Блог демона Шаакси, или адская работенка Алиса Чернышова
        Демоны и демонологи #04
        И имя нам - Легион…
        Вы тоже слышали эту фразу, да? Угу, кто бы сомневался. Отдел промоушена пихает её везде, где только можно, чтобы точно не пропустить потенциальных клиентов. Стоит какому-то доморощенному колдунишке ляпнуть “Приди, о Легион” - и система тут же переключит вас на нужного оператора. У нас всё современно, да! Узнавание бренда и всё такое.
        Я - Шаакси, или, если вам угодно, оператор отдела тщеславия под номером тысяча триста пятнадцать. Да-да, типичный офисно-планктонный демон.
        И я представляю вам свой блог!
        *
        Я всё же не смогла без хэллоуинской истории. Тут - элементы философского, романтического, сатирического фэнтези и магического реализма.
        Блог демона Шаакси, или адская работёнка
        1
        Вы думаете, что мы - причина всех ваших проблем, и это, если честно, почти что смешно. Мы вас искушаем, склоняем, путаем… Эх, ребята.
        Если бы вы только знали, как мы с вами на самом деле похожи…
        Хотя нет, лучше не знайте.
        Надо же вам, право, кого-то винить во всех своих проблемах.
        *из блога демона Шаакси

* * *
        Меня зовут Шаакси, и я - демон.
        Звучит, как вступительное слово для встречи каких-нибудь анонимных чесателей задницы крючком или чего-нибудь ещё в этом же роде. Но я здорово сомневаюсь, что кто-то придумал клуб анонимных демонов… Хотя, кстати, надо будет внести это в список идей для следующей летучки. Будет интересно посмотреть на фриков, которые в это сообщество вступят. И ведь явно же наши клиенты, а! Ну, или человеческих психиатров. Или общие, что тоже сплошь и рядом.
        Специфика работы, что уж.
        Ладно, о чём это я тут… Угадайте с трёх раз… Нет? Никто? Да, я - внезапно - снова о работе.
        Пора брать отпуск, ага. Только вот кто бы мне его дал! Работёнка-то у меня адская, причём в самом что ни на есть прямом смысле этого слова. И я на ней горю - так, кажется, люди говорят?
        Вчера тоже вот горел, например: нарвался на очередного борца со злом, страстного любителя фильмов о супернатуральных братишках, спичек, бензина и вариаций на тему очищающего огня. И мне по сей день действительно интересно: есть ли на свете тот сорт зла, на который борцы со злом не готовы пойти в своей благой миссии?
        Впрочем, это меня куда-то не туда занесло. За философию мне не платят, а миссионерами, слава яйцам, у нас другой департамент занимается. Мне их вызов, собственно, чисто случайно перенаправили - там все операторы заняты были, ибо слишком много у них в последнее время клиентов развелось. Поветрие какое, не иначе.
        Но вообще, конечно, факт остаётся фактом: я на работе, ребята, и горю, и тону, и летаю, и взрываюсь, и по чужим спальням обретаюсь, и ещё много всякого разного. Не жизнь - фестиваль! Причём до такой степени, что я вон до ручки дожился, блог завёл…
        Если честно, мне психоаналитик посоветовал. И не надо сразу вот этого вот! Кто сказал, что демоны не могут посещать психоаналитиков? Что это ещё за, прости Легион, бытовой расизм? Души у нас, может, и нет, но тонкой душевной организации никто не отменял! А с такой работой… Тем более что у меня бывших клиентов среди психоаналитиков - выбирай не хочу. И скидочку сделают, и с пониманием отнесутся, и вот это вот всё.
        В общем, я буду вам тут изредка приходить, на работу жаловаться, ныть опционально. Потому что я, господа, со всей ответственностью могу сказать: работёнка у меня - адская!

* * *
        Никогда не было такого, и вот опять.
        Сегодня у нас в офисе очень скучный день. Серьёзно, я чуть не уснул над своей интерактивной пентаграммой! Не помогал даже кофе. Понятное дело, что в обычном своём виде этот человеческий декокт на нас не действует и действовать не может - не та конституция тел и все такое. Но, если сделать напиток действительно крепким (одна пачка на кофеварку, например), а потом добавить перчика вроде того, который обычным смертным обжигает кожу - тогда, возможно, получившийся напиток нас слегка взбодрит.
        - Что за день, - Бал, мой сосед по кабинету, потянулся до хруста костей и прочертил кончиком хвоста очередную линию на стене. - То психи, то скука, то идиоты. Ещё и Айма нет.
        Я снова покосился на опустевшую соседнюю ячейку. Старина Айм всегда был парнем странноватым, но, если честно, с ним всегда было как-то веселее.
        - А когда он вернётся?
        - Никогда, - оскалил клыки Бэл. - Очередной клиент нанял, не иначе как для разнообразия, экзорциста, который действительно что-то умел, да ещё и имел при себе некоторые интересные языческие игрушки. А дальше ты понимаешь расклад: беззащитный демон, пленённый в круге, специалист, который знает, что делает… Айм не выгреб.
        Вон оно чего.
        - Случается в нашей работе, - сказал я и глотнул кофе. Что они в него добавляют в наши дни? Горчит намного больше обычного.
        - Ага. Случаются, - хохотнул Бал. - Ненавижу людей! Вот говорят, что мы должны к ним относиться с пониманием и Шеф пойми ещё чем, изучать их для повышения качества работы. Но давай честно: нечего там особенно изучать, достаточно знать один-единственный секрет бытия, простой, как лопата. Так вот, секрет в студию: они просто лживые твари, одетые в мясной мешок. Они заключают сделки, приходят к нам за разными ништяками и купаются во тьме, как в долбанной ванной. Но потом вдруг оказывается, что у всего есть цена, и чем больше хотелки, тем она непомернее, в этом смысл. Только вот потом, когда приходит время, они не хотят платить по счетам. Они нанимают экзорцистов, и молятся всем богам скопом, и ставят кучу всей этой серебрянной ерунды, и ищут всякие способы нам навредить - и только для того, чтобы не платить по счетам. Как будто это поможет, серьёзно! Именно потому человеческим мразям доверять нельзя.
        - Точно. Что с кофе сегодня? На вкус как пластиковое дерьмо.
        - Просто саммари всей нашей жизни!.. Ладно, скоро на место Айма придёт новенький, благо нашего брата много. Но пока никого не прислали, придётся нам с тобой пахать за троих. И следующий великий твой. Я уже с тремя поработал и ещё одного просто не вывезу.
        Я скривился и почесал рог.
        - Можно мне лучше парочку светских львиц или начинающих колдунишек? Ты знаешь, я больше люблю с ними работать.
        - Хочешь прикарманить себе всё веселье? Официально перетопчешься, Шакс. Бери себе очередного великого и несравненного.
        Я мрачно покосился на кофейник.
        Мне определённо нужна адская доза кофе.
        2

* * *
        - Приди же, Владыка Ада, и предстань передо мной! - зазвучало из интерактивной пентаграммы за миг до того, как меня начало утягивать в неё.
        И ну блин, серьёзно?
        Мне вот реально интересно, они что, действительно надеются, что Шеф их навестит? И потом, тоже придумали - «владыка Ада». Они хоть в курсе, интересно, кого именно вызывают? Так-то одних только Бездн немеряно, а есть ещё тёмные пространства, и боги Хаоса, и боги Порога, которых с натяжкой тоже можно во Владыки Ада записать. Но, даже если остановиться на самом распространённом кандидате на должность, то бишь нашем Шефе, то всё равно у меня есть парочка вопросов. В смысле, про нас, демонов-менеджеров среднего звена, всё относительно понятно. И то мы при случае можем доставить проблемы неосторожному заклинателю, его окружению и населённому пункту среднего размера. А уж про Шефа что говорить-то? Древний и всё такое. В смысле, в какой бы форме он ни явился, это всё равно искривление пространства, и флюиды безумия, заражающие мир вокруг, и много прочих подобных плюшек. И это я уже скромно молчу про шефово чувство юмора, которое может иногда быть в прямом смысле убийственным. Так что иногда мне просто очень хочется, чтобы к этим доморощенным демонологам Шеф действительно пришёл. Он иногда так
развлекается: является на какой-то подобный зов сам и смотрит, что получится.
        Получается обычно весело. Ну, для Шефа.
        Но такое случается редко - Шеф у нас всё же монстр занятой. Обычно отдуваемся мы, рядовые сущи.
        Вот как сейчас.
        Комната, куда меня нынче призвали, ничего из себя особенного не представляла. Очередной заваленный хламом подвал очередного дома в очередном человеческом муравейнике. Было бы проблемой, не знай мы всех языков всех миров, где ловит наше покрытие.
        Пентаграмма была нарисована с минимальным старанием, которое необходимо для вызова кого-то из нашего офиса: однажды наши попытались открыть более широкую выборку, но нас с головой завалило пьяными малолетками, религиозными фанатиками, разного сорта психами и просто ребятами, которые уронили что-то себе на ногу и на фоне этого особо эмоционально высказываются о разного рода «нечистых».
        Так или иначе, но для того, чтобы кого-то из нас вызвать, надо как минимум полчасика покопаться в книгах и интернете, постараться перерисовать пентаграмму и вложить минимальный эмоциональный посыл… Ну, и перспективу для нас, что характерно далеко не для всех.
        Сегодняшний наш клиент прошёл этот сверхъестественный отбор - но ни на гран больше того.
        Пентаграмма была примитивная, общего действия и к тому же ещё и криво нарисованная. О конкретном имени и воплощении вызываемого демона, обережных символах, запирающих словах, персональном подарке и прочем парень явно даже не слышал. Несчастный мёртвый голубь не в счёт: я почувствовал себя так, как будто мне в подарок преподнесли собрата. От вида крови на перьях моей тотемной птицы затошнило.
        Мерзкие. Прав Белаал: какие же эти люди мерзкие.
        Но что уж, я не гордый. Просто немного мстительный. Да и вообще, наверное, я благодарить его должен, что он оставил мне так много лазеек: после того, что случилось с Аймом, приятно осознавать свою полную власть над контрагентом-идиотом.
        Умирать так-то не хочется.
        А значит, время для шоу!
        Сначала, как водится, затрепетали свечи. Потом замигало электричество - вечно они меня тащат в места с убогими лампочками под потолком и паршивой проводкой… Потом по комнате разнёсся смех. И наконец тени в центре пентаграммы уплотнились, вырисовывая зубастого и очень милого меня в идеально скроенном деловом костюме. Горящие жёлтым глаза и очерчивающий на полу фигуры хвост прилагались.
        Чувак по другую сторону пентаграммы оказался… ну, типичным человеческим величием. То есть, потным мерзким человечком средних лет, лысеющим, дрожащим и жалким даже на вид. Его страх пах неприятно… но ладно, он хотя бы не обосрался. Спасибо за милые малости, так сказать.
        А так это частенько случается при первой встрече с нашей клиентурой. Издержки работы, знаете ли.
        Я терпеливо ждал, пока человек придет в себя достаточно для разговора. Хотелось добавить ещё спецэффектов, но сердце у парня было не очень, покоцанное безвылазным сидением в офисе, попиванием кофейка и поеданием некачественной жратвы (ага, мой человеческий «брат по разуму» - только в задницу таких братьев).
        Ему так или иначе жить осталось годиков эдак двадцать, при самых хороших раскладах - но, вытвори я чего-то эдакого, у человека были бы все шансы сдохнуть от инфаркта прямо сейчас. И - неа, это не входило в мои планы. Беса там я стану рисковать гонораром за эту работу! Да, уже видно, что качество материала так себе, и премию за это убожество мне не дадут. Но тем не менее, потенциал у заказа всё равно есть. Вот такие вот мелкие, потные «величия» на самом деле несут в мир так много грязной, но всё ещё пригодной для употребления тёмной энергии, что хватает на поддержку парочки Бездн.
        И да, пока контрагент жив и несёт в мир своё дерьмо, с каждой такой сделки мне всё ещё капает неплохой процент.
        Так что я дождался, пока сердце человека не начнёт биться в более ровном ритме, и промурлыкал:
        - Ну что же, ты добился своего. Я здесь. Так расскажи же мне, зачем ты звал меня.
        Голос всегда был моей гордостью. И одной из самых сильных сторон, если честно.
        Он звучал в будуарах и переговорных комнатах, вливался ядом в уши королей, президентов и министров, шептал из темноты тайны, открывал сокровищницы и выманивал драгоценности… У смертных мало шансов ему сопротивляться. Они боятся его, но они идут на него, как крысы на звуки той самой чёрной дудочки, на которой я некогда так любил играть…
        И едва ли этот конкретный смертный мог действительно стать исключением.
        Его страх не прошёл, но свернулся в глубине души, как змея. Однажды, на пороге смерти, когда почернеют зеркала, когда шёпот будет раздаваться из каждого угла, а всё, что важно, окажется сожжено до пепла…
        Впрочем, как уже было сказано, до этого времени ещё лет двадцать.
        Пока что для этого страха не время. Время для алчности, и похоти, и тщеславия.
        ВРЕМЯ ДЛЯ НАС.
        И я видел, я чуял, как это разгорается в глубине его сущности, вспыхивает, как пламя. Прошли страх и шок, и их заменило осознание. Я чётко видел момент, когда клиент понял: в его руках теперь огромная сила.
        И в какой-то степени так оно и было… Но только в какой-то степени.
        - Ну? - напомнил я вкрадчиво. - Я не могу стоять здесь весь день. У тебя есть желание, человек? Ты звал достаточно громко, чтобы быть услышанным. Говори же теперь.
        Он облизал губы. Руки его дрожали.
        - Я хочу, чтобы меня оценили по достоинству.
        Нет, у него мозги есть?
        Я тихо рассмеялся, и он поёжился от этого звука.
        - Будь осторожней с формулировками, человек, - посоветовал я вкрадчиво. - Поверь, тебе не понравится, если я выполню это твоё желание. Лучше расскажи мне, чего ты хочешь на самом деле. Ты старался, звал меня… Зачем?
        Его ноздри хищно раздулись. Он сделал ещё один маленький шажок ко мне.
        - Этот мир несправедлив, - сказал он. - В нём не награждается ни трудолюбие, ни талант, ни верность. В нём только деньги и власть играют роль.
        Я усмехнулся, показав острые клыки.
        - Тонкое наблюдение, человек. Да, можно сказать, наш мир таков.
        - Я работал всю свою жизнь. Я заработал в этом офисе гастрит, геморрой и простатит. От меня ушла жена, потому что я всё время проводил на работе… ну и ещё потому что она шлюха, падкая на деньги и большой агрегат. Как все они, а?
        Ну кто бы сомневался. Как же раздражает необходимость каждый раз их выслушивать! Они сами не представляют, я думаю, насколько одинаковы эти истории.
        - И вот, я был уверен, что теперь меня повысят, но место отдали очередной любительнице верховой езды на начальственных стульях.
        Я рассмеялся. Ладно, он не так уж безнадёжен, если способен на интересные метафоры.
        - Продолжай, человек. Так чего же ты хочешь? Власти? Должности? Признания? Денег?
        - Всего вышеперечисленного!
        Как оригинально. Но, по крайней мере, это не затянется надолго. Я нырнул в линии вероятностей… да, тут всё нормально. Нам подходит.
        - Да будет же так. Если ты заключишь со мной сделку, уже завтра твоя жизнь изменится кардинально. Не сама по себе, конечно… Но я прикоснусь к линиям твоей судьбы, если ты позволишь, и подскажу тебе, как получить желаемое. Я поверну тебя на нужную дорогу, сделаю за тебя часть работы, но понимаешь какое дело… Не всю. Я буду подсказывать тебе, что делать, но лгать и предавать, переступать через других и совершать прочие вещи из списка человеческих мерзостей придётся тебе и только тебе. Но, сделав всё, что я укажу, ты получишь это - власть, успех, богатство, признание. Женщины… или в чём ещё там ты будешь заинтересован. Если мы заключим сделку и ты последуешь моим советам, то в итоге получишь всё. Согласен?
        - Да! Да, я на всё согласен.
        Тьма Предвечная, он даже для приличия не подумал.
        - Отлично. Но последнее предупреждение, мелкий шрифт, так сказать: тебе придётся заплатить.
        - Мою душу? Ты заберёшь её после моей смерти?
        Ох уж мне эти люди и их наивные представления о мире! Я шагнул вперёд из пентаграммы, с удовольствием наблюдая, как вытягивается его лицо, и наклонился к нему так, что нас разделяли миллиметры.
        - Мне ни к чему твоя душа, человек. Она никому из демонов не нужна. Ты разорвёшь и раздаришь, ты сожжёшь её сам, по своей воле. Я же всего лишь погреюсь у костерка. Мы, демоны, очень ценим человеческую волю, знаешь?
        Точнее, завидуем ей. Но это секрет фирмы.
        Ну, один из.
        - То есть, всё будет добровольно?
        Ну-ну.
        - О да, милый мой человечек. Всё и всегда - только твой выбор… Но этот шанс не собирается тебя больше ждать. Так что, сделка?
        - Сделка!
        Я мягко улыбнулся и заметил:
        - Сейчас будет больно.
        «Теперь всегда будет больно,» - подумал я. Но мелкий шрифт прочтён, сделка честная, а остальное - не моя проблема.
        Да и вообще, нечего мне мёртвых голубей дарить.
        Мой коготь коснулся его там, где билось сердце, и он закричал, когда на коже его проявилась двойная печать - наполовину моя, наполовину нашей конторы. Когда-нибудь эта печать словит и отразит последнее биение его сердца.
        - Ну вот и всё, - шепнул я ему на ухо. - Посмотри завтра утром в зеркало. Твоё отражение даст тебе все инструкции. Дело сделано! Завтра ты станешь великим человеком.

* * *
        - Ну как прошло? - зевнул Бэл.
        - Скучно, - скривился я. - Парень идиот. Он преподнёс мне в дар мёртвого голубя.
        - У, придурок… Хоть не одного из твоих?
        - Не, обошлось. Да и не думаешь же ты, что в этом случае я бы его в живых оставил? При таком раскладе головной офис мне бы ни слова поперек не сказал.
        - Резонно. Дай угадаю. Ты дал ему контракт марионетки?
        - А какой ещё? - показал клыки я. - С такой тусклой душонкой ему головной офис в любом случае не одобрил бы ничего другого. Не тот профит, чтобы на уступки идти… Тут моё дело сделано, я свой процент получил. Сброшу его на низших сущей из планировочного отдела, пусть сами с этим дальше разбираются и в нужную сторону его направляют. А что у тебя, Бэл?
        - Ох, не спрашивай. У Айма что не клиент, то на голову ушибленный. Ещё и великие сегодня косяками прут и прут, только успевай отбиваться… Кстати, у Айма тут было парочка постоянных перспективных проектов, начальство сказало разделить между нами. Я себе уже выбрал, так что тебе оставшийся.
        Я покосился на приятеля. Мы, конечно, вроде как дружим, но демоны - они и в адском офисе демоны, так что…
        - Ну, и какую гадость ты мне оставил? Не экзорциста хотя бы?
        - Обижаешь! Я бы никогда… Ну ладно, я бы да, и ты тоже. Но тот заказ заблочили, чтобы не связываться. Только вот стиль работы у Айма был странноватый, пора это признать. Клиентов с придурью у него полно. Причём он их ещё и распустил так, что обнять и плакать - играл с этими мясными мешками в равенство и братство, придурок. Ну доигрался, чё… Ладно, к делу. Себе я взял художника с безуминкой, обожающего рисовать демоническую натуру и готового за это что угодно продать.
        Ну вот, что и не требовалось доказывать. Пока я тратил время с очередным идиотичным величием, Бал прикарманил действительно редкий и ценный приз! Тёмные творцы, подлинные притом - это тебе не всякая там недооценённая по жизни и желающая подобраться к кормушке шушера. Творцы, поцелованные Тьмой - источник постоянной высокоэнергетичной подпитки, своеобразные вишенки на торте, которых берегут и лелеют… Ну, по меркам нашего офиса, понятное дело.
        А этот явно подлинный, раз заказал демоническую натуру, а не быть самым великим, самым знаменитым или получать самые большие гонорары. Мне такие ребята только раз пять за последнее десятилетие попадались, и я над ними лично квохтал, не передавал бесам из планировочного отдела - от блага, ага.
        Над парочкой до сих пор квохчу, но остальные не выгребли. Тёмные творцы постоянно слишком близко к смерти, а линии вероятностей их скрыты; именно потому их так сложно удержать на краю.
        После последнего, скрипача, я две недели пил.
        Не, вы не подумайте чего - я же демон-менеджер, на тёплые чувства не способен. Гонорара просто жалко, ага. И работы, в этого придурка вложенной. Постоянно вспоминаю, как злился, когда нашёл его в той ванне. До сих пор злюсь, и на себя тоже. И опоздал ведь на каких-то проклятых десять минут, и ещё примерно столько же пытался его исцелить, но без толку… Впрочем, не важно.
        Я просто грущу из-за потерянного гонорара.
        - Подстроил всё так, чтобы нас распределяли, когда меня не будет на месте? - уточнил я у Бала.
        - Ну, братишка, каждый за себя, - ощерился он предупреждающе. - И потом, ты не в накладе: тебе достался благословлённый.
        Да ладно.
        - Да ладно! И в чём там подвох?
        - Ни в чём!
        - Бал, ну серьёзно…
        - Он не идёт на полноценную сделку. Айм его уже несколько лет разрабатывает, но без толку.
        Вот ведь змей хитрозадый!
        - Проще говоря, ты спихнул на меня висяк?
        - Ну зачем же сразу висяк-то? Чай ты не Айм, ты таких вещах намного результативней. Дожмёшь его, снимешь сливки…
        - Ну-ну, - я почесал рог и дал самому себе два обещания. Во-первых, отомстить Балу при случае. Во-вторых, действительно дожать этого благословенного. За такую прелесть мне точно дадут отпуск, да и вопрос принципа уже.
        - Хорошо, - хмыкнул я, покосившись на мигающую пентаграмму. - Сбрасывай координаты мне на личную печать. Я сейчас к постояшке заскочу, у неё там вроде как очередной поворотный момент. Потом дождусь вызова и пойду смотреть, что там за благословлённый.
        - Удачи!
        - А, к Шефу.
        3
        Большинство моих клиенток прекрасны во всём.
        Настолько, что это само по себе почти отвратительно.
        ИЗ БЛОГА ДЕМОНА ШААКСИ

* * *
        Я люблю светских львиц.
        Ладно, это была, пожалуй, всё же не совсем точная, хотя по своему справедливая формулировка… Я не то чтобы любил их, но мне действительно нравится с ними работать.
        И сегодня я наведался к одной из своих любимых клиенток.
        Мадам Ю. прошла обычный путь типичной клиентки нашего отдела. Обошлось без исчезающих в полночь платьев, но в целом и общем всё по красоте: девчонка из крошечного городка где-то на задворках здравого смысла, из семейки в стиле «айкью двести на двоих», которая отчаянно пыталась из этого дерьма выгрести. Классическая дорога через межгородские автобусы, чужие подсобки, постели, ночные клубы, категорически запрещённые для людишек вещества и всё прочее. В какой-то момент, оказавшись выброшенной использованной куклой на обочине жизни, она заключила сделку. И я отработал классическое превращение кареты в тыкву, с не особенно прекрасным, но очень богатым и влиятельным принцем.
        Но сказки, которые рассказывают демоны тщеславия, никогда не заканчиваются свадьбой.
        Самое интересное обычно начинается после.
        - Ну здравствуй, дорогая, - ухмыльнулся я ей из зеркала. - Ты прекрасна, спору нет.
        И что же, она была.
        Даже сейчас, в свои дважды с половиной восемнадцать, она была чудо как хороша: подтянутая блондинка с породистым лицом, которым я мог по праву гордиться (сам проект для пластического хирурга рисовал, чтобы эти энтузиасты по привычке не переборщили с губами или скулами). Ю. всегда предпочитала, опять же по моему совету, сдержанные элегантные линии, женственные и без излишеств, с тонкими нитями украшений, неизменной среди которых моя выточенная из драгоценного камня печать… Когда мы встретились впервые, она носила яркие вырвиглаз-цвета, дешёвые погремушки, больше напоминающие сбрую, и почти что до слёз кричащие фасоны. Её манеры, и стиль, и знания… какой бы девушка ни была красивой, это не поможет, когда она подаёт себя настолько дешёвой.
        Что же, я это исправил.
        И теперь женщина, стоявшая перед зеркалом, вполне могла сойти не то за икону стиля, не то за античную статую богини - всё как и задумывалось. В вопросах женской моды я всегда питал некоторую слабость к языческим фасонам и постарался привить это Ю.; как ни крути, а есть вещи, которые идут женщине по определению - особенно сильной, упорной и хищной женщине. Кудри цвета гречишного меда, собранные так, чтобы подчёркивать прекрасное благородное лицо с классическими чертами, белое платье обманчиво-простого покроя, сочетание белого цвета, меди и янтаря - о да, спору нет, она была прекрасна. И это находил не только я, но и большинство всемирно известных таблоидов.
        Только вот сегодня в глубине этих глаз таилось что-то, подозрительно напоминающее страх. Что же, не зря индикатор этого заказа показал переходной этап, не так ли? У нас аппаратура чувствительная, ошибается редко.
        - Здравствуй, Шаз, - протянула она, и её голос был густым и тягучим, как мёд - тоже один из моих подарков. - Прости за навязчивость, дорогой, но я хотела поболтать с тобой напрямую. Итак, всё же… Кто на свете всех милее, Шаз?
        Я хохотнул.
        - Ты знаешь правильный ответ, милая.
        - Уж будь добр озвучить.
        Я усмехнулся.
        - Ты прекрасна, спору нет. Но есть на свете одна, кто нынче прекрасней тебя…
        - Она его секретарша, не так ли?
        - Не будь неполиткорректной, моя дорогая. Почти уверен, что нынче их называют помощницами или секретарками…
        - Ой, да брось молоть языком, Шаз. Как будто я и без того не знаю, что ты можешь делать это целый день!
        - И не только это, - я демонстративно провёл раздвоенным языком по губам.
        - О, это я тоже знаю, - она выдала мне свою лучшую порочную улыбку. Это она умела всегда и преотлично…
        Ладно, пора признать: не только это.
        - Ну хватит, предадимся воспоминаниям потом. Скажи мне, он с ней спит?
        - Ты и сама прекрасно знаешь об этом, моя дорогая. Но твоего уважаемого супруга едва ли можно бы было назвать образцом верности, не так ли? В конечном итоге, ты сама некогда стала сначала его любовницей, а потом уже женой. Третьей и последней, на момент, когда я в последний раз проверял.
        - Ты не помогаешь, Шаз.
        - А, брось. Я могу заверить тебя, что тебе с этой стороны ничего не грозит. Ты ослепительно популярна, моя дорогая. Твоё лицо не сходит с первых полос модных журналов, голос моей женской ипостаси, который я одолжил тебе, люди находят прекрасным и незабываемым, твой сын, очаровательный ребёнок, отлично смотрится на постановочных семейных портретов, твоё лицо на фото с благотворительных акций выглядит поистине ангельски… С чего кому-то вроде тебя переживать из-за какой-то очередной… Кто там у него обычно? Стюардессы, певички, горничные, секретарши… Право, сколько их уже было, и тебя это никогда раньше не волновало. Что же изменилось?
        - Эта другая. Есть что-то про неё… Не могу объяснить, но что-то с ней не так. Ты знаешь всё на свете, Шаз! ты открываешь темнейшие секреты - вот и открой!
        - Да что там открывать? - зевнул я. - Тоже мне, загадка века…. Он любит её, только и всего. И это взаимно, я бы даже сказал.
        - Только и всего? И ты так спокойно об этом говоришь?
        - А чего тут переживать? Он не станет рисковать предвыборной кампанией, поддержкой электората и твоими связями только ради любви. Не в вашем мире, дорогая. А чувства… кого они волнуют?
        - Меня! Я должна спокойно принимать тот факт, что мой муж влюблён в какую-то шлюху?
        Я прищурился. Почему же у этих смертных, даже умнейших из них, такие проблемы с оплатой счетов?
        - Дорогая, не ты ли сказала мне в своё время, что любовь тебя не волнует? Не ты ли сказала, что готова ею пожертвовать ради всего, что имеешь?
        - Любви вообще не существует!
        Ну-ну.
        - А вот тут ты ошибаешься. Другой вопрос, что любовь - отнюдь не то светлое чувство, каким её принято рисовать… Но кого волнует светлость, чистота и прочие глупости? Главное, любовь всё ещё - истинное чувство. Над которым наша контора не имеет власти. Я предупреждал тебя об этом в своё время, ты согласилась. Что же за новости теперь?
        - То есть ты говоришь мне, что не сможешь убрать с дороги эту дрянь?
        - Я? - моя бровь поднимается насмешливо. - Ну что ты, моя прелесть, я не смог бы разлучить их.
        - Ты шутишь!
        - Ни капли. Но знаешь, возможно, я всё ещё мог бы помочь тебе убрать её с дороги. Механическим путём. Я же позабочусь о том, чтобы тебя не поймали. Что скажешь?
        Она слегка побледнела. Я наблюдал, гадая, толкнёт ли она себя в это. Умненькая ведь девочка - всегда была, даже когда я нашёл её, покрытую телесными жидкостями разного толка, с уродливыми синяками по всему телу. Но сейчас…
        - Хорошо, - сказала она. - Я жду от тебя подробностей, Шаз. И да, ещё есть дело с предвыборной кампанией моего мужа, о котором тебе надо позаботиться…
        Что же, кажется, мне светит премия.
        И много разной работы. Эх, выборы-выборы! Давно я в этом не участвовал, целых шесть дней!.. Как же достало, а?
        - Будет сделано, о прекраснейшая, - промурлыкал я.
        Как ни крути, а головной офис будет в восторге. Большего мне, собственно, и не надо.
        Наверное.
        4
        Самое важное правило демона: не мешайте работу с личным.
        Ничего личного, я серьёзно.
        Другое в нашей сфере никогда ничем хорошим не заканчивается.
        *из блога демона Шаакси

* * *
        Вызов с координат, которые мне сбросил Бал, застал меня по дороге в головной офис. Настроение было так себе, кофе хотелось почти так же, как и в отпуск… Тот ещё, в общем, денёк.
        В теории я должен радоваться, когда очередной клиент так легко позволяет себя толкнуть на другую стадию контракта - больше бонусов же получу за такой выброс тёмной энергии, - но на практике это всегда как-то… скучно, банально, утомительно. Слишком просто? Даже не знаю, как описать. Это не что-то, что противоречит демонической природе, даже не думайте! Я просто люблю вызов. И интересные квесты. И интересных противников. Потому что хорошему противнику и проиграть не зазорно, знаете? Да и выигрыш слаще.
        А не вот это вот всё.
        Похрен, в общем. Пытаюсь сказать только, что, несмотря на относительно удачное течение рабочего дня, настроение у меня всё ещё было очень не очень. И вызов от того самого благословенного не особенно порадовал, но работа есть работа. Не первое моё родео, и всё такое.
        Вызов, кстати, был интересный. Направлен персонально на Айма, с применением всех необходимых ритуалов и символик, до последних мелочей - и это, скажу я вам, уже большая редкость. Обычно доморощенные колдунишки читают разве что руководство вроде «Как вызвать демона. Для чайников» или «Как стать Вяликим Тёмным Пластилином в домашних условиях, желательно не поднимаясь со стула». Ну и всякая прочая макулатура примерно такого содержания, которой во всех магазинах и библиотеках всех миров навалом. Вы тоже, уверен, видали, а то и читали.
        Так вот, этот вызов был не таким. Чтобы звать так направленно, сильно и изящно, нужно понимать, что делаешь, и быть не понаслышке знакомым со сложными старинными книжечками, которые на каждой полочке не валяются… Да и способности определённые тоже надо иметь.
        Впрочем, благословлённый же, так что по поводу врождённых способностей удивляться не приходится: эти ребята так ценны для нашей конторы как раз благодаря тем самым определённым способностями. Редко встречающиеся уникумы, поцелованные высшими силами - в том или ином их проявлении. Таким при любых раскладах докричаться до всякого условно потустороннего намного проще, чем обычным людям.
        Учитывая всё вышеперечисленное, я не стал обставлять своё появление какими-либо спецэффектами: если человек настолько хорошо владеет матчастью, то вряд ли его можно удивить завываниями, клубами дыма, воплями псевдогрешников, страшной мордой, погасшими свечами и прочей ерундой. Эта вся дешёвая бутафория - не для таких ребят.
        Так что я просто пришёл, как есть, в классическом виде, нормированном нашей конторой - самый обычный демон-менеджер в деловом костюме, с жёлто-хищными глазами, закрученными назад рогами и гибким длинным хвостом.
        Первым сюрпризом стало кресло. Удобное, кожаное, исписанное арамейскими письменами, наполненное вшитыми амулетами, призванными напитать сидящего демона силами. Всё вышеперечисленное явно было настроено на Айма, но даже при таком раскладе мою сущность обласкало тёмной силой. Я спокойненько себе материализовался в кресле, весьма заинтригованный, душа дурное предчувствие.
        Комната оказалась крайне уютной, а пентаграмма вызова - персонально настроенной на Айма, максимально щадящей по отношению к демону и открытой для того, кого вызывают. То есть я, например, покинуть круг из-за правильно составленных обережных знаков не мог, но вот демон, на которого вызов был рассчитан, получал полную свободу действий - никаких ограничений. Большую свободу, если честно, чем какой-либо демон может получить в любых других условиях. Хочешь - хозяина убивай, хочешь - погулять иди, хочешь… Что хочешь, в общем, то и делай.
        Комната сама по себе оказалась ужасно захламлённой гостинной с множеством книжных полок (что не мешало книгам лежать на окне, на полу и вообще везде).
        В центре всего этого великолепия расположилось свободное пространство с парочкой кресел, столиком с едой, напитками, благовониями (отличный аромат, кстати) и вычурной старинной лампой.
        Хозяин комнаты, старичок, скрюченный практически в вопросительный знак, рылся на полке. Меня он очевидно почуял, потому что забормотал, не оборачиваясь:
        - Рад, что ты всё же явился, мой хороший. Извини, что звал так навязчиво - но, право, я начал волноваться за тебя, потому что ты никогда так долго не игнорировал мои вызовы. Ты знаешь, та ночь, ну ты понял… Тогда Джим не отвечал на мои звонки. И я думал - ничего серьёзного, но потом… Я знаю, что ты, в отличие от него, бессмертен - но старикам простительно волноваться за молодых, не так ли?… И я, между прочим, нашёл совершенно исключительную вещь, хочу показать тебе. Книга с описанием того самого кольца, ты можешь себе представить? Мне интересно, как тебе это понравится, но лично я в восторге…
        Дерьмо. О, дерьмо.
        Похоже, старина Айм был не придурком, а полным психом. И его игра в «равенство и братство» с людьми зашла намного дальше, чем мог в страшном сне представить Бал.
        Потому что мы, демоны, любить не умеем, это во всех методичках написано. Но любовь во всех её оттенках видим отчётливее некуда - главный источник слабостей человеческих, что уж. И лично мне кристально очевидно: если бы Айм хотел заключить контракт с этим конкретным человеком, он бы его давным-давно заключил. И теперь…
        Дерьмо. Шеф же побери!.. Хотя нет.
        Этого, последнего, не надо.
        Я принялся мысленно считать мгновения: этот благословлённый действительно хорош в демонологии, должен почувствовать с секунды на секунду… И правда: спина старика напряглась, он замолчал и очень медленно повернулся ко мне.
        По всей комнате вспыхнули обережные печати, отливая явной угрозой. Я отметил, что, если этому конкретному смертному придёт в голову меня уничтожить, у него даже вполне может получиться.
        Впрочем, нападать он пока что не спешил: рассматривал меня со всё более неприятным вниманием, и глаза его, острые и глубокие, с каждой секундой становились всё холоднее.
        - Кто ты? - спросил он, активизируя печати Истины. - Что сделал с Аймом?
        - Раз: его коллега. Два: ничего, - я даже не пытался врать, понимая, что бесполезно. Постарался только расслабиться и максимально сократить ответы, чтобы не болтать лишнего.
        - Тогда почему ты здесь? - его вопросы звучали резко и отрывисто.
        - Работа. Айма заменяю.
        - Чем он занят?
        Ну, ладно.
        - Он уничтожен.
        Я много раз видел, как люди рассыпаются на части, узнав о смерти близких. Но в первый раз имел сомнительное удовольствие наблюдать шок и горе человека, для которого демон был таким вот «близким».
        Говорю же - дерьмо.
        - Но это же невозможно, - пробормотал старичок, тяжело оседая на кресло. - Невозможно! Он же бессмертный!
        Я проигнорировал, благо по форме своей это и близко не был вопрос. Человек, впрочем, довольно быстро исправился: поднял на меня холодный и обжигающий одновременно взгляд.
        - Ты лжёшь, - края пентаграммы начали ощутимо накаляться. О, здравствуйте, старые добрые пытки! Давно вас не было - и вот опять. - Ты лжешь?
        - Нет, - ответил я равнодушно, прекрасно понимая, что за этим последует.
        На удивление, не последовало: человек обмяк в своём кресле, пару минут посидел, опустив голову, а потом словно бы собрался и сел ровнее, снова посмотрев на меня.
        - Что же, - сказал он. - Твоё имя, демон.
        Хотел бы я соврать, но печати не давали и доли шанса.
        - Шаакси, - представился я самым новым в надежде, что человеку оно ничего не скажет.
        Глупой надежде, будем же честны. Чтобы кто-то вроде этого старикашки - и не знал нас поимённо?
        - Шаакси - это на новый манер… Значит, Шах, Шакс, Шаакс, Шааз, Шаз. Гений воздуха, демон-аист, хозяин лесных голубей… Маркиз безумия и слепоты, тот, кто показывает всё и не позволяет подлинно видеть ничего… Кто может раскрыть любую тайну, даровать самый соблазнительный на свете голос и украсть любое сокровище в пяти мирах… Это ты?
        Не, это всё лестно, конечно… Но прям с «любым» сокровищем они всё же здорово перегнули. Понапишут в листовках обещаний, а мне потом отдувайся! Да и вообще… Как же мне хотелось соврать, а! Кто бы на белом свете знал.
        - Да. Но знаешь, в этом описании от отдела рекламы мои достоинства всё же здорово преувеличены, - не нравится мне его оценивающий взгляд.
        Дедуля не обратил на мои слова никакого внимания.
        - Хорошо, Шааз. Да будет так. Расскажи мне теперь, что случилось с Аймом.
        Вот что за день, а?
        - Не знаю подробностей, человек. Мне известно только, что один из клиентов Айма нанял экзорциста с языческими игрушками вроде кинжала-убийцы демонов, висящего у тебя на стене…
        Руки старичка сжались в кулаки.
        - Имя, - бросил он. - Клиента и экзорциста. Дай мне их имена и объясни, где я могу их найти. Говори!
        Да ладно.
        Нет, да ладно?
        - Понятия не имею.
        - Кто имеет? Дай мне имена, я вызову его, - дедуля, спокойно и деловито потирающий очочки напротив, пугал до икоты.
        Даже знать не хочу, вот честно, каким божеством он там благословлён. Мне ещё жаль мою нервную систему.
        - Не знаю! Вполне вероятно, никто. Клиента забанили. Ну, после всего этого.
        Лицо дедули омертвело.
        - То есть, этот клиент заказал убийство Айма, а вы просто отпустили его? И убийцу тоже?
        Э…
        - Мы говорим о демоне. И экзорцисте. Обычно по отношению к нам слово «убийство» не применяется, потому что экзорцисты за хороших и вот это вот всё…
        - Ты полагаешь хорошим очередного демонического контрагента, который пытается избежать оговорённой платы и убивает ради этого разумное существо?
        Неожиданно.
        - Не могу сказать, что совсем уж не согласен с такой точкой зрения, - отметил я осторожно, - но люди не часто её придерживаются. И потом, когда это демагогия на что-то влияла? Мы имеем факты, человек: для нашего начальства, если Айм не выгреб, то это только его собственная проблема.
        Дедуля вскочил и прошёлся по комнате.
        - Ладно, - сказал он. - Допустим. Но скажи мне, Шааз, гений воздуха, ты ведь у нас хранитель тёмных тайн?
        О нет.
        - Глубоко в теории. Но кто там интересуется этой рекламной мишурой? На практике всё не настолько…
        - Давай сократим: это правда. А ещё верно, что тебе поручили заключить со мной контракт любой ценой - и вот, цена на столе. Внемли же мне, хранитель тайн: найди убийцу Айма, раскрой тайны, связанные с его смертью, назови причины, по которым он умер, и помоги мне поквитаться с его убийцами. И я твой.
        В теории у демонов не бывает мигрени, но у меня она совершенно определённо начиналась.
        - Эй, человек, - протянул я. - А как ты думаешь, что сам Айм сказал бы об этом?
        - Он был бы в ярости, но это уже не важно. Он мёртв. Кто-то убил его, и я узнаю, кто, как и почему. Любой ценой. Или ты не согласен на сделку, демон?
        Прямой вопрос, и, когда его задаёт благословенный, ответ может быть только один.
        - Я заключаю с тобой сделку, колдун. Да будет так.
        Вот что за неделька, а?
        Отступление 1

* * *
        - Итак, ты заключил выгодный контракт.
        - Верно.
        - Но тебя это не радует?
        - А Шеф его знает! Хотя нет, надеюсь, не знает. Не важно… Просто контракт, как в таких случаях принято говорить, с душком… Слушай, не то чтобы не радовало. Я хорошо делаю свою работу, понятно? Получше прочих. Тебе ли не знать? Это ты тут у нас - самый востребованный среди селебрити мозгоправ, живущий на вершине мира. Одним своим существованием ты подтверждаешь тот очевидный факт, что я действительно хорош в том, что делаю.
        - Скромный, как всегда… И я не мозгоправ, а психоаналитик. Запомни уже, неуч рогатый.
        - Не-а. Можешь себя как угодно называть, но я-то знаю, что ты - типичный мозгоправ. Для всяких умных слов у тебя даже соответствующего образования нет!
        - Есть. Оно, правда, не котируется в этой конкретной стране - но это не столь существенно.
        - Существенно - если делает тебя маленькой мерзкой лгуньей… Но не переживай, мне нравится.
        - Просто слегка искажающей правду личностью. И я - талантливый психоаналитик.
        - Ну да. И отличный пиарщик. Но как ты думаешь, какой процент твоего таланта можно засчитать тебе, а какой - моим подарочкам, вроде чарующего голоса и шкатулки, полной чужих детских тайн и слабостей?
        - Это детали, Шакс. Но ты продолжаешь ко мне приходить…
        - Я читал, что разговоры с домашними животными тоже иногда имеют смысл.
        - Очаровательно. Вот об этом мы и поговорим. Значит, люди - домашние животные?
        - Ну, более-менее.
        - Звучит лестно. А с чем ассоциируются у тебя домашние животные? Опиши то, что людей и питомцев объединяет - как минимум, по твоему мнению.
        - Ну, они тупые, пованивают, всё приводят в беспорядок, требуют постоянного присмотра… А ещё они очень неблагодарные. И недолговечные.
        - Очень недолговечные, да? Я слышала, порой одинокие люди очень привязываются к своим домашним питомцам. И их, тупых, вонючих и требующих постоянного присмотра, всё ещё больно терять.
        - Мне нет. Низший демон, забыла? Я не крылатый, не древний языческий бог - так, побочная стихийная поделка, сущ на подхвате. Твари моего ранга на высшие чувства не способны.
        - Очень… познавательно. И ты точно уверен, что так оно и есть?
        - Разумеется! Это моя природа, если ты не в курсе.
        - Хорошо. Учту на будущее. Но знаешь, привычку едва ли можно считать высшей эмоцией. Вот я и интересуюсь: может, ты немного… привыкаешь к ним?
        - К людям? Ну, время от времени.
        - И к некоторым больше, чем к другим.
        - Ну да, к самым интересным. Что удивительного?
        - Нет, ничего. Просто, быть может, нам стоит обсудить того скрипача, после смерти которого ты пришёл ко мне?
        - Я даже говорить об этом смысла не вижу. Какое отношение тот дурак имеет к моей проблеме?
        - А какая твоя проблема?
        - Слушай, прекращай покупать всякие загадочные вещества у своих постоянных клиентов. Ты уже забыла? Профи, что уж сказать… Моя проблема - меня всё раздражает! Особенно работа. И начальство. И клиенты. Не поверишь - все бесят!
        - Да почему же, верю. А ещё верю, что тебе всё труднее выполнять твою работу, что ты ненавидишь каждый вызов, что новые контракты не радуют… Ты выгораешь, Шакс.
        - Я выгораю по пять раз в месяц, и ничего! Демоноборцы любят демонстративные сожжения, это их фетиш. Но я - гений воздуха, меня почти что невозможно убить пламенем…
        - Не притворяйся идиотом, Шакс. Ты выгораешь. Эмоционально. И, если этот процесс не остановить, то ты окончательно впадёшь в депрессию.
        - У демона не бывает депрессий.
        - Шакс, ну серьёзно, это уже даже не смешно. Расскажи это кому-нибудь, кто не созерцал тебя в агрегатном состоянии «пьяная драма» или «мрачная туча». И ты живёшь в такой грязи, что развёл у себя дома крыс…
        - Они красивые.
        - …Ты назвал одну из крыс Гектором и говоришь с ней! С ним. Не важно! Важен сам факт.
        - А что тут такого? Старина Гек не хуже людей. А многих, если честно, лучше.
        - Шакс.
        - Что?
        - Ничего. Как продвигается дело с блогом?
        - С переменным успехом. Я нашёл мир вне нашей юрисдикции и публикую блог. Мысли, ничего больше.
        - Тебе становится легче, когда ты обо всём рассказываешь?
        - Кто его знает… Но это что-то новенькое, потому я продолжу.
        - Звучит конструктивно, но, видимо, этого будет недостаточно. Шакс… у тебя есть друзья, с которыми бы ты мог поделиться?
        - Я не люблю делиться. Это не по-демонически.
        - О, да во имя всего всякого! Шакс!!
        - Что?
        - Ты прекратишь сегодня кривляться или нет?
        - Сама прекрати дурацкие вопросы задавать! И вообще, нет у меня никаких друзей! Демон, забыла? Мы на такое не способны.
        - Ну конечно. Но есть же кто-то, с кем тебе приятно говорить? Возможно, кто-то, с кем тебе всегда привычно, уютно, комфортно, кому ты можешь рассказать если не всё, то многое, кто может понять тебя всегда… Есть у тебя кто-то, соответствующий хоть парочке этих критериев? И да, кто-то, кто не твои голуби. И совершенно точно не Гектор.
        - Ты определённо имеешь что-то против старины Гектора. И моей крылатой банды. Чем тебе мои ребята не угодили?
        - Я определённо имею что-то против смены темы. Итак?
        - Да, кое-кто есть.
        - Ты давно его навещал?
        - Месяца три назад, если подумать. Обычно бываю там чаще, но - забегался.
        - Навести сегодня. Обсуди всё, что случилось, свои сомнения, начальников-идиотов, новый контракт. Поговори с ним.
        - Хорошо.

* * *
        Шаакси действительно не стал откладывать визит.
        В конечном итоге, всегда, сколько он себя помнил, он селился там, откуда сходить в гости было легче лёгкого.
        Вот и сейчас, приняв свой любимый облик клинтуха, он взмыл над ночной Прагой, привычно наслаждаясь узорчатой мозаикой крыш, куполами готических соборов и неповторимой аурой, которой обладал только этот город.
        Когда, интересно, он в последний раз летал не ради работы? Может, ему и правда давно надо было выбраться в гости…
        Он заложил вираж, знакомый до последнего поворота, и приземлился на мягкий мох.
        - Ну привет, - сказал он. - Я скучал. Прости, что не приходил так долго: в последнее время работа становится почти невыносимой… И мне так не хватает тебя. Без тебя скучно.
        Предсказуемо, ответом ему послужила тишина: духи-хранители одного из знаменитейших пражских кладбищ хорошо знали Шаакси. И никогда не мешали ему навещать последнюю оболочку самой драгоценной для него души.
        Они уважали память. И скорбь.
        А ещё они умели хранить секреты.
        - Я так жду, когда ты родишься снова, - сказал в который раз Шаакси. - Я сразу услышу тебя, как всегда слышал… Но в этот раз перерыв слишком длинный. Ты не приходишь, и это неправильно. Тебе так понравится этот век! Тогда, в храме всех богов в Александрии, перед самым пожаром, ты сказала, что однажды люди вернутся к науке, возведут города до неба, научатся летать и лечить все болезни, кроме душевных. Ты сказала, твой дух вернётся, чтобы это увидеть. Неужели врала? Или то твоё воплощение в седьмом веке, когда ты был заклинателем, пленившим меня. Ты говорил, что я всегда буду служить тебе. Что же, теперь нарушаешь обещания, все за раз? Или… да что там! Просто вернись. Поиграй со мной… Да во что угодно - в любовь или дружбу, или во власть, или в покорность… или даже во вражду. Нам только единожды случилось стать непримиримыми врагами за всё это время, но согласись, весело ведь вышло?.. В общем, мне плевать, кем ты придёшь ко мне в этот раз. Ты только будь, а? Этот мир, каким бы ярким он ни стал, совершенно скучный без твоей души. И с каждым годом он становится всё хуже, бесит всё больше. Вернись, а?
        Тишина была ему ответом, и только ветер шевелил ветви плюща, оплетающего каменную фигуру безликого ангела со сломанным крылом.
        - Ладно, - вздохнул он. - Тогда я расскажу тебе про свой новый контракт. Знаешь, один мой коллега оказался совершенным психом. Привязаться к человеку - где это видано, а? Вы же просто домашние животные, я тебе всегда это говорил. Но этот Айм… Псих, короче. Что с него взять?
        5

* * *
        - Не расскажешь, как тебе это удалось?
        Я покосился на Бала без особенного восторга.
        - А больше тебе ничего не рассказать? А может, ещё и показать что-нибудь?
        - Я тебя прошу, чего я там не видел!
        - Справедливо. Так чего докапываешься?
        Приятель оскалился, жонглируя своей любимой заточенной ручкой с кровяными чернилами.
        - Да брось, Шаз. Я знал, конечно, что Айм у нас лох, не без того. Но ты за один день закрыл контракт, над которым он бился последние семь лет. Да ещё и с благословлённым! Валяй, хвастайся!
        - Веришь - благословлённый мне сам этот контракт предложил. Повезло.
        - Угу, расскажи мне, что такое везение! Уже забыл, что я на нём специализируюсь? И мне ли не знать, в какой степени оно, как капризное растение, зависит от созданных для него условий…
        Я простонал.
        - Бэл, огради меня от очевидностей! Я говорю тебе правду: клиент сам предложил контракт, Айм его отлично предварительно обработал. Повезло. Но есть там некоторые моменты…
        - Моменты?
        - Расскажи-ка мне подробнее об этом аймовом «смертельном клиенте».
        Бэл прищурился.
        - Вот как… И с чего тебя это интересует?
        - Для общего развития. Не хочу, знаешь ли, нарваться на проблемы. Желаю точно убедиться, что мой новый клиент ни при чём.
        Бал, не сводя с меня острого взгляда, хмыкнул.
        - Я уже сказал тебе, того забанили. Или у тебя есть причины думать, что там что-то нечисто?
        - У нас всё нечисто, работа такая, - улыбнулся я лениво. - Просто хочу точно убедиться, что не закончу, как Айм. Не нравится мне этот… благословенный. Тебе Айм что-то рассказывал про него?
        Бэл отвернулся и потёр рог.
        - Сам знаешь, Айм был странноватый парень, с немного дурацким стилем работы. Мы с тобой ему не нравились, у него были всякие иллюзии на тему гуманизма и прочего непонятного абстрактного говна, от которого по идее общение с людьми должно было давно отучить. Он редко со мной откровенничал.
        - Но откуда-то ты знаешь, что с Аймом случилось. Откуда, если не секрет? В общей базе он значится просто «уничтоженным», без животрепещущих подробностей.
        - Хм. Вот даже не знаю… Есть у меня чувство, что тебе нужна эта информация. Что дашь взамен?
        - А чего ты хочешь?
        - Дай подумать… Мне тут работёнку подкинули, нудную и муторную. Возьми на себя - а я тебе дам инфу взамен. Что скажешь?
        А что тут сказать? Влез я с этим заказом по самые гланды, потому что про смерть Айма в открытых источниках нет ничего, кроме пары строчек. «Уничтожен при нарушении должностных инструкций. Личное дело закрыто, контракт закрыт» - и на этом фините.
        Что, на мой взгляд, как-то не особенно хорошо пахнет… Да ладно, что уж там: воняет так, что хоть беги. Бывают такие заказы, про которые с самой первой секунды сразу понимаешь, что встрял.
        И тут тоже как раз тот случай.
        Опять же, мой приятель Белаал, при всех моих глубоких дружеских чувствах (которых нет), по сути своей, та ещё скотина. Как и все мы в этом офисе. Но Бэл, если честно, даже среди нас выделялся некоторым… слегка чрезмерным скотством в некоторых вопросах. И соглашаться на сделку с ним…
        Но серьёзно, какой у меня выбор?
        - И что за «нудная и муторная» работёнка? - уточнил я.
        - Да ничего суперособенного, на самом деле! У нас там просто очередные культисты завелись, надо к ним сходить, явить, так сказать, волю Шефа. И всё вот это вот.
        Я простонал.
        Культы, поклоняющиеся демонам, у нас в конторе… скажем, не то чтобы обожали. Работали с ними, конечно, куда же без того. Но на самом деле отдачи от этих ребят традиционно куда меньше, чем проблем. Случались среди них и относительно адекватные, конечно, но подавляющее большинство - неадекваты с вавой в голове. Впрочем…
        - Хорошо, - хмыкнул я, - давай уже сюда своих культистов. Так и быть, схожу, явлю Шефову волю и прочие комплектующие. Но это только в том случае, если информация будет того стоить.
        - Ох, какой ты сложный… Знаешь Ростовщика?
        - Да кто же не знает?
        - Ну вот, есть вероятность, что он знаком с экзорцистом, к которому обратился клиент Айма. Возможно, Ростовщик даже продал этому экзорцисту ту самую языческую игрушку, которая в итоге убила Айма… Впрочем, я только гадаю.
        Чтоб его. Ну разве не чудесный день?

* * *
        Денёк выдался муторный.
        Не то чтобы прямо сложный, скорее тягомотный до состояния «да заканчивайся уже, а?».
        Прошёл слух, что Шеф планирует навестить наш офис. На самом деле чушь, конечно, ибо Шеф тут отродясь не появлялся лично. Но наш гендиректор по этому поводу сильно очковал - возможно, просто по привычке. Его щупальца вылазили из всех совершенно неподходящих для этого офисных дыр (не самое приятное зрелище, если вы спросите меня - и прямо отлично, что демонам не надо ходить в туалет). Но даже с учётом этого тентакли гендиректора были штукой нервирующей, мягко говоря. Они тактично намекали сотрудникам, что с ними будет, если в отчётах закрадётся какая-нибудь погрешность, план не будет выполнен или вот это вот всё.
        Не то чтобы у меня с этим проблемы, на самом деле. Так-то я последние годы был самым результативным сотрудником в отделе тщеславия - или, как минимум, одним из точно. Другой вопрос, что я никогда не разделял некоторую… бюрократичность, свойственную нашему отделу. И, если честно, за отчёты садился только тогда, когда приходил статус КЖПВЖК (под таким кодовым именем у меня проходили все эти штуки про жареного петуха; говорят, кстати, Бал однажды оживил одного… но это уже совсем другая история. В которую, зная Бала, я вполне верю: жареные зомби, куры там или люди - это вполне себе его стиль).
        Потому мне пришлось почти весь день просидеть над интерактивной пентаграммой, организовывая записи о своих бессмертных подвигах и составляя список контрактов. И культистов, и Ростовщика я таким образом отложил на вечер - подальше от рабочего времени, любопытных взглядов Бэла и тентаклей гендиректора.
        Начать решил с самого неприятного, то бишь, с культистов.
        Тут надо объяснить, что люди, которые выбрали поклонение Шефу и прочим Тёмным Древним, специфичны по определению. Не всегда психи, нет. За этим может стоять множество вещей, конечно - неприятие норм общества или себя, юношеский бунт, протест, жажда острых ощущений, отрицание… Да даже предназначение, тёмное благословение или истинное призвание - хотя такие, конечно, исчезающе редко нам именно поклоняются, да ещё и в компании. Но иногда всё же случается.
        В общем, я веду к тому, что, конечно, далеко не всегда разного рода демонопоклонники так уж плохи. Среди них время от времени попадаются интересные, одарённые, достойные ребята. Но вот культисты… Прямо скажем, культы сами по себе, хоть светлые, хоть тёмные, хоть зелёные в оранжевую крапинку - явление довольно сложное, потенциально опасное и привлекающее зачастую своеобразный контингент. А уж демонопоклонческие культы разного толка… Считайте, повезло, если это просто горстка зацикленный на своеобразных сексуальных практиках ребят, которые таким образом бунтуют против консервативного общества. Попутно накачиваясь всякой дрянью и прикрывая это околоэзотерической символикой… Собственно, это описание подходит под девяносто процентов демонопоклонческих культов. И я готов признать, что звучит в целом не так уж страшно - особенно учитывая, что венерические болячки мне не страшны, а психотропы не действуют, как и гипноз… Но и удовольствия не особенно много, скорее неприятная рабочая рутина.
        И это не говоря уж о том, что форму «классического» культистского демона - краснокожего голого рогатого мужика с внушительной мускулатурой и огромным агрегатом - я терпеть ненавижу. Как и всякие там змеино-козлиные атрибуты; я - птица, если что! Ну, не в прямом смысле этого слова, конечно, но во всех важных. Это моя первая печать, моя суть, облик моего первого призыва, моя самоидентификация со времён Древнего Египта, лик, в котором я впервые явился ей… Но кого в офисе это волнует, конечно…
        Не важно.
        Так вот, это я к тому, что девяносто процентов культистов - просто бунтующие дети всех возрастов и лезущие на стену от скуки любители экзотических развлечений. Ещё процентов так восемь-девять можно отнести под всякие там тайные ордена. У этих, конечно, всё серьёзнее, умнее… Страшнее тоже, как минимум, время от времени. Перспективнее для нашей конторы, потому что обычно такие ордена основывают уже не детки, которые заигрались в изначальное восстание, а люди серьёзные, могущественные… понимающие, что с помощью демонов они могут стать ещё могущественней. Или хотя бы обзавестись в стенах клуба полезными знакомствами.
        Такой расклад для меня интересен, как и для любого другого демона нашего отдела. Но беса алкогольного там Бал дал бы мне такую вкусную работёнку.
        Ещё оставался один процент на другой, самый редко встречающийся (и самый паршивый) тип культистов. И, хорошо зная Бала, я должен был бы предвидеть, что нарвусь именно на него.
        Но всё равно это оказалось неожиданностью - слишком уж редко этот конкретный тип встречается в наши дни.
        На самом деле, мне стало всё понятно про эту историю ещё до того, как одуряющий запах тёплой, молодой человеческой крови шибанул в нос - энергия, споро протащившая меня за собой, была насквозь пропитана болью, смертью, страданием, насилием и осквернением.
        Чтоб тебя, Бал. Я тебе эту подставу ещё припомню!
        6
        Верят ли демоны в предназначенное и неизбежное?
        Это всё равно что спросить, верим ли мы в существование людей. Как можно верить или не верить в очевидный факт?
        Вы, люди, просто живёте слишком короткие жизни и не успеваете понять: все дороги этого мира закольцованы.
        Именно потому ты рано или поздно встретишь и то, к чему бежишь, и то, от чего бежишь.
        Самое смешное, что во многих случаях это оказывается одно и то же.
        *из блога демона Шаакси

* * *
        - О Владыка, ты пришёл на наш зов! - голос человека дрожал не то от возбуждения, не то от восторга. А ещё от него разило безумием… в комнате в целом разило безумием.
        Хотя я бы не назвал это комнатой, пожалуй.
        Но и на тёмный подвал со всяким хламом, в каких современные колдунишки обычно вызывают демонов, помещение тоже походило мало.
        Вокруг меня вздымались величественные колонны осквернённого храма. Не тёмного, конечно. Я бы и мысленно не сравнил это с тем же Серапеумом… хотя, с Серапеумом я в принципе ничего не сравнил бы. Слишком личное… Но сам факт, что это не было храмом, посвящённым кому-то из тёмных божеств. Ни в какой форме.
        Очевидно, некогда это считалось монастырём, но потом (причём, судя по ощущениям, уже лет сто как) с верой у его обитателей что-то пошло слегка не так. Или не туда. Или не по тому адресу.
        Теперь это было место, которое подверглось хулению, осквернению, издевательству, насмешке. Тени всего, что было тут содеяно, смотрели на меня из темных углов - пленённые здесь, застывшие между жизнью и смертью, не способные уйти…
        Так уж вышло, что по долгу службы я видал много чего и очень разного. Пожив хотя бы пару столетий на Землях, с первой по восьмую, рано или поздно начинаешь относиться к жестокости весьма философски. После же первой тысячи лет процесс сдирания с кого-то шкуры живьём вызывает чаще раздражение своей бессмысленностью. В этом смысле время - весьма убедительный учитель, который что угодно научит считать нормой.
        Однако я осматривал тела на полу, желобы, доверху наполненные кровью, насаженные на пики головы, детей в клетке, ещё живого человека, выпотрошенного так, чтобы придать его телу псевдоангельское подобие - и ловил себя на том, что, кажется, крайне… отвык от всего подобного. Техногенный век, что неумолимо настал во всех подконтрольных нашей конторе вероятностях, оказался не сильно богат на подобные зрелища, как минимум, по сравнению с предыдущими. И скажу честно: за это я готов был простить техногенному миру и его откровенную пластиковость, и лицемерие, и потребительскую слепоту, и перенаселение, и мелочность. Не худшие недостатки, когда при этом освобождён от необходимости созерцать… ну, нечто вроде вот этого.
        - Ты явился, о Владыка. Ты доволен нашей работой?
        Точно. Работа.
        Пора работать.
        - Впечатляет, ребята, - сказал я. - Вы прям массовики-затейники!
        Они вздрогнули.
        Ну да, точно, голос следовало бы поменять, да и стиль общения тоже. Здесь уместнее что-то грубое, звериное, а не моё бархатистое воркование искусителя и льстеца. Промах дилетанта, однако; впрочем, оно может и к лучшему - контрасты обычно хорошо работают.
        Да и поздно уже перестраиваться.
        Я переступил с копыта на копыто. Какие же неудобные, чтоб их! И как Бал в своё время столько лет в обличье Минотавра проторчал? Впрочем, он изначально из рогатых, ему это всё проще…
        - Итак, господа, - промурлыкал я вкрадчиво, небрежно расхаживая меж знаков на полу и походя осматривая живописную картину, - это всё очень интересно, и вечеринка, я считаю, удалась. Но меня-то вы зачем звали?
        Вопрос поставил их в тупик. Кучка фанатиков принялась озадачено переглядываться. Я ждал, рассматривая их. Не лица, конечно - я не видел их лиц, да и не нуждался в них - но сущности.
        - Ты - не тот Владыка, кто является к нам обычно, - о да, совершенно определённо не тот. И мне действительно интересно, почему тот передал мне этот заказ. Он-то как раз очень уважает атмосферу вроде этой. И, хотя это всё очень грязно, но энергии тут много. И Бал обожает такую энергию. Так почему же тогда?..
        Старший культист сделал шаг вперёд и откинул капюшон одного из этих их дурацких балахонов.
        Нельзя не признать, интересный человек. Харктерная внешность - именно с такой натуры предпочитали писать мастера Ренессанса. И понятное дело, что глава культистов был благословлённым. У меня даже лопатки зудели от силы этого (внезапно - светлого) благословения, что было ему от рождения даровано.
        - Верно, - сказал я холодно, - сегодня на ваш зов откликнулся именно я. Впрочем, если вам принципиальна компания моего коллеги, я могу позаботиться об этом.
        - О нет, - солнечно улыбнулся глава культистов, отчего вокруг его ярко-голубых глаз собрались премилые гусиные лапки. Если бы размыть окружающую нас картину и оставить только его, то сторонний наблюдатель сходу причислил бы его к лику очень-милых-ребят - типичное обаяние такого рода социопатов. - На самом деле, пока что у меня сложилось впечатление, что с тобой мы намного лучше поймём друг друга. Твой коллега, как мне показалось, несколько более… традиционен. Ты, с другой стороны… интересен. Ты относишься к более высокому чину? Ты ощущаешься совершенно иначе.
        Я с лёгким сомнением оглядел старшего культиста. Ох и не нравится мне он… С ним что-то сильно не так, и это серьёзнее, чем обычные колдовские потуги людей. Что-то есть под этой поверхностью… Но я не могу понять, что.
        - Примерно одинаково, но разные направления.
        - Могу я узнать, какое именно это направление?
        - Тайны. Сокровища. Знания. Соблазн. Власть, - перечислил я своё краткое резюме. - Но вижу, у вас уже были некоторые договорённости, потому предлагаю вернуться пока к ним.
        - Как интересно… Очень интересно, - улыбка у этого парня была обаятельнейшая - и совершенно безумная. - Я рад твоему приходу, Владыка, потому что Знания мне всегда были интересны. Те, которыми могут поделиться тебе подобные, я имею в виду. Ты видел Александрийскую Библиотеку?
        - Я там работал, - у этого человека звериное чутьё. Или он очень осведомлён.
        Впрочем, что взять с этих, благословлённых, да ещё и светлых? Ему ж от рождения предназначено было видеть Истину, стать Пророком. Он был ярче, сильнее, интереснее прочих - но выбрал вот это.
        Никогда не устану поражаться тому, как неисповедимы пути человеческие.
        Куда уж там Шефовым. Или даже Божественным.
        - Работал… - в его взгляде отразилась подлинная жадность. - Я сделаю всё, чтобы вызвать тебя снова, о Владыка. Я хочу знать всё, что знаешь ты.
        - На такое тебя точно не хватит.
        - О, я полагаю, что смогу оплатить твоё внимание. И буду иметь достаточно времени… и материала. Я выполнил все условия, - сказал он, - я преподнёс тебе, о Владыка, боль, и невинность, и страдания. Одари нас взамен вечной жизнью и магической силой!
        Он говорил серьёзно и пафосно, но глаза его смеялись. Мне показалось, что его происходящее чрезвычайно веселит.
        Я ещё раз с сомнением оглядел мизансцену и хмыкнул.
        - Ну положим, если ты мне преподнесёшь живыми вон тех, которые в клетке, то о магической силе мы поговорим, - сказал я.
        Что я буду делать с тремя сопливыми детьми, побывавшими в плену у психопатов, вопрос отдельный, конечно. Но разберусь, найду, в какие заботливые руки сплавить. На всех Землях полно странных личностей, которых мёдом не корми, дай только кого-то спасти.
        Я не то чтобы жалостливый (мы, демоны, в жалость не умеем), но не выношу бессмысленных жертвоприношений. Тёмной энергии, уже витающей здесь в воздухе, хватит на то, чтобы одарить этих придурков «магическими способностями». Они-то, конечно, потом взвоют, потому что подаренные демонами способности к магии - это вам не фея Пиз-Динь и прочие мифические персонажи из детских сказочек. Хотя этот, благословлённый… он, возможно, и оценит. Только вот…
        - Только вот с бессмертием неувязочка: я не могу его тебе предложить, человек. Даже если ты принесёшь мне в жертву всех в этой комнате, этого не будет достаточно. Будь всё так просто, по Земле бы знаешь сколько бессмертных бегало?
        Он улыбнулся ещё шире.
        - Вне всяких сомнений. Но я припас для тебя кое-что интереснее, Владыка, в обмен на своё бессмертие.
        - На наше, - подал голос кто-то из культистов.
        Ну-ну.
        - Ну разумеется, на наше. Несите! Уверен, Владыка, мой подарок сможет изменить твоё мнение.
        Я едва удержался от того, чтобы закатить глаза.
        На бессмертие (то бишь, на длинную жизнь без старения) у нас строгий лимит. Конечно, редко какой «бессмертный» дотягивает до второй сотни, а до пятисот доживают вообще единицы. Но всё равно количество проблем, доставляемых этими «бессмертными», значительное, а энергии на них надо немеряно. Обычно эту привилегию мы оставляем для своих… и то начальство одобряет не всех.
        Мало кого одобряют, по правде. А без одобрения свыше демон может даровать кому-то условную вечность только пару раз за собственное существование… и только после соответствующего волеизъявления. Я пытался… Но та единственная душа, которой я хотел бы подарить свою вечность, никогда о ней не просила. Ни в одном из перерождений, ни в одном из обличий… В последний раз весьма деятельно отбивалась. Хотя я бы в лепёшку разбился, чтобы добыть эту проклятую вечность для этого человека.
        А вот для этого сумасшедшего? Нет ничего на целом свете, что он мог бы мне предложить, ради чего я…
        О, дерьмо.
        Этого не может быть, потому что просто не может.
        - Смотри, Владыка, - его голубые глаза сияют лукавством, - мы приготовили подарок для тебя. Идеальную жертву, достойную вечности. Разве этот ангел не прекрасен?
        7
        Да ангел как ангел, собственно… Или один из тех, кого в иных верованиях ангелами принято называть.
        Одет в стандартное ангельское обличье номер пять: прекрасное андрогинное златовласое создание, классически-красивое, голубоглазое и кукольное. Крылья куцые, коротенькие, жалкие, на таких не то что лететь - парить не получится… Дурацкий посланник света низшей категории, ничего интересного.
        Но дело, конечно, не во внешности - в нашем случае вообще неважно, кто там как выглядит.
        Дело в том, что этот конкретный ангел действительно в своём роде ослепительно прекрасен. Для меня как минимум.
        Я ещё раз внимательно осмотрел светлого посланника, на этот раз пытаясь оценить степень ущерба. Учитывая окружающий нас живописный пейзаж, можно ожидать от людей любых мерзостей… Но, кажется, пронесло: если не считать ожогов от ошейника и на скованных наручниками-артефактами запястий, нескольких царапин и общей растрёпанности, ангел был относительно в норме. Даже не потерял присутствие духа: глаз не поднимал, но это было совершенно очевидно по поджатым губам и упрямо сжатым в кулаки пальцам.
        Губы другие, руки тоже, но мне ли не узнать этот жест? Посланец был в порядке, более ли менее.
        Мне же надо проследить, чтобы так оно и оставалось.
        Я перевёл оценивающий взгляд на человека и столкнулся с точно таким же, зеркально отражённым. Нет, что-то с ним не так… До чего же умная, расчётливая тварь… Такое редко встретишь среди смертных.
        Ох уже мне эти боги. Благословят кого попало, понимаешь! А рядовым сущам (и миру в целом) потом с этими благословлёнными любиться, в самых разных интересных позах и локациях… Вот и мне повезло, так повезло.
        Так или иначе, придётся теперь с этим благословлённым договариваться. Особенно учитывая тот факт, что доверху наполненный кровью рисунок пентаграммы не позволит не то что всех их тут поубивать, но даже полноценно обмануть или основательно навредить. А значит, нужно где-то взять для этого красавца вечность.
        Начальство подобное в жизни не одобрит, а значит остаётся только тратить свою, возможно даже единственную, возможность…
        Вот уж счастье привалило, ага.
        - Вижу, тебе по нраву наш подарок, Владыка, - сказал главный культист, и под ласковой кротостью его глаз сверкнуло тёмное удовольствие. - Я чуял, что так оно и будет.
        Ну ещё бы.
        - Вы сохранили его в целости и сохранности, я надеюсь?
        - Всё для тебя, о Древний!
        Да никакой я не Древний! Был бы Древним, убил бы сейчас всех этих щелчком пальцев, забрал свой подарок - и ходу. Впрочем, по человеческим меркам, может быть…
        - Но теперь этот ангел твой. Скажи нам, что сделать с ним. Осквернить? Принести тебе в жертву? Использовать во славу твою?
        «Я хочу вырвать тебе язык за такие предложения. Я хочу заставить тебя захлебнуться кровью,» - но я этого, конечно, не сказал.
        Пока нет.
        Позже.
        А пока встряхнулся, повёл плечами, с наслаждением сбрасывая с себя остошефившее обличье красного рогатого мужика, и усмехнулся, когда все присутствующие тихо ахнули. Я небрежно поправил свой идеально сидящий деловой костюм, размял шею и шагнул вперёд, цепляя ангельский подбородок когтем, заставляя посланника неба поднять голову…
        Мне казалось, что я готов, но это всё равно ощущалось, как удар.
        С прекрасного, но безликого по сути ангельского стандартного «лица номер пять» на меня смотрели тёмные глаза, в свете факелов то и дело отливающие рыжим. Знакомый цвет, ничего общего со стандартным ангельским небесно-голубым. Знакомый до последнего оттенка - как пески Сахары, как камни Херсонеса, как закат над Великими Пирамидами.
        В бликовании чёрных свечей я увидел перед собой эти глаза на других лицах. Колонны Серапеума, улочки Лондиниума, стены Константинополя, театр Херсонеса, ярмарки Новгорода, крыши Праги - что бы ни было на фоне, эти глаза остаются. Их нельзя не узнать. Они смотрят по-разному, с разных лиц, но всегда, с той самой первой встречи, видят именно меня…
        - Смотришь, демон? - теперь в них вызов. - Смотри, потому что я - твоя погибель!
        О, вот этот факт не оспорить, уже почти два тысячелетия как.
        Ты - моя погибель.
        Некоторые банальные истины не так уж сложно признать, правда? Понадобилось всего-то тысячелетие отрицания и почти два столетия разлуки!
        Но это не значит, конечно, что свою партию я не доиграю до конца.
        Я провёл когтем по нежной коже небесного посланника, именно там, где бьётся пульс.
        - Не слишком ли много наглости, пернатый недоросль? - спросил я насмешливо. - Ты не в том положении, чтобы угрожать мне!
        Ох, как же мне нравится этот яростный блеск в глазах! Я не смог удержаться от соблазна и снова медленно провёл пальцем там, где билась жизнь.
        - Ты хоть представляешь, что именно я с тобой сделаю? - уточнил я вкрадчиво.
        Ангел показательно осмотрел валяющиеся вокруг тела.
        - Здесь ты зашёл слишком далеко, демон, - сказал он холодно. - Учитывая всё, что вокруг творится… Ты можешь сделать со мной всё, что угодно, но ты заплатишь за это. И очень скоро!
        - У… Мне всегда было интересно: у вас есть специальная школа пафоса? Или это врождённое?
        - Уж кто бы говорил о пафосе и врождённом, отродье. Заметь, это не я тут сверкаю голыми красными гениталиями на всю округу! И про очевидные комплексы вашей братии я просто промолчу. Ещё немного, и это… новообразование мешало бы тебе не только танцевать, но и ходить!
        Ладно, справедливо. И почему у меня с каждой его репликой так улучшается настроение?
        Впрочем, это как раз не такая уж великая тайна: как ни крути, а пикировки с этой душой всегда входили в список моих самых любимых занятий.
        - А я и не знал, что тебе подобным позволено разглядывать чужие гениталии… - протянул я предовольно.
        - Мне подобным, знаешь ли, позволено видеть мир во всех его проявлениях. Работа такая. И надо признать, что твои мерзости - не самое худшее, что мне пришлось тут разглядывать. Спасибо твоим карманным людишкам!
        Голос дрогнул в конце фразы.
        Едва заметно, и во всех воплощениях эта душа прекрасно контролировала себя, но мне ли не узнавать? Я опустил взгляд, пряча бешенство. Неужели они что-то всё же успели сделать с крылатым существом? Следов надругательств или пыток нет, но… Я снова покосился на живописный пейзаж. То есть, ангелу пришлось смотреть?
        - О, это было забавно, - протянул благословенный вкрадчиво, и мы с ангелом синхронно поморщились от звука его голоса. Я уже про этого придурка и забыл почти… - Мы хранили эту тварь для тебя, Владыка, но решили показать, что мы делаем во славу твою.
        Ага. Вот уж удружили так удружили.
        - Никогда не верил в рассказы о том, что эти крылатые уроды якобы сострадательны и чувствуют чужую боль. Но должен сказать: эта конкретная светлая тварь умоляла взять её вместо людей.
        Я представил себе, в каких именно муках сдохнут все присутствующие. В связи с этим, смех у меня вышел вполне себе натуральным.
        - Ты заплатишь за это, демон. Я всё для этого сделаю, понял! - крикнул ангел.
        Да понял, понял… Понял, что влип. И тут не поспоришь: всё вокруг слегка, мягко говоря, чересчур. Повезло же нам встретиться в местечке!.. А с другой стороны, и правда - повезло. Будь тут Бэл, он не стал бы миндальничать. А уж что ты про меня подумаешь, чудо пернатое… ну, предположим, в такие игры мы ещё не играли. Это будет что-то новенькое, не так ли?
        Я скользнул пальцами вниз, небрежно проводя по ошейнику.
        Паршивая игрушка. Опасная. Способная навредить даже ангелу. Самостоятельно, не имея прав управления, эту дрянь не снять…
        Вообще развелось в последнее время опасных артефактов, способным навредить вечным. Айм, теперь это - не к добру… Я проследил взглядом невидимую цепь, тянущуюся к главе культистов, и сладко улыбнулся ему.
        Ладно, смертное отребье. Будет тебе вечность… причём от меня лично. Кушай - но смотри, не подавись!
        Головной офис, конечно, по головке не погладит, если узнает, это факт. Но откуда бы им знать, правда?
        - Ну что же, - протянул я, щёлкнув злющего ангела по носу, и временно оставил посланника света вариться в собственном соку, сконцентрировав всё внимание на проблеме номер один. - Признаю, смертный, ты удивил меня.
        Угу. Даже сам не представляешь, насколько, отца твоего и всех родственников скопом.
        - Я знал, что тебе понравится, о Владыка, - сказал он.
        Знал-то знал, но насколько много знал? Что тебе ещё открыто, а что уже нет? Как много силы тебе отсыпало то божество, что покровительствует тебе? Я демонстративно провёл раздвоенным языком по губам, не отрывая от него взгляда. Показуха, но что поделать? Такие дешёвые спецэффекты помогают взять смысловую паузу в разговоре, пока просчитываешь линию поведения.
        - Мы старались, о Владыка! Теперь ты дашь нам нашу вечность?
        Ага, точно. Ещё и они.
        Я снова сладко улыбнулся и покосился на культистов, верных последователей очередного благословлённого психопата.
        А ведь они не то чтобы даже сумасшедшие… точнее, не настолько сумасшедшие, как следовало ожидать, учитывая пейзаж. Возможно, потому их и переправили именно в наш отдел, кстати сказать: они не руководствовались фанатизмом в чистом виде, безумием или навязчивой идеей.
        Они были богаты, умны, образованы; у них было всё - кроме, возможно, того, что имеет значение. И они в какой-то момент поняли, что имеют право на большее, почувствовали себя привилегированными, решили поиграть в уникальную игру… Так оно обычно и начинается, верно? Не то чтобы оригинальная история.
        Не то чтобы непредсказуемый финал.
        Я небрежно усмехнулся и переступил через кровавые линии пентаграммы.
        Культисты ахнули и шарахнулись. Их лидер, впрочем, остался стоять, с некоторым любопытством наблюдая за мной; чего не отнять у этого человека, так это смелости. Впрочем, благословлённый же… Я медленно подошёл к нему и склонился к самому его уху.
        - Ты ведь знаешь правила таких игр, человек? - уточнил я тихонько, включив силу своего искушающего голоса на полную мощность. - Я могу подарить тебе всего одну вечность. А вот про магическую силу сам решай: готов ли делить её со своими марионетками? Или, быть может, ты предпочтёшь принести мне ещё пару жертв - и получить всё?
        Я отстранился и небрежно пошагал обратно к своей, так сказать, будущей собственности: никаких сомнений в решении, которое примет глава культистов, у меня в общем-то не было.
        Будто я мало колдунов его типа в своей жизни повидал.
        И да, разумеется, вопли раздались почти сразу. Я бросил равнодушный взгляд туда, проследил, как культисты один за другим присоединяются к своим жертвам, и закрыл для себя этот вопрос: если всю жизнь идёшь за кем-то, кто ради власти и забавы убивает других, озаботься или тем, чтобы вовремя убить его первым, или надёжными путями отхода. Ну или будь готов к тому, что однажды ради власти и забавы убьют и тебя. Это всего лишь простая логика, про которую отчего-то многие забывают.
        - Отвратительно, - сказал ангел. - Впрочем, чего ещё от вам подобных ожидать.
        Я неопределённо хмыкнул, встал перед посланником света и повернул его лицо за подбородок, вынуждая смотреть только на меня одного. Я не боги есть что, но точно красивее картинки за спиной, не так ли?
        - Скоро ты станешь моей собственностью, - напомнил я. - Тогда и узнаешь, что от меня подобных можно ожидать.
        Он пренебрежительно скривился.
        - Я догадываюсь. Веришь или нет, но тебе подобные не слишком оригинальны.
        - Ты даже представить себе не можешь…
        - О, думаю что могу. И всё же не понимаю: неужели ты правда зайдёшь настолько далеко? Я не питаю особенных иллюзий по поводу твоей конторы, но это… Ты что, действительно собираешься дать этому психопату вечность?
        Угу, я сам от себя тоже в шоке.
        - На твоём месте, знаешь ли, я бы этому радовался. Поверь на слово: лучше иметь в хозяевах меня, чем его.
        - Это у тебя шутки такие?..
        - Дело окончено, Владыка, - вмешался в наше милое воркование глава культистов.
        Я осмотрел композицию, убедился в том, что остальные члены культа обрели своё идеальное (то бишь мёртвое) агрегатное состояние, и повернулся к главному культисту, прикидывая, как половчее состряпать нашу сделку…
        И именно в этот момент храм сотряс до основания взрыв.
        Задрожали колонны, с потолка посыпалась лепнина, по стенам поползли трещины. Ну разве не чудесная у меня работа, а? Закричали пленники в клетках, выругался культист, теряя свою невозмутимость, но я смотрел только в глаза ангела. Я знал их слишком хорошо, чтобы не прочесть - потому понял, что происходит, ещё до того, как предупреждающе зазвенели защитные контуры, а по Храму прошла волна светлой силы. И, надо сказать, это понимание взбесило меня так сильно, как давно не бывало.
        Ворота зашатались.
        - Ну вот и всё, - сказал ангел, - пришло время покончить с монстрами.
        - Он привёл кого-то за собой, - прошипел культист. - Эта тварь привела за собой кого-то!
        Ошейник начал стремительно уменьшаться, сдавливая шею ангела.
        Ну нет. Просто, чтоб его, нет.
        Мне, конечно, хочется придушить идиота-ангела прямо сейчас, не скрою; но бездны там я позволю это кому-нибудь другому.
        - Тихо, - прошипел я, прислушиваясь к дрожи защитных плетений. - Ты хочешь свою вечность, человек? У нас есть около минуты, чтобы устроить это. А потом… ты попробуешь сбежать, если сможешь. Убийство ангела ничего не даст тебе… нам обоим, если честно. Я не хочу терять такой шанс. А ты хочешь потерять свой? Я знаю, в этом проклятом богами Храме есть много выходов. У тебя есть возможность выбраться и унести с собой твою вечность. Ну?
        И снова, он думал недолго: удар светлого луча, практически уничтоживший дверь, у кого угодно простимулирует мыслительную деятельность.
        А ещё он оставил в покое ангела, что вполне претендовало на статус лучшей новости за этот день.
        - Итак, отвечай быстро, человек, и хорошо подумай над ответом. Власть над ангелом в обмен на вечность, здоровье и силу для тебя. Согласен или нет?
        - Согласен!
        Я оскалился и вонзил когти прямо ему в грудь, напротив сердца, отдавая ему часть своей личной силы и вечности. Печать расползлась по его коже, впиталась в плоть, пронзила каждую клеточку.
        - Сделка заключена! - выдохнул я, чувствуя, как власть над сдерживающей ангела магией переходит в мои руки.
        Именно в этот момент рухнула дверь, и светлые паладины ворвались в храм. Кровавые символы на полу вспыхнули огнём, пытаясь сдержать непрошенных гостей, но понятно и так, что хватит их ненадолго: вспышка света пронеслась по комнате, и я едва не заорал, хватаясь за обожжённые глаза. Культист, надо отдать должное его скорости, уже рванул куда-то, но для меня это всё было несколько сложнее: силы мои оказались запечатаны. Впрочем, теперь у меня был ангел, который был мне кое-что должен.
        - А теперь, чудо пернатое, - сказал я, - слушай приказ: унеси меня отсюда куда-то в безопасное для меня место. Сейчас!
        Ангел бросил на меня взгляд, полный подлинной ненависти, но не подчиниться всё же не смог. Светлая сила подхватила меня, и лик светлого Храма размылся перед моими глазами.
        Отступление 2
        Задолго до

* * *
        Край неба посветлел.
        Первые лучи рождающегося солнца коснулись Великого Маяка, позолитили море, отразились в её глазах рыжим отблеском.
        Как пески Сахары, думал всегда даймоний, глядя на неё. Впрочем, вся она, с кожей цвета меди, чёрными кудрями волос, гармоничным лицом и величественным станом, была прекрасна. Как в первый день, когда он явился к ней в облике ибиса, мудрости богов, так и сейчас. Возраст, возможно, в какой-то степени даже сделал её красивее. Мудрость и внутренняя сила украшают любого, что бы там люди ни думали по этому поводу… Так то люди.
        Одно сожаление: ни осторожности, ни сговорчивости годы ей ни на йоту не прибавили. Она как была, так и оставалась воплощением пустынных смерчей, и огня в библиотечных лампадах, и ярких факелов. Изменчивая и неуловимая, она не умела не пылать.
        - Меня радует твоё беспокойство, мой возлюбленный друг, но оно излишне, - улыбнулась она мягко. - Я решила и не сверну.
        Даймоний бросил тревожный взгляд на солнце.
        - Моя госпожа, - сказал он. - Они придут.
        - О да, - хмыкнула она, окинув взглядом крыши храма, с которых они вдвоём созерцали рассвет, - несомненно, они придут. Я уже в ожидании этого момента.
        Иногда он не понимал её.
        - Они обвинили вас в колдовстве. Они придут уничтожить храмы богов, чтобы почтить своего. И нам не остановить это. Я мог бы задержать их, но…
        - Оставь, - она наконец-то повернулась к нему, улыбнулась одновременно грустно и светло, взяла его руку и запечатлела на ней поцелуй. - Мой возлюбленный друг, сердце мудрости, голос Порога. Всё предрешено волей, которая выше твоей или моей. Нам следует признать, что эту битву уже не выиграть. Я не позволю тебе рисковать ради несуществующего шанса. Здесь наша с тобой история заканчивается.
        - Но ей не обязательно! - даймоний взял её за плечи и заглянул в глаза. - Ей не обязательно прямо-таки заканчиваться, слышишь меня? Я всё ещё могу унести тебя отсюда.
        - И?
        - Я покажу тебе все царства мира. Этим промышляют мне подобные там и тут, в этом нет ничего нового. Неужели кто-то, столь же алкающий знаний, как ты, может отказаться?
        Она с улыбкой покачала головой.
        - Ты умеешь искушать, не так ли? Ты всегда знал, кому и что предложить. И в других случаях я бы приняла твоё предложение, ведь оно поистине остаётся неисчислимо щедрым…
        - Так что же останавливает? Мы…
        - Я чувствую, что эта история должна закончиться здесь. И сейчас. Я разделю судьбу этого Храма, Шаази.
        Даймоний усмехнулся, отстранился и снова заговорил спокойно и вежливо.
        - И вы верите, моя госпожа, что есть вещи, ради которых стоит умереть?
        - Если веришь в них? Несомненно.
        - Что же, значит, этому рассвету быть нашим последним.
        - Я говорила только о себе, мой друг. Не о тебе. Я ни за что на этом свете не заставлю тебя разделить эту участь со мной.
        - Не заставите? Возможно. Но не только у вас есть вещи, за которые вы готовы прекратить существование… Хотя раньше я и не думал, что подобное в принципе возможно. Но эта жизнь полна неожиданностей, не так ли?
        Она с усмешкой покачала головой.
        - В твоих устах это ценнее тысячи пылких признаний.
        - О, я не мог бы признаться в том, на что не способен по определению, моя госпожа.
        Она рассмеялась.
        - Не способен… Мне доводилось читать, что у воплощённых даймониев нет души, чувств и воли. И это утверждение всегда казалось абсурдным, глядя на тебя, мой драгоценный. Но из всего, что мне доводилось слышать от тебя и прочих, одному я верю безоговорочно: тебе дана только одна жизнь. Очень, почти бесконечно длинная, если верно ею распорядиться, но - всего лишь одна… В отличие от нас, людей. Ты сам рассказывал мне однажды: мы наделены сомнительным даром ходить по кругу, ошибаться и возрождаться, повторять одни и те же ошибки до тех пор, пока все фрагменты не встанут на место, до тех пор, пока каждый из нас не посмотрит в глаза себе самому и своей подлинной судьбе. Верно ли это?
        - Верно.
        - Верно… Значит, я надеюсь встретиться с тобой и разделить вечность на двоих в будущем, где наука рано или поздно победит глупость, где люди перестанут сжигать книги и храмы, где будут уважать чужое право на знания и чужую веру…
        - Это значит - никогда. Потому что, сколько бы времени ни прошло, люди всегда останутся людьми. Они будут сжигать книги и храмы, отрицать чужие права на знания и веру, выбирать глупость и суеверия вместо науки. Они не изменятся.
        - Увидим. В любом случае, даже если я не вспомню тебя, мой дражайший, знай, что моя душа ждёт твою. Никогда не сомневайся в этом. И в лучшие времена, дарованные богами, я смогу увидеть с тобой будущий мир и быть для тебя… как знать. Для вечного смертный едва ли может значить много. Однако, найди меня в любом случае. Можешь дать мне это?
        - Вне единого сомнения. Это я сделал бы безо всяких просьб с вашей стороны.
        - Вот и хорошо. Улетай теперь. Принимай форму ибиса, лети над морем и не оглядывайся. Тебе опасно оставаться в городе и даже пересекать стены: вне сомнений, они принесут с собой артефакты, способные пленить и уничтожить тебя. Говорят, они даже как-то сумели заполучить то самое кольцо…
        - Невозможно.
        - Как знать. Я не желаю проверять ценой твоего существования. Улетай и не медли. Они уже близко.
        - Простите, госпожа. Я не улечу без вас.
        Она прикрыла глаза и опустила голову.
        Она так делала всегда, когда ей нужно было принять неприятное решение, и он всё понял ещё до того, как она заговорила.
        В конечном итоге, он знал её душу, как если бы она была его.
        - Что же, я это предвидела. Но от всей души надеялась, что мы не закончим историю предательством. Однако… Шаази. Я не пользовалась этим правом с тех самых пор, как впервые призвала тебя, попросив рассказать о природе дождя. Я клялась, что никогда этим не воспользуюсь, потому что ценю свободу воли выше всего, чем может обладать разум. Однако… возможно, однажды мы с тобой поговорим о том, сколько на самом деле свободы воли даровано нам и где должна пролегать её граница. Сколько жизней нужно, чтобы отыскать ответы? И есть ли они? Но мы не будем говорить об этом теперь, когда всё очевидно… Услышь мой приказ, даймон. Услышь его… и повинуйся ему безоговорочно. Я, твоя хозяйка, велю тебе улетать.
        Он медленно повернулся к ней.
        - Это предательство, моя госпожа.
        - Бывают моменты, когда предать - единственный способ остаться верным. А теперь не заставляй меня повторять приказ ещё раз: мне ли не знать, что это причиняет тебе подобным боль. Улетай. И не оглядывайся.
        8

