Дочь княжеская. Книга 2. Часть 2 Наталья Сергеевна Чернышева
        Дочь княжеская #2
        Дочь княжеская
        Книга 2.2
        Ната Чернышева
        ГЛАВА 1
        Туман плыл над городом, защитный Флёр Девяти, стекал по крышам, превращал улицы в молочные реки, а реки в скрытую под толстым слоём ватного белого серость. Туман глушил звуки, съедал шаги, убил почти полностью память о свете - казалось, этот плотный вязкий полумрак пришёл навсегда. Но была от него и польза: не пришли холода. Ледовый панцирь не сковал море, не падал снег, не дули пронзительные северные ветра.
        Хотя иной раз казалось - до дрожи в теле, до истеричного визга! - что лучше бы уже встала крепкая зима, вместе бесконечной сырости, текущей с крыш и по вымощенным камнем улицам.
        Хрийз не любила ходить по заполненным туманом улицам. Ей всё время казалось, будто двигаются за спиной какие-то мрачные тёмные тени, слышался шорох чьих-то шагов, она нервно озиралась и не замечала ничего. Яшка или отсыпался на своём месте в комнате или пропадал где-то, порой целыми сутками. У него было где-то в скалах гнездо, наведывался к подруге, терпеливо гревшей своим телом яйца. Хрийз, не имея представления о том, как велика укрытая защитной магией площадь, надеялась, что хотя бы там, в Яшкином доме, светит солнце…
        Ель не приходила в себя. Лежала неподвижно, бледная, почти не живая. Хафиза поджимала губы, рассматривая показания приборов, контролирующих жизнедеятельность.
        - Что ты от меня хочешь, дитя? - устало спросила целительница в ответ на очередной вопрос. - Есть вещи, которые мне не под силу. Она пожертвовала собой, чтобы вы все выжили. Жертва меняется только на жертву.
        - Вы её даже не лечите! - поняла Хрийз. - Вы просто ждёте сорокового дня!
        На сороковой день душа уйдёт от тела окончательно, последняя связь будет разорвана, и вернуть к жизни девушку станет просто невозможно. Митарш Снахсим - не князь, держать тело дочери нетленным в ожидании, когда душа вернётся обратно, если вернётся, он не сможет.
        Хафиза ничего не сказала прозвучавшие обвинения. Значит, так всё и есть. Целительница ждёт сорокового дня, чтобы вздохнуть с облегчением, подписывая смертный приговор.
        Жертва меняется на жертву. Отдать жизнь за подругу Хрийз всё-таки не была готова. Её жизнь принадлежала отныне не только ей, и об этом следовало помнить. Даже если захочет, ей не позволят. Добро, хоть разрешали пока жить и учиться спокойно.
        Жертва меняется на жертву.
        Но можно ли отдать в жертву не жизнь, а что-нибудь другое? Магию жизни, например. Например, тому, кто на короткой ноге со смертью?
        - Вам снова необходимы дополнительные занятия, Хрийзтема? - спросил Кот Твердич.
        Хрийз подкараулила его возле школы, где он преподавал «Теорию магии» одарённым детям. И туман не помешал: она чётко чувствовала неумершего вместо со всей его маскировкой и вышла точно на него.
        Кот Твердич если и удивился визиту, то сумел удивление своё скрыть. Пригласил в свой кабинет, памятный по летним подготовительным занятиям…
        Здесь всё так же висели на окнах тяжёлые портьеры, стояли книги на стеллажах за стеклянными дверцами, висела большая карта Третьего мира на стене. Всё так же пахло деревом, бумагой, натёртыми синей мастикой полами. На партах, перевёрнутые кверху ножками, стояли стулья. Кот Твердич снял их с одной парты, пригласил присесть. Хрийз села, чинно сложив руки, как в первом классе. Сказала:
        - Нет, мне нужны не занятия, Кот Твердич. Я… я хочу попросить вас о помощи.
        Кот Твердич в удивлении приподнял бровь.
        - Вы ведь понимаете, что помощь таких, как я…
        - Понимаю, - торопливо кивнула Хрийз. - Всё понимаю. Я заплачу. Кровью или услугой Вязальщицы, как пожелаете.
        - Я вас слушаю.
        Хрийз рассказала о Ели. О словах Хафизы: если душа подруги не вернётся в тело по истечении сорока дней, то проведут погребальный обряд. О том, что она, Хрийз, не может бросить человека, благодаря которому сейчас жива.
        - А душу ведь можно позвать обратно, - закончила рассказ Хрийз. - Вы - проводник стихии смерти и вы её знали, как… как…
        - Как женщину, - мягко подсказал Кот Твердич.
        Хрийз кивнула.
        - И я её знала. Как друга и как ту, которая спасла мне жизнь. Вместе мы могли бы… Могли бы дозваться.
        Видя, что он медлит с ответом, она торопливо добавила:
        - Я заплачу!
        - Не сомневаюсь, вы заплатите, - кивнул он, задумчиво сводя кончики пальцев. - Как не сомневаюсь и в том, что если я откажусь, вам, ваша светлость, достанет глупости и невежества пойти на этакое самоубийство одной.
        - Пожалуйста, не называйте меня светлостью, - нервно попросила Хрийз.
        Не ощущала она себя на такой титул. Не могла привыкнуть к нему никак. Давно ли мусор граблями собирала? То-то же.
        - Почему? - искренне удивился Кот Твердич. - Вы подтвердили свой титул в бою, владеете им по праву.
        Хрийз качнула головой. Он не понимает. И не поймёт. А объяснить толком, отчего ей настолько тоскливо, что кажется, будто год назад, в Службе Уборки, счастья было намного больше, она не могла даже себе.
        - Задача имеет решение, - задумчиво сказал Кот Твердич, разглядывая затянутое туманом окно. - Но придётся рассказать Дахар…
        - Нет! - вскрикнула Хрийз, обжигаясь вспышкой ледяного предзнания - Дахар, уходящая из мира по ею же самой проторенной тропе. - Не надо!
        Кот Твердич откинулся на спинку стула, внимательно посмотрел на неё. Хрийз тут же захотелось куда-нибудь провалиться от его взгляда.
        - Вы должны понимать, ваша светлость, - сказал он наконец, - что я не свободен так, как свободны даже вы. И если вы хотите помочь подруге, то других путей нет.
        - Я понимаю, - сказала Хрийз, заламывая пальцы. - Просто и вы поймите… Дахар должна мне, и это такой нехороший долг, что… Я бы её долг простила, честное слово, мне - не надо, но мне сказали, что я не могу.
        - Интересно, - сказал преподаватель. - Вы отдаёте себе отчёт, насколько вы необычны, Хрийзтема? Многие люди мечтают загнать в ловушку неумершего, страшно даже начать пересказывать всё то, на что они ради этого пускаются. А вам, - он слегка развёл ладонями, - не надо. Ваша сестра, к примеру, не отказалась бы.
        - Я - не она, - резко сказала Хрийз. - Но я поняла. Если я поговорю с доктором сТруви, Кот Твердич, так пойдёт?
        - Да, - с заминкой произнёс он, рассматривая её с неподдельным уважением. - Так - пойдёт. Но… простите меня, пожалуйста. Мне не по статусу с ним разговаривать…
        Хрийз кивнула, встала. Перспектива беседы с Канчем сТруви вгоняла в дрожь, но и добавляла ярости. Бесило, что никому, абсолютно никому, не было дело до Ели, которая, по сути, спасла всех. А вот добрался бы враг до Алой Цитадели! Хрийз не знала, как убедить старого неумершего, но знала, что убедить надо непременно. Пока не вышли заветные сорок дней.
        Она с трудом дождалась законного выходного. Занятия лучше не пропускать, особенно у Лаенча лТопи. Этот беспощаден до зубовного скрежета. Вызовет отвечать, а ты не выучила, не поняла и не знаешь, тогда тебя медленно, со вкусом, препарируют. Сокурсники молчат, они знают, что на твоём месте легко может оказаться любой из них. Невыносимо.
        При ясной погоде Хрийз прошлась бы до набережной пешком. Но туман действовал на нервы, и девушка решила проехаться на трамвае. Трамваи ходили, как ни в чём не бывало. На них стояли системы магической навигации, перепутать дорогу ни у одного вагона не получилось бы. Хрийз, по привычке, встала на задней площадке. Смотрела, как завихряется за кормой вагона туман, спешно затягивая проделанный трамваем разрыв. Рельсы влажно поблёскивали, неспешно убегая назад. «Так-так», - стучали на стыках колёса.
        Что заставило обернуться? Сама не поняла. Но она обернулась, и тут же зачастило, обрываясь, сердце. В почти пустом салоне, за третьим рядом сидений, у поручней напротив средней двери, стоял Гральнч.
        Именно он. Хрийз моргнула, не доверяя зрению. Но напрасно она надеялась, что Гральнч исчезнет, никуда он не исчез. Заметил её взгляд, и отвернулся, раненая гордость. Девушка сжала кулачок, стиснула зубы. Выйти на следующей остановке… и… и… и пусть едет себе дальше, а мы подождём следующий вагон.
        - Тебе не надоело? - не выдержала она наконец.
        Гральнч пожал плечами, и промолчал. Вагон покачивало на поворотах, всё так же убегали назад и терялись в тумане защитного флёра рельсы. Скоро будет остановка, вот совсем скоро, прямо сейчас надо сойти, и… провались всё в пропасть! Чтобы ещё раз, ещё один проклятый раз…
        «Так-так», - стучали под днищем колёса. - «Так-так…»
        - А говорил, любишь, - сказала она горько, не зная, чем ещё зацепить эту глухую скалу. - Получается, врал.
        Трамвай остановился, с лязгом раскрылись двери. Хрийз сбежала на перрон остановки, а вагон ушёл в туман и в нём растворился. Никто не кинулся следом, никто не рвался оправдываться и просить прощения. Зря, всё было зря с самого начала. Надо было пропустить этот проклятый вагон и ждать следующего. Да, опаздывала на катер, идущий в Жемчужное Взморье. Ну, теперь опоздала уже без вариантов.
        Хрийз села на влажную лавочку, поставила локти на колени и взялась за глупую свою голову:
        - Ну, что же я дура-то такая, а? - вопросила она саму себя. - Зачем?
        Ответа не было, как не было и надежды. И ещё этот проклятый, серый, мокрый туман!
        Что-то в нём беспокоило и цепляло, чьё-то недоброжелательное присутствие. Защитный флёр, говорите? Хрийз в последнее время всё чаще начинало казаться, что не такой уж он и защитный. Что в него вплелось нечто отменно зловредное и теперь выжидает удобного времени, когда можно нанести наиболее сокрушительный удар. А что это было, откуда, почему? Хрийз не могла понять, не хватало умений, знаний, не хватало опыта, и не у кого было спросить совета.
        В Жемчужное Взморье она добралась ожидаемо поздно. Здесь тоже стоял защитный флёр, и всё та же сырость стекала по чёрным веткам деревьев, по каменному парапету набережной, по нахохлившимся крышам домов. Насколько всё-таки тяжело жить без солнца!
        В клинике первым делом встретилась Сихар Црнаяш. Целительница обрадовалась ей, спрашивала, как дела, как учёба, как пернатый паразит. Хрийз отвечала, что всё хорошо, а у паразита семья, поэтому сейчас его рядом нет.
        - Вот и славно, - сказала Сихар. - Понять не могу, за что он меня не взлюбил, что я ему такого сделала…
        - Куриная башка, - вздохнула Хрийз. - Что с него возьмёшь… птица!
        Сихар улыбнулась. Хрийз отметила её взгляд - какой-то напряжённый, чтобы не сказать, странный.
        - Что? - спросила она. - Сихар, что вы на меня так смотрите?..
        - Ты… - она шевельнула пальцами и продолжила, - вы очень похожи на… Него, ваша светлость. Вы выросли, повзрослели…
        - Сихар, пожалуйста! - взмолилась Хрийз, - не надо! Вы лечили меня, вы вернули мне зрение… не надо смотреть на меня снизу вверх, как будто я колосс какой-то или там великан.
        Целительница покачала головой, сказала грустно:
        - Вы поймёте потом, милая. У вас всё ещё впереди…
        - Сихар, лучше скажите, как мне найти доктора сТруви. Где он сейчас?
        Она развела оранжевым ладошками:
        - Прости… те. Но его сейчас в клинике нет. Не его смена.
        - Где же он тогда?
        - Спит, полагаю. Вы же знаете, как у них принято…
        Вот на это Хрийз совсем не рассчитывала! Канч сТруви мог спать только в одном месте - в заброшенном госпитале в подножье Алой Цитадели. Соваться туда в одиночку… и да, вспомни-ка, дорогая, Ненаша, каким он был, когда его подняли не вовремя. Девушка обхватила себя руками, не сумев сдержать нервную дрожь.
        - Когда же он вернётся, Сихар? Не знаете?
        Целительница качнула головой.
        - Не могу сказать. У него каждый раз по-разному…
        Туман прорезал яростный птичий крик. Бешеные мысли Яшки взорвали сознание: он пикировал сверху в надежде впиться когтями в голову ненавистной женщине и растерзать её в клочья.
        - Сихар, спасайтесь! - успела крикнуть Хрийз.
        Та отреагировала мгновенно - рыбкой нырнула в дверь, и Яшка с налёту ударился в прозрачную створку и заскакал по порогу, яростно вопя. Чудом стекло не разнёс.
        - Молчать! - свирепо приказала фамильяру Хрийз. - Кто тебя просил, негодяя? Кто просил?
        Яшка гнусно вопил, прожигая янтарным глазом дверь, за которой скрылась Сихар. Суть его куцых мыслей сводилась исключительно к жажде крови.
        - Да чтоб тебя! - с досадой плюнула Хрийз. - Что она тебе сделала?
        Но Яшка не мог объяснить внятно. Ему доступны были лишь эмоции, их и выражал. Хорошо хоть, у Сихар хватило ума уйти, несмотря на оборванный в самой середине разговор. Не видя объект своего бешенства, Яшка унялся наполовину. Хрийз смогла наконец-то взять его и посадить себе на плечо. Пернатый паразит тут же сунул клюв ей в волосы и принялся ластиться, нежно бормоча хозяйке всяческие уважения.
        - На цепь посажу, - тонким голосом пообещала ему Хрийз.
        Яшка нежно курлыкал, понимая, что никакой цепи опять не будет. Паразит пернатый.
        Надо было вернуться в свой домик. Всё равно обратный рейс в Сосновую Бухту пойдёт только утром…
        Контракт с Црнаями давно истёк. Дежурить в диспетчерской больше было не надо. Хрийз одновременно и радовалась этому и испытывала грусть. Завершился один из этапов её жизни в мире зелёного солнца, и как будто ушло что-то вместе с ним. Какой-то небольшой, но значимый, кусочек души…
        Црнаи отдали Хрийз в полное владение домик, в котором она жила, когда на них работала. Девушка подозревала, исключительно потому, что после Вязальщицы здесь просто никто больше не смог бы жить. Старый Црнай оставался верен себе: выгода есть выгода, глупо терять что-либо, когда на этом можно нажиться. Ну, и бог с ним. Его жизнь, его выбор, его проблемы.
        Никого из Црнаев Хрийз с момента последнего разговора с Таачтом не видела. И не хотелось. А вот в домике своём иногда бывала. И ей казалось, будто он радуется каждому её приходу, как старый добрый друг. Может быть, дом ожил благодаря магии Вязальщицы, вершившейся в его стенах? Как знать. Но каждый раз Хрийз входила в дверь с чётким ощущением: её здесь ждут, ей здесь рады.
        Яшка снялся с плеча, деловито облетел все помещения, убедился, что всё в порядке и шмыгнул за дверь, смотреть, что творится снаружи. Хрийз полезла по полочкам, нашла мешочек с прошлогодним счейгом, да и, пожалуй, всё. Не догадалась купить по дороге съестного, а теперь просто лень одолевала выходить в сырой неприветливый туман и тащиться до ближайшей пекарни. Ладно, обойдёмся счейгом.
        Хрийз вскипятила воду, заварила напиток, - поплыл по комнате тонкий горьковатый аромат, чем-то схожий с ароматом бергамота и жасмина. Где тот бергамот и где жасмин… Жасмин, впрочем, рос и в этом мире, только цветы у него были золотисто-синими, а запах, вот запах, пожалуй, был таким же самым.
        ХРийз аккуратно поставила опустевшую кружку на стол. Делать нечего, надо ложиться спать… И тут в окно со всей дури ломанулась пернатая тушка, аж стены вздрогнули! Девушка привычно обругала фамильяра куриной башкой, открыла окно - туман неспешно пополз внутрь, неся с собой запахи сырости, моря, гниющих водорослей. Яшка ворвался в комнату и победно плюхнул под ноги хозяйке здоровущую рыбину. Рыбина яростно извивалась, шлёпала хвостом, разевала рот, - одним словом, всячески показывала, что она думает об этой парочке.
        - Добытчик ты мой, - с уважением сказала Яшке Хрийз.
        Никакой жалости к рыбе у неё не возникло. Года три назад, может быть, да. Но не сейчас, с навыком активного потрошения за плечами.
        Вскоре на сковороде зашкворчали, покрываясь золотисто-розоватой, в цвет муки, аппетитные кусочки. Хрийз оттирала пол, чтобы не воняла на весь дом сырой рыбой.
        Довольный Яшка, слопав свою долю, сидел на спинке стула, радостно квакая.
        Хозяйка накормлена и довольна, что ещё от жизни надо.
        - Эх, ты, - сказала ему Хрийз, поднимаясь и показывая ему перо. - Линяешь, что ли?
        Яшка, понятно, не ответил ничего вразумительного. Хрийз заткнула перо за ухо, фыркнула - Хмурый Вождь Белое Перо, точнее, Вождиха. Или Вождица? «Твоя светлость», - ехидно подсказал внутренний бессовестный голос.
        Настроение сразу шлёпнулось на пол. Хрийз внезапно увидела собственное отражение в тёмном окне, как в зеркале. Худое, вытянувшееся за прошедший непростой год лицо, взгляд, тонкий длинный нос, сжатые в нитку губы. Хоть сейчас монету чекань. Яшка снялся со стула, сделал круг, заглядывая на вираже в глаза.
        - Нормально всё, Яша, - сказала Хрийз. - Всё хорошо.
        Она подумала, и всё-таки доела ту рыбу, что пыталась припрятать на завтрак.
        Потом разделась и забралась в постель, под тёплое одеяло.
        Не поможет ничем Канч сТруви, внезапно поняла она. Обругает - и это в лучшем случае. В худшем, расскажет… кому надо. И тот запрёт в подвале, ну или в башне, неважно. Короче, запрёт на три засова. А Ель Снахсимолу на сорок первый день похоронят.
        Самой надо. Опять самой. Снова.
        Во сне она долго бродила по запутанным лабиринтам улиц, терялась в тумане, ходила по бесконечному кругу мимо мёртвых, засыпанных сухими листьями и ветками фонтанов, и вдруг выбрела на пепелище, на страшные остовы домов, вздымавшие к выгоревшему небу обугленные проваленные крыши, и вдруг внезапно начала узнавать знакомые улицы - разрушенные, сожжённые, обращённые в ноль. Туман стелился над головой, злорадно хихикая. Туман в жуткой этой нави был живым, страшным, и маниакально-весёлым, в нём таились костомары. Их безглазые головы смотрели из слепых провалов окон, высовывались из подвалов, просачивались сквозь обугленные деревья.
        Хрийз в панике металась, не зная, как выбраться из этого жуткого места, и единственной мыслью, бившейся в опустевшем от ужаса черепке, было: «Куда, куда же я сунулась, одна, без проводника!» Голодная нежить алчно подступала всё ближе и ближе. Девушка завизжала и… проснулась.
        Резко села, не веря собственным глазам: неужели она дома, в тепле, в безопасности? Кошмар таял, размываясь в мешанину чёрно-серых безликих пятен. За окном растекалось первое, пока ещё слабое, зеленоватое сияние нового дня.
        «Проспала!»- с испугом поняла Хрийз.
        В это время года рассвет наступал достаточно поздно. Увидела зарю, да с поправкой ещё на туман, приглушающий свет, значит, проспала! Знать бы ещё, насколько.
        На набережную Хрийз неслась на всех парах под задорные вопли вющегося над головой Яшки. Успела, но в самый последний момент…
        День разошёлся вовсю, наверное, там, за толстым слоём защитного флёра, светило яркое солнце. Туман прошило светлой зеленью, и даже как будто стало теплее и суше.
        На набережной девушку встречали. Не узнать громадную, давящую мёртвым тусклым отсветом, ауру было невозможно. Пассажиры торопливо, стараясь из последних сил блюсти достоинство, разошлись с катера по своим делам.
        Праздногуляющие по набережной, если таковые и были, смылись ещё раньше. И только Хрийз деваться было абсолютно некого.
        - Искали меня, Хрийзтема? - невозмутимо спросил доктор сТруви, чуть улыбаясь.
        Век бы его улыбки не видеть. И не ощущать. Хрийз вскинула голову, стараясь держать себя в руках. Тонкая сеточка защитной «вуали», притупляющей магическое восприятие аур неумерших, возникла сама собой, как нечего делать. Научилась за столько-то времени. Научилась.
        - Да, доктор сТруви, - стараясь, чтобы не дрожал голос, сказала Хрийз. - Мне очень нужно с вами поговорить…
        - Пойдёмте, - кивнул ей старый неумерший.
        Далеко, впрочем, он её не увел, - до первой пекарни. Посетители, почуяв упыря, испарились заранее, кто замешкался, тот поспешил убраться сейчас. Осталась хозяйка, которой некуда было деваться, но и она поспешила уйти к печам, зная, что таскать булочки с прилавка не станут - некому их таскать. Неумерший на пирожки никогда не позарится, а его спутница много не съест. Да и не возьмёт такая никогда без спросу и без оплаты или почтенная женщина ничего не понимала в людях…
        - Во что вы снова влезли, ваша светлость? - осведомился сТруви, жестом приглашая девушку присесть за столик.
        - Ни во что, - ответила она, и, не выдержав взгляда, воскликнула:- Правда, ни во что! Я ещё только собираюсь влезать!
        - Вы делаете успехи, - одобрил сТруви. - Раньше вы настолько долго процесс влипания в неприятности не затягивали. Правда, ваша нынешняя проблема берёт размахом. Что случилось?
        - Вы что-то видите в моей ауре? - напряжённо спросила Хрийз.
        Струви поставил локти на стол, сцепил пальцы и положил на них подбородок.
        Долго смотрел, усмехаясь. В глазах тлели алые угольки. Ну, упырь, как он есть.
        - Рассказывайте, - сказал он.
        Хрийз поняла, что он хотел, по обыкновению, съязвить, но отчего-то передумал.
        - Я хочу спасти подругу, - сказала Хрийз. - Я знаю, что я могу спасти её. Но мне нужна помощь. Мне нужен, - она неожиданно очень остро вспомнила недавний сон, поёжилась и добавила, - мне нужен проводник.
        - Куда же вы лезете, - грустно спросил сТруви, качая головой. - Ну, хоть ума хватило у знающего чело… кхм… спросить. Вы же понимаете, что это невозможно?
        - Нет, - честно сказала Хрийз, не отводя взгляда. - Не понимаю.
        Из тумана возник Яшка, сделал круг над головами, посвистывая в воздухе крыльями. Сесть на стол не решился, устроился рядом на спинке стула. Вскинул голову, сверля неумершего неистовым взглядом.
        - Уймись, бешеный, - строго велела Хрийз, уловив настроение фамильяра.
        Яшка зло крикнул, переступил с лапы на лапу, расправил и вновь сложил громадные крылья. Но бросаться не стал. Он вообще в последнее время почти не бросался, если не считать Сихар, вызывавшую необъяснимую, персональную ненависть. Целительницу окаянный сийг искренне не любил до дрожи на кончике хвоста. Знать бы ещё, за что. Наверное, когда-то лечила его, всаживая в зад шприцы с лекарством…
        - Вы ещё слишком юны, Хрийзтема, - сказал сТруви. - Вы можете погибнуть, как нечего делать. Лучше поберегите себя; вам найдётся дело и без ненужного риска.
        Хрийз бездумно провела пальцем по столику. И ещё раз. И ещё. Сказала, не поднимая глаз:
        - Вы столько раз говорили мне, что я - Жизнь, доктор с Труви. Но Жизнь, как и Смерть, не отдаёт своих. Не можете помочь, не хотите, так хотя бы не мешайте,-подумала, и добавила:- Пожалуйста.
        - Ну-ка, посмотрите мне в глаза, - коротко приказал сТруви.
        Хрийз не подняла головы.
        - Не буду, - тихо прошептала она. - Что я, не понимаю? Вы хотите со мной, как я тогда с Дахар. Что я против вас… я же понимаю. Не хочу с вами спорить, мне это не нужно.
        - А мне не нужно лишних проблем с Высоким Замком, - резко сказал сТруви. - Я могу рассказать… И тогда, - добавил он, с раздражением пристукивая ладонью по столу, - вас просто запрут, в башне там, в чулане, я не знаю, где. Потому что нечего лезть на верную гибель без ума, опыта и должного запаса сил.
        Хрийз закусила губу. В чулане! Приятная перспектива, ничего не скажешь.
        - Не сделает он этого, - уверенно сказала девушка.
        Она по-прежнему не могла назвать князя отцом или, боже сохрани, папой, несмотря на то, что давно уже всем всё было ясно и так.
        И ей самой тоже. Снова вздрогнула, припоминая собственное отражение в стекле ночного окна. Да… сходство уже не спрячешь, не спишешь на случайности.
        - Не сделает. Он мне сам сказал тогда, что я достойна большего, чем простой райский сад. сТруви вновь побарабанил оранжевыми пальцами по столу. Думал.
        - Напрасно вы приучаете себя к вуали, кстати, - сказал он. - Она притупляет реакцию. И пожирает ваш свободный магический запас. Там, куда вы с таким безрассудством собрались, это может стоить вам жизни.
        - Вы поможете? - с надеждой спросила Хрийз.
        - Хрийзтема, - сказал сТруви. - Я сейчас - на минимуме силы. Мне надо… да.
        Именно. И выспаться. Дней пять-семь это займёт. Обещайте, пожалуйста. Обещайте мне, что не станете делать глупостей! Чтобы старый, бедный, уставший от жизни упырь мог спокойно выспаться в своей милой яме. Обещаете?
        - Я…
        - Обещайте! Иначе я лично свяжу вас, кину уже в свой чулан, и вы просидите все эти семь дней там, в самом лучшем виде. Я найду, что сказать Браниславу, не переживайте за мою шею.
        - Обещаю, - твёрдо сказала Хрийз. - Вы поможете?
        - Я посмотрю, - уточнил сТруви.
        Он не стал объяснять, что если решения не будет или оно будет слишком затратным, то Ели Снахсимоле не придётся даже проснуться. Но Хрийз верила, что справится. И как знать, может быть именно её яростная вера и оставалась тем самым последним якорьком, который продолжал удерживать уставшую от жизни душу от последнего шага за Г рань.
        Следующие несколько дней не происходило ничего стоящего. Хрийз училась, старательно вникая в предметы лекций. Стандартно мало что получалось на уроках у лТопи. Стискивала зубы и учила, до посинения.
        А по ночам вновь бродила по мёртвому городу и умирала от ужаса, не умея проснуться. Очень не любила появляться на улице. Ей казалось, будто защитный флёр сковывал душу будто цепями, и сосал жизнь. Она не умела объяснить то, что чувствовала, словами. Но ощущала, что жизнь уходит не из неё одной. Сосновая Бухта медленно, но неотвратимо превращалась в призрак из ужасных снов.
        Хрийз попыталась было поговорить об этом с лТопи, в конце концов, он был одним из тех, кто создавал этот, трижды проклятый, Флёр Девяти. Ожидаемо её не поняли. Нашла к кому обращаться…
        - Вы не знакомы с теорией защитных флёров, ваша светлость, - говорил Лае с обычным для него презрением, титул в его исполнении звучал как издевательство. - Проще говоря, ничего в них не понимаете. И при этом вы утверждаете, что структура флёра нарушена. На том основании, что вам что-то там кажется.
        Хрийз молча слушала. Она могла бы сказать, что на катере тогда, когда упёртость Лае едва не стоила ей жизни, ей тоже всего лишь казалось. Но в конечном итоге кто был прав тогда? Именитый маг или глупая невежественная девочка? Но Хрийз молчала. Лае не убедить и помощи от него не дождёшься. Извинения - да, принесёт. Потом. Когда всё закончится.
        - Я могу идти? - спросила она, уже не слушая его рассуждений.
        Лае смотрел на неё с подозрением. Спросил:
        - Всё ли вы поняли, что я вам говорил?
        - Всё, - не стала она спорить.
        - Вы уверены?
        - Уверена, господин учитель.
        Он хмурился, чувствуя, не умея опознать некий подвох с подставой.
        - Идите, - разрешил он наконец.
        Хрийз кивнула и вышла из аудитории.
        Во внутреннем дворике мореходной школы тихо осыпались с деревьев последние, побуревшие от сырости, листья. На мокром асфальте змеились тонкие трещины, и сквозь трещины проглядывали вялые листья каких-то мелких сорняков, и среди них внезапно нашёлся росток гранитной линии, Хрийз узнала его по характерным прожилкам на тугих, ещё зелёных, несмотря на позднюю осень, листиках. Сколько их она высадила по городским клумбам в бытность свою работником Службы Уборки!
        - Эх, ты, - сказала девушка упрямому растению. - Затопчут же!
        Ей показалось, будто от лилии пришёл ответ - полувопрос, полумольба:
        «помоги»…
        - Да как тут поможешь… - растерянно ответила Хрийз, не замечая, что говорит вслух.
        Озарило внезапно - что, если набрать земли из-под деревьев… да хоть в карман собственной куртки… и аккуратно подкопать растеньице… да хотя бы руками… Хрийз оставила сумочку рядом с трещиной, из которой торчала лилия, и отправилась к газону.
        Задача оказалась не из самых простых. Прежде всего, из-за асфальта, его надо было как-то выломать. В дело пошёл наградной нож, с которым Хрийз не расставалась и ощущала его, как собственную кожу. Девушка немного сомневалась, можно ли использовать боевое оружие в качестве лома, но нож как будто бы не возражал. И асфальт легко отваливался в стороны. Наверное, он давно уже пришёл в негодность, иначе чем было объяснить такую нехарактерную для дорожного покрытия хрупкость.
        Спасённую лилию Хрийз воткнула в кружку из-под счейга - на время, пока не найдёт подходящую кадку, кружку поставила вначале на подоконник, потом вспомнила про Яшку, и перенесла на свой письменный стол. На стол Яшке лезть было запрещено категорически под угрозой потери перьев, и дурная башка, убедившись, что Хрийз не шутит, решил больше с хозяйкой не спорить: перья как-никак ближе к телу, чем удовольствие от очередной пакости.
        Только подумала о Яшке, как он возник тут же и начал с истошными воплями носиться по комнате. Хрийз хмурилась, не понимая, что ему надо? Она чувствовала, что сийг разоряется не просто так, но что случилось?
        Яшка от избытка чувств на лету уцепил её за ворот и попытался потащить за собой. Само собой, у него не получилось, но он не оставил попыток, а уж орал так, что наверное, мёртвые, будь они здесь, поднялись бы из гробов своих, чтобы придушить окаянную птицу..
        - Хочешь, чтобы я пошла за тобой? - догадалась Хрийз. - Куда?
        Яшкин крик звенел в ушах тревожным набатом. Что-то случилось. Случилось что-то страшное, такое, с чем отважный сийг не мог справиться, и потому закономерно прилетел за помощью к старшему в паре. К человеку…
        - Ладно, - Хрийз раскрыла шкаф, дёрнула с вешалки куртку. - Пойдём, веди.
        Яшка радостно рванулся рванулся на улицу.
        А там их обоих поджидал туман. И снова казалось, будто что-то осторожно идёт сзади, скрадывает, как на охоте, прячется, стоит только обернуться. Краем глаза не раз улавливались какие-то зловещие чёрные тени. Хрийз понимала, что это всего лишь игра воображения, что так действует странная и страшная магия, составляющая собой флёр. Но ничего не могла с собой поделать: боялась.
        Яшка летел впереди, возвращался, торопил, кричал тоскливо и обречённо, транслируя самую настоящую панику. Жаль, словами он не мог рассказать, что там стряслось у него. И картинки внятной воспринять не получалось. У Хрийз ментальный контакт с фамильяром всегда шёл крайне туго, в спокойном состоянии Яшка способен был передать более-менее чёткую картинку, но сейчас он носился, как в задницу укушенный, и там не то, что картинки, связной эмоции не получалось. Только дикая, неописуемая, нечеловечески жуткая паника…
        Через некоторое время Хрийз поняла, что город закончился. Теперь ей приходилось идти по дикому неухоженному пляжу, перелезать через толстые валуны, очень внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о наполовину занесённые песком камни, мёртвые, полурасколотые, панцири каких-то крабов, выброшенных на берег последним штормом, прибитые к берегу морем полуистлевшие брёвна. Туман жадно, жарко дышал в спину, азартно надеясь, что девчонка сейчас всё-таки споткнётся и упадёт. Набьёт себе синяков, а того лучше, сломает руку или ногу. И можно будет тогда полакомиться её отчаянием и болью…
        «Тьфу», - мотала головой Хрийз, гоня от себя жуткие мысли. - «Ну, что тебе в голову лезет, балда ты такая…»
        А у самой живот скручивало в тугой холодный скользкий комок и пальцы на ступням поджимались сами.
        Ей как будто слышалось позади вкрадчивое скрежетание костомарьих когтей по камням: шкиррр, скшрир… Обернётся, и будто мелькнёт в тумане оскаленная пасть.
        Мелькнёит и тут же исчезнет, гадай, плод ли это твоего воспалённого воображения или же реальная костомара.
        Где-то над туманом валилось на закат зелёное солнце, прошивая серую муть золотисто-изумрудным светом, как бы говоря: я ещё здесь, я рядом. Поспеши. Хрийз спешила, стараясь прыгать по камням аккуратнее. А вот и впрямь сломает она здесь ногу… Будет весело.
        Яшка завертелся возле скалы, выступающей из тумана подобно килю корабля-гиганта, выброшенного на сушу чудовищным штормом в совсем уже седые времена.
        Вон как оплыли обводы, как заросли они мхом, покрылись извилистыми следами, проеденными в крепкой древесине вездесущими короедами. Воображение дорисовало из линий, уходивших туман, гигантский остов и упавшие набок мачты, истлевшие остатки парусов, черепа павших, врагов и команды…
        Хрийз встряхнула головой, и всё стало на свои места. Скала, туман, сошедший с ума Яшка. К голосу которого добавился крик второй птицы. Девушка подняла голову и окаменела от ужаса.
        Гнездо держалось на скале каким-то чудом. Опасно накренившееся, разлохмаченное, оно упрямо не желало сваливаться в пропасть. Но упрямству подходил предел, и Хрийз это чувствовала. Но как взобраться по почти отвесной скале?
        Пёстрая горе-мамаша металась над головой, пронзительно крича. Яшка успокаивал её, рассекая туман рядом с нею. Мол, вот, помощь привёл, всё будет хорошо, человек справится. Получалось у него не очень, сам был напуган и взбудоражен.
        - Ты бы его ещё выше прилепила, дура пернатая, - в сердцах высказалась Хрийз, оценивая скалу. - Я-то летать не умею!
        Туман наплывал волнами и кольцами, отступал, сгущался снова. Защитный, черти бы его забрали, флёр. Никакой он не защитный, Хрийз окончательно в этом убедилась. Атаковать он не может, не та природа у него. Но нервы трепать и силы высасывать - только в путь.
        Сердце ёкало, замирая от закономерного ужаса: полезла на побережье, в глухое совершенно место, вечером, можно сказать, почти ночью, одна. А ну как костомары снова полезут?! Гральнча рядом нет, некому звать патруль и подставлять шею вместо неё.
        Хрийз чувствовала - кожей, затылком, натянутыми нервами! - искусно спрятанное в тумане дыхание стихии Смерти, и это было вовсе не знакомое ощущение, возникавшее в присутствии Канча сТруви, Дахар, Ненаша или вот хотя бы Кота Твердича, нет. Больше всего оно походило на летний случай с катером. Чужое недоброе плетение, спавшее до поры. До того мига, как она, Хрийз, заденет по собственному недомыслию невидимые струны. А как их было не задеть?
        Схватишь гнездо при помощи магии - заденешь, тебе крышка.
        Позовёшь через раслин патруль - заденешь, тебе крышка.
        Любая магия, лю-ба-я! Даже самая незначительная и крохотная. И тебе крышка.
        Тебе, твоим птицам, их невылупившимся детям.
        А проще всего было, наверное, повернуться и уйти, откуда пришла. Не совать голову в смертельную ловушку. Не рисковать жизнью. Не умирать ради каких-то там яиц, даже не птенцов ещё. Что-то подсказывало ей, что смерть в случае чего окажется очень неприятной, мучительной и страшной. У голоса интуиции была повелительная ясность предвидения.
        - Яша, - тихо позвала Хрийз.
        Сийг тут же с криком упал на подставленную руку. Девушка поцеловала его в лоб. Сказала:
        - Миленький мой, родной. Помоги. Я сама не справлюсь; помоги.
        Ловушка настроена на хозяйку, не на птицу. Только на это Хрийз и надеялась, только это и могло спасти несчастных птенчиков. Если Яшка сам заденет гнездо… а уж она бы его подхватила! На гнезде никаких сюрпризов не было, Хрийз видела это совершенно точно. Мёртвые петли стихии Смерти обнимали воздух и стекали по скале.
        Вот уж к чему прикасаться не следовало!
        Яшка встал на дыбы. Снялся с руки, летал кругами и орал.
        - Придумай сам тогда что-нибудь, получше! - с внезапными слезами крикнула Хрийз.
        Голос заглох в тумане, как и не звучал вовсе. Яшка поссорился с подругой. Они летали и орали, орали и летали, голова от них заболела очень быстро. А гнездо тем временем прямо на глазах вдруг поползло - вниз, вниз, на камни. Хрийз всхлипнула, рванулась к нему, вытягивая руки. Медленно, как в кино. Ужас захлестнул с головой: я не успеваю, мама моя родная, не успеваю, не успеваю, не ус…
        Успела.
        Но страшные мёртвые нити ловушки задёргались, изгибаясь и по ним будто поползло что-то, утолщаясь с каждым мигом. Хрийз прижала к себе гнезд но и торопливо пошла прочь, спешно накидывая на себя вуаль отрицания, накрепко заученную на уроках Кота Твердича. Ещё вспомнились книги, старые, с запахом древности, фолианты, хранившие сведения о защитных флёрах. Было ведь там что-то, ведь было же, на такой вот именно случай. Когда не можешь драться, а спрятаться надо.
        Хрийз нервно оглянулась, лучше бы не делала этого. За спиной собирались из тумана костомары. Жуткие безглазые морды вытягивались следом за девчонкой, потревожившей ловчую сеть. Сейчас прыгнут! Сейчас сожрут!
        Память вспыхнула нужными строчками. Короткий приказ птицам, и обе влетели в сферу ближней защиты… шаг и вытянутая рука, да, это-то им в школе ещё Лае вдолбил, отдать ему должное. Хрийз торопливо выполняла вычитанные в библиотеке инструкции. Со страху она проделала всё точно - заколыхался вокруг неё собственной магией вызванный защитный флёр, Флёр Невнимания, так он назывался в библиотечной книжке.
        И костомары прошли мимо, вертя уродливыми бошками и словно принюхиваясь, хотя вроде бы нюхать им было нечем, не костями же, составляющими нос. «О чём я думаю!»- поразилась Хрийз сама себе, - О чём? Не важно, могут нюхать костомары или не могут. Важно, что они потеряли цель!»
        Девушка прижала гнездо к себе и осторожно пошла прочь от ловушки.
        Шла долго, старательно выбирая место, куда поставить ногу. Не хватало ещё споткнуться и разбить драгоценную ношу. Птицы смирно сидели у неё на плечах, понимали: деваться им некуда. Пёстрая Яшкина супруга для надёжности ещё сунула клюв девушке за ворот. Больно не было, было щекотно, но Хрийз терпела. Впрочем, дикая птица быстро сообразила, что лучше всего ей устроиться на драгоценных яйцах. Чтобы не замёрзли и чтобы Хрийз было легче идти.
        - Спасибо, - одними губами прошептала девушка птице.
        Ей показалось, будто от пёстрой красавицы пришёл отклик. Но, разумеется, только показалось. Свободные сийги не способны контактировать с человеком так, как это делают фамильяры.
        Девушка медленно брела в тумане, и казалось, дикий пляж с его коварно присыпанными песком камнями, кусками толстых стволов, крабьими панцирями и прочими ловушками, будет длиться вечность. И когда под ногами оказалась наконец-то каменная улицу, Хрийз не сумела сдержать вздоха облегчения, хотя она понятия не имела, в какой части города оказалась. Похоже, совсем не в той, в какой надо бы.
        Она шла, и шла, и шла… и увидела вдруг под ногами рельсы, влажно поблёскивающие. Тут же поспешно соступила в сторону. Где рельсы, там и трамвай, а трамвай, туман и пешеход на рельсах равно катастрофа. Для пешехода.
        За спиной раздался знакомый страшный шорох. Хрийз, каменея от ужаса, остановилась. И медленно обернулась.
        Они шли за ней, костомары. Не могли увидеть её из-за Флёра Отрицания, но, наверное, какой-то след девушка всё же оставляла, и они шли по нему, издавая страшный, морозящий звук: скршиир, криир… Кости у них при движении цеплялись одна за другую, что ли.
        Никогда бы Хрийз не вернулась в город, если бы знала, что нежить идёт за нею по пятам! Слишком поздно она их заметила, слишком поздно. Оставалось надеяться, что связанные магией гона твари не станут отвлекаться на случайных горожан.
        Про магию гона девушка в своё время прочла в библиотеке достаточно, чтобы напугаться до одури, - ещё там, в читальном зале, под жёлтым светом настольной лампы-фонаря. Наверное, Ненашу оно не показалось бы страшным, поскольку он сам почти такой же ужас, только добрый. Короткий смешок странным эхом отдался в плотном тумане: ужас, добрый. Надо же до такого было додуматься.
        И тут же почти у плеча зашкворчало, защёлкало, словно звук продёрнул дыру в защите, и без того слабенькой. Сердце ёкнуло, проваливаясь в пятки. Яшка на плече дёрнулся, подружка его гневно вякнула, и пришлось отвлекаться ещё на них, чтоб не заорал. Вот жена у него умнее, попросила - сидит в гнезде, и даже не колыхнётся.
        Понимает птичьими своими мозгами, что мешать человеку нельзя…
        Хрийз остановилась. Проклятое гнездо оттягивало руки, всё-та к и в мамаше пернатой весу было под хорошие два килограмма, плюс ветки, яйца… Туман смыкался плотным ковром, размывая реальность. Девушка не видела собственных коленей, только чувствовала мостовую под ногами, да в затылок дышали неописуемой жутью преследователи.
        Спасения не было, как не было и надежды. Сейчас истают последние силы, защита испарится, и… и всё. Всё, это значит - всё. сЧай далеко. Дахар вместе со сЧаем, то есть тоже далеко. Ненаш скорее всего спит, иначе давно бы уже пришёл, уловив возмущения в стихии смерти. Канч сТруви, тот - доподлинно известно! - совершенно точно спит, напившись предварительно крови у какого-нибудь пленного бедолаги. Да и не помогут ничем неумершие. Хрийз откуда-то совершенно точно знала: они не помогут. Не успеют. Хафиза Малкинична…
        Хафиза сама погибнет. И это знание тоже отдавало безумным вкусом точного предвидения.
        Как бы осторожно ни ставила Хрийз ноги, это всё равно случилось: она споткнулась. Споткнулась, невероятным напряжением сил сумела извернуться, больно ударившись коленом о стылую землю, но сумела не выпустить из рук гнездо. Дикая сийга хлопнула крыльями, помогая удержать равновесие. Яшка с тревожным криком снялся с плеча, и туман жадно, со скворчанием, потёк вперёд, впиваясь в ауру множеством зубастых иголочек.
        - Отец! - по внезапному наитию выдохнула Хрийз, - Помоги!
        Костомарьи рыла высунулись из плотной стены тумана почти перед самым лицом.
        И тут же поток яростного Света разметал, иссушил туман, и вместе с ним кошмарную нежить. На город хлынул потоком солнечный огонь. Оказывается, давно уже стоял светлый полдень, а не угасающий закат, как поначалу казалось, и в огромном зеленовато-синем небе плыла невесомая кисея перистых облаков, цепляясь за пики близких гор. Сильные руки подхватили, не дали упасть, помогли удержать гнездо.
        Родовая магия Сирень-Каменногорских - Свет, Огонь и Жизнь, вспомнились вдруг желтоватые страницы справочника благородных семейств Империи. И сознание заволокла тьма, как расплата за чудовищное перенапряжение…
        ГЛАВА 2
        Первое, что ощутила Хрийз, ещё не открывая глаз, тёплое прикосновение шерстяного одеяла по голому телу. Но больницей при этом не пахло. Пахло поздними осенними цветами и, немного, лимоном… откуда здесь лимон? А здесь - это где?
        Девушка со вздохом раскрыла глаза.
        Сводчатый потолок, украшенный лепниной и картиной, изображавшей бешено несущихся по закатному озеру единорогов, вызвал ассоциацию с Эрмитажем. В Эрмитаже Хрийз когда-то была - вместе с бабушкой. Очень давно. В другом совсем мире. В Эрмитаже давно уже никто не жил, это теперь был музей, и чтобы кто-то положил там на царскую кровать какую-то девчонку…
        Внезапно в память вломилось вместе с пережитым ужасом вчерашнее приключение: туман, гнездо, костомары… Хрийз с криком вскинулась, и тут же её мягко взяли за руку:
        - Тише… всё позади… Лучше ляг обратно, успеешь ещё напрыгаться.
        Хафиза Малкинична! Хрийз не выдержала, расплакалась. Послушно легла, подчиняясь рукам целительницы. Хафиза укрыла девушку одеялом, подоткнула края.
        - А Яшка? - вспомнила Хрийз.
        - Всё хорошо с твоим бешеным.
        - А птенчики? То есть, гнездо…
        - Всё хорошо, я же сказала. Лежи спокойно. Ты потеряла слишком много сил.
        Хрийз не чувствовала себя опустошённой, наоборот. Но с Хафизой поспоришь!
        - Спи, - велела целительница.
        И сон упал, выключив сознание мгновенно, как выключает лампочку рубильник.
        Проснулась Хрийз поздним вечером, если не ночью. В окнах стояла чернильная тьма, разбавленная призрачным алым сиянием самой маленькой из лун, гордо плывущей по небу в полном одиночестве. Девушка села, задумавшись, где бы найти одежду. И тут же увидела аккуратно сложенное на стуле с резными ножками платье из серого, с синим просверком шёлка, к платью прилагался широкий, серый же, пояс с сине-золотой пряжкой, бельё, туфельки… И всё это оказалось удивительно по размеру, будто ждало именно её.
        Оделась, аккуратно расправила одеяло на постели, для чего пришлось обойти это, с позволения сказать, принцессино ложе по периметру. Тут, наверное, человек семь в ряд поместиться могло, не особо экономя на пространстве… Теперь бы в зеркало посмотреть. И воронье гнездо на голове причесать. К несчастью, нож дарёный принесли и заботливо положили рядом с платьем, а вот расчёски нигде не было видно.
        Не лазить же по ящичкам в столе и в тумбе рядом с постелью! Пришлось раздирать космы пальцами, плести косу и надеяться, что получается без особенных петухов.
        Волосы отросли очень сильно. Короткие причёски носить здесь было не принято, и Хрийз привыкла к косе, привыкла заплетать её почти на автомате. В последнее время цвет собственных волос начал здорово смущать. У местных волосы были синего цвета различных оттенков. Или чёрные, седина, так сказать, на местный лад. У адалорви - соплеменников Ненаша Нагурна - волосы были каштаново-бурыми, у тех немногих чистокровных третичей, кто перешёл на сторону добра, волосы горели золотом, а седина маскировалась под ярко-красный, почти алый, цвет. Косы горцев - а косы носили у них и мужчины и женщины - всю их жизнь оставались ватно-белыми, как пух или свежевыпавший снег. У Хрийз же коса была тёмно-русая, с тонкими прядками седины, нажитой в последнем бою, - ни богу свечка, ни чёрту кочерга.
        Покрасить в синий, что ли. В тон глазам, имплантированным доброй Сихар почти год тому назад.
        Недобро вспомнились волки, спину тут же проёжило холодом. Как наяву - застывшее море, горящие недоброй синевой волчьи глаза, холод. Нет, Хрийз не хотела вспоминать это!
        Она отошла к окну, влезла на широкий подоконник, села, обхватив коленки руками. Наверное, в ясную погоду отсюда открывался великолепный вид на море, на город, на корабли… Сейчас Сосновую Бухту скрывал Флёр Девяти, и за тем флёром ничего было не видно. Он казался плотным шевелящимся одеялом, заполнившим собою весь мир. Замок находился выше, но, прямо скажем, ненамного. Если высунуться из окна, зацепившись носками за подоконник, как раз достанешь рукой. Алая луна заливала колышущееся туманное море багровым призрачным светом.
        Хрийз осторожно всматривалась в туман, пытаясь, - и очень того страшась!-вновь обнаружить вплетённые в защиту чужеродные смертельные нити. Но увидеть что-либо не получалось. Ни увидеть, ни почувствовать…
        Но ведь она не ошиблась тогда! Нити - были. Костомары - были. Яшкино гнездо едва не погибло. Это - было, это было вчера. Пережитый ужас болезненно сжимал сердце.
        Хрийз не заметила, как он возник рядом. Подошёл бесшумно, она не услышала.
        Сказал:
        - Ясного вечера, дочь.
        - Ясного вечера и вам…
        Язык снова не повернулся сказать «отец». Мало ли что тогда, с костомарами, было. Помутнение нашло. А сейчас… Хрийз решила слезть с подоконника, но её остановили:
        - Не надо…
        Он сам присел на подоконник, подобрал под себя одну ногу, как мальчишка.
        Полумрак лишь усиливал впечатление: правитель Сиреневого Берега выглядел моложе своего возраста, а уж гибкая фигура прирождённого воина совсем не напоминала расплывшиеся от старости и лишнего веса тела его ровесников-немагов…
        - Вы спасли нас, - сказала Хрийз, просто, чтобы что-то сказать и тем нарушить лунную тишину, установившуюся между ними. - Спасибо…
        - Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь, дочь.
        Хрийз обхватила коленки руками. В прошлый раз, у моря, она не посмела спросить. Но вопрос жёг ей сердце, а как задать его - она не знала.
        - Можно спросить? - выдавила Хрийз из себя наконец.
        - Про твою мать? - уточнил князь.
        Она кивнула, удивляясь: как же он догадался? Прочёл мысли?
        - Она жива? - тихо спросила Хрийз.
        - Да, насколько мне известно.
        - Кто она?! - вскрикнула девушка, не сдержавшись!
        - С кем ты жила на Земле? - вопросом на вопрос спросил князь.
        - С бабушкой… Аглаей Митрофановной… Потом оказалось, что она - Страж Г рани Земли, здесь её называли - Ахла.
        - С бабушкой, - задумчиво выговорил Бранислав Будимирович, разглядывая небо. - Она не бабушка…
        - А кто? - изумилась Хрийз.
        В мозгу пронеслись все сюжеты, какие когда-либо видела, слышала, о каких читала раньше. Что-то заполошно-сериальное про подменышей, похищения, выбрасывания детей.
        - Мать, - коротко объяснил князь, разбивая все, придуманные в одночасье версии.
        - Почему?… - Хрийз не находила слов.
        - Наверное, ей так легче было существовать в яви Земли, - пожал он плечами и пояснил: - Ахла - сильнейший маг Земли, вся её жизнь проходит на Г рани; возможно, она не способна покидать навь надолго - так же, как Её Высочество Чтагар. Здесь я не могу сказать точно. У Земли бешеная система самозащиты, она беспощадна к чужакам, но не щадит и своих. Возможно, она расщепила себя и оставила с тобой лишь часть своей сущности, ту часть, которую ты зовёшь бабушкой; так поступила в своё время Чтагар, когда родила. Сложно сказать, общее ли это свойство для всех Стражей, или только конкретно для этих двоих. Обычно Стражи, неважно, мужчины или женщины, бесплодны.
