Начертательная магия Светлана Шавлюк
        Начертательная магия #2
        Саша вновь попадает в переделку. А общество того, кто оказался рядом, девушку не радует. Но им придется сплотиться, чтобы выжить и вернуться в академию. Ведь там, в далекой столице, Сашу ждет друг, который, к ее удивлению, тоже оказался магом. Но эта встреча не принесет радости, а лишь усложнит жизнь. А тут еще новые разбирательства начнутся, родственники нагрянут, отец, наконец, раскроет все тайны. А над любовью снова повиснет угроза.
        Начертательная магия 2
        Светлана Шавлюк
        ГЛАВА1
        Спустя секунду рухнула в снег, а сверху на меня упал тот, кто так крепко сжимал мои волосы. Казалось, что своей хваткой он сломает мне шею. Обошлось. Но вес этого неведомого человека я ощутила по полной. Он придавил меня сверху, вышиб весь воздух из лёгких и заставил зарыться в глубокий сугроб всем телом. Снег был везде: во рту, в носу, в рукавах и сапогах, хорошо хоть глаза закрыть успела.
        Тот, кто оказался сверху, в одно мгновение отпустил мои многострадальные волосы и скатился в снег. Подхватил меня и помог подняться.
        - Успел, - выдохнул Лекс, - прости, Саш, за голову, - стряхивал снег с моей одежды.
        А я стояла и молча смотрела на него. Куда успел, зачем? И почему именно он оказался со мной здесь, наедине. Стряхнула снег с капюшона и огляделась, чтобы понять, где это «здесь». Лес. Ночной зимний лес. В тёмном ясном небе ярко горела луна, освещая зимний пейзаж. Снег отливал ровным голубоватым светом. Тишина стояла оглушительная. И почему-то на ум пришла фраза, которую так часто слышала в этом мире - в тихом лесу за каждым деревом опасность. Мурашки страха пробежали по спине. Передёрнула плечами и перевела взгляд на Лекса, который стряхивал снег уже с себя.
        - Где мы? - задала глупый вопрос, но соображать в этой ситуации получалось плохо. Лишь одна мысль крутилась в голове: «Дура, дура, дурра! Ну, зачем, зачем я пошла на встречу с этой ненормальной гадиной, от которой нужно было ожидать какой-нибудь подлости».
        - Не знаю, - пожал он плечами, - но хорошо, что я успел. Так, Саша. Слушай меня и не задавай пока вопросов. Ты сейчас по возможности стоишь на месте и не шумишь. Не нравится мне этот лес. Если увидишь или услышишь что-то странное, не делай резких движений и спокойно зови меня. Поняла?
        Кивнула. С каждым его словом становилось страшнее. Лекс отошёл на несколько шагов, вскинул руки и зашептал какое-то заклинание. Кусочек белого полотна под его руками стал стремительно таять, обнажая тёмную землю. Через пару минут вокруг Лекса образовался островок, очищенный от снега. Парень достал из-под пальто красивые кожаные ножны и вынул нож. Надо же, как повезло, что он оказался у него с собой. Острым кончиком парень стал чертить магический круг. Я молча наблюдала за происходящим, до боли всматриваясь в белое полотно снега среди оголённых деревьев, которые с каждой секундой всё больше напоминали уродливых монстров. Сумасшедшая дрожь била тело. Она была вызвана не холодом, а страхом, который всё глубже в сердце запускал свою скользкую мерзкую руку.
        А Лекс упорно продолжал чертить. В тишине странного леса звук, с которым нож вспарывал замёрзшую землю, казался скрежетом зубов, который раздавался отовсюду. Так страшно мне не было никогда. И единственным, кто оказался рядом, был тот, с кем у меня были очень напряжённые отношения. Как же хотелось к Доминику. К своему доброму, тёплому и сильному Доминику, который наверняка с ума сходит там от страха за меня. Прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Только расплакаться не хватало для полного счастья.
        Казалось, что прошла уже вечность с того момента, как Лекс принялся за чертёж. Ноги окоченели, теперь я дрожала уже и от холода тоже. Надеялась, что Лекс строит портал в академию, и не отвлекала его. Вот он поднялся с колен, разрезал свою руку и окропил чертёж, произнося заклинание. Чертёж засветился ровным, таким притягательным для меня светом. Наконец, парень подозвал меня к себе и протянул руку. Молча взялась за неё и шагнула внутрь большого круга. Но мы так и остались в лесу. Чуть было не застонала от разочарования. Взглянула на Лекса, которого до сих пор держала за руку.
        - Мы что, не перенесёмся в академию? - в моём голосе звучало неприкрытое разочарование с нотками мольбы.
        - Нет, Саша, к сожалению, я не всесилен. Секунду, - он вновь опустился на колени и приложил руки к земле.
        Через несколько минут от неё внутри круга пошёл пар, который здорово нагрел воздух, а после паровая завеса развеялась. Лекс устроился на земле и призывно похлопал рядом.
        - Садись, теперь не застудишься, - он стёр пот со лба и встряхнул раненой рукой.
        Пришлось сесть. Лекс расстегнул пальто и надорвал край футболки. А потом и вовсе оторвал от неё широкий кусок ткани.
        - Давай, - забрала ткань, когда поняла, что он пытается перевязать рану.
        Помогла ему и уставилась на лесной пейзаж. Весь страх перед ним прошёл, уступая страху за собственную жизнь. Вопросов был ворох, и решила начать с самого главного.
        - Почему ты не построил портал обратно? - расстегнув шубку, спросила я. Видимо, защитный круг, а это был именно он, только более высокого уровня, не только защищал, но и удерживал тепло внутри.
        - Я не могу, - спокойно ответил Лекс, - я не знаю, где мы. Вообще. А для портала мне нужны координаты отправной точки.
        - Понятно. И как долго нам здесь находиться?
        - Этого я тоже не знаю. Хочется верить, что этот, - он выдохнул сквозь зубы, видимо, сдерживая нелицеприятные эпитеты в сторону Тира, - впервые в своей жизни всё сделал правильно, и за нами вскоре придут. Но я очень слабо верю в такую удачу.
        - Честно говоря, я мало понимаю, о чём ты. Почему за нами могут не прийти?
        - Потому что Тир - это беда портальных чертежей, - хлопнул ладонью в бессильной злости по земле. - Давай по порядку, - он задумался. Не торопила, по порядку, значит, по порядку. - Порталы - это очень сложная магия. Именно поэтому им посвящают практически целый год. Понимаешь, портал - это как мост через бурную реку. Есть отправная точка и конечная. То есть, когда ты видишь мост, ты видишь, где он начинается и где заканчивается, куда приведёт. А если этот мост построить неправильно, с ошибками, сделать его шатким, с дырами или вовсе недостроенным, то, переходя по нему, ты угодишь в бурную реку, и неизвестно, где тебя вынесет на берег. И даже если два человека попадут в эту реку, их может вынести на берег в разных местах. За исключением того случая, когда люди попадают одновременно в этот водоворот и крепко держатся друг за друга. Кстати, ещё раз прости за волосы, это было то, за что я успел ухватиться. Надеюсь, аналогию ты поняла и уловила принцип работы порталов.
        - Спасибо, что бросился за мной, а волосы - это ерунда, - потёрла то место, которое болело после крепкого захвата. - Значит, если портал, в который мы угодили, был построен неправильно, то, даже повторно активировав его, к нам перенестись не получится, - обречённо вздохнула я. - И где мы находимся, никто не знает.
        - Именно. А Тир никогда не мог построить правильный портал. Поэтому эту ночь мы проведём здесь в надежде на чудо. К тому же ночью могут нагрянуть незваные и очень неприятные гости. Лучше дождаться утра в защитном круге. Подарок твой пришёлся очень кстати, - он вынул медальон из-за ворота футболки, - я смогу нагревать воздух, чтобы не замёрзнуть.
        - О каких гостях ты говоришь?
        - Слишком тихо в лесу, не слышно ни зверей, ни птиц. Это странно. Я, конечно, рад бы ошибиться, но, возможно, тихо здесь оттого, что животные ушли. А уйти они могли только в случае опасности. Нечисть, нежить. Что угодно. И период активности у них, чаще всего, в ночное время. Так что не стоит высовываться и рисковать. Утром будет безопаснее. Если за нами не придут, пойдём искать людей.
        - Вот это мы попали, - потёрла лицо руками. - Дура, зачем пошла к Малике? Надо же было на такую глупость решиться. Ещё и Доминика уговорила спуститься позже. Идиотка!
        - Теперь уже нет смысла так убиваться. Всё уже случилось. Будем выбираться из этой передряги. Главное, чтобы Доминик там не убил Тира, а мы остались живы.
        - Если из-за этого урода ещё и у Доминика проблемы начнутся, то я сама его убью! И сбегу на Землю жить.
        - Какая ты отчаянная, - усмехнулся Лекс. - Ты, кстати, хотела поговорить. Времени у нас теперь масса. Рассказывай. У нас, считай, первый задушевный и такой длинный разговор получился, так что пора бы уже всё выяснить.
        Не ожидала такой быстрой смены направления разговора. Опустила глаза, а потом и вовсе отвернулась, взглянув в тёмную лесную чащу. Лекс был, безусловно, прав, времени у нас масса, а разговор был уже тысячу раз перенесён, давно пора было поговорить. Но как же страшно вот так, в глуши, где нога человека не ступала, говорить правду, ведь мы были наедине. Покосилась на него.
        - Мне становится страшно, - усмехнулся он, - я не знаю, чего боишься ты, но обещаю, что бы ты ни сказала, я буду держать себя в руках.
        - Ладно, - выдохнула я и сдвинулась так, чтобы сидеть напротив.
        Подняла голову и взглянула ему прямо в глаза. Если уж и говорить правду, то так - твёрдо глядя в глаза своему страху, который, на самом деле, и не был уже таковым. К тому же хотелось видеть его реакцию на мои слова.
        - Знаешь, я обманула тебя в самый первый день на факультете, - на одном дыхании сказала я.
        - В чём? - его брови взлетели на лоб.
        - Я не из Воронежа. Из Волгограда, - а дальше плотину прорвало, и правда полилась на голову парня, - да, я знаю, что ты тоже там жил. Ты, наверное, и не помнишь маленькую Сашу Данину, которая никогда не забывала Ларина Лёшу, который слишком сильно повлиял на её жизнь, - усмехнулась, глядя в вытянувшееся лицо Лекса. - Неожиданно, да? - он, как показалось, автоматически кивнул, пребывая в глубочайшем шоке, - а как неожиданно для меня оказалось встретить тебя в коридоре общежития начерталки в первый же день.
        - Подожди, - выдохнул он, прерывая меня.
        Поднялся на ноги, потёр лицо руками. Отвернулся и несколько секунд стоял спиной ко мне. Я ждала, торопиться-то некуда. Да и главные слова были сказаны. С сердца рухнул тяжёлый камень. Выдохнула и продолжила сверлить взглядом прямую спину Лекса. Спустя минуту тишины он сел на своё место и только тогда поднял взгляд на меня. Что было в этом взгляде, разобрать оказалось сложно. Не так хорошо мы были знакомы, чтобы видеть в глазах все чувства и эмоции. Но главное, в них не было презрения. Шок, возможно удивление, может быть даже стыд. Или мне хотелось так думать. Он даже не моргал. Вглядывался в моё лицо и ничего не говорил. И когда я уже набрала в лёгкие воздуха, чтобы продолжить свой рассказ, он заговорил.
        - Надо же. А у меня даже мысли не возникло, что это ты. Я даже представить не мог, что мы когда-нибудь встретимся, - он грустно улыбнулся и отвернулся, - ты слишком сильно изменилась. Хотя о чём это я, ты была совсем малышкой. Я часто вспоминал ту девчонку, которую когда-то своими руками толкнул в самое пекло.
        - Да ладно, я удивлена, что ты вообще помнишь о той девчонке.
        - Не перебивай, Саша. Мне есть, что тебе сказать. Офонареть, - покачал он головой и повернулся ко мне. Положил локти на колени и сцепил руки в замок. Несколько секунд помолчал и заговорил. - Я действительно часто вспоминал ту девочку. Тебя. Особенно, когда поступил на начерталку. К тому же, в первый же день встретил твоего друга, с которым подрался. Я тогда даже не понял, кто этот парень и почему он ко мне цепляется, только спустя несколько дней вспомнил его. Но зато, благодаря ему, подружился с Домиником и Наткой.
        Вспомнила рассказ Доминика о том, как они весело познакомились с Лексом. Нахмурилась. Неужели Доминик, который видел Кита на фотографии со мной, не узнал в нём того парня, с которым подрался в первый день обучения?! Или просто не сказал мне? Решила, что подумаю об этом позже, или вообще спрошу у него самого, когда вернёмся в академию.
        - Я хорошо помню то, что произошло тогда, - продолжал Лекс. Его взгляд стал расфокусированным, словно он окунулся в прошлое и заново переживал те моменты. - Мне тогда было лет двенадцать. Да, двенадцать. Мы только переехали в Волгоград. И первой, с кем я познакомился, была ты. Маленькая девочка с забавными кудряшками. Ты была такой болтливой, рассказала всё и про всех, - он улыбнулся.
        А я и забыла, как рассказывала мальчику Лёше о нашем доме, о тех мальчишках, что потом стали его друзьями, обо всём. За всеми обидами забылось, что мы дружили первое время, оттуда и родилась во мне детская любовь к этому мальчишке. Почему же всё изменилось?! Но вопрос этот остался не озвученным. Я просто слушала рассказ Лекса, а перед глазами проносились картинки из прошлого. Из того, которое хотелось забыть.
        - А потом всё изменилось. Я был обычным мальчишкой, и, конечно, мне хотелось дружить со своими ровесниками. С ними было интересно. Но в школе одноклассники решили проверить меня на прочность. Я был новеньким, ко мне присматривались, испытывали. Первую пару недель я периодически дрался с одноклассниками после школы. Они задирались, я не оставался в долгу. Но, в конце концов, они решили, что ритуал принятия в свои ряды закончен. Но появилась новая проблема - ты. Ты всегда была рядом, а они считали, что тебе нечего с нами делать. А потом и вовсе стали смеяться и дразнить из-за того, что ты в меня влюбилась, а я с тобой вожусь. А я…Я решил, что будет проще отвязаться от тебя, чем снова устраивать стычки с уже друзьями. А потом ты призналась, что любишь меня. Они тогда только успокоились. А я…я и так это знал. Но тогда понял, что если одноклассники услышали, то начнутся новые смешки. Короче, я тогда совершил такую глупость, Сашка. Мне до сих пор стыдно. А потом, когда из-за меня началась эта травля, я понял, что я трус. Самый настоящий. Стыдно было невероятно. Я даже пару раз подходил к тебе, чтобы
извиниться за те слова, но не набирался смелости. Боялся, что и меня начнут травить, как тебя. Я себя так мерзко не чувствовал никогда. Друзей своих мне тогда удалось уговорить не издеваться над тобой, но это уже не могло ни на что повлиять. В школе это подхватило столько человек, что я ничего не мог поделать. Да и не пытался, честно говоря. Я пытался не замечать этого, пытался себя оправдать, но каждый раз совесть напоминала, что всё началось из-за меня. Я помню, как тебя толкнули, выбили из рук рюкзак. Я всего лишь наклонился поднять твою тетрадь. Улыбнулся тебе, а ты расплакалась и убежала. Тетрадь тогда твоим родителям занёс. А к тебе больше не приближался. Лишь однажды набрался смелости, чтобы извиниться - в день, когда моя семья собиралась переезжать сюда, на Теллурис. Я знал, что ты ходишь в тренажёрный зал. Узнал у твоих родителей, где этот зал находится, и пошёл туда, ведь на улице ты от меня сбегала, как и в школе. А в тренажёрном зале познакомился с твоим другом. Он тогда вышвырнул меня оттуда, даже не дав возможности извиниться. Я пытался ему объяснить, зачем пришёл, но он был непреклонен.
Я был готов даже при нём принести извинения. Я знаю, что ты меня видела в тот день. И знаю, что ненавидела меня тогда. Нужны ли тебе были мои извинения, я не знал. Наверное, мне это было даже нужнее. Хотел сбросить с себя груз ответственности за произошедшее. Прости, Сашка. Я был эгоистичной трусливой сволочью и мне безумно стыдно за то, что я сотворил. Я не думал, что так всё получится. Но сейчас хочу попросить прощения у тебя. Не для того, чтобы успокоить свою совесть, а потому, что виноват. И сейчас, вспоминая твою реакцию на меня в академии, становится так гадко на душе. Я столько боли тебе причинил, а ты ни словом, ни делом не попыталась отыграться. Знаешь, я хочу сказать тебе спасибо. Благодаря тебе я научился просить прощения. И не бояться осуждения большинства. Всё это такая ерунда в сравнении с тем, что можно натворить одним неосторожным словом и трусливым порывом.
        - Всё было не так! - от возмущения и обиды даже не заметила того, что он просил прощения, - ты всё перевернул!
        ***
        - Тише, Саша, - он опустил глаза, - здесь не стоит кричать. Расскажи, как всё помнишь ты.
        Отвернулась и сжала зубы. Всё было по-другому. Абсолютно. Я помню его ухмылку, с которой он встречал меня на улице или в школе, помню, как издевательски улыбался в тот день, когда из моих рук выбили портфель, а тетрадь с пеналом вылетели из него. Все вокруг смеялись, улыбались, и он не оставался в стороне. Никогда. Вспомнила и тот день, когда он появился в тренажёрном зале. И помню, как с ужасом смотрела на него. Кит тогда и правда вышвырнул Лекса. Буквально. Набравшись смелости, спросила друга, зачем приходил Лёша, но Кит лишь отмахнулся. Если бы всё было так, как говорил Лекс, то Кит не стал бы мешать. Наверное.
        - Всё было не так, - вновь повторила.
        Словно в одно мгновение силы покинули меня. Не хотелось спорить, доказывать что-то, но Лекс ждал. И смотрел на меня глазами побитой собаки, хотя в роли этой собаки всегда была я.
        - Я помню только твои насмешки, которые прекратились после того, как Никита что-то сделал, поговорил с вами. Он всегда был рядом, поддерживал меня, даже домой провожал несколько раз. И в тот день, когда ты в тренажерный зал приходил, я вспомнила, он ничего не говорил, а если бы всё было так, как ты говоришь, то он пустил бы тебя. Ты знаешь, я давно простила тебя, только ошиблась в одном - казалось, что та боль забыта, страх пережит. А получилось, что твоё появление растревожило старые раны. И я не злюсь на тебя, это происходило в прошлом, но то, что ты выгораживаешь того себя, переворачиваешь всё с ног на голову, не делает тебе чести. Ты подходил ко мне извиняться? - подалась вперёд. - Но каждый раз ты лишь усмехался мне в лицо. И уходил. Не нужно говорить о том, чего не было.
        - Ты злишься на меня и до сих пор боишься, - грустно улыбнулся он, - я сам в этом виноват. Извини. Но, Саш, я говорю правду. С твоим другом мы разговаривали лишь дважды: в тренажёрном зале и уже здесь, когда я поступил на первый курс. Я даже имени его не знал, только видел пару раз с тобой. А почему он не сказал о причине моего появления в зале, я не знаю. Да и неважно это уже. Если ты не веришь мне, спроси у него при случае. Не знаю, почему он тебя обманывал и говорил, что что-то сделал для того, чтобы мы с мальчишками тебя не задирали. Я виновато улыбался тебе, Саша, всегда. Но, видимо, из-за обиды ты видела в этой улыбке не то, что было на самом деле. Недоумок, а я ещё и удивлялся, почему ты так странно на меня реагируешь. Странно, что ты вообще смогла находиться со мной рядом. Признаться, я восхищён твоей силой. Та маленькая Саша была гораздо сильнее и храбрее меня. И было страшно осознать спустя годы всю жестокость той ситуации. Я только спустя несколько лет понял, что в глазах болтливой милой девчонки из-за меня день за днём гас огонь, интерес к жизни. Прости, Саша. Я не буду говорить, что
так получилось. Нет, я это сделал. Сам. Каждый раз, встречая проблемы на своём пути, вспоминаю ту кудрявую девчонку и думаю, что судьба выставляет мне счёт за прошлые ошибки. Неудивительно, что и в этом лесу именно я оказался с тобой.
        Он говорил ещё что-то, а я не могла поверить в то, что услышала. Он выглядел убедительно - глаза полные стыда, говорил искренно, я вспоминала каждый эпизод, о котором он говорил, но всё казалось иным.
        Прикрыла глаза, пытаясь уложить всё в голове. Мне казалось, что этот разговор будет тяжёлым для меня, но всё получилось странно. Даже забыла, что мы сидим среди незнакомого леса. В голове царил хаос. Где правда, а где ложь не разобрать. Детали вспоминались с трудом. Каждый момент был опутан паутиной детской обиды и, возможно, за этой паутиной реальность искажалась. Но верить Лексу не торопилась. Хотела поговорить с Никитой. Я уже сомневалась во всём, даже в том, что насмешки от Лекса и его друзей прекратились благодаря Никите. Слишком уж спокойно Лекс говорил о том, что это неправда, хоть и понимал, что я могу узнать, обманывает ли он меня в этом вопросе.
        - Какой-то бред, - оперлась локтями о колени и уткнулась лицом в ладони.
        - Прости, Сашка. И, знаешь, если я тебе неприятен, то я больше не буду раздражать тебя своим присутствием, но всё-таки надеюсь, что ты сможешь меня хотя бы простить, не говоря уже о том, чтобы попытаться отбросить прошлое и стать друзьями.
        - Ну и куда ты пойдёшь, если я скажу, что ты мне противен? - истерически рассмеялась. - Лес кругом.
        - Ну, сначала я тебя вытащу отсюда, чего бы это мне ни стоило. А потом уже не буду доставать и пытаться навязаться.
        - Ага, а Доминику мы расписание напишем, когда он с тобой, а когда - со мной, - хмыкнула, положила подбородок на колени. - Простила я тебя. Давно. И ради Доминика готова хотя бы попытаться подружиться с тобой. Только забыть прошлое я не смогу. Оно со мной. Всегда. Да и о твоих словах поговорю с Никитой. Если ты обманул меня, то Доминику всё-таки придётся мучиться с расписанием.
        - Спасибо, Сашка, - слегка улыбнулся он, - для меня, наверное, получить твоё прощение важнее, чем для тебя услышать эти слова от меня.
        А важно ли было мне услышать его извинения? Наверное, да. Наверное, все эти годы я хотела, чтобы он понял, как сильно повлиял на мою жизнь. И сейчас будто последние осколки льда, которые остались в сердце, потихоньку таяли, а кровоточащие ранки затягивались. Словно та глава моей жизни, наконец, закончилась на принесенных от Лекса извинениях.
        - Доминик с Наткой знают об этом, да? Из-за этого они всё время не давали к тебе приблизиться? - вырвал он меня из мыслей.
        Кивнула, насторожено наблюдая за его реакцией.
        - Удивительно, что они ни словом, ни делом не изменили своего отношения ко мне после того, как узнали правду.
        - Они оба утверждали, что ты другой. Что они знают тебя другого, так почему они должны были изменить своё отношение к тебе? Я думала, что ты будешь недоволен, что я рассказала об этом им.
        - Естественно, я не хотел бы, чтобы мои друзья знали о том, каким я был раньше. Но, - он пожал плечами, - знаешь, винить тебя в том, что ты рассказала о своём прошлом, которое моими стараниями было не очень радужным, я не могу. Даже если бы ты преувеличила всё, я не стал бы тебя винить. Я рад, что Доминик и Натка остались моими друзьями. И, что ты призналась в своём обмане. И мы поговорили.
        ГЛАВА 2
        После разговора над нами повисла напряжённая тишина. Я пыталась уложить всё услышанное в голове. Безусловно, мне стало легче оттого, что правда наконец вскрылась, что мне больше не нужно переживать о том, как Лекс отреагирует, а главное, нет причин бояться его. Его реакция была очень красноречивой, но мне сложно было поверить в правдивость его слов. Оказалось непросто даже предположить, что множество того, что очень больно било по моей душе, по моему сердцу, было надумано мной. Что мне всего лишь казалось, что все вокруг настроены против меня, и даже когда мне сочувствовали, я видела пренебрежение и издёвку. Но и это оказалось не тем, что слишком сильно пошатнуло моё представление о прошлом. Кит, мой лучший друг, неужели он умышленно что-то скрывал от меня, неужели не понимал, что те извинения Лекса могли бы помочь мне вновь поверить в то, что мир не настолько жесток. И пусть эти извинения были бы принесены с желанием откупиться от совести, но мне они были необходимы. Как бы я не убеждала себя в обратном, я хотела, чтобы он извинился за те слова. Я могла бы долго придумывать причину такого
поведения лучшего друга, но слишком сильно доверяла ему, поэтому решила, что не стоит переживать, наверняка всему найдётся объяснение. Нужно лишь немного подождать.
        Подняла голову и взглянула на тёмное звёздное небо. Половинка месяца висела высоко над нами, а вокруг весело подмигивали звёздочки. Видимо, нас занесло далеко от столицы. Там шёл снег, было красиво и уютно. А здесь ночь была ясной. Но лес не казался сказочным и красивым, он был каким-то уродливым и зловещим. Оглянулась. Ровное полотно снега глубиной с десяток сантиметров укрывало всю землю. И ни следа не видно. Будто лес вымер.
        Повернулась к Лексу. Он смотрел на меня, но был погружён в свои мысли. О чём думал? Наверное, о том же, о чём и я. О прошлом, которое нас объединяло, но служило огромной пропастью, которая раскинулась между нами. Сможем ли мы когда-нибудь преодолеть эту пропасть и стать друзьями, не знали мы оба. Но я уже давно смирилась с тем, что мне придётся уживаться рядом с Лексом. Ведь тот, кто стал для меня слишком дорогим человеком, дружил с Лексом, и я не хотела становиться причиной их размолвки. И уж тем более не желала размолвки между нами с Домиником из-за Лекса.
        - Всё видится теперь в новом свете, - его губы едва дрогнули в улыбке. - Каждая наша встреча в общежитии или за его пределами теперь видится иначе. Но самое удивительное и неожиданное - это твоё согласие прийти на мой день рождения и этот подарок, - он похлопал по груди в том месте, где висел медальон. - Я никогда не мог справиться с огнём. Эта стихия всегда мне напоминала о тебе. О том огне в глазах, который потух из-за меня. И каждый раз, когда я пытался совладать с огнём, ничего не выходило. Даже самый маленький лепесток пламени выжимал из меня огромное количество сил. А с исходниками было и того хуже, я обжигался. Меня чуть было не исключили с начерталки из-за этого. Но по остальным предметам успеваемость была хорошая, только поэтому и оставили. Подозреваю, что проблемы возникали из-за чувства вины, которое почему-то обострялось именно при работе с этой стихией. И вот так неожиданность, именно ты стала тем человеком, который помог решить эту проблему. Я множество раз пытался найти что-то подобное, но безуспешно. И тут такой подарок. Почему? Почему ты ответила согласием на моё приглашение, и с
таким вниманием отнеслась к выбору подарка? Я не могу понять.
        - Я просто не успела придумать убедительную причину для отказа. А отказать просто так не могла, ребята бы начали интересоваться почему, да и ты, наверное, тоже. К тому же я знала, что рядом будет Доминик. А с ним мне спокойно и хорошо. И твой день рождения оказался щедрым на приятные признания. А подарок? Я не привыкла дарить пустышки. И я не говорю о цене. Подарок на то и подарок, чтобы доставлять удовольствие. Причём не только тому, кто его получает. Хорошие подарки приятно дарить, когда знаешь, что они будут полезны или просто поднимут настроение. А дарить что-то ради галочки - это не для меня. Я не вижу смысла тратить своё время и деньги на такие подарки, если можно выбрать что-то стоящее, и я, опять же, не о цене говорю. Так что не обольщайся, дело не в тебе. Это мои заморочки.
        - Я не обольщаюсь, - усмехнулся он, - понимаю, что моей заслуги в том нет. Спасибо за подарок. Он оказался очень ценным для меня и полезным. И очень вовремя.
        - Что мы будем делать, если за нами не придут?
        - За нами не придут, - поморщился он. - Если бы могли, уже пришли бы. Мы здесь не меньше часа уже. Значит, придётся идти через лес. Искать людей. Но ночь переждём здесь.
        - Понятно.
        Передёрнула плечами. Перспектива гулять по незнакомому лесу, в котором ко всему прочему, возможно, водится нежить и нечисть, не радовала. А я так надеялась, что за нами придут. Заберут, обогреют, накажут Малику с Тиром. И всё наладится. Не тут-то было.
        - И куда пойдём? - задала очередной вопрос.
        - Не знаю, Саша. Куда угодно. К сожалению, ориентиров здесь не найти. Пойдём наудачу и будем надеяться, что она будет к нам благосклонна.
        - Сколько же нам идти придётся, - в ужасе смотрела на Лекса, но понимала, что изменить он ничего не может. Да и вообще попал сюда по моей глупости.
        - Понятия не имею. И это главная проблема. У нас нет еды, и добыть её в зимнем лесу не так уж и просто.
        - Чем дальше, тем страшнее, - поёжилась я и запахнула шубку. Воздух остывал.
        - Справимся. Мы обязательно выберемся. Поспи. Хотя бы попытайся. Силы нам понадобятся.
        Решила ещё немного посидеть. Даже не представляла, каково это - спать на голой земле. В палатках-то никогда не ночевала, а тут под открытым небом, на земле. Ужас. Но старалась не показывать Лексу, насколько тяжело мне пережить даже такую мелочь. Мы в одинаковых условиях. И ничего с этим не поделать.
        ***
        Всё ещё сидела, глядя в пустоту, ни о чем не думала. В голове царила пустота. Из странного состояния вывел смешок Лекса. Взглянула на него и нахмурилась. Интересно было узнать, что так развеселило парня в нынешних условиях и после такого сложного разговора.
        - Я ведь тебя ещё и на свидание звал. Бестолочь. Ты мне на самом деле понравилась. Но потом твоя реакция при моём появлении стала даже раздражать и злить. Не понимал, чем она вызвана. А уж когда понял, что Доминик к тебе неравнодушен, то вообще даже думать перестал о том, чтобы хоть как-то привлечь твоё внимание. Как всё глупо вышло.
        - Даже простое общение с тобой мне даётся сложно, чего уж говорить о других отношениях. Хоть и в перспективе. Если мы сможем поладить, начнём дружить, то всё равно я никогда не смогу переступить через себя и даже подумать о любви к тебе. Никогда. Моё прошлое, как и твоя роль в нём, останется в моей памяти. Да и не хочу даже думать об этом. Я, наконец, счастлива. И рушить это счастье своими руками не буду.
        - Ты не поняла меня. Я всё это понимаю, и даже намекать не хотел на что-то. Тем более я вижу, как вы с Домиником счастливы, когда вместе. Вы отличная пара. И я рад за вас.
        Кивнула и отвернулась. Наступил момент, когда судьба не просто заставила нас поговорить, но и устроила испытание, которое могло бы как помочь нам в решении проблемы, так и усложнить её. Пока Лекс относился ко мне как настоящий мужчина, который чувствовал ответственность за девушку, хотел помочь и старался даже в таких диких условиях обеспечить безопасность. И в душе я благодарила вселенную и всех Богов за то, что оказалась в этом лесу не одна. Я бы не справилась. Оказалась бы совершенно беспомощной.
        Как шло время, можно было определить только по изменению положения луны на небе. Атмосфера стояла гнетущая. Несмотря на слова Лекса о том, что помощь не придёт, всё же надеялась на лучшее. Но с каждой минутой понимание всего ужаса ситуации, в которую мы угодили, накрывало с головой, вселяя в сердце отчаяние и чувство безысходности.
        Сидеть на земле оказалось невыносимо неудобно. Уже тысячу раз поменяла положение, но, в конце концов, сдалась, накинула на голову капюшон и легла, подогнув ноги и подтянув их к животу.
        - Спи, Саша, если что-то случится, я тебя разбужу, - снова повторил Лекс.
        - Спасибо, - тихо ответила, глядя в срез снега, который появился под воздействием магии Лекса. - Чтобы между нами не происходило, рада, что ты изменился. Спасибо, что бросился мне на помощь.
        - Не за что. Спасибо за прощение.
        Сон никак не шёл. Было неудобно, а главное - от земли потянуло холодом. Я пыталась уснуть, но ничего не выходило. Лекс тоже ощутил похолодание. Тихо окликнул меня и попросил подняться. Он снова прогрел землю и воздух. Сколько мы находились в ночном лесу - неизвестно. Казалось, вечность. Я мечтала о наступлении утра. Думала, что если мы будем двигаться вперед, то время не будет тянуться бесконечно долго, и вскоре мы найдём людей, которые смогут помочь. А сидеть в защитном круге было невыносимо. Прикрыла глаза, пытаясь думать о хорошем. Надеялась, что мысли о друзьях, родителях, Доминике помогут отвлечься и забыться сном. Но ничего не выходило. Каждый раз в мыслях рисовались неприятные картинки. Переживала за родителей, которых наверняка оповестили о произошедшем, о друзьях, которые тоже волновались. О Доминике, боялась, что он на эмоциях наделает глупостей, которые приведут к пагубным последствиям.
        Кольца потеплели. Я надеялась, что это оттого, что они таким образом защищают меня от холода. И почему только не предупредили об опасности, когда я шла к Малике. Непонятно. Только хотела спросить о странностях поведения артефактов Лекса, как послышался шорох. Надеялась, что это отголоски моего нахождения между сном и явью. Снова шорох. Распахнула глаза. Тишина. И снова этот звук. Словно жёсткой кисточкой кто-то водит по шероховатой бумаге. Повернулась к Лексу. Парень повернулся ко мне. Вид он имел обеспокоенный. Подскочила и завертела головой. От увиденного кровь стыла в жилах.
        - А вот и причина такой тишины, - поморщился парень. - Мерзкие гады, но это даже хорошо, что мы их встретили.
        - Что это? - огромным глазами смотрела на отвратительное нечто, которое скреблось перепончатыми лапами по границе круга.
        - Свирстики, твари, которые почувствовали в лесу источник тепла. Они живут гнёздами от пяти до тридцати особей. Питаются живой энергией, в том числе и магической. Вот именно поэтому здесь не видно и не слышно ни одного животного или даже птицы. Они чувствуют эту дрянь. Ушли в другое место. Летом вернутся. Свирстики зимняя нечисть. Только в снегу живут. И только ночью активизируются. Для них воздействие солнечных лучей смертоносно. Днём спят, ночью ищут пропитание.
        Я не могла отвести взгляд от мерзких тварей. Три плоских червя длинной в четверть метра с перепончатыми лапами на передней части светло-жёлтого тела. У них не было глаз, но на передней части отчётливо виднелся большой разрез рта и две прорези, напоминающие ноздри. Из пласта снега появился ещё один представитель гадких созданий. Они передвигались под снегом, прорывая своими широкими лапками тоннели. У меня мурашки волнами проносились по телу от омерзения. Один из свирстиков раскрыл пасть, пытаясь ухватиться за невидимую преграду, которая отделяла их от нас, от вожделенной пищи. Но меня мало волновали их желания, а вот пасть, в которой тонкие, словно иглы, зубы располагались по всему периметру в два ряда, внушала ужас. Вспомнила, как Натка сравнивала кого-то с этими созданиями. Мерзость, да и только.
        - А они точно днём в спячку впадают? - осторожно поинтересовалась, думая о том, как будет проходить наше путешествие, если такие создания будут таиться где-то в снегу.
        - Точно. Не переживай, нам бояться нечего. Сквозь защиту они не пройдут, а мы отправимся через лес только после восхода солнца.
        - Надеюсь, ты прав, и нам ничего не грозит.
        - Не грозит, поверь. Это даже хорошо, что нам попались эти гады. У них ареал обитания - около километра диаметром от точки гнездования. А ещё, там, где водятся эти черви, нет других животных и нечисти.
        - Почему? С животными понято, а с нечистью?
        - Нечисть - это магические существа. А любое создание, которое носит в себе энергию - это еда для них. Раз уж они тут есть, значит, других уже съели. А кого не съели, съедят.
        - А летом как они выживают? И вообще, откуда берутся? - села, скрестив ноги и наблюдая, как количество ночных гостей увеличивается с каждым мгновением.
        - Глубоко в землю зарываются и впадают в спячку. Правда, если заводятся в горной местности, то погибают. Порода слишком твёрдая. Не так-то просто зарыться там. А появляются, - пожал плечами, - всё очень просто. Домашняя скотина, такая, как коровы и свиньи, которые заражены определённым видом паразитов, может стать источником появления этих тварей.
        Скривилась, бурное воображение начало рисовать очень неприятные картинки.
        - Ага, - кивнул Лекс, поморщившись, - так вот, если такое животное погибает рядом с большим источником магической энергии, и его не сжигают, как положено, то мелкие твари под воздействием магии превращаются вот в таких представителей.
        - И что же для нас хорошего в их появлении, кроме того, что днём они нам не страшны?
        - Внимательней надо быть, Саша.
        Метнула на него хмурый взгляд и получила в ответ лёгкую улыбку.
        - Я же сказал, домашняя скотина. Зима только началась, значит, эти твари, - кивнул на облепивших щит червей, - либо недавно появившиеся, либо только проснувшиеся. А значит, где-то недалеко есть люди, которые держат скотину. Свирстики не уходят глубоко в леса, они перемещаются к теплу. А от человеческих поселений идёт много тепла, поэтому этот вид нечисти рано или поздно попадает к людям, а потом уже уничтожается гнездо. Люди рядом, значит, рано или поздно мы найдём их.
        - А почему бы не уничтожить сейчас тех, что пришли к нам. Тут их уже с пару десятков. Считай, целое гнездо.
        - Можно было бы, но, знаешь, Саша, я предпочту не трогать их и лишний раз согреться с помощью магии. Энергия должна восстанавливаться, а лучший способ её восстановить - это выспаться и поесть. И если поспать хоть как-то есть возможность, то с едой нас ждут грандиозные проблемы. Скорее всего, придётся голодать какое-то время. Пока не выйдем за пределы обитания свирстиков.
        - Надеюсь, ты, как и я, успел поужинать перед тем, как попасть сюда.
        - Успел. Но завтра это уже будет не так важно. Придётся набираться сил и терпения. Именно поэтому советую тебе хорошенько выспаться.
        - Давай, часть ночи сплю я, часть - ты. Я тут за три месяца мало чему научилась, а вот твои силы нам пригодятся. Единственное, что могу предложить - это защитный круг первого уровня и приманку с ловушкой такую же, - развела руками.
        - Это не так уж и мало, - ободряюще улыбнулся он. - Если станет совсем плохо, и мои силы будут на исходе, то даже твой защитный круг будет весьма кстати.
        - А давай не будем о грустном, - умоляюще взглянула на него.
        Представлять не хотелось, что может случиться с нами, если мы не найдём людей в ближайшее время. Без еды, подпитки и с такими обитателями леса нам не выжить. Наверное, на моём лице отразилось всё отчаяние, которое я сейчас испытывала.
        - Если ты впадёшь в истерику и будешь кричать, что мы умрём, то это ничего не изменит, только настрой собьёт. Будет тяжело, я этого не скрываю. Но мы же справимся! Ты что, не хочешь вернуться к Доминику? Он там волосы на себе рвёт, переживает. А родители? Представляешь, что с ними будет, если мы в этом лесу сгинем?! Не смей думать, что мы не выберемся. Выберемся, мы просто обязаны это сделать. В конце концов, ты что, зря столько времени на этот разговор настраивалась? Чтобы всё сказать и остаться здесь?
        - Нет, - фыркнула.
        Слова Лекса били очень прицельно. Каждый его вопрос отзывался огромным желанием вернуться. Нам нельзя оставаться в этом лесу. У меня только жизнь налаживаться начала.
        ГЛАВА 3
        Всё-таки сумела уснуть, даже шорох, который создавали свирстики уже не мог помешать. Свернулась в клубочек на земле и провалилась в беспокойный сон. Несколько раз просыпалась, когда пыталась перевернуться. Тело болело. Земля оказалась не самым удобным местом для сна. Особенно, если всю жизнь спала на мягкой удобной кровати. В очередной раз проснувшись, села и попыталась отряхнуться. Только руки замарала. Лекс лежал, закинув руки за голову, и смотрел в небо.
        - Поспи ты немного, я выспалась.
        - Спи, ты поспала не больше пары часов. Я нормально себя чувствую, - даже не повернув головы, ответил он.
        - Не геройствуй, - фыркнула я, - ты сам сказал, что сон необходим хотя бы для восстановления энергии. Мне, конечно, льстит, что ты обо мне заботишься и готов пожертвовать собственным сном, но, знаешь, лучше я буду знать, что ты поспал, и твоя магия не откажет в самый неподходящий момент. Можешь считать, что твой сон - это шаг на пути к спасению меня. Отдохни, ты нам нужен полным сил, чтобы выйти отсюда.
        - Ладно, убедила, - улыбнулся он и повернулся на бок. - Разбуди через пару часов, нужно не проворонить момент подпитки защитного круга.
        Ответила, что обязательно разбужу его, ведь встречаться с тем, что шелестело снаружи, не планировала. Я, в отличие от него, не геройствовала, а трезво оценивала свои силы, возможности и саму обстановку. Хотя понимала, что Лекс таким образом пытался показать мне, что стал другим, пытался искупить вину, доказать, что достоин доверия.
        Я снова пыталась найти наиболее удобное положение. И вспомнила, что хотела спросить парня о кольцах. Но будить его из-за этого не стала. Времени было много, чтобы поговорить об этом, а ему действительно требовался отдых.
        Кольца всё ещё пульсировали предупреждающим теплом. Хорошо хоть, не обжигали. Наверное, из-за того, что я находилась внутри защитного круга.
        Легла на землю и попыталась отвлечься, рассматривая ночное теллурийское небо. Миллиарды звёзд, словно россыпь бриллиантов, переливались на тёмном полотне. Серп луны тускло освещал зимний лес. Пыталась найти хоть какое-то сходство с земным небом, но безуспешно. Такого количества звёзд не приходилось раньше видеть даже за городом. Красиво. Ясное ночное небо завораживало, околдовывало и заставляло забыться. Даже тихое шуршание свирстиков уже не отвлекало. Кольца продолжали пульсировать, окатывая тело волнами тепла. Старалась не думать ни о чём. Каждый раз, когда вспоминала о друзьях, родителях и Доминике, накатывало отчаяние, которое сменялось редкими вспышками надежды.
        Лекс спал. Вскоре стало холодать, пришлось застегнуть шубку. Но подниматься не торопилась. Лежала до тех пор, пока от земли не повеяло холодом. Поднялась и села, подогнув ноги под себя. Лекс свернулся клубочком. Его не волновало понижение температуры. Впрочем, меня тоже. Пока. Шубка стала похожа на странного вида тряпку, вся в грязи и земле. Не предназначена эта вещица для сна на природе. Долго смотрела на спину своего товарища по несчастью. Думала, разбудить его сейчас или дать поспать ещё немного. Но здравый смысл шептал, что недосып гораздо лучше, чем простуда или чего похуже. Нам стоило беречь не только энергию, но и своё здоровье.
        - Лекс, - протянула я.
        Парень даже не пошевелился. Надо же, как крепок может быть сон в таких условиях.
        - Лекс, - уже громче позвала его. Но снова безрезультатно.
        Пришлось подниматься и идти к нему. Потрясла его за плечо. Он распахнул глаза, в которых появилась мелкая сетка ярких капилляров, и несколько секунд смотрел на меня, пытаясь понять, чего я от него хочу.
        - Просыпайся. Холодает. Не хватало заболеть.
        - Ага, - он сел и потёр лицо руками, - сколько я спал?
        - Не знаю, - пожала плечами, - может, час, может больше.
        - Хорошо. Сейчас нагрею снова землю, ложись спать ты.
        - Не нужно, - остановила его, - пока ещё не сильно холодно. А энергию надо беречь, ты сам говорил. Мне тепло. Да и спать не хочется.
        После недолгих пререканий Лекс всё же признал мою правоту. Я ходила кругами, чтобы хоть как-то себя отвлечь. За пределами щита в бешенстве метались свирстики, чувствуя близкую добычу, но не имея возможности её достать. Лекс стоял, глядя в небо, как и я некоторое время назад. Когда голова закружилась от хождения, встала рядом и запрокинула голову. Всё-таки было что-то волшебное в небе. И в песчинках звёзд. Спустя некоторое время поняла, что что-то изменилось. Тишина. Вдруг стало оглушительно тихо. Изо рта с каждым выдохом вырывались клубки пара. Становилось холоднее. Испугалась, что щит рухнул, поэтому больше не слышно свирстиков. Оглянулась. Нет, черви исчезли. А кольца перестали пульсировать теплом. Именно это и насторожило.
        - Рассвет чувствуют, - не глядя на меня, сказал Лекс, - ушли в гнездо до следующей ночи.
        - Слушай, Лекс, вот у меня кольца есть, ты много знаешь о родовых артефактах?
        - Как и все, - пожал он плечами, перевёл взгляд на меня, - давно заметил у тебя эти ценные вещицы. Очень хорошо, что ты носишь их. Они нам здорово помогут. По крайней мере, об опасности мы будем знать заранее. А что ты хотела узнать?
        - Вот у меня как раз вопрос о предупреждениях. Была ситуация, когда кольца нагрелись сильно, предупреждая об опасности, меня тогда пытались ударить, они защитили. Здесь, в лесу, тоже за некоторое время до появления свирстиков нагрелись и не остывали, пока черви не уползли. Но в этот раз нагрелись не сильно. А когда к Малике шла, вообще никакого предупреждения не было. Почему так? Я не понимаю.
        - Я не могу ответить точно, могу только предполагать, - развел он руками. - Родовые артефакты играют роль, в первую очередь, оберега. Потом уже накопителя энергии. Они реагируют на опасность. Насколько я знаю, реагируют на окрас магии или эмоционального фона. Вам на основах начерталки должны были рассказывать о том, что магия, как и эмоции, имеет положительный окрас, отрицательный и нейтральный. Так вот, если брать случаи, о которых говоришь ты, то в первом случае тебе угрожала реальная физическая опасность, из-за этого тебя и предупредили. Видимо, был очень яркий негативный эмоциональный фон. В случае со свирстиками - они, безусловно, несут в себе опасность для человека, как и любая нечисть. Нечисть и нежить несёт в себе тёмную, негативную магическую энергию, на которую реагирует артефакт. А вот с ситуацией с Маликой и Тиром всё сложнее. Видишь ли, порталы как таковые опасности для тебя не несут. Они выполняют функцию переноса и имеют нейтральный окрас энергии. Иначе каждый раз перед переносом всем бы приходилось снимать обереги. Даже неправильно построенный портал несёт нейтральную энергию. И
если предположить, что Тир и Малика не хотели нанести вред другой магией или физической силой, то, возможно, именно поэтому кольца не отреагировали. Но я не профессионал. Нужно уточнять у артефактников. Они всё объяснят точно.
        - Понятно, что ничего не понятно. Но ладно, спасибо за объяснение.
        - Светает, Саша. Мы можем выдвигаться, раньше выйдем, больше пройдём. Даже круг подпитывать не пришлось. Хорошо. Застёгивайся, там снаружи холоднее, чем здесь.
        Взглянула на небо. Оно лишь слегка посерело, намекая на рассвет. Наличие свирстиков напрягало, но сидеть бесконечно в круге не было смысла. Приходилось верить Лексу и доверять его знаниям.
        Поднялась с колен, чувствуя, как по ногам проносятся тысячи невидимых игл, причиняя боль. Поморщилась, но не стала жаловаться. Мы вместе шагнули за пределы круга и провалились в вязкий тяжёлый снег. Путь ожидался долгим и нелёгким.
        Снега было не так уж и много, зима только вступала в свои права, но в лесу он был плотным, и ноги увязали в неглубоких сугробах, словно в болотной жиже. А мне к тому же не давали покоя мысли о том, что где-то в этом снегу находится гнездо свирстиков.
        - Давай руку, я помогу, - протянул ладонь Лекс.
        - Спасибо, я сама, - продолжала упорно двигаться вперёд.
        Понимала, что капризничаю, но ничего не могла поделать. И сама злилась на себя за это. Прошлое осталось в прошлом, а в настоящем Лекс оказался единственным человеком, который мог бы помочь мне, и, казалось, что искренне этого хотел.
        Мы продвигались вперёд. Просто вперёд. Было без разницы в каком направлении двигаться. Всё одно не знали, где люди.
        Шли бодро, но не разговаривали. День постепенно наступал, заставляя ночь сдаваться под натиском света. Звёзды меркли, уступая место восходящему солнцу. День обещал быть ясным. А значит холодным. Но замёрзнуть в зимнем лесу нам не грозило. Пока. Быстрый, насколько позволяли сугробы, шаг согревал тело. Но всё же чувствовалась лёгкая дрожь в теле. От слабости. Организм требовал подпитки в виде еды, но чувство голода пока сильно не тревожило. Оно, как тихий перезвон колокольчиков где-то далеко, напоминало, что неплохо было бы и покушать. Но еды не было, и взять её было негде. Вскоре возникла и ещё одна проблема - вода. В горле пересохло, мы шли уже, наверное, больше часа. Было жарко и хотелось пить. После долгих сомнений зачерпнула горсть снега и, несколько секунд помедлив, поднесла ко рту. Мысли о том, насколько грязным был снег, и что в нём могло содержаться при таких лесных обитателях, постаралась отбросить подальше.
        - Огнём ещё не пользовались на занятиях по основам стихийной магии?
        - Н-нет, - смутилась под взглядом Лекса.
        Чувствовала себя глупо с горстью снега, которая уже стала таять от тепла моих ладоней. Понимала, что другого источника воды мы не имели, а потребность в питье была.
        - Хм, Лекс, а ты же уже основы стихийной магии прошёл, не можешь снег в воду превратить? Ну, теоретически снег же - это кристаллики воды, значит им тоже можно управлять.
        - Нет, Саша, преобразование снега в воду только за счёт магической энергии этой стихии - это несколько другой уровень управления. Зато я знаю, как снег можно превратить в воду без таких сложных манипуляций. Мы его просто нагреем с помощью огненной стихии.
        - Я не смогу. Мы ещё не обучались управлению огнём, - снег в ладонях превратился в прозрачное месиво. - Но огнём же ты управляешь хорошо.
        - Это основы. Что-то нагреть, искру создать или лепесток пламени - это ерунда. Но я не могу, допустим, управлять пламенем очень высоких температур. Или сильный пожар мне тоже неподвластен. Мы знаем только основы. А тонкости изучают стихийники, - он наклонился и зачерпнул снег, сложив ладони лодочкой.
        За несколько секунд снег превратился в прозрачную воду, но её оказалось совсем немного. Лекс попросил меня зачерпнуть ещё. Выполнила его просьбу.
        - Пей, - кивнул он, указывая на свои ладони.
        К такому я оказалась не готова. Проще было бы похрустеть снегом, чем пить с рук Лекса. Слишком интимным казались мне такие вещи. А Лекс не был тем, кому я доверяла.
        - Саша, не капризничай. Пей скорее, я не могу контролировать две стихии одновременно: и огонь, и воду. Не время для сомнений и стеснений.
        - Ты прав, - поморщилась и припала к прохладной водичке.
        Живительная жидкость оказалась невероятно вкусной. А желудок встретил её громким и радостным урчанием.
        В первый раз было до безобразия некомфортно. Чувствовала тепло рук Лекса и даже несколько раз задела их губами, отчего к лицу приливал жар. Стыдно было перед ним, перед собой и перед Домиником. Будто я не от необходимости так поступала, будто делала что-то предосудительное. Лекс видел моё состояние, но мужественно сдерживал улыбку и комментарии. Я была благодарна ему за это. Но напиться за один раз не удалось. И последующие уже не вызывали столько стеснения. Вернее, я смогла взять себя в руки и отбросить глупые мысли.
        Напившись, отправились дальше. Радовались ясному дню. Ведь любые следы на снегу могли бы стать для нас спасением. Следы животных дали бы понять, что мы вышли из ареала обитания гадких червей, и, при удачно сложившихся обстоятельствах, смогли бы добыть еду. Я надеялась. А уж если бы нам попались следы людей - счастью моему не было бы предела. Но это только мечты, а пока я радовалась, что снег не заметет любые следы.
        От белого полотна рябило в глазах. Казалось, будто мы ходим кругами. Голые тёмные стволы замерших деревьев, на чьих ветках лежал снег, казались везде одинаковыми. И вот то дерево, справа от нас, казалось, что уже в тысячный раз попадается на нашем пути.
        - Лекс, мы заблудились, - после долгого молчания сказала я.
        Пыталась скрыть истерические нотки, но удавалось плохо. Мы шли уже несколько часов, но ничего не менялось.
        - Саша, успокойся, мы изначально не знали, куда шли, так что заблудились мы в тот момент, когда попали в этот лес.
        - Мы ходим кругами, - наши голоса разносились эхом по округе. От этого становилось ещё более жутко.
        - Ты видишь наши следы? А если бы ходили кругами, то увидела бы. Их нет ни здесь, ни там, - кивнул в сторону, - нигде, насколько хватает зрения. Не паникуй. Мы идём вперёд.
        - Ты прав. Я паникую. Извини.
        Ноги уже устали, да и дыхание сбивалось. По телу разливалась слабость, а голод напоминал о себе всё чаще.
        - Я никогда не оставалась в лесу в таких условиях. Мне вообще не приходилось участвовать в походах. Я боюсь.
        - Успокойся.
        Сделала очередной шаг и чуть было не упала. Усталость давала о себе знать.
        - Давай руку, - приказным тоном сказал Лекс, - и не отнекивайся. Мы можем остановиться и отдохнуть, но лучше, если пройдём ещё немного.
        Сам ухватил меня под локоть и пошёл, как ни в чём не бывало. Понимала его правоту, и чувствовать рядом опору было здорово. Промолчала, оставив без ответа его последние слова и смирно пошла вперёд, глядя под ноги.
        - Ты всегда знала о Теллурисе? - вдруг спросил он.
        Подняла голову и в недоумении уставилась на него.
        - Тишина меня угнетает, - улыбнулся уголками губ, - да и ты за рассказом отвлечёшься. И идти будет не так тяжело, хотя бы в моральном плане. И вообще, давай познакомимся заново. Ты расскажешь о себе, я о себе. Раз уж нам выпала такая возможность выяснить всё и пообщаться наедине.
        - Я бы прекрасно жила и без этой выпавшей как снег на голову возможности. Сытая, в тепле и безопасности.
        - Саша, я понимаю, что ты настроена по отношению ко мне не очень доброжелательно, но попытайся не воспринимать каждое моё слово и действие как что-то плохое. Я пытаюсь подбодрить тебя, помочь. Всего лишь. И ты поняла, о чём я.
        - Извини. Я не хотела грубить. Просто вся эта ситуация - это слишком для меня. Ты не вызываешь у меня негативных эмоций, - повинилась я, понимая, что, несмотря на прошлое, нынешний Лекс не сделал мне ничего плохого, и срывать на нём свою злость и отчаяние не имею никакого права. - Я о Теллурисе узнала от Доминика, когда он оказался ранним утром в моей комнате. А до этого даже не догадывалась о магическом мире.
        Лекс оказался прав. За разговором путешествие по лесу не казалось таким утомительным и бесконечно долгим. И он не лукавил, когда предлагал познакомиться заново. Когда я рассказала о том, как прошло моё переселение с Земли на Теллурис, он рассказал о себе и о своей семье. И это оказалось очень любопытным.
        Лекс оказался уроженцем Теллуриса, а на Земле жил лишь те три года, что знала его я. Его отец был чертёжником, мама - целительницей, которая с бесконечной любовью и страстью относилась к своей профессии. И постоянно пополняла свои знания. Вот и переезд на столь длительный срок на Землю был её инициативой. По словам Лекса, в один из обычных семейных вечеров мама заявила, что безудержно желает посетить мир, где обходятся без магии, чтобы набраться земного опыта в медицине. Местное целительство было намного эффективнее тех методов лечения, которые используются в нашем мире, но развитость методик обследования манила маму Лекса. И, поддавшись долгим уговорам и проникшись тысячей аргументов, отец Лекса согласился на эту авантюру. На Теллурисе остался только старший брат Лекса, о котором я даже не догадывалась, он был на семь лет старше парня и готовился к поступлению в академию.
        Пока мама набиралась опыта, работая простой медицинской сестрой в различных клиниках и различных отделениях, отец Лекса занимался поставкой земной техники на Теллурис для знакомых артефакторов, но в небольших количествах. А самому Лексу пришлось идти в обычную земную школу и привыкать к нашей жизни. О том, что происходило в эти три года, знала не понаслышке, а теперь ещё и версию Лекса услышала, которая сильно отличалась от того, что помнила я. Но у меня возник вопрос, который я немедля озвучила.
        - А как так получилось, что твоя семья, моя семья, ещё и семья Никиты оказались магически одарёнными, ещё и жили на одной улице. Не верю я в такие совпадения.
        - И правильно, - хмыкнул Лекс, крепко прижав мою руку к своему боку локтем. - Это не совпадения. Чтобы перенестись из Теллуриса на Землю, нужно получить разрешение у властей. Зарегистрироваться всем и указать причину для переноса. Если перенос осуществляется посредством сотрудника властей, то платить за такой перенос нужно сумасшедшую цену. Но в нашем случае портал строил отец. Мы заплатили только взнос за регистрацию.
        - Ого, межмирная таможня - это круто. А как они контролируют переносы между мирами? Ну, например, не хочу я регистрироваться, а портал сама могу построить, взяла и перенеслась.
        - Выброс магической энергии при переносе между мирами колоссальный, а его отслеживают в каждом населённом пункте. Это во-первых. Во-вторых, найти, кому эта энергия принадлежит, то есть мага, который и активировал портал - не сложно, если есть чертёж. Вам все тонкости расскажут на третьем курсе перед практикой. Так вот, после регистрации можно узнать, где расселились другие маги, имён и точных адресов не дают. А название городов и улиц - запросто. Чаще всего, переселенцы стараются жить бок о бок друг с другом. Спокойнее, наверное, так, когда знаешь, что поблизости живёт кто-то из того же мира, что и ты.
        - А смысл в чём? Какая разница? - скептически скривилась, - имён-то всё равно не знаешь. Поговорить не можешь.
        - Возможно, это делается для того, чтобы в случае экстренной ситуации все переселенцы могли группами покинуть Землю. Не знаю. Папа говорил, что в случае каких-либо проблем с землянами, всем магам приходит письмо с адресом ближайшего чертёжника, который обязан переправить их на Теллурис.
        - Вот именно обязан? - скептицизм с каждым словом только рос во мне.
        - Конечно, мы же военнообязанные. Маги. Все без исключений. Ты что, договор не читала при поступлении?
        - Читала, - фыркнула я, - не помню таких мелочей. Ладно, допустим так, но что может случиться, что понадобится всех срочно перебрасывать?
        - Это тебе лучше знать. Ты всю жизнь жила на Земле. Что случится, если люди из твоего мира узнают о нашем?
        Задумалась. И сразу поняла, что ничего хорошего для Теллуриса бы точно не было. Слишком лакомый кусочек. Новый мир, много ресурсов, странные люди, обладающие такими дарами, которые бы непременно захотели исследовать. А потом ещё перед глазами замелькали страницы из учебника по истории с многочисленными войнами. А магов сразу бы записали в разряд угрозы для обычных людей. Было бы неудивительно, если бы появилась какая-нибудь организация наподобие святой инквизиции средневековья. Кошмар, конечно, но стоило признать, что вряд ли бы чужой мир с нетронутой природой, без перенаселения и проблем с экологией не заинтересовал бы власти множества стран Земли. А межмировая война - это не то, что нужно жителям Теллуриса.
        - Ничего хорошего, - наконец ответила я. - Потребительское отношение к миру распространилось бы и на ваш мир, а я не думаю, что в вашем мире были бы рады этому.
        - Вот поэтому наличие нашего мира и держится в тайне.
        И это было очень разумным решением.
        Когда разговор о семьях, о себе и о мире сошёл на нет, снова повисло молчание. Идти уже было очень тяжело, дыхание стало частым, а ноги замерзли. Даже движение уже не спасало от холода. И хотелось кушать. Невыносимо. Живот скручивало. Тошнота уже была такой сильной, что, казалось, вот-вот начнутся спазмы. Чувствовала, как всё тело дрожит от слабости. Даже вода, которую Лекс растапливал, уже ни на секунду не утоляла голод. Разговаривать в таких условиях не хотелось. В тишине леса раздавался лишь хруст снега под ногами и сиплое дыхание, которое вырывалось клубами пара изо рта. День давно перевалил за середину. Ноги наливались свинцом, и с каждым шагом становилось всё сложнее отрывать их от земли. К простой усталости добавился недосып. Веки тяжелели, в глаза словно песка насыпали, но мы упорно продолжали идти. До тех пор, пока я не запнулась и чуть не повалилась на снег. Благо, Лекс сумел удержать.
        - Спасибо, - слабо улыбнулась, выпрямившись.
        - Давай отдохнём немного и пойдём дальше.
        Он растопил небольшой кусочек снега, оголив чёрное пятно земли, на которое я рухнула. За многочасовой путь мы так и не увидели ни одного признака жизни. Всё чаще казалось, что мы ходим кругами, но вновь повторять своё предположение не стала. Ноги болели, спину ломило, а в душе царило отчаяние. Я не плакала и не закатывала истерик. Лежала на земле и старалась не уснуть. Никогда бы не подумала, что судьба подкинет мне такое испытание на выживание.
        - Не спи, Саша, нам нужно идти дальше.
        Он тоже выглядел измученным. Уставший, грязный, с красными глазами. Мы, наверное, были очень похожи на какую-нибудь нечисть, которая бродит по лесу в поисках еды и людей.
        Поднялась с земли и растёрла лицо снегом. Он обжег и оцарапал лицо, но принес недолговременное ощущение бодрости. Ноги все еще ныли от непривычно долгого похода, но жалеть себя не приходилось. Снова в путь.
