Пятая Космическая Вячеслав Владимирович Шалыгин
        Преображенский #1 Эта война, получившая название Пятой Космической, вызревала давно и началась внезапно. Сошлись в кровавой схватке солдаты Земной Федерации и Демократического Альянса, возглавляемого Марсом. Но пламя космических битв скрывало за собой зловещую фигуру Тайного Советника - человека (или монстра?), который под прикрытием братоубийственной войны решил стать правителем всей Галактики. Цивилизация оказалась на краю гибели - но на пути кровавого маньяка встал подполковник Павел Преображенский и его "Возрождение" - организация, объединившая лучших сынов человечества. И еще - Выживший, посланник далеких времен, помогающий сохранить и реализовать Главную последовательность событий...
        Вячеслав Владимирович Шалыгин
        Пятая Космическая
        (Преображенский - 1)
        …
        В 2289 году человечество оказалось на пороге новой войны. Против Земной Федерации, в которую, кроме Земли и Луны, входила Венера, большинство обитаемых спутников внешних планет Солнечной системы и пять Колоний в дальнем космосе, выступили Марс и Колониальный Союз, временно объединившиеся в Демократический Альянс; в сумме - двадцать три планеты, разбросанные по освоенной людьми части Галактики.
        Против сильной, грамотной, но малочисленной армии землян выступило многократно большее ополчение колонистов, ядром которого стали марсианские рейнджеры: солдаты, ни в чем не уступающие земным космодесантникам. Что победит в этом столкновении - молот или наковальня, - не мог предугадать никто, поэтому наиболее мудрые выбрали нейтральную позицию. Впрочем, таковых было мало.
        К началу активных боевых действий нейтралитет сохранили только спутник Юпитера Ганимед и закрытый космический город Эйзен, искусственный спутник Плутона. Из тридцати дальних Колоний роль наблюдателей традиционно предпочли три планеты: Рур - главный поставщик оружия обеим конфликтующим сторонам, Юнкер - планета, полностью ориентированная на Рур, и Марта - мир слишком молодой, чтобы заниматься чем-либо, кроме решения собственных проблем.
        Следует отметить, что о нейтралах здесь упомянуто не случайно. Во-первых, война началась с захвата Марсом нейтрального, но экономически и культурно тесно связанного с Федерацией Ганимеда. А во-вторых… Однако не стоит забегать вперед.
        В официальных сводках начавшийся конфликт марсианские хроникеры именовали Пятой Мировой. Земляне предпочитали называть войну Пятой Космической. Но как бы ни называли войну репортеры, суть была одна: и армия Земли, и армия Марса несли планетам противника разрушение и смерть, ни на секунду не задумываясь о последствиях.
        В 2290 году, к исходу десятого месяца войны, стало ясно, что конфликт переходит в фазу военной катастрофы, но остановить это безумие уже не было сил ни у заседающего в Стокгольме правительства Земной Федерации, ни у администрации Марсианского Демократического Альянса.
        (Служебный справочник «Новейшая история человечества: книга почета», Земля, Москва, издательский портал RYBUF, 2327 г.)
        ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: ЛИДИЯ

1. Июль 2290 г., Колония Лидия - Земля.
        В тридцать пятом квадрате северного полушария Лидии шел дождь. Тучи кружили, будто тысячекилометровая карусель. Медленная, тяжелая, серая. В центре, там, где располагалась воображаемая ось атмосферного аттракциона, дождь лил почти отвесно, пробивая крупными каплями податливые зонтичные кроны деревьев и низкие беседки из спутанной травы. Глухой стук капель по обтянутой тканью каске убаюкивал и притуплял бдительность. Не заснуть на посту помогала только перекличка.
        - Семнадцатый!
        - На месте, - ответил продрогший наблюдатель. - Чисто.
        Начальник караула буркнул что-то неопределенное и отключил связь. Марсианские командиры не давали ополчению поблажек. Оно и понятно, любое ослабление режима повышенной боеготовности могло привести к катастрофе. Земляне подошли вплотную. Их пока не видел ни один лидиец, но марсианские рейнджеры и прибывшие с ними обстрелянные колонисты с Данаи, Старта и Форпоста говорили, что обычно так и бывает. Землян не видно до самой атаки, зато, когда начнется мясорубка, лидийцы насмотрятся на врага вдоволь. Если не погибнут в первые же секунды боя. Ветераны в отношении врага были настроены очень серьезно. Около года назад они уже недооценили противника. Тогда им показалось, что разбить малочисленную армию землян не составит труда, и ударная группировка рейнджеров высадилась на Ганимеде. К чему привел тот легкомысленный демарш - известно. Флот Земли вышвырнул армаду Альянса из Солнечной и погнал к Колониям. И вот теперь космодесант землян окопался уже на двенадцати - на половине! - бывших планет Альянса и уверенно продвигался все дальше в глубь Пояса Освоения. До фиаско Альянсу оставалось не так уж много -
сдать еще две-три планеты. После этого нейтральный Рур обязательно примет условия ультиматума Федерации, прекратит военные поставки Альянсу, и война, начавшаяся с эффектного штурма Ганимеда, будет проиграна вчистую. Марсиане, правда, утверждают, что у них есть план выхода из кризиса и не сегодня завтра он будет реализован, а пока надо продержаться, но веры им становится все меньше с каждым днем. Число недовольных стремительно растет даже на Лидии, Данае и Форпосте, заселенных в свое время преимущественно выходцами с красной планеты.
        Прохладные капли скатились за воротник. Рядовой Депп поежился. Какой смысл торчать в этом секрете на опушке леса в такую погоду, да еще глухой ночью? Почему эти марсиане так уверены, что космодесант землян высадится именно здесь и сейчас? Это же верх глупости - садиться в чистом поле, да еще в проливной дождь. Пожалуй, только ночь может послужить оправданием этой тактической ошибки, но все-таки прикрытие темноты несущественно для современной войны. Что такое ночь, когда у противника на голове шлем с ночным визором в прозрачном забрале? С другой стороны, почему бы им и не высадиться? Ведь что такое чистое поле и какой-то там дождь для бронированных космодесантных челноков, способных сесть хоть под обстрелом прямой наводкой, как случилось на Мирре, хоть в центре метанового шторма, как это было на Реаниматоре - жутковатом спутнике Натали? История о захвате тыловой базы марсианского Шестого флота, «надежно» упрятанной под грунт этого планетоида, дошла до Лидии в обход всех пропагандистских каналов. Пятая космодесантная бригада генерала-майора Гордеева совершила тогда, казалось бы, невозможное.
        Получается, марсиане все-таки правы. Ничто не помешает этим дьяволам, землянам, высадиться в центре лидийского циклона, а значит, надо быть начеку. Хотя чистое поле все равно не лучшее место для посадки. Тем более заминированное, нафаршированное всякими электронными датчиками и нанесенное на карты всех артдивизионов под грифом «место вероятного прорыва - работать по площадям». Впрочем, больше садиться просто негде. Почти сразу за узким перелеском начинается силовой купол форта Гатлинг. Прорваться сквозь него, спикировав прямо с орбиты, нереально, это не метановый шторм, разбомбить тоже - разве что ядерным оружием. Значит, остается один путь - прорваться по техническим тоннелям. Четыре из пяти выходят на поверхность как раз здесь, за спиной у рядового Деппа. Он, конечно, не единственный, кто их защищает, но заслон из батальона ополченцев - это не силовое поле. Так что, войти в Гатлинг с юго-восточного направления землянам светит только здесь. В общем, брюзжи не брюзжи, а командиры правы целиком и полностью, что так пекутся об охране юго-восточных рубежей.
        Депп тяжело вздохнул. Угораздило же оказаться на переднем краю обороны, да еще в секрете. Смертник, однозначно. Рядовой сел, положил винтовку на колени и энергично потер озябшие ладони. Очень сильно хотелось сделать глоток виски и затянуться сырым солдатским «Кэмелом». Но за такие вольности на посту можно запросто попасть под трибунал. Или сразу схлопотать пулю. Смертник или нет - еще вопрос, говорят, земляне ополченцев иногда щадят, а вот марсиане шлепнут не задумываясь, хоть и союзники. Дисциплина им, видите ли, дороже человеческой жизни. Три дня назад, когда по всем раскладам земляне были бог знает как далеко от Лидии, майор Джемисон лично застрелил заснувшего на посту ополченца. Разве это нормально?
        Рядовой еще раз вздохнул, снова улегся на отсыревший коврик и уставился в разлинованную серыми дождевыми струйками мглу. Примерно секунду он бессмысленно пялился в непроглядную темноту, а затем вдруг замер. До него дошло, что в руках чего-то не хватает. Он снова сел и растерянно оглянулся. Не хватало винтовки. Деппа бросило в жар. Он пошарил руками вокруг лежки, но ничего не нашел. Неужели оружие соскользнуло вниз с пригорка, на котором устроился незадачливый наблюдатель, и утонуло в грязи? Вот уж будет скандал! Это тебе не заснуть на посту или, там, промочить горло. Это уж точно расстрел на месте, без всякого трибунала. Рядовой плюхнулся на живот и сполз по склону к ближайшей луже. Погрузив руки по локти в холодную, липкую жижу он пошарил по дну, но нашел только несколько сучьев. Винтовки не было. Депп утер со лба холодный пот, оставив широкую полосу грязи.
        - Потерял? - вдруг прозвучало почти над ухом. - Вот ведь незадача.
        Невидимка хмыкнул с явной издевкой. Депп пару секунд осмысливал ситуацию и, когда понял, что происходит, резко обернулся. Человек говорил по-русски! Рядовой раскрыл рот, чтобы крикнуть, но возглас застрял в глотке, поскольку к горлу прижался холодный клинок.
        - Не дрыгайся, лидиец, - с угрозой прошептал землянин. - Если жить хочешь.
        Депп судорожно сглотнул. Жить хотелось еще как.
        - Сдаюсь, - прохрипел он. - Я ополченец.
        - Вижу. - Русский показал ему винтовку марсианского образца.
        Это было оружие Деппа. Чистое, только в дождевых каплях. Как его винтовка оказалась у врага, рядовой не мог себе даже представить. Одно слово - космодесант. Лидиец сложил руки на голове.
        - Ложись на подстилку. - Десантник кивком указал на коврик, с которого так опрометчиво сполз дозорный.
        Рядовой покорно лег на спину и сложил руки на груди. Что будет дальше, он примерно представлял. Земляне не связывали пленных, они их просто отключали. Десантник вынул из кармашка на рукаве маленький пневмоинъектор и приставил к шее лидийца. Послышался негромкий «пшик», и рядовой Депп провалился в глубокий… плен.
        - Четыре минуты до вражьей переклички, - буркнул десантник. - Блинов, что у тебя?
        - Снял все посты, господин подполковник. Четвертый взвод вышел на исходную. Первый у тоннеля. Второй и третий заняли позиции на флангах. Готовы.
        - Годится. Жди взвод Краснова. Первая рота, рапорт! Бубликов, спишь?!
        - Никак нет! Ползу… просто… господин подполковник. Занял господствующую высоту. Холодным оружием. Потерь нет.
        - Молодец. Всех подряд лидийцев не убивай. А то знаю я тебя.
        - К штатским у меня претензий нет, - немного обиженно ответил капитан Бубликов. - Мне красножопые, виноват… марсиане поперек глотки.
        - Знаю. Но их тоже сортируй, когда в форт войдешь. Чины ниже майора меня не волнуют, а вот Джемисона и Холли изволь взять в полон. Ясен приказ?
        - Мясника Джемисона? - Бубликов скрипнул зубами. - Он же не штабной, ничего стратегически важного не знает.
        - Бубликов!
        - Виноват! Приказ ясен, господин подполковник.
        - Минутная готовность! Третья рота!
        - Здесь, - из ближайших кустов появился капитан Воротов, командир третьей роты первого батальона Пятой космодесантной бригады. - А это что за тело тут отдыхает? Добить?
        - Абориген. Пусть живет.
        - Добрый ты, Паша.
        - Мы ж не марсиане. Твои готовы?
        - А то!
        - Где Родионов?
        - На кронштейнах у Вяземского. Да все по плану, ты не переживай.
        - Стар я уже переживать. - Подполковник усмехнулся.
        - Ну да. - Воротов тоже хмыкнул. - Суперстар. Сделаем все в лучшем виде. Петр Вадимович родионовские танки прямо в тоннель зафутболит, будь уверен. Так что и в этот раз Бородачу подчищать за нами не придется.
        - Еще не хватало!
        - Ну и я о том же. - Капитан кивнул. - Где первый батальон прошел, там второму делать нечего.
        Подполковник поднял руку, призывая подчиненного к молчанию.
        - Преображенский, время, - проскрипел в динамике голос комбрига, генерал-майора Гордеева.
        - Мы на позициях, ваш свет, - доложил подполковник Павел Преображенский.
        - Вперед!
        - Есть! - Преображенский переключил волну. - Батальон, в атаку!
        Для наблюдателей в форте Гатлинг вряд ли что-то изменилось. В юго-восточном секторе по-прежнему царила серая ночь, шуршащая дождем в листве и булькающая каплями в лужах жирной грязи. Системы видеонаблюдения исправно показывали в точности такую же картинку, как и пять минут назад, мины хранили верность своим взрывателям, а электронные датчики не выявляли никакого движения или излишнего давления на влажную скользкую почву. Все было как всегда, тихо и мирно. Поэтому появление в главном тоннеле вражеского десанта, да еще при поддержке гравитанков, стало для защитников форта полнейшей неожиданностью. Не для всех, конечно, ведь на заградительном рубеже в ста метрах вглубь от наружных ворот службу несли бдительные рейнджеры, и потому некое подобие сопротивления защитники тоннеля все-таки организовали, но лишь подобие. Блокпост рейнджеров открыл огонь, и авангард землян был вынужден прижаться к земле, однако марсианские воины никак не ожидали того, что случилось дальше. Из глубины тоннеля они могли видеть лишь перспективу, в которой не усматривалось тяжелой техники, а потому марсиане решили отбиваться при
помощи стрелкового оружия. Это и стоило им жизни. Стены тоннеля внезапно сотряс громовой удар форсажа, и прямо перед блокпостом возникли четыре гравитанка. Ниоткуда. Просто материализовались в воздухе, как по волшебству. Марсиане даже не успели схватиться за гранатометы. Танки полоснули из малых курсовых орудий и выжгли блокпост дотла.
        - Чума! - Ротный Бубликов поднялся с мокрого тоннельного асфальта и помахал рукой, разгоняя дым. - Это вам не в пул играть, пиндосы несчастные. Это, блин, русский бильярд. Четыре танка в лузу прямо с борта челнока! Первый взвод, на броню!
        - Выпендреж, - буркнул командир разведвзвода лейтенант Краснов.
        - Выпендреж есть главный козырь русской армии, - назидательным тоном произнес Бубликов. - Когда Суворов через Альпы перемахнул, думаешь, не выпендривался?
        - Там так надо было, а тут… Можно было танки с челнока заранее сбросить, потом по-тихому подвести и спокойно загнать в трубу. Зачем было прямо в тоннель по такой сложной траектории забрасывать? Практический эффект был бы тот же, а риска меньше.
        - Вот сразу видно, что ты «пиджак», Краснов. - Ротный фыркнул. - Хоть и давно мобилизованный, а все равно штатский. Ну, какие еще радости на войне, кроме форсу? Давай, прыгай в седло, да лупетками по сторонам зыркай внимательно. Не покататься на броню тебя сажаю. Прошляпишь гранатометчика - лично болт вставлю по самую гайку.
        - Я в курсе для чего пехота танкам.
        - Ну да, ты ж университет закончил. - Ротный ехидно сощурился. - Зоо-фак?
        - Биофак.
        - Бубликов! - отвлек ротного вызов по радиосвязи. - Встречай Блинова и сразу вперед, довольно прохлаждаться.
        - У меня все по часам, господин подполковник!
        - И как давно ты на них смотрел? - сурово спросил Преображенский.
        - Да вот… - капитан чуть опустил поднятое забрало и взглянул на проекцию часов. - Виноват! Краснов! Стучи этим килькам в консервные банки, хватит сисечки мять, ходу! На двадцать секунд опаздываем, блин!
        - Я уже здесь, - рядом с «ротным один» остановился командир второй роты капитан Блинов. - Ну, вы и накурили!
        - Это коробочки постарались. От красножопых даже тапок не осталось. Что там снаружи?
        - Дождь. - Блинов сплюнул. - Не нравится мне тут, Бублик.
        - Там ссать. - «Ротный один» указал большим пальцем за плечо. - Там все равно мокро.
        - Я серьезно. - Капитан коснулся забрала своего шлема. - Слишком все просто получается. Чутье обострилось. Ара, ко мне!
        Рядом с офицерами появился чернявый боец с шевроном сапера на рукаве.
        - Я, господин капитан!
        - Проверь тут все еще раз, - приказал Блинов.
        - Так ведь с борта проверили, глубинными сканерами. Чистый тоннель, господин капитан, как лед на вершине Арарата.
        - А он там есть? - Капитан Бубликов покачал головой. - Дисциплинка у вас в роте, господин капитан.
        - А у вас? - парировал Блинов. - Вартан, не раздражай начальство.
        - Есть все проверить! - Солдат сбросил ранец и вынул из бокового отделения саперный сканер.
        Машинка пискнула и выдала небольшую голографическую модель тоннеля. Сапер потыкал в сенсоры, меняя режимы поиска, и наконец пожал плечами.
        - Ну, если не считать вот этих обручей, все, как было и с орбиты. Мины есть, их не может не быть, но их мы уже обезвредили. Дистанционно.
        - Погоди-ка, ара. Не считая каких таких «обручей»? - заинтересовался Блинов.
        - Вот этих. - Солдат указал на тонкие полуокружности, равномерно, будто ребра, расположенные через каждый метр тоннеля. - Вроде бы неопасные.
        - Химический состав определил? - Блинов принял стойку. Начинал военную карьеру он со срочной службы в саперном взводе Армии Обороны Земли, а потому кое-что в минном деле понимал. - Структура равномерная или ячеистая?
        - Ну, типа сот.
        - Краснов, разворачивай коробочки! - крикнул капитан Блинов, затем повернулся кругом и махнул входящим в тоннель бойцам: - Назад! Все в лес! Бегом! Бегом!
        - Ты чего? - дернул его за рукав Бубликов.
        - Это мышеловка, Бублик! Ловушка!
        - Но мы же проверяли! Три дня наблюдали, как тут лидийцы курсировали. Вход это в крепость!
        - В задницу это вход! Эти обручи на самом деле - термопена. Входим всем батальоном, и она загорается. Десять тысяч градусов равномерно по всей кубатуре тоннеля. Стандартный заряд горит ровно минуту. Классика жанра. Я сам такие пакости в стены закладывал. Издалека не обнаруживается ни сканерами, ни собаками. Ну а когда близко подходишь, тогда обычно поздно бывает. И не обезвредишь ее ничем, в ней же ни запалов, ни детонаторов. Ее марсиане из укрытия в дальнем конце подожгут, и все дела. Она мгновенно вспыхивает, как свет, по всей длине закладки.
        - Надо бате доложить.
        - Слышал уже, - буркнул в эфире Преображенский. - Всем вернуться на исходные позиции. Будем окапываться.
        - Опять рыть блиндажи, жрать тушенку и срать на саперную лопатку. - Бубликов недовольно поморщился. - Надоело. Ну, где этот ботаник?! Краснов!
        - Слышу, командир, уже пятимся.
        - Полный назад, разведка!
        - Да он и так полный, полнее штанов. - В голосе Краснова угадывалось волнение.
        - Слышь, Блин, ты бы это… - Бубликов указал на выход из тоннеля. - Ретировался бы от греха подальше. И Вартана забери.
        - А ты что?
        - А я тут подожду.
        - А смысл? Ты ж его не прикроешь. Сгорит ботаник один или с тобой - какая разница? Идем, идем, не выеживайся.
        - Сказал - тут подожду!
        - Господин подполковник, прикажите этому выпендрежнику выйти из тоннеля.
        Блинов служил с Бубликовым не первый месяц и точно знал, как следует поступать в ситуациях, когда «ротного один» начинает плющить под прессом совести или ложных представлений о чести офицера.
        - Капитан Бубликов, покинуть тоннель! - процедил Преображенский.
        - Блядь! - проронил капитан и недобро взглянул на Блинова.
        - Не расслышал, - Преображенский чуть повысил голос.
        - Есть, - исправился Бубликов.
        Ротные отошли от жерла тоннеля метров на пятьдесят и даже успели рассмотреть танки, выплывающие из темной перспективы трубы…
        Вспышка была настолько ослепительной, что превратила дождливую ночь в подобие солнечного дня. Причем на целую минуту. Вряд ли на Лидии кто-нибудь видел нечто подобное. Ведь в силу неизвестных науке причин здесь даже грозы обходились без молний. Да и если бы с ними - молний продолжительностью в минуту не видывали даже на Земле. Несильная, но упругая взрывная волна швырнула офицеров в грязь. Пока бушевал шестидесятисекундный огненный катаклизм они лежали, не шевелясь. Боевые костюмы отлично справились с пышущим из горнила жаром, да и дождь помог. Когда огонь утих, защитившее глаза офицеров от вспышки фотохромное покрытие забрал просветлело, а затем снова включились приборы ночного видения.
        Первым поднялся Блинов. Из обугленной трубы тоннеля валил черный дым. Капитан коснулся сенсора на шлеме и вызвал медчасть.
        - Я ближе всех.
        - Спасать некого, - неестественно спокойным голосом доложил врач. - На всех мониторах только «серый шум».
        - Не прощу! - прорычал, поднимаясь из грязи во весь свой немалый рост, капитан Бубликов. - Суки красножопые! Всех под нож! И тебе, Блин, не прощу!
        - Тоже ножичком ткнешь? - Блинов попытался взять его под локоть. - Идем. Нечего тут отсвечивать. Нам еще бате докладывать. И вообще - война пока не кончилась, поквитаемся.
        Бубликов резко высвободил руку и пошел вперед. Блинов двинулся следом. В полный рост, не скрываясь. Кажется, в спины им пытались стрелять какие-то выбравшиеся из секретных лазов храбрые ополченцы, но землян это не волновало. Всех «партизан» мгновенно засекли и уничтожили стрелки-операторы затаившихся в перелеске танков. Блинов мог поспорить, что сделали они это с наслаждением. У офицеров-танкистов на душе было так же паршиво, как и у Бубликова с Блиновым, и месть была им сейчас необходима, словно глоток воды с похмелья. Хотя, хуже всех было все-таки Преображенскому. Танкисты потеряли четыре экипажа, «ротный один» - целый взвод, а подполковник - всех вместе.

***
        Брейд-вымпел Гордеева в целях маскировки был поднят на линкоре «Уран», но на самом деле командир Пятой КДБ собрал совещание на крейсере «Каллисто», третьем по рангу корабле бригадной флотской группы. Присутствовали, как обычно, все офицеры, выше взводных. Не потому, что молодым лейтенантом не было доверия, просто кто-то же должен был оставаться на позициях. Преображенский и его ротные прибыли за пять минут до начала. Командир второго батальона подполковник Борис Бородач, друг и в то же время вечный соперник Преображенского, как на ниве ратных подвигов, так и на личных фронтах, был уже в кают-компании. Он развалился в кресле и неторопливо беседовал с майором Родионовым, командиром танкового батальона. Вновь прибывших встретил командир флотской группы капитан первого ранга Петр Вяземский. Он обменялся с офицерами рукопожатиями и вернулся к внутренним дверям кают-компании. Генерал Гордеев мог появиться в любой момент, и подать команду должен был именно Вяземский. Желательно без задержки. Каперанг и сам любил, чтобы все было четко, как во флотском строю.
        Преображенский занял свое место за круглым столом и покосился на Бородача. Тот некоторое время старательно не замечал товарища, но потом снизошел и едва заметно кивнул.
        - Осечка, господин подполковник?
        - Отстаньте, Борис Александрович, а? Без вас тошно.
        - Говорил я Гордееву, не посылайте этих, пардон, лохов. - Бородач самодовольно ухмыльнулся, - отправьте лучше мой батальон. Не послушал меня старик.
        - Между прочим, в спартанской армии «лохом» назывался отряд почти соответствующий по численности современному космодесантному батальону, - заметил сидящий у стены Блинов. - Половина моры или четыре пентакосты. Или шестнадцать эномотий.
        - Грамотный какой. Вашему батальону он соответствует, - с издевкой уточнил Бородач. - Как вы могли прохлопать термопену?
        - Если б мы ее прохлопали, в море у нашего полемарха остался бы только один лох - твой, - парировал Преображенский.
        - А так все обошлось одной этой… эномотией и четырьмя колесницами? Ты это хотел сказать? - Бородач хмыкнул. - Герои. Ни черта воевать не умеете. Лохи и есть.
        - Товарищи офицеры! - зычно выкрикнул старинную команду Вяземский.
        Все встали и вытянулись по стойке смирно.
        Гордеев вошел неспешно, но не потому, что хотел выглядеть солиднее, чем есть на самом деле, или нагнать на подчиненных страху. Просто он никогда никуда не спешил. Равно, как ничего и не затягивал. У него все было рассчитано и расписано по секундам. При этом он умудрялся оставаться довольно живым, в меру раскованным и язвительным человеком, казалось, не обращающим особого внимания на такие мелочи жизни, как время и такие условности, как дисциплина. К примеру, он всегда начинал совещания вовремя и заканчивал их ровно через час - секунда в секунду - успевая за это время решить абсолютно все вопросы и «раздать всех слонов», но никогда не придерживался четкой схемы проведения совещаний. Он мог начать с текущей оперативной обстановки и плавно перейти к менее важным делам, мог поступить наоборот, мог вообще, казалось бы, не говорить о делах, но так или иначе к исходу пятьдесят девятой минуты оказывались решены все вопросы, розданы приказы, вручены медали отличившимся и прочищены сопатки провинившимся. Назвать это иначе, как командно-административным талантом, не поворачивался язык.
        - «Товарищи», - проворчал Гордеев, окинув офицеров строгим взглядом. - Таких товарищей врагу не пожелаешь. Садитесь. Вяземский, ты у нас специалист по ритуалам, действительно было такое обращение к офицерскому собранию в девятнадцатом веке или это от Красной армии нам досталось?
        - Было, - Вяземский кивнул. - В те времена слово «товарищ» еще не опошлили. У министров, например, не заместители были, а тоже товарищи.
        - Занятно, - генерал поднял тяжелый взгляд на Преображенского. - Ну что ж, товарищ подполковник, докладывайте. Кто виноват, что делать и так далее.
        Преображенский ответил не сразу. Несколько томительных секунд он твердо смотрел в глаза Гордееву. Подполковник отлично осознавал степень своей вины и не боялся ответственности. Иначе ему было бы не стать подполковником в тридцать два и не заработать тот немалый авторитет у подчиненных, который не решился бы оспорить ни вечный соперник Бородач, ни сам Гордеев. Преображенский представил себе, как выглядит эта сцена со стороны. Суровый, но справедливый генерал Гордеев: внешне вроде бы ничем не примечательный, худощавый, невысокий, с редеющими светлыми волосами и внимательными серыми глазами, а напротив него широкоплечий, темноволосый, кареглазый, рослый подполковник Преображенский. «Лед и пламень». Холодный, все понимающий, но ничего не прощающий стратег против грамотного, но убежденного в своем праве на ошибку тактика. Со стороны - ничего общего, но если задуматься, все как раз наоборот: общая ответственность, общее дело и цель - победа.
        - Обвинять во всех тяжких флотскую разведку я не стану, - ответил Преображенский. - Обзывать последними словами - тоже. Они сами все о себе знают. Моя ошибка в том, что я не перепроверил их данные на месте и первыми в трубу отправил своих разведчиков, а не саперов. Если бы не Блинов, эта ошибка могла обернуться гибелью не только взвода Краснова и танкистов, но и всего батальона. Я виноват и готов понести наказание.
        - Осознаешь, значит? - Гордеев так и не отвел изучающего взгляда. - В этом я не сомневался. Легче не станет, но хотя бы на будущее себе зарубку сделаешь. А наказание… последует, сударь, не сомневайтесь.
        Генерал наконец прекратил сверлить Преображенского взглядом и обернулся к Бородачу. Тот мгновенно подобрался, так, что все его грузное на первый взгляд тело преобразилось в гранитный монолит, а грубоватое, будто бы рубленое лицо приобрело выражение предельной сосредоточенности. Даже глаза, небесно-голубые, цвета неба над его родной Европой, никак не вяжущиеся с общим героическим обликом, казалось, немного изменили цвет. Они остались голубыми и ясными, но теперь это была голубизна холодного неба над Натали, планетой вечных снегов.
        - Твоя очередь, Борис Александрович, - генерал кивнул второму комбату. - План «Б» будет отрабатывать второй батальон.
        - Разрешите… - заикнулся было Преображенский.
        - Не разрешаю! - неожиданно взорвался Гордеев. - Это и будет тебе наказанием! Форт Гатлинг возьмет Бородач! А ты его подстрахуешь, - генерал смягчил тон. - Тем более тебе личный состав надо пополнить и технику получить. После совещания отправляйся на базу. Получишь там новые танки и наберешь солдат. Как раз транспорты с техникой и новобранцами прибыли.
        - У меня зампотех имеется, он же «ротный один» - обиделся Преображенский, - а кадровик по штатному расписанию - командир второй роты. Вон они оба загорают.
        Он указал на Бубликова и Блинова.
        - Можешь с собой их взять. Заодно развеешься, ошибки осмыслишь. Все, решен вопрос. Первый батальон отводится в тыл. Это приказ. Выполняйте, подполковник!
        - Есть. - Преображенский уставился в пластиковую столешницу.
        С точки зрения подполковника, наказание Гордеев назначил слишком строгое. Хотя, конечно, по заслугам.
        - И главное, Павел Петрович, ты встретишь и сопроводишь проверяющего из Генштаба, - закончил Гордеев с едва различимым неудовольствием. - На «Уран» его привезешь, я после двадцати одного туда передислоцируюсь.
        - Дожили, - буркнул начальник штаба бригады полковник Хосокава Харуо. - Уже проверяющие к нам ездить начали.
        - Будем так воевать, еще не до того доживем. - Гордеев махнул рукой. - Кроме начштаба и Вяземского все свободны. Честь имею, господа офицеры.

***
        Начало июля в Стокгольме выдалось прохладным. Было солнечно, но настойчивый северный ветер не давал насладиться летним теплом. Зато все тот же ветер позволил городу вдохнуть полной грудью. И вовсе не потому, что развеял смог. Над мегаполисами Земли уже давно не было смога. Промышленные выбросы в атмосферу и сизые облака транспортных выхлопов остались в далеком прошлом, в Индустриальной Эпохе, когда недра планеты еще были полны нефти, газа и всяких полезных ископаемых. Но все же в столице, как и в любом мегаполисе, до сих пор дышалось труднее, чем среди зелени ухоженных парков, например близ Упсала, на берегах озера Эльмарен или на Аландских островах. Труднее из-за жуткой насыщенности воздуха углекислотой и бытовыми испарениями. В каменных лабиринтах улиц, никогда не видевших солнца из-за многочисленных небоскребов, воздух застаивался как в корабельном кубрике. Ветер с моря хотя бы немного решал проблему. Жаль, что только эту. Со всеми остальными жителям перенаселенного Стокгольма приходилось справляться самостоятельно.
        Президент Земной Федерации Огюст Френо подошел к стеклянной двери, и она услужливо отъехала в сторону. Он сделал шаг и очутился над пропастью, в метре от идеально ровного обрыва-стены. Ощущение, что висишь на высоте птичьего полета и любое неловкое движение может обернуться затяжным падением, щекотало нервы, но ничуть не отвлекало от текущих проблем. Слишком уж они были серьезными, чтобы от их осмысления отвлекла такая мелочь, как стеклянный балкон с почти невидимым ограждением из прозрачного пластика. Но привычка есть привычка. С этого балкона на сто тридцать седьмом этаже Дворца Наций открывался отличный вид на столицу Земной Федерации, и думалось здесь лучше всего. А подумать президенту Френо было о чем. В первую очередь о критической обстановке на фронте. После доклада начальника Генштаба маршала Дюссона Верховный Главнокомандующий погрузился в пучину тягостных раздумий, и балкон будто бы сам поманил его, подмигнув едва заметным бликом на стеклянном полу.
        Маршал Дюссон остался в кабинете. То ли боялся высоты, то ли не доверял инженерам, спроектировавшим балкон-невидимку. Президент не настаивал. Продолжить беседу можно было и через порог. Взгляд Френо устремился к Площади Федерации. Еще месяц назад над ней вспыхивали красочные фейерверки в ознаменование очередной победы федеральных войск - взятия Колонии Старт, - а теперь было пусто. Теперь вдруг выяснялось, что это была последняя победа, а значит, и последний салют. Войска Марсианского Демократического Альянса готовились к мощному контрудару, и эта новость перечеркивала все успехи последних трех месяцев. Генштаб не знал, где происходит сосредоточение войск Альянса, но Дюссон был абсолютно уверен, что для входа в Солнечную систему объединенному флоту противника потребуется один короткий прыжок.
        - Получается, они нас переиграли? - Френо оглянулся и нервно потеребил пуговицу полувоенного френча.
        Маршал Дюссон, невысокий, полноватый, с маленькими невыразительными глазами, но все равно подавляющий своей запредельной серьезностью, коротко кивнул.
        - Переиграли по всем пунктам, - маршал поднял строгий взгляд на Главнокомандующего. - Я предупреждал, господин президент, что, распыляя силы, мы подставляем себя под удар. Наша армия не резиновая, мы не можем контролировать сразу три десятка точек пространства. У нас не хватает людей и кораблей. Прозрачность фронта просто ужасающая. Зачастую мы имеем не больше одной десантной бригады и одной-двух флотилий на оккупированную Колонию. Этого недостаточно ни для поддержания порядка на захваченных планетах, ни для отражения контратаки.
        - Но ведь они справляются? - Френо невольно вытер вспотевшие ладони о френч и сцепил руки за спиной. От тона маршала ему стало не по себе: холодно и неуютно.
        - Справляются, но исключительно потому, что марсиане не контратакуют. Они сдают Колонии, тем самым все больше растягивая наши силы по Галактике, а сами тайком возвращаются к границам Солнечной. Согласно свежим разведданным, в Поясе Освоения нам реально противостоит только Шестой колониальный флот, все остальные флоты уже отошли для перегруппировки и удара по Земле.
        - Но вы же что-то предпринимаете? - У президента закружилась голова, и он шагнул обратно в кабинет. Не хватало еще рухнуть в обморок. Дюссон и так считал президента слабаком, и укреплять его в этом мнении было ни к чему. Хотя, тут уж ничего не изменить, маршал был прав, характера Огюсту Френо хватало лишь на политиканство, поэтому все военные вопросы решал Дюссон.
        - Я отдал приказ всем армиям вернуться в Солнечную. Армии Селье, Де Брасса и Санчеса уже на подходе. Армия Накано связывает силы Четвертого флота марсиан в секторе Юпитера, а Первая ударная генерала Овчаренко остается в дальнем космосе и удерживает Шестой колониальный флот. Армия Обороны Земли приведена в состояние повышенной боеготовности, Службе резерва приказано начать призыв в Добровольческую армию. Кандидатуру командующего я представлю завтра к двадцати часам.
        - То есть мы готовы отразить контрудар?
        - С одной стороны - да, но марсиане формируют Седьмой колониальный флот. Как только он будет готов выступить в поход, командующий колониальной группировкой войск Альянса генерал Стивенсон приведет Шестой и Седьмой флоты в Солнечную систему, и вот тогда нам придется очень туго.
        Последние слова Дюссон произнес с нажимом, даже с какой-то угрозой, будто пророчил, что туже всех придется лично президенту Земной Федерации.
        - Но ведь его удерживает Овчаренко? - Френо поежился. Настроение и так было не очень, а теперь упало ниже нуля. А вместе с ним, казалось, упала и температура в кабинете. Президент невольно взглянул на решетки кондиционера, но промолчал. Включать обогрев в июле было нелепо даже для прохладных северных широт.
        - Первая ударная армия генерала Овчаренко не получала подкрепления уже два месяца. За это время она взяла Натали, Реаниматор и понесла серьезные потери при штурме Старта. Я направил два транспорта с техникой, БДК [1] с личным составом и оружейный транспорт в распоряжение Овчаренко, но это не решит проблему. Одному флоту его армия сумеет противостоять, а вот двум - вряд ли. Когда к Шестому присоединится Седьмой колониальный флот, Стивенсон опрокинет все заслоны и свободно прыгнет к Земле. Если мы не примем превентивные меры, Земля обречена.
        - Вы предлагаете послать генералу Овчаренко еще подкрепление?
        - Где его взять? Оружия и боеприпасов у нас достаточно, но мало людей. Формирование Добровольческой армии идет очень медленно, а снимать войска с внутреннего фронта я не могу - Земля превыше всего. - Тогда отзовите Овчаренко! - Френо потихоньку начал соскальзывать в мутное болото паники. - И Накано отзовите! Давайте соберем все силы вокруг Земли и дадим отпор.
        - Нам невыгодно прямое боестолкновение, господин президент, - продолжал издеваться над расклеившимся политиком безжалостный Дюссон. - Марсиан втрое больше. В «поле» это может иметь решающее значение. Вот если бы мы сидели под силовыми куполами и лихими контратаками отвечали на бесплодные попытки штурма, как это делают колонисты на планетах Альянса, численный перевес противника не имел бы значения. Но в линейном сражении… мы проиграем.
        - Не понимаю! - У президента дрогнул голос, но ему было уже все равно. - Мы же раньше выигрывали!
        - Мы использовали «очаговую тактику». Каждая армия выполняла свои задачи, атакуя посильные подразделения врага. Теперь это невозможно. Марсиане собрали кулак, и он объективно весомее нашего.
        - Что же делать?! О какой превентивной мере вы говорили?
        - Нам следует уравнять шансы, уничтожив колониальную группировку противника, - твердо заявил маршал.
        - Но как? - Френо растерянно пошарил взглядом по ореховому кабинету, будто надеясь найти подсказку, выцарапанную на полированных подлокотниках кресел или столешнице.
        - Мы можем решить все проблемы одним мощным ударом по Колонии Лидия. На этой планете, по нашим разведданным, укрывается штаб генерала Стивенсона и расквартированы почти все десантные подразделения Шестого и Седьмого флотов. Лишившись командования и космопехоты, колонисты Альянса дрогнут. Генералу Овчаренко останется лишь уничтожить базовые платформы и основные корабли Шестого и Седьмого флота, а затем войти в Солнечную и вместе с Накано ударить марсианам в тыл.
        - Хорошо! - Окрыленный надеждой, Френо потер руки. - Хорошо, да… но я все-таки не понимаю, где мы возьмем силы для этого упреждающего удара?
        - На лунной базе «М-3», - не мигая, уставившись в глаза президента, заявил маршал.
        У Френо окончательно похолодело внутри, и на некоторое время пропал дар речи. Примерно минуту он стоял, оцепенев, а затем на негнущихся ногах добрался до кресла и рухнул в него, будто деревянная марионетка в коробку кукловода.
        - Нет! - прохрипел Френо, слабо взмахнув сразу обеими руками. - Вы с ума сошли, Дюссон! Вы что это предлагаете?! А если они ответят?! Нет, исключено! В конце концов, это просто неэтично, Дюссон!
        - О чем вы, господин президент? Какая этика на войне? Тем более когда ее исход может быть решен всего одним ударом. Ситуация складывается таким образом, что победит тот, кто ударит первым. Цель оправдывает средства, господин президент. Или вам надоело сидеть в своем кресле?
        - Если я сделаю то, что вы предлагаете, я лишусь этого кресла стопроцентно! - простонал Френо.
        - Вы лишитесь его, если не сделаете этого. - Дюссон подошел к столу, оперся на столешницу и наклонился к президенту. - Когда мы победим, вас уже никто не сможет упрекнуть. Победителей не судят.
        - Это чудовищно, Дюссон! - затравленно глядя на маршала снизу вверх, прошептал Френо. - И вы - чудовище, если смеете предлагать мне такие вещи!
        - Не будьте размазней, господин Френо! - Маршал побагровел и громко стукнул кулаком по столу. - Соберитесь и еще раз проанализируйте ситуацию! Я предлагаю единственный способ выиграть войну, а вы распускаете сопли!
        - Не забывайтесь, маршал! - пропищал Френо, но, наткнувшись на парализующий взгляд Дюссона, умолк.
        - Виноват, господин президент, но от своих слов я не откажусь. - Маршал выпрямился. - Я буду доказывать свою правоту, пока вы не поступите, как мужчина. Пока не признаете, что война - это не прогулка по парку. Неужели вы до сих пор не возненавидели этих марсиан настолько, чтобы плюнуть на свои цивильные правила?! Вы жалеете их солдат?! А кто пожалеет наших? Вы готовы позволить всей земной армии погибнуть на орбите метрополии в неравном бою с марсианами? И это вместо того, чтобы, уничтожив колониальную группировку Альянса, вынудить марсиан сдаться. Вы отказываетесь сжечь несколько миллионов солдат врага ради спасения жизней сотен миллионов граждан Федерации?! Как прикажете расценивать вашу позицию, господин президент? Как деструктивное заблуждение или… предательство?
        - Выбирайте выражения, Дюссон! - Френо был на грани истерики. - Если мы отправим на Лидию эскадрилью «Марк-3», погибнут не только солдаты Альянса! Погибнет мирное население, а это сто девяносто миллионов человек!
        - Плюс десять миллионов солдат и бесчисленное количество техники, а также мощная корабельная группировка, - напомнил маршал. - Без этой силы войска Альянса станут слабее ровно на треть. И это лишь первый плюс. Второй - перепуганные нейтралы наконец-то определятся и прекратят поставки оружия Марсу. Третий - Колониальный Союз мгновенно выйдет из Альянса. Это будет чистая победа. Нокаутом. Чего вам еще нужно, господин президент?
        - А к моему имени добавится ярлык - «убийца», - простонал Френо.
        - «Победитель», - упрямо возразил маршал. - Или «бывший президент», если вы откажетесь от моего предложения. Выбор за вами, господин президент.
        - У меня есть время подумать?
        - Не более суток. Марсиане почти готовы. Когда они начнут контрнаступление, будет поздно. Ведь мы не знаем, куда они устремятся в первую очередь. А что, если они блокируют лунную базу «М-3» и одновременно ударят по Стокгольму?
        - Я подумаю, Дюссон. - Френо, бледный до серо-зеленого отлива, выбрался из кресла, пошатываясь, вернулся к балконной двери и, обхватив себя руками за плечи, уставился в городскую перспективу.
        Где-то почти у горизонта черту городу подводило морское побережье. Френо чувствовал, что и его жизнь приближается к черте, за которой уже нет ничего определенного, только соленое море сомнений и глубинная тяжесть ответственных решений. Отправить на верную гибель собственную армию или угробить вместе с врагами почти двести миллионов мирных граждан Альянса… Президент знал, что из сложившейся ситуации есть еще один выход - сдаться. Но тогда становилась неясной судьба гражданина Федерации Огюста Френо. Впрочем, что же тут неясного? Плен, суд, тюрьма, а лет через двадцать отсидки - убогая квартирка в доме для пенсионеров. И это в лучшем случае. Такого развития событий президент допустить не мог ни при каких обстоятельствах. Не для того он кровью и потом заработал этот пост, чтобы отказаться от него на пороге триумфа. Или фиаско. Как получится.