        - Как же…
        - Мы сражались вместе. Земля дала понять, что Третерумк - только наша проблема, но Ахла поступилась принципами. Одно время нам с нею казалось, будто мы не переживем эту войну. Но когда мы расстались, я не знал, что она уносит с собой тебя. Она не сказала. И вот я думаю, что это было. То ли слепая материнская забота, то ли месть лично мне.
        - Месть! - сказала Хрийз. - Вы обидели её?
        - Она обидела себя сама. Ты тоже женщина, дочь. Никогда не требуй от мужчины поступиться Долгом и совестью ради любви к себе. Ни к чему хорошему привести подобное не может.
        Хрийз молчала. Услышанное само по себе подняло громадный ком эмоций, а тут ещё обвинение, весьма нешуточное, упрёк, высказанный не ей, но всё равно задевший, и этот невозможный человек рядом, которого, по совести, следовало бы называть отцом…
        - Пойдём, - он легко соскочил с подоконника, протянул руку ей. - Тебе не помешает поужинать, дитя…
        Хрийз подумала и осторожно вложила ладошку в руку князя. Рука у Бранислава Будимировича оказалась сухой и горячей, надёжной, как скала. И внезапно пронзило громадное чувство родства: да, этот человек, один из сильнейших магов Третьего мира, действительно приходился ей, Хрийз, родным отцом. Она уже не спрашивала себя, как такое могло случиться. Случилось. Тем более, объяснили как. Во время войны с Третерумком, будь он неладен!
        Узкая винтовая лестница вела вниз, вниз, отскакивало от стен эхо шагов, - и вправду, башня. И вправду, замок. Не хватает только длинного шлейфа за спиной, Хрийз в какой-то момент даже оглянулась - под такой древний антураж шлейф просто таки обязан был отрасти сам! Но шлейфа не было, а вместо факелов горели стилизованные под факелы электрические лампы. Третий мир жил магией, но не чурался технического прогресса. Одни трамваи в Сосновой Бухте чего стоили…
        - С нами за ужином будет ещё один человек, - предупредил князь, - Мой воспитанник.
        Хрийз остановилась. Вот оно! Это то, о чём она подумала? Князь улыбнулся, глядя на неё снизу вверх - стоял несколькими ступеньками дальше, разница в росте свелась высотой подъёма.
        - Вы хотите выдать меня за него замуж? - прямо спросила спросила она.
        - Стихийного мага-хранителя невозможно выдать замуж или женить против воли, - последовал ответ. - Стихии - неукротимый поток, не терпящий любого, даже самого малого, принуждения. Но это мой воспитанник, мой друг, единомышленник, моя опора. Я был бы рад назвать его сыном…
        Намёк был - прозрачнее некуда, она приняла его к сведению, но радостно соглашаться или бешено возмущаться не было смысла. Девушка отёрла влажные ладони о гладкий шёлк платья. В любом случае, она не могла ничего обещать! И не собиралась.
        - Тебе придётся принимать наследство, дочь, - серьёзно сказал Бра ниспав Будимирович, - Рано или поздно. Так или иначе. На тебе наш род, род князей Сирень-ка менногорск их. Твой второй ребёнок будет владеть этим замком. В таких условиях тебе понадобятся верные люди. А с верностью во все времена одна проблема: её слишком мало в людях, чтобы разбрасываться ею походя, в угоду каким-то сиюминутным желаниям. Пойдём!
        Хрийз осторожно пошла по лестнице, глядя под ноги, и как же ей хотелось, чтобы ступени не заканчивались никогда! Потому что «свет в конце» туннеля пугал своей беспощадностью. Вот сейчас она увидит человека, за которого ей неплохо будет выйти замуж. Какой он? Красивый, уродливый, высокий, низкий, весёлый, мрачный? А главное, как с ним разговаривать. И о чём. Какие-то светские беседы вести… как же, откуда ей, бывшей работнице службы Уборки, знать светские беседы?
        А он же ведь не станет слушать про мореходную школу, на что она ему.
        Лестница вывела на крьггую галерею с широкими окнами во всю стену, от пола до потолка. Окна разделялись тонкими каменными полуколоннами в ладонь шириной.
        Защитный туман стоял вровень с полом, он волновался, перетекал, дышал и жил, свет двух лун - к алой присоединилась белая, - пронизывал насквозь лохматые горбы и уходил дальше, теряясь в мутной непрозрачной глубине. Туман пугал, Хрийз непроизвольно подалась к князю, и тот легко взял её за руку, как маленькую.
        Может, она и была малышкой для него, разменявшего, как говорили, уже третье столетие…
        Мысли метались, как всполошённые совы. Его воспитанник, он сказал. Его друг.
        Правитель Островов стальчк тБови.
        Все говорили, что союз Сиреневого Берега с Островами должна была подтвердить свадьба с дочерью старого князя, которая как раз сейчас лежала в коме и не собиралась вставать. Наверное, её всё-та к и признают уже мёртвой. Тем более теперь, когда есть она, Хрийз, пусть и бастард, но он же сам сказал - наш род на тебе…. Мама родная, как это вынести… одно дело, в книжках читать про попаданок в невесты эльфийским королям, другое дело - самой угодить в жернова. И пусть стихийного мага нельзя заставить, что это меняет в конце-то концов. Заставить нельзя, а вот убедить? Найдёт слова, Хрийз это чувствовала всеми позвонками.
        Найдёт. Надавит на совесть. А может, и ещё как-нибудь… надавит. Магически, например. Сама не заметит, как зашумит над Сиреневым Берегом свадьба.
        Провалиться бы.
        Сквозь пол и землю, куда-нибудь, в пропасть, в пекло, в другой мир… Э, нет!
        Нет! В другой мир точно не надо. Хватит, один раз провалилась уже.
        Попала!
        Из галереи коротким коридором они прошли в просторную полукруглую комнату с огромным окном во всю стену, на полу вдоль окна стояли низенькие кажки с какими-то цветами, каменный пол укрывал пушистый ковёр. Свет падал откуда-то сверху, неяркий, тёплый, на удивление уютный. Стоял столик, накрытый на троих. А у окна стоял мужчина-моревич, в белой флотской форме, показавшийся знакомым. Он обернулся, и - кой чёрт показавшийся! Знакомый и есть. - сЧай! - потрясённо выдохнула Хрийз.
        И всё вокруг вдруг завертелось, проваливаясь в черноту обморока.
        Яшка тревожно заглядывал в лицо, то одним глазом, то другим. Хрийз коснулась пальцами крыла фамильяра, жёсткие перья приятно царапнули кожу.
        - Прилетел, - сказал над нею голос сЧая, - Заботливый…
        Девушка осторожно села, Яшка тут же сунулся ей под руку, довольно что-то бормоча. Хрийз чувствовала его мысли: сийг был доволен жизнью, собой и хозяйкой, что, прямо скажем, редко с ним случалось.
        В комнате, помимо столика со стульями, было несколько низеньких диванчиков, с подушками, на одном из таких Хрийз как раз сейчас и была. Она осторожно спустила ноги на пол, нащупала пальцами туфли. И вдруг поняла, что князя нет, и она со сЧаем одна.
        - А где… - на всякий случай она обернулась, убедиться, что всё поняла правильно.
        - Ушёл, дела, - коротко объяснил сЧай, чуть улыбаясь, - Просил позаботиться, чтобы ты поела. Встать можешь?
        И протянул руку. Хрийз посмотрела на его ладонь, потом на него. Сказала:
        - Сама.
        Встала, но голова закружилась снова, и сЧай аккуратно поддержал её под локоть. Усадил за стол, сам сел напротив. Хрийз ёжилась от его взгляда и молчала, не зная, что сказать. Если вдуматься, могла бы и сама догадаться. Или у людей спросить. В библиотеке прочитать! Это другой мир. Если правитель большого государства лично мотается с военным флотом, значит, тому есть причина.
        Магическая, скорее всего. Такая, совладать с которой может только он, а больше никто. Риск и обязанности прилагаются.
        «А я ему рубашки вязала», - с тихим отчаянием думала Хрийз, - «На свою голову…»
        сЧай и сейчас был одет в одну из тех, связанных тогда по весне, Хрийз видела вышитый ворот, выглядывавший из воротничка кителя или как это называется тут у них. Служебная одежда. Белая морская форма со знаками различия. Ну, знаки-то эти хотя бы могла в библиотеке посмотреть, а? Не сидела бы тогда здесь рыба рыбой.
        Вспомнился вдруг далёкий солнечный день когда она, скромная работница Службы Уборки, смотрела издалека на парад, на то, как встречали островных моревичей и их предводителя… Маленькая - с такого расстояния! - белая фигурка вскидывает к небу кулак и толпа отвечает восторженным рёвом… Хрийз помнила себя, растерянную, маленькую, такую беспомощную в новом, беспощадном к попаданке-сироте мире. Год. Прошёл всего год, ну, чуть больше… Год и половина осени. А как всё изменилось.
        Кто бы мог подумать тогда!
        - Ты ешь, ешь, - мягко сказал сЧай, - Тебе надо.
        - А вы?
        - И я… Обо мне не беспокойся…
        Яшка сделал круг по комнате и уселся на спинку третьего стула, поближе к хозяйке. Замер неподвижно, всем своим видом показывая: я здесь, ты под охраной.
        Бдительный и верный страж… Хрийз радовалась, что спасла его детей. Пожалуй, единственный луч света в окружающем мраке.
        Кусок в горло не лез, хотя еда была отменно приготовлена. Но Хрийз не чувствовала ни запахов ни вкуса, и мечтала лишь об одном, когда уже закончится наконец эта пытка. В море, на палубе боевого корабля, было проще!
        Та палуба встала в памяти внезапно во весь рост, цвет и запах, Хрийз аж зажмурилась от тихого отчаянного ужаса. Кошмар сплошной, чем тогда едва не окончилось, если бы не Желан. А здесь Желана нет. Есть Яшка, но, судя по настроению фамильяра, Яшке будет до лампочки. Вон, уже лапу поджал, спать собирается, сийги - существа дневные, ночью им бодрствовать тяжело. «Господи, ну о чём я думаю!»- оборвала сама себя девушка, отодвигая от себя блюдо.
        - Плохо ешь, - тут же прокомментировал сЧай.
        Сам он на аппетит не жаловался.
        - А вы-то когда узнали, чья я дочь? - спросила она о наболевшем.
        Если ещё и этот с самого начала знал…
        - Когда птицу увидел, - сЧай кивнул на Яшку. - Он жил на моём корабле всё это время. А потом вдруг пропал. Я не знал уже, что и думать. Пока Яшхрамт был со мной, ещё оставалась надежда…
        Он не договорил. Хрийз поняла, о чём сЧай думает. О той, другой, Хрийзтеме, которую он любил в юности. О старшей, получается, сестре самой Хрийз. Которая сейчас лежит в коме где-то здесь, вот в этом самом замке. Её имя вот уже двадцать лет опасаются давать новорождённым девочкам из страха пристегнуть к ребёнку вместе со знаменитым именем такую же знаменитую неудачу. Мороз по коже, если вдуматься.
        - А вы её очень любите, да? - осторожно спросила Хрийз.
        Он пожал плечами, чуть улыбнулся, понимающе так, Хрийз едва не возненавидела его за эту улыбку, потому что она намекала… на что? Понять бы самой.
        - Мы были детьми тогда, - сказал сЧай наконец, - Война сожрала нашу юность.
        Хрийзтема-Старшая умерла. Тот наивный влюблённый мальчик - тоже. Это было давно.
        Честно. Хрийз свела вместе кончики пальцев. Молчала, уже жалея, что затронула больную для него тему. Язык поганый… Что его было не придержать!
        - Вы совсем разные, - продолжал сЧай, - Несмотря на внешнее сходство и редкостное упрямство. Ты служишь Жизни, а она по факту превратилась в проводника Смерти. Только что кровь напрямую не пила, как неумершие. Старый Канч ей говорил не раз, что однажды ей придётся принять перерождение как данность, если она не уймётся…
        - А она? - тихо спросила Хрийз.
        - Посмеялась… - сЧай встал, отошёл к окну.
        Смотрел в туман, и в душе у Хрийз шевельнулась жалость. Каково это, отпускать из сердца любимую? Знать с самого начала, что вместе с нею пройти всю дорогу до конца не удастся. Быть рядом, насколько хватит сил. И, в конце концов, отпустить.
        Хрийз выбралась из-за стола, подошла к сЧаю. Сказала тихо:
        - Простите. Я не должна была спрашивать…
        Он посмотрел на неё с высоты своего роста. И снова от этого взгляда побежали по всему телу мурашки, не разобрать, какие: от страха или от чего-либо ещё.
        - Тебе, - сказал сЧай мягко, - спрашивать можно о чём угодно.
        Из-за близких гор выбралась ещё одна луна. Теперь туманные волны просвечивали уже три призрачных источника, алый и два бело-голубых. Флёр не казался опасным. Ни одна смертоносная нить не отсвечивала в нём. Но Хрийз помнила, что она обнаружила на скалах, вокруг Яшкиного гнезда… Её будто подтолкнуло, она начала рассказывать. Смотрела на туман и рассказывала, заново переживая весь тот ужас. Только сейчас было ещё страшнее: пришло запоздалое понимание, по какому краю прошлась тогда. сЧай слушал внимательно, не перебивая, и Хрийз совсем осмелела. Спросила:
        - Такое вообще возможно? Чтобы в защитное плетение мог вклиниться кто-то другой?
        - Невозможно, - подтвердил сЧай.
        Хрийз немо уставилась на него. А что, костомары ей приснились? Искорёженные нити стихии Смерти, оплетавшие гнездо, - приснились?!
        - Это сделано кем-то из создателей флёра, - сказал сЧай. - По злому умыслу или под влиянием извне. И сделано было в процессе плетения. В самом начале.
        - Но их всего девять, - сказала Хрийз, собирая на переносице острую складку. - А это значит… что…
        - Найти сотворившее зло не получится, - закончил за неё сЧай. - Всё это высшие маги. И - каждый сам за себя, да… Впрочем, сама увидишь. Завтра на Совете.
        - На Совете, - в ужасе выдохнула Хрийз. - Мне там что делать!
        - Рассказать всё, что с тобой случилось. Заодно уж на тебя все посмотрят. А то некоторые там сомневались… Не бойся, ты их почти всех знаешь! Или хотя бы видела.
        Хрийз обхватила себя руками. Как ей не хотелось лезть в этот высший, собаки его дери, свет! В Службе Уборки было проще намного…
        - Я не думаю, что кто-то из них предатель, - неторопливо заговорил сЧай. - Я знаю всех. Мы сражались вместе, видели друг друга и в бою и в лазарете, умирающими от ран. Нет, здесь всё-таки не прямое предательство. Здесь - влияние.
        Что настораживает. У врага не было раньше сильных магов, способных преодолеть защиту высшего.
        - Думаете, сейчас такие появились?
        - Полагаю, да, - серьёзно ответил сЧай и добавил:- Тошно даже думать, каким образом…
        Хрийз сначала не поняла, а потом вспомнила всё, прочитанное ею в последние дни об Опорах Третерумка. Её тошнило от прочитанного, но странным образом тянуло читать дальше, хотела узнать врага до конца, понять, что им движет, зачем. Третичей прельщали безграничные возможности магии, но, вместо того, чтобы копить и умножать магическую силу, они предпочитали её отнимать и пожирать. У тех, кто владел силой в избытке, но ещё не умел себя защитить. Волосы сами зашевелились, поднимаясь дыбом, едва только девушка представила себе, сколько смертей понадобилось для продвижения в уровне того, кто сейчас с такой лёгкостью вмешивался в деяния высших магов Третьего мира. Проклятые детожоры! Твари!
        Убить их всех, выжечь до лысого места, следы их, оставленные на земле Третьего мира, солью засыпать…
        Она ощутила боль в руках, посмотрела и увидела собственные, судорожно сжатые кулачки, до белизны сжатые, до глубоко впившихся в ладонь ногтей.
        Покосилась на сЧая, не видит ли. Он, конечно, не видел. Смотрел в туман, думал, руки за спиной сложил, как у себя на корабле…
        Хрийз закусила губу. Насколько же всё переменится, если она сама сейчас обнимет его. Это же так просто. Два шага, руки на плечи, поцелуй… И всё будет, как надо. Всё будет правильно. Все выдохнут с облегчением, а кто-нибудь, - найдутся ведь и такие! - с бешенством. Вот только Хрийз знала, что умрёт прежде, чем сделает этот шаг.
        Не сегодня ещё.
        Не сейчас.
        Может быть, никогда в жизни…
        Совет собрался в овальной зале с высокими стрельчатыми окнами. Хрийз совершенно потерялась, перешагнув порог. И от великолепия залы, вызывавшей в памяти Эрмитаж своим убранством, и от внимательных взглядов высших магов.
        Опять, как тогда на корабле, Хрийз стояла перед теми, кто был старше, умнее и сильнее её. Хафиза Малкинична. Аль-нданна Весна. Канч сТруви. Сихар Црнаяш.
        Ярой Двахмир. Эрмарш Тахмир. Лаенч лТопи. И сЧай, само собой. Обалдение от его реального статуса ещё не прошло, но заметно убавилось. Можно было позволить себе тихонько посмотреть, и тут же отвести глаза в ответ на прямой взгляд.
        - Моя дочь, Хрийэтема Младшая, - так представил её князь Бранислав.
        Ярой Двахмир улыбнулся. Хищно как-то, его улыбка девушке очень не понравилась. Но, похоже, сюрприз стал сюрпризом только для него одного.
        Остальные глазом не моргнули.
        В зале стоял холод, по ногам, обутым лишь в лёгкие туфельки, тянуло сквозняком. В окнах стояли зеленовато-серые сумерки: солнце ещё не поднялось. «А в столешнице карта встроена», - поняла вдруг Хрийз. Почти такая же, как тогда, на корабле. Только сейчас она была отключена, и поверхность стола глянцево блестела, отражая свет потолочных люстр, каждая из которых была произведением искусства.
        - Говори, дитя, - сказала аль-нданна Весна.
        Хрийз оглянулась на князя. Разве горянка здесь старшая? Бранислав Будимирович одобрительно улыбнулся и кивнул:
        - Говори, дочь.
        Хрийз обтёрла об одежду вспотевшие ладошки. И рассказала, стараясь особо не заикаться, что чувствует в защитном флёре, скрывавшем Сосновую Бухту и окрестности, какую-то угрозу, связанную со стихией Смерти. Не напрямую. Через плетения, распознать которые ей не хватает знаний. И как сама столкнулась с этими плетениями, когда собственный фамильяр привёл к своему гнезду, спасать невылупившихся птенцов. И как шли следом страшные костомары, прямо в город вошли, в спину дышали, чуть не сожрали.
        - Хочешь сказать, маленькая княжна, что кто-то из нас продал себя врагу?-прямо спросила аль-нданна, усмехаясь.
        Хрийз покачала головой. Для прямых обвинений не было доказательств, и она вспомнила, с каким убеждением говорил вчера сЧай про то, что никто из сидящих сейчас здесь, в зале, предателем быть не может по определению…
        - Просто… кого-то могли против воли заставить… Использовать.
        - Высшего мага? - уточнил Двахмир и весело улыбнулся, качая головой:- Однако!
        Ну, у девочки и воображение…
        - Я не знаю, - беспомощно сказала Хрийз. - Я просто так чувствую…
        - Смерть, - ваша стихия, Канч, - резко сказала Хафиза Малкинична. - Что скажете?
        - Скажу, что девочке слишком много дано, - невозмутимо ответил старый неумерший. - Я бы не стал отмахиваться от её слов только потому, что она пока ещё слишком мала и необразованна.
        Хрийз стиснула зубы. Чёртов упырь. Не может без ехидства!
        - Кто же может играть со стихией Смерти без вашего ведома, Канч? - негромко спросила Сихар.
        - Это очевидно, - пожал плечами сТруви.
        - Вы можете сказать, кто? - заинтересовался Двахмир.
        - Разумеется, - тонко улыбнулся сТруви и объяснил:- Тот, кто сильнее меня.
        - Тьфу! - с досадой высказалась горянка. - Это ясно и так!
        - А я думал, вы назовёте имя, - с напускным разочарованием выговорил Двахмир.
        Хрийз молча смотрела на них. Сесть ей никто не предложил, да и не очень хотелось. Но холод донимал. Не догадалась попросить что-нибудь потеплее! Околеть ещё не хватало, на глазах у всех.
        - Впрочем, не исключено, что девочке показалось, - продолжил правитель Двестиполье, покрутив пальцами в воздухе. - Воображение, знаете ли. На что только они не идут ради того, чтобы привлечь внимание…
        Хрийз вспыхнула. Внимание привлечь! Он с дуба рухнул и головой ударился, раз предполагает такое!
        - А костомары мне приснились, по-вашему? - не рассуждая, бросила она. - В гробу я такое внимание! Я…
        - Хрийэтема, - уронил Бранислав Будимирович.
        Хрийз мгновенно замолчала. Она решила для себя, кого здесь будет слушать.
        Ну, может, ещё сЧая. И всё.
        - Я не чувствую никаких добавок во флёре, - тихо сказал Тахмир. - Скорее всего, нити, сработав однажды, уснули. В таком состоянии их очень сложно обнаружить. Но со стихией Смерти и вправду какой-то непорядок ощущается. Она слабее, чем должна
        - Возможно, - не стал отрицать сТруви и добавил с тоской:- Мне бы кто выспаться дал… Только устроюсь, - будят. Не те, так эти.
        - Судьба у вас такая, - с отчётливой неприязнью отметила аль-нданна Весна. сТруви пожал плечами и добавил, показывая в улыбке кончики клыков:
        - И выпить бы я не отказался…
        Лицо аль-нданны вытянулось и, без того бледное, побелело ещё больше, она непроизвольно подалась назад и получила в награду ещё одну клыкастую улыбочку.
        Кажется, эти двое, горянка и старый неумерший, не любят друг друга. Очень не любят. Прямо до гробовой доски и погребального костра. Ой-ёй…
        - Надо посмотреть, - сказала Сихар, делая пасс над столом.
        Столешница вспыхнула объёмной картой. На ней схематично отмечены были берег возле Алой Цитадели, Сосновая Бухта, другие города, находившиеся рядом, даже Жемчужное Взморье. Хрийз не успела прочитать название - карта пришла в движение и вскоре снова замерла. Теперь на ней проявился сложнейший узор, закрывший всю видимую область. Хрийз с изумлением узнала некоторые узлы, о которых читала в библиотечных книгах. «Да это же структура защитного флёра»,-поняла она. И тут же поняла, почему маги не стесняются показывать внутреннее строение защиты ей, непосвящённой, младшей.
        Флёр жил, меняясь ежесекундно. Узлы и нити дышали, сплетаясь и расплетаясь вновь, перемещаясь вдоль каких-то, им одним доступных, линий, распутываясь и перепутываясь снова. Понять закономерность было невозможно. Что понять!
        Запомнить не получалось, как ты запомнишь бесконечное хаотичное течение из миллионов случайных нитей?
        - Смотри, милая, - предложила Сихар. - Что ты видишь?
        - А как? - беспомощно спросила Хрийз.
        - Руку на стол положите, - снисходительно предложил Двахмир.
        Хрийз вновь оглянулась на князя. Тот кивнул, а Двахмир не преминул съязвить:
        - Слушается только вас, ваша светлость, не так ли? - И добавил с одобрением:-Правильная дочь!
        Хрийз стиснула зубы. «Что же ты бесишь меня так, а?»- мысленно спросила у Двахмира. - «Нечего делать, кроме как язык почесать?». Впрочем, ей хватило ума не смотреть ему в глаза. Кто его знает, что бы он прочитал в её взгляде. Характер не сахар. Ещё обидится. Расхлёбывай потом.
        Девушка осторожно протянула руку, положила её на живую карту.
        Зажмурилась, вспоминая. Как прилетел с криками Яшка. Как шла пустынным берегом к скалам. Как увидела гнездо, как его ловила, как выбиралась потом назад. Как притащила за собой на хвосте костомар в город…
        Напряжённое молчание сказало ей, что передать пережитое удалось. Хрийз раскрыла глаза и вскрикнула: на карте жило, распяливая мёртвые паучьи лапы то самое. Что было тогда на катере. Что едва не сожрало её вчера…
        Хафиза Малкинична повела ладонью, и карта исчезла.
        - Однако, - сказала целительница. - Впечатляет…
        - Вляпаться вот в это и суметь выжить… - Двахмир покачал головой, рассматривая Хрийз с неподдельным уважением. - Я бы не смог.
        - Но я не думаю, что это связано со флёром, - сказала Сихар, потирая кончиками пальцев переносицу. - Скорее всего, данная… структура… была создана до возникновения нашей защиты. Я по-прежнему ничего не чувствую!
        - И не почувствуешь, - сказал Тахмир. - Оно, чем бы оно ни было, уснуло.
        Спящую магию обнаружить почти невозможно.
        - Воняет мертвечиной, - тихо, с ненавистью, заявила горянка. - Очень даже интересной мертвечиной. Знакомой, я бы сказала. Верните обратно, Хафиза.
        Смотрите. Смотрите внимательно!
        Хрийз зажмурилась, ей-то по второму разу любоваться на эту пакость было вовсе незачем.
        - Да, правда похоже, - сказал лТопи.
        - Что скажете, Канч? - неумолимо спросила Весна.
        - Да вы что! - поражённо воскликнула Хрийз. - Это не он!
        - Почему вы так думаете, Хрийэтема? - спросила аль-нданна.
        - Я… я… Я так чувствую…
        - Вы же сами утверждали буквально недавно, что на кого-то из нас было оказано давление. Почему бы не на него?
        - А почему на него? - возмутилась Хрийз.
        - Кто ещё мог бы настолько ловко справиться со стихией Смерти? И там я уловила след. Его след!
        Аль-нданна Весна указала на неумершего, глаза её горели. сТруви сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Молчал. Когда кто-то не желает оправдываться, это всегда впечатляет.
        - Что скажете, друг? - спросил князь.
        - Это не он! - воскликнула Хрийз. - Ну, не он же!
        - Тебя услышали, дочь. Теперь помолчи.
        - Это не я, - невозмутимо сказал сТруви, пожимая плечами. - Но это, впрочем, легко проверить, - он обвёл взглядом всех присутствующих. - Кстати, заодно выявим, кто именно попал под удар. Или сознательно сотворил подобную гадость.
        - Обмен памятью? - уточнил лТопи.
        - Именно, - невозмутимо подтвердил сТруви. - Коллективный обмен памятью с показом на матрице, - он кивнул на столешницу. - Правда, боюсь, присутствующих дам от дозы моей личной памяти может стошнить. Но я готов.
        - Боюсь, стошнит и меня тоже, - хмуро буркнул сЧай.
        - Если это надо для дела… - начала Хафиза Малкинична, встряхнула головой, и продолжила:- Согласна.
        - Согласна, - поддержала её Сихар. - Я неумерших за свою жизнь повидала. Что я там нового-то увижу…
        - Мне от собственного наставника скрывать нечего, - усмехнулся Тахмир.
        - Рад бы, но не могу, - с сожалением отозвался Ярой Двахмир. - Вы - не поданный Двестиполья, Канч. Не могу вам довериться. Извините.
        - Терпеть ненавижу вашего дохлого брата, - тоскливо заявил лТопи. - Тухлую вам каракатицу вместо моей памяти, Канч! Не дождётесь.
        - Благодарю, - со скупой почтительностью сказал сТруви. - Вы - настоящий друг, - Идите в…! - послал по короткому эротическому адресу лТопи, и отвернулся.
        - Чтоб ты сдох, - яростно выразилась аль-нданна, теряя выдержку.
        - Я и так сдох, - желчно отметил сТруви, - причём давно. Нельзя ли выражаться конкретнее?
        - Нет! - с ненавистью выдохнула горянка.
        - А что происходит? - тихонько спросила у сЧая Хрийз.
        - Память меняется день на день, - так же тихо объяснил он. - Полностью. До мельчайшей детали. Да ещё с выводом на всеобщее обозрение. А у каждого свои тайны, как видишь. Не говоря уже о том, что процедура сама по себе малоприятная.
        - Но какие могут быть тайны, если мир в опасности? - должно быть, Хрийз задала вопрос громче, чем следовало.
        Все замолкли. Смотрели на неё. Девушка затруднилась бы определить эти взгляды. Жалость? Осуждение? Восхищение?
        - Если они активируют Алую Цитадель, мы же все погибнем, - Хрийз горячилась, уже не сдерживая себя. - Второе вторжение! Неужели первого было мало?
        - Пока у нас только твои слова, дитя, не подтверждённые ничем, - сказала госпожа Весна. - Карту-то активировала ты по своей памяти. А может быть, именно на тебя оказали влияние, чтобы ты убедила нас снять защиту?
        - Я не… - внезапно оказавшись на месте подсудимых, Хрийз не нашлась с ответом.
        А между тем, резон в словах аль-нданны был. Навязать свою волю высшему магу очень сложно и опасно для жизни. А вот навязать ту же самую злую волю неопытной девочке…
        - Я не знаю, - беспомощно выговорила Хрийз наконец. - Но вы же можете посмотреть мою память? Чтобы убедиться, наведённое это или реальное. Вы же ведь можете, правда? Мне скрывать нечего!
        - Она совсем ребёнок ещё! - сердито сказал сЧай. - Она не понимает! Хрийз, не смей! Ты просто не знаешь, что тебя ждёт!
        Хрийз упрямо закусила губу. Может, и не знала. Может, судя по реакции сЧая, магическое сканирование памяти - нечто жуткое и страшное. А портал в Третерумк - не жутко и не страшно? Ну-ну.
        - Мне нечего скрывать, - яростно повторила она, обводя взглядом всех присутствующих. - Если поражена врагом только я, то это полбеды. Но если поражён сам Флёр Девяти, то он не защитит никого и ничего, наоборот, убьёт. Вы - старшие, вы - умные, вас прошу - разберитесь!
        Они молчали. Рассматривали её, как редкостный биологический экспонат под стеклом, и молчали. Они не могут решиться, поняла Хрийз. Память меняется день на день, так сказал сЧай. И никто из высших не может решиться подарить один день своей жизни - день, в который создавался защитный флёр, - девчонке и всем остальным на обозрение. Да что же такого скрывалось в том дне, что его надо было так тщательно прятать?! сТруви издал ехидный смешок.
        - Получили? - с наслаждением сообщил он всему Совету. - Ребёнок храбрее и сильнее вас, высшие, - последнее определение он выдал с бесконечным презрением. Я уже говорил, и повторю ещё раз, я лично - готов. Но вы бы о ней подумали, хоть кто-нибудь. Ей-то каково будет прожить день в моей шкуре?
        - Потому вы и настаиваете, - желчно отметила аль-нданна Весна, - что знаете: мы не дозволим…
        - А мне всё равно, - бросила Хрийз, сжимая кулачки. - Я читала дневники Фиалки Ветровой. Я платила Ненашу Нагурну… и… доктор сТруви - мой друг, я знаю, что он не виноват ни в чём. Зря вы подозреваете его!
        - Я сделаю! - угрюмо вызвался сЧай. - Хрийз, прости.
        - Не надо, - возразил Тахмир и поднялся. - Сделаю я. С вашего позволения, Бранислав.
        Князь кивнул. Сказал со вздохом:
        - Ты справишься лучше меня, Эрм. Но, пожалуйста…
        - Я буду осторожен, - кивнул Тахмир. - Подойдите ко мне, Хрийзтема.
        Хрийз подошла, обмирая от страха. Она чувствовала по реакции остальных, что согласилась на нечто крайне неприятное. Но ей было всё равно. Как ещё было убедить старших в том, что порченый флёр надо снимать?
        - Вы не запомните ничего из того, что сейчас случится, - мягко, сочувственно сказал Эрм. - Мой день не будете помнить тоже. Но какое-то время вам придётся нелегко. Дайте руки… Постарайтесь сосредоточиться на том моменте, с какого началось ваша миссия по спасению гнезда сийгов. А вы смотрите. Смотрите хорошо!
        Хрийз без колебаний вложила пальцы в ладони Эрма Тахмира. И мир взорвался болью…
        Она действительно не запомнила ничего, кроме боли. Боль была - не передать словами. И длилась она вечно. Потом, сквозь серый туман будто проступили снова улицы сожжённого города. Город погиб давно, так давно, что даже здесь, на Г рани, от него остался лишь фантом. Камень уличной дороги крошился под ногами. И где-то там, вдалеке, кто-то был, огромный, страшный. К нему тянуло, но и от него отталкивало, и обе силы разрывали на части, ещё немного и разорвут совсем.
        - Возвращайся, - сказал незнакомец голосом Канча сТруви. - Нечего тебе здесь делать…
        Хрийз медлила, опасаясь сделать шаг.
        - Спасибо за доверие, дитя, - серьёзно сказал старый упырь, не подходя, впрочем, близко.
        Несмотря на расстояние, голос слышно было очень хорошо.
        - Это же не вы, - сказала Хрийз. - Ведь так?
        - Не я. Г рань не лжёт, здесь выживает только правда…
        - Иди уже, иди. Тёмное небо, дадут мне сегодня наконец-то выспаться?!
        - Куда идти? - тряским голосом спросила она.
        Назад, он сказал. Легко ему говорить было! Здесь ведь не было направлений. Ни севера, ни юга. Ни восхода, ни заката. Ничего. Только мёртвый сгоревший город…
        Хрийз попятилась. И провалилась в бесконечный, пронизанный зелёным светом колодец…
        Всхлипнула, дёрнулась и очнулась. Глаза поначалу ничего не увидели, первым пришло ощущение - кто-то держит за руку. Кто-то знакомый, родной до боли.
        Ощущение исчезло. Руку отпустили? Хрийз всхлипнула от такой несправедливости и расплакалась.
        - Ну-ну, всё уже, всё, милая, - сказала Сихар, осторожно приглаживая Хрийз волосы.
        - Именно что, - ворчливо поддержала коллегу-врача Хафиза.
        Хрийз вдруг поняла, что находится уже не в Зале Совета, а в своей комнате.
        Очень удивилась, как же это попала сюда, ведь до Зала Совета отсюда несколько коридоров и две галереи… Потом она узнает, что принёс её сюда сЧай, просто не позволил никому другому к ней прикоснуться. Взял на руки и отнёс, а обе целительницы спешили следом, стараясь удержать плавающую на Г рани душу.
        - Что вы решили? - приподнявшись на локтях, спросила Хрийз.
        - Мы сняли флёр, - ответила Сихар. - Ты была права, дитя. Права, а мы ошибались. Ну, спи сейчас, спи. Тебе надо отдохнуть…
        От окна донёсся свирепый вопль.
        - Яшка! - ахнула Хрийз. - Сихар, бегите!
        Сихар ругнулась сквозь зубы, подхватилась на ноги, но скрыться за дверью не успела - в окно с бешеным криком влетела серебристая молния. Хафиза встряхнула рукой, и дурная птица шмякнулась на пол. Заморозка.
        - Спасибо, - с чувством выдохнула Сихар, опасливо обходя неподвижную птицу и скрываясь за дверью.
        - Бешеный, - с неодобрением выговорила Хафиза.
        Малкинична подняла Яшку и положила его Хрийз под бок.
        - Очнётся через полчаса примерно. Ты когда его приведёшь к порядку уже?
        Сколько можно!
        Хрийз бережно коснулась пальцами жёстких перьев друга. Вздохнула и сказала:
        - Вы знаете, но он Сихар отчего-то люто ненавидит, не знаю, отчего. Всегда на неё бросается. Других уже не трогает… почти…
        - Всё равно воспитывать надо, - неодобрительно заявила Хафиза. - Отдыхай.
        Постарайся не вставать с постели в ближайшие несколько часов.
        - Хорошо, - согласилась Хрийз.
        Вставать ей и самой не хотелось. Она повернулась на бок, подложила ладошки под щёчку, стала смотреть на неподвижного Яшку. Не повезло бешеному, снова нарвался на обездвижку.
        - Эх, ты, бедолага, - сказала Яшке Хрийз и снова погладила его по крылу.-Защитник ты мой…
        - Эх, ты, бедолага, - сказала Яшке Хрийз и снова погладила его по крылу.-Защитник ты мой… Хафиза Малкинична, почему он Сихар так ненавидит? Что она ему сделала?
        - Не ему, - ответила Хафиза. - его хозяйке… Я тогда была ещё слишком юна, но отголоски их конфликтов меня достигали, скажем так. Они на дух друг друга не выносили, Хрийзтема Старшая и Сихар. А сийги - существа злопамятные.
        - Почему не выносили? - спросила Хрийз. - Я читала в дневниках Фиалки, там упоминается, что Сихар поссорилась с… - язык не повернулся назвать старшую Хрийзтему сестрой.
        Хафиза пожала плечами:
        - Они всё время ссорились. Не из-за одного, так из-за другого. У обеих - характер. Вдобавок их разводили стихии, которым они служили. Сихар - врач, спасатель, Хрийзтема Старшая - боевой маг, убийца. Это разводило их на разные полюса и давало лютое напряжение, которое, в конечном счёте, всё равно прорывалось на благо общего дела.
        - Общего дела? - не поняла Хрийз.
        - Силу дают любовь и ненависть, - напомнила Хафиза. - Магическое поле на фронтах сохраняло стабильность, а остальное не имело значения. Скорее всего, Хрийзтема Старшая сознательно провоцировала конфликты. Она могла, вполне в её духе. Она вообще лишнего движения без чёткого, продуманного наперёд плана не делала. При этом решения принимала молниеносно. Я горжусь, что знала её.
        - Я не такая, - вздохнула Хрийз.
        Хафиза присела на краешек постели, взяла за руку. Тёплое исцеляющее прикосновение…
        - Конечно, - мягко сказала она. - Ты не такая. Ты - Жизнь, а она служила Смерти. Отдыхай. Всё закончилось. Всё хорошо.
        Хрийз послушно закрыла глаза. Но, прежде чем целебный сон окончательно погасил сознание, она успела подумать, что ничего ещё не закончилось. Что всё - только начинается…
        ГЛАВА 3
        Хрийз проснулась, когда солнце залило зеленоватым золотом всю комнату, добралось до постели и почти по-летнему нагрело лицо. Яшки не было, улетел, наверное, к своему гнезду. Где его хоть разместили… На какой-нибудь глухой, безлюдной террасе, скорее всего. Или вовсе на крыше. Надо будет спросить.
        Она оделась, взяла в руки ножны, слегка выдвинула рукоять ножа.
        Инициированный клинок тускло сверкнул в солнечном свете. Вот странно, в первые дни не знала, как ходить с ним, а теперь без ножа чувствовала себя почти что голой.
        С ножами тут ходили все. Ну, почти. Нет, Хрийз так и не научилась управляться с оружием как следует. Но без магического клинка становилось не по себе, и руки сами тянулись схватить пояс и поскорее застегнуть его.
        Нож достался ей в награду за слетевшего с нарезки упыря Мальграша. Хрийз вздрогнула, вспоминая разбитного морячка со скрипкой. Ведь сожрал бы ни за что ни про что! С него сталось бы. Девушка мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.
        Прошлась по комнате, с любопытством рассматривая обстановку. Стены, кажется, обиты были материей… Потрогала пальцем - правда ткань, похожая на шёлк. Нежно-кремовый оттенок, выдавленный рисунок - трилистники, маленькие солнышки, бабочки. Пузатые тумбочки на гнутых ножках так и тянули сунуть внутрь нос, но Хрийз воздержалась. Она по-прежнему чувствовала себя здесь временной гостьей, привыкать к комнате не собиралась, потому что очень скоро вернётся к себе, в свою комнатку общежития при мореходной школе - а как же иначе? Подписан контракт, контракт надо выполнять. Вроде бы никто не настаивал бросать всё и переселяться в этот их… высший свет…
        Хрийз не представляла себе, что она будет делать в том свете. Вспомнилось из детства:
        «Что ты, баба, белены объелась?
        Ни ступить, ни молвить не умеешь.
        Насмешишь ты целое царство!"» (сказка о рыбаке и рыбке, Пушкин А.С. - прим, автора)
        Хороша принцесса. Дочка княжеская. Ея светлость. Все будут смотреть и шушукаться, что вот, мол, у Бранислава Будимировича дочка - дикарка невоспитанная, ложку не так держит, вилку не с той стороны тарелки кладёт, сплетен свежих не знает.
        Чтобы отвлечься, Хрийз решила немного пройтись. Дёрнула со спинки кровати тёплую шерстяную шаль, закуталась в неё. За дверью начиналась лестница, винтом уходившая вниз, а налево - небольшой светлый коридорчик. Хрийз подумала, что по лестнице она уже ходила, поэтому свернула в коридорчик, а он вывел через стеклянные двери в сад.
        В саду росли небольшие декоративные деревца, цвели поздние осенние цветы.
        Хрийз узнала гранитную лилию, астры, хризантемы. Сад полого поднимался вверх, словно его разбили на крыше. Оглянувшись, девушка поняла, что так и есть - отсюда открывался великолепный вид на горы, укрытые сиренево-синим покрывалом поздней осени, и яркую полоску моря с тонкими, будто карандашом отчёркнутыми силуэтами военных кораблей. Хрийз затруднилась бы объяснить, почему именно военные корабли. Ей просто так просто показалось.
        Защитный флёр исчез, исчезло и наведённое им тепло. В воздухе отчётливо позванивало морозцем, изо рта при дыхании вырывался парок. Хрийз зябко поёжилась, заворачиваясь в шаль плотнее. Опрометчиво выскочила в платьице и туфельках на мороз. Лучше вернуться.
        Она отошла от парапета и вдруг поняла, что потерялась. Не помнила совершенно, откуда пришла сюда, где её комната! Долго думала, куда пойти, направо или налево или вообще прямо, никак не могла сообразить. Потом решилась и повернула вправо. Через несколько петель вдоль клумб, изящно декорированных диким камнем, поняла, что ошиблась…
        Солнце тонуло в малахитовых закатных сумерках. Скоро скроется за горизонтом совсем и на мир опустится морозная ночь. Зря, что ли, уже сейчас под ногами похрустывало, а цветы на глазах покрывались тонкими иголочками инея.
        - Ясного вечера, ваша светлость.
        Хрийз подскочила от неожиданности. Ярой Двахмир, кто же ещё. Только он поступил умнее, надел длинную, до середины бедра, даже на взгляд тёплую куртку, такие же брюки, а на ногах были тёмные сапоги с меховыми отворотами.
        - Ясного вечера и вам, - стараясь, чтобы голос не трясся, ответила Хрийз.
        Двахмир - не враг. Союзник. Но девушке невесть с чего захотелось убежать с воплями. Правитель Двестиполья пугал её.
        - Что-то вы слишком легко оделись для вечерней прогулки, - сказал он, приноравливая свой шаг к её. - А ну-ка…
        Он снял с себя куртку и, не слушая возражений, накинул Хрийз на плечи, да ещё застегнул. В мужской куртке девушка утонула по самые уши, зато сразу же стало теплее, и противная дрожь начала уходить.
        - Я заблудилась, - призналась она. - Не могли бы вы… отвести меня обратно?
        - Пойдёмте, - он протянул ей руку, но при этом как-то так усмехнулся, что Хриз невольно отшагнула назад.
        - Не бойтесь меня, не съем, - посмеялся он, но руку убрал. - Пойдёмте.
        Пока шли, Хрийз украдкой рассматривала его. Как все полукровки, Ярой Двахмир был очень красив. Точёное лицо, тонкие брови, правильные скулы, губы, шрам возле уха, давний, тонкий, почти незаметный. Ещё один странный, звёздчатый, шрам чуть ниже левого уголка губ. Крутые серебристые кудри по плечам и такие же серо-серебристые глаза. По свидетельству Фиалки, Ярой Двахмир родился почти в самом конце войны, был малышом во время окончательной победы, значит, было ему сейчас никак не больше двадцати лет. Местных двадцати. Сознание по привычке подсунуло прежние правила счёта, по ним получалось = тридцать семь лет примерно.
        Совсем не старый…
        Но взгляд нехороший. Масляный какой-то. Как на вещь смотрит. Оценивая и прикидывая, нужна ему такая вещь или ну её связываться, как знать, а вдруг прогадаешь, возись потом.
        А ещё отчего-то нехорошо становилось при мысли о том, что сейчас её заметят в чужой куртке. Кто заметит? А уже неважно. Кто-нибудь. Поэтому когда подошли к знакомым стеклянным дверям, Хрийз вздохнула с облегчением.
        - Спасибо, - искренне поблагодарила она, сняла куртку и протянула её своему спутнику. - Я бы замёрзла без вас.
        Куртка пахла полынью, шалфеем, почему-то ещё озоном, как после доброй грозы, хотя, казалось бы, какие грозы в конце осени.
        - А поцелуй? - чуть усмехнувшись, спросил Двахмир.
        - Что? - не поняла Хрийз.
        - Положено, - сурово пояснил он. - Я вас спас от холода. Теперь вы должны мне поцелуй.
        Хрийз молча смотрела на него. Он серьёзно? Похоже, что да.
        - Вы совершенно не обучены этикету, Хрийзтема, - скорбно сообщил Двахмир.-Знатная девушка уже знала бы, что делать.
        - Не смешно, - без улыбки сказала Хрийз, отступая на шаг.
        Где же Яшка? Когда не нужен, мотается рядом как заведённый, а когда необходим, днём с огнём не сыщешь. Начистил бы плешь этому господину, любо дорого было бы посмотреть! Правда, у Двахмира плеши нет, но какая разница.
        Сейчас нет, через минуту бы уже была.
        - Смешного мало, - кивнул Двахмир, оставив паясничанье. - Но дело в том, что ваш второй ребёнок…
        - Наследует Сиреневый Берег, я знаю, - сказала Хрийз. - И что?
        - Не перебивайте старших, невоспитанная девчонка! - сердито сказал он. - В Двестиполье, так получилось, нет хозяйки…
        - Ага, - поняла Хрийз. - То есть, это вы вот так ко мне сватаетесь, господин Двахмир?
        - Почему бы и нет, - развёл он ладонями.
        Склонил голову набок, улыбнулся хищно. Да он уже мысленно свернул добычу в рулончик и положил к себе в карман, поняла Хрийз. На что рассчитывает-то, хотелось бы знать.
        - А у меня контракт с концерном «Сияна», - Хрийз не придумала ничего умнее,-На семидвешь.
        - Контракт можно выкупить.
        Хрийз упёрлась лопатками в двери, сообразив вдруг, что всё это время Двахмир шёл к ней, а она отступала. Двери открывались наружу, распахнуть их и с визгом ссыпаться вниз по лестнице не получится, во всяком случае, сразу.
        Она, не рассуждая, дёрнула из ножен инициированный клинок:
        - Назад! Не подходите!
        - Бешеная, - с удовольствием выговорил Двахмир. - Тем интереснее.
        «А что если князь уже с ним сговорился?»- облило ужасом. - «Да нет же… он же мне про сЧая говорил… Иначе сказал бы про этого…
        - Не подходите, - повторила она, судорожно, до белизны, сжимая пальцы на рукояти ножа.
        Двахмир поднял ладони, рассмеялся:
        - Не подхожу. Это нож, между прочим. Им можно зарезать.
        Хрийз не ответила Нащупала рукой дверь, открыла её. И отступила за цветной витраж. Очень хотелось побежать, но бежать было как раз нельзя. Пульс бился в висках, не давая прислушаться к происходящему как следует. А вдруг шаги?
        Ну, нет! Не посмеет Двахмир зайти слишком далеко! Он здесь в гостях. Это не его дом. Это - мой дом!
        Шагов не было. За стеклянными дверьми никого не было. Двахмир ушёл. Может, понял, что шутка зашла слишком далеко. Может, ещё что. Хрийз не стала гадать.
        Тряской рукой она вложила нож в ножны. Завернулась плотнее в шаль - стены дышали холодом. Хрийз заспешила в комнату, мысленно разделывая страшного Двахмира на ленточки. А вот рассказать, кому надо! И этот самый кто надо нарежет из него бантиков.
        Но уже в комнате, забравшись в постель с ногами и завернувшись в тёплое одеяло, Хрийз поняла, что никому и ничего не расскажет никогда «Если я на него пожалуюсь», - в тихом ужасе думала она, - «То с Двестипольем начнётся война. Нормально. В самый раз, врагам на радость! Ну, уж нет. Нет!
        Придётся молчать…»
        - Эх, ты, бедолага, - сказала Яшке Хрийз и снова погладила его по крылу.-Защитник ты мой… Хафиза Малкинична, почему он Сихар так ненавидит? Что она ему сделала?
        - Не ему, - ответила Хафиза. - его хозяйке… Я тогда была ещё слишком юна, но отголоски их конфликтов меня достигали, скажем так. Они на дух друг друга не выносили, Хрийзтема Старшая и Сихар. А сийги - существа злопамятные.
        - Почему не выносили? - спросила Хрийз. - Я читала в дневниках Фиалки, там упоминается, что Сихар поссорилась с… - язык не повернулся назвать старшую Хрийзтему сестрой.
        Хафиза пожала плечами:
        - Они всё время ссорились. Не из-за одного, так из-за другого. У обеих - характер. Вдобавок их разводили стихии, которым они служили. Сихар - врач, спасатель, Хрийзтема Старшая - боевой маг, убийца. Это разводило их на разные полюса и давало лютое напряжение, которое, в конечном счёте, всё равно прорывалось на благо общего дела.
        - Общего дела? - не поняла Хрийз.
        - Силу дают любовь и ненависть, - напомнила Хафиза. - Магическое поле на фронтах сохраняло стабильность, а остальное не имело значения. Скорее всего, Хрийзтема Старшая сознательно провоцировала конфликты. Она могла, вполне в её духе. Она вообще лишнего движения без чёткого, продуманного наперёд плана не делала. При этом решения принимала молниеносно. Я горжусь, что знала её.
        - Я не такая, - вздохнула Хрийз.
        Хафиза присела на краешек постели, взяла за руку. Тёплое исцеляющее прикосновение…
        - Конечно, - мягко сказала она. - Ты не такая. Ты - Жизнь, а она служила Смерти. Отдыхай. Всё закончилось. Всё хорошо.
        Хрийз послушно закрыла глаза. Но, прежде чем целебный сон окончательно погасил сознание, она успела подумать, что ничего ещё не закончилось. Что всё - только начинается…
        ГЛАВА 3
        Хрийз проснулась, когда солнце залило зеленоватым золотом всю комнату, добралось до постели и почти по-летнему нагрело лицо. Яшки не было, улетел, наверное, к своему гнезду. Где его хоть разместили… На какой-нибудь глухой, безлюдной террасе, скорее всего. Или вовсе на крыше. Надо будет спросить.
        Она оделась, взяла в руки ножны, слегка выдвинула рукоять ножа.
        Инициированный клинок тускло сверкнул в солнечном свете. Вот странно, в первые дни не знала, как ходить с ним, а теперь без ножа чувствовала себя почти что голой.
        С ножами тут ходили все. Ну, почти. Нет, Хрийз так и не научилась управляться с оружием как следует. Но без магического клинка становилось не по себе, и руки сами тянулись схватить пояс и поскорее застегнуть его.
        Нож достался ей в награду за слетевшего с нарезки упыря Мальграша. Хрийз вздрогнула, вспоминая разбитного морячка со скрипкой. Ведь сожрал бы ни за что ни про что! С него сталось бы. Девушка мотнула головой, отгоняя неприятные воспоминания.
        Прошлась по комнате, с любопытством рассматривая обстановку. Стены, кажется, обиты были материей… Потрогала пальцем - правда ткань, похожая на шёлк. Нежно-кремовый оттенок, выдавленный рисунок - трилистники, маленькие солнышки, бабочки. Пузатые тумбочки на гнутых ножках так и тянули сунуть внутрь нос, но Хрийз воздержалась. Она по-прежнему чувствовала себя здесь временной гостьей, привыкать к комнате не собиралась, потому что очень скоро вернётся к себе, в свою комнатку общежития при мореходной школе - а как же иначе? Подписан контракт, контракт надо выполнять. Вроде бы никто не настаивал бросать всё и переселяться в этот их… высший свет…
        Хрийз не представляла себе, что она будет делать в том свете. Вспомнилось из детства:
        «Что ты, баба, белены объелась?