        ГЛАВА 4
        Казалось, сугробы становились с каждым шагом всё глубже, снег плотнее и тяжелее. Приходилось прилагать титанические усилия, чтобы переставлять ноги. В глазах бегали яркие мушки от ослепительно белого снега, который весь день переливался в лучах яркого солнца. И снова шаг. Нога провалилась в объятия снега, заставляя ловить равновесие. Я уже сама держалась за локоть Лекса, боясь, что если выпущу, то рухну в мягкую снежную перину. И ещё шаг. Сердце билось так сильно, будто норовило выскочить из груди. Будто вот-вот остановится от перенапряжения. Каждый выдох вырывался с хрипами. Хватала холодный воздух ртом, пытаясь отдышаться. Мы уже несколько раз останавливались, чтобы отдохнуть, но общая усталость только сильнее давила на плечи. Уже давно не поднимала головы. Смотрела только на ямки, которые появлялись в ровном полотне с каждым моим шагом. Мысли улетучились вместе с силами. Единственное, о чём я думала - нужно идти. Вперёд, дальше, чтобы найти людей. Но с каждым преодолённым метром надежда таяла. В ушах стоял звон от тишины, которая царила вокруг. Похолодало. Даже в шубке уже не было так тепло, а
ноги и вовсе окоченели. Как и руки. Казалось, что даже при желании не смогу разомкнуть пальцы, которыми цеплялась за пальто Лекса. Остановилась, не в силах сделать шаг. Лекс вынужденно последовал моему примеру. Мы не разговаривали. Но он иногда накрывал мою руку своей ледяной и сжимал на несколько секунд. Видимо, старался хотя бы так поддержать и вселить веру в лучший исход. Подняла голову и огляделась. Сумерки опустились на лесную чащу. Снег окрасился в голубые тона, а деревья приняли зловещий вид. Ненавистному лесу не было видно конца. К горлу подкатил ком не то от тошноты, не то от отчаяния.
        - Остановимся здесь, - сказал Лекс и высвободился из моего захвата.
        Он снова повторил привычную процедуру. Растопил снег, начертил защитный круг, стянул смятую импровизированную повязку с руки и полоснул кинжалом по старой ране, болезненно поморщившись. Защитный круг вытянул из него много сил и энергии. Лекс побледнел и даже пошатнулся. Но через пару секунд взглянул на меня и вымученно улыбнулся. Он заставил зайти меня в круг, а сам ушёл в лес, откуда спустя пару минут стал доноситься треск. Я сидела на прохладной земле. Стянула сапоги и растирала замёрзшие ноги. В горле першило. Голова начинала болеть. Чувствовала, что долгая прогулка по лесу наградила меня простудой. Смахнула рукой набежавшие слёзы. Ноги ломило от холода, но я упорно продолжала их разминать.
        Вскоре появился Лекс, который в руках тащил охапку мелких ветвей и одну огромную волок по земле. И где только взял в зимнем лесу.
        - Ты замёрзла, - выдал очевидное он. - Пришлось немного подпортить лесной пейзаж. Но хоты бы некоторое время будет гореть костёр. Не придётся тратиться на согревание воздуха.
        - Где ты их взял?
        - Мелочь обломал, а эту у основания подпалил и доломал. Давай согрею ноги, - опустился передо мной на колени.
        - Не надо, - шарахнулась от него.
        Лекс поморщился. Наверное, решил, что я веду себя так из-за прошлых обид, но за проведённый день я даже и не думала о них. Слишком много других забот, желаний и мыслей было.
        - Извини, - он начал подниматься с колен.
        - Спасибо, - схватила его за руку, остановив и заставив выслушать. - Спасибо за предложение, но ты неправильно понял меня. Я согреюсь у костра. А тебе нужно беречь силы. Только поэтому отказываюсь.
        - Ладно, я понял. Спасибо за заботу, - скривил бледные губы в улыбке и перевёл взгляд на мою руку, - отпустишь меня?
        - А, да, - отдёрнула руку, виновато улыбнувшись.
        Продолжала растирать ноги и руки, чувствуя, как от земли исходит холод. Всё, чего я боялась, постепенно случалось с нами. Видимо, всё-таки суждено было застудиться. Было уже всё равно, холодная земля или не холодная, веки стали такими тяжёлыми, что поднимать их становилось с каждой секундой всё сложнее.
        Лекс развёл костер, разломав большую ветку с помощью оставшихся сил и небольшого количества магии. Яркий задорный огонёк весело заплясал на ветках, выбрасывая в воздух сноп искр. Надолго его не хватило бы, мы это понимали, но хотелось хотя бы немного отогреться.
        - Ложись рядом, я прослежу, чтобы ты не пострадала. Поспи.
        - Угу, - легла, повернувшись к костерку спиной.
        Чувствовала, как по телу разливается тепло, и сон утаскивал меня в свои объятия. Сложила руки под щекой и смежила веки. Как же хорошо.
        - Разбуди меня потом, тебе тоже необходимо поспать, - промямлила я, находясь на границе между сном и явью. - Только обязательно, иначе, завтра не сможешь идти.
        - Спи, Саша.
        Уже в полудрёме почувствовала, как Лекс садится рядом и кладёт мои ноги на свои. Сил сопротивляться не было. Да и желания не возникло.
        С красного неба сыпался пепел. Он застревал в горле, в носу, заставлял безудержно кашлять и не позволял вздохнуть. Казалось, я задыхаюсь, и вот-вот потеряю сознание. Начала хватать воздух ртом, закашлялась. Горячие слёзы хлынули по вискам. Наконец, прокашлявшись, смогла вздохнуть. Но этот пепел забился в горло, заставив снова закашляться. Лёгкие огнём горели от недостатка кислорода. Тело ломило от боли. Но я не могла даже пошевелиться. Лишь смотрела в кровавое небо, с которого сыпался серый пепел. Слёзы стекали по вискам и заливали уши, заставляя морщиться от неприятного щекочущего ощущения. Казалось, даже земля подо мной горит огнём. Пыталась закричать, но из горла вырывались только хрипы, которые сменялись приступами кашля. Откуда-то издалека доносились странные звуки. Притихла, пытаясь отдышаться и расслышать хоть что-то. Звуки сбивались в странную какофонию. Горло раздирало от боли. То жар, то холод волнами прокатывались по телу.
        - Саша, - наконец расслышала я.
        Кто-то звал меня. Голова взорвалась болью. Распахнула глаза и увидела обеспокоенное лицо Лекса, чёрное небо над головой, усыпанное звёздами. Хрипло закашлялась. Грудь болела, будто изнутри кто-то резал ножом. Голова казалась чугунной, неподъёмной. Боль пульсировала в висках. Она была такой сильной, что вышибала слезу.
        - Наконец-то ты проснулась, - выдохнул Лекс.
        Пытаясь побороть спазмы от кашля, взглянула на него. Парню определённо нужен был сон.
        - Ты бредила. Плакала и кричала во сне. Ты заболела.
        - Поспи, - прогнусавила я.
        Нос заложило, в горле словно разъярённая кошка прошлась когтями.
        - Нет, ты больна, тебе нужен сон, - упрямился он.
        Не понимал, как тяжело мне было говорить. Но и Лекс выглядел очень болезненно, а в голосе проскальзывали гнусавые нотки.
        - Ты у нас отвечаешь, - снова закашлялась, - за магию. Спи. Я не смогу.
        Перевернулась. Костер давно догорел. Даже угли истлели, оставив только серый пепел после себя. Видимо, спала я достаточно долго. Лекс хотел сказать ещё что-то, но я остановила его жестом и пальцем ткнула в землю, давая понять, что разговор окончен. Поднялась на ноги. Руки были тёплыми, лоб горячим, но меня ужасно морозило и просто трясло из-за поднявшейся температуры. Запахнула шубу и села, подтянув колени к груди. Лекс всё же лёг и прикрыл глаза. Казалось, он уснул мгновенно.
        Хорошо хоть ночных гостей в этот раз не было. Это значило, что мы вышли за пределы обитания свирстиков. Но в правильном ли направлении шли, не уходили ли всё дальше от людей? Понимала, что если мы не выберемся к людям в ближайшие пару дней, то так и останемся в этом лесу навсегда. По крайней мере я. Чувствовала, что болезнь не была простой простудой. Слишком сильно болели лёгкие.
        Время, пока спал Лекс, провела в борьбе с кашлем. Мысленно молилась всем Богам, просила помочь. Молилась о том, чтобы невыносимая головная боль прекратилась. Казалось, кто-то вкручивал длинные шурупы в виски, доставляя невыносимые мучения. Наверное, ещё никогда мне не было так плохо. Но был и один плюс - чувство голода притупилось. Аппетит пропал.
        Только смирившись с бесконечным кашлем и плохим самочувствием, поняла, что от колец по телу проносится такое необходимое тепло, усмиряя сумасшедшую дрожь. Оглянулась в поисках опасности. Вокруг стояла тишина. Ни намёка на что-то плохое. Решила, что кольца отдают мне свою энергию для борьбы с болезнью. Лекс закашлялся во сне. Это плохо. Похоже, и его болезнь не обошла стороной.
        Сидела, уткнувшись головой в колени. Слушала учащённое дыхание Лекса, надеясь, что парень всё-таки проснётся и сможет идти. За себя не ручалась. Меня лихорадило. Старалась не уснуть, но глаза не открывала. Даже тусклые отблески снега в свете луны резали по глазам. В носу свербело. Слёзы из-под опущенных век текли рекой. Приложила кольца к вискам. Тепло, исходящее от них, приятно успокаивало головную боль. Но ненадолго. Лекс снова надрывно закашлял. Повернула голову. Он лежал на земле, подтянув колени к груди. Видимо, его тоже лихорадило. После долгих раздумий и мысленного спора с самой собой придвинулась к нему и положила его голову на свои колени. Не могла понять, высокая ли у него температура. Его ресницы подрагивали. Нос был заложен, и парню приходилось даже во сне дышать ртом. Воздух в защитном круге давно остыл. Было невыносимо холодно.
        - Лекс, - каждый звук, вырывавшийся из горла, заставлял испытывать жгучую боль.
        Парень тихо застонал, но не проснулся. Снова позвала его, а потом встряхнула. Он распахнул глаза и схватился на голову. Застонал и несколько секунд лежал, не двигаясь. Медленно открыл глаза, не убирая рук от головы.
        - Что случилось? - сиплым голосом спросил он.
        - Земля холодная. Ты заболел. Испугалась, что замерзнёшь и не проснёшься. Может, пойдём? - неуверенно предложила. - Вроде никого там нет, - мотнула головой в сторону леса.
        - Опасно, - поморщился Лекс.
        С трудом поднявшись, сел и несколько секунд держался за голову. Я его очень понимала.
        - Сейчас немного нагрею воздух, - несколько раз глубоко вздохнул и положил руки на колени ладонями вверх.
        - Подожди. Скажи, что надо делать, я помогу. Ты совсем обессилел.
        - Нет, - мотнул головой, - не хватало ещё тебе обжечься о собственный огонь.
        Над его руками воздух задрожал. Я села рядом, чувствуя, как лицо ласкает тёплый воздух. Была безумно благодарна Лексу, что даже в такой практически безвыходной ситуации, когда силы были на исходе, он оставался разумным. И даже во власти болезни не потерял трезвость ума.
        Но через несколько минут усомнилась в своих выводах. Лекс начал расстёгивать пальто. Его руки дрожали и пуговицы поддавались с трудом, но он упорно вытаскивал из прорези одну пуговицу за другой. Не успела понять, что он собирается делать, как прозвучало самое абсурдное предложение, которое мой воспалённый мозг никак не хотел воспринимать.
        - Иди ко мне, - потянул меня за руку на себя.
        - Ты бредишь что ли? - закашлялась, пытаясь сопротивляться.
        - Не глупи, - его голос из-за болезни изменился до неузнаваемости. - Тебе не стоит сидеть на холодной земле. К тому же, если ты расстегнёшь свою шубу и прижмёшься ко мне, то нам будет теплее. Обоим.
        Во мне боролись разум и мнительность. Голова под воздействием болезни работала плохо. Но разум отчаянно кричал, что предложение Лекса очень правильное и логичное. Мы оба замёрзли и могли хотя бы попытаться согреться в тепле друг друга. Но я не хотела быть с ним настолько близко. Боялась, что Доминик, узнав об этом, разочаруется во мне. Боялась, что он не сможет принять этого. Казалось, что такое поведение будет восприниматься не как попытка выжить, а как предательство. Но в этой борьбе победил разум и инстинкт самосохранения. Никакого Доминика не будет, если мы не выберемся из этой западни. Лучше быть живой, чем вовсе сгинуть.
        Опустив глаза, перебралась на руки к Лексу. Пришлось расстегнуть шубу и сесть на ноги Лекса, обняв своими ногами его талию. Свои руки прижала к своей груди. А его скользнули на мою спину. От него веяло теплом. Благо, запахов не чувствовала, как и он. Заложенный нос не улучшал обоняния, к нашему счастью. Мы оба дрожали и жались друг к другу в попытке согреться. Некоторое время чувствовала себя ужасно некомфортно в такой очень интимной позе, но вскоре руки стали отогреваться. Стоило признать, Лекс был прав, когда говорил, что так будет теплее. Уткнулась лбом в его плечо. Смотреть в глаза было стыдно. Но ещё хуже становилось, когда представляла, как буду говорить об этом Доминику. Хотелось кричать от отчаяния. Но даже простой разговор доставлял невыносимую боль. А ещё голод вновь напомнил о себе громким урчанием и режущей болью. Только этого не хватало.
        В какой-то момент распахнула глаза и поняла, что уснула. Вокруг было светло и холодно. Подняла голову, чувствуя, как затекло всё тело от неудобного положения, и поняла, что Лекс тоже спал. А защитный круг рухнул без подпитки.
        - Лекс, - судорожно затрясла парня, который с трудом разлепил веки.
        - Мы всё проспали, - практически шёпотом возмущалась я.
        Через несколько минут мы тяжело шагали по снегу, держась за руки. Напились воды и отправились в путь. Я ничего не видела. Просто шла, ведомая Лексом. Меня шатало и мотало во все стороны. Перед глазами расплывались цветные круги. Иногда темнело в глазах и, наверное, только страх позволял оставаться в сознании. Лекс не подавал вида, но я чувствовала, как и его шатает. Как тяжело он дышит, делая очередной шаг. Но мы крепко держались за руки, помогая друг другу.
        Этот день ничем не отличался от предыдущего. За исключением того, что я всё-таки падала несколько раз на колени. И только с помощью Лекса вновь поднималась на ноги и шла вперед. Я была готова сдаться, когда поняла, что на лес вновь спускаются сумерки.
        - Я думал, что мне кажется, но уже не в первый раз вижу следы птиц. Это хорошо, - излишне весело сказал парень. - Если придётся проводить эту ночь в лесу, то начерчу приманку. И обещаю, мы поедим сегодня.
        К горлу подкатила тошнота, и рот наполнился слюной только от одной мысли о еде. Наверное, это должно было придать сил, но нет. Даже кольца уже не дарили столько тепла, сколько раньше.
        Перед глазами плясали мушки, а иногда и вовсе всё расплывалось и погружалось в темноту. Двое суток без еды и при сильной простуде не оставили сил совершенно.
        Я уже не поднимала ноги, оставляя длинную борозду в снегу. Голову тоже не поднимала, чтобы не видеть одинаковый пейзаж, который навевал даже не тоску, а ужас. Мысль о смерти от голода и холода всё чаще посещала замутненный разум. Подняла голову. Перед глазами заплясали огоньки. Остановилась, пытаясь проморгаться и не упасть в обморок. Лекс остановился следом.
        - Наконец-то, - выдохнул он и рухнул на колени.
        Я повалилась следом, не сумев удержать равновесия. Руки обожгло холодом от снега. Лекс с трудом встал сам и помог подняться мне.
        - Сашка, если я не в бреду, то вижу огни фонарей. Или свет из окон.
        Подняла голову. Прищурилась. То, что я приняла за предвестников обморока, на деле оказалось яркими огоньками, которые виднелись вдалеке среди деревьев. Слёзы счастья хлынули по щекам. Я старалась не рыдать слишком громко, но всхлипы вырывались вопреки моему желанию.
        - Идём, осталось немного, - он потянул меня вперёд.
        Еле переставляя ноги, мы вышли на опушку леса. Впереди виднелись невысокие дома, свет из которых лился на тёмные улицы. Эту ночь мы не проведём в лесу.
        Мы побирались сквозь сугробы. Я вертела головой в поисках хоть какой-нибудь маленькой тропинки. Но перед глазами плясали тёмные пятна, в глазах двоилось, а голова отзывалась болью на любую попытку сосредоточиться и разглядеть что-нибудь на полотне снега. Надеялась, что Лекс чувствовал себя хотя бы немного лучше. Дома постепенно увеличивались в размерах. Стали доноситься звуки деревенской жизни. Лай собак казался слишком громким после двухдневной лесной тишины. Нам пришлось обойти полукругом ближайшие дома, чтобы выбраться на вытоптанную в снегу дорожку. Казалось, что простой свет, который лился из окон домов на окраине, был невероятно тёплым и даже на расстоянии согревал замёрзших нас.
        Радость от скорой встречи с людьми сменилась тревогой. Помогут ли? Или спустят на нас тех самых собак, чей приветливый лай разносился по всей округе. Выглядели мы ужасно. Грязные, бледные, наверняка отвратительно пахли. К тому же больные. Как отнесутся к нам местные жители? С каждым шагом, который приближал нас к одной из улочек деревушки, становилось всё страшнее. В груди щемило от счастья, что мы выбрались из леса, надежда разгоралась с новой силой. Лекс крепко сжимал мою руку и хмуро вглядывался в темноту деревенских улиц. Фонарей здесь практически не было. Только свет окон позволял хоть немного разглядеть место, к которому мы вышли.
        Мы подошли к крайнему дому. Крупный чёрный пес, сидящий на цепи, залился грозным лаем. Лекс ладонью постучал по невысокому забору. Затаила дыхание в ожидании.
        Через несколько секунд кто-то из хозяев дома выглянул в окно. А вскоре дверь дома распахнулась, проливая на вычищенную тропинку, которая вела от калитки к крыльцу дома, свет.
        - Кто такие? - недружелюбно поинтересовался мужчина. - Чего надо?
        Его лицо разглядеть не удавалось. Лишь грузный силуэт рисовался в дверном проёме.
        - Доброго вечера Вашему дому, - хрипло ответил Лекс, - нас порталом в ваш лес выбросило два дня назад. В помощи нуждаемся вашей. Нам бы старосту деревни или мага местного.
        - Звать тебя как? И приятеля твоего? - не двигаясь с места, спросил мужчина.
        - Лекс Лартинс, студент Академии Общей и Начертательной Магии, как и моя подруга, Данияс Алесандрия.
        - Данияс и Лартинс? - промямлил мужчина. - Маги, значится, студенты. А ну, за мной, - он спустился с крыльца, прошёл мимо огромного пса, который драл глотку громким лаем, и вышел к нам.
        Мужчина оказался совершенно не грузным, он больше напоминал настоящего богатыря. Высокий, широкоплечий, настоящий деревенский мужик. Густая тёмная борода спускалась до самой груди. Он внимательно оглядел нас и нахмурился.
        - Девка-то не помрёт? - спросил он.
        - Надеюсь, что нет, - тихо ответил Лекс, прижав меня к себе за плечи.
        Я снова разразилась сильным кашлем.
        - Болезная, - мужчина сделал шаг в сторону от нас. - За мной идите.
        Он пошёл впереди. Странный. Подставлять спину незнакомым людям неприятной наружности не побоялся, а вот от кашля шарахнулся. Но комментировать ничего не стала. Не погнал поганой метлой, и то хлеб. Надеялась, что вскоре мы окажемся в тепле. Мечтала о горячем чае. Хотела поскорее оказаться в академии. Ноги совсем перестали слушаться, Лексу приходилось практически на себе тащить меня.
        Шли долго и молча. Деревня оказалась на деле очень крупной, а дом старосты находился далеко от окраины.
        Наконец, мужчина, который даже имени своего не назвал, остановился у большого дома и вошёл во двор. Он трижды стукнул в дверь и, не дождавшись ответа, шагнул внутрь. Мы остались у невысокого забора. Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание. Надеялась, что слова местного жителя о смерти не станут пророческими, и я не умру в шаге от спасения.
        Через пару минут на пороге появился худой невысокий мужчина.
        - Данияс и Лариан? - спросил сухой старческий голос.
        - Да, нам очень нужна ваша помощь, - откликнулся Лекс, - Саша, держи себя в руках, - гораздо тише сказал он.
        - Тарания, - куда-то вглубь дома крикнул старичок, - чай на травках свой готовь скорее. Давайте, давайте, ребятки, заходьте. Махнул он рукой нам. Собака вас не тронет, старая уже.
        Лекс отворил калитку и завёл меня. Меня почему-то насторожило такое радушие и гостеприимство.
        - А нам только вчера бумага из столицы пришла. Про двоих студентов пропавших, а вы вот и нашлися. Заходьте, ребятки, заходьте. Отогреетесь, - приговаривал старичок.
        А я пыталась понять, какая бумага им пришла, о чём говорил этот мужчина. Но мысли путались. А когда мы шагнули за порог дома, и в лицо пахнуло теплом, то сознание всё-таки покинуло моё измученное тело.
        ГЛАВА 5
        Резкий неприятный запах ударил в нос. Даже сильнейший насморк не остановил это омерзительное амбре. Распахнула глаза и шарахнулась в сторону. Проморгалась и всмотрелась в сморщенное лицо женщины, которая держала у моего лица дымящуюся лучину. Женщина улыбнулась, отчего в уголках её голубых глаз стало ещё больше лучиков.
        - Живёхонька, - покачала она головой и опустила пахучую лучину в стакан воды. - Слышишь, молодечик, жива твоя девица. Давай-ка, - помогла мне сесть на жёсткой скамье, на которой я лежала.
        Несмотря на возраст, женщина оказалась очень крепкой и сильной. В проёме, закрытом плотной шторкой, появился Лекс. Он с облегчением выдохнул и криво улыбнулся.
        - Посиди здесь, - он подошёл и погладил меня по голове, - скоро будем в академии, - уткнулся лбом в мою макушку и спустя пару секунд снова скрылся за шторой. Оттуда доносились голоса мужчин.
        - Беспокоится, - улыбнулась женщина, поправляя платок, под которым скрывались волосы. Нахмурилась и внимательно оглядела меня, - плохо дело с тобой, девица, - её слова сильно напугали меня, - я не лекарка, а тебе лечиться надо. В нашей деревушке-то одна Санна осталась, так и та уже из ума выжила. Всё обещають, обещають нового лекаря прислать, да нет его, - она суетилась, что-то искала в стареньком шкафу, попутно рассказывая обо всём на свете. - А тебе к лекарю надо. Я тебе сейчас, - вновь заглянула в один из ящичков, потом запрокинула голову и внимательно осмотрела пучки трав висящих под потолком, - сейчас, сейчас, милая. Где же ты, травка мерзкая, от кашля помогающая, - проворчала женщина. - Сейчас, милая, выпьешь горяченького, молодец твой всё разузнает, да письмо отправим в вашу учебну заведению. Вот она, запряталась, - женщина проворно подцепила один из пучков и сняла с верёвки. - Сиди здесь, обессилила совсем.
        Она тоже скрылась за шторкой, а я облокотилась о стену и осмотрелась. Деревянный пол, выкрашенный в тёмный цвет. Несколько шкафов из потемневшего дерева, ни одного окна, круглый стол, покрытый светлой скатертью, какие-то ступки, чашечки, блюдца глиняные, множество пучков трав. Я словно в лавку травницы попала. Но если Лекс выглядел спокойным, значит и мне не стоило беспокоиться. Меня всё ещё морозило. Хотелось спать, есть, пить и скорее оказаться в родной академии. Кашель раздирал лёгкие. Его приступы были такими сильными, что слёзы ручьём стекали по щекам, а в глазах темнело. Казалось, вновь упаду в обморок. Но рядом появилась та самая бабулька, она поднесла ко рту дымящуюся жидкость в чашке. На дне плавали лепестки трав. Запаха не чувствовала, но лицо обдало жаром от горячего питья.
        - Пей, пей, отогреешься, кашель поутихнет, бедняжечка.
        Она поднесла чашку к губам и медленно наклонила. Губ коснулся обжигающе горячий напиток. Слёзы вновь выступили на глазах, но я так давно хотела чего-нибудь горячего, что делала небольшие глотки, несмотря ни на что. По рту растекался приятный травяной вкус. По телу разливалось тепло, на лбу выступила испарина. Желудок откликнулся громким радостным урчанием.
        - Хватит, милая, хватит, нельзя тебе много, - отняла вожделенный отвар бабушка и погладила меня по волосам.
        Спустя несколько минут дрожь поутихла. Но теперь невыносимо хотелось лечь и уснуть. Я так устала от этого экстремального путешествия. Хотелось уткнуться в чьё-нибудь плечо и расплакаться, чтобы меня жалели, прижимали к груди и успокаивали, повторяя вновь и вновь, что всё закончилось. Я так устала делать вид, что я сильная, что мне не страшно, что я буду идти вперёд, пока не выберусь, что теперь, когда мы оказались в шаге от возвращения, я хотела рухнуть на пол и выплеснуть все накопившиеся эмоции.
        В небольшой комнатке, в которой лежала я, появился Лекс с листком бумаги в руках.
        - Ты как? - тихо спросил он и присел рядом со мной.
        - Нормально, - осипшим, незнакомым голосом ответила я.
        - Сашка, здесь в деревне нет чертёжника, который мог бы перекинуть нас порталом. Единственный чертёжник в соседней деревне. До неё несколько часов пути на санях. Мы можем остаться на денёк здесь, господин Равинас согласился устроить нас на ночлег. Но ты сильно больна. Так что я сам буду строить портал. Координаты академии знаю, местные дали. Скоро будем дома.
        - Ты слишком слаб для портала, - нахмурилась я.
        - Чтобы перенести нас, хватит сил, - натянуто улыбнулся он.
        Но я видела его тёмные круги под глазами, синюшно-бледную кожу, подрагивающий лист в руках парня. Он держался из последних сил.
        - Это опасно для тебя, ты на грани, давай подождём, - снова разразилась сильным, удушливым кашлем.
        - Опасно ждать, - твёрдо сказал он, - ты уже столько раз теряла сознание, тебя лихорадит, и твой кашель меня пугает. Мы отправляемся прямо сейчас, - он поднялся со скамьи и пошатнулся.
        Я бы хотела продолжить спор, только кашель не отпускал. Старушка, которая стояла у стола, хмурилась и качала головой, глядя на меня.
        - Плохо дело. Прав твой молодец. Нельзя медлить.
        Лекс вернулся в комнатку в сопровождении двух мужчин. Стало тесно. Парень опустился на колени и кусочком уголька стал вычерчивать круги и символы. Я прикрыла глаза, пытаясь отдышаться. Стоило признаться, чувствовала я себя ужасно. И сама уже боялась, что не доживу до следующего дня.
        Все молчали. Только скрежет угля по деревянному полу разрушал тишину. Казалось, я уснула. Но внезапно почувствовала, как меня подхватывают под руки и поднимают со скамьи. Распахнула глаза. Мужчина с густой бородой, как игрушку, держал меня за талию и стоял у границы светящегося круга. Лекс стоял на коленях, опустив голову.
        - Всё, - выдохнул он и повалился на бок.
        Мужчина подхватил Лекса за ворот пальто и шагнул внутрь круга. Мир исказился. Потемнел. Желудок подскочил к горлу. Голова закружилась. Как мы оказались в месте назначения я не видела. Потеряла сознание. Организм не выдержал напряжения от переноса.
        Нос пощекотал запах трав и ещё чего-то смутно знакомого. В глаза ударил резкий свет, заставляя зажмурить закрытые глаза, по телу разливалось тепло, будто я лежала под палящим солнцем. Вспомнила последние события перед потерей сознания и испугалась. Куда нас занесло, где я и что происходит? Попыталась открыть глаза.
        - Госпожа Данияс, если Вы не желаете ослепнуть, то не советую открывать глаза, потерпите немного, - раздался над головой незнакомый женский голос.
        Желание открыть глаза усилилось, но угроза потерять зрение возымела действие. Губы ссохлись и прилипли друг к другу. Пить хотелось неимоверно. Ещё не до конца пришла в себя, пыталась сосредоточиться, но это оказалось труднее, чем хотелось бы. Но одно я поняла точно. Тот самый запах - это запах больницы. Не такой резкий и навязчивый, как в нашем мире, а лёгкий, смешанный с запахом трав, запах чистоты и лекарств.
        - Я в больнице? - с трудом разлепив высохшие губы, задала вопрос.
        - Вы в госпитале факультета целительства Академии Общей и Начертательной Магии, - ответила женщина, и свет перед глазами погас, а ощущение тепла, которое изнутри наполняло тело, испарилось вместе с этим светом. - Можете открыть глаза. Рада, что Вы пришли в себя.
        Перед глазами всё расплывалось. Пришлось долго моргать, чтобы рассмотреть женщину. Молодая девушка с чуть раскосыми тёмными глазами и доброй улыбкой стояла рядом со мной. Она была в зелёной форме, которую, видимо, здесь носили целители: светло-зелёного цвета широкие свободные штаны и такого же цвета рубашка, которая была похожа на верх от кимоно.
        - Пить, - облизала шершавые пересохшие губы и попыталась сглотнуть, чтобы хоть так смочить горло.
        Девушка достала откуда-то стакан с маленькой ложкой и сама напоила меня. Живительная влага потекла по горлу. Прикрыла глаза, пытаясь осознать, что всё закончилось. Но поняла, что есть вопрос, который слишком сильно волновал меня.
        - Лекс? Парень, что был со мной? Живой? - с ужасом ожидала ответа.
        - Успокойтесь, девушка, - мягко улыбнулась целительница, - он жив. Но, как и Вам, ему придётся некоторое время задержаться в нашем корпусе, - она накрыла меня светло-голубой простынкой, и только тогда я поняла, что совершенно обнажена. - Сейчас Вам нужно выпить отвар для восстановления, а после Вам принесут обед.
        Женщина отошла от постели к небольшой стойке за стеклянной дверцей, откуда достала два флакона из темного стекла. Пока она колдовала над местными лекарствами, я прикрыла глаза и с облегчением выдохнула. В безопасности. Наконец-то. Только в этот момент поняла, что тело не сотрясает дрожь, голова больше не напоминает улей, в котором пчёлы сошли с ума и бесконечно жалились, горло не раздирает от боли, а кашель больше не заставляет задыхаться. Но только я подумала о кашле, как приступ подкатил к горлу. Распахнула глаза и увидела, как девушка отставляет в сторону лекарство, хватает узкое небольшое ведро и подносит его ко мне, помогая склониться. Не понимая, для чего это нужно, склонилась над ведром, как раз в тот момент, когда из меня стали выходить сгустки темной слизи. Кашляла долго и по мере того, как моё тело покидала эта гадость, всё больше приходила в ужас. Что это за болезнь такая странная? Наверное, всё было написано на моём лице, потому что девушка не заставила ждать объяснений.
        - Вы, насколько я знаю, из переселенцев, - протянула мне шершавый светлый платок, больше напоминавший салфетку. - Не пугайтесь, Алесандрия, это последствия лечения. Вы слишком сильно пострадали. Уж не знаю, что пришлось на вашу долю, но к нам Вы и Ваш друг попали без сознания, с признаками обморожения, истощения, обезвоживания, и разной степени воспаления. Не буду углубляться в профессиональные моменты, но лечение в нашем мире происходит несколько иначе, нежели на Земле. Мы лечим за счёт замены грязной энергии болезни на чистую энергию. Очищаем организм от негативного фона. В слишком больших дозах такое воздействие может быть вредным, поэтому эффект усиливается за счёт отваров, настоек и прочих лекарственных средств. Но это, - она приподняла ведро и отставила его в сторону, - последствия очищения организма. Ваше тело избавляется от того, что мешает ему нормально функционировать. Через два дня всё закончится, а через неделю Вы уже будете абсолютно здоровы.
        - Какая гадость, - пыталась избавиться от тошноты и глубоко дышала. - Можно мне ещё воды? - попыталась подняться выше, но поняла, что слишком слаба даже для этого.
        Девушка снова дала немного воды, а после поднесла ко рту коричневатую жидкость, от которой доносился сладковатый запах. На вкус оказалось очень приятной.
        - Отдыхайте, Алесандрия. Сейчас Вам принесут обед, - она подхватила ведро и направилась к двери.
        - А как Вас зовут? Сколько я была без сознания?
        - Гранис Лилая. Немногим меньше суток.
        - Спасибо Вам, госпожа Гранис. Большое.
        Женщина обернулась, мягко улыбнулась и кивнула. Дверь, у которой она уже стояла, внезапно распахнулась.
        - Опять Вы? - обрёченно спросила целительница, - господин Артинас, я нажалуюсь на Вас Вашему куратору.
        - Добрый день, госпожа Гранис, - кивнул Доминик. - Вы же знаете, что это бесполезно. Тем более, я ничего плохого не делаю.
        - Вам нельзя здесь находиться! - женщина стояла перед парнем и, запрокинув голову, возмущённо выговаривала парню.
        Я во все глаза смотрела на Доминика и боялась, что мне всё снится. Боялась, что всё вокруг подёрнется дымкой, и я вновь окажусь в холодном лесу. Доминик, наконец, перевёл взгляд с целительницы на меня и замер.
        - Вы, безусловно, правы, - ответил парень, не отрывая своего взгляда от меня, как игрушку отодвинул с прохода женщину и прошёл мимо.
        - Невозможно работать, - фыркнула женщина.
        Доминик шёл ко мне, а я, как завороженная, наблюдала за каждым его движением. С грустью замечала хмурую складку на лбу, поджатые губы, бледную кожу, раскрасневшиеся глаза. Доминик выглядел уставшим, словно весь путь, что мы прошли с Лексом, он шёл за нами.
        - Артинас, - окликнула его женщина, но он даже не остановился, - надеюсь, Вы понимаете, что это всё-таки целительское крыло, а девушке нужен отдых и покой.
        - Да, - твердо ответил он.
        Дверь с тихим хлопком закрылась. Доминик стоял надо мной и долго всматривался в глаза. Мне вдруг стало так плохо, так жалко его, себя, всех, кто переживал за нас с Лексом. Слёзы покатились по вискам.
        - Живая, - выдохнул Доминик, сел на край кровати и моих ног и уткнулся головой в мой живот.
        Сжал мои ладони и долго ничего не говорил. Я захлёбывалась слезами, тело содрогалось от всхлипов, но я чувствовала тепло его сухих ладоней и была счастлива. А слёзы…слёзы лились, выплёскивая накопленные переживания. И я бы хотела прекратить этот потоп, но сил держаться больше не было. Мне нужно было выплакаться.
        - Всё хорошо, ты живая, вернулась, - он пересел выше и уткнулся лбом в мой лоб, носом к носу, - всё хорошо.
        Неизвестно, кого он пытался убедить: меня или себя, но выглядел при этом ничем не лучше, чем я.
        - Как же вы нас напугали, - шептал он, - это были самые ужасные дни. Я думал, с ума сойду, надеялся, что Лекс сможет вывести вас, что он сумеет уберечь тебя и себя. Как я рад, что вы живы. Сашка, милая, не плачь, чего расплакалась? - едва коснулся губ в поцелуе и начал стирать влажные дорожки слёз.
        Не отвечала, но изо всех сил цеплялась за его руку, как за спасительную соломинку.
        - Меня выгонят, если увидят, что ты в слезах! - жалобно привёл он аргумент, который немного отрезвил меня. Не хотелось вновь оставаться одной, хотелось, чтобы он был рядом. Чтобы никуда не уходил. Глубоко задышала, пытаясь успокоиться.
        - Тише, давай, выпей воды немного, - так же, как и целительница, попоил меня с ложечки и снова стёр бегущие слезы.
        В этот момент распахнулась дверь и в палату вкатилась тележка, движимая молодой девушкой в такой же форме, что и у Гранис. Оказалось, что эта девушка - дежурная по раздаче, и в кастрюле на тележке был лёгкий бульон, который, по словам Доминика, варили специально для тяжелобольных, которым кроме этого бульона ничего нельзя. Когда глубокая тарелка с прозрачным золотистым бульоном появилась на прикроватном столике, и в воздухе появился невыносимо желанный запах еды, рот наполнился слюной, а желудок заурчал от голода. Кушать хотелось сильнее, чем плакать.
        - Сейчас к Вам придёт помощница и поможет Вам покушать, - улыбнулась девушка, покосившись на Доминика.
        - Не нужно, я сам справлюсь, - сказал Доминик.
        Девушка ушла, вновь оставив нас наедине. Доминик сел на кровать.
        - Ты как себя чувствуешь? Сидеть сможешь?
        - Смогу, наверное, - неуверенно улыбнулась.
        Доминик подхватил меня под руки и начал поднимать, когда я почувствовала, как ткань медленно сползает с тела. Вспомнила, что обнажена, и испугалась.
        - Стой, - вскрикнула я, отчего Доминик замер и испугано смотрел в глаза. - С меня простынь сползает, - промямлила, заливаясь румянцем, - а я не одета.
        - Вот так беда-то, - выдохнул он, - я уж думал, тебе больно.
        Подоткнул простынку, подхватил меня на руки и усадил. Поправил светлую ткань так, чтобы она не сваливалась с груди. Мне было стыдно неимоверно, а уж когда его пальцы коснулись обнажённой кожи у груди, то и вовсе щёки запылали огнем. А Доминик даже, казалось, не обращал на это внимания. Он деловито помогал мне устроиться удобнее, а после просто взял тарелку, ложку и зачерпнул вожделенного бульона.
        - Надеюсь, ты не будешь капризничать и стесняться? - спросил он.
        - Нет, - округлила глаза, - я так хочу есть, что меня ничего не остановит и не заставит стесняться.
        Больше слов не понадобилось. Доминик поднёс ложку ко рту. Рот и горло обволокло тёплой приятной жидкостью. Казалось, она растеклась по поверхности, а внутрь ничего не попало. Желудок разразился радостным бурлением. Ничего вкуснее в своей жизни не пробовала. Чуть солоноватый, лёгкий, напоминающий куриный бульон был самым прекрасным во всём мире. Доминик с улыбкой снова и снова подносил ложку ко рту. Но трапеза внезапно закончилась, а я всё ещё не чувствовала насыщения.
        - Тебе нельзя много, - аккуратно протёр губы салфеткой, - может стать плохо.
        - После двух дней голодовки и это кажется пиром, - робко улыбнулась, - спасибо.
        Доминик помедлил, а после сграбастал меня в охапку и крепко обнял, прижимая к груди. Именно об этих крепких объятиях мечтала всё время блужданий. Уткнулась в его грудь носом и закрыла глаза. Слёзы покатились из уголков глаз, но это уже были слёзы счастья.
        - Ненавижу себя за то, что пошёл у тебя на поводу и отпустил одну.
        - И я, - судорожно вздохнула и почувствовала, как Доминик напрягся. - Себя ненавижу за глупость. Мне так не хватало тебя.
        - Мы тут все с ума сходили. Тот господин, что оказался у академии с вами, рассказал о том, что вы в лесу блуждали, но я больше ничего не знаю, рванул сюда сразу. Расскажешь, что случилось?
        Отклонился от меня и с тревогой заглянул в глаза. Шмыгнула носом и улыбнулась. Кивнула. Доминик склонился и прижался к моим губам, обхватив ладонями лицо. Его горячие сухие губы подарили знакомые ощущения, по которым я очень скучала. Видимо, и ему эти ощущения были необходимы, потому что, несмотря на свою же просьбу, он сначала расцеловал мои щёки, глаза, лоб, вновь и вновь возвращаясь к губам. Доминик был таким трогательным в этот момент, что я поняла, как много он стал значить для меня, как сильно трепещет моё сердце рядом с этим парнем. Но разговор всё-таки состоялся, и он доставил мне немало волнений.
        ГЛАВА 6
        - Я даже не поняла, что произошло, как рухнула в снег, - начала рассказывать я, - даже не думала об этом, меня больше беспокоил тот, кто, как мне казалось, вознамерился сломать мне шею. А оказалось, что это Лекс вцепился в волосы - первое, что попалось под руку. И вот, добившись от него объяснений, поняла, насколько сложное у нас положение.
        Сидя на мягкой кровати, в тёплом помещении и с чувством насыщения, которое постепенно приходило ко мне, рассказывать было легко. Казалось, что всё произошедшее было только кошмарным сном, будто и не со мной всё это приключилось. Перед глазами вновь проносились картинки из двух дней жизни в лесу. Но они были словно подёрнуты дымкой, будто это случилось давно. Подумала, что это из-за воздействия магии и того, что последствий этой прогулки для нас с Лексом оказалось не так много, как я ожидала. Если бы такое случилось со мной на Земле, то лечиться и восстанавливаться пришлось бы слишком много времени. А я чувствовала себя хорошо.
        - Но, знаешь, - улыбнулась Доминику, - во всём этом есть даже один большой плюс. Мы поговорили с Лексом и всё выяснили, только, - замялась, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы описать Доминику, как нам пришлось согреваться, - есть один момент, о котором я должна тебе рассказать. Я же обещала никогда тебя не обманывать.
        Доминик напрягся. Мне показалось, что даже хватка, с которой он сжимал мои ладони в своих, ослабла. Испугалась, что из-за моего косноязычия Доминик напридумывает гадостей обо мне.
        - Рассказывай, Саша. Чтобы там не произошло, я хочу об этом знать.
        - Нет, ничего такого, - поспешила его обнадёжить, - наверное. Короче, - выдохнула, когда поняла, что чем больше говорю, тем хуже становится. Надеялась, Доминик поймёт, что произошедшее было необходимостью. - Мы поговорили с ним. Он так извинялся, рассказал свою версию событий, которая слишком сильно отличалась от моей. Честно говоря, я даже не поверила ему. Да, что там, даже преодолев столько вместе, я не верю, что всё было так, как сказал он, и обязательно узнаю правду. Но суть не в этом. Ты знаешь, он был таким подавленным, когда узнал правду, ему было так стыдно. Искренне, по-настоящему стыдно. Что я даже прониклась. И он пообещал тогда, что вытащит меня живую оттуда. И вытащил. Если бы не он, не знаю, что бы было. Меня бы сожрали свирстики в первую же ночь. Он помогал отогреться, тратил свои силы, поддерживал. А перед тем, как выйти к деревне, вообще, тащил на себе. И этот перенос. Не знаю, говорил ли тот мужчина, что с нами перенёсся, но Лекс сам строил портал, сам его напитывал. И потерял сознание оттого, что потратил слишком много сил. Он был на пределе. И всё из-за меня. Я сильно заболела,
он боялся, что я не выдержу ожидания. В общем, в деревню мы попали уже совсем без сил. А ночь перед этим… - поморщилась, понимая, что будет лучше, если сама расскажу подробности, чем он потом узнает о них от Лекса, - в общем, нам пришлось спать, прижимаясь друг к другу. Я сидела у него на руках, и мы обнимали друг друга. Из-за холода. Извини. Мне неловко перед тобой, но это было необходимо. Иначе, мы замерзли бы. Оба. А я застудила бы всё на свете, сидя на промёрзшей земле. Вот. И мне неловко, но не стыдно, - твёрдо посмотрела в глаза Доминику, - и если бы мне пришлось сделать это снова, чтобы выжить, я сделала бы. И я безумно благодарна Лексу за его заботу, помощь и поддержку. И, кстати, он очень дорожит вашей дружбой, и очень переживает за тебя. За нас. Вот, это всё, что я хотела сказать.
        Настороженно смотрела на Доминика, ожидая его реакции. Он поглаживал тыльную сторону моих ладоней большими пальцами. Ничего не говорил. Скользил взглядом по моему лицу и мочал. Потом уголки его губ дрогнули. Я нахмурилась. А он улыбнулся. Счастливой светлой улыбкой.
        - И чего ты такая напуганная? - спросил он, поднял мои ладони и расцеловал.
        От шока глаза поползли на лоб. Отдёрнула руки от его, откуда только силы взялись, поднесла к глазам. В груди всё задрожало. Рыдания подступали, даже губу закусила, чтобы не завыть от отчаяния. Руки выглядели ужасно. Распухшие, неестественного красно-синего цвета. Кожа местами потрескалась и слезала, свисала уродливыми ошмётками. Руки, несмотря на опухоль, были сморщенными, казалось, что я опухшими руками залезла в раскаленное масло. Пошевелила пальцами. Ничего не болело, но выглядело безобразно. Уродливо.
        - А как я теперь? - внезапно осипшим голосом спросила я и с безмолвной мольбой уставилась на Доминика, - они что, всегда такими будут?
        - Нет. Конечно, нет, - он сграбастал мои руки в свои и прижал к своему лицу, - Сашка, ты чего? Правда, думаешь, что магия не справится с такой мелочью? Это последствие обморожения. Милая, не плачь, через пару дней опухоль спадёт, кожа сменится, и ручки твои станут ещё красивее, чем раньше. Ну, милая, - прижал меня к себе, поглаживая по обнажённой спине, - успокойся, и следа не останется на тебе.
        - Обещаешь? - уткнулась носом в шею.
        Слова Доминика принесли облегчение. Кто бы что ни говорил, а внешность всегда играет большую роль. Уж я-то знала это не понаслышке. И жизнь с изуродованными руками стала бы для меня пыткой. Прятать под перчатки и замечать косые взгляды… не хотелось.
        - Обещаю, - поцеловал меня в лоб, - ты моя плаксивая, я даже не подозревал, что в тебе столько слёз.
        - Это ты виноват. Я с тобой расслабилась и вот, что вышло, - пробурчала я.
        На смену тревожным мыслям пришли другие - приятные. Даже несмотря на уродство рук Доминик был рядом, обнимал меня, целовал. Он ждал, переживал и не отвернулся. С языка рвалось столько слов, хотелось о многом рассказать ему, о своих мыслях, о своих чувствах, но я не смогла открыться. Не сегодня. Вдыхала его запах, наслаждалась его теплом и слушала ровный стук сердца.
        - А о вашем разговоре, - спустя несколько секунд тишины заговорил Доминик, - я рад, что вы всё выяснили, ещё больше буду рад, если вы сможете подружиться. И спасибо, что ты всё рассказала. И вы всё сделали правильно, главное, что вы выжили. К тому же, ты подарила мне радость от мысли, что у меня самая замечательная ты и отличный друг. Хотя я и сам об этом догадывался.
        Он провёл ладонью по спине, крепко прижав меня к себе. Но нашу идиллию нарушили. Дверь внезапно распахнулась. И раздался такой приятный и родной голос, что от неожиданности я даже замерла на несколько секунд и не поверила своим ушам.
        - Санечка, живая! - выдохнул вошедший, а мне стало безумно стыдно от того, в каком виде он нас застал.
        Отпрянула от Доминика, заливаясь румянцем, и рухнула бы на подушки, если бы не предусмотрительность того, кто так крепко сжимал меня в объятиях секунду назад и так ярко улыбался, наблюдая за мной теперь.
        - Папа?! - чего было больше в моём голосе, радости или удивления, не знала даже я, но зрение меня не обманывало, в проёме стоял отец.
        Он рванул ко мне и рухнул на то место, которое мгновение назад освободил Доминик. Папа не церемонился, ничего не говорил, просто сгрёб меня в охапку и с силой сжал в объятиях.
        - Пап, я тебя очень люблю и рада видеть, но ты меня задушишь или рёбра переломаешь, - просипела я, греясь в почти осязаемой любви родителя.
        - Санька, как ты меня напугала, я же чуть с ума не сошёл, пока тебя искали, - он ослабил хватку и заглянул в глаза. Расцеловал в щёки и уложил обратно, подоткнув простынь. - Ты как? Как себя чувствуешь? Здешняя медицина несравнима с земной, поставят на ноги, и моргнуть не успеешь. Санька, какое счастье, что вы живые и парень этот, который с тобой был. Ты очнулась, наконец-то, - он повернулся к Доминику и покачал головой. - И всё же, какой ты пронырливый, - восхитился папа, - дочка не успела очнуться, а ты уже здесь. Тискаешься.
        - Папа, - желание провалиться сквозь землю росло с каждой секундой.
        - Что папа? - ненатурально начал ворчать папа, - ну, что папа? Ты бы знала, какой шум он поднял, когда узнал, что вы нашлись. Сюда же никого не пускали. А он долго препирался с дежурной, а потом попросил листок и бумагу. Написал письмо, сам же его отправил и сел в приёмном отделении. Сказал, что с места не сдвинется, пока его не пустят к вам обоим. И, что странно, через полчаса к нам пришла какая-то женщина, спросила, кто из нас Артинас и, скривившись, сказала, что он может идти, куда хочет. А он и меня с собой прихватил. Не знаю, как ему удалось, но спасибо тебе, парень.
        - Не за что. Я знал, что Саша будет рада Вас видеть.
        - Ничего не поняла, но почему ты не сказал, что папа здесь?
        - Сюрприз? - спросил Доминик, - а если честно, то просто не успел.
        - Спасибо, ты правда самый лучший, - улыбнулась ему и перевела взгляд на отца.
        - Меня очень интересует, почему ты ни разу не обмолвилась в письмах, что у тебя тут любовь цветёт буйным цветом с тем парнем, что забрал тебя из дома? Хотя, ладно, это потом, расскажи, что с вами случилось. Мне Лантас рассказал всё, что знал.
        - Ты, знаешь ли, тоже не был слишком откровенен в письмах, - намекнула на тысячи родительских тайн.
        - Я оставлю вас, - сказал Доминик, - зайду позже, - подмигнул мне.
        - Ладно, - кивнула, поражаясь проницательности Доминика, он без слов понимал меня всегда, и это удивляло снова и снова, - подожди, Дом, мне бы хоть какие-то вещи. Так не очень удобно.
        - Что надо? - деловито поинтересовался парень, - я как-то не подумал об одежде, - он взглянул на моего отца.
        - Я тоже, - развёл руками папа.
        - Мужчины, - фыркнула я, - мне надо всё, абсолютно, эм-м, в моей шубе, вернее в том, что от неё осталось, должен остаться ключ от комнаты, если не потеряла. Попроси Натку собрать мне вещи сюда, скажи, что у меня нет ничего, совсем. Она сообразит, что нужно девушке, - просить Доминика принести мне бельё и прочие женские штучки постеснялась.
        - Ладно, я спрошу у дежурной, куда отправили твои вещи, или у коменданта возьму запасной. До вечера.
        - Спасибо.
        Доминик попрощался с отцом и вышел, оставив нас наедине. Столько вопросов было у нас друг к другу, что я не знала, с чего начать. А вот у папы таких проблем не возникло. Он завалил меня вопросами обо всём, требовал всю правду, о которой умолчала, хотел, чтобы я рассказала всё с самого начала, почему так случилось и из-за чего. Пришлось говорить без утайки о том, как всё началось с Тиром, с момента встречи в торговом центре, о размолвке с Маликой из-за Доминика, обо всём, и о том, как попалась на глупую приманку и угодила в портал. С Лексом.
        - Хороший парень у тебя. Этот Доминик. Надёжный, - папа гладил меня по голове.
        За время разговора он пересел к изголовью и внимательно слушал, задавая уточняющие вопросы.
        - Насколько я понял, он очень привязан к тебе, так волновался, беспокоился. Он мне понравился.
        - Пап, давай не будем, а? Я рада, что вы познакомились, что он тебе понравился, но обсуждать наши с ним отношения не буду.
        - Ладно. Тот парень, Лекс, он всё ещё без сознания, говорят, он всё из себя выжал. Я ему обязан. Как благодарить его будем?
        - Не знаю, - пожала плечами, - он спас меня, даже не представляю, как можно отблагодарить его. Ты знаешь, это ведь тот мальчишка, который с нами по соседству жил. Ты, наверное, не помнишь. Лёша Ларин.
        - Правда? Нет, не помню. Это и неважно. Я поговорю с ним, спрошу, может что-нибудь ему нужно. Или его семье.
        - Думаю, он откажется, но ты будь настойчивее.
        - Всё решим, малышка. Главное, что вы живы. Кстати, готовься, скоро к тебе нагрянет стража с вопросами. Их пока не пускают к вам, в этих палатах не должно быть посторонних. Это твой Доминик пробрался. И меня прихватил.
        - Пап, как мама?
        - Мама ничего не знает, - поморщился отец. - Пришлось врать, что у меня срочная командировка. Я ничего не говорил, не хотел её беспокоить, но теперь придётся писать письмо со всеми подробностями. Надеюсь, она меня не убьёт.
        - Я бы убила, будь на её месте, - честно сказала я, - но если бы тебе не сообщили об этом, то тоже бы не рассказала ничего, пока не выздоровела бы полностью. Поэтому и тебя понять могу. Но ты готовься к тому, что она тебя морально четвертует.
        - Да готов я, главное, что ты поправишься и с тобой всё хорошо, а остальное я переживу.
        - Пап, а ты здесь надолго?
        - Пока ты лечишься, я буду здесь, а что, моя хорошая?
        - Я просто столько вопросов к тебе накопила, ты и представить не можешь. Но сейчас уже не в состоянии. Спать хочу.
        Веки наливались тяжестью. Болезнь и слабость давали о себе знать, и я чувствовала, что разговоры вытянули слишком много сил из меня, спать хотелось неимоверно, а папины поглаживания по голове только усиливали этот эффект. Папа улыбнулся, пообещал, что завтра снова придёт и всё расскажет, что даст ответы на все вопросы. Помог мне лечь, поцеловал в лоб и оставил меня одну. Даже ярко горящий свет не помешал моему сну. Практически мгновенно уснула, наслаждаясь покоем. Я в безопасности, и это главное.
        ГЛАВА 7
        Проснулась. Чувствовала себя прекрасно, даже слабость не была уже такой ощутимой. Но ощутимым был голод. Казалось, что я постоянно хочу кушать и теперь никогда не избавлюсь от этого чувства. Ещё не открыла глаза, как поняла, что стало причиной пробуждения. Нос щекотал знакомый запах вкуснейшего бульона. Открыла глаза и перевернулась на другой бок. Сама. И этот факт не мог не радовать. Наконец, силы возвращались, и мне не приходилось чувствовать себя марионеткой, которая без посторонней помощи не может и пальцем пошевелить. Но и это была не последняя радость. На прикроватном столе стояла тарелка, от которой вместе с горячим паром поднимался аппетитный запах, исходящий от бульона. Тарелка была сдвинута к стенке, которую подпирал стол, а на свободном пространстве были разбросаны бумаги, какие-то тетради, а на стуле, которого не видела раньше, сидел сосредоточенный Доминик с толстым фолиантом в руках. Парень хмурился, постоянно заглядывал в бумаги и вновь возвращался к книге. Он был так занят своими делами, что не сразу заметил, что я проснулась. А я не отвлекала его. Наблюдала. Выглядел он, как и
всегда, восхитительно, несмотря на лёгкую небрежность. Светлая рубашка, рукава которой были расстёгнуты и закатаны до локтя, пуговицы у ворота были тоже расстёгнуты, а в вырезе сверкала крупного плетения цепочка. Светлые, слегка потёртые джинсы отлично подходили к классической рубашке. Он выглядел так, будто сидел не в больнице за изучением чего-то, а в неплохом кафе. Хотя, Доминик всегда выглядел потрясающе. Только в этот раз тёмные круги под глазами выдавали усталость, что отличало его образ от привычного. Но он всё равно казался мне самым красивым. В его тёмных глазах было столько света и тепла, а в улыбке - понимания, что он не мог не нравиться. Наверное, с первого дня у меня не оставалось шансов, я просто не могла не влюбиться в этого парня. И сейчас, глядя на него, понимала, что во мне говорила любовь. Туман неведомых до знакомства с Домиником чувств окутывал разум, чей ворчливый голос изредка напоминал о том, что парень знатный манипулятор и вьет из меня веревки. Но я отмахивалась от этого вредного, пусть разумного, но нежеланного сейчас голоса, и с упоением представляла, как вновь окажусь в
объятиях своего заботливого и любимого чертёжника. Тем более, он обещал больше не манипулировать мной.
        - Выспалась? - хмурая складка между бровей исчезла, на лицо набежала мягкая улыбка, а учебник был отложен в сторону. - Как себя чувствуешь?
        - И выспалась, и чувствую себя хорошо, хочу есть и одеться. Даже не знаю, чего больше.
        - Аппетит - это хорошо. Одежду я тебе принёс, - мотнул головой в сторону стеллажа с лекарствами, у которого стояли три бумажных пакета. - Я не знаю что там, собирала Натка, но она уверяла, что только всё самое необходимое. Сначала оденешься, потом будешь кушать или наоборот?
        - Сначала оденусь.
        Доминик поставил все пакеты на кровать и снова сел на свой стул. Выжидающе смотрела на него. Он, судя по всему, никуда не торопился. И только через несколько секунд переглядываний, уголки его губ дрогнули, он молча поднялся и пошёл к двери.
        - Опять всё самое интересное пропущу, - с сожалением сказал он, ни к кому не обращаясь, и вышел.
        Фыркнула, наблюдая за закрывающейся дверью. Наглец. С упоением мысленно ворчала о том, что я больна, недавно чуть не умерла, а ему зрелища подавай. Сетовал, видите ли, что пропустит самое интересное. Мужичьё. Но улыбка с лица не сползала. Смешанные чувства обуревали меня, пока искала что-нибудь подходящее, во что могла бы одеться. С одной стороны, меня смущали эти намеки, которые проскальзывали уже не впервой, с другой - было безумно приятно от мысли, что Доминик так реагирует. Каким бы он ни был милым, замечательным, трепетным и нежным, он был мужчиной, который, как ни крути, должен желать свою женщину. Я это понимала и была рада, что он не скатывается в пошлости, а очень тонко подходит к этому вопросу и, делая намеки, делает мне комплименты.
        Но вскоре улыбка сползла с лица, когда я поняла, что Натка, конечно, умница, но хитрости у неё хоть отбавляй. Почему-то не верила, что выбор на эти вещи пал случайно. Слишком хорошо я знала свой гардероб, и там была масса удобных вещей, которые прекрасно бы подошли для больницы. Хотя бы один из тех халатов, в которых я бегала в душ. И спортивные костюмы. Но в пакетах лежало кружевное бельё, чёрный шёлковый халатик, длина которого вызвала бы шок и ужас у местного населения, впрочем, как и те шорты, которые лежали тут же. Майки на тонких бретелях. Она даже платье-поло положила мне, длина которого тоже была слишком короткой. Мне казалось, что подруга просто нашла полку с теми вещами, которые носить в этом мире я никогда не решусь. Хотелось рычать от злости. Натка, видимо, решила, что я не в больнице лежу, а на курсы соблазнения местных мужчин отлучилась из академии. Вернее, одного конкретного мужчины. И он ждал за дверью. Пришлось надеть майку, шорты и всё равно накрыться сверху простынкой. Боялась, что мой полуголый вид будет слишком сильным потрясением для уставшего и измученного беспокойством
парня.
        Процесс одевания дал ясно понять, что своё состояние я сильно переоценила. От такого привычного действа меня бросило в холодный пот. Благо, не решилась вставать с постели, иначе быть бы мне распластанной на полу, и на грохот бы непременно явился Доминик. Узрел бы такое желанное «самое интересное», что он пропустил.
        Он вернулся в палату и снова накормил меня. По моей просьбе рассказал, как они с отцом оказались в моей палате. Ничего удивительного в этом не было, как я и подозревала, Доминик написал отцу и дяде с просьбой помочь. У дяди оказался кто-то знакомый в верхах корпуса целительства, поэтому после недолгого ожидания Доминик получил доступ в мою палату и палату Лекса. А ещё сказал, что теперь дядя и отец жаждут познакомиться с той, из-за которой Доминик поднял такую шумиху.
        - Почему их это так заинтересовало? - настороженно спросила я, уже начиная волноваться из-за предстоящего знакомства.
        - Потому что не будь вы с Лексом для меня важны, я не засыпал бы родных письмами с требованием вывернуться наизнанку, но помочь сначала найти вас, а потом попасть к вам. Я обращаюсь к ним за помощью в крайнем случае, тогда, когда их знакомства и влияние имеют огромную значимость в решении каких-то вопросов. Лекса они знают, а вот неведомая Алесандрия Данияс вызвала у них массу вопросов и большой интерес. Тем более, ответов они пока так и не получили.
        - Понятно. Ну, это же не скоро случится. Знакомство это. Ведь где мы, и где твои родители. Тем более, они наверняка жутко занятые люди.
        - Ты и твои родители приглашены на ужин, который состоится перед новым годом в доме моего дяди. Мир оказался безумно тесен. Твой отец сотрудничает с одним из партнёров моего дяди, и они оказались знакомы. Встречались несколько раз на переговорах и сделках. Это подтвердили они оба. Так что не переживай. В один день познакомим родителей между собой, и ты познакомишься с моими родными. Отказываться поздно, твой отец уже принял приглашение.
        - Без меня меня женили? - жалобно простонала я.
        - Что?
        - Ничего, забудь, - обречённо выдохнула.
        Доминик что-то говорил о том, что мне не о чем беспокоиться, что его родители никогда не лезли в отношения детей, что они дают полную самостоятельность во всём. Ещё что-то, что должно было меня успокоить, но все эти слова пролетали мимо, не цепляясь за сознание. Я думала о том, как крупно я попала. Открыться перед Домиником было сложно, а уж такое скорое знакомство с родителями пугала до дрожи. Я же не умею себя подавать. Я начну волноваться и, либо буду болтать без умолку, либо, наоборот, замолчу и замкнусь в себе.
        - Зря я это сказал, - покачал он головой. - Не думай об этом, это случится не скоро. Ещё целый месяц до этого. У меня хорошие новости. Завтра тебя переведут в обычную палату и к тебе ломанутся все те, кто по тебе соскучился. А таких много. Там вся группа за тебя трясётся, и Натка рвётся к тебе.
        - О, с ней я очень жажду поговорить. О девичьем, - пояснила в ответ на его непонимающий взгляд. - А как Лекс? С ним всё будет в порядке?
        - Конечно. Мне сказали, что завтра он очнётся, послезавтра его переведут в обычную палату, а потом выпишут здорового. Не беспокойся.
        - Это хорошо. Сколько я спала? Тут даже окон нет, непонятно, сколько времени.
        - Часа три. Сейчас вечер. И меня скоро выгонят отсюда. На ночь точно не оставят.
        - Ясно. Хм, садись ко мне, - похлопала по постели, - я соскучилась, - немного смущённо произнесла, - и у меня ещё масса вопросов к тебе.
        Доминик без уговоров пересел на кровать, облокотил меня на свою грудь и сцепил наши руки так, что я оказалась в его объятиях.
        - Может, ну их, вопросы, - прошептал в макушку он.
        - Нет, я хочу знать, что произошло после нашего исчезновения. Малика, Тир, что с ними?
        - Ждут суда, - сделал паузу, а потом начал рассказывать о том, что происходило в академии в эти два дня.
        Голос его звучал ровно, без каких-либо эмоций, и именно поэтому я поняла, насколько сильные чувства его обуревали. Настолько яркие, что ему было проще не проявлять никаких эмоций, чем передать всю гамму.
        - Я видел, как Лекс исчезает в портале. В самый последний момент. Даже не видел, а скорее понял, что это он. А уж когда увидел Малику, Тира, то сразу догадался, кто был в этом портале вместе с ним. Кстати, я до сих пор не понимаю, как так получилось, но очень рад, что он оказался рядом в тот момент и бросился за тобой.
        - Я тогда, наконец, набралась смелости и вызвала его на разговор, а потом эта записка, решила встретиться с Маликой, выходила из академии и столкнулась с ним. Он решил подождать и понаблюдать.