2. Июль 2290 г., орбита Колонии Лидия - Марс.
        Мобильная база Первой ударной армии, в состав которой входили десять космодесантных бригад, два Атакующих и один Многоцелевой флоты, а также множество вспомогательных подразделений, дрейфовала на высокой орбите Лидии под прикрытием одного из естественных спутников планеты, лишь втрое большего по размерам, чем один только стальной мастодонт флагманской платформы. Структурно база не была чем-то единым. Кроме основной платформы - по сути, гигантского судна с запасом топлива и оборудования на борту, и пристыкованных к ней вспомогательных модулей ремонтных мастерских, все прочие объекты базы были самостоятельными судами и кораблями, в случае опасности или при необходимости иного рода, способными не только маневрировать, но и самостоятельно прыгать в гипердрайв. Некоторые даже могли садиться на планеты. В основном это были десантные челноки, транспортники рембата и «санитарки». В охранении базы стояли особые корабли-перехватчики - издалека один в один плавучие мины времен Второй Мировой, только с орудиями вместо рогов-детонаторов, а также автоматические корабли-мониторы - размером с наземное авто,
безумно быстрые и назойливые, за что и получили неофициальное прозвище -
«гнус». В отличие от пилотов «мин», способных не только отличить своего от чужого, но и соблюсти субординацию - убедиться, что летит уважаемый человек и не мозолить ему глаза - «гнус» кружил вокруг любого челнока до самой стыковки с нужным модулем базы.
        Преображенский, глядя на это мельтешение, поморщился. Мало того, что раздражает, так еще и чувствуешь себя, как заяц под фарами. То ли выстрелят, то ли нет. Кто знает, что там у них, в электронных мозгах происходит? А если замкнет не тот контакт? Будь на борту люди, они могли бы скорректировать ошибку, но внутри
«гнуса» не бывает пилотов. Одна электроника. В списках ретроградов подполковник не числился и современной электронике вполне доверял, но один процент на всякие там сбои в «поперечных затворах» корабельных процессоров все же оставлял. Хорошо, если сломавшийся кибернавигатор просто зависнет, а если решит дать залп по сопровождаемому кораблю или пойти на таран?
        Мимо проплыл черный борт огромного вспомогательного судна. Это был большой транспортник, никак не связанный с другими частями базы. Он пришел недавно и дрейфовал на отшибе, в так называемой «пороховой зоне». Здесь, согласно стандартной пространственной схеме, «подвешивались» корабли и суда со взрывоопасными грузами. В этом секторе подполковнику пока делать было нечего, получать боеприпасы полагалось в последнюю очередь. Сначала люди и техника. Путь лежал к флагманской платформе.
        Стыковка и переход на борт платформы «Альфа» заняли каких-то десять минут. Все это время Павел пребывал в глубокой задумчивости. Только когда у сопровождающих его офицеров одновременно вырвались изумленные возгласы, подполковник очнулся и обнаружил, что под ногами не серый пластик палубы десантного челнока, а белоснежный полиуретан палубного покрытия сектора «Б», после адмиральского (под литерой «А») - самого приличного отсека на флагманской платформе базы. Причина воодушевления Блинова и Бубликова была проста, как мычание, которое они издавали. Мимо замерших, будто три изваяния, десантников не в ногу маршировала колонна пополнения. Да такого, что у офицеров свело зубы.
        В новенькой, чистой униформе, с огромными вещмешками за спиной, но все равно удерживая спины ровными, а головы гордо поднятыми, мимо пропахших потом и гарью мужчин маршировало до роты личного состава женского пола.
        - Чтоб я так жил! - Бубликов тихонько присвистнул. - Это ж в какое подразделение таких набирают?
        - Наверное, в обеспечение и связь, - негромко предположил растерянный не меньше товарища капитан Блинов. - Или в стрелки-операторы.
        - Господин подполковник, может, нам из этих пополнение набрать? - Голос Бубликова приобрел бархатистый оттенок.
        - Твое дело танки принять, - буркнул Преображенский. - А это… считай, телевизор посмотрел. Будь доволен «визуальным рядом».
        Он сам с трудом оторвал взгляд от строя необычных новобранцев и пошагал в зону
«24», где располагалась канцелярия кадровой службы, а заодно начиналась бегущая дорожка до адмиральского сектора. Капитаны спохватились и догнали начальство секунд через пять.
        Рейд на Реаниматор и затянувшаяся осада Лидии вырвали Пятую бригаду из относительно нормальной жизни на два месяца и увидеть после такой паузы сразу столько молодых, красивых женщин было, как взглянуть на солнце после недели в подземелье.
        - Нет, ну понятно, что в десант их не запишешь, но в «танки» ведь можно, - рассуждал Бубликов. - Там хорошие стрелки-операторы всегда нужны.
        - Хорошие или хорошенькие? - ухмыльнулся Блинов.
        - Одно другому не мешает. Или в роту обеспечения… нашу. Поварихами. Это ж большая разница, кто кашу будет варить - мужик или баба. У женщины-то вкуснее получится. Ты, это, Блин, в кадрах провентилируй вопрос. Ну хотя бы трех-четырех для красоты пусть нам отрядят. Жалко им, что ли?
        - Угомонись, - негромко проронил Блинов. - Нечего женщинам у нас делать. Тушенку в кашу мы и сами закинем, а больше нечего.
        - Как это нечего! А моральный дух поднимать?
        - Моральный дух? - Блинов хмыкнул, но не иронично, а скорее с горечью. - У нас сегодня три десятка пацанов полегло - моральный дух ниже плинтуса, а теперь представь, что на тех танках девчонки бы сгорели. Представил? Или что их шальной ракетой в клочья разорвало у тебя на глазах. Сильно после этого моральный дух поднимется? Забудь, короче. Барышням на войне не место. Не в боевых частях, во всяком случае.
        - Да ну тебя. - Бубликов махнул рукой. - Нагнал тут жути. Я, конечно, не спец, на Каллисто женщины не служат даже поварами, зато у вас, на Земле, каждый второй солдат - баба… ну, не в том смысле, а женского пола… и ничего.
        - Вот я и говорю, что знаю, почем фунт изюма. Когда в грязи ползаешь рядом и спишь вповалку на одном вшивом тюфяке, романтики, конечно, убавляется до мизера, а все равно где-то в глубине души постоянно свербит - не мужик рядом. Инстинктивно хочется то от пули прикрыть, то руку подать, то в тыл с каким-нибудь срочным заданием отправить. А уж когда тебе в лицо ее кровь брызнет, с мозгами смешанная, или ее рваные кишки тебе под ноги вывалятся, вот тут инстинкты вовсе орать начинают. Даже бывалым солдатам гормоны в голову бьют. В полный рост мужики встать норовят и на амбразуру броситься. Да что я тебе рассказываю, ты сам после штурма Больших Валов на Старте по марсианским окопам бродил, видел все своими глазами. Много «красоты» узрел?
        - Ну, не знаю. - Бубликов пожал плечами. - Там все как-то не так было. Да и не видел я, если честно, ничего. В глазах красная пелена стояла, и все трупы на одно лицо казались. Адреналин ведь почти из ушей капал. Славно там поработали.
        - Славно. - Блинов вздохнул. - А в тех окопах у марсиан женщины тоже были. Не половина, но треть - точно. Но ты прав, трупы все на одно лицо, хоть мужики, хоть бабы. Любоваться ими могут только извращенцы. Да и то особо чокнутые. Вот тебе и весь моральный дух.
        - А в полный рост у марсиан, кстати, никто не вставал, - вдруг заметил Бубликов и хитровато подмигнул, - и собой тех баб они не прикрывали. Почему?
        - Да импотенты они все. - Блинов махнул рукой.
        Преображенский остановился у каюты кадровой службы, и увлеченные беседой офицеры едва не врезались бате в широкую спину.
        - Никаких юбок, - обернувшись к Блинову, строго приказал комбат. - Полный взвод десанта, желательно, чтобы со спутников Юпитера ребята были или земляне, и четыре танковых «двойки» - тоже нормальных, в штанах. Времени тебе, Сергей Васильевич, до девятнадцати тридцати. Набрать личный состав, получить все документы, оружие-снаряжение и привести на челнок. В двадцать ноль-ноль стартуем. Капитан Бубликов, задача та же - к двадцати часам четыре танка должны стоять в трюме нашего корыта, принайтованные по всем правилам, а сам ты должен сидеть трезвый и непорочный в своем кресле. Понял?
        - Насчет - непорочный. - Бубликов взглянул на командира искоса, скрывая мелькнувшую в глазах искорку. - Это приказ?
        - Да.
        - Так ведь не в первый раз технику получаю, господин полковник! Я мог бы по быстрому, а потом…
        - Это приказ! Иначе второпях что-нибудь обязательно упустишь.
        - Два месяца таких чудес не видели, господин полковник!
        - Отставить нытье, капитан! И не подлизывайся, подполковник я пока что. В блиндаже вручную себя удовлетворишь, если уже к горлу подкатывает. Приказ ясен?
        - Так точно, - Бубликов вяло козырнул. - Есть дрочить в блиндаже! Разрешите их хотя б сфотографировать, а то на память туго идет.
        Преображенский с трудом сдержал смех, постучал согнутым пальцем по запястью, лишний раз напоминая о сроках, и выразительно взглянул на подчиненных. Те четко повернулись, один направо - ко входу в кадровую канцелярию, другой налево - к лифтам на нижние палубы, и, приклеив к лицам нарочито серьезные мины, сделали по три строевых шага. Досматривать, как ребята паясничают, подполковник не стал. Спустившись по пандусу, он шагнул на ленту движущейся дорожки, которая и понесла его в сектор «А», встречать высокую инспекцию из Генштаба.
        В шлюзовом отсеке сектора «А» было полно народа. Где-нибудь на планетарном космодроме это можно было бы назвать столпотворением и даже посетовать, что терминал устарел и не справляется с нагрузкой, но на космобазе толкучка была нормальным явлением. Даже в адмиральском секторе. В армии и на флоте к условностям, вроде недоступности «ВИП-залов» для простых смертных, относились просто - таких условностей не существовало. Без необходимости, конечно, стыковочные шлюзы сектора «А» никто не использовал, но если ситуация того требовала, корабли швартовались к любым доступным причалам. Диспетчерская служба базы не сомневалась в собственной правоте ни секунды. Прибытие крупного пополнения было как раз таким авралом. Преображенский с трудом протиснулся к стойке дежурного и, перекрывая гомон толпы, представился.
        - Семнадцатый! - крикнул диспетчер, указывая куда-то вправо. - Трофей «Аризона»! Прибыл восемь минут назад! Но пока не сойдут новобранцы, с верхних палуб никого не выпустят, можете не торопиться!
        - Даже штабных? - удивился подполковник.
        - Их в первую очередь. - Диспетчер подмигнул.
        Преображенский криво ухмыльнулся - никто не любит начальство - и, кивнув офицеру, начал энергично проталкиваться к семнадцатому причалу, где ошвартовался трофейный транспорт «Аризона». Возможно, диспетчер был прав, и с борта бывшего марсианского корабля прежде новобранцев не сойдет ни один пассажир, но лучше было подстраховаться. Все-таки проверяющий из Генштаба - это не посыльный из канцелярии Первой армии. Это фигура на порядок выше. Ему могут сделать исключение.
        До семнадцатого удалось добраться всего за пять минут, хотя плотность толпы на ста метрах пути от стойки до причала была просто селедочная. Отчасти успешному продвижению к цели способствовало то, что Преображенский был не слабым мужчиной, отчасти - уважение к погонам. Все-таки подполковник космодесанта это весомо. «Или берегут новенькую форму, боятся запачкаться, - Преображенский хмыкнул. - Свежее мясо». Он аккуратно подвинул плечом очередного новобранца. Парень стоял, вытянув тощую шею в попытке рассмотреть затерявшихся в толпе товарищей или хотя бы сориентироваться, под каким из многочисленных табло охрипшие сержанты пытаются сбить его родное стадо в подобие строя. «Чему тебя учили целый месяц в карантине, тормоз?» Подполковник обогнул баррикаду из вещмешков, пахнущих свежей трафаретной краской и пластиком черных, пока не затертых добела застежек, и перемахнул через низкое никелированное ограждение. До красной зоны шлюза оставался всего десяток метров, и на этом отрезке пути обнаружилось только одно условное препятствие - пять или шесть сержантов медслужбы, озирающихся с нормальным для новичков
изумлением. Подполковник хотел было пройти прямо сквозь этот переминающийся в растерянности строй, но его будто кто-то дернул за рукав. Преображенского немного занесло влево, и он был вынужден остановиться. В противном случае ему пришлось бы сбить обмершего сержанта с ног. Павел остановился и навис горой над оторопевшим медиком. «Мобилизованные!» Подполковник выразительно взглянул на девушку-сержанта и качнул головой вправо: «посторонись!» Она подняла на десантника испуганный взгляд и кивнула, но шаг сделала не вправо, а влево. Поскольку Преображенский собирался обогнуть ее именно с той стороны, они оказались в прежней позиции: нос к носу. Подполковник опрометчиво, опять кивком, предложил девице отойти влево, она тем же способом подтвердила получение приказа и шагнула, естественно, вправо. Преображенский кивнул вправо… После пятого реверанса девушка затравленно улыбнулась и пожала плечами, а подполковник рассмеялся.
        - Вас намагнитили, что ли, сержант?
        - Я не знаю, - девушка смутилась. - Я только прилетела. Извините, господин… подполковник, да?
        - Давно в армии?
        - Месяц. Я из медицинской академии с пятого курса добровольцем пошла. Учебка на Европе и сюда, на госпитальный корабль «Бурденко» средним медперсоналом.
        - Понятно, - Преображенский вдруг почувствовал необъяснимое желание узнать эту девушку поближе.
        Невероятно, но он даже на какое-то мгновение забыл о цели своего прибытия в семнадцатый сектор. Внешне сержант была хороша, но ровно настолько, чтобы на секунду задержать взгляд и пойти дальше. К месту Преображенского пригвоздила вовсе не внешность или фигура девушки, а то, что он увидел в глубине ее глаз. Там светилась та особенная искра, которую человеку суждено увидеть, может быть, раз в жизни, когда он встречает свою половину. Настоящую половину, для души, а не усладу для тела ниже пояса.
        Нельзя сказать, что Павел никогда не увлекался особами противоположного пола настолько, чтобы задумываться о марьяже, как это называлось на родной Каллисто. В военной академии, как и все нормальные курсанты, он спал и видел, как пойдет в увольнение и проведет оба законных выходных в романтической обстановке первого свидания. Мечтал, как найдет единственную и неповторимую, как будет бродить с ней по старой Москве, любуясь домами, парками, иногда заглядывая в клубы и кафе. Грезил, как вдвоем будут они кататься на речных трамвайчиках и заночуют в уютном мотеле, где-нибудь в пригороде. Как он будет всю ночь читать ей чужие стихи и рассказывать о своих подвигах, а она будет смотреть влюбленными глазами и с упоением слушать. Потом он начнет приставать, и она будет сопротивляться, но недолго. Она, конечно же, окажется девственницей, но он поможет ей преодолеть смущение, и первый сексуальный опыт наполнится для нее чувственным наслаждением, которое перевесит боль. А наутро они поклянутся друг другу в вечной любви и верности и так далее и тому подобное. Полная чушь, короче.
        Чаще всего увольнения проходили неромантично. Сразу за воротами академии стоял плотный строй «волшебниц», исполняющих любые желания, и двое суток увольнения проходили в дыму и алкогольных парах дешевого борделя. Но грезить курсант Преображенский все равно продолжал. Когда же до него дошло, что ни в бардаке, ни в грезах единственную не найти, было поздно. Отзвенели подброшенные в воздух монетки, отстреляло шампанское, и лейтенант Преображенский убыл по распределению в Пятую КДБ, расквартированную в то время на Гефесте. А на той жаркой планете женщин не было вообще. Ни в гарнизоне, ни в охраняемых десантом шахтерских поселениях. Позже, когда Преображенский дослужился до капитана, а Пятую бригаду наконец-то бросили в настоящее дело, Павел встретил одну женщину из техперсонала орбитальной станции «Мойра», что висела над гористой Грацией, но тот роман угас, едва начавшись. После этого Павел встречал немало женщин, однако ни с одной так и не завел серьезных отношений. Если честно, грезы грезами, а в действительности все эти условности, вроде ухаживаний и глупых галантностей, его утомляли. Даже в юности.
Тут, видимо, сказывался развращающий опыт общения с платными жрицами любви. За ними ведь ухаживать не приходилось. Хотя, возможно, дело было не только в этом. Он не приударял за дамочками не потому, что ему было лень ухаживать, а потому, что просто не созрел для этого. А если ты не созрел, какой смысл тратить время и энергию? Такую позицию можно назвать циничностью развращенного человека, но вряд ли тут все настолько однозначно. Продажная любовь, конечно, способна убить веру в светлые чувства, но вера - не чувства. Можно не верить в настоящую любовь, но когда она придет - влюбишься, как пацан, никуда не денешься. Для себя Преображенский решил, что все дело в воле Провидения. Тогда, на «Мойре» (что символично), Провидение решило, что пока еще не время, и возражать ему было глупо. Зато сейчас…
        - Вам надо выбраться из сектора, сержант, - не отводя взгляда, будто стараясь впитать все тепло горящей искорки, сказал подполковник. - «Бурденко» пришвартован к шестому шлюзу зоны «Б». Видел сам, я только что оттуда.
        - Спасибо, господин… - девушка вдруг тоже замерла. Возможно, она наконец осознала, что Преображенский смотрит на нее слишком заинтересованно.
        - Подполковник Преображенский, Пятая космодесантная, - он протянул руку. - Павел.
        У кадрового военного, пусть и женщины-сержанта, отпала бы челюсть, представься бравый десантник первым, да еще вот так, будто штатский на танцульках в колониальном дансинге. Но девушка отреагировала нормально, даже немного нарушила субординацию. Она пожала его руку и усмехнулась. Видимо недостатка в кавалерах она никогда не испытывала и ожидала чего-то подобного. Ну, может быть, не так вот сразу, с порога.
        - Яна.
        Представилась она тоже, как на гражданке, но подполковник не нашел в себе сил, чтобы приказать Яне представиться, как положено - звание, фамилия, подразделение. Преображенский по привычке опустил взгляд на грудь сержанта, чтобы рассмотреть вписанную в прямоугольник фамилию, но нашивку прикрывала лямка вещмешка. Выглядывали только две последних буквы «ко». Что-то украинское. Девушка снова усмехнулась, теперь уже снисходительно, и подполковник смутился - вообще невероятное явление! Объяснять, что он интересуется трафаретом, а не красивой, несмотря на маскировку униформой, грудью, было бы глупо, и подполковник просто отвел взгляд.
        - Спасибо за информацию, господин подполковник, - Яна еще разок улыбнулась, теперь уже дружески, и, не спрашивая разрешения, упорхнула к хихикающим подругам.
        Преображенский шумно выдохнул. Если честно, он не понял, вызвал ли у девушки интерес. Вроде бы да, ведь не почудилась же ему искра в ее глубоких синих глазах. С другой стороны, кто знает, что это была за искра, может, эта Яна по жизни такая
«искренняя», со всеми, а не только со случайно подвернувшимся офицером-десантником.

«Интерес, - Павел вздохнул. - Грязный, наспех побрившийся, пропахший кровью, потом и гарью неотесанный солдафон. Какой уж тут интерес? Хотя, у женщин своя логика. Особенно у хорошо образованных. Их частенько под таких гиббонов заносит - диву даешься… Черт, время!»
        Преображенский мельком взглянул на табло. На нем как раз зажглась надпись
«очистить красную зону, переход личного состава!»
        - А вы ей понравились, подполковник. Уж поверьте мне, как опытному психологу.
        Преображенский обернулся, вытянулся и отдал честь.
        - Подполковник Преображенский, Пятая космодесантная бригада.
        - Да, да, я знаю.
        Перед Павлом стоял полковник в униформе ВВС. Поскольку на космической базе никакой атмосферной авиации быть не могло, откуда прибыл и какое ведомство на самом деле представляет этот полковник, угадать было несложно.
        Для большой шишки из Генштаба он выглядел неубедительно. Невысокий, пухлый азиат с дежурной, будто приклеенной улыбкой. Униформа новая, даже не подогнанная и толком не отутюженная. Ботинки начищены старательно, но не до блеска. Ни ремня с кобурой, ни кортика полковник к униформе не добавил, хотя в военное время хоть какое-то оружие полагалось носить всем без исключения. Причем, обязательно на виду. Получалось, что инспектор из Генштаба и сам небезупречен. Или это знак расслабиться и не накручивать лишние мысли? Возможно. Но в чем тогда смысл проверки?
        - Полковник Ли, Генеральный штаб, - представился инспектор.
        Преображенский взял у проверяющего багаж - потертый кожаный кейс и указал на выход из сектора.
        - Наш челнок пришвартован в другой зоне. Прошу следовать за мной, господин полковник.
        - Не спешите, Павел Петрович. - Ли придержал Павла. - У меня есть одно конфиденциальное дело на базе. Во сколько мы вылетаем?
        - В двадцать ноль-ноль.
        - Ага, в восемь, - инспектор задумался, будто что-то высчитывая в уме. - Сейчас почти четыре… Отлично. Встретимся у причала в половине восьмого. Идет?
        Судя по цивильным выражениям, этот полковник определенно был из числа мобилизованных. Вот уж проверяющий! Что он сможет увидеть и понять, если не знает половины военных слов. «Полвосьмого, - Преображенский хмыкнул. - Ну, да нам же проще. Покажем ему общие виды, угостим трофейным джином или водкой с хреном, подарим сувенир - хороший нож, например - да и отправим восвояси».
        - Договорились, - расслабился Преображенский. - Жду вас в девятнадцать тридцать у причала номер восемь в секторе «Б».
        Инспектор растянул улыбку во все круглое лицо и кивнул.
        - И она вам понравилась, я же вижу. - Он этак по-дружески погрозил пальцем десантнику. - Высшие силы скрытны и не любят показывать нам будущее, но иногда в тумане событий образуется просвет и увидеть перст судьбы становится нетрудно. Пользуйтесь этим редким случаем, господин Преображенский.
        - Я не совсем понимаю, господин полковник, - Павел отлично понимал, на что намекает Ли, но справедливо считал, что это не его собачье дело. Генштаб с дурацкими инспекциями отдельно, а сердечные дела проверяемого личного состава отдельно. Как те мухи и котлеты.
        - Полно вам, Павел Петрович. - Ли усмехнулся, словно прочитав его мысли. - Да, это не мое собачье дело, но вспомните историю своей семьи. И ваши родители, и дедушка с бабушкой по отцовской линии познакомились вдали от родового имения на Каллисто, более того - на космических трассах, не так ли? Разве вы не видите в этом ничего мистического? До вечера, подполковник.
        Не дожидаясь ответа, Ли развернулся и пошагал к эскалатору на уровень «А-3» - верхнюю палубу, где располагался штаб Первой ударной и апартаменты командующего армией генерал-полковника Овчаренко. Преображенский почему-то был готов поспорить, что никакого дела у этого сводника из Генштаба на базе нет и он просто дает подполковнику шанс заложить фундамент будущей личной жизни. Предположение было чересчур смелым - с чего вдруг инспектору из Генштаба заниматься такими странными вещами? - но ничего иного в голову не приходило. В первую очередь потому, что Ли очень неплохо разбирался в истории семьи Преображенских. Может, на самом деле он прилетел «инспектировать» вовсе не бригаду, а некоторых офицеров. Например, тех, кто входил в, мягко говоря, не афишируемый «клуб генерала Гордеева». С одной стороны, ничего плохого члены «Возрождения» - неформального объединения офицеров-дворян - не замышляли, но с другой - мало ли, как эту идеологическую игру воспринимают в Генштабе. Может быть, то, что офицеры, сумевшие откопать свои дворянские корни, блокируются и в частных беседах обращаются друг к другу по титулам
предков, никого не волнует, а может быть, наоборот - настораживает или просто раздражает. Павел уже не раз слышал брюзжание насчет того, что титул «князь всея Каллисто» или «их сиятельство граф Ганимедский» - звучит нелепо. Брюзжали в основном те, кому никакой титул не светил ни при каких обстоятельствах. Если проверяющий на самом деле особист, вполне возможно, что он копает под Гордеева и его «дворянский клуб». Но тогда получается, что, обнаружив интерес к древнему роду Преображенских, Ли снова себя выдал.

«Странный этот инспектор, очень странный. И вообще все сегодня складывается как-то не так, как-то слишком удачно и мирно, будто бы там, внизу, на планете, не горят танки и не гибнут люди. Будто бы у любого из толпящихся на «Альфе» новобранцев и ветеранов впереди еще долгая, счастливая жизнь и строить планы на будущее - правильно и своевременно. А ведь каждый второй из тех, кто сегодня спустится на планету, вряд ли доживет даже до завтра. Ну и пусть! - Преображенский оглянулся немного растерянно. Он вдруг понял, что в ближайшие четыре часа ему абсолютно нечего делать. - Ну и пусть война. Пока живы - надеемся».
        Он протолкнулся к дорожке, бегущей в сектор «Б», встал на ее рифленую поверхность и вытянул шею.

«Если она где-то здесь, значит, Ли был прав - это судьба».
        Преображенский знал, что лукавит. Яна не могла уйти далеко. Даже не видя ее в толпе, к дорожке транспортера Павел шел с точно рассчитанной скоростью, чтобы встать на движущуюся ленту в двух-трех шагах позади смешливых сержантов-медиков с
«Бурденко».
        Они действительно стояли в трех метрах впереди, в окружении десятка таких же непуганых и не опаленных войной десантников-новобранцев. Парни шутили, девушки смеялись. Павел вдруг подумал, что если сейчас подойдет, то на фоне свежих, румяных и жизнерадостных парней рискует выглядеть и вовсе непривлекательно, но не подойти он просто не мог. Его тянуло к Яне со страшной силой.

«Наваждение, да и только! - Преображенский покачал головой и оправил униформу. - Десять минут назад я и не подозревал, что эта барышня существует, а сейчас теряю голову, как прыщавый кадет. Вот и не верь после этого в судьбу».
        Он шагнул к веселой компании и похлопал по плечу рядового, наиболее активно заигрывавшего с Яной. Солдат недовольно обернулся, но увидев целого подполковника космодесанта, вытянулся по стойке смирно и промямлил нечто вроде «здравияжелаю». Яна, вопреки опасениям Преображенского, вздохнула с облегчением. Видимо, шуточки юнцов ее уже достали.
        - Надоедают? - пробасил Преображенский и чуть иронично взглянул на замерших солдат. Стоять «смирно» на движущейся ленте было не так-то просто, но они стояли. Павел взглянул на ребят повнимательнее и пришел к выводу, что они либо его земляки, либо европейцы. Ну, или с других спутников Юпитера, а может, Сатурна. Но точно не земляне и не колонисты.
        - Вы решили показать мне дорогу? - она улыбнулась Павлу, чем окончательно разрушила все матримониальные надежды несостоявшихся кавалеров.
        - Да, нам по пути.
        - Яна, ты помнишь, мы хотели заскочить… - шепнула одна из девушек-сержантов, - в одно местечко.
        - Я помню, - отмахнулась Яна. - Успеем. До семи еще три часа. Бросим вещи и заскочим.
        - Предлагаю поступить так. - Преображенский перевел взгляд на ближайшего солдата. - Вы…
        - Рядовой Стольников, господин подполковник!
        - Предписание имеется?
        - Так точно! - Он гордо выпятил грудь и не преминул покоситься на девушек. - Пятая космодесантная бригада, первый батальон!
        - Остальные туда же? - Преображенский усмехнулся и еще раз обвел взглядом солдат.
        - Так точно! - Новобранцы ответили нестройным хором.
        - Отлично, значит, и вам по пути. Донесете вещмешки сержантов до госпитального корабля.
        - Есть!
        - Стольников, вот этот вещмешок донесешь лично. Ясно?
        - Так точно!
        Подполковник указал рядовому на поклажу Яны, а затем взглянул на ее подругу. Та кивком дала понять, что сообразила и проследит, чтобы вещи сержанта медслужбы Яны… о были доставлены рядовым космодесанта Стольниковым к месту службы сержанта в целости и сохранности. Ну то есть она-то просто кивнула, а перевод с языка жестов на военно-русский Преображенский сделал сам.
        - Прошу. - Преображенский указал Яне на проплывающий мимо бортик и сошел с дорожки.
        Девушка выразительно взглянула на подруг и сошла тоже. Подруги только проводили ее завистливыми взглядами.

«Зря напрягался. - Павел приосанился. - Чистенькие мальчики интересны скучающим домохозяйкам «под полтинник». А девушки «около двадцати» любят молодых небритых подполковников. За силу и натиск».
        - А вы молодец. - Яна подняла на него насмешливый взгляд. - Прямо-таки не десантник, а кавалерист - с места в карьер. Сколько мы с вами знакомы, минут пятнадцать?
        - Дольше, - Павел улыбнулся и попытался заглянуть ей в глаза, как это умел делать Бубликов - подполковник однажды наблюдал за этим шоу. Видимо, получилось скверно, поскольку Яна прыснула от смеха.
        - Вам кажется, что вы знали меня всегда или видели в каждом сне? - Она покачала головой. - Обычно выбирают между этими вариантами.
        - Кто выбирает?
        - Все, кто ко мне подкатывает.
        - И много таких?
        - Вы же видели. - Она вдруг взяла Павла за руку. - Но вы же не собираетесь ревновать? Военные чином ниже подполковников меня не интересуют.
        - И много подкатывало подполковников?
        - Вы первый. - Она рассмеялась. - А вы просто так ссадили меня с ленточного транспорта или у вас есть план?
        - План? - Преображенский на секунду растерялся. - Ну, я… могу показать вам базу или можно посидеть в офицерском клубе. Там неплохо кормят.
        - Я ведь сержант.
        - Вы со мной.
        - А кофе там подают?
        - Натуральный, бразильский.
        - Это решает все! - Яна снова рассмеялась. - Хорошо. Идем в клуб. Но в семь часов я должна явиться к начальнику госпиталя.
        - Прибыть, - невольно исправил ее Преображенский. - У нас уйма времени. Нам вон туда, к эскалатору на уровень «Б-2».

***
        Пленные бесправны. Это главное условие плена. Все эти наблюдатели от Совета Объединенных Наций и независимые борцы за права человека не в силах изменить существующее положение дел. Охранникам в военной тюрьме, особенно роботам, на вопли правозащитников откровенно плевать. У них есть правила внутреннего распорядка, масса неписаных законов и программ, по которым они живут и функционируют. Главный из этих законов - возмездие. Зарядил винтовку - получи сдачи. Не смог побить врага - он будет бить тебя. Сколько ему вздумается. Все просто. Зуб за зуб.
        После десятого удара резиновой дубинкой по спине, рядовой Депп потерял чувство реальности. Ему казалось, что он попал не в трюм корабля-тюрьмы, а в гигантскую бетономешалку. С каждым оборотом бездушный строительный механизм низко ухал и бросал пленного от одной железной стенки к другой, больно припечатывая ноющей спиной к заклепкам и ребрам жесткости.
        На самом деле стенки камеры были гладкими, без ребер, и корабль не болтало. Это охранники играли в хоккей резиновыми дубинками, а вместо шайбы у них был Депп. После корректного пленения и относительно приличного обращения на пересыльном пункте космобазы «Альфа», порядки на борту тюрьмы казались просто ночным кошмаром наяву.
        - Встать, урод! - потребовал один из охранников, тот, что постоянно норовил попасть дубинкой в пах. - Смирно!
        Депп кое-как поднялся на ноги, но выпрямиться не сумел: в животе все сжалось в комок, и любая попытка принять строевую стойку оборачивалась жуткой болью. Отбили, наверное, что-то.
        - Чего согнулся, козел?! Встать прямо, нах!
        Еще один удар, теперь в живот. Сковывающая боль разлилась выше, и Депп с ужасом понял, что не может дышать. Он рухнул на колени, раскрыл рот, выпучил глаза и захрипел.
        - Чмо марсианское, - с презрением бросил охранник и плюнул Деппу в лицо. - Болт, Рыжий, оттащите это говно в сто тридцатую, к пидорам. Там ему только и место, нах. Робот, следующего!
        Путь до сто тридцатой камеры был долгим и полным страданий. Охранники не очень заботились об ощущениях пленного, держали его небрежно, трясли и периодически грубо швыряли на перегораживающие коридор решетки, ожидая, пока корабельная система безопасности идентифицирует конвоиров по лоснящимся физиономиям. Наконец все закончилось. Депп получил последнюю на сегодня оплеуху и растянулся на полу камеры.
        Минут десять он лежал, мучаясь от сковывающей боли в животе и ломоты в превратившейся в сплошной синяк спине, но потом ему немного полегчало, и он поднял голову. Камера была не тесной, судя по количеству нар - десятиместной. Правда, сидело в ней человек сорок. Депп вспомнил, что говорил охранник, и попытался присмотреться к сокамерникам повнимательнее. Перед глазами долго плавали радужные круги, но в конце концов зрение вернулось. На обещанных надзирателем геев эти люди не походили. Впрочем, Депп слабо представлял себе, как должен выглядеть этот контингент в тюремном варианте. На воле это чаще всего были ухоженные, деликатные и неагрессивные люди.
        Заметив, что новичок приходит в себя, трое ближайших к нему сокамерников переглянулись и придвинулись еще ближе.
        - Лидиец? - спросил один.
        - Да. - Депп на всякий случай отодвинулся к решетчатой двери.
        - Чего шарахаешься? Тут все свои. Тебя Гитлер так обработал?
        - Кто?
        - Сержант-надзиратель Гиле, - пояснил сокамерник. - Мы его Гитлером называем. Скотина редкостная.
        - Он же с Титана, - фыркнул второй из троицы. - Там все чокнутые. Накурятся своей
«шванки» и звереют просто. Тебя, лидиец, как зовут?
        - Депп. Гарри Депп.
        - Я Олаф. - Сокамерник протянул руку. - А это Себастьян. Мы с Натали. А вот он - Джин, марсианин.
        - Рад познакомиться, - Депп пожал им руки и невольно поморщился от боли. Гитлер и его помощники отбили, казалось, все, что можно.
        - В следующий раз, когда бить будут, пальцы береги, - посоветовал Олаф. - Под мышки руки прячь. Группируйся.
        Депп представил себе следующий раз и содрогнулся.
        - Часто это у вас?
        - Бьют? Каждый день. Кого-нибудь обязательно списывают.
        - В смысле - убивают?
        - Здесь это называется «списывать». Они же на каждого из нас по шестнадцать евро в день получают - ну, на питание, воду, мыло и прочее. А «списанных» ведь можно не сразу из ведомостей вычеркивать. Обычно через неделю это делают. Вот и считай - шестнадцать на семь - по сто двенадцать монет с каждого трупа капитану, старпому и Гитлеру в карманы ложится.
        - А как потом они это… объясняют?
        - Кому? - Олаф горько усмехнулся. - Правозащитники сюда не прилетают - военный объект, «соновцев» тем более не дождешься, а инспекторы из штаба взятки берут. Я здесь уже полгода - ни одного разбирательства не было. Даже когда полковника с Данаи забили. Обычно офицеров сильно не рихтуют, а тогда перестарались, умер данаец. Но и тут все им с рук сошло. Гитлер про попытку мятежа и план побега историю сочинил, капитан упоил комиссию хреновухой, а старпом кому-то из проверяющих пацана привел. Так и договорились, замяли дельце.
        Депп опустил голову. Он совершал в своей жизни немало ошибок, но ни одна из них не была столь непростительной. Надо было поднять тревогу и спокойно погибнуть от руки того подполковника. Умер бы в бою с космодесантом, как герой. И не пришлось бы долго и мучительно подыхать под дубинкой какого-то Гитлера. Или того хуже - не умереть, но превратиться в опущенную, забитую тварь и мучиться потом всю жизнь.
        - Ты не вешай нос, Гарри, - посоветовал молчавший до сих пор марсианин. - Скоро все изменится.
        Депп поднял на него отсутствующий взгляд.
        - Все марсиане так говорят. Только не делают ничего. У нас в форте майор Джемисон есть, так он тоже обещает контрудар со дня на день.
        - Вот именно. - Джин многозначительно выгнул бровь. - Майор-то, наверное, знает, что говорит.
        - Мясник Джемисон? - Депп покачал головой. - Все, что он знает, как содрать с солдата три шкуры. Тоже вроде Гитлера. Только этот Гиле над врагами издевается, а тот над своими. Ты прости, Джин, но не верю я твоим сопланетникам. Ни на цент не верю.
        - Потому и пятимся, - с горечью произнес марсианин, - что не верим друг другу.
        - Не пятимся, а ползем на четвереньках, - вздохнул Себастьян. - А земляне нас то и дело догоняют и имеют. Любыми подручными средствами.
        - И все-таки скоро вы убедитесь, что я прав, - упрямо заявил Джин. - Контрудар будет. Да такой, что Федерация рухнет, как подкошенная.
        - Ты что, видел планы марсианского Генштаба? - Олаф махнул рукой. - Надеяться в тюрьме не запрещено, только на что-нибудь попроще, на что-нибудь не такое фантастическое. Что бить будут через день или что пайку увеличат. Ближе к реальности надо быть, Джин, ближе к реальности.
        - Что там за юноша? - послышалось из дальнего угла камеры. - Индеец проснулся, - поморщился Олаф.
        - Настоящий? - искренне удивился Депп.
        - Почти. Ты с ним не спорь и вообще веди себя так, будто он тут хозяин. Но сильно не гнись, а то затюкает.
        - Ходить сюда, - с явным колониальным акцентом лениво приказал Индеец.
        Депп с трудом встал и подошел, опираясь о нары.
        - Привет, - он пошарил взглядом среди сопящих вповалку тел и наконец вычислил
«смотрящего». На его нарах было почти просторно: только сам Индеец и какой-то худосочный парнишка. На реального индейца «камер-босс» не тянул. Жирные, несмотря на скудный тюремный паек, телеса, сальные черные патлы почти до плеч, приплюснутый нос и чуть раскосые масленые глазки. Обросший эскимос, а не индеец. Впрочем, помнится, в школе говорили, что эти расы довольно близки, особенно если брать североамериканские племена. Не хватало кожаных штанов, жилетки с бахромой и мокасин. Вместо них на Индейце были форменные марсианские бриджи, грязная тюремная майка и один замызганный тапок. Вместо томагавка тип держал ложку, хотя ничего в данную минуту не ел.
        - Лидия, да? - Индеец попыхтел немного и как бы невзначай добавил: - Тапок упал, не видишь там?
        Депп, ни о чем не подозревая, наклонился и почти уже заглянул под нары, но вовремя сообразил, что это провокация.
        - Там он, под нарами, если надо, лезь сам.
        Индеец беззвучно рассмеялся и кивнул.
        - Потом достану. Гитлер бил?
        - Как всех.
        - Не всех, - толстяк погладил себя по пузу. - Держись меня, будешь сыт и цел.
        - Только не на жопу, - пробурчал кто-то на верхних нарах.
        - Спать, скво! - не оборачиваясь, бросил Индеец. - Как тебя зовут, лидиец?
        - Гарри.
        - Хорошо. - Индеец благосклонно указал на пол. - Сесть, друг Гарри. Хочу говорить. Что там на Лидии?
        - Держимся. - Сесть хотелось до головокружения, но Депп остался на ногах. - Скоро третий месяц пойдет.
        - Силовые купола, да? - Толстяк понимающе кивнул. - Хорошая защита. Трудно взять.
        - Из сотни фортов только два сдали, да и то сами. Коменданты землянам продались.
        - А ты, из какого форта?
        - Гатлинг.
        - Мясника Джемисона выкормыш, - снова прилетел комментарий, теперь с других нар. - Да, этот майор не сдастся. Всех положит, а не сдастся…
        - Герой, - сказал еще кто-то.
        - Идиот, - возразил первый комментатор. - Только среди русских встречаются вменяемые люди с такой упрямой задницей.
        - Он ирландец.
        - Вот я и говорю, раз не русский, значит, идиот.
        - А ты почему здесь, Гарри? - Индеец с подозрением прищурился. - Если форт не взят, почему федералы тебя сюда привезти?
        - Я в дозоре был. - Депп замялся. - Ночью. Земляне как раз на штурм собрались. Всех часовых перерезали, а мне повезло.
        - Успел клешни в небо воткнуть, - презрительно бросил кто-то из расположившихся ближе к дверям. - Вояки, мать вашу!
        Депп сжал кулаки и хотел ответить, но Индеец его опередил.
        - Гарри мой друг, Смит, не обижай. Или напомнить, как ты сюда попал?
        - Обыкновенно попал. Контузило.
        - На бабе муж застукал и сковородкой контузил, - проблеял кто-то из команды Индейца. - Потом связал, трахнул и землянам сдал.
        - А ты свечку держал?! - завелся Смит.
        - А чего ж ты связанный и без штанов в плен попал?
        - А ты это видел?
        - Гитлер рассказывал! Я сам слышал!
        - Когда сосал у него?!
        - Заткнуться, - оборвал перепалку Индеец. - Ты, Гарри, отдохни. Вижу, устал с дороги. Завтра говорить. Только у двери не ложись. Там чужие, видишь? Здесь место выбери.
        Депп оглянулся. Места на нарах не было, только если спать полусидя, навалившись кому-нибудь на плечо. Когда на тебе нет живого места, спать так просто нереально. Но идти к «чужим» было боязно. Индейских прихвостней в камере было больше. Он встретился взглядом с Олафом. Тот сидел у стенки примерно посередине между нарами
«смотрящего» и тем местом, откуда доносился голос явно неуважаемого в сто тридцатой Смита. Наталиец указал на место рядом с собой, и Гарри побрел к нему. Матраса или хотя бы подстилки там не было, но сейчас ноющей спине Деппа был милее всего именно ровный холодный металл палубы. Под аккомпанемент напряженного сопения Индейца и невнятных комментариев еще нескольких пока не спящих арестантов, он доплелся до места и растянулся между Олафом и Себастьяном.
        - Все правильно сделал, - шепнул Олаф. - Можешь спать спокойно. На соображалку проверили, а ребра завтра будут считать. После Гитлера.
        - За что? - так же едва слышно простонал Депп.
        - Такие порядки. - Олаф вздохнул. - На здешнем языке это называется
«натурализация».