        Ни ступить, ни молвить не умеешь.
        Насмешишь ты целое царство!"» (сказка о рыбаке и рыбке, Пушкин А.С. - прим, автора)
        Хороша принцесса. Дочка княжеская. Ея светлость. Все будут смотреть и шушукаться, что вот, мол, у Бранислава Будимировича дочка - дикарка невоспитанная, ложку не так держит, вилку не с той стороны тарелки кладёт, сплетен свежих не знает.
        Тоска.
        Чтобы отвлечься, Хрийз решила немного пройтись. Дёрнула со спинки кровати тёплую шерстяную шаль, закуталась в неё. За дверью начиналась лестница, винтом уходившая вниз, а налево - небольшой светлый коридорчик. Хрийз подумала, что по лестнице она уже ходила, поэтому свернула в коридорчик, а он вывел через стеклянные двери в сад.
        В саду росли небольшие декоративные деревца, цвели поздние осенние цветы.
        Хрийз узнала гранитную лилию, астры, хризантемы. Сад полого поднимался вверх, словно его разбили на крыше. Оглянувшись, девушка поняла, что так и есть - отсюда открывался великолепный вид на горы, укрытые сиренево-синим покрывалом поздней осени, и яркую полоску моря с тонкими, будто карандашом отчёркнутыми силуэтами военных кораблей. Хрийз затруднилась бы объяснить, почему именно военные корабли. Ей просто так просто показалось.
        Защитный флёр исчез, исчезло и наведённое им тепло. В воздухе отчётливо позванивало морозцем, изо рта при дыхании вырывался парок. Хрийз зябко поёжилась, заворачиваясь в шаль плотнее. Опрометчиво выскочила в платьице и туфельках на мороз. Лучше вернуться.
        Она отошла от парапета и вдруг поняла, что потерялась. Не помнила совершенно, откуда пришла сюда, где её комната! Долго думала, куда пойти, направо или налево или вообще прямо, никак не могла сообразить. Потом решилась и повернула вправо. Через несколько петель вдоль клумб, изящно декорированных диким камнем, поняла, что ошиблась…
        Солнце тонуло в малахитовых закатных сумерках. Скоро скроется за горизонтом совсем и на мир опустится морозная ночь. Зря, что ли, уже сейчас под ногами похрустывало, а цветы на глазах покрывались тонкими иголочками инея.
        - Ясного вечера, ваша светлость.
        Хрийз подскочила от неожиданности. Ярой Двахмир, кто же ещё. Только он поступил умнее, надел длинную, до середины бедра, даже на взгляд тёплую куртку, такие же брюки, а на ногах были тёмные сапоги с меховыми отворотами.
        - Ясного вечера и вам, - стараясь, чтобы голос не трясся, ответила Хрийз.
        Двахмир - не враг. Союзник. Но девушке невесть с чего захотелось убежать с воплями. Правитель Двестиполья пугал её.
        - Что-то вы слишком легко оделись для вечерней прогулки, - сказал он, приноравливая свой шаг к её, - А ну-ка…
        Он снял с себя куртку и, не слушая возражений, накинул Хрийз на плечи, да ещё застегнул. В мужской куртке девушка утонула по самые уши, зато сразу же стало теплее, и противная дрожь начала уходить.
        - Я заблудилась, - призналась она. - Не могли бы вы… отвести меня обратно?
        - Пойдёмте, - он протянул ей руку, но при этом как-то так усмехнулся, что Хриз невольно отшагнула назад.
        - Не бойтесь меня, не съем, - посмеялся он, но руку убрал, - Пойдёмте.
        Пока шли, Хрийз украдкой рассматривала его. Как все полукровки, Ярой Двахмир был очень красив. Точёное лицо, тонкие брови, правильные скулы, губы, шрам возле уха, давний, тонкий, почти незаметный. Ещё один странный, звёздчатый, шрам чуть ниже левого уголка губ. Крутые серебристые кудри по плечам и такие же серо-серебристые глаза. По свидетельству Фиалки, Ярой Двахмир родился почти в самом конце войны, был малышом во время окончательной победы, значит, было ему сейчас никак не больше двадцати лет. Местных двадцати. Сознание по привычке подсунуло прежние правила счёта, по ним получалось = тридцать семь лет примерно.
        Совсем не старый…
        Но взгляд нехороший. Масляный какой-то. Как на вещь смотрит. Оценивая и прикидывая, нужна ему такая вещь или ну её связываться, как знать, а вдруг прогадаешь, возись потом.
        А ещё отчего-то нехорошо становилось при мысли о том, что сейчас её заметят в чужой куртке. Кто заметит? А уже неважно. Кто-нибудь. Поэтому когда подошли к знакомым стеклянным дверям, Хрийз вздохнула с облегчением.
        - Спасибо, - искренне поблагодарила она, сняла куртку и протянула её своему спутнику. - Я бы замёрзла без вас.
        Куртка пахла полынью, шалфеем, почему-то ещё озоном, как после доброй грозы, хотя, казалось бы, какие грозы в конце осени.
        - А поцелуй? - чуть усмехнувшись, спросил Двахмир.
        - Что? - не поняла Хрийз.
        - Положено, - сурово пояснил он. - Я вас спас от холода. Теперь вы должны мне поцелуй.
        Хрийз молча смотрела на него. Он серьёзно? Похоже, что да.
        - Вы совершенно не обучены этикету, Хрийзтема, - скорбно сообщил Двахмир.-Знатная девушка уже знала бы, что делать.
        - Не смешно, - без улыбки сказала Хрийз, отступая на шаг.
        Где же Яшка? Когда не нужен, мотается рядом как заведённый, а когда необходим, днём с огнём не сыщешь. Начистил бы плешь этому господину, любо дорого было бы посмотреть! Правда, у Двахмира плеши нет, но какая разница.
        Сейчас нет, через минуту бы уже была.
        - Смешного мало, - кивнул Двахмир, оставив паясничанье. - Но дело в том, что ваш второй ребёнок…
        - Наследует Сиреневый Берег, я знаю, - сказала Хрийз. - И что?
        - Не перебивайте старших, невоспитанная девчонка! - сердито сказал он. - В Двестиполье, так получилось, нет хозяйки…
        - Ага, - поняла Хрийз. - То есть, это вы вот так ко мне сватаетесь, господин Двахмир?
        - Почему бы и нет, - развёл он ладонями.
        Склонил голову набок, улыбнулся хищно. Да он уже мысленно свернул добычу в рулончик и положил к себе в карман, поняла Хрийз. На что рассчитывает-то, хотелось бы знать.
        - А у меня контракт с концерном «Сияна», - Хрийз не придумала ничего умнее,-На семидвешь.
        - Контракт можно выкупить.
        Хрийз упёрлась лопатками в двери, сообразив вдруг, что всё это время Двахмир шёл к ней, а она отступала. Двери открывались наружу, распахнуть их и с визгом ссыпаться вниз по лестнице не получится, во всяком случае, сразу.
        Она, не рассуждая, дёрнула из ножен инициированный клинок:
        - Назад! Не подходите!
        - Бешеная, - с удовольствием выговорил Двахмир. - Тем интереснее.
        «А что если князь уже с ним сговорился?»- облило ужасом, - «Да нет же… он же мне про сЧая говорил… Иначе сказал бы про этого…
        - Не подходите, - повторила она, судорожно, до белизны, сжимая пальцы на рукояти ножа.
        Двахмир поднял ладони, рассмеялся:
        - Не подхожу. Это нож, между прочим. Им можно зарезать.
        Хрийз не ответила Нащупала рукой дверь, открыла её. И отступила за цветной витраж. Очень хотелось побежать, но бежать было как раз нельзя. Пульс бился в висках, не давая прислушаться к происходящему как следует. А вдруг шаги?
        Ну, нет! Не посмеет Двахмир зайти слишком далеко! Он здесь в гостях. Это не его дом. Это - мой дом!
        Шагов не было. За стеклянными дверьми никого не было. Двахмир ушёл. Может, понял, что шутка зашла слишком далеко. Может, ещё что. Хрийз не стала гадать.
        Тряской рукой она вложила нож в ножны. Завернулась плотнее в шаль - стены дышали холодом. Хрийз заспешила в комнату, мысленно разделывая страшного Двахмира на ленточки. А вот рассказать, кому надо! И этот самый кто надо нарежет из него бантиков.
        Но уже в комнате, забравшись в постель с ногами и завернувшись в тёплое одеяло, Хрийз поняла, что никому и ничего не расскажет никогда «Если я на него пожалуюсь», - в тихом ужасе думала она, - «То с Двестипольем начнётся война. Нормально. В самый раз, врагам на радость! Ну, уж нет. Нет!
        Придётся молчать…»
        Всё-та к и слишком сильно она замёрзла в саду. Руки и ноги, казалось, превратились в сплошной лёд. А главное, где тут найдёшь заварник, плиту и счейг, чтобы соорудить себе горячего? Делать нечего, Хрийз залезла в постель, по самые глаза закутавшись в одеяло. Какое-то время её трясло, потом холод начал медленно, неохотно, вытекать из тела. И почти сразу же потянуло в сон…
        Кто-то коснулся плеча, и сон сорвало в один миг. Хрийз резко села, хватаясь за нож, который благоразумно положила рядом с собой.
        - Погоди воевать, - с усмешкой сказал голос князя. - Я не со злом, дочь.
        Хрийз опустила руку. Потёрла ладонью лицо, сказала:
        - Простите…
        - Не страшно. Это - Пипар Танчьоваш, - он кивнул на стоявшую рядом безмолвную моревичну. - Она поможет тебе переодеться. Я подожду за дверью.
        - Что-то серьёзное? - спросила Хрийз напряжённо, уловив настроение старого
        - Да, - не стал отрицать он.
        - Скоро узнаешь.
        И он вышел из комнаты.
        Переодеться, он сказал. Хрийз не видела нигде никакой одежды, ни новой, ни старой. Во что переодеваться-то? Лилар невозмутимо подошла к стене, что-то сделала, и стена раскрылась, показывая необъятное чрево гардеробной. И чего только там не было! Всевозможные платья на плечиках, куртки, юбки, туфли, сапожки… А самое главное, одного размера. Понятно, какого.
        - Какие-либо пожелания, госпожа? - осведомилась моревична.
        Госпожа. Хрийз обхватила себя за плечи руками. Госпожа. Как-то это дико совсем звучало, когда относилось к ней…
        - Не называйте меня госпожой, Лилар, - попросила Хрийз. - Пожалуйста.
        - Вы выросли среди простолюдинов, - поняла та проблему. - Ничего, привыкнете.
        - А вы сами? Вам-то каково… прислуживать?
        - Это - моя работа, - чуть усмехнулась она. - Мне за неё платят.
        - А, - сказала Хрийз с облегчением. - Тогда ещё ничего…
        В общем-то, здесь не было никакого крепостного права. Каждый занимался тем, к чему лежала душа. Если, конечно, не было отягчающих обстоятельств вроде поражения в правах. Не всем водить корабли и учиться на боевых магов. Кто-то работает в Службе Уборки, а кто-то - как Лилар, - горничной при княжеской дочке.
        - А вы что подумали? - с улыбкой спросила Лилар.
        - Ну… ерунду всякую… ладно… Мне, пожалуйста, что-нибудь потеплее. А то я замёрзла совсем…
        Нашлось в шкафу и тёплое шерстяное платье, в тонкую косую клетку, и серый вязаный кардиган к нему, и всё остальное… Лилар достала откуда-то из ящичка тумбочки цветные шнурки и заплела Хрийз косу. Немного странно было позволять кому-то другому к себе прикасаться. Волосы девушка заплетала себе сама. За год они отросли, вполне годились на материал для косы. Можно было состричь коротко, в общем-то, короткие стрижки не были здесь чем-то вызывающим или указывающим на низкий статус, кто хотел - тот стригся. Но Хрийз вначале было не до причёски, а потом… Потом она сначала интуитивно почувствовала, что волосы всё же должны быть длинными, а после прочитала в одной из книг по теории магии, что длинные волосы срабатывают как катализатор при стихийной магии, так что чем длиннее, тем лучше.
        Особенно у женщин…
        Нашлось в комнате и зеркало. Оно, опять же, пряталось в стене напротив окна.
        Лилар легко выдвинула его, и Хрийз увидела себя в полный рост. Последнее время она жила на бегу, пытаясь втиснуть в сутки как можно больше часов, не было времени лишний раз присесть кружечку счейга выпить, как раньше. Зеркала в её жизни были коротким мгновением - глянуть, всё ли в порядке с одеждой, с лицом, не выбилось ли лишней прядки из косы. И потому это, без шуток, огромное зеркало показалось окном в другую жизнь. Девушка, стоявшая в зеркале, воспринималась совершенно чужой.
        Платье ниже колена. Туфли на ремешке. Бессменный пояс с ножнами. Цветные шнурки в короткой светлой косе. И взгляд…
        Прошло полтора года с начала новой жизни в чужом мире. Хрийз повзрослела.
        Не только телом, но и духом. Чисто физическое сходство со старым князем проявилось ещё сильнее, а из глаз ушла растерянная беспомощность, тоска и детская обида на случившееся. Из зеркала на Хрийз сурово смотрела магиня-хранительница Третьего мира, проводник стихии Жизни…
        Хрийз задумчиво потёрла затылок, и отражение тут же повторило её жест.
        «Да», - подумала девушка. - «Это вправду я…»
        - Вы красивы, госпожа, - сказала Лилар, без тени лести, просто отмечая факт.-Вашему жениху достался хороший подарок.
        - Моему жениху? - переспросила Хрийз. - А кто мой жених, Лилар?
        Горничная развела ладонями:
        - Я сказала образно. Кем бы он ни был, ему повезло.
        - А что народ говорит? - продолжала допытываться Хрийз.
        - Я, - чопорно возразила Лилар, - не разношу сплетни.
        - Сплетни, - сказала Хрийз сердито. - Значит, уже появились сплетни. Отлично.
        Просто замечательно!
        - Обратная сторона высокого статуса, - сказала Лилар невозмутимо. - Примите, как должное, госпожа, и не терзайте своё сердце. Сплетни с вами будут всегда.
        - Слабое утешение, - ответила на это Хрийз.
        - Вас ждут, - напомнила Лилар, пряча улыбку.
        В Зале Совета в этот раз было пусто и тихо. Возле стола стоял всего один человек. Он обернулся на звук шагов, и Хрийз с неприязнью узнала Двахмира. Что ему нужно?
        - Говори, Ярой, - сказал ему князь.
        Двахмир молча выложил на стол продолговатую иссиня-чёрную, с буроватыми вкраплениями, палочку.
        - Вам знакома эта вещь, Хрийэтема?
        - Нет, - выдохнула Хрийз.
        Палочка ей не нравилась. От неё отчётливо воняло чужой враждебной магией.
        - Я снял её с ваших волос во время нашей последней встречи.
        - Как?! - поражённо выдохнула Хрийз. - Я ничего не заметила.
        - Ещё бы вы заметили, - язвительно сказал Двахмир. - Вы же дрожали, как осенний лист! Приношу извинения: у меня не было иного выхода, кроме как напугать вас до одури. Эта дрянь питается страхом, ваш испуг заставил её проявиться.
        - Это артефакт Опоры, дочь, - сказал князь. - Не думал, что когда-нибудь ещё раз увижу подобное…
        - А как она попала ко мне? - спросила Хрийз у Двахмира. - Как вы вообще почуяли её? Почему?!
        - На самом деле я ничего не почуял, - с досадой объяснил правитель Двестиполья. - Я просто заметил изменение вашей ауры: на Совете она у вас была одна, а в саду - другая. Ненамного, но меня насторожила эта разница. Я подумал, если на вас идёт такая охота - а случай с гнездом возник не сам по себе! - то почему бы не воткнуть вам в ауру какую-нибудь закладку. Я лично непременно воткнул бы.
        - Но кто это сделал? - спросила Хрийз, чувствуя, как пробирается по телу знобящий холод страха. - Вы говорите, на Совете… значит, между Советом и моей прогулкой по саду…
        - Именно, - кивнул Двахмир. - Обращаться с подобными артефактами могут очень немногие. Эрмарш Тахмир покинул замок вскоре после вашего… ваших показаний.
        Канч сТруви спит в подвале…
        - В подвале?! - возмутилась Хрийз, оглядываясь на князя.
        - Это не арест, а защита, - невозмутимо ответил тот. - В мои подвалы влезть постороннему не так-то просто. И я не верю в виновность доктора сТруви. Он ненавидит Третерумк.
        - И его не было в вашей комнате, Хрийэтема, - сказал Двахмир. - сЧай тБови тоже не в счёт. Он себя убьёт прежде, чем решится причинить вам хоть какое-то зло…
        Остаются…
        - Сихар и Хафиза, - одними губами прошептала Хрийз. - Нет, ну это просто невозможно, я их обеих знаю, хотели бы, они бы меня давно уже извели! Постойте, но ведь они могли же - если это они! - сделать это по принуждению. Под давлением!
        Может, они сами тоже…
        - Поражены? - уточнил Двахмир. - Возможно. Надо проверить. Тут, правда, без неумершего не обойтись…
        - Канча будить я не дам, - отрезал князь. - Это убьёт его. Надеюсь, ты понимаешь, Ярой, что станет со стихией Смерти без старого Канча?
        Хрийз тихо вздохнула. В Третьем мире почти угасла стихия Жизни. Наверное, то же самое может случиться с любой стихией. Трудно было даже представить себе, что будет, если начнёт уходить из мира стихия Смерти. Ясным было только одно: ничего хорошего.
        Внезапно в зале гулко хлопнуло и возле стола оказался вдруг Ненаш Нагурн: руки в брюках, лохмы во все стороны.
        - Звали, ваша светлость? - осведомился он, подходя ближе.
        - Да, - сказала князь. - Взгляните-ка вот на это, - он указал на артефакт.
        Ненаш подошёл ближе. И вдруг стремительно отшатнулся назад, ощериваясь, - Хрийз поспешно зажмурилась: клыки упыря совсем не то, чем можно спокойно любоваться в своё удовольствие.
        - Откуда здесь эта пакость?! - с шипением спросил Ненаш, переводя взгляд с князя на Двахмира, и наоборот. - Вы с ума сошли, оба? Надеюсь, вам хватило ума не притрагиваться к ней руками!
        - Хватило, не переживай, - хмыкнул Двахмир. - Скажи лучше, что это и откуда, к какой Опоре привязано?
        - Алая Цитадель, - с отвращением ответил Ненаш. - Это - парник. Ищите вторую часть, если она ещё не у вас.
        - Парник? - спросила Хрийз.
        Ненаш остро взглянул на неё. Но спросил у старших:
        - У неё нашли?
        - Именно, - ответил Двахмир.
        - Почему я не удивлён, - выговорил Ненаш и объяснил:- Парник, Хрийз, это составной артефакт. На два «резерва» растягивается одна душа. Он страшен тем, что уничтожить его, пока не найдена вторая часть, невозможно.
        Хрийз смотрела на палочку артефакта и чувствовала, как вползает в душу самый настоящий жуткий ужас. Одна душа, растянутая на два физических носителя.
        Зная третичей, можно было представить, как именно протекал процесс. Хотя нет, лучше этого себе не представлять…
        Глянцево-чёрная палочка артефакта странно дёрнулась, как будто её толкнули изнутри. И тут же будто прошёлся по коже холодный жадный ветер. Хрийз взвизгнула, отпрыгивая. «Питается страхом», - вспомнились слова Двахмира. Но как, скажите на милость, перестать бояться? Ненаш выругался, быстро встал между девушкой и столом. Сказал, с досадой качая головой:
        - Нельзя сейчас! Нужно искать вторую половину…
        - Пошли, - кивнул Двахмир.
        - Надо одновременно, - сказал князь. - Я позову Дахар…
        - Я… я тут одна не останусь, - нервно сказала Хрийз. - Вот с этой вот штуковиной одна не останусь!
        Ненаш молча протянул руку, осторожно сгрёб ладонью враждебный артефакт - Хрийз заметила, что руку неумершего окутало защитное тёмное свечение, - и положил его себе в карман.
        - Мы скоро вернёмся, дочь, - сказал князь. - Побудь здесь… Здесь - безопасно.
        Хрийз кивнула. Что ещё она могла сделать? Открылись и схлопнулись магические порталы, в зале загуляло, отражаясь от стен, гулкое эхо, потом стихло и
        Вначале Хрийз просто сидела за столом, положив голову на руки. Потом ей наскучило, и она пошла по зале, рассматривая портреты на стенах…
        Портреты изображали князей Сирень-Камменогорских в полный рост.
        Эффектные, в парадной военной форме мужчины, красивые женщины, в длинных, просто классического кроя, платьях. Детей здесь не было. Наверное, портреты детей висели где-нибудь в семейном крыле, а здесь всё-таки была не детская, тут собирался Совет. Подписей не было, не Эрмитаж всё-таки. Предполагалось, если уж ты здесь, то знаешь всех как саму себя и табличек с пояснениями тебе не надобно.
        Внезапно Хрийз увидела на одной из картин… себя. Замерла, поражённо рассматривая изображение. Девушка, почти ребёнок ещё, стояла, опираясь локтём, на перила широкой лестницы, за её спиной угадывалось море, во взгляде стыла ледяная стужа, а на свободной руке сидел, раскрывая громадные крылья, Яшка. Ну, точно Яшка, такие же встопорщенные перья на башке и бессовестный оранжевый
        А потом Хрийз заметила длинные, до середины бедра, чёрные косы и поняла, что видит сестру, Хрийэтему Старшую. Седина в Империи рядилась в чёрные цвета, и только у оставшихся здесь жить третичей возраст окрашивал жёлтые волосы буроватой краснотой, напоминавшей листья осенних клёнов на Земле. Красные виски были у Эрма Тахмира, тонкие красноватые прядки пробивались и в серебряных кудрях полу к ровк и-Д вахмира…
        Гулкие хлопки нарушили тишину. Вернулись… Только, кроме Ненаша, пришла ещё и Дахар. Выглядела Дахар как всегда, безупречно, вся в белом, с деревянным, - длинными висюльками, - браслетом на руке. Только ауру свою не скрывала, не от кого было тут её скрывать.
        Страшный артефакт снова отозвался на ужас Хрийз. Девушка не могла убежать и не могла перестать бояться, и стоило ей только подойти поближе, чтобы посмотреть, как пошла реакция. На этот раз ярче выраженная. Хрийз с трудом заставила себя стоять спокойно. А как хотелось убежать с диким криком, кто бы знал!
        Дахар брезгливо подтолкнула, не касаясь, одну из половинок артефакта.
        - Надо же, - сказала она. - Не ожидала снова встретить. Отдашь мне, Ненаш? Я бы младшему своему показала.
        - Нет, - качнул головой Ненаш. - Я… видел, как они изготавливаются. Я с ним справлюсь. Ты - нет. Твой младший тем более. Вы позволите, ваша светлость?
        - Да, - коротко разрешил князь.
        Ненаш аккуратно, вновь обернув руку защитной магической перчаткой, забрал обе половинки со стола. И тут же будто натянулась невидимая, но страшно напряжённая струна. Натянулась и с гулким звенящим «тваннннг» лопнула. Хрийз услышала этот страшный звук всем телом, на мгновение у неё потемнело в глазах, а потом темнота схлынула, оставив весёлую лёгкость в теле.
        - Связь разорвана, - объяснил Ненаш, пряча трофей в карман. - Ну, я пойду… работать дальше. Извините.
        И исчез.
        - А у кого, - тряским голосом спросила Хрийз. - У кого была вторая часть?
        - У Сихар, - ответила Дахар. - И у неё сил оказалось меньше, чем у тебя, Хрийз.
        Когда мы пришли к ней, она уже была без сознания…
        - Н-да… - медленно выговорил Бранислав Будимирович. - Неплохая вышла бы жертва. Маг Жизни и целитель.
        - Я чувствую Опору, - тихо выговорил Двахмир.
        Он отодвинул стул, сел, поставил на стол локти, опустил голову на сложенные в замок пальцы.
        - Я чувствую её, - продолжил он с отчётливой ноткой безумия в голосе. - Она медленно, но неуклонно приходит в себя. Почти как раньше… Когда я был малышом, в
        Третьем мире действовало несколько Опор. Я чувствовал их тогда очень хорошо, и теперь то, давнее, ощущение возвращается, - он поднял голову и признался:- Мне страшно.
        - Мы не допустим, Ярой- горячо сказала Дахар. - Не дозволим!
        Но князь промолчал, обдумывая какое-то решение. Посматривал на Хрийз, и думал. Девушке очень не нравилось, как он думал.
        - Я… - сказала она. - Я хотела бы вернуться к… К учёбе.
        - Глупо, - сказал Двахмир. - На вас охотятся, кто именно - мы не установили, но эти люди, кем бы они ни были, сумели подчинить Сихар Црнаяш своей воле. Высшего мага, целителя первого уровня. Вам нужна защита, Хрийэтема.
        - А другим людям что, не нужна защита? - спросила Хрийз. - Чем я лучше них? У меня контракт с концерном «Сияна», я обязана выполнять его.
        - Контракт можно выкупить, - пожал плечами Двахмир.
        Хрийз вдруг отчётливо поняла, что это так и есть. Контракт можно выкупить, суммы немаленькие, но для правящего дома Сиреневого Берега - несущественные.
        Прощай, учёба, прощай, море, прощай нормальная жизнь. Запрут в стенах, а потом и замуж выдадут… за кого-нибудь, уж найдут, за кого.
        - Не запирайте меня в тесном пыльном шкафу, отец, - попросила Хрийз и, подумав, добавила:- Пожалуйста. Я должна вернуться!
        - Стихию невозможно запереть, - слабо улыбнулся Бранислав. - Я знал, на что шёл, когда вёл тебя по этому пути, дочь. Если ты чувствуешь, что твоё место - в мореходной школе, значит, так тому и быть. Мы, Сирень-Каменногорские, всегда говорили своим людям не «Вперёд!», а - «За мной!» Я рад, что ты рассуждаешь так
        - Рискованно, - заметила Дахар.
        - Возможно, - не стал спорить князь. - Но тесный пыльный шкаф не то место, где должно поднимать стихию Жизни. Сейчас поздний вечер. Ты останешься здесь до утра, дочь. Завтра вернёшься…
        - Спасибо, - тихо поблагодарила Хрийз.
        Князь кивнул. Потом обратился к Дахар:
        - Пойдёмте со мной. Вы нужны мне…
        Дахар кивнула. Они ушли. Двери затворились за ними, спустя время стихло эхо шагов.
        - Простите меня, - тихо сказала Хрийз, обращаясь к Двахмиру. - Я… я о вас очень плохо тогда подумала.
        Он отмахнулся.
        - Это вы меня простите. Я напугал вас. Но у меня не было иного выхода…
        - Да, - кивнула Хрийз. - Я… я поняла…
        - Я не дурак, - продолжил он. - И не слепой. Я вижу предназначение. И не стану идти против. Хотя, - тут он скупо улыбнулся, - вы на самом деле мне понравились, Хрийзтема, а Двестиполью и вправду нужна хозяйка…
        - Какая из меня хозяйка, - вздохнула Хрийз. - Но… спасибо вам за помощь, господин Двахмир.
        - Не за что, - отозвался он. - Может быть когда-нибудь вы сделаете для меня то же самое, маленькая княжна.
        Хрийз запомнит его слова. И когда пойдёт очередная полоса испытаний, она без колебаний займёт сторону правителя Двестиполья и тем самым сбережёт ему жизнь.
        Но до этого было ещё очень далеко.
        Прода от 25.10.2017, 00:11Прода от 25.10.2017, 00:11()
        Под утро Хрийз приснился кошмар, но, очнувшись, она его не сумела вспомнить.
        Только какой-то бассейн с водой… вроде как в спальне… Очень страшный бассейн с очень страшной водой, хотя они, бассейн и вода, выглядели просто шикарно.
        Наверное, спальня располагалась в каком-то богатом доме или замке или где-то ещё, в таком же месте. Но, несмотря на кричащую роскошь - сложная мозаика на полу, на бортиках, стенках и дне бассейна, витражные окна, сквозь которые накосо падали цветные солнечные лучи, фонтанчики на углах бассейна, статуэтки из дорогого розового мрамора, - несмотря на всё это, в воду входить было нельзя, к бассейну приближаться было нельзя, в комнате находиться долго было нельзя…
        Хрийз вскинулась с криком, вся в ледяном поту, долго дрожала, не умея успокоиться. Окна отсвечивали алым - по небу катилась красная луна, её не было видно с постели. В комнате возникла Лилар, уверена подошла, опустилась рядом с кроватью на колени, взяла Хрийз за руку.
        - Сон нехороший приснился, госпожа? - участливо спросила она.
        - Ну, вот… вас ещё разбудила… - сказала Хрийз.
        - Это - моя работа, - мягко сказала Лилар, - Согреть вам счейга?
        - Согрейте, пожалуйста, - попросила Хрийз.
        И через пять минут она получила горячую кружку с заваренным по всем правилам тёмно-розовым напитком.
        - А вы? - спросила Хрийз у Лилар. - Может, вы тоже…
        Та покачала головой, ответила серьёзно:
        - Я на службе.
        - Но ведь это же не военный корабль! - слегка растерялась Хрийз. - Зачем же такая строгость?
        - Затем, чтобы вы привыкали к своему статусу, госпожа, - сказала Лилар, чуть качнув головой, - Вам нужно.
        Хрийз осторожно поставила пустую чашечку на поднос. Сказала тоскливо:
        - Знали бы вы, как меня это…
        - Напрягает? - участливо подсказала горничная.
        - Да! Я в прошлом году в Службе Уборки работала. Там никаких слуг у меня не было! И ничего, не растаяла.
        - Там - это там, - веско возразила Лилар, наливая в чашечку вторую порцию счейга. - А здесь - это здесь. Навряд ли вы уже вернётесь в Службу Уборки, госпожа.
        Привыкайте.
        Хрийз взяла чашечку и стала пить, обжигаясь. Шкурка с нёба слезет, надо же было так неосторожно хватануть почти кипяток… Зато согрелась. Наконец-то. И память о пережитом во сне кошмаре ушла.
        - А где моя одежда, Лилар? - спросила Хрийз.
        Лилар встала, пошла к шкафу…
        - Нет! Та, в которой я попала сюда.
        - Всё здесь, госпожа, - успокаивающе сказала Лилар. - Ничего не пропало…
        Очень хорошо! Хрийз не хотела брать с собой отсюда что-либо лишнее. А придётся, бельё, например. Но хотя бы свести количество взятого к минимуму… А самое главное, уцелела туника с узором золотой нитью по рукавам и вороту, которую девушка связала тогда, по весне. Как бы ни напрягала Хрийз созданная сдуру привязка к одному моревичу, отказаться от туники было выше её сил. Так почему-то было спокойнее. Как будто надеваешь на себя доспех, и спина прикрыта, и сам чёрт не страшен.
        - Ну… - сказала Хрийз, чувствуя себя очень неловко, - Я пойду, наверное… Может быть, успею к началу занятий.
        Она понятия не имела, как будет выбираться из замка. Но как-то же отсюда уехать было можно, разве не так? Вчера ей разрешили вернуться в Сосновую Бухту.
        Значит, надо вернуться.
        - Вас ждут, - сказала Лилар. - Провожу, пойдёмте…
        Знакомым коридором они прошли в сад. Хрийз гадала, кто бы там мог ждать её, не догадалась, решила, что кто-нибудь из обслуги… ну, там, личный водитель, в город отвести, или, как это правильно называется, домашний дежурный маг, портал открыть. Ошиблась.
        В саду таинственно горели ночные фонари, рассеивая мрак раннего утра.
        Солнце ещё не взошло, но над вершинами близких гор уже наливалась зеленовато-золотистым сиянием полоса утренней зари. Ветра не было, кожу щипало сердитым морозцем, при дыхании в воздух вырывался белый парок. Стоявшая у парапета тёмная высокая фигура шевельнулась и сказала голосом сЧая:
        - Ясного утра, Хрийз.
        - И вам, - отозвалась она, - ясного утра…
        - Мне всё равно возвращаться в порт, - объяснил он. - Не будешь возражать, если обратно в город отвезу тебя я?
        А как тут возразишь? Хрийз себе как представила этакое свинство, так сразу аж в затылке засвербело от стыда. Поэтому она подошла, стараясь, чтобы не тряслись коленки, и сказала:
        - Спасибо… сЧай протянул ей руку - как галантный кавалер даме. Хрийз подумала, и не стала пятиться. Бежать с воплями, если хотела бежать, надо было раньше. И даже не этой осенью, а тогда, когда товарищ командующий флотом Островов пришёл к ней с тем, чтобы Хрийз связала ему защитные рубашки…
        - Лучше бы ты осталась здесь, - сказал сЧай недовольно. - Здесь за тобой присмотреть проще…
        - Не проще, как оказалось, - возразила Хрийз. - А раз так, то какая разница, где?
        - Вот именно. Какая тебе разница?
        Хрийз остановилась, вытянула руку.
        - Большая, - сердито сказала она, испытывая дикое желание ещё и ногой топнуть, для вящей убедительности. - Не притворяйтесь, будто этого не понимаете!
        - Ну, ну, - добродушно хмыкнул сЧай. - Не ершись. Я тебе зла не хочу.
        Хрийз упрямо промолчала.
        - Помнишь, как мы впервые друг друга увидели? - вдруг спросил он.
        Как живой встал перед внутренним взором день, в которой девушке остро расхотелось жить. Весёлый праздник за спиной. Шершавый парапет набережной.
        Тёмная вода между гранитной стеной и боком военного корабля, горбящиеся скобки волн, ветер. И грозный рык: «С ума сошла?!»
        - Я вас очень испугалась тогда, - угрюмо сообщила Хрийз.
        - А я не понял, что это вообще такое было, - ответил он, и Хрийз снова почувствовала его улыбку. - Потом ты попала ко мне после встречи с волками… Ты вела себя достойно и храбро, я это запомнил.
        - А вы тоже сразу поняли, чья я дочь? - напряжённо спросила Хрийз.
        Потому что если и он знал с самого начала…
        - Нет… - задумчиво ответил сЧай, - Я понял, когда увидел у тебя птицу
        Хрийзтемы-Старшей. Яшхрамт жил на моём корабле все эти годы. Полноценной связи между нами не было, но он что-то понимал. Прилетал иногда… посидеть рядом. А потом пропал. Я всё ждал, когда он вернётся, но он не возвращался. А потом внезапно нашёлся у тебя. И то мне всё равно понадобилось время, чтобы сообразить, что к чему. Смотри… Рассвет.
        Хрийз посмотрела на восток. Мир вокруг переменился, окончательно сменив ночной мрак на свет раннего утра. Внезапно из-за зубчатой скальной гряды стремительно выплыл ослепительный солнечный диск. Небо вспыхнуло огненным кружевом перистых когтеобразных облаков. По склонам покатилась торжествующая волна яростного света, заливая угрюмые скалы пылающим потоком и поджигая далёкие водопады радужным огнём. Т И это было зрелище такой красоты, что Хрийз поневоле забыла дышать.
        А ведь сЧай намеренно задержался в верхнем саду, поняла вдруг девушка.
        Задержался сам и задержал её. Он знал, какими здесь бывают рассветы, не мог не знать! Хрийз рассердилась, но ничего достойного придумать не смогла, и потому молчала. Разве можно огрызаться на человека, пожелавшего тебе показать, - и показавшего! - красоту мира?!
        - Я спросить хочу, - тихо сказала Хрийз. - Почему вы всё время с флотом? Разве дело оставлять своё государство без присмотра?
        - Я - держу Г рань на рубежах нашей части мира, - объяснил сЧай. - Меня там, как жениха на свадьбе, заменить некому.
        - А кто вместо вас в столице Островов?
        - Совет из надёжных людей, прошедших со мной не один день войны…
        Хрийз покачала головой. Она помнила, как читала историю королев и королей там, у себя дома, на Земле. (Как давно это было!) Какой ком интриг и подлостей всегда сплетался при любом дворе, хоть реальном, из исторических хроник, хоть выдуманном, из разных сказок и романов. Она помнила, как задала вопрос бабушке, мол, а почему? Почему те, кто сражался за короля и прикрывал ему спину, через десять лет мирной жизни вонзили в ту спину нож. Она уже не помнила саму историю, то ли сказка это была, то ли что-то ещё. Но хорошо запомнила, что сказала в ответ бабушка:
        - В жизни, как на долгой ниве, всё случается. Ничто не высечено из камня раз и навсегда, всё течёт, всё меняется, и люди тоже, такова суть жизни. К сожалению, изменяются чаще всего в сторону худшую, хотя бывают и исключения…
        Усилием воли Хрийз изгнала из памяти тот вечер, зимнюю темноту за окнами, уютное тепло маленькой кухни и вкус оладье в со сметаной и клубничным вареньем.
        Но только лишь затем, чтобы вспомнить сегодняшний сон!
        «Да это же я его видела!»- в ужасе думала она. - «Это для него приготовили тот страшный бассейн!» Она спрятала руки в карманы. Её трясло, и не от холода.
        Предупредить… Но ведь в лоб же не скажешь: мол, приснилось мне, и потому, дорогой, остерегись. В конце концов, сны есть сны, с чего бы им сбываться? Да ещё буквально.
        - Люди меняются, - сказала девушка наконец. - Сегодня друзья, а завтра…
        - Ты их не знаешь, - перебил её сЧай. - Почему взялась наговаривать?
        - Я не… - она прикусила губу, пытаясь найти нужные слова, и не просто найти - убедить! - Я просто… в общем… я… Мне кажется, вы в опасности. Не знаю, от кого, вообще не знаю я ничего! Но что-то такое… какое-то такое вот… не знаю, - она беспомощно замолчала, потом всё же выпалила честное:- Мне сон приснился. Очень плохой. В общем, вы поберегите себя, хорошо?
        - Что со мной может случиться? - с мягкой усмешкой спросил сЧай.
        - Что-нибудь. Не знаю. Но я не хочу, чтобы с вами случилось что-нибудь нехорошее.
        Сказала, и вдруг всеми нервами поняла, что это действительно так. Плохо будет, если со сЧаем случится что-нибудь нехорошее!
        Он улыбнулся, будто она ему подарила бриллиант. Хрийз отчётливо восприняла его настроение, настроение человека, получившего неожиданный и очень дорогой подарок. Что это с ним? Лучше бы о своей безопасности действительно задумался!
        Вот убьют, и что будет?
        - Вы ведь когда снова в море уйдёте? - спросила Хрийз. - Я, может, свяжу что-нибудь. Книгу посмотрю, и свяжу. Я успею?
        - За два дня? Не думаю.
        - Ну, - нетерпеливо дёрнула она плечом. - Два дня - это очень много, если шевелиться.
        Он улыбнулся. Смотрел на неё и улыбался. И опять, как тогда, на корабле, внезапно задёрнуло голову. Вот он рядом - руку протяни, можно потрогать. Он совсем рядом. Стоит рядом и молчит. И смотрит. Не куда-то там вдаль, на горизонт, смотрит, а на неё смотрит. Можно, оказывается, так смотреть, что не знаешь, куда деваться от тподобного взгляда. Сквозь землю провалиться или… шагнуть и уткнуться, и пусть будет, что будет. «Господи, ну, о чём я думаю!»
        Но она помнила его руки на своих плечах, и то тепло, что согрело во время отката, и как же хотелось снова испытать яркое ощущение полной защиты, сквозь которую не проберётся никакая костомара, и даже сама смерть обойдёт стороной…
        Чтобы мир застыл янтарём вокруг них обоих снова. И она почти решилась, почти начала этот шаг, после которого останется только падать дальше…
        Сверху свалился с диким криком Яшка, и всё закончилось, не успев даже начаться… Пернатый негодяй заметался над головой, задевая кончиком крыла макушку хозяйки при каждом вираже. Он орал не умолкая.
        - Вот же бешеный! - с досадой высказался сЧай.
        - Тут что-то серьёзное, - качнула головой Хрийз, подставляя Яшке руку.
        Сийг, однако, садиться не пожелал. Он на лету уцепил клювом капюшон хозяйки и попытался потащить за собой. Хрийз хмурилась, пытаясь разобрать заполошные мысли фамильяра.
        - Да у него же птенчики сейчас вылупятся! - поняла она внезапно, и в порыве схватила сЧая за руку. - Пойдёмте! Скорее! Яшка, заткнись, и показывай дорогу!
        Гнездо нашлось в тихом, защищённом от ветра месте за стеной одной из башен, к которой примыкал верхний сад. Яшкина супруга гостям не обрадовалась. Она сердито шипела во всю свою зубастую пасть, угрожающе разворачивала крылья и ими хлопала, уберегая крапчатые яйца: не замай. сЧай придержал девушку за локоть:
        - Не подходи ближе, не надо. Спугнёшь.
        Хрийз закивала, переводя дыхание. Упыхалась, пока бежала. Надо думать!
        Яшка сел рядом с гнездом, вытягивая шею. За что получил от своей дамы внушительный шлепок крылом по башке. Крикнул, но послушно отодвинулся.
        И тут яйца начали стремительно лопаться, раскрываясь диковинными лепестками. Птенчики были - не больше ладошки. Мокрые, серые, страшненькие гадкие утята с зубками в крохотных клювах. Яшка гордо раздувал перья на груди - отец счастливый. Супруга его раздражённо шипела, совершенно недвусмысленно высказываясь в адрес посторонних.
        - Ой, какие ма-а-аленькие! - восхитилась Хрийз, прижимая ладошки к щекам. сЧай снова придержал её:
        - Не мешай им. Спугнёшь мать - она улетит и уже не вернётся.
        Не мешай. Легко сказать. Хрийз спрятала руки за спину, так легче было удержаться от соблазна немедленно схватить всех пискунов и затискать их в объятиях. Семь штук. Целая стая!
        «Всё будет хорошо», - внезапно поняла Хрийз в приливе бодрости. - «Мы справимся с врагом. Отбросим его снова за дальние пределы Потерянных Земель. Не позволим пробудить Алую Цитадель. Всё будет хорошо!»
        Она ещё не знала, что ей придётся пережить на этом пути, и сколько ещё раз она будет смотреть в стылую морскую воду и думать о вечном покое, где, как известно, благодать и тишина, имеющие с миром смертных мало общего…
        ГЛАВА 3
        Хрийз шла по набережной, заново привыкая к солнечному холоду, затопившему город. Она только сейчас осознала, насколько глубоко въелся в душу проклятый непроницаемый туман! И как красив окружающий мир без него, несмотря на холод и ветер, срывающий с неба редкие снежинки.
        Но что-то всё равно царапало. Тревожило. Хрийз не могла дать своим чувствам определение. Но она чувствовала какую-то напряжённость в воздухе. Как будто в спину смотрел кто-то недобрый. Но кто? Не понять…
        Хрийз выбросила это из головы: не понимает сейчас, поймёт потом. А сейчас надо было вернуться в мореходную и наверстать всё пропущенное. Вечер пройдёт в книжках, к гадалке не ходи…
        Комната встретила теплом и уютом. Всё-таки место, где проводишь много времени, поневоле становится родным… Росток гранитной лилии выпустил очередной венчик листьев, в середине которого завязалась головка будущего цветка.
        - Эх, ты, - сказала Хрийз растению, аккуратно его поливая. - И что тебе вздумалось в асфальте прорасти? А если бы я не заметила да наступила, а? Вот то-то же…
        Лилия не могла ей ответить, но Хрийз почувствовала волну живого тепла - благодарность, любовь, радость. Встряхнула головой: показалось. Разве могут растения что-то подобное испытывать? У них же мозгов нет!
        Хрийз вытянула из-под подушки книгу аль-мастера Ясеня. Способ хранения ценного артефакта не поменялся: под подушкой и всё тут. Девушка чувствовала, что так - именно так! - и надо. Она скинула обувь, забралась на постель с ногами, подержала руки на книге, закрыв глаза для пущего сосредоточения. Надо было связать оберег для сЧая, она же ему обещала. И надо успеть до того, как уйдут из
        Сосновой Бухты корабли Островов. Он говорил, он держит Г рань мира в море, и там без него никто не справится. Но столица Островов, славный город Стальнчбов, видела, наверное, своего правителя очень нечасто. Куда уж там, если он всё время в походах!
        Из истории Земли Хрийз знала, насколько грязными могут быть придворные игры. Этот мир - не такой, как Земля. Он сильнее, честнее, строже. Но и здесь могут предать! Или захотеть власти. И нечаянный княжеский бастард им всем как кость в глотке, им, уже присвоившим себе то, что принадлежало другому… Хрийз на самом деле рассуждала не настолько логично. Она просто чувствовала. И то, что чувствовала, ей не нравилось.
        Книга раскрылась. Проступил на страницах рисунок с информацией. Ага… Не так уж и сложно, если вдуматься. Всего-то нужен был тонкий шнур с кармашком, а в кармашек следовало вложить какой-нибудь камушек. Драгоценный? Ну, насчёт камня подумаем, пока надо связать основу…
        Увлеклась, как всегда. Подняла голову, когда в открытую дверь тихонько поскреблись. Желан!
        - Ясного вечера, - сказал он. - Вернулась?
        - Привет, - Хрийз отложила спицы, улыбнулась.
        Ей нравился Желан. Как младший брат, что ли. Тёплое такое, родное чувство…
        - Впустишь?
        - Заходи, конечно.
        Желан переступил порог. Из его рукава вдруг высунулась мордочка ящерицы с глазами-бусинками, вопросительно что-то пискнула.
        - Где твой бешеный? - спросил Желан, беря ящерку в ладонь.
        - В гнезде, - объяснила Хрийз. - У него птенчики вылупились, представляешь?
        - Поздновато что-то, - качнул головой Желан, отпуская ящерку на стол.
        Шустрое создание тут же деловито побежало вдоль края, обследуя поверхность.
        Желан рассказал, что происходило в школе все эти дни, объяснил, какие занятия будут завтра и что надо выучить прямо сейчас, а с чем пока погодить. Хрийз сморщилась, узнав, что завтра будут уроки у Лае. Этот не пощадит! Мало ли чья там дочка и мало ли что она такого сотворила… А придёт неготовой, и будет ей весёлая жизнь… Взамен Хрийз рассказала про костомар, и про гнездо, и про то, как брела через туман, заранее уже умерев тридцать три раза. Только про княжеский замок, про Совет и про сЧая рассказывать она, подумав немного, не стала. Незачем. Вот так.
        - Я её поливал, - кивнул Желан на лилию. - Где взяла?
        - Через асфальт пробилась. Во дворе, напротив большого дуба.
        - Эх, - с завистью сказал Желан. - И что бы мне там не пройти раньше!
        - А что?
        - А не догадываешься?
        - He-а, - беспечно мотнула головой Хрийз.
        - Растение-то магическое.
        - Шутишь! Разве бывают растения-фамильяры?
        - Ни разу! - Желан был серьёзен, как никогда. - Фамильяры-растения бывают, только это редкость редкостная. Семена разносят стихийные потоки, и они, пока летят, вбирают в себя магию, сколько могут. Однажды такое семечко попадает на твой след, и появляется росток.
        Хрийз очарованно слушала. Желан умел рассказывать так, что невозможно было от его рассказа оторваться.
        - Погоди, - сказала она, - так что мне теперь, оббежать весь город, мало ли где я ещё наследила? А если они опять на дороге… их же затопчут!
        - Не затопчут, - посмеялся Желан. - Оно может прорасти только на свежем следе.
        Рядом с тобой. Там, где ты ходишь чаще всего. Самые известные фамильяры - дубы в Высоком Замке, они служат вот уже двадцатому поколению князей Сирень-Каменногорских, и, говорят, что они засохнут и обрушатся только тогда, когда последний в роду уйдёт, не оставив потомства…
        - А ещё где-нибудь в мире есть что-либо подобное? - спросила Хрийз.
        - Говорят, у горцев есть, в сердце Небесного Края - у подножия их Вершины
        Света… Хотел бы я когда-нибудь побывать там!
        - Значит, будешь, если хочешь, - заверила Хрийз.
        - Как же, - скептически ответил на это Желан. - Горцы к своей Вершине никого не подпускают. Страшное место, по слухам. Храм, инициированный Светом… Я не могу даже представить себе что-либо подобное!
        - Надо в книжках почитать, - задумчиво сказала Хрийз. - Не может быть, чтобы там ни слова не нашлось…
        - Слушай, хватит болтать! - Желан подставил своей ящерке руку, и та стремительно взобралась по рукаву на плечо, сунула мордочку хозяину в ухо - спряталась. - Пошли, поешь. Голодная, наверное, как не знаю кто…
        Из коридора одуряющее пахло, и Хрийз вдруг поняла, ей действительно до одури, зверски, хочется есть. А что она ела-то сегодня? Утром счейг с булочкой, и всё…
        В кухне-столовой, как всегда по вечерам, была толпа. Девушку встречали радостно. Расспрашивали, Хрийз охотно рассказала ещё раз про костомар, не забывая уплетать приготовленную Желаном рыбу, сокурсники внимательно слушали.
        В какой-то момент она подняла голову и зацепилась взглядом за тёмный провал окна. Там, за тонким стеклом, густела вечерняя тьма, дул ветер, качая облетевшие плети плакучей ивы. Лицо отразилось на поверхности стекла как штрих-рисунок карандашом. Хрийз зябко поёжилась. Ей отчего-то стало вдруг сильно не по себе.
        Как будто дохнуло в душу холодом разверстой могилы.
        Утро встречало малахитовым сумраком: восток уже тронула зелень новой зари, но солнце вынырнет из-за гор ещё очень не скоро. Зверски хотелось спать, потому что засиделась с книгами допоздна. Кажется, поспать удалось всего часа четыре, а то и вовсе три. Рот раздирало зевотой. Хрийз уже и водой холодной в лицо плескала, и горячего счейга напилась, без толку. Спать надо вовремя ложиться, вот что.
        А первым занятием как назло была лекция у лТопи. Хоть топись. Хрийз честно изображала из себя существо разумное, вникающее в тонкости того сложного дела, о котором говорил учитель: магориентирование в пространстве. Тема лекции смыкалась
        С дисциплиной «Навигационные приборы», и в другое время Хрийз слушала бы с огромным интересом. Приборы в Третьем мире строились с учётом магии; потрясающий сплав науки и магических техник поразил ещё на примере трамваев и
        Ненаша Нагурна, неумершего, искренне любившего инженерное дело.
        В ушах сладко зашумело, голова поникла. Через сознание поплыли белые единороги, косматые волны, тяжёлый жар междумирья, подправленный пряной солью свежепролитой крови…
        - Хрийзтема Браниславна! - резкий окрик Лае вернул в реальность, - Не спать на занятиях!
        Вот как уже. По отчеству. Хрийз потёрла лицо. Ну, да. Все уже всё знают, толку скрывать.
        - Простите, - сказала она и ляпнула поистине вечное обещание:- Я больше не буду…
        Среди одногруппников прокатился смешок. Лае зыркнул на аудиторию, смешки тут же завяли. Сказал сердито:
        - Чем вы ночью занимались, ваша светлость? Грибы чистили? Не спать на занятиях. Внимание и концентрация. И вот это вот, эти ваши каракули… - Хрийз скосилась в тетрадь и увидела, что снова начала писать по-русски. - Переписать!
        Проверю. Сядьте. Слушаем дальше. Ориентация в условиях магически наведённого тумана…
        Хрийз села, чувствуя, как горят уши. Г рибы чистила! Не грибы и не чистила. Но не объясняться же при всех, и не объясняться же вообще! Объясняешь, оправдываешься, особенно, когда действительно виновата, - выглядишь дурой.