        - Ясно, счастливая случайность. В общем, когда я понял, что произошло, был несколько не в себе. Если бы не парни, прибежавшие на крики, то, наверное, меня бы исключили из академии за нарушение устава. Они тогда меня увели.
        - Я очень переживала за это. Боялась, что ты наделаешь глупостей.
        - И наделал бы. Если бы не парни. Я прекрасно знал, как плохо Тир строит порталы, и понимал, что после всего он воспользовался своим неумением, чтобы сделать подлость. Знаешь, Сашка, вам с Лексом ещё очень повезло. Вы оказались в сравнительно безопасном лесу, недалеко от деревни. А могли оказаться в глуши за сотни километров от людей. Или вообще посреди моря, - он сжал мои руки, - в общем, даже думать не хочу, что могло бы с вами приключиться. Через какое-то время пришёл Лантас, расспросил обо всём и повёл меня в кабинет к ректору. Малика обливалась слезами, лживая змея. А Тир… Стражи сразу забрали их из академии. Малика кричала, что не знала, что всё так выйдет, что Тир попросил её только позвать тебя, а остальное - это сделал только он, но я ей не верю. Тир же выглядел довольным собой. После того, как их арестовали, по академии много слухов ходит, кто-то говорит, что Тир тронулся умом, якобы у него очень жестокий и жёсткий отец, и после того, как Тир вылетел с начерталки, ему пришлось жить в животных условиях, говорят, будто бы его отец унижал и даже бил Тира. Я этого не знаю наверняка, но с
тем, что у него не всё в порядке с головой, склонен согласиться. К тому же, если слухи об отце парня правдивы, то в тюрьме ему будет лучше. Говорят, Тира собирались отчислять и с факультета боевой магии. Наверняка, его отец устроил бы ему разнос.
        - Как всё сложно.
        - Это только слухи, сколько в них правды я не знаю. Их увели, нас допросили. На следующий день Лантас попросил меня остаться и повёл из академии, как выяснилось, на знакомство с твоим отцом. Кстати, Лантас выглядел ужасно подавленным и будто даже виноватым.
        - Он обещал отцу, что присмотрит за мной, но никто не мог знать, что всё сложится вот так.
        - Понятно. Судя по тому, что видел и знаю я, твой отец разделяет это мнение. К тому моменту, как я вновь встретился с твоим отцом, мои родные уже рассылали письма по всем знакомым с просьбой о помощи в поисках, стражи разослали заметки о вас по всем населённым пунктам с просьбой оказать посильную помощь в поисках. Где вас искать, не знали. Отец твой порывался самостоятельно отправиться на поиски, но мы с трудом убедили его, что лучше остаться в столице. Надеялись, что вы найдётесь очень скоро. Но даже два дня оказались огромным сроком. Мы ничего не знали. Нам сообщили лишь то, что Тир и Малика останутся под арестом до суда. А суд проведут сразу после вашего возвращения.
        - А если бы мы не вернулись?
        - Мы бы сошли с ума. И нас таких много.
        - Я не об этом. Когда бы провели суд, если бы мы не вернулись?
        - Через месяц. По-моему. После выяснения всех обстоятельств, через месяц провели бы суд без вас. Но вы вернулись, - сжал меня в объятиях и поцеловал за ухом, - и я безумно этому рад.
        - И я рада. Мне тебя не хватало, - опустила взгляд на переплетённые пальцы, - я соскучилась очень, - признание получилось тихим и даже немного жалобным.
        Повернулась и взглянула на него. Он отпустил мою руку, приподнял пальцами подбородок и подарил сладкий головокружительный поцелуй, от которого душа затрепетала, сердце пело, а дыхание сбилось от нахлынувших чувств. Слегка покусывал губы, от чего захватывало дух, втягивал в себя и вновь едва касался. Это была феерия чувств, нежность сменялась напором, сладость - страстью. Он всё теснее прижимал меня к себе, всё крепче становились объятия. Но вдруг он отклонился от меня.
        - Если это увидит кто-то из целителей, то меня выгонят и уже никогда не пустят к тебе, - его голос вибрировал и действовал на меня гипнотически.
        Я всё ещё смотрела на его губы и облизывала вмиг пересохшие свои.
        - Сашка, - угрожающе протянул он, и я очнулась.
        Встретилась с ним взглядом и улыбнулась.
        - Жарко, - невпопад сказала я.
        - Я не знаю, почему ты кутаешься в эту простыню, - попытался скинуть её с меня, но я вцепилась мёртвой хваткой.
        - Не надо, - чётко произнесла, глядя на удивлённого Доминика, - Натка, падлюка, принесла мне не те вещи.
        - Что с ними не так?
        - Это, скажем так, вещи, которые на Земле не вызвали недоумения, но не на Теллурисе.
        - Покажи, - его глаза загорелись, на лице появилась широкая улыбка, а рука легла на мою. Ту, что удерживала простынь. - У вас на Земле очень интересная мода. Нас на экскурсии водили в разные страны в разное время года. И летняя одежда у девушек очень…просто очень. Я хочу посмотреть, что передала Натка. А зная её, подозреваю, что увиденное мне понравится.
        - Нет, - замотала головой, - я просто убью Натку, и никто ничего не узнает.
        - Ну, Сашка. Не вредничай, - начал аккуратно отцеплять мои пальцы, - ты же на Земле в таком ходила? Наверняка. Значит и бояться нечего. А кроме меня никого здесь нет. Ну покажи, милая, - чмокнул в губы и сделал просительную мордашку.
        - Нет, - я была непоколебима, - это же по вашим меркам даже не одежда, а так, бельё. Не покажу.
        - Никогда? - хитро прищурился он, и я поняла, что сейчас он опять включит свой талант манипулятора.
        - Не знаю, - с сомнением произнесла я.
        - Я всё, конечно, понимаю, но это ведь всего лишь одежда. А я надеюсь увидеть тебя и в самом идеальном виде, - щекоча, провёл пальцем по плечу до бретельки.
        - В каком же? - не понимала, причём тут мой непотребный вид в понимании этого мира и идеальный образ в понимании Доминика.
        - Правда не догадываешься? - ухмыльнулся, склонился, спустил бретельку и поцеловал в том месте плечо, а потом коснулся кожи у основания шеи, согревая тёплым дыханием и вызывая толпу мурашек по всему телу. - Самая красивая женщина - это желанная женщина, - скользнул губами по нежной коже вверх и выдохнул у самого уха, - но и она становится ещё красивее, когда остаётся без одежды.
        Щёки горели, но я уверяла себя, что это не от смущения, а от жара, вызванного действиями Доминика. Надеялась, что и он думал также.
        - А моя Сашка самая красивая, ведь правда? - продолжал околдовывать меня.
        - Наверное.
        - Правда. И моей Сашке стесняться нечего. Она прекрасна.
        Он тихо говорил мне комплименты, целовал, гладил руки, живот. В какой момент его рука скользнула под простынь, не заметила. Но поняла, что этот хитрец вновь меня обвёл вокруг пальца и сделал всё по-своему. Осознала это, когда его пальцы, скользнув по бедру, коснулись оголённой кожи. Он замер. И я тоже. Да, это были спортивные шорты, размера очень мини. Я в них занималась дома или ходила на пляж. Похоже, Доминик думал, что я преувеличивала, когда говорила о схожести одежды с бельём.
        - Ты наглец, ты понимаешь это? - бурчала я, но ничего не делала. Было даже забавно смотреть на радостно-растерянное лицо парня.
        - Понимаю, но мне не стыдно. Наглость, порой, дарит немного счастья. Как сейчас, - он скользнул ладонью по ноге и расплылся в улыбке. - Я же теперь спать спокойно не смогу, пока не увижу, что это за одежда.
        - Всё, хватит, - перехватила его наглую конечность, - я сейчас сгорю от смущения.
        - Ты же понимаешь, что рано или поздно придётся забыть о смущении.
        - Понимаю, - прищурилась и улыбнулась, - но шорты не покажу. Бессонная ночь будет тебе наказанием за манипуляции и обман.
        - М-м, ты флиртуешь, вынуждаешь меня фантазировать. Это даже интересно. Только учти, чем больше я буду фантазировать, тем меньше у меня останется терпения. И тогда даже твоё смущение уже ничем тебе не поможет.
        Я не успела ничего ответить. В палату вошла целительница, которая разразилась возмущением, когда увидела, что Доминик практически лежит на моей постели. Но стыдно нам не было. Было весело. Чувствовала себя школьницей, которая напроказничала, и теперь её отчитывала строгая мамочка. Судя по еле сдерживаемой улыбке Доминика, он тоже чувствовал что-то подобное. Госпожа Гранис выгнала Доминика, сказав, что время посещений даже для таких проныр, как он, закончено, и мне пора отдыхать. А когда он, попрощавшись, вышел, улыбнулась и покачала головой.
        - Хороший у Вас парень, Алесандрия. Редко кто так волнуется о своих половинках.
        - Спасибо, - счастливо улыбнулась и потянулась, - он самый лучший.
        - Любовь лечит людей. Но и целительство с этим неплохо справляется. Вижу, что Вы оделись. Перед сном мне нужно снова провести сеанс очищения, поэтому, раздевайтесь.
        ГЛАВА 8
        Следующим утром меня разбудили, чтобы вновь провести процедуру исцеления. Глаза приходилось закрывать, потому что, по словам госпожи Гранис, чистая энергия могла повредить зрение.
        - Ваш друг очнулся, - перед уходом сообщила женщина, - он всё ещё слаб, но завтра переведём его в обычную палату.
        - Ой, спасибо, что сказали, - с души упал камень.
        Чтобы между нами не происходило в далёком прошлом, но теперь слишком многое изменилось. И я искренне переживала за его здоровье и состояние. Слова целительницы успокоили и обрадовали. А уж, когда ко мне в палату зашли два рослых парня, которых отправили ко мне для помощи в переселении, вовсе оказалась счастлива. Наконец, смогу увидеться с друзьями.
        Палата оказалась одноместной. Широкая кровать, застеленная белым бельём, светло-голубые стены, небольшой комод для одежды, стол, стул, небольшое зеркало и широкое окно во всю стену. К нему-то я и бросилась. За окном было ещё темно. Звёздочки постепенно тускнели на светлеющем небе, по улице спешили люди, кутаясь в тёплые шубы, куртки, шарфы. И снова шёл снег. Будто и не было тех двух дней в лесу. Крупными хлопьями кружил в свете фонарей, мягко опускаясь на землю. Парни, которые помогли мне дойти и донести вещи, быстро ретировались, оставив меня одну.
        На завтрак принесли овощи, приготовленные на пару и немного пресной каши. Было невкусно, но голод был сильнее. Лежать не хотелось, хоть признаки слабости всё ещё не покидали меня, поэтому села на широкий подоконник и наблюдала за городской суетой, за серыми тучами, которые медленно, едва заметно, плыли по небу, и думала о словах Доминика, от которых бросало в жар до сих пор. Улыбалась своему расплывчатому отражению в стекле и понимала, что воспоминания эти приятные, что они доставляют мне удовольствие, и, если Дом будет дарить такие головокружительные поцелуи, если его слова будут и дальше разжигать пламя чувств в сердце, то я не смогу сопротивляться его обаянию, тому притяжению, которое заставляет забывать обо всём. Да и не захочу сопротивляться. Я могла ему доверять во всём. Слишком много раз он доказывал мне это. У меня не было причин ему не верить, оставалось только перебороть стеснение и страх перед неведомыми ощущениями. Ещё никогда отношения не заходили так далеко. Да и не было никаких отношений. И мне было нужно сказать об этом Доминику, чтобы для него это тоже не было сюрпризом. Но всего
лишь подумав об этом разговоре, к щекам прилил жар. Протяжно выдохнула и приложила ладони к щекам. Уже даже раздражала собственная трусливость, но бороться с ней сложно. Как хотелось бы, чтобы Доминик был рядом в этот момент, обнял и сказал, что всё уже давно понял сам. Как бы это упростило всё. Но Доминика рядом не было. Он наверняка был на занятиях. И в этот момент меня осенило. Глаза округлились, забегали из стороны в сторону, даже рот слегка приоткрылся от обрушившегося понимания масштаба проблем, которые меня ждали. Я же столько всего пропущу, пока буду на лечении и уже столько пропустила за время блуждания по лесу, что просто погрязну в рефератах и дополнительных заданиях, и вылечу с факультета. Сжала руки в кулаки от бессильной злости. Даже слёзы выступили. Полторы недели пропущенных занятий. Ещё и перед концом первого семестра. Мне конец. Судорожно перебирала в голове, как быть, что делать. Пришла к выводу, что придётся брать учебники и заниматься самостоятельно, надеясь на то, что осилю материал без объяснений преподавателей. Но переживания улеглись, когда поняла, что у меня есть те, кто
помогут: отец и Доминик, они и станут моими учителями на время заточения в целительском корпусе.
        Ещё до наступления обеда ко мне пришёл папа. Я была безумно рада его видеть, но насторожилась, когда поняла, что отец зол и даже бледен. Соскочила с подоконника и остановилась.
        - Пап, что случилось? - осторожно спросила я.
        - Не важно, - довольно резко отозвался и глубоко вздохнул. - Прости, не очень приятная встреча состоялась только что. Ты хорошо выглядишь, - улыбнулся папа и обнял меня.
        - Да, я чувствую себя намного лучше, чем вчера. Кто тебя так разозлил? - положила голову на грудь отцу и тоже обняла его.
        - Помнится, я задолжал тебе объяснения, думаю, сейчас самое время всё объяснить, - невпопад ответил он.
        Мы расположились на моей кровати. Папа немного помедлил, а потом начал свой рассказ.
        - Я был студентом, когда встретил твою маму, - сделал небольшую паузу, - так, не с того начал. Я единственный сын в семье. Моя мама - травница, очень мягкая и покладистая женщина, которая полностью подчиняется воле отца. Отец же закончил факультет боевой магии, поступил в военную академию, закончил и её, а после ушёл работать помощником одного из членов парламента. Молодой, целеустремленный, упрямый и жёсткий, он быстро заслужил хорошую репутацию, а после занял место своего начальника. Как управленец он безупречен. Но он, как и дедушка, слишком сильно ценил своё прошлое. Это, наверное, очень хорошо с одной стороны, но для них влияние прошлого оказалось слишком сильным. Твои кольца, - отец взял мои руки и погладил большими пальцами кольца, которые я и не замечала до этого, - они непростые. Зная тебя, думаю, ты уже многое о них разузнала.
        - Многое, но хочу послушать тебя.
        - Хорошо, - улыбнулся он, - наш род, род Данияс, довольно-таки древний. Мой дед был из семьи аристократов, но ещё ребенком лишился титула и статуса, как и другие аристократы. Не буду углубляться в подробности, но именно высокородное прошлое оказалось для меня пагубным. Мой дед и отец считали, что мы должны помнить о прошлом, блюсти чистоту крови и жениться только на магически одарённых девушках. Дед и вовсе женился на бывшей аристократке, имеющей магический дар. А я, будучи студентом, встретил твою маму. Мы тогда гуляли в менестреле, а там, как и всегда, в полночь танцевали Тингос. Пережиток прошлого.
        - Кажется, я уже тоже его танцевала, - вспомнила наш культмассовый выход в менестрель.
        - Правда? - удивился отец, - неужели до сих пор сохранилась эта традиция в менестреле?
        - Ну, если уж менестрель сохранился, то почему бы и танцу не сохраниться. Это тот, на который если девушку приглашают, то она отказаться не может?
        - Да, - папа широко улыбнулся, - надо же, ничего не изменилось. С Домиником танцевала этот танец? - прищурился.
        - Ага, но ты не отвлекайся, рассказывай.
        - Ладно, - хмыкнул он, - я тогда Аришу пригласил, она согласилась. В общем, мы после того дня всегда были вместе, за исключением того времени, пока я доучивался. Отец сначала никак не отреагировал на наш роман, видимо, считал, что это временное увлечение, но когда я сказал, что собираюсь жениться, мы поругались. Сначала он угрожал, что не позволит, что он имеет большое влияние. В общем, он был против Аришки, мама отмалчивалась, а я в тот же день потащил Аришу в храм, где мы поженились и поклялись друг другу в любви. Отец, когда узнал об этом, пришёл в ярость. Заявил, что лишает меня всего: поддержки, наследства и всего остального. Единственное, что у меня тогда осталось - это кольца, которые он подарил мне, когда я в академию поступил. Их забрать он не мог. Ну и те деньги, что я заработал за полтора года практики. Вот с таким багажом мы с Аришей и переехали на Землю. Мне, конечно, помогли с устройством знакомые. Мы переезжали уже с гарантией на работу. Ариша тогда много плакала, просила оставить её, винила себя в размолвке с родителями, но я тоже бываю очень упрям. А переехать пришлось из-за того,
что я знал, отец не даст нам спокойной жизни. А позже мы узнали, что Аришка беременна тобой, в общем, жизнь потихоньку наладилась.
        - Пап, а почему вы с Лантасом перестали дружить? Я догадываюсь теперь, конечно, но всё же?
        - Что за панибратство? - погрозил пальцем, - он твой преподаватель.
        - Знаю, просто эти господа и госпожи режут слух, а его так все называют, не при нём, конечно, но это не говорит о том, что мы его не уважаем. Ближе к делу, пап.
        - Всё просто, Санька, - погладил меня по голове, - он тогда перед свадьбой начал тоже меня убеждать, что не стоит торопиться, думал, что я из-за упрямства решил жениться на Аришке, чтобы отцу насолить. Убеждал, говорил, что я потеряю всё из-за неё, а я всего лишь хотел жить своей жизнью и не потерять любимую женщину. Деньги? Я их заработал. Уже через год после переселения я зарабатывал достаточно, чтобы обеспечить семью. Тогда, да и сейчас, не так уж много чертёжников занимались поставками с Земли. Я никогда не жалел о своём решении. Я счастлив. Моя жена шикарная мудрая женщина, а ещё у меня самая лучшая дочь. Было, конечно, сложно и обидно, что для родителей чистота крови важнее моего счастья, но я это пережил.
        - Пап, а что такого в этой истории? Почему бы и раньше не рассказать её мне? Почему не в письме?
        - Я считаю, что такие разговоры должны происходить с глазу на глаз. Не для телефонов и писем такие вещи. К тому же, зная тебя, уверен, что ты бы рванула искать своего деда. Из любопытства. И нашла бы. Очень быстро. С учётом того, что он живёт и работает в столице, а фамилия Данияс не так уж и неизвестна, думаю, что приложи ты немного усилий, и он узнал бы, что его ищет некая Данияс. А встретив тебя и увидев кольца, сразу понял бы, кто перед ним. Чем бы закончилась такая встреча, я не знаю. Я только одно могу тебе сказать, что если ты подружишься с ним, то я не буду против. Он твой дед и только тебе решать, как относиться к нему.
        - Ты так говоришь, будто я уже ломанулась искать его. Что-то такого желания не возникает. Хотел бы, сам давно нашёл и познакомился, тем более, что он такой влиятельный, как ты говоришь.
        - Он не знал о тебе. И искать его не придётся. Я встретил его в приёмном отделении. Он интересовался, что за Данияс попала сюда. Слух о вашей пропаже очень быстро разлетелся по всему миру. Тем более, ваши данные во всех листовках и газетах были. Встреча не была радостной, но уверен, что он захочет встретиться с тобой.
        - Что же все со мной познакомиться так внезапно захотели, - посетовала я. - Причём без моего на то согласия.
        - О чём ты?
        - Дедуля, вся семья Доминика. Он сказал, что и вы с мамой тоже приглашены.
        - Ах, вот ты о чем. Так ужин только через месяц. Но я знаю старшего Артинаса, дядю Доминика, он нормальный мужик, несмотря на огромное состояние, без заносчивости. Именно поэтому меня не пугает то, что твой Доминик из такой семьи. Если моё впечатление об Артинасах правильное, то он должен быть отличным парнем. Да и, судя по тому, что я видел, мне он нравится. Разумный парнишка. И так за тебя переживает. И ты вся светишься, как никогда. Мне радостно видеть тебя такую. А большего мне и не надо, главное, чтобы тебе с ним было хорошо.
        - Спасибо, - обняла папу, - я вас с мамой обожаю. И вы у меня самые лучшие. А с дедулей разберёмся.
        - Если ты назовешь его так при встрече, у него волосы на голове зашевелятся, - рассмеялся папа.
        - Ну, он же дедуля мне всё-таки. Короче, я даже думать не хочу об этой встрече. Зачем ему со мной знакомиться? Я дочь своих родителей, неужели он думает, что я кинусь ему на шею только потому, что он есть, и несмотря на то, как он поступил с вами? К тому же, если бы я не была одарена магией? То что? Он вообще не узнал бы о моём существовании. Ладно, всё, закрыли тему, я почему-то злюсь. Ты маме рассказал обо всём?
        - Нет, - мотнул он головой. - Вот тебя выпишут, я вернусь домой и расскажу всё. Лучше скажи, тебе что-нибудь нужно?
        - Написал бы ей письмо сейчас, она бы к твоему возвращению остыла и уже не жаждала твоей смерти, - рассмеялась я. - Пап, мне нужна нормальная одежда. Подходящая для этот мира. Какой-нибудь халат длинный и костюм спортивный, что ли. Видишь, в чём я хожу, - огладила шёлковый халат, подвязанный пояском, - это очень неподходящий наряд для этого мира. Я сюда шла, завёрнутая в простынь, якобы замерзла. И, - задумалась, - наверное, мне нужны новые сапоги и какая-нибудь куртка. Думаю, что шубка и сапоги, в которых оказалась в лесу, восстановлению не подлежат.
        - Ладно, малышка, я понял, может, что-нибудь вкусного?
        - Я так мандаринов хочу, - жалобно простонала я.
        - Что-нибудь придумаю, - поцеловал меня в лоб, - я убегаю, раз с тобой всё в порядке, улажу некоторые рабочие вопросы. Будто и не обманывал Аришку.
        - Вот она тебе разнос устроит. Завтра придёшь?
        - Конечно. Сегодня уже вряд ли.
        Папа ушёл, а я вновь забыла спросить о Ките. Виделись ли они, говорили ли, вообще, знает ли Кит о том, что мы нашлись, ведь в тот вечер, когда я угодила в ловушку, у забора был он. Я не могла ошибиться.
        Но вскоре мне стало не до мыслей о Никите. Едва я успела пообедать, как послышался стук. Мне пришлось заворачиваться в простыню и забираться на постель, чтобы встретиться с посетителем. Но гостей оказалось много. Натка, Сориан, Адан и ещё множество однокурсников, которые бросались ко мне с объятиями и угрожали мне удушением. Но я была безумно рада их видеть. Среди ребят не оказалось лишь двоих, которых я тоже ожидала увидеть: Дарии и, как ни странно, Доминика.
        - Доминик у Лекса, - как и всегда, первая откликнулась Натка. - К нему никого, кроме Доминика и родителей не пускают, поэтому пока мы все тут будем мучить тебя вопросами и последними новостями, Доминик решил проведать Лекса.
        - Ага, - Сориан, не стесняясь и не задумываясь, сел на пол и начал рыскать в своей сумке, - кстати, мы тут подумали, что тебе это понадобится, - он выкладывал из пухлой сумки учебники и тетради. - Это мои лекции по тем предметам, что ты пропустила.
        - О, Сориан, ты мой спаситель, - с радостью глядела, как всё это добро перекочевало на стол.
        Туда же были поставлены бумажные пакеты, в которых, как выяснилось позднее, были разные гостинцы для больной меня от неравнодушных друзей.
        Кратко рассказала ребятам о том, что случилось с нами, снова послушала о том, что происходило после исчезновения.
        - Ребят, я так рада вас видеть, - счастливо улыбалась, глядя на друзей. - А где Дария?
        - Она сказала, что зайдёт позже, - откликнулся Адан, - с ней в последнее время творится что-то странное. Но она ничего не рассказывает. Я звал её сегодня, но она сказала, что у неё к тебе есть какой-то разговор.
        - Понятно.
        Я догадывалась, какой разговор был у неё ко мне. Будь на её месте, меня бы снедало чувство вины за произошедшее, ведь, если бы она не испугалась осуждения и сразу обратилась к стражам, то Тир бы уже тогда угодил в тюрьму. Хотя, оставалась ещё Малика. Но в любом случае, я не винила Дарию за то, что случилось. Девушка она хорошая, к тому же под удар попала из-за моей стычки с Тиром, да и не могла я на неё злиться. Не получалось.
        - Ребят, а как вообще в академии дела? Помнится, в прошлый раз, когда дело дошло до суда, было много нападок на чертёжников.
        - Ваше исчезновение, выходка Тира и Малики здорово встряхнули академию, - поморщилась Натка. - Не знаю, возможно, это временное явление, но сейчас всё тихо. Думаю, не только студенты нашего факультета, но и все остальные понимают, что всё зашло слишком далеко. Я надеюсь, что это понимание не улетучится со временем, а только укрепится. Слишком долго продолжалась эта нелепая детская война. Пора заканчивать. Давно пора.
        - Я думаю, что мы последние, кто застал такое отношение к чертёжникам в академии, - вступил в разговор Сориан, - два суда за несколько месяцев здорово отрезвили студентов, к тому же правила академии ужесточили, и теперь мытьё окон и полов заменили исключением. А место своё терять никто не захочет.
        - Правду говорят, - хмыкнула я, - во всём нужно искать плюсы. Наше путешествие с Лексом оказалось очень щедрым на эти плюсы, - едва кивнула на невысказанный вопрос Натки.
        Подруга знала о моих проблемах и, судя по облегчению, которое отразилось на её лице, она поняла, что мы поговорили, и наши отношения с Лексом наладились.
        Ребята пробыли недолго. Все они пожертвовали обеденным временем для встречи со мной, к тому же им всем нужно было готовиться к занятиям.
        - Натка, задержись-ка, - прищурилась я, когда все ребята уже вышли из палаты.
        - Что? - непонимающе смотрела на меня подруга.
        - Вот и я хотела бы узнать, что?! Что это за нафиг? - скинула с себя простынку, продемонстрировав чёрный шёлковый халат, под которым скрывалась такая же сорочка.
        - Ой, - у подруги загорелись глаза, - вот этот комплект мне понравился особенно. Сашка, у тебя же там клад всяких интересных вещичек! - она рухнула на постель и вкрадчиво поинтересовалась, - Доминик оценил?
        - Натка, ты в своём уме? Ты могла бы мне хотя бы один нормальный комплект вещей положить? Или ты считаешь, что все должны это оценить? - кивнула на дверь.
        Улыбка сползла с лица подруги мгновенно. Натка явно была озадачена.
        - Ой, - протянула она, - я об этом-то и не подумала, - хихикнула она, - прости. Я, когда их увидела, сразу подумала о вашей встрече с Домиником. О том, как вы скучали, ну, ты понимаешь. А тут такая красота. Сашка, прости, у меня голова в эти дни от переживаний плохо работает. Я что-нибудь обязательно принесу.
        - Не надо. Я уже папу попросила. У него как-то надёжнее.
        - Не дуйся, я не специально, - обняла меня, - а Доминик-то оценил?
        - А я ему не показала, - фыркнула я. - У нас, знаешь ли, отношения так далеко ещё не заходили.
        - Сашка, это же преступление! - воскликнула она, - не показать Доминику эту прелесть! А на счёт остального, то…скажи честно, вообще никогда не было?
        Помотала головой в ответ. Натке признаться в этом не было стыдно, зато был реальный шанс получить дельный совет.
        - Я так и думала. Знаешь, и не торопись тогда. Ты сама поймёшь, когда будешь готова. А если пойдёшь у кого-нибудь на поводу, даже у Доминика, можешь пожалеть. Хотя, помнишь, говорила, что Лекс проныра? Так вот, Доминик ещё больший проныра. Но он знает границы.
        - Да поняла я уже, что он тот ещё хитрец. Только раньше ты что-то этого не говорила.
        - Так получилось, - пожала она плечами, - но и не тяни долго. Всё-таки, вы уже не дети.
        - Ой, всё, не продолжай. Я сама всё знаю.
        - Вот и умница, - она вновь меня обняла и попрощалась. А у выхода обернулась, - я рада, что вы всё выяснили с Лексом. Он хороший парень, думаю, ты тоже смогла в этом убедиться.
        ГЛАВА 9
        Наедине с собой побыть не удалось и пары минут. Практически сразу, как за Наткой закрылась дверь, послышался стук, и в палату заглянула Дария. Из её глаз мгновенно потекли слёзы, и она бросилась ко мне. Она плакала, ругала себя на чём свет стоит и бесконечно просила прощения. Я пыталась её убедить, что не злюсь, не обижаюсь и не виню, но, похоже, она не слышала меня. Поэтому я просто гладила по спине всхлипывающую девушку и слушала. Поняла, что Дарии необходимо было выговориться. И я дала ей такую возможность. Вскоре она взяла себя в руки и, наконец, поняла, что я не злюсь и рада её видеть. К тому же, девушка рассказала, что как только узнала о нашем исчезновении и причастности Тира, то сразу ринулась к Лантасу, а потом и к стражам. Страх перед осуждением оказался слабее чувства вины.
        Вскоре и она, успокоившись, ушла. А я решила заглянуть в пакеты, которыми был уставлен стол.
        Когда с любопытством осматривала содержимое пакетов, раздался стук в дверь. Не успела я и слова сказать, как дверь распахнулась, и на пороге появился Доминик. На его лице расплылась широкая улыбка, а взгляд заскользил по обнажённым ногам. Он захлопнул дверь и, не отрывая взгляда от моего тела, двинулся ко мне.
        - А если бы я была неодета?! - возмущённо пыхтела.
        - Я на это очень надеялся, но удача в последнее время не на моей стороне, - с сожалением выдохнул он и заключил меня в объятия.
        - Доминик, - легонько стукнула его кулаком по груди, - я серьёзно.
        - И я тоже, хотя на счёт удачи погорячился. Всё же и этот твой вид очень…- провёл рукой по спине, спускаясь ниже, замер на несколько секунд, когда его руки оказались на попе, а потом вновь заскользили вниз, пока не добрались до края короткого халата. - Мне очень нравится увиденное и пощупанное. И я, определённо, должен Натке за это.
        - Прекрати, - чувствовала себя загнанной в угол.
        - А ты перед друзьями тоже щеголяла в таком виде? - прищурился он.
        - А ты ревнуешь что ли? - фыркнула я, пытаясь взять себя в руки и отрешиться от того, что стояла перед ним полуголая.
        - Естественно, - ущипнул меня за попу, отчего я вскрикнула, и снова стукнула кулачком по груди, - и всё-таки.
        - Ни перед кем я не щеголяла, а даже если бы и щеголяла, то все претензии к Натке, - возмущалась я, - и вообще, это ещё очень скромный наряд по меркам моего мира.
        - Ты такая разгорячённая, возмущённая, ещё и этот вид, - беззастенчиво заглянул в вырез халата, чем вызвал ещё большее возмущение, - ты сегодня особенно притягательна. И невероятно сексуальна, - подхватил под попу и усадил на стол.
        возмутиться не успела, как он заткнул мне рот поцелуем.
        Вцепилась в его рубашку, чтобы удержать равновесие. Одной рукой он прижимал меня к себе, а второй - сжимал бедро, смяв край халата. Скользнув языком по нижней губе, слегка прикусил её и оттянул, заставив ещё сильнее откинуть голову назад. Казалось, он сошёл с ума и всеми силами утягивал меня за собой в это страстное сумасшедшее. Кровь шумела в ушах, воздух я глотала урывками, но не хотела, чтобы этот поцелуй заканчивался. Голова кружилась, сердце трепетало, то замирая, то устремляясь вскачь. Волны жара прокатывались по телу, которое стало невыносимо чувствительным. Я не знала, что происходило в душе у Доминика, казалось, что он всеми силами сдерживает себя, оставаясь ласковым и давая мне свободу, позволяя остановить себя или довериться. Лишь его руки, которые с силой сжимали меня, говорили о том, как нелегко ему держать свои чувства и желания под контролем. Но часть себя он всё-таки не контролировал, и эта часть ясно говорила о том, сколь велико его желание. И именно это меня отрезвило. Я была не готова идти дальше.
        - Подожди, - выдохнула я, уперев руки в его грудь и заставив прервать поцелуй.
        Пыталась отдышаться и вернуть себе трезвость ума. Уткнулась в его грудь лбом и коснулась пальцами распухших губ. Они разъехались в улыбке. Наверное, эта улыбка была немного сумасшедшей от любви. Грудь Доминика часто вздымалась, а грохот сердца был отчётливо слышен.
        - Я, - пыталась собраться с силами и сказать то, о чём стоило давно поговорить, - я не готова, - чувство стыда потеснило зарождающуюся страсть и смело с лица глупую улыбку. - Я не могу, - голос был неуверенным и прозвучал гораздо тише, чем хотелось бы, - у меня никогда.
        - Хватит мучить себя ненужными признаниями, - сказал Доминик, приподнял за подбородок голову и взглянул на моё пылающее от стыда лицо. - Я умею слушать, - обворожительно улыбнулся, - ты говорила, что отношений раньше не было. И твоё поведение очень показательно. Я давно всё понял. И, признаться, меня очень радует такое положение вещей. И я готов подождать. Не долго, - скользнул пальцами по ногам.
        Халат задрался так высоко, что едва скрывал бельё, поспешила оттянуть его ниже и получила лёгкие шлепки по рукам. Доминик отрицательно покачал головой и снова вернулся к поглаживанию обнажённой кожи.
        - Не долго, - понизившимся голосом повторил он, - пару дней. Или минут, что вероятнее.
        - Доминик, - возмущённо воскликнула, стукнув его по шаловливым рукам.
        - Какое-то время?! - предложил он.
        - Сколько понадобится, - буркнула я. Обсуждение этого вопроса вызывало очень разные эмоции: от стыда до предвкушения.
        - Надеюсь, я не успею состариться и буду ещё на что-то способен, когда ты созреешь, - крепко обнял меня, тихо рассмеявшись.
        - Ты невыносим, - обнимая его в ответ, выдохнула я и прикрыла глаза, пыталась вернуть себе спокойствие, - и как я могла в тебя влюбиться?
        Доминик замер, крепко сжав меня. Казалось, он даже дышать перестал. А я, широко раскрыв глаза, смотрела в пустоту и боялась даже подумать о том, что сказала это вслух. Как я могла? Как могла так забыться, чтобы сказать эти слова. А он молчал и не шевелился, пугая меня до дрожи. Меня словно водой холодной окатили. Он молчал, а у меня душа рвалась на части, предчувствуя его реакцию. Боролась с собой, убеждала, что он другой, что даже не испытывая ко мне взаимных чувств, он никогда не позволит себе поглумиться надо мной. Но душа ныла в предчувствии новой боли. Второе признание в любви могло доставить гораздо больше боли, чем то, что было сделано в детстве по глупости. Эта любовь была настоящей, осознанной и первой. Основанной на доверии, понимании, заботе и страсти, но я не хотела торопить события и признаваться в чувствах, обрекая Доминика на чувство долга и, возможно, ответственности за мои чувства. Ведь о своих чувствах он ничего не говорил. Удары сердца отсчитывали секунды, которые длились вечность.
        Он молча поднял меня со стола, заставив обвить его талию ногами, и сел на кровать. Отвернулась, стараясь не встречаться с ним взглядом. Боялась увидеть в его тёмных глазах равнодушие. Или жалость. Всё внутри задрожало, глаза наполнились слезами, которые я старалась сдержать.
        - Эй, Сашка, милая, ты чего? - очень тихо сказал Доминик, - а ну, посмотри на меня.
        Замотала головой, часто-часто моргая. Глубоко вздохнула и опустила голову. Будь что будет, в любом случае, Доминик подарил мне очень много приятных моментов, а отвечать взаимностью на мои чувства он не обязан.
        - Саша, - строго окликнул, отчего я вздрогнула, - посмотри мне в глаза! Ты чего себе уже напридумывала? Глупая. Посмотри на меня, - гораздо мягче попросил он, и я всё-таки решилась.
        Его глаза улыбались, а взгляд, наполненный нежностью, скользил по моему лицу. Стёр капли слёз в уголках моих глаз и с упрёком взглянул на меня.
        - И что это такое? - задал риторический вопрос, - ты знаешь, Сашка, я не знаю, радоваться мне от твоего признания или злиться. С одной стороны, я безумно рад, что ты испытываешь ко мне такие чувства. А тот факт, что ты испугалась своих же слов, говорит о том, что они были искренними и неожиданными даже для тебя. Да и зная тебя, твои проблемы прошлого, понимаю, что признаться в чувствах тебе сложно. Так что я сейчас переполнен счастьем. Но это чувство омрачает то, что ты сейчас на грани истерики. Ты настолько не доверяешь мне, боишься, думаешь, что я гад, который причинит тебе боль?
        Замотала головой, снова опустив взгляд.
        - Смотри на меня, Саша, - попросил он.
        Послушно взглянула в его глаза, пытаясь понять, к чему шёл странный разговор.
        - Я не заслужил твоего доверия?
        - Заслужил, - ответила дрожащим голосом.
        - Значит, ты доверяешь мне?
        Кивнула, глядя на него. Я доверяла ему больше, чем кому-либо, но это не означало, что он чувствует ко мне всё то, что чувствовала к нему я.
        - Замечательно, - улыбнулся он, заправив выбившийся локон за ухо, погладил щёку, провёл пальцем по нижней губе и коснулся кончика носа, - а я люблю тебя.
        - Ты говоришь это, чтобы не обидеть меня.
        Душа ликовала и наполнялась надеждой, но израненное сердце всё ещё заставляло сомневаться. А последняя фраза прозвучала так жалко, что стало противно от того, что не могу сдержаться и не показать, насколько важно для меня услышать заветное признание.
        - Ты сказала, что веришь мне, - покачал он головой, - но опять сомневаешься. Люблю тебя даже такую хмурую, ранимую, стеснительную и со всеми проблемами. Но больше люблю, когда ты улыбаешься и смеёшься. Ты можешь мне не верить, мне это не нравится, но я справлюсь, и рано или поздно ты поймёшь, что в моих чувствах к тебе не играют большой роли жалость и сочувствие. Зато большую роль играет желание оберегать, защищать, обнимать, целовать. И просто желание есть. Большое и сильное. Особенно, когда ты вот так сидишь на мне. Но я обещал подождать. И подожду, потому что понимаю, насколько это важно для тебя. А значит, и для меня, потому что ты важна, твоё состояние и настроение. Веришь?
        Я расцветала с каждым его словом. Душа наполнялась светом, лёгкостью, казалось, что я взлечу от счастья до седьмого неба. Где-то в глубине души надеялась услышать эти заветные слова, но они всё равно стали такими неожиданными, желанными, и казались мне невозможными настолько, что, услышав их, кивнула и всё-таки расплакалась. Чувствовала себя идиоткой, но ничего не могла сделать. Улыбалась и плакала одновременно. Боже, как такой парень, как Доминик, мог влюбиться в такую дуру, как я.
        - Очень неожиданный поворот, - обескуражено сказал он, вытирая влажные дорожки со щёк, - что тебя расстроило?
        - Ничего, - продолжала улыбаться как ненормальная.
        - Я вообще перестал что-либо понимать.
        - И не нужно, - рассмеялась и обвила его шею руками. - Спасибо.
        - За что?
        - За эти эмоции и чувства.
        - Ты плачешь, - гладил меня по спине, очевидно, не понимая моей реакции.
        - От счастья, Доминик, - поцеловала его в губы, - чувствую себя дурой. Но невероятно счастливой дурой.
        - Надеюсь, когда-нибудь настанет тот момент, когда я смогу понять женщин, - выдохнул он и крепко поцеловал.
        Прильнула к нему всем телом и растворилась в чувствах, которые объединяли нас. Я ликовала. Все проблемы, невзгоды и неприятности мгновенно померкли после таких необходимых и долгожданных слов. Это невероятное чувство - знать, что тебя любят. Чувствовать эту любовь и купаться в её лучах. Эти захватывающие секунды, когда все мысли уходят в сторону, оставляя только яркие чувства, которые вызывал он. Тот, чья любовь, забота и внимание помогли мне стать счастливой, тот, кто возродил во мне веру в любовь и придавал уверенность. Тот, с кем хотелось улыбаться. Тот, кому я могла верить. И хотела верить.
        Губы онемели от долгого поцелуя. Немного поумерив пыл, попыталась сползти с колен Доминика, но у парня были другие планы. Он крепко сжал меня и отрицательно помотал головой.
        - Это неприлично, - попыталась вразумить его, - а если кто-нибудь войдет!
        - Это было бы неприлично, если бы мы были друг другу чужие люди. А у нас любовь, - подмигнул он, - так что, чтобы мы ни делали, будет прилично, если это устраивает нас обоих. А если кто-то придёт, то сначала постучит.
        - Но ты же не постучал.
        - Так это я, - погладил мою спину, - я влюблён, мне простительно. И, по-моему, мы прекрасно сидим.
        - Я стесняюсь, - честно призналась, пытаясь оттянуть вниз задравшийся халат. - Не смотри, - не позволила опустить голову, ухватив ладонями.
        - Не вертись тогда, - хмыкнул он, честно заглядывая мне в глаза, но руки его уже отправились вниз по ногам, оглаживая обнажённую кожу. - И пора прекращать стесняться, - поцеловал запястье, не разрывая зрительного контакта, - уверен, причин для этого нет. Ты прекрасна.
        - Я привыкну. Когда-нибудь. Просто столько всего свалилось сразу. У меня голова кругом идёт. И, похоже, всё это нескоро закончится. Суд, дедуля, Кит. Столько непоняток. А ещё и столько занятий пропускаю.
        - Ну, положим, суд - лишь формальность. К тебе сегодня-завтра придёт кто-нибудь из стражей, допросят, придёшь на суд, дашь клятву, расскажешь всё, хотя, чего я тебе рассказываю, ты уже была на суде, систему знаешь. С учёбой я тебе тоже помогу, всё наверстаешь, можешь не переживать. А вот на счёт дедули и Кита поподробней, пожалуйста.
        - Да я сама только что узнала, что папа не в ладах со своими родителями. Я о них вообще не знала. А теперь, насколько я поняла, дедуля жаждет со мной познакомиться.
        Пришлось коротко рассказать Доминику об утреннем разговоре с папой. Была уверена, что Доминик не станет выносить мои семейные передряги за пределы палаты, поэтому без сомнений выдала всё то, что узнала.
        - Пока ты не знаешь, с каким настроением пройдёт ваше знакомство, не стоит и переживать. Знаешь, возможно, многое изменилось, твой дед мог раскаяться. Просто встреться с ним, а потом уже решишь сама, что делать дальше.
        - Я понимаю это, но всё же волнуюсь. Немного.
        - А с Китом что не так? Вы же переписывались через родителей.
        - Ага, а потом, в вечер нашего исчезновения, я увидела его у забора в академию.
        - Значит, память меня не подвела, - хмыкнул он и стал серьёзнее.
        - О чем ты?
        - Кит - это тот парень, который поддержал тебя и помог справиться с лишним весом? На фото с тобой?
        - Да. Лекс рассказал, что это с Китом вы подрались в день знакомства на первом курсе.
        - Да, - хмыкнул Доминик, - я не сразу это понял. После твоего рассказа был несколько обескуражен. А потом вдруг понял, что лицо парня кажется знакомым. Долго пытался понять, почему. Понял, когда рассказывал тебе о нашем знакомстве с Лексом. Я тогда так ясно увидел эту драку, что сразу осознал - это был твой друг.
        - А почему сразу не сказал? О том, что знаешь Кита. Ты же знал, сколько проблем у меня было с выдумкой оправданий для него. Если бы ты сказал правду, было бы проще, - не смогла сдержать упрёка, но Доминик не обратил внимания на мой тон.
        - Это не моя тайна, Саша, - серьезно ответил он, - он твой друг, вы много лет знаете друг друга, зачем мне влезать в ваши отношения, которые никак не касались меня. Мне казалось, что этот вопрос вы должны решить самостоятельно, без чьей-либо помощи. Да и, по правде говоря, мне было удобно, что его не было рядом на тот момент.
        - Почему? Ладно, допустим, ты был прав, и это не твоя тайна. Но почему тебе это было удобно?
        - Я не доверяю людям, с которыми у нас были конфликты. А с твоим другом, скорее всего, нам не удастся подружиться. Мы, как бы это правильно сформулировать, на разных берегах. Я его практически не знаю, но тот факт, что встретившись с Лексом спустя столько времени после ваших проблем, он не прошёл мимо, а спровоцировал драку, не говорит о нём в положительном ключе. К тому же, Лекс мой друг, и ты с ним наладила отношения, что вполне может не понравиться Киту. И мы чертёжники. А он точно не с нашего факультета.
        - Почему ты сразу обвиняешь во всём Кита? Может, это Лекс спровоцировал драку! Ты не знаешь Никиту, он хороший, - вступилась за друга, и отчего-то стало очень неприятно слышать такие речи от Доминика.
        - Может быть, - пожал плечами он, - но это не отменяет того, что Лекс мой друг, и я встану на его сторону, если между ними будет конфликт. Также это не отменяет всего остального, о чём я уже сказал. И, кстати, видимо, что-то с Китом не так, раз его появление ты причислила к разряду проблем, хотя должна была бы обрадоваться.
        - Порой меня очень беспокоит твоя чрезмерная проницательность и внимательность.
        - Я привык подмечать мелочи, они иногда гораздо ярче и точнее указывают, на что нужно обратить внимание. Так почему тебя беспокоит появление Кита.
        Пришлось, скрепя сердце, рассказать подробности о разговоре с Лексом и о том, что Кит скрыл некоторые важные для меня моменты. Но я даже не могла представить, для чего он это сделал. И говорить, даже с Домиником, об этом оказалось неприятно. Неприятно было осознавать, что Кит мог поступать так в корыстных целях. Казалось, что произнося свои мысли вслух, я проникаюсь ими и разочаровываюсь в друге. И это разочарование было очень болезненным.
        - Не делай поспешных выводов, милая, - ободряюще улыбнулся он, - встретитесь, поговорите, всё выясните. А уж потом решишь для себя, как ко всему этому относиться.
        - Ты так спокоен, неужели, несмотря на то, что у вас с Китом могут возникнуть проблемы, ты не переживаешь?
        - Переживаю. Но не за проблемы, которые могут возникнуть между мной и ним, а за проблемы, которые могут возникнуть из-за него между нами с тобой.
        - Какие проблемы? - примерно представляла, что имел в виду Доминик, но хотела удостовериться в своих подозрениях.
        Но ответ услышать было не суждено. Доминик не успел ничего сказать, как раздался стук в дверь и, я со скоростью электровеника спрыгнула с его колен и нырнула под простынку. Доминик только с улыбкой на лице головой качал. А я прыснула со смеху, когда представила, как мой побег выглядел со стороны. Будто бы меня на горячем поймали. Но стук повторился и уже более настойчиво. Пришлось брать себя в руки и разрешать войти. Стража явилась. На допрос.
        Уставший невысокий мужчина сел на стул у моей кровати, вооружился листами, ручкой, спросил, останется ли Доминик при допросе у меня и, получив положительный ответ, начал задавать вопросы.
        Даже представить не могла, что встреча со стражем порядка займёт так много времени и оставит меня без сил. Это было ужасно. Буквально узнала, что значит допрос с пристрастием. Доминик только с сожалением смотрел на меня, приносил воды и отбивал меня у стража, когда пришло время подкрепиться. Он заставил стража прекратить допрос, заявив, что подаст на него в суд, если из-за невозможности покушать моё и без того ослабленное состояние ухудшится. Стражу пришлось признать правоту Доминика в необходимости мне регулярно питаться для скорейшего выздоровления. А я в очередной раз умилилась. Пыталась убедить Доминика, что ему тоже не мешало бы подкрепиться, но он не уходил, пояснив, что не оставит меня на съедение этому ушлому работнику правопорядка. Пришлось настоять на том, чтобы он подкрепился хотя бы тем, что принесли ребята. Я всё равно сидела на больничной диете. К счастью, от этого он не отказался.
        А после мы вновь вернулись к разговору со стражем. Мужчину интересовало всё: мои данные, когда впервые оказалась на Теллурисе, как давно знала Малику и Тира, где впервые встретились, какие отношения нас связывали, сколько конфликтов и при каких обстоятельствах они случались. Ему была нужна вся информация, причём, он, видимо, решил, что у меня феноменальная память, и я смогу восстановить все наши встречи до минут, а разговоры передать дословно. Лишь к вечеру мы, наконец, дошли до того, что происходило с нами в лесу, и насколько большая опасность нам угрожала. Я понимала, что он всего лишь выполнял свою работу, но всё же к концу была сильно уставшей и даже раздражённой. Мечтала о том времени, когда он, наконец, оставит меня в покое. И это случилось. К этому счастливому моменту в мою палату уже множество раз заглядывала дежурная целительница и намекала, что время посещений давно закончилось, и неплохо было бы посторонним освободить палату.
        ГЛАВА 10
        - Это настоящая пытка, - сползла по подушкам, когда дверь за стражем закрылась.
        - Я не подумал, что нужно предупредить тебя, что будет так непросто, - Доминик беззастенчиво завалился рядом со мной, подперев голову рукой. - Надо будет хотя бы Лекса предупредить.
        - Как он? Ребята говорили, что ты у него был.
        - Был. Выглядит паршиво, но завтра уже будет также бодр, как и ты. О тебе спрашивал. И рассказал о вашем разговоре. Ему стыдно перед тобой. И передо мной. Я не знаю, как сложатся у вас отношения, но за то, что он сумел тебя уберечь и спасти, я готов простить ему всё что угодно.
        - Я не злюсь на него, - улыбнулась, повернулась на бок и обняла Доминика, - давно не злюсь. И благодарна ему за помощь. Рада, что он идет на поправку.
        - Я иногда злюсь. Когда ты начинаешь думать о том, какая ты несовершенная, и что тебя нельзя любить. И когда пытаешься спрятаться от всего мира, зарывшись в обиды. В эти моменты я злюсь, что не было в твоём детстве того, кто бы дал подзатыльника Лексу и его дружкам. Но мы со всем справимся. Победим твои страхи.
        - Всё, что ни делается, то к лучшему. Возможно, я не стала бы тем, кем стала, не случись тех событий. Да и вообще, нет смысла жалеть о том, чего не изменить. А благодаря тебе я уже поборола свой главный страх - страх перед Лексом.
        - Не думаю, что это твой главный страх, но и это уже результат. А у нас ещё столько страхов, - он перевернулся и навис надо мной, - а борьба с некоторыми из них доставит немало удовольствия.
        - Господин Артинас, - грозный оклик дежурной заставил его замереть, а меня - рассмеяться. - Время посещений закончено! И это целительский госпиталь, а не место для подобных игрищ.
        - Как стыдно, - прошептала я.
        - Девушка, я всего лишь попрощаться хотел со своей возлюбленной, - укоризненно произнёс он и сел на кровати. - Мне вообще разрешили здесь проводить столько времени, сколько вздумается. Но моя возлюбленная слишком скромна, поэтому всё равно бы выгнала ночевать в общежитие. И если Вы оставите нас наедине, то уже через пару минут я покину пределы госпиталя. До завтра. Вы же сами наверняка еще студентка, ну, неужели не понимаете нас.
        - Позёр, - фыркнула она, но улыбка на её лице ясно говорила, что Доминик добился нужного эффекта. - У вас две минуты.
        - Благодарю!
        - Скоро все работники госпиталя будут думать, что мы тут совсем не лечением занимаемся, - сказала я.
        - Ну и пусть, - пожал плечами и вновь навис надо мной, - целуй меня, и я пойду, мне пора.
        Обвила руками его шею и притянула к себе. Хитрец, наглец и проныра. Но такой замечательный, что дух захватывало. А его сладкие поцелуи кружили голову.
        - Люблю тебя, - прикусил мою губу, вновь поцеловал и поднялся с постели, поправляя одежду. - Завтра будем навёрстывать упущенное.
        - О чём ты?
        - Я об учебе, а ты о чём подумала?
        - Ни о чём. До завтра.
        - Отдыхай, милая.
        Вечером меня вновь навесила госпожа Гранис с уже традиционной процедурой лечения. Дала какие-то лекарства и оставила одну.
        Долгое время не могла уснуть. Эмоции переполняли и не позволяли успокоиться и расслабиться. Лежала с закрытыми глазами и улыбалась темноте. Если все испытания, которые выпали на мою долю, помогли мне стать той, кого полюбил Доминик, то, пожалуй, я благодарна судьбе. За всё: хорошее и плохое. Хотелось танцевать, прыгать и петь от счастья, словно маленький ребенок. Но я лежала и пыталась уснуть, а перед мысленным взором были любимые глаза, наполненные любовью.
        Я и забыла о словах Доминика насчёт проблем, которые могут возникнуть между нами из-за Кита. Но подсознание напомнило об этом, когда я провалилась в сон.
        Я стояла на узкой тропинке, которая убегала куда-то далеко вперед, к горизонту, а по обе стороны от этой тропинки были тёмные провалы бездны, откуда поднимались рваные клочки тумана. Перед моими ногам лежала отшлифованная доска из светлого дерева, по ширине не уступающая самой тропинке.
        - Саша, - откуда-то издалека донесся голос Доминика.
        Начала оглядываться. Сквозь поднимающиеся из темноты провала клочки тумана стал проступать чей-то силуэт. До боли в глазах стала вглядываться в неясный образ. Он приближался к обрыву и становился чётче. Вскоре этот человек появился у противоположного края обрыва, и не возникло сомнений в его личности. Никита. Парень, как и всегда, открыто улыбался и приветственно махал рукой, зазывая к себе.
        Взглянула на доску. Её длины как раз хватало, чтобы перекинуть через неширокий обрыв.
        - Саша, - вновь донёсся голос Доминика.
        Повернула голову влево. С другой стороны стоял Доминик, и тоже звал к себе.
        - Шурик, я скучал по тебе, - эхом разнесся голос Никиты.
        А я стояла в растерянности и вертела головой от одного парня к другому. В ушах шумела кровь, а в голове хаотично бились мысли одна глупее другой, но решения не находилось. Я могла уйти вперёд одна, а могла уйти на чью-то сторону, предав лучшего друга, который когда-то помог мне не сойти с ума, или оставив любимого, того, кто помог мне отогреться, поверить в любовь и почувствовать её.
        А они стали кричать всё громче, просили идти к ним. Вскоре этот шум стал невыносимым, но я всё ещё не могла сделать выбор. Они оба были для меня слишком дороги. И я не хотела выбирать. Так и не сделав выбор, осталась в одиночестве среди этого невыносимого шума, когда госпожа Гранис разбудила меня на утреннюю процедуру лечения. Сердце в беспокойстве отбивало дробь. От одной мысли, что мне придется сделать выбор, становилось дурно.
        - С вами всё в порядке, Алесандрия? - голос целительницы звучал обеспокоено, видимо, моё несколько нервное состояние не осталось незамеченным.
        - Да, спасибо, всё в порядке. Просто сон приснился нехороший.
        Но нехороший сон мог стать явью. Хотя, я вновь начинала паниковать раньше времени. Ведь Доминик даже не говорил о выборе. Он давно понял, кто был моим другом, но ни разу не заикнулся о том, что мне стоит сделать выбор между ним и Никитой. Наверное, я зря волновалась. Но поняла, что мне необходимо как можно скорее встретиться с лучшим другом. Почему-то стало слишком много неприятных волнений, связанных с ним. И мне это очень не нравилось.
        Утром ко мне заглянул папа, который принёс нормальную одежду, в которую я с удовольствием переоделась.
        - Пап, а ты с Никитой не виделся?
        - С каким Никитой?
        - С Китом.
        - Ох, дочка, я совсем про это забыл. Перед твоим исчезновением твой друг явился к нам домой. В общем, оказалось, что парень очень хорошо знаком с Теллурисом. Он просил не говорить тебе, сказал, что сделает сюрприз. Но, судя по всему, ты не успела с ним встретиться.
        - Не успела. Я его в последний момент увидела у забора. И он меня видел тоже. Странно, что он не объявлялся, - и это неприятно кольнуло. Если бы я была на его месте, то в первую очередь сообщила бы его родителям и била бы во все колокола, чтобы скорее отыскать своего друга.
        - Я не знаю, Санечка, я эти дни в таком кошмаре жил, что ничего вокруг не видел и не замечал. Думаю, как только он узнает о том, что вы нашлись, то сразу объявится.
        - Наверное, ты прав, - кисло улыбнулась, понимая, что он наверняка уже узнал, но почему-то не появился до сих пор.
        - Ты о чём-то волнуешься, - заметил папа, - расскажешь?
        - Нет, - спустя секундную паузу ответила я, - наверняка сама себя накручиваю. Не стоит и внимания.
        - Не думаю, что Доминик будет против твоей дружбы с Никитой, - уже уходя, бросил папа, - если, конечно, вас с Никитой связывает только дружба.
        - Фу-фу-фу, папа, что за грязные намёки?!
        - Это не намёки, это вопрос. Кстати, очень жизненный. Дружба между мужчиной и женщиной очень редко на деле оказывается именно дружбой. Мне всегда казалось, что Никита относился к тебе, как к сестре, но, мало ли, как всё может повернуться.
        - Мы друзья. Хорошие друзья. Не более. К тому же, у меня есть Доминик. Просто, я не знаю, что буду делать, если они не подружатся.
        - Ты говори за себя, но не за Никиту. У него может быть совсем другое мнение на этот счёт. И попробуй поставить себя на место Доминика. Подумай, что бы ты делала, если бы у него был друг, который неприятен тебе. Всё, Санька, мне пора.
        Папа ушёл, оставив меня в ещё больших сомнениях. Была уверена, что Кит не испытывал ко мне никаких романтических чувств, но всё же папа заставил усомниться в этой уверенности. Он был абсолютно прав в одном - я не могла говорить за Кита. Впрочем, как и не знала, как будет вести себя Доминик, хотя он заранее настроен очень предвзято к Никите. Папа предложил поставить себя на место Дома, но мне и не пришлось представлять, выдумывать, как бы я вела себя в такой ситуации. Я жила в такой ситуации несколько месяцев. И с пониманием относилась к дружбе Доминика и Лекса, никогда не пыталась их поссорить и уж тем более не стала ставить Дома перед выбором, когда у нас начались отношения. Смогла перебороть страх и разобраться в отношениях с Лексом. И мы все остались довольны. Впрочем, судя по всему, Лекс тоже никогда не пытался убедить Доминика, что я могу разрушить их дружбу, или буду мешать. Он, отчасти, сам подтолкнул нас с Домиником друг к другу. И лишь переживал о том, чтобы я не навредила его другу.
        Знала, что тот, кого я полюбила очень умный и рассудительный парень. И очень понимающий. Поэтому верила, что если уж он до сих пор не начинал разговоров о прекращении дружбы с Никитой, значит и не станет их поднимать. Он знал, насколько важна для меня эта дружба. Насколько большое значение для меня имел Никита. Оставалось надеяться, что и Никита поймёт и порадуется за меня. Несмотря ни на что.
        К моменту появления в палате Доминика я сумела взять себя в руки. И уже разложила перед собой учебники и тетради.
        Доминик рассказал, что Лекса перевели в обычную палату, и ребята просили передать, что сегодня не придут. Во-первых, Доминик предупредил их о том, что я буду занята учёбой, во-вторых, они планировали навестить Лекса. Чего-то подобного я и ожидала. Не обижалась, не расстраивалась, решила бросить все силы на обучение. Доминик добыл откуда-то второй стул и посокрушался от того, что кто-то очень нехороший лишил его возможности любоваться мною в земных нарядах. Но согласился, что процесс обучения меня пойдёт гораздо лучше, если мои голые ноги не будут отвлекать от учебного материала.
        - Что там у тебя? С чего начнём? - деловито поинтересовался он.
        - У меня тут волшебник Сориан расписал все пройденные темы и то, что давалось им на дом, - продемонстрировала испещрённый крупными буквами лист, - в общем-то, не всё так плохо. На рунах проходили толкование значений рун при гадании. В скобках написано что-то про различные раскладки рун.
        - Гардияс давала, скорее всего, часть возможных раскладов на изучение, - пояснил Доминик, - что дальше?
        - Дальше по начерталке проходили призывные чертежи. Но только теорию, потому что на практическом занятии писали контрольную работу по приманкам и ловушкам, которую мне, скорее всего, придётся писать отдельно.
        - Справишься, с призывными разберёмся, там, главное, не перепутать местами слова в заклинании. Иначе призовёшь не того, кого хочешь, или познакомишься с призванным ближе, чем хотелось бы. Я всё объясню, расскажу. Это просто.
        - Ты так говоришь, потому что уже на четвёртом курсе учишься, - улыбнулась я, - а для меня всё сложно.
        - У тебя всё получится. Что ещё?
        - На стихийной магии была теория по магии воздуха и на практике изучали все руны, связанные с этой стихией и несколько простеньких заклинаний. Так у Сориана написано. На магии крови изучали процесс наследование родовых артефактов, завязанных на кровной магии. О, это я знаю, в самом начале года делала очень подробный развёрнутый доклад. Это можно пропустить.
        - Неправильно, Саша, это можно повторить.
        - Н-да, ты прав, особенно с моим преподом, он обязательно вспомнит о том, что я должна это знать, к тому же я посмела пропустить его занятия, и не важно, что чуть не умерла. О, вот, кстати, Сориан, тут дописал, что Лад скучает по мне, а это уже настоящая угроза. Чувствую, до конца семестра буду одна за весь курс отдуваться, но мне не привыкать.
        - Тут до конца семестра полторы недели осталось. Не придётся долго мучиться.
        - Ты меня не успокоил. Значит, буду на зачёте отдуваться, а это ещё хуже. Ладно, дальше у нас боёвка. Тут заклинания разряда боевых энергетических без привязки к какой-либо стихии. Чистая энергия. Странно, что сначала мы изучали стихийные боевые заклинания.
        - Чистой энергией управлять сложнее, чем стихийной. Это всё?
        - Вроде, да. Давай начнем с самого сложного - с начерталки. Тебе наверняка тоже есть чем себя занять, так что я пока почитаю, что есть в учебнике, потом посмотрю, что есть в тетради Сориана.
        - Ладно, я схожу к себе, возьму свои задания и вернусь. Изучай, - подарил мне лёгкий поцелуй и ушёл.
        Оказалось, что я даже соскучилась по учёбе за эту неполную неделю. Мне нравилось учиться, каждый раз, когда открывала учебник по магии, то мне казалось, что я окуналась в очередную главу из привычной книги в жанре фэнтези. Порой приходилось перечитывать, чтобы уловить смысл, но интерес от этого не пропадал.
        Пожалуй, стоило признать, что начерталка и руны стали любимыми предметами. Несмотря на опасные практические занятия по начерталке, я получала истинное удовольствие, когда понимала, что справилась и видела результат. Это каждый раз заставляло гордиться и верить в себя, даже несмотря на забеги по дикой природе.