***
        Запись повторилась, наверное, в десятый раз, и генерал Фьюри в десятый раз прошептал единственное слово: «Поздно». Двадцать пять черных силуэтов прошли идеальным строем на фоне Луны, чтобы, одновременно сверкнув зеленоватыми обручами прыжковых контуров, исчезнуть во мраке гипердрайва. Строго говоря, в гиперпространстве не было ни мрака, ни света, но сейчас эти тонкости не имели значения. Перехватчики из авангарда приближающейся к Земле марсианской группировки войск опоздали, и это опоздание могло стоить марсианам победы. Позволив этим космолетам стартовать с секретной базы на Луне, Фьюри поставил Марс на грань поражения, сомнений не было. Генерал отлично знал, что это за машины и зачем они взлетели, знал это без подсказок проштрафившейся разведки. Эскадрилья дальних стратегических бомберов «Марк-3» могла взлететь только с одной целью: доставить свой чудовищный груз к цели. А целью могла быть любая планета Альянса, даже сама метрополия… Фьюри похолодел. Нет! Только не Марс! Точно не Марс! Бомберы стартовали самостоятельно, а не прошли через портал в орбитальной точке «Омега», значит, направились
куда-то за пределы Солнечной. Куда конкретно они пошли и как их теперь остановить, генерал себе не представлял. Но это не избавляло его от обязанности предпринять хоть что-то, чтобы перехватить бомберы. Разослать предупреждения во все Колонии? И что это даст, кроме паники? Все войска Альянса, за исключением Шестого флота, стянуты в Солнечную, и успеть на выручку какой бы то ни было Колонии нереально. Объявить об эвакуации? Кроме все той же паники, это предупреждение не даст ничего. А паника сразу на всех Колониях - это первый шаг к полномасштабному кризису. Возможно, земляне этого и добиваются. Даже наверняка. А если нет? Если они действительно решили нанести удар по одной из Колоний?
        Рука сама потянулась к компу.
        - Я бы этого не делал, генерал, - негромко, но твердо произнес неожиданно появившийся в кабинете Тайный Советник президента Даймонд.
        - Здравствуйте, Советник. - Фьюри опустил руки. - Чего бы вы не сделали?
        - Не устраивал бы паники на Колониях. Намерения землян понятны, они пытаются нас запугать. Если мы поддадимся на провокацию, контрудар будет сорван. Нам следует идти до конца, не отвлекаясь на мелочи.
        - На мелочи?! Мистер Даймонд, сто ракет класса «Кайтен» с термоядерными боеголовками это не мелочь! Это гарантированное уничтожение любой планеты!
        - Успокойтесь, генерал, земляне ничего не сделают. - Даймонд подошел вплотную. - А если и сделают, вы не сможете им помешать.
        - Но я могу спасти…
        - Кого? Вы знаете, где выйдут бомберы? У какой Колонии из дюжины оставшихся под нашим протекторатом? Нет? И что же вы предлагаете, эвакуировать, кого возможно, со всех двенадцати? Вы представляете, что начнется?
        - Планы экстренной эвакуации имеются на всех планетах.
        - А вы пробовали воспользоваться этими планами, хотя бы в целях тренировки? Если ядерного удара не последует, но из-за ваших опасений в Колониях начнется хаос, земляне победят без единого выстрела и взрыва. Одолеть хаос и панику на дальних планетах будет не так-то просто, а это будет означать, что мы отрезаны от тылов. Не мне вам объяснять, что в таком автономном режиме много не навоюешь.
        Фьюри опустил взгляд:
        - У меня плохое предчувствие, мистер Даймонд.
        - Это не повод для паники, генерал. И уж тем более не повод отменять контрудар. Действуйте, как запланировано Генштабом. Ваш фронт здесь, на подступах к Земле, а с бомберами разберутся те, кто отвечает за дальние рубежи.
        - Там некому разбираться. Стивенсон блокирован, адмирал Гамильтон тоже застрял у Лидии. Кроме этой планеты, все прочие беззащитны.
        - Значит, нам следует активизировать свои действия здесь, в Солнечной. Чтобы показать землянам, что мы не поддадимся на провокацию. Забудьте о «Марках», генерал, забудьте, словно их и не было.
        Фьюри поднял взгляд на проекцию тактической карты. Пока наступление шло по плану. Осталось дождаться подхода Шестого флота с мощной космопехотной группировкой генерала Стивенсона на бортах и можно начинать штурм Земли. Генерал Фьюри вывел на экран свежие сводки и углубился в изучение оперативной обстановки. О стартовавших полчаса назад с Луны бомберах он больше не вспоминал.
        Советник Даймонд неслышно вышел из кабинета Фьюри и, остановившись у лифта, потер виски. Несмотря на хорошую подготовку, каждый сеанс «промывки мозгов» упрямым генералам доставлял Советнику легкую головную боль. Но тут уж ничего не поделаешь, приходилось жертвовать здоровьем ради благой цели. Благой, конечно, не для всех, но где это видано, чтобы глобальная политика стремилась к всеобщему благу? К выгоде для избранных - да, к идеальному мироустройству - нет. Даймонд усмехнулся. Кроме себя, других избранных он в Галактике не встречал. Он точно знал, что пришел его час, время выйти из незаслуженной тени и занять подобающее место. И пусть ради этого погибнут миллионы - так даже выгоднее. Тем легче будет взять власть в свои руки, когда измотанное войной человечество взмолится о пощаде и призовет самого достойного встать у штурвала.
        То, что самым достойным обычно становится не самый честный и умный, а самый богатый и влиятельный, Даймонд усвоил давно и прочно. А кто богаче и влиятельнее Тайного Советника марсианского президента? Еще немного войны, и можно будет с уверенностью сказать - никто! Пока вровень идут два-три колониальных бонзы, например, президент Колонии Лидия или канцлер богатейшего Рура, но очень скоро и тот и другой отстанут навсегда. Очень скоро с Даймондом не сравнится никто в Галактике! Он уже богаче всех, а еще немного войны, и он станет тем, кем мечтал стать всю свою жизнь - мессией! Не напрасно же ему выпало стать Тайным Советником президента Марса, избранником, хранящим секретные знания и навыки ушедших поколений. Не может же быть, чтобы судьба сделала его сверхчеловеком только ради сохранения этого вида в природе! Это глупо! Нет, у мистера Даймонда иная миссия.
        Советник нервно потер ладони. Успех был близок. Оставалось сделать лишь несколько коротких шажков ему навстречу.

3. Июль 2290 г., Колония Лидия.
        По времени планеты в зоне ответственности Пятой бригады было не так уж далеко за полдень, но десантники жили по своим часам. Когда челнок пристыковался к шлюзу линкора «Уран», флагмана соединения кораблей бригады, часы в навигаторе отбили двадцать один по Гринвичу. По тому, который на Земле, конечно, а не по среднему времени пятого спутника Колонии Форест.
        - Господин полковник… - Капитан Воротов встретил комбата, ротных и проверяющего у трапа.
        - Не надо. - Ли махнул рукой. - Я не сомневаюсь, что у вас все в порядке, Ярослав.
        Воротов с трудом скрыл удивление.
        - Гордеев прибыл? - спросил Преображенский.
        - Десять минут назад. - Воротов отдал честь командиру и шагнул в сторону.
        - Разгружайтесь, - бросил комбат, сразу всем троим ротным. - Господин полковник, прошу сюда.
        Он указал на выход из шлюзового отсека, украшенный синей пятеркой во всю переборку, от верхнего до нижнего механического запора.
        Когда начальство скрылось за дверью, Воротов обернулся к товарищам и вопросительно взглянул на Блинова, а затем на Бубликова.
        - Странный «полкан»… Как там на «Альфе»?
        - Слава, ты пропустил полжизни! - Бубликов мечтательно закатил глаза. - Там такие! Чума!
        - Карантин? - недопонял Воротов.
        - Сам ты карантин! Там баб половина пополнения!
        - Баб? Каких еще баб?
        - Ну таких, с ногами и сиськами. - Бубликов рассмеялся. - Забыл уже?
        - А-а, - подыграл Воротов, - смутно припоминаю. Еще стишок такой есть: «За каламбуром каламбур рождается в мозгах, кругом стада набитых дур, вся разница в ногах». Хоть одну привезли?
        - Кем? У нас в штатном расписании ни одной подходящей должности.
        - Хватит тебе слюну пускать, - сказал Блинов. - Идем разгружаться.
        - А чего разгружать? Танки как раз на месте стоят, они груз транзитный. А пацанов я вмиг пересчитаю и взводному сдам. Свободны, господа капитаны, справлюсь без вас.
        - Новый лейтенант, откуда родом? - поинтересовался Воротов.
        - Да уж не с Марса, вестимо. - Блинов усмехнулся. - В последний момент его нашел. Мы уже грузились, а тут как раз транспорт с Ио прибыл.
        - Опять «пиджак» мобилизованный? - Капитан Воротов скривился. - На Ио одни вулканологи живут.
        - Ты не дослушал. Он там в госпитале отлеживался. А родом с Земли. Африканец.
        - Иди ты! Негр?! Бубликов, и ты согласился?
        - Чернее сапога. - Бубликов, стирая ухмылку, погладил тонкие пижонские усики. - Но послужной список - на нас троих хватит. Успел повоевать от души. Чего ж мне не согласиться?
        - А особисты что сказали? Они ведь к черным с недоверием относятся. В каждом марсианского шпиона видят.
        - Ничего не сказали. Попробовали бы вякнуть. У него два боевых креста и благодарность от замначальника Генштаба. Нормальный товар Блин подогнал, я доволен. И старшину где-то отрыл приличного.
        - Тоже негра?
        - Немца. Но тоже с Земли.
        - Думаешь, уживутся? - засомневался Воротов.
        - Увидим. - Бубликов пожал плечами. - А что тебя смущает?
        - Не знаю. - Воротов потер коротко стриженный затылок. - У меня Дитрих постоянно с Розенбергом лаются.
        - Если бы Мойша Розенберг не доказывал с пеной у рта Фрицу Дитриху, что он тоже чистокровный ариец, все было бы нормально, - заметил Блинов. - Вот эти националистические мелочи нам и мешают. Не делили бы всех на первый - сотый сорта, давно бы Марс на лопатки положили.
        - У них с этим тоже не слава богу, - сказал Воротов. - Марсиане - избранная нация, а колонисты ее слуги.
        - Об этом я и толкую.
        - Хуже, чем на Руре с Юнкером, не бывает, - заявил Бубликов. - Я когда на Рур впервые прилетел - просто охренел, прямо в порту. Четвертый рейх, да и только. Даже символика, как была у фашистов, только не красный флаг с черной свастикой в белом круге, а просто красная свастика на черном фоне. Куда СОН смотрит, да и наше правительство тоже - не понимаю. Дружат с ними, Эйзену как филиалу Рура особый экономический статус дали, Марте по просьбе Юнкера пошлины снизили. Как будто не понимают, что это мина.
        - Они нам оружие поставляют, - сказал Блинов. - Приходится глаза закрывать. Да и не сила это - три планеты и один космический город.
        - В свое время на Земле тоже так думали. А потом одна Германия всему миру такого шороху задала. Да два раза подряд, и всего-то за полвека.
        - Нам бы с Марсом разобраться, - сказал Воротов. - Проблемы надо решать по мере возникновения. Наперед загадывать не наше дело. Мы армия, а не политологи. Давайте-ка служить, господа офицеры. Завтра снова на планету, а у нас еще дел выше крыши…

…Пока офицеры обменивались впечатлениями, Преображенский и полковник Ли добрались до адмиральских апартаментов. На самом деле это были три обычные каюты, только объединенные словно холлом просторной кают-компанией, но сам Гордеев иронично называл свою штаб-квартиру то апартаментами, а то и вовсе пентхаусом. На тактичные замечания адъютанта, что для пентхауса резиденция маловата и вообще не отвечает основным требованиям к данному виду помещений, генерал только фыркал и плевался. Объяснялось его недовольство просто - «Уран» был зачислен в состав Многоцелевого флота, на бортах которого и путешествовала по Ойкумене Пятая бригада, в качестве трофея после взятия марсианской рембазы на орбите Колонии Медея. То есть еще полгода назад этот линкор ходил под звездно-полосатым флагом в рейды против нынешних хозяев и назывался «Вашингтон». Гордеев воспринимал линкор исключительно в этом ракурсе. И даже то, что если копнуть поглубже, «Уран-Вашингтон» вовсе не марсианский корабль, а «дважды трофей», реквизированный когда-то марсианами на Деа - Колонии, заселенной в основном уроженцами Поднебесной, - генерала никак
не успокаивало. Лишь когда рембригада наконец закрасила все англоязычные трафареты (нанесенные поверх китайских иероглифов), Гордеев немного остыл и перестал ворчать, что ему, дескать, подсунули какое-то импортное корыто вместо нормального корабля.
        - Так и думаешь каждый раз как гостей приветствовать, то ли «нихао» им сказать, то ли «велком», - посетовал генерал, когда после обмена приветствиями он, инспектор и два комбата расположились на удобных кожаных диванах в кают-компании. - Как долетели, господин полковник?
        - Прекрасно, господин генерал. - Проверяющий протянул ему предписание.
        Гордеев не спешил заглядывать в бумаги. Он положил их на журнальный столик и внимательно взглянул на инспектора. На ироничные комментарии по поводу происхождения линкора проверяющий не обиделся, хотя определенно имел китайские корни. Значит, умен до снисходительности. Это генерала порадовало. С умными людьми легче договориться. Впрочем, Гордеев был убежден, что служба в бригаде поставлена нормально, и скрывать от инспектора нечего. Генерал наконец заглянул в предписание.
        - Полковник Ли Иван Юрьевич, аналитический отдел ГШ. - Гордеев хмыкнул. - Цель прибытия: проверка боеготовности. Понятно.
        Он взглянул на инспектора, чуть прищурившись. Полковник Ли тянул максимум на проверяющего Службы тыла, а никак не боевых частей. Впрочем, внешность нередко бывает обманчива.
        - Если не возражаете, я бы предпочел менее формальное общение. - Ли расплылся в типичной китайской улыбке: вежливой на грани подобострастия, но только на грани. - Зовите меня без этих «полковник» или «инспектор». Просто Ван Ли. Идет?

«Пиджак, - фыркнул про себя Гордеев. - Правильно Павел его просчитал. Но с чем он приехал на самом деле? С какой миссией?»
        - Идет. - Генерал откинулся на спинку дивана. - Просто Иван Иванович.
        - Вы наверняка догадались, Иван Иванович, что инспекция лишь повод, - сразу перешел к делу Ван Ли. - Я хотел поговорить с глазу на глаз, но иначе, как по линии Генштаба, быстро сюда было не попасть.
        - Фронт, как-никак. - Гордеев кивнул. - Но получается, что мы говорим не совсем с глазу на глаз. Если вы желаете…
        Генерал покосился на Преображенского и Бородача.
        - Нет, ваша светлость, господа офицеры могут остаться. - Ван Ли сверкнул хитрым взглядом.
        Гордеев внутренне напрягся, готовясь к неприятностям. Инспектор выказал осведомленность в делах, знать о которых полагалось лишь тем, кто в них участвовал.
        - Это обращение… - генерал понял, что лучше не делать удивленные глаза и вообще не терять лицо, - используется только неофициально, некоторыми из моих подчиненных.
        - Теми, кто тоже имеет право откликаться на подобные обращения. - Ван Ли несколько раз подряд кивнул. - Да, да, я знаю. Поэтому и не против присутствия на импровизированном совещании князей Преображенского и Бородача.
        - Надеюсь, в Генштабе не считают этот… момент чем-то противозаконным?
        - Нет, ваша светлость, в Генеральном штабе о нем и не подозревают, - заверил инспектор. - Но я знаю о «Возрождении» все. Потому и прилетел именно в вашу бригаду, Иван Иванович. Грядут большие перемены, и, как это всегда бывает, кто-то будет раздавлен под их прессом, а кто-то неожиданно окажется на самом верху. Не хочу углубляться, но у меня есть все основания полагать, что «Возрождение» очень скоро выйдет из тени и займет в обществе подобающее место.
        - Вы предлагаете нам легализоваться? - Гордеев хмыкнул. - Создать в Думе фракцию монархистов? Так ведь не до политики сейчас, господин Ли, война идет.
        - Большие перемены, князь. - Ван Ли поднял палец и взял многозначительную паузу. - Вы собирались повторить попытку штурма форта Гатлинг?
        Гордеев недовольно взглянул на Преображенского, а затем на Бородача. Подполковники едва заметно, но почти синхронно пожали плечами. О планах штаба Пятой бригады инспектору никто не докладывал.
        - Допустим. - Генерал уставился на Ван Ли. - Что дальше?
        - Воздержитесь. Отмените штурм и отведите оба батальона на орбиту. Иначе большие перемены лично для вас начнутся с больших потерь.
        - На основании чего я должен отменять штурм? - Гордеев посерьезнел. - Я что-то не совсем понимаю, господин полковник, вы штатный астролог Генштаба? На каких разведданных основаны ваши предсказания? Почему вы не говорите прямо, а сыплете загадками?
        - Я не астролог. - Ван Ли снова улыбнулся, ничуть не обижаясь. - Вы, наверное, слышали о намерениях марсиан нанести мощный контрудар? Так вот, он последует в ближайшие сутки. Если вы отойдете на орбиту, то оставите Джемисона и Холли в дураках. Они выйдут из форта, чтобы атаковать ваши позиции, для чего, естественно, снимут силовую защиту с главных ворот, а вы, вместо того чтобы встретить их в окопах, упадете с неба прямиком в открытые ворота. Разве это не удачный план?
        - Вы шутите? - Гордеев подался вперед. - Вам-то откуда известно, что марсиане начнут наступление именно сегодня?
        - Я проанализировал массу разведданных, Иван Иванович, в том числе рапорты моей личной разведки в штабах марсианских армий и флотов. День «Д» у всех назначен один - четвертое июля.
        - Правдоподобно, - проронил Бородач. - Марсиане любят символы.
        - День независимости США-СДИ? - Гордеев помотал головой. - Простите, господин Ван Ли, но я все равно склонен вам не поверить.
        - Почему? - Ван Ли уставился на генерала честными глазами.
        - Потому что Генштаб даже не намекнул на возможность этого контрнаступления!
        - Вот я от имени Генштаба и намекаю.
        - И где пакет? И к чему были ваши прелюдии насчет больших перемен и новой роли
«Возрождения»?
        - Марсиане ни в коем случае не должны догадаться, что нам известны их планы. - Ван Ли развел руками. - Поэтому никакого пакета у меня нет. Так же как нет ничего подобного у других инспекторов и курьеров, разосланных во все армии, на флоты и в отдельные подразделения. Я взял на себя вашу армию и бригаду потому, что уверен - вы сыграете особую роль в начинающемся спектакле.
        - Но почему, черт возьми?! - не выдержал Гордеев. - Что в нас такого особенного?!
        - Ваша судьба, генерал.
        - Вы же не астролог!
        - Я и не гадаю. Я знаю точно. Ваше будущее просчитано на мощнейших компьютерах - это вас устраивает? Вы слышали о североамериканском профессоре Аароне Ривкине, ведущем специалисте в области электронного прогнозирования? Он мобилизован и работает на меня. Именно он подсчитал, что в девяти из десятка вариантов развития событий вы и ваши офицеры играете главные роли. Это очень высокая степень вероятности.
        - Бред какой-то, - раздраженно бросил Гордеев. - Этим и занимается аналитический отдел Генштаба? Просчитывает судьбы? Вы, наверное, еще и медали за это получаете?
        - Лейтенант Краснов и его взвод погибли третьего июля в девять тридцать две по Гринвичу? - спросил Ван Ли.
        - Девять тридцать одну, - негромко поправил Преображенский.
        - Вот такой допуск. - Ван Ли покивал. - Мы заранее знали, когда это случится.
        - Что же не предупредили, суки? - процедил Бородач.
        - Извините, господин инспектор, - толкнув товарища локтем, сказал Преображенский.
        - Я понимаю ваши чувства. - Полковник печально вздохнул. - Но знать и предотвращать это разные вещи. Они никогда не стыкуются. Мы можем либо знать и созерцать, будто через стекло, не в силах вмешаться, либо способны, как нам кажется предотвращать, вмешиваться, а на самом деле просто делать то, что предписано судьбой.
        - Например, сейчас, если бы не прилетели вы, прилетел бы кто-то другой? - подытожил Преображенский.
        - Именно так, Павел Петрович.
        - И кто будет следующим подопытным кроликом за стеклом? - неприязненно глядя на Ван Ли, спросил Бородач.
        - Вам действительно хочется это знать, ваша светлость? - Китаец оставил от узких глаз и вовсе щелочки-черточки.
        Бородач замолчал на целую минуту, постепенно багровея, то ли от раздумий, то ли от гнева на инспектора и себя самого, неспособного ответить на такой простой, казалось бы, вопрос. Интересно, что ни Преображенский, ни Гордеев даже не пытались нарушить воцарившуюся в каюте тишину и как-то помочь товарищу или попытаться перевести разговор на другие темы.
        - Дьявол! - Бородач грохнул тяжелым кулаком по столу. - Нет! Не хочу!
        - Правильный выбор, князь, - одобрил Ван Ли и снова перевел взгляд на генерала. - Я думаю, контрудар последует в шесть утра. Плюс-минус час.
        - Вы думаете или Генштаб? - уточнил Гордеев.
        - Я.
        - То есть это неофициальное мнение частного лица?
        - Верно. Хотя официальный Стокгольм в курсе моих опасений.
        - В таком случае я буду действовать, как считаю нужным, - заявил Гордеев. - Я учту ваше мнение, но ровно настолько, насколько это будет соответствовать изначальным планам.
        Генерал встал. Поднялись и офицеры. Проверяющий встал последним.
        - Уверен, вы примете все меры, - вновь приклеив улыбку, сказал Ван Ли. - И последнее, Иван Иванович… Вам, я думаю, известна фамилия Стивенсон?
        - Командующий Колониальной группировкой войск Альянса?
        - Он самый. Так вот, генерал Стивенсон сейчас на Лидии. В форте Гатлинг.
        - Вот как?! - Гордеев недоверчиво хмыкнул. - С этого бы и начинали. А то - особая роль, великое будущее! Вот, значит, какой трамплин нам приготовила судьба?
        - Возьмем Стивенсона - сломаем марсианам хребет, - проронил Бородач.
        - Непонятно только, как он там оказался и почему об этом не знает наша разведка, - заметил Преображенский.
        - Все просто, - сказал Ван Ли. - Штаб колониальной группировки марсиан уже давно обосновался на Лидии. Именно поэтому планета до сих пор не сдалась. Если угодно, это еще один факт в пользу моей теории.
        - Теории, - фыркнул Гордеев. - Если мы будем опираться на теории…
        Закончить мысль ему не дал адъютант. Он возник в дверях кают-компании бесшумно, однако сам факт его появления говорил о том, что дело у капитана неотложное и требует вмешательства Гордеева.
        - Разрешите?
        - Докладывай. - Генерал нахмурился.
        - Дальняя разведка сообщила о перегруппировке марсианских флотов. Пять из семи вошли в Солнечную по дальним маякам. Векторы их движения пока не просчитаны, но предварительно - все направляются к Земле.
        - Та-ак. - Гордеев покачался на каблуках. - А Шестой и Седьмой?
        - Где Седьмой пока неизвестно, а Шестой флот идет сюда, к Лидии. - Адъютант протянул электронный планшет. - Вот рапорт. После убытия Шестого флота, Колонии Альянса в секторах Альдебарана и Центавра сдались нам без боя, но Ударные армии Селье и Де Брасса не собираются высаживаться на сдавшиеся планеты. Они тоже взяли курс к Земле. Прыгнули прямо на маяк Луны. Надеются успеть раньше марсиан.
        - Получается, марсиане пожертвовали Данаей и Миррой, как пешками, чтобы взять ферзя и поставить мат? - задумчиво пробормотал Гордеев. - Это все меняет.
        - Очень верный пример, - заметил Ван Ли. - Но они пожертвовали не только две пешки, а еще и поставили под удар коня, ваша светлость. Вы думали, что Лидия, просто хорошо укрепленная планета, прикрывающая караванные трассы в Пояс Освоения и Гиады, но невольно вы заблокировали гораздо более важный объект. Взяв Гатлинг, вы могли бы серьезно повлиять на ход войны, господин генерал. Но теперь, к сожалению, это делать поздно.
        - Будет поздно, когда Овчаренко протрубит отход. - Гордеев взглянул на Ван Ли скептически. - Марсиане рассчитывают отвлечь все наши силы на оборону Солнечной, под шумок вывести застрявшие на Лидии войска и штаб из окружения и, ударив всей мощью по Земле, победить. Но мы помешаем им спасти Стивенсона, - Гордеев взглянул на Бородача, - и сломаем марсианам хребет.
        - Землю они могут взять и пятью флотами, без колониальных и без Стивенсона, - возразил Преображенский. - Извините, что вмешиваюсь, ваша светлость, но я не согласен с ходом ваших рассуждений. Мощи у марсиан хватит и без лидийцев. Если марсиане захватят Землю, то смогут диктовать нам условия даже со «сломанным хребтом».
        - Я согласен с Павлом Петровичем, - кивая, сказал Ван Ли. - Вот почему и предлагаю вам пока не ввязываться в драку. Возможно, Генштаб вскоре прикажет Первой Ударной армии покинуть орбиту Лидии и отправиться в Солнечную. Когда поступит такой приказ, менять планы будет поздно. А случится это, когда дальняя разведка подтвердит векторы движения пяти марсианских флотов. По моим подсчетам, примерно в восемь утра по времени вашего сектора. Вы уверены, что войдете в форт Гатлинг до этого момента, если будете придерживаться старых планов?
        - Не знаю. - Гордеев задумался. - Но если нам удастся захватить Стивенсона, возможно, наступление на Землю все-таки будет сорвано.
        - А как же Шестой флот? - напомнил Преображенский. - Он нам не помешает?
        - Что может обескровленный еще во время сражения на орбите Старта Шестой флот против двух Ударных и одного Многоцелевого?! Только потрепать нам нервы.
        - И заставить генерала Овчаренко увести Первую Ударную армию целиком, не оставляя
«на всякий случай» у Лидии ни одной бригады, - мягко возразил Ван Ли. - И потом, не забывайте, что где-то поблизости курсирует еще и Седьмой флот. Если вы увязнете в бою за Гатлинг - можете остаться без поддержки и попасть в окружение.
        - И все-таки мы попробуем!
        - Я вас понимаю. - Китаец развел руками. - И не имею полномочий запретить проведение операции, но все-таки прошу хотя бы помнить о сроках и доработать ваш план.
        Гордеев взял паузу и взглянул на комбатов, предлагая сделать последние комментарии. Бородач промолчал.
        - Думаю, разумно будет принять средневзвешенное решение, - сказал Преображенский. - Как ни крути, а попробовать взять Гатлинг стоит. Даст это что-то или нет - вопрос десятый. Но в одном полковник Ли прав: надо использовать фактор внезапности и упасть им прямо в ворота. Тогда все получится.
        - На словах это красиво, - упрямо возразил Гордеев. - А вот как будет на деле? План «Б» остается в силе до особого распоряжения… Пока штаб не разработает план
«В».
        Преображенский незаметно выдохнул. Черт знает почему, но он поверил этому странному инспектору и последние пять минут опасался, что Гордеев не сможет преодолеть собственное упрямство. То, что генерал тоже поверил полковнику Ван Ли и теперь просто борется с гордыней, было очевидно.

***
        Проходы в силовом куполе образовались в три часа ночи. Увидеть их было трудно, ведь что есть проход в почти невидимой стене? Такое же почти невидимое явление. Лишь когда наблюдатели засекли движение в перелеске, стало ясно - гарнизон форта пошел в атаку. Было странно, что без артподготовки, но так было лишь до того момента, когда танки приблизились к окопам осадивших Гатлинг землян на расстояние эффективного огня. Подполковник Бородач уже сталкивался с подобной тактикой. Из-под силового купола особо не постреляешь, ведь он одинаково непроницаем для снарядов, ракет и лучей как атакующих, так и обороняющихся. Чтобы драться, нужно выйти на открытую местность. Поэтому Холли вывел танки скрытно, а следом за ними выведет и рассредоточит пехоту и артсистемы. Вот тогда все начнется. Пока ракетная артиллерия будет долбить по вражеским позициям, не давая поднять головы, купол откроет «забрало» - широкий и высокий проход, и в воздух поднимется авиация - автоматические и пилотируемые авиадестроеры. Вот об этом и говорил полковник из Генштаба. Теоретически, если в этот момент атаковать с воздуха, то через
открытое
«забрало» вполне реально сбросить подвешенные к челнокам танки прямо на территорию форта. Да и по земле можно прорваться, если посадить всех бойцов на броню и предварительно ударить крупным лучевым калибром. Вот только проблема, стрелять с орбиты сквозь плотный атмосферный фронт - себе дороже. Бородач трижды испытывал на собственной шкуре, что такое дождь из наэлектризованного кипятка, в одно мгновение сменяющийся градом с куриное яйцо. Контраст еще тот. И ладно бы только это - спрятался в машину, и все дела, но ведь лучевая атака сквозь грозу чревата ураганом и даже гигантским торнадо. Третье из пройденных подполковником испытаний - на Мирре - запомнилось ему не столько кипящим дождем и градом, сколько неимоверным торнадо, легко переворачивающим стотонные танки, будто детенышей черепах. Наступать в такой обстановке невозможно, после той неудачной атаки это признал даже упрямый «суворовец» Гордеев. С тех пор орбитальная лучевая поддержка на атмосферных планетах практиковалась лишь в более-менее приличных погодных условиях.
        На Лидии погода была дрянной на всех широтах и в любое время года, так что прорываться предстояло, надеясь только на себя и авиацию, космос не поможет. А под ураганным огнем и сквозь строй вражеских танков это сделать не так-то просто. Ведь за линией танков залегла пехота - враг уязвимый, но все равно опасный, а за ней артиллерия, которая запросто может понизить прицел и врезать прямой наводкой. Прорваться все равно реально, вот только за какое время? Любое промедление грозит поражением. Захлопнуть «забрало» - дело одной секунды, и тогда атака разобьется о стену почти в прямом смысле.
        С другой стороны, если отдать инициативу марсианам, и вовсе ничего хорошего не выйдет. Залповые артсистемы просто сровняют с землей все позиции и похоронят федералов заживо. А потом штурмовики перепашут их свежие могилки из пушек и запекут для верности, сбросив Т-бомбы - оружие родственное термопене; вещество из каждой бомбы разбрызгивается в радиусе полукилометра и загорается, обеспечивая десять тысяч градусов по всей площади в течение минуты. Выжить невозможно. Перспективка, в общем, дохлее дохлой.
        Бородач подозвал «ротного один». Его рота отвечала за реализацию пока так и не отмененного Гордеевым плана «Б». Главная идея плана заключалась в использовании четырех мощных роботов-проходчиков, привезенных с Гефеста три дня назад под видом машин огневой поддержки. Если бы не тревожная информация из Генштаба о вражеском контрнаступлении, план «Б» мог бы сработать буквально через сутки. Проходчики вывели бы штольни на территорию форта, и земляне ворвались бы в Гатлинг, выскочив буквально из-под земли. Но теперь заветных суток в запасе не осталось. Более того, марсиане пошли в атаку на три часа раньше, чем ожидалось.
        - Сколько осталось проходчикам?
        - Много, господин подполковник. Сорок шесть метров. Даже если выжать из «шахтеров» максимум, еще на два часа работы.
        - Много. - Бородач взглянул на экранчик тактического компа. Там высвечивалась картинка, снятая ночными камерами наблюдателей. - Минут десять у нас в запасе. От силы - двадцать. Потом Холли выведет «грады» и начнет тут все перепахивать.
        - Можем отсидеться в тоннелях, а потом…
        - Там навеки и останемся, - оборвал его мысль комбат. - Если тут все запекут, даже роботы неделю будут откапываться. Нет, Жерар, один у нас выход: атаковать первыми!
        - Так я и знал. - Ротный хмыкнул. - Не успеем мы за десять минут, командир.
        - Если потратим их на разговоры, то да. - Бородач включил комп в боевой режим. - Десант, на броню и пристегнуться! Танки - готовность три минуты, идем к форту на полной скорости. Машины огневой поддержки, четные номера на левый фланг, работать прямой наводкой. Штурмовики, расчистить дорогу! Вперед!
        - А план «Б»? - уточнил Жерар.
        - Роботов подготовь к выходу на поверхность в экстренном режиме. Могут пригодиться, чтобы рыть новые траншеи. А сам прикроешь нас с тыла. Хватит времени?
        - Если взорвать над «шахтерами» направленные заряды, - ответил ротный.
        - Значит, взрывай! - Бородач надел шлем и опустил забрало. - Девять минут тебе, мсье капитан! Время пошло!
        - Есть! - Жерар отсалютовал на французский манер и спрыгнул в блиндаж, из которого начинался один из секретных тоннелей.
        Комбат проследил, как гравитанки и бронемашины выстраиваются в атакующий порядок, принял рапорты и одним прыжком взлетел на броню притормозившего рядом танка.
        - Марш! - Он пристегнулся страховочным ремнем и махнул рукой.
        - Господин подполковник, пожалте в башню! - крикнул, высовываясь из раскрытого люка, стрелок-оператор.
        - И здесь не дует! - Бородач пригнулся.
        Перекрывая шум сильного косого дождя, танки взвыли турбинами и сорвались с места в карьер. Борис вывел таймер обратного отсчета на линию взгляда. Красные цифры прыгали, стремительно урезая отпущенный на атаку временной промежуток. Танки противника пока молчали, но Бородача их пассивность не обманывала. Холли уже развернул пехоту и ждал, когда из форта выйдут «самоходки». Счет шел на секунды, и пока марсианский полковник выигрывал минуты три. Свести это преимущество на нет можно было только выжав из танков все, на что они способны, желательно сохранив при этом строй.
        Бородач развернул на прозрачном дисплее лицевого щитка проекцию тактической карты. Правый фланг запаздывал; ему пришлось наступать, форсируя Марри, небольшую речушку с обрывистыми берегами. Центр, наоборот, вырвался слишком далеко вперед. Борис перевел взгляд на таймер, затем на строчки текущего рапорта наблюдателей. Холли ускорил вывод «самоходок» на позиции. Значит, несмотря на ливень, его разведка заметила, что земляне не спят. Вот только заметила ли она, что они под покровом ночи и непогоды ринулись в скрытую атаку? Огневая поддержка марсиан так и не успела выйти на позиции, когда авангард десанта достиг опушки леса, в котором прятались вражеские танки. Заезд на время по пересеченной местности выиграл Бородач. Ход был за полковником Холли.
        Тот не стал мудрить и приказал своим танкам принять бой. Первые выстрелы были неприцельными, и едва заметные на сканерах тепловые отметки стартующих ракетных снарядов только раскрыли позиции марсиан. Борис приказал центру сосредоточить огонь на зоне прорыва, а фланги противника оставил на совести своих машин огневой поддержки. Для танковых дуэлей времени не было. Тактика огневого подавления была расточительной, но при дефиците времени единственно возможной.
        - Штурмовики, убрать пехоту!
        С неба на землю обрушился огненный шквал. Казалось, что танки несутся навстречу пылающему океану. Авангард притормозил, чтобы не попасть под «дружественный огонь» авиации, но эта задержка уже не имела решающего значения, форт был в каком-то полукилометре. Еще один рывок, и десант наконец-то спешится на территории Гатлинга. Холли, конечно, мог закрыть ворота, но тогда он оставлял на растерзание землянам значительную часть своего гарнизона. Танки вернуться уже не могли, но спасти хотя бы «самоходки» и последнюю линию пехоты марсианский полковник пока успевал. Авиация землян прекратила выжигать подступы к форту, и сквозь быстро оседающий под дождем пепел и дым сверкнули залпы пятящихся «самоходок». Поскольку они так и не успели развернуться в линию, эффективность их огня была невелика. Десантный батальон потерял три машины, но тут же отомстил с лихвой. Танки сосредоточили огонь на сбившихся в кучу «самоходках» и вынудили их обратиться в бегство. Отступающие машины и бегущих солдат пытались прикрыть авиадестроеры, но безуспешно. Недремлющие штурмовики землян отогнали эскадрилью Альянса и завязали с
авиадестроерами воздушный бой - невидимый из-за низкой облачности, но, судя по количеству падающих на землю обугленных обломков, предельно жестокий. Бородач не сомневался, что семь из десяти упавших самолетов - вражеские. Атмосферная авиация никогда не была коньком марсиан. Летать на красной планете не любили. Может быть, небо там не такое вдохновляющее, как на Земле, а может, по какой-либо иной причине. Борис никогда не вдавался в нюансы психологии марсиан и колонистов. У подполковника и его подчиненных была своя психология - межпланетная, десантно-штурмовая.
        Боевые машины землян врезались в рассеянную толпу бегущих марсианских солдат, когда отмеченная на карте линия силового барьера осталась метрах в ста за кормой замыкающего танка. Командирская машина сбила сразу троих ополченцев. По наклонной лобовой броне брякнул шлем. Ударившись о прилив под кожухом ствола, каска подпрыгнула и упала точно в руки Борису. Она была слишком тяжелой для обычного шлема. Комбат заглянул в просветлевшее забрало. Из-за бронестекла на подполковника смотрели полные ужаса остекленевшие глаза. Бородач отшвырнул зловещий трофей и вытер окровавленные перчатки о броню.
        - Где сопровождение?!
        - Отстали, ваш свет! - вышел на связь «ротный два». - Надо подождать!
        - Некогда! - Бородач снова вывел на дисплей карту и бегло оценил оперативную обстановку.
        Машины огневой поддержки успешно обошли вражеские танки с флангов, но увязли в бою, не давая врагу ударить в тыл прорвавшимся десантникам. На помощь «коробочкам» пришли несколько штурмовиков-истребителей, однако пока не закончился воздушный бой, и на наземных целях не сосредоточилась вся авиация, поддержать наступление десанта «огневики» не могли. Было рискованно развивать успех, не имея прикрытия с земли и с воздуха. Но и медлить было тоже нельзя. Холли мог закрыть ворота в любую секунду. Борис запросил связь с Гордеевым.
        - Я в форте! Прошу поддержки от Графа, согласно плану «В»!
        - Какой ты быстрый! Граф только вошел в стратосферу, - проскрипел генерал. - Апостол пока и вовсе от «Урана» не отчалил. Чего тебя понесло-то?
        - Они первыми начали. В три ноль-ноль. Я решил действовать по обстановке.
        - Действовать! - Гордеев был доволен и недоволен одновременно. Лихие рейды он ценил, но еще больше ценил, когда комбаты просчитывали свои действия хотя бы на три хода вперед. - А соображать, кто за тебя будет? Сейчас отрежет тебя Холли куполом, как выкрутишься?
        - Прорвусь к генератору, да и вырублю этот купол!
        - Отставить, Борис Александрович, - явно через силу приказал Гордеев. - Отходи и добивай все, что Холли оставил снаружи. Там работы хватит до утра, как я погляжу.
        - Но ведь я в форте, ваша светлость! Обидно так вот взять и отойти!
        - Переживешь! Приказываю уйти за барьер, подполковник Бородач! - Генерал смягчил тон. - Ты и так сделал больше, чем возможно. Теперь Гатлинг - пустышка. Одна пехота у Холли осталась.
        - А толку, что он пустышка? Контратаковать им больше нечем, это верно, но войти-то мы второй раз все равно не сможем… - предупреждая следующую грозную реплику генерала, Бородач включил командный канал. - Батальон, отходим за барьер! Третья рота - обеспечить прикрытие. Жерар, отставить фейерверк! Возможно, «кроты» еще пригодятся.
        - Есть, - откликнулся «ротный один».
        Отходили десантники так же организованно, как наступали, но… дойти им удалось только до горящего даже под проливным дождем перелеска, где тлели марсианские танки.
        - Силовая отсечка! - вдруг доложил Жерар. - Рубеж проходит по переднему краю наших бывших окопов. Холли врубил второй контур, командир! Нас отрезали от лагеря и
«коробочек»!
        - Сволочь краснозадая! - забыв о благородном происхождении, выругался Бородач и заглянул в комп.
        Машинка показывала, что в форте действительно включился еще один более мощный генератор и над первым куполом Гатлинга образовался второй, больше в диаметре на полтора километра. Форты с двойными куполами были редкостью - даже один силовой барьер обеспечивал абсолютно надежную защиту, - но встречались. В основном это делалось для подстраховки на особо важных объектах. То, что Гатлинг имел дублирующий генератор, лишний раз подтверждало разведданные полковника Ли. В форте действительно прятались какие-то важные шишки. Стивенсон и его «штаб-генералы» под эту категорию вполне подходили.
        Отступать было некуда, и подполковник принял единственно возможное решение.
        - Вперед! - прорычал Бородач. - Жерар, запускай шахтеров на полную мощность, задача прежняя!