        Выглядеть дурой нельзя, не тот статус. А в выволочке можно усмотреть и пользу: подлый организм, получив встряску, наконец-то проснулся…
        Урок тянулся жёваной резиной. К концу снова потянуло в сон, несмотря на то, что от окон тянуло стылым сквозняком и ноги в легкомысленных тонких носочках ощутимо мёрзли. А впереди практика всё с тем же Лае. Значит, снова будет позор…
        По окончании лекции народ потянулся из аудитории: практические занятия проходили на первом этаже. Хрийз собирала тетради, судорожно соображая, как бы за короткое время перемены успеть заскочить в ближайший дворик тяпнуть горячего счейга, чтобы и согреться и проснуться. По всему выходило, что никак. Не успеет
        Пат. Либо ползанятия пропустит, либо те же ползанятия проспит. А уж что именно Лае сможет простить, к гадалке ходить не надо: не простит ни того, ни другого.
        Хрийз задержалась в классе, выходила последней. А в коридоре к Лае подошла
        Вера Воронова. И о чём-то они тихо между собой заговорили, однако уши уловили имя сЧая и сразу же встали торчком. Останавливаться, однако, было нельзя. Хрийз прошла мимо, стараясь не спешить, но и не слишком задерживаться. Ей удалось не обратить на себя внимание и услышать главное: корабли Островов уходили из
        Сосновой Бухты сегодня…
        Что случилось в море, оставалось только гадать. сЧай не собирался покидать гавань так рано, сам говорил, флот останется здесь на несколько дней. Но, по-видимому, этих нескольких дней ему не дали.
        «А ^я^ же ничего не успела!» То есть, основу для оберега Хрийз связала, но необходимо было вставить камень, который она вчера даже не искала - некогда было. Девушка как раз собиралась наведаться в лавку аль-нданны Весны сегодня вечером, посмотреть там что-нибудь подходящее. Но вечера у неё и не оказалось.
        По закону подлости, стоянка боевых кораблей и торговые лавки находились в противоположных концах города. Хоть разорви-ись на части, и Яшки нет рядом, с детьми сидит, папашка счастливый!
        А ноги сами уже бежали из здания школы в общежитие. Лае за прогул не похвалит, ну и пёс с ним. На его похвале свет клином не сошёлся. Хрийз влетела в комнату, какое-то время переворачивала всё вверх дном потому, что заветное рукоделие не находилось. Спрятала вчера, чтобы глаза никому не мозолило, прежде всего, Желану. И вот. Потеряла.
        Вещица нашлась под подушкой. Хрийз бережно спрятала её в карман, и побежала вниз, вниз, оттуда через двор на улицу, по улице до ближайшей остановки трамвая. Её счастье, не встретила никого из преподавателей, а то бы вернули на занятия, и слушать ничего не стали бы.
        В другое время Хрийз бы задумалась, может быть, засомневалась бы, даже - испугалась с чего это её потащило выручать из беды того, кто вполне сам мог о себе позаботиться. Да и беды никакой ещё не было. Подумаешь, сон приснился про отравленную воду, вот и вся беда, смешно, если вдуматься. Но сейчас ей было не до шуток Незавершённая работа жгла душу, как когда-то самый первый ее вязальный артефакт, та звезда для Ненаша Нагурна. Что-то такое про подобное состояние объяснял однажды Канч сТруви… Но объяснение Хрийз благополучно забыла.
        Трамвай подкатил почти сразу же, как Хрийз встала на остановку. Зелёный, то есть, именно такой, какой и был нужен. Удача, зелёные ходили не так уж часто…
        Хрийз встала на заднюю площадку, держалась за поручень, смотрела, как убегают назад рельсы, тускло отсвечивающие неяркой рыжеватой зеленью зимнего солнца.
        Стояли холода, но снега ещё не было, ветер гонял вымороженную серую пыль, а высокое, звенящее морозом небо, затягивали кружева когтеобразных перистых облаков. Верный признак перемены погоды. Через несколько дней на Сосновую
        Бухту упадёт первый в этом году зимний буран.
        Трамвай резво бежал по рельсам, в салоне пахло теплом из расположенных под сиденьями печек, сухим металлом, смазкой, в шкафчике за кабиной водителя что-то щёлкало и стукало, «так-так-так» - стучали колёса. Хрийз цеплялась за поручень,-вагон неслабо мотало на поворотах, - и молила про себя: «Быстрее! Пожалуйста, быстрее!» Очень уж она боялась опоздать.
        В лавке аль-нданны Весны все было по-прежнему. Аккуратно оформленные стойки и столики с товаром, цветущее домашнее деревце в углу у большого окна-витрины, и сама Весна за своим столиком, с книгой в руках. Вот только исходящая от горянки аура громадного Света была такова, что Хрийз споткнулась на пороге. И как она, спрашивается, раньше не видела, где глаза были?! От такой ауры хотелось бежать с воплями, роняя по дороге обувь…
        Поздно. Весна заметила ее. Хрийз вежливо поздоровалась, объяснила, зачем пришла.
        Смотри, - женщина жестом указала на один из прилавков, - Может быть, найдешь там…
        Хрийз поблагодарила, вытащила свое вязание, стала смотреть. Выбор был огромным, от крупных камней, до маленьких и неказистых с виду, но наверняка стоивших безумную цену из-за своей способности накапливать магический потенциал.
        Но ничего не подходило совершенно, Хрийз это чувствовала каким-то внутренним нервом. А еще девушка косилась на хозяйку лавки. Аль-нданна подавляла самим своим присутствием. Хрийз удивлялась, почему раньше ничего не ощущала.
        Что-то не так, маленькая княжна? - поинтересовалась горянка.
        Хрийз не смогла посмотреть ей в глаза. Сказала:
        А вы больше не прячетесь…
        Я не пряталась и раньше, - пожала плечами женщина, а потом добавила понимающе: - А! Ты теперь видишь полную ауру! Закономерно. После смертельного испытания всегда происходит качественный скачок в развитии. Тебя это пугает?
        Да, - призналась Хрийз, - Это как-то… Как-то уж слишком…
        Привыкай, - посоветовала аль-нданна, вновь возвращаясь к книге. - Другого выхода нет.
        Хрийз молча кивнула. И правда, какой у нее выбор…
        Она пересмотрела все, что могла, и ни одна вещь не подошла. Никак. Совсем. А время уходило, Хрийз ощущала бегущие минуты песком, сыплющимся сквозь пальцы, и едва не плакала от отчаяния. Что же делать, ну, что?!
        Позволишь совет? - добродушно спросила Весна, закладывая пальцем страничку в книге.
        Да, будьте так добры… - вежливо пролепетала Хрийз, украдкой вытирая предательские слезы.
        Ты поймешь, что тебе нужно, когда увидишь человека, которому связала эту вещь, - пояснила горянка, - Нужен отклик его ауры. Без него ничего не выйдет.
        Хрийз накрыло ужасом: это же надо добежать теперь до кораблей, вцепиться в сЧая, уговорить его придти сюда, и… и… и что теперь делать?!
        Тебе по артефактике неплохо было бы подготовиться, - с сочувствием чыговоиила аль-нданна, - Но артефактику в мореходных школах не дают, не тот уровень. На месте Бранислава я бы выкупила этот несчастный контракт и отправила бы тебя на настоящую учебу. К нам в Белодар, например. К моему наставнику, аль-нданну Звениречке. Пошло бы только на пользу.
        Я не хочу в Белодар, - тихо выговорила Хрийз.
        Не хочет она, - фыркнула горянка. - Думаешь, я хочу нитками да камушками торговать? А надо.
        А почему надо? - спросила Хрийз и тут ее осенило, только рот захлопнуть девушка вовремя не успела:- Вы в плену?
        Аль-нданна качнула головой, зазмеились по плечам вплетенные в волосы шнурки с бусами. Хрийз ожидала гневного взрыва, мол, что ты несешь, девчонка. Но горянка ничего не сказала…
        Простите, - заторопилась Хрийз. - Я пойду, я спешу…
        Погоди, - жестом остановила ее аль-нданна. - Тебе ведь в гавань, к островным кораблям. Это далеко, не успеешь…
        Посередине лавки соткался ослепительно сияющий портал, напоенный Светом.
        Иди… без обязательств, иди.
        Почему? - потрясенно спросила Хрийз.
        Она привыкла, что мир зеленого солнца скуп на подарки, особенно подарки магические, и подобная щедрость, проявленная непонятно с чего, пугала ее.
        Иди уже, - с досадой повторила аль-нданна Весна, - Не трать напрасно мои силы.
        Они не безграничны, знаешь ли.
        Спасибо, - прошептала Хрийз и шагнула в слепящее зеркало портала.
        Переход вынес на набережную, и тут же в лицо швырнуло ледяным колким снежком, принесенным закатной тучей. Девушка задохнулась, закашлялась, а когда пришла в себя, увидела двоих островных моревичей в форме и с оружием в руках.
        Вашу мать! - недобро выразился один из них. - Могли убить!
        Простите, - сказала Хрийз. - Но мне очень нужно было!
        На Грань до срока нужно было? - осведомился второй.
        Ну, пожалуйста! - не выдержала Хрийз. - Хватит издеваться!
        В чем дело? - спросил сЧай, - Хрийз, ты?!
        Хрийз обернулась на его голос. Успела! Вот он, собственной персоной. А задержись на пять минут, и помахала бы вслед корме уходящего флагмана…
        Что вы мне не сказали! - сердито выговорила Хрийз. - Я бы раньше пришла.
        Пойдем, - сЧай взял ее под руку, - отойдем вон туда, там нет ветра…
        Своим спутникам и вооруженным дежурном он коротко сказал что-то на языке
        Островов, и те пошли на корабль.
        От набережной спускалась вниз широкая лестница. Сейчас она была наполловину затоплена приливом, мраморные ступени четко просматривались в сине-зеленой, даже на взгяд холодной, воде.
        Тонко, стеклянисто шуршали, колыхаясь и наползая друг на друга, прозрачные льдинки. Высокие гранитные стены отсекали ветер, здесь действительно было теплее, чем наверху. Но руки все равно мерзли: воздух сочился морозом.
        Я вам оберег связала, - сказала Хрийз. - Я же обещала… А вы мне не сказали! сЧай улыбнулся, потер ладонью затылок. Ответил:
        Так получилось… Не хотел тревожить тебя.
        Ага, - сердито сказала Хрийз. - Я бы с ума сошла: вот вошли бы вы в отравленную воду, которая мне приснилась тогда, и что?
        Логики в ее словах было минус ноль, Хрийз сама это понимала, и злилась на собственную косноязычность, не позволившую объяснить ситуацию получше. Она вытянула из внутреннего кармана свое вязание, и вдруг, как аль-нданна Весна и говорила, четко поняла, чего именно здесь не хватает и что делать дальше. Девушка наклонилась, подобрала округлую гальку, подула на нее зачем-то и вплела в подготовленную для камня узорчатую клеточку из тонкой стеклянной нити. Нить вчера, справедливо решив, что уже и так все пропало, и хуже не будет, выдернула из рукава собственной туники. Той самой. Туника и сейчас была на девушке, под свитером…
        Вот, - Хрийз протянула оберег сЧаю. - Возьмите. И не снимайте.
        Он улыбнулся, наклонил голову, пришлось встать на цыпочки, чтобы надеть свое творение ему на шею.
        Будьте осторожны, хорошо? - сказала Хрийз. - Я не хочу, чтобы вы умерли, сЧай.
        Он мягко перехватил ее руки, в замерзших пальцах тут же заныло от тепла его ладоней.
        Я буду осторожным, - пообещал сЧай. - Раз ты просишь.
        Врете ведь, - горько сказала Хрийз, отворачиваясь. - Не гулять же идете. На войну.
        Корабль дал длинный гудок и два коротких. Заметалось над серыми горбами волн гулкое эхо…
        Это мне, - сказал сЧай. - Пора.
        Но сам не сдвинулся с места. Хрийз еще удивилась, чего он ждет, а потом вдруг поняла, чего… и сразу же стало жарко и страшно, а в памяти отдался эхом голос отца, старого князя: "Мой воспитанник, мой друг, моя опора. Я был бы рад назвать его своим сыном…"
        Всего один шаг. Один шаг, обнять, и пусть все к черту катится… Но она почему не смогла сделать этого сразу. И секундное колебание убило последние остатки времени: с корабля раздался второй сигнал.
        Хрийз осторожно вытянула пальцы из ладоней сЧая… а как не хотелось, кто бы знал! Но по лестнице они поднялись вместе…
        Девушка не сразу отправилась обратно. День пропал всё равно, Лае не простит всё равно, Райда Капгир за нарушение контракта вынесет мозг всё равно. Всех их придётся слушать тихо, опустив глаза в пол, полностью сознавая собственную вину.
        Неприятно, как ни посмотри. Но ничего же не сделаешь. Сбежала с занятий?
        Сбежала. Что тем самым одному хорошему чело… тьфу, моревичу! - помогла с магической защитой, никого не касается.
        Сверху с криком слетел Яшка, закружился над головой. Хрийз подставила ему руку. Сийг с готовностью уселся на неё, крепко сжимая когти. Тяжёлый, чёрт…
        - Ну, что, папашка? - спросила у него Хрийз с нежностью. - Доволен жизнью?
        Яшка захлопал крыльями, горделиво выгибая голову.
        - Сиди смирно, дурной, - укорила птицу Хрийз. - Ты же не пёрышко!
        Его сумбурные птичьи мысли были полны чувств к собственным детям. Сийг не мог выразить их словами, но Хрийз прекрасно понимала его состояние. Их связь изо дня в день лишь крепла, становясь прочнее. Через Яшку Хрийз чувствовала иногда и его пёструю супругу. Наверное, ей тоже можно было передать просьбу или приказ, и птица исполнит, но девушка страшилась пробовать. Спугнёт молодую мать, и что с птенчиками делать потом? Да и… Яшки мало, что ли? Если ещё и эта начнёт бросаться на каждого встречного, вообразив себе, что тот хозяйку обижает…
        Яшка снялся с руки, сделал круг над головой, нетерпеливо крича.
        - Конечно, - сказала ему Хрийз. - Конечно, лети! Корми детей. Дурачок. Можешь даже не спрашивать…
        Ещё один круг, и сийг метнулся в море. Рыбу ловить для своего семейства.
        Хрийз проводила его взглядом, зябко пожимаясь в тёплом плаще. По уму, пора была уже доставать из сундуков тёплую волчью шубу…
        Какое-то смутное, странное ощущение не давало ей покоя. Хрийз возвращалась в мореходную школу и не могла отделаться от ощущения, что снятый защитный флёр продолжает каким-то образом воздействовать на город. Как будто его сняли не весь.
        Как будто…
        Пронзило внезапным осознанием: та, страшная, чужая часть - осталась! Она осталась, осталась! Хрийз, всхлипнув, подняла голову к подёрнутому вечерними облаками небу, - ей далось это простое движение большим трудом. Плетение стихии
        Смерти висело над городом, как паучья сеть, стекаясь нитями к Алой Цитадели, горящей на закате свирепым коричнево-багровым огнём…
        Девушка ускорила шаг, вжимая голову в плечи. Сеть неподвижно висела над головой. Пока неподвижно…
        Во внутреннем дворике нарвалась на Лае. Чему удивляться? Закон подлости во всей его красе…
        - Так, - сказал учитель, упирая кулаки в бока. - И где же вас, ваша светлость, носит, позвольте поинтересоваться?
        Хрийз стиснула зубы, опуская голову. Надо терпеть, виновата сама.
        - Вы самовольно ушли с занятия, вы пропустили практическую работу. Чем вы можете это оправдать?
        - Ничем, - выдавила из себя Хрийз.
        - На свидание бегали?
        «Не твоё дело!»- обозлилась девушка, но промолчала. Вокруг начали собираться любопытствующие. Как собираться… Делали вид, что жутко спешат по всяким разным делам, а сами замедляли шаг, петляли по краям дворика, возвращались обратно. Ага.
        Хлеба и зрелищ, знаем, плавали. Хлеба зеваки вкусят, так сказать, потом, а зрелище - вот оно, любуйся, кто может: противный Лае прилюдно кое-кого треплет за косяки.
        - Так чтобы вы знали, у нас не увеселительное заведение…
        И дальше, по всем кочкам. Хрийз пропускала мимо ушей, а думала она об остатках развеянного флёра, точнее, получается, о его порченной сердцевине, которая непонятно как осталась на месте, живая и невредимая. Ну, они же все - высшие маги! Как же так?! Мало того, что одного из них подмяли., а кого, именно кстати, а? Мало того, так ещё и обезвредить зловредное плетение не удалось! И что с ним делать теперь?
        - О чём вы думаете, ваша светлость? О рыбе на вертеле?
        - О флёрах, - честно призналась Хрийз. - Можно ли сделать флёр только из одной стихии?
        Лае опешил на мгновение. Не ожидал, по всему было видно, никак не ожидал.
        Вместо покаянного мямления - услышал вопрос.
        - Нет! - рыкнул он раздражённо. - Вы не о том думаете, ваша светлость. Рано вам ещё интересоваться флёрами. Вы простую практическую выполнить без ошибок не в состоянии, а туда же, к высшей магии тянетесь.
        Хрийз молча кивнула. Лае не помощник, нашла у кого спрашивать! Но у кого спросить-то? У аль-нданны Весны? Нет… лучше не трогать её вовсе. Страшная она. У
        Сихар? Сихар в больнице… Канч сТруви спит. Блин! Может, Двахмир ещё в городе… и… и ну его. В библиотеке самой найти будет проще.
        - Вы меня слышите?
        - Слышу, - послушно кивнула Хрийз.
        - Врёте ведь.
        «Вру», - молча согласилась она, не поднимая головы. Когда он замолчит уже…
        Лае внимательно рассматривал её своими рыбьими гляделками, Хрийз чувствовала его взгляд ка к обжигающий огонь, сверлящий контрольную дырку прямо во лбу. Ох, оторвётся он через пару дней на занятиях… Злопамятный чёрт.
        - Идите, - устало махнул на неё рукой Лае.
        Хрийз недоверчиво вскинула голову.
        - Да идите уже. Толку с вас сейчас…
        Повернулся и пошёл сам. Окружающий народ тоже как-то быстро вспомнил про другие, очень важные, дела. Ещё угодишь под горячую руку. А грехов у любого студента всегда наберётся не на одну выволочку и даже не на две…
        Прода от 12.12.2017, 23:48
        Позже, в своей комнате, задумчиво поливая гранитную лилию, Хрийз напряжённо думала, вспоминая всё, что уже успела прочитать о флёрах. Да, там сплетались все стихии и все изначальные силы, но что если на канву наложить не семь разноцветных стежков, а семь одноцветных? Взять одну всего стихию. Что получится? Если вышивать одним цветом, может получится двуцветный, скажем, портрет. Цвет основы плюс цвет нити. Можно сплести макраме. Вообще одна нить всего и один цвет - в пространстве. И да, трёхмерная будет штучка.
        Если плести флёр из одной стихии, то основой ему послужит окружающий мир?
        Если плести из одной стихии как макраме…
        Хрийз чувствовала, что здесь что-то есть. Что ещё немного, и она поймёт. Но понимание не приходило, а голова начала ощутимо трещать.
        Но это, наверное, будет уже не флёр. Это что-то другое тогда будет. И наверняка, высшие маги такое проделывать вполне способны. Как же только оно называется? Что искать-то? Какие книги?
        В библиотеке Забава Желановна отказалась помочь наотрез. Рано, мол, читать тебе такие книги, дитя. Хрийз не стала спорить. Может, и рано. А может, не в книгах дело… в книгах ответа не будет или искать тот ответ придётся тридцать лет и три года. Местных лет, то есть, переведите-ка обратно, три умножить на восемнадцать и плюс ещё три… Вот. А действовать надо - сейчас!
        Стихию можно уравновесить противоположной по знаку стихией, это Хрийз запомнила из уроков Лае и Кота Твердича. Но ей не давало покоя схождение стихий в триаде высших сил. Свет, Тьма и Сумрак стояли над стихийным квадратом, вбирали его в себя, но каждая изначальная сила не могла охватить всю стихию сразу. Они присутствовали в каждой вместе. Какая-то сильнее, какая-то слабее, но - вместе.
        Грубо говоря, не бывает Огня без Света, без Тьмы и без Сумрака. И то же самое можно сказать про стихию Воды или Воздуха. Менялись пропорции, не менялась суть.
        Что-то брезжило в голове на эту тему, смутное. Причём не из магии, а из школьных знаний, полученных ещё там, в Геленджике, на Земле. Вот только за полтора года жизни в чужом мире все школьные предметы выветрились из головы почти полностью…
        Хрийз пыталась вспомнить, и не могла. Пара дней напряжённых раздумий довела её до очередных неприятностей на практическом уроке у Лае. Закон подлости в действии, что называется.
        - Что это у вас опять получилось, ваша светлость? - через губу вопрошал он, разглядывая полный разгром на рабочем месте ученицы.
        Хрийз угрюмо молчала. Вот тебе и стихия Воды. Вода, она, конечно, море или, допустим, питьевая в графине. Но пар высокого давления - это пар высокого давления. Тоже… Н20.
        - С вами враги разбегутся сами, не понадобится артиллерии, но хуже всего придётся своим. Отличный образчик, как не надо делать ни в каком случае…
        - Сами бы попробовали, - огрызнулась Хрийз, устав слушать издевательства.
        Рот она захлопнула тут же, но, как всегда, слишком поздно. По могильной тишине, мгновенно упавшей на аудиторию, она поняла, что сокурсники её уже похоронили, облагородили могилку и вырастили на холмике цветы.
        - Бестолочь, - с укором сказал Лае. - Смотрите. И запоминайте. Всех касается!
        И показал класс. Нарочито замедленно, чтобы понятна была формула плетения.
        Хрийз смотрела, как наплывают одно на другое прозрачные, с толстеньким ободком, кольца водной стихии, смотрела и видела вместо них совсем другое…
        Урок математики. Учебник Петерсона. Сухой голос пожилой учительницы.
        Диаграмма Эйдера-Венна…
        - Теория множеств! - выдохнула Хрийз, испытав дикое облегчение от того, что наконец-то вспомнила нужное.
        - Что? - грозно спросил Лае.
        - Н-ничего, - торопливо выговорила она. - Ничего…
        - Ничего? Тогда повторите!
        Повторить не получилось, потому что Хрийз отвлеклась на воспоминания и пропустила наглядное объяснение.
        - И как это понимать? - ледяным тоном осведомился Лае.
        - Я… я думала, что…
        - Думала она! - сердито высказался учитель. - Тут думать вредно, к вашему сведению, здесь надо просто знать. А то - думают они! Если будете думать над простейшими элементами в боевой обстановке, то сразу же начнёте нервничать и совершать ошибки, фатальные. Всё это должно в подкорку войти, в рефлексы, так, чтобы во сне вас толкнули и вы - сделали по правилам. В море метаться с большими глазами будет поздно, легче сразу утопиться - и для себя легче и для товарищей своих, ну, и враги тоже… порадуются.
        Хрийз слушала ругань Лае и не слышала ни слова. Скорей бы уже время закончилось, скорей бы! Она знала, куда бежать, у кого просить помощи. У учителя
        Несмеяна, конечно же! Тот уж наверняка про теорию множеств знает. А если не знает, подскажет того, кто знает. Или книгу посоветует.
        Снаружи хлестал вовсю ледяной дождь, выл ветер, световой день и без того короткий, увял совсем, будто его не было. Хрийз торопливо бежала по скользким улицам, стараясь не отвлекаться на давящую тяжесть враждебного плетения, обнимавшего город страшной паутиной. Просто запретила себе воспринимать его!
        Пока оно неактивно, пока оно ещё просто висит и выжидает. Может быть, ещё есть время. Может быть, ещё получится его обескровить. Может быть…
        А больше всего Хрийз боялась, что учителя Несмеяна не окажется на месте. Он переехал в Жемчужное Взморье, ближний свет, конечно же, в кавычках. Особенно по такой погоде. И вот приедешь туда, а его нет. Мало ли по какой причине…
        Лёд ещё не встал. Но рейсовые катера ходили, несмотря на волну и непогоду.
        Магия…
        Хрийз смотрела в окно, как летят мимо громадные, в хрустких пятнах льдин, волны, и не находила себе места. Успеет к концу рабочего дня? Не успеет? Не успеет, придётся завтра пропускать свои собственные занятия…
        В Жемчужном Взморье было холоднее, чем в Сосновой Бухте. Дождь превратился в косой, секущий снег, мелкий и острый, как осколки стекла. Хрийз натягивала капюшон, укрываясь от ветра, но пробирало всё равно. Простыть ещё не хватало…
        В школьном дворе было пусто, темно и тихо. Горели зеленоватым, солнечным, огнём фонари. Над круглым бассейном-входом в подводную часть школы слабо мерцал погодный купол. Никого… опоздала? Впрочем, на бортике бассейне сидела одинокая девочка-моревична, болтала ногой в воде и что-то грызла. Хрийз пошла к ней, намереваясь спросить про учителя.
        Под погодным куполом стоял ощутимый холодок, но без ветра и без осадков.
        Хрийз распустила завязки, откинула со лба надоевший капюшон. Девочка обернулась на звук шагов, \
        - Юфи! - изумилась Хрийз, узнав девчонку.
        - Ага, я, - хмуро ответила та.
        - Ты выросла, - сказала Хрийз. - Прямо не узнать.
        - И ещё вырасту, - заверила Юфи, вскакивая и отряхивая с ноги воду. - Слушай, Хрийз, а ты чего сГрая доводишь?
        - Я довожу?! - в изумлении ахнула Хрийз.
        - А то кто, я, что ли? - Юфи агрессивно насупилась, сунула кулачки в карманы курточки, явно кое-кого копируя. - Он по тебе совсем засох, дурной стал, как пробка.
        - Пробка и есть, - возмущённо высказалась Хрийз. - Ну, пусть головой о стенку треснется! Может, в дырку немного мозгов откуда-нибудь затечёт. Да вообще это не твоё дело! - спохватилась она, внезапно сообразив, что отчитывается перед мелкотой сопливой.
        - Ещё какое моё, - задиристо ответила Юфи. - Он - мой родственник, брат моего деда. А вот ты - дура.
        Хрийз окатило приступом бешенства, еле сдержалась, чтобы не залепить нахалке хорошую пощёчину. «Это ребёнок, - сказала Хрийз себе. - Ребёнок.
        Несовершеннолетняя. А ты, блин твой горелый, маг Жизни. Кто-то должен быть умнее!»
        - Мою умственную полноценность обсуждать мы с тобой не будем, Юфи,-терпеливо сказала Хрийз. - Скажи лучше пожалуйста, где твой отец?
        - Не скажу! - заявила вредная девчонка.
        Следовало ожидать. Обиделась за Гральнча капитально, вот же коза оранжевая. То, что Гральнч - сам во всём виноват, в расчёт не принималось.
        - Ладно, - кивнула Хрийз. - Пойду сама спрошу…
        - Ну, и иди!
        Девушка пожала плечами. Ссориться с ребёнком - себя не уважать. Надо быть умнее. Терпеливее. Мудрее… Но уговоры помогали слабо. Раздражение на соплячку не торопилось уходить.
        - Юфсаар! - строгий окрик заставил упрямую девчонку опустить голову. - С кем ты снова ссоришься?
        Несмеян. Как хорошо! Хрийз смотрела на учителя и сама себе удивлялась. Ведь ничего больше не дрожало в душе, как раньше. Хороший человек, симпатичный мужчина. Но и только. Стыдно было вспоминать собственные детские чувства к нему.
        И тот разговор последний… хоть сквозь землю провались прямо тут, на этом же самом месте!
        - Доброго вечера, - сказала Хрийз.
        - Папа, я… - начала было Юфи.
        - Дома поговорим, - сказал дочери Несмеян. - Ступай.
        - Но, папа! Это же такая…
        - Юфсаар. Ступай домой.
        - Ну, и ладно, - обиделась Юфи.
        Нырнула в воду, намерено взбив веер ледяных брызг. Хрийз среагировала мгновенно, выставив воздушный щит. Ого, уроки вредного Лае всё-таки принесли пользу! Девушка вспомнила, как мучилась в начале года с этими щитами. Не зря, получается, мучилась…
        - Приношу извинения за манеры дочери, - сказал Несмеян. - Совсем отбилась от рук. Но без внимания её поведение не останется.
        Хрийз кивнула, сказала:
        - Только не переусердствуйте, пожалуйста. Вы же не будете её лупить?
        Телесные наказания здесь были не то, чтобы нормой. Но за некоторые отдельные моменты прописывались со всеобщего одобрения в обязательном порядке.
        Хамство старшим в перечень входило.
        - Нет, - он чуть улыбнулся. - Хотя, может быть, и надо бы.
        - Не надо! - с жаром заверила Хрийз.
        - Думаете?
        - Да. Ведь не поможет же.
        - Здесь вы правы, ваша светлость, не поможет.
        Хрийз с досадой поморщилась.
        - Пожалуйста, - сказала она, - не надо вот этого всего. Этих светлостей и прочего… Я - Хрийз. И всё.
        - Не привыкли ещё? - понимающе спросил он. - А надо.
        - Знаю, - уныло согласилась девушка, - Но всё-таки…
        - У вас ко мне дело, Хрийзтема Браниславна?
        Р-р! И ничего не сделаешь, даже если очень сильно захочешь. Барьер, через который не перешагнёшь уже никогда. Все, с кем была знакома раньше, предпочтут остаться по ту сторону. Настолько в этом мире важен статус, прямо как в Индии с её кастами.
        - Да, - сказала она, - Вы не могли бы мне объяснить теорию множеств, Несмеян
        Некрасович? Хотя бы в общих чертах.
        - Теорию множеств, - повторил он, с любопытством её разглядывая, - Откуда же вы знаете о ней?
        - Ещё с Земли. Мы учили в школе, только я… - она выдохнула, и всё же призналась:- Я всё забыла! А надо вспомнить.
        - Хорошо. Пойдёмте в здание…
        Только оказавшись в тепле Хрийз поняла, насколько успела замёрзнуть на ледяном ветру. Надо было всё же одеться теплее, даром, что ли, свитеров навязала.
        И скорей бы уже устанавливались морозы, а то по такой сырости волчью шубу надевать жалко, не заслужила она подобного обращения. Сняв плащ, Хрийз тут же сунула озябшие ладони под мышки, и это не укрылось от взгляда учителя.
        - Пойдёмте вот сюда… вам необходимо горячее…
        - Нет, не надо! - отказалась Хрийз.
        Обеда ей ещё не хватало. В школьной столовой. Неважно, что все ученики уже давно разошлись, всё равно…
        - Счейг с булочкой, - вот же этот, змей-искуситель! - Сейчас принесу.
        - От счейга я отказаться не могу, - вынужденно согласилась Хрийз.
        Счейг оказался великолепен, насколько может быть великолепен горячий напиток после мерзкой непогоды, по которой пришлось пробежаться аж от самой набережной, потому что ждать общественный транспорт оказалось выше собственных сил. Булочка же была типично школьной булочкой, мягкой, свежей, с забытым вкусом детства, и как же нестерпимо захотелось оказаться в прошлом, в родном Геленджике, в школе, и чтобы бабушка встречала после занятий… Хрийз стиснула зубы, загнала обратно под веки непрошенную сырость. Всё. Отрезано, прошло. Не вернёшь. Надо жить сейчас…
        - Теория множеств не содержит в себе особенных сложностей, - начал объяснения
        Несмеян. - Начнём с основ.
        Он вынул из кармана блокнот, перелистнул его, взял ручку.
        - Для начала определимся с терминами. Множество - это совокупность элементов произвольной природы с каким-либо общим свойством. Допустим, множество животных, - на чистом листе появился круг, - Пока понятно?
        - Да, - кивнула Хрийз.
        - Идём дальше. В множестве животных можно различить несколько подмножеств. Скажем, множество мышей. Множество птиц, - внутри большого круга появилось два маленьких. - А вот есть множество, допустим, минеральных пород. Оно со множеством животных никак не пересекается. Согласны?
        Хрийз кивнула.
        - Смотрите, рассмотрим отдельно множество, скажем, мышей. Внутри него будет подмножество мышей с серым цветом шкурки, подмножество с белом и, на пересечении первых двух некоторое подмножество зверьков, имеющих и серый и белый цвет вместе. Отсюда следует что? Над множествами можно проводить операции. Пересечение, объединение, дополнение, разность, симметрическая разность…
        Хрийз внимательно слушала, чувствуя, как всплывает сквозь толщу непонимания внезапное решение. Если всё это применить к магии… К триаде высших сил и квадрату стихийных… То получится… получится…
        - А вот я думаю… - сказала Хрийз… - Про мышей… Наверное, белые мыши как-то влияют на серых, и те начинают перекрашивать себя в белый цвет тоже. Но, поскольку сразу всю шкурку свою они не могут сделать белой, они сначала становятся пятнистыми. Из своего множества они переходят вот в это пересечение. А оттуда уже, по мере окрашивания, в множество к белым. Это такая зона перехода получается. Зона влияния…
        - Хм, - Несмеян поджал губы, - Возможно. Теория множеств - всего лишь математический аппарат. Применить этот аппарат можно где угодно.
        - И для магических стихий тоже? - уточнила Хрийз.
        - Разумеется.
        - Да, и если по аналогии с мышами… Смерть и Жизнь - противоположные стихии, но они пересекаются точно так же, как серые и белые мыши, по Свету. Свет содержится и там и там, в разной только пропорции. И через Свет Жизнь может повлиять на Смерть! Заставить её… перекраситься. Перетянуть к себе. Уничтожить…
        - Почему Свет? - настороженно спросил Несмеян.
        - Ну, я инициирована стихией Жизни, - объяснила Хрийз. - Свет - наиболее доступная для меня сила из триады высших…
        - Знаете что, ваша светлость? - решительно сказал учитель, забирая листок со своими объяснениями. - Я вам здесь не советчик! Обратитесь к магам.
        Хрийз молча смотрела на него, не отводя взгляда. Потом сказала:
        - Вы же понимаете, что глупо прятать этот листик. Я запомнила ваши объяснения.
        - Что вы задумали? - прямо спросил он.
        - Ничего…
        - Не лгите!
        Девушка чуть развела ладонями, покачала головой. Сказала, вставая:
        - Я вам не могу рассказать, Несмеян Некрасович, простите. Вы не поймёте. Но вы мне очень помогли, спасибо.
        - Магия - это очень опасно, а вы ещё слишком юны, ваша светлость, - сказал
        Несмеян. - Вы собираетесь куда-то влезть, по глазам вижу. Куда-то, где можете погибнуть, как нечего делать. Вы подумайте хотя бы своей головой, что вы - последняя в роду, и именно вам со временем придётся держать нашу землю. Если вы погибнете сейчас по собственной глупости?
        - Держать землю, - кивнула Хрийз, - Да. Именно это я собираюсь делать сейчас, а вы меня отговариваете, Несмеян Некрасович. Но ведь не отговорите же.
        - Вы очень сильно изменились, - сообщил учитель. - Очень. Подумать только, не прошло и года… Я сообщу Ненашу о ваших намерениях. А может, мне сразу отправиться в Высокий Замок?
        Хрийз замялась на время. Думала. В Замок Несмеян не пойдёт, у него не хватит на это духу. А с Ненашем как-нибудь обойдёмся. Ненаш не такой жуткий, как сТруви.
        - Сообщите, - сказала Хрийз. - Конечно. Как я могу вам запретить?
        Он побарабанил пальцами по столу.
        - Всё же. Что бы вы там ни задумали, будьте осторожны. Пожалуйста.
        Хрийз обещала.
        Она успела на последний рейс. Катер шёл почти пустым, возвращался на стоянку. Сосновая Бухта сияла огнями впереди по курсу. Красивое, незабываемое зрелище. Но Хрийз чувствовала распластавшуюся над городом враждебную сеть.
        Сеть дремала до времени, но она была, девушка воспринимала её ещё острее, чем раньше. Только вместо страха теперь её сжигала ярость.
        «Держись, гадина! - думала девушка, сжимая кулачки, - Я тебя уничтожу!»
        Она сознавала, что времени у неё мало. Ровно столько, сколько надо Несмеяну для того, чтобы разыскать Ненаша. Через раслин он вряд ли станет кого-либо вызывать, сам говорил много раз, что не маг. На последнем рейсе из Взморья его не было. Значит, остаётся только эта ночь. Может быть, завтрашний день.
        Ступив на набережную, Хрийз не пошла в общежитие. Она долго стояла, подняв голову к небу, тело потряхивало от поднимающейся силы. Сначала надо было создать своё, так сказать, множество. Потом выдавить из чужого саму его суть, подчинив и обратив в противоположное. Достойная задача. Девушка прикрыла глаза, прислушиваясь. Потом тихонько пошла по набережной, свернула на проспект…
        Она бродила по городу всю ночь. Дублировала крупные узлы вражеской сети, добавляла свои. Тонкая кружево стихии Жизни возникало из небытия словно бы само собой. Хрийз не оглядывалась, иначе увидела бы, как за нею пробиваются сквозь мёрзлую землю зимние цветы, стремительно растут, наливаются бутонами и распускают тонкие, прозрачные, стеклянистые лепестки. Это были и знакомые по прошлой зиме хрустальные розы, и дикая разновидность в виде мелких колокольчиков и какой-то совсем уже мелочи, размером с полногтя…
        Время растянулось в бесконечность. Позже, вспоминая ту безумную ночь, Хрийз никак не могла оценить затраченное на неё время. По субъективному ощущению выходило не меньше вечности. На деле она успела уложиться до рассвета…
        Когда небо над морем полыхнуло зеленовато-бурым огнём нового дня, Хрийз поняла, что на занятия безнадёжно опоздала. Она не чувствовала усталости, в теле наоборот словно бы вскипала весёлыми пузырьками энергия, которую хотелось тратить и тратить, бесконечно. Девушка вспомнила, что говорили о законах сохранения магической энергии: чем больше тратишь, тем больше её прибывает…
        Похоже, это действительно работало именно так.
        Со спины потянуло холодом. Хрийз обернулась и очень вовремя. В тени заснеженного дерева соткалась тоненькая фигурка проводника стихии Смерти.
        Ошибки не могло быть, кошмарную ауру неумерших ни с какой другой не спутаешь.
        Через мгновение Хрийз узнала Дахар, которая почему-то даже не подумала о маскировке, пришла, как есть. Ещё через мгновение кинуло в ужас: а что, если именно Дахар…
        Но Дахар подошла и внезапно преклонила колено, Хрийз от растерянности отшагнула назад, не умея понять, в чём, собственно, дело. Дахар осторожно взяла её руку, перевернула ладонью вниз и прикоснулась губами. Прикосновение вышло невесомым, тонким и в то же время обжигающим, как кипяток или застывший на ледяном ветру брусок металла. Ледяная сила неумершей хлынула в душу, смешалась с собственной и вся эта клокочущая смесь выплеснулась в нити созданного ночью плетения, придавая им прочность гранита…
        - Вот так-то лучше, ваша светлость, - сказала Дахар, поднимаясь.
        Хрийз молча смотрела на неё. В малахитовом сиянии зимнего утра Дахар казалась холодным сгустком синеватого мрака, очертания её фигуры плыли и глаза видели то огромную гигантскую богатыршу, то тоненькую худенькую девочку-моревичну из серии один раз взглянешь, второй раз уже не обернёшься. Хрийз поняла, что они обе сейчас уже не совсем в реальности, но и не на Г рани, мир оставался ярким, солнечным, прозрачным и ледяным.
        - Не зовите меня светлостью, Дахар, - попросила Хрийз.
        - Как скажете, - отозвалась та, показав в усмешке кончики клыков.
        - Я не понимаю, Дахар, - призналась Хрийз. - Почему?.. Разве вы не должны быть сейчас со флотом?
        - Ненаш попросил, - невозмутимо ответила она. - Я сильнее его намного… Вы хорошо начали; продолжайте.
        - Вы… тоже видите?
        Дахар качнула головой: нет.
        - Я вижу вас. Наши с вами стихии стоят особняком от остального квадрата. Они между. Между квадратом стихий и триадой высших сил. И они всегда должны идти в паре, понимаете? Одна уравновешивает другую и наоборот. Одна проникает в другую и наоборот. Где Жизнь, там и Смерть, и наоборот. Понимаете?
        - Честно говоря, не очень, - призналась Хрийз.
        - Ничего, - обнадёжила Дахар. - Ещё поймёте…
        Она отступила в тень и словно бы процвела инеистым морозом, собираясь исчезнуть.
        - Дахар, подождите! - окликнула её Хрийз. - А…
        - Всё хорошо, - с улыбкой ответила неумершая. - У нас всё хорошо…
        И исчезла.
        Вместе с Дахар схлынуло чувство громадной силы, распиравшей изнутри тело.
        Руки задрожали, коленки подогнулись. Хрийз опёрлась на парапет, чудом не свалившись в долгий обморок. Обморок - это плохо. Утро, никого на улицах нет, да и улица, прямо скажем, не центральная… «А где это я вообще?»- с изумлением подумала девушка, оглядываясь. Места были совершенно незнакомые, одно и ясно было только, что Сосновая Бухта.
        Небольшая площадка-терраса, гранитный парапет, за ним - обрыв, и под обрывом - улицы, улицы, улицы, дома, за ними - узкая полоска пляжа, и ослепительно сверкающее на солнце море. Мороз щипал щёки и оголённые кисти рук, при каждом выдохе рвался в стылый воздух белый парок. Сквозь швы между гранитными плитами пробился росток и теперь свешивал вниз тонкую метёлку из маленьких, прозрачных с едва уловимым синим оттенком колокольчиков.
        Сверху с криком слетел верный Яшка, гордо кинул под ноги здоровенную рыбину.
        - Добытчик ты мой, - тряским голосом поблагодарила фамильяра Хрийз.
        Яшка гордо надулся, прохаживаясь вдоль добычи и кося оранжевым глазом: каков, мол, я! Хрийз прикрыла глаза, вдыхая острые солёные запахи зимы. С Яшкой найти обратную дорогу будет намного проще, но что делать с рыбой? И оставить нельзя и с собой взять тоже ведь невозможно. В чём её нести, прямо так, в руках?..
        К школе Хрийз вышла после полудня. Шли последние занятия, смысла идти в класс не было никакого. Поэтому девушка поплелась к себе на этаж. Там свалила
        Яшкину рыбу в мойку, Желан придёт - разберётся, из последних сил добрела в свою комнату и свалилась на постель как была, прямо в одежде. Яшка устроился на спинке стула, с самым серьёзным видом. Собрался сторожить, верная душа.
        - К детям лети, дуралей, - едва ворочая языком, посоветовала ему Хрийз.
        И провалилась в глубокий сон как в колодец.
        Очнулась она лишь утром… Увидела на столе заботливо накрытую тарелочку, от которой шёл восхитительный дух, улыбнулась. Желан, некому больше. Приготовил на всех ту рыбину и принёс Хрийз её порцию. Есть не хотелось, но Желана обижать не хотелось тоже. Яшка переступил лапами по спинке стула, раскрывая громадные крылья. Стул ожидаемо завалился с грохотом, и сийг с гневным воплем взвился под потолок.
        - Эх, ты, - сказала ему Хрийз, поднимая стул…
        На занятия шла, заранее ожидая нахлобучки за пропуск. Но к безмерному удивлению, противный Лае никак на неё не отреагировал. То есть, совсем. Полный игнор со стороны въедливого учителя сначала обрадовал, потом начал беспокоить, затем вытянул последние нервы.
        К концу занятия Хрийз не находила себе места. Выругал бы, наорал, поставил бы низкий балл… а он молчит. Других треплет, а на Хрийз даже не смотрит. Что случилось с господином лТопи? Заболел?!
        После занятий Хрийз пошла в школьную библиотеку. Ей не хотелось возвращаться в общежитие, там, на этаже, как всегда шумно и весело, и надо будет общаться со всеми и надо будет отвечать на вопросы Желана, бог знает на чьи ещё вопросы придётся отвечать. Хотелось тишины и покоя. Надо было продумать, как и что делать дальше. Дахар - помогла, спасибо ей, но этого мало…
        В библиотеке Хрийз долго рассматривала корешки книг. Вряд ли она понимала сама, что именно ищет. Но здесь стояло в разделе Навигация несколько книг, которые будто что-то под руку толкнуло: бери. Девушка взяла, прошла к столику у окна и стала просматривать добычу.
        Первая книга рассказывала о приборах навигации древности. Как люди больше полагались на магию, чем на умные изобретения, вследствие чего маги-враги ловко запутывали судно, сбивали его с курса, уводили на рифы или на скалы, соревнуясь при этом друг с другом, чьё воздействие окажется незаметнее. Высшим шиком считалось обставить акт враждебной магии как банальный несчастный случай, стечение обстоятельств и «капитансамдурак». Но практической полезности от книги не было, только отсылки к древним красивым легендам. В другое время Хрийз обязательно почитала бы все эти легенды, но сейчас у неё просто не было на них времени.
        Вторая и третья книги рассматривали современные навигационные устройства, береговые и корабельные. Технические подробности, нудные формулы. Уравнения дальномерного вектора нахождения координат конечной цели… Транспортная задача… Преобразование математических координат в геодезические… На титульном листе книги значилось: рекомендовано для студентов второго курса мореходных образовательных учреждений… Чёрт. Придётся в следующем году заниматься отдельно по математике, к гадалке не ходи.
        Четвёртая книга была простым решебником, а вот пятая…
        «Одностихийные полуфлёры и их практическое применение».
        Хрийз аж проснулась полностью. Можно, оказывается. Можно делать флёр по одной стихии! Чего там Лае говорил нельзя. Но она не успела открыть книгу: её самым наглым образом со стола забрали. Хрийз вскочила и подавила возмущённый вопль, столкнувшись нос к носу с Лае. Вот же чёрт оранжевый, лёгок на помине!
        - Рано вам ещё читать такие книги, ваша светлость, - язвительно сказал он.-Как она здесь вообще оказалась… ну, я позабочусь, чтобы кое-кто к работе своей относился внимательнее!
        - Отдайте! - крикнула Хрийз.
        - Не отдам, - коротко отрезал он. - Зачем вам эта книга?
        - Надо!
        - Неправильный ответ.
        Хрийз стиснула зубы, сжала кулачки. Издевается?! А то как же, Лае это любит, мёдом не корми, дай на ком-нибудь оторваться.
        - Сядьте… - он взял стул у ближайшего столика, подвинул его и сел сам. - Что с вами происходит, Хрийзтема?
        Ну, хоть Браниславну опустил. Прогресс.
        - Ничего, - враждебно буркнула она, усаживаясь за столик.
        - Оно и видно, - скептически хмыкнул Лае. - У вас проблемы, я же вижу. Какие?
        - Никаких, - отчеканила Хрийз, но в глаза ему посмотреть не решилась.
        Раздражение ощутимо повисло в воздухе. «Шёл бы ты, а? - тоскливо подумала девушка. - Без тебя нехорошо!»
        - Позвольте объяснить вам разницу между гордостью и гордыней, ваша светлость, - начал Лае невыносимым тоном.
        Хрийз тут же отчаянно захотелось бросить ему: "Не позволяю!". И полюбоваться на его спесивую физиономию. Но она отдавала себе отчет, что после этого любования проживет недолго. Стоила ли минутка счастья кровавой казни и последующего беспросветного мрака? Наверное, все так нет…
        - Гордость, - продолжал между тем Лае, - это, скажем, когда вы, упав и ободрав коленку, не ревете на весь мир и не требуете взять вас на ручки, а справляетесь сами. Гордыня же - это когда вы, упав, ломаете себе хребет. И, вместо того, чтобы принять помощь хотя бы даже без благодарности, с гневом отталкиваете всех, кто хочет вам помочь. С криком "Я сама!" вы пытаетесь встать самостоятельно, и даже встаете, и, может быть, делаете пару шагов. После чего падаете окончательно, и ваше окоченевшее тело отправляют на погребальный костер, ибо там ему теперь самое место.
        Хрийз с неудовольствием поняла, что вредный преподаватель, в общем-то, прав.
        - Вы считаете, что у меня сейчас сломана спина? - помолчав, спросила она настороженно.
        - Именно, - кивнул Лае. - Иначе с чего это по городу развелось столько стекляников? Утром выхожу, а они буквально везде. Сами они в таком количестве точно не расплодились бы, да ещё за одну ночь. Кстати, где вы были и что вы делали прошлой ночью, ваша светлость?
        Стекляниками назывались полумагические растения, распускавшие свои бутоны в мороз. Их цветы отличало одно, общее для этого вида свойство: прозрачные, как стекло, лепестки, со любым, но очень слабым пастельным оттенком.
        - Вы что же думаете, Жизнь - это красота, благодать и отличная штука?-спросил Лае сочувственно.
        Примерно так Хрийз и думала, если честно, но ей хватило ума промолчать.
        - Это стихия. И как любая стихия, она опасна, в особенности же, если потерять над ней контроль. Погодите, доктор сТруви проснется, вы еще с ним объясняться будете. И знаете что? Не завидую!
        - А… а почему сразу сТруви? - опасливо спросила Хрийз.
        - А все остальные куда-то попрятались, - пояснил Лае. - даже Дахар обтекла стороной, песья дочь. - он волнообразно шевельнул пальцами, показывая, как именно обтекла Дахар. - А я-то, пень старый, сразу не понял! Дахар вам задолжала, не так ли?
        - Нууу…
        Понятно, - со вздохом сказал Лае. - Взять бы вас, через колено и ремнём по мягкому месту, чтоб сидеть не могла восьмицы три… Но, боюсь, Бранислав этого не одобрит. Он предпочтет смотреть со стороны, как вы будете вешаться, и вынет из петли лишь в самый последний момент.
        - А вам что? - обозлилась Хрийз. - И не вмешивайтесь, тоже посмотрите… со стороны…
        Лае молча смотрел на нее до тех пор, пока ей не стало стыдно.
        - Вы мне сына напоминаете, - сказал он наконец. - Такой же дурак был и так же старших не слушал, и где он теперь. Рассказывайте, Хрийзтема. Что вас беспокоит?
        Хрийз молчала. Потом выдавила из себя с неохотой:
        - Вы мне не поверите…
        - А вы расскажите так, чтобы я поверил, - дал добрый совет Лае, и тут же предупредил:- С места не встанете, пока не расскажете. Я на занятии от вашей ауры, грубо говоря, охренел полностью.
        Хрийз вскинула голову, ушам своим не веря. Чтоб преподаватель, да ещё такой, как этот лТопи, выразился подобным образом…
        - У вас сейчас откат, и он только начался. В самом скором времени вам придётся худо, да так, что рискуете просто не встать на ноги на длительный срок. В ваших интересах рассказать всё, уж как сумеете. С вами случился вовсе не спонтанный выброс силы, - чтоб мне сдохнуть, если я неправ! Вы сотворили с собой всё это осознанно, будучи в здравом уме и ясной памяти. Рассказывайте!
        Хрийз свела вместе кончики пальцев. Думала. Обругает же, как есть обругает!
        Меньше всего рассказывать хотелось именно Лае…
        - Хорошо, - решилась она наконец. - Я тогда говорила, что в защитный флёр вплелась чужая сеть. Так вот, флёр убрали, сеть осталась. Она висит над городом до сих пор. Я её вижу.
        Лае хотел было что-то сказать, но Хрийз перебила его, повысив голос до истерического:
        - Я вижу её! Чувствую. Она не активна. Не так активна, как была, пока над городом лежал защитный флёр. Но она есть. И я решила… нейтрализовать её. А это можно сделать, если создать свою сеть в противовес. Вы же сами учили, господин лТопи, что стихия, любая, блокируется противоположной стихией. Ну и вот.
        - Вы сплели свою сеть? - уточнил Лае.
        - Ага, - кивнула Хрийз.
        - А что Дахар?
        - Она помогла мне. Вот не знаю уж, почему. Ведь смерти достаточно в той сети, что висит над городом. В мою-то зачем… Но я ничего не смогла сделать против Дахар, она… я… я, в общем, решила, что не буду ей приказывать. Никогда.
        - Бедная, - задумчиво сказал Лае с безграничным сочувствием в голосе.
        Хрийз подняла глаза, снова ушам своим не веря. Он жалеет её? Приплыли, называется. Впрочем, девушка быстро поняла, что ошибается.
        - Бедная Дахар, - пояснил лТопи, - Вот уж не думал, что когда-нибудь буду сочувствовать упырю!
        - Неумершие тоже люди! - взвилась Хрийз.
        - Люди, - хмыкнул Лае, - Да. С во-от такими клыками, - он показал большим и указательным пальцем, с какими именно. - Вы зря их очеловечиваете, Хрийзтема. От них больше проблем, чем пользы, если пытаешься их подчинить своей воле. Как же вас угораздило-то с Дахар?
