Испытание Анатолий Шалин
        Шалин Анатолий
        Испытание
        Шалин Анатолий
        Испытание
        Ненаучная фантастика
        Агрегат напоминал нечто среднее между кухней-автоматом и роялем конца девятнадцатого века. Тысячи бачков, каких-то плошек, множество кнопок и клавишей. На лицевой панели горели три ряда разноцветных лампочек, над которыми возвышался медный раструб от древнего граммофона и крутились четыре вентилятора.
        Сам изобретатель агрегата Степан Небитый скромно сидел в кресле перед пультом и, стараясь унять нервную дрожь в пальцах, протирал фланелевой тряпочкой клавиши аппарата.
        В зале шумели. Сотрудники института оживленно обсуждали достоинства установки. В передних рядах лениво позевывали члены ученого совета института и экспертной комиссии во главе с самим академиком Семипядевым.
        Звякнул колокольчик.
        - Я полагаю, Цицерон Сократович, можно начинать? - вопросительно поглядывая на академика, произнес председатель комиссии, профессор Перекатиполев.
        Академик милостиво кивнул.
        - Приступайте, товарищ Небитый! - закончил Перекатиполев.
        Степан поднялся, молча поклонился публике и, опустившись в кресло, ударил по клавишам.
        В аппарате что-то застрекотало, и из раструба появился легкий белый дымок. По залу быстро распространился чистый запах молодой весенней листвы, подснежников и сосновой коры. Опять удар по клавишам - и вот уже запахло фиалками, земляникой, одуванчиками, медуницей. Затем пахнуло скошенной травой, дымком костра и шашлыками.
        Зал затаил дыхание. Ноздри сотрудников института затрепетали. На лицах возникли блаженные улыбки и некоторая легкая задумчивость.
        Взмах руки - и вот повеяло прелой листвой, соленым огурцом, дынями и арбузом. Лавина ароматов все нарастала. В совершеннейшем экстазе Степан щелкал клавишами, обрушивая на присутствующих все новые сонаты запахов и симфонии ароматов.
        В зале вздыхали:
        - Божественно! Сказочно! Бесподобно! Мы присутствуем при рождении нового вида искусства! И вот последний взмах руки. Застенчивые поклоны изобретателя. Бурные аплодисменты восхищенного зала. И вновь колокольчик председателя комиссии.
        - Ну что ж, друзья, - сказал Перекатиполев, - мы стали участниками интересного и оригинального эксперимента. Вопросы к изобретателю? У кого вопросы?
        Зал благодушествовал. Вопросы задавать никому не хотелось. С видимой неохотой из первых рядов устало поднялся один из экспертов.
        - Э? Хотелось бы знать, не опасны ли подобные, к-хе, выступления? И второе, принцип работы? Машина синтезирует запахи в процессе игры или выделяет уже готовые соединения? Хотелось бы знать? - уныло повторил эксперт, с облегчением опускаясь в свое кресло.
        Председатель ободряюще повел глазом в сторону изобретателя:
        - Вам слово, Степан Сергеевич.
        - Машина совершенно безопасна, - немного волнуясь, ответил Степан. - У меня и справка от Санэпидемстанции есть соответствующая, Что касается принципов работы, то в установке использованы оба варианта, упомянутые уважаемым коллегой.
        - Вы удовлетворены? - спросил председатель эксперта.
        - Вполне, - устало кивнул эксперт.
        - Еще вопросы?
        - У меня, - с места поднялся один из профессоров ученой комиссии. Соблюдаются ли в работе циклов установки принципы неопределенности и неоднозначности решений? И второе, знаком ли уважаемый автор с уравнением Дикообразова?
        "Вопросы на завал", - с тоской подумал Степан и, собрав все свое мужество и стараясь выглядеть спокойным, ответил:
        - Да! Все принципы соблюдаются. С уравнениями знаком.
        - Еще вопросы? - Перекатиполев соколиным взором обвел лица присутствующих. - Вопросов нет! Приступаем к обсуждению. Кто желает выступить?
        Выступить желали многие.
        Зачитали характеристики Небитого, как оказалось, образцового общественника и спортсмена, всецело отдающего себя любимой работе. Зачитали ряд отзывов: от парфюмерной фабрики, от треста столовых и ресторанов и еще из пяти организаций.
        Выступили научные руководители Степана, специалисты смежных областей науки и члены ученых комиссий. Говорили и за, и против. И хвалили, и ругали, и подмечали определенные достоинства, и указывали на отдельные недостатки. В конце концов мнения разделились. И слово предоставили академику Семипядеву, надо отметить, крупнейшему в нашем регионе специалисту в области нюховедения. Мнение Семипядева в спорных вопросах всегда было решающим, и Степан застыл в ожидании приговора. "Если старик скажет: добро, то победа за мной, - думал он. - Скорее всего так и будет".
        Но против ожидания, обычно принципиальный и решительный Семипядев, что называется - завилял.
        - Конечно, - сказал Цицерон Сократович. - Конструкция достаточно оригинальна. Наш юный исследователь безусловно добился определенных успехов, однако, что касается практических результатов... Увы! Результаты все еще очень и очень далеки от желаемого. Больше того, я бы сказал, результаты сомнительны... Конечно, исследователь еще достаточно молод, ему и пятидесяти нет. Надо надеяться, что в дальнейшем... - Академик достал из кармана носовой платок, высморкался, протер очки и закончил: - В дальнейшем добьется более значительных успехов.
        "Это конец, - отчетливо осознал Степан. - Конец". Его любимое детище, его машину запахов забраковали.
        Результаты тайного голосования полностью подтвердили самые худшие опасения изобретателя.
        Конструкцию отклонили, как несовершенную и нуждающуюся в доработке, восемнадцатью голосами, при одном воздержавшемся и трех "за".
        После заседания расстроенный Степан принимал соболезнования. Ему сочувствовали, восхищались его аппаратом. Один за другим сотрудники института подходили к Степану, пожимали руку и выражали тихое недоумение позицией Семипядева.
        Перекатиполев так даже подозрительно посмотрел на Степана и откровенно спросил:
        - Чем это ты, Небитый, не угодил старику? Ведь это был просто гром среди ясного неба! Степан махнул рукой и растерянно пожал плечами. Он и сам не понимал, что произошло с академиком.
        Но тут появился старый друг Степана, Федор Дальновидов.
        Федор только вернулся с какого-то симпозиума (где набирался ума) и о случившемся еще не знал. Когда же ему объяснили, что произошло, он вместо выражения сочувствия другу, упал в ближайшее кресло и совершенно дико и неприлично захохотал.
        - Не могу! Держите меня! - кричал Дальновидов, дрыгая ногами. - Нет, Степа, такое только ты мог отмочить! Тебе что, трудно было отложить эти испытания недельки на две? Куда ты спешил? Надо же такое натворить?!
        - Зачем же было откладывать? - возмутился Степан.
        - Как зачем? - прошептал Федор, корчась от смеха. - Грипп! Мы с Семипядевым вместе на симпозиуме были, он только на день раньше вернулся, специально на твои испытания спешил! Но ведь старик уже неделю ходит с гриппом! Насморк у него! Ясно! У него нос заложен!
        Степан зашатался. Нет, он не ожидал такого подвоха от своей переменчивой судьбы.
        "Второй раз меня с этой машиной никто и близко к испытаниям не подпустит, - тоскливо подумал он. - И из-за такого пустяка не состоялось мое великое изобретение! Все! Кончаю со своими исследованиями и завтра же завербуюсь в экспедицию к Альфа-Центавра. В космос, по крайней мере, с гриппом народ не берут!"