«Ротный один» был самым сообразительным из всех офицеров батальона и понял замысел комбата без лишних пояснений.
        Батальон снова перестроился - в третий раз за последние пять минут - и пошел в новую атаку. Только теперь ему никто не сопротивлялся. Гравитанки неслись в полуметре над выжженным, дымящимся полем, не делая ни единого выстрела. Бородач напряженно ждал. Он прекрасно понимал, что сейчас должен предпринять Холли, и не питал на этот счет иллюзий. Подставлять под удар свой гениальный лоб марсианский полковник не станет.
        - Отсечка! - пришел рапорт от командира головной машины.
        - Ловушка, - пробормотал «ротный два».
        - Машинам рассредоточиться! - крикнул Бородач. - Десанту оставаться на броне! Ждем атаку с флангов!
        В кольцевом коридоре между двумя силовыми барьерами только и оставалось, что ждать удара с флангов. Вот только необязательно это будет атака. Борису даже не требовалось ставить себя на место полковника Холли. Что случится дальше, можно было просчитать и так. Вариант номер один - дистанционный подрыв мин, которых вокруг форта было, как картошки на фермерском поле. Но это будет мелкая неприятность, и Холли наверняка от такого варианта откажется. Десант сидит на броне и в случае опасности сможет спрятаться внутрь машин, а гравитанкам противопехотные мины - что слонам вишневые косточки. Вариант два - ракетный удар. Места для маневра у землян мало, и все может кончиться плохо, но вот вопрос - остались ли у Холли тяжелые ракеты? Третий вариант - вытряхнуть в пространство между барьерами все запасы термопорошка - наполнителя Т-бомб и составной части термопены, только без загустителя - затем поднять парой десятков мощных вентиляторов приличный ветер и поджечь. От пылающего урагана не спасут ни танки, ни молитвы. Надежно, но слишком трудоемко. Бородач был уверен, что Холли поступит проще. Он уменьшит
мощность наружного купола и раздавит землян между силовыми стенами, как тараканов под ковром. Один вопрос: сразу или нет. Избежать незавидной участи вредных насекомых можно было только одним способом: укрывшись под землей.
        - Жерар, где сейчас «кроты»? - включив канал связи только с «ротным один», спросил Борис.
        - Почти под нами, командир. Двадцать три метра до барьера. До внутреннего барьера.
        - Командуй им бурить колодцы на поверхность.
        - Широкие?
        - Только чтобы бойцы пролезли. Как быстро они это сделают?
        - Если до метра в диаметре, минут за десять. Но вход в штольни теперь тоже под колпаком, командир. Так мы не выберемся.
        - Мы и не будем выбираться. Мы поставим дымовую завесу с металлической пылью и под ее прикрытием спустимся в тоннели. А танки оставим на дистанционном управлении. Будто бы мы на месте, только сползли с брони внутрь машин. А потом запустим
«шахтеров» прежним курсом. Даже немного дальше - прямиком под штаб Холли. Если повезет, выйдем прямо в подвалах, где он прячет генераторы куполов.
        - Если повезет. - Француз скептически хмыкнул.
        - А если нет, просто выйдем на поверхность и всех перестреляем, - спокойно закончил Бородач. - Что нам терять?

***
        Как бы ни мечтали создатели порталов и автономных контуров для гипердрайва о мгновенном преодолении межзвездных расстояний, а путь в гиперпространстве занимал время. Причем время, совершенно не соотносимое с линейным расстоянием, на которое требовалось переместиться. Например, путь с дальней орбиты «альфы» Волопаса, больше известной, как Арктур, занимал меньше времени, чем прыжок из сектора Центавра. И перемещение из далеких Гиад не затягивалось, как подобает пути с самых дальних небес, а длилось всего-то сутки, зато с достаточно близкой федеральной Колонии Мирра приходилось тащиться четыре дня и три ночи, или наоборот - как отрегулируешь корабельное время.
        Гипертрасса «Лидия - Ганимед-4» в этом отношении была сродни дороге из сектора Геркулеса, почти никаких драйв-искажений. С Фореста до Земли при таких «тепличных» условиях лететь было около трех с половиной суток, а с Лидии получалось что-то около десяти или двенадцати часов. В общем, и подумать, и поработать время было, а заскучать - нет.
        Ван Ли плюхнулся в широкое кожаное кресло в салоне небольшого военного кораблика класса «авизо» и раскрыл комп. «Волшебная» машинка, предмет зависти многих подчиненных, и в первую очередь гениальнейшего земного программиста, а ныне мобилизованного в разведотдел при Генштабе майора Ривкина, вопросительно взглянула на владельца. Да-да, именно взглянула. Два стереообъектива незаметно повернулись и уставились на Ван Ли, а на объемном мониторе высветилась сеть кривых чем-то неуловимо, но сильно напоминающих сеть морщин на лице у человека, задающего немой вопрос. Хозяин знал, что сидящему в мозгах у этого суперкомпьютера электронному
«духу» нравится быть похожим на человека, хотя бы повадками и манерой выражать свои псевдоэмоции.
        - Что нового, Эрг? - Ван Ли называл компьютер этим именем, лишь когда поблизости не было посторонних. Сейчас их не наблюдалось на многие парсеки вокруг, не считая двоих пилотов и матроса-стюарда. «Авизо» был выделен генералом Овчаренко специально, чтобы доставить полковника из Генштаба к месту службы. Попутного транспорта в Солнечную не нашлось, и генерал пожертвовал свой личный корабль. «Все равно не пригодится, - с усмешкой сказал Овчаренко. - Шестой флот уже на горизонте, и альтернатива проста - либо я побью Гамильтона, либо он меня. Смываться на «авизо» я не планирую».
        Ван Ли не стал спорить и скромно отказываться от услуги. Еще до того, как прибыл в расположение Первой ударной он уже точно знал, что Гамильтон не победит. Однако армия Овчаренко все равно уйдет от Лидии. Уйдет по иной причине - защищать Землю.
        Ответ Эрга был, мягко говоря, неожиданным и серьезным. Это подтверждалось тем, что комп назвал владельца не как обычно, лукавым словечком «хозяин», а так, как Ван Ли звали только те, кто был посвящен в древнюю тайну его прежней жизни. На текущем отрезке истории - только Эрг.
        - Плохая вероятность, Выживший.
        - В чем дело? - насторожился Ван Ли.
        - Земляне подняли карательную эскадрилью. Главной последовательности событий грозит опасность, и ты не в силах этому помешать.
        - Значит, бомбардировка Лидии состоится раньше, чем мы предположили?
        - Это так, хозяин. Прогноз очень плохой: пятьдесят процентов.
        - Великий Сунджа! Это может обернуться катастрофой!
        - Да, Ван Ли, если бригада Гордеева не уйдет до прибытия карателей, Главная последовательность может оборваться.
        - Этого нельзя допустить!
        - Я уже сказал - ты бессилен.
        - Но почему ты не просчитал этот вариант?
        - В моих расчетах не было нужной переменной. Взгляни сам.
        Ван Ли на долгие полчаса погрузился в расчеты. Со стороны это выглядело странно. На объемном экране мелькали миллионы цифр и каких-то графиков, все это сливалось в потоки и по часовой стрелке закручивалось вокруг головы Ван Ли цветными вихрями. Принесший чай стюард даже зажмурился, чтобы прогнать головокружение. Когда матрос, едва не на цыпочках, чтобы не помешать такой важной персоне, удалился за свою
«кофейную» перегородку, Ван Ли дал короткую финальную отмашку и шумно выдохнул.
        - Да, ты прав, что-то не сходится.
        - Все очень просто, Выживший, - вроде бы бесстрастно и все равно с едва уловимой ноткой снисходительности заявил комп. - На события влияет некий скрытый персонаж, условно я назвал его «мистер Икс». Введи поправку и убедишься сам.
        - Ты решил меня потренировать? - усмехнулся Ван Ли. - Ты ведь давно это сделал. Зачем тратить время?
        - У тебя его более, чем достаточно. Сделай это и поймешь, что я не тренирую тебя, а объясняю.
        - Вот как? - Ван Ли торопливо выпил остывающий чай и кивнул: - Хорошо.
        Пересчет занял на порядок меньше времени. Уже через полминуты Ван Ли помотал головой и приказал остановить программу.
        - Убедился? - Теперь комп был серьезен абсолютно, без всяких там «ноток».
        - Программа не принимает мою поправку.
        - Все потому, что ты ввел в качестве переменной обычного человека. Попробуй ввести образ человека, подобного себе.
        - Ну, это ты хватил! - Ван Ли усмехнулся. - Карты на стол! Это приказ.
        - Слушаю и повинуюсь, мой господин, - ответил комп по-арабски. - Искомого субъекта, зовут не «мистер Икс», а мистер Даймонд. Это Тайный Советник президента Марса.
        - Серый кардинал и негласный, но реальный начальник политической и экономической разведки?
        - Видимо, так.
        - Видимо? Я не ослышался, Эрг, ты сказал «видимо»? С каких это пор компы начали оперировать неопределенными категориями?
        - Ты не ослышался, Ван Ли. Мистер Даймонд очень странный человек. Его подготовка основана на неизвестных тренировочных алгоритмах и методах.
        - Грубо говоря, непонятно, кто его тренировал?
        - Грубо говоря, непонятно, кто он такой. Обычный человек или… такой, как ты, Выживший.
        - Ты перестраховываешься. - Ван Ли покачал головой. - Он просто серьезно подготовлен по методикам, неизвестным широкой общественности - нам с тобой в том числе. Ты нашел его досье?
        - Стал бы я в этом случае оперировать неопределенными категориями?
        - На тебя тлетворно влияет общение с Ривкиным. Что за манера, отвечать вопросом на вопрос?
        - А почему вы спрашиваете?
        - Прекрати паясничать, Эрг, это серьезное дело!
        - В гиперсети нет на него досье. Тебе придется собирать информацию самому.
        - Придется, - согласился Ван Ли. - Или не придется, если Главная последовательность событий оборвется на Лидии. В этом случае будущего у нас не останется.
        - Не у нас, а с нами, - поправил Эрг.
        - Все равно.

4. Июль 2290 г., Колония Лидия - Земля.
        Челнок прошел над вздрогнувшим от грохота двигателей городком и начал медленно снижаться, целясь контуром гравишасси в импровизированную взлетно-посадочную площадку наземной базы. Преображенский оторвал взгляд от иллюминатора. На территории части все было знакомо до боли, где бы она ни стояла. Те же модули казарм, складов, классов и мастерских, в том же штатном порядке, только при разном освещении да на грунте разного колера. На Медее, например, между рифлеными модулями колыхалась неистребимая бурая травка - Павел для себя так и не уяснил, то ли это вправду трава, то ли особый вид насекомых, - а сверху светило два солнца: желтое и оранжевое. На Форпосте казармы окружала серая пыль, такая же неистребимая, как «инсекто-трава» на Медее, а в небе сияло маленькое голубое светило, отчего модули выглядели так, будто покрыты слоем синего стекла, а лица у людей становились, словно у вампиров - бледными, серыми, с резкими тенями под глазами. А на холодной Натали лагерь утопал в вечных снегах, и белое негреющее солнце слепило не в переносном, а в самом прямом смысле.
        Лидия в плане освещения более других планет походила на Землю. Да и природа на ней по человеческим меркам не безумствовала: моря, реки, леса, поля, очень немного невысоких гор и совсем чуть-чуть пустынь в центре большого континента и на юге малого. Ледяная полярная шапка была одна, на северном полюсе, да и та смешная, размером с земную Гренландию, не больше. А планета между тем была даже чуть крупнее солнечной метрополии. Такому вполне уютному миру никак не шли маскировочные сети и шрамы окопов поперек зеленых полей. Но война не визажист. Что кому идет, ее не волнует. Она красит все и всех в единые цвета: пепла и сажи. За два месяца осады планета изменилась до неузнаваемости, как новобранец, которого обрили наголо и переодели в кургузую униформу. Преображенский не бывал на Лидии до войны и сейчас не мог сравнивать, но год назад все миры жили иначе.
        Павлу вспомнился последний отпуск на Каллисто - тихой, мирной, патриархальной планете, купающейся в теплых лучах искусственного орбитального солнца. Это был месяц беззаботного, сытого и абсолютно неуставного существования под аккомпанемент птичьего гомона, шелеста листвы бескрайних лесов и журчания речушек с идеально чистой водой. Прадед Павла - инженер Службы Терраформирования, один из тех, кто доводил биосферу Каллисто до совершенства, - купил в свое время на заработанные деньги огромный участок в экваториальной зоне осваиваемого планетоида и не прогадал. Самому Матвею Преображенскому не довелось увидеть, каким раем станет его
«поместье», зато сын Михаил, внук Петр и правнук Павел имели возможность насладиться результатом в полной мере. Ровный климат, чистый воздух, разнообразие флоры - все было идеально выверено и сбалансировано, не в пример грязноватой Земле или Колониям, которые было не так-то просто превратить в подобие колыбели человечества. Ведь стараниям людей там препятствовали естественные факторы. Первый и наиглавнейший - Колонии имели свои звезды, далеко не всегда такие же ласковые, как Солнце. Да и не так уж давно их начали осваивать. А на Каллисто и прочих крупных спутниках планет - гигантов Солнечной системы люди строили то, что хотели вот уже почти двести лет. В первую очередь - подвешивали над ними искусственные светила, магнитные рассекатели, спутники противорадиационной защиты и создавали атмосферу, а дальше - индивидуально. На Европе - сформировали искусственную почву поверх изолированных особым образом льдов и упрятанного под ними океана, на Ганимеде и Каллисто уложили «подпочвенные рамы» с гравитационными нагнетателями прямо на грунт, а Титан - самый крепкий орешек - лишили естественной атмосферы и
превратили в многоэтажный планетарный город. Потрудиться пришлось и на Тритоне - там требовалось особо мощное «солнце», но и это не стало непреодолимым препятствием. Единственным планетоидом, где преобразование до сих пор шло со скрипом, был Ио. Мешали вулканы.
        И все же из десятка обитаемых спутников солнечных планет Каллисто была самым удачным примером преобразования, это признавали даже вечные соперники - европейцы. А самым крупным и удачно спроектированным участком на планете было как раз
«поместье» Преображенских и прилегающие к нему охотничьи угодья Воротовых. На бескрайних полях у Преображенских росло все, что можно себе представить: от пшеницы и чая, до винограда и апельсинов, а в лесах можно было найти любые породы быстрорастущих деревьев, причем в промышленных количествах. И если Матвей не успел в полной мере воспользоваться своим богатством, то его сын потрудился на славу, а вырученные деньги не проел, пустил в дело. Поначалу Михаила недопоняли даже близкие друзья - нет бы построить фабрику или деревообрабатывающий комбинат! - но очень скоро, помимо прибылей от сельского хозяйства, семья начала получать немалый доход от развернутого Михаилом и продолженного Петром турбизнеса, и все, кто их не понимал, признали, что Преображенские оказались правы. Фабрик и заводов хватало на других планетах, а вот такие райские уголки - пойди, поищи. На все заселенные миры может быть два-три только и найдется. Петр Преображенский считал, что Каллисто и вовсе одна такая.
        К своим тридцати двум подполковник Павел Преображенский успел повидать больше планет, чем отец за всю жизнь, но был с ним почти согласен. С Каллисто могла соперничать только Терция - планета-океан с бесчисленными зелеными архипелагами, но до этой Колонии было далеко, а до спутника Юпитера - рукой подать. Для тех из землян и марсиан, кто не слишком любил дальние перелеты и не располагал большими средствами, Каллисто была предпочтительнее. Так что к моменту, когда Павлу исполнилось семнадцать, Петр Преображенский стал самым богатым и уважаемым человеком на Каллисто и, конечно же, рассчитывал, что его сын продолжит семейный бизнес, но Павел выбрал военную карьеру. Как ни странно, отец отнесся к его решению с пониманием. Каждому свое. Напутствие отца было кратким: «Здесь твой тыл, твоя Родина, помни об этом всегда - и когда придется ее защищать, и когда решишь отдохнуть. Тебе есть за что сражаться и куда вернуться».
        Павел помнил и возвращался только сюда. В последний раз его отпуск совпал с отпуском капитана Воротова - сына соседа и компаньона отца, и так уж сложилось - подчиненного Павла. Отдохнули тогда комбат и ротный от души, по-русски. С охотой, рыбалкой, банькой, и не брезгуя новомодными туристическими развлечениями - тут уж постарался отец Ярослава. Полеты на дельтапланах и лихие рейды на гравибайках по головокружительным маршрутам горного кряжа Уралочка, сплавы по одноименной реке и воздушное поло - это только малая часть развлекательной программы, которую предложил офицерам Воротов-старший. Единственное, чего так и не удалось молодому подполковнику и его подчиненному, так это найти себе для компании приличных девушек, о чем особенно переживала мать Павла.

«Носитесь, как оглашенные, по горам, - грустно вздыхала она, - нет чтобы на пляже полежать спокойно. Там столько девиц отдыхает».

«Мама, ты ли это! - смеясь, отвечал Павел. - Раньше ты меня и близко к пляжам не подпускала, боялась, что туристки совратят».

«Так то раньше. - Мама опять вздыхала и отводила взгляд. - Сейчас-то ты уже взрослый. Пора бы и внуками меня порадовать».

«Порадую, мам, обязательно порадую», - обещал Павел, вскакивая в седло гравибайка, чтобы ринуться в очередную авантюру, придуманную неутомимым Воротовым.
        До пляжей приятели-отпускники, конечно, тоже добирались, но маме об этом знать было необязательно. Офицеры были в курсе негласного деления пляжных территорий на зоны и никогда не забредали в «зеленую», где загорали туристы с детишками, ворковали молодожены и в принципе можно было найти тех самых девушек - местных или приезжих - для серьезных отношений. После насыщенного дня «развлечений не для слабонервных» офицерам было уже не до высоких материй или ухаживаний. Они смывали в баньке пот, ужинали, непременно с осетринкой и стопкой ледяной водки, а затем выползали, как два объевшихся крокодила на золотистый песочек «красной» зоны, где расслаблялись те, кому от жизни нужна только сама жизнь, от отдыха - отдых, а от секса - исключительно секс. Ну и, может быть, еще сто евро сверху. В деньгах у отпускников недостатка не ощущалось, поэтому многолюдные пляжные вечеринки под их патронажем проходили весело, шумно и довольно безнравственно. А утром «кутил и прелюбодеев» снова будил ухмыляющийся старший Воротов. Игнорируя протесты невыспавшихся офицеров, он тащил их к миниатюрному водопаду, что плескался
неподалеку от охотничьего домика - любимого места ночлега приятелей, и приводил в чувство посредством полного погружения в ледяную воду. Затем две роскошные официантки кормили друзей горячим плотным завтраком, привезенным из лучшей приморской ресторации «Драниковъ», и ежедневная история повторялась.
        В таком режиме, исключая субботы, дни для поездок по старым друзьям и родственникам, а также воскресенья, зарезервированные под чисто семейные посиделки, прошли все четыре недели отпуска. Физически отдыха не было, зато морально и Павел, и Ярослав будто заново родились. Все передряги и опасности службы на далеких Колониях растворились и остались в прошлом, как грязь после бани, и даже перспектива возвращения в душные кубрики и казармы не казалась такой уж неприятной. Служба есть служба.

«Знать бы тогда, что это будет последний отпуск. Хотя почему последний? Жизнь ведь не кончилась. Вот завалим марсиан, все снова наладится. Снова будут золотые пляжи, гравибайки и загорелые нимфы по сто евро штука. Впрочем, нет. Если все утрясется и останемся живы, нимфам придется искать другого спонсора. Интересно, понравится Яне на Каллисто?»
        Подполковник снова взглянул в иллюминатор. Дождь над Округом Гатлинг немного утих, но утреннее небо не просветлело. Челноки первой и второй роты уже приземлились. Третьему, на борту которого и предпочитал летать комбат, до посадки оставалось секунд десять. На крыше ближайшего модуля уже можно было различить заклепки и принесенные ветром пожухшие листья. К тридцать пятому сектору Лидии подкрадывалась осень.
        Челнок вдруг сильно тряхнуло, и он накренился так, что Преображенский прилип щекой к стеклу. К лицу прилила кровь. Павел попытался отодвинуться, но крен увеличился, и, чтобы не свернуть шею, подполковник был вынужден перевалиться через плечо. Теперь он лежал на иллюминаторе, превратившемся в одно мгновение из окна в борту в стеклянный «нижний люк». Сидевшие в других креслах бойцы повалились друг на друга. На ноги Преображенскому плюхнулся Воротов.
        - Пристегнуться! - запоздало скомандовал пилот.
        - Турок, что за хрень?! - заорал Ярослав.
        - Падаем, коллега, - спокойно ответил пилот. - Молись.
        В иллюминаторе показались серебристые гофры ближайшего к ВПП модуля, затем по стеклу побежали трещины, и оно с громким хлопком взорвалось. Время будто бы замедлилось, и Преображенский увидел, как из дыры в стекле, в ореоле осколков, стартует заклепка, выдавленная из крыши сминаемого челноком здания. Тускло поблескивающая алюминиевая пуля просвистела в сантиметре от лица и воткнулась в подголовник кресла, продырявив искусственную кожу и выбив из волокнистой подложки изрядную порцию пыли. Свет в салоне замигал, откуда-то посыпались искры, а затем накатил низкий, басовитый скрежет. Павел сгруппировался в ожидании удара.
        Удар был сильным, таким, что все внутренности превратились в один тугой комок, а в голове загудело, как после прямого в челюсть, но Павел остался в сознании. Лампы погасли, и ориентироваться пришлось только на красные маячки аварийных выходов да свет из разбитых иллюминаторов. Из хвостовой части челнока в салон начал заползать едкий черный дым. Преображенский, превозмогая боль и онемение, разлившееся от живота до пяток, подполз к аварийному люку и повернул рычаг. Люк не открылся.
        - На боку лежим! - К командиру на четвереньках подобрался Воротов. - Надо в правом борту открывать!
        - Лезь! - приказал комбат. - Все к правому борту! Пилоты, открывайте лаз из кабины!
        - Заклинило, - в салон заглянул перепачканный кровью Турок. Он утер рукавом кровоточащий нос и негромко добавил: - Горим, командир!
        - Вижу. - Преображенский потянулся к кобуре. - Если «зверем», получится дыру в борту проковырять?
        - Там броня титано-керамическая. - Пилот покачал головой. - Только зенитной ракетой в упор… как нас и приложили.
        - Почему защита не сработала?
        - Знал бы я, эфенди [2]. - Турок вытер ладонь о штаны. - О! Пошел!
        Возглас относился к происходящему наверху. Бойцы умудрились вскарабкаться на ставший потолком правый борт и подползти к одному из аварийных люков. Шел перекошенный люк неохотно, но до половины все-таки открылся. Дым тотчас потянулся к образовавшемуся дымоходу, и пожар в хвостовой части обрел более внятные очертания. Последний ряд кресел уже лизали красные языки пламени.
        - Надеть шлемы! Герметизация в режиме СО!
        Кричать было тяжело, но пока бойцы не были в шлемах, на радиосвязь Преображенский не надеялся.
        - Паша! - Воротов протянул руки. - Давай подсажу!
        - Сначала бойцы!
        - Тут все полыхнет сейчас!
        - Лезь наверх, принимай! Приказываю!
        Челнок вдруг снова вздрогнул всем корпусом, и дым повалил еще и из кабины. Вскарабкавшийся на спинку кресла, будто циркач, Воротов потерял равновесие и снова растянулся рядом с комбатом.
        - Вот блин, они еще и добивают, что ли?! Где пэвэошники, мать их так?!
        Из кабины послышался грохот и какая-то возня. Преображенский заметил, что дым оттуда уже не валит.
        - Сюда давайте! - пригласил по радиосвязи капитан Бубликов.
        Фигура ротного появилась в задымленном просвете двери в кабину.
        - Первый взвод прямо! - скомандовал Воротов. - Да живее!
        Когда из горящего челнока высадился последний солдат, пламя уже подобралось к кабине. Преображенский выпрыгнул через раскуроченный до размеров парадной двери
«лаз» - бывший аварийный люк для пилотов, и его тут же подхватили сильные руки. Подчиненные оттащили комбата подальше от горящей машины и уложили в дренажную канаву. Как выяснилось, вовремя. Взрываться в челноке было вроде бы нечему, но все-таки что-то взорвалось - несильно, но достаточно, чтобы расшвырять в радиусе двухсот метров увесистые обломки.
        - Кабздец подкрался незаметно, - пробормотал Бубликов, поднимая лицевой щиток шлема. - Вы в порядке, господин подполковник?
        - Все целы? - Преображенский тоже открыл забрало и подставил лицо каплям мелкого дождя. - Воротов!
        - Не то чтобы целы, - поднимаясь из канавы, ответил капитан. - Но у доктора на мониторах только пара переломов и легкие ожоги. Человек пять трехсотых.
        - Второму пилоту сильно досталось, - добавил Бубликов. - Я без монитора видел. Не по-детски о пульт шмякнуло. Ребра, похоже, поломал и вся физиономия всмятку. Славян, у тебя на этот дремучий случай стишок есть?
        - А то - Воротов на секунду задумался и потер ушибленное плечо: - «Я над полями пролетаю и вижу ширь родной страны. Жаль китель обгорел по краю, как следствие взрывной волны».
        - Это скорее про саперов, - заметил подоспевший Блинов.
        - Откуда прилетело-то? - очнулся Преображенский.
        - Да хрен его знает, господин подполковник. На грунте второй батальон службу несет, с него и спрос. Только почему-то нет с ним связи. И караула в расположении нет. Вообще пусто, будто и не садился сюда никто до нас.
        - Еще не лучше. - Преображенский, стряхивая с колен комья грязи, выбрался из канавы. - Первой и второй роте занять оборону по периметру лагеря. Третья в резерве.
        - Есть! - Бубликов козырнул и, пригибаясь, побежал к уцелевшим челнокам.
        - Фигня какая-то. - Воротов снял шлем и озадаченно пощупал шишку на затылке. - Вот это рог я набил! Паша, я что-то не пойму, куда «бородачи» девались?
        - Может, Борис их на исходную увел, к форту?
        - Так ведь Гордеев вроде бы решил, что план «Б» отменяется. Ты же сам сказал, что ждем плана «В».
        - Верно, ждем, но на прежних позициях. И вообще, чего пристал? Думаешь, я больше тебя понимаю?
        - Ты же комбат.
        - Комбат. Только не ясновидящий. Зови своих разведчиков, пусть ползут к Бородачу и выясняют, где связь? Сам он «радиомолчит», или глушат его?
        - Апостол, я Граф, что за дым? - вышел на связь майор Родионов.
        - Сигару раскурили, - ответил Павел.
        - А где Большой? Почему не прикрыл?
        - Вот и мне хотелось бы узнать, где он. - Преображенский открыл тактический комп на запястье. - Граф, ты висишь?
        - На низкой, в стратосфере. Только вошел. По плану «В» жду, когда ворота откроются. Ты план получил? Павел проверил директорию «Приказы». План «В» туда уже поступил. Сразу было видно, что Гордеев, Хосокава и прочие штабные офицеры спешили, перелицовывая тщательно продуманный план «Б», но в целом новый приказ выглядел вполне выполнимым. Если бы не одно обстоятельство. Он был рассчитан на участие в операции обоих десантных батальонов бригады при поддержке танкового батальона Родионова и под прикрытием авиации, а также наземных ракетно-плазменных дивизионов, но в данную минуту по всем пунктам плана шли сплошные сбои. Во-первых, было непонятно, кто и кого поддерживает с воздуха. Скорее всего, никто и никого, раз штурмовики позволили ракетчикам Гатлинга вот так запросто влепить в борт челноку «сигару». Те же претензии были у Преображенского и к наземным дивизионам огневой поддержки. На кой черт они нужны десанту, если не в состоянии прикрыть высадку? И последнее - насчет скоординированного действия всех батальонов и вспомогательных подразделений. Координация была невозможна по причине отсутствия
радиосвязи со вторым батальоном и проштрафившимися дивизионами самоходной артиллерии. Планы штаба Пятой бригады трещали по швам: и «Б», и «В».
        - Граф, а тебе сверху Большого не видно?
        - Нет. Зато видно, что купол форта увеличился в диаметре метров на семьсот. Почти до наших окопов.
        - Что за фокус? - удивился Павел.
        - Это не ко мне вопрос, а к… - Родионов запнулся. - Освобождаю линию, Князь в эфире.
        - Апостол, я Князь.
        - Слушаю, ваш свет.
        - Все отменяется. То, что говорил китаец - правда, но он ошибся в расчетах. Красные пошли в наступление досрочно. Готовься к бою. В районе Гатлинга могут в любой момент появиться крупные силы противника из соседних секторов.
        - Да я готов, ваш свет. Вы только скажите, где Большой?
        - В форте.
        - Где?! Вы шутите?!
        - Никак нет. Красные и тут нас обошли. Не стали ждать, когда мы к ним вломимся, а добавили мощности и отсекли Большого дополнительным силовым полем. Теперь он там против всей своры. А свора в Гатлинге - десять к одному. Вам с Графом надо прорваться к Большому во что бы то ни стало. Иначе конец. Мы поддержим, но сам понимаешь, эффективно работать с орбиты можно только по площадям и в нормальную погоду. Вся надежда на тебя и Графовы коробочки.
        - А «огневики» где? И авиация?
        - Авиация уже над вами - «дестроеров», что вас сбили, доедает. А машины огневой поддержки на подходе. Только их негусто. Пока вы садились, тут крепкая заварушка случилась. Видишь, лес догорает?
        - Ну, вроде что-то дымится слегка. Дождь мешает.
        - Там все танки Холли остались и половина наших «МОПсов».
        - Серьезно поработали.
        - О том и речь. Большой еще и половину «самоходок» полковника сжег. Но сейчас ему от этого факта никакого удовольствия, сам понимаешь. Он уже два часа там один против всех. Так что прорывайся, Павел Петрович, любыми путями.
        - Сквозь поле? - Преображенский растерянно взглянул в сторону обугленного леса, за которым скрывался злосчастный форт.
        - Уж придумай что-нибудь! - Гордеев скрипнул зубами. - Шестой флот марсиан атаковал наши корабли. На орбите сейчас такая карусель завертелась! И Генштаб уже приказ прислал: стартовать в течение четырех часов. Час назад, как раз когда мы с тобой китайца обратно на «Альфу» провожали, Земля была атакована превосходящими силами противника. В ставке трубят общий сбор. Овчаренко дал нам два часа, а потом уходим, невзирая на обстоятельства. Если не вытащим Большого, тут ему и остаться навеки.
        - Бросить товарищей?! Овчаренко вообще из ума выжил?!
        - Ты поаккуратнее о начальстве, - не слишком строго пробурчал Гордеев. - Похоже, совсем плохо там, в Солнечной. Рано мы обрадовались и победу на себя записали. Уж не знаю, правда ли, но судя по последней «оперативке», на всех фронтах нас красные теснят. Где столько сил взяли - ума не приложу. И, кстати, Шестой флот укомплектован по полному штату. Даже если останется наша армия на месте, ничего хорошего не выйдет. Полный марсианский флот - это сила.
        - А в Солнечную отойдем, легче станет?
        - Все может быть. Там-то мы дома, да и прикроем друг друга. А поодиночке - точно смерть. Я так мыслю: марсиане потому и сдавали ненужные Колонии почти без боя. Чтобы нас, во-первых, рассеять, а во-вторых, чтобы самим сил поднакопить и ударить прямо в сердце.
        - Но ведь Лидия - не обычная «ненужная» Колония, это мозговой центр, база их колониальной группировки!
        - Потому и послали марсиане сюда целый флот. Решен вопрос, Апостол, довольно препираться. Раз уж мы за два месяца Лидию не взяли, то за два часа, да еще под обстрелом Шестого флота и подавно не возьмем. Тут я с Овчаренко согласен целиком и полностью.
        - И бросить Большого согласны?
        - Это приказ командарма, Апостол, - жестко закончил Гордеев. - Сможешь выручить друга - выручай. У тебя сто десять минут.
        - Почему сто десять?! Генштаб же дал четыре часа!
        - Не торгуйся, подполковник, не на базаре, - добил Павла генерал. - Теряешь время.
        Гордеев вырубил связь. Все, что оставалось Преображенскому, - лихорадочно соображать, выдумывая и отбрасывая каждую секунду по десять безумных вариантов проникновения сквозь силовое поле. К исходу второй минуты мозги начали кипеть, и Павел вспомнил, что он не единственный мыслящий субъект на планете вообще и в батальоне в частности.
        - Ротные, ко мне!
        Воротов был рядом, а Блинов и Бубликов прибежали через минуту. Ситуацию Павел обрисовал коротко и доходчиво:
        - У нас сто шесть минут, чтобы вытащить второй батальон из форта. Предложения.
        - Сначала войти туда не могли, теперь выйти не можем, - хмыкнул Бубликов. - Дела-а!
        - Я знаю только одно средство против силовых куполов - ядерный фугас, - сказал Блинов. - Но пока там наши, взорвать «погремушку», даже ранцевую, мы не можем.
        - Погодите, а на сколько купол вырос? - Воротов задумался.
        - Граф говорит, метров на семьсот.
        - В смысле его растянули еще на семь сотен метров во все стороны, так?
        - Ну и что? - Капитан Бубликов скептически взглянул на Ярослава. - Думаешь, тоньше стал?
        - Это дополнительный купол, - подсказал Преображенский. - Первый остался, как был, на своем месте.
        - Я не о том. - Воротов поднял руку. - Линия силового смещения, то есть невидимая стенка наружного купола до наших бывших позиций не доходит. А там ведь не только блиндажей, да окопов тьма-тьмущая нарыта, но и потайные ходы имеются. Те, что роботы с Гефеста проковыряли. Может, по тоннелям? План «Б» почти реализовали, значит, штольни наверняка уже до форта тянутся.
        - Это вон там купол до окопов не дошел, - Бубликов указал на выгоревший лес. - А восточнее новый барьер аккурат на вторую линию лег. Вход в тоннели под колпаком, зуб даю.
        - Не факт, что прямо по ним!
        - И что ж никто из «бородачей» не вышел до сих пор? - Бубликов махнул рукой. - Дохлый номер. Без разведки видно.
        - Почему сразу дохлый?! - возмутился Воротов. - Может, наши в форте вышли, в бой ввязались, а потом их от штолен отрезали, вот они обратно и не выползают.
        - Ну и какой тогда резон нам в те тоннели соваться? Ладно бы еще сразу батальоном при поддержке «огневиков» и авиации атаковать. Тогда вытряхнуть из красножопых все их дерьмо - раз плюнуть. Но ведь так не получится. Пока по одному будем выбираться из секретных ходов, перещелкают нас марсиане, как мишени в тире. Тебе это надо?
        - Ну, а ты что предлагаешь?
        - А я предлагаю ультиматум предъявить - или отпускают наших, или мы «погремуху» взорвем, купола их сраные похерим и уж когда ворвемся в этот Гатлинг, всех подчистую вырежем.
        - Так они тебе и поверят!
        - Мне? - Бубликов усмехнулся. - Мне поверят. Вот Блину - нет, у него на лице написано, что благородных кровей. И тебе, Слава, вряд ли. Видно, что ты не головорез, а почти поэт. А мне поверят. Господин подполковник, разрешите я схожу, потолкую с этим Джемисоном.
        - Рисковое дело, Бубликов.
        - Да не рисковее случайных связей без резинки, - капитан поискал в кармане и вынул грязноватый бумажный платок. - Не, ну а что еще делать-то? Ждать, когда Гордеев прикажет вернуться на «Уран» и со спокойной совестью умотать в Солнечную?
        - Со спокойной не получится. - Преображенский покачал головой.
        - Ну и я о том же. А для чистоты эксперимента я предлагаю посадить саперов на броню и заслать их на ту сторону купола. Борис Александрович наступал отсюда, верно? Значит, и залег где-то тут неподалеку, на юго-востоке. Даже если Мясник упрется рогом и нам реально придется «хлопнуть», от взрыва наши не пострадают и большой дозы не хватанут.
        - Согласен. - Преображенский рубанул ладонью воздух. - Блинов, взвод десанта и саперов на броню. От «неожиданностей» маршрут очистят штурмовики. Закладка должна быть с подстраховкой, чтоб никакая марсианская сволочь разминировать даже не пыталась.
        - Сделаем, как учили! - заверил «ротный два».
        - Бубликов, на переговоры возьмешь отделение… кто там у тебя поопытнее?
        - Самый опытный - Одзё, но я лучше один пойду.
        - Не дури! И не вздумай в форт соваться! Предъявил и назад. Приказ ясен?
        - Так точно. - Бубликов вдруг стал на редкость серьезным. - Ну и вы, ваша светлость, если у меня не получится, не тяните, ладно? Это я не борзею, не учу вас! Прошу. Такие скоты, как Джемисон, или сразу в тему врубаются, или уже никогда.
        - Во-первых, там не Мясник командует.
        - Да Холли этот… - капитан презрительно сплюнул, - дырка от бублика, хоть и полковник!
        - Ты не понял. - Преображенский усмехнулся. Бубликов шутил, причем над собой, а значит, боевой дух у капитана был на высоте. Для парламентера это важно. - Кроме Холли, там еще с полсотни высших чинов наберется. В Гатлинге штаб колониальной группировки загорает, Бубликов, в полном составе. Ни больше ни меньше.
        - Чума! - капитан хлопнул себя по колену. - Это ж совсем другое дело! Сто пудов даю - сработает мой план! Это Мясник может на ножичек у задницы не среагировать, поскольку невменяемый, а Стивенсон точно зассыт! Славян, выдай напутствие в стихотворной форме для подъема настроения!
        - Легко. - Воротов придал лицу торжественное выражение: - «Вся наша жизнь эксперименты, тут важно помнить лишь одно: раз инструменты экскременты, и результат работ - говно».
        - Очень жизнеутверждающе, - фыркнул Блинов.
        - Самое то, что надо, - рассмеялся Бубликов. - Бывайте, славяне!