        - Она мою подругу сожрать хотела, - пояснила Хрийз. - Я не дала.
        - Воображаю себе, как именно, - покачал головой Лае, - И вы думаете, вы победили её сами по себе? Благодаря своим навыкам, таланту, умению, одарённости, один Вечнотворящий знает чему там ещё?
        - Нет, - хмуро ответила Хрийз, глядя в сторону. - Мне… доктор сТруви объяснил… что она поддалась намеренно. Я этого, честное слово, не хотела ни разу, я хотела отказаться, я… а Канч сТруви сказал, что мне с этим теперь жить и что я… я…
        - Мягко говоря, умом не блещете, - подсказал Лае, - Ну, что с вами вот делать прикажете, а? Что вам неймётся, почему вы с азов начинать не хотите, а сразу на высшие уровни лезете? Раньше смерти умереть хотите?
        Хрийз опустила голову ещё ниже. Под веками набухло предательской влагой, ещё чуть, и разрыдается, а рыдать не хотелось отчаянно, да ещё перед Лае. Но проклятый организм плевал на её нежелание: слёзы закапали.
        - Да что вы… понимаете… - выдохнула она, - Вы все. Умные… сильные… а не видите ничего и ничего не чувствуете… а я не могу так, понимаете, не могу! Вы меня не слышите. И ничего не хотите делать, а времени-то и нет совсем. Вообще. Эта сеть, когда на город опустится, поздно будет. Совсем поздно будет! А вам и дела нет, как будто так и надо. Как будто вы её сами сплели.
        - Слишком серьёзное обвинение, девочка, - тяжело уронил Лае, и Хрийз ощутила его гнев как свой собственный: окатило жаром, задрожали пальцы и в глазах словно бы повисла красноватая пелена.
        - Не смейте злиться! - крикнула она, вскакивая, и уже не думая о катящихся по щекам слезах, - Я знаю, что сплели её не вы! Но вы на неё работаете. Она, наверное, вас зацепила как-то, а вы и не поняли ничего. Вот сколько угодно говорите, что я умом не блещу… наверное, и правда не блещу… вечно у вас на уроках как дура последняя, не понимаю ни черта ничего… зато чувствую получше вашего! Я не хочу, чтобы вы умерли. Чтобы вас Дахар сожрала. Или ещё кто-нибудь из них. Не хочу!
        Хрийз сжимала кулачки, не собираясь отступать от своих слов. Его сжигало отчаяние: ну, как объяснить, как достучаться? Он же снова ничего не услышит, как тогда, на катере. Бесполезно. Хоть и сам пришёл, заговорил первым, но всё равно не слышит потому, что не хочет слушать. Если бы ему равный кто сказал про то же самое, тогда, может быть, задумался бы. А так… Бесполезно же!
        - Что, друг, получил? - спросили у Лае с отменным ехидством.
        Хрийз свирепо отёрла щёки. Она узнала спросившего. Эрм Тахмир собственной персоной. В светлой одежде - брюки и свободная рубашка, с каким-то толстым браслетом на руке. Вроде как платина, а там кто его знает. Какой-то артефакт магический наверняка, силой от него так и плещет в пространство. Но в жёлтых волосах Эрма заметно прибавилось красных прядей. Красный для таких, как он, - аналог седины…
        - Явился, - с неудовольствием отозвался Лае. - Не прошло и года! А ты не спешил, как я погляжу.
        - Извини, - коротко бросил Эрм, даже не думая извиняться реально. - Присядьте обратно, Хрийзтема.
        Хрийз утёрлась рукавом и села, как ей было велено. Эрм взял стул от соседнего столика, развернул его спинкой, уселся, сложив на спинке руки. Смотрел внимательно. Этот - выслушает, поняла Хрийз. Не станет ни язвить, ни насмехаться…
        - Рассказывайте, - коротко попросил Тахмир.
        Хрийз рассказала, с самого начала. Про флёр, и про сеть, и про то, что сделала, и про теорию множеств вспомнила… Эрм навёл на столешницу магическую плёнку-экран, просил показать. Хрийз показала. Как видит проблему, что пыталась сделать.
        - Оригинальное решение, - кивнул Эрм, сворачивая экран. - Вам не хватает знаний, да, но в смелости и дерзости не откажешь. В общем-то, вы рассуждали верно: стихию Смерти можно обуздать силой стихии Жизни. Но из-за своей неопытности вы угодили в серьёзную ловушку, ваша светлость.
        Хрийз стиснула зубы. И этот туда же! Что теперь, так и будут тыкать статусом каждый раз?! Как же всё-таки хорошо было в Службе Уборки! Голова не болела тогда ни о чём…
        - Вам надо было научиться самостоятельности, - продолжил Эрм. - Надо было научиться не бежать с криком за помощью при малейшей заусенице. Но этот этап в вашей жизни закончился. Теперь вам необходимо научиться работать в команде.
        Потому что вы поднялись на тот уровень, где одиночке не выжить. Вам слишком много дано, Хрийзтема. Вы не можете тянуть такой груз в одиночку.
        - О чём вы, господин наместник? - напряжённо спросила Хрийз.
        - О том, что ваше творение затронуло Г рань. Смотрите, - он снова развернул экран и стал показывать, - Стихия Жизни опасна так же, как и любая другая стихия.
        Если её не балансировать, если её не ограничивать, если надеяться на то, что всё само собой устроится, то легко довести до беды, если не до самой настоящей катастрофы.
        - Катастрофы? - переспросила Хрийз, собирая на переносице острую складку.
        - Именно. Смотрите. Во-первых, вы ещё не завершили плетение, а силы уже потратили. Во-вторых… Незавершённое плетение будет генерировать стихию Жизни в нестабильном режиме. Она будет прибывать как нескончаемый дождь и как тот дождь, начнёт размывать человеческие души, перемешивать их, разрывать, объединять снова… И это будет Жизнь! Как вам склеенные вместе ауры, скажем, дерева и ребёнка? Ну, этого вы не видели, и, даст Вечнотворящий, никогда не увидите. Лучше я вам пример недавний приведу: ребёнок Здеборы и старого Црная, как вам известно, родился необычным.
        - Хотите сказать, в этом виновата я?
        - Вы виноваты в том, что согласились на контракт не глядя. Старый Црнай не ожидал ничего подобного Он намеренно заложил магическую поддержку запредельной величины, чтобы в порядке торга объём снизился до приемлемого для него. Но вы согласились на грабёж без колебаний и раздумий. Црнай хотел, чтобы у него родился ребёнок, ему и его второй жене не хватало на зачатие необходимого магического запаса. Запас был пополнен за ваш счёт. Но сам Црнай в силу своей ограниченности не осознавал, что делает. Раслин в той его части, что отвечает за деторождение, заряжен именно стихией Жизни. И старый Црнай думал, примерно как вы сейчас, что чем больше Жизни, тем лучше. Итог вам известен: ребёнок у пары родился один в трёх телах сразу. Одна душа оказалась растянута сразу на три тела, и это тоже Жизнь, Хрийзтема.
        - Раньше, - сказал Лае, - подобные техники практиковались правителями
        Империи. Чтобы получить особенных бойцов. Один воин в двадцати, в тридцати телах стоил намного больше, чем те же тридцать солдат без подобного объединения…
        - А как может женщина родить тридцать детей сразу? - потрясённо спросила
        Хрийз.
        - Кто женщин спрашивал… Но рожали, как правило, такую личность несколько женщин… Я читал в архивах, жуткие совершенно техники.
        Сейчас они запрещены тотально, поскольку нарушают право младенца рождаться и расти в полноценном теле.
        - Запрещённые архивы пришлось поднять, - пояснил Эрм, - чтобы правильно воспитать дочь старого Црная. Могу подтвердить: техника действительно не для слабонервных. И это тоже Жизнь, Хрийзтема. Ваша стихия. Кстати, они назвали девочку Хрийзтемой. Из благодарности к вам. Но я давно уже нахожусь на том уровне, где чётко видно, что случайностей не бывает вовсе. Есть лишь закономерности. А подсказки от Мироздания бывают порой удивительно точны и ясны до предела, для того, кто умеет их видеть, разумеется. В том, что Црнаи дали своей пострадавшей от стихии Жизни дочери ваше имя, уже виднелась ваша собственная судьба ближнего, так сказать, прицела. Я имею в виду, вашу инициацию. Она бы всё равно произошла. Не на катере, так где-нибудь и как-нибудь ещё.
        Хрийз обхватила себя за плечи. Ей стало холодно и очень страшно, до дрожи в теле, до тошноты.
        - А что же теперь делать, Эрм?
        Она забылась и назвала собеседника по личному имени. Но её не поправили…
        - Надо завершить начатое, - сказал Тахмир. - Довести до логического конца…
        - С ума сошёл? - спросил Лае. - У неё же откат, взгляни только на её ауру!
        - Ты на свою-то погляди, - коротко отрезал Эрм. - Сам, смотри, на обед угодишь понятно к кому… И ты ведь не хуже меня знаешь, насколько опасно незавершённое творение. Душу высосет раньше, чем девочка восстановит себя. Другого пути нет.
        - Я… я готова, - тихо сказала Хрийз.
        - Я не сомневался. Но, - Эрм поднял палец. - Работать в команде, не забыли? Вам надо позвать вашего младшего, Желана Неверова…
        На Г рани дули жаркие ветры. Отросшие волосы сбивало за спиной в длинный жгут. Под ногами стелилась призрачная степь, поросшая злаками - они как раз колосились, наливая свои семена тугой, свёрнутой в пружину Жизнью. А по серому, стальному какому-то, на редкость неприятного оттенка небу стелились низкие чёрные тучи, свивались в жгуты, расходились, снова скручивались. Хрийз ахнула, узнавая в прихотливых изгибах то страшное, что висело над Сосновой Бухтой, готовое в любой момент опуститься на город и его пожрать.
        - Впечатляет, - негромко сказал Эрм, с любопытством рассматривая небо.
        - Вы тоже видите! - воскликнула Хрийз.
        - На Грани, - объяснил Тахмир, - всё зыбко и переменчиво, нет постоянства, нет стабильности, здесь велико влияние хаоса изначального. И потому у каждого более-менее сильного мага существует его личное пространство. Сейчас мы находимся в вашем пространстве, Хрийзтема. Видим то, что видите вы…
        - Так эта степь… она нереальна? - тихо спросил Желан.
        Он внимательно вслушивался и всматривался в окружающее. Не в первый раз уже был на Г рани, но впервые - рядом с одним из величайших магов Империи.
        - Реальнее некуда, - заверил его Эрм. - Просто реальность Грани - навь - подстраивается под восприятие мага. Хрийзтема здесь и сейчас видит - так… Она не умеет контролировать свои чувства. Поэтому здесь всё так неустойчиво и зыбко.
        Поэтому здесь, с вами, я. Г рань коварна. Она способна запутать и обмануть так, что никогда не найдёте не то, что дороги в родной мир, а и самоё себя. Об этом надо помнить.
        - И что теперь делать? - нервно спросила Хрийз.
        - Работать, - пожал плечами Эрм. - Вы начали хорошо. Надо завершить начатое…
        И они работали. Над степью возникало невесомое кружево, прозрачное, звенящее горным хрусталём. Хрийз, как и тогда, в ночь на улицах города, не чувствовала усталости. Нити тянулись сквозь пальцы сами…
        А потом пришла Дахар.
        Внезапно. Вот, её ещё не было, а через мгновение, ощутив могильный холод за спиной, Хрийз обернулась, и увидела неумершую. Дахар скупо улыбнулась ей, наклонилась, сорвала колосок. Хрийз невольно вскрикнула, ей показалось, будто вместе с ничтожной травинкой окончило свою жизнь что-то ещё…
        - Дахар! - крикнула девушка. - Не надо!
        Та пожала плечами. Сказала печально:
        - Надо.
        - Что же вы всё ходите за мной, - с досадой высказалась девушка. - Специально следите, что ли?
        - Я всегда буду рядом, Хрийз, - покачала головой Дахар, - Смерть и Жизнь - две части неразделимого целого. Ни вам без меня, ни мне без вас уже не быть.
        Она наклонилась и оборвала ещё один колосок.
        - Не смейте! - взъярилась Хрийз. - Перестаньте!
        - А вы мне запретите, - со смешком, показывая кончики клыков, предложила
        Дахар.
        - Запрещаю! - топнула ногой Хрийз.
        Окружающее пространство поколебалось, как будто сквозь него прошли гигантские волны. Дахар засмеялась и рыбкой нырнула в белёсое марево, всколыхнувшееся под её ногами. Какое-то время Хрийз видела тёмную тень, уверенно уходившую в далёкую глубину. Потом она пропала, а над степью начал расползаться жаркий туман, размывая траву, пряча в себе созданное магом Жизни плетение.
        - Пора, - тихо сказал Эрм, крепко беря девушку под локоть.
        - Погодите! - воскликнула Хрийз, - А сеть вражеская? Разве её не надо уничтожить?
        - Не сейчас.
        - Почему? Почему это?!
        - Потому, - объяснил Эрм, - что мы видим сеть, но не можем отыскать паука. Он хорошо прячется и наблюдает за нами из своего укрытия, наблюдает. Разве вы не чувствуете этот взгляд?
        Хрийз замолчала, с испугом вслушиваясь в окружающее пространство. Она чувствовала только сеть…
        - Сеть - это следствие, - пояснил Эрм. - Нам надо найти причину. Обнаружить и обезвредить паука! Иначе он сплетёт новую сеть, которую ни вы, ни я уже не увидим и в неё непременно попадёмся. Это задача не сегодняшнего дня. Пойдёмте обратно.
        Пойдёмте…
        Хрийз очнулась на больничной койке. В палате стоял полумрак, окна были закрыты рулонной шторой и сквозь ту штору слабо просвечивали зеленоватые огни фонарей уличного освещения. Кажется, стояла глубокая ночь…
        Какое-то время девушка лежала, пытаясь вспомнить пережитое на Г рани, ничего не вспомнила, кроме слов Дахар: «я теперь всегда буду рядом с вами…» Вот же зараза! От Дахар, похоже, не отделаешься, во всяком случае, сразу. Как же отвязать её? Как отпустить? Дёрнуло же тогда встать поперёк дороги неумершей. Впрочем, Хрийз тут же вспомнила причину, по которой ей пришлось это сделать: Ель. Не встала бы, Дахар сожрала бы Ель. Что так плохо, что этак нехорошо.
        Хрийз села, обхватив ладонями голову. В висках билась тупая, надоедливая боль. Больничные запахи раздражали, полоска света, пробивавшаяся в щель под дверью, раздражала тоже, действовала на нервы глубокая, ватная тишина, какая бывает только в середине ночи. Больница, кстати, вопросов не вызвала. Магическое истощение, ясен пень. Утром придёт Хафиза Малкинична и от души обзовёт всякими словами, она такая. А где Желан, кстати? Тоже в больнице, рядом, через стеночку?..
        Хрийз спустила ноги на пол, зябко поджала пальцы. Из-под двери тянуло стылым сквозняком. На миг девушка замерла в испуге: ей показалось, будто сквозняк несёт в себе мёртвые нити потревоженной на Грани паучьей сети. Минуло. Просто сквозняк, ничего больше.
        Рядом с постелью стояли больничные тапочки, матерчатые, жутко неудобные, как всегда, на размер больше, чем надо. Хрийз сунула в них озябшие ступни, встала, - голову слегка закружило, замельтешили в глазах чёрные мушки. Потом всё прошло.
        В коридоре стояла всё та же тишина. Точно, глубокая ночь… никого. За коридором обнаружился стандартный холл с круглым бассейном-входом в подводную часть здания. Вода в нём стояла вровень с бортиками, её подсвечивали сиреневым и серебристо-алым прилепившиеся к стенкам бассейна флуоресцентные губки и какие-то веточки, не то кораллы, не то не кораллы… А на лавочке у бассейна кто-то сидел. Хрийз подошла поближе и с изумлением узнала Сихар.
        - Вы всё ещё не поправились? - спросила девушка удивлённо
        - Нет, милая, - улыбнулась целительница, - Всё-таки, мне тогда досталось…
        Тогда… Хрийз внезапно поняла, что времени-то прошло не так уж много. Дней десять всего. Или одиннадцать? Может быть, двенадцать? Она запуталась считать.
        Проклятая местная система счисления, никак к ней не привыкнуть!
        - Присядь, не стой.
        Хрийз осторожно опустилась на краешек лавочки. Смотрела на Сихар, подмечая всё: гусиные лапки возле глаз, горькую складку на переносице, поджатые губы. Если отдаёшь слишком много силы, чересчур много, свыше того, что есть в резерве, то старение обрушивается на организм неудержимой лавиной. Его можно обернуть вспять, но… до определённого предела. Хафиза Малкинична после лечения Здеборы так и осталась с чёрными прядями в синих косах…
        - С вами всё будет хорошо? - спросила Хрийз.
        Сихар чуть улыбнулась:
        - Конечно.
        - Врёте ведь, - обвинила её девушка.
        Целительница отмахнулась ладонью.
        - Переживу. Не в первый раз. С тобой-то что случилось, милая? Аура практически на нуле…
        Хрийз вздохнула. И рассказала про сеть, про собственное решение её уничтожить, про вмешательство Лае и Эрма… Сихар внимательно слушала, не перебивая, и Хрийз поневоле вспоминала всё новые и новые детали, и рассказывала о них. В конце рассказа нахлынуло звенящее облегчение: выговорилась.
        - Паука выманить хотят, - качая головой, говорила Сихар. - Эрм справится, я в него верю. Он - сильнейший маг нашего мира, наместник Империи, и чтобы не справился? Это невозможно.
        - Вы его давно знаете? - спросила Хрийз.
        - С войны ещё. Он был тогда молод и глуп, но сил у него уже в то время было немало. Счастье, что он остался с нами. Враг из него вышел бы сейчас страшный…
        - Так.
        Хрийз подскочила от неожиданности. Потом узнала голос: Хафиза Малкинична.
        Вот же чёрт! Сейчас достанется…
        - Нарушаем режим, - зловещим голосом отметила Хафиза, упирая руки в бока.-Ну, ладно, эта дурная голова, - кивок на Хрийз, - без признаков мозга внутри. Но вы-то, Сихар! Вот уж от кого не ожидала!
        - Я знаю свой предел, Хафь, - кротко ответила Сихар.
        - Ия его знаю, - отрезала Хафиза Малкинична.
        Сихар вздохнула и уныло полезла в воду. Хрийз смотрела на неё, с изумлением понимая, что признанная и уважаемая всеми целительница здорово напоминает сейчас
        Юфи. С той только разницей, что её никто не кидает с размаху в воду…
        - А тебе особое приглашение надобно? - развернулась Хафиза к девушке. - Сама дойдёшь или помочь тебе?
        - Сама, - торопливо сказала Хрийз.
        - Смотри мне. Если сейчас же не ляжешь в постель, я это сразу почувствую, учти.
        Почувствует, кто бы сомневался. Хрийз послушно ушла в палату, легла. Долго лежала, рассматривая потолок, думала. Сон не шёл. Ни в одном глазу, как говорится.
        А потом вдруг словно подбросило внезапным неприятным озарением: Ель!
        Сколько дней уже прошло?! Хрийз начала лихорадочно подсчитывать и, само собой, запуталась. В спокойной обстановке она могла не особенно напрягаясь работать в местной системе счисления, но как только выбивало из зоны комфорта, вколоченное в детстве «пятью пять двадцать пять - это надо знать!» брало верх. Хрийз считала, сбивалась, начинала считать снова, и каждый раз получала при проверке разные результаты: то тридцать шесть дней, то тридцать девять, а то и вовсе сорок один.
        «Да что я сижу здесь как последняя идиотка! - возмутилась девушка. - Они же там сейчас… если уже сорок дней прошло… то они…»
        Она вскочила, сунула ноги в холодные тапки и заторопилась к подруге.
        Ещё перед дверью палаты почувствовала слабый отклик мёртвой ауры кого-то из неумерших. Не смогла сразу определить, кого именно, но совершенно точно не
        Дахар, и не сТруви. Это испугало и взъярило её до предела. Если бы Хрийз могла видеть себя со стороны, видеть в магическом спектре, она бы сама изумилась той мощи, что сейчас вокруг неё полыхнула.
        Ель по-прежнему была неподвижна. Но жива, приборы в изголовье с тихим попискиванием тянули тонкую ломаную нить её жизни. А рядом сидел, приставив стул впритык к постели, Кот Твердич, его аура мягко светилась зеленоватым сиянием летнего леса, и держал девушку за руку. Хрийз потребовалось несколько секунд, чтобы осознать увиденное и сообразить, кто на самом деле такой её бывший репетитор по теории магии, и что именно это значит.
        - Оставьте её! - крикнула Хрийз. - Отойдите от неё сейчас же!
        - Что с вами, Хрийзтема? - участливо спросил Кот Твердич. - Вас словно дикие звери кусали.
        На бешенство намекает! А сам-то… кровосос чёртов… В глазах на миг потемнело от вспышки тяжёлого, непривычного гнева. Хрийз стремительно шагнула к подруге, зашипела яростно, была бы кошкой - прижала 6 уши:
        - Не подходите к ней!
        Чувства обострились до предела. Показная маскировка могла теперь сбить с толку кого угодно, только не Хрийз: под мягкими солнечными волнами ауры Кота
        Твердича скрывалась серая мертвечина проводника стихии Смерти. Как бы он ни прятался, как бы ни натягивал на себя личину живого, собственную свою сущность изменить он не мог, и Хрийз её чуяла каждым нервом, каждым волоском на коже.
        Медлить было нельзя. Хрийз успела в самый последний момент, но медлить было нельзя. Усилием воли девушка выбросила себя на Г рань, переход получился неожиданно лёгким и простым, без тех отчаянных усилий, какие требовались для этого раньше.
        - Стойте! Куда вас понесло, бездна адова!
        Но крик остался позади… Г рань плыла, подстраиваясь под силу и восприятие стихийного хранителя мира. Степь таилась в полумраке, в звёздных тихих сумерках с редкой слезинкой горячего дождя. А от ног Хрийз и до самого горизонта, заворачиваясь на горизонте прямо в небо, пролегла ало-золотая широкая дорога.
        Дорога к потерянной душе, бродившей неведомо где.
        - Ель! - крикнула Хрийз, инстинктивно понимая, что ей должно сейчас делать.-Снахсимола! Вернись! Вернись, слышишь?! Я зову тебя, я… - она на миг задохнулась от жаркого ветра, ударившего в лицо, но докончила формулу: - Я - Хрийзтема
        Браниславна, стихийный маг-хранитель Третьего мира…
        Голос её гулким эхом разнёсся по всей степи, породив в ней огромные подземные волны. Как будто не земная твердь оказалась под ногами, а разгулявшееся в шторм море, притворившееся землёй. Но Хрийз некогда было о том думать. Некогда было оглядываться. Некогда думать. Она увидела одинокую фигурку на дороге, далеко, и рванулась к ней со всей силой, на какую была способна.
        - Ель!
        Да, это была она. Призрачный, невесомый, колеблемый ветром силуэт. Знакомый взгляд через плечо, летящие по ветру волосы, сбившиеся в косу…
        - Пойдём, - сказала Хрийз, беря призрак за руку.
        Тёплое ласковое дуновение. Пальцы прошли сквозь запястье Ели, не встретив препятствия. Знание всплыло само собой. Где и когда девушка прочла, услышала или узнала о подобном приёме, она не помнила, и не было никакого желания об этом задуматься. Хрийз встряхнула ладонью, оборачивая собственную руку ажурной перчаткой из магии. И крепко ухватила подругу под локоть:
        - Пойдём! Пойдём домой.
        Ель внимательно посмотрела на неё провалами глаз. Тихо спросила неживым, сонным каким-то голосом:
        - А что такое дом?
        Хрийз опешила на мгновение. Потом поняла, что душа, слишком долго бродившая в нереальной изменчивости нави, действительно могла подзабыть очень многое.
        - Вернёмся - расскажу, - сказала Хрийз. - Пошли!
        Ель не стала возражать. Кажется, ей было всё равно, но Хрийз за это не поручилась бы. Ничего, вот вернёмся домой, там - всё настоящее, там всё реальное, там Хафиза Малкинична, и всё пойдёт так, как надо. Всё пойдёт хорошо!
        Блажен, кто верует.
        Пока Хрийз разговаривала с подругой, их обеих отнесло в степь, и обратная дорога изливала своё свечение в стороне. И чтобы выбраться на неё, надо было преодолеть провал из тёмных, даже на взгляд опасных и страшных, призрачных волн, беззвучно накатывающих на островок из света, где стояли обе девушки. Хрийз с ужасом поняла, что волны лижут край сохраняющего их обеих света и постепенно, но верно поглощают его, увеличивая разрыв с дорогой. Ещё немного, и не только путь к спасению будет потерян полностью, рассеется последняя защита.
        Хрийз стремительно обернулась. Волны были везде. Она словно бы оказалась в центре небольшого пятна пылающей энергии, которая постепенно истощалась. Что будет, когда хищные волны доберутся до центра?
        - Мама… - в ужасе прошептала Хрийз, осознавая, насколько влипла. - Бабушка!
        Если и мог кто помочь ей - здесь! - то это, наверное, только она. Страж Г рани чужого мира, родной по крови человек…
        - Зови, зови, - со смешком отозвалась тьма, покачиваясь на волнах. - Может, услышит.
        Страшный голос показался знакомым, а потом вспышками памяти пошло узнавание - Геленджик, скейтборд, пляж и роковая дыра в скале Парус.
        - Олег? - не веря, прошептала Хрийз.
        Тьма соткалась в хорошо знакомую фигуру юноши, первой Христинкиной глупой любви.
        - Я, - подтвердил он, скалясь. - Далеко зашла без поддержки. И попалась.
        - Отпусти! - потребовала Хрийз.
        - Да сейчас, - он медленно двинулся по кругу, и за ним пузырилась, вскипала волнами его стихия, страшная, опасная и жуткая стихия Смерти.
        Хрийз никогда раньше не видела упырей при исполнении, так сказать. Она хорошо относилась к Ненашу, Дахар, к старому сТруви. Наверное, их нельзя было называть друзьями, но и врагами они не были совершенно точно. Но Олег - здесь и сейчас! - Олег совсем другое дело…
        - Отпусти, - повторила Хрийз, но уже не так уверенно, и он почувствовал её возросший страх и засмеялся.
        - Ты нарушила Г рань между мирами, - объяснил он сурово. - Ты грубо вторглась туда, где тебя не ждали, где тебе нет места. Я - в своём праве.
        - Кто бы о правах говорил, - отозвалась Хрийз, с ужасом наблюдая, как наступают на её ненадёжное убежище чудовищные волны. - Я же тебя, сволочь такую, любила…
        Олег пожал плечами и не ответил.
        - Отпусти, - попросила Хрийз ещё раз.
        - Не отпущу, - отказался Олег.
        Не отпустит. Сожрёт. Страх ронял разум. Что можно сделать с упырём на пике силы? Наверное, что-то всё-та к и сделать можно, но девушка понятия не имела, что именно. Как же скверно быть маленькой, глупой и необразованной! Недостаток знаний ощущался почти физически. Как стянувшая горло удавка.
        Хрийз рванула ворот, и в ладонь вдруг улёгся, естественным каким-то, правильным образом артефакт Света, подвеска, подаренная аль-нданной Весной.
        Упыри - дети Тьмы и Смерти, и нейтрализовать их можно Светом и Жизнью. Так, уважаемый учебник по Теории магии? Ответ верный, учитель лТопи?
        - На! - выдохнула Хрийз, высвобождая поток.
        Полыхнуло знатно. Пока горело, Хрийз кинулась к дороге, волоча за собой Ель.
        Ель не то, чтобы упиралась, похоже, ей было всё равно. Но бежать с нею по зыбкой нереальности Г рани оказалось тяжело. Примерно как пытаться побить мировой олимпийский рекорд по спринту с мешком в двадцать пять килограммов картошки на хребте…
        И до дороги, мирно сиявшей впереди по курсу, Хрийз не добежала какого-то шага… Чёрные страшные волны прокатились между нею и спасением; момент, когда их можно было перепрыгнуть сходу, оказался упущен, и Хрийз снова очутилась на собственном, изрядно уменьшившемся островке Жизни.
        - Неплохо, - одобрил Олег, клыкасто улыбаясь, - Но - недостаточно…
        - Чтоб ты сдох! - искренне пожелала ему Хрийз, стараясь не фиксироваться на зубовном наборе старого знакомого.
        И в сторону же смотреть нельзя, отведёшь взгляд, а этот тут же кинется!
        Зараза.
        - Я уже сдох, - невозмутимо отозвался Олег. - Извини.
        Никакими настоящими извинениями в его голосе даже не пахло. Издевается, поняла Хрийз. Сволочь!
        - Помогите… - пискнула она, дурея от страха, - Ну, помогите же!
        Ответом ей был издевательский смех. Который вдруг оборвался, будто кто-то нажал выключатель. Хрийз, мгновенно ощутив изменение в колебаниях Г рани, широко распахнула глаза. От дороги катилась громадная чёрная волна-цунами, вспыхивая клубящимися зигзагами Тьмы. От неё исходила отчётливая угроза: сомнёт, расплющит и не заметит. Девушка внезапно узнала присутствий. Вот когда проёжило самым настоящим ужасом: этот, конечно, спасёт сейчас, но исключительно за тем, чтобы потом собственноручно нарезать на мелкие ленточки, причём без наркоза.
        - Ты ещё кто? - бешено зарычал Олег, отвлекаясь от жертвы.
        - Жить хочешь? - отозвалась Тьма голосом Канча сТруви, - Пшёл вон!
        - Да щас! - огрызнулся Олег, кидаясь в драку. - Моё - мне! Не лезь!
        Тьма вскипела, заполняя собой зыбкую нереальность Грани. Хрийз ослепла и оглохла, сознание дрогнуло, расшиваясь на лоскутки, и тут кто-то подхватил её под руку и сказал на ухо приятным мягким голосом Кота Твердича:
        - Пошли!
        Хрийз ещё сильнее сжала другой рукой запястье Ели. И пошла вслепую, полностью доверяя проводнику. Шаг, ещё шаг… Под ногами вспыхнуло алое золото:
        Кот Твердич вывел их обеих на дорогу!
        Хрийз обернулась. Там, откуда её увели, кипела битва, но разглядеть подробности не удавалось. Клубы Тьмы и чёрные вспышки, больше ничего.
        - Не оглядывайтесь. Идём…
        Но далеко уйти им не дали. Хрийз так и не поняла, что это было, кто они были.
        Её восприятие плыло, не умея придать происходящему какую-либо узнаваемую форму. Белые дымные фигуры возникли на дороге буквально ниоткуда, и напали, выбрасывая со скрюченных пальцев светящиеся нити. Кот Твердич легко пошёл им навстречу, и вроде бы ничего особенного не делал, но белых будто ветром отжало на край дороги, большинство упали во тьму и не вернулись. Но оставшиеся сдаваться не собирались.
        - Сзади, сзади, сзади! - истерично закричала Хрийз, и не успела, белая молния прошила неумершего насквозь, и он сложился пополам, на какое-то время утратив контроль над собственной силой - от него кольцом разошлась стылая мёртвая темнота, но не атакуя, а просто рассеиваясь в окружающем жадном пространстве.
        Белый прыгнул вперёд - добить. И нарвался на дымный клинок чистой силы.
        Распался на части, исчез, на его месте встал второй, и второму прилетело по голове тут же, а потом… Хрийз смотрела во все глаза, растерянно моргая.
        На дороге стоял воин из тех, кого называют мастерами… Боевая магия в его исполнении казалась стремительной и несокрушимой - дымный сумеречный клинок, резкие вспышки Света на таких вращающихся штуках… чёрт, забыла, как их называют… прямо как у шаолиньских монахов в сериале… Всё закончилось за считанные мгновения.
        Исчезло ослепительное сияние вокруг воителя, и Хрийз вскрикнула от изумления, узнав спасителя - Гральнч Нагурн, ну, надо же. Да, он воевал когда-то с
        Третерумком, но когда это было… И он не рассказывал Хрийз ничего ни о войне, ни о том, служит ли он сейчас, тренируется ли.
        - Ну, что ж вы так подставит илсь-то! - с досадой сказал Г ральнч Коту Твердичу.-Жить будете?
        - Наверное, да, - тихим шёпотом отозвался тот.
        Но его аура продолжала истекать серым: магическая рана не спешила закрываться…
        Рядом с ними возник доктор сТруви. Внезапно. Вот, его ещё не было, и - пожалуйста, он уже здесь.
        - Хрийзтема, - резко приказал он. - Руку!
        Хрийз не колебалась. Если надо исцелить Кота Твердича, то какие могут быть колебания.
        - Не буду! - отказался тот, - Не стану! И не уговаривайте даже…
        - Молчать, - короткий приказ камнем повис над головой несчастного преподавателя, Хрийз почти физически ощутила его.
        - Кот Твердич, - она едва сдерживала слёзы, чтобы не разреветься прямо сейчас. - Ну, пожалуйста!
        - Лучше я, - угрюмо буркнул Г ральнч. - Чего она-то… Она вон, еле дышит уже, всё истратила, что было.
        - Не лучше, - резко бросил ему сТруви, - Не лезь.
        Хрийз не первый раз уже имела дело с упырями, а всё равно, страшно и жутко, когда тебе прокусывают руку и пьют. Впрочем, Кот Твердич после третьего же глотка отказался наотрез, и заставить его не смог даже гнев сТруви.
        - Тошнит? - понимающе спросил Г ральнч, - Ничего, потерпите, сейчас вернёмся… - и пояснил, специально для Хрийз. - Брат тоже таким вот дураком иногда бывает, так и хочется в лоб засветить…
        - Болтаешь много, - приструнил его сТруви. - Давай «резерв»…
        - «Резерв»? - ахнула Хрийз, забыв о разлившейся по всему телу слабости, обо всём сразу забыв, мгновенно и прочно. - Да ни за что, лучше сдохнуть!
        - Успокойся, мы не уроды, - крикнул ей Г ральнч, - Наши «резервы» иначе создаются!
        - Детские ясли, плавники врастопырку, - раздражённо высказался старый неумерший, добавив ещё всяких ласковых слов к определению. - Дайте руку, Хрийзтема.
        Он залечил ей рану одним касанием, а потом всё исчезло.
        Исчезло всё.
        Больше не было зыбкой нереальности Г рани. Больничная палата, Ель в реанимационной капсуле, мягкий свет ламп. Призрачная душа исчезла, и Хрийз никак не могла вспомнить, удержала ли она её или всё-та к и выпустила под конец. Ель лежала неподвижно, и приборы в изголовье тянули, попискивая, ломаную кривую её жизни в прежнем режиме. Или всё же что-то изменилось? Хрийз не умела читать показания приборов и потому не могла ничего понять. Упустила, наверное. Всё-та к и упустила.
        - Так, давайте сюда, - сТруви деловито обустраивал вторую кровать.
        Ну, да, он врач. Знает, где здесь и что и как.
        - Вы спасли меня, - прошептала Хрийз, на нормальный разговор сил не хватало.-Вы…
        От хлёсткой пощёчины голова мотнулась так, что её едва не оторвало с плеч:
        - Молчать, - свирепо велел ей сТруви, - Мало мне Дахар, ещё самому не хватало угодить в ту же яму. Молчать!
        - Эй, полегче! - предупредил Г ральнч.
        Такой же обалдуй, с растрёпанными прозрачными завитушками по плечам. Ничем не похож на того сурового воина, каким он был на Г рани…
        - Нагурн, - нехорошо улыбнулся ему старый неумерший, - и твоя очередь наступит, сейчас, погоди немного, по порядку начну.
        Хрийз, вытянувшись на кровати, наконец-то опознала бьющий в уши тоненький визгливый звук: кто-то скулил, как потерявшийся щенок. Кто-то, скорчившийся в углу до состояния непознанного полутрупа.
        - Ну, что, друг, скажешь? - ласково спросил у него сТруви.
        Скулящий зажал себя в тиски, перестал хныкать и, насколько смог, выпрямился.
        ХРийз ахнула: это был Олег!
        Он выглядел скверно. Волосы вместо того, чтобы виться лихими светлыми кудрями, свисали грязными слипшимися сосульками, лицо заострилось и исхудало, вызывая в памяти фотографии жертв Освенцима, про ауру и говорить было нечего: всё в клочьях, как ещё душа в теле держится. Побитый вид Олега вызвал в памяти очень неприятный отклик. Да на Мальграша он стал похож, вот что! Не на того
        Мальграша в образе весёлого морячка, а на преступника перед казнью.
        - Что вы с ним сделали, Канч? - вскрикнула Хрийз, прижимая ладошки к лицу.
        - Ничего, - отозвался доктор сТруви и пояснил неспешно: - Ничего из того, на что он не нарвался бы сам.
        - Сволочь, - охарактеризовал старого неумершего Олег.
        - Ну, ну, ну, - предостерёг его сТруви, - Придержите язык, мой дорогой. Не у себя дома! Не на Грани.
        - Что тебе надо от меня? - прямо спросил Олег.
        В отличие от Мальграша, он старался держаться с достоинством, и у него на удивление получалось неплохо. Несмотря на общее скверное состояние. Несмотря на то, что поединок он проиграл…
        - Вы забыли сказать «пожалуйста», Олег Вадимович, - любезно подсказал сТруви.
        Олег зашипел сквозь зубы, показывая клыки, и говорить «пожалуйста» не стал.
        - Молодёжь, - осуждающе выговорил сТруви, - Никакого уважения к старости.
        Ну, да что с вас взять, с сосунков. Никакого такта, никакой вежливости. Сплошные наглость и бескультурье.
        - А ты меня не совести и не воспитывай, - злобно окрысился Олег. - Я не у тебя в младших хожу, ублюдок!
        И тут же схватился за горло, хотя сТруви не сделал ни одного движения. Удавка была магической, и доброй назвать её не повернулся бы язык ни у кого.
        - Язык поганый, - сказал старый неумерший, осуждающе качая головой. - Но мне нравится этот взгляд! Приятно, знаете ли, иметь дело не со слизью. сТруви отпустил пленника, и тот подавился воздухом, начав снова дышать. Хрийз молча смотрела на него. Ей казалось, что неумершим вроде как незачем дыхание, они же сами про себя говорят, что они - мёртвые, не живые. Одна аура их чего стоит. Но вот, как видно, без воздуха не прожить даже им.
        - Одним словом, я вас отпущу, Олег Вадимович…
        - С чего бы это? - возмутился Гральнч. - Это же такой…
        - Не ты поймал, не тебе решать, - отрезал сТруви, не оборачиваясь в сторону старшего Нагурна.
        Г ральнч, наверное, тоже что-то такое на своём горле почувствовал и потому без лишних возражений заткнулся. Иначе, под его характер, спор покатился бы дальше и неизвестно, чем ещё закончился бы.
        - Отпустишь, - скептически просипел Олег, не отнимая ладони от пострадавшего горла. - В обмен на что?
        - А вы нормально будете общаться, Олег Вадимович? - с любопытством спросил сТруви. - Или снова хамить начнёте?
        - Буду, - мрачно отозвался тот. - Буду общаться…
        Ещё бы ему было не общаться. Он уже не надеялся на хороший исход. А тут пообещали свободу…
        - Объясните ей, пожалуйста, - доктор сТруви кивнул на Хрийз, - в чём наша светлость была неправа. Если она поймёт хотя бы половину, то я вас отпущу. Даю слово.
        - Светлость? - Олег забыл о пострадавшем горле и захохотал коротким лающим смехом. - Вот это да-а! А ведь и верно, как же я сам, дурак, не заметил: на лицо - вылитый папаша. И гонору ровно столько же. Ну, Аглая, ну, даёт! А мы всё гадали, каким это ветром таким надуло ей! А оно вон что!
        - Ближе к делу, пожалуйста, - одёрнул его сТруви.
        - Ладно, - Олег потёр кончиками пальцев виски. - Только можно мне спросить?-он дождался кивка от сТруви и обратился к Хрийз. - За каким чёртом ты на Г рань к нам попёрлась?
        - Я хотела вернуть подругу, - угрюмо объяснила Хрийз. - Я её позвала, она отозвалась! Отозвалась! А ведь в коме лежит какой уже день… вон…
        Олег обернулся, посмотрел на кровать, где в прежней неподвижности лежала
        Ель Снахсимола, кивнул.
        - Я думаю, тебе уже раз сто советовали не лезть, - сказал он. - Ведь советовали же?
        Хрийз упрямо промолчала. Советовали все, кому не лень, так что же теперь, не спасать человека?
        - Её душа ушла из вашего мира к нам, для нового рождения, - объяснил Олег. - Я - Страж Г рани Земли, всегда был Стражем, сколько себя помню, пока не умер в первый раз. Стражем может стать кто угодно, не зависимо от начальной или последующей инициации… Я обязан защищать и служить! Ты пробила брешь между мирами, пробила её осознанно и намеренно, и выдернула душу своей подруги из нового круга воплощения. Там, на Земле, в молодой семье уже родился ребёнок. Ты отозвала душу этого ребёнка назад. Сейчас он, наверное, уже умер.
        - Как… - потрясённо прошептала Хрийз. - Не может быть! Это неправда!
        - Правда, Христина. К сожалению, правда. Я пытался остановить тебя, мне помешали, - Олег кивнул на невозмутимого сТруви. - Если бы я смог, тот ребёнок бы выжил. Может быть, болел бы какое-то время, но выжил бы. Теперь он умер.
        - А… а она… она оживёт? - тревожно спросила Хрийз, всматриваясь в неподвижное тело Ель.
        Приборы работали в прежнем режиме. Ель не восставала из комы. Вернулась душа к ней? Не вернулась? Потерялась на Г рани? По спине ползли липкие ледяные мурашки.
        Пусть! Пусть скажет, что Ель вернулась! Ну, пусть же, пожалуйста!
        - Не знаю, - честно сказал Олег и озвучил ужас Хрийз:- Она могла потеряться на
        Г рани. Могла погибнуть там же истинной смертью, драка вышла, - он скривился,-очень уж серьёзная. Не знаю я.
        - Что же я натворила… - со слезами выговорила Хрийз.
        Она ткнулась лицом в сгиб локтя и расплакалась. Всё оказалось напрасным, всё!
        И подругу не вернула, и возродиться на Земле ей не дала, и, возможно, убила её душу. Как там Олег выразился? Истинной смертью. Истинная смерть - это окончательная и бесповоротная смерть души.
        - Я сейчас сам расплачусь, - сообщил сТруви безжалостно. - Вам ведь действительно советовали, Хрийзтема, - не лезть! Не лезть самой, подождать, пока умный чело… кхм… не проснётся. Нет, вы глаза вытаращили и вперёд, за подвигами.
        Возразить на слова старого неумершего было нечем, и Хрийз давилась слезами тоски и безысходности. Ну, как так? Как же так? Хочешь, как лучше, а получается - через задницу всё.
        - Ненаш, - коротко позвал сТруви.
        - Да, - отозвался Ненаш, отлипая от стены, которую по своему обыкновению подпирал.
        Был ли он там с самого начала или подошёл позже, осталось неизвестным.
        - Проводи, - кивнул на пленника сТруви. - Будет бурагозить, - убей.
        - Да не буду я, - огрызнулся Олег. - Не дурак.
        - Пошли, - хмуро бросил ему Ненаш, вынимая кулаки из карманов.
        Они исчезли в чёрном провале портала. Не то, чтобы без них стало легче дышать. Но всё же, четыре упыря на одну отдельно взятую комнату - это слишком много. Слишком тяжело для живого…
        - Кот Твердич, - сказал сТруви. - Прошу меня извинить, потому что воспитывать вас - не моё дело. Это дело Дахар. Но Дахар сейчас спит, к тому же, её тогда не было вместе с нами. Вряд ли она сможет объяснить лучше меня.
        Кот Твердич склонил голову:
        - Почту за честь…
        Хрийз яростно вытерла глаза, пытаясь остановить проклятые слёзы. Люди добрые, доктор сТруви отставил в сторону коробку с любимыми шпильками восемьдесят первого уровня ехидности! Что с ним случилось? Заболел?
        - Вся наша сила - заёмная, - спокойно объяснял старый неумерший.-Бессмысленно беречь её в бою, эта привычка осталась с вами из прежней жизни.
        Хорошая привычка для боевого мага и очень плохая для любого из нас. На Г рани всё, что попадает в поток, - ваша законная добыча. Беречь и защищать - не наше дело, мы служим иной стихии. Я понимаю, вам нелегко. Но вы могли очень глупо погибнуть вместе с этими глупыми детьми, и всё из-за нежелания пользоваться своим преимуществом как проводника Стихии Смерти.
        Кот Твердич молча кивнул. Сказал неохотно:
        - Я… не смог уйти в мирное время. Не хватило духу, хотя много думал и почти решился. Но уйти сейчас - всё равно, что предать….
        - В таком случае, придётся окончательно смириться со своей сущностью,-сочувственно сказал сТруви. - Придётся. Другого выхода нет.
        - Я… - Кот Твердич опустил голову, долго сидел так, не шевелясь.
        Хрийз молчала, молчал и сТруви. Кот Твердич поднял голову, и в его глазах вспыхнул жаркий отсвет междумирья.
        - Я буду…,- выговорил он, - буду сражаться. Одну жизнь я уже отдал. Надо будет, отдам и вторую. Но я не побегу с поля боя. Никогда.
        - Похвальное решение. Нагурн, - отнёсся сТруви к Гральнчу, - слово о истинном статусе Каменева Кота Твердича брякнешь - язык выдерну и в задницу вставлю, ясно тебе?
        - А чего Нагурн? - возмутился Гральнч, обидевшись до глубины души. - Чего сразу Нагурн-то?! Я, чтоб вы знали, и не собирался даже!
        - Я тебя предупредил.
        - Да вы достали все! - крикнул Г ральнч. - Держите меня за какого-то…
        Шпыняете, как малыша. А без меня-то бы вы не справились! Что бы вы без меня-то!
        Да ничего! И резерв я отдал, я, а не кто-то левый! И что мне взамен за это?
        - Всё сказал? - осведомился сТруви и дал добрый совет:- Хочешь, чтобы прекратили относиться к тебе, как к ребёнку, перестань вести себя, как ребёнок.
        Иначе девушки тебя любить не будут.
        - Вот уж девушки мои вас не касаются нисколько! - завопил Г ральнч
        - Замолчи, надоел! - отмахнулся от него сТруви, и Г ральнч тут же захлопал ртом, как выброшенная на берег рыба: молчать-то он не собирался ни разу, вот только громкость ему выключили, не мог издать ни звука, хотя старался изо всех сил.
        - Не надо его мучить! - крикнула Хрийз, страдая. - Хватит! сТруви обернулся к ней, и девушка едва не потеряла сознание, таким страшным оказался его взгляд. Чёрным, страшным, исполненным чужой, смертельно опасной силы…
        И тут в палату распахнулась дверь, впуская Хафизу Малкиничну. Разъярённая целительница прямо с порога обрушилась на старого доктора, визжа от ярости в диапазоне, весьма близком к ультразвуку:
        - Что это вы здесь устроили, в МОЕЙ больнице? Как вы посмели запечатать эту палату и не пускать меня, - МЕНЯ! - к моим пациентам. Канч! Вы совсем головой рехнулись или как?! Я вас спрашиваю!
        - Тихо, Хафьсаар, - коротко приказал ей сТруви.
        - Тихо! Он сказал - «тихо», - Хафиза упёрла руки в бока. - Как вам это нравится?! МНЕ - ТИХО?!
        - Молчать, - голос сТруви упал до ледяного зловещего шёпота.
        Но Хафиза не особо впечатлилась приказом и смолкла на мгновение лишь затем, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. И в этот миг что-то неуловимо изменилось в палате. Стены вздрогнули, словно по городу прогулялась подземная волна, умолкли и вдруг заверещали вразнобой приборы. Ель со всхлипом втянула в себя воздух и раскрыла глаза.
        Очнулась! Хрийз поникла головой на подушку, испытав страшную слабость - её догнал откат, неизбежный после магического воздействия запредельной мощности. Но облегчение, обрушившееся на душу, нельзя было сравнить ни с чем. Оно было громадным, как лавина, как неудержимый поток, как солнечный свет.
        Ель Снахсимола пришла в себя.
        Её душа вернулась домой.
        Хрийз не помнила, сколько она проспала… Когда очнулась, снова стояла глубокая ночь. Палата была другая, одноместная. Во всяком случае, второй кровати рядом не наблюдалось. В больничные запахи вплетался тонкий, едва уловимый аромат - морская соль, полынь, шалфей… Рядом был кто-то ещё! Неподвижный силуэт женщины-моревичны, тёмный на фоне льющегося из-под рулонной шторы зеленовато-оранжевого света уличных фонарей. Хрийз вскинулась в испуге, но её успокоили мягким, знакомым голосом:
        - Не бойтесь, госпожа. Это всего лишь я.
        - Лилар! - вспомнила Хрийз.
        Женщина-горничная из замка. Точно, она.
        - Вам принести воды, госпожа?
        Хрийз спустила ноги с постели. Зябко поджала пальцы: по полу тянуло ледяным сквозняком, а тапочек поблизости не наблюдалось. В полумраке казалось, будто вокруг Лилар распространяется тонкое жемчужное сияние - не Свет, как у аль-нданны Весны, но очень, очень похоже. Странная, громадная и страшная сила.
        Одна из изначальных. Сумрак?
        - А вы ведь не просто слуга-горничная, Лилар, - сказала Хрийз. - Вы - боевой маг, прошедший инициацию одной из высших сил. Верно?
        - Вы делаете большие успехи в магической науке, госпожа, - помолчав, сообщила
        Лилар.
        - Ага, большие… - пробормотала Хрийз. - Вы этого Лаенчу лТопи только не говорите, засмеёт. Чёрт, холодно-то как! Где же тапки?!
        - Не вставали бы вы с постели, госпожа, - заметила Лилар.
        Хрийз резко выпрямилась.
        - Вы что, меня сторожить теперь будете? - яростно спросила она. - Я под арестом?
        - Нет, - качнула головой Лилар. - Не под арестом.
        Хрийз кивнула. Встала на колени, сунула нос под кровать и увидела уехавшие к стенке тапки. Чтобы добыть их, пришлось растянуться на полу, не слишком приятное занятие. Когда вставала, закружилась голова, пришлось вцепиться в спинку и переждать, пока в глазах не посветлеет.
        - Вам плохо, госпожа? - участливо спросила Лилар, заботливо поддерживая под локоть.
        Хрийз сердито вытянула руку. Хотела бы помочь, так достала бы эти проклятые тапки. Но нет, смотрела со стороны, как подопечная корячится. Неправильная горничная, однозначно неправильная!
        - Я хочу навестить подругу, - сказала Хрийз. - Не смейте мешать мне!
        - Я не позволю вам уйти на Г рань, - уведомила Лилар. - Даже не пытайтесь.
        - Посмотрим, - дерзко заявила Хрийз, не отводя взгляда.
        Лилар безмятежно улыбнулась в ответ. Ей ничего не стоило скрутить упрямую девчонку в колечко. Надо будет - скрутит. Хрийз чувствовала настроение женщины как своё собственное и… завидовала. Отчаянно завидовала её мощи и тому безграничному спокойствию, которое та мощь порождала. Хотелось поскорее вырасти, выучиться и встать вровень, а то и превзойти. «Когда-нибудь так и будет!»-яростно пообещала Хрийз самой себе.
        - Лилар, - сказала Хрийз, - а ведь я всё же права: вы - боевой маг и вы инициированы Сумраком. Верно? Я видела аль-нданну Весну, вы с нею похожи…
        - Вена - из круга Верховных нданнов Вершины Света, - сказала Лилар. - Это очень, очень серьёзный враг, если умудриться вызвать на свою голову её гнев… Мне с нею не совладать. Так что вы уж, пожалуйста, не ссорьтесь с аль-нданной Весной, госпожа. Итог такой ссоры будет печален для нас обеих.