* * *
        - Услышь мой приказ, ангел, и повинуйся ему, - сказал я, получив в ответ полный ненависти взгляд.
        Вы никогда не задумывались о том, что жизнь порой бывает потрясающе ироничной сукой? Я вот задумываюсь каждый день, но особенно - в последнее время.
        Разумеется, мы должны были оказаться посреди Сахары. Где ещё, право слово? Ночь, контуры огромных масс песка, изморось - и мы двое, как будто единственные в этом мире теней, мёртвого лунного света и холода.
        И я вынужден был признать, что здесь и сейчас не готов смотреть на «Стандартное обличье номер 5».
        - Я приказываю тебе принять свою основную форму.
        Я догадывался, но всё равно почти вздрогнул, когда передо мной предстала смуглая черноглазая женщина лет тридцати с копной чёрных волос и роскошными крыльями.
        Сокол. Предсказуемо, что уж. И это лицо… тоже следовало ожидать.
        - Так вот ты какая, ангел, - протянул я, медленно обходя посланницу по кругу. - Выглядит не так безобидно, как стандартное обличье номер пять. Я бы сказал, мне досталась в подарок красивая игрушка.
        Она пренебрежительно скривила губы.
        - Паладины поймают тебя, демон. Они не оставят тебя в покое.
        - Ага, не оставят, - усмехнулся я. - Эти такие. Но знаешь, на фоне всего, что случилось сегодня, это даже не самое паршивое. Знаешь ли, на работе трудный выдался денёк.
        - Я должна тебе посочувствовать? Ты правда так считаешь?
        - Почему бы и не да? Я хочу, чтобы меня пожалели… Но к этому вопросу мы ещё вернёмся. Попозже. А пока у меня для тебя есть приказ, ангел. Повинуйся ему. Итак, ты должна отвечать мне правду и ничего кроме неё.
        - Ты путаешь меня с демоническим отродьем, - ответила она высокомерно, - мне не нужны дополнительные приказы, чтобы быть подлинной с собой и другими…
        - О, давай хоть между собой обойдёмся без пропаганды? Лучше отвечай на мои вопросы. Твой ранг, для начала?
        У, какой взгляд… Даже интересно, что именно она сделала бы со мной, если бы смогла.
        - Хранитель категории три.
        - Значит, защищаешь мир от козней тёмных сил? Иронично.
        - Что ироничного ты видишь в этом? Вещи вроде тех, что происходили в том освернённом храме, нужно останавливать.
        - Да-да, конечно. Кстати, очень хорошо, что ты заговорила про храм, потому что у меня вопрос: а как ты собиралась выбираться?
        - Прости?
        - Прощение - не моя стезя. Так что там с планом? Как ты собиралась выбираться с этой игрушкой на шее? До того, как тебя поймали, я всё примерно понимаю, но потом… На что ты рассчитывала? Как собиралась сбежать? Правду, ангел!
        Она бросила на меня холодный взгляд.
        - Никак.
        Собственно, этого я и боялся.
        - В смысле - никак?
        - На пути к торжеству справедливости возможны жертвы. Это нормально. И иногда размен фигур равноценен. Тебе не понять, конечно, но есть на это свете вещи…
        - Ты права. Мне не понять.
        Я хотел её отпустить. Вот хотел, правда. Крылатым не идёт на пользу клетка, мне ли не знать, но…
        - Но у меня для тебя плохая новость, ангел: ты теперь принадлежишь мне. На ближайшую обозримую вечность. И я запрещаю тебе умирать без моего разрешения! Запомни и при желании запиши: от меня ты не отделаешься так просто.
        Она холодно усмехнулась.
        - Могу примерно представить, что ты хочешь сделать со мной. Я готова. Тебе не сломать меня.
        Я закатил глаза.
        - Мне что, рассматривать это, как приглашение? И у меня две ремарки. Во-первых, нет, ты и близко не представляешь, что я хочу сделать с тобой.
        - О, я видела на этом мире достаточно мерзостей…
        - И что я думаю по этому поводу, ты даже не можешь представить. Полагаю, ты бы удивилась. Но знаешь что? Я в любом случае видел больше.
        - Вот в это верю.
        - Хоть что-то, - протянул я, медленно обходя её по кругу. - Поверь, ты глубоко ошибаешься: сломать можно любого. Были бы время, информация и фантазия. Как бы тебе понравилось, например, если я отрежу твои роскошные крылья?
        Сказав это, я не удержался и провёл по основанию соколиного крыла - легко, кончиками пальцев, ловя отголоски невольной дрожи.
        Знаю, милая, что страшно. Но, в конечном итоге, это я здесь плохой парень. Надо же соответствовать?
        - Так что, очень ли тебе хочется проверять, смогу ли я сломать тебя? Или обойдёмся без таких крайностей?
        Она помолчала. Я наблюдал, как поблескивает лунный свет на роскошных крыльях.
        - Чего ты хочешь? - спросила она в итоге. - Это такая игра?
        - В том числе - да. И не знаю, как ты, а я собираюсь ею насладиться. Но это обсудим потом, а пока что вернёмся к тому, что я хочу от тебя. Итак, по многим причинам - и в том числе из-за твоей красивой оперенной задницы - я оказался в горе проблем. И эта гора опасно шатается, так что мне не помешает ангел-хранитель.
        Она повернулась так стремительно, что острые перья заставили песок взметнуться вверх.
        - Ты хочешь, чтобы я была твоим ангелом-хранителем? Твоим?
        - Да. И незачем так кричать.
        - Но ты… демон?
        - И что? Разве ангелы-хранители не принимают своих подопечных такими, какие они есть, без сомнений?
        - Ты не мой подопечный!
        - Но могу им стать. Я приказываю тебе быть моим ангелом-хранителем. Теперь ты будешь принадлежать только мне, спасать меня, заботиться обо мне… И принадлежать только мне.
        В первый раз за всю вечность, мне одному. Разве возможно на этом свете большее искушение?
        - Ну так что, - сказал я, - ставишь печать Хранителя или как?
        Она прищурилась, внимательно рассматривая меня. Я примерно представлял весы, на которых зависло это решение.
        Понятное дело, ей не хочется быть хранителем кого-то вроде меня. Собственно, я бы тоже не хотел, полюбовавшись на культистов и их очаровательные перфомансы. Но также она не могла не знать, что у Хранителя намного больше свободы, чем у раба. Хранитель может сказать своему подопечному «нет», если считает это для него благом. В теории он всегда должен печься о подопечном, но, как в случае с демоническими контрактами, при наличии мозгов и опыта это можно перекрутить как угодно. Встречал я и демонов, которые носились со своими контрагентами, как курица с яйцом, и ангелов, которые под «резонами высшего добра» превращали жизнь своих подопечных в аналог мифического Ада. В этом смысле неспособность вредить напрямую мало что меняла.
        И да, как я и предполагал, ангел в итоге приняла верное решение.
        - Я стану твоим Хранителем.
        Я не сдержал широкой торжествующей улыбки.
        - Значит, сделка, ангел?
        - Ангелы не заключают сделок.
        - Полагаю, мы только что опровергли это утверждение. Итак…
        - Итак, - она коснулась ладонью там, где время от времени билось моё сердце. Я тут же остановил его, чтобы оно не рванулось вскачь. - Ну здравствуй, мой подопечный.
        Печать заскользила по коже. Светлая сила обжигала, но и вполовину не так сильно, как могла бы - сладкая боль, самое то для нас с ней.
        - Отлично, - сказал я. - А теперь - на моё правое плечо, будь добра. Или где вам там по регламенту положено сидеть?
        У, как глаза вытаращила. Ну что, разве я не внезапный?
        - Это что, шутка такая?
        - Да почему сразу шутка? Хочу себе ангела на правое плечо, всё как положено.
        - И как ты себе это представляешь?
        - Да брось! Вы по природе не особенно-то и отличаетесь от нас, если разобраться. И в плане превращений тоже. Никто не удивится, если я возьму с собой одного из своих ребят…
        - Ребят?
        - Городских голубей. Ну, знаешь, такие мерзкие вредители, которые гадят на статуи и разносят болезни? Вот они, некоторым образом, мои друзья. И я частенько беру с собой кого-то из них.
        - Я не умею превращаться в голубя.
        - А что так? Я думал, тебе по должности положено. Оливковые ветки таскать и всё такое…
        Нет, меня определённо восхищает это выражение яростного возмущения на её лице. Смотрел бы и смотрел!
        - Я предпочитаю другую летучую форму.
        - Дай угадаю: сокол, да? Но, уж извини, соколы мне не положены. А вот голуби - в самый раз.
        Она зыркнула на меня очень выразительно - и очаровательным, чуть нахохленным гоубем устроилась на моём правом плече.
        - Клюв получился островат, - заметил я небрежно, - а так очень даже ничего. Ну что, пошли играть в детективов? Нам предстоит встреча с чёрными торговцами. И не знаю, как ты, а я уже предвкушаю.
        9

* * *
        Ростовщик - личность некоторым образом хрестоматийная.
        Ну, если допустить, что к тварям вроде него применимо слово «личность». Тут я, если честно, теряюсь в формулировках.
        Помнится, где-то на пути из варяг в греки, между Новгородом и Киевом, мои спутники окончательно решили, что бояться меня не надо, и вообще пить с «чортом поганим» - не худшая из возможных идей, если сравнивать со скукой корабельной рутины. И уж сколь я не способен напиться физически, а всё равно в итоге этим красавцам удалось меня споить. До сих пор вспоминаю живописное выражение на лице моей хозяйки, когда она увидела агрегатное состояние своего духа-помощника… Ладно, это вообще-то не так важно.
        Важно то, что, основательно надравшись, мы с купцами принялись рассказывать друг другу сказки. Как мы до такого дошли, просто не спрашивайте, но вынужден признать - от процесса я получал искреннее наслаждение. Эта часть мира была новой для меня, что отдавало привкусом хмеля, мёда, скошенной травы, речной воды и экзотики. Да и местные, надо признать, любили и умели рассказывать сказки, многие из которых я хорошо помню по сей день. Но в данном случае мне очень ярко вспоминается определение «диво дивное, чудо чудное» и «то, не знаю что».
        В сумме они характеризовали сущность Ростовщика просто идеально.
        Он выглядел, как заплесневелый пенёк - как минимум, большую часть времени. Иногда, однако, Ростовщик хотел покрасоваться и превращался в хмурого гнома с острющими зубами. Или говорящий гриб. Когда же сей чудный кадр пребывал в плохом настроении, он обращался лужей слизи. Или горой дерьма, что характерно, говорящей и весьма вычурно ругающейся.
        Думаю, создатели смайликов были бы в восторге от этой картины… Ну, если бы у них был с собой противогаз. И защитный костюм - потому что вышеупомянутая гора дерьма, ко всем прочим достоинствам вдобавок, ещё и очень метко плевалась.
        При этом, чем был Ростовщик на самом деле - это вопрос интересный, из разряда философских. Я вот лично не в курсе, хотя в теории способен различать сущности большинства живых, мёртвых и потенциально существующих, заглядывать сквозь маски, разгадывать загадки и бла-бла-бла. Но с Ростовщиком такая шутка не проходила. Он с равной долей вероятности мог оказаться эксцентричным языческим божеством, предприимчивым лешим, чьей-то иллюзией или даже одним из нас - всё было скрыто.
        Одного у Ростовщика было не отнять, кем бы он там ни был: в его лавке, затерянной на границе мёртвого мира, в котором война, положившая конец всем войнам, всё же состоялась, можно было купить… ну, быть может, не совсем уж всё. Но очень, очень многое.
        Сама по себе лавка тоже не была лавкой в прямом смысле этого слова. Это больше напоминало бесконечный лабиринт полок, стеллажей и закрытых дверей. Если некто непосвящённый попадал сюда, то имел все шансы блуждать тут до скончания веков. Я сам то и дело находил тут скелеты таких вот потеряшек, причём не только антропоморфные.
        «Что это за место?» - спросила ангел мысленно.
        Я не сдержал улыбки.
        «Та самая знаменитая связь между хранителем и подопечным?»
        «А то. Так где мы?»
        «Одна из межмировых клоак, где все всё продают и покупают.»
        «Сборище демонов?» - уточнила она пренебрежительно.
        «Да почему сразу демонов-то? - хмыкнул я. - Тут много кого можно встретить, из разных традиций. Ангелов тоже. О, а вон и один из них, кстати! Надо же, старый знакомый…» - старая проблема, я бы сказал.
        «Варифиэль,» - пробормотала она.
        Да ладно. Быть не может.
        «Ты знаешь его?»
        «Он мой наставник. Некоторым образом.»
        Дерьмо.
        О, дерьмо.
        «Спрячься. Он не должен тебя узнать. Это приказ.»
        «Если он нападёт на тебя, я буду обязана вмешаться.»
        «Он не нападёт.»
        «Мой наставник ненавидит таких, как ты…»
        «Он не нападёт. Просто поверь.»
        - Ну здравствуй, - сказал я вслух старине Вафу. - Сколько лет, сколько зим, не так ли?
        - Шааз, - хохотнул Варифиэль, и его железные перья вспороли воздух, как клинки, - какая неприятная встреча! Когда мы там пересекались в последний раз? Веке в семнадцатом, во время той пражской заварушки?
        - О да, - улыбнулся я холодно. - Я до сих пор так и не понял, чем вам так не угодила вся эта история вокруг каких-то звёзд.
        Варифиэль усмехнулся и начал медленно обходить меня по кругу. Я с трудом сумел удержаться на месте: кому, как не мне, знать, на что способны эти стальные перья.
        - Тебе не понять таких вещей, Шаази, - сказал он насмешливо. - Ты всего лишь глупый демон, дарующий знания и печали, таскающий на плечах своих мерзких паразитов. Это один из тех, пражских? До сих пор не даёшь несчастным птицам умереть? Ты - воплощение жестокости и скверны, Шаази.
        - Ага, точно. Но ты проиграл тогда, - оскалился я. - Новая астрономия была написана, люди летают к звёздам. И знаешь что? Твоя перекошенная рожа того стоила.
        В его глазах загорелось пламя самой настоящей ярости.
        - Твоя тоже, - парировал он. - Как ты, ещё не нашёл своего колдуна? Скажу тебе по секрету, Шаази: он умер окончательно. Ты больше не увидишь эту душу. Никогда.
        Я позволил себе отчётливо скрипнуть клыками.
        Не может быть.
        В смысле… Этого же не может быть, правда? Ваф скотина, конечно. Но как бы он мог это провернуть?
        Нет, не может быть. Но факты…
        - Брось, - холодно улыбнулся я. - Ты можешь и дальше притворяться, Ваф, если так сильно хочется. Но нам обоим прекрасно известно, что тебе и близко не положено знать что-то о круге перерождений. Мы с тобой оба из одного песка вышли, одним кольцом связаны и одним, так сказать, миром мазаны. Просто ты выбрал других хозяев. Можешь сколько угодно лизать задницу всем вышестоящим херувимам, но сути это не изменит: как был, так и остался дуболомом на побегушках, подчищающим за многокрылыми грязь. Нравится, а? Хотя, что это я. Ты-то всегда любил эту работу.
        Ангельский клинок свистнул в воздухе и задрожал в волоске от моего горла. Я слегка развернулся, чтобы голубя точно не задело, и рассмеялся.
        - Да брось, мой старый друг, не дурачься. Правила этого дома помним мы оба.
        Ваф выдохнул сквозь зубы пару слов на арамейском, но клинок медленно отодвинулся от моей шеи.
        Я понимал, что ещё не всё: это отчётливо читалось в его глазах, полных ярости. Праведной, как минимум, если по официальной версии.
        Но по факту, если честно, дело обстояло проще и сложнее одновременно. Ваф выполнял работу, которой брезговали более вменяемые ангелы, и за это его начальство закрывало глаза на процент праведности в данном конкретном гневе. Мне ли не знать: уж от чего от чего, а от возможности карать грешников Ваф глубоко кайфовал. И в разного рода наказаниях более чем знал толк.
        Вот и сейчас сей подарок небес наклонился ко мне так близко, что со стороны это могли бы посчитать пародией на поцелуй. Навевает воспоминания, что уж… Знатно мы тогда в Вавилоне повеселились.
        Но теперь, конечно, всё иначе. Острее. Тогда мы просто друг друга терпеть не могли, но теперь… теперь между нами бьётся настоявшаяся, настоящая ненависть.
        И если раньше я считал Вафа скорее раздражающей тупой тварью, то прямо сейчас наша ненависть уже точно совершенно взаимна.
        - Можешь мне не верить, - прошептал Варифиэль почти что интимно, доверительно, как старому другу, - но я говорю тебе правду: последняя жизнь твоей обожаемой души закончилась сегодня. Я несу тебе благую весть: она искупила свои нечестивые грехи, если тебе интересно знать, и теперь навеки очищена. И она не вернётся к тебе. Ни в одном из обличий, ни в твари земной, ни в цветке, ни в птице… Никогда.
        Я не заметил, как выпустил когти, и сам едва не вздрогнул от того, как они заскрипели по стене. Можно не сомневаться, что стандартное обличье демона-менеджера поплыло, и сквозь него проступил птичий череп.
        Ваф торжествующе ухмыльнулся и отступил назад.
        - Хорошего вечера, Шааз. Я в ближайшее время даже не буду искать тебя, чтобы убить: хочу, чтобы ты сполна насладился… благой вестью.
        И, сверкнув напоследок стальными отблесками на крыльях, он ушёл прочь, оставив меня в состоянии практически полуразобраном.
        Он это подстроил.
        Не знаю, как, но он это сделал. Факт.
        В нашей совместной биографии присутствовали разные эпизоды: он сжёг мою женскую ипостась на костре, перебил мне позвоночник крылом, пытался меня окончательно уничтожить хренову тучу раз… Но теперь он присвоил, а потом почти убил ту, что сидит сейчас птицей на моём плече.
        И вот этого я ему никогда не прощу.
        10

* * *
        «Шаази?»
        Я слегка вздрогнул, выныривая из мыслей, и поспешно разжал пальцы, отпуская голубиные перья.
        Но - не «демон», а по имени. Уже прогресс.
        «Прости. Твой шеф - та ещё очаровашка. Я слишком сильно сжал?»
        «Ты, может, забыл, но я всё ещё боевой ангел, - заметила она чуть раздражённо. - Чтобы навредить мне, тебе понадобится чуть больше, чем сжать меня. Но… не хочешь объяснить, что именно между вами произошло?»
        «Нет, не особенно.»
        «Точно? - у, какой голосок вкрадчивый! Ей бы с таким в наш отдел. - Потому что я - твой Хранитель, если ты не забыл. Нам положено знать больше о подопечных, чтобы качественно их защищать.»
        «Ты вроде была не в восторге от своей должности.»
        «Это не значит, что я не планирую хорошо выполнить свою работу.»
        «Да ладно! Признай, что тебе просто любопытно.»
        «Что же - да, мне любопытно. Я довольно рядовой ангел и не допущена ко многим тайнам. В аналогиях на нынешний человеческий мир меня можно бы было назвать, наверное, младшим следователем по делам об оккультных убийствах.»
        Вот это интересно, кстати.
        «То есть, ты работала среди следопытов Вафа?»
        «Да. Помогала паладинам и прочим нашим человеческим представителям охотиться на совсем уж зарвавшихся поклонников тебе подобных.»
        «Вроде тех культистов?»
        «Ну, более или менее. Так что, расскажешь? Не думай, что тебе удастся так легко сбить меня с мысли. Что произошло между тобой и Варифиэлем?»
        «Да ничего такого уж прямо особенного. Мы с ним впервые встретились во времена царя Печати. Я был одним из рабов его перстня. Если ты понимаешь, о чём я.»
        «Так ты - один из тех?»
        «Ну, если ты подразумеваешь „один из семидесяти двух“, то да. Прошу любить и жаловать, маркиз Шаази. Но учти, что весь этот пафос придумали в Средневековье. Тогда вообще любили всякое подобное. Но раньше, в эпоху Кольца, об этом всём ещё не было речи. Мы не имели титулов. Мы были даже не демоны, не зло… Ну, просто - мы.»
        Она немного помолчала, нахохлившись. Я шёл по коридору, пытаясь представить, о чём именно она может думать.
        «Неужели Варифиэль тоже?..»
        Я даже фыркнул.
        «Это Ваф-то? Окстись! Уж его никогда не надо было связывать волей всяких там побрякушек, чтобы втянуть во всю эту заварушку. Даже когда он был ещё человеком…»
        «Он был человеком?»
        «Когда мы встретились в первый раз? Да. И мы уже тогда были не в восторге друг от друга. А потом Ваф ещё и заключил контракт с кем-то из ваших высших. Я не про Древних, если что, и не про всякие там шестикрылые глаза и кольца - так высоко он отродясь не летал. Да и такие ребята его бы и слушать не стали, а просто на месте испепелили, разок на душу глянув - там всегда всё было понятно… Но кто-то рангом пониже, из добивающих драконов или благословляющих войска в путь на благородные убийства неправедных, там точно отметился.»
        «Во-первых, ты утрируешь. Во-вторых, ангелы не заключают сделок.»
        «Во-первых, я демон, и мне по должности положено не любить ангелов. Во-вторых, это демагогия. Если ты что-то не называешь сделкой, а называешь каким-то другим образом, суть явления от этого не изменится. И кстати, о не-сделках: а сама-то ты как стала ангелом?»
        Я постарался не подать виду, насколько сильно меня тревожил ответ на этот вопрос.
        Тут надо объяснить, пожалуй, что ангельская братия, как и демоническая, весьма неоднородна. В классификациях путаются не только люди, которые пытаются нас изучать, но и мы сами. Существует огромное количество разных путей, которыми ряды, так сказать, противоборствующих команд можно пополнить. И, вопреки мифам, далеко не всегда это включает в себя всякие там падения с небес, начало творения и прочие интересности. Эта история, которая в искажённом виде известна людям и была разным образом пересказана в разных верованиях, касается только Древних и их сложных, запутанных взаимоотношений с Мастером нашей сетки вероятностей. К слову, мне доводилось слышать, что в соседних отражениях подобная история тоже имела место, хотя и в другой форме.
        Кто бы там что ни думал по этому поводу, но Древних, то есть детей звёзд, старинных богов и прочих великих, которые участвовали напрямую в тех разборках и имели отношение к началу всей этой истории, не так уж и много. И они от так называемых земных дел настолько далеки, насколько только могут быть. Одного нашего Шефа вспомнить, который как тот суслик: все про него говорят, но никто в глаза не видел…
        Впрочем, не поймите превратно, я предпочту и дальше оставаться по поводу него в счастливом неведении. У таких, как я, встреча с Шефом вообще, в отличие от любви, действительно бывает в жизни только раз.
        Я просто веду к тому, что сами Древние - ребята во всех смыслах крайне масштабные, которым по большому счёту на человеческие заморочки более-менее наплевать. Как и на наши локальные разборки бобра с козлом. Нет, Древние могут время от времени вмешаться ради развлечения, но не более того. Для существ вроде них концепции добра и зла актуальны примерно в той же степени, как для синего кита муравьиная анатомия. И разгребать наши, так сказать, конюшни, день ото дня гоняясь за сомнительного качества душонками и проталкивая интересы своей стороны… таким идиотизмом никто из Древних в жизни заниматься не станет. Как минимум, на постоянной основе.
        У Древних, если уж на то пошло, в конечном итоге нет сторон как таковых.
        Есть ещё, конечно, всякое там старшие менеджеры, вроде нашего управляющего. Эти уже специально для разборок бобра с козлом созданы, а потому ими крайне озабочены. В целом. Однако, их не так много. И форму они зачастую имеют такую, что носиться по свету и самостоятельно заниматься пропагандой у них никак не получится.
        Для того и нужны мы, рядовые сущи.
        И на нашем уровне бобриная и козлиная армии пополняются самыми различными способами. Тут тебе и перерождённые языческие божки нижнего уровня, и воплощённые духи слабеньких природных явлений, и даже овеществлённые эмоции или иллюзии…
        А ещё, конечно же, люди.
        Разумеется, нельзя сказать, что любой рандомный господин Даздрадупий с улицы может, подавившись хот-догом, стать ангелом или демоном. Для такого повышения (или понижения, уж как посмотреть) должно многое сложиться - на кругу перерождений, в личном Предназначении, в суммарном весе прожитых жизней, в качественном уровне души… Но ещё, конечно, нужно волеизъявление.
        И вот тут я, признаться, не понимаю.
        Зачем, во имя всего проклятого, этой душе могло понадобиться становиться ангелом? Да ещё и одним из Варифиэлевых! Просто зачем?
        Ангел не спешила разрешить мои сомнения. Она молчала какое-то время, показавшееся мне вечностью.
        «Я не помню подробностей, - ответила она в итоге задумчиво. - Не знаю, известно ли тебе это, но перерождённые боевые ангелы далеко не сразу вспоминают свои прошлые жизни. Они приносят в жертву в том числе свои воспоминания, чтобы защитить мир от зла. Ещё при жизни они возносят соответствующие молитвы…»
        «И предполагается, что ты очень хотела что-то защитить?»
        «Видимо. И это предполагает, что в прошлом воплощении я была человеком.»
        Я машинально кивнул.
        За всё это длинное время она лишь один раз воплощалась в животном (а точнее, внезапно даже растительном) обличье, и было это очень давно. Все остальные перерождения её души были вполне человеческими.
        «Также предполагается, что я очень хотела кого-то защитить от зла. Хотела настолько, что была услышана. И оказалось это чувство достаточно чистым для того, чтобы свет верхних облаков не сжёг меня.»
        Я хмуро смотрел на мелькающие перед глазами одинаковые коридоры.
        Это объяснение, уж простите за тавтологию, мало что объясняло. Если честно, у меня только появилось ещё больше вопросов.
        Её последним воплощением был колдун-астроном, призвавший меня ради знаний. Между нами установился забавный сорт дружбы-вражды, которым я искренне наслаждался. Иногда мне хотелось склонить чашу в сторону именно дружбы, но…
        Игра тогда шла серьёзная, многое висело на волоске, и я постоянно ловил отсветы стальных крыльев Вафа на коньках фигурных пражских крыш, чувствовал, как подрагивает земля от поступи големов, знал, сколько охотников за демонами бродит по округе. В этих обстоятельствах я не хотел давать своему хозяину повод привязаться ко мне больше необходимого. Чтобы ему не пришло в голову, например, сунуть голову между опасностью и мной, умереть ради меня…
        Как в предпоследнем воплощении.
        И вот теперь я гадал: когда он успел уладить все формальности? И, главное, зачем? Что он хотел защитить настолько, что согласился на сделку с ангелом? Да ещё и, прости Шеф, с Варифаэлем? Уж о чём о чём, а уж о степени скотства данного конкретного ангела ему было прекрасно известно! Если так хотелось стать пернатым недоразумением в следующей жизни, мог просто сказать мне. Вслух я этого в жизни не признаю, но среди ангельской братии полно нормальных, даже местами приятных ребят. Я бы без проблем свёл с кем-то из них, запросил бы пару услуг, чтобы мою душу устроили получше… Ну вы не маленькие, сами понимаете, как это работает. Мы, может, и исконные враги, но со многими я ещё со времён Иерусалима знаком. А некоторым ещё и пару-тройку раз спасал пернатую задницу.
        В общем, я понимал, что ничего не понимаю. И этот факт откровенно не радовал.
        «Почему Варифиэль не попытался убить тебя?» - прервала ангел мои размышления.
        «Что, тебя это так расстроило?» - уточнил я с издёвкой. Но её не так уж просто было сбить с толку.
        «Дело не в моих эмоциях, - ответила она спокойно. - Просто я неплохо знаю, на что он способен. Он иногда бывает очень… прямолинеен в вопросах истребления скверны. Но почему же он не напал на тебя? У тебя не было бы шансов.»
        «Эй! - а вот это было обидно. - Я знаешь сколько раз это крылатое чудовище на поворотах обходил?»
        «Ты подразумеваешь, что одерживал верх в комплексном противостоянии, построенном на хитрости, стратегии и дистанционной магии? Или побеждал его на коротких дистанциях и в замкнутом пространстве, где невозможно даже укрыться от стальных перьев? Уж прости, но в последнем я здорово сомневаюсь.»
        Ладно, туше.
        Да, в этом узком коридоре у меня против Вафа и правда было бы немного шансов, реши он всерьёз напасть. Но…
        «У Ростовщика штуки такого рода строго запрещены. Как и любая политика.»
        «Политика?»
        «Ангельски-демонические разборки.»
        Она возмущённо вскинулась.
        «Но это ведь не политика! Это борьба добра и зла!»
        Я только фыркнул.
        «Ага, точно. Я постоянно путаюсь в формулировках на этот счёт, знаешь? Но тенденция просматривается: когда добру со злом приходит в голову побороться в лавке Ростовщика, он выкидывает их поганой метлой. Ещё и плюёт вдогонку, чтобы было совсем доходчиво. Он в зло и добро не верит.»
        «А во что верит?»
        «В прибыль, я думаю. Весьма здравая и помогающая выживать позиция.»
        «Я бы назвала её трусостью.»
        «Ни секунды насчёт тебя не сомневаюсь.»
        Именно потому, несмотря на все мои усилия, ты всегда умирала так рано.
        Но не в этот раз.
        В этот раз всё будет иначе.
        11

* * *
        «О Небо! Что это?»
        «А, знакомься. Это и есть он, Ростовщик! И, что характерно, даже не в самом плохом настроении, так что нам повезло.»
        Ростовщик и впрямь пребывал в хорошем расположении духа: он стоял за прилавком в облике ворчливого уродливого гриба. Даже с некоторыми признаками антропоморфности, что можно считать вообще огромной удачей.
        «Он выглядит ужасно!» - не смогла смолчать ангел.
        «По стандартам Ростовщика? Не, это он ещё красавец. И даже обоняние блокировать не надо. Повезло, короче.»
        - Ходят тут всякие, - бормотал Ростовщик, активно копаясь в ящичках, - ни минуты покоя, ни минуты!
        - Зато хорошо для бизнеса, - заметил я вкрадчиво. - Здравствуй, Ростовщик.
        - Если и здравствую, то не вашими молитвами! - отрезал гриб. - Тебе-то хоть чего надо, птичка помойная? Давай уже, излагай быстрее!
        - Информация.
        - Ну конечно, зачем бы ты ещё припёрся, голубь… телись уже: какого рода информация?
        - Всё, что ты можешь рассказать мне о гибели демона по имени Айм. Сплетни, слухи, оружие, которым он был убит, имя убийцы, содержание ваших последних бесед - всё сгодится.
        Ростовщик отвлёкся от своих невнятных копошений и посмотрел на меня. Всеми семью разномастными глазами. Те глаза, которые торчали из облепивших стены грибниц, тоже медленно повернулись в мою сторону.
        - Вон оно как, - протянул Ростовщик задумчиво. - Значит, ты тоже решил поучаствовать в этой игре? Ну допустим. Что же ты мне предложишь в обмен на информацию?
        Я широко улыбался Ростовщику, но в голове моей стремительным галопом проносились мысли.
        Поучаствовать в игре… Что он пытается этим сказать? Не верю, что смерть рядового демона может сама по себе быть из ряда вон выходящим событием. То есть да, Айм, конечно, не какой-нибудь бес алкоголизма, а один из семидесяти двух, как и я. Но это значит не так уж много. Во-первых, мы с ним личности не особенно попсовые, наши имена никто, кроме совсем уж увлечённых демонологов и прочих задротов, вовсе не помнит. Во-вторых, не то чтобы на нас свет клином сошёлся; демонических гримуаров на свете полным-полно, и помимо нас существует ещё приличное количество духов примерно того же возраста и уровня силы. Так что нас не назвать незаменимыми и офигенно ценными.
        Далее. Можно, конечно, предположить, что речь идёт о контракте на благословенного… Но тут у меня тоже концы с концами не сходятся. То есть не поймите неверно, штука без сомнений ценная, не поспорить. Но уж точно не настолько, чтобы этим сам Ростовщик интересовался в такой степени. Тогда - что я упускаю?
        - А что ты хочешь?
        Ростовщик закряхтел.
        - Ну, дай подумать… Интересная у тебя птичка нынче. Интереснее, чем обычно. Может, подаришь?
        - Нет, - ответил я, холодно и резко. Даже клыки показал. И на шаг отступил от Ростовщика - чисто инстинктивно. Чтобы точно успеть, если что.
        Непрофессионально, конечно, вот так вот показывать свои эмоции. Но я ещё, можно сказать, от встречи с Вафом не отошёл. Какой с меня спрос?
        - О как, - протянул Ростовщик. - А может, передумаешь? Я тебе фору дам…
        - Не нуждаюсь, - от моего голоса ближайшая грибница покрылась инеем.
        - О, - хохотнул ростовщик, - Любопытно… А ты точно знаешь, что именно нынче на кону, Шаази?
        - И что же? - не то чтобы на этом свете существовало хоть что-то, что могло заставить меня передумать. Но Ростовщику об этом знать не обязательно.
        Он, приняв мой вопрос за начало торга, удовлетворённо закряхтел.
        - А вот тут всё очень интересно, Шаази. Потому что в воздухе носятся интересные слухи. Говорят, то самое Кольцо снова объявилось. И Айм знал, где его искать.
        А вот тут я, признаться, чуть человеческую форму не потерял от шока.
        То самое Кольцо… Тем самым для нас может быть лишь одно.
        Я, признаться, чуть человеческую форму не потерял от шока.
        То самое Кольцо… Но этого же не может быть, правда?
        Если это правда… Тогда…
        Звучит, конечно, будто бред. Горячечный притом.
        Однако Ростовщик никогда не относился к числу тех, кто нечестно ведёт дела. Да, он всегда исходил из резонов выгоды и только из них. Если ты чего-то там недопонял, не увидел двойное дно в контракте, поспешил с решением и всё вот это вот - тогда сам дурак. Но вот откровенной лжи в делах за Ростовщиком никогда не наблюдалось, что факт, то факт. В противном случае его лавка так бы не процветала.
        А это, в свою очередь, значит, что возвращение Кольца - не просто плод больного воображения, а концепция, имеющая под собой какую-никакую основу. И вот это уже…
        Даже слов правильных не могу подобрать, чтобы описать.
        Полагаю, уж про Кольцо(точнее, перстень-печатку) вы и сами всё прекрасно знаете. Но на случай, если в вашем отражении мира эта история не имела места ни в какой форме, могу дать некоторые ориентиры.
        Некогда жил один царь. Был он одновременно благословенным человеком, подлинным творцом, интересной личностью и очень могущественным колдуном, что даёт в сумме очень потрясающее, но и очень опасное сочетание. Он совершил много великих деяний - и наворотил кучу роковіх ошибок… Впрочем, одно невозможно без другого, да и не слишком сейчас это важно.
        Играет роль другое: однажды во славу своего божества этот царь решил построить самый величественный из храмов. Причём не своими руками, а с помощью духов, которые противостоят его пониманию божественного. Он полагал, что это было бы величайшей победой - и тут, конечно, никто не смог бы с ним спорить.
        Я уж точно нет.
        Как вы понимаете, я был одним из этих духов. Теперь странно вспоминать, каким я был до Кольца… Безымянный, а потому бескрайне-свободный, игривый, как любой ветер, я летал над нильской долиной и творил разные дела. Они не были плохими или хорошими, просто веселыми. Иногда я обретал материальную форму и болтал с людьми: они казались жалкими и нелепыми, а всё же интересными обезьянками. Я принимал облик ибиса, чтобы пообщаться с ними, и рисовал клювом по болотной глине знаки, которые позже станут письменами.
        Это было благословенное время.
        Но потом, как вы сами прекрасно знаете, всё начало меняться.
        Наступили довольно сложные дни для существ вроде меня. На небесах и в Безднах стало неспокойно, сама основа мироздания дрожала, как в лихорадке, и все мы предчувствовали приход новых богов, нового, ограниченного, чёрно-белого мира, который будет не для нас, а для людей.
        Всё, что могли (даже должны были) сделать мы - выбрать сторону.
        Вообще-то предполагалось, что для ребят вроде меня итог более-менее предрешён. Крылатый гений воздуха, что время от времени уже приносил людям знания и вести - я идеально подходил для роли посланника новых небес. Мне было бы достаточно просто поклониться престолам и поклясться в верности, чтобы стать частью ангельской братии.
        Вопрос был только в том, что я совершенно не хотел этого делать.
        Новый чёрно-белый мир пугал меня, он вызывал отвращение и недоумение. Я не понимал (впрочем, даже сейчас не понимаю), какой может быть смысл в полёте, если ты не свободен, если ты просто почтальон у кого-то на побегушках. Да и в том, чтобы сводить все цвета мира только к белому и чёрному, я видел крайне мало смысла.
        Так что я решил летать, пока есть шанс, и существовать, быть может, не так уж долго, но - свободным. И даже теперь, прекрасно зная, к чему это всё приведёт, я не изменил бы своего решения. Оглядываясь назад, свобода для меня всегда была единственной причиной, единственной высшей целью и единственным аргументом. Она стоила всего…
        Или, быть может, почти всего?.. Есть же ещё столько всякого, не чёрно-белого, но полного красок. Того, ради чего я тоже готов на всё.
        Знания. Искусство. Слова. Секреты.
        И она, конечно. Птица на моём плече. Куда же, право, без неё?
        С другой стороны, тут нет никакого противоречия. Все перечисленные составляющие успели стать частью моей свободы, её неизменными атрибутами. Потому что, если бы у меня был выбор, именно им я принадлежал бы безвозвратно.
        Хотя это всё вообще не важно.
        Это даже глупо с моей стороны, раз за разом попадать в ловушку самокопания. В какой-то мере мной же самим расставленную, кстати. А вы вот знали, что самокопание - один из самых любимых моих инструментов при работе с клиентами? Более того, практически моё изобретение? То есть, не принимайте за манию величия: не только моё. Но, думаю, я был одним из первых, кто посмотрел на человека из отражения в воде и спросил: «Кто ты?»
        С этого вопроса очень многое началось. В том числе - мой голос на краю сознания, тихо задающий вопросы, со временем превращающиеся либо в великие деяния, либо в навязчивые мысли… И в то и в другое, в общем-то.
        Но сам факт: я отвлёкся от темы.
        То есть, от Кольца.
        Я был свободным духом, и вполне смирился с мыслью, что растворюсь в небытие таковым. Но меня погубило (или спасло, тут уж как посмотреть) моё непонимание природы нового мира в сочетании с неуемным любопытством. Ну вы догадываетесь? Нет?
        Разумеется, дело в именах.
        Любой, кто хоть немного знаком с подлинной магией, не может не понимать силу именований. Назовись и назови - с этого, в принципе, всегда и всё начинается. И пусть со временем люди совершенно обесценили слова, эта часть правды про магию осталась неизменной и незыблемой.
        Хотя, как ни странно, возраст этой правды равен возрасту Кольца.
        До Кольца магия не имела отношения к именам. И к сделкам, к слову, тоже.
        «Я тебе поклонюсь и я тебе покорюсь» - вот что говорили люди тогда существам вроде меня. Ну, или: «Пройдя по грани между светом и тенью, я не испугаюсь тебя. Я встречу тебя с открытыми глазами и открытым сердцем, потому что тьма и есть ты». Последнее, конечно, редко, но тоже случалось. Если речь шла о прирождённых жрецах и шаманах, бесстрашных и, по современным меркам, совершенно сумасшедших.
        В те времена люди были просителями. Они не задавали тон, не навязывали своих правил. Просто были нашими - порой игрушками, порой жертвами, порой подопечными, порой друзьями.
        Последнее редко, конечно. Но, слышал я, всё же случалось.
        У меня тоже было пару… не то чтобы прямо друзей, но приятелей точно. Люди одарённые, склонные интересно обходиться со словами, достаточно смелые, чтобы не бояться меня, достаточно забавные, чтобы веселить - такие всегда нравились мне. Ещё даже до… Александрии.
        Один из этих человеческих приятелей, писец и поэт, дал мне имя. Не с каким-то злым умыслом, просто для удобства. Тогда я отнёсся к этой человеческой блажи философски, потому что даже вообразить не мог, чем она для меня в итоге обернётся. Мне даже где-то понравилась эта идея; я сам стал представляться этим именем. То есть, как вы понимаете, шагнул в ловушку. С широко открытыми глазами.
        Что взять с идиота.
        Допускаю, что человек, записавший моё имя, не хотел ничего дурного. Возможно, это был кто-то из моих любимчиков: тогда я совершенно не учитывал, что грамотные и умные люди склонны делиться такого рода знаниями. Я ещё не осознавал, какую силу могут иметь записанные имена.
        Но мне не повезло (или, может, повезло): тот клочок бумаги попался на глаза великому царю, который был по совместительству большим любителем чтения. Почему он выбрал меня, вопрос отдельный, и ответа я не знаю до сих пор. Но однажды неведомая сила перехватила меня, связала мне крылья, ослепила, оглушила - а после потащила за собой в круг призыва.
        Именно тогда я узнал подлинную опасность имён.
        И впервые увидел то Кольцо.
        12
        На самом деле, внешне ничего особенного оно из себя по сути не представляет: просто печатка с высеченной на ней пентаграммой. В наши весёлые времена, когда каждый десятый мнит себя если не колдуном, то эзотериком точно, таких при желании можно найти воз и маленькую тележку.
        Но дело совсем не в том, что там и как выглядит.
        Важнее то, что из себя представляет. А это проклятое кольцо представляло собой идеальную темницу для духов вроде меня - и, одновременно с тем, силу, которой невозможно противиться. Сказал хозяин строить храм? Будешь строить, как миленький. Приказано уничтожить политических врагов? Уничтожишь, даже если они тебе вполне симпатичны.
        Даже если однажды встречал одного из этих «политических врагов» на берегу Нила. И играл с ним, когда он был ребёнком. И обсуждал книги. Даже если он искренне обрадовался тебе и сам впустил тебя в свой дом…
        Даже если ты когда-то называл его другом. Хотя какие друзья у таких, как я?
        Смешно.
        Я ведь демон. Точнее, примерно тогда им окончательно стал.
        Не важно.
        С возрастом (и дальнейшим погружением в магию) тот царь всё больше понимал, что натворил полную фигню. Он тогда, конечно, ещё не мог вообразить масштабы последствий своих деяний. Но его блестящих мозгов хватало на то, чтобы примерно осознавать степень опасности, которую он созданием кольца навлёк на всё и всех, что так мечтал защитить. И ведь самое парадоксальное, что, как во всех подобных случаях, назад повернуть у него не было ни единой возможности. Если бы он уничтожил кольцо, сонмы духов, желающих мести, выбрались бы на волю. И это, с большой долей вероятности, стало бы концом не только храма и даже города, но всего царства: даже я мечтал, как обращусь смерчами и смету ненавистные стены с лица земли. А я, как ни странно, был далеко не самым психованным из рабов кольца. Даже в десятку не входил. Одного Бэла вспомнить…
        В общем, царь понял, что у него проблемка. И, воспользовавшись кольцом, запечатал нас от греха подальше. А после выкинул и наш сосуд, и кольцо - чтобы никто после него в эти игры не играл.
        Ню-ню.
        Казалось бы, великий мыслитель своего времени - но до чего же наивный! Нас выпустили буквально через сотню лет, если не меньше: люди очень банальны в вопросах погони за силой. А если говорить о перстне… Несложно догадаться, что игрушки вроде этого кольца, если уж раз были созданы, не теряются просто так. У них есть своя собственная воля, как ни странно это прозвучит. Они знают, кого выбрать себе в хозяева. И умеют сломить этих самых хозяев под себя.
        На протяжении человеческой истории кольцо объявлялось то там, то тут - и каждый раз приносило за собой реки крови, хаос и грызню. Тысячи колдунов, ангелов, демонов и прочих существ изо всех сил пытались всячески заполучить эту игрушку. Кто-то мечтал нарастить с её помощью власть и могущество, кто-то грезил обрести полный контроль над множеством демонов, а кто-то (спойлер - эти самые демоны, рабы кольца) отчаянно хотели добраться до проклятой цацки, чтобы стать свободными.
        Как было раньше. До кольца.
        - Так что, - хохотнул Ростовщик, - отдашь птицу?
        Вон оно как.
        Что же, наверное, следовало ожидать.
        Я уже давно вывел это правило. Оно универсально и для человечества, и для нас, вечных: жизнь обожает первыми подвернувшимися устами задавать нам вопросы, на которые очень больно отвечать. Такой уж у неё характер.
        А ещё она поразительно иронична.
        Я ведь сам помню времена, когда метался в ярости и обещал небесам, что отдам в обмен на проклятое кольцо всё на свете… И теперь моя судьба, единственная и неповторимая, смотрит мне в глаза, ехидно вопрошая: «Ну что? Готов отдать всё? Правда-правда? Точно-точно?»
        И голубь на плече сжался, дрожит слегка, что совсем не дело. И ускоряет принятие и без того очевидного решения.
        Я даже рассмеялся от идиотизма происходящего.
        - Нет, - ответил я просто, одновременно Ростовщику, жизни и самому себе из прошлого, - птицу не отдам. Проси что-то другое - или наплевать.
        Полагаю, это единственный случай на моей памяти, когда мне довелось наблюдать в многочисленных глазах Ростовщика искреннее и глубокое изумление.
        - Ты что, не понял, Шаакси? Речь о кольце! Том самом!
        - Понял-понял, - кивнул я. - Но видишь ли, я своих птиц не раздаю. Вопрос принципа. Даже в обмен на мерзкие древние побрякушки, сомнительные плоды творчества спятивших человеческих царьков. Обмен совершенно неравноценный.
        Ростовщик склонил голову набок. В какой-то момент мне показалось даже, что никакой он не гриб. Как будто его облик плывёт, подёргивается плёнкой, и под ним там что-то иное. На миг мне даже почудилось, что я вижу отсвет крыльев - не то белых, не то алых… Но потом передо мной снова стоял тот же самый гриб.
        - О как, - сказал он. - А ты намного сложнее, чем я думал, Шаази. Что, неужели не хочется победить в этой гонке? Твои коллеги, знаешь ли, расстарались. Обещали мне всё на свете! Да и остальные не отстают… Такое уж свойство этой, как ты выражаешься, побрякушки: с самого первого дня, когда она была создана, все желали обладать ею.
        - Ни секунды не сомневаюсь, - передёрнул я плечами. - Сам бы отдал многое. Но - не всё на свете.
        - Даже если на кону власть?
        Серьёзно?
        - Парень, я - демон тщеславия. Я на своём веку повидал столько величий, что давным-давно получил прививку от желания стать «тёмным пластилином». Власть, как минимум в той форме, которую может преподнести это колечко, мне совершенно неинтересна.
        - О как. А свобода? - когда это, интересно, голос Ростовщика успел стать настолько глубоким, бархатистым и вкрадчивым?
        Я поморщился.
        Начинаю подозревать, что Ростовщик всё же из наших. Ну, или из высшей ангельской братии - но на тех ступенях, где разница между ангелами и демонами теряется окончательно, превращаясь в пустую условность. Своеобразное развлечение, конечно, но вполне в духе Древних: все знают, что они - полные психи.
        Мне от этого, конечно, не легче. По правде, разговоры о свободе в данном случае - как серпом по яйцам. Хотя и это, пожалуй, недостаточная аналогия.
        На самом деле, если бы речь шла о подлинной свободе, я бы действительно отдал всё. Кто из демонов не мечтает об этом? Это же, можно сказать, банальная банальность!
        Только вот годы, проведённые на моей должности, привели меня к некоторым выводам. В частности, что свобода, во-первых, не факт что существует, а во-вторых, при любом раскладе предательством не покупается. В смысле, кого-то там предать ещё можно, но вот себя… Так что выбор мой был очевиден. Можно сказать, его вообще не было.
        Но Ростовщику я этого всего, конечно, объяснять не стал.
        - Не знаю, к чему ты вообще затеял этот разговор, и не вижу в нём никакого смысла, - ответил я холодно. - Называй свою цену или не морочь мне голову… И да, если что, информация насчёт Айма для меня в приоритете. Мрачные и туманные околоапокалиптические пророчества насчёт всякой зачарованной ювелирки - только если договоримся об адекватной цене.
        - А вот тут проблема, - хмыкнул Ростовщик, - потому что это не две отдельные истории, а одна, общая.
        - То есть, Айма убили из-за кольца?
        - В том числе. Но я всё ещё не вижу смысла делиться с тобой этими интересными историями, если птичку ты мне не отдашь. Что с тебя вообще можно взять, кроме птиц?
        Так вот как ты ставишь вопрос? Ладно, давай сыграем так.
        - Много чего, на самом деле. Услуги, секреты, драгоценности, магию - список не так уж мал.
        - Но в нём нет ничего такого, что не могут предложить другие демоны.
        - Возможно. Но практика показывает, что я далеко не самый ленивый и неумелый из них… впрочем, ты прав. Чего это я? Нет так нет. Хорошего дня.
        Я стремительно отвернулся, но далеко не ушёл. Как, в целом, и предполагал.
        - Ладно уж, голубь помоечный! Ты, как ни странно, действительно пока что - лучшее из худшего. Оставляй птичку себе, если это такая ценность, но я хочу в обмен на информацию услугу. Будешь мне должен!
        Я на миг замер, взвешивая варианты.
        Если честно, тоже не радует. Покупка кота в мешке, равно как и фразы «будешь должен» или «рассчитаемся потом» - вещи опасные. Вообще во всех сферах, собственно, но в магии особенно. Ни для кого не секрет, что потенциально бесплатные вещи часто оказываются в итоге самыми дорогими, а отложенная цена - непомерно завышенной.
        Можно, конечно, не отдавать долги… Теоретически. Но на практике любой невозвращённый долг тяжёл почти неподъёмно. Уж сколько я воздушное создание, а всё равно с таким багажом летать было бы очень нелегко. А в случае с существами вроде Ростовщика и одного невозвращённого долга будет достаточно, чтобы оказаться навеки прикованным к земле.
        Тоже опасно. Но дальше торговаться, пожалуй, ещё опаснее.
        - Хорошо, - сказал я. - Сделка.
        Мне снова почудились на стенах (равно как и в многочисленных грибных глазах) алые отсветы.
        И было что-то такое в их танце, отчего меня продрало до самых печёнок. Точно ведь Древний, как пить дать. А они все на голову больные.
        При условии, что в текущем воплощении у них в принципе есть голова.
        Будто реагируя на мои мысли, грибница разрослась, заполняя собой пространство вокруг. Я быстро укрепил щиты вокруг себя и голубя, хотя и понимал: вздумай Ростовщик (то есть тварь, именующая себя Ростовщиком) сейчас нас убить или забрать птицу силой, я едва ли смог ему хоть что-то противопоставить.
        - Значит, сделка… - голос снова стал тем самым, бархатистым, воркующим. И это я себя наивно считал самым сладкоголосым демоном на свете? - Вот кто бы мог подумать? Я из-за тебя, голубь помоечный, спор проиграл, между прочим. Что злит неимоверно. Вот на кого на кого, а на тебя бы подумал в последнюю очередь… Но играем с тем, что имеем, не так ли? И я, так и быть, расскажу тебе сказку.
        Мир вокруг потемнел. Грибница скрылась из виду, но глаза остались. Они смотрели на меня со всех сторон из темноты, голодно и жадно, холодно и равнодушно, испытывающе и любопытно. Мне тут же захотелось закутаться в крылья и улететь куда подальше.
        - Эта сказка будет смешная и банальная, - вещал отовсюду вкрадчивый голос, - она о власти, безумии и магических побрякушках - что, по меркам демонов, ежедневная рутина. Но ещё это сказка о любви, и вот тут уже начинается самое неожиданное.
        Его голос теперь звучал внутри меня, как будто был моей частью.
        - Это история колдуна, который полюбил демона. Причём. что важно понимать, именно демона, а не его маску, сублимацию или свои представления о нём. И не страстной любовью, изрядно замешанной на похоти - что как раз ладно бы, час от часу случается, сам знаешь, и более-менее привычно. Но нет, тот колдун, человек поразительно одинокий и не менее безумный, полюбил демона, как друга, как своего сына. Что по идее должно было стать для него погибелью, потому что людям нашего брата любить категорически противопоказано.
        Ага. Нашего брата, значит.
        Ну, одним вопросом меньше. Надо будет подумать на досуге, кто это у нас такой оригинальный.
        - Собственно, этого колдуна должен был ожидать весьма неприятный конец, но тут судьба выкинула коленце: демон полюбил его в ответ… Разве это не смешно, Шаази?
        - Смешно, - подтвердил я. - Только очень тупой демон станет любить человека. Это самое глупое, что можно только сделать в своей жизни!
        Голубь, явно возмущённый таким тезисом, клюнул меня в рог. Звук получился на удивление громким и гулким.
        - Ну да, - голос Ростовщика звучал поразительно ехидно. - Только очень тупой демон полюбит человека. Но встречаются на свете и не такие идиоты.
        Ага. Ещё как встречаются.
        - Я лично знаком, если что, - вторил моим мыслям Ростовщик. - Причём, что поразительно, теперь даже не с одним - хотя раньше искренне верил, что других таких на свете нет… Ладно, не о том речь сейчас. Суть в том, что Айм, о котором ты так хочешь знать, был тоже такого типа идиот. Он своего так называемого «отца» обожал. И это было совершенно взаимно. И, в целом, оправдано. Потому что его человек готов был на многое, чтобы обеспечить своему так называемому «сыну» счастье. В частности, он хотел заполучить Кольцо, чтобы освободить Айма. А потом полностью переплести свои жизненные силы с его. По плану, Айму такой якорь должен был помочь остаться среди людей безо всяких контрактов, человеку - прожить столько, сколько захочет Айм, и пользоваться при необходимости демонической магией.
        Звучит, как прекрасная и недостижимая сказка. Вот только…
        - Но это ведь… невозможно?
        - Да как тебе сказать? В теории - возможно. Тех же шаманов и жрецов вспомнить, которые были до кольца. Они ведь зачастую с духами именно дружили. Ну, либо договаривались по принципу «ты мне - я тебе», без печатей и прочих дополнительных радостей. Да и потом такое уже реже, но всё же случалось. Так что нет, вполне возможно. Если демону удастся заполучить поработившую его игрушку, конечно. И отдать эту дрянь человеку, который пожелает его отпустить… Ну, там есть ещё парочка сопутствующих тезисов, но основные - таковы.
        Я медленно покачал головой.
        - То есть, нужно найти кольцо и добровольно…
        - Даровать кому-то наиполнейшую власть над собой. И потом разделить эту власть на двоих. Потому что, конечно, нормальная магическая связь устанавливается только между двумя равными, которые совершили осознанное волеизъявление. Собственно, в случае демонов и демонологов это в принципе единственный шанс на настоящую свободу для обоих. И настоящее развитие. Остальные пути всегда тупиковы, даже если не кажутся таковыми. Многие свято уверены, что подчинить себе как можно больше демонов - это наивысшее достижение в магии. Но это всего лишь милое и довольно смешное заблуждение, которое всегда заводит в личный бурлящий котёл. Причём, как ни странно, ещё при жизни. Самый могущественный (и единственный подлинный) демонолог…
        - Это тот, который сумел взглянуть своим демонам в лицо, обуздать их, признать их и подружиться с ними, - закончил я ошеломлённо.
        Мне никогда не приходило это в голову. Не так… Я никогда не позволял себе говорить об этом, даже мысленно.
        Но вот прямо сейчас, в этой тьме, полной глаз, прятаться от себя почему-то оказалось очень сложно. Пришлось признаваться себе, чего мне не хватало с тех встреч на нильских берегах, что я искал в своих подопечных, чего подспудно ждал, устраивая им испытание за испытанием, почему всегда разочаровывался, когда они сдавались слишком быстро, поддаваясь человеческим слабостям и соблазнам, выбирали всякие глупости вместо подлинной магии, которая всегда про знание, искусство и азарт, но никогда - про принуждение и неволю. А ещё магия про равенство. В ней невозможно только брать, как бы им ни хотелось бы. Брать и отдавать себя взамен - именно так поступали колдуны древности. И именно это делало их такими могущественными.
        И потому получается, что подлинным колдуном может быть только некто вроде птицы на моём плече. Кто-то, кого не получится соблазнить банальными штуками, заморочить, столкнуть с пути. Кто-то, кого демон в итоге признает равным себе… Достойный враг, он же достойный друг. Да не важно кто, но - достойный…
        Опасные мысли. Особенно для демона. Но я не мог затолкать их в глубь сознания.
        Мне казалось, глаза смотрят прямо в мою суть, видят все её движения. И тому, кто притворяется Ростовщиком, не так уж сложно рассмотреть всё.
        Смешок.
        - А ты и правда понимаешь. Забавный ты тип, помоечный голубь. Полный сюрпризов. Серьёзно, надо было к тебе раньше присмотреться… Но ладно уж, вернёмся к сказочке. Так вот, наш сумасшедший колдун, при всех своих странностях, подошёл к делу довольно серьёзно. И точно знал, что делает. Он происходил из рода, скажем так, создателей големов - если ты понимаешь, о чём я. Ты, думаю, встречался с его предками.
        О да. Встречался.
        Неожиданная новость - и очень многое объясняющая. В том числе благословение и потрясающий колдовской дар. Ну и осведомлённость в некоторых мистериях, само собой.
        - Возможно, ты не знал, но до большой кровавой заварухи, которую человечество отражённых миров устроило в прошлом веке, именно это семейство хранило у себя секрет кольца.
        - Но почему они…
        - Не пускали его в ход? Им, очевидно, хватало ума понимать, что ничего по-настоящему хорошего от использования этой игрушки ждать не приходится. И что не зря её создатель на закате своей жизни так страстно желал похоронить получившуюся у него дрянь как можно глубже. Безрезультатно, конечно; штуки вроде этой, если уж раз создал, просто так не похоронишь… Она очень долго лежала в безвестности. Но потом, во время упомянутой большой заварушки, отец нашего колдуна отдал кольцо, чтобы спасти свою семью. Думаю, ты догадываешься, от чего.
        - Да уж догадываюсь.
        - После того, как всеобщая кровавая вакханалия более-менее улеглась, кольцо затерялось среди множества частных коллекций. Но у сына прошлых владельцев были некоторые шансы проследить путь этой побрякушки. И он нашёл след кольца. Только вот ты знаешь, я думаю, как это всё бывает с такого рода артефактами.
        И хотел бы я притвориться, что не знаю, но под взглядом всех этих глаз это было совершенно невозможно.
        - Такие артефакты не про свободу, любовь или равенство. Не для того созданы. Им подавай кровь, власть и принуждение. И множество желающих их заполучить.
        - Верно соображаешь. Вот видишь? У тебя есть практически всё, что нужно. Ещё пара важных фактов, чтобы окончательно найти нужный путь. Первое: Айм не мёртв. Второе: никому не верь. Третье: всё не то, чем кажется. И пока не факт, но просто совет… Внимательно следи за своей птичкой. Она полна секретов.
        И, прежде чем я сумел не то что ответить, но даже осмыслить услышанное, тьма вытолкнула меня обратно, на одну из столь нежно любимых мной пражских крыш. Я сидел там, прижимая голубя к своему животу, и ошеломлённо таращился на кутающийся в туманный шлейф город.
        Вот это я понимаю, весёлая свадьба. А уж какие конкурсы интересные!
        И что мне, спрашивается, со всем этим делать теперь?
        Отступление 3

* * *
        Люди не могут помнить свои прошлые жизни.
        И, что бы там ни думали по этому поводу дети и увлечённые любители магических штудий, это новость скорее хорошая, чем плохая.
        Забвение - естественный защитный механизм, милосердие, дарованное нам природой, которое мы неспособны оценить по достоинству, пока дышим.
        Смерть приносит нам полное забвение, и с этой точки зрения она, разумеется, милосердна. Это разумно: только разрушив до основания минувшее здание, ты можешь заложить фундамент нового. Только оставив прошлое, ты шагнёшь к будущему.
        Правда, есть вещи, которые мы не готовы или не способны оставить. И иногда эти вещи оказываются сильнее всего, в том числе Её Самой.
        Забвение - естественный защитный механизм. Оно охраняет человеческий разум, который, в отличие от разума гениев, именуемых в просторечии ангелами или демонами, совершенно не готов к постоянным трансформациям. Для духов вроде моего любимого друга перемены природны и веселы. Старик или ребёнок, мужчина или женщина, зверь или рыба - для существа, не имеющего постоянной формы, это всё не имеет решающего значения.
        Люди иные. Они полагают свою форму и суть, стать и природу неизменной величиной, константой, на которую они опираются. В этом смысле воспоминания о многочисленных рождениях и смертях, о разных телах и формах могут поставить человека на грань безумия. И позволить перешагнуть через эту грань.
        Я, например, прямо сейчас совершенно точно безумен.
        Сейчас я помню, как был и мужчиной, и женщиной, и оливковым деревом, и водным змеем, и соколом, и лисой. Я помню, как рождался и умирал. Личности и сущности, которыми я успел побывать, сражаются внутри меня за право первенства, и мне сложнее всего понять, где начинается память одного и кончается другого.
        Здесь, сейчас, на гребне этого моря, которое готово меня поглотить, я отчётливо понимаю, почему людям не позволено помнить свои прошлые жизни. Вес этих тысячелетий и превращений пригибает меня к земле, сводит с ума, выжигает изнутри. Разум, не предназначенный для превращений, разум человека не может этого вынести.
        Однако, также здесь и сейчас я отчётливо понимаю, что не променял бы этот опыт ни на что другое. Ни безумие, ни смерть не кажутся мне слишком высокой ценой за это знание.
        Людям не позволено помнить свои прошлые жизни. Это одновременно милосердие и жестокость, потому что незнание порождает в нас страх смерти, страх неведомого, потому что мы способны подлинно бояться только неведомого. Страх, который, с одной стороны, медленно убивает нас, а с другой - побуждает жить каждую жизнь, как будто она последняя.
        Так нам дано, и это хорошо. Человек должен жить каждую жизнь, как последнюю. Иначе в ней нет никакого смысла.
        Но я следую иной, тёмной дорогой, широко распахнув глаза. Я - человек, который вот уже несколько воплощений ищет способ не забывать свои прошлые жизни, не забывать единственное существо, которое всецело понятно и всецело дорого, не забыть игру, которую я начал давным-давно и твёрдо намерен выиграть…
        И вот, я нашёл способ.
        Человек не должен помнить свои предыдущие жизни. Это природный защитный механизм. Но есть на этом свете слова, чувства, долги и встречи, ради которых имеет смысл дерзнуть пойти даже против природы, против всех её правил и разумных защитных механизмов… В конечном итоге, не иди люди против природы, цивилизации бы не существовало вовсе.
        Свойство и отличительная особенность разума - бросать природе вызов.
        Человек должен жить каждую жизнь, как последнюю. Но я бросаю этому закону бытия вызов. Я знаю точно, что последней для меня станет следующая жизнь.
        И принимаю это знание с открытыми глазами.
        Люди не могут тягаться с гениями стихий. Мы слабы, мы смертны, мы подвержены страстям и телесной немощи. Но в одном теологи правы, говоря о вечности: наша душа, не бессмертная, но всё же условно вечная, дорогого стоит. В сочетании с волей она может творить любые чудеса, теперь я в этом уверен.
        В конечном итоге, я почти добился своего. Осталось немного.
        Игра, победой в которой станет свобода моего дорогого друга, в самом разгаре. Я вижу отсветы стальных крыльев на соседней крыше, а значит, скоро эта жизнь закончится. И, если я всё рассчитал верно, уже в следующем акте всё окончательно решится.
        Я исправлю ошибку, которую совершило это мироздание. Я дерзну бросить вызов небесам, доказать им, что они ошиблись. Нет никого, кто более достоин высокого ангельского чина, чем мой дорогой друг; нет никого, кто менее достоин этого, чем скверна с железными перьями, пришедшая меня убить.
        На небесах нет справедливости, и значит, я стану справедливостью.
        Свеча истекает последними слезами. Я пишу, потому что это помогает мне собраться с мыслями, не потерять себя среди остальных воплощений себя же. Потом я сожгу эту бумагу, разумеется - и шагну навстречу своей гибели.
        И своей самой последней жизни.
        13

* * *
        - Знакомься, - сказал я. - это Гектор. Гектор, это… а кстати, как зовут тебя?
        Ангел, которая всё это время ошеломлённо осматривалась по сторонам и таращилась на старину Гека, перевела на меня не вполне осмысленный взгляд.
        - … что?
        - Как мне тебя называть, говорю? А то ангел, ангел… Но должно же у тебя быть имя, своё, личное. Как твой хозяин-подопечный, я имею право его знать, не находишь? Хотя бы для того, чтобы иметь возможность тебя позвать. А то понадобится хрупкому и ранимому мне защита, и дальше что? Что кричать, спрашивается?
        - Ты можешь попробовать что-то вроде «караул», - ути, какие мы язвительные. - У меня нет имени.
        - Как? Совсем нет?
        Она пожала плечами.
        - Ещё не заслужила, видимо.
        Я искоса покосился на неё. И ведь вроде бы не врёт; мне насчёт имени соврать сложно, будь ты хоть сто раз ангелом. А если имени у неё нет, то и прошлые воплощения свои она, как и казалось, не помнит.
        Хотел бы я, в таком случае, знать, что значили слова Ростовщика… Очень хотел бы.
        - Я не так уж долго ангел, - говорила она между тем, - мы обретаем имя не сразу, но только в тот момент, когда становимся достойными.
        Я неопределённо хмыкнул.
        С именами у молоденьких ангелов интересная штука: они обретают имя только тогда, когда сами себя признают достойными своих крыльев. В теории это должно служить критерием отсева, на практике же… Ну, скажем, тот же старина Ваф взял себе имя на третий, что ли, день своего ангельского жития-бытия. Потому что, какую бы форму он ни приобрёл, Ваф из тех замечательных личностей, которые свято уверены: а кто же достоин, если не я?
        Зато мой персональный ангел-хранитель, конечно, в своём репертуаре: рисковала головой, чтобы поймать отмороженных по всем статьям культистов, но достойной имени себя не считает.
        В общем, если спросите меня, так себе критерий отбора.
        Я бы, может, ещё высказался на тему имён, но ангел меня опередила.
        - Ты что, правда тут живёшь? - спросила она со странным выражением.
        - Как видишь.
        - И дружишь с крысами?
        - Гектор отличный, - сказал я.
        И тут же почувствовал себя неловко. Это было совершенно новое ощущение, к которому я не сказать что всю жизнь стремился.
        Не то чтобы я планировал сегодня кого-то приглашать, в общем-то.
        Не припомню, чтобы я вообще когда-то кого-то приглашал - с тех самых пор, как единственный, кого я в теории пригласить мог бы, погиб. И с тех пор я оккупировал его прошлое жилище, которое собирался сменить после его следующего рождения.
        Моими единственными гостями были мои ребята, то бишь голуби, и старина Гектор со товарищи. Они были милы, но в общем… Не особенно чистоплотны.
        Как и я сам, если совсем уже честно.
        Не хочется признавать, но прозвище «помоечный голубь» у меня всё же не за красивые глаза.
        - Я зачарую для тебя комнату, - сказал я. - Дай мне минутку.
        - Нет-нет, - она повернулась ко мне и теперь смотрела так, будто пыталась что-то переосмыслить. - Мне всё равно, где жить - я ведь ангел. Просто… скажем так, я несколько иначе представляла себе жизнь демонов тщеславия.
        Ох, милая, не смотри на меня так внимательно, а то вдруг ещё что лишнее увидишь. А оно нам надо? Пока что точно нет. Всё и так, как любят писать в статусах мои потенциальные клиентки, сложно.
        Уже вот две тысячи лет как.
        - Ну слушай, - сказал я вместо того, - ты не понимаешь, что значит быть демоном.
        - Правда? - приподняла она бровь. - То есть, всю эту ерунду про искушение, ходячее воплощение порока, продажу души, пентаграммы, одержимость и прочие прелести придумали просто для красного словца?
        - Да как тебе сказать… А вам что, не проводили никаких кратких экскурсов на заданную тему? Не знаю. Семинары повышения квалификации, ангельские супер-курсы на тему «Демон. Что такое и как устроен» и тому подобное?
        На её лице не дрогнул ни единый мускул, но рассматривать всякое разное и интересное, что шевелится под поверхностью - моя работа.
        И, скажу вам, там много чего шевелилось.
        - Я слишком молода, чтобы знать многое о демонах, их природе и привычках, - сказала она. - Из так называемых лекций я уяснила, что вы - скверна, отравляющая своим присутствием человеческую жизнь. И дела, которыми мне доводилось заниматься, только подтверждают этот тезис.
        - Ты всегда работала над случаями вроде тех культистов?
        Она чуть раздражённо повела плечами, взяла на руки весьма довольного таким жизненным поворотом Гектора и устроилась на подоконнике, как раз между несколькими грязными тарелками и старинными фолиантами неимоверной ценности.
        - На самом деле, мне действительно доставались, скажем так, довольно экстремальные дела, - признала она, - дела, в которых демоны - и люди, которые им поклоняются - выглядели монстрами. Настигать их, равно как и уничтожать, было вполне закономерно. Но я при этом вполне отдаю себе отчёт, что это скорее специфика работы, чем нечто иное. И, послушав ваше с Вафаэлем воркование, посмотрев на тебя поближе, я… Скажем, хочу узнать больше.
        - Ну да, - пожал я плечами, - не хочу тебя расстраивать, но фанатики встречаются и по ту, и по эту сторону. Больше скажу, у наших тоже есть всякие там специальные отряды, прямая обязанность которых - утихомиривать ваших психов. И уверен, ребята, которые там служат, считают всех поголовно светлых безумными тварями.
        Она вскинулась.
        - Наших психов? Извини, но мне сложно вообразить, что такое бывает…
        - Не хочу тебя расстраивать, но сплошь и рядом. Возможно, тебе не вполне знакома эта концепция, но любая крайность по сути своей штука весьма нездравая. А уж крайность воинствующая - всегда чудовище, какого цвета крылышками она бы ни размахивала. И за какие бы идеи ни воевала.
        Она смотрела скептически и недоверчиво. Я понял, что нам предстоит разговор о сущности добра и зла. Не то чтобы я был против, да и нам не впервой, но…
        - Знаешь, - протянул я проказливо, - мне, похоже, предстоит разговор с личным ангелом-хранителем, причём, ни много ни мало, о смысле жизни. А ты ведь знаешь священный регламент таких разговоров?
        - Священный регламент?.. - кажется, она действительно удивлена и заинтригована. Тёмные глаза смотрят испытывающе, серьёзно - и мне хочется, чтобы они сияли, как в Александрии, где мы впервые заговорили об этом, сидя на городской стене и вдыхая запахи жреческих благовоний. Но времена меняются, не так ли?
        - Говорить о смысле жизни принято на кухне, - сказал я, - можно под чай, можно под алкоголь, можно под какие-то вкусняшки… Ты что любишь есть?
        - Но нам не нужно есть! В смысле, человеческую еду…
        - Не-а, не нужно. Но это такая забавная человеческая штука, ритуал кормления. Помогает установить личные взаимоотношения.
        - Но мы - не люди…
        - Не-а. Мы - волшебные сущности, паразитирующие на человечестве.
        - Говори за себя! Это касается только демонов!
        Я улыбнулся насмешливо, чуть прищурившись.
        - Уверена?
        Пару мгновений мы смотрели друг другу в глаза, как будто были готовы броситься друг на друга.
        Потом она отвела взгляд.
        В комнате повисло столько невысказанного, что для нас двоих почти что не осталось места.
        - Ладно, - нарочито бодро нарушил я эту вязкую тишину, - если ты не ела раньше, то я выберу на свой вкус. И знаешь, мне кажется, что кофе с ромом и пицца с ананасами - идеальный фон для разговоров о добре и зле. Если что, я угощаю!

* * *
        14
        На мой взгляд, все человеческие разговоры о смысле жизни должны начинаться с фразы:
        Смысл в том, что я всё ещё живу.
        *из блога демона Шаакси

* * *
        Посиделки вышли уютные.
        Не сказать, что на кухне у меня было чисто. Если честно, моя банда голубей, которая стабильно предпочитала отсиживаться на полках, не способствовала порядку - даже с учётом того, что по нашему давнему договору испражняться они улетали на городские статуи. И на горожан.
        Это был мой личный вклад в воцарение мирового зла. Демон я или где?
        Но при всём вопиющем беспорядке ангелу, кажется, компания голубей скорее понравилась, чем нет. Быть может ей, хищной птице, импонирует присутствие природной добычи?.. Так или иначе, ангел позволила моим приятелям окружить её пушистым перьевым ореолом.
        Сама она сидела в глубоком кресле и поглаживала блаженствующего Гектора, с любопытством осматривая полки, заставленные всякой ерундой вроде дешёвых сувениров, мыла, позаимствованного из отелей, пропавших во времена великой войны драгоценностей, нечестивых библий, флешки с украденными суперсекретными разведданными, утерянной короны Тюдоров, ожерелья из ракушек и прочего мелкого мусора, типичного для демонического жилища.
        На предложенные напитки и закуски ангел поглядывала с некоторым опасением, но и интересом тоже. Так что я решил, что лиха беда начало, развалился в собственном кресле и пригубил ромового кофе, наслаждаясь влетающими в распахнутое окно звуками ночной Праги. Интересно, почему они ощущаются так остро, когда она рядом?..
        - Ну вот, - сказал я, - именно в такой обстановке, по моему мнению, в этот век положено говорить о добре и зле.
        За окном отчаянно засигналила машина. Ангел тихонько, как-то незло усмехнулась.
        - А ведь тебе, как я понимаю, очень много лет, Шаази. Наверное, после всех этих столетий немного странно говорить о добре и зле на кухнях?
        - Ну почему, - отразил я её усмешку, - это ничем не хуже, например, монашеских винных погребов, или университетских библиотек, или инквизиторских подвалов, или придорожных трактиров, или палуб кораблей, или лагерных застенок, или окопов между обстрелами… Да мало ли, где в разных временах, мирах и локациях было принято говорить о добре и зле! Немного хуже весенней ночи у костра на вершине Броккена…
        …ты не помнишь, а жаль. Впрочем, мы там ещё побываем. А пока…
        - …или шаманской пляски, когда ничего вообще не надо говорить вслух, потому что сразу понятно, что никаких добра и зла нет и быть не может, равно как ангелов и демонов. Но, за неимением идеального, кухни - это не так уж плохо. На самом деле, на кухнях о добре и зле говорят обычно те люди, для кого наступили относительно счастливые…
        …и смертельно скучные, как на мой вкус…
        - …времена.
        Она склонила голову набок.
        - Ладно, будем считать, что с вступлением покончено, и я настроилась на нужный лад. Давай уже свои разговоры о смысле жизни! Или все эти декорации призваны показать мне, насколько демоны хорошие?
        Я даже рассмеялся.
        - Демоны? Хорошие? Конечно же нет. Проблема в другом: демоны, понимаешь ли, разные. Как и ангелы. Это для людей всякая ерунда с делением на тех и этих что-то значит; для нас же это просто работа. Ну и выбор, конечно, не без того. Опять же, психи встречаются и той, и с этой стороны. Причём я тебе даже не скажу толком, где больше. Но точка приложения психопатии, кстати, обычно всё же немного разная. Это как… ну с чем бы сравнить… своего рода психушка с разными палатами.
        - И в какой же палате мы? - под смехом в её глазах пряталось что-то до странного серьёзное.
        - О, в разных, - фыркнул я, - так что не примазывайся! Вот ты у нас, как и многие ангелы, в палате вечных спасителей…
        …увы, всегда была. В этом я не смог тебя преломить, как ни старался.
        И изменить твою судьбу тоже не смог.
        - …На самом деле, типичная палата для ангельской братии. Ну, одна из типичных. Вас вообще ничем, даже пиццей с ананасами не корми - дай только кого-нибудь героически и умеренно пафосно спасти.
        - И что же в этом плохого?
        - Да ничего плохого. Но хорошего, уж поверь мне, тоже ничего - как минимум в тех случаях, когда эта особенность доходит до крайностей и выводится в абсолют. Ты вот никогда не думала о том, что спасать окружающих зачастую бегут те, кто не может (или уже не смог) спасти себя? И каждое очередное спасение первого попавшегося страждущего - это не высокий душевный порыв, а всего лишь попытка хоть на миг заткнуть кровоточащую дыру в груди?
        Ей разговор явно не нравился.
        - А какая разница?
        - Ты удивишься, но очень большая. Знаешь, как большинство моих клиентов обожает спасать других? От них частенько непросто уйти неспасённым, даже если ни о чём таком не просил. Проблема только в качестве спасения; такая уж неприятная особенность у этого правила про кислородные маски: пока себе не помог, с другими тоже не выгорит, как ни пыжься.
        - Важны не намерения, а результат, - ответила она очень сухо, - не зря придумали присказку про добрые намерения…
        - Вот именно что не зря, - оскалился я. - Только тут понимаешь какой нюанс: есть намерение озвученное, в том числе для самого себя, и намерение внутреннее. И вот когда они не совпадают, тогда и получается пресловутая «дорога в Ад, вымощенная чем-то там». А так-то, вообще, ничем она не вымощена, кроме лжи самому себе… Ну, то есть метафорически. В реальности туда ведут все дороги, прям как в Рим. Ну, или никакие не ведут. Смотря что называть Адом… короче, сама знаешь.
        Она смотрела зло, но уже вроде бы справилась с желанием меня стукнуть.
        Отличный, я считаю, прогресс.
        - Это очень по-демонически, знаешь? - усмехнулась она. - Повернуть всё так, как будто спасать других - это опасное, в сущности, занятие. И глупое. Тогда как на самом деле…
        - Тогда как на самом деле оно очень опасное и очень глупое, ага, - развёл руками я. - Как любой высокий душевный порыв… Но проблема вообще не в этом. Тут вот какое дело: среди причисляющих себя к так называемой «хорошей» стороне принято считать, что их долг - спасать. Чаще всего людей, но зачастую там вариативно. Объектом спасения может быть что угодно, начиная от мира и заканчивая редким видом рыбных глистов, занесённым в красно-бурую книгу самых бесполезных тварей на свете.
        Она слегка поморщилась.
        - Твоя речь всегда настолько… образная?
        - Ха! Во-первых, я - демон тщеславия, во-вторых, пока ещё только разогреваюсь… Так к чему это я, то бишь? Так вот, спасители, тысяча по цене двух, в базарный день налетай. Проблема с ними в том, что их внутренние намерения не совпадают с внешними. Они орут наперебой «Мы хотим спасать мир, экологию и рыбных глистов». А их несчастное подсознание орёт: «Спасите меня, пожалуйста, кто-нибудь! Мне страшно, и я хочу быть и миром, и экологией, и рыбным глистом! Я хочу быть спасённым!»
        Она покачала головой.
        - И что же, по-твоему, такого ужасного в последнем варианте?
        - Да как тебе сказать? В целом… всё. Видишь ли, проблема в том, что такой вот истерический спаситель спасает всё, что плохо лежит, впадая при этом в крайности и не слыша ни гласа рассудка, ни гласа самого спасаемого… Никаких гласов, собственно, кроме тех, что в голове. Ну это, например, из серии - затопить парочку танкеров, чтобы они не ловили рыб, которые потом станут едой для тех самых глистов. При этом, количество утонувших моряков не имеет никакого значения, когда на горизонте маячит столь великая цель. Да и моряки сами виноваты: кто ж их заставлял подписывать контракты с судами и ловить рыбу, ну? Сами ведь должны были понимать, что наносят непоправимый вред беззащитным рыбным глистам. За такое ужасное злодеяние, сама понимаешь, надо платить! Кровью притом.
        - Ты утрируешь.
        Я отметил, что кофе с ромом перекочевал в обманчиво хрупкие ангельские пальчики, засчитал себе очко и продолжил с, можно сказать, удвоившимся энтузиазмом.
        - Всего лишь слегка гиперболизирую, - оскалился я, - и только для того, чтобы максимально раскрыть суть явления. И, кстати, сравнение не моё. Его мне один из ваших во время попойки подкинул - высокий ангельский чин, между прочим. И, по совместительству, мой старинный приятель.
        Она покачала головой с каким-то восхищённым возмущением.
        - Какой же ты поразительный лжец, Шаази! Впрочем, чего ещё ждать от демона?
        Это было, на самом деле, очень лестно.
        Только вот немного несправедливо.
        В том смысле что в данном случае я ей ни словом, ни жестом не врал. И действительно цитировал своего приятеля, с которым мы стабильно пересекались раз в пару-тройку десятков лет.
        Тут надо пояснить: со стариной Сари… то есть, с архангелом Сариэль мы познакомились в эпоху крестовых походов при обстоятельствах вполне драматических.
        Всё началось с того, что я сдуру перепил рома с одним заклинателем джиннов, согласился на какую-то вечеринку - и сам не заметил, как ввязался в совершенно убойную, воняющую навозом и кровью историю. В ходе этого веселья мы с хозяином, отличным парнем, именовавшим меня сначала «джинном», а потом и «малаикой», много чего повидали. Потрясающий был мужик, отличный колдун и выдающийся учёный. Я его после смерти даже проводил, не поленился, чтобы следующее воплощение было как можно более ярким и счастливым…
        Не важно.
        Важно то, что в процессе безудержного крестопоходного веселья я чуть ли не ценой своей собственной жизни (и, увы, ценой жизни хозяина - что, впрочем, было его решением) остановил очередного альтернативно одарённого подопечного Сари, малолетнего и излишне идеалистического ангелочка, который отчаянно жаждал торжества всего хорошего над всем плохим.
        Ну, вы понимаете.
        Количество жертв, которыми идея милого крылатика «наделить праведников способностью взглядом убивать неверных» обернулась, я до сих пор вспоминаю с лёгким нервным тиком… А без моего демонического вмешательства, будьте покойны, дело бы вообще кончилось полным армагедцом.
        Ну вот, я вмешался. А потом подоспел и Сари… Или подоспела? Будете смеяться, но с этими архангелами никогда толком не поймёшь, ибо пола у них вообще нет, а облики все как один андрогинны. Приходится говорить «он» в контексте «архангел». Хорошо хоть какие-какие, а эти вопросы для существ вроде них вообще не актуальны: как хочешь, так называй. Пока в дебри не лезешь и на практике проверить не пытаешься, им плевать.
        Я, понятное дело, проверять не пытался.
        Так вот, сам факт: когда Сариэль подоспел и осознал, мимо какого опасного поворота нас всех коллективно пронесло, он воспылал ко мне поразительно дружескими чувствами.
        Сначала, будете смеяться, вообще явился в лучах света и торжественно сообщил благую весть: мол, он собирается меня принять в ангелы. То бишь вознести, или как там у них это называется. И взять себе под крыло, благо я, цитата, «буквально создан для того, чтобы помогать сбившимся с пути грешникам обрести себя». А именно этим, более или менее, команда Сари и заведовала.
        Меня от сей великой радости перекосило так, как, кажется, вообще никогда не перекашивало. И тут надо отдать Сари должное: вдоволь налюбовавшись, как я блею сквозь зубы благодарности (и особенно оценив бегающие в попытке найти выход глаза), Сариэль вздохнул, притушил сияние, поправил эту их фирменную белую занавеску и предложил вместе пообедать.
        От этого, как вы понимаете, я отказываться не стал.
        Поговорили мы тогда отлично.
        Сари обстоятельно выслушал меня. И не то чтобы понял, но принял моё нежелание становиться ангелом… Кстати, именно благодаря Сариэлю я окончательно осознал, что способность принимать других, уважая их выбор, и есть подлинное добро. Или, как минимум, необходимая его составляющая.
        Принять, даже не понимая, даже если сам бы выбрал иначе, даже если «так будет лучше» и прочие аргументы… Зачастую в этом заключается то самое подлинное спасение, на которое категорически не способны патологические спасители. В этом их проблема, была и будет. Тут уж ничего не поделаешь.
        Эту правду прекрасно понимал Сари, всегда. Не менее очевидна она и для меня. Но вот объяснять её малолетним ангелочкам почти бессмысленно: всё равно до определённого рубежа не поймут.
        Большинство из них так точно.
        - И кто же это, позволь узнать? - уточнила моя ангел ехидно. - Что же это за ангельский чин, который рассказывал тебе истории про рыбных глистов? Назови имя!
        Я вздохнул.
        Не верю, что Сари всерьёз разозлился бы на меня, назови я его имя. Этот конкретный ангел даже лично придёт подтвердить, если понадобится, тут не сомневаюсь. Но так уж вышло, что существ, которых я мог бы назвать друзьями, у меня исчезающе мало.
        И их тайнами я очень сильно дорожу.
        - Так я тебе и сказал, - фыркнул я. - Меня, между прочим, по ходу того разговора в ангелы вербовали! Так я тебе и выдал имя вербовщика!
        Она посмотрела на меня как-то… странно.
        - И что же пошло не так с вербовкой?
        - Ну, я плакал, отбивался и прятался, - сказал я, даже не особенно преувеличивая.
        Взгляд стал ещё страннее.
        - Ты что… ты не хотел бы быть ангелом?
        - Да избави Шеф!.. А заодно все прочие Древние и Высшие сущности, которые хотя бы теоретически могут мне покровительствовать… Я не захотел быть ангелом в самом начале этой заварушки, и с тех пор ничего не изменилось.
        Она подалась вперёд, и я с удивлением отметил витающее в воздухе странное волнение.
        - Мы так много поговорили о спасителях и ангелах, - протянула она, - и ни слова о демонах. И о тебе. Я - в палате спасителей, принято-понято. Но в какой палате в таком случае ты, Шаази?
        Отличный вопрос, а? Я ухмыльнулся и цапнул с тарелки кусок пожирнее, обеспечивая себе тем самым пару лишних секунд на размышление.
        - А что демоны, - сказал я затем, - с нами проще и сложнее одновременно. И да, палаты спасителей у нас, конечно, днём с огнём не сыскать. Но, кстати, и палаты «тёмных пластилинов» тоже не то чтобы забиты, даже среди новичков; от этой прелести, знаешь ли, большинство из нас ещё на раннем этапе получает хорошенькую прививку… Зато самая заполненная палата среди новеньких, будешь смеяться - палата мстителей.
        - Мстителей?
        - Ага. Типа, не мы такая, а жизнь такая. Дьяволы в адском котле мою тонкую душевную организацию не понимали, призвавшие колдуны пытали, начальство постоянно унижало, никто нас не любил и вот это вот всё. А виноват кто?
        - Кто?
        - Ну разве не очевидно? Ангелы, конечно. И люди. И другие демоны. И те самые рыбные глисты. И все прочие твари, чтобы не мелочиться. И это, конечно, всё объясняет и оправдывает. Раз они виноваты, то их можно не жалеть, и использовать, и по головам идти. Потому что они, понимаешь ли, заслужили, а тебя несправедливо обидели… И дальше в том же духе. Попытка отомстить миру - самая типичная история для молоденьких демонов. Сам таким болел.
        - А потом что, выздоровел? - уточнила она ехидно.
        - Ага, - хохотнул я, - на самом деле, и правда выздоровел. И пятисот годиков не прошло, не худший результат, хотя и не лучший… Кстати, забавный факт: и мстители, и спасители суть одно явление. То есть дело не в цвете пёрышек. И даже не в добре и зле. А в том, что испуганные дети - они всегда испуганные дети. Сколько бы им ни было лет и за какие бы идеи они ни выступали, итог получается примерно одинаковым. И частенько - совершенно катастрофическим.
        - Интересная теория.
        - Много раз подтверждённая эмпирическим опытом. Но да, в большинстве случаев через сотенку-другую лет даже отбитые и клинические мстители-спасители начинают понемногу наращивать мозг. И вот тогда начинается стадия номер два: у ангелов - «я хороший», у демонов - «я свободный».
        - И что же в этом плохого?
        - Да то, что оба утверждения - чушь собачья. И самообман. Но признаваться самому себе в этом не хочется. Очень. Потому что кризис веры и осознание собственной несвободы - штуки весьма болезненные, уж поверь. Потому и начинается: представители светлой стороны пытаются доказывать себе и миру свою хорошесть, попутно сметая всё со своего пути. А тёмная сторона не менее живо принимается за поиски доказательств своей свободы. И можешь мне поверить, что эти любители доказательной шизомеханики вытворяют такое, что обнять и плакать - притом что могущества у них обычно даже побольше, чем у предыдущей категории. «Всё что угодно, чтобы напомнить свою жизнь смыслом» - вот общий лозунг этого флешмоба.
        Моя ангел задумчиво подпёрла ладошкой подбородок. На меня она теперь смотрела так, как будто сама решала очередной, особенно заковыристый пример из шизоматематики.
        - То есть, ты у нас в палате свободных демонов?
        - Я там был, но недолго. Уж чего-чего, а настолько нелепо обманывать себя я таки не приучен. В смысле, мне действительно хотелось бы верить в экстатические крики «я свободен!», которыми как правило сопровождаются самые нелепые выходки. Но понимаешь, в чём шутка: в отличие от многих из коллег, я в своё время действительно был свободен. Перепутать полёт ветра над Нилом, дружбу с вдохновенными творцами и возможность самому выбирать путь с так называемой демонической «свободой», которая заключается только в том, что можно безнаказанно предаваться порокам… Как говорится, не смешите моих голубей.
        - Но, будь ты ангелом, ты мог бы летать над Нилом…
        - Ага. С очередной благой вестью, в которую с большой долей вероятности сам не верю, а несу её потому, что начальство сказало… Ни ангелы, ни демоны не свободны. Это - аксиома. Те, кто думают иначе, обманывают себя. Невозможно быть свободным, пока принадлежишь одной из сторон. У свободы не может быть сторон, остальное - самообман. Да и вообще, ангелам в этом смысле даже хуже, чем нам. У вас вообще с правом выбора огромные сложности.
        - Неправда!
        Я фыркнул и даже возражать не стал: слишком уж много сомнений было в её голосе. Вместо того я сказал:
        - В общем, у нас тут уже пицца кончается, а сказано, наверное, даже слишком много. Так вот, насчёт палаты: я в палате циников. И это, если честно, жалкое зрелище, но что уж есть.
        - Циников?
        Я встал.
        - Да. Это знаешь, такие забавные дураки, которые притворяются хладнокровными, разумными, сильными и твёрдо стоящими на ногах. Именно для таких пишут макулатуру вроде «Сри и побеждай» и «Сдохни, но креативь». Или что там нынче снова в моде на полочках с бизнес-литературой, издание которой курирует наш отдел… Сам факт, что я в той же палате, что и мои клиенты. Изо всех сил притворяюсь, что я на своём месте, и сердце у меня кремень, и души у меня нет, и работа просто восторг, и конкуренция мне нравится, и соблазнять глупых людишек интересно… Одна проблема: это всё враньё. И на подобной оптимистической ноте, пожалуй, закроем наши посиделки… Пойдём, я там как раз немного использовал свою необузданную демоническую мощь, чтобы обустроить тебе годную комнатку. Оценишь.
        Её тихий, задумчивый голос догнал меня на пороге.
        - А всё же ты ошибаешься.
        - Ошибаюсь?
        - Из тебя мог бы получиться ангел. Ты потому и мучаешься, что тоскуешь по небесам, вот и вся проблема. Ты просто не понимаешь этого, а вот я вижу ясно. И, коль уж ты мой подопечный, я тебя спасу.
        Я застыл на миг и устало прикрыл глаза.
        - Ну да. Я просто не понимаю. Куда уж мне… Идём смотреть комнату, спасительница. А про тоску по небу поговорим потом.
        Отступление 4