***
        Следовало признать, что сражались земляне достойно, хотя бой и напоминал фехтование в темноте. В свете местного солнца то и дело бликовали борта кораблей, абсолютно неясно чьих, а на фоне звезд изредка прорисовывались их контуры - и снова было не разобрать, кто это: земляне или свои. Редкие вспышки взрывающихся на силовых щитах ракет или тусклые пятна рассеянных в защитном поле лучей, также не вносили в картину сражения особой ясности. Для наблюдателя не вооруженного тактическим компом, космический бой выглядел схваткой черных котов в безлунную ночь. Причем если следить за ней через звуконепроницаемое окно. Так… то клык блеснет, то глаз. И все же схватка не заканчивалась, а значит, обе стороны дрались умело. Теоретически выходило так.
        Депп отвернулся от обзорного иллюминатора и обратил внимание на более понятное
«практическое» зрелище. Десятка два бывших арестантов космической тюрьмы «Центр-4» под одобрительное улюлюканье рейнджеров пинали Гитлера. Сосредоточенно и молча, лишь резко и шумно выдыхая при каждом пинке. Сержант-надзиратель давно уже не шевелился, скорее всего, он был мертв, но освобожденные узники никак не могли остановиться. На корабле не было, пожалуй, ни одного заключенного, который не отведал бы дубинки Гиле. Теперь надзирателю вернулось все, что он раздал. Сторицей.
        Гарри поморщился. Гитлер, конечно, заслужил смерти, но смотреть, как озверевшая толпа пинает труп врага, пусть и самого лютого, было противно. Труп есть труп, ему все равно, ненавидят его или боготворят. Издеваться над ним - только себя унижать. Но, наверное, Депп слишком легко отделался, побывав на «приеме» у Гитлера лишь однажды. Арестанты со стажем имели на этот счет собственное мнение.
        Из толпы вынырнул разгоряченный Олаф. Глаза у наталийца сверкали черным огнем, а рот был перекошен судорогой ненависти. Лишь поймав осуждающий взгляд Гарри, наталиец выдохнул и попытался привести в порядок одежду, а затем сменил гримасу.
        - Полгода терпел, - оправдываясь, сказал Олаф срывающимся голосом. - Он этого заслужил.
        - Понимаю, - бросил Депп равнодушно.
        - Ничего ты не понимаешь! - Олафу было стыдно, Гарри это отлично видел. - А молодцы рейнджеры, да? Показали этим десантникам!
        - Наверное, - Депп сложил руки на груди и снова взглянул в иллюминатор. - Отсюда не разберешь, кто кому показал. Наверное, ты прав.
        - Конечно, показали! Вон, смотри, видишь «габариты»? А рядом еще несколько огоньков… красные такие, видишь?
        - Ну, вижу. Что это?
        - Это госпитальный корабль «Бурденко» к нам пристыковался. Рейнджеры его вместе с нашей тюрьмой захватили, одним махом. Скажешь, не лихо?
        - Наверное.
        - Да что ты все «наверное» да «наверное»?! Ты не рад, что нас отбили?
        - Ну почему не рад? Рад. Просто пустота какая-то, Олаф… не знаю даже, как сказать.
        - Это нервы, - из толпы ликующих арестантов выбрался Себастьян. - Знаешь, как бывает: сутки на взводе, а потом все кончилось - и ты, будто выжатая губка. У нас-то это давно прошло, мы и забыли, как это - нервничать, а ты всего второй день в реальной передряге.
        - Ты психолог, однако. - Олаф одобрительно похлопал товарища по плечу. - Джина видел?
        - Там он, с командиром рейнджеров беседует. Важный такой - Себастьян усмехнулся. - Только виски на борту запахло, сразу вспомнил, что не быдло колониальное, а чистокровный марсианин, офицер. Я, было, сунулся к нему на радостях обняться, а он так отодвинулся и только руку пожал. Будто и не терлись полгода боками на нарах.
        - Да, с гонором у Джина все в порядке, - согласился Олаф. - Но ты не бойся, нас он не забудет. Он еще тот сноб, но кое-какие понятия о дружбе у него есть. В рамках, конечно.
        - А на планете по-прежнему сверкает, - вдруг сказал Депп, кивком указывая на проплывающий «внизу» диск Лидии. - Неужели земляне кого-то там оставили?
        Примерно на «десять часов» атмосферный фронт прорвался, и стала видна поверхность планеты. Сверкало на небольшом участке, зато от души.
        - Да, - согласился Олаф, - бьются насмерть. Ну, ничего, сейчас рейнджеры спустятся, и все закончится.
        - Слушай, Гарри, а не в твоем ли это форте мясорубка? - озадачился Себастьян.
        Олаф взглянул на друга с осуждением.
        - В моем. - Депп отрешенно кивнул. - У нас там Стивенсон в гостях, вот земляне и пытаются его достать. И достанут. Раз флот ушел, десанту терять нечего.
        - Не понимаю я этих землян. - Олаф пожал плечами. - Самоубийцы какие-то. Это все потому, что у них в армии половина русских, а половина японцев и китайцев всяких. Что те, что другие на воинской чести просто задвинуты.
        - Японцы и китайцы - не одно и то же, - заметил Себастьян. - Китайцы так драться не умеют.
        - Ну почему, у них тоже всякие там у-шу имеются.
        - Я не про боевые искусства. Я про реальный бой. В нем главное - сила духа каждого воина, а китайцы только толпой сильны. Я на Деа в портовых кабаках частенько с ними дрался.
        - Побеждал?
        - Ни разу.
        - Вот именно. Ну и что твой дух против толпы?
        - Смотрите! - вдруг прижался к иллюминатору Депп.
        Товарищи прильнули к стеклу рядом с лидийцем. Теперь они смотрели не на планету и не на отблески затихающего космического боя, а на контур «Бурденко». В нем прорисовался маленький желтый кругляш, и к зеленым габаритным огням добавилось несколько мигающих оранжевых маячков.
        - Шлюз открылся, - определил Олаф. - Только почему-то к нему ничего не пристыковано.
        - Может, мусор выбрасывают? - предположил Себастьян. - Как раз к атмосфере шлюз обращен.
        - На таких кораблях для мусора молекулярные конвертеры имеются, - сказал Депп. - Смотрите!
        В просвете шлюза что-то мелькнуло, затем еще раз и вдоль борта госпитального корабля потянулся пунктир из серебристых точек. Цепочка постепенно отклонялась к атмосфере, но даже без вычислений было понятно, что она пройдет очень близко от
«Центра-4», если и вовсе не заденет его боковые антенны. По мере приближения, точки пунктира вытягивались и обретали узнаваемые очертания. Когда первая «точка» поравнялась с иллюминатором, Депп невольно отпрянул. Пунктир состоял из обледеневших тел людей в униформе Земной Федерации. Покрытые блестящей ледяной коркой лица, лопнувшие глаза и замерзшие брызги крови превращали трупы в нечто нереальное, в каких-то жутких монстров из космических глубин. Гарри почувствовал, как подкатывает дурнота и шевелятся все имеющиеся на теле волосы. Кто бы ни были эти люди, они не заслужили такой жестокой смерти. Впрочем, смерть есть смерть, доброй она не бывает.
        Депп отвернулся и сделал пару глубоких вдохов, чтобы не наблевать прямо под ноги. В духоте переполненной верхней палубы дыхательные упражнения были малополезны, но Гарри немного полегчало. В этот момент среди бывших арестантов прошелестел шепоток, что марсиане раздают сухие пайки, и толпа подалась в сторону камбуза. Людской поток отнес Деппа от иллюминаторов, и он потерял Олафа и Себастьяна из вида.
        - Лидиец! - послышалось слева.
        Депп обернулся. На трапе «верхняя палуба - шлюзы» стоял Джин. Как и говорил Себастьян, марсианин заметно преобразился. На нем была чистая офицерская куртка без погон, а вечно всклокоченную шевелюру прикрывало рейнджерское кепи. Но главным в «новом» Джине был не внешний вид - в сочетании со щетиной и тюремной бледностью лица форма выглядела несуразно, - а взгляд. Строгий, волевой взгляд марсианского господина. Депп невольно пригнулся: «чего изволите, масса Джин».
        - Где наталийцы?
        - Там где-то. - Гарри большим пальцем указал на толпу за спиной. - Наверное, на камбуз пошли.
        - Хорошо, позже найду. - Джин небрежным жестом поманил Деппа. - Иди за мной. Есть работа.
        Гарри не стал уточнять, куда его зазывает марсианин. По большому счету, это было и неважно. Если Олаф прав и у Джина имеются «рамочные» понятия о дружбе, марсианин звал не в трюм, ворочать мешки. Хотя ожидать, что он предложит едва знакомому лидийцу поработать массажистом в женских душевых, тоже не приходилось.
        Они поднялись в шлюзовой отсек, и Джин указал на неровный строй из десятка бывших арестантов. Депп занял место на левом фланге. В мыслях промелькнуло невнятное опасение, что-то связанное с проплывающей за иллюминатором серебристой цепочкой тел, но Гарри отогнал неприятное воспоминание. «Нас-то за какие грехи из шлюза выбрасывать, мы же свои». Он мельком взглянул на новых товарищей. Все были относительно свежими, некоторые даже отличались следами нормального планетарного загара. Видимо, в подразделение неясного назначения набирали арестантов из последних партий, еще не измученных побоями и не истощенных скудным тюремным пайком. «Значит, все-таки мешки, - тоскливо подумал Депп. - Вот тебе и марсианская дружба».
        Джин о чем-то переговорил с двумя офицерами-рейнджерами, бросил «O…K» и возглавил строй.
        - Направо! Шагом марш!
        Направо был шлюз. Внутри у Деппа разлился предательский холодок страха. Лишь когда куцая колонна миновала шлюзовые переборки «Центра-4» и вошла в пристыкованный к космической тюрьме госпитальный корабль, у Гарри отлегло от сердца. Более того, у него появилась надежда, что Джин все-таки не такой бездушный сноб, каким кажется. Депп определенно попал в команду санитаров. Работа грязная, зато не на передовой. Использовать трофейные корабли по профилю считалось нормальным и у землян, и у марсиан. Менялся только экипаж и персонал. Да и то не всегда. В форте один сержант рассказывал, что на захваченных Альянсом госпитальных кораблях частенько встречаются врачи-земляне и наоборот. По негласным правилам никто их за это не считает ни изменниками, ни дезертирами.
        Колонна остановилась. Командир снова развернул санитаров во фронт.
        - Вы четверо - в приемный отсек! - скомандовал Джин, указывая на правофланговых. - Вы двое - на нижнюю палубу. Депп и ты…
        - Рядовой Томба, сэр! - выпалил здоровенный черный парень справа от Гарри.
        - В хирургию! Доктор, забирайте!
        - Пошли. - К Деппу и его новому напарнику приблизился невысокий худощавый врач в белой униформе со следами от сорванных федеральных нашивок.
        Что бы там ни гласили неписаные законы, в глаза вражеским санитарам пленный доктор старался не смотреть. Почему он прячет взгляд и вообще трясется, будто алкоголик после запоя, Гарри понял минутой позже.
        Путь до хирургического отсека занял именно минуту, но за это короткое время Деппа едва не вывернуло наизнанку трижды. Земляне сдались не без боя. Да такого, что сердце замирало от одного вида последствий. Стены тридцатиметрового коридора были залиты кровью, а под ногами хрустело стекло и чавкали какие-то ошметки. Повсюду виднелись обугленные дыры, оставленные абордажными излучателями малой мощности. Воняло горелым мясом, развороченными внутренностями, кровью и дерьмом. По ходу коридора располагались три помещения, и во всех трех двери были сорваны с петель. Депп заглянул в одну из кают, после чего заставил себя смотреть только прямо. В каюте дымясь и жутко воняя тлели останки то ли трех, то ли четырех человек.
        В хирургическом блоке картина была примерно та же, но, кроме трупов, обнаружились живые и умирающие. Десяток перемазанных кровью и прокопченных рейнджеров
«зачищали» просторное помещение. Им уже никто не сопротивлялся - кроме тяжелораненых и медсестер тут никого и не было, - но солдаты вошли в раж, а остановить их было некому. Трое ходили между койками, как зомби, и резали раненым землянам глотки. Умирающие хрипели, те, кто был в сознании и видел приближающуюся смерть, кричали, но почти никто не пытался защищаться. Мясники были покрыты кровью с головы до ног, окровавленные ножи то и дело выскальзывали у них из рук, но солдаты не останавливались. Еще четверо громили шкафы с медикаментами в поисках спирта. Один обернулся и, увидев доктора, ткнул в его сторону пальцем.
        - Ты! Сюда! Где спирт?!
        Хирург испуганно пригнул голову и отправился показывать заветные тайники.
        Но самое противное творилось в левом углу помещения, где двое рейнджеров боролись с двумя землянами на полу в луже крови и какой-то буро-желтой слизи. Третий солдат сидел на еще одном медике верхом и молотил тяжелыми кулаками его по лицу. Землянин пытался прикрыться руками. Деппу вспомнился совет Олафа: «Будут бить, прячь руки под мышки, группируйся». Совет к данной ситуации явно не относился. Группироваться и беречь пальцы следовало, если бьют палкой по спине, а если кулаками в лицо - черт с ними с пальцами.
        После очередного удара медик всхлипнул, и у Деппа будто упала с глаз пелена. Он прозрел и понял, что двое солдат в партере вовсе не борются с землянами, а элементарно их трахают. И, вопреки распространенному среди землян (да и ехидных колонистов) мнению о поголовной сексуальной дезориентации марсиан, трахали рейнджеры не мужиков, а девок. Скорее всего, медсестер.
        Один солдат лежал на жертве, расстелив ее в классической позе. Левым локтем он давил ей на шею, а правой рукой шарил внизу. Видимо, эрекция была не на высоте. Девушка под ним хрипела, задыхаясь, но насильника больше волновали его мужские проблемы, чем самочувствие жертвы.

«В такой вони немудрено», - Деппа снова замутило. Он вдруг понял, что буро-желтое под парочкой это жидкое, разбавленное кровью дерьмо.
        Второй солдат был, видимо, посильнее товарища и не так чувствителен к запахам. Он бросил свою жертву лицом в пол, заломил ей руки за спину и пристроился сзади. В отличие от молча сопящего неудачника, он громко ругался.
        - Нравится, сука?! Как тебе настоящие мужики, шлюха федеральная?! А ну, жопу подставляй!
        Гарри невольно сжал кулаки и сделал шаг к насильникам, но его придержал Томба. Депп недобро покосился на негра. Тот стоял с бесстрастным лицом и равнодушными глазами. Лишь несколько капелек пота над верхней губой выдавали его настоящие чувства. Томбе все это было омерзительно не меньше, чем Деппу.
        Между тем движение санитара заметил третий из любителей женских форм, тот, который избивал девушку, сидя с расстегнутыми штанами у нее на груди. В чем заключалась проблема этого «героя-любовника» Депп и вовсе не понимал. Судя по тому, что на девушке не было трусиков, воспользоваться ею он мог свободно, но то ли ему хотелось в качестве «разгона» орального секса, то ли без мордобоя у него просто не вставал. Разрешил загадку сам рейнджер.
        - Чего вылупился, колонист?! Хочешь ее? Эту бешеную суку хочешь?! Смотри, какие ляжки! Бери! Только учти, в рот дашь - откусит! А по нормальному - извивается, сука, как змея! Не попадешь, мать ее!
        - Ты просто мазила, Джокер! - прохрипел наиболее удачливый из троицы ублюдков. - Я вот уже во вторую дырку вставил! Хочешь, после меня тоже к ней пристраивайся.
        - Пошел ты! - Джокер встал, застегнул «молнию» на штанах и пнул девушку в бок. - Забирай, колонист! Трахни эту суку и в шлюз вышвырни, мать ее! Чего уставился, говнюк?! Я приказываю!
        Сначала Депп хотел послать этого марсианина по известному адресу, но новый толчок от Томбы и оружие в руках у разъяренного солдата заставили Гарри мыслить более-менее трезво. Депп уставился себе под ноги. Вырулить из ситуации можно было только подчинившись, но прикасаться к грязной, окровавленной, воняющей, как протухший кальмар, девке ему было омерзительно до предела. Черный напарник снова толкнул Деппа, и тот поднял взгляд. Томба глазами указал на дверь в подсобку. Этот парень соображал побыстрее растерянного лидийца. Увести жертву в подсобку, посидеть там пять минут, а потом вернуться. Вряд ли марсианин попрется следом, чтобы убедиться, что его несостоявшаяся жертва наказана. И так оконфузился. Разве что пожелает лично пристрелить. Впрочем, нет. Хотел бы убить сам - убил бы сразу. А он, видишь, какой гордый. Не дала высшему существу - значит чернь. Вот пусть другая чернь тобой попользуется, а потом казнит. А от руки марсианина ты, сука, даже умереть недостойна.
        Депп подошел, едва сдерживая рвотный позыв, наклонился и взял девушку под мышки. Она была в сознании, но не сопротивлялась.
        - Куда поволок?! - возмутился марсианин.
        - Тут не смогу, - сквозь зубы процедил Депп.
        - Может, еще женишься на ней?! - заржал второй марсианин, успешно кончивший свое грязное дело. - Ну что, Джокер, будешь мою? Или что, лучше нет влагалища, чем очко товарища?
        Он подмигнул и снова заржал. Джокер побагровел и уже собрался ответить какой-нибудь похожей грубостью, но тут из дальнего угла отсека донеслись радостные возгласы «спиртоискателей».
        - Парни, кончай в куклы играть! Тут всего полгаллона, может не хватить!
        - Пошли, сексмашина! - Джокер толкнул ухмыляющегося солдата в плечо. - Гонсалес, тоже поднимайся. Хватит тампон изображать. Сегодня не твой день.
        О приказе колонисту бравый Джокер будто бы мгновенно забыл. Однако Депп не бросил начатое и оттащил девицу в подсобку. Странно, но ему почему-то уже не было противно. Ему было просто жаль и эту отважную девчонку, и ее подруг.
        В подсобке оказалось полно медицинского барахла, склянок с лекарствами и баллонов с водой. Вдоль одной из стен высились стеллажи, в глубине которых явно угадывались три ряда каких-то небольших лючков. Может, это были стерилизаторы, а может, что-то еще, Депп не стал выяснять. Он выбрал из висящих слева от двери халатов один, поменьше размером, и бросил его девушке. Усилиями Джокера и в результате транспортировки волоком на ней не осталось никакой одежды. Девушка, как показалось Деппу, благодарно кивнула. Впрочем, он не смотрел. Видеть разбитое в кровь лицо, заплывшие глаза и покрытое синяками, но все равно красивое тело было выше его сил. В эту минуту он был готов убить Джокера и его приятелей, несмотря на то что служил в одной с ними армии.
        Гарри обследовал дверь и пришел к выводу, что она до сих пор на месте лишь потому, что это единственная в хирургическом отсеке настоящая переборка. Видимо, по проекту подсобка была чем-то другим, например, аварийно-техническим помещением. Депп указал на мощный вращающийся замок, а затем на стальную вешалку в углу.
        - Закрой изнутри и заклинь вот этой штукой. Когда они уйдут, я постучу.
        Девушка снова кивнула.
        Гарри вышел и закрыл за собой дверь. Звук проворачивающегося замка был едва слышен. Склонившийся над двумя другими девушками Томба одобрительно моргнул и отвернулся. «Всех спасти нельзя, - теперь, глядя на грязных, истерзанных медсестер, Гарри едва не плакал. - Война…»
        Ни утешением, ни оправданием ссылка на войну не служила. Депп это понимал, но ничего другого сказать собственной совести в оправдание чужих грехов он не мог.

***
        Френо проснулся сразу с головной болью. Накануне он не выпил ни рюмки, но состояние было очень похожим на похмелье, разве что не подташнивало. Президент уселся в постели и промычал: «Кофе». На столике у кровати тут же появилась чашечка с напитком и круассаны на стеклянном блюдце. Френо сделал глоток, откашлялся и буркнул: «Новости». Объемный кадр новостной программы заполнил спальню, превратив ее в часть улицы, на которой разворачивалось действо. Шел сюжет о тревожных настроениях, царящих в столице и других крупных городах в связи с угрозой нападения марсиан. Рефреном звучало недоуменное восклицание «Как же так?!» Френо вздохнул. Вот именно, как же так? Еще вчера побеждали, а уже сегодня стоим на краю бездны. Журналисты намекали на бездарность командования, и президент был с ними согласен. Полководец из администратора Френо получился отвратительный.
        Улицы Стокгольма исчезли, вместо них появилась панорама Красной площади. Ракурс был взят такой, будто бы Френо смотрит с Мавзолея. Лежать, пусть и виртуально, на балконе этой странной гробницы было неприятно. Но еще неприятнее было смотреть на митингующую толпу москвичей, заполонившую всю площадь перед Кремлем. Над головами людей развевались национальные флаги и переливались красочные лазерные транспаранты. Френо слабо владел русским, но некоторые слова понимал. Русские требовали отставки правительства и передачи власти парламенту - понятное дело, имея в виду не все законодательное собрание Земной Федерации, а лишь его председателя Прошкина. Мелькали и лозунги типа «Долой ефрейтора Дюссона!», «Слава
«Возрождению»! С ним Бог!» Френо отлично понимал, о каком «Возрождении» идет речь, но в верхах было не принято говорить о таких вещах. Официально такой партии не существовало. В парламенте заседали только шесть легальных фракций, представляющих ровно такое же количество партий, а все остальное расценивалось, как мелкое сектантство. И того, что «Возрождение» имело реальный вес в России, Восточной Европе, а также на «солнечных» спутниках и в армии, Дворец Наций предпочитал не замечать.
        Кадр снова сменился. На этот раз Френо забросило в Нью-Йорк. Тут тоже было неспокойно, но по иной причине. Народ толпился на Таймс-сквер и скандировал: «Нет мобилизации!» Рассчитывать на что-то другое было глупо, Северная Америка с самого начала выступала против войны с Марсом.
        В Мекке, столице Арабского региона, было поспокойнее, но и тут журналистам нашлось, за что уцепиться. За мобилизацию выступили сунниты, что, естественно, побудило шиитов выступить против. Конфликт был пока неявным, но, благодаря умелым действиям прессы, разгорался все сильнее.
        Спокойнее всех выглядел Дальний Восток и юго-восточный регион. Там все будто бы задремали, чтобы скоротать ожидание и очнуться, лишь когда станет ясно «кто кого». Типичное восточное лукавство, воспринимаемое европейцами, как мудрость.
        Из Африки ничего доброго не передавали. Впрочем, злого тоже. Черный континент и Южная Америка никогда не возмущались, что бы ни решил Дворец Наций. Мобилизация так мобилизация, в космос, значит, в космос - меньше голодных ртов останется на планете.
        Австралии было просто не до митингов. На юге континента бушевали зимние грозы, а на севере беспрерывно рыдали тропические ливни. Климат в последние три десятилетия испортился окончательно.
        - Очень тревожные известия, господин президент. - Сквозь голографическую картинку проступило лицо Дюссона.
        Френо выключил новости, и спальня снова приобрела вид нормальной комнаты, с той лишь разницей, что посреди нее стоял маршал с президентским халатом в руке. Дюссон подал одежду Френо.
        - Я видел, - президент, кряхтя, поднялся и набросил халат. - Марсиане еще не ударили, а крысы готовы бежать с корабля. Вернее, готовы сожрать капитана и экипаж.
        - Марсиане нанесли мощный удар по стратегическим объектам Федерации, - ровным голосом, будто автомат, доложил маршал. - Это произошло сегодня в три часа ночи.
        - В три часа? - Френо похлопал глазами. - Они… начали без Стивенсона? И каков результат удара?
        - Марсиане решили все поставленные задачи, - сухо ответил Дюссон. - Земля и Луна окружены. Мы успели стянуть к метрополии все войска, кроме Первой и Четвертой ударных армий, но я уже говорил вам, мсье президент, что без решительных мер это лишь продлит агонию Федерации.
        - Агонию?! - Президент сел на кровать. - Неужели все настолько плохо?
        - А разве я вас не предупреждал? Из «солнечных» колоний флаг Земли пока держат только Каллисто и Европа. Их прикрывает Накано. Часть полицейской армии «Беркут» блокирована на Ганимеде.
        - Значит, марсиане так и не сняли с этого фронта свой Четвертый флот?
        - Нет. Вместо него в ударную группировку влились корабли Седьмого флота. - Дюссон хмуро взглянул на президента. - Если мы подождем еще немного, к ним присоединится и Шестой флот. С двумя космопехотными армиями на бортах.
        - Но его удерживает Овчаренко!
        - И что толку? Марсиане порвут наши орбитальные заслоны в клочья и без Стивенсона. Его группировка потребуется марсианам для захвата планет. Если мы уничтожим Стивенсона, Марс победит в космосе, но ему будет нечем штурмовать грунт. Это конечно не тот расклад, что хотелось бы, но лучше, чем поражение.
        Что-то в аргументах Дюссона было не так, Френо чувствовал это печенкой, но выявить фальшивые нотки он был не в состоянии. Он уже и соображал-то с трудом.
        - Делайте как знаете. - Президент вяло махнул рукой.
        - Эскадрилья «Марк-3» уже вышла в поход. Бомберы на полпути к цели. Они ждут подтверждения приказа. Вы подтверждаете приказ о начале операции «Татьяна» против Колонии Лидия? - повысив голос, уточнил Дюссон.
        - Подтверждаю, - кивнул Френо.
        - Разрешите выполнять?
        Президент снова махнул рукой и отвернулся. Когда Дюссон вышел, Френо просто упал ничком на кровать и тихо заскулил.

5. Июль 2290 г., Колония Лидия.
        Полковник Холли, еще час назад такой важный и высокомерный уроженец Нью-Орландо, что в Южной Сидонии, выглядел теперь, как побитая собака. Он стоял перед генералом Стивенсоном, глядя в пол и нечленораздельно мыча, когда командующий применял особо обидные для марсианского джентльмена словечки. Стоящий навытяжку позади полковника майор Джемисон даже немного сочувствовал непосредственному начальнику. С тем, что Холли полная тактическая бездарность, майор был согласен, а вот насчет
«наряженного гея в бриолине» сомневался. Холли, конечно, любил наряжаться в увешанную побрякушками и подогнанную по фигуре униформу, но красовался исключительно перед штабными девицами. Что такое «бриолин» Джемисон и вовсе не знал. Наверное, что-то вроде вазелина, только специально для геев. Майор незаметно ухмыльнулся. У военных половые проблемы - больное место. Львиная доля шуток, да и ругательств, базируются именно на этой платформе. Почему так - вопрос к психологам. Сам Джемисон строил на этом фундаменте вообще сто процентов своих многоэтажных ругательств (шутить он не умел), и даже самые завзятые сквернословы признавали, что майор в этом деле ас из асов. Некоторые даже искренне восхищались этим наименее опасным из талантов Мясника и пробовали выведать секрет, но Джемисон тайну своей одаренности не выдавал никому. А между тем ларчик открывался просто: так зло и виртуозно сквернословить майора заставляло жуткое чувство ущербности. Ведь в интимном плане Джемисона не интересовали ни женщины, ни мужчины. Вернее, женщины его интересовали, но у него с ними ничего не получалось. Последние двадцать лет он
был полным нолем в постели, и этот факт постепенно привел его психику в плачевное состояние. Когда он видел привлекательную бабенку, ему почему-то хотелось выругаться и пустить кровь. Необязательно этой бабенке, можно кому-нибудь еще. Врагу, преступнику или нерадивому подчиненному. Если не убить, то хотя бы дать в зубы или врезать плетью по голой спине. С оттягом, до крови, и, конечно же, грязно ругаясь между взмахами. А поскольку смазливых баб в форте Гатлинг было предостаточно и видел их Джемисон по сто раз на дню, доставалось солдатам от майора каждые пять минут. Потому его и прозвали Мясником.
        Нельзя сказать, что эта психологическая проблема не волновала самого майора. Волновала, да еще как, но единственный сеанс психотерапии, на который решился Джемисон, закончился скандалом. Доктор, заявивший, что все беды плечистого и рослого ирландца связаны с неизлечимой импотенцией, лишился двух передних зубов, а Джемисон, получив привычное удовлетворение от вида крови и длинной нецензурной речи, клеймящей доктора и его родню, как злостных извращенцев, зарекся ходить к докторам, только если они не дантисты. Дантистов Джемисон уважал как своего рода коллег. Они делали людям больно и пускали кровь, майор подозревал, что так же как и он, получая от мучений пациентов и вида выдранных окровавленных зубов тайное удовольствие. С тех пор волнение за свое психическое благополучие превратилось в запретную тему, которую Джемисон избегал обсуждать даже с внутренним «я», с тем самым, которое частенько просыпалось по ночам и мучило майора досужими разговорами.
        Поначалу справляться с болтливым и ехидным «Джемисоном-2» было нелегко. Он все время норовил завести разговор о бабских прелестях. Но когда майор стал комендантом форта и получил возможность ежедневно бывать в Окружной тюрьме Гатлинга, охраняемой военными и расположенной на территории форта, внутренний голос стал звучать реже. Ежедневные «кровопускания» на заднем дворе тюрьмы помогали Джемисону расслабиться и откинуть проблемы. Помогали гораздо лучше, чем любая психотерапия. А когда майор догадался забрести на женскую половину тюрьмы, второе «я» заткнулось окончательно. В первый раз Мясник перестарался, и после
«беседы» с ним заключенную увезли в реанимацию, но впоследствии Джемисон стал более осторожен. Раз в неделю он наведывался в тюрьму, грязно ругаясь сек до крови очередную жертву, после чего надирался «фамильным» виски в компании главного надзирателя. Жаль, что слишком часто устраивать такие сеансы «релаксации» было невозможно, прокуратура округа Гатлинг и так смотрела на коменданта косо. Спасало одно: цивильные власти далекой Колонии были полностью зависимы от военных, а потому предпочитали закрывать глаза на их выходки. Все остальное время майор
«перебивался случайными связями»: то бил солдат-новобранцев, то угощал зуботычинами нерасторопных официантов в офицерском клубе. Когда же началась война, появились пленные, дезертиры, шпионы… Майор даже забыл о тюремных «сеансах»…
        - Я отстраняю вас, полковник Холли, от командования гарнизоном!
        Эта фраза вернула Джемисона к реальности. Холли отстранен? И кто будет командовать вместо него? Сердце сладко защемило. Так бывало, когда плеть вспарывала нежную кожу какой-нибудь арестантки и капли крови брызгали майору в лицо. Джемисон задержал дыхание. Сейчас Стивенсон просто обязан сказать: «принимайте командование, майор Джемисон».
        - Принимаю командование на себя, черт бы вас всех задрал! - прорычал Стивенсон.
        Майор разочарованно выдохнул.
        - Да, сэр, - промычал Холли. - Понимаю, сэр.
        - Вон отсюда, тупой индюк! - Стивенсон брызнул слюной. - А вы, майор, останьтесь!
        Джемисон даже не взглянул в сторону удаляющегося на негнущихся ногах полковника. Майор преданно вылупился на генерала.
        - Я получил сообщение по гиперлинии, - чуть успокоившись, сказал Стивенсон. - Дивизия быстрого реагирования генерала Прайса и два мобильных батальона из форта Пайн скоро будут здесь. Десантная группа Шестого флота тоже готова к высадке. Часа через два в районе форта Гатлинг не останется ни одного землянина.
        - Отлично, сэр!
        - Да, это плюс, Джемисон, но вы же знаете, что десантники генерала Гордеева не отступят.
        - Да, сэр!
        - Но нам больше нечем их контратаковать!
        - В этом нет необходимости, сэр. Купола удержат землян до подхода наших.
        - Вы так считаете? - Стивенсон развернул висящую в воздухе над компом голограмму, так, чтобы Джемисон видел подписи чуть ниже «картинки».
        - Сейс… мо… грамма, - прочитал майор. - Землетрясение, сэр?
        - Четыре землетрясения! - генерал взмахнул рукой и сейсмограмму сменил объемный виртуальный макет форта: от куполов, до подземных коммуникаций. - Земляне роют под форт подкоп, майор! Инженер-капитан Зарайтис утверждает, что две из четырех землероек идут точно на подвалы штаба. Понимаете, что это значит, Джемисон?
        - Да, сэр, - майор энергично кивнул. - Мы блокируем землян в подземелье. Они не выйдут на поверхность.
        - Нет, майор, вы не поняли. Они не собираются выходить! Они хотят отключить генераторы куполов, которые упрятаны под южным крылом штабного здания! Поэтому землян следует не блокировать в подземелье, а встретить ураганным огнем, когда они только полезут в наш подвал через пролом в стене. Отправьте в подземелье самых опытных бойцов. Земляне не должны прорваться к генераторам!
        - Да, сэр! Я лично возглавлю противодиверсионный отряд! Разрешите привлечь к операции весь Отдельный батальон рейнджеров?
        - Можете загнать в подвалы гарнизон целиком, но убейте всех землян, майор, - устало сказал генерал. - Глупо будет сдать форт и погибнуть за час до победы.
        - Да, сэр! - Майор отдал честь и собрался уже броситься выполнять приказ, но путь ему преградил взмыленный посыльный.
        - Сэр, на втором посту проблемы со связью, сэр!
        - И это повод врываться без доклада? - Стивенсон упер руки в бока. - Что за срочность, рядовой?
        - Там парламентер, сэр! - Рядовой вытянулся в струнку.
        - Кто? - Генерал перевел удивленный взгляд на Джемисона.
        Тот пожал плечами. С парламентерами он не разговаривал ни разу. К таким древним способам ведения военных дел не прибегали уже давно. По крайней мере, не на памяти Джемисона. Генерал Стивенсон, наверное, тоже не припоминал ничего подобного. Какой смысл вести переговоры лицом к лицу, если можно наладить видеосвязь? На худой конец - радиоконтакт. Зачем рисковать жизнью, являясь под стены вражеского форта? Впрочем, если вести речь о форте с силовым куполом, все объяснимо. Радиоконтакт и связь по лучу сквозь купол невозможны, а чтобы переговорить в гипердиапазоне, следует знать сверхсекретный матричный код абонента - обмениваться с противником такими кодами на войне не принято.
        - В каком звании парламентер и чего он хочет?
        - Капитан десанта, сэр! Сказал, что уполномочен вручить ультиматум!
        - Что? - Глаза у Стивенсона и вовсе полезли на лоб. - Они там водки обпились или голландских сигарет покурили? Какой, к черту, ультиматум?!
        - Не могу знать, сэр!
        - Да я вас и не спрашиваю, рядовой. Свободны!
        Когда посыльный умчался, Стивенсон помотал головой, будто пытаясь отогнать наваждение, и снова уставился на майора.
        - Я могу получить ультиматум, сэр, - угадав невысказанные пока мысли начальства, сказал Джемисон, - и ответить.
        - Час от часу не легче. - Генерал сел в раскладное кресло-качалку. - Ультиматум! Ответить… Чтобы ответить, надо знать, чего они хотят.
        - Думаю, сдачи форта, сэр. Они просто тянут время, чтобы диверсанты смогли проникнуть к генераторам. Думаю, ультиматум это отвлекающий маневр.
        - Думаете? - Стивенсон усмехнулся. - И что вы «думаете» ответить, майор?
        - Послать их подальше, сэр!
        - Логично. - Стивенсон покачался на кресле. - Но мы не будем спешить с выводами, Джемисон. Вы сейчас поставите задачу командиру батальона рейнджеров - насчет подвалов, - а потом отправитесь на второй пост и поговорите с этим десантником. Я послушаю вашу беседу через комп и приму решение.
        - Да, сэр!
        - Ступайте, майор.
        На втором посту царило нездоровое оживление, которое достигло пика, когда перед рогатками внутренних ворот затормозила машина Джемисона. Командовавший здесь лейтенант рейнджеров попытался сбивчиво обрисовать ситуацию, но Мясник жестом прервал его бормотание.
        - Ведите, Нортон!
        - Сюда, господин майор. - Лейтенант указал на огневое гнездо справа от внешних ворот. Там была установлена примитивная оптическая стереотруба.
        Джемисон заглянул в окуляры. Капитан десантников стоял у границы внешнего купола и обмахивался белым платком, будто ему было жарко. Под моросящим осенним дождем жест выглядел неуместным. Майор прибавил увеличение. Когда-то давно, лет пять назад, он побывал на Гефесте, на учениях, в качестве наблюдателя от колониальных войск Марса и даже познакомился с некоторыми офицерами из бригады Гордеева, но этого капитана не помнил. Пополнение? Возможно, хотя, нет. Это был кадровый офицер, а не мобилизованный резервист. Может быть, это все же кто-то из знакомых по той командировке, просто изменился? Джемисон наморщил лоб, вспоминая неудобоваримые русские фамилии. Преображенски? Нет, тот ниже ростом и уже пять лет назад был в звании майора, а этот только капитан. Майор Борис Бородатч? Рост соответствует, но Борис блондин, а этот темноволосый и опять же капитан, а не майор. Значит, все-таки незнакомый.
        - Дайте ему пройти, - оторвавшись от стереотрубы, приказал Джемисон. - И выпустите меня. Мы поговорим на «нейтралке» между куполами.
        - Мои снайперы будут готовы.
        - Отставить снайперов, лейтенант. - Джемисон высокомерно скривился. - Если потребуется, я справлюсь сам.
        - Да, сэр. - Лейтенант Нортон подозвал оператора силовых ворот и объяснил ему задачу.
        Джемисон на удивление терпеливо дождался, когда образуется проход, и вручил лейтенанту свой пистолет. Нортон явно не одобрял разоружение начальства, но комментировать действия майора побоялся. За бесплатные советы Джемисон обычно все-таки платил. Зубами самого советчика. Предположение о деловом соглашении между Мясником и дантистами Гатлинга уже давно переросло из злой шутки в правдоподобную версию.
        Майор проверил что-то в рукаве и запрыгнул в машину. Ровно через минуту он был уже на «нейтралке», там, где его поджидал капитан земного десанта.
        - Капитан Бубликов, - представился землянин, когда майор выбрался из машины. - Уполномочен вручить вам ультиматум, майор.
        - Майор Джемисон. - Марсианин ухмыльнулся. - Текст записан на платке?
        - На х.. - процедил по-русски капитан, - мелким почерком.
        Что это значит, Джемисон не понял, но и без переводчика сообразил, что русский хамит.
        - Пришел говорить - говори. - Майор помрачнел. - Будешь задираться, уйдешь без шаров в штанах. Или без головы.
        - У вас ровно тридцать минут, майор, чтобы вырубить купола и сдаться, - нахально глядя Джемисону в бесцветные глаза, заявил капитан. - Если нет, мы вырубим их сами, но тогда, извините, пленных брать не будем. Выжжем ваш форт дотла вместе со штабом колониальной группировки. Я надеюсь, мистер Стивенсон нас слышит? Вас тоже не пощадим, генерал!
        - Очень страшно. - Джемисон рассмеялся. - Я играю в покер, капитан, и знаю, что такое блеф. У вас ничего не выйдет. Сраных диверсантов, которые роют подкоп в наши подвалы, мы, считайте, уже уничтожили, а другого способа проникнуть в форт нет. Или вы знаете, как отключать купола на расстоянии? У вас есть гребаный волшебный пульт?
        - Есть. - Капитан хитро прищурился и склонил голову набок. - В тротиловом эквиваленте он весит около килотонны. Для купола будет в самый раз. Даже для двух.
        - Снова сраный блеф, - фыркнул Джемисон. - Применение ядерного оружия поставит на карьере вашего генерала Гордеева жирный крест.
        - Только если это не приведет к окончанию войны. Без вашего Стивенсона и его штаба колониальная группировка выйдет из игры. А без группировки Марс не справится. Так что, один маленький взрыв нам простят. Победителей не судят.
        - Вы преувеличиваете роль генерала Стивенсона, капитан. - Джемисон сказал это не без удовольствия. Он представил, как, слушая их диалог, багровеет командующий. Мелкая пакость, а все равно приятно.
        - Время, майор, - землянин постучал согнутым пальцем по запястью. - Мы можем стоять тут и спорить, кто круче, хоть все полчаса, но потом нам все равно придется лечь ногами к вспышке.
        - А ты меня на испуг не бери, гребаный землянин. - От нахального тона десантника майор начал заводиться. - Перед тобой марсианский рейнджер, понял?!
        - Ну, надо же! - явно издеваясь, «восхитился» Бубликов. - Понял, конечно! Взгляните, дорогие телезрители, десантник против рейнджера! Супершоу в прямом эфире. Игра мускулов и гормонов. Письками меряться будем?
        - Что?! - У Джемисона даже шевельнулись волосы на затылке. - Ты что, говнюк, думаешь если с белым платком, то неприкасаемый?!
        Джемисон молниеносным движением извлек из левого рукава боевой нож и полоснул парламентера по горлу. К немалому удивлению майора, этот рослый и вроде бы неторопливый землянин оказался быстрым, как молния. Он легко избежал неприятностей, поймал руку майора и вывернул на болевой. Нож отлетел далеко в сторону, а Джемисон упал лицом в грязь у самых сапог капитана.
        - Я слышал, что ты полное говно, Мясник, - хмыкнул Бубликов. - Но теперь убедился лично. - Он щелкнул по компу на вывернутом запястье майора. - Эй, Стивенсон, слышишь меня? Сдавайся пока не поздно. Генерал Гордеев гарантирует тебе приличное обращение и трехразовое питание.
        - Нор-ртон, - задыхаясь от боли, прохрипел Джемисон.
        - Ты хочешь что-то добавить? - с фальшивым участием спросил Бубликов у майора.
        Джемисон повернул голову, чтобы его перекошенное болью лицо было обращено к воротам второго поста и, беззвучно артикулируя, повторил:
        - Нортон!
        - Маму зовешь? - усмехнулся капитан. - Короче, я все сказал, слышишь, майор? Вставай, проводишь меня до внешних ворот.
        Джемисон понял, что землянин, в отличие от тупицы Нортона, разгадал смысл его кривляний. Еще пять секунд, и Бубликов прикроется майором, как щитом, а значит, уйдет так и не ответив за свои обидные слова. Этого Джемисон допустить не мог.
        - Нортон, идиот, огонь! - зарычал он уже в полный голос.
        Сначала в руке что-то хрустнуло, и кисть вывернулась под нереальным углом. В глазах у майора потемнело от дикой боли. Затем буквально над ухом послышались глухие шлепки, и на шею майору упало несколько капель. Они были крупнее и значительно теплее дождевых, да и не было под куполом никакого дождя. Джемисон поднял мутный взгляд и гримаса боли уступила место гримасе злорадства. Капитан Бубликов еще стоял, но четыре крупных дыры у него в груди не оставляли сомнений - фактически парламентер был уже мертв. Единственное, что смазывало триумфальную картину отмщения - взгляд капитана. Остекленевшие глаза землянина смотрели на корчащегося в грязи Джемисона с презрением, как на мерзкого навозного червя. И уже ничто не могло изменить этого взгляда. Джемисон зашипел, как змея, и со всей силы толкнул капитана. Тело землянина рухнуло навзничь, в грязную лужу. Майора окатило веером мутных брызг. Мясник снова зарычал, тяжело поднялся на ноги и сильно пнул труп десантника, целя окованным носком ботинка ему в лицо. Остановившиеся глаза капитана продолжали издевательски пялиться на Джемисона. Майор пнул снова, затем
еще, забрызгивая лицо мертвого врага грязью, и еще, и еще… Когда к месту неудавшихся переговоров подъехала машина Нортона, Джемисон почти закончил. Лейтенант подошел к грязному, окровавленному коменданту и, увидев изуродованный труп, отвернулся, пытаясь скрыть гримасу отвращения.
        - Генерал Стивенсон требует вас к себе, господин майор, - глядя в сторону и с трудом подавляя рвотные позывы, сказал Нортон.
        - Прикажи открыть наружный купол и вышвырнуть эту падаль! - прохрипел Джемисон и обернулся к позициям землян. - Вот вам ответ, собаки!..