        - Она мне помогла… - сказала Хрийз растерянно. - Какие уж тут ссоры…
        - И помощь от таких, как она, лишний раз принимать тоже не стоит, госпожа,-убеждённо проговорила Лилар. - Бескорыстие в магических делах - вещь кажущаяся.
        Всем всегда что-то надо. Так или иначе. Сейчас или чуть погодя.
        - А вам, Лилар? - спросила Хрийз. - Что нужно вам?
        - Я же говорила, мне платят…
        - Не деньгами, - убеждённо заявила Хрийз. - Я права?
        - Неважно, госпожа.
        - Важно, Лилар. Важно! А вдруг кто-то другой предложит вам больше?
        Лилар улыбнулась, ничем не показывая, насколько задел её вопрос и задел ли вообще. Но горький запах полыни словно бы стал сильнее…
        - У правящего рода Сиреневого Берега есть то, что невозможно взять у кого-либо другого, - пояснила Лилар. - Я дала клятву на крови. Клятву верности. Если я нарушу её даже в мыслях, я умру. Вам незачем опасаться предательства, госпожа.
        Оно исключено полностью.
        - Ладно, - Хрийз потёрла затылок. - Пусть так… Извините меня за расспросы…
        - Не стоит извиняться, госпожа.
        Эту бесстрастную скалу не пробить и тараном! Вот как она так умеет?! И ведь же не сказала, что именно потребовала в оплату за свою службу! И не скажет. Будет отнекиваться и переводить разговор, а в конце концов прямо скажет, что ничего не скажет. Может, сохранение тайны входило в клятву?
        - Пойдёмте, Лилар, - сказала Хрийз. - Проводите меня к Ели…
        Ель не проснулась, когда Хрийз подошла к ней… Но это был уже здоровый сон вместо глубокого, сродни смерти, беспамятства. Лилар осталась в коридоре, ещё раз повторив, что на Г рань свою подопечную не пустит, а для этого совершенно необязательно стоять над душой и невольно слушать не предназначенные для посторонних ушей разговоры. Хрийз тогда подумала, что Лилар сказала так в общем.
        Но неправильная горничная просто знала, что у Ели в гостях есть кто-то ещё.
        Кот Твердич.
        Невозмутимый и собранный, как всегда. Аура переливается мягким солнечным светом летнего леса, значит, снова спрятался. Но Хрийз чувствовала тусклую серую сердцевину стихии Смерти, чувствовала совсем уже на другом уровне, не так, как в самом начале их знакомства. Тогда её терзали смутные подозрения. Сейчас никаких подозрений не было и в помине, всё, как на ладони. Своей маскировкой Кот Твердич мог обмануть кого угодно, только не Хрийз.
        Хрийз смотрела на учителя, и понимала, что в прошлый раз испугалась за подругу совершенно зря. Кот Твердич не собирался ничего такого с Елью делать. Ни сейчас, ни тогда.
        - Простите меня, - честно сказала Хрийз, чувствуя, как горят от стыда уши. - Я… я тогда не поняла ничего. И испугалась очень…
        Кот Твердич отвёл рукой её слова, мол, пустое…
        - Я понимаю, - мягко сказал он. - Не корите себя, Хрийзтема.
        - А как она? - спросила Хрийз. - Спит, да?
        - Да, и будет спать ещё долго… Она сейчас как младенец новорождённый, и будет младенцем, пока память не вернётся к ней…
        - А память вернётся? - спросила Хрийз с надеждой.
        - Наверное, - тихо ответил Кот Твердич. - Может быть. Если не вернётся, ей придётся начать с нуля. Как если бы она родилась только что.
        - Но это тогда возникнет новая совсем личность, - напряжённо сказала Хрийз. - И тогда получится, что Ель - та Ель, которую мы все знали! - всё равно, что умерла.
        Ведь так же, да?
        - Так, - кивнул Кот Твердич.
        - Зараза, - с тоской выдохнула Хрийз, обхватывая себя за плечи. - Всё было зря…
        Ель спала, безмятежно и глубоко, как умеют спать только дети. Взрослая девушка… женщина… а лицо и впрямь как у младенца. Не физически, а тем неуловимым выражением, которое считывается одним лишь чувством, помимо разума.
        И аура подруги сияла чистыми синими переливами новой жизни…
        Кот Твердич осторожно тронул Хрийз за руку. Тут же убрал ладонь, когда она обернулась.
        - Не зря, - серьёзно сказал он. - Мало отозвать назад душу, ушедшую в другой мир для перерождения. Необходимо ещё удержать её. Вы - её якорь, Хрийзтема.
        Вам держать её дальше…
        - А… сколько? - спросила Хрийз.
        - В течение сорока дней связь души с телом должна восстановиться полностью.
        - Сорок дней… - задумчиво выговорила Хрийз. - Я помню, когда я ещё жила на
        Земле… говорили, что сорок дней душа умершего бродит по памятным ему местам… и сорок дней нельзя показывать младенца посторонним. А если та семья… на Земле… у которых умер ребёнок… Тот ребёнок, которому досталась душа Ели. позовёт её обратно? Я знаю, на Земле магические науки не развиты так, как в мирах Империи.
        Но если вдруг? Если они обратятся к знающим… да вот хоть к бабушке моей… маме…
        Или сами окажутся сильны. Такое возможно?
        - Вы задаёте интересные вопросы, Хрийзтема, - с тихой улыбкой отметил Кот
        Твердич. - Трудно сказать. Возможно всё, но конкретно как будет сейчас - сказать трудно.
        - А вы в прошлый раз… - Хрийз замолчала, не умея сформулировать вопрос.
        Когда она ворвалась в палату и на эмоциях чёрт знает что вообразила себе, увидев неумершего у кровати подруги, то не смогла оценить ситуацию трезво. Но сейчас очень хотелось понять, что же всё-таки происходило тогда. Отчего-то это казалось очень важным.
        Кот Твердич сцепил пальцы, поставил локти на колени, потёр виски. Хрийз восприняла его отчётливое нежелание говорить что-либо и поняла, что ответа не дождётся. Немного жаль, но… он имеет право на молчание… А у кого бы спросить тогда, у Дахар или у Ненаша? У сТруви точно спрашивать в ближайшее время не стоит, он злой и невыспавшийся. Хрийз вспомнила обжигающий взгляд старого упыря и невольно поёжилась.
        Но Кот Твердич всё-таки заговорил…
        - Она была… моей женщиной, - сказал он наконец.
        - Вы её полюбили? - серьёзно спросила Хрийз.
        Он качнул головой, сказал:
        - Глупо говорить о любви в моём возрасте и моём статусе. Но мне было с ней как в юности, когда я был глуп и ещё жив. Я хотел сделать для неё что-нибудь.
        Создать якорь… удержать связующую нить… Нить слабела с каждым днём, я видел.
        Поэтому приходил и держал её. Может быть, это помогло вам на Грани, Хрийзтема.
        - Помогло, - одними губами ответила Хрийз, сразу вспоминая свой отчаянный забег по золотой дороге и битву с Олегом.
        Хлынуло в душу запоздалым ужасом.
        Олег не шутил! Он в самом деле сожрал бы, не поморщившись. И Аглая Митрофановна ничего бы ему не сделала. Трудно было оценить их возможности, не видя обоих, но что-то подсказывало девушке, что Олег равен, если вообще не равнее. Что бабушка… мама… младше. А то позволила бы она Олегу тогда присосаться к дочери!
        Кот Твердич кивнул:
        - Хорошо, что помогло.
        - Помогло, - повторила Хрийз уже увереннее. - Так получается, в течение сорока дней умершего человека можно вернуть к жизни, отозвав назад его душу?
        - Да… Тело должно сохраняться живым, при поддержке системы жизнеобеспечения. Иначе душа будет привязана к трупу, и получится нежить.
        - Костомара? - вспомнила Хрийз единственную, известную, - и очень даже неплохо известную! - ей нежить.
        Даже оглянулась, показалось, что за спиной что-то шуршит и скрежещет по-костомарьи: «скиррр, шскиррр».
        - Не костомара, хуже… Я провожал и встречал такие души много раз. И с нежитью подобного рода тоже имел дело. Очень трудно упокоить её, очень: держат созданные живыми якоря, и надо сначала убрать эти привязки. Иногда вместе с тем, кто те якоря создавал. Самое страшное… - он снова замолчал.
        Хрийз тихо ждала, боясь спугнуть настроение. Нечасто услышишь подобное от взрослого и старшего. От упыря - тем более. Даже Ненаш в приступе откровенности оставался на расстоянии. А здесь и сейчас между нею и учителем «Теории магии» не осталось никакого барьера. Вообще.
        - Встречать и провожать души детей - самое страшное, - продолжил объяснять
        Кот Твердич. - Этого я не понимал, когда согласился на предложение Дахар. Я думал, я тогда спасу своих подопечных, а потом буду рвать врага… Но обязанности проводника стихии Смерти оказались шире, чем я мог себе представить. Отзываемую из нашего мира душу надо проводить и проводить надо правильно. Проследить, чтобы она ушла по правильной дороге, и чтобы охочие до чужой слабости… сущности… не пожрали её навсегда. Приходящую к нам душу надо правильно встретить. Чтобы не допустить перерождения её в нежить. Когда такое делаешь с детьми… с новорождёнными… - он запнулся, поднял голову, и Хрийз вздрогнула от неизбывной боли его взгляда.
        Нежить… Матери, сошедшей с ума от горя после смерти ребёнка, трудно понять, что ожившая не иначе, как чудом её молитв, кровиночка - страшное умертвие, способное сотворить немало зла прежде, чем его упокоят боевые маги. Неумершие, единственные, кто в состоянии справиться с подобным ужасом, в глазах матери - исчадия ада, проклятые тьмой упыри. Не то, что никакой благодарности за опасное и тяжёлое дело, тут не дождаться. Проклятий и ненависти будет - с дом. И если ты ещё не изжил в себе человека за долгие годы службы своей стихии, то как подобное выдержать? Выдержать и не сойти с ума…
        - Закончится война, - уйду, - с ожесточением выговорил Кот Твердич, как о давно принятом решении.
        Хрийз осторожно положила ладошку ему на запястье:
        - А может, не надо?
        Он посмотрел на неё. Убрал руку. Сказал грустно:
        - Надо. Я всю жизнь работал с детьми, может быть, именно поэтому именно мне приходится чаще всего… Я спрашивал! У других подобных случаев намного меньше в их практике.
        - А как же Дахар? - спросила Хрийз. - Она как-то справляется. И вы научитесь.
        - Дахар, - он усмехнулся уголком рта, покачал головой, но больше не сказал ничего.
        Ель вздохнула во сне, перевернулась на бок, по-детски подложив под щеку обе сложенные ладошки. Якоря, он говорил? Если душа готова уйти из мира, то её можно удержать, создавая якорь. Якоря создают живые… и маги Жизни…
        - Знаете, а она ведь в вас влюбилась, - сказала Хрийз, не глядя на Кота
        Твердича. - Только о вас и говорила, и потом тоже.
        - Ребёнок потому что, - вздохнул Кот Твердич. - Мотылёк, прилетевший на огонь.
        Огонь убивает…
        - Огонь не только убивает, он и согревает тоже, - не согласилась Хрийз. - Дайте ей шанс. Вам же будет нетрудно, не так ли?
        Кот Твердич хотел возразить, но Хрийз опередила его:
        - Но вот Пельчар же всё равно, кто её муж. И Эрмарш Тахмир жил с Фиалкой
        Ветровой, та ему даже дочь родила. И у Ненаша есть дети и внучка. Может быть, и у вас будут, подумайте.
        - Вы тоже ещё ребёнок, Хрийзтема, - сказал на это Кот Твердич, качая головой.-За что я детей и люблю. Чистые наивные души, ещё не успевшие хлебнуть взрослой трезвости…
        Хрийз промолчала. Взрослая трезвость… Если сравнить себя нынешнюю с собой же годовалой давности - небо и земля, и не только лишь в магии дело. Стала бы она тогда вот так разговаривать с кем бы то ни было? Волновало бы её решение упыря добровольно уйти из жизни, когда наступит более подходящее время? Навряд ли.
        - Я пойду, наверное, - сказала Хрийз. - Вы ведь её не оставите?
        - Нет, - ответил Кот Твердич. - Не оставлю…
        Хрийз кивнула. И вышла из палаты.
        Лилар тут же шагнула к ней.
        - Я провожу вас, госпожа…
        Хрийз зябко повела плечами. Она осознавала, что право приказа имеет лишь в тех пределах, какие устанавливает сама Лилар. Высший маг, инициированным
        Сумраком, и в горничных у девчонки. Как прикажете такое понимать? И что с этим делать…
        - Можно я у воды немного посижу? - спросила Хрийз. - Тут недалеко же…
        - Не надо оглядываться на меня и спрашивать моего разрешения, госпожа,-терпеливо проговорила Лилар. - Вы вольны делать всё, что посчитаете нужным.
        - Нехорошо всё это, Лилар, - призналась Хрийз. - Вы же старше! Умнее. Сильнее.
        И вот так вот… ну, неправильно же! Несправедливо!
        Лилар улыбнулась, мягко сказала:
        - Я подписала контракт добровольно, госпожа.
        - Лучше бы я в Службе Уборки осталась, - тоскливо вздохнула Хрийз.
        Лилар снова улыбнулась, но промолчала. Хрийз смотрела на неё, на её тихую, понимающую улыбку, и чувствовала стену, стоявшую между ними. Стену, а за нею ещё и пропасть. Не достучишься!
        В холле у воды, несмотря на позднее время, кто-то был. В сумеречном свете приглушенных на ночь светильников фигура сидящего на лавочке возле бассейна казалась совсем чёрной. Хрийз узнала Гральнча Нагурна и дёрнулась было назад, вот уж с кем разговаривать сейчас не хотелось совершенно. Но опоздала: он обернулся.
        Пришлось подойти.
        - Привет, - сказала Хрийз, чтобы сказать хоть что-то.
        - Ага, - отозвался Гральнч, подвигаясь на лавочке, мол, присаживайся, если хочешь. - Ясной ночи…
        Хрийз осторожно опустилась на самый краешек. Лилар незаметной тенью встала сзади…
        - Спасибо, что помог, - сказала Хрийз, стараясь не смотреть на Гральнча.
        Начнёшь смотреть, и придут воспоминания. Как он тогда полез на скалу за цветком, сорвался и притворился мёртвым. Или костёр на пляже… огонь в сумерках прозрачной осенней ночи… тепло его рук, поцелуи…
        Но она всё равно заметила, что рука у парня на перевязи. И с внезапным ужасом осознала, что это означает…
        - Тебя покусали! - не сдержалась Хрийз.
        Даже гадать не надо, кто именно!
        - Ну, прямо уж и покусали, - хмуро отозвался Гральнч, глядя в сторону. - Ничего и не покусали, а я сам… Сам отдал.
        - Ты брата будить боялся, а тут… Да как же ты решился?! Откуда вообще узнал?
        - Я записался добровольцем в патруль, - объяснил Г ральнч. - У них там людей не хватает, а у меня всё-таки боевой опыт.
        - Приняли? - спросила Хрийз.
        - Ага, - ответил он. - Меня их высочество Чтагар лично отметила. Я её впервые увидел, до того слышал только. Она - величайший боец из всех, кого я когда-либо знал!
        И дальше, по степеням. Чтагар явно Г ральнча впечатлила. Хрийз ничего против
        Чтагар не имела, более того, была благодарна принцессе за многое. Но слушать, как
        Гральнч соловьём заливается, расписывая достоинства Чтагар, было невыносимо.
        Очень хотелось сказать какую-нибудь пакость, например, что потянуло, мол, за братом, на принцесс заглядываться. Но Хрийз зажала себя в кулак и ничего не сказала.
        - А потом я тебя увидел, - продолжал разговор Г ральнч, не замечая молчания собеседницы. - Как ты ломанулась куда-то по Г рани, и там связалась с кем-то нехорошим. Вечно ты во что-нибудь вляпаешься. На что тебе понадобилось переться на верную смерть и других подставлять, не могла за помощью к знающим людям обратиться?
        От пренебрежительного тона Нагурна бросило в жар, ладошки мгновенно вспотели. Хрийз стиснула кулачки, посчитала про себя до десяти, тихонько выдохнула. Он нарочно? Или просто такой вот дурак и есть, мелет языком вперёд разума? Язык у него правда без костей и без поводка, что есть, то есть, не отнимешь.
        - Ты бы бросил друга, попавшего в беду? - спросила Хрийз.
        - Издеваешься? - возмутился Гральнч. - Никогда в жизни!
        - Вот и я не смогла, - сказала Хрийз.
        - Ну, ты же женщина…
        - Ага, - Хрийз встала. - Женщина. Раз женщина, значит, предательница, не так ли? Жаль, что ты так обо мне думаешь.
        - Ой, да ладно тебе к словам цепляться…
        - Слово - одежда всех фактов и мыслей, - цитата выскочила из памяти сама собой, Хрийз даже не помнила, где, откуда, когда эта фраза зацепила её, здесь, в этом мире, или ещё на Земле, да оно и не было важно сейчас. - А у таких, как ты, Нагурн, язык вообще бежит вперёд разума. И рад бы схитрить, утаить свои мысли от посторонних, да не получается. Ты считаешь меня способной на предательство.
        Спасибо на добром отношении.
        - Ты, смотрю, уже забыла моё имя? - хмыкнул Г ральнч, ухмыляясь.
        - А вы вообще всё забыли, господин патрульный, - отрезала Хрийз, и ушла, не слушая, что он ещё ей там говорил в спину.
        На душе было на редкость погано. Как будто дохлые кошки скребли когтями по влажному стеклу. Бог знает, почему именно дохлые. Ощущалось именно так.
        Перед дверью палаты Лилар осторожно придержала подопечную за локоть:
        - Простите, госпожа. Что-то здесь не так. Я войду первой.
        Она открыла дверь, и в лицо ударило ледяным сквозняком из разбитого окна.
        Хрийз прижала ладони к щекам:
        - Яшка!
        Яшка взвился под потолок, пронзительно крича. Малахольный птиц мало того, что расколотил окно и разодрал клювом и когтями всё, что ему не понравилось, особенно досталось двери, которая не пожелала разбиться, так он ещё натаскал здоровенную гору рыбы. Прямо на кровать. А то эта человечка совсем о себе позаботиться не в состоянии, пусть хоть нормальной еды отведает…
        - Ишь ты, заботливый, - с уважением сказала Лилар, оценивая масштаб проблемы.
        Хрийз подставила фамильяру руку. Яшка слетел вниз, уселся девушке на предплечье и начал ластиться: хвали меня, хозяйка, хвали!
        - Зачем ты окно разбил, куриная башка? - строго спросила у него Хрийз. - Ну, зачем? Где я спать теперь буду, а?
        - Сейчас решим, госпожа, - отозвалась Лилар. - Не беспокойтесь…
        Позже, в другой палате, забравшись с ногами на постель, Хрийз спросила у
        Лилар:
        - Можно спросить?
        Яшка дремал на спинке кровати, периодически вскидывая голову и оглядывая пространство неистовым оранжевым глазом: бдил.
        - Спрашивайте, госпожа, - откликнулась Лилар.
        - Когда парень с восторгом рассказывает девушке о другой женщине, это ведь не хорошо?
        - Да, хорошего мало, - ответила Лилар после минутного раздумья.
        - Значит, я правильно сделала, что ушла, - кивнула сама себе Хрийз. - Спасибо, Лилар.
        - Не за что, госпожа.
        Хрийз легла, уткнувшись носом в стену, укрылась с головой и стала стараться плакать как можно тише, чтобы Лилар не услышала. Жить не хотелось. Лучше бы
        Олег сожрал, честное слово!
        Лилар, конечно, не слышала. Она стояла у окна, смотрела на тающую под звонкой песней рассвета ночь и думала над тем, что главный недостаток детства в том, что оно быстро заканчивается.
        Иногда даже слишком быстро.
        ГЛАВА 6
        За окном висела зеленоватая сумеречная хмарь зимнего дня. Над Сосновой
        Бухтой шла метель, выстилая улицы пушистым белым ковром. Снег бился в стекло, с тонким хрустальным шорохом стекая на подоконник. На низком лохматом небе - ни намёка на солнце, будто снова вернулся защитный флёр, вернулся и отрезал один отдельно взятый город от живого мира.
        Лилар неподвижным изваянием застыла у окна. Хрийз смотрела ей в спину, и чувствовала, будто от неправильной горничной растекается тонкий сумеречный щит, перекрывающий оконный проём. Сморгнула, наваждение пропало. Год назад девушка подумала бы, что показалось, и ещё сама над собой посмеялась бы: мол, с ума схожу, мерещится всякое. Но за прошедший год она уже насмотрелась разного, а, самое главное, научилась чувствовать и своим чувствам доверять. Лилар действительно держала щит. Ей не нравилась метель.
        Хрийз осторожно села, посматривая в окно. Метель и метель, но тоже как будто… что-то… Очень сложно было ухватить ощущение, оно ускользало и терялось, возможно, его вовсе не было, а просто коварная психика додумывала страшилку взамен несуществующей. Сама придумала, сама поверила, сама испугалась, так?
        - Проснулись, госпожа? - Лилар отвлеклась от окна. - Вам необходимо позавтракать.
        Хрийз увидела столик с накрытыми крышками тарелочками. Обыкновенная посуда, больничная, и салфетки беленькие, но пахнет оттуда так, что язык сам сворачивается. Хрийз вдруг поняла, что голодна отчаянно, причём так, будто месяц нормально не ела. В тарелках обнаружились: рыбный суп, даже на взгляд вкусный, что-то вроде греческого салата - мягкий сыр с синими хрустящими листьями поздней капусты и маленькими жёлтыми шариками местных вродепомидоров (по вкусу - точно как помидоры) и большая булка с начинкой, судя по запаху - яблоко со специями.
        Рядом стояла кружка горячего, правильно - до рыжевато-розового насыщенного цвета - заваренного счейга…
        - Спасибо, Лилар, - поблагодарила она.
        - Не стоит благодарности, госпожа, - последовал стандартный ответ.
        А от окна не отошла, отметила Хрийз. Впрочем, ей сейчас было не до Лилар: слишком вкусно пахло, слишком сильно хотелось есть. Девушка не успокоилась, пока не подмела с тарелок всё начисто. И только взяв в руки кружку с горячим счейгом, сделав первый глоток, она поняла, что же такое счастье.
        Счастье - это на самом деле очень просто. До изумления просто! Наесться до отвала, когда голодна. И смотреть из тёплой комнаты, как за окном ярится зимняя ледяная непогода…
        Яшка, до того неподвижно сидевший на спинке кровати, шевельнулся, вытянул голову из-под крыла и вопросительно вякнул.
        - Ты ещё здесь? - спросила у него Хрийз. - А что детей-то оставил, негодник?
        Нехорошо!
        Сийг спрыгнул на кровать, подобрался к хозяйке, положил голову ей на плечо.
        - Чего? - ошарашено спросила Хрийз. - Со своей поссорился? А с какой радости?
        Разобраться в Яшкиных мыслях оказалось очень непросто. Хаотичный ком из чувств, переживаний и картинок обрушился на сознание громадным селевым потоком.
        Суть в том, что Яшка с подругой не сошёлся в методах воспитания отпрысков.
        Отпрыски - смешные комочки серого пуха - сидели в гнезде безвылазно, раскрывая при виде родителей громадные жёлтые клювы: жрать, мол, давайте, товарищи родители, и побыстрее, и побольше…
        - И что? - не поняла Хрийз. - Тебе лень птенцов кормить, что ли? Они же маленькие ещё!
        Яшка возмущённо захлопал крыльями. И ты туда же, а ещё хозяйка. Не лень!
        Никакая не лень, а им пора уже на крыло становится, не то останутся бездельными лодырями на всю жизнь.
        - Какое крыло, очнись! - возмутилась Хрийз. - У них перья маховые ещё не выросли!
        Хрийз не особенно понимала в птицах. Но твёрдо знала, что неоперившимся птенцам летать ещё рано, они просто не смогут. И если их вытолкнуть из гнезда, что, очевидно, и порывался сотворить Яшка, они погибнут.
        - Простите, что вмешиваюсь, госпожа, - невозмутимо сказала Лилар, поворачиваясь к окну спиной. - Но у сийгов птенцы действительно становятся на крыло примерно в это время. Однако у вашего фамильяра они вылупились слишком поздно. Они ещё не могут летать.
        - Вы их видели, Лилар? - спросила Хрийз.
        - Да, - невозмутимо отозвалась та. - Видела. Они правда ещё неспособны к полёту. Пока у них не отрастут маховые перья…
        Яшка вытянул крыло, растопырил перья - ох, и длинные же, отметила Хрийз,-скосил на него оранжевый глаз, потом крыло сложил и уставился на Лилар. Надо же, понял, о чём она говорила! Удивительно. Разве фамильяры могут понимать и воспринимать слова других людей? Наверное, да. У них есть разум, в отличие от своих диких сородичей. Пусть - ограниченный, пусть - уступающий человеческому в разы, но всё-таки разум…
        - Да, именно такие перья, - объяснила Лилар. - Пока они не появятся, о полётах нечего даже думать…
        - Слыхал, куриная башка? - строго вопросила Яшку Хрийз. - И не надо мне на супругу свою жаловаться. Отстань от неё. Мать знает, что делает! Чтоб вернулся, помирился и помогал ей кормить эту ораву. Нет, слушать не хочу ничего! Ты отец или кто?!
        Лилар тихо улыбнулась. Хрийз вскинулась: смеётся? Нет, Лилар не смеялась…
        Происходящее её забавляло, да, но по-доброму. Насмехаться она даже не думала.
        Хрийз почувствовала присутствие раньше, чем открылись двери. Лилар вытянулась в образцово-показательную позу тоже до того, как дверные половинки разошлись в стороны, пропуская высокого человека…
        Высшего мага, чью силу можно было ощутить на расстоянии с той же лёгкостью, с какой мы воспринимаем солнечный свет.
        Сам князь Сирень-Камменогорский собственной персоной. Кто же ещё…
        Лилар мгновенно испарилась, будто её здесь и не было. Хрийз сползла с кровати, не попала в тапки, но суетиться не стала, так и стояла, поджимая босые пальцы - по холодному полу ощутимо тянуло стылым сквозняком. Яшка угрожающе распахнул широкие крылья, этому бешеному было всё равно, кто вздумает покуситься на хозяйку, да хоть сам Император! Плешь начистит в считанные секунды, можете не сомневаться.
        Князь стремительно шагнул вперёд, и вдруг схватил Хрийз, прижал к себе в порыве чувств, и та совсем потерялась: вот он какой, оказывается… и не страшный совсем… От него пахло морем, морской солью и йодом, а ещё - бешеным жарким ветром, из тех, что дуют на Г рани, разделяя мир от серого сумрака междумирья, боевой магией и пролитой кровью, своей и вражьей. Где он был, с кем сражался?
        Может быть, его с нетерпением ждали обратно, потому что - а кто же ещё, если не он. А он пришёл в больницу. К дочери…
        - Жива! - выдохнул он, чуть отстраняя её от себя.
        Хрийз обречённо кивнула, не зная, чего ждать.
        Сейчас будет ругать…
        И ведь есть за что.
        - Присядь, в ногах правды нет…
        И верно, особенно, когда тапочки под кроватью, и по босым ступням тянет стылым сквозняком. Хрийз забралась на постель с ногами, укутулась в плед. Яшка тут же сунулся вперёд, раскрывая громадные крылья: не подходи. Неистовый птиц не собирался делить хозяйку с кем бы то ни было.
        - Уймись, - с добродушным смешком сказал князь фамильяру.
        Яшка подумал и крылья свернул, но хохяйку не оставил. Хрийз погладила его по голове. Защитник. Жизнь отдаст без колебаний…
        Бранислав Будимирович взял стул, подвинул его ближе к кровати, сел, положив ногу на ногу, и кивнул:
        - Рассказывай.
        Не зло вроде бы предложил. Но Хрийз уловила приказ, хоть и смягчённый интонацией. Она вздохнула, и рассказала всё. Как не дала убить подругу в самом начале, когда по её душу пришла Дахар. Как пыталась спасти её сейчас… «И пусть ругает! - отчаянно думала она. - Пусть! Всё равно, сделанного не вернуть, пролитого не собрать. Может быть, Ель ещё придёт в себя…»
        - Ты поступила правильно, дочь…
        Хрийз вскинула голову, не поверив собственным ушам. Правильно?! Да её за такую правильность кто только не лягнул ещё! Даже Гральнч высказался, что она вечно во что-нибудь вляпывается.
        - Мы, Сирень-Камменогорские, никогда не бросали своих людей. Никогда не требовали от них того, на что не были способны сами. Никогда не говорили:
        «Вперёд!». Всегда только - «За мной!» И никак иначе. Я рад, что ты не бросила подругу, Хрийз. Но, - он воздел указательный палец. - Всё же тебе надо было дождаться старого Канча.
        - А он бы нить ей оборвал, - упрямо сказала Хрийз. - Она же родилась уже в другом мире! сТруви бы оборвал эту связь, только и всего! Я его видела.
        - Душу, ушедшую в другой мир на перерождение, можно отозвать…
        - Я… сильно ей повредила? - спросила Хрийз о наболевшем. - Ель, она… превратится в нежить?
        - Трудно сказать. Слишком мало времени прошло. Но нежитью она уже навряд ли станет… Разве что просто не сможет проснуться.
        Хрийз сразу вспомнила рассказы о Хрийзтема-Старшей, чьё тело лежало в
        Высоком Замке, ожидая, когда к нему снова вернётся ушедшая душа. Наверное, и князь о ней вспомнил. Не мог не помнить о своём ребёнке, которого надеялся спасти столько лет…
        - Она служила Смерти, - тихо сказал Бранислав. - Как могла и как умела. В нашем роду никогда не было проводников этой стихии, а вот здесь… вполне могла бы появиться неумершая. Слишком далеко она ушла по этой тропе. Ты - совсем другая, хоть и носишь то же самое имя. И это знак, что всё изменилось. Всё. Смерть отдаёт присвоенное не по полному праву, а по тому, насколько плохо оно лежало. Неумершим это не очень нравится, но им придётся смириться, и они это знают. В первый же год, как ты вернулась, в Сосновой Бухте начало рождаться больше детей, чем в прошлый год. А уж после твоей инициации как мага Жизни количество рождений возросло ещё больше. Мы ещё поборемся, дочь, - и он сжал кулак. - Мы - будем жить!
        Хрийз кивнула. Он так говорил… Как человек, давно утративший всякую надежду отстоять свой мир от медленного, постепенного, но неизбежного при угнетении стихии Жизни угасания, и вдруг получивший эту надежду снова. Кинуло в жар при мысли, что надежда - это она, Хрийз. Пусть, как выяснилось, высокого рода, пусть инициированная как стихийный маг, но что это меняет? Ни опыта, ни должного запаса магических сил, ни знаний. Лёгкая добыча…
        Потому и была рядом Лилар, высший маг, нанявшаяся в услужение. Не просто слуга, положенная знатной девушке. Телохранитель… И тоже, наверное, жизнь отдаст без долгих раздумий.
        - Я… могу вернуться в школу? - затаив дыхание, спросила Хрийз.
        Она помнила, как сТруви обещал ей чулан. Тёмный. Чтобы уж точно не навредила ни себе, ни людям.
        - Можешь, - кивнул князь.
        - То есть, вы не станете запирать меня в подвале? - чуть осмелев, уточнила она.
        Он улыбнулся, краешком губ, но улыбка вышла доброй, а в уголках глаз разбежались лучики весёлых морщинок.
        - Нет, хотя мне очень хочется сделать именно это. Но я не для того поднимал тебя в полёт, чтобы сейчас подрезать крылья. Стихийного мага просто так в подвале не запрёшь… Но я хотел бы, чтобы ты всё же поберегла себя, Хрийз. Ты - последняя в роду… и на тебе сейчас кристаллизуется почти угасшая в нашем мире стихия. Вот, возьми, - он вынул из-за пазухи тонкий, хрустально сверкнувший в свете потолочной лампы браслет, плетённый из уже знакомых Хрийз стеклянных нитей, только очень тонких, с волосок, не больше. Таких девушка ещё не видела, и что-то подсказывало ей, что аль-нданна Весна таких нитей тоже не видела. Это изделие помнило руки совсем другого мастера…
        - Экстренное спасение, - пояснил князь. - Браслет генерирует портал со случайной точкой выброса, радиусом в два-три километра. Выбросить может куда угодно, на самом деле. Отследить такой портал невозможно. Если станет совсем худо, воспользуйся.
        Хрийз осторожно взяла в руки браслет. Он тёк между пальцев, как вода, приходилось всё время ловить его. Гладкая стеклянистая поверхность холодила кожу.
        - Надень на запястье… вот так.
        Браслет послушно обернулся вокруг руки и исчез.
        - А его никто не… почует? - спросила девушка. - В смысле, магически…
        Сама она не чувствовала ничего, кроме слабой, на грани восприятия, холодноватой шершавости на коже. Но в магическом спектре браслета словно не существовало вовсе.
        - Нет, - качнул головой Бранислав. - Подобные артефакты сливаются с аурой владельца и копируют её спектр полностью. Редкая, сложная в исполнении вещица.
        Этот браслет сделала когда-то моя жена, она была хорошим артефактором. Браслет не инициировался ещё ни разу, я просто хранил его… как память…
        Хрийз прикусила губу. Княгиня Сирень-Каменногорская сгинула в Алой Цитадели вместе с младшими дочерьми. Повезло уцелеть лишь Хрийзтеме-Старшей. И то… как сказать… если вспомнить о нынешнем её состоянии.
        - Спасибо, - тихо сказала Хрийз.
        - Береги себя, дочь, - он встал, сказал с сожалением:- Мне пора. Я бы остался с тобой… но не могу. Время - то единственное, что нельзя занять, украсть или растянуть в бесконечность.
        Но он ещё не уходил. Стоял и смотрел, и под его взглядом Хрийз вдруг будто толкнуло что-то. Она сама не поняла, что. Ни тогда, ни потом. Но девушка сползла с кровати, шагнула к нему, - к своему отцу, чёрт возьми! - обняла, ткнулась лицом в грудь, и замерла так, холодея от собственной смелости.
        Он вздохнул, провёл ладонью по её волосам, раз, другой. Отстранил:
        - Мне пора.
        Хрийз кивнула.
        - Вы тоже… - начала она, и голос вдруг сорвался… - В общем, тоже… Берегите себя, отец.
        Он улыбнулся. Кивнул. И исчез.
        Ушёл на Грань, поняла Хрийз. Там, на Грани, идёт война. Война, которую Третий
        Мир может проиграть.
        В окно сыпануло острым колючим снегом. Над Сосновой Бухтой буйствовал зимний буран.
        Хафиза Малкинична, изругав как следует для порядка, подопечную свою всё же отпустила.
        - На удивление последствий мало, - сообщила целительница. - Я ожидала худшего!
        - Мне сказали, - осторожно выговорила Хрийз, - что баланс между стихиями
        Смерти иЖизни был нарушен, а сейчас он восстанавливается. Наверное, поэтому без последствий?
        - Дитя горькое, - сообщила ей Хафиза Малкинична, сочувственно качая головой.-Последствия - будут. Ты расплатишься за то, что влезла, куда не следует, сполна.
        Рано или поздно. Так или иначе. Подобные деяния оставляют шрамы в душе навечно.
        Но состояние твоей ауры на сегодняшний день - намного лучше, чем я ожидала. Не идеальное, заметь. А лучше того, что могло бы быть.
        - Вы сказали, я расплачусь, - задумчиво выговорила Хрийз. - А когда? И как? Я умру?
        Целительница покачала головой, сказал мягко:
        - Я не знаю, Хрийзтема. Честно, не знаю. Но ты уж постарайся жить дальше без глупостей. У тебя нет резерва, он истощён. Имей в виду и не лезь, глаза вытаращив, в авантюры. Другой пройдёт по грани невредимым, а ты - непременно свалишься. И что с Дахар у тебя, кстати?
        - А что Дахар? - искренне изумилась Хрийз.
        Хафиза Малкинична поджала губы и пронзила девушку взглядом удава. Хрийз невольно поёжилась. Таким взглядом в камень обращают, на месте испепеляют!
        - Дахар, - сказала целительница, - лучшая ученица старого Канча. Кое в чём она его даже превосходит. Если ты надеешься держать её на коротком поводке, то знай: у тебя будет получаться ровно до тех пор, пока она сама не пожелает обратного. Я понимаю, почему тебя тянет к неумершим, противоположности сходятся, но, бездна морская, Хрийз, будь осторожна! Ты ещё слишком юна для подобных игр.
        - Нет никакой игры, - возмутилась Хрийз. - Никакой игры вообще! Просто так получилось. Она подругу сожрать хотела, я не дала, всё. И ничего мне от Дахар не надо. И никакого поводка не собираюсь даже, пусть живёт как жила.
        Хафиза коснулась лба ладонью извечным жестом «рукалицо».
        - Иди уже, - сказала целительница, отмахиваясь от неё, - иди… А не то задержись, я тебе какие-нибудь процедуры назначу!
        - Не надо процедуры! - испуганно воскликнула Хрийз, пятясь к двери.
        Хафиза лишь поморщилась, доставая из ящичка какой-то хрустальный прибор, явно магический. Хрийз поспешно выскочила в коридор. Едва не сбила с ног Лилар, ждущую её под дверью. В руке Лилар держала сумку: собрала вещи, пока Хрийз была на приёме у врача.
        - Отдайте! - тут же потребовала Хрийз, хватаясь за ручки.
        Не хватало ещё, чтобы за ней вещи носили, как за какой-нибудь принцессой.
        Лилар отдала сумку, чуть усмехнулась, болезненно напомнив своей усмешкой кого-то очень знакомого. Только вот кого?
        - Пойдёмте, госпожа. Я провожу вас.
        Хрийз кивнула и пошла по коридору. Приёмные кабинеты располагались на первом этаже, и потому коридор вывел в большой холл с прудом-входом в подводную часть здания. В пруду плескались дети, береговые и моревичи, визг стоял до неба.
        Золотые рыбки-младенцы плавали в отдельном пруду, с ними находились две нянечки.
        - А вы и в школе со мной будете, Лилар? - спросила Хрийз, подумав про себя:
        «Вот же засада, если так!»
        - Я вам не помешаю, госпожа, - ответила Лилар.
        - Здорово! - не сдержалась девушка.
        Охраны ей только не хватало! Но, похоже, альтернативой был чулан в Высоком
        Замке. Ну или комната в одной из башен, какая разница.
        Лилар вдруг осторожно придержала подопечную за локоть, приложила палец к губам. С тихим, едва слышным шорохом развернулся вокруг обеих щит. Неправильная горничная потянула Хрийз в сторону, за густые кусты, высаженные в кадки вдоль пруда. Хрийз послушалась, мало ли. А потом увидела братьев Нагурнов, Гральнч сидел на лавочке в напряжённой позе, а Ненаш стоял, уголка в по своему обыкновению кулаки в карманы куртку.
        - Лилар! - возмутилась Хрийз. - Подслушивать нехорошо!
        - Болтать об услышанном нехорошо, госпожа, - не согласилась Лилар. - А слышать, видеть и замечать необходимо всё. Тихо. Внимай.
        Хрийз поджала губы. Может, стоило бы потребовать снять щит и выйти, чтобы
        Нагурны увидели. Но любопытство перевесило. Лилар не зря спрятала, значит, братья говорили о ней, о Хрийз. И что же такого они говорили?
        - Болван ты, братец, - невозмутимо выговаривал Гральнчу Ненаш. - Сто-е-ро-со-вый.
        Последнее слово он выговорил со вкусом, по слогам.
        - Ладно тебе, только и можешь, что браниться, - с неудовольствием выговорил
        Г ральнч. - А по существу вопроса что-нибудь сказать - не-a, не дождаться от тебя.
        - Я и говорю по существу вопроса: ты - болван, - отрезал Ненаш. - Что ты от девчонки хочешь? Чтобы она забыла, как тебя звали?
        Хрийз немо вытаращилась на Лилар. Вот почему та решила спрятаться! Лилар приложила палец к губам, чуть улыбнулась, кивнула на говоривших: слушай, мол.
        - Ну да, как будто сам ты со своей Пельчар вёл себя по другому, - нагло заявил
        Г ральнч.
        - А ты не путай, пожалуйста, - предложил Ненаш. - Тогда шла война, Пельчар потеряла всех своих близких, некому было одёрнуть её. И она чётко знала, чего хочет. А твоя, прости, себя понять не может, не то, что… Продолжай дурить, и ты её потеряешь навсегда.
        - Ну, уж и потеряю, - хмыкнул Г ральнч.
        Хрийз тут же захотелось выскочить из кустов и от души огреть нахала ботинком по башке! Она даже дёрнулась вперёд, но Лилар положила ладонь на плечо и придержала.
        - Даже не сомневайся, дурака кусок, - презрительно хмыкнул Ненаш. - Она - Сирень-Каменногорская, пусть и бастард, что это меняет. Маму её ты видел?
        - Видел, и больше не хочу, - угрюмо буркнул Г ральнч
        - Яблочко от яблоньки, - напомнил Ненаш народную поговорку, - хвост к хвосту.
        Помнишь фамильные особенности нашей правящей семейки? Верность.
        - Ну, вот и сам понимаешь, что…
        - А ты - понимаешь, братец? - улыбочка у Ненаша вышла неприятненькая, с кончиками клыков напоказ.
        Хрийз невольно потёрла руку, помнившую их остроту. Аккуратные шрамы, давно всё зажило, но сейчас прямо зачесалось. Упырь, что ты хочешь. Глаза б его ауру не видели никогда…
        - Верность, - сказал Ненаш, - относится не только к любви, мой дорогой родственник. У Каменногорских это, прежде всего, верность долгу, вспомни их историю, а не вспомнишь - пойди в библиотеку, почитай. Пока ты строишь из себя обиженку с маленькими глазками, девочку запросто усовестят замуж хоть за того же тБови. И она пойдёт, потому что ты - ты, идиотина такая! - ничего не сделал для того, чтобы её удержать. А потом забегаешь, ох, братишка, как же ты забегаешь, язык высунув! Но от чужой жены не добьёшься ничего, кроме короткой просьбы оставить в покое. От мужа её, правда, добьёшься большего: в рыло да по уху и ещё спасибо скажешь, что не искалечит до полусмерти. Молчи! Я знаю, что ты считаешь себя боевым магом, но дураком-то впридачу себя не считай. Каков ты боец против, скажем, Двахмира или того же тБови? А? То-то же.
        - А я виноват, что ли, что пока в «саркофаге» лежал, они выросли и выучились драться? - возмутился Гральнч. - Раньше-то попробовал бы кто…
        - Забавно, правда? - неприятно усмехнулся Ненаш. - Хозяин горы скатился в грязь, и у горы теперь новый хозяин. Невелик выбор у старого: сидеть в грязи или снова лезть на вершину. А, забыл, можно ж ещё грязью кидаться в тех несчастных, кто мимо идёт. Особенно в хорошеньких девушек с высоким статусом. Вдруг они тебя за то возлюбят неимоверно, подхватят под ручки, да и вынесут наверх, грязи прямиком в князи.
        - Хватит издеваться, упырюга проклятый! - окрысился Гральнч. - Не можешь ничего дельного сказать, так и молчи.
        - Я - упырь, - согласился Ненаш. - Сам выбрал, мог честно умереть, и не умер, а сейчас и подавно не до собственной смерти: война. А ты вот что делать будешь, сГ рай?
        - Вешаться, - угрюмо ответил он.
        Хрийз вздрогнула, почувствовав, как напряглась на плече ладонь Лилар. Но что если Гральнч действительно возьмёт и повесится?!
        - Вешайся, - хмыкнул Ненаш, - кто мешает… Только я тебя провожать не стану, пусть Дахар берётся; рассказать, как она самоубийц «любит»? Толку с удавленников никакого, жрать там почти нечего, кроме тоски предсмертной, а это тот ещё десерт, без клубнички не проглотишь.
        - Меня сейчас стошнит, - сообщил Г ральнч, и вправду делаясь из оранжевого зелёным.
        - Верёвку нести? - безжалостно спросил Ненаш. - Или, может, пакет?
        - Иди ты в…, братец! - злобно пожелал Г ральнч, отворачиваясь. - Тоже мне, гурман нашёлся!
        - Ты извинишься перед нею, потому что обязан извиниться, - серьёзно сказал
        Ненаш. - А дальше будет видно. Если ты ей уже не нужен, то оставь в покое, отвали и займись каким-нибудь делом, чтобы дурь вытрясти из башки. А если ещё нужен, тогда в кои веки раз дураком не будь, не испорть всё снова. Удачи.
        Ненаш вынул из карманов руки, разжал пальцы. Портал упал вокруг него плотной тёмной стеной. Ещё миг, и портал схлопнулся, исчез. На лавочке остался один только Г ральнч, искренне считавший, что его никто не видит. Он вскочил, с размаху пнул ногой ближайшую кадку, стиснулс зубы - больно. Пну ещё раз. Выругался. И ушёл в воду, одним слитным движением, без всплеска.
        Хрийз выбралась из кустов, долго смотрела в воду даже после того, как
        Г ральнч скрылся в одном из боковых ответвлений. Услышанное основательно разбередило душу. Хрийз не знала, что ей делать: плакать, смеяться, искать упрямого, чтобы высказать ему всё, что о нём думает… А Ненаш-то каков!
        Раньше Хрийз думала, что Ненаш полностью беззащитен перед нападками брата, через слово обзывавшего его упырюгой, да ещё дохлым. Но на деле Ненаш просто терпел выходки бестолкового. Надоело терпеть - походя загнал ему под шкуру немало отменных иголок. Хрийз знала Гральнча. Тому сейчас было невыносимо.
        Придёт извиняться, интересно? Не придёт?
        - Пойдёмте, госпожа, - напомнила о себе Лилар.
        - Зачем вы нас спрятали, Лила, - с досадой сказала Хрийз. - Лучше бы я этого всего не слышала…
        Она взяла сумку, пристроила её себе на плечо и пошла к выходу.
        Ветер улёгся, с неба сыпался мягкий снег, такой густой и обильный, что под ногами рябило тенями от снежинок, тёмно-синими в зеленовато-оранжевом свете уличных фонарей. Упрямо раскрывали, вытягиваясь к летящему снегу, прозрачные бутоны стекляники, зимние цветы, поулмагические растения, способные собирать и накапливать в себе стихию Жизни. На клумбах стояли светло-бежевые, красноватые, золотистые розы, памятные по прошлому году, а по сугробам, по заметенным тропинкам, где попало, поднимались синие, в жёлтый крестик, колокольчики, явно сорные, пробившиеся лишь благодаря недавнему выплеску родной им стихии. По весне, когда снег сойдёт, колокольчики аккуратно выкопают сотрудники Службы уборки и перенесут в другое, более подходящее такому непритязательному цветку, место. Не с розами же им рядом цвести!
        Хрийз сжала и разжала пальцы, вспоминая, как сама обустраивала городские клумбы в прошлом году. Не то, чтобы она скучала по лопате. Но хотелось развести цветы, причём не на балконе. Чтобы собственный дом. Клумбы у крыльца. Дети…
        Хрийз стиснула зубы, прокусив губу, - больно. Солоноватый привкус крови во рту отрезвил, выдул метель из головы. Размечталась. Какие дети, когда на личном горизонте вместо будущего мужа - сплошные проблемы. Да и… и вообще! Рано еще!
        Вот.
        На трамвайной остановке никого не было. День, всё-таки. Все заняты кто работой, кто учёбой. По уму, надо было и Хрийз возвращаться в школу, но она решила, что раз пропустила уже столько дней, то оставшаяся половинка суток погоды не сделает И потому села в первый же подошедший вагон. Прошла на заднюю площадку, взялась за поручни. Вагон звякнул, захлопнул двери и резво побежал по знакомому маршруту.
        С крыши трамвая срывало снег, и он вихрился следом белыми змеями. Город тонул в метели, таинственно мерцая льющимся из окон и от фонарей светом. А жаль, что новый год тут встречают весной, когда исчезает снег и появляется солнце.
        Бездумно хотелось праздника, как в детстве, с ёлкой, мандаринами, подарками, шоколадными конфетами…
        Пронесло мимо окон Площадь Девяти, и Хрийз очнулась: да ведь трамвай как раз к Ненашу в гости привезёт, как тогда! Видеть младшего Нагурна не хотелось,и вовсе не потому, что тот упырь. А потому, что там и старший вполне себе отираться может, глаза бы на него не глядели!
        Хрийз сошла на следующей остановке и пошла обратно, в сторону площади. Ноги сами свернули в нужный переулок, принесли по старой памяти в булочную матушки
        Милы.
        В булочной по-домашнему вкусно пахло сдобой, горячим счейгом, травами. И любимый столик у окна оказался свободен. Но матушка Мила, хоть и обрадовалась гостье, обратилась на вы и «ваша светлость». Хрийз едва не расплакалась от обиды и отчаяния: статусная стена резала душу с лёгкостью ножа, вспарывающего внутренности.
        - Матушка Мила, ну, пожалуйста! - взмолилась Хрийз. - Ну, хоть вы-то!
        - Ребёнок вы ещё, Хрийзтема, - качая головой, выговорила булочница.-Привыкайте. Чем быстрее, тем лучше.
        - А я, может, не хочу привыкать! - сердито высказалась Хрийз, с трудом удерживаясь от желания ещё и ногой притопнуть. - Не хочу я!
        - Надо, - сочувственно сказала госпожа Мила. - Надо! В вашей жизни «надо» будет больше, чем у любого другого; привыкайте. Вам, как всегда? С маком?
        - Да… - уныло кивнула Хрийз, поняв, что разговор окончен.
        Она взяла поднос, составила на него тарелку с булочками, пузатый заварничек с горячим счейгом и кружку. Булочки пахли как сумасшедшие, рот сразу же наполнился слюной.
        - А тебе что, Лил? - добродушно спросила матушка Мила.
        Хрийз резко обернулась, едва не выронив поднос:
        - Лилар! Я о вас совсем забыла!
        - Я же сказала, - мягко отозвалась Лилар, - что не помешаю вам, госпожа.
        - Не делайте так больше!
        Лилар качнула головой, сказала:
        - Я не вмешивалась в ваш разум, госпожа. Вы думали о своём, я всего лишь старалась не мозолить вам глаза.
        - У вас получилось, - сердито сказала Хрийз, - но вы больше так не делайте всё равно! Я не хочу забывать о вас!
        - Не хотите - значит, не забудете, госпожа, - сказала Лилар.
        Хрийз внимательно смотрела на неё. Неправильная горничная не отводила взгляда, и, казалось, что она… да нет, не смеётся, конечно же… а так, усмехается.
        Бестолковость подопечной её забавляет, но опять же, без зла. Как взрослая, много повидавшая, личность забавляется над стр-рашным рычанием месячного щенка.
        Неприятно сознавать себя бестолковым кутёнком, что ни говори.
        Девушка отвела взгляд первой. Пошла к своему столику, и услышала за спиной голос матушки Милы:
        - Береги девочку, Лил.
        - Сберегу, - серьёзно пообещала Лилар.
        Хрийз поставила поднос на столик, стянула с себя шубку, устроила её на соседнем сиденье. Налила счейг в кружку, подвинула к холодному окну: пусть слегка остынет. Взяла булочку, стала есть… За окном кружился снег, вспыхивая в уличном освещении зеленоватым искрами.
        Как же всё… словами не передать. Гральнч, дурак оранжевый. И Лилар…
        Лилар подошла чуть погодя, тоже с булочками.
        - Я буду рядом, не возражаете, госпожа? Соседние столики заняты.
        - Не возвражаю, - вздохнула Хрийз.
        Лилар устроилась напротив. Девушка смотрела на её аккуратные точные движения, и понимала - это тебе не просто слуга, это - боевой маг с огромным опытом. Можно сказать, спецназ. А что в горничную играет, так мало ли что у нее там в контракте записано. Не хотела, не играла бы. Вряд ли это именно князь от нее такого потребовал, кстати. С него достаточно было согласия присмотреть за дочерью.
        - Что, Лилар, так всё плохо? - тихо спросила Хрийз. - Только честно! Пожалуйста!