* * *
        - Это совсем не похоже на тебя - просить о срочном сеансе. Скажу честно, я одновременно заинтригована, обеспокоена и готова повизгивать от восторга. Что у тебя могло случиться, Шаази, что тебе понадобился психоаналитик?
        - Да ладно тебе! Можно подумать, у твоих клиентов не бывает срочных вызовов.
        - А то ты моих клиентов не знаешь! У них что не день, то передоз, ссора с любовником и любовницей одновременно, очередной конфликт с продюсером, скандал из-за пьяного публичного обнажения, суд с партнёрами, с которыми начинали как лучшие друзья, и прочие прелести в том же духе. И всё это дерьмо они вываливают мне на голову, категорически при этом не желая слушать не то что советов, но и правильных вопросов.
        - Знакомая картинка, знаешь ли.
        - Раньше мне казалось, что жизнь богатых и знаменитых чрезвычайно интересна…
        - Ну да, ты даже заключила со мной сделку ради этой великой цели.
        - Вот-вот. И знал бы ты, как они мне все остое… Кхм.
        - Ну-ну. А чего ты ждала, спрашивается? По секрету тебе скажу: мало кто из тех, кто заключал со мной сделки, были так уж счастливы получить свой приз. Бойся своих желаний и всё в таком духе. По-хорошему, от сотрудничества с нами хотя бы условно выигрывают только маги, жрецы с подлинным тёмным призванием, творцы и психопаты - то есть, те категории населения, которые либо действительно готовы к формулировке «всё или ничего», либо делят с нами одну суть и стихию. В остальных случаях получается… Ну, получаешься ты.
        - Обрадовал.
        - Да брось! Помнится, был у нас с тобой разговор ещё при первой, кажется, встрече. Я спросил, чего бы ты хотела больше всего на свете. И в твоём ответе, если не помнишь, было немало пунктов! Что там, что там… Ага. Пентхаус с видом на огни самого кинематографичного города в мире, статус психотерапевта при знаменитостях, супердорогие тачки, лучшие салоны красоты, здоровье и долголетие… Всё исполнено теперь. Так разве ты не счастлива?
        - Этого недостаточно!
        - Ага, ну-ну. Вот в этом и проблема, понимаешь? Грёбаная, чтоб её, проблема. В этом причина, почему я пришёл к тебе сегодня. Вам вечно недостаточно, потому что загадываете совсем не то, что следовало бы загадать! Первое, что в голову придёт - вместо того, что важно. Даже лучшие… даже лучшие.
        - Серьёзно? Ты настолько в говно, потому что тебя разочаровал очередной клиент? Интересная же должна быть личность, чтобы тебя так проняло. Я почти что хочу познакомиться.
        - Не хочешь. И вообще, не забывайся, милая, и следи за язычком: я всё ещё могу тебе его вырвать.
        - Не станешь. Ты не любишь лишнюю жестокость, это факт. Я вполне верю, что ты способен вырвать мне не только язык, но - вряд ли за слова. Опять же, ты сам пришёл. И сам позволил мне забраться достаточно глубоко. Так что давай оставим пустые угрозы и нырнём ещё глубже. Что случилось, Шаакси? Я имею в виду, не твой обычный бред про коллег и клиентов, не очередная ссора с твоим лучшим другом Гектором, который крыса, и всё вот это вот. Я имею в виду: что случилось на самом деле?
        - Это сложно.
        - Упрости. Верю, за хренилиард лет, который ты коптишь это небо, можно и не такому научиться.
        - Всего лишь несколько тысяч.
        - Упрощений?
        - Мне лет. Не притворяйся!
        - Сам не притворяйся! Хватит уходить от темы, Шаз, моё время не резиновое. У меня в прихожей рыдает очередная красотка, которой изменяет седьмой по счёту муж. С той же самой лучшей подругой, что характерно. И клиентка этому так удивляется, так удивляется - что уже предвкушает, как отправится с этой самой лучшей подругой на сафари. Но перед отъездом она, конечно, должна поговорить со мной о подлости мужчин!.. Так вот, ты сейчас юлишь примерно как она. Излагай.
        - Нечего излагать. Мою проблему отлично сформулировала ты сама. Почему люди… и не только люди, но всякие потрясающие существа, наделённые разумом, так упорно слышат только себя самих? И ладно бы идиоты. Ладно. Но даже умные, образованные, достойные существа. Как так?
        …
        - Молчишь?
        - Да что мне тебе сказать-то… Уж ты, демон тщеславия, получше прочих знаешь: люди в принципе никогда не слышат ничего и никого, кроме себя самих. Даже на самые разумные чужие слова у нас установлен автоматический фильтр, искажающий смысл порой до неузнаваемости или противоположности, позволяющий нам слушать только то, что мы хотим (или можем в данный момент) услышать… И ты такой же, Шаз.
        - Был таким. Теперь я уже умею слушать других.
        - Примерно один раз из пяти. Если очень-очень повезёт. Но это отличный результат, да. Так и веет вековой мудростью… Но возьми за аксиому, Шази: если не слышат тебя, не значит, что слышишь ты.
        - Это я-то не слышу?
        - Ну не я же? У меня работа такая: слушать всяких идиотов, возомнивших, что у них экзистенциальный кризис.
        - Я тебя всё же укушу.
        - Обойдёмся без оральных фиксаций, у нас и так был сложный день. Лучше запомни, Шаз: когда возникают проблемы с коммуникацией, очень редко (читай - исчезающе мелкий процент раз) бывает такое, что не слышит кто-то один. Обычно оба страдают избирательной глухотой, пропуская слова другого через фильтры. А потом чрезвычайно удивляются, что на выходе получают испорченный телефон. И правда, с чего бы?
        - Намекаешь, что я не слышу?
        - Намекаю? Окстись! Я тебе прямым текстом говорю: чего-то ты не слышишь. Могу ещё плакат нарисовать и кругами походить, чтобы точно дошло.
        - Допустим. Тогда скажи, что с этим делать. Должны же быть в этом какие-то универсальные рекомендации!
        - Да как тебе сказать? Ну вот тебе первая рекомендация: всегда спрашивай себя, что за страх прячется за этим на самом деле.
        - Страх?
        - Да брось, а то ты не знаешь! Если низвести сложные психоаналитические выкладки до примитивного, то такого рода избирательная глухота всегда порождается страхом. То есть, этот страх может маскироваться под что угодно, но в основе отрицания лежит страх. Это, мой дорогой, аксиома. По-другому просто не бывает.
        - Я подумаю об этом…
        - Подумай. Страх - это всегда ключ. Когда понимаешь, что именно пугает собеседника, тогда сможешь подобрать верные слова и быть наконец-то услышанным… Но разобраться в этих страхах не так уж просто, конечно.
        - И что это обычно?
        - Ну как тебе сказать… Знаешь, большинство моих коллег склонны считать, что любой страх - это замаскированный страх смерти.
        - Но ты не согласна?
        - Ты знаешь, нет. Точнее, не совсем. Видишь ли, тут можно, конечно, спекулировать на тему того, что именно каждый из нас считает смертью, что подразумевать под самим понятием и так далее. Но мне кажется, люди боятся не смерти как таковой, а её… скажем так, возможных сопутствующих.
        - Возможных сопутствующих?
        - Бессмысленности. Беспомощности. Потери контроля над жизнью и собой. Боли. Неизвестности. Мы-то с тобой знаем, что смерть, такая, какая она есть, ко всему вышеперечисленному не имеет отношения…
        - Мы с тобой знаем?..
        - Твоё существование и всё, что ты рассказывал мне о смерти - это довольно яркие маркеры, знаешь ли. И не сбивай меня с мысли. Так вот, я не согласна с коллегами, потому что убеждена, что люди боятся не смерти как таковой. С другой стороны, мои коллеги правы - если только подразумевать бессмысленность, беспомощность, потерю контроля и боль. С этой стороны перемены, экзистенциальные кризисы и личные трагедии являются своего рода мини-смертью. После которой мы, конечно, воскресаем… Но мы ли? И воскресаем ли?
        - Ничего себе тебя несёт.
        - Сама себе удивляюсь. Вот что твоё общество с людьми делает, тварь зазеркальная!
        - Вот-вот, трепещите, смертные… Значит, говоришь, мне надо искать страх?
        - Ага. Но не только в той таинственной личности, но и в себе тоже. Сочетание ваших страхов и станет ключом к тому, чтобы слышать. И быть услышанным.
        - О как завернула.
        - Ага. Хотя… Знаешь, есть ещё один метод - хотя он, конечно, едва ли применим в твоём случае…
        - Что за метод?
        - Примерить чужие ботинки.
        - Прости?
        - Обычно в таких случаях говорят, что Бог простит, но давай будем честными: это не наш с тобой случай.
        - Да ну, кто знает. Разные, знаешь ли, бывают боги…
        - Ха-ха. Ха. Могу по случаю нацепить клоунский нос и намекнуть, что касса таки свободна… Шаз, не притворяйся идиотом. Если верить тебе (а я в этих вопросах скорее верю), ты буквально создал понятие «метафора». Уверена, что фраза «примерь чужие сапоги» предельно проста для понимания. Но если ты изволишь снова прикидываться тупым голубем, то воля твоя.
        - Да нет, пожалуй, не стану… Знаешь что? Ты права. И, пожалуй, действительно хороша в своём деле. Теперь мне всё ясно!
        - У… Знаешь что?
        - Ну что?
        - Не обижайся, но в устах моих пациентов эта фраза «теперь мне всё ясно» почему-то всегда предвещает проблемы.
        15

* * *
        - Ты идёшь со мной на работу, ангел!
        Она посмотрела на меня, как на идиота.
        Голуби, предатели, тут же повторили этот маневр. Хотхо, самые старый из них, ещё и голову набок наклонил: так сказать, здоров ли ты, хозяин, здоров ли ты, чёрненький? Точно-точно? Или очень изменился за лето… то есть, за ночь?
        Я на это только фыркнул. Быстро же они подружились! Кто бы, впрочем, сомневался.
        - И нечего делать такое лицо! Как мой ангел-хранитель, ты должна разделять со мной тяготы.
        - Ты хочешь, чтобы я последовала за тобой… в Ад?
        - Зачем же так далеко? Будешь смеяться, но я, демон с немалым стажем, всё ещё понятия не имею, где этот ваш Ад вообще находится. У меня есть на эту тему несколько теорий и возможных локаций, но - ни одной определённой. Слишком уж много тёмных миров существует на свете… Да и загробных пространств тоже, и некоторые из них при наличии фантазии могут показаться почти Адом - но нам это не нужно прямо сейчас. А тебя я приглашаю всего лишь к нам в офис.
        Она смотрела на меня, не отрываясь.
        Вроде бы испуганно, но я уже увидел тень интереса в её глазах. И прекрасно понимал, что, даже если возражения по форме могут возникнуть, то по существу - точно нет.
        - А меня не узнают? - что и требовалось, собственно, доказать.
        - Не-а. Ты действительно отлично справляешься с ролью моего голубя, проверено встречей с милашкой Вафом. Опять же, наша связь достаточно крепка, чтобы я тебя прикрыл, а моими голубями никого на работе не удивить… Зато оцени положительные моменты: с одной стороны, ты проследишь за своим подопечным, а я - за тем, чтобы ты в очередной раз героически не убилась; с другой, ты сама хотела узнать, кто такие демоны и с чем нас едят. Чем не шанс, ну? Любые кухонные разговоры о смысле жизни ничего не значат, если не пытаться их подтвердить или опровергнуть на практике. Они для того и нужны, на самом деле… Пойдём!
        И она поддалась - не моим уговорам, на самом деле, но собственному любопытству.
        - Если ты настаиваешь, - ответила она сухо.
        Но в голубя превратилась мгновенно. И на этот раз он был скорее любопытным, чем взъерошенным. Уж в чём в чём, а в настроении голубей я разбираюсь!

* * *
        Вам никогда не приходилось чувствовать себя участником реалити-шоу? Мне вот, признаться, ни разу.
        Не поймите неправильно, конечно: я участвовал. То бишь, помогал режиссировать. И помогал выигрывать. Но никогда в здравом уме я не задумывался, что должны ощущать непосредственные участники процесса. Но теперь вот пришлось: голубь сидела на моём плече, и это значило, что на меня каждую секунду смотрел единственный, но крайне важный для меня зритель.
        Ну и я, надо сказать, тоже начал смотреть на себя как бы со стороны, стараясь выглядеть как можно более эффектно и оценивать то, что ангел видит. И позаботиться, чтобы увиденное впечатлило. Демон тщеславия я или погулять вышел?..
        Так. Сначала - дорога на работу, и тут тоже есть варианты.
        Можно, конечно, воспользоваться стационарной пентаграммой. Но это совсем уж скучно, никакого тебе экшена, да и кадр неинтересный… Можно пройти зеркалом - что-что, а зеркала всегда были неизменной частью моей сущности. Одну только историю с яблоком вспомнить, которую потом так рспиарили!
        Зеркалом я могу дойти куда угодно, хоть в любой из миров нашей ветви, факт. Только вот это тоже не особенно интересно: ну встал, ну шагнул в зеркальный коридор… И ещё неизвестно, кстати, как ангелу в этом самом коридоре понравится. Всё же, как ни крути, а вполне уютно в зазеркальном пространстве себя чувствуют только редкие существа, изначально имеющие к этой магии талант. У простого же обывателя общение с зеркальной магией кончается обычно или психушкой, или сломанной жизнью, или тюрьмой, или могильной плитой - в зависимости от того, на кого или на что нарвёшься там, за зеркальной гладью. В этом смысле даже самые невинные игры со свечой и гаданием были и остаются лотереей.
        Можно ещё, конечно, воспользоваться в качестве зеркала водой. Я на самом деле всегда очень любил этот приём: летишь на закате или рассвете над Влтавой, делаешь круг над Вышеградом (привет, старый друг!), подныриваешь под мостами, ловишь крыльями воздух, а сущностью - тонкую грань между днём и ночью… А потом уходишь вниз, сложив крылья, несёшься навстречу своему двойнику и входишь в ткань реки без плеска, без кругов, без следа, слившись со своим отражением…
        Люблю я это дело.
        И ангелу должно быть удобнее: водная гладь, в отличие от зеркала, всё же более щадящая по отношению к ангельской сущности. В конечном итоге, многие высшие ангелы до всей этой чёрно-белой заварушки звались вилиями и вполне себе оправдано считались воплощениями воздуха и воды. Если разобраться, эти стихии по сей день благоволят им.
        К тому же, сложно отказать себе в удовольствии снова пройтись вместе по этой крепостной стене. Ангел, конечно, не вспомнит, но это, быть может, и к лучшему - не зря свежеиспеченные духи света первые несколько столетий не должны помнить своих прошлых жизней. Вопреки убеждённости ряда шизотериков, время от времени вспоминающих себя Клеопатрами и Цезарями, реальность более… скажем так, кучерява. И лично мне много раз приходилось наблюдать, как для человеческих колдунов и шаманов воспоминания о прошлых жизнях оборачиваются полным безумием: психика людей не предназначена для груза многовековой памяти, что бы они там о себе на эту тему ни думали. Они даже от пары-тройки параллельных жизней частенько башкой трогаются, хотя доказано, что параллельные воплощения всегда более-менее совпадают. Ну, пол, вид, внешность и прочее. Куда уж им прошлые жизни! Воспоминания о самоощущении дерева, или о мучительной смерти волка, погибшего от охотничьей стрелы, или младенца, задушенного подушкой, или… Да много вариантов.
        Уж сколько я оберегал эту конкретную душу, как мог, но всё равно был не прочь, чтобы ангел как можно дольше не помнила. Даже во вред мне. Всё же, перерождаясь в телах вечных магических созданий, бывшие люди тяжело переносят возвращение памяти. Понятно, что я в случае чего буду рядом и вытащу из любого безумия, но всё же… Пожалуй, лучше позже.
        Но пройтись вместе с ней по стене Града, так или иначе - наслаждение, приятная дань памяти и ностальгии. Причём особенно сладко осознавать, что она теперь вечная, как я - и полностью принадлежит мне.
        Теперь-то точно не помрёт за первое попавшееся правое дело. Это я смогу обеспечить!
        Вот прямо сейчас она сидит на моём плече, жмурится на рассветное солнце и осматривается по сторонам.
        «Красиво.»
        «А то, - согласился я, осторожно погладив мягкие перья, - очень. А сейчас станет ещё красивее. Я тебя возьму в руки, хорошо?»
        «Хорошо, но…»
        Дослушивать я не стал.
        Отвести глаза немногочисленным смертным, прижать к себе голубя так, чтобы всем телом ощущать трепещущие под руками крылья и биение сердца, слишком большого и громкого для птицы, привычно пройтись по краю лёгкой, танцующей походкой, мимолётом отметить, что ветер поёт для меня сегодня как-то особенно упоительно - не то чтобы прямо так, как тогда, над Нилом, но почти… Почти…
        А потом я, как был, в человеческом обличье и деловом костюме, шагнул со стены вниз.
        Мне всегда нравился этот момент, когда земля уходит из-под ног, ты уже чувствуешь бьющий в лицо ветер и безжалостную силу тяготения - но ещё не позволил себе вспомнить, что человеческая оболочка была и остаётся просто маской, что водная гладь для тебя столь же проницаема, как воздух, и многомерна, что ты, наконец, умеешь летать…
        Это всё приходит потом, но первый момент, этот шаг с края в пустоту - о, он упоителен во многих смыслах. Он возвращает мне меня старого, меня, который был до Кольца…
        И мы летели. И голубь билась в моих руках, порываясь распахнуть крылья, но я упорно сжал ладони, мысленно попросил «Верь мне, пожалуйста» - потому что мне очень этого хотелось.
        И это было, при всём моём уважении к госпоже Лидел, намного круче кроличьей норы, потому что за первой границей воды, в которую мы провалились, нам открылось зрелище отражённой Праги, с её перевёрнутыми крышами, блуждающими по улицам големами, крылатыми безликими фигурами в плащах, гигантскими скелетами, зеркальным небом и прочими штуками, на которые лично я готов смотреть часами.
        Столько времени у меня, конечно, не было, но падение я замедлил.
        Голубь больше не вырывалась.
        «Как красиво! - в моём сознании её голос буквально кричал. - Шаази, это безумно красиво!»
        «Ну да, - ответил я, втайне ужасно гордый, - добро пожаловать в мир демонов, ангел.»
        Она ничего не ответила.
        Мы пронеслись сквозь первое из отражений и упали во второе - окутанное вечной ночью, зыбкое, колышущееся. Здесь струился туман, бродили тени и призраки, а река была чёрной и неподвижной, будто ночное зеркало. То тут, то там сияли мёртвые фонари и огни колдовских душ.
        «Что это за место… места?»
        «Отражения мира. Мы как раз проносимся через одно из них.»
        «А сколько их всего?»
        «Сие мне доподлинно неведомо. Некоторые говорят о семи, некоторые о девяти, некоторые о тринадцати. Но официально и доступно демону вроде меня всё же семь.»
        «Тоже немало…»
        «Ну да.»
        Мы как раз упали в чёрную воду, чтобы вынырнуть в пространстве, полностью заполненном гранями зеркал. Всё в этом измерении - дома, улицы, вода, небо - состояло из отражений, и это было по-настоящему жутко.
        «Это…» - пробормотала слабеющим голосом ангел, и я тут же прикрыл ей глаза ладонью. И сам прищурился, от блага.
        «Не присматривайся, милая, - попросил ласково, - это конкретное пространство - та ещё страна чудес. Не свихнуться, оказавшись тут, способны только отражения, любимчики и детишки Танцующего в Зеркалах.»
        «Кто этот Танцующий?»
        «Древняя тварь, воплощённая во множестве разных обличий и форм. Хозяин зеркал и отражений - в частности, потаённой их стороны. Самой древней, самой глубокой и всё такое. И знаешь, хотя я сам в искусстве отражений не так уж плох, да и Танцующий мне вполне благоволит… Ну, с одним из его отражений мне в своё время удалось найти общий язык… Но всё равно с подвластными ему материями и пространствами я соприкасаюсь очень осторожно. Чего и тебе от всей души советую: целее будешь.»
        Пока я читал лекции по теории магии, мы рухнули в зеркальную реку, подняв миллионы осколков - а после из тысячи отражений снова собрались в одних, вполне себе целых нас.
        И вот мы снова падали к воде, на сей раз медленно, наблюдая, как бродят по набережной пешеходы.
        «Мы снова в реальности?»
        'О, - хмыкнул я, - четвёртое отражение во всей своей красе… Его многие принимают за реальность, иногда очень долго. Именно этот факт делает четвёртое отражение такой опасной ловушкой. Ну то есть как… Реальность в принципе относительна - вспомнить только, сколько параллельных вариаций одной только Земли существует. Но четвёртое отражение, он же зазеркалье, он же пограничье, он же мир дверей, он же грань снов и безумия - это совершенно особенный сорт прекрасного. Когда-нибудь я свожу тебя сюда на обзорную экскурсию, но только если ты пообещаешь, что сама не сунешься ни при каких обстоятельствах. Хотя бы на ранних этапах, пока не научишься из таких ловушек выпутываться… Пока что тебе следует знать об этом месте вот что: оно полностью копирует обычную человеческую реальность. Как минимум там, где отражается в зеркальной поверхности.
        Например, отражается эта набережная в реке - вот мы и видим её совершенно нормальной. То же самое происходит со взглядами большинства людей. Отражаясь в любом из зеркал или оказываясь в специальных точках схождения, они как бы оказываются одновременно в основной реальности и четвёртом отражении, балансируя на границе между ними. Только вот под взглядами условно нормальных людей четвёртое отражение выглядит совершенно стандартно, обретает стабильность и плотность. Мир как мир, ничего странного… Но, как ты понимаешь, бывают и другие варианты.
        Есть те, под чьим взглядом четвёртое отражение не уплотняется, а наоборот размывается, демонстрируя фрагменты других отражений, открывая при наличии умения возможность в эти самые отражения прогуляться, поболтать с их жителями и всё прочее, в таком же духе. Это нормально, если речь идёт о нас с тобой, кошках, воронах и одарённых маленьких детях; но вот когда взрослый человек сохраняет за собой способность видеть четвёртое отражение таким, какое оно есть… Ну, я вот не знаю, поздравлять тут уместно или сочувствовать. Наверное, одновременно. Да, это вроде как великий дар, завидная участь, перст судьбы; но, как это бывает с талантами, он в то же время проклятие. В случае с техногенными мирами и вовсе почти что приговор. Хотя некоторые, конечно, умудряются выкарабкаться. Но цена обычно бывает изумительно высока. Да и мало таких счастливчиков.'
        «А что с ними обычно случается? С теми, кто не счастливчики?»
        «Классический и самый распространённый вариант, к сожалению - сумасшедший дом. Этим кончается примерно в сорока процентах случаев.»
        «Это… печально, на самом деле. А остальные становятся гадалками, эзотериками и прочими?»
        Я даже рассмеялся.
        «Шутишь, что ли?»
        «Почему шучу? Если я понимаю верно, эти уникумы, которые видят истинный облик четвёртого отражения - это и есть так называемые маги. Я не права?»
        'Да права-то ты права. Это не единственная разновидность магических способностей, но одна из самых ярких. Только вот какие эзотерики и гадалки, окстись! Те, кого в последнее время стало принято называть эзотериками и гадалками - это в первую очередь актёры и психологи. Иногда, если уж вот прям чудным образом совпало, такое направление себе выбирают менталисты, ведуны и демонологи. Не по-настоящему стоящие мастера, конечно - стоящим это счастье обычно быстро становится поперёк горла, хоть и по разным причинам - но всякая низкоэнергетическая шушера. Такие с удовольствием питаются своими так называемыми клиентами, потому что почему бы и не да…
        Хотя, конечно, иногда попадаются действительно толковые. Но эти себя зачастую не афишируют совсем, работают на специфических направлениях вроде целительства, ведовства, жречества, древних традиций или тонких штудий, действуют по велению сердца, да и деньги за свои услуги редко берут… Не важно. Таких по-настоящему мало, и отыскать специально их сложно. Только везение, только перст судьбы, только хардкор! Но настолько мало кому везёт, да и редко кто такое ищет. Обычно люди от эзотериков и гадалок ждут трёх вещей. Во-первых, не правды, а того, что сами хотят услышать; во-вторых, незыблемой уверенности; в-третьих, решения магическим способом бытовых человеческих проблем. И вот, совокупность этих трёх классических человеческих хотелок почти полностью исключает взаимодействие со стоящими мастерами. Потому что по всем трём пунктам пролёт - им это попросту не интересно.'
        «Погоди. Но разве те же демонологи не…»
        'Демонологи - да. В теории. Хороший демонолог при желании может выполнить любые бредовые бытовые хотелки, отразить да озвучить чужие тайные желания и даже соврать, что уверен в незыблемости мира, собственной непогрешимости, правоте клиента и завтрашнем дне. Понятно, что это чушь, потому что уж могущественные-то колдуны точно знают, что ни в чём нельзя быть уверенным в этом мире, да и вообще всё может оказаться не тем, чем кажется. Но демонология - одна из немногих традиций, которая простит и лицемерие в подобных вопросах, и корыстное использование магии, и ложь доверившемуся. Но вот какой смысл? Уровневый специалист спокойно обустроит свою жизнь так, чтобы не приходилось каждый день зарабатывать на пропитание, кривляясь перед очередным недолюбленным или недооценённым чудом природы. И уж тем более, зная цену магии, могущественный демонолог не станет всерьёз тратить её на обустройство жизни каких-то посторонних. Дураку же ясно, что пользы от этого по большому счёту не будет, потому что дармовое, непрожитое и непонятое никому и никогда не идёт впрок. А вот колдуну платить за такие игры, притом отнюдь
не деньгами. И совсем не дёшево.
        Опять же, большинству демонов моего уровня уже совершенно неинтересны все эти, с позволения сказать, энергетические пирамиды в стиле «Приведи мне ещё жратвы, и я дам тебе больше силы; и не сожру тебя… По крайней мере, сегодня». Мы в другом заинтересованы, мы скорее про карточные домики и падающие фишки домино, если ты понимаешь, о чём я. Энергетические же пирамиды в большинстве случаев - вотчина бесов, зеркальщиков и прочей шушеры. Потому берутся за квесты вроде «погадайте мне на женихов/пятый по счёту бизнес», «приворожите Васю/Стеллу/обоих, мне без этого жизнь не мила» или «накалдуйте мне много денях» только те, кто планирует обобрать клиента до нитки. В смысле денег, удачи или энергии, не важно. В случае со слабенькими демонологами и орудующими их руками мелкими хищниками, которые такой охотой обычно промышляют, все три пункта справедливы.'
        16
        .
        Она помолчала.
        Наше падение ещё больше замедлилось и превратилось в плавное парение: четвёртое отражение почуяло потенциального вкусного новичка в её лице и теперь присматривалось, прикидывая, как бы птичку заполчить.
        Не в мою смену.
        «Поневоле поймёшь, почему ангельская инструкция советует не поощрять в подопечных интерес к магии,» - заметила ангел.
        Ну-ну, знакомая песня.
        'Нет, ну тут смотря к какой магии. И смотря какой интерес. Тут, как принято говорить у смертных, может быть очень большая разница… Только вот ерунда это всё.
        Если судьба у человека вляпаться в магию, то поощряй не поощряй, всё едино - такие вещи, как правило, ещё до рождения решаются. В особенно кучерявых случаях вообще за несколько тысячелетий. И от этой судьбы хочешь не хочешь, а не откажешься и не сбежишь - это даже неизбежней той самой встречи в Самарре…
        Ладно, что-то я отвлёкся, так что закончу мысль, пока нас в пятое отражение не вытолкнуло. Видишь ли, люди, способные видеть четвёртое отражение, в эзотерики и гадалки не годятся просто категорически. Они, в отличие от тех же демонологов или менталистов, совсем не актёры. И не психологи. Точнее сказать, вполне достойные психологи, когда дело доходит до исцеления человеческих душ и обрядов инициации; но вот в необходимую современным эзотерикам манипулятивную психологию не умеют. Просто не их сфера.
        Более того, такие одарённые зачастую плевать хотели на чужие ожидания, доказательства и прочее. Просто им везёт (и не везёт одновременно) сохранить детские глаза, те самые, что открыты любым чудесам зазеркалья. Ну, либо родиться с глазами кошачьими - теми, которые зрят истину такой, какая она есть, не позволяя ей ускользать. Или вороньими, которые которые всегда способны углядеть спрятанное…
        Короче, тут вариативно, и эту особенность во многих случаях можно считать приветом от древних тотемов. Только вот легче её обладателям от этого не становится.
        Понятно, что внешне их глаза - просто обычные человеческие глаза. Но они накладывают на своего обладателя отпечаток; скажем, довольно высокий процент таких одарённых - чувствительные, довольно открытые, ранимые и творческие натуры. В прежние времена такие становились шаманами, медиумами или жрецами. Но сейчас это, сама понимаешь, крайне маловероятно.
        Демонологи же из них не получаются, никогда. Просто не те задатки, хоть самые выгодные условия предложи. Демоны могут взять таких людей под покровительство, только когда те выбирают путь тёмного творца. В других случаях - без шансов. Я пару раз пытался. И не я один, даже Бэл…
        Не важно. Факт: люди четвёртого отражения видят то, чего не видят другие. И этот факт десять из десяти так называемых нормальных людей назовут признаком сумасшествия. И, самое ироничное, у несчастных обладателей редкого дара нет ни малейшего шанса доказать свою правоту, как минимум, на ранних этапах… А у врачей, в свою очередь, нет ни малейшего шанса отличить таких вот одарённых от действительно больных людей. Тем более что, если честно, в какой-то момент разница бывает очень невелика. Так что тут тупик.'
        «Разве что врач сам одарённый. Да?»
        'Ха. А вот тут, ты удивишься, нет. Категорически нет. Относительно обычные люди или менталисты бывают милосерднее и эффективнее, чем такие же люди четвёртого измерения, осознанно подавившие свои способности…
        Забавно, но относительно большое количество одарённых идёт в психиатры и психоаналитики. Одно из самых востребованных направлений для этого брата, наряду с творчеством. Но если творцы пытаются выразить то, что видят, отчего искусство частенько выигрывает, то с желанием подвести научный базис получается сложнее. Бывают и успешные попытки, но у большинства выходит эдакая многоуровневая игра в отрицания и сублимации. Дедуля Зигги плакал бы навзрыд от умиления, глядя на такой типичный образец.
        Принцип примерно такой: если сам сумел убедить себя, что этого никогда не было и я этого не вижу, если для выживания необходимо всё рационализировать и подвести логическую базу, то выбор работы очевиден. Убеждая других, убеждаешься сам, верно?
        На самом деле - неверно. Чушь отборная. Но, вместе с тем, одно из самых распространённых ментальных искажений, которому даже лучшие подвержены.
        Так что да, с немалой долей вероятности несчастный одарённый, достаточно упрямый, чтобы вопреки давлению общества доказывать подлинность своих видений, рано или поздно окажется пациентом другого одарённого, который изо всех сил пытается доказать себе, что никогда и ничего не видел. Можешь оценить красоту картины? Итог, поверь мне, бывает очень печален, гнёзда кукушек курят в сторонке. Хотя со стороны это игра интересная и красивая, конечно. Но очень уж жестокая, даже на мой вкус. Довелось наблюдать однажды. И больше не хочется.'
        «Ты рассказываешь ужасные вещи, Шаази.»
        'Всего лишь описываю подлинную цену волшебного дара в реалиях техногенного мира. Того самого волшебства, о котором скопом мечтают наивные дети разных возрастов.
        Так-то, помимо шанса загреметь в психиатрическое отделение и засесть там надолго (и опасности того, что помешанные на каких-нибудь религиозных учениях и очень добрые родственники запрут тебя в подвале и начнут звать к тебе экзорциста - что по понятным причинам в разы страшнее, бессмысленнее и опаснее любых, даже самых одержимых борьбой за скептицизм, врачей) людей четвёртого отражения подстерегает проблема куда большая - само четвёртое отражение. С его многочисленными обитателями. И уж на этом фоне все врачи, сумасшедшие родственники и истовые экзорцисты скопом курят в сторонке.'
        «Это отражение не кажется таким уж страшным.»
        'Ну так это пока. Оно хорошо маскируется. Тут же вот какое дело: принцип старины Фридриха насчёт бездны, которая начнёт всматриваться в тебя, одинаково хорошо работает и в психологии, и в магии. Парень получше прочих знал, о чём говорил. И в случае с большинством тварей, живущих на изнанке реальности, дело обстоит как: пока ты не видишь их, они не видят тебя. И наоборот это, конечно, тоже работает.
        Больше скажу, для всяких местных хищников одарённый неопытный человек, застрявший между реальностью и четвёртым отражением - как лакомый бутерброд. Не имея опыта, не встретив вовремя годных покровителей, не зная, на что опереться, мотаясь между верой и неверием, не понимая, что происходит - вырваться бывает очень сложно. А пока висишь на границе, без вариантов, какая-то дрянь да прицепится.
        Сумеешь её побороть, а потом ещё парочку посильнее, которые наверняка заглянут на огонёк, почуяв интересное? Научишься не бояться местных тварей и не поддаваться им? Повстречаешь духов, с которыми готов дружить и которые согласны тебе покровительствовать? Тогда ты в четвёртом отражении будешь как дома.
        Без преувеличений, при таком раскладе одарённый чувствует себя безопасно, как в утробе матери, и получает возможность взаимодействовать со всеми остальными отражениями. Но… всё вышеописанное проще сказать, чем сделать. Примерно одному из двадцати удаётся, в лучшем случае. Остальные либо пытаются глушить назойливые видения веществами, либо сокращают себе век, либо становятся вместилищем для местных хищных тварей, постепенно превращаясь в их обед, либо учатся подавлять то, что видят, и выражать иначе - или через творчество, или через науку. И оба последних варианта намного лучше, чем безумие, алкоголизм или смерть.'
        «Какая-то это… страшная сказка.»
        «Так ты в мире демонов, ангел. Мы тут других просто не держим. И кстати о бездне, которая всматривается во всех подряд: наше падение совсем остановилось, а значит, тебе тут очень рады. Даже слишком рады. Запомни этот факт, пожалуйста, и без сопровождения сюда постарайся не соваться. Этому пространству очень нравятся молодые ангелы, но данное чувство редко оказывается взаимным. Это высшие ангельские чины тут как дома; с вами, перерождёнными ангелами, всё сложнее. Запомнила?»
        «Да.»
        «Сама не сунешься?»
        «Нет.»
        «Вот и хорошо,» - и я начертил в воздухе несколько старинных символов, избавляющих от пут.
        Четвёртое отражение исказилось, зазвенело, но в итоге мы всё же рухнули в пятое. И медленно летели сквозь его мягкую, бархатную тьму, расчерченную паутиной сияющих нитей, вспыхивающих и гаснущих.
        «Эти нити…»
        «Связи и вероятности, да. Моё демоническое рабочее пространство. Твоё, если я всё понимаю верно про работу хранителей, выглядит похоже.»
        «Да, вполне. Только наши нити белоснежные, и плетутся на фоне дневного неба… Но ты и без меня это знаешь, не так ли?»
        Не самая приятная тема.
        «Знаю. Видал… Очень давно. Теперь для меня эти небеса закрыты.»
        «Жалеешь?»
        «Нет. Просто не вижу смысла обсуждать.»
        И мы рухнули в тёмно-синюю бархатную реку, полную сияющих звёзд.

* * *
        «Дом, милый дом, - хохотнул я. - Оставь надежду всяк, сюда входящий. И всё такое. Как тебе?»
        Ангел молчала.
        Я ухмыльнулся, довольный эффектом, выровнял наше падение, небрежным взмахом руки создал над мёртвой гладью воды лунную дорожку и пошёл по ней, насвистывая.
        «Это…»
        «Шестое отражение, ага. Пространство, где живём мы.»
        «Я как-то… иначе это всё представляла.»
        Я только фыркнул.
        «Неужели ты сомневалась, что современный Ад - местечко хромированное, полное высоток и густонаселённое? Даже перенаселённое, но это как раз закономерно. Имя нам - Легион, потому что нас много.»
        Она ничего не ответила, что само по себе вполне ответ.
        Ну да, шестое отражение, оно же Нижний Город, на многих новеньких производит совершенно потрясающее впечатление. Народ-то наивно ожидает от нашего аццкого собрата котлов там, серных озёр или чего-то в таком вот духе.
        Говоря об этом конкретном стереотипе, мне неведомо, откуда что берётся. Но допускаю, что основой для таких представлений послужила Пятая, она же Огненная, Бездна. Средневековые традиции были с ней тесно взаимосвязаны, и некоторые особенно талантливые колдунишки даже имели туда выход. А там, помимо всех прочих прелестей, воздух полон яда, воплощающего самые дикие фантазии больного разума… Забавное, в общем, местечко. И на фоне его посещения котлы - это ещё ничего. Я бы лично в жизни туда не сунулся, ибо знаю себя. И примерно представляю, что бы там для меня могло воплотиться.
        Ну к Шефу, ага.
        В измерении, где работают мне подобные, никаких котлов нет и в помине. По факту, рабочее пространство демонов выглядит, как огромный, не имеющий границ город. Местами старинный, погружённый в вечную ночь, полный полуразрушенных храмов и потерянных душ, блуждающих там и тут; местами - туманный, вотчина широких асфальтовых дорог и серых многоэтажек с потрескавшимися стёклами и тенями существующих, но не живущих жильцов; местами (вот как здесь и сейчас) - бесконечный мегаполис, грязный и шумный, с копьями хромированных небоскрёбов, пронзающими небо, и толпами бесов, колдунов, пожирателей, демонов, гулей… Ну, вы поняли, в общем.
        Рутинное по сути своей зрелище, но ангел, никогда ранее не видевшая ничего такого, смотрела во все глаза.
        Только ради неё я прошёл несколько кварталов, позволяя полюбоваться на окружающее безумие подольше… Так-то демоническая братия действительно представляет собой зрелище интересное: вне офисов далеко не все пользуются стандартными обличиями. Обычно делают это только старшие демоны вроде меня, кому по сути никому ничего особенно доказывать не надо и чей стандартный облик сам по себе является знаком принадлежности к высшим кругам. А вот среди бесов и прочей более мелкой шушеры считается, что вычурная форма - показатель силы, индивидуальности, яркости и один Шеф знает, чего ещё. Так что на улицах у нас можно всякого колюче-рогато-хвостато-волосатого навидаться… Да и гостей из других плоскостей, которые тут обретают форму, сбрасывать со счетов не стоит. А ведь для них вообще никаких стандартов не писано.
        «Эт-то что?..» - вот, пожалуйста! Голубя мне испугали.
        «Глубоководный, - говорю, погладив успокаивающе дрожащие перья. - Ты не обращай внимания, это для них нормально.»
        «Что именно?» - смешок у неё получился нервный.
        «Ну как тебе сказать… гигантские размеры, неприличное количество щупалец и прочих загадочных конечностей, привычка оплетать здания и вот так вот висеть… Им по земле ходить неудобно, плавать в местном воздухе они долго не могут, он для них слишком сухой и недостаточно густой. Вот и приходится либо аватары присылать, либо с небоскрёба на небоскрёб переползать. Не обращай внимания, ты привыкнешь!»
        «У меня чувство, что оно на меня смотрит.»
        «Учитывая размеры его глаз и их количество, такое ощущение - совершенная норма. Но вообще ты всё же учти, что он, вполне вероятно, видит, что ты такое на самом деле. И удивлён.»
        «Но разве это не плохо?»
        «Нет, не слишком. Глубоководные - порождения стихий, они живут в большинстве миров нашей группы, где есть океаны. Они Шефу ничем не обязаны и теоретически даже демонами считаться не должны. Но всё же считаются, потому что некоторых конфетами не корми, дай поделить всё на зло и добро. А Глубоководных, при всех их чудных достоинствах, к вашей ангельской братии чтобы отнести, надо совсем уж кучерявую фантазию иметь.»
        «Да, это имеет смысл,» - отозвалась ангел сдержанно.
        'Ну вот. Так что, когда магию низвели до банальной мелочной бюрократии и дело дошло до классификаций, Глубоководных отнесли к демонам. Ну оно понятно, отнесли и забыли - кто в здравом уме и памяти рискнёт с такими связываться и чего-то от них требовать? Насколько я знаю, даже Шеф не рискнул бы. Чего уж о других говорить вообще?
        Но потом получилась смешная оказия: Глубоководные узнали, не иначе как от очередного своего жреца с призванием, что они вроде как демоны. И глубоко, так сказать, этим возмутились. Как это мол: мы что, демоны? А почему нас тогда другие к себе не зовут? Это дискриминация или как?'
        «Ой.»
        «Вот да, ой-ой. Подозреваю, примерно такое же 'ой» сказали Шеф и прочие милые крылатики, которые у нас тут всем заправляют…
        По-хорошему Глубоководным тут делать нечего, из них охотники на души просто никакие, ибо масштабы не те. Да и психика у этих существ совершенно другая. То есть, они могут быть совершенно кошмарными, топить континенты и повергать тысячи людей в безумие. Но при этом надо понимать, что подобные существа не умеют ни хитрить, ни проявлять жестокость ради жестокости, ни скрывать свои чувства. Глубоководные - это в большей степени стихия, она не хорошая и не плохая. Она просто есть, и тут ничего не попишешь…
        Но с другой стороны, вот глянь на этого фрукта. И ведь этот, по меркам своей расы, маленький, слабенький и молоденький.'
        «Этот?»
        «Ага, представь себе. И вот как десятку-другому таких милашек сказать 'Извините, вы нам не подходите?»
        Уж сколько у Древних Крылатых адамантиевые яйца и прочие чудеса анатомии, а всё равно запретить Глубоководным приходить они не рискнули. А Глубоководным только того и надо: скука - их главная проблема, многим, особенно молоденьким, надоедает спать на дне океанов, но резвиться при этом Древний Договор не велит: апокалипсис пока ещё никому не сдался.
        В одном все стороны этой дурацкой Большой Игры сходятся: человечество в той форме, в какой оно представлено на Землях, оказалось потрясающе перспективной игрушкой. Это даже твоё начальство не станет отрицать.'
        «Да при чём тут моё начальство?»
        'Как при чём? Это же твои добрые коллеги в начале всё пытались проредить человеческую популяцию, оставив только подходящих. Нам-то чем больше еды, тем лучше, а качество - дело десятое…
        Ладно, не надо раздуваться, это и правда дела прошлые. А сказать я хочу только, что молодняк из Глубоководных обожает у нас тут отдыхать. С их точки зрения, мы, демоны - очень хрупкие, милые, немного чокнутые и смешные существа. Что-то вроде селёдок. То есть тупенькие, конечно, и страдаем фигнёй. Но плаваем смешно так, и блестим красиво, и наблюдать за нами интересно. А иногда так вообще дивные штуки попадаются. Например, селёдки с розовыми плавничками. Чем не феномен?'
        «И что, я с точки зрения этого существа - селёдка с розовыми плавничками?»
        «Именно. Никакого вреда он тебе не причинит, но наблюдать станет с удовольствием… Ладно, это всё хорошо, но мне таки пора на работу.»
        17
        Для каждого человека так важно быть именно тем, кто всё правильно понимает!
        Я знал немало персонажей, которые были готовы совершить сколь угодно зверское убийство, чтобы доказать, что именно они правильно поняли в тексте значение слова «милосердие».
        из блога демона Шаакси

* * *
        «А в котором из зданий ты работаешь?»
        Я хмыкнул.
        «Да без разницы. Давай вон в том, что ли. Красивое же! И потом, как раз пройдём под Глубоководным, дадим ему рассмотреть тебя поближе. Почему бы и нет? Вреда не будет, а радовать этих забавных существ лично я люблю.»
        «Я-то не против, но… Погоди. Как это: ты не знаешь, где работаешь?»
        Я коротко рассмеялся.
        «Везде и нигде, ангел. Если ты ещё не поняла, вот это вот местечко, где мы с тобой оказались, это и есть Ад. Ну, или то, что у вас им принято называть. Одна из многих вариаций на тему. Понимаешь, что это значит на самом деле?»
        «Что?»
        'Что все дороги для меня ведут в мой офис. Я могу идти в любую сторону хоть несколько дней, открыть любую дверь в любой из домов - но всё равно в итоге окажусь в объятиях драгоценного офиса.
        Знаешь ли, здесь, в Аду, правило «Все дороги ведут сюда» - это намного более чем правило. Это, можно сказать, нечто среднее между приговором, корпоративным кредо и констатацией факта. А ещё это - причина, по которой я не могу не делать свою работу: если попытаюсь сбежать, рано или поздно дороги любого мира всё равно приведут сюда. И тогда я сразу, понятное дело, попаду к начальству на ковёр'
        «И ты что, правда не можешь с этим ничего сделать?»
        «Не-а. Один из самых главных и непревзойдённых талантов нашего Шефа заключается в том, что он способен сводить все дороги в одну точку. Говорят, он эту поразительную способность от папочки унаследовал. Похоже на правду, если честно - хотя вслух я этого никогда не признаю…»
        «Подожди. От папочки…»
        'Угу. От твоего Шефа, проще говоря.
        Или у вас как раз другой Шеф? Я вечно путаюсь, кто из Творцов чего натворил… Земель много, так-то. Да и вообще с вашей иерархией там тоже не всё просто. Но вроде бы он всё же и ваш Шеф. Наверное.'
        «Творец этих миров - не наш Шеф, Шаакси, - ответила она строго. - У нас нет высшего начальства как такового. Но Мастер - одно из… лиц, аватаров или воплощений, как хочешь, так и называй… Того, Кто Над Нами. Он выше слов и представлений о Нём. И уж точно Он не может быть упомянут в таком тоне: Он никому не Шеф.»
        Я скривился.
        «Ну да, всесильный перец, сидящий на облачке…»
        'Шаази, - её голос звучал очень мягко, - тебе стоило несколько раньше притвориться ограниченным невеждой. Тогда я, быть может, даже поверила бы тебе. И воспылала бы умеренно праведным гневом. Теперь же я только могу напомнить, что насмехаются над Ним только те, кто в глубине души боится Его.
        А мне не кажется,что ты боишься. Не этого. Да, ты не поклоняешься Ему и, наверное, никогда не признал бы единственным. Что закономерно: ты рождён иной силой. Но и хулителя из тебя не выйдет. Более того, ты-то прекрасно понимаешь, о чём я говорю. Быть может, получше некоторых прочих ангелов понимаешь. Так к чему этот спектакль?'
        Я на это дёрнул плечом.
        Ну да, следовало ожидать, что уж она, мой ангел-хранитель, может очень быстро понять обо мне такого рода вещи.
        «Да-да, я не спорю. Только избавь меня от теософской лекции, хорошо? И не заливай, пожалуйста, что ваша ангельская шарага лишена проблем. Хочешь верь, хочешь нет, но я эпизодически встречаюсь за кружкой чего-нибудь с твоими коллегами, с которыми успел более-менее сдружиться. И уж как они - даже лучшие из них, заметь! - время от времени так воют от тупости небесной пресвятой бюрократии, что куда там нам!»
        «Да, мои коллеги иногда всеми силами пытаются превратить нашу работу не то в жизнь в казарме, не то в административный аппарат…»
        «Не то в социальный центр с высочайшим уровнем коррупции и садистичным начальством,» - буркнул я.
        «И так бывает, наверное, - к моему удивлению, она не стала спорить. - Но ничто из этого - не Его инициатива. Он просто позволяет нам всё решать самим. Мы вольны распоряжаться своей свободой выбора…»
        «Ну да, не рассказывай о свободе выбора демону! Не обязательно самому ограничивать чужую свободу выбора, знаешь? Достаточно намекнуть паре-тройке добросердечных милах, что одна правда правдее прочих, и наделить их правом карать и миловать. А потом дело сделано: можно сесть в сторонке, прихватив попкорн, и с чистыми ручками наслаждаться банальным по сути, но никогда не надоедающим шоу, которое вот прямо сейчас продолжается… Ничего нового. А теперь закончим с проповедями,» - с этими словами я решительно вошёл в блестящую от стекла и хрома высотку, поднялся по широким ступеням, игнорируя копошащиеся в углах тени, и решительно вошёл в первый попавшийся офис.
        Который, конечно, оказался моим рабочим офисом.

* * *
        Важно вышагивая через офис со специальным попробуй-сунуться-сделай-мой-день лицом, я одновременно радовался, что защита пропустила ангела без проблем (почти не сомневался в этом с самого начала, собственно, но… но) и прикидывал, как это всё выглядит с точки зрения птицы на моём плече.
        Вообще, если честно, очень банально выглядело.
        То есть серьёзно: если бы какому-нибудь пухнущему от безделья и дармового кофеина гениальному тимбилдеру очередной мегакорпорации пришло в голову разнообразить досуг сотрудникам, и без того залюбленным «дружным коллективом и мотивацией» по самые гланды, и организовать конкурс на самый офисный офис на свете, который можно вот в сразу в палату каких-нибудь мер и пресечений - мы были бы в тройке лидеров. Серьёзно.
        Наш офис мог бы быть любым офисом любого фешенебельного бизнес-центра любого города. Я заранее уверен, что он идеально вписался бы в обстановку… Собственно, несколько раз даже вписывался, когда начальству приходила в голову свежая и оригинальная мысль материализовать наше богонеугодное заведение в реальности. При этом в разные отрезки времени исполнять обязанности филиала Ада на Землях приходилось Риму, Нью-Йорку, Мехико, Лондону, Санкт-Петербургу, Гонконгу, Мюнхену и ещё нескольким десяткам разных городов во всех краях земного шарика. Так вот, локации менялись, а офис оставался прежним - разве что подстраивался под время, раз в пять-десять лет пластично меняя себя под очередные инновации.
        Однако, сущность нашего офиса - холодного, лишённого какой бы то ни было индивидуальности, до скрипа на зубах канцелярского, стандартного до чесотки - оставалась неизменной.
        Чёткие линии, функциональная мебель, чёрно-бело-серая палитра цветов - вот краткое описание нашего замечательного офиса. И даже стандартные обличья демонов-менеджеров, похожих, как братья, облачённых в одинаково скроенные дорогие костюмы, не вносили особенного разнообразия.
        «Это и есть… в смысле… место, где ты работаешь?» - кажется, ангел действительно была шокирована.
        «Ага, - хохотнул я. - И поверь, это хуже, чем котлы. Даже если со стороны так совсем не кажется.»
        «Знаю,» - и, судя по ощущениям, и правда знала, о чём я говорю.
        Чудеса же.
        - О, Шаз, - усмешка Бала была, как и вчера, умеренно дружелюбной и умеренно зубастой, - и даже живой! Хотя, я не сильно в тебе сомневался. Расскажи мне, как тебе культисты? Потрясающие, согласись?
        Птица на плече слегка напряглась.
        Я вздохнул и плюхнулся напротив своей портативной пентаграммы, искоса поглядывая на довольного Бала.
        - Очень… аутентичные, - протянул я насмешливо, - очень в твоём вкусе. Долго этому их главному мозги промывал?
        - Это Пророку Эрдорию-то?
        У меня чуть глаз не задёргался.
        - Это оно себя так называет?
        - А ты и имя не успел спросить, прежде чем прикончить? Или вы всё же дождались паладинов? Подозреваю, вечеринка была роскошная. Ты хоть повеселился?
        - То есть, ты знал про паладинов, - кто бы сомневался, конечно, но - не ожидал, что она это вслух признает.
        - А ты сомневался? Брось, Шаз, не первый год друг друга знаем. И ты кто угодно, но только не идиот, и прекрасно умеешь играть в эти игры. Не притворяйся теперь шокированным.
        Я обдумал это предложение и признал в нём резон.
        - Ладно, не буду. Но откуда ты узнал, что паладины придут?
        - Места надо знать. Так что, рассказывать тебе дальше про нашего пророка? Или уже неинтересно?
        - Да ладно, видал я по жизни таких. Могу угадать, так сказать, с первых нот.
        - Удиви меня.
        - Какое-нибудь банальное имечко, наверняка старинное; религиозная семья, скорее всего до крайности, из тех, что заставляют своих деток, не знаю, молиться по семь раз на дню, стоять на коленях и мыться в холодной воде; появившиеся с самого детства удивительные способности, удачно наложившиеся на учения, которые заботливые родители напихали ему в голову; ну и, как тухлая вишенка на торте, явился ты и окончательно свёл парнишку с ума.
        - Я тебя прошу, - ощерился Бэл. - Ты его видел вообще? Было бы там кого и с чего сводить! Когда я его нашёл, он уже был совершенно чокнутый. И да, по основным пунктам ты более-менее угадал. Там прямо мечта: помешанная на собственных видениях мамочка, утверждающая, что сынок был сделан при участии какого-то там духа, способности благословённого, проявившиеся ещё в раннем детстве, и прочие роскошества. Годиков до тринадцати наш мальчик слушал мамочку во всём и потакал её идеям: то бишь, показывал чудесное исцеление всем желающим увидеть, накладывал руки на всякое-разное, выступал перед толпами желающих приобщиться к божественным знамениям и прочее в том же духе. Мамочка, как ты понимаешь, с удовольствием собирала пожертвования и примеряла на себя лавры святой.
        - Классика.
        - Ага, она самая. Понятное дело, в какой-то момент сыночек начал видеть пятна на своём личном солнце. И многое понимать, в том числе, по поводу того, насколько и для чего он своей матушке нужен… Ну и свидетели чудес, понятное дело, тоже добавляли жару.
        - Само собой. Свидетели вообще бывают очень вредны для подлинных чудес. Особенно такие, которые деньгами платят за вход… И сколько же было мальчику, когда он прикончил мамочку и начал подчинять разум своих последователей?
        - Пятнадцать или около того.
        - Ого! Шустро это он, однако.
        - Ну, он не самый шустрый из ряда подобных. Но да, впечатляет.
        - А когда он решил бросить вызов небесам и впервые призвал тебя?
        - Шестнадцать и восемнадцать соответственно.
        - Юный гений, однако.
        - Ага. Силы он поставлял немеряно, да и веселья добавлял, потому я с ним возился. Но то, что парень наконец-то сгинул - хорошая новость. Для всех.
        Я промолчал.
        Понимание того, что я выпустил этого красавца в мир, да ещё с кучей магических сил и бессмертием, не грело.
        С другой стороны, правда очевидна: ради птицы на своём плече я без особенных сожалений сделал бы и не такое.
        - Ладно, - хмыкнул я, - не думай, что я тебе не припомню этих культистов, но…
        - Только не говори, что тебе не было весело.
        Я вспомнил своего ангела, скованного магическими цепями.
        - О да. Очень весело.
        - Ну так чего ты тогда бузишь?.. Брось, Шаз. Во всём этом дурацком местечке ты и я, возможно, единственные, кто не превратился окончательно в тупые калькуляторы для душ. И ты, и я помним… старые добрые времена. Хотя у нас они, конечно, были очень разные, но сути это не меняет, так? Разве это не повод держаться поближе? Особенно в нынешние времена, которые понемногу становятся как минимум интересными?
        Даже так.
        - Натравить на меня своего спятившего благословенного выкормыша и отряд паладинов на закуску - это у нас ныне значит «держаться вместе»?
        - Да брось, - демонстративно сморщил нос Бал, - как будто я верил, что ты действительно мог так легко сдохнуть.
        Нет, он, кажется, всерьёз считает, что я - один из его клиентов-колдунишек, падких на мелочную похвалу.
        - Ну разумеется, мог. И Айм тому пример. Связанный контрактом демон уязвим, это закон нашего бытия.
        - Ну значит, мог, - ухмыльнулся Бал. - Но на кой ты мне сдался, если тебя так просто убить?
        Тоже резонно.
        Я задумчиво покосился на Бала. Как всё это понимать… А почему бы, в общем-то, не спросить?
        - И в какие игры мы тут играем, Баел?
        Ответная усмешка была, вполне предсказуемо, широкой и зубастой.
        - Хочешь взять быка за рога, нильский ибис? Уж прости, но жертвенные быки - моя и только моя прерогатива.
        Я бегло побарабанил когтями по столу, повторив звучание старых шаманских ритмов.
        Бал склонил голову набок, и его «стандартный облик» на миг размылся, обнажая сначала любимое трёхглавое коронованное обличье, а потом - величественное и рогатое, глядевшее на путников со стен междуречных храмов.
        Ну да. Было бы странно забывать, кто он такой. И как сильно стремился вырваться с самого начала: кровь Древних - не водица. Но…
        - Почему сам не сыграешь?
        - Не могу, - пожал плечами Бал. - Правилами, знаешь ли, не позволено.
        Я уже почти было открыл рот, чтобы попытаться уточнить подробнее, но тут портативная пентаграмма засветилась. Чтоб тебя! Как же не вовремя, а?
        «Свет мой, зеркальце, скажи», - ворковал голос мадам Ю.
        - Удачной вечеринки, - хохотнул Бал.
        А потом зеркальная магия утянула меня за собой.
        18

* * *
        Птица на моём плече пережила путешествие сквозь портал совершенно нормально.
        На то я, собственно, и рассчитывал, благо сам же переплёл наши ауры так тесно, как только было возможно, и полностью обволок её своей энергией. Но всё равно проверил её первым делом. Мало ли что? Так что на мадам Ю. я обратил внимание только во вторую очередь.
        И мысленно выругался.
        Я люблю наряжать своих подопечных, придумывать им стиль и накладывать соответствующие чары, давать указания пластическим хирургам и всё в таком роде. В смысле, у меня есть некоторые… стандарты красоты. В этом нет ничего такого, правда? Я никогда не думал, что с этой стороны могут быть проблемы. Но…
        «Я действительно хочу знать?» - протянула ангел, рассматривая искажённую и куда более манерную, но всё же узнаваемую вариацию на тему своей собственной основной внешности.
        Не то чтобы я делал всех своих клиенток похожими на неё… Но, если честно, почти всех.
        И вот как я мог забыть, а?.. Не думал, что физически способен смутиться, но с удивлением почти что поймал себя на этом чувстве.
        «Знать о чём?» - решил я притвориться идиотом.
        Это очень удобный метод, проверено! Особенно когда притворяться не надо.
        «Она выглядит, как улучшенная версия меня.»
        «Улучшенная? Ну и фантазия у тебя, однако. И вообще, этот тип внешности был очень распространён во времена Александрии, а я склонен к ностальгии. Вот и вся разгадка. А ты что подумала?»
        Ангел нахохлилась.
        «То и подумала. Что я ещё подумать-то могла?»
        Ну-ну.
        Теперь нас, смущённых, по крайней мере двое. Это хорошо: смущаться всегда приятнее в компании.
        Между тем, пикантности и остроты решила добавить ещё и Ю., которая небрежно шагнула вперёд и поприветствовала меня глубоким поцелуем, запуская руки во всякие интересные места.
        Это не было необычно для нашего сотрудничества, на самом деле. В случае с такими, как мадам Ю, секс - всегда часть контракта. Не потому что демонам это особенно интересно.
        Просто краеугольный камень таких вот зеркальных ведьм - их внешняя молодость и привлекательность. А у дам, которые спят с демонами моего уровня, есть две характерных особенности: с одной стороны, они до последних своих минут остаются привлекательными, с другой, один раз обменявшись телесными жидкостями с демоном, они теряют возможность получить хоть какое-то удовольствие со смертным человеком.
        Если вы спросите меня, то со всех сторон идиотская сделка. Но демонам в принципе довольно сложно понять зацикленность людей на телах: когда в изначальной своей форме не выглядишь никак, то на выходе можешь быть кем или чем угодно. При таком раскладе пожизненное магическое рабство в обмен на красоту материальной оболочки выглядит затеей крайне глупой.
        Впрочем, мне ли судить - да и не то чтобы я жаловался на компанию Ю. Просто вот прямо сейчас её рука потянулась к самой интимной части моего нынешнего тела и вознамерилась её погладить…
        - Э нет, дорогая, - сказал я, отодвигаясь. - Птичку не трогай.
        Ю. усмехнулась, но послушно отступила на шаг: уж кто-кто, а она очень хорошо знает, когда надо притормозить.
        - Неужели ты и впрямь так помешан на этих своих голубях, как говорят? - уточнила она лукаво.
        - Даже больше, - сказал я заговорщицки. - Например, истории о том, что я убиваю тех, кто прикасается к моим птичкам без разрешения - это не враньё.
        - Убивать людей ради простых птиц?
        - Птицы лучше людей.
        Она понимающе пожала плечами и окончательно отодвинулась.
        - Почти всё на свете лучше людей. Люди - раковая опухоль на теле природы.
        В ответ на это я разве только глаза не закатил. Ох уж мне эта человеческая привычка переоценивать собственную важность! Нашла тоже раковую опухоль; при всём уважении, разве что прыщик на жопе. И то вряд ли.
        Вообще для меня не секрет, что Ю. чрезвычайно озабочена экологией.
        Конечно, это очень важный пункт предвыборной кампании, но при этом она вполне искренне спасает то ли пингвинов от озоновых дыр, то ли озоновые дыры от пингвинов… В общем, честно, не вникал. Кого-то от чего-то она точно спасает.
        Сказать, что я совсем уж не уважаю такой взгляд на вещи, нельзя: пингвины - ребята симпатичные.
        Другой вопрос, что демонам не понять концепцию «Люди уничтожают природу». Типичный же бред величия, а вы как думали?
        До появления людей виды точно так же появлялись и вымирали, ледники приходили и уходили, цивилизации зарождались и обращались в прах, звёзды гасли, менялся состав воздуха и вод…
        С людьми или без людей, существование - колесо расцвета и увядания, вечная трансформация, беспрерывное путешествие от верхней к нижней точке и обратно. Никому от этого не сбежать и никому не избежать: это старше всех офисов, старше Древних, старше наших представлений о самих себе. Это единственная правда, в которой нет смысла сомневаться.
        Колесо всё равно повернётся.
        Перемены придут, как от них ни бегай.
        Ты умрёшь.
        Ты родишься снова.
        Природа изменится, сотрёт с своего лица одну жизнь - и в тёмных предвечных глубинах своих даст жизнь новой. Это правда, которая была задолго до людей - и пребудет после них.
        Так что, конечно, люди не уничтожают природу. Куда уж им, болезным носителям мании величия.
        Это всего лишь одно из базовых признаков человеческого: уничтожают они только себя самих.

* * *
        Но, при всех вполне выдающихся талантах мадам Ю., дискутировать с ней на подобные темы - занятие бессмысленное. И дело даже не в метании бисера перед свиньями, хотя тоже, конечно, да.
        Но важнее то, что мадам Ю. всё же не зря стала моей клиенткой.
        Сколь бы искренними ни были её переживания по поводу озоновых дыр и пингвинов, она сама в глубине души прекрасно знает: фабрики, финансирующие её роскошную жизнь, предвыборную кампанию и спасение пингвинов заодно, травят не только рыбок и птичек, но и людей, вынужденных этих рыбок и птичек жрать. По самым скромным прикидкам нашего отдела, счёт жертв уже идёт на сотни - и это только прямых.
        Наш отдел никогда не выбирает кого попало в клиенты.
        При наличии большого желания, конечно, мадам Ю., прекрасно осведомлённая об этом пикантном обстоятельстве, могла бы остановить процесс. Но вот тут получается немного неловкая ситуация. Во-первых, ради такой оказии ей, вне всяких сомнений, пришлось бы вывести на свет дневной махинации своего супруга, что лишило бы её демоновой доли власти, богатства и положения в обществе. Во-вторых, её супруг, будучи человеком прозорливым, разместил своё производство подальше от дома и родных таблоидов, в одной из тех географических локаций, где лакшери-новости мало кто читает, а излишне озабоченным правдой и справедливостью легко могут пустить пулю в лоб.
        Учитывая всё вышеперечисленное, Ю. благоразумно предпочитает снимать видосики о спасении пингвинов и озоновых дыр.
        - Я ждала тебя раньше, Шаази, - проворковала меж тем Ю. - Твои бесы многое могут, но здесь и сейчас мне нужна твоя и только твоя помощь.
        Всё интересней и интересней.
        Не то чтобы я был такого уж великого мнения о Ю., но решать проблемы она всё же умела - те, которые ей не подсовываю я.
        - Ну радуй, что уж. Или это снова по поводу любовницы твоего супруга? Если ты об этом, то тут я для тебя уже сделал всё, что мог. Дальше разбирайся сама.
        - Ты жесток, Шакс, - вздохнула она. - Неужели ты не понимаешь, через что мне приходится проходить? У моего благоверного, между прочим, совсем крыша едет!
        - Не знаю и знать не хочу.
        - Ну конечно, - хмыкнула она, - уж тебе-то никогда не предпочитали кого-то другого. На тебя твой муж не смотрел, как на раздражающий девайс!
        - Вот уж где правда. Моя биография отличается интересными сюжетными поворотами, но чтобы муж на меня смотрел, как на девайс - нет, вот даже не припомню. Всё же, у меня была не настолько интересная жизнь.
        - Не сомневаюсь. Он сказал нашему ребёнку, что тот похож на меня - такая же пустоголовая кукла, не стоящая внимания. Ты представляешь, что я почувствовала? Можешь вообразить?
        В её прекрасных глазах заблестели тщательно продуманные слёзы, не портящие, впрочем, макияж.
        - Неужели ты и правда не можешь помочь мне, Шакс? Я не верю, что в вопросах подобного толка ты действительно бессилен!
        Ну вот, снова-здорово.
        - Это твоя и только твоя проблема, драгоценная.
        - Какая-то девчонка рушит мою жизнь, Шаз! Какая-то дурочка издевается над моим ребёнком и рушит мою семью. Мне так больно на это смотреть! Неужели ты не можешь помочь мне? Неужели тебе совсем не жаль меня?
        Голубь на моём плече тихонько зашевелилась.
        «Может, ты и правда поможешь ей?» - уточнила она неуверенно.
        Я рассмеялся - в ответ на оба предложения.
        «Что, ты действительно так уж хочешь, чтобы я помог ей? Ты точно уверена?»
        «Она страдает, - ответила ангел тихо. - Вполне искренне, я чувствую. И потом, её ребёнок…»
        «О да, тут готов согласиться: хуже всего от этого всего дерьма достаётся детям. Но это, опять же, не моя проблема. Родиться человеком - это в целом опасная авантюра. Даже если тебе при этом очень повезло с родителями, они всё равно вывалят тебе на голову всё собственное дерьмо, чтобы не оставить психоаналитиков без работы. Даже самые лучшие из людей пытаются перекроить детей по своему образу и подобию, сублимировать через них свои собственные вавы в голове и прочее в том же духе. А уж если с родителями ещё и не повезло… Но тут ничего не поделаешь, с этим каждый должен справляться сам. Ну, или не справляться. Демоны в таких вопросах в любом случае не помощники.»
        Птица завозилась на моём плече.
        «Но… ты мог бы помочь, Шаакси. Она ведь уже продала тебе свою душу, позволила исчерпать внутреннюю силу, как вино. Значит, в какой-то мере она всё равно твоя подопечная. Неужели тебе жалко сил, чтобы помочь? Ты не кажешься мне жесткосердным. Теперь, когда я знаю, что те культисты не были твоими, а принадлежали тому, Первому из вас… Я не верю, что в твоём сердце нет жалости, Шаз.»
        Это сейчас она, интересно, мою бессмертную и несуществующую душу спасти пытается? Или как?
        Получается смешно.
        «Извини, работа это работа. Ничего личного. По плану нашего отдела, я не должен ей помогать. И мне самому не особенно хочется.»
        «Я была о тебе лучшего мнения, Шаз.»
        «О, ты ещё не выучила правило - всё не то, чем кажется? Впрочем, для молоденького ангела ты ещё неплохо держишься, обычно у твоей братии до первых трёхсот годиков всё в этом плане совсем грустненько… Не отвлекай от работы, ангел.»
        - Милая, напоминаю, если ты забыла: твои слезливые глазки на меня не действуют. Я не стану убивать любовницу твоего мужа! Сама, всё сама. Как я уже сказал, не моя проблема.
        Ангел застыла на плече.
        - Но всё дело в этой девчонке! - возмутилась Ю. - Она - причина всех моих проблем!
        Я хохотнул.
        Человеческое, охрененно человеческое! Сколько раз мне приходилось слышать «Она - причина всех моих проблем» от своих клиенток! Особенно банальны в этом вопросе те, что хотят быть на свете всех милее. Начиная с той самой истории про яблоко, всё в монологе повторяется. Один в один.
        При этом, ни у одной из них не хватает то ли мозгов, то ли честности, произнося эту фразу, указать на себя саму.
        - Драгоценная, - сказал я с той разновидностью ласки, которая зачастую хуже яда, - ты должна убить её сама, если оно тебе так надо. Нам, спойлер в студию, вообще наплевать, с кем там спит твой муж и что говорит вашему выплодку. Больше тебе скажу: тебе тоже наплевать на всё вышеперечисленное. Тебя злит не тот факт, что что-то там сказали мальчишке, которого ты в следующий раз увидишь на семейной фотосессии, или мужу, похождения которого сроду не были проблемой. Тебя мучает совершенно другое, и мы это знаем оба.
        Она пожала плечами. Слёзы на её прекрасных глазах высохли.
        - Нет смысла лицемерить перед собственными демонами, верно?
        - Ни малейшего, - усмехнулся я.
        Она кивнула, будто бы признавая поражение, и присела в ближайшее кресло, небрежно закинув ногу на ногу. Разумеется, демонстрируя с наилучшей стороны свои роскошные ноги с изящными щиколотками. Я отдал должное этому зрелищу, потому что умею делать своим подопечным комплименты, что бы там ангел про меня ни думала.
        А потом снова посмотрел Ю. в глаза.
        - Я не понимаю, Шаз! Не понимаю, вот правда, - сказала она, судя по всему, вполне откровенно - ну ещё бы ей понимать. - Эта девчонка уступает мне во всём. Не слишком красивая, не слишком умная, чтобы не выразиться грубее. Из всех достоинств - молодость, но и тем она, как большинство ей подобных, пользоваться не умеет… Как кто-то вроде неё может сравниться со мной?
        Ну-ну.
        - Милая, всегда вопрос в том, кто и для чего сравнивает. Спрошу ещё раз: оно тебе действительно надо? Я уже говорил тебе, он с тобой не разведётся, что бы там ни было. Ему это невыгодно. А та девица… Ну, будет она с ним годик. А может, аж целых три. Столько же живёт человеческая любовь? Ты у нас образованная, должна знать. И какое тебе дело до этого?
        Она молчала долго.
        - Я ненавижу её, Шаз, - сказала она в итоге, и голос её звучал на удивление безжизненно, пусто и горько. - Я чувствую, что она угроза мне. Не могу объяснить, почему, но… В последнее время я чувствую странное, Шаз.
        Что, в общем-то, неизбежно, когда отдаёшь потаённые силы своей сущности, в некоторых традициях именуемые душой.
        - Странное?
        - Я не могу объяснить, не могу описать словами. Это… как предчувствие. Как будто скоро должна случиться катастрофа. Я… не могу объяснить, но одно я чувствую: всё дело в этой девчонке.
        - Чувства могут лгать.
        - Чувства всегда лгут, на то они и чувства. Но, слава… как ты там говоришь… слава твоему Шефу, я ведьма, Шакс, а не девица с улицы. Я знаю, когда предчувствия истинны, и тут именно тот случай: эта девчонка станет моей погибелью.
        - Тут я не рискну спорить.
        - Именно потому она должна умереть.
        - Как скажешь. Но это твоя и только твоя проблема. Можешь, если есть на то твоя воля, считать это своего рода очередным вступительным взносом. Наша контора и так сделала для тебя много; ты поднялась высоко. Со своими мрачными предчувствиями разбирайся сама. И девчонку тоже убивай сама. И, если этот цирк - всё, для чего ты меня позвала…
        - Нет, - очаровательно улыбнулась она, - но было бы странно, если бы я не попыталась, правда?
        - Правда. А теперь давай сюда свою проблему: веришь или нет, но у меня ещё есть дела.
        - Из команды моего мужа ушёл помощник…
        - Если твой муж что-то там ещё и с помощником, я готов официально признать, что у вас тут необычайно весёлая вечеринка.
        Она хохотнула и подхватила бокал с игристым, кивком предлагая и мне угоститься.
        - Шаз, ну серьёзно!.. Конечно, дело не в том. Просто парень молоденький, тупенький. Ну то есть как… Я сама рекомендовала его мужу, потому что мальчик, как ни крути, гений. И влюблён в меня к тому же. Я была в нём уверена, но он оказался не готов к некоторым… типичным для политики методам.
        - Ага. То есть, переводя со сложного на простой, ты влюбила в себя очередного интересного и перспективного мальчишку, но он узнал больше, чем следует, ошалел от ваших милых секретиков и теперь угрожает их поведать миру… Серьёзно, драгоценная, мне казалось, что уж с такими проблемами ты умеешь справляться без вмешательства потусторонних сил.
        - Он не похож на остальных.
        - Две головы? Супердлинный агрегат? Способность ходить сквозь стены?
        - Бесы не могут приблизиться к нему.
        О как.
        - Ладно, ты права. Это и правда интересно… Стоит того, чтобы взглянуть лично.
        19

* * *
        Я люблю человеческие города.
        Красота и яркость, грязь и мерзость, разнообразие и скорость, серость и скука; в них столько оттенков и теней, низости и великолепия, правды и лжи, что глаза разбегаются.
        Человеческие города в этом смысле похожи на самих людей, собственно.
        Я люблю гулять и по узеньким переулкам старых городов, и по запруженным движением улицам современных мегаполисов.
        Но отдельным удовольствием стало, конечно, пройтись по мегаполису с голубем на плече. Она ведь наверняка ещё не видела таких вот человеческих поселений: молоденьких ангелов в подобные места попросту не пускают, не положено. Увидят ещё всякое… Но в обществе демона - почему бы и нет? Так что я шёл, любуясь неоновыми огнями, и представлял, что именно и как именно видит ангел (и что при этом чувствует).
        Потому я не сразу заметил, что ангел как-то очень уж долго и упорно молчит. А заметив, заволновался.
        «Эй, ты в порядке там?»
        Нет ответа.
        «Эй, ангел?»
        «Прости меня, Шаакси.»
        А?
        «За что?»
        «Я уговаривала тебя убить человека.»
        А, это…
        «Забей и забудь, ты тут ни при чём. Лучше скажи, как тебе нравится город? Он сравнительно молодой, но…»
        «Я не понимаю.»
        «Как такой молодой город мог так развиться? Да ну, ничего нового под этой луной. Торговля, хорошее расположение, хлопок опять же…»
        «Нет, не это.»
        Да кто бы сомневался.
        «Сказал: забей. Помнишь, что я тебе говорил о спасителях? Считай, вот тебе яркий пример: никогда не соглашайся никому помогать, пока не узнаешь, какой именно помощи от тебя потребуют. Иначе может получиться - и зачастую получается - очень неловко. Люди и всё такое.»
        «Но она действительно страдала! Она говорила правду, когда рассказывала о своей боли, и страхах, и ребёнке. И тут вдруг - убийство… Как это может сочетаться?»
        Я вздохнул и присел на ближайшую свободную скамейку, устроив птицу на коленях.
        Предпочитаю во время таких вот разговоров смотреть в глаза.
        «Скажи, - начал я мягко, - как ты думаешь, почему молодых ангелов, вроде тебя, отправляют только на простые дела?»
        Она нахохлилась.
        «Я бы не сказала, что все дела, в которых мне приходилось участвовать, были такими уж простыми. Мы порой ловили действительно опасных тварей, хочешь верь, хочешь нет. И спасали жизни!»
        Я вздохнул.
        'Не стану ни секунды приуменьшать твои достижения.
        Но видишь ли, в чём дело: готов спорить, во всех случаях, над которыми ты работала, было всё более-менее понятно. В смысле, когда у тебя на одной чаше весов поехавший демонопоклонник, приносящий человеческие жертвы колдун, сжигающие своих детей ведьмы и прочие постоянные клиенты паладинов, то сразу понятно, где тут хорошо, где плохо. Разночтения маловероятны: вот оно, зло и безумие в чистом виде, вот она, жертва. Дикси. Получите, так сказать, и распишитесь… Проблема только в том, что это скорее большое исключение, чем настоящее правило. И обычно всё не так просто. Именно это я и имел в виду.'
        «Не так… просто?»
        «Скажем так: уникумы, тянущие на настоящих чудовищ, среди людей рождаются на самом деле редко. Слишком много факторов должно совпасть, от агрессии и психических отклонений до соответствующих обстоятельств… Но повторюсь: исключение, не правило. И даже тех самых настоящих чудовищ довольно сложно узнать, живя с ними на одной улице. Потому что полная отмороженность не мешает им при необходимости быть милыми, переводить через дорогу старушек и всё вот это вот… Но ты, конечно, видела их в деле. И точно знала, кто тут монстр. Так?»
        «Так,» - ответила она нехотя.
        'Во-о-от. Но это не типичный случай, понимаешь? Эта вечная ерунда с людьми: противоречия. В них всегда намешано столько страстей, страхов, сомнений и побуждений, что только диву даёшься. Они будут тебе совершенно искренне страдать и считать себя жертвами, но это не помешает им в промежутках между страданиями воткнуть кому-то вилку в глаз - просто чтобы, значит, в одиночестве не мучиться. В компании веселее, и вот это вот всё.
        Они будут ломать своих детей, творить с ними ужасные вещи - и при этом любить, конечно. Всем сердцем причём, без всякого. И не менее искренне они будут любить, заявляя нечто в духе «или я, или никто» своей желающей свинтить половинке. Они будут говорить тебе в глаза правду, и верить в эту правду - аж до вечера! А назавтра эта правда перестанет быть для них актуальной… Такие они, люди. Тут ничего не поделаешь.'
        «И как же с ними работать в таком случае? У нас всё иначе, мы другие. Нам этого не понять, но как-то же надо - понимать?»
        Хороший вопрос, а?
        «Это придёт с опытом. Наверное. Хотя знаешь, я бы не сказал, что мы прямо вот совсем другие; по правде, так такие же точно. Просто… ты сейчас этого не помнишь, но людям ещё сложнее. Это вот всё… ну, справляться.»
        «Сложнее?»
        Я вздохнул.
        'Все эти их тела, и всякие загадочные процессы с гормонами, и голод, и холод, и защитные механизмы, и старость, и слабость… Быть человеком сложно, короче. Интересно, познавательно, открывает много горизонтов, но при этом, верь мне, крайне непросто. Они - твари одновременно безумно могущественные и безумно слабые, и мотает их от одного агрегатного состояния к другому будь здоров. Это нужно понимать, учитывать и принимать.
        У всех ангелов неизбежно наступает период, когда они изо всех сил пытаются исправить таких несовершенных, противоречивых и слабых людей. А когда не получается, идут вразнос по всем законам катастрофического мышления. Но поверь мне, тебе этого не надо. А насчёт работы с людьми… Ну, для ангелов я мог бы выделить несколько основных правил.'
        «Слушаю.»
        'Не верить людям, никогда и ни в чём, потому что они всегда лгут, себе в первую очередь.
        Не судить их - кроме тех случаев, когда это должностная обязанность или наглядная необходимость.
        Не пытаться сделать их совершенными.
        Заранее смириться с тем, что в мире людей не бывает добра для всех: спасая одно, калечишь другое. И наоборот, кстати. Потому всегда надо взвешивать, насколько вмешательство вообще оправдано, насколько оно нужно - потому что, как правило, и со своим спасением, и со своим уничтожением люди отлично справляются самостоятельно…
        И да, важное правило: ты не должна жалеть людей. Ни при каких обстоятельствах. И не делай такие глаза! Поверь мне на слово, ангельское «ути, бедненький, иди я тебя спасу» ещё ни одну из сторон до добра не доводило. Людям противопоказана жалость; с другой стороны, им необходимо сопереживать.
        Просто думай, глядя на них, о том, как страшно быть человеком в этом огромном мире, как сложно найти ориентиры, как непросто им с этими телами, как тяжело сочетать в себе чистую энергию бессмертной сущности и низменную природу телесности… Ладно, меня занесло. Просто сам факт: не жалей, не поддавайся на провокации и нытьё, но - сопереживай. И изо всех сил старайся направить их на тот путь, где они сами, без чудес и голосов с неба, смогут найти себя. Дать сил в самый тёмный час не совершенному святому с горы, но уставшему, заблудившемуся, слабому, смертному человеку, со всеми его ошибками и заблуждениями - вот что должны делать настоящие ангелы для людей. Смогут ли люди воспользоваться подарком, уже забота не твоя; твоё дело - подарить им шанс.'
        Птица молчала и смотрела на меня очень странно.
        Я же поймал себя на том, что отчаянно скучаю по нашим с ней философским разговорам, теологическим спорам и ночным чтениям… Возможно, слишком скучаю - и оттого говорю много лишнего.
        Точнее, просто слишком спешу.
        Известно же, что ангелы взрослеют намного медленнее, чем люди.
        «Ты был бы лучшим ангелом на свете, - вдруг выдала она, - добрым и великодушным, чистым и прекрасным. Твои крылья сияли бы белизной и чистотой. Я знаю это. Я вижу это.»
        Я только глаза закатил. Ехали мы, значит, ехали…
        «Не-а, - зевнул я. - Ещё раз, ангел: я не был бы. Я не хотел бы быть. Как ты не можешь этого понять?»
        «Это было бы лучше для тебя. Возможно, ты не способен осознать это прямо сейчас, потому что твои дороги ведут только в… кхм… ваш офис. Но…»
        Лучше для меня.
        О да.
        Странные чувства начали зарождаться внутри, как приливная волна.
        - Нет никаких «но», ангел, - ответил я вслух с удивившей меня самого усталостью. - Я ненавижу саму идею наших офисов. Я создан для другого, я верю в другое, я есть другое.
        «Возможно, я могла бы переубедить тебя, показать тебе…»
        - Нет, ты не спасёшь мою душу, или что ты там вознамерилась спасать, - я говорил так злобно, что сам себе удивлялся. - Когда вы, спасатели и советчики, поймёте уже наконец: у каждого своё представление о том, что для него хорошо. То, что идеальное решение для одного, кошмар наяву для другого. Пойми и смирись, ангел: я не хочу карьерного роста, смены офисов, белых перьев, вымышленной чистоты и бездонных небес. Если тебе необходимо меня спасти, то изволь: больше всего на свете я хочу оставить это больное дерьмо про добро и зло за спиной. Отбросить пропаганду обеих сторон, и оковы офисов, и цепи проклятого кольца, и бесконечные человеческие амбиции, и замкнутые тем самым кольцом дороги. Я хочу свои крылья назад, ангел - не белые и не чёрные, просто мои, те самые, сотканные из чистой стихии свободного, лишённого оков ветра. Я хочу совершать дела, и хорошие, и плохие, какие только вздумается - и сам за себя расплачиваться, и лишь перед своей судьбой отвечать за содеянное. Я хочу путешествовать по мирам и отражениям, хочу видеть людей и существ, хочу разговоров о природе бытия с мудрецами, хочу
пьянствовать в трактирах с лепреконами, хочу быть с душой, которую… Не важно. Я не хочу вверх или вниз, не хочу быть царём горы. Я хочу снова быть нильским ибисом, над которым нет никого, кроме воздуха и реки… Но тебе плевать, верно? Ведь ты так хочешь меня спасти, правда, ангел? Так хочешь спасти, что готова нацепить мне на шею очередной ошейник… Знаешь, уж точно не тебе говорить что-то о человеческих противоречиях! Ты поймёшь чужое лицемерие получше прочих, если дашь себе труд заглянуть в зеркало. Смирись!
        Глаза почему-то жгло.
        Я прикрыл их, а когда открыл снова, она сидела у моих ног, и античное одеяние струилось чуждой рекой по асфальту, а глаза цвета пустынного заката смотрели на меня с болью.
        - Ты плачешь, Шаакси, - заметила она тихо.
        Что?..
        Чтоб его.
        - Это всё твоя ангельская магия, - бросил я раздражённо, - я успел уже забыть, как оно ощущается… Поболтали и хватит, теперь пора идти. Хватит с меня…
        Она удержала меня, когда я попытался подняться.
        Мягко, не используя свою ангельскую силу - но прикосновения этих рук всегда были для меня цепями куда более надёжными, чем любые другие. И дрожь этих пальцев, стирающих слёзы с моих щёк, может обезоружить качественней всех заклинаний на свете.
        - Прости меня, - шепнула она. - Прости. Я действительно воздействовала на тебя своей силой ангела-хранителя. Я хотела, чтобы обнажилась потаённая часть твоей души, что скучает по небу. Но я не думала, что это так…
        Больно.
        Ты не думала, что мне так больно.
        Ты не задумалась о том, что небо, по которому скучаю я, не имеет отношения к вашему лицемерному офису - который, если честно, просто карикатура в глазах такого, как я.
        Но мы не скажем этого вслух. Правда, ангел?
        - Забыли, - ответил я. - Идём работать, хорошо?
        Наверное, тон мой был слишком холоден, потому что отпускать меня она не пожелала.
        - Шаакси, прости меня! Я…
        - Успокойся, - я осторожно накрыл её ладонь своей, неспособный смотреть в эти полные искреннего раскаяния глаза. - Всё хорошо. Я не злюсь.
        Ничто не хорошо. Я злюсь.
        Но тебе я прощу и не такое - просто потому что ты жива.
        Мне страшно это признавать, даже просто перед собой, но тебе я прощу всё - потому ещё вчера я думал, что тебя больше нет.
        Такие вещи способствуют всепрощению лучше, чем все сказочки о добре и свете, вместе взятые.
        Отступление 5

* * *
        Следует отметить, что Шаакси не особенно много знал о пространстве, в котором работал.
        Так устроены такого рода ловушки: когда твои дороги каждый день ведут в одну и ту же точку, ты можешь провести хоть тысячу лет, скитаясь по замкнутому кругу - и не видеть на самом деле ничего.
        И, что даже хуже в данном случае, не хотеть смотреть.
        Тот, кто вот уже несколько тысячелетий именовал себя Легионом, был большим мастером таких вот ловушек. Иные говорили, что это наследственное свойство - и, может, были правы.
        То есть Легион, конечно, убивал тех, кто смел ему такое сказать - или почти всех, потому что бывают такие специальные существа, которых прибить хочется по пять раз на дню, но жалко. В человеческом языке этих ужасных созданий принято именовать «близкими людьми».
        Как ни странно, у Легиона таковые тоже были… ну, не люди, разумеется, но всё же.
        Их наличие вроде как не приличествовало ужасному и коварному существу вроде него… Но, поразмыслив на эту тему, Легион пришёл к выводу, что хорошие посиделки, вкусные пироги, компания для безумных авантюр и место, куда можно всегда возвращаться после зловещих деяний, чтобы развалиться в кресле, над кем-нибудь постебаться и получить достойный ответ - всё вышеперечисленное слишком ценно, чтобы терять из-за якобы приличествующего или не приличествующего Великому Злу вроде него.
        Легион недавно понял: только для того и имеет смысл становиться Великим Злом, чтобы делать не всякие якобы злобные деяния, а просто то, что на самом деле хочется. А иначе какой, простите, резон? Папочку позлить? Многовато чести!
        «И двух тысяч лет не прошло, как наконец дошло,» - так сказала Иша, когда он поделился с ней этими ценными размышлениями.
        А потом принесла вкуснейшего чаю из полевых трав.
        А тот, кого пару вечностей назад называли Неназываемым Пророком, похлопал по плечу и предложил во время следующего отпуска воплотиться в мире сорока храмов и пару столетий по местному времени поиграть в великое сражение добра и зла.
        Это была перспектива, которую нельзя переоценить.
        Тем не менее да, Легион действительно предпочитал убивать тех посторонних, кто говорил с ним о наследственности: это был, как принято выражаться в нынешние просвещённые времена, его триггер. Что не мешало ему в глубине души предполагать, что говорившие в чём-то были правы.
        Но только - в чём-то.
        В отличие от папочки, Легион предпочитал более индивидуальный подход.
        Так или иначе, Земли техногенные были одним из нелюбимых проектов Легиона. Эти миры и их отражения он навещал крайне редко и только по очень большой необходимости: тюрьма для Древних остаётся тюрьмой, даже если и исполняет параллельно множество других, более приятных и интересных функций.
        Но в этот раз совпало целых три вещи: его обожаемый друг захотел посмотреть на местные отражения, старая игра пришла к своему апогею и личность из прошлого попросила о встрече.
        Именно потому Легион как раз вальяжно восседал в самом эксклюзивном из ресторанов, покачивая ногой, и созерцал пейзаж шестого отражения, прикидывая, чего ждать от предстоящего разговора, и заодно продумывая, что покажет другу в первую очередь.
        За исключением Легиона, в элегантном зале никого не было. Что в целом ожидаемо: список тех, кто мог попасть на эти ярусы Города, был весьма ограничен.
        Ещё более ограничен был список тех, кто хотел бы сюда попадать.