…Когда сержант Одзё принес дурную весть, рядом с Преображенским был только Воротов.
        - Ну, Джемисон, сука рыжая, на части порву! - процедил Ярослав сквозь зубы.
        - В очередь встань, за старшим по званию, - Павел закрыл лицо руками. - Все я!
        - Ты не в ответе за этого ирландского психа, - возразил Воротов. - За него марсиане ответят. Кровью! Взрываем?
        - Еще как! К чертовой матери! - Подполковник резко встал. - Пусть сдохнут там все!
        - Апостол! - вдруг вышел на связь Гордеев. - Что делают твои минеры на южной окраине форта?
        - Уже все сделали, господин генерал. - Голос у Павла чуть дрогнул. - Сейчас взорвем «погремушку» и войдем в Гатлинг.
        - Ты меня под трибунал хочешь подвести?! - заорал Гордеев. - Взорвешь «погремуху», я тебя лично расстреляю! Охерели там, на грунте сидючи?! Другого способа нельзя было придумать?!
        - Нет другого способа, ваш свет, - угрюмо сказал Преображенский. - Не за сто минут, по крайней мере.
        - Командир! - в окоп вдруг съехал Блинов. - Остановите отсчет! Купола мерцают!
        - Что делают? - как обычно слегка притормозил Воротов.
        - Батальон, на броню! - комбат сразу понял, о чем говорит Блинов. - Граф, прием! Падай на форт! Дави всех! Штурмовики, вперед!
        - Мерцают, Слава, значит, отключаются, - пояснил Блинов. - Какая-то проблема с генераторами, видимо.
        - Знаю я, что это за проблема. - Воротов радостно рубанул воздух ладонью. - Это Борис Саныч план «Б» до самого штаба прорыл! Жив, значит, подземный народец! Ну, теперь, значит, не пропадет. Мы через пять минут уже в центре форта будем.
        - Другое дело, - скрипнул зубами Гордеев. - До инфаркта доведете, вояки.
        - Вас доведешь. - Преображенский запрыгнул на броню и пристегнулся. - Я Бублика потерял, ваша светлость. Хотел Стивенсона на испуг взять, а тот Мясника на переговоры послал. Ну и вот…
        - Поговорим еще, - мрачно пообещал Гордеев. - А пока ты думай, чтоб никого больше не потерять. На Мяснике не зацикливайся. Время видишь? Сорок минут у тебя на все про все осталось. Вытаскивай из окружения Большого, бери Стивенсона и сразу на орбиту. Не успеете за полчаса - плюйте на генерала и уходите пустыми.
        - Да что все-таки там у вас, наверху происходит?! Что за спешка? Одурели все от страха?! - не выдержал Павел. - Виноват, господин генерал, вырвалось. Просто неуютно как-то, будто за спиной заградотряд или надсмотрщики с бичами: не уложишься - засекут насмерть, хоть ты и свой.
        - У меня тоже какое-то нехорошее предчувствие, Павел Петрович, - Гордеев на эмоциональный взрыв подчиненного отреагировал спокойно. - Словно какую-то беду вижу на горизонте, а помешать ей не могу.
        - А что Овчаренко говорит?
        - Ничего не говорит, но мрачный, как снеговая туча. Я его пытался прощупать, но он даже мне ничего не говорит. То ли уже Землю сдали, то ли еще что-то этакое знает, а сказать не может - не пойму. Возможно, какой-то особый приказ ему пришел.
        - Надеюсь, не о капитуляции? - Преображенский придержал канал связи с орбитой и включил общий боевой. - Внимание, батальон, минутная готовность! До цели два километра!
        - Нет, Павел Петрович, не о капитуляции. Но когда я попытался выпросить у него еще хоть полчаса на твою операцию, он посмотрел на меня так, будто его живьем в гроб кладут, и я тут некстати анекдот решил рассказать. Что-то темное назревает, Апостол. Нехорошее. Так что, не геройствуй, подполковник. Не надо. Вернись вовремя. Это тебе и приказ, и просьба. Честь имею.
        Наверное, впервые за всю совместную службу Гордеев разговаривал с «комбатом один» настолько доверительным тоном. И это говорило о многом. В первую очередь о том, что Гордеев не уйдет, пока на борт «Урана» не поднимется последний десантник бригады. Даже в нарушение приказа Овчаренко. А там хоть трибунал, хоть расстрел на месте.

***
»Долг, долг, долг. Нет ничего, кроме долга перед Земной Федерацией. А все остальное несущественно. Любое солнце - лишь звезда, а любая планета - просто цель в боевом компьютере. Просто цель. Такая, как этот блин. Неотличимый от полигона.
        Еще таблетку. Бодрость! Продирает до костей, какая бодрость и твердость духа! А какая скорость реакции! Так и хочется заложить головокружительный вираж и разойтись в сантиметре с каким-нибудь астероидом. Но нет, нельзя. Прежде всего - долг. Идти в строю скучно, но таков приказ Верховного Главнокомандующего, Президента Земной Федерации господина Огюста Френо. Выполнить его - дело чести и долга… долга… Долго. Еще так долго. Мучительно долго. Целых десять минут: длинных, словно растянутая жвачка, и тяжелых, как гири доисторических часов. Десять минут до выхода из прыжка и четырнадцать до атаки. Идеальный расчет. На пределе возможного, но идеальный. Четырнадцать минут на построение широким фронтом и вход в стратосферу - такого не делал еще никто и никогда. Но никто и никогда еще не был настолько готов выполнить свой долг.
        Восемь минут до захода на цель. На цель… черт, как же называется эта планета? Впрочем, какая разница? Планета для выполнения воинского долга, вот ее название. Не имеет значения. Просто - цель. Та, которая оправдывает средства. Вернее, уничтожение которой любыми средствами оправданно. С точки зрения высшего командования. А другой точки зрения и быть не может! Час расплаты близок. Через века, но кара настигнет потомков тех, кто опозорил великую нацию. Они считают себя выше всех? Ну так пусть почувствуют, что такое унижение. Дальний космический бомбер «Марк-3», борт 22, с четырьмя стомегатонными термоядерными ракетами
«Кайтен» на борту к вашим услугам, господа внучатые племянники дядюшки Сэма. И еще двадцать четыре таких же бомбера готовы выполнить свой долг перед Федерацией и ее Президентом, Верховным Главнокомандующим Огюстом Френо.
        Пятиминутная готовность, проверка всех систем. Еще таблетку. На этот раз последнюю. Все системы в норме, пилоты готовы. Взвести детонаторы!»
        Где-то в глубине души пилот первого класса Хондо Тацуми понимал, что все его размышления - бред, скрытые терзания подстегнутого амфетаминами, но все равно мечущегося разума. Никакой долг не заслуживал такого напряжения душевных сил. Да и вообще - предстоящее убийство двухсот миллионов мирных жителей Колонии Лидия не имело оправданий. При чем тут воинский долг и верность Федерации? Верность беснующемуся в Стокгольмском Дворце Наций, досмерти напуганному мощным контрударом марсиан палачу Френо - это да, а Федерации - нет. Тот, кто ей верен, дерется сейчас на грунте и в космосе. Десантники, танкисты, ракетчики, операторы боевых роботов и экипажи кораблей. А то, чем собираются заняться пилоты элитной карательной эскадрильи стратегических бомберов «Марк-3», это не доблесть и не выполнение долга. Это акция устрашения. Новая Хиросима. И другой мотив - месть - еще более глупый, тут ни при чем. Через века не мстят. Сделали и забыли, такова природа нормальных людей. Мало ли случалось драк, о которых не помнили уже первые поколения потомков? Да и нельзя назвать лидийцев потомками гайджинов сбросивших
когда-то ядерную бомбу на родной город пилота Хондо. Во всяком случае, они такие же далекие потомки, как и другие колонисты. Никак не больше. И главное - не того замеса Хондо Тацуми, чтобы мстить. Не в тех традициях воспитан, не те книги читал в детстве и в результате ни черта не понимает в традициях прадедов. А уж их мотивация для современного японца - вовсе загадка. Наверное, все дело в отношении к жизни, вернее - к смерти. Они желали геройской смерти для себя, а их потомок желает ее другим. И предкам, чтобы уйти в последний рейд, требовалась только белая повязка на лоб, да ритуальная чашечка саке. Стимуляторы и «шванка» точно не требовались. Они были великими воинами, а не карателями. Они встречались с врагом лицом к лицу, а не выжигали его дом и не стреляли из-за угла. Единственное, что сейчас связывало Хондо с великими предками, - отношение к долгу. Перед повелителем и перед страной. Но что, если силы духа не хватит и выполнить долг не получится? Позор и проклятие предков? Но как быть, если долг и подлость слились воедино? Выполнение приказа предки бы одобрили, подлость - никогда! Как же
разрубить этот узел? Минута до выхода истекла, и Тацуми, сосредоточившись на управлении, подался вперед. Пока всем командовала электроника, и участия пилота не требовалось. Строй
«Марк-3» появился из прыжка в точно рассчитанных точках и сразу зашел на цель. Со стороны это должно было выглядеть грандиозно. Или наоборот - не выглядеть никак. Синхронность и четкость маневра, конечно, впечатляла, но вряд ли кто-то из наблюдателей его увидел. Что такое выход двадцати пяти небольших космолетов на высокой орбите планеты в двадцати пяти точках, удаленных друг от друга на тысячи километров? Сразу и не понять в чем дело. На это, впрочем, и было рассчитано. А вот когда на планете начнут расцветать пионы стомегатонных (а может, и мощнее, или по-военному - «могущественнее») термоядерных взрывов, понимать будет поздно.
        По лбу покатились крупные капли пота. Даже от одних мыслей о близком светопреставлении бросало в жар. Что же будет, когда оно начнется? Нет, лучше не думать вообще. Это просто цель! Безымянная, безликая планета. Пилоту вспомнилась родная Хиросима - когда-то город, а теперь всего лишь район единого города-острова Хонсю. В глазах вдруг помутилось, накатила тошнота и головокружение, а в ушах прозвучал оглушительный вопль, будто бы это возмутилась память все тех же предков. Два двойных пуска и все, предки не примут его в свой молчаливый круг. Потому, что он сделает то, чего не должен делать воин. Чего не должен делать человек.
        Тацуми стиснул зубы. Пот катил уже градом. Одна минута до пуска! Одна минута и черта! Итог! Точка невозвращения! Только бы продержаться!
        Пилот, не мигая, уставился на зловещие значки в экране пульта. Четыре контура ракет с красными надписями «заряжено». Нужно просто положить пальцы на любой из них и сказать вслух «Пуск» или молча дважды нажать на изображение. И все. А дальше - дело автоматики.
        - Товьсь! - прозвучало будто сквозь вату, это пришла команда от лидера группы.
        Пилот протянул трясущуюся, как с похмелья, руку к экрану. Красные пиктограммы обжигали, словно раскаленное железо. Тацуми отдернул руку. Нет!
        На экране зажглась надпись «Подтвердите команду» и в правом верхнем углу запрыгали цифры отсчета. Пятьдесят секунд до пуска… сорок восемь…
        - Слабак! - к пульту по направляющим подъехало кресло второго пилота.
        - Нет, Пьер! - Тацуми попытался отпихнуть второго пилота от пульта. - Это неправильно!
        - Выполнить приказ Президента неправильно?! - Напарник снова потянулся к пульту. - Тридцать пять секунд осталось! Не сходи с ума, парень!
        - Нет! - Хондо нащупал трясущимися пальцами клапан кобуры.
        - Ты таблеток пережрал?! - У Пьера выкатились на лоб глаза. - Тацуми, очнись! Слышишь, очнись, пока не поздно!
        Пилот наконец открыл кобуру и вытянул из нее пистолет.
        - Борт двадцать два, Хондо, Лежен, где готовность к пуску? - строго поинтересовался невидимый групплидер.
        У Пьера, в отличие от напарника, руки не дрожали, поскольку он не проглотил пока ни одной из выданных экипажам таблеток. Ему это было не нужно. Бомбить, значит, бомбить, значит, так надо. Приказы не обсуждаются. Это он усвоил давно и прочно. А еще он хорошо усвоил, как следует поступать в критической ситуации с «бунтарями совести» вроде Тацуми.
        Руки у Пьера не дрожали, и пистолет он достал быстрее пилота, но первым выстрелил все-таки Хондо.
        - Самурай нашелся, твою мать! - Смахнув с пульта кровь и мозги напарника, Пьер дважды нажал на контуры ракет.
        В бортах «Марк-3» раскрылись бомболюки и четыре термоядерных ракеты класса
«Кайтен» унеслись навстречу своей судьбе. Незавидной, но единственно возможной для этого вида оружия и… для настоящих воинов.

***
        Ван Ли искал везде: и в планетарных сетях, и в гиперсети, но ничего не нашел. Сведений о мистере Даймонде с Марса не было нигде, словно его не существовало в природе. Между тем Эрг настаивал на том, что Тайный Советник реален, ведь следы его присутствия комп обнаружил как минимум в трех местах - на Марсе и орбите Земли. Но следы эти давно остыли, а новых Даймонд пока не оставлял. Ван Ли решил терпеливо ждать, листая от безделья архивы.
        - В тридцать седьмом году Тайный Советник участвовал в переговорах с правительством Гефеста, - задумчиво пробормотал Ван Ли. - Что это нам дает?
        - Это прямой вопрос или риторический?
        - Это мысли вслух. - Ван Ли устало потер глаза. - О его участии осталось лишь одно свидетельство: бумажная записка начальника контрразведки Колонии. В ней он предупреждает председателя Народного собрания Гефеста о возможном психовоздействии. О гипнозе. Но председатель не сумел противостоять Советнику. Договор был подписан на выгодных для Марса условиях. Странно, что после этого случая Советник больше нигде не светился вплоть до сегодняшнего дня.
        - Или он не считал нужным вмешиваться, или учел ошибки и стал осторожнее, или тогда эту должность занимал другой человек.
        - Надо прерваться. - Ван Ли встал и прошелся по салону. - Через два часа прибываем, хотелось бы иметь ясную голову.
        - Не получится. Вижу цель, хозяин, - вдруг сообщил Эрг. - Даймонд на борту разведкорабля класса «Снайп». Он вышел из прыжка в тридцати мегаметрах от Лидии.
        - Зачем? - удивился Ван Ли. - Ты можешь взломать навигационный комп его корабля? Мне нужна программа полета.
        - Я вижу мощный блок… - Эрг неожиданно отключился.
        Ван Ли замер перед компом, как статуя. То, что произошло, было практически невозможно. Ни один гений не сумел бы отразить виртуальную атаку Эрга. Ни один и никогда! Между тем комп завис и явно не сам по себе. Полковник коснулся компьютера, но ни изображения, ни лазерной проекции традиционной клавиатуры на столике перед ним не возникло. Эрг молчал.
        - Черт знает что! - Ван Ли торопливо прошел в рубку. - Господа, вы можете запросить спутники гиперсвязи над Лидией?
        - Без проблем, - второй пилот коснулся приборного экрана. - Странно… Спутники молчат.
        - А сетевые?
        - Тоже. - Пилот пробежал пальцами по экрану. - Все спутники над Лидией молчат. И с
«Альфой» связи нет. Что-то случилось?
        - Позвольте? - Ван Ли склонился над экраном и ввел неизвестный пилотам код.
        - Новый канал гиперсвязи? - хмыкнул пилот. - Или по линии разведки?
        - Это марсианский. - Полковник ввел еще какие-то цифры. - Если все получится, мы увидим картинку, так сказать, глазами врага.
        - Чудны пути твои… - пилот усмехнулся, - разведка.
        - Выживший? - донеслось из салона.
        Ван Ли жестом приказал пилотам дождаться и записать картинку, а сам бросился к Эргу. Над компом разливалось довольно странное розовое сияние, в его глубине вращался огненный шар, по экватору которого плыли объемные латинские буквы.
        - «Я и альфа и омега», - прочитал Ван Ли. - Неслабая самооценка у мистера Даймонда. Впрочем, с такой фамилией… Эрг, что это значит?
        - Противник убежден, что это его заслуга.
        - Он силен, если смог подвесить тебя почти на минуту.
        - Я говорю о горящей планете, Выживший.
        - О чем?! - Ван Ли уставился на голограмму. - Это… Это… Лидия?!
        - Учтенная в Главной последовательности трагедия произошла, Ван Ли. Ты не сумел ее предотвратить, как и было предсказано нашей программой.
        - Снова смерть. - Ван Ли сел в кресло и схватился за голову.
        - Ты не в силах соперничать с Провидением, Выживший. Ты способен лишь помогать ему.
        - Или послать к черту! - Ван Ли резко поднялся и сжал кулаки. - Что изменится?!
        - Ты расстроен, поскольку эта трагедия напомнила о судьбе твоего народа. Но Провидение бессмысленно посылать к черту. Если не ты сыграешь роль ассистента, ее сыграет Даймонд. Но тогда Главная последовательность событий изменится.
        - Я понимаю. - Ван Ли сделал несколько дыхательных упражнений и, немного успокоившись, потребовал: - Дай мне расчет с поправкой на то, что случилось с Лидией.
        - Павел Преображенский уцелеет, но бригада Гордеева останется одна против целого флота. Генералу потребуется поверить врагу, чтобы вывести Пятую из окружения.
        - Хорошо. Ты можешь послать сообщение Гордееву? Блокировки больше нет?
        - Я готов. Диктуй.

6. Июль 2290 г., орбита Лидии - гипертрасса «Лидия - Ганимед-4».
        - И вот, чтобы спасти Землю и всю Федерацию от полного разрушения марсианскими агрессорами, наш президент, говорит Дюссон, принял непростое решение - нанести термоядерный удар по главной базе колониальной группировки. - Гордеев сильно треснул кулаком по столу. - Всех подставил, скотина! Всех до одного! Всю армию, всю Федерацию в грязь втоптал! Не прощу гаду! Никогда! Я за эти погоны полжизни отдал, а он их дерьмом мазать?! Чтоб он сдох, параноик стокгольмский!
        - Что делать-то теперь? - угрюмо спросил перепачканный глиной и сажей Бородач.
        - А Овчаренко что говорит? - тут же спросил Преображенский.
        - Сухари сушить, - скрипнул зубами Гордеев. - А Овчаренко ничего не говорит. Где я тебе его возьму? Ушла наша Первая ударная. В Солнечную, выручать правительство наше обезумевшее с президентом свихнувшимся. Как только «Марки» из прыжка вынырнули, Овчаренко тут же приказал всем уходить. Вот все и ушли. Только три наших корыта остались. Добровольно.
        - Ну да, - хмыкнул Вяземский в дальнем углу кают-компании. - Добровольно. Это Овчаренко сказал, что рассматривает наш поступок, как акцию прикрытия, а в штабе могут и дезертирство приписать.
        - Зачем им это? - удивился Родионов.
        - Есть там деятели, которые только и ждут, чтобы мы оступились. Очень не по нутру некоторым «латиноязычным» генералам и маршалам вроде Дюссона, что в армии русские всем заправляют. А уж после бомбардировки тем более нужно козлов отпущения найти. Погодите, еще и саму бобмежку на нас спишут. Вспомните тогда мои слова.
        - Накаркаешь, Петр Вадимович. - Гордеев поморщился и трижды стукнул кулаком по столу. - Сплюнь!
        - Не в чем нас упрекнуть, - помотал головой Родионов. - Мы действовали по плану, утвержденному командармом. Работали по графику, секунда в секунду, в компе-координаторе все записано.
        - И вообще у нас еще четверть часа было в запасе, - сказал Павел. - Мы же не виноваты, что Овчаренко поспешил трубить отход.
        - Верно. - Гордеев кивнул. - А толку, что мы не виноваты? В окружении оказались? Факт. А что за причины - вопрос сто второй. Тут Вяземский прав. Еще хлебнем мы с этой историей дерьмеца. «Марки» должны были только через три часа объявиться. Это мне Овчаренко перед отходом шепнул. Но кто-то там, в Генштабе, подсуетился, может, и сам Дюссон, чтобы президенту Френо угодить, и приказал форсировать события. Вот и форсировали. Чуть задницы нам не прижгли.
        - Нет, ну а делать-то что? - повторил Бородач. - Так и будем дрейфовать в прицеле целого флота? И как долго? Пока не поседеем или с голода не опухнем? Или будем ждать, когда им надоест нас караулить и они отсалютуют из всех стволов?
        - Пока у нас в плену Стивенсон и его генералы, мы в безопасности. Абордаж возможен, а «салют» - это вряд ли. Все-таки Шестой флот на девять десятых колониальный, Стивенсон у них в авторитете. Пока шок не пройдет, будут молчать, а потом… возможно, поменяться предложат.
        - На что?
        - На гипердрайв. Мы им генералов, они нам - зеленый свет.
        - После Лидии? - засомневался Бородач. - Они нам только «тот свет» предложат. Я бы на их месте не стал меняться. Разве что на голову Френо.
        - Вот именно, Френо. - Гордеев сплюнул. - Он один за это безобразие в ответе. А мы воевали честно. И людей из печки вытащили, сколько смогли. Вон, на «Каллисто», просто детский сад с гражданским общежитием. Наша совесть чиста, это я любому марсианину или колонисту готов в глаза сказать.

«Воевали честно… - Преображенский поднял взгляд на подставку у стены. На ней лежали два самурайских меча, подаренные Гордееву генералом Накано Наохиро после штурма Реаниматора. Командующий Пятой бригадой ценил этот знак признания своих боевых заслуг более всех прочих наград. - Да, так и было».
        Гордеев не кривил душой. Насколько это интересно марсианам, а уж тем более колонистам - вопрос, но перед собственной совестью десанту оправдываться было не в чем. Разве, в том, что среди пленных нет Мясника. Впрочем, если он сгорел на Лидии - тем лучше.
        Преображенский вспомнил то, что произошло каких-то полчаса назад. Вспомнил, как боевая операция в одну секунду превратилась в спасательную. А еще он вспомнил короткий, но парализующий волю и тело приступ паники, когда из компа прозвучал тревожный зуммер оповещения о ядерной угрозе…

…Он прозвучал неожиданно и в самый неподходящий момент - десант уже ворвался в штаб марсиан. Рота Блинова отправилась в подвал, пробиваться на выручку к Бородачу, бойцы Воротова «паковали» штабных генералов Стивенсона, а бывшая рота Бубликова, которой теперь командовал «взводный один», черный старлей Дигемба, сосредоточилась на северном крыле здания. Там, прикрываясь отрядом рейнджеров под командой ненавистного Мясника, засел сам Стивенсон. Об этом Преображенский узнал от полковника Холли, сдавшегося одним из первых. Почему полковник так легко
«продал» начальство, история умалчивала, да Павел и не интересовался.
        - Может быть, есть какой-то черный ход? - спросил он, с интересом взглянув на многочисленные медали полковника. Для синекурщика, двадцать лет просидевшего на должности командующего заштатным колониальным гарнизоном, Холли выглядел, мягко говоря, нескромно.
        - Если вы проникнете вон в ту пристройку, то окажетесь перед лестницей, которая ведет в комнаты прислуги, - охотно ответил Холли. - Это как раз за кабинетом Стивенсона. Но в пристройку можно попасть лишь через окна.
        - И то хлеб. - Преображенский подозвал Дигембу. - Слышал вводную?
        - Так точно! Сделаем!
        - Десять минут осталось, старлей, если не уложишься - минируй и отходи. Ясен приказ?
        - Так точно, - офицер утер со лба пот и захлопнул щиток шлема. - Первый и второй взвод, за мной!
        Десантники нырнули в дымовую завесу, протянувшуюся вдоль здания от горящего марсианского броневика. С комбатом остались только «бойцы-упаковщики» из третьей роты. Павел жестом приказал увести пленного полковника и взглянул на таймер. До контрольного времени оставалось девятнадцать минут.
        - Апостол, вижу марсианские танки, - пришел рапорт командира эскадрильи штурмовиков. - Идут с юга по шоссе. Вероятно из форта Пайн. Время подхода примерно двадцать минут. И с запада колонна подкатывает до двухсот единиц бронетехники. Но этим не меньше получаса езды.
        - Плюнь на всех, Сокол! - приказал Преображенский. - Через восемнадцать с половиной минут нас здесь уже не будет. Главное - держи воздух. Чтобы авиадестроеры не помешали нам стартовать.
        - Задачу понял.
        Вот в эту секунду и прозвучал зуммер, а затем пришел короткий комментарий от электронного координатора. «Зафиксирован пуск ракет. Время подлета - восемь минут. Немедленно покинуть зону поражения». Преображенский даже немного растерялся. Программа оповещения обычно молчала, как партизан, ведь ядерное оружие мощнее килотонны не применялось никогда и никем - да оно и «ранцевое» не применялось, больше хлопот, чем эффекта! - и вдруг такое странное происшествие. Из штаба бригады ответ на запрос Преображенского пришел быстро и был еще короче, чем зуммер: «экстренная эвакуация!»
        - Спасайте, кого сможете, - добавил начштаба.
        - В каком смысле? - не сразу сообразил Павел.
        - В прямом. - Хосокава негромко выругался на родном языке. - Код «Татьяна».
        Преображенский похолодел. Ситуация была из разряда почти невозможных. Код
«Татьяна» означал термоядерную бомбардировку. Несколько секунд подполковник отказывался верить в реальность происходящего, но тут в поле его зрения попал выбравшийся из подвала Бородач, и Павел очнулся.
        - Ну, слава богу, живой! Ты слышал?
        - Бред какой-то. - Борис покачал головой. - Может, ошибка? Или Хос пошутил?
        - С такими кодами не шутят. Да и не умеет он… Ротные, внимание, ядерная опасность!
        А дальше были восемь минут кошмара. Вой сирен, полная неразбериха, стрельба и рев садящихся прямо на территории форта челноков. Со всех сторон к кораблям бежали люди. Солдаты - свои и чужие - забрасывали успевших выбраться из укрытий гражданских в раскрытые люки челноков, будто мешки с крупой. Из бомбоубежища потянулась цепочка женщин и детей. Преображенский махнул рукой, и бойцы Воротова тут же забыли о пленных генералах, бросившись к бомбоубежищу. Подхватывая детей на руки, они мчались к ближайшему челноку, сдавали ценный груз и возвращались за следующими. Из другого бункера начали выбираться раненые защитники форта, их тащили на себе рейнджеры. Правда, куда нести беспомощных товарищей марсиане не понимали, а потому их колонна остановилась на полпути к челнокам.
        - Слава, этих в пятый! - крикнул Блинов, выныривая из-за ближайшего космолета. - Вместе с генералами!
        Воротов подбежал к колонне и коротко переговорил с каким-то лейтенантом. Тот сразу же возглавил колонну, и когда она дотянулась до корабля, лейтенант ухитрился привлечь к погрузке раненых всех брошенных конвоем штаб-генералов. У парня, определенно, имелся командирский талант.
        Преображенский взглянул на часы. Четыре минуты. Земля под ногами ощутимо дрогнула. Крики людей стали громче и истошнее. Некоторые женщины упали на землю и забились в истерике. Солдатам пришлось тащить их волоком.
        - Смотрите, на востоке!
        Павел поднял голову. На востоке - от горизонта в треть небес - разгоралось багровое зарево. Земля дрогнула снова, а затем вошла в ритм - толчок в три секунды. Зарево поглотило восходящее солнце и перекрасило небеса в алый цвет. Где-то справа прогремел взрыв, а затем послышался нечеловеческий вой и топот. Преображенский обернулся. Справа располагалась тюрьма. Взрыв сорвал ее ворота, и к челнокам теперь бежали освободившиеся узники. Мимо комбатов проковыляли две исполосованные плетками женщины. «И эти наблюдатели от СОН еще смеют говорить, что в марсианских тюрьмах все цивильно. Псы продажные». Из-за угла выбежали трое безоружных солдат в форме лидийского ополчения. Увидев десантников, они затормозили, затем двое бросились обратно за угол, а один остался. Преображенский махнул растерянному лидийскому солдату, жестом приказывая помочь несчастным женщинам добраться до челнока. Тот безропотно подчинился. Из-за угла снова выглянули двое его товарищей. Они уже сообразили, что прятаться гораздо опаснее, чем попадаться на глаза десанту и теперь пытались исправить оплошность.
        - Помогайте своим! - крикнул им Павел. - И сами уматывайте!
        Лидийцы тут же бросились на помощь к выбивающимся из сил экс-заключенным. Билет на ковчег был солдатам по карману.
        - Павел Петрович, уходим, - Бородач толкнул друга в плечо. - Мои все выбрались. Через минуту погрузятся.
        - А у меня два взвода в северном крыле. - Преображенский покачал головой. - Дождусь.
        - Сгоришь вместе с ними! - Борис схватил его за рукав. - Не дури!
        В памяти у Павла промелькнул эпизод с Блиновым и Бубликовым в тоннеле. Сейчас Преображенский понимал чувства погибшего капитана гораздо лучше, чем тогда. - Генерала взяли! - включился канал связи с Дигембой. - Мясник ушел.
        - Рысью к транспорту! - выдохнул Павел.
        К моменту, когда на борт челнока поднялся последний землянин - это был Преображенский, - зарево протянулось почти до западного горизонта. Фактически, корабли стартовали «на гребне волны». А когда челноки вышли в стратосферу, термоядерный пожар охватил уже всю поверхность планеты.
        Спасти удалось всех, кто добежал до челноков к исходу седьмой минуты зловещего отсчета. В сумме человек двести. И это из семидесяти тысяч жителей Гатлинга и защищавших форт солдат. Позже офицеры, наблюдавшие катастрофу с борта «Урана», сказали, что кроме челноков десанта с планеты успели стартовать еще какие-то корабли, но было их не больше двух десятков, а из района форта Гатлинг - и вовсе лишь два, причем один федеральный, наверное, флотской разведки…

…От тяжких воспоминаний Преображенского отвлек стук в дверь. На пороге отсека появился десантник из роты Дигембы. Парень был из пополнения. «С корабля на бал, да сразу к Сатане. Не думал, наверное, что попадешь в такую передрягу в первые же сутки?» Подполковник вспомнил его фамилию - рядовой Стольников. Несостоявшийся кавалер Яны. От мысли о Яне на душе сначала стало чуть легче, а потом тревожно - где она сейчас? Жива ли?
        - Господин генерал, пленный Стивенсон доставлен!
        - Господа офицеры! - Гордеев выразительно взглянул на подчиненных. - Первая брачная ночь моя, уж не взыщите. Хочу побыть с нашим главным трофеем наедине. Отдохните пока, ребятки.
        Офицеры через внутреннюю дверь вышли в коридор, ведущий на полубак, где, кроме всего прочего, располагался небольшой, но уютный офицерский бар. Приказ
«отдохнуть» все поняли одинаково, хотя в прицеле орудий целого флота это понятие становилось сродни нервному безделью, даже за «рюмкой чая».
        В баре уже обосновались несколько штабных во главе с Хосокавой и трое флотских офицеров. Десантников приветствовали стоя. Встал даже обычно бесстрастный начштаба. Он показал бармену один палец. Матрос мгновенно выставил стограммовые стеклянные рюмки с толстым дном и наполнил их до краев. Офицеры подошли к стойке и выпили до дна. Уточнять, кого они поминают, было излишним. Всех. И своих, и чужих. В конце концов, все они были люди.
        Бармен налил снова, но теперь офицеры расселись вокруг стола. Минут пять сидели молча. Потом Родионов о чем-то негромко спросил Хосокаву, а один из флотских продолжил какой-то лирический рассказ, прерванный появлением десантников. После третьей бар наполнился негромким гулом голосов.
        - Я хотел тебе сказать… - к Павлу наклонился Вяземский. - Я понимаю, что тебе и так несладко, но…
        - Петя, - строго взглянул на товарища подполковник, - не надо книксенов. Говори, как есть.
        - Понимаешь, когда наши уходили, марсиане попытались отсечь хвосты. Ну и сам понимаешь, в клещи в первую очередь попали почти все вспомогательные корабли. Часть удалось отбить, а часть…
        - Каперанг Вяземский. - Павел нахмурился и несильно хлопнул ладонью по столу. - Я тебе старушка-сердечница, что ли?! К чему ты меня готовишь?
        - «Бурденко» захвачен. - Вяземский вздохнул. - Ты извини, что я лезу в твои дела. Блинов сказал, что у тебя там… друзья.
        - Спасибо, Петя. - Преображенский опустил потемневший взгляд и отставил рюмку. - Душно тут. Мне надо подышать.
        Он вышел из бара и направился в сторону мостика. На душе было муторно до предела. Вахтенный офицер, увидев Павла, посторонился и пропустил его к большому обзорному иллюминатору. Минут десять Преображенский стоял, глядя в иллюминатор и ничего за ним не видя. Даже звезд. Офицер сразу понял, что подполковник не в духе, и старался ему не мешать. Лишь когда взгляд десантника немного прояснился, вахтенный встал рядом и, заложив руки за спину, покачался на каблуках. Преображенский на него не взглянул, но и не отвернулся.
        - Вон они, волки, - процедил вахтенный, кивком указывая в истыканную звездами черноту за бортом. - Только и ждут, чтобы в глотку нам вцепиться.
        - Ничего не вижу. - Преображенский всмотрелся в темноту.
        - С непривычки трудно увидеть, - офицер указал на «десять часов». - Вон там силуэт их флагмана, линкора «Трумэн». Огоньки видите? Красные и зеленые. Левее три крейсера и авианосец. Ну а все остальные так, москиты. Но это лишь в направлении от планеты. На самом деле примерно такая же картина везде. Колпак что надо. И поставлен грамотно: для разгона места мало, для тарана - много, успеют потопить. Дуэль затевать и вовсе нет смысла, у них огневой перевес сто к одному. Шайбу в борт загонят - и до свидания.
        - «Шайбу» в смысле - тяжелую торпеду?
        - Ну да, «килотоннку». - Офицер кивнул. - Сейчас новые пошли, с предохранительными мини-порталами в боеголовке. Просто фантастика. Выталкивает цель в гипердрайв в момент взрыва. Можно работать на любой дальности, даже если враг уже на кабельтов подкрался. Раньше-то попробуй, взорви ядерную торпеду ближе мегаметра, сам окочуришься, приходилось из пушек друг друга поливать, а теперь красота. Загнал шайбу, и воюешь дальше, а на том месте, где был противник, только зеленая вспышка сверкнула. Быстро и экологически чисто.
        - А в гиперпространстве?
        - А что в гипере? Это же не пространство на самом деле, а особый вариант движения. Там физика другая, и наши ядерные взрывы там, что муравьиный чих. Ни на что не влияют.
        - Спасибо. - Преображенский похлопал вахтенного по плечу.
        - За что? - удивился офицер. - За лекцию? Так это вам спасибо, что послушали. Нервишки заодно друг другу успокоили.
        - Вот за это и спасибо. - Павел улыбнулся. - Встретимся, еще поговорим, в баре.
        - Всегда к вашим услугам, ваш свет, - офицер козырнул. - А вы конкретно какой-нибудь корабль хотели рассмотреть или звезд побояться приходили?
        - Побояться? - Павел рассмеялся. - Нет. Я звезды люблю, чего их бояться? Есть во Вселенной и пострашнее создания. Люди, например. Я просто так приходил. Проветриться. Будь здоров.
        - Ну да, - глядя вслед подполковнику, пробормотал вахтенный. - Пострашнее.
        Офицеру вспомнилась серебристая цепочка замерзших тел, выплывающая из шлюза захваченного марсианами «Бурденко». Эту страшную картину он наблюдал буквально час назад, пока новые хозяева еще не отогнали госпитальный корабль на другую сторону планеты. Картина была настолько жуткой, что у офицера даже не повернулся язык поделиться неприятным воспоминанием с десантником. Преображенскому и так досталось, зачем грузить его лишними кошмарами? Вахтенный и не подозревал, насколько верным было это решение.
        Вернувшись в бар, Павел застал там лишь младших офицеров.
        - У генерала, - подсказал матрос-бармен.
        Преображенский кивнул и прошел в «пентхаус» к Гордееву. Как оказалось, там ждали только его. Почему не вызвали по внутренней корабельной связи - непонятно.
        - Ну вот. - Генерал кивком предложил офицерам садиться. - Недолго мучилась старушка… - Он потянул носом. - А вы, рябчики-субчики, уже разговелись?
        - Моя вина, - привстал Хосокава.
        - Сиди, я не в претензии. - Гордеев махнул рукой. - В общем, так: Стивенсон предлагает нам зеленый коридор в обмен на свободу для себя и своих «придворных».
        - А гарантии? - недоверчиво спросил Родионов.
        - Никаких. Только слово генерала и здравый смысл.
        - Последних лидийцев тоже отдадим? - поинтересовался Бородач.
        - Бандитские замашки отставить, - строго сказал Гордеев. - Космодесант гражданскими лицами не прикрывается.
        - Тогда шансов ноль. - Борис обиженно отвернулся.
        - Открою тебе секрет, Борис Александрович, и все остальным тоже… - Гордеев почему-то загадочно взглянул на Преображенского. - Стивенсон приказал пропустить нас без препятствий. И это не финт. Сам видел, как он приказ отдавал.
        - Если хотите, я вам десять таких «приказов» отдам, - фыркнул Бородач. - И все будут со скрытым смыслом, с противоположным. Липа это, ваша светлость. Военная хитрость.
        - Думаешь, я не отличу липу? - Гордеев поманил Бородача пальцем. - Ко мне.
        Подполковник будто бы нехотя встал и подошел.
        - По вашему приказанию…
        - Смотри сюда, - генерал протянул Борису свой личный комп. - Пришло по гиперлинии, пока вы квасили.
        Бородач, морща лоб, почти минуту смотрел на экранчик, но потом сдался - пожал плечами и уставился в сторону.
        - Кодировка вроде бы настоящая. Только это мистика какая-то, ваша светлость, а я материалист.
        - Преображенский, твое слово. - Гордеев махнул рукой, приглашая Павла тоже заглянуть в комп.

«Верьте Стивенсону. - Прочитал Преображенский. - Ван Ли».

***
        О том, что на корабле имеется инспектор военной полиции, Депп узнал от Томбы. Негра вызвали на беседу сразу после завтрака, а через час он как обычно с невозмутимым видом вновь принялся за работу. Санитары уже вторые сутки драили отсек, но до рабочего состояния «первой хирургии» было еще далеко. Гарри как истинный колонист выдержал паузу, но потом отбросил к черту вежливость и выключил полотер.
        - Где ты был?
        - На допросе. - Томба тоже остановился. - У инспектора военной полиции.
        - У инспектора? - Гарри удивленно поднял брови. - Откуда он взялся? Ведь мы уже десять часов в прыжке. До гипердрайва с нами никакие полицейские корабли не стыковались, а в прыжке это нереально.
        - Он не взялся, - Томба покачал головой. - Он был. Это третий помощник капитана Кертис. По штатному расписанию - заодно и начальник бортовой службы безопасности в должности инспектора «эм-пи» [3].
        - Джин?! - Депп удивился еще сильнее. - А-а, ну да, ребята в камере что-то такое говорили. До плена Джин служил в военной полиции или прокуратуре, точно не помню. Значит, его восстановили и назначили нашим корабельным надзирателем? Понятно. О чем он спрашивал?
        - О разном. - Напарник пожал плечами. - Сказал - обычная беседа, как со всеми новичками.
        - Ты поверил?
        - Нет. Он спрашивал про солдат и раненых землян.
        - А ты?
        - Я рассказал, что видел.
        - Зря. - Депп скрипнул зубами. - Солдаты все правильно сделали! Эти федеральные скоты того заслуживают!
        - Чтобы резать их на куски?
        - А ты предлагаешь их в задницу целовать? - Депп мрачно взглянул на санитара. - Ты же видел, что они сделали с Лидией!
        - Это не мое дело. - Томба равнодушно взглянул на Гарри. - Я отвечал, что спрашивали.
        - И… про медсестру? - Депп понизил голос.
        - Про нее меня не спрашивали. - Негр отвернулся и добавил едва слышно: - Она не бомбила твою планету.
        - Сам знаю, - буркнул Депп и снова взялся за полотер.
        При всей жгучей ненависти к землянам, он не сердился на спрятанную в техническом кубрике девушку.
        Гарри снова вспомнил, как это было. Вспомнил загаженный отсек, пьяных рейнджеров, и чувство отвращения, овладевшее им целиком и полностью. Отвращения ко всему: к войне, к этим ржущим ублюдкам, к самой жизни…

… - Пресвятая… срань! - друг воскликнул один из солдат, глядя в свой наручный комп. - Парни, это надо видеть живьем!
        - Выпей лучше, Рой.
        - Да вы гляньте, что на планете творится!
        - Что за дерьмо? - последовав совету товарища, пробормотал Джокер. - А ну, пошли наверх!
        Уже изрядно пьяные солдаты подхватили оружие и почти бегом, громко топая тяжелыми ботинками, покинули хирургический отсек. Поведение рейнджеров Деппа заинтриговало, но пойти за ними без разрешения начальства он опасался - издержки «воспитания» под чутким руководством майора Джемисона. Гарри оглянулся на доктора. Тот сидел на полу, прислонясь спиной к переборке, и пил спирт, из-за тряски рук расплескивая его во все стороны. В качестве начальства он никуда не годился. Томба, в ответ на вопросительный взгляд напарника, лишь пожал плечами. Гарри осторожно выглянул в коридор, затем быстро миновал его зловонное жерло и остановился, оглядываясь. В шлюзовом отсеке иллюминаторов не было. Депп сориентировался по непривычным надписям на «федеральном двуязычье» - русском и англо-испанском языках - и бросился к трапу на уровень «А-2». Его подгоняли неясные, но очень скверные предчувствия.
        На верхнем уровне было людно. Здесь собрались почти все бродившие по кораблю солдаты и пригнанные на работу бывшие узники «Центра-4». Все стояли у иллюминаторов, будто статуи, и смотрели на диск Лидии. Еще не добравшись до смотровой площадки, Гарри понял, что дело очень и очень плохо. По окаменевшим лицам зрителей плясали оранжево-красные отблески. А когда Депп заглянул в иллюминатор, он понял, что рано начал жалеть оставшихся в живых землян. Самое худшее - слепая беспощадная месть - ждала их впереди. И еще Гарри понял, что отныне будет солидарен с каждым из мясников, подобных Джокеру и его дружкам. Пожалуй, он даже присоединится к ним.
        Однако странно, что когда после увиденной чудовищной бомбардировки нахлынула волна ярости, Гарри даже не вспомнил про девушку. Будто бы где-то в мозгу включился предохранитель. Ведь Депп готов был порвать на части любого федерала, невзирая на звание и пол. Гарри даже ринулся искать крайних, но на палубе оказался Джин, который и приказал все тому же Джокеру и его товарищам скрутить сорвавшегося с катушек санитара и запереть на пару часиков в карцере.
        Короткая отсидка помогла, но ровно настолько, чтобы Гарри прекратил бесноваться и выть, будто раненый волк. Выпустил бывшего сокамерника Джин Кертис только с условием, что тот не будет покидать хирургического отсека. На огромном «Бурденко» к тому моменту оставалось не больше десятка землян-врачей, но найти их в полупустых отсеках одинокому мстителю не составило бы труда. В хирургическом же секторе доктор был теоретически доступен для мести, но валялся в запертой каюте в стельку пьяный, а потому тоже был в относительной безопасности. Вышедшему на свободу лидийцу оставалось только «наслаждаться» видом вражеских трупов, но и тут его ожидало легкое разочарование. За время изоляции Деппа из отсека исчезли все тела с перерезанными глотками, остались только обгоревшие в бою. Не обнаружил Гарри и следов пребывания на борту изнасилованных рейнджерами медсестер. Возможно, их отправили в качестве пациенток в другое отделение, а может, и нет. Гарри не исключал, что девушек могли отправить туда же, куда и трупы добитых раненых, - за борт. Впрочем, их незавидная судьба в тот момент его не волновала. Даже
радовала. Все земляне должны умереть. Гарри был в этом убежден. Чтобы отвлечь лидийца от тяжелых мыслей, Джин загрузил его работой - поставил задачу за двенадцать часов очистить отсек от следов побоища - но работа только вымотала Деппа физически и ничуть не притупила душевную боль. От одной мысли, что на Лидии погибли все до единого, и что он, Гарри Депп, остался, возможно, последним лидийцем, видевшим свою планету пригодной для жизни, его охватывало такое отчаяние - врагу не пожелать. Впрочем, врагу теперь Гарри желал только одного - смерти. Свалившись через двенадцать часов в изнеможении, он погрузился в глубокий сон, почти бессознательное состояние, но проспал лишь три часа. Потом еще час пялился в потолок, предаваясь грустным мыслям, и наконец встал, поскольку не видел смысла валяться на неудобной жесткой койке. Кое-как умывшись, Депп снова взялся за полотер и тряпки, найденные в ящике с загадочной надписью на русском: «рундук для обтирочных концов». Гарри не горел желанием работать, но иного занятия в запертом отсеке не нашлось. Наблюдать за звездами, что рекомендовалось марсианскими
психоаналитиками, как средство от бессонницы и нервных расстройств, возможности не было, на верхнюю палубу вход был заказан, да и если бы Гарри туда попал, это ничего бы не изменило - корабль, как и весь флот, находился в прыжке. За иллюминаторами вместо звезд переливалась какая-то серая муть, будто и не гиперпространство там было, а потревоженная кораблями грязная весенняя лужа.
        До подъема оставалось четыре часа плюс полтора до завтрака, и это время требовалось как-то скоротать. Депп прошелся полотером по главному залу отсека - уже почти белоснежному - и вдруг остановился, как вкопанный, перед запертой переборкой в подсобное помещение. На «рундуке» памяти щелкнул воображаемый замок, и Депп вспомнил то, что так тщательно скрывало трезвое подсознание от временно помутившегося разума. Гарри выронил рукоятку полотера и бросился к двери. Поборов волнение, он глубоко вдохнул и негромко постучал. Девушка не ответила. Депп постучал громче, в ритме мотивчика, популярного среди поклонников соккера, то есть классического английского футбола. По замыслу Гарри, если девушка еще жива, она должна понять намек - что за дверью не кто-то из марсиан, а… Депп задумался - а кто? Колонист из Альянса? И какая ей разница? Почему она должна поверить в его добрые намерения, особенно после нанесенного федералами варварского удара по одной из Колоний Альянса? С другой стороны, откуда ей знать, что Земная Федерация отныне вне закона? Вне любых законов человеческой цивилизации, кроме закона кровной
мести.