        Открыла учебник по теории начертательной магии и углубилась в изучение. Призывные универсальные магические круги. Такие круги использовались в основном стражами правопорядка и входили в число кругов, которыми пользовались некроманты. Такие круги были направлены на кратковременный вызов душ умерших людей и удержание их в мире живых. Это была своеобразная ловушка и приманка в одном флаконе для призраков. Вызов совершался посредством чтения заклинания, а закрепление ловушки происходило с помощью крови. Принято считать, что кровь также служила откупом душе за потревоженный покой. Но если этот откуп будет сделан не по правилам, то такой горе-призывник прочувствует на себе все прелести гнева души, которую против воли вызвали из другого мира. К тому же, если круг будет построен неправильно, то возможно, что вместо нужной души появится незнакомая, которая наверняка не захочет возвращаться в мир мёртвых, а возжелает погулять среди живых. И зачастую такие прогулки заканчивались неприятными ситуациями.
        Сам круг состоял из двух окружностей. Внутренняя - служила клеткой для призрака и заполнялась удерживающими символами. Основополагающим был символ, который напоминал нарисованный аркан. Насколько я смогла понять, именно этот символ и играл роль удерживающего элемента круга. Помимо них чертились символы, которые помогали контролировать призрака. Позволяли призывающему заставить душу отвечать на необходимые вопросы или же производить необходимые манипуляции. По внутреннему краю большей окружности чертился набор защитных символов, чтобы призванная душа не могла вырваться из магического круга. Весь чертёж делился на три равных сектора линиями, которые встречались в центре. В каждом секторе был соответствующий знак: мир живых, мир мёртвых, воля призывающего. Взаимодействуя, эти символы помогали магу вытащить душу из другого мира.
        Особенность этого круга заключалась в физических свойствах - в отличие от других универсальных кругов, на месте чертежа во время призыва образовывался чёрный провал, из которого и поднималась душа. Этот провал служил своеобразным входом в потусторонний мир. И он закрывался в момент дезактивации круга. Впрочем, дезактивация круга тоже была особенностью призывных кругов всех уровней. Без дезактивации после завершения работы защитного круга чертёжа, душа могла вырваться из-под контроля. И вернуть её в потусторонний мир становилось тяжелее.
        - И всё-таки мне сложно так цинично относиться к подобным ритуалам, - выдохнула я, прикрыв учебник и глядя на Доминика.
        Он вернулся вскоре после того, как я начала изучать параграф. Он, как и я, зарылся в учебники и занялся делом.
        - Это неправильно. Нельзя по всяким глупостям тревожить души давно умерших людей. Хоть на том свете-то должен быть у них покой. А тут получается, что нигде нет покоя, - пояснила Доминику.
        - Их никто не тревожит по глупостям. Души призывают только в крайнем случае. При острой необходимости. И чтобы это сделать законно, нужно подписать множество бумаг и получить разрешение в управлении по контролю над магией. Собственно, в отделе некромантии.
        - Чем тогда занимаются некроманты? Если призыв душ - это очень редкая практика.
        - Борются с нежитью, изучают причины смерти наравне и вместе с целителями, ставят эксперименты над телами, кстати, в случае войны некромантов призывают одними из первых. Войска из мертвецов очень здорово отвлекают внимание противника. Мы как раз сейчас, на четвертом курсе, изучаем стратегию и тактику ведения боя в одиночку, группой и в случае полномасштабных военных действий.
        - Но это же тела людей, - в моей голове не укладывалось, как можно ставить эксперименты на людях, которые когда-то жили.
        - Тело - это всего лишь оболочка. Тело без души, что одежда, которая стала тебе мала. Тебе будет жалко отдать свою одежду кому-то, кто будет в этом нуждаться сильнее и больше тебя, когда она тебе уже будет ни к чему?
        - Это моё тело. Я не хотела бы, чтобы какой-нибудь пытливый студент ставил на мне эксперименты. Даже после смерти.
        - Наверное вам, землянам, несколько сложнее привыкнуть к этому. Знаешь, Саша, возможно, эксперименты над мёртвыми звучат для тебя странно или вовсе отвратительно, но такие эксперименты помогают развиваться нашему целительству. А в случае войны тела мёртвых людей смогут спасти множество живых, которые бы были на их месте. И мне кажется это правильным. Как-то так.
        - Я не могу не согласиться с тобой, но и привыкнуть к такому отношению к мёртвым - сложно. Но я пытаюсь переубедить себя, что это норма для вашего мира, а в чужой монастырь со своим уставом не лезут.
        - Ты привыкнешь. Или смиришься и уже не будешь так сильно заострять на этом внимание. Как чертёж призывного круга? Разобралась?
        - Не совсем, мне нужно услышать правильное произношение заклинаний активации и дезактивации, и я не понимаю, как происходит взаимодействие трёх секторов.
        ГЛАВА 11
        Начерталка заняла весь оставшийся день. Доминик занимался своей учебой и контролировал меня. С пыхтением, в поту, и закусив губу, выводила новый для себя чертёж. Сотню раз записывала заклинания, повторяла их вслух и снова записывала, выводя каждую чёрточку. Доминик объяснил мне принцип взаимодействия секторов, который заключался в том, что в момент активации реальность внутри чертежа смещалась и смазывалась, сливая все сектора воедино. Они напитывались магией и образовывали провал, высвобождая аркан, который сковывал душу, пришедшую коридором на зов. Воображение рисовало яркую картинку происходящего, но я слабо верила в то, что всё выглядело так, как мне представлялось. Но суть уловила, этого было достаточно. Когда в глазах зарябило от бесконечных символов и букв, отодвинула учебные принадлежности и положила голову на стол.
        - Устала, - улыбнулся Доминик, отвлёкшись от исчерченных сумасшедшими чертежами с тысячей элементов листов.
        - Я тут над простеньким чертежом сижу, у меня мозги набекрень. А это, - ткнула пальцем в его бумаги, - вообще на грани фантастики. Кажется, это невозможно запомнить.
        - Тебе так кажется. Нагрузка будет постепенно увеличиваться. Даже не заметишь. Вспомни защитный круг. Его же изучали самым первым? Так круг призыва гораздо сложнее. Но ты, привыкнув за несколько месяцев к такому объёму работы, думаешь, что чертежи одинаково сложные.
        - Давай сбежим из госпиталя, - внезапно сменила тему, когда поняла, что Доминик прав.
        - Что, опять на приключения потянуло? Я так и знал, что мне досталась авантюристка. Придётся посадить тебя под замок и выпускать только на занятия. Иначе, ты опять попадёшь в какую-нибудь переделку. Так что меня вполне устраивает, что ты пока здесь, под присмотром. К тому же тебе нужно вылечиться.
        - Да знаю я, - выдохнула и уткнулась лбом в стол, - но так соскучилась по шумному общежитию. По вечерним посиделкам. По Натке, которая жужжит над ухом постоянно. А тут…ты уходишь, и я готова сойти с ума от скуки.
        - Я могу остаться, - Доминик пододвинулся ближе и поднял меня со стола, заключив в объятия, - серьёзно. Если ты хочешь, я останусь.
        - Нет, о нас тут и так не самого лучшего мнения.
        - Думаю, тебя не их мнение беспокоит, а сам факт проведённой ночи со мной. Но могу пообещать, что не буду приставать. Хотя нет, этого пообещать не могу. Ну, хотя бы не буду излишне настойчив. Будем до утра заниматься магией. А насчёт остальных не стоит переживать. Это частная палата. Твой отец сразу оплатил её, как только ты оказалась в госпитале. Так что кто угодно может остаться здесь на ночь. При желании.
        - Тебе завтра на учёбу. А у меня ежевечерние процедуры.
        - Ты очень вяло сопротивляешься, - рассмеялся Доминик. - На время процедур я уйду за вещами. А потом вернусь. Дежурную предупрежу.
        - Но я ещё даже не согласилась! - села ровно и огромными глазами посмотрела на Доминика. Очень не хотелось, чтобы он уходил, но и оставаться с ним на ночь было слишком волнительно.
        - Но и не отказалась, - он светился от самодовольства.
        - Выгоню и всё. Тем более, здесь негде спать!
        - Слабо, Саша, очень слабо, - отклонился в бок и заглянул мне за спину.
        Повернулась. Он смотрел на мою кровать. На мою широкую кровать, на которой вполне можно было уместиться вдвоём. От вспыхнувших в воображении картинок стало мучительно радостно и волнительно. Наверное, нет ничего романтичнее, чем впервые проснуться в объятиях любимого мужчины.
        - Ну вот и договорились, - голос Доминика вернул меня из розовых мечтаний в реальность. Реальность, в которой одна из моих фантазий могла бы сбыться.
        - Л-ладно.
        Неуверенно улыбнулась и схватила тетрадь Сориана с лекциями по начерталке. Понимала, что если продолжу разговор о предстоящей ночи, то либо струшу и передумаю, либо засмущаюсь. Доминик поцеловал меня в висок, но более не стал привлекать внимания. Дал мне время привыкнуть к мысли о том, что он останется со мной. Попробовала сосредоточиться на учебе, но даже не видела, что было написано в тетради, бездумно смотрела на буквы, но они не складывались в слова. Сердце нервно билось от волнения, руки тряслись, а уголки губ дрожали от едва сдерживаемой глупой улыбки.
        Несколько раз ловила на себе смеющийся взгляд Доминика и смущённо улыбалась в ответ. Вскоре принесли ужин, а Доминик ушёл в общежитие. После ужина появилась госпожа Гранис, которая вновь заметила моё возбуждённое странное состояние.
        - А правда, что Доминику разрешено остаться здесь на ночь? - спросила я, когда женщина спросила о причинах моего волнения.
        - Вот же, молодежь, - усмехнулась женщина, - да, в этих палатах может оставаться кто-то при необходимости ухода за больным. Но Вы, Алесандрия, не настолько больны.
        - То есть нельзя? - даже расстроилась. Как бы ни волновалась, но всё же хотела, чтобы Доминик остался рядом.
        - Можно, если Вы этого хотите. Хотя, с Вашим избранником и глазом моргнуть не успеете, как он уже будет здесь. Если уж он смог добиться, чтобы его в палату для тяжелобольных пустили, то тут даже спорить не стоит.
        - Обычно он ведёт себя гораздо скромнее, - оправдывала его, - просто он очень испугался за нас с Лексом.
        - Ох, Алесандрия, я тоже была молодой, причём не так уж и давно, я всё понимаю.
        Доминик вернулся, когда Гранис закончила с лечением энергией и давала нужные лекарства. В его руках была учебная сумка, большой пакет и бумажный пакет поменьше, от которого исходили восхитительные аппетитные запахи.
        - Доминик, не смейте кормить мою подопечную тем, что Вы принесли. Ей нельзя! И вообще, Вы просто поразительный наглец.
        - Я влюблён. Это меня оправдывает, - обворожительно улыбнулся он.
        Я прониклась и восхитилась, а Гранис лишь головой покачала.
        - Только это Вас и оправдывает, молодой человек. И я надеюсь на Вашу сознательность, - строго посмотрела на нас. - Это целительский корпус. И люди здесь лечатся магией и лекарствами, а не любовью. Ясно?
        - Более чем, - всё также улыбался Доминик, - и как Вы могли о нас такое подумать, - подмигнул мне, и вновь вернул взгляд к Гранис, - кормить не буду, совращать тоже не буду, будем спать, как младенцы, никого не потревожим. Обещаю.
        Женщина махнула рукой и ушла, оставив нас наедине. Доминик поставил пакет с едой на стол, остальные оставил на одном из стульев. Повернулся ко мне, сидящей на кровати, оглядел с ног до головы и сложил руки на груди, не отводя пронзительного взгляда.
        - Что-то не так? - настороженно спросила я. Оглядела себя. Всё тот же спортивный костюм, что и был надет на мне весь день.
        - Надеюсь, спать ты будешь всё же не в этом.
        Пока Доминик ужинал, ушла в душ, чтобы не травить себе душу, глядя на вкусную, но вредную для меня пищу. Освежилась и переоделась в сорочку и халат. После вчерашнего уже не так сильно стеснялась показываться Доминику в таком виде. Он, кстати, тоже успел не только поужинать, но и переодеться в лёгкие штаны и футболку. И в таком виде развалился на кровати с учебником, на обложке которого красовалась крупная надпись «военное дело».
        Выдохнув, устроилась рядом с ним, пытаясь унять взбесившееся сердце. Доминик отложил учебник на стол и наблюдал за моими мучениями и борьбой со скованностью. Усмехнулся и отправился в душ, но всего на пару минут. Вернулся обратно и устроился рядом. Пару секунд лежала, глядя ему в глаза. Он приподнял брови и оглядел меня. Только спустя пару секунд поняла, что халат придётся сбросить. Поднялась. Развернулась к Доминику спиной. Дрожащими руками развязала узелок на поясе и скинула халат. За спиной в это время раздавались какие-то шорохи. Чувствовала себя глупо, это ощущение усиливалось ещё и оттого, что понимала - нам не по пятнадцать лет и нет ничего особенного в том, что двое влюблённых людей будут спать вместе. К тому же, после сна на руках у Лекса, ночь с Домиником не должна была вызывать такую бурю эмоций, но чувства, которые я питала к этому парню, вызывали шквал смущения и море приятного волнения. Не оборачиваясь, откинула край одеяла и решила нырнуть под него, чтобы не оказаться перед Домиником совсем в неглиже. Именно это и проделала, причём с несвойственной себе скоростью и удивительной
ловкостью. А повернувшись на бок, чуть было не уткнулась лбом в голую грудь Доминика. На секунду замерла, а потом расслабилась. Я ведь понимала, что спать в одежде он тоже не станет.
        - Ну, ты хотя бы не сбежала, - задумчиво сказал Доминик, - уже хорошо.
        - Ой, будто бы я парней с голым торсом не видела, - как можно беспечнее фыркнула я, чтобы не показать, как сильно меня волнует один весьма конкретный обнажённый торс. Тот, что с татуировкой под сердцем.
        - Ой, а сама под одеялом спряталась, потому что боишься меня травмировать? Ты скрываешь что-то страшное? - с показным ужасом спросил он.
        - Я скрываю своё стеснение. Или играю с твоим терпением, воображением и выдержкой?! Какой вариант тебе больше нравится? - сама поразилась игривости в голосе.
        - Эх, Сашка, - вздохнул Доминик и накрыл себя по пояс одеялом. Придвинулся ко мне и положил руку на изгиб талии. - В тебе столько природного обаяния, женственности, а ты не хочешь их демонстрировать. Отпусти себя, забудь о стеснении. Это просто преступно с твоей стороны - стесняться себя. Уж при мне точно.
        - При тебе - особенно, - поморщилась и коснулась пальцами тёмного рисунка на теле Доминика. - Надо свет выключить. Выключатель у двери.
        - Надо довериться мне. И я знаю, что ты сможешь перебороть все свои страхи.
        Больше ни слова не говоря, он выключил свет в палате и вернулся ко мне. Лишь свет, льющийся в окно от уличных фонарей, слегка освещал палату. В темноте стало проще. Она словно скрадывала все мои страхи, уносила в тёмные уголки и позволяла вздохнуть полной грудью. Наверное, потому что в темноте всё казалось иначе. И спину не прожигали взгляды. Ночью я всегда чувствовала себя спокойнее и свободнее. Вот и сейчас, ещё не привыкнув к отсутствию света, когда почувствовала, как прогнулся матрас, сама придвинулась к Доминику и прижалась к горячему телу.
        - Ты что, уже спать собралась? А поцелуй на ночь? Без него никак нельзя.
        - А я так хорошо уже устроилась, - протянула я, но Доминику требовался поцелуй. Не стала сопротивляться, разделив с ним удовольствие.
        Засыпала с ощущением счастья. Всеобъемлющего, с привкусом сумасшествия счастья. Долго не могла прийти в себя и успокоиться. Эмоции переполняли и требовали выхода. Но, не найдя его, всё-таки улеглись, и я смогла уснуть. В какой момент уснул Доминик, не знала, но казалось, на протяжении всей ночи я чувствовала, как он прижимает меня к себе, целует и что-то говорит. Но разобрать его слов я уже не смогла.
        Проснулась от звука будильника. Пошевелиться не могла, но это вызвало ощущения безмерного счастья. Улыбнулась, не открывая глаз, и потёрлась носом о ключицу Доминика. Рукой он крепко прижимал меня к себе.
        - Дом, - тихо позвала парня, которого совершенно не беспокоила заунывная трель. - Пора вставать, опоздаешь на учёбу.
        - Угу, - ещё сильнее сжал в объятиях. - Ты такая тёпленькая.
        - Ага, живая ещё, но если ты ещё немного постараешься, то я умру от удушья, - рассмеялась, обнимая парня.
        - Доброе утро, - поцеловал меня в лоб и протянул руку к столу.
        Возле моего лица появились его наручные часы. Он долго пытался сфокусировать сонный взгляд на циферблате. А я забавлялась, он был таким сонным и милым, что невозможно было сдержать улыбку. Хотелось погладить его по голове и зацеловать до потери сознания.
        - Ты права, надо вставать. Иначе опоздаю, - снова поцеловал в лоб и сел на кровати. Потёр лицо руками, повернулся ко мне, улыбнулся и упал рядом, сграбастав в объятия. - Кажется, я не голоден. Но умыться всё-таки надо. Ты как себя чувствуешь?
        - Отлично. И искренне не понимаю, зачем мне находиться здесь ещё несколько дней, а что?
        - Ничего, идём умываться.
        Я ленилась и не хотела вставать, но мне и не пришлось. Доминик скинул с меня одеяло, подхватил на руки и утащил в ванную комнату, не обращая внимания на мой возмущенный писк.
        - Ты ничего не понимаешь, - смеялся Доминик. Поставил меня на пол возле раковины и поправил сорочку, - совместная чистка зубов - это же так романтично.
        - Да ну тебя, - улыбнулась и шлёпнула его по рукам, - принёс меня умываться, значит, не отвлекай, - погрозила зубной щёткой.
        Оставшееся время мы дурачились, как дети. И это было здорово. Мне было легко, весело, смущение больше не беспокоило. Зато всё больше волновали поцелуи и прикосновения. Причём, его прикосновения не вызывали таких эмоций, который накатывали, когда я касалась его. Хотелось его обнимать, целовать, касаться бесконечно много и долго. Казалось, я никогда не смогу насытиться этими чувствами, ощущениями. Но мир не вертелся только вокруг меня, а начало занятий неумолимо приближалось. Ему пришлось уходить. Он ещё не вышел за порог, а я уже ждала, когда он вернётся.
        - Не скучай, - подмигнул мне и ушёл.
        Дождалась завтрака и только тогда поднялась с постели и переоделась. Чуть позже пришла госпожа Гранис, которая провела привычную процедуру и сказала, что через пару дней меня выпустят на свободу абсолютно здоровой. А значит, нужно было скорее навёрстывать упущенное. Посидела за учебниками, а когда мозги начали кипеть от перенапряжения, решила отвлечься. И единственный вариант, который пришёл на ум - это посетить своего спасителя. Решила сама сходить к Лексу, он больше не вызывал страха. Симпатии тоже не вызывал, но чувство благодарности уже никогда не покинет меня. У дежурной, которая отыскалась в конце коридора, узнала, в какую палату его перевели и, преодолевая волнение, пошла к нему. Потопталась у входа и занесла руку для стука, но дверь распахнулась без моего на то желания, и на пороге появился сам больной, который выглядел, как абсолютно здоровый.
        - Саша? - удивился он, а я сдержанно улыбнулась. - Неожиданно. А я к тебе шёл.
        - У дураков мысли сходятся, - развела руками.
        - Заходи, - отошёл в сторону, - как дела?
        - Спасибо, - напряжение между нами чувствовалось очень отчётливо, несмотря ни на что. - У меня всё хорошо, - присела на стул и зажала ладони между коленей, - вот, пришла спасибо сказать. За то, что спас, возился со мной, своим здоровьем жертвовал. В общем, за всё. Я тебе очень благодарна, правда.
        - Да ладно, главное, что живы оба остались и выбрались. Ко мне тут твой отец приходил, спрашивал, как может отблагодарить. Потом ещё и Доминик с тем же вопросом приставал. В общем, я тут уже почти загордился и героем себя почувствовал.
        Мы поговорили. Мы не стали друзьями, но между нами появилась толика доверия, которая помогала относиться друг к другу с пониманием и не воспринимать в негативном ключе. Меня это устраивало, Лекса, судя по всему, тоже. Всё же это приключение, которое мы преодолели вдвоём, принесло много пользы. Оказалось, что Лекс отказался от всяких благодарностей, но взял обещание с Доминика, что тот пригласит Лекса на нашу свадьбу.
        - Не зря же я тебя спасал. Хоть на свадьбе погуляю гарантированно.
        Посмеялись. Конечно же, ни о какой свадьбе пока и речи не велось, но от мысли, что такое будущее могло бы стать реальностью, становилось теплее и радостнее.
        Уже собралась уходить, как в палату Лекса постучали. Гостем оказался наш куратор.
        - Алесандрия, - кивнул он и светло улыбнулся, - рад тебя видеть, как раз собирался и к тебе заглянуть позднее.
        Пришлось задержаться. Лантас задавал предсказуемые вопросы. А ещё извинялся. Передо мной.
        - Прости, Саша, - виновато улыбнулся мужчина, - обещал присмотреть за тобой, но не сумел сдержать обещания.
        Лекс от такого заявления выглядел ошарашенным и переводил непонимающий взгляд с меня на куратора.
        - Не нужно никаких извинений. Вы не могли знать, что так случиться. Всё нормально. И папа тоже не держит на вас зла, - перевела взгляд на Лекса и закатила глаза. - Не смотри так, друг моего папы. Сама не так давно узнала. Никаких пошлостей. Я просто не говорила об этом, чтобы не было никаких лишних сплетен, что я по блату на факультет попала.
        - Да я и не думал, - моментально открестился Лекс, взглянув на Лантаса.
        А Лантас кивнул, подтверждая мои слова. Преподаватель поведал и то, о чём умолчали друзья. Оказалось, что на следующий день после нашей пропажи, Натка устроила словесный разнос другим факультетам в академической столовой. И от лица всего факультета начертательной магии заявила, что впредь ответом на любую провокацию в сторону чертёжников будет заявление в городскую стражу. Она, по словам Лантаса, буквально пообещала, что если студенты не успокоятся и не перестанут себя вести, как неразумные злобные дети, то пересажает всех в тюрьму. Вот именно в тот момент я поняла, в каком отчаянии находились друзья. И была в восхищении от храбрости и жёсткости Натки. Такая хрупкая снаружи она имела стальной характер. И я была рада, что она стала моим другом.
        Перед уходом Лантас, как истинный преподаватель, наказал нам не расслабляться и готовиться к приближающейся сессии. А у меня голова шла кругом, когда я вспоминала, сколько всего мне нужно выучить.
        Уходили мы вместе с Лантасом. Распахнули дверь и увидели, как к палате подходит Латания. Моя сокурсница явно не ожидала увидеть столько посетителей у Лекса. А я не ожидала увидеть её. Девушка была удивлена и немного смущена. Я обернулась и взглянула на Лекса, который широко улыбался, глядя на девушку. Вновь взглянула на Латанию. Улыбнулась и поздоровалась с ней. Взгляд зацепился за виднеющуюся на шее верёвочку, на которой болталась руна любви. Видимо, после того, как Латания пострадала от руны в начале года, она её и не снимала. А уж её появление у Лекса было явно неспроста.
        - Латания, Вы почему не на занятиях? - удивился Лантас, глядя на девушку, которая не знала, с какой стороны обойти нас.
        - Закончились, - пролепетала девушка. - Все на обед пошли. А я не голодна.
        - Смотрите у меня, - погрозил ей пальцем, - все в любви, - покачал головой и оглядел нас с сокурсницей. - А ведь только первый курс. Хотя… - мужчина усмехнулся и повернулся к Лексу, - опекуны, - фыркнул он, - опекать и охмурять юных чертёжниц - это разные вещи.
        Лекс только руками развёл, а мы с Латанией рассмеялись.
        ГЛАВА 12
        Оставшиеся дни в госпитале ничем не отличались от предыдущих. Если не считать того, что Доминик больше не оставался у меня на ночь. На вторую ночь его не пустила я, потому что папа пообещал, что зайдёт ранним утром, а я не была готова к тому, что он застанет в моей постели Доминика, а на следующую не остался он, потому что из-за беготни ко мне оставил какую-то крупную работу на самый последний момент. И этот момент настал, поэтому ему пришлось посвятить ночь работе.
        Ко мне приходили ребята, которые развлекали и помогали скрасить унылые дни, папа, который в отсутствии Доминика помогал разобраться с вопросами по учёбе. Но не было Никиты. И с каждым днём становилось всё горше оттого, что он не приходил. Обидно было до слёз. Каждый раз, когда раздавался стук в дверь, надеялась, что это он. Тот, чьей дружбой я очень дорожила, тот, кто стал тем самым светом в конце тоннеля, когда мне казалось, что погрузилась в кромешную тьму. Тот, чью поддержку я хотела ощутить даже сейчас, когда вокруг было столько неравнодушных и близких людей. Но он не приходил. И мне от этого становилось невыносимо больно. Даже Доминик, заметив это, пытался найти тысячу оправданий Никите, убеждал, что у друга возникли проблемы, из-за которых он не приходил, или вовсе, что я обозналась тогда, а если не обозналась, то Никита не узнал меня. Но я-то знала, что всё это неправда. Что Доминик всего лишь хотел приободрить и успокоить меня. И я старалась отвлечься и не думать ни о чём. Но мысли раз за разом возвращались к безразличию друга. Даже если у него возникли проблемы, он мог хотя бы записку
передать. Хоть какую-то весточку. Но ничего.
        Настроение улучшало лишь то, что вскоре меня выписали, и я оказалась в своей комнате. И первое, что сделала, бросив вещи - написала письмо маме, в котором убеждала её не зверствовать и не казнить отца, писала, что я в порядке, а он лишь беспокоился о ней. Вручила письмо Доминику и, сделав щенячьи глазки, упросила отправить письмо сейчас же. Папа должен был сразу после того, как проводил меня до академии, отправиться на заклание к маме. Доминик был удивлён, но просьбу выполнил. А я, наконец, смогла оглядеться. Родная комната сверкала чистотой. Ни пылинки не было, и это удивило. Даже бельё было чистым. От него в воздухе витал запах свежести. На столе стоял огромный букет лиловых цветов, которые источали сладковатый аромат. Пахло приятно. Особенно после тяжёлого духа целительского крыла. Вдохнула полной грудью и улыбнулась. Не нужно было гадать, чтобы понять, что букет был принесён Домиником. А вот, кто навёл чистоту, было интересно. Неужели он сам? От представившейся картинки, как Доминик с оголённым торсом и с тряпкой наперевес танцует по моей комнате, стало жарко. Была уверена, что даже это
занятие он сумел бы превратить в соблазнительное представление. Тряхнула головой, отогнав непотребные мысли, которые всё чаще стали посещать меня и взглянула на цветы. Под букетом, у вазы, лежал конверт. Закрытый. Без опознавательных знаков. Повертела в руках. Странно. Не с Земли совершенно точно. Я хоть и была на почте последний раз в детстве, когда письмо Деду Морозу отправляла, но с уверенностью могла сказать, что у нас всё же давно не используют сургуч. Или что-то подобное.
        Вдохнула запах цветов, прикрыв от удовольствия глаза, и села на кровать. Любопытство оказалось сильнее, чем желание насладиться возвращением в академию.
        Надломив сургучную печать, на которой не смогла разобрать надпись, вынула лист, испещрённый буквами. И почерк, которым было написано это письмо, был до боли знакомым. Сердце встрепенулось и забилось от волнения. Письмо было от Никиты. Возможно, Доминик был прав, когда оправдывал Никиту, а я, как и всегда, напридумывала проблем на ровном месте. Глубоко вздохнула и впилась взглядом в ровные строчки, написанные на русском языке.
        Шурик, привет!
        Уверен, ты в порядке. В последний раз, когда я заходил в госпиталь, дежурная сказала, что ты активно идёшь на поправку и волноваться не о чем. Знаю, что ты сейчас недовольно сморщила нос, когда поняла, что я был в госпитале и не заглянул к тебе. Не обижайся. Как только узнал о том, что ты нашлась, сразу рванул в госпиталь, но дежурная сообщила, что у тебя посетители. А я хотел бы поговорить наедине. Но, так сложились обстоятельства, что я не смог больше заглянуть к тебе на огонёк. Я безумно рад, что тебя выписали и ты здорова. Ещё больше рад за то, что ты вообще осталась жива. Признаться, когда понял, что произошло во дворе академии, был в шоке. Все эти дни, пока тебя и того парня, который сиганул следом, искали, перед глазами стоял твой взгляд полный отчаяния и удивления. Я тогда сразу к стражам рванул. В общем, не буду долго рассказывать, что происходило там, но мне пришлось провести много времени в городской страже. Там же мне сообщили, что твоих родителей оповестили о произошедшем. А на следующий день меня снова ждали неожиданные новости. В общем, Шурик, я с головой ушёл в свои хлопоты,
которые нельзя отложить на потом. Прости, что не нашёл времени заглянуть к тебе. Но обещаю, что как только разберусь со своими делами, и всё устаканится, сразу вернусь на Теллурис. И мы поговорим о том, что произошло. Думаю, когда ты поймёшь, что я на самом деле не смог быть рядом, ты перестанешь обижаться.
        Никита.
        Пы.сы. мои координаты, на которые ты можешь написать ответ: Е01.С.1.В107.М5.О89.Л65
        Несколько раз перечитала письмо, прежде чем осознала, что у Кита случилось что-то очень серьёзное. Настолько серьёзное, что он не мог найти минутку, чтобы заглянуть ко мне. Сначала забеспокоилась, а потом поняла, что он не написал, что новости были плохими, поэтому, возможно, я зря начала переживать. Но хотя бы стало спокойнее, а в душе, наконец, улёгся ураган обиды на друга. Лёгкий ветерок ещё колыхал душу, но я знала, что смогу его усмирить. Кит был и оставался моим другом, который переживал за меня, сотрудничал с городской стражей и отправился решать свои проблемы лишь тогда, когда узнал, что со мной всё в порядке.
        Когда буря из беспокойства, радости и обиды улеглась, и я, наконец, отложила письмо, вернулся Доминик.
        - Что-то случилось? Нормально себя чувствуешь? - сел рядом, обнимая за талию.
        - Нормально, - положила голову на его плечо, - Кит написал. Ничего не поняла, но, вроде, у него какие-то дела, поэтому не смог навестить меня. Обещал, что встретимся, как только он всё уладит. Давно это письмо здесь?
        - Не знаю. После занятий Натка с Дарией наводили у тебя чистоту. Натка и сказала мне, что тебе письмо пришло. Я перед тем, как тебя из госпиталя забирать, заглянул, поставил цветы и ушёл. А до этого никто сюда не заходил. Поэтому, не знаю, когда появилось письмо. Но, главное, что оно появилось, и ты знаешь, что твой друг не забыл про тебя.
        - Тебе он заранее не нравится, - несмотря на попытки оправдать Никиту, у Доминика не получалось скрыть холодного тона, с которым он говорил о моём друге.
        - Конечно, - усмехнулся Доминик, - мне всегда будут не нравиться мужики, которые будут настаивать на общении с тобой, если я не буду уверен, что им будет достаточно только общения. А Кит…знаешь, Сашка, я вижу, насколько он важен для тебя, и как ты переживаешь обо всём, что с ним связано. А значит, его мнение для тебя имеет очень большое значение. И я не знаю, насколько сильно он может влиять на твои решения. Это напрягает. Что будет, если он встанет между нами? Я не хочу сказать, что так будет, но всё же. Что ты будешь делать, если он поставит тебя перед выбором: ваша дружба или отношения со мной?
        - Этого не будет, - отклонилась и взглянула в тёмные глаза. Взгляд Доминика был серьёзен и сосредоточен. - Я не хочу и не буду выбирать. Или ты предлагаешь сделать выбор прямо сейчас? - сжала зубы, чтобы не показать, насколько неприятен мне этот разговор.
        - Я не предлагаю тебе делать этот выбор. Я говорю о том, что, возможно, необходимость делать выбор может появиться.
        - Вот если она появится, то тогда я и буду решать, что мне делать. Всё будет зависеть от обстоятельств. И давай больше не будем возвращаться к этому разговору. Мне неприятно, что ты заранее настроен скептически по отношению к Киту. Ведь я никогда не намекала тебе на выбор между тобой и Лексом.
        - Потому что была уверена, что Лекс не претендовал на меня? - усмехнулся Доминик и прижал к себе. - Лекс - парень. А будь на его месте девушка, неизвестно, как бы ты вела себя.
        - У тебя есть Натка.
        - И у тебя тоже она есть. Ты с ней познакомилась раньше, чем начали развиваться наши отношения. И подружилась. А ещё узнала, что она несвободна. И наглядно видела, какие между нами отношения.
        - Ладно, ты прав. Пример неудачный. Но я тебя уверяю, Кит для меня, как брат. Я к нему никогда не испытывала никаких влюблённостей. Уверена, у него ко мне аналогичные чувства. И вы сможете найти общий язык.
        - Попробуем, милая, попробуем. Вообще, у нас есть темы для разговоров и поинтереснее. Во-первых, тебя выписали, завтра выпишут Лекса, это надо отпраздновать. Во-вторых, завтра суббота, выходной, так что сегодня никакой учёбы. Ты на целый день моя и никаких друзей, врачей и процедур.
        - Как скажешь, мой капитан, - поцеловала его в шею и забралась на руки. Определённо, дни, проведённые в госпитале, помогли мне раскрепоститься и побороть стеснение. Пусть и не полностью.
        Раздался стук в дверь.
        - Мы знаем, что вы здесь, - прозвучал требовательный голос Натки.
        Многозначительно посмотрела на Доминика, насмехаясь над его словами «никаких друзей». У нас были такие друзья, которые из-под земли достанут, если понадобится.
        - Заходите, - откликнулась я.
        Здесь были все, с кем я подружилась за время обучения. Несмотря на то, что они навещали меня в госпитале, казалось, что мы впервые встретились после того злосчастного вечера. Парни в честь моего выздоровления притащили цветы, а девчонки отвоевали меня у Доминика и сжимали в объятиях, радуясь, что я вернулась.
        Ребята быстро поняли, что мы с Домиником хотели остаться наедине, поэтому без пререканий ушли. Лишь напоследок сказали, что завтра, когда Лекс вернётся, они от нас так быстро не отстанут.
        - Думаю, сидеть в четырех стенах тебе надоело, - Доминик сразу перешёл к делу, как только дверь за ребятами закрылась, - по лесу ты тоже нагулялась на полжизни вперёд, физические нагрузки тебе запретили, поэтому, я решил, что что-нибудь расслабляющее будет в самый раз.
        - Мне уже любопытно.
        - Но пообещай, что постараешься не стесняться и довериться мне.
        - Теперь немного страшно. Обещать не буду, но постараюсь. Что ты задумал?
        - Пусть будет сюрпризом, - подмигнул мне, - тебе нужно взять с собой вещи для ночёвки вне общежития. И что-нибудь, в чём можно купаться.
        - Я же только вернулась, и снова куда-то отправляться? А одежды для купания у меня и вовсе нет.
        - Значит, заглянем в магазин и купим. Уверен, ты не пожалеешь. Собирайся. Через час зайду за тобой. Одевайся тепло, там, куда мы отправляемся, не жарко.
        Несколько минут после его ухода пыталась понять, что задумал Доминик и что это за место, где не жарко, но куда без купальника не стоит и соваться. Но приятное ожидание сюрприза уже наполняло меня. Зная Доминика, была уверена, что он приготовил что-то особенное, и день, проведённый с ним, станет тем, который отправится в копилку воспоминаний, от которых ещё долго будет тепло на душе.
        Через час была готова к любым сюрпризам. Обвела взглядом комнату, пытаясь понять, не забыла ли чего. Взгляд упал на утюжок, лежащий на полке у зеркала. Раньше бы он был первой вещью, которую я непременно взяла с собой, если бы собралась куда-то больше, чем на день. Но рядом с Домиником меня переставали волновать непослушные волосы, которые так сильно раздражали раньше и вызывали приступы ненависти к самой себе. Доминик своим вниманием, заботой и любовью сумел убедить меня, что кудри - это не недостаток, а особенность, которая делает меня ещё более милой. Он часто пропускал локоны между пальцев, наблюдая, как они закручиваются в упругие пружинки. Мне больше не нужен был этот атрибут, чтобы чувствовать себя такой же, как все. Особенно с Домиником. Рядом с ним я чувствовала себя любимой и самой красивой, вне зависимости от причёски. Усмехнулась, понимая, насколько большое значение для меня раньше имели некоторые мелочи. Отвернулась от утюжка, накинула новую шубку, которую купил папа взамен испорченной старой, и вышла в коридор, по которому уже шёл Доминик. Он забрал увесистую сумку, усмехнувшись, что
я сгребла на одну ночь половину гардероба.
        Погода на улице стояла морозная и солнечная. Снег серебрился и ослеплял в свете солнечных лучей, небо было настолько прозрачным, что, казалось, его затянула корка льда, лишь редкие перья облаков, которые медленно проплывали по синей глади, давали понять, что лёд мне только мерещился. Прохожие кутались в тёплые шарфы, пытаясь спрятать лицо как можно глубже. Доминик поднял ворот пальто и зашагал быстрее. А я пожалела, что у капюшона шубы не было шнурков, которые бы не позволили холодному воздуху проникнуть внутрь. Изо рта воздух вырывался белоснежными клубами пара, который, оседая на ресницах, покрывал их инеем. Казалось, даже воздух трещал от сильного мороза. Но такая погода сделала город сказочно красивым. Деревья, покрытые белой бахромой инея, радовали глаз, нахохлившиеся птички, которые тёмными пятнами выделялись на белоснежном фоне пейзажа, изредка переговаривались между собой, наверняка жалуясь на жуткий холод. Их яркие синие грудки, словно огоньки, мелькали среди веток. Именно глядя на них, поняла, что вскоре настанет главный праздник зимы - Новый год. Я всегда его любила. Он наполнял меня
надеждами, заставлял поверить в волшебство. Но в этом году это волшебство ворвалось в мою жизнь гораздо раньше наступления праздника, оно принесло много испытаний и радостей. И я была уверена, что лимит ещё не исчерпан. Но почему-то казалось, что этот Новый год будет особенным. Наверное, потому что в этот праздник я не буду чувствовать себя одинокой.
        Идти было недалеко, поэтому вскоре мы оказались в тепле шумного торгового центра. Сняла перчатки и стёрла капли, которые катились по щекам с оттаявших ресниц. Доминик целенаправленно куда-то шёл. И уже через несколько минут мы оказались у входа в магазин женского белья. Покупать эти принадлежности в компании мужчины мне ещё не приходилось. А Доминик чувствовал себя прекрасно.
        - Добрый день, девушки, - громко поздоровался он, как только шагнул внутрь, - нам очень нужен купальный костюм для этой прелестной леди.
        - Здравствуйте, господин Артинас, - хором ответили три девушки и расплылись в улыбках, - у нас отличный выбор, проходите.
        - Вы хотите поучаствовать в выборе или подождёте здесь? - спросила милая брюнетка, махнув рукой в сторону небольшого диванчика ярко-красного цвета.
        - Нет, я сама, - мгновенно ответила, зная, что Доминик может согласиться.
        Обслужили меня очень профессионально, показали все возможные варианты, посоветовали те, которые будут лучше всего подходить мне и «не оставят равнодушным господина Артинаса». Я разглядывала местные наряды для купания и думала, откуда девушки, две из которых суетились рядом со мной, знали Доминика. Подавив беспричинный приступ ревности, совершенно новое для себя чувство, выбрала ярко-красный купальный костюм, который состоял из топа на бретельках, классических плавок, которые закрывались эластичной обтягивающей юбкой. Она скрывала пупок и заканчивалась на середине бедра, оставляя обнажёнными ноги и талию. Примерив этот наряд, осталась довольна. Купальник сел как влитой и выглядел очень стильно. Я бы в таком и на земные пляжи не постыдилась выйти. Повертелась перед зеркалом и даже не стала примерять другие варианты.
        Запретила Доминику оплачивать покупку, чуть было не поругавшись с ним из-за этого. Я была ещё не готова на то, чтобы он оплачивал такие покупки. А когда вышли из магазина, поспешила задать волнующий меня вопрос.
        - Откуда они тебя знают?
        - Ревнуешь? - прищурился он. - Не знаю. Мне порой кажется, что все торговцы и рабочие, которые хоть как-то связаны с нашими площадками, имеют брошюрку, в которой есть портреты и вся информация о моей семье до девятого колена. Честное слово, они все знают нас в лицо и по именам. Это странно, но так и есть. Смотри, - свернул в ближайшую обувную лавку.
        - Здравствуйте, - громко поздоровался с работающими здесь женщинами и девушками. - Мне нужны обычные тапки. Я забыл, ты взяла? - обратился уже ко мне.
        - Здравствуйте, господин Артинас, - приветственно улыбнулись все.
        - Я же говорил, - шепотом оповестил он меня. - Это даже раздражает.
        - Я тоже не брала тапки, не подумала, - улыбнувшись, ответила ему.
        Вскоре у нас появились и новые тапочки. Я думала, что мы отправимся на улицу, но Доминик повёл меня куда-то наверх. Вскоре мы оказались на последнем этаже, где стояла непривычная тишина. Коридоры были пусты, здесь не сновал народ, а двери в кабинеты были закрыты.
        - Административный этаж, - пояснил Доминик, - идём, переместимся из кабинета дяди, думаю, он будет не против.
        - К дяде? Куда переместимся? - такое скорое знакомство с родственниками Доминика немного пошатнуло моё спокойствие.
        - Скоро всё узнаешь, - вёл меня вглубь коридора.
        В самом конце оказался кабинет с непримечательной дверью, которая совершенно ничем не отличалась от других. Лишь табличка из светлого металла с выгравированной надписью «Лазар Артинас» указывала на хозяина кабинета.
        Доминик без стука распахнул дверь, и, к моему удивлению, мы оказались в большом помещении. Это очевидно был кабинет секретаря дяди Доминика. Здесь была ещё одна дверь, которая, вероятно, и вела к самому главному человеку в этом здании. У окна стоял широкий стол, за которым сидела грузная женщина средних лет. Она что-то увлечённо писала, а когда мы потревожили её покой, взглянула на нас и мягко улыбнулась.
        - Добрый день, Доминик, юная леди, - кивнула нам.
        - Здравствуйте, госпожа Тригана, дядя не занят?
        - Твой дядя всегда занят, ты же знаешь, но думаю, вас он примет. Сейчас, скажу, что вы пришли, - она начала подниматься из-за стола и предложила нам присесть на диванчик, который стоял у стены и, видимо, был предназначен для ожидающих.
        - Не нужно, мы так зайдём. Спасибо.
        Доминик постучал в дверь и, не дождавшись ответа, распахнул, пропуская меня вперёд. Сердце сделало сальто и забилось, как после длительного забега. Я впервые увидела родственника Доминика и поразилась, насколько были похожи взгляды этих двух мужчин.
        - Здравствуйте, - смущённо улыбнулась удивлённому мужчине.
        Широкоплечий подтянутый, он рассматривал меня с хитрым прищуром. У него лице играла лукавая белоснежная улыбка, а в тёмных глазах поселился интерес. Цепкий взгляд просканировал меня и метнулся к Доминику, который, похоже, специально не спешил рассказывать о цели нашего внезапного визита, а давал возможность нам с его дядей рассмотреть друг друга. Верхние пуговицы тёмной рубашки были расстёгнуты, а рукава подвёрнуты до локтя. Видимо, толика разгильдяйства, которое добавляло шарма, в семье Артинас было присуще всем мужчинам.
        Он сидел за широким добротным столом посреди просторного кабинета. Тёмный ковёр с коротким ворсом устилал весь пол, стены до середины были отделаны светлым деревом, а дальше их покрывали светлые обои с узором в виде тёмных кругов. Несколько стеллажей с бумагами, высокий шкаф со стеклянными дверцами, заполненный папками, небольшой комод, который, наверняка, тоже был заполнен какими-то рабочими принадлежностями.
        Безумно стеснялась и волновалась, а Артинасы, напротив, чувствовали себя прекрасно и делали вид, что не замечали моего смущения.
        - Здравствуйте, Алесандрия, - прозвучал низкий голос хозяина кабинета. - Признаться, не ожидал так скоро познакомиться с девушкой, из-за которой Доминик поднял такой шум.
        Он поднялся, обошёл стол и приблизился к нам. Обменялся рукопожатием с Домиником, залихватски улыбнувшись, и протянул руку мне. Вложила в его широкую ладонь свою крохотную ручку. Смутилась, когда он поцеловал её тыльную сторону. Всё же такое приветствие было удивительным и непривычным.
        - Знакомься, Саша, это мой дядя, Лазар Артинас. Дядя, это моя та самая Сашка.
        - Приятно познакомиться, - пролепетала я и опустила глаза. Такие мероприятия, как знакомство с родными, были для меня в новинку.
        - Взаимно, - ответил господин Артинас, - мне казалось, моё знакомство с избранницей не входило в твои сегодняшние планы!?
        - Да, мы тут за покупками ходили, а в академию возвращаться нет смысла. Так что мы от тебя перенесёмся.
        В этом кабинете одна я не понимала, о чём шла речь, но мудро решила помолчать и подождать, когда всё решится, и мы исчезнем из-под ясных очей дяди Доминика, а я смогу расслабиться и не волноваться.
        - Мог бы предупредить девушку, чтобы она так не волновалась. Не бойтесь, Алесандрия, я не буду досаждать вам вопросами и даже не задержу вас. Надеюсь, мой племянник хотя бы предупредил, что Вы и Ваша семья приглашены к нам на ужин в преддверии нового года.
        - Да, спасибо, я уже успела попереживать об этом. Но думаю, что всё ещё впереди, когда до ужина останется совсем немного времени, придётся запастись успокоительным, - как на духу выпалила я и мысленно ругала себя за излишнюю болтливость, особенно в моменты сильных волнений. - Извините, - щёки невыносимо горели.
        - Не извиняйтесь, - рассмеялся он, - Вы прелестны, особенно с таким милым румянцем на щеках.
        - Она у меня стеснительная, - Доминик обнял меня за плечи, - ну так что, пустишь нас попользоваться паркетом в переговорной?
        - Идите. Хорошо вам провести время.
        - Спасибо, - робко улыбнулась, - до свидания.
        Доминик провёл меня к ещё одной двери, распахнул её и пропустил меня вперёд.
        - Спасибо, мы ушли, - попрощался с дядей и закрыл дверь. - И стоило так волноваться?
        - Это было слишком неожиданно, я не успела настроиться на встречу с кем-то из твоих родных. Ты же знаешь, как тяжело мне даются новые знакомства. А знакомства такого рода - это вообще для меня что-то новое. Я не знаю, что говорить и как себя вести. Из-за этого волнуюсь, а когда волнуюсь, много говорю, порой даже не замечаю этого. Вот. А ты меня таким стрессам после болезни подвергаешь.
        - Зато на ужине тебе будет проще. Ты будешь уже знакома с дядей, - скинул пальто на ближайший стул и достал из-за пазухи футляр с мелом.
        - У тебя всё так просто, - огляделась я и, наконец, смогла успокоиться.
        Это был типичный конференц-зал с длинным столом, множеством стульев, панорамными окнами, из которых открывался прекрасный вид на весь город. Пол здесь устилал тёмный паркет, на котором Доминик начал уже чертить портал.
        - Заманю тебя к себе и познакомлю с требовательной мамой, посмотрю, как ты будешь спокоен.
        - Я согласен, - расплылся он в широкой улыбке, - я умею нравиться женщинам. Тем более, я понравился твоему отцу. А это уже половина успеха.
        - Надо же, какой ты самоуверенный, - восхитилась я, - поделись со мной. От тебя не убудет, а мне полезно.
        - У нас с тобой много времени, обязательно поделюсь. А сейчас присядь, мне нужно начертить портал.
        ГЛАВА 13
        Секундное падение в неизвестность и в лицо пахнуло холодом. Последний перенос порталом был для меня настоящим испытанием, которое закончилось потерей сознания на сутки, поэтому, сделав шаг в светящийся круг, напряглась всем телом. Но ничего не произошло. Даже голова не кружилась. Я лишь слегка пошатнулась, когда под ногами неожиданно почувствовала твёрдую поверхность. Распахнула глаза, но не отпускала руку Доминика. Оглянулась.
        - Ух ты!
        Мы стояли на очищенной от снега дорожке, выложенной брусчаткой. Она вела к небольшому деревянному дому, который казался миражом в горной долине. Его окружал туман, смазывая очертания и добавляя загадочности. Из трубы дома, выбиваясь из общей массы тумана, поднимались клубы белого дыма. Вокруг везде, куда только дотягивался мой взор, был снег. Нетронутым, ровным слоем он покрывал небольшую долину и карабкался вверх до самых зубцов величественных гор, которые, казалось, удерживали на своих пиках ярко-синее небо. Приходилось щуриться, чтобы не ослепнуть. Лучи яркого, но холодного солнца рассыпались по снегу миллиардами бликов. Здесь хотелось дышать много и часто, воздух был свежим и чистым. Он, словно родниковая вода, заливался в лёгкие, был таким вкусным, что хотелось дышать им бесконечно долго. Именно так пахло от Доминика: горами, снежными вершинами, умиротворением.
        - Как здесь красиво, - выдохнула я, когда, наконец, пришла в себя. И вместе с сознанием вернулся и разум, - а не опасно? Лавины и прочее? - заметно понизила голос.
        - Вот за той горой, - указал на одну из трёх вершин, - большой санаторий, стихийники, которые работают там, присматривают за этой долиной и ещё за шестью. Не бесплатно, конечно. Так что лавин тут не бывает, беспокоиться не о чем.
        - Что это за место?
        Порыв ветра смыл туман с дома, и я сумела разглядеть, что на его пороге стоят мужчина и две женщины, одетые в пальто. Они явно ждали нас. Доминик не стал отвечать на вопрос, но пообещал, что расскажет всё внутри. Люди, встречающие нас, оказались рабочими, которые приготовили дом для нас. Вблизи он оказался не таким маленьким, как показалось сначала. Добротный, бревенчатый, в два этажа, это был настоящий коттедж. Мужчина отчитался Доминику о проделанной работе, когда мы все вошли в дом. Женщины забрали наши вещи, а я разглядывала наше пристанище на ближайшую ночь. В доме пахло деревом и было тепло. Прихожая, где мы стояли, оказалась небольшим помещением, одну из стен которого занимал огромный шкаф, куда Доминик убрал нашу верхнюю одежду. У другой стены стояла резная деревянная лавка и полка для обуви. Мужчина рассказал, что дом протоплен, комнаты готовы, холодильник наполнен едой и вообще, всё давно готово к тому, чтобы мы прекрасно провели время. Вскоре к нашей компании присоединились и обе женщины средних лет, которые с любопытством разглядывали меня.
        - Идём, - потянул Доминик меня за руку, - отправим наших помощников домой, и покажу тебе здесь всё. Или не всё.
        В небольшом квадратном помещении, которое находилось по соседству с прихожей, на полу был выжжен огромный магический круг. Оказалось, что он был предназначен специально для переноса слуг, кем и являлись незнакомые мне люди. Проверив чертёж, Доминик активировал его, и мы остались наедине.
        - Совершенно одни в этой долине?
        - Абсолютно, - довольная улыбка не сползала с лица парня.
        Оказалось, что этот дом принадлежал семье Артинасов. Всей огромной семье. Они использовали его, как место отдыха и сбора всех родственников на новогодние праздники. Здесь была огромная гостиная с выложенным камином, круглым столом, который занимал большую часть пространства, и множеством кресел. Большая кухня - мечта любой хозяйки, с широким рабочим столом и множеством шкафчиков, большим двустворчатым холодильником и прочей кухонной утварью. Множество спален, игровая комната для взрослых, детская комната с каким-то замысловатым городком. Три ванные комнаты, загадочная винтовая лестница, ведущая на чердак, наверняка неспроста, но туда меня Доминик не пустил, сказав, что не хочет портить сюрприз.
        - Я люблю это место, - улыбался Доминик и крепко сжимал мою руку, - здесь здорово быть, когда никого нет. Тихо, спокойно, есть в этом какое-то волшебство. А если мы собираемся здесь всей семьей, то дом наполняется жизнью, смехом, криками, иногда спорами, азартом. Мы собираемся всей семьей не только здесь, но почему-то именно в этом доме, мне кажется, мы становимся ближе. Думаю, виной тому одурманивающая атмосфера этого места. Ты поймёшь. Уже завтра не захочешь отсюда уходить. Здесь душа просится на волю, чувствуешь себя по-настоящему свободным. Становишься искренним. Это место расслабляет и вытаскивает из глубин души все чувства, эмоции.
        - Ты меня за этим сюда заманил?
        - Да, - ему не потребовались уточнения, - здесь тебе некуда сбежать, да ты и не захочешь. Мы здесь одни. Никто нас не подслушает, никто не помешает. И тут, я надеюсь, ты сможешь вырваться из своей скорлупы и максимально довериться мне.
        - Всегда, когда ты об этом говоришь, мне кажется, что нет ничего проще, а на деле… Мне нравится здесь.
        Обвела взглядом комнату, в которую мы пришли. Это была небольшая спальня с широкой кроватью, застеленной чёрным пледом, резным столиком и небольшим шкафом. Пол устилал ковёр с длинным ворсом, в котором ноги утопали по щиколотку.
        - И что? Какие планы? Ты наверняка что-то задумал.
        - Естественно. И мы не будем откладывать всё в долгий ящик. Это моя комната. Вещи должны быть в шкафу. Там же есть халат. Переодевайся в костюм для купания, а я не буду тебя смущать.
        Поцеловал меня в лоб, забрал из шкафа один из тёмных банных халатов, ещё какие-то вещи и вышел.
        Он был прав. Мои вещи аккуратными стопками лежали на полках шкафа. Здесь же лежали и вещи Доминика. Провела пальцами по вещам и улыбнулась. Выудила купальный костюм, скинула с себя всю одежду, сложив её на свободные места в шкафу, переоделась в купальник и накинула сверху халат. Пришлось туго затягивать пояс, закатывать рукава в крупные валики, чтобы освободить руки, и поддерживать полы халата, чтобы не запутаться в них. Тапки в одиночестве стояли у порога. Скрутила волосы в пучок на затылке и вышла в коридор второго этажа.
        - Доминик, - позвала я.
        - Спускайся, - прозвучал его голос снизу.
        Доминик оказался в гостиной. Его халат сидел на нём как влитой, в отличие от моего, который мешком висел на мне. Его губы задрожали, когда он увидел меня. Попытка сделать вид, что мой вид не вызывает приступы истерического смеха была неудачной. Я и сама знала, что похожа на гнома, который примерил халат своего сводного брата, чей папа - великан.
        - Ты сам сказал завернуться в халат, - упёрла руки в бока и насупилась.
        Этого душа Доминика не выдержала. Парень бросил дрова, которые подкидывал в камин, запрокинул голову и рассмеялся. Заливисто, заразительно и громко. Не смогла не улыбнуться, представив, как грозно выглядела.
        Когда успокоился, забросил в голодное пламя ещё два полена и подошёл ко мне. В его глазах всё ещё плясали смешинки, а на лице горела улыбка, которая заставляла мои губы растягиваться в стороны.
        - Мне уже не терпится увидеть, что ты купила.
        С этими словами он подхватил меня на руки, не обращая внимания на истошный визг, от которого вздрогнули стены. Как шкодливый ребенок, посмеиваясь, рванул из гостиной в коридор, который заканчивался дверью. Возле двери на стене были небольшие крючки, на которых висели два больших белых полотенца, и металлическая полка, на которой лежал крупный пушистый клубок.
        - Ты же мне доверяешь? - прищурился он.
        - Я тебя боюсь, - выдохнула я, - ты сумасшедший. А если бы уронил!
        - Я тебя? Уронил? Значит, не доверяешь, - поцокал языком и укоризненно покачал головой, - плохо, Саша, очень плохо. Будешь наказана.
        - Как? - нагло ухмыльнулась, потому что знала - ничего плохого он мне не сделает.
        - Сурово и беспощадно. Разувайся и раздевайся, - поставил меня на пол, а сам сложил руки на груди.
        Вид при этом имел и вправду суровый и серьёзный. Повторила его жест и настороженно глядела на него. Молчание затягивалось. Его губы разъехались, в глазах появился хитрый огонёк, который означал, что Доминик что-то задумал. Что-то такое, отчего я буду возмущена, а он доволен.
        - Ладно-ладно, - сделала шаг назад, - я поняла, была виновата, посыпаю голову пеплом. Чего раздеваться-то сразу?
        - Ты же понимаешь, что я буду непреклонен, - мягко шагнул ко мне, - раздевайся. Мы для этого здесь и оказались.
        - Чтобы раздеваться? - я определённо внезапно поглупела, оказавшись в это доме.
        - Да, Саша, - рассмеялся Доминик, вмиг утратив всю напускную серьезность, - чтобы раздеваться. Если бы я знал, что ты так легко на это согласишься, то не просил бы взять купальный костюм. Или у вас на Земле купаются в халатах?
        - Тьфу на тебя! У меня от тебя ум за разум заходит. Отвернись!
        Брови Доминика взлетели вверх от удивления. Он даже не успел от шока отойти, как я поняла, какую глупость сболтнула. Как-то раньше не верила, что люди от любви глупеют, но и меня эта хворь не обошла стороной.
        - Ладно, - пробурчала, - я сама отвернусь. Мне так будет проще. А ты тоже раздевайся. Ты же не будешь купаться в халате, - передразнила его.
        Отвернулась и закусила губу. Пыталась убедить себя, что ничего особенного не происходит. Ведь купальный костюм - это тоже одежда, специальная, к которой местные мужчины привычны. Несколько раз глубоко вздохнула и развязала узел на поясе. Одно движение и халат оказался в моих руках. Сердце билось, как у младенца. Не оборачиваясь, подошла к крючку и повесила на него халат. Тапки оставила у стены и уже настроилась обернуться, как Доминик заключил меня в объятия, не позволяя развернуться. Его обнажённая грудь прижалась к моей спине, а руки легки на обнажённую талию.
        - Вот и умничка, - поцеловал в шею. - А теперь глазки закрываем. Получаем заслуженное наказание и ничего не боимся.
        - Ладно, - закрыла глаза и вцепилась в его руки, лежащие на моём животе, как за гарант безопасности.
        - Глазки не открывай, - стряхнул мои руки и оставил меня стоять в одиночестве.
        Тихо. Лишь треск дров в камине доносился из глубин дома. Сердце от волнения уже отбивало чечётку.
        - Классно выглядишь, - раздался голос Доминика, - не открывай глаза! - хотела возмутиться, но лишь сложила руки под грудью, чтобы показать всё мое недовольство, - так ты выглядишь ещё лучше.
        - У тебя совесть есть? Вообще-то я жду, чего ты там приготовил.
        Уже открыла рот, чтобы рассказать, какой он наглец и что он потерял совесть, но не успела. Скрипнула дверь, в лицо ударил ледяной воздух. Кожа покрылась мурашками. Тело задрожало, а я пыталась вдохнуть морозный воздух. На секунду распахнула глаза от шока. Я была готова к купанию в бассейне, сауне, но не ожидала, что он не пошутил насчёт наказания. Лишь когда глаза зацепили густой туман, который валил в дом с улицы, в голову закрались мысли о термальных источниках. Но я была не готова выходить в мороз на улицу в одном купальнике.
        - Просто доверься мне, - шепнул Доминик, - закрывай глаза.
        - Ты будешь мне должен, - дрожала от холода, но просьбу выполнила.
        - Всё, что угодно, - подхватил меня на руки и вынес на улицу.
        В закрытые глаза ударил солнечный свет, в тело впились миллиарды иголок холода, которые с каждым мгновением проникали всё глубже и заставляли жаться к тёплому телу Доминика. Но я упорно не открывала глаза. Поджала пальцы ног от холода и съёжилась в руках Доминика. Несколько секунд и ног коснулась обжигающе горячая вода. А потом Доминик погрузил моё тело в воду полностью. Контраст был таким ярким, что я не сумела сдержать судорожного вздоха, и всё-таки распахнула глаза. Тело всё ещё сотрясалось от холода, но это уже не имело значения.
        - Как здесь красиво, - с детским восторгом оглядывалась вокруг.
        От мутной бирюзового цвета воды поднимался пар. Он был таким густым, что размывал очертания всего вокруг, кроме крыльца, лестница которого сразу вела в горячий бассейн. Пар, встречаясь с морозным горным воздухом, опускался на всё вокруг серебристой бахромой, украшая каждую мелочь, до которой только мог дотянуть свои туманные объятия. Казалось, что я вдруг оказалась в гостях у Деда Мороза, чей дом был построен из снега, а всё вокруг было разукрашено серебристой сединой инея. Тело перестало дрожать от холода. Вода была словно мягкой на ощупь. Она приятно ластилась к телу, оглаживала его и словно укутывала в согретый на печи плед. Это было так невероятно - чувствовать прохладу зимнего воздуха, силу зимы и при этом наслаждаться теплом воды в бассейне под открытым воздухом.
        - Потрясающе, - не хватало слов, чтобы выразить весь свой восторг. Прижалась губами к губам Доминика и задёргала ногами в воде, чтобы он меня отпустил.
        По периметру бассейна под водой были сделаны каменные ступеньки, на которых мы расположились. Доминик предупредил, что бассейн большой, но чем дальше от крыльца, тем он становился глубже. Оказалось, что это природное озеро, которое семья Артинасов облагородила и наслаждалась его горячими радушными объятиями в любое время года. Я любила воду, а уж возможность поплавать под открытым небом, когда вокруг вырастали снежные сугробы огромной величины, не могла позволить мне усидеть на месте. Даже напоминание Доминика о том, что мне запретили физические нагрузки, не смогло удержать меня от соблазна.
        Это невероятное чувство расслабленности, гармонии с природой, когда тело медленно рассекает водную гладь, устремляясь вперёд, когда вода, словно старший соратник, поддерживает на плаву, дарит тепло, нежит, успокаивает и делится своей энергией. Я любила воду, вода любила меня, я никогда не боялась водоёмов, внутренняя уверенность, что мне ничего не угрожает, всегда была со мной, когда я погружалась в объятия этой мирной, спокойной стихии, которая нередко проявляла свою удивительную мощь и разрушительную силу.
        - Мне так этого не хватало, - призналась, когда наплавалась, и мы оказались на каменной лавочке. - Я не знаю, как у тебя это получается, но ты словно чувствуешь, что мне нужно. И это…это невероятно. Я так люблю воду, а в академии только душ, даже в ванне поплескаться нет возможности. Ты просто волшебник, - с этими словами забралась к нему на колени, обвила шею рукой и преданно заглянула в глаза, - ты самый лучший, - поцеловала его, - я тебя обожаю, - еще один поцелуй, - и самое лучшее, что случалось в моей жизни неизменно связано с тобой.
