Нф-100: Шутки Георга Дебича Владислав Чупрасов
        Чупрасов Владислав
        Нф-100: Шутки Георга Дебича
        
        ШУТКИГЕОРГА ДЕБИЧА
        Не расстраивайся, деточка. С тобой Господь Бог обошелся очень великодушно -- не дал мозгов. Поверь, без них куда удобнее.
        (Колин Маккалоу)
        
        ГЛАВА 1
        
        Очень нервно и припадочно мигал аварийный свет, и сделать с этим ничего не получалось. Ванесса бессильно пнула стенку дополнительного генератора, тот затарахтел, на пару мгновений дав надежду, но тут же коварно затих. А Ванесса осталась с ушибленной ногой посреди темной комнаты.
        Хотелось плакать и ругаться матом, но ни того, ни другого Ванесса позволить себе не могла.
        Никто не виноват, что на все поселение она - единственный энергетик, который, к тому же, закончил свое образование с весьма паршивыми оценками по профильному предмету. Уже на месте, после распределения, конечно, пришлось научиться многому, причем такому, о чем ни на одной лекции не рассказывали.
        Например, никто ее не предупреждал, что новый руководитель исследовательской станции, героически отстоявший свою должность у какого-то психа, которого отправили в лечебницу первым же рейсом, будет пожирать ее хищным взглядом. Честно говоря, когда на распределении ей выпала эта богом забытая колония, Ванессу тут же утешили, что это ненадолго: всего лишь пять лет. И, естественно, там будут не только мужчины, от которых нужно шарахаться по углам, но и девушки, с которыми можно будет посплетничать после отбоя.
        Ну да, как же. И где все? Ау! Ау, девушки-красавицы, где вы все?
        Обманули. Мало того, что кругом одни мужики, большей частью военные, от которых приходится прятаться по генераторным, так и вся колония больше напоминает огрызок древней цивилизации после столетней войны.
        Какой-то криворукий урод разом подключил все генераторы к центральному питанию, хотя о запрете на это было написано во всех инструкциях и даже на листках, прикрепленных к каждому щитку. Естественно, рвануло так, что кое-кому повыбивало зубы, а генераторы просто-напросто превратились в несколько обугленных комнат. Тех, кто пострадал больше всего и нуждался в настоящем медицинском присмотре, а не том, который могли обеспечить имеющиеся в штате акушер и ветеринар, тут же отправили вместе с первым проходящим кораблем. После этого связь с внешним миром надсадно крякнула и пропала. Пятеро мужчин и одна девушка остались в одиночестве на пустой, поросшей красными цветами планете с оранжевыми пустынными закатами.
        Пустыня с плохим воздухом, маковые поля, губчатые камни и несколько зданий, расположенных на стратегическом удалении друг от друга.
        Отлично, Несса, ты нашла свою судьбу. То, о чем мечтают все девочки после выпуска.
        Ванесса еще раз от души наподдала по стенке и все-таки выругалась. Ботинок ботинком (мужской, армейский), а генератор - это не то, на чем стоит отводить душу, даже если он уже не работает.
        -- Ну, как успехи, Боргер?
        Боргер тихо пискнула и сползла по стенке. Изобразила увлеченное копание в проводках и виновато посмотрела на своего (и не только своего) непосредственного руководителя.
        -- Никак, -- виновато ответила она.
        Капитан Александр Хампус, потомственный военный, а ныне руководитель исследовательской станции, затерянной в тишине дальнего космоса, имел скверную привычку подкрадываться тихо и незаметно. Вероятнее всего, поэтому от него редко удавалось что-то скрыть. Косморазведка - это вам не на шаттле детей катать.
        И теперь Хампус стоял, прислонившись плечом к дверному проему, с одной стороны, как бы в комнате, а с другой - в коридоре. Он вообще предпочитал не заходить в помещения, ограниченные стенами, без особенной нужды - если, конечно, не знал путей отхода.
        А на колонии он знал все ходы-выходы, иначе не стал бы ее руководителем.
        На Ванессу он смотрел не без интереса. То ли с чисто человеческим любопытством, то ли профессиональным, то ли еще каким - вот о последнем Ванесса старалась не задумываться, хоть и не могла не признать Хампуса мужчиной видным. Хоть и несколько староватым, по ее постуниверситетским меркам.
        -- Что значит "никак"? - свое недовольство Хампус обрисовал морщиной между рыжеватых бровей.
        -- Это значит, -- Ванесса с тяжелым вздохом поднялась на ноги, но под взглядом начальника приосанилась, -- что я не волшебник, не могу сделать несколько пассов руками, прошептать десяток волшебных слов и наколдовать нам свет.
        -- Короче, Боргер.
        -- Квалификации не хватает, сэр! - Ванесса вытянулась во весь рост и едва удержалась от того, чтобы козырнуть. Не очень хорошо, когда начальство на исследовательской станции вызывает желание вытягиваться и козырять.
        -- Энергия не берется из ниоткуда. Если бы можно было ее добывать из воздуха или из человеческой слюны, тогда ладно. Но если ее нет, то генераторы не заработают и чуда не случится. Нам нужны хорошие техники, чтобы отремонтировать генераторы, и энергия, чтобы генераторы запустить. Как-то так.
        Под конец Ванессы не хватило на уставной тон, и ее речь неумолимо сползла к детскому лепету на семинаре, к которому не готов. Но Хампус ее, к счастью, уже не слушал.
        -- Если энергия будет, ты сможешь подлатать генераторы?
        -- Смогу, -- проворчала Ванесса. - Если мне кто-нибудь поможет - там нужны сильные руки.
        Что-то воодушевленно буркнув, Хампус кивнул и вышел, потеряв к энергетику всякий интерес.
        -- Будет энергия... -- бормотала Ванесса, вытягивая из-под щитка подранные проводки и соединяя их шеллаком. - Подлатать генераторы... Да тут нужна бригада механиков, а не один энергетик... Бедная я, бедная девушка. Говорила мне мама: мужа тебе найдем хорошего, богатого... А ты: "Нет, нет, работать хочу". Вот и получай, умная такая.
        За беседой с самой собой случайно соединив зеленый и светло-зеленый провод (как она могла спутать цвет шартрез и нефритовый?!), Ванесса глубоко вздохнула и принялась обкусывать шеллак, успевший застыть под воздействием паршивого света.
        Кабинет руководителя колонии был больше похож на военную базу. Маленькая спальня, за стеной - кабинет для официальных приемов и, наконец, лаборатории с медотсеком. Конечно, лаборатории не находились на официальной территории Хампуса, но никто не мог ему помешать проделать между кабинетом и лабораториями сквозной проход. Хотя Хампус убеждал, что это вовсе не его рук дело, а его предшественника.
        Проходя через медотсек, Хампус наклонился над единственной занятой постелью. Задумчиво осмотрев бледное до синевы лицо, перевел взгляд на показания на мониторах. Строители исследовательских станций, не будь дураки, автономное питание подводили так, чтобы хватило на свет, какое-никакое жилье, ну и на медотсек, на случай, если во время аварии в нем будут больные.
        В случае с колонией U-R-7 - у них был только один больной, появившийся уже после взрыва генераторов. На обеспечение его жизнедеятельности слабенькой работы автономного генератора хватало. За этим парнем и приглядывал время от времени Хампус.
        Лежащий на постели больной приоткрыл мутный глаз и проследил взглядом за тем, как начальник скрывается за дверью своего кабинета.
        -- Стоит заметить, что я тоже не в восторге от того, в каких обстоятельствах приходится жить, -- заметил Хампус, когда в его кабинете появился посторонний.
        Питер сосредоточенно смотрел в сторону и всячески выражал интерес.
        -- Но пока что можно перетерпеть. А с другой стороны, есть шанс заслужить всеобщую поддержку и заодно заработать еще больше.
        -- Хм? - заинтересованно отозвался Питер.
        -- Правильно, -- Хампус прочертил линию на куске плохо переработанной бумаги и передал ее помощнику. - Нужно сделать так, чтобы и на оставшееся время на станции хватило, и чтоб заработать больше.
        -- На что упор, на станцию или на деньги?
        -- Питер.
        -- Извините, -- Питер кивнул и вышел из кабинета. Правда, тут же вернулся и негромко заметил: - У нас гости в медотсеке.
        Хампус ничего не сказал, только поджал губы и последовал за ним.
        Справиться о здоровье Седрика Джиса ходили целые толпы паломников. Настоящие друзья, что с них возьмешь.
        Напарник Седрика и второй медик на всю станцию - Карл - появлялся в медотсеке чаще всего. Конечно, это логично, когда медик обитает там, где ему положено, но до того момента, как Седрик слег в постель, Карл что-то не особенно часто бывал на своем рабочем месте.
        Что тоже, в общем-то, понятно, он же акушер. А у кого ему принимать роды? Только и оставалось, что становиться объектом дружелюбных насмешек Ванессы.
        И она тоже была здесь. За время службы в колонии с Седриком у нее сложились неплохие отношения, да и Карла, оставшегося без напарника, ей было жаль.
        Младший техник Персон (настолько младший, что, кажется, вообще ничего не умел) тоже был тут как тут, исключительно за компанию. Ему пришлось экстренно перепрофилироваться из "не умею ничего" в "вынужден уметь все", поэтому он почти всегда таскался за Ванессой в надежде, что та станет его наставником по науке. Ванесса на это обычно ворчала, что для начала нужно найти, с чем работать, а потом уже становиться энергетиком.
        Персон сидел на стуле у приборов, а Карл и Ванесса нависали над постелью больного. Пульс не частил, показатели были в норме, глазные яблоки елозили под веками - но в сознание Седрик не приходил, чем чрезвычайно волновал общественность.
        -- А кто сейчас работает, интересно? - вкрадчиво поинтересовался Хампус, наклоняясь между Ванессой и Карлом.
        Персон уже смотрел на него так, как будто над его коллегами склонилась старуха с косой, а не всего лишь их руководитель.
        Карл издал какой-то очень невнятный звук, а Ванесса вздрогнула и втянула голову в плечи.
        -- Я... на рабочем месте, -- виновато отозвался Карл.
        Персон крутанулся на стуле и ткнулся носом в мониторы, бормоча что-то про подачу энергии, неплохой сигнал и пыль на сенсорах.
        Одна Ванесса оказалась не у дел. Смутившись, она поднялась со стула, мимоходом погладив Седрика по руке, и потянула за собой Карла.
        -- Раз у вас совсем нет работы, вымойте полы на станции, пока совсем грязью не заросли, -- Хампус согнал со стула Персона и сам принялся изучать показатели.
        Ванесса первой оценила масштаб бедствия и засеменила к выходу. Карл с Персоном двинулись за ней следом, уже предвкушая предстоящие долгие часы генеральной уборки.
        Хампус поймал взгляд Питера и кивнул ему на дверь. Тот, не задавая никаких вопросов, направился следом за улепетывающими бездельниками.
        -- Ну что, Джис, надеюсь, они тебя не очень сильно потревожили.
        И он принялся вводить какие-то посторонние задачи, то и дело закрывая окна с возмущениями системы.
        Седрик на кровати недовольно дернулся, заелозил и снова погрузился в глубокий сон. Хампус поднялся, нашарил в ящиках несколько полых трубок и принялся их подключать к компьютерам.
        Протянув трубки к кроватям, Хампус приладил к кончикам присоски с небольшими иголками, поместив их в вены на локтях Седрика. Сначала в трубку хлынула кровь, но она очень быстро свернулась. Пробив образовавшийся темный тромб, по прозрачной трубке потекла бледно-голубоватая прозрачная жидкость, по которой то и дело пробегали сверкающие искорки.
        Хампус присел на корточки рядом с постелью, погладил больного по сгибу локтя и взял в руки трубку. Ладоням сразу стало тепло, чуть-чуть закололо кончики пальцев.
        Седрик порывисто вздохнул, крупно вздрогнул, и его кожа посерела так, что на лице проступила сетка вен. Спохватившись, как бы не убить парня, Хампус вынул иглы из вен и промокнул выступившую кровь салфеткой со специальным раствором. Свернув трубки, спрятал их в ящик, а иглы выкинул.
        -- Нужно приходить в медблок, только когда Хампуса там нет, -- заметил Карл, опираясь на пластмассовую палку, на которую снизу была намотана старая тряпка, отдаленно напомнившая Ванессе ее любимую юбку с гражданки. Судя по всему, это была именно она, потому что юбку свою Ванесса не видела очень давно, хоть и не особенно расстраивалась: на станции было очень мало мест, в которые можно было наведаться в легкой юбке до колена. По полю с маками только если бегать в свободное от основной работы время.
        -- Но это твое рабочее место, -- заметил Персон, не отрываясь от надраивания мутного стекла под самым потолком. Он стоял на столе, привставая на цыпочки, и тянулся к окошку, которое что грязное, что чистое, много света не давало. Ванесса стояла рядом, обняв его за колени - но выглядела при этом так, как будто сама готова упасть рядом и не вставать.
        -- Это мое рабочее место, -- возразил Карл, -- когда исследовательская станция прилично укомплектована людьми, медсоставом, а главное, все при этом разного пола. Тогда все хорошо, всем весело, случаются всякие казусы, после чего нужен я. Не сразу, конечно, а через какое-то время... Ну, вы понимаете.
        -- Вроде того, -- согласилась Ванесса.
        Персон перестал оттирать окно, когда обнаружил, что оно специально матировано, да еще и с другой стороны, и сел на стол, свесив ноги.
        -- Но на генетике два года вдалбливают, что у тех, кто родился на разных планетах, детей быть не может. Так какой шанс, что два человека с одной планеты окажутся на одной станции, и что именно у них случится казус, после которого понадобишься ты?
        Питер, перебирающий бумаги, вынутые из ящиков одного стола, тихо хмыкнул.
        -- Знаешь, Персон, -- Карл покосился на Питера, приподнял юбку с пола, плюхнул ее назад и потащился в другой угол зала, оставляя за собой мокрый след. - Если бы ты был дамой, у которой случился казус с кем-то с ее планеты, ты был бы рад, если бы я был рядом. И не очень рад, если бы меня не оказалось.
        -- И часто такое бывало в твоем опыте? - неуемное любопытство Персона часто выходило для него боком, но перестать интересоваться всем вокруг он никак не мог. Мог даже притащить, чихая и почесываясь, охапку маков с улицы и преподнести их Ванессе в подарок.
        В тот раз Ванесса хохотала так, что на глазах у нее выступили слезы. А потом оказалось, что дело не в смехе, а в жутчайшей аллергии, из-за которой руки Персона покрылись волдырями, которые лопались и покрывались коростой, а у Ванессы все лицо пошло красными пятнами и мелкими пупырышками.
        Цветы тут же были выброшены вон, Хампус закатил глаза с таким видом, будто бы его окружают одни идиоты, медики всплеснули руками и принялись бодяжить какие-то примочки, а все, кто должны были, немедленно вынесли из этого урок.
        Правда, не факт, что Персон был среди тех, кто хоть что-то понял.
        -- Только давай без подробностей, -- попросила Ванесса. Раз уж она взялась опекать несуразного техника, то делала это с чувством и до конца.
        -- О таком не говорят в подробностях, -- возразил Карл. - Это та тема, о которой принято говорить загадками. Так больше чувства.
        -- Да ты поэт, -- заметила Ванесса.
        -- Есть немного.
        -- Ну-ну, -- заинтригованно напомнил о себе Персон, успев завязать салфетку, которой драил окно, в узел.
        -- Да, помню. Отвечаю на твой вопрос: бывало. Примерно раз за службу где-нибудь такое случается. А если не случается, то обязательно случится что-нибудь другое. Так что я, можно сказать, стал еще и специалистом по сопутствующим заболеваниям.
        -- Что? - неуверенно переспросил Персон.
        -- Ничего, -- буркнул Карл, загоняя мелкий мусор и пыль под плинтус. - Тебе это пока не грозит.
        -- То есть ты не считаешь себя ответственным за мое воспитание в этой сфере?
        -- Вообще ни разу. У нас есть Несса, у которой вдруг проснулся материнский инстинкт. Вот пусть она тебе все и рассказывает. Ну эй! - породистое лицо Карла своим прямым носом поймало довольно грязную тряпку, метко запущенную Ванессой. Карл не то что среагировать - повернуться к ней не успел.
        -- Я тебе сейчас, -- не очень понятно пригрозила Ванесса, но Карл брезгливо потер лицо рукавом, который вряд ли был чище самой тряпки, и ничего больше не сказал. Только надулся и запустил свою импровизированную швабру под ближайший стол, чтобы там хорошенько пошарить.
        Питер шумно смял целую стопку бумаг и кинул их на пол, чтобы после выкинуть.
        Вообще-то бумагу не использовали уже давно, но несколько упаковок всегда и везде хранились для экстренных нужд. Например, на случай аварии, когда нет энергии, чтобы заряжать технику, и, как следствие, совершенно потеряна возможность передачи информации. Вот и приходится крутиться, как получится.
        -- Эй, ну что ты делаешь? - возмутилась Ванесса, потом вдруг затихла и виновато посмотрела на Питера.
        -- Ну что? - он приподнял брови, наклоняясь, чтобы переворошить брошенную бумагу в поисках чего-нибудь важного.
        -- Ведь можно было печатать на обратной стороне! Это сколько бумаги пропало.
        Питер переварил полученный упрек, немного помолчал.
        -- Переработаем, -- он равнодушно пнул комки в сторону Карла, призывая его выкинуть мусор, и тот, недолго думая, сгреб бумаги шваброй.
        Ванесса поджала губы, но ничего больше не сказала. Питер был не совсем тем человеком, с которым хотелось бы вести долгие задушевные беседы.
        -- Как-то затянулась уборка одного кабинета, -- заметил Питер и поднялся. - Карл - уборка здесь. Вы двое идете в коридор, сами решите, кто моет его, а кто второй этаж. И каждый уберет свою комнату.
        Персон неохотно слез со стола. Он очень не любил, когда у Питера включался начальник. Он рассуждал так: руководитель у них уже был, причем ого-го какой. А зачем им второй? Ведь даже если он первый помощник начальника исследовательской станции, то по иерархической лестнице он не очень далеко ушел от них.
        Но, понятное дело, вслух он сказать этого не решался. Так и оставались его гениальные мысли в пределах одной-единственной черепной коробки.
        А может, все-таки высказаться? Что-нибудь вроде: "Раскомандовался тут!" - гордо, но не очень громко? Персон смущенно хихикнул своим собственным мыслям, протиснулся следом за Ванессой в коридор и пробормотал то ли себе, то ли ей:
        -- Хампус номер два.
        Ванесса издала странный звук, а Персон втянул голову в плечи, стараясь убедить себя не оборачиваться. Ему казалось, что равнодушный взгляд Питера методично прокручивает в нем локальный филиал черной дыры.
        Когда Персон все-таки решился глянуть через плечо, Питер был занят тем, что выгребал из оставшихся нетронутыми ящиков бумаги. Вряд ли они особенно ценные: скорее всего, это списки расходов, которые обожал педантично заполнять Хампус. И порой, бывало, заставлял и остальных пачкать бумагу: какой расход зубной пасты и шампуня в неделю; сколько воды уходит на стирку формы и сопутствующей одежды; сколько бумаги ушло на заполнение этого чертового списка. А в конце - внимание - нужно еще через формулу вывести, сколько грамм переработанной бумаги получится из использованной только что.
        Уникальная схема.
        Подумав о том, что у него не заполнен как раз такой отчет за прошедшую неделю, Персон кисло улыбнулся Ванессе, которая сказала, что останется мыть этот коридор - он длиннее. А тот, что на втором этаж - короче, но опаснее, потому как упирается непосредственно в медотсек и кабинет Хампуса. Питер уже прошагал мимо него с охапкой бумаги на переработку, пока Персон раскладывал свою ситуацию на плюсы и минусы (короткий коридор - это плюс, Хампус и Питер поблизости - это минус; но все равно можно будет заглянуть к Седрику в медотсек).
        Палку с тряпкой вроде той, которой орудовал Карл, Персон обнаружил там, где ей и положено было быть: в закутке, в котором обитал ныне нерабочий робот-уборщик. Все его внутренности были вынуты, а внутри хранили бумагу для переработки.
        Лишь бы сразу не браться за надраивание коридора, Персон сел прямо на пол, скрестил ноги, разложил перед собой смятые бумаги и принялся их разглаживать. Может, что-то получится спасти? Можно будет тогда отчеты писать на мятых, но тонких бумажках, а не на переработанной неравномерной массе, навевающей однозначные ассоциации с блевотиной.
        Персон прищурился, вглядываясь в листок: на нем ужасно плохим почерком (как и у всех них) было написано несколько формул. Университетский курс помог ему безошибочно опознать только значки энергии и массы и больше ничего. Свернув листок, Персон спрятал его в нагрудный карман своего комбинезона, а остальное сложил в неровную стопку.
        В экстренной ситуации каждый акт связи напоминал скорее первый в истории человечества видеозвонок между разными планетами - много помех, дорого, нервно и волнительно. Чертыхаясь, Хампус настраивал связь, пытаясь распределить энергию так, чтобы она шла исключительно к одному компьютеру. Все равно это не вышло - пару раз освещение мигнуло, аварийный свет сменился нормальным, и Хампусу пришлось зажмуриться на пару мгновений, привыкая к излишней яркости вокруг.
        Еще раз перебрав в уме все знакомые ругательства, он поспешно открыл один глаз и перенастроил поток энергии. Свет, припадочно мигнув в последний раз, сменился красноватым аварийным.
        Глубоко вздохнув, чтобы успокоить зачастившее сердцебиение, Хампус кликнул по неизвестному контакту, висевшему первым в листе вызовов. С тихим прерывистым звуком пошел вызов, показывая, что соединение с данным контактом при его локации займет от семи до семнадцати минут.
        Хампусу не оставалось ничего, кроме как ждать и семь, и семнадцать минут, хоть он и чувствовал, как с каждым негромким "тр-р" исходящего вызова тают его деньги. Не совсем его, но те деньги, которые он уже по праву считал своей собственностью. До этого оставалось совсем немного, и именно сейчас он собирался узнать - сколько именно.
        Десять минут на соединение. Видимо, искомый абонент был неподалеку от планеты, которая поймала сигнал. Это одновременно и хорошо, и плохо, потому что сэкономит ему деньги, но оттянет время прибытия этого самого абонента на колонию. Ничего, Хампус готов был ждать.
        Наконец-то связь установилась, помехи очень быстро пропали, и на мониторе развернулась картинка - стандартная фигура анонима, говорящая о том, что видеосвязь абонентом не поддерживается. Да Хампусу она и не была нужна, он сам отключил камеру еще до того, как начал настраиваться - потому что деньги тянет, а толку ноль.
        -- Слушаю, -- отозвался голос из динамиков, искаженный пространством.
        -- Александр Хампус, приветствую.
        -- Приветствую. Что-то экстренное? - голос звучал устало и шуршал и, наверное, не только из-за неизбежных помех.
        -- Хочу узнать, все ли договоренности в силе и когда вы сможете быть у нас. От этого непосредственно зависит количество товара.
        Голос притих, о чем-то задумавшись, а Хампус уставился на сменяющие друг друга цифры. Каждая секунда для него была равна некоторой сумме денег, но торопить клиента было нельзя. А то еще психанет и вообще не прилетит - вот это будет номер.
        Наконец-то голос закончил свой мыслительный процесс и отозвался, когда разговор уже перевалил за десять минут.
        -- Нам нужно закончить одно дело, и мы выдвигаемся. При идеальном раскладе - это неделя. Если будут непредвиденные сложности, то до двух недель. Вас это устраивает?
        Хампус кивнул, не сразу вспомнив, что видеосвязь не поддерживается.
        -- Да, устраивает. Возможно, что товара будет больше, чем обговаривали. А вас это устраивает?
        -- Чем больше товара, тем лучше, -- отозвался голос. - Особенно если товар влезает в грузовой отсек.
        Голос отдалился, чтобы на кого-то наорать и после этого уже начал прощаться.
        -- До связи, мистер Хампус. Если вдруг что-то изменится, я с вами свяжусь.
        -- Сомневаюсь, что это получится, -- пробормотал Хампус, отключаясь.
        Он свернул лист контакта, отключил все провода, вырубил всю лишнюю энергию. На пару мгновений стало еще темнее.
        Хампус вышел из своего кабинета, закрыл его и обнаружил в медотсеке Персона. Он растерянно стоял посреди помещения, держа стопку бумаг в руках, будто не знал, чем заняться. Увидев руководителя, он дернулся в сторону кровати Седрика, но понял, что слишком поздно, и махнул бумагами, которые держал в руке. Его уши покраснели, а на лице проступили пятна.
        -- Везде включился свет! Приборы запищали, вот я и зашел, подумал... Почему свет дали? Заработали генераторы?
        -- Маловероятно, -- сухо отозвался Хампус, тесня мальчишку к выходу. - Скорее локальный выход энергии. Или, может быть, Боргер наконец-то отключила от общей сети свою сушилку для волос - она жрет так, что ни на что другое не остается.
        Персон неуверенно хихикнул, неохотно топая на выход.
        -- Закончили с уборкой?
        Посреди коридора стояла емкость с водой, из нее торчала швабра. Пол был вымыт ровно наполовину.
        -- Почти, -- пробормотал Персон и схватился за палку. Бумаги он при этом сжимал под мышкой.
        -- Ну и вперед. А я пойду, поинтересуюсь у нашего энергетика, что случилось.
        Персон хотел было сказать, что Ванесса сейчас этажом выше, но передумал, а Хампус уже спускался вниз по лестнице, ведущей к жилым комнатам.
        
        ГЛАВА 2
        
        Девочки любят истории из прошлого -- это Гарж отлично знал, поэтому, елозя на смуглых бедрах Жан, без устали рассказывал о своей жизни. Совершенно бездарно и неправдоподобно, гротескно и по-клоунски кривляясь, но девушка была не в претензии. Она вообще говорила мало, плохо, зато много улыбалась и с удовольствием шла на контакт.
        Знакомы они были не очень давно, поэтому всех все устраивало: Жан еще не начала вслушиваться в каждую историю, поэтому пока что не обнаружила разительного несоответствия между судьбой богатого-наследника отказника и несчастного сироты. Историй же у Гаржа была целая библиотека, а длинный язык в отрыве от мозга мог молоть что угодно. Так что он даже не запоминал, что рассказывает.
        Жан спустила ноги с кровати, поболтала ими и неохотно ступила на холодный паркет. Перебежала на ковер, потопталась по нему и скользнула в душ. Гарж перекатился на бок, расправил сбитую подушку, подвернувшуюся под руку, и накрылся одеялом.
        На Хопе, одном из Новых Штатов Ориона, стояла зима. Уже третья за последние полгода. Между каждой зимой мелькала неделя лета, за время которой снег едва успевал сходить и превращал дороги в грязевое месиво, после чего снова ложился снег. Гарж совсем не разбирался в метеорологии, что не мешало ему искренне, как и всем жителям Хопа, не любить искривленную орбиту, по которой двигалась их планетка. Но он, в отличие от остальных хопцев, всегда был готов собрать свой чемоданчик и отправиться в далекое путешествие.
        Жан что-то пела в душе, поливаясь то холодной, то горячей водой (от одной этой мысли Гаржу стало холодно и он натянул одеяло на голову, после чего пришлось втягивать уже пятки). На холодной струе Жан взволнованно вскрикивала, на теплой - недовольно ворчала. Но в целом мелодия песни, которую она напевала, не менялась.
        В комнате было не очень холодно, но всяко холоднее, чем под одеялом. В пододеяльной темноте мигнули и пискнули наручные часы, сообщающие, что какой-то незваный урод топает по подъездной дорожке к дому. Гарж с интересом глянул на миниатюрный экран, но не увидел ничего, кроме бурана и темной мельтешащей фигуры за ним.
        Пришлось вставать.
        Гарж накинул на плечи халат и протопал в коридор, шлепая голыми пятками по полу. Монитор на двери мигнул и зарябил, показав гостя. Гарж и так голову наклонил, и эдак, но все равно не смог даже предположить, кто прячется за надвинутым капюшоном дутой куртки.
        -- Кто? - нажав на кнопку включения динамика, поинтересовался Гарж.
        -- Я, -- отозвался капюшон.
        -- Действительно, -- разочарованно пробормотал Гарж, открывая дверь. Заметенная снегом фигура сделала шаг в теплый коридор и скинула капюшон.
        -- А-а-а! - восхищенно вскрикнул Гарж и кинулся стряхивать с фигуры снег, чтобы заключить ее в объятия.
        -- Говорю же, я, -- резонно заметил Дьюла Эссенжи, поднимая на лоб тактические очки, не только защищавшие глаза от снега, но и служившие средством связи на многих кораблях.
        -- Это какими такими судьбами ты на нашем борту? - Гарж перестал обнимать друга и отошел на пару шагов - от Дьюлы веяло уличным холодом. - Аррр, я слишком рад, даже несмотря на то, что догадываюсь, какими судьбами ты прибыл.
        -- Еще бы, -- Дьюла подмигнул и первым проскользнул в комнату. Гарж немного замешкался и услышал девичий визг, побудивший его поспешить.
        По комнате, хватаясь то за подушки, то за комок пледа на кресле, металась Жан. Дьюла, ухмыляясь, неотрывно за ней наблюдал.
        Жан, наконец, перестала паниковать и нырнула под одеяло. Высунула оттуда курносый нос и подарила Дьюле уже более дружелюбную улыбку.
        -- Жан, это мой друг Дьюу-у-у-ула. Да, -- Гарж закинул руку на плечо Эссенжи, -- так и произносится.
        Он сложил губы бантиком, но в итоге ухмыльнулся и сломал всю фонетическую конструкцию.
        -- Можете называть меня просто Дьюла, если так будет проще, -- Эссенжи, когда хотел, мог быть чертовки обаятельным. Особенно тогда, когда его друг начинал нести откровенный бред.
        Жан заулыбалась и послушно повторила:
        -- Дьл.
        -- О, я забыл! -- спохватился Гарж, подталкивая Эссенжи в сторону кухни. -- Она вообще-то не очень умеет произносить гласные. Но мы учимся.
        -- Тогда как ты узнал, что она Жан, а не какая-нибудь Жен или Жун? - усмехнулся Дьюла, падая на высокий стул и протирая краем футболки стекла своих тактических очков.
        -- Угадал, -- беззаботно заулыбался Гарж. - Только сними, пожалуйста, эту дрянь. А то мне постоянно кажется, что прогресс дошел до того, что теперь ты можешь увидеть меня голым, когда надеваешь эти очки. - Гарж почесал затылок, поправил пояс халата и хохотнул. - Хоть я и помню, что еще год назад это было не так, а то я бы... ух бы!
        -- Да, точно, именно за этим я и приехал, -- Дьюла снова нацепил на нос очки. - Связи жду.
        -- Так-так, -- Гарж пододвинул стул, сел напротив друга и с большим интересом уставился на него, взволнованно выкатив глаза. Дьюла никогда не приходил просто так, несмотря на дружбу, образовавшуюся за время совместной работы.
        -- Так чего надо? Не могу сказать, что мне очень интересно, я же вроде как уволился...
        -- Ты перешел на фриланс, чтобы не платить налоги, которые мы и так не платим, -- перебил его Дьюла. - И тебе очень интересно.
        -- Ладно, -- вынужденно согласился Гарж. - Мне очень интересно. Что стряслось?
        Дьюла поднял руку, призывая его заткнуться. Стекла его очков подернулись рябью, Дьюла ткнул пальцем в дужку очков, и зашуршала, включаясь, громкая связь. Знакомый голос Волка наполнил небольшую кухоньку.
        -- Ну, что он сказал?
        -- Гм. А что он сказал? - Дьюла повернулся к Гаржу.
        Гарж облокотился на стол, подбираясь ближе к динамикам в очках Эссенжи.
        -- Волк-Волк, ты нашел дорогу?
        Капитан закашлялся. Кашлял он долго и со вкусом, заставив Гаржа удивленно нахмуриться, а Дьюлу пожать плечами.
        -- Все я нашел. И ты нам нужен. Если ты в деле, то слушай Эссенжи и неси свою задницу на Циан. До связи.
        -- Капитан все нашел, -- не особенно интересуясь, о чем же идет речь в этом загадочном обмене фраз с Волком, повторил Дьюла. - Ты в деле?
        Гарж крутанулся на стуле и соскочил с него, чтобы умчаться в комнату.
        -- Не я в деле, дело во мне! -- Прокричал он из комнаты, пока Дьюла, не особенно церемонясь, тыкал пальцем в чужую кофеварку, пытаясь постичь замысел ее создателей. На корабле стояли автоматы - там таких проблем никогда не было.
        В коридоре что-то недовольно прокричала и хлопнула дверью Жан.
        -- Ты что, выгнал девушку из дома?
        Гарж снова появился на кухне с большим рюкзаком в руке и удивленно уставился на Эссенжи.
        -- Почему выгнал из дома? У нее свой дом. И не оставлю же я незнакомую девицу здесь жить, пока меня нет. Сопрет еще что-нибудь.
        Дьюла поднял брови и заглянул в кружку с кофе. "Ты как будто забыл, с кем общаешься", - попенял он сам себе.
        Гарж собрался в дорогу так быстро, будто только этого дня и ждал. Если честно, то на самом деле все именно так и было, поэтому он сгреб все свои шмотки в рюкзак и готов был мчаться уже сейчас. Хоть на Циан, хоть на корабль, да куда угодно, лишь бы ближе к своей цели.
        Но Дьюла никуда не спешил. Снова устроился за столом, плеснул в кружку найденный на полке ликер и теперь неспешно потягивал кофе.
        -- Н-ну? - Гарж нетерпеливо топтался с ноги на ногу. - Погнали!
        -- Да нет, -- лениво протянул Эссенжи, с удовольствием наблюдая за взволнованным другом. Тот уже был готов обрушить рюкзак на его голову. - До шаттла на Циан у нас почти два часа. Садись, я пока тебе расскажу, зачем ты нужен капитану и куда мы едем.
        -- Да я знаю, зачем, -- Гарж плюхнулся на стул. - Соскучился он просто.
        -- Точно-точно, -- согласился Дьюла. - Только капитан подхватил какую-то заразу, с которой твой преемник не справляется. Просто одно слово, а не медик. Вот Волк и решил, что раз уж мы по делам оказались в Штатах, стоит и тебя прихватить.
        Гарж знал, что дело не только в этом, но ничего не сказал. Имел же он право на парочку тайн от своего друга? Ну, парочку парочек... Парочку парочек десятков тайн, что уж там. Да и у кого их сейчас нет?
        -- Ладно, отпинаю преемника, и сделаем что-нибудь с капитаном. А на Циан зачем? Или мне знать не положено?
        -- Ну здрасьте.
        -- Приве-ет.
        Дьюла на полминуты погрузился в кружку, распаляя любопытства Гаржа, потом, будто неохотно, отозвался:
        -- Там у нас встреча с одним типом, который зачем-то очень нужен капитану. Но только тс-с, по официальной версии этот парень пополнит наш штат первым пилотом. Не знаю, правда ли он отпадно рулит, но Волк обещал свернуть голову, если мы его упустим. Нужный парень.
        -- А я думал, ему нужен я, -- наигранно оскорбился Гарж, прикладывая руку ко лбу. Дьюла не преминул ему подыграть.
        -- Использовал он тебя. И бросил!
        Длиться это могло бесконечно долго, но Дьюла с шумным сюпом допил кофе, после чего поднялся, торжественно хлопнув ладонями по столу.
        -- Все. Уходим! А то придется заночевать до завтра.
        -- Я с тобой ночевать не буду. На улицу выгоню, -- заявил Гарж и подхватил за лямку рюкзак.
        В коридоре они еще минут десять возились, сталкиваясь плечами и натягивая теплые куртки. Пока Гарж шнуровал ботинки, Дьюла пытался пробить прогноз погоды для Циана через пять часов. Судя по его кислой мине, температура там была не очень.
        -- Что, холодрыга? - Гарж зацепил последние крючки и выпрямился, поправляя куртку под рюкзаком. На Циане он раньше никогда не был и температурных особенностей этой планеты не представлял.
        -- Угу, замерзнем к хренам. Там, куда мы едем, самый разгар лета. Советуют носить только светлое и легкое. Вау, девушки в легких костюмах!
        -- И мы, -- заметил Гарж, хлопая себя по груди. Но мысль о девушках в легких костюмчиках его примирила с потенциальной возможностью теплового удара и тотального перегрева. Светлую и легкую одежду он никогда не носил, если, конечно, не брать во внимание медицинский халат.
        Они вышли на улицу, после чего еще минут двадцать Гарж возился со своими часами и дверью. Все закрывал, блокировал, подключал все сигналы и оповещения. Небольшая паранойя уже не раз спасала ему жизнь, так что и сейчас не было причин расслабляться.
        В порту они оказались через час, преодолев половину города, намертво занесенного снегом. Снег не успевали расчищать, и поэтому проходилось перелезать через гигантские сугробы. К концу пути брюки промокли выше колен, так что в ожидании рейса они разместились ближе к стенам, нагретым внутренними трубами. Брюки дымились и засыхали негнущимся полотном.
        Они успели купить билет, зарегистрироваться на рейс и теперь вяло переругивались, пока Гарж при помощи портовых компьютеров пытался получить межпланетную рабочую визу - его истекла аккурат во время последней поездки. За каждое обращение по определенным инстанциям с его счета снимались приличные суммы, но только так можно было добиться желаемого. И виза была готова через час, а не через полторы недели, как это должно было быть сделано в идеале.
        -- И не пикнули даже, -- заметил Гарж, имея в виду полнейшую тишину от охранных сервисов, которые, по идее, должны были бунтовать против такого наглого нарушения закона. - А все почему? Потому что законы о защите информации. Даже если они видят, что я делаю, закон не позволяет что-то сказать. Прогресс!
        Дьюла согласно кивнул.
        Объявили рейс, и они потащились к шаттлу. Гарж вдруг резко помрачнел, чем вызвал улыбку у Дьюлы.
        -- Ненавижу шаттлы, -- сообщил давно известный факт Гарж, бросая на пол свой рюкзак. Кто-то из пассажиров споткнулся о него и обматерил хозяина багажа, на что тот ответил тем же. Только громче. И цветистее.
        Но рюкзак все-таки закинул на полку.
        -- Да ладно, это же не армейский десантный шаттл, -- попытался утешить друга Дьюла. - Болтать не должно, все-таки сервис. И деньги пассажиров уплачены.
        Но Гарж был мрачен, и ничто не могло развеять его недовольство.
        Шаттл мелко затрясло, у пассажиров тут же заложило уши. И мягонько, словно покатившись по рельсам, огромная дура начала движение.
        На спинке сидений зажглись мониторы, и Дьюла тут же включил музыку, перемешав все имеющиеся в базе композиции. Гарж же вцепился в подлокотники и гипнотизировал взглядом монитор, по которому ползло приглашение расслабиться и насладиться музыкой/фильмом/новостной передачей/сводкой новостей.
        Гарж ткнул пальцем в кнопку новостей. По монитору тут же поползли кадры экстренной видеосъемки, но момент был упущен, и Гарж так и не смог понять, кого и где в очередной раз убивают.
        Новости были самыми обычными, как будто их не обновляют день за днем. На Земле перестраивается очередной элитный город в жарком районе, в котором еще можно успеть прикупить себе квартальчик. В районе Плутона отвратительная проходимость из-за метеоритного пояса, впрочем, как и всегда. А вот в Штатах Нового Ориона полицейские вышли на след банды "Тартан" -- торговцев запрещенными веществами.
        Гарж встрепенулся и недоверчиво уставился на экран. Тартанцев всей их кодлой отправили кого на тот свет, кого за решетку еще в прошлом октябре. Неужели последователи?
        Впрочем, довольно быстро Гарж обнаружил, что новости эти как раз датируются сентябрем прошлого года, после чего окончательно потерял к ним интерес. Без новостей Гаржу совсем скоро стало скучно, и он занялся ближайшим из его любимых развлечений. На этот раз развлечением было доставание Дьюлы.
        Гарж заставил друга снять очки и обратить на себя внимание.
        -- На корабле все так же паршиво кормят, и стоит сегодня нажраться на ближайшие полгода?
        -- Поесть-то надо обязательно, -- мрачно заметил Дьюла, -- но только не как в прошлый раз, чтоб блевать всю дорогу до корабля.
        -- Да что прошлый раз, прошлый раз...
        На самом деле Эссенжи имел в виду "прошлый раз, и позапрошлый, и до него, и еще тот раз, когда они познакомились". Просто не стал на этом заострять внимание.
        По прибытию на Циан они сняли куртки и утрамбовали их в рюкзак Гаржа, только это совершенно не помогло. В портовом городе Циан-1 было не то что жарко - в нем было страшно жарко и влажно. Настолько, что дышать раскаленным воздухом было практически невозможно. Футболки тут же прилипли к спине, что уж говорить про утепленные брюки и тяжелые ботинки.
        -- Надеюсь, нам недалеко, -- пробубнил Гарж, внезапно осознавая, что жить на Хопе было не так уж и плохо.
        Дьюла мрачно посмотрел на него и посчитал лучшим просто не отвечать. Ему приходилось ничуть не легче, потому что черная рубашка была не более термостойкой, чем темно-зеленая футболка Гаржа.
        Зато по улицам Циан-1 постоянно курсировали маршрутные поезда, внутри которых было прохладно аж до неприятного. Забившись в угол переполненного поезда, Дьюла шарился по карте города в надежде обнаружить дорогу менее смертоносную, чем по дефолту предложенную интернетом. Гарж смотрел в окно и то и дело дергал на себе влажную футболку.
        Дьюла сидел, уставившись перед собой. По стеклам его очков ползла зеленоватая рябь - в городе было очень много слегка пожухлой зелени.
        -- Что делаешь? - поинтересовался Гарж, окончательно заскучав наблюдать за тропическими пейзажами за окном и отвечать на удивленные взгляды местных, одетых куда легче, чем они.
        Дьюла приподнял очки на лоб.
        -- Угадай.
        -- Ума не приложу, -- дружелюбно отозвался Гарж.
        -- Выходим! - Дьюла поднялся с места и направился к раздвижным дверям, которые только-только отъехали в сторону, запустив в салон рябящий нагретый воздух.
        -- Как тут жить вообще, -- мрачно бормотал Гарж, ныряя в истонченную тень ближайшего дома, имеющего полукруглую форму.
        -- Ну, акклиматизируешься, и нормально будет, -- Дьюла ткнул его пальцем под ребра и кивнул в сторону очень узких затемненных проходов между домов.
        -- Надеюсь, что нет.
        Хвала Эссенжи, он в самом деле обнаружил достаточно короткую и затемненную дорогу, чтобы добраться до бара живыми и не изжарившимися.
        Выгоревшая вывеска сообщала о том, что бар "Цианид" -- это именно то, о чем они всегда мечтали. Впрочем, мечта эта целиком и полностью принадлежала Волку, а Дьюла с Гаржем были лишь ее скромными исполнителями.
        В баре было прохладно (какое счастье!) и тихо. Несмотря на вечер, народу в нем было немного, а те, что были, расположились по углам так, чтобы не мешать друг другу и не делиться своими и чужими секретами. Все занятые столики располагались достаточно далеко от освещенного пустого центра, чтобы можно было с легкостью что-то рассмотреть, но Дьюла на удивление быстро сориентировался и направился к одному из столов.
        -- Макс Ружевич?
        Светловолосый мужчина оторвался от огромной кружки, на дне которой плескалась пивная пена.
        -- Кто из вас Дьюла?
        Гарж, не задумываясь, указал пальцем на друга. Тот в свою очередь, наоборот. Гарж помотал головой, а мужчина нахмурился.
        -- Вы пока определитесь, с кем я буду разговаривать, а я схожу за пивом.
        Он поднялся и ушел к барной стойке. Дьюла первым сполз на стул и тихо прошипел:
        -- Это сколько нужно денег срубать, чтобы пить настоящее пиво? - он уже сунул нос в кружку и определил, что да, пиво тут в самом деле настоящее. - Чую, Волку придется ого-го раскошелиться.
        -- Может, у него просто изжога от синтезированных напитков, Дьюла. И не думай, что сможешь свалить на меня этот разговор.
        -- Определились, значит, -- Макс появился с двумя кружками пива и сел на свое место. - Ну давай, Дула, рассказывай.
        -- Я Дьюла, -- заметил Эссенжи, на что Макс пожал плечами и отпил пива. - Капитан, в общем, передал вам только одно: за это дело вы получите столько, сколько потребуете, плюс стандартный оклад первого пилота, если вы в самом деле отличный пилот.
        Сколько дел, сколько дел, подумал Гарж. И все тайные.
        -- Я нормальный пилот, -- Макс пожал плечами. - Я синтезирую и продаю... -- он задумался и продолжать не стал, -- но университетский курс пилотирования прошел. Только, думаю, ваш капитан взял бы меня на борт, даже если бы я больше ничего не умел. Его здоровье, к слову.
        Дьюла с сомнением хмыкнул - у него, похоже, были основания сомневаться в здоровье Волка. Гаржу же, ничего не понимающему, оставалось только наблюдать.
        Корабль под руководством капитана Волка никогда ничего не синтезировал - да и зачем, если во Вселенной достаточно вещей, которые можно просто доставить из пункта А в пункт Б и заработать на этом кругленькую сумму.
        Но мало ли что изменилось за то время, что Гарж прыгал по хопским сугробам от дома до продуктового магазина.
        Макс, судя по всему, погрузился в глубочайшие размышления на предмет того, сколько денег можно будет содрать с Волка за это самое загадочное дело. А может, он просто созерцал янтарное зеркало настоящего пива.
        Судя по виду Дьюлы, тот тоже не особенно представлял, что хочет от этого странного парня Волк.
        -- Вашему капитану придется очень хорошо мне заплатить. Обычно я не выезжаю с планеты, -- наконец-то ответил Макс.
        -- Невыездной? - воодушевленно поинтересовался Гарж, за что заслужил полный презрения взгляд. Ну и ладно. И не больно-то хотелось беседу поддержать.
        -- Не существует понятия "невыездной", пока есть деньги. Когда отправляемся?
        -- Завтра утром мы проводим вас на корабль.
        -- Я приеду сам, -- оборвал Дьюлу Макс, заглядывая в опустевшую кружку и пододвигая к себе другую. -- Я спрашиваю, во сколько отправление.
        -- В девять вечера, -- отозвался Эссенжи, явно чем-то уязвленный.
        -- До свидания, -- и Макс мгновенно потерял к ним интерес.
        