«И что ты будешь делать, если она откроет? - проснулся вдруг внутренний голос. - Убьешь ее? Ведь она враг».

«Доктор тоже землянин, но пока жив. Нет, это другое дело, начатое до бомбежки, а значит… - Гарри постучал еще раз. - Не знаю, честно говоря, что это значит. Я ненавижу их обоих, но… В общем, не знаю я, как объяснить».
        За переборкой послышался слабый шорох, затем что-то брякнуло и провернулся рычаг замка.
        Девушка твердо стояла на ногах и даже успела привести себя в относительный порядок. Синяки под глазами немного уменьшились, зато начали «цвести».
        - Как вы? - Гарри с удивлением обнаружил, что она не только пришла в себя, но и умудрилась помыться. Она вообще была свежей и даже привлекательной, несмотря на синяки и ссадины.
        - Здесь нет аптечки, - прошептала девушка. - Вы один?
        - Не бойтесь, сейчас ночь, в отсеке только я и мой напарник, но он спит. Нас никто не услышит.
        - А как все… остальные? - девушка взглянула на Гарри с надеждой. - Кто-то уцелел?
        - Из ваших… - Взгляд Деппа потемнел. - Хирург спит у себя в каюте. Про остальных мне ничего не известно.
        - Вы так напряглись. - Девушка вдруг взяла Гарри за руку. - Что случилось?
        - Мне тяжело говорить… - Депп хотел высвободить руку, но вдруг передумал. Прикосновение было мягким и приятным. Каким-то умиротворяющим. Оно даже немного притупляло боль свежих душевных ран. Гарри почувствовал, что готов расплакаться и выложить этой незнакомой молодой женщине все, что наболело, все свои горести и печали. Может, так подействовало ее тепло и искреннее участие, а может, просто пришло время расслабиться и излить свое горе. Он бы так и сделал, но в горле образовался комок, и Гарри сумел выдавить лишь несколько слов:
        - Ваши бомберы выжгли Лидию термоядом. Полностью.
        Девушка негромко охнула и прикрыла рот ладонью. Но руку Гарри не выпустила, а наоборот, сжала еще сильнее. Депп опустил голову, и из глаз у него, наконец-то, впервые за время после трагедии с родной планетой, закапали слезы. Медсестра подошла ближе и прижала Гарри к себе. Деппу было стыдно за то, что он плачет, как ребенок, и в то же время он почему-то знал, что сейчас и здесь это сделать можно и нужно. От этой девушки исходили такие настоящие, искренние волны тепла и сочувствия, что Гарри почти забыл о таких глупостях, как ненависть и месть. Кого угодно, но ненавидеть ее он был не в силах. Ему казалось, что это будет все равно, что ненавидеть того, кто тебя любит, все равно, что ненавидеть сестру или мать - фактически самого себя.
        Когда Гарри немного успокоился, девушка отстранилась и попыталась заглянуть ему в глаза.
        - Ты пришел за мной?
        Гарри отрицательно покачал головой.
        - Нет. Как твое имя?
        - Яна.
        - А я Гарри. Гарри Депп. Ты не виновата, и я не выдам тебя, Яна. Но… как ты будешь жить, как долго ты продержишься здесь? Или ты надеешься, что «Бурденко» снова отобьют земляне?
        - Нет. - Яна вздохнула. - Но ведь тут не хуже, чем в тюрьме. Я боюсь попасть за решетку, Гарри. Оттуда ведь можно и не вернуться.
        - Можно. - Гарри вспомнил Гитлера и ежедневное «списание» заключенных. - Хотя, в марсианских тюрьмах шансов выжить больше, чем в ваших «центрах». Но ты права, там не лучше, чем здесь. Я постараюсь приносить тебе сухпайки, а вода здесь есть. Пожалуй, ты продержишься некоторое время. Только я не смогу приходить слишком часто.
        - При первом же удобном случае я исчезну, - пообещала Яна. - На какой-нибудь базе или орбитальной станции. Ведь корабль не может вечно болтаться в космосе. Здесь в ящиках полно одежды, есть комбинезоны техперсонала, и даже униформа Колониальных добровольцев, кажется с нашивками армии Данаи. Я переоденусь и выскользну через технический отсек.
        - До него надо еще дойти, - засомневался Гарри.
        - Вот эти люки, - Яна указала на дверцы в глубине ниш, те самые, что Депп принял поначалу за дверцы автоклавов, - открываются в технические тоннели и воздуховоды. По ним можно попасть куда угодно. Девчонки рассказывали, что иногда отправляли по ним с ремонтными роботами-пауками мензурки со спиртом парням в агрегатный блок и даже в шлюзовой.
        - Но никто не лазал там собственной персоной, ведь так?
        - Не знаю, я всего двое суток на корабле, - развела Яна руками.
        - Хорошо. - Депп нашел в себе силы улыбнуться. - Рискнем.
        Некоторое время «рисковать» получалось без всякого риска. Но продолжалось такое везение только до завтрака. Пока по внутренней корабельной сети не объявили, что бортовая полиция проводит плановую проверку безопасности и всем следует оставаться на штатных местах в ожидании вызова на беседу…

…В отличие от Томбы, рассказавшего инспектору, «то, что видел», Депп поведал еще и о том, что чувствовал. Судя по гримасе отвращения, Джина проняло. Когда Гарри закончил рассказ - на том, как трое насильников отправились пить спирт - третий помощник капитана едва не выдохнул с облегчением.
        - А через пять минут солдаты убежали на верхнюю палубу. - Голос у Деппа дрогнул. - Смотреть на бомбардировку.
        - Да, да, такая трагедия. - Джин сочувственно покивал. Марсианин был вроде бы свой, но сочувствие у него получилось фальшивым, не в пример сочувствию Яны. - Надеюсь, ты мужественно перенесешь столь тяжелую утрату, Гарри. Командование решило оставить тебя на этом корабле в должности матроса-санитара до конца боевых действий. А еще, - он заглянул в комп, - в твоем личном деле не будет отметки о пребывании в плену и на банковский счет тебе будет переведена компенсация из фонда помощи жертвам терроризма. Сумма небольшая, но если сравнивать с солдатским жалованьем…
        - Терроризма? - Депп удивленно взглянул на полицейского.
        - Конечно. А как прикажешь называть эту варварскую акцию? - Джин изобразил на лице праведный гнев и глубокое возмущение. - Федерация опустилась до террора и отныне война против нее становится Священной войной цивилизованного человечества во главе с Марсианским Альянсом против бесчестных Стокгольмских вандалов. Или ты не согласен с новой официальной линией Альянса?
        - Я? - Гарри стушевался. Он никак не ожидал, что ему, рядовому колонисту, будут задавать такие вопросы. Будто он не заштатный санитар, а отставной губернатор погибшей Лидии. На «официальные линии» ему было, понятное дело, плевать, но марсианин ждал ответа, и Депп кивнул. - Согласен, сэр. Взбесившимся собакам одно лекарство - смерть.
        - Очень верно сказано. - Кертис перегнулся через стол и похлопал Гарри по плечу. - Крепись, дружище. Я прослежу, чтобы тебе не докучали, ведь тебе следует пережить нашу общую, но в первую очередь все-таки твою личную трагедию. И последнее, Гарри. Насчет твоих показаний. Я думаю, ты, как никто другой, понимаешь, в каком состоянии находились сержант Джокер и его подчиненные в момент героического взятия корабля? Возможно, они перегнули палку, возможно, однако…
        Полицейский взял многозначительную паузу.
        - Я вас понял, господин инспектор. - Депп отвел глаза. - Земляне получили по заслугам. Вы хотите, чтобы в трибунале я подтвердил, что рейнджерам было оказано сопротивление?
        - Яростное сопротивление, вплоть до рукопашной схватки, в которой рейнджеры и уничтожили всех землян. - Джин уставился на Деппа немигающим взглядом.
        - Да, сэр, - Гарри склонил голову. - Так все и было. А нельзя обойтись письменными показаниями? Я боюсь, что в трибунале буду сильно нервничать.
        - Это я и хотел предложить, - воодушевился инспектор. - Если ты дашь именно такие письменные показания, никакого трибунала не будет.
        - А как же другие свидетели? Томба и доктор.
        - Матрос-санитар Томба, как и положено честному солдату марсианской, - Джин интонацией подчеркнул слово, - армии рассказал практически то же, что и ты сейчас.

«Он спрашивал, я отвечал», - вспомнилось Деппу. Теперь стало понятно, что конкретно спрашивал третий помощник и как отвечал «честный» Томба. «Земляне ожесточенно сопротивлялись, не правда ли?» - «Да, сэр». - «Солдаты были вынуждены вступить с ними в рукопашную схватку, не так ли?» - «Да, сэр». Ну и так далее. Потому и не выдал негр своего напарника. А задай инспектор вопрос: «А не спрятал ли ваш товарищ одну из медсестер от расправы?», Томба обязательно ответил бы:
«спрятал, сэр». Благо, что задать такой вопрос Джину просто не пришло в голову. Хотя… может, и пришло, ведь Джокер знал о девушке и наверняка рассказал о ней инспектору, но Депп легко пошел навстречу, а потому марсианин оставил этот козырь в рукаве. На всякий случай.
        - А доктор?
        - Землянин? - Джин откинулся на спинку кресла и иронично взглянул на Деппа. - Кто ему поверит? Я даже не собираюсь его допрашивать. Формально он военнопленный, но в свете нынешней политики он фактически пособник террористов. Со всеми вытекающими последствиями. Подпиши вот здесь.
        Депп поставил подпись на загодя заполненном бланке свидетельских показаний и взглянул на марсианина вопросительно: «Что-то еще?» Инспектор облегченно вздохнул и принял вид человека с честью выполнившего свой долг.
        - Свободны, матрос Депп.
        О том, что знает «тайну подсобки», Кертис не намекнул ни взглядом, ни словом. Возможно, все было не так уж плохо. Наверное, Джокер действительно не понял, куда подевалась третья медсестра. Гарри воодушевился, но тут же приуныл. Что там понял Джокер - неважно. Главное, чтобы не догадался Джин. А догадаться при его уме было очень даже просто. В этом случае Депп был «на крючке». Зачем это марсианину? Кто его знает? Может, чтобы использовать в хитроумной политической игре и подставить кого-то из нового корабельного комсостава, если потребуется. Ведь нелегально проживающий в трюме землянин - это серьезное дело, можно повернуть как угодно: можно «поймать» его на глазах у какой-нибудь высокой инспекции, продемонстрировав бдительность и хорошую организацию службы. А можно доказать его связь с кем-то из офицеров и состряпать дело о попытке провезти диверсанта на базу флота или даже прямиком на Марс. Ломаного цента не стоит контрразведчик без козырного туза в рукаве, ломаного цента.
        Додумывал все это Гарри уже в своем отсеке.
        - Какие дела? - поинтересовался Томба, отложив «обтирочные концы» и выдержав предписанную колониальным этикетом паузу.
        - Трибунала не будет.
        - Хорошо, - Томба снова взялся за тряпки и начал тереть с удвоенной энергией. - Приходил сержант «эм-пи», сказал, что «пом-три» Джин Кертис велел тебя не донимать и в отсек никого не пускать. Только врачей и офицеров.
        - Нам же спокойнее. - Гарри невольно бросил взгляд на дверь в потайную комнатку.
        - После него приходил толстый ориентал. Я не пустил.
        - Кто? - недопонял Депп.
        - Человек восточного вида. Так у нас на Форпосте называют азиатов. Но, по-моему, сам он считает себя индейцем.
        - Черт его принес! - Депп в сердцах сплюнул. - Вот ведь жук, везде устроится! Чего он хотел?
        - Поговорить с тобой насчет организации бизнеса. Хотел узнать, какие у нас есть лекарства и сколько спирта. Сказал, что вы друзья.
        - Нет. - Гарри присел, чтобы залить в полотер моющую жидкость, и угрюмо взглянул на Томбу снизу вверх. - Мы не друзья. Он опасная жирная тварь. Я с такими не дружу. И тебе не советую, Томба.
        - Я тоже. - Напарник улыбнулся, показав белоснежные зубы. - За деньги не дружба. Сделка. На Форпосте не любят торгашей. Друг забесплатно лучше.

***
«Авизо» вышел из прыжка в опасной близости от четкого строя марсианских кораблей. Шестой флот был пока лишь на подходе, следовательно, это были корабли Четвертого, уже давно осаждающего спутники Юпитера. Ван Ли с опаской взглянул на резкие черные силуэты, отчетливо проступающие на фоне планеты-гиганта. Пожалуй, пилоты были правы, когда предлагали выйти в более безопасном месте, где-нибудь у Луны или в специальной зоне у космического поселка Дальний, висящего на земной орбите в контрапозиции к Луне. Пресловутая блокада Земли была не такой уж серьезной. Марсианам явно не хватало сил. Что бы они там ни заявляли, а без помощи пятой колонны войну им не выиграть, и Ван Ли знал, что пятая колонна готова действовать. Все это также подталкивало к мысли выйти у Луны, чтобы сразу же окунуться в гущу событий и хоть как-то на них повлиять, но Эрг настоял, и полковник Ли
«подчинился». Корабль вышел на орбите Ганимеда, обложенной вражескими кораблями, как тефтеля рисом. Резоны были просты и нормальному человеку непонятны - на планете отчаянно сражались люди, которые сыграют не очень яркие, но важные роли в Главной последовательности вероятных событий. Этих людей следовало непременно спасти, для чего Ван Ли должен был рискнуть и продержаться на орбите Ганимеда ровно час, до выхода в точке «Б-14» трех кораблей Пятой космодесантной бригады Гордеева.
        Пилоты, понятно, были против такого сумасбродства, но полковник нашел нужные слова - и пристыдил, и побранил, и посулил, - после чего «Авизо» спрятался в хитросплетении конструкций местных орбитальных верфей.
        Чтобы не трястись в изматывающем ожидании, что враг вот-вот заметит шпиона и откроет огонь, Ван Ли снова занялся выполнением своих прямых обязанностей - продолжил многотрудную аналитическую работу. Мистер Даймонд определенно влиял на события и влиял неблагоприятно. Следовательно, подлежал устранению в кратчайшие сроки. Но прежде его надо было найти.
        До выхода кораблей Пятой десантной из прыжка оставалось несколько минут, когда комп Ван Ли неожиданно наткнулся на сведения о Даймонде. Вернее, о программе подготовки таких Советников. Удача была настолько редкой, что Ван Ли от радости едва не подпрыгнул в кресле, чем весьма удивил усердно мандражирующего перед призматическим иллюминатором стюарда.
        - Что-нибудь подать? - прошептал матрос.
        - Нет, нет. - Ван Ли с сожалением взглянул на открытый файл. Неторопливо и вдумчиво читать его было некогда. Разве что пробежать глазами и уловить главное, если получится.

«Итак… постоянный Тайный Советник президента Марса подбирается в соответствии с рядом жестких требований… по одному каждые 50 лет. Неплохой шаг. Обучение по специальной секретной программе. Советники владеют особыми навыками разведывательной работы, «диалогового» и массового гипноза, кодировки памяти подопечных, энергетического воздействия на электронику и выживания в экстремальных условиях. Так вот в чем дело! Это многое объясняет. Причем владеют этими навыками лишь они сами, и сами же готовят себе смену, - Ван Ли недоверчиво хмыкнул. - Очень скверно, если все так, как написано в этой докладной записке… кому и от кого? А-а, понятно. Архив ФСБ РФ, 2153 год. Полторы сотни лет назад, еще когда не было никаких Земных Федераций и Альянсов, а реальное освоение Марса имело лишь полувековую историю, эта должность уже существовала. Значит, она была придумана еще раньше, когда предки нынешних марсиан проживали на Земле. Существовала вместе со всеми методиками. Занятно. Если так, то на тайную деятельность таких Советников можно списать многие непонятные повороты истории».
        Теперь Ван Ли отчетливо понимал, что ему встретился достойный противник. Полковник немного поразмыслил и приказал компу ввести переменную Даймонда в программу расчета Главной последовательности событий.
        - На построение модели вероятности потребуется время, - предупредил Эрг.
        - Я не тороплю. - Ван Ли усмехнулся.
        - А если бы поторопили? - вдруг поинтересовался матрос. - Он бы что, послушался?
        - Конечно. - Полковник лукаво взглянул на стюарда.
        - Да ладно. - Матрос махнул рукой. - Шутите, господин полковник? Он же компьютер!
        - Он суперкомпьютер. - Ван Ли многозначительно поднял указательный палец.
        - Вижу «Уран»! - доложил первый пилот. - Устанавливаю связь по лучу!
        - Передайте пакетом все, что я сбросил вам в навигационный комп и непременно дождитесь ответа, - приказал Ван Ли.
        - Ответ уже есть. Они приняли решение идти на выручку «беркутам».
        - Ну и слава Богу, - Ван Ли взглянул в иллюминатор.
        На планете краснели очаги сильных пожаров. Чем они отличались от пожаров на Земле, так это малым количеством дыма. Почему так, Ван Ли не представлял даже примерно. Может, потому, что все здания на планете были построены из специального пластика? Но ведь растительность должна была дымить? Или горели только города? Лишь в одном месте огонь скрывали густые клубы дыма и пыли - в районе заводских кварталов на окраине Бьорна до сих пор шел бой. Именно там и гибли сейчас бойцы дивизии спецназа полицейской армии «Беркут». Туда же направлялись космодесантники Гордеева.
        - Господин полковник! - Второй пилот высунулся из рубки. - Проблемы! Нас обнаружили марсианские корабли охранения! Черт знает, как сумели они нас разглядеть, но с корабля-матки поднялись перехватчики. Видите?
        - Нет. - Полковник всмотрелся в пылающий диск Ганимеда. Большие корабли марсиан он видел отчетливо, а вот стартовавшие перехватчики никак не мог рассмотреть. - Но все равно мы можем уходить. - Есть! - с явным облегчением выдохнул пилот и снова скрылся в рубке.
        Благодаря отличным демпферам, ускорение практически не ощущалось, лишь диск Ганимеда резко отодвинулся за край видимой зоны, а затем наступила темнота - на стекла опустились бронешторки, как и полагается в момент гиперпрыжка.
        - Уф-фф! - Стюард утер рукавом лоб. - Пронесло! Может, шампанского, господин полковник?
        - Минеральной. - Ван Ли снова обратил взгляд на комп. - Эрг, что у тебя?
        - Результат не изменился. Даймонд разрушает все поддающиеся анализу вероятности. Вполне возможно, что за спиной у марсианского правительства стоит безумец, жаждущий войны на уничтожение и гибели всего человечества. Видимо, избранность в сочетании с жестким табу на первые роли в политической иерархии постепенно привела его психику в плачевное состояние… - Комп сделал паузу. - Прошу прощения, хозяин, что формулирую выводы вместо вас.
        - Прощаю. - Ван Ли задумчиво потер подбородок. - Были всякие трудности в жизни, справлялись со всеми. И сумасшедших на пути встречалось предостаточно.
        - А вот у меня сосед был, пока в психушку не увезли, никто и не думал, что он дурак. - Стюард подал минералку. - Нормальный был вроде, ну, внешне.
        - Он не дурак, - покачал головой Ван Ли. - Далеко не дурак, а то, что внешне его безумие незаметно, делает его еще опаснее.
        - Да нет, теперь-то он уже неопасный. Он же в «дурке» до сих пор. Или вы о ком?
        - О том, кого пока никуда не посадили. - Ван Ли залпом выпил минералку. - И не посадят.
        - Почему?
        - Кроме меня некому, а я возиться не хочу.
        - Пусть гуляет, что ли? А если он маньяк?
        - Он и есть маньяк. Нет, погулять ему не удастся. Я ведь только с арестом возиться не хочу, а найду его обязательно.
        Ван Ли вернул стаканчик и углубился в совместную работу с умным и даже в чем-то похожим на человека компьютером. Стюард снова на цыпочках удалился восвояси. Матрос не особенно понял, о чем толкует этот головастый полковник, но уловил главное - разведка вычислила какого-то марсианского шпиона-маньяка и теперь ему не жить.

7. Июль 2290 г., Ганимед - орбита Юпитера.
        Ганимед сдали. Это можно было сказать с полной уверенностью. Жалкие остатки Спецдивизии полицейской армии «Беркут» не могли ничего изменить. Рейнджеры окружили «беркутов», накрыли тяжелой крышкой и теперь варили на медленном огне. Марсианские генералы решили не рисковать и отказались от решительного штурма территории машиностроительного завода - последнего анклава Федерации на планете. Они просто вывели на прямую наводку танковую бригаду и несколько дивизионов самоходных плазморакетных установок и приказали сровнять заводские корпуса с грунтом. А с воздуха завод атаковали еще две или три эскадрильи авиадестроеров. Выжить в этом огненном котле было почти невозможно, однако «беркуты» умело пользовались этим «почти» и не сдавались. Впрочем, сдаваться им никто и не предлагал. После Лидии марсианский Генштаб разослал в войска короткий и жесткий приказ: «Пленных не брать». Земляне о таком приказе не знали, но понимали, что шансов выжить нет в любом случае. Все, что им оставалось - драться до последнего солдата и патрона.
        Лейтенант Казаков проверил боезапас. Винтовка была разряжена, а найти новый аккумулятор в этих развалинах не представлялось возможным. Оставалось воспользоваться резервным офицерским оружием - «зверем». Компактный, но мощный
«пороховик», производства земной компании «Хеклер-Кох», еще сто лет назад стал всего лишь ритуальным оружием, вроде флотского кортика, но так и не вышел из обращения. Более того, специальные подразделения частенько использовали «хеклеры» в секретных операциях, поскольку это оружие нельзя было засечь сканерами и приборами электронной разведки - первейшими сторожевыми псами любого военного объекта, а по точности и дальности прицельной стрельбы «звери» ничуть не уступали лучевому оружию. Кроме того, пули «зверя» обладали фантастической пробивной силой и тройным эффективным действием: бронебойным, зажигательным и разрывным. Куда там лучевым винтовкам. В общем, если бы не дешевизна лучевых винтовок и боекомплекта к ним - обычных биомембранных аккумуляторов, перезаряжаемых от электросети,
«хеклеры» ни за что не ушли бы со сцены.
        Казаков снял пистолет с предохранителя. К «зверю» прилагалось лишь три брикета-магазина страшно дорогих безгильзовых патронов, в сумме почти полторы сотни выстрелов. Если стрелять одиночными или в режиме «semiauto», очередями по три патрона, продержаться можно не меньше получаса. Полчаса до смерти. Звучит устрашающе, но почему-то не пугает. Словно перегорел внутри предохранитель, что запускает механизм страха, и боевая цепь замкнулась напрямую. Только работа. Тяжелая, кровавая, мужская, оплата сдельная. А в финале премия - смерть в бою, с оружием в руках.
        Лейтенант выполз из укрытия под бетонной балкой, съехал на животе в воронку, и осторожно выглянув, осмотрел свой новый участок обороны. Тактическое чутье лейтенанта не обмануло. Танки перестали обрабатывать этот сектор не случайно. Для прорыва пехоты тут было самое удачное место. Почти ровная земля и узкий, но свободный коридор между двумя высокими завалами. На военном языке - дефиле. Для атаки в полный рост целым батальоном местечко невыгодное, но если незаметно пробраться, рассредоточиться по относительно целой площади сразу за проходом, а потом провести через эту щель десяток бронемашин, можно отрезать пятый и седьмой цеха от центрального комплекса. Вполне грамотный ход. Одна проблема для атакующих - эта щель настоящие Фермопилы. При желании удержать ее сможет даже одно отделение.
        Казаков поднял оружие и взглянул в окуляр такого же архаичного, как и сам «зверь», оптического прицела. Марсиане подкрадывались почти неслышно, но в грохоте взрывов это было неудивительно. Пока на эту сторону дефиле перебрались лишь трое рейнджеров, во главе с лейтенантом, но еще с десяток ползли по коридору, умело используя многочисленные неровности рельефа в качестве прикрытия.
        Да, остановить их можно запросто, одним отделением, вот только, где его взять? В распоряжении Казакова остались только двое бойцов, да и те ограниченно годные: один раненый, другой контуженный. Оба залегли в развалинах, чуть выше, прикрывая лейтенанта. С таким личным составом много не навоюешь, но выхода все равно нет.
        Лейтенант бросил короткий взгляд влево, оценивая следующую огневую позицию. Сверху она выглядела иначе, но Казаков не забраковал ее и при ближайшем рассмотрении. Следовало бы дождаться, когда в зоне эффективного огня окажутся все бойцы передовой группы, но соблазн был слишком велик - в прицеле маячила спина вражеского лейтенанта. Три одиночных и в другую воронку.
        Выглянув из нового укрытия, Казаков понял, что даже слегка перестраховался.
«Зверь» работал бесшумно и без вспышек, электронные и тепловые прицелы его также не видели. То есть двоих убитых и одного тяжелораненого марсиане должны были воспринять, как божью кару. Но рейнджеры не были суеверны. По характеру нанесенных товарищам ранений они сразу же определили, что на охотничью тропу вышел «зверь». Те, кто крался по коридору, расползлись по воронкам, а двое застрявших на выходе укрылись за поваленным бетонным столбом - символическим для «зверской» пули препятствием.
        Казаков поборол желание уничтожить авангард. Раскрывать позицию из-за двоих солдат было невыгодно. Если бы там залегли офицеры, другое дело. Лейтенант затаился в ожидании. Пусть решат, что это был случайный стрелок. Пусть выползут из воронок и войдут в зону.
        В просвете коридора мелькнули какие-то тени. Казаков не успел понять, что ему показалось подозрительным в очертаниях промелькнувших силуэтов, а подсознание уже скомандовало телу «полный назад». Лейтенант задержался на секунду, щелкнул переводчиком огня, дал короткую очередь по укрытию авангарда, затем сполз на дно воронки и нырнул в канаву, ведущую прямиком в подвал пятого цеха. Пропетляв с минуту по его лабиринтам, он выбрался с другой стороны здания и поднялся по превратившейся в осыпь стене на второй этаж. Бойцы уже были на условленном месте.
        - Пять - ноль, господин лейтенант, - срывающимся голосом доложил контуженый старшина Хренов. - Они плазмиты подогнали, прямо с той стороны через щель шарахнули. Там, где вы сидели, теперь все кипит.
        - Вовремя вы отошли, - хрипло добавил раненый боец.
        - Я так и понял, что они орудия подтаскивают. Быстро соображают. Минут пятнадцать там будет полыхать. - Лейтенант устало сел на выступающую из-под мусора кладку. - Можем перекурить.
        - А?! - Оглохший Хренов никак не мог подобрать тональность и орал, как под артобстрелом. - В ушах шумит…
        Казаков пояснил распоряжение жестом.
        - А! Кончились! - старшина с сожалением похлопал по карману. - Крольчек, у тебя есть курить?!
        - «Шванка». - Раненый покосился на лейтенанта.
        Хренов опять не расслышал, но по виноватому взгляду Крольчека угадал, что предлагает рядовой.
        - Эту дрянь сам кури. - Он покачал головой. - Чокнутые вы там, на Титане. Травитесь почем зря.
        - У нас табак не растет. - Крольчек не обиделся. - Конопля тоже. Разрешите, господин лейтенант?
        - Травись, - кивнул Казаков. - Нам теперь все разрешено.
        - Связь не восстановилась?! - отмахиваясь от едкого дыма «шванки», спросил старшина. - Никто к нам пробиться не желает?!
        - Нет. - Лейтенант невольно бросил взгляд на низкое дымное небо. - Полчаса назад говорил с Шевалье. Судя по перехватам, поблизости не осталось ни одного нашего корабля. Армия Накано пока держится, но ее прижали к Европе и Каллисто. Они не помогут, а с Земли сюда никто не прилетит. Не до нас.
        - Так что же, выходит, п…ц нам? - уныло спросил Крольчек.
        - Выражения! - Строго проронил Казаков. - Пока есть силы, будем партизанить, а там посмотрим.
        - Я читал… в детстве. - Хренов снял шлем и почесал макушку. - Во Вторую мировую в этом… Волгограде тоже вот так, в заводских развалинах русские полгода продержались или даже больше.
        - В Сталинграде.
        - А, ну да… А в крепости одной мужик вообще год в одиночку провоевал. Выползет из подвалов, шлепнет немца и назад. Один раз в самого Гитлера чуть не стрельнул.
        - Про крепость это художественная книжка, - возразил лейтенант. - Я тоже читал, на архивном портале. А про Сталинградский тракторный завод - правда. Так и не взяли немцы тот город, сколько ни старались.
        - И много русских в том городе уцелело? - вздохнул Крольчек.
        - На, взбодрись! - Хренов вынул из-за пазухи плоскую фляжку и протянул рядовому. - А то одна унылость от твоей «шванки». И не бзди, продержимся!
        - Продержимся… - Рядовой закашлялся, морщась от боли. - А жрать чего будем?
        - Пей, говорю!
        - Водка?
        - Виски. Трофей.
        Взять фляжку Крольчек не успел. В небе загрохотало, и едва не на головы «беркутам» спикировал горящий авиадестроер. Он рухнул метрах в ста от цеха, взметнув гигантский столб пыли и мусора. Когда пыль осела, а дым немного развеялся, спецназовцы осторожно выглянули из укрытия. В небе что-то происходило, но что конкретно - сквозь дымовую завесу было не разобрать.
        - Неужто Шевалье где-то истребители отрыл? - Хренов присвистнул. - Нет! Это десантура! Господин лейтенант, смотрите, штурмовики! И челнок вон там садится!
        - За мной, - Казаков перепрыгнул через развалины стены и плюхнулся на пятую точку.
        Хренов помог рядовому, и оба съехали к основанию осыпи тем же способом, что и лейтенант. Казаков и старшина подхватили Крольчека под мышки и бросились, огибая горящие обломки авиадестроера, к громадине десантного челнока. Казаков чувствовал, что сердце готово выпрыгнуть из груди вместе с восторженным воплем. Все происходящее казалось чудом, но сейчас лейтенант был готов поверить во что угодно. Да и как было не поверить, если вот он - потрескивающий остывающей металлокерамикой, серый, внушительный борт, вот открывающийся люк и пандус, по которому топают десантники. К горлу подкатил комок, а из глаз невольно брызнули слезы. Лейтенант часто заморгал и прогнал предательские капельки влаги. Выпрыгнувшие следом за группой прикрытия бойцы приняли из рук «беркутов» раненого рядового. Казаков приказал Хренову тоже подняться на борт, а сам занял позицию рядом с командиром десантной группы, крепким черным старлеем.
        - Есть еще живые? - спросил десантник.
        - В главном корпусе, - махнул рукой Казаков, указывая направление. - Можно по подвалам, но это на час блужданий.
        - Блудить некогда, - рассмеялся негр. - Вон те руины?
        - Через двести метров отгрузочная площадка, простреливается насквозь, - предупредил лейтенант.
        - Штурмовики, поставить металло-дымовую завесу! - пробасил кто-то за спиной у офицеров. - Орбита, прошу поддержки. По площадям! Так точно! Исключить зону высадки и главный корпус. Что? А черт его знает, как он сверху выглядит! Ладно, подсветим!
        Казаков обернулся и вытянулся, отдавая честь.
        - Вольно, лейтенант, - махнул рукой десантный подполковник.
        - Вы с Земли, господин подполковник? - Казаков с надеждой взглянул на десантника. - Как там?
        - Нет, мы с Лидии, - угрюмо ответил подполковник. - Там жарко. А как на Земле - не знаю. Вот сейчас поднимем вас на борт и полетим, проверим. Дигемба, подсвети лазером главный корпус, а то с орбиты понять не могут, где тут что. Еще жахнут по своим, не дай бог.
        - Я покажу, - вызвался Казаков.
        - Ну, пошли. - Черный старлей хмыкнул. - Поглядим, как умеют драться «беркуты».
        - И чтоб в темпе, - напутствовал подполковник. - Эффект внезапности не резиновый. Тремя кораблями против целого флота мы долго не продержимся.
        - С Лидии из-под «Кайтенов» удрали, отсюда и подавно выскользнем, - бодро ответил Дигемба.
        - Ты серьезно? - уже на бегу спросил Казаков. - Про Лидию.
        - Куда уж серьезнее.
        - А про нас как вы узнали?
        - Да вышли из прыжка прямо над вами. Хотели орбитальные верфи как прикрытие использовать, чтобы марсиане наш выход не заметили. Глядим, а на Ганимеде все красное, кроме северной окраины Бьорна. Телескопы навели, видим, мясорубка и обломки полицейских истребителей валяются. Ну, значит, «беркуты» хлещутся. Прощупали ваши боевые частоты - трехэтажный мат. Ну, думаем, надо выручать.
        Старлей прижался к стене главного корпуса и жестом приказал своим бойцам занять позиции.
        - Потом на Землю? - Казаков прижался рядом.
        - На Луну, там наша база, в кратере Гагарин. - Десантник включил коротковолновый коммуникатор. - Эй, полиция, выходи строиться! Скажи им, чтоб побыстрее соображали.
        Он протянул коммуникатор Казакову.
        - Господин полковник! Это лейтенант Казаков! Здесь десант с Лидии вернулся!
        - Первая ударная? - недоверчиво спросил Шевалье. - Цифровой пароль вроде бы верный.
        - Время, господин полковник! - крикнул Дигемба. - Генерал Гордеев приглашает вас подняться на борт! Он бы сам вам это сказал, но марсиане глушат эфир, а лазерам мешает маскировочная завеса.
        - Верю, верю, - из подвала, щурясь, выбрался Шевалье. - Ну, вы и отчаянные черти! Я-то уже завещание написал.
        - Послужим еще. - Дигемба расплылся в контрастной белозубой улыбке. - Выводите личный состав, господин полковник, мы прикроем. Стольников, ко мне, покажи
«беркутам» маршрут!
        Помогая уцелевшим товарищам выбираться из подвалов цеха, Казаков потерял старлея из вида, но на пандусе челнока снова оказался рядом с негром.
        - Так вы из Пятой бригады?! Из той самой, которая Реаниматор вскрыла и на Старте Большие Валы взяла?
        - Так точно. Пятая космодесантная бригада генерала Гордеева, батальон подполковника Преображенского. - Дигемба усмехнулся. - К вашим услугам.
        - И к услугам всей Солнечной системы, - добавил замыкающий группы прикрытия.
        - Ну, это ты, Стольников, хватил. - Командир дал отмашку. - Эй, пилоты, у нас все на борту, поехали!
        - А чего я «хватил»? - Рядовой устало спрыгнул с шлюзовой площадки, сел в кресло и снял шлем. - Видите же, как тут они без нас воюют. Стыд - позор.