        Поцелуй был с горчинкой. Вода на вкус оказалась терпкой, вязкой и горькой, но сладость губ и желание касаться их снова и снова были сильнее. Зарылась рукой в холодные волосы Доминика, которые, как и мои, покрылись белоснежным инеем. Доминик приподнял меня, вынудив повернуться и сесть сверху. Его руки блуждали по моей спине, язык танцевал в моём рту, даря невыносимое удовольствие. Я захлёбывалась эмоциями. Изо рта вырывались судорожные вздохи, по телу бежали крупные мурашки, которые щекотали нервы и заставляли дышать всё чаще. Грудь вздымалась так высоко, что касалась груди Доминика. Мы были во власти нашей любви, и я понимала, что уже не смогу выпутаться из её коварных сетей. Я не хотела от них избавляться. Хотела безвозвратно остаться их пленницей. Чувствовала, как дарит мне свою любовь Доминик, купалась в согревающих лучах этого чувства и сгорала от желания отдать ему всё то, что чувствовала к нему. Хотела раствориться в этом чувстве вместе с ним.
        - Нам пора в дом, - судорожно выдохнул Доминик.
        - Я не хочу уходить, - не открывала глаза, пытаясь как можно чётче сохранить эмоции в памяти. Закусила губу и улыбнулась.
        - Ещё вернёмся, если захочешь, - встал, подхватив меня под попу.
        Обвила талию ногами, сцепила руки в замок на его шее и заглянула в его сияющие глаза.
        - Я люблю тебя. И доверяю, - поцеловала в уголок губ и положила подбородок на его плечо.
        - Я верю тебе, Саша. И люблю, - сжал в объятиях и взошёл на первую ступеньку, поднимая меня над водой.
        Мороз был обжигающим, но это прошло мимо. Я думала о его словах. Он сказал, что верит мне. Даже слова о любви не были такими яркими и неожиданными, как это одно слово. После предательства в прошлом он смог поверить мне. Поверить моим чувствам, словам. Знала, как тяжело после прошлых обид начать всё с чистого лица, как тяжело взрастить в себе чувства, которыми кто-то когда-то игрался. И я благодарила вселенную за то, что мы встретились с Домиником. За то, что смогли полюбить.
        Только после того, как мы вошли в дом, меня опустили на пол. Не успела оглянуться, как одним из полотенец Доминик обтёр меня от воды, а потом на плечи лёг тёплый халат. Пока я его подвязывала, Доминик надел на мои ноги тёплые шерстяные носки, которые слегка покалывали нежную, размягчённую от долгого пребывания в воде кожу. Такая забота умиляла и вызывала приступы ужасающей нежности, в порыве которой хотелось задушить Доминика в объятиях или зацеловать до смерти.
        Сама понимала, что со стороны выглядела, как блаженная, которая в восторге от одного конкретного молодого мужчины.
        Облачившись в халат и носки, он подхватил меня на руки и понёс на кухню. На моё вялое возмущение о том, что я могу и сама ходить, ответил, что ему нравится чувствовать, что я в его руках. Во всех смыслах.
        После недолгого разговора на кухне, куда и притащил меня Доминик, неприлично усадив на стол, решила, что с купанием на сегодня покончено. Вечер наступал, да и по телу разливалась такая лень, что даже поход до комнаты Доминика, чтобы переодеться, был сравним с подъёмом на Эверест. Хотелось лечь там, где стояла. И не двигаться. Но, сделав невероятное усилие над собой, всё же переоделась в свободные штаны и светлую футболку. Халат с вещами бросила в специально отведённую корзину. Когда вернулась, увидела, что Доминик что-то делал у плиты.
        - Ты готовишь? - в голосе прозвучали нотки ужаса. Не верила, что бывают такие идеальные парни.
        - Саша, - как на несмышленого ребенка взглянул на меня, - нет, конечно.
        Оказалось, что я зря волновалась. Доминик, как и многие мужчины, кроме бутербродов мало чего мог приготовить. В его доме этим занимались слуги, которые и здесь тоже потрудились для нас. Он всего лишь подогревал вино со специями. Но сразу предупредил, что понятия не имел, в каких количествах нужно добавлять специи. А мне было всё равно. Вид любимого мужчины у плиты околдовывал.
        Доминик тоже переоделся, пока я грела руки о тёплый бокал, сидя в гостиной на полу у камина. Завороженная всполохами пламени, наслаждалась треском горящего дерева. И запахом. И тишиной. Всем тем, о чём говорил Доминик, как только мы прибыли в это волшебное место. Он был прав, мне хватило нескольких часов, чтобы проникнуться атмосферой этого места, полюбить его и с сожалением думать о завтрашней отправке обратно в академию.
        Доминик вскоре спустился и, хитро улыбаясь, опустился на пол рядом со мной. Сделала глоток вина с пряностями, не отводя от него взгляд. Он что-то задумал и наслаждался моим любопытством, которое разгоралось с каждой секундой всё сильнее.
        - Насколько ты мне доверяешь, Саша?
        - Как никогда и никому.
        - Сними футболку. Не думаю, что твоё бельё сильно отличается от верха купального костюма, а для того, что я задумал, одежда может помешать.
        Несколько секунд смотрела на Доминика и пыталась побороть стеснение. В конце концов, мы спали в одной постели, и я понимала, что, оставшись наедине, будет большой соблазн для нас обоих зайти дальше. И в глубине души хотела этого «дальше», но боялась, а любопытство всё больше разыгрывалось. Оно оказалось сильнее страха. Стянула футболку и всё-таки не сумела сдержать смущённую улыбку.
        - Закрой глаза, - попросил Доминик.
        Беспрекословно подчинилась и стала ждать какого-то сюрприза. Прислушивалась к шорохам, но совершенно не ожидала того, что случилось через секунду. На глаза легла повязка. Распахнула глаза, но мягкая ткань была непроницаемой. Аккуратно поставила бокал на пол, пока Доминик завязывал ткань на затылке.
        - Что ты задумал? - касаясь пальцами ткани, спросила Доминика.
        - Ты же говорила, что доверяешь мне, - позади послышался его тихий голос, - расслабься и позволь мне показать, чего ты лишаешь себя, когда пытаешься укутаться в свои страхи, комплексы и сомнения.
        Несколько секунд тишины и голос Доминика уже прозвучал откуда-то спереди.
        - Говорят, что лишившись одного чувства, остальные обостряются. Вот мы и обнажим твою чувствительность. Только у меня одна просьба, ничего не говори, просто расслабься. Мы ведь за этим оказались здесь.
        Выдохнула, прикрыла глаза и постаралась расслабиться. Это оказалось сложно. Лишившись зрения, чувствовала себя беззащитной, легко уязвимой, но зная, насколько хорошо чувствовал моё настроение Доминик, понимала, что могу расслабиться, доверившись ему полностью. Он подхватил меня на руки и куда-то понёс. Почувствовала, как мы начали подниматься. Снова куда-то шли. Потом была ещё одна лестница, подозревала, что именно та, которая вела на чердак. Тихий скрип двери, треск дерева, как и в камине гостиной. Меня аккуратно опустили на пол. Пыталась ощупать всё, что было вокруг. Под руками было что-то мягкое, напоминающее шерсть.
        Он оставил меня в одиночестве на несколько минут. Я привыкала к новым ощущениям и прислушивалась к каждому шороху. Не стала лишать себя сюрприза и подсматривать. Как он появился, услышала, а потом началась игра, в которой инструментом была я. А Доминик играл на моих чувствах и ощущениях. Судя по звукам, парень что-то расставлял вокруг. Пыталась уловить запахи. Ощутила, что вино с пряностями было принесено сюда, а остальные запахи перебивались ароматом сгорающего дерева.
        - Мне самому интересно, что из этого выйдет, - по голосу поняла, что он улыбается и улыбнулась в ответ. - Я голоден, думаю, ты тоже.
        Едва заметное касание пощекотало губы. Закусила нижнюю губу, чтобы избавиться от щекотки. Доминик кормил меня с рук. Крохотные бутерброды из морепродуктов оказались потрясающе вкусными. Чуть солоноватые, с кислинкой лимонного сока. После лёгкого перекуса, напоив меня вином, в ход пошли фрукты и ягоды. Упругие сочные виноградины сменились мягкой мякотью неизвестного мне фрукта. Он оказался таким сладким и сочным, что, прокусив мякоть, почувствовала, как по подбородку побежал сладкий сок. Но не успела стереть его рукой, как Доминик остановил и собрал сок губами. Мягкие и горячие они скользнули снизу вверх по подбородку. Не устояла перед соблазном и приоткрыла рот, надеясь заполучить поцелуй.
        - Ты такая вкусная, - сказал в губы, согревая дыханием.
        Подалась вперед, но он, смеясь, ухватил меня за подбородок и погладил губы пальцем.
        - Нет, милая, если я тебя поцелую, то всё задуманное придётся отложить. А я не хочу. Ты такая беззащитная, доверчивая сейчас. Ляг.
        Помог мне улечься. Сел сверху. Руками скользнула по ткани его штанов вверх.
        - Не шали, - убрал мои руки.
        Спину щекотали тонкие волоски шерсти. Не могла понять, где лежу - на полу или на кровати. А вскоре перестала об этом думать. Каждой клеточкой почувствовала тепло его тела, когда он навис надо мной. Почувствовала его дыхание на лице. Приятное волнение от ожидания заставляло дышать часто, наверное, горячее вино сделало своё дело, потому что страшно не было. Хотелось улыбаться, смеяться и, наконец, получить поцелуй. Но вместо поцелуя щеки коснулось что-то мягкое и тёплое. Перо, поняла я, когда оно, ведомое Домиником, скользнуло по шее, заставляя меня сжиматься и хихикать от щекотки, но когда, пощекотав ключицу, кончик пера скользнул ниже, к груди, прошёлся по краю белья и скользнул на живот, меня бросило в жар. Судорожно выдохнула и почувствовала, как вздрагивает живот от каждого прикосновения. Пытка пером продолжалась, казалось, вечность. Не знала, что происходило с Домиником, но я искусала губы в попытке сдерживать судорожные вдохи. Было невыносимо жарко.
        - Ты так тяжело дышишь, - тихо произнёс Доминик.
        От его голоса что-то внутри задрожало. Облизала пересохшие губы. А в следующую секунду нижней губы коснулся лёд. Это было так неожиданно, что всё-таки не сдержала громкого вздоха. Холодная капля скользнула в рот, а лёд продолжил путешествие по моему телу. Облизала влажную холодную губу и вздрогнула, когда ледяной краешек коснулся нежной кожи шеи. Почувствовала, как по телу бегут мурашки, а кожа становится гусиной. Ощущения были настолько яркими, что затмевали разум, расплавляли оковы стеснения и утягивали за собой в бездну сумасшествия. Одновременно хотелось и сдвинуться, чтобы убрать ледяной кусочек от кожи, и выгнуться, прижаться к нему плотнее. Когда он коснулся живота, дрожь прокатилась по всему телу. В тишине комнаты отчётливо услышала прерывистое дыхание Доминика.
        Когда кусочек льда вновь оказался у рта, обхватила его губами и облизала. Во рту пересохло, а в душе разгорался пожар.
        - Я могу остановиться, - отнял лёд и склонился надо мной.
        Его губы были так близко, что я чувствовала едва заметные прикосновения. И хотела большего. Хотела целовать его, много, долго.
        - Поцелуй меня, - охрипшим, незнакомым голосом попросила его.
        Но моя просьба осталась без внимания. Почувствовала, как он поднимается, хотела остановить, но поймала воздух. Он взял меня за руки, вынудил сесть. Я была готова зарычать от злости. Думала, что эксперимент с ощущениями закончился, но ошиблась. Доминик сел рядом и придвинул меня к себе и сложил мои ноги поверх своих. Коснулся пальцами ключиц, медленно спустился вниз и провёл ими по краю белья. Закусила губу и скользнула ладонями по его рукам. Замерла, когда поняла, что он сидел очень близко, а его торс был обнажён.
        Мы ласкали друг друга. Но я, в отличие от Доминика, его не видела, оттого каждое прикосновение казалось волшебным, особенным. Его руки скользили по телу, повторяя изгибы, то сжимая, то едва касаясь. Я же ладонями скользила по груди, чувствуя, как бьётся его сердце.
        Придвинулась ближе, нашла пальцами его губы и нажала на нижнюю большим пальцем.
        - Либо прекрати, либо поцелуй, - не просила, требовала.
        Казалось, что если не получу желаемого сию секунду, то сгорю. И в этот раз мне не пришлось ждать. Доминик сгрёб меня к себе, сжав в объятиях, и впился в мои губы. Вцепилась в его спину и обвила талию ногами. Этот поцелуй не был похож ни на один предыдущий. В нём чувствовалась жажда и мощнейшая страсть, которая в одно мгновение волной цунами захлестнула нас обоих, снося всё на своем пути. Хотелось теснее прижаться к Доминику, напиться поцелуем и затушить пожар страсти, который горел в душе. Он прикусил мою нижнюю губу и оттянул, заставляя податься вперёд. Стянула повязку с лица и взглянула в чёрные глаза. Лихорадочный блеск в них был таким сильным, что я не смогла отвести взгляда. Скользнула ладонью по его груди, обняла за шею и вновь прижалась к его губам. Он сжал мои волосы в кулак и заставил запрокинуть голову. Обжёг поцелуем шею, заставив выгнуться. Мой громкий стон разрезал тишину. Зубами ухватил нежную мочку уха. Распахнула глаза от удивления, никогда не думала, что это место столь чувствительно. Впилась ногтями в плечи Доминика.
        - Я не остановлюсь, - прошептал он, - не сегодня.
        Тело отозвалось одобрительной дрожью на его слова. Меня лихорадило от любви, страсти и желания. И последнее, что мне было нужно в тот момент - чтобы он остановился. Обхватила его лицо ладонями и поцеловала.
        ГЛАВА 14
        Выходные пролетели в одно мгновение. Вернулась в академию и поняла, что время, проведённое вне стен ставшего родным учебного заведения, показалось вечностью. Мы с Домиником шли по улице, по хрустящему на морозе снегу, выпавшему за ночь. Тепло руки парня согревало мою руку. Все эти дни с лица не сходила улыбка, несмотря на некоторые неприятные ощущения в теле.
        В день выписки Лекса мы с сожалением покинули уютное уединенное логово, но я уже никогда не смогу забыть то, что произошло под стеклянной крышей чердака, под безмолвным свидетельством миллиарда звёзд. Закрывая глаза, раз за разом возвращалась мысленным взором в ту необыкновенную ночь. Вспоминала, как лежала под боком у Доминика и смотрела на звёздное небо. Ничего в той уютной комнате на чердаке не говорило о том, что здесь произошло некоторое время назад. Пока я принимала душ, избавляясь от следов первого сексуального опыта, Доминик убрал все следы в комнате. Боль пульсировала, но я не могла не улыбаться. Мы молчали. Не нужно было слов. Язык тел всё рассказал за нас. Я жалась к телу Доминика и ни о чём не думала. Поняла, что готова лежать с ним в тишине, глядя сквозь стеклянную крышу на ночное небо, вечность. Дрова в камине потрескивали, нарушая тишину. Волшебное ощущение уюта, тепла и правильности происходящего окутывало нас и дарило счастливые мгновения. Наверное, впервые не было сомнений. От воспоминаний о страстном шёпоте, нежных поцелуях и горячих признаний захватывало дух.
        Вспоминала, как благодарила его, лёжа в кольце сильных рук, которые с нежностью касались чувствительной кожи.
        - Спасибо, - шептала ему.
        - За что? - удивился он тогда и заставил запрокинуть голову.
        - За то, что всё получилось так, как получилось.
        - Я люблю тебя, Сашка, - поцеловал в припухшие губы, - и даже не ожидал, что соблазнение тебя доставит мне столько удовольствия.
        Прижалась к его боку и счастливо улыбнулась, вдыхая морозный утренний воздух. Когда Натка увидела нас после возвращения из бирюзовой долины, ей не понадобилось много времени, чтобы понять причины наших немного отрешённых и рассеянных взглядов. Подруга лишь хитро улыбнулась и шепнула, что у неё есть прекрасная настойка, которая поможет усмирить боль.
        Мы провели отличный вечер в компании друзей, которые неустанно повторяли, как они рады, что мы с Лексом вернулись. Пожалуй, это были самые счастливые два дня в моей жизни.
        Но они закончились слишком быстро и настали суровые будни, в которых мне предстояло нагнать сокурсников и подготовиться к зачётам, до которых осталось всего одна неделя. К тому же, по возвращении из долины в комнате меня ждала повестка в суд, который был назначен на середину дня во вторник. Старалась не думать, насколько неприятно будет встретиться с Маликой и Тиром. Ещё было письмо от мамы, в котором она всячески ругала папу и изливала запоздалые переживания о том, что произошло. Написала ей ответ и спросила, жив ли отец. В тот же день отправила письмо и Киту с просьбой встретиться как можно скорее.
        Я была рада возвращению в академию. Тем более, смогла воочию убедиться, что времена открытого противостояния факультетов позади.
        В столовой мы сидели большой компанией. Теперь с нами завтракал и Лекс. Похоже, у них с Латанией стремительно развивались отношения, и именно она стала причиной появления парня в столовой. Он часто целовал девушку в висок и счастливо улыбался. Именно эту атмосферу тихой радости и спокойствия нарушили двое парней, которые двигались к нам, напряжённо глядя на нашу компанию. Парни, которые завтракали с нами, безмолвно поднялись и преградили путь этим двоим. Я испугалась, что начнётся конфликт, но, к счастью, ошиблась.
        - Ощетинились, как волки, охраняющие свою стаю, - усмехнулся смуглый амбал. - Мы не ругаться пришли, - смешинки в его голосе пропали мгновенно.
        - Да, - подтвердил второй - голубоглазый блондин, - мы извиниться хотели и пообещать от лица наших факультетов, что впредь будем пресекать все провокации.
        - И просим вас в случае каких-то проблем с нашими ребятами обращаться к нам, - вновь вступил первый. - И мне жаль, что двое ваших пострадали из-за Тира.
        Из-за стола поднялась Натка, шепнув мне на ухо, что парни - это главы факультетов боевиков и стихийников. Она протиснулась между нашими парнями и вышла вперёд.
        - Извинения приняты, - сухо ответила она, - надеюсь, причин для обращения к вам не будет. И ваши сокурсники, - гораздо громче сказала она, хотя в столовой и без этого стояла гробовая тишина, - сами понимают, чем могут грозить им проблемы с моим факультетом. Надеюсь, мы сможем жить мирно.
        - Мы тоже на это надеемся, - ответил амбал.
        Разговор закончился рукопожатием. Я была немного удивлена такому повороту. Но это было приятное удивление. К тому же, даже в столовой чувствовалось, что многое изменилось. Не было косых, озлобленных или глумливых взглядов в сторону чертёжников. И я надеялась, что это было первым шагом к будущей дружбе. Нам всем нечего делить, зато впереди нас и боевиков ждала совместная практика, которая наверняка будет проходить эффективнее, если мы не будем тратить часть отведённого на неё времени на налаживание отношений.
        После завтрака отправилась на занятия в компании Сориана, Адана и девчонок. Впервые за многие годы обучения в разных учебных заведениях почувствовала радостное предвкушение. Первым занятием были основы начерталки, на которых Лантас отдельно поприветствовал меня, сказав, что очень рад возвращению старшей первого курса. И попросил задержаться после занятия. Для меня это не стало неожиданностью. Предполагала, что на всех занятиях меня ждёт подобная просьба, чтобы завалить дополнительными заданиями. Но Лантас удивил. Он устроил мне пятиминутный блиц-опрос по призывному универсальному чертежу. Пояснил, что знал о моих занятиях на больничной койке, а оставшись довольным моими знаниями, не стал нагружать дополнительным заданием.
        Следующим занятием были руны, на которых Гардияс встретила меня тёплой радостной улыбкой. Но она оказалась не настолько снисходительной, как Лантас, и задала мне написать небольшую работу по основным раскладам рун с пояснениями. Работа небольшая, к тому же я успела выучить то, что давалось ребятам на занятиях, поэтому проблем не должно было возникнуть.
        Лекция по стихиям тоже закончилась пятиминутным разговором с преподавателем, который требовал моего появления в часы консультаций для написания пропущенной контрольной по его предмету.
        Я покорно принимала все задания и требования. Ничего не боялась. Кроме встречи с Ладом, которая должна была случиться в середине недели. Была уверена, что преподаватель по магии крови придумает специально для меня что-нибудь изощрённое. Но я настраивала себя на это, убеждала, что всё смогу. Несколько месяцев противостояла его натиску, выдержу и сейчас.
        Первый день пролетел так быстро, что не успела и глазом моргнуть. Вечер прошёл в общей гостиной, где мы с Домиником штудировали учебники, готовясь к предстоящим зачётам. Я сидела, забравшись с ногами на диван, оперлась головой на плечо Доминика и читала. Он же обнимал меня за плечи, уткнувшись в свой учебник. Нас не отвлекали даже разговоры соратников по факультету. Даже не осознавала до этого, насколько спокойно мне рядом с этим мужчиной. Именно мужчиной. После выходных пришло осознание, что Доминик уже давно перерос то время, когда его можно было бы называть парнем. Он был настоящим мужчиной. Ответственным, решительным, заботливым, сильным и уверенным. Именно таким, каким, по моему мнению, и должен быть настоящий мужчина. И мне нравилось чувствовать себя рядом с ним хрупкой маленькой девочкой, которая, тем не менее, становилась рядом с ним сильнее духом, увереннее и спокойнее.
        Спать разошлись уже за полночь. И только в своей постели вспомнила о том, что следующий день должен был оказаться ещё более хлопотным. Суд над теми, кто подверг нас с Лексом огромной опасности, должен был состояться после полудня. Несмотря на лёгкое волнение от такого мероприятия, была настроена решительно. Наших обидчиков должны были справедливо наказать. И если Тир казался мне жалким и никчёмным, то поступки Малики меня повергали меня в шок. Нужно быть непроходимой идиоткой, чтобы угробить свою жизнь в угоду мерзкому чувству зависти, и ревности. На что только не идут люди, чтобы испортить жизнь совершенно посторонним людям. Даже жертвуют собственным благополучием. И для чего? Мне было не дано понять этого. Даже в моменты сильной злости, когда хотелось сделать больно обидчику, всегда держала себя в руках. А уж остыв, понимала, что не сумею превратить в жизнь свои не очень хорошие мысли. Совесть и воспитание не позволяли.
        На следующий день, окунувшись в процесс обучения, не думала о предстоящем процессе. К тому же знала, что Доминика пригласили на суд в качестве свидетеля, впрочем, как и Лантаса, а уж про Лекса и говорить не стоило. Что бы ни происходило между нами раньше, обстоятельства жизни заставили меня пересмотреть своё отношение к нему. И даже, если бы он был единственным знакомым человеком на суде, кроме обвиняемых, мне было бы спокойнее, нежели одной.
        Судебный зал ничем не отличался от того, в котором я была в прошлый раз. Те же чёрные скамейки, только теперь мы с Лексом оказались в первом ряду. Рядом сидел статный мужчина в форме. Обвинитель. У стены сидел Тир, который неотрывно смотрел в одну точку. Проследив его взгляд, заметила мужчину, который сидел в третьем ряду. Он был крупный, высокий, широкоплечий, но чем-то неуловимо похожий на Тира. Этот мужчина не смотрел на парня, демонстративно отвернувшись к окну, но я видела, как плотно сжаты его губы. Неужели слухи, о которых говорил Доминик, правдивы? Неужели отец ненавидел своего сына? Или просто стыдился того, что парень вытворил? Отвернулась от мужчины и взглянула на Малику. Девушка не поднимала головы и теребила светлый платок связанными волшебной нитью руками. Я долго смотрела на её несвежую одежду, чуть растрёпанную косу и потрескавшиеся губы, которые она продолжала кусать. Она чуть приподняла голову и встретилась со мной взглядом. Я ничего не чувствовала к ней. Удивительно, но даже злости не было. Впрочем, как и жалости. Опухшие, усеянные красной сеткой глаза Малики испуганно
распахнулись. Она вновь опустила голову, немного сдвинувшись в сторону от Тира, насколько позволила сковывавшая их обоих нить.
        - Волнуешься? - тихо спросил Лекс.
        - Нет. Смотрю на них и понимаю, что мне их не жалко. Совсем. Если бы тебя не оказалось рядом, я бы погибла в лесу по их прихоти. Поэтому я совершенно не волнуюсь. Скрывать мне нечего, а они заслуживают наказания. Жёсткого. Такого, чтобы другие в следующий раз думали головой, прежде чем что-то сделать.
        - Доминик хорошо на тебя влияет. Он говорил, что в прошлый раз в суде ты сильно волновалась, хотя причин не было. А сейчас ты уверенная, спокойная, но не злая. Думаешь о справедливости, а не о мести.
        - Да, наверное благодаря ему я перестала бояться собственной тени, - усмехнулась, - и волноваться без причины. Иногда.
        Перед судебным процессом нас с Лексом пригласили для дачи клятвы, текст которой немного отличался от того, который мы давали в прошлый раз, но суть оставалась прежней - мы должны были говорить только правду и не умалчивать никаких подробностей, даже если они могли бы навредить нам.
        Когда все приготовления были закончены, начался судебный процесс. Сначала опросили нас с Лексом, потом свидетелей, а потом очередь дошла до обвиняемых. Первой допросу подверглась Малика. Один из работников суда отцепил девушку от её подельника и провёл к трибуне, за которой давали показания. Из зала донёсся чей-то всхлип. Обернулась. Недалеко от предполагаемого отца Тира сидела пара. Женщина утирала слёзы, сотрясаясь от тихих рыданий, а мужчина с посеревшим лицом крепко её обнимал. Ни один мускул на его лице не дёрнулся. Он словно застыл. Родители Малики, поняла я. Вот их мне было жаль. Жаль, что их бестолковая и бессовестная дочурка заставила испытывать такие неприятные эмоции, заставила волноваться и переживать. Я внимательно слушала её речь. Знала, что солгать она не сумеет. Девушка морщилась, плакала и кусала повреждённые губы, но отвечала на вопросы обвинителя.
        Голос её звучал тихо и безжизненно, но меня это нисколько не разжалобило. После того, как были соблюдены все формальности вроде подтверждения личности и уточнения того, насколько хорошо она знакома с нами - пострадавшими, перешли к тому, что очень интересовало меня. Малику спросили о событиях того дня, когда произошло преступление. Я навострила уши.
        - Днём, после занятий, я встретила Тира. Обвиняемого Шалтина.
        - Где Вы его встретили? - уточнил обвинитель.
        - В коридоре учебного корпуса Академии Общей и Начертательной Магии. Мы никогда не ладили с ним, но он настоял на разговоре. Он просил меня о помощи.
        - В чём именно заключалась просьба обвиняемого Шалтина?
        - Он просил меня помочь выманить Данияс из общежития. В одиночестве.
        - Почему он обратился с этой просьбой именно к Вам?
        - Не знаю, сказал, что знает о том, какие отношения между мной и Данияс. Решил, что я помогу.
        - И что же Вы ответили на эту просьбу?
        - Я согласилась.
        - По каким причинам Вы дали согласие? - этот вопрос прозвучал немного резче и громче.
        Взглянула на обвинителя. Казалось, будто черты лица мужчины заострились. Он с горящими глазами продолжал допрос. Наверное, он получал удовольствие от своей работы, несмотря на то, что работа эта была лишь фарсом. Обвиняемые давали клятву и не могли её нарушить. Хотя, любую клятву можно обойти, если иметь талант использовать слово по собственному усмотрению. В таком случае, даже сказав правду, можно обмануть.
        - Потому что хотела сделать неприятность Данияс.
        - То есть из-за личной неприязни?
        - Да.
        - Вы знали, для чего обвиняемому Шалтину требовалось выманить Данияс? Какие между ними были отношения?
        - Нет, я ничего не знала.
        - Он не рассказал Вам подробностей? Но что-то Вы знали, раз были уверены, что эта встреча грозит Данияс неприятностями. Что он Вам сказал?
        - Не рассказал, сказал лишь, что я буду довольна результатом, а Данияс получит по заслугам за все неприятности, которые возникли у него и у меня.
        - И каков был итог вашего разговора? Что произошло дальше?
        - Я согласилась ему помочь. Написала записку с просьбой выйти для разговора и подложила в условленное место - под дверь Данияс. Как и договорились с Шалтиным, вышла к входу на территорию академии. Время было довольно позднее, в том месте людей практически не бывало, поэтому и выбрали его. Шалтин был уже на месте. Он попросил меня подождать Данияс. А сам спрятался. Ждать Данияс пришлось долго, я хотела было уже уйти, но она всё-таки появилась. С Лартинсом. Он остался ждать поодаль, а она подошла ближе. Я даже не знала, о чём с ней разговаривать. Мне и не пришлось. Тир…Шалтин выскочил из темноты и стянул ткань с земли. Под тканью оказался активированный чертёж. Я не ожидала, что он зайдёт так далеко. Он схватил Данияс и толкнул в портал. Следом в портал прыгнул Лартинс. Потом появился Артинас и ещё какие-то студенты. Нас задержали и увели к ректору.
        - Вы пытались помочь Данияс, когда поняли, что Шалтин решил применить магию?
        - Нет.
        - Почему Вы не попытались помочь?
        - Не захотела, - это слово она промямлила так тихо, что наверняка не все в зале смогли их расслышать.
        Видимо, признаваться, что, несмотря на понимание того, какая опасность мне грозит, решила бросить всё на самотёк, ей не хотелось. Да, это не наш мир, где можно было бы солгать и сказать, что не успела, испугалась или придумать что-то ещё. Здесь клятва заставляла говорить правду. А правда играла не в пользу девушки.
        - То есть Вы своим бездействием позволили Шалтину совершить преступление, потому что не захотели помочь Данияс?
        - Да.
        - Вы понимали, что Данияс грозит опасность, когда помогали Шалтину?
        - Да.
        - Вы понимали, что обвиняемый задумал совершить поступок, который противоречил правилам академии?
        - Да.
        - Вы обучаетесь на факультете начертательной магии. Как быстро Вы определили вид чертежа, который оказался под тканью?
        - В момент, когда Шалтин убрал ткань.
        - Да-а, натаскивают нас так, что мы мгновенно определяем чертёж, - прошептал Лекс.
        - Вы знали о том, что Шалтин не владеет техникой построения портальных чертежей? - вновь задал вопрос обвинитель.
        - Знала.
        - Вы знаете о последствиях активации и перемещения портальными чертежами, построенными неверно?
        - Знаю.
        - Оценив полноту опасности ситуации, которая развивалась перед Вами, Вы всё также не попытались помочь Данияс? Почему?
        - Не захотела, - выдохнула она.
        - Вы понимали, что Ваши действия в случае разбирательства будут расцениваться, как соучастие в преступлении?
        - Я не думала об этом.
        - Вы раскаиваетесь в содеянном?
        - Да, - тихо ответила девушка.
        За те несколько секунд, которые прошли между последним ответом Малики и следующим вопросом обвинителя, я успела даже проникнуться крохотной долей жалости к Малике. Ведь, если девушка всё-таки раскаивалась, значит, зачатки совести у неё присутствовали. Значит, если наказание не будет слишком суровым, то она, возможно, изменится, получив такой жестокий урок от жизни. Но обвинитель не зря находился в этом зале, и следующий вопрос сначала вызвал у меня непонимание его необходимости, но когда я услышала ответ, то поняла, что мужчина знал, что делал.
        - Каковы причины Вашего раскаяния? Чем оно обусловлено?
        - Я сожалею, что согласилась помочь Шалтину, потому что мне придётся сесть в тюрьму из-за этого. Но я сама в этом виновата. И мне стыдно, что я подвергла опасности Данияс и Лартинса.
        Взглянула на Лекса. Он демонстративно закатил глаза и скривился. Видимо, он тоже заметил, что в первую очередь Малику беспокоило то, что ей придётся получить наказание за преступление, а не то, что мы чуть было не умерли из-за неё. Да уж. Такие извинения мне пришлись не по душе. К тому же, девушка сказала лишь о том, что ей стыдно за содеянное, но совершенно не жаль нас, тех, кто пострадал. Даже близость наказания не изменила девушку и не заставила задуматься о чём-то другом, помимо собственной шкурки.
        Обвинитель задал ещё несколько уточняющих вопросов, которые никак не повлияли на общую картину её показаний. Мне было гадко от услышанного. Но на очереди был допрос Тира. Его мотивы были более понятны. И парень не выглядел раскаявшимся. Его допрос проходил по тому же сценарию, что и допрос его подельницы, которая, сгорбившись, сидела на лавке обвиняемых. Парень спокойно отвечал на вопросы и в подробностях рассказывал обо всём, что случилось за несколько месяцев нашего с ним знакомства. В отличие от Малики, ему предъявили обвинение ещё и за нападение на Дарию, которая сидела в зале и уже выступила в качестве свидетеля. Я видела, как тяжело ей давались признания, но была рада, что она сумела рассказать обо всём. Мне казалось, что ей самой стало легче после этого. Тир подтвердил показания Малики, признался, что хотел проучить Дарию, но не собирался насиловать. Хотел лишь напугать, раздеть и отпустить. Он говорил об этом спокойно, будто ничего особенного в его действиях не было. Рассказал, что понимал, насколько тяжким является его преступление против меня, но это его не остановило. Казалось, что
парень не в себе, и хочет, чтобы от него скорее отстали и отправили в тюрьму.
        - Почему Вы пошли на это преступление, несмотря на понимание всей его тяжести? - спросил обвинитель.
        - Данияс давно напрашивалась, - пожал он плечами, - а мне было это удобно.
        - Поясните свои слова. Что значит «удобно»?
        - А то и значит. Она собиралась отправиться к стражам, чтобы рассказать о нападении на свою подругу, а мне это было не нужно. Если уж садиться в тюрьму, то навсегда, - усмехнулся он.
        Я всё больше убеждалась в том, что парень ненормальный. Что-то было в нём такое, отчего холодок пробегал по спине. Что-то неприятное.
        - Почему Вам нужно было попасть в тюрьму навсегда?
        - Потому что меня отчисляли с факультета боевой магии, потому что Данияс, как заноза, наверняка бы осуществила свою угрозу, и я бы получил наказание. Небольшое. За покушение. Посидел бы пару лет и вернулся без магии, - его взгляд устремился в зал. Я сразу поняла, что он смотрел на отца. - А в таком случае лучше уж в тюрьме всю жизнь провести, - его верхняя губа задергалась.
        Казалось, он оскалится, как злое животное, и зарычит. У меня глаза от этого зрелища полезли на лоб. Хотелось отгородиться от него, отойти подальше. Теперь не осталось сомнений, что-то было с ним не в порядке, впрочем, как и с взаимоотношениями между ним и отцом.
        - С чем связано Ваше желание остаться в тюрьме навсегда? Причины! - обвинитель снова повысил голос, его нисколько не смущало поведение Тира.
        - Потому что жизнь под гнётом отца хуже, чем тюремное заключение, - холодно ответил парень и с ненавистью взглянул в зал.
        - Потому что ты никчёмный ублюдок, который ни на что не способен, - раздался голос из зала.
        Обернулась. Говорил отец Тира, который подскочил со своего места и изрыгал проклятия и оскорбления в адрес собственного сына. Лицо мужчины раскраснелось от гнева, а руки были сжаты в кулаки. И он не стеснялся в выражениях. Столько унизительных слов прозвучало в сторону Тира, что я была шокирована и подавлена. Похоже, мужчина своим отношением нарушил психику парню, и для него действительно оказалось предпочтительней сесть в тюрьму, чем жить с отцом.
        Мужчину вывели из зала. Я была в глубочайшем шоке. Поняла, что Тир, возможно, был бы нормальным парнем, если бы не влияние отца. Сразу стали понятны причины его поведения, приставаний к девчонкам. Видимо, он пытался хоть таким образом самоутвердиться. Его ничего не оправдывало, но мне стало искренне его жаль. Меня унижали посторонние люди, мне было больно, а его - родной человек. Терпеть такое, наверное, просто невыносимо.
        Окончание судебного процесса прошло, как в тумане. Я всё ещё не могла прийти в себя после неприятной сцены. Очнулась лишь тогда, когда озвучивали решение суда. Тир добился своего. Ему больше никогда не выйти на свободу. А Малика получила несколько лет лишения свободы. И они уже никогда не смогут воспользоваться магией. Они получили по заслугам. Я это понимала, но не могла отвести взгляда от парня, который, как и его подельница, уходил из зала, сгорбившись и не поднимая взгляда. Все присутствующие в зале находились под неприятным впечатлением от судебного процесса.
        Уже уходя из суда, увидела мужчину, который был обвинителем на суде.
        - Подождите, - отпустила руку Доминика побежала к обвинителю. - Простите, - остановилась возле него, - а что будет тому мужчине, отцу Шалтина?
        - Ничего, - пожал плечами мужчина, - штраф за нарушение порядка в зале суда.
        - Но как? - возмутилась я, - Вы же понимаете, что он издевался над собственным сыном! Его вина тоже есть в том, что совершал Тир!
        - Милая девушка, я понимаю Ваше негодование. Но оскорбления - это не то преступление, за которое будут наказывать заключением в тюрьму. А никаких других причин для обвинения господина Шалтина-старшего у нас нет. К сожалению, такие ситуации не редки.
        Я понимала правоту обвинителя, но всё моё существо протестовало и требовало справедливого наказания для отца Шалтина. Но я была бессильна. Могла только сверлить пустоту гневным взглядом и сжимать кулаки от злости.
        ГЛАВА 15
        Вернувшись в общежитие, обнаружила в своей комнате два письма: от мамы и от отца. Судя по всему, папе здорово досталось за умалчивание произошедшего. И, похоже, родители не разговаривали. Их письма были похожими, они оба интересовались моим здоровьем и тем, как продвигается расследование. Поняла, что не могу трезво оценить произошедшее в суде. Злость на отца Тира клокотала. Доминик всю дорогу пытался меня успокоить и убедить, что я не должна себя так изводить. Он был прав, когда говорил, что, в любом случае, Тир сам выбрал такой путь. Вместо того, чтобы обратиться за помощью к кому-либо, он предпочёл стать преступником. Мне же оказалось даже сложно осудить его за это. Когда-то я и сама не обращалась ни к кому за помощью, боялась осуждения, думала, что меня саму во всём обвинят, и неизвестно, кем бы я стала, если бы не поддержка и помощь Кита.
        В расстроенных чувствах легла спать, а утром обнаружила ещё одно письмо. От друга. Кит писал, что рад моему выздоровлению, просил не обижаться и предлагал встретиться в ближайшие выходные. Это письмо немного улучшило настроение, но я всё ещё чувствовала себя разбитой. К тому же, меня ждали занятия, в том числе у Лада, а это не добавляло положительные градусы в шкалу моего настроения. Написала ответ Киту и родителям. Первому написала, что согласна, и хочу встретиться, вторым, что безумно скучаю, здорова и не хочу, чтобы они ругались. А чтобы родители помирились наверняка, пошла на шантаж, написала, что, если они будут ругаться, то буду переживать и нервничать, а врач мне запретил.
        После завтрака Доминик согласился отправить письма, а после мы разошлись по разным аудиториям.
        На занятие к Ладу шла как на каторгу. Сориан подбадривал, говорил, что ничего нового не будет, что нам пора бы уже привыкнуть к особой любви преподавателя по магии крови, но, видимо, настроение было таким, что даже привычные встречи с Ладом казались сегодня особенно нежеланными.
        - Доброе утро, студенты, - вошёл в аудиторию Лад. - Данияс, - расплылся в улыбке, - рад Вашему возвращению.
        «Еще бы», - подумала я, - «наверняка соскучился по допросам, а допрашивать одного Сориана не так интересно, как нас двоих»
        - Спасибо, - сухо ответила и кивнула, - отсутствующих нет.
        - Замечательно. Что же, надеюсь, Ваша болезнь не стала причиной проблем с памятью. Помнится, Вы, Данияс, готовили работу на тему родовых артефактов и порядка их наследования!?
        - Да, в начале года, - обречённо подтвердила я.
        - Думаю, Вы знаете, что на прошлой неделе именно это стало темой занятия.
        - Знаю.
        - В таком случае, будьте добры, расскажите нам, в каком порядке происходит передача родовых артефактов. Думаю, несмотря на то, что у нас лекционное занятие, никто не будет против закрепить материал перед зачётной неделей.
        Была уверена, что Лад не упустит такой возможности. Попытается подловить меня на беспечности, излишней самоуверенности или ещё чём-то подобном, но я его знала и понимала, чем обернётся наша очередная встреча. Подготовилась. Поднялась со своего места и, глядя ему в глаза, рассказала то, что знала.
        - Есть два варианта передачи таких артефактов: в порядке наследования или в качестве подарка. В первом случае наследование артефактов несколько отличается от наследования другого имущества, это связано с изменением законов после упразднения аристократии. В то время, когда создавались артефакты, общество было немного иначе устроено. Наследство от отца переходило к сыну. Не имело значения наличие супруги или старшей дочери, в любом случае наследство переходило в собственность старшего сына. К дочери только в том случае, если отсутствовали наследники мужского пола. К супруге - если отсутствовали дети. Если не было даже супруги, то артефакты переходили к побочной ветви семьи - дяди, братья, например. В наше же время порядок наследования иной. Наследники первой очереди - дети и супруга. Они одинаково претендуют на наследство вне зависимости от пола и возраста. Но с артефактами всё осталось по-прежнему, так как это творения магические и порядок очереди в них заложен так же магически, в соответствии со старыми порядками. Второй вариант передачи родовых артефактов - это дарение. В этом случае родовой
артефакт может оказаться в руках любого человека. При таких обстоятельствах достаточно словесной формулировки «я тебе дарю». Она действует, как заклинание, которое отвязывает кольца от энергии прежнего владельца и позволяет сделать новую привязку. Но передача родового артефакта в качестве подарка не делает одариваемого наследником, в отличие от наследования после смерти хозяина. В последнем случае, получение родового артефакта становится явным доказательством права на наследство. И этот факт не единожды играл большую роль в разбирательствах между родственниками.
        - Хорошо, но что Вы скажете насчёт словесной формулировки при дарении? Ведь это не совсем безопасно, можно вынудить человека подарить артефакт? - не смог Лад устоять перед дополнительным вопросом, но я знала ответ и на него.
        - Нет. При дарении невозможно вынудить владельца, потому что артефакт должен быть передан в тот же момент из рук в руки, а пока он находится в руках прежнего хозяина, он не позволит причинить ему вред. То есть повлиять на решение магически или физически невозможно. Обмануть или обхитрить есть шанс, но это уже будет проблемой владельца, который беспечно отнесся к столь ценной вещи. Как я в начале обучения, - твёрдо взглянула в глаза преподавателю. Уголки его губ слегка дёрнулись, выдавая улыбку.
        - Что же, я доволен Вами, Данияс, Вы, как обычно, меня не разочаровали. Садитесь.
        Рухнула на своё место. Или моё полуторанедельное отсутствие так повлияло, или у Лада было хорошее настроение, или луна была в третьем доме, но я была поражена внезапной похвалой. Безусловно, было приятно, но всё же слишком нетипично для поведения Лада. Впервые с начала обучения возникло ощущение, что Лад не пытался придираться ко мне, а лишь каждый раз убеждался в том, что я прекрасно знаю его предмет, получал удовольствие от осознания, что я готовилась, и раз за разом не разочаровывала его.
        Да и тема родовых артефактов была слишком актуальна для меня. Эти два украшения стали символом выживания. Я прекрасно понимала, что именно благодаря их магии смогла пройти весь путь через лес, что именно та энергия, которой делились со мной кольца, помогла мне остаться в живых, согревала и давала необходимые силы. После всего пережитого стала относиться к ним бережнее, словно они были живыми. И они отзывались теплом на такие мысли.
        Долго размышлять о странностях преподавателя и особенностях своих украшений не получилось, само занятие никто не отменял, как и зачёта на следующей неделе. Расслабляться было некогда.
        В конце занятия я задала вопрос, который задавала каждому преподавателю на этой неделе.
        - Господин Лад, скажите, в какой форме будет проводиться зачёт?
        Как обычно, все сокурсники ждали ответа. Некоторые преподаватели дали заготовленные билеты, кто-то сказал, что обойдётся небольшим письменным опросником, кто-то приготовил тесты, а кто-то только практические задания. Но что ожидать от Лада, не знал никто.
        - Будет устный опрос, - улыбнулся Лад, - и никакой практики.
        - Как он будет проходить? - уточнила я.
        - Я побеседую с каждым. Без подготовки.
        Мы все переглянулись, пытаясь осознать, как тяжело нам придётся. Ужас и паника читались в глазах у каждого. Даже непоколебимый Сориан, которому учёба, казалось, давалась легче лёгкого, слегка заволновался. А я уже ясно представляла бессонную ночь перед зачётом, в которую постараюсь охватить всё, что когда-то было выучено. Но мне ещё повезло, потому что предстояло только освежить знания, а некоторым придётся всё-таки учить, чтобы не вылететь с факультета.
        Из аудитории все выходили под впечатлением. Мне даже казалось, что у ребят уже заранее стали появляться синяки под глазами от будущего недосыпа.
        - Да ладно вам, - решила их подбодрить, - мы с Сорианом, как и всегда, примем основной удар на себя, так что вас потом уже сильно мучить не будут.
        Ребята благодарно улыбнулись, у некоторых паника сменилась сочувствием. Все знали, что так и будет. Нас Лад живыми не отпустит. Пытать будет до победного.
        - Давно ли моя пугливая Сашка стала такой смелой? - внезапно подхватил меня за талию Доминик, взявшийся словно из ниоткуда. Подстроился под мой шаг и закинул через плечо свою сумку. - Основной удар на себя принимать собралась. Ух, глаза горят, настрой решительный.
        Улыбнулась, дотянулась до его щеки и поцеловала, оставив чуть поблескивающий след. Давно ли? Недавно. Раньше в такой ситуации я постаралась бы уйти в тень и не отсвечивать. Не потому, что сомневалась в знаниях, а потому что привыкла не высовываться. А сейчас, хоть Доминик и преподносил всё в шутливой форме, но мы оба понимали, что он прав. Я привыкла выступать перед группой, и это не вызывало сильного волнения, привыкла задавать вопросы преподавателям, чтобы получить важную и полезную информацию, привыкла отдуваться перед Ладом за всю группу. Я привыкла к ответственности, которая легла с назначением меня старшей первого курса, привыкла, что они надеются на меня. И привыкла к мысли, что у меня есть поддержка и опора в виде друзей, которые не отказывали в помощи. А теперь ещё и возлюбленного, который и помог мне стать более уверенной и сильной.
        - Не смейся, - положила руку на его спину, - нам Лад пообещал на зачёте устроить устный опрос каждому. Мы с Сорианом каждое занятие подвергались этой экзекуции, нам уже не так страшно. А остальные волнуются и переживают. У тебя как дела с предстоящими зачётами?
        - Как и всегда, - подмигнул, - лучше тебе не знать, чтобы не пугаться того, что вас ждёт. Шучу. Два реферата надо написать до конца недели, а потом зачёты. В основном практические. И большая часть у Лантаса. За меня не переживай, я справлюсь. Нас активно готовят к практике, которая не за горами.
        - Ой-ёй, - остановилась посреди коридора, - ты же на практику через полгода уйдёшь. А я? А как я без тебя тут? И что, мы вообще не сможем видеться в это время?
        Сразу подумала о Натке, которая хоть и выглядела всегда весёлой и неунывающей, но я видела, с какой грустью она смотрит на все влюблённые пары, и как радуется каждому письму от Тхимара. Она часто говорила, что очень скучает и считает дни до его возвращения.
        - Так, прекрати ещё не начавшуюся истерику! Я всего лишь на полгода уйду на практику. Буду скучать и писать письма. С тобой тут Сориан останется, Адан и остальные. Они тебя не бросят, и помогут, и присмотрят. Тем более, вроде, в академии стало тихо. В общем, у нас ещё есть время всё обговорить и продумать.
        - Ладно, - постаралась не думать о будущем расставании, чтобы не показаться истеричкой, к тому же вообще неизвестно, как всё может измениться за несколько месяцев.
        - Алесандрия, - окликнул меня Лантас.
        Обернулась, пытаясь найти взглядом преподавателя среди толпы студентов. Преподаватель стремительно продвигался вперёд. Он был хмурым и даже несколько нервным. Его несколько раз окликали студенты, которым он что-то коротко отвечал или вовсе не замечал их. Даже испугалась, пытаясь понять, что случилось.
        - В мой кабинет. Сейчас же, - подойдя ближе, сказал он и пошёл дальше.
        Переглянулась с Домиником, недоумённо пожала плечами и пошла следом за преподавателем. Доминик даже не подумал отпустить меня одну.
        - Что-то натворила? - спросил он.
        - Нет. Вообще не представляю, что случилось.
        - Значит, скоро узнаешь.
        Вереницу ступенек преодолели в одно мгновение и оказались в коридоре преподавателей. Здесь, в отличие от обычных дней сегодня было очень много студентов. Все старались закрыть долги, сдать рефераты и прочие работы перед приближающимися зачётами. На следующий день мне тоже предстояло после занятий идти к преподавателю по стихиям для написания пропущенной контрольной работы.
        Возле кабинета Лантаса тоже толпились студенты, которые оживились при виде преподавателя. Но им пришлось остаться в коридоре.
        - Не сейчас, - коротко бросил Лантас, открыв передо мной дверь. - Артинас, ждите здесь!
        В отличие от царившего в коридоре гомона, в светлом кабинете куратора стояла приятная слуху тишина. В первые секунды даже показалось, что я внезапно оглохла. Мужчина прошёл к тёмному креслу и сел за стол из белого дерева, на котором в идеальном порядке стояли стопки различных бумаг. Рядом стоял небольшой стеллаж с толстыми фолиантами, чьи корешки были затёрты от частого использования, толстые папки с пометками и закладками и множество разрозненных листков.
        - Что-то случилось? - стояла посреди кабинета, пытаясь понять, что так сильно обеспокоило мужчину и как это связано с моей скромной персоной.
        - Проходи и садись, - напряжение в его голосе было слишком явным, отчего я забеспокоилась. - Скажи, Саша, у тебя какие-то серьёзные проблемы, о которых не знаю я? - Лантас нервно барабанил пальцами по столу.
        - Нет, - насторожилась, - с чего Вы взяли?
        - Вот, - выудил из-за стопки бумаг тёмный конверт со светлой сургучной печатью. - Не часто к нам приходят официальные письма на имя студентов из парламента. У меня есть, конечно, подозрения, откуда это письмо, но я не мог не спросить. Ты уверена, что у тебя нет никаких проблем?
        - Думаю, Вы правы в своём предположении, - повертела конверт в руках, - у меня нет версий, кроме той, о которой догадываетесь Вы. Единственный человек, который мог отправить письмо мне с самой верхушки - это папин отец.
        - Твой дедушка, - казалось, Лантас даже расслабился, а я, наоборот, только сильнее волновалась.
        - Формально, да, но всё же мне сложно называть незнакомого человека дедушкой. И уже это, - помахала конвертом, - говорит о многом. Знаете, когда родные люди хотят наладить отношения, встретиться, познакомиться и далее по списку, они не направляют официальные письма в академию. Они пишут простое письмо. Без этого пафоса и официоза.
        - Ты скептично настроена. Возможно, господин Данияс о многом пожалел и изменился.
        - Если он пожалел, то мог бы попросить прощения у сына. Мне кажется, нет ничего зазорного в том, чтобы повиниться перед родным сыном и наладить с ним отношения. Если он этого не сделал, то, скорее всего, не изменился. И судя по тому, в каком настроении был отец после их встречи в госпитале, не было и намёка на извинения. Но да, Вы правы, я скептично настроена. И совершенно не знаю, нужно мне это знакомство или нет.
        - Попробуйте, - ободряюще улыбнулся, - нет ничего хорошего в разногласиях между родными. Возможно, именно благодаря Вам эти разногласия забудутся. Господину Данияс будет трудно спорить с тем, что он может Вами гордиться.
        - Спасибо. И за слова поддержки и за беспокойство. Посмотрим, что там написано.
        - Я хотел бы, чтобы ты удостоверилась в том, что это письмо от деда в моем кабинете. Понимаешь, Саша, после всего произошедшего, у ректора очень шаткое положение в академии. А из-за этого мы все под ударом, и каждое письмо от администрации - это, как возможный удар. Мне нужно отчитаться перед начальством, что письмо личное. А если нет, значит доложить о причинах появления этого послания.
        - Все настолько серьезно? - удивилась я.
        - Более чем. Два громких судебных дела на несколько месяцев слишком сильно подорвало доверие властей к верхушке управления академией. С нас теперь спрашивают из-за всяких мелочей очень строго. И так будет, пока шумиха вокруг судов не стихнет.
        - Ясно, ладно, - пожала плечами и надломила печать.
        Мы не ошиблись. В письме господин Данияс требовал явиться в его кабинет в назначенный час во вторник. В письме не было даже намека на родственные чувства. Только требование. Вызов в кабинет. Вряд ли этот мужчина изменился, раз уж назначает встречу в таком формате.
        Сказала Лантасу, что ему и всей академии не о чем волноваться.
        - Как вы думаете, что будет, если я не приду на встречу?
        - Все так плохо? - он приподнял брови.
        - Ну, вряд ли это будут дружеские посиделки. Здесь целое требование с печатью и подписью.
        - Насколько я знаю, твоего деда, он в желании получить намеченное, может и с конвоем за тобой прийти. Поэтому, лучше сходи к нему сама. Вдруг мы ошибаемся, а он просто не умеет иначе.
        - Ладно, спасибо за совет, - вышла из кабинета, взяла за руку Доминика и молча повела в общежитие. На его попытку задать вопрос, лишь покачала головой. Не время и не место. Я и сама хотела еще раз перечитать письмо, чтобы давать объяснения ему.
        ГЛАВА 16
        - Ты заставляешь меня волноваться, - хмуро проговорил Доминик, крепко сжимая мою ладонь.
        Всю дорогу он мужественно молчал, подчинившись моей безмолвной просьбе, но стоя у дверей в комнату, всё же не сдержался.
        - Что случилось?
        - Думаю, что ничего хорошего, проходи, - пропустила его вперёд и вошла следом.
        Прикрыла дверь, села рядом с ним на кровати и развернула лист так, чтобы и ему было видно содержание послания. Вчиталась в строки, пытаясь найти хоть что-нибудь, указывающее на то, что господин Данияс-старший жаждал познакомиться с внучкой и наладить отношения, но в ровных строчках не было и намека на волнение, а в содержании - на восторг и предвкушение встречи. Сухо и по-деловому. Будто на переговоры приглашает. Хотя нет, меня вызывали на встречу без права на отказ, как в суд.
        - Повестка в кабинет к родному деду, - скорчила рожицу, чем вызвала улыбку на губах у Доминика.
        - И что в этом такого страшного, что с твоего лица не сходит скорбное выражение?
        - А то, что меня никто не спросил, хочу ли я вообще с ним встречаться. Лантас говорит, что в следующий раз меня отведут к нему силой, если не явлюсь в этот. А мне эта встреча вообще не нужна. У меня есть бабушка и дедушка. Кстати, - закусила губу от внезапного понимания, - которые, похоже, ни в какой Англии и не жили никогда. Короче, у меня прекрасные бабушка и дедушка по маминой линии. Я их очень люблю! Помню, когда была маленькой, бабушка привозила странные фрукты и другие вкусности, которые я никогда до этого не пробовала. Они приезжали пару раз в год, но оставались на несколько дней, а то и недель. Вот. А этот, - помахала бумагой, - понимаешь, я его не знаю, да и желания знакомиться с ним нет. И письмо это - не приглашение познакомиться с родным человеком, а вызов на опознание. Да и вообще, столько всего навалилось - в выходные надо встретиться с Китом, зачёты на следующей неделе, куча долгов висит из-за пропусков, а теперь ещё и эта встреча. Всё так не вовремя. Но встречу с Китом я не хочу и не буду откладывать.
        - Хочешь, я с тобой пойду?
        - Куда? К Киту? Мы же договорились, что я сама решу с ним все вопросы, а потом уже познакомлю вас друг с другом.
        - Нет же, к деду.
        - Хочу, - без раздумий ответила я, - хотя бы, чтобы ты возле кабинета побыл. Мне будет не так страшно.
        - Хорошо, - Доминик обнял меня за плечи и поцеловал в висок, - а сейчас забудь об этом, - вырвал письмо из рук и бросил на стол. - Решай проблемы по мере их поступления. Готовиться к встрече с Никитой тебе не нужно. Значит, думать надо о первоочередных проблемах - о долгах. В выходные встретишься с Китом, потом будешь готовиться к зачётам. А о встрече с дедом будешь беспокоиться по пути на неё.
        - Молодой человек, - отодвинулась от него и подозрительно прищурилась, - а Вы вообще со мной знакомы? Я же изведу себя волнениями и сомнениями по поводу всего и сразу, тебе ли не знать, - посмеялась сама над собой.
        - Тебе будет некогда! Доставай учебники, прекрасная незнакомка!
        - Даже если займу день занятиями, у меня будут целые ночи для накручивания себя до состояния обморока, - парировала я.
        - Я могу занять тебя и на это время, - подмигнул он.
        - Вряд ли, - хмыкнула, медленно сдвигаясь к краю и пытаясь сдержать улыбку, - я не останусь ночью в компании всяких незнакомых подозрительных личностей, - вздёрнула подбородок и бросила надменный взгляд на Доминика, который нагло улыбался.
        - Придётся, - он кинулся ко мне, и, несмотря на то, что ожидала чего-то подобного, я не успела отскочить. Он повалил меня на кровать и, победно улыбаясь, склонился надо мной.
        - Знаете, милая леди, я даже не стану спрашивать Вашего имени, - продолжал играть начатую мной игру, - это добавит пикантности в сегодняшнюю ночь. Возьму Вас в плен, запру в этом мрачном месте и не выпущу до наступления утра.
        - Очнитесь, юный Казанова, - шутливо стукнула его по плечу, - середина дня, а меня ждут страстные любовники, которые не отпустят до самого вечера.
        - И кто же эти смельчаки?
        - Учебники, - засмеялась я, - они будут любить мой мозг, рождая в памяти новые знания, а на листах столь необходимые мне рефераты. Так что умерьте пыл!
        - Да уж, с ними мне не конкурировать, по крайней мере, не в ближайшие годы. Но я так соскучился, Сашка, - его руки скользнули под спину, заставив выгнуться.
        Мгновенно вспыхнула. Я тоже соскучилась. Все эти дни была настолько загружена учёбой, что успевала лишь за завтраком и глубоким вечером урвать у него поцелуй. А свободного времени не становилось больше.
        - Я тоже соскучилась.
        Этот поцелуй был долгим и волнительным, но я не лукавила, когда говорила, что меня ждали учебники. С сожалением оторвавшись друг от друга, мы занялись каждый своим делом. Доминик делал свою домашнюю работу, а я свою. Было приятно просто знать, что он рядом, хоть иногда это и отвлекало, заставляя засматриваться на сосредоточенного парня, который привычным движением взлохмачивал волосы, когда о чём-то думал. Но и Доминик, как выяснилось, не лукавил, когда говорил о ночи. Он впервые остался у меня. И я была этому рада. Засыпая на его груди, подумала, что ничего не мешает ему переселиться ко мне, но поняла, что ещё не готова к таким переменам. Мы и без того проводили всё свободное время вместе, а к столь стремительному развитию отношений я была не готова, и Доминик, наверняка, понимал это. Поэтому всё оставалось по-прежнему.
        Дни до субботы, в которую и была назначена встреча с Никитой, пролетели в одно мгновение. Учёба буквально погребла меня под собой. Утром я бежала на занятия, после которых закрывалась в комнате и боролась с долгами. В конце концов, победа всё же была за мной. Зачётную неделю готовилась встретить без отягощающих душу задолженностей и во всеоружии.
        Но утром первого выходного дня мои мысли были заняты предстоящей встречей с другом, по которому я соскучилась. Доминик не разделял моей радости, хмуро наблюдая за моими сборами. Он не отговаривал меня от встречи, не ворчал и даже не пытался меня предостеречь от чего-нибудь, как это часто бывало. Просто наблюдал за мной, всем видом показывая, что с удовольствием оставил бы меня рядом с собой.
        - Я куплю тебе что-нибудь сладенькое, - забралась к нему на колени и поцеловала в щёку, - а то твоё кислое выражение лица мне не нравится.
        - Сладенькая Сашка меня вполне устроит, - уголки его губ дрогнули, но в глазах всё ещё читалось недовольство.
        - Люблю тебя, мне пора.
        - Не задерживайся до темноты. Или пусть твой друг тебя проводит до академии.
        - Слушаюсь, мой капитан, - отсалютовала ему, поцеловала и спрыгнула с рук.
        Встретиться договорились в одном из городских кафе, в которое мы с друзьями нередко захаживали покушать.
        Я оказалась на месте гораздо раньше назначенного времени. Заняла столик, за которым был хорошо виден вход, заказала чайничек со вкусным фруктовым чаем и стала ждать, томясь от волнения. Минуты тянулись целую вечность. Тихий разговор двух девушек за соседним столиком разбавлял дневную тишину заведения. Официанты тянули чай, сидя за стойкой у входа в кафе. Наконец, дверь распахнулась, впуская уличный морозный воздух, а у входа показался тот, кого я всегда узнаю среди толпы.
        - Кит, - не сдержала радостного возгласа и подскочила со своего места.
        - Шурик, - также радостно протянул он и пошёл мне на встречу.
        Мы крепко обнялись. Я передёрнула плечами, чувствуя сквозь свитер холод от одежды друга, но это не заставило разомкнуть объятий. Как же я по нему соскучилась. Увидев его, вдруг почувствовала стыд за все сомнения, неприятные мысли и подозрения. Что бы ни случилось, он всегда оставался мне другом, которым я дорожила.
        - Я так рада тебя видеть, - отстранилась немного, рассматривая его, - ничуть не изменился - заметила я.
        - А ты похорошела, - прищурился он, - я ожидал увидеть изнеможённую после болезни подругу, а не сияющую девушку.
        - Так тут медицина - не чета нашей. Раздевайся скорее, - скомандовала я, - мне столько надо тебе рассказать. Столько вопросов тебе задать, не отвертишься от ответов, - шутливо погрозила ему пальцем.
        - Надо же, - покачал он головой, снимая куртку, шапку, а затем и перчатки с шарфом, - похоже, мне подсунули незнакомую девчонку, а не моего Шурика.
        - С чего это? - хмыкнула я.
        - С того, что Шурик никогда бы не кричала на всё кафе от радости, не имела такого командного голоса и не грозила допросом. Что тут с тобой сделали? - улыбаясь, он сел напротив и махнул рукой, подзывая официанта.