        ГЛАВА 3
        
        Кроме маков на этой разваленной планетке были только камни. Огромные, до колена, пупырчатые и с виду не очень-то похожие на камни, но на самом деле самые натуральные глыбы. Каменнее просто некуда. На них можно было сидеть и даже валяться, пока на оранжевом небе болтался оранжевый светильник. Часов в шесть по местному времени светильник начинал закатываться, и почти сразу темнело так, что можно было по родной маме пройтись, а не только по полю, устеленному маками.
        Седрик любил ночное время на колонии, когда подразумевался, вообще-то, отбой, а они с Карлом вместо этого выбирались со станции и шлялись между маками, которые кое-где скрывали их с головой.
        Планета была пуста. Совершенно. Не считая трех станций, две из которых со временем совершенно пришли в негодность, маков, которые высадили до самого горизонта, и камней. Никакой разумной жизни, которую следовало бы изучать, или хотя бы какие-нибудь вирусы в воде, или опасные высадки, после которых медотсек был бы забит до отсека - ничего.
        Седрику не нравилась эта колония днем, но ночью она становилась очень даже ничего. Вот только снился ему почему-то постоянно только день. Глаза слепило оранжевое зарево, от него горели веки и чесалась шея - как при аллергии. Но пошевелиться никак не получалось.
        Седрику, когда он в составе сформированной группы шагнул на ржавую землю планеты, показалось, что она вся охвачена огнем. Полыхающий спутник, дающий свет; маки, огромные алые бутоны, застилающие всю зелень до самого горизонта, насколько хватает глаз; кирпичное небо в разводах, будто где-то вдалеке из невидимого завода валил грязный дым; неестественного цвета трава.
        Ботаники и радиационные биологи чуть умом не тронулись от радости при виде такой несусветной красоты. Черт знает, что с ними, такими умными, потом, после аварии, случилось. Маки их сожрали, что ли.
        Всякий раз, когда Седрику начинала сниться дневная колония, он ворочался, часто просыпался, а потом вставал, уставший еще больше, чем вечером, и тащился на смену. Планета завела себе привычку сниться аккурат перед рабочим днем. А потом он слег с обострением какой-то ерунды - и понеслось.
        Теперь ему не снилось - он жил в этом проклятом поле. Ел эти маки, ссал в маки, ходил тоже в маки, и спал, мать его, в тех же маках. И только маки-маки-маки до горизонта, и от них чесалась шея и руки, и Седрик расчесывал кожу до разрыва кровавых пузырей, пока руки не заросли такой жесткой коркой, что пальцы стало тяжело сгибать.
        Во что превратилась шея - думать вообще не хотелось. Будучи ветеринаром, он видел такое довольно часто: так, как сейчас выглядел он, выглядели бездомные псы с неблагополучных планет, где они разводились сами собой и раз в месяц стандартно усыплялись, чтобы не разносить в округе заразу.
        Вот и Седрик сейчас был той заразной псиной, которую проще усыпить, чем попытаться вылечить.
        Гадкое ощущение, честно признаться.
        Седрик лежал, вытянувшись на одном камне, пористом и похожем на твердую губку, закинув руки за голову и тупо глядя в оранжевое небо. Искусственный светильник совсем не жег глаза, но и не грел. Тепло, наоборот, шло от камня. Вообще это были первые камни в жизни Седрика, на которых лежать было тепло и мягко.
        А потом случилась какая-то ерунда - вроде как откуда-то налетел песок, видимо, со стороны северного каньона, в котором гнездилась вторая станция, и от души плеснул Седрику в лицо. Он закашлялся, перевернулся на бок и принялся тереть глаза. И плеваться. А когда снова смог продрать глаза и задрать голову к небу.
        -- Да чтоб тебя!
        Светильник с неба покосился и начал стремительно падать вниз. Домчавшись до горизонта, он подскочил, как йо-йо на механическом тросе, и снова вернулся на небо. А само небо начало крошиться. Сначала сверху посыпались маленькие кусочки (а Седрик все лежал на камне, и ему совершенно не хотелось вставать и уходить со своего такого удачного места для наблюдения за концом света), а потом пластами, как старые обои в самых захудалых районах Земли, начали сворачиваться целые рулоны из окружающего мира. Как картинка, которая подлежала уничтожению.
        Седрик в кой-то веки чувствовал себя прекрасно. Ему очень нравилась эта картинка, и уходить со своего места только из-за какой-то там угрозы смерти он не собирался.
        Наконец мир окончательно рухнул, оставив от себя гигантский металлический купол, на котором когда-то держался. Купол заскрипел и рухнул, как карточный домик, погребя под собой и Седрика.
        Захрипев, Седрик очнулся и тут же сел на своей кровати. Чувствовал он себя более чем нормально. Да он совершенно не был болен! Вот только притихший на время светопреставления инстинкт самосохранения разыгрался не на шутку: подскочил пульс, в крови забурлил адреналин, в висках запульсировало. И инстинкт вполне ясно вопил: бежать.
        Седрик скинул ноги с кровати, на ходу срывая с себя трубки и оглядываясь. Медотсек был пуст, только пищали приборы.
        Пнув ближайший пилот достаточно сильно, чтобы тот погас, Седрик выбежал в коридор. Кругом он слышал голоса, чувствовал чужое движение, хотя никого на этаже не было. Выбрав наиболее тихий коридор, свернул в него и рванул по лестнице вверх. Вверх, вверх и вверх, на самый верхний этаж, туда, где протекла и начала обваливаться паршиво построенная крыша. Поближе к оранжевому небу и на соплях держащемуся светильнику.
        Не успокоившись на этом, Седрик почти на четвереньках забрался на чердак и забился в дальний угол. Его мелко трясло, кишки медленно пожирали друг друга, и ни один из известных еще с интернатуры методов не помогал успокоиться.
        Он не был болен. Все это время, как прошел насморк - он не был болен. Вот что засело в голове у Седрика и никак не давало ему успокоиться. Паранойя, истерика, стресс, голод, страх, недоверие...
        Ситуация усугубилась краткой трелью тревоги, разбитой на два сигнала: ситуация критическая, срочный сбор.
        И это явно не ангельский зов, вострубивший о том, что Седрик Джис воскрес из мертвых и вернулся в ряды живых колонистов. Это вполне себе дьявольская труба, которая как бы говорит о том, что ничего хорошего лично Седрику ждать не стоит. И выходить с благими вестями о собственном исцелении к озабоченным тревогой товарищам ему тоже не нужно.
        Забившись в самый темный угол, куда не добирался цепкий оранжевый свет, Седрик свернулся на каких-то мешках и всю ночь пролежал так, не закрывая глаз, только иногда моргая. Он выспался на год вперед - а еще ему казалось, что засыпать сейчас опасно.
        Ванесса слетела с лестницы и наверняка расквасила бы себе нос, если бы Питер не подхватил ее под локоть. Замерев, в отличие от сердца, бьющегося у горла, Ванесса поморгала, глядя в плохо вымытый пол, поблагодарила Питера и встала ровно.
        Ведя рукой по стене рядом с собой, Ванесса пошла в медотсек. Питер шагал следом. Персон и Карл уже были на месте. Карл выглядел растерянным, Персон - взволнованным.
        Хампус стоял у двери в свой кабинет, и да, он тоже выглядел взволнованным. Не настолько, как Персон, у которого на лице был написан чуть ли не страх и ужас, а в меру.
        Ванесса медленно оглядела медотсек. Все привычно, пустые кровати, приборы, трубки, но... Одна кровать разворошена, трубки оборваны, мониторы отключены. Сердце забилось еще сильнее, и на пару мгновений Ванесса забыла все слова.
        -- Но как... быть не может! Он что - правда?
        Она смотрела то на Карла, то на Хампуса. Начальник станции смотрел в сторону, сцепив руки на локтях. На его щеке расцвел глубокий порез. Карл медленно покачал головой. Ванесса отступила на шаг и наткнулась плечом на Питера. Он положил руку на ее плечо и несильно сжал.
        -- Он... умер?
        -- Хуже, -- прошептал Карл.
        -- Куда хуже-то?!
        Ванесса дернула плечом, вырывая его из цепких пальцев Питера. Она подошла к Хампусу и остановилась перед ним. Задрала голову, глядя в лицо руководителю.
        -- Что с ним? Куда делся Седрик? Сэр?
        Губы Хампуса сжались в тонкую линию. Он медленно поднял руки, положил их на плечи Ванессы и сильно сжал. Куда сильнее, чем его помощник до того.
        -- Послушай. И послушайте все, -- Хампус обвел медленным взглядом поверх головы Ванессы всех присутствующих. Питер в ответ на его взгляд покачал головой, Карл с Персоном понуро опустили голову.
        -- Из-за болезни, которую мы с вами так и не смогли диагностировать, крыша у Седрика окончательно уехала. Он пришел в себя, сорвал все трубки и бросился на меня, -- Хампус указал на свою щеку, потер ее и поморщился. - И он сбежал.
        -- Куда?! - Ванесса вцепилась в локоть руководителя, напрочь забыв про субординацию.
        -- Я не знаю, -- Хампус отцепил от себя близкую к истерике девушку и отодвинул ее в сторону. - Седрик опасен для нас всех. И его нужно найти как можно раньше, пока он не перерезал нам всем глотки. Вы трое обыщете станцию. Если нет...
        -- Если нет, то он ушел, -- сухо заметил Карл. - Даже если он свихнулся, банальное самосохранение не позволит ему оставаться на месте.
        -- Это если он понимает, что происходит, -- возразил Персон. - А если он окончательно рехнулся, то он может быть где угодно. Хоть за дверью с ножом нас поджидать.
        Кажется, Персон запугал сам себя. Он вжал голову в плечи, подошел к Карлу поближе, а потом, подумав, переместился к Питеру. Рядом с ним он, видимо, чувствовал себя спокойнее. Если Карл это заметил, то вида не подал.
        -- Нужно его найти, -- с нажимом повторил Хампус. - Побег неуправляемого психа ставит под угрозу наши жизни. Вы меня услышали?
        -- Услышали... -- пробормотала Ванесса, сгоняя тень сомнения со своего лица. - Нужно его найти. Но если он нападет?
        -- С тобой идет Питер, на случай, если вы с ним столкнетесь. Вы двое вместе. По одиночке не ходить, на ночь двери и окна плотно закрывать. Все меня услышали?
        Раздалось невнятное многоголосое согласие.
        -- Точно услышали? - это было похоже на специфическую заботу о своем коллективе. Так, как умел, пожалуй, только Хампус.
        -- Да, -- коротко бросила Ванесса и первой вышла коридор. Несмотря на то, что она не верила, что псих-Седрик будет поджидать их с ножом за порогом, все равно сначала осторожно выглянула и только потом шагнула в залитое красноватым аварийным светом пространство.
        И хотя его подопечная уже вышла, последним медотсек покинул Питер, успевший шепнуть Хампусу:
        -- Отличная идея, -- и указать на щеку.
        -- Я знаю, -- прошептал Хампус.
        -- Просто так с ума не сходят, -- мрачно бормотал Карл, поднимаясь по лестнице на четвертый, самый пустынный этаж. Персон шагал за ним, перескакивая через ступени, чтобы угнаться за медиком.
        -- Ты видел, как он его полоснул? Даже если не сошел с ума, то Седрик чем-то очень обижен. А на кого, мы не знаем. Может, он тебе захочет нож в глаз воткнуть.
        Карл поморщился.
        Коридор был пуст. Они заглянули во все помещения, давно пустые и промозглые. Даже когда на планету находило дневное тепло, верхние этажи совсем не прогревались. Кое-где на стены уже начал наползать рыжеватый кучерявый мох, в котором что-то тихо ерзало. Наткнувшись рукой на склизкую растительность, Карл брезгливо ее отдернул и потер ладонь о брюки комбинезона.
        Когда-то он носил белый халат, но со временем тот совсем пришел в негодность. Карлу это не нравилось - ему очень не хотелось быть похожим на прочих своих товарищей. Но нет, приходилось щеголять таким же комбинезоном, только малым на пару размеров - но если закатывать рукава до локтя и подворачивать брючины, то можно предположить, что это такая модель, а не ошибка кладовщика.
        -- Ну, вроде все, -- неуверенно заметил Карл.
        -- Чердак еще.
        -- Я туда не полезу, -- выпалил Персон и прижался к стене.
        Карл смерил его удивленным взглядом и кивнул. Немного неуверенно глянул на дверцу в потолке и принялся взбираться по лестнице наверх.
        Седрик вздрогнул и очнулся, когда тщательно закрытая им дверь в полу поползла в сторону. Он перекатился на бок и сполз по мешку вниз, пытаясь зарыться в пол между горами хлама и стеной. И все равно его было отчетливо видно.
        Седрик вжался в стену, пытаясь стать невидимым. Карл, показавшийся в светлом проеме одной только головой, оглядел чердак. Наткнувшись взглядом на Седрика в сгустившейся чердачной темноте, удивленно моргнул и начал спускаться.
        Сердце Седрика снова пошло.
        -- Его здесь нет. Глупо вообще было думать, что он останется здесь, -- раздался голос внизу, к которому Седрик хотел, но не мог прислушаться - в ушах грохотала кровь, прилившая к голове.
        -- Наверное, -- неуверенно согласился другой голос, тише и напряженней. - Наверное, он полоснул Хампуса по лицу и сбежал на улицу. Я бы тоже, наверное, бежал аж до соседней планеты. Но как прожить на улице, где нет еды, да и с водой проблемы?
        -- Было бы желание, а выжить можно где угодно...
        Голоса вместе с шагами удалились, пока совсем не затихли. Седрик ткнулся лбом в мешок и глубоко вздохнул. В нос ударил мерзкий запах сгнившей крупы. Ему показалось, что под тканью мешка что-то двигается. Слабо возится, ползая по крупам.
        Тут же зачесалась шея, как будто по ней ползло что-то маленькое и юркое. Почесав шею, Седрик принялся расчесывать щеку. Потом затылок, потом зачесалась нога. Что-то ползало и по голым рукам. И просто чесались места от уколов на сгибах локтей.
        Карл сидел в самом углу своей комнаты, сложив руки на столе и устроив на них голову. Он ничего не сказал с тех пор, как к нему ввалилась Ванесса, волоча за собой Персона.
        Она уселась прямо на кровать Карла и подтянула колени к груди, обняв их. Персон сел на пол, скрестив ноги.
        -- Хампус сказал нам держаться вместе. Так безопаснее.
        -- Нужно закрыть окна и двери, -- предложил Персон, косясь на дверь. Та была закрыта на самый простой механический замок, сломать который можно было хорошим ударом ноги. Но ему почему-то казалось, что Седрик не станет ломиться в закрытую дверь. Скорее постучит и войдет, когда ему откроют.
        Персона продрало мелкой дрожью. Он с ужасом подумал, что если вдруг посреди ночи его разбудит знакомый голос, то он обязательно откроет. Персону стало безумно страшно.
        -- Ванесса, -- тихо прошептал он, сглатывая комок в горле и пытаясь повторить снова, уже решительнее, -- Ванесса.
        -- М? - девушка запустила пальцы в волосы и сжала. Черные пряди неопрятно торчали в разные стороны, делая ее похожей на опасную психопатку.
        -- А можно, я переночую у тебя? - Встретившись с удивленным взглядом энергетика, Персон поспешно добавил: - Ну мало ли что. А я тебя защищу.
        -- Ну да, -- хмыкнула Ванесса. - Как хочешь, только матрас не забудь притащить. Карл?
        Карл поднял голову.
        -- Может, ты с нами? Все спокойнее.
        Карл неохотно разлепил губы и отозвался.
        -- Ну нет. Мы уже поняли, что Седрик сбежал со станции, и ему незачем здесь появляться снова. Я, пожалуй, останусь здесь один и постараюсь выспаться.
        -- Он может захотеть есть, тогда ему придется вернуться, -- резонно возразила Ванесса.
        -- Это не значит, что он будет с топором наперевес стучаться в каждую дверь. Скорее возьмет еду и так же тихо уйдет, -- парировал Карл.
        -- Как ты можешь быть уверен в том, как поступит псих? - Ванесса сжала губы, видимо, этот спор здорово выводил ее из себя.
        Карл выпрямился за столом, прищурился, недобро и прямо глядя на энергетика, и прошипел в ответ:
        -- Как ты можешь быть уверена в том, что он в самом деле псих?
        -- Что ты хочешь сказать? - удивленно пробормотала Ванесса. Она вдруг стала выглядеть как маленькая растрепанная девочка, у которой отобрали любимую игрушку. Ее любимой игрушкой на этом этапе взросления была вера в Хампуса, и свой идол она готова была отстаивать.
        -- Ничего, -- Карл снова опустился на стол, ткнулся носом в локоть и отвернулся, чтобы не смотреть на своих гостей.
        -- Нет, ты... -- Ванесса опустила ноги и поднялась с кровати. - Ты что, серьезно думаешь, что он нас обманывает?
        Это "он" прозвучало так внушительно и сурово, как будто речь шла как минимум о создателе вселенной.
        -- Я ничего не думаю, -- огрызнулся Карл. - Топай отсюда, язычница.
        Поморщившись, Ванесса развернулась и вышла из комнаты.
        -- Извини, -- пробормотал Персон. - Мы все знаем, что сложно подозревать в чем-то своего напарника.
        Карл махнул головой и ничего не ответил. Персон покачал головой и вышел следом за Ванессой, перед тем, как оказаться в коридоре, затравленно посмотрев по сторонам.
        Поднявшись из-за стола, Карл подошел к двери и плотно ее прикрыл - но закрывать на замок не стал. Еще немного постоял у двери, после чего вылез из комбинезона и закутался в тонкое одеяло, расстеленное на узкой и жутко неудобной кровати.
        Вообще на станции подразумевались самые банальные удобства, и широкая и удобная кровать к этим удобствам не относилась. Карл кутался в одеяло и иногда высовывал руку, чтобы сменить страницу на планшете. Он читал пособие по первой психологической помощи, которое ему в свое время пришлось проштудировать. Читать он любил, но в его рабочем планшете не было ничего, кроме пособий по "медицине для чайников", как их называл Седрик, еще меньше приспособленный к лечению людей, чем акушер.
        В дверь тихонько поскреблись. Карл включил подсветку экрана поярче и замер, напряженно повернув голову к двери.
        В проеме появилась вытянутая фигура, замершая в нерешительности.
        -- Можно?
        -- Да.
        Седрик шагнул в комнату и закрыл за собой дверь, прерывая поток красноватого света из коридора. Сгустилась темнота, и Карл чувствовал себя неуютно в ярком пятне от планшета.
        -- Я здоров, -- тихо сказал Седрик, присаживаясь на тумбочку, на которой, как он знал, никогда ничего не лежало - Карл очень любил порядок.
        -- Я знаю.
        А что он еще мог сказать?
        Карл смотрел исподлобья, рассматривая в темноте лицо напарника: впалые щеки и выступившие скулы, круги под глазами, светлые глаза. Как будто от него отпилили половину, оставив только обтянутый кожей скелет.
        Седрик подошел чуть ближе.
        -- У меня все в порядке с мозгами, -- начал он, часто останавливаясь. -- Я не знаю, что случилось, и почему я так долго пролежал в отключке...
        -- Мы считали, что это было обострение простуды, -- попытался подсказать Карл, но тут же замолчал. Ему было неуютно - и он был уверен не до конца. Он сомневался и ненавидел себя за это. Седрик был его другом.
        -- От простуды не впадают в кому! - Седрик повысил голос и тут же замолчал, оглядываясь на дверь. - Это было сделано специально...
        Седрик вдруг зашевелился в темноте.
        -- Я останусь? Утром уйду.
        Карл ничего не ответил, только вместе с одеялом и планшетом сполз со своей кровати. Лег на пол, свернув в валик край одеяла и подложив его под голову. Седрик отделился от темного пятна двери и лег на кровать, спрятав под подушку руки и поджав ноги.
        -- Спасибо, -- донеслось с кровати.
        -- Угу, -- Карл поджал ноги и спрятался в одеяло весь. На полу было холодно и ужасно жестко, дуло откуда-то из-под двери.
        А Седрик уснул очень быстро, хоть и тоже мерз без одеяла. Вздохнув, Карл поднялся, накинул на друга одеяло, а сам сел к столу, снова включая планшет в режиме чтения. Читал и ничего не понимал, погруженный в свои мысли.
        ГЛАВА4
        К ночи жара практически совсем спала, поэтому добираться до порта было уже не так самоубийственно. А где порт - там и бюджетное жилье, что устраивало обоих. Переночевали в порту. Дьюла проснулся первым и принялся будить друга.
        Но Гаржу не очень-то хотелось вставать.
        -- Отстань? - проворчал Гарж, зарываясь в подушку, которая постоянно елозила под ним: ерзая, Гарж сбивал ее в комок, но механизм, встроенный в кровать, упрямо тянул за уголки, расправляя подушку.
        -- Да чтоб тебя, -- Гарж выдрал подушку из креплений и вместе с ней перебрался на другую сторону кровати. Плюхнув подушку, зарылся под нее в надежде снова уснуть.
        -- Не отстану, -- Дьюла сполна насладился сценой перемены полюсности сна друга, после чего крепко ухватил его за лодыжку и потянул с кровати. Тот дрыгнул другой ногой в надежде сломать Эссенжи что-нибудь не очень нужное.
        -- Поднимай свою задницу с кровати, нам нужно быть на корабле, иначе Волк с меня шкуру спустит.
        -- Мы же торгуем краденым, а не работаем в визовом центре, откуда у нас может быть режим? - Гарж выдернул, наконец, ногу из цепких пальцев Дьюлы и спрятал ее под одеяло. - Мы преступники, а не государственные служащие!
        -- Погромче, -- посоветовал Дьюла, стягивая с него одеяло и бросая его на пол. Гарж свернулся на кровати в клубок и накрылся подушкой.
        -- Спать! - проныл Гарж. - Мы легли поздно.
        -- Сам виноват, -- непреклонно отозвался Дьюла. -- А еще у нас номер оплачен только до девяти утра. Хочешь спать еще - плати за следующие сутки.
        Повисла тишина. Гарж что-то не очень внятно проныл в подушку и очень-очень медленно пополз с кровати. Сначала он встал на колени, потом неохотно поднялся на ноги. Выглядел он взлохмаченным и страшно недовольным.
        -- Ненавижу, -- он прошлепал в закуток с душевой кабиной. - Ранние подъемы. Я может, поэтому не стал в Академии работать. И что в итоге?
        -- В итоге ты старый брюзга! - и Дьюла принялся заправлять кровать, переворошенную Гаржем. Его ложа уже не было: после того как Эссенжи ее заправил, модуль поднялся и вжался в стену. В комнате стало значительно свободнее.
        Скоро в стену ушла и кровать Гаржа. Остался только стол с планшетами у окна и, собственно, само окно, экранирующее новости.
        -- Сам ты старый, козел! - раздался недовольный голос из душа.
        На корабль они прибыли вовремя. Это было пунктиком Дьюлы - приходить минута в минуту, ради этого они даже потоптались немного вокруг транспортного шаттла до орбиты, пока не начали почти-совсем-опаздывать. Когда же настал этот волнительный момент, Дьюла окликнул водителя двухместного шаттла, и тот мгновенно среагировал. Гарж ткнулся носом в небольшое стекло сбоку и зажмурился. В частных шаттлах трясло еще больше, чем в обычных, и он старался не пользоваться ими без особенной нужды.
        Вот только "Неустрашимый", транспортный корабль, принадлежащий капитану Волку и его команде, с тех пор как впервые стартовал из доков технической планеты, ни разу больше не касался земли. Корабль системы "воздух-воздух" не был предназначен для посадок, в отличие от пассажирских. Транспортные суда были вынуждены кружить по орбите, закрепленные на ней. Грузовые и частные шаттлы сновали до планеты и обратно, привозя товары и людей.
        Так вот, частные шаттлы Гарж ненавидел всей душой, и если была такая возможность, всегда вместе с грузом отправлялся на грузовом. Все частные, без исключения, были раздолбанными в хлам, и не всегда было понятно, дотянет ли колымага до пункта назначения.
        Из порта на низкой скорости стартовал грузовой шаттл, вызвавший у Гаржа завистливый вздох. Дьюла только сочувственно хмыкнул и передал на водительский планшет координаты "Неу". Придуманное лично капитаном название у корабля так и не прижилось, а вот кратенькое и внушительное сокращение из трех букв -- очень даже. Один Волк продолжал именовать судно по полному имени. Корабль же отзывался и на то, и на другое.
        Водитель пристроился в ряду шаттлов следом за грузовым, стартовавшим чуть раньше, и вынырнул как раз следом за ним.
        "Неу" появился из-за левого борта, и Гарж смог наконец-то спокойно выдохнуть. Неприятный комок в горле еще не прошел, зато появился шанс, что обойдется без последствий.
        Корабль, по официальным бумагам принадлежавший старой земной торговой компании, был не таким большим, но казался очень громоздким из-за расширенного "трюма" -- грузового отсека. Гарж же считал, что он напоминает беременную корову.
        Грузовой шаттл впереди поднырнул под "Неу", чтобы пристыковаться к трюму, а частный зашел сбоку, вытягивая стыковой коридор. Стыковка прошла успешно, о чем и взвизгнули все опознавательные системы. Дьюла расплатился (на самом деле просто перекинув деньги с корабельного счета на счет фирмы, которой принадлежал шаттл) и первым вышел в коридор. Стоило Гаржу шагнуть следом за ним на борт корабля, как дверь в отсек захлопнулась, и шаттл с тихим тарахтением отстыковался.
        Их не встречали, да и вообще, похоже, не ждали. На "Неу", судя по всему, все спали, если не считать тех, кто сейчас шуршал в грузовом отсеке.
        -- То есть мы так спешим, что мне нельзя подальше поспать? -- прошипел Гарж, толкая Эссенжи в плечо. Тот отшатнулся и с независимым видом пошел вперед.
        -- Для начала мы отметимся у капитана, а потом ты пойдешь досыпать в свое удовольствие.
        Пока Гарж оглядывался и пытался по голосам определить, кто прибыл на грузовом (счастливцы!) шаттле, Дьюла уже успел уйти достаточно далеко и теперь остановился на повороте, чтобы дождаться неторопливого друга. Он, похоже, знал, кто бубнит и шваркает товаром в трюме.
        На это Гаржу, на самом деле, было наплевать. Он наслаждался самим моментом своего возвращения на корабль. Он мог какими угодно эпитетами крыть "Неу", но даже он не мог не признать, что это - любовь. Насколько возможна любовь между человеком и неповоротливым старым шаттлом, предназначенным для грузовых перевозок. Но ни на одном корыте (прямо скажем, Гарж не обладал достаточно большим опытом путешествий по межзвездному пространству, потому как еще пять лет назад видел себя совершенно в другой сфере) ему не было так хорошо и спокойно. А может быть -- да и черт с ними! -- все дело было в экипаже. Если не брать во внимание иногда излишне сурового капитана и шебутного Дьюлу, с которым они были знакомы достаточно давно, чтобы исчерпать все взаимные претензии, на "Неу" были потрясающие люди. Не все из них, правда, были живы к этому моменту. Наверняка Волк набрал новый экипаж, молодой и зеленый.
        -- Пока мы отчитаемся и поговорим с капитаном, уже поздно будет ложиться. Сам знаешь, здесь звуковая изоляция так себе. Мы же не на каком-нибудь мега-комфортабельном "Титанике".
        Дьюла отмахнулся и заглянул в "тревожный отсек" -- рубку метр на два метра, в которой не было ничего, кроме кресла на одного человека и аппаратуры для громкой связи по всему кораблю. Предполагалось, что если что-то случится, то дежурящий в этот момент как-то об этом узнает и даст сигнал тревоги по громкоговорителю. Но чаще всего это была комната для крепкого и спокойного сна, если подгадать момент, когда капитан гарантированно не явится.
        Видимо, предполагалось, что сейчас именно тот момент. Механик по прозвищу Трой дремал на посту, вытянув ноги и уперевшись ими в стену, а кресло откатив к противоположной. Получился вот такой вот гамак из спящего человека.
        Дьюла только кинул взгляд на Гаржа и тут же все понял. Очень тихо, чтобы не разбудить механика, они прикрыли за собой дверь и подкрались поближе. Гарж ухватил механика за ноги, а Дьюла взялся за подлокотник кресла, наклоняясь к Трою, чтобы негромко шепнуть на ухо:
        -- Трой, сбой в системе, -- и раньше, чем тот успел окончательно проснуться и прийти в себя, проорал: -- Тревога!
        Как по сигналу, Гарж резко столкнул ноги механика со стены и тут же помог Эссенжи перевернуть на бок кресло. Трой шлепнулся на пол, погребенный под тяжелым добротным креслом и забарахтался, что-то бессвязно вопя.
        Первым, задыхаясь от смеха, в коридор выскочил Гарж, следом за ним -- Дьюла. И вместе, довольные собой, как нагадившие воспитателю школьники, они ринулись по коридору прямо до капитанской рубки.
        Волк их уже ждал.
        Выглядел он, на первый профессиональный взгляд Гаржа, паршиво. А когда он закашлялся вместо того, чтобы отчитать их за опоздание, оценка капитанского самочувствия сползла еще ниже.
        -- Мы тут... прибыли, -- не очень торжественно отчитался Эссенжи, после чего хлопнул друга по плечу и вышел из капитанской рубки. Волк при этом ничего не сказал, только прокашлялся. Может, они тут канал связи проложили, пока Гарж куковал на планете? С капитана станется.
        -- Ну, и я прибыл, -- Гарж подошел поближе, безапелляционно сгреб капитана за плечо и усадил в его кресло. Волк не сопротивлялся - позволил потрогать лоб, заглянуть под веко и траурно поцокать языком.
        -- Беда, -- резюмировал Гарж.
        -- О, -- обрадовался Волк. - А я-то и не знал!
        -- Ладно язвить-то, рассказывай, что случилось.
        -- Может, это ты мне лучше расскажешь, что со мной случилось?
        Гарж поднял брови.
        -- Я медик, а не гадалка. Рассказывай, где тебя так прихватило и почему ты еще не в изоляции. Хотя я бы посмотрел на того, кто попытается тебя изолировать...
        Судя по задумчивому голосу, Гарж уже вовсю размышлял, как бы это провернуть. Забаррикадировать в медотсеке? Или запереть в "тревожной комнате", чтобы капитан номинально имел возможность командовать своим экипажем?
        Но Волк все эти интонации разбирал не хуже Дьюлаа.
        -- Даже не думай!
        -- Я не думаю, капитан. Зачем мне это гиблое дело?
        -- Вот и не думай. Лучше сделай так, чтобы я не сдох в ближайший месяц.
        Гарж с сомнением оглядел капитана. Мешки под глазами, засохшие черные катышки в уголках глаз, сильно полопавшиеся капилляры.
        -- А через месяц что?
        -- А через месяц все будет хорошо.
        Хмыкнув, Гарж почесал затылок. С таким ему еще не доводилось сталкиваться, но, в конце концов, купирование любой болезни на начальной стадии проводится одинаково.
        -- Ну, месяц я тебе не дам...
        Брови Волка угрожающе поползли вверх. Гарж выдержал траурную паузу и только после этого заулыбался:
        -- Две месяца минимум. Сойдет?
        -- Идиот, -- устало заметил капитан, успевший, видимо, мысленно выкопать себе могилу где-нибудь на ближайшей планете. Хотя Гарж подозревал, что он не один такой умный, и у Волка тоже имеется выкупленное место на одной из кладбищенских станций, бороздящих космические просторы.
        У Волка сработали датчики. Он задумчиво посмотрел на свои часы, сморгнув полупрозрачную сероватую пленку с глаз, и поднялся с кресла.
        -- Этот вопрос мы еще обсудим, а пока идем встречать гостей.
        Вообще-то Гарж лелеял надежду отоспаться на родной койке, но его, как обычно, никто не спрашивал. Пришлось смиренно кивнуть, сделав мысленную пометку потом обязательно вернуться к вопросу жизнеспасения любимого капитана. Еще хорошо бы порыться в сети и хотя бы попытаться определить, что это за болезнь такая. Может, просто аллергия, а может, и какая-нибудь чума.
        Гарж на всякий случай задержал дыхание (хотя, если это чума, то все равно уже поздно) и первым вышел в коридор. Он уже догадывался, что за гость заявился на корабль, и был этому несказанно удивлен: он почему-то подозревал, что новоявленный член экипажа заявится к самому отправлению, чтобы показать свое презрение к местным правилам. А вот нет, явился. И что мешало отправиться вместе с ними? Исключительная самостоятельность или желание поспать лишние десять минут?
        Поспать... Гарж тоскливо вдохнул и, не дожидаясь капитана, направился к парадному входу. Частный шаттл, оттолкнувшись от бока "Неу", отбыл в сторону Циана. Видимо, сегодня фирма сделала себе дневную выручку на одном только "Неудержимом".
        Макс стоял посреди коридора, закинув на плечо объемный рюкзак, который казался совсем пустым. Видимо, он рассчитывал то ли на легкое, то ли на короткое путешествие.
        И если Гарж хоть немного знал своего капитана, то Макс очень сильно ошибался.
        -- Приветствую.
        Макс кивнул, даже не подав виду, что они уже знакомы. Может, он и в самом деле даже не запомнил его лица. Но Гарж был не в обиде и даже отошел в сторону, предоставляя Волку возможность познакомиться с новичком.
        -- Капитан, -- Макс вытянулся в полный рост и козырнул. Но Волк, вопреки всем своим привычкам, сделал шаг вперед и протянул руку для рукопожатия. Макс с некоторым сомнением вытянул руку в ответ и пожал капитанскую ладонь - и, как заметил Гарж, перчатку снимать не стал. Волк это тоже заметил, но не смутился.
        -- Через пять минут завтрак, после этого мы обязательно встретимся и обговорим все подробности. Гарж, покажи пилоту свободную каюту, потом приведешь в столовую и ко мне. Понял?
        -- Чего уж непонятного, -- проворчал Гарж, кивая Максу. Тот, не задавая вопросов, направился следом за ним.
        В "Неу" было очень мало пространства для жизни экипажа. И все-таки кают было больше, чем непосредственно обитателей. Когда Гарж только попал на корабль, в некоторых комнатах даже жили по двое, сейчас же... Измельчал экипаж.
        Опасная работа, стрессы, психозы, что тут поделаешь. Текучка огромная.
        Но говорить на эту тему Гарж ничего не стал - ему почему-то казалось, что Макс и без его наставничества все отлично понимает.
        Они вышли в жилой коридор. Все занятые каюты были наглухо закрыты, включая каюту Дьюлы. Оставив Макса оглядывать пустые помещения, чьи двери были распахнуты настежь, Гарж от души поколотил кулаком в дверь, на которой мигало имя Эссенжи. Он мог бы, конечно, позвонить, но это было бы совершенно бесполезно: за Дьюлой водилась привычка отключать все, что может его разбудить, включая мозг. Но завтрак он никогда не просыпал.
        -- Я выбрал, -- Макс кивнул на ближайшую каюту к той, в которую сейчас ломился Гарж.
        -- Что? А, нет, эта занята, это моя.
        -- Но она же пустая, -- резонно возразил Макс.
        -- Была пустая, стала моя. То есть она и была моя, но меня давно не было... А, ну выбери другую какую, сложно, что ли?
        Максу было, видимо, не очень сложно, но его взгляд говорил о многом. О презрении, например. О недовольстве. О том, что все каюты совершенно одинаковые и как можно из них выбрать?
        -- Эту, -- Макс указал на следующую по коридору каюту. Раньше ее занимал мальчик-индус, который разбирался в звездных картах как сам бог. А потом его случайно арестовали на одной из планет. Ну, как - случайно...
        -- Окей, -- Гарж ткнул пальцем в замок на стене, приводя его в чувство. Вбил имя - и он сам сгенерировал пароль.
        -- Смотри, вот твой пароль. Запоминай, он больше не покажет. Но если что, все пароли хранятся у капитана. Он не любит их раздавать, потому что это нужно долго в системе копаться, но ни разу еще никого не убил за забытый пароль.
        -- И что, такое часто бывает?
        Гарж неопределенно дернул плечом. Часто, нечасто... Бывает, и ладно. Главное, что у этой проблемы существует решение.
        -- Ладно, кидай свои вещи, записывай пароль...
        -- Я запомнил.
        -- И я, -- согласился Гарж, тут же отмахнувшись. - Идем на завтрак. Завтрак!
        Он от души еще раз пнул дверь в ближайшую каюту. Дверь тут же уехала в сторону. В дверном проеме стоял Дьюла - очень довольный и, видимо, успевший выспаться. Или принять волшебную таблетку для повышения тонуса. Гарж никогда не любил эти синтетические энергетики.
        На запястье Гаржа пиликнули часы - по экрану поползло сообщение, не очень-то наполненное смыслом: "Гость без завтрак сюда", - но Гарж его понял, удивившись самому себе.
        -- Иди и возьми мне пожрать как обычно, -- он кивнул Дьюле и повернул к ближайшему лифту. - Эй, новенький, за мной!
        Макс тихо зарычал. Видимо, он не любил, когда им командуют - вот только Гаржу на это было плевать с орбиты. Он широкими шагами шел по родным закоулкам до рубки капитана, который ждал не его.
        Но все-таки Гарж ввалился первым, жестом показав Максу подождать в коридоре. Он вспомнил кое-что очень важное.
        -- Где?..
        -- Ща, -- перебил капитана Гарж и приблизился к нему вплотную. - Вот что я спросить вспомнил. Десны кровоточат?
        Волк на секунду задумался, потом под губами шевельнулся язык - капитан облизнул зубы.
        -- Да, и довольно сильно.
        -- Беда-беда, -- протянул Гарж и, никак не комментируя, вышел из рубки. Волк смотрел ему вслед с тихой бессильной ненавистью: об этом знали только они двое, но формально Гарж не был его подчиненным. Он вообще на этом корабле был пассажиром.
        Только никто не должен был знать об этом.
        В малюсенькой столовой, в которой кроме овального стола и стульев вокруг больше ничего не было, сидело уже трое. Помимо Дьюлы, забившего для Гаржа место рядом с собой, напротив него расположились двое - те самые, притащившие с планеты (хотя, вероятнее всего, не с Циана и даже не с Хопа, потому что иначе груз бы повесили на Дьюлу) товар. Дари Майерс, довольно глупая и шебутная, как обычно, что-то чрезвычайно громко рассказывала - видимо, на планете она встретила очередную свою любовь на века, провела с ней незабываемую ночь и теперь готова была пострадать о невозможности быть с любимым примерно следующие пять минут.
        -- И он, значит, спросил у меня мой адрес, -- Дари захохотала, откинув голову, и, только отсмеявшись, пояснила. - А я дала адрес своей воспитательницы по этикету из колледжа. Представляю, что будет. Ух, что будет...
        -- Представляю, -- согласно кивнул Дьюла.
        Дари не была стервой, просто ей все это казалось веселым. А почему бы не подшутить, если ты работаешь в команде контрабандистов и тебе ничего не будет за то, что ты обманула какого-то парня, с которым провела ночь и вряд ли даже узнала его имя?
        -- Смешной он был... Да? Мэриленд его тоже видел. Как он тебе, Мэри?
        Джейк Джексон, единственный землянин в экипаже, округлил глаза и с упреком заметил:
        -- Я просил так меня не называть. Я же типа сбежал из дома, ты забыла?
        -- Так прикольнее, -- отмахнулась Дари. - Да и все тебя так зовут.
        Мэри, к которому прозвище прилипло большей частью благодаря Гаржу, насупился. Дьюла молча жевал бутерброд с синтезированной мясной прослойкой, Дари вообще по сторонам не смотрела, поэтому никто не мог подсказать Мэриленду, что к нему подкрадывается его самый страшный кошмар: руководитель медотсека.
        -- Мне тут сообщили, что ты плохо справляешься с моими обязанностями, Мэри. Поэтому я вернулся.
        Мэри поперхнулся своим сэндвичем и закашлялся, Дари захохотала, легко и звонко хлопая его по спине.
        -- Дари, звездочка, -- Гарж от души чмокнул девушку в макушку, после чего обошел стол и сел возле Дьюлы, пододвигая к себе тарелку. Дьюла молча дал ему пять.
        На тарелке уныло топорщился зелеными перьями вегетарианский сэндвич - отличная, но очень глупая шутка со стороны Дьюлы. Поэтому Гаржу ничего не оставалось, как украсть у него из-под носа последний мясной бутерброд. Дьюла, не думая долго, увел у него не нашедшую признания тарелку и принялся жевать дальше.
        Кантовать Эссенжи во время еды было опасно. Было дело, Гарж даже лечил себе сломанный палец - а ведь он всего лишь не вовремя подошел с очень важным заданием от Волка.
        -- Ну что, где ты накосячил, потомок первых космопроходцев?
        Это тоже была местная шутка. Почему-то Мэри очень гордился своим происхождением, даже в резюме у него было написано, что какой-то там его пра-пра был космонавтом на самой заре космической эпохи.
        На корабле об этом узнали, посмеялись и забыли. Вот только одна маленькая загвоздочка: обычно те, кто так гордился своими предками и любил выставлять их напоказ, шли в полицейские. Те очень радовались потомственным космонавтам и даже вешали фотографии их предков на свои стены почета. Какое-то время по телевидению даже крутили программу - каждая серия рассказывала про самого полицейского, а потом про его прадеда-прапрадеда. Но вот только эти передачи быстро охватили всех, о ком рассказывали, и остались пылиться в полицейских архивах. Их вытаскивали и снова показывали только в международный день космонавтики.
        -- Неважно, -- смущенно отозвался Мэри. - Вы знаете, у нас нынче груз какой-то скоропортящийся. Целые холодильники!
        -- Ага, -- с улыбкой согласился Гарж. - А накосячил ты где? Дари?
        Та, конечно, без всякой задней мысли сдала товарища:
        -- Он не помог Волку, когда тот начал харкать какой-то черной дрянью. Все, что смог сделать - это сгрести ее в банку и запустить диагностику. А потом утилизировать. Но со всякими переломами и ссадинами он отлично справляется, ты не думай!
        -- А я не думаю, мне незачем, -- Гарж кивнул и смерил напряженного Мэри самым суровым взглядом, на который был способен (обещающий скорее какую-нибудь феерическую шутку, чем начальнический разнос). - Результат диагностики сохранил?
        -- Сохранил, -- слишком быстро, чтобы это была правда, проговорил Мэриленд.
        -- Тогда принесешь ко мне, -- и Гарж замолчал, погрузившись в удовольствие от поедания бутерброда с мясом. С настоящим хорошим мясом. Мясо - это не промороженная треска с Хопа. Мясо - это мясо. Сочное и напичканное специями.
        Гастрономическое чудо света.
        -- Кстати, -- Дьюла доел, протер руки влажной салфеткой, выдернутой из стола, и швырнул ее в урну, которая захлопнулась с утробным урчанием. - Тебе нужно осмотреть товар и поставить свою закорючку, потом можешь спать до самого отправления. Только поесть перед этим не забудь, а то опять будешь блевать на старте.
        -- Спасибо, мам, -- отозвался Гарж, поднимаясь с места. Он все еще жевал и никак не мог насытиться мясом. Куски хлеба он оставил на столе, который все равно через десять минут очистится сам.
        -- Обожаю подделывать подписи Космонадзора. Они такие смешные потом, когда их видят, -- поделился Гарж с Дьюлой. Тот кивнул.
        Товар и в самом деле был скоропортящийся: огромные крабы и лобстеры в наполненных водой ящиках, которые Мэриленд принял за холодильники. Точно не с Циана - на нем не было морей - и не с Хопа - это же не мороженая килька. А откуда-то подальше - водоемов в Новых Штатах много, хоть залейся.
        Быстро сунув индикатор в каждый ящик, Гарж не обнаружил в них ничего особенно опасного, кроме стандартного содержания бензина, который нынче был разлит везде, и гордо нарисовал чужую подпись на экране планшета, подставленного Дьюлой. После чего с чистой совестью завалился спать в своей каюте.
        Гарж уснул не сразу. Сначала в голове было слишком много мыслей, которые завязывались в узел и текли из ушей. У него еще не было времени остановиться и осмыслить все, что случилось, поэтому прямо сейчас не получилось уснуть. Капитан нашел дорогу, которую Гарж ждал последние пять лет, и до цели оставался только один перевалочный пункт.
        Усилием воли выкинув из головы все мысли, Гарж уснул. И ему впервые за долгое время никто не мешал спать до самого отправления. Ему снились снежные поля и бури, но ближайшая гора вдруг завибрировала и, как старая ракета, пошла вниз.
        С перегрузками, определил Гарж. Какая там сейчас болтанка...
        И "Неу", которому не нужно было отрываться от земли, спружилил от орбиты и рванул в открытый космос. Именно в этот момент Гарж и проснулся. Неохотно разлепил глаза, чувствуя, как к постели придавливает перегрузками. Поесть он, конечно, не успел, да со сна и не хотелось, но вот только все-таки стоило.
        Так он и пролежал на кровати, чувствуя себя выкинутой на берег стеклянной медузой, пока корабль не лег на прямой поток. Все-таки Гарж был слабо приспособлен к космическим переходам.
        Гарж скатился со своей узкой койки и сунулся к раковине. Разжевал таблетку из спрессованного зубного геля, сплюнул пенный осадок и запил стаканом воды из-под крана. Критически осмотрел себя в зеркале, заулыбался своему очаровательному отражению и пошел переодеваться.
        Он так и спал в своей хопской одежде.
        На корабле не было формы (хотя был режим - так лучше бы форма была, чем режим), на нем просто неудобно было ходить в чем-то другом, кроме как в черном комбинезоне. В котором карманов было больше, чем звезд в ближайшем созвездии.
        В стенном шкафу обнаружились медицинские халаты - один из них был заляпан то ли кровью, то ли красной краской. Взяв тот, что почище, Гарж накинул его на плечи и пошарил по тяжелым карманам.
        В одном из карманов были свернутые бумаги, в другом - механическая игрушка.
        Если бы поблизости был кто-то, то Гарж обязательно бы подпрыгнул. И заорал бы что-нибудь возвышенно-прекрасное. Но рисоваться было не перед кем, поэтому он просто завел игрушку и пустил ее по полу. Дари сдержала свое обещание и починила детскую игрушку, которой так дорожил Гарж. Теперь черепашка бодро ползла по полу, переставляя ноги и виляя огрызком хвоста. Видимо, предполагалось, что она будет выполнять функции собаки для тех детей, чьи планеты проживания не подразумевают живых питомцев.
        В случае с Гаржем все было куда проще: в черепашке жило несколько сотен грамм взрывчатки. Интересно, как Дари могла ее не заметить?
        Скоропортящиеся товары (судя по температуре воды взамен обычной заморозки) всегда перевозили быстро. В этом была суть торговли. Тот, кто доставит товар быстрее и чей товар будет качественнее - тот и выиграл, тот и получил больше денег.
        По логике, уже ранним утром товар должен быть доставлен, чтобы некие богачи, прибывшие в свой личный ресторан, могли насладиться вкусом свежайших крабов.
        Будто отвечая на мысли Гаржа, на часах пиликнуло сообщение общего чата. Прибытие в четыре ноль-ноль по местному времени. Порадовавшись, что выспался на сутки вперед, Гарж вышел из своей каюты и направился в столовую.
        Зачем вообще какие-то общие места для сборов, если экипаж обитает только в своих каютах да в столовой? Ну, еще иногда в "тревожной комнате". Но и то не всегда, а вот в столовой можно в любое время дня и ночи найти себе собеседника.
        -- Твой ужин, -- сообщил Дьюла. Его в столовой можно было найти чаще всего, но не потому что он так уж любил есть, а потому что выполнял функции первого помощника капитана и раздавал указания всем, кто заходил перехватить по бутерброду. Желание пожрать было больше, чем нежелание получить и отправиться исполнять поручения.
        -- Чудо какое, -- Гарж плюхнулся на стул и вытянул ноги. Напихал в рот мясо, накрытое синтезированным картофелем. Гадкая штука, зато питательная. Гарж что-то невнятно проворчал, брызжа кисловатой подливкой и призывая Дьюлу говорить.
        Дьюла и говорил:
        -- Капитан, ты и я идем на сделку. Как обычно - мы тащим, капитан говорит.
        Гарж хмыкнул. Конечно, тащим. Если бы требовалась одна физическая сила, взяли бы не его, а Троя. А значит, требуется капля мозгов - что гарантирует проблемного покупателя.
        Проблемных покупателей Гарж любил. А то без практики можно совсем заржаветь.
        -- Хоо.
        -- И еще Трой просил передать, что проломит тебе голову гаечным ключом при первой же возможности.
        Гарж вылупился на друга, загнал все непрожеванное мясо за одну щеку и возмущенно прочавкал:
        -- Почему только мне?!
        -- Нет, мне тоже, конечно, но по тебе он соскучился больше.
        -- А я вот что-то не очень. Давненько мне череп не проламывали.
        Дьюла ухмыльнулся и показал на часы в углу монитора над столом: они показывали время, по которому жил корабль, и время планеты, за орбиту которой "Неу" скоро должен был зацепиться.
        Половина четвертого.
        Гарж прожевал мясо и запил его стаканом фильтрованной воды. Пошарившись по зубам языком, удовлетворенно чмокнул губами.
        -- На вы-сад-ку, -- пропел он. - Как настоящие десантники давным-давно, давным-давно, давным-давно-о-о!
        -- Так и сделаем. Выдадим тебе парашют, и от орбиты до планеты ты уж своим ходом. Как настоящий десантник.
        -- Ага, -- Гарж переложил черепашку из кармана халата в карман комбинезона, а сам халат повесил на спинку стула. Как это всегда бывает, потом они всем экипажем будут искать этот халат, который самоубирающаяяся столовая засосет в мусоропровод, не найдут, и придется надевать другой, заляпанный.
        Несмотря на то, что сам Гарж родился в Новых Штатах Ориона, только на другой планете, не на той, где жил последнее время, ближайшую систему он знал очень плохо. А орбиты почти все были одинаковыми - дорожка в гравитационном поле, где выстраиваются тяжеловесные грузовые корабли, которым путь на планету заказан.
        Грузовой шаттл - слава Волку! - доставил их на Звездный берег - экопланету, предназначенную специально для того, чтобы богачи с ближайших планет могли на ней со вкусом отдохнуть. Созданный по подобию лучшей части Земли, Звездный берег был обустроен для того, чтобы на нем расслабляться. Или же работать. Для тех, кто жил на Звездном береге постоянно, было очень много работы.
        Шаттл приземлился в грузовом порту, вокруг которого во все стороны тянулись километры дорог. Полюбоваться красотами планеты можно было только за большие деньги - им же предстояло для начала эти деньги заработать.
        Местный администратор таможни был тем еще пронырливым жуком. Сложно было даже представить, какие денежные суммы делались прямо здесь, на пропускном пункте.
        Сунув под нос администратору планшет с заверенным Гаржем свидетельством, Волк назвал оговоренную ранее сумму. Администратор, что и ожидалось, взбеленился и занизил сумму вдвое. Но переупрямить Волка было очень, очень сложно. Тем более если он взял с собой Гаржа.
        Дьюла сидел на ящиках, качая ногой. Это гарантировало, что ящики вдруг не реквизируют, а их не выкинут прямо на орбиту.
        Гарж стоял рядом и созерцал небо в окне кабинета. Днем над отдыхающими было голубое небо с осветительным спутником, а по ночам расцветала экзосфера во всем своем многообразии: космические пути, похожие на северное сияние, звезды, воронки, черные дыры. Конечно, проекция. Но до чего красиво.
        И звезды как на Земле, все как положено.
        -- Гарж, -- оторвал его от созерцания космических красот Волк. - У нас возникли некоторые трудности.
        Администратор втянул голову в плечи, видимо, решив, что его сейчас будут бить.
        Гарж сел за стол напротив администратора, улыбнулся ему и помахал рукой, предлагая расслабиться и вести себя непринужденно. Поймал испуганный взгляд.
        -- Здравствуйте. У вас все в порядке?
        Брови администратора поползли вверх. Он неловко заерзал на своем шикарном кресле, но оторвать взгляда уже не смог. Гарж уткнулся в его зрачки, зацепился за них и погрузился в черную дрожащую бездну.
        -- Как вы себя чувствуете?
        -- Н-нормально...
        -- Нормально? Или хорошо?
        -- Хорошо.
        -- Замечательно. Волк, нам половина цены сойдет? - Гарж скосил взгляд на капитана и тут же вернулся к администратору, почувствовав, что он соскальзывает с крючка.
        -- Сто процентов, -- сухо ответил Волк.
        -- Сто так сто. Слышишь меня? Ты заплатишь нам ровно вдвое больше. Да?
        Администратор напряженно кивнул. По его шее на лицо набегала нездоровая краснота, как будто его кто-то душил.
        -- Давай, -- торопясь, потребовал Гарж.
        Администратор, не отрывая взгляда от Гаржа, дрожащими пальцами выстучал на счетчике удвоенную цифру. Деньги упали на счет корабля - Волк тут же об этом узнал.
        -- Отпускаю.
        Гарж моргнул и отвел взгляд. Стер пот с верхней губы и покосился на администратора. Тот захрипел, глотнув воздуха, и откинулся на спинку своего кресла. На смену красноте на его лицо нашла зеленоватая бледность.
        -- Отличная сделка, -- Гарж протянул руку над столом, взял влажную руку администратора и от души ее потряс.
        Дьюла сполз с ящиков и первым вышел за дверь. Волк, дождавшись Гаржа, похлопал его по плечу.
        -- Трудно без тебя было. Чуть в минус не ушли.
        Согласно покивав, Гарж вышел из таможенного пункта и с интересом принялся рассматривать небо. Тонкая нитка орбиты, по которой волочились корабли, обнимала планету. А может, это были кольца планеты. Бессмысленная, но очень красивая штука - эти экраны над планетами.
        
        ГЛАВА 5
        
        У Алана Боргера была одна маленькая тайна. Работая на пункте пропуска, он смог собрать обширную коллекцию электронных подписей почти всех высших чинов полиции. А еще он очень не любил свою работу.
        Не для того он почти шесть лет учился на полицейского, чтобы сидеть в окошке, как какой-нибудь электронный консьерж, и сравнивать лица проходящих с мордами в личном деле, появляющемся на экране. Так что план у Алана появился довольно быстро. Вот только требовал он неторопливого подбора, которым молодому парню совершенно не хотелось заниматься.
        А пришлось. Сидеть в своем окне, ждать, тихо перебирая по экрану пальцами в поисках подходящего корабля и задания. Чего-то не слишком важного, чтобы не привлечь к себе лишнего внимания, но и достаточно опасного, чтобы наконец-то почувствовать себя в деле.
        Сидеть на одном месте Алану с самого детства было очень трудно.
        Буквально за неделю до его дня рождения командование решило преподнести ему подарок: подходящее дело. Самые низкие показатели выполненных заданий и самое большое на всей станции количество внушений - просто идеальная команда. Постоянные аварии, бешеная текучка кадров. Кто тут обратит внимание на одного лишнего парня? Ведь он отличный астронавигатор, а за все время службы ни разу даже не сидел за реальными картами, все симуляторы да симуляторы.
        Вот и все еще рядовой! А ведь скоро тридцать. Стыдно быть рядовым, когда тебе скоро тридцать.
        Так что Алан подделал назначение. Ну да, так просто, взял и плюхнул электронную подпись командующего станцией на назначении на корабль. И он был при этом почти уверен, что его никто не раскроет.
        На полицейской станции номер 812 вообще был полный бардак - все носились, орали друг на друга, невпопад козыряли капитанам, а потом удивлялись, почему каждый раз такой низкий уровень раскрываемости преступлений. Боргеру не нравились такие отвратительные показатели, но выход на дело с плохой командой - это все-таки лучше, чем бездарное просиживание форменных брюк за мониторами с личными делами.
        Хотя теперь он, что уж греха таить, знал все и обо всех, потому что ничего, кроме как запоминать маловажные факты из личных дел, ему не оставалось.
        Но он почти уже в деле! Осталось только обставить его перевод как полагается.
        Алан поставил будильник на планшет и кивнул прошедшему через турникет капитану Альберсу с корабля "Ингеборг": двое детей и брат-наркоман.
        Немного поскучал, и вот, будильник тренькнул ровно тем звуком, с которым приходят официальные распоряжения. Фредерик, его напарник и сосед по комнате оживился и заглянул в свой планшет, но, ничего там не обнаружив, ткнул Алана в плечо.
        Тот ошарашенно смотрел в монитор. Медленно повернулся к Фреду и протянул перед собой планшет, размышляя, насколько правдиво он сейчас выглядит. Руки у Боргера, во всяком случае, дрожали вполне натурально.
        -- Я ничего не вижу, картинка перевернута, -- разочарованно отозвался Фредерик и забрал планшет, чтобы перевернуть и прочитать назначение. - Да ладно...
        -- Меня переводят! - прошептал Алан, отбирая планшет и снова пробегая глазами по написанным им самим строкам. - Быть не может...
        -- Повезло тебе, Боргер. Тебе всегда везет, -- с завистью прошептал Фредерик в ответ.
        Алан только кивнул. Не будет же он сейчас рассказывать напарнику, что никакой удачи не существует? Есть только с умом подготовленные совпадения.
        -- Сам удивляюсь, -- отозвался Боргер, сгребая свои вещи в охапку. - Вечером уже к капитану на ковер. Так что я собираться.
        -- Удачи, -- Фредерик занял его место и вытянул ноги. - Черт с тобой, везучий.
        Шагая в сторону общежития, Алан без конца повторял про себя: везучий, везучий, везучий. Хотелось верить, что ему повезет - никто не увидит в документах никакой ошибки и не поймет, что это подделка. Он ведь не лезет никуда выше своей головы - специально же выбрал самую плохенькую команду, которая ничем не выдается, кроме своих провалов.
        А там, где провалы - там и документационный бардак.
        Экипаж корабля "Ниньё" собирался в конференц-зале через полтора часа, и у Боргера было время, чтобы забежать в свою комнату и еще раз все оглядеть.
        Вещи он давно уже собрал. Точнее, он их собирал примерно раз в полгода, потом понимал, что его никуда не назначат - и разбирал. В последний раз - последние полгода назад -- Алан решил, что стоит брать дело в свои руки и начал планировать. Вещи так и остались лежать, утрамбованные в рюкзак с нашивками 812-ой полицейской станции.
        Держа в руках рюкзак и обнимая его, как собственного ребенка, Алан мечтал, как рано или поздно он вернется домой, кинет обшарпанную сумку на пол и будет небрежно рассказывать своему сыну, который к тому времени подрастет, откуда какие нашивки и заплатки. И медальки за выслугу лет и за героические облавы он будет носить не на груди, а на этом самом рюкзаке, который совсем скоро должен прийти в негодность от такого количества дырок и зацепок.
        Его половина комнаты была почти пуста, если не считать свернутого матраса на койке, из которого неопрятно торчало покрывало и угол пледа. Сторона Фредерика же была завалена одеждой и еще каким-то ненужным мусором. Алан не сомневался, что если пороется здесь, то обязательно найдет что-то из своих вещей - но сейчас его это совершенно не волновало. Он вернется с этого задания совершенно другим Аланом Боргером и войдет в свою комнату уже иным человеком, который наверняка поразит соседа и бывшего напарника статью и выправкой.
        Планшет пиликнул, предлагая Алану ознакомиться со списком дел, которые нужно сделать, чтобы не запалиться и самому не попасть под суд. Несколькими щелчками поставив галочки у уже выполненного, Алан наполнился чувством собственного превосходства. Он, даже не сверяясь со список дел, сделал почти все, что нужно.
        -- Постой здесь, -- Боргер обратился к своему рюкзаку, заботливо прислоненному к дверце распахнутого шкафа. Этот праздничный день совершенно точно требовал парадного кителя.
        Алан надел китель, который был ему немного узковат в плечах, прямо поверх форменного комбинезона, используемый и в быту, и во время отправлений в космос. Чуть-чуть отвернув манжеты, чтобы не казалось, что он надевает китель раз в год на день полицейского, Алан выпрямился и повертелся перед зеркалом.
        Те, кто чаще бывает на парадах, чаще и обновляли свою парадную форму. Алану же не оставалось ничего, кроме как нацепить на себя китель, который он в последний раз (и первый, кстати) надевал на принесение присяги после академии. С тех пор он - слегка - располнел и - совсем чуть-чуть - вытянулся.
        Но китель на нем все-таки застегнулся, и Алан испытал еще один приступ вселенской радости от всего, что происходило.
        В зеркале он выглядел совсем прекрасно. Высокий, кареглазый, в парадной форме - ну чем не герой для полицейских хроник, которые потом передадут на главные телеканалы каждой планеты?
        И совершенно непонятно, почему от него ушла жена. Но это и к лучшему! Глубоко семейных соискателей не то что в полицию, даже в Полицейскую академию не брали. Так что можно было только поблагодарить стерву, свалившую к маме на соседнюю планету вместе с годовалым сыном - за то, что самолично дала ему пинка по направлению к славе.
        К славе оглушающей и неизбежной, как приземляющийся пассажирский корабль класса "Коста" (такие часто мелькали в полицейских сводках, потому что через раз то их захватывали террористы, то пытались перевезти на них запрещенные вещества).
        Алан вышел из жилого отсека, еще раз (безо всякой нужды) сверился с картой станции и повернул к лифтам. Следом за ним набилась толпа странно поглядывающих полицейских: никто из них не был одет в парадную форму, не все даже застегивали свои комбинезоны или натягивали их на плечи.
        Не обращая внимания на косые взгляды, Боргер выпрямил плечи (но не очень сильно, потому что, в отличие от синтетических комбинезонов, натуральная ткань кителей имела привычку расходиться по швам) и вздернул нос с россыпью мелких и почти невидимых веснушек. Остальные ему, скорее всего, просто завидовали.
        Спустившись ниже на три уровня (для тренировок, для отдыха и для руководства), Алан шагнул на ворсистый пол конференц-зального уровня. Он никогда не спускался так низко - ниже, чем тренировочные залы и уровни с магазинами и бассейном (нет, на тренировках он бывал редко, доставая оружие из парадной кобуры только на учениях, но чаще всего спуститься в магазины было проще обходным путем), предназначенными для отдыха в свободное от работы время.
        Под конференц-залами находились только склады и ангары с прямым выходом к кораблям. Корабли были так близко, что Алана пробрала дрожь. Совсем скоро он окажется в навигаторской рубке неподалеку от капитанского мостика, взглянет на космические карты и безошибочно проложит самый короткий путь до указанного места.
        Для экипажа корабля "Ниньё" отвели самый маленький конференц-зал Z-5, добраться до которого было задачей, посильной только - кому? - превосходному навигатору. Но все-таки Боргер немного заплутал, с непринужденным видом прогулявшись по запутанным коридорам пятого уровня северного корпуса корабля.
        Время начало поджимать, и Алан прибавил ходу - опаздывать на самое первое полевое задание было никак нельзя. В комнату Z-5 он влетел на полном ходу, немедленно извинился и вытянулся по струнке, обращаясь к пустому столу. Все кресла были аккуратно задвинуты, планшеты в столах отключены, мониторы на стенах подняты к потолку.
        Боргер занервничал. Неужели он опоздал? Нет, время правильное... а вдруг на его планшете выставлено неправильное время? Не могут же все и сразу так сильно (уже на три минуты!) опаздывать на задание?
        Алан покружил вокруг стола и обессиленно опустился на крайний стул. Кажется, он совершенно безвозвратно опоздал.
        Дверь конференц-зала, успевшая захлопнуться за Аланом, медленно поползла вбок. Алан замер, ожидая увидеть в дверном проеме кого угодно из команды - он знал их всех по имени и в лицо, и непременно бы узнал каждого, увидев сейчас.
        Но никто не вошел. Вместо этого небольшой зал наполнился густым и едким ароматом перегара. Алан, и сам не дурак порой выпить, почувствовал, как запах забивается в ноздри и до слез щиплет глаза.
        У Боргера могли быть сомнения, но сейчас он, кажется, мог сыграть в гадалку и предсказать, кто стоит за дверью.
        Вопреки его ожиданиям, в зал вошла молодая женщина с рыжими вьющимися волосами, убранными на затылок. Удивленные глаза с огромными зрачками и светло-серыми радужками, делающие ее похожей на местную сумасшедшую, пробурили в Алане дыру. Ничего не сказав, лейтенант Никки Райт - не замужем, детей не имеет - устроилась на стуле, с таким же шизоидным интересом, с каким до того смотрела на Боргера, уставившись на дверь.
        В дверном проеме появился молодой человек, чьи глаза очень сильно блестели. Новая медицинская разработка, позволяющая узнавать о состоянии человека раньше, чем тот хотя бы рот откроет. Полезная штука на службе, но только не в руках - глазах - человека, который о медицине знает не очень много.
        - Лейтенант, - сержант Артур Филлипс - не женат, двое братьев, золотой диплом психолога - серьезно кивнул Райт. Та отсалютовала двумя пальцами. Взгляд Филлипса скользнул по Алану, и психолог неодобрительно покачал головой, после чего сел рядом с Никки.
        За дверью звучали - довольно громко - несколько мужских голосов, кто-то звонко представлялся (только никто, кроме капитана, стоящего в коридоре, имени не услышал), подобострастно стучали подошвы ботинок.
        - Эй, - тихо позвал Боргера Филлипс, перегибаясь к нему через стол.
        - Да? - тихо и испуганно пробормотал Алан.
        - Тебя к нам перевели?
        - Да. Навигатором.
        - Это первое задание? - уточнил психолог.
        Устав соглашаться вслух, Алан просто кивнул.
        - Тогда перестань волноваться и расстегни китель. Во-первых, выглядит слишком официально, а кэп этого не любит, а во-вторых, дышать легче будет.
        Алан еще раз кивнул и судорожно вцепился пальцами в пуговицы на кителе. Подумав еще немного, Боргер стянул его с себя и повесил на спинку стула. Еще и комбинезон немного расстегнул.
        Дышать, конечно же, стало значительно проще. Филлипс удовлетворенно кивнул ему с другой стороны стола.
        - Эй, шпана, у нас новенький, - капитан Джеймс Донни - любитель выпить, разведен - ввалился в зал, придерживая за плечо парнишку, который тут же выпрямился и постарался казаться выше. Алан его раньше никогда не видел, но первое, что он заметил - это мелкие и подвижные черты лица, делающие симпатичного мальчишку похожим на крысу.
        Но крыса - это как-то мерзко. Мышь - недостаточно брутально для полицейского. Крысюк - вот, отличное прозвище до тех пор, пока Алан не узнает настоящее имя парня.
        Приятно быть не единственным новеньким, а?
        Боргер еще раз глубоко вздохнул и понял, что почти совсем успокоился. Никто не станет ничего проверять, терзать его вопросами и в чем-то подозревать. Вот, его уже почти приняли в команду.
        Следом за капитаном в дверном проеме появился пилот первого класса, непонятно что забывший в этом экипаже - лейтенант Май Ружевич. Ружевич шмыгнул носом, обогнул капитана и сел на соседний от Алана стул, даже не покосившись на новенького. Можно было подумать, что пилот до сих пор мысленно на корабле.
        Подпихнув капитана и, по совместительству, брата в спину, в зал вошел широкоплечий и внушительный старший лейтенант Джонатан Донни. Они были почти близнецами, но Боргер отлично знал: лейтенант старше. И не такой любитель выпить.
        Усадив Крысюка за стол, капитан Донни дошел, придерживаясь за спинки стульев, до главного проектора и включил его. После этого оглядел тяжелым взглядом свой экипаж и остановился на Алане. Помолчал, пытаясь сфокусироваться или вспомнить хотя бы его имя.
        - Ты кто?
        - Рядовой Боргер, капитан! Назначен к вам навигатором. Мое назначение... - Алан полез в планшет, но капитан его остановил.
        - Отставить назначение. Ружевич?
        - Я, капитан, - как-то очень неохотно отозвался пилот, поднимая голову.
        - Хотел навигатора?
        - Хотел, капитан.
        - Держи навигатора. Счастлив, Ружевич?
        - Счастлив, капитан.
        Наконец покосившись на новообретенного навигатора, лейтенант Ружевич покачал головой и снова уткнулся в стол.
        - Значит, все довольны. Навигатор под началом пилота, все вопросы к нему, мешать, отвлекать тоже его. Остальных лучше не трогать. Тех, кто хорошо себя ведет, у нас долго не держат. Так что либо "Ниньё" станет для тебя отличным стартом в жизни, либо ты навсегда останешься с нами.
        Прозвучало угрожающе. Алан обвел глазами всех, кто сидел за столом, пытаясь понять или выдумать, в чем же провинился каждый из них.
        - Так.
        Капитан попытался сосредоточиться. На его потуги мало кто обращал внимание. И только Алан да Крысюк неотрывно наблюдали за складкой на капитанском лбу, пока тот морщился от каждого звука, большинство из которых издавал сам - неудачно опускал ботинок на ножку стола, скрипел брюками, щелкал пальцами.
        - Давай ты, - наконец-то решился капитан и ткнул на проектор первому помощнику. Джонатан Донни поднялся из-за стола, уступая свое место брату, и щелчком переключил на первый слайд.
        На экране появилось зашифрованное сообщение, которое через пару секунд сложилось в строчки.
        - Наш информатор сообщает, что корабль, за которым мы ведем пристальное наблюдение, только что разгрузился и отправился за новым товаром. Если мы нагоним их сейчас и проведем досмотр, то, скорее всего, ничего не обнаружим.
        - Если очень постараться, - возразила Райт, - то можно найти что угодно.
        Она хищно ухмыльнулась, и Алан долго еще не мог оторвать взгляда от ее нижней губы, в которую постоянно упирались верхние, немного неправильно расставленные зубы.
        - Очень плохо, лейтенант Райт, - оборвал девушку Донни, - но очень правильно. Именно поэтому ты все еще здесь.
        Крысюк в ужасе переводил взгляд с брата капитана на Райт, остальные же выглядели поспокойнее. Видимо, привыкли к подобного рода шалостям ряди дела.
        Алан даже не мог представить, как он сам сейчас выглядит со стороны, но ему хотелось верить, что не так же ошарашенно, как и другой новенький. Хотелось смотреться хоть немного профессионалом перед этими людьми, не гнушающимися мелких преступлений. Из всего экипажа недовольным выглядел только психолог, но его мнение, видимо, никого не волновало.
        - А если отпустить их? - внезапно даже для самого себя предложил Алан. - В смысле... я хотел сказать... если мы дадим кораблю добраться до места следующего загруза и возьмем их вместе с товаром?
        Боргер ни черта не понимал в этом деле, но успел нахвататься некоторых данных и теперь горел желанием давать советы. Много советов, по делу и без.
        - Это вариант, - согласился старший лейтенант Донни. - Но он не нравится нашему капитану, которому хочется поскорее передушить всю команду, за которой мы приглядываем. А мы не делаем того, что не нравится нашему капитану. Понял, рядовой?
        - Понял, капи... - стушевавшись, Алан закашлялся и отвернулся, чтобы потереть щеки, на которых пятнами проступил румянец. Сложно не воспринимать человека, который дает указания, капитаном. Даже если он старший лейтенант и брат капитана.
        - Вылет через полтора часа, на корабле быть через час, весь инструктаж на месте. Ружевич, на корабль сразу.
        - Знаю я, - недовольно пробормотал пилот первого класса, поднимаясь и уходя первым.
        За ним потянулся и остальной экипаж, вместе с подпрыгивающим от возбуждения Крысюком и тщетно пытающимся казаться спокойным Боргером.
        Кроме непосредственно полицейских, которые предпочитали проводить время между заданиями на станции, на кораблях почти постоянно обитал обслуживающий персонал. Им не разрешалось сходить с корабля ни при каких условиях, кроме, конечно, отпускных дней. В основном это были техники и младшие помощники пилотов, которые даже не были полицейскими, хотя впоследствии, конечно, могли ими стать.
        Вот всю эту мелкую шушеру лейтенант Май Ружевич искренне ненавидел. Им не нужно было покидать корабль, в то время как первого пилота постоянно куда-то таскали - например, на такие вот летучки, которые почему-то нельзя было проводить на корабле.
        Конечно, совершенно понятно, почему - потому что на кораблях, в отличие от конференц-залов, не велась видеозапись.
        Сходить со своего корабля Май ненавидел и каждый раз возвращался на "Ниньё" как можно скорее. Об этом все знали и не препятствовали.
        Как будто назло, на пути ему попались все без исключения техники. Все они считали своим долгом отчитаться об идеальном состоянии корабля, вычищенных отсеках и настроенных навигаторах. Всем им Ружевич сосредоточенно кивал, хотя то, что ему говорили, не запоминал и даже имени говорящего не знал. Он насквозь прошел через весь корабль и шагнул в пилотную - огромную комнату с панорамным обзором и множеством экранов, вразнобой демонстрирующих самые разнообразные параметры: время, скорость, расстояние от пункта А и до пункта Б, суммарный вес экипажа. На всех них Май умудрялся смотреть одновременно и запоминать данные.
        Сейчас все показатели были на нуле.
        За огромными окнами простирался космос. Май оттолкнулся от приборов, отъехав на максимальную длину по дорожке под ножками своего кресла, вытянул ноги и уперся мысками ботинок в панель под экранами. Сложил руки за головой и прижмурился, смотря на сине-звездное полотно, передаваемое внешними телекамерами.
        На самом деле он должен был проверить показания всех приборов, чтобы удостовериться, что все в порядке и старушка "Ниньё" все еще на ходу. Но Ружевич не спешил запускать проверку: родной корабль он знал лучше, чем самого себя, и любую поломку заметил бы раньше, чем опустился в свое кресло.
        На корабле было тихо и пусто. Целых пятнадцать минут пилот и корабль были только вдвоем (ни один, ни другой не воспринимали техников как что-то важное и мешающее). Наконец Май потянулся, щелкнул по панели пальцем, запуская процессы. Экраны запестрили пучками данных, оставшихся с прошлого полета, и сошлись на нуле. Разве что показатель веса показал излишек, который корабль воспринимал как груз, и плевать ему было, люди это или ящики с вакуумными гранатами.
        Удостоверившись, что все в норме, пилот вернул свое кресло в исходное положение. Если он хоть что-то понимал в людях, то первыми на корабль заявятся новенькие.
        Но первой пришла Райт. Май автоматически отметил незначительное повышение веса и улыбнулся девушке, когда та появилась в пилотной - пилотная, она же капитанский мостик, давно стала местом негласных сборов команды. За исключением моментов, когда требовалось обязательное присутствие на местах, полицейские сидели на голове друг у друга именно здесь.
        - Ты поправилась на двести грамм, - сообщил Ружевич девушке, а та в ответ страшно округлила глаза.
        - Урод.
        - Но я ведь сказал это не при всех.
        - А я ничего не слышал, - заметил Крысюк, появляясь в пилотной спустя мгновение после своих слов.
        - Конечно, ты ничего не слышал, - мрачно заметила Райт, бросая взгляд, полный ненависти, на пилота. Тот, в свою очередь, отвернулся к приборам с крайне независимым видом.
        - Ты же не хочешь пропасть где-нибудь на очередном вылете. А такое у нас случалось.
        Крысюк округлил глаза и осторожно отошел в сторону. Осмотревшись, он сел на свободное кресло.
        - Это место навигатора, - не оборачиваясь, сообщил пилот. Перед его глазами было развернуто окно с планом мостика: три кресла были подсвечены зеленым.
        - А куда мне сесть?
        - Вот эти, эти, эти, - когда лейтенант тыкал пальцем в кресла на своем экране, подиум под реальными креслами вспыхивал голубоватым светом. - Заняты. Выбирай любой другой.
        Крысюк пошевелил губами, оглядел пилотную и виновато замер.
        - Я... не успел запомнить.
        - Справа от меня пустое кресло, - сообщила Райт. Она уже устроилась на своем месте, которое, вообще-то, должен был занимать многопрофильный переводчик, и теперь с интересом щелкала по вкладкам разных языков, выискивая там новые смешные фразы. - То есть это, конечно, места для пилотов, навигаторов и всех, кто нужен капитану под рукой, а мы здесь вообще нафиг не сдались, но пока никто не гонит, мы сидим. А нас с тобой вообще никто не погонит, пока не состыкуемся с кораблем для обыска.
        - Любовница быстрого реагирования, - тихо проворчал Ружевич и проигнорировал возмущенный взгляд лейтенанта Райт, обращенный в его сторону.
        - Они опять, - возмущенно обратился к психологу, вместе с которым вошел в пилотную, Джонатан Донни. - Когда они прекратят это делать?
        Артур Филлипс задумчиво покрутил головой, поморгал, глядя то на Райт, то на Ружевича, и потер глаза, смахивая показания.
        - Вероятно, когда их пульс при встрече друг с другом перестанет шкалить за сотню в минуту. Это, между прочем, плохой знак, ребята.
        Ему ничего не ответили, а старший лейтенант согласно кивнул.
        - Ненавижу, когда ты говоришь по-научному, но тут даже я понял. А если с точки зрения психологии?
        - А с точки зрения психологии, - Филлипс поморгал еще, отметив всплеск раздражения со стороны ссорящихся, и поспешно исправился, - а с точки зрения психологии я тебе потом скажу. А лучше - сообщение скину. Нам же не нужны производственные смерти?
        Старлей хохотнул и плюхнулся на свое место неподалеку от капитанского кресла, массивного и черно-красного. Почти тут же появился и навигатор, безошибочно обнаруживший пилотную по голосам. Место свое он тоже сразу нашел и уселся, разворачивая на экране сразу несколько карт и с восторгом в них вглядываясь.
        - Хороший у нас навигатор, - поделился своим мнением Донни, обращаясь к рассеяно кивнувшему психологу. - Место свое без подсказки нашел.
        Боргер что-то пробормотал и уткнулся в карты. Конечно, он же успел досконально изучить устройство всего "Ниньё", пока готовился к своему первому заданию.
        - Пуф, - сообщил пилот, глядя на таймер на одном из своих экранов. - Это мы только что отсоединились и ринулись покорять космическое пространство.
        - Ну да, - согласился первый помощник.
        Капитана они ждали еще полчаса. Успели уже перебрать массу вариантов - от незапланированного взыскания до скоропостижной смерти из-за алкогольного отравления, когда Джеймс Донни все же соизволил появиться. Бодрый, трезвый, посвежевший - только успевай удивляться.
        Все честно восхитились своим капитаном.
        - Даете старт? - поинтересовался Ружевич, держа руку над кнопкой отшвартовки. Сейчас корабли в состоянии были не только самостоятельно лететь в нужном направлении, но и арестовывать преступников без всякого участия самих полицейских. Так к чему все эти экипажи?
        - Даю, - капитан устроился в своем глубоком кресле и улыбнулся.
        Не считая общей пилотной, у каждого на корабле было свое место. Капитана и его брата можно было практически в любое время обнаружить на мостике, рядом же обитал и пилот. Место навигатора прочно занял Алан и не собирался с него слезать.
        У Артура Филлипса был в полном его распоряжении скромный медотсек, полный разнообразных приспособлений, большинство из которых так и осталось загадкой для психолога. Единственное, что он мог сказать безошибочно и даже сквозь сон - это где лежат пластыри и пленки для запаивания мелких ран. Этого было предостаточно.
        Никки Райт и Крысюк, будучи боевой частью их оперативной группы, на корабле только мешали, поэтому в свободное время могли находиться где угодно. Райт предпочитала отсыпаться, а вот Крысу понравилось бывать в медотсеке. Филлипс был едва ли его старше и, в отличие от всех остальных, казался вполне нормальным человеком. По крайней мере, не агрессивным - а агрессии от сослуживцев рядовой боялся больше всего.
        Поэтому он практически прописался в медотсеке - в нем как раз хватало места для двоих.
        Под самым потолком, с таким углом, чтобы пациенту, устроившемуся на лежаке, было видно, висел монитор, и Крысу все время казалось, что он вот-вот рухнет. Но монитор исправно висел до него и планировал провисеть еще не меньше. На экране постоянно мелькали какие-то медицинские познавательные программы - предполагалось, что это для развлечения скучающих больных, а на самом деле для того, чтобы самому Артуру было откуда черпать свои знания. Но сам он ни за что бы в этом не признался. О себе он - в отличие от других - говорил неохотно.
        Все, что удалось вытянуть из необщительного психолога - на вылетах он выполняет функции переговорщика, в свободное время пишет книгу, его родители очень богаты, а самому Артуру скучно среди полицейских.
        - Тогда зачем ты тут? - удивленно поинтересовался Крыс, непонимающий, как может быть скучно, когда кругом сплошные преступники.
        - Потому что больше никуда не берут, - недовольно буркнул Филлипс и тут же сменил тему. - Как тебе наша единственная дама?
        - Но она не дама, - как-то неуверенно ответил Крысюк.
        Заметив, как брови психолога ползут вверх, он поспешно пояснил:
        - Она мой начальник. Я не могу рассматривать ее, как... ну... ты понимаешь.
        Филлипс хмыкнул, почесал затылок, разворошив непослушные волосы, и по привычке потер покрасневшие глаза.
        - Мысль, конечно, правильная, но об этом обычно все забывают, когда вылет затягивается. Разное, знаешь, бывает. Как-то раз у нас на вылете перебило двигатели. На полтора месяца задержались - все уже чуть на стену не лезли. Разное, в общем, было.
        - Что? - Крыс округлил глаза. - Нет, черт, тьфу! Я не хочу об этом думать.
        - А почему? - Филлипс отточенным движением переплел пальцы и устроил на них подбородок. - С большим количеством людей в замкнутом пространстве у тебя связаны какие-то плохие воспоминания?
        Может быть, дело было только в отражающих свет линзах, но Крысу показалось, что глаза психолога заинтересованно поблескивают. Возможно, преломление света. Может, просто профессиональный интерес. А может, ему все это кажется, и психолог просто его ненавидит и ждет не дождется, чтобы избавиться от назойливого собеседника.
        Быть назойливым Крысюк не хотел.
        - Ничего у меня не связано. Просто отстань, - надеясь, что не обидит товарища, пробормотал Крыс, виноватой улыбкой пытаясь сгладить резкость своих слов.
        Но Филлипс не обиделся: он рассмеялся и потрепал рядового по волосам.
        - Отстану. И ты так никогда и не узнаешь, за что наши лейтенанты готовы перегрызть друг другу горло.
        - А мне и не интересно, - независимо фыркнул Крыс. - И как ты можешь? Ты же психолог! А как твоя... эта... профессиональная тайна?
        - Так я ничего и не расскажу, - Филлипс пожал плечами и крутанулся на своем стуле, чтобы переключить программу, пошедшую на второй круг. - Ты ничего не хочешь знать, я ничего не расскажу, все тайны в целости и сохранности уйдут со мной в могилу.
        Крысюк насупил острый нос и выразительно (как ему казалось) уставился на психолога. Тот с улыбкой смотрел в ответ и, похоже, совсем не догадывался, что его, между прочем, очень порицают. С подобными проявлениями человеческого неудовольствия Артур сталкивался ежедневно, но еще во время учебы успел усвоить: как бы на тебя ни смотрели - не реагируй.
        Иначе унесешь свои тайны в могилу раньше времени.
        - Ладно, - наконец, первым от гляделок устал рядовой: он пытался не моргать, чтобы его взгляд казался суровее, в то время как психолог моргал постоянно и тер глаза рукой. - А когда у нас летучка? Я надеюсь, что мы не будем добираться полтора месяца только в одну сторону...
        Видимо, все-таки что-то его очень беспокоит в этом вопросе, отметил про себя Филлипс.
        - Да нет, - легкомысленно отмахнулся он. - На дальние вылеты отправляют только морально устойчивые группы, не имеющие внутри себя никаких конфликтов и связей. Начальство, знаешь, не шибко хочет потерять корабль, только потому что какие-то уроды поперерезают друг другу глотки.
        - Так не бывает.
        - Ага, конечно, - фыркнул Филлипс. - В общем, максимум - двое суток туда и столько же обратно.
        А вообще это дело нам дали вроде как не из-за того, что мы давно за этими ребятами присматриваем и знаем каждого не хуже, чем своих родственников, а чтобы наш капитан мог реабилитироваться. Последний шанс и все дела. В последнее время у него что-то совсем плохо отношения с руководством шли. Но об этом я тебе тоже ничего не расскажу, потому что тебе не интересно.
        Он поднял палец вверх, и Крысюк замер с открытым ртом. Звонко щелкнув зубами, он согласно кивнул. Ни к чему ему лишние тайны, судя по всему, он и так за эти "пару дней туда и столько же обратно" узнает об экипаже больше, чем хотел.
        На двери замигал сигнал вызова. То есть, Крыс предположил, что это именно вызов, потому что Филлипс поднялся со своего места, неохотно потянулся и направился к двери.
        - Чтобы дойти до своей цели, нужно только одно: идти, - вдруг проговорил психолог, поджидая рядового у двери. Заметив его недоуменный взгляд, с улыбкой пояснил:
        - Бальзак.
        - Что?
        - Ничего. Я имею в виду, что нас вызывает капитан, - Артур терпеливо указал на мигающий над дверью сигнал. - И сейчас мы идем туда. А твоя цель - это летучка, о которой ты меня спрашивал. Она будет сейчас, потому что, похоже, на радарах появился корабль.
        - Ясно, - буркнул Крыс, обогнул психолога и первым пошел, чуть ли не побежал, к капитанскому мостику.
        Экипаж расселся на своих условно занятых местах, повернув кресла так, чтобы видеть капитана, а не пытаться рассмотреть его затылком.
        Капитан Донни сосредоточенно просматривал какие-то чертежи на планшете, который держал старлей. Вид у братьев был очень сосредоточенный, они то и дело перешептывались:
        - Ты нашел его?
        - Еще нет.
        - И я не вижу.
        Остальные молча наблюдали. Первым не выдержал лейтенант Ружевич, видимо, знавший, в чем проблема:
        - Дайте мне, пожалуйста.
        Капитан что-то проворчал, но все-таки отправил изображение на компьютер перед пилотом. Тот развернул присланный план-схему, быстро его осмотрел и безошибочно ткнул куда-то в нос корабля. Небольшой участок тут же загорелся - как на его экране, так и на планшете капитана.
        - Вот здесь стыковочный шлюз.
        - Отлично. Разошли всем. План перенести с компьютера на свои планшеты, на месте он очень пригодится. Шлемы - обязательно, проверьте звук и картинку, все должны слышать друг друга и, в случае чего, немедленно прийти на помощь.
        - А что может случиться? - тихо прошептал Крыс лейтенанту Райт. Та неопределенно повела плечом.
        - Ты даже представить себе не можешь, как много всякого может случиться во время досмотра даже тех кораблей, на которых ничего не хранится.
        Рядовой решил не вдаваться и снова преданно уставился на капитана, тем более что тот угрожающе повысил голос:
        - Сейчас наши приятели, - под приятелями он имел в виду контрабандистов на корабле, который им предстояло досматривать, и весь экипаж закивал, оценив шутку, - только что получили крупную сумму за проданный товар. Сделка была почти честной, по крайней мере, в вопросе самого товара, не подкопаешься. Наше дело - заставить их занервничать. Обыск производится тщательно, отсек за отсеком. На группы я поделю уже на месте. Райт?
        Никки кивнула и похлопала себя по карману комбинезона.
        - Еще парочка у сержанта.
        Филлипс согласно кивнул, подтверждая, что да, "парочка" у него имеется.
        - Конечно, было бы куда проще дождаться, пока ребята набьют корабль под завязку контрабандой или когда будут ее успешно сбывать, но у нас нет времени на ожидание. Высшие силы, - Донни покрутил кистью руки, показывая куда-то наверх, - требуют, чтобы через неделю все личные дела с корабля "Неустрашимый" из папки "В работе" переместились в папку "Задержаны". И чтобы все ребята медленно, но верно двигались к ближайшей тюрьме. Все усекли? Хоть убейтесь, а причина для ареста корабля быть должна.
        Согласия, на самом деле, не требовалось. Все были в деле.
        - Подкрадываемся, капитан, - сообщил Ружевич.
        - Выводи картинку.
        В пилотной резко стало темнее. Панорамные окна отобразили космос во всем его многообразии: ближайшие предметы четче, а дальше, где камеры уже не могли поймать фокус, более размыто. Как раньше бывало при плохом зрении.
        На границе между четким пространством и мутным маревом медленно (для компьютеров и так же двигающегося "Ниньё") плыл тупоносый корабль контрабандистов.
        - Врубай связь, - скомандовал капитан.
        С минуту они слушали помехи при соединении. Потом в пилотной раздался низкий мужской голос, благодаря хорошим динамикам заполнивший все помещение.
        - Капитан корабля, - сообщил голос.
        - Капитан Джеймс Донни, корабль 113 "Ниньё", полицейская станция 812, - пустился перечислять непонятные цифры Донни. - Согласно закону о торговле, - он стушевался и номер закона называть не стал, видимо, забыл, - мы имеем право проверить ваши грузовые отсеки на предмет нелегальных товаров. Запрашиваю стыковку.
        - А если не разрешит? - прошипел на ухо Райт Крыс.
        - Ну-ну, - тихо хмыкнула лейтенант.
        После короткой паузы капитан корабля отозвался:
        - Стыковку разрешаю.
        Корабли медленно пошли на сближение.
        - Если корабль отказывает нам в стыковке, - пояснила Райт, снимая с полки, установленной в шлюзовом коридоре, шлем и напяливая его на голову рядового, - то мы имеем право подбить им пару двигателей. Наш капитан, кстати, очень любит это делать.
        - Цыц, - мимо прошагали капитан с братом, уже облаченные по полной форме. Остальные только еще возились с застежками шлемов.
        - Ты меня слышишь? - Райт постучала костяшками пальцев по шлему Крысюка неподалеку от динамиков. Динамики зашуршали.
        - Конечно, слышу, я пока еще не глухой... был.
        - А нужно, чтобы не слышал, - и лейтенант надела на голову свой шлем. - А так?
        - И так слышу.
        - Это отлично.
        Капитан тихо переговаривался с братом. Райт и Крыс заняли место по обе стороны от них. Алан Боргер, неуверенно проверяющий динамики в шлеме, стоял поблизости.
        Филлипс стоял чуть дальше, вертя в руках шлем.
        - А можно мне остаться?
        Если бы лицо капитана не закрывал щиток, то все могли бы полюбоваться, как его темные брови взлетают вверх.
        - Не понял, - капитан поднял щиток, чтобы степень его негодования была видна всем.
        - Зачем там я?
        - Как - зачем? Медик из тебя отвратнейший, но психолог хоть куда. Вот и заставишь их понервничать. Напяливай свой шлем и топай первым.
        Тяжело вздохнув, Филлипс выполнил указание и встал рядом с навигатором. Старший лейтенант окинул команду взглядом и сообщил капитану:
        - Кого-то не хватает.
        - Кого там, мать его, не хвата... - капитан снял шлем, подкрутил в нем что-то, и рявкнул прямо в микрофон, заставив тех, кто этого не ожидал, вздрогнуть: - Пилот!
        Его голос разнесся по всему кораблю и наверняка достиг пилотной, потому что включилась громкая связь и раздался голос Ружевича.
        - Я, капитан.
        Судя по всему, пилот прекрасно понимал, что от него хотят, но усиленно делал вид, что нет. Это было чем-то вроде многоразового развлечения: капитан орал и топал ногами, Ружевич сначала делал вид, что ничего не понимает, но потом все-таки являлся с повинной головой.
        Донни выругался.
        - Немедленно неси свою задницу сюда!
        - Но, капитан, пилот не имеет права оставлять корабль, даже если тот тонет, - попытался вывернуться Май.
        Райт и Филлипс, чьи щитки были подняты, с улыбкой переглядывались, а психолог еще успевал следить за тем, как от ярости краснеет лицо капитана - как бы не случился удар.
        - Я приказал.... мать!.. явиться сюда! Немедленно! Ничего с этим корытом не случится, а ты мне нужен, здесь, сейчас, быстро! Я тебе сейчас так потону!
        - Сам ты корыто, - проворчал куда-то в сторону Ружевич, удаляясь от динамика, видимо, очень неохотно сползая со своего кресла.
        О его нелюбви к покиданию поста знали все, но даже новенькие догадывались, зачем на чужом корабле капитану Донни может понадобиться свой пилот. Впрочем, не все: Боргер был до сих пор озабочен застегиванием шлема под подбородком и вообще не интересовался громкими голосами над своей головой. Даже взбешенный капитан его сейчас не очень смущал.
        Так и не сумев совладать с застежками, Алан бросил это гиблое дело. Перед ним замаячили спины других полицейских, с тихим "вжж" опускающих щитки на шлемах.
        Перед ними протянулся стыковочный коридор, шаткий и пружинящий под ногами. На другом конце маячила фигура в белом - видимо, кто-то из экипажа, снаряженный их встречать.
        