        Лилар вздохнула. Сказала мягко:
        - Вы - последнее дитя правящей фамилии Сиреневого Берега, и вы - единственный пока на весь наш мир проводник стихии Жизни. Куда уже хуже…
        - А Желан? - спросила Хрийз.
        - Желан Неверов - ваш младший, госпожа, - сказала Лилар. - Он не сможет войти в силу без вас. Если вас не станет, он погибнет, скорее всего…
        Погибнет. Хрийз стиснула кулачки, вспоминая Желана, его улыбку, умопомрачительное мастерство по части кулинарии… Погибнет?
        - И никаких шансов? - спросила девушка.
        - Никаких, госпожа, - качнула головой Лилар.
        - А если Канч сТруви погибнет - не надо, конечно же, но вдруг… то это значит, что Ненаш и Дахар…
        Лилар снова качнула головой, сказала мягко:
        - Ненаш и Дахар давно уже состоялись именно как маги своей стихии. Они могли бы уйти и начать самостоятельную жизнь, во всяком случае, Дахар - так уж точно, но из уважения к наставнику не делают этого. Может быть, где-то им даже страшно, ведь инициация в изрядной степени консервирует личность и дальнейшее взросление, скажем так, затруднено.
        Хрийз обдумала сказанное. Сказала:
        - И я тоже? Буду медленно взрослеть?
        - И вы тоже, госпожа.
        - Весело, - Хрийз рассеянно потянулась к очередной булочке.
        - Прежде, чем что-то получить, надо вначале что-то отдать, госпожа. Правило едино и оно одно для всех. Вместе с силой возрастает и слабость. Знать свои слабости и научиться компенсировать их - вот ваша главная задача сейчас.
        - А почему другие не могут пройти инициацию так же, как и я? Если стихия
        Жизни возрождается?
        - Погасить источник легко, госпожа, - сказала на это Лилар, - Возжечь снова-непросто. Всё будет. Появятся и другие, инициированные Жизнью. Но ещё не сейчас.
        Сейчас - ещё рано.
        Хрийз кивнула. Молчала, отщипывала булочку, свежайшая сдоба таяла во рту.
        За окном всё так же падал снег, почти отвесно, без ветра, круглыми рыхлыми хлопьями. Так ещё порой рисуют снег дети - крупным горошком на фоне небрежно отчёркнутых серым карандашом городских улиц…
        Мысли сами вернулись к Гральнчу. Не отвлечёшься от него. Не забудешь. Ну, какой же он балбес, нет слов! Сам придумал, сам поверил, сам обиделся. И хочет, чтобы перед ним за его фантазии извинялись ещё. Но растравить ответную обиду не получалось: Хрийз виновато припоминала корабль и сЧая; если бы не Желан, так вовремя появившийся, кто его знает, что там случилось бы… сЧая она, впрочем, тоже ни на один миг забыть не могла. Как он уйти хотел, не дождавшись обещанного оберега! Возмутительно. Вот ушёл бы и сгинул там, в море, на войне, хорошо, что ли, стало бы?
        Лилар осторожно коснулась ладонью руки девушки. Хрийз вопросительно посмотрела на неё. Неправильная горничная шевельнула пальцами, и Хрииз ощутила слабую волну магии, будто бы сразу развеявшуюся без следа. Без следа ли?
        Начинался вечер, в булочной прибыло посетителей, но звуки после жеста Лилар словно бы отдалились, ослабли, а потом и вовсе исчезли. Секущий окно снег теперь сползал по стеклу абсолютно бесшумно.
        - Нас не услышат, госпожа, - сказала Лилар. - Простите, что вмешиваюсь. Но я наблюдала за вашим мальчиком. Он вас любит, не сомневайтесь.
        - Любит… мой… - Хрийз покачала головой, - Вы так уверены…
        - Простите ещё раз, за бестактный вопрос, - Лилар чуть улыбнулась, понимающе, по-доброму, как…
        Как мать.
        - Был ли в вашей жизни мужчина или парень, который вам бы очень нравился, но зато вы оставались для него безразличной?
        Хрийз хотела было сразу ответить «нет», а потом вспомнила учителя Несмеяна.
        Аж в затылке засвербело от стыда: надо же было ещё ему в чувствах тогда признаться! И как он смотрел на неё, со всепонимающим участием. Как на ребенка несмышлёного. Да она и была для него ребёнком! Сколько он таких на своей работе видел…
        - Видите разницу между безразличием и влюблённостью? - подсказала Лилар.
        Хрийз задумчиво потёрла затылок.
        - Да ведь совсем разные люди же, - сказала она. - Как их можно сравнивать?
        - Это неважно, что разные, - не согласилась Лилар. - Поведенческие паттерны всегда одинаковы. Здесь всего один критерий: влюблён или безразличен. Или влюблён или безразличен, понимаете?
        Хрийз кивнула. Потом почти против воли сказала и поморщилась от того, насколько жалобно прозвучал её голос:
        - А что же мне делать теперь?
        - В отношениях, госпожа, уверенно чувствует себя тот, кто прав перед любовью, - объяснила Лилар. - Конкретно в вашем случае… Вы - правы?
        - Я… - Хрийз снова припомнила корабль и сЧая, а потом опять сЧая, но уже в замке, и ещё его же на набережной, когда оберег ему отдавала. я не знаю, - честно призналась она, подняла взгляд и снова увидела добрую улыбку Лилар.
        - Что ж, вы хотя бы сказали «не знаю», - кивнула Лилар. - Уже лучше. Вы должны понять, нужен вам этот мальчик или не нужен. Если нужен, то он не безнадёжен, поверьте.
        Хрийз толкнула пальцем пустую кружку, покатала её по столу. Спросила, не поднимая взгляда:
        - Это же мезальянс, да? Мне ведь не позволят…
        - Стихийному магу-хранителю нельзя позволять или запрещать что-либо, госпожа, - мягко сказала Лилар, - Ваш отец добивался именно этого. Чтобы вы могли решать сами.
        - Ну, да, он говорил, - сказала Хрийз, катая кружку. - А если бы… Если бы забрал сразу же, как я попала сюда. Год с хвостиком назад. То что бы было?
        Лилар слегка развела ладонями, и Хрийз заметила кольцо у неё на пальце, серое, с металлическим отблеском, как бы вовсе не стальное, кольцо с отчётливой аурой одной из изначальных сил, Сумрака. Опасное колечко. Очень опасное.
        - Я полагаю, что после признания эмиссарами Империи вашего происхождения, вас отдали бы замуж за правителя Островов в исполнение долга перед родом тБови.
        - Бедный сЧай, - вырвалось у Хрийз поневоле.
        Лилар улыбнулась.
        - Да я тогда была… - пояснила Хрийз торопливо. - Я, простите, моревичей вообще не воспринимала никак, и чтоб за одного из них замуж! Это же ещё прилюдно на свадьбе с ним поцеловаться надо бы было… - и она поёжилась, представив себе эту картину в подробностях.
        - На самом деле, бедная вы, - не согласилась Лилар. - В Стальнчбове вас бы сожрали и косточки выплюнули в первый же год. Господин тБови, уж простите мне такие характеристики, наивный идеалист, до сих пор верит в тех, с кем в юности хлебнул военного лиха, а ведь кое-кто из них давно привык к мысли, что смена правящей династии - лишь дело времени. Трудновато упускать из рук кусок, на который уже разинул роток!
        Хрийз вспомнила реакцию сЧая, когда попыталась предупредить его о возможном недруге в Стальнчбове. Она помнила тот дурной сон, после которого решилась сказать вообще хоть что-то - сон вспомнился очень отчётливо: бассейн с отравленной водой, куда сЧай собрался нырнуть на ночь, как у моревичей это принято. Давний сон неприятно захолодил затылок. Похоже, сЧай вправду таков, как сказала о нём Лилар. И попадётся в ловушку как нечего делать…
        - Никакая вы не горничная, Лилар, - сказала Хрийз, помолчав. - И не прислуга. И вообще.
        - Я хочу, чтобы вы жили, - тихо ответила Лилар. - А это возможно только, если вы будете осознавать все риски. Кто-то же воткнул вам в волосы артефакт Опоры тогда.
        Кто-то смутил ваш разум настолько, что вы бросились выручать подругу, перепрыгнув через слово старого Канча, пообещавшего вам, что Ель Снахсимолу никто из его сотоварищей, не говоря уже о младших, не тронет в его отсутствие.
        Наверняка, было что-то ещё, о чём я не знаю, и что теперь уже бесполезно вылавливать. На вас открыта охота, Хрийзтема Браниславна. Это ясно, как светлый день. Но вы - уже не ребёнок, вы - инициированный маг. Помогите мне. А я помогу вам. Помогу выжить.
        - В обмен на что? - тихо спросила Хрийз. - Не просто же потому, что я вам нравлюсь, Лилар? Ведь первым делом я усвоила в вашем мире то, что за всё здесь надо платить. И за вашу преданность тоже.
        Лилар снова усмехнулась. В её странных прозрачных глазах Хрийз прочла тихое одобрение. Как будто - вот, снова, то же самое чувство! - мать гордилась словами своей повзрослевшей дочери.
        - Есть нечто, что могут дать только Сирень-Каменногорские, - сказала Лилар.-Это был добровольный контракт.
        - Надеюсь, не такой, как у меня со старым Црнаем, - вздохнула Хрийз, качая головой.
        - Нет, - заверила Лилар. - Не беспокойтесь, госпожа. Когда-нибудь потом я вам расскажу подробности. Но пока ещё не сейчас.
        Хрийз поняла, что большего от неправильной горничной не дождётся. Хватит и того, что Лилар разговорилась. А то всё тень из себя изображала. Такую себе тень, огромную и грозную, причём себе на уме. Особенно если видеть умеешь.
        - Пойдёмте, наверное, - сказала Хрийз, выбираясь из-за столика. - Надо вернуться в школу…
        После тёплого уюта булочной мороз показался злее, снег - острее. Больше не было пушистых ватных комочков из детской сказки: поднялся ветер, а температура ощутимо упала. Теперь в лицо летели мелкие ледяные осколки, и холод пробирался даже под тёплую волчью шубку. Хрийз поёжилась, вспоминая, как именно ей досталась шуба. Береговые волки - звери серьёзные. Прошёл год, казалось бы, немного совсем, а сколько всего уже можно вспомнить. Сравнить себя нынешнюю с прежней. Удивиться и ужаснуться переменам…
        Хрийз прошла по улочке к Площади Девяти. Ближайшая трамвайная остановка была там. Хотя, собственно, можно было спуститься и вниз, перейти замёрзшую речку, выйти к общежитию Службы Уборки… Ладно, в другой раз.
        По путям полз трамвай-снегоуборщик, свирепо вращая щётками, снег так и летел во все стороны веером. В воздухе разливался ровный гул, которому вторили стёкла в близлежащих домах. Хрийз поглубже натянула капюшон. Надо было пересечь площадь, пройти мимо места памяти… Девушка хорошо помнила дорогу, сколько она тут выгребла листьев и мусора позапрошлой осенью… и сама сажала в зиму луковицы стекляников…
        Стекляники исправно цвели, высовывая из снега прозрачные, слабо светящиеся синим, головки. Мёртвый гранит, неживой снег и живые цветы. Наглядное пособие на тему сплетённых в неразрывное кольцо жизни и смерти.
        «А ведь двое из них ещё живы, - думала Хрийз, проходя мимо каменных фигур.-Дахар и Ненаш. Каково им, знать, что ещё при жизни им памятники поставили?»
        Ненаш носится со своим статусом как ребёнок, всем показывая, какой он жуткий упырь, а на деле-то… Тоже не повзрослел из-за не вовремя случившейся инициации?
        А Дахар…
        Хрийз оглянулась на Лилар, хотела поторопить её, холодно же. Но промолчала.
        Лилар стянула с головы капюшон и так стояла, а на её прозрачные волосы падал, и уже не таял снег…
        - Вы, наверное, их хорошо знали? - тихо спросила Хрийз, подходя ближе.
        - Да, почти всех, госпожа, - отовалась Лилар глухо. - Злату не застала… Станч
        Занчови хороший был парнишка… Обидно за него, погиб не в войну, а в мирное время.
        Жаль, что здесь нет Светаны, младшей Дахар. Она сделала для победы не меньше…
        «И тоже погибла», - вспомнила Хрийз дневник Фиалки.
        В зеленовато-оранжевом свете фонарей профиль Лилар отчётливо был виден - тени и свет, жёсткая складка у губ, форма носа… Хрийз медленно перевела взгляд на каменную Дахар. Да быть не может!
        - Лилар, - внезапно охрипшим голосом сказала Хрийз, - а кто вам Дахар? Вы явно в родстве, вы похожи!
        - Дочь старшая, - с горделивой улыбкой ответила Лилар.
        Старшая. Значит, есть и младшая. Внезапно Хрийз поняла, что именно могла попросить Лилар у князя Сиреневого Берега.
        Защиту.
        Защиту для младшей дочери. И сыновей, если они у неё были. Да и Дахар, хоть и с клыками, а своя… и к Хрийз в зависимость угодила, сомнительно, чтобы Лилар о том не знала!
        Девушке внезапно стало зябко настолько, что тело под шубкой просто затрясло.
        Какой мороз!
        - Пойдёмте, Лилар, - тихо попросила она. - Холодно…
        - Да, госпожа, - отозвалась неправильная горничная.
        Они пошли к остановке, оставляя за спиной каменные фигуры. Хрийз спиной чувствовала исходящую от застывшего гранита силу. Сила не угрожала и не призывала, она просто спала до поры. Настанет время, придётся пробудить…
        ГЛАВА 7
        Южный ветер принёс тепло и смешанные с дождём метели. Всё расквасило в кашу, по улицам текли ручьи. А потом облачный покров разорвало в клочья, растащило по сторонам, и хлынула на город чистая, зеленовато-фиолетовая синева со сполохами северного сияния, с кратковременной зарёй на горизонте. Световой день продолжал сокращаться. Перелом к весне наступит ещё очень не скоро…
        Корабли концерна «Сияна» стояли на приколе. Вместо них выбирались на морской лёд снегоходы на воздушной подушке. Промысловый снегоход - зверь-машина! Хрийз оценила. Габариты, мощности, навигационное оборудование, - всё это стало темой зверского зачёта сиречь промежуточного экзамена. По всем дисциплинам!
        Старшекурсники накануне пугали младших страшными историями про Чёрную
        Зачётку, Небелый Угол и Бешеную Тетрадь. Глаза у врунов, впрочем, были слишком уж весёлыми. Что не отменяло мандража. Никаких пересдач не предусматривалось.
        Завалил - дуй за ворота. Может, на следующий год повезёт снова вступительные на первый курс сдать. Делай хорошо с первого раза. Или не делай вовсе…
        Хрийз сама не понимала, как перебралась через зачёт. С её-то пропусками. И полной бестолковщиной в практической части Теории магии. Ну да, вязать она умела.
        Не вопрос. Проводник стихии Жизни. Мило. А зато всё остальное…
        … После зачёта в коридорах - шум, гам и праздник, каждый делится впечатлениями и собственным счастьем. Хрийз в общем празднике жизни не участвовала: приткнулась с ногами на широкий подоконник за толстой шторой и ждала, когда схлынет толпа. Нет, на девушку не пялились, как на двухголового слона на ярмарке - о, глядите, сама дочка старого князя тут! Но стена всё равно стояла.
        Хрийз видела её везде. В том, как смолкали разговоры при её появлении. В тихой, не очень-то свойственной студенческой массе, вежливости. В том, как непринуждённо уступали дорогу, куда бы ни пошла.
        Преподаватели снимали стружку усерднее. Мол, соответствуй давай. Другим простим, тебе - не простим. Не тот статус у тебя, чтобы лень праздновать. Весело.
        И Лилар…
        На территории школы Лилар вовсе не ходила по пятам за своей подопечной.
        Вообще непонятно было, где она прячется. Но Хрийз ощущала её присутствие затылком так, будто неправильная горничная всегда держалась за спиной, чуть за правым плечом. Несколько раз не выдерживала, оборачивалась. Никого за спиной не оказывалось…
        Прилетал Яшка. Жаловался на семейную жизнь: супруга после попытки заставить летать неоперившихся птенцов, мстительно загнала его под пятку и помыкала им, как хотела. Не драться же с сердитой женщиной?! Приходилось работать в качестве промыслового сейнера - пятерым подрастающим бандитам требовалось много разнообразного белка.
        Хрийз доподлинно знала, что рыбу - отборную! - Яшке бесперебойно поставляют сотрудники общепита Высокого Замка, так что этот бессовестный дальше продуктовых складов особенно не летает. И все его полёты за пределы княжеского подворья, - полные тяжёлых лишений! - сводились к встречам с хозяйкой.
        - Эх, ты, - выговаривала девушка фамильяру. - А попробовал бы, как все, в море!
        Чтобы честно!
        Яшка смотрел на неё влюблённым оранжевым глазом и ворковал умильно. Мол, что ты, хозяйка, что я в том море потерял, когда и так есть где кормёжкой разжиться!
        - Паразит, - качала головой Хрийз.
        Яшка не спорил. Паразит так паразит. А куда деваться?
        После экзамена к Хрийз внезапно подошёл Эрм Тахмир.
        - Уделите мне немного времени, ваша светлость, - вежливо попросил он непререкаемым тоном.
        Хрийз проглотила «вашу светлость» и кивнула. Тахмир выглядел изрядно помятым. Тени под глазами, запавшие скулы. Как будто трое суток не спал. В аурах
        Хрийз толком не разбиралась пока ещё, но она помнила прошлую встречу, тогда, в замке, на Совете. Разница чувствовалась. Похоже, господин имперский наместник действительно не спал трое суток подряд. Если не больше…
        - Пойдёмте, присядем…
        Они вошли в опустевший класс, и дверь, повинуясь небрежному жесту мага, аккуратно закрылась за ними. Хрийз осторожно присела на парту, Тахмир устроился за учительским столом. Потёр виски быстрым жестом: правда, устал.
        - Переходы между мирами сейчас затруднены, как вам известно, - начал он. - Но мне удалось побывать в Первом мире… Через несколько дней буду говорить на
        Совете о результатах своей поездки, - сразу предупредил он. - Надеюсь, вы сможете присутствовать тоже, Хрийзтема.
        «Интересно, а как я откажусь?»- ошарашено подумала Хрийз, чувствуя неприятный холод мурашками по спине.
        Аргументы «что я там потеряла», «зачем мне это надо», «я же ничего не пойму» и «я не хочу!», по всей видимости, не пройдут. Тахмир чуть усмехнулся уголком рта, но во взгляде усмешки не было. Во взгляде его читалось лишь сочувствие. И это пугало ещё больше.
        - Но дело в другом, - он вынул из-за пазухи средней толщины книгу в мягкой обложке. - Вот что мне удалось добыть в Имперской библиотеке… С превеликим трудом, заметьте. Тамошние хранители упёрлись, требуя, чтобы книгу за пределы читального зала не выносили. Я им объяснил, что вы лично приехать не сможете, но они и после этого упирались до последнего. Пришлось включить своё обаяние, а так же связи. Полагаю, нет нужды говорить, что книгу вы должны беречь пуще собственного глаза?
        - Д-да, - кивнула Хрийз, с трудом приходя в себя от этакого подарка.
        - Держите…
        Тахмир положил книгу на стол и слегка подтолкнул её пальцем к девушке.
        Хрийз осторожно прикоснулась к пожелтевшей от времени бумаге…
        Писчая бумага. И не книга вовсе, а блокнот для записей. Старого образца, Хрийз видела такие в библиотеке Сиреневой Бухты. Фиалка Ветрова, кстати, писала тоже в таком. Но если дневник Фиалки Хрийз получила в виде копии, то здесь перед нею лежал оригинал. Девушка чувствовала ту особую ауру, что отличает подлинники от копий, пусть даже самых совершенных. Копирующий оставляет свой собственный след. Вносит искажения. Чем профессиональнее переписчик, - не говоря уже о магическом сканировании! - тем меньше и слабее искажения, но они есть всегда, их чувствуешь всегда.
        Хрийз осторожно перевернула титульный лист. Да, рукописный текст. Но буквы внятные и чёткие, столбики аккуратные, как под линеечку. Писавший явно старался, чтобы другие могли прочесть без труда. А может, и не старался. Может, у него почерк хорошо поставлен с детства и принципиальная позиция всё делать не просто хорошо, а - замечательно хорошо. Этот, как его. Пер-фек-ци-о-нист, если по научному. А по-на род ному, - зануда и запятая.
        Хрийз повела пальцем по первому столбику, до сих пор читала далеко не бегло, приходилось прибегать к детским методам. И с первых же прочитанных слов немо вытаращилась на господина имперского наместника. А тот, гад такой, ухмылялся уже в открытую!
        - Эти записки ценны тем, что очень хорошо раскрывают принципиальные основы работы со стихией Жизни, - пояснил Тахмир, - Примеры из практики, общие случаи. Вы этого нигде не найдёте… В Третьем мире, имею в виду. А сам автор в нынешнем своём состоянии, увы, просветить вас уже не сможет, даже если сильно того захочет.
        - Разве стихийный маг-хранитель может покинуть мир, где был инициирован?-спросила девушка. - Мне говорили, это невозможно!
        - Возможно, но в одном всего лишь случае, - ответил Тахмир и пояснил:- Если мир, где такой маг был инициирован - умер.
        - Вы о Втором мире? - напряжённо спросила Хрийз.
        Второй мир Империи был закрыт для посещения из-за войн, некогда в нём бушевавших…
        - Нет, - качнул головой Тахмр. - Речь о материнском мире Адалорви…
        Адалорвь! Мир, откуда пришли предки Ненаша Нагурна. Мир, выжранный в своё время Третерумком в ноль…
        - Полагаю, автор записок вас не похвалит, господин Тахмир, - сказала Хрийз наконец.
        - Переживу, - пожал плечами тот. - Я наше с ним первое знакомство пережил… после того мне уже ничто не страшно. Спрячьте, пожалуйста. И постарайтесь никому не показывать. Раритет, всё ж таки.
        - А Желану можно? - подумав, спросила Хрийз.
        - Желану - можно, - разрешил Тахмир. - Можете даже вместе читать. Да, и вот ещё что… Со стороны стихии Смерти тройка уже сложилась, Дахар, Ненаш и Кот
        Твердич. Следовательно, к вам с Желаном должен придти кто-то ещё. Скорее всего, женщина. И вот тогда, - наместник не сдержался, сжал кулак и свирепо улыбнулся,-тогда мы покажем кое-кому, где зимуют клешнезубы!
        Клешнезуб - разновидность рака, ясное дело. Кому его показывать, тоже ясно - Потерянным Землям, рвущимся к Алой Цитадели, чтобы активировать Опору и пробить проход в пространство Третерумка. А вот шиш им. И корень известного всем даже здесь растения. Без мака!
        Хрийз осторожно спрятала бесценную книгу в сумочку, а сумочку для надёжности прижала к телу локтем. Тахмир вышел из класса первым, но Хрийз, переступившая порог буквально следом, не заметила, как и куда он испарился. Был, и не стало. Хотя присутствие, след его мощной ауры, ещё какое-то время держалось.
        В общежитии стояла неестественная тишина. Ну, понятно. Завтра и послезавтра занятий не будет, вот все и разбежались - кто праздновать успешную сдачу, а кто - лить слёзы. Впрочем, плачущих в этом году оказалось на удивление мало, как говорили. Два, не то три человека на весь поток. Для сравнения, в прошлом году ушла почти четверть из вновь поступивших…
        Свирепый отбор оправдывался тем, что в походных условиях не нужен недоучка, способный погубить корабль из-за того, что учился спустя рукава. Ты можешь быть ординаром, можешь не блистать оригинальными и красивыми решениями, можешь не возвышаться на километр по отношению к простым смертным, но делать своё дело обязан на отлично с минимальным допуском вероятной ошибки. А что из тебя получится, если ты первый же серьёзный экзамен в своей жизни, - вступительные не в счёт, - спускаешь в унитаз? Никто не станет тащить на своём горбу в гору бездельника. Знатное происхождение не только не поможет, а, наоборот, усугубит.
        Много дано по праву рождения? Много на себя и бери.
        Желана на месте не оказалось. Но он остался верен себе, снабдив дверь в комнату к Хрийз запиской - мол, поесть не забудь, на кухне стоит там-то и там-то.
        Желан совершенно не тяготился обязанностями повара всея этажа, а помощников у него всегда было хоть отбавляй - вкусно пожрать дураков не наблюдалось. Даже с соседних этажей приходили.
        Хрийз решила, что поест позже. Только сначала немного почитает…
        Она быстро умылась, переоделась, подсела к столу и осторожно положила перед собой книгу.
        Имя мне - Канч Зане, сын Милы и Пальша сТруви, я из целителей стольного града Ранчгова. Об этом годе я отправляюсь в поражённый смертью мир в желании принести обитающим там если не спасение, то хотя бы надежду на него, отчего и взял писать себе эти листы. Человек - смертен, что написанное слово уберечь легче. Тем, кто пойдёт дорогами Адалорви, после меня: внимайте со всем тщанием - вот враг, от которого не будет пощады…
        Днями ранее пришёл Бересклет Сирень-Каменногорский, внук младший старого
        Заревоя, что земли держал в Третьем мире Империи и ко двору вхож был. Просил
        Бересклет посмотреть пленного, что от ран умер, а не дождался должной помощи не по вине пленивших его стражей. Неладной Бересклету остаточная аура умершего показалась, а и в чём подвох рассказать не сумел.
        Случай типичным показался. Умерший заигрался со стихией Смерти, что истощил резерв до предела, а как встала нужда взаймы брать, то брать стало неоткуда, что он от невеликих ран покинул явь навсегда. Но одной загадкой стало, что был умерший боевым магом, одолеть его команде Бересклета оказалось непросто, а известно, что упустившим Смерть из рук своих бойцами хорошими не бывать, а и артефактов при нём не оказалось магических, что все они в пыль чёрную рассыпались при попытке снять со стреноженного тела.
        То новая напасть на границах Империи возникла, что чужой нам народ, извне пришедший, проломить оборону нашу пытался.
        Я просил Бересклета доставить одного из пленных, буде ещё попадутся, живым, что посмотреть при жизни надобно было характер и структуру истощения души, не виданному нами ранее. Каменногорский просьбу исполнил, когда вошли мы уже в мир
        Адалорви и стали смотреть на него…
        Тяжко болел тот мир, истощены оказались все стихии и все изначальные силы, триединый поток едва теплился, а и солнце из золотого и яростного стало багровым и тусклым. Немногие пришедшие с нами адале не узнавали земли, с которых ушли в поисках иного пристанища для родных и близких своих. Но здесь ещё оставались искалеченные живые, что неспособны были исходом уйти со своими более здоровыми сородичами. Истощены были их души до предела, лишены резерва и будущего, что стихия Смерти не могла прибрать их в поле своё и упокоить, отпустив для нового рождения.
        О сотом дне пребывания в Адалорви привела команда Бересклета ещё одного пленного. Тот изъяснялся весьма хулительно, что нарочно припоминал и придумывал самые отвратительные образы, на какие ему фантазии хватало, а общение шло через ментальную магию, языка друг друга мы понять пока не могли.
        Но что уже хранилось в той памяти, то вынули. И от увиденного мутило изрядно, даже и телесно, что пришлось особые травы принимать, по рецепту от желудочной немощи, всем известному. По всему выходило, что пойманный изуродован не только истощением магического резерва собственной души, но и личность его порушена, искажена до невозможного, а считал он себя превыше всего, называясь сыном
        Истинного Народа, а и жил, как чудовище. Общим решением поведено было предать его смерти, что я вызвался сам исполнить, а проследить за уходом души было надобно, за посмертными изменениями искажённой ауры и за следом, что после того ухода останется…
        Хрийз подняла голову от дневника. Да сТруви ещё до превращения в упыря на всю голову ударенный был! Исследователь, мать его. Приговорённого к казни преступника сам препарировал! Наверняка процедура была не из самых приятных, и лёгкой смерти тот несчастный третич не получил.
        Девушка зябко обхватила себя за плечи. Дневник Фиалки читать было нелегко, и до сих пор каждая строчка горела в памяти неизбывной болью. Теперь её старшего читать… Первой страницы хватило. Но Эрм говорил, там техники описаны…
        Ведь третичи начали и Третий мир жрать так же, как они Адалорвь сожрали.
        Здесь до полной беды не дошло, но опять же, стихия Жизни угасла настолько, что даже магов её двадцать с хвостом лет не появлялось, после войны-то. Принцип, наверное, один и тот же. Что с Адалорвью, что здесь.
        Хрийз аккуратно закрыла дневник, подумала и спрятала его под подушку, подложив под книгу аль-мастера Ясеня. Там сохраннее будет!
        Вересклет Сирень-Каменногорский. Кто-то из прямых предков, Хрийз чувствовала. Надо будет в библиотеке посмотреть, кто это, когда жил, чем отличился…
        Оставленного Желаном пропитания хватило бы, чтобы прокормить парочку слонов. Хрийз съела немного, аппетита не было вообще. Долго сидела с кружкой горячего счейга. Тишина давила. Обычно на этаже и не только такая тишина стоит лишь поздней ночью, перед самым рассветом, когда сон одолевает даже самых неугомонных. А сейчас как вымерли все. То есть, не вымерли. В городе развлекаются…
        На гигантской горке, например. Хрийз видела оборудованный на набережной комплекс для зимних развлечений. От доступных всем горок до совершенно умопомрачительных треков. Надо сказать, там пропадала вся молодёжь не только
        Сосновой Бухты, но и окрестных поселений. Приезжали из других городов, устраивали соревнования. Чем-то это здорово напоминало зимние олимпиады, но с той разницей, что принять участие мог любой желающий, по времени не ограничивалось - движуха шла всю зиму, и участники старались больше для себя, чем на публику.
        Какое-то ранжирование, впрочем, всё равно было - никто не допускал новичка или слабоподготовленного к сложным состязаниям… Но каждый мог найти развлечение себе по душе и по физическим возможностям. Каждый.
        Хрийз задумывалась периодически о коньках. Просто так, покататься. И не решалась. Не до того было: учёба и… проблемы с магией.
        Ощутимые проблемы!
        Последняя проблема, хоть и вернула подругу, считай, с того света, но сожрала уйму времени и сил. Какие тут коньки…
        Девушка допила счейг, сполоснула кружку и вернулась в комнату.
        - Паразит! - выдохнула она от порога.
        Пернатая зараза в лице Яшки раздербанила подушку в хлам и теперь пыталась проклевать насквозь драгоценные дневники доктора сТруви. Когда этот бешеный успел вернуться?!
        - Кыш! - Хрийз бросилась в бой, - Чтоб тебя!
        Яшка взвился под потолок, яростно крича.
        - Чем тебе книга помешала? - со слезами спрашивала Хрийз, осторожно разглаживая смятые и надорванные листы. - Ну, чем? Урод ты пернатый! А ещё отец!
        Кого ты из детей своих воспитаешь?! Таких же ухарей долбанутых?
        Яшка сложил крылья и в стремительном броске попытался выхватить из рук хозяйки дневник.
        - Да ты совсем обалдел! - возмутилась Хрийз, прижимая драгоценный подарок к груди, - Ты чего?! Яшка!
        Яшка вопил безостановочно, нарезая круги. Ему не понравилась магия, дремавшая в старых страницах. Почему не понравилась? Откуда он знал. Не понравилась, и всё! Р-разоррррвать в клочья.
        - Уймись! - свирепо приказала Хрийз, стиснула кулачки и прибавила голос:-ЗАМОЛЧАЛ! Сейчас же.
        Яшка шлёпнулся из-под потолка на спинку стула. Переступил с лапы на лапу, заорал во весь клюв, яростно хлопая крыльями. Молчать он не собирался.
        - Ты эту книгу больше не тронешь, - сердито заявила Хрийз, - Понял меня? Не прикоснёшься к ней больше. Она не моя. Ты понятия не имеешь, куриная башка, какая это ценная книга! А туда же, клювом её.
        Яшка смотрел непримиримо. Это ты, хозяйка, не понимаешь. Это у тебя башка даже не куриная, а из рыхлого известняка! Магия там, понимаешь? Ма-ги-я. Чужая.
        Непонятная. Вдруг погубит?!
        - Ничего и не погубит, - сказала Хрийз, но не очень уверено.
        Яшка тут же раздулся от гордости за подопечную человечишку, наконец-то понявшую хотя бы что-то.
        Лилар сказала тогда, что кто-то желает её, Хрийз, извести. «На вас открыта охота», - так она сказала. Но Эрм Тахмир не казался тем, кому такое было бы выгодно. Наоборот! Ему возвращение Третерумка поперёк горла, он же перебежчик, он же изгой и предатель с точки зрения своих, его первого повесят. И на трон
        Сиреневого Берега он, имперский наместник, плевать хотел. Равно как и на место правителя Островов. У него своё собственное место повыше этих двоих будет.
        Никакого же мотива!
        Что-то опасное, впрочем, подсунуть Тахмир вполне мог. Вроде раслина с огромными, не по плечу вчерашней школьнице, возможностями. Но раслин в конечном счёте на пользу пошёл, несмотря ни на что. Здесь, скорее всего, будет точно так же.
        С вариантами.
        Хрийз живо представила себе вариант, где господин наместник горестно качает головой над кучкой пепла со словами: «Я же помочь хотел! Кто же знал!» Спина взялась неприятными мурашками. Да нет, глупости, с чего бы личным запискам о целительском деле пепелить своих читателей? Если бы сТруви не хотел, чтобы их читали, их бы и не читали. Не смогли бы просто потому что.
        Хрийз взялась за титульный лист - открыть. Яшка мгновенно оказался рядом - перья встопорщены, глаза горят. Еле успела заслонить бесценный раритет локтём.
        - Да уймись уже, ты! - вышла из себя девушка, - Я, между прочим, не птенец желторотый! Я, чтобы ты знал, стихийный маг! Понял?!
        Прода от 16.02.2018, 00:33
        Яшка дыбил перья и шипел, что твой кот. Маг она. Стихийный. Как же. Может, и маг, может, и стихийный, да только всё равно - яйцо. Даже не птенец. Хрийз моргнула, избавляясь от переданного ей фамильяром яркого образа одинокого яйца в пустом гнезде. Забота птицы трогала до слёз, но ведь невозможно же сидеть в скорлупе. Поздно, друг. Я уже вылупилась.
        - Яша, - тихо сказала Хрийз, - я - маг. Мне ещё придётся читать такие книги. Это может спасти меня, понимаешь? Пожалуйста, не мешай.
        Яшка не отводил неистового оранжевого взгляда. Поток его мыслей оглушал пёстрым водоворотом. Сложно разобраться, если не владеешь навыками менталиста.
        Но общие образы Хрийз, хмурясь, улавливала. Яшка боялся, смертельно боялся, что снова останется без своего человека. Он уже жил неприкаянным долгие годы, ему хватило.
        - Глупыш, - Хрийз потянулась к птице, обняла, стала гладить жёсткие перья, - Я не умру. Я никогда не умру, дурачок. И уж меньше всего умру от этой книги. Честно.
        Яшка недоверчиво ворчал, заглядывал ей в лицо то одним глазом, то другим.
        - Сиди рядом, если хочешь, - разрешила Хрийз, - Только не мешай, пожалуйста.
        Хорошо?
        Яшка свернул крылья, но смотрел по-прежнему воинственно. Помешает, поняла
        Хрийз. Непременно помешает.
        - На цепь посажу, - пригрозила она на всякий случай, и сама поняла, что угроза - так себе.
        Яшка ту цепь видел… Хрийз встала, решительно сгребла птицу в руки, пересадила на спинку стула.
        - Сиди здесь, - велела она сердито, - Не мешай. Всё будет хорошо.
        Короткое противостояние, глаза в глаза. Хрийз не дрогнула, хотя поток тревоги и заботы от верного друга сбивал с ног, как всегда. Единственная душа, которая любит безусловно… Не как надежду угасшего было рода… Хрийз проглотила горькие мысли о князе. Но всё равно не могла отделаться от вопроса: так ли бы он любил дочь-бастарда, если бы жили и здравствовали рождённые в браке дети?..
        Яшка первым отвёл взгляд, признавая за хозяйкой право.
        - Вот и славно, - закрепила успех Хрийз, - Вот и хорошо.
        Она осторожно раскрыла дневник, краем глаза наблюдая за Яшкой. Напрягся, но сидит. Отлично!
        Исцеление всегда идёт через кризис, что кажется порой большой жестокостью, а выжившие на день прибытия нашего в Адалорвь блага своего не ведали, а и запрет на рождение детей без ограничений восприняли как утеснение. Качеству не должно погибать под количеством, что объяснить сию истину простую оказалось невозможно для многих. Потому спасали мы лишь тех, кого спасти было возможно, что проходили мимо других и тяжело то было. Но если сил мало, то с умом их тратить надобно. Мы искали живых, и находили их, и через них вплетали в ткань изувеченного мира нити стихии Жизни, ярость Света, переменчивость Сумрака и спокойные воды Тьмы.
        Из протоколов по восстановлению ауры общим числом семь наиболее годными оказались второй и пятый, что пятый сложен, а второй проще, а и обучать ему пришлось многих из тех, кто не учился делу целителя. Оставляю детальное описание на случай, что забыть могу. Будет памятка и обучающий паттерн, будет проще в дальнейшей работе. Общий случай применения протокола второго…
        Мир вокруг размылся, завертелся и сдвинулся, как будто сознание выдернули из тела и перебросили в прошлое, в давно уже мёртвый мир, в те его годы, когда боролись за него пришлые маги как могли и как умели. Хрийз не умела детально читать ауры, не могла с точностью распознать даже, кого видит - мужчину, женщину или ребёнка. Наверное, это было неважно, наверное, принцип - протокол, как выразился автор записок, - оставался общим для всех. Холодным гиперзнанием раскрывалось чужое умение сплетать из чужой и своей ауры швы на местах разрывов и мёртвых пятен. Тело можно исцелить только тогда, когда исцелена душа…
        Чем-то это очень походило на вязание, и одновременно на шитьё - стежки, узелки, стихийные плетения. Заплаты на умирающей душе, запрет на истечение ауры сквозь прорехи, причинённые не то оружием, не то каким-то враждебным артефактом.
        Хрийз вынырнула из наведённого книгой морока и обнаружила, что Яшка совсем с ума сошёл от собственных воплей, рядом на коленях стоит Желан, поддерживает ей голову, а Лилар внимательно, не прикасаясь руками, изучает раскрытую книгу…
        - Я что-то пропустила? - слабым голосом спросила Хрийз, искренне удивляясь, почему лежит на полу, с чего бы вдруг…
        Яшка кинулся к ней, сунул клюв ей в волосы, распластал крылья, прижимаясь всем телом. Его ощутимо трясло от пережитого страха. Хозяйка, ну ты и, прости, дура, а ещё человек…
        - Эй, - Хрийз попыталась отлепить от себя птицу, не тут-то было, - Яшка, ты чего…
        - Откуда у вас эта книга, госпожа? - невозмутимо спросила Лилар.
        - Тахмир дал, - объяснила Хрийз, поднимаясь с помощью Желана.
        Ноги противно подкашивались.
        - Понятно, - кивнула Лилар.
        - Да что случилось-то?
        - Я вернулся, решил к тебе заглянуть, - объяснил Желан. - А то вдруг ты не поела, с тебя станется. Я в дверь, ты лежишь на полу, глаза закатила, а этот, - кивок на Яшку, - разрывается, но вокруг тебя какой-то не то кокон, не то что… Не пробиться. Я и сам, - он посмотрел на собственную руку, сжал и разжал пальцы, вздохнул виновато. - А потом и госпожа Тавчог появилась.
        - Сфера неприкосновения, - невозмутимо пояснила Лилар. - Используется, когда необходимо, чтобы какой-нибудь процесс отработал от начала и до конца без помех.
        Когда любая случайность критична. Что было в этой книге, госпожа?
        - А вы… не увидели, Лилар? - озадаченно спросила Хрийз.
        - Нет, - качнула она головой. - Читать эту книгу можете только вы, госпожа. Я могу снять настройку, если постараюсь, но… Это будет очень непросто, скажем так.
        Как интересно. Хрийз поставил локти на стол, подпёрла кулачками подбородок.
        Не просто записки, учебное пособие. Как там сТруви выразился: Паттерн. Блок знаний и умений, единовременно прописываемый в сознание обучаемого без лишних утомительных тренировок. Полезная вещь в полевых условиях.
        Хрийз помнила в мельчайших частностях всё, что называлось вторым протоколом восстановления ауры через использование стихии Жизни.
        - Погодите-ка, - осенило её внезапно. - Погодите!
        Она сунулась под подушку, вытащила оттуда книга аль-мастера Ясеня, яростно листала её, пока не нашла нужное.
        - Вот! Да вот же!
        На развороте детально описывались узоры и способы выполнения сплошного полотна. Хрийз помнила, как вязала нечто подобное из стеклянной нити для спасения
        Здеборы. По книге же вязала!
        - Хрийз, объясни толком, - потребовал Желан. - Из-за чего у тебя глаза под лоб закатились, одни белки сверкали? Видела бы ты себя со стороны… Ужас! При чём тут книга аль-мастера Ясеня?
        - Лилар, скажите, - волнуясь, спросила Хрийз, прижимая к себе Яшку, - а
        Вязальщики могут быть целителями?
        - При наличии должной склонности, госпожа, - ответила та. - Почему бы и нет. Это - записки врача? - Лилар кивнула на дневник.
        - Да, в некотором роде, - объяснила Хрийз. - Он работал в Адалорви…
        - Кажется, я знаю, кто, - задумчиво выговорила Лилар и пояснила:- Раньше считалось, что стихиям Смерти и Жизни не нужны проводники. С ними работали в рамках общей теории магии. Опыт Адалорви показал, что такой подход не давал должной эффективности…
        - Вы были в Адалорви, Лилар? - спросила Хрийз.
        - Нет, госпожа, - покачала она головой. - Империя потеряла Адалорвь задолго до того, как я родилась…
        Яшка наконец-то слез с рук, устроился рядом, положил голову на бедро. Хрийз гладила его по голове, по спинке. Ну, прости. Ответной упругой волной ей приходили чувства фамильяра.
        Безграничная преданность.
        Безграничная любовь.
        - Прошу вас пока не трогать книгу, госпожа, - серьёзно выговорила Лилар.-Спрячьте её. Вам необходимо научиться грамотно читать подобные артефакты. Так ведь и до беды недалеко…
        - Хорошо, - Хрийз закрыла книгу, подумала, спрятала её под подушку, к книге аль-мастера Ясеня.
        Вторая подушка, безжалостно разодранная Яшкой, так и валялась на полу в облаке пуха.
        - Пойдём, - Желан потеребил девушку за рукав. - Пойдём, пожуём чего-нибудь. А то ты бледная, как медуза в осеннюю непогодь. Госпожа Тавчог, вы с нами?
        Лилар покачала головой, ласково улыбнулась:
        - Идите. Я останусь и приберусь здесь.
        - Я сама! - возмутилась Хрийз.
        - Не надо, госпожа, - твёрдо заявила Лилар. - Идите…
        На кухне Желан поставил чайник, и когда он зашумел, нагреваясь, выдохнул:
        - Ты знаешь, кто это?!
        - Лилар, - ответила Хрийз, чуя подвох. - Вот, приставили ко мне. Следит за мной.
        Охрана, как я понимаю. А ещё она с какого-то перепугу в прислугу играет. Хотя никакая не прислуга, конечно же.
        - Прислуга! - Желан нервно провёл ладонью по лицу. - Это Лилар Тавчог! Не понимаешь?
        - Нет, - качнула головой Хрийз. - А ты понимаешь, я смотрю. Кто она?
        - Она из светозарских сТави, - объяснил Желан. - Ну, Хрийз!
        - Аристократия какая-то, да? - беспомощно спросила Хрийз.
        - Аристократия! Ты с какой луны свалилась, с красной или синей?
        - Со скалы я свалилась, - мрачно отвечала Хрийз. - В дырку полезла зачем-то, дура набитая, и свалилась не с той стороны. Ты объяснишь или так и будешь кругами бродить?
        Желан снял с плиты закипевший чайник, подвинул к девушке заварник:
        - Давай ты. Счейг у тебя лучше всех получается…
        Хрийз вздохнула, встала, сунулась в шкаф за коробочкой со счейгом. Яшка переминулся с лапы на лапу, нахохлился, зыркал исподлобья недовольным оранжевым глазом. Хрийз отметила в очередной раз, какой же он всё-таки здоровый. Покрупнее обычных сийгов, пусть даже и других фамильяров.
        Тонкие, тёмно-розовые, высушенные со специями листочки заполнили собой дно белого фарфорового заварничка. Хрийз осторожно влила горячей воды, прикрыла крышкой, выждала несколько минут, добавила ещё жаркого, исходящего паром, кипятку. Поплыл по кухонному блоку дразнящий запах… - сТави владели когда-то прибрежной полосой на юге, - объяснил Желан.-Звались те земли Тавчьонкип, то есть, земли рода сТави, а столицей у них как раз и был Светозарный.
        - Ой, - в тихом ужасе выговорила Хрийз. - Так Лилар принцесса, что ли?!
        - Принцесса - это если из Императорского Дома, - покачал головой Желан. - Нет, конечно, не принцесса. сТави - военные вассалы Сиреневого Берега, его верный кулак. Конкретно Лилар - глава школы боевых искусств, расположенной в тайной долине за Звениречкой. Они там готовят боевых магов высшей квалификации. Лилар
        Тавчог - бессменный ректор этой школы вот уже который год.
        - Кошмар какой-то, - жалобно сказала Хрийз. - Я с самого начала подозревала, что она не правильная горничная совсем, но чтобы уж настолько неправильная!
        - Горничная! - всплеснул руками Желан.
        - А что мне было думать? - вскинулась Хрийз. - Я тогда как попала… а она в комнате и за мной, как нянька. И потом тоже. Откуда я знала-то?! Желан, ты мне скажи, она точно не издевается, а?
        - Нет, - сказала Лилар от дверей, чуть улыбаясь, как всегда. - Я же говорила: вы мне симпатичны, госпожа…
        Хрийз гневно выпрямилась. В лицо бросило жаром, ладошки мгновенно вспотели.
        - Лилар! - крикнула она, вскакивая на ноги, в буфете за стеклянными дерками дрогнуло и зазвенело. - Хватит! Или вы со мной, как старшая с младшей как положено, или вы уйдёте сейчас же! Хватит с меня вашей игры дурацкой!
        Невыносимо!
        Лилар терпеливо улыбнулась ей, чем ещё больше взбесила.
        - Вы не можете приказать мне уйти, госпожа, - сказала она. - Не обязана объяснять что-либо, но всё же скажу: эта игра ведётся не с вами и не для вас.
        Больше ничего не добавлю, простите.
        - Хрийз, - Желан осторожно коснулся её руки.
        Хрийз словно бы со стороны себя увидела. Стоит встрёпанная перед человеком, который пытается ей жизнь сберечь как может и как умеет…
        - Простите, - буркнула девушка, с размаху усаживаясь обратно. - Но вы хоть счейг тогда с нами выпейте, Лилар. Пожалуйста.
        - От счейга не откажусь, - улыбнулась она. - Нет, не надо… я сама, госпожа…
        Снова замкнулась в личину горничной. Хрийз смотрела, как Лилар наливает себе из заварничка, как льётся в тонкую кружку прозрачная сиренево-розовая тёмная струя, и думала, что, наверное, никогда не узнает, для чего именно понадобилось госпоже Тавчог притворяться прислугой, какую угрозу она собиралась нейтрализовать именно так.
        - Давай Ель навестим? - предложила Хрийз, помешивая ложечкой в своей кружке. - А, Желан?
        - А пустят? - засомневался тот.
        - Пустят, - уверенно заявила Хрийз, - Попробуют пусть не пустить…
        - Время посещения заканчивается через два часа, - любезно напомнила Лилар.
        Хрийз кивнула. От общежития мореходной школы до больницы трамвай шёл примерно половину часа…
        - Пошли, - сказал Желан, вставая.
        Ель, как Хрийз доподлинно знала, пришла в себя дня два назад. Но навестить её не получалось из-за экзамена. Девушка хотела приехать завтра, но решила, что тянуть ни к чему, а если надо будет, приедет и завтра. И послезавтра. И сколько угодно, пока подругу не выпишут из больницы.
        Лилар в палату не пошла, осталась в коридоре, бдить у дверей. Хрийз испытывала к ней за это молчаливую благодарность. Всё же тяжело, когда такой человек тебе прислуживает. Пусть в рамках игры. Неважно.
        Ель не спала. Она растянула на пяльцах белую ткань и старательно расшивала ее двусторонней гладью. Увидела гостей, отложила работу. Обрадовалась, но в уголках глаз стояли слёзы. Хрийз с жалостью смотрела на неё.
        Личико Ели осунулось, под глазами залегли тени, в уголках губ появились горькие складки. Нежно-голубые, почти белые волосы, прошило алыми прядями - так проявлялась седина у перешедших на сторону добра третичей и их детей от местных женщин в первом поколении. (Второе поколение до седины пока ещё не доросло).
        - Как ты? - спросила Хрийз, присаживаясь на краешек постели.
        - Хорошо, - ответила Ель.
        Она потёрла переносицу кончиками пальцев, будто пыталась вспомнить что-то, и
        У неё не получалось. Потом сказала:
        - Хрийз… ты ведь Хрийз, правда? Я плохо помню. Всё как в тумане.
        - Это ничего, - Хрийз взяла её за руку, и пальцы Ели дрогнули в ответ на прикосновение, - Это пройдёт.
        - Ты спасла меня…
        - А ты меня. И вообще… я там не одна была.
        - Учить много приходится…
        Ель кивнула на книги, стопкой лежавшие на столике.
        - Да уж. Многовато ты пропустила… А у нас через десять дней выход в море представляешь? По льду! На всю восьмицу. Практические занятия, всё такое.
        Пойдёшь?
        - Если сдам зачёт, пойду, конечно, - заверила Ель, - Если отпустят.
        - Отпустят, я думаю…
        - Не знаю, - качнула Ель головой. - Тут доктор сТруви… лечит. Он жуткий, Хрийз.
        По-настоящему жуткий…
        Ель отвернулась, пряча глаза. Хрийз её понимала прекрасно. Кому понравится реветь на глазах у всех? А сТруви правда жуткий. Сама ёжилась, вспоминая.
        - Ничего, - Хрийз погладила подругу по руке, - Ничего, он зато врач хороший…
        Ты уж точно поправишься тогда.
        Мир вокруг расцвёл яркими сполохами. Хрийз непроизвольно перешла на магическое зрение и теперь видела ровный сияющий свет Желана, серую сумеречную волну, стоявшую за дверью - Лилар, разлитый по палате, изрядно смазанный след
        Хафизы Малкиничны, тусклое мёртвое серебро побывавшего здесь чуть позже
        Хафизы неумершего. И лесную весну Кота Твердича, этот ушёл совсем недавно.
        Хорошо! Хорошо, что Кот Твердич не бросил Ель. А может, сложится что-нибудь между ними? Ель по-настоящему в него ведь влюбилась тогда, не посмотрела, кто он есть, а он… «Мне с нею было хорошо», - сказал он тогда, и вряд ли врал.
        В ауре Ели жили рваные раны, не спешившие зарастать. Они были так похожи на описанные в дневниках сТруви, прямо почти точная копия вставленного в записки магического скана. Наверное, и восстанавливается точно так же. По протоколу номер два…
        - Хрийз, прости, - сказала Ель слабым голосом, - Мне бы поспать…
        - Да, конечно, - поспешно сказала Хрийз, вставая, - Мы ещё придём, завтра придём, ты не против?
        - Нет, конечно. Я… - голос её сорвался, но Ель собралась и всё же докончила:-Спасибо тебе.
        - Ладно, оставь. Ты меня от Дахар избавила, себя ей отдала. Так что - никаких счётов. Поправляйся быстрее!
        - Ага, - счастливо улыбнулась Ель, и уснула.
        Мгновенно. Хрийз испугалась - не умерла ли… Но нет, подруга действительно просто спала. Сон - лучшее лекарство, глядишь, поможет.