        - Не знаю, - пожала плечами, - мне кажется, я такой и была всегда. Но я тебе ничегошеньки не расскажу, пока ты не скажешь, как у тебя дела, и что случилось, почему ты не навестил меня в больнице! - всё же не сумела скрыть обиженные нотки в голосе.
        - Блин, Сашка, ты не поверишь, - в его глазах зажёгся странный лихорадочный огонь. Он набрал полную грудь воздуха и слишком громко, видимо, от нахлынувших эмоций, сказал, - я скоро стану папой!
        - Что? - удивленно вскрикнула, - что? Отцом? - не могла поверить в услышанное. - Правда? Но как?
        - Как-как, вот так, а то ты не знаешь, как папами становятся? - рассмеялся он, довольный произведённым впечатлением.
        - Вау! - выдохнула, когда смысл его слов наконец дошёл до меня, - Кит, так это здорово! Ой, как классно, дай я тебя обниму, - вновь соскочила со своего места и сжала друга в объятиях, - поздравляю! Мне не верится, ты станешь папой! Так ты поэтому не пришел ко мне? Я требую объяснений!
        А в душе ещё и радовалась, что слова Доминика о неравнодушии Кита ко мне оказались ошибочными. В его глазах плескалось такое несказанное счастье, что я сразу поняла, друг влюблён и рад, что станет отцом. И он жаждал рассказать подробности мне. А я с любопытством слушала.
        - Вы посмотрите на неё! Требует она! Тебя точно подменили. В общем, за пару дней до того, как я увидел, что какой-то чертёжник отправляет тебя в неизвестность, я нагрянул к твоим родителям за объяснениями.
        Кит рассказал о том же, о чём, рассказал папа. Что друг заподозрил неладное и решил задать вопросы в лоб. И совсем не удивился, когда узнал, что я всё-таки на Теллурисе получаю магическое образование, а не в компании иностранцев изучаю языки. Никита, уладив свои дела, отправился на Теллурис и стал невольным свидетелем произошедшего. Как и писал в письме, он сразу отправился к стражам, написал заявление и стал ждать новостей.
        - Гадство! От этих чертёжников одни проблемы, - скривился Кит, - у меня никогда не было проблем с этим факультетом, но в который раз я был готов поверить во все слухи, которые ходили о чертёжниках.
        - Подожди, - остановила его, не сумев сдержать возмущения, - ты бы не торопился с выводами-то. Тот парень, который отправил меня в путешествие - с боёвки. А о чертёжниках не знаешь ничего, вот и не говори!
        - Ты чего? - ошарашено глядел на меня.
        - А ничего! Я сама учусь на начерталке, и я нигде не встречала таких добрых и отзывчивых людей!
        - Ты? На начерталке? Никогда бы не подумал.
        - Почему это?
        - Шурик, не злись, - накрыл мою ладонь своей и сжал, - когда я учился, чертёжников не жаловали, что уж скрывать. И я бы ни за что не поверил, что ты добровольно пошла бы на факультет, где возобновилось бы то, от чего ты так отчаянно бежала. Я об издевательствах.
        - А я пошла, - надулась, как ребёнок, - сама, по собственному желанию. И ни разу об этом не пожалела. И вообще, после нашей пропажи многое изменилось в академии. Но об этом потом, рассказывай, что дальше, - постаралась скрыть, насколько неприятно было пренебрежительное отношение Кита к тому, что стало мне так дорого.
        - Ладно, - убрал руку от моей и, разрезая здоровенные кусочки мяса, продолжил рассказ.
        Оказалось, что он взял несколько дней отгулов, чтобы не откладывать встречу со мной. Он всё время сотрудничал со стражей, пытаясь узнать мою судьбу. И когда в очередной раз пришёл к стражникам, узнал, что мы нашлись и находимся в госпитале. Он хотел меня навестить, но дежурная предупредила, что в моей палате бедлам и толпа народа.
        - Я решил, что зайду в следующий раз. Нам нужно было поговорить, но не при всех. А вечером того же дня получил письмо от Алиски, - его губы растянулись до ушей.
        Я была рада за друга, а он с упоением рассказывал о своей теперь уже невесте, дочери одного из его коллег в компании по охране межмировых доставок. Она написала ему письмо, не сумев дождаться его возвращения, чтобы сообщить важную новость. Оказалось, что они знакомы уже больше года, но отношения начали развиваться всего несколько месяцев назад, но Кит и Алиса были не очень аккуратны и теперь готовились к свадьбе. Несмотря на то, что всё получилось столь внезапно и неожиданно, Кит был счастлив. Он рассыпался в комплиментах своей невесте и бесконечно восхищался ею. Не могла сдержать улыбку, глядя на друга. Пока я ждала его, лёжа на больничной койке, он носился с возлюбленной по больницам, работал и обсуждал с родными новые обстоятельства. Сердиться на него после рассказа уже не могла. Он знал, что со мной всё в порядке, и со спокойной душой отправился улаживать свои дела. Приятные хлопоты, которые доставляли ему удовольствие.
        - Теперь надо познакомить тебя со своей Лиской и сыграть свадьбу, - насытившись, друг откинулся на высокую спинку стула.
        - Кит, я так рада за тебя. Честное слово, плевать, что ты не зашёл ко мне, у тебя малыш будет. А кто? Вы ещё не знаете? А свадьба когда? А имя уже придумали?
        - Шурик, - рассмеялся он, - давно ли ты стала такой любопытной и дотошной?
        - Наверное, это влияние моих друзей, - пожала плечами.
        - Заявление подали, через месяц свадьба. В середине января, как раз после новогодних праздников. Срок ещё маленький, так что не знаем, кто у нас будет. И об имени не думали, если честно. Теперь твоя очередь рассказывать о том, как у тебя дела, - подался вперёд и пронзительно взглянул мне в глаза, - и что стало причиной таких сильных перемен?
        Я уже была готова начать свой долгий рассказ с подробностями о том, как я устроилась в этом мире, как Кит внезапно нахмурился, опустил взгляд на стол и медленно проговорил:
        - Кстати, а ты не встретила никого знакомого на факультете?
        - Давай обо всём по порядку, ладно? - неуверенно предложила и начала рассказ после молчаливого согласия.
        Делилась восторгом, который ощутила после того, как осознала, что всё происходящее правда, что я могу изучать магию, что многое, о чём я читала, стало реальностью. С упоением рассказала о том, как меня приняли, но мысленно отодвигала разговор о Лексе и Доминике на потом. Хотелось сначала поделиться радостью, которую я испытывала, несмотря на встречу с Лексом. Но вскоре после начала рассказа поняла, что все события так или иначе были связаны с теми, о ком я умалчивала до сих пор.
        - Я думала, что попала в сказку до тех пор, пока не встретила Лекса, - прямо встретила непонимающий взгляд Кита, - Лёша Ларин. Наверное, ты про него сразу вспомнил, как только я сказала, что поступила на начерталку.
        - Значит, этот выродок всё ещё учится, - презрительно усмехнулся Кит, - тогда я не понимаю, почему ты не перевелась? - требовательный взгляд я не смогла выдержать. Кит был явно недоволен тем, что я жила под одной крышей с Лексом. - Хотя, - он оглядел меня, - судя по тому, какой ты стала, его присутствие тебя нисколько не смущает. Только не говори, что ты простила этого Лекса. Или ещё чего похуже! Я не для этого столько лет поддерживал тебя и помогал.
        - А для чего ты всё это делал, расскажи-ка мне, будь добр, - мягко улыбаясь, попросила его, не обратив внимания на всё остальное. Пока.
        - Ну, уж точно не для того, чтобы всякие уроды вроде него довольствовались тем, на что ты потратила столько лет. Не без моей помощи, между прочим. Не из-за него ли ты ревела в три ручья несколько лет?
        - Из-за него, и ты не уставал мне напоминать о том, кто был в этом виноват, - усмехнулась я, впервые задумавшись о том, что могла бы забыть о Лексе, но Кит постоянно напоминал о тех тяжёлых для меня временах, заставляя из последних сил подниматься с пола и продолжать тренировку.
        - Зато ты стала той, кем являешься, - твёрдо и безжалостно отрезал Кит, как и всегда это делал, - но знай, я никогда не позволю тебе вновь втоптать себя в грязь посредством связи с таким, как этот Лекс! Ты с ним?
        - Почему ты разговариваешь со мной в таком тоне? Я всегда была тебе благодарна за помощь, буквально боготворила тебя и не уставала повторять, что ты меня спас тогда, но это не дает тебе права так разговаривать со мной, - внезапно встреча стала причинять боль, а налёт радости стёрся, будто и не было его. Казалось, за четыре месяца всё слишком сильно изменилось, и между нами с Китом выросла стена непонимания. В его голосе звучало что-то необычное. Презрение ко мне? За возможную связь с Лексом? Я не понимала такой резкой реакции друга.
        - Я не хочу, чтобы ты снова ненавидела себя! Я столько лет оберегал тебя от подобных типов, а теперь что? Ты так и не ответила! Сдалась на милость своему мучителю?
        - Что значит - оберегал от подобных типов? - нахмурилась. Что-то очень не понравилось мне в этой фразе.
        - То и значит, - он вдруг отвернулся, но через несколько секунд вновь взглянул мне в глаза.
        В его взгляде сквозила уверенность. И с той же уверенностью он спокойно рассказал, как отвадил без моего ведома и согласия двух парней, о которых я ему рассказывала. Это признание словно вырвало меня из времени и пространства на несколько минут. За свои двадцать с крошечным хвостиком лет лишь с четырьмя парнями я ходила на свидание. Трое из них испарились сразу же после этого, и лишь один объяснился - сказал, что мы можем только дружить. Я всегда считала, что со мной что-то не так, отчего парни бегут от меня, словно крысы с тонущего корабля. А оказалось, что в желании помочь, единственный друг за моей спиной делал то, о чём его никто не просил. И тем самым ввергал меня в жуткие комплексы и сомнения. Злость и обида захлестнули с головой. Все сомнения, накопленные после разговора с Лексом, вдруг снова всплыли и больше не желали оставаться только в мыслях.
        - Я доверяла тебе больше, чем кому-либо, - со слезами на глазах дрожащим от гнева голосом говорила я, - рассказывала практически всё! Ты! Только ты знал, как я переживала из-за того, что они пропадали, не звонили, не писали, даже не объясняли в чём дело, и ты спокойно врал мне, глядя в глаза. Каждое свидание было для меня испытанием, которое заканчивалось провалом. Я винила себя, пыталась найти причины, а ты лишь говорил, что мне не о чем переживать. Ты предавал меня раз за разом своим обманом, а я безоговорочно верила!
        - Ты не понимаешь!
        - Сейчас говорю я, - вцепилась в стол так, что пальцы побелели, - верила всегда. Скажи мне, Кит, а правда ли, что тогда, когда я делала лишь первые шаги на пути борьбы с самой собой, ты не позволил Лексу извиниться?
        - Тебе это было ни к чему! Тебе нужно было бороться, а не слушать невнятные извинения малолетнего засранца! Если бы я позволил ему тогда извиниться, то ты бы забросила тренировки, удовлетворившись извинениями.
        - Почему ты позволил себе решать за меня? Откуда тебе было знать, как я поступлю и что мне было нужно?
        - Ты была ребёнком! - его голос звучал уже не так уверенно, - что, твой дружок за столь короткий срок сумел тебя убедить, что это я виновен во всех твоих проблемах и страданиях, а не он?
        - Нет, Кит, ты сам причиняешь мне боль. Ты не имел права решать за меня ни тогда, когда я была ребёнком, ни тогда, когда я уже повзрослела, но ты продолжал лезть в мою жизнь. Знаешь, я настолько восхищалась тобой в детстве, думала, ты мой герой, рыцарь, что решила, будто бы это ты сделал так, что компания Лекса перестала меня задирать. Господи, я столько лет была такой дурой, столько лет лелеяла в себе все обиды. Знаешь, если уж говорить честно, то твоя помощь не сделала меня такой, какой ты видишь меня сейчас. Когда я поступила в академию и встретила Лекса, то долгое время жалась по углам, боясь взглянуть на него. Ничего не изменилось, кроме фигуры. Я осталась той же зашуганной девчонкой, только с красивой мордашкой и стройной фигуркой. Ты муштровал меня, заставляя загонять свои страхи в самые тёмные закоулки души, делал из меня бойца. Только страхи оказались сильнее. Но я с ними справилась. Благодаря неприятным тебе чертёжникам, которые приняли меня в свою семью, благодаря Доминику, который в первый же день узнал всю правду обо мне и о Лексе, впрочем, как и Натка. Остальные не знали и не знают
моей истории, но и благодаря тому, что они помогли мне почувствовать себя под защитой, я стала такой. И как бы это удивительно для тебя ни звучало, большую роль сыграл Лекс. Да, я простила его. Давно. И набралась смелости поговорить с ним, только всё пошло наперекосяк. В тот вечер, когда ты видел меня, парнем, бросившимся следом за мной в неизвестность, был Лекс. И только благодаря Лексу я сижу рядом с тобой живая и здоровая. И он извинялся, рассказал всё и просил прощения. И нет, я никогда не отдамся на милость своему мучителю, как сказал ты. Я влюблена и любима. И рада, что тебя не было рядом, когда всё только начиналось, потому что не уверена, что ты не влез бы и не разрушил моё счастье со своей псевдозаботой. И влюблена я в лучшего друга Лекса. И сумела отпустить прошлое. И буду пытаться подружиться с Лексом, потому что он оказался отличным другом, который поддерживает Доминика во всём и не пытается сделать что-то по-своему.
        - Я лишь желал тебе счастья, - Кит был бледен и поражён. Никогда ещё я не говорила так с ним, никогда не упрекала и не злилась на него так, как сегодня. - Хотел, чтобы ты не пострадала вновь из-за своей наивности. Боялся за тебя, как за сестру, но, видимо, тебе это было не нужно!
        - Мой тебе совет, не смей поступать также с Алинкой, ведь даже она, твоя родная сестра, не скажет тебе спасибо за такую заботу, не говоря уже о других людях. Мы все должны набивать себе шишки самостоятельно, а друзья, как мне всегда казалось, должны лишь поддержать и оказаться рядом, хотя бы мысленно, в трудную минуту, но уж точно не принимать решение за нашими спинами. Ты мог бы посоветовать, но решил поступать, как хотелось тебе, хоть и знал, какую боль причинял мне. Ты даже не пытаешься извиниться, потому что уверен, что прав. Знаешь, не так я представляла нашу встречу. Ты должен знать, что если для тебя важна наша дружба тебе придётся смириться с тем, что у меня есть любимый, вне зависимости от того, понравится он тебе или нет, я не позволю тебе влезть в наши отношения. И с нами часто проводит время Лекс. Я дорожу нашей с тобой дружбой, но сейчас я не хочу тебя видеть. Надеюсь, со временем ты поймёшь, что был не прав, и мы сможем поговорить иначе.
        Силы покинули меня. Тяжело поднялась со своего места и дрожащими руками натянула перчатки. Потянулась к шубе и только тогда за спиной послышался голос друга.
        - Вряд ли я смогу дружелюбно улыбаться тому, кого презираю. И очень сомневаюсь, что смогу подружиться с тем, в кого ты умудрилась влюбиться. Не верю, что такие, как Лекс могут меняться, а нормальный парень может дружить с ним.
        - Ты можешь верить или не верить, - обернулась к нему и стёрла одинокую слезу, которая всё-таки выскользнула из уголка глаза, - мне всё равно. Я сказала тебе всё, что хотела. На этом на сегодня хватит.
        - Неужели несколько месяцев жизни под одной крышей с ними для тебя важнее нашей многолетней дружбы? - лицо друга исказилось не то от боли, не то от злости.
        - Не сравнивай. Это совершенно разное. И я предупреждаю, не стоит ставить меня перед выбором, - покачала головой, давая понять, что этот выбор будет не в его пользу. - Мне нужно домой, - надела шубку и накинула капюшон, поравнялась со спинкой стула Кита и, не глядя в его глаза, сказала, - это отвратительно, что ты мне врал, но я знаю, что смогу простить. А вот сможешь ли ты признаться себе в своей неправоте и принять мою новую жизнь - сложный вопрос.
        Выходя под кружащийся снег, думала о том, как судьба всё же любит играть чувствами и эмоциями. Несколько месяцев назад я и подумать не могла, что мой друг вдруг так сильно отдалится от меня. Мы оба были счастливы, но по отдельности, а при встрече не смогли разделить это счастье, как раньше. И, наверняка, попрощавшись, оба чувствовали одинаковое послевкусие горечи. Мне хотелось и плакать, и смеяться от того, как по-идиотски прошла наша встреча. Никита был прав, я изменилась, и больше не хотела позволять кому-то принимать за меня решения. Только Доминик умел манипулировать мной, но никогда не врал. Но, несмотря на обиду и злость, в душе теплилась надежда, что на этом наша дружба не закончится. Никита стал неотъемлемой частью моей жизни, и я не хотела терять его, надеясь, что он одумается и всё поймёт.
        ГЛАВА 17
        В академию ноги принесли меня сами. Полностью уйдя в себя, куда-то шла, пытаясь осознать, что мой друг причинил мне столько боли своим желанием защитить. Мне бы и в голову никогда не пришло, что он может решиться на такое. Правду говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Пытаясь помочь, он делал только хуже.
        Очнулась только тогда, когда вошла в общежитие. Дорогу застилала мутная пелена невыплаканных слёз. Обида удушливым кольцом обвилась вокруг шеи, не давая нормально вдохнуть.
        Молча прошла в свою комнату, разделась и села на кровать, глядя в противоположную стену. Мысленно раз за разом прокручивала диалог с Китом. Как-то всё нелепо получилось. Он не смог признать свою неправоту, я вспылила и не смогла сдержать злости. Возможно, если бы я была немного мягче, попыталась сгладить конфликт, мы бы не поругались. Хотя… Кого я обманывала. Последние слова Никиты были очень показательны. Узнав о том, что я, наконец, счастлива, он не порадовался за меня, лишь сильнее разозлился. И если уж Доминик был настроен скептически в вопросе дружбы с Китом, то последний и вовсе враждебно.
        В дверь тихонько постучали. Не хотела никого видеть и в первые секунды хотела затаиться и не отвечать, но поняла, что если это Доминик, то по отношению к нему это будет нечестно. И оказалась права. Визитёром был именно он. Ему без слов стало понятно, что встреча прошла не так, как бы я того хотела. Он не задавал вопросов, просто усадил меня к себе на колени, крепко обнял и поцеловал в макушку. Наверное, прошло не меньше четверти часа, прежде чем я всё-таки нашла в себе силы рассказать о произошедшем, и даже ни одной слезы не проронила. Приходилось постоянно переводить дыхание и сглатывать ком боли, который острыми краями впивался в горло. Но Доминик в очередной раз поразил меня своей мудростью. Он ничего не спрашивал, позволяя рассказать только то, что хотела сама, а я сама не пыталась ничего утаить. Он не разразился гневной речью по поводу поступков Кита и его поведения при встрече, лишь убрал волосы с лица, мягко улыбнулся, глядя в глаза, и сказал:
        - Знаешь, обиды забудутся, ты и сама говоришь, что простишь его, так зачем же лелеять злость на него? Тем более, пусть покажусь эгоистом, но я рад, что он, словно орёл, отгонял от тебя всяких мужиков. Ты стала моей. А будь всё иначе, неизвестно, как бы всё повернулось. Это хорошо, что вы поговорили, высказали всё то, что накипело, а теперь, если хочешь сохранить дружбу, то отпусти и забудь всё.
        - А чего это ты так вдруг ратуешь за сохранение нашей дружбы? - положила голову на его плечо, чувствуя, как становится легче от разговора с любимым.
        - Ну, судя по тому, что ты рассказала, Никита действительно не имеет на тебя видов, только друг. И я вижу, как ты болезненно морщишься от одной мысли о разрыве ваших дружеских отношений. Только не уверен, что хочу сам с ним знакомиться и общаться.
        - Но ведь, если мы помиримся, то придётся.
        - Вот тогда и будем об этом думать. А сейчас переодевайся, выпьешь со мной вина? Или займёмся подготовкой к зачётам? Кстати, что у тебя там первое в очереди?
        - Стихии, - скривилась я. Если теория по стихиям давалась довольно просто, то практические занятия были для меня пыткой. Я неплохо справлялась, но приходилось попотеть. - Завтра буду готовиться, как истинный студент, в ночь перед зачётом. А сегодня вино. Очень хочу вина.
        Мы провели прекрасный вечер. К нам присоединилась Натка и Сориан, Лекс с Латанией, Адан и Дашка, которая преподнесла сюрприз. Довольно неприятный. Девушка сообщила, что решила переводиться к стихийникам. Она поняла, что не хочет быть чертёжником, а хочет изучать стихии. Просила на неё не злиться, говорила, что очень нас полюбила, и останется нашим другом. Но мы все заметили, как сильно расстроился Адан. Видимо, за месяцы, которые он присматривал за Дашкой, парень прикипел к ней, а возможно испытывал не только дружеские чувства.
        - Аданчик, - звонко поцеловала она его в щеку, - не злись, я же буду в соседнем здании жить.
        - Ты могла предупредить меня заранее, - упрекнул тот её.
        Но девушка вновь прильнула губами к его щеке и обезоруживающе улыбнулась. Мне было жаль, что она приняла такое решение, но я надеялась, что в наших отношениях ничего не изменится, вне зависимости от факультета. Дария рассказала, что уже всё обсудила с Лантасом, и документы на перевод вступят в силу после зачётов. Следующие две недели она будет ещё жить с нами, после чего переселится.
        Разошлись поздно ночью. Доминик вновь остался в моей комнате, и я грелась в его объятиях, пытаясь уснуть после длинного дня.
        Воскресенье, как и планировала, провела за учебниками. Первый семестр пролетел в одно мгновение, и оставалось совсем немного времени до его окончания. А ранним утром в понедельник я сдавала свой первый зачёт по магии.
        - Ваш билет, Данияс, - протянул руку преподаватель.
        Отдала ему бумажку и отрапортовала.
        - Главный принцип взаимодействия с воздушной стихией с помощью природных сил!
        - Я слушаю Вас, - кивнул мужчина.
        - Всё на самом деле очень просто. Главный принцип - не управлять стихией, а направлять её. То есть, благодаря законам природы при разнице в давлении на разных участках, начинается движение потоков воздуха с мест с более высоким давлением в места с низким давлением. И суть заключается в использовании такого природного движения воздуха. Например, с помощью несложных манипуляций с магической энергией мы можем немного изменить траекторию движения части этого потока. Или усилить этот поток. Допустим, усилив скорость воздушного потока, мы можем использовать его как оружие. То есть, фактически, основную работу за нас делает сама природа, мы лишь немного корректируем.
        - Хорошо, Данияс. Назовите мне заклинания для изменения направления воздушных потоков, захвата контроля над ними и противостояния стихии в случае опасности.
        Проговорила три заклинания, который требовал преподаватель. Мы на практике использовали только первое, остальные два изучались только стихийниками. Нам о них рассказали лишь в общих чертах.
        - Я доволен Вами. Рад, что неприятности, которые произошли с Вами, никак не повлияли на Вашу успеваемость по моему предмету. Надеюсь, Ваш энтузиазм не иссякнет в следующем семестре. Нам предстоит работа с землёй и огнём. Работать с ними гораздо сложнее, нежели с воздухом и водой. А летом всех ждёт практический экзамен по моему предмету.
        - Я буду стараться.
        - Надеюсь. Вы свободны.
        Радостная вернулась в общежитие и только тогда вспомнила о предстоящей встрече с папиным отцом.
        Но и это было не единственной волнительной встречей следующего дня. Перед знакомством с внезапно обретённым родственником меня ждала встреча с «любимым» преподавателем. С сожалением взглянула на часы и поняла, что сон мне будет только сниться. А ночь я проведу в обнимку с учебниками и конспектами лекций. Жаль, что от этих объятий я не получу никакого удовольствия. Доминик поцеловал меня на ночь, пожелав доброй ночи, и ушёл к себе. Ему тоже приходилось нелегко, впрочем, как и другим студентам.
        К моему счастью, поспать мне всё же удалось. Пролистав учебные материалы, поняла, что очень многое и без повторения помню отлично, а остальные знания нужно было лишь освежить в памяти. Сантий Лад с вопросами по магии крови не упустит очередного шанса проверить мои знания. И я готовилась держать оборону до последнего. В знаниях своих не сомневалась - ни к одному предмету я не готовилась так тщательно, как к кровным ритуалам. И была уверена в своих силах. Но нормальное волнение перед мероприятиями подобного рода всё же присутствовало.
        Поднялась по будильнику, собралась и отправилась в столовую. Наскоро перекусив, побежала в аудиторию. Многие ребята уже сидели на своих местах. В аудитории стояла тишина, разбавленная лишь тихим шёпотом и шелестом страниц, которые студенты переворачивали в надежде повторить всё, что только успеют. О трепете, с которым Лад относился к своему предмету, знали все. И понимали, что никто не получит оценку за красивые глаза. Всем придётся её выстрадать знаниями. У меня подрагивали руки. Нашла взглядом Сориана, который растёкся по стулу и сидел с закрытыми глазами. Он казался невозмутимым. И я искренне ему завидовала. Словно почувствовав мой взгляд, открыл глаза и улыбнулся.
        - Готова? - тихо спросил он.
        - Ага, волнуюсь. Мы, наверное, как всегда, первые пойдём.
        - Или он оставит вас на закуску, последними, - высказалась Латания, - ребят, мне вас жаль.
        Многие кивнули, поддерживая Латанию. А я уже смирилась с тем, что мы с Сорианом «любимчики» преподавателя.
        Лад появился, как и всегда, вовремя. Поздоровался. Хищным взглядом оглядел аудиторию, выбирая жертву. Никого не удивило, когда его взгляд остановился на Сориане, а потом переместился на меня. Он назвал наши фамилии, заставив подняться со своих мест.
        - Готовы к зачёту? - ухмыльнулся он.
        - Готовы, - обречённо и одновременно ответили мы.
        - Как и всегда, - преподаватель был доволен собой и светился от радости. Видимо, предстоящее развлечение со студентами вызывало у него приятное предвкушение. - Вы свободны.
        А вот последнее его предложение вызвало ступор у меня. Оглянулась на Сориана. Парень тоже был в замешательстве. И настороженно смотрел на меня.
        - Простите, я не поняла, - решила переспросить. Вдруг на фоне волнения мне померещилось, или я ослышалась.
        - Оставьте зачётные листы, кто-нибудь их вам передаст после зачёта. В Ваших знаниях, как и в знаниях студента Асилуса я не сомневаюсь. Вы свободны. Или желаете всё-таки получить зачёт по моему предмету традиционным способом, как и остальные?
        - Нет-нет, - поспешил ответить Сориан, - мы уже уходим. Саша! - сделал огромные глаза.
        Всё ещё не веря собственному счастью, собрала вещи и пулей вылетела из кабинета, чтобы у Лада не осталось времени передумать. Уже в коридоре остановилась и обернулась, глядя на довольного Сориана.
        - Что это было? Может, это подстава такая, а?
        - Не знаю, - пожал плечами Сориан, - думаю, мы отработали зачёт за весь семестр. В общем, не переживай Сашка, Адан заберёт наши зачётные листы и посмотрим.
        Не день, а сплошные переживания. Мало того, что мне предстоит встреча с папиным отцом, так ещё и волноваться от неизвестности придётся. Вдруг Лад решил так зло подшутить над нами? Но я убеждала себя, что он, как преподаватель не пошёл бы на такую подлость. Какими бы ни были наши с ним взаимоотношения, я отдавала должное тому, что он прекрасный специалист своего дела. Пусть и с заскоками.
        Вместе с другом вернулись в общежитие, витая в облаках. Решение Лада оказалось очень неожиданным, но я быстро переключилась на другие мысли. Представляла, как пройдёт встреча, думала, что надеть, что говорить и как себя вести. Радовалась, что Доминик согласился пойти со мной.
        Он зашёл ко мне, когда я, сидя у зеркала, пыталась подобрать причёску к простому синему платью прямого кроя. Хотела выглядеть просто, но безупречно. Хотелось показать незнакомому мужчине, что его сын вырастил красивую и воспитанную дочь, которой он может гордиться. Хотелось за папу утереть ему нос, дать понять, что несмотря ни на что, папа справился со всеми проблемами, невзгодами и был счастлив. Наверное, это было глупо, по-детски, но очень хотелось хоть немного задеть этого чёрствого мужчину, который в угоду своим интересам отказался от родного сына и хотел лишить его счастья.
        Доминик привёл меня к широкому серому зданию, которое находилось недалеко от академии. Мне всегда казалось, что город крохотный. Но пройдя несколько улиц к зданию местного парламента, поняла, что ошиблась. Дорога убегала вниз, раскидывая свои ветви между невысокими домами. Парламент находился на горе, как и Академия, а за ним, в низине, находились обычные жилые кварталы, в которых люди жили в многоквартирных домах. Пытаясь отвлечься от волнения, завалила Доминика вопросами о том, как люди добираются в центр города, как всё устроено, и почему они никогда не водили нас на экскурсию в этот район города. Доминик терпеливо объяснял, что есть многоместные повозки, работающие на магической энергии, которые возят людей. Кто-то пользуется порталами для быстроты и удобства, кто-то по-старинке - на лошадях, но оказалось, что лошадей я не встречала, потому что на центральных улицах их и не бывает из-за большого количества управленцев животными со своими питомцами, которые наводят страх на лошадей. Наконец, устав отвечать на мои вопросы, он подтолкнул меня ко входу.
        Через десяток минут, оставив верхнюю одежду в гардеробе, стояли у входа в кабинет, где меня ждала неизвестность. Протяжно выдохнула, решительно постучала в дверь и услышала женский голос, который пригласил нас войти.
        В большом кабинете сидела женщина, чей стол был просто завален бумагами. Вдоль стен стояли стеллажи, которые также были уставлены папками, книгами и прочей макулатурой. У окна стоял широкий диван, обтянутый бархатной тканью тёмно-коричневого цвета. Кабинет, несмотря на заставленность, был светлым и полным воздуха.
        Протянула невысокой женщине, которая оказалась помощницей господина Данияса, письмо и объяснила, что мне назначена встреча. Она скрылась за дверью, которая, вероятно, и вела в кабинет к тому, пред чьими очами мне предстояло оказаться с минуты на минуту. Ладони вспотели, руки подрагивали, а я то и дело поправляла платье. Нервничала. Доминик же, напротив, был предельно спокоен и подбадривал меня ослепительными улыбками.
        Женщина вернулась через пару минут. Пригласила меня пройти, но без сопровождающего. Впрочем, я и сама не планировала в первую встречу знакомить господина Данияса со своим возлюбленным.
        Сжав мою ладонь напоследок, Доминик снова улыбнулся и подтолкнул меня к распахнутой двери. Расправила плечи, подняла подбородок и постаралась придать себе непоколебимый вид.
        Шагнула внутрь и столкнулась взглядом с глазами, которые были слишком схожи с отцовскими, чтобы ошибиться в личности их обладателя.
        Замерла на пороге, рассматривая родственника. Глаза были первым и последним, что указывало на родство этих двух мужчин. Видимо, папа был похож на свою маму. Его же отец имел длинное лицо с резкими чертами, круглые глаза казались чужеродными в сочетании с тонкими поджатыми губами, длинным узким носом и впалыми щеками. Темные волосы мужчины были присыпаны пеплом седины, выдавая возраст. Чуть вздёрнутый подбородоки величавая осанка говорили о том, что мужчина самовлюблён. А в пронзительных светлых глазах не было и намёка на радость. Встреча будет тяжёлой, поняла я, но сумела не показать своего волнения. Перевела взгляд на ещё одного человека, который сидел в кабинете и, похоже, не собирался уходить. Молодой симпатичный парень с нескрываемым интересом разглядывал меня. Широкоплечий, русоволосый, с бледной кожей и серо-зелёными глазами, он казался мне знакомым, но я не могла понять, где его встречала. Вновь перевела взгляд на папиного отца, который сложил руки в замок на столе и продолжал молчать. Приподняла брови в безмолвном вопросе, надеясь, что всё-таки он начнет разговор.
        - Садись, Алесандрия, - чистым низким голосом приказал мужчина, отчего мне стало неприятно, и я решила не сдерживать своих эмоций по поводу такого «тёплого» приема.
        - И Вам добрый день, - хмыкнула я. Прошла к свободному креслу у стола и села, вновь взглянув на постороннего парня. Я готовилась обороняться и уже пожалела, что пришла на встречу. - И зачем же Вы меня вызвали, господин Данияс? И Вам не кажется, что нам стоило бы встретиться наедине? - решила, что раз уж приглашение было официальным, то и разговор буду вести в таком же ключе, без намёка на родство.
        - Алесандрия, - холодно улыбнулся родственник, - несмотря на возраст, я в здравом уме и отдаю отчёт своим поступкам. Этот молодой человек здесь потому, что я считаю его присутствие уместным. Познакомься, его зовут Замир Рвинас, он, как и ты, учится в академии, на факультете боевой магии. Замир, это моя внучка, Алесандрия Данияс.
        Я кивнула парню, уже подозревая, что вызвали меня не для знакомства с родственником, а для сватовства. И злость медленно закипала в душе. Метнула гневный взгляд на родственника и повторила вопрос.
        - Зачем Вы меня вызвали?
        - Познакомиться, - спокойно ответил дедуля, - мой сын не удосужился даже сообщить нам с супругой о твоём рождении.
        - Ну да, и как он мог? - укоризненно покачала головой, - Вы же всего лишь отказались от него.
        - Видимо, твоим воспитанием он тоже не удосужился заняться, - поджал мужчина губы.
        - Думаю, этот разговор ни к чему хорошему не приведёт. Давайте сделаем так, Вы просто расскажете, зачем меня вызвали, я послушаю и пойду. Замир, я так понимаю, кандидат в женихи?
        - Он согласен жениться на тебе, и станет прекрасной партией, - у дедули заходили желваки от злости, видимо, не так он представлял нашу встречу. А я с трудом смогла сдержать нервный смешок. «Согласен жениться на тебе» интересная формулировка.
        - Что, решили подстраховаться заранее? С папой не прокатило, решили, что со мной такое дело пройдёт? Увы, увы, Вы опоздали, - повернулась к Замиру, - мне казалось, после последних событий вся академия знает, кто я такая, и соответственно, что я не свободна!
        - Ваши семейные недопонимания меня не интересуют, - ответил парень, - раз нашей семье поступило такое предложение, значит, не всё так хорошо в твоих отношениях.
        - Театр абсурда, - выплюнула я и положила руки на стол, глядя на дедулю, - значит так, мне абсолютно безразличны все Ваши планы. Я Вас двадцать лет не знала и, уверена, прекрасно проживу и дальше. Замуж по Вашей прихоти не пойду, можете даже не рассчитывать. Вы уже однажды потеряли сына из-за эгоизма, Вам выпал шанс всё исправить, но Вы снова пошли по проторенному пути, который завёл Вас в ту же ловушку. Ваше право. Думаю, больше нам говорить не о чем, - начала подниматься из-за стола.
        - Сядь, - также спокойно, но с какой-то неведомой силой в голосе сказал дедуля. Но на чистом упрямстве и из-за обиды за отца осталась стоять. Сложила руки на груди и взглянула на дедулю сверху вниз, давая понять, что готова выслушать. - Нам ещё есть о чём поговорить. Если ты откажешься от этого предложения, то лишишься всего наследства.
        - Ошибаетесь, - усмехнулась я, - Вашего мне ничего не нужно. А родители меня ничего не лишат. Это всё?
        - Нет, - его губы побелели от злости, - верни кольца, которые тебе не принадлежат, - он перевёл взгляд на мои руки, где красовались два родовых артефакта. - Это родовые артефакты семьи Данияс, а ты только что отказалась от принадлежности к ней.
        - А кому они принадлежат? - усмехнулась я, - Вам, что ли? Так попробуйте забрать, - протянула к нему руки, но он остался неподвижен. - Не можете? Наверное, от того, что они принадлежат МНЕ, - фыркнула и вновь сложила руки на груди. - И забрать Вы их не сможете, как сильно бы ни хотели этого. У меня прекрасный преподаватель, который помог узнать, как передаются родовые артефакты. Они не Ваши. И не Вами подарены мне, чтобы Вы требовали их назад. И, пожалуй, последнее, Ваше хваленое наследство, магия и другие, столь важные для Вас вещи - это пшик. У Вас нет семьи, и когда Вы останетесь наедине с этими вещами, поймёте, как были глупы, - развернулась так, что волосы взметнулись, и пошла к выходу, несмотря на требования дедули вернуться на место.
        - Я сделаю так, что ты не сможешь найти работу, а возможно, даже не сможешь завершить обучение в академии, - в спину ударили слова деда, которые вышибли весь воздух из лёгких. Сердце рухнуло в пятки, за несколько секунд страх охватил меня полностью, но я сумела удержать спину прямой.
        - Мне Вас жаль, и я не боюсь. Согласиться на Ваше предложение - значит предать людей, которые слишком много значат для меня. Предать саму себя. Мне плевать на Ваши угрозы, - обернулась и взглянула на господина Данияса, - надеюсь, Вы недолго ещё будете занимать эту должность. Таким как Вы противопоказана власть.
        Распахнула дверь и вышла из кабинета. Как только закрыла за собой дверь, ощутила, как подрагивают колени. Казалось, стало даже холодно, словно я оказалась на улице. Доминик подскочил ко мне и подхватил за талию, заглядывая в глаза.
        - Саша, тебе плохо? - обеспокоено заглядывал в глаза.
        Отрицательно помотала головой, а потом кивнула. Женщина поднесла стакан воды, сочувственно глядя на меня. Доминик усадил меня на диван и напоил водой. Рядом с ним становилось легче. Он потребовал подробностей здесь и сейчас, а когда услышал о требовании выйти замуж и угрозах при отказе, поднялся, взял меня за руку и повёл обратно в кабинет. Даже сказать ничего не успела, как вновь оказалась перед неприятным родственником, который был удивлён нашему появлению.
        - Добрый день, - громко сказал Доминик, прижимая меня к себе, - меня зовут Доминик Артинас, думаю, мне стоило прийти сразу, чтобы не подвергать свою возлюбленную таким волнениям. Впрочем, что сделано, то сделано. Думаю, мне незачем пояснять, кто мои родители. Я здесь лишь за тем, чтобы предупредить Вас, господин Данияс - моя семья всегда встаёт на защиту тех, кого считает своей частью. И будьте уверены, если Вы поспособствуете возникновению проблем у Алесандрии, то мы не останемся в стороне и сумеем защитить её. К тому же, судя по всему, Вы не знаете, что её отец имеет достаточно много связей на Теллурисе, несмотря на то, что проживает на Земле. И он лично знаком с моим дядей, а вскоре познакомится и со всей семьёй, что ещё более укрепит наши отношения. Поэтому очень не советую вступать в противоборство с Сашей. Насколько я знаю, в ближайшее время Вы планируете покинуть свой пост, и один из кандидатов на Ваше место - господин Рвинас-старший. Так вот, если Вы продолжите беспокоить мою возлюбленную, то Ваш уход будет ознаменован громким скандалом. А тебе, Замир, - Доминик взглянул на парня, который
едва сдерживал улыбку, - не советую, - даже не стал пояснять, чего он не советует.
        - Я понял, - кивнул парень, - не думал, что всё так серьезно.
        - Очень зря, - ответил Доминик и вновь взглянул на хозяина кабинета, который наблюдал за нами, - надеюсь, Вы меня услышали и поняли. Всего доброго. Идём, Саша.
        На этот раз я выходила из кабинета в глубоком шоке. Даже представить себе не могла, что Доминик умеет так холодно и безэмоционально отчитывать кого-то. Быть таким уверенным и властным. Это восхищало и даже немного пугало. Видимо, его семья действительно имела большое влияние в этом мире. Настолько большое, что Доминик решился открыто угрожать противостоянием человеку, обличенному властью.
        - Испугалась, милая? - мягко улыбнулся он, помогая мне надеть шубку. - Не бойся. В парламенте работают два друга отца. Твой дед не станет портить себе жизнь только из-за желания выдать тебя замуж за угодного ему парня. Да и Замир откажется от такого проблемного варианта обзавестись женой.
        - Распугаешь всех женихов, - нервно улыбнулась я, пытаясь пошутить.
        - Естественно, - поцеловал меня в лоб и улыбнулся. - Конкурентов нужно устранять со своего пути быстро и безжалостно, любыми законными способами.
        ГЛАВА 18
        Я всё ещё пребывала в состоянии близком к прострации из-за произошедшего, когда мы вернулись в общежитие. Понимала, что если бы пошла на встречу одна, то всё сложилось бы иначе. Наверное, тысячу раз поблагодарила Доминика за его поддержку и защиту, пока шли в академию. Но никакие слова не могли передать весь спектр эмоций и силу благодарности, которые я испытывала. Но, видимо, судьба решила преподнести ещё сюрпризы, не откладывая на потом. В гостиной сидел Адан, который передал мне мой зачётный лист, в котором напротив предмета «магия крови» стояла оценка отлично и размашистая подпись Лада. Наверное, именно в этот момент я поверила, что справедливость всё-таки существует в этом мире.
        - Лад просил передать вам с Сорианом, чтобы вы не расслаблялись. Вас ждёт ещё полгода упорной работы на его предмете.
        - Кто бы сомневался, - усмехнулась я, понемногу приходя в себя. Для меня было проще работать полгода, как проклятая, чем выкладываться за раз, боясь запутаться или что-то упустить. Хотя, с учётом того, как спрашивал с нас всё время Лад, у меня не было шанса ошибиться, слишком хорошо я знала его предмет.
        Это немного отрезвило и даже подняло испорченное настроение.
        Мы с Домиником разошлись по комнатам. И в своей я обнаружила письмо, лежащее на полу. От Кита. Я всё ещё переживала по поводу нашей встречи, но за хлопотами по поводу зачётов, сумела абстрагироваться от этой проблемы, тем более, друг три дня не напоминал о себе вообще.
        - Давай, ещё ты мне объяви войну, - бурчала себе под нос, не ожидая от письма ничего хорошего.
        Развернула лист и пробежалась взглядом по танцующим строчкам. К моему удивлению, письмо было не таким, как я ожидала. Кит просил прощения, писал, что всё обдумал, и признавал, что был не прав, когда принимал за меня решения. Оправдывался тем, что, думал обо мне, о моих проблемах, не хотел, чтобы я вновь переживала предательство и насмешки. Клялся, что не хочет из-за недопонимания терять нашей дружбы. Но в конце меня ждала приписка, которая заставила скривиться. Был бы друг рядом, стукнула бы от души. Он писал, что хочет сохранения нашей дружбы, но не сможет переступить через себя и даже попытаться подружиться с Лексом. И Домиником. Хотелось из вредности написать, чтобы в таком случае не знакомил меня с Алисой, своей невестой, но этот порыв мгновенно подавила в себе. И решила, что если не хочет, значит заставлю. Хотя бы попробую, только нужно было поймать подходящий момент. Ничего, столкну их лбами и заставлю познакомиться, раз уж они оказались такими вредными и упрямыми в своих желаниях и чувствах.
        Сложила письмо и решительно поднялась, чтобы написать письмо Киту и попросить о встрече в выходные. Решила, что за оставшееся время успею придумать, как заманить на эту встречу ещё и Лекса с Домиником. Но написать письмо в этот вечер мне было не суждено. Коротко постучав, в комнату вошёл Доминик, в чьих руках оказались два бокала и бутылка вина.
        - Подумал, что будет неплохо тебе выпить бокал вина после стресса.
        - У тебя в комнате есть потайной винный погреб? Откуда ты постоянно приносишь вино?
        - Я запасливый, - расплылся он в улыбке.
        Пыталась отказаться из-за предстоящего зачёта по физической подготовке, но меня не послушали. Он отмахнулся, сказав, что мы выпьем по чуть-чуть. И не обманул. Выпив по бокалу, отправились на ужин в академическую столовую, а после занялись подготовкой к зачётам.
        Следующий день был занят зачётом по тому предмету, от которого меня временно освободили из-за болезни после нашей с Лексом прогулки по лесу. Но на зачёт всё же пришлось явиться, чтобы узнать, как он будет проходить в моём случае. Не удивилась бы, если бы Шамис погонял меня по теоретическим аспектам его предмета, хоть их и не преподавали.
        - А, Данияс, - прищурился Шамис, - явилась, красота. И чего пришла?
        - Как это чего? Зачёт же?
        - Так тебя освободили же, - похоже, мы не понимали с преподавателем друг друга.
        - Ну да. Но зачёт-то мне всё равно нужен.
        - Так я его тебе в ведомости уже поставил. Думаю, двухдневный пробег по лесу можно считать за успешно сданный норматив. Вы всё-таки выжили. А вот не выжили бы, я бы вас из-под земли достал и заставил бы сдавать норматив, - подмигнул мне.
        - Значит, сдача зачёта не перенесётся на следующий семестр? - от радости соображала плохо.
        - А это хорошая идея. Но зачёт я уже поставил. Так что иди отсюда, не мешай другим его зарабатывать.
        Он поставил оценку в зачётном листе и выгнал меня из зала. От остальных предметов так просто отделаться не вышло. Пришлось, как и всем, трудиться, отвечать на вопросы и получать заслуженные оценки. Не всегда, к сожалению, отличные, но и не самые низкие. Ближе к концу недели наступило время сдачи одного из моих самых любимых предметов - рунной магии.
        Зачёт на рунах проходил весьма любопытным способом. Гардияс вызывала нас по одному в аудиторию. Чего ожидать от милой женщины, не знали, поэтому с нетерпением ждали, когда первый из нас «отстреляется». Первой оказалась Латания, которая вышла из кабинета немного смущённая и потерянная.
        - Ну, - окружили Латанию, когда в аудиторию ушла Актарина.
        - Что там? - от волнения я не могла стоять на месте.
        - Да ничего, - улыбнулась девушка, - расклад на ближайшее будущее делала. Сама себе. Толковала его и перечисляла все руны, которые выпали. Ничего сложного.
        - Судя по твоему виду, - хмыкнул Сориан, - ты натолковала себе что-то очень приятное. Сдала?
        - Ага, - ответила девушка на оба вопроса сразу, и её щёки немного порозовели, разжигая любопытство у всей группы. Это читалось во взглядах, которые бросали на Латанию, но никто не решился спросить о личном. А я догадывалась, кто мог вызвать такое смущение у девушки. Не зря же она столько времени провела у постели Лекса.
        С нетерпением ждала своей очереди. Хотелось скорее разделаться с зачётом, и очень интриговал предстоящий расклад на будущее. Даже в детстве не верила, что можно заглянуть в будущее, но на Теллурисе многое изменилось. Я сама изменилась.
        Меня вызвали, когда половина группы уже побывала в кабинете.
        В тихой светлой аудитории за столом, застеленным тёмной тканью, напоминающей блестящий бархат, сидела госпожа Гардияс. Она приветственно улыбнулась и махнула на свободный стул у стола.
        - Руны?
        - Да, конечно, с собой, - показала тканевый мешочек, в котором бережно хранила подарок отца.
        - Ваш зачётный лист, - протянула руку, в которую я вложила местную зачётку. - Думаю, Ваши друзья уже рассказали, что от Вас требуется, - улыбнулась женщина, - пожалуйста, Алесандрия, приступайте. Начните с «руны дня».
        Кивнула и взяла в две ладони мешочек. Прикрыла глаза и расслабилась. День только начался, а чего от него ожидать, не знала, но было любопытно. Хотелось улыбаться. Не стала себя сдерживать. Открыто улыбнулась, продолжая согревать мешочек в руках. Что же, что же принесёт мне этот обычный, ничем не примечательный день? Запустила руку в мешочек и выудила, как мне показалось, самую тёплую руну. Распахнула глаза и взглянула на свою «руну дня».
        - Янгви, - выдохнула и взглянула на Гардияс, - пожалуй, она символизирует не только сегодняшний день, а моё настоящее.
        На руне был изображен символ, который напоминал фрагмент шнуровки корсета. Или две буквы «х» одна на другой.
        Преподаватель заинтересованно взглянула на меня и склонила голову на бок.
        - Забавно, видимо, действительно, пора, - крутила в руках руну и улыбалась. Даже на секунду забыла, что сдавала зачет.
        - Алесандрия, я рада, что Вы довольны тем, какая руна стала символом этого дня, но всё же у Вас зачёт, я хочу услышать ответ, - мягко, но настойчиво поторопила она.
        - Да, простите, - кивнула, сжала руну в кулак и рассказала значение, - руна символизирует, что настало время, когда я смогу преодолеть любые препятствия. И, несмотря ни на что, у меня всё получится. А ещё мне пора забыть о багаже ненужного прошлого и двигаться вперёд. Пора стряхнуть налёт былого, который мешал раскрыться в настоящем. Нужно, не боясь, шагнуть в то неизведанное, которое принесёт мне радость.
        - Хорошо, - улыбнулась Гардияс, - очевидно, день принесёт Вам много радости, а возможно, даже изменит Вашу жизнь. На что предпочитаете сделать расклад?
        - А можно выбрать? - удивилась я, в ответ Гардияс кивнула, лукаво усмехнувшись. - На любовь, - выдохнула и смущённо потупила взгляд.
        - Интересно, хоть одна из девушек сделает другой выбор? Приступайте, желаю Вам получить столь же хорошее предсказание, как и прошлое. И столь же блестяще рассказать о рунах расклада.
        Бросила руну дня в мешочек и тщательно перемешала их. Снова прикрыла глаза и мысленно сосредоточилась на чувстве, которое испытывала к Доминику. Какой она будет, эта любовь? Что принесёт нам? Правильный ли выбор мы делаем, шагая за руку в бездну чувств?
        Когда интуитивно поняла, что готова, вынула четыре руны и сложила из них крест, двигаясь по часовой стрелке. Боялась смотреть, но понимала, что не имею права тянуть время. За дверью стояли друзья, которые уже устали от ожидания. Распахнула глаза и взглянула на получившийся расклад. Расслабленно выдохнула, когда поняла, что руны все легли прямо. Хороший знак, перевёрнутые руны редко когда сулили что-то хорошее.
        - Вы счастливая девушка, Алесандрия, - покачала Гардияс головой, - хотя, это не странно. Доминик прекрасный молодой человек. Я слушаю Вас.
        Слова преподавателя вселили в меня океан веры, в котором бушевал шторм счастья. Хотелось визжать от восторга, поэтому пришлось выдохнуть и взять себя в руки. Толкования никто не отменял, к тому же, я хотела своими глазами рассмотреть расклад и понять, что же там выпало.
        - Что-то я волнуюсь, - склонилась над крестом и вгляделась в первую руну. - Эта руна говорит о том, чего я ожидаю от отношений, здесь «завейт», - рассматривала изображённую стрелочку, которая стремилась вверх, - сильное стремление ко мне, которое будет подкреплено действиями, поступками, которые будут укреплять моё доверие. Также говорит о том, что я жду честности и очень сильной эмоциональной связи. Вторая руна говорит о том, чего ждёт от меня партнёр, - взглянула на изображение, которое напоминало букву «м» с длинными ножками, - «азэв», значит, партнёр от меня ожидает стабильности, доверия, что я последую за ним при любых обстоятельствах. А ещё она означает движение друг к другу. Влечение. Третья руна - то, что у нас происходит в настоящем. «Ньюво», - эта руна напоминала букву «р» только с треугольной выступающей частью. Не смогла сдержать улыбки, когда вспомнила, как дословно переводится название руны, - радость, - протянула я, - тут и добавлять нечего, кроме синонимов. Счастье, радость, нам хорошо в этих отношениях. Последняя, четвертая, это подсказка о будущем. И здесь у нас «дайро», - она
была похожа на английскую букву «R», - наши отношения будут развиваться. Мы будем идти одним путем, но для этого нужно вместе стараться и вкладывать в эти отношения. И тогда судьба одарит нас счастьем, которое будет сопровождать нас в будущем.
        У меня к концу уже скулы болели от улыбки, но я ничего не могла с этим поделать. Хотелось плясать и хлопать в ладони. Пусть я никогда не верила в предсказания, но в это хотелось верить. Вся моя душа была согласна поверить в такое долгожданное счастье. Если бы Доминик в этот момент был бы рядом, я бы задушила его в объятиях.
        - Я вижу, Вы довольны, - улыбнулась женщина, расписываясь в ведомости, - я Вами тоже довольна. Только, Алесандрия, помните, что это всего лишь подсказка, а остальное в ваших руках. Не стоит пускать всё на самотёк и надеяться на то, что судьба сама всё разрешит. Мы сами творим свою судьбу. А руны лишь помогают нам выбрать правильное направление, указывают его.
        - Я помню, - кивнула, твёрдо глядя ей в глаза, - и понимаю это. Спасибо.
        - Постойте, Алесандрия, - преподаватель вынула лист и пробежалась по нему взглядом, объясняя свои действия. - У меня есть привычка - перед зачётами и экзаменами делать небольшие расклады на своих студентов. Вас, Алесандрия, в ближайшем будущем ждёт череда волнительных встреч и не всегда приятных разговоров. И если Вы будете руководствоваться разумом, а не эмоциями, то возможно, осчастливите сразу нескольких людей.
        В свете того, что я планировала встречу с Китом, предсказание попало в точку, но Гардияс говорила о череде встреч, значит, будут ещё. И ещё одна, окоторой я знала, помимо встречи с Китом - знакомство с родственниками Доминика.
        Но я даже не желала думать о том, что это знакомство повлечёт за собой какие-то неприятные разговоры. Была уверена, что вырастить Доминика таким, какой он есть, могли только очень воспитанные и мудрые люди. Тем более внезапное знакомство с дядей позволило мне думать, что мужчины этой семьи очень приятны в общении и настроены на встречу со мной весьма позитивно. Оставался ещё один вариант, о котором не хотелось думать - новая встреча с дедом. Этот крайне неприятный мужчина вызывал у меня приступы гнева и ненависти. Его предложение о замужестве было просто абсурдным и унизительным, словно я не девушка, а сука, которой подобрали породистого кобеля для хорошего потомства. Омерзительное ощущение.
        Все эти мысли роились в голове, пока Гардияс расписывалась в моём зачётном листе. Женщина посоветовала не зацикливаться на предсказаниях, а продолжать трудиться для себя. Она, как и всегда, открыто и светло улыбнулась, прощаясь и попросив вызвать следующего студента.
        Из аудитории выходила в смешанных чувствах, но, увидев Доминика, сидящего на подоконнике в компании Адана и Сориана, мгновенно забыла обо всём плохом и поняла, что готова в лепёшку расшибиться, чтобы любовный расклад оказался правдивым. Готова перенести тысячу неприятных разговоров, лишь бы этот мужчина оставался со мной.
        - Я сдала. Последний, - бросилась на шею к Доминику и оглядела парней, которым ещё только предстояло пройти испытание рунами.
        - Что предсказала себе? - спросил Доминик, а однокурсники навострили уши.
        - Если расскажу, вам тоже захочется, - губы разъезжались в улыбке. - Никому не расскажу, даже и не думайте. Ребят, простите, но нам нужно поговорить, - потянула Доминика за руку в сторону лестницы. - У тебя ещё зачёты сегодня есть?
        - Нет, только завтра. Последний.
        - Тогда пойдём, поедим. И мне нужно с тобой поговорить.
        Уже чуть позже, сидя в любимом кафе, издалека начала разговор.
        - Доминик, ты ведь у меня очень умный, разумный и мудрый мужчина, - растягивая гласные, сказала я. Доминик насторожился, прищурился и отложил столовые приборы в сторону.
        - Мне уже интересно, - в тон мне ответил он.
        - Ты же не капризный и не упрямый, поэтому я рассчитываю на тебя и на твою помощь очень-очень. И на твоё благоразумие.
        - Ещё интереснее. Ближе к делу милая, что тебе от меня надо? И что мне за это будет? - заинтересованно оглядел меня и улыбнулся одними уголками губ.
        - Что хочешь, то и будет. Мне надо, чтобы ты встретился с Никитой и заманил на эту встречу Лекса. Я, естественно, тоже буду.
        - Ты рассчитываешь на моё благоразумие, значит, на благоразумие остальных двоих ты не надеешься?
        - Не надеюсь. Они наверняка будут упрямиться и фыркать друг на друга.
        - И я получу всё, что захочу, если пообещаю тебе помочь с этой встречей?
        - В пределах разумного, конечно же, - подмигнула я, не боясь ничего.
        - И что от меня требуется?
        - Всего лишь прийти с Лексом на эту встречу, время и место я скажу, наверное, завтра. И быть, как и всегда, рассудительным и разумным. Я честно боюсь, что у Лекса и Никиты вспыхнет конфликт. Я, конечно, постараюсь этого не допустить, но если два упрямых балбеса решат повздорить, мне нужно быть уверенной, что ты в этот конфликт не ввяжешься и поможешь его сгладить. И сам понимаешь, Никита и к тебе настроен очень предвзято. Впрочем, как и ты к нему.
        - Я понял, чего ты хочешь. И думаю, ты зря волнуешься, несмотря ни на что, мы все уже взрослые люди, сможем поговорить спокойно.
        - Я на это очень надеюсь. И ты снова меня выручаешь, - уткнулась лбом в его плечо. - Чтобы я без тебя тут делала, даже представить сложно. Ты моё спасение.
        - Мне бы без тебя однозначно было скучно. За последние несколько месяцев со мной столько всего случилось, сколько за все годы обучения не происходило. Но ты не думай, я не жалуюсь. Я познакомился с тобой, удостоверился в том, что меня окружают преданные друзья, понял, насколько страшнее переживать за кого-то близкого, когда он в беде, по сравнению с переживаниями за себя. И стал спокойнее. Ещё и избавился от преследований Малики, пусть и таким ужасным способом, но мне, откровенно говоря, гораздо спокойнее, когда я знаю, что она не устроит какую-нибудь пакость. Так что разговор с каким-то упрямым парнем мне не страшен, и я даже не волнуюсь. И ты не волнуйся. Если ему дорога ваша дружба, то придётся терпеть меня.
        - И Лекса.
        - А вот насчёт Лекса мне непонятно, зачем ты хочешь видеть и его при этом разговоре.
        - Так будет лучше, поверь.
        Вечером, когда вернулись в общежитие, наскоро написала письмо Киту, в котором требовала встречи в субботний вечер в том же кафе, где состоялся неприятный разговор между нами. Доминик отправил его магической почтой, а утром меня ждал ответ, в котором Кит согласился на встречу, ещё не подозревая, что я приду не одна.
        Зачётная неделя пролетела очень быстро. Студенты, наконец, могли спокойно выдохнуть. Некоторые справились без проблем, кому-то эти испытания знаниями дались с трудом, а кто-то и вовсе понял, что ему грозит отчисление. Моя группа справилась также с переменным успехом. Никого не удивило, что из той части нашей большой компании, которая обучалась в моей группе, отличником оказался только Сориан. Парень имел потрясающую способность к запоминанию любой информации. Ему обучение давалось легко и беспроблемно. Несколько студентов, включая Дарию, сразу после завершения зачётной недели подали заявления на перевод, а двоих принудительно отчислили. Но моя бывшая соседка всё ещё оставалась в моей группе. Она за время обучения стала заметно тише и скромнее. И даже перестала посылать мне гневные взгляды.
        Утро первого дня каникул, субботы, было морозным и ясным. Снег искрился в бледно-золотых лучах солнца, ослепляя всех вокруг. Улыбнувшись холодному солнцу на кристально чистом небе, начала нервно готовиться к встрече. Даже придумывала речь, хотя понимала, что от волнения всё забуду. Но мне было так проще, это создавало иллюзию подготовленности к встрече. Очень переживала, и когда пришло время выходить, чувствовала, как подрагивают руки. С Домиником мы договорились, что придём в кафе по отдельности, чтобы у Лекса не возникало никаких вопросов, и не было шанса отказаться. Они должны были прийти чуть позже назначенного времени.
        В этот раз Кит был на месте раньше меня и приветственно улыбнулся, когда я вошла в помещение, впуская следом клубы морозного воздуха, который, казалось, переливался, как и всё вокруг. Твёрдым шагом прошла к столику, на ходу попросив официанта принести горячий чай, чтобы согреться после прогулки по городу.
        - Рад тебя видеть, - Никита поднялся из-за стола и заключил меня в крепкие объятия.
        - И я рада, только немного волнуюсь. И замёрзла. И надеюсь, долго ждать не придётся.
        - Чай принесут быстро, - помогая снять шубу, проговорил он, а я поняла, что, как всегда, волнуясь, сказала то, чего говорить не хотела. Благо, друг решил, что речь шла о чае, а не о тех, кого я ждала больше, чем горячий напиток.
        - Слушай, Шурик, - отодвигая стул для меня, проговорил Кит, - прости, я был идиотом, который совсем не думал своей головой. Я, честное слово, хотел как лучше.
        - А получилось как всегда, - хмыкнула я. Осадок после признания Кита и осознания всего произошедшего остался, но я уже не злилась на него. А сейчас меня вообще больше волновал предстоящий разговор.
        - И не говори, - он сел напротив и виновато развёл руками, - я не знаю, что сказать. Был не прав. Больше не полезу в твои отношения и не буду принимать за тебя решения. Только советы, и то по просьбе. Не больше. С сестрёнкой поговорил, признаться, я и от неё успел отвадить одного паренька не очень приятной наружности. Она просто назвала меня идиотом. И накричала. В общем, мне жаль, что всё так получилось.
        - Но пойти мне навстречу и подружиться с моей новой жизнью ты всё равно не хочешь!
        - Шурик, тебе сложно меня понять. Я всё то время, пока занимался с тобой, видел забитую измученную девчонку и представлял, что бы было, если бы с Алинкой случилось подобное. Я бы их всех поубивал. Благо, что малолетки были. Хоть какое-то оправдание. В голове ветер, не понимали, чем всё это может кончиться. Но меня от одной мысли, что придётся разговаривать с этим Лексом, тошнит. Он у меня такое омерзение и отвращение вызывает!
        - Ты же даже его не знаешь. Он изменился. Я в это верю, потому что полгода жила с ним в одном общежитии, знакома с его друзьями, которые и слова плохого о нём не сказали, а ещё провела с ним несколько дней в экстремальных условиях. Даже если бы он притворялся, рано или поздно прокололся бы в чём-нибудь. Люди меняются, Кит, стоит это признать.
        - Очень сомневаюсь, что из таких говнюков, как он, могут вырастать нормальные люди.
        - Что-то мне подсказывает, что речь идёт о нас, - весело произнёс над моей головой Доминик и протянул руку Киту. - Доминик, думаю, мне нет смысла пояснять кто я для Саши. В прошлую нашу встречу представиться не было возможности.
        Лекс с Китом тоже пожали друг другу руки, но с таким видом, будто прикасались к чему-то крайне неприятному. Или боялись заразиться друг от друга страшной болезнью. Зато Доминик откровенно веселился, наблюдая за происходящим.