        ГЛАВА 6
        
        Гарж выпустил из рук заводную черепашку, и та упорно побежала вперед. Пока Гарж рассматривал пустой стыковочный коридор по визору, игрушка, как обезумевшая, билась головой о закрытый шлюз.
        "Как бы не сломалась", - подумал Гарж, нажимая на сенсор рядом с визором. Панель отъехала в сторону, попикав в знак того, что коридор закреплен успешно и при стыковке никто бесславно не погибнет спустя пару секунд после знаменательной встречи.
        Черепашка стукнулась о переборку в последний раз и с размаху влетела в коридор, после чего посеменила под ноги гостям.
        По коридору шли полицейские. Гарж отодвинулся, пропуская копов в коридор и плотно запечатывая за ними дверь. К нему тут же приблизился сержант, держа руку на кобуре.
        - Представьтесь. И пригласите сюда весь экипаж. Корабль управляется автопилотом?
        - Он только им и управляется, по-моему, - фыркнул Гарж. Копы сгрудились в узком коридоре в ожидании выполнения их указаний.
        - Экипаж сейчас будет.
        Сержант кивнул, отключил внешний динамик и что-то сказал по внутреннему.
        - Ваше имя, - это уже подал голос лейтенант, и из-за изменения голосов динамиков Гарж даже не сразу смог понять, девушка с ним говорит или молодой мужчина.
        - А вы представьтесь сначала.
        Полицейских Гарж не любил. Даже, можно сказать, ненавидел. И у него на это были свои определенные причины. Тем более что Волк приказал ему тянуть время. А как тянуть время - и при этом не тянуть за нервы полицаев, если они не имеют права стрелять на поражение до тех пор, пока не будет установлен состав преступления?
        В том, что "Неу" чист, как новорожденная звезда, Гарж даже не сомневался. И поэтому просто ждал, когда же соизволит явиться капитан, чтобы избавить медика от необходимости вести светские беседы с людьми, не заслуживающими какого-либо уважения.
        - Капитан Джеймс Донни, полицейская станция 812, вот мое удостоверение, - коп с нашивками действительного капитана полиции махнул перед лицом Гаржа полупрозрачной пластиной. Прочитать что-либо было невозможно, но причин не верить пока что не было. Кому еще взбредет в голову лезть на чужой корабль под таким позорным прикрытием как полицейский обыск.
        - Остальное вам знать необязательно.
        Гарж и не собирался. Волк в сопровождении Дьюлаа и Троя уже появились в коридоре.
        - Представьтесь, - еще раз потребовал сержант, протягивая Гаржу планшет с развернутым на нем экраном для снятия отпечатков пальцев.
        Гарж представился своим новым настоящим именем и положил ладонь на экран. В свое время он вложил огромную сумму денег, чтобы заиметь себе новую личность: кристально чистую личность без судимостей. Ему пришлось исписать сотню страниц своей новой биографии, приложив к ней липовые дипломы из школы и университета, справки с работ и благодарности. Шанс, что хоть какой-то след от его прошлой жизни остался в полицейских базах, был минимален.
        И Гарж не волновался.
        На планшете сержанта, по крайней мере, появилось его новое фото. Промотав личное дело вниз, сержант ткнул пальцем в строчку "Не судим" и снова что-то сказал во внутренний микрофон.
        Гарж запахнул халат поплотнее и прислонился плечом к стене. Волк подошел к капитану полиции вплотную, заставив остальных занервничать. Высоченный старший лейтенант потянулся к кобуре.
        - Я предлагаю всем переместиться в капитанскую рубку. Все наши документы, включая торговые сертификаты и бумаги на корабль, хранятся там. Вероятно, документы решат все наши проблемы, и вам не придется проводить обыск.
        Донни с сомнением хмыкнул сквозь динамик и кивнул.
        - Одобрено. За мной.
        Первым пошел Волк, за ним - капитан полиции. Остальные полицейские шли после Гаржа, Троя и Дьюлы, которые могли только молча переглядываться. И взгляды, которыми Трой одаривал Гаржа, были далеки от дружелюбных. Механик даже от души толкнул Гаржа плечом, отчего процессия застопорилась: Дьюла ухватил Троя за локоть и плечо, Гаржа подхватил один из лейтенантов.
        - Благодарю, не нуждаюсь, - Гарж стряхнул с себя руки полицейских и пошел вперед.
        - И не благодарите, - отозвался ему вслед лейтенант.
        Делая вид, что его нисколько не напрягают полицейские на борту своего корабля, впереди шел Волк.
        - Представьтесь, - капитан полиции шумно топал следом, не заботясь о том, что его шаги и шаги его подчиненных отзываются в коридоре так гулко, что кажется, будто сам корабль начинает раскачиваться.
        - Волк.
        - Это не имя, - отрезал Донни. - Мне нужно имя для протокола.
        - Знаете, когда-то очень давно был фильм с таким героем, - когда не было нужно, капитан "Неу" мог быть поразительно лиричен. - Его звали Волком, и, в самом деле, он выл на полную луну. И все, конечно же, подумали, что именно он убил девушку. Только потому что его так звали. А ведь девушку эту убил ее отец... дядя? Дедуля? Не помню.
        - На что вы намекаете? - нахмурился капитан полиции.
        - Ни на что, как можно. Так и пишите: Волк Майерс.
        - Руку дайте.
        - Да подождите вы.
        Процессия уже дошагала до капитанской рубки, когда Волк вдруг остановился и привалился плечом к переборке. Его заколотило от влажного кашля.
        Первым, кто оказался рядом, был Дьюла, за ним, оттолкнув Гаржа, подскочил сержант - видимо, тоже медик.
        Гарж подошел следом, чтобы увидеть, как друг и коп брезгливо стряхивают с рук черные склизкие сгустки. Эссенжи поскреб кожу ногтями, потом потер о брюки комбинезона. Стиралась черная мокрота крайне паршиво.
        - Отойдите к черту, - тихо попросил Гарж, протискиваясь между ними.
        Волк выглядел паршиво. Расширенные зрачки, сероватая поволока на глазах, залитый черным подбородок.
        - Капитан?
        - Нормально, - Волк решительным жестом отер подбородок рукавом и выпрямился, опираясь на плечо медика. - Сначала разберемся с этим, потом хоть госпитализируй.
        - Не переживай, отгоспитализирую так, что еще месяц не встанешь, - мрачно пообещал Гарж.
        Волк надавил ладонью на сенсор у переборки, которая отъехала в сторону, приглашая дорогих гостей проследовать в капитанскую рубку.
        Отлепившись от стены, Волк зашел первым. Следом за ним - все еще придерживающий капитана за локоть Гарж. Появились Дари и младший медик. Последними в небольшое помещение утрамбовались Дьюла и сержант, наконец-то сумевшие оттереть руки и жутко недовольные всем произошедшим.
        Гарж бросил взгляд на свои часы. По экрану упорно ползла маленькая точка, огибающая препятствия точь в точь как змейка в старой игре докосмической эры.
        Волк выводил на экраны сертификаты. Некоторые самые настоящие, некоторые - поддельные, но настолько хорошо сделанные, что подкопаться было невозможно. Если только сам капитан Донни лично не помогал их делать.
        - Это хорошо, - капитан полиции листал сертификаты. - Это хорошо.
        - У этой бумаги срок выходит через неделю, - подсказал старший лейтенант.
        - Но не вышел же еще, - пожал плечами Волк. - Переоформляется уже.
        Ни капли не поверив, капитан полиции пролистал дальше, до самого конца, где хранились документы на покупку корабля.
        - Ладно, сойдет. Мы проведем обычный в данной ситуации обыск и распрощаемся с вами.
        На лице Волка отчетливо читалось "скорее бы", написанное самым крупным шрифтом. На полицейских это, конечно, не действовало. Капитан Донни неторопливо повернулся к своим и скомандовал:
        - Лейтенант Райт, вы с рядовым. Ружевич с навигатором. Старший лейтенант с сержантом. А мы здесь с капитаном пока что кое-какие бумаги составим. Так, капитан Майерс?
        - Так, так, - согласился Волк. - Трой - пилотный отсек. Эссенжи, Майерс - покажите лейтенанту и рядовому наш грузовой отсек.
        - Родственники? - мгновенно поинтересовался капитан.
        - Немного, - уклончиво ответил Волк и продолжил. - Джейксон - со старшим лейтенантом посмотрите медотсек и жилые помещения. Гарж - свободен.
        - Почему свободен? И есть ли на корабле кто-то еще?
        Гарж, намылившийся было уйти, остановился. По идее, все должно было быть написано в документах, которые Волк показывал полицейским, но их, видимо, никто внимательно не читал.
        Волк терпеливо пояснил:
        - Он не числится в экипаже корабля. Просто пассажир. Да, есть еще один пассажир. Проверить его документы вы сможете, когда ваш человек доберется до жилого отсека.
        - Ладно, идите, не мешайтесь.
        Кивнув, Гарж вышел. Его мелко трясло от раздражения и от того, что еще какое-то время полицейские будут шнырять по кораблю и, что самое главное, по его медотсеку и по его каюте.
        Идти было, в общем-то, некуда, и Гарж направился к каютам. По крайней мере, можно было поделиться своим негодованием от внезапного вторжения.
        Дверь в каюту Макса открылась раньше, чем Гарж успел нажать на сенсор или ввести пароль. Видимо, Максу надоело сидеть, и он решил прогуляться. Запихав мужчину назад в каюту, Гарж вошел следом и заблокировал за собой дверь.
        - Вы с Волком обсуждали твою легенду на случай экстренной ситуации?
        - Нет, - Макс впервые за все время знакомства выглядел растерянным. - Что случилось?
        - Потом, - Гарж еще раз глянул, как на часах цветная точка нарезает круги внутри какого-то помещения. - У тебя есть карта пути в офлайне?
        - Зачем, если она есть в сети?
        - Затем, затем... - пробормотал Гарж, прикидывая в уме карту. - Затем, что если сейчас полезем в карты, это тут же увидят.
        - Да кто увидит?!
        - Да тихо ты, - раздраженно отмахнулся Гарж. - Смотри. На пути у нас Французская Далия и кладбище Лаохоо. Хочешь работать на кладбище?
        - Не очень.
        - Значит, Далия. Слушай сюда, - Гарж плюхнулся на тщательно застеленную койку, которую Макс почему-то не убирал. - Для начала сделай вид, что мы с тобой здесь сидим и по-дружески общаемся. Когда явятся, сделай вид, что удивлен, но не сильно - я же тебя уже предупредил.
        - О чем ты меня предупредил? - Макс опустился на стул, закинул ногу на колено, в общем, видимо, попытался изобразить непринужденную дружелюбность.
        - Нет, не усаживайся пока. У тебя есть, за что могут оторвать руки? Я уверен, что есть, поэтому прячь, а я пока расскажу.
        Пока Макс носился по каюте и что-то куда-то прятал, Гарж с интересом за ним наблюдал, не переставая вещать.
        - Это ты зря, все равно найдут... Ну, ладно. В общем, копы к нам прицепились. У нас-то они ничего не найдут, а вот насчет тебя я не уверен. В общем, Волк пока еще не проводил тебя как пилота, так что ты просто пассажир, как и я. Я все-таки выберу кладбище, которое тебе почему-то не понравилось. Твой маршрут: Циан - Французская Далия. Договор мы не заключали, но ты уже все оплатил. Когда возвращаешься и возвращаешься ли вообще - придумай сам, нас это уже не касается. Ты ни с кем не общаешься, поэтому мы ничего про тебя не знаем.
        Макс выслушал его довольно спокойно. Судя по сосредоточенному выражению лица, он уже что-то продумывал - и Гаржу это не нравилось. Этот сейчас надумает, потом всю легенду порушит.
        - И то, что ты сейчас сидишь на моей кровати, не вызовет подозрений?
        - Не должно. Сам представь: ты простой пассажир. Вдруг на корабле раздается чужой голос, капитана поблизости нет, никого нет, ты даже не можешь узнать, что случилось, и почему туда-сюда снуют копы. И тут ты выходишь в коридор и видишь знакомое лицо: естественно, что ты утаскиваешь это лицо и расспрашиваешь его. Логично?
        - Похоже на правду, - Макс кивнул.
        Вспоминая, не забыл ли что еще рассказать, Гарж потер затылок.
        - Как представлю, что они там шарятся по моему медотсеку, так хочется руки поотрывать им, - тоскливо поделился он. Максу было все равно, он то и дело осматривал свою каюту, порываясь встать и переложить то, что так усиленно прятал. Видимо, его останавливала лишь мысль, что вряд ли он спрячет лучше, чем уже было.
        Над дверью замигал датчик. На экране появились шлемы. Приподнимаясь на цыпочки, чтобы тоже появиться на экране, Мэри пробормотал:
        - Извините, можно?
        - Открывай.
        - Можно, - со вздохом Макс открыл дверь, потеснившись, чтобы полицейские могли пройти, оставив Мэриленда в коридоре. - Можно узнать, кто вы?
        - Старший лейтенант полиции Джонатан Донни. Это - сержант медицинской службы Артур Филлипс.
        Копы почти синхронно взмахнули своими идентификационными пластинками.
        - Представьтесь.
        Макс назвался, положив ладонь на планшет сержанта. Копы переглянулись. Но личное дело их как-то не очень заинтересовало. Быстро и поверхностно обыскав каюту, мужчины переместились в соседнюю, пустую и поэтому открытую.
        Макс и Гарж остались в каюте, но долго там не просидели: Мэри в коридоре вскрикнул и что-то невнятно заверещал. Макс выскочил из каюты первым, поэтому попал под прицел пистолета системы ТиДи Крисс, который сжимал в руке сержант медицинской службы. Старший лейтенант прижимал к стене вытянувшего руки над головой Мэриленда.
        - Выйти всем, - скомандовал сержант Филлипс.
        Гарж вышел из каюты и встал чуть-чуть позади Макса, поднимая руки вверх.
        В свободной от оружия руке сержант медслужбы держал пакетик размером с ладонь, наполненный желеобразным веществом с вкраплением голубоватых искорок.
        - Что это? - поинтересовался Гарж, сумев с первого взгляда определить дезоморфин. Ни у кого на корабле его быть не могло.
        Макс как-то безрадостно напрягся, видимо, тоже узнал "крокодила".
        - Это я хотел бы узнать, откуда у вас дезоморфин.
        - Это не мое, - очень верно в контексте легенды ответил Макс.
        - Это не наше, - подхватил Гарж. - Это же была пустая каюта. Мало ли кто мог там что оставить. Ну отпустите мальчика, ему руки еще пригодятся.
        - Шагайте, умные такие, - проворчал старший лейтенант Донни, отпуская Мэри и подталкивая его к Максу. Недовольно сопя и поддерживая одну руку другой, Мэриленд втиснулся между Гаржем и Максом.
        Идти под прицелом было не очень-то уютно, но больше всех нервничал Мэри. По крайней мере, у Гаржа было достаточно опыта, чтобы не психовать, когда ему угрожают пистолетом, даже двумя. Макс же в принципе старался сохранять спокойствие, хотя ему, видимо, было о чем переживать.
        - Мы в пилотную, - повторил за Волком Трой, показывая жестом, куда идти.
        - Как будто я бы не смог ее показать, - ревниво отозвался Дьюла и повел "своих" копов в грузовой отсек. Совершенно не чувствовавшая опасности Дари пыталась разговорить рядового. Она еще не видела его лица за шлемом, но почему-то была уверена, что он окажется красавчиком.
        Трой вел полицейских кратким путем, выглядя расслабленным и даже немного довольным. Возможно, у механика просто не хватало мозгов понять, в какой опасности находится весь экипаж "Неу".
        А может быть, дело было в чем-то другом.
        Лейтенант Ружевич осмотрел пилотный отсек - малюсенькую каморку на одного. Пилот на транспортном корабле нужен был только для того, чтобы заложить в систему нужный маршрут, подготовленный навигатором. Можно было даже совмещать эти две должности. Дальше уже транспортник тащился на автопилоте, вызывая пилота только в случае непредвиденных сложностей, с которыми бортовой компьютер не мог справиться сам.
        Маю не нравилось здесь. А вот Боргеру было интересно все: он сел на место пилота, покрутился, осмотрел панели и рычажки.
        - Здесь ничего не спрячешь, - поделился мнением рядовой.
        - Я знаю, но мы здесь не для этого. Боргер, подожди меня за дверью.
        Даже если Алан и удивился, то вида он не подал, покорно выйдя в коридор. Лейтенант положил ладонь на сенсор - и дверь тут же заблокировалась. Ружевич снял шлем, зажал его под мышкой и протянул правую руку, которую Трой тут же пожал.
        - Я же предупреждал, что еще слишком рано, - Трой плюхнулся в кресло пилота и вытянул ноги. - Какой план действий?
        Ружевич пожал плечами.
        - Начальство требует притащить корабль на веревочке, отчетность и все прочее. Ты знаешь, какие у них терки с капитаном. Джеймс не хочет потерять свое место, а нас он не слушает. И убери ноги с приборов, а то собьешь что-нибудь - как рванем в неизвестном направлении.
        Трой ухмыльнулся, но ноги с панели убрал. Хоть он был относительно уверен, что никакие настройки не собьет, рисковать не стоило - не рванет корабль, так пилот первого класса захочет расквасить нос за такое дилетантское отношение к кораблю.
        - По плану сейчас Никки и психолог, которого ты еще не знаешь, он с нами не так давно, обнаружат запрещенные вещества. Это даст право арестовать корабль и дотащить его до станции. А там уж пробьем всех по полной базе и найдем, какие косяки навешать. Что-что, а висяков у нас достаточно и меньше не становится. Когда будем на станции, тебя представят к повышению, цацку какую-нибудь дадут, и все такое. Может, даже на другую станцию продвинут. А то сколько можно мариноваться у нас.
        - Лучше уж мариноваться и быть ближе к делу, чем сидеть под боком у начальства, грести деньги экскаватором и не иметь времени, чтобы их потратить. Ненавижу, когда нет свободного времени.
        - Уж я-то знаю, - Май хохотнул. - И как, много у тебя свободного времени, если работаешь контрабандистом на полставки? А то, знаешь, никак не покидает мысль, что пора сменить работу.
        Трой улыбнулся.
        - Пилоту второго класса всегда будут рады все незаконные деятели. Так что если надумаешь - я могу пристроить по старой дружбе. Будут и деньги, и время, и женщины... И женщины еще раз.
        - А пилоту первого класса? - лейтенант состроил загадочную мину.
        - Да ладно? - Трой уставился на друга. - Ты сдал на повышение?
        - Сдал, - с гордостью ответил Май. - Обошел три скоростных крейсера на самом сложном участке пути. Потом еще добавили погоню за противником среди метеоритного пояса, но полностью эту историю я тебе расскажу как-нибудь потом. Один огромный минус: раз в полгода приходится проходить переаттестацию. Иначе не пилот первого класса, а так. Второклашка.
        Трой помолчал, оглядывая рубку, с интересом пощелкал какими-то, самыми безопасными, на его взгляд, рычажками. А раз Май ничего не сказал, значит, они и в самом деле безопасны. Потом наконец-то Трой нашел нужные слова где-то глубоко в подкорке мозга. Давненько он ими не пользовался.
        - Знаешь, здесь не так плохо, как ты мог бы подумать. По крайней мере, времени тут действительно валом. И денег я скопил столько, что могу хоть прямо сейчас уходить в отставку и начинать жизнь богача где-нибудь в Новых Штатах. Но я жутко соскучился, я почти забыл, каково это - быть копом.
        Лейтенант поморщился.
        - Извини. Но здесь говорят именно так. В общем, говорю только тебе, по большому дружескому секрету. Обещаешь никому?
        - Ты сомневаешься?
        - Ты обещай.
        - Обещаю, - Май приложил ладонь к груди.
        - Я решил так. Причем, знаешь, я это решил только сейчас, когда понял, как много я пропустил. Мы возвращаемся на станцию, еще одно дело с вами - потому что ни на какое повышение с переводом я не соглашусь - и я ухожу. Поживу с мамой немного, а там разберемся, к чему душа больше лежит.
        Ружевич, казалось, был удивлен. Он взлохматил светлые волосы, задумчиво сжал в кулак несколько прядей и несильно потянул. Пригладил образовавшийся вихор.
        Несмотря на то, что Май знал, что каждый выбирает свою дорогу сам, он никогда и подумать не мог, что его пути с другом по университету разойдутся именно так. Они достаточно времени на службе провели и вместе, и порознь, чтобы суметь определиться. Май решил остаться, Трой решил уйти.
        - Я вот сейчас пытаюсь тебя понять, и никак не могу. То есть... ты понимаешь, да?
        - Понимаю, - Трой хмыкнул. - Я сам не мог понять, когда ты говорил, что уйдешь, если еще раз завалишь экзамен на пилота первого класса. Помнишь? Шесть раз ты его проваливал. Каждый раз в тебя врезался один и тот же метеорит. Вот только ты сдал, ты остаешься. А я, пожалуй, не сдал. Не знаю, не хочу я больше этой работы.
        - Ладно, - Май прервал его чересчур ожесточенно, и Трой это заметил. Улыбнулся и кивнул.
        - Давай поговорим об этом на станции.
        - Давай, - Май протянул руку, Трой вцепился в нее и встал на ноги. - Мне еще нужно собрать со всей станции деньги, которые они мне задолжали. Проценты-то растут.
        - Ты не меняешься, - Ружевич хлопнул друга по плечу и первым вышел в коридор. По его подсчетам, Никки и Артур уже должны были обнаружить парочку "крокодилов". Значит, все постепенно собираются у стыковочного коридора.
        - Достань табельное, - пройдя половину коридора, попросил Трой.
        Май сначала не понял, потом понимающе кивнул. Извлек пистолет из кобуры, наставил его на механика. Тот поднял руки и дальше зашагал спокойно.
        У шлюза уже стояли старший лейтенант, которому Трой серьезно кивнул, получив такой же взгляд, молодой психолог, которого он не знал, Мэриленд, Гарж и Макс, которого Трой с момента прибытия последнего на корабль видел всего пару раз. Шлюз был пока что закрыт.
        Май снова надел шлем, в котором зашуршал голос капитана.
        - Ружевич, ко мне, быстро! Шлепнешь вторую подпись на конфискации.
        Кивнув капитану и самому себе, лейтенант легко подтолкнул Троя поближе к товарищам.
        - Лейтенант, мне нужно кое-что сообщить, - подал голос психолог.
        - Потом, - отмахнулся Май, пытаясь сориентироваться в незнакомом коридоре. Но в пилоты дураков не берут, как не берут и тех, кто может запутаться в собственной штанине. На визуальную память Ружевич никогда не жаловался.
        Дверь в капитанскую рубку была открыта, и лейтенант даже не стал стучаться. Вошел в маленькое помещение, козырнул своему капитану и с интересом вгляделся в лицо капитана чужого.
        Волк выглядел спокойнее, чем должен выглядеть человек, чей корабль арестовывается. Это немного обеспокоило Ружевича, но, видимо, совершенно не беспокоило капитана Донни. Вполне возможно, что тот находился в полной уверенности об успешном окончании этого дела и уже видел себя в кабинете начальства, где ему всевышней рукой прощают все прошлые грехи.
        - Давай-давай, не тяни, - поторопил капитан, и лейтенанту ничего не оставалось, кроме как подойти к экрану с развернутым и полностью заполненным шаблоном для ареста имущества. Он ввел формулу, которая на экране превратилась в электронную подпись.
        Донни времени зря не терял.
        - Капитан Майерс, весь ваш экипаж переходит на наш корабль, а ваше судно на место доставит наш пилот.
        - А лицензия у вашего пилота есть? - брезгливо поинтересовался Волк, окидывая Ружевича взглядом, далеким от дружелюбного.
        - Пилот первого класса лейтенант Ружевич, - Май не обратил внимания на то, как заинтересованно уставился на него Волк, и извлек свою идентификационную карту. Этого совершенно не требовалось, но раз уж у него было это подтверждение, глупо было бы им не похвастаться. На идентификационной карте сменилось изображение - с протокольной карточки с именем и званием, на другую, с гербом пилотной школы и списком кораблей, за штурвал которых уже брался пилот первого класса. По факту, это были все виды кораблей, включая те, которые уже не использовались и еще не вышли с верфей - они открывались в отдельной плате.
        - Вау-вау, - мрачно отозвался Волк, слабо впечатленный демонстрацией регалий.
        - Все, иди, грей задницей место пилота, - скомандовал Донни, выпроваживая пилота из рубки. - Я с тобой свяжусь и скажу, когда отправляемся. Цепляем магнитный луч?
        - Я похож на мартышку, капитан? - вдруг сварливо поинтересовался лейтенант.
        - Что?
        Волк с интересом наблюдал за ними.
        - Только мартышка не сможет дотащить это корыто до станции. Мне дадут доступ к управлению?
        - Корабль идет на автопилоте. Даже мартышка сможет переключить с автопилота на ручное управление, а?
        Донни расхохотался, а Ружевичу ничего не осталось, кроме как вернуться в пилотную рубку, в которой он сегодня уже был.
        Май снял свой шлем, подключил его к системе громкой связи, смахнул волосы с лица и огляделся еще раз. Малюсенькое неудобное помещение - после капитанского мостика "Ниньё" кажется просто сараем. Неуютно, душно, старые приборы, которые только на торговых судах и могут использовать. Настроение пилота, оторванного от родного корабля, скатилось в ноль, потопталось там и ушло в минус.
        Ружевич сел в кресло пилота, нашел нужные рычажки и отключил автопилот. Система мгновенно запросила навигатора для прокладки маршрута. Отмахнувшись от подсказывающего компьютера, Май обнаружил на астрокарте необходимый квадрант и приблизил его, быстро обнаружив нужную точку на сетке координат. Карта предложила один путь до точки Б, пилот немного сместил тонкую белую линию на несколько точек в сторону. Удовлетворившись результатом, он откинулся на спинку стула и закинул руки за голову.
        Май ненавидел, когда его друг, контрабандистам известный как Трой, вытягивал ноги и ставил их на ближайшие поверхности, но оказалось, что в малюсенькой рубке это очень удобно. Да никто и не видит.
        Подключающиеся приборы, развернутые к пилоту, прогружались медленно, но верно. На радаре появились две точки - корабль "Неу" и, совсем рядом, ткнувшийся в нос "Неу", их "Ниньё".
        Пилот первого класса должен на любом корабле чувствовать себя на своем месте.
        Но Маю безумно хотелось вернуться на "Ниньё". Оказаться в своем кресле, отъехать на нем, подключить все системы, совершенно ненужные, но делающие жизнь пилота безусловно проще и приятнее. И чтобы вокруг постоянно кто-то ходил, что-то спрашивал. Да, его раздражали эти вопросы и чужое присутствие, но без них было совершенно не то.
        Чужая рубка чужого корабля.
        Ружевич вздохнул и покрутился на своем месте, пытаясь найти внутренние камеры, чтобы увидеть, что творится в коридорах.
        Алан Боргер просто заблудился на чужом корабле, а лейтенант даже не вспомнил о нем, когда вышел в коридор. К счастью, жилого пространства на торговом судне было не так уж и много, чтобы заблудиться всерьез и умереть где-нибудь неподалеку от моторного отсека.
        К своему счастью, Алан столкнулся с теми, кто ушел в грузовой отсек: лейтенант Райт и рядовой Крыс держали на прицеле двоих контрабандистов. Мужчина держался спокойно, не обращая внимания на направленный на него ТиДи Вектор, как будто это была детская игрушка, а не боевое оружие. Молодая девушка, видимо, была в истерике: она вовсю хихикала, то и дело останавливаясь, чтобы поравняться с растерянным Крысом. Кажется, он меньше всех присутствующих понимал, что здесь происходит.
        - Что-то случилось? - мгновенно зашуршал в ухе голос лейтенанта.
        - Нет, - ответил Боргер. - Лейтенант сам меня отослал.
        - Я тебя не слышу.
        Вздохнув, Алан поднял щиток своего шлема и повысил голос:
        - Нет, ничего не случилось, говорю. Лейтенант сам меня отослал.
        Контрабандисты с интересом смотрели на них. Точнее, во взгляде мужчины читался интерес по отношению к ситуации, в то время как девушка липла к Крысюку. Глаза у парня стали больше раза в три, если не больше. Напористая контрабандистка его пугала до дрожи.
        Подпихнув рядового локтем, Райт что-то сказала по внутренней связи, и они с Крысом быстро поменялись местами. Держать на прицеле мужчину выше его на полторы головы, Крысюску было легче, чем сдерживать натиск упорной девицы.
        Теперь на его месте оказалась Райт, которая ухватила девушку за локоть и подтолкнула вперед. Не переставая что-то весело щебетать, контрабандистка зашагала вперед по коридору.
        В коридор у стыкового коридора полицейские и арестанты набились так, что развернуться было трудно. Пришлось передислоцироваться: контрабандистов, чувствующих себя на удивление спокойно, согнали в центр, а полицейские окружили их, не выпуская из рук оружие.
        - Открывайте шлюз, - скомандовал капитан Донни Волку, который вместо того, чтобы подчиниться, обратился к Гаржу:
        - Ну?
        Тот чуть опустил поднятые руки и глянул на часы. Точка огибала какое-то, видимое только ей, препятствие.
        - Пять минут и будет готово. А можно их будет потом убить?
        - Нельзя, они нам еще нужны, - отозвался Волк.
        - Заткнулись, - спокойно и громко приказал старший лейтенант, держащий на прицеле Гаржа. - Открывайте шлюз, или я оторву чью-нибудь руку и сделаю это сам.
        Волк улыбнулся. Он вообще улыбался довольно редко, и ничего хорошего это никому не сулило. По крайней мере, судя по лицам Гаржа и Дьюлы, они с таким явление сталкивались не в первый раз и знали, чем это все закончится.
        - Я бы вам не советовал это делать, господа.
        Не обращая внимания на оружие и угрозы, Волк рук не поднимал. Он повернулся к капитану Донни, чувствующему себя все менее уверенным, но не подающему виду.
        - Капитан, вам дороги ваши люди? - риторически поинтересовался Волк. Он не ждал ответа и вряд ли был рад, если бы Донни ему ответил. Рядовые завертели шлемами, которые тихо шуршали: видимо, активно шли какие-то внутренние переговоры.
        - А всех ли дорогих людей вы взяли с собой или кого-то оставили на своем корабле? Наверняка там кто-то остался. В любом случае сочувствую. Терять своих всегда неприятно.
        - Какого черта!? - вспылил капитан Донни, вскидывая табельное. Еще секунда - и он наверняка бы выстрелил, но тут вмешался старший брат.
        - Джеймс, - с упреком шепнул он по внутренней связи.
        И капитан тут же успокоился. Убийство главаря шайки могло стать серьезным препятствием на пути к его реабилитации. Поэтому он, не размышляя долго, повернулся и саданул прикладом по лицу стоящего рядом мальчишки-землянина.
        Мэри охнул, схватился за нос, зажимая хлынувшую кровь, и осел на пол.
        - Урод, - довольно спокойно заметил Волк.
        Никто из контрабандистов не шевельнулся, чтобы помочь "своему". Одна только Дари тоскливо вздохнула и присела к Мэри, игнорируя шагнувшую ближе Райт.
        - Шлюз. Открыть. Немедленно, - процедил Донни. - Следующей будет девчонка.
        - Не будет, спокойно, - Гарж улыбнулся и нажал на кнопку на своих часах раньше, чем кто-то из полицейских успел среагировать и что-то сделать.
        Черепашка - яркая точка на экране - замигала и погасла.
        Пару секунд ничего не происходило. Боргер, копируя капитана, замахнулся на наглого пассажира, но тот с легкостью перехватил его руку.
        - Слышишь? - ухмыляясь, прошипел Гарж.
        Алан слышал: его поднятый щиток позволял это. С тихим шипением отделялся стыковочный коридор. С щелчком он открепился до конца и корабль вдруг тряхнуло. Все попадали друг на друга, но так, чтобы ни одно из орудий не выстрелило. Контрабандисты поотбрасывали все ТиДи в сторону, и те заскользили вниз по наклонившемуся коридору.
        Но пилот полицейских быстро выровнял "Неу" и теперь что-то невнятно бормотал по громкой связи.
        - Что за... мать... случилось?! Вы, уроды... - от падения и сильного удара щиток на шлеме треснул, и капитан Донни просто откинул его в сторону. Дьюла наклонился к нему и плотно ухватил полицейского за локоть, чтобы подвести его к одному из иллюминаторов.
        - Вот что случилось, - Эссенжи кивнул на иллюминатор.
        "Ниньё" медленно удалялась от корабля. Заваливаясь на бок, выставляла нижние пушки и без какой-либо системы плыла в сторону. Черт возьми, его родное корыто дрейфовало черт знает куда, и контрабандисты, похоже, об этом знали.
        Остальные пока только валялись на полу - копы и контрабандисты возили друг друга по покрытию, то и дело пытаясь дотянуться до оружия.
        - Что там случилось!? - Донни ухватил Дьюлу за воротник и приложил о стену рядом с иллюминатором, чтобы успевать еще и наблюдать за тем, как корабль с опознавательными полицейскими знаками удаляется все дальше.
        - Я бы не советовал, - Эссенжи сжал пальцы одной руки на запястье капитана, другую поднес к его горлу. - Да, - пояснил он, прижимая под подбородок копа пластиковый прямоугольник размером с электробритву, - шокер. И очень сильный. Отпусти, и я расскажу.
        Донни медленно разжал пальцы.
        - Отпустите моих людей. Я буду разговаривать только с капитаном.
        - Отпустить, - Волк перестал бороться со старшим лейтенантом и чуть не пропустил удар. Но старлея окликнул его брат.
        - Хватит. Всем встать.
        Трой был без сознания. Видимо, довольно сильно ударился головой о стену, погребя под собой психолога.
        Гарж присел рядом с механиком, потряс его за плечо. Тот недовольно мыкнул, но глаза не открыл.
        - Как бы не сотрясение...
        - Вакуумная бомба, - совершенно спокойно пояснил Волк, поднимаясь на ноги и потирая разбитую скулу. - В моторном отсеке. Если все правильно спланировано, то перебиты воздуховоды. Сожалею, но все на корабле мертвы, а сам он к починке не пригоден.
        - Да вы... - Донни бессильно сжал кулаки, но бросаться не стал. - Зачем это вам?
        - У меня есть небольшое предложение, капитан, - Волк махнул рукой на коридор по направлению к своей рубке. - Думаю, нам есть, что обсудить. Например, то, что подложенные вами "крокодилы" далеко не первые в вашей карьере, Джеймс. И все об этом знают. Да?
        Стиснув зубы, капитан полиции кивнул. Дело приняло совершенно неожиданный оборот.
        - Угрозы?
        - Да, капитан Донни.
        По коридору зазвучали шаги. О пилоте копов все как-то забыли - но вряд ли он уже мог что-то изменить, тем более что, подбежав, он кинулся на своего капитана с кулаками.
        Май первым понял, что происходит. Он со скуки смотрел на радар, когда вторая точка, обозначающая "Ниньё", вдруг поползла в сторону, а потом вдруг мигнула и исчезла, оставив на экране только плывущий куда-то круг.
        Одновременно с этим тряхнуло корабль, Мая бросило на приборы, но он, к счастью, не нажал ни на что важное. В висках запульсировала кровь.
        Пустой круг на радаре - это означает метеорит. Объект без вооружения и жизни на нем.
        "Ниньё" вдруг стала мертвой и пустой.
        У Ружевича в один момент сердце забилось где-то под подбородком. Он пару раз выкрикнул что-то бессвязное в микрофон своего шлема, но тот работал очень паршиво. Выровняв штурвал и закрепив корабль на полиции "старт", Май выбежал из рубки, обнаружив, что все оружие валяется в углу. Отшвырнув капитанский Вектор, лейтенант рванул вверх по прямому коридору.
        Мысли путались. Единственной его целью был Джеймс Донни, который вытащил единственного пилота с корабля.
        Пилот остается на корабле, даже если корабль тонет.
        Сейчас "Ниньё" очень быстро уходила на дно, а Май почему-то был в другом месте.
        Оторвав капитана от одного из контрабандистов, Ружевич, не задумываясь, тряхнул Джеймса Донни за плечи.
        - Я же просил меня оставить там!
        На них смотрели с удивлением, даже драки и разборки временно закончились - не так уж часто при выполнении задания офицеры бьют друг другу морды.
        Контрабандистам это понравились.
        - Хорошие мальчики, - поделился Гарж своим мнением с Троем, стаскивая его с медика, который удивленно вылупился на него и что-то бессвязно пробормотал. - Чего?
        - Я тоже просил меня оставить там, - повторил сержант, облизывая треснувшую губу. - Хорошо, что не оставил.
        - Ага, - легко согласился Гарж. - Только ваш пилот, кажется, так не думает.
        ГЛАВА7
        Карл проснулся раньше, хотя мог бы еще спать и спать. Просто "спать и спать", повалившись на стол, было не очень удобно. Затекла спина и, за компанию, шея, поэтому, когда Карл разогнулся и потянулся, хруст раздался такой, что был слышен, наверное, на маковом поле.
        Покачавшись из стороны в сторону и убедившись, что все (ну, или хотя бы большинство) позвонки встали на место, Карл наконец-то вспомнил, почему ему пришлось спать за столом, и обернулся к кровати.
        Седрик, как он и ожидал, еще не проснулся. И это могло бы стать проблемой, если бы прямо сейчас к нему кто-нибудь зашел. Обнадеживало лишь то, что на станции если и ходили в гости, то только предварительно об этом договорившись. Комнаты в их маленьком тухлом мирке были чем-то священным.
        Образовалось какое-то общество любителей посидеть в углу в гордом одиночестве. Карл одиночество не любил, но сейчас был даже рад тому, что никому и в голову не придет вломиться в его комнату просто так, без стука и предварительной договоренности.
        Седрик завозился на кровати, видимо, проснулся. Высунул нос из-под одеяла и сонно осмотрел комнату.
        - А как ты спал? - вдруг поинтересовался он.
        Карл только отмахнулся. Седрик сразу же сел, скинув одеяло.
        - Я ухожу. Уже утро? Я все проспал, извини, - он суетливо принялся складывать одеяло.
        - Куда ты намылился? - потерев шею, рявкнул Карл. Он сам от себя такого не ожидал, как не ожидал и Седрик. Тот сел на кровать, положив на колени свернутое одеяло.
        - Не знаю, - насупившись, но не обидевшись, отозвался Седрик. Ситуация, в которой он оказался, была совершенно безвыходной. Поэтому он не отказался бы, чтобы все его проблемы решил кто-то другой. Ну, например, напарник.
        Карл зарылся пальцами в волосы и несильно сжал в попытке стимулировать приток крови к мозгу.
        - Так, - пробормотал он, шагами меряя комнату. - Для начала я сейчас пойду на кухню и приготовлю нам что-нибудь на завтрак. Тебе надо нормально питаться, иначе истончишься и сольешься с воздушными потоками.
        - Да какой тут воздух, дерьмо одно, - мрачно отозвался Седрик, почесывая локоть. Заметив, что делает, с трудом оторвал себя от этого успокаивающего занятия - на сгибе локтя уже проступили маленькие красные точки.
        - Ну вот, ты же не хочешь стать им, - получив подтверждающий кивок, Карл направился к двери. - Я закрываю комнату, так что если кто-то будет звонить - не обращай внимания, дверь они не откроют. Сам я буду минут через пятнадцать, максимум - двадцать, если на кухне будет кто-то еще. Можешь пока почитать что-нибудь.
        Седрик кивнул и, вместо того чтобы потянуться к планшету, расправил одеяло и снова лег. Спать хотелось ужасно, даже несмотря на то, что он проспал всю ночь.
        Заблокировав дверь как на вход, так и на выход, Карл направился на кухню. На душе было очень неспокойно - ему не нравилось хранить чьи-то тайны, но и подвести Седрика, совершенно здорового и адекватного Седрика, он не мог. Иначе грош цена институту напарничества, так важному для свободных медиков.
        Но и обвинять в чем-то Хампуса было нельзя. Не исключено, что все это было всего лишь ошибкой: ведь начальник станции не был медиком, но почему-то его мнению Карл поверил сразу же и беспрекословно. Не являясь специалистом ни в иммунологии, ни в токсикологии, Карл мог предположить сколько угодно вариантов болезни и ее лечения и ни разу не попасть в точку.
        И все же - почему-то он твердо поверил.
        Во всей этой ситуации нужен был психолог, даже, желательно, два. И бутылка настоящего виски. Но ничего из этого в наличии не было.
        На кухне обнаружилась Ванесса, что-то тихо напевающая у плиты. Карл подошел поближе и сунул нос в кастрюлю, за что чуть не схлопотал по лбу половником.
        - Ай, - недовольно буркнул он.
        - А куда ты волосами своими трясешь, - сварливо проворчала Ванесса и опустила крышку на кипящий суп.
        Хотя то, что бурлило в кастрюле, было сложно назвать супом. Это была вода плюс бульонный концентрат плюс волокна синтетического мяса в желе. Все это варилось, варилось, пока не превращалось в однородную субстанцию с плавающими по ней нитями мяса. На вкус так себе, но жить вполне можно.
        К тому же Ванесса гордилась своим варевом, как будто она одна могла плюхнуть в воду содержимое двух пакетиков. Но никому особенно не хотелось заниматься готовкой, поэтому когда Ванессу обуревало желание стать к плите и чего-нибудь там натворить, никто не сопротивлялся.
        - Тебе в тарелку?
        - Не, - Карл со скучающим видом извлек из ящика свой термос. - Мне сюда. В комнате поем, пока отчет составлять буду. Сама знаешь...
        - Знаю, - Ванесса примерилась к термосу. - Тебе половину на один раз или растянешь?
        - До краев наливай. Главное, чтоб остальным хватило.
        Энергетик пожала плечами и принялась переливать суп из кастрюли в термос. Руки у нее немного дрожали, Ванесса то и дело кусала нижнюю губу, как будто хотела что-то сказать, но не решалась. Наконец не выдержал Карл:
        - Что случилось? Тебе помочь?
        - Да нет, - Ванесса тряхнула волосами, и Карл едва сдержался от того, чтобы съехидничать по поводу волос в супе, - я, черт... в общем. Извини, что я там наговорила. Не хотела тебя обидеть. Мы все знаем, что для врача напарник - это святое. Просто иногда с некоторыми фактами трудно спорить.
        Карл прикусил кончик языка, чтобы не разразиться тирадой - ему-то было чем поспорить с фактами. Но все это могло закончиться травмами - преимущественно ожогами. С Ванессы станется сначала надеть на голову кастрюлю с супом, а потом извиняться, носиться с влажными полотенцами и сокрушаться о потерянном завтраке и обеде.
        Удивительная женщина.
        - Еще Хампус просил тебя зайти, - Ванесса вручила ему термос, обернутый в несколько слоев салфетками. - Там какое-то дело для тебя. Так что поешь и зайди.
        - Хорошо, - Карл кивнул, взял теплый термос и прихватил со стола несколько тонких хлебцев со специями. Прижимая к себе завтрак, хотя, скорее, уже больше обед, направился к себе в комнату, где обнаружил напарника спящим.
        Оставив ему на планшете заметку ("Я ушел на задание, когда вернусь - не знаю. Поешь и не выходи из комнаты. К.") и пристроив термос и хлебцы на краю стола, Карл вышел из комнаты.
        Спокойнее ему не стало, поэтому он снова заблокировал комнату на вход и выход. С Седрика ведь станется - взять и удрать из-за какой-то там надуманной ерунды и мифического стеснения перед напарником.
        Судя по выражению лица Хампуса, он ждал Карла, не переставая, уже два или три часа. Впрочем, возможно, он был так явно недоволен чем-то другим, что не отменяло божественного гнева, грозившегося пролиться на голову нерасторопного акушера.
        - Я пришел, - как-то неуверенно заметил Карл, будто сам еще сомневался, пришел-таки или застрял где-то по дороге.
        - Вижу, - отозвался Хампус, отрываясь от своего компьютера, на экране которого была развернута какая-то таблица, похожая на смету расходов. - В своем отчете Персон написал, что видел на улице огромного черного пса. Также он заметил, что собаке у нас взяться неоткуда, за исключением единственной возможности: нельзя исключать, что это один из потомков собак со второй станции.
        - Ну да, - мрачно отозвался Карл. - И все эти несколько лет песик питался хорошо прожаренным мясом исследователей со второй станции, а когда оно закончилось, решил податься к нам? Вы правда верите, что это возможно?
        Хампус повернулся к медику всем корпусом и внушительно нахмурил брови. Карл на всякий случай отошел на пару шагов, хотя их и без того разделяло метров восемь.
        - Я правда верю, что это возможно - я и сам его видел. Думаю, ты не обознаешься, но это черный волкодав с единственной белой передней лапой. Твое дело - выяснить, насколько он опасен. Если опасен - то ликвидировать.
        С лица Карла куда-то ушла краска. Он представил, как этот самый волкодав кладет лапы ему на плечи и запросто откусывает голову. Впрочем, весьма плохо зная повадки всякой живности, Карл не мог быть уверен, что это именно волкодав, а не гигантская болонка с головой крокодила - а было похоже.
        - Но как я это сделаю? Я же не ветери...
        Хампус поднял вверх руку.
        - А это похоже на мои проблемы?
        - Нет... Но если эта собака огромная, то чтобы ее изловить - нужна сила. Неужели Питер не может...
        - Не может Питер, не может. Там, где нет силы, обычно используют мозг, ты, по идее, должен знать, что это такое, - несмотря на явный характер оскорбления в словах, Хампус сохранял полнейшее спокойствие. - Мне плевать, как ты решишь проблему: отравишь или задушишь, а потом закопаешь, сожжешь или притащишь нам на ужин. Но я даю тебе задание, и ты должен его выполнить. Это понятно?
        Куда уж яснее. Карл кивнул и вышел из кабинета.
        Хорошо бы, наверное, было встретиться в коридоре с кем-то и обсудить это задание. Не с Питером - просто опасно - и не с Ванессой - опасно для мозга. Хорошо бы расспросить Персона поподробнее об этой собаке или обсудить все это с Седриком, который, вообще-то, ветеринар... Но, видимо, стоит отправляться на поиски как можно скорее - пока Хампус не выскочил из своего кабинета и не отпинал нерадивого исследователя, лишенного исследовательского интереса.
        Единственное, что Карл мог предположить - это то, что зверь, перепуганный встречей с Персоном (иначе остались бы от парня кожица да пара литров крови), вернулся назад, откуда вышел. То есть на вторую станцию, до которой пути было добрых часа два, это если без остановок и бодрым шагом. Ну, а поскольку Карлу очень не терпелось вернуться назад, он задал такой темп, что сам и не заметил, как сквозь ржавые поля вышел на рыжий песчаный каньон.
        То есть, когда-то он был рыжим и песчаным. Но после того как генераторы второй станции не то что перестали работать, а просто-напросто взорвались, каньон превратился в огромное стеклянное озеро с вздыбленными берегами. В центре этого острова обугленным пеньком гнездилась вторая станция с десятком разрушенных стойл и загонов для живности, которую они разводили.
        Карл сел на "берег" стеклянного озера, свесив ноги вниз. Ему ничего не стоило чуть-чуть пододвинуться и соскользнуть вниз, к зданию, чтобы обшарить его и проверить на наличие огромного зверья. Но он этого не делал и не только потому что боялся огромных лап и острых зубов.
        У него было почти два часа, чтобы пораскинуть мозгами, но он ими почему-то не воспользовался. Зато сейчас, на самом краю условной пропасти, у Карла наконец-то проявилась критичность.
        Когда все генераторы схлопнулись, все они обшаривали планету на предмет кого-нибудь живого. Если бы хоть один пес, между прочим, выросший рядом с людьми, сумел выжить, он бы обязательно пришел к людям - потому что домашние животные всегда знают, что там, где люди, там есть тепло, еда и сухая подстилка. На станции не собирались выращивать зверей, которые разбегутся по планете, стоит воротам загонов распахнуться.
        Если бы на планете была собака, выжившая во время взрыва, она либо давно бы уже сдохла, либо о ней бы узнали.
        Карл обругал себя и свою доверчивость. Все, сказанное с определенной долей уверенности, казалось ему истиной. Именно поэтому он безоговорочно поверил словам Хампуса о болезни Седрика, и именно поэтому он сейчас был в двух часах пути от своей станции.
        К тому же... ему было очень неуютно. Ему то и дело казалось, что в черных провалах окон мелькает что-то такое же темное, как выгоревшие стены внутри станции. Карл чувствовал на себе липкий внимательный взгляд кого-то, кто ждал его.
        Вторая станция, выгоревшая изнутри и снаружи, тянула спуститься вниз, лихо протерев штанами пыльное стекло карьера.
        - Нет, мама, я не впечатлительный, - примерно так Карл сказал своей матери, когда та удивлялась, с чего тот выбрал акушерство. Сейчас эта фраза показалась ему как нельзя кстати, тем более что неприятное ощущение чужого присутствия не отпускало.
        Хампусу зачем-то очень нужно было убрать Карла со станции, и он, кажется, знал, зачем. Едва не соскользнув вниз, Карл вскочил на ноги и рванул в обратную дорогу. Похоже, он совершил очередную глупость в своей жизни.
        Среди горелых комнат сухо затрещала плохонькая рация.
        - Шеф, он ушел, - процедил тихий голос, похожий на помехи связи.
        На станцию Карл влетел взмокший и запыхавшийся, зато в рекордно быстрые сроки. На пути ему попался Персон, который задыхался от волнения и пытался что-то сказать, но Карл проигнорировал его, взлетая по лестнице вверх. В коридоре, примыкающем к жилому отсеку, он на чем-то поскользнулся и пролетел пару метров, но, не обратив внимание на разлитое, рванул дальше, к своей комнате.
        Дверь в которую, кстати, была плотно закрыта на все замки. Но комната была пуста.
        Карл перевел дыхание. На его руке вис Персон, все это время бежавший следом. Только сейчас акушер заметил, что его брюки снизу забрызганы кровью.
        - Там... - пытался говорить техник, но от волнения то заикался, то терял слова. - Там такое... Ты не представляешь! Ох...
        Что "там" произошел какой-то "ох", Карл смог догадаться и без чужой подсказки. Его сердце, по крайней мере, решило наблюдать за развитием ситуации из пяток.
        Когда Седрик проснулся, обычно светло-серая комната была ярко-рыжей от дневного солнца. Оно-то больше всего и мешало спать. Скорее всего, уже перевалило за обед, потому что Седрику очень хотелось есть. С трудом подняв себя с кровати и не обнаружив поблизости Карла, он подошел к столу и развернул к себе планшет, мигнувший экраном.
        От мысли о том, какое дело могли поручить Карлу, Седрику стало смешно. Хампус всегда давал ему такие задания, которые никак не соответствовали специальности - говорил, мол, пусть хоть какая-то польза от акушера будет. Но желание немедленно поесть мигом вытеснило все мысли из головы.
        Суп пришлось, обливаясь, пить из термоса, заедая его сухими хлебцами, но это не могло остановить Седрика. Он даже как-то не подумал, что, может быть, стоит оставить хотя бы немного напарнику - просто потому что, доев, сытым до конца он себя так и не почувствовал. Кажется, можно было бы поесть и еще.
        Доев хлебцы и облизав с пальцев крошки и бульон, Седрик взял планшет и вернулся на кровать, снова укутавшись в одеяло. Ему было тепло и уютно, относительно сыто и почти даже спокойно. Вот если бы еще Карл вернулся скорее, но в мире всегда было мало идеального. Грея руки в коконе из угла одеяла, Седрик размышлял над тем, как ему теперь быть. Не исключено, что еще очень долгое время придется прятаться по углам да темным комнатам. Вполне может быть, что Хампус его найдет - и что тогда будет? Даже предположить Седрик не мог.
        Выход один - уходить. Нужно поговорить с Карлом, который наверняка будет против, если что, взять его за шкирку и валить отсюда. В конце концов, прожить можно где угодно, было бы большое желание.
        А желание жить у Седрика было ого-го.
        Например, можно попытаться облагородить вторую станцию. Нет, это слишком близко - да и не очень приятно жить в выгоревшем здании. Третья станция - достаточно далеко и, кажется, довольно безопасно. По крайней мере, Седрик слышал, что там здание, кажется, сохранилось полностью. Может, пришло в полное запустение, но вряд ли постройка была такой хрупкой, чтобы за несколько лет прийти в полную негодность.
        Идеально. Ведь можно умыкнуть с кухни немного еды, с чердака взять семян (чтобы не окочуриться, как только припасы закончатся) и сделать ноги с этой проклятой станции. Тихо и незаметно, желательно, ночью. И, желательно, как можно быстрее.
        План созрел сам собой, оставалось только дождаться возвращения напарника и убедить его в необходимости срочно бежать. Карла не так уж и сложно убедить, главное, задать нужное направление мысли. А там он уж сам надумает себе разнообразных ужасов и, на зависть всем спринтерам, рванет так, что ржавая пыль будет оседать следующие десять лет.
        Наконец-то дверь в комнату зашуршала и отползла в сторону. Несмотря на то, что Седрик ждал Карла и знал, что это может быть только он, рефлекторно спрятался в свой кокон из одеяла.
        Как оказалось, очень кстати, хоть и совершенно бесполезно.
        В дверном проеме стоял, скрестив руки на груди, Хампус. Он чуть-чуть улыбался, хотя светло-зеленые глаза смотрели равнодушно.
        Неужели Карл его сдал? Седрик, отпустив одеяло, осторожно пополз в дальний угол кровати. Начальника это жалкое движение не смутило. Прикрыв за собой дверь, Хампус вошел в комнату и остался стоять ровно посередине. Седрик отлично видел, что по обе стороны от него осталось пространство - ровно взмах руки. Тут уж никак не сбежишь, когда ты еще, ко всему прочему, слабее и не бывший военный.
        - Собственно, я так и думал, - довольно спокойно заметил Хампус, останавливая взгляд своих холодных глаз на Седрике. Тот сжался в комок, цепляясь за одеяло.
        - Кто бы сомневался: долг напарника куда сильнее, чем чувство самосохранения. И простого человеческого долга. Так к чему бы не сдать психа, сбежавшего из-под обследования? Был бы умнее, был бы сейчас жив.
        Седрик в ужасе уставился на Хампуса. Только сейчас он рискнул поднять взгляд, надеясь как-то определить, что Александр лжет. Впрочем, и в более спокойное время это было невозможно.
        - Раз уж этот вопрос мы решили, и ты понял, что никто тебя спасать не будет, предлагаю вернуться к главному, - совершенно внезапно ледяной тон сменился на мягкий, утешающий. - Ты сейчас пойдешь со мной в лабораторию, после чего мы тихо-мирно забудем всю эту неадекватную ситуацию. Согласен? Мы тебя немного полечим, после чего ты снова будешь цел и здоров. Седрик?
        Седрик помотал головой.
        - Я здоров!
        - Тебе так кажется, - тихо и внушительно ответил Хампус. - На самом деле ты немного не в себе. Поверь мне, я в этом не разбираюсь.
        - Не разбираетесь! Я совершенно здоров!
        - Нет.
        Глубоко вздохнув, Седрик обреченно опустил голову и подполз к краю кровати. Одеяло все это время он не выпускал из рук, будто надеялся на защиту синтетической ткани.
        - Ладно, мы пойдем...
        - Вот и замечательно. Седрик!
        Хампус выругался. Подхватив легкое одеяло, Седрик кинул его в сторону руководителя, отчего тот на короткое время потерял возможность видеть и оценивать ситуацию. Этого времени Седрику хватило, чтобы соскочить с кровати, добежать до двери, понять, что она заблокирована, и оценить ситуацию как "очень плохо".
        Смяв и скинув с себя одеяло, Хампус вздохнул.
        - Ладно, по-дружески не получилось. Извини, Седрик, я дважды не предлагаю, - он неспешно надвигался.
        Седрик почувствовал, что попал в западню. Стоило, наверное, хотя бы выйти в коридор, чтобы было, куда бежать. Но что уж думать, как пройти метеоритный пояс, если корабль разбит.
        Хампус ухватил его за предплечье и сильно, до боли, сжал. Приложил ладонь к сенсору, дверь пикнула и открылась.
        - Я всем сообщу, что лично изловил психа, после чего погрузил его в кому. К сожалению, теперь твое лечение несколько затянется, но ты сам в этом виноват. Думаю, если ты вдруг проснешься... хотя нет, вряд ли. Но если вдруг проснешься, меня здесь уже не будет. Ты будешь по мне скучать?
        Если все это было правдой - и Карл в самом деле умер, а Седрику это только предстояло, то все было куда хуже, чем он мог себе представить. По крайней мере, планы о совместном с напарником побегом на третью станцию только что рухнули, как плохая голограмма. Чувствуя себя уже одной ногой на том свете, Седрик набрал в легкие побольше мерзкого местного воздуха и обреченно заорал, чем удивил не только Хампуса, но и себя.
        Хампус, недолго думая, приложил Седрика головой о стену, отчего перед глазами у него пошли круги, а крик застрял где-то в горле.
        - И чего ты этим добился? - мрачно прошипел Хампус, на повороте так сильно сжимая локоть Седрика, что тот вяло вскрикнул.
        Да ничего он не добился. И, кстати, ничего добиться и не пытался. Просто ему захотелось вот так вот по-детски бессмысленно заорать. Может, и правда он псих с мозгами не на месте?
        Теперь же в голове стояла какая-то нехорошая вибрация напополам с тихим металлическим звоном, а нос наполнился то ли соплями, то ли кровью. В любом случае, ничего хорошего.
        Седрик шмыгнул носом, хотя рыдать не собирался. Хампус понял это по-своему и презрительно бросил, встряхнув его хорошенько:
        - Баба.
        - Да кровь идет, - огрызнулся Седрик. Раз уж терять нечего, то можно не размениваться на вежливость.
        Из бокового коридора вынырнула взволнованная Ванесса.
        - Что случи... ай! - она вскрикнула и прижала ладони к лицу.
        Хампус тихо выругался и был вынужден остановиться, сжав руку Седрика так, что запросто мог сломать кость.
        - Поймал, - нарочито запыхавшись, ответил Хампус. - Пытался меня убить, а потом сопротивлялся.
        Ванесса, кажется, перепугалась еще больше. Стараясь не смотреть на опустившего голову Седрика, подскочила к Хампусу с другого бока.
        - Вы целы?!
        - Я цел. А теперь отойди, вдруг он на тебя бросится.
        Ванесса потеснилась, но Седрик никуда не пошел, даже когда Хампус сильно дернул его за руку.
        - Я не брошусь на нее, - тихо пробормотал Седрик.
        - Что он сказал? - тихо спросила Ванесса.
        - Что ты сказал? - угрозой переспросил Хампус.
        Седрик чуть повысил голос.
        - Я сказал... о, черт! - Седрик зажмурился от боли и замолчал. Хампус чуть ослабил хватку, чувствуя, как дрожат под пальцами мышцы.
        - Отпустите его, ему же больно! - не очень логично потребовала Ванесса, ну да от нее и не требовалось взвешенных решений.
        - Я не могу его отпустить, - ласково, как еще одной психически больной, пояснил Хампус. - Потому что существует вероятность, что он бросится на кого-то из нас. И если вдруг с тобой что-то случится, это меня очень расстроит.
        Ванесса, как зачарованная, кивнула, глядя на начальника. В ее взгляде читалось, что все резервные батареи мозга сели, и теперь она готова просто слушать и верить.
        Но Седрик снова не выдержал.
        - Да с чего бы, Ванесса! - выкрикнул он, вырывая руку из пальцев Хампуса. - Я не стал бы, уй...
        Далеко он не ушел. Рухнул на колени, сжимая голову так, будто надеялся ее оторвать и выкинуть. Голова раскалывалась от пронзительной боли, к горлу поднимался тошнотворный комок.
        Ванесса смотрела на него в ужасе. Потом, сама от себя такого не ожидая, подошла и присела рядом, осторожно прикоснувшись к локтю Седрика.
        - Осторожно, - Хампус наклонился и взял девушку за руку, чтобы заставить ее отойти, но та неожиданно твердо вынул ладонь из его пальцев.
        - Ему больно, сэр, - старательно сдерживая рвущиеся слезы, процедила Ванесса.
        - Он умер, - сбивчиво и невнятно бормотал под нос Седрик, раскачиваясь из стороны в сторону и пытаясь совладать одновременно и с кровью, заливающей подбородок, и с головой болью. - Он убил его... Ванес... Ванесса, ты слушаешь? Его больше нет... И меня нет. Ты веришь?
        - Верю, верю, - прошептала Ванесса, приобнимая Седрика. Она подняла полный боли и мутный от слез взгляд на Хампуса. Тот серьезно кивнул и одними губами передал:
        - Все правильно.
        - Седрик, ты пойдешь со мной?
        Тот мгновенно помотал головой и взвыл от нового сильнейшего приступа боли.
        - Он не пойдет, сэр. Помогите мне.
        - Я боюсь... - начал Хампус, но закончить не успел, Седрик вскинулся и отбросил от себя Ванессу.
        - Не подходи ко мне! Ты с ним! А он! Убил!
        Заплакав от боли и одному ему понятных мыслей, Седрик отполз в сторону. Ванесса поднялась с пола, баюкая неудачно подвернувшуюся руку, и тихо подошла к начальнику.
        - Все так плохо? - прошептала она.
        - Как видишь, - пожав плечами, ответил Хампус. - Я и рад бы сказать, что все станет лучше, но так как лечение было прервано, я даже не могу предположить, как все сложится дальше. Но будем надеяться.
        - Ему нужно вколоть обезболивающее. Я не могу это слышать, - Ванесса виновато покачала головой. Седрик у стены тихо хлюпал носом, сжав голову ладонями.
        - Для этого нужно его отвести в медотсек. Боюсь, сейчас его трогать опасно - не для нас, для него самого, - голос Хампуса был тих и полон сожаления.
        Ванесса мгновенно закивала головой так, что та запросто могла бы отвалиться, если бы держалась на шее немного хуже.
        - Может, стоит позвать Карла?
        - Карл пока занят, - мгновенно ответил Хампус, поворачивая голову к Седрику, который вдруг затих. Ванесса тихо взвизгнула.
        Седрик медленно, придерживаясь за стену, поднимался на ноги. Глаза у него закатились, оставив только узкие голоски белков, покрытых сеточкой капилляров, губы были упрямо сжаты. Подул сильный ветер от вдруг заработавших воздухоперерабатывающих машин в центре, свет выровнялся и посветлел, снова став ярким и белым.
        "Столько энергии зря", - подумал Хампус, пятясь назад по коридору, который так удачно ответвлялся и давал укрытие. Ванесса же стояла, открыв рот, и пялилась на удивительное зрелище.
        "Вот дура", - успел еще подумать Хампус, прежде чем Седрик взорвался.
        От него вдруг во все стороны полыхнуло жаркой, упругой взрывной волной. Хампуса выбросило в боковой коридор, Ванессу развернуло и от души впечатало в стену. Оба они тут же потеряли сознание, а спустя несколько мгновений, замигав, свет снова перешел в аварийный режим.
        Мигом лишившейся всякой головной боли и, заодно, способности мыслить, Седрик рванул в сторону по коридору. В этот раз точно - на улицу и как можно дальше. Человеческие инстинкты (особенно инстинкт самосохранения) обычно куда сильнее, чем мозг. И если бы Седрик сейчас был в состоянии работать головой, то он наверняка бы бросился проверять, жива ли Ванесса. Но вместо этого он пробежал по коридору, чтобы, ухватившись за легкую внешнюю дверь, вывалиться на улицу, и еще бежать, бежать, бежать, пока не рухнет где-нибудь среди маков, где его пока что не станут искать. Потому что есть дела поважнее.
        Персон не орал от счастья только потому что свет снова стал привычно-красным раньше, чем он успел оправиться от удивления. Бачок унитаза, не стесняясь в медицинских выражениях, заявил ему (и показал диаграмму), что моча такого цвета, вообще-то - это дурной признак, и вам, молодой человек двадцати одного года, шестидесяти килограммов веса и ста семидесяти сантиметров роста, хорошо бы зайти в медотсек и получить результаты анализа - образец мочи умный бачок уже отправил в лабораторию сам.
        Персон давно отвык от такого и, кстати, совершенно не ожидал, что потерял почти десять килограммов. Стало интересно, что из данных кило жир, а что мышцы, но этого уже никто сказать бы не смог: весы находились в лаборатории, а станция тем временем снова перешла на аварийку. И все равно, взволнованный и икающий, Персон вывалился из санузла и побежал по коридору в поисках хоть кого-нибудь, кто мог объяснить случившееся.
        "Кого-то" он нашел довольно быстро, но вряд ли лежащий без сознания Хампус мог ему что-нибудь объяснить. Приступ необъяснимой паники вдруг охватил Персона: а что, если начальник станции вдруг возьмет, да и помрет? Как они тогда будут жить?
        Но Хампус был крепче, чем думалось паникующему Персону. По крайней мере, глаза он открыл уже через полминуты постоянного потрясывания, а говорить связно смог уже через минуту. А как только начал думать - минуты через две - тут же вылупился на Персона и выдал:
        - Как она?
        - Кто она? - не очень уверенно поинтересовался Персон. Он допускал, что мог кого-то не заметить или не выполнить какое-то поручение.
        - А как вы?
        Отпихнув Персона в сторону, Хампус встал и осторожно, по стеночке, дошел до коридора. Механик семенил следом за ним. И что такое "она" и почему с ней должно быть "как", понял довольно быстро.
        Посреди коридора, в луже крови, из-за плохого аварийного света кажущейся совсем черной, лежала Ванесса. Бледная, с разметавшимися волосами и раскинутыми руками.
        От терпкого запаха крови Персона замутило, он зажмурился и задышал ртом. Потом любопытство все же пересилило, и он взволнованно прошептал:
        - Что случилось? - но ближе на всякий случай не подошел.
        Хампус прошел прямо по крови, присел к Ванессе и осторожно поднял ее на руки.
        - На нее напал Седрик. Я вас предупреждал?
        - Пр-пре... а-а-а... дад. Предупреждал-и-и.
        - Будь осторожнее, - и Хампус ушел в сторону медотсека, оставив Персона наедине с дурно пахнущей лужей крови, которую надо было бы убрать.
        Но поскольку прямого приказа не последовало, Персон развернулся и потопал в свою комнату. Только заблокировавшись на все доступные (включая аварийные) замки, он почувствовал себя в безопасности. Но окончательно успокоился только после того, как заглянул под кровать и в шкаф и убедился, что Седрик нигде не прячется.
        И тогда он плюхнулся на кровать и дал волю панике: а как теперь выходить из своей комнаты? Седрик же их всех убьет! А не умрет ли Ванесса? А что сделает Хампус? А-а-а, черт-черт, как же страшно!
        Персон перевернулся на живот и свесил руку с кровати, карябая пальцами пол. Ему было очень непривычно думать, что кто-то из жителей станции мог сделать так, чтобы другой валялся в луже собственной крови и почти не дышал. То есть, конечно, у них всех бывали конфликты - это вообще-то неизбежно, в таком маленьком пространстве-то. Или вот, например, Питер - совершенно понятно, что этот человек может не только кровь пустить, но и кишки. Впрочем, это было всего лишь личным страхом Персона.
        Но чтобы Седрик? Спокойный, милый Седрик, частенько сдерживающий порывы Карла? Как такое возможно? Так и не найдя ответа и решив, что в жестоком взрослом мире возможно все, Персон понял, что очень хочет поговорить с Карлом. На самом деле он безумно хотел поговорить с Ванессой, но это, скорее всего, невыполнимо еще какое-то время, так что оставался только Карл. Но Карл куда-то свалил еще утром.
        Прокравшись к двери и подключив на экране функцию оповещения, Персон принялся ждать. От скуки он принялся копаться с опциях, пока не обнаружил, что диапазон поиска можно расширить до самого первого этажа и сузить до фигуры человека, задав примерные параметры. То есть поиск не спутает Карла с Питером или Хампусом.
        Когда на экранчике, рябящем от натуги, появилось искомое, Персон, забыв о страхе и возможности встретить Седрика, рванул из комнаты. Ему не терпелось выплеснуть свое удивление и растерянность.
        Но Карл, кажется, был занят какими-то своими мыслями. По крайней мере, он летел по коридору так, что чуть не сшиб Персона, но тот успел вцепиться в локоть медика и побежать следом. Карл даже не заметил, что вляпался в кровь Ванессы, обильно украсившую пол и даже немного стены коридора, а вот Персон это видел и поэтому прыгал по коридору аккуратно, стараясь не наступать в красное. Но брызги летели только так - хотя может, Персону только казалось и не так уж много крови из Ванессы и вылилось.
        Обнаружив, что его комната пуста, как и предполагалось ("Может, боялся, что забыл выключить свет?" - подумал Персон), Карл наконец-то обратил на него внимание.
        - Там такое... - внушительно начал Персон, хотя Карл, кажется, и так уже увидел кровь на своих брюках. - Такое...
        - Ну? - Карл нахмурил брови, чего за ним никогда не водилось, и Персон поспешно выпалил самую главную новость, которую хотел ему сообщить:
        - Там кровь, там, это потому что Седрик напал на Ванессу!
        У Карла отвисла челюсть. Он опустился на свою кровать, потом привстал, взял с пола брошенное кем-то одеяло, свернул его и положил себе на колени, пряча руки в образовавшемся коконе. Некоторое время он тупо смотрел в пол, пытаясь переварить услышанное.
        И все-таки не смог, поднял голову и повторил с каким-то жалобным выражением на лице:
        - Извини, что?
        - Ну как, что! - Персон плюхнулся на кровать рядом с Карлом и пояснил. - Стою я, значит, в туалете. И не смотри так - это важно! Стою я, значит, и тут бачок пиликает. Ну помнишь, как он раньше делал? Данные все выдал, послал меня в медпункт вместе с моими анализами. Да-да, я не шучу. И свет включился. Весь, а еще я слышал, как воздуховоды заработали. И тут же снова перестали. Ну вот я вышел в коридор, а там Хампус на полу, без сознания! Прикинь? Ну я его потряс, он вроде как оклемался, спрашивает меня: "Как она?". А я и не знаю, кто эта она и что с ней. А потом он как рванул куда-то... прибегает, а там посреди коридора знаешь что? Кровь! Во, как у тебя на ногах. В смысле, это она и есть...
        Персон смутился, сбился с мысли, почесал щеку, на которой пробивались редкие темные волоски, и продолжил.
        - В общем, а в крови лежит Ванесса, прямо на полу.
        - Живая? - хрипло спросил Карл.
        - Ну так-то да, тогда точно была еще живая. Ну, в общем, Хампус ее унес в коридор, а мне сказал... нет, ничего не сказал. Сказал только, что это на нее Седрик напал. Но кровь надо все-таки вытереть. Поможешь?
        Карл запустил пальцы в волосы и что-то невнятно пробормотал. Что-то в том духе, что он-то поможет, но что это за нецензурная ерунда здесь происходит?
        - А где Седрик?
        Персон удивленно вылупился:
        - Н-не знаю... Но я его не видел.
        