        Часом позже Хрийз сидела в больничном кафе, держала в руках кружку с горячим счейгом, сама себе удивляясь: ощущение было, будто камни тяжёлые весь день на себе таскала. Неприятно болела голова. Лилар косилась, но молчала. Желан ворчал, что тут совсем не умеют счейг заваривать, и что булочки недостаточно мягкие, вчерашние, должно быть.
        На тень, упавшую на столик, Хрийз не сразу среагировала, думала о своём.
        - Вы позволите? - любезно спросил Канч сТруви, отодвигая для себя стул, но не садясь.
        - Ой… то есть, да, - отозвалась Хрийз, вот уж кого не ожидала увидеть, да ещё здесь.
        Желан инстинктивно подался в сторону. Всё-таки аура у старого упыря впечатляла, и прятать её он даже не думал. Лишь Лилар осталась сидеть ровно, только улыбалась кончиками губ и с интересом нового собеседника рассматривала.
        «Прикидывает, как с ним справиться, если вдруг что», - поняла Хрийз. сТруви сел, положил руки на столик и внимательно посмотрел на Хрийз.
        - Что? - занервничала та.
        - Понять пытаюсь одну вещь, - с задушевной лаской сказал тот, - Кто же из нас двоих настоящий упырь, вы или я?
        - Вы, конечно, - нервно ответила Хрийз.
        - Не похоже. Вы, светлость ваша, из меня уже столько крови выпили что на добрую бочку хватит и ещё останется. Триединый Вечнотворящий, за что мне такое наказание?
        - Канч, - тихо предупредила Лилар. сТруви поднял палец, мол, не вмешивайтесь.
        - К Снахсимоле входить я вам запрещаю. До самой её выписки. Вы что творите
        Хрийзтема?
        - Я-a… я ничего… - залепетала Хрийз, - Я…
        - У вас после практического занятия будет шестндвешь дней отдыха. Явитесь ко мне в отделение, поработаете немного под моим наблюдением. Утки там выносить и чистить, без всякой магии… Например.
        Лилар откинулась на спинку стула, сложила руки на груди. С любопытством слушала.
        - С чего вы взяли, что можете без специальной лицензии вмешиваться в ауры пациентов, ваша светлость?
        - Я… оно само… - Хрийз замолчала, осознав, насколько жалким выглядит её лепет.
        - Откуда, кстати, у вас такие знания?
        - В книге… прочла…
        - В какой книге?
        Хрийз беспомощно посмотрела на Лилар, на Желана. Вздохнула, ответила, понурив голову.
        - В вашей.
        - В моей? - искренне изумился сТруви.
        - Ну да. В вашем дневнике это было. Вы в Адалорви врачом работали.
        - Ах, вот оно что… И откуда у вас мои записи? Впрочем, не отвечайте, я, кажется, знаю, откуда! Точнее, от кого!
        Старый неумерший изрядно рассердился, хотя и постарался скрыть свои эмоции.
        Кажется, Тахмир попал!
        - Надо было его Ненашу тогда отдать, - высказался сТруви, и понятно было без уточнений, кого именно, - вне очереди.
        - А… почему Ненашу? - оторопело спросила Хрийз.
        - Ненаш бы не влюбился! - отрезал сТруви, - Ладно, я в ближайшее время что-нибудь придумаю… в ответ. А вы, как я сказал! К подруге не ходите, готовитесь на санитарку в хирургическом отделении. Я вам покажу, как не в своё дело лезть!
        Вы у меня ещё споёте! Под дудочку.
        С этими словами он встал и откланялся.
        - Блин, - только и сказала Хрийз.
        Желан тихонько перевёл дух, искренне радуясь, что его не задело. Лилар свела вместе кончики пальцев и улыбалась.
        Зараза!
        Прода от 18.02.2018, 17:50
        ГЛАВА 8
        Шли Зимовеевы дни.
        Самое тёмное время года.
        Корабли концерна «Сияна» выходили в море добывать криль.
        Подлёдный лов в промышленных масштабах впечатлял. Хрийз ходила вниз, смотреть на добычу: в глазах рябило от мелких цветных панцирей, чем-то схожих по свойствам с лепестками стекляников - полупрозрачные, нежные оттенки сиреневого, синего, алого, золотого, коричневого, розового…
        Желан потребовал долю улова, и приготовил такое, что Хрийз потом долго изумлялась, как не проглотила следом язык. На запахи заглянул народ с другого сейнера; хватило и им. Старший штурман ругалась, требуя от поваров оставить парня в покое, ему, мол, совсем другим делом заниматься следовало. Но сама при том уплетала блюдо за обе щёки и нахваливала…
        Зеленоватая заря пылала над горизонтом всего четыре часа в сутки, и на полчаса показывался крутой горб солнца, неяркий, зеленовато-багровый, бросавший на застывшее море ало-коричневую дорожку. Всё остальное время висела надо льдами безлунная ночь, наполненная потрескивающим шорохом и яркими сполохами северного сияния. Хрийз не уставала любоваться небесной иллюминацией. Год назад она не обращала внимания, да и городские огни забивали своим светом величие зимнего неба. Сейчас в душе рождался детский, праздничный восторг от красоты окружающего мира…
        Лилар, правда, хмурилась, читая в небесном сиянии знаки, ведомые только ей.
        Хмурилась, но помалкивала и вообще старалась сливаться с окружающей мебелью чуть больше, чем полностью.
        Штурманы раскрывали перед учениками секреты своей профессии. Учили находить на небе навигационные звёзды. Называли наиболее приметные созвездия:
        Волк, Змея, Зимние Врата, Морская Звезда… Давали основы магического ориентирования на практике. Никого из учеников не выделяли особо, доставалось по справедливости - как за отличную работу, так и за косяки. Хрийз была им благодарна за это.
        Каюта на корабле вмещала четверых, но Лилар настояла на своём, как именно - Хрийз не бралась даже гадать. И теперь здесь обитали трое: сама Хрийз, Ель и собственно Лилар. Лилар тут же облюбовала себе бассейн; как все жилые помещения общего типа каюта предоставляла возможности относительного комфорта для представителей обеих рас. Двухъярусные кровати стояли по обе стороны вытянутого бассейна, на дне бассейна таинственно мерцала сиреневая и голубая подсветка.
        Немного диковато было наблюдать, как Лилар двигается в воде, совсем как рыба, если сверху смотреть - руки прижаты к телу, ноги сомкнуты, так и чудится плавник в продолжение ступней, вроде китового. Но за пару дней Хрийз привыкла.
        Ель взяла с собой учебники. Терпеливо читала, стараясь нагнать пропущенное.
        Очень сильно изменилась, Хрийз смотрела на неё и удивлялась. Взбалмошная избалованная девица умерла бесповоротно. «Наверное, двойной переход через Г рань так подействовал, - думала Хрийз. - Это же смерть, в общем-то. Двойная смерть, если вдуматься. Сначала она умерла здесь. Потом - там. Конечно, не осталось без последствий…»
        Язык горел расспросить о Коте Твердиче. Приходил ли он ещё к Ели, и если да, то как теперь у них, складывается или не складывается. Но Хрийз не решалась спрашивать напрямую, а сама Ель молчала.
        Утром, в подсвеченной сполохами небесного сияния тьме прошли поодаль военные корабли Островов. Хрийз следила за ними, пока они не растворились в мерцающей дымке над горизонтом. Схлопотала выговор от старшего штурмана, проснулась и вернулась к картам. Но всё равно долго не могла отделаться от ненужных мыслей. Из зоны прямой видимости корабли вышли, но карта долго ещё показывала их радиолокационные метки, и Хрийз всё время цеплялв эти метки взглядом…
        Через белые ледяные поля пролегали трассы, по которым ходили катера между поселениями. Промысловые, впрочем, тоже пользовались. За трассами следили бригады дорожных рабочих: обновляли маяки, боковые откосы, полировали специальными машинами полотно ледовой дороги… Работа нелёгкая, на холоде, в темноте, вдалеке от жилья.
        Хрийз стояла у борта, не спеша возвращаться к себе после ночной вахты. Мороз ослаб, ветра не было. В чистом ясном воздухе легко было разглядеть далёкий берег - изгиб Жмечужного Взморья, Белую Скалу, подкову Сосновой Бухты…
        Алую Цитадель.
        Хрийз чувствовала сконцентрированную вокруг последней Опоры Третерумка враждебную ауру чужой магии. Она дышала, она жила, копила силы, собираясь вновь вцепиться своими крючьями в едва оправившийся после страшной войны мир. Почему, ну, почему её не уничтожили сразу после победы?!
        Разворот. Проплывает мимо спецтехника очередной дорожной бригады. И словно внезапный огонь во тьме вспыхивает знакомая аура. Очень знакомая!
        - Млада! - прошептала Хрийз, и заорала во весь голос, перевешиваясь через борт:- Млада!!
        Фигура в тёплой спецовке обернулась. В неверном свете сигнальных огней - мертвенно-бледное лицо…
        - Млада!
        Железная хватка Лилар на плече:
        - Нельзя же так, госпожа. Вы едва не свалились за борт.
        - Я хочу её увидеть! Я должна увидеть её!
        - Не сейчас.
        - Лилар, да что вы понимаете! Я должна, я обязана, я… сейчас пойду к капитану! Попрошу остановиться! Я…
        - Вы уймётесь, - спокойно сказала Лилар. - И пойдёте сейчас со мной.
        - Никуда я не пойду! - возмутилась Хрийз. - Отпустите меня сейчас же.
        - Нет, госпожа, - качнула головой Лилар. - Не отпущу.
        Потом Хрийз долго рыдала в каюте, отчаявшись достучаться до сознания Лилар.
        Никто никакой корабль останавливать не собирался. Никто ничего делать для осуждённой за покушение на убийство делать не собирался. Это жизнь, княжеское дитя. Не всё позволено даже тем, кому по статусу, способностям и заслугам позволено много.
        Мимолётная встреча с Младой разбередила душу. Хрийз виновато вспоминала, что совсем не думала в последнее время о подруге, которую сама же по осени назвала сестрой. И ещё, что никак не довяжет ей задуманную блузку из стеклянной нити…
        Она не взяла с собой в рейс ни вязальную книгу, ни дневники, справедливо решив, что будет не до них. Но сейчас в кончиках пальцев зудело до боли. Она поняла наконец, как именно ей завершить начатое! И поняла, что сделать надо как можно быстрее. А вернуться в Сосновую Бухту придётся только через несколько дней… И ещё утки в довесок. Вряд ли сТруви забудет, он ничего не забывает, упырина этакая. Р-р-р!!
        Лилар отпаивала подопечную горячим счейгом, не говорила ничего, не стыдила, но и не сочувствовала, просто была рядом. И рядом в таком же молчании была Ель.
        Какие они обе замечательные всё-таки. Хрийз не вынесла бы сейчас ни единого слова…
        - Спасибо, - сказала она, хлюпая носом.
        Ель ответила, чуть смущаясь:
        - Не за что…
        А Лилар бережно, мягко, погладила по голове.
        - Меня к ней не пускают, - сбивчиво жаловалась Хрийз, - Ну, вообще вот - не пускают! Я же… она как сестра мне… я говорила им, что сестра… А как пришла в это
        Управление их, так меня и прогнали! Ну, вообще же!
        - Сестра, - качала головой Лилар. - Обряд побратимства совершался?
        - Что? - не поняла Хрийз.
        - Значит, не совершался. И что вы хотите, госпожа? Вы не имеете права навещать её. Кроме того, насколько я понимаю, она ведь пыталась убить вас?
        - Да глупость там вышла дурная… - Хрийз осеклась.
        «На вас открыта охота», - эхом отдались в памяти слова Лилар.
        - А что если… на неё… повлияли… - заикаясь, спросила девушка, ощущая во рту противный привкус крови из прикушенной губы. - Чтобы выставить всё, как приступ ревности… Несчастный случай, ничего больше!
        - Ну, это тогда должен быть очень крутой маг, - почесав в затылке, сказала
        Ель, - Если при сканировании памяти на суде воздействия не обнаружили.
        - Так они и не искали особенно! - запальчиво воскликнула Хрийз, - Потому что всё было ясно и так: ревность. Под Младин характер!
        - Возможно, - сказала Лилар и задумалась.
        - Что же мне делать? - с навернувшимися заново слезами спросила Хрийз, - Ну, что, а?
        - Дождаться возвращения в Бухту, - твёрдо сказала Лилар. - Послесудебное расследование затевать нельзя, наш… враг… встревожится. Но вашу версию, госпожа, проверить можно.
        - Вы сделаете это? - расцвела надеждой Хрийз, - Ох, Лилар, спасибо!
        - Погодите, - неправильная горничная подняла ладонь. - Погодите благодарить, госпожа. Ещё рано. Сделаем дело, тогда…
        Но, несмотря на осторожность Лилар, у Хрийз на душе просветлело немного.
        За Жемчужным Взморьем и Зелёными Холмами простирались обширные счейговые поля. Счейг, как всем известно, морская водоросль, и созревает именно в зимний период. На много километров тянутся по дну сияющие длинные плети. В местах, где ветер слизал с поверхности льда снег и отполировал ту поверхность до зеркального блеска, особое, присущие только счейгу, тёмно-розовое свечение гиганстким факелом поднимается до самого неба. Криль, живущий в плетях счейга, так и зовётся счейговым. Он крупнее, у него особенный вкус, и ценится он выше.
        Желан и из этого улова сотворил праздник вкуса, конечно же. Неизвестно, кто как, а лично Хрийз бессовестно объелась и остро жалела, что нельзя съесть ещё.
        Нельзя не потому, что не осталось, Желан всегда готовил с избытком, а потому, что ещё чуть-чуть проглотишь и как есть лопнешь. В клочья!
        Девушка из любопытства заглянула в свободное время на базу, посмотрела, как сортируют и обрабатывают добычу - счейг отдельно, криль отдельно. Не верилось, что из этих склизких, тёмных, неаппетитных на вид широких водорослей готовят основу для любимого напитка…
        В середине дня юго-востоком разлилось ало-коричневое зарево, разбавив чернильный мрак ночи зеленоватыми оттенками. Хрийз стояла на вахте как раз, из окон рубки открывался великолепный вид на заснеженную пустыню моря, далёкие, на грани зрения, холмики островов и тонкий зеленовато-золотой серпик солнца, неспешно идущий почти параллельно горизонту. Над солнцем разливалось мутное белесоватое сияние - быть непогоде уже к вечеру. Приборы показывали падение атмосферного давления - да, непогоде быть. И то, сколько уже дней подряд на небе не показывалось ни облачка. Прямо скажем, для середины зимы непорядок.
        Всё живое спешило убраться из моря - рейсовые катера, частный транспорт и прочая мелочь. Морской патруль подгонял опаздывающих. Лов ловом, но рисковать своей шеей не смей, ноги в руки и вперёд, к спасительному берегу. Касалось и промыслового флота. Норму недовыполнили? Ну… в другой раз доберёте. Впрочем, не так уж и не довыполнили, возвращались всего на сутки раньше запланированного срока…
        По дороге подобрали заглохший на трассе большой рейсовый катер, идущий в
        Подарёну. Катер пристегнули к буксиру, людей распределили по кораблям. Из
        Сосновой Бухты выбираться им будет не так-то просто, но уж лучше недельная задержка в пути, чем ледяная смерть.
        - Слушайте воздух, - учила подопечных старшая штурман. - Нюхайте его.
        Внимательнее. Если сумеете грамотно сосредоточиться, вы почувствуете идущую к нам бурю…
        Хрийз старательно вслушивалась в окружающее пространство. Закрыла глаза, чтобы не мешал разлитый над горизонтом свет. И почувствовала…
        Тонкий стеклянный звон - аннн, нннаннн, нннаннн…
        Поднявшийся ветер швырнул в окна снежной крошкой со льда.
        - Мы успеем? - испуганно спросила Хрийз, вцепляясь пальцами в край приборной доски.
        Слишком нехорошей памятью отозвалось в душе первое практическое занятие.
        Нет, сейчас в магических стихийных токах не звучало то, страшное, напряжение вражеской атаки. Но любой враг - ничто перед ураганом…
        - Успеем, - кивнула старшая.
        Хрийз подумала, что она в любом случае сказала бы именно это. Даже если бы совершенно точно знала, что никуда они не успеют и окажутся в самом центре сорвавшейся с цепи бури. Старшая поймала её взгляд, недовольно нахмурилась.
        Хрийз ощутила мгновенный холодный ком в животе. Так флот и вправду не успеет?!
        - Не надо бояться бурь, - поджав губы, сказала старшая, - Это идёт ещё не настоящая буря, это - полбури. Вы - справитесь.
        И, когда пала с неба метельная пелена с бешеным ветром и возмущениями в магических стихиях, они - справились.
        В Сосновой Бухте из-за гор ветер хлестал слабее, чем в открытом море. Но снег шёл плотно, раскрашивая мир в белый горошек. Хрийз, с сумкой через плечо, ждала, когда корабль пришвартуется к набережной и можно будет сойти. Верная Лилар держалась позади, у правого плеча. Ель с Желаном где-то мешкали. А среди тех, кого сняли с того сломанного катера Хрийз вдруг заметила знакомого моревича.
        Узнала его! Ещё бы ей было не узнать.
        - Таачт Црнай!
        Он обернулся, сощурился. И тоже узнал…
        - Вот, в Подарёну по делам торговым ехал, - объяснил он своё присуствие, - Не доехал, как видите. Вы, Хрийзтема, здесь - как?
        - Учусь, - объяснила она. - Пока не гонят…
        - Хорошо, - кивнул он. - Рад за вас.
        Изменился. Добавилась складка на переносице, волосы помутнели, из прозрачных став белесоватыми.
        - А вы… а можно, я спрошу? - волнуясь, выпалила Хрийз.
        - Про Младу, - утвердительно кивнул он.
        - Да! Я её… я на трассе её увидела! Вот! Вы ведь навещаете её? То есть, я хочу сказать, вам можно?
        Црнай качнул головой. Ответил глухо:
        - Она не хочет меня видеть… Права её ограничены, но среди тех, что остались, есть право отказываться от свиданий полностью. Под роспись, в письменном виде. Вот она их и пишет каждый раз. Раз в восьмицу.
        - И никак не объясняет? - расстроено спросила Хрийз.
        - Никак…
        - Я же пыталась… Я же не хотела… - девушка заломила руки, - Как же я не хотела, а они всё равно, а…
        - Хрийз, - младший Црнай мягко улыбнулся, - не надо корить себя. Вы - хорошая девочка, я знаю, что вы не держите на мою жену зла. Я вам благодарен за это. Но вы больше ничего не можете сделать; смиритесь.
        Смириться… Да чёрта с два!
        - Пойдёмте, госпожа, - Лилар положила ей ладонь на плечо. - Нам пора.
        Прода от 20.02.2018, 14:13
        Ещё на трапе Хрийз ощутила знакомую ауру. Мягкий солнечный свет сквозь весенний лес, и спрятанная под ним тусклая серость неживого… Кот Твердич. Его не было видно обычным взглядом: прятался. Хрийз мгновенно сложила два и два. Кот
        Твердич не собирался портить девочке, то есть, Ели, жизнь. Покусал один раз, ну, там деваться было некуда. А дальше - всё, влез в раковину, захлопнул створки. Но запретить себе сидеть дома, когда Ель возвращается из рейса, не сумел.
        - Ель, - Хрийз взяла подругу под ручку, - ну-ка, пошли со мной.
        - Куда? - удивилась та.
        - Пошли, пошли, - Хрийз даже не подумала разжать пальцы на локте Ели, - Там увидишь.
        Расчёт был прост: от Ели Кот Твердич, может, и спрячется, но ей, Хрийз, хотя бы «добрый день» непременно скажет. А там видно будет.
        Она не взяла во внимание, что школьный преподаватель Теории магии вообще-то спрятался за вуалью отрицания. Правила вежливости предполагали, что человека в таком состоянии трогать не надо, даже если его всё-таки видишь благодаря своим выдающимся способностям. Конечно, если он враг, и вы схлестнулись насмерть, другое дело. Но Кот Твердич врагом как раз не был…
        - Кот Твердич, - окликнула его Хрийх со спины, - здравствуйте!
        - И вам ясного дня, ваша светлость, - он ничем не выдал своего раздражения.-Но Хрийз почувствовала его недовольство. Какую-то неловкость она, конечно, испытала, но, прямо скажем, не очень большую.
        Ель молча смотрела на него. Забыла поздороваться. Просто смотрела. Кот
        Твердич тихо вздохнул, но взгляда не отвел. Он очень хотел провалиться сквозь землю или уйти в портал, но почему-то не мог. Хрийз, сжав кулачки на удачу, тихонечко отшагнула в сторонку. И ещё шажок. И ещё. Сами разберутся, не маленькие уже.
        Потеплело, снег летел круглыми крупными комьями, создавая мельтешение синих теней под ногами. Метель задёрнула мир белой завесой, звуки шагов глохли, растворяясь в снежной тишине.
        - Какое же вы ещё дитя, госпожа, - прокомментировала Лилар чуть погодя.
        - Он к ней приходил, за руку её держал, - объяснила Хрийз. - Если бы не он, последняя нить оборвалась бы. Ель никогда не вернулась бы домой. Ну… а что ему, теперь-то? Зачем прятаться?
        - Вам известен его статус, госпожа? - уточнила Лилар.
        Хрийз остановилась. Лилар безмятежно смотрела на неё с высоты своего роста.
        - У вас же дочь такая же, - прямо сказала Хрийз. - Неужели вы к ним плохо относитесь?
        - Нет, отношусь я не плохо, госпожа, - медленно сказала Лилар. - Но я хорошо знаю Пельчар и Ненаша. Очень хорошо, - со значением повторила она. - Подобный союз… непрост для живого.
        - Ну… - пожала плечами Хрийз. - Ну, поговорить-то хотя бы они должны были.
        Вот. Пусть говорят. Сами бы, без меня, ведь ни за что…
        Лилар лишь головой покачала.
        - Нехорошо вмешиваться в чужую жизнь, госпожа.
        - А Ель мне не чужая, - взъерепенилась Хрийз. - Её же никто не воспринимал вообще! Её сразу списали, никто бороться вообще не стал, только я!
        - И чем окончилось, госпожа?
        - Да плевать, чем! - обозлилась Хрийз. - Ну, расплачусь я. Ну, и что! Зато Ель жива, и, может быть, станет счастлива. Пельчар ведь счастлива! И Ель сможет. Ну вас всех! - обиделась она окончательно. - Вы все правильные такие, что просто жесть кровельная; так нельзя!
        - И не хочу понимать! - Хрийз демонстративно прижала ладошками капюшон к голове, - И слышать ничего не хочу. Всё!
        Лилар снова покачала головой. Но промолчала.
        Зелёный трамвай пришёл по расписанию, несмотря на непогоду. Хрийз устроилась на любимой задней площадке, смотрела в окно. С крыши вагона сыпало, вились следом белые упитанные змеи позёмки. На площади вывернулся из-за поворота снегоочиститель, пошёл следом, яростно вращая щётками. Стёкла отзывались на его гул тонким недовольным звоном. Так, тандемом, и доехали до нужной остановки. Хрийз вышла, задержалась посмотреть на снегочист. Он величаво проплыл мимо, сбросив обороты щёток, чтобы не забросать снегом по самую макушку.
        Тренькнул, приветствуя, звонок. Хрийз помахала машине рукой: доброй работы… И побрела в общежитие.
        Спряталась в комнате у себя, разложила на столе вязание для Млады. Всё к чертям собачьим распустить! Петля за петлёй потекла сквозь пальцы стеклянная нить… И начать заново.
        Даже без книги. На память. Вдохновением. В пальцах рождалось знакомое упругое отражение - работа пошла, причём пошла так, как надо.
        Хрийз очнулась лишь тогда, когда в окне разлилось зеленоватое свечение коротенького дня. Она не чувствовала усталости, как всегда бывает на подъёме силы. Наоборот, тело пронизывали бодрящие токи, вскипала в душе хмельная радость. Девушка долго разглядывала получившуюся вещь. Туника с рукавом, плотной вязки. Сплошная стеклянная нить серых, бежевых, морозно-синих, солнечно-зеленоватых тонов. Нераспечатанные клубки других цветов пригодятся в дальнейшей работе, а вот остатки придётся утилизировать. Не хватало ещё к Младе что-нибудь лишнее пристегнуть. Нить было очень жалко, но она действительно ни на что больше не годилась. Даже на какую-нибудь вторую вещь для Млады. Впредь надо покупать маленькие бобинки. Муторно, зато не жалко, если вдруг что-то останется.
        Хрийз аккуратно собрала в мешочек испорченную нить. Осторожно разложила по пакетам целые мотки. Простая механическая работа захватила её: девушка медленно, методично, обошла всю комнату, наводя порядок. Связанная туника лежала на столе, истекая здоровыми токами вложенной в полотно магии. Свет, огонь, стихия
        Жизни…
        - Полагаю, теперь вы захотите лично увидеть Младу Црнаёваш, госпожа?-спросила Лилар от порога.
        Хрийз подняла голову. Лилар не стала провожать её вчера в комнату, рассталась у ворот школы. Неправильная горничная считала, что в школе и в общежитии её подопечная будет вне опасности. Но на всякий случай следила, с помощью магии, конечно же. Хрийз не сомневалась, что Лилар мгновенно окажется рядом, начни вдруг происходить что-нибудь нехорошее. Уровень у неё был очень высок, она, скорее всего, могла создавать так называемые быстрые порталы.
        Про быстрые порталы Хрийз читала. Они требовали очень сложной магической подготовки, нечего даже думать освоить эту технику самой. Но девушку поразила красота решения. Как сплетались стихии и изначальные силы, создавая каркас портала. Какие решения требовали максимальной отдачи, а какие, наоборот, давали максимальную экономию. Понять бы ещё в той книжке две трети написанного… Эх.
        До такого уровня предстояло ещё расти и расти.
        - Да, - ответила Хрийз наконец. - Да, я хочу увидеть её.
        - Пойдёмте, - кивнула ей Лилар. - Прячьте связанное, и пойдёмте.
        Хрийз растерянно моргнула. Она ожидала чего-нибудь в духе: «вы же понимаете, госпожа, что это невозможно». Жестоко удивилась, услышав совсем другое.
        - Прямо сейчас? - заикаясь, спросила девушка.
        - Да, - подтвердила Лилар, - Прямо сейчас. Пока у вас откат не начался…
        Хрийз заторопилась. Аккуратно свернула тунику, спрятала в сумку. Спрятала нити. Дёрнула из шкафа шубку, но Лилар остановила её:
        - Не надо…
        Сама Лилар тоже была без верхней одежды, в песочного цвета нейтральном костюме. Неправильная горничная развела ладони, и в руках её тут же вспыхнул чёрным маленький шар. Он стремительно расширился, раскрываясь в обрамлённую жемчужным сиянием арку портала.
        «Ну, вот! - ошарашено подумала Хрийз, - Только я вспомнила про быстрые порталы, как сразу же увидела его! Это точно он! У Хафизы Малкиничны тогда, на катере, открылся портал стационарный, и он совсем по-другому выглядел!»
        Лилар аккуратно сомкнула пальцы на запястье Хрийз:
        - Пойдёмте, госпожа.
        Мгновение чёрной тьмы, и вот уже вместо родной комнаты в общежитии - гулкий пустой коридор местной тюрьмы… Хрийз сжалась, поневоле ожидая решёток, злобных надзирателей, собак, застарелые пятна крови на грязном полу…
        Решёток не было. Светлая краска, стерильный, как в операционной, пол, запертые двери. Обыкновенные деревянные, выкрашенные в тот же цвет, что и стены, двери… И общий магический фон благостно-спокойный, с дикими ветрами свободного города не сравнить.
        - Сюда, госпожа.
        Лилар провела подопечную в одну из дверей. Небольшая комната с широким окном, длинный светлый, под дерево, стол посередине, на той стороне - Млада. Локти на столе, голова на сомкнутых пальцах, отросшие чёрные волосы собраны в хвост…
        Хрийз с жалостью отметила, что синих прядей совсем не осталось. Полностью седая голова, полностью. Что с ними делают тут?! Заставляют тратить жизненный резерв сверх меры?!
        Млада нежданной гостье не обрадовалась.
        - А, - неприязненно сказала она, - так это из-за вас, ваша светлость, меня всю ночь дознаватели-менталисты плющили?
        - Млада… - тряским голосом выговорила Хрийз, ощущая себя крайне скверно.
        - Отстаньте от меня, - заявила Млада, отворачиваясь, - Отвалите. Видеть не хочу!
        И добавила непечатное ругательство. Страж, неприметно подпиравший стену за
        Младиной спиной, шевельнулся, но Лилар остановила его жестом. Хрийз не заметила.
        Она проскользнула за стол, села напротив подруги. Торопливо достала из сумки связанное - разлилось по комнате магическое свечение в дополнение к собственному сиянию стеклянной нити.
        - Смотри, - сказала Хрийз, - тебе связала. Для тебя. Возьми.
        Млада даже не глянула.
        - Не возьму, - отрезала она.
        - Ну, что ты глупости говоришь, сестра, - расстроено сказала Хрийз.-Пригодится. Жизнь тебе спасёт однажды; возьми.
        Повторялась история с Ненашем, отказавшимся от вязания тогда. Только на старшего Нагурна нашлась управа. А на Младу…
        - Слушай…те, вы, - Млада вскинула голову, заговорила нервно и зло, каждое слово хлестало раскалённой плетью, - я вам в сёстры не набивалась! Забирайте эту… тряпку и… проваливайте, откуда пришли, понятно?! Ничего мне от вас не надо. Ничего я от вас не хочу. Кроме одного: отвалите! Оставьте в покое! Что, трудно в покое оставить?! Мало того ножа было? Ещё хотите?
        Хрийз подняла голову к потолку, пытаясь удержать бессильные злые слёзы.
        Получалось плохо. Очень жаль было Младу, жаль своё рукоделие, а ещё больше жаль оказалось себя. Как будто оказалась голая на ледяной вершине под секущим тело метельным ветром. И нет защиты. Нет надежды. Нет ничего.
        В глазах потемнело, а через секунду Хрийз, очнувшись, обнаружила, что лежит головой на столе, а Лилар заботливо придерживает её за плечи, водит ладонью, не прикасаясь, над головой.
        - Откат у неё, - негромко объяснила Лилар для кого-то, и, судя по тону, вовсе не
        Младе. - Всю ночь вязала…
        - Она сделала это за одну ночь?! - не поверил незнакомец.
        Страж, наверное. Точно, страж. Был в комнате один, Хрийз вспомнила.
        - Да, сама удивляюсь, - отвечала Лилар. - Вот ведь… Вязальщица же. Как вы, госпожа?
        - Нормально, - сердито ответила Хрийз, яростно вытирая щёки.
        Она встала, Лилар тут же поддержала под локоть, и вовремя, ноги не держали.
        Начинался откат.
        - Забери, - глухо сказала Млада, не поднимая головы.
        - В окно выкинь. Или в нужник, - посоветовала Хрийз, - К нему только ты прикоснуться можешь да я. А мне не нужно.
        Млада не ответила. Хрийз, щурясь, смотрела на неё, а потом вдруг сообразила, что Млада плачет. Молча давится слезами и никак не может взять себя в руки, и ненавидит себя за это отчаянно. Девушка вывернулась из пальцев Лилар - а ведь не смогла бы ни за что, если бы неправильная горничная не захотела! - бросилась к
        Младе. Лилар жестом остановила стража, погоди, мол. Хрийз не заметила. Она обняла
        Младу, ткнулась ей лбом в плечо и сама разрыдалась. И так они ревели на пару обе, цепляясь друг за друга и не умея остановиться.
        - Прости… задыхаясь, говорила Млада, - прости… просто я… Ну, на что я тебе?!
        Заключённая, без всяких прав… На что оно тебе… Ты же вон кто у нас… а я… недостойна я, короче. Я хотела, чтобы ты со мной не мучилась, вот и говорила тебе… гадости… На что я тебе сдалась…
        - Сама разберусь, на что, - сердито утираясь, выговаривала Хрийз, - Не решай за меня, слышишь?!И Таачт пусть придёт, что ты гонишь его? Мужик сам на себя не похож уже. Не решай за него!
        - Время, девушки, - бесстрастно напомнил страж, - Время!
        Хрийз ощутила на плече ладонь Лилар:
        - Пойдёмте, госпожа.
        Хрийз отёрла щёки, но зря - фонтан не иссякал.
        - Рубашку возьми, - сказала она. - И не снимай.
        - Возьму, - отозвалась Млада, - Спасибо тебе…
        - Пойдёмте, госпожа, - Лилар потянула подопечную к двери.
        - Живи, слышишь? - крикнула Хрийз от порога, - Живи! Хватит хоронить себя!
        Дверь закрылась, отрезав ответ Млады. Хрийз ткнулась лицом в стену, прижимаясь к холодному камню, пытаясь успокоить себя наконец. В ушах шумело, напала икота.
        - Возьмите, госпожа.
        В руках Лилар сам собой образовался стакан. Хрийз взяла, выпила залпом - легче не стало.
        - У вас откат. Пойдёмте…
        Тем же порталом Лилар перенесла девушку обратно в её комнату. Помогла раздеться и лечь.
        - Отдыхайте…
        Хрийз всхлипнула, закрыла глаза и провалилась в глухой сон без сновидений.
        Хрийз знала, что в Третьем мире идёт война. Сама попала под раздачу, она помнила. Но Сосновая Бухта жила обычной размеренной жизнью, никаких ужасов военного времени не испытывала, и поэтому казалось, что военные действия, они - где-то там. За горизонтом. В другой реальности.
        Хрийз не знала и не могла даже подумать, что город активно принимает раненых. Что раненых настолько много.
        Отделение Канча сТруви принимало самые тяжёлые случаи, с магическими травмами души. Старый неумерший первым делом научил Хрийз создавать магический скан ауры. Дело нехитрое, но очень эффективное. Утки такого восторга не вызывали.
        Утки вообще вызывали крайне мало восторга. Но Хрийз терпела.
        Что такое утки с неизбывной болью раненых и умирающих? Тех, кто совсем недавно сражался в том числе и за тебя тоже, а теперь лежал в лекарственном забытьи. Самое страшное, наверное, было умереть в таком сне. Взять и не проснуться. Потому что закончится жизненная энергия, утекающая через разрывы в ауре и повреждённые тонкие покровы души. И если бы она просто утекала, эта энергия! Она уносила с собой кусочки души, медленно и неотвратимо, как река, подтачивающая берег. Истинная смерть пугала. Ты можешь уйти за Грань и родится где-нибудь ещё снова. Но если тебя уже совсем нет, то кто пойдёт и куда? Нового рождения не будет. Души не будет. Не будет ничего.
        Может быть, окопавшиеся в Потерянных Землях третичи и утратили очень многое после разрыва связи с метрополией, но свое страшное, приносящее истинную смерть, оружие они сохранили…
        А ещё Хрийз не могла понять Лилар.
        Лилар всегда держалась рядом, но не принимала никакого участия в работе отделения. Часто девушка видела её у окна с книгой в руках. При этом можно было не сомневаться, что Лилар тщательно следит за всем, что происходит вокруг, и книга ей не мешает нисколько.
        - Лилар, вы же высший маг, - не выдержала как-то Хрийз.
        Лилар подняла глаза от книги.
        - Вы же тоже можете помочь! Посмотрите, сколько же здесь страдающих людей…
        - Это не входит в мои обязанности, госпожа, - безмятежно ответила неправильная горничная.
        Хрийз утратила дар речи. Как она запросто… Не входит в обязанности!
        - Здесь есть те, кто может помочь раненым лучше меня, - спокойно объяснила
        Лилар. - Я не целитель.
        - Но вы могли бы хотя бы самые простые…
        Лилар подняла ладонь, и Хрийз замолчала быстрее, чем поняла, что надо молчать и слушать.
        - Моя задача - беречь вас, госпожа. Если я растрачу резерв на помощь больным, то не смогу защитить вас тогда, когда в этом возникнет необходимость.
        - Да никакой необходимости не будет! - возмутилась Хрийз. - Что со мной тут случиться-то может?! В больнице!
        Лилар покачала головой. Терпеливо, как маленькой, объяснила:
        - Вероятность проблем, разумеется, невелика. Но она есть. И, простите, вам одного случая хватит, госпожа. Смерть, она происходит всего раз, знаете ли.
        Зерно истины в словах неправильной горничной было, но Хрийз с ним смириться не могла. Лилар снова опередила её:
        - Каждый должен заниматься своим делом, госпожа.
        - А в полевых условиях? - зло спросила Хрийз. - Тоже будете мимо смотреть?
        - Мы не в полевых условиях, госпожа.
        Ничем эту бронебойную стену не прошибить!
        Она не знала, что очень скоро получит урок страшнее преподанного Лилар…
        Несколько дней всё шло по накатанной дорожке, со светом в конце туннеля: раненые поправлялись и покидали отделение. Палаты опустели, работы стало намного меньше, Хрийз перевела дух и скрестила пальцы на удачу. Оставалось два дня. Всего лишь два дня, и можно будет вернуться в школу, забыть работу санитарки как страшный сон…
        Аврал случился ночью.
        Хрийз смотрела потом карту, чувствуя, как вплывает в душу ледяной холод: враг прорвался в Крабовую Бухту, захватил Зеленошар. До Подарёны - километров или вёрст, как здесь считали, сто - сто пятьдесят. А В Подарёну из Сосновой Бухты ходили рейсовые катера…
        Основной наплыв беженцев и раненых приняла на себя Под а рё на и соседний с нею Волчий Нос. Но самых тяжёлых привезли сюда, в отделение к Канчу сТруви…
        Из той сумасшедшей ночи Хрийз мало что запомнила. Шутка ли, почти сорок человек. По местному счёту сорок. То есть, восемнадцать умножить на четыре…
        Под утро Хрийз свалилась с ног в холле.
        Просто присела на лавочку передохнуть, и улетела. Очнулась уже поздним вечером.
        За окнами стояла всё та же зимняя тьма, поэтому девушка сначала даже не сообразила, что проспала как убитая несколько часов. Верная Лилар укрыла её тёплым пледом и сама сидела рядом, собранная и невозмутимая, как всегда. С книжкой в руках…
        - Вы отдохнули, Хрийзтема? - спросил у неё сТруви.
        Хрийз внимательно посмотрела на него. На нём ночное бдение никак не отразилось, свеженький, как огурчик. Может, он кого-то… того? Из безнадёжных.
        Вроде бы имел такое право. Предположение вызвало лёгкую тошноту. Проводнику стихии Смерти некуда деваться от собственной сути, а безнадёжный больной всё равно безнадёжен, всё так, но от подобного просто тошнило. Как неумершие живут с этим? Ведь все они когда-то были людьми…
        - Да, - ответила Хрийз. - Я отдохнула…
        - Пойдёмте, мне поможете. Необходимо сделать сканы аур вновь поступивших; вы с этой задачей неплохо справляетесь.
        - Хорошо, конечно, - Хрийз встала, торопливо прилизала ладонью выбившиеся из хвоста волосы.
        Сканы аур намного интереснее уток, хотя утомляют сильнее.
        В приёмном отделении - человек пятнадцать… И всем нужна срочная помощь.
        Хрийз не знала, как ей разорваться на части, чтобы помочь прямо сейчас и сразу всем. Хотя усыплённые магией и препаратами люди не страдали, но девушка видела магическим взором страшные раны, исполосовавшие души; они выглядели страшнее обычных, физических, хотя телесные раны тоже были. Сочетанный травматизм, так называл подобное состояние старый неумерший…
        Вместе с Хрийз работал молодой хирург по имени Лисён, уж что это у него было - прозвище или родители от души наградили, не понять. Но волосы у него горели чистой рыжиной, по всей видимости, был он полукровкой, сыном кого-то из осевших в
        Сосновой Бухте третичей и горянки из Небесного Края. У горцев, как известно, волосы белые, как снег, а у третичей - жёлтые. Белый плюс жёлтый равно рыжий, так?
        Юмор у Лисёна был под стать профессии, черноватенький такой. То про ожившие кишки, убежавшие в город и удушившие убийцу своего хозяина, то про укатившуюся с погребального костра голову, то про непереваренную кашу, вынутую из желудка умершего, и съеденную по ошибке кем-то из интернов… Про кашу Хрийз сильно сомневалась, а вот кишки впечатлили. Магический мир! Проклясть собственные кишки умирающий мог легко. Чтобы, так сказать, киллеру воздалось по заслугам в полной мере.
        Ну, и начальство своё Лисён тоже не стеснялся прокатывать в побасёнках типа: попали как-то раз маг Опоры и Канч сТруви на необитаемый остров… Впрочем, вертеть языком в присутствии старого неумершего он всё же остерегался. Но тут любой остерёгся бы. От греха…
        Сканы аур начали у Хрийз получаться хорошо. Без того напряжение, какое требовалось раньше. Она почти не ошибалась, Лисён хвалил, сТруви хмурился, но не ругал всё-таки, и сам, как несколько дней назад, переделывать не брался. И у Хрийз периодически мелькало на периферии сознания: «ай да я!»
        И как сглазила.
        Очередной пациент. Юноша, ненамного старше самой Хрийз. Симпатичный, кудрявый, волосы - светло-голубые, нежного небесного оттенка. Наверное, такими же были глаза… Лицо чистое, немного удивлённое, как у ребёнка, которого поманили конфеткой, но в итоге жестоко обманули, подсунув пустую бумажку. А скан ауры показал нечто жуткое, Хрийз едва сознание не потеряла. Всё в разрывах и серых тусклых пятнах, будто в магической мясорубке провернули на фарш, только не до конца.
        - Безнадёжный случай, - качая головой, сказал сТруви, и коротко распорядился отправить в комнату ожидания.
        Комнатой ожидания называли палаты, где лежали умирающие. Путь оттуда был один - на погребальный костёр.
        - Почему? - заикаясь, спросила Хрийз. - Он же живой ещё! Он дышит!
        Видимых поражений у юноши не было. Ни страшных ран, ни ожогов, ни-че-го!
        Вообще. Просто он был без сознания. Всего лишь. Без сознания…
        - При таком масштабном поражении помочь душе правильно уйти может лишь стихия Смерти, - тихо сказал сТруви.
        - Да нет же! - возмутилась Хрийз, мгновенно припоминая историю Ели и то, как подругу тоже сразу списали в покойницы, а она ведь ещё жила, ещё двигалась, говорила, была… - Да нет же, нельзя так! Нельзя!
        Лисён хотел что-то сказать, но сТруви остановил его жестом.
        - А как можно? - с любопытством спросил неумерший.
        - Сшить всё заново! Сами же писали в своей книжке! Протокол номер два! сТруви в задумчивости тронул пальцами подбородок. Потом решился:
        - Попробуйте. Вдруг получится?
        Он издевается? Хрийз недоверчиво смотрела на него.
        - Вы - маг Жизни, Хрийзтема, - сказал сТруви. - Попробуйте. Может быть, я неправ. Может быть, у вас получится.
        Воспринятое через дневники старого неумершего знание само ожило в памяти.
        Ожило так, будто всегда было там, но лежало без дела, а вот сейчас, когда понадобилось, всплыло всё до мельчайших подробностей. Хрийз повторила всё в едином порыве вдохновения, и ждала, что будет как с Елью, пусть, может быть, косо, криво, неумело, но - будет.
        Ничего подобного.
        Высвобожденная протоколом энергия пошла огромным, не иссякающим потоком в никуда. Аура раненого не могла удержать её. Так голодающий в последней стадии уже не способен усвоить даже питательный бульон. Хрийз почти почувствовала жаркие ветра междумирья, почти вступила на Г рань, как тогда, с Елью. Чтобы позвать, чтобы удержать… Но если Ель ещё держала крепкая нить, сотканная самой
        Хрийз и Котом Твердичем, то здесь никакой нити не было и в помине. Ничего не было.
        Только истекающая болью душа, уходящая всё дальше и дальше - за горизонт
        Третьего мира, туда, где ждало её новое рождение или истинная смерть, как знать!
        И всё закончилось. Всё закончилось внезапно и страшно. Хрийз пришла в себя в приёмном зале, раненого парня уже не было, но она всё ещё чувствовала след его присутствия. Остаточную ауру ушедшего за Г рань… И мёртвую, тусклую, давящую на разум невыносимую серость стоящего рядом упыря.
        - Почему? - закричала Хрийз, страдая. - Зачем? Вы помешали мне!!
        - Помешал, - спокойно ответил сТруви. - Вы истратили свой невеликий резерв полностью. Ещё немного, и отправились бы следом.
        - Неправда! - крикнула Хрийз. - Я ещё не… Я бы удержала его! Зачем вы вмешались, кто вас просил! Ещё немного, и я удержала бы его!
        - Протокол номер два, - пояснил сТруви, - устарел лет примерно на двести, сейчас мы им при восстановлении ауры практически не пользуемся. Это примерно как оперировать костяным скальпелем вместо современных, из специальных сплавов. С появлением третичей с их специфичными техниками магического боя и подавно второй протокол стал неактуальным полностью.
        - Так вы знали! - потрясённо воскликнула Хрийз. - Вы знали, что у меня ничего не получится!
        - Скажем так, я догадывался.
        Он догадывался! Он догадывался! Догадывался, и всё равно позволил! В разум не вмещалось. Бросило в жар, потом бросило в холод. Потом словно кирпичом по голове отоварило: Хрийз кинула первое, что повисло на языке:
        - Да вы специально ждали, чтобы я тратиться начала! Вы же упырь, вам чем больше силы впустую из живого выплеснется, тем лу…
        От хлёсткого удара тыльной стороной ладони по губам голова мотнулась, как на резинке - назад, потом обратно, вперёд. Щеку взорвало болью, глаз закрылся сам.
        Хрийз схватилась за пострадавшую часть лица, не удержавшись от вскрика: больно было как… В общем, больно.
        - Выбирайте слова, ваша светлость, тщательнее, - сдержанно посоветовал сТруви. - Нет, Лисён. Не надо.
        - Но у неё же сейчас поллица заплывёт! - осмелился возразить хирург. - С неделю примерно одним глазом смотреть будет.
        - Не тратьте резерв на безнадёжный случай, Лисён Желанович. Вам ещё в операционной весь день за столом стоять. Пойдёмте…
        После Хрийз долго рыдала, не столько от боли, сколько от лютой обиды.
        Безнадёжный случай. Он сказал, безнадёжный случай! Заботливая Лилар прикладывала к пострадавшей щеке холод, качала головой, говорила ворчливо:
        - Пора бы вам уже научиться держать язык за зубами, госпожа. Ваш язык - самый страшный ваш враг…
        Наутро всё произошло именно так, как предсказывал Лисён. Щека вспухла, глаз закрылся. Новость о вчерашнем инциденте разнеслась со скоростью света по всем закоулкам, при встрече с Хрийз все жалостливо отводили взгляд и молчали. Может, тоже считали, что у младшей дочки старого князя язык помелом. И случай она безнадёжный. сТруви вёл себя как всегда. Невозмутимо предложил пойти с ним и снова заняться магическим сканированием аур. Хрийз пошла. Очень старалась, а у самой всё равно кипели злые слёзы. Безнадёжный случай…
        После приёмного отделения - обход. Палаты интенсивной терапии…
        - Тоже не простые случаи, - спокойно объяснял сТруви, делясь с Лисёном соображениями на профессиональном языке.
        Хрийз из его речи нормально воспринимала только предлоги.
        - Вообще-то, здесь мог бы помочь маг Жизни… - задумчиво выговорил сТруви, оглядывая спящих пациентов. - Как раз работа для Вязальщицы…
        Хрийз встрепенулась, но вместо разрешения наткнулась на полный жалости взгляд старого неумершего.
        - Но у нашего мага Жизни полностью истощён резерв. Дней пять, а то и больше на восстановление. Сумеют они протянуть эти пять дней, вопрос.
        В коридоре Хрийз ткнулась лицом в стенку, и снова расплакалась. Каждое, сказанное сТруви слово, жгло раскалённой кочергой. Она могла бы помочь! Реально помочь. Сейчас. Если бы не лишилась всего своего магического резерва вчера.
        Без резерва операции не проводятся.
        Она сама чувствовала себя выжатой, как лимон. Болела голова, глаз не желал раскрываться. Повеситься пойти, что ли. Хотя нет, повесишься, и как раз снова сТруви встретишь, на Г рани, а он точно за такое по голове не погладит. Хрийз уже не помнила, от кого она услышала, что неумершие самоубийц крепко не жалуют.
        Вилы, сплошные вилы вокруг!
        - Что с вами?
        Вспомни о нём, он и появится. Хрийз сердито вытерла щеки, стараясь лишний раз не трогать пострадавшую.
        - Скажите, они продержаться пять дней? - спросила девушка.
        - Я не знаю, - качнул головой сТруви.
        - Они умрут?
        - Возможно…
        - Что же вы меня так пугаете? - с дрожью в голосе спросила Хрийз. - Скажите, ну, скажите же, что никто не умрёт! Вы же точно знаете!
        Он качнул головой, сказал серьёзно:
        - Я не пугаю вас. Я вас учу. А точно знать что-либо в подобных случаях никто не может. Даже я.
        Хрийз не нашлась, что ответить. Смотрела на него, и не могла подобрать слов.
        - Жестоко, говорите? Возможно. Вам слишком много дано, но вы не желаете слушать старших, предпочитаете зарабатывать себе шишки строго самостоятельно. Я мог бы сказать, что ваши шишки - ваше дело, даже если какая-нибудь из них приведёт вас к смерти, но, к сожалению, на этом уровне они уже не только ваши.
        Врагу всё равно, повзрослели вы или ещё не успели. Войне всё равно, научились вы отвечать не только за себя, или не захотели. Детство закончилось, Хрийзтема. От ваших решений может оборваться чья-то жизнь, причём не одна. Это факт, и этому факту тоже всё равно, умеете вы принимать правильные решения или не умеете.
        Вчера вы растратили весь свой магический резерв на безнадёжного, который всё равно умер. Сегодня вы не можете помочь тем, кто мог бы выжить с вашей помощью, но может умереть, эту помощь не получив. Так и бывает обычно. Так и бывает.
        Хрийз молча плакала. Без слов, не было у неё слов. Только боль, которая, казалось, разорвёт сейчас сердце, и оно остановится навсегда. сТруви тихонько вздохнул.
        - Будете думать головой прежде, чем соваться, куда не следует?
        - Буду, - твёрдо ответила Хрийз.
        - Будете силы свои рассчитывать умом, а не желанием?
        - Буду!
        - Будете лезть под руку профессионалам, не зная основ?
        - Буду… ой! сТруви завёл глаза к потолку, вздохнул и вопросил горько:
        - За что мне такое наказание? Вы неисправимы, Хрийзтема.
        - Вы же сами меня поймали! - возмутилась Хрийз, злясь на себя за то, что попалась на такой детский развод.
        - Ловят того, кто хочет, чтобы его поймали, - отрезал старый неумерший. - Повнимательнее с обещаниями, ваша светлость. Повнимательнее. И со словами тоже.
        И с языком, который у вас совсем без костей, к сожалению.
        - Вы вправду считаете меня… ну… безнадёжным случаем? - убито спросила она.
        - Ну-ка, дайте, посмотрю ваше лицо… Дайте, дайте… - он осторожно провёл пальцами по повреждённой скуле, и Хрийз почувствовала, как под его пальцами рождается мягкое, ласковое тепло.
        Тепло прошлось волной сверху вниз и снизу вверх, убирая боль и дискомфорт.
        Хрийз осторожно коснулась кончиками пальцев лица. Опухоль исчезла, всё пришло в норму.
        - Спасибо…
        - Я был слишком резок с вами, - мягко сказал с Труви. - Прошу меня извинить.
        Не надо было всё-та к и бить вас…
        Хрийз покачала головой.
        - Я бы не поняла иначе. Спасибо вам.
        - Я рад, что вы не держите на меня зла, - серьёзно сказал старый неумерший.
        В носу снова захлюпало. Хрийз не выдержала, ткнулась доктору лбом в плечо и разревелась.
        - Ну, ну, ну, ну, - ворчливо выговорил он, - что за детские ручьи у стихийного мага! Соберитесь, возьмите себя в руки. Люди смотрят!
        Но сам провёл ладонью по волосам, успокаивая. Простил, облегчённо думала
        Хрийз, вытирая щёки. Простил!
        Что могло быть важнее этого?
        Правильно, ничего…