***
        Запрет беспокоить «последнего лидийца» просуществовал ровно сутки. Утром Шестой колониальный флот вошел в Солнечную и сразу же ввязался в бой с остатками армии генерала Накано, отчаянно оборонявшей Каллисто и Европу. Хотя федеральная армия была укомплектована резервистами, дралась она грамотно и ожесточенно, не сдавая ни мегаметра своих позиций. После капитуляции Ганимеда и падения гарнизона Ио, отступать юпитерианам было попросту некуда. Четвертый флот отрезал им путь к Земле, вынудил прижаться к родным планетоидам и занять оборону. Теоретически Шестой флот должен был окончательно склонить Фортуну на сторону марсиан, но капризная богиня почему-то медлила. Единственное, в чем она сделала уступку потенциальным победителям, - позволила отдельным подразделениям космопехоты Четвертого флота высадиться на Европе. Это привело к увеличению потерь живой силы, но не помогло сломить сопротивление европейцев. Группировка, оборонявшая Каллисто, вообще стояла, как скала, не пропуская сквозь сферу космической обороны ни одной вражеской ракеты, а уж тем более корабля.
        Обо всем этом Депп узнал из разговоров раненых в боях за Европу рейнджеров, которые поступали в отсек непрерывным потоком. К обеду Гарри и Томба уже валились с ног, и Джин, действуя в рамках обязанностей третьего помощника, распорядился прислать в помощь санитарам шестерых матросов из других отсеков. Как назло среди помощничков оказался Индеец. Естественно, ни он, ни его «шестерка», присланный в паре с «паханом», работать не собирались. Пока на горизонте мелькал Джин, они еще создавали видимость, но как только марсианин отправился по своим делам, несостоявшиеся санитары занялись тем, за чем, собственно, и явились - мелким щипачеством. Деньги, кольца, браслеты и цепочки оседали у них в карманах со скоростью света. Раненым на кражи было плевать, поскольку их волновала только боль, а врачи не следили, не до того. Оставалась надежда на бдительность прибывших с первым санитарным транспортом медсестер - чистокровных марсианок, - но суровые леди только отводили глаза. Наверное, ловкий Индеец уже успел сунуть им за лифчики по паре цепочек.
        После первичной хирургической обработки большая часть раненых переправлялась дальше, в профильные отсеки, а потому к вечеру Первая хирургия стала походить на заводской конвейер. На входе «заготовки» тщательно «обрабатывал» Индеец, а на выходе трудился Депп, как ломовая лошадь растаскивающий «готовую продукцию» по
«смежным производствам».
        Наконец, настал момент, когда ни Индеец, ни его «шестерка» уже просто не могли ходить от перегруза золотыми изделиями и ценными предметами, а потому начали подыскивать тайник. Депп понимал, что такой момент рано или поздно наступит, и ждал его с замиранием сердца. Незаметная, но прочная дверь в подсобку выглядела достаточно надежной и обязательно должна была привлечь внимание мародеров.
        - Друг Гарри, ходить сюда, - приказал Индеец, появляясь на пороге распределителя. При этом он «перелил» из ладони в ладонь массивную золотую цепочку, не меньше чем в четверть фунта весом, наверное, снятую с шеи какого-нибудь земляка Томбы.
        - Отстань. - Депп утер рукавом пот. - Не видишь, занят.
        - Ты мне делать услугу, я хорошо платить.
        - Ты глухой? Занят я!
        - Нет, это ты глухой. - Индеец соизволил подойти сам. Он ткнул толстым пальцем в грудь Гарри и, отбросив пижонский акцент, закончил: - Глухой и слепой идиот! Не хочешь быть моим другом? Ладно, я не обижаюсь. Тогда просто торгуй со мной. Делай бизнес, «не друг» Гарри.
        - Чего ты хочешь? - Депп понял, что так просто Индеец не отвяжется.
        - Мне нужен сейф. Но чтобы ключ был только у меня.
        - Нет здесь сейфов. Это госпиталь, а не банк. Ничем не помогу, Индеец. Обратись к Джину.
        - Понимаю. - Индеец по-деловому кивнул и вынул из кармана перстень с относительно крупным бриллиантом, карата на три точно. - Так годится? Вместе с цепью - твой годовой оклад. Я видел там, в общем отсеке дверь. Что за ней?
        - Техническая каюта. Там нет сейфа, Индеец, там только силовые кабели и распределительные щитки.
        - Отлично! - Индеец рассмеялся. - Сама комната - сейф. Ходить со мной, посмотреть.
        - Она заперта, а замок сломан, - попытался вывернуться Гарри.
        - Откуда же ты знаешь, что за дверью? - Индеец погрозил пальцем. - Хитришь, друг Гарри? Сам там что-то прячешь?
        - Что мне прятать-то? - Депп с ужасом почувствовал, что краснеет. - Я же не умею, как ты, раненых обирать. Да и не было тут никого до сегодняшнего утра.
        - А с позавчерашнего вечера? - Индеец взял Деппа под локоть. - Думаешь, не понимаю? Вы с черным братом тут сутки вдвоем хозяйничали, много чего припрятать могли. Спирт, таблетки, обезболивающее… Не ломайся, Гарри, я твое не трону. Видишь, я тебе даже плачу!
        Он сунул цепочку в карман Деппу. Перстень совать пока не стал.
        - Да заперто там, говорю тебе! - Депп высвободил руку.
        - Заперто?! - Индеец всплеснул руками. - Ай-яй-яй! Разве это правильно? А если пожар или авария? Непорядок. Надо, наверное, Джину сообщить.
        - О том, что у тебя в карманах тоже сообщишь?
        - А что у меня в карманах? - Индеец похлопал поросячьими глазенками. - Личные вещи, и только. На них, конечно, не написано, что это мое имущество, но ведь и чего другого тоже не написано. Или я ошибаюсь? - Он вынул из кармана две купюры по сто долларов и взглянул на просвет. - Нет ничего. Даже обидно.
        - Там, за дверью моих инициалов тоже не найдешь.
        - Верно. Только там ведь не твое личное имущество. Если там, допустим, полгаллона спирта припасено или пара флаконов с таблетками, поверить, что спирт тебе доктор за доблестную службу выдал, а таблетки от мигрени прописал, еще можно. А если там спирта целая фляга и таблеток три коробки по сто флаконов в каждой?
        Депп понял, что Индеец не отступит ни при каких условиях и лихорадочно пытался придумать выход. Мозги буксовали, словно колесная машина в осенней грязи.
        - Ну, так что, друг Гарри, сдашь мне полку в твоем сейфе?
        - Пошел ты! - Лучшего ответа Деппу придумать так и не удалось.
        - Неправильно отвечаешь, Гарри. - Пахан вздохнул с деланным сочувствием. - Я не пойду. Пойдешь ты и твои накопления. Только они пойдут в оборот, а ты в тюрьму за кражу военного имущества. Помнишь сто тридцатую камеру?
        - Не мешай работать. - Гарри вернулся к носилкам.
        Индеец, вздыхая и переваливаясь, будто селезень, прошествовал обратно к приемной зоне отсека и коротко переговорил со своим дружком. Тот ухмыльнулся и пропал из поля зрения.
        Следовало срочно что-то предпринять. Броситься к двери и отстучать Яне «SОS» - поймет ли? Все-таки она медсестра, а не флотский шифровальщик. Кричать через дверь - тем более опасно. Яна вряд ли расслышит, а вот Индеец - запросто, даже в шуме осаждающей хирургию толпы. Оставалось одно: открыть подсобку, но задержать Индейца до того момента, когда Яна спрячется. Где? Бог знает. Например, за одним из люков в нише. Вот только, как задержать Индейца? Попросить Томбу? Нет, вряд ли равнодушный уроженец Форпоста станет помогать. «Это не его дело», он сам сказал. Все, на что можно рассчитывать, - молчание «друга забесплатно», не больше.

«Придется самому». Депп улучил момент, когда Индеец отвернется, и скользнул за длинный ряд стерильных ширм, отгораживающих «грязную», смотровую, зону отсека от операционной. Вынырнул из-за ширм Гарри уже почти у двери. «Только бы Индеец не обернулся!» Торопливая дробь в ритме футбольной считалочки. «Только бы не обернулся!» В приемную зону поступили новые раненые, и Индеец занялся своим черным делом. «Хорошо». Депп постучал еще раз, теперь чуть громче. Замок еле слышно лязгнул, и дверь подалась внутрь. Гарри нырнул в подсобку и навалился спиной на дверь, закрывая ее за собой. На вопросительный взгляд Яны он ответил красноречивым жестом: прижал палец к губам. Когда до полного закрытия оставались считаные сантиметры, дверь уперлась в препятствие. Депп поднажал, но ничего не добился.
        - Не старайся, друг Гарри, - послышалось из-за двери. - Титановая ножка стула выдержит и не такую нагрузку.

«Прячься!» - одними губами прошептал Депп, делая круглые глаза. Яна вскочила и растерянно оглянулась. Взгляд девушки упал на люки технических тоннелей, но она почему-то колебалась. Видимо, уже думала, как поступит, если придется прятаться, но потренироваться в экстренном перемещении в новое укрытие не приходило ей в голову. Или же наоборот - она потренировалась и решила, что лучше тюрьма, чем труба, спрятавшись в которой рискуешь застрять и задохнуться. Наконец, она виновато улыбнулась и просто сделала шаг назад.
        Депп скрипнул зубами и отошел в сторону.
        - Здравствуйте, леди. - Индеец, вваливаясь в тесную подсобку ухмыльнулся и панибратски толкнул Деппа в плечо. - Очень милое капиталовложение. А ты, оказывается, не промах. Много дают?
        - Не понял. - Гарри взглянул на него с недоумением.
        - Да ладно тебе! - Индеец рассмеялся. - Не хочешь, не говори, это твой бизнес. Но ты меня у-ди-вил, не скрою. Они уже согласились с твоей ценой?
        - Да о чем ты толкуешь?!
        - О выкупе, о чем еще? - Индеец подмигнул.
        - Никакого выкупа за меня никто не требовал! - вмешалась Яна.
        - Заткнись, скво, - равнодушно бросил «ориентал».
        - Ты хотел сейф? - Гарри встал между возмущенной Яной и бывшим сокамерником. - Оставляй награбленное и уматывай.
        - Нет уж, друг Гарри. - Индеец погрозил ему пальцем. - Теперь мы по-другому поговорим. Как деловые люди. Уж не знаю, сколько ты запросил за эту девку, но я хочу половину, понял? Или я сдам ее Джину, и ты останешься ни с чем.
        - Ты тоже, - вдруг выпалил Гарри.
        Он спиной чувствовал, как напряглась Яна, но объяснять девушке, что это просто тактический ход и на самом деле никакого выкупа за нее ни у кого он не просил, Гарри не мог. Сейчас было не до объяснений.
        - Значит, половина? - Индеец протянул руку.
        - Треть.
        - Грабеж! - Индеец довольно хрюкнул. Торговаться он любил. Торг, по его мнению, был признаком выгодной сделки. - Сорок пять процентов.
        - Треть, - твердо повторил Депп и нащупав запястье Яны, предупреждающе его сжал. Девушка, похоже, и сама догадалась, что все это фарс, а потому примолкла.
        - Разве я не заслуживаю уважения? - Индеец обиженно надул губы. - Сорок процентов.
        - Треть и ни центом больше.
        - Треть от неизвестной суммы! - Индеец всплеснул руками. - Видел бы меня мой племянник брокер!
        - Это четыреста тысяч, - выпалил Гарри. Яна за спиной едва слышно хмыкнула. Миллион двести марсианских долларов - это были приличные деньги. Видимо, ей отчасти стало даже приятно, когда Гарри отвесил такой завуалированный комплимент.
        - Да? - Индеец мгновенно преобразился. Видимо, он рассчитывал от силы на сорок. - По рукам! И кто готов выложить такую сумму за какую-то медсестру?
        - Это тебя не касается. - Депп подтолкнул его к двери. - Проваливай. Сделка состоится, когда причалим к более-менее уцелевшей нейтральной базе. Тогда я тебя и позову.
        - Я буду следить за тобой, друг Гарри, - пообещал Индеец. - Не вздумай хитрить!
        - Чтобы ты успокоился, переправку нашего товара покупателю я поручу тебе, годится?
        - Да, так мне будет спокойнее. - Индеец потер ладони и вдруг спохватился. - Постой! Переправку? Отсюда на базу или станцию, к которой мы пришвартуемся? Ты хочешь, чтобы я рисковал шеей, проводя федеральную девку через внутренние и внешние посты?!
        - Да. - Гарри усмехнулся. - Или ты хотел получить четыреста тысяч только за молчание? Нет, друг Индеец, тебе придется поработать и выложить на подкуп охраны и патрулей кое-что из награбленного. Вот это будет справедливо.
        - А ты, оказывается, вовсе не тюфяк, Гарри. - Индеец нахмурился. - Чего ж ты раньше прикидывался? Хорошо. С охраной я договорюсь, но не за свой счет, уволь. Пять сотен - моя окончательная цена. Тебе семь, мне пять, «вот это и будет справедливо».
        - Четыреста!
        - Пятьсот! - Индеец вдруг схватил Деппа за куртку. - А еще ты назовешь мне имя клиента! Прямо сейчас! Думаешь, я дурак?! Думаешь, от меня легко вот так отвязаться? Нет, Гарри, если бы я верил всяким фраерам, вроде тебя, то не был бы уважаемым в своем обществе Индейцем! Я в законе, Гарри, понимаешь, что это значит?
        - Понимаю. - Депп попытался отцепить его руку, но не сумел. - Ты, урод, думаешь, что тебе все дозволено. Только тут не камера, тут свои законы!
        - Да ну?! - Индеец вдруг резко подался вперед и лбом треснул Деппа в переносицу, а затем отшвырнул его на стеллаж.
        Гарри с грохотом рухнул, сметая на пол склянки и бутылки. Яна охнула и попыталась склониться над Деппом, но Индеец ногой оттолкнул девушку в угол. Гарри ощупал нос. Было больно и текла кровь.
        - Урод и есть, - процедил он.
        - Ну и какие же тут законы, которых нет в камере? - Индеец пнул Гарри в бедро. - Закон один, лидиец! Кто сильнее, тот и правит. Имя говори! Кто клиент?!
        Он пнул Деппа еще несколько раз.
        - Никто! - Гарри подался назад, пытаясь за стеллажом укрыться от града ударов.
        - Кто клиент?! Говори, падаль!
        - Отстань от него, жирная свинья! - крикнула Яна. - Зови полицию, сдай меня!
        - Заткнуться, сука! - Индеец попытался пнуть и Яну, но ему помешал Гарри. Он повис на ногах у пахана двухсотфунтовой гирей.
        - Не трогай ее!
        - Кто клиент?! - стреноженный Индеец пошатнулся и, чтобы не рухнуть, уцепился за стеллаж. - Говори, и я, так и быть, дам тебе сто штук за старания. Говори, иначе я узнаю все сам, и тогда ты не получишь ни цента!
        - Не скажу!
        Чтобы высвободить ноги, Индеец ударил Деппа кулаком в ухо, а затем продолжил бить ногами - тяжело и точно. Депп почувствовал, что еще пять-шесть таких пинков, и
«аудиенция» у Гитлера будет вспоминаться, как легкая разминка. Если вообще будет что-то вспоминаться. В голове загудел набат, в глазах потемнело, а кровь потекла не только из разбитого носа, но и из уха, и из лопнувшей губы… Депп на несколько секунд отключился…
        Когда он пришел в себя, Индеец уже не зверствовал. Он вполне мирно лежал, уткнувшись жирной мордой в колени перепуганной Яне и не подавая признаков жизни. Причиной тому был классический, с несъемным лезвием скальпель, воткнутый почти до середины рукоятки Индейцу в жирный затылок. Без молотка забить такой «гвоздь» в дубовый череп «ориентала» мог только тот, у кого рука была не легче и не мягче, чем вышеупомянутый инструмент. Депп поднял взгляд. В дверях стоял Томба. Как всегда невозмутимый и, казалось бы, равнодушный… «друг забесплатно». Настоящий друг, как неожиданно выяснилось. И напрасно Гарри в нем сомневался. Немногословный черный великан умел не только молчать «о чем не спрашивают», но и действовать решительно, не опасаясь последствий, когда на карте стояла жизнь друга. До Гарри только сейчас дошло, что краткий экскурс в «понятия» уроженцев Форпоста, был сделан Томбой не случайно. Посвящая Деппа в свои жизненные установки, Томба предлагал ему дружбу. Ту самую, настоящую, забесплатно.
        Томба помог Гарри встать.
        - Спасибо, черный брат.
        - Это надо убрать, - склоняясь над телом и с усилием выдергивая скальпель, пробасил Томба. - «Шестерка» ориентала может поднять шум.
        - Он знает, куда пошел Индеец? - забеспокоился Гарри.
        - Нет. Но знает про эту комнату.
        - Третий люк во втором ряду, за ним самая большая труба, - чуть испуганно глядя на Томбу, сказала Яна. - Это главный воздуховод. Он ведет на нижнюю палубу, а там разделяется.
        - Если бросить туда сначала вот это, - Гарри вынул из кармана «цепочку-аванс». - Получится, будто бы он полез за упавшей вещицей и сорвался.
        - Точно, - согласилась Яна. - Хотел припрятать ее в воздуховоде, а она упала.
        - А дыра в затылке? - Томба покачал головой. - Вот если бы его сжечь…
        - Тоже вариант, - кивнул Депп. - Нижний уровень это ведь трюм, там есть конвертеры, так, Яна?
        - Не знаю, наверное. Вы разве не относили туда мусор?
        - Пока складывали его в крайней каюте. Некогда было. Можно будет ночью отнести мусор, а заодно вытащить тело из воздуховода и сжечь его вместе с грязными бинтами.
        - Толковый план, - одобрил Томба. - Но надо узнать, где это место. Вдруг в запертом отсеке?
        - Эх, нам бы план корабля, чтобы не искать! - Гарри задумался. - Он наверняка есть в компах у техников и офицеров.
        - Если попросить, будет подозрительно, - Томба отрицательно покачал головой. - Так найдем…

…Найти удалось довольно быстро. Ночью по нижней палубе никто не шлялся и поискам не мешал. Там, где воздуховод разделялся на три трубы меньшего диаметра, обнаружилась решетка. На полу под ней растеклась небольшая лужица крови. Томба легко дотянулся до потолка и отвинтил решетку все тем же скальпелем. Труп Индейца друзья уложили в тележку и завалили сверху мешками с мусором. Гарри тщательно вытер кровь на полу, а Томба протер края трубы и привинтил решетку на положенное место. Уничтожив следы, они двинулись к конвертерам.
        Удача отвернулась от санитаров, когда до успешного окончания ночной операции оставалось сделать один шаг - загрузить зловещий «мусор» в приемник конвертера и нажать кнопку «уничтожение».
        - Не двигаться! - приказал знакомый голос.
        Санитары замерли и медленно обернулись. Позади стояли четверо вооруженных матросов, инспектор Джин Кертис и санитар Кейн, «шестерка» Индейца. Томба незаметно вынул скальпель, но Гарри отрицательно качнул головой. Против пятерых вооруженных излучателями полисменов скальпелем не повоюешь. Негр все так же незаметно сунул свое оружие под мусорные мешки. Джин подошел, поднял один из мешков и заглянул в тележку.
        - Вы были правы, матрос Кейн, - инспектор бросил мешок на палубу. - Тело здесь. Ну и что вы скажете в свое оправдание, матрос Депп?
        Он внимательно взглянул на Гарри.
        - Это была самооборона. - Гарри опустил взгляд. - Вы же знаете, сэр, какой он был… драчливый. Чуть что, сразу кулаками махать.
        - Да, знаю, - усмехнулся полицейский. - И почему вы не обратились ко мне или к вашему начальству? Что молчите? Тогда я вам скажу. Это была не самооборона, а дележ награбленного, Депп. Матрос Кейн показал мне ваш тайник.
        У Деппа внутри все оборвалось.
        - Тайник?
        - Да, матрос Депп. Ваш тайник в рундуке для тряпок. В нем оказалось полно безделушек, украденных вами у раненых солдат.
        У Гарри отлегло от сердца. Кейн пытался его подставить, чтобы отомстить за убитого пахана, но это волновало Деппа меньше всего. Главное, чтобы полицейские не вышли на подсобку.
        - Я ничего не крал. Индеец хотел втянуть меня в это дело, но я отказался. Он начал меня бить, и я, обороняясь…
        - Это я убил ориентала, сэр, - вдруг заявил Томба. - Он почти запинал Гарри насмерть, и мне пришлось вмешаться.
        - Очень мило. - Джин снизу вверх уставился на Томбу. - Друг спасает жизнь другу. Достойный поступок. Только зачем было убивать? Ну, огрели бы его чем-нибудь тяжелым. Кстати, чем вы его убили?
        - Скальпелем. - Томба кивком указал на мусорные мешки.
        Инспектор заглянул в тележку и двумя пальцами выудил оттуда скальпель.
        - Понятно. - Он брезгливо поморщился и передал орудие убийства одному из полисменов. - Ну что ж, господа санитары, истинные причины вашего конфликта с убитым мы еще выясним, а пока… Вы арестованы.
        Джин кивнул полицейским, и те защелкнули на запястьях Томбы и Деппа наручники.

***
        Заявление президента Марсианского Демократического Альянса Джона Ф. Кента повторялось в гиперсети каждый час. Все остальное время шли репортажи из разных уголков освоенной части Галактики. Содержание всех сюжетов было примерно одинаковым. Различалось только их наполнение цитатами из речи мистера Кента. Репортеры Альянса цитировали его пафосно и в большом объеме, журналисты Федерации были более сдержаны, но тоже признавали, что, по существу, президент Марса прав.

«Нас не сломить! Никакая термоядерная угроза не заставит Альянс сложить оружие и бросить демократические ценности под ноги варварам, посягнувшим на жизнь миллионов ни в чем не повинных людей! Мы не станем уподобляться банде стокгольмских палачей и отвечать равносильным ударом, мы разгромим орду обезумевших земных террористов с помощью обычного оружия и бросим их главарей за решетку! Их будут судить как военных преступников!»
        Осуждение было почти единодушным, как на планетах Альянса, так и на федеративных территориях, если не считать некоторые районы Земли, где были популярны идеи радикальной войны. Там вспоминали двадцатый век и неоправданно жестокую финальную акцию американцев во Второй мировой, в общем-то, весьма похожую на нынешний
«варварский акт», с той лишь разницей, что в те стародавние времена ядерные бомбы на головы ни в чем не повинным людям сбрасывали предки сегодняшних жертв. Аргументы «радикалов» мировое сообщество не принимало. Не тот век, чтобы оправдывать массовые убийства какими бы то ни было высокими целями. Да и не было никаких особо высоких целей, если подумать. Победа в войне, по мнению общественности, оправданием не являлась. К тому же никакой победы бомбардировка не принесла.
        Маршал Дюссон вернулся в свой кабинет после разговора с Френо далеко за полночь. Разговор был трудным. Президент обвинял Дюссона в неумении просчитывать политические последствия военных акций и требовал исправить ситуацию. Маршал пытался доказать, что все было сделано правильно, а политическая реакция и осуждение общественности - мелочи. Взаимопонимания они так и не достигли. Их мнения совпали только в одном: в ближайшем будущем ни Федерации, ни лично президенту и маршалу не светит ничего хорошего.
        Войдя в кабинет, маршал расстегнул ворот мундира и прошел мимо расположившегося в кресле незваного гостя. Прошел спокойно, даже не взглянув в его сторону, словно ничуть не удивился его присутствию.
        - Как вы сюда проникли? - бросил Дюссон, подойдя к бару.
        - О, не волнуйтесь, господин маршал, ваша охрана не пострадала.
        Посетитель - мужчина средних лет, худощавый, невысокий, не выше самого маршала, светловолосый, и с каким-то странным, гипнотическим огоньком в глубине серых глаз - вежливо улыбнулся.
        - Шутите? Об этом я не волнуюсь. - Дюссон открыл бар и достал бутылку французского коньяка. - Я спросил просто так, для проформы. Я знаю, кто вы, и наслышан, что вы не приходите, а материализуетесь, как фокусник. В марсианской разведке обучают не только гипнозу, но и телепортации? Выпьете?
        - С удовольствием. - Гость принял бокал. - Прежде всего в марсианской разведке учат осторожности. Особенно на вражеской территории.
        - Оставьте, мистер Даймонд. - У маршала нервно дернулась щека. - Я уверен, что вы
«отключили» не только охрану, но и любые приборы слежения, если таковые имеются в моем кабинете. Уж не знаю, как вы это сделали, но уверен, что это так. А против дистанционного подглядывания и подслушивания Дворец защищен.
        - Все верно. - Гость кивнул. - Но вы можете меня не опасаться, я пришел не для того, чтобы поквитаться с вами за военные неудачи Марса.
        - Это я понял, иначе уже давно застрелил бы вас на месте. Но причина должна быть все равно весомой.
        - Раз уж мы так быстро нашли общий язык, думаю, нет смысла размениваться на иносказания и прелюдии?
        - Я человек военный, а потому прямой, мистер Советник, - Дюссон утер платком испарину. - Прийти ко мне начальнику вражеского Генштаба было опасной идеей, даже для вас, значит, дело того стоит. Чего вы хотите?
        - Вывести вас из затруднительного положения, Дюссон.
        - Зачем это вам?
        - Я собираюсь стать правителем всех человеческих миров, - легко ответил Даймонд. - Мне нужны верные и грамотные помощники.
        - Вот как! - Дюссон едва не присвистнул. - И я, по-вашему, соглашусь стать изменником, чтобы служить у вас? Вы сумасшедший?
        По лицу Даймонда пробежала судорога неудовольствия.
        - Я стану правителем Галактики, а вам предлагаю пост первого лица на Земле и ее сателлитах.
        - Пойдите прочь, Советник, пока я не вызвал охрану!
        - Хотели бы вызвать - уже бы вызвали. - Даймонд усмехнулся. - Но вы не в силах это сделать, маршал, так же как неспособны выстрелить в меня. Вы полностью подчиняетесь моей воле.
        - Знаю, знаю, читал секретные архивы. - Дюссон усмехнулся. - «Тайный Советник президента Марса: супермен или суперфокусник?» Один аналитик из нашей политической разведки сделал на вас диссертацию.
        - Знаю. А через месяц он выбросился из окна.
        - Ваша месть?
        - Чужие тайны лучше не трогать. А вдруг они смертельно опасны?
        - Когда вы уйдете, ваш гипноз исчезнет, и я пошлю охрану по вашим следам, - пригрозил Дюссон. - Не искушайте!
        - Ерунда, - небрежно махнул рукой Даймонд. - Если мы не договоримся, вы сразу забудете о моем визите. Но я уверен, что мы договоримся. Ведь в противном случае вы пойдете на дно вместе с президентом и его свитой. Вы же практичный человек, Дюссон, и прекрасно видите перспективы. Эта война закончится не победой Федерации или Альянса, а серьезными потрясениями, возможно, революциями в обеих державах. Я предлагаю вам позаботиться о своем будущем уже сейчас.
        Маршал бессмысленно поводил руками по столу, будто разглаживая несуществующие бумаги или стирая пыль. В глазах у него не было ни проблеска мысли. Между тем он был вполне способен поддерживать беседу. Гипноз Советника только подавлял его волю и ослаблял критичность мышления.
        - Ну, и чего вы хотите от меня?
        - Чтобы вы заключили с Марсом перемирие. Мне нужна пауза для подготовки следующего этапа
        - Для этого надо свергнуть Френо.
        - Свергнуть Френо для этого недостаточно, маршал. Потрудиться предстоит в поте лица. Зато, когда Земля и ее сателлиты получат статус Союза Автономий в составе единого галактического государства, вы станете главой администрации этого Союза. - Гость отсалютовал бокалом. - Кому, как не вам занимать этот пост? В глазах общественности именно вы будете человеком, остановившим безумца Френо и достойно закончившим войну, во избежание напрасных жертв.
        - Ну да, общественности. - Дюссон поиграл желваками. Со стороны казалось, что его круглое лицо вдруг стало квадратным. - Скандал эта общественность подняла такой, что непонятно, как до сих пор планеты с орбит не сходят. Кент обещает очень скоро нанести последний удар. Это, кстати, не укладывается в рамки ваших заявлений. Или своего президента вы пока не гипнотизировали?
        - Вы же знаете, маршал, теперь ему это не удастся, к чему гипноз? Марсианам не пробиться к Земле. Их силы на исходе.
        - У нас тоже негусто, мистер Даймонд. Хотя, если быть объективным, удар по Лидии действительно уравнял шансы, мы снова зависли в состоянии неустойчивого паритета.
        - Но Френо этого не знает?
        - Пока нет.
        - Вот и хорошо. Пусть думает, что вы по-прежнему на краю пропасти. А вы, Дюссон, приступайте к операции «Миротворец». Переводите управление войсками только на себя и начинайте подготовку к мирным переговорам. Примерный план действий я уже сбросил вам в личный комп.
        - Для этого мне нужно подготовить почву. Нужны факты развала в войсках, подтверждение неспособности главкома управлять армией, доказательства его безумия, наконец. Это все не так-то просто сверстать. К тому же «русско-японские» армии находятся под влиянием «Возрождения», а оно зациклено на выполнении воинского долга. Они могут открыть Френо глаза и тем самым сорвать всю операцию. Президент у нас слюнтяй, но армия его не бросит, и это главная проблема.
        - Значит, дискредитируйте ту часть армии, на которую он мог бы опереться, а всем остальным, а заодно и мировой общественности покажите на убедительном примере, что Френо сошел с ума.
        - Это я сделаю. - Маршал задумчиво кивнул. - Но как мне убедить «все остальные» армии сдать Землю без боя? Ведь на самом деле войска Альянса не блокировали метрополию, как думает Френо. Мы можем свободно перемещаться по Солнечной, совершать маневры и фланговые обходы… драться мы можем, если короче. Капитуляция в такой оперативной обстановке будет выглядеть абсурдно.
        - Зачем же сдавать? Заключение мира, как того требует план операции, вовсе не подразумевает сдачу Земли. Собирайте войска вокруг Луны, чтобы удобнее было их разоружить и загнать технику в ангары главной базы ваших вооруженных сил. Решайте задачи первого этапа, а затем открыто заявите о готовности идти на компромисс. Кент сразу же пойдет вам навстречу, я об этом позабочусь.
        - Интересно узнать, как?
        - Уж простите, маршал, но это мой маленький секрет.
        - Понимаю. Пригрозите лишить сладкого?
        - Вроде того, - усмехнулся Даймонд.
        - Черт вас возьми, Даймонд, - Дюссон тяжело вздохнул. - Я стану предателем собственной армии!
        - Армия Федерации будет распущена. Да и вы станете главой Союза, гражданским человеком. Мнение общественности для вас будет важнее мнения нынешнего окружения, которое, давайте признаемся, Дюссон, вас не очень-то любит.
        - Это все потому, что я презираю их лицемерные игры в честь и верность и не вижу в упор все эти «дворянские клубы» и офицерские собрания. - Дюссон презрительно скривился. - Нашли, где высаживать свои благородные цветочки - на бруствере! Солдат - это машина для убийства, винтик в механизме войны, а не щеголь в белом кителе. Меньше всего ему нужны галантные манеры и умение танцевать, а больше всего - меткость и хороший удар с правой. Все эти «дворяне» потому и не дерутся, как положено настоящим солдатам, что слишком много думают о благородстве, боевом братстве и всяких там принципах чести. Чтобы побеждать, надо выполнять приказы, а не думать! Черт! Ладно… какие гарантии?
        - Чек «Галакси тревел» на сто миллионов подойдет? - Даймонд положил на стол пластиковую карточку.
        - И столько же после заключения мирного договора, - потребовал Дюссон, сгребая карточку со стола.
        - Идет.
        - Хорошо, мистер Даймонд. Считайте, что мы все обсудили.
        - Отлично. - Гость поставил пустой бокал и откланялся. - Как говорят в ваших войсках, ни пуха ни пера, господин маршал.
        - К черту вас с этими русскими заклинаниями, мистер Даймонд, - Дюссон поморщился и махнул рукой. - К черту!
        ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ВОЗРОЖДЕНИЕ

1. Июль 2290 г., космобаза «Альфа» - Луна.
        Когда-то давно, если смотреть с Земли, естественный спутник выглядел холодным серебристым блином. Преображенский не раз видел древние фотографии. Сходство с бабушкиными кулинарными шедеврами было почти полным, особенно на пожелтевших страницах бумажного учебника астрономии. А вот современную Луну с тем желтоватым
«блином» на картинке связывали только названия районов: Море Спокойствия, соседствующее с Морем Кризисов - полностью застроенные научными центрами, Океан Бурь - жилой район, граничащий с Карпатским деловым кварталом с одной стороны и промышленной базой в Море Влажности с другой. И так далее. Все объекты прятались под куполами и под условным небесным сводом тонкой искусственной атмосферы - переделывать Луну на манер спутников Юпитера не стали. Почему - Павел как-то не задумывался. Не стали, значит, были причины. Ученым виднее. Неудобно, конечно, без полноценной атмосферы, вся жизнь под стеклом, но и без доработки светлая сторона Луны выглядела удивительно красивой. Из «блина» она превратилась в сверкающий бронестеклом, прозрачным пластиком и слюдяными лужицами солнечных электростанций дворец Снежной Королевы. Сходство дополняли редкие, плывущие в тонкой, разряженной атмосфере белые облачка. Холодная красота крайнего севера, да и только.
        А вот у ночной стороны Селены шарм был иной, схожий с полночным очарованием крупного мегаполиса: цепочки и россыпи цветных огней, светящиеся пятна космодромов и паутина лазерной разметки над военными базами. Павел вдруг сделал для себя небольшое открытие. Именно военные базы были причиной, по которой Луна так и не обзавелась нормальной атмосферой, гравитационными нагнетателями по всей площади и прочими атрибутами обитаемого мира. Военным кораблям было удобнее взлетать именно с космодромов, где машины не создали нормальной для человека силы тяжести, сквозь атмосферу практически не создающую помех для любых маневров. Именно так. Ведь баз на Луне было больше, чем где бы то ни было. Фактически вся темная сторона была единой базой Армии Земной Федерации, со штабом в Море Москвы.
        Первая ударная на этой гигантской базе обычно занимала отдельный казарменный комплекс в кратере Гагарин, но на этот раз корабли Многоцелевого флота висели на траверзе Циолковского. Атакующие флоты вместе с базовой платформой дрейфовали и вовсе на приличном удалении от Луны. Изменение незначительное, но все равно настораживающее. А еще настораживал тот факт, что корабли Пятой бригады на подходе встречал не только «лунный гнус», но и пять крейсеров Армии Обороны Земли - специальной армии, выполняющей помимо охранных задач еще и функции военной полиции.
        Преображенский молча взглянул на Гордеева. Офицеры стояли на мостике «Урана», наблюдая, как приближается дрейфующая в трехстах километрах от Луны базовая платформа «Альфа».
        - Далековато зависли, - наконец проронил генерал, теребя коммуникатор на запястье. - Вяземский, что там с проводкой?
        - Штаб дал добро на стыковку с «Альфой». Гагарин закрыт.
        - Что, даже раненых нельзя отправить?
        - Так точно. Приказано стыковаться и переходить на платформу. Всем. Экипажам в том числе.
        - Не понял, а вахты?
        - Я тоже об этом спросил. Сказали - пришлют временные.
        - Кажется, я знаю, «чьи шаги на лестнице», - пробормотал Павел. - Это нас арестовывать идут.
        - Что? - не расслышал Гордеев.
        - АОЗы, ваша светлость, это не эскорт, а конвой, - расшифровал Преображенский. - Похоже, Петр Вадимович прав, Дюссон решил предъявить нам дезертирство.
        - Пусть своим генералам такую ахинею предъявляет, - фыркнул Гордеев. - У нас все прикрыто. Вяземский, дай связь по лучу с Овчаренко.
        - Запрещено, ваш свет. - Капитан первого ранга Вяземский поднялся на мостик. - Командир конвоя требует соблюдать полное радиомолчание.
        - Вот скоты! - прошипел Гордеев. - Ну, ладно, я им устрою арест с конфискацией! На частоте опознавательного маяка можешь выйти?
        - Да. - Вяземский кивнул. - Я уже все понял, сделаю.
        - Ничего ты не понял. - Гордеев придержал его за плечо. - Пока никаких телодвижений. Просто оповести, чтобы все члены «Возрождения» были готовы к неприятностям. Нет, лучше - к решительным действиям. Сам оповести, лично.
        - Есть. - Вяземский вышел.
        - Многие из наших сейчас у Юпитера, - заметил Преображенский. - Армию Накано пока никто не отзывал.
        - А мы пока ничего не затеваем. - Гордеев пожал плечами. - Даже если Дюссон состряпает против нас дело, это ничем не грозит. Ну, выговор влепят, штраф. А больше ничего. Не до того сейчас. Слишком тяжелая обстановка, чтобы кадрами разбрасываться. Так что «Возрождение» пока просто следует мобилизовать. А там посмотрим…

…Свои встречали десантников, как героев. В посадочном секторе за ограждением красной зоны выстроился почти батальон неофициального почетного караула. Чуть поодаль от солдат и офицеров переминались штабные. На их лицах не было улыбок, а во взглядах не читалось восхищения, скорее сожаление и неловкость. Объяснялось это тем, что в секторе присутствовала еще одна группа встречающих - примерно взвод офицеров АОЗ под командованием мрачного, коренастого, наголо бритого полковника. Когда в красную зону вошли офицеры Пятой бригады, полковник надел кепи и оправил китель. Его сопровождение тут же перестроилось в две шеренги, а затем демонстративно активировало винтовки. Солдаты и офицеры за ограждением притихли. В наступившей тишине были хорошо слышны щелчки предохранителей офицерских
«хеклеров». Возглавляющий «делегацию» штаба армии генерал Панченко встретился взглядом с Гордеевым, глазами указал на готовую к бою «группу поддержки» и отрицательно покачал головой. Генерал едва заметно кивнул и, отбросив ненужную конспирацию, обернулся к бойцам и офицерам за барьером. Он предупреждающе поднял руку и одними губами произнес: «Отставить». Ссориться с военной полицией было бессмысленно. Этот бритый полковник и его подчиненные выполняли приказ, а нахальство их объяснялось просто - нервничали.

«Занервничаешь, когда в затылок дышит половина десантной армии, - подумалось Преображенскому. - Если начнется заварушка, эти чернопогонные и моргнуть не успеют, а не то, что винтовки поднять».
        - Господин генерал. - Полковник отдал честь. - Полковник Бертье. Я имею приказ доставить вас и старших офицеров вашей бригады на базу в Море Москвы.
        - В штаб? - Гордеев ответил на приветствие. - А почему таким способом? Нельзя было отправить приказ по гиперсвязи?
        - Вы подозреваетесь в дезертирстве и сговоре с противником, - через силу выдавил Бертье. - Прошу сдать оружие и следовать за мной в сектор девять для посадки на корабль АОЗ.
        - Что я говорил? - процедил Вяземский.
        - Помолчи, - шепнул Бородач. - Ваш свет, мы готовы.
        - Теперь ты помолчи, - бросил Гордеев Борису. - Подчиняемся.
        - Ваша светлость, да я этих шавок сейчас голыми руками… - Бородач сделал шаг вперед, но его успел придержать Павел.
        - Остынь! Шавки тут ни при чем. Так мы ничего не добьемся.
        - А из тюрьмы добьемся?
        - Направо посмотри.
        Бородач покосился на строй десанта за ограждением. В первой линии стояли сплошь офицеры «Возрождения». Они были настроены так же решительно, как и Бородач, - руки на «хеклерах», напряженные взгляды устремлены на Гордеева.
        - Вот я и говорю… - Борис непонимающе взглянул на Преображенского. - Чего ждать-то?!
        - Остынь и не подавай дурного примера. - Преображенский полуобернулся к офицерам и продолжил так, чтобы слышал не только Бородач, но и они. - Бунт одной армии ничего не решит. Нужно поднять всех, но в правильное время и в правильной обстановке. Это приказ Князя. Пока не время!
        Бородач нехотя убрал руку с кобуры. Большинство офицеров за барьером сделало то же. Гордеев к тому моменту уже торжественно вручил полковнику Бертье свою кобуру. Полковник выдохнул с заметным облегчением. Он украдкой смахнул крупную каплю пота с виска и передал генеральское оружие офицеру из штаба Первой ударной. Все остальные «хеклеры» были переданы ему же. «Балансовое имущество Первой армии. - Преображенский хмыкнул. - Матценности». Приняв оружие у Хосокавы, комбатов и Вяземского, Бертье уступил место майору-заместителю, а сам встал на правом фланге конвоя. Когда оружие сдали все старшие офицеры бригады, Бертье скомандовал, и конвой двинулся в неблизкий путь к девятому сектору - почти через половину базы. Преображенский никогда не думал, что на «Альфе» служит и просто квартирует так много народу. На всем пути следования конвоя по обе стороны коридора стояли две сплошные стены десантников, пилотов, матросов и офицеров. Стояли молча, сверля недобрыми взглядами затылки конвоиров. Впечатление эта молчаливая демонстрация оставляла жутковатое. Меньше всего Преображенский хотел бы сейчас оказаться на
месте конвоиров. Даже меньше, чем на своем. Полковнику Бертье и его офицерам следовало выдать по бутылке спирта, чтобы компенсировать такой стресс. «Впрочем, обойдутся. Стресс не круче, чем под термоядерными «зонтиками» или во время высадки на пятачок, по которому работают из всех стволов две танковых бригады. Пусть хоть так вкус адреналина почувствуют, вояки»…

…Увидев под куполом штабной базы в Море Москвы примерно такую же, как на «Альфе» картину, Преображенский ничуть не удивился. Вроде бы незаметными, но настойчивыми стараниями Гордеева за последние пять лет «Возрождение» пустило корни во всех частях, даже в тех, где служили преимущественно европейцы или другие «иностранцы». Что же до Луны, то на ней все офицеры, солдаты и техники, естественно, кроме штаба Дюссона, комендантского батальона и двух флотилий АОЗ, находились под влиянием
«Возрождения» уже года три. В чем была привлекательность идей Гордеевского клуба, сказать трудно. С офицерами - ладно, все почти понятно: если они не могли откопать под своим генеалогическим древом решительно никаких дворянских корней, у них был шанс заслужить титул в будущем и стать полноправными членами клуба, стать избранными, получить если не привилегии, то уважение товарищей. Мужчине, особенно офицеру, это важно: уважение, награды, почести. Иначе, что он вообще делает в армии? А вот понять мотивацию солдат и сержантов было сложнее. Возможно, личному составу не хватало какого-то особого смысла в жизни и службе? Ведь современный солдат уже не тот тупой, вымуштрованный кусок пушечного мяса, что сражался на полях под Ватерлоо и Бородино. Это вполне прилично образованный и относительно неглупый специалист, у которого, естественно, имеются свои взгляды на жизнь. Очень может быть, что в этом и крылся секрет успеха «Возрождения», как организации дающей надежду на реформы или хотя бы на частичные перемены к лучшему. Преображенский разговаривал с рядовыми и сержантами по душам, и все бойцы как один
признавались в том, что полнейшая тактическая бездарность стокгольмского начальства видна даже рядовым. «Вот если б в Генштабе сидели такие, как Гордеев, Овчаренко или Накано…»
        Когда конвой, с трудом протолкнувшись по узкому живому коридору из готовых на все
«возрожденцев» лунного гарнизона, достиг закрытого сектора базы и остановился перед воротами гауптвахты, Бертье наконец позволил себе снять кепи и утереть лысину платком.
        - Майор Дель Марко, оформляйте, - чуть хрипловато приказал он помощнику. - Я пока тут…
        Когда майор исчез за дверью караульного помещения, Бертье неожиданно обернулся к Гордееву.
        - Мне очень жаль, что так вышло, ваша светлость. Я ведь из старинного рода. До революции мои предки владели поместьем на берегу Марны… баронами были. Э-э… ну то есть бароном… каждый мужчина. Как это правильно сказать? Начиная с Мориса де Бертье, еще в шестнадцатом веке.
        - Серьезная родословная, - одобрил Гордеев.
        - Если что-то нужно передать. - Полковник скомкал платок. - Я не член
«Возрождения», в наших частях нет ваших людей, а в других мне не поверят, черные погоны в армии не слишком уважают, но, хотя я формально и не с вами, я готов сделать все, что в моих силах.
        - Лихо подкатил, - усмехнулся Бородач. - И почему мы должны тебе доверять,
«барон»?
        - Я знал, что вы не поверите. - Бертье спокойно выдержал насмешливый взгляд Бориса. - Поэтому до сих пор и не вступил в вашу партию. Но формальности не имеют отношения к чести, не так ли, князь?
        - Ого! - Бородач отвесил короткий офицерский поклон. - Согласен, барон.
        - Ничего не нужно, Бертье, - задумчиво взглянув на полковника, сказал Гордеев. - Я вам верю, но «Возрождение» не должно вмешиваться в такие дела. У него иное предназначение, понимаете меня?
        - Да, ваша светлость, - полковник состроил понимающую, почти заговорщицкую мину.
        - А в клуб мы вас примем, - пообещал Гордеев. - Когда появится