        ГЛАВА 8
        
        - Я не хотел бы вмешиваться не в свое дело, - вкрадчиво заметил Гарж, - но вашему пилоту, кажется, требуется психотерапия.
        - Это тебе сейчас травматологическая капсула понадобится, - огрызнулся Ружевич.
        - Вот да, примерно об этом я и говорю, - хмыкнул Гарж и вернулся к тому, чем занимался до - к возвращению в сознание Троя. Психолог, придавленный механиком, был скорее ошарашен, чем действительно сильно пострадал, поэтому смог встать и по стеночке поплестись к своему капитану.
        Трой тоже не так уж сильно пострадал. Он с трудом разлепил один глаз, затем другой, мутно уставился на Гаржа. Тот придержал его за локоть, помог подняться.
        - Как, жив?
        - Не очень, - механик помотал головой, после чего снова уставился на Гаржа. Но голову откручивать не кинулся, что говорило о плачевном состоянии всего.
        - Ладно, не будем мешать большим и сильным дядям мериться тем, чем они обычно меряются, и пойдем с тобой в медотсек. Мало ли, вдруг у тебя сотрясение... - подумав немного, Гарж все же не удержался. - Хотя о чем это я? Что там сотрясать.
        - Пш-шел ты в черную дыру, - недовольно прохрипел Трой и первым потопал к санитарному отсеку. Их никто не останавливал, не звал - в коридоре вяло шевелились встающие, да капитаны переругивались между собой. И на обоих орал очень недовольный случившимся пилот.
        О том, что Май умеет так орать, не только его экипаж, но и он сам узнал только сейчас. О том, что пилоту, оставшемуся без родного корабля, хреново, должны были узнать все. Оба Донни вылупились на него так, будто бы видели в первый раз в жизни, а он сам при этом имел как минимум три головы. Капитан Волк загадочно улыбался, поглядывая по сторонам.
        Капитан полиции постарался взять дело в свои руки:
        - Ружевич, сходи до медотсека, а? Подожди меня там, я переговорю с... переговорю, в общем, и приду. Мы пошли.
        Но пилота первого класса сбить с пути было очень и очень сложно.
        - Нет, капитан, - разочарованно и зло прошипел он, вцепляясь в предплечье Донни. Старший лейтенант поспешно ухватился за протянутую руку, пытаясь оторвать распсиховавшегося Мая от своего брата.
        - Вы никуда не пошли. Я хочу, чтобы вы сделали так, чтобы наш корабль вернулся. Немедленно. Прямо сейчас. Или мы будем прощаться, потому что я отправляюсь следом за ним.
        Ружевичу было плохо, мерзко и тошно. Не потому что все это случилось, а потому что он понимал: все уже случилось настолько точно, что это никакими приказами не исправишь.
        И вот это-то и плохо.
        - Послушай сюда, лейтенант, - вдруг зло и серьезно прошипел капитан Донни. - Закрой рот и не смей со мной спорить. Гребаное корыто пошло ко дну, и ты оправляешься вместе с ним. Когда мы вернемся на станцию, попрощаешься со своими лейтенантскими нашивками и первым классом. Бабьи истерики в экстренной ситуации мне здесь на хрен не упали.
        На этом разговор был окончен. Уходя следом за полицейскими, Волк панибратски похлопал его по плечу.
        - Держись, парень. Сходи до Гаржа, пусть он тебе что-нибудь вколет.
        - Да пошел ты, - огрызнулся Ружевич, отмахиваясь.
        Пожав плечами, капитан контрабандистов ушел, напоследок всем своим наказав полицейских любить и не обижать. Да кем тут обижать вообще?
        Всего один... а, вот и второй, из тех, кто действительно в состоянии оказать качественное сопротивление. Ну, еще девка и мальчишка, но их в расчет можно не брать. Быстро переключающийся мозг Мая пытался работать и не думать о потере корабля. О корабле можно поубиваться потом.
        Слова Донни на удивление быстро поставило все на свои места.
        Никки Райт сосредоточенно, не обращая ни на кого внимания, поправляла комбинезон. Рядовые сидели на полу и о чем-то тихо говорили, решив, что если капитана поблизости нет, то можно и не ставать. Сбоку осторожно подбирался Филлипс, видимо, в надежде оказать какую-то там медицинскую помощь.
        Трэвиса не было, как и медика, к которому капитаны его упорно посылали. Да и вообще контрабандисты довольно быстро куда-то делись, как будто вовсе и не были арестованы (хотя, по факту, конечно, уже и не были, вряд ли они добровольно поведут корабль на станцию). Только двое - тот, что первым заговорил с капитаном после взрыва - и еще один.
        У Мая во второй раз за день перехватило дыхание. Стряхнув с себя озабоченного его психическим состоянием Филлипса, Ружевич пошел вперед, прорычав:
        - Отвали.
        Психолог отваливать не собирался и шел следом, видимо, надеясь, когда пилот устанет, загнать его таки в медотсек.
        Ситуация накалилась до предела. То есть, Маю казалось, что все стало очень плохо еще тогда, когда "Ниньё" схлопнулась, но нет, конкретно в данный момент все стало куда хуже.
        - Май, можно... - заикнулся было Артур.
        - Можно не надо? - раздраженно прервал его Ружевич, кладя на плечо одного из контрабандистов руку и разворачивая его к себе.
        У него было около трех секунд, чтобы понять, кто перед ним. Совершенно незнакомый тип или же тип с хорошо знакомыми лицом? Настолько хорошо, как будто его фото были расставлены по всем углам родительского дома?
        Был самый маленький шанс, что Май ошибается. Просто он сейчас немного не в своем уме. И можно было бы взмолиться об этом всевышнему или еще какой-нибудь дряни, но шанс был мал настолько, насколько дурна была идея, что слово капитана сможет оживить мертвых и отконвоировать корабль назад.
        Раз секунда. Ружевич решился заглянуть в лицо мужчине, который готов был уже скинуть его руку.
        Два секунда. Светлые волосы, светлые глаза, тяжелый подбородок, открытый рот, чтобы послать нахрен.
        Три секунда. Черт возьми! Узнавание промелькнуло с обоих сторон.
        - Что ты, мать твою, здесь делаешь? - прошипел Май, не обращая внимания на то, как легко стряхнули его руку с плеча. - И почему ты вообще жив?
        Макс что-то ответил Дьюле, видимо, продолжая разговор, и развернулся к пилоту полностью. Он оказался чуть выше - этого Май совсем не ожидал, но пятиться не стал. Если бы они не знали друг друга, можно было бы извиниться и слинять - но не сейчас.
        За плечом Макса с любопытствующим видом маячил Эссенжи, а за своей спиной Май чувствовал напряженного Филлипса. Тому его опыт, видимо, подсказывал, что будет драка. Остальные на них не обращали никакого внимания.
        - А ты как думаешь? - выставив подбородок знакомым жестом, ответил Макс Ружевич, скрещивая руки на груди. Не зная, что ответить, Май скрестил руки точно так же, и теперь они стояли, с возмущением и удивлением глядя друг на друга.
        Их наблюдатели на всякий случай отошли чуть подальше.
        - Я думал... впрочем, все ясно, - лейтенант понуро опустил плечи, отступил на шаг, наткнувшись на Филлипса, и тут же снова шагнул назад. - Нет, черт возьми, я совершенно этого не понимаю! Плевать на нас, но как ты с матерью своей мог так поступить? Как, черт возьми?
        Макс молчал. Но, судя по презрительно вздернутой верхней губе, ему еще было что сказать, только не очень-то и хотелось.
        Май глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. На сегодня разочарований было более чем достаточно.
        - Сержант, идем, - бросил он Филлипсу, послушно шагающему следом. - Где тут у них этот проклятый медотсек? Я хочу напиться так, чтобы даже кладбищем рулить не позволили.
        - Тогда нам, наверное, не туда... - предположил Артур, плохо разбирающийся в устройстве торговых кораблей. То есть он даже предположить не мог, есть ли здесь, где выпить. Причем в таком количестве, чтобы это устроило лейтенанта.
        - Заткнись и веди.
        Да что было вести-то? На стене мигали указатели - значок грузового отсека, значок медотсека, кровать, означающая жилой. Не заблудишься, даже если очень захочешь.
        За ними увязались и рядовые, и лейтенант Райт, которым все равно было больше некуда идти - пока капитаны не решат их дальнейшую судьбу.
        - Вау, - Дьюла ухмыльнулся, когда Макс обернулся к нему, чтобы продолжить разговор.
        - Ну, только ты-то не начинай, - устало попросил Ружевич.
        - Знаешь, Макс, я бы и рад, но тут есть одно "но", - Эссенжи развел руками, демонстрируя полную беззащитность перед жизненными обстоятельствами. - Гарж с меня шкуру спустит и набьет ее гвоздями, если я все не узнаю и не расскажу ему. Если ты думаешь, что он может не узнать о том, что сейчас случилось, то ты просто очень плохо знаешь Гаржа. Ну что? Обещаю тебя сильно не очернять.
        Макс вздохнул. Меньше всего на свете он хотел рассказывать кому-то из попутчиков о своем прошлом, но Дьюла был прав: очень мало вещей существуют на свете, которые хуже сплетен.
        - Ладно, в столовую?
        - В нее, - согласился Эссенжи и от души пнул чей-то треснувший шлем, разразившийся громогласным шорохом.
        В столовой уже были Дари с Мэрилендом, и вот они точно уже были в курсе событий. Как только узнали?
        Они молча подтянулись и сели рядом, и Макс на мгновение почувствовал себя в старшей школе, которую страшно не любил. Садист-учитель обожал, согласно каким-то древним методикам, сажать детей друг напротив друга и сталкивать их лбами. Причем половине давал неоспоримо правильные тезисы, а другим - совершенно провальные и не выдерживающие никакой критике. То ли ему нравилось стравливать одноклассников, то ли это просто методика была такая, не всем доступная.
        Максу, по крайней мере, она доступна не была.
        - Я плохо рассказываю. Спрашивай?
        Дьюла похрустел пальцами и с удовольствием задал первый вопрос:
        - Кто этот парень? Нет, не так. Мы все знаем, что это пилот копов. Вопрос такой: откуда ты его знаешь?
        Ружевич как-то неуверенно почесал висок и ответил:
        - Это мой брат.
        - Это можно было заметить, - вмешалась Дари. - Вы очень похожи, - она повертела рукой возле своего лица, - вот этим.
        - Это как сказать, - не согласился Макс. - Мы не родные братья. Наши отцы - близнецы, поэтому у нас и фамилии одинаковые, и что-то общее есть.
        Некоторое время все только переваривали сказанное, после чего тишину предсказуемо нарушила Дари.
        - То есть, - она облокотилась на стол и подалась ближе к Максу, - от тебя могут родиться близнецы?
        - Я не стану портить свой генофонд тобой.
        Насупившись, Дари отодвинулась и замолчала, впрочем, не очень сильно обидевшись.
        - Начинаешь обживаться у нас, - Дьюла похлопал Макса по плечу, от чего Ружевича перекосило. - Второй вопрос: Что не так? В чем у вас проблема? Не поделили в детстве пистолет от игры "Убей зомби на диком севере"? Что, никогда в такую не играли?
        Никто, как оказалось, не играл. Дьюла пожал плечами.
        - Май у нас - гордость двух семей. Знаешь, Максик, - Макс скривился, кого-то передразнивая мерзким голосом, - а Май закончил школу с отличием. Смотри, какое отличие! На стену повесим! Знаешь, а Май отучился на биохиме, а зачем ты бросил биохим?
        - Это что?
        - Это вроде как специалист в радиационной ботанике, - пояснил Макс. - Как радиация влияет на растения и что можно из этого хорошего получить. Полезная штука, вот только университет совершенно не дает того, что нужно. Вот я и бросил. Потом уже сам учился у специалистов.
        - Детские комплексы - это так мило, - с умилением вздохнул Дьюла, явно издеваясь.
        - Я сейчас сломаю тебе нос, - мрачно пригрозил Макс. - Ладно, на самом деле вся суть не в этом. То, что я не люблю Мая, а он всегда считал себя в ответе за меня, потому что его об этом просили - это фигня. На самом деле ничего такого - просто я решил, что биохим, "авотмаи", мамочки и папочки у меня уже вот где, - и он показал рукой у себя под горлом, - и свалил из дома. Вообще-то мамочка знает, куда я свалил и что вообще случилось, так что то, что все они считают меня мертвым, это еще один плюс в копилку того, что надо было делать ноги раньше. Подумать только! Ма решила, что лучше мертвый сын, чем сын, занимающийся незаконной деятельностью.
        Ружевич помолчал, затем вдруг яростно потряс кулаком возле своего уха.
        - Вот я прям слышу, как она говорит: "А вот Май в полиции служит!". Не было у нас в семье копов никогда, не было! А этот вот отличился, мать его.
        - У-у, какие комплексы мохнатые, - с удовлетворением отметил Дьюла, откидываясь на спинку своего стула. - Знаешь, Гарж немного шарит в гипнозе, может, он у тебя пошуршит в голове? Все проблемы сразу решит.
        - Пошел ты в задницу вместе со своим Гаржем, - огрызнулся Макс. Он снова замкнулся в себе, когда поддерживать беседу дальше стало просто бессмысленно.
        Но Эссенжи был доволен, он уже узнал все, что должен был, поэтому на посыл даже не среагировал. Куда его только в свое время не посылали и где он только не был. Так стоит ли напрягаться из-за дружелюбных тычков?
        - Забавная штука выходит, - вдруг неожиданно подал голос Мэри. На него все тут же обернулись.
        - В полицейские идут или по убеждениям, или от безысходности. А в преступность лезут или потому что больше нигде не приняли, или по потомственной линии, или из чувства противоречия. Интересно... - Мэриленд погрузился в свои мысли, видимо, размышляя, что его толкнуло на скользкую дорожку. Задумался и Дьюла.
        Дари же осталась беззаботной. Она пожала плечами и призналась:
        - Волк - мой дядя. Куда мне еще?
        - Правильно, кто тебя, дуру такую, куда возьмет, - отозвался Дьюла.
        Дари не обиделась.
        Макс тоже молчал. С ним все было понятно и написано километровыми буквами. Бунт.
        Капитан Донни понял, что ситуация авральная, по некоторым косвенным признакам. Например, по тому, что Волк собирался его шантажировать. А еще у него, кстати, было, чем. Это никак не входило в план триумфального возвращения на станцию для возвращения всех возможных и невозможных регалий.
        Волк спокойно расположился в кресле в капитанской каюте, вытянув ноги. Он выглядел спокойным и уверенным, как ректор учебного заведения, к которому на поклон пришли студенты с просьбой не отчислять их, растяп.
        В свою очередь, братья Донни чувствовали себя неловко и совершенно не в безопасности. Но если в случае старшего лейтенанта это никак не отражалось на его лице, но капитан просто больше злился.
        - Итак, - капитан полиции плюхнулся в предложенное ему кресло, явно предназначенное для переговоров: жесткое и неудобное. - Я хочу, чтобы все мои люди, полным составом, целые и невредимые, сошли с этого корабля. Что для этого нужно?
        - Ничего, - Волк хмыкнул, закашлялся, сильно потер сухие губы и скрестил руки на груди.
        На недоумение со стороны полицейских он пояснил:
        - Мне ничего не нужно от вас. Корабль прибывает в место назначения, где мы, мирные торговцы, закупаем товар, оставляем вас на планете, после чего отбываем на все четыре стороны. И никаких претензий друг к другу не имеем, так?
        Донни помолчал, жуя нижнюю губу и что-то сосредоточенно обмозговывая. Если бы его шлем не разбился, то он бы наверняка сейчас вовсю разговаривал с первым помощником. Но эта тишина полностью устраивала Волка.
        Во всем этом смиренном дружелюбии явственно чувствовался какой-то подвох. Настолько явный, что был совершенно незаметен. И Донни, в общем-то, согласный с предложенным раскладом, двинулся дальше.
        - Я требую, чтобы был выдан человек, взорвавший наш корабль. Это важно.
        - А знаете, - Волк нахмурился, - по дороге у нас будет Лаохоо. Мы не планировали там останавливаться, но если вы очень просите, то, пожалуй, мы можем вас оставить и там.
        Донни прикинул, насколько часто корабли причаливают к кладбищенской станции. Представил, сколько человек после столь длительного ожидания останется от его экипажа. Ситуация в самом деле была хоть куда. Хоть на тот свет, хоть на другой.
        - А вы можете гарантировать, что никто из моего экипажа не пострадает?
        - Конечно, - Волк кивнул. - Мои люди ведь не звери, ни на кого не бросаются.
        - Но кто-то ведь из них взорвал...
        - Простите, - немедленно перебил его Волк. - Я не ослышался: вы сказали: "Лаохоо"?
        - Ослышались, - проворчал Донни. Ему очень хотелось обернуться к брату, чтобы понять, что тот вообще думает об этой ситуации, но это бы поставило под удар его репутацию и способность принимать решения. То есть, его право быть капитаном.
        Так что мнение старшего лейтенанта по этому вопросу осталось для него неизвестным.
        - Хорошо, чтобы вам было спокойнее, мы заключим транспортный договор. Мы транспортируем вас в точку Б за плату, которая выразится в вашем склерозе, после чего всякие отношения между нами будут прерваны. И управление кораблем не забудьте вернуть, я не дам вам посадить вашего психованного пилота за штурвал.
        - Я сам его никуда не посажу, - огрызнулся Донни. - Хорошо. Договор так договор. Но сначала я его прочту. Вместе со всеми скрытыми вкладками.
        - Обижаете, - с пониманием кивнул Волк. - Честнее и не придумаешь. Договор как договор, мы его везде используем. Но на здоровье. Подписываете вдвоем?
        Пока Донни разворачивал на экране договор и углублялся в его чтение, Волк связался с Дьюлой:
        - Эссенжи, - вежливо настолько, что тому стало ощутимо не по себе, позвал Волк. - Принеси себя немедленно сюда, будь так любезен.
        Дьюла пробормотал что-то не очень радостное, но поддакнул и отключился. Явился он через пятнадцать минут, с таким видом, будто бы ему пришлось преодолевать не только пространство, но еще и время. К этому моменту оба Донни с грехом пополам доползли до третьего раздела договора. Из двадцати восьми.
        - На что договор заключаем?
        - На транспортировку.
        - Этих? - На лице Эссенжи промелькнуло что-то между "ох, етить, да это же крыса" и "сегодня на этом корабле всем нужна психотерапия".
        - Именно этих, - Волк согласно кивнул. - Мы доставим их как положено по договору и сгрузим на планету согласно акту приемки. Услышал?
        Дьюла услышал и активно закивал. Судя по всему, он уже представил, как запирает копов в совершенно пустом грузовом отсеке, снабдив их парой пачек "крокодила". А дверь, само собой, совершенно случайно, переблокируется так, что из нее никто не может выйти.
        Что по прибытию на планету выплюнет грузовой отсек - остается только догадываться.
        - Вроде бы все в порядке, - с сомнением протянул капитан, листая договор туда-сюда. Эссенжи, устроившись на подлокотнике кресла Волка, с интересом поднял брови.
        - Разве что вот этот вот пункт вызывает сомнение...
        - Да нет, - вмешался старлей. - Тут все нормально.
        - Ладно, - поверив брату, кивнул Донни. - Тогда все. Мы готовы подписать.
        Полицейские по очереди поставили формулы прописей под договором, то же самое сделал и Дьюла. Волк же прижал указательный палец к экрану, и его подпись (имя плюс номер сертификата, позволяющего осуществлять торговлю) появилась сама. Договор был заключен и немедленно отправился в реестр Торговой палаты. Так что если нужно будет, его обязательно поднимут, найдут и перелопатят.
        Волк ненавидел рисковать своей репутацией.
        - Ну что, груз, - Волк поднялся со своего места. - Сейчас я покажу вам каюты, в которых вы можете хоть на головах стоять, после чего мы с вами друг другу больше не мешаем. По всем вопросам обращаться только к младшему составу: Майерс и Джейксону. Остальных не беспокоить, у всех есть своя работа.
        Капитана перекосило, в то время как старлей только неодобрительно вздохнул, дав брату повод обернуться и посмотреть на него. Видимо, Джонатан был очень недоволен таким раскладом.
        - Для начала мне нужно собрать всех своих людей, чтобы провести им инструктаж.
        - Ваши люди в медотсеке, сидят на голове друг у друга, - подсказал Эссенжи. - Капитан, вы отдаете им пустые каюты? Хватило бы и одной.
        - Помолчи, а? - Дьюла согласно кивнул и сполз с подлокотника. - Иди, проводи их до медотсека. И посмотри, чтобы капитан не наговорил лишнего.
        Донни очень не нравилось, когда в его присутствии о нем говорили в третьем лице. Но пришлось смириться.
        - Пойдемте, - Дьюла махнул рукой и, не удержавшись, мстительно добавил. - Груз.
        И, независимо насвистывая какую-то дебильную мелодию, подцепленную от Гаржа, который знал их в необозримом количестве, он направился вперед по коридору, чувствуя себя конвоиром в отпуске. Его "подопечные" не планировали куда-то сбегать. Да и куда бежать-то? Кораблик-то их уплыл. А до следующего еще световые года.
        И на кой капитану понадобились эти копы? Что за клуб помощи убогим и бездомным?
        Гарж не очень любил гостей. До отсека они с Троем добрались без проблем, потом же началась какая-то ерунда: в малюсенькое помещение начали методично набиваться полицейские. Лейтенант требовал ему успокоительного, сержант пояснял, что лейтенант на самом деле не прочь выпить. Гарж был занят приведением в окончательное состояние стояния Троя, который уже даже начал отбиваться, что не могло не радовать.
        - Я нормально, нормально, отвали, - Трой упирался и не давал уложить себя на койку.
        - А вдруг сотрясение остатков мозгов, а? Что ты делать тогда будешь? - Гарж упорствовал, полицейские постоянно переговаривались, чем безумно раздражали медика. - Эй, копы, вы, может, заткнетесь? Иначе выпинаю отсюда нахрен.
        Копы слегка притихли, но окончательно не заткнулись.
        - Точно нормально?
        - Да точно, точно! - Трою очень не терпелось уйти. Он косился на полицейских, которые косились в ответ на него.
        - Голова не болит, не кружится?
        - Нет.
        - Не тошнит?
        - От тебя тошнит.
        - Ну и вали тогда отсюда, - соблаговолил отстать Гарж.
        Трой ушел, еще раз перекинувшись с полицейскими далекими от дружелюбных взглядов.
        - Ну, а вам что от меня нужно? - Гарж неодобрительно осмотрел оставшихся: два лейтенанта полиции, один сержант, двое рядовых. Интересно, а что капитана с собой не притащили в качестве моральной поддержки?
        - Да ничего, - отозвался пилот. - Выпить хочу. Есть?
        - Я что, похож на круглосуточный магазин с доставкой? - огрызнулся Гарж. - Если что-то и есть, то либо в столовке, либо у кого-то из команды.
        - А успокоительное? - как бы невзначай напомнил сержант. Судя по внимательному взгляду, медик полицейских уже успел оценить ситуацию патового дефицита всего. Мотки заживляющего пластыря, пирамидкой стоящего на столе, он тоже не мог не отметить.
        - Было что-то... - неуверенно оторвался Гарж и вдруг гаркнул. - Не трогать!
        Никки вздрогнула и выпустила из рук коробку с пластиковыми ампулами. Не считая того, что ампулы разлетелись по всему небольшому помещению, никто не пострадал. Но Гарж был в бешенстве.
        Любого из своей команды он бы выгнал отсюда пинками, что уж говорить о полицейских, которые без позволения набились в малюсенькое помещение, в котором и так было трудно развернуться, так еще и лапали все подряд.
        - Никуда не лезть, - раздраженно отчитывал полицейских, ползая по полу в поисках ампул, Гарж. - Ничего не трогать. Какого хрена вы вообще здесь сидите? Шли бы к капитану своему!
        Копы, судя по всему, сами не знали, почему местом своей дислокации выбрали именно медотсек. По крайней мере лейтенант прикрывался необходимостью то ли надраться в хлам, то ли успокоиться, а все остальные сопровождали немного нервного пилота, чтобы тот ничего не своротил.
        Гарж же оказался в очень странной ситуации: меньше всего ему хотелось находиться в замкнутом пространстве рядом с пятью полицейскими, но и уйти он не мог. То есть уйти, конечно, ему никто не мешал, но не оставлять же родную комнатку на растерзание стражам порядка, которые сами были далеко не такими уж добропорядочные граждане, как положено считать.
        Вот и оставалось пыхтеть и тихо ненавидеть, успокаиваясь только тем, что это именно его любимая черепашка наделала такой переполох. Не совсем понятно, правда, зачем все это Волку.
        Отдышавшись и уняв первый порыв всех хорошенько приложить лицами об стол и стены, Гарж поинтересовался, вежливо настолько, насколько смог:
        - Ну, что сидим?
        После кратких переглядок девица-лейтенант, казавшаяся Гаржу еще более шизоидной, чем их больной на голову пилот и все прочие, ответила:
        - Капитана ждем.
        - Так, контакт налажен, - Гарж кивнул. - А почему вы ждете своего капитана именно здесь? Почему бы вам не пойти отсюда вон?
        Повила неловкая тишина. Ответа на сакральный вопрос ни у кого не было. Рядовые откровенно скучали, но не знали, куда им деться.
        - Так может, все-таки вон? Тут после вас еще все драить, чтоб стерильность была.
        Конечно, сам Гарж ничего драить не собирался. Но повесить на Мэри задание вроде "чтоб даже воспоминания о копах в моем отсеке не осталось" вполне мог.
        Копы были готовы выйти вон, но их опередил Дьюла, ввалившийся в отсек. С его прибытием места стало еще меньше.
        Напрочь игнорируя полицейских, Эссенжи протолкался между ними и облокотился на Гаржа. Выразительно пошевелив бровями, он сообщил:
        - Что-о-о я узна-ал.
        Копы заметно напряглись. То есть напрягся, кажется, один пилот, ну а остальные просто поддержали, удивленно уставившись на новоприбывшего.
        - Он здесь ни при чем, - вдруг выдал лейтенант Ружевич, подтвердив, что с головой совсем не дружит.
        - Так, - прервал его Гарж, поднимая руку. - Дьюла, выведи граждан из моего отсека, пусть там подождут, пока я с их пилотом разберусь.
        - Да их там капитан ждет с отличными новостями. Я тебе тоже расскажу, если со мной пойдешь.
        Гарж закивал, напрочь игнорируя возмущение пилота:
        - А нас спросить?
        - А вас уже никто не спрашивает, - ухмыльнулся Дьюла. - Идемте все, а то сейчас сюда вломятся эти ваши, капитан со старпомом, и тогда кого-нибудь точно выдавит в космос.
        Недовольно бормоча, один за другим полицейские покидали отсек. С каждым свалившим копом Гаржу как будто становилось проще дышать. Последним вышел Дьюла, показав на дверь:
        - Мы тебя ждем. Тут такое творится, ты бы знал.
        Гарж кивнул и отмахнулся от него, после чего предложил пилоту пересесть на койку. Тот не стал сопротивляться и сел, сложив руки на коленях и внимательно уставившись на медика.
        - А у тебя лицензия на врачебную деятельность есть?
        - Я тебе сейчас по кусочкам в мусоропровод спущу, - ласково пообещал Гарж. - Сейчас лицензию подделать - раз плюнуть, так что куда важнее, чем какой-то штамп - опыт. Опыт у меня есть. Лицензия, кстати, тоже, но она поддельная.
        Май заерзал на койке, но бежать, сломя голову, было уже поздно. Гарж подошел и подцепил пальцами его подбородок, заглядывая в глаза. Зрачки пилота дрогнули и сузились, но не настолько сильно, как у человека, непривычного к вмешательству. Гарж удивился, но пообещал себе разобраться с этим позже.
        - Ты придешь сегодня вечером ко мне, и мы поговорим. Так?
        Пилот судорожно кивнул, одновременно с этим пытаясь не сгибать шею, как будто позвоночник вдруг закостенел и превратился в торчащую палку.
        - И без истерик чтоб, не позорь гордое имя пилота. Так?
        Май еще раз кивнул.
        - Хорошо. Запомни: спокойствие и беседа сегодня вечером. Кто-нибудь за тобой увяжется - отшей. Понял? Ответь.
        - Понял.
        - Вот и ладушки, - Гарж сморгнул и отвернулся.
        Ружевич удивленно потер морщины на лбу.
        - Что это было?
        - Успокоительное. Чувствуешь себя лучше?
        - Чувствую, - неуверенно отозвался пилот, сверяясь со своими ощущения.
        - Зашибись. Пошли, там нам какие-то супер-новости обещали.
        Май слез с койки, поправил белую простыню, покрытую водоотталкивающим веществом, и первым вышел из отсека, едва сгибая ноги.
        Новости были те еще. Капитан, тщетно пытаясь сохранять спокойствие, заявил, что заключил с Волком договор, согласно которому их доставят на планету в целости и сохранности.
        От этой затеи на световые года несло подвохом. Даже Дьюла и Гарж, хорошо знающие Волка, не могли предположить, что это значит и чем обернется для копов.
        - Ваш капитан, - наконец неприязненно закончил Донни, обращаясь к Дьюле и Гаржу, - сказал, что вы покажете каюты. Ведите.
        - Так точно, груз, - радостно отозвался Дьюла и повел свой небольшой конвой в сторону жилого отсека. Гарж шел рядом с ним и удивленно качал головой. Его беспокоило то, что он не понимает гениальной задумки Волка. Ему это не нравилось, как и необходимость мирно существовать с копами бок о бок. Доставить груз на планету целым - это святое.
        Но Гарж не был торговцем, ему в этом плане было несколько легче.
        - Добро пожаловать, чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы всего лишь груз, - торжественно возвестил Эссенжи. - Это каюта для капитана, эта для лейтенантов, эта для рядовых, вот там вот старший лейтенант и сержант.
        В последнюю очередь он указан на каюты, которые принадлежали Дари и ему. Гарж поднял брови.
        - Майерс съедет к Мэри, а я пока у тебя перебьюсь, - пояснил Дьюла. - Переживешь же?
        - А то как же, - согласно кивнул Гарж.
        Вот только полицейские были не очень довольны таким раскладом, но обсуждать с Дьюлой они это не стали. Пилот обратился к психологу:
        - Махнемся?
        Ситуацию внезапно разрешил капитан, видимо, все еще считавший своим долгом заботиться о микроклимате в коллективе.
        - Старший лейтенант со мной, Ружевич с Филлипсом, Райт одна.
        Мир и спокойствие были незамедлительно восстановлены, полицейские начали расходиться по каютам, а Дьюла, на ходу связываясь с младшей Майерс, нырнул в свою. Следующие полчаса он переносил свои вещи в каюту Гаржа. Суетилась и Дари, явно обрадованная внезапным переселением. Мэри все это время не появлялся, так что узнать его мнение по этому вопросу было довольно сложно.
        - Теперь у нас будет оживленное движение по утрам, - заметил Дьюла, сгружая свои ботинки на пол у шкафа Гаржа. Ботинки были все одинаковые, разве что с разной степенью поношенности и разными цветами шнуровки.
        - Будем надеяться, что копы не любят спать до обеда, иначе запрем их в грузовом отсеке.
        Дьюла закивал, чрезвычайно увлеченный этой идеей.
        - Ладно, пойду, доложусь капитану, а потом пожру. Ты придешь?
        - А как же.
        И Эссенжи ушел в капитанскую каюту. Гарж вышел следом за ним.
        В коридоре было пусто, до ужина еще оставалось время. К слову, на ужин полицейские, кажется, не были приглашены, если, конечно, Волк не даст Дьюле задания накормить всех. Да уж, Эссенжи будет не очень-то рад.
        Из каюты вышел пилот, замер в дверном проеме, смотря внутрь и терпеливо повторил.
        - Мне нужно отлить, я скоро. Что? Нет, я не собираюсь лезть в пилотный отсек. Слышишь, как идем? Автопилот, хорошая модель. Дотянет как-нибудь.
        Прикрыл дверь и собирался было пройти мимо Гаржа, но тот его остановил.
        - Эй, пилот.
        - Я отлить, - на автомате повторил Ружевич.
        - Да хоть что, - огрызнулся Гарж и махнул головой на свою каюту. - Пойдем, поговорим.
        - Поговорим, - задумчиво повторил Май, цепенея. - Идем.
        Усадив пилота в единственное подразумеваемое планировкой кресло, Гарж сел напротив, на кровать с наваленным на нее барахлом Дьюлы. Ружевич пытался осмотреться, отвести взгляд, но скоро Гарж поймал его.
        Реагировал Май плохо. Морщился и елозил, успокоился только когда Гарж уже решил, что стоит огреть его по голове чем-нибудь тяжелым, а потом разбираться.
        Зрачки вздрогнули и немного расширились.
        Стоило, конечно, спрашивать о самом важном, но сейчас Гаржа интересовало совсем другое.
        - Почему ты плохо реагируешь на гипноз?
        - На первых этапах обучения пилотов кормят разной психотропной дрянью. Для лучшего контакта с кораблем и худшего - с окружающим миром.
        - Ты уверен?
        - Нет.
        Ружевич не был уверен, но говорил так, как будто точно это знает - маленький, но значительный побочный эффект. Приходилось постоянно уточнять.
        - Интересно...
        Пилот молчал, ожидая вопроса. Гарж пообещал себе обязательно над этим подумать и приступил непосредственно у цели беседы:
        - Как вы нас нашли?
        - У вас на борту наш человек.
        Гарж вздохнул. Приехали. Нет, ну это вот вообще как-то не здорово.
        - Имя.
        - Трэвис Маркин.
        - Кто это? - Гарж потер лоб, чуть не лишившись контакта. - А, черт! Трой?
        - Да.
        - Уверен?
        - Да.
        Итак, ситуация очень паршивая. На корабле крыса, которую даже не спустишь в мусоропровод. Хотя - почему же не спустишь? Возмущение полицейских, ставших всего лишь бесправным грузом - слабое препятствие для удовлетворения контрабандистской мести.
        Но были, как не странно, вещи еще более важные.
        - Почему вы явились, когда мы шли пустыми? К чему такая спешка?
        Май попытался моргнуть, но не смог - только нервно дернулись веки.
        - Я... не уверен.
        - Говори.
        - Начальство требует, чтобы этот корабль как можно быстрее оказался на станции. Капитан взялся за это всеми руками, потому что хочет вернуть себе расположение руководства.
        - Так, - Гарж задумчиво поцокал языком, пытаясь понять, что еще нужно спросить. - Вы охотились за всем экипажем или за кем-то из нас?
        Пилот молчал. Молчание затянулось до неприличия. Гарж начал терять терпение.
        - Если даже не уверен, говори.
        - Я не знаю.
        Май неожиданно тряхнул головой, и Гарж не успел его поймать.
        - Я шел в туалет, - задумчиво протянул пилот.
        - Давай-давай, топай скорее, - Гарж махнул на дверь, которая не была заблокирована.
        Ружевич должен был все забыть тут же, как только отвел взгляд. Он поднялся, еще не до конца понимая, что происходит, и дошел до двери. Остановился и глянул через плечо:
        - Все вот эти штучки - подсудное дело, - после чего вышел в коридор.
        Подобрав челюсть, Гарж несколько раз клацнул зубами. Это тоже, конечно, было за рамками плана, но к черту рамки! Что с того, что лейтенант запомнит их разговор и передаст своим? Интерес Гаржа вполне понятен, тем более, что нихрена-то он на самом деле и не знает.
        Впервые Гарж встречался с человеком, который все помнит после сеанса добротного гипноза. Может, забудет через пару часов? Сделав себе зарубочку на памяти пересечься с пилотом в коридоре и обменяться парочкой незатейливых фраз, Гарж плюхнулся на кровать и вытянулся во весь рост.
        Пока Дьюла не вернулся с планерки с капитаном, можно было еще какое-то время наслаждаться остатками свободы и спокойствия, а заодно и пораскинуть мозгами.
        Что, Гарж, может, по твою душу явились ищейки? Как думаешь?
        Нельзя же все время жить спокойно, да? Раз в пять лет обязательно случится какая-нибудь херня.
        
        ГЛАВА 9
        
        - Он вернулся, - мрачно заметил Хампус, поворачиваясь в кресле.
        - Да, - согласился Питер. Он чувствовал себя виноватым, только если бы был виноват в провале гениального (казалось бы) плана, но все сложилось совершенно не так. Точнее, просто не сложилось, поэтому Карл все еще был жив.
        - Я надеялся на Реми, - продолжил Хампус так, как будто бы в кабинете находился он один.
        Вообще-то Питера запросто можно было считать примером меблировки, как и лежащую в соседнем помещении Ванессу, опутанную проводками. Вообще-то неплохо бы поместить девушку в одну из медицинских капсул, но капсулы давно уже стояли на складе, где запылились и нуждались в капитальном ремонте - а еще и в специальном обслуживании. В свете потери Седрика и грядущей потери Карла это было невозможно.
        Не так уж сильно Александру было жаль Ванессу, чтобы хлопотать над ней круглыми сутками. Были проблемы куда более значимые, и именно ими предстояло заняться в первую очередь.
        - Вины Реми в этом не было, - заметил Питер. В самом деле, какая удача: не дойти двух шагов до своей смерти, развернуться и пойти назад.
        - Это правда, - был вынужден признать Хампус. - Но на тебя я могу положиться.
        Питер понял его практически без слов. На самом деле он подумал о том, что придется марать руки, еще когда услышал голос Реми.
        А Реми, если честно, мог бы и вылезти из своего пожарища и догнать Карла, раз уж ему поручили важное дело. Но Кови с его "сестричкой" никогда не покидали стены второй станции, что с одной стороны было не так уж плохо, а с другой - вот чем заканчивалось.
        Хоть Питеру это и не нравилось, он давно уже привык к тому, что постоянно приходится переделывать работу за других.
        - Хорошо.
        Ситуация была не критичная, но неприятная. Настраивать против себя остатки коллектива пока что было не очень умно, хотя бы потому что это значительно осложнило бы последнее время, проведенное на станции. Значит, нужно все сделать тихо и максимально осторожно. Так, как будто никто из них в этом не замешан.
        Питер предпочитал быть незаметным, но это не всегда получалось: он мог внушать какие угодно чувства и эмоции, но серым кардиналом быть никак не получалось.
        - Потом нужно будет изловить Джиса. Желательно живым, но там уже смотри сам, как получится, - Хампус задумчиво побарабанил пальцами по своему столу.
        - Я услышал, - Питер серьезно кивнул. Он всегда кивал так серьезно и так понимающе, что сомнений не оставалось - он действительно все понял. А уж какой процент информации он отфильтровал, а какой воспринял, оставалось загадкой.
        - Могу идти?
        - Иди, - Хампус отвернулся к своему столу, прокрутившись на стуле лишний раз. Его это почему-то успокаивало.
        Хампус услышал, как за спиной развернулся и вышел Питер, ступая тихо, чтобы не потревожить больную на койке.
        Хороший он мужик - Питер. Нет, в самом деле, без него было бы куда труднее, чем приходится сейчас. Но его, конечно, придется оставить на планете. Ведь если взять его с собой - значит, придется делиться деньгами и безопасностью. А сумма получалась не такая уж и внушительная, чтобы ее можно было разбазаривать на других людей.
        А после некоторых обязательных манипуляций вроде покупки новых документов и подделки личности денег станет и того меньше. Придется еще ударно поработать, чтобы встать на ноги. К чему тут старые знакомые?
        Но и Питер далеко - очень далеко - не дурак. И черт знает, что он там надумал по этому поводу в своей мрачной башке. С этим еще тоже предстоит разобраться, но не раньше, чем прибудут челноки. У Хампуса еще достаточно дел, в которых без помощи не обойтись.
        Хампус поднялся, взялся за спинку кресла и покрутил его. Успокаивает. Тщательно запер свой кабинет, хоть он и не нуждался в этом, и вышел в медотсек.
        По доброй традиции была занята только одна койка. Хампус подошел к ней и присел на край. Как и в традиционных старых фильмах без эффекта присутствия, Ванесса лежала на кровати, вытянув руки поверх одеяла, бледная до голубизны. Во все вены, что были видны под кожей, Хампус по доброте душевной натыкал красных и прозрачных проводков. Хуже от этого стать не могло, но и лучше тоже не сделает. Но, по крайней мере, пока поблизости нет Седрика (а могло быть, что тот вообще не появится больше), нужно извлекать выгоду из того, что есть под рукой.
        Под рукой была Ванесса, достаточно бесполезная, чтобы не переживать, если она вдруг случайно умрет во время эксперимента. А главное, что это было совершенно безопасно: всего лишь потеря крови, как ее остановишь без исправной капсулы?
        У Персона мозгов не хватит засомневаться в этом, Питер и так знает, в чем дело, а Реми слишком занят своей очаровательной сестричкой и праздным существованием во второй станции, чтобы обращать внимание на что-либо другое. С Реми в этом деле будет меньше всего проблем.
        Тихо попискивали датчики, выдавая рандомную и совершенно неправильную информацию. Будь она правильной, кто-нибудь обязательно бы ею заинтересовался и начал задавать вопросы. К примеру, Карл, которому было положено хоть немного шарить в медицинской технике, а уж он-то здесь все штаны просидел, в надежде, что его напарник вот-вот очнется.
        - Не скучай тут, - Хампус похлопал девушку по колену, накрытому больничным покрывалом. Ванесса услышать его не должна была, но поначалу не исключены были внезапные пробуждения. Следить за энергетиком постоянно при этом не было никакой нужды: мало кто в состоянии сбежать с больничной койки, когда в боку рана размером с первую черную дыру, известную человечеству.
        Хампус похлопал себя по коленям, поднялся на ноги и направился на кухню. Все-таки иногда есть следовало даже тем, кому, казалось, и воздуха не нужно - по крайней мере, Хампус считал, что отсутствие воздуха - не та проблема, которую он не в состоянии будет решить.
        В холодильном отсеке обнаружилась кастрюля, в которую Хампус заглянул с брезгливым любопытством. Намертво вставшая под тонким слоем застывшего жира субстанция из мертвецки-светлого бульона с микроскопическими разноцветными кусочками сушеных овощей вызывала отвращение, даже несмотря на то, что ее полагалось разогреть. Но греть ничего не хотелось. Хампус еще раз заглянул в холодильный отсек, извлек холодные и черствые хлебцы, сломал один, а между ними положил кусок дешевого синтезированного волокнистого мяса. Кусок, кстати, был последним, но кому еще он может достаться, если не начальнику станции?
        Может быть, какому-нибудь ребенку, но Персон просто идиот, а не ребенок. Так что это мясо по праву его.
        Впрочем, Хампус успел об этом пожалеть, когда с трудом пережевывал пластиковые волокна. На вкус они тоже были как стол поблизости. Или стул.
        Седрик ступал осторожно, почти бесшумно. На руках и одежде комьями висела бурая грязь, прилипшая и никак не засыхающая, чтобы ее можно было стряхнуть. Погода стояла отвратная: холодно, промозгло, из воздуха хоть воду выжимай. Влажные головки маков доставали до пояса, трава превращала брюки в мокрые куски ткани, мерзко липнущие к ногам.
        Седрику было неспокойно. В голове тихо гудело от вакуумной пустоты, которая могла означать что угодно. Например, что он окончательно сошел с ума. Или что-нибудь еще другое.
        Перед глазами стояла отчетливая картинка: Ванесса лежит на полу посреди коридора, а под ней стремительно растекается небольшое кровавое озерцо.
        От мысли, что это мог сделать он, Седрика замутило и вывернуло прямо на маки. Красные цветы пахли сыростью и плесенью, а теперь еще немного и рвотой. Сплюнув в сторону, Седрик отошел подальше и присел на землю, скрестив ноги. Стоило вернуться, чтобы предупредить Карла о том, что случилось. Не станет же он думать, что это Седрик покалечил энергетика? А ведь это так!
        Нужно во всем объясниться.
        Но еще больше нужно - для успокоения совести - проверить, как там Ванесса. Да, безрассудно, да опасно, но он только что (часами ранее, но приходить в себя начал только сейчас) чуть не убил девушку. Нужно хотя бы узнать, как она там.
        В голове будто что-то щелкнуло, и в черепную коробку потоком хлынули мысли - одна хуже другой.
        Хампус отослал Карла на какое-то задание, а почти сразу после этого пришел за Седриком. Как там Карл? Жив еще, в порядке? Или, может...
        Седрик помотал головой, заставляя себя не думать об этом. Дело осложнялось тем, что не думать не получалось, и варианты, подбрасываемые воспаленным сознанием, были один хуже другого.
        И все же стоило вернуться. Дел много: проверить Ванессу, узнать, как там Карл, набрать себе еды и рвануть ко второй или третьей станции. Жить-то хочется. Седрик за всю свою жизнь никогда не встречал человека, которому так же сильно хотелось жить.
        Зато встречал тихохода, лишившегося всех лап, кроме одной. Тихоход бодренько подползал на животе, подгребая одной лапой, к своему хозяину, когда тот возвращался со службы, и был, пожалуй, самым счастливым созданием на свете. Седрик гордился тем, что именно он уговорил своего сослуживца взять эту довольно мерзкую на первый взгляд тварь к себе домой.
        А у Седрика даже все руки и ноги были на месте - пока что. Так почему бы не радоваться?
        С трудом поднявшись на ноги, Седрик огляделся по сторонам: еды, конечно, не добудешь. Значит, нужно придерживаться старого плана. Только, наверное, убедить Карла идти за ним уже не получится. Ведь он в самом деле стал приличной обильной кровопотери Ванессы. И подвергать такой опасности кого-то еще ему совершенно не хотелось.
        Седрик обошел станцию со стороны нежилых и неиспользуемых помещений, подошел к стене склада. Подпрыгнул, ухватившись за подоконник, подтянулся, уперевшись ногами в стену, и толкнул окно. Окно тут же открылось вверх, как и было задумано, оставив относительно небольшую щель. В нее Седрик и протиснулся, оказавшись в царстве пыли и запустения.
        По одну руку стояли рекреационные и медицинские капсулы, местами потрескавшиеся, по другую - большие баки без каких-либо надписей. К ним Седрик даже притрагиваться не стал, подкрадываясь к двери и выглядывая в коридор.
        Короткими перебежками, ругая себя за глупость и самонадеянность, он добрался до коридора, ведущего к медотсеку. Пока тихо.
        На цыпочках подобравшись к двери, Седрик заглянул внутрь. Дверь в кабинет Александра мигала датчиками блокировки, но за ней явно звучали голоса, а сам медотсек был пуст, если не считать одной занятой кровати - той же, что раньше занимал Седрик.
        Он шмыгнул в дверь и подошел к кровати Ванессы, тут же присаживаясь так, чтобы его нельзя было заметить ни со стороны двери, ни из кабинета. Девушка бежала без движения, с бледным лицом и резко выступившими скулами. Показания компьютеров же говорили, что все не так плохо, состояние в норме, ухудшений не предвидится.
        Сидя на полу у кровати было не так уж удобно разговаривать, но Седрик и не собирался вести душещипательные беседы. Он взял девушку за руку и осторожно сжал. Пальцы были холодные.
        - Извини меня, - прошептал он. - Прости, что так все вышло. Я правда не хотел. Извини. Я надеюсь, что все у тебя будет хорошо. Хотя, как оказалось, это не так уж просто.
        Открылась дверь в кабинет, и Седрик, вдруг покрывшийся холодным липким потом, нырнул под кровать Ванессы, от души приложившись головой об нее. К счастью, пластик кровати смягчил звук, и Питер прошагал мимо, ничего не услышав.
        Седрик хотел было выбраться из-под кровати и удрать, но решил выждать какое-то время. И правильно сделал: скоро из кабинета вышел и Хампус. Он подошел к кровати Ванессы и сел на ее край.
        Седрик закрыл рот руками, чтобы не заорать от ужаса. Тихо дышать никак не получалось, и Седрик был уверен - вот-вот Хампус наклонится, ухватит его за ногу и вытащит из-под кровати, чтобы в этот раз точно убить.
        Но Хампус почти не шевелился. Только вдруг отчетливо произнес:
        - Не скучай тут, - и поднялся с кровати.
        Седрику было не до скуки. Он слушал, как шаги удаляются за дверь. Может, ловушка? Или все-таки ушел? Не узнаешь, пока не проверишь.
        Но вылезти из-под кровати Седрик смог заставить себя только минут через десять. В коридоре было тихо, что, впрочем, еще ни о чем не говорило. С трудом уговорив свое сердце не останавливаться, а работать дальше, Седрик побежал наверх, наплевав на голод и на еду. На чердаке были крупы, а с чердака на улицу вела внешняя лестница - на случай пожара.
        А сейчас был не просто пожар - катастрофа.
        Наверное, дизайнеры форменной одежды не зря получали свои деньги. По крайней мере Седрик был им очень благодарен, набивая глубокие карманы крупами и семенами, пытаясь запомнить, где что, и не перепутать. Комбинезон отяжелел и тянул вниз, и наверняка сполз бы, если бы не держался на плечах и руках.
        Спускаяс по внешней лестнице, насквозь проржавевшей и готовой вот-вот рассыпаться в труху, Седрик ободрал себе все руки, но останавливаться не собирался.
        Путь до второй станции он проделал долгий и очень трудный. Кубарем скатившись в стеклянный овраг, Седрик увидел странную постройку - сгоревший загон для каких-то больших животных. Седрик заполз внутрь, свернулся клубком и тут же уснул, слишком усталый для того, чтобы думать, что под ним в самом деле могут оказаться сгоревшие останки какого-нибудь зверя.
        Сгоревшие же, в самом деле, а не мягкие и гниющие.
        Проснувшись в темноте и практически полной тишине, Седрик поначалу испугался. А вспомнив, где находится, понял, что страх этот вполне обоснован.
        На второй станции после взрыва ничего не работало: банальный свет, или хотя бы плита, или вода - совершенно ничего. Даже взять и приготовить еду негде. А желудок был очень против такого расклада.
        Седрик поднялся, растер по комбинезону золу и поплелся сквозь загон к зданию самой станции. Залез в пустое окно и, стараясь шагать как можно тише, пошел по коридору.
        Все станции были типовой застройки, так что зная расположение комнат одной, всегда можно было сориентироваться в любой другой.
        Несмотря на полнейшую затхлую пустоту станции, Седрик старался опускать ноги едва-едва, чтобы не потревожить тишину здания. Ему было неуютно и страшно, как будто из-за каждого угла мог выпрыгнуть Хампус или Питер, ухватить за руку и поволочь назад.
        Возвращаться назад, несмотря на некоторое беспокойство за Карла, Седрик не хотел.
        Нервы за последние дни (а может, не только дни, но и месяцы, или скоро он провалялся в коме?) расшатались так, что каждый звук казался громче, а каждое движение скручивало мышцы в узел. Мышц в теле человека было достаточно много, чтобы идти было тяжело.
        Если бы не темнота, наползающая из пустых оконных проемов, и если бы Седрик был в состоянии хоть на что-то обратить внимание, он бы заметил, что на полу коридора почти не было жженого мусора и гари. Весь мусор был раскидан по углам, а по центру виднелась протоптанная узкая тропинка.
        Седрик этого не видел, но, даже если бы смог что-то рассмотреть в кромешной тьме, вряд ли бы переварил это сейчас. В голове было очень - даже слишком - много мыслей, но ни одна из них не приносила разгадки или утешения.
        Где-то совсем рядом была разгадка, была сама суть, и жутко чесались сгибы локтей, но Седрик никак не мог ухватить главную мысль. Наверное, потому что не особенно и пытался.
        Откуда-то явно тянуло дымком. Седрик потянул смутно знакомый запах копченого и прищурился. На противоположной стороне лежали длинные подрагивающие тени. Да, в пустом здании негде взяться свету, который еще и дрожит, как настоящее пламя, но тени были. Были и запах. И совершено явно Седрик услышал треск костра.
        Он остановился, не зная, стоит ли идти дальше. Человек - или люди - у костра мог быть опасен. А мог и помочь. Но как решиться, если на кону стоит собственная жизнь?
        Голос из-за поворота огорошил Седрика. Не сказанным и не звучанием, а тем, что человек в этом сгоревшем здании все-таки есть. Кто-то, кого он, может быть, знает, но совершенно не ожидает увидеть живым.
        Голос был незнакомым.
        Но Седрик и не обязан был знать всех ученых со всех трех станций.
        - Ну не думаешь же ты, что я должен был рвануть за этим парнем? Все знают, что я отсюда не выхожу. Знают же, да? Я сразу предупредил. Или не говорил?
        Голос зазвучал заискивающе и немного виновато.
        - Не должен же был, да? - повторил он.
        То, что прозвучало дальше, заставило Седрика напрячься и затаиться. Естественно, вопросы, задаваемые неизвестным, подразумевали наличие собеседника, но встретить аж двоих людей в необитаемом здании было для Седрика слишком большой неожиданностью.
        - Нет, дорогой, не должен был. И ты всех предупредил. Все хорошо, успокойся.
        Второй голос принадлежал... Седрик сразу не смог определить, кому принадлежит голос. Возможно, женщине с больным горлом. С очень больным горлом. Либо же мужчине, который кривляется и почему-то пытается подражать девушке.
        Во всяком случае, этот голос был похож на первый, уже звучавший, и Седрик подумал, что они, наверное, родственники. И все равно что-то было не так.
        - И все же убивать людей - не самое любимое мое занятие, ты знаешь, сестричка.
        - Я знаю, дорогой.
        Седрик тихо сполз по стене. Все было не то что бы плохо. Все было как-то слишком плохо, даже для не очень удачных последних дней. Убийца? Или даже так - убийцы? Нужно как можно скорее выбираться отсюда. Как можно скорее.
        Но ночью по скользкому откосу не взбежишь, если ты не герой фантастической игры с эффектом погружения или не элитный боец вооруженных сил. Ни бойцом, ни героем Седрик не был - и становиться не хотел. Значит, нужно было как-то пережить эту ночь.
        У костра за углом зашуршали. Седрик вжался в стену.
        - Я отойду, посиди тут.
        - Да.
        Шуршание стало сильнее, затем свернуло и удалилось. Седрик перевел дыхание и очень осторожно высунул нос из-за угла. На самом деле им руководило банальное любопытство: какого пола второй голос?
        Но в небольшом плохо освещенном зале-рекреации было пусто. Довольно мощно горел костер, облизывая коптящиеся небольшие куски мяса, видимо, сохранившегося в глубоких холодильниках второй станции.
        Седрик шумно втянул слюну, выскочил из-за угла и воровато подбежал к костру. Обжигаясь и шипя - и в то же время наслаждаясь теплом мгновенно согревающихся рук - ухватил за кусок мяса прямо руками. Стянул его с шампура и кинулся бежать.
        - Ты что-то слышала, дорогая?
        - Нет, ничего.
        Продолжая размышлять над тем, что это за чертовщина сейчас была, Седрик бежал по коридору назад, не обращая внимания на то, как по пальцам стекает жир - или слюни? Он даже умудрился откусить приличный кусок мяса, вылезая из окна и скатываясь к загону.
        Там Седрик и решил пока что остаться, с удовольствием поедая кусок судя по всему совершенно настоящего мяса. Настоящее мясо, да еще и выращенное в полевых условиях, конечно, было не таким вкусным, как искусственное, сдобренное всем необходимыми человеку добавками и витаминами, но Седрику выбирать не приходилось.
        Он не наелся, но все же был очень доволен, лежа на спине посреди темного загона. Ему все-таки очень повезло наткнуться на эту странную парочку и ее костер.
        Седрик даже тихо рассмеялся, облизывая остывший жир с пальцев. Это все здорово походило на сказку: человек бежит вон из одного места, попадает в другой, где находит крышу над головой, костерок и еду.
        Липкие обожженные ладони немного саднило, но пока что он был жив. В тишине. Спокойствии. Почти сыт. За ним никто (хотелось бы верить) не гнался.
        Было рано думать о том, что все хорошо, но сейчас Седрик подумал именно так. Зря, наверное, но ему очень хотелось подумать - даже соврав самому себе, - что все не так плохо, как казалось в начале.
        Все не так плохо... не так плохо...
        Седрик завозился, сложил руки под голову и закрыл глаза.
        Реми очень редко видел сны. Но если ему что-то снилось, то он всегда был своей обожаемой сестричкой. Ему частенько говорили, что это, вообще-то, не очень-то хорошо, но Реми никогда не видел проблемы в том, чтобы быть своей драгоценной и любимой сестрой.
        По крайней мере та всегда была добра с ним и всякий раз, когда младший возвращался с учебы, подкармливала конфетами. Их вкус Реми давно забыл, но все еще не видел ничего страшного, чтобы быть не самим собой во сне. В конце концов, это был просто сон.
        - Доброе утро, - проворчал Реми, лениво перекатываясь с бока на бок. Хорошо жить одному: проснулся, когда угодно, заснул, когда захотел. Если кому-то что-то нужно - то рация под боком, проснуться от нее как нечего делать.
        Реми дождался ответа и улыбнулся.
        - Как спалось?
        - Как и обычно: хорошо, - отозвалась сестричка.
        Реми раскачался, поднялся и поплелся к ведру с водой.
        - Рене, скажи... - Реми присел у ведра, опустил пальцы в воду, поплескал на лицо.
        - Ну-ну? - нетерпеливо поинтересовалась сестра.
        - Знаешь, я тут кое-что подумал. Может, нам стоит перебраться на первую станцию? Все-таки ты красивая женщина, нужно найти тебе кого-нибудь, или, может, в пункт потомства слетать...
        Реми заскрипел зубами, но не обернулся. Повисла гнетущая тишина. Обернуться было страшно, как будто можно было увидеть там что-то страшное. Или - пустоту.
        - Нет, не нужно, - через какое-то время, выдержав драматическую паузу, отозвалась Рене. - Мы можем остаться здесь.
        Реми облегченно выдохнул, потер щеки, размазывая по ним копоть. Костер давно погас, а фонарь под потолком был выключен. Во внутренних комнатах почти не было света, и Реми все-таки зажег слабо мигающий фонарь.
        Рене всегда говорила то, что младший брат хотел от нее услышать. Это было безусловно приятно, но червячок сомнения не покидал: неужели красивой молодой девушке не хочется быть окруженной чужим вниманием? Да любому человеку, наверное, хочется.
        И Реми бы не отказался от чужого внимания, если уж быть честным. Но решиться на это он сам никогда бы не смог. Как и всегда, решения в семье должны были принимать старшие.
        - Можем остаться? - задумчиво повторил Реми. - Так ты все-таки хочешь, чтобы мы не ушли?
        - Реми, не начинай, - потребовала Рене. В ее голосе звучала неприкрытая усталость.
        - Просто я думал, что ты, может быть, хочешь продолжить обучение. В конце концов, одно дело жить как мы сейчас, а другое - где-нибудь на хорошей планете. Учиться там, жить, кино смотреть... Что еще можно?
        - Много что можно, - отозвалась Рене. Она, кажется, замечталась о чем-то, что можно делать на любой цивилизованной планете.
        - Нужно посоветоваться с Александром, - предложила она.
        Реми согласно кивнул, перестал возиться в холодной воде и поплелся к рации. Пощелкал кнопками, дождался ответа. И выпалил голосом Рене:
        - Шеф, мы хотим вернуться! - откашлялся и повторил уже своим голосом. - Хотим вернуться.
        Помехи вдруг стали громче, голос Хампуса отдалился, потом приблизился - он быстро взял себя в руки.
        - С чего вдруг?
        - Мы здесь подумали...
        - Реми, - раздраженно напомнил шеф. - Ты там один!
        - Я не один! - взвизгнул Реми, психуя. - Мы хотим...
        - Еще рано. Но вы сможете вернуться. Договорились?
        Реми сбросил вызов, недовольно ворча. Толкового разговора не вышло.
        - Ну и дурак. Наш договор аннулирован, так что...
        - Дурак, - легко согласилась Рене, как всегда, когда не хотела его расстраивать. Судя по голосу сестрички, он был где-то не прав, но где - допытаться было невозможно.
        - А помнишь...
        - Да.
        Иногда они даже думали об одно и том же. И Реми мог понять, о чем думает Рене, раньше, чем она что-то скажет. Сейчас она думала о том, что с их костра пропал кусок мяса, и нужно было узнать, что за мелкий вредитель завелся на их станции.
        Обход станции занял целый час: Реми не спешил. Ему некуда было спешить, хоть иногда и закрадывалась мысль: а что, если это тот парень, с которым просил разделаться Хампус? Тогда, если они принесут на первую станцию голову этого типа, то может, Хампус сам пригласит их перебраться к ним?
        На станции никого не было, а за эти стены Реми предпочитал не выходить и вообще, честно говоря, слабо себе представлял, как они смогут добраться до первой станции. Но эта возможность тревожила слабо: в конце концов, Хампус ведь им отказал. Значит, до того момента, как они окажутся на первой станции, еще достаточно много времени, чтобы уладить все проблемы с отношениях с открытым пространством и окружающим миром.
        Ну, а если что, то Рене всегда поможет.
        Седрик понимал, что вляпался в какую-то не очень хорошую ситуацию. То есть, конечно, ситуация с самого начала была так себе, но сейчас подобралась к своей кульминации. Он оказался в одном (практически) здании с человеком (а может быть, и не с одним), вот так запросто рассуждающим об убийстве.
        И убийстве кого? Неужели кого-то из них? Или, может, его, Седрика?
        Впрочем, после встречи с живым существом на давно заброшенной, как казалось, станции сложно было утверждать, что на колонии больше никого нет. Мало ли какие разборки могут быть у маргиналов, живущих в пустых зданиях.
        Сложно быть спокойным, когда ты спишь в грязном сарае, а тебя хотят убить. Даже если убить не хотят и за тобой никто не гонится, а дело только в расшалившемся воображении.
        Но наличие поблизости неизвестного человека страшно напрягало и не давало уснуть.
        А ведь когда-то Седрик был большой дружелюбности человеком. Он любил и людей, и животных одинаково, иначе никогда бы не подался в ветеринары. И вряд ли бы подписал договор на долговременную работу на исследовательской станции. Но с тех пор, как эта работа стала вынужденной и совершенно бесплатной, многое изменилось. Изменился не только Седрик, но и все люди вокруг. Всем хотелось получить заработанные деньги и вернуться к своей семье, или что там вообще бывает... Вот только, кажется, их уже все давным-давно похоронили. И если бы Седрик вдруг смог нарисоваться на пороге собственного дома, родители бы в первую очередь проткнули бы его чем-нибудь острым, чтобы убедиться, что это их сын, а не клон или андроид.
        Мерзкая перспектива, нужно сказать. Но это не отменяло того, что безумно хотелось обнять мать. И отца - наверное, сейчас они куда лучше бы понимали друг друга. Раньше Седрик много не знал и не мог признать правоту отца, а сейчас было уже слишком поздно.
        - Главное, не терять надежду, - прошептал Седрик, только чтобы услышать хоть чей-то голос в давящей тишине. - Хоть ты и неудачник.
        Неудачником Седрик раньше не был, а вот сейчас - вдруг - стал. Дурацкая была идея подписать тот договор. А все мама: такая работа, такой опыт... Вот тебе, мама, и опыт, вот тебе и работа. Никакого контракта больше нет, как нет и никаких идей, как оказаться дома. Если раньше казалось, что Хампус делает хоть что-то, чтобы они могли покинуть исследовательскую колонию, то сейчас стало ясно: ничего подобного.
        Если у Хампуса и были какие-то мысли относительно отбытия в цивилизованный мир, то они не касались ни Седрика, ни кого-либо еще.
        Карл ходил из одного угла комнаты в другой. Верить россказням Персона, который ничего не видел, было глупо. Хампуса он изо всех сил избегал. Седрик сгинул, как будто бы его и не было.
        В голове Карла гнездилась масса вариантов, как это могло произойти. Что вообще могло случиться. Но без какого-либо подтверждения просто невозможно было составить реальную картину. Что на самом деле сделал Седрик? Кто ранил Ванессу? Ведь Седрик был безоружен, и если только он не дошел до кухни, чтобы взять нож, ему нечем было пырнуть девушку...
        Нужно было поговорить с Хампусом. Узнать его версию случившегося. Но Карл был не настолько смел, чтобы совать голову в капкан, не зная: Седрик сам вышел из его комнаты и Хампус не знает, кто ему помогал, или же тот застал Седрика у комнаты напарника и сразу все понял? Не проверишь - не узнаешь, но Карлу меньше всего хотелось что-либо сейчас узнавать.
        По крайней мере, родная кровать казалась самым безопасным местом на этой плане, и Карл не собирался с нее слезать. Несмотря на волнение за Седрика, несмотря на испачканные в крови Ванессы брюки и ботинки. Нужны было пойти, постирать одежду и помыться самому, но нет. Нет уж. Лучше он пока что здесь полежит.
        В комнату кто-то стукнул. Робко, неуверенно. Персон.
        Седрик открыл дверь и вернулся на кровать. Персон прокрался следом за ним и присел на край кровати.
        Некоторое время они сидели в полнейшей тишине. Наконец, поерзав, Персон признался немного неуверенно:
        - Мне здесь как-то неуютно.
        Хорошенько обдумав, что же на самом деле значит это "неуютно", Карл ответил:
        - А мне страшно.
        Персон удивленно на него посмотрел. Конечно, ему тоже было страшно. И именно это он пытался скрыть за "неуютно", отчаянно храбрясь. Но от Карла такой честности он не ожидал.
        Наверное, если бы Персон оказался замешан в эту ситуацию так же, как и Карл, то ему тоже было очень страшно. А ведь он оставался единственным на станции, кто ничего не понимал и не особенно-то и стремился.
        В дверь решительно, сильно постучали. Карлу казалось, что он может по стуку понять, кто к нему пришел. Но в этот раз вышла заминка: Питер или Хампус? Ни того, ни другого видеть не хотелось, но пришлось открывать, потому что Персон очень странно косился.
        Оказалось, все-таки Питер. Это тоже ничего хорошего не сулило.
        - Не помешал?
        - Нет.
        Питер не спешил проходить в комнату. Заглянул за плечо Карла, кивнул Персону.
        - Мы можем поговорить? Не здесь. Пойдем куда-нибудь.
        Карлу меньше всего хотелось куда-то идти. Но что он может сказать? "Нет-нет, я не могу, я занят, я очень занят, я еще не знаю, чем я занят, но чем-то обязательно"? Прозвучало бы глупо.
        Но и сомнений было столько, что хоть беги прочь. Но и бежать было бы глупо - Питер обязательно догонит.
        - Хорошо. Мы пойдем, пройдемся. Заходи попозже, хорошо?
        Персон поднялся с его кровати, кивнул, похлопал по плечу и первым выскользнул в коридор. Огляделся по сторонам и направился на кухню, сообразив, что еда никогда не появлялась сама с собой, что ее кто-то готовил. Кто же? Тот, кто сейчас этого делать не может. Так что придется готовить самому - на всех.
        Карл с Питером неспешно поднялись по лестнице на один этаж, затем на другой, пока не оказались на последнем. Здесь было прохладно из-за поднятых окон и ощутимого ветра, который иногда поднимался на планете. Питер прислонился спиной к стене и жестом предложил Карлу подойти к окну.
        Карл облокотился на подоконник, чуть наклонил голову, чтобы поднятое под углом окно не мешало обзору. Смотреть, честно говоря, было не на что. Грязно-кирпичное мутное небо, маки, ржавая трава, где-то на горизонте такого же цвета песок. Поднявшийся ветер взбаламутил песчинки и понес их в сторону станции. Целое море маков плескалось и меняло свои очертания. Все было как будто за исцарапанным прозрачным пластиком: смутные очертания, по которым можно догадаться, что это, но не более того. На зубах скрипел принесенный песок, глаза чуть слезились.
        - Может, стоит окна закрыть? - Карл потер глаза, с наслаждением при помощи слез вымывая из них песок.
        - Да, ты прав, я закрою. А пока посмотри, - Питер, не поворачиваясь, ткнул пальцем куда-то в стекло. - Что ты видишь?
        - Ну, - Карл прищурился, неохотно всматриваясь в рыжую муть. - Солнце обычное по цвету, вся трава на месте. Горизонт тоже не приблизился и не исчез, значит, небо не рухнуло на землю. Что это значит? О чем ты хотел поговорить?
        Питер его перебил.
        - Неправда. Ты говоришь то, что помнишь, как там все должно выглядеть. А я тебя спрашиваю, что ты видишь. Что ты видишь, Карл?
        - Ну, муть сплошная. Не разберешь, где небо, где поле, где что. Теперь правильно?
        - Правильно, - Питер подошел ближе. Карл обернулся к нему, втягивая голову в плечи.
        - Вот и я говорю, что кругом какая-то сплошная муть. Зрение, что ли, садится?
        Питер положил руки на плечи Карлу и с силой толкнул его назад. Не успевший ничего сообразить Карл перевалился за подоконник, ударился головой о раму и рухнул вниз. Дождавшись тихого вскрика и звука удара, Питер выглянул следом. Карл упал, раскинув руки и ноги, на округлые, но оттого не менее твердые, камни, которые каждое лето цвели. Вот и сейчас Карл, упав, подмял под себя все пышные бутоны.
        Да и вообще как это - когда камни цветут? Такого не бывает.
        Питер прикрыл глаза, чтобы в глаза не набивалась пыль и песок, и пошел закрывать все окна.
        Когда он спустился, навстречу ему шел Персон, держа в руках пластмассовую миску с дымящейся кашей. Впрочем, наверное, это Персон считал то, что он приготовил, кашей. На самом же деле это было что-то похожее на замоченную в горячей воде крупу.
        Питер сунул нос в миску, громко им шмыгнул и улыбнулся.
        - Хочу есть. Там еще много?
        - Ну да... А куда ты дел Карла?
        - Зачем мне куда-то девать Карла? Он в уборную зашел, скоро придет. Как же я хочу есть!
        И на этой ноте Питер удалился по направлению к кухне, оставив Персона недоуменно моргать ему вслед.
        