        - Ну, Саша, - хмуро смотрел на меня Лекс, - я так понимаю, меня сюда привели по твоей прихоти. Рассказывай, зачем ты нас собрала?
        Три пары глаз уставились на меня. Нервно передёрнула плечами и твёрдо посмотрела всем в глаза, сжав руку Доминика под столом для пущей уверенности.
        - Я, как тот Магомед, который к горе ходил, решила, если уж вы сами не хотите налаживать контакт, значит, придётся мне этим заняться, тем более что разладился он заочно и из-за меня.
        - По-моему, в этом нет необходимости, - фыркнул Кит и заслужил мой укоризненный взгляд.
        - Солидарен, - отозвался Лекс.
        - Помолчите оба, - шикнула на них, - я тут распинаться перед вами собираюсь, а вы мне мешаете. Значит так. Нравится вам это или нет, но всё складывается так, что старый конфликт нужно решить здесь и сейчас и отпустить его навсегда. Вы все играете большую роль в моей жизни. Не обольщайся, - взглянула на Лекса, - вся твоя важность для меня заключается в том, что твоей дружбой дорожит Доминик, и ты спас мне жизнь, за что я очень тебе благодарна.
        - Я помню, мы всё выяснили и пришли к обоюдному мнению, что будем налаживать отношения.
        - Ага, к тому же я дружу с Латанией. В общем, это, Кит, скорее информация для тебя. Очень многое в моей жизни, так или иначе, сейчас связано с Лексом. В положительном смысле. Он помогал мне, он друг моих друзей, он лучший друг моего возлюбленного, и у него отношения с моей подругой.
        - И как это всё должно повлиять на моё отношение к нему? - Кит метнул неприязненный взгляд на Лекса и получил в ответ не менее «доброжелательный».
        - Я не прошу тебя в одночасье изменить к нему отношение. Я даже не прошу вас обоих подружиться друг с другом, но я прошу быть терпимее друг к другу и проявлять элементарное уважение. А там, глядишь, найдёте общий язык и поймёте, что вам уже давно нечего делить и не из-за чего ссориться… - на несколько секунд замолчала, обдумывая, как продолжить свою мысль и поняла, что не хочу ходить вокруг да около. Они поставили меня в очень неприятную ситуацию, когда приходится находиться меж двух огней, а я почему-то пытаюсь всё сгладить и преподнести очень аккуратно. - А знаете что, - оглядела всех троих, - хотите нормальных отношений с нами и желаете нам счастья, значит, найдёте в себе силы отпустить старую вражду. В конце концов, я не собираюсь каждый раз нервничать, когда вы трое появляетесь в одном помещении. Не желаю переживать, что вы вдруг поссоритесь, или, чего хуже, подерётесь. Так не пойдёт. Хотите сохранить нормальные отношения между нами всеми, вам придётся смириться друг с другом.
        - Как всё категорично, - хмыкнул Лекс.
        - Почему? - сухо спросил Кит.
        - Потому что! Потому что, если ты и Лекс не захотите мириться с таким положением дел, значит, все праздники будут проходить без вашего присутствия, а это рано или поздно приведёт к тому, что мы совсем перестанем общаться. С обоими.
        - А вот с этого момента поподробнее, милая, - прищурился Доминик.
        - И почему ты говоришь только о нас с твоим дружком? - спросил Лекс. - Проблем с Домиником не возникнет?
        - А Доминик единственный, кто сразу сказал мне, что не горит желанием знакомиться с Китом, но ради моего спокойствия постарается не конфликтовать. А вы, как два мальчика в песочнице, не можете песочек для куличиков поделить. А почему испортятся отношения? - подняла взгляд на Доминика, - потому что если эти двое не перестанут ерепениться, то придётся дружить с одним и другим по отдельности. А значит, либо приглашать одного на один праздник, другого на другой, или вообще не приглашать на совместные праздники, чтобы не переживать и не мучиться от гласа совести. У меня через полгода день рождения, и что мне предлагаешь делать? Пригласить этих двоих, потому что даже Латку без Лекса уже не пригласишь, и весь вечер переживать, как бы эти два упрямца не сцепились? Да и вообще, будет крайне неприятно, если они будут кривиться каждый раз при встрече. Только настроение будут портить. А ссориться из-за их упрямства с тобой я вообще не хочу. Потому что ты будешь оправдывать своего друга, я - своего. Так что, ребят, вы либо здесь и сейчас жмёте друг другу руки и объявляете перемирие, либо наша дружба постепенно
сойдёт на нет.
        - В общем-то, Саша права, - после недолгого молчания сказал Доминик. - Нам придётся сталкиваться, и довольно часто. Думаю, ты, Никита, был бы не очень рад, если бы Сашка воспринимала твою невесту, ощетинившись, как ёжик. И старался бы всячески наладить их отношения, - друг неохотно кивнул, недолго помявшись. - Так что тебе придётся войти в её положение, если дружба с ней для тебя на самом деле важна. А тебе, - обратился к Лексу, - тоже придётся с этим смириться, потому что, как Сашка правильно заметила, слишком многое нас всех связывает.
        - Я перед ним ни в чём не виноват, а перед Сашкой уже извинился. С ней мы всё решили, поэтому претензий у меня ни к кому нет. Но сам понимаешь, - Лекс взглянул на меня и Доминика, - если со мной общаться и делать вот такую мину, - кивнул он на недовольного Кита, - то и я не буду делать вид, что в восторге от общества этого…собеседника.
        - Будто ты не понимаешь, в чём причина моего к тебе отношения, - холодно ответил Кит, а я закатила глаза, понимая, что мы вернулись к самому началу.
        - Понимаю, - кивнул Лекс, - прекрасно понимаю. А ещё понимаю, что тебе было достаточно рассказа Сашки, чтобы ты меня возненавидел, но нового рассказа от Сашки о том, как всё изменилось, тебе оказалось недостаточно, чтобы хотя бы попробовать пересмотреть своё отношение и поведение. Я себя не оправдываю и знаю, в чём виноват. Но, видимо, тебе не понять, что люди склонны совершать ошибки. Наверное, ты идеален и ошибок не совершаешь никогда.
        Кит метнул на меня взгляд. Покачала головой в ответ на молчаливый вопрос. Лексу я не рассказывала, какую ошибку совершил Кит, и была уверена, что Доминик тоже не стал посвящать друга в столь и интимные подробности моих проблем. Лекс случайно попал именно в ту точку, которая могла стать решающей. Он попал в цель.
        - Совершаю, - Кит твёрдо посмотрел в глаза Лексу, перевёл взгляд на Доминика, - и Сашкина дружба для меня дорога. Она выросла на моих глазах. Как сестра мне. Сложно отрицать очевидные вещи. Она расцвела рядом с вами. И выглядит счастливой. Именно этого я ей всегда и желал, и если для её счастья нужно всего лишь задавить в себе неприязнь к Лексу и предвзятость к тебе, то я постараюсь это сделать.
        Я облегчённо прикрыла глаза. Слава всем Богам! Начало положено. Примерно такого результата я и ожидала от этого разговора. Вернее, я на него надеялась и готова была захлопать в ладоши от радости. Оставалось надеяться, что, познакомившись поближе, они все поймут, что могут стать хорошими товарищами, если отпустят прошлое. Мне почему-то казалось, что так и будет.
        ГЛАВА 19
        Вечером, когда я уже вернулась в общежитие, меня одолела сильнейшая головная боль. Наверное, от того, что переволновалась. В последнее время слишком много сложных и неприятных разговоров выпало на мою долю. Ещё и неделя экстремальной подготовки к зачётам и состояние беспрерывного волнения давали о себе знать. Казалось, что у меня наступило сильнейшее похмелье. Сидела в своей комнате и ничего не делала. Не знала, чем себя занять и лишь иногда встряхивала руки, надеясь, что удастся унять дрожь. Как оказалось, трудно вести подобного рода разговоры, но насколько приятно, когда получаешь нужный результат. Несмотря на все переживания, была рада, что ребята пошли на мировую и пообещали быть терпимее друг к другу. Они даже спокойно попрощались. Без кривляний и пренебрежения. А уж Кит с Домиником и вовсе, как мне показалось, разошлись довольные друг другом. Они оба переживали за меня, а я за них.
        А теперь меня ждали две недели отдыха, в течение которых я даже не могла представить, чем себя занять. На Землю меня не выпустят до самого лета, а сидеть в общежитии, когда большинство студентов разъедутся по домам, мне не хотелось. Пыталась придумать план развлечений на каникулы, но в голову ничего не приходило. Видимо, из-за большой нагрузки мозг перестал работать.
        Доминик ушёл к себе, сказав, что скоро вернётся. Наверняка по пути заглянет к Лексу, чтобы ещё раз без лишних свидетелей переговорить по поводу сегодняшней встречи. Хотя, к моему удивлению, Лекс даже не сильно упрямился, в отличие от Кита.
        Мысли, перескакивая с одной на другую, медленно протекали мимо, лишь изредка цепляясь за сознание. Если бы прошло ещё немного времени, то я бы уснула, но Доминик, как и всегда, появился вовремя, чтобы не дать мне уплыть на волнах расслабленности в страну снов.
        - Я горжусь тобой, - он сел рядом со мной, - ты сегодня была умницей и сумела взять ситуацию под свой контроль.
        - Ага, вот теперь переживаю отходняки, - подняла руку, демонстрируя сильную дрожь. Он взял мою руку, поцеловал тыльную сторону и сжал в своей ладони.
        - Это ерунда, со временем привыкнешь, перестанешь так сильно переживать и поймёшь, что иногда, как, например, сегодня, такие разговоры необходимы. Необходимо ставить людей на место, когда они перестают видеть границы дозволенного, необходимо ставить людей в жёсткие рамки, чтобы добиться желаемого результата, ставить условия, манипулировать. Нужно всё это уметь делать, но главное в этих делах - не забывать про совесть и справедливость. Мама с папой всегда мне говорили, что прежде чем прибегнуть к подобного рода действиям или резким словам, нужно критично оценить их необходимость. И если есть возможность обойтись без них, значит использовать эту возможность. Ты сегодня попыталась обойтись без условий и даже угроз, но ребята не оценили, а когда ты пошла в наступление и предупредила, чем может грозить их противостояние, они пошли на уступки. Это работает, Сашка, но этим нельзя злоупотреблять.
        - Ты же знаешь, что у меня это получилось, потому что я долго готовилась к разговору. Так, как это получается у тебя, я вряд ли когда-нибудь сумею. Ты мгновенно находишь нужные слова и выбираешь правильную манеру поведения. Это восхищает.
        - Это влияние рода деятельности моей семьи. Но нас с сестрой всегда воспитывали по совести. Не баловали, но и не наказывали практически. С нами много разговаривали, и, несмотря на загруженность, даже отец всегда находил время для нас. А когда мы были маленькими, два раза в месяц у него были выходные, в которые он занимался только нами. Водил в самые интересные места, играл в снежки, украшал дом к новогодним праздникам, баловал и был просто отцом. Мы с сестрёнкой всегда ждали этих дней с нетерпением. Теперь в такие дни мы собираемся в долине. Кстати, ты должна мне желание. И оно у меня есть.
        - Говори, - даже не насторожилась. Для него я была готова сделать всё, что угодно.
        - Сестрёнка прислала письмо, зовёт к себе в гости. Хочу, чтобы мы отправились к ней вместе.
        - Нет, Доминик, давай другое желание. Всё-таки сестра зовёт тебя, а мне неудобно. К тому же у нас же запланирована встреча с твоими родными.
        - Во-первых, сестра зовёт нас вместе, ей не терпится познакомиться. Во-вторых, к ней мы отправимся только в середине следующей недели, в-третьих, нет никакой проблемы от неё вернуться в столицу на назначенный ужин. А новый год встретим в долине.
        - Ты ведь уже всё решил? - уже покорилась его решению.
        - Ты ведь обещала сделать для меня всё, что угодно, - он был доволен.
        - А почему отправимся только в середине недели? Что будем делать до этого? У тебя какие-то проблемы с учёбой? - начала переживать я.
        - Нет, милая, всё в порядке. Нужно кое-что доделать, а потом без каких-либо проблем отправляться отдыхать. А сегодня я буду наглым и останусь у тебя.
        - Оставайся, - меланхолично проговорила я и смачно зевнула. Сил сопротивляться сну уже не было. Но я даже не представляла, сколько сюрпризов преподнесут мне оставшиеся дни в столице. Да и была рада, что не придётся оставаться в академии, расставаться с Домиником и искать себе занятие. Волнение перед знакомством смешалось с приятным предвкушением отличных каникул. Была уверена, что сестра Доминика окажется воспитанной и приятной девушкой, и мы сможем найти общий язык. По крайней мере, я постараюсь.
        Выходные мы провели, болтаясь без дела по академии и по городу. Многие чертёжники всё ещё оставались в академии, но я знала, что практически все собираются разъехаться по родственникам. Единственным, за кого я переживала, был Адан, но и он собирался погостить у Сориана, который обещал земному парню отличные каникулы в обществе приятных провинциальных девушек. Сориан не изменял себе и наслаждался всеми прелестями холостяцкой жизни. Такого, наверное, даже могила не исправит.
        Утро понедельника началось после полудня. Было непривычно, но здорово. Доминик оккупировал мою комнату и даже не собирался куда-то уходить, заявив, что во время каникул мне «придётся везде терпеть» его присутствие. Но в середине дня он ушёл, сказав, что ему нужно наведаться к дяде. Звал меня с собой, но я отказалась, сказав, что буду готовиться к отправке в дом его сестры.
        Но перед сборами перебрала тетради и учебники, навела порядок на полках и столе, выбросила лишние бумажки, некоторые черновые чертежи и прочий мусор, который уже никогда мне не пригодится.
        Выудила из шкафа сумку, в которую сложила вещи, без которых никак не обойтись: футболки, штаны, пижамку, бельё, а когда думала над тем, что взять ещё, в дверь постучали.
        - Сашка, это я, - прозвучал приглушённый голос Лекса.
        - Открыто, заходи, - крикнула в ответ, пытаясь дотянуться до верхней полки, на которой лежали непригодные для носки в этом мире вещи, но весьма привлекательные для Доминика.
        - Сашка, - Лекс стоял в дверном проёме и пытался отдышаться. Он был взлохмаченным и раскрасневшимся. - Бросай всё, одевайся и давай за мной!
        - Что случилось? - сердце рухнуло в пятки, а потом подскочило к горлу.
        Что-то опять произошло. Что-то не очень хорошее. Первая мысль была о Доминике. Он ушёл, но всё ещё не вернулся. Это пугало до дрожи. То, что было в руках, повалилось на пол. Подскочила к вешалке на входе и начала наскоро натягивать шубу.
        - Где Доминик, - дрожащим голосом спросила я, - что случилось?
        - Некогда объяснять, бегом за мной! - схватил меня за руку и потянул к выходу.
        Дверь захлопнула на ходу. Шубу натягивала тоже пока бежала. Но поняла, что с Домиником всё в порядке, потому что по коридорам бежали и другие студенты. Одетые и напуганные. Времени и возможности разузнать подробности не было. Но стало ещё страшнее. Случилось что-то очень серьёзное.
        - Быстрее, Сашка, быстрее! - приговаривал Лекс, оглядываясь на меня.
        - Где Доминик? - сбегая по ступенькам, снова спросила я.
        - Не знаю, скорее.
        То тут, то там слышались подобные просьбы поторапливаться. Нашла взглядом Сориана, потом Дарию и Латку, которые, как и я, спешили вниз. Сориан, перехватив мой вопросительный взгляд, пожал плечами и устремился к выходу. Двери в общежитие были распахнуты, а коменданта на месте не было видно. С каждой секундой паника росла во мне. Я не могла найти взглядом Доминика. Выскочила на воздух и закашлялась, глотнув морозного воздуха. Мы бежали к учебному корпусу, но как-то странно. Будто по отдельности. С десяток человек бежали рядом, а остальные отдалялись от нас.
        - Лекс, блин, что происходит? - уже закричала я, пытаясь добиться ответа.
        - Сейчас узнаешь, - дёрнул он меня на себя и мы провалились в портал.
        - Что за? - только и успела сказать, прежде чем исчезла с территории академии. В компании Лекса. Опять.
        Темнота всё не рассеивалась, но я поняла, что мы выпали из портала. Я куда-то падала с огромной скоростью. Ветер свистел и гудел в ушах. Барахталась в воздухе, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Все звуки заглушал гул.
        - Лекс, - что есть силы закричала в желании понять, куда он меня втянул и что происходит, но ответа не последовало. Да я даже собственного голоса почти не слышала. В кромешной тьме пыталась разглядеть хоть что-то, но глаза слезились, усложняя задачу.
        Спустя вечность падения смогла принять удобное положение. Как парашютисты, которых по телевизору показывали. И тогда поняла, что в каком бы положении ни была, достигнув земли, превращусь в лепешку. Падала я в какую-то бесконечную яму. Наверное, если бы смогла, то закричала бы от страха, но дышать было и без того сложно.
        Воздушная яма встретилась мне так неожиданно, что мой крик разнёсся, наверное, на многие километры. И ему вторили крики других, невидимых мне людей. Но потом вновь возобновилось падение. Ненадолго. Чьи-то руки схватили меня за ноги, дёрнули на себя и поставили на землю. Это было похоже на чудо, но я действительно летела над землёй, как в аэротрубе. А потом зажёгся свет, который резанул по глазам и заставил прикрыть их руками. Но я всё же повернулась к тому, кто помог мне встать на ноги. Медленно открыла глаза и увидела ухмыляющуюся физиономию Лекса.
        - Ты! Я убью тебя, - кинулась к Лексу, но тот ловко увернулся, - ты во что меня втянул?
        - Добро пожаловать на арену посвящения, - разнёсся усиленный голос Натки.
        Развернулась, пытаясь найти свою подругу, но увидела лишь подвешенных под потолком людей. Среди них был и Доминик, который беззаботно улыбнулся, несмотря на то, что был спелёнат какими-то нитями на манер паутины. А Натка продолжала.
        - Ваш сопровождающий отдаст вам имя того, до кого вам нужно добраться, используя свои знания и всё, что подвернётся вам под руку. Наверху каждого из первокурсников, помимо пленника, ждёт небольшой сюрприз и инструкция, которая поможет вам выйти с арены, - хохотнула Натка, - желаю всем удачи.
        - Я убью вас всех, - громко проговорила я, глядя на Лекса, - нельзя так издеваться над первокурсниками, гады. Мне нужно спасти Доминика, можешь не говорить, - расплылась в улыбке и оглядела Лекса, - раз мне можно использовать всё, что подвернётся под руку, значит, будем считать, что под руку попался ты.
        - «Всё что», - хмыкнул Лекс, а не «всех, кто». Ты можешь использовать предметы, а не сопровождающих.
        - Да нужен ты мне, как собаке пятая нога, гони всё, что есть, - вытянула руку, глядя на удивлённого Лекса, - давай, давай, мне может пригодиться всё. Сюда притащил, ничего не объяснил, значит, страдай и делись.
        Покачала рукой, показывая, что не отстану, а потом, глядя на растерянных и задумчивых однокурсников, громко предложила им воспользоваться этой же идеей. Никто не отказался, а сопровождающие подверглись натиску. Испытания они нам подготовили, напугали до смерти, пусть помогают.
        Лекс несколько секунд стоял неподвижно. Видимо, думал, что я пошутила. Но пережитый страх всё ещё бурлил во мне, добавляя уверенности и наглости. Я не собиралась оставаться с шубой и резинкой для волос перед задачей по спасению Доминика. Взять с собой ничего не успела, а то, что было, вряд ли могло бы пригодиться.
        Лекс, подчинившись, стал выкладывать всё, что у него было, на пол передо мной. Пока он выворачивал карманы, я оглядывалась, наблюдая за тем, как этим же занимались и другие.
        - Ребят, нужна пара человек, - громко сказала я, а мои слова разнесло небольшое эхо по всему помещению. Сокурсники все как один повернули головы в мою сторону, - нужно чтобы они проследили за тем, куда отправятся наши сопровождающие. Может, и не придётся лезть под потолок, - хотя прекрасно знала, что всё-таки заберусь туда ради Доминика. Чтобы спасти его. Чтобы он гордился мною. - А остальные полезут наверх. Предлагаю объединиться.
        - Оставим девчонок, - откликнулся Сориан, который сидел на корточках и рассматривал свою добычу. - Всех. А мы с парнями полезем туда. Освободим всех.
        - Я, конечно, рада, что ты у нас такой герой, но я тоже хочу туда, - ткнула пальцем вверх.
        - И я, - воскликнула Дария, а следом ещё две одногруппницы.
        - Вечно вам не сидится на месте, - проворчал Адан, который стоял за моей спиной.
        - Короче, девочки, которые по каким-то причинам не хотят подниматься, несут ко мне то, что забрали у сопровождающих, и отходят в сторону наблюдать за теми, кто нас сюда привёл. Остальным предлагаю тоже подходить ближе. Нужно придумать, как туда забраться.
        - Лекс, - протянула Латания, держа в руках клочок бумажки, - а тут твоё имя.
        - Быть не может, - парень поднялся с корточек и не успел даже шаг сделать, как на него налетела серебристая сеть, которая заключила его в кокон, оставив только голову свободной. Парень повалился на землю, огромными глазами глядя на меня, а я только собралась броситься к нему на помощь, как неведомая сила подхватила его и отправила наверх.
        - Прости, Лекс, - раздался голос Натки, - но Доминик очень просил, а я не смогла ему отказать.
        Судя по тому, как открывался рот Лекса, он что-то кричал, но мы его не слышали. Доминик улыбался, несмотря на своё незавидное положение. Я тоже ухмылялась, думая о том, что там ему и место.
        - Интересно, как они всё это дело провернули? - задумчиво проговорил Сориан, глядя наверх.
        - Выберемся и спросим. С особым пристрастием допрос устрою, - фыркнула я, - они как-то говорили, что после зачётов будет посвящение, но это было так давно, что я и забыла. А тут могли бы хоть предупредить.
        - Если бы мы предупредили, вы бы подготовились, - прозвучал голос Натки.
        - А ты не подслушивай, подруга, тоже мне, могла бы хоть намекнуть. И Доминик тоже получит по первое число за то, что ничего не сказал.
        - Он не знал, что станет приманкой, - оправдывала его Натка.
        - Так всё, во-первых, не оправдывай его, во-вторых, не отвлекай меня. Нам ещё выбраться отсюда нужно. Девочки, следите внимательно за этими, - мотнула головой в сторону сопровождающих, которые устроились вдоль стены и наблюдали за нами. - Ну, и что тут у нас есть? - опустилась на колени перед большой кучей, куда мои сокурсники совершенно неаккуратно свалили добытое добро.
        Кинжал, кинжал, ещё кинжал, мешочек с рунами. Подняла его за веревочку и обернулась к сопровождающим.
        - И кто тот ненормальный, который отдал свои руны?
        - Они не активированные, может, пригодятся, - прозвучал голос одной из девушек со второго курса, если я не ошибалась.
        Что же, если не активированные, то может и пригодятся. Снова вернулась к рассматриванию. Шнурки, верёвочки, гора шарфов, которые были сняты со всех присутствующих, запонки, булавки, ручки, мел, кусок чёрной ткани площадью около двух метров, несколько артефактов и усилителей и другие мелочи, которые на первый взгляд казались совершенно бесполезными.
        - Ну и что, ребят, делать будем? Предлагаю совместно придумать, как взобраться под потолок, а потом совместно освободить всех разом. Вне зависимости от того, какое имя передали каждому, - я села на пол и вытянула ноги.
        Несогласных не оказалось. Даже наши одиночки, которые всё время сторонились всех, молчаливо приняли такой план. Оставалось только этот план конкретизировать и понять, как действовать.
        Первые полчаса мы бродили по всему огромному помещению, собирая различный хлам, валяющийся то тут, то там. В ход шли палки, брусья, ящики, верёвки, металлические детали - всё, что только под руку попадалось, как и сказала Натка. Возле отсортированных вещей, взятых у старшекурсников, уже образовалась новая куча из того хлама, который был собран здесь. Мы все были в пыли и грязи, но это никого не волновало. Я даже начала получать удовольствие от работы в команде и предвкушения победы. Мы смеялись, предлагали разные варианты решения сложной задачки и ломали головы, пытаясь найти самый правильный и реальный. Объём наших знаний был не настолько большим, чтобы с лёгкостью решить проблему, и те, кто её создали, это понимали. А значит, они знали, что мы всё равно справимся.
        - Давайте рассуждать логически, - взял слово Сориан, когда мы все устроились на полу. - Даже тех ящиков, которые мы нашли, не хватит, чтобы забраться вверх.
        - Если их составить один на другой, то вполне достанут до потолка, - примерялась я.
        - Только забраться по ним будет невозможно, - откликнулся Сориан.
        - Невозможно в обычных условиях, - задумчиво отозвалась Латания, которая, кажется, мыслила в том же направлении, что и я, - если их выстроить внутри чертежа ловушки и её активировать, то она не позволит им рухнуть за пределы круга.
        - Только как же ты их там выстроишь? - скептично отозвался Сориан, - лестницы у нас нет.
        - Направленный поток воздуха, - сказала я, - усилить и закидывать эти ящики. А потом, как Латка и сказала, кто-то один залезет наверх.
        - Ты представляешь, сколько будет мороки? - отозвался Адан, - коробки составим, кто-то заберётся, допустим, ну, освободит одного-трёх человек, до которых дотянется, а потом всё сначала. Чертёж нужно начертить, ящики в него перекинуть, снова влезть. Там около двадцати пяти человек. Значит, нам придётся провернуть это дело раз восемь-десять. Слишком долго.
        - Вот, девочки, слушайте умных людей, - кивнул Сориан, барабаня пальцами по колену.
        - Тогда предлагайте другие варианты, - проворчала я.
        - Этот вариант пока оставим на случай, если ничего лучше не придумаем, - сказал Сориан. - Кто у нас с воздухом дружит? Прямо очень-очень хорошо.
        Около десяти человек подняли руки. Я со стихиями дружила не очень хорошо, как и Адан. Наверное, сказывалось земное происхождение.
        - Отлично. Я предлагаю построить большой и широкий плот, который выдержит вес нескольких человек. Самых лёгких.
        - И что ты предлагаешь дальше? - подпирая подбородок рукой, спросила Дария.
        - Строим плот, чертим воздушный чертёж, внутри него оставляем плот, по периметру которого располагаемся сами для равновесия, чертёж активизируем, он нас поднимает к потолку, снимаем пленников, и под тяжестью наших тел плот сам опустится на землю, поддерживаемый потоками воздуха. Если не опустится, то чертёж дезактивируют, воздух возьмут под контроль они, - кивнул на тех, кто несколько секунд назад поднимал руки, - и мы всё равно опустимся на землю.
        Склонился к моему уху и прошептал:
        - Нас наверняка страхуют, так что если начнём падать, то нас поймают.
        - Ты не можешь быть в этом уверен, - настороженно глядела ему в глаза.
        - Видела, как Лекса вверх утащило? Это мог сделать только хороший воздушник. Значит, он где-то рядом. И скорее всего не один.
        - Даже если и так, лучше будет, если мы обезопасим себя сами, - я не хотела полагаться на случай. Задумалась, пытаясь найти другие варианты. Оглядела ребят, которые считали, что прекрасно овладели воздушной стихией в пределах тех знаний, которые нам давались. - Мы все тут знаем, кто на что способен, но вы настолько уверены в своих способностях, что готовы отправить нас под потолок? - серьёзно спросила однокурсников.
        - Я уверен, - ответил Сориан.
        - Я в тебе тоже, - кивнула я и снова обвела взглядом однокурсников, которые твёрдо смотрели на меня и кивали один за другим. - Ладно, значит, будем брать за основу воздух. И идея с плотом мне очень нравится. Но не хочу рисковать. Давайте подумаем, как сделать так, чтобы этот риск минимизировать и снять оттуда всех разом.
        Спустя полчаса ожесточённых споров у нас был готов план, полы были исчерчены в набросках того, как всё будет происходить, а мы с решительным настроем принялись за дело. Ящики нещадно ломались парнями, а обломки с помощью верёвок, шарфов и даже кофт крепились друг к другу ловкими девчонками. Весь процесс контролировал Сориан, который уверял, что не в первый раз занимается подобными вещами. Каркас для плота было решено делать из тех брусьев и металлических штырей, которые были найдены в этом помещении, а вот сверху укладывались отделённые друг от друга стенки ящиков, в краях которых чьим-то кинжалом делались расщелины, чтобы скрепить всю конструкцию.
        - Натка, сети намагичены? - разламывая очередной ящик и утирая пот со лба, спросил Сориан.
        - Нет, - лаконичный ответ.
        - Хорошо, - протянул он, откидывая разломанные части.
        Когда плот, который не внушал мне доверия, был сделан, я, Сориан и ещё шестеро человек отправились чертить воздушные магические круги. Четыре основных были диаметром в метр, ещё столько же, которые решили сделать вдвое меньше размером, располагались между основными, образуя квадрат из чертежей. На каждой стороне квадрата оказалось по два больших и одному маленькому чертежу. Между чертежами встали те, кто, как мы планировали, будут контролировать и направлять площадку между кругами, то останавливая, чтобы мы могли снять пленников, то направляя за новой партией. В центре квадрата решили поставить Сориана и Адана, которые были в числе тех, кто должен был заниматься контролем площадки. Сориан к тому же взял на себя роль координатора всего процесса. Я, Дария и Латания были теми, кому предстояло опробовать на себе прочность и надёжность нашего творения. Страшно было до коликов. Остальные рассредоточились по периметру квадрата, в котором происходило действие, и были на подстраховке в случае форс-мажора.
        Перед самым началом операции по спасению тех, кто всё это и устроил, вернулась к вещам, отобранным у сопровождающих, и нашла мешочек с рунами. Высыпала их на пол и выбрала лишь две: удачу и успех. Быстро активировала их, та, что была заряжена на успех, перекочевала в руки Сориана, а руну удачи привязала к плоту в центре, где мы с девочками, как самые лёгкие и маленькие, и должны были сидеть. Вся наша безопасность заключалась в том, что мы привязали себя к плоту шарфами. Но так, чтобы могли подняться с колен на ноги.
        Ощущение было таким, будто в случае неудачи нас ждет смерть. Меня потряхивало, ладони потели, но я старалась не показывать, насколько силён тот ужас, который во мне бушевал. Девчонки тоже держались бодрячком, лишь кинжалы, которыми мы должны были распороть сети, были стиснуты в руках так, что побелели пальцы. Мы сели на колени в центре площадки, обняв друг друга за плечи.
        - Готовы? - выкрикнул Сориан.
        - Удачи, - почему-то шёпотом произнесла я и опустила руки, вцепившись в промежуток, который сделали специально для того, чтобы мы смогли держаться.
        - Поехали, на счёт три активируем все чертежи. С последним словом каждый подхватывает воздухом свой край площадки. Следите за тем, чтобы площадка держалась ровно. Наши девочки не погладят нас по головке, если их будет мотылять из стороны в сторону. И, один, два, три.
        Я зажмурилась. Воздух загудел, и нас так резко подбросило вверх, что на секунду я испугалась, что вся наша конструкция разлетится на части. Мы упёрлись головами друг в друга, ударяясь при каждом движении, но не меняли положения, понимая, что это чревато. Наконец, когда мне уже казалось, что наша затея не увенчается успехом, площадка выровнялась и перестала бултыхаться в воздухе. Мы все выдохнули.
        - Девчонки, пора, - сквозь шум воздуха донёсся голос Сориана.
        - Натка, если я умру, я убью тебя, - крепко держась за плот, проговорила я.
        - Если ты умрёшь, меня убьёт Доминик, - беззаботно отозвалась подруга, видимо, ей всё было прекрасно слышно.
        - А на том свете тебя буду ждать я, - была уверена, что моя улыбка в тот момент была похожа на хищный оскал. Подруга ничего не ответила. - Девочки, держимся за руки и аккуратно поднимаемся.
        Запрокинула голову и поняла, что мы подлетели вплотную к пленникам, и, поднимаясь, нужно не столкнуться ни с одним из них, чтобы не потерять равновесия.
        - На счёт «раз» выпрямляемся, - повторяла то, о чём договаривались ещё внизу, - на счёт «два» выставляем одну ногу, на «три» отталкиваемся и встаём. Только никого не заденьте.
        Всё прошло как по маслу. Но отпускать друг друга было страшно. Длинно выдохнула и отпустила девчонок, ухватившись за сеть. Отсюда было не видно, кто оказался первым под моей рукой. Аккуратно зацепила кончиком ножа сеть и переглянулась с девчонками. - Ребят, по команде будьте готовы к тому, что вы встретитесь ногами с очень шаткой поверхностью.
        - Сейчас, - скомандовала я и сети трёх пленников были распороты, а они рухнули на площадку, заставив нас опуститься на колени, а ребят, находившихся внизу, вновь подстраиваться и удерживать воздухом деревянную конструкцию размером два на три метра.
        Когда нам удалось восстановить равновесие, трое спасённых заняли наши места в самом центре, а мы вновь поднялись, чтобы снять ещё троих. Один из второй партии спасённых сел четвёртым в центре, двое расположились по противоположенным краям, лёжа на животе и согнув ноги в коленях. Им пришлось держаться за края и надеяться, что первокурсники удержат равновесие. Нам предстояло перемещение между чертежами. Когда один край плота заплыл на другой чертеж, плот накренился, отчего те ребята, которые лежали на теперь нижней части, рисковали упасть. Но крики Сориана возымели действие. Постепенно площадка выровнялась и мы выдохнули. Ребята из третьей партии также расположились по краям, а площадка под большим весом стала опускаться вниз. Медленно, но очень уверенно мы теряли высоту. Подскочила в последний раз и подцепила ещё одного, Дария проделала то же самое. Они рухнули на площадку, заставив взвизгнуть всех. Это был Лекс и девушка с третьего курса. Доминик всё ещё оставался вверху. Итого, за первую попытку мы успешно освободили одиннадцать человек. Почти половину из тех, кто находился вверху.
        Пока опускались вниз, мы с девочками давали и инструкции о том, как должны сойти спасённые. После того, как они все покинут площадку, нас вновь должно подкинуть вверх. И я ждала этого момента с содроганием. Это был самый опасный пункт нашей операции. Ребята должны были, оттолкнувшись, одновременно спрыгнуть с площадки, чтобы их толчки погасили друг друга, а те, кто оставался внизу, смогли мгновенно подхватить контроль над воздухом.
        Старшекурсники внимательно всё выслушали, пожелали нам удачи и встали по краям. До пола оставалось меньше метра.
        - Сориан, понежнее, пожалуйста, - прокричала я, прежде чем по его команде спасённые, оттолкнувшись, прыгнули вниз, а нас подкинуло и понесло вверх с огромной скоростью. - Правду говорили про чертёжников, что они ненормальные, - сквозь зубы выругалась я, чувствуя, как в ладони впиваются занозы.
        Латка молча с закрытыми глазами держалась за выемку, а Дария что-то шептала с таким зверским выражением лица, что мне казалось, будто она готовится к убийству.
        Во второй раз Доминик оказался на площадке практически сразу. Он улыбнулся, подчинился нашим приказам и больше не привлекал внимания, а я была рада, что спасла его. И сил сразу прибавилось, и уверенности в своих действиях, и гордости, что не струсила, а оказалась в самой гуще событий.
        В этот раз девушек среди спасённых оказалось больше, поэтому старшекурсников на площадке оказалось двенадцать человек, когда мы пошли «ко дну». Оставался один человек, который висел чуть в стороне от других, с краю площадки и до которого я бы дотянулась.
        - Не вздумай, - остановил меня Доминик. - Мы опускаемся. Ты упадёшь.
        - Ребят, поднимите повыше. Тут последний, - упрямо глядя в глаза, прокричала что есть сил.
        Ещё несколько секунд мы медленно тонули в воздухе, но вскоре площадка задрожала и начала подниматься.
        - Он не выдержит, нас слишком много, - проговорил Доминик.
        - Сашка, он прав, - прокричала Дария.
        - Я не готова испытать в третий раз это сумасшествие.
        Как только плот вновь набрал высоту, подскочила, рванула сеть и дёрнула на себя девушку, которая выпала из кокона. Это была Натка, на воротнике которой висел сверкающий микрофон, а в ушах были вставлены светящиеся серьги, которые, как я поняла, исполняли роль наушников.
        - Привет, подруга. Удивлена? - хохотнула Натка, лёжа на мне, - думала, я останусь в стороне?
        - Но почему твоего имени не было среди тех, что нам дали?
        - Потому что так было бы неинтересно. Если бы каждый из вас освободил бы своего пленника, то вам всё равно пришлось бы поработать в команде. Хотя бы выяснить, кто пойдёт за последним и неведомым. Меня скрывала тень и снизу вы не должны были заметить меня до последнего. Ну, вы, ребят, и даёте, - присвистнула она, - таких масштабных решений мы и не предполагали.
        ГЛАВА 20
        Оказалось, что старшекурсники предполагали разные варианты, которыми мы бы воспользовались, но ничего подобного они и представить не могли. Под вариантами они подразумевали лестницы, которые можно было сделать из подручных средств, канаты, которые можно было сплести из верёвок и забросить к потолку с помощью всё той же магии воздуха, но мы пошли дальше, к счастью, всё получилось.
        Сюрпризами оказались именные футляры для мела из разных сортов дерева. Красивые, резные они навсегда останутся памятью для всех нас о незабываемом приключении. Также оказалось, что путь к выходу был известен только Натке, которую и должны были спасти последней. А весь процесс спасения записывался на магическую камеру. Ребята отлично постарались, чтобы впечатления от посвящения были яркими и оставили свой след в памяти. Впрочем, прежде чем порадоваться, я долго ворчала на друзей и ругала их за жестокость. Они могли бы хотя бы намекнуть, что готовят для нас сюрприз, тогда не было бы так страшно в первые секунды после переноса.
        Неожиданностью стало то, что всё воздушное представление после переноса, когда мне казалось, что я падаю, так же, как похищение Лекса и подстраховку, обеспечивали студенты-стихийники. Они любезно согласились помочь чертёжникам в подготовке посвящения. Впрочем, Натка шепнула мне, что и чертёжники потрудились на посвящении стихийников, начертив несколько связанных портальных кругов. Это было своеобразным шагом на пути к сотрудничеству и дружбе, и не могло не радовать.
        Выход, к которому нас привела Натка, оказался спрятан за иллюзорной пеленой, под какой и пряталась глава факультета под потолком. Выйдя из того помещения, в котором проходило испытание, поняла где мы оказались. Это был «Менестрель», а мы вышли из игрового зала.
        - Ну а теперь время расслабиться и отпраздновать окончание сессии, - хлопнула в ладони Натка.
        - Как ломанулись праздновать, - скривилась я, - вот такие красивые, грязные, пыльные и взмыленные.
        - У вас двадцать минут на всё, - проинформировал парень с четвёртого курса, стоя у активированного портала. - Через двадцать минут у выхода из общежития буду вас ждать. Вперёд.
        - Беги, моя спасительница, - Доминик потрепал меня по взлохмаченной голове и подтолкнул к порталу.
        Через двадцать минут с ещё влажными волосами, но в парадном платье и с лёгким макияжем, оказалась перед входом в главное развлекательное учреждение города в компании своей дружной группы.
        Чертёжники ждали нас в зале с магическим караоке, где и начался наш праздник.
        - И как ты только на это решилась? - удивлённо и одновременно восхищённо спросил Доминик, убирая завившийся от влаги локон за моё ухо. - Я когда увидел, что ты влезаешь на это нечто, думал, что спущусь и убью Сориана с Аданом, которые тебя туда пустили. Не думал, что ты такая отчаянная и храбрая.
        - И правильно. У меня до сих пор поджилки трясутся, - призналась я, - это не храбрость, а упрямство и глупость. Вспоминаю сейчас и понимаю, что второй раз на это уже не решусь. И вообще, мне в пору на тебя обижаться. Ты даже не намекнул на то, что вы готовите что-то грандиозное.
        - Я не мог, - обезоруживающе улыбнулся он, - ты бы рассказала своим, потому что старшая и слишком ответственная, а, значит, сюрприз был бы испорчен.
        - В гробу я видала такие сюрпризы.
        - Но Лекс должен был сказать тебе, чтобы ты не волновалась несмотря ни на что.
        - Ага, оно вообще ничего не объяснил. Залетел, выманил и толкнул в портал.
        - Да уж, ладно, всё уже закончилось. Обещаю, больше таких сюрпризов не будет. Зато я горжусь тобой. И мне порой кажется, что ты только притворяешься слабенькой и вечно испуганной. В тебе, Сашка, столько силы, что впору со всеми нами делиться.
        - Не говори глупостей. Где она, эта сила? Ты мне льстишь и захваливаешь.
        - Даже и не думал. Ты просто обернись назад и присмотрись. Ты даже не подозревала о существовании этого мира. Через полтора часа после того, как узнала об этом, оказалась в академии. В первый же день встретила Лекса, которого боялась до дрожи, узнала правду о не слишком хороших отношениях с другими факультетами, но всё же осталась. Упорно училась, пережила подставу с рунами, противостояла Малике, Тиру, боролась со страхом перед Лексом, отбивалась от Лада и конфликтовала с соседкой. Бросилась на защиту подруги, подставляясь под удар, грозила наказанием Тиру, оказалась в лесу наедине с Лексом, смогла не только поговорить с ним, но и пройти испытание природой. Лекс рассказал мне, что ты даже не плакала, не истерила, а старалась здраво рассуждать и сохранять спокойствие. Это дорогого стоит в таких ситуациях. Вернулась в академию, и что? Наступило спокойствие? Нет. Суд, после которого ты бросилась к обвинителю с просьбой наказать того, кто оказался груб с твоим обидчиком. Потом встреча с дедом, с Китом, тяжёлое обучение, а сегодня испытание, в котором ты превосходно себя проявила. И как отличный лидер,
и как пример для подражания. И ведь ты ни разу не жаловалась. Могла посетовать, но тут же снова отправлялась «в бой». А прошло всего полгода. Любой другой бы на твоём месте уже устроил истерику, а ты улыбаешься. У тебя огромная сила духа, но ты не веришь в себя.
        - Мне просто везло. Меня всё это время поддерживали, подбадривали и направляли. Помогали и вселяли веру в себя. Или я просто не хотела кого-то подвести. Всему есть объяснение, Доминик. Но спасибо за приятные слова. Ты, как и всегда, заставляешь меня гордиться собой.
        - Ничего, со временем ты поймёшь. А сегодня просто расслабимся. Попробуй, - он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза, - чувствуешь, как по телу разливается свобода? Ощущение, что ничего не нужно делать и никуда не надо спешить. Запомни это чувство, оно будет очень редким в период обучения. И будет посещать тебя только во время каникул.
        - Отлично сказано, Доминик, - Лекс хлопнул ладонью по столу, - вот за это надо выпить.
        Я от спиртного отказалась, боясь, что моё сознание после стресса не выдержит удара алкоголем. Была и без того пьяна от адреналина, радости за сданные зачёты и счастья, что меня окружают близкие люди.
        В этот раз пели все, даже я в составе хора первого курса начерталки. Слов не знала, но тем было интереснее. Песни прерывались взрывами смеха, потому что на первом курсе оказалась лишь пара человек, которые могли бы похвастать слухом, а остальные лишь ужасно тянули звуки, пытаясь сделать вид, что поют.
        Старшекурсники тоже решились спеть компанией какую-то неизвестную мне песню, посвященную чертёжникам. Это было своеобразным поздравлением нас.
        В полночь мы отправились танцевать и попали как раз на традиционный танец. Вечер получился отличным. И я была бесконечно благодарна тем сумасшедшим, которые продумали наше посвящение. Это оказалось отличной встряской после нервных переживаний и бессонных ночей над учебниками. А ощущение победы и сплочённости заставило примириться даже с теми, с кем отношения раньше не складывались. Моя группа оказалась настоящей командой, на которую можно без сомнений положиться.
        «Менестрель» мы покинули перед самым закрытием, когда даже солнце уже встало. Решили не оставаться в гостевых домах, а отправиться в общежитие. Морозный воздух бодрил. Большой компанией шли по утренним улочкам города, тихо переговариваясь и поддерживая тех, кто сильно устал. Я молча шагала под боком у Доминика. Размышляла о том, что нужно приготовить подарки семье Артинасов, а для этого осталось всего полтора дня. Мы подходили к академии, когда кто-то из впереди идущих вдруг прокричал моё имя.
        - Что там такое? - я ускорила шаг, вытягивая шею, пытаясь увидеть кричащего.
        - Где Данияс? Саша, Доминик, - звали нас.
        - Да тут я, что случилось?
        Те, кто шли впереди, расступились, пропуская нас с Домиником. У входа в академию стояла женщина, которая смотрела прямо на меня, а возле неё стоял однокурсник Натки.
        - Вот она, - ткнул он в меня пальцем, - Сашка, эта женщина тебя спрашивала.
        Я уже поняла, кто эта женщина, и даже предполагала, для чего она меня спрашивала. Уж слишком сильно папа был похож на неё. Только глаза другие. Она была невысокого роста, с круглым лицом, широкими скулами и чуть раскосыми глазами болотного цвета. Во взгляде читалась растерянность и даже испуг. Губы подрагивали в робкой улыбке, а руки, одетые в кожаные перчатки, крепко вцепились в меховой воротник длинного пальто.
        - Сюрпризы не заканчиваются, - тихо проговорил Доминик, - не думаю, что твой дед настолько безрассуден, чтобы настаивать на своём желании дальше. Тем более через супругу.
        - Пока не подойдём, не узнаем, - сжала руку Доминика и решительно пошла к неподвижной женщине.
        - Доброе утро, Алесандрия, - едва мы подошли, поздоровалась она. - Меня зовут Завелия Данияс. Я твоя бабушка, - казалось, она сама была удивлена своими словами.
        - Доброе, - не очень дружелюбно ответила я. Даже не предполагала, чего от неё ожидать, поэтому не знала, как себя с ней вести. - Вы меня искали? Зачем?
        - Да. Искала. Я… - она замолчала, метнув взгляд на Доминика, потом на наши сцепленные руки. - Я так полагаю, Вы - Доминик Артинас, - кивнула она ему, - мой супруг говорил о Вас, и о ваших отношениях с Алесандрией.
        - Надеюсь, наше знакомство будет более приятным, нежели знакомство с Вашим супругом, госпожа Данияс, - кивнул Доминик.
        - Надеюсь, - отозвалась она. - Алесандрия, я хотела бы поговорить. Наедине.
        - Не уверена, что в этом есть необходимость. Ваш муж мне уже всё сказал, - повторять разговор не желала.
        - Саша, ты слишком резка, - одёрнул меня Доминик и взглянул на объявившуюся бабушку, - но на это есть причины. Ваш супруг был слишком груб с моей возлюбленной, и во избежание очередного стресса, которые сыплются на Сашу, я хочу присутствовать при разговоре. Уверен, Саша будет согласна с этим условием.
        - Что же, я не в том положении, что бы что-либо требовать, - печально ответила госпожа Данияс, - думаю, нам всем будет удобнее поговорить где-нибудь в тепле.
        - Ладно, - сдержанно кивнула и сжала ладонь Доминика, пытаясь сказать таким образом спасибо.
        С первыми шагами по направлению к кафе вспомнила о предсказании Гардияс о череде разговоров, в которых нужно руководствоваться разумом, а не эмоциями. Постаралась загнать все свои негативные чувства поглубже и относиться к женщине, идущей рядом, без предвзятости. Возможно, у неё были и другие причины искать меня, нежели угодный старшему Даниясу брак.
        Почему-то ноги привели меня в то кафе, в котором я дважды встречалась с Китом. Наверное, тёплая, тихая и уютная атмосфера этого места располагала к разговорам и настраивала на нужный лад.
        Доминик помог нам раздеться и рассесться. Женщина оказалась такого же роста, как и я, с полностью седыми волосами, подстриженными в аккуратное каре. Несмотря на возраст, который отметился бороздами морщин на лице, женщина имела прямую осанку, ясный взгляд и была одета в отличный брючный костюм кремового цвета. Она наверняка была умопомрачительно красивой в молодости.
        - Алесандрия, - набрав полную грудь воздуха, начала она, - признаться, даже не знаю, с чего начать.
        - Давайте, я упрощу Вам задачу. Для начала хотела бы узнать, с какой целью Вы меня искали. А уж от того, для чего я Вам была нужна, будет зависеть и то, в каком ключе будет происходить беседа, - я постаралась сказать это как можно мягче.
        Женщина светло улыбнулась, изящно махнула рукой, подзывая официанта и, глядя мне в глаза, ответила:
        - Я хотела познакомиться. И извиниться.
        Подоспевшему официанту сделали заказ. Мы с Домиником были голодны после бессонной ночи, а бабушка попросила принести только чайничек с каким-то травяным чаем.
        - Радует, что не сватать очередную «хорошую партию», - усмехнулась я.
        - Прости, Алесандрия, Дамир неисправим, но, тем не менее, я прожила с ним большую часть жизни. Мне есть о чём сожалеть, но были в этой жизни и приятные моменты. Я многое ему прощала, но то, что произошло между ними с сыном, сильно изменило нашу жизнь.
        - Называйте меня Сашей, - попросила я.
        - Хорошо, - благодарно кивнула она официанту, который принёс чай и сама взялась разливать его по чашкам, сдвигая наполненные к нам. - И, кстати, Дамир был очень доволен твоим выбором. Собственно, из-за этого я и узнала о тебе. Правда, только вчера. Простите, я волнуюсь. Рассказ получается каким-то сумбурным. Давайте, я расскажу всё по порядку, а ты, Саша, уже сама решишь, что будешь делать. Требовать что-либо от тебя я не имею никакого права.
        Бабушка рассказала практически всю историю своей жизни. И начала с того, как влюбилась в сильного и несгибаемого парня с факультета боевой магии, на котором и сама училась. Он всегда был довольно холоден, но и не отталкивал влюблённую девушку. А она старалась доказать ему, что лучшая, что она именно та, кто ему нужен. И он проникся. Ещё не закончив академию, они сыграли свадьбу, а после этого бабушка узнала про маленький пунктик семьи Данияс - магическая чистота крови. Это немного кольнуло самолюбие девушки, но она успокоила себя тем, что её теперь уже муж всё же выбрал именно её, а значит, чувства были. А после рождения папы все сомнения развеялись. Они оба любили сына, но по-разному. Дамир был требователен и строг, а Завелия спокойна и нежна. А главное, за несколько лет жизни с мужем смирилась с его упрямством и желанием контролировать всё, стала тихой и покладистой. Она всегда старалась угождать своему мужу и поддерживать его во всём. Он много работал и добился успеха, а она посвятила себя дому и сыну. Сын вырос гордостью родителей. Умный, упорный, именно такой, каким я знала его всегда. Но
папа никогда не был жестоким или излишне упёртым. Наверное, его мама и моя мама сделали его мягче, чем его отец. Папа успешно учился, крутил романы, но Дамиру не приходило в голову, что его сын пойдёт против семейных устоев, которые воспитывались в нём с младенчества. Скандал был страшным, когда папа привёл в дом маму и рассказал о намерении жениться. Бабушка при рассказе о том времени даже немного побледнела, а её глаза засверкали, будто в них стояли слёзы.
        - Я тогда отошла в сторону, позволив своим мужчинам решить вопрос самим, - горько продолжала она, а мы притихли, слушая её, - пыталась вразумить сына, когда он заявил, что отказывается от отца, если тот не желает ему счастья. Пыталась достучаться до обоих, объяснить, что так нельзя. Но безуспешно. Дамир же меня даже слушать не стал. А Лад, - так бабушка называла папу, что заставляло меня каждый раз хмуриться, ведь он для меня всегда был папой Вовой, - расценил моё поведение как предательство. Оно таковым и было. Он ушёл из нашего дома и больше не вернулся. Я всё это время корила себя за то, что не вмешалась, не встала на сторону сына. Первые годы были для меня самыми тяжёлыми. Дамир оказался слишком жесток, я просила его найти контакты Лада, умоляла позволить общаться с сыном, но он оказался непреклонен, а я слишком слаба, чтобы возненавидеть его. Я до сих пор его люблю, несмотря ни на что. Никто не знал, куда пропал Лад со своей женой. Я лишь просила у природы, чтобы она всеми силами помогала ему, чтобы он был здоров и счастлив. Каждый день надеялась, что он откроет двери дома, но этого не
случилось. Он такой же упрямый, как и его отец. А совсем недавно что-то неуловимо изменилось в Дамире. Он был каким-то взбудораженным, потом злым, а позавчера нехарактерно весел и доволен. И если первые два его состояния я списывала на нервную и тяжёлую работу, то, увидев бесконечно улыбающегося мужа, не смогла смолчать и спросила о причинах такой яркой радости. И его прорвало. Он рассказал о том, что встречался с тобой и с сыном. Рассказал об избраннике, которым оказался доволен. Сказал, что сначала не поверил угрозам мальчишки, но, проверив информацию, понял, что Доминик Артинас из тех самых Артинасов, чья торговая империя цветёт уже не один десяток лет. Ты ему очень угодила с таким выбором избранника.
        - Знаете, я была бы рада ему насолить, но, к его радости, мне повезло с избранником по всем фронтам.
        - Ты имеешь право злиться на него, милая, - она накрыла мою руку своей сухой и горячей ладонью, легонько сжала и улыбнулась, - но поверь, он это делает только из желания сделать как лучше, чтобы твои дети были одарены и имели перспективы.
        - Госпожа Данияс, - не убирала свою руку, всё же эта женщина вызывала доверие и желание подружиться, - если Вы не будете искать оправдания своему мужу, то мы сможем с Вами подружиться гораздо быстрее. Он не первый в моей жизни, который подобным извращённым способом хочет сделать как лучше. Но лучше кому? Явно не мне. Хотя бы потому, что я себя и свои предпочтения знаю лучше, чем кто-либо другой.
        - Да, прости, ты права. Саша, я была так рада тому, что теперь знаю, где тебя искать, что немедля бросилась к академии. Но мне вчера сказали, что первый курс чертёжников покинул академию. И я пришла сегодня в надежде на встречу. Дамир был против. Он всё же недоволен тем, как вы с ним обошлись. Даже не представляю, что вы ему сказали, но это уже не важно. Теперь, если ты позволишь, я не упущу возможности вновь наладить отношения с Ладом, познакомиться с тобой и Ариной. И теперь уже никто и ничто меня не остановит.
        - Я могу дать Вам адрес родителей, можете написать им, - после недолго молчания, пытаясь всё взвесить, предложила я.
        - Боюсь, что Лад решит не отвечать, решит, что я пишу ему с подачи Дамира.
        - Признаться, я тоже подумала, что Вы пришли по тому же поводу, по которому меня вызывал Ваш муж.
        - Поэтому я хочу, чтобы ты сама ему всё рассказала. Прошу тебя, помоги мне, тебя он послушает! Если ты поможешь нам встретиться, то я буду тебе безмерно благодарна.
        - Но, - взглянула на Доминика, - ладно, я попробую. Только папа и так провёл слишком много времени на Теллурисе, забросив работу, он писал мне, что сможет перенестись только к концу декабря. На ужин, на который нас пригласили родные Доминика. Раньше этого времени я не смогу устроить встречу. Да и договариваться с ним об этом в письмах неудобно.
        - Поверь, Саша, я столько лет ждала, что несколько дней для меня не сыграют большого значения. И спасибо за то, что выслушала и попыталась понять. Саша, расскажи, как вы живете? Как дела у родителей, как они устроились и вообще, что происходило после их свадьбы. Я ничего не знаю, - развела она руками, - но очень хотела бы.
        ГЛАВА 21
        Домой возвращались под впечатлением от встречи. Бабушка оказалась очень приятной и милой, совершенно противоположной деду. Даже удивительно, как такая женщина смогла полюбить такого мужчину. Но я была рада, что она осмелилась, наверное, впервые в жизни, пойти наперекор мужу. Была рада с ней познакомиться, и практически уверена, что папа не будет противиться встрече со своей мамой. Для меня родители всегда были самыми важными людьми в жизни, и представить жизнь без них было страшно. Наверняка, несмотря ни на что, папа скучал по семье, и воссоединение его обрадует.
        Остаток дня мы спали. Следующий день посвятили сборам и покупкам подарков. Мысли о бабушке сменялись волнением от предстоящего знакомства. Подарки выбирала очень тщательно, особенно самому маленькому члену семьи Доминика - племяннику. Оказалось, что в самом начале лета у Доминика родился племянник. Поэтому я потащила его в лавку с детскими вещами и провела там долгое время, умиляясь крошечным штанишкам, кофточкам, роясь в огромном количестве оберегов и пытаясь найти что-то такое, что могло бы пригодиться малышу, который родился в столь обеспеченной семье. Доминик и сам не знал, насколько крупный малыш, поэтому одежду покупать было страшно, я с детьми дела не имела, поэтому даже не представляла, каким должен быть полугодовалый ребенок, что ему нужно и можно. Поэтому затерроризировала продавца вопросами. Тем более это помогло скрыть смущение от того, как она нас встретила. Женщина решила, что мы с Домиником пришли за покупками в ожидании пополнения.
        - Я не знаю, что ему купить, если он только сидеть умеет, - сдалась я, рухнув на лавку у стойки продавца. - У него наверняка всё есть. Была бы возможность перенестись на Землю, можно было бы купить что-нибудь из техники. А так…не собаку же ему покупать. Я понимаю, что малыш будет очень рад питомцу, зато твоя сестра нас будет вспоминать добрым словом каждый раз, когда твой племяш будет тащить в рот шерсть друга.
        - У них есть здоровенный пёс, - улыбнулся Доминик, а я скорчила ему рожицу.
        - Девушка, а Вы с Земли? - поинтересовалась женщина, я обречённо кивнула. - Знаете, у меня где-то есть одна вещица, - она побарабанила по столу и скрылась в подсобном помещении.
        Надежда во мне вспыхнула с новой силой. Должна же была удача нам улыбнуться. Женщина вышла с коробкой в руках через несколько минут.
        - Она у меня в одном экземпляре. Подруга была в командировке на Земле. Привезла мне, а переделка оказалась настолько дорогой, что я решила не заказывать их больше. Не продадутся.
        Она раскрыла коробку, в которой лежало то, что даже я сразу узнала.
        - Радио-няня! - счастливо воскликнула и улыбнулась. - У вас такие есть?
        - Я мало представляю, что это такое. Знаю, что у сестры есть помощница.
        - Берём, - выдохнула я, - и вот тот прелестный плюшевый костюм. И сандалики на будущее. И вот эту погремушку.
        - Хватит, Саша, - мягко остановил меня Доминик и улыбнулся продавцу. - Объясните, что это за радио-няня?
        - По пути объясню. Нам ещё подарки остальным покупать, - Доминик в ответ на мои слова состроил мученическую рожицу и закатил глаза.
        С подарками остальным членам семьи было немногим проще. Но к вечеру мы справились. И оба считали, что это оказалось сложнее всех остальных испытании. Зато утром позавтракали, упаковали подарки и прямо из комнаты общежития отправились в гости к сестре.
        Желудок привычно подскочил к горлу, а сердце рухнуло в пятки, когда мы ступили в круг переноса. Сжала руку Доминика, но не зажмурилась. За недолгое время пребывания в магическом мире так часто приходилось переноситься порталами, что уже привыкла, лишь страх, будто надоедливая муха, жужжал где-то глубоко внутри. Боялась снова оказаться где-нибудь далеко от города и от людей. Но ничего подобного не произошло. Через секунду мы оказались в просторной комнате. Здесь царствовал лёгкий полумрак, несмотря на разгар дня. Широкие окна были прикрыты плотными шторами насыщенного цвета красного вина. Редкие полоски света, которые проникали в щели между шторами, яркими лучами лежали на бордовом ковре. Деревянная добротная мебель, обтянутая бархатной тканью, выглядела дорого и роскошно. Использовать такую в повседневной жизни казалось мне кощунством. Такой мебели - с резными ножками и золотым покрытием - место в музее. Обои с золотистым рисунком, изображавшим летящих птиц с длинными красивыми хвостами, были такого же цвета бордо, как и ковёр. Тишину роскошной комнаты нарушал тихий приятный голос, принадлежавший,
как сразу догадалась я, хозяйке дома. Белокурая девушка была одета в простые персиковые бриджи прямого покроя и свободную белую рубашку, ворот которой был украшен вышивкой, подходящей по цвету к бриджам. Длинные волосы такого же платинового оттенка, как у Доминика, были собраны в высокий хвост и аккуратными локонами спадали на спину. Она нас не видела. Напевала и чуть покачивалась. Я сразу поняла, что она укачивала сына, и начала переживать, что своим внезапным появлением мы напугаем бедную девушку. Но она вдруг резко обернулась с широкой улыбкой на лице, но продолжала напевать какую-то песенку.
        - Учуяла, - шёпотом сказал Доминик и радостно улыбнулся.
        Его сестра в ответ кивнула, продолжая укачивать сына. Малыш же, похоже, совершенно не разделял планы матери по поводу сна. Внимательно смотрел на свою родительницу круглыми глазками, чей цвет поражал насыщенностью. Казалось, что у малыша вместо глаз два огромных сапфира невероятной красоты. Маленький курносый носик казался кнопочкой на розовом личике, а розовый кулак самым вкусным лакомством на земле, с таким удовольствием малыш причмокивал, обсасывая свою ручку.
        - Я так рада, - прошептала она и взглянула на сына, - Владик, а ну спать. Мама сейчас будет ругаться, - строго, но совершенно неубедительно произнесла Авелия, чем вызвала у всех улыбку, даже малыш улыбнулся. - Маленький мой, нужно поспать.
        Доминик бросил все вещи там, где стоял и прошёл к родным, заключив их в аккуратные объятия. Авелия получила поцелуй в голову и ответила поцелуем в щёку, а Владик хмурился и разглядывал своего дядю, которого впервые увидел.
        - Привет, Саша, - улыбнулась она, - простите, он сегодня протестует. Битый час пытаюсь его усыпить, но никак.
        - Привет, ничего, - отозвалась я, пытаясь унять волнение. Сестра Доминика казалось совершенно простой и милой.
        - Маленький безобразник, - пожурила она сына и оглядела наши сумки. - Сейчас прикажу забрать ваши вещи и покажу ваши комнаты. Надеюсь, я не ошиблась, когда подготовила для вас одну спальню вместо двух? - лукаво посмотрела на меня.
        - Не ошиблась, и не смущай Сашку, она у меня стеснительная. И сильно волнуется. Дай племянника подержать, а?- на лице Доминика застыло странное выражение, что-то между волнением, предвкушением и страхом. Такой он был по-детски забавный в этот момент, что я не могла не улыбнуться.
        - Руки сначала вымой, а потом я тебе его отдам, будешь знакомиться с племянником, а я с твоей стеснительной Сашкой. Пойдёмте, провожу вас. Спать, видимо, будем позже.
        Мы вышли в залитый ярким солнечным светом в холл, где стоял высокий мужчина, который почтительно кивнул всем нам и уставился льдисто-голубыми глазами на Авелию.