* * *
        Особа, вошедшая в зал, выглядела, как фигуристая демоница с витыми рогами и длинными белоснежными волосами, стекающими почти до самого пола, как вода.
        - Сариэль, - оскалился Легион, - отлично выглядишь нынче. Решила всё же сменить отдел?
        - Нет, о Светоносный, - улыбнулась она мягко и чуть насмешливо одновременно, - не в этот раз. Всего лишь привыкла соответствовать заявленному дресс-коду во время светских визитов.
        - А это именно светский визит? Интересно… И да, это имя мне давно не принадлежит.
        - Ты так уверен?.. В любом случае, я пришла говорить с тобой не про имена.
        Легион хмыкнул и лёгким взмахом руки материализовал на столе ещё один бокал.
        Сариэль, в прошлом - хозяйка горных рек, в настоящем была одним из самых приятных на вкус Легиона (и лояльных к чужим особенностям) представителей ангельской братии. Ему было действительно интересно, о чём таком интересном она пришла поболтать.
        - Если уж мы, кажется, всё же будем всерьёз обсуждать дела, то нам стоит выпить. Могу предложить тебе на выбор отлично настоянные тщетные надежды, ударную порцию сладких грёз, коктейль из любви, саморазрушения и ненависти (моё любимое) и настойку чистой силы. Что будешь?
        - Последнее, пожалуй. Хотя предпоследнее звучит соблазнительно, но мне не положено.
        Губы Легиона почти помимо воли расплылись в самой притягательной из улыбок.
        - Да брось, Сари, пару глотков! Здесь можно, правда. Со мной - это ведь почти как со священником, только наоборот. Тайна искушения и всё такое… Никто не узнает.
        - Так оно обычно и начинается, о Светоносный. Именно с этих слов.
        Легион рассмеялся.
        Сари всегда была хороша. Действительно хороша.
        Легион всегда считал, что самое место ей среди демонов. Если бы не эти её политические убеждения в виде уверенности, что папочка прав, а если не прав, то смотреть пункт первый…
        - Мне ли не знать, - насмешливо подтвердил он. - Хотя не кажется ли тебе, что поздновато вспоминать об этом, придя сюда, да ещё в таком вот обличье?
        - Обличье не значит ровным счётом ничего для нас, Светоносный. Но энергия, которая плещется в наших бокалах - это уже немножко другая история. Энергия, которую поглощаем мы, определяет нас. Так это случается с нам подобными… со всеми, если откровенно.
        - О, Сари, избавь меня от проповедей! - рассмеялся Легион. - Энергия не пахнет, смирись. По крайней мере, для существ нашего уровня.
        - Так считаешь ты.
        - И я прав.
        - Не уверена… Но ты прав в одном: не время спорить о политике. Хотя мой интерес лежит в смежной сфере: я хочу обсудить твои новые поползновения в роли Мирового Зла.
        - О. Это какие, интересно?
        - Кольцо.
        - О. Кольцо… - улыбка Легиона стала широкой и очень зубастой. - Конечно, Кольцо. Только ты не по адресу пришла, Сари: Кольцо никогда не было моим творением. Как там? Человеческое, очень человеческое. Сама идея такой вот игрушки могла прийти в голову только людям.
        Сариэль медленно потянулась и пригубила из бокала.
        - Хочешь сказать, не ты надоумил?
        - Можешь не верить, но не я.
        К его удивлению, Сари медленно кивнула.
        - Склонна думать, что ты говоришь правду. Хотя не скажу, что этому рада.
        - А да, эти слухи о том, что за созданием Кольца стоит кто-то из ваших…
        - Я не могу это комментировать.
        - Я и не жду от тебя официальных заявлений по этому поводу, дорогая. У нас тут всё же не пресс-конференция, право. Мы оба догадываемся, что слухи не врут.
        - Кто верит слухам? Но и ты не станешь отрицать, что постоянно используешь Кольцо в своих интересах.
        - Не стану. Почему бы не использовать, если оно уже создано? Но это всё возвращает нас к первостепенному вопросу: так что насчёт Кольца, Сари? Да, оно снова в игре, но при чём тут ты? Не припомню, чтобы ты всерьёз интересовалась этой побрякушкой. И неудивительно. У тебя, в отличие от прочих, всегда хватало мозгов понять, насколько мерзкая это по сути дрянь.
        - Времена меняются, и обстоятельства тоже. Мне известно, что эта конкретная игра идёт не так, как обычно. Ставки иные, намерения у тебя тоже. Ты собираешься сломать веками длившуюся рутину, нарушить равновесие. Мне кажется, если мои коллеги узнают о твоих планах, не придут в восторг. Совсем. Их вмешательство в твою игру могло бы быть… несвоевременно. Оно могло бы всё разрушить. Проще говоря, твои дела будут плохи, если я расскажу коллегам о твоих милых развлечениях.
        Легион откинулся на спинку кресла и почти восхищённо улыбнулся.
        - Да ты собираешься шантажировать меня, светлейший ангел!
        Она ответила ему не менее широкой и не менее зубастой усмешкой.
        - Если тебе угодно это называть, Светоносный.
        - А как же ангельский кодекс чести?
        - Он состоит скорее из рекомендаций, чем из непреложных правил.
        - Удобно.
        - Весьма.
        - Ладно, считай, ты меня заинтриговала. Чего же ты хочешь, дорогая? Расскажи мне.
        - Я хочу одного из рабов этого кольца.
        Легион хохотнул.
        - Даже так?
        - Да, так. Я хочу получить власть над дорогами одного из рабов Кольца.
        - Ну-ну… И кого же из демонов ты желаешь заполучить, о светлейший ангел?
        - Его зовут Шаакси.
        Легион приподнял бровь.
        - Шаакси, значит… Интересно. Часто в последнее время слышу это имя. Тоже читаешь его блог?
        - Да, занимательное чтиво. Оно неожиданно популярно в моём отделе.
        - Ха! И ты решила на фоне этого переманить Шаакси в свой офис? Или собралась показывать его на корпоративах, как диковинку?
        - У нас не бывает корпоративов.
        - Ну-ну. И никакой совместной игры на арфах? Я разочарован до глубины отсутствующей души.
        - Оставь свои извращённые фантазии, музыка была и будет достоянием твоей стороны. Да и твоя якобы отсутствующая душа - вопрос теперь крайне дискуссионный… И вообще, Светоносный, не морочь мне голову, будь добр. Условие озвучено, решение за тобой.
        Легион небрежно постучал острым чёрным когтем по столу.
        - Ага… Только вот тут интересный момент у нас с тобой получается, Сари. И даже не вздумай притворяться, что не заметила сама: этот демон уникален. Он один из немногих моих, так сказать, сотрудников, который способен сопротивляться влиянию Кольца.
        - Именно потому я считаю, что мальчик неправильно выбрал офис.
        - О как, - в эти слова Легион вложил столько иронии, что многих послабее эта интонация могла бы свести с ума.
        Сариэль только подняла бокал в пародии на тост.
        - У мальчика болезненное чувство свободы, - сказала она, - это свойственно многим гениям воздуха. Но оковы вашей стороны мучительны для него. Он создан для небес, даже если сам не вполне осознаёт это. Только вот я не исключаю, что Кольцо и оковы твоих дорог туманят его разум. Полагаю, освободившись от них, он с удовольствием примкнёт к нам.
        - И ты уверена, что оковы ваших небес будут для него менее мучительны?
        Ей хватило честности пожать плечами.
        - Я собираюсь это проверить.
        - Ага. Ваша сторона во всей своей красе: хотите быть спасёнными или нет, но мы всё равно вас спасём. А не вас, так бессмертную душу… Ну, гипотетически. Если повезёт. А если вы сдохнете в муках в процессе спасения, помните: мы пытались.
        Сариэль едва заметно поморщилась, словно у неё разом заныли все зубы.
        - Теперь ты избавь меня от политических тезисов. Это изображение нас так же карикатурно, как для вас котлы и вилы. Да, в работе нашей конторы случаются… неоднозначности. Но в данном случае я вполне уверена в том, что делаю. Мальчик хочет вернуться в прошлое, которого нет, как делают порой люди, мечтающие отправиться в своё беззаботное детство и потому безбожно его идеализирующие. Он попался в ловушку ностальгии. Уверена, в своём воображении он снова и снова летает над Нилом, соединяет землю с небом, и мир вокруг него непозволительно юн, как и он сам… Но правда нашей жизни такова, что этого юного мира больше нет. И нас, тех беззаботных гениев стихий, нет тоже. Туда вернуться невозможно, увы. Всё, что остаётся нам - искать своё место в этом, новом мире.
        Легион склонил голову набок.
        - Правда жизни? - уточнил он вкрадчиво. - Или это только твоя правда, Сари?
        Её глаза на миг вспыхнули обжигающим светом верхних небес. Легион в ответ хохотнул тихонько - миллионами голосов одновременно.
        Воздух между ними заискрил, пространство искривилось… а потом Сариэль отвела взгляд.
        - Воистину, Светоносный, ты в этом хорош, - сказала она. - Следует ли мне понимать, что ты отказываешь мне?
        Легион рассеянно повертел в руках бокал.
        - Как насчёт рюмочки чистейшей, неразбавленной гордыни, Сари?
        - Я же тебе сказала…
        - А, брось. Или ты хочешь сказать, что это не любимейший напиток среди обитателей твоих небес? Тот факт, что вы предпочитаете пить его втайне даже от самих себя, мало что меняет. Или ты сейчас предпочтёшь коктейль из самообмана и лжи в равных пропорциях? Оливка горечи придаёт ему совершенно потрясающий вкус. Второй по популярности у вас, не так ли?
        Сариэль откинулась на спинку своего кресла и закинула ногу на ногу.
        В её глазах мерцали отсветами горные ручьи.
        В её глазах отражалась усталость бессмертного стихийного существа, сходящего с ума от необходимости играть по правилам.
        Легион улыбнулся про себя: как ни крути, а этот раунд он пусть по очкам, но всё же выиграл…
        Впрочем, Сари была хорошим противником. Лениво потянувшись, она ответила:
        - Если предположить, что ты прав, то было бы странно заказывать опостылевшие напитки.
        - И чего же желает прекрасная леди?
        - Полночной мглы, болотного тумана, лесной росы, собранной в волчий час, жажды полёта и тёмной страсти, будь добр. В равных пропорциях… И калину, сорванную посвящённым йольской ночью. Вместо зонтика.
        Легион хохотнул:
        - У леди есть вкус… Это то, что я готов с тобой разделить.
        - Рада слышать.
        Пока напитки сменились у них на столе, они не говорили ни слова, размышляя каждый о том, что было сказано.
        И не было сказано, но осталось висеть в воздухе.
        Сариэль медленно отщипнула одну из покрытых инеем ягод.
        - Так что, Светоносный… Ты считаешь, что моя правда - только моя? Но изменить существующий порядок вещей невозможно.
        - Невозможно? Слишком громкое слово. Понятное дело, что никто не хочет возвращаться обратно, во времена юности Древа - да и нет нам туда дороги. Но это не значит, что всё должно оставаться неизменным. И что-то мне подсказывает: если бы ты сама не ощущала, каким затхлым стал воздух в наших офисах, как жмут нам деловые костюмы, как теряют всякий смысл привычные роли - ты бы не сидела тут со мной. Эта сетка отражений похожа на старый дом, полный канцелярского хлама и грязи. Тут давно пора сделать уборку, чтобы потом не пришлось сносить всё. Понимаешь?
        - Но мы не можем знать, что принесут нам перемены.
        - Не можем. Но без перемен уже не можем тоже, вот в чём суть. То есть как… Считается, что можем, конечно. Уверен, все твои коллеги поголовно скорее сожрут арфу и спляшут стриптиз, чем признают, что окончательно зашли в тупик, что система пожирает их медленно, но верно. Только отсутствие иллюзий всегда было твоей сильной стороной, Сариэль. Так скажи же мне, что так называемые ангелы и демоны не в тупике. Скажи мне, что наивный, глупый демонёнок по имени Шаакси, записывающий в свой блог бредовые идеи, в чём-то не прав.
        Она отвернулась, невидящим взглядом рассматривая Город. Её белоснежные пальцы перебирали алые ягоды с нежностью и осторожностью, уместной лишь между теми, кто разделил так много личного, что называть это «любовью» - почти что пошлость.
        - Ты неизменен, Светоносный, - сказала она в итоге задумчиво. - Полон страстей, и опасных суждений, и чувств, и страхов… И жизни. Вот что больше всего поражает: как, будучи тем, чем ты стал, ты сквозь века и тысячелетия сумел пронести в себе больше жизни, чем…
        - Чем многие твои коллеги? - хохотнул он понимающе.
        - Я не говорила этого.
        - Ну да, конечно… Но вообще тоже мне, нашла загадку тысячелетия! Было бы что отгадывать. Просто жизнь - и есть перемены. И те самые упомянутые опасные суждения, и страсти, и сомнения, и страхи, и чувства - неизменные их двигатели. Только это сложно заметить, рассиживаясь на облачках и играя на арфах. Если уж слишком засидеться, то может показаться, что ведаешь правду существования, устал от мирской суеты, вкладывать себя в безнадёжное дело бессмысленно, новобранцы поголовно идеалистические идиоты, на которых почему-то так горько смотреть… И, если всё так, то зачем трепыхаться? От добра добра не ищут. Так не выпить ли ещё чашечку чаю, чтобы сегодня было так же, как вчера? А все эти муравьишки внизу не вызывают ничего, кроме лёгкого пренебрежения и скуки, благо у них вечно одно и то же…
        - Мы не играем на арфах.
        - То есть, по другим пунктам у тебя возражений нет?
        - То есть, я, как обычно, отдаю должное твоей власти над словами, Светоносный. Поистине, они - могущественнейшее из твоих орудий.
        Легион поневоле разулыбался: даже спустя много столетий он был всё ещё крайне падок на лесть - по крайней мере от тех, кто ему действительно нравился.
        Сари, как ни странно, входила в этот короткий список.
        - Ты ещё скажи, что я всегда прав.
        - Всегда? Нет, где там. Скорее, ты почти никогда не прав - но проблема в том, что твоя неправота каким-то образом очень часто приводит к правильным последствиям. Это феномен, который я за все тысячелетия знакомства с тобой так и не смогла до конца постичь. Но он имеет место, глупо отрицать факты.
        - И снова - закономерно. За годы общения с колдунами, пророками и прочим подобным контингентом я пришёл к выводу: ребята, которые точно знают, что всегда правы - худшее, что может случиться. Я и близко не лежал.
        Она слегка пожала плечами, что в равной степени могло бы означать «Что, правда?» и «Ну, если ты так говоришь…»
        - В любом случае, Сари, ты тоже видишь, что нам нужны перемены.
        - Ничего такого, что я готова была бы признать вслух, - отрезала она.
        - А тебе не нужно, - усмехнулся Легион, - и делать ничего не нужно тоже. Просто не ломай мне игру, как минимум, до поры. Я почему-то почти уверен, что результат тебе даже понравится. А то, что на совещании придётся скроить скучное лицо и в который раз сказать что-то пафосное в духе «Это древнее зло слишком коварно!» - так это не первый раз, это мы уже проходили…
        - Я назвала тебе цену своего невмешательства.
        - А вот тут и кроется проблема: Шаакси, как ни странно, критически важен для этой моей игры. Я не могу прямо сейчас его отдать, потому что он - мой шанс.
        Она нахмурилась.
        - То есть, ты втянул его.
        - Я и пальцем не пошевелил! Просто дороги так сошлись, да-да… Так что будь добра, поищи сотрудникам развлечение где-то в другом месте: этот конкретный демон нужен нам обоим, здесь и сейчас.
        - И чем это кончится для него? Какова вероятность, что он переживёт твою игру, Светоносный?
        И она казалась действительно взволнованной ответом на этот вопрос.
        Всё неожиданней и неожиданней.
        Легион ещё раз мысленно прокрутил в голове всё, что знал про Шаакси, дополнив тем, чего пока ещё не знал.
        Шакс, гений воздуха, нильский ибис, хозяин голубей, сладкоголосая скверна. Хранитель тайных знаний, тень, открывающая сокровищницы и тайники, зеркало, отвечающее на вопросы, отражение, которое всегда лжёт - и никогда не лжёт. Один из семидесяти двух; оператор отдела тщеславия номер тысяча триста пятнадцать. Довольно результативен, но не слишком амбициозен. Способен любить, всё ещё - со всеми прилагающимися прелестями в виде отрицания, ненависти и душевной маеты. Мечтателен по-детски, по-детски добр - и по-детски же жесток.
        Отличный спутник для одиноких тёмных творцов, хозяин пражских голубей, любитель библиотек, покровитель небесных и словесных штудий… Интересный парень, кто бы спорил.
        Но у Легиона в распоряжении множество таких вот интересных парней.
        - Сари, давай честно: я не совсем понимаю, почему тебя на нём так зациклило. Да, забавный, да, блог пишет, да, всё ещё способен на интересные душевные переживания, что при демонической жизни - явный признак незаурядности. Но серьёзно, какая разница, кто будет развлекать твоих сотрудников? Давай я подыщу тебе кого-то другого со схожими характеристиками. Хоть десяток! И подарю со всеми дорогами и потрохами.
        - Я не ищу сотрудникам развлечение, Светоносный. Я хочу Шаакси, потому что он - мой друг.
        Легион медленно моргнул.
        Она смотрела на него спокойно, твёрдо и прямо.
        А ещё совершенно точно не лгала. Вот что самое поразительное!
        - Твой друг, пресветлая Сариэль? Демон Шаакси, один из семидесяти двух?
        - Из всех существующих в многообразии миров ты совершенно точно можешь понять, как это бывает.
        Легион приподнял бровь, с новым интересом рассматривая собеседницу.
        - Да, - заметил он негромко, - из всех существующих в многообразии миров я и правда знаю лучше многих, как это бывает.
        - В таком случае выбери для своей игры другую пешку.
        - Не могу. Правда не могу, Сари. Я изначально ставил на другого демона, но, как показала практика, только Шаакси может быть правильной фигурой в этой игре. И кости уже брошены… Мне одно интересно. Если Шакс и правда твой друг, то тете известно: он не слишком хочет становиться ангелом. Поправь меня, если я ошибаюсь, но в таких вещах я не ошибаюсь: Шакс вашу контору не выносит.
        - Это правда.
        - Тогда зачем?
        Она поморщилась.
        - Он не хочет этого сейчас, потому что полон глупых страхов и предрассудков. Но потом…
        Легион расхохотался.
        - Ох, Сари, поверь тому, кто станцевал на этих граблях румбу, разбивая многочисленные лбы: так это не работает. Вот правда. Я, честно, проверял. Как бы ты ни любила своего друга, как бы ни дорожила им, ты не можешь осчастливить его насильно. Или насильно спасти.
        - Достойных альтернатив нет.
        - Есть. Моя игра. Пусть сыграет, выиграет - и потом, если всё сделает правильно, сможет сам решать, с кем ему быть.
        - Итогом игры станет его уничтожение.
        - Почти наверняка.
        - Он не должен умирать ради твоих утопических идей! То, что ты задумал, невозможно, и…
        - А ради своих? - Легион хмыкнул и снова перевёл взгляд на Город. - Слушай, Сариэль, ну ты ведь действительно хороший ангел. То есть, знаешь свою работу от и до. И почти наверняка знаешь своего друга от и до. Так скажи мне, что бы предпочёл Шаакси: белые крылышки вашего офиса, откуда нет выхода - или мою игру, которая даёт шанс на свободу?
        - Твой шанс - ложь. И свободы не существует.
        - Я сам - ложь. И свободы, конечно, не существует. Но даже несуществующая, выдуманная, она всё ещё стоит того, чтобы к ней стремиться. В этом у неё много общего с любовью, правда?
        - Ты снова лжёшь.
        - Я всегда лгу, как и все вокруг. Но ты пришла ко мне, Сари, потому что больше некуда.
        Она вскинула взгляд, полыхнувший яростью ярчайшего света… и прикрыла на миг глаза.
        - Но я пришла к тебе.
        Легион подумал: так, как они двое, могут смотреть друг на друга только две Бездны; ну, или два вечных существа, совершенно непохожих - и столь же совершенно одинаковых, совершенно одиноких - и столь же совершенно единых.
        - Ты играешь со мной, Светоносный.
        - Верно. Но это совсем не значит, что я не прав. Скажи мне, Сариэль, великодушнейшая из архангелов: если дружба и любовь всё же существуют, на что они похожи по-твоему - на полностью безопасную комнату, обитую шёлком, или на окно, открывающее двери в мир, или на ветер, дающий силу крыльям? И кто больше любит птицу: тот, кто покупает ей дорогую клетку и лучшие корма - или тот, кто отпускает её на волю?
        - Это банальная метафора, драгоценный. Не про нас с тобой. Иные обожают отпускать птиц на волю, но что дальше? Может оказаться, что климат для этого вида слишком холодный, и роща, куда так мечтает вернуться глупая птаха, сожжена до пепла; каково это - отпускать кого-то в мир, зная, что он будет страдать, и ошибаться, и в итоге умрёт?
        - Понятия не имею, - пожал плечами Легион, - но ты могла бы спросить у людей: они всегда так поступают, рожая детей.
        Тишину, повисшую в воздухе после этой фразы, можно было резать ножом. Местами - даже не фигурально выражаясь.
        Убедившись, что зёрна падают в очень плодотворную почву, Легион вкрадчиво продолжил:
        - Но ты ведь крылата, Сари, как и я сам; вот и скажи мне, что ты бы выбрала, случись оказия - вечность без крыльев или шанс на полёт?
        - Я уже выбирала, - отозвалась она резко. - И мне казалось, что поступаю правильно. Но… теперь, пожалуй, я бы выбрала полёт. Будь ты проклят, Светоносный, но ты прав.
        - Я давно проклят, если что: всегда слишком много трепался. Но за высокую оценку моих способностей спасибо. Должен вернуть комплимент. Это мне нравится в тебе. Хотя бы себе ты всё же не лжёшь.
        Она встала, показывая тем самым, что разговор практически окончен, и небрежным жестом подхватила со стола бокал. Легион взял свой.
        Их взгляды скрестились, будто клинки.
        Бокалы встретились с лёгким звоном.
        Она выпила до дна, он тоже.
        Друг к другу они склонились тоже синхронно, разделив дыхание, застыв в волосе друг от друга, на границе всего - поцелуя и прощания, тьмы и света, личного пространства и просто личного, историй длиной в вечность и столь же длинного молчания, злейшей дружбы и лучшей вражды, глубочайшей искренности и жесточайшего предательства….
        Впрочем, всё перечисленное для их отношений всегда было своего рода константой.
        - Что же, коль мы обменялись комплиментами, перейду к угрозам: не смей проиграть, Легион, - сказала архангел Сариэль, и свет её, слепящий и режущий, распространился вокруг почти всесильным потоком. - Если уж я уступаю тебе и закрываю глаза на эту игру, знай: если она всё же кончится смертью моего друга, ты пожалеешь. Действительно пожалеешь.
        Легион не сдержал широкой ухмылки.
        - Теперь начались угрозы… В некоторых вопросах, светлейшая, ты всё же типичный ангел.
        - Как и ты, Светоносный.
        Легион рассмеялся и впился ей в губы жадным, голодным поцелуем.
        У неё был вкус гордыни, и тёмной страсти, и Йоля.
        А ведь он скучал… сколько их уже судьба не сталкивала на кривой дорожке - двести лет? Триста? Даже если нахальный помоечный голубь всё же сдохнет, снова ради разнообразия сыграть в непримиримых врагов будет весело.
        Она отстранилась.
        - Сильно пожалеешь, Светоносный.
        Он улыбнулся, как ребёнок, которому посулили вкусную конфету:
        - Я запомню.
        Сариэль хмыкнула, развернулась и стремительно пошла прочь.
        Легион дождался, пока перестук каблуков затихнет в пустых коридорах, и задумчиво материализовал на столе бокал неразбавленной гордыни.
        Это было слишком просто. Что нашло на Сари? Теряет хватку? Или всё же ей не так уж важно, что станет с так называемым «другом»?
        - Интересно, - пробормотал он почти что разочарованно. - Почему ты сдалась так легко, Сариэль?
        Легион повертел бокал в руках, а потом прикончил его одним глотком: в его кабинете наверху как раз изучает книжечки и любуется видами один вполне себе называемый Пророк, которому он обещал показать Город. Заскучал небось…
        Легион мысленно потянулся к обожаемому другу - и вдруг понял, во что на самом деле играла Сариэль: Пророка не было. И, судя по энергетическому следу, ушёл он…
        Мир вокруг идёт трещинами.
        В небе над отражением начинает собираться самый настоящий шквал, и молнии бьют во все стороны. Пространство кривится, меняется, искажается, рушится, как карточный дом.
        Облик того, кто называет себя Легионом, мерцает и тает, не выдерживая напора того, что беснуется внутри.
        - Я сдеру шкуру с твоего помоечного голубя, Сариэль, - от Голоса Легиона, состоящего из множества голосов, не укрыться ни в одном из миров, - а потом придумаю для тебя самую изобретательную из возможных кончин!
        Ответом ему становится смех, похожий на звон горных ручьёв, освобождающихся из-под оков льда, падающих Бельтайнской ночью на камни - потому что это и есть Сариэль.
        - Попробуй, Светоносный. Попробуй…
        20

* * *
        'Среди вас, людей, бытует убеждение, что вы встречаете только тех, кто есть в вашем подсознании. Что преимущественно чушь.
        Ваш мозг играет с вами, примеряя на каждого встречного привычные и желанные маски и роли - это да. Но насколько они соответствуют действительности, большой вопрос. Зачастую не соответствуют вообще, что в итоге становится причиной большинства недопониманий и разочарований.
        В целом же просто смиритесь: вы встречаете не тех, кто уже существует в вашем подсознании - но только тех, к кому ведут ваши дороги.
        Вопрос обычно лишь в том, кто и зачем проложил для вас эту конкретную дорогу.
        И что на ней вам, как герою из сказки, свернувшему у путеводного камня на одну из троп, предстоит найти - и потерять.'
        из блога демона Шаакси

* * *
        Тишина была вязкой и неуютной.
        Мне хотелось её заполнить хоть чем-то, но говорить не было сил: слишком свежо было ощущение последнего, выворачивающего наизнанку диалога.
        Разговорчики вроде того, что у нас намедни состоялся, чем-то напоминают забористый алкоголь: их надо закусывать, чтобы не натворить делов. Можно чаем, можно пирожками, можно молчанием.
        Я выбрал последнее.
        Птица на моём плече тоже помалкивала. Она казалась очень тяжёлой, не то что для птицы, но и даже для человекообразного существа; как неподъёмная кошка из известного даже людям почти-мифа про интересные конкурсы авторства величайшего мастера иллюзий.
        Хотя кошки, конечно, почти всегда - совсем не то, чем кажутся. Но речь сейчас не о кошках, а о резко отяжелевших птицах.
        Мне вспомнилось высказывание: «Страдающий и сомневающийся в своей благодати ангел становится слишком тяжёл, чтобы летать» - и я в полной мере осознал свою тяжкую участь. То есть тот факт, что мне кое-кого в ближайшее время ещё и успокаивать придётся, убеждать, что ничего плохого не случилось, смешить и всё вот это вот. И ведь стану, как миленький! Сам только немного успокоюсь - и займусь, наплевав на гордость, обиду и прочие субъективные, не особенно важные на самом деле факторы.
        Я-то знаю: нет на свете ничего хуже для нам подобных, чем не летать.
        Хотя эта вот ерунда в тонком ангельском устройстве мне кажется совершенно несправедливой. Вон, тот же старина Ваф просто слишком туп, твердолоб, садистичен и уверен в своей непогрешимости, чтобы страдать и сомневаться в собственной благодати. То есть, какую бы дичь он ни творил, у него с полётами проблем не будет - а моей птичке страдать от сомнений из-за всякой, по сути, ерунды. Где справедливость? Где логика?..
        Хотя, что это я. Конечно, логика в этом есть, притом железная, как кое-чьи перья: ребята вроде Вафа - отличные исполнители небесной воли. Им какую несусветную дичь не поручи во имя торжества великого добра, сделают, ещё и от себя кружавчиков сверху добавят. А вот такие, как мой ангел, из другого теста слеплены: им или проходить один за другим кризисы инициации, поднимаясь выше в иерархии небес… или сгорать в процессе.
        В этом ангелы похожи на людей больше, чем сами могут представить.

* * *
        Под все эти невесёлые мысли гулять по городу мне совершенно расхотелось.
        Выстроив дороги так, чтобы они как можно быстрее привели к дому таинственного проблемного юноши, я прошёл через пару переулков пятого отражения и оказался на совершенно другом конце города. Не факт даже, что того же самого: сокращая дорогу через пятое отражение, даже я наверняка не могу знать, чем в итоге дело кончится.
        Так или иначе, но атмосфера у местечка, куда мы угодили, была та ещё: портовые доки, кладбище кораблей, которые никогда больше не выйдут в море, и лабиринты серых домов, похожих друг на друга, как близнецы… А ещё в воздухе витало нечто такое, смутно уловимое, но безотчётно узнаваемое. Слишком густой запах моря, слишком плотный, пробирающий до нутра воздух, слишком высокая концентрация ментальной энергии, которая аж звенит в воздухе, слишком яркий привкус безумия - но не тот, что оседает на языке, когда касаешься людей с отклонениями или начинающих демонологов, но тот, что сопровождает обычно по-настоящему древние и по-настоящему жуткие чудеса.
        Да, я начинал понимать, что тут произошло. И с кем сдуру связалась великая ведьма всех времён и народов Ю.
        И почему мои бесы не рискнули связываться. Я, скорей всего, тоже не рискну… Но необходимости взглянуть своими глазами на парня это не отменяет.
        Найти его не составило труда: пространство вокруг него звенело, пятое отражение накладывалось на первое, а морская вода казалась тёмной, как зеркало.
        Впрочем, сам юноша едва ли замечал эти странности: готов спорить, он видел мир таким с самого раннего возраста и просто не понимал, что бывает иначе. Тот, кто нынче занимал оболочку человека, сидел себе на пирсе, опустив голову, и грустно смотрел на волны. Был он худ, бледен, высок и сутул. Казалось, весь груз мира лежал на его плечах… Впрочем, в какой-то степени так оно и было…
        Почувствовав моё присутствие, парень обернулся.
        На меня посмотрели глаза, глубокие, как две бездны, тёмные и совсем не блестящие.
        - Вы мне снились, - сказал он вместо приветствия. - Вот прямо так, с голубем. Глупо звучит, да? Я не псих, если что… ну, не совсем псих.
        - Да все мы тут не совсем психи, - усмехнулся я небрежно. - Я присяду?
        - Будьте моим гостем, - хохотнул он, указывая на пирс. - Ни в чём себе не отказывайте! Добро пожаловать в моё королевство.
        Ну-ну. Интересно, знает ли он сам, насколько прав?
        Впрочем, что это я: конечно, знает.
        Просто не осознаёт.
        - Так вот, вы и правда мне снились. Чуть более мистически настроенный человек на моём месте мог бы подумать об этом невесть что, но я прекрасно знаю: это всего лишь игры моего подсознания, ментальное искажение, которое слишком мистически настроенные люди называют эффектом дежа-вю. Если подумать, я даже догадывался, что она вас пришлёт. Отсюда и сны.
        - Догадывались?
        - Я видел вас у неё в особняке - пару раз, мельком. И до меня доходили слухи, что вы выполняете для неё самые грязные поручения. Сначала я не верил, потом был уверен, что за мной пришлют именно вас, даже речь приготовил, а теперь…
        - Теперь? - уточнил я, хотя сам прекрасно всё понимал.
        - Я смотрю на вас, и у меня почему-то совсем не получается вас бояться. Хотя по уму следовало бы. Мне комфортно рядом с вами, как ни с кем. Вы владеете каким-то гипнозом? Я слышал такого рода слухи, хотя и считал их раньше бредом. Но теперь, глядя на вас… Готов поверить.
        Я уставился на тёмное, кажущееся бездонным море.
        Бывает на свете правда, которую озвучивать бессмысленно.
        «Тебе комфортно рядом со мной просто по контрасту, потому что я намного ближе к тебе по природе своей, чем большинство людей, среди которых ты совершенно чужой. И, что хуже всего, сам это знаешь. Потому ты готов тянуться к любому, в ком чувствуешь ту же чуждость - хоть к посредственной зеркальной ведьме, продавшей себя ради амбиций, хоть ко мне. Особенно ко мне,» - так звучал бы честный ответ.
        Но был он, к сожалению, неуместен.
        - Вам и правда не стоит меня бояться, - сказал я, - а насчёт гипноза… Скажем, я изучал парочку интересных ментальных техник. Но это совсем не то, о чём я пришёл поговорить.
        - Ну да, - вздохнул он, - вы пришли говорить со мной о том, что я позаимствовал из её базы данных. И я даже примерно догадываюсь, что должно последовать дальше.
        - Просветите тогда и меня, что уж, - хмыкнул я, подставляя лицо густому морскому ветру, отчётливо пахнущему безумием и тьмой глубин, которых люди не могут даже вообразить.
        - Сначала вы сделаете мне предложение, от которого невозможно отказаться, потом следуют угрозы, потом, возможно, что посерьёзней… Так?
        - Ну, в общих чертах.
        - Не утруждайтесь: информация уже находится в нужных руках. Можете пытать меня или убить, но для неё это ничего не изменит.
        Я медленно кивнул и встал.
        - Что же, ясно. В таком случае, до свидания.
        Вот теперь на его длинном породистом лице проступило искреннее удивление.
        - И это всё?
        - А что ещё? Не смею вас больше отвлекать.
        Он растерянно моргнул, показавшись на миг совершенно беспомощным.
        - Вы…
        - До свидания.
        Я сделал несколько шагов, но меня догнал его тихий голос:
        - Вы знаете, что в тех записях?
        - Мне не положено.
        - Но… послушайте, я не уверен, понимаете ли вы, на кого работаете. Я знаю, какой она может быть обаятельной, и харизматичной, и потрясающей. Но это всё ложь! То, что я узнал…
        Я чуть не рассмеялся.
        - О, поверьте, я точно знаю, на кого работаю.
        У меня был огромный соблазн - блеснуть демоническими глазами, показать на миг своё рогатое обличье или вообще приспустить все маски, позволив увидеть подлинную суть… Но это было бы жестоко по отношению к и так балансирующему на грани разуму.
        Потому я просто ушёл, оставив парня потерянно стоять на пирсе.
        Я же шагал, чувствуя, как ещё больше ухудшается настроение, и чувствовал, что историю с Ю. пора заканчивать.
        Слишком уж она заигралась.
        «Кто он? - спросила птица тихо. - Никогда в жизни не видела… такого.»
        «Древнее существо, заключённое в человеческую оболочку, - вздохнул я. - Возможно, добровольно захотел поразвлечься, прожив человеческую жизнь - таких туристов тут тоже хватает. Но скорее всего всё же нет… Не важно. В любом случае, это тот случай, когда наши полномочия как бы всё. Бывают ребята, которых мы просто не имеем права трогать - ни наша, ни ваша контора.»
        «Но как такое может быть?»
        'Да запросто! Не думаешь же ты, что наши инстанции могут влиять совсем уж на всё? Эта Вселенная разнообразна и непостижима, моя милая, она не ограничивается одним миром, одной верой или одним взглядом, каким бы он ни был широким.
        Там, за гранью нашего представления обо всём на свете, есть предостаточно других Творцов, если уж на то пошло. Опять же, существует множество тех, кто не вовлечён в наш дурацкий чёрно-белый междусобойчик и вместе с тем имеет некую защиту от нас.
        Ребята вроде этого парня, аватары и осколки Древних, прирождённые или перерождённые Жрецы межмировых богов и богов порога, последователи определённых традиций, избранники нижних отражений, гости из других миров и их наследники, утратившие память о родине, но несущие внутри внешнюю магию… Тут можно долго перечислять, на самом деле - и это не упоминая переделов сфер влияния, которые существуют среди сущей внутри самого нашего мира…
        Если разобраться, отражённый мир намного разнообразнее и глубже основного, нравится нам это признавать или нет.'
        «Я и не знала, что так много разного существует… Нас этому не учили.»
        «Ну, вообще тебе и не положено, как минимум, пока что. Но прими как факт: наш мир очень многообразен. И это многообразие - одна из основных причин разборок между магическими традициями, кстати. Ребята начинают описывать свои представления об отражённом мире, и магических существах, и колдовстве, и вере - а потом закономерно приходят к выводу, что видят разное. И вот тут начинаются вопли с пеной у рта на тему того, чья правда правдее, какие магические создания существуют, а какие нет, какие боги истинны, а какие нет, и так далее. Что на самом деле, конечно, сотрясание воздуха и лютый бред, но люди есть люди.»
        «Люди есть люди… Но что ты теперь будешь делать со своей клиенткой?»
        «А что с ней делать-то? Только отойти подальше и запасаться попкорном. Этот контракт будет закрыт даже раньше, чем я думал.»
        «А этот парень? Что будет с ним?»
        «Не знаю. Никто из магических созданий к нему не сунется, это факт. Но банальные методы вроде нанятых мордоворотов и не сильно умных пуль остаются… В любом случае, это не моя проблема.»
        «Но…»
        «Снова хочешь поговорить со мной о спасении?»
        Она тут же замолчала.
        И опять потяжелела.
        Я вздохнул. Вот ведь напасть!
        «Сейчас вернёмся ненадолго в офис, а потом я отнесу тебя домой: есть пара клиентов, которых мне желательно навестить без свидетелей. Ты сможешь побыть какое-то время одна и ни во что не вляпаться?»
        «Я - боевой ангел вообще-то, а не маленькая девочка!»
        «Да, я примерно это и имею в виду. Так сможешь?»
        «Смогу, - буркнула она. - Глупые вещи спрашиваешь!»
        Я не стал этого комментировать.

* * *
        Офис встретил обычной рутиной.
        Передав бесам из бэкапа все намётки по Ю., я быстро просмотрел отчёты, остался плюс-минус доволен и взял немного личного времени - как раз на то, чтобы отправить ангела домой и немножечко её развеселить.
        Собственно, я как раз продумывал своё развлекательное выступление и настраивался на то, что буду смешным, милым и позитивным - сложно устанавливаемые настройки, когда настроение гаже некуда, но на то я и могущественный демон, чтобы суметь - когда в кого-то врезался в коридоре.
        Ага. Щас кто-то огребёт! Хоть оторвусь.
        - Ох, прошу простить мою неловкость, - прощебетала намеченная жертва моего неправедного гнева, - вы в порядке, уважаемый?
        Я слегка опешил от такой манеры выражаться и хотел было уже уточнить, не вышибло ли походя моему случайному визави мозги - но тут присмотрелся к нему внимательней.
        И… вот даже не знаю, как сказать.
        По правде, слово «ошефел» даже на сотый процент не передаёт глубины и многообразия всех охвативших меня эмоций.
        Передо мной стоял пророк.
        То есть, самый настоящий, я бы сказал, отборнейший светлый Пророк, хоть клади на полочку, чтобы сверять стандарты! Причём не юный и неопытный, а прошедший все крути перерождения и искушения, а также необходимое испытание жизнью и смертью… Самый настоящий пророк, короче, а не некто, потенциально способный им стать.
        Здесь. Посреди нашего офиса.
        - Э… - сказал я.
        Не очень высокоинтеллектуально, признаться, но на большее меня просто не хватило.
        У пророка подобных сложностей не наблюдалось.
        - Вы не ушиблись, молодой человек? Мне не совсем нравится некое… своеобразное выражение вашего лица. Точно уверены, что всё в порядке?
        - А… Ага, - сказал я. - Удивился просто.
        - Почему? - на меня смотрели рассеянные и добрые, полные искреннего непонимания глаза.
        И эти светлые ещё нас нечистью называют! Да я бы себя точно каким-нибудь знаменем себя осенить бы прямо сейчас не отказался, на это чудо природы глядя!
        - Не слишком ли невежливо с моей стороны будет спросить, что вы здесь делаете? - о как я загнул.
        Этот светлый на меня плохо влияет!
        - О, что вы, в самый раз! Я пришёл в гости к другу, он тут работает, но прямо сейчас занят. Вот я и решил устроить себе небольшую экскурсию, пока его нет. А потом немного заблудился. Надеюсь, это не проблема?
        Твоего ж Шефа.
        «Шакси, получается…»
        «Ну да, он как ты.»
        Я слегка растерялся, не понимая, что предпринять.
        Вообще я должен был сдать его начальству и забыть. Ну, или убить, на худой конец.
        Но я просто представил, что точно в таком же положении могла оказаться моя ангел…
        Вот же дерьмо.
        - Так, - сказал я, - вам лучше здесь не оставаться. Идите за мной!
        21

* * *
        Если бы кто-то спросил меня, каким образом я до такого дожился, то убить любопытствующего в ответ было бы намного проще, чем ответить.
        Серьёзно, я понятия не имею, как я посреди этого всего оказался!
        Но факт остаётся фактом: у меня дома сидели ангел и пророк, облепленные голубями, и чаёвничали.
        - …Признаться, - говорил пророк, - я весьма тронут вашим приглашением. И какие у вас птички чудесные! Да и вид отсюда просто замечательный открывается… Никогда не был в этом мире, и, пожалуй, зря - очень красивое местечко… У вас отличный вкус! И как вам, кстати, мои печеньки?
        Я закашлялся, только теперь сообразив, что, оказывается, жую невесть откуда взявшееся печенье.
        Шоколадное.
        Так, ну это уже ни в какие ворота!
        Нет, я знаю, разумеется, что высшие светлые имеют очень своеобразное влияние на окружающий мир, но впервые наблюдаю подобное воочию.
        - Прекратите это немедленно! - возмутился я.
        - Что именно прекратить? - удивился пророк. - Чай или печенье?
        Я, по правде, даже растерялся.
        - Прекратите… вот это всё, - я неопределённо повёл хвостом в воздухе, очерчивая фигуру пророка.
        - О, юноша, это вряд ли получится! Не то чтобы для меня было проблемой выполнить вашу просьбу и после воскреснуть, правду сказать. Но у моего лучшего друга свой взгляд на эти вопросы. Он почему-то крайне болезненно реагирует на идею моей смертности. Проще говоря, если я прекращу быть, мой друг явится сюда. И будет в плохом настроении. А мой лучший друг в плохом настроении - это довольно катастрофическое, скажем так, явление. Я бы не рекомендовал.
        Я облегчённо выдохнул, ощутив, что разговор свернул на более-менее понятную мне почву.
        - Вот, давайте поговорим о вашем друге. Как его зовут? Из какого он департамента?
        - Ох… Ну, честно признаться, департамент я не знаю точно. Я никогда не бывал у вас в - как там вы это называете? - офисе, потому мне довольно сложно ориентироваться в местной странной системе. Я, признаться, несколько более старомодный человек и не очень понимаю всех этих своеобразных тонкостей. В моё время демоны по-настоящему наслаждались своей сущностью, а не отбывали дурацкие часы в офисе, занимаясь тем, что им совсем не нравится. И, если вы спросите меня, толку от них тогда было намного больше. мой друг прав, что презирает эту систему: она и правда представляется мне несколько… громоздкой.
        Я задумчиво смотрел на этого чудесного психа и размышлял. Интересно, кто же это у нас в офисе такой интересный? В каком отделе? Явно не какой-нибудь бес, и даже не младший менеджер - просто не тот уровень. Не то чтобы я не верил, что бесы или низшие демоны могут дружить; честно говоря, я уже вообще ничему не удивлюсь. Но тут вот какое дело: как ни крути, а дружба возможна только между равными, как минимум, в ментальном смысле. Опять же, пророки, как мало кто на этом свете, понимают подлинную цену словам - говоря «друг», они именно это и подразумевают.
        И вот, получается, есть некий демон, который дружит с пророком. И недолюбливает систему. И…
        Кажется, я не отказался бы с ним познакомиться.
        И, быть может, даже подружиться.
        Ну, очень теоретически.
        - Так, - сказал я, - это всё интересно. Но меня больше волнует другой вопрос: как быть с вами?
        - О, это не сложно: я весьма уживчив, и со мной вполне комфортно иметь дело.
        - Что?
        - Что? Вы спросили: как быть со мной. И вот он, ответ.
        Так.
        - Так, я не о том. Я верю, что вы вполне уживчивы. Но вы не можете здесь оставаться…
        - Почему? - на меня смотрели чистые и незамутнённые, полные искреннего удивления глаза.
        Так! Ну это уже ни в какие ворота!
        - Вы же не намекаете, что собираетесь у меня поселиться?
        - О нет, что вы? - поразилось это чудовище. - Просто немного погостить, ничего больше! Вы же не против, милая?
        - Нет, разумеется, - тепло улыбнулась ангел, которая всё это время таращилась на пророка восхищённо-завороженным взглядом. - Конечно, оставайтесь!
        Нет, ну серьёзно?
        - Спасибо большое, милая, это очень великодушно. Вы двое в целом кажетесь чрезвычайно красивой парой, я должен признать; давно я не наблюдал такого интересного переплетения сущностей, причём с обеих сторон. Так приятно смотреть! Хотите ещё печенья?
        Где-то примерно в этой точке моя психика окончательно отказалась со мной сотрудничать.
        - Ну хватит! - рявкнул я. - Не притворяйтесь идиотом, будьте так добры!
        Пророк вздохнул, встал, осторожно ссадив на стол парочку голубей, и остановился напротив меня, глядя пристально и вместе с тем удивительно мягко.
        - Иные считают, что мне и притворяться не надо, - с безмятежной улыбкой заметил он. - Но если желаете говорить прямо, то кто я такой, чтобы возражать? Давайте говорить прямо. И позвольте спросить: вы верите во власть дорог, Шаакси?
        Вот это вопрос.
        - Я, Шефа ради, демон! Как я могу не верить во власть дорог?
        Пророк чему-то очень обрадовался.
        - «Шефа ради»? Это вы правда так ругаетесь? Нет, ну какая же прелесть!
        Я понял, что у меня начинается натуральный нервный тик, и волевым усилием постарался призвать своего нечаянного сумасшедшего спасёныша к порядку:
        - Так что там с дорогами?
        Пророк пожал плечами:
        - Да ничего особенного, на самом деле. Просто я вот неизменно верю в силу дорог. Особенно - своих. Никогда и никуда не приходить просто так… это свойственно всем на свете, на самом деле, но мне подобным особенно.
        Я невесело хмыкнул.
        - Вся эта ерунда насчёт непостижимой причины, которая кроется за каждым чихом?
        - Возможно, это тоже. Но в первую очередь, конечно, дело просто в том, что, как и все высшие светлые, я орудие в руках силы, которая хочет…
        - Навести порядок?
        - Сделать всё правильно, - отозвался он невозмутимо. - И, если дорога привела меня к милому юноше… Как минимум я должен понять, что именно могу для вас сделать.
        Я простонал.
        - Только не говорите, что тоже хотите меня спасти! Что за поветрие в последнее время? Вы что, помешались?
        - Спасти? Окститесь, я - настоящий пророк, а не ярмарочный второсортный проповедник. Именно потому я прекрасно знаю, что спасение в той форме, которая в этом разговоре подразумевается, каждый обеспечивает себе сам. В этом вопросе исключения невозможны, только точечная посильная поддержка со стороны… Я не собираюсь вас спасать, но хочу какое-то время рядом с вами побыть. Город посмотреть, птичек ваших… и вот это всё. И поверьте, каким бы идиотом я вам ни казался, я всё же порой умею быть полезен. И, если уж вы заговорили о спасении… Уж разумеется, от меня не будет вреда ничему, что вам дорого. Это, если хотите, мой собственный способ говорить «спасибо» тому, кто пошёл на должностное преступление ради спасения незнакомца.
        Я задумчиво молчал, не зная, что и сказать.
        Вообще нужно заметить, что высшие светлые, также именуемые истинными пророками, встречаются очень редко. Я бы сказал, перманентно вымирающий вид: тут недостаточно просто родиться с призванием, найти верный путь и какое-то время заниматься магией. Сидение на горе и умные высказывания тоже не обеспечивают нужный уровень.
        Подлинные светлые пророки обязаны выдержать множество испытаний, причём испытание собственной смертью включено в обязательный список. Помимо этого, в экзаменационном листе значится отчаяние, безумие, великодушие, ненависть, сострадание, определённое количество и качество пройденных дорог, ловушка праздности… И могу заверить, что проходные баллы в данном случае очень высоки. Кто извлёк все уроки, прошёл все дороги, посмотрел на этот мир чужими глазами, умер ради других и жил ради других, отвечал за свой выбор и непременно учился на своих ошибках - только тот может стать подлинным пророком.
        И тут такая штука: подлинные пророки не лгут. Недоговаривать и объясняться высокопарными загадками могут сколько угодно, но осквернять свои уста ложью они не станут. Даже во имя идей высшего добра.
        «Пожалуйста, соглашайся, - прозвучал в голове голос ангела. - Понимаю, что у тебя едва ли много поводов верить мне в этом вопросе, но я вижу, что собой представляет это существо. Он не лжёт, Шаази. И я, твой ангел-хранитель, вижу: он будет очень полезен тебе.»
        Ну да.
        Возможно, однажды я научусь толком говорить ей «нет».
        Но настанет этот замечательный день когда угодно, но точно не сегодня.
        - Хорошо, - сказал я. - Развлекайтесь, смотрите город и птиц. Можете остаться на пару дней. Но тогда хотя бы друга своего предупредите, чтобы он знал, что с вами произошло! Думаю, он будет волноваться.
        Пророк небрежно махнул рукой:
        - Ему иногда бывает полезно за меня поволноваться! Но в чём-то вы правы: он может много чего натворить, думая, что я в беде. Это, можно сказать, факт исторически проверенный… Я поговорю с ним.
        Исторически проверенный, значит? Впрочем, чему тут удивляться: понятно же, что, если уж демон кем-то дорожит, то станет сопровождать в каждом перерождении.
        - Вот и хорошо. Развлекайтесь тут! - с этими словами я шагнул в интерактивную пентаграмму.
        Во-первых, мой перерыв подходил к концу.
        Во-вторых, пока ангел при деле, я могу спокойно заняться вопросом поиска Кольца… В частности, поболтать с любимым клиентом моего приятеля Шрёдингера.
        Не знаю, что там с мёртво-живым Аймом, но пришло время вникнуть в эту историю.
        22

* * *
        Старичок уже ждал, когда я появился в пентаграмме. Он сидел напротив, небрежно попивая чай, и сверлил меня внимательным взглядом.
        - Ты попросил о встрече, Шааз. У тебя есть новости? Ты уже знаешь, кто убил Айма?
        - По правде, у меня есть не новости, а скорее вопросы.
        - Мне казалось, это твоя работа - знать ответы.
        Я помедлил.
        Конечно, в теории взаимодействие демона и клиента строится совсем не так. По идее, я должен пускать пыль в глаза, пафосно вещать и вот это вот всё. Но уместно ли это здесь и сейчас? Взвесив все за и против, я решил, что всё же нет.
        - Никто не знает всех ответов. Тем более я. Считается, что я весьма хорош в раскрытии секретов, но это скорее следствие моей воздушной природы и некоторых особенностей, не более того. Например, за вчерашний день я узнал, что смерть Айма (или что там на самом деле с ним случилось) связана с тем, что вы вдвоём искали некое колечко…
        - В каком смысле «что там с ним случилось»? - перебил старик резко. - Ты сказал, он мёртв!
        - Так указано в нашей базе. Но у меня есть некоторые сомнения на этот счёт. Правду сказать, я не уверен на данный момент, что именно с ним произошло. Знаю только, что это связано с поисками Кольца. Мне уже известно, что вы этим развлекались, и со временем раскопаю подробности. Но времени-то у нас как раз и нет, потому…
        Старик холодно усмехнулся.
        - Так ли это? Или ты просто хочешь и сам наложить лапы на Кольцо?
        Я послал ему клыкастую улыбку и небрежно закинул ногу за ногу.
        - Свойство этого колечка таково, что все хотят наложить на него лапу. Но тут вот какое дело: сидя здесь, я не способен напрямую лгать. И до сих пор не сказал ни слова неправды. Да, в первую нашу встречу я действительно думал, что Айм мёртв; да, теперь я в этом сомневаюсь; да, с большой долей вероятности то, что с ним случилось, связано с поисками Кольца.
        Старик медленно кивнул.
        - Звучит очень убедительно, мальчик, но я уже давно в игре, и это не первое моё дело. Да, демон в такого рода круге не может лгать, но мне ли не знать, как хорошо ваш брат умеет в недоговорённости и искажения, которые подчас оказываются даже опасней лжи.
        - Умеем-умеем, - согласился я. - Но это, как говорится, производственные риски: если уж заделался колдуном, ещё и демонологом, то привыкай находить в горе правды долю истины.
        Старик прикрыл глаза.
        - Ради справедливости, такими вещами приходится заниматься и с людьми. Особенно в последнее время.
        - О да, метод «так много разных правд, что они превращаются в ложь» обрёл в человеческом мире почти больную популярность. Только, в отличие от демонов, людям не обязательно даже всерьёз верить в то, что они городят, что ещё больше усложняет процесс. Мы, как ни крути, намного честнее.
        Старик покачал головой:
        - О, не преувеличивай! Вы честнее, только если знать, как именно заставить вас говорить правду - но люди тоже таковы… Ладно, я понял, что ты имеешь в виду. Итак, Шакс, отвечай мне точно, коротко и по существу. Ты считал, что Айм мёртв, когда мы встретились впервые. Это верно?
        - Да.
        - Что заставило тебя так думать?
        - Айма не было в офисе, когда я пришёл на работу. Мой коллега сказал, что он был убит экзорцистом с помощью какого-то древнего артефакта. Позже, уже после разговора с тобой, я проверил все записи в базе данных, но они этой версии совершенно не противоречат. С другой стороны, доступ к файлам Айма заблокирован нашим начальством…
        - Самим вашим Главным?
        Я даже слегка опешил от этого вопроса.
        - Не знаю наверняка, но сильно сомневаюсь. Шеф не появлялся в офисе столетия, да и работой нашей не слишком интересуется. Скорее всего, это наш непосредственный начальник или кто-то того же уровня.
        - Ты можешь это узнать?
        - Сомневаюсь.
        - Могу ли я вызвать кого-то из твоего начальства?
        - Тоже сомневаюсь. Все начальники отделов не имеют имён… Или, что вероятнее, эти имена известны только Шефу.
        Колдун прикрыл глаза.
        - Что же, полагаю, это разумно. Итак, поехали дальше. Что заставило тебя думать, что Айм, возможно, жив?
        - Один из моих осведомителей, существо не совсем понятной мне самому природы, сказал об этом. Я не знаю пока что, насколько имеет смысл верить ему или не верить. Но для того, чтобы двигаться дальше, мне необходима информация. Я могу искать её по своим каналам, но чем больше правды ты мне скажешь, человек, тем больше времени сэкономишь.
        Старик помедлил. Его длинные пальцы выстукивали неровный ритм по подлокотнику.
        - Ладно, - отозвался он в итоге. - Но учти, Шааз: я запрещаю тебе с кем-либо делиться этой информацией. И уничтожу, если ты попытаешься навредить мне или Айму с её помощью… Или не справишься со своей работой.
        - Договорились, - кивнул я. - Если под «работой» мы подразумеваем поиск правды по поводу того, что случилось с Аймом.
        - Хорошо, - старик помедлил, глядя куда-то в пространство мимо меня, а после уточнил: - Ты ведь знаешь, что за отношения связывали меня с Аймом?
        Можно было, наверное, подобрать какую-то менее наивную формулировку, но я не стал.
        От того, что формулировка кажется наивной, она не перестаёт быть правдой.
        - Ты любишь его, - ответил я просто.
        Старик моргнул.
        - Мне страшно даже предполагать, что демон может в таком контексте подразумевать под «любовью»…
        Я фыркнул.
        - Да ладно тебе, не говори ерунды, колдун. Могу тебя заверить: мало кто разбирается в вопросах любви лучше демонов - как ни крути, на этом чувстве наша работа во многом строится. Только наивные идиоты считают любовь светлым чувством.
        - Пожалуй, - старик помедлил. - В любом случае, это не имеет ни малейшего отношения к тому, что является специализацией инкубов… Забавно, но мне даже хочется тебе рассказать. Почему бы и нет? Видишь ли, дело в том, что однажды у меня был сын. Приёмный: я нашёл мальчика в одной далёкой, жестокой к детям стране. И купил.
        - Купил? - ну ничего же себе история.
        - Да, так вышло. Я оказался на одном аукционе только для своих. Это было нечто вроде небольшого клуба для тех, кто практикует колдовство и любит скупать всякие диковинки. Как член своей семьи я имею доступ к таким вещам… Там я впервые увидел Джима. Конечно, на тот момент у него не было имени. Ему было восемь, но он едва умел говорить, ни единого дня не посещал школу и пребывал в довольно тяжёлом состоянии, ментально и физически. Его продавали в качестве жертвы для ритуала. Я… по правду сказать, я собирался купить редкий гримуар. Но в итоге потратил все деньги на то, чтобы выкупить Джима.
        Губы старика тронула мягкая улыбка, которая часто сопровождает тёплые, но горькие воспоминания.
        - По правде, я сам не знал сначала, на кой мне это. Подумывал отдать мальчика родне, но оказалось, что отдавать некому. И тогда я решил: а почему бы и нет? У меня никогда не было детей, да я их и не хотел - всегда полагал, что моя линия на мне же должна кончиться, так будет лучше для всех…
        - Почему? - не то чтобы это было моё дело, но по моим наблюдениям носители колдовской крови наоборот всячески пытаются размножиться обо всё, что ни попадя.
        - Ах брось, Шааз. Родиться в семье колдунов, имеющей тысячелетнюю историю - значит нести в себе не только долю наследия, но и фамильные проклятия, откаты, тени… Знаешь, моя семья была убита в лагере смерти, когда я был очень, очень мал. Не то чтобы это была необычная судьба для тех времён. Можно сказать, мне с дедом повезло спастись только чудом… Но об этом чуде мы поговорим позже. Сам факт, что я был тогда до крайности мал. А когда всё же вырос, вник в семейную историю и узнал некоторые подробности тех событий - тогда вдруг выяснилось, что люди, принявшие весьма активное участие в смерти моих родителей и сиблингов, всё ещё живы, весьма здоровы и даже очень преуспевают. И я, не считаясь с ценой, исправил эту ситуацию по своему усмотрению.
        Что же, это многое объясняет.
        - Это многое объясняет, верно? - усмехнулся он. - Как ты лучше прочих понимаешь, у иных видов колдовства есть своя цена. И за убийство во имя мести она весьма высока… Не упоминая уж тот факт, что я был крайне изобретателен в своей мести. Видишь ли, я верил (и предпочитаю верить до сих пор), что человек, написавший донос, в конечном итоге виновнее человека, исполнившего приказ… Впрочем, речь всего лишь о том, что я был молод. И прибегнул к крайне… опасным формам магии.
        - Небось, что-то родовое?
        - Да. Проще говоря, я убил не только моего обидчика, который на тот момент был весьма стар, но и всех, в ком текла его кровь. Они умерли один за другим от вполне естественных причин, но в поразительных мучениях… И следует отметить, что мой враг был весьма плодовит. И его дети тоже.
        Да уж, могу представить.
        - Так или иначе, за вещи вроде тех, которые я совершил, положена своя цена. И затрагивает она не только меня, как ты понимаешь. Потому я знал точно, что семьи у меня не будет, и даже не слишком сожалел об этом. Но Джим… Знаешь, мне было жаль, что книги и знания пропадут всуе. И этого ребёнка, которому уготована ужасная смерть или судьба несчастного сироты, мне тоже стало жаль. Я подумал: вот он, тот, кого проклятие не коснётся, тот, кому я могу всё оставить… Был глуп. Непростительно глуп.
        Я ничего не сказал. Да и что тут скажешь-то?
        - Джим оказался замечательным ребёнком. То есть, поначалу мне пришлось с ним тяжело, но это совершенно нормально, учитывая все сопряженные с усыновлением такого рода детей проблемы. Мне пришлось потратить много сил в первую очередь на то, чтобы адаптировать его, научить читать, подтянуть до уровня сверстников и пережить неизбежно крайне сложный в его случае подростковый и переходный кризис… На это действительно ушло много времени и сил, но оно того стоило. Он вырос умным, сильным и красивым. Был он, правда, по сути скорее дельцом, чем колдуном, но меня где-то это радовало: ты, наверное, знаешь сам, Шааз, как тяжело людям с ярко выраженным колдовским даром среди людей. Ты ведь много таких повидал.
        Ну да, много. И среди людей им сложно - но это, конечно, вопрос вкуса.
        То есть, существовать в принципе сложно, от этого не убежишь. Но так уж вышло, что для наделённых особым видением открыты не только многие знания с классически сопутствующими им печалями, но и недоступные другим горизонты…
        Но и платить за это, конечно, приходится. Что же в этом мире приходит не с ценой?
        - Мой мальчик учился в одном из лучших университетов. И, пусть устроил его туда я, спасибо старым друзьям семьи, но успехи Джима стали уже совершенно не моей заслугой. Он отлично учился, лазил по горам, влюбился в замечательную девушку… И стал для меня тем, что порой называют смыслом жизни. Оглядываясь назад, именно в этом и была моя ошибка. Я никогда не задумывался, что магия вроде той, которую я учинил, может быть чувствительна не только к кровной связи.
        Старик помолчал. Я чувствовал, что старые, наполовину похороненные воспоминания ворочаются в глубине его души, как нарыв.
        - Я ничего не почувствовал, - заметил он в итоге, и за этим «ничего» стояла хорошо знакомая мне благодаря ангелу боль беспомощности и вины. - Силы, что всегда служили мне верой и правдой, показывая сокрытое и позволяя почувствовать далёкое, молчали. Даже когда Джим не отвечал на мои звонки, я подумал: мальчик наверняка развлекается с невестой. Я подумал: молодость. Я занимался старинными рукописями, пока мой сын и его девушка умирали в горах. Позже, заполучив отчёт о его гибели, я узнал: три дня. Три дня он лежал там, в ущелье, рядом со своей мёртвой невестой. Три дня он боролся за жизнь, пребывал в агонии, зная, что я, наделённый пророческим даром, приду за ним. Но я не пришёл… Я не пришёл. Мой дар подвёл меня. Очевидно, это была цена за ту давнюю магию. Оглядываясь назад, это можно назвать жуткой иронией. Такие вещи цепляются друг за друга, не так ли?
        В комнате для вызова повисла тишина.
        Я мог бы ответить, конечно.
        Да, такие вещи притягивают друг друга - не только в магии, но и вообще везде. Горе порождает горе, безумие множит самое себя, жестокость ведёт за собой жестокость. Жертвы становятся палачами, чтобы потом стать жертвами - это типичный круг насилия, можно сказать, классика.
        Месть, в свою очередь, - выбор, делая который, нужно всегда понимать цену. Жертву и мучителя связывают прочные нити, но их можно разорвать; если же жертва превращается в мстителя, то нити становятся неразрывны.
        Магия в этом смысле всегда отражает положение вещей, причём очень точно. У всякого колдовства есть цена, и у того, что совершил сидящий напротив меня человек, особенно. Выбрав путь мести, он навсегда отказался от возможности стать пророком однажды; выбрав именно этот способ, позволив порождённой его болью волне насилия катиться дальше, затрагивая непричастных, он связал собственные дороги совершенно особым образом. Теперь они закольцевались. Они будут приводить обратно к вине, и горю, и потерям.
        Так это работает. Ну, то, что люди упрощают до концепции «расплаты за грехи» или «кармы». Только вот концепция так называемого «греха», конечно, довольно бредова. Никаких грехов не бывает.
        Есть только выбор, из которого плетутся наши дороги. И, по ту сторону Грани или эту, каждый из вас идёт по той дороге, которую себе сплёл.
        …Я мог бы всё это сказать. Но в озвучивании очевидных, ни на что не влияющих банальностей, на мой вкус, всегда было мало смысла. Колдун, сидящий напротив, явно знает многое о вине, и выборе, и цене.
        Это легко читается в его глазах прямо сейчас.
        - Как ты понимаешь, после смерти Джима для меня наступило очень тёмное время. Одиночество сводило с ума, но говорить я ни с кем не мог. И не только потому, что не хотел, вот в чём проблема; я просто осознал внезапно и ослепительно-ясно, какой именно приговор подписал себе. Ради чужой безопасности я не могу привязываться. Любовь - не та роскошь, которую я могу тебе позволить.
        Спорное утверждение, на самом деле.
        С одной стороны, фраза «Все, кого я люблю, умирают» всегда отдаёт дешёвым драматизмом. Даже в данном случае, когда на неё есть некоторые основания.
        С другой стороны, уж такой-то опытный колдун не может не знать, что нет на этом свете проклятий, которые нельзя преодолеть, и магии, которую нельзя обернуть вспять. Да, есть вещи, которые переломить крайне сложно… Но не бывает таких, с которыми справиться невозможно.
        Ну и в-третьих, любовь в этом плане - штука крайне забавная. Есть встречи, которые случатся, как ты ни пыжься.
        На себе, если что, проверял.
        - …Но одиночество тяготило, - говорил между тем мой визави, - и я стал терять свой разум. Сначала я начал говорить с Джимом, как будто он был бы жив. Я обсуждал с ним новости, и говорил то, что не успел сказать ему живому. Потом я начал видеть его - ну ты знаешь, как это бывает… Только с каждым днём то, что я видел, всё меньше напоминало настоящего Джима. Оно пользовалось моей слабостью, и чувством вины, и горем. Скоро оно начало обретать надо мной огромную власть…
        - …И оно начало меняться, - закончил я понимающе. - Какая-нибудь вариация на тему разлагающегося трупа, обвиняющего тебя в своей смерти, или умирающего изломанного тела, зовущего на помощь. Текущая изо рта кровь, пробежки по потолкам и стенам, прочие атрибуты дурацких ужастиков - прилагаются?
        - Да, - усмехнулся старик. - Типичные повадки для таких тварей, верно?
        Я хмыкнул.
        Существует тысяча и одна объективная причина, по которой мёртвое должно оставаться мёртвым.
        Конечно, из этого существуют исключения вроде высшей нечисти, тёмных духов и прочих не-живых. Но вот тут мы сталкиваемся с тонкой игрой терминологий: есть большая разница между не-живым и мёртвым. С не-живым вполне можно договориться и установить эмоциональную связь. Как минимум, обладая определёнными способностями и понимая, что делаешь. Но вот с мёртвым совершенно другая история: там любая неразорванная эмоциональная привязка в конечном итоге оборачивается опасной ловушкой, а попытка договориться - тупиком.
        Исключений нет. А вот тварей, обожающих на таких привязках пировать, множество. И колдуны, да ещё и сжираемые чувством вины - это их самое любимое блюдо.
        - Как ты понимаешь, уж сколько я был не в самом лучшем состоянии ума и сознания, а всё равно понимал, что всё плохо. И тогда я решил вызвать демона…
        - По принципу - сгорел сарай, гори и хата? - обрадовался я. - Тушение пожара керосином и прочие давние и привычные народные развлечения?
        Старик улыбнулся.
        - Если заглянуть в самую суть, то ты, полагаю, прав: я наказывал себя и делал это с расстановкой и тщанием. Но так ли часто мы отдаём себе отчёт в истинных мотивах своих решений? Я для себя решил просто: мне нужна компания, чтобы не сойти с ума; при этом не помешает собеседник, с которым есть о чём поговорить - и которого, при этом, у меня нет шанса полюбить. И за здоровье и благополучие которого мне не надо опасаться… Что же, глядя со стороны, крайне ироничная вырисовывается картина.
        - Не то слово, - хохотнул я. - Прикладные особенности танцев на граблях и прочие весёлые приключения, классика человеческой жизни… Хотя я, кстати, не был бы так уверен, что проблема с Аймом действительно связана с этим твоим проклятием.
        - А с чем ещё она может быть связана? - огрызнулся он.
        - С вашими поисками Кольца, например. Не хочу тебя расстраивать, но у всех, кто оказывается в радиусе интересов этого колечка, смертность в разы повышается. Обратная закономерность, так сказать, и никаких проклятий.
        23
        Старик пару мгновений сердито смотрел на меня, но потом прикрыл глаза и горько усмехнулся.
        - Верно. Кольцо… Очень может быть. Знаешь, Шааз, мой дед всегда безумно гордился тем, что мы стали хранителями этой вещи. А вот у отца был совершенно иной взгляд на этот вопрос.
        - Вот как? И какой же?
        - Он говорил, что талисманы такого рода обладают своей волей, более того, несут на себе печать сломленной чужой. И это не говоря уж о крови, которая лилась во имя этого Кольца. Отец считал, что все, кто хоть раз соприкасается с этим артефактом, неизбежно сталкиваются с последствиями. Потому что такие вещи по-хорошему не должны быть использованы… и даже созданы.
        - Ха, а твой отец был не дурак, да? По всем пунктам полное попадание. Колечко, при всей своей исторической и магической ценности, было и остаётся редкостной и опасной дрянью. Ну то есть как? Потрясающим артефактом, навсегда изменившим историю, фундаментом всего этого мира… или как минимум одним из камней в фундаменте, что уже немало. Кольцо наряду с несколькими подобными ему артефактами было важнейшим творением человеческим - и ещё важнее то, что оно символизировало… Но при этом любое соприкосновение с ним очень и очень чревато, причём как для его рабов, так и для хозяев.
        - Айм говорил, что для Кольца нет разницы между первым и вторым.
        - Да, верно, - хмыкнул я. - Всегда знал, что у старины Айма, несмотря на все его странности, всё же был мозг.
        Старик по-птичьи склонил голову, пристально рассматривая меня.
        - Допустим, Кольцо и впрямь так уж ужасно. Но зачем в таком случае ты хочешь найти его?
        - Чтобы освободиться от его власти, конечно. Зачем ещё демону искать поработившую его печать? В этом плане мы все не особенно оригинальны, могу тебя заверить. Рабы Кольца не выделяются на общем фоне.
        Старик нахмурился.
        - И это единственная причина?
        - Да. А какие ещё могут быть?
        - Не знаю. Немало, на самом деле. Власть над множеством демонов, включая самого принца Бала? Могущество? Мощь легионов духов, повинующихся любому твоему чиху?
        Ну-ну.
        - Извини за бестактность, но скажи мне вот что: сильно твоей семье эта вся мощь духов помогла, когда дошло до дела?
        Я брякнул - и тут же по вспыхнувшим яростью глазам понял, что зря вовремя не прикусил язык. Наблюдая, как мерцают края пентаграммы алым, я только мысленно вздохнул: ну привет, старые добрые пытки! Так давно вас не было, и вот опять.
        Ведь знаю, чем дело кончится, но всё равно каждый раз, сталкиваясь с сильными демонологами, упорно нарываюсь…
        Однако, к моему несказанному удивлению, красное сияние погасло, так и не переродившись во что-то, причиняющее реальный вред.
        - Это было грубо, - сухо заметил старик. - Но справедливо.
        Я мысленно выдохнул и быстро заговорил, пока он не передумал:
        - Просто взял ближайший и нам обоим известный пример. А так ты учти, пожалуйста, что за многие столетия я на отжиги этой проклятой ювелирки насмотрелся, равно как и на Тёмных Пластилинов всех сортов и пород. И могу с уверенностью сказать: мне такое счастье не надо. Даже даром.
        - Объясни.
        Я закатил глаза.
        - Во-первых, фраза «владеть Кольцом» бредова сама по себе - это Кольцо владеет тобой. Исключений не бывает. Во-вторых, упомянутый тобой «принц Бал» - мстительная скотина, которая из кожи вон вылезет, чтобы сжить со света очередного хозяина. В-третьих, это для тебя они - легионы духов и вот это вот всё. А для меня - просто толпа остодолбенивших коллег, которых и без всяких колец глаза бы мои не видели. Ну и в-четвертых, как уже упомянуто выше, у Кольца есть своя собственная воля. И хозяева, которые его не устраивают, очень легко отправляются в утиль. Та же участь, в общем-то, постигает слишком строптивых. И тех, что уже отработали своё. В сухом остатке? Нет, спасибо, я обойдусь.
        - Что же, допустим. А как именно ты собирался освободиться от власти Кольца?
        Я немного растерянно пожал плечами.
        - Прикажу Кольцу освободить своих рабов…
        Я запнулся, потому что меня прервал тихий, но очень искренний смех.
        - А ты и впрямь очень мало знаешь о Кольце, верно? - пробормотал старик. - Вот только я расстрою тебя, Шааз: это невозможно. Мой отец пытался.
        - Пытался - что?
        - Да всё подряд. Уничтожить эту дрянь, освободить порабощённых ею демонов… Только вот, как ты сам справедливо сказал, все подобные артефакты объединяет общее грустное правило: ты не владеешь им, но он владеет тобой. И, пока цела печать, эта мерзость не отпустит ни своих рабов, ни своих хозяев - благо для неё действительно нет никакой разницы. Всё по правилам порочного круга.
        Вот оно как, значит… Я поморщился.
        - Честно говоря, я допускал, что с этим могут быть некоторые проблемы. С другой стороны, на моей памяти побрякушки ещё ни разу не давалась, прямо или косвенно, в руки кому-то из нас, своих рабов. Так что есть у меня подозрение, что ничего невозможного в моей идее всё же нет… Но даже если не получится, то владеть самим собой ради разнообразия - очень приятная штука. Хочу попробовать.
        Старик медленно кивнул.
        - Знаешь, что забавно, демон? До встречи с Аймом я даже представить не мог, какие вещи на самом деле тревожат тебе подобных. Полагал вас хищными существами, которых вполне устраивает сложившееся положение вещей… Потом я допускал, что Айм может быть скорее исключением. А теперь вот ты высказываешь те же самые идеи. Неожиданно. Вот уж никогда не ожидал от демонов такого… либерализма.
        Я закатил глаза. Нет, ну серьёзно?
        - А я вот за свою жизнь встречал множество людей, которые обожали есть живых личинок. Вот так вот смотришь на человечество - и не ожидаешь, что оно обожает живых личинок, да? Но нет, факт не может быть оспорен: люди обожают живых личинок. Я лично видел. Правда.
        Старик улыбнулся.
        - И снова - справедливый упрёк. Подразумеваешь, что демоны разные?
        - …Как и ангелы, как и люди, как и прочие существа, которых даже условно можно назвать разумными. Уж ты-то, учитывая бэкграунд, должен получше прочих знать: ну невозможно повесить на какую-то группу существ знак равенства. Если они родились, например, на одной земле, или с одним цветом глаз, или работают на одну фирму, или принадлежат к одной религии, или нужное, блин, подчеркнуть - это не уравнивает их. Не отменяет ни личного опыта, ни не менее личных девиаций. Пресловутый личностный фактор оказывается сильнее и весомее стереотипов примерно… дай подумать… всегда. И даже общие факторы, обусловленные средой, в спектре каждой личности отражаются по-своему. Опять-таки примерно всегда.
        - Понимаю.
        - Понимает он… Да разные демоны бывают, раз-ны-е. И отношение к системе офисов, власти кольца, людям, пропаганде и прочему у каждого своё. Есть демоны, которые искренне верят в идею того, что добро и зло есть, и зло равно свободе, так что мы, отсиживая задницы в офисах и выдуривая так называемые «души» у идиотов, тем самым несём свободу личности в массы. Понятное дело, это бред сивой кобылы, но для иных, особенно некоторых новеньких - вполне себе система ценностей.
        Я хохотнул. Не особенно весело, но и в самой концепции, на мой взгляд, ничего весёлого нет.
        - Есть те, кому на это всё вообще наплевать; таких, собственно, много. Этим глубоко начхать, какому из двух офисов они служат, находятся ли они под властью очередной проклятой ювелирки и как в этом мире всё вообще устроено. Они будут для вида соглашаться со всеми тезисами, которые высшее начальство двигает в массы; не менее для вида они будут ворчать на злобное Кольцо, которое их поработило. Но правда про таких ребят заключается в том, что они видят во всей этой истории вполне очевидную выгоду. И пока энергия от очередного контракта капает на их личные накопители, им будет плевать, свободны они или нет. Потому что свободы не существует, да и кто вообще может знать, каким будет мир без Кольца? И получится ли в нём устроиться так же шоколадно? От добра добра не ищут, сам понимаешь.
        - Понимаю, - колдун смотрел на меня хмуро. - С Аймом, как-то так получилось, мы никогда это не обсуждали: он не любил говорить про свой офис. Теперь я, кажется, понимаю, почему. Это… страшно.
        - Да не то чтобы прям уж страшно. Всё как у людей, а? Разницы не так много, как на самом деле кажется… Ещё много тех, кто хочет освободиться от власти Кольца, но только в теории. Но при этом это та теория, в направлении которой никогда и никакой шаг не будет сделан, потому что - ну как же без Кольца-то?.. Но да, есть и те, кто эту всю систему ненавидит. Только вот деваться им по большому счёту всё же некуда. И да, так уж тебе повезло (или не повезло), что довелось столкнуться с двумя демонами именно такого типа. Ошибка выжившего и вот это вот всё.
        Вслух я этого добавлять не стал, но отметил: чем больше я вдумываюсь в это, тем менее правдоподобным мне кажется такое «везение». Чтобы последний представитель такой, прямо скажем, яркой семьи дважды случайно столкнулся с демонами вроде нас с Аймом?.. Не зря, видимо, Пророк спрашивал про мою веру в могущество дорог.
        Хотя, что это я.
        Истинные пророки в принципе ничего не делают зря.
        - Понимаю, - сказал между тем старик задумчиво. - Что же, я продолжу свою историю. Пусть что-то мне подсказывает, что ты и без меня всё прекрасно знаешь… Я призвал Айма, и он оказался отличным собеседником, весёлым, остроумным и полным силы. Без всяких контрактов он спас меня и от прицепившейся ко мне твари, и от одиночества, и от кризиса идей. В какой-то момент я окончательно себе признался, что Айм стал не просто приятным собеседником, но очень близким для меня существом. Я отдавал себе отчёт в его хищной природе, но это не представлялось чем-то подлинно ужасным. Моя жизнь неумолимо клонилась к закату и была, при всём при этом, потрясающе бессмысленной, полной страшных ошибок и глубоких сожалений, а также проклятий, что последуют за мной сквозь воплощения; Айм, с другой стороны, несмотря на свою природу был потрясающим, полным жизни и свободы существом… Так что я спросил, какие условия контракта были бы для него предпочтительными.
        - Были предпочтительными? - переспросил я недоверчиво.
        - Как мне стоило бы составить контракт, чтобы он получил от моей души как можно больше пользы и питательной энергии, - выдал этот поразительный человек.
        Я вздохнул.
        Каждый раз, когда мне кажется, что спятившие демонологи меня уже не удивят ничем, они меня удивляют.
        Каждый. Грёбаный. Раз.
        - Проще говоря, ты спросил у демона, как сделать так, чтобы ему было удобнее тебя сожрать?
        - Ну, если упростить - да.
        Ну ошефеть теперь.
        - Это самый абсурдный пример саморазрушения, который мне приходилось наблюдать среди колдовской братии.
        - Учитывая твой возраст и опыт общения с колдунами, полагаю, я должен счесть это комплиментом.
        Что же, тоже справедливо.
        - Айм не пришёл в восторг, как я понимаю? - ну естественно, он не пришёл.
        Даже если предположить, что Айму было совершенно наплевать на судьбу этого человека (что всё же сомнительно), тут вот какая забавная штука: колдун, сам того не зная, лишил Айма возможности однажды забрать свою душу. Потому что продажа того, что принято именовать «душой» - это одно, а бескорыстный искренний дар - совершенно другое.
        Об этом мало кто знает, но подарить демону душу, ничего не ожидая взамен, ни на что не рассчитывая, полностью осознавая и принимая возможные последствия, руководствуясь собственной любовью и щедростью - это… Скажем, для демона-получателя такая душа становится неприкосновенной и чрезвычайно ценной. Это даже глубже, чем связь с подлинным тёмным творцом, которая работает по похожему принципу, но является всё же односторонней. Если же демонолог делает добровольный и бескорыстный дар…
        Мы с моим ангелом это проходили много воплощений назад, если что. И связь, порождённая этим жестом, сплетает нас воедино до сих пор.
        И тут надо сказать, что во всех своих предыдущих воплощениях, даже древесных, моя ангел была… Ну, в общем, с прибабахом. То есть, на мой вкус отлично - но по среднестатистическим меркам, пожалуй, хардкор.
        И да, был в нашей непростой совместной биографии случай, когда она принесла меня себе в дар, всю целиком, добровольно и от чистого сердца. Но там был совершенно дургой коленкор. И всё же даже ей никогда не хватало придури и эксцентричности спрашивать у меня, как именно мне было бы удобнее и питательнее поглотить её душу…
        Так что на своего престарелого визави я после таких признаний начал смотреть с недоверчивой подозрительностью, как сапёр на старинный снаряд: одному рандому пресвятому ведомо, что эта рухлядь в следующий момент выкинет.
        - …Да, Айм не пришёл в восторг от такого предложения, - улыбнулся между тем этот псих. - Думаю, дело было в том, что он по-своему тоже ко мне привязался… Но куда более вероятно, что моя душа - весьма сомнительная ценность. И в качестве собеседника и спасения от одиночества я был куда более полезен, чем в качестве обеда. Собственно, именно после того случая отношения между нами стали более… доверительными.
        Ну-ну.
        - И в ходе этих самых доверительных бесед всплыла тема Кольца?
        - Да. Однажды мы говорили с Аймом о самых больших желаниях, и он признал, что для него это - свобода. Он хотел бы избавиться от власти, как вы это называете, офиса. Но это невозможно. И тогда я задумался - а невозможно ли? И мы с Аймом начали углублённо изучать этот предмет, параллельно разыскивая Кольцо. Мне было известно, кому его передал дед, потому в этом вопросе всё было несколько проще… И мы нашли их.
        - Кого?
        - И Кольцо, и способ освободиться от его власти, разумеется.
        Ни одно из слов, созвучных слову «охренеть», даже близко не могло передать полный спектр охвативших меня чувств.
        - То есть погоди. Кольцо, получается, у тебя?
        - Нет. Но я знаю, у кого. Собственно, Айм собирался заняться этим вопросом вплотную, когда случилось то, что случилось.
        Я тихо ругнулся, поминая кое-кого незлым тихим словом.
        - И у тебя не хватило мозгов сопоставить эти два факта и связать их воедино?
        - Ты сам сказал, что Айма убил клиент. То, что описал ты, могло быть вполне себе трагической случайностью. Такие вещи случаются порой в самый неподходящий момент, и никто от них не застрахован.
        Что же, крыть тут нечем.
        - Ну, судя по всему, всё же не было… Вот что, мне нужно имя счастливого владельца Кольца… И не делай такое лицо! Если ты правда хочешь, чтобы я узнал, что случилось с Аймом, тебе придётся мне его назвать… Ну, то есть, можешь молчать, конечно. Я тогда буду искать сам. Но, если Айм жив и у него правда мало времени, то потом не вини меня в том, что я копался слишком долго.
        - Разумно… Но ты должен пообещать мне, что сделаешь всё возможное, чтобы спасти Айма. И принесёшь Кольцо ко мне, если оно попадёт к тебе в руки.
        Я пообещал. Что уж тянуть? Взамен я получил листочек с именем и адресом.
        - Не люблю поминать его вслух, - заметил старик со смешком. - Не из страха, но этот человек - неплохой колдун и очень чувствителен к чужому вниманию. Забавно, кстати, что именно он продал мне в своё время Джима.
        Угу, оборжаться. Впрочем, милашка-колдун, промышляющий торговлей людьми в ритуальных целях - идеальный хозяин для Колечка. Такие вещи, как ни крути, отлично взаимодополняют друг друга.
        - И что же насчёт второго?
        - Чего именно? - уточнил он ворчливо.
        - Как именно демон может избавиться от власти Кольца?
        Старик насмешливо прищурился.
        - А вот эта информация тебе точно без надобности. Приведи ко мне Айма, живого и здорового, принеси Кольцо - и вот тогда, возможно, я расскажу тебе.
        И вот так всегда.

* * *
        Неожиданности, которыми был так богат тот дивный день, не закончились на поразительных откровениях чокнутого старика: прямо на выходе из интерактивной петаграммы некто схватил меня за горло и впечатал в стену.
        - Где он? - прорычал незнакомый мне демон, гордый носитель стандартного обличья номер один - то бишь высокий, стройный черноглазый мужчина неопределённого возраста с узким привлекательным лицом, отдельные черты которого ускользают от внимания, отдавая картинку на откуп воображению смотрящего. Сейчас, впрочем, глаза отливали алым, а черты сложились в маску подлинной ярости. - Что ты с ним сделал?
        Я сопоставил два и два, прикинул, что передо мной тот самый друг пророка, и вежливо, насколько позволяло моё подвешенное состояние, поинтересовался:
        - Ты что, вообще идиот?
        24
        Он удивился.
        Как-то, если честно, чересчур сильно удивился - как минимум для чувака, ухитрившегося потерять в адском офисе своего друга-пророка. Как ни крути, а иначе как идиотизмом такого рода подвиг назвать трудно. Между тем, визави мой ошефел, по-другому и не скажешь: глаза вытаращил, рот приоткрыл… и даже хватку ослабил.
        Последнее, как вы понимаете, меня порадовало больше всего: извернувшись, я разлетелся в разные стороны множеством голубей - и собрался в целого себя в другом конце зала с пентаграммами, от психованного коллеги подальше.
        Демон-идиот, впрочем, оказался и впрямь не промах: материализовался тут же, в двух шагах от меня, готовый к бою.
        Вот точно вам говорю, кто-то из старшего менеджмента! Странно, что я его не знаю: стандартное обличье номер один обычно предпочитают ребята с ассиро-вавилонскими корнями, а эту братию я, по понятным причинам, узнаю с полпинка. Как минимум, видных деятелей - а этого, если честно, попробуй не заметь.
        С другой стороны, потому и имя нам сами-знаете-какое, что нас, как ни крути, много. И чисто теоретически вполне может быть кто-то из старших, кого я пока что в глаза не видел. Почему нет?
        - Так как ты меня назвал? - уточнил между тем этот демон.
        Ласково так уточнил, вкрадчиво, бархатисто и хрипловато - вот так и начнёшь сомневаться в статусе самого сладкоголосого демона всех времён! Аж обидно.
        - Идиотом, - вежливо разъяснил я. - А как тебя ещё назвать-то?
        Он медленно приподнял бровь. Кажется, он даже в большей степени удивлялся, чем злился.
        - Я вот не пойму, ты бесстрашный или тупой? Или действительно думаешь, что можешь украсть у меня пророка и потом делать, что вздумается?
        Я вздохнул.
        - Слушай, кто из нас ещё бесстрашный или тупой… Ты ещё на весь офис заори, что у нас тут пророк был, чтобы нас с тобой обоих натянули на доску проштрафившихся! Ты там не висел? Нет? А мне вот пару раз приходилось. Открою тебе секрет: когда с тебя сдирают кожу, это всегда слегка неприятно. А ведь управляющий может этим не ограничиться и Шефу пожаловаться!
        Он медленно моргнул.
        - Пожаловаться… кому?
        - Ты переобщался со своим другом, - заметил я язвительно. - И отупел от его печенья… Шефу нашему! ШЕФУ! Тому, чьё имя всуе лучше таки не называть, и вот это всё. Скверна скверн, отец лжи, ангел утренней зари… Нет? Ничего знакомого?
        Он, кажется, окончательно успокоился и теперь смотрел на меня как-то странно, будто решал в уме интегральное уравнение, параллельно напевая пошлые частушки.
        - Звучит более-менее знакомо, - ответил он задумчиво. - Предположим, я догадываюсь, о ком ты.
        - Вот и хорошо, - хмыкнул я, - значит, пошли куда-нибудь, где мы сможем спокойно поговорить.
        И я, схватив его за руку, бесцеремонно потащил за собой, походя отметив, что сила нового знакомого ощущается приятно и освежающе.
        Как утренний восточный ветер.
        А ведь я действительно не отказался бы с ним подружиться…

* * *
        Не то чтобы это получилось осознанно, но в последние годы стало чем-то вроде условного рефлекса: в любой непонятной ситуации зазеркалье меня уносит либо на стену Града, либо в чащу Шварцвальда, либо к пескам Сахары, либо к развалинам Херсонеса, либо в маленький баварский городок, лежащий у хребта Кайтерсберг. Так уж для меня сложилось исторически, что именно эти точки на карте техногенного мира более прочих ассоциируются у меня с безопасным пространством.
        Последние годы, однако, я чаще всего выбираю Прагу - и в этот раз сделал то же самое, скорее просто позволив городу себя притянуть, чем сделав на эту тему осознанное усилие. Так что мы с моим новым знакомым-идиотом преспокойно себе материализовались на стене под ошалелыми взглядами эпатированных таким поворотом туристов… Которые, впрочем, тут же встряхнулись и потопали по своим делам под недовольным взглядом моего визави.
        - Техногнные отражения, - пробормотал он. - Я ненавижу техногенные отражения! Уже двести лет тут не был - и ещё столько же не появлялся бы.
        Ну-ну.
        - Так ты, значит, из старших менеджеров? Ну-ну. А некоторые, между прочим, сюда каждый день по работе мотаются, - сказал я. - И всё это терпят! Представляешь?
        - Я тебе сейчас посочувствовать должен или как? - фыркнул он. - Ты учти, я могу разве что добить, чтобы не мучился.
        - Да, я догадывался… Кофе будешь?
        Он бросил на меня странный взгляд.
        - Ну давай. И излагай уже, что ты там сказать хотел. Или всё ещё боишься, что страшный и ужасный Шеф прийдёт и тебя покусает?
        Я только отмахнулся, перетаскивая нового знакомца за собой в ближайшее кафе.
        - Шеф с ним, с Шефом. Ты мне вот что объясни: на кой ляд ты пророка в офис притащил? Я его, если что, не крал. Я его посреди коридора встретил. И я тебе вот что скажу: этому чуду природы сказочно повезло, что его встретил не кто-то, а именно я. Так зачем это было? Или тебе твой называемый друг так надоел, что ты решил от него избавиться таким интересным способом?
        Его глаза нехорошо сверкнули.
        - И в чём же выражалось его везение? Что ты сделал с ним?
        - Я? Злодейски притащил к себе домой и показал страшное.
        - Страшное?
        - Птичек.
        Он пару раз моргнул, будто переваривая услышанное.
        - Ну да, ужас. То есть, ты воруешь пророков, чтобы потом показывать им из-под полы плаща в тиши ночной птичек?… Ну а что, тоже метод. Твои знаменитые голуби? Они мне пророка не загадили?
        - Обижаешь! У меня очень чистоплотные птички, не то что я!.. У меня другая проблема: этот твой пророк - чудовище!
        - Правда?
        - А то! Он скормил мне несколько печенек, заговорил до опупения и, пока я не пришёл в себя, попросился у меня пожить. И я даже не заметил, как согласился! Каков, а? Так что у меня к тебе просьба: забери этого своего пророка от меня, будь так добр. У тебя же, надеюсь, уже успел выработаться иммунитет к его диверсионно-печеньковой тактике ведения переговоров?
        И тут мой визави расхохотался.
        Смех у него был тот ещё - многоголосый, неслышимый в реальности и при этом оглушительно громкий. В какой-то момент мне даже показалось, что всё вокруг хохочет вместе с ним, а реальность кривится, меняется, наполняется силой извне, сминая отражения вместе, как слоёный пирог. И волны, которые расходятся от нас в разные стороны, вносят изменения в этот мир. Пока что незначительные, но кто знает, что будет, если заставить ВОТ ЭТО, ЧЕМ БЫ ОНО НАХРЕН НИ БЫЛО, искренне смеяться подольше…
        - Что ты такое? - пробормотал я шокировано.
        Он усмехнулся, склонив голову набок.
        - А то ты не знаешь? Что, совсем никаких идей? Ты ведь сам так любезно давеча провёл мне исчерпывающий брифинг на эту тему! Как ты там выразился… - и дальше из его рта полился мой собственный голос. - Тот, чьё имя всуе лучше таки не называть, и вот это всё. Скверна скверн, отец лжи, ангел утренней зари… Нет? Ничего знакомого?
        Я застыл.
        Но этого же не может быть? Ведь не может, правда? Ну какой из этого парня владыка демонов, отец лжи, зверь мира сего и прочее по списку? Шеф же ужасен, это всем известно! А этот даже ощущается, как рассветный ветер, а не…
        Сын богини рассвета, рассветной Зари.
        Ангел утренней зари.
        Светоносный.
        Утренний ветер.
        Ой, твою мать…
        Я открыл рот, сам не зная, что собираюсь сказать и как именно тут уместно молить о прощении, но он меня перебил:
        - Ну нет, - сказал он, - ты что, действительно собираешься превратиться в подобострастного зануду? И это после того, как уже показался мне таким очаровательным наглёнышем? Нет уж, я так не играю! Ты мне, знаешь ли, уже понравился, и вкус Сари я оценил сполна; такие милые игрушки, как ты, я не люблю ломать слишком быстро. Да и не насладился я всем этим ещё до конца. А поэтому…
        Он подмигнул мне и демонстративно щёлкнул пальцами.