        ГЛАВА 10
        
        - Если он что-нибудь еще скажет про мою задницу, я отверну ему голову, - пообещала Никки, заедая раздражение бутербродом, на который смотреть без злости не могла.
        - Не имеешь права, - ласково возразил Май. Он лежал на краю стола, подложив под голову руки, и переваривал выпитое за прошлую ночь. Рядом с ним, прямой, как будто надетый на штырь, сидел Филлипс. Взгляд у него был ошарашенный. Сержант явно прислушивался к самому себе и так и не был уверен, что все, что они употребили, можно пить.
        По крайней мере, двое контрабандистов, которые и поделились с ними, еще спали, и нельзя было определить, живы ли они вообще.
        Кстати, что за "он", обидевший лейтенанта Райт, никто не знал. Психолог должен был озаботиться данной ситуацией для возможного предотвращения местных катастроф, но не мог, а Ружевич был не заинтересован в этом от слова "вообще". Он мог бы пожать руку этому человеку при встрече, но не более того.
        Боргер с Крысом тихо ели в углу. Их в беседу старшего командования не приглашали, да и вообще за людей-то не считали. То есть контрабандистам, получившим над ними власть, вообще было плевать на погоны и нашивки, а старшим офицерам было не до того. Капитан, к примеру, практически совсем не выходил из своей каюты. Тех, кто решались бродить по коридорам "Неу", быстро оттесняли от стратегически важных отсеков. А важными отсеками, видимо, считалось все, вплоть до уборных.
        После того, как Крысюка "случайно" заперли в грузовом отсеке, который как раз важным контрабандистам не казался, на это место для полицейских было наложено строжайшее табу. Причем ими самими же.
        В грузовом отсеке было холодно и сыро. Видимо, последним тут перевозили что-то такое, что требовало подобной мерзкой температуры.
        - Интересно, - вдруг протянула Райт, еще не до конца прожевав свой бутерброд. - Можно ли этот договор слегка переписать. А, Боргер?
        - Что? - рядовой настолько опешил, что полупрожеванный кусок мяса выпал у него изо рта.
        Никки поморщилась.
        - Я спрашиваю тебя, можно ли несколько изменить договор, который подписал капитан?
        - А почему... я? - осторожно поинтересовался Алан.
        Светлые глаза Райт закатились под веки в высшей степени неодобрения. Искусанные губы поджались.
        Ружевич, с интересом наблюдавший за ними из-под полуприкрытых век, издал непонятный звук, похожий на смешок. Филлипс перевел на него оцепенелый взгляд, ставший удивленно-озабоченным - не тошнит ли лейтенанта?
        - Рядовой, - вкрадчиво начала лейтенант, - неужели ты думаешь, что вокруг тебя все дураки, и мы не поймем, что назначение подделано?
        - Нет, ну не все, конечно... - тихо пробормотал Май, накрывая голову рукой.
        - Заткнись, - буркнула Райт.
        - Дура, - отозвался пилот, судя по всему, погружаясь в сон.
        Боргер переводил взгляд с одного лейтенанта на другого. Сейчас его больше всего интересовал вопрос: что ему будет за подделку документов? Ясно же, что ничего хорошего.
        - Так вот, я отвлеклась, - Никки почесала затылок под развалившимся хвостом на затылке. Отвлекшись еще раз, стянула резинку, пальцами расчесала волосы и собрала их в хвост, который закрутила в тугой жгут.
        - Так вот еще раз. Нам, в общем, не принципиально, кто-то тебя к нам направил, или ты сам пришел. Умные люди, знаешь, - она постучала себя по виску, - к нам не лезут. Так что если ты решил, что тут тебе будет лучше, это уж твои проблемы, поговори об этом с Артуром. Мой вопрос такой: можно ли изменить условия договора, который подписал капитан?
        Боргер отодвинул тарелку с недоеденным завтраком и почесал затылок немного жирными пальцами. На это никто не обратил внимания.
        - Если здешнее делопроизводство такое же, как и у нас, в чем я не очень уверен, то, скорее всего, нет. То есть мы можем взломать капитанскую рубку, только я этого не умею, сразу говорю, и изменить кое-что в договоре, который хранится у капитана Майерса, но это будет лишь копия, а оригинал должен храниться где-нибудь в... кто там у торгашей главный?
        - Гильдия какая-нибудь, - предположил Крыс.
        - Не знаю, может быть. Ну, или кто главный у преступников, черт их поймет. В общем, повлиять на оригинал мы уже никак не сможем, только на копию. А насколько здесь связана копия и оригинал - этого я не знаю.
        Первый страх, накативший от осознания, что все знают о подделанных документах, прошел. Уши Алана перестали гореть огнем, хотя всеобъемлющий ужас все еще никуда не делся.
        - А капитан знает?
        - Ну, естественно, - отозвалась лейтенант Райт. - Он вряд ли был бы капитаном, если бы он не следил за текучкой кадров. Конечно, он знает, но ему еще больше плевать, чем кому-то из нас.
        Алан тоскливо вздохнул. Он поверил не до конца, но прекрасно понимал, что нынешняя ситуация совершенно не располагает к разносам. И что никакое повышение ему совершенно точно не светит. Хорошо бы живым до станции добраться.
        - Зачем мы им? - вдруг озвучил огрызок его мысли рядовой Крыс.
        Дремавший Май неопределенно покрутил рукой над своей головой. Филлипс наконец перестал торчать над столом и ссутулился.
        - Черт знает, - отозвался он. - Я так понял, что кроме их капитана, никто не знает, зачем. По крайней мере, те, с кем мы пили, не раскололись. Но если договор составлен правильно, то нас просто доставят куда-то там по пути следования... Нет, я не знаю. Может, им нужно прикрытие в лице полицейских? Или...
        Артур замолчал, видимо, не придумав ничего более или менее веселого.
        - То есть с нами все будет в порядке? - уточнил Крыс.
        И Артур, и Никки пожали плечами. Ни у кого из присутствующих в столовой ответа на этот вопрос не было.
        Дверь уплыла, и в столовой нарисовались две худощавые фигуры. Дари буквально расцвела при виде скопления такого количества мужчин, хоть половина из них и мучилась от головной боли, вызванной плохим алкоголем. Майерс взяла свой стул с края стола и нагло втиснула его между Аланом и Филлипсом.
        Мэри пошел за едой.
        - Всем привет! - радостно провозгласила Дари.
        Май закрыл уши ладонями. Психолог отодвинулся ближе к пилоту, то ли освобождая девушке больше места, то ли спасаясь от нее бегством. Никки Райт даже пожалела, что на ней нет ее шлема и ничто не сможет скрыть ползущих вверх бровей.
        Мэри поставил перед девушкой тарелку с напечатанным куском мяса в обрамлении кучерявого листика салата, а сам сел на свободный стул рядом с лейтенантом Райт. Та покосилась на парня, но ничего не сказала, даже двигаться не стала.
        - Привет, - вдруг серьезно кивнул Крыс. Дари заулыбалась, протянула ему руку и представилась. Крыс потряс ее ладонь и представился в ответ.
        - Что-то я наелась, - Никки поднялась из-за стола, глянула на Артура. - Ты идешь?
        Филлипс задумчиво посмотрел на пилота, за которого, видимо, чувствовал некую ответственность, и покачал головой.
        - Я останусь еще.
        - Плохой выбор, - презрительно вздернув верхнюю губу, Райт бросила на Ружевича уничижительный взгляд и вышла.
        Некоторое время только шуршала зелень. Потом Дари проглотила еду и поинтересовалась:
        - А что это сейчас было?
        И без того неловкая атмосфера сгустилась. Ответил тоже Крыс, переставший чувствовать на себе давление авторитета непосредственного начальника. Он бросил быстрый взгляд на Мая, который решительно не подавал никаких признаков жизни, и решил, что можно:
        - У нас лейтенанты не очень ладят.
        - А почему? - интерес на лице Дари был самый что ни на есть живой. Мэрленд, наблюдавший за ней, восхитился: неужели у девчонки получится вывести на контакт копов? Судя по всему, получится.
        Ответил неожиданно Ружевич, не отрывая головы от стола:
        - Потому что говорила мне мама: никогда не женись.
        Все, кроме Филлипса, удивленно уставились на него:
        - Вы были женаты?
        - Что? - Май поднял голову и подпер щеку кулаком.
        В столовой появился Трой. Оценив ситуацию, он сходил за едой, а потом сел на место Райт.
        - А. Да нет, не были. Вроде бы. Скорее нет, чем да.
        Трой задумчиво куснул зубцы вилки и подтвердил.
        - Точно нет.
        - Заткнись, Трэвис.
        - Сам заткнись. Продолжай.
        - Эй, ты тоже знаешь эту историю? - Дари ухватила свою тарелку и пересела ближе к Трою. Тот кивнул. Пилот, проследив за перемещениями девушки мрачным взглядом, поджал губы.
        - Вообще-то, я не собираюсь ничего рассказывать.
        - Да что там рассказывать, - вдруг включился в беседу Филлипс. - Во время студенчества каких только отношений не бывает. Вот у меня... а нет, это тут не при чем.
        - Это было не студенчество, - возразил Май, вторым кулаком подпирая другую щеку. Кожа с щек переползла вверх, заставив и без того не продравшиеся с перепою глаза потеряться в двух складках.
        - Я был тогда пилотом и не служил в полиции. А она, вообще-то, уже служила. Поэтому я был не очень рад обнаружить ее на станции, когда война с родственниками закончилась и меня с миром отпустили учиться на пилота полиции. На самом деле я учебу окончил сержантом и собирался идти к военным. Но как-то так получилось, что оказался здесь. Черт бы побрал это распределение, я так хотел к военным, - под конец голос Мая совсем пропал и утек куда-то вместе с его обладателем.
        - Ну, а с девушкой-то у вас что? - напомнила Дари, следящая за тем, чтобы нить беседы не ушла в ненужную сторону.
        На самом деле было понятно, что у них там, и без лишних разговоров. Но интересно же, интересно. Дари поерзала на смоем месте. Ружевич молчал.
        - Ребенок у них с девушкой, вот что, - ответил Трой. Раздался синхронный чмокающий звук, с которым рядовые пооткрывали рты.
        - И где он?
        - Я не знаю, - отозвался Трой. - И он не знает тоже. Я не уверен, что даже Райт это знает.
        Дари почесала макушку, разворошив гнездо из длинных с одной стороны головы волос. Какая-то мысль ползала надоедливой букашкой по ее мозгам, щекотала, а ухватить себя никак не давала. Наконец тонкие девичьи пальчики сжали эту надоедливую тварь.
        - А откуда ты все это знаешь?
        Трой помолчал, запихивая в себя мясо, которое само растворялось во рту, если его было лень жевать. Потом пожал плечами, поднялся и вышел из столовой.
        - Козел, - проворчал ему вслед Май.
        - Вот это да, - Филлипс задумчиво подергал себя за мочку уха. - Вот этого я никак не ожидал.
        - Нормальная ситуация, что.
        - Ладно, может, и нормальная, но дело-то хуже, чем я предполагал. Так почему вас еще не раскидали по разным группам?
        - Ну, - Ружевич устроил подбородок на кулаках, подставленных друг на друга. Ровно ему явно не лежалось, - она отказалась от любых переводов, потому что "это моя команда неудачников, они без меня загнутся, так что отсюда я только вперед ногами". Даже с повышением. Ну и дура.
        - Ладно, с ней понятно, а ты почему все еще здесь? Пилотировал бы сейчас какой-нибудь крейсер, на котором разъезжают генералы. А ты тухнешь тут с нами.
        - А мне не предлагают. Так что пойду посплю. Козлы и сплетники.
        Май поднялся и поплелся к выходу. Он за все утро так ничего и не съел, так что вообще было непонятно, чего приходил. Филлипс, например, пил воду. Очень много воды. Но следом за пилотом ушел и он, прихватив с собой полный стаканчик.
        Дари, поняв, что выудила уже все интересное, что могла, из офицеров, принялась за еду. Мэри уже доел и теперь терпеливо ее ждал. Рядовые, закончившие завтрак уже давно, но не уходившие из банального любопытства, наконец-то поднялись из-за своих мест.
        - Стоп, - Дари решительно указала на них вилкой. - А вы как в этом балагане оказались?
        - По глупости, - честно признался Алан, спуская в мусоропровод пустую тарелку.
        - По глупости, - согласился Крыс. Он был немного разговорчивее Боргера, поэтому добавил:
        - Он сам себя сюда засунул, а меня в наказание. За драку.
        - За драку? - фыркнул обиженный за выдачу якобы ценной информации Алан. - Ты избил младенца?
        - Угу, именно младенца.
        Совсем погрустневший Крыс вышел первым. За ним, пожимая плечами, ушел и Боргер.
        - До чего они смешные, - хихикая, заявила Дари.
        Мэриленд удивленно на нее посмотрел.
        - Они самые обычные. Нормальные люди. Если все улыбаются, уживаются друг с другом и не имеют за душой никаких тайн, то мы либо в плохом фильме, либо здесь что-то не так.
        - Какой ты умный сегодня, я просто удивляюсь. Какие вы все сегодня ум... - улыбка внезапно застыла на лице Майерс, уголки губ поползли вниз. - А где дядя?
        - Сегодня утром он вызывал меня в медотсек. Он там с Гаржем и Дьюлой. Не знаю, насколько стоит туда идти.
        - Надо-надо, - Дари помахала руками, явно сообразив что-то важное, вскочила со своего места и рванула в коридор.
        Мэриленд почесал затылок, пожал плечами, поднялся и собрал со стола оставшиеся тарелки с недоеденным, сгрузил все в мусоропровод, запустил обработку. Посуда и продукты одинаково перерабатывались в условные чернила, которыми потом печаталась еда и новые тарелки. Естественно, настройки были разными, но предельно простыми: тарелки можно было штамповать бесконечно, а вот для пищи нужно было задавать параметры вкуса, запаха, вида. Пользоваться принтером умел каждый, но по негласной договоренности было принято так, что первый, приходивший на завтрак, или обед, или ужин, сам выбирал, чем будут питаться остальные, выставлял все параметры и печатал на всех.
        Дари влетела в дверь медотсека, не спрашивая разрешения, и грациозно впечаталась в подвесной шкафчик. Дьюла ее увидел сразу, поэтому не удивился. Гарж вздрогнул и выронил прибор, который держал в руках. Волк, удобно расположившийся на кушетке, поднял голову, глянул на племянницу, и опустился назад.
        Гарж разогнулся и посмотрел на девушку, виновато складывающую упавшие препараты.
        - Я приду с топором к тебе ночью, неуклюжая ты корова.
        - Я поменяюсь с Мэри кроватями.
        - Спасибо за предупреждение.
        Отмахнувшись от медика, Дари виртуозным па подобралась к койке и пропела:
        - Дядя! - настроение у нее, похоже, было прекрасное. - У нас проблемы-ы!
        - Отличная новость, - обрадовался Волк. - Какие же еще у нас проблемы?
        Даже эта явная насмешка не смутила его племянницу. Дари сцепила руки замком за головой и чуть наклонилась.
        - Угадай с двух раз, кто у нас на корабле полицейская крыса.
        - Даже угадывать не надо, - вмешался Гарж. - Уже давно все знают.
        Улыбка мгновенно пропала с лица Дари. Она надула губы и плюхнулась на кресло рядом со стоящим Дьюлой. Закинула ногу на ногу и сцепила пальцы на колене.
        - И что мы с ним будем делать?
        Волк увлеченно смотрел в потолок. Ответил за него Гарж, который вообще очень любил отвечать за других, и неважно - знал он, что человек хочет сказать, или не знал.
        - Да ничего, - медик пожал плечами, умудряясь одним глазом смотреть на вводимый Волку препарат, а другим - усиленно косить в сторону девушки. - Просто дадим ему пинка вместе со всеми остальными клоунами. Поживут на планете, посмотрим, как скоро они горло друг другу перегрызут.
        - Да они уже готовы, - хихикнула Дари. - Там такие страсти.
        - Он мне все равно никогда не нравился, - невозмутимо продолжил Гарж. Игнорировал то, что ему не интересно, он тоже просто виртуозно.
        Волк недовольно дернулся, когда шприц щелкнул, вгоняя иглу в вену. Гарж нахмурился, глядя, как на месте прокола выступает черная поблескивающая капля. Стер ее кусочком бинта и отложил в сторону. Кажется, на лице Гаржа вообще не могло существовать такое выражение, как озабоченность, но если вдруг могло появиться что-то подобное - это было оно. Потерев затылок, отошел к своему столу, задумчиво рассматривая все, что на нем стоит.
        - Ну, что? - нетерпеливо потребовал ответа Волк. Почти стазу же он невнятно забулькал горлом и резко сел, чтобы откашляться. Дьюла подошел к капитану, но Гарж, обернувшись, лично его оттолкнул, хлестнув выразительным взглядом.
        - Держи, - не дожидаясь, пока Волк отхаркнет всю черную жидкость из легких, Гарж сунул ему в руки хрустящее полотенце, которое тут же пропиталось масляными пятнами. Тугие капли, сорвавшись с рук капитана, размазались по его ботинкам и полу.
        Гарж поджал губы, но ничего не сказал. Дождавшись, пока капитан сморгнет выступившие слезы вместе с набежавшей сероватой пеленой, сунул ему в руки еще одно полотенце.
        - Нормально?
        Дари с интересом наблюдала. Ее маленький мозг кое-как справлялся с объемом информации, но такого понятия, как "тактичность", видимо, не существовало вовсе.
        - А если дядя умрет, то кто станет капитаном?
        Дьюла деликатно кашлянул, Гарж просто закатил глаза. Волк повернулся к племяннице - видимо, он был очень недоволен таким вариантом.
        - Я не планирую умирать, - сипло отозвался он, шумно дыша носом. После такого громоподобного кашля голос не сразу вернулся к капитану.
        - Но если вдруг что...
        - Но-но, - перебил его Гарж. - Все будет отлично. Уж до колонии-то мы дотянем, не сомневайся.
        Волк мрачно посмотрел на говорливого медика и продолжил:
        - Если вдруг что, то капитаном будет Эссенжи.
        - А почему не я? - в один голос оскорбились Гарж и Дари.
        - Потому что вы дебилы, - отрезал Волк. Чрезвычайно довольный Дьюла согласно закивал.
        Ни Дари, ни Гарж так плохо о себе не думали, но спорить посчитали бессмысленным. Они переглянулись и понимающе кивнули друг другу.
        Эссенжи потер руки друг о друга. Его мысль о том, что, тьфу-тьфу, в ближайшее время, может быть, придется стать капитаном "Неу", видимо, не пугала ни капли. Но и довольным настолько, чтобы ждать этого светлого дня, он не выглядел.
        - Не дождетесь, - припечатал Волк.
        - Да мы и не ждем особенно, - Гарж аккуратно взял испачканное полотенце и отложил в сторону - выбрасывать не стал. - Это моя работа, знаешь ли, чтобы ты не скопытился раньше времени.
        Капитан ничего не сказал, поднялся, сгреб со стола охапку полотенец и вышел из медотсека.
        - Пожалуйста, - Гарж проводил его взглядом, потом мотнул головой в сторону двери, предлагая и Дари покинуть помещение. Та надменно вскинула курносый нос и ушла, неся себя как флагманский крейсер.
        Дьюла сел в кресло, которое до того занимала девушка, вытянул ноги. Безотчетно он постоянно чесал руки, не обращая на это внимания.
        Гарж оперся поясницей о стол, скрестив руки на груди.
        - Ну, что скажешь?
        Гарж почесал бровь.
        - Ничего хорошего не скажу. Если ничего не случится, то до планеты мы дотянем. А что там на планете - Волк не колется, но это уже не мое дело. У меня там свои задачи, так что чужие меня касаются в последнюю очередь.
        - Какие все занятые и таинственные, я даже не знаю, - Дьюла фыркнул, постукивая ногой о пол. - Один я еду на экскурсию, да?
        - О да, - Гарж хохотнул, - даже не знаю, сможешь ли ты найти там гида в это время года. Туристы просто косяками летят.
        - Ну, тогда ты меня поводишь по самым знаковым местам.
        - Обязательно.
        Дьюла наморщил нос, зажмурился и чихнул. Потер нос, посмотрел на руку и потер ладонь о брюки.
        - Будь здоров.
        Дьюла что-то невнятно пробормотал в ответ.
        - А Трой мне никогда не нравился, - вдруг сменил тему Гарж. - И я предупреждал. Нет, не предупреждал? Ну, значит, я об этом подумал, А почему ты не понял, что я подумал об этом?
        - Если я буду пытаться разбираться в своих мыслях, то я очень скоро свихнусь. Даже раньше, чем если просто буду с тобой общаться.
        - Льстец, - Гарж довольно заулыбался и растрепал свои жесткие волосы.
        Эссенжи сцепил пальцы на животе и пожал плечами.
        - Оказалось, что с тобой иначе нельзя разговаривать, ты не воспринимаешь ничего, кроме лести.
        - Ну, неправда, - лукаво возмутился Гарж. - Ладно-ладно, скажи мне что-нибудь еще хорошее.
        Дьюла отмахнулся.
        - Отстань. У меня запас комплиментов на сегодня кончился, - и он снова оглушительно чихнул, спрятав нос в лодочке из сложенных ладоней.
        - Да чтоб тебя.
        - Да ладно тебе, - Дьюла от души потер ладони о свою брюки.
        Гарж поморщился, отматывая от рулона несколько бумажных салфеток и швыряя их в сторону друга.
        - Да что ты делаешь-то, я понять не могу. Полотенца для кого придумали, для меня?
        - Для тебя, - Дьюла подхватил вяло оседающие полотенца и сначала от души потер нос, а только после этого брюки. Гарж недовольно скривился.
        Через два дня Волк совсем перестал выходить из медотсека. Переселился полностью со своим планшетом, позволял приближаться только Гаржу и Мэри, а остальных велел выгонять пинками. Гарж с удовольствием гнал всех, пользуясь этой привилегией. Отправил бы вон и Мэриленда, но его было не так жаль, как себя. Так что Гарж заставлл его таскать измазанные черным полотенца и брать с них пробы.
        Пробы, кстати, ничего не давали. Гарж не понимал, что можно сделать, а Мэри так тем более только разводил руками.
        Волку они ничего не говорили, но тот все прекрасно знал и сам. И в три раза громче ругался на Гаржа, на которого рассчитывал и который не оправдал его надежд.
        Дьюла переговорил о чем-то с лейтенантом Ружевичем и ушел в пилотную рубку, сняв корабль с автопилота. Теперь "Неу" слегка потряхивало, корабль совершал рывки вперед, но увеличить свою скорость все равно не мог: он ведь всего лишь был перегруженным судном.
        Волк весело и зло раздавал указания. Напомнил Дьюле про переход к нему корабля и всех документов, Гаржа просто костерил через каждое слово, зато умудрился стребовать с него обещание приглядывать за племянницей. Приглядывать за Дари Гарж совершенно точно не собирался, но обещание дал. Он все еще смутно надеялся, что капитан сплюнет, встанет, за шкирку дотащит корабль с экипажем до планеты, там решит все свои проблемы, и все снова станет как обычно.
        Гаржу не было жаль Волка, но он смутно ощущал, что уходит неплохой человек. Который, вообще-то, не отказал ему в помощи. И вспомнил о нем, как обещал, как только смог наладить контакт с нужной планетой. Хотя бы за это можно было быть ему благодарным и пытаться помочь. Да Гарж и пытался, хоть и понимал, что ничего уже сделать не сможет.
        Один раз в медотсек заглянул Макс. Они с Волком о чем-то тихо переговорили, и Гарж услышал только, как Ружевич сказал, разводя руками:
        - Я ничего не могу сделать без материала, извини.
        Они еще пошептались немного, Макс кивнул и вышел, ничего не сказав Гаржу. Хотя, кажется, мог рассказать много полезного.
        В один момент, когда Волк не то харкал, не то блевал на пол черной жижей с полупереваренными кусочками завтрака, Гарж вдруг разозлился. Хлопнул ладонью по кнопке, и на полу зашумел кровосток. Мутная дрянь потекла вниз, причем уже не в первый раз, заполняя пазухи между этажами до отказа. Мелькнула мысль, что нужно будет послать Мэриленда их вычистить.
        - Так, хватит умирать, - Гарж от души пнул ножку кушетки. Та пошатнулась, но устояла.
        Волк удивленно уставился на него. Капитан всхуднул, взбледнул и не производил никакого угрожающего впечатления.
        - Ты оборзел?
        - Мне надоело здесь прыгать. Если ты надумал сдохнуть с концами, так сделай уже это. Если есть способ решить проблему, если Макс или кто-то из копов знает решение, то скажи, и мы все сделаем.
        Волк поджал губы. Он все-таки был капитаном. А Гарж все-таки все еще был Гаржем - человеком, который официально не имел никакого отношения к экипажу "Неу".
        - Макс знает, - медленно процедил Волк. - Но без материала он ничего не сделает. Есть шанс, что я дотяну до планеты, тогда все решится сам собой.
        - Ты сам в это веришь?
        - Верю. А теперь вали отсюда, дай мне отдохнуть. И сделай так, чтобы сюда никто не заходил какое-то время.
        Нет, конечно, Волк в это не верил. Но кем был Гарж, чтобы капитан делился с ним собственными переживаниями?
        А через три дня Волк умер. Без какой-либо трагедии, драмы и предсмертного раскрытия тайн. Обругал Дьюлу и выгнал его вон, Мэри чуть ли до истерики довел, на Гаржа рявкнул - и всех вынудил уйти.
        Никто потом долго не хотел возвращаться в медотсек, все вяло переругивались и обсуждали капитанские причуды, сидя в столовой. Даже копам позволили сесть рядом, да и вообще были в каком-то упадке. Когда у Мэри закончились аргументы и он был вынужден сунуть нос в медотсек, он вернулся через пять минут, как будто и не уходил: бледный, ошарашенный и забывший все связные слова.
        - Там... эта... он!
        - Волк укусил тебя? - Гарж хмыкнул, неохотно поднимаясь из-за стола. За ним никто не пошел.
        Мэриленд почти бежал вперед. Гарж не спешил, прилично отставая. Вошел он бодрый, давно забывший про обиду на ставшего совсем эксцентричным капитана.
        - Ну, и зачем ты довел до слез нашего Мэри?
        Мэриленд обиженно запыхтел в коридоре. В медотсек он заходить не стал.
        - Твою мать.
        Волк лежал на кровати. Сильная оцепеневшая рука свесилась вниз. Из уголка рта свисала длинная нитка черной слюны. Кожа на лице покрылась испариной, стала серой, тонкой. Явно, ярко проступили черные прожилки. У Гаржа, который неохотно подошел поближе, сложилось ощущение, что между черепом и кожей Волка образовалась черная прослойка. Страшно представить, что можно обнаружить во внутренних органах, если по старинке вскрыть капитана. Уже не капитана.
        Гарж вытащил из ящика запасную простыню, накрыл ею Волка, подоткнул края. Продезинфицировал руки и вышел из медотсека, запустив сильную циркуляцию воздуха.
        - Не заходи пока. И вообще иди куда-нибудь, погуляй.
        Мэриленд кивнул и, видимо, решил вернуться назад, в столовую, чтобы поделиться со всеми новостью. А Гарж направился в пилотную рубку.
        В очередной раз корабль рванулся вперед. Дьюла сполз в кресле, держа руку на панели управления. Снова ничего не вышло, и тот от души приложил кулаком по пластику.
        - Мы уже никуда не спешим. Если еще не проскочили Лаохоо, забей его как перевалочный пункт и ставь на автопилот, капитан.
        Дьюла поднял на удивленный взгляд, опуская ладонь на панель включения автопилота. Кажется, он одновременно хотел как можно скорее сбежать из пилотной и как можно дальше оттянуть принятие собственного капитанства.
        - Ну нет.
        - Ну да.
        Кажется, Дьюла запаниковал. По крайней мере, глаза у него округлились, голос куда-то пропал.
        - Кха, - невнятно сказал он, включая автопилот.
        - Я тебе что сказал сначала!
        Эссенжи закашлялся, прикрывая рот ладонью. Одной рукой хлопая друга по спине, другой Гарж тыкал в навигатор, пытаясь найти на пути кладбище, помеченное как дрейфующая свободная станция. Обнаружив его впереди, перевел линию пути на один квадрант в сторону так, чтобы она проходила через эту станцию. Навигатор мигнул, принимая изменения в маршруте.
        - Ну, а что с тобой? Подцепил что?
        Иногда до Гаржа доходило медленнее, чем нужно. Он сжал руку Дьюлы за запястье и заставил оторвать ото рта. Тот отдал руку и развел пальцы, на которых склизкими нитями расползлась чернота.
        - Твою мать. Да что такое-то!
        - Отвали, - Дьюла отдернул руку и отодвинулся, хотя сделать это в небольшой пилотной рубке было довольно сложно.
        - Сам долетит, - отрезал Гарж.
        Навигатор был с ним согласен и показывал прибытие к первому пункту назначения примерно через десять часов.
        Вообще-то Гарж полагал, что ему плевать на весь экипаж и груз на борту, вместе взятые. Но, кажется, что-то такое, что принято называть "профессионализмом", на этот раз взяло верх, и первое, о чем подумал Гарж, была необходимость изолировать больного. Заразного больного в первую очередь, а во вторую очередь уже друга, которого нужно во что бы то ни стало спасти.
        Дьюла вяло сопротивлялся и хотел в свою каюту. Прямо так и утверждал, упираясь и не желая заходить в медотсек.
        - Какая тебе разница, где лежать? Включил планшет и радуешься, перевариваешь назначение...
        - Я не хочу, чтобы ты меня лечил.
        - Почему это?
        - Потому.
        - Ты сегодня убедителен как никогда, - Гарж уже запихал Эссенжи в медотсек, поэтому все возмущения пропускал между ушей.
        - Руку.
        - Не дам.
        Гарж и не спрашивал. Ухватил за локоть, надавил на нерв и, пока Дьюла морщился от неприятного ощущения, всадил ему в вену шприц. Оставив друга переваривать слабенький антибиотик и ничего не сказав, Гарж вышел и направился к каютам.
        Макс был в своей каюте один. Гарж побарабанил кулаком в дверь, которая довольно быстро отползла в сторону. Кажется, Ружевич ожидал увидеть не его, поэтому выражение крайнего недовольства на лица сменилось простым недовольством.
        - Чего? - спросил Макс, не спеша приглашать медика в свою каюту.
        Ну а Гарж вошел сам, ему было совсем не до церемониальных приседаний.
        - Разговор есть. Вряд ли ты захочешь говорить об этом в коридоре.
        Макс пожал плечами и закрыл дверь, неприязненно глядя, как Гарж устраивается в единственном кресле.
        Ни в одной из кают не было достаточно места, чтобы разгуляться, но все их обитатели старались придать комнатам обжитой вид, вот и захламляли их как могли. Каюта же Макса была стерильно пуста, как будто в ней никто и не жил.
        - Ну, что тебе нужно? - Ружевич остался стоять, возвышаясь над Гаржем, над которым, в общем-то, сложно было не возвышаться, даже когда он стоит.
        - Сколько Волк должен был тебе заплатить?
        Макс помолчал, переваривая услышанное. Думал он при этом, кажется, не совсем о том, о чем нужно было.
        - Все-таки умер?
        - Удивительное дело, - огрызнулся Гарж. - Все мы когда-нибудь умрем. Ну, сколько?
        Макс назвал сумму, близкую к заоблачной. Если такая была на счету Волка, значит, до нее можно было добраться. Гарж кивнул.
        - Хорошо. В чем заключается твоя работа?
        Помолчав и поразмыслив, стоит ли делиться своими секретами, Макс все-таки ответил:
        - Литопсы.
        - Ну, да, - Гарж неплохо помнил эти довольно мерзкие на вид пористые камни, которые раз в год цвели. И росли они везде, даже на такой земле, на которой ни один пристойный цветок не проклюнется.
        - И что с ними?
        - Ничего, - Макс одарил его еще одним взглядом, от которого, по идее, должны были разом заныть все зубы. Но Гарж заулыбался, демонстрируя полный безукоризненный набор.
        - Если нигде не ошибиться, из них можно синтезировать любое лекарство. Точнее, что-то вроде умной таблетки, которая сама решит, чем ты болен и как тебя лечить.
        Гарж поднял брови. Были у него некоторые сомнения относительно умных таблеток, а также волшебных, радужных и всех прочих, которых, кстати, не так уж сложно было и купить, если знать, где. Видимо, чем-то подобным и занимался Макс.
        Но Волк не был ни дураком, ни любителем нелегальных забав (ну, кроме основной своей работы), чтобы купиться на какую-то байку и согласиться выложить за нее неприличные деньги.
        Макс пристально смотрел, перебирая варианты.
        - Да-да, - Гарж патетично развел руками, - дорогой капитан оставил нам не только свой бизнес с корытом, но и две маленькие, но очень мерзкие проблемки. Племяшку и вот эту вот дрянь. Передоговоримся? Не думаю, что ты хочешь остаться без денег вообще.
        - Я уж найду, на что прожить, не переживай, - отозвался Макс. Ему было совершенно все равно, кому отдать сыворотку из литопсов и с чьего счета получить деньги. В этом вопросе он был замечательно гибок и равнодушен. Главное - результат.
        - Меня это устраивает, - Ружевич кивнул. - Договора не было, потому что Волк мне доверял, но если есть желание...
        - Есть.
        Не то что бы Гарж не доверял Максу. Хотя, конечно, не доверял. Зачем вообще кому-то доверять, если можно не доверять? Но все-таки главным мотивом его ответа была вредность: вот, значит, Волк доверял, а я нет, я-то тебя насквозь вижу.
        Макс пожал плечами. Договор как договор, безличный, сплошные цифры, переделанный из какого-то шаблона, взятого из базы документации. Ружевич был в нем уверен примерно так же, как в самом себе. Никто еще никогда не находил способа к нему придраться.
        Гарж, к своему сожалению, тоже не нашел. Подписал, кивнул и поднялся на ноги.
        - Сейчас у нас небольшая остановка, чтобы похоронить капитана, и где-то через двое суток мы будем на месте.
        Он почти уже вышел за дверь, когда Макс его окликнул.
        - А?
        Ружевич подозрительно загадочно улыбался. Это должно было насторожить тут же, оно и насторожило. С чего бы тебе лыбиться, как идиоту, если ты вообще не очень часто это делаешь?
        - Кстати, работа на двоих будет стоить дороже. Не в два раза, но все-таки прилично.
        Пока Гарж переваривал услышанное и склонял на разные лады значения, дверь уже закрылась.
        - Что? Что? О чем ты, черт тебя возьми?
        Дверь молчала. Наверняка чрезвычайно довольный собой Макс по ту сторону - тоже.
        Гарж остановился посреди коридора, не зная, куда идти. Мысли занимало совершенно другое.
        На самом деле, Макс мог иметь в виду практически что угодно. То, что эта зараза очень быстро распространяется по воздуху. Что во время инкубационного периода (и потом) нельзя ни с кем целоваться. А может, что-то еще, совершенно не имеющее отношения к реальной ситуации.
        В горле запершило, и Гарж от души откашлялся в ладонь. Придирчиво рассмотрел слюну - нет, ничего похожего на черноту, хотя медицинской маской стоит обзавестись. Вероятнее всего, можно будет прикупить для всей команды на кладбище. Администрация таких станций постоянно щеголяет в чем-то подобном.
        Нужно было идти в медотсек, но не хотелось. После обнародования суммы на лечение вообще хотелось запереться в каюте, выкинуть оттуда все вещи друга и не выходить до прибытия на колонию. К сожалению, это было невозможно, но очень хотелось.
        Гарж любил себе потакать. Поэтому он украдкой огляделся, вытер ладонь о свои брюки и нырнул в каюту, где незамедлительно завалился спать.
        
        ГЛАВА 11
        
        Что имел в виду Макс, стало ясно достаточно быстро.
        Сержант нарисовался в медотсеке, когда туда перестал приходить даже Мэри. Откровенно саботируя рабочий процесс, он таскался за Дари, которая тоже ничем не занималась и не могла не порадоваться компании.
        Гарж дверь не открывал. Пусть идут к черту все эти гости. Укачало? Само пройдет. Сломал руку? Так тебе и надо. Кровь носом? Возьми полотенце.
        В этом мире было мало вещей, с которыми на самом деле было сложно справиться самостоятельно. Голова Гаржа сейчас была занята очень простым делом: спасением жизни друга. Его страшно уязвила смерть Волка, и было страшно подумать, что будет, если и Дьюла решит отправиться к праотцам.
        Предаваться рефлексии Гарж не успевал.
        Филлипс побил кулаком в дверь, потоптался в коридоре, потом куда-то ушел. И стоило только вздохнуть спокойно, как он вернулся снова и продолжил стучать.
        - Открой ему уже, - потребовал Дьюла. - Он мне на нервы действует.
        Тут его снова скрутило, и пока он кашлял, нагнувшись к полу, Гарж открыл дверь.
        - Чего надо? - мрачно поинтересовался он.
        Психолог отшатнулся, но не сбежал. В руках он держал комок бело-черных салфеток.
        Гарж ничего не сказал, просто пропустил Филлипса внутрь. Переставший кашлять Дьюла переводил заинтересованный взгляд с одного на другого.
        - Я сейчас, - сказал Гарж и ушел, закрыв за собой дверь.
        В каюте Донни были оба брата. Открыл старший лейтенант, смерил Гаржа задумчивым взглядом и вежливо поинтересовался:
        - Чего?
        Гарж высунулся из-за его плеча, чтобы видеть капитана.
        - Поговорить нужно.
        - Поговори, - Донни сел, жестом предлагая пройти внутрь.
        Гарж протиснулся мимо старлея, всем своим видом демонстрируя, что он думает о полицейских, своими широкими плечами закрывающих проход.
        - Наедине.
        - Ладно.
        Старший лейтенант пожал плечами и вышел за каюты.
        Гарж решил не тянуть.
        - Ты знаешь, что твой человек болен тем же, чем и Волк?
        Донни помрачнел.
        - Капитанской болезнью?
        Вдаваться в этимологию названия болезни Гарж не стал. Не до того было. И так ясно, что капитан полиции ошарашен этой новостью. Значит, не знал.
        - Кто? Ему нужно изолировать себя от всех.
        - Ваш сержант.
        Судя по еще больше помрачневшему лицу, от психолога Донни такой подставы совершенно не ожидал. Гарж скривился:
        - Если кто-то из твоих будет разносить заразу по кораблю, я вас всех высажу и оставлю жить на кладбище. Это ясно?
        Капитан кивнул.
        - Я всех проверю.
        - Хрен еще кто признается... - проворчал Гарж. - Или человек запросто может не знать, что он болен. Надо будет всех прогнать через проверку, иначе на планету наше корыто прибудет полным трупов.
        - Но сержант уже точно болен?
        - Точнее некуда.
        - Ладно, - Донни поднялся на ноги, - я могу с ним поговорить?
        - Да на здоровье. Только следи, чтобы он не вытирал слезы о твое плечо, когда будет просить тебя передать последнее послание своей мамочке.
        Донни промолчал, но к сведению, видимо, принял. Вряд ли ему хотелось продолжить цепочку - тьфу-тьфу - смертей капитанов.
        Гарж выставил вяло сопротивляющегося сержанта за дверь, а сам нырнул в медотсек. Дьюла встретил его наморщенным носом и выразительным "фу".
        - Чего это сразу "фу"? - обиделся Гарж.
        - Да я не про тебя. Про Артура. Он не кашляет, у него на руках сначала раздражение пошло, как у меня, а потом буквально за два дня вздулись пузыри, которые лопаются и протекают этой жижей. Так что получается, этот парень заразнее меня, пожал руку - и все.
        - Пусть перчатки носит. И лапы свои не тянет, куда не надо.
        - Он и не тянет. Вообще забился в угол и там просидел все время, что тебя не было. Жаль его.
        - А себя тебе не жаль?
        Про Макса и его литопсы Гарж пока что ничего не говорил. Почему - сам еще не до конца понимал. Но уж к тому моменту, как они окажутся на планете, уж наверняка расскажет.
        - Себя нет. Я уже смирился.
        - Идиот.
        В двери появился капитан Донни. Он подозвал к себе Гаржа и негромко поинтересовался:
        - У него нет шансов, так? Ты же не станешь лечить полицейского?
        Об этом Гарж не думал. Он не станет платить за полицейского, а кого ему лечить - это не принципиально.
        - Да я полечу, не вопрос, но...
        - Я так и знал, - Донни кивнул и ушел.
        Артур Филлипс выглядел паршиво. Вовсе не потому, что его руки покрылись неподсыхающими струпьями черно-красного цвета. Дело было, наверное, в том, что он услышал от капитана что-то такое, что мгновенно согнало с его лица всю краску. Сержант весь посерел, ссутулился и обреченно смотрел в пол.
        - Да-да, капитан совершенно прав, сейчас я тебя съем, - попытался угадать причину страданий Гарж. Хотя причина-то, конечно, была ясна, но это совершенно не мешало ему затащить больного в медотсек.
        - Раздевайся.
        - Зачем? - Филлипс удивленно моргнул, поморщился и промокнул салфеткой выступившую на запястье черноту.
        - Как - зачем? Ты думаешь, я буду есть тебя в одежде? Держи, - Гарж открыл перед парнем воронку мусоропровода и дал целый рулон полотенец, - и раздевайся, раздевайся.
        Пока Артур неохотно вылезал из своей формы (нет, что, серьезно поверил?), Гарж поинтересовался:
        - Этот вот тип, - он кивнул на Дьюлу, - сказал, что ты не кашляешь. Вообще ничего? Мокрота, вместо слез, ушной серы, поноса...
        Филлипс поморщился.
        - Ничего. Только руки, - он показал те самые руки, на которых висела куртка. Видимо, было довольно сложно протащить ладони через узкие манжеты, чтобы не потревожить язвочки.
        - Интересное дело, ты знаешь? Ты думаешь о том же, о чем и я?
        Эссенжи в этот момент ни о чем не думал. Еще на моменте раздевания он отвлекся на уборку в рядах препаратов, расположенных в шкафах. В том бардаке мог разобраться только Гарж, и он будет очень, очень недоволен, когда сунет нос за какой-нибудь припаркой и узнает, что ее нет на привычном месте.
        Но, чтобы не вызывать подозрений, Дьюле пришлось согласиться:
        - А то как же.
        - Это потому что у дураков мысли сходятся.
        Гарж на всякий случай потрогал пульс Артура, оттянул веки и с интересом заглянул в испуганно бегающие глаза, заставил открыть рот - и залез бы в трахею, если бы было соответствующее оборудование. На счастье сержанта, ничем таким корабль не располагал.
        - Одевайся.
        Филлипс еще раз изобразил трагедию, влезая в форму. Влезть в нее оказалось куда сложнее, чем вылезти - руки то и дело терлись о плотную ткань, поэтому скоро все вокруг было забрызгано мелкими черными каплями.
        Гарж оценил масштаб и поспешно ретировался в пилотную, чтобы, как он сказал, "узнать, когда они, черт возьми, уже будут на этом чертовом кладбище".
        - Вот возьми полотенца и тщательно все вытри, чтоб ни капельки не осталось. А вот тот тип, которому я оторву руки за то, что он залез в мои шкафы, даст тебе дезинфицирующий спрей. Нет, даже лучше пройдется сам. И не будет тут кашлять.
        Филлипс кивнул. После слов о пилотной и кладбище он снова здорово приуныл.
        - Да ладно, - Дьюла потряс баллончиком со спреем, в котором звонко что-то перекатывалось. - Все не так плохо, как кажется. Он драматизирует, как обычно.
        Артур задумчиво посмотрел на спрей в его руках и испытал страшное желание попросить Эссенжи брызнуть ему на руки дезинфектором. Пусть будет больно, но, может... да ладно, ерунда.
        - Ну да, все не так плохо. Все еще хуже.
        Сержант попытался отодрать от тыльной стороны ладони присохшую салфетку. Вместо этого лопнули еще несколько пузырьков.
        - Черт подери... - пробормотал он, кусая нижнюю губу. - Не люблю, когда он прав.
        - А? Он? Да ладно, когда Гарж еще бывает прав.
        - Я про капитана. Не люблю, когда капитан прав.
        Дьюла пожал плечами. Относительно правоты капитана Донни он ничего не мог сказать.
        Все четыре часа, что оставались до прибытия на Лаохоо, Гарж просидел в пилотной. Его мало волновало время прибытия, если честно, его куда больше интересовало, сколько осталось до приземления на планету-колонию. Навигатор сомневался, показывал разные данные: если не останавливаться на кладбище, то ровно сутки. Дальше зависит уже от задержки.
        Сколько займут похороны?
        Гаржу не терпелось ступить на землю, хотя он до сих пор не до конца понимал, что будет там делать. Но уж он-то обязательно сориентируется.
        Гарж связался с руководством станции, запросил количество свободных мест, узнал цену и тут же перевел всю сумму. До того не сильно активная станция оживилась и даже, кажется, отвечать стала бодрее. Да, они их ожидают, да стыковочный шлюз номер девять в полном их распоряжении. Сколько человек будет на похоронах? А черт их знает, кто захочет сойти с корабля, тот и будет. Кроме тех, кому положено сидеть в медотсеке, конечно.
        За это время Гарж успел изучить рекламный план станции, нашел отсек, в который теперь уже навечно будет помещен Волк, отметил его для себя красным цветом и принялся шарить по другим этажам. Все этажи и уровни были подписаны. "Правительственный отсек" (по идее, самый малочисленный - кого из правительства занесет в эту глухомань?), "Гражданский", "Военный" (наверное, сюда относились и полицейские в зависимости от чина), еще какие-то уровни. Были даже отдельные сноски для каждого ящичка, чтобы можно было узнать, занят он или пустует. А вот кто обитает там, узнать во время полета не представлялось возможным - анонимность даже на том свете, мать ее. Хотя какая, к черту, анонимность, если можно прилететь, пройтись по этажам и аккуратненько переписать имена со всех табличек на каждой дверце?
        Умники.
        С ним связался Дьюла, к которому заходил старлей, которому сказал их капитан...
        - В общем, часть копов жаждет совершить экскурсионную прогулку по кладбищу. Романтики. Имеют ли они на это право?
        - Да кто им запретит, - легкомысленно отозвался Гарж. - Пусть хоть там остаются жить.
        - Вот про "остаются", кстати, - Эссенжи сдавленно хмыкнул, пытаясь не кашлять, - тут Артур очень рвется с ними. Говорит, у него тут какой-то родственник похоронен, хочет навестить. Ты ему разрешаешь?
        Не сказать, что Гаржу было сильно приятно иметь такую власть - позволять полицейскому покидать корабль или нет. Хотя, конечно, что уж врать, было. Он помолчал, пытаясь выдумать какую-нибудь гадость, и наконец ответил:
        - Разрешаю. Только если он наденет перчатки, чтобы всех не позаражать.
        - Я передам. Скоро прибудем?
        - Готовность двадцать минут.
        Отключившись, Гарж закрыл глаза и с удовольствием представил себе лицо Филлипса, когда он будет натягивать на руки перчатки. Что будет - Гарж не сомневался, если уж парню так хочется навестить дохлого родственника, он обязательно это сделает, несмотря ни на какие условия.
        Дойдя до капитанской рубки, Гарж по громкой связи сообщил о скором прибытии, а по внутренней - приказал Майерс и Мэриленду подготовить тело Волка к выносу. Ему не очень нравилось раздавать приказы, все-таки, это было не его, но сейчас приходилось. Вряд ли Дьюла обидится, что он отнимает его хлеб. Все равно это только до тех пор, пока Макс не нашаманит им лекарство из литопсов - сразу после этого Гаржа никто и не увидит в капитанской рубке.
        У стыковочного шлюза, когда туда пришел Гарж, уже стояли полицейские, а вместе с ними и Трой. Филлипс запаздывал, видимо, увлеченный натягиванием узких медицинских перчаток.
        Пройдя мимо Троя, Гарж прищурился и тихо прошептал:
        - Высунешься - с удовольствием тебя там оставлю.
        Трой ничего не ответил.
        - Кто идет? Вы все не попретесь, - предупредил Гарж старлея.
        Тот кивнул.
        - Идет лейтенант Райт, сержант и я. Остальные остаются здесь.
        - Хорошо. Со мной идет Мэри, - взгляд Гаржа остановился на Мэриленде. - Где Дари? Не пойдет дядюшку провожать в последний путь?
        Мэриленд глянул на дисплей на запястье.
        - Она осталась в грузовом. Ты за ней зайдешь? Как выгружаемся?
        - Пусть топает сюда, и без нас есть, кому выгрузиться. Ты идешь, она, и еще Макс спускается. Это ясно?
        - Ну да.
        В маленьком, и без того переполненном коридоре, появилась запыхавшаяся Дари. Если она и переживала, то только из-за того, что ее могут забыть на корабле, и никак не из-за смерти дяди.
        Пришел и Макс, кивнул и встал чуть в стороне ото всех.
        Рифленый и тонкий, как кишка, стыковочный коридор был довольно коротким. "Неу" почти ткнулся носом в бок станции. По ту сторону их уже встречали двое высоких парней в черной одежде и молодая девушка в каком-то балахоне. Пропустив прибывших, парни - видимо, близнецы - нырнули в коридор и зашагали внутрь корабля. Благодаря Гаржу они уже знали, куда идти, чтобы найти Волка, плотно упакованного в морозильный контейнер для рыбы. А какие были варианты?
        Девушка, стоявшая на пороге, если и удивилась разнородности компании, виду не подала. Молниеносно узнав в Гарже главного, она ухватила его за руку и принялась щебетать о сервисе и комфорте (кого, мертвецов?).
        На кладбищах-станциях вообще очень любили своих гостей - как живых, так и мертвых. Если ты работаешь черт знает где, ты редко видишь новых людей. Все, кто окружают тебя - твоя семья. Поколения могут управлять одной станцией, и девушке очень сильно повезет, если получится найти кого-нибудь со стороны, чтобы продолжить род без инцеста.
        Вот она и улыбалась Гаржу, рассказывая, что могут сделать торговцы, пока будет готовиться место для их покойника.
        - Нам бы побыстрее, - отрезал Гарж, общупав девушку за зад и не обнаружив там ничего интересного.
        Менеджер надула губы, ткнула пальцем в свой мигающий бейдж на груди (Лира, имя-то какое), сказала звать ее, если что случится, и отошла в сторону раньше, чем Гарж успел ее удержать.
        Гарж обернулся. Все столпились у входа, с ужасом и интересом разглядывая холл станции. Первая комната, призванная произвести впечатление. А тут было, чем впечатлить: огромный потолок, который не встретишь ни на одном из кораблей из-за нехватки места, колонны, огромные лестницы, а не лифты. Лифты тоже были, но запрятанные за огромными дверями. Это даже не ретро. Это глухая старина.
        - Что, никогда кладбищ не видели? Смотрите, смотрите, и хорошо, если в следующий раз вы сюда попадете уже мертвыми. Лира, солнышко! Нам похоронить капитана, а потом небольшую экскурсию для вон тех ребят. Подготовь все, что нужно. Вонялки ваши, все документы, что там еще, я все подпишу.
        Лира пошуршала чем-то за своим столом и быстро засеменила назад, неся в руках планшет - черный прямоугольник со стилусом. Какой раритет.
        При этом девушка не уставала щебетать о том, что входит в стандартный пакет похорон. Гарж мало этим интересовался, поглядывая за разбредающимися копами. Видимо, они совершенно не горели желанием хоронить капитана "Неу".
        - Куда собрались? - Гарж преградил дорогу старшему лейтенанту Донни, за плечом которого маячил бледный и явно страдающий сержант.
        - На экскурсию.
        Никки Райт что-то выясняла у Лиры. Попытка уследить взглядом еще и за ней могла гарантировать Гаржу косоглазие и тошноту.
        - Не слышал, что я сказал? Сначала похороны, потом экскурсия. Держитесь рядом со мной.
        Донни был против. Да у него на всем лице ото лба к подбородку было написано, насколько он против. К чести своей, старлей сдержался и только нервно кивнул.
        Дари помахала рукой, привлекая внимание. Гарж обернулся и отошел в сторону, потому что он мешал пройти близнецам, несущим морозильник с Волком. Делали они это на удивление интеллигентно, чего было сложно ожидать от двух таких дуболомов.
        Торжественно ступая, а на самом деле прикладывая массу усилий, чтобы не грохнуть груз об пол, близнецы направились к лифтам.
        Лира же повела их по широченной лестнице, делающей виток и уходящей в потолок. Они поднялись на второй ярус, затем на третий. Типичный кладбищенский запах - сандал и смесь добавок, для каждого уровня своя - набивался в ноздри. Гаржу он не нравился, был крайне мерзким и слишком уж траурным.
        На одном из поворотов повеяло свежим запахом какого-то фрукта, Гарж потянулся туда, но Лира вела их вперед и вперед. Все глубже в легкую благовонную дымку, въевшуюся в панели и витающую вокруг. Ячейка, в которой предстояло теперь жить Волку, была задымлена полностью.
        Это, конечно, понятно. Только такие сильные запахи способны перебить аромат консервации. Кое-где она пахла даже более мерзко, чем гниющее тело. Иногда на станцию доставляли и такие.
        Волк не гнил. Он просто хорошенько смерзся, и парням пришлось потрудиться, прежде чем они смогли вынуть капитана из ящика и запихнуть его в ячейку.
        На эту экзекуцию старались не смотреть, и только Дари не отводила взгляд. Дым лез в лицо, раздражая, заставляя постоянно смаргивать набегающие слезы. От этого покрасневшие глаза слезились еще больше.
        А может, она просто плакала, Гарж не взялся бы судить.
        Наконец-то близнецы запихнули Волка в ячейку и закрыли ее.
        Лира привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до ячейки, которая находилась в одном из верхних рядов, приложила указательный палец к сенсору.
        - Какой срок хранения? - обратилась она к Гаржу.
        Гарж посмотрел на Дари. Примерно представил, сколько ей лет и сколько она, при идеальном раскладе, еще проживет. Накинул еще двадцать, быстро пересчитал на современный курс.
        - Семьдесят лет. Может, вас подсадить?
        Лира с уважением кивнула, но от помощи отказалась, вбивая дату на экране. Дату, когда ячейка очистится и будет снова готова к приему "пассажиров".
        Самые нижние ряды ячеек были самыми старыми, примерно по два ряда на десять лет, и чем выше, тем новее они были, пока не доходили до пустых.
        В небольшое окошко, похожее на дверцу микроволновки, можно было заглянуть. Но изнутри окно было закрыто небольшими жалюзи, так что всегда создавалось ощущение, что лучше не смотреть внутрь. Мало ли кто посмотрит на тебя оттуда. Ячейки-то по каким-то причинам всегда делали звукоизолированными.
        - Можно я отойду? Мне нехорошо, - прохрипел сержант, трогая Гаржа за рукав. Его, а не своего старшего лейтенанта. Лестно, черт возьми.
        И ничего странного в том, что и без того болеющему человеку стало нехорошо от этого дурного запаха, наполняющего станцию. Гаржу, правда, всего лишь хотелось чихать и тереть нос.
        - Если запомнил, как мы шли, иди, посиди в приемной, там посвежее.
        Филлипс кивнул, что-то сказал старлею и скрылся за поворотом. Лейтенант Райт проводила его долгим недовольным взглядом. Видимо, тоже мечтала отсюда сбежать.
        Дари тихо хлюпала носом. Гарж вздохнул и неохотно обнял девушку за плечо.
        - Ну что ты рыдаешь, идиотка? Не твои же похороны.
        - Были бы мои, - провыла Дари, - мне было бы все равно...
        - Резонно, - не смог не согласиться Гарж. - Чего?
        Это он обратился к Мэриленду, крайне недовольно на него смотрящему.
        - Отвали, пожалуйста. Ничего ты не понимаешь, - он осторожно оторвал Дари от Гаржа и прижал к себе, гладя по волосам.
        И тут тоже Гарж спорить не стал. Он давно уже перестал что-либо понимать.
        Лира помолчала, как молчали и все, сочувствующие горю Майерс и - совсем немного - горю экипажа, потерявшего капитана. Выждав какой-то положенный срок, Лира снова защебетала совершенно шаблонный текст, в котором рассказывалось о том, каким хорошим, честным и успешным торговцем был Волк. Гарж молчал какое-то время, потом все-таки не выдержал:
        - Не был он хорошим и честным был тоже через раз. Давайте быстрее, что еще нужно сделать?
        Им нужно было как можно скорее убираться из этой тошнотворно-помпезной станции.
        - Дальше церемонии, - задыхаясь от обиды, пробормотала Лира. - Но если вы хотите...
        - Не хотим, - Гарж ухватил за локоть побледневшую девушку и подтолкнул вперед. - Давай, какие там церемонии. Веди скорее. Веди, ну.
        Один раз споткнувшись, Лира все-таки оправилась и начала переставлять ноги быстрее и ровнее, бесшумно ступая по гулкому полу плоскими подошвами.
        Коридор с ячейками сменился большим светлым залом - с колоннами, лестницей сбоку, даже были фальш-окна с неизменным видео падающих звезд. Здесь вроде как полагалось загадать желание, выбрав одну звезду, и если эта звезда еще существовала где-то в космосе - желание сбывалось.
        Гарж пожелал себе, чтобы все получилось.
        В зале хотя бы не пахло так мерзко. Наоборот, что-то легкое, то ли цветы, то ли слабопахнущие фрукты, но Гаржу нравилось. Он прошел за Лирой в центр, где прямо в углублении пола, выложенного разноцветными плоскими камнями, поблескивала вода.
        По воде плавала какая-то дрянь вроде искусственных цветов.
        Лира пояснила:
        - Вы по очереди становитесь на колени перед озером, ополаскиваете лицо, затем руки, берете цветок и отходите. Так вы очищаете себя от запаха мертвецов, и смерть не будет вас преследовать.
        - Хорошо бы, - хмыкнул кто-то за спиной Гаржа.
        Сам он думал о другом:
        - Озеро, блин. Смешно.
        На самом деле в озере ничего смешного не было. Просто небольшое углубление в полу можно было с очень большой натяжкой назвать бассейном, но никак не озером. Впрочем, как называли эту лужу жители станции, Гаржа совершенно не волновало.
        Унылая вереница протянулась через весь зал. Гаржу пришлось ее возглавить и встать на колени перед озером, пытаясь убедить себя, что скоро все окажутся в такой же нелепой ситуации.
        Он сполоснул лицо водой, которая пахла чем-то сладковатым, а высыхая, оставляла липкий стягивающий налет, как будто в ней растворили сахарную таблетку. Вымыл руки, взял первый подплывший бутон и встал, освобождая место Дари.
        Мерзкий запах из ноздрей, по крайней мере, пропал. Кожу чуть-чуть стянуло, и это было не очень приятное ощущение. Гарж поскреб щеку, снимая тоненькую пленочку, и обратил внимание на бутон, который держал в руке. Закрытый бутон розы, перетянутый лентой.
        Поблизости оказалась Лира. Заглянула ему в руку и подсказала:
        - Закрытая роза - это скрытое, сдерживаемое чувство к кому-то. А было бы вот так, - она стянула с бутона ленту, и тот медленно и с шелестом раскрылся, - было бы настоящее чувство. Вероятнее всего, настоящий эрос.
        - А так, - Гарж снова собрал пальцами бутон, - скрытый эрос?
        - Да нет, - Лира пожала плечами. - Любое скрытое чувство. Симпатия, зависть, ненависть. Это вам уж лучше знать.
        Гарж ухмыльнулся и показал на Дари, с брезгливым выражением лица держащую непонятный белый бутон, похожий на помесь лилии и орхидеи.
        - Это что еще за тряпочка? - поинтересовалась она.
        Лира окинула оценивающим взглядом Майерс и ответила:
        - Это символ умственных отклонений и скрытой агрессии. В разных пропорциях.
        - Вот только хамить не нужно, девушка, - за плечом Дари нарисовался Мэриленд.
        Тот еще защитник.
        Лира пожала плечами, выразительно посмотрела на Гаржа и отошла в сторону, ожидая, пока вся вода окажется на лицах и руках гостей.
        Озеро, кстати, значительно обмельчало, а вот пол кое-где стал скользким.
        - Так, - Гарж звонко хлопнул ладонью о ладонь. - А теперь - экскурсия и столовая! У вас есть, где поесть?
        Лира кивнула.
        - Красавица, поводи вот этих вот нелюдей и смотри, никого не потеряй. Я пройдусь один, через час встречаемся у выхода.
        И раньше, чем кто-либо успел среагировать, Гарж нырнул в боковой коридор, через внутренние помещения пробираясь назад к кладбищенским коридорам.
        Он точно знал, что был здесь один безымянный уровень. На самом дне станции ячейки теснились друг на друге, без каких-либо опознавательных знаков, кроме номеров на пластиковых дверцах без окон.
        Числа "115", "116" и "117" затерялись где-то посередине. И от концов коридора далеко, и от потолка и пола тоже. Зато практически на уровне глаз.
        Не страдающей излишней сентиментальностью Гарж сам не до конца еще понял, зачем пришел сюда. Ну, ячейки без названий, ну, дверцы. Числа засели в голове. Только в этих ячейках уже нет никого, знакомого Гаржу: неопознанные номера обновляются раз в пять лет. Пять лет вот уже недавно как прошло.
        Гарж только надеялся, что после этого три числа перестанут вертеться у него в голове.
        А еще оставалось радоваться, что он не лежит в одной из них, как его товарищи, которым когда-то не повезло больше, чем ему. Старая история, которая благополучно подходит к такой развязке. Интересно, конечно, какой у нее будет конец.
        Гарж поскреб щеку и запихнул в неплотно прилегающую к стене дверцу цветок. С прищемленным огрызком стебля бутон снова раскрылся и торжественно повис.
        - К черту вас, ребята, - Гарж постучал костяшкой пальца в дверцу "117", как будто ждал, что кто-то оттуда откликнется. - Вы уже умерли, а я продолжаю делать свое дело. Так что все будет отлично. Вы рады?
        Гард потряс головой. Что за шиза? Не хватало только начать общаться с пустыми коридорами.
        - В свернутом состоянии ты лучше смотрелся, - с упреком сообщил Гарж бутону, который никак не отреагировал на претензию, после чего развернулся и пошел назад.
        Кстати, благополучно заблудился, пытаясь найти выход через коридоры, поэтому опоздал практически на полчаса.
        - Надо же, вы меня все еще ждете, - наигранно удивился Гарж. - Я уж думал, вы уже схватили корабль и дунули куда подальше отсюда.
        - Извините, - обворожительно улыбнулась Лира. - Я их не отпустила без вас.
        - Умница, - Гарж мимоходом погладил девушку по плечу и первым вышел в стыковой коридор.
        - Приходите к нам еще.
        - Надеюсь, не в ближайшее время.
        Оказавшись на "Неу", Гарж выразительно потянул воздух носом. На родном корабле пахло родным кораблем - никакой сладости, никаких благовоний или запаха консервации. А еще, что самое приятное, никто не потащил на борт искусственные цветы. Если бы не толпа людей в узком коридоре, Гарж бы наверняка потянулся и радостно сказал, что "дома всегда лучше, чем на кладбище".
        Но понятие дома у него было специфическим, да и прогулка по уровню безымянных не располагал к лирическим заявлениям.
        Копы расползлись раньше, чем он вообще успел что-то сказать. Сержанта поблизости тоже не оказалось, так что оставалось надеяться, что тому хватило благоразумия сразу пойти в медотсек, пока не стало хуже.
        - Мэри, поруководи тут отстыковкой, потом сходи в пилотную и запусти автопилот. В общем, не маленький, чтобы девок клеить, значит, и с кораблем справишься.
        Мэриленд ничего не сказал, только повернулся к сенсору у стены и ввел команду закрытия шлюза и отстыковки корабля.
        Гарж решил про себя, что обязательно зайдет в медотсек, чтобы навестить Дьюлу, сразу же после душа, как только смоет с себя мерзкое ощущение, что это он лежит в пустой безымянной ячейке.
        До прибытия на планету бортовой навигатор должен был показывать ровно сутки. Сутки - это достаточно мало. И в то же время достаточно много.
        Гарж уже забрался в выдвижной угловой душ и включил воду, которая неожиданно тоже отозвалась какой-то ароматной дрянью (что говорило о том, что последней душем пользовалась Дари), когда "Неу" конвульсивно дернулся и подрейфовал к своей цели.
        Все это время с ним активно связывался Дьюла. Наконец-то Гарж вылез, задвинул душ и прошлепал к своим часам.
        "Где мой брат по несчастью? Скажи сержанту, чтобы шел сюда. Мне скучно".
        Гарж покрутил в руках часы, почесал мокрый затылок и попытался сообразить, куда запропастился Филлипс. Потом до него, кажется, дошло.
        Перед тем, как отправиться в медотсек, чтобы сообщить Эссенжи плохую новость, Гарж завернул в каюту к Донни. Игнорируя старшего лейтенанта, поинтересовался:
        - Никого не потеряли?
        Капитан поднял на него глаза. Вздохнул, видимо, поняв все с первого раза, но решил уточнить:
        - Что ты имеешь в виду?
        Гарж прикрыл глаза. Он мигом успокоился. То, что раньше казалось ему нарушением договора (вот попросили вас доставить акулу, вы ее доставляете, а хвоста нет!), вдруг стало продуманным действием со стороны самого груза.
        - Вот что ты сказал сержанту, да? Оставайся-ка ты на кладбище, все равно ты нам больной не нужен и скоро умрешь. А так хоть других не позаражаешь и лететь до места похорон не придется. Так?
        Донни ничего не ответил, а Гарж удивленно покачал головой.
        - Я никогда даже и подумать не мог, что вы все поголовно такие уроды. Особенно лейтенанты и выше. Я не знаю, вам там мозги вправляют после какого-то звания, или что?
        Капитан и старлей смотрели на него с мрачным глухим раздражением. Нельзя было сказать, что это решение далось им легко, потому что оно было совершенно оправданным со стороны заботы о своей команде, но все же шло вразрез с общечеловеческой этикой. Сложная ситуация, и Гаржу очень хотелось попрыгать на этом открытом переломе.
        Но он не стал. Не из благородных побуждений, а потому что внутри все бурлило. А на волне раздражения можно было такого наговорить, что потом в жизни не отмоешься. Тем более, когда разговариваешь с полицейскими. Даже с опальными.
        Гарж поднял руку. Опустил руку, развернулся и вышел, бормоча себе под нос:
        - Надо было вас нахрен всех оставить на кладбище, было бы меньше проблем.
        Но был договор, заключенный Волком. У самого Волка был какой-то план - ему нужны были копы на колонии. Зачем? Никто этого не знал, как и Гарж. Видимо, в самом деле придется, приземлившись, отпустить груз на все четыре стороны.
        Выбраться с планеты они, конечно, не смогут и все равно быстро вернутся. А там уже станет понятно, как с этим существовать дальше.
        Дьюла встретил его волной недовольства. Он лежал на боку, свесив одну руку с койки, и ему было отвратительно скучно.
        - Я хочу сходить в душ, - сообщил он.
        - Сходи, - Гарж нацепил на лицо маску, прихваченную в одном из подсобных помещений кладбища.
        - Ты же говорил, чтобы я без тебя ничего не делал.
        - Ну, вот теперь можешь сходить.
        Дьюла заворчал, слез с койки, к которой уже прикипел душой и задницей, и поплелся к двери, за которой располагалась небольшая душевая кабина.
        Гарж с сожалением отметил, что дело труба и времени совсем мало. На плечах и спине Эссенжи лежали тонкие черные узоры вен. Эстетичное, но не очень приятное зрелище.
        Общаться через стенку им никто не мешал, даже шуршащая вода и дезинфектор.
        - Так где наш психолог? - проорал Дьюла.
        - Ну ты прикинь, - мгновенно поделился с ним возмущением Гарж. - Эти уроды решили, что им проще оставить парня на кладбище, чтобы он тут заразу не разносил! Как тебе?
        Эссенжи что-то прошуршал, видимо, выругался. Такой подход к делу ему совершенно не нравился.
        - Была бы их воля, и тебя бы, наверное, оставили, - Гарж хмыкнул. - А самое гадкое знаешь что? Совсем не то, что они так легко отказываются от своих. А то, что у парня был шанс. Ого-го какой шанс, ты же видел! У него зараза сидела только в руках и не поднималась выше. Через день он был бы согласен на все, мы бы ампутировали ему руки, и все, жизнь, свет, любовь, красота. А они что?
        - Ты думаешь, он бы согласился? - Дьюла выполз из душа и принялся одеваться.
        - Конечно, согласился. Жить-то всем хочется. Тем более сейчас медицина творит такие чудеса, что ему протезы, практически ничем не отличающиеся от его настоящих рук, напечатали бы за смешные деньги. Нет, - Гарж помолчал и облизнул губы, переваривая ругательство, - проще парня совсем слить. Копы...
        Сержанта было просто по профессиональному жаль, коллеги все-таки. Не как человека, а как винтик механизма. И как еще одну причину недолюбливать стражей порядка.
        - М-да, - Дьюла кашлянул в полотенце, скомкал его и точным движением закинул в открытый мусоропровод. - Как я его, а? Чем тут только не займешься, когда читать надоедает.
        - Зато восполнишь свой пробел в знании литературы. У меня в свое время было почти три года, когда делать было совершенно нечего, кроме как читать.
        Дьюла кивнул, показывая, что понял, о каком периоде жизни Гаржа идет речь.
        Они еще немного помолчали, пока Гарж клевал носом, сосредоточившись на пустом пространстве. Эссенжи успел отлично выспаться, поэтому иногда ерзал, поворачивался и пинал друга в бедро. Тот мгновенно дергался, всем своим видом показывая свое полное наличие в помещении.
        - Как думаешь, - Дьюла лег на бок и положил руку под голову, - что-то получится?
        - Ты о чем? - Гарж потер переносицу, стер с бедра след от чужого ботинка и поднялся, чтобы найти на полках что-нибудь тонизирующее, если Мэри все не выдул.
        - Об этом, - он показал на себя.
        - С тобой получится что-то что? - невнятно переспросил Гарж, закидывая под маску несколько вытянутых таблеток.
        - Да иди ты, - Дьюла улыбался.
        Гарж тряхнул головой, разгрызая таблетки. От мерзкой кислоты свело челюсть, а рот наполнился слюной, но зато расхотелось спать - на ближайшие сутки так точно. Они все ближе подходили к планете, у которой нет грузовой орбиты, и заходили на посадку.
        - Даже можешь не сомневаться, я уже все решил. Если ты не сдохнешь через пару дней, то следующие лет тридцать можешь жить спокойно. Пока не подцепишь очередную дрянь, - приободрившийся Гарж ткнул пальцем по направлению к Дьюле. Тот согласно закивал.
        - И что ты решил?
        - Камнетерапия, - палец взлетел вверх, а лицо Гаржа приняло выражение ученой надменности.
        - Камне-что? Ты решил забить меня камнями?
        - Да, - Гарж согласно кивнул. - Это вообще отличное решение всех проблем. Ты разве не знал? Я не рассказывал, что каких-то пару сотен лет назад этим лечили все болезни, включая нежелательную беременность, простатит и зубную боль?
        Эссенжи закрыл глаза, откинулся на спину и булькающе рассмеялся. Он прекрасно понял, что добиваться ответа от Гаржа бессмысленно. Подняв к глазам планшет, он вбил в строку поиска запрос, повторяя его вслух:
        - Что... делать... если... твой... друг... идиот. Поиск.
        Поиск удивленно моргнул и сообщил, что по такому запросу в корабельной документации ничего нет, а для поиска по сети необходимо приземлиться на планету или пристыковаться к станции.
        - Да ничего не делать, - отозвался Гарж. - Радоваться, что я у тебя есть.
        В этот момент весь свет вокруг погас, замигала аварийная система. Потом освещение вдруг включилось и конвульсивно замигало. "Неу" тряхнуло, повело в сторону, и Гарж свалился со своего кресла на пол.
        - Может, стоило тебе побыть в пилотной? - сдавленно поинтересовался Дьюла, на которого попадали препараты с полок.
        - Да уж поздно, что, - огрызнулся Гарж.
        "Неу" скрипел и, видимо, собирался развалиться раньше, чем коснется земли колонии U-R-7.
        