        - Гардиан, нужно отнести вещи гостей в подготовленные комнаты. И, - взглянула на меня, - вы голодные?
        - Нет, мы успели пообедать в столице, спасибо, - ответила я.
        - И подайте чай на лужайку.
        Метнула на неё недоумённый взгляд, пытаясь понять, в своём ли она уме. Какая лужайка в середине зимы? От удивления сделала несколько шагов к окну и широко раскрыла глаза, подставив лицо ласковым лучам тёплого солнца. За окном расстилалась зелёная лужайка с шезлонгами и пляжными зонтами, отбрасывающими на лежаки манящую тень. Палящее солнце висело высоко в лазурном небе. Здесь было лето. А вдалеке виднелось море, такое же лазурное, словно это было огромное зеркало, которое лишь отражало глубину цвета летнего неба.
        - Ты как всегда, - фыркнула Авелия, - не рассказал Саше никаких подробностей. Ходячий сюрприз.
        - Он вообще меня сюда заманил, можно сказать, шантажом, - любуясь открывающимся видом, проговорила я. - И ничего не рассказал.
        - Не удивлена. Это вообще норма для мужчин нашей семьи. Они все такие, придётся привыкать, Саша, - усмехнулась Авелия.
        - Ты летние месяцы провела в обучении, так что я решил, что будет уместно подарить тебе немного лета в уходящем году. Тем более после всех событий тебе нужно отдохнуть и отогреться.
        - Спасибо, - с трудом оторвалась от созерцания. - И за приглашение, и за сюрприз. Здесь очень красиво. И тепло.
        - Надеюсь, тепло тебе будет не только от погоды, - кивнула Авелия.
        Нас проводили в комнату на втором этаже. Большую часть её пространства занимала огромная кровать, застеленная тёмно-синим покрывалом, которое на вид казалось невероятно мягким. Руки зачесались в желании к нему прикоснуться. Под потолком было что-то невероятное. Казалось, его увивал металлический вьюнок, среди листьев которого скрывались крупные звёзды-лампочки. Они горели даже днем, подсвечивая искусно выполненное из металла растение тусклым синим светом. Белые стены делали комнату ещё шире и светлее. А у изголовья кровати, на стене, была нарисована огромная синяя птица, чей хвост полыхал в голубом огне.
        Помимо входной двери, здесь оказалось ещё две из светлого дерева, которые вели в ванную и узкую комнату, одну из стен которой занимал огромный шкаф-купе с зеркалами от пола до потолка, а с другой стороны стоял столик, уставленный косметикой.
        Авелия оставила нас, наказав переодеться, и сказала, что будет ждать нас внизу.
        - У тебя очень милая сестра, - улыбнулась я.
        - Да, она у меня сама доброта и покладистость. Дома. На работе же ей удаётся строить весь штат подчинённых. А если её разозлить, то лучше бежать как можно дальше. В детстве я её здорово доставал. Но сейчас всё по-другому. Мы очень близки.
        - Ты здесь счастлив. Соскучился по родным, - констатировала я.
        - Очень. Думаю, ты по своим тоже. И скоро с ними увидишься, а пока переодеваемся и на солнышко. Греться. А вечером пойдём к морю.
        - Слушаюсь, мой капитан, - шутливо отдала честь и развернулась к двери, когда послушался стук.
        Мужчина и две девушки принесли наши вещи. Я заверила всех их, что сама справлюсь с распаковыванием сумок. Наскоро разложив все вещи в шкафу и переодевшись в лёгкие штаны и футболку, собрала все подарки, приготовленные для семьи Авелии. Она вместе с сыном ждала нас на лужайке, расположившись за плетёным столом в кресле. Владик ползал в огромном манеже под тенью зонта, пробуя на вкус свои игрушки и разрывая тишину шумом погремушек. Светлый пушок был прикрыт белой банданой, а штанишки, казалось, вот-вот сползут с непоседливой попы активного ребёнка.
        Стол был уставлен вазочками и пиалами со сладостями. В чашках дымился ароматный чай, а Авелия призывно махала нам рукой.
        - Надеюсь, наши подарки придутся по душе, - шлёпая по выложенной дорожке к сестре Доминика, проговорила я.
        - Главное ведь не подарок. А после того, как я расскажу Лие, с каким ты рвением их выбирала, она обязательно оценит.
        Мысли об оценке подарков мгновенно улетучились, когда я заметила, как к нам несётся огромный, нет, не так, огромнейший пёс, чья чёрная короткая шерсть переливалась под солнечными лучами. Большие уши острыми кончиками торчали вверх, крупные зубы едва показывались при беге, но их размер был настолько убедительным, что у меня всё внутри похолодело. Замерла на месте и ждала, когда эта махина добежит до нас. Наверняка, если он встанет на задние лапы, то мне придётся задирать голову, чтобы разглядеть его морду.
        - Даниэль, паршивец, - хлопнул Доминик по ноге и расплылся в улыбке, глядя на собаку, - какой ты стал здоровый.
        Пёс, несуразно поскуливая и виляя хвостом, который, словно плётка, хлестнул меня по ногам, завертелся перед Домиником, намереваясь получить порцию ласки.
        - Не бойся, Саша, он не трогает наших гостей, - попыталась успокоить меня Авелия.
        - Может быть, - бочком обошла резвящегося пса и Доминика и аккуратно двинулась к Авелии, - но когда я смотрю в его приветственно распахнутую пасть, думаю, что он может меня проглотить, даже не тронув.
        - Правда, он магически выдрессирован, тебе не о чем волноваться, присаживайся, это надолго.
        - Буду надеяться, что этот зверь не решит попробовать меня на вкус. Авелия, у нас не принято на знакомство приходить с пустыми руками. А уж тем более на знакомство к ребёнку. В общем, я приготовила вам небольшие подарки.
        - Саша, что ты, не стоило, - но я уже видела, как в глазах зажглось любопытство.
        Передала любовно упакованные подарки и стала наблюдать за реакцией нетерпеливой сестры Доминика, которая сразу стала разворачивать подарки по моей просьбе.
        - Я, правда, не знаю, насколько они будут полезны.
        Подарки ей понравились. Я в подробностях рассказала о функциях радио-няни и Авелия прониклась её полезностью. Несмотря на наличие няни у Владика, Авелия рассказала, что зачастую отпускает её и занимается сыном самостоятельно.
        Доминик, наигравшись с питомцем, во всех красках рассказал о пытке под названием «выбор подарков Сашей», и Авелия действительно прониклась благодарностью за то, что я с таким вниманием отнеслась к её семье.
        Мы пили чай и болтали обо всём. Авелия рассказывала о себе, о муже, который должен был вернуться к вечеру, о том, как они проводили время в детстве с Домиником, и расспрашивала меня обо всём: о жизни на Земле, о знакомстве с Домиником и об обучении.
        Доминик же всё это время дурачился и возился с племянником, которого не спускал с рук. Парень по-настоящему впал в детство, кривляясь и хохоча на пару с полугодовалым Владиком. Доминик только слюни не пускал, а в остальном совершенно не отставал от ребёнка. Выглядело это смешно и умилительно. Над лужайкой периодически разносились раскаты нашего с Авелией громкого смеха. Девушка действительно оказалась очень приятной, доброжелательной и гостеприимной. И, похоже, искренне радовалась за нас с Домиником. Но все же я замечала подозрительные нотки в её голосе, а уж когда она спросила, как я узнала об их семье, то я вовсе уверилась, что девушка очень умна и совершенно не наивна. Она переживала за брата и хотела узнать, какую роль в наших отношениях играет положение их семьи. Я не злилась и не обижалась. После ситуации с Маликой неудивительно, что они беспокоятся за Доминика и не хотят повторения. Сдержанно и искренне отвечала на вопросы. Скрывать мне было нечего. Главным было, что Доминик во мне не сомневался, но всё же я понимала, что мнение семьи будет для него значить многое. Хотелось понравиться
Авелии, тем более, что она мою симпатию уже завоевала.
        Немного позже Авелия забрала сына, который изрядно вымотался, развлекаясь с Домиником, и ушла в дом. А мы пошли на прогулку.
        Город оказался красивым, с низкими домиками, крыши которых были покрыты белой черепицей, а дворы украшали плодовые сады. Тёплый влажный воздух ласкал тело и шевелил волосы. По узким улицам прогуливались многочисленные прохожие, которые так же, как и мы, наслаждались тёплым летним деньком среди зимы. Судя по количеству сувенирных лавок, поняла, что город курортный, а Доминик подтвердил мои догадки. Сказал, что Лия после беременности чувствовала себя слишком слабой, и они с Сортейном, её мужем, решили перебраться в мягкий морской климат. Пенные волны ударялись о золотистый мягкий песок, вынося на берег перламутровые раковины. Следы множества ног цепочками убегали вдаль, а некоторые и вовсе смывались набегавшими волнами. Люди здесь никуда не спешили, и это действовало умиротворяюще. Отличный город. И приятный сюрприз. Очередной. Доминик словно угадывал мои самые потаённые желания. Будто бы понимал меня с полувзгляда.
        Вечером я познакомилась с мужем Авелии, он оказался соучредителем строительной компании, которая вот уже несколько лет сотрудничала с империей Артинасов и увеличивала количество их площадок по всему миру. Именно на строительстве третьей площадки и познакомились будущие муж и жена. Он оказался очень воспитанным и сдержанным, а про жену с нескрываемым обожанием говорил, что не встречал более эмоциональных и ярких женщин, которые бы так виртуозно управляли подчинёнными. Это была прекрасная молодая семья, которая, без сомнений, была построена на любви и понимании. Всё моё волнение прошло уже ко второму дню. Мы прекрасно проводили время с его сестрой и племянником. Дурачились, охлаждались домашними лимонадами, прятались от солнца в гостеприимной тени зонтов и баловались с Владиком, который улыбался беззубой улыбкой и заливисто хохотал, как только попадал на руки к Доминику. Я не могла налюбоваться любимым мужчиной, который открылся мне с новой стороны. Он, наверняка, будет потрясающим отцом, который будет отдаваться своим детям без остатка. И от этих мыслей щемило в груди.
        На третий день, когда я уже изрядно загоревшая и разомлевшая на солнце, свыклась с новой обстановкой и сдружилась с Авелией, мы отправили наших троих мужчин на прогулку, а сами устроились в купальниках на лежаках под яркими лучами солнца.
        -Вижу, вы прекрасно понимаете друг друга, - издалека начала Авелия.
        - Мы стараемся не лгать друг другу даже по мелочам. Это значительно упрощает нам жизнь. Нет лжи - нет недопонимания.
        - О да, ложь для Доминика - это неприемлемая вещь. Но он тот ещё хитрец и при желании сможет уйти от ответа не солгав, возьми это на заметку, Саша, это я тебе, как его сестра советую.
        - Спасибо, Лия, я поняла это практически сразу. А ещё он отличный манипулятор. Сколько раз я попадалась на удочку его хитрости, - покачала головой и улыбнулась, - я иногда даже не успеваю понять, как соглашаюсь на всё.
        - О, это отличительная черта всех мужчин нашей семьи. И, Саша, - она приподнялась на локте, серьёзно глядя мне в глаза, - мой брат потрясающий парень. Он умный, добрый, заботливый, ответственный и вообще просто замечательный и самый лучший. Но! - она подняла палец вверх, - если ты не будешь упряма, не заставишь его считаться с твоим мнением и советоваться в принятии решений, то всё, можешь поставить крест на всех своих желаниях, которые будут казаться Доминику неразумными. Будешь давать слабину, потакать его хитрости и не заметишь, как он оплетёт тебя своими сетями и выстроит твою жизнь по своим правилам. Ты хорошая девушка, мне нравишься, он тебя любит, но иногда нужно взбрыкнуть и напомнить о собственном я. Он будет таким же заботливым, будет стараться делать всё, чтобы твоя жизнь была прекрасной, но по своим правилам, если ты это позволишь. К тому же споры в жизни влюблённых людей - это как изысканная специя, которая добавляет жизни новый оттенок и вкус. Они, как искры, которые помогают вашему огню не утихнуть, - она подмигнула мне и плюхнулась обратно на лежак.
        - Спасибо, Лия. Совет очень своевременный. И очень ценный, особенно из твоих уст.
        - Не за что, - небрежно махнула она рукой и повернулась ко мне, хитро улыбаясь, - но я тебе ничего не говорила. Он ведь всё-таки мой брат, а я тебя тут плохому учу. Он устроит мне разборку, если узнает, что я такие советы раздаю.
        - Поняла, буду молчать как рыба!
        - О чём молчать? - откуда ни возьмись, раздался голос Доминика. - Что, рассказываешь Саше о моих неудачах, чтобы она могла меня шантажировать?- лукаво ухмыляясь, спросил он у сестры.
        - О своих главных неудачах ты сам мне рассказал. А это говорит о тебе, как об очень сильном человеке.
        - О чём ты? - теперь на его лице отразилось искреннее непонимание.
        - Я об ошибке, которая чуть было не стоила тебе жизни, - провела пальцами по грубому рубцу на его щеке. - Ты без раздумий рассказал о произошедшем и винил в этой ошибке только себя. Хотя многие на твоём месте нашли бы тысячу виноватых в том, что произошло.
        - Допустим, а вторая ошибка?
        - Малика, - пожала плечами. - Две ошибки, которые сильно ударили по тебе, но сделали ещё сильнее, умнее и осмотрительнее. И опять же, ты никогда не говорил о том, насколько она плоха. Считал это своей ошибкой, что не рассмотрел в ней дурных качеств. Ты не боишься показаться слабым, Доминик, и, наверное, именно это привлекло меня в первую очередь. Ты показал мне, что даже такие, как ты, безупречные, сильные, могут ошибаться и оступаться. И это придавало мне сил. Я даже не представляю, что должно произойти, чтобы выбить тебя из равновесия и заставить чувствовать неуверенность. Или что такого может рассказать Лия, чтобы я могла тебя шантажировать.
        - Вау, - присвистнула Авелия, за что получила укоризненный взгляд Сортейна, - как, однако, далеко вы зашли, ребята, - она была поражена, но я не понимала причин её реакции. - По-моему, Доминик, это то самое, о чём нам говорили родители.
        Доминик кивнул, поцеловав меня в висок, но не стал ничего пояснять. Похоже, только я и Сортейн не понимали, о чём говорила Авелия. А Доминик лишь усмехался, когда я пыталась вечером выпытать у него ответ.
        На следующий день небо над курортным городком заволокло тучами, погода хмурилась и обещала вот-вот разразиться дождём. Море приобрело тёмно-синий оттенок, на котором отчётливо виднелись пенистые гребни небольших волн. Мы с Авелией сидели в гостиной, разложив многочисленные игрушки Владика, и игрались, получая от этого невероятное удовольствие. Доминик с Сортейном ушли от нас, чтобы не раздражать разговорами о работе, бизнесе и других совершенно неинтересных нам темах. Авелия и слышать не хотела ничего подобного, пока сидела в отпуске с ребёнком. В комнату со стуком вошёл дворецкий, который сообщил, что прибыла госпожа Жданис. И не успел он договорить, как распахнулась дверь и в комнату впорхнула симпатичная девушка с ярким макияжем. Миндалевидные зелёные глаза подведены, чёрные стрелки делали цвет глаз невероятно ярким. Бронзовый загар, чёрные локоны, полные губы, накрашенные алой помадой, растянуты в широкой улыбке, а в глазах озорной блеск, который делал невероятно красивую девушку просто очаровательной.
        - Лия, привет, - плюхнулась она в кресло, расстегнув единственную пуговицу на белоснежном приталенном пиджачке. - О, у тебя гости. Какая куколка. Я таких среди наших не видела. Знакомь, - непосредственности её можно было бы позавидовать.
        - Саша, - улыбнулась я и кивнула. Я не сразу заметила, что Лия немного напряглась при появлении этой госпожи Жданис.
        - Равения, подруга Лии. Мы с ней с академии дружим. Ты никогда не знакомила меня с Сашей, - укоризненно произнесла она, глядя на Лию, и демонстративно надула красные губы, чем вызвала у меня улыбку. Забавная. - А мы могли бы с ней неплохо оттянуться в этом городке.
        - Мы сами недавно познакомились. Буквально несколько дней назад, - решила оправдать хозяйку дома.
        - Да? - подведённые брови девушки взлетели на лоб.
        - Да, - кивнула Лия, - Саша возлюбленная Доминика. Они приехали погостить.
        - О, Доминик тоже здесь? - несказанно обрадовалась девушка, а моя симпатия поубавилась. Не хотела бы я, чтобы он также обрадовался появлению этой девушки. - О, возлюбленная? - протянула она, по-новому глядя на меня. Видимо, смысл всей фразы не сразу дошёл до неё. - У вас всё серьёзно? - она немного подалась вперёд, впившись в подлокотники аккуратными ноготками.
        - По-моему, мы не настолько близки, чтобы я обсуждала наши отношения с Вами, - холодно отрезала я. Девушка наморщила свой носик, улыбнулась, будто ничего не произошло, и, глядя на Лию, произнесла, - жаль. В прошлый раз мы здорово провели с ним время.
        - Вряд ли нам с Сашей будет интересно слушать, как вы проводили время. Это было в прошлом году, - с нажимом произнесла Лия, настороженно косясь на меня.
        А я начинала нервничать. Что же мне так везёт на девиц, с которым Доминик «здорово проводил время».
        - Да ладно, - отмахнулась Равения, - подумаешь. Мы доставляли друг другу удовольствие. Я была бы не прочь повторить. Он отличный любовник, но раз уж возлюбленная, - она вновь оценивающе оглядела меня, видимо, примериваясь, насколько хорошо я подхожу на роль возлюбленной. А я была зла. Уже однажды пыталась спустить на тормозах подобные высказывания одной девицы, второй раз на те же грабли? Ну уж нет.
        - Любопытно, - поднимаясь с пола, начала говорить я, пытаясь удержать ровный тон, было гадко слушать о любовных приключениях моего парня с этой девицей, - насколько нужно быть бестактной, чтобы говорить о таких вещах. И насколько нужно не уважать себя, чтобы незнакомому человеку признаваться в том, что ведёшь тот образ жизни, при котором готова прыгнуть в постель к мужчине, с которым тебя ничего не связывает, кроме того удовольствия, которое когда-то было, - я уже поднялась и стояла, широко расставив ноги. Сложила руки под грудью и прямо в глаза этой девице проговорила: - нужно быть непроходимо глупой, чтобы не понимать, что подобные разговоры будут мне неприятны. Либо намеренно пыталась сделать мне неприятно? М? Поэтому предупреждаю, мне за последнее время слишком часто пытались сделать плохо, так что я сидеть сложа руки и молчать не буду. Без ответа не оставлю. И не советую стелиться перед Домиником. Я слишком зла. Извини, Лия, - повернулась к хмурой хозяйке дома и вышла из гостиной, стены которой стали давить на меня. Гадство.
        - А что я такого сказала? - послышался удивлённый голос Равении, - она ненормальная, что ли?
        - Вырвать бы тебе язык, да мозгов добавить, - послышался гневный ответ Лии.
        Злая как собака поднималась в свою комнату. Было неудобно перед Лией. Судя по всему, это её подруга, с которой я поругалась в первые же секунды знакомства. Но слишком многое на меня навалилось, чтобы я смогла сдержать свою злость. А тут, как нельзя кстати, появился Доминик, с лица которого мгновенно слетела радостная улыбка. Между бровей пролегла хмурая складка.
        - Что случилось?
        - Надо поговорить! - взяла его за руку и потащила в комнату, извинившись перед Сортейном. - Там Равения Жданис явилась, - захлопнув в дверь, выпалила я.
        Доминик продолжал хмуриться и смотреть на меня.
        - И? - в конце концов спросил он.
        - Что «и»? Она была рада поделиться со мной подробностями того, как здорово вы проводили время, - передразнила её. - О том, какой ты прекрасный любовник, и как бы она хотела повторить.
        Губы Доминика дрогнули, выдавая улыбку, и это разозлило ещё сильнее. Сжала руки в кулаки так, что ногти впились в нежную кожу ладоней.
        - Почему ты не сказал, что у тебя был роман с этой девицей? Ты обещал всегда говорить правду!
        - Саша, ты сейчас на взводе, не нужно срывать на мне злость. Я тебе не говорил о ней, как и о других, потому что в этом не было никакой необходимости. Я взрослый мужчина, который жил полноценной жизнью. Да, у меня были девушки до тебя, был лёгкий роман с Равенией, ничего серьёзного. Но зачем мне рассказывать тебе об этом? Какой в этом смысл, если сейчас я с тобой и только? Тебе хочется послушать, какие были отношения у меня с другими девушками? Очень сомневаюсь, по-моему, из-за того, что тебе неприятно слышать такие подробности, ты сейчас и злишься. Так в чём я виноват перед тобой и когда обманывал?
        - Пф-ф, - выдохнула и надула губы. Вся злость испарилась в одно мгновение. Доминик снова был прав и это даже раздражало. - Так бесит, - уже спокойно проговорила я, - даже поругаться с тобой не получается. А когда пытаюсь, потом чувствую себя виноватой. А сейчас хотелось, как в фильмах, посуду побить, волосы повыдирать всяким девушкам, которые, похоже, специально выводят меня на эмоции, а ты весь настрой сбил. Как вообще твоя сестра может дружить с такой девицей? - выплюнула я.
        - Равения - тусовщица. До того, как Лия вышла замуж, они часто отдыхали вместе. Сейчас, насколько я знаю, общаются всё реже. Как и с другими подругами, - он заключил меня в объятия и усмехнулся, обдав волосы тёплым дыханием, - моя ревнивица. Я уж думал, что опять что-то серьёзное случилось. Лия устроит ей нагоняй, будь уверена. Это не первый раз, когда Равения не думает, что и где говорит. Язык у неё как помело.
        - И много у тебя было таких дам? На пару раз? Сколько ещё из них при встрече заявят мне, что были бы не прочь повторить?
        - Не ворчи. Не знаю, я их в записную книжку не вносил. Да пусть говорят, что хотят, я же с тобой. А они все мне не интересны. А вот у тебя я знаю много интересных, привлекательных мест, - его руки заскользили по спине, расслабляя.
        - Убью, - выдохнула я.
        - Кого?
        - Кого-нибудь, кто будет меня ещё доставать в этом году. Скорее бы он закончился.
        - Закончится. Через три дня уже отправимся на ужин к моим, а потом в долину встречать новый год.
        ГЛАВА 22
        Оставшиеся деньки прошли без потрясений. Равения сама принесла извинения за свой длинный язык, а Авелия после ухода подруги пояснила, что девушка эта неплохая, да только бестактная и прямая, как линейка. Что на уме, то и на языке. Я извинения приняла, но встречаться с этой особой больше не желала. Не всегда прямота - это плюс. Нужно иметь ещё и чувство такта.
        Но долго переживать по поводу неприятного знакомства не было возможности, неумолимо приближалась встреча с родными Доминика. В отличие от меня, он был абсолютно спокоен, его совершенно не пугала встреча с моей мамой.
        Авелия в нетерпении суетилась по дому, радостно улыбаясь. Она уже говорила, что соскучилась по родителям, и во всей этой атмосфере радости и расслабленности я была чужеродным комком нервов.
        - Слушай, тебя не съедят, - пытался успокоить меня Доминик, когда я вдруг решила, что выбранный ранее наряд для этого случая мне не нравится. - Ты познакомилась с Лией, ей понравилась, уже знакома с дядей, осталось всего ничего. Тем более твои родители будут рядом.
        - Ничего не говори, - выдохнула я и прикрыла глаза.
        Будь что будет. В конце концов, выше головы не прыгнуть, а я не самая плохая девушка. Не глупая, не меркантильная, симпатичная и воспитанная. А если захотят придраться, то найдут к чему, как бы я ни старалась им понравиться.
        С моими родителями договорились встретиться в одном из ближайших к дому дяди Доминика кафе. Прежде чем перенести нас туда, Доминик отправил Авелию с семьёй и нашими вещами прямиком к дяде. Мы же практически следом за ними ступили в круг света и оказались возле небольшого ресторанчика. Назвать это заведение кафе не поворачивался язык. Из широких окон лился золотистый свет на заснеженные улицы, плотные светлые шторы были собраны по краям и подвязаны золотыми шнурами с небольшими кисточками.
        Оглянулась, кутаясь в шубку. За неделю под палящим солнцем отвыкла от морозной зимы столицы. Мы были в незнакомом квартале. Свет фонарей выхватывал высокие изящные заборы, за которыми расстилались снежные полянки, изрезанные вычищенными дорожками. Эти змейки вели к громадным особнякам, в которых, пожалуй, могли бы жить несколько семей, не встречаясь друг с другом неделями.
        Доминик повёл меня внутрь ресторана, где мы встретились с родителями. Пока папа с Домиником приветствовали друг друга, мы с мамой обнимались и целовались, не обращая внимания ни на кого. Мы назначили встречу здесь, чтобы успеть пообщаться перед знакомством. Нужно было о многом рассказать им. Но сначала… Мама с улыбкой снова оглядела меня и перевела взгляд на Доминика. В её глазах мелькнуло одобрение, и зажёгся лукавый огонёк.
        - А Вы, молодой человек, я так понимаю, тот, о ком моя дочь не удосужилась мне рассказать. Арина, - протянула она руку. В этом мире не было отчеств, отчего мне было непривычно, что мама представилась просто по имени.
        - Приятно познакомиться, госпожа Данияс, - Доминик представился и поцеловал мамину ручку.
        - Хочу сказать Вам спасибо за заботу о дочери, - кивнула мама. Я видела, что Доминик ей понравился, и подозревала, что в этом есть заслуга папы, который рассказал о нём всё, что мог.
        Мы расселись за столом, покрытым белой скатертью с золотистой вышивкой по краю. Мама задавала нам тысячу вопросов, некоторые из которых мне казались лишними, но мама без зазрения совести ставила Доминика в не самое удобное положение.
        - Вы же понимаете, Доминик, что знакомство с родителями - это серьёзный шаг в отношениях? - прищурившись, спросила она.
        - Понимаю, - кивнул Доминик, - но у меня и намерения настолько же серьёзные, как этот шаг.
        - И какие же у Вас намерения относительно моей дочери?
        - Мама! - укоризненно взглянула на неё.
        - Всё в порядке, - Доминик положил свою ладонь на мою руку, предотвращая возмущения, - знаете, с Вашей дочерью довольно-таки сложно что-либо планировать, слишком часто в мои планы врываются неожиданные обстоятельства. Но уверяю Вас, мои чувства к ней не мимолётны и не обманчивы.
        - Как лихо Вы ушли от вопроса, - усмехнулась мама, - но даже такой ответ меня устраивает. Пока. А что насчёт Ваших родителей? Вы уверены, что они положительно воспримут Ваш выбор?
        - Абсолютно, - кивнул Доминик.
        - А что Вы будете делать, если всё же что-то пойдёт не так, как Вы бы хотели?
        - Госпожа Данияс, - расплылся Доминик в улыбке, - я Артинас, а мы своего не упускаем ни при каких обстоятельствах. И мои родители прекрасно знают, что настаивать на чём-либо в моём случае бесполезно. И Ваша дочь просто прелестна, поэтому Вам, как и мне, не о чем беспокоиться. Тем более, моя сестра уже создаёт у родителей приятный портрет Саши на основании собственных впечатлений. А они самые положительные.
        Казалось, будто меня вовсе не было при этом разговоре. А диалог мамы и Доминика напоминал деловые переговоры, а не знакомство возлюбленного дочери с её матерью.
        - Так, хватит, - остановил это папа, и я была ему благодарна, а то мама бы не постеснялась спросить, не собирается ли Доминик жениться на мне, например, завтра. - Доминик не раз проявил себя, как настоящий любящий мужчина, который умеет принимать решения. Думаю, если уж он решил устроить это знакомство, значит, уверен в его положительном исходе.
        - Я всего лишь переживаю о нашей дочери, - мягко ответила мама и ослепительно улыбнулась.
        - Я понимаю Ваше беспокойство и готов ответить на все вопросы, - сказал Доминик, поглаживая мою руку большим пальцем.
        Мама это заметила и уголки её губ дрогнули. Но отступать она не собиралась и в оставшееся до назначенного ужина время выспросила всё, что только успела: о семье, об обучении, о планах Доминика после окончания Академии, о том, чем занимается его семья в целом и каждый её член в отдельности. Даже не думала, что мама может быть такой требовательной. Но Доминик стоически отвечал и, похоже, радовал маму своими ответами.
        К моему облегчению, допрос закончился, когда пришла пора встретиться лицом к лицу с семьёй Артинасов. Я с содроганием думала о том, какой допрос устроит мне отец Доминика, который в силу своей деятельности наверняка будет задавать мне множество каверзных вопросов. И разговор моей мамы с Домиником покажется мне детской игрой.
        Идти не пришлось далеко. Мы прошли через переулок и вышли на широкую улицу, по обеим сторонам которой стояли роскошные особняки городской элиты. Чего-то подобного я и ожидала. Но моему удивлению не было предела, когда нас подвели к огромной огороженной территории. За высоким кованым забором, который, казалось, искрился от магии и переливался в свете фонарей всеми цветами радуги, стояли два больших дома, над которыми развевались огромные флаги. Та самая птица, которая украшала стену в нашей спальне в доме Авелии, обвивала своим хвостом странное создание с львиной головой и огромным скорпионьим жалом. Эти волшебные создания, несмотря на непохожесть, отлично гармонировали друг с другом. Наверное, это заслуга тех, кто сшил этот флаг. Я, задрав голову, рассматривала животных и пыталась вспомнить, как называется то, что было с гривастой головой. Птица называлась фениксом, об этом мне сказал Доминик, когда мы гостили у Авелии.
        - Это мантикора, - произнёс он, наблюдая за мной, - два символа нашего рода. И эмблема торговых площадок. Один дом гостевой и предназначен для приёмов и неформальных встреч с партнёрами. А второй - семейный. Здесь выросли мой отец и дядя. Пойдёмте, нас ждут.
        Он прошёл к воротам, взялся за ручку и несколько секунд стоял неподвижно. По воротам пошла блестящая рябь, которая мгновенно погасла, а ворота распахнулись.
        Мы шагнули на широкую вычищенную дорожку, и каждый шаг отдавался глухим ударом сердца, которое было готово выпрыгнуть из груди от волнения.
        Дверь в дом распахнулась. На пороге появился мужчина, чьё лицо не удавалось разглядеть издалека. Шумно выдохнула и сжала руку Доминика. Он подмигнул и обнял меня за плечи.
        - Добрый вечер, Алеир, - радостно поздоровался Доминик.
        - Рад вас видеть, Доминик, юная леди, - кивнул черноволосый высокий мужчина во фраке, - господа, - учтиво склонил голову перед моими родителями, - добро пожаловать, вас ждут, - пропустил нас внутрь.
        Всё. Пути назад нет. Пока господин Алеир, который работал у Артинасов дворецким, помогал нам избавиться от верхней одежды, не могла отрешиться от тревожных мыслей и волнений. Даже не рассматривала дом дяди Доминика.
        Нас проводили через большой холл в одну из просторных комнат дома. Господин Алеир распахнул дверь, громко объявив о нашем прибытии. Мой взгляд заметался по комнате, наполненной людьми. Чувствовала себя в ловушке, но изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Присутствие родителей, которые стояли за спиной добавляло уверенности.
        В комнате с тёмно-синей мебелью и огромным портретом во всю стену, с которого на нас смотрели все те, кто находился в гостиной, на несколько секунд воцарилась тишина, которую разрушил звонкий голос Авелии.
        - Наконец-то, -воскликнула она, - мы уже все извелись в ожидании. Вернее, они все.
        - Рады вас видеть, - из широкого кресла с изящными белыми ножками, которые утопали в белоснежном ковре, поднялся дядя Доминика, Лазар.
        Рядом с ним сидела чуть полноватая симпатичная женщина с мягкой улыбкой и копной огненно-рыжих волос, по левую руку от неё сидел парень, который был похож на Лазара, видимо, сын. Недалеко сидели родители Доминика. Догадаться было не сложно. У женщины с платиновыми волосами на руках сидел Владик, а мужчина был невероятно похож на Доминика и Лазара. Авелия, Сортейн, ещё какой-то молодой мужчина с девушкой, которая очевидно ждала ребенка. Все приветливо улыбались и поднялись следом за господином Лазаром.
        - Рад снова встретиться, Алесандрия, - лукаво улыбался Лазар.
        - Что значит, снова встретиться? - прищурился отец Доминика, здороваясь с сыном.
        - Мы уже имели честь познакомиться, - усмехнулся Лазар, протягивая руку моему отцу, - Ладимар, насколько наши миры оказались тесны, не правда, ли?
        - Похоже, что-то в этом мире прошло мимо меня! - чуть возмущённо произнёс отец Доминика. - Алесандрия, - захватил мою руку и едва коснулся губами тыльной её стороны. - Рад знакомству, признаться, с нетерпением ждал этого момента.
        - Мой отец Атториан и мама Даника, - представил Доминик родителей.
        - Было нетрудно догадаться, - улыбнулась я, - приятно познакомиться. А это мои родители.
        - Ладимар и Арина Данияс, - представил их Лазар, чем заслужил ещё один прищуренный взгляд от отца Доминика. - Что? - состроил он невинное лицо, которое совершенно не вязалось с пронзительным взглядом. - Ладимар уже много лет сотрудничает со мной от лица земной компании.
        - Надо же, какие совпадения, - восхитилась мама Доминика, - ваша дочка просто красавица, впрочем, как и Вы, - она пожала руку моей маме.
        Мне было приятно услышать комплимент от этой красивой и элегантной женщины. И маме её слова очевидно польстили. Вроде, всё начиналось очень неплохо. Нас ждали, и, вроде, были рады видеть не только на словах. Мама с папой прибыли тоже не с пустыми руками, а Артинасы, услышав о земной традиции дарить подарки при знакомстве, были приятно удивлены. Особенно, когда узнали, что я сама выбирала многие из них. После знакомства с большой семьёй, которая, как оказалось, была ещё не в полном составе, бабушки и дедушки не смогли появиться на этом ужине, но обещали прибыть в долину на новогодние праздники, мы все отправились большой обеденный зал, где был накрыт длинный стол.
        Владик, увидев Доминика, заулыбался и потянул маленькие ручки к дяде, который, наверное, станет его любимчиком. Мама Доминика не смогла сдержать улыбки, когда увидела, как её сын возится с племянником. Да что там, наверное, это вызывало приступы умиления у всех, даже у мужчин.
        Рассевшись за столом, родители Доминика начали непринуждённую беседу. Они задавали привычные для знакомства вопросы и отвечали на наши. Владик не захотел покидать своего лучшего друга, закатив матери истерику, когда она попыталась разлучить их, поэтому малыш остался с нами. Я лишь на недолгое время сумела его забрать у Доминика, чтобы дать возможность своему мужчине поужинать. Даже не осознавала, что мама Доминика пристально за мной наблюдает. И, похоже, к моей радости, ей нравилось то, что она видела. Взгляд её был мягкий и излучал одобрение. Постепенно в атмосфере расслабленности, которая царила в этой обычной и, несмотря на положение, дружной семье, я стала успокаиваться. И даже вопросы, которые были обращены ко мне и мало отличались от тех, которыми терроризировала моя мама Доминика, не заставляли напрягаться. Тем более родственники Доминика не задавали каверзных вопросов о наших отношениях. Возможно, Авелия успела многое им рассказать.
        - Алесандрия, - обратилась ко мне госпожа Даника, - я в особых случаях готовлю десерты сама, не доверяя посторонним людям. Сегодня именно такой случай, Вы мне не поможете? Это не займёт много времени.
        - Да, конечно, - сразу поняла, что женщина хочет поговорить наедине. Она уже о многом меня спросила, и, видимо, настал момент поговорить о наших отношения с Домиником.
        Передала притихшего Владика Дому и поднялась из-за стола. Мама, Доминик и Авелия провожали меня любопытствующими взглядами. Мы оказались на большой кухне, где суетились повара. Они даже не обратили внимания на наше появление. Но мы прошли в одно из подсобных помещений, где было гораздо прохладнее, чем в кухне.
        - Доминик говорил, что Вы, Алесандрия, очень мнительны и слишком сильно переживали по поводу нашего знакомства?! - не то спросила, не то констатировала мама Доминика.
        - Наверное, как и любая девушка перед знакомством с родителями любимого мужчины.
        - Любимого? - она прищурилась, вперив в меня немигающий взгляд. - Вы с такой лёгкостью и так быстро разобрались в своих чувствах к моему сыну?
        - Госпожа Артинас, прошу Вас, называйте меня Сашей. И нет, разобраться в своих чувствах было очень непросто. И, возможно, многим, как и Вам, покажется, что мы торопим события, что наши выводы о чувствах необдуманны, но за это недолгое время мы многое с ним пережили. Я видела его злым, возмущённым, заботливым, добрым и уязвимым. Он только и делал, что вытаскивал меня из передряг. Но я старалась отблагодарить его тем, чем могла. Отдаваясь всей душой. И я знаю, насколько важна для него семья. Знаю, как много для него значит Ваше мнение, поэтому я хотела бы, чтобы Вы мне поверили. Поверили, что я не желаю зла Вашему сыну, что мои чувства искренние, хочу, чтобы Вы приняли меня, и постараюсь всё для этого сделать.
        - Саша, - значительно мягче произнесла она, - поверь, вне зависимости от того, понравилась бы ты нам или нет, мы бы приняли тебя. Мы не считаем себя вправе требовать от сына того выбора, который показался бы нам правильным. Это его жизнь, и ему её проживать. Наша задача его поддержать и попытаться уберечь от ударов. И ещё, Доминик невероятно упрям. Пожалуй, он даже упрямее своего отца и дяди вместе взятых. И если он захочет чего-то, переубедить его будет невозможно. И тебе не о чем волноваться. Я вижу, как счастлив мой сын, вижу, как светишься ты рядом с ним. И я довольна его выбором. Просто переживаю, как и любая мать.
        - Спасибо, - искренне поблагодарила эту женщину. Её одобрение было для меня важно и приятно.
        - А что насчёт семьи? Доминик впервые приводит девушку в наш дом, значит, настроен очень серьёзно.
        - Мне казалось, что он согласился на это знакомство, потому что вы настояли после всего произошедшего.
        - Саша, - как на несмышлёную, посмотрела на меня, - если бы он не захотел, то ничего бы у нас не вышло. Мы лишь попросили его познакомить нас с той, что вызвала у него такую бурю эмоций.
        - Да? Я об этом не подумала.
        - Так что насчёт планов?
        - Честно говоря, пока я всеми силами стараюсь закончить академию, а обучение только началось. Времени это занимает так много, что едва хватает друг на друга. И мы не торопимся.
        - Да, мой сын очень медлителен и нерешителен, - усмехнулась она.
        - Но этот момент зависит не только от него, - резонно заметила я.
        - Ох, Саша, - покачала она головой, - он сын своего отца, а если что-то задумает, то сумеет убедить Вас в крайней необходимости воплотить его затею в жизнь здесь и сейчас. Даже если это будет самая бредовая идея.
        Где-то я это уже слышала. Я ожидала, что отец и дядя Доминика будут излишне придирчивы и предвзяты. Думала, что их работа оставила свой отпечаток. Но оказалось, что эти мужчины не идут ни в какое сравнение с матерью Доминика. Но, к счастью, и с ней получилось поговорить и понять друг друга. От сердца отлегло. В гостиную я возвращалась с ощущением лёгкости и расслабленности. Всё будет хорошо. Именно это должен был прочесть в моих глазах слегка взволнованный Доминик, который смотрел на меня влюблёнными глазами.
        ГЛАВА 23
        Остаток вечера протекал в милой беседе о семьях. Моя тихая мама с удовольствием погрузилась в сетование на вечно занятых мужчин. Последние, кстати, под предлогом царящей в помещении духоты, которой не было в гостиной, уединились, наверное, обсуждать архиважные рабочие дела. Или рассуждать о вечной гонке в бизнесе. Не иначе. Тем более, отец Доминика был очень возмущен, что его брат оказался знаком и с моим папой и со мной гораздо раньше, чем он сам. Я болтала с Авелией, перебравшись из-за стола на диван. Маленький Владик, устав от болтовни и бесконечных сюсюканий родственников, уснул на моих руках и сладко посапывал.
        - А ты? Не хочешь детей? - вдруг спросила Авелия.
        - Хочу, особенно глядя на Владика. Он прелесть, - мои слова пришлись по сердцу молодой мамочке, и она влюблённо взглянула на свою частичку, - но не сейчас. Сначала нужно академию закончить, а потом можно и детей.
        - Мне кажется, Доминик уже готов, - ответ с намёком, который заставил меня улыбнуться.
        - Мне кажется, Доминик вообще всегда и ко всему готов, - отшутилась я.
        Мы не говорили с ним о детях. Слишком рано. Всё и без того шло кувырком. Вот уже и родителей перезнакомили. Благо, всё прошло хорошо.
        Разошлись мы поздно вечером. Шли с Домиником и родителями по ночному городу. Мои категорически отказались останавливаться в гостевом доме Артинасов. Решили, что это будет лишним, и я была с ними согласна, хоть Артинасы и настаивали.
        Мы наслаждались тёплой погодой и снегом, который крупными хлопьями кружил в воздухе, медленно расстилаясь по земле сплошным полотном.
        - Пап, я виделась с бабушкой и твоим отцом, - всё мое существо отказывалось называть его дедушкой.
        Папа замер так внезапно, что мы с Домиником едва не столкнулись с ним.
        - Что? - он резко развернулся.
        - Ну да, - как можно беззаботнее пожала плечами. - С дедом разговор не заладился, - скорчила рожицу, а папа продолжал напряжённо вглядываться в моё лицо. Мама побледнела так, что было заметно даже в полумраке улицы. - А вот с бабушкой… Хочу, чтобы ты с ней встретился и поговорил.
        - Почему ты молчала? - требовательно спросил отец.
        - Это не то, о чём можно написать в письме или рассказать по телефону, - с намёком подняла брови, припоминая его же слова. - Не злись. Сейчас всё расскажу.
        Выдала как на духу всё, что произошло на встрече с дедушкой, за что Доминик в очередной раз удостоился похвалы и благодарности от моего отца, а мама и вовсе, похоже, полюбила его, как сына. А потом рассказала о том, как прошла встреча с бабушкой. И передала её просьбу.
        - Пап, мне она показалась очень несчастной. Дай ей шанс, а? Она, вроде, ничего.
        - Когда вы договорились о встрече? - папа вдруг показался мне обессиленным. И тоже несчастным.
        - Завтра напишу ей, - обняла его и прижалась щекой к холодному пальто, - она будет рада. И тебе это необходимо.
        Папа молча кивнул, а я заметила, как в свете фонарей в маминых глазах сверкнули слёзы. Почувствовав мой взгляд, она натянуто улыбнулась и кивнула, давая понять, что я всё правильно сделала. Наверняка, она все эти годы чувствовала вину за разлуку папы с семьёй, и сейчас была возможность воссоединить хотя бы двух её членов.
        Поздно вечером написала бабушке письмо, и Доминик, начертив магический круг прямо на столе в гостиничной комнате, отправил письмо получательнице. Я думала, что она спит, но ответ пришёл незамедлительно. Договорились о встрече в том же кафе следующим вечером. Забежала к родителям и передала им сообщение. И снова нас ждал тяжёлый день.
        - Ну что? Выдохнула? - спросил Доминик, лёжа в постели и подперев голову рукой.
        - У тебя хорошая семья. И забавные папа с дядей. Такое ощущение, что они до сих пор соревнуются.
        - Так это не секрет, - усмехнулся Доминик, - так всю жизнь было. И, наверное, никогда не изменится, но у них здоровое соперничество. Правда, иногда они напоминают мне двух малышей, которые не могут что-то поделить между собой. Ты в долине увидишь, как они спорят, когда играют.
        - До этого надо ещё дожить, а завтра будет тяжёлый день. Снова.
        - Спи. Завтра будет обычный день, а ты примиришь своих родных. Ты у меня умница. Я тобой горжусь. И сегодня держалась молодцом, и завтра всё у тебя получится.
        - Надеюсь, папа не будет упрямиться, а бабушка не скажет чего-нибудь лишнего. Что-то в последнее время я слишком часто подставляюсь под удар или выступаю в роли огнетушителя меж двух огней.
        - Всё будет хорошо, из тебя получается отличный гаситель огня.
        - Кто бы мог подумать?! - хмыкнула я и смежила веки.
        Доминик обнял меня, поцеловал в лоб и устроился рядом.
        Утро наступило слишком быстро. Привыкнув спать в курортном городке до обеда, не сразу поняла, чего от меня хочет Доминик в столь ранний час.
        - Просыпайся, соня, тебе ещё на встречу собираться. И твои родители уже давно не спят. А я тебе завтрак принёс.
        - Моим родителям вечно не спится, - буркнула я, накрываясь одеялом с головой. - Который час? - спросила из своего уютного убежища.
        - Скоро полдень.
        - А ощущение, что шесть утра. Это всё стресс. Вот сегодня с бабулей встретимся и сбежим куда-нибудь далеко-далеко ото всех. Чтобы ни одна душа не беспокоила меня до конца каникул.
        - Сначала с родителями новый год встретим, а потом, обещаю, так и будет.
        Верилось с трудом. Но я всё же заставила себя подняться с постели, выпить горячего чая, скушать яичницу с овощным салатом и заглянуть к родителям. Они явно нервничали, но, благо, за ночь не передумали. Папа собирался встретиться со своей матерью.
        После полудня, ближе к обеденному времени, мы вышли из гостиницы и отправились вниз по улице в знакомое мне кафе.
        - Пап, - неуверенно позвала я, держа его под руку, - ты рад, что встретишься с ней?
        - Не знаю, дочка. Больше да, чем нет. Я скучаю по ней. Отец не изменился, а она… Она лишь поддалась ему, как делала всегда. Но если всё то, что ты рассказала мне, правда, то она достаточно себя мучила. Она моя мать, и я люблю её.
        - Ты простил её?
        - Это сложный вопрос, - немного помолчав, всё же ответил он. - Её предательство было для меня самым болезненным ударом за всю жизнь. Можно ли такое простить?
        - Простить можно всё, если человек заслуживает этого прощения. Если ты его любишь, дорожишь им. И если ты достаточно силён, чтобы простить по-настоящему, а не только сделать вид.
        - Ты повзрослела, - погладил меня по руке и улыбнулся.
        - Пришлось, - пожала плечами, - мамы с папой рядом не было, некогда было строить из себя ребёнка.
        - И не нужно его из себя строить. Ты всегда будешь для нас ребёнком. Просто это знакомство, мудрые речи, Доминик, всё это как-то слишком внезапно случилось. Надо привыкнуть, что ты не маленькая девочка.
        - Привыкайте, а сейчас не о том думаешь, мы пришли, - махнула в сторону маленького кафе.
        Папа распахнул дверь, впуская меня, и зашёл следом. Бабушка сидела за тем же столиком, за которым мы сидели в первую встречу. Она подскочила со своего места, когда увидела нас и нервно оправила строгое чёрное платье. Замерла, большими глазами глядя на папу. Папа тоже остановился.
        - Ну же, - шикнула на отца, - видишь, как она волнуется, пошли скорее, - потянула его за руку.
        - Привет, ба, - это обращение кольнуло мою совесть. Оно не было искренним, но было необходимым, чтобы дать понять отцу, что я её приняла, и поддержать бабушку, придать ей хоть крохотную долю уверенности.
        - Здравствуй, Саша, - дрожащим голосом ответила она, даже не подарив мне взгляда. Казалось, её душа вот-вот вырвется из плена тела и устремится к тому, по кому скучала много лет. - Ладимар, - её голос окончательно сел. Она протянула к нему руку, которая дрожала так сильно, что я испугалась, как бы бабушку не хватил удар. В её глазах сверкнули слёзы, которые без промедлений хлынули по щекам.
        - Мама, - выдохнул отец, словно потерянный ребёнок, который, наконец, отыскал маму.
        Он прижал к себе бабушку и уткнулся лбом в её макушку. Прикрыл глаза и молчал, обнимая сотрясающуюся от рыданий хрупкую и несчастную женщину.
        Я сама едва сдерживала слёзы. Тихо развернулась и заметила, как весь персонал кафе наблюдает душераздирающую сцену. Они, конечно же, сразу сделали вид, что заняты делами, но меня это не интересовало. Я подошла к девушке за стойкой и попросила передать своим родным, что я ушла. Решила не мешать им, была уверена, что они смогут поговорить и понять друг друга. Она мать. И сможет найти нужные слова, чтобы объясниться со своим сыном. Мне незачем становиться свидетелем их разговора.
        Вышла из кафе и улыбнулась. Всё будет хорошо. Наконец, я могла спокойно выдохнуть. Папа обязательно помирится с мамой, а меня ждут каникулы с любимым мужчиной. И новый год в семействе Артинасов, которые приняли меня в качестве избранницы сына.
        Вскоре настал последний праздник в уходящем году по традициям Теллуриса. В долине, в доме, который стал казаться очень маленьким, когда в него переместилась вся семья Артинасов, было очень уютно и тепло. Я познакомилась с бабушками и дедушками, которые оказались очень деятельными и забавными людьми. Праздничный новогодний стол на Теллурисе не обходился без вина и странного вида растения, которое напоминало тростник, только ствол его завивался в спираль. За год это растение вырастало на один виток, который и символизировал уходящий год и начало нового. Вместо фейерверка у нас было невероятной красоты северное сияние. И всё в этой ночи было волшебным и сказочным. Особенно чувства, которые переполняли меня и моего мужчину - яркие и невероятные. Мы делились ими друг с другом и даже не замечали, с каким умиротворением за нами наблюдают родные. Они были спокойны за нас. А я была спокойна рядом с ним и уверена в завтрашнем дне. По-другому не могло быть.
        ЭПИЛОГ
        3,5 года спустя
        Сотни гостей, созванные на торжество из двух миров, провожали меня взглядами, пока я медленно шла к своему жениху. Кружевной шлейф длинного белого платья медленно скользил по вычищенному и отполированному каменному полу храма. Струящаяся шёлковая юбка слегка колыхалась при каждом шаге, расшитый жемчугом лиф на корсете, затянутом подругами, которые, судя по всему, желали мне смерти, поражал своей красотой. Сиреневые цветы, вплетённые в причёску, источали тонкий аромат, который кружил голову.
        Свадьбу, которую я бы ни за что не пожелала никому другому, сделали грандиозной. Гостей оказалось слишком много. Всё вокруг было роскошным и помпезным. Всего было как-то слишком. Хотя, возможно, мне так казалось из-за того, что я хотела лишь оказаться рядом со своим мужем наедине. Но об этом я могла только мечтать. Но я всё это перестала замечать, как только разглядела Доминика в чёрном костюме и белоснежной рубашке. Галстука, как и всегда, на нём не было. Он не изменил себе, оставив расстёгнутыми верхние пуговицы рубашки. На его лице светилась улыбка, а восхищённый взгляд скользил по моей фигуре. Папа крепко держал меня под руку, приводя в чувство. Иначе я бы обязательно запнулась или вовсе потеряла сознание от страха и волнения. Возле Доминика стоял мужчина в небесно-голубой рясе, которая была расшита серебристыми нитями, образуя множество символов природы, сплетающихся друг с другом. Это был служитель храма, который и должен был провести ритуал бракосочетания. На небольшом каменном столе возле него стояли две небольшие чаши, в одной из которых лежал ритуальный нож, на случай если кто-то из
супругов решится дать клятву. И я была настроена поклясться любимому мужчине в своих чувствах при свидетельстве множества гостей и магии. А во второй чаше - два металлических браслета, которые должны были застегнуться на наших запястьях, сковав их до наступления утра. На моём безымянном пальце красовалось кольцо с россыпью синих камней, которое Доминик подарил мне на помолвку. Это была дань земным традициям, но я, как и всегда, была благодарна своему любимому за внимание к таким мелочам. Теперь же нас ждала Теллурийская церемония бракосочетания, а дома ждали два золотых брачных браслета, которые сменят металлические на следующий день.
        Папа вложил мои дрожащие руки в ладони Доминика. Пожалуй, впервые я видела, как любимый волнуется. И его руки слегка подрагивали, а уголки губ нервно дёргались в улыбке. Я глубоко вдохнула и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться и сосредоточиться на словах служителя храма. Он говорил много и торжественно, но я практически не слышала его слов. В ушах шумела кровь.
        С трудом смогла сосредоточиться, чтобы не пропустить главный вопрос, на который ответила согласием. А вот после него давали слово, которое кто-то использовал для торжественной речи и признания в чувствах супругу, а кто-то, как и я, давал клятву. Руки дрожали. Дух захватывало от того, что я собиралась сделать. А у Доминика, казалось, глаза вылезут из орбит от удивления. Робко улыбнулась ему и сделала небольшой надрез. Кровь выступила на нежно-розовой поверхности ладони. Сжала руку в кулак, держа её над чашей, и едва слышно произносила свою клятву, так, чтобы мои слова слышал только тот, кому они предназначались, и служитель храма.
        - Я, Алесандрия Данияс, дочь Ладимара и Арины Данияс, клянусь своему возлюбленному, Доминику Артинасу, сыну Атториана и Даники Артинас, в верности и любви, клянусь, что буду для него опорой и поддержкой в болезни и здравии, в горе и радости. Клянусь, что приложу все усилия, чтобы стать прекрасной женой и матерью его детей. Люблю тебя, навсегда.
        - Свонасапроситсиртавернаус, - произнёс служитель храма, и по его рукам потекла магия, которая, смешиваясь с каплями моей крови, поднималась к потолку синим паром.
        Возможно, дать пожизненную клятву своему супругу - было опрометчивым поступком, но я не хотела видеть рядом с собой никакого другого мужчину. И, как всегда, была с ним честна.
        Мы не говорили о клятвах, но, к моей радости, он тоже дал бессрочную клятву, в которой поклялся любить меня, оберегать, защищать и заботиться обо мне. Вряд ли кто-то был счастливее меня в те минуты.
        В зале стояла гробовая тишина. Наверное, все хотели расслышать подробности клятвы, но мы не дали им такой возможности.
        После завершения церемонии гости хлынули к нам с поздравлениями и пожеланиями. Кит был в сопровождении своей жены и подросшей дочери, которых он безумно любил. Парни сумели примириться друг с другом и больше не раздражали меня своими детскими разборками. Даже с Лексом Кит мог спокойно находиться за одним столом, ни словом, ни делом не показывая, что когда-то ненавидел этого парня. Среди гостей был и дед, который стал намного спокойнее и тише. Нет, в нём не заговорила совесть, его изменило горе. Спустя год после того, как папа помирился со своей мамой, моей бабушкой, она умерла. Сердце остановилось. Удар этот был для всех неожиданным и очень болезненным. Несмотря на небольшое количество времени, которое прошло со дня знакомства с ней, я успела привязаться к этой тихой женщине, которая старалась наверстать упущенное и любой ценой искупить свою прошлую ошибку. Во время церемонии прощания, подавленный дед умудрился устроить скандал с папой. Мы же, всей семьёй лишь попрощались с бабушкой и покинули траурный зал, чтобы не устраивать концертов в такой печальный день. Дед появился у родителей спустя месяц
после бабушкиной смерти. Мама рассказала, что он стоял на коленях и просил прощения у них. Винил себя в смерти бабушки и рассказал, что весь этот год они жили в постоянном напряжении. Бабушка противостояла напору деда, который требовал прекратить всякое общение с теми, кто отверг его род. Но она не сдалась. До последней секунды жизни боролась с ним, но одержала победу лишь со смертью. Дед замкнулся в себе. Папа стал с ним общаться, навещать его, но отношения оставались прохладными. Мне было жаль этого пожилого мужчину, который сам разрушил свою жизнь. Я его не любила, но жалела. И даже была рада, что он нашёл силы попросить прощения у нас, и хоть на закате своей жизни осознал свою неправоту. И в наш праздник искренне радовался моему счастью. Моя рука была прикована браслетом к руке Доминика, это значило, что отныне мы должны всегда следовать плечом к плечу по жизненному пути.
        Праздник был грандиозный, а заметки в местных газетах и журналах по всему миру ещё долго пестрели предположениями по поводу нашей клятвы. Но вскоре лето подошло к концу, шумиха вокруг нашего торжества поутихла, а мне предстояла полугодичная практика.
        В светлом тихом кафе, недалеко от академии, мы собрались нашей компанией, которая несмотря ни на какие испытания и проверки судьбы, практически не претерпела изменений в составе. Многие из нас уже закончили академию, а кто-то, как и я, готовился к первой практике. Волнение с предвкушением от будущих приключений захлёстывали, сменяясь тревогой и печалью от скоро расставания с любимым человеком на полгода. Вспоминая прошлые расставания, когда он уходил на практику, понимала, что меня ждут долгие и трудные месяцы в одиночестве, несмотря на наличие напарника, который всюду будет меня сопровождать.
        - И почему всем девчонкам-чертёжницам в пару назначили парня с боёвки? - возмутилась я, думая, что с девчонками было бы проще, хотя бы в плане гигиены не пришлось бы стесняться. А тут столько проблем и неудобств.
        - Потому что девчонки от природы трусливы, нежны и вообще, им всегда требуется защита, - расплылся в улыбке Сориан.
        - Ага, именно поэтому последующие шесть месяцев твою смелую задницу будет прикрывать трепетная лань с факультета боевой магии, - я не осталась в долгу. Любовь к подначиваниям Сориана навсегда поселилась в моём сердце.
        - О, эта девочка просто прелесть, - сверкнул он белозубой улыбкой, - думаю, эти полгода будут очень приятными для нас обоих.
        - Обязательно, - кивнула я, - вам обоим будет очень приятно спать на земле, мокнуть под дождём и смывать с себя ошмётки какой-нибудь нечисти где-нибудь в ледяном ручье. Романтика.
        - Доминик, - обратился Сориан, - угомони свою жену. Честное слово, я тысячу раз уже пожалел, что ты закончил академию. Она же невыносима! Ты сделал из неё язвительную упрямую мегеру и сбежал. А ведь она была просто очаровательна, пока смущалась и невнятно мямлила, не поднимая глаз от пола.
        Пнула друга под столом и насладилась его скривившимся от боли лицом.
        - Она была очаровательна, а стала просто великолепна, - не поддержал Сориана Доминик. С любовью взглянула на своего мужа.
        - Надеюсь, твоя самоуверенность и наглость сломаются об АроникуВалтияс, говорят, эта девочка со стальным характером, и на раз отбривает всяких самоуверенных самцов, - хмыкнула, глядя на веселящегося Сориана.
        - Тем интересней будет проходить моя практика, - не унывал он. - Тебе, кстати, достался главный ловелас боёвки, - протянул этот паршивец, глядя на Доминика. - Говорят, он не пропускает ни одной юбки.
        - Какое счастье, что я взяла с собой только штаны, - хмыкнула я.
        - Не думаю, что парни с боёвки будут приставать к нашим девчонкам, - вклинился Лекс, обнимая Латанию, которая тоже осенью отправлялась на практику. - А уж Доминику и вовсе не о чем переживать.
        - С чего такая уверенность? - подозрительно оглядела спокойных, как удавов, парней.
        Они переглянулись и сделали совершенно невинные лица, но я уже поняла, что дело нечисто и испытующе взглянула на ту, которая всегда выкладывала мне всю правду. Заметно округлившаяся Натка извиняющимся взглядом обвела парней.
        - Ну не могу же я врать подруге. И женская солидарность всё-таки, - уже оправдывалась она, глядя на суровые взгляды парней. Но они, как и раньше, совершенно не пронимали подругу, а уж теперь, находясь в положении, она прекрасно знала, что друзья не посмеют даже упрекнуть её в излишней болтливости.
        - А я говорил тебе, что она обязательно всё расскажет, - упрекнул Доминик Лекса.
        - В общем, - расплылась в улыбке подруга, - наши деятельные мальчики навестили ваших с Латкой напарников и очень убедительно им объяснили, что вы заняты, а приставания к вам чреваты, и попросили их беречь вас, как собственную душу, иначе они эту самую душу из них вытрясут.
        - Вы с ума сошли? - воскликнули мы с Латкой, но продолжила уже я одна, - нам же с ними ещё полгода вместе жить, нужно контакт налаживать, а вы с угрозами! Ненормальные! И что нам теперь делать?
        - Наслаждаться спокойствием и знанием, что они за вас душу продадут, - хмыкнул Лекс.
        - Вот души его я точно не хочу, - фыркнула, глядя на Лекса, - черти для неё потом круг, отправляй в мир мёртвых. Столько мороки. Жуть. Нет, не надо мне такого счастья. А ты? - укоризненно взглянула на мужа, - ты обещал, что не будешь совершать ничего подобного без моего ведома!
        - Да врёт всё Натка, я просто попросил твоего напарника за тобой присматривать тщательнее.
        - А вот и не надо было! Я бы и сама со всем справилась! Без вашей чрезмерной опеки, господин хороший!
        - Конечно, - покладисто согласился он, - а он и без моей просьбы переживал бы за такую напарницу. Оно ему надо, связываться с Артинасами и Даниясами в случае чего? Вот и я думаю, что нет.
        - Латка, надо нам наведаться к напарницам этих, - кивнула на Адана и Сориана, - попросить, чтобы они берегли и защищали наших мальчиков. Особенно Сориана. Будет жаль его симпатичную мордашку, когда он схлопочет по ней от Ароники за своё поведение. А он всё-таки глава факультета, ему лицо терять нельзя!
        - Данияс, не смей, - вполне серьёзно и угрожающе произнёс Сориан. Уж он-то знал, что я могу и такое вытворить, если захочу над ними подшутить.
        - Артинас, между прочим. И так уж и быть, я подумаю.
        Мы ещё несколько секунд смотрели друг на друга. Я совершенно невинно, а Сориан подозрительно.
        Удивительно, как взаимные чувства перевернули весь мой мир. Наверное, именно любовь и стала для меня главным толчком к избавлению от массы страхов и комплексов. К тому же атмосфера, которая царила в академии, научила не реагировать слишком остро на неприятные слова и косые взгляды, друзья научили верить и доверять, полагаться на них и помогать, научили дружить. Мне пришлось взять на себя ответственность за группу, принимать не всегда приятные и простые решения, а это всё так повлияло на меня, и изменения оказались такими сильными, что та Саша, которая впервые оказалась на Теллурисе и та, которой я стала теперь, были совершенно разными. Хотя и тогда, и сейчас я всё ещё оставалась слишком мнительной и трусливой в принятии решений. Но теперь я была уверена, что смогу научиться быть ещё более твёрдой, сильной и уверенной. Научусь гордиться собой, ценить и любить себя. Иначе не могло быть. Мужчина, который находится рядом, просто не позволит мне стать другой. А я не позволю ему усомниться во мне. Не позволю почувствовать боль предательства. Стану для него опорой, поддержкой и тихой гаванью.
        КОНЕЦ.