* * *
        - …Эти его печенья - это, конечно, отдельная тема, - говорил демон-идиот, - но я попытаюсь обуздать этого монстра… Эй, ты меня слушаешь?
        Я потряс головой. Откуда, интересно, этот звон в башке взялся? Не иначе как кто-то из контрагентов достучаться пытается. Но все их линии вероятности вроде бы в статике, так что подождут! У меня тут решается вопрос временно оккупировавшей моё жилище чистой силы!
        - Так что, отвести тебя к пророку? Но учти, я собираюсь стребовать с тебя клятву неразглашения и неприкосновенности жилища. В дополнение к очевидному.
        - А что у нас очевидное? - заинтересовался идиот.
        - Да как тебе сказать… Очевидно то, что мы с тобой оба, если честно, так себе демоны.
        Он ухмыльнулся.
        - Надо признать, впервые за свою карьеру такое о себе слышу. Очень освежающе, кстати!
        Я только глаза закатил:
        - Ты дружишь с пророком. И умудрился не только притащить его в наш офис, но и там потерять. При всём моём уважении, за такие подвиги не дают звания «демон года». Разве что на человеческую премию Дарвина претендовать можно.
        - Ага, кажется, я слежу за мыслью. А ты у нас спас пророка, потому…
        - Потому, - кивнул я, - если попадём к Шефу на ковёр, то проблемы грозят нам обоим. Отличный повод для того, чтобы иметь пару общих секретов, правда?
        - По правде сказать, я уверен, что у Шефа нет ковров, - отметил мой собеседник. - Мне вообще кажется, что ты как-то очень странно его представляешь… И учти: если таким вот интересным способом ты пытаешься меня обмануть и вывести на откровенность, то я убью тебя.
        Я на это только отмахнулся:
        - Совершенно не хочу проверять, есть ли у него ковёр, веришь? И да, убьёшь, конечно, я уже понял, что ты чуть повыше меня в пищевой цепочке. Но я не играю во что-то там: с пророком правда всё норм, и я его тебе по первой же просьбе отдам. Просто я подумал…
        На миг я запнулся, прикидывая, насколько глупо это прозвучит. С другой стороны, это не я тут потерял пророка. Почему бы, собственно, и нет?
        - Мы с тобой ненормальные, ты и я. Предлагаю быть по этому поводу на связи. Так это у людей тоже работает: ненормальные должны держаться вместе, чтобы нормальные их не затоптали. И вот это всё… Тебя как зовут, кстати? Не хочешь не говори, но учти, что я уже запомнил тебя под кодовым именем «демон-идиот».
        - Как по мне, можно и так! А имена… У меня, как у многих наших, их немало. Давай Хелаал, что ли. Под этим именем я забит в базе.
        Я нахмурился, пытаясь припомнить, но воспоминания ускользали. Вот тебе и эйдетическая память.
        - Хелаал… Ты из Вавилона родом?
        - И оттуда тоже, - усмехнулся он. - Там многим из наших были даны имена, сам знаешь.
        Вот уж с чем точно сложно поспорить.
        - Вот и хорошо. Пошли, отдам тебе твоё сокровище, пока оно не увело моих птиц на путь истинный. Сам подумай: что я с праведными птицами делать буду?
        Он фыркнул.
        - Тоже верно… Но не раньше, чем я прикончу свой кофе и немного осмотрюсь. Здесь на удивление приятно, надо сказать… Техногенный мир довольно сильно изменился с тех пор, как я бывал тут в последний раз. Должен признать, ныне тут не так уж плохо, как можно было ожидать, учитывая вводные.
        - А то, - хохотнул я. - Как будет минутка и настроение, стучись - я найду время и устрою тебе экскурсию.
        Хал с любопытством покосился на меня:
        - Экскурсию?
        Я пожал плечами.
        - Многие демоны считают эту Землю помойкой, а людей - довольно банальными по сути своей созданиями.
        - А это не так? - уточнил Хел с любопытством.
        - Да не то чтобы… В смысле, понятное дело, что да, это местечко - та ещё помойка. Безнадёжная, серая, душная, жестокая вотчина слепцов, тюрьма для Древних, наказанных за якобы гордыню, и кормушка для прочих, слишком выгодная, чтобы нарушать Древний Договор… Но это же совсем не всё.
        - А есть что-то ещё?
        - О, много чего! Тут ведь ещё вопрос в том, кто и как смотрит. Этот мир может казаться отвратительным, но в нём есть так много прекрасного… Другой вопрос, что из окна нашего офиса этого, конечно, не рассмотреть. Техногенная Земля, она такая: её надо пробовать на вкус, месить ногами, вдыхать полной грудью, ощущать на кончике языка. Смотреть на неё глазами детей, и творцов, и отчаянных безумцев, и бродяг. И тогда, если её такой увидеть, она стоит ненависти - любви она тоже стоит.
        Хал усмехнулся.
        - А ведь ты, демон, и правда любишь этот мир, верно?
        Я на это только плечами пожал, сделал хороший глоток старого доброго ирландского кофе и уставился на Прагу, которая была из тех красоток, кому возраст только к лицу.
        - У всех у нас бывают свои девиации.
        25
        АНГЕЛ

* * *
        Мы - часть силы, которая всегда безудержно косячит, а потом разводит руками и говорит: «Так получилось!»
        -
        Я почти невольно улыбнулась - и закрыла блог.
        Читать мысли моего подопечного, оформленные в слова, оказалось на удивление интересно; использовать их как пророчества - удобно.
        В целом надо признать, что мне начинала нравиться эта работа… Хотя в самый первый момент, когда Пресветлый Архангел Сариэль, родник истины и проводник для заблудших, втайне вызвал меня к себе и высказал свою просьбу, я была… Шокирована.
        И я выбираю такой эпитет только из-за того, что ангелу не пристало ругаться. А так-то, пожалуй, в данном случае уместно было бы выбрать выражение чуть покрепче.
        От моего спасителя и наставника, Варифиэля, мне не раз приходилось слышать, что Сариэль излишне эксцентричен для ангела и постоянно впадает в опасную ересь.
        И тут надо признать честно: я люблю и бесконечно уважаю своего наставника. Он спас меня, многому научил, сделал ангелом. Мы с ним связаны нитями прошлых жизней, и он даже нарушил ангельские правила, чтобы мне это показать. Учитывая, что мне пока что не положено ничего знать о прошлых жизнях, эту услугу сложно переоценить.
        Я чрезвычайно ценю Варифиэля и знаю, что он отличный, преданный делу боец света. Он порой делает некрасивые и кажущиеся неприятными вещи, но он в этом хотя бы последователен. Он говорит: «Если уже взялся за что-то драться, то дерись - и не бойся испачкать руки. Остальное? Просто лицемерие. Другие ангелочки кривят рожу при виде меня - но прекрасно знают, кто подчищает за ними грязь. Знают, а потому вежливо улыбаются.»
        И Варифиэль не лгал. У него действительно хватало смелости действовать во благо света, а не просто сидеть и философствовать. Но это не отменяет и того, что иногда мой друг и наставник бывает несколько… излишне скор в своих суждениях.
        И уж точно излишне категоричен в определениях ереси.
        Тем не менее нельзя не признать, что некая доля правды в его выводах всё же присутствовала. По крайней мере, когда Сариэль сказал мне, что хотел бы завербовать одного из демонов… Скажем, мне показалось это совершенно неадекватной идеей.
        Хотя, узнав Шаакси чуть поближе, я начала допускать: возможно, в данном случае знаменитому всезнанию старших чинов следует доверять.
        - О чём вы думаете так напряжённо, моя дорогая? - мягкий голос пророка вернул меня в реальность.
        Он был потрясающим существом. Одно присутствие его рядом озаряло всё вокруг мягким, ласковым светом сродни тому, что весной после дождя согревает землю: не слишком жаркий, не слепящий, не жестокий, не далёкий и не холодный - тот свет, который не может не очаровывать ангелов.
        - Да так, ни о чём, - я погладила Гектора по короткой серой шёрстке, избегая взгляда внимательных, кротких глаз пророка.
        - Вот как? - уточнил он. - Что же, полагаю, это должно быть довольно неприятное для вас «ничего». Оно тяготит вас, а это не дело: чем ангел тяжелее, тем сложнее ему летать… А что может быть важнее для подобного вам создания, чем полёт?
        - Торжество добра, - ответила я. - Это важнее всего на свете.
        Пророк тепло улыбнулся и протянул мне печенье с белой помадкой.
        Выглядел он при этом очень мило, но мне упорно виделось в его жесте что-то от взрослого, который вручает неразумному дитяте сладости в качестве утешительного приза.
        Ну, либо затыкает рот, дабы не вякало.
        Престолы небесные, как же я устала чувствовать себя таким вот несмышлённым ребёнком, которому затыкают рот! Ещё и эта, невозможная для ангела, но вопреки своей невозможности постоянно нарастающая головная боль…
        Будто почувствовав мою тоскливую злость, Гектор, милейший зверь, утешительно ткунлся мне в ладонь своей усатой мордочкой.
        МЫ ОТЛИЧНО ПОВЕСЕЛИЛИСЬ В ХАМЕЛЬНЕ. ЗАЧЕМ ЖЕ ТЫ ГРУСТИШЬ СЕЙЧАС?
        Я поморщилась, но Гектора на всякий случай почесала. Да что творится в последнее время с моей головой?
        - …А РАЗВЕ ДЕМОНЫ УМЕЮТ ИГРАТЬ НА ФЛЕЙТЕ?
        - ОБИЖАЕШЬ! ДЕМОНЫ УМЕЮТ ИГРАТЬ НА ВСЁМ, ПОТОМУ ЧТО МУЗЫКА - ЭТО ИСКУССТВО И ИСКУШЕНИЕ, А ИСКУССТВО И ИСКУШЕНИЕ - ЭТО МЫ, И ИМЯ НАМ… И ВСЁ В ТАКОМ РОДЕ. НО В ЭТОТ РАЗ, ПРЯМО СЕЙЧАС, ПОЧЕМУ БЫ НЕ СЫГРАТЬ ТЕБЕ? ТЫ ВЫБЕРЕШЬ ИЗ ЭТИХ ДЕТИШЕК ТЕХ, В ЧЬИХ ТЕЛАХ ЗАКЛЮЧЕНЫ ДРЕВНИЕ, И ЗАБЕРЁШЬ ИХ ДОМОЙ, В ОТРАЖЕНИЯ. МЫ НЕ СМОЖЕМ СДЕЛАТЬ ЭТО ДЛЯ ВСЕХ, НО ПУСТЬ ХОТЬ КОМУ-ТО ПОВЕЗЁТ. СВОБОДА ИНОГДА МОЖЕТ БЫТЬ ВОПРОСОМ УДАЧИ, ТАК?
        - ТАК. А ТЫ? ЧТО ПОЛУЧИШЬ С ЭТОГО ТЫ?
        - А Я, ПОЖАЛУЙ, ВОЗЬМУ СЕБЕ КРЫСУ. ИМ-ТО, СЕРЫМ БЕДОЛАГАМ, ТЕПЕРЬ ТОЖЕ НЕГДЕ ЖИТЬ.
        - ХМ. ЗАЧЕМ ТЕБЕ?..
        - КРЫСЫ НЕМНОГО ПОХОЖИ НА ДЕМОНОВ, ЗНАЕШЬ? ИХ НЕНАВИДЯТ ЛЮДИ, И ВРОДЕ БЫ ДАЖЕ НЕ БЕЗ ПОВОДА, НО ПРЕИМУЩЕСТВЕННО ЗА ТО, ЧТО КРЫСЫ ЖИРЕЮТ НА ИМИ ЖЕ РАЗВОДИМОЙ ГРЯЗИ И РАЗНОСЯТ ИМИ ЖЕ ПРИНЕСЁННУЮ ЗАРАЗУ…
        - ЧТО?
        - ДА ТАК, НИЧЕГО. ВОЗЬМУ ЭТОГО, НАЗОВУ…
        - ХАНСОМ?
        - ДА НЕТ, ПОЖАЛУЙ… ЗНАЕШЬ ЧТО? А ДАЙ ЕМУ ИМЯ ТЫ. КАК НАЗОВЁМ ЕГО?
        - НУ НЕ ЗНАЮ. БЫТЬ МОЖЕТ… ГЕКТОР?
        - ЭЙ, ТЫ…
        - … в порядке? - спросил Пророк вежливо.
        Вот ведь… гадство.
        Чтоб не сказать погрубее.
        Честно, если бы я не была ангелом, то решила бы, что банально схожу с ума. Это и происходит с сумасшедшими людьми, верно? Потеря ориентации в пространстве и времени, невесть откуда возникающие флешбеки, видения-воспоминания, голоса в голове, которые одновременно твои и не твои…
        - Да, в порядке.
        Я склонилась над столом и нажала пальцами на веки, стирая картинки внешнего и внутреннего зрения, позволяя милосердной тьме упасть перед глазами.
        Ангелы не сходят с ума.
        У нас для этого, с одной стороны, нет мозга, в котором хотя бы теоретически могут разладиться физиологический процессы, с другой - на нас не могут повлиять многочисленные твари из тех, что любят прикидываться галлюцинациями и голосами в голове, чтобы довести жертву до отчаяния и саморазрушения.
        И, тем не менее, факты налицо.
        Я уставилась в окно, на Старе Место, вид которого успокаивал. Губа у Шаакса не дура - выбрать себе место именно здесь. И как же повезло, что он умеет скрывать свой дом от людей! Было бы очень жаль, если бы такой отличный вид на Орлой пропал…
        …Я КОГДА-ТО ВЫБРАЛ ЭТО МЕСТО ИМЕННО ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ СМОТРЕТЬ.
        И СМОТРЮ СЕЙЧАС, КОГДА НА РАТУШЕ ДВА АНГЕЛА: КРЫЛЬЯ ОДНОГО МРАМОРНЫ, А ДРУГОГО - ЖЕЛЕЗНЫ.
        ОН РАСКРЫВАЕТ ИХ, СВЕТ КОСТРА ОТБЛЕСКИВАЕТ НА НИХ, И Я БОЛЬШЕ НЕ ВИЖУ ЦИФЕРБЛАТА. Я…
        …Схожу с ума.
        Это, к сожалению, факт.
        Но как ангел может обезуметь? Это ведь невозможно? Кто могущественен достаточно, чтобы…
        Минуточку.
        Нет, минуточку.
        Осознав, я даже вскочила на ноги, шокированная.
        Шакс, маркиз безумия. Ответ всё это время лежал на поверхности! Именно это он делает: играет со мной, сводит меня с ума, подкидывает невозможные воспоминания. Это всё - его работа!

* * *
        - Точно всё в порядке, моя дорогая? Вы выглядите чрезвычайно взволнованной, - голос Пророка в который раз вернул меня в реальный мир, на этот раз - окончательно и бесповоротно.
        - Теперь я всё поняла! - воскликнула я.
        Пророк по этому поводу отчего-то не выглядел счастливым, скорее, очень даже наоборот.
        - Должен отметить, что, по моему опыту, эти слова, сказанные с известной долей надрыва, экзальтации и категоричности, являются обычными спутниками полного непонимания.
        Ну ничего себе завернул, а?
        - При всём моём почтении, о посвящённый, в данном случае я уверена. Все детали наконец-то встали на место, и я теперь понимаю, что происходит.
        - А что происходит, имею ли я спросить?
        - Шаакси сводит меня с ума!
        Пророк задумчиво пожевал губу.
        - Ну положим, я почти уверен, что при наличии должного на то желания происходящее действительно можно трактовать именно так. При наличии должного на то желания любые факты можно подогнать под нужную трактовку, это ни для кого не секрет. Но всё же не видится ли вам в этом всём какое-то противоречие? Шаакси не показался мне одним из тех, кто стал бы намеренно сводить вас с ума.
        - Кто знает? Демоны коварны, - хотя мне тоже, по правде, не показался. Но мало ли, что там и кому кажется? Варифиэль всегда говорил, что ложь всегда правдивее и красивее правды, потому что правда чаще корява, кровава и мало годится для парадных выступлений и витрин.
        А Шаакси выглядел с самого начала (или почти с самого) слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он вызывал чересчур много эмоций, перепутанных, противоречивых, совершенно неуместных и непонятных.
        Поначалу я просто злилась, что кто-то вроде него удостоен внимания высших чинов. Он был в моих глазах мерзким демоном, скверной, уродом - и я бы очень хотела его таковым видеть. Его слова, его суждения, его решения и взгляды… Не то, что должен одобрять ангел. Слова искусителя. Слёзы крокодила. Но я всё же начала чувствовать, что в глубине, под толщей возражений и приличествующих ангелу решений, яд слов Шаакси будит во мне иное.
        Ангелу вовсе не приличествующее.
        Сомневающийся ангел - слабый, недостойный, подверженный пороку ангел. Так говорят небесные штудии, и я обязана следовать им душой и сердцем.
        Наверное…
        Точно обязана!
        Вот она, проблема: с этим Шаакси любое «точно» превращается в «наверное». Что, разумеется, подлинный признак безумия.
        Но не это самое плохое, о нет.
        Хуже всего тот факт, что я чувствую себя рядом с ним так, как будто вернулась домой, то есть, на небеса, как будто он - моё Небо. Что, разумеется, отборная ерунда и ужасная ересь.
        И, если разобраться, магия демонов - самое логичное объяснение таким мыслям и ощущениям. Я бы поняла это сразу, не будь я околдована. Но специально ли он это делает…
        Мне очень нравится думать, что не специально.
        - Допустим, - не отступился Пророк. - И всё же, почему вы решили, что Шаакси что-то сделал с вами? По моим наблюдениям, он поселил вас у себя дома, но, при всём своеобразии этого жилища, на попытку навредить это точно не тянет…
        - Потому что он - маркиз безумия, а я - совершенно точно схожу с ума! - огрызнулась я.
        Получилось намного резче и злее, чем даже в теории положено говорить созданиям света. Я тихо вздохнула и прикрыла лицо руками.
        - Прости, о посвящённый. Моё поведение, несомненно, не приличествует ангелу. И это тоже один из признаков безумия. Которому ангелы, по идее, не должны быть подвержены вовсе.
        Пророк задумчиво покачал головой.
        - Это всё довольно сложно, моя дорогая, - отметил он мягко. - Грань между безумием и адекватностью - одна из тех совершенно субъективных границ, которые во все времена было крайне тяжело нащупать. Когда живёшь достаточно долго, чтобы пронаблюдать, как безумием объявляют, например, веру в круглую землю, или желание носить несоответствующую одежду, или нежелание вступать в брак - так вот, насмотревшись на такого рода вещи, к самому определению безумия начинаешь относиться с крайней осторожностью.
        Я только отмахнулась.
        - С осторожностью или нет, но существуют на этом свете критерии, с которыми не поспоришь. В ходе своей работы я не раз видела людей, которых свело с ума соприкосновение с демонической энергией. Мать, которая отрезала голову своей дочери, поскольку верила, что в ребёнка вселился бес; юноша, который пытался убить своих соседей, потому что они якобы черти… Я видела их немало. Так что поверьте, я знаю точно, что такое безумие. Это отчаянная жестокость, это неспособность отличить реальное от вымышленного, это невозможность себя контролировать, это заблуждения, заставляющие причинять боль себе и близким. Вот что такое безумие.
        - Точно знаете? О, удачливы вы… Я вот ничего на свете не знаю точно.
        Я поразилась - не столько его словам, сколько тому, что он способен лгать.
        - Но вы ведь Пророк! Вы можете знать всё, что пожелаете!
        - Я могу знать почти всё, что пожелаю. Но в этом знании не будет ничего точного, поверьте мне на слово. Я ничего не знаю точно, я ни в чём не уверен, я не знаю, как правильно. Именно потому я - Пророк.
        - При всём уважении, если бы всё было так просто, как вы рассказываете, каждый первый мог бы быть пророком.
        - Каждый первый? Так вы считаете? Пожалуй, пожалуй. Но моё отличие от этого гипотетического каждого первого в том, что я прекрасно осознаю все эти вещи. Я ничего не знаю точно, я ни в чём не уверен, мне неведомо, как правильно. И я смотрю этой правде в глаза открыто, не пытаясь её заменить или приукрасить. Такое моё устройство позволяет, принимая решение, игнорировать собственные представления о правильном, которые не могут не быть ошибочными, потому что универсального «правильно» просто не существует, а ещё - свои мимолётные заблуждения и железобетонные уверенности, притворяющиеся точными знаниями. Благодаря этому я способен слушать и слышать что-то помимо себя. А Пророком меня делает то, что я достаточно одарён, удачлив и честен с собой и миром, чтобы стать проводником для правильного, подлинного знания.
        Что же, кажется, меня только что отчитали за поспешность и поверхностность суждений. И всё же…
        - Но вы не подвержены сомнениям, верно?
        - Это я-то? Помилуйте, я даже в лавке на берегу моря могу часами выбирать ожерелье из ракушек! Я лишён сомнений лишь в те моменты, когда высшее знание действует моими руками. В остальных же случаях я сомневаюсь постоянно, можно сказать, неустанно.
        - Логично. У вас же человеческое тело… С нами всё обстоит иначе. Понимаете, сомневающийся ангел - порочен…
        - А лишённый сомнений - безумен, - неожиданно жёстко закончил Пророк. - Если есть на этом свете маркер того, что принято называть безумием, универсальный для всех, и ангелов в том числе, то он - вот.
        - Но в ангельских штудиях сказано обратное.
        - Могу только вообразить, кто и что там мог написать. Очевидно тут подразумевается, что ангел не должен ставить под сомнение ни свою веру, ни то, что правильно и неправильно, ни то, что хорошо и что дурно… Понятное поучение для рядового воина небесного воинства, самое большое достоинство которого кроется в послушании. Но я бы от всей души не рекомендовал принимать это, как руководство к действию.
        - Сомнение стало причиной падения.
        - Для иных, пожалуй, стало - при условии, что под «падением» мы подразумеваем войну между духами, предшествующую становлению текущего миропорядка. Но это не отменяет того факта, что ангел, полностью лишённый сомнений, ужасен.
        - Это не имеет смысла.
        - Это часть того немногого, что и есть смысл. Без сомнений не может быть решения, без решения не может быть личностного роста, да и личности в принципе. Минуты слабости нужны, чтобы пережить после минуты силы. Людей, лишённых сомнений, не существует; ангел, лишённый сомнений, ужасней демонов. Мне доводилось видеть, потому я знаю, о чём говорю.
        Мне вспомнились слова Варифиэля о том, что он сжёг собственные сомнения в пламени одной из Бездн и стал таким образом подлинным воином света. Считается, что пророки всегда правы, но мой наставник точно не безумен, хоть иногда на мой вкус и неоправданно жесток. Но, с другой стороны, он также умён, решителен и очень результативен. Самый результативный из ангелов нашего отдела, что уж! И уж он никогда, ни при каких обстоятельствах не жалеет грешников…
        Возможно, именно эту решительность пророк и считает безумием.
        Возможно, он прав, говоря, что безумие субъективно.
        - Значит, вам приходилось видеть безумных ангелов?
        - О да, - вздохнул Пророк. - К сожалению, приходилось. Одновременно ужасающее, печальное и незабываемое зрелище.
        - И какими они были?
        - О, разными. Строго говоря, многие юные ангелы, переживающие кризис веры, столкнувшиеся с бессмысленной жестокостью человечества или вспомнившие свои прошлые жизни, бывают слегка безумны. Как минимум, по общепринятым меркам. Обычная стадия, если спросите меня. Большинство из вам подобных её преодолевает относительно легко, хотя многое и зависит от сопутствующих факторов. Существам вроде вас, которые ранее были людьми и вынуждены вспоминать прошлые жизни, сложнее всех… Однако, встречаются и более тяжёлые случаи.
        - Ангелы, лишённые сомнений? - уточнила я мягко. - Что в них столь страшного - на ваш-то вкус?
        - Такие ангелы часто идут двумя путями: пытаются или карать зло, или построить идеальный мир с совершенными людьми, лишёнными слабостей.
        - Но что не так с этим?
        - Дайте подумать… Всё.
        - Я не понимаю. Зло должно быть наказано, в этом же суть! И идеальный мир с лишёнными слабостей людьми…
        - Вы очень юны, моя дорогая, и провели юность в довольно неприятном окружении. Но скажите мне, будьте уж добры: вы верите мне?
        Странная постановка вопроса.
        - Вы - Пророк. Как я могу не верить?
        - Тогда поверьте и вот во что: ангелам вообще не следует никого карать. И действительно жаль, что многие из вас, даже старейшие, не хотят этого признавать.
        Ну вот это уже точно форменная ересь!
        - Зло должно быть наказано!
        - Быть может. А может и не быть. Вы удивитесь, но не нам это решать.
        - Кому, если не нам?
        - В вопросах земных, как ни странно, людям. Они придумывают множество законов, и кого-то эти законы спасают, а кого-то калечат. По вопросам справедливости или несправедливости, правильности или неправильности этих законов всё же не ко мне - напомню, я лично понятия не имею, что правильно, а что не слишком. Одно скажу точно: карать людей - дело человеческое. Говоря же о духах и душах… Для того, чтобы каждый получил причитающееся, существуют по воле Его паутина вероятностей, и круги перерождений, и путь превращения, и Древо, и Предназначенный Путь. Так или иначе, но каждый из нас рано или поздно пожнёт плоды своих решений. Ангелы, которые пытаются карать кого-то, мнят себя выше Его. И очень быстро перестают слышать Его голос.
        Я покачала головой.
        Варифиэль назвал бы это ересью, наверняка. Причём ересью в тяжёлой, запущенной форме. Я бы сказала, что Пророк просто безумен. Но не слишком ли много сумасшедших на квадратный метр бытия? Или на него тоже аура Шаакси действует?
        Может ли быть, что в словах Пророка тоже есть некая правда?
        - И да, я допускаю, что в жизни каждого ангела могут случаться моменты, когда он чувствует, что в данном конкретном случае надо стать орудием, которое должно спасти одних, остановив других. Такое возможно. Но этот путь очень скользок сам по себе, и ступать на него стоит лишь в том случае, если точно уверен как в необходимости такого шага, так и в своей способности остановиться. Нужно понимать: в тот момент, когда ангел начинает получать от таких вещей удовольствие, с ним всё кончено. А если он при этом ещё и не испытывает сомнения… Города, стёртые с лица земли, мёртвые дети и пылающие костры - типичные примеры того, что в таких случаях происходит. Ужасное зрелище.
        Я помолчала, не зная, что тут сказать.
        - А с идеальным миром-то, населённым просвещёнными людьми, что не так? - уточнила я осторожно.
        - Ничего - кроме того, что он невозможен. И тот факт, что он невозможен, остаётся очень хорошей новостью, как бы ни напирали на обратное построители светлого будущего разных мастей и форм.
        26
        Нет, всё же с этим Пророком что-то явно не так.
        - Но люди становятся лучше. Должен же рано или поздно наступить день, когда они превратятся в высших существ, достигнут просветлённого и высокодуховного состояния!
        - Хм, - вздохнул Пророк. - Во-первых, люди не становятся лучше. Просто умнее, причём в вопросах преимущественно практических. Они придумали очень много способов упрощать себе жизнь, за что им, разумеется, честь и хвала. И благодаря тому, что времени и возможностей у современных людей этого мира стало больше, равно как и доступа к информации, в среднем они стали интеллектуальнее. И в иных вопросах намного глубже. Но сделало ли это их лучше? Нет, люди есть люди. Просто люди этой эпохи - вот такие. Они во многом менее жестоки, чем их предшественники, но и ауры их больше отдают пластиком и затхлостью, чем было ещё несколько поколений назад. Таково влияние цивилизации. Но вынь этих людей из цивилизации, и эффект получится впечатляющий.
        - Но я слышала от вполне уважаемых ангелов, что мы работаем, чтобы человечество пришло к идеальному обществу…
        - То есть, к Апокалипсису? Потому что видите ли, идея идеала противоречит базовым настройкам тестового проекта «человечество» - кажется, так принято называть его в ваших записях. Потому что у людей всегда стояло и будет стоять «право выбора» в свойствах по умолчанию, не подлежащих корректировке. А «право выбора» и «идеальное общество» - это понятия, противоречащие друг другу в зародыше.
        Ну ничего себе.
        - Что?..
        - Да ничего, просто пытаюсь изъясняться языком этих ваших, прости Мастер что поминаю, отчётов. Думаю: может так станет понятнее. Потому что, если большинство юных ангелов разделяет ваши заблуждения, то у меня для пресветлой леди Сариэль очень плохие новости.
        Я поняла, что окончательно перестала понимать, что происходит.
        - Пресветлая леди Сариэль?..
        - Да, а что?.. Ох, понимаю. Манера именования же! Просто я знавал её ещё в те благословенные имена, когда она была богиней горных рек и одной из избранных королев ши. Не знаю, считать ли её превращение в ангела повышением или понижением, но ради душевного спокойствия монахов ей пришлось изобретать себе максимально андрогинное рабочее обличье и учиться говорить о себе в мужском роде… Да, она попросила меня присмотреть за вами. Опасалась проблем, и не зря.
        Вот после этого заявления я могла только открывать и закрывать
        Пророки не лгут.
        Одно из двух: или он не Пророк, а какая-то тварь, способная обмануть даже ангела, или…
        Или всё и все вокруг меня - совсем не то, чем кажутся.
        Мне нужен совет. Я бы сказала, жизненно необходим. Я получила два противоречащих друг другу приказа от вышестоящих ангелов; я не понимаю, что правда, а что ложь; я… запуталась…
        И в конечном итоге, разве не для того и нужны пророки, чтобы решать подобные проблемы?
        - Я вижу странные вещи, - сказала я. - Не сны и не явь, не мираж и не наваждение, что-то среднее. Смесь старинных легенд и даже образов из прошлых жизней…
        - Так вы, получается, помните прошлые жизни?
        Тонкий лёд.
        Вообще-то Варифиэль не имел права показывать мне те образы, но он показал, потому что это тяжело - помнить кого-то из прошлой жизни, когда он не узнаёт тебя. Не самая пугающая и неприятная разновидность одиночества, но одна из точно.
        В свете всех последних событий, если вспомнить также обстоятельства встречи Шаакси и Варифиэля, можно предположить, что о своём наставнике я знаю… Скажем так, недостаточно.
        Можно даже развить мысль и сказать, что обо всём на свете я знаю недостаточно.
        Но всё же быть той, кто предал доверие и привязанность, я не хочу. С другой стороны…
        - Скажем, так получилось, что кое-что я помню, - ответила я осторожно. - Случайно вспомнила. Так получилось.
        - Это плохо, - кивнул Пророк серьёзно. - И может быть очень вредно. Люди не должны помнить свои прошлые жизни…
        …И, ЧТО БЫ НИ ДУМАЛИ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ УВЛЕЧЁННЫЕ ЛЮБИТЕЛИ МАГИЧЕСКИХ ШТУДИЙ, ЭТО СКОРЕЕ ХОРОШАЯ…
        - И на то, надо сказать, существует предостаточно очень хороших причин.
        - Да, я это изучала. Например, недостаточная гибкость человеческой психики и формы, неспособность смириться с критическими противоречиями… Но я-то уже не человек, - головная боль усилилась. Гектор шевелил усами, смотрел сочувствующе и немного странно, как будто обиженно.
        …А МОЖЕТ, В ЭТОТ РАЗ НА ФЛЕЙТЕ ВСЁ ЖЕ СЫГРАЕШЬ ТЫ?..
        - Нет, но вы им были. Причём, если судить об этом по меркам жизни вечных, совсем недавно. Ещё каких-то жалких двести-триста лет назад вы были полны страданий, и счастья, и заблуждений, и правд… То есть, тех самых противоречий, что по сути всегда составляют любую человеческую жизнь. И это играет свою роль. Люди, они, знаете ли, и одну-единственную жизнь помнить не то чтобы способны. Ну то есть они-то всерьёз считают, что дескать помнят всё, как было, зуб даю и чтобы мне на месте что-нибудь. Факты, однако, зачастую говорят об обратном. Знаете, если предполагать, что прошлое - это книга, то воспоминания - вольный перессказ. Причём надо понимать, что рассказчик при этом читал книгу много лет назад, всего один раз, постоянно отвлекаясь и запоминая только понятные и резонирующие моменты. Так что он рассказывает сюжет через призму восприятия того себя, многолетней давности, при этом благополучно забыв половину имён, перекрутив множество ключевых фактов и дав волю всяким эмоциональным искажениям вроде ностальгии, замещения или предубеждения. И вот это вот дикое сочетание у людей принято называть «точной
памятью о себе». Да уж, куда точнее!
        Я нетерпеливо кивнула.
        - Да, на курсе «психология подопечных» нам объясняли всё про избирательность человеческих воспоминаний.
        - Психология подопечных? Ишь чего придумают! Даже не знаю, что думаю по этому поводу. С одной стороны вроде бы и хорошо, а вот с другой… Честно говоря, мне идея того, что ангелам-хранителям можно преподавать таким образом их искусство, представляется палкой о двух концах. С одной стороны - хорошо, с другой стороны так называемый «научный метод» годится для кого угодно, но только не для ангелов. Ангелам следовало бы учиться, глядя на живых людей, а не на цифры статистики и голые определения, которые без выстраданного опыта, сотни сошедших потов и порванного в клочья сердца мало на что годятся. И идут скорее во вред, чем на пользу… Впрочем, я отвлёкся. А всего-то и хотел сказать, что человеческая память сама по себе - вещь очень противоречивая. Если бы каждому первому человеку предложили посмотреть со стороны на любые на выбор значимые события в его жизни, которые он якобы помнит, дело бы кончилось шоком, катарсисом, крушением жизненных основ и прочими переживаниями в таком роде. И это, повторюсь, только одна жизнь! А ведь многообразие прошлых воплощений в этом смысле куда более серьёзно.
Воспоминания о прошлых жизнях похоронены так глубоко на дне человеческой сущности, что достать туда почти невозможно. Но это не значит, что прошлое духа не продолжает влиять на нас. Скорее наоборот: подавленные и похороненные, воспоминания перерождения имеют поразительную власть над нашими дорогами, решениями и побуждениями. Порой неочевидную, порой искажённую, порой противоречивую, порой жестокую, но всё же - власть. Потому что, собственно, Круг Перерождения - это самое близкое к карме, аду, раю и прочим подобным понятиям явление, которое только может существовать за гранью жизни. Мы тащим за собой то, что не готовы отпустить, дальше и дальше. И сплетённые нашими прошлыми долгами и нынешними решениями дороги, во многом и принято называть судьбой. Именно потому для ангела ясно и точно вспомнить прошлые жизни - ярчайший и важнейший этап взросления. Это, с одной стороны, отказаться от всех возможных знаний о себе, с другой стороны, проснуться, с третьей - согнуться под грузом всех завязавшихся узлом дорог… Но мы сейчас говорим про ясную память. А фрагментарные воспоминания в этом смысле похожи на
человеческие: это вольный пересказ, но не книги даже, а одной единственной главы из неё. Они не могут не быть поняты неверно, вот в чём с ними проблема. Вместо ясности и прозрения они принесут только туман. И именно по этой причине ангелам запрещено заглядывать в закрытые уголки своей памяти до срока.
        - Я вспомнила, можно сказать, случайно.
        Пророк тонко улыбнулся:
        - Очень много на этом свете «можно сказать», моя дорогая. Но я не стану спрашивать, при каких именно обстоятельствах вам удалось вспомнить. О примерной подоплёке я догадываюсь, а в деталях не слишком нуждаюсь. Однако есть нечто, что я могу говорить вам уверенно: теперь, когда вы вспомнили кое-что, поскорее вернуть память о прошлых жизнях - это не просто теоретическая необходимость. Вы должны это сделать. И чем быстрее, тем лучше. Таким образом, помимо всего прочего, можно будет решить проблемы с вашим так называемым безумием.
        Я ощутила накатывающее раздражение.
        - При всём моём уважении, проблемы с «так называемым безумием» начались не из-за воспоминаний, а после того, как я встретила Шаакси и оказалась… здесь. То есть, причину нужно искать не в моих воспоминаниях, а в чём-то другом. Во влиянии демонической магии, например.
        Говоря последнюю фразу я, признаюсь, не смогла удержаться от язвительного тона.
        Пророк склонил голову, но это не скрыло промелькнувшую на его губах улыбку.
        - Демоническая магия, да… Это, конечно, вещь очень могущественная, особенно когда дело доходит до духов высших порядков. Одним своим присутствием они способны влиять на разум окружающих существ, их настроение и психологическое состояние. Такие вещи в некоторых случаях могут происходить даже против воли демона, это тоже верно. И чем больше демон связан с, так сказать, объектом, тем сильнее влияние. Но знаете, что ещё не вызывает никаких сомнений?
        - И что же?
        - Где тонко, там рвётся. Демоны не плохи и не хороши, но они подобны зеркалам. Их присутствие для существа, желающего совершенствоваться, может быть очень полезно, потому что в конечном итоге рассказывает много - не о демонах, но о нас самих.
        Вон оно что.
        А ведь не задумывалась, да.
        - То есть, не будь во мне этой слабости изначально…
        - …И магия демона, которого вы же сами выбрали себе в подопечные, не сводила бы вас с ума. Верно.
        Всё запуталось, окончательно и бесповоротно.
        - Что же мне делать? - прошептала я растерянно.
        - Вспомнить, - ответил пророк серьёзно. - Я уже сказал вам: теперь, когда вы уже поддались любопытству, повернули ключ и подсмотрели в замочную скважину, открыть эту дверь - ваш единственный выход. В таких вещах пути назад не бывает.
        Я мысленно взвыла и с трудом сдержала совершенно недостойное ангела желание пнуть сидящее передо мной светлое создание.
        Вот право, когда нам на занятиях рассказывали о светлых пророках, я воображала себе этих чудесных, просветлённых и всезнающих существ куда менее раздражающими.
        Теперь я, пожалуй, начинаю понимать, почему старейший из наставников так насмешливо улыбался всякий раз, услышав фразу «пророки подлинно благостны, и общение с ними приносит неыразимое удовольствие».
        - Но как? - воскликнула я. - При всём моём уважении, как вы себе это представляете? Ангел не может просто так, с бухты-барахты, взять и вспомнить прошлые жизни. Не бывает так! Для того, чтобы вспомнить, я должна обрести имя. Чтобы обрести имя, я должна стать достойной и праведной, обрести просветление. А я… Объективно глядя, я… ну, скажем, так себе ангел.
        Пророк расхохотался.
        Вот натурально рассмеялся, да так, что солнце совершенно особенным образом отразилось в астрономических часах, в небо взмыли невесть откуда взявшиеся воздушные шары, а на людей, блуждающих внизу и понятия не имеющих о нашем существовании, внезапно накатила смешанная с весёлостью лёгкость.
        - Это настолько смешно? - пророки благостны. Главное - не забыть об этом в очередной раз, когда хочешь одного такого побить.
        Почему я никогда не задумывалась раньше о том, насколько тяжело разговаривать с тем, кто всегда знает правду и никогда не ошибается?
        Теперь понятно, почему он завёл в качестве друга демона: просто от безнадёги. Кто ж ещё этот ужас выдержит, если не ходячее воплощение лжи?
        Пророк, будто услышав мои мысли, захохотал по новой.
        - Ох… Очень смешно, моя дорогая. Вы просто очаровательны.
        Я бы посмотрела на него обиженно, но с него, как с камня. Да и какой смысл? И так же понятно, что на идиотов и пророков не обижаются.
        - Я вполне серьёзно. Знаете, милая, вы очень напоминаете мне меня самого.
        Внезапно.
        - Правда?
        - Да - тысячелетия назад, в самом начале моего пути. Хотите верьте, хотите нет, но я наступал ровно на те же самые грабли и попадал в точно такие же ловушки… Впрочем, они более-менее стандартны для сильных светлых, не так ли? И правда про нас не имеет отношения к тем обстоятельствам, в которые мы попадаем - она скорее о выборе, который мы в этих обстоятельствах делаем…
        - Хватит, - попросила я устало. - Поймите: я не могу вспомнить, даже если захочу! Я недостойна этого. И долго ещё буду недостойна.
        - Но вы уже ступили на этот путь. По глупости ли или чужому наущению, кто поймёт, но теперь вспомнить вы должны. Это больше не зависит от вашей готовности или неготовности это сделать. Вам нужно вспомнить. Сейчас.
        - Это замкнутый круг. Я не могу получить имя, а пока я его не получила, воспоминания не вернутся ко мне. А это значит…
        - А это значит, что ангельский способ вспомнить не годится для вас, моя дорогая. И остаётся только один - человеческий.
        Человеческий?
        - Но людям не позволено помнить прошлых жизней.
        - Людям в теории много чего не позволено. Но тут мы снова и снова возвращаемся к тем самым базовым настройкам, которые про право выбора. Помните? Во все времена на этом свете были маги, шаманы, жрецы, творцы, пророки и прочие личности, которые полагали, что ответы на вопросы важнее всех запретов.
        - Это… ересь.
        - Это - выбор. И довольно значительная часть правды о том, что в иных священных текстах именуется «яблоком»… Впрочем, это скорее оборотная сторона. Ведь, съев то самое метафорическое яблоко, бессмертный дух, желающий познать смертную жизнь, одевается в человеческую плоть. А идея упомянутых достойных людей, шаманов, творцов, жрецов и прочих им подобных, была в том, чтобы позволить своему духу избавиться от костюма из плоти… А уж навсегда или нет, тут как пойдёт.
        - Я и так дух… Ну, в том смысле, о котором идёт речь.
        - Дух. Но это не значит, что человеческий способ для вас бесполезен. В конечном итоге, им пользовались за всю обозримую историю многие духи, и ангелы в том числе. А вы… Такой опыт помог бы вам узнать не всё, но очень многое о себе… и получить возможность находиться рядом со своим подопечным без дополнительных проблем. Это ведь важно для хранителя - быть рядом с его подопечным, не так ли?
        Вот, значит, как…
        Я могла бы сказать, конечно, что Шаакси - мой вынужденный, ненастоящий подопечный. Но настолько откровенно лгать, пророку и заодно себе, я всё же не стала.
        Правда в том, что там, на набережной человеческого города, когда я увидела слёзы на его глазах, он окончательно стал моим подопечным. Не знаю, где он мне врал, а где нет, не знаю, действительно ли он сводит меня с ума, но в тот момент я почувствовала его всей собой, как может только ангел, чья связь с подопечным в достаточной мере крепка. И вся бездна его боли, острой, почти что вечной, обрушилась мне на плечи.
        И это откровение, эта ноша была сродни весу всего мира.
        Я осознала, почему арх… кхм… очевидно, всё же леди Сариэль поручила мне его. Он настолько прекрасное и одновременно настолько несчастное существо, что всенепременно заслуживает спасения… пусть даже не просит о нём.
        И не ищет его.
        Да, возможно, всё не настолько просто, как мне с самого начала представлялось. Но у спасения может быть… должно быть много возможных путей, верно? И я, как ангел-хранитель, обязана найти для первого своего подопечного путь, правильный именно для него. Пусть в глубине души и сомневаюсь: а по плечам ли мне ноша сия? Вот этого я не понимаю даже сейчас: почему для спасения такой заблуджшей ду… такого духа, как Шаакс, леди Сариэль не избрала кого-то более достойного, чем я, более опытного?
        Нет, когда она только дала мне это поручение, я была неимоверно горда тем, что меня заметили, что мне поручили нечто настолько серьёзное. Повернуть могущественного демона к свету - разве это не великое достижение для ангела, которым можно гордиться?
        Но, если подумать, еcли глянуть на это теперь, когда я прочувствовала его боль, которой тысячи лет, когда я побывала в этой комнате, полной крыс и голубей, теперь, когда я поняла, насколько ничего я не знаю об этом мире, людях, духах и ангелах, теперь, когда безумие накрывает мой разум приливной волной - могу ли я теперь быть уверена, что подхожу для этой задачи?
        Мне понятно теперь: ангел, хоть раз разделивший боль со своим подопечным, не может думать только о гордости. Чтобы найти способ унять эту боль… чтобы остановить приливную волну безумия, накрывающую с головой… чтобы выполнить поручение светлейшей из ангелов…
        Пророк, в конечном итоге (кто бы, право, сомневался?) прав.
        Если это поможет, то выбор может быть только один.
        Я должна вспомнить.
        - Как они это сделали? - уточнила я тихо.
        - Простите? - уточнил пророк, хотя очевидно, что всё он прекрасно понял. Просто хотел, чтобы я сказала вслух.
        Что же, да будет же по воле его.
        - Шаманы, пророки и прочие люди, которых вы упомянули. Как они освобождались от оков человеческого? И те ангелы, которые повторяли их путь. Как они это делали?
        Пророк слегка насмешливо, и, как мне показалось, сочувствующе улыбнулся.
        - Как? Очень интересный вопрос, моя дорогая. И ответ на него лежит в основе человеческой магии… Или, как минимум, в одной из основ. Видите ли, для человека есть только один проверенный, гарантированный способ избавиться от оков плоти. Догадываетесь, какой?
        - Умереть, - не то чтобы эта загадка была такой уж сложной, на самом деле.
        Другой вопрос, что она никак не приближает меня к ответам на мои вопросы.
        - Верно, - усмехнулся пророк. - Но умереть, согласитесь, каждый хоть раз, да может, не то чтобы сложное мероприятие, хотя и редко приятное. Но вечная проблема разного рода магов в другом: как умереть, не умирая? И вот в огромном разнообразии ответов на этот вопрос и кроется принципиальное различие между магическими традициями.
        - Умереть, не умирая?..
        - Да. Как ни крути, а все человеческие обряды инициации, сонные путешествия, мистерии перехода, трансы и ритуалы зачастую сводятся именно к этому тезису. И сущность их мало меняется от метода к методу.
        Я постаралась вспомнить всё, что знаю о человеческой магии, и была вынуждена признать: в словах Пророка есть смысл.
        Кто бы, впрочем, сомневался.
        - И каким же методом обычно пользуются бессмертные духи? Сомневаюсь, что человеческие мистерии или обряды перехода станут действенны для нас. И ангелы не спят, по крайней мере, ангелы вроде меня точно…
        Он тихо рассмеялся.
        - О, не волнуйтесь. К добру или к худу, часть проблемы для вас уже решена: вы не привязаны к слабому, полному боли, сложному и требовательному человеческому телу. Вам не нужно искать способа истончить эту связь. Потому, собственно, всё, что вам нужно сделать - упасть вниз.
        - Упасть вниз? - теперь была моя очередь переспрашивать только для того, чтобы услышать подтверждение известного.
        Понимания и сочувствия в его взгляде прибавилось.
        - Путешествие в Нижний Мир, а том или ином его понимании, было и остаётся для светлых созданий самым лучшим и верным способом заглянуть в глаза правде о самим себе. Верно это и для нас с вами, моя дорогая. И хорошо, что вы ангел, а не, например, дух порога или плодородия. Вам нет нужды спускаться в Бездны: семи отражений этого мира будет вполне достаточно.
        Ох.
        - Но я не знаю, как туда попасть.
        - А я думаю, что знаете. И не совсем понимаю, к чему была эта ложь. Не хотите этого делать - не стоит. Мой долг заключается в том, чтобы просто рассказать вам о такой возможности. Вам же остаётся остальное: принять решение и нести всю ответственность за его последствия.
        - Шаакси сказал, что для меня очень опасно идти в отражения, потому что я им понравилась, - я подняла взгляд - и вздрогнула.
        Глаза Пророка больше не были добрыми, всепонимающими или ласковыми. В них как будто бы разверзлась светящаяся, серая, ледяная, горячая Бесконечность.
        - Верно. Именно в этом и суть. Если бы стать подлинным было просто, то грош-цена была бы этой подлинности. Мало сверкать белыми крыльями, чтобы претендовать на истинный свет. Спустись во мрак; вернись, встретив там правду о себе. А потом уже говори о спасении. Пока что единственное существо, которое ты должна спасти - ты сама.
        И в этот момент я не могла ни злиться, ни переспрашивать, ни притворяться, что не поняла ответ на вопрос.
        Ясно же, что то, что со мной говорило - никакой не Пророк. И с Этим уже не поспоришь, как бы ни хотелось.

* * *
        Этот город полон теней, мостов и отражений.
        Он обволакивал меня, как одеяло, ластился, как кот, касался моих крыльев своими ветрами одновременно нетерпеливо и ласково, как старый знакомый.
        Это же я, я. Неужели не помнишь? Неужели не узнаёшь? Неужели не помнишь?
        Не помню. Хотя знаю, понимаю, что мы встречались. Давно… хотя, по меркам вечных и гордов, совсем недавно.
        Те воспоминания, что показал мне Варифиэль, отрывочны - он приоткрыл для меня ровно столько, сколько у него хватило сил. Но мне кажется, я узнаю этот рисунок крыш, эту реку, эти холмы… Думаю, тот разговор, который показал мне Варифиэль, состоялся именно здесь. Здесь я решилась стать ангелом. Здесь он, мой давний друг, протянул мне руку - и я приняла её.
        Возможно, потому над этим городом, полным тьмы и теней, мне так свободно и легко.
        Я летела над ним в голубином обличье, потому что едва ли сокол, сколь бы ни был моим основным аватаром, был уместен здесь и сейчас. Голуби Шаакси следовали за мной на почтительном расстоянии, как жирненькая и непрерывно воркующая свита: забавно и довольно мило.
        Я хорошо запомнила инструкции Шаакси, потому догадывалась, что могу погрузиться в отражения где угодно. Но, как уже упоминал Пророк сегодня, тонко там, где рвётся. Именно потому я решила, что пойти следует той же самой дорогой, которую показал мне Шакси.
        Потому очень скоро я стояла, раскинув крылья, на полуразрушенных останках стены старого Града. Надо мной летел гомон людей, пришедших посмотреть на вид, ветер трепал волосы и традиционные ангельские одежды, наполняя силой. Внизу несла свои воды Влтава, и я видела, как приглашающе по ней пробегают волны, не имеющие никакого отношения к обычным речным - отражения звали, манили, как будто предвкушая нашу встречу…
        Я прикрыла глаза.
        Быть может, стоит отказаться от этого, пока не поздно? Возможно, следует повернуть назад и ждать, пока память о прошлых жизнях вернётся сама, обычным ангельским образом? Но…
        Вдох и выдох.
        Варифиэль прав в одном: подлинный воин света должен быть решительным. И смелым. Иначе во всём, что мы делаем, нет ни малейшего смысла.
        Варифиэль…
        А ведь он наверняка огорчён моим исчезновением, ищет меня. Да и вообще, пусть в общих чертах, не учитывающих дела леди Сариэль, ему всё же следует знать, куда я отправляюсь. И что, хотя бы в общих чертах, произошло. И о том, что объявилось Кольцо, ему тоже знать следовало бы - серьёзные всё же вещи, никакие не шутки…
        Вздохнув, я быстро вырвала из крыла маленькое пёрышко, нашептала короткое послание и отправила в полёт с ближайшим доброжелательным ветром.
        Пускай, ели со мной что-то случится, мой единственный друг хотя бы знает, что именно.
        Проследив, как ветер уносит пёрышко прочь, я решительно тряхнула головой.
        Ну, хватит откладывать.
        Решительно распахнув крылья, я камнем рухнула вниз.
        Отступление 6

* * *
        Часто я задумываюсь о том, что есть время.
        Я прожил всю жизнь, пытаясь постичь, так или иначе, его свойства. Понять, как быстро удаляется свет от звёзд, и какие временные принципы сопровождают вращение планет на небосклоне, и может ли какой-то предмет существовать вне времени, и как создать совершенные астрономические часы…
        Понимание времени - один из ключей, открывающих тайны бытия.
        Но нельзя при этом не признать, что особенно неожиданно оказывается взглянуть на время сквозь призму множества жизней - и увидеть, что оно отнюдь не столь линейно, как принято думать.
        Сейчас, когда я смотрю в глаза множеству своих жизней, мне начинает казаться, что время - это спираль, сплетённая из бесконечного множества нитей вероятностей и перерождений. Пружина, которой свойственно сжиматься медленно, с усилием, и распрямляться стремительно, неумолимо. А ещё некоторые витки могут проходить столь близко друг к другу, что почти соприкасаются… А быть может, даже и не почти.
        Интересно, став ангельским созданием, носителем вселенской мудрости, узнаю ли я, каково время на самом деле? Смогу ли взглянуть на него со стороны, понять, возможно ли путешествовать по виткам спирали - и каков на самом деле её конец?.. Если конец спирали не является также самым её началом - что было бы, разумеется, потрясающим и одновременно почти что ожидаемым открытием…
        Сейчас, впрочем, время кажется мне не совсем спиралью, но скорее колесом - одним из тех самых Начал, медленно перемалывающих меня в своих жерновах. Мне кажется, что я горю в невидимом огне, белоснежном, подлинно очищающем… Хотя почему - невидимом? Я ловлю отблески этого огня в отражениях, вижу краем глаза… Я знаю теперь доподлинно, как больно, и сладко, и упоительно это - гореть.
        Именно там, где стою сейчас я, проходит та самая черта между духовным и человеческим, к которой стоит стремиться вопреки всем нелепостям трактовки, что вечным ядом отравляет слово Божье в человеческих устах.
        Господь дал нам Слова об этом огне, ибо он, пожирая нашу сущность, выпускал нас наружу возрождёнными, изменившимися, преобразившимися, чтобы он шёл вслед за нами в наитемнейший час и был светом, открывающим знания о мире и себе. Там, за этим огнём, лежит умение возрождаться из пепла.
        Там, за этим огнём, лежит наша личная вечность.
        Этот огонь - то, что объединяет многие воплощения меня. Я был языческими жрицами, что верили в разных богов, и шаманом, что преклонялся духу-оленю, и колдуном, который не верил ни в кого, кроме себя и своего демона, и астрологом при дворе халифа… Этот список можно долго продолжать, но есть нечто, объединяющее эти мои воплощения: рано или поздно, когда пройдены сложнейшие дороги, когда все правила нарушены, когда перейдена грань невозможного, когда испита до дна чаша боли и горечи, когда разум дрожит на грани осознания и прозрения, когда тьма так густа, что кажется непроглядной, когда отдано всё и даже больше, когда смелость взглянуть в глаза своей правде найдена… тогда приходит Он.
        Огонь.
        Я горю, прямо здесь и сейчас, и я несказанно, потрясающе лёгок, счастлив и свободен. Я не боюсь смерти, потому что для меня, способного видеть великое множество жизней и спиралей, её нет; я не боюсь боли, потому что уже пылаю, и мне сладка эта боль; я не боюсь тлена, потому что дух, способный выжить в этом пламени, чужд человеческих слабостей…
        И даже огня человеческого, жестокой насмешки над божественным, очередной ошибки трактования Божественных Слов, я не боюсь тоже.
        Как и осквернённого ангела, этот огонь заблуждений воплощающего.
        Потому всё, что мне остаётся - встать и улыбнуться со светской приветливостью, что была и останется гордостью обречённых.
        - Варифиэль, старый друг… Приятно спустя столько воплощений встретить вас вновь, - я отмерил своему голосу ровно столько иронии, сколько счёл уместным.
        И с улыбкой протянул руки навстречу своей смерти.

* * *
        У карающего ангела крылья, глаза и сердце сделаны из отборнейшей стали. Он весь - механизм, готовый на всё в своём служении Свету. Он так же точен и безжалостен, как часы за окном, так же предсказуем, как движение планет.
        Если ты понимаешь принцип, то понимаешь всё.
        Из крови грешников, которую он пролил, можно было бы сложить море, куда уж там его излюбленным кровавым рекам; из стен, которые он обрушил на головы неверных, можно было бы построить сотни городов; грешников, которых он убил, можно сравнить по количеству с полчищами саранчи.
        Варифиэль считал себя самым подлинным и самым честным из ангелов.
        Я считаю его доказательством того, что в небесных сферах нечто безнадёжно разладилось.
        Теперь я помню все наши встречи, начиная с Вавилона, где он был ещё человеком. Теперь мне очевидно, что наши судьбы - моя, Шакса и железного ангела - сплетены столь тесно, что не распутать.
        Иногда я спрашиваю себя: почему Верифиэль так сильно ненавидит Шаакси? Ведь, что иронично, даже несмотря на столетия вражды, мой излюбленный гений воздуха отзывается о Верифиэле скорее сочувственно-пренебрежительно, чем ненавидяще…
        Впрочем, в этом, наверное, всё и дело. Что есть ненависть, если не признание в беспомощности?
        Верифиэль ненавидит Шаакси, потому что, даже получив свои ангельские крылья, даже омыв свой путь реками крови, он никогда не сможет стать таким, как Шаакси. И он это чувствует.
        Теперь, с высоты множества жизней, я могу точно сказать, что это обычное дело. Это ненависть сродни той, что бездарность испытывает к гению, слепец к зрячему, бескрылый к крылатому. Это желание уничтожить, растоптать, раздавить, это жажда грязи испачкать чистое, это стремление заглушить голос в себе, который шепчет неустанно, в темноте ночи, в отражениях, в тенях…
        Верифиэль так ненавидит Шаакси, потому что, сколько бы грязи ни налипло на демона и какой бы ореол чистоты ни окружал ангела, от Истины не спрятаться. Хотя бы наедине с самим собой. Мой демон не чист, конечно - демон остаётся демоном. Но он подлинный, а Варифиэль всего лишь фальшивка.
        И именно это лежало и будет лежать в фундаменте самой сильной ненависти на свете. Мало что так же ненавистно для фальшивки, как подлинность.
        Но, к сожалению, нити, что связали нас троих в единое целое, намного крепче простой ненависти, и я отдаю себе в этом отчёт. Это то, что на востоке принято называть нитями судьбы; это то, что в паутине вероятностей именуют предназначением. Наши судьбы переплетены так тесно, что этот узел не развязать - его можно только разрубить.
        Я ясно вижу это теперь.
        - Здравствуй, колдун, - усмехнулся железный ангел. - Пришёл твой черёд заплатить за игры с нечистой силой.
        - Каждому воздастся по вере его, о вестник, - ответил я спокойно.
        Мои дневники были частично сожжены, частично отправлены единомышленникам; малыш Гектор получил свои инструкции и спрятался так, что железному ангелу до него не добраться; голуби разлетелись во все стороны; инструкции ученикам розданы; все приготовления, которые позволят моей будущей ангельской сущности вспомнить всё, сделаны.
        Ничто не стоит между мной и человеческим огнём, в котором мне суждено сгинуть.
        Ничто не заставит меня испугаться воплощения этого огня.
        - А ведь и правда совсем не боишься, вот что удивительно… Я видел много твоих воплощений, - сказал Варифиэль, - но их объединяет одно: ты совершенно безумен.
        Я не удержался от ироничной улыбки.
        - С полной ответственностью могу вернуть тебе этот комплимент, о вестник. Убеждён, это можно сказать о нас обоих.
        Верифиэль рассмеялся.
        Теперь он смотрел на меня почти что одобрительно, как на надоедливую букашку с красивыми крылышками.
        - Знаешь, - сказал он, - а ведь из тебя бы мог получиться праведный и чистый человек. Но знаешь, в чём твоя проблема?
        - В том, что я дружу с демоном?
        - Это следствие. Проблема в том, что ты задаёшь слишком много вопросов. Ты слишком умён и стремишься познать мир, а это всегда ведёт к ереси.
        - Тебе виднее, карающий.
        - Ха. Зачем ты так стремишься к звёздам, колдун? Людям не достать до звёзд, история башни доказала это. Так зачем?
        Конечно, ты не понимаешь.
        Таким, как ты, никогда не понять.
        - Кем мы будем, когда перестанем стремиться к звёздам, о вестник?
        - Идеальными людьми, лишёнными слабостей.
        - Я верю в иное.
        - И что, твоя вера стоит смерти?
        - Эта моя вера стоит всего.
        Ангел усмехнулся почти что дружелюбно; пламя свечей плясало на его стальных перьях.
        - Бедняга, - сказал он, - спустя столько перерождений ты ещё не понял… Знаешь, там, на площади, тебя ждут люди. Множество людей, мечтающих увидеть, как правильно готовить запеченных еретиков на дровах. Им не нужен свет звёзд. И никогда не будет нужен, вот в чём штука. Им достаточно греться у пламени костра, в котором можно кого-то сжечь. Причём не важно, кого именно - главное формальный повод. И это, друг мой, единственная правда о человечестве. Предположи - и не ошибёшься.
        - Это правда, несомненно. Но - не единственная. Да и не поздно ли говорить об этом теперь?
        Он хохотнул.
        - Пожалуй, поздно. Но это обычное дело: когда мы стоим с тобой лицом к лицу, время всегда одно - поздно. И не нужно никаких этих дурацких механизмов, чтобы об этом знать.
        Что же, с этим невозможно спорить.
        - Возможно, эта тенденция изменится, - я заглянул Верифиэлю в глаза. - Видишь ли, я решил принять твоё предложение.
        Вот теперь он был подлинно изумлён.
        - Мы сейчас говорим об одном и том же? - уточнил железный ангел.
        - Если подразумевается, что моя душа будет отныне принадлежать тебе и служить в качестве карающего ангела, то мой ответ - да… Если ты, конечно, выполнишь одно условие.
        - Я весь - вниманье.
        - Ты оставишь в покое Шаакси.
        Верифиэль пару мгновений молчал, а после - расхохотался.
        - Здесь, сейчас, ты всё ещё просишь меня за него?
        - Я знаю про големов. Я знаю, что город стал ловушкой. Я знаю, что твои верные псы…
        - Божьи люди, ты имеешь в виду.
        - …твои верные псы готовы загнать любого, будь он демоном или колдуном. Ты перебил Шааксу хребет своим крылом. И ты делаешь всё, чтобы его уничтожить… И я говорю тебе: возьми меня и оставь в покое его. Не ищи встречи сам, не старайся уничтожить, если судьба сама вас не столкнёт лицом к лицу. Ты сам знаешь, что, пока ты владеешь моей душой, это в любом случае будет твоей победой.
        Верифиэль задумчиво склонил голову набок.
        - А что же, ты и правда веришь, что твоя душонка пройдёт испытание небесами и сумеет стать ангелом? Брось, ты сгоришь в небесном пламени за свои грехи!
        Я подавил улыбку, чувствуя, как гложет упомянутое небесное пламя мои кости.
        - Так или иначе, ты ничего не теряешь. Либо я погибну, либо стану одним из твоих подчинённых. Причин сомневаться нет: ты остаёшься в выигрыше при любом раскладе.
        Почти при любом, да славится пресветлый Сариэль.
        Но это уже совсем другая история.
        Железный ангел глубоко задумался. По лицу его было совершенно очевидно, что он сомневается, подозревая ловушку, но соблазн велик.
        О да, коль уж в этой игре мне отведена роль Змия, я позаботился, чтобы яблоко было как можно соблазнительнее на вид.
        - Ладно, - сказал в конечном итоге Верифиэль, - будь же по воле твоей, друг мой.
        - Ты принимаешь условия и клянёшься исполнять всеми неназываемыми Именами?
        Он слегка скривился, но яблоко было уже надкушено.
        - Принимаю. Клянусь.
        Ангельские письмена проскользили по его перьям калёным алым: не нарушить, ни преступить.
        Я позволил себе на миг прикрыть глаза: получилось.
        Этот плод оказался соблазнительным в достаточной мере.
        - Что же, значит, быть посему. А теперь идём, мой друг тысячелетней давности: тебя определённо заждались.
        Я всё же позволил себе улыбку.
        - Нам не следует заставлять добрых людей ждать.
        - Прошу.
        - Благодарю.
        Раскланявшись с железным ангелом, я вышел навстречу ожидающей меня судьбе.
        27

* * *
        Как по мне, всё многообразие человеческих конфликтов можно свести к трём общим знаменателям.
        Первый вариант самый простой, типичный и по-человечески бессмысленный. Он стоит и будет стоять на принципе «плохо мне - нагадь другому». В тот же салат стоит бросить всех безглазых соседей, потому что слепая готовность ненавидеть всех разом просто для того, чтобы не ненавидеть самого себя… Это тоже, ну знаете, человеческое.
        Второе и самое, как на мой вкус, объяснимое - прямое столкновение интересов. Ну всё из вот этой вот серии, когда есть два почтенных столпа общества, есть имущество, недвижимое, движимое или даже условно разумное, которое они между собой не поделили, и есть фейерверк по этому поводу. При таком раскладе мы предсказуемо имеем битву титанов в местной песочнице.
        Это не особенно красиво, но хотя бы честно.
        Но люди давным-давно поумнели (нет). Они поняли, что просто сказать «Я хочу его бабу» или «Я хочу отобрать её бизнес», или «у меня так мерзко на душе, что мне жизненно необходимо отыграться», или «я хочу почувствовать себя значимым» - это как-то немного… неизящно звучит.
        Восторженная публика, преимущественно представленная внутренним зрителем, не поймёт.
        Ей, то есть восторженной публике, подавай торжество справедливости. И собственной правоты.
        Даже если оно над здравым смыслом.
        Потому люди придумали третий способ, который в общем и целом звучит примерно как «Этого я не одобряю». Люди буквально ищут, что бы такого в максимально жесткой форме не одобрить - даже в случаях, когда их никто не спрашивает.
        Особенно в случаях, когда их никто не спрашивает.
        Вы, люди, в этом плане такие смешные…
        Можете гордиться: в этом вы очень похожи на некоторых ангелов.
        Одной только и разницы, что стальными перьями вы предпочитаете не ломать хребты, а подписывать приговоры. Но от перестановки слагаемых эта сумма не меняется.

* * *
        Из блога демона Шаакси

* * *
        - Моё самое любимое местечко, - сказал я, прихлёбывая кофе, и не сдержался от того, чтобы поболтать ногами. - Этот город в принципе идеально подходит для всяких нам подобных - все эти мосты, отражения, рубежи, границы, тяжесть истории, плотность воздуха и вот это вот всё. Нечему удивляться, что любое существо, тесно связанной с иными делами, сюда как магнитом тянет. И я не исключение, да… Но самый любимый у меня этот мост. И я вполне уверен, что демону, который давно не бывал на земле, стоит в первую очередь посмотреть именно отсюда.
        - Хм, - Хэл тоже отпил кофе из своего стаканчика, рассевшись рядом с небрежной элегантностью владыки мира. - На самом деле, должен признать, что-то в этом действительно есть… Хотя я ожидал почему-то, что ты выберешь нечто более старинное.
        - Потому что демоны любят старину?.. Ну не знаю, как по мне, это стереотип из ужастиков. Из серии того, что мы объявляемся только в каких-нибудь древних развалинах, только ночью и только в полнолуние, и вид имеем самый богомерзкий из возможных… Ну и прочий бред в том же ключе. Люди так боятся древних храмов или кладбищ, что упорно не хотят замечать ничего странного в улыбке своего отражения, даже если они не улыбаются сами. Или тихого парня по соседству, чья кошка иногда совсем не кошка…
        - Или чьи голуби совсем не голуби?.. Но вообще не скажи, - хохотнул Хэл, - раньше даже в этом отсталом мирочке, полном влипших в смолу мух, люди знали, как сделать жилище уютным для нашего брата и приманить локальных духов. Все эти жертвы, замурованные в стенах, специальные письмена на кирпичах, правильные слова и числа… В таких вот техногенных мирах всем нам, вне зависимости от рангов, уютней там, куда нас приглашают.
        - Можешь меня укусить, но я немного рад, что традиция закатывать кого-то живьём в фундамент прошла, - пожал я плечами. - Есть на этом свете способы обзавестись местными духами, не сопряжённые с такими квестами.
        - Спасибо за разрешение, однажды непременно воспользуюсь.
        - А?..
        - Ты сказал, что я могу тебя укусить.
        Ага.
        Так.
        - Хэл, а Хэл?
        - М?
        - А что у тебя за специализация?
        - Ложь. И правда, само собой. И все производные вроде доверия с предательством.
        - Само собой, - ну да, это многое объясняет. Я слышал, что отдел лжи - самый элитный. А ещё мне приходилось слыхивать, что их присутствие развязывает языки качественней любых волшебных зелий. - А ты, может, и Шефа видел?
        Он только зевнул.
        - Мельком, пару раз. Сам подумай: где я и где Шеф?
        Ну, тоже верно.
        - Тоже верно… А так, я люблю Град - так много воспоминаний, что как его не любить. И Новый Мост, который, конечно, уже успел постареть с тех времён, как я помогал высчитать идеальную дату основания. Но здесь… впервые стоя здесь, я, окончательно отупевший от безысходности нашего чудесного офиса и мелких человеческих грехов, вдруг вспомнил, как это сладко - летать.
        Я улыбнулся, глядя, как машины постепенно зажигают фары, а внизу, в долине, свет вспыхивает в окнах домов. Это зрелище всегда меня завораживало, ещё с тех пор, как люди в первый раз придумали использовать факелы.
        Огни во тьме - одно из самых прекрасных зрелищ на свете.
        Как минимум, для меня.
        Мы с Хэлом сидели на высоченном фонарном столбе прямо по центру моста и пили кофе.
        Разумеется, в теории для таких посиделок человеческие тела не то чтобы предназначены. Но вся эта ерунда с танцами на булавочной головке касается не только ангелов: у всех духов довольно специфичные отношения с законами человеческой физики, и наличие или отсутствие человеческих тел ничего в этом смысле принципиально не меняет.
        - Когда я здесь, я вспоминаю, что в общем-то люди не так уж плохи, - сказал я. - И чувствую границу, и высоту, и полёт - всем своим телом, всем существом. Как ни крути, а этот мост стоит на нескольких разных границах. Именно потому на нём так хорошо.
        - Как минимум нам подобным.
        - Как минимум нам подобным… Много ли ещё на свете мест, где фраза «мост под мостом под мостом» может обрести смысл? Понятно, что до отражений тут очень близко, только руку протяни. Если бы я мог, то жил бы прямо там, внизу, в тех домах.
        - А почему не можешь? - изумился Хэл. - Только не говори мне, что во всём виноват Шеф, который тебе недолюбил. Потому что тогда я тебя, высшего демона пяти тысячелетий от роду, играющего в бедную сиротку, точно укушу. И даже драконью челюсть отращу для такого дела, тряхну стариной.
        - Что, вот прямо драконью? - уточнил я восхищённо.
        - Надо же придумывать всяким полоу… то есть, прости, праведным рыцарям подвиги? Так что да, пару раз бывало. Если уж на то пошло, дракон у меня - одна из устоявшихся звериных форм, как у тебя голубь.
        Я попытался не завидовать. И не ржать.
        По обоим пунктам получилось не очень.
        - Ладно, не буду жаловаться на то, что мне мало платят! Я обожаю чувство жалости к себе, недооценённому, благо оно - важная часть моей работы. Но даже мне не по силам притвориться, что у меня не хватает денег. Просто… скажем так, по личным причинам я не могу уехать.
        - По личным причинам?.. Смешно.
        - Наверное.
        - Объясни.
        - А не лопнешь?
        - Мне интересно. Объясни.
        Я почувствовал почти непреодолимое желание поделиться. Перед глазами замелькали картинки: могила на старом пражском кладбище, часы, которыми моя душа так дорожила, дом, в котором она жила, улицы, по которым ходила… Теперь она здесь, со мной в ангельском обличье, но она совсем юна. Совсем на себя пока ещё не похожа.
        И это хорошо, это отлично, но в глубине души я тоскую - по нашему противостоянию равных, по посиделкам, по привкусу тёмного колдовства на языке, по разговорам.
        Я не хочу покидать эти улицы… слишком уж много воспоминаний тут живёт.
        Хэл хмыкнул и отвёл взгляд.
        - Интересно. И всегда смешно.
        Это начинало раздражать.
        - Снова твои штучки из отдела лжи?
        Хэл только хохотнул.
        - Мне не нужны никакие штучки из отдела лжи, чтобы видеть очевидное. Вот скажи, Шаази, ты веришь во власть дорог?
        Серьёзно?
        Да они издеваются!
        Нет, не сдержусь.
        - Вы со своим этим Пророком коллективно издеваетесь, - сказал я раздражённо. - Я ещё понимаю, он, светлый, витающий в своих эфирных облаках. Но ты-то не хуже меня знаешь, что значит быть пленником дорог! Ты ведь сам испытал на себе, как хорош наш Шеф в том, чтобы завязывать дороги узлом. Или ты хочешь сказать, что твои дороги он не контролирует?
        На лице Хэла нарисовалось самое настоящее возмущённое изумление.
        - Я? Да какие в Бездну дороги… В смысле… Стой, давай с самого начала. Это Шеф, значит, твои дороги связал узлом? Серьёзно?
        Теперь пришла моя очередь смотреть на Хэла без понимания. Неужели у ребят из их отдела всё иначе? И, если так, как к ним туда перевестись?
        - Все дороги ведут в Офис, - сказал я ему. - Наш Шеф - великий мастер дорог, и именно он заставляет нас каждый раз возвращаться. Допускаю, что у вашего отдела привилегии, но…
        И тут Хэл расхохотался.
        Он смеялся и смеялся, но это было не так, как в прошлый раз, и…
        А когда он был, прошлый раз? Что?..
        Перед глазами моими побежали круги.
        - Шеф, значит, - голос Хэла звучал отовсюду, и от интонаций и тона мне стало откровенно не по себе. - Это очень удобно, правда? Верить, что твои дороги связал узлом кто угодно, но не ты сам. И ещё удобнее всегда и в любых обстоятельствах точно знать, кого в этом обвинить!
        И вот честно, Хэл в этот момент был самой пугающей тварью, которую только можно придумать.
        Реальность кривилась вокруг него, размывалась, наполнялась одновременно отчаянным безумием и не менее отчаянным азартом свободы, той самой, подлинной, невозможной, которой не бывает, - но глупо об этом думать, когда воплощение этой самой свободы сидит напротив. И Хэл страшен, он ужасен, и смотреть ему в глаза было почти что мучительно… как смотреть в глаза самому себе.
        Без прикрас.
        И эта его самоуверенность бессмертного, могущественного, свободного - она встала мне комом в горле, она заставила дрожать от ярости руки, она сорвала все предохранители, как селевой поток смывает плотину.
        И я не знал, кто такой Хэл, я знал и не знал, мой разум расслаивался. Подавленные воспоминания всплывали и тонули, очевидные факты плавали под поверхностью, как рыбы под тонким льдом. И вспомнить, кого знали в своё время под именем Хэлаал, было не так уж легко, но возможно… Я понял, кто он.
        Я ему врезал.
        Я должен сказать, что драка двух материально-нематериальных, суперсильных, способных переноситься с места на место и из отражения в отражение тварей - это всегда зрелище впечатляющее.
        Что-то на манер местных фильмов о супергероях, но без цензуры: то есть, если уж в кого-то с нечеловеческой силой запустить полоску металла, этот кто-то развалится на два кусочка. И вот это вот всё.
        Но тут нам, а заодно городу и мосту повезло: с лёгкой руки Хэла нас двоих почти мгновенно вымело в третье отражение, где можно было порезвиться от души.
        Ну мы и, в общем-то, порезвились.
        Хэл меня одолел (кто бы, впрочем, сомневался) и прижал спиной к высоченному, до самого неба, дереву, которое в реальности, очевидно, было одной из опор моста. Я прикинул, что сейчас меня убьют.
        Но у Легиона были другие планы: он снова ржал, как сумасшедший.
        - Ну ты и псих, голубь помоечный, - сказал он сквозь смех, - самый натуральный чокнутый! Хотя не могу не отдать должное: смелости тебе не занимать. Ну, или придури, но это вполне можно засчитать за два в одном. Ну и как, легче стало?
        - Немного, - признал я честно.
        - И даже раболепствовать больше не тянет? - смех в его глазах заставлял окружающее пространство вибрировать.
        - А смысл? - уточнил я.
        - Никакого, - оскалился он в ответ. - Смысл придумали люди, это что-то вроде любви и Санта-Клауса: сказочка, в которую так приятно верить.
        Я хмыкнул и опёрся головой о ствол дерева.
        Приступ ярости прошёл, но страх не пришёл взамен: я просто смотрел на Шефа и пытался понять, почему всё это время его так боялся.
        Ну, то есть, он страшный, без вариантов.
        В том смысле, в каком страшно любое честное зеркало, показывающее тебя без прикрас.
        Ну и да, ещё он может растереть меня в порошок, если захочет. Но, что весьма парадоксально, пока что вроде бы не хочет - хотя я изволил сообщить ему, что он «так себе демон», назвать идиотом и дать в морду. Чего мне бояться теперь?
        Но дело даже не только в этом.
        Вопрос ещё в том, чего или кого я всё это время боялся на самом деле.
        И мне не нравится ответ, который уже застыл на кончике языка, желая быть озвученным.
        - Так значит, стандартное обличье номер один - твой обычный облик? - ну надо же хоть что-то сказать, правда?
        - Это действительно то, о чём ты хотел спросить?
        Туше.
        Конечно, нет.
        - Спрашивай, - предложил Легион. - Ты настолько впечатлил меня своим идиотизмом, что я даже отвечу. И не солгу… Собственно, я вообще почти никогда не лгу, как ни странно.
        - Ты всегда в деталях? - не сдержал я усмешки.
        Которую мне тут же вернули.
        - А также в разности интерпретаций, полуправде и самообмане. Я много где, сам знаешь. Я везде, если уж на то пошло… Так что, неужели не решишься спросить? Прямой ответ, прямой вопрос - всё по правилам наших игр… Если ты, конечно, действительно хочешь знать ответ.
        Уместное уточнение.
        - Я не хочу, - сказал я честно, - но должен… Как мне уместно тебя называть?
        - На твой вкус, на самом деле. Когда количество твоих имён перевалит за первую сотню, для тебя самого имя перестанет иметь какое-либо значение…
        - Оно будет важно только для того, кто его произносит, - это оказалось очень просто, если задуматься.
        Если имя имеет над тобой огромную власть, преврати его в имя для множества существ, примерь множество имён, поделись этими именами, разбейся на множество осколков и тел. Мост над мостом над мостом; обман над иллюзией над наваждением. Когда зовут тебя, зовут легион других - и значит, ты свободен.
        Демон, стоящий передо мной, сумел почти невозможное - он превратил слабость духов в их силу, обратил власть имён вспять. И он никогда не лгал, это всё постоянно лежало на поверхности, но я только сейчас почему-то понял…
        - Хелаал, ты действительно замкнул наши дороги так, что они всегда приводят в офис?
        - Нет. Это первый секрет, который я тебе открою в награду за наглость и смелость: я никогда не замыкаю ничьих дорог.
        - Тогда кто?
        - А ты правда не знаешь? Смирись: для демонов это работает точно так же, как и для людей, с парой незначительных отличий.
        - То есть…
        - Дороги гения воздуха сплетены рекой, и ветром, и высшей волей, и пересечением вероятностей, которое люди зовут судьбой. Но ничто не предрешено и ничто не неизбежно. Единственный, кто имеет власть менять и замыкать твои дороги - ты сам.
        28
        Слышать это больно так, что почти невыносимо.
        Слышать это - необходимо. Мне… и, наверное, каждому.
        Мы все, как ни крути, рабы дорог.
        - Я бы никогда этого для себя не выбрал, - что, конечно, скорее попытка уцепиться за соломинку, чем реальное возражение.
        Я всё прекрасно понял. И Хелаал, разумеется, понял, что я понял - этим глазам, пылающим тысячей рассветов, невозможно солгать.
        - А то ты сам не знаешь, что это едва ли вопрос осознанного выбора, - всё же озвучил он вслух. - Точнее, это едва ли вопрос выбора, в котором принято признаваться самим себе. Ложь прячет ложь прячет ложь… Лучшая ловушка, идеальная клетка, в которой ты сам себе узник и палач.
        - Но я много раз пробовал не возвращаться в офис. Я ненавижу его, можешь не сомневаться. И у меня нет ни малейшего желания туда возвращаться!
        - Но всё равно возвращаешься, раз за разом? - рассмеялся Хелаал. - Ах, Шаакс, ты же так много лет живёшь среди смертных, наблюдаешь за ними, питаешься ими, общаешься с ними… привязываешься к ним. Так неужели же ты до сих пор не понял очевидного? Ненависть связывает крепче любви; судорожная попытка сопротивляться вонзает крючок ещё глубже в глотку рыбы; хаотичные рывки лишь помогают сильнее запутаться в паутине. Ты ведь видел это много-много раз. Ты смотрел на людей, которые раз за разом, воплощение за воплощением наступают на одни и те же грабли, возвращаются к тому, что ненавидят, повторяют одни и те же дороги с отчаянием одержимых. Так почему ты думаешь, что у демонов это работает как-то иначе?
        Я смотрел ему в глаза.
        Может ли быть, что все эти тысячелетия я был своим собственным палачом?
        Может ли быть, что ключ от моей клетки всегда был в моих же руках?
        В это больно верить.
        В это тяжело не поверить.
        Почему я никогда не задавал себе этих вопросов раньше?
        - Расскажи мне о Кольце, - попросил я тихо. - О его подлинной природе.
        - А что о ней рассказывать? Будто сам не знаешь!
        - Ещё вчера думал, что знаю. Но теперь понял, что скорее всего нет.
        Хел прищурился.
        - А тебя не назвать безнадёжным кретином, да, голубь? Всего-то и надо пару раз прожарить эти мозги, чтобы в них зародилась умная мысль.
        - Оборжаться как смешно, - сказал я хмуро.
        - Мне - да, - пожал плечами Легион. - Ты оказался на удивление забавной тварюшкой. То самое сочетание наивности, глубины, съехавшей крыши и нахальства, что прихлопнуть рука не поднимается… Но ты всё же не наглей. Я ведь и передумать могу.
        - Знаю, - не такой уж я дурак, - но прости, какие у меня варианты? Ты - совсем не то, чем я тебя представлял…
        И кажется, мой единственный шанс рядом с тобой - быть настоящим и не лгать.
        Вот уж кто бы мог представить.
        - Ну да, - ухмыльнулся Легион, - дай угадаю: что-нибудь в духе Уильяма Блейка? Или Босх? Или… что, неужто тот красавец с глазами на заднице?
        - Не-а, у Вольфгангзе я был, так что вообще-то красавец с глазами на заднице - это я… Да и Босх с его птицами…
        - И кого это волнует? - ухмыльнулся он. - Все вы, пользуясь местными дурацкими формулировками, работаете на развитие моего бренда. Любое демоническое деяние как бы принадлежит мне, ибо имя мне - Легион. И всё вот это вот.
        Я прикинул, сойдёт ли мне с рук, если я ещё раз стукну эту скотину.
        По всему выходило: не-а, не сойдёт.
        Жизнь рядового демона-менеджера жестока.
        - Не важно! На самом деле, меня удивляет, что ты в курсе таких деталей. Мне казалось, ты вообще не интересуешься делами земными.
        Хел ухмыльнулся.
        - Именно этим аспектом, важным для имиджа, время от времени интересуюсь - интересно наблюдать, как меняется человеческое представление обо мне. И как сказываются эти изменения на мне же… Не важно. Факт: не ты один тут питаешь слабость к воспевающим нас творцам. Да и вообще, что странного в том, что я люблю всякие истории о себе любимом? Ради чего вообще стоило воровать в папочкином магазине пламя творчества и приносить людям, если не ради этого?
        Ох-ре-неть.
        - Так ты…
        - Я, я. Не то чтобы я был единственным, сам знаешь, к этому аспекту многие твари так или иначе приложились. Но та история с пламенем - ага, я. Не из альтруистических соображений, если что, не думай хорошего. Просто хотел испортить дурацкие папочкины игрушки, потому что раздражает.
        Ладно. Мне определённо понадобится время, чтобы переварить этот факт.
        Легион осмотрел меня и скептически хмыкнул.
        - Ладно, треск порванных шаблонов и стук отвалившихся челюстей всегда входили в список моих любимых музыкальных сопровождений, но хватит уже. Хочу продолжения. Ну так что? Давай, порадуй меня. Я обожаю слушать чужие представления о себе! Раньше, правда, был несвято уверен, что с человечками в этом плане никто не сравнится, но теперь эпатирован и заинтригован. Зря я, выходит, не общался раньше со своими так называемыми, не прощай папочка, сотрудниками! Даёшь жуткого Шефа в массы! Хочу знать, каким ты меня воображал.
        - Ты точно не ошибся с профильным отделом? Тебе бы в тщеславие, - брякнул я.
        То есть, как вы понимаете, несло меня уже просто со страшной силой. С одной стороны, я всегда обожал дёргать за усы всех мимо пробегающих тигров, с другой стороны, присутствие Легиона влияло на меня, как крепкий алкоголь на пару дней не жравшего малолетку.
        Повезло, что пока что, кажется, Легиона это развлекало.
        - О, ты всерьёз считаешь, что я не мог бы при желании уютно устроиться в любом из отделов? Я сочетаю в себе всё самое лучшее… ну, то есть, самое худшее. Ты понял. Я есть всё и я есть все.
        Его сияющая улыбка бесила до невозможности. Боюсь, мой ответный оскал совсем не тянул на хоть какое-то подобие уважительности, но Хэла всё, кажется, устраивало.
        Похоже, он находил меня ужасно забавным.
        - Но вообще-то должен отметить, что вот в данном конкретном случае моё любопытство относится не только к тщеславию, - заметил он вкрадчиво. - Тут же вот какое дело… ты ведь понимаешь, что собираешься описывать не меня, а себя?
        - Я не понял…
        - То, как люди и прочие заинтересованные сущности воображают себе меня, не говорит обо мне почти ничего. Но всё рассказывает о них самих. Как же много выводов можно сделать о целой культуре, просто поглядев, как она изображает меня! И не только глобально. Ты вот никогда не задумывался, что это и есть самый простой и удобный способ узнать о человеке если не всё, то самое важное?
        - Спросить, как он представляет тебя?
        Хэл тихо рассмеялся, и его смеху вторили тысячи, миллионы голосов. И было что-то в его постоянно меняющемся и в то же время постоянном лице, в его веселье, в его словах, отчего я подумал: Легион вовсе не так страшен, как я воображал.
        Он намного страшнее.
        Хотя бы тем, что он совсем не то, чем кажется.
        И тем, что его притяжению и очарованию совершенно невозможно сопротивляться.
        Будто поняв, о чём я думаю (хотя почему же будто?), Хелаал склонился к моему уху.
        - Когда хочешь быстро понять, кто стоит перед тобой, обычно достаточно задать пару вопросов, - шепнул он доверительно, и его горячее дыхание пахло утренним ветром над Нилом, и южными пряностями, и сладким жаром пустыни. - Мой друг спрашивает обычно: «Что помогает вам дышать». И ещё он любит вопросы вроде «А вы есть или просто снитесь подводному чудищу?», или «Не подскажете мне верную дорогу?», или «Как нарисовать мурлыканье кошки?» - но всё вышеперечисленное он бережёт для особых случаев. Для более, скажем так, интересной клиентуры. Учитывая, что он физически не способен нигде заблудиться, вопрос про дорогу особенно смешон. Подозреваю, это такая шутка, которая должна быть понятна лишь избранным… Но я вот в большинстве ситуаций предпочитаю один-единственный принцип: скажи мне, что есть зло, и я скажу тебе, кто ты.
        Его глаза оказались прямо напротив моих.
        - Так что для тебя зло, Шаакси? Кем я был для тебя всё это время?
        Моя сущность плавилась, как и реальность вокруг, а я не мог отвести взгляда от этих глаз.
        Прекраснейший, талантливейший и свободнейший из крылатых.
        Ужаснейший из проклятых.
        А возможно ли было бы одно без другого?..
        Я и хотел бы солгать, но не мог.
        - Зло - это клетка. Это предопределённые пути, по которым ты не хочешь идти, но всё равно идёшь. Это выбор без выбора. Это бессилие перед системой, частью которой быть не можешь… Но не можешь и не быть. Для меня всё это время ты был символом этой клетки.
        Он медленно провёл когтем по моей щеке.
        - Ну что же. Не знаю, будет ли этого достаточно, но так и быть… Ты спросил меня, что такое Кольцо. И вот тут важно понимать: Кольцо на самом деле - просто побрякушка, дурацкий кусок низкопробного металла. Вопрос не в нём, а в силе, которая стоит за этой игрушкой. Силе, которая принимает раз за разом разные обличья, но по сути не меняется веками и тысячелетиями. Человеческие властители будут рождаться и умирать, поля боя зарастут травой и станут реками, разлетятся в пепел твои обожаемые пирамиды, но такие вот Кольца будут всегда, пусть и в разной форме. Они суть клетка, ловушка, в которую попадает и раб, и владыка. Пьеса о короле, сидящем в клетке, и стражнике, сидящем в клетке, и тюремщике, сидящем в клетке, и заключённом, сидящем в клетке, и повстанце, сидящем в клетке, и… Дальше продолжать? Роли разные, но они зачастую сами не понимают, а если и поймут, то не решатся признать очевидное: сколько бы они ни ненавидели друг друга, но клетка одна. Это главный секрет, который и не секрет, но никто об этом не хочет помнить и знать. Но клетка всегда одна.
        Я замер.
        - Ты ведь не хочешь сказать…
        - Да брось, - усмехнулся Легион, - всё ты прекрасно понимаешь. Ты уже сложил эти два и два, получив закономерные восемь.
        - Закономерные восемь?
        - В разных пространствах - разные закономерности. Так теперь скажи-ка, Шакс, маркиз безумия: что такое Кольцо на самом деле?
        И не отвертишься.
        - Оно - эта самая клетка, воплощёнаня в вещественную форму. Сила, которая руками человеческими придала форму самой себе.
        - Ну вот видишь! А делал вид, что не понимаешь… Я тебе уже говорил, что ненавижу эти миры. Сомневаюсь, что ты в курсе подробностей, но должен был слышать историю про «мир-ловушку», «мир, в котором бессмертные будут умирать раз за разом», «мир замкнутых дорог» и всё вот это вот? Ну так это не красивые слова, а факты. На кой организатору (точнее, организаторам) фестиваля понадобилось создавать подобную мерзость, вопрос отдельный, и он не ко мне.
        - Не к тебе? - я думал, хотя бы он должен быть в курсе. По должности положено, и всё вот это вот.
        - Ха! Ты всерьёз думал, передо мной кто-то отчитывался? Не-а. Древний Договор составили без моего непосредственного участия. Зато с моим активным сопротивлением. Если спросишь меня, то вся эта жуть с мясными тюрьмами для духов, многоразовыми умираниями, жизнью без памяти и почти полностью заблокированной магией - это клинический идиотизм. Я сначала ещё пытался делать хорошую мину, но, когда началась вечеринка с бобром, козлом, запретом на магию и единым божеством, прямо сказал папочке, что он со своими больными экспериментами зашёл слишком далеко. Я был красноречив, и очарователен, и очень убедителен… Ну, итог ты примерно представляешь.
        Я кивнул.
        Древние, которые не хотели принимать новый чёрно-белый порядок, должны были отправиться в Предпоследнюю Бездну. И возвращение оттуда оставалось под очень большим вопросом.
        Неудивительно, что у всё же вернувшихся слегка испортился характер…
        Хотя так же справедливо, что и до ссылки они не то чтобы были пушистыми зайками.
        - Ну вот, - кивнул Легион, - значит, хотя бы это объяснять не надо. Так что да, я не знаю точно, зачем нужно это развлечение. Игра? Эксперимент? Источник энергии творения? Учебный полигон? Исправительная колония? Ад, который местные наивно пытаются искать где-то вовне? Подчеркни любой вариант, и он окажется правильным… Хотя я бы ставил на первый. Мне так больше нравится.
        Я бы тоже.
        Хелаал, очевидно подсмотрев мои мысли, понимающе усмехнулся.
        - Но, так или иначе, ты не можешь создать тюрьму, не сотворив прутьев, - продолжил он вкрадчиво. - Но какая клетка удержит весёлых, яростных, безумных Древних, которые ненавидят запреты и вечно стремятся поступать наперекор? Какие цепи прикуют их прочнее? Ответ очевиден нам с тобой. Папочка с его опытом и силищей решил этот ребус мгновенно.
        - Каждый сам будет строить свою клетку. И касается это не только людей, но даже духов, которые в этом мире рискнут работать и жить. Мы, в наших офисах, застряли в этом, как мухи в паутине, и постепенно, как люди, строим вокруг себя клетки. Это объясняет, почему остальные из нашего отдела…
        Я замолчал, не зная, как сформулировать. Он у нас всё же Шеф.
        - Похожи не на могущественных духов, а на снулых рыб и ошалевших от кофе менеджеров среднего звена одновременно? Да, именно поэтому. Там безнадёжный материал, не о чем говорить. Они позволили этому миру себя сожрать, пока думали, что сами устроились на вершине пищевой цепочки и жрут других. Смешно, правда?
        Нет.
        - Смешно. Но это сводит на нет любые трепыхания. Если Кольцо - воплощение силы, которая замыкает дороги, воплощение воли… кхм… скажем так, твоего папочки и его друзей, то получается, что с ним просто невозможно ничего сделать. Если бы его создали люди, один вопрос, а так…
        - Ну как тебе сказать… Ты знаешь, у нас с папочкой отвратные отношения. Тем не менее, есть две вещи, насчёт которых я в нём уверен. Особенно в последнее время. Первое: вся эта ерунда со «свободной волей» для него - не пустой звук. Даже если иногда и кажется иначе. Второе… Знаешь, был у меня один инцидент с миротворением. Миротворчеством? Как вообще это называется? В общем, я недавно случайно создал мир.
        Я понадеялся, что Легион не заметил мой нервно дёрнувшийся глаз.
        - Забавное оказалось занятие, - безмятежно продолжил он. - И познавательное. Скажем, я наглядно убедился: в какой-то момент неизбежно оказывается, что мир не так уж зависим от воли своего творца. По крайней мере, у меня было так. И знаешь что? Я уверен: Кольцо может быть уничтожено. Я вообще не удивился бы, если папочка даже хочет, чтобы оно было уничтожено.
        - Он создаёт силу, Кольцо сотворившую, но хочет, чтобы Кольцо было уничтожено? Где тут логика?
        - Это папочка. Он спятил от всемогущества ещё тысяч эдак за сто лет, хотя его верные последователи и предпочитают тактично называть это «непостижимостью». Какой логики ты от него ждёшь?
        Мне очень-очень хотелось сказать, что логика… то есть, простите, «непостижимость»… у них, совершенно очевидно, наследственная. Но эту фразу, к счастью, удалось проглотить.
        Дёргать тигров за усы - это одно, за яйца - совсем другое. Последнее упражнение никому бы не рекомендовал.
        Между тем Легион не то снова заглянул в мою голову, не то решил продемонстрировать эту самую непостижимость наглядно.
        - Вот что, - сказал он вкрадчиво, - я вот тут подумал, что совершенно халатно исполнял обязанности ужасного Шефа всё это время. А ведь ты так в меня верил! Непорядок! Так что я решил исправиться.
        - Что, прости?
        - Не прощу, прощение - не моя, скажем так, парафия. Зато могу в кои-то веки начать соответствовать ожиданиям сотрудников. Итак, ты хотел, чтобы я управлял твоими дорогами? Я так и сделаю! Тебе, мой дорогой, и этому миру заодно, не помешает небольшая встряска.
        И ещё до того, как у меня встали дыбом волосы на голове, и до того, как я начал умолять, Легион пакостнейше ухмыльнулся и демонстративно щёлкнул пальцами.
        И меня поволокло куда-то сквозь отражения, миры, двери, бездны - не то вниз, не то вверх.
        «Вот и всё», - подумал я.
        Но это, конечно, было только начало.
        Отступление 7