        ГЛАВА 12
        
        Персон ел мерзкую липкую кашу, которую сам приготовил. Карл так и не вернулся, видимо, Хампус отправил его на очередное задание сразу же, как только тот поговорил с Питером.
        Это значило, что на станции, вероятнее всего, осталось всего три человека, если не считать Ванессу в медотсеке. Это было несколько напрягающе. Персон не хотел попадаться Питеру и Хампусу на глаза.
        Но как только им понадобится что-то сделать, единственным, кого они найдут, будет Персон. И именно ему придется выполнять задания, которые раньше ни за что бы не доверили.
        Где, черт возьми, носит Карла, когда он так нужен?
        Персон зачерпнул плоской ложкой кашу, и та уныло соскользнула вниз в тарелку. Потерев щеку от мерзких липких капель, он тоскливо вздохнул и отодвинул тарелку. Несмотря на то, что есть хотелось безумно, склизкий комок в горле и тяжесть в животе мешали приему пищи. Выкинув тарелку вместе с кашей и ложкой в трубопровод, Персон прихватил сухой ломкий хлебец и поплелся в свою комнату.
        Заглянул в комнату к Карлу, но та так и была пустой. На полу лежало скомканное одеяло.
        Персон поднял одеяло, встряхнул его и бросил на кровать. При помощи липучек на углах одеяла расправил его, придав комнате вид обжитой строгости. Карл был не из тех, кто каждое утро заправляет постель, да и всем прочим тоже частенько было лень это делать, но Персону вдруг захотелось здесь прибраться.
        Прогнав от себя не очень-то веселые мысли, Персон решил, что ему прямо сейчас нужно отправиться к Хампусу и узнать, куда он дел Карла. Но сначала... прогуляться. Лучше бы, конечно, пойти поесть, но за неимением нормальной еды сойдет и освежающая прогулка вокруг станции.
        Пыльная хмарь немного рассеялась, и Персон, вдохнув уличный воздух, даже не задохнулся и от песка, набившегося в легкие. Всего лишь несильно запершило в горле.
        Один кружок, чтобы собраться с мыслями, решил Персон, и обязательно пойду. Один круг. Вот, чуть-чуть, половинку круга. За камнями двадцать шагов - и в дверь. И камни...
        - Ка-а-арл!
        От крика, от ужаса и от частичек песка, все еще витающих в воздухе, в горле вдруг запершило сильнее, да так, что Персона согнуло от кашля. В горле тихо забулькало.
        Откашлявшись на приличном расстоянии от камней, Персон вытер выступившие на глазах слезы и подошел поближе.
        - Карл, - неуверенно позвал он.
        Потом, еще немного громче:
        - Карл!
        Наверное, если бы Карл мог отозвался, он бы подал знак еще раньше, пока Персон орал и глотал грязный воздух. Но Карл был предельно безучастен к Персонову горю. Да и вообще, сложно кому-то сочувствовать, когда у тебя, вероятнее всего, сломан позвоночник, на губах запеклась кровь, а глаза закатились.
        - Карл, черт бы тебя побрал, - Персон забрался на камень, который мягко спружинил под ногами. - Где тебя носит, когда ты нужен.
        С ума сойти. Попробовав на скольжение ближайший камень, Персон перескочил и присел на корточки, хватая повисшую руку Карла. Рука была холодной и неестественно твердой. Такой не может быть рука живого человека.
        Карл раскинулся на камнях, свесив руки вниз. Открытый рот, окровавленные зубы, залитый кровью подбородок. Персону от этого вида стало нехорошо. Он сдержал рвотный позыв, сморгнул с ресниц слезы.
        И вдруг его кто-то позвал. Совсем близко.
        Персон свалился с камня, пытаясь уцепиться пальцами за рыхлую поверхность. Стертые подушечки пальцев мгновенно заболели. Завертев головой по сторонам, Персон не обнаружил поблизости никого. Никого живого, если быть точным.
        - Персон, - настойчиво повторил голос.
        Наконец Персон вылез из густой тени, созданной высокими камнями, и задрал голову вверх. Одно из окон было поднято вверх, оттуда торчала голова Питера. Он опирался на подоконник и с интересом смотрел вниз.
        - Ну что?
        - Он... смотри... тут... - Персон пыхтел и тыкал пальцем в тело Карла поблизости. - Ты! Это же ты!
        Питер, кажется, улыбался.
        Это была такая же плохая новость, как и то, что Персон оказался не совсем идиотом. Лучше бы оказался - спокойнее спал и дольше бы жил.
        - Ну и что? Кому ты теперь скажешь? Может, ты не заметил, но ты остался здесь один. Поднимайся, дело есть.
        Питер потянул окно вниз, но вдруг замер. И будь окно немного пониже, Персон бы заметил, как тот изменился в лице.
        Он смотрел куда-то вверх.
        Персон тоже задрал голову вверх. С неба на них падало нечто.
        Персон никогда не видел садящийся корабль так близко. А еще он, кажется, знал то, чего не знали те, кому корабль принадлежал.
        Никакой энергии. Никаких шансов. И в то же время - люди! Люди, спасибо вам, что вы здесь!
        Персон подскочил на ноги и, прыгая по камням, едва снова не рухнул вниз.
        - Иди сюда! Стой, придурок! Стой, убью!
        Слишком много эмоций для обычно собранного Питера. Кажется, он был недоволен прибытием корабля. А Персон делал все правильно.
        Огромный массивный корабль медленно продирался сквозь атмосферу, а Персон метался по полю, не зная, куда отбежать, чтобы не оказаться погребенным под железно-пластиковой тушей размером с их станцию.
        И без того пожухлая трава выгорела мгновенно, маки съежились и превратились в обугленные стебли. А потом двигатели корабля вдруг перестали работать, и он рухнул с высоты сотни метров. Персона отбросило назад, и он полностью скрылся среди оставшихся в живых маков.
        Огромный корабль как будто дышал. Уже рухнув, он все равно был в движении. Персон, поглядывающий из цветов, не мог сказать, что именно происходит, потому что падение уже прекратилось, и даже трава улеглась. Но бешено бьющееся сердце было несогласно, а картинка перед глазами конвульсивно дергалась. Или это все же дергался остывающий корабль.
        Персон открыл рот и потряс головой. В ушах звенело, и кроме этого протяжного звука вокруг не было больше ничего. Полная тишина пустой планетки, которая наступила после того, как огромный корабль со свистом пронесся по небу и с диким грохотом рухнул на землю.
        Ситуация парадоксальная. Они никого не ждали. Точнее, перестали ждать.
        Если совсем точно, Персон перестал ждать. Наверное, перестал ждать и Карл. Сегодня совершенно внезапно открылось: все то вокруг, что казалось правдой, на самом деле было детской сказкой, в которую поверил Персон.
        Просто с неба вдруг рухнул корабль, на котором есть люди. И уже не так страшно, что останешься один с Хампусом и Питером. Вот только что делать, если это не случайные путешественники.
        "Неу" рухнул на землю с таким звуком, как будто должен был развалиться прямо сейчас. Гарж поднялся на ноги, помог подняться Дьюле - точнее, просто вздернул его на ноги за воротник. Друг изобразил из себя погибшего от удушья, но дальше дело не зашло.
        - Мы уже на месте? - Эссенжи забрался на койку, качая ногой. - Мне, наверное, нужно будет остаться.
        - Остаться, - согласился Гарж. - Будешь, как настоящий капитан, приглядывать за своим кораблем. Можешь хоть обчихать всю пилотную, только больше никого туда не пускай. Договорились?
        Дьюла кивнул. Даже если он был не рад собственному бездействию, ничего говорить не стал. В его случае выход был один: ждать разрешения проблемы. В данной ситуации - выздоровления или смерти.
        - Я пойду, - Гарж задумчиво подергал себя за мочку уха, с головой выдав волнение. - Пойду в рубку загляну, пойму, жив ли у нас мотор, а потом, наверное, пойдем.
        Он вдруг растерялся. Кивнул в ответ на реплику Дьюлы и поплелся в пилотную. Устроившись на месте пилота, вытянул ноги и включил панорамный обзор.
        Волнение, которое его вдруг охватило, было неприятным. Часто билось сердце, взмокли ладони, дрожали пальцы. Увлеченный попыткой спасения жизни друга и похоронами Волка, Гарж так и не смог придумать идеальный план. Такой, что на сто процентов приведет к успеху.
        Пока что в голове крутилась какая-то ерунда, слабо связанная с успехом.
        Для начала, он решительно не знал, что сейчас происходит на станции. Может, все настолько изменилось, что ничего и не потребуется предпринимать.
        Гарж задумчиво потрогал неровную линию челюсти. Раньше его лицо было немного другим. Несколько изменившихся черт - и человека уже невозможно узнать. Что-то вертится в подсознании, раздражает, но никак не дается. Может, какой-то знакомый, может, просто похож. Даже имя с человеком соотнести не можешь, потому что ничего не вспоминается.
        Как ни крути - раздражающая внешность. У каждого, наверное, был такой знакомый, которого спустя десять-пятнадцать-двадцать лет вроде узнаешь, но боишься ошибиться.
        Гарж потрогал нос. Горбинка, кстати, и небольшая припухлость под переносицей, отчего глаза кажутся запавшими, появилась сама по себе, без хирургического вмешательства. Даже в тюрьмах средней руки после драк и избиений предлагают исправить подпорченное. Гарж тогда отказался, и когда нос неправильно сросся, понял, что не прогадал. Изменилась не только форма носа, изменился взгляд. В уголках глаз, у переносицы пролегли синеватые тени, как свежие синяки. Темные брови нависали над светлыми глазами со светлыми ресницами, отчего все лицо терялось на фоне копны волос.
        Его лицо стало выглядеть жутко несуразно с этим новым цветом, а еще жутко блекло и безжизненно. Гарж об этом знал, и его это совершенно устраивало.
        Нахохлившись и подняв плечи почти до ушей, Гарж изучал картинку. Картинка была привычная: ядреное солнце, выгоревшая трава, море покачивающихся маков, литопсы, которые давно перестали цвести, потому что с них оборвали все бутоны. Картонная коробка здания, когда-то бывшего домом для множества исследователей.
        Эта станция просто не могла быть пустой, но была похожа на заброшенную.
        - Можно? - в рубке нарисовался Мэри.
        Гарж медленно провернулся вместе с пилотным креслом и одарил недомедика мрачным взглядом.
        - Ну?
        - Мы... прибыли, - Мэриленд кивнул на красно-рыжую панораму.
        - Да ладно? - Гарж округлил глаза. - А я и не заметил.
        Мэри глубоко вздохнул, опустил взгляд, чтобы не смотреть на Гаржа, и терпеливо пояснил:
        - Мы прибыли туда, куда должны были. Что мы теперь делаем?
        - Не знаю, - Гарж помолчал, после чего все же пояснил. - Мы делаем то, что запланировал Волк. Мы сами не знаем, какая у него была цель, но можем предположить, что это все же торговля. Как ты видишь, единственное здание в округе - вот оно. Можно предположить, что люди, которые там живут, знают, что хотят нам продать. Я надеюсь, что продать, а не купить.
        Мэри кивнул. Гарж вопросительно поднял брови. Ему показалось, что его версия крайне правдоподобна. Никому ведь не нужно знать, что сам он прибыл на планету по своим делам, и Волк просто оказал ему транспортную услугу?
        - Что ты от меня еще хочешь?
        - Ну, вообще-то хорошо бы какой-то команды.
        - Ладно, - Гарж вздохнул и неохотно нашарил кнопку связи. - Друзья мои и товарищи полицейские. Мы прибыли в пункт назначения. Пока что никто никуда не выходит. Общий сбор в столовой через полчаса.
        Не удержавшись, Гарж добавил:
        - Груз это тоже касается.
        "Груз" обязательно когда-нибудь набьет ему рожу - в этом сомневаться не приходилось. Навигатор показал, что время, которое корабль может существовать автономно - неделя. Неделя - это хорошо, тем более что все показатели в норме, ничто на корабле не убито в хлам.
        - Чего стоишь? Не слышал про полчаса? Я скоро приду.
        Мэри ушел почти так же тихо, как и пришел.
        Гарж потер холодные ладони друг о друга.
        Не предназначенный для приземлений грузовой корабль вряд ли теперь сможет подняться в небо. Для этого нужна космическая верфь, которая должна снова запустить его в пространство. Похоже, "Неу" суждено остаться на колонии навсегда. Впрочем, не исключено, что в нем можно будет жить - кому-нибудь. Например, копам.
        Но зачем им об этом знать?
        Внешняя связь барахлила жутко. Но запрос на транспортный шаттл все равно ушел. Ответ пришел через двадцать две минуты, сожрав с корабельного счета приличную сумму.
        Время прибытия шаттла - четверо суток. Рядом сумма - более чем приличная.
        Гарж подтвердил свое согласие формулой подписи, после чего позволил взять со счета залог. Спустя четыре дня либо он сам отправится прочь отсюда, либо же... Гарж еще до конца решил. В конечном счете это зависело от успеха мероприятия.
        Может быть, он вообще зря прилетел сюда.
        На боковом экране появилась копия счета на оплату вызова шаттла. Цифра времени прибытия постоянно менялась - в меньшую сторону. А могла и в большую, все зависело от ситуации на "дорогах". Гарж свернул окошко, ему вовсе не хотелось объяснять Дьюле, почему он заказал двухместный шаттл.
        Все равно рано или поздно придется, но лучше уж поздно, чем рано.
        Гарж потянулся, крутнулся на кресле и поднялся. Пути отступления готовы, так что можно смело идти раздавать ценные указания и приказы своим временным подчиненным.
        В конце концов, сейчас экипаж "Неу" был самой дерьмовой командой во Вселенной. Дьюле такие дебилы явно не нужны. Уж он-то точно сможет себе подобрать достойную команду, когда все это закончится.
        И, что самое главное, никого из них не было жаль.
        Гарж вошел в столовую с приличным опозданием - он сначала завернул к себе в каюту и собрал кое-какие вещи. Его уже ждали, оборачиваясь на каждого, кто заходил.
        Вот, наконец, ожидание увенчалось успехом. Недовольный бубнеж стих, хотя в нем не было ничего плохого. Копы, видимо, обсуждали сложившуюся ситуацию и были недовольны тем, что ими руководит какой-то преступник. Судя по всему, недовольнее всех были братья Донни.
        - Итак, дорогие мои, - Гарж похлопал ладонью о ладонь, привлекая всеобщее внимание, которое и так было полностью сосредоточено на нем. - Но в большинстве своем не очень дорогие. Как вы все могли заметить, мы прибыли. Для полицейских это последняя точка в нашем общем путешествии. Так что сразу после того, как вы сойдете на землю, все обязательства между нами выполнены, никто никому не должен, можем забыть имена друг друга и проститься на века. Вопросы?
        - У меня, - неожиданно для всех подал голос рядовой Боргер. - Какой номер у этой колонии?
        - U-R-7. Еще вопросы?
        Недовольно покосившись на рядового, капитан Донни махнул рукой.
        - С воздухом на планете все в порядке? Сколько времени до ближайшей планеты, на которой есть полицейские службы?
        Стараясь не улыбаться, Гарж ответил:
        - До Французской Далии примерно полтора суток на шаттле.
        Добавлять, что поблизости никакого шаттла нет, он не стал. Зачем раньше времени людей расстраивать? А без выхода в открытый космос с планеты можно всю жизнь выбираться, да так и не выбраться.
        - Для всех остальных сообщаю, что на корабле за главного остается Дьюла, но вам лучше к нему не подходить. Если вдруг возникнет срочная нужда вернуться, можно это сделать. Считайте, что у нас небольшой отпуск с прекрасными видами. У всех есть час, чтобы собрать свои вещи. Все.
        В коридоре его нагнал Макс.
        - Ну что?
        Гарж потер затылок.
        - Ну что - ну что? Сейчас разместимся, и у тебя будет время, чтобы сходить за этими камушками.
        - Я один не дотащу. Сам пойдешь или кого пошлешь со мной?
        - Сначала разместимся, - повторил Гарж. В голове и так было тесно от мыслей, а теперь еще и это. Слишком много всего, чтобы оставаться спокойный.
        - Я смогу вернуться сюда, чтобы все сделать на месте?
        - А тебе недели хватит?
        - Почему недели?
        - Неважно. Хватит?
        - Должно.
        Сосредоточенно кивнув, Макс развернулся и ушел к каютам, а Гарж направился еще раз навестить Дьюлу. Тот встретил его с откровенно скучающим видом и капризно протянул:
        - Ухо-одишь.
        - Ну, должен же кто-то из нас двоих работать. Найду, с кем заключен договор у Волка, быстро куплю-продам, и полетим покорять ближайшую цивилизованную планетку.
        - О нет, - Дьюла с улыбкой закатил глаза. - Только не Далия. Ненавижу французов.
        - Их никто не любит, - согласился Гарж. - Тогда не на ближайшую, а куда подальше. Устроим себе отпуск с казино и хорошенькими девочками.
        Эссенжи посерьезнел.
        - Как ты собираешься поднять нашу малышку в небо?
        - Сомневаешься во мне? Не беспокойся, я все устроил. Точнее, еще не совсем, но вот-вот. Сделаем все свои дела - и в путь. Так что не рассиживайся тут особенно. Документы причеши и слей на внешнюю память, например. Зарядку по утрам делай.
        - Зачем?
        - Зарядку зачем? Чтобы быть красивым и нравиться женщинам, естественно.
        - Нет, зачем документы на внешку, - терпеливо пояснил Дьюла. Он, похоже, все еще сомневался, а небрежно ляпнутая информация навела его на плохие мысли. На правильные плохие мысли.
        Гарж с упреком посмотрел на Эссенжи. Дураком тот никогда не был и сам обо всем прекрасно догадается: не совместить перенос документов и тот простой факт, что торговый корабль вряд ли поднимется с земли, мог только идиот.
        - Только не говори мне, что...
        - И не скажу, - неожиданно жестко оборвал его Гарж.
        Даже если Дьюла и собирался что-то сказать, видимо, передумал и насупленно замолчал.
        - Ну, я буду к тебе заходить, ты тут не заскучаешь. К тому же, мне кажется, как только наши товарищи увидят, что творится на колонии, предпочтут здесь с тобой сидеть, чем дышать свежим пыльным воздухом. Ну, или я кого-нибудь к тебе пошлю. В общем, скучать не дадим.
        - Гарж, - серьезно позвал Дьюла.
        - Что?
        - Я знаю, что ты ничего не расскажешь, пока все не сделаешь. Но мне это все не нравится. "Неу" больше не полетит, если его не вытащит тягач. Расскажи мне, что ты придумал.
        Гарж помолчал, размышляя. Он и не собирался рассказывать, конечно. Потому что сам еще не до конца понимал, как это будет и чем закончится. Но кое-что сказать было можно, потому что Дьюла просто так не отстанет. Они бы не стали друзьями, если бы не ослиное упрямство обоих.
        - Мы сменим корабль. Есть пожелания по модели?
        Дьюла нахмурился.
        - Чтобы выбрать корабль, нужно почитать его характеристики и хорошо бы потестить. Ты хочешь оставить "Неу" здесь?
        - А что не так? "Неу" - это Волк. Мы не смогли спасти Волка и вряд ли спасем корабль. Видишь, все взаимосвязано. Так что новый капитан - новый корабль. Разве ты не хочешь себе личное корыто, на котором будешь строить всех так, как захочешь сам?
        - Не уверен, - отозвался Дьюла, побулькивая мокротой в горле. - Не уверен, что хочу продолжать этим заниматься без Волка.
        Гарж хлопнул друга по плечу.
        - Давай решать проблемы по мере их поступления, ладно? Как только мы свалим отсюда, сядем и обсудим свои дальнейшие действия.
        Дьюла задумчиво смотрел в ответ. Он не понимал, но чувствовал, что вот сейчас - или не конкретно сейчас, но вот-вот - происходит какой-то перелом. Гарж не просто так вернулся на "Неу" - все это было частью какого-то плана, в который он не был посвящен. Это было даже как-то обидно, что ли. Гарж так запросто говорил о том, как кардинально поменяет свою жизнь после того, как "это" - что "это"? - закончится, что это не могло не тревожить. Эссенжи вообще-то не очень хотел что-то менять.
        Но как только умер Волк, стало ясно: как обычно - уже не будет.
        И это тревожило куда больше пульсирующей в легких жижи. Но они уже были на планете, а он все еще не умер. И вроде бы даже чувствовал себя неплохо.
        Дьюла потер глаза, почувствовав, как набегает мутная сероватая пленка. Видеть она не мешала, но четкость из-за этого значительно пропадала. Эссенжи отмахнулся от Гаржа, доставая пальцами из уголков глаз маленькие черненькие комки.
        - Гадость, - тоскливо заметил он. Гарж согласно кивнул.
        Мутная дрянь из глаз никуда не делась. Гарж нахмурился, заглянул к нему под веко и помрачнел еще больше.
        - Так, я пошел. Не скучай и не лезь пальцами в глаза.
        - У меня достаточно мало времени, чтобы я успел заскучать, - Дьюла недовольно скривился и покрутил в руках планшет. Читать ему уже какое-то время было довольно сложно, но Гаржу об этом знать, видимо, не полагалось.
        А Гаржа уже ждали на выходе. Копы, привыкшие выходить строго по расписанию или приказу командира, были недовольны. Но им еще только предстояло осознать, в какую задницу они попали. Что на планете нет ни приличного жилья, ни связи, а скоро на ней не станет и Гаржа. Мысль о том, когда все это дело, наконец, закончится, грело душу. Хорошо быть победителем.
        Но для этого сначала нужно победить.
        - Мы идем? - недовольно поинтересовался капитан Донни. Его брат возвышался за его плечом.
        - Идем.
        Гарж разблокировал шлюз. Тот медленно поехал вниз, становясь трапом. Он спустился по нему первым, со странным мутным чувством шагнув на знакомую ржавую землю. Он бы посмеялся, если бы позволил себе мысль, что вернулся домой - ладно, Новые Штаты, или еще какая планетка, но колония? Но чувствовал он себя именно так.
        В конце концов, Гарж был отвратительным командиром. Он это знал и никогда не стремился к иерархическим высотам.
        Гарж развернулся к вышедшим следом.
        - Ну, все, господа, с этой минуты каждый сам за себя.
        И, не дожидаясь расспросов удивленно глазеющих по сторонам людей, он направился к станции, шагая прямо среди высоченных маков.
        - Ах, да, - он обернулся, повысив голос: поднимался неслабый ветер, и трудно было расслышать слова, произнесенные негромко. - Мэри, закрой корабль и заблокируй его только на вход команды.
        Мэриленд что-то невнятно ответил ему, но Гарж уже не слушал. Спустя минуту он услышал, что кто-то идет следом. Видимо, шли все.
        - Макс, - он махнул рукой, подзывая Ружевича.
        Тот, шагавший обособленно и с профессиональным интересом теребивший в пальцах мак, подошел поближе.
        - Вон те литопсы - подойдут? - огромные камни тянулись вокруг станции с северной стороны.
        Макс прищурился, посмотрел и покачал головой.
        - Давно не цветут?
        - Лет пять уже как все цветы оборвали, пока девушкам таскали, - Гарж хмыкнул.
        - Тогда не подойдут. Есть цветущие? Хорошо бы, если прямо сейчас.
        Поразмыслив, Гарж кивнул. Если ничего не изменилось за последние пять лет, то он знал, где найти еще цветущие камни.
        Здание первой станции выглядело пустым. Несмотря на яркое рыжеватое солнце, окна изнутри подсвечивались красным аварийным светом.
        Гарж давно отвык от этого мутного от пыли воздуха, и дышать было тяжело. Хоть колония и была пригодна для жизни, большое количество пыли делало эту самую жизнь крайне паршивой. На самой станции (по крайней мере, раньше) стояли воздушные фильтры, но сейчас, скорее всего, они не работали. Не исключено, что внутри здания так же тяжело дышать, как и снаружи.
        Шагающая сквозь цветочное поле толпа наверняка протоптала среди маков изрядную дорожку, но Гаржа это волновало меньше всего. Он уже снял с себя всю ответственность, о чем и объявил официально, поэтому плевать ему было, как дальше будут жить на колонии (или, если случится чудо, вне ее) копы и остатки экипажа "Неу".
        "Неу" больше не существовало, как и корабля полицейских. Больше их ничего не связывало.
        Вдруг кто-то схватил Гаржа за руку. Он дернулся и отступил в сторону. Следом за ним остановились все.
        Из маков навстречу Гаржу поднялся молодой человек с растрепанными волосами и безумными глазами. Сказать, что парень из маков был напуган - это не сказать ничего.
        - Зачем вы здесь?
        Гарж задумался, что ему ответить. Внятного ответа не нашлось, поэтому он наклонился и подал руку, чтобы вытянуть парня из травы.
        - Как тебя зовут?
        Парень промолчал, но руку подал и встал на ноги. Нервно облизнул губы и повторил.
        - Зачем вы здесь?
        - Мы... - задумчиво протянул Гарж, шарясь глазами по лицу парня, с трудом узнавая его. Все-таки прилично времени прошло. Персон значительно похудел и взбледнул, причем, как будто только что.
        - Мы здесь случайно. Корабль отказал. Среди нас есть полицейские, может, у вас что-то случилось?
        Персон вцепился в его руку и закивал.
        - Идите вперед, - Гарж кивнул Мэри.
        Он обнял Персона за плечо, они отстали и пошли последними. Скорее всего, парня успокоило наличие полицейских, чью форму (а кое у кого были даже целые шлемы) сложно было не узнать. Сам Гарж, конечно, не походил на полицейского, но именно ему важно было узнать, что происходит на станции, от человека, непосредственно на ней жившего.
        - Ну, можешь рассказать, что случилось?
        Персон судорожно вздохнул, как будто собирался разрыдаться. Наконец он, отдышавшись (и ни разу не закашлявшись, несмотря на пыль в воздухе), заявил:
        - Вы меня спасли.
        - Что случилось? - терпеливо повторил Гарж. - Тебе кто-то угрожал? Расскажи, мы попробуем помочь.
        Конечно, он не собирался никому помогать. Персон лично ему ничего не сделал, но виноваты в случившемся исследователи были все без исключения. Их тоже было ничуть не жаль.
        - Угрожал, да, - Персон шумно втянул воздух через нос. - Это все очень сложно, и я сам ничего не понимаю. Но дело в том, что у нас... один человек умер. Еще один ранен. И еще один человек пропал. Если вы со всем разберетесь...
        Гарж тихо хмыкнул. Разберутся они, как же. Лично он решит все свои проблемы и свалит отсюда, а полицейские пусть здесь хоть детективное расследование устраивают.
        И все же любопытство взяло вверх.
        - Кто у вас пострадал и из-за чего?
        Персон посмотрел в сторону станции и поежился.
        - Можно мне туда не идти?
        - А куда здесь еще идти? - философски поинтересовался Гарж. - Я не вижу здесь еще каких-либо признаков цивилизации. Сколько человек в этом здании?
        - Двое, - Персон нервно облизнул губы. - И я. И еще девушка в медотсеке. Ну, я надеюсь, что она все еще там.
        - Кто еще?
        - Карл погиб, а где Седрик, я не знаю, но он точно жив. А, вам же имена ничего не скажут. Так вот, наши врачи...
        - Я понял, - перебил его Гарж. Имена как раз ему много что сказали, хотя лица он помнил очень смутно, как будто размыто.
        Персон поднял на него взгляд и удивленно моргнул.
        - Мы не встречались?
        - Все может быть, Вселенная-то огромная.
        - Не видел я эту Вселенную, - мрачно отозвался Персон и икнул. - И-извините.
        - Ерунда. Заходи давай! - Персон вздрогнул, но Гарж кричал не на него, а на Мэри, который встал у входа на станцию и не спешил заходить внутрь. Его, видимо, смущал тот факт, что их никто не встречает.
        Лучше бы просто не встречали, чем устроили какую-нибудь засаду, рассудил Гарж и повысил голос еще немного:
        - Мэри, я понять не могу! Что ты встал?!
        - Иду, иду, - отозвался Мэриленд, вставая у двери и широким жестом предлагая полицейским пройти первыми.
        Те спорить не стали и, посчитав, что никакая опасность им не грозит, по одному протиснулись внутрь.
        И Гарж, и Персон - знающие об этой станции больше, чем кто-либо еще из них - предпочли наблюдать издалека.
        Но фигуры людей появлялись и исчезали в дверном проеме, а ничего страшного так и не случилось.
        - Я не пойду, - Персон вцепился в руку Гаржа и уперся ногами, когда тот начал спускаться к зданию.
        - Во-первых, не иди, - Гарж попытался отцепить от себя чужую руку, но вместо этого Персон все-таки пошел следом за ним, видимо, побоявшись упасть и пропахать носом землю. - Во-вторых, с нами тебе ничего не гро...
        Сначала Гаржу показалось, что это сверкнула молния. Потом он подумал, что никогда в жизни не видел здесь молний (да и вообще молнию - всего пару раз, когда был проездом на Далии), и потащил за собой Персона, который одумался и снова не хотел никуда идти. Вспышка исходила именно из здания, причем она была настолько сильной, что, вероятнее всего, рискни Гарж подойти чуть ближе, он точно бы ослеп на некоторое время.
        А так - он оказался в здании станции, удивленно моргая. Яркий электрический свет после уличного рыжего сильно резал глаза. Электрический свет. Не красноватая аварийка на последнем издыхании, а самый настоящий свет. Но он угас раньше, чем Гарж успел что-то рассмотреть в коридоре - из углов снова поползла краснота, захватывая помещение.
        Полицейские лежали на полу - видимо, сработала выработанная привычка. Граната - ложись. Ведь, кажется, бывают и световые гранаты. По крайней мере, все они лежали лицом вниз и только сейчас неуверенно поднимали головы, растерянно моргая.
        Остальные жались по стенам. Дари сидела на полу, подтянув колени к груди и спрятав лицо в ладони, рядом с ней стоял и удивленно моргал Мэри. Он был очень, очень напуган и выглядел так, как будто вот-вот зарыдает.
        - Что это было?! - одновременно с ним поинтересовался Гарж. Только если Гарж закономерно обращался к Мэри, выглядящему самым зрячим на данный момент, то сам Мэриленд обращался к мужчинам, которые их встречали, а сейчас стояли, прислонившись спинами к дверцам открытых (открывшихся!) лифтов.
        Александр Хампус и Питер Дебай собственной персоной вышли поприветствовать дорогих гостей. И пока они моргали в точно такой же попытке понять, что случилось, Гарж с интересом их рассматривал. Мэри помогал подняться Дарси и порывался заглянуть ей в глаза, которые девушка почему-то отказывалась открывать. Остальные тоже более или менее приходили в себя, а Персон спрятался за спину Гаржа, что его, в общем, устраивало. Один слабый, но знающий союзник полезнее двух сильных.
        Гарж приосанился.
        - Мы не знаем, что случилось, - первым подал голос Хампус. Гарж поморщился.
        - Возможно, сработали генераторы. Я пошлю нашего энергетика... проверить.
        Персон тихо засопел сзади. Гарж ухмыльнулся - судя по паузе, Хампус мог послать своего энергетика куда угодно, только не на проверку. И он отлично это понимал.
        - Где ваш капитан? - обращался Хампус к Мэри, поскольку видел, что тот самый адекватный на данный момент. По крайней мере, полицейские, даже ошарашенно моргающие, ему доверия явно не внушали.
        Макс и Трой, выглядящие более представительными, чем Мэриленд, держались ближе к Гаржу, и все равно было не очень понятно, почему Хампус не обращается к ним. Почему Трой не держится поближе к копам, тоже было не очень понятно, но Гарж решил, что ему совершенно не до этого. Его лично никто не предавал, а сам Трой ему все равно никогда не нравился. И это было совершенно взаимно.
        И Гарж держался позади них, с интересом наблюдая за развитием событий. Ему бы сейчас шмыгнуть в какой-нибудь коридор и затеряться - но это привлечет достаточно много ненужного внимания. Даже если свои окликнут, будет не очень здорово.
        - Капитан остался на корабле, - после некоторого раздумья ответил Мэри. Наверное, сначала он подумал о Волке, но потом все-таки вспомнил о Дьюле.
        - Могу я его увидеть?
        - Боюсь, пока что нет. Он на карантине. Вы сможете увидеть капитана только тогда, когда на это даст разрешение наш медик.
        - Ну, и где ваш медик? - судя по морщине между бровей, Хампусу это начало надоедать.
        - Он где-то... - Мэри обернулся, а Гарж поспешно пригнулся, прячась за Максом. - Где-то здесь. Как только появится, я скажу ему, чтобы нашел вас.
        Хампус кивнул. Но в беседу, как обычно, вмешалась женщина.
        Лейтенант Никки Райт вскинула подбородок и поинтересовалась:
        - Это все отлично, но как бы нам отсюда убраться?
        Хампус смерил ее надменным взглядом.
        - Боюсь, что никак.
        - Я немного не понял, - капитан Донни шагнул вперед. - Что это значит?
        - Это значит, - Хампус вздохнул, - что если вы увидите хоть один корабль в округе, то грузитесь на него и летите. Или можете попробовать убраться так же, как сюда прилетели. Надеюсь, это все же был корабль?
        - Это был корабль... - тихо недовольно прорычал капитан.
        - Джеймс, - окликнул его брат. Недовольно поведя головой, Донни отступил на шаг назад.
        - Вы можете осмотреть комнаты, в которых вам придется остановиться, пока вы решаете свои проблемы, - вмешался Питер. - Второй этаж, прямо по коридору. В некоторых комнатах еще что-то осталось от их прежних владельцев, но там сейчас уже никто не живет.
        Звучало угрожающе - по крайней мере, для Гаржа, который смутно представлял, с какого перепугу человек уберется со станции, если только ему не угрожает опасность. Как Персон, например. Или кто там еще умер у них.
        Полицейские ворчали. Трой несколько раз обернулся на Гаржа, почему-то считая, что тот должен немедленно пойти и уладить все вопросы. Вот только Гарж не собирался ничего делать и, как только аморфная толпа двинулась к лестнице, просочился сквозь нее, волоча за собой Персона, и свернул в другой коридор.
        Персону уже было плевать, куда его тащит мужик, которого он видит в первый раз в жизни.
        - Ну что, эти двое тебе угрожали? - Гарж развернул парня к себе, тот рассеянно поморгал и выпучил глаза.
        - Они. Точнее, только Питер. Но они...
        - Вместе, - прервал его Гарж. - Это ясно. Слушай: копы сейчас будут сидеть в какой-нибудь комнате, потому что не понимают, что происходит. Остальные тоже найдут себе занятие. Куда пошли эти двое?
        - В медотсек. Или в кабинет Хампуса. Они рядом. А вы...
        Персон вдруг замолчал, обдирая с потрескавшейся нижней губы кусочки кожи. Гарж с интересом смотрел в ответ, не перебивая.
        - Вы здесь не просто так. Вы же здесь из-за них?
        Гарж глубоко вздохнул и заставил себя улыбнуться. Спокойно, ровно, как адекватный человек, а не озабоченный маньяк.
        - Да, я здесь из-за них.
        
        ГЛАВА 13
        
        - Что это такое было? - Питер, кажется, впервые выглядел ошарашенным. Причем, не совсем понятно было, чего касался вопрос: толпы, внезапно образовавшейся на планете, или случившегося в коридоре светопреставления.
        - Где? - безэмоционально переспросил Хампус. Он был погружен в свои мысли.
        - Что это бабахнуло в коридоре? - пояснил вопрос Питер.
        - Не знаю.
        "Что бы это ни было, это очень хорошо", - рассуждал Хампус, фокусируя задумчивый взгляд на своем помощнике. За эти пару секунд, что все вокруг сверкало и искрило, счетчики энергии намотали еще на пару лет безбедной жизни - примерно столько же, сколько вообще получилось вытянуть из Седрика за время его "болезни".
        Осталось подождать совсем немного, после чего карантин закончится, капитан Майерс выйдет на связь. Хампус продаст ему вырученную со всех генераторов и парочки ученых энергию и отправится на какую-нибудь тихую мирную планетку счастливо и богато жить.
        На его взгляд, план был просто идеален и не предполагал никаких помех. Даже то, что Майерс свалился с какой-то заразной болезнью, не являлось таким уж серьезным препятствием.
        Время-время. Как бы глупо это ни звучало, у Хампуса не было больше ничего, кроме времени. Так что ждать он мог сколько угодно долго.
        Оторвавшись, наконец, от своих мыслей, Хампус кивнул Питеру. Тот задал ему какой-то вопрос и явно ждал ответа. Ладно уж, пусть будет "да".
        - Мне нужен этот парень. Если окажется, что все полыхнуло из-за него, он нам очень пригодится.
        - Какой из парней?
        - Лопоухий такой, мы с ним говорили. Он представился - Джей... Джек. Не помню, в общем. Понял, о ком я?
        - Понял, - Питер кивнул, - лопоухий, разговаривает.
        - Очень смешно.
        - И куда его, сюда тащить?
        - Нет, - Хампус задумчиво пожевал нижнюю губу. - Если его хватятся, в первую очередь прибегут ко мне. Да и обшарить всю станцию сверху до низу такой толпой труда не составит. Так.
        Хампус зацепил пальцами волосы на затылке и чуть потянул. Голова гудела от слишком большого количества мыслей и планов. Все сделать, ничего не забыть, а главное, нужно понять, что вообще случилось. Всего пару часов назад на станции не было никого, а сейчас - два десятка человек. Неужели все торговые операции происходят именно так?
        - Тащи его к Реми на вторую, там и оставь. Я тебе дам инструмент с собой, сделаешь небольшой замер плазмы. Справишься?
        - Ну, попробую. А что делать с Седриком и телом Карла?
        - Тело Карла нужно убрать, от него что от живого, что от мертвого пользы нет. С Седриком... с Седриком ничего. Не до него сейчас. Вряд ли он сунется сейчас к станции, хотя кто его знает. Но если будет ошиваться возле второй, и ты его заметишь - либо сам прими меры, либо пошли Реми разобраться. И чтобы он на самом деле пошел, а не как обычно это бывает.
        Питер согласно кивал. "Как это обычно бывает" у Реми, он знал плохо, так как практически не общался с их шизофреническим другом и вся тяжесть выкрутасов того падала на плечи Хампуса. Так что в этом ему можно было верить на слово.
        А самой любимой отмазкой Реми было "меня сестренка попросила остаться с ней". Его замечательная, а главное, давно мертвая сестра была в каждой бочке затычкой. Насколько сам Реми был неадекватным, еще предстояло выяснить.
        - Еще. Когда вернешься, подружись с кем-нибудь из копов, если это правда они, а не просто переодетые контрабандисты. Вон, например, с той наглой девицей. Или можешь выбрать кого-нибудь другого себе по вкусу. Узнай, какого черта они здесь забыли и когда собираются отбыть. Если это не полицейские, то узнай, где они взяли эту форму и для кого цирк. Понял?
        - Да.
        - И улыбайся, Питер. Только тогда люди будут выбалтывать тебе свои тайны.
        Питер неприязненно приподнял уголки губ вверх и вышел из кабинета.
        Через полчаса (и еще час, что прошел за то время, что они с Хампусом разговаривали в его кабинете) ситуация ничуть не изменилась. Почти все двери в комнаты были распахнуты, туда-сюда кто-то постоянно топтался, раздражая Питера бесконечным мельтешением.
        С Карлом было проще всего. Никто в жизни не станет искать тело между высоченных камней. А если кто и найдет, все равно ничего не сможет доказать.
        Оставалось самое сложное.
        Но кое-что в этом мельтешении сыграло ему на руку. Мимо него, что-то пробормотав, попыталась просочиться девушка, которую после энергетического взрыва обхаживал искомый тип.
        - Стой, - Питер ухватил ее за руку и улыбнулся. - Где ваш главный?
        - На корабле, - не задумываясь, ответила девушка.
        - Нет, тот парень, с которым мы говорили во время... инцидента. Он не главный, пока капитана нет?
        - Что? Мэри? - девушка хихикнула. - Нет, конечно, нет. Он вам нужен? Сейчас позову.
        - Мэри, - задумчиво повторил Питер. - Да, пожалуйста. Если не сложно.
        - Нет, не сложно, - девушка стрельнула глазками и нырнула в одну из комнат. Через пару мгновений оттуда появился тот самый лопоухий парень.
        - Почему Мэри? - первым делом поинтересовался Питер.
        Парень улыбнулся, пряча руки в карманы комбинезона.
        - Прозвище. Я родом из Мэриленда.
        - С Земли-2?
        - А вы знаете другой?
        - Не знаю. Странное прозвище для мужчины.
        Мэри хмыкнул, то ли распознав, то ли не распознав наглую лесть.
        - Мое имя Джейк, я уже говорил. Так о чем вы хотели поговорить?
        - М-м-да, Джейк. Я хотел поговорить, - непонятно зачем подтвердил Питер. - Мое имя Питер. Пройдемся? Ветер улегся, на улице сейчас очень красиво. Вы видели когда-нибудь пустынные маки?
        - Только когда мы сюда шли. Вроде как не очень рассмотрел.
        - Тогда пойдемте.
        Они вышли из станции. Ветер на самом деле стал послабее, но до конца так и не улегся, и в воздухе крутилась мелкая рыжеватая пыль. Мэри тихо чихнул. Питер улыбнулся.
        - Это еще что. А вот какие здесь бывают бури... За полем сплошной песок, так его сюда волнами гонит. Так что в воздухе здесь постоянно что-то летает, к этому быстро привыкаешь.
        - Не хотелось бы... - Мэри поежился.
        - Чего не хотелось?
        - Не хотелось бы к тому привыкать. Как вы здесь живете?
        Они обошли здание по стене, не дойдя немного до зарослей живых камней. Питер сказал что-то невнятное, и Мэриленд обернулся.
        - Что?
        - Ничего, - Питер ухватил парня за плечо и хорошенько приложил его головой о стену. Мэри удивленно уставился на него, заторможено моргнул и медленно пополз вниз.
        Подхватив его на руки, Питер посмотрел наверх, пробежался взглядом по окнам, развернулся и направился напрямик через протоптанные маки, мимо огромного торгового корабля, казалось, немного заваливающегося на бок.
        До того, как на колонии приземлился корабль контрабандистов, маки были куда гуще.
        Гарж успел облазить всю станцию, воскресить в памяти каждый закоулок и никого при этом не встретить. Когда на станции остается всего три человека, шанс встретить кого-то из них на одном из этаже невелик.
        Гаржа это совершенно устраивало. Издалека присмотревшись к дверям медотсека и решив пока что к нему не приближаться, он спустился вниз. Посреди жилого коридора, по которому то и дело сновали неспособные успокоиться копы, стояли и ругались братья Ружевичи. Гарж остановился в отдалении, ожидая, когда они закончат.
        А ссора тем временем пошла по второму кругу и заканчиваться не собиралась. Еще немного - и в ход пошли бы кулаки.
        - Макс! - как можно более серьезно рявкнул Гарж, заставив Ружевичей обернуться и удивленно на него уставиться.
        - Что?
        - Наше дело, - загадочно пояснил Гарж и качнул головой в сторону раскрытой двери.
        - Какое у вас, к черту, дело?! - раздраженно поинтересовался Май, чем вызвал у Гаржа несказанное удивление.
        - Вот. Это отлично. Ты тоже заходи.
        И первым нырнул в пустую комнату. Гениальный (наверное) план в голове возник мгновенно. Гарж еще не успел его до конца продумать, но уже обожал.
        Ружевичи протиснулись в комнату следом. Выглядели они при этом так, как будто друг другу доверяли даже больше, чем Гаржу. А может, их лица вообще ничего осмысленного не выражали. Но любопытства и трепета перед новой идеей Гаржа там точно не было.
        - Пойдете вместе, - наконец, триумфально возвестил он.
        - Куда?
        - Вот еще!
        - Куда?
        - Я никуда с ним не пойду!
        - Куда?!
        Макс замолчал, тяжело вздохнул, обошел по большой дуге Гаржа и сел в кресло. Гарж отошел в сторону, чтобы наблюдать за обоими братьями, не вертя головой. Май скрестил руки на груди и упрямо выпятил подбородок.
        - Лейтенант, - начал Гарж, - я отправляю твоего родственника за камнями. Которые живые. Цветущие. Насколько я слышал, ты тоже биолог. Так что тебе должно быть интересно поучаствовать в этом мероприятии.
        - Он не пойдет со мной.
        Май раздраженно оскалился.
        - А кто мне запретит?
        Гарж попытался сдержать улыбку. Два человека, которые не очень любят друг друга, но очень хорошо знают. Всю дорогу брат будет приглядывать за братом, чувствовать себя в его присутствии неспокойно и не наделает глупостей. По крайней мере, человеческая психология вот уже пару сотен лет была именно такова: никому нельзя доверять, даже родственникам.
        Мая переубедить было так же сложно, как и легко поймать его на "слабо". Этим и воспользовался Гарж: лейтенанту мало того что не нужно было никуда идти, он и не задумывался даже, что должен пойти куда-то следом за кузеном. Но ловкий маневр - и Май почувствовал, что это именно то, в чем он сейчас нуждается.
        Когда он придет на вторую станцию, или, может, где-то посередине он остановится и задумается - а зачем он вообще тащился в эту даль? Но сейчас он уже был на взводе.
        Поймать взгляд Мая было довольно сложно, как и зацепить его внимание, но Гарж все же справился.
        Макс недовольно поджал губы, но ничего не сказал. Его рюкзак стоял в коридоре, туда он и направился, забрасывая лямку на плечо. Май решил идти без вещей, только похлопал себя по бокам, зачем-то проверил клапаны на карманах своего комбинезона и кивнул, показывая, что готов идти.
        - Я жду вас, - напоследок сообщил Гарж, как будто и так не было ясно. - Не задерживайтесь.
        Май кивнул, а Макс даже не обратил на него внимания. Часы с большим дисплеем на его руке пронзительно тренькнули, когда Гарж переслал на них план пути до второй станции.
        Его собственные часы были на последнем издыхании, им срочно требовалась либо замена батареи, либо зарядка. Ни того, ни другого под рукой у Гаржа не было, так что он приготовился остаться без связи.
        На выходе со станции они столкнулись с Трэвисом, который смерил Мая долгим тяжелым взглядом и собирался было что-то сказать.
        - Не сейчас, ладно? - лейтенант обошел его по дуге и первым вышел на улицу. В лицо тут же бросился мелкий песок, заставив заморгать и удивленно уставиться в пространство. Ему показалось, что вдалеке маячит тяжелая фигура, но вскоре она перестала маячить, а спрашивать у Макса не хотелось. Как и вообще с ним разговаривать. Оказывается, выяснить, что твой родственник не только жив, но и цел и, в общем-то, процветает, не так радужно. А возможно, это Май просто был мерзким мелочным типом.
        То поднимающийся, то оседающий ветер бросал им в лица новые порции песка и успокоился, только когда началось маковое поле. Высокие стебли с крупными набухшими бутонами достигали груди, и Май шел, осторожно раздвигая их руками. Макс же пер напролом, ломая и с хрустом сминая цветы. Ему эти заросли совершенно не нравились, и, кажется, куда умнее было бы их вовсе обойти, но навигатор, загруженный в припадочно мигающие часы, вел именно сюда.
        Но маки были не самым плохим, что имелось на этой планете. После поля несколько сотен метров тянулась пожухлая, будто выжженная солнцем, вялая трава, торчащая из жесткой высохшей земли. Затем начался песок. Рыхлый, рассыпчатый песок, который разъезжался под ногами и долго не выпускал, из-за чего идти было трудно. Кое-где песок сильно тянул вниз, так что приходилось еще и сопротивляться, из-за чего ноги погружались еще глубже.
        Май, первый нашаривший твердую тропинку, потянул к себе Макса. Тот глянул на немного стабилизировавшееся изображение на дисплее и увидел, что по пескам, отмеченными точками, тянется пунктирная линия - именно там, где они стояли.
        Если бы еще изображение постоянно не мигало, как при отвратительной связи между кораблями.
        - Нужно идти четко по этой линии, - сообщил Май, тоже заглянувший в часы.
        Макс бросил на него презрительный взгляд.
        - Я заметил. Но погрешность масштаба довольно большая, а тропинка, - он шагнул немного в сторону и чуть снова не оказался в трясине, - узкая, так что иди прямо за мной.
        - Нет уж, ты иди за мной.
        Макс молча поднял руку и постучал пальцем по дисплею своих часов. Вздохнув, Май признал свою неправоту и кивнул, пропуская кузена впереди себя.
        Дальше вел только Макс, и дорога, сверенная с рябящим планом, была более или менее надежной. По крайней мере, можно было надеяться, что Гаржу достаточно дорог свой друг, чтобы не завести их куда-нибудь в трясину и не оставить так.
        Макс прокрутил в голове такую возможность, но не нашел для этого причин. Вряд ли сам Гарж знал, как вылечить Дьюлу, иначе давно бы уже это сделал. Впрочем, казалось, что ожидать от этого странного типа можно что угодно.
        Май топал позади, и Макс старался не оглядываться на него: это выглядело глупо. Но он то и дело задерживал дыхание и прислушивался, чтобы убедиться, что кузен никуда не пропал.
        Тот не пропал, хотя желание отделаться от него с каждым шагом только росло. Впрочем, отцепиться от Мая, если уж ему что-то взбрело в голову, было практически невозможно. Этим когда-то давно пользовались их родственники: если Макс вдруг уходил в гости "к другу", а сам отправлялся куда-то на соседнюю планету в бар, то можно было просто посадить ему на хвост любопытного кузена и все тайны тут же раскрывались. Правду держать в себе Май никогда не умел, поэтому сдавал с потрохами.
        Если сейчас они оба и изменились, то вряд ли в лучшую сторону.
        Тонкая пунктирная линия на дисплее часов перестала прерываться и стала шире. Пейзаж вокруг, наоборот, практически не изменился. Все тот же песок без признаков растительности, маки и сухая земля пропали за спиной, а впереди, кроме рыжих барханов, не было ничего. Что странно, солнце не пекло. И вообще не было жарко.
        - Самое то для литопсов, - поделился Май своим мнением. Все-таки он закончил факультет радиационной биологии, в отличие от взбрыкнувшего Макса. Опыта у него, может, и не было никакого, а вот теории - хоть книгу пиши.
        - Ну, еще бы, - отозвался Макс.
        Он зажмурился. Впереди что-то блеснуло, неожиданно сильно резанув по глазам. Этот блеск заметил и Май, прикрывая глаза ладонью.
        - Это что такое?
        - Не знаю, но на плане, - Макс проморгался и прогнал из-под век пестрые пятна, - это здание. Может, оно облицовано стеклом или зеркалами.
        - Может, солнечные батареи?
        Макс пожал плечами.
        - Дойдем - увидим. Камни как раз чуть-чуть за этим зданием. Минут двадцать праздным шагом.
        - Двадцать?
        - Двадцать.
        Май ускорил шаг. Макс тоже. Теперь они шагали в ногу, но то один, то другой постоянно вырывался вперед, после чего другому кузену приходилось нагонять. В этой локальной гонке был какой-то мальчишеский азарт, куда-то делись лет, наверное, пятнадцать. Май забыл про потерю корабля и совершенно безвыходную ситуацию, в которой оказался его экипаж; Макс улыбался невпопад, пихая кузена плечом.
        Через пятнадцать минут они приблизились к зданию, которое так сильно сверкало. Ружевичи остановились, ослепленные отраженными лучами маленького красного солнца. Подростковое дружелюбие тут же куда-то пропало, уступив место последующим, уже более взрослым, обидам.
        - Эм-м, - удивленно протянул Май.
        Макс потер чуть слезящиеся глаза и осторожно подошел к краю оврага, который внутри был полностью стеклянным. Он хотел спросить - что это вообще такое? Но знал, что не получит от брата ответа. Вместо него этот вопрос задал Май.
        - Да откуда я знаю, - огрызнулся Макс.
        Он поднял голову: кратер огромный. Внутри - черное выгоревшее здание из нескольких корпусов. Обходить - это потерять от получаса до часа. А камни - вон они, эти сероватые груды можно запросто рассмотреть на той стороне.
        - Нужно обойти.
        - Нет, пойдем напролом, - решил Макс, показывая на ту сторону. - Иначе много времени потеряем.
        - Ладно, - Май сел на край и легко соскользнул вниз.
        К счастью, он не увидел, как Макс, пытаясь удержаться на ногах на скользкой поверхности, машет руками и в итоге тоже падает. Внизу они отказались практически одновременно.
        Теперь огромное выгоревшее здание возвышалось над ними. Оказалось, что обойти его не так-то просто.
        - Пройдем через пристройку, - Макс показал, через какую именно. Май кивнул.
        В темноте что-то шевелилось и шуршало. Май, ориентируясь только на звук, как это частенько бывало во время прохождения пилотных экзаменов, ухватил за руку человека, который пытался ускользнуть по стене.
        - Не трогай! - панически взвизгнул человек из темноты.
        - Эй, тихо, тихо. Ты кто вообще? - Май отпустил ухваченную руку и даже отошел на несколько шагов. Нельзя сказать, что его удивила реакция человека, который от кого-то прятался в кромешной темноте. Макс пошевелился за спиной.
        Человек из темноты насторожился, услышав незнакомый голос.
        - Реми?
        - Ну, нет, мы не Реми. Мы не так давно прибыли к вам на планету и вообще-то шли по своим делам.
        - По делам? - с сомнением переспросила темнота.
        - Тебе нужна помощь? Среди нас есть полицейские.
        - Полицейские?
        Макс сзади хмыкнул, затем вдруг зашуршал и рухнул. Парень, прячущийся в сгоревшем сарае, истошно заорал и рванулся куда-то в сторону.
        Май не успел обернуться, и поэтому страшной силы удар пришелся на затылочную часть. Раздался хруст, темнота стала значительно плотнее, как будто набитая ватой, затем вспыхнула болью и вся картинка поехала куда-то в сторону.
        Что ситуация вышла из-под контроля, первым понял Гарж. Но догадался, интуитивно почувствовал, Трой. Еще раньше, столкнувшись с Ружевичами на выходе. Он слишком много услышал от друга о его кузене, чтобы поверить, что между ними вдруг вспыхнула братская любовь и они отправились просто прогуляться.
        И прежде, чем Гарж успел осознать, что прошло уже достаточно времени, чтобы Ружевичи успели вернуться, он уже болтался в руках разозленного Троя.
        - Куда они пошли?!
        - Да какое тебе дело-то?
        За их перепалкой с удивлением наблюдали все. Не хватало только руководителя станции, но тот, кажется, был занят более важными делами. Но даже его помощник был тут и тоже любопытствовал причиной ссоры.
        - Не знаю, - пренебрежительно пожала плечами Никки Райт и подняла на него взгляд. - Потеряли кого-то?
        Питер улыбнулся ей.
        - Отвали, - Гарж стряхнул с себя чужие руки и чуть отошел, глядя на Троя и нашаривая что-то на своих часах. - Я без понятия, где они.
        - Все ты знаешь! - прорычал Трой, делая шаг вперед. Он остановился и посмотрел на свое запястье, потряс рукой. Перевел взгляд на Гаржа, который уже успел просочиться за дверь, избегая драки.
        - Ла-адно, - протянул Трой, - не знаешь, так не знаешь.
        Он развернулся и как будто только сейчас увидел окружающую его толпу.
        - Что встали? Что уставились? - он отодвинул рядового Крыса со своей дороги так, что тот завалился на Никки, которая покачнулась, пытаясь его удержать, и чуть не рухнула на старлея. Тот с невозмутимым видом придержал девушку, чем прекратил цепочку совместных падений.
        Трой быстро ушел к лестнице, одарив всех присутствующих еще одним неприязненным взглядом. Естественно, даже если у кого-то (к примеру, у Никки, которая в свое время работала с ним) и возникло желание идти следом, то оно довольно быстро пропало.
        Когда Трой оказался на улице, он подумал, как смешно это звучит - подышать воздухом. На колонии больше всего хотелось надеть респиратор и как можно скорее оказаться в помещении с воздуховодами.
        На дисплее часов мигала плохонькая картинка.
        Гарж скинул ему карту пути, но часы были на последнем издыхании, поэтому Трой приблизил изображение, промотал его до конца и постарался запомнить каждую деталь. После чего отключил часы, чтобы можно было ими воспользоваться в случае чего.
        Дорога, по крайней мере, абсолютно прямая. Маки и без того были изрядно протоптаны, в них довольно сложно заблудиться. Среди песков Трой тоже довольно быстро обнаружил верный путь. Если только Гарж не заслал его в совершенно неправильном направлении, только чтобы отделаться.
        Но почему-то Трой был более или менее уверен, что Гарж отправил ему правильную карту.
        Гарж не сказал - может, не мог, - где искать Ружевичей. Да и рано еще было паниковать. Черт знает, куда их могло занести по дороге. И все же Трою было неспокойно.
        Он до последнего сомневался, стоит ли идти, но все сомнения развеялись, стоило Трою оказаться у оврага, в котором была утоплена вторая станция. Трой присел, а затем и лег на край - чтобы его было сложнее рассмотреть.
        Внизу, ругаясь и разговаривая с кем-то, высокий чумазый парень с торчащими во все стороны волосами тащил куда-то Мая - судя по полицейской форме, это был Май. Судя по повисшей голове и ссохшимися от крови волосам - без сознания.
        Трой задержал дыхание - от его сопения с обрыва срывались и катились вниз песчинки разных размеров. Но парень внизу был слишком увлечен перетаскиванием тяжестей, чтобы обращать внимание на падающий песок, который, вообще-то, мог надуть ветер.
        С трудом протащив Мая в дверной проем, парень скрылся там и больше не появлялся.
        Выждав достаточно времени, Трой обошел здание с торца, где не было окон, и легко соскользнул вниз. Спускаясь вниз, он заметил, что совсем рядом кто-то совершенно явно карабкался вверх. На стекле остались опечатки ладоней и, наверное, колен, испачканных в грязи, копоти и немного в крови. Но Трою было не до ползающих по оврагам оборванцев. Он и сам сейчас таковым являлся.
        Обшарив карманы своих широких брюк, Трой обнаружил единственную полезную вещь: шокер с фонариком. По идее, у него были какие-то еще функции, но сейчас было совершенно не до них.
        Трой еще некоторое время потоптался у слепого дверного проема, после чего все-таки решился проникнуть внутрь. Темнота и тишина здания его очень сильно беспокоили. Наверное, сказывался так и неискоренившийся страх перед "слепыми" заданиями во время экзаменов в полицейской учебке. Не очень приятно, когда ты не знаешь, с какой стороны на тебя могут напасть.
        Луч света дрожал и бегал по стенам, а Трой крался следом, прислушиваясь к каждому звуку. Он был готов отключить фонарик в любой момент, как только услышит чьи-то шаги. Сейчас больше всего не хватало полицейского шлема, в котором полагался ночной визор - но ни у одного полицейского не было с собой шлема, он это сразу увидел.
        Даже если Трой успеет выключить фонарик раньше, чем тот парень - или кто-то еще? - его заметит, то кто может гарантировать, что у него самого нет визора? Тогда Троя от выстрела или даже сильного удара не спасут ни удача, ни скорость реакции.
        Ни шагов, ни выстрелов не было слышно, и от этого Трою было еще более беспокойно: конечно, сейчас должно было случиться что-то из ряда вон плохое. Например, кто-то нападет из-за спины.
        Поддавшись внезапной панике, Трой обернулся и наискось прочертил фонарем по коридору. Коридор был таким же темным и пустым, как и с другой стороны. Глубоко вздохнув, Трой двинулся дальше.
        Когда коридор перешел в резкий поворот, Трой неохотно вильнул вместе с ним, прислушавшись. Впереди что-то тихо потрескивало. Звучал голос, но пока еще слишком далеко, чтобы можно было расслышать слова. Немедленно погасив фонарь, Трой пошел вперед, стараясь не шуметь и ступать как можно осторожнее, чтобы не споткнуться. Ведя рукой по стене, он ощущал, как на коже остается густой след копоти и ошметков слизи. Мало приятного.
        Голос принадлежал одному человеку, а он не переставал говорить все то время, что Трой приближался, но это ни о чем еще не говорило. Может быть, человек просто очень хорошо им владел, поэтому ничем не выдал, что услышал шаги.
        Но голос звучал неподдельно беззаботно, и то и дело менялся. По крайней мере, у Троя не было каких-либо сомнений в том, что говорил один и тот же человек.
        - Но, братик, - с бабьими интонациями протянул он, - Александр ведь не предупреждал нас о том, что делать с этими парнями. К тому же, они хорошенькие, жаль, что ты лицо одному поправил. Но послушай, они разговаривали с тем парнем, который, вообще-то, сбежал! - Интонации жутко скакали, но что так, что так, голос был довольно мерзким. - Мало ли с кем они разговаривали. Один из них в полицейской форме, так что тебе либо придется его убить, либо выкинуть отсюда куда подальше, чтобы никто не подумал на нас. Я не выйду из здания! Что значит не выйду?! Реми! Рене!
        Трой окончательно запутался в попытке разобраться, о чем говорит сам с собой этот странный человек. Мысль, что именно на это и расчет, настигла Троя внезапно. Он развернулся и прижался спиной к стене. Хотя бы сзади точно никто не подкрадется.
        Никто и не подкрадывался. Видимо, за время службы на "Неу" под прикрытием нервы Троя окончательно расшатались, вот и выдавали сейчас рандомные (пусть и обоснованные) параноидальные страхи.
        Этот человек, если не считать Ружевичей без сознания, был один. Он сидел над слабым костром и без умолку болтал сам с собой, полностью погруженный в беседу.
        Больше ничего рассмотреть не получалось, но и тянуть бесконечно тоже было невозможно. Еще непонятно, о чем этот Реми (Рене?) договорится сам с собой.
        Трой постарался как можно быстрее преодолеть дверной проем, который казался ему наиболее опасным участком. Ничего, естественно, не случилось, не сработали датчики, не заорала сигнализация - да и откуда все это в сгоревшем доме?
        Осторожно ставя ноги так, чтобы создавать как можно меньше шума (по крайней мере, быть тише, чем потрескивающий костер), он подошел ближе.
        - Знаешь, сестренка, ты, наверное, права, - когда парень заговорил, сердце Троя забилось так быстро, как будто собиралось прорваться наружу. Пришлось остановиться, чтобы успокоиться и понять, что разговаривают не с ним.
        - Нужно валить этих ребят, пока они не принесли на хвосте подкрепление. Да?
        Трой подобрался вплотную, переведя шокер в боевой режим. Он вытянул руку, чтобы прижать шокер к шее сидящего парня. Но тот обернулся, и одновременно с треском электрического разряда раздался выстрел.
        Содрогнувшегося всем телом Реми отбросило назад, а Трой, взмахнув руками, начал падать назад, больше удивленный насыщенным цветом окружающей темноты, чем дырой в собственном животе.
        Когда Макс пришел в себя, костер почти зачах. Поворошив ботинком мигающие угли, он кое-как раздул полноценное пламя, которое разгорелось только после того, как Макс обнаружил поблизости коробку с таблетками для розжига. Когда открытый огонь, несколько напрягающий Макса, стал давать достаточно времени, чтобы что-то увидеть, он смог осмотреться.
        Во рту было сухо, в висках саднило. Боль пульсировала где-то в затылке - там, куда пришелся удар. В поисках твари, которая это сделала, Макс встал сначала на колени и только потом в полный рост.
        С высоты ситуация была не яснее, чем из положения лежа. Рядом, на боку, накрывшись рукой, лежал Май. Выглядел он паршиво, но интересным было другое: один из парней Волка, Трой, лежал по одну сторону костра на спине, абсолютно мертвый, а другой, неизвестный, лежал с другой стороны. Его рука, протянутая к костру, чуть подрагивала.
        Определить, кто из них был причиной головной боли Макса и бессознательного состояния Мая, было не так уж сложно. И этот парень был парализован. В открытых глазах отражались всплески пламени.
        Макс подошел ближе, мыском ботинка оттолкнул пистолет, из которого, видимо, был застрелен Трой. Потом, подумав, все же поднял его и с интересом заглянул в лицо убийцы. Наверняка, он убил бы и их с братом, если бы они очнулись раньше. Или нет? Троя он, кажется, не жалел. Но и тот тоже был не дурак.
        - Не буду спрашивать, за что, - медленно и четко произнес Макс. Парень бешено завращал глазами - видимо, услышал.
        Макс отступил на шаг и дважды выстрелил, целясь в голову.
        Оба раза попал.
        Когда Май пришел в себя, первой его мыслью было - лучше бы сдох. Его кто-то тряс, куда-то тащил, в рот, в глаза и за шиворот текла холодная вода, но все, что смог сделать Май - это что-то прохрипеть и извернуться, когда его вывернуло на пол. И еще раз. И еще несколько раз.
        Наконец его оставили в покое, положили куда-то. Май лежал на спине с закрытыми глазами, к горлу то и дело подкатывал тошнотворный комок, все звуки (тихий шорох, треск и скрип) казались страшно громкими. Попытка разлепить сухие губы и что-то сказать не увенчалась успехом. Май чуть наклонил голову, и по щеке медленно-медленно поползла к губам крупная капля. Он с трудом слизнул ее распухшим языком.
        Вода отдавала затхлостью и кровью, так что Мая вывернуло еще раз. Какой-то желчью.
        - Чтоб тебя, забрызгал, - раздался раздраженный голос рядом. - Я тебе что, нянька?
        - Мхм, - невнятно ответил Май, пытаясь разлепить глаза. Лучше ему не становилось: даже в полной темноте все кружилось и куда-то плыло, и только в одном волшебном положении - чуть повернув голову при полностью лежащих плечах - было не так плохо.
        - Тошнит? - поинтересовался смутно знакомый голос.
        Май медленно кивнул.
        - Паршиво. Сотрясение. А еще, кажется, у тебя трещина в черепе, но с этим я уже ничего не могу сделать.
        Май повернул голову на голос и приоткрыл глаз. Над ним с кислой миной маячил Макс. Он выглядел грязным и всклокоченным, и было страшно представить, каким выглядел сам Май.
        - Можешь спать, я маякнул Гаржу, если ему нужны камушки, он либо сам нарисуется, либо пришлет кого-то. Если я тебя сейчас потащу, можем и не дойти.
        Макс сел рядом. Его часы перестали работать, но оказалось, что часы Троя просто выключены, чтобы сохранить заряд. Их хватило на одно сообщение, после чего Макс снова нажал на кнопку выключения. Мало ли что. И вообще выключил все часы (на парне не оказалось ничего, хотя в соседней комнате находилось что-то вроде пункта связи), которые обнаружил.
        И все оружие распихал по карманам.
        Как показал быстрый осмотр, вторая станция только снаружи казалась заброшенной. На самом деле внутри все было более или менее пригодно для жизни. По крайней мере, бак с функцией нагревания, наполненный слегка зацветающей водой, запасы еды, аптечка с просроченными лекарствами.
        Все, что смог сделать Макс - это перетаскал еду в комнату с баком и туда же перетащил Мая. При свете заново разведенного костра (в каждой комнате оказался такой) Макс стер кровь с головы кузена и оставил его в покое, не зная, чем еще помочь. Сходил и нарезал камней - целый мешок. На самом деле, целую куртку, связанную рукавами. Для спасения жизни одного человека этого было много, но распространяться об этом Макс не планировал: остальное можно будет выгодно продать.
        Макс помог пришедшему в сознание Маю напиться затхлой воды, после чего того снова вырвало.
        - Что? - тихо поинтересовался он.
        - Ждем, - просто ответил Макс. - Если тебя интересует судьба парня, который тебя долбанул - то он мертв. И еще один из парней Волка.
        - Кто?
        - Светлый такой, высокий. Трой.
        Май пожал губы на пару мгновений, после беззвучно ими шевельнул. Из его носа вырвался болезненный смешок.
        - Что? - Макс наклонился ближе. Его бы устроило, если бы Май продолжал молчать, но раз уж он что-то пытался сказать, нужно было выслушать.
        - Потому что он хотел уйти, - медленно повторил Май. - Из полиции уходят только вперед ногами, вот так вот.
        - Так он же не из ваших, - терпеливо напомнил Макс. Он вполне понимал, какая каша сейчас творится в голове кузена: из мыслей, а может быть, из мозгов и осколков кости. Впрочем, даже если была простая трещина, лучше от этого не становилось.
        - Много ты знаешь, - огрызнулся Май и отключился снова.
        Макс сунул под голову кузена камень, обмотанный курткой, поднялся и вышел из станции. Неприятно удивил тот факт, что после затхлого горелого воздуха на улице, где пыльно и душно, ему становится легче дышать. Несмотря на мелкие песчинки, постоянно соскальзывающие с краев оврага.
        Все, что оставалось Максу - только ждать. Вряд ли бы Май умер от сотрясения мозга, но мало ли. Последние лучи заходящего солнца уже не жгли глаза, а превращали стеклянные стенки в багровую тряпку, опущенную в банку. Постепенно цвет потускнел, все вокруг снова стало рыжим и мутным, но благодаря красной тряпке стало хотя бы понятно, что наступила ночь.
        Понять, какая по счету ночь с тех пор, как корабль приземлился на планету, Макс не смог. Но надеялся, что прошло не так уж много времени. Было бы досадно, если бы Дьюла умер раньше, чем Макс притащит камни: все-таки это из-за него столько проблем, включая травму Мая.
        Зато стало более или менее ясно, почему Гарж послал их вдвоем, а затем, видимо, еще и Троя. Один бы он точно погиб, как, впрочем, и двое. А трое оказались в самый раз.
        
        ГЛАВА 14
        
        По виску Макса скользнула капля пота. Потерев щеку плечом, Ружевич тяжело вздохнул и нажал подряд несколько кнопок, высветивших на небольшом экране формулу горячего синтеза. После нажатия кнопки "Пуск" подложка со стойкой, в которой была установлена закрытая колба с толченым литопсом, медленно начала вращаться. Спирали внутри подставки неспешно нагревались приобретая красный цвет.
        На экранчике замигали убывающие цифры.
        - А что это?
        Макс закрыл глаза и медленно вздохнул. Почему-то он думал, что больше всего мешать ему будет Гарж, переживающий за жизнь своего друга. Но тот вообще не появлялся на корабле, пропадая где-то на территории колонии, да так, что найти его не представлялось возможным даже тогда, когда он был нужен.
        Так что вместо Гаржа флаг бесконечного надоедания подхватил Дьюла. Не потому что переживал и не из общей вредности, просто ему было очень скучно. Макс мог его понять, но все равно не хотел: его раздражало постоянное мельтешение за спиной. Еще ему не нравилось, когда лезли под руку или заглядывали в текущую работу.
        Но Дьюлу как подменили. Он ходил из угла в угол, постоянно спрашивал что-то, совал свой нос куда попало, постоянно ругался и пытался с кем-то связаться по внутренней связи корабля. Только кроме Макса на "Неу" никого не было, и вызов неизменно приходил на его часы.
        Иногда, правда, заглядывали сочувствующие. Забежала Дари, посверкала глазами и сказала, что у Мэри все хорошо, только он теперь постоянно тусуется с полицейскими и боится ходить по коридорам. А кто его утащил на вторую станцию - так и не сказал.
        Мэри, вообще-то, спустился с верхних этажей станции, пока Макс ждал прибытия полицейских, которых послал за ними Гарж, чрезвычайно обрадованный новостью о том, что камни почти у него в руках. Мэриленд выполз на свет, бледный и моргающий, и страшно испугался, увидев Макса. Видимо, ожидал увидеть кого-то другого, но не сразу понял, кого.
        Ждали полицейских они уже вместе. На вопрос, заданный Донни, Мэри не только не смог рассказать, как он здесь оказался, но и тупо вылупился и потряс головой, отговорившись звоном в ушах. Видимо, его кто-то от души приложил по голове.
        Первым мысль, что на колонии происходит что-то не то, озвучил капитан Донни, и Макс был с ним очень даже согласен, провожая взглядом траурную процессию с нервным Мэри и Маем в отключке. Сам Макс решил на станцию даже не заходить, а сразу свернуть к кораблю. Там, по крайней мере, был некоторый шанс остаться в одиночестве, что ему бы сейчас совсем не помешало.
        Но тут же появился Дьюла, зыркнул на него сероватыми глазами с черными прожилками и больше покоя не давал. Иногда Макса посещала мысль о том, что если он задушит Эссенжи собственными руками, то этот вопрос решится куда быстрее и потребует меньше затрат. Потом нужно только выкинуть тело куда-нибудь подальше от корабля - и все. Кто подумает на Макса, который день и ночь просиживает в столовой над своей портативной лабораторией?
        Ведь на станции и так творится черт знает что, и пусть Трой убил того шизика со второй, но кто может гарантировать, что он был один?
        Итак, план убийства был готов, а ведь до конца синтеза еще оставалось не меньше суток. От скоропостижной смерти Дьюлу спасло его собственное чувство самосохранения: он, наконец-то, отстал и перестал мельтешить. То есть совсем - он с самого утра не появлялся в столовой.
        Но Максу, почти сутки не спавшему, было плевать на это обстоятельство. Глянув на время на дисплее лаборатории, он сложил руки на затылке, устроил на них голову и практически тут же уснул.
        Проснулся он через пару часов от боли в спине. Выпрямился, развел плечи, с оглушительным хрустом размял шею. В спине как будто засел небольшой штырек - последствие сладкого сна на столе. Обругав себя за то, что поленился дойти до кают, Макс поднялся, еще раз посмотрел на часы, которые все упорно показывали двадцать часов до окончания синтеза, и вышел из столовой.
        Вряд ли он проспит двадцать часов, даже при очень большом желании.
        Из всех кают закрыты были только две: та, что принадлежала Дьюле, и та, которую снова занял Макс.
        Макс нажал на кнопку вызова видеофона закрытой комнаты. Дьюла тут же отозвался и открыл дверь.
        - Я думал, ты умер, - невесело пошутил Макс, заглядывая в комнату. Заходить ему совершенно не хотелось.
        Дьюла лежал на узкой кровати, сложив руки на груди, и смотрел в потолок. Да, он был жив, но как-то очень странно. От лихорадочного любопытства последних дней не осталось и следа.
        Макса никогда не тянуло общаться с теми, с кем он работает. Да и спать хотелось больше. Но понять, что происходит, тоже было бы неплохо.
        - Живой, как видишь.
        - Я-то вижу, - задумчиво протянул Макс, - а вот ты...
        - А вот я - нет, - тут же легко согласился Дьюла и чуть поднял голову.
        Видимо, он пытался посмотреть на Макса, но в итоге все равно смотрел немного не туда. Макс шагнул в комнату, поймал взгляд Эссенжи и шумно вздохнул.
        У Дьюлы были совершенно черные глаза. И зрачок, и радужка, и белок - все заплыло черной дрянью, переполняющей Дьюлу. Он улыбнулся - на зубах кое-где тоже были черные сгустки.
        - Черт возьми, - пораженно выдохнул Макс и сел на край кровати. Дьюла тут же подтянул ноги и оперся спиной о стену. На Макса он больше не смотрел, прикрыл глаза.
        - Ты что-нибудь видишь?
        - Ну, что я вижу, - Дьюла снова улыбнулся в пространство, и Макс понял, что в жизни своей не видел ничего более страшного, чем улыбка слепого человека, держащего голову слишком высоко для того, чтобы смотреть на собеседника. - Я вот это вижу.
        - Что - это? - не сразу понял Макс, а когда, наконец, понял, удивленно заморгал. - И как оно?
        - Черное, - просто ответил Эссенжи. - Меняется постоянно.
        Как что-то черное, полностью заполняющее глаз, может меняться, Макс не знал, но решил не уточнять. Почему-то ему показалось, что это не совсем то, что он всегда мечтал узнать.
        - Ясно. Гм, - Макс помолчал немного, видя, как Дьюла напряженно вслушивается в повисшую тишину. - Я... в общем, все будет готово через двадцать часов, потом еще немного времени - и все. Это нормально?
        Дьюла неопределенно пожал плечами. Он, видимо, уже никуда не торопился.
        - Ладно, я пойду вздремну.
        Максу было не просто неуютно. Ему хотелось как можно скорее сбежать из этой комнаты. Дьюле было все равно, ему, видимо, так же неловко в чужом присутствии. Хотя, если принимать во внимания все обстоятельства, уж ему-то куда хуже.
        Макс зашел в свою комнату, тихую, с приглушенным светом, сел на кровать. После такой встряски сон совершенно не шел. Макс лег на бок, поджал ноги, накрылся легкой простыней и уставился в стену.
        За время короткого поверхностного сна мозг изо всех сил работал, пытаясь постичь постоянно меняющуюся темноту, поэтому Макс открыл глаза, так и не сумев понять, удалось ли поспать. Голова мягко и неотвлекающе гудела, пока Макс вяло полз к столовой. Хорошенько выспаться не получалось уже давно, что заметно сказывалось на работоспособности.
        Сначала Макс подумал, что нужно, наверное, связаться с Гаржем и сообщить ему о состоянии Дьюлы. Затем мысль перескочила на самого Эссенжи, и Макс задумчиво посмотрел на синтезатор еды, плюхающий ему на тарелку какой-то скукоженный кусок мяса. Стоит того покормить или ну его, потерпит?
        Но Дьюла сам решил дилемму.
        Он появился в столовой, медленно повел рукой по стене, обошел всю комнату, пока, наконец, не наткнулся на синтезатор. Дальше, по давно известной траектории вместе с тарелкой он дошел до стола. Максу пришлось потесниться, чтобы освободить ему место, которое он занял.
        - Извини, - подал голос Макс, отодвигаясь.
        Дьюла чуть не выронил тарелку: видимо, не ожидал встретить здесь Макса. Но, быстро взяв себя в руки, буркнул: "Ничего", - и сел. Помолчал немного и придирчиво потянул носом воздух. Поднял тарелку и еще раз шмыгнул.
        - Это чем так воняет? Сломалось что?
        - Да нет, - Макс повертел головой, прежде чем понял, о каком запахе идет речь. За время, проведенное над своей походной лабораторией, он настолько притерпелся к специфическому душку, что уже и не замечал его сразу.
        - Это камни такой запах при горячем синтезе дают.
        - А, они здесь, - как-то незаинтересованно констатировал Дьюла и пошарил рукой перед собой. Макс пододвинул к нему вилку. Дьюла кивнул и принялся ковыряться в тарелке.
        - Ты говорил, через двадцать часов будет готово.
        Голос Эссенжи звучал ровно, как будто речь шла о чем-то совершенно обыденном, вроде очередного задания Волка, с которым, все знали, справиться будет довольно просто.
        А речь-то шла о его жизни, и не было уже Волка, который погиб от того же, да и вообще, они оказались на далекой колонии, на которой не то водился, не то все еще водится какой-то маньяк.
        - Я сказал, что через двадцать... нет, через пятнадцать... черт, я проспал почти четыре часа! Я сказал, что через пятнадцать часов будет завершен горячий синтез. После ему нужно будет остыть до температуры тела. Ты же не хочешь заработать парочку ожогов ко всему прочему?
        - Не хотелось бы, - Дьюла весело улыбнулся. Даже странно было видеть на его осунувшемся лице такую улыбку - как будто ничего страшного не происходит.
        - Гм, - Макс задумчиво распилил вилкой кусок мяса и попытался его прожевать. - Могу я тебя попросить?
        Дьюла кивнул и вопросительно поднял брови. Макс снова вздрогнул.
        - Можешь не смотреть на меня? Пожалуйста. Это очень неуютно.
        Дьюла отвел взгляд.
        - Хорошо.
        - Спасибо.
        Макс уткнулся в свою тарелку и подумал, что не стоило, наверное, этого говорить. В конце концов, Дьюла не заметил бы, даже если бы Макс смотрел все время в другую сторону. А может, догадался бы.
        - Я хочу выйти на некоторое время, - снова осторожно начал Макс. Помолчал, но, наконец-то, придумал достаточно веское оправдание, чтобы поскорее уйти с корабля.
        - Проведать, как там Май.
        - Конечно, - Дьюла понимающе кивнул, как будто Макс нуждался в его разрешении.
        - Я вернусь раньше, чем закончится горячий синтез, но, если что, не трогай лабораторию. Он сам остынет.
        - Не буду.
        Макс бросил взгляд на Эссенжи. Тот, как и обещал, на него не смотрел. Уставился в тарелку и методично надкусывал кусок мяса по краю, тщательно пережевывая. В его горле что-то надсадно булькало, и Макс не удержался, еще раз глянул на часы синтезатора.
        Ему не было жалко Дьюлу. В конце концов, он был всего лишь случайным знакомым, но все равно атмосфера упадка неизменно давила на плечи. Еще пара часов в этой тикающей тишине - и можно окончательно рехнуться.
        На станции хотя бы люди.
        И вот удивительно: когда это Макс предпочитал чью-то компанию собственной?
        На первый взгляд, станция была так же пуста, как и раньше: все то же запустение, все тот же красный свет. Но стоило подняться на второй этаж, к комнатам, как от былой тишины не осталось и следа. Несмотря на поздний вечер, почти даже ночь - двери были открыты, постоянно кто-то ходил, звучали голоса, появлялись люди, мелькали удивленные глаза, уставившиеся на Макса так, как будто его не так давно отправили в последнее плаванье на кладбищенской станции, а он вдруг заявился назад. По крайней мере, рядовые, встретившиеся ему первыми, посмотрели на него именно с таким выражением
        - Где Гарж?
        Они неопределенно пожали плечами. Затем один из них, с мелкими выразительными чертами лица, из-за которых все называли его Крысом, показал на одну из дверей.
        - Думаю, у себя.
        "У себя", впрочем, Гарж пробыл не очень долго. Он вылетел из своей комнаты, коротко сказал что-то через плечо и захлопнул за собой дверь.
        Макс преградил ему дорогу.
        - Эй, нужно поговорить.
        Гарж, видимо, его не сразу узнал, потому что отшатнулся и попытался обойти Макса боком. Впрочем, сказать ничего не успел.
        - Что ты делаешь? А, не до тебя сейчас. Иди назад, потом поговорим.
        И все-таки направился куда-то по коридору.
        - Ладно! - раздраженно крикнул Макс ему вслед. - А где Май?
        - Попроси кого-нибудь из рядовых отвести тебя в медблок! - не оборачиваясь, отозвался Гарж.
        - В медблок?
        - Третий этаж, налево и до конца.
        Макс развел руками и повернулся к полицейским. Те смотрели на него исподлобья, но, видимо, все равно не были заняты ничем особенно важным.
        - Ладно, я пойду, - наконец решился тот, что постарше.
        - А как тебя?.. - Макс прищурился, вспоминая. Нет, он никогда не интересовался именами полицейских.
        - Алан Боргер. Пойдем.
        Они вместе пошли на третий этаж, налево и до конца.
        Крыс посмотрел им вслед, пожал плечами и вернулся в большую комнату, где сидели братья Донни, Мэри и накрепко прилипшая к нему Дари. Заметив девушку, Крыс тоскливо поджал губы и сел подальше. По десятому кругу шла игра, переложенная с компьютера на еще более старый аналог. Мэри усиленно изображал что-то пантомимой, остальные хохотали и пытались угадать.
        Даже старший лейтенант Донни, и тот со скуки участвовал. А вот лейтенант Райт, как отметил Крыс, присевший так, чтобы видеть сразу всех, где-то пропадала. Странно и, насколько он сумел понять, совершенно на нее непохоже.
        - Где Боргер? - капитан бросил на него мимолетный взгляд.
        Крыс пожал плечами.
        - Его куда-то Гарж послал.
        - Послал... - пробормотал капитан. - Я ему дам - послал. Придумал еще, моих людей куда-то посылать...
        И практически тут же потерял к этой мысли всякий интерес, потому что до него вдруг дошло.
        - Может, это я?
        Мэри согласно закивал и заулыбался. Крыс с сочувствием на него посмотрел. Наверное, когда-нибудь парень все-таки придет в себя и заговорит, ну, а если нет?
        Крыс, к собственному удивлению, обнаружил, что испытывает к Мэриленду большую симпатию, чем к остальным контрабандистам.
        Не совсем понятно, зачем Гарж приказал одному из рядовых проводить (или сопроводить?) Макса. На станции Боргер ориентировался очень плохо и иногда путал право и лево. По крайней мере, Макс уже свернул в коридор, а Алан топал куда-то дальше.
        Макс окликнул рядового, тот обернулся и, видимо, прочитал на его лице что-то такое, что напрочь отбило желание задавать вопросы.
        - Нам туда, - Макс ткнул пальцем в другую сторону.
        Боргер кивнул и первым юркнул в коридор.
        До медотсека они все-таки добрались, несмотря на то, что Алан пытался увести Макса куда-то в другую сторону. Боргер осторожно толкнул дверь и первым заглянул в более светлую, чем остальные, комнату, в которой дополнительный свет давали мерцающие экраны компьютеров. Приборы тоже работали от аварийного генератора и, похоже, тянули очень много энергии.
        - Пошли, - рядовой сурово кивнул и зашел первым.
        Макс посмотрел ему в спину со здравым скептицизмом. Что за дешевая показуха? Интересно, все полицейские, ничего из себя не представляя, каждый шаг сопровождают эффектами боевого задания?
        Подумав о Мае, Макс пришел к выводу, что да, если не все, то хотя бы большинство.
        Макс подошел к койке, на которой лежал его кузен. Он, видимо, спал, но не очень спокойно, потому что умудрился завалиться на бок и свесить руку практически до пола. Вздохнув, Макс вернул брата в привычное для стационарного лечения положение.
        - Здесь что, нет капсул? - поинтересовался Макс у Боргера, но тот не ответил. Впрочем, Ружевич сам смог дать себе ответ: рекреационные и лечебные капсулы потребляют огромное количество энергии, которой на станции просто нет.
        Алан что-то невнятно пробулькал, и Максу даже показалось, что ему тоже стало нехорошо. Ружевич поднялся и подошел ко второй занятой кровати, у которой и осел рядовой. Подошел - и удивился собственному любопытству.
        - Что такое?
        Боргер сидел на полу у койки, на которой лежала девушка, опутанная проводками. Сердце у нее билось еле-еле, и даже без медицинского образования можно было сказать, что жить той осталось недолго. Хотя бы по серой коже и белому налету на губах.
        Алан сложил руки на краю кровати и устроил на них подбородок. Макс с некоторым удивлением смотрел на этого парня, который сидел у кровати и рыдал над девушкой в коме.
        Максу стало неловко, чего не бывало с ним со времен учебы в колледже. Как будто бы он увидел то, чего не следовало видеть.
        Ружевич наклонился к приборам. Бледное осунувшееся лицо девушки его нисколько не заинтересовало. Компьютеры показывали что-то не очень хорошее. Макс подумал о том, что здесь нужен приличный медик, а не дилетант, который навтыкает во все вены по трубке и уйдет.
        Из медиков на станции, если верить колонистам, были только Гарж и Мэри. Первого еще нужно убедить выделить время на кого-то, а второму может просто-напросто не хватить квалификации.
        - Сестра, - глухо сказал Боргер, вытирая рукавом нос.
        - Что? - Макс угрюмо глянул через плечо.
        - Это. Моя. Сестра, - процедил Алан, старательно натирая покрасневшие глаза.
        - Здорово... - пробормотал Макс. - Что? Откуда она здесь?
        Он тоже наклонился к девушке. В отличие от совершенно нейтрального Алана, ее можно было бы назвать красивой, если бы она, конечно, была здорова.
        - Она энергетик. Видимо, работала здесь. Что с ней случилось? - Боргер уставился на Макса так яростно, как будто это он был виноват в травме его сестры.
        - Откуда я знаю? - Макс сделал несколько шагов назад. - У местного начальства спроси, она, видимо, довольно давно здесь лежит.
        - Как его найти? - напирал рядовой. Максу стало не то что неуютно, он даже на пару мгновений почувствовал себя виноватым. Впрочем, довольно быстро отбросил эту мысль: он совершенно ни в чем не виноват, и ни один полицейский не сможет его в этом убедить.
        - Откуда я знаю?!
        Но местное начальство не заставило себя ждать. На шум появился Александр Хампус собственной персоной, открыв противоположную от коридора дверь - видимо, там находился его кабинет.
        - Вы родственник Ванессы? - проникновенно поинтересовался он, с затаенным интересом глядя на Боргера. Тот поднялся на ноги и решительно направился к Александру.
        Макс отошел в сторону, не желая попасть под горячую руку. Что Алан был взбешен, сомневаться не приходилось.
        - Что с ней?!
        Хампус отошел в сторону, уходя с линии огня и пропуская Алана в кабинет.
        - Я все расскажу. Это трагедия для нас всех.
        Начальник станции бросил на Макса не менее заинтересованный взгляд и захлопнул за собой дверь.
        Пожав плечами, Макс вернулся к кровати кузена. Тот выглядел явно лучше, чем сестра Алана. Наверное, все же стоит попросить Гаржа зайти сюда и посмотреть, как лечат девушку и лечат ли вообще.
        Май заерзал и приоткрыл один глаз. Затем открыл второй, побродил взглядом по потолку, видимо, удивился и посмотрел на Макса.
        Но говорить ничего не стал.
        - Все нормально, - Макс похлопал брата по сгибу локтя. - У тебя просто сотрясение мозга. Если ты чувствуешь себя как-то странно, то это из-за него.
        Май нервно облизнул губы и вопросительно поднял брови.
        - Воды?
        Макс огляделся, развел руками.
        - Не знаю, где ее здесь взять. Вот встанешь и сам попьешь.
        И Май, естественно, тут же попытался встать.
        - Нет уж, - Макс нахмурился. - Я попрошу зайти Гаржа, и ты встанешь только тогда, когда он скажет, что тебе можно это сделать. И не вздумай вскакивать раньше.
        - Угу, - Май поджал губы. Если ему не нравится, что с ним обращаются как с ребенком, значит, уже идет на поправку. Это очень на него похоже.
        - Ты понял?
        - Угу, - повторил Май.
        Макс вздохнул. Ему очень не хотелось признавать, что он переживает за родственника. Это "приключение", если можно так выразиться, порождало в нем какие-то совершенно разные и непривычные эмоции. И это очень не нравилось Максу.
        - Хорошо, - медленно протянул он. Маю он не верил абсолютно. Нужно было идти, чтобы разыскать Гаржа и пинками пригнать его сюда, и в то же время казалось, что стоит только отвернуться, как Май вскочит и куда-нибудь умчится.
        Да черт подери, какая разница? Умчится и умчится. Если не отлежится, будет и дальше блевать по углам.
        - Я пошел.
        - Вижу, - отозвался Май и повернулся на бок, подложив руку под голову. Скорее всего, он уже не раз просыпался, но только рядом не оказывалось кого-либо, с кем можно было поговорить.
        - И не вскакивай.
        Май кинул на него мрачный взгляд, но ничего не ответил.
        Спокойствие Хампуса раздражало Алана. Внутри него бушевал маленький пожарчик: он слишком давно не видел свою сестру. И меньше всего он ожидал увидеть ее прикованной к постели.
        - Что с ней? - глотнув воздуха, Алан шагнул в кабинет. Его злость разбилась о равнодушное сочувствие начальника станции, развалившегося на своем кресле у стола, переполненного техникой. Вся она слабо мигала и едва-едва работала на автономном питании.
        - Присаживайся. Алан, правильно?
        Боргер кивнул и сел на стул у одного из столов, наклоняясь вперед. Несмотря на ровную температуру в здании, он чувствовал, как по спине щекотно ползет холодная крупная капля пота. Вздохнув, Алан потер спину.
        - Ванесса, - вкрадчиво начал Александр, - незаменимый человек на нашей станции. Можно сказать, что только благодаря ей у нас все еще есть какой-то свет и все прочее.
        - Это понятно, - перебил его Алан. - Что с ней случилось? Кто? Что с ней?
        Хампус поднял руку вверх, прерывая поток вопросов.
        - Так, давай по порядку. Сейчас все тебе расскажу. Для начала, что с ней: ранение, левый бок. Я не медик, но могу сказать, что никакие внутренности не повреждены, но куска мяса и пары литров крови в ней явно не хватает. Кто и что с ней случилось... хм. Даже не знаю, с чего начать.
        - Ну?! - Алан вцепился пальцами в подлокотники своего стула. Пальцы побелели и заныли.
        - Не знаю, когда ты в последний раз общался с сестрой. Мы здесь все довольно долго. Вообще-то психологически для любого человека сложно находиться в замкнутом пространстве с определенным количеством людей, которых ты постоянно видишь. А у нас даже нет психолога, который мог бы как-то помочь.
        Алан мимоходом вспомнил о Филлипсе и подумал, что даже наличие психолога не спасает микроклимат в замкнутом пространстве.
        - Психически больше всех пострадал как раз наш медик. Я всегда мог на него положиться, пока крыша парня окончательно не уехала. В общем, он начал бросаться на людей, стал опасен. Мы хотели поймать его и изолировать, чтобы понять, как можно ему помочь. Но, к сожалению, первой с Седриком столкнулась именно Ванесса. Когда мы нашли ее, вокруг все было залито кровью, а Седрик уже сбежал.
        - Седрик? - задумчиво переспросил Алан.
        Александр кивнул, внимательно глядя на рядового.
        - Ты что-то знаешь о нем?
        - Гм... - Алан задумался, чуть подняв глаза вверх. - Нет, мне кажется, нет. Но где-то я это имя точно слышал.
        - Это отлично, - Хампус обстоятельно кивнул. - Потому что я уверен, что Седрик сейчас здесь, на этой станции. Возможно, что ему помогает кто-то из тех, кто прибыл с тобой. Конечно, потому что они не знают, чем опасен Седрик. А он очень опасен. Не исключено, что однажды утром никто не проснется, потому что этот парень перережет всех во сне.
        Алан прокрутил в голове все незнакомые лица, которые он увидел за последние несколько дней. Лиц было не так много, чтобы не суметь их отличить.
        - А как выглядит этот... Седрик?
        - Где-то твоего роста, очень светлые волосы, но смуглый и с темными глазами. Больше никого со светлыми волосами на станции у нас нет, а всех, кто сошел с корабля, ты знаешь и сам.
        Конечно, ни Ружевичи, ни Никки никак не подходили под описание Седрика и не могли им быть, несмотря на светлый цвет волос.
        Но кто-то неестественно смуглый при светлом ореоле вокруг головы совершенно точно попадался Алану на глаза. Нужно только вспомнить, где и когда. Вчера? Сегодня? В коридоре жилого этажа или просто приснилось?
        - Алан, - вкрадчиво позвал Хампус.
        - Что? - немного раздраженно отозвался Боргер.
        - Этот человек болен. И то, что он ранил твою сестру, не повод... делать с ним что-то противозаконное. Ты ведь полицейский. Ты должен блюсти закон, а не нарушать его. Не сделай, пожалуйста, ничего, что лишило бы тебя нашивок. Просто приведи его сюда, и мы постараемся его вылечить.
        - Вы же не медик!
        Хампус немного помолчал.
        - Не медик. Но мне сказали, что у вас целых два медика. Я видел только одного, а второй, говорят, профессиональнее того мальчика.
        - А вы часто бываете на этаже с комнатами?
        Нужно вообще не вылезать из своего кабинета, чтобы не встретиться с Гаржем, который постоянно куда-то лезет, куда-то бежит и торопится.
        - Нет, - удивленно приподняв брови, ответил Хампус. - Если что-то нужно, то мне передает мой помощник. Он бывает там часто.
        О том, что Питер бывает на этаже, где потихоньку обживаются новоприбывшие, Алан знал и так. Он сам постоянно сталкивался в Питером в коридоре и даже иногда отвечал на задаваемые ему вопросы. А Дари, если переставала трещать на посторонние темы и отлипала от Мэри, тоже интересовалась загадочным помощником руководителя станции. И только братьям Донни почему-то не нравилось его постоянное присутствие поблизости.
        - Алан, ты меня услышал? То, что Седрик ранил твою сестру, не значит...
        - Услышал, - Алан хлопнул раскрытыми ладонями по подлокотникам стула, на котором сидел, и резко поднялся. Александр остался сидеть.
        - Спасибо за информацию. Я могу навещать Ванессу?
        - Конечно, - Хампус кивнул и не отворачивался, пока Алан не вышел из комнаты. По его лицу бродило странное выражение, которое трудно было скрыть: дикая смесь из триумфа, удовлетворенности и надменности.
        По крайней мере, о том, что Седрик, если заявится на станцию, тут же попадется в руки к взбешенному Боргеру, сомневаться не приходилось. То, что Алан, который очень любит свою сестренку, обязательно нанесет Седрику какие-то повреждения, а то и вовсе убьет, тоже было совершенно понятно.
        Хампусу всегда нравилось, когда что-то происходило именно так: мелочь, а приятно. Кто же знал, что на планету вместе с контрабандистами заявится и родной брат Ванессы.
        Беспокоило его только одно: капитан корабля продолжал оставаться на своем судне и не выходил на связь. Впрочем, лезть в карантин тоже было бы глупо, потому что любая пограничная служба остановила бы его и завернула назад в случае обнаружения болезни. Таких неприятных мелочей абсолютно не хотелось.
        Но Аланом было очень легко управлять. Настолько легко, что мысли о нем и о Седрике тут же покинули голову Александра. Он развернулся к своему столу, вывел компьютер из спящего режима, открыл на экране небольшой график. Четкая красная линия сначала ровно шла по середине разлинованного фона, затем резко ухнула вниз, некоторое время волоклась по самым нижним показателям, потом поднялась вверх, но к прежней планке уже не вернулась.
        - Плохо, Ванесса, очень плохо, - сообщил графику Хампус и свернул вкладку, будто это он был в чем-то виноват.
        Несмотря на годы изучения проблемы получения энергии из людей, Александр так и не смог понять, почему из кого-то можно получить больше энергии, а из кого-то - меньше. Так вот, Ванесса в этом плане была совершенно бесполезна.
        Куда больше можно было бы выручить за Мэриленда, которого полицейские вернули назад и который, к счастью, ничего не говорил. А Питер просто старался не попадаться ему на глаза.
        
        ГЛАВА 15
        
        В том, что такое понятие как "занятие любовью" существует, Питер всегда немного сомневался. Что же до секса, то он всегда имел место быть.
        Так вот, секс с лейтенантом был хорош. Большей частью, потому что Райт допускала возможность возникновения между взрослыми людьми сиюминутной страсти, ну, или как еще назвать прихоть организма, не подкрепленную ни разумом, ни чувствами? Так или иначе, Никки сломала бы нос любому, кто рискнул бы сделать комплимент цвету и глубине ее глаз или пообещал бы вечной любви со всеми вытекающими.
        Питера это устраивало. Видимо, у нее тоже никаких проблем с этим не было.
        Комната Питера, как и самого Хампуса, находилась не на жилом этаже, а выше, неподалеку от медпункта и кабинета Александра. Это делало их менее пригодными для жизни. В комнате Питера даже не было узкой кровати, как во всех прочих, зато был матрас, расстеленный по всему полу. Сейчас он пригодился как нельзя кстати.
        Питер перекатился на живот и положил руки под голову. Никки задумчиво смотрела на него из-под растрепанных белесых волос. Питер убрал с лица лейтенанта прядь, заправил ее за ухо, и тут же одернул себя - мол, не переигрывай.
        Райт упрямо тряхнула головой, и все волосы тут же вернулись на лицо. Страдая из-за собственного упрямства, Никки подула, убирая щекочущую нос прядку.
        Питер не удержался, улыбнулся. Почти даже искренне.
        - Вы надолго здесь? - осторожно поинтересовался Питер. Важным было задавать правильные, но не прямые вопросы. Потому что все, что нужно знать, он узнает, даже не спрашивая в лоб. А ведь можно запросто спугнуть Никки - и тогда придется находить путь к кому-то другому.
        Не хотелось бы лишних телодвижений, как бы это ни звучало в данной ситуации.
        - Не знаю, - просто ответила Никки.
        - Мы не ожидали, что кто-то к нам заявится, - соврал Питер.
        - И мы не ожидали, - Райт тоже легла на живот и устроила подбородок на кулаках. - Это какие-то дела у капитана Майерса здесь были, а мы случайно попали... Но как теперь - не знаю. Мне кажется, у Донни тоже какие-то здесь дела, иначе мы бы уже летели отсюда на всех парах. Или я чего-то просто не знаю?
        Питер пожал плечами. Но из потока слов он выцепил одну важную мысль.
        - А что теперь? Что случилось?
        Никки вскинула тонкие брови.
        - Так Волк умер. Еще в дороге.
        Питер помолчал, переваривая полученную информацию. Знал ли Хампус, что человек, с которым он планировал заключить договор купли-продажи, мертв? А если знал, то почему не удосужился сообщить об этом помощнику?
        И значит, что капитан на карантине - совсем другой человек, с которым у Александра нет никаких договоренностей. Это либо очень плохо, либо все равно, если Волк передал все дела своему последователю.
        - Ты чего? - отдернула его Никки. - Ты знал Волка?
        - Хм? Нет. Просто задумался. Прозвище впечатляющее.
        - А может, это и имя, - Никки пожала плечами и потянулась за своим комбинезоном. - Пойду я, покажусь капитану. А то он какой-то нервный после того, как Ружевич вернулся.
        Кивнув, Питер тоже начал одеваться. Ситуация с Ружевичами была на грани коллапса: иногда мозги совершенно отказывали и без того не самому вменяемому Реми, и тот делал совершенно не то, что следовало. Может, оно и к лучшему, что парня прихлопнули, хотя в итоге и Персон с Седриком живы, и Мэриленда спасли - но тот хотя бы пока что не спешил распространяться о том, кто его схватил.
        Все шло как-то совершенно не по плану.
        Вопреки этому, Хампус был совершенно спокоен, и с порога, стоило Питеру войти в кабинет, непринужденно сообщил:
        - Вопрос с Седриком скоро решится.
        Спрашивать, как, Питер не стал. Александр не стал бы делиться с ним подробностями того, в чем сам Питер не принимает участия. Каждый (кроме Хампуса, конечно) должен знать только то, что ему положено: вот такая вот позиция.
        Похоже, Хампус был в неплохом настроении, что с ним случалось не так уж часто.
        - А тебя не напрягает, что их капитан на карантине?
        - С каждым может случиться. А должно?
        Питер пожал плечами.
        - А как его имя? Странное какое-то было.
        Обычно Питер не задавал лишних вопросов. Никогда. Поэтому единственный лишний вопрос, заданный как будто невзначай, Хампуса не смутил.
        - Волк? Забудь, это не твое дело.
        - Не мое, - согласился Питер.
        - Ты что-то сообщить пришел?
        Питер ненадолго задумался. Что стоит говорить, а что нет? Раз уж у них появляются некоторые маленькие секреты друг от друга.
        - Лейтенант Райт не знает, почему они застряли здесь. Подозревает, что у их капитана здесь тоже какие-то дела. Подтвердить мысль или так оставить?
        - Их капитан? Скорее всего пытается сохранить лицо, понимая, что ситуация безвыходная. Так что пусть думает что хочет, ее дело. Что-то еще?
        Хампус смотрел внимательно. Непривыкший врать начальству Питер сохранил равнодушное выражение лица.
        - Ничего. О чем узнать?
        - Ну, спроси, что за болезнь. А там ясно будет, как скоро это закончится.
        - Хорошо.
        Кивнув, Питер вышел из кабинета. В медотсеке было сравнительно тихо. Ванесса, как ей и было положено, лежала без движения, а вот полицейский оклемался и теперь с интересом наблюдал за передвижениями Питера.
        Видимо, сотрясение сотрясением, а скука взяла свое.
        - Как дела? - вдруг спросил Май, вытягиваясь на кровати. Белье под ним, которое, вообще-то, должно было заправляться самостоятельно, сейчас сбилось в комок, и Ружевичу быстро надоело его расправлять.
        - Нормально, - Питер остановился между двумя кроватями и сложил руки за спиной. - Познакомился вот поближе с вашим вторым лейтенантом.
        Май сдавленно хмыкнул.
        - Ну и как?
        Несмотря на травму, соображал он довольно бодро. Впрочем, нельзя гарантировать, что это не скажется на нем в будущем. Может, он и знает побольше, чем Никки.
        - Хорошо, - честно признался Питер.
        - Поначалу всем хорошо, - Май согласно закивал и тут же поморщился. - Я вот что. Есть хочу.
        Питер пожал плечами.
        - Ну, я передам кому-нибудь. Надеюсь, у вас на корабле приличные запасы еды, потому что наши подходят к концу.
        - У нас синтезатор стоит.
        - Но даже ему нужно из чего-то синтезировать, - ответил Питер и невольно подумал о мешках с крупой, лежащих на чердаке. Пусть слегка подгнивших, но синтезатору, наверное, плевать, из чего делать переработанную еду. Белок к тому же, все полезнее будет.
        - Найдем из чего. Ты передашь? - вопрос еды сейчас интересовал Мая больше всего.
        - Передам, передам. Вот как раз иду передавать.
        Питер отмахнулся от всего, что еще мог сказать ему скучающий и голодный лейтенант, и вышел в коридор.
        Седрик рискнул вернуться на станцию ближе к ночи и то, только потому что надеялся на помощь полицейских. Кем были те парни в темноте, Седрик не знал и узнавать не стремился. Но ноги сами привели его к двери собственной комнаты, которая уже была кем-то занята.
        Дверь открылась хозяину, как и было положено. Персон тянул руку к видеофону. Раньше, чем он успел что-то сказать, Седрик протиснулся внутрь.
        Персон остался стоять у двери, следя за ним напряженным взглядом. Кровать была занята, на полу тоже валялось какое-то одеяло, свернутое в рулон. В этот момент Седрик понял, что нужно было идти в комнату к Карлу.
        - Что ты здесь делаешь? - шепотом, как будто кто-то мог услышать, поинтересовался Седрик. Его очень интересовало, кто еще завелся в его комнате.
        - Я здесь... - Персон то ли икнул, то ли заикнулся, но кашлянул и продолжил так же шепотом, - я здесь... А ты зачем здесь?
        - Это моя комната, черт возьми! - Седрик пнул рулон одеяла. - Карл у себя?
        - Ка-арл, - сдавленно прошипел Персон. - Да, ты же не знаешь. Карл, он...
        Седрик медленно опустился на край кровати, которую до того занимал сам.
        - Ну.
        Сердце забилось у самого горла. В слабо освященной комнате разом стало душно и влажно, как перед грозой на родной седриковой планете.
        - Он... понимаешь...
        Договорить Персон не успел. Дверь раскрылась и в проеме появился незнакомый Седрику человек с тарелкой в руках. Он шагнул в комнату, как к себе домой, с интересом их оглядел и поинтересовался:
        - Что за сборище? Держи, - он отдал Персону тарелку. Тот сжал пальцами края и ковырнул вилкой содержимое.
        - Это моя комната, вообще-то, - сообщил Седрик.
        Мужчина улыбнулся.
        - С возвращением. Говорят, ты тут навел шороху, кровь со стен отмывали.
        Седрик напряженно сглотнул. Его тут же затошнило, когда он вспомнил отвратительное ощущение, когда подсыхающая кровь стягивает кожу. Не отвлекаясь, мужчина подошел к нему и протянул руку.
        - Гарж.
        - Седрик, - скорее по инерции отозвался Седрик, пожимая протянутую руку. Гарж улыбался, стоял над ним и с интересом смотрел.
        Персон ковырялся в тарелке и вообще старательно делал вид, что его здесь нет.
        - Почему вы в моей комнате? Оба? И что с Карлом?
        - Эту комнату я выбрал от балды, она была пуста, - честно признался Гарж. - А вот этот парень живет со мной, потому что у него вышел некий конфликт с начальством станции и почему-то именно меня он считает лучшей защитой, чем целый полицейский отряд, живущий неподалеку. Я так понимаю, что у тебя практически такой же конфликт, так что если хочешь, можешь оставаться здесь. Или можешь перебраться поближе к полиции, они-то уж точно окажут достойную защиту.
        - Это моя комната, - обессиленно повторил Седрик, понимая: единственное, что ему позволено решать, это остаться здесь или отправиться в другую комнату. Здесь хотя бы Персон - они знакомы не первый год. Но...
        - Где Карл?
        Гарж пожал плечами - видимо, не знал.
        Персон кашлянул и закусил ложку.
        - Можно?
        Гарж кивнул.
        - Карл, он... понимаешь... умер.
        Седрик удивленно уставился на Персона. Этого быть просто не могло. Не могло быть так же, как все, что случилось с самим Седриком - попадание в медотсек, происшествие с Ванессой, теперь еще Карл...
        "Просто успокойся", - сказал себе Седрик и неожиданно даже для самого себя отнял у Персона тарелку. Вопреки тошноте закидывая в рот какую-то липкую кашу и не ощущая вкуса, Седрик смотрел перед собой.
        Гарж плюхнулся на кровать и похлопал его по плечу.
        - Плохие новости, Седрик. Держись.
        Седрик неуверенно кивнул. Он все еще никак не мог поверить, что ему сказали правду. Мало ли что наврал незнакомый человек, поселившийся в его комнате. Но Персон бы врать не стал, зачем это ему?
        Еда шла с трудом, хотя Седрик никак не мог вспомнить, когда он ел в последний раз.
        Персон, у которого отняли кашу, угрюмо смотрел в сторону. Он явно был не в восторге от необходимости сообщать плохие новости.
        Седрик повернул голову. Все эмоции куда-то спрятались, и то ли он в самом деле ничего не испытывал, то ли просто все чувства взяли тайм-аут.
        - Что с ним случилось?
        Персон ничего не ответил и даже отвернулся.
        - Я хотел бы поговорить с тобой о том, что происходит на станции, - мягко отвлек его Гарж. - Доел?
        Седрик заглянул в тарелку, обнаружил там склизкие комочки и передал ее Персону. Тот вздохнул и принялся доедать.
        - Мы можем... поговорить, - осторожно ответил Седрик и обернулся к Гаржу. - Но я бы хотел переодеться. Здесь наверняка осталась моя одежда, если вы ее не выкинули.
        - Без сомнений, - Гарж кивнул. - И в душ сходи.
        Седрик поморщился. Он притерпелся ко всем запахам: так и не отмытой крови, гари, грязи.
        Одежда в самом деле нашлась в шкафу, там, где Седрик ее оставлял. Душ тоже был на месте, вода шла без перебоев, видимо, новоприбывшие притащили с собой водогенераторы. Всюду было тихо, темно, плотно закрытые двери не пропускали свет, даже если в комнатах кто-то сейчас не спал.
        Седрик переоделся и сел на край кровати. Гарж отошел и сел напротив, прямо на пол. Персон, видимо, и хотел бы выйти, но больше боялся попасться Питеру или Хампусу, чем смущался.
        - Сможешь рассказать, что случилось?
        - Ну... - Седрик поднял глаза на Гаржа. Задумчиво нахмурился, и тот вопросительно поднял брови.
        Память на лица у Седрика была просто отвратительная. Да что уж там, он уже и лицо Карла не мог бы представить в мелочах, хотя с напарником проводил очень много времени, даже больше, чем в детстве с родителями. Его красивые правильные черты потерялись где-то в закутках сознания.
        Но лицо Гаржа казалось ему знакомым, хотя он мог поклясться, что никогда не встречал его раньше.
        - Что-то случилось? - осторожно спросил Гарж, бросил короткий взгляд на Персона, поднялся и подошел ближе. - Что такое?
        - Я... - Седрик отодвинулся, не спуская взгляда с чужого лица. Широкий подбородок, немного искривленный нос. Странное лицо, и странно знакомое.
        Седрик сделал жест рукой, призывая Гаржа наклониться. Тот в самом деле склонился, и Седрик полувопросительно шепнул:
        - Георг?
        Гарж резко выпрямился и отошел. Персон удивленно поглядел на них.
        - Хм, - Гарж задумался и, видимо, рефлекторно, коснулся пальцами переносицы. Он думал, что ответить.
        - Да.
        Седрик сжал руки в кулаки. У него вдруг очень сильно задрожали руки
        - Но как?
        Гарж презрительно скривил губы.
        - Что случилось? - осторожно поинтересовался Персон.
        - Ты что, не видишь? - Седрик обернулся к нему. - Не видишь, да?
        - Седрик... - с упреком вмешался Гарж.
        - Не вижу я ничего, - недовольно пробубнил Персон и снова отвернулся, уже пожалев, что влез.
        Гарж собрался с мыслями, вернулся к кровати и сел рядом с Седриком.
        - Я не ожидал, - честно признался он.
        - Я нарушил твой план?
        Седрик не совсем понимал, как ему реагировать на это новое знание. Слишком уж много информации, слишком много эмоций. Гарж потер переносицу.
        - Нет, не нарушил. Я просто не ожидал. Но я так понимаю, что ты не собираешься сейчас же бежать к Хампусу и все рассказывать, так что все в порядке.
        - Неужели он тебя не узнал?
        - Мы еще не встречались.
        Седрик понимающе кивнул.
        - Ну, - задумчиво протянул он, - надеюсь, что все, что происходит, не из-за тебя.
        - Карл умер не из-за меня, - серьезно ответил Гарж. - И то, что случилось с тобой и Ванессой, не из-за меня. И ты прекрасно знаешь сам, из-за кого все это.
        Седрик немного помолчал, не зная, что ответить. Но и Гарж в ответе, видимо, особенно не нуждался. Седрик не мог ему помешать, да и не хотел. Ему бы порадоваться, что скоро маленький ад имени планеты-колонии закончится, но никак не получалось: слишком много потерь за последнее время.
        Да и Персон, судя по нервной икоте, совсем тронулся умом.
        В голове все смешалось. Слишком много новостей, событий, горя. Запах выжженной второй станции еще не до конца вымылся из волос и не позволял забыть ее как страшный сон.
        - А человек на второй станции... ты знаешь... слышал?
        - Реми? - Гарж задумчиво потер затылок. - Ты с ним не был знаком, что ли?
        - Познакомился, - Седрик помрачнел. - Он всегда был такой?
        - Насколько я знаю, нет. Но, по крайней мере, не так явно.
        - Он не здесь?
        Персон стрельнул на них взглядом, отставляя опустевшую тарелку. Не в пример Седрику аппетит у него был отличный.
        - Он, - Гарж сделал многозначительную паузу, - совсем не здесь. Он убит, как и полицейский, который это сделал.
        - До тех пор, пока вы не появились, у нас никто не умирал.
        И все же - незнакомое ощущение, похожее на злорадство, кольнуло в грудь.
        - Это не так, - с упреком заметил Персон. - Карл... ну... до их приезда.
        Седрик обернулся.
        - О, отличная новость! - едко заметил он.
        Персон посмотрел на него обиженно, но ничего не сказал. Седрику на мгновение даже стало стыдно, но он быстро отогнал это неуместное сейчас чувство.
        Гарж тоже посмотрел на него странно, но, кажется, понимающе.
        - Я хочу спать, - устало сказал Седрик. Он как будто ждал, что ему что-то пообещают, что-то скажут. Персон молчал. Гарж сломал неловкую тишину попыткой предположить:
        - Ты хочешь знать, будет ли это безопасно?
        Седрик кивнул.
        - Или я дойду до полицейских и поговорю с ними.
        Гарж с сомнением хмыкнул. Видимо, был не очень уверен, что полиция сможет оказать хоть кому-нибудь достойную протекцию.
        - Если успеешь дойти раньше, чем тебе кто-нибудь отвернет голову, - ехидно заметил Гарж. - Можешь оставаться здесь, никто не войдет. По крайней мере, с тобой будет вон тот парень, развесивший уши. Все послушал, Персон?
        - И ничерта не понял, - мрачно ответил Персон. Он сидел в дальнем углу и был чем-то очень недоволен. Но Седрика сейчас меньше всего волновали чужие проблемы.
        - Да уж, защита так защита.
        Едкой желчи сегодня в Седрике было через край. Ему самому это не очень нравилось, и каждая брошенная фраза оставляла неприятный осадок в душе. Но слово - не корабль, вышел на старт, назад не вернешь.
        - Мне нужно уйти, так что занимай свою кровать, - Гарж похлопал по мятой простыне, взял свою куртку, пошарил по ее карманам и, обнаружив что-то, удовлетворенно кивнул самому себе. - Не подеретесь?
        - Конечно, нет, - не дожидаясь, пока Гарж выйдет, Седрик вылез из одежды и рухнул на кровать. Сколько он уже не спал на своей кровати? А вообще не мягком и чистом?
        После ночевок на чердаке и в сарае сгоревшей станции спать в родной кровати казалось чем-то совершенно нереальным, волшебным, и даже наличие посторонних людей не могло ему помешать погрузиться в долгий сон.
        Но уснуть получилось далеко не сразу. Гудели ноги, мысли сменяли одна другую. Осознать все, что случилось, никак не получалось, и Седрик, пытавшийся удобно устроиться и так, и так, наконец-то уснул.
        Персон, улегшийся на полу, все это время смотрел на него недовольно, и тоже не спал.
        Он явно видел Седрика причиной всех проблем.
        У полицейских проблем было меньше: их никто не пытался убить. Но и сказать, что все идеально, тоже было никак нельзя.
        - Нужно выбираться отсюда, - припечатал старший лейтенант.
        Младший брат посмотрел на него с сомнением и насмешливо протянул:
        - Да ла-адно?
        - Что - ладно? Кто здесь капитан? Ты должен нас отсюда вытащить.
        Такие слова Джеймс Донни ожидал услышать от кого угодно, но не от своего брата. Это оказалось еще более неприятно, чем если бы сказал кто-то иной.
        Джонатан бродил из одного угла комнаты в другой.
        - Но ты не хочешь связываться с начальством, - он обернулся к брату. Тот, немного подумав, напряженно кивнул.
        - Потому что мы провалили дело, на которое ты очень рассчитывал, чтобы реабилитироваться.
        Капитан еще раз кивнул.
        - И, если рядовым и лейтенантам ничего не будет, то тебя наконец-то уволят. Мне - выговор с занесением в личное дело. Так?
        Кивать на этот раз Донни не стал, только поджал губы. Но в том, что Джонатан попал в точку, сомнений быть не могло.
        - Так может, нахрен ее, работу это? Мы же видим, что это не твое.
        - Пошел ты, - огрызнулся капитан.
        - Нет, ты послушай, - старший брат наконец-то остановился и подошел ближе, чтобы похлопать Джеймса по плечу. - Зачем цепляться за работу, которую не любишь ты и которая не любит тебя? Джим, это бессмысленно.
        - Хочешь на мое место? - Джеймс откинул руку брата. - Нет, правда. Ты старше меня, а только лейтенант. Может, ты просто хочешь свой корабль? Если я уйду, то тебе будет проще занять мое место. Вот только, знаешь, если я сейчас свяжусь со станцией и признаюсь, что мы хрен знает где распиваем чаи с теми, кого должны были арестовать, это хреново скажется и на твоем продвижении, умник. Хочешь стать капитаном, придумай, как нам выбраться отсюда так, чтобы никто не узнал о нашем провале.
        Джонатан отступил. Он попытался убедить себя, что в брате говорит злость (а может, выпивка), но пока что никак не получалось. Обида больно ударила его, заставив вскипеть злость в груди.
        - Твой корабль и так мой, идиот, - он вытянул руку и ткнул пальцем в плечо брата, тот снова отмахнулся. - Каждый раз, когда ты напиваешься, именно я руковожу группой. Если бы я хотел стать капитаном, давно бы уже запросил перевод.
        Он отошел, садясь за единственный на всю комнату стол.
        Около получаса они молчали. Первым не выдержал Джеймс.
        - Что молчишь?
        - Думаю. Отвали.
        - И о чем ты думаешь?
        Джонатан бросил на него неприязненный взгляд, но ответить соблаговолил:
        - Как вытащить нас из этой задницы с минимумом потерь.
        - Говоря "нас", ты имеешь в виду тебя и меня, всю команду или всех на этой планете?
        Старлей, кажется, задумался, то ли всерьез, то ли нет.
        - Для начала, конечно, нас. А дальше по ситуации, - поймав взгляд брата, Джонатан пояснил. - Мы, конечно, своих не бросаем. Но, выбирая между ними, - он сделал непонятный жест рукой в сторону коридора, - и нами, я выберу себя. Понимаешь?
        Капитан пожал плечами.
        - Куда уж мне.
        С прибытием на колонию подобие полицейской дисциплины окончательно сошло на нет. Когда кто спал и спал ли вообще, капитан уже не мог отследить, да и не пытался особенно. Но между четырью и семью часами утра в большой комнате с выключенными экранами развлекательных компьютеров никого, кроме братьев Донни, не было.
        После семи внезапно нарисовалась лейтенант. Все прошлые сутки она где-то пропадала.
        - Какими судьбами? - поинтересовался капитан. - Мы уж подумали, что пора писать твоим родителям по форме двести.
        Никки скривилась.
        - Спасибо за заботу, капитан. Я только отметиться и спать.
        - Райт, - капитан устало вздохнул. - Ты вообще понимаешь, с кем связываешься? И какие у нас могут быть проблемы?
        - У вас - никаких, капитан, - Никки стиснула зубы и вытянулась в полный рост, как на смотре. - Это личное.
        - Никакого личного во время несения боевой службы, лейтенант.
        Читать нотации было бесполезно, это знали все трое: и капитан, проваливший задание и не имевший морального права возмущаться, лейтенант, решившая провести время с пользой, и старлей, просто привыкший к разброду в доблестных рядах полиции.
        - Вам бы в армии взводом командовать, капитан, - Никки вздохнула. - Вот там была бы боевая обстановка, людей бы на убой гнали. А не черт знает что, как сейчас.
        Старлей похлопал брата по плечу. Сейчас в самом деле творилось черт знает что.
        - Шла бы ты отсюда, лейтенант. Спать собиралась.
        - И пойду, - Никки улыбнулась, козырнула и вышла.
        Только после этого капитан позволил себе выглядеть взбешенным.
        - Девчонка! Что я тебе говорил о девицах на службе?
        - Ничего хорошего, - ответил Джонатан. - Как и про остальных. Но команду набираю не я, так что нечего на меня так смотреть.
        Джеймс отвернулся и выглянул в некое подобие окна с двойным стеклом. Оно чуть подрагивало из-за разыгравшегося на улице ветра.
        Постепенно занималось утро. Подтянулись сонные рядовые. Следом за ними, почти не отставая, пришел Мэриленд, за ним, все так же вцепившись парню в локоть, пришла и Дари. Их ряды значительно поредели за последнее время.
        - А я нашла в вещах запасной аккумулятор, - радостно собщила Дари и извлекла из кармана что-то, похожее на круглый гладкий камень.
        Присутствующие заметно оживились, поглядывая на свои подыхающие часы, но у Дари были другие планы.
        - Может, вылезем в сеть, посмотрим кино и новости?
        Донни тяжело переглянулись. Сейчас сеть бы очень пригодилась им совершенно не для просмотра фильмов.
        - А насколько хватит заряда?
        - Смотря на что тратить, - уклончиво отозвалась Дари.
        - Можешь включить кино на большом экране, а новости у нас? - капитан показал на небольшой монитор над столом, рядом с которым сидел.
        - Могу.
        Алан подсел к Дари, наблюдая за тем, как она возится с проводами.
        - Ты не знаешь, сколько человек всего на станции?
        - Двое, - через плечо ответила она, - из руководства. Еще один ошивается в комнате у Гаржа. Можешь у него и спросить, пусть перечислит. А тебе зачем?
        - Да так, полицейские дела...
        Дари неприязненно хмыкнула, но в этот момент на экране замигало меню.
        - Ну, что смотрим?
        - Выбирай уж, твой же аккумулятор.
        - Тогда, - Дари заулыбалась, проводя пальцем по строке поисковика, - посмотрим что-нибудь старенькое. Про космос. Обожаю смотреть, как наши предки видели свое будущее. Все за?
        Против точно никто не был.
        - Но кое-что они все-таки угадали, - возразил рядовой Крыс, и они с Дари сцепились в неслабом споре, не отвлекаясь от поиска фильмов прошлого века выпуска.
        Алан подошел к капитану.
        - Рядовой Боргер. Могу я пойти?
        - Куда? - скорее из любопытства поинтересовался капитан. В его представлении идти на этой станции было совершенно некуда, если только не хотелось принять радиационные ванны под чужим солнцем. И заодно массаж из песка, который поднимает ветер.
        - У меня... я здесь выяснил, - Алан кашлянул и собрался. - Сэр! Я обнаружил, что в штате этой станции находится моя сестра!
        - Ну, хорошо, - капитан если и удивился, то не подал виду. - Приводи ее сюда, примем, как свою.
        Лицо Боргера непонятно исказилось. Видимо, он ожидал совершенно не такого радушного приема для своей сестры.
        - Она, как сказать. Она... в общем. Сэр! Она не придет, она в медотсеке без сознания, сэр!
        Джонатан рядом долго и тоскливо вздохнул. Он давно уже привык к способности своего брата попадать в просак с самыми дружелюбными порывами.
        - Что-то серьезное?
        - Не знаю, сэр. Разрешите обратиться к Гаржу за консультацией?
        Капитан пожал плечами.
        - Разрешаю. А что, у местных врачей совсем нет?
        - Были, но все приказали долго жить, - подсказал Джонатан.
        Врачи на станции почему-то совершенно не задерживались. Даже Мэриленд, как стажер-медик, попал под раздачу отвратительной тенденции. Оставалось только Гаржу, как внештатному начальнику медотсека "Неу", пострадать.
        - Сэр. Не знаете, где он может быть?
        - У себя?
        Алан был не уверен, потому как Гарж мог деться буквально куда угодно и никто бы его не нашел на степнях просторах колонии. Но иного пути найти его, кроме как пойти и проверить, не представлялось возможным.
        - Боргер?
        - Я, сэр.
        - Вы с сестрой были близки?
        Алан тяжело сглотнул. Он был с сестрой близок ровно настолько, чтобы не знать номера планеты, к исследовательскому корпусу которой она была прикреплена. И как тут ответишь?
        - Мне казалось, что да, - ответил Боргер и вышел.
        - У нас проблемы, капитан, - шепотом сказал Джонатан, поворачивая монитор так, чтобы его не было видно любителям кино. - Нам необходим психолог.
        - Нет у нас больше психолога, забудь. Справляемся своими силами.
        Джеймс смахнул в самый низ экрана мелькающую сводку новостей и открыл канал внутриполицейской связи.
        Позывной "Дон Жуан".
        Корабль "Ниньё".
        Выйти на связь.
        Сигнал вызова, заглушенный голосом диктора, затарахтел и пошел на нет - слишком далеко. Открылось окошко сообщения, в котором начали появляться строчки.
        Задание выполнено? Да/Нет
        Необходимо подкрепление? Да/Нет
        Корабль утрачен? Да/Нет.
        Введите свои координаты.
        Алан прекрасно отдавал себе отчет в том, что он никоим образом не виноват в том, что случилось с Ванессой. И все-таки внутри сидело маленькое мерзкое чувство, что это он во всем виноват: не узнал, не доследил. Ванесса была всего годом младше, но, казалось, повзрослела раньше, чем должна была. Или вся проблема была в том, что Ванесса уехала из дома раньше, чем Алан, который обзавелся собственным жильем только тогда, когда жена родила ему сына.
        Ванесса выпорхнула из родительского гнезда сразу же после учебы, да и пропала. В этой пропаже Алан не видел ничего страшного: он тоже не звонил сестре, только иногда родителям, по международным праздникам и дням рождения.
        И вот, пожалуйста. Оказывается, что переживать нужно было не о покашливающем отце, а о Ванессе, оказавшейся на станции без запаса энергии. И, тем более, раненой. Пожалуй, вот об этом родителям знать совершенно не нужно.
        Подумать страшно, что пришлось пережить девушке за эти несколько (сколько?) лет. Без сети, без помад, подружек, красивой одежды - и что там еще нужно нормальным девочкам? А что Ванесса была именно такой, Алан совершенно не сомневался. Судьба, если она и существовала, очень жестоко поступила.
        Никто, в том числе и Алан, не знал, куда мог бы уйти Гарж. Куда вообще можно пойти в этом пустом здании? На улицу? А там куда? Бродить по ветреной степи? Или назад, на корабль! Конечно, Гарж может вернуться туда, где на карантине обитает его друг. Все-таки это его корабль, его экипаж.
        Но выходить на улицу, где шуршал ветер с песком, совершенно не хотелось. Оставалось только надеяться, что Гарж сидит себе в своей комнате и ждет, когда же к нему кто-нибудь заявится в гости.
        Алан решительно нажал на звонок, затем, подумав, еще и постучал. И, наконец, пояснил:
        - Это рядовой Боргер. Можно?
        За дверью было тихо. Возможно, тихо было просто потому что двери не пропускали ни одного звука. Но не исключено было, что комната пуста.
        Алан почти смирился с тем, что придется идти до корабля, и развернулся, чтобы уйти. Но дверь все-таки открылась, и оттуда высунулся подозрительный парень - как раз тот самый, из персонала станции, который теперь постоянно таскался с Гаржем. Да что таскался, даже жил с ним.
        - Полицейский? - Персон смерил его внимательным взглядом. - Гаржа нет, и я не знаю когда вернется.
        - А мне нужен именно ты. Можно?
        Персон, видимо, не обрадовался этой новости и о чем-то задумался. Но, видимо, решившись, пропустил Боргера в комнату.
        - Только тихо.
        Алан кивнул, проходя в комнату. На кровати, укрывшись с головой, кто-то спал, и Боргер даже предположить не смог, кто это может быть.
        - Кто это? - шепотом спросил он.
        Персон отмахнулся и ничего не ответил, но жестом предложил пройти и сесть за стол. Сам он расположился на полу, в ворохе из мятого одеяла.
        - Что нужно?
        Алан сел за стол, повернув стул так, чтобы смотреть на Персона, наклонился чуть ближе, понизил голос.
        - Капитан попросил тебя помочь мне составить список всего персонала станции.
        - Почему меня, а не кого-нибудь из начальства?
        Алан развел руками.
        - Капитан решил.
        Конечно, пока он будет ждать возвращения Гаржа, чтобы потащить в медпункт, можно заняться не менее насущной проблемой: узнать, где тот урод, что сотворил такое с его сестрой.
        - Ну, если капитан... - Персон пожал плечами и начал перечислять фамилии, которые ничего не говорили Боргеру.
        - Подожди, подожди, - он схватил со стола бумагу, которой вовсю пользовались на станции, лишенной электричества, и грифель и принялся записывать. Грифель писал плохо, потому что в идеальном варианте должен был передавать информацию в графическом виде непосредственно в компьютер. Но корпус грифеля показывал полностью опустошенную батарею, тихо попискивал и едва царапал по бумаге. Алана на самом деле не очень сильно интересовал этот список, так что он не расстраивался.
        Список был внушительным. Не всех Персон помнил по именам или фамилиям, поэтому часто шипел что-то вроде:
        - А специалистом по ботанике была... такая, знаешь... рыженькая, с Земли-2.
        Поскольку на станции больше не было ни одной рыженькой землянки, это тоже было не очень принципиально.
        - А вообще-то, - вдруг понял Персон, - у Хампуса где-то должны быть полные списки, которые составляли еще при заселении.
        Алан задумался, как бы отмахнуться от этой идеи, но Персон справился сам:
        - А, ну да, - он почесал затылок. - Списки на компьютерах.
        Удовлетворенный, Боргер кивнул.
        - И отдельно запишем тех, кто остался на станции. И номера ваших комнат.
        На широком лице Персона отразилось неподдельное сомнение.
        - Комнаты Александра и Питера этажом выше, у них нет номера. И здесь тоже нет номеров. На каждой двери есть таблички с именем, фамилией и должностью.
        - А я не видел ни разу, - Боргер нахмурился.
        - Ну, да. Они были там раньше. Теперь нет.
        - А чья это была комната?
        - Седрика. Седрик Джис, медик.
        Вдруг стало слышно, как Алан отчетливо скрипнул зубами.
        - Где Седрик сейчас? Где он?!
        Персон вжал голову в плечи и забегал глазами по комнате. Он вдруг весь сделался меньше и незаметнее. Очень полезное качество, только если при этом на тебя не смотрят в упор. Человек, в глазах которого читается неприкрытая ненависть.
        - Он... он...
        Человек на кровати зашевелился. Откинул верхний край одеяла, сел, потянулся. Удивленно посмотрел сначала на Персона, затем перевел взгляд на Алана. Они смотрели в ответ.
        На взгляд Боргера, выглядел проснувшийся человек странно. Ну, или хотя бы непривычно. Очень светлые растрепанные волосы копной, темные глаза, темные брови, смуглая кожа.
        Парень убрал с лица волосы, зачесал их назад, пытаясь собрать в коротенький хвост, и тут же отпустил. На Алана он смотрел вопросительно.
        - Полицейский?
        Персон что-то невнятно булькнул.
        - Седрик?
        И раньше, чем Седрик успел возразить или согласиться, рядовой оказался рядом с ним и сгреб за волосы. Долго рассуждать и рассказывать он не собирался, поэтому Седрик так и не узнал, за какие такие грехи его лицо встретилось с полицейским коленом, специально для таких случаев укрепленным дополнительными чашечками в комбинезоне.
        Хлынула кровь, подскочил Персон, но Алан не собирался останавливаться.
        - Ты что делаешь?! Черт возьми!
        Персон рванул в коридор раньше, чем успел подумать о собственной безопасности, чтобы вернуться оттуда спустя несколько минут вместе с Гаржем.
        - Ты рехнулся? - Гарж ухватил Боргера за руку, не давая ударить.
        - Он пытался убить мою сестру! - проорал Алан, пытаясь вырваться. Но Гарж держал крепко.
        - Ты пытался убить его сестру?
        Седрик смотрел на него уплывающим взглядом, но все еще был в сознании. Вся нижняя часть лица была залита кровью. Глаза у него были ошалевшие.
        Он медленно покачал головой.
        - Хорошо, - Гарж толкнул Алана на стул. - Парень, зови сюда капитана и Мэри. Нет, Мэри пошли за аптечкой. Будем разбираться.
        Персон кивнул и снова вылетел в коридор.
        