* * *
        - Ты определённо переигрываешь. Зачем заморочил голову бедному мальчику?
        Легион на миг прикрыл глаза, а потом повернулся к подошедшему, ответив яркой, тёплой и чуть лукавой улыбкой.
        - Это я-то переигрываю, господин «я-случайно-заблудился-в-Аду»? И вообще, нашёл мальчика! Он, если ты не помнишь, демон нескольких тысяч лет от роду.
        - Всё ещё мальчик по сравнению с тобой и мной, - Неназываемый Пророк подошёл и встал рядом, не обращая внимание на машины. Обычного человека на его месте уже давно бы много раз размазало ровным слоем по ограждению, но в случае с Пророком законы физики и логики работали несколько иначе. - И вообще, духи взрослеют намного медленнее людей. Ты тому живое подтверждение.
        - Я - Древний!
        - И только недавно научился не делать всё в своей жизни назло Отцу. Видишь? Тут просматривается закономерность.
        Легион только скривился.
        - Иногда мне хочется тебя прибить. Просто по старой памяти.
        - О, драгоценный, ни в чём себе не отказывай. Мы оба знаем, что сам же потом воскресишь.
        Они переглянулись и обменялись очень одинаковыми кривыми усмешками.
        - Потом прочитаешь мне лекции о взрослении демонов! Лучше объясни-ка мне, что тебя дёрнуло во всё это вмешаться? Мне казалось, этот мир лежит вне твоих сфер влияния.
        - Истинный пророк никогда не знает, куда его заведут дороги.
        - Ага. И в этом, чисто случайно, не замешан никто по имени Сариэль?
        - Вероятности переплетены так, что никогда не скажешь, кто и в чём замешан, друг мой.
        - Вон оно что! Ну ладно, будем считать, ты выкрутился. И я поверил. Но теперь серьёзно: зачем ты вмешиваешься в это?
        - Для меня не существует «зачем».
        Легион закатил глаза.
        - Ох, прошу, только не начинай про неисповедимые пути!
        Пророк вздохнул.
        - Прости, но это так и есть. Сам знаешь. Та часть моей сущности и магии, которую не изменить: у меня есть только дорога, по которой я иду. Не мне судить, что верно или неверно, что добро или зло, что правда и что ложь. Мне - идти по дороге и не закрывать своего сердца. Если мои дороги привели меня сюда, значит, так надо было.
        - Ещё у тебя есть я, - сложил руки на груди Легион.
        Пророк усмехнулся.
        - Ты есть «не у меня». Ты просто - есть. Ну, а ещё был, есть и будешь. Самым дорогим для меня существом по ту сторону Грани и по эту… Но это не отменяет ни наших призваний, ни наших дорог.
        - Раздражаешь.
        - Возможно.
        - Кольцо всё равно будет уничтожено.
        - О да, полагаю, что так. Как минимум, милый ангел не показалась мне безнадёжной…
        Легион нахмурился.
        - Погоди. То есть, сейчас мы с тобой заодно? Ты тоже послан уничтожить Кольцо?
        - Я не то чтобы послан, но именно этот исход ощущается правильным… Но всё не так просто. У Кольца есть ангел-хранитель, если можно так выразиться. Это усложняет дело.
        Легион усмехнулся.
        - Мне действительно интересно, чем руководствовался папочка, создавая Железных Ангелов. Я, конечно, всё понимаю про костры, трубы, кровь, гнев и вот это вот всё. Бобр бобром, но грязную работу кому-то тоже поручать надо. Но всё же, как по мне, это слегка перебор.
        - Твой Отец не создавал железных ангелов, друг мой.
        Легион медленно поднял брови.
        - В смысле? Они что, самозародились, как плесень на грязной кухне? Или… погоди. Ты же не хочешь сказать?..
        - Они неразрывно связаны, Железный Ангел и Кольцо, - ответил безмятежно Пророк. - Хотя «как плесень на грязной кухне» - это ты отличное сравнение подобрал. Они созданы не Отцом, но этим миром, точнее, определённой его стороной - сам понимаешь, какой. Железный Ангел, конечно, не знает этого. Но он веками, сам того не ведая, защищает Кольцо. И пытается уничтожать то, что Кольцу угрожает… Потому я здесь. Твоё дело - провести по нужному пути того, кто хотя бы теоретически способен уничтожить Кольцо. Моё дело - направить на нужный путь того, что может побороть Железного Ангела.
        Легион посмотрел на Пророка с выражением.
        - Вот какого папочки, а? Ты не мог сказать раньше? Это к Кольцу, творению человеческому, я подступиться не могу. А вот прикончить какого-то Ангела…
        - Он не какой-то, - печально улыбнулся Пророк, - в этом и проблема. И в эту игру мы с тобой не можем вмешиваться. Только наблюдать.
        Легион ошеломлённо покачал головой.
        - Как вообще возможно, что я не знал об этом? Почему ангелы терпят это? В смысле… они же в курсе, что он не один из них, верно?
        - Ну почему же не один?.. Это сложная тема, мой друг. Скажем так: Железный Ангел, как и создавшая его клетка, хитёр и изобретателен, а также неимоверно хорош в подмене правды. Не он сам, впрочем - он по сути своей глуп. Умна и даже хитра сила, сотворившая его, использующая его, как марионетку. Она стирает все лишние воспоминания и подозрения. Никто не понимает, кто он и как влияет на окружающий мир. Более того, он сам не понимает, кто он. Но, как ни печально, сила его велика. Она равна силе всех молитв, которые возносятся к нему.
        - И это?..
        - Все молитвы, адресованные Творцу, но полные ненависти и взывающие о жестокости и мести.
        - Дерьмо.
        - При всём желании, не могу поспорить с этим определением.
        - Ты считаешь, твой посланник может справиться?
        - Кто знает? Но его судьба - попытаться.
        29

* * *
        Однажды мне поступил вызов на общей волне. Редкостной силы и направленности.
        Вызывающий с одной стороны знал, что делает, с другой был прямо вот очень по нашей части. Надо отжигать очень ярко, чтобы демоны тебя именно в таком диапазоне слышали. И простыми бытовыми грешками тут не отделаешься, тут надо что-то пожёстче. Так что на зов я шёл, примерно представляя, что увижу.
        Ошибся, конечно. Вы, люди, всегда удивляете.
        Дедуля, сидящий в инвалидном кресле по ту сторону пентаграммы, был сух, сгорблен и очень, по человеческим меркам, стар.
        Одной рукой он поглаживал шёрстку маленькой собачки, бежевой и смешной, из тех, про которых обычно говорят «Одуванчик». Увидев меня, тупая скотинка радостно тявкнула и приветливо завиляла хвостом.
        Второй, твёрдой несмотря на возраст, клиент сжимал пистолет.
        Судя по моим ощущениям, пули были серебряными, покрытыми специальными знаками, всё как надо. Убить не убьют, конечно, но выковыривать из сущности потом задолбусь.
        Появление моё, обставленное по всем правилам показушного искусства, дедуля воспринял спокойно.
        - Ты пришёл, - сказал он. - Хорошо.
        Этот кадр не был похож на колдуна, несмотря на ярко выраженные способности; властолюбцем он тоже не выглядел. Его квартира, чистая, как операционная, казалась чем-то средним между казармой и казёным кабинетом… Чем угодно, в общем, но только не жилищем человека.
        Мне не оставалось ничего, кроме как заглянуть в его прошлое.
        Ну что тут, в общем-то, скажешь…
        Дедуля и правда был стар. Вступив с самой юности в определённые структуры, повидал несколько войн, множество земель и несметное количество мертвецов, многих из которых отправил на тот свет лично.
        Дело в том, что дедуля всю жизнь специализировался на пытках.
        Не то чтобы он был садистом, на самом деле. Скорее, он считал игру на человеческом теле своей работой - и эпоха, в которую он жил, дала ему много практики.
        У него не было семьи. Он никогда не стремился к богатству и славе.
        Он был маленьким человеком в большой машине. Он делал свою работу. И иногда, как ни странно, не только ломал людей, но и спасал жизни вовремя добытыми данными.
        Эта постоянная человеческая ерунда про бобра и козла: оно вечно работает в обе стороны.
        - Скажи, существо, - начал дедуля, - правда ли, что ты покупаешь души?
        - Бывает.
        - Хорошо. Купишь мою?
        Я прищурился.
        По всему выходило, что старый хрыч уже до сотни дотянул, что по человеческим меркам ничего себе так, и дни его сочтены.
        - Бессмертия не подарю, - сообщил я сходу, - исцелить не могу. Извини, но у тебя, так сказать, слишком большой износ.
        Уголки дедулиных губ чуть дрогнули.
        - Я не глупец, существо. И не трус. Я знаю всё о человеческих телах и их смертности. Я знаю, что умираю, и этого не исправить. Я знаю, что никто не поможет. От тебя мне нужно другое.
        Ага.
        - Месть? Это обсуждаемо. Я могу, в принципе, накинуть тебе ещё парочку лет жизни, чтобы ты увидел…
        Старик покачал головой.
        - Нет, существо. Никакой мести. У меня нет семьи, имени, отпечатков пальцев, потому что я так выбрал. Я знал, что те, чьи приказы я выполнял, не оценят моей работы. Это неважно. Я прожил жизнь, как хотел. Мне некому мстить. И не о чем жалеть.
        Не понял.
        Нет, я чувствовал, что дедуля говорит правду, и что он, как ни странно, не наш клиент. Но тогда какого…
        - И что же ты, в таком случае, хочешь?
        - Персик, - сказал дедуля, указав на собачку-одуванчика. - Я завещаю тебе душу, а ты позаботишься о Персике, когда я умру.
        Э-э-э…
        Мы с собакой посмотрели друг на друга. День перестал быть томным.
        - Ты извини, конечно, - протянул я, - но для этого есть всякие там приюты…
        - У Персика злобный характер.
        Я с сомнением посмотрел на виляющего хвостом милаху. Судя по выражению его морды, он считал меня самым милым и достойным лобызания гостем на этой конкретной Земле.
        - Да? - я спросил это с вежливым сомнением человека, которому пытаются под видом крокодила продать игуану.
        - Да. Я ещё щенком забрал его у детей, которые считали, что игры с гвоздями и собачьими лапами - это очень весело. С тех пор Персик не любит детей. Он сатанеет, когда их видит, и становится невменяемым. Как ты думаешь, как быстро добрые люди из приюта его гуманно усыпят при таком раскладе?
        Вопрос резонный. Человеческое милосердие к животным - оно такое, да.
        Как и человеческое милосердие в целом.
        - Попросить у кого-то из соседей? - предположил я.
        - Соседи недавно узнали о моей, скажем так, бывшей профессии. И заняты активной борьбой за историческую справедливость.
        Я понимающе кивнул и покосился на забитые фанерой окна.
        Историческая справедливость всегда была популярной темой в нашем офисе.
        - Ладно, - сказал я. - Но слушай! Есть же, кхм, другой офис. Ну, ты понял. По идее, спасение собачек по их части. И вот это вот всё.
        Старик вперил в меня очень внимательный взгляд своих водянистых глаз.
        - Знаешь, существо, - протянул он, - я видел многое. Я пережил несколько эпох в самом их эпицентре. Я видел страдающих, и умирающих, и обречённых. Я слышал множество молитв, к некоторым из которых мне даже довелось в молодости мысленно присоединиться. Но ответа никогда не было. И знаешь, что я понял про себя?
        - Что?
        - Что ваш, как ты выразился, офис работает надёжнее. И честнее. Вы скупщики, да. Ничего нового, с этим я тоже работал. Но, по крайней мере, вы ещё не махнули на этот мир рукой, в отличие от тех, других. И твоему офису, существо, мне по крайней мере всегда было, что предложить.
        -
        Из блога демона Шаакси

* * *
        КТО-ТО

* * *
        Я проснулась с глубокой ненавистью к всему сущему, так знакомой и близкой большинству людей с самого утра.
        Кажется, мне снилось что-то прикольно-дурацкое. Что я ангел; что я летаю. И вроде бы болтаю с крысой.
        Смешно.
        Какой только хрени во сне не увидишь.
        Лента новостей, от которых градус ненависти к человечеству вырос в геометрической прогрессии, вызвала лёгкую тошноту, но вместе с тем взбодрила; довершил дело традиционный утренний кофе, окончательно вылепивший из меня человека. Такого себе утреннего горожанина, вечно раздражённого и вечно опаздывающего, но уже вполне готового к подвигам.
        До смены оставалось несколько часов.
        Включила телевизор, выдержала только две минуты, выключила. Интересно, они там физически способны на что-то, кроме пассивной агрессии, бреда и обмусоливания чужой личной жизни? Это ведь задумывалось как искусство, серьёзно!
        «Спрос и предложение, - напомнила я себе. - Понимаю людей, которые предпочитают верить в мировой заговор. И даже где-то завидую. Это лучше, чем считать, что люди действительно выбирают это сами.»
        Мысль была неприятной. Она горчила.
        «Люди сами себя убивают, - прошептал кто-то в глубине разума. - Они не стоят милосердия. Они отвратительны.»
        «Может, и не стоят. Но и у нас тут не магазин, чтобы назначать цену чужим жизням.»
        Голос затих.
        Так-то лучше.
        Вообще надо сказать, что с клинической точки зрения слышать вот эти вот голоса - штука очень нездоровая. Даже если они не звучат, а всплывают в твоей голове, как мысли. Не твои, но почти.
        Как человек с условно медицинским образованием, я знала прекрасно, что тут до диагноза не шаг даже, а так, полшажочка.
        Но голоса были со мной, сколько я себя помню, и с этим ничего не поделаешь.

* * *
        Улица полна людей, машин и голубей. Все спешат, потому что это город, и время тут - самый ходовой товар. Сколько бы люди ни притворялись, что покупают и продают что-то другое.
        На вкус город, как тот кофе средней паршивости, что плещется в стаканчике, и как хот-доги, которые продают на углу, и как шоколадное мороженое. Не без привкуса пластика и смога, конечно, но в целом…
        Город пахнет рекой, и дымом, и выхлопами тысяч машин, и переплетением множества ароматизаторов, и цветущими деревьями, и мокрым асфальтом, и весной.
        Я люблю город, потому что он прекрасен, и ненавижу, потому что он уродлив. Кажется, кто-то из моих знакомых говорил что-то подобное про человеческие города… Но не вспомнить, кто и когда.
        Наверное, приснилось. Мне от природы дано излишне богатое воображение.
        Этот город пожирает время. Мне казалось, что я не опаздываю, но вот взгляд на часы - и вдруг выяснилось, что времени снова нет. От настойчивых голубей пришлось отмахнуться. С чего это они, интересно, стали такие наглые? Неужели их никто не кормит? Вот уж сомневаюсь… Городские паразиты они и есть городские паразиты. И красивые, и милые, и грязные, и мерзкие - прямо как город.
        Так или иначе, у меня не было времени кормить голубей: впереди семь минут на поезде, мимо моста под мостом, и даже не знаю кому ведомо, почему я так люблю на это смотреть… Интересно, кстати, что за эмоциональная сцена разразилась вон там: двое мужчин в деловых костюмах, один прижал другого к опоре моста… Почему лицо этого другого кажется мне таким знакомым? Может, кто-то из бывших пациентов? Я заморгала, прикидывая, не нужно ли вызвать полицию, и увидела, что там никого нет.
        Ага, старые добрые глюки. Что-то они особенно забористые нынче! Но это не важно. Как с этим бороться, я уяснила ещё в детстве: притворяйся нормальной изо всех сил, пока сама в это более-менее не поверишь.
        Или так, или галоперидол. Ну, или другие, скажем, вещества.
        Когда выбор стоит так, я предпочту вечное притворство.

* * *
        Я работаю в заведении, которое мне лично сложно как-то правильно назвать. Мы ночлежка, приют и бесплатная больница по-совместительству. Иногда вообще кризисный центр.
        Разумеется, ничто из этого не входит в наши официальные обязанности. Так-то мы просто «Приют помощи имени Ангела Утренней Зари».
        Да, наш падре любит своеобразные шутки.
        Хорошо, что так мало религиозных людей хоть раз в своей жизни читали Книгу Книг дальше пролога. Точнее, само по себе это грустно, но для нас к лучшему, пожалуй. А то мы могли бы и проблемы поиметь. Но пока обходится, благо большинству наших клиентов всё равно, как мы называемся, лишь бы были.
        Правда про нашего падре в том, что он прошёл через сцену, тюрьму, секту, наркотическую зависимость и ещё ряд фестивалей. Выбравшись из всего этого дерьма, да ещё и на удивление вменяемым, он пришёл к выводу, что вполне готов стать святым человеком.
        Пожалуй, я могу оценить этот подход.
        Некоторое время он, насколько я знаю, вполне успешно работал в каком-то приходе. И вроде бы даже заслужил глубокие симпатии паствы, в один голос окрестившей его «человеком подлинно святым» - сказалось то ли сценическое прошлое, то ли обаяние, то ли готовность всех оптом простить за то, кто они есть, обусловленное собственным непростым жизненным багажом. Последнее качество, пожалуй, меня всегда восхищало. Мне его порой объективно не хватало…
        Впрочем, по определению самого падре, всё то время он занимался имитацией и страдал х***ёй.
        И кто бы стал в таком вопросе спорить со святым человеком?
        К счастью или сожалению, наш падре не из тех, кто сидит сложа руки. И когда он понял, что работа не соответствует ожиданиям, тут же попытался всё изменить. То бишь нашёл среди знакомых из прошлой жизни очередного умника, желающего превратить благотворительность в выгоду, и предложил ему сотрудничество.
        Так возник наш центр.
        Наши гости-пациенты все, как один, люди по общественным меркам падшие - или, как минимум, те, кого принято считать таковыми. У них часто всё не то что «не в порядке» с документами - зачастую этих самых документов вообще нет. Как и страховок. Как и денег. Как и представлений о личной гигиене, культуре общения и прочем.
        Впрочем, попадаются разные. Вопреки убеждению, что хороших людей никогда не вымывает на обочину жизни, правда выглядит несколько иначе, и я постоянно вижу эту правду своими собственными глазами: по тем или иным причинам, изгоем общества может оказаться любой. В любой момент времени. Как бы ни хотелось почтенным столпам общества верить в обратное.
        Мы расположены в таких дебрях, куда не забредают ни туристы, ни благонадёжные горожане. Стены нашего центра изрисованы графити, а над служебным входом какой-то излишне проницательный идиот написал «Оставь надежду всяк, сюда входящий».
        Не удивлюсь, если это был падре, - фирменный стиль узнаваем.
        Хотя, если честно, местами это вообще не то чтобы шутка: персонал у нас меняется очень быстро.
        И ещё быстрее происходит…
        - Я не понимаю, - сказала Эли, которая пришла сюда работать месяц назад, горя волонтёрским энтузиазмом, - почему мы должны помогать таким, как она? Я понимаю, когда человеку действительно нужна помощь. Но эта… она могла бы работать, если бы хотела! А вместо этого она нажирается, как скотина, и снова тут всё заблюёт. А мне, между прочим, мыть! И сколько я ей предлагала лечение, и поддержку, сколько объясняла всё по поводу вреда алкоголизма - как об стенку горох!
        Я сидела, стараясь не вслушиваться, и молча прикидывая, что давно не видела Марту-лестницу. Ну девушку, что постоянно падает с лестницы. И с чердака.
        Она ломает руки, и рёбра, и на лице её появляются синяки… «Может, мне стоит вызвать кого надо? Я спрячу вас. И помогу. Только скажите!» «Нет, тогда меня депортируют. Кто виноват, что я такая неловкая, да?».
        Уговорить её пока не удалось.
        Я думала о ней. И надеялась увидеть её ещё раз.
        Хотя и знала, что увижу. Но по крайней мере, если она придёт ещё раз, это будет значить, что «лестница» не забил её до смерти.
        Хэппи-энд по меркам нашего богоугодного заведения.
        - Это ещё ничего, - говорил Пол, парень верующий и очень увлечённый нашим делом, - меня больше всего бесят эти понаехавшие. Ну чего вы тут сидите, а потом приходите, ещё и на жалость давите - наниматель не заплатил? Работать надо официально, чтобы платили! Не нарушай правил, и будет тебе счастье. Почему до людей не доходит такая простая истина?
        - Понятно, что многие из них виноваты в своих проблемах, - отмахнулась Бекка. - Помните этого, который Редди? Профессор философии был! И что? Спятил окончательно, ушёл от мира, выбрал жизнь бомжа, сжёг собственные документы… По-хорошему, по нему психушка плачет. Даже не знаю, почему его не упекли туда, если честно.
        - Хотели, - буркнул Пол. - Вроде бы его родня ищет, чтобы признать недееспособным и это всё. Но ты знаешь политику падре: наши посетители все равны, мы не знаем о них ничего, не сдаём никому, и всё вот это вот… Но это тупо, как по мне.
        - Этот сброд надо сортировать, - сказала Эли. - И помогать только тем, кто этой самой помощи действительно заслуживает. Я не знаю, почему падре…
        Я уронила чашку.
        Прямо в стенку.
        Чашка разлетелась множеством мелких осколков.
        Плохая новость: кажется, я окончательно спятила.
        Хорошая новость: наконец-то они заткнулись.
        - А кому решать, - спросила я, - кто заслуживает помощи, а кто нет? Кто из вас будет принимать это решение? Кто из вас точно может определить достойных помощи, м?
        Ответом мне была тишина.
        - Ну ты и больная, - сказал Пол, выражая общую мысль. - Неужели не понятно, о чём мы говорим? Ты сама видишь это каждый день!
        - Мне понятно, - и правда понятно, на самом деле.
        - Если тебе их так жаль, то в ночлежке сегодня убираешь сама! - быстро добавила Эли.
        - Договорились, - бросила я сухо, выходя в коридор.
        А ведь эти тоже скоро сменятся.
        При мне персонал менялся уже три раза.
        Они однажды просто не выходят на работу, и всё.
        «Они выгорают, - говорил по этому поводу падре, - в тот момент, когда окончательно перестают сочувствовать чужому горю. Никогда не слышала о падших ангелах? Тут все сотрудники такие, если хочешь знать. И ты тоже, без вариантов. И главный вопрос заключается в том, кто как глубоко падёт.»
        Этот мне падре. И его своеобразное чувство юмора.
        30

* * *
        - Мы все - мертвы, - сказала Любве. - Почему этого никто не замечает?
        Старый Борис, распространяющий на всю ночлежку совершенно непередаваемый аромат, согласно всхрапнул. Я старательно вдохнула через нос, продолжая упорно намывать пол.
        Борис никогда не трезвел.
        Когда-то он убил собственного друга в пьяной драке - то ли даму они не поделили, то ли взгляды на политику, то ли любимую команду… Из-за чего там ещё нынче принято устраивать пьяные драки? Так или иначе, всё зашло очень далеко. Дальше, чем кто-либо из них хотел.
        Борис отсидел положенные ему годы в тюрьме, но пить не перестал. И возвращаться домой не пожелал. Наоборот, бродил по тёмным переулкам и пил так старательно, что чудо, что ещё жив.
        - Он тоже мертвец, - сказала Любве. - Не смотри на него так, как будто он живой.
        Я прикрыла глаза.
        Терпение.
        Она просто… специфичный человек. Ты сама такой станешь, если будешь обращать слишком много внимания на собственные сны…
        «Опять эта сумасшедшая дрянь за своё, - зашептал тот самый голос. - Если ты вышвырнешь её, никто не узнает. Ей тут не место, если уж на то пошло! Всем станет проще, если она заткнётся. Выкинь на улицу - и забудь. Никто не узнает…»
        Я поморщилась.
        - Мы все - мертвецы, а сотрудники - демоны! - развивала свою мысль она. - Или ангелы… Я так и не разобралась. Вот ты кто такая?
        «Нагруби ей, - зашептал тот самый голос. - Пошли, ударь. Они никому не пожалуются, ты знаешь. Они беспомощны. Им некому жаловаться…»
        И вот именно в этот момент меня передёрнуло от отвращения.
        Я определённо была не лучшим на свете человеком (и совсем никакущим ангелом, если вспомнить сны), но желание издеваться над зависимым и беспомощным всегда казалось мне самым отвратительным душевным порывом из возможных.
        «Серьёзно, мать? У тебя злобный голос-допельгангер в голове, а ты о Любве что-то там говоришь? Это с таким-то бревном в глазу? Окстись!»
        Я вздохнула и улыбнулась Любве.
        Злость тут же прошла, будто была вовсе не моей.
        - Я не знаю точно, ангел я или демон, - сказала я ей. - Но в данный момент я точно супергерой.
        - Это какой? - заинтересовалась она.
        Я приняла гордый вид и оправила воображаемый плащ.
        - Я - человек-швабра, - сказала я. - Трепещи!
        Любве рассмеялась.
        - Я думаю, ты как раз ангел, - сказала она. - Те все, остальные, говорят, что я сумасшедшая. Но дело даже не в этом - я же, наверное, и правда слегка того, раз помню, как умирала… Но остальные сотрудники злобные, знаешь? То есть, очень быстро такими становятся. Делают вид, что нет, но я с десяти лет на улице, меня не обманешь. А ты другая. Я думаю, точно ангел. Вон, к тебе ещё и голуби постоянно прилетают. Видишь? Этот снова там.
        Я повернулась.
        Точно. Вечно забываю про эту тварь
        «Он заразный. Не открывай. Он помоечный. Не впускай. Он просто городской паразит.»
        И правда, снова этот птиц прилетел - облезлый, нахохленный, как шар из перьев. Вечно торчит на подоконнике и смотрит на меня со значением. Иногда даже стучит в окно, но я не открываю. А вдруг он чем-то болен? У нас тут не место для животных, тут хоть бы с людьми как-то разобраться.
        - Я не вижу у него в клюве никаких веток, - сказала я. - Так что не считается.
        Некоторое время мы провели в благословенной тишине, изредка нарушаемой похрапываниями Бориса.
        Потом Любве заговорила.
        - Ты тоже думаешь, что я сумасшедшая?
        Вот же вопрос.
        Любве была… Скажем, жизнь оказалась не особенно ласкова к ней: родители-психи, побег из нескольких подряд колоний для подростков, все сопутствующие уличной жизни прелести, которые не так трудно вообразить… Любве было не больше двадцати пяти, но она выглядела на сорок.
        При таком вот раскладе не удивляет её навязчивая идея о том, что очередной клиент оказался маньяком и убил её. Не иначе как защитная реакция психики: когда ты уже мёртв, то тебе не сделают больно.
        Опять же, если не считать этих идей, Любве была вполне приятным человеком. Как минимум, агрессии она в жизни не проявляла, да и во всём, что не касалось наших потусторонних сущностей, сохраняла здравомыслие.
        - Я думаю, да. Но и примерно не настолько, как могла бы, - честно сказала я. - Ты со странностями, но кто из нас без них?
        Любве покачала головой.
        - И всё же… Думаешь, мы живы? И мои воспоминания - просто дурацкий сон?.. Потому что знаешь, я постоянно вижу его в тени этих улиц.
        Это что-то новое.
        - Кого?
        - Того, кто меня убил. Он следит за мной, и только сюда ему нет хода. Думаешь, это безумие? Мания преследования?
        Я повела плечами, чтобы разогнать набежавшие на спину мурашки.
        - Не знаю, милая, - сказала я. - Если честно, скорее всего да. Но может быть и такое, что ты видишь просто больше, чем другие. Тут никогда не угадаешь.
        Любве обняла свои колени.
        - Давай так, - сказала она, - если я сумасшедшая, то всё в порядке. А если нет, то значит, ты и правда ангел. Защити тогда меня, пожалуйста. Хорошо?
        - Хорошо, - ответила я тихо, а после подошла и провела ладонью по её голове. - Если я ангел, то, когда этот убийца снова появится, позови меня, и я приду тебя защитить.
        - Позову. А как тебя-ангела зовут? Должна же я знать, чтобы точно позвать!
        Я моргнула.
        Как меня зовут?.. Почему я так растерялась от этого вопроса? Совсем уже в маразм впала. Надо срочно сказать, это ведь важно!
        - Атиен, - ответила я. - Позови ангела Атиен, и я приду.
        Она улыбнулась и сказала:
        - Спасибо.
        И тогда у меня на языке почему-то стало горько, как от ненавидимого в детстве лекарства.
        Дурацкая ситуация. Пора заканчивать с этой уборкой… Я развернулась, чтобы уйти прочь.
        - И кстати, - догнал меня голос Любве, - впусти голубя. С веткой или нет, но зачем-то же он прилетает к тебе? Нельзя же ни разу ему не открыть!
        А, голубь… Вечно забываю про эту дурацкую птицу.
        Кстати, почему забываю? Почему я забыла своё имя?..
        Что вообще здесь происходит?
        Ладно.
        Ладно.
        Что мне на самом деле нужно, так это не забывать.
        Влетев в каморку, которую принято считать моим вроде-как-кабинетом, я записала на доске: «Надо впустить голубя»
        Надпись исчезла.
        О, дерьмо.
        Кажется, я просто сплю. Или схожу с ума.
        Но всё же…
        «Меня зовут Атиен»
        Доска задымилась.
        Буквы засияли, полыхая, вгрызаясь в белую поверхность, и я вдруг поняла, что не знаю языка, на котором сделана надпись. Не знаю - но знаю.
        Просто отлично. Я всё же сошла с ума…
        В окно постучали.
        Я повернулась и увидела его, того самого голубя.
        Он смотрел на меня так, что заболело сердце: нахохлившийся, усталый, с опалёнными крыльями, явно очень голодный…
        Я впустила его - и в тот момент, когда он, радостно курлыча, сел мне на плечо, всё вспомнила.

* * *
        То есть, на самом деле, не всё.
        Прошлые жизни, ради которых всё закрутилось, пока что не вспомнились. С другой стороны, я знала совершенно точно, что стала ближе: если раньше воспоминания казались далёким миражом, то теперь они уже стояли за приоткрытой дверью, шумели на границе сознания - шёпотом, грохотом волн, силой забытых ветров и чувств. Кажется, нас разделяет хрупкое стекло, прикоснись и рухнет… Но слава Мастеру, я уже была не тем глупым созданием, которое вполуха слушало объяснения Пророка на кухне. Потому не стала форсировать события, более того, одним жёстким волевым усилием оборвала этот потусторонний шум: ещё рано.
        То, что придёт, должно прийти само.
        Мысли, как и ощущение голубиных перьев под пальцами, сделали кульбит, вернув к воспоминаниям.
        Пророк… Шаакси… Я слегка поморщилась, вспомнив. Как стыдно теперь за всё, что им наговорила! Они ведь буквально пытались поставить мне мозги на место, а я не слышала ничего, кроме того, что хотела слышать! Как бы я хотела вернуться к этим разговорам здесь, сейчас… Но это, наверное, тоже часть взросления. Подозреваю, что настоящие проблемы у тех, кто считает, что кругом, во всём и всегда был прав…
        Я осторожно погладила голубя, призывая целительную силу. Сомневалась, что получится, но на удивление всё оказалось в разы легче, чем раньше было. Как будто у меня изменился ранг и стало намного больше сил. Хотя это, конечно, невозможно. Ангелов ведь не повышают за падение, верно?
        С другой стороны, пора уже признать: нихрена я всё это время не знала об ангелах. Так, притворялась оным, натягивая парадные обличья, и охотилась на каких-то демонологических отщепенцев. Что, конечно, тоже дело, которым кто-то должен заниматься… Но желательно при этом хоть что-то знать о мире, в котором живёшь! Точнее, о мирах. Но прав был Шакс: то, что рассказывают юным ангелам - это не то что не вся правда о нашей работе, но даже не сотая часть её…
        Я почувствовала его приближение и напряглась. Крылья материализовались сами собой, разметав в стороны письменные принадлежности. Кажется, или они стали больше? Впрочем, это сейчас тоже не актуально.
        Он вошёл.
        Раньше, пожалуй, я бы бросилась на него сразу.
        Раньше, как упоминалось, я была той ещё дурой.
        - Поздравляю, коллега, - сказал он чуть насмешливо.
        - Благодарю, падре, - ответила я в тон.
        Несколько мгновений мы рассматривали друг друга, пытаясь определиться, как себя теперь вести. Потом он тоже распахнул крылья - широченные, всё ещё прекрасные не лишённые небесной силы, несмотря на припорошивший их пепел.
        Вот уж, как говорится, вместо тысячи слов. Теперь-то мне точно не надо объяснять, чего стоит сохранить такие крылья - здесь.
        - Если ты не собираешься на меня нападать, предлагаю выпить кофе на крыше. И поговорить, как положено нормальным цивилизованным нам.
        Я помедлила.
        С точки зрения внушаемой мне всю жизнь логики получалось, что прямо сейчас надо воспротивиться искушению и гордо отказаться.
        Но с точки зрения новой логики получалось: дурой буду, если откажусь.
        Последнюю мысль я и озвучила.
        - Вот и хорошо, - усмехнулся он. - Значит, полетели.

* * *
        На высоте стало понятно, почему всё это время здесь меня заставляли так спешить, не останавливаясь и не оглядываясь: таким образом, поглощая время и внимание жертвы, ловушка защищает сама себя. Всё же, если присматриваться к этому миру неспешно и внимательно, становится понятно, что никакая это не реальность. Фрагменты вроде-бы-нормального тут смешиваются с движущимися не так тенями, тусклым, будто скрытым за стеклом небом (хотя почему будто, отражение же!) и прочими такими несоответствиями, словно всё вокруг - просто декорация. Интересно, не сюда ли выбрасывает сознание некоторых людей, страдающих диссоциативными расстройствами? Это многое бы объяснило.
        Впрочем, как там сказал Шакс?
        - Четвёртое отражение, - пробормотала я. - Он же зазеркалье, он же пограничье, он же - грань снов и безумия…
        - О да! - обрадовался падре. - Именно так. Рад, что ты помнишь. Честно говоря, я уже начал бояться, что вред слишком серьёзен, и ты не очнёшься. Это было бы обидно.
        - Так уж обидно? Не переигрывайте, падре, право.
        Он усмехнулся.
        - Слабо верится, да? Но ты - первая за много лет, кто упал сюда добровольно. Не «условно добровольно», наслушавшись глупостей, на спор или вследствие собственного идиотизма - такая пернатая молодёжь у нас тут то и дело объявляется. Но вполне понимая что делаешь и осознавая риски… За последние пятьсот лет ты одна из десяти. В эту же десятку, кстати, вхожу и я. Так что мы и правда ближе, чем ты думаешь.
        Вот теперь он завладел моим вниманием в полной мере.
        - Ты… ты добровольно спустился сюда? Стал демоном?
        - Скажем, я сменил офис, - пожал он плечами. - Легион был в восторге - он обожает ангелов-перебежчиков, особенно моего ранга, - потому дал мне почти неограниченные перспективы. Демон ли я, вопрос дискуссионный. То есть, разумеется, почти все любимые коллеги, не считая моего бывшего шефа Рафаэля и незабвенной Сариэль, предвкушали моё путешествие в Бездну и всё, что эта самая Бездна со мной сделает; как ты понимаешь, вариант «полностью уничтожит» казался им и самым вероятным, и самым желанным. И я был готов к такому итогу, если честно. Но вот по факту как-то внезапно получилось, что взгляды высших ангелов несколько расходятся со взглядами Творца наших вероятностей. В частности, Мастер не стал карать меня, хотя я и был готов к такому исходу. Я так и сказал, стоя перед Престолами, что решился и, какой бы ни была кара, не сверну. Но всё, что пришло мне в ответ: «Иди и будь».
        Я потрясённо покачала головой.
        И хотела бы верить, что он лжёт, но не получается.
        - Как ты понимаешь, для моих коллег ситуация получилась неловкой…
        - Могу себе представить.
        Он ухмыльнулся воспоминаниям.
        - Да уж, думаю, можешь… Некоторые даже начали говорить, что Он просто был слишком занят, чтобы вникнуть, а крылья мне всё равно надо выдернуть, чтобы не повадно было. И сжечь меня в огне Четвёртой Бездны, просто во избежание. Вот сразу видно, что общество Железного Ангела - это заразно.
        Я слегка поморщилась.
        - Варифиэль не так плох, - хотела бы я, чтобы это прозвучало уверенее. - Его методы иногда излишни, но кто-то же должен карать…
        - Варифиэль - мерзость, по сравнению с которой демоны курят в сторонке. Грязь, которая разрушила ангелов, испачкала их, въелась в них. Как будто ржавчина, не оседая на его крыльях, переползает на всё вокруг, как будто кровь, не оставляющая на железе его перьев следа, пачкает всех, кто рядом. Кто-то должен карать, говоришь ты? Я говорю, что карателей в этом мире и так предостаточно. Карать - это вообще не ангельская работа, если уж на то пошло.
        - Пророк говорил то же самое, - и тогда это показалось кощунством.
        А теперь я уже не так уверена.
        - И он знал, о чём говорил. Ты просто не была знакома с Варифиэлем, потому и не понимаешь.
        Да. Неловкая ситуация.
        Я мысленно прикинула, как если что буду отбиваться, осторожно прикрыла голубя крылом и сказала:
        - Вообще-то Варифиэль - мой наставник и начальник, именно он сделал меня ангелом.
        К моему счастью, бросаться на меня падре не стал. Он посидел несколько мгновений, рассматривая меня, как невероятную диковинку, а потом рассмеялся.
        - Поистине неисповедимы пути Твои, - пробормотал он, - а чувство юмора и того хуже. Всякий раз, когда я об этом забываю, Ты находишь способ напомнить. Но в этот раз, честно, это даже немного чересчур. Я поклялся Тебе тогда, и вот. Ангел, прошедший моё испытание - выкормыш Варифиэля. Я даже не знаю, смеяться мне или плакать!
        Впрочем, падре явно сделал выбор в сторону «смеяться». За что я была ему, если откровенно, премного благодарна.
        - Ладно, это действительно смешно, - резюмировал он, чуть успокоившись. - Но вместе с тем… Атиен, верно?
        Я медленно кивнула.
        - Скажи, твой начальник в курсе, где ты и чем занимаешься?
        Я вспомнила улетевшее с ветром перо.
        Сейчас, оглядываясь назад, я не стала бы отправлять начальству весть, пока не разберусь в происходящем сама - но то сейчас.
        - Не то чтобы я его предупреждала, но перед тем, как отправиться сюда, послала весть. Как другу.
        Падре покачал головой:
        - Как другу… Послушай, ребёнок, ты не обязана мне верить, об этом я и не прошу. Но не верь и Варифиэлю - ни слову, ни жесту, ни взгляду. Для него ты теперь стала падшей, раз пересекла формальные границы отражений. Но даже не в этом проблема.
        - А в чём?
        - В том, что я не верю, что он просто так приблизил бы к себе кого-то вроде тебя. Поверь, до моего падения мы работали с ним не раз. И были злейшими врагами. Собственно, он сделал всё, чтобы я пал и был за это наказан. И чуть не спятил от ярости, когда я даже не был лишён крыльев: Ваф надеялся покарать отступника собственными руками. Он, знаешь ли, обожает отрезать чужие крылья. такое у него маленькое хобби.
        Я осторожно провернула чашку с кофе в руках.
        - Скажи, можно ли спросить тебя о подробностях падения? Почему ты принял именно такое решение? И что такое этот приют на самом деле? Расскажи то, чем готов поделиться. Я… хочу понять.
        31

* * *
        - Значит, ты уже знаешь половину истории.
        - О чём ты?..
        - Я тоже хотел - понять.
        - Вот как… - по правде, я почему-то так и думала.
        Падре вздохнул и уставился на стеклянное небо зазеркалья.
        - Видишь ли, - сказал он, - как ты уже догадалась, я был одним из команды проводника душ, повелителя врачевателей и змей. А ещё раньше я был вороном, приносящим знания. Не одним из Тех Двух, конечно, те своего Владыку в жизни не предадут. Но я был тоже ничего так. Навещал сны шаманов, дружил с ними и очень уважал. Потому, когда передо мной встал выбор, решил попробовать присоединиться к ангелам - материальное тело шло бонусом при трудоустройстве, к тому же, я всегда любил людей. То есть, шаманов, с которыми работал. Они были чуть сумасшедшие, чуть чудаковатые, вели себя в отражениях очень непосредственно и были очень яркими. Я тогда считал, все люди такие, и стать хранителем людей - не худшая идея. Всё перечисленное, как ты понимаешь, доказывает, что был я тот ещё идиот.
        Я только склонила голову в сочувствии. Снова вспомнился Шаакси и его печаль. «Когда я был нильским ибисом»… Значит, Шаакси всё же был прав. Значит, в ангельской конторе существам вроде него так же плохо, как в демоническом офисе. Если не хуже. Перебрался же этот ворон сюда, так?
        Но какой выход в конечном итоге существует для таких существ? Я думала об этом, но едва ли могла найти выход.
        Но это до поры.
        Был бы вопрос, а ответ всегда найдётся.
        Между тем, ворон познания (мне теперь казалось, что называть его иначе, даже мысленно, оскорбление - точно так же, как именовать моего Шакса иначе, чем нильским ибисом) всё говорил.
        - Нельзя сказать, что мне так уж плохо жилось в ангельском офисе. Когда нам ещё даже не было очевидно, что ангельский офис намертво увяз в политической грызне и бюрократии, наш шеф собрал нас и сказал: «Начинаются времена без перемен, и никому теперь не найти, что он ищет. К сожалению, это проклятие даже хуже, чем обратное.» Одноименную поговорку - и, соответственно, полный смысл сказанного - я узнал много лет спустя. Но у моего начальства своеобразные отношения со временем. Как-то Рафаил сказал мне, что живёт в разных временах, одновременно, и я не рискнул переспрашивать, потому что - ну ты знаешь, вороны познания и это всё. Я всегда отличаю правду от лжи, кто бы предо мной ни стоял. И в момент, когда шеф сказал эту фразу про время, я точно понял две вещи: во-первых, что он не лжёт, во-вторых, что не хочу знать подробностей…
        Я понимающе кивнула. Жить одновременно в нескольких временах - это не то, что я могу уложить в своей концепции реального и адекватного.
        - Так вот, тогда, когда он собрал нас в самом начале и сказал о наступлении новой эпохи, то добавил: «Наше дело очень малое. Пусть другие играют в стройку дивного нового мира, политику, купленное прощение и огненное аутодафе. Пусть заменят живые крылья железными. Пусть истребляют зло, как сами его понимают. Пусть будет, что будет, этого нам не изменить. Наша работа проста, рутинна и не столь масштабна: просветление, прозрение, надежда, вдохновение, исцеление. Не во имя великого замысла, не во имя идеальных людей или прекрасного мира, а там и тогда, куда нас привели дороги. Наша работа - верить в людей. И быть хоть немного достойными их искренней, подлинной веры. На остальное не оглядывайтесь: я прикрою вас светом своих крыльев и звучанием своего слова.» И слово своё он довольно долго держал: нас не трогали, так что мы получили возможность просто делать своё дело. А важнее этого, наверное, вообще ничего нет.
        Я грустно смотрела на мутное стекло отражённого неба.
        - Неужели небеса и впрямь погрязли в политике и бюрократии? Неужели я не замечала этого?
        Ворон познания рассмеялся.
        - Смотря что считать небесами. И потом, я всё же падший, - заметил он мягко. - Бывшим сотрудникам положено ворчать на руководство; демонам положено ненавидеть ангелов. Таков порядок вещей.
        Я печально покачала головой.
        - Я никогда не была вороном и не говорила с шаманами. Но сейчас я знаю, что ты не лгал.
        - Не лгал, но рассказал, как водится, только свой взгляд… А никакой взгляд не передаёт общей картины. Никогда. Для меня небеса были такими; но, быть может, мне там с самого начала было просто не место. Этого я не могу знать.
        Мы помолчали, глядя, как живёт внизу отражение, с умеренным успехом притворяясь реальным миром.
        - Проблемы всё же начались, - сказал он после паузы. - Хотя, как водится, очень долго я не желал их ни замечать, ни признавать. Ну да, общее отношение к людям в нашем офисе оставалось стабильно плохим. Правилам следовать не желают, воле небес постоянно противоречат, всё это вот. Эй, не пора ли новый потоп? А может, уже Апокалипсис? Не? Ладно, ещё по кофейку. И кто там опять брынчит на арфе?.. Да, я и сам, работая в отделе Озарения и Вдохновения, с ностальгией вспоминал своих шаманов и задавался вопросом: вот как я верил, что все люди такие? Эти люди… Ну, ты понимаешь. Опять же, многие мои подчинённые прилетали потускневшие, разуверившиеся, грустные. К чести их сказать, мало кто присоединялся к разговорам на тему «измельчал род человеческий» - я всегда хорошо выбирал сотрудников. Но и такое было. И не знаю, куда нас это могло завести, если бы однажды один из моих подчинённых не устроил мне скандал.
        - Прямо скандал?
        - С громом и молнией, представь себе! И ведь, что характерно, смелости хватило… Но дело даже не в этом, а в сути претензий. Среди всего прочего, например, звучало, что мы сидим безвылазно на своих небесах и забыли, что такое человеческая жизнь, в чём её сущность и ценность. Мол, форма нам заменила суть, и мы тут неведомо чем страдаем, постепенно из духов света превращаясь в неведомо что… Точнее, нас превращают. А мы и рады подчиниться.
        - Ого.
        - Да, обвинения были дерзкие. И, как мне в первый момент показалось, абсурдные. Одна проблема: правда. Иногда это очень неудобный дар - знать, когда тебе говорят правду. Бывает очень некомфортно, когда сам эту правду видеть не хотел бы.
        Я понимающе кивнула, вспомнив свои впечатления от встречи с Пророком.
        Правда редко бывает удобной.
        - В общем, я тогда отослал своего сотрудника остыть, а себе дал время подумать. А потом вдруг случилось интересное: сотрудник пропал.
        - Пропал?
        - Был уничтожен.
        - Козни демонов? Оружие древних богов? Человеческие культы?
        - Оружие древних богов… Как минимум, именно так написал в отчёте твой почтенный шеф, Варифиэль.
        Вон оно что.
        - Я не думаю, что он врал…
        - Мне не надо думать, я спросил его. Правда и ложь, помнишь? И Варифиэль лгал… Но это сейчас не важно. Важно то, что тот мой сотрудник развоплотился навсегда, растворился в вечности, стал светом. Мы живём в теории вечно, но только одну жизнь, так что я не мог даже позаботиться о его дальнейшем пути. Потому я не имел права закрывать глаза на его последнее волеизъявление. Я решил, быть посему: я спущусь вниз. Я буду рождён одним из узников ловушки. Я посмотрю на мир людей человеческими глазами. Я сам пойму, о чём та правда, которую мой сотрудник так хотел до меня донести… В тот же день я пришёл в шефу и попросил о командировке в человеческую жизнь длиной. Он согласился.
        Я помедлила.
        - Стоит ли мне спрашивать, как ты сумел оказаться на кругу перерождения?
        - Нет, лучше не стоит, - усмехнулся ворон, - потому что, разумеется, официально ангел не может просто пойти и родиться человеком. Но мне повезло - с прошлым, с начальством и с командой. Я знал лазейки и был в достаточной мере психом, чтобы воспользоваться ими… А мой начальник был в достаточной мере великодушен, чтобы сделать вид, что ничего не замечает, и позволить мне самому решать.
        Я медленно покачала головой. Не знаю, что по идее должен испытывать ангел, услышав такой рассказ, но я могла только одно - восхищаться.
        И, возможно, немного завидовать. Смелости.
        - … Я не стал мудрствовать лукаво, - говорил между тем ворон познания, - как я уже сказал, я хотел понять, потому играть надо было честно. Полумеры вроде «спустился я вниз, такой всесильный и неуязвимый, и посмотрел с высоты своего бессмертного совершенства, как оно там» тут не подходили. Потому я решил пойти классическим путём и прожить на одной из Земель тридцать лет и три года относительно обычным человеком, а потом вспомнить себя. Такое положение казалось оптимальным, да и давало возможность заодно глянуть изнутри на работу своего отдела. Спустя столько лет я всё ещё питал слабость к тем, другим людям, к которым являлся когда-то вороном, потому решил: посмотрю на этот мир глазами шамана. Узнаю, каково им живётся - теперь.
        - И какой она вышла, эта жизнь?
        Он усмехнулся и лёг на крышу, раскинув по холодному бетону свои припорошенные пеплом, но прекрасные перья. Мне подумалось вдруг, что ни у одного знакомого мне ангела я не видела настолько красивых крыльев.
        - Это было… больно.
        Исчерпывающий ответ.
        Настолько, что мне самой стало больно - как стало бы, наверное, если быть беспомощным, вывернутым наружу, смертным, уязвимым. Человеческая жизнь, которую для меня соорудило это отражение, ещё не успела не то что забыться, но даже потускнеть в памяти. Потому я могла понять.
        Это и правда больно.
        Помедлив, я осторожно коснулась крыльев собрата своими, передавая поддержку, утешение и понимание. Он на миг прикрыл глаза, отвечая теплотой, горечью и благодарностью.
        Близость, которую не подделаешь.
        Когда меня пугали падением, предупреждали, что это, дескать, безумно больно. Я задаюсь вопросом: знали ли они вообще, о чём говорили? Мне вот после всего пережитого и услышанного слабо в это верилось.
        Интересно, что почувствую я сама, когда вспомню свои человеческие жизни? Насколько больно это будет?
        - Впрочем, это сладкая боль, - сказал вдруг он. - Это как внезапно после множества лет бесчувствия обрести чрезмерную чувствительность. Ко всему. А так… Это оказалось сладко, и горько, и обжигающе, и пронзительно хорошо, и кошмарно, и счастливо, и весело, и грустно, и страшно. Но, если подвести под этим какую-то черту, я могу со всей ответственностью сказать: это было больно.
        Что же, осталось прояснить ещё один момент…
        - Я верно понимаю, что биография падре вполне настоящая?
        - Да, вполне. Все факты подлинны, это то, что я пережил на Земле. Строил карьеру певца, потому что ритм был моим единственным способом чувствовать себя живым; травил себя всякой мерзостью в надежде, как я теперь понимаю, утолить внутреннюю тоску по небесам, вспомнить, заполнить пустоту неиспользуемого дара, сбежать в пятое отражение - и сбежать от четвёртого отражения… Я искал небо, не находил, но продолжал отчаянно искать, готовый ради этого окунуться в любую мерзость, которую люди были готовы творить под религиозными предлогами; потом возненавидел Его за глухоту, отрёкся от Него и примкнул к поклонникам другой стороны… А потом я вспомнил.
        Ох.
        - Думаю, это было… непросто.
        Он усмехнулся.
        - О да, это очень хороший подбор слов. Непросто; настолько непросто, что я по сей день удивляюсь, как не спятил в тот момент. Как сейчас помню, что проснулся на тридцать третий свой день рождения - ещё не отошедший от дурмана, в котором тогда пребывал постоянно, в какой-то ночлежке, исписанной дикой мешаниной оккультных символов, окружённый тварями из четвёртого отражения и своими собратьями по несчастью… Весёлое было пробужденьице. Да и то, что последовало потом, тоже нельзя назвать скучным.
        Да уж. Если честно, мне страшно и пытаться представлять, что он должен был испытать.
        - Потом было много чего, - говорил мой собеседник между тем, - не стану пересказывать, да тебе и ни к чему знать. Скажу только, что всю ту жизнь потратил на попытки облегчить жизнь пленников четвёртого отражения. Нескольких талантливых шаманов - ну, тех, кто был рождён с соответствующим даром - даже сумел вызволить. Именно для того я создал этот Центр. А когда та жизнь кончилась, а вместе с ней и мой отпуск, я вдруг понял кое-что.
        - Что не сможешь вернуться.
        - Верно. И не пойми неправильно, я не могу сказать, что разочаровался в своих ребятах. Наоборот, верные себе, они делают, что могут - присылают вдохновения, и озарения, и жизненные силы, и чудесные исцеления. Верные слову нашего шефа, они одаривают людей не за какие-то особые заслуги, не в политических целях, не в обмен на молитвы, или дары, или определённую веру, или условную праведность - просто того, чьи просьбы услышаны, чей свет притянул, к кому привели дороги. Просто потому, что могут. Конечно, этого недостаточно, но тут ничего не поделаешь. Делать, что можешь - это всегда было и будет достойной позицией… Но я понял, что мне там больше не место.
        Я понимающе кивнула.
        - С твоим новым опытом ты просто не мог - там.
        И я, наверное, тоже теперь не смогу. Как минимум, карать так точно.
        Мне придётся просить Варифиэля об отставке, когда я вернусь.
        Но об этом можно подумать позднее.
        - Всё так, я просто не смог. Хотя коллеги из нашего отдела ждали меня, и были готовы помочь скрыть следы, которые оставило на сущности соприкосновение с четвёртым отражением, и помочь с восстановлением, и поддержать… Но они всё равно не могли понять по-настоящему, почти никто. А ещё ведь были другие отделы… Я представил, как оставляю Центр, и всех этих людей, призраков и духов, увязших в четвёртом отражении, и ухожу вверх, в свой чистый офис с дурацкими отчётами. Где вечные политические разборки, и постоянные разговоры о добре и свете. Где на планёрках ангелы с высокомерными гримасами будут рассказывать, как они за добро, и всепрощение, и милосердие… а ещё - как цели оправдывают средства, как карать грешников, как неправильно всё устроено у нас в отделе, как презренны демоны, которых давно пора всех уничтожить, и быстрее бы эта последняя битва уже наступала, потому что Земли уже достали. И как мерзки падшие, которые предатели и недостойны понимания, как выродилось человеческое племя, какими жалкими, и слабыми, и глупыми, и грешными стали люди, упорно не желающие следовать правилам, не готовые
впускать свет в своё сердце. И что нет во многих из них ничего хорошего, и что неплохо было бы их улучшить, научить думать правильно, отсортировать достойных и их спасать, и что давно просится хотя бы новый потоп, а если без потопа, то хотя бы пора переписать методички на тему того, кто достоин спасения… Знаешь, я понял: первый же подобный разговор в моём присутствии кончится плохо.
        Я понимающе хмыкнула.
        Сама слышала такие разговоры много раз. Даже участвовала в них, благо у нас в отделе многие разделяли чрезвычайно радикальные взгляды на такие вещи… Теперь стыдно вспомнить.
        Почти до слёз стыдно.
        Прав ворон, что устраивает такие конкурсы для молодых ангелов. Может, это жестоко, и где-то неэтично, и ещё как-нибудь; но есть вещи, которые можно понять, только пережив. Или, хотя бы, увидев вблизи.
        - Спасибо за это, - сказала я ему. - Спасибо за это испытание. И за рассказ. Это было очень щедро с твоей стороны. И очень милосердно.
        Он приподнял бровь.
        - Щедро? Милосердно? Ну, не знаю. Всё же не забывай, кто я. И поверь: если бы испытание ты не прошла, моя рука не дрогнула бы.
        - Понимаю, - я понимала, действительно. И принимала это. - Ты - голос, который всё это время толкал меня к пропасти; если я верно понимаю, именно так проявляется твоя работа на, скажем так, противоположный офис. Но, если то, что я поняла про человеческий мир, верно, то вокруг людей раздаётся множество таких голосов. Пуорой завуалировано, а порой и прямым тестом, но людям со всех сторон буквально кричат о ненависти, и неравенстве, и жестокости, и страхе. Им постоянно рассказывают, кого и почему они должны бояться, кого и как сильно нужно ненавидеть… ты не делаешь с ангелами и половины того, что делает этот мир - с людьми. Не так ли?
        Он посмотрел на меня, как на восставшую из пепла Великую Библиотеку.
        - Всё же, не представляю, как ты выжила под крылышком у Варифиэля… Да, ты всё понимаешь верно. Я согласился быть тем, кто проводит испытание для угодивших в пятое отражение ангелов. Это та работа, в обмен на которую Легион позволяет мне все эти развлечения с Центром для заблудившихся. И я не то чтобы страдаю, выполняя эту работу - но и не то чтобы усердствую. Говоря откровенно, каждый раз я втайне болею за ангелов… Но и не жалею тех, кто проиграл.
        32
        - Ты их убиваешь? Тех, кто проиграл? - я спросила это так мягко и ровно, как только могла, стараясь показать, что спокойно отнесусь к утвердительному ответу.
        На самом деле, конечно, я несколько опасалась услышать «да». Приняла бы этот ответ, как одно из правил местной игры, но удовольствия он бы мне не доставил. В старые добрые времена вообще бы наверняка в драку за правое дело бросилась, скверну искоренять: таково уж воспитание, даное Варифиэлем.
        К счастью или сожалению, эти самые «старые добрые времена» имели место пару часов назад по меркам реальности - но и жизнь назад, если мерить мерками этого отражения. И я, которая теперь сидела на крыше, была очень далека от той меня, которая впервые заглянула в глаза Шаакси в осквернённом храме. И эта, нынешняя я несколько иначе смотрела на вещи. В частности, определение «кажется мне правильным» уже не представлялось мне по-настоящему серьёзным аргументов в споре.
        Особенно когда речь идёт о том, в чём я ничего не понимаю.
        Тем не менее, я с некоторым облегчением выдохнула, когда мой собеседник выдал:
        - Что там с ними дальше будет, решать не мне, но судьба этих ангелов зависит от множества факторов. И от того, как они вообще к нам попали. Например, некоторые мои бывшие коллеги, имён которых я называть не буду, по старой дружбе присылают мне сюда кадры для тестирования…
        - Ангелов засылает сюда их собственное начальство? - казалось бы, давно пора перестать удивляться, но у меня пока что не получается.
        Он усмехнулся.
        - Нет, конечно! Разумеется, я это выдумал. Как сотрудник отдела Лжи и и. о. коварной демонической твари… Таков будет мой ответ на любой официальный вопрос.
        И. о. коварной демонической твари… Начинаю думать, что это одна из самых интересных характеристик, которые только можно дать существу.
        - Понимаю. Но, если продолжать лгать и выкручиваться…
        - Если продолжать лгать, безбожно фантазировать и выкручиваться, то мой ответ - да. Скажем так, в моих лживых фантазиях есть под этим небом пара-тройка архангелов, которые просто не станут приближать к себе ангела, не прошедшего подобной проверки. Они полагают (и как по мне, не то чтобы ошибаются), что такой вот экскурс вниз - лучший способ выяснить, кто и чего стоит. То есть, на самом деле. И в этом смысле я для них, можно сказать, подарок.
        Отлично. То есть, у нас с «мерзкими тварями, падшими уродами и врагами рода человеческого» ещё и обмен кадрами налажен. Хотя чему я, собственно, удивляюсь вообще? После всех дивных новостей и открытий, этого просто стоило ожидать.
        - Так вот, - продолжил ворон безмятежно, - ребята, отправленные сюда начальством на проверку, с наибольшей долей вероятности после этого небольшого приключения проснутся у себя в офисе, как будто под действием какой-то неведомой магии прикорнули и увидели не в меру кошмарный сон. Со временем, когда опыт отложится, сам сон забудется тоже.
        Всё интересней и интересней. Это сколько же ангелов побывали в Бездне, но не помнят об этом?
        - Так что, большинство ребят по обмену ждёт хэппи-энд. Застрянут только те, кто совсем уж отличился - то бишь, начал систематически применять насилие по отношению к беспомощным и неспособным защититься. Таких хероев мы сразу отправляем в шестое отражение: понятно, что среди бесов они построят себе куда более убедительную карьеру. Глядишь, ещё и в демоны-менеджеры со временем выбьются. Задатки и всё такое.
        - А те, кто вспомнил себя здесь, как я?
        - О, таких обычно бывает не так уж много. Чаще всего успешным прохождением квеста считается «вовремя уйти». Что достойный выбор, между прочим.
        - Вовремя уйти?
        - Полностью прошедшими тест считаются ангелы, которые в какой-то момент, пусть даже после парочки срывов, приходят ко мне и честно говорят, что не могут тут работать. Думаю, дальше объяснять не надо.
        - Не надо… А те, кто случайно сюда попал? Они где просыпаются?
        - Да где придётся, в зависимости от прохождения теста. И настроения Шефа.
        - Шефа, в смысле…
        - Ага. Нынешнего. Он обожает устраивать для ангелов, случайно попавших сюда и прошедших тест, интересные приключения. Говорит, «что упало, то моё». И всячески пытается перетянуть к себе на работу тех, что поинтереснее. Насколько я знаю, многие даже выживают. И действительно становятся менеджерами, а порой и выше. Я - живой пример.
        Любопытно.
        - А бывает наоборот? Ну, чтобы из нижнего офиса переходили в верхний?
        - Бывает, и чаще, чем принято считать. Просто обе стороны этого не афишируют, потому что, ну знаешь, урон для репутации. Больше тебе скажу, я лично слышал историю одного кадра, которого уже без малого семьсот лет пытаются в верхний офис сманить. И угадай, что мешает?
        О, вот тут я, кажется, догадываюсь.
        - Он плачет, отбивается и притворяется тупым голубем каждый раз, когда с ним об этом заговорят?
        - Да, именно… Погоди.
        Ворон ещё раз внимательно осмотрел меня, на этот раз уделив особенное внимание одному из голубей Шакса.
        - Становится очень интересно, - сказал он.
        Я на это только плечами пожала, потому что по существу возразить было нечего.
        О да, интересно. И чем дальше, тем интереснее.
        И я сама уже даже перестала врать самой себе, что хоть что-то понимаю. Куда уж мне, если я в этой игре просто фишка? Которая вроде бы белая, и то не факт.
        При таком раскладе остаётся только вздыхать и плечами пожимать, ничего осмысленней не стоит и пытаться выродить.
        Вместо этого я спросила:
        - А как же пациенты? В смысле, клиенты. Они мертвы или живы? Они реальны? Потому что если ты их таким способом спасаешь, то…
        Он рассмеялся.
        - Думаешь, я к вам наших настоящих гостей подпущу? Разве что некоторых. А так… Большинство ваших пациентов, конечно, обычные твари из пятого отражения, согласившиеся мне подыграть. Я отобрал тех, что поумней и поадекватней… Ну и тех, кто хотел развлечься, понятное дело. Хотя таких, кто не отказался бы поморочить голову ангелам, тут полно… Ещё есть призраки, конечно. Те, которые застряли навеки в пятом отражении и не могут выбраться из плена сожалений. Я даю им приют и шанс, большего всё равно не могу дать. Помочь себе они могут только сами.
        Я нахохлилась, обнимая себя крыльями.
        - Значит, и Марта Лестница…
        - Убита сожителем семь лет назад.
        - И Борис…
        - Замёрз под мостом.
        - Любве?
        - Живее всех живых.
        - Что? - вот это было неожиданно.
        - Любве - один из лучших шаманов, которого мне доводилось встречать. Я довольно быстро помог ей адаптироваться в пятом отражении. Но, в отличие от остальных моих питомцев, она не пошла дальше, а предпочла остаться. Чтобы спасать ангелов от ужасного и демонического меня… Если ты спросишь меня, я считаю это очень милым. И уместным: мне, как злому искусителю, положен противник. Она отлично справляется с этой ролью.
        Да уж, знают некоторые толк в развлечениях.
        Особенно, кстати, меня умилила тёплая нотка, с которой ворон говорил о Любве. Начинаю думать, что методичку на тему «демоны не способны на привязанности» писали ангелы, ранее видавшие демонов только на картинках из средневековых книг.
        И кстати, мне интересно: нечто вроде привязанности начинают испытывать друг к другу все «исконные враги», поработавшие бок о бок какое-то время? Или это сказывается тот факт, что пятое отражение, как ни крути, является по сути своей зеркалом безумия, и что Шакс - маркиз безумия, и что Пророк на всю голову… кхм… пророк?
        Или мне просто везёт именно на такие ситуации?
        - Между прочим, - продолжил между тем ворон, - наш Редди, который бывший профессор, тоже вполне жив. И действительно скрывается от мечтающих запихнуть его в сумасшедший дом (и получить право распоряжаться его имуществом) родственников.
        Я уже даже не то чтобы удивляюсь.
        - И ты не можешь ему помочь?
        - Как именно? Доказать, что профессор не сумасшедший - учитывая, что он, вернувшись в реальность, тут же всем и каждому взахлёб рассказывает о том, что видел в пятом отражении, и ни в какую не хочет отсюда надолго уходить? Или мне убить его родственников, чтобы под ногами не путались? Но проблем с адекватностью поведения профессора это не решит.
        - Но… почему он не хочет притвориться нормальным? - вопрос, конечно, горчил на языке.
        Я-то ещё помнила, как тяжело притворяться нормальным - хоть мне и кажется, что в игру «притворись нормальным» в какой-то степени приходится играть вообще всем без исключения людям, в большей или меньшей степени. И да, я думаю, что притворяться довольно унизительно. Но в случае, когда ты по факту нормален… Если можно назвать людей, способных ходить в пятое отражение, нормальными… Но, учитывая, что это мир безумия…
        Я запуталась.
        - Для него это принципиально, - пожал плечами ворон, - Он считает, что должен говорить о пятом отражении правду, даже если ему никто не верит… Видишь ли, Редди влюблён в пятое отражение. Настолько, что, завидев нашего профессора, местные твари разбегаются, жопой чувствуя очередное интервью. А он за ними носится с воплями «уважаемые метафизические существа, не найдётся ли у вас времени поговорить со мной о философии?».
        Я нервно икнула, представив эту картину.
        - Да-да, - усмехнулся ворон, - Редди - один из самых забавных шаманов, кого мне доводилось встречать. И при этом, к сожалению, он слишком талантлив и слишком глубоко погружён в пятое отражение, чтобы жить среди людей. Это вечная проблема, с которой сталкиваются такие люди: им в социуме тяжело. Порой - невыносимо тяжело… И это взаимно. То бишь, ради справедливости, социум от выходок Редди тоже порой слегка страдает. Не то чтобы Редди был агрессивен или жесток, но… Ты его знаешь.
        Я кивнула, вспомнив безумного вида дедулю, который, например, неделю подряд ходил всюду только голышом, потому что это было его «проявление единения с природой». Или разговаривал тремя разными голосами, потому что «дал двум моим друзьям тело напрокат» (теперь я понимаю, что это была даже не ложь).
        Учитывая всё вышеперечисленное, могу понять, почему в современном обществе Редди может быть несколько… взаимно неуютно. Если можно так выразиться.
        - Всем людям, наделённым тонким восприятием, нынче тяжело уживаться в обществе, но шаманам и избранникам пятого отражения особенно. Конечно, такие, как Редди, всё же редкость, - проговорил ворон. - Обычно они стараются адаптироваться к реальной жизни. Я позволяю им думать, что мой Центр - просто сон, не более того… Ну или делать вид, что всё так. Но некоторые из них просто не могут жить в обществе… Либо не хотят. Либо просто выбирают между сумасшедшим домом и отражениями.
        Мне стало грустно.
        - Получается, многие якобы сумасшедшие просто видят пятое отражение?
        - О нет, далеко не многие, но случается и такое. Да и почему - якобы? Видеть то, чего не существует для прочих - это признак безумия. И как ни крути, а людям, вынужденным находиться рядом с таким видящим и терпеть его выходки, не позавидуешь. А уж если ещё и вспомнить, что в какой-то момент действиями тех, кто застрял на границе отражений и не контролирует себя, начинают руководить местные твари… Поверь, это становится для окружающих полным кошмаром. Потому закономерно, что многие люди, вхожие в пятое отражение и не сумевшие обуздать его силу, заканчивают или на улице, или в сумасшедшем доме. Грустно, но закономерно.
        Я кивнула, вспомнив рассказ Шаакси об этом же.
        - Но ты их спасаешь.
        - Некоторых. Самых адекватных, сильных, везучих; тех, кто пришёл ко мне и сумел мою помощь принять. Я в силах дать им кров, ориентиры, защиту от тварей. Но я не могу выиграть за них этот бой; тут или сам, или никак. Как во всём, впрочем.
        Я вспомнила разговор с Шаакси на набережной.
        - Невозможно спасти того, кто не хочет быть спасённым… Но шанс нужно дать, не оглядываясь ни на что. В этом и заключается наша работа.
        - Именно.
        В целом всё на эту тему было сказано, но меня интересовал ещё один вопрос. Я не была вполне уверена, что готова знать ответ, но и не задать его не могла.
        - А та милая семья… которые приходили благодарить за помощь. Ну те, с двумя маленькими детьми. Они тоже мертвы? Или мороки?
        - О, - невесть чему обрадовался ворон, - там очень смешная ситуация. Они ни то, ни другое.
        Честно сказать, я выдохнула с облегчением. Уж сколько я получше прочих понимаю, что смертью всё никогда не заканчивается - но всё равно мне было неприятно думать, что они мертвы.
        - Шаманы? Все они? Или так получилось, что вся семья - люди пятого отражения?
        - Кстати, такое тоже случается: закон притяжения подобного никто не отменял. Но в данном случае они - просто люди.
        - Но как они к нам попали, да ещё и не первый раз? Сюда, в пятое отражение. Они приносят пирожные. Как это возможно?
        Ворон рассмеялся.
        - Говорю же, забавная получилась история. Ты знаешь, они не могли пойти к врачу официально - что-то там было с документами, человеческими законами и одному Шефу ведомо, что ещё. В это я не вникал. Сам факт: когда их младший заболел, всё сложилось довольно плохо. Они не могли найти помощи, оказались загнаны в угол… В какой-то момент они решили помолиться, потому что руки опускались, и больше никаких решений в голову не приходило. И они были услышаны, хотя и не тем, на кого рассчитывали.
        - Тобой?
        - Нет, парочкой тварей из пятого отражения. Они пожалели несчастных родителей и провели их сюда.
        Вот это было неожиданно.
        - То есть, твари пятого отражения помогают людям?
        Ворон вздохнул.
        - Это очень неверная постановка вопроса, которая приносит много проблем… Давай так: случается ли такое, что твари из пятого отражения помогают людям? Да, бывает. В пятом отражении полно призраков, и мороков, и бестий, причём далеко не все они хищны и злобны. Некоторые из них были когда-то людьми. Или созданы людьми. Или жили с людьми бок о бок. И да, на самом деле, жители нашего зазеркалья иногда помогают. Даже, будешь смеяться, на искренние молитвы порой откликаются, просто потому что рядом пробегали и помочь захотелось… Но ключевое слово тут - иногда. И менее опасными от этого «иногда» местные твари в общей массе своей не становятся. Потому-то о их доброте лучше не рассказывать всем и каждому, чтобы не случилось роковой ошибки: как ни крути, а склонность делать общие выводы из частных случаев - слабость человеческая. Если спросишь меня, так одна из главных слабостей.
        - Понимаю. Но всё равно это удивительно… Ситуация, я имею в виду.
        - О, а я как удивился, когда они тут объявились - не передать! Но помог, конечно. Ну, когда справился со стадией глубокого охренения… В любом случае, сейчас у ребят всё наладилось, и я рад за них. И не только я: за этих уникумов тут половина отражения болела, а некоторые, насколько я знаю, ещё и вероятностях покопались, чтобы этому семейству туристов помочь. Но возможность приходить к нам в любое время я им даровал, просто на всякий случай.
        Я только покачала головой.
        - А они не знают, что побывали в страшной сказке? Не заметили ничего странного?
        - Ты знаешь, человеческий мозг умеет искать оправдания чудесам, чтобы их не замечать. И это не только чудес, на самом деле, касается. Они готовы поверить в самое бредовое «рациональное объяснение», только чтобы ничего себе не объяснять… Но в данном случае всё сложнее и поразительней. Это семейство, видишь ли, уверено, что мы тут все - ангелы. Ну, или другие волшебные существа, но непременно добрые и справедливые. Хотя удивительно не только это (вроде как понятно, что существ, которые спасли твоего ребёнка, едва ли станешь считать злом), а то, насколько этих людей никто не хочет разубеждать. Даже самые безумные твари их не трогают, а если и порываются, то тут же находится, кому эту семейку защитить. И понятно, почему. Эти странные люди даже жуткой хищной бестии, питающейся страхом, той самой, которая живёт в переулке за Центром, принесли домашний торт. И назвали её «чудесным добрым духом». Бестия была в таком глубоком шоке, что не только не напала, но даже подарила им в ответ шарфики из паутины плотоядных иллюзорных пауков… И так постоянно. Жители пятого отражения настолько не привыкли к
восторженному и благодарному к себе отношению со стороны людей, что очень этим чудом дорожат. И тот факт, что это обычные, без выдающихся магических способностей люди, только добавляет им очков.
        Я невольно улыбнулась.
        - Получается, иногда, чтобы творить магию, не нужно быть одарёнными?
        - Иногда, чтобы творить магию, достаточно быть великодушными, благодарными и полными веры в других. Но, если честно, способность испытывать всё вышеперечисленное - тоже особенный дар. В каком-то смысле он встречается не чаще, чем способность колдовать. А может статься, даже реже.
        После того, как эти слова прозвучали, мы сидели какое-то время в уютной, спокойной тишине. Мне было хорошо, легко и спокойно…
        Помнится, мой Шаакси говорил: если сумеешь вырваться из оков безумия, созданных пятым отражением, оно станет для тебя домом. Теперь я понимала, о чём шла речь. Здесь, в мире неверных теней и странностей, я начала чувствовать себя на удивление уютно… Но важнее всего было дело, которое всё же надо закончить. Слишком уж мне теперь не нравится это беспамятство. И как я раньше так спокойно смирилась с ним? Ведь прав Пророк: это всё равно, что смотреть сквозь замочную скважину.
        - ВАРИФИЭЛЬ, СТАРЫЙ ДРУГ. КАК ПРИЯТНО ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ВОПЛОЩЕНИЙ ВСТРЕТИТЬ ВАС ВНОВЬ, - мой собственный голос из фрагмента воспоминаний, показанных Варифиэлем, снова всплыл в памяти. Но почему меня теперь так настораживает что-то в тоне, которым это сказано? Слишком иронично, слишком остро, слишком…
        КАК СТАЛЬНЫМИ ПЕРЬЯМИ ПО ПОЗВОНОЧНИКУ.
        Я слегка поморщилась и потёрла лоб.
        Ну вот, снова.
        Нет уж, с этими смутными видениями и голосами в голове пора заканчивать, и чем быстрее, тем лучше.
        Сначала - память, потом - всё остальное.
        - Мне нужно идти, - сказала я ворону. - Если больше интересных конкурсов не предвидится, то я… Меня действительно ждут дела.
        - Конечно, - кивнул он, - ты вольна уйти в любой момент. И я буду рад снова тебя увидеть. Думаю, ты ощутила и сама, но на всякий случай озвучу: пятое отражение ужасно только в первый раз. Теерь, когда ты стала тут своей, вольна свободно приходить и уходить, когда захочешь.
        - Благодарю.
        Он слегка кивнул.
        - Тебе достаточно будет взлететь вверх, чтобы…
        - О нет, благодарю тебя, ворон, но мне нужно не вверх.
        Вот теперь он удивился.
        По-настоящему.
        Удивился настолько, что даже лицо на миг стало птичьим, острым, покрытым перьями… Как он красив! Когда снова увижу Шаакси, попрошу его показать мне себя. То есть… В случае нам подобных (или не только, вот уж не знаю), нашим истинным обликом становится смесь того, как нас воображают люди, и того, как самих себя видим мы.
        Облик духа - это важная часть его идентичности. Почему раньше я не задумывалась всерьёз об этом? Почему нам отказывают в наших обликах? Кто придумал эти правила со «стандартными обличьями», если они забирают у нас - нас?
        Варифиэль сказал бы, что это ересь.
        Я больше не готова с ним соглашаться.
        Кажется, что-то эдакое ворон прочёл в моих глазах, потому что посерьёзнел.
        - Послушай, - сказал он мягко, - я не знаю, что именно ты хотела получить, спустившись сюда, но догадываюсь. В любом случае это был огромный риск. Даже для того путешествия, которое уже совершила, ты слишком молода. Да, ты вспомнила себя, прошла испытание, но в этом была большая доля посторонней помощи и везения. Но никакое везение не может быть вечным, Атиен. Следующее отражение - Город Без Дна, место, где живут демоны. Ангелам туда нет хода…
        Я слегка усмехнулась. Ах, правда?
        - Ты хотел сказать - молодым ангелам? - уточнила я насмешливо. - Потому что мне доподлинно известно, что старшие ангельские чины там бывают. Или ты, мой брат по небесам, скажешь, что там не бывал?
        Он склонил голову набок, но отрицать очевидное не стал.
        - Я больше не ангел, так или иначе, - ответил он.
        - Потому что сам того захотел. И помимо тебя есть ещё множество старших чинов, которые спокойно спускаются в отражения. Скажешь, это не так?
        Ворон помедлил, а после усмехнулся.
        - Это так. Высшие чины действительно ходят, куда хотят, пьют на высших уровнях Города Без Дна чай с мерзкими демоническими тварями… зачастую, любовниками, союзниками и друзьями детства по совместительству… но тут мы имеем классический принцип Юпитера и быка: то, что позволено высшим ангельским чинам, не простят тебе.
        - Это лицемерие.
        - Да, всего лишь политика, как и вся система офисов. Но Атиен… как бы я ни восхищался твоей смелостью и несомненным талантом, что бы ты ни хотела себе доказать, ты уже доказала. Ты не готова спускаться ниже… точнее, ты не готова к последствиям. Поспешишь, и они сожрут тебя. Поверь, ангелы в этом смысле ничуть ни лучше демонов. За то, что ты знаешь больше и видела больше, за то, что ты стала иной, они возненавидят тебя… И уничтожат, если только ты не будешь достаточно могущественна, чтобы защититься. Ты пока не настолько сильна, потому… Отступись. Вернись. Затаись. Поверь, это единственный способ для таких, как мы, среди них выживать. Другого просто не существует.
        33
        Это было очень, очень разумно.
        Но совершенно для меня бесполезно.
        Я слегка улыбнулась и уточнила:
        - Скажи-ка, ворон, когда ты спускался сюда… Делился ли ты с кем-то своими планами?
        Он быстро глянул на меня, а потом понимающе хмыкнул.
        - Да, с парой знакомых ангелов.
        - И что они сказали тебе на это?
        Ворон тихо рассмеялся.
        - То же самое, что я теперь говорю тебе, более или менее.
        Я развела руками.
        - Тогда ты и сам знаешь цену мудрым советам.
        - Туше… Но, почувствовав себя мудрым и старым почти до маразма, как не начать эти самые советы раздавать? Я во многом - типичный демон, что бы там кто про меня ни думал. Есть на свете соблазны, перед которыми мне устоять не дано; для меня они, как правило, лежат в плоскости «учить и учиться». Боюсь, будь я человеком на заре времён, без всяких там искусителей и любопытных жён все яблоки познания были бы мои. Я бы ещё змея изловил и расспросил, потому что, ну знаешь, таков уж я.
        О да, этот, я уверена, со змеем ещё подружился бы… А может, и без всяких «бы». Таков уж он.
        Я снова осторожно коснулась его крыла своим, утешая. Мысль о том, что ещё несколько дней (и одну жизнь) назад у меня бы повернулся язык назвать его предателем, падшим и тёмной заблудшей тварью, теперь горчила на языке.
        - Это твоя природа, то, кто ты есть, - заметила я мягко. - Ты не мог бы и не должен был бы это подавлять… Но теперь я понимаю кое-что насчёт советов. Проблема в том, что, сколь бы хороши и разумны они ни были, все мы всё равно услышим то, что готовы слушать, поверим в то, во что в глубине души верим и так, и примем то, что давно стучалось в нашу дверь. А ещё так уж вышло, что, быть может, нам и хотелось бы всё и всегда делать правильно, но не получается, потому что мир таков. Каждый из нас должен платить по счетам, которые открыл, и расхлёбывать собственноручно заваренную кашу, и нарушать одни мудрые наставления, чтобы следовать другим. Тем, которые не мудрее, но правильнее и честнее - не в целом, а прямо сейчас, для нас. Нам с вами, тебе и мне, очень хорошо это знакомо.
        Он осторожно прикоснулся крылом в ответ. Я с удивлением заметила, как облетает с его роскошных перьев пепел. Интересно, это нормально? Впрочем, не похоже, чтобы ворон испытывал особенное беспокойство по этому поводу.
        - Да, знакомо. Знаешь, Атиен, я думаю, что именно за этой правдой ангелу стоит пасть. И ещё я думаю, что очень многим на знакомых нам с тобой холодных и равнодушных небесах очень не хватает капельки падения… Но всё же, это не отменяет риска. Если ты упомянула долги, значит, есть объективная причина, по которой ты хотела бы спуститься так низко?
        - Есть… Знаю, ты намекаешь на гордыню, и во многом прав, потому что с неё всё началось. Но решение упасть ещё ниже продиктовано объективными причинами. Я собираюсь спуститься на дно отражений, чтобы повторить путь умирающей человеческой души. Я должна вспомнить свои прошлые жизни.
        Его глаза расширились и вспыхнули потусторонним светом.
        - Ты хочешь достать до дна отражений? Но послушай, это…
        - Это - совет Пророка. Это ощущается внутренне правильным. Учитывая два вышеупомянутых обстоятельства, я сделаю это, с твоего одобрения или нет.
        Он нахмурился, а после вздохнул.
        - Кто я, чтобы одобрять или не одобрять тебя? Но тот Пророк… насколько ты уверена в его способности действительно улавливать неназываемую волю?
        - Вполне уверена. В этом вопросе не может быть гарантий, но его сущность подлинного пророка вполне очевидна.
        Ворон вздохнул.
        - Ладно, предположим. Но ты же знаешь, что такое седьмое отражение?
        - По правде, нет. Я… из надёжного источника мне известно про все до шестого. Но полагаю, это не должно быть нечто…
        - Седьмое отражение - территория Предвечной. Это отражение - дверь, ведущая в иной мир. Мир последней реки, что течёт под Калиновым мостом, мир вод забвения и вечно горящего ковыля, мир самого тёмного из Лесов… Ты знаешь, у этого мира много имён и ещё больше наваждений. Но суть его при этом всегда останется неизменной.
        - Мир богов Порога…
        - Именно. И седьмое отражение тоже принадлежит им. А они, как ты наверняка слышала, очень далеки от… офисов. У них свои избранники, свои дороги и свои правила. И одно из этих правил гласит: ангелы умирают навсегда. Из седьмого отражения ни одному ангелу не вернуться.
        Я недоверчиво покачала головой: последние события приучили очень скептически относиться к словам вроде «никто», «ни за что», «навсегда» и «никогда».
        - Так уж никому?
        - Есть некоторые способы, есть ключи-амулеты, есть более-менее безопасные зоны, где не так затягивает, есть тропы, оставшиеся многим из нас со времён, когда офисов не было и в помине… Но это всё полумеры, и они неприменимы для тебя. Ты была человеком, стала ангелом… Как и Лариэль, ты не получишь и шанса вернуться. Так что одумайся и не делай глупостей! Этот твой пророк… его тебе не Верифиэль привёл, случаем? Если так, то не верь ни одному слову!
        Вот теперь он выглядел по-настоящему взволнованным. Излишне - если говорить о судьбе случайной знакомой.
        Но в самый раз для того, кому случайно ткнули пальцем в рану, которая ещё болит.
        - Лариэль? - я, в общем-то, догадывалась уже, но хотела удостовериться.
        - Тот самый мой погибший коллега, со смерти которого началось моё падение.
        Вон оно что…
        - Ты искал его?
        Ух, как красиво на лице падре смотрятся вороньи глаза.
        - А мог не искать?
        Резонно.
        …В ЭТОЙ ЖИЗНИ ИЛИ В БУДУЩИХ, НАЙДИ МЕНЯ…
        Я тряхнула головой, призывая память к порядку.
        Не сейчас.
        Ворон резко сложил крылья, отвернулся, но после продолжил спокойней:
        - Я спустился к Ней Самой, старыми тропами, оставшимися ещё со времён моей бытности вороном познания. Я умолял, и торговался, и унижался. Но Она жестока и неумолима, какой и должна, в общем-то, быть. Она сказала: правило неизменно. Она сказала: каждому свой черёд. Она сказала: есть вещи, которые не изменить. Потому…
        Я вздохнула.
        Лариэль… Коллега.
        Ну-ну.
        Даже самые добрые и великодушные, измученные чувством вины и прочее за «просто коллегами» в загробное царство не спускаются. Это просто разные жанры. И… Насколько глубже это всё было на самом деле? Что было между вами, если его смерть до сих пор так болит?..
        Впрочем, глупый вопрос. Не важно, как вы сами это называли - вопреки человеческим представлениям, любовь принимает самые разнообразные и причудливые формы.

* * *
        - …А Я И НЕ ХОЧУ СЧАСТЬЯ С ЛЮДЬМИ. ВСЁ, ЧТО МНЕ ЖЕЛАННО - ЭТО ТЫ, МОЙ МИЛЫЙ. ТАК ИЛИ ИНАЧЕ. ПО ТУ СТОРОНУ ПОСЛЕДНЕГО МОСТА ИЛИ ПО ЭТУ, ДРУГОМ, ВРАГОМ ИЛИ ЛЮБИМЫМ, ПТИЦЕЙ ИЛЬ ЧЕЛОВЕКОМ, В ЭТОЙ ЖИЗНИ И В БУДУЩИХ - НЕ ОСТАВЛЯЙ МЕНЯ. ВОЗЬМИ У МЕНЯ ВСЁ: ДУШУ, СЕРДЦЕ, ТЕЛО… ОНИ И ТАК ПРИНАДЛЕЖАТ ТЕБЕ, УМЕСТНЫ ЛИ СОМНЕНЬЯ? Я ДАРЮ ЭТО ВСЁ ТЕБЕ. КЕМ БЫ ТЫ НИ БЫЛ ДЛЯ МЕНЯ, ПРОСТО БУДЬ. И ЗНАЙ: КОГДА Я ВЫБИРАЮ МЕЖДУ ТОБОЙ И ЛЮДЬМИ, МЕЖДУ ДОРОГОЙ С ТОБОЙ И ЖИЗНЬЮ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ, Я ВОВСЕ НЕ ВЫБИРАЮ. ДЛЯ ВЫБОРА НУЖНО СОМНЕНИЕ, А У МЕНЯ ЕГО НЕТ…
        -
        Ох.
        Это ещё что? Откуда?..
        Да уж.
        Честно говоря, я начинаю немного бояться этих своих воспоминаний, которые и хотела бы считать галлюцинациями, но теперь точно не получается. Память где-то там, совсем рядом, она шумит штормовым морем за мутным стеклом, и я ещё не помню, но уже знаю…
        Чую, прошлые жизни преподнесут мне довольно много сюрпризов. И я даже не уверена, что хочу и готова знать… Но назад поворачивать не имею никакого права.
        - Благодарю тебя, ворон, и прошу: не волнуйся обо мне. Меня направил по этой дороге вполне настоящий Пророк, не самозванец. Я знаю, что делать и куда идти. И, к сожалению, спешу, потому вынуждена попросить о помощи. Я читала, что в отражениях время - относительная величина. По ощущениям и воспоминаниям я провела здесь жизнь, но…
        Ворон отвернулся и щёлкнул пальцами.
        - Я позаботился о том, чтобы, по меркам остальных миров, ты провела тут всего лишь мгновение… Я помогу тебе, сестра по небу и падению, и приму твой выбор, но знай: я всё ещё зол. Я ненавижу это.
        - Что именно? - я знала ответ, конечно. Но хотела, чтобы он сам это сказал.
        - То, что именно такие, как ты… Почему вы просто не умеете смолчать, поступить разумно и осторожно, не быть настолько…?
        - Собой?
        Он хохотнул, и этот смех был признанием поражения.
        - Собой.
        Я мягко улыбнулась и осторожно положила ладонь ему на плечо.
        - Мы те, кто мы есть. Никакие стандартные обличья этого не изменят… Спасибо тебе за всё, ворон. Мне пора идти… Не будешь против, если я заскочу к Любве ненадолго?
        - Заскочи, она будет только рада, что успешно спасла очередного ангела. И Атиен?
        - Да?
        - Возвращайся.

* * *
        - Ну привет, всё-таки-ангел, - сказала Любве. - Рада за тебя.
        Я приветливо улыбнулась и с любопытством осмотрела уютную комнату с окнами, выходящими во множество городов сразу, и тенями, ластящимися к Любве (или той, что называла себя так), как заигравшиеся коты.
        Вообще надо сказать, что изменения, которые произошли с Центром, его посетителями и работниками, поражали. Блуждая по бесконечным коридорам, которые то и дело превращались то в античные павильоны, то в восточные комнаты, то во вполне современные умные пространства, я поневоле начала гадать: а сколько вообще у этого так называемого «центра» лиц, комнат, обличий? И чем он является на самом деле?
        Впрочем, наверное, следовало признать, что я пока не готова до конца знать полный ответ на этот вопрос… При условии, что он существует, этот ответ.
        - Спасибо, - ответила я Любве мягко, - за всё. И прости меня за грубость, пожалуйста. Я… мне следовало слушать тебя внимательнее.
        Любве покачала головой так, что колокольчики, вплетённые в её волосы, зазвенели. Тени на стене заплясали от этого звука в им одном понятном, особенном ритме.
        - Не кусай больше, чем можешь проглотить, дорогая, - посоветовала Любве насмешливо. - Мой тебе совет, слова вроде «мне следовало» или «могло быть» просто забудь. Они никогда не имеют значения. Не надо сотрясать ими воздух зря.
        - Понимаю. Просто не совсем приятно вспоминать, что была такой слепой дурой, но при этом ещё и считала сумасшедшей тебя.
        Смех слился с переливом колокольчиков, и я удивлённо прищурилась, отметив, что тени на стене складываются очень странным образом… Как будто распахнутые крылья.
        Интересно.
        - Ну, это как раз обычное дело. Песня «какой дурак я был» и «как я мог не слышать и не видеть» - это классика человеческого существования. Константа, можно сказать. Знаешь ли, какой бы умной ты сама себя ни считала в текущем моменте, позже непременно придёт час, когда ты только и скажешь «ну и дурой я тогда была». И кстати, о глупостях. Чем ты так расстроила его?
        Крылья на стене раскрылись широко, угрожающе. Думается мне, что они принадлежали хищной птице, как и мои собственные.
        - Расстроила? - кого «его», я переспрашивать не стала. Изображая идиотизм, переигрывать всё же не стоит.
        - А разве нет? Он зол, хотя вроде не должен бы: ты с самого начала ему понравилась, а теперь выиграла. Обычно это делает его счастливым, в эту игру он играет, чтобы проиграть. Но ты… почему он огорчён и зол? Я была уверена, что в этот раз он порадуется.
        Тени от крыльев на стене так очевидны, что я не могу понять, как он до сих пор их не заметил. Перья шевелятся от невидимого ветра, подрагивают, отражая настроение хозяйки - она взволнована.
        Должно быть, она не любит, когда его огорчают.
        - А как ты узнала, что он злится?
        Любве бросила на меня слегка раздражённый взгляд.
        - Он, признаёт он сам то или нет, давно стал для пятого отражения одним из хозяев. Тени перенимают его настроение охотно, твари повинуются даже не слову, а только мысли, реальность перестраивается по желанию… Пятое отражение любит ангела, решившего остаться тут добровольно. И мне, его врагу и по совместительству почти подчинённой, по поведению отражения всегда понятно, что он испытывает. Так почему?
        Я задумчиво посмотрела на неё.
        Врагу и подчинённой по совместительству, значит.
        Ага. Но то, о чём я думаю, не может ведь оказаться правдой? Или может? Что, если я ошибаюсь и просто так выдам сейчас чужой секрет? Но как не проверить…
        - Понимаешь, - сказала я, - всё дело в Лариэль.
        Что же, по выражению её лица смело можно заключать, что эксперимент удался.
        Вот тебе и умирающие навсегда ангелы… Интересно, хоть одна из непреложных истин, которые я считала незыблемыми основами бытия, имеет хоть что-то общее с подлинным положением вещей? Или мне всё же авансом стоит смириться, что всё, что я якобы знала, просто заблуждения и ложь?
        - При чём тут Лариэль? Откуда ты вообще знаешь это имя?
        - Он упомянул его, когда узнал, что мне предстоит спуститься в седьмое отражение. Кажется, это рана, которая не заживает никогда, и каждый раз будет открываться. Из седьмого отражения ангелы ведь не возвращаются, так? Они умирают навсегда. Правда, Лариэль?
        Она застыла на пару мгновений, будто не зная, прибить меня, сбежать или наорать.
        Но она была умна и выбрала очевидное - рассмеяться.
        - Голубь подсказал или сама догадалась?
        - Не знаю, - ответила я вполне откровенно. - Это всё - тени.
        - Значит, отражение решило рассказать тебе… Неожиданно. Кажется, тебе благоволят, Атиен. Даже не знаю, поздравлять или сочувствовать: благосклонность пятого отражения - это всегда одновременно благословение и ловушка. Особенно для ангела.
        Мне хотелось много чего спросить по этому поводу, хотя инстинкт подсказывал: к тому, что может рассказать Лариэль, я не вполне готова. За последние дни я успела убедиться, что есть на этом свете очень много секретов, настолько непостижимых, что даже приближаться к ним следует с осторожностью.
        Но… как там я сама же сказала ворону - мы те, кто мы есть?
        Неоспоримая правда про меня в том, что я тоже сорвала бы яблоко. И тоже постаралась бы подружиться со Змеем… Кажется, это качества, совершенно типичные для падших ангелов.
        Именно потому совсем удержаться от любопытства я и тут не смогла.
        - Как тебе удалось вернуться? Неужели все ангелы возвращаются, но не знают об этом? И… почему ты так поступаешь с ним? Он ведь скучает.
        Она покачала головой.
        - Как много вопросов, однако… И я совсем не уверена, что на все из них готова дать ответы. Давай по порядку, хорошо? Когда железные перья пронзили меня, я умерла…
        - Что? - этого ведь не может быть, правда?
        - Ну да, меня убил за предательство Железный Ангел, не испытывающий сомнений. Тебя это удивляет? Тебе, как падшей, придётся тоже с ним столкнуться, если правда о твоём путешествии всплывёт.
        Я почувствовала себя так, как будто на меня уронили пару небоскрёбов и синего кита до кучи.
        Верифиэль…
        Едва ли меня это всё должно удивлять, на самом деле.
        В смысле, не он ли любил поведать восхищённой публике, как лихо карает отступников? Не я ли во время заданий и засад дремала под байки о многочисленной уничтоженной скверне?..
        Но в этом проблема, правда? Есть истории (много), в которых тот, кто победил - тот и добро. И тут как раз тот самый случай. Я сама много раз подпевала Верифиэлю.
        «Подлинный ангел не может сомневаться»
        «Правила нужны, чтобы их придерживаться, и исключений быть не может»
        «Правда всегда одна»
        «Тёмные твари не достойны жалости»
        В такие вещи очень просто, удобно и уютно верить - до тех пор, пока сам не пообщаешься с тёмными тварями.
        Пока сам волею какого-нибудь дурацкого случая не станешь одной из них.
        - А в чём именно заключалось твоё предательство?
        Любве усмехнулась.
        - Ты имеешь в виду теоретически или фактически? Потому что теоретически я была наказана за связи с демонами и интерес к отражениям. Но факты состоят в том, что я просто задавала слишком много неудобных вопросов. И какой-то из них, кажется, оказался излишне неудобным, как это обычно и бывает.
        Как это обычно и бывает.
        Правда в том, что Верифиэль действительно спас множество жизней, уничтожая зло. И я тому свидетель.
        Правда в том, что Верифиэль погубил множество жизней, уничтожая то, что считал злом.
        Я стою между этих правд и просто не знаю, какая из них на самом деле должна быть окончательной… И есть ли она вообще, окончательная правда.
        В любом случае, нет смысла думать об этом прямо сейчас. Сейчас важно иное.
        - Железные перья убили тебя. Но что случилось потом?
        - Потом? Не слишком ли опасный вопрос, Атиен? Все хотят знать, что бывает за Гранью; но всем, даже ангелам, дано узнать это лишь у последней черты. Извини, ты не можешь быть исключением.
        - Но ангелы и так знают, что бывает за чертой. Мы растворяемся в вечности, так? Становимся светом… стихией… энергией жизни. Это то, что написано во всех свитках мудрости, учебниках, записях, это то, что мы видим в зеркале перерождения, это цена за наши крылья. Мы умираем навсегда. Разве это не известно точно?
        Любве-Лариэль засмеялась.
        - А ведь я спросила у Неё то же самое.
        - У Неё?..
        - Ты понимаешь, о ком я. Я не расскажу тебе обо всём, что предшествовало нашей с Ней встрече, но эта встреча состоялась. И я задала тот же вопрос, что и ты. Разве ангелы не умирают навсегда? Это то, что ты хочешь знать, правда?
        - И что Она ответила?
        - Что «навсегда» не существует ни в жизни, ни в смерти; что ничто не может быть навсегда - ни мука, ни наслаждение, ни жизнь, ни смерть, ни существование, ни небытие. Она сказала: никто не умирает навсегда. Она сказала: никто не живёт в последний раз, потому что всегда есть продолжение. Она сказала: ничто не кончается, если разобраться, потому что круг бесконечен. Вы, ангелы, столь же невежественны, как люди, хотя и считаете, что знаете больше их - но правда в том, что о своём потом никто живущий в Ловушке для Древних не может и не должен знать наверняка. Таковы там правила для живых: им не дано помнить, что будет потом, но это не значит, что потом не будет. Вы вспомните, когда догорит погребальный костёр, когда черви перестанут копошиться в ваших глазницах, когда отзвучат последние слова сожаления. Только тогда вы вспомните. И будете долго смеяться.
        Я смотрела на Любве, чувствуя, как её слова проползают куда-то под кожу.
        - Что ещё ты можешь рассказать? - мой голос хрипел, и я этого даже и не думала стыдиться.
        Любве с лёгкой улыбкой пожала плечами.
        - Она была со мной ласкова и добра. «Узникам Ловушки, убитым железным крылом, хочется покоя и забвения, - сказала Она. - Но я должна задать тебе вопрос. Недавно ко мне пришёл проситель, который любил тебя достаточно, чтобы дерзнуть за тобой сюда спуститься. Я предстала перед ним ужасной, и холодной, и жестокой - потому что перед живыми я предстаю именно такой. Я сказала, что ничего не изменить - что, разумеется, истина… Но есть на свете четыре вещи, которые я ценю превыше прочих. Это искусство, любовь, честность и смелость. Так что я спрошу тебя: хочешь ли ты уйти или остаться? Уйдёшь - оставишь позади боль, и сожаления, и гнев, родишься снова в мире, который более справедлив, мягок и свободен, чем Ловушка для Древних. Останешься - с тобой останутся боль, и сожаления, и страхи, и горечь. И шанс быть с ним, но в одних лишь отражениях, без гарантий, понимая, что ему тебя не узнать.»
        - Почему не узнать? - спросила я тихо.
        - Потому что таковы правила Ловушки: есть вещи, которые живым знать нельзя.
        - Но ты открыла их мне.
        Любве ответила одним лишь насмешливым взглядом и тишиной.
        Переспрашивать я не решилась.
        - И что теперь? Ему никогда не узнать тебя? - почему-то это казалось самым ужасным.
        Быть рядом - и не узнать, не вспомнить, не коснуться рукой, не заглянуть в глаза… По крайней мере со знанием, с пониманием, со словами «Это ведь ты»… Что может быть страшнее?
        Любве-Лариэль улыбнулась мне мягкой, чуть сочувствующей улыбкой.
        - Ты не слушала? Это самый важный урок, который тебе предстоит выучить здесь, причина, по которой тебе позволили меня узнать: «навсегда» не существует. А значит, «никогда» тоже нет.
        Я застыла, переваривая её слова, а она вдруг щёлкнула пальцами, и вокруг начала сгущаться тьма. Пол провалился подо мной, и я начала падать вниз.
        34

* * *
        Ну слушайте, я так не играю!
        Почему люди продают душу и топ самых дурацких причин в моей практике? Ох и запросики у вас, ребятки.
        И ведь проблемка в том, что так вот запросто не ответишь. И топ не составишь, увы, потому что причина, если отбросить шелуху, всегда только одна.
        И я мог бы сказать, конечно, что, мол, отдел тщеславия и всё такое, каких объяснений вам ещё надо? И был бы по-своему прав, кстати. Но я постараюсь всё же рассказать подробнее, чтобы дошло.
        Ребята, я, как старая особь древнейшей из профессий, за свою жизнь обслужил такое огромное множество клиентов, что их извращения давно перестали хоть немного удивлять. Каких чудес я только не навидался!
        Хотя нет, знаю. Кого среди клиентов я не видел никогда, так это так называемого «абсолютного зла». Чего нет, того нет. В ассортименте - только люди с их слабостями, страхами, болями, противоречиями, издержками эпохи, давлением общества и косяками воспитания. Никого больше. А так…
        Были разные фрукты: у одного великая мстя, у другого голодное детство, у третьего пережитое насилие, у четвёртого обидки на мамочку или папочку (нужное подчеркнуть), пятому ногу оттоптали, шестой хотел спасти свою вселенную в лице кого-то или чего-то… Ну, вы и сами прекрасно знаете, как это бывает: этот мир полон боли, так уж он устроен. Ловушка она и есть ловушка, биться в капкане или силках больно, факт. По меркам наших с вами реальнойстей, если тебе не больно, значит, ты уже сдох… Ну, либо перестал сопротивляться, что тоже почти смерть.
        Dixi.
        Но смею вас заверить, что примерно контракте эдак на тысячном все эти истории непризнанных гениев, недопонятых величий, несправедливо обиженных и нечестно обделённых, мстителей, проповедников, тиранов и освободителей сливаются в одну-единственную сказку, местами красивую, а местами и страшную - сказку о испуганном ребёнке, заблудившемся в Призрачном Лесу. Вы же знаете, что такое Призрачный Лес? Нет?
        В общем и целом, это такое… ну, скажем, пространство, частично расположенное во втором, частично в третьем и частично в седьмом отражении. Любопытное местечко, вне юрисдикции офисов, было задолго до нас. И подозреваю, после нас ещё будет: Лес - не про политику, а про жизнь и смерть. И ту самую древнюю магию, с которой много чего начиналось.
        Конкурсы там интересные, всем советую - у этого пространства реально куча забавных и любопытных свойств. Живыми вы вряд ли оттуда вернётесь (хотя кто вас, конечно, знает), но есть хороший шанс, что вернётесь не-совсем-живыми. А даже если нет, то перед кончиной впечатлений получите вагон и маленькую тележку; природных духов там повидаете, разумных зверей и рогатого Хозяина Леса… Но важно сейчас не это.
        Вопрос в другом свойстве Призрачного Леса: когда в Чащу Потерянных Душ попадает человек, к магическим пространствам неподготовленный (то есть полный страха, непривычный к перемене формы и не знающий точно, кто он такой), он начинает понемногу растворяться.
        Такой вот попадашка теряет своё обличье и даже форму, забывает дорогу домой, становится сгустком духа, неспособным обрести ни устойчивость, ни плоть. Как бы описать процесс растворения… Представьте себе нарисованного персонажа, который сам себя постоянно трёт ластиком. Он ужасается, со слезами смотрит, как исчезают его конечности, оставляя за собой только белую чистую бумагу - но всё равно не в силах ни бросить ластик, ни нарисовать себя заново. И чем больше стёрто, тем меньше шансов, что получится нарисовать обратно.
        Такие дела.
        И так уж получается, что у мультяшки, который не способен бросить ластик, шанс на существование один - дать кисть кому-то другому и позволить по мере стирания дорисовывать себя.
        Так и у «везунчика», угодившего в Чащу Потерянных Душ и неспособного обуздать её влияние, шанс один: позволить кому-то дать ему форму и определение, придумать его, обозначить его. «Скажите мне, кто я, скажите мне, что я в безопасности, скажите мне, что я сильный, скажите мне, что я чего-то стою - и тогда я поверю, и тогда я буду».
        Но всё это можно резюмировать так: «Докажите мне, что я есть.»
        Все мои клиенты без исключения были такими вот потеряшками.
        Им всем казалось, что они уникальны в силу своих человеческих страстей, потерь, нелепостей и обид. У каждого была история, которую они считали очень особенной. Но на самом деле они, как один, такие страшные, безумные и до икоты великие, были всего лишь испуганными детьми, заблудившимися в Лесу Потерянных Душ. Они отчаянно кричали: «Скажите мне, что я хоть чего-то стою, скажите мне, что я есть и чем имею право быть, скажите мне, что я не слаб и не беспомощен - чтобы больно больше не было.»
        Грустный секрет в том, что, как бы высоко ты ни забрался, больно всё равно будет… Причём чем дальше, тем больнее.
        Но знаете, что бы там ни говорили всякие адепиты бобра по этому поводу и как бы ни относились к моим клиентам, они, по крайней мере, пытаются что-то сделать. Они не согласны просто исчезать, они сражаются за то, чтобы быть. Проигрывают, конечно, но само по себе сражение дорогого стоит.
        Проигрывают, потому что рано или поздно потеряются в чужих словах, смажутся в штрихах чужих рисунков… Но до того у них есть время гореть, как падающая звезда, и ярко, ослепительно быть.
        Одна проблема: после заключения контракта у этих конкретных нарисованных фигурок больше не остаётся шансов бросить ластик. Потому в финале они всё равно сотрут сами себя…
        Но иногда, возможно, оно того даже стоит.
        Если желание загадано правильно.
        -
        Из блога демона Шаакси

* * *
        ШААКСИ
        Плюс-минус неделю назад, помнится, я записал в своём блоге что-то по поводу своей старости, опупенной мудрости и чисто демонической невозмутимости. Типа, ничто уже не может меня удивить, я стар, опытен, невозмутим и познал всё, начиная от дао и заканчивая полной мировой жопой… Ну и прочие бла-бла в том же духе.
        Идиотом был, чё.
        И как я мог забыть, насколько жизнь обожает обламывать таких вот блаженных? Сам же множества раз наблюдал эту картину, а для клиентов ещё и организовывал лично… Не важно. Сам факт, что это непреложное правило бытия: если тебе вдруг с какого-то перепугу показалось, что ты опытен, невозмутим и, так сказать, непокобелим - судьба тут же в лучших традициях показывает свой ехидный острозубый оскал. И заставит ошефеть вкрай, и возмутит отсюда и до горизонта, и покобелит по самые гланды.
        «Ах, это ты тут, значит, старый, умный и ничему не удивляющийся? - пропоёт судьба самым ехидным из голосочков. - Ну-ну, голубчик. Эй, господин невозмутимый и непокобелимый, а если вот так, и так, а потом эдак?»
        И я вам скажу, никто в этом мире так не хорош, как судьба, в вопросах мозгопрочищающих клизм.
        Именно это я обдумывал, лёжа на древнем жертвенном камне посреди суперсовременного лофта.
        Руки были скованы древними арамейскими артефактами, которые некогда поэтично называли «обуздать хаос» Гениальное изобретение и одновременно редкостная дрянь (типичное сочетание характеристик, но мне от этого не легче): дух, на которого надета эта дрянь, оказывается заперт в темнице собственной плоти.
        Как обычный человек, да-да: ни сменить облик, ни рассыпаться на энергию, ни воспользоваться магией… Самый большой кошмар духа вроде меня - обрести клетку беспомощной, уязвимой, относительно смертной плоти.
        Со мной раньше много чего бывало, но от «обуздать хаос» древние ветра хранили.
        До этого дня.
        И вот ведь скотство: я был уверен, что искусство создания этой дряни давным-давно утеряно, а все древние экземпляры развеяны духами, пострадавшими и близкими пострадавших, в пепел. Но, как говорится, хрен мне, а не леденец: пора было уже понять, что у того, кто режиссирует всё происходящее, отвратное чувство юмора, Шеф его…
        Ладно, сам себя он не поберёт, не стоит и рассчитывать. Хотя может и может… Ходят же слухи, что он живёт одновременно в сотне тел - и этому я, пожалуй, вполне готов верить.
        Проблема в том, что у меня на этот фестиваль паршивых шуточек Хелаала не было решительно никакого времени: где-то там ангел одна, и я могу надеяться только, что Пророк сможет защитить её от самого страшного демона на свете. И мне надо не загорать здесь, а искать Кольцо, чтобы с его помощью сбежать из этих жернов, прихватив ангела, до того, как нас обоих перемололо…
        А вместо этого я всё ещё лежу на жертвенном камне, прикованный и беспомощный, под присмотром ходячего трупа и смотрю, как пленившая меня личность готовит свою любимую текилу санрайз.
        Отличное времяпровождение. Всем рекомендую (нет).
        - Ну, и как оно? - спросила Ю. чуть насмешливо, отхлебнув из стакана, - Нравится чувствовать себя обычным человеком, Шакс?
        Неловко вышло, ага.
        Бывали у меня разного рода недоразумения с клиентами, но, надо сказать. Но Ю., эта очередная зеркальная недокоролева, помешанная на красоте, сексе и демонстративности? Её игра была уже почти что сыграна, я уже расставил все фигуры для аутодафе и даже думать о ней забыл, поручив своим бесам закончить с деталями. И вот эта сыгранная карта, у которой и духовных сил-то осталось на жалкий глоточек, пленит меня! Ну что сказать? Настолько сильно недооценить кого-то мне случается впервые. Хотя я и догадываюсь, с чьей подачи это веселье…
        Ну, Хелаал, ну… У меня теперь даже слов нет. И кем я теперь ругаться буду, спрашивается? И что делать?
        Хотя ответ и очевиден, конечно: трепаться, трепаться и ещё раз трепаться.
        - Дорогая, - сказал я Ю., - что нашло на тебя сегодня? Я в целом не против всяких игр в связывание и тому подобного, но сейчас не время, мягко говоря. Тебе так не кажется?
        Она рассмеялась и присела рядом со мной, изящная и элегантная. Я мысленно выругался: не стоило, ох не стоило мне в своё время делать её такой похожей на моего Ангела… теперь в глубине души что-то ёкает, когда я вижу кровь на этих белоснежных одеждах и безумие, горящее в глазах.
        - Ах, Шакс, лицемерная тварь! - её смех звонок, как колокола восточных храмов, и остёр, как тысяча бритв. - Ты даже сейчас в своём репертуаре? Брось притворяться и пытаться задурить мне мозг. Сам ещё не понял, что теперь я тут хозяйка?
        Ну да, ну да. Обиженные жизнью девочки и их мания контроля - плавали, знаем… К сожалению, о том, как опасно бывает оказаться в полной власти такой вот обиженной девочки, мне тоже известно не понаслышке.
        - Ты всегда была тут хозяйкой, драгоценная… И, я смотрю, проблема с соперницей решена? - учитывая кровавый натюрморт, украшающий навершия заточившей меня пентаграммы.
        Ю. снова засмеялась.
        - О, что ты, дорогой! Вон то сердечко, действительно, принадлежит этой шлюшке. Ты видешь, оно ещё бьётся? Разве это не мило?
        Я только мысленно вздохнул, прикинув, что где-то поблизости опять, как тысячу лет назад, бродит хищная девица-зомби в поисках принца-некрофила. И это, конечно, не зомби-апокалипсис, но - Шеф и все его карманные Пророки, какой же Бездны? Это же Земля-4, тут зримая магия вскоре после становления офисов стала почти полностью невозможна! Тут не может быть зомби!..
        Ну да. А ещё не может быть самих собой бьющихся сердец.
        Пора было понять уже: если уж в этом мире смеялся сам Легион, пора мне пойти на буй со всякими там «невозможно». Благо для этого любителя нарушать правила, ненавидящего систему офисов, возможно вообще всё.
        И кстати, говоря о сердцах и прочем ливере…
        - Ну ладно, - сказал я, - а другие комплектующие ты откуда взяла, драгоценная? Ты ещё какую-то соперницу употребила по назначению?
        - О Шакс, разве я могла быть настолько неуважительной по отношению к тебе? Я была очень точна в своём желании исполнить ритуал правильно. Каждая из, как ты выразился, комплектующих принадлежит одной из моих соперниц.
        Ох.
        Я задумчиво посмотрел на Ю., попивающую коктейль.
        Ну ничего себе.
        В смысле, её история и должна была закончиться очной ставкой с соперницей, убийством, падением и прочим, но вот это… Как бы ни была плоха моя ситуация, я не мог не восхититься: мало кто из демонологов, подписавших с нами такие контракты, способен перекроить свою судьбу. Но Ю. вот смогла.
        Не может не впечатлять.
        - Понимаю твоё молчание, - проворковала Ю., - и догадываюсь, о чём ты думаешь сейчас. Ты ведь уже сбросил меня со счетов, верно? Счёл отработанным материалом? Высокомерная демоническая тварь, считающая меня только игрушкой, а себя - венцом творения… Меня таким не удивишь, дорогой. Ты ничем не отличаешься от всех других мужчин в моей жизни. И я поступлю с тобой так, как всегда поступала с ними: выдою и уничтожу.
        35
        Скажем, не удивила.
        Это вообще типичный мировоззренческий паттерн для зеркальных королев: женщины у них поголовно соперницы, мужчины - источник благ и полезный заменяемый ресурс, дети - средство достижения статуса и целей. Как несложно догадаться, никого близкого у зеркальной королевы быть не может, такова уж особенность пути. Способность сопереживать и чувствовать благодарность тоже пропадает, хотя и на более поздних стадиях: это типично для людей, заключивших кабальные сделки с демонами. На так называемые «высокие» эмоции нужно много духовных сил, а у опустошённого сосуда их банально не хватает. В случае Ю. сосуд был уже практически пуст: ей оставался всего один рубеж до того, как она окажется полностью нашей. Мало кому при таком раскладе удавалось вырваться из наших лап и избежать падения с дарованной нами вершины, и точно это не были ведьмы уровня Ю… Однако пора смириться: дороги, закрученные лично Легионом, полны сюрпризов.
        Учитывая всё вышеперечисленное, ни на какую благодарность или снисходительность со стороны Ю. мне рассчитывать не было смысла. Но какой у меня выбор, кроме болтовни? Пока она занята разговором, есть вероятность, что она по крайней мере не разберёт меня на комплектующие. Или какие у неё планы на ставшее внезапно смертным тело? Вот, заодно и поинтересуюсь: зеркальные королевы обожают говорить о себе, самолюбие их больная точка, как и у большинства прочих клиентов нашего отдела.
        - И каким же именно способом ты собралась меня доить? - я со значением поиграл бровями. - Кажется, я знаю парочку интересных вариантов…
        Меня прервала пощёчина. Один из массивных перстней, украшавших нынче тонкие и обманчиво хрупкие пальчики, прочертил на моей щеке обжигающе-горячий росчерк. По коже потекло нечто тёплое.
        Я шокировано моргнул.
        Это было… странно.
        Я никогда раньше не задумывался на самом деле о том, как ощущают это люди.
        То есть… Духам тоже можно причинить боль, разумеется. Существует множество разновидностей духовного оружия, и магических полей, и энергетических волн, и аур, и излучений, которые влияют на нашу сущность так или иначе. Некоторые из них вполне способны нас серьёзно ранить или полностью уничтожить. Однако… Боль духа - это боль духа. Человек тоже может испытать её, например, оказавшись перед неприемлемым выбором, или пережив глубокий катарсис, или услышав по-настоящему разрывающую сердце музыку… В принципе, любое искусство, созданное мастером боли из подлинных тёмных творцов, в этом вопросе сойдёт.
        Так что да, человек может почувствовать боль духа.
        Но дух не может ощутить боль человека вместе с ним, даже во время так называемой одержимости. На двоих дух и человек ощущают только добровольно разделённую боль, что огромная редкость - кто ж из наших согласится?.. Ну, то есть, случаи бывали, конечно: под сенью Древа в принципе очень мало есть вещей, подлинно невозможных. Но такая степень взаимного доверия между человеком и слабой сущностью - всё же, редкость.
        Духи же моего ранга и вовсе вселяться в людей не могут, как минимум, надолго и без гарантированной смерти хоста. Нет, демон вроде меня способен воспользоваться телом своего контрагента, как марионеткой, причём количество таких тел-марионеток прямо пропорционально уровню могущества. Мне, например, под силу контролировать до двух сотен марионеток за раз, и это считается достаточно высоким уровнем… Нет, понятно, что мой старый-новый приятель Хэл, по слухам, может жить во множестве им же под свои нужды сотворённых тел и контролировать до нескольких миллионов марионеток в разных мирах, при желании дополняя свою армию контрагентами любого из своих подчинённых. Количество же тех, в чей разум он может вложить необходимую ему идею или эмоцию, и вовсе поражает воображение.
        Собственно, это вторая причина, по которой Легион именуется именно Легионом.
        Так или иначе, я за свою жизнь управлял немалым количеством марионеток (собственно, Ю. тоже должна была на некоторое время стать одной из них). Но все эти куклы были и оставались всего лишь мясными мешками, боль которых не имела ко мне ни малейшего отношения. А сознательно разделить с кем-то тело… в моей жизни были люди, которым я доверял в достаточной степени, но ни одного из них ни при каких обстоятельствах я не убил бы таким образом.
        Так что да, вот в чём штука: я никогда не ощущал человеческую боль. Я не знал, какова она. И это странное, беспомощное ощущение глубоко шокировало меня. Настолько, что я на некоторое время потерял дар речи.
        Впрочем, Ю. красноречия не утратила и высказывалась, можно сказать, за нас двоих.
        - Заткнись, - сказала она, - заткнись! Думаешь, и дальше смеешь разговаривать со мной таким тоном? Я теперь здесь хозяйка! Я теперь всё контролирую! А ты - всего лишь жалкий человек. И, прежде чем забрать твои силы себе и стать демоницей, я покажу тебе всю боль, которую может испытать человеческое существо!
        Ага, вон оно что. Контролёрша выискалась…
        Нет, по поводу «всей боли» девочка себе безбожно льстила. На что бы ни хватило её фантазии, до мастеров древности ей явно далеко. Да и «забрать мою силу и стать демоницей» не что иное, как дурь несусветная и бред сивой кобылы.
        Как ни крути, какими древними игрушками ни размахивай, а магия была и остаётся в первую очередь воплощением духовной силы и очень крепко завязана на сущность и личность. Полностью насильно забрать себе чьи-то способности невозможно. Частично это способны сделать хищные духи, сожрав более слабого противника и завладев какой-то частью его способностей - не более чем третью, на самом деле. Но люди… В разные исторические периоды у человеческих умельцев существовали разные способы забрать чужую силу, от ритуального каннибализма и кровавых ритуалов до тонких ментальных манипуляций напрямую с духом. Но как ни бейся, всё, на что были способны люди - это забрать чужие жизненные силы и, при огромном везении, самую кроху чужого дара. Забрать силы у демона? Заранее обречённое на провал мероприятие. Хоть порежь меня на кусочки и свари бульон, толку не будет. Если Ю. и светит что-то, то только стать после смерти низшей зеркальной тварью… И вряд ли ей понравится такое посмертие.
        Впрочем, мне от этого факта легче не станет: какой бы способ забрать силу она ни решила применить, моё выживание в любом случае не предполагается.
        - Кто бы ни заморочил тебе голову, он заблуждается, - сказал я честно. - Ты не сможешь вот так вот просто получить мою силу. Если бы это действительно было возможно, знаешь, сколько народу уже проделывало бы такие штуки?
        Она презрительно усмехнулась.
        - Думаешь убедить меня, что мой благодетель лжёт мне? Не труди глотку, дорогой. Знаю, что она у тебя - главный рабочий инструмент…
        Вот уж кто бы говорил.
        - …Но даже не рассчитывай на этот раз.
        - Как скажешь, моя прелесть. Но знаешь, вообще-то я крайне редко лгу, особенно напрямую. И сейчас говорю правду: кто бы тебя ни надоумил, он действительно ввёл тебя в заблуждение. Ты собралась уничтожить меня просто так, растратить мои силы на ерунду…
        - Такой исход меня тоже вполне устроит, - хищно улыбнулась она. - Силу не получу, так будет хоть удовольствие. Не самый плохой итог, если ты спросишь меня!
        - И это после всего, что я для тебя сделал? - спросил я. - Эх, моя дорогая, ты такая неблагодарная!
        - Я-то? А за что я должна тебя благодарить, голубь облезлый? - она презрительно скривилась. - Не многовато ли ты на себя берёшь?
        - Ну не знаю, за что, но могу предположить, - хмыкнул я. - Власть, богатство, побрякушки, деньги, машины, подписчики, поклонники, дома… Дальше продолжать?
        В её глазах полыхнула чистая ненависть.
        - А ты тут причём? Кого вообще интересуют эти крохи с барского стола?
        - Крохи? Дорогая, осмелюсь напомнить, что ты пела иначе, когда мы заключали контракт.
        - Потому что ты лгал мне.
        - Н-да? Интересно бесы пляшут! Я, как уже было сказано, крайне редко лгу, особенно - при заключении контракта. Собственно, исполнение каждой закорючки сделки всегда было частью нашей корпоративной политики.
        - Ты говорил, что я получу всё, чего хочу! - её голос теперь звучал истерично.
        - И ты получила всё, чего хотела, - да я просто Демон Очевидность!
        - Это оказался обман!
        Я едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Ну серьёзно? Правда?
        - Будь добра объяснить, в чём же оный заключался - потому что, когда я в последний раз проверял, у тебя было всё, о чём ты раньше мечтала. А проверял я совсем недавно.
        Она скривилась.
        - Не притворяйся идиотом, Шакс. Тебе не к лицу.
        Ну так-то да, но…
        - И в чём же притворство?
        Она презрительно покачала головой:
        - Ещё раз тебе говорю, не старайся. Мне объяснили, как работает эта твоя контора. И что с самого начала я была для тебя только забавной и не особенно даже вкусной тварюшкой, которую можно использовать, чтобы подкорректировать вероятности в пользу своего офиса, исчерпать до дна и выкинуть. Или скажешь, неправда?
        Ну, вообще-то правда. Только тут тоже нужно учитывать парочку крохотных нюансов…
        - В какой-то степени. Но ты с самого начала не могла не догадываться, что мы - не благотворительный центр с понями и радугами, специализирующийся на бескорыстной помощи всем нуждающимся. У нас, конечно, есть печеньки, но это не отменяет мышеловок. Наша работа основывается на контракте и принципе «где-то ты полезен мне, где-то я тебе». И мне не верится, что это для тебя внезапно, спустя столько лет контракта, стало новостью и шоком. Мы вполне честны в своих обязательствах, знаешь ли!
        - Шакс-Шакс… - она неожиданно ласково потрепала меня по щеке, другой рукой вытащив откуда-то впечатляющего вида охотничий нож. - Видишь вот это? Это от моего супруга, благо, ему больше не понадобится… Давай упростим: ты в ловушке, и всё для тебя кончено. И можешь сколько угодно рассказывать мне о контракте, честности и прочей ерунде, но… Давай так: одна реплика - одна рана. Всё ещё хочешь болтать?
        А что мне остаётся? Процесс-то пока только пошёл.
        - Да, хочу. Это выглядит довольно честной сделкой.
        Она выполнила своё обещание.
        Я мысленно прикинул, что это будет длинная ночь. Одно хорошо: можно будет привыкать к человеческой боли постепенно.
        И искать способы с ней справляться.
        Люди же как-то справляются, правда?
        Хотя ладно, не спойлером будет признать: хреново справляются. Но я, прожив на свете так долго, должен быть лучше.
        Наверное.
        - Тебе ли не знать, что этот мир изначально не честен, - заметила между тем Ю., проведя своими тонкими и прекрасными пальчиками по моей покрытой кровью коже в пародии на ласку. - В нём не бывает честных сделок.
        Эта грустная, мягкая нотка, совершенно фантасмагорическая на фоне флюидов некромантии и безумия, была настолько не похожа на то, что я всегда знал про Ю., что даже не верилось. Проделки Легиона зашли так далеко? Ведь не мог же я настолько в ней ошибаться?
        Или мог?
        Эта человеческая слепота, не позволяющая прощупать ментальный план, определённо сводила с ума. Как люди в этом живут вообще, как умудряются понимать друг друга, не имея ни малейшей возможности контактировать с чужой сущностью напрямую?
        - Это правда. Но всё же я возвысил тебя, как бы ты там ни пыталась нынче всё это обернуть.
        Она засмеялась, и этот светский, почти-не-безумный смех очень странно звучал здесь, среди разбросанных по полу условно живых органов и прочих чудесных проявлений происходящего.
        - Ах, серьёзно? Знаешь, как же я ненавидела тебя, всегда! - сообщила она весело и доверительно. - Как мне хотелось причинить тебе боль, заставить полюбить, убрать с твоего лица это высокомерное выражение зажравшейся твари… Ты можешь себе представить, как это глодало меня изнутри?
        Я почти страдальчески вздохнул.
        Ну вот, никогда такого не было, и снова…
        - Ты удивишься, но вот вообще ничего неожиданного. Все вы такие… или почти все.
        - И у этого совсем нет причин? - прищурилась она. - Честные демоны всем радостно помогают обрести желаемое, а клиенты их почему-то в ответ недостаточно любят?
        - Ты неплохо улавливаешь суть, дорогая. Продолжай, - чем дольше мы разговариваем, тем больше у меня времени перед тем, как ты перейдёшь к основному блюду.
        - Только вот твоё якобы «желаемое» на поверку оказывается совсем не тем, чем кажется. И не тем, чем должно было быть!
        - Всё не то, чем кажется, - какая же она утомительная. Как же я устал. Почему я чувствую себя таким усталым? Что с этим телом вообще не так? - И, уж прости, но ты получше прочих знаешь, что никто тебе тут ничего не должен. Ты загадала желание, ты сказала, что не пожалеешь ничего во имя его исполнения, ты отдала себя в мои руки. Я дал тебе всего, чего ты просила, как и положено приличному демону моего уровня.
        - О, да брось! - рассмеялась она сребристо, и смех её отчётливо пах кровью. Моей. - Ты подобрал меня сломанной девчонкой, тупой и сопливой, ты пообещал мне исполнить мои желания, прекрасно зная, что я загадаю. В твоих глазах, как и в их, я была просто мясом! Но какой же паршивой была эта жизнь! Ни одного момента я не чувствовала себя спокойно, за каждый шаг приходилось платить, как будто одной только проданной души мало! Вокруг одни только хищные твари, этот мир откусывал от меня кусок за куском, кусок за куском, и все исполненные желания оказывались на поверку с душком!
        Теперь она кричала, и моей ответной реплики больше не ждала.
        Хорошо.
        - Смотри, я стою на самой вершине, но и всё ещё там, в переулке. На мне самая дорогая одежда, но я чувствую те порванные дешёвые тряпки, в которых ты меня нашёл. Так что это, если не обман, Шаакси? Кто ты, если не лжец? Столько лет, столько лет, я столько отдала - чтобы снова вернуться к тому же самому? Это твоя магия, верно? Это из-за тебя, имея всё на свете, я не могу этому радоваться! Это ты сделал со мной!! А значит, я уничтожу, растерзаю тебя в ответ!
        Я рассмеялся, и отзвук моего безумного смеха покатился по роскошному пентхаусу, задавая атмосферу и сплетаясь с биением вырезанного сердца.
        Знал, конечно, что веселье заставит её быть чуть более изобретательной с охотничьим ножичком, но пора было двигать эту игру дальше… Да и, несмотря на слабость от кровопотери, смешно всё же правда было.
        В этом ваша проблема, ребята. Бедулечка каждого из вас, моих помешанных на власти и славе клиентов: вы верите, что, став самыми-самыми, почувствуете себя защищёнными, счастливыми и свободными, что на вершине пищевой цепочки никто не может обидеть, что срать на других, оказавшись на верхней жёрдочке насеста, крайне приятно… Но вы не на вершине. Как и мы, демоны, вы просто тешите себя приятными иллюзиями на этот счёт.
        Иллюзиями, которые, как любой замок из карт, в любой момент могут рассыпаться пылью - что непременно и случится, когда дорогу вам перебежит хищник крупнее или умнее. И вся жизнь наверху проходит в ожидании этого самого хищника, потому что, чем выше ты забрался, тем больше страх всё потерять.
        Так было и будет, всегда.
        Я не сказал ни слова об этом вслух, конечно. Но тени отозвались на мой смех, пришли на зов древних знаков, которые я нарисовал своей кровью, пока она отвлеклась.
        Тени клубились по углам. Мы с ними были знакомы задолго до офисов; они не отказались оказать мне услугу.
        - Хватит! - она злилась.
        Её ярость была уже осязаемой, пропитанной ненавистью, но под этим налётом я отчётливо слышал тонкий, надрывный голос испуганной, одинокой, всеми покинутой и преданной девочки.
        Хорошо, - подумал я.
        Вкусно, - шептали тени.
        Она уже почти готовенькая, и только бы человеческое тело не отключилось раньше времени!
        - Дорогая, - улыбнулся я, догадываясь, как моя улыбка будет смотреться, учитывая кровавые декорации (терпи боль, придурок: ты не человек и знаешь, насколько любая боль иллюзорна) и общее ментальное состояние клиентки. - Ты поняла это только теперь? Правда? Разумеется, люди ничем не владеют на самом деле. У вас нет ничего, кроме вас самих. И попытки заполнить сосущую, кричащую, жадную пустоту внутри деньгами, любовями, побрякушками, почитателями - это всего лишь очень жалкая замена. Так что не надо обвинять меня в том, что ты построила сама, хорошо? Жизнь устроена так, что никто не может ничего получить, не заплатив за это цену. И особенно это касается власти, почитания, величия. Ты не одинока в своих сожалениях, дорогая, но смирись: того, о чём ты мечтала, никогда не существовало. Я, демон из отдела тщеславия, знаю об этом получше прочих.
        - Потому что ты перекрутил, переиначил моё желание! Это то, что вы, демоны, делаете. Ложь и больше ничего! Я всего лишь хотела быть свободной, счастливой, позволить себе не беспокоиться о деньгах и ни от кого не зависеть. Разве этого так много?
        Запах безумия понемногу наполнял комнату, действуя на меня успокаивающе.
        Ещё немного.
        - Очень много, - заметил я насмешливо. - Это очень много, и никто из живущих не может получить всего вышеперечисленного одновременно, даже я. Тем более ни один демон не подпишет контракт под такие условия. Знаешь, какой дорогой мы обходим ребят с формулировками вроде «хочу быть счастливым» или «хочу быть свободным»? Да и способ «не беспокоиться о деньгах и ни от кого не зависеть» вряд ли пришёлся бы тебе по вкусу: жизнь на необитаемом острове, вопреки всем популярным книгам о выживанцах, всё же остаётся не самым приятным времяпровождением… Говоря же о счастье и свободе, то поверь: это не что-то, что может быть даровано. Ни боги, ни демоны, ни Санта с приближающимся праздником, ни пыльца фей не могут сделать человека счастливым. Максимум можно создать условия для этого и надеяться, что подопечный сам как-то выгребет и себя, наконец, осчастливит. Но это очень вряд ли, если честно. Знаешь ли, великих людей на свете относительно много, а вот свободных и счастливых, да ещё и одновременно… Тебе такое не под силу, смирись. Ты не для того создана. Ты, дорогая, всего лишь красивая куколка. Разве тебе не
говорили об этом? Разве ты до сих пор не слышишь их голоса?
        Её губы дрогнули. Глаза потемнели.
        - Вот и ответ, - сказала она. - В этом дерьмовом мире, полном стерв и тупых кобелей, думающих нижним мозгом, нет никакого смысла ничего строить. Всё будет иначе, когда я стану демоном!
        Ну-ну.
        Сквозь застилающую разум муть я следил за ней и отмечал, что психотических проявлений всё больше. Я молодец, однако!
        Как ни крути, а самым сладкоголосым из демонов меня зовут не за красивые глаза.
        И статус маркиза безумия я получил тоже не за них.
        Я отметил, что нож дрожит в её руках.
        Правильно.
        - Дорогая, - сказал я, - ты прекрасна, спору нет. Посмотри сама, а?
        Она подняла голову.
        Я знал, что пентхаус полон стекла, а стекло всегда значит отражение. Всех зеркальных королев окружают отражения, но…
        Она побледнела. Я бы сказал, позеленела даже.
        Выглядело очень освежающе, по-весеннему.
        Ну да, мне ли не знать, что она видит. Эта забавная штука про красоту зеркальных королев, зашедших достаточно далеко: в любом пропитанном магией пространстве их внешность становится довольно… специфической. Я имею в виду, все эти язвы от моих поцелуев на лице, морщины и трупные пятна на коже… Принцип по сути тот же, что со знаменитым портретом мальчишки по имени Дориан. Собственно, технически тот парень из книги по всем признакам и был зеркальной королевой. Обычно это женщины, но исключения тоже встречаются.
        - Именно так ты будешь выглядеть, когда станешь демоном, - заметил я мягко, вкрадчиво. - Именно этим кончится твоя попытка забрать мои силы. Ты будешь жить в зеркале и прислуживать другим зеркальным королевам, забирая взамен крохи их жизненных сил, оставляя на их зеркальном отражении все эти жуткие отметки. И знаешь что, дорогая? Эта судьба ожидает тебя в любом случае, выпьешь ты мою силу или нет. Это то, чем ты станешь.
        - Ложь, - прошептала она. - Ты лжёшь!
        - Нет, - усмехнулся я. - Не лгу. Ты хочешь быть демоном? Ты станешь им. Столетия и столетия жалкого существования в зеркале - вот цена твоего контракта. Смотри внимательней. Предвкушай!
        36
        Ох, надо было видеть её выражение лица! Не будь мне так паршиво, я бы в полной мере насладился. Но даже и так…
        На самом деле, я одновременно не говорил правду и не врал. Если честно, то кто его вообще знает, во что эта дамочка переродится? Офисы принимают в процессе косвенное участие, но не отвечают за перерождение напрямую - оно остаётся на совести нитей вероятностей и сложной системы противовесов и дорог. Иногда мы можем вмешаться, и то только поспособствовать, не более. В вопросах перерождения последнее решение никогда не за нами.
        Да, велики шансы, что Ю. преобразится именно в такую вот низшую дрянь, но это я раньше был почти уверен. Теперь, полюбовавшись на отжиги этой красотки, допускаю, что она даже может стать какой-нибудь более высокоранговой зеркальной демоницей. Может даже с будущей возможностью повышения, как знать. Из людей очень редко получаются толковые демоны, но… Скажем, и не такие чудеса бывают под первым из девяти небес. И Ю., опять же, продемонстрировала просто-таки поразительный потенциал, которого я от неё не ожидал. Как знать, как знать…
        Впрочем, я не могу знать, кем она переродится. Но сделаю всё, чтобы перерождаться было нечему.
        Не то чтобы я любил такие игры (в отличие от Бэла, пожирание чужих душ никогда не доставляло мне удовольствия), но сегодня и сейчас я, можно сказать, встал не с той ноги.
        И слегка не в духе.
        - Ты лжёшь!! - выкрикнула она. - Ложь! Ложь!
        Ох, чтоб тебя, что ж ты так ножичком так размахалась-то! Что теряет контроль, хорошо, но как же больно! И даже почти плевать, что боль не моя, потому что - всё же моя. И эта проклятая, проклятая беспомощность. Как они это терпят? Как моя ангел это терпела? А ведь она столько раз умирала, и всегда от чужой руки… знал бы, как это, не позволял бы ей перерождаться человеком.
        Чем угодно, но не человеком.
        Надо было давно попросить Сариэль, чтобы сделал мою любимую душу ангелом. Уж я нашёл бы, чем за это отплатить. А так… Каким бы лицемерным гадюшником ни был бы по сути своей верхний офис, но всё равно это лучше, чем вот это.
        Сариэль… а ведь это выход. Можно позвать Сариэль, возможно, она услышит. Но не догадается ли Ю. меня заткнуть, если я начну молиться? Я нынче человек, пусть и с демонической сущностью вместо души; теоретически, именно за таких отвечает Сари. У меня есть некоторые шансы быть услышанным… Но что, если всё же нет? По всему, эту возможность стоит оставить на самый крайний случай. И для начала разобраться с Ю.
        Нельзя позволять мыслям слишком уж путаться.
        Надо держаться.
        Я стиснул зубы, чтобы не орать. Они странно хрустнули.
        Не понял.
        Никогда не думал о том, что у людей ломаются зубы.
        Какое странное ощущение.
        В смысле, я знал это - теоретически. Совершенно невозможно в роли демона тщеславия пройти с человечеством всю дорогу становления государственности, ничего не узнав о пытках… Но так то теория.
        На практике всё иначе.
        У людей всё сложно устроено. Они очень… материальные. Как большие куклы из мяса и костей. Как будто я снова в мире Мастера-Кукольника… Бр-р-р, вот уж не вспоминать бы… А может, эта реальность устроена точно так же, просто игрушки не фарфоровые?
        Я хотел бы быть сейчас фарфоровым. Я хотел бы…
        Так, Шакс. Стоп-стоп-стоп. Куда это тебя понесло? При чём тут грёбаные фарфоровые игрушки? Я чувствовал себя растерянным и больным. Как люди вообще думают этими головами? Неужели такая ерунда, как кровопотеря, действительно может повлиять на умственные способности?
        Кошмар какой.
        Нет, серьёзно, кошмар.
        Я вдохнул и выдохнул сквозь зубы, стараясь нормализовать ритм дыхания. В голове немного посветлело, и даже получилось частично вернуться в реальность.
        Что же, хорошая новость: Ю. уже оставила меня в покое и металась из стороны в сторону, как зверь в клетке. Она была уже, по-сути, вполне готовенькая, оставалось ещё совсем немного, и это «немного» надо дожать.
        Как вообще заставить это дурацкое тело повиноваться? Надо собраться. И подумать о том, как глупо было бы просто тут отключиться и сдохнуть. О чём там думают люди, оказываясь на пороге смерти? О чём жалеют? Чего желают? За что цепляются, отчаянно, неуклонно?
        Освободиться от власти Кольца.
        Увидеть мою любимую душу ещё раз.
        Она вернулась, действительно вернулась, и разве могу я оставить её одну?..
        Держись за сознание, Шакс. Думай о том, что ты не увидишь её больше, если умрёшь; о том, что демоны умирают навсегда, а значит, ты не сможешь к ней вернуться, не коснёшься её крыльев даже дыханием ветра, не прочтёшь в этих глазах ни знания, ни вызова, ни любви, ни ненависти, не узнаешь, каким ангелом она станет в итоге, не сможешь спорить с ней о добре и зле, пройтись по дорогам, показать ей этот новый, яркий, сияющий неоном, бездонный, пластиковый, мёртвый и очень, очень живой мир…
        Нет, этого я не могу допустить.
        Я обещал, в конце концов.
        ' Мне не дано знать, душа моя, какие дороги перед нами сплетены. Ведут ли они в небо или в бездну, окружены вереском или ковылью, широки или узки, как горные тропки, стремятся к городу на горизонте или вьются сквозь ночной лес? Я хотел бы знать про меня и тебя, что впереди, но мне не дано.
        Даже мне.
        Но есть одна вещь, в которую ты можешь верить: на перекрёстке любой твоей дороги всегда буду ждать я. И пойду вместе с тобой до конца, куда бы ты ни шла. Потому не бойся ничего, даже смерти, даже жизни, даже завтрашнего рассвета. Что бы ни случилось, одно не изменится: я всегда буду для тебя - и с тобой,' - так я сказал ей там, у реки, в огне русальских костров, ночью, пахнущей травами и любовью.
        Я не могу нарушить обещание.
        Не это.
        Не так… глупо.
        Так что я вцепился в сознание, используя все известные мне ментальные приёмы, и всё же полностью вынырнул в реальность.

* * *
        Тени плясали по стенам, отражаясь в широко раскрытых глазах Ю. Тьма звенела вокруг, жаркая, любопытная и очень торжествующая.
        Ю. сидела, сжавшись на полу, покрытая кровью и балансирующая на самой последней грани безумия. Она с силой зажала уши, но это, разумеется, не помогало, потому что голоса, мешавшие ей, не звучали в реальности.
        - Замолчите! - выкрикнула она отчаянно, - Заткнитесь!
        О как.
        Я не мог слышать, о чём ей там говорят, но в общем и целом догадывался: какие-нибудь вариации на тему «Ты жалкая», «Ты - игрушка», «Ты - ничтожество» и прочее в том же духе. Возможно, что-нибудь голосами любовников её матери, которые начали навещать комнату маленькой Ю. довольно рано; возможно, сама мать, которая обрезала доченьке волосы под корень, «чтобы не уводила мужиков»; возможно, что-то насчёт её парня, который расплатился её телом с долгами; возможно, голос её лучшей подруги, которой Ю. позволила утонуть - единственный человек, кстати, которого Ю. действительно любила. Но подруга, как и сама Ю., любила спасать пингвинов. Или кого там они спасают? Или Ю. начала спасать пингвинов особенно активно после того случая? Кажется, последнее.
        Очень типично для наших клиентов, на самом деле.
        Дело в том, что подруга, помешанная на мироспасении, случайно узнала много лишнего и не собиралась молчать об отжигах супруга Ю. Что могло разрушить весь инстаграмный рай до основания.
        Убить подругу Ю. не решилась бы, как минимум тогда. Но это и не было необходимо: моим бесам было достаточно столкнуть девчонку в воду, а дальше, как говорится, вопрос выбора. Спасти или не спасти? Это именно там, тогда она должна была подтвердить нашу с ней сделку. И, возможно, в глубине души знала об этом.
        Это всё довольно иронично, если подумать.
        Впрочем, слово «иронично» - это общая характеристика, которая подходит для всех моих клиентов.
        И для меня, пожалуй, тоже. Потому что я, если разобраться, во многом такой же.
        - Замолчи! Пожалуйста! Мне жаль! - ага, вот теперь точно подруга. Насколько я знаю, ни о чём другом Ю. не жалела. Хотя, может, мать. Или, того хуже, отец? Там тоже тот ещё кадр, что совсем не сюрприз: у всех поголовно зеркальных королев папочкопроблемы размером с парочку галактик. Если исключения из этого правила есть, то лично я не встречал.
        - Хватит! Хватит… - по её лицу потекли кровавые слёзы.
        Ого, однако, как пробрало.
        Мне даже почти жалко дурочку стало. Но только - почти. Потому что я, может, и помоечный голубь, но и маркиз безумия тоже.
        Особенно когда меня выбесить.
        А девочка об этом забыла.
        Глупая, глупая девочка.
        Это ж надо было додуматься - не заткнуть мне рот, да ещё и заговорить со мной? Неужели же она думает, что связана со мной только простыми нитями? Нет уж, это всё никогда не бывает настолько просто. И демон, с которым ты заключаешь контракт, становится самым близким тебе существом. Ближе друзей и любовников, острее врагов, довереннее духовника, неотступней ангела-хранителя, демон всегда с контрагентом. Все душевные порывы, все тёмные тайны, все слабые места… Нет того, до чего твой демон может не добраться.
        И да, в этом теле, человеческом и слабом, магия мне преимущественно недоступна. Но только - преимущественно.
        Ведь там, где не сработает демоническая магия, всегда есть человеческая. И пусть я ней не самый великий мастер, но всё же невозможно прожить на свете несколько тысяч лет и совсем уж ничему не научиться. Правильным гипнотическим ритмам голоса, например. Или простейшим приёмам, разрушающим моральную стабильность… Так-то Ю. и без всяких приёмов уже довольно быстро падала в безумие, что всего лишь неотвратимо, если так стремительно начать использовать такого уровня тёмную магию, не привыкнув заранее к её разрушающему влиянию. Всё, что мне надо было сделать - ускорить процесс.
        И здесь, сейчас надо подойти к кульминации.
        На самом деле, мне было вполне себе наплевать, что рассказывать. Это мог бы быть отрывок из произведений каких-нибудь тёмных творцов, или пафосный рассказ о свойствах вселенной, или прогноз погоды на завтра - мой голос в любом случае стал бы ядом для разума, просто потому что в этом я действительно хорош.
        Но всё же на самый конец мне хотелось припасти что-то для атмосферы.
        И со сладко-горьким привкусом мести.
        - Дорогая моя дешёвая девочка, - промурлыкал я вкрадчиво, - позволь мне рассказать тебе старую сказочку с плохим концом, чтобы ты спала крепко. И вечно.
        Она вздрогнула, глядя в пустоту совершенно безумными глазами. Мой голос оседал на её разуме, как вулканический пепел.
        - Ты слышала про Мастера Танцующих Кукол, дорогая? - промурлыкал я. - О, ты слышала наверняка, просто не помнишь! Я уверен, он снился тебе, когда небо окрашивалось алым, когда свет мёртвых звёзд вытекал из твоих глазниц, когда деревья оплетали корнями твои кости. Ты слышала эту историю много раз, девочка с глазами куклы, девочка с фарфоровым лицом, девочка, танцующая на верёвочках. Разве он не снился тебе? Разве ты не видишь нитей, привязанных к твоим запястьям? Разве ты не слышишь его шагов за твоей спиной?
        Её крупно затрясло. Она явно очень хотела обернуться, но боялась. Её руки дрогнули, как будто к ним были привязаны тонкие нити.
        Я хмыкнул.
        Давненько же я так не игрался.
        - Ты много раз встречала Мастера Кукол, знаешь? Он приходит в сон кошачьими шагами, влетает в окно на вороньих крыльях, вспыхивает в камине мёртвым пламенем. Он улыбается нарисованной улыбкой и говорит тебе - танцуй. Его пальцы сделаны из фарфора, они изрезаны множеством нитей, они всегда холодны. Прямо сейчас они лежат на твоих плечах. Ты чувствуешь их?
        Это выражение в её глазах… Это нечто просто неповторимое.
        - Знаешь, дорогая, однажды жила-была девочка, которая очень боялась мира, которая ненавидела своё отражение, которая очень хотела, чтобы больно больше не было. И Мастер Кукол пришёл к ней в сон, и взглянул на неё нарисованными глазами, и улыбнулся ей фарфоровой улыбкой. «Ты хочешь, чтобы больно больше не было? Это очень легко! Из нарисованных глаз не капают слёзы, фарфоровая кожа не стареет, а бумажному сердцу не страшно разбиться. Куклам не больно, куклам не страшно, куклы всегда улыбаются, куклы пляшут, и лица их вечно прекрасны! Хочешь танцевать с ними?» И девочка сказала: «Очень хочу». И он ответил: «Всё очень просто! Позволь мне снять твою кожу, позволь покрыть кости и живую плоть тонким фарфором, позволь вырвать твоё сердце и заменить бумажным, позволь вынуть глаза и нарисовать другие, позволь сделать тебе самую красивую из улыбок. и тогда, поверь, больно не будет! Позволишь?» - «Позволяю,» - ответила она, и Мастер Кукол сделал всё, как обещал. А после она плясала перед ним, такая прекрасная, такая холодная, и нити вокруг неё дрожали, как паутина… Спляши для меня, моя дорогая. Иди ко мне.
        Она встала, двигаясь, как на шарнирах.
        И принялась кружиться по комнате, приближаясь ко мне. Глаза её были пустыми, и из них текли слёзы.
        - Иди ко мне через тьму, девочка, - мурлыкал я, чувствуя, как наливается силой сущность, - бумажное сердце не бьётся, фарфоровая кожа не чувствует тепла, нарисованная улыбка никогда не стирается… Иди ко мне, куколка. Иди на голос Мастера. Вспомни, как я тебе приснился. Вспомни.
        И она закричала.
        Как и ожидалось.
        - Смотри на меня, куколка, - мурлыкал я, - смотри на мою нарисованную улыбку, смотри в мои стеклянные глаза, смотри, потому что время - не река, в которую можно упасть лишь раз, но кольцо, которое всегда возвращает нас к началу. Смотри, потому что финал игры предрешён с самого первого хода, и ты видела его во сне, и ты знаешь, что в начале и в конце был всего лишь я, и имя мне…
        Я замолчал и очень выразительно рассмеялся. Поглощаемая сила билась внутри, живая, злая и весёлая.
        - Смотри, куколка, от моих запястий к твоим идут нити. Разве ты не хочешь порвать их? Разве ты сможешь? Ну же, попробуй!
        Она попробовала, но, конечно, на её руках не было нитей - по крайней мере, тех, которые реально бы было порвать.
        - Ты не можешь снять их с себя, - шептал я, - тебе нужно убрать их с моих запястий…
        Вот сейчас был небольшой, но всё же шанс, что она соскользнёт с крючка.
        Как бы глубоко ни проникла моя власть, как бы девчонка ни была тесно оплетена паутиной снов, тьмы и моего голоса, всё равно внутреннее сопротивление нельзя исключать.
        Собственно, степень внутреннего сопротивления такому вот влиянию - это то, что по сути определяет уровень демонолога. Чем колдун могущественее, тем способность сопротивляться нашему влиянию выше. Настоящие мастера имеют на такие случаи специальные рычаги, стоп-вопросы и якоря, позволяющие в любых обстоятельствах вспомнить, кто ты и зачем ты. Они также отлично знают страхи и капризы своих «внутренних детей» и умеют с этим справляться… В идеале, конечно, колдун должен со временем полностью решить свои внутренние проблемы, как в таких случаях говорят, «встретив себя на полпути к себе». Но это высший пилотаж, в рамках классических демонологических традиций почти что недоступный. На такие фокусы вполне способны шаманы, некоторые жрецы, последователи разного рода серьёзных практик. Но демонологи… Демонология в чистом виде слишком потакает капризам внутреннего ребёнка, переплавленным во взрослые страсти и страстишки; потому высший пилотаж для демонолога - уметь вовремя останавливаться. Издержки пути.
        Разумеется, подобные навыки не появляются из воздуха. Они требуют тренировки. Грубо говоря, чем больше занимаешься тёмной магией, тем выше сопротивляемость, тем больше возможностей сохранить рассудок при контакте с демоническим. И наоборот, чем резче начинаешь ею пользоваться, тем сильнее безумие. Не зря самые отбитые и сумасшедшие демонологи получаются именно из бывших святош и случайных везунчиков, получивших дармовую силу - представителям этих двух типажей, как показывает практика, крышу срывает мгновенно и основательно, так, что потом окружающие ещё долго выдыхают последствия.
        Если вообще выживают, конечно.
        Ю., само собой, никогда на звание мастера не претендовала и близко. Для неё магия всегда была не целью, не искусством, но - средством достижения целей. Всё, что лежало за границами её личных интересов, отметалось как неважное.
        С другой стороны, зомби-соперница, древний артефакт и прочие чудеса как бы сами намекают, что я всё же её недооценил.
        И вопрос всё же в том, насколько…
        Цепи-артефакты упали с моих запястий.
        Я оскалился.
        Ну что же, не так уж и недооценил, верно? Улыбка моя стала шире, я почувствовал, как трескается кожа на щеках под её напором - но это, к счастью, больше не было проблемой, как и кровопотеря. Пройдёт некоторое время, прежде чем я смогу сменить форму, но главное уже произошло: артефакт перестал сковывать, и всякое очень человеческое больше не довлело надо мной.
        Конечно, рандеву с Ю. и её ножичком оставило мою сущность израненной, но теперь это была решаемая проблема: я потянул энергию из своих сбережений и, в обход правил, напрямую из контрагентов. И из всех, кому не повезло оказаться поблизости.
        Обычно себе такого не позволяю, потому что за такое оштрафовать могут. И выговор влепить. Что по сути ерунда и того же Бэла никогда не останавливало, но зачем мне лишние проблемы? И дело не в том, конечно, что подобное чревато вспышкой насилия и депрессии в радиусе нескольких кварталов. И серьёзными проблемами с психическим здоровьем у контрагентов. Просто… Не то чтобы я действительно переживал, но… Скажем, я никогда не был сторонником избыточного побочного ущерба.
        Собственно, последний раз насильно вытягивать силы из смертных я позволял себе после памятного пражского рандеву с Вафом, раны от стальных перьев которого не позволяют сменить форму и заживают пусть и не как на человеке, но с огромным трудом.
        Как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер. И прямо сейчас они наступили.
        Так что я напитался силой, залечивая повреждения (повезло, что в районе, где небоскрёбы пронзают небеса на манер современных Вавилонских башен, демону тщеславия всегда найдётся перекус), и медленно поднялся торжествующей Ю. навстречу.
        Собственно, я мог бы сразу и без всяких затей свернуть ей шею, благо всепрощение никогда не относилось к числу моих достоинств… ну, если не считать нескольких исключений, которым я мог бы простить многое, и одному конкретному, которому я простил бы вообще всё. Но на то они и исключения, верно? Спускать же третьесортной по сути клиентке почти успешную попытку меня уничтожить я не собирался, причём как из соображений мести, так и безопасности. В таких вещах противнику по возможности не стоит давать и шанса на вторую попытку.
        Но, во-первых, мне надо было узнать, кто именно поделился с клиенткой чудесным артефактом и надоумил на подвиги. Во-вторых… мне хотелось, чтобы она поняла. Чтобы в последний момент, когда наш контракт будет односторонне завершён мной в силу нарушения условий контрагентом, она была в ясном уме и всё осознавала.
        Мелочно, конечно, кто бы спорил. Но, когда дело доходит до ненавистных, разочаровавших или разозливших меня клиентов, я предпочитаю действовать именно так. Под самый занавес, когда игра уже сыграна, я отзываю назад безумие, приглушаю какофонию эмоций и страстей, дарую ясность и осознание. Маленький прощальный презент, вишенка на тортике, моя личная мелочная демоническая месть. Никаких иллюзий, никаких внушений - просто за секунды до финала я позволяю увидеть, во что они превратили свою жизнь.
        И во что превратились.
        Я люблю смотреть на эту горько-сладкую гамму отчаяния и горечи в затухающих глазах… Красиво, как взрыв сверхновой.
        И так же завораживающе.
        Так что я встал напротив дрожащей Ю., чувствуя, как тени ластятся к моим ногам ласковыми щеночками, и принялся вежливо ждать, пока моё воздействие более или менее сойдёт на нет.
        Вот она перестала дрожать, оглядываясь по сторонам.
        Вот глаза её проясняются, и в них проступает понимание. И ужас. И…
        Вкусное зрелище.
        Я выдал самую милую из своих улыбок.
        - Ты пришла в себя, дорогая? - уточнил я ласково. - Ну разве это не славно?
        Я дал ей ровно три удара сердца, позволяя разлететься на осколки, а после склонился вперёд и впился ей в губы, целуя.
        Пожалуй, со стороны это смотрелось даже красиво. По факту, многие наши используют именно такой способ передачи или отнятия жизненной энергии, заключения сделок и прочего - с одной стороны, действенно и быстро, с другой весьма эффектно. Страсть, запретное веяние демонического, ореол романтики и прочая чушь в том же духе. Отдел пиара одобряет!
        Лично я никогда не любил этот способ, предпочитая обычную печать-напротив-сердца (или вырванное сердце, если уж ситуация тяготеет к драматичности и театральности). Но в обстоятельствах вроде нынешних у «последнего поцелуя» есть одно неоспоримое преимущество: вместе с жизненными и духовными силами демон забирает также и память жертвы.
        Когда примерно минуту спустя я отнял свои губы от её, она смотрела в пространство пустыми глазами.
        Фарфоровыми глазами.
        Я разжал руки, позволяя ей бесформенным мешком осесть на пол, размял шею небрежным движением, попутно удивляясь хрусту пока-ещё-почти-человеческих позвонков, и подхватил с алтаря забытый в суматохе коктейль. Глупо не узнать, как именно люди ощущают вкус, так ведь?
        Переступив через ещё бьющееся сердце (надо будет разобраться с зомби, кстати - даже местные людишки не нагрешили настолько, чтобы самостоятельно разбираться с ходячими трупами чужих любовниц, офис придёт в ярость, да и мой это, если подумать, косяк), я шагнул к панорамному окну.
        Вид отсюда открывался потрясающий.
        Я помнил, как этот город только зарождался: корабли, гружёные хлопком, далёкие огни порта, кровь, кости тех, кто жил тут раньше, рабовладельчество и религиозный фанатизм… Я бывал в этом городе на каждой стадии его сотворения, наблюдал, как мерцание костров сменяет свет газовых фонарей, чтобы после быть вытесненным ослепительно-ярким, полным прогресса и соблазнов электричеством. Я смотрел на эволюцию разумов и менталитетов, на переход от одних крайностей к другим, на возведение и падение кумиров. Я шагал след в след за множеством людей-мотыльков, которые желали ярко светить и потому летели на огонь; они редко хорошо заканчивали - но именно они, если разобраться, создавали эти города. Их амбиции, их творчество, их тайны и чаяния, их мечты, за которые они продали душу… В минуты неуместной ностальгии, как вот сейчас, я думаю, что всё это, лежащее у моих ног, как ни крути, построили мои контрагенты.
        С моим непосредственным участием.
        Ангелы не любят человеческие города. Слишком много дерзости, любопытства, несдержанности и амбиций, слишком много башен, упирающихся в небо, слишком много страстишек и страстей, спрятанных лиц и лжи. Будь на то воля ангелов, люди никогда бы не жаждали большего, довольствуясь малым.
        Я люблю человеческие города. Они - памятник демонам тщеславия. Они - моё личное напоминание о том, почему я всё же полюбил эту землю…
        О том, что, даже когда я покину этот проклятый офис, мне будет, чем гордиться.
        Я улыбнулся этой мысли, стоя на окровавленном полу, глядя на далёкий, мерцающий городской свет.
        Коктейль казался неимоверно вкусным - но, возможно, дело было не в каких-то его уникальных вкусовых качествах, а банально в новизне восприятия. Сколько времени понадобится моей сущности, чтобы окончательно избавиться от отголосков человеческого и сменить форму? По моим ощущениям, десять минут или что-то около. Есть время насладиться особенностями человеческого восприятия; есть время подумать о том, что я узнал от Ю…
        Я хохотнул.
        Если разобраться, всё это время я был идиотом. Даже поразительно, насколько круглым. Подозреваю, я бы покатился, толкни меня кто-нибудь!
        С другой стороны, это была идеально сыгранная партия. Причём с несколькими претендентами на роль главных кукловодов.
        Кстати, об этом: Старина Айм гений, как ни крути. Вот так работаешь с кем-то за соседними пентаграммами и даже близко не догадываешься о том, с каким талантом соседствуешь! Хотя уже одно то, что у Айма самый высокий показатель по тёмным творцам, манипулятивным психопатам и серым кардиналам, должно было натолкнуть меня на мысль. Но я всегда считал его «странноватым стариной Аймом». А ведь он-то просчитал меня с очень большой точностью, не придерёшься! Как говорится, признай своё поражение.
        Да, когда на этом свете начинается очередной замес из-за Кольца, большинство демонов не могут думать ни о чём другом. И меня, окажись я посреди этого, тоже вполне могло бы затянуть. Но вот ведь беда: перед моим носом помахали морковкой, которая оказалась, вопреки всем законам местного мироздания, намного привлекательнее Кольца. И каждый раз, когда я вспоминал о поисках проклятой ювелирки, на первый план выходила Ангел, и я думал - «потом».
        Не то чтобы я сожалел о такой расстановке приоритетов, в общем-то. Но справедливо и то, что мне следовало собрать мозги в кучку намного раньше. Тоже мне, нашёлся маркиз безумия - собственным голубям на смех…
        Я снова обдумал то, что увидел в воспоминаниях Ю., и рот мой искривила широкая усмешка.
        - Дорогой коллега, - пробормотал я, - нам жизненно необходимо встретиться и поболтать. Готов или нет? Я иду искать.
        Там, где я прикоснулся к стеклу, когти прочертили полосы.
        Способность трансформироваться вернулась.
        Довольно хмыкнув, я потянулся к зеркальному пространству, готовый прогуляться в гости к старому приятелю… Но в этот момент стекло разлетелось множеством осколков, отшвырнув меня назад, в комнату. Порыв ветра, подчиняясь взмаху огромных крыльев, прошёлся по комнате, разбивая все поверхности, способные хоть что-то отражать.
        Я знал, кто это, ещё до того, как стальные перья заслонили городской свет.
        - Шаакси, - голос старины Вафа определённо относился к самым нелюбимым мной музыкальным сопровождениям, - ты всё так же мерзок, скверна. Безумие и порок, спрятанные за прекрасной обёрткой.
        Вот уж кто бы говорил.
        - Раньше ты ускользал от меня, но сегодня этому пришёл конец. Я уничтожу тебя - и тем самым сделаю этот мир чище.
        Угу. Вот только этого очистителя мне тут для полного счастья не хватало. И, как это обычно бывает со стариной Вафом - как же он не вовремя…
        Отступление 8

* * *
        То была чудная ночь, он не мог этого не признать.
        Жара, терзавшая всё это время землю, схлынула, уступив ночной прохладе и дыханию предстоящей грозы, оставив после себя воду тёплую, как сладкий сон, и запах порыжевшей травы, колючей, как заноза в сердце.
        Он довольно потянулся, наслаждаясь жизнью. Ему нравились эти края.
        Здесь его называли «братец-суховей», и это было на удивление приятно.
        Здесь, далеко от родных пустынь, произрастало множество ароматных трав. Тут пахло мёдом, и речной тиной, и цветущей липой, и горечью, и свободой.
        Здесь власть ведомств была не так и сильна… пока что.
        Скоро это должно было измениться. Эти перемены уже пришли - с политикой, с дипломатией, с новыми храмами, с падением идолов в стольном граде… Не так много времени пройдёт, прежде чем протекция двух ведомств над этими краями установится окончательно. Или, по крайней мере, более-менее установится. И что почувствует она тогда?..
        Он не хотел думать об этом сегодня.
        Эта ночь была не для таких мыслей. Никакой политики с бреднями о добре и зле, никаких контрактов, никаких интриг… Всё это будет, конечно. Вернётся с рассветом, постучится в дверь уродливым гонцом с дурными вестями, и ему придётся так или иначе иметь с этим дело.
        Но это будет завтра.
        А сегодня он качался на иве прямо над рекой, одетый в алый кафтан и белые льняные штаны. Вода несла под ним лепестки жасмина и шиповника, венки и свечи. Гроза дрожала в воздухе, готовая обрушиться в любой момент, но будто бы не решалась испортить людям и духам праздник. Костры пылали ярко, и казалось, что огонь танцует, подражая ритму музыки и обрядовой пляски.
        Энергия русальских игрищ расплёскивалась вокруг, щедрая, первобытная и пьянящая. Он наслаждался этим, но преимущественно просто не отрывал взгляда от одной из фигур.
        Она была облачена в белое, алая вышивка вилась по её подолу змеёй, волосы разметались, переплетённые с нитями бусин и украшенные венком, ритуальные браслеты с изображением навий и вилий, охватывающие запястья… Она была прекрасна настолько, что дух захватывало.
        Впрочем, эта душа для него всегда прекрасна, без исключений. Тело, в котором она воплотилась, не имеет никакого значения: сила и стержень этой души остаются неизменными, равно как и её природа. Она создана для магии, яркости, искусства, честности и новых открытий; она создана для полёта, риска и вызова. Но также это значит, что она из тех, кто едва ли хоть раз умрёт от естественных причин… Но об этом, последнем, он тоже не будет думать сегодня.
        В этой жизни он нашёл её рано.
        В этой жизни он сможет защитить её.
        В этой жизни она снова - человеческая женщина, совсем юная, куда младше, чем в первую их встречу. Другая внешне, но всё та же внутри. Она полна магии, что всего лишь привычно. Кто может быть более достоин того, чтобы плясать на русальских игрищах в центре круга?
        Ветви ивы качались под порывами ветра, лягушки и цикады наперебой пели свои песни, сплетая их с людскими инструментами, молнии на горизонте искрились зарницей, духи выходили из воды, чтобы танцевать вместе с людьми - но он всё не отрывал взгляда от той самой фигуры.
        Вот она шагнула в круг, и её босые ноги утонули в росе; вот она впервые взмахнула, будто на пробу, широкими рукавами, как крыльями… Ей были бы к лицу крылья, он ни секунды не сомневался. Потому-то она подходила для этого танца, как мало кто другой.
        И энергия этой земли тоже так считала. Сила клубилась, дрожала, охотно шла на призыв. Энергия нарастала, как приливная волна, музыка звучала всё громче, подхваченная пением духов и игрой неземных инструментов, гром грохотал, ветры носились в воздухе, а высоко в небесах прекрасная вилия расправила свои крылья. А потом она замерла, и сила хлынула сквозь её тело, дикая и первобытная…
        Он прикрыл глаза, наслаждаясь. Он пережил уже множество годовых циклов, но поворот Колеса Года здесь и сейчас ощущался очень реальным, очень острым, звеняще-настоящим… Костры, и ветер, и скошенная трава, и обмелевшая тёплая река… И свобода.
        И больше ничего.
        Он провалился в это ощущение, как в тёплую воду, и пропустил момент…
        - Братец-суховей? - её голос был тих и отрывист, но для него звучал громче всяких там идиотов с их судьбоносными трубами. Он тут же распахнул глаза, и вот же она - стоит по колено в воде, прямо перед ним, и река играет с подолом её одежд, а венок в её руках прекрасен и ярок.
        Она слегка задыхалась после бешенного танца, щёки покраснели, грудь вздымалась судорожно, но глаза смотрели серьёзно и пытливо.
        Глаза тоже другие, но в тот момент, когда пламя костров отражалось в них, ему вдруг показалось, что они всё те же.
        Рыжие, как пески Сахары.
        - О чём ты так серьёзно думаешь этой праздничной ночью, сердце моё? - спросила она.
        - О песке далёких пустынь, - ответил он, что было, в принципе, точно.
        Но не совсем.
        Она улыбнулась странной улыбкой, от которой веяло пеплом и полынью.
        - Ты скучаешь по дому, суховей, - сказала она мягко, и это не был вопрос. - Ты залетел так далеко, в чужие края. Это нормально - скучать.
        Он рассмеялся.
        Он мог бы сказать ей, что к него нет дома, но это было бы враньё.
        Другой вопрос, что его дом не имел отношения к территории как таковой. Просто у его дома были глаза цвета заката, цвета песков Сахары. Но он не хотел ей этого говорить.
        Сегодня, если уж на то пошло, была её ночь. Нечего забивать ей голову всякими глупостями.
        - Скучать по дому может только тот, у кого есть этот самый дом, - ответил он чуть насмешливо. - Таким, как я, это не так уж и важно. Мой дом там, где дует ветер.
        - Если ты так говоришь, - она не выглядела убеждённой. Его это не удивило.
        Для неё дом нынче значил много - намного больше, чем в прошлых воплощениях. Издержки культуры, особенности эпохи, последствия воспитания… Он это понимал. Он не смел бы вмешиваться, как бы ни хотелось. По сути, он и так провёл с ней много времени, опекая с самого раннего детства, летая в облике почтового голубя по всем её поручениям, следуя пушистым котом, и одной из подруженек, которую потом никто не мог вспомнить, и нянькой, и тенью… Он и дальше будет за ней следовать, конечно. Но всё так же, издали. Он хотел бы быть к ней ближе, но - не в этой жизни, где дом и семья так важны для неё, где она столь сильно верит в любовь и женские чары, где она хочет быть достойной дочерью своих родителей…
        Ему этого всего не понять, конечно.
        Он деймон, он гений воздуха, он никогда не ходил по земле в человеческом теле, потому всё вышеперечисленное ему чуждо и неинтересно. Всё, что лежит за пределами искусства, тайных знаний, чар и духовных практик, для него остаётся простой потерей времени, в лучшем случае - приятной забавой. Он скорее презирает эту сторону человеческой природы, пережиток стайного периода, инстинкт продолжения рода, который по неведомой ему причине принято романтизировать…
        Но это она, и он будет уважать её решения, какими бы странными они ни казались, какую бы горечь ни приносили. Здесь и сейчас она хочет быть уважаемой частью человеческого общества, потому он не потащит её за собой в неизвестность, как бы ни хотелось.
        Он так решил.
        - Не стоит тратить эту ночь на разговоры со мной, - сказал он так мягко, как мог. - Для меня все повороты Колеса Года похожи, как один, потому что я не старею и не молодею. Как бы ни менялся мир вокруг меня, я сам останусь прежним, но ты… С тобой совсем другая история. Эта ночь для тебя, и она не повторится. Так что не трать её на духов, которые всё равно никуда от тебя не денутся. Тебе ведь надо что-то сделать с этим венком, правда? Ты сегодня плясала в кругу, так что любой будет счастлив принять от тебя этот дар. Так что иди и наслаждайся вечером!
        «А я прослежу, чтобы тот, кого ты выберешь, не навредил тебе, - пообещал самому себе он, зная, что ни за что не нарушит. - И присмотрю, чтобы со временем он бегал за тобой, как собачонка. Я никогда не позволю тебе быть нежеланной, никогда. Ты не попросишь об этом, но тебе и не надо просить: я сломлю волю любого, кого ты захочешь для себя, и брошу его сердце к твоим ногам, как дешёвую безделицу. Нет на свете душ, сердец и игрушек, которые я не подарил бы тебе. И сегодня ты получишь того, кому захочешь отдать этот венок. Это подарок, который я тебе обещаю.»
        Вслух он бы этого не сказал, конечно, не сказал. Да и не пожелала бы она подобное принять: она превыше прочего ценила волю, и это качество было из тех немногих, что оставались неизменны от воплощения к воплощению.
        Но он был суховеем, и здесь, в этих землях, его призывали обычно именно для любовных заклятий. «Иссуши душу её, чтобы она жаждала лишь меня, как глотка воды,» - именно с такой просьбой обычно обращались к нему. Он делал, забирая взамен плату.
        И что же ему, быть сапожником без сапог? Он будет устраивать всяким посторонним ведьмам и ведьмакам счастье, а его душа не получит желаемого? Такого не будет, само собой.
        Он даст ей любого, кого она пожелает. Это будет его вклад в празднование этой ночи.
        - Любой будет счастлив принять от меня венок? - спросила она медленно. - Ты и правда в это веришь? Или просто говоришь, чтобы подбодрить? Я не настолько хороша, Шази. Не льсти попусту.
        - Я в этом уверен, как мало в чём, - усмехнулся он.
        Здесь, на этом празднике, почти нет духов, способных перебить его силу - а с теми, что есть, он сумеет договориться.
        Между тем, она нервничала.
        Он ненавидел, как она нервничала, не выносил выражение страха и неуверенности в этих глазах. Кого она могла желать? Кто мог стоить таких эмоций? Он держал в уме несколько возможных кандидатур, наиболее вероятной из которых казался княжеский сынок - между ними давно уже что-то намечалось, и родня с обеих сторон уже вовсю вела разговоры.
        Сам князёнок был так себе, если честно. Младший отпрыск третьей жены, не особенно важная птица в глобальном смысле, потому его и выпихнули сюда… Но по местным меркам, возможно, юноша вполне тянул на прекрасного принца.
        Но не для деймона. Его изводила сама мысль, что драгоценная душа может бояться из-за предстоящего объяснения с таким ничтожеством.
        - Ты получишь, кого бы ни пожелала. Обещаю тебе, - он добавил в голос чар. - Кому бы ты ни отдал свой венок, тот будет твоим так долго, как будет на то твоя воля.
        - Тебе стоит осторожней обращаться с обещаниями, - ему почудилось нечто в её глазах, но он решил разобраться позднее. - Они опасны.
        - Не в данном случае.
        Её улыбка казалась странной, торжествующей и горькой одновременно.
        - Да будет же по слову твоему, - сказала она.
        И протянула ему венок.

* * *
        Что же, ему, наверное, следовало это предвидеть.
        Следовало помнить: в любом веке, в любом теле, она всегда умела его удивлять.
        И что, спрашивается, ему делать с этим теперь? Что ему делать с ней?
        Он вздохнул.
        Как он мог забыть, что она ещё очень молода? Даже если сейчас, в отсвете костров, глаза её и кажутся старыми, на самом деле она почти что непозволительно юна. И, в этом воплощении, поразительно романтична. А какую юную деву в определённый период времени не прельщает нечто демоническое?
        Юности нравится запретное, овеянное тайной, будоражащее воображение. Будь всё иначе, так называемых «невест духов» не становилось бы так много. Нет, всё понятно с теми, кого приносят в жертву добрые родственники (и в этом смысле он был рад, что ведомства запрещают подобное, хотя и понимал прекрасно: жертвы всё ещё будут, просто другие). Но многие девушки становились невестами духов по собственной инициативе. Кот-то не от хорошей жизни, кто-то во имя власти, но самый большой процент приходился на желающих получить в своё распоряжение бессмертного, таинственного и прекрасного, который будет любить только её одну.
        По факту, редко хорошо кончалось. Настолько редко, что истории можно пересчитать по пальцам одной руки. Проблема только в том, что обычно именно эти случаи пересказывали охотней всего: люди любят всё романтичное. Вот только…
        - Я не человек, душа моя, - сказал он мягко, - я не могу этого принять.
        - Так уж не можешь? - сверкнула глазами она. - Не ты ли обещал, что тот, кому я отдам венок, будет моим? Да ещё и так долго, как я пожелаю? И что же теперь с твоим обещанием?
        Стоит признать: это был случай, когда он, демон, был пойман в ловушку некорректно созданного контракта. Это было весьма непрофессионально с его стороны - и, что хуже, он не совсем понимал, что с этим теперь делать.
        Не то чтобы он не был готов дать ей многое.
        Но - не всё, что угодно.
        В конечном итоге, из них двоих именно он станрше на тысчонку-другую лет.
        - Я и так принадлежу тебе, как деймон принадлежит хозяину, - заметил он спокойно. - Ты отдаёшь мне этот венок, потому что хочешь надо мной больше власти?
        Странное выражение промелькнуло на её лице. Кажется, она была… обижена?
        - Этот венок не имеет ничего общего с властью, - заметила она.
        - Разве? А мне вот кажется иначе. Ты говоришь «принадлежать тебе», и что это, если не власть?
        Она покачала головой.
        - Для тебя, быть может, всё - власть, в угоду твоей природе. Но… - она оборвала себя, будто запретив продолжать. - Ты прав, я была груба. Я поняла… неверно. И возжелала слишком много. Мне нет оправдания.
        И тогда, глядя в её погасшие глаза, он почувствовал себя дурно.
        Потому что, если разобраться, то - а что она такого захотела? Это нормальное человеческое желание. Он порой не отказывает в этом своим клиентам, если это толкнёт их на нужный путь… О чём она, возможно, даже знает. Ведь, если так рассудить, она могла решить, что именно её он отталкивает. И это, конечно, катастрофа.
        Он всегда ненавидел правила, что типично для демона.
        Но особенно сильно он ненавидел бессмысленные правила. И даже учитывая, что всё вокруг в той или иной мере бессмысленно, он предпочитал понимать, что и зачем делает, а не просто следовать чьей-то воле, какой бы авторитетной она ни была. Чего стоит правило, если нет не понимаешь его значения?
        Он подумал, что в данном случае она имеет право - и обижаться, и понимать.
        - Я не могу взять это у тебя, - очень мягко заметил он, не принимая венок, - потому что мне нечего тебе предложить. Существо вроде меня едва ли подойдёт для такого.
        - Но ты делишь ложе с людьми, я знаю.
        Ему оставалось только вздохнуть.
        Что и требовалось доказать.
        - Да, порой я делаю с людьми разное, - легко ответил он, - порой это часть моей работы, порой - способ поживиться их силой.
        - Но ты брезгуешь моей. Она тебе не по вкусу? Я думала, что могу быть достаточно хороша для тебя сейчас, когда полна сил.
        Минуточку. То есть, танец, и магия, и этот Поворот Колеса - всё это было для него? Но…
        Это была одна из самых дурацких ситуаций в его богатой на дурацкие ситуации жизни.
        - Присядь рядом со мной, - попросил он. - Сдаётся мне, это будет долгий разговор. И если по завершении его ты всё ещё захочешь отдать мне венок - то, как ты и сказала, будет по воле твоей.
        Она послушалась сразу же, устроившись рядом на широкой ветви ивы. Он привычно сменил позу, позволяя ей опереться и устроиться удобнее. Не подобные ли жесты дали ей повод думать о разном? Как же всё-таки тяжело с людьми в этом смысле!
        - Видишь ли, я намного старше тебя и знаю точно: все эти человеческие потирания определённых органов друг о друга на самом деле всегда сводятся к власти и подчинению. В самых лучших и вызывающих уважения случаях обе стороны идут на это добровольно и получают от этого удовольствие. Но такое встречается намного реже, чем принято считать, особенно в долгосрочной перспективе. Люди обычно называют это любовью.
        - Ты смотришь на это очень… странно.
        - Как ты сказала, такова моя природа. Но поверь, ты тоже бы так смотрела, проживи ты на этом свете достаточно долго… Так или иначе, у людей есть много поводов заниматься плотской любовью, начиная от инстинктов и заканчивая продолжением рода. Власть, опять же, и всё, что с ней связано. Но у духов, особенно духов вроде меня, всё иначе. Из всех перечисленных резонов для нас релевантны только сила и власть. Я делю ложе с теми, кого хочу подчинить, либо с теми, с кем мне необходимо обменяться энергией. И человек, который пожелает этого со мной, должен будет заплатить цену.
        - Цену?
        - Я получу власть над его душой и разумом. Он никогда не полюбит никого после меня. Он никогда ни с кем больше не получит удовольствия. До конца конкретной человеческой жизни в его разуме по-настоящему буду только я. Ну как? Всё ещё хочешь отдать мне венок? И да, не забывай, что, если сделаешь это, если захочешь быть со мной, то не сможешь жить среди людей. Духи ходят совсем другими путями, интересуются иными вещами. У нас не будет семьи в человеческом понимании, не будет детей. В глазах людей ты станешь ведьмой, со всеми вытекающими последствиями. И будут моменты, в которых я не смогу защитить тебя от их ненависти. Это тоже одна из граней. Осознаёшь ты это?
        Он с облегчением увидел понимание в её глазах. Здесь, наконец, она пойдёт к своему княжичу, и весь этот вопрос…
        Она несколько мгновений смотрела на него, пристально и задумчиво.
        - Да, - сказала она вдруг. - Теперь понимаю. Прости, что я пыталась ставить условия и заставила тебя думать, что хочу власти над тобой… Вот. Я даю тебе венок. И мою душу, и моё сердце, и моё тело. Это мой дар, которым ты можешь пользоваться по своему усмотрению, за который я не хочу ничего взамен. Не хочешь делить со мной ложе, не дели, но я хотела бы этого, несмотря на цену. Потому что свой выбор я сделала. Свою душу, своё сердце и своё тело я отдам только тебе.
        Вот так и захлопываются ловушки.
        Деймон даже рассмеялся. И, несмотря на лёгкую обиду в её взгляде, преимущественно всё же над собой. И пообещал ведь! И что ему, спрашивается, с этим делать?
        Хотя, ответ очевиден.
        Правильно было бы снова отказать ей, конечно. Милый человечек, не видавший и двадцати вёсен, она понятия не имеет, о чём на самом деле говорит. Потому правильно и благородно было бы отказаться… Но, на её беду, деймон не был ни правильным, ни благородным.
        А почему бы и нет, если так подумать? Они были в прошлых воплощениях друзьями, союзниками, сообщниками. Каждая новая жизнь этой души привносила в их отношения новый волнующий оттенок. Почему бы не попробовать стать любовниками - в этой жизни? Как бы он ни относился к этой стороне человеческого существования, насмотревшись на зеркальных королев, гаремные войны и великих величий, меняющих постельные игрушки, как исподнее, нельзя отрицать, что с определёнными людьми это может быть даже интересно. Раньше он никогда не касался понравившихся ему людей в этом смысле, потому что считал это неуважительным. Но должно ли это быть унижением? Если речь идёт об этой душе, не обязательно. Он может доверять ей настолько, насколько можно доверять человеку; она полна магии и привыкла к длительному воздействии тьмы. С ней не нужно будет ни прятаться, ни останавливаться. Можно будет даже обменяться в процессе энергиями и мыслями, сделать это приятным для них обоих… Почему бы и нет?
        Усмехнувшись, он протянул руку, позволив чёрным когтям сверкнуть остро в свете костра. Ребячество, но ещё - напоминание. «Я не человек, дорогая, и сейчас твой последний шанс передумать,» - вот что это было.
        Он дал ей на раздумья ещё три удара сердца.
        Она не передумала.
        Усмехнувшись, он сомкнул когти на нежных белоснежных цветах.
        - Быть же по словам нашим, - сказал он.
        И отчётливо почувствовал, как уплотняется связавшая их сущности нить, запутываясь ещё больше.
        И он не нашёл в себе сил даже лениво притвориться, что его такое положение вещей волнует.
        37

* * *
        На что похож Ад, говорите? А я знаю? Хотя да, мне вроде как по должности положено. Ну, если допустить, что Ад - это местечко, где я работаю… Давайте так.
        Представьте себе бесконечный город, полный офисов с непрекращающимся идиотичным тимбилдингом, паршивым кофе, вечной борьбой за власть, готовностью сожрать друг друга, не подавившись, бесконечными масками, лицемерием и гонкой за клиентами, которых в глубине души хочется удавить. Представили?
        Ну вот, как я и думал, вы и так всё про нашу работу знаете. Зачем спрашивать?

* * *
        Из блога демона Шаакси

* * *
        АТИЕН

* * *
        - …И потом этот мудак украл у меня клиента! Ты представляешь? - бес чуть ли не плакал.
        Я всей душой сочувствовала, послушно подливая себе и своему собеседнику паршивый кофе.
        И слегка… недоумевала.
        Если бы у меня кто-то спросил, как я вообще умудрилась оказаться в данной ситуации, я едва ли могла бы объяснить. Я не собиралась задерживаться в предпоследнем отражении вовсе: одного визита сюда в компании Шакса было с головой достаточно. Но… Возможно (наверняка), мне с самого начала не следовало недооценивать отражения; пора было уже понять, что они бывают хищны. И, случается, очень неохотно отпускают новые игрушки.
        В этот раз мне повезло (или, возможно, сказался опыт предыдущего хищного отражения), и хотя бы память оставалась на месте. Проблема заключалась в другом: покинуть мир, где располагался офис Шакса, попросту не получалось. Я ходила кругами, как осёл на привязи.
        Сначала, когда я оказалась прямо посреди улицы, казалось, что всё относительно в порядке: достаточно ускользнуть от внимания спешащих демонов, принять облик среднестатистического беса и держаться подальше от толпы. Раньше, возможно, это стало бы проблемой, но после прожитой в отражении жизни такие вещи стали для меня намного проще. Воплотиться в виде беса казалось не унижением, а весёлым приключением, а скрыть свою природу… Ну, полагаю, демона-менеджера уровня Шакса я не обманула бы. Но такие редко выходят на улицы, предпочитая передвигаться по пентаграммам и отражениям. Улицы же этого урбанистического Ада были переполнены преимущественно духами низшего пошиба и магическими созданиями, к демонам имеющими весьма опосредовательное отношение. В этих толпах всем друг на друга наплевать. Подозреваю, принцип прост: ты тут можешь быть хоть ангелом, пока не начинаешь сверкать белыми крылышками.
        Мне подумалось, что это очень… по-человечески.
        Сначала я считала, что достаточно просто вырваться из переплетения переулков, найти хоть какую-то отражающую поверхность и нырнуть в неё. Но всё оказалось не так уж просто: несмотря на обилие хрома и стекла, тут никто ни в чём не отражался.
        Побродив по городу полдня, я от отчаяния даже попыталась повторить трюк Шакса и войти в какое-нибудь из зданий. К сожалению, это не сработало: все помещения были пусты и «радовали» глаз белыми стенами без окон и дверей. Возможно (наверняка) существовал способ преобразовать их и попасть куда угодно, но мне до таких уровней мастерства было далеко, как до вершины Мирового Древа.
        Через несколько часов бесплодных скитаний я нашла себя на городской окраине посреди пустынной заброшенной трассы. В отдалении ютились пятиэтажные одинаковые дома с облупившимися стенами и без дверей. Ради интереса я заглянула в одно из окон, полюбовалась на снующие там тени - и решила, что мне туда не надо. Попытка взлететь на крышу одного из домов тоже провалилась: воздух тут был тяжёл настолько, что мои крылья не могли с ним совладать; очевидно, ангелы тут летать не могли, что всего лишь логично.
        Однако вопрос о том, что со всем этим делать, оставался открытым. И думать над ним прямо посреди трассы, ведущей в туман, было как-то совсем невесело; перекатиполе, которое пронеслось мимо, не добавило оптимизма на этот счёт. Какое-то время я побродила в тумане, втайне надеясь, что он ведёт в другое отражение. Но всё оказалось банальней; разумеется, я вышла обратно на те же улицы, с которых хотела уйти. Чего другого вообще стоило ожидать от этого безумного мира?
        Именно тогда я увидела кафе.
        В моей прошлой ангельской жизни (до встречи с Шаксом и пророком, то есть, и до работы в Центре) я бы в жизни не зашла бы в заведение, забитое бесами.
        В той, прошлой жизни меня слишком волновали вопросы политики.
        Хорошо, что теперь я поумнела… Может быть. Слегка.
        Как минимум, есть на то некоторая надежда.
        Теперь идея «выпить кофе с бесами» не вызывала ничего, кроме усталого любопытства и лёгкого веселья. Варифиэль может может этого не признавать, но «враги рода человеческого, застигнутые над недоеденным трупом» и «враги рода человеческого, попивающие кофе после работы» - это всё же две разные категории врагов.
        Мысленно посмеявшись над этой мыслью, я вошла в кафе, заплатила энергией и устроилась у окна с большим кофейником.
        - Можно с вами сесть? - спросил интеллигентного вида бес в очочках. - Больше негде.
        Я разрешила.
        И тут понеслось.
        - …Это всё несправедливо, - жаловался бес, - я работал над этим проектом с самого начала! Нашёл человека с перспективными линиями вероятностей, шептал ему в уши всякое-разное, убеждал, что он должен стать лучше всех, изолировал его от остального человеческого стада, пробил природную защиту, подобрал ключики, что было непросто… Да я уже отчёт для своего старшего менеджера приготовил, думая, что меня повысят, и тут Баффион украл и присвоил мой проект!
        - Он украл у тебя человека? - уточнила я вежливо.
        Как-то так получалось, что никогда раньше я не интересовалась механикой работы нижнего офиса. Неужели и такое бывает?
        - Коды доступа к человеку, - поправил меня бес важно. - Ты из какого отдела, что таких простых вещей не знаешь?
        - Я на Шаакса работаю, - что технически было в какой-то мере правда.
        - У, - во взгляде беса появилось нечто сродни зависти. - Новенький небось?
        Я в ответ промычала нечто, что при наличии должной фантазии можно принять как «да».
        - Везучий ты, - буркнул бес. - Тебя, наверно, из-за силы взяли. А меня не берут! Хуже того, меня хотят понизить до беса алкоголизма! Ты понимаешь?
        Я неуверенно кивнула.
        - Это должно быть очень… эм… неприятно.
        - Неприятно? Экий ты вежливый, братец! Да кому приятно изображать белочку! Это если не дно, то почти что оно. Ненавижу свою жизнь!
        Ну да, а моя меня к такому не готовила.
        - А что если пожаловаться на этого Баффиона? - уточнила я осторожно.
        Бес нервно поправил очочки.
        - Как же, пожалуешься на него. Он же меня съест! Он же из низших пожирателей! Знаешь, какие у этих тварей челюсти? Проглотит и не подавится!
        Я со всей печалью уставилась в глубины чашки.
        Трудна она, жизнь бесовская.
        - А ты, кстати, из сотворённых, порождённых или перерождённых?
        Я пару раз хлопнула глазами, но, по счастью, на это моих скромных познаний всё же хватило.
        - Из перерождённых, - что технически правда. В том смысле что я действительно была когда-то человеком. А в кого уж я там переродилась, он не спрашивает. Что к лучшему: врать не хочется. Не потому что нельзя - это как раз ладно бы, - а потому что что-то внутри довольно сильно этому противится. Как будто ложь… унизительна.
        Как будто говорить правду, в конечном итоге - привилегия сильных.
        Впрочем, об этом имеет смысл подумать позже.
        - А кем ты был при жизни? В какую эпоху жил? - спросил бес с интересом.
        О, хотела бы я сама знать!
        - Понятия не имею, откровенно говоря.
        - О как, контракт с забвением? Сочувствую, брат. ну, меня хоть в этом пронесло! Я вот был сисадмином, и неплохим, кстати. А потом сдуру вляпался в контракт.
        Это был неожиданный поворот сюжета.
        - А за что ты продал душу? НЕсли это не секрет, конечно.
        Бес тяжко вздохнул.
        - Вообще секрет. То есть я понимаю, ты новенький, ещё не разобрался, но вообще учти: о таком спрашивать вроде как неприлично. Неприличней, чем у первого встречного голые фотки просить, сечёшь?
        Я неуверенно кивнула. То, что у бесов был свой собственный этикет, имело смысл. То, что причина перерождения в таком… состоянии считалась делом личным, тоже.
        И всё же, было любопытно.
        - Короче, мне не повезло, - сказал он, - нарвался на коллегу твоего босса, лорда Аима. А он, знаешь ли, самый креативный.
        Он звучал очень трагично.
        - Это плохо?
        - Да как сказать… Вообще, наверное, даже хорошо. В смысле, твой босс был бы намного хуже, например.
        - Почему это? - отчего-то стало действительно обидно. Это Шаакси-то хуже? Да он самый добрый из демонов!
        Бес фыркнул.
        - Слушай, непонятно, как ты с ним работаешь вообще! Твой босс идиотов очень не любит, между прочим, особенно идиотов настойчивых. А ты, уж прости, настойчиво тормозишь… Хотя ладно, не обижайся, это со всеми новичками так. Я-то тут уже несколько лет! И я был до попадания сюда, как под заказ, и настойчивый, и идиот. Заморочился с пентаграммой, выполнил всё так, чтобы демона непременно связать покрепче, ещё и ошейник ему на шею набросить. Тут любой бы взбесился, да ещё и с таким запросом.
        - А о чём ты попросил?
        Бес смущённо вздохнул.
        - Демоном хотел стать. Уникальным. Книг начитался и мечтал о суперсилах и гареме.
        - Оу. И?..
        - А сам как думаешь? В тот же день подавился хот-догом и попал сюда. Демоном я стал уникальным, потому что где ты видел демона с близорукостью?
        Ну, тоже верно.
        - Я сожалею.
        Он отмахнулся.
        - Да ну, разберусь как-нибудь. Зато, знаешь ли, вечная жизнь! Хотя с такой жизнью… Эх! Но твой шеф, наверное, просто погрузил бы меня в мир иллюзий, и дело с концом. Я так и жил бы остаток своих дней, уверенный, что являюсь уникальным демоном. Жалкое, наверное, было бы зрелище.
        Он залпом выпил ещё кофе, а я задумалась. Мог Шаакси и правда так сделать? Верилось с трудом, но с другой стороны, учитывая его специализацию… Впрочем, нет смысла задумываться об этом прямо сейчас. Да и ответ, подозреваю, напрямую зависел бы от того, насколько жесток был сам демонолог.
        Сейчас важно не это.
        Судя по моим ощущениям, мне следовало зайти в кафе, заговорить с этим конкретным бесом… Раньше я едва ли задумывалась о таких вещах, но после общения с пророком и падения в отражения начала обращать на них внимание. Без каких-либо знамений свыше, медитаций или проверки вероятностей это просто ощущалось правильным.
        А значит, возможно, этот бес мог помочь мне выбраться отсюда? Но как? А что, если?..
        - А ты не хотел бы пойти дальше? - уточнила я мягко.
        - Дальше? - удивился он. - Дальше в смысле куда? На повышение, что ли? Я ж тебе объяснил, всю мою работу спёрли, и теперь придётся как-то крутиться!
        - Нет, я скорее не это имею в виду… Я слышала, есть ещё следующее отражение.
        Он пару мгновений поморгал на меня своими огромными глазами, а потом чуть истерично рассмеялся.
        - Да ты, брат, похоже, совсем того! - сказал он.
        Не то чтобы у меня были предметные возражения, но всё же.
        - А что тут такого? Отражения соседствуют, а значит…
        - Ничего это не значит! Откуда ты вообще взялся, такой невежа? Мы умираем навсегда, сечёшь? Мы заключаем сделку, и на этом всё, конец! У нас нет никакого «дальше»! Сунешься в последнее отражение - и растворишься навсегда!
        « Всегда есть дальше,» - прошептала моя память голосом Любве.
        Всегда есть дальше.
        Но также я прекрасно понимала, что мальчик передо мной едва ли готов к таким разговорам. Пока что. Потом - кто знает? Всё же, как бы он ни называл себя идиотом, а для того, чтобы призвать демона уровня Шаакси и связать его, нужен недюжинный талант. Да и пожелание «стать уникальным демоном» - это ребячество, конечно. Но, с моей точки зрения, вызывающее куда больше уважения, чем концепция вроде «дайте мне больше власти и денег». То есть понятно, что он воображал себе могущество, гаремы и прочее, но… Человека, способного так отчаянно желать недостижимого, я готова уважать вопреки всему.
        Но вслух я, разумеется, сказала иное.
        - Но наверняка в последнем отражении тоже есть духи, - заметила я. - Кто-то же там живёт! Ну, как минимум существует.
        Мой собеседник скривился.
        - Поверь мне, там прижиться почти невозможно. Во-первых, надо быть очень могущественным, а во-вторых, ничего не желать. Как тебе сочетание? Могущественные духи, которым плевать и на силу, и на могущество, и на своё положение в обществе, и на ранг, и на человеческие батарейки, и вообще на всё! Как такое возможно? Они там все - чокнутые! И повёрнуты на своём принципе невмешательства. Что толку в могуществе, если им не пользоваться?
        Я прикинула, что меня как раз концепция не удивляет. На мой взгляд, могущество как подразумевает, что ты можешь себе позволить наплевать на чужое мнение, не гнаться за силой и не использовать никого в качестве батареек.
        Но вполне предсказуемо, что мы с рядовыми сотрудниками демонических офисов представляем себе могущество очень по-разному.
        - Ну, чем-то же они занимаются, - отметила я резонно.
        Бес скривился.
        - Да чем они там занимаются… Души по тропам мёртвых проводят, по мирам и снам своих немногочисленных шаманов носятся, знания собирают. А толку с тех знаний, если ими не пользоваться? Мне парни рассказывали, как там живётся. У них в этом их отражении даже ни одного города нет! Лес, поле, речка, мост, домики на птичьих ножках, дороги, противоречащие законам физики, вечно горящий камыш и несколько городишек, скорее даже деревень, на которые без кровавых слёз не посмотришь. Захолустье! Кто захочет такой жизни? В чём смысл вообще?
        Я неопределённо пожала плечами. Что-то в глубине души подсказывало, что на каждую жизнь свои желающие, и не мне судить чужие вкусы. Да и опять же, если сравнивать возможность путешествовать по мирам с работой в демоническом офисе, то… Ну такое.
        Но опять же, теперь я знаю точно: каждому на этом свете - своё «правильно».
        - И всё же мне интересно, как отсюда можно попасть туда, - гнула я свою прямую линию. - Должен же быть какой-то способ!
        - Сдохнуть? - хихикнул бес. - Ну, или пристроиться за одним из тамошних туристов.
        - Туристов?..
        - Ну знаешь, те же Мрачные Жнецы и прочие твари Порога частенько к нам сюда захаживают. Кофейку там выпить, на толпу поглазеть… У них работа такая, что ну его на хрен. А им ведь за это ещё и ничего не платят! Им перепадает только сила Порога, от которой практической пользы почти никакой. А кроме… Никакого тебе процента с собранных душ. Я думаю, конечно, они могут из-под полы чего-то тащить, но всё равно… Какие ещё им радости остаются, кроме межмирового туризма?
        Резонно.
        - А сможешь показать мне кого-то из этих Жнецов? Я тебе за это силы подкину.
        Бес нахмурился.
        - Я-то могу, но тебе зачем? Брат, у тебя даже имени нет, ты по контракту - пленник этого измерения. Для тебя нет никакого «дальше», тебе просто не хватит силы, чтобы выжить в последнем отражении… В смысле, переродиться, а не раствориться, обратившись одной из их многочисленных птиц. Или вообще удобрением для ковыли!
        Я пожала плечами.
        Не то чтобы перспектива казалась мне по-настоящему пугающей, если честно. Стать птицей, стать удобрением для ковыли… Судьба не то чтобы завидная, но и не худшая. Обещающая покой. Я всё ещё не помню своих прошлых жизней, но там, за границей знания и осознания, теплится уверенность: на этом свете (и на всех соседних) есть множество вещей пострашнее.
        Хотя многие со мной, наверное, и не согласились бы.
        - Хочу попробовать, - сказала я. - Что в этом такого?
        - Что? Да ничего! - надулся очкарик. - Просто жалко мне тебя, идиота. Ты же могущественный, я же чую! И уже попал в помощники к могущественному менеджеру. Ты можешь сделать отличную карьеру здесь! Наберёшь себе людей побольше, поучаствуешь в паре заварушек на благо высшего начальства, глядишь, в младшие менеджеры выберешься. Проценты с душ капают, дело спорится, власть и магия текут в руки, в человеческом мире можно жить на широченную ногу. Чем не круто? На кой тебе в последнее отражение? Это - город возможностей! Не щёлкай клювом, и ты всего добьёшься!
        Я хмыкнула, как-то очень ярко вспомнив квартирку старшего демонического менеджера Шаакси, переполненную голубями и хламом. И его же слёзы на набережной.
        Да, без сомнений, примерно так и выглядит успех.
        Интересно, сколько столетий пройдёт, прежде чем этот конкретный демонёнок узнает настоящую цену всем этим возможностям? Сколько закрученных кругами дорог, ведущих только в офис, придётся ему истоптать, до какой вершины подняться?
        Впрочем, этот опыт невозможно почерпнуть из книг или чужих мудрых советов: либо пережить, либо разделить с кем-нибудь.
        - И всё же, покажи мне Жнеца, - попросила я. - Я рискну.
        - Ну, как знаешь. Но ты таки и правда тормоз!
        - Полагаю, это во многом правда, - сказала я.
        И даже не соврала.

* * *
        38
        Я никогда не задумывалась о том, как должны выглядеть духи из последнего отражения.
        Если бы я дала себе труд предположить, то наверняка пришла бы к выводу, что у них тоже должны быть стандартные обличья. Ну, что-то вроде «смерть с косой», «мрачная тень», «говорящий скелет», «человек в чёрном» и тому подобное.
        Но, то ли этот конкретный дух была не при исполнении, то ли у них нет корпоративного дресс-кода, но выглядела моя новая собеседница очень обыденно: привлекательная темноволосая женщина неопределённого возраста, облачённая в белый сарафан и серебристые балетки, с огромным стаканом в руках. Пожалуй, природу её выдавали только глаза: она смотрела без любопытства и без тепла, спокойно и… Даже не то чтобы равнодушно, но под этим взглядом тут же возникало ощущение, что она прямо сейчас видит все движения моей сущности, как на ладони.
        Что, возможно, не было такой уж неправдой.
        - А, - сказала она задумчиво, - вон оно что… А я всё думала, почему это мне вдруг местного «коктейля вдохновения» захотелось, как перед жизнью. Бадяга же жуткая! Но ладно, теперь всё ясно… Ну здравствуй, что ли. Сейчас допью - и пойдём.
        Честно говоря, это были самые стремительные переговоры в моей жизни. Возможно, именно поэтому я категорически не нашлась, что бы такого сказать.
        - Ты… знаешь, кто я? - не особенно умный вопрос, но я действительно очень хотела знать ответ.
        Жительница последнего отражения посмотрела на меня так, как будто весьма сомневалась в моём интеллекте.
        - Знаю, разумеется. Ещё получше, пожалуй, чем ты сама.
        На кого другого я бы за такое высказывание даже обиделась.
        Обижаться, глядя в эти бездонные глаза, не получалось.
        - Мы… встречались раньше?
        - О да.
        Весьма… многословно.
        Но ладно.
        - Ты знаешь, зачем я здесь?
        - Да, разумеется.
        Уже получше.
        - И ты отведёшь меня в последнее отражение.
        - Да. Я отведу тебя туда, куда тебе нужно прийти.
        - Вот и хорошо.
        Больше я ничего говорить не стала, просто пристроившись рядом со своей новой (старой?) знакомой, наблюдая за Броуновским движением демонического города. Тишина, что повисла между нами, на удивление казалась не напряжённой, а скорее даже уютной.
        С ней оказалось на удивление приятно молчать.
        - Ну всё, - сказала она, прикончив своё питьё, - пойдём.
        И я пошла.
        Состояние было странным, спокойным и отстранённым, как будто весь окружающий мир оказался за толстенным стеклом. Рядом с идущим рядом существом было спокойно и легко… так спокойно легко, как, наверное, не бывает живым.
        Но я с самого начала знала, на что иду.
        Именно потому туман, клубящийся за ближайшей аркой, не слишком меня смутил… А запах соснового леса, сменивший городские ароматы, даже обрадовал.
        Скоро я начала различать в тумане очертания деревьев, камни, покрытые мхом, и тропинку, бегущую под ногами. Моя спутница сбросила обувь, и я, последовав её примеру, испарила свою - хвойная подстилка ласкала ноги, и сама местная земля, казалось, наполняла силой.
        Вскоре впереди замерцал свет.
        Всё в том же молчании мы вышли на деревянные мостки. Под нами неподвижным чёрным зеркалом стояла вода, расцвеченная лилиями. Вверху мерцали далёкие звёзды. Мы миновали ограду со светильниками-скелетами, из глазниц которых лился тот самый свет.
        Туман расступился.
        Я увидела уютный деревянный домик, стоящий на мостках и приветствующий меня мягким светос из окон.
        Я уже видела его. Я…
        - Я была здесь, - я хотела, чтобы это прозвучало вопросом, но не получилось: начиная говорить, я уже знала (помнила?) ответ.
        Моя спутница не стала ни отрицать, ни опровергать.
        - Выпей чаю со мной, - только и сказала она, - прежде чем пойдёшь дальше.
        И снова я последовала за ней. Вошла в дом, пахнущий древесиной, прохладой и лесом, послушно устроилась за столом у окна, оущущая уют и покой, лениво понаблюдала, как гостеприимная хозяйка накрывает на стол, отхлебнула прозрачного чаю…
        И вспомнила.
        Верно, именно сюда я пришла после смерти, когда…

* * *
        - Смилуйся, хозяйка!
        - Прекрати. Мирские заботы остались позади. Ты забудешь прошлую жизнь, и…
        - Я не хочу забывать!
        - Есть правила для живых, которые невозможно оспорить. Люди должны забывать прошлые жизни.
        - Госпожа, я уже нарушила столько правил, что одним больше, одним меньше - всё в котёл. И я найду способ не забыть его.
        - Его… Значит, любовь?
        - И она тоже. Дух, о котором идёт речь… Он сердце моё, и душа моя, и свобода моя. Я не готова его забыть. Особенно если он будет помнить.
        - Дух, значит?.. Странно. Ты не похожа на невесту духа. От тех обычно ничего не остаётся.
        - Ничего не остаётся?..
        - Многие духи зачаровывают своих так называемых невест и пьют их силу. Обычно потом нечему бывает перерождаться. Ты, с другой стороны…
        - О нет, не в этом смысле. Мой суховей… Он никогда бы так со мной не поступил. Он пообещал мне, что найдёт меня в следующей жизни, но… Прошу тебя, хозяйка! Я искала способ полжизни, не нашла, но… Я слышала, смерть бывает милосердна к любви; я слышала, Проводники добры к своим гостям. Проси, что хочешь, но научи, как не забыть! Как мне быть, если он станет ходить по свету в одиночестве, как быть, если там, в следующей жизни, я не узнаю его?
        - Что хочешь, значит?…

* * *
        И много позже, несколько жизней спустя…

* * *
        - Это нечестно - что я всякий раз забываю тебя. Даже тогда, когда память о прошлых жизнях возвращается ко мне, визиты к тебе всё равно не вспомнить.
        - В этом нет ничего нечестного, это всего лишь нормально. Так положено для живых.
        - Но ты - мой друг! Это обидно - не помнить тебя, так редко видеться… Помни я, и у меня, возможно, нашелся бы способ встретиться с тобой ещё при жизни…
        - Нет, не нашёлся бы.
        - А, брось! В этой жизни меня называли лучшим колдуном поколения. И не то чтобы так уж прям беспочвенно, кстати! Меня, правда, ещё Крысоловом называли, но это как раз не так уж и важно, моей дудочке подчинялись все, живые и мёртвые. Меня учил играть великий мастер…
        - Твой суховей? Значит, он нашёл тебя всё же?
        - Да, конечно. Он всегда меня находит, потому что… Да не важно, в принципе, почему. Я принадлежу ему, если можно так сказать.
        - Едва ли можно. То, что вас связало - что угодно, но не принадлежность.
        - Тебе видней. Не важно! Я веду к тому, чот я смог бы призвать и тебя, если бы вспомнил. Я кого только не призывал! Мог бы и тебя…
        - Нет.
        - Нет?
        - Нет. Это часть правил: мы можем заводить друзей среди живых, но они не помнят нас, пока живы. Так должно быть.
        - Это нечестно!
        - Смотря что считать честностью. Но у любой судьбы есть своя цена. Тебе ли не знать?

* * *
        Я выдохнула и подняла глаза на сидящую передо мной женщину.
        Теперь я помнила: она - хозяйка дома на границе. Я помнила: у неё нет имени, потому что ей подобным не положены имена. Я помнила: давным-давно она помогла мне в обмен на услугу, и мы стали теми, кого вполне можно назвать друзьями…
        - Всё же это кажется ужасно несправедливым.
        Она насмешливо покачала головой.
        - Ты до сих пор веришь в справедливость?
        - В той или иной её форме, - сказала я со смешком. - Можешь считать это моей собственной глупой блажью.
        Она улыбнулась - не губами, но глазами.
        - Это на тебя похоже, - сказала она, - но учти всё же, что дружба не измеряется ни количеством встреч, ни даже памятью. Просто, когда очередная партия сыграна, нас с тобой есть, с кем помолчать, с кем поговорить и с кем выпить чаю. Лично мне никогда не нужно было большее.
        Я покачала головой.
        - Я… хотела бы остаться у тебя подольше. Но мне нужно спешить прямо сейчас.
        - Снова твой суховей? - спросила она понимающе.
        Правда в том, что я не знала ответа.
        Правда в том, что я уже знала ответ.
        - Мне надо вспомнить, - сказала я ей тихо. - Кое-что случилось, и… Это важно.
        - Я так и поняла, что кое-что случилось, - вздохнула она. - ты ни при каких обстоятельствах не согласилась бы быть ангелом, не будь на то более чем уважительной причины.
        Вот как…
        Я одним глотком допила чай.
        - Мне нужно вспомнить. Я… надеюсь, что не забуду тебя на этот раз. Я постараюсь вернуться. Но сейчас… прошу, помоги мне вспомнить.
        Она покачала головой.
        - Ты ведь уже почти помнишь, и достаточно просто пожелать… Впрочем, можешь не отвечать. Я догадываюсь, что ты всё ещё боишься того, что узнаешь. А на той ступеньке, где ты находишься сейчас, страх был и остаётся худшей помехой для магии.
        Я не осмелилась спорить, потому что это, как ни крути, была правда.
        - Пожалуйста, - только и сказала я.
        Она кивнула коротко и встала. Я последовала за ней.
        Она открыла заднюю дверь, впуская в комнату запах воды и хвои.
        - Один шаг, - сказала она. - Я верю в тебя. И - удачи.
        А после она подтолкнула меня в спину, не слишком сильно, но так, что я перецепилась через высокий порог…
        А когда подняла голову, то обнаружила, что вокруг больше нет ни леса, ни мостков, ни скелетов-фонарей.
        Зато есть кладбище.
        И искусно сделанная статуя ангела, при виде которой в груди заболело с такой силой, что стало страшно.

* * *
        Я застыла.
        Память билась за тонкой границей разума.
        Теперь она была даже не морем, а штормом, сметающей с ног лавиной, стеной воды, безумия и огня, грозящей поглотить с головой.
        Не хватало только одного шага.
        Я смотрела на мраморное лицо ангела, на голубя, сидящего у статуи на плече. Тот же самый, который спас меня в отражениях? Кажется, да…
        Я прикрыла глаза.
        Один шаг. Одно прикосновение.
        Но же мне… страшно.
        Всё это время я думала, что знаю, кто я такая. Всё это время я верила, что понимаю свои цели, и себя саму.
        Вот она я, ангел, воплощение света! Я знаю, кто друг, а кто враг. Я знаю, что правильно, а что ложно. Я знаю…
        Ох, пророк, как же ты был прав. Я ничего не знаю, кроме того, какой дурой была.
        А правда вот она, застыла напротив кровавыми слезами на мраморных щеках, звенит в воздухе, рвётся ко мне в тишине кладбища. Я вернулась туда, откуда начала, и мне страшно, потому что больше бежать некуда. Больше не получится прятаться за незнанием, непониманием и чужим мнением. Больше не получится верить, что я была права. Больше не получится обвинять кого угодно, кроме себя самой. Больше…
        А ведь я всё ещё могу передумать. Могу, правда.
        И как же отчаянно мне этого хочется!
        Люди не должны помнить свои прошлые жизни. И я, я ещё во многом человек, так? Я…
        Я сжала руки в кулаки.
        Нет.
        Нет, нельзя пройти всю эту дорогу и испугаться теперь. Нельзя повернуть назад.
        Я боюсь знать, но страх - всего лишь одна из человеческих слабостей. И, если отбросить его…
        Я хочу знать.
        Сцепив зубы, не позволяя своей руке дрожать, я решительно прикоснулась к мраморной щеке…
        И волна, которая всё это время дрожала над головой, всей своей массой обрушилась вниз.

* * *
        Этого было много.
        Так много, что я рухнула на колени.
        Вес воспоминаний обрушился на мои плечи, пригибая к земле, лишая возможности двигаться и нормально мыслить. Даже ангельский разум, не ограниченный человеческими слабостями, просто не справлялся с этим.
        Воспоминаний было очень много. Воплощений было очень много. Возможно, чересчур много для одной меня.
        Я помнила страсти и смерти, боль и кровь, разные лица и разные формы… Но кое-что оставалось.
        Кое-кто оставался.
        Кое-кто, кого я призвала впервые в храме в Александрии.
        Кое-кто, кто был моим другом в той жизни и не оставил в последующих.
        Пески Сахары, берега Нила, крыши Праги, стены Константинополя, ярмарки Новгорода, сень Шварцвальда, улицы Херсонеса… Столько дорог, столько воплощений, столько вариаций одной и той же жизни, и одно неизменно.
        Один неизменен.
        Тот, кто был моим другом и любовником, врагом и сообщником - порой порознь, порой одновременно. Тот, кто вёл со мной долгие беседы под сенью Александрийской библиотеки, тот, кто птицей нёсся над бескрайней степью вслед за моим конём, тот, кто приходил ко мне в шаманских трансах, тот, кто ворошил мои ветви ветерком, когда я была ивой, тот, кому я отдала венок на русальских игрищах, тот, кто играл со мной на флейте в Гамельне, где мы подобрали Гектора, а после подчинил со мной вместе стаю пражских голубей…
        Тот, ради кого я, много воплощений презиравшая лицемерные Небеса, стала ангелом.
        Шаакси.
        Теперь я с болезненной ясностью помнила тот день, когда пресветлая леди Сариэль явилась ко мне - в той, прошлой жизни, где я была истово верующим, слегка спятившим под грузом прошлой жизни астрономом, глубоко погружённым в магические практики.
        «Есть способ спасти Шаакси, - сказала мне Сариэль, - есть способ сделать его высшим ангельским чином, вернув ему ту свободу, которой он достоин. И, наконец, есть способ уничтожить Железного Ангела, а вместе с ним и Кольцо, связавшее множество духов. Но для того, чтобы сделать это, тебе придётся многим поступиться. Тебе придётся принять смерть на костре; тебе придётся смириться с долгими столетиями без памяти; тебе придётся оставить своему будущему ангельскому воплощению способ всё вспомнить. И попытка у тебя будет только одна: если умрёшь, то навсегда. И шанс на победу мал. Ты принимаешь этот шанс?»
        Тогда я сказала: «Принимаю.»
        Теперь мне хотелось задать пресветлой Сариэль много дополнительных вопросов… Очень много.
        Но не это было важно прямо сейчас.
        Прямо сейчас мне нужно было его увидеть. И обнять. И убедиться, что он в порядке. И молить о прощении за свои глупости, если надо, то на коленях.
        Варифиэль, мой старый друг… В Бездну, как я могла воспринять тот отрывок памяти всерьёз? Неужели в своём пернато-ангельском воплощении я вообще разучилась понимать иронию? Как я могла поддерживать это чудовище? Как могла всерьёз раздумывать, на чью сторону встать? Ещё и пёрышко ему отправила…
        Пёрышко.
        Это даже нельзя назвать страхом. То, что сковало меня внутри, было самым настоящим, чистым и незамутнённым ужасом.
        - О нет, - выдохнула я.
        Я сама сообщила Верифиэлю, что жива, что наш с ним договор нарушен, что Шакс охотится за Кольцом, что я отправляюсь за своими воспоминаниями…
        Что я наделала?
        Мне отчаянно захотелось предать себя какой-нибудь из изощрённых пыток, благо моя обновлённая память теперь хранила множество этого добра. Но для бессмысленного самобичевания ещё найдётся время, а пока что…
        Я настроилась на связь, радуясь, что теперь Шакс мой подопечный, что теперь я, как ангел-хранитель, могу опекать его… И могу сделать что угодно в защиту его, не нарушая небесных законов.
        Или не слишком нарушая.
        Так или иначе, я прислушалась к связавшим нас нитям и, распахнув крылья, рванула туда.
        Теперь главное - успеть.
        39

* * *
        Как ни крути, а победа добра над злом - это всегда кровавое, энергозатратное, полное неожиданных предательств и неблаговидных поступков предприятие.
        -
        Из блога демона Шаакси

* * *
        ШААКСИ

* * *
        Если я это всё каким-то чудом переживу, то точно схлопочу штраф.
        Так думал я, уворачиваясь от осколков летящего во все стороны стекла, перемешанных с железными перьями. Ваф, чтоб тебя! И как люди вообще объяснят себе небоскрёб, буквально взорвавшийся изнутри?
        И это я уж молчу о зомби, вспышке депрессивных состояний в отдельно взятом районе города и прочих чудесах. С другой стороны, если старину Вафа это не волнует, то меня почему должно? Хотел бы я знать только, что вообще на него нашло… Но, честно говоря, окружившая нас атмосфера не особенно способствовала здравому диалогу.
        Да и не то чтобы у нас с Вафом вообще хоть когда-то получались эти самые «здравые диалоги». Но сегодня, я бы сказал, он превзошёл самого себя.
        Ну то есть, Ваф всегда мразь, это не то чтобы был сюрприз. Но обычно он - мразь продуманная, осторожная, не склонная рубить с плеча. Он обычно действует тихо, находит, в чём обвинить неугодного, а потом уже загонит, как тварь, и казнит во имя торжества добра… Ну, либо натравит своих многочисленных человеческих помощников и почитателей, в той же мере озабоченных вопросами искоренения зла - о, в этом смысле у Вафа всегда было очень много фанатов… Хотя, надо признать, в последние годы их стало намного меньше. Может, потому мне кажется, что скорость у Вафа стала уже не та? Вон, мне даже мимо него удалось проскользнуть и пробежаться по стене невредимым…
        Да, он точно стал медленнее. И непохоже, что привёл кого-то с собой. Сдаёт старый мой приятель! Наверное, это закономерно. Ему ведь надо подпитываться, как любому из нас, верно? Ангелы от демонов в этом смысле не особенно отличаются, как бы они свои пёрышки ни пучили. Истина проста: они сильны, пока сильн о то, что они воплощают. Ваф, с другой стороны…
        Земля остаётся Землёй, во всех восьми своих вариациях это довольно жестокое местечко; местным дай только повод, чтобы объявить ближнего своего чудовищем, а себя - борцом со злом. Но всё же нельзя не признать, что, если сравнивать с эпохой инквизиции, сейчас атмосфера изменилась. Не то чтобы в лучшую, но определённо в чуть более гуманную сторону. Бедняге Вафу наверняка стало намного труднее находить себе людей, совершающих ради него очищающие убийства. Какая жалость!
        Опять же, если ситуация того требует, Ваф может напасть втихую. Но именно что - втихую. А взрывающиеся небоскрёбы, сминающиеся металлоконструкции и сигналящие машины - это, конечно, что-то новенькое. Чем я его так выбесил? Вроде бы мы в последние годы не пересекались вообще, если не считать того случая у Ростовщика…
        Чтоб его!
        Он всё же меня достал, к счастью, не пером: этот красавец ничтоже сумняшеся выдрал из земли фонарный столб и швырнул в меня на манер копья. Ваф, надо признать, был в этом (швырянии копий) неимоверно хорош ещё при жизни, когда его звали иначе и почитали царским сынком… Не важно. Сам факт, что столб сбил меня с ног и заодно с мысли, не позволив нырнуть в отражения. С-скотина!
        Мысленно высказав всё, что думаю про Вафа, я едва успел уклониться от очередной порции стальных перьев. Вот какого Шефа они у этой твари не заканчиваются, а?
        Я метнулся в сторону, и ещё, и ещё. Но последствия отравления артефактом, связывающим хаос, ещё не в полной мере выветрились, потому всё, связанное с трансформацией, было мне мало доступно. А без превращений, которые были моей самой сильной стороной, сбежать от Вафа…
        Конечно, он меня подловил. Пока по касательной, но лиха беда начало: этот хищник из тех, которому только дай попробовать кровь.
        Дерьмо.
        Я отскочил на крышу автобуса, давая себе минимальную передышку, стальные перья снова полетели в мою сторону, и уже понятно, что от всех уклониться не получится, придётся выбирать, нога или бок. И, наверное, бок, потому что…
        Прямо передо мной раскрылись огромные крылья, закрывая от железного дождя.
        Не понял.
        Я заморгал, как-от тупо рассматривая внушительный размах и мощные перья. Раскрас как у моей Ангела, но крылья намного мощнее, это существо явно на несколько рангов выше. И это не похоже на крылья Сари, или кого-то из моих знакомых, но всё же так небрежно отмахнуться от Вафовых стальных перьев…
        - Ну здравствуй, Варифиэль, старый друг, - эта ироничная интонация в знакомом голосе пустила толпу мурашек по моей спине. - Давно не виделись.
        Воздух заискрил. Варифиэля отшвырнуло куда-то на другой конец улицы.
        Я таращился на Ангела, широко открыв рот.
        Нет, надо признать, она была прекрасна. Во всех возможных смыслах. Эти роскошные крылья, эта аура могущества, что трещит вокруг, как мороз, эти интонации, слишком спокойные и насмешливые для такого молоденького ангелочка… Что случилось за те едва-ли-сутки, что мы не виделись?
        - Ангел, - позвал я едва слышно, но этого хватило.
        Она повернулась, и посмотрела на меня теми самыми глазами - как закат над Сахарой, - но теперь они казались безумно старыми.
        Знающими.
        Я задохнулся.
        - Ты…
        И замолчал, раздавленный и окрылённый пониманием.
        Ты помнишь.
        Помнишь.
        Она смотрела на меня в ответ.
        Да, помню.
        Я сглотнул.
        За эти тысячелетия люди придумали кучу всяких слов. Они хороши в придумывании слов, разве нет? И мы тоже хороши! Я лично участвовал в процессе становления многих языков, порой весьма и весьма активно. Так почему же в такие моменты слов никогда не хватает? Почему они просто не находятся, почему их недостаточно, почему они кажутся жалкими, даже в половину не соответствующими чувствам, моменту, желаниям?
        - Ангел… - попробовал я снова.
        - Меня зовут Атиен, - сказала она.
        И да, это был, в целом, отличный и всеобъемлющий ответ.
        - Здравствуй, Атиен, - вообще не знаю, почему меня принято считать одним из самых красноречивых демонов, если я смог в конечном итоге выродить только это.
        И с удивлением обнаружил, что, оказывается, улыбаюсь, как клыкастый идиот.
        Позорище.
        Впрочем, её глаза улыбались в ответ, да так ярко, что, казалось, могли ослепить.
        - Шаакси… - я скучал по тому, как она произносит моё имя. Сейчас она каким-то образом ухитрилась сочетать в себе всё из предыдущих воплощений - и лёгкий вызов, и едва заметную иронию, и тепло, и серьёзность, и… Не важно. - Я разберусь тут. Мы с моим дорогим другом Варифиэлем задолжали друг другу объяснения, и я полагаю, нам имеет смысл закрыть этот вопрос прямо сейчас. Тебе следует пока разобраться с другими делами.
        От таких жизненных поворотов у меня из головы тут же вылетели всякие сентиментальные глупости. Я даже подскочил.
        - Ты же не думаешь всерьёз, что я оставлю тебя с этим психопатом. Потому что если да, то ты там что-то не то вспомнила.
        Её это не смутило.
        - Я - боевой ангел, это внутреннее дело Небес и я точно знаю, что делаю. Так что не волнуйся обо мне.
        Я едва не застонал.
        Ну серьёзно? Опять?
        - Точно знаешь, что делаешь? Не смеши. Сколько я тебя помню, ты всегда, с самой первой нашей встречи, умирала или за какие-то высокие идеи, или из-за меня. И, веришь или нет, но в этой жизни такой итог меня совершенно не устраивает! Мы умираем навсегда, забыла? И в этот раз я не позволю тебе пафосно самоубиться о ближайшую угрозу!
        Она странно улыбнулась, как будто слова про «умираем в последний раз» казались ей лучшей шуткой на свете.
        - Мой гений воздуха, - как же я был рад снова слышать это обращение; если бы ещё при других обстоятельствах! - ты помнишь наш разговор о добре и зле, который состоялся, по всем правилам этого века, на кухне?
        Ха.
        Ну да, надо было догадываться, что, когда память к ней вернётся, она мне это припомнит.
        - Ну да, да, я был пафосен и банален, но ты тоже, знаешь ли…
        - Непераваемо пафосен и чрезвычайно банален, - усмехнулась она, с нежностью глядя на меня. - Особенно в той части, что касается морских глистов. Но смею предположить, что я была ужасней. Да и сказал ты тогда одну важную вещь, которую я хочу теперь вернуть тебе: каждый спасает сам себя. Ты ведь понимаешь, что меня это тоже касается?.. Я знаю, что я делаю, Шаакси. Я знаю, как уничтожить Варифиэля. И… я обещаю, что вернусь к тебе. На этот раз я не собираюсь, выражаясь твоими словами, пафосно самоубиваться. Я просто хочу закрыть старые и сложные счёты, которые только между мной и Железным Ангелом. Ты же, с другой стороны, должен прямо сейчас пойти и позаботиться о Кольце. Насколько мне объяснили, этого не может сделать никто, кроме тебя. И, учитывая природу Кольца, лучше поторопиться.
        - Насколько тебе объяснили, - прищурился я.
        - Верно, - она ответила спокойным непроницаемым взглядом.
        А я уже и забыл, как хорошо в позапрошлой жизни она играла в азартные игры. И каким самоконтролем отличалась в прошлой. И…
        А ведь она больше не ребёнок, и не человек тоже. Теперь возраст её души равен памяти, а значит, мы практически ровесники.
        И она права: если она сама себя не спасёт, то этого не сделает никто.
        Она права: я должен доверять ей, потому что теперь мы на самом деле равны.
        Я ухмыльнулся.
        - Что же, душа моя, - сказал я ей, - развлекайся тут. Мне надо сходить и как-то решить вопрос со своим коллегой и одной дурацкой ювелиркой… Но учти, что мы с Гектором ждём тебя к ужину.
        - О. В моей старой квартире напротив часов?
        - Эй, это моя квартира!
        - Ну-ну… Иди, Шаакси. Я буду к ужину.
        Я покосился на старину Вафа, который как раз очухался и двигался в нашу сторону…
        И ушёл.
        «Тебе лучше быть к ужину, - подумал я, шагая в отражения. - Потому что, если нет, то я тебя достану даже там, куда уходят нам подобные. Пойду за тобой - и узнаем, что там нам готовит это так называемое навсегда.»

* * *
        40
        Я знал, где найду его. Демон всегда чувствует смерть контрагента, это правило. И, учитывая всё, что пряталось в голове у Ю., мне не так уж и сложно было сложить два и два, получив закономерные сорок восемь (чтоб тебя, Шеф, и твои закономерности).
        На этот раз я материализовался не в кресле посреди пентаграммы, а на границе её очертаний, возле книжных стеллажей. Мой контрагент, последний наследник хранителей Кольца, был, несомненно, мёртв. Ни один демон не ошибётся в таком вопросе.
        Тем не менее, старый колдун выглядел так, как будто просто спал. Сидел в кресле, сложив руки и уронив голову, укрытый пледом: его убийца, разглядывающий сейчас меня своими чистыми и ясными голубыми глазами, позаботился о том, чтобы придать телу приличную позу. Я отметил, что Айм очень старательно старается не переводить взгляд на тело в кресле. Я мог бы воспроизвести его внутренний монолог с высокой точностью: наверняка что-нибудь насчёт того, что это всего лишь человек и что ему наплевать.
        Мне, если честно, стало его почти жаль.
        Я тоже время от времени так себе говорил… как минимум, первые две или три её жизни.
        - Коллега, - хмыкнул я, - чем дальше, тем больше меня впечатляют повороты этого сюжета. Ты воистину полон талантов! Не зря среди наших ты считаешься покровителем вдохновения.
        Он усмехнулся, но как-то без огонька, и лениво покрутил на пальце массивную печатку с пентаграммой.
        - Льстишь и подлизываешься?
        - Не без того, - в тон ему ответил я. - Ты же у нас теперь царь горы, не так ли? Владелец Кольца, демон, сумевший без побочных эффектов вселиться в человеческое тело и заполучить вечность… Я, правда, впечатлён.
        Айм хмыкнул и небрежно привалился спиной к стеллажу, скрестив руки на груди.
        - Брось, Шакс, из нас двоих мистер-сюрприз у нас определённо именно ты. Вот так сидишь с кем-то за соседними пентаграммами, хлещешь корпоративный кофе за компанию, а потом вдруг выясняешь, что всё это время имел честь знакомства с первым в истории демоном-блогером, обладателем тайной романтической истории в века длиной. Ну как тут не умилиться, а? Я бы такого даже спьяну не придумал… Даже если бы и правда мог напиться.
        Я только небрежно оскалился.
        - Да брось, а то я не знаю, скольких бездарных творцов ты использовал в качестве сосудов, чтобы самому писать вместо них книги и картины. Что ты так прицепился к моему несчастному блогу? Я даже ни в кого не вселялся, просто балуюсь помаленьку со снами и подсознанием! Сублимация комплексов, если хочешь. Ну, и маленький бунт, не без того. Но ты… Я знаю, ты забирал тела тех творцов и отбирал их жизни, чтобы принести в человеческий мир свои собственные творения и увидеть мир человеческими глазами. Вот это я понимаю, творческий подход! По сравнению с некоторыми твоими шедеврами, коллега, я - серость и бездарность!
        А вот теперь Айм едва заметно поморщился, явно недовольный моей осведомлённостью.
        Ну да, он же привык считать себя по умолчанию самым умным демоном в комнате. Что не то чтобы совсем уж неоправданно, да и типично для нашей братии, но иногда почти смешно. В смысле, ладно начальство - в офисе уверены, что для демонов творчество и самореализация априори невозможны, - но я-то, имея смежную с Аймом специализацию и тоже работая с отчётами по тёмным творцам, не мог не заметить волны невесть откуда возникшей одарённости и следующей за ней весьма характерной смертности.
        Бэл тоже знал, наверняка. Но едва ли его это заботило, потому что по его меркам хороший контрагент - дохлый контрагент.
        Собственно, я и сам никогда не парился: Айм по сравнению с коллегами всегда был более чем гуманен, бузил реже, чем прочие, интересовался преимущественно высшими материями, на подлинные таланты никогда не покушался… а сам, если честно, всегда был талантлив до изумления.
        Всякий раз, когда Айм позволял себе поразвлечься, я старался ознакомиться с плодами его короткой человеческой жизни, потому что - ну хорош же!
        С другой стороны, старину Айма, как ни крути, я действительно недооценил. Привык слегка опекать его, как люди опекают очень творческих долбанутых приятелей не от мира сего. При этом я как-то упустил из виду, что Айм, как ни крути, гений. И демон. Что на выходе могло не дать потрясающий результат.
        И вот, как говорится, мы здесь.
        - Кстати, именно на тех творцах ты отточил искусство подчинения человеческих тел? Прими моё восхищение: обычно тела, в которые вселяются демоны нашего уровня, живут в лучшем случае неделю, и фонит от них так, что закачаешься. А ты, с другой стороны, стоял прямо напротив меня в том осквернённом храме, изображал клиента - и я ничего не понял, представляешь? Скажи мне кто-нибудь, я бы не поверил.
        Айм чуточку криво, но вполне самодовольно усмехнулся: как многие люди и нелюди подобного типа, он всегда был очень чувствителен к признанию его талантов.
        - Наблюдать за тобой там в принципе было одно удовольствие, - сказал он насмешливо. - Я, честно признаться, здорово так сомневался в той информации, что попала мне в руки, - ну знаешь, о твоей влюблённости в ангела, блоге и прочих чудесах природы. До последнего думал, что это всё бред чистой воды. Но потом я вывел к тебе того ангелочка и увидел, какими глазами ты на него смотришь… Серьёзно, Шакс, ты бы себя со стороны видел. Уморительное зрелище.
        Я вздохнул.
        - Да уж догадываюсь. Слушай, раз уж ты царь горы и всех обхитрил, не хочешь объяснить, что это было вообще? И зачем оно было?
        - А, монолог злодея третьесортного романата? Коллега, у меня не настолько дурной вкус.
        Я усмехнулся почти невольно: всё же, как ни крути, а Айм - это что-то с чем-то. Из всех демонов только я его я всегда мог назвать почти-что-другом…
        «А может, даже не почти», - подумал я, глядя в его очень живые глаза. Отчаянные, злые, горькие, полные страстей - они были совсем не похожи на пустые глазищи большинства наших коллег, озабоченных только подсчётом процентов за души.
        И я, получше прочих, знал эту горечь.
        - Ну не хочешь злодейский монолог, и не надо, - пожал полечами я. - В целом, мне всё более-менее понятно. Ты явно не первый и даже не сотый демон, возжелавший заполучить Кольцо. Втереться за этим в доверие к последнему наследнику известных хранителей этого самого Кольца - всё ещё логично. Это ведь ты был тем, кто подтолкнул его к совершению мести? Шептал в темноте, разжигал ненависть, подсказывал решение… Каким бы могущественным ни был колдун, ты - один из высших, ты наверняка начал обрабатывать его с детства…
        Я демонстративно посмотрел на мёртвого человека в кресле.
        - Вряд ли у него были шансы, правда?
        Глаза Айма полыхнули потусторонним светом.
        Да, да. Я всё ещё люблю дёрнать тигров за усы, а змей - за хвосты.
        - Дальше всё было просто, - продолжил я. - Ты был тем, кто явился на вершить для него месть, ты был тем, кто потом по правилам таких игр получил право забрать любого, кто станет ему дорог, ты убил его сына и невестку…
        - Это было условие контракта! - огрызнулся Айм, и то, что ему в принципе пришло в голову огрызаться, уже было красноречивее всего прочего. - Мы - демоны, а не благотворительная организация. И месть, если уж на то пошло, он выбрал сам! Подтолкнул я или нет, он знал цену такого контракта. Он знал, на что шёл!
        Наверное, будь на моём месте человек, он бы прямо сейчас активно порицал ужасную демоническую тварь. Я же, с другой стороны, чувствовал только жалость.
        По демоническим меркам, Айм действительно просто выполнял свою работу. Но Шеф всегда в деталях, ага. И да, выбор у людей всегда есть… теоретически.
        На практике право выбора оказывается иллюзией намного чаще, чем принято считать.
        Ох, как же ты попал, парень.
        - Понятное дело, условие контракта, - ответил я примирительно, - кто же спорит? Я всего лишь рассказываю, как это всё начиналось. И предположу также, что ты с самого начала искал это колечко совсем не для того, чтобы владеть миром.
        - Откуда такие выводы?
        - Потому что ты никогда не был идиотом? Да, очевидно, чтобы заполучить Кольцо, тебе нужно было подходящее человеческое тело. Но это не всё, так ведь? В смысле, это был запасной план, очевидно - стать демоном в человеческом теле, вырваться из-под власти Кольца и самому владеть им… Но будь дело в этом, не было бы ни малейших причин вовлекать в это меня, не было бы резона во всей этой длинной игре с человеком в я-заменю-тебе-сына… Нет, тут другое. Думаю, изначально вы с Балом задумали, уж не знаю, сами ли или с чьей-то подачи, уничтожить Кольцо или как минимум вырваться из-под его власти. Но зачем вам понадобился я? В чём смысл? Начинаю подозревать, что Кольцо может уничтожить только демон, способный на любовь.
        Айм тяжело вздохнул и скривился. Мне даже показалось, что дрожь его губ была вполне себе подлинной, а не обычной для таких случаев маской.
        - Не совсем, но близко. Считается, что освободить от власти Кольца может, ты не поверишь, любовь.
        - Любовь? - уточнил я скептически. - Серьёзно?
        - Не смотри на меня так, это не я придумал! - возмутился Айм. - По мне так тоже лютый бред, на голову не натянешь. Но ты знаешь всё это дерьмище с древними проклятиями разной формы, великими задумками Мастера и прочим. Всё есть любовь, и прочее в том же духе.
        - Отвратительно.
        - Согласен. Но мы имеем, что имеем.
        - Ладно. И кто кого вылюбить должен для создания столь чудесного эффекта?
        Айм бросил на меня раздражённо-понимающий взгляд: так уж вышло, что разговаривать с демонами о любви - занятие не самое продуктивное, а порой и вовсе травмоопасное.
        - Считается, что, если Кольцо наденет тот, кто будет искренне любить одного из его рабов, то он может этого раба освободить.
        - Ага, - сказал я и демонстративно перевёл взгляд на мертвеца в кресле. - Как я понимаю, ты попытался с ним? Знаешь, не похоже, чтобы эффект впечатлял. Уж извини, но говорю, как есть.
        Глаза Айма вспыхнули злостью, под которой можно было рассмотреть много чего ещё, другого.
        - Очевидно, он не был привязан ко мне в достаточной степени. В конечном итоге, что бы он там на волне эмоций ни болтал о подаренной мне душе, я всегда был просто заменой его идиота-сыночка. Ничем больше.
        О как.
        - И из-за того, что не вышло, ты убил его?
        - Нет, - бросил Айм резко. - Я не… Зачем бы оно мне?.. Нет, просто Кольцо открыло ему правду о том, что на самом деле случилось. Он напал на меня, я ударил в ответ… Я ещё не привык к этому телу и той магии, что ты мне выделил тогда в осквернённом Храме. И всё вышло, как вышло.
        Ну да. Всё вышло, как вышло - отличная индульгенция и самый честный из возможных эпилогов.
        - Ладно, - вздохнул я. - Спрашивать, на кой ты поделился силой Кольца и редкими артефактами с моей клиенткой, не имеет смысла, правда?
        - Ты бы либо сдох, либо вспомнил бы, наконец, о Кольце, - сверкнул глазами Айм. - И лично меня, если честно, одинаково соблазняли оба варианта. Я рассчитывал, конечно, что появление этого твоего ангела сделает тебя идиотом, но не до такой же степени! Как ты мог просто забить на Кольцо? Это вопрос нашей свободы, если уж на то пошло! Неужели ты не помнишь, с чего всё начиналось? Неужели ты не видишь, кем эта дрянь нас сделала? Это всё можно попытаться исправить.
        - Ты думаешь, это Кольцо сделало нас нами? - уточнил я задумчиво. - Не мы сами?
        - Ты издеваешься? Тебя там по голове не били, случайно? Это Кольцо, которое нас поработило! оно имеет власть над нашими именами и дорогами, оно приводит нас в офис снова и снова… Если ты так шутишь, то я не понял, где смеяться!
        Я мрачно посмотрел на печатку.
        Кольцо казалось очень… обычным. Потемневший от времени металл, почти нарочито небрежная работа, обманчиво безопасная аура. Любовь, говорите?
        - И что же, по вашему мнению, я должен сделать с этой дрянью? Дематериализовать её силой своей любви? Я для этого недостаточно фея, и у меня нет волшебной палочки.
        - Нет. Надо дать Кольцо твоему Ангелу и…
        Что за нахрен?
        - Нет.
        - Ты не понял.
        - Я всё понял. Нет.
        Айм поморщился.
        - Ну да, - сказал он, - ты боишься, что произойдёт так же, как… Ну, как тут. Но нет. Как ни крути, а этот колдун, он… просто пытался заменить мной сына. Я сам изначально поставил себя так, я сам давил на это, так что в целом даже не сюрприз, что на выходе его любовь оказалась недостаточно сильной. Но у вас хрестоматийный пример, столетия самой разной разделённой любви. С твоим ангелом наверняка всё сработает…
        Я почувствовал в равной мере усталость и раздражение. Проклятая ювелирка, которая все эти годы пугала, завораживала, отвращала и манила, казалась теперь просто куском металла.
        Прав был Хелаал: дело не в самом кольце. Дело в том, что за ним стоит.
        И у меня нет времени на это дерьмо. У нас ужин, между прочим! Мне ещё надо придумать, чем угостить Атиен. И, говоря об этом…
        - Айм, - сказал я. - Если ты веришь, что я своими руками отдам эту дрянь своему ангелу, то просто с ума сошёл. Если ты думаешь, что я согласен проверять таким образом нашу гипотетическую любовь на прочность, то ты спятил вдвойне. Предполагается, что истинная любовь может освободить нас от власти этой гадости? А по каким критериям определяется истинность, стесняюсь спросить? Что бы ты там себе ни думал, а тот человек в кресле действительно любил тебя.
        - Это было недостаточно чистое чувство. Возможно, должна быть романтическая подоплёка…
        Ну серьёзно?
        - Коллега, и ты меня называешь идиотом? Ты же вроде бы не романтик, так откуда этот бред? Любовь - это любовь, романтическая, дружеская или родительская. Она не бывает чистой. Она не измеряется. Она банально или есть, или нет. Но вне зависимости от наличия или отсутствия, я не собираюсь рисковать ангелом. И да, я уверен: для этой дряни, что у тебя на пальце, любовь всегда будет недостаточно чистой, неправильной или ещё что-нибудь. Сила, что стоит за Кольцом, найдёт лазейку, отравит и испоганит что угодно. Я не собираюсь давать ей шанса.
        - И из-за этого высокопарного бреда ты откажешься от своей свободы? - Айм явно был в ярости.
        Я мог только посочувствовать.
        - Я свободен.
        Я сказал - и сам ошефел от сказанного.
        Фраза вылетела очень легко. Это должно было быть бравадой и насмешкой, но ощущалось на удивление просто - правдой.
        Айм застыл. Его человеческое тело странно дёрнулось, будто вдруг стало ему не по размеру.
        Его губы искривились, и он вскинул руку с кольцом.
        - Свободен, говоришь? Ты забываешь, что я могу попросту приказать тебе!
        - Можешь, - согласился я спокойно. - Можешь приказать, и неподчинение причинит мне боль, уничтожит меня. Но это не изменит моего ответа. Я. Не. Стану. Этого. Делать.
        Я выдохнул это - и вдруг с непередаваемым облегчением осознал, что не лгу.
        Власть этой дрянной побрякушки велика. Мне ли не знать? И сопротивление причиняет боль. Сопротивление грозит уничтожением. Сопротивление представляется бессмысленным.
        Я пробовал сопротивляться раньше, да. Но, если честно, ещё ни разу не был готов пойти до конца.
        Ни разу - до этого момента.
        Я понял это, и дышать почему-то стало намного легче. Как будто за спиной распахнулись крылья. Как будто я снова над Нилом, и ничто больше не сдерживает моих крыльев, и…
        В воздухе что-то загудело, как будто лопнула струна.
        Глаза Айма стали огромными и беспомощными, как у ребёнка.
        По кольцу побежала тонкая трещина.
        Да ладно.
        Ну то есть… Да, блин, ладно? Всё это проклятое время этого было достаточно? Все эти годы… Это так абсурдно, что хочется кричать, плакать, ругаться, бегать кругами. Но я просто смотрел, судорожно размышляя.
        Кольцо не может уничтожить ни раб, ни господин.
        Я - ни то, ни другое.
        - Айм, - позвал я хрипло, - дай мне эту дрянь.
        Он подчинился беспрекословно, глядя на меня так, как будто впервые увидел.
        Что уж там, не так уж удивительно. Я тоже себя впервые увидел.
        Металл казался обычным настолько, что почти оскорбительно. Я покачал головой, всё ещё не веря - и смял его в пальцах.
        41

* * *
        АТИЕН

* * *
        С Варифиэлем было что-то не так.
        Если подумать и вспомнить, то «что-то не так» с ним было все последние годы - просто, не имея воспоминаний о прошлых жизнях, я не имела шанса этого заметить.
        Теперь, даже несмотря на то, что моя память ещё перепутана, а личности перемешаны внутри, как яичница-болтанка, я всё же ясно вижу: Железный Ангел ослабел. В глазах его, в движениях, в выражении появилось нечто от загнанного в угол зверя, который уже понимает, что убежать не получится. Я слишком часто в своей жизни видела это выражение, чтобы его не узнать.
        Это наводило на мысли.
        Я отмахнулась от стальных перьев, подивившись тому, как легко мне это удалось. Сила отражений дрожала под ногами, напитывала меня так щедро, что это почти озадачивало. Да, я, разумеется, пользовалась навыками в том числе и из прошлой жизни, но всё же…
        Что-то изменилось.
        В воздухе, в энергиях, в тенях рождается что-то новое. И я не уверена, нравится мне это новое или нет - но жизнь никогда не спрашивает. Она просто приходит.
        Позже я должна буду обдумать это очень пристально, но прямо сейчас у меня есть проблема, чтобы решить.
        - А мне ведь даже показалось, что я смог сделать из тебя истинного ангела, - сказал Варифиэль. - Но, очевидно, эта грязь проникла слишком глубоко в твою сущность.
        Он звучал так, как будто почти сожалел.
        И он даже, возможно, действительно верил, что сожалеет.
        Я тихо вздохнула.
        Воплощение за воплощением, жизнь за жизнью Варифиэль убивал меня… Хотя нет, неверная формулировка. Он никогда не делал этого своими руками, но каждый раз становился причиной моей смерти, прямо или косвенно. В каждой из жизней он был врагом, кошмарной тенью, которая управляла множеством марионеток.
        В каждой из моих жизней отблеск стальных перьев значил смерть.
        И раз за разом он становился всё ближе.
        Всё время моей ангельской жизни он был учителем, напарником, опорой. Он лгал мне, и он послал меня на смерть; он же, впрочем, спасал мне жизнь и вполне искренне называл своей любимой ученицей.
        Возможно, следовало бы спросить «Зачем?», но я, правду сказать, не хочу знать.
        Теперь у нас есть возможность столкнуться лицом к лицу, без разделяющей нас толпы борцов за справедливость, без пропасти, разделяющей всемогущего ангела и слабого, смертного и уязвимого человека…
        И теперь, говоря о нас двоих, время для разговоров давно прошло.
        - Хороша я или плоха, - сказала я, - грязна или чиста, уже не имеет значения. Между нами всё закончится здесь.
        И мы с ним сцепились.
        Памятуя о разрушительной силе ангельских крыльев, я постаралась отвести Варифиэля как можно дальше от людей и зданий. Я и так, по правде, не совсем понимаю, как эта реальность будет латать повреждения, вызванные настолько наглядными применениями магии. Ураган? Теракт? Или, по классике, магнитные бури? Впрочем, едва ли последнее: сомневаюсь, что существуют на свете магнитные бури, способные выбить окна в нескольких зданиях или вырвать с корнем дерево.
        Впрочем, это будет потом. И, если подумать, в какой-то степени даже хорошо, что всё происходит настолько демонстративно: в случае чего я всегда смогу сказать, что успокаивала потерявшего над собой контроль Варифиэля… Позже.
        Сейчас главное - отвести его повыше и подальше. К реке.
        - Не знаю, на что ты надеешься, - выдохнул он. - тебе не убить меня! Другие ангелы скоро будут здесь, и что ты скажешь им? Даже сейчас, черпая силы из проклятых пространств, ты всё ещё недостаточно сильна. Тебе меня не убить, и они узнают правду. За своё предательство ты будешь осуждена! Я лично отрублю тебе крылья. Ты сама выбрала сторону, снова встав на защиту того выродка!
        Правда… правда, как показывает опыт всех моих перерождений, понятие очень относительное.
        Я и сама понимала: очень многое зависит от того, чью именно правду небеса выслушают в итоге. Я не сомневалась, что, замолчи Варифиэль навсегда, смогу повернуть всё верно и избежать серьёзных проблем. Защита подопечного и мирных жителей от обезумевшего ангела - отличный предлог. С другой стороны, если дать ему возможность заговорить, я буду осуждена за предательство, это факт.
        Третье, что не вызывало сомнения: мне не под силу его убить. Даже с возросшим могуществом, даже с вернувшейся памятью. Варифиэль - грубое могущество и сталь, сила и напор, разрезающие небеса молнии. Он может позволить себе тянуть время, тогда как у меня этого самого времени попросту нет…
        Потому-то совершенно очевидно, что ему не страшно. Он даже пришёл в хорошее настроение: предвкушал, наверное, какое замечательное обвинение для меня сочинит.
        Так было уже много раз, да.
        Но в этот раз я не собиралась дать ему и шанса на то, чтобы открыть свой грязный рот.
        Так что я дождалась момента, когда он отвлечётся (в тот миг небо как раз разрезала молния, будто трещина, и воздух загудел сердито, пронзительно, как порванная струна) и рванулась вперёд, цепляясь намертво, оплетая его крылья магией, повисая мёртвым грузом.
        Здесь, в реальности, у меня нет и не будет ни единого шанса против него. Он слишком могуществен здесь.
        Но будет ли он так же силён в отражении, где правит его давний враг?
        Мы полетели вниз, навстречу воде, и я воззвала к четвёртому отражению, чувствуя, как оно радостно распахивает дверь мне навстречу. Я насладилась выражением ужаса в глазах Варифиэля, который, кажется, действительно понял.
        А потом вода сомкнулась над нами.

* * *
        - Я принесла тебе подарок, - сказала я. - В память о Лариэль. Надеюсь, ты оценишь.
        - Я даже не знаю, что на это ответить, - ворон познания смотрел на меня так, как монах из горной деревушки - на явление ангела с благой вестью. - Должен признать, Атиен: за этот подарок ты можешь просить всё, вообще всё, без исключений. Можешь не сомневаться, что я сделаю это для тебя.
        Я мягко улыбнулась.
        - Моя просьба будет проста: позаботься о том, чтобы он отсюда никогда не выбрался.
        Улыбка падре стала острой, будто стальное перо.
        - Он убил Лариэль, он обещал срезать мои крылья, он превратил моё небо в помойку. Тебе не надо просить об этом; Варифиэль никогда не покинет этого отражения.
        Никогда - опасное слово.
        Но я не собиралась об этом думать сейчас, после самой главной в моей жизни победы (или, если мне очень повезёт, одной из самых главных побед).
        В конечном итоге, я обещала быть к ужину.

* * *
        ШААКСИ

* * *
        - Завтра надо будет разбираться с зомби, - сказал я Гектору и голубям. - Но это - завтра. Ничего с ними за ночь случится, точно вам говорю!
        Гектор смотрел очень понимающе и немного сочувствующе. Я вздохнул и протянул ему немного чеддера.
        Атиен ещё не пришла.
        Я приказал себе не думать об этом и переключился на выбор меню. Блюда из какой исторической эпохи ей приготовить?..
        - Нет, таланты моих подчинённых - это определённо нечто выдающееся, - заметил печально знакомый вкрадчивый голос. - Вы все отличились, надо сказать. Но ты прямо удивляешь, помоечный голубь. Я даже не знаю, что тут ещё добавить. Ещё и кулинария? Правда?
        Застыв на пару мгновений (и всё же сумев не вздрогнуть), я повернулся и посмотрел в глаза Хелаалу.
        - Спасибо за комплимент, - сказал я, - но я больше на тебя не работаю.
        - Вежливые люди в таких случаях пишут заявление об уходе.
        Ну-ну.
        - Я - демон, я не вежливый.
        - А с самосохранением у тебя как? - уточнил Легион ласково. - Или уже перестал бояться страшного и ужасного Шефа?
        - Да нет, не перестал. Просто познакомился с ним лично и убедился: мой Шеф ценит право выбора. А ещё он всегда поступает так, как хочет. Если меня не хотят отпускать, то никакие заявления не спасут. Если хотят, то отпустят. Так чего морочиться?
        Легион усмехнулся.
        - Молодец. Выкрутился… И что, правда уйдёшь? Хочешь попроситься к Сари в отдел?
        Думаю, меня очень отчётливо перекосило.
        - Да ни в жизни, - сказал я. - Я теперь ни к одному офису и на ангельский полёт не подойду.
        - И чем планируешь заниматься?
        - Путешествовать. Миры смотреть. Блог писать. Летать. Пробовать разное. Колдовать… Короче, список огромный, вариабельный. Он много чего включает, долго перечислять. Важнее то, чего он не включает: офисов и контрактов.
        - Ну вот так всегда, - сказал Легион. - А я только хотел предложить тебе повышение.
        Мне резко стало тревожненько.
        - Не заинтересован, прости.
        - Мгм. И что, даже откажешься выполнить услугу, которую пообещал Ростовщику?
        Мне поплохело ещё сильнее.
        - Так ты был Ростовщиком?
        - Конечно, я. Кто ж ещё? Это одно из моих тел на частичной занятости.
        Я подавил желание спрятаться под стол.
        - Если эта услуга подразумевает работу на офис - да, я отказываюсь. Любая услуга имеет пределы.
        Хелаал тяжко вздохнул.
        - Отказываешься значит… Ну ладно, выбор твой. И, поскольку я этот самый выбор ценю (а ещё поскольку ты у нас - герой дня), услугу я запрашивать таки не буду. Живи.
        И вот тут, вопреки логике, мне поплохело окончательно.
        - И в чём подвох? - уточнил я осторожно.
        - Никакого подвоха, - оскалился Легион улыбкой менеджера старшего звена, от которой у меня разом заныли сущность и зубы. - Ты заслужил отдых. Я предложу повышение Баэлу или Аиму. Они, полагаю, ухватятся за новую должность с радостью.
        Я даже выдохнул от облегчения.
        - Да, точно! Ты там их от меня поздравь.
        - Всенепременно.
        Повисла тишина.
        Была она, надо сказать, немного нервической.
        - И что, не спросишь даже, что за должность? - промурлыкал Легион. - Неужели совсем не любопытно?
        Я собирался гордо и независимо ответить «нет», правда. Шеф буквально только что согласился меня отпустить, так что теперь дела офиса меня ни в коей мере не касались. Но любопытство…
        Я вздохнул, и сам не хотел думать о том, насколько обречённо это прозвучало.
        - И что за должность?
        Хелаал довольно оскалился.
        - Должность Легиона, конечно.
        - Что?..
        Я икнул.
        И сел мимо стула.
        Старший из моих голубей, сочувственно заворковав, перелетел мне на голову.
        Хелаал, явно довольный произведённым эффектом, подцепил усилившимся когтем кусок заготовленного под стейк мяса с кровью.
        - А что тебя так удивляет? - уточнил Легион. - Кольцо уничтожено. Тобой лично, между прочим, что вполне можно отнести к разряду великих деяний. Железный Ангел, разумеется, тоже пал. Так что завтра этот мир проснётся совсем не тем, что был вчера. Смертные ничего не заметят, само собой: этот мир очень хорош в подгонке воспоминаний, местные жители самый дикий бред переварят, не поморщившись. Там забудут, там не заметят, там сны с явью перемешают - и всё состоялось. Самые чувствительные, конечно, что-то уловят, но объяснить вряд ли смогут… Так что для людей всё как будто бы мало изменится. А вот для нас… Кольца нет. Что-то придёт ему на смену, разумеется, но это случится не сразу. А пока что кто-то должен разгребать бардак в нижнем офисе. И внимание, новость в массы: лично я не хочу быть этим кем-то. Более того, теперь, когда система рухнула, я хочу воспользоваться возможностью, снять с себя максимальное количество обязанностей и вспоминать о техногенных вероятностях как можно реже… Ну что ты так смотришь? Да, ради этого всё и затевалось. Да, мне эти вероятности остопапили, но, пока Кольцо было цело,
отвязаться не было ни малейшей возможности - всякие там большие планы и прочее папочкино дерьмо. Ну, ты понимаешь.
        О да.
        Теперь я, кажется, понемногу начинал понимать.
        - Так что да, как видишь, должность высокая, - ласково улыбался Хелаал, - открывает почти неограниченные возможности. Да, формально всё ещё надо будет работать под моим брендом, но поверь: я предоставлю широчайший спектр инициативы. И да, безделицей - почти неограниченную власть. Ну как? Не передумал? Ты, как уничтожитель Кольца, первый претендент.
        - Нет!!! - это был чуть ли не первый раз в моей демоническрой жизни, когда я испытывал почти непреодолимое желание перекреститься. - Нет! Спасибо за честь и доверие, но я вынужден отказаться. Я для такого… недостаточно компетентен.
        - Думаешь? - от этой знающей иронии в глазах стандартного обличья номер один мне стало страшно, как почти никогда.
        - Уверен!! - так же, как в том, что у меня дёргается глаз.
        - Вот как, - Хел пожал плечами. - Ну что же, я, как ты и говорил, склонен уважать чужой выбор. Нет так нет.
        Он улыбался, но что-то в его тоне не давало мне расслабиться.
        - Конечно, это всё немного неловко, - сказал Хел, будто разговаривая сам с собой. - Если ты отказываешься, то у меня остаются две очевидные кандидатуры, участвовавшие в вечеринке… Ну, на самом деле три, но ворон меня пошлёт с таким предложением далеко и глубоко. Даже дальше и глубже, чем ты только что послал. Да и оставить четвёртое отражение без хозяина нельзя… Так что, в сухом остатке у меня из кандидатов - Бэл и Айм. Вот насчёт них я вполне уверен: они мальчики амбициозные, оценят перспективу.
        У меня внутри всё застыло.
        О да, они ведь и правда…
        - Оценят настолько, что ближайшие несколько лет нас ждёт интереснейшая борьба между ними, - сказал Хел с понимающей улыбкой, которую отчаянно хотелось стереть с его лица кулаком. - Вот ты на кого ставишь? Я даже не знаю, если откровенно. Баэл сильнее, у него мощнее поддержка. Но Айм, с другой стороны, умеет находить креативные решения не менее креативных задач… Но, на самом деле, кто бы из них ни пришёл к власти, я немного сочувствую местным людям. В смысле, Бэл из тех, кто предпочитает кровавые реки и прочие издержки. Он немного… ортодоксальный, нет?.. Айм современней, конечно. Но он у нас на всю голову… творческий. Лично я прямо предвкушаю, что он может наворотить в порыве вдохновения, да ещё и на волне экзистенциального кризиса… Но лично мне всё равно, конечно. Мне скорее любопытно, всё равно ли тебе. Как ты думаешь, во что эта парочка превратит твои столь нежно любимые техногенные мирки?
        Я прикрыл глаза.
        - Я ненавижу тебя, - а что тут ещё скажешь.
        - О, значит, представил, - демонстративно обрадовался Хелаал. - Вот и умничка. Значит, жду тебя завтра, будем дела передавать. И облик сменить не забудь! Тебе теперь стандартное обличье номер один положено.
        И ведь его даже не убьёшь.
        - Я не говорил, что согласен.
        - Твоё лицо сказало за тебя. И кстати, о говорящих лицах: нечего строить из себя жертву обстоятельств. Кто заварил эту кашу? Кто уничтожил Кольцо, погрузив тем самым мир демонов в хаос?
        У меня от такого поворота даже голос прорезался.
        - Разве не ты стоял за всем этим?
        - Да мало ли, кто за чем стоит? - очень натурально возмутился Хел. - Тот, кто в тени, остаётся в тени. и снимает сливки. А вот ты, с другой стороны, чего ждал? Правда думал, что уничтожил кольцо, взбаламутил воду, всё сломал, уронил, написал несколько маловроазумительных постов в блог на тему неправильного мироустройства - и справился? Так я тебя расстрою, голубь: сломал неправильный мир, значит, строй теперь правильный. Логично?
        - Я сделал это ради свободы.
        - И я дал тебе свободу, - подмигнул Легион. - Или скажешь, у тебя не было свободы выбора? Ну, не рассказывай мне тут. Сам же знаешь: мы, демоны, всегда позволяем выбирать. Выбор есть всегда. Не так ли?
        В комнатке повисла тишина. Я слушал бой часов на ратуше, спрашивая себя, что я вообще со всем этим делать должен…
        Проблема была в том, что ответ я и так знал.
        - Ох, - сказала Атиен, выходя из зеркала, - у нас гости?
        - Нет-нет, я уже ухожу, - муркнул Хэл. И действительно ушёл: исчез, как предрассветный туман.
        Атиен перевела на меня вопросительный взгляд и нахмурилась, увидев выражение моего лица.
        - Шакс? Что-то случилось?
        - Да как тебе сказать… Слушай, ты только не пойми неправильно. Как бы ты отнеслась, если бы я стал ненадолго исполняющим обязанности Шефа Нижнего офиса?..
        Отступление 9, финальное

* * *
        - Ваш чай, Безымянный, как всегда хорош.
        - Пресветлая Сариэль, как всегда, исполнена доброты и великодушия.
        Они обменялись улыбками, сладкими и мягкими, как зефир.
        Сторонний наблюдатель наверняка застыл бы в восхищении, случись ему увидеть этих двух светлых созданий, попивающих чай в отдалённой беседке заброшенного парка. Наверняка этот неизвестный, случись ему каким-то чудом оказаться поблизости, сказал бы: ангел и пророк столь возвышенны и чисты, они смотрят друг на друга так тепло и открыто, что солнце светит ярче.
        Нет, насчёт светит ярче, тут всё справедливо: два таких могущественных представителя светлого эгрегора просто не могут не вносить в реальность некоторые коррективы… По остальным же пунктам, к сожалению или счастью, дела обстояли несколько сложнее. И, окажись в этом парке некто более проницательный, он отметил бы: непонятно, как там с чистотой и непорочностью, но простой и понятной ситуацию между двумя этими существами никак не назвать.
        - На мой взгляд, всё сложилось наилучшим образом из возможных, - отметила леди Сариэль мягко.
        - Под наилучшим образом добрейшая из архангелов подразумевает, что её протеже оказался именно в том кресле, в которое она хотела его посадить? - уточнил пророк ласково.
        Сариэль вздохнула.
        - Ах бросьте, вы же знаете, что я хотела его себе.
        - Ах бросьте, вы же знаете, что не хотели, - ответил пророк в тон. - Вы с самого начала прекрасно понимали, что Шаакс ни за что на это не пойдёт… Более того, если бы вы действительно хотели его переманить, в жизни не сообщили бы об этом моему дорогому другу в лицо. Мы оба прекрасно осведомлены и не раз проверили на практике, что попытаться забрать у моего дражайшего друга что-то - лучший способ заставить его это ценить… Особенно когда забрать пытаетесь вы.
        - Я должна считать это комплиментом, Безымянный?
        - Я вполне уверен, что и без моей подсказки вы вполне справитесь с трактовкой.
        Она снова улыбнулась и мягко провела пальцем по ободку элегантной фарфоровой чашечки.
        - А всё же, не находите ли вы это забавным, о Безымянный?
        - Что именно?
        - Мы с вами, скорее всего, единственные, кому повезло узнать вашего… дорогого друга достаточно хорошо, чтобы предсказывать его якобы непредсказуемые действия… Но именно это вас и злит, не так ли?
        - Я не склонен к злобе.
        - Истинно так, - от сладости её понимающей улыбки у кого-то из мимопроходящих мог бы резко зашкалить уровень сахара в крови. - И всё же, на всякий случай и во избежание недопониманий подчеркну: на мой взгляд, ситуация сложилась наилучшим образом для всех заинтересованных сторон.
        - Это сложно оспорить. И всё же, моя леди, признаю откровенно: меня несколько обескураживают методы, которыми небеса ныне склонны добиваться торжества добра.
        Она склонила голову.
        - Понимаю. С другой стороны, Варифиэль рухнул в бездну вместе с Кольцом… и утянул за собой немало своих сторонников.
        - Чему вы рады.
        - Чему я рада. И вы тоже. Можете сколько угодно осуждать мои методы и риски, но без Железного Ангела небеса станут чище.
        - В этом сомневаться не приходится. Вопрос только в том, кто придёт ему на смену.
        Леди Сариэль нахмурилась и медленно кивнула.
        - Да, - неожиданно серьёзно сказала она, - эпоха Кольца окончательно подошла к концу. Но сила, которая стояла за этим, никуда не делась. Она найдёт себе новое воплощение. И сотворит нового ангела.
        - Вы думали о том, что это может быть?
        - Не знаю. Но что-то мне подсказывает, что в какой-то момент мы ещё, быть может, вспомним железные крылья с тёплой ностальгией… Но это будет потом.

* * *
        Ровно в то же время, когда ангел и пророк распивали чай, в одном из небоскрёбов, среди осколков стекла и обломков пластика, рождался ангел.
        Её конечности дёргались, как на шарнирах. Ей больше не нужно было дышать, но она всё равно вдохнула, глубоко и судорожно.
        Она не помнила своего имени, но знала, что тот, кого она ненавидит и однажды уничтожит, называл её Ю…
        Она это помнила.
        Она медленно встала, пошатываясь, и распахнула навстречу миру крылья, сплетённые из зеркал, пластика и проводов.
        Старый мир сменялся новым.
        Железный Ангел был мёртв.
        Цифровой Ангел, однако, готовился расправить свои крылья, чтобы бороться с худшим воплощением зла на этой Земле.