        ГЛАВА 1
        6
        Стоило хорошенько выспаться, и весь романтический налет куда-то испарился. Питер уже не казался таким красивым, по крайней мере, нос у него совершенно точно был длиннее, чем требовалось. И говорил он что-то странное, и эти его вопросы. И, вполне возможно, что капитан был совершенно прав и не стоило доверяться каждому встречному.
        В конце концов, она была взрослой женщиной, а еще, кстати говоря, лейтенантом полиции, и вполне могла сама разобраться со своими эмоциями. Да, могла. В теории. Но пока что получалось как-то не очень.
        С трудом подняв себя с кровати, Никки критично осмотрела себя в зеркале маленькой уборной, прикрепленной за ее комнатой. Из зазеркалья на нее равнодушно взирал незнакомый человек. Слишком большие глаза, бледная, как у трупа после вскрытия, кожа, растрепанные волосы. И бороться можно только с последним.
        Намочив руки, Никки пальцами попыталась разобрать спутанные пряди, висевшие неопрятными колтунами. Хорошо бы сюда, конечно, раковину для мытья головы да хороший фен, но чего не было, того и нет.
        Райт что-то негромко напела себе под нос, собирая волосы в хвост и перехватывая его самозатягивающейся резинкой. Убрала за ухо топорщащуюся волнистую прядь, еще раз критично осмотрела себя. Покусала губы, которые на бледном лице тут же стали непозволительно яркими. Показала своему отражению большой палец и вернулась в комнату.
        Женские комбинезоны ничем не отличались от мужских - несколько лишних вытачек и карманов не в счет. Плотная ткань в обоих случаях скрывала все лишнее, так что при опущенных забралах шлемов все полицейские были совершенно бесполыми созданиями, чего, собственно, и добивались создатели их одежды. А уж что там внутри у каждого творилось, касалось только самого носителя да его непосредственного командира, которому чаще всего и приходилось разгребать все гендерные вопросы.
        Под формой лично у Никки творилось что-то невообразимое, и именно сейчас речь шла скорее о ее мечущейся и страждущей мужского внимания и любви душе, чем о чем-то другом. Никки в очередной раз обматерила того, кто придумал, что все застежки формы находятся на плечах и на боках, а не спереди. Будь застежки на груди, как на обычной одежде, можно было бы игриво не застегнуть их до конца и быть больше похожей на женщину, а не на монаха из боевых орденов отсталых планет. Но выбирать не приходилось.
        - Ну что, Райт, еще не разучилась отшивать мужиков? - поинтересовалась сама у себя Никки и вдавила последнюю магнитную кнопку на правом плече. Она была довольно расхлябанная, поэтому постоянно расстегивалась. Где-то в заметках на часах уже месяц или около того болталось напоминание о том, что нужно зайти к коменданту на станции и заменить эту чертову кнопку. Но все как-то было некогда.
        Никки вышла из комнаты, преисполненная любви к себе и уверенности в собственных силах. В коридоре не прекращалось движение от двери до двери, и Никки дважды отмахивалась от товарищей, которым что-то от нее было нужно.
        - Занята. Занята. Не сейчас.
        Те отставали, презрительно поджимая губы. Чем ты, мол, можешь сейчас быть занята?
        Несмотря на то, что со многими из них Никки давно уже работала вместе, даже ближе, чем просто работала вместе, шовинистическое отношение никуда не делось. А может, это было правильно. Или Никки сама это заслужила своим поведением.
        Питер шел ей навстречу по коридору, ведущему от медотсека. Чем они здесь вообще занимаются? Исследования уже давно прекратились. И как, наверное, радостно им было видеть новоприбывших, которые (если это входило в генеральный капитанский план) могли и вытащить их из этого захолустья.
        И с чего такое пренебрежение во взгляде и жестах?
        Никки еще раз пожевала нижнюю губу, и без того излишне пухлую.
        - Поговорим?
        - Поговорим, - Питер кивнул и открыл перед ней дверь в свою комнату. В ней ничего не изменилось за последние сутки, да и не могло. Но все же выглядело все совершенно иначе. Никки удивилась, с трудом узнавая застеленный пол и стеллажи с непрозрачными заблокированными дверцами.
        Все было совершенно другим. И Питер тоже был совершенно другим.
        - Ну? - он скрестил руки на груди и подпер плечом стену поблизости от двери.
        - Нам нужно поговорить о нас, - выдохнула Никки.
        - О нас? - Питер поднял брови. Его подбородок дрогнул, уголки губ опустились вниз. Никки с легкостью прочитала это выражение: разочарование.
        Она такое уже видела.
        - Смеешься?
        - Ч-что? Нет, ты не понял, - Никки закусила щеку изнутри, отчего ее лицо перекосило. - Я говорила о нас, о нашей группе.
        Оставалось только бесконечно врать.
        - Можно ли обедать в своих комнатах, а не в столовой?
        - Можно, - Питер пожал плечами. - Это все?
        - Все, - Никки опустила голову и выскользнула в коридор.
        Все, в общем-то, было понятно и совершенно естественно. Никки заглянула в общую комнату, которая была пуста, затем подошла к единственной комнате, из которой доносились голоса. В комнате, которую занимал Гарж, было так много людей и так мало место, что все, что оставалось Никки, это шепотом спросить у Крыса, потрогав его за плечо, потому что она отчаялась вспомнить его настоящее имя:
        - Что там такое?
        Говорить шепотом было проще - в горле все еще стояли слезы.
        Рядовой пожал плечами.
        - Кажется, у Алана крыша поехала. Или не у него. Я не понял.
        - Выйдите отсюда нахрен все! - раздался голос капитана Донни.
        Никки и Крыс прижались к стене, поэтому смогли пронаблюдать за всеми выходящими. Мэри и Дари вели, поддерживая под руки, светловолосого молодого человека, которого Никки никогда не видела. Все лицо незнакомца было залито кровью. Следом за ними семенил парень со станции, испуганно поглядывая по сторонам. Явно неохотно из комнаты вышел и старлей, мрачно шикнул на всех и остался у двери, которая закрылась. Больше никто не вышел.
        - Помощь нужна? - Никки протянула руку в сторону Мэри, который повернул голову сначала к Дари, кивнул и только потом - к лейтенанту.
        - Не думаю, что ты сильно поможешь, - пояснила Дари. - Но все равно пойдем, постоишь на входе, мало ли, что еще вашему рядовому в голову придет.
        Никки вопросительно подняла брови, но Дари только махнула рукой, приглашая ее в их с Мэри комнату.
        Удивительные дела, оказывается, творятся, пока Никки решает свои личные проблемы.
        - С ним нам не о чем разговаривать, - Гарж кивнул на Боргера, смотрящего на него зло и возмущенно. - Попроси брата, чтобы вывел его и последил, чтобы ничего не случилось.
        - Погоди, - осадил его Донни. - Если ты все знаешь, это не значит, что мне знать не нужно.
        Гарж мрачно кивнул и плюхнулся на кровать. На светлых простынях кое-где подсыхали красные пятна.
        Ничего хорошего все случившееся не значило. А самым паршивым было то, что он, Гарж, не единственный искуссный манипулятор на всю планету. Впрочем, он это знал и так.
        Но констатация оказалась не лишней. Как будто красные мигающие буквы над входом: не расслабляйся, Гарж.
        Не расслабляюсь, ответил сам себе Гарж, и уставился на полицейских.
        - Рядовой, доложи обстановку. Спокойно, без эмоций.
        Алан поднял голову.
        - Сэр. Этот человек виноват в том, что моя сестра сейчас в медотсеке. И я шел, чтобы попросить вас, - он дернул головой в сторону Гаржа, - осмотреть ее и сказать мне, как обстоят дела. На станции нет медиков.
        Гарж поднял брови.
        - Осмотрю, - он щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание капитана. - Это не так.
        - Что не так?! - вспылил Боргер, но практически тут же успокоился. Он потер сбитые костяшки пальцев.
        - Заткнись и слушай. Я очень хорошо знаю этого человека и знаю, что он не мог никого ранить. Только если это была случайность, а случайность на этой станции может быть связана только с двумя людьми.
        - Ты псих, - прицедил Алан.
        - Что ты имеешь в виду?
        - Давай поговорим.
        Донни смерил его тяжелым взглядом, но все-таки выглянул в коридор и перекинулся парой слов с братом. Махнул рукой Боргеру, тот неохотно поднялся, мрачно глянул на Гаржа и вышел.
        - Ну, - Донни сел на стул, который до того занимал рядовой, и вопросительно поднял брови. - Как ты это все объяснишь?
        - Довольно просто. Предлагаю рассмотреть ситуацию на реальных примерах. Я - главный в медотсеке. У меня есть раненый. Это - твой брат. Ты приходишь ко мне, видишь своего брата и задаешь мне логичный вопрос: что случилось, Гарж? Я объясняю, что он был ранен, ну, скажем, в перестрелке. Кем, Гарж? - спрашиваешь ты. Допустим, я знаю, кто это сделал. У меня два пути. Первый: сказать тебе правду, независимо от того, как я отношусь к человеку, который это сделал. Второй: назвать того человека, который лично мне неприятен, из расчета, что ты обязательно будешь мстить человеку, ранившему твоего брата. Оба варианта одинаково возможны и зависят, пожалуй, только от того, зол я на кого-то в этот момент, насколько я ненавижу этого кого-то или же моя совесть сильнее. Аллюзия понятна?
        Донни задумчиво кивнул, но ничего не ответил. Видимо, переваривал полученную информацию.
        - То есть ты хочешь сказать, что это подтасовка фактов?
        Гарж кивнул.
        - И на основании чего ты сделал такой вывод? Ты сказал, что оба варианта одинаково возможны.
        - Дело в том, что, - Гарж несколько мгновений поразмыслил, как бы построить свой ответ и что стоит говорить, а что нет, - я бывал на этой станции и неплохо знаком с этими людьми. И с Седриком, и с тем, кто вложил неправильную информацию в голову вашего рядового. Он, оказывается, охотно ведется на провокации. Разве вас не кодируют от этого?
        - Не твое дело, - буркнул капитан. - Ты думаешь, что кто-то, и мне кажется, ты даже скажешь, кто, потравливает нас друг на друга?
        - Либо обманом решает свои проблемы.
        - Назови имя, хватит загадок.
        - На станции осталось очень мало людей, - неспешно начал Гарж, загибая пальцы. - Больше всего пострадала сестра Боргера, Ванесса. Она, насколько я понимаю, без сознания. Персон слегка тронулся умом. Он не опасен, но может делать совершенно непонятные вещи. Не могу сказать, что Седрик чувствует себя лучше. Он боится всех и каждого и критически истощен. Хотя, вроде бы, нормально ест. Значит, это не связано с долгим голоданием, хотя похоже на то. Плюс человек, который погиб при встрече с нашим техником, вашим... сержантом? Кем он был?
        Донни не ответил, но Гарж, в принципе, и не нуждался в ответе. Статус мертвого Троя его уже не касался.
        - Если исключить наличие на планете еще каких-нибудь секретов, остаются двое человек, которые за все пять лет, прошедшие с момента аварии здесь, совершенно не пострадали. Не могу сказать, что они выиграли, но я уверен, что дело обстоит именно так. Скажите, капитан, а сколько лет полагается за расхищение государственной собственности и покушение на убийство?
        - Зависит от того, было ли все-таки убийство, - мрачно ответил Донни. Судя по всему, просветление, направленное Гаржем, почти случилось, хотя полицейская въедливость и мешала поверить сразу и до конца.
        - И сколько человек.
        Гарж понимающе кивнул.
        - Дело в том, что я знаю, кто виноват в аварии на этой станции. Не совсем понимаю, как и что случилось с генераторами, но, думаю, смогу это узнать, если поговорю с Ванессой.
        - То есть ты сейчас убеждаешь меня в том, что Хампус и Дебай виноваты в этой аварии? В том, что несколько человек погибло только за время нашего здесь присутствия? А сможешь предоставить доказательства?
        Донни, кажется, озадачился. Но и приободрился.
        Гарж с интересом наблюдал за ним. Пусть капитан сам решит, кого посвящать в тонкости их нового дела.
        - Да, смогу. Если хочешь, можешь посвятить своих парней в то, что происходит, после чего я пойду и все-таки осмотрю Ванессу, и ты пойдешь со мной. На месте сориентируемся, где тебе дальше быть.
        - Только брату, - Донни побарабанил пальцами по столешнице. Он уже рассмотрел все варинаты - что лично с ним будет в лучшем случае, а что в худшем. Но "лучший" вариант, казалось, разом решал все проблемы.
        - А тебе что со всего этого дела?
        Гарж помолчал немного, задумчиво потирая подбородок.
        - Чувство справедливости. Вы здесь оказались случайно, а нас привел договор купли-продажи, который заключил Волк. И, кажется... - Гарж чертыхнулся. Как он не понял сразу?
        - И, кажется, я понял, зачем это все было. Зачем авария, зачем эти годы в изоляции. Я принесу документы.
        Гарж поднялся со своей кровати. В груди бурлило что-то среднее между предвкушением и мандражом. Очень сильные эмоции, стоит заметить.
        - Через полчаса встречаемся здесь.
        Донни кивнул.
        Гарж вышел из комнаты, кивнул старлею на дверь и рванул к выходу. Полчаса на то, чтобы достичь "Неу" и выдрать оттуда последние договора. Можно было бы спросить с Дьюлы, который должен был заниматься перенесением информации на внешний носитель, но дополнительные звенья всегда усложняли процесс.
        Дьюла не встретился ему на пути до капитанской рубки, и Гарж даже обрадовался этому. Он был бы слишком рад видеть друга, особенно, если Ружевич уже скормил ему лекарство, и время могло бы быть протрачено впустую.
        Краткий осмотр базы договоров дал результат несколько неприятный. Все документы лежали нераспакованными и давно не изменялись. Значит, Дьюла ничего не перенес на внешние диски, будь он неладен.
        Вздохнув, чтобы успокоиться, Гарж открыл нужный договор. Пробежался по нему глазами и уважительно хмыкнул. Александр Хампус не был дураком, но и скромностью не страдал. За прошедшие пять лет энергии, вымученной с загибающейся станции, набежало столько, что сумма оплаты выходила поистине космической. Уважение, невольно проснувшееся, пришлось немедленно задушить.
        На свои часы Гарж отправил один договор, а все остальные переслал Дьюле. Судя по тому, что загрузка пошла, Эссенжи увидел и нажал на соответствующую кнопку, открывающую канал приема. Живой - и ладно.
        Договор загрузился, пока Гарж искал капитанский планшет. Для того, чтобы что-то продемонстрировать, Волку обычно нужен был экран побольше, чем тот, которым были оснащены часы.
        Некоторые на корабле, правда, пользовались браслетами, которые проецировали изображение на любые поверхности, хоть на подставленную ладонь, но они тянули еще больше заряда и сдохли первыми.
        К счастью, Волк хранил свое капитанское барахло там, где ему и было положено, так что скоро в руках Гаржа оказался планшет с полным зарядом - капитан, вечная ему память в космосе, попользовавшись, исправно ставил технику в гнездо, чтобы она подзаряжалась.
        Какой у них, оказывается, был замечательный капитан когда-то.
        Гарж выключил планшет и принялся выбираться из корабля, все еще надеясь, что никого не встретит.
        Никого и не встретил, с головой окунувшись в сухой колкий ветер, трепавший волосы и одежду. Прикрыв глаза, Гарж довольно быстро добежал до станции, хотя песок в легкие набиться все же успел. Прокашлявшись, Гарж поднялся на второй этаж и заглянул в комнату. Оба Донни его уже ждали и тут же поднялись, стоило махнуть им планшетом.
        - Прошу, - Гарж загрузил договор. Капитан Донни взял из его рук планшет, задумчиво пролистнул несколько страниц и совсем неожиданно просветлел лицом.
        - Вам это нравится?
        Капитан кивнул. Ему это более чем нравилось. Договор, заключенный между Александром Хампусом и капитаном корабля "Неустрашимый", подразумевал передачу чистой энергии в соотношении баррель/столько-то условных единиц. Джеймс ничерта не понимал в контрабандистских ценниках, но даже на его взгляд сумма была внушительная.
        - А откуда он взял энергию? Ее же здесь нет.
        - Ее здесь нет, потому что он взял ее, - пояснил Гарж, забирая планшет.
        Братья переглянулись.
        - А устное признание получим?
        - Получим.
        Гарж махнул рукой и первым вышел в коридор, за ним потянулись полицейские. Оба - преисполненные чувства собственного достоинства. Наверное, так они должны были выглядеть по уставу, но зрелище было откровенно дурацкое. Как будто дети играют в военных, надев форму своего отца, простого сортировщика фруктов с производительной планеты.
        Они вошли в медотсек, и первое, что сделал Гарж, это подошел к кровати, на которой лежала Ванесса. Она сильно изменилась с их последней встречи - конечно, не без помощи ранения, сделавшего ее лицо сероватым и осунувшимся. По датчикам на экранах выходило, что Гарж еще плохо знал Александра. Тот, оказывается, мог пойти и на такое.
        - А это, - шепотом заметил Гарж, показывая на датчики, - еще одна статья дохода.
        Полицейские посмотрели на экран, но ничего не поняли.
        - Как она? - поинтересовался Джонатан.
        - Теперь, - Гарж нащупал тонкие проводки, идущие до сгиба локтей девушки, и выдернул иглы. - Теперь нормально. Точнее, будет нормально.
        Графики на экране по левую руку пошли волной и наконец-то нашли нужное направление. Ванесса что-то тихо пробормотала, вытянулась и наклонила голову. Гарж закрыл ее одеялом, положив проводки так, чтобы не было видно, что они откреплены.
        - Она поправится, - пояснил Гарж.
        - Надеюсь, - все так же шепотом ответил Джонатан и отошел к кровати, на которой лежал лейтенант. Тот только что проснулся и теперь с интересом наблюдал за ними.
        Старший лейтенант приложил палец к губам, показывая, что Маю стоит быть потише. Тот недовольно заерзал и сел ровно.
        - Как ты? - Старлей присел у кровати, наклоняясь ближе.
        - Нормально, - негромко ответил Ружевич. - Но я дико хочу уйти отсюда. Можно?
        Джонатан обернулся к Гаржу, который тоже подошел ближе
        - Тошнит? Голова кружится? Жарко, холодно?
        - Ничего, - Май даже козырнул, как будто Гарж был его командиром. - Здоров, как в шестнадцать, готов выполнять приказы.
        - Тогда иди вниз, только тихо. Одежду возьми у кого-нибудь из станционных, наверняка подберут тебе что-нибудь по росту.
        Ружевич откинул одеяло, свесил ноги с кровати, потянулся. Уходить прямо сейчас он не собирался - и вряд ли дело было в том, что на нем была только футболка и трусы.
        - А что происходит? Капитан? - он наклонился, заглядывая за плечо Гаржа. Капитан Донни отмахнулся.
        - Иди, Ружевич, иди.
        - Есть, - Май козырнул и все-таки встал. С интересом огляделся по сторонам, и на его лице читалось - был бы одет, хрен бы его кто отсюда выкурил.
        Когда лейтенант вышел, Джонатан с сомнением покачал головой:
        - Может, он мог бы пригодиться?
        - Вряд ли, - ответил Гарж. - И хорошо бы, чтобы девицу унесли.
        Джонатан кивнул, поднялся и отошел к кровати Ванессы. Спустя мгновение, подхватив девушку на руки, он уже вышел в коридор.
        - А он не мог быть нам полезен? - как бы невзначай копируя брата, поинтересовался капитан Донни.
        - Нет, - Гарж указал на противоположную коридору дверь. - Я туда. Вы оба ждите в коридоре.
        И, не дожидаясь ответа, направился к двери в кабинет Хампуса. Когда-то это, вообще-то, был его кабинет.
        Гарж решительно постучал.
        - Александр?
        Александр появился так же быстро, как будто ждал этого момента. Посмотрев через плечо, он вышел из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь. Гарж повертел головой: отсюда не было видно, есть ли кто-то на кроватях - плотный полукруг из техники и отделяющих пациентов друг от друга стенок способствовал этому.
        - По поводу договора, - Гарж разблокировал планшет и показал его Хампусу. Тот кивнул, видимо, рассмотрев свое имя, и отошел в сторону, к пункту управления всеми приборами в отсеке, у которого стояло несколько стульев. На один он сел сам, другой предложил Гаржу.
        Тот тоже сел, наклонив голову так, что волосы мешали смотреть. Принялся листать договор туда-сюда.
        - Я и.о. капитана Майерса, который, к сожалению, погиб. Но наш договор все еще в силе, так как он был заключен не с человеком, а с должностью. Мой вопрос - сколько ее у вас?
        Гарж поднял глаза, глядя сквозь волосы.
        Александр шевелил губами и с интересом смотрел в ответ.
        Сделав вывод, что с Маем не случится ничего хуже того, что уже произошло (то есть, маловероятно, что у него могут появиться еще родственники, так же, как и кузен, его не любящие), Макс посмотрел на время и вышел со станции, на которой его ничего не держало.
        Ветер немного утих, и можно было осмотреться. Все-таки Макс никогда раньше не видел планеты такого класса: если верить Волку, который когда-то о ней говорил, здесь постоянно чередуется песок и зелень, в основном - цветущие маки. Ну, и литопсы, куда уж без них. Множество камней росло и вокруг первой станции, но они давно уже не цвели, так что не представляли никакой пользы. В противном случае Макс разбогател бы так, что мог бы никогда больше не работать - как только доберется до цивилизованной планеты, конечно. Но и того, что осталось от сыворотки, приготовленной для Дьюлы, хватит на то, чтобы значительно поправить свой бюджет.
        Одним словом, Макс больше выиграл, чем потерял, в этом сомнительном мероприятии. Правда, нужно было еще выбраться отсюда - а для этого нужно было предоставить Гаржу результат.
        И все же некоторое время Макс стоял неподалеку от корабля, вертя головой. По одну руку тянулись километры песка с торчащими то тут, то там камнями, а по другую руку - целое зеленое поле с сочными красными бутонами, странно смотрящимися на длинных широких стеблях. И яркое рыжее солнце на оранжево-мутном небе.
        Макс почесал затылок и запутался пальцами в волосах: местный ветер напополам с песком сделал так, что на голове образовалась гнездо.
        Ну к черту эту планету, подумал Макс. Подумал еще, что если когда-нибудь будет выбирать себе планету для отдыха, ни за что не согласится лететь туда, где небо не синее, или, хотя бы, не серое. Хватит, насмотрелся уже.
        На корабле было тихо и прохладно. А главное, на нем не было ветра, который бросал бы в лицо песок.
        В столовой никого не было, а портативная лаборатория не так давно перестала работать и теперь остывала. Вот только емкости для синтеза почему-то не наблюдалось.
        Так. Макс сжал пальцами переносицу и потер ее. Вполне возможно, что перенервничавший Дьюла просто ухватил емкость и унес ее к себе, чтобы остывать вместе с ней. Хотелось верить, что ему хватило мозгов послушаться того, что было сказано, и не употребить то, что получилось, горячим.
        Да нет, вряд ли. В смысле, раз уж емкости нет, значит, Эссенжи совершил ту самую глупость, которую Макс просил его не делать. А если так, то что? Значит, сам виноват. Впрочем, что Гарж будет орать и топать ногами именно на Макса - сомневаться не приходилось. Все огребут из-за того, что у кого-то не хватило терпения.
        Макс решительным жестом нажал на вызов в видеофоне. Дверь открылась почти сразу же.
        Дьюла лежал на кровати, уставившись в потолок. На столе, и без того захламленном, стояла еще и емкость - пустая. По полу растекалась черно-белая мутная жижа, на которую было наброшено одеяло, неспешно пропитывающееся черным.
        - Ты не дал ему остыть, да? - спрашивать было бессмысленно, но нужно было хоть что-то сказать.
        Дьюла зашевелился на кровати, положил руки за голову и положил ногу на ногу, пытаясь выглядеть независимым. Что глупо было не слушаться прямого указания, он, видимо, уже понял.
        - Обжегся?
        Если бы только обжегся, это полбеды. Конечно, нет ничего приятного в обширном ожоге пищевода, но и с этим как-то живут. Человек - такая псина, на нем все заживает рано или поздно, особенно если поместить его в медицинскую или рекреационную капсулу. А уж если до Гаржа донести, что его другу лучше бы прямо сейчас оказаться в госпитале, тот немедленно придумает, как им там оказаться. Всем бы таких товарищей, как Гарж.
        - Да нет, не очень, - судя по тому, что Дьюла отвечал хрипло, все же обожгло. Вероятнее всего, горло сначало ободрало сывороткой, а потом уже тем, что рвалось наружу.
        - Ну, все вышло?
        Макс бы подошел поближе, если бы между кроватью и ним не было препятствия типа "мокрая мина, накрытая одеялом". Не хотелось влезать в то, что еще было потенциально опасно, тем более когда тонкое одеяло пропитывалось так быстро.
        - А что, не видишь? - Дьюла махнул рукой на пол.
        Макс аккуратно обошел одеяло и сел на стул, отодвинув его от стола. Стулья вообще были немногими предметами, не встроенными в комнату: все-таки грузовой корабль, не пассажирский лайнер. Тут то тряхнет, то поворот какой-нибудь резкий.
        - Я-то вижу, - у Макса отлегло от сердца, когда он понял, что ничего страшного с Дьюлой не случилось. Хуже не стало, по крайней мере.
        - А ты видишь?
        Дьюла что-то безрадостно булькнул. И беспокойство тут же вернулось к Максу: если бы все было в порядке, Эссенжи вел бы себя совершенно иначе.
        И дело было даже не в переживании о жизни совершенно незнакомого человека, а в том, что перфекционизм Макса требовал идеального результата. Идеальный результат, похоже, не случился.
        - Так, что случилось?
        Дьюла перекатился на бок, сел, свесив ноги, и посмотрел на Макса. Тот тяжело вздохнул.
        - Я говорил тебе, что нельзя трогать сыворотку, пока она не остынет? Я говорил?
        - Говорил, - Дьюла мрачно кивнул.
        - А ты что?
        - Сглупил.
        Они помолчали немного, потом Эссенжи, видимо, подумав о том же, о чем думал и Макс, протянул:
        - Гарж с нас шкуру снимет.
        - Вот здорово! - наигранно обрадовался Макс. - То есть я рисковал свой жизнью и пыхтел над лабораторией для того, чтобы из-за идиотизма больного получить по мозгам от заказчика? Это идеально, Дьюла. Нет, правда, всегда мечтал.
        Дьюла покивал. Почувствовав, что можно свалить собственную вину на другого, он несколько приободрился.
        - Я так подумал, может, он не будет сильно бить инвалида?
        - Будет, - приободрил его Ружевич. - И, похоже, ногами.
        Дьюла кисло хмыкнул.
        Макс тяжело вздохнул и еще раз посмотрел на пациента. Дьюла, как будто почувствовав его взгляд на себе, поднял голову и уставился в ответ.
        Ни зрачков, ни радужки не было видно, только белки. Совершенно пустые глаза, не затянутые светлой пеленой, а именно пустые.
        Ничуть не лучше, чем раньше, когда его глаза были полностью черными.
        Макс отвернулся.
        - И как, совсем ничего не видишь?
        - Не-а, вообще ничего, - Дьюла помахал рукой у себя перед носом.
        Макс облокотился на стол и подпер щеку кулаком.
        - Столько ресурсов потрачено, и нихрена результата нет.
        - Эй-эй, - возмутился Дьюла, - здравствуйте! Как нет результата? Вообще-то я жив, а то, что не вижу, так это фигня. Зато жив. Меня это, знаешь, очень даже устраивает.
        - Ну, главное, чтобы клиент был доволен.
        
        ГЛАВА 17
        
        Гарж не очень понимал, как можно не волноваться, когда сейчас, именно в этот момент, происходит самый важный разговор в его жизни. И вот - все-таки получалось. Он был совершенно спокоен.
        Во взгляде Хампуса тоже не читалось ничего такого, что могло бы его выдать.
        В самом деле не узнал или что-то выжидает? Черт его разберет.
        - Капитан погиб внезапно и даже не передал вам всю информацию по договорам? - ехидно поинтересовался Хампус.
        Гарж принялся экстренно вспоминать все условия договора. Хоть одна цифра, одна-единственная цифра. Там было хоть что-то важное?
        - К сожалению, именно так. Никто не ожидал, что капитан погибнет от подцепленной на какой-то планете болезни. А что касается информации, то я ознакомился с договором. Ни слова о количестве товара там нет, только коэффициен вычисления суммы, которую вы за него получите. Собственно, количество товара меня и интересует, чтобы посчитать, сколько мы вам заплатим.
        Гарж поднял голову.
        - Для начала - как вас зовут?
        - Гарж.
        - А полное как?
        - Сойдет и так.
        Хампус выразительно поднял бровь.
        - Я привык знать имена тех, с кем работаю, а не их собачьи клички.
        Гарж сцепил зубы, чтобы не сказать ничего лишнего.
        - Если вы решили придерживаться такого тона в разговоре со мной, мистер Хампус, то вы можете остаться без денег вообще. Я не подписывал этот договор, и мы можем улететь немедленно.
        - Вы не можете улететь, - заметил Хампус.
        - Это вам так кажется, - парировал Гарж. Он предпочитал и думать, и делать вид, что контролирует ситуацию целиком и полностью и что знает куда больше, чем все остальные. Больше, чем Александр. Хотя никто не знает, какая информация есть у него.
        Гарж, до того рассматривающий что угодно, чтобы не смотреть в глаза Хампусу, наконец-то поднял взгляд. Вцепился в его холодные серо-голубоватые глаза и сосредоточился. Зрачок задрожал, расползся по радужке и тут же схлопнулся в точку. Гарж непонимающе моргнул.
        - Мистер Гарж, у вас, мне кажется, нервный тик.
        - Благодарю, я в курсе, - Гарж потер глаза, и когда он открыл их, зрачок встал на место. - Предлагаю миновать стадию оскорблений и сразу перейти к вопросам оплаты. Итак, вы мне не ответили: сколько у вас товара?
        Хампус запрокинул голову, смотря вверх - это был очень знакомый жест. Зашевелил губами, что-то подсчитывая, а затем назвал такую сумму, что у Гаржа глаза стали размером с тарелку каждая.
        - Извините?
        Хампус терпеливо повторил, хотя Гарж мог поклясться - он немного улыбается, вздергивая уголки губ. Надменно так улыбается, зло, радуясь смятению другого.
        Гарж состроил уважительную мину.
        - Впечатляющий результат для пяти лет, - и тут же продолжил, понимая, что сморозил очень опасную глупость. - Даже не представляю, как мы это все в таможенных декларациях пропишем. Но, впрочем, это уже только наши проблемы.Ну, я думаю, что этим вечером я вернусь на корабль, все рассчитаю, подготовлю перевод, и уже завтра произойдет обмен. Вас это устраивает?
        - Более чем, - Хампус кивнул. - Хотя, конечно, хотелось бы закончить все сегодня. Зачем тянуть?
        - А куда торопиться, мистер Хампус? - Гарж легкомысленно покрутил рукой в воздухе, сдерживаясь, чтобы не выдохнуть с облегчением. Если Хампус и заметил, то не придал значения, а если и придал, что через некоторое время это будет уже не важно.
        - Впрочем, я соглашусь, чем раньше мы со всем этим расправимся, тем быстрее получим желаемое. Правильно?
        - Абсолютно правильное слово: расправимся.
        Гарж вздохнул.
        - Тогда мне нужно около часа на все рассчеты.
        Гарж, как и многие люди, ожидающие чего-то долгое время, моделировал эту встречу в уме множество раз. В какой-то раз Хампус узнавал его сразу, в какой-то - не узнавал до самого конца, или вообще не узнавал никогда. За три года в тюрьме, да и потом, позже, сам план менялся множество раз, а из-за этого и всевозможные пафосные речи в конце тоже варьировались. Гарж перебрал множество слов и предложений, которые могли бы выразить все, что он думает о сложившейся ситуации. Но выходило либо куце и бессмысленно, либо цветисто и нецензурно. Ни то, ни другое Гаржа не устраивало.
        Когда (пять с хвостиком лет назад) Гаржа арестовали, он вообще испытывал массу совершенно разнообразных чувств. Он довольно быстро понял, кто все это устроил, еще в первый год разобрал ситуацию и осознал все свои недочеты, которые привели к тому, что ему вот так вот невежливо дали пинка с должности руководителя первой станции. Но бесило - другое. Не то, что его так просто сделали, будто ему всего пять лет, и даже не то, что тюремного заключения ему дали всего три года - так, как намек, что ему стоит ненадолго убраться из поля зрения.
        Его страшно раздражало то, как ко всему этому отнесся экипаж станции. Ни один человек, даже если и допустил мысль о том, что Гарж может быть прав, не сказал об этом вслух. Никто не высказался в поддержку, да ладно, в поддержку, никто даже не предположил, что у ситуации всего две стороны. Но обида на того же Персона и Седрика перекипела, сошла на нет, да и не заслужила человеческая трусость такого уж сурового наказания. Ну, а что они могли? Только потешить самолюбие Гаржа.
        Они свое уже получили, оказавшись на станции под ведомством Хампуса и ближайших товарищей. Не просто на станции, а при полностью исчезнувшей электроэнергии. Которая теперь хранилась в специальных контейнерах где-то на станции. Вот только где? Договор, который Гарж держал в руках, сама электроэнергия и пособничество Донни - пожалуй, все это привело бы к очень долгому тюремному сроку для Хампуса. А уж если бы еще удалось доказать несколько (да что там несколько, множества человек из исследовательских групп) убийств... Ну, а что касается смерти самого Хампуса, то это случилось уже столько раз в мыслях Гаржа, что ему уже даже не было интересно его убивать. Нет, хотелось чего-то совершенно другого.
        Но только вот почти никогда в жизни не получается так, как представляешь себе. Потому что предугадать свою-то реакцию практически невозможно, что уж говорить о том, как поступит в той или иной ситуации совершенно другой человек. Тем более, когда прошло столько лет. Все меняется - этого Гарж не учел.
        Но тщательно разработанные планы редко дают осечки. Так что он был спокоен. Да, странно для такой ситуации спокоен.
        Как, кстати, и Хампус.
        - Хочу заметить, - начал он, - что маскировка отличная.
        Гарж чуть отодвинулся вместе со стулом. Хампус закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на колене.
        - Что за шутки, Дебич? Ты серьезно думаешь, что я не узнаю своего старого друга Георга? - он выразительно помолчал и добавил. - Какая встреча.
        В голосе Хампуса звучала сталь. Он был зол - не на Гаржа, а на самого себя. Видимо, он и вправду не узнал его сразу, чем был чрезвычайно раздражен.
        Вот оно. Тот самый переломный момент, который определит успех всего дела, ну, или его провал. Провал? Да нет, такого просто не может быть. В себе и в результате своих действий Гарж был уверен на все сто процентов.
        - Не могу сказать, что тоже рад тебя видеть, Александр. Очень жаль, что твое самолюбие привело к смерти такого количества людей.
        Хампус отмахнулся. Атмосфера накалялась, еще немного - и начнут обгорать брови и легкая щетина.
        - Нашел людей. Ты их сам не особенно-то и ценил, Георг. Разве нет? О том, под каким соусом ты предпочитаешь употреблять экипаж станции, не знал только глухой и слепой. А я смог их использовать с пользой для дела. Ну, для себя. Не все, правда, были так уж полезны.
        На удивление Хампус стал словоохотлив. Должно быть, ему просто захотелось похвастаться - ведь мало кто его поймет так, как Гарж.
        - Я сделал то, что не смог сделать ты. Понял, как можно добывать энергию, когда ее нет.
        - Из людей, черт бы тебя побрал!
        - Не из всех. И не делай вид, как будто сам бы не попробовал, случись тебе додуматься до этого раньше. Так вот, не из всех. От Ванессы толку вообще никакого нет, что она по станции бегает, что лежит здесь. Из Седрика можно было вытянуть еще больше, если бы этот уродец не сбежал. Или вот этот ваш парень, единственный из вас, между прочим, который полыхнул на входе. Если бы его разделать, можно было бы оставшиеся контейнеры просто под завязку накачать.
        Гарж вспомнил яркую неожиданную вспышку света, которую спровоцировал, как оказалось, именно Мэри.
        - Что-то типа растяжки-индикатора?
        - Ну, а ты как думаешь, я должен был всех перепробовать, чтобы понять, от кого есть толк, а от кого нет?
        Гарж покивал. Недурно. Хампус пусть и редкостный урод, но дело свое знает. Особенно, если дело его - извлечение собственной выгоды.
        Гарж прокашлялся. Не исключено, что они говорят слишком тихо, чтобы их услышали Донни, но расспросить Хампуса сейчас было важнее не для того, чтобы его посадить в тюрьму, а для того, чтобы понять: станции было бы лучше, останься Гарж ее руководителем. Он и раньше это знал, а теперь - убедился.
        - И что ты собираешься теперь делать? - полюбопытствовал Гарж. Наверняка у Хампуса уже образовался свой план, как только он оправился от первого потрясения.
        - Убью тебя, - Александр привстал со стула, а Гарж предусмотрительно отъехал в сторону. - Нет, не сам. Сам я тебя убивать не стану. А потом я убью всех, кто что-то об этом знает, и отправлюсь в путешествие. Всегда хотел попутешествовать.
        Хампус поднялся и сделал шаг в сторону. Гарж тоже встал, чтобы среагировать на любое движение.
        - Что, всех-всех? И Питера тоже? Это же он убил Карла. И остальных, наверное, тоже.
        Александр скривился.
        - Да, Георг, твоя догадливость меня просто поражает. Конечно же, это сделал он. И конечно, его тоже.
        - Интересно, как, - едко отозвался Гарж. - Если ты и меня не хочешь убить своими руками, то кто же убьет человека, который абсолютно все делал за тебя?
        - Так я тебе и сказал.
        Впрочем, чего-то подобного Гарж и ожидал. Его вообще мало волновали планы Хампуса на будущую жизнь.
        - Питер! - Хампус повысил голос, и затем повторил, еще громче. - Питер!
        Гарж с интересом покрутил головой, пытаясь понять, откуда сейчас появится Питер. Либо из кабинета, либо из коридора, в котором сейчас, вообще-то, находятся Донни. Сам он выжидал и не спешил звать полицейских. Еще чуть-чуть. Вот-вот, еще немного. И где там этот Дебай?
        Судя по всему, Хампус думал так же. На его лицо набежала тень эмоции, близкой к панике. Гарж победоносно улыбнулся. Растерянное выражение лица противника было для него даже лучшим результатом, чем он мог ожидать. А уж когда он встетится с полицейскими...
        - Что, сломался?
        - Кто сломался? - Александр дернул головой и подошел к двери в свой кабинет. Взялся за ручку, но открывать не спешил.
        Гарж выдержал нервную, но очень важную для осознания важности момента паузу.
        - Питер сломался, - наконец-то пояснил он. - Не приходит.
        Хампус скривился, явно демонстрируя, что на кладбище он видал такие шуточки.
        - Питер! - тон стал требовательнее, злее. Питера все не было, а Гарж улыбался все шире. Наконец Александр рванул дверь в сторону и скрылся в своем кабинете, смачно закрывшись раньше, чем Гарж успел вскочить и помешать ему.
        Вообще-то это не так уж было нужно, потому как выход из кабинета был только один. То есть рядом располагалась и спальня, но деваться из нее все равно было некуда. Самое время подвести итоги и провести инструктаж Донни. Но раньше, чем Гарж успел позвать братьев, он услышал звук, который меньше всего ожидал здесь услышать. Причем звук настолько отчетливый, громкий и сильный, что сомнений не оставалось.
        Гарж подскочил к двери и принялся дергать за ручку. Судя по всему, в медотсек с другой стороны вломились полицейские.
        - Что это было? - выпалил Джеймс, проносясь через весь медотсек. Джонатан шел следом, но более степенно и размеренно. Тоже, видимо, знал, что из кабинета существует только один выход.
        - А ты как думаешь? - огрызнулся Гарж. Перепрограмированная дверь, заблокированная с той стороны, не поддавась ни в какую. Ручка щелкала вхолостую.
        - Я бы предпочел не думать, а знать точно, - не менее раздраженно отозвался Донни, пытаясь тоже сунуться к двери. Гарж отпихнул его плечом.
        Не со зла, а потому что дверь вдруг открылась и по инерции уехала в сторону. Гарж повис на двери, не давая ей удариться о стену.
        - Я первый загляну, - ультимативно сказал Гарж, не давая полицейским зайти внутрь. Он уже сунул нос в кабинет, оценил ситуацию и, мягко говоря, удивился. Дверь он держал открытой ровно настолько, чтобы было видно только ему.
        - Если что, позову. Ждите здесь.
        Полицейские немедленно обругали его за то, что он мешал непосредственной работе, но от двери все-таки отошли и, тихо переговариваясь между собой, встали чуть в стороне.
        Гарж еще раз посмотрел на братьев, прожигая их сосредоточенным взглядом, чтобы не вздумали сунуться следом, и вошел в кабинет, закрыв и заблокировав за собой дверь.
        Так вот, как и всегда в жизни, такого поворота он совершенно не ожидал. Для начала Гарж оценил кабинет: в нем совершенно ничего не изменилось, все те же столы и шкафы, что и во время его работы здесь. До спальни Хампус не дошел, если и собирался идти туда - растянулся на полу лицом вниз.
        Сначала, Гарж, конечно, хотел спросить, что происходит. В комнате даже был человек, который мог ему ответить. Питер стоял у окна, прислонившись спиной к подоконнику, и протирал тряпкой для пыли свой пистолет. Он поймал взгляд Гаржа и даже не смутился, не занервничал и не дернулся. Продолжил все так же водить грязной тряпкой по еще теплому пластику.
        - Георг, - спокойно, будто констатируя факт, заметил Питер. Как будто не он только что убил человека. Гарж переводил взгляд с одного на другого, пытаясь понять, насколько ему нравится такой расклад. Ну, в принципе, не так уж и плохо.
        - Нет-нет, - Гарж поднял руки и помахал ими перед собой. - Можешь не благодарить меня. А то всем будет неловко.
        Питер хмыкнул и скривил губы. Видимо, рассыпания в благодарностях не были включены в его список дел на сегодня.
        Гарж оглянулся на дверь, за которой его ждали теряющее терпение полицейские, подошел и присел рядом с Хампусом, откинувшим руку в сторону. Другую он удобненько подложил под себя, как будто пытался на нее приземлиться. Крови на полу не было. Осторожно, мыском ботинка, Гарж перевернул Хампуса на спину. Тот на удивление легко откинулся в сторону, повернув голову к Питеу. Тот поднял глаза на пару мгновений, равнодушно посмотрел на своего бывшего начальника и неохотно отлепился от подоконника, чтобы подойти ближе.
        Гарж сложил из пальцев пистолет и покрутил им перед своим лицом. Выстрел в лицо был не самой лучшей идеей Питера, но он, видимо, успел только среагировать - и не успел подумать.
        - Давай в левую, - Гарж столкнул руку Хампуса с груди, и та безвольно упала на пол.
        - Он правша.
        - С правой такой угол не получится. Брось, кто будет в этом разбираться. Клади.
        Питер пожал плечами, опустился на одно колено и при помощи пыльной тряпки вложил пистолет в руку Александра.
        - Положи ее так же, как правую.
        Питер перенес руку повыше, а Гарж все так же, ногой, опустил правую вниз.
        - Неплохо, - Гарж отошел и примерился к картине. Он так и не понял, хорошо это или плохо, но пообещал себе разобраться в ситуации чуть позже.
        - Похоже на правду.
        Питер помолчал, потом кивнул головой на дверь.
        - Там кто?
        - Полицейские, - Гарж непринужденно отмахнулся. - Мы сейчас уйдем искать энергию, а ты куда-нибудь свалишь. Хорошо бы, если заимеешь себе алиби. Есть у тебя такое?
        Питер поморщился.
        - Попробую.
        - Ну и все. Где мне ее искать?
        Питер задумался. На его лицо набежала какая-то очень фальшивая тень, хотя он всего лишь размышлял над тем, как стоит ответить.
        - Все не увезем, - как бы невзначай заметил Гарж. Даже по малейшим прикидкам, ему за всю жизнь столько не потратить - если, конечно, продавать с умом. Что-что, а продавать его Волк научил неплохо.
        Питер подумал еще немного, но все-таки ответил. Гарж кивнул - естественно, где еще хранить энергию, как не в месте, где она и должна быть. Как известно, если хочешь что-то спрятать - поставь у всех на виду.
        Гарж еще раз осмотрел кабинет. Сюда еще нужно будет вернуться, если будет время.
        - Я пошел.
        Питер просто кивнул, и Гарж выскользнул в медотсек, прикрыв за тобой дверь.
        Глаза братьев Донни уставились на него с раздражением.
        - Самоубийство, - констатировал Гарж. Полицейские ему, конечно, не поверили - хотя они точно видели, что дверь между кабинетом и медотсеком была плотно закрыта.
        И ничего не сказали.
        - Смерть я вам засвидетельствовал, все документы оформим потом. Сейчас мы идем за уликами.
        Гарж решительно направился к выходу в коридор.
        - Хотите улик?
        - Хотим, - неохотно отозвался капитан. - Но посмотреть я тоже должен.
        И, не дожидаясь ответа, направился в кабинет.
        Хотелось верить, что Питеру хватит мозгов уйти в соседнюю спальню.
        А вот Джонатан пошел следом. По пути Гарж быстро рассказал ему, как выглядят контейнеры для энергии, хотя, судя по лицу Джонатана, он все это прекрасно знал и сам. Но спорить с Гаржем ему совершенно не хотелось.
        - Я начну с чердака, а тебе лучше начать снизу. Это должна быть какая-то пустая комната, но точно не жилая. Никому из живших здесь Александр не доверял.
        И правильно делал, подумал Гарж и первым направился вверх по лестнице. Конечно, не на чердак. На один этаж вверх и до самого конца, к двери с погасшей табличкой. Генераторная.
        Хорошенько подергав за ручку, Гарж наконец-то открыл дверь, впустив в темную комнату зыбкий свет из коридора. Оранжевая полоса легла на пол, смутно осветив разруху и человеческие следы, оставленные на пыльном полу.
        Контейнеры валялись, наваленные под столом, в окружении протянутых со всех сторон мотков проводов. Каждый контейнер был к чему-то подключен.
        Не сильно разбираясь, Гарж повырывал все провода и отбросил их в сторону. Пересчитал. Семнадцать коробов заполнены под завязку и еще один - только на треть. Два с третью Гарж великодушно оставил для Питера, все остальное составил друг на друга и подумал о том, как это все незаметно вытащить на улицу. Идей было мало, времени - еще меньше. Вот-вот должен прибыть вызванный им шаттл.
        Гарж выглянул в коридор. Естественно, никого не было. Донни, если все-таки его послушаются, то не полезут на жилой этаж. Если все сделать быстро и не суетясь, то никто просто не обратит на него внимания.
        Примерившись к контейнерам, Гарж сначала поднял один, затем еще один и, наконец, сразу три, пока сглаженный угол не начал упираться под горло. Пятнадцать по три - и через каких-то пять заходов все будет готово.
        Гарж толкнул дверь ногой, ногой же попытался ее закрыть, проковырялся еще десять минут, пока, наконец, не припер коробки к стене и не сделал все, как полагается. Дальше начался осторожный спуск по лестнице, та же занявший изрядно времени. Но, как он и думал, в коридоре практически никто не обратил на него внимания. Все были заняты своими делами.
        Никки, например, замерла на выходе из комнаты, встретившись взглядом с Питером. Тот явно шел к ней, уверенно преодолевая пространство и обходя тех, кто мешался на пути.
        - Привет, - мягко сказал он, наклоняя голову.
        - Ой, нет, - Никки помахала руками, прижимаясь к стене, чтобы обойти Питера. - Нет-нет. Нет, серьезно, даже не подходи ко мне. У меня очень много дел.
        Райт выскользнула из комнаты и, пытаясь выдержать непринужденную походку, направилась в комнату, в которой контрабандисты проводили воспитательную беседу с Аланом. Пожав плечами, Питер пошел дальше по коридору, к закрытым дверям. Где-то здесь должен быть Персон. Вряд ли бы он решился скитаться по планете, когда самое интересное происходит здесь, на станции.
        Когда Никки высунула нос из комнаты, в которой ей было попросту скучно, в кабинете уже никого не было. Мимо нее прошагал только Гарж, груженый какими-то коробками.
        - Что несешь? - полюбопытствовала она.
        - Ничего, - ответил Гарж и пошел дальше.
        Никки пожала плечами - не больно-то и хотелось - и вернулась в комнату.
        Алан, с которым уже была проведена беседа со внушением, сидел на полу рядом с кроватью. На кровати, укутавшись в одеяло, спала Ванесса. Она мерзла и ерзала, а Алан, положив на кровать подбородок, неотрывно наблюдал за ней.
        Шаттл, тихо шурша, опускался на планету. Гарж ждал его, задрав голову. Вокруг него стояли плохо закрепленные друг на друге контейнеры.
        Единственное, по мнению пилота шаттла, место, пригодное для приземления, находилось довольно далеко от первой станции. До него еще предстояло изрядно пройти. Гарж оставил контейнеры среди высоченных маков и пошел вперед, преодолевая сопротивление воздуха, разбегающегося от садящегося шаттла. Большими буквами на боку пассажирского судна было написано "такси".
        Пилот выглянул из люка и, увидев Гаржа, помахал ему рукой. Гарж махнул рукой в ответ.
        Ветер начал успокаиваться, пыль - оседать.
        - Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании! - прокричал пилот.
        Гарж кивнул, подходя ближе. Он дождался, пока сверху сползет трап и поднялся к пилоту.
        - Пассажир один?
        - Двое и груз.
        - Груз в пределах допустимых объемов?
        - Конечно. Я сейчас пойду за вторым пассажиром, а вы перетаскайте груз на борт. Пойдемте, покажу.
        Пилот - молодой парень с всклокоченными волосами и беспочвенно громким голосом - покрутил головой, размышляя, можно ли оставлять шаттл открытым, но, видимо, не обнаружил поблизости никакой опасности.
        - Только если это недалеко.
        - Недалеко, - успокоил его Гарж.
        Пока пилот перетаскивал контейнеры в шаттл, Гарж шарился по "Неу", пытаясь избавиться от мысли, что прощается с кораблем навсегда.
        На самом деле "Неу" никогда не был для него настоящим местом работы. Так, перевалочный пункт в жизни. Волк, конечно, очень сильно ему помог: он обещал связаться, если их корабль получит заказ неподалеку от колонии. Кто же знал, что торговать "Неу" придется с самой планетой. Больше того - с самим Хампусом.
        Все получилось как нельзя лучше.
        Но Волк был мертв, и довольно сложно теперь было сказать ему искреннее "спасибо". К остальным, естественно, кроме Дьюлы, присутствующим на планете Гарж был равнодушен.
        Поэтому, выходя из столовой, он искренне надеялся, что Эссенжи, прозревший, не помчался радостно изучать прелести и просторы планеты.
        Найти его на планете было бы очень и очень нелегко, особенно если бы он пошел в сторону, противоположную станции. Макса, чтобы спросить, тоже не было - наверняка он, выполнив свое дело и получив оплату (даже при минимуме энергии Гарж умудрился сделать так, чтобы деньги упали на счет Ружевича в определенное время), отправился на станцию, к брату. Ну, или просто куда-нибудь отправился, черт его разберет. Гаржа это совершенно не волновало.
        Он решительно побарабанил в дверь каюты Дьюлы.
        - Открывай давай, если ты тут!
        - Да открыто, - отозвался Дьюла из-за двери.
        Гарж потянул дверь, и она тут же отъехала в сторону. Дьюла сидел за столом и занимался какими-то своими делами.
        Гарж почувствовал облегчение. Казалось бы - ничего необычного. Просто его друг сидит за столом, что-то там делает - видно только, как шевелится локоть. Но нет, ощущение такое, как в тот момент, когда Гарж обнаружил контейнеры в генераторной. Радость? Воодушевление? Что?
        - Ну что, как ты? - Гарж шагнул в комнату. Вещи Дьюлы были все так же раскиданы по полу и кровати. Видимо, он решил ничего не брать с собой в новую жизнь - как, кстати, и сам Гарж. Похвально.
        - Я - лучше всех, - отозвался Дьюла, но не повернулся.
        Тогда Гарж подошел сам, сел на кровать, потыкал друга в плечо. Тот смотрел в сторону.
        - Что ты меня тыкаешь?
        - Что не так? - Гарж облокотился на стол и постарался заглянуть Дьюле в глаза.
        Но тот постоянно отводил взгляд.
        - Да как сказать... - задумчиво протянул Дьюла, полностью отворачиваясь и уставившись в стену.
        - Эссенжи, я убью тебя сейчас.
        - Не надо. Все, в общем, хорошо. Я жив, и вся эта дрянь из меня вышла. Вот только я допустил одну ошибку... Ну, на самом деле, я просто не послушал Макса, хотя он меня предупреждал. Раза три.
        Гарж глубоко вздохнул. Что? Ну что? Почему нельзя все сделать правильно? Почему даже за взрослым человеком нужно следить, чтобы он не наделал глупостей?!
        Он протянул руку и ухватил Дьюлу за локоть, медленно поворачивая его к себе. Эссенжи не сопротивлялся и наконец уставился на Гаржа побелевшими глазами.
        - Твою мать, - выдохнул Гарж.
        - Да все отлично, слушай! - Дьюла вытянул руку и неожиданно цепко (а главное, не промахнувшись) ухватил друга за плечо. - Результат налицо, я жив, а это главное.
        - Ага, - медленно протянул Гарж, - результат на лице... Так, ладно.
        Гарж потер лоб, пытаясь вспомнить, зачем он, собственно, сюда пришел. Взгляд Дьюлы не только поверг его в шок, но и погрузил в состояние, близкое к отчаянию. Хотя, казалось бы...
        - Так, - повторил он. - Встаем, собираем вещи и отчаливаем. За нами приехали.
        - А что брать? - Дьюла обернулся на каюту, ничего не увидел и задумчиво моргнул.
        - Все, что тебе может понадобиться в дороге. Доберемся до Хопа, купим там все нужное.
        - Хорошо, - Эссенжи решительно поднялся, держась со стол. - Тогда мне ничего не нужно. Только...
        Он нашарил на столе планшет и прижал его к себе, как самое ценное, что вообще может существовать в этой жизни.
        - А зачем нам на Хоп?
        - Есть у меня там знакомые, которые смогут нам помочь продать кое-что, - Гарж встал с кровати и крепко взял Дьюлу за локоть. - Давай, пошли, шаттл ждет. А идти нам прилично.
        А идти мы будем медленно, подумал он, но решил не говорить. У него еще будет время постебать Дьюлу, когда они оба немного придут в себя.
        - А поближе подрулить шаттл не мог? - сварливо поинтересовался Дьюла. Он-то прекрасно понял, почему им долго идти. Чтобы ноги себе не переломать, конечно.
        - Куда смог, туда и подрулил, - Гарж потянул его за собой.
        По коридору Дьюла шел достаточно уверенно, придерживаясь за ближайшую стену, а вот оказавшись на улице, почти сразу же споткнулся и втянул голову в плечи, спасаясь от порывов ветра.
        - Это еще ничего, - приободрил Гарж, - здесь бывает такой ветер, что корабль сдует запросто.
        Дьюла поднял брови:
        - Ты был здесь раньше?
        Гарж проворчал что-то невразумительное и ненадолго выпустил из руки локоть друга. Тот сразу же встал на месте и завертел головой.
        - Все, все, я молчу и не спрашиваю!
        Гарж хмыкнул.
        - Да тут я, тут.
        ЭПИЛОГ
        На экране номер десять разворачивалась игра в покер. Дальше, по убыванию - понтун, карибские 21, техасский холдем, испанские 21, рулетка, страваганза.
        Нижний ряд экранов - коридоры, мотельные комнаты наверху, туалеты.
        И еще ниже - причалы с ангарами для личных шаттлов.
        Гаржу нравилось наблюдать. Он сложил ноги на стол, откинулся на спинку покачивающегося стула, поставил на колено бокал с виски. Ему было просто отлично.
        Так хорошо, как давненько не было. Не исключено, что дело было в том, что Гарж был уже прилично пьян.
        Но кого это, черт возьми, волнует?
        Наслаждаясь собственной компанией, Гарж переключал экраны, меняя камеры с одной на другую. Изображения появлялись на главном экране, вращались и приближались. Заинтересовавшись одним из игроков техасского холдема, Гарж постучал пальцем по экрану, приближая изображение. Поймав пальцами лицо человека, Гарж смахнул его на соседний экран. Личное дело (скажем так, эта функция "узнавания" стоила довольно много денег, но Гарж их больше не жалел) развернулось за считаные секунды - видимо, игрок ничего не скрывал.
        - Оу, - удивленно протянул Гарж и помахал рукой личному делу. В холдем резался не кто иной, как один из известнейших молодых писателей. За три года он написал уже пять книг, каждая из которых стала бестселлером.
        Гарж их не читал - но названия были знакомыми, баннеры и рекламы с ними можно было увидеть на любой цивилизованной планете.
        Черт возьми, а?
        Отодвинув экран с писателем, чтобы не мешал, Гарж запустил поиск. Умные камеры быстро нашли и продемонстрировали ему местонахождение Дьюлы. Эссенжи сидел за столом баккары, закрыв глаза. Перед ним на столе лежали спроецированные карты рубашками вверх. Рядом с его расслабленно лежащей рукой стояла табличка, демонстрирующая выигрыш в данной игре.
        Гарж покачал головой, поднялся и вышел из кабинета.
        Помимо служебных кабинетов на самом верху корабля была еще огромная гостиная - с выпуклым, совершенно прозрачным потолком. Она не предполагалась для съема или принятия гостей. Ее очень любил Дьюла, запретивший кого-либо туда пускать. Гарж прошел через зал, вышел в коридор и на лифте начал спускаться на уровни вниз.
        Их казино (огромный корабль класса "Коста") неспешно дрейфовало вокруг одной из средней удаленности планет. Настолько удаленной, чтобы добраться до нее могли только те, кому это в самом деле было интересно. А главное, те, у кого были на это деньги.
        На многих планетах азартные игры были официально запрещены уже много лет. Запрещающего закона не было, пожалуй, только на Новых Штатах Ориона, но туда вообще редко заявлялись приличные люди. Неприличные же хозяев казино - в данной ситуации Гаржа и Дьюлу - не интересовали.
        Гарж спустился на этаж карточных игр. Яркий свет бил по участникам игр, более приглушенный - по столам, чтобы было видно проекции, а между столами было темно. Мужчины в костюмах, молодые люди в рубашках, девушки в разной откровенности одеждах - все сталкивались, мешали друг другу пройти, обнимались и глупо хихикали. Гарж лавировал между ними, не давая поймасть себя за рукав и затянуть в игру.
        Ему эти игры не нравились. Чего нельзя было сказать о Дьюле, снявшем очередной куш.
        - Эй, завязывай. Пошли, дело есть, - Гарж ухватил друга за локоть, не давая сделать очередную ставку.
        - А? - Дьюла поднял на него совершенно белые глаза, и Гаржа в очередной раз передернуло.
        - Пошли, говорю, познакомлю тебя с одним писателем. Известным.
        Дьюла безрадостно скривился, но встал.
        - Эту без меня, - сообщил он заметно приободрившимся соигрокам.
        Они отошли на значительное расстояние, чтобы их не было слышно, когда Гарж с упреком заметил:
        - Ты все дуришь игроков? Смотри, узнают, что ты здесь почти самый главный - проблем не оберешься.
        - Да кто подумает, что слепой парень здесь всем заведует? - Дьюла пожал плечами. - Смотрят на меня и уверены - если этот ничего не видит, то его сделать раз плюнуть.
        - Так, - Гарж остановился. - А ну прекращай, мы же знакомиться идем.
        Дьюла тоже встал, поджал губы и закрыл глаза. Потер глазные яблоки и те с мерзким чавкающим звуком встали на место.
        - Это отвратительно, ты знаешь?
        - Да ладно, - Дьюла усмехнулся. - Эти парни реально думают, что я не поставил бы себе новые глаза. Это при нашем-то уровне развития медицины. Видимо, считают меня бедным дурачком без медицинской страховки.
        Гарж покачал головой, выныривая в луч света за одним из игроком техасского холдема.
        - Извините за беспокойство. Можно ваш автограф?
        Мужчина, сидевший к ним спиной, замер. Его руки, сделанные не то из хорошего металла, не то из добротного пластика, тускло поблескивали в свете ламп и зеленых голографов.
        - Да, конечно... о-о!
        Писатель рассмотрел лица и не то удивился, не то испугался.
        Не менее удивленное лицо было и у Дьюлы, что не могло не радовать Гаржа. А вот просто так. Потому что сам он не удивился ни разу.
        Сержант Артур Филлипс (точнее уже никакой не сержант и, возможно, даже не Артур) оторвался от игры специально для того, чтобы удивленно развести искусственными руками.
        - Умно, - сказал Гарж про руки. - Я хотел предложить Донни то же самое, но ребята на кладбище и сами, видимо, не промах.
        - Так точно, - согласился Филлипс. - Нет руки - нет проблемы. Зато теперь у меня есть красавица-жена. Есть, о чем писать. И, главное, мне есть, чем писать. Я всегда мечтал стать писателем.
        - Поэтому пошел в полицию? - наконец- то пришел в себя Дьюла. - Умно, ничего не скажешь.
        - Я психолог, не полицейский, - Филлипс встал со стула и предложил отойти в сторону, к низким столикам, за которыми можно было уютно посидеть. Официантка тут же предложила им лучшее (то есть самое неприметное и тихое) место - еще бы, известный писатель и двое хозяев вместе. Одарив Филлипса безоснежной улыбкой, упорхнула восвояси.
        - А чем закончилось то путешествие? - как бы невзначай поинтересовался Артур.
        - Да ничем, - пожал плечами Гарж. - Все скучно и образцово.
        - Жаль, - честно ответил Филлипс. - А я даже книгу написал о чем-то вроде этого. Нафантазировал всяких убийств, предательств. Продается - великолепно, сам удивляюсь.
        Гарж хмыкнул.
        Зачем что-то выдумывать, когда все есть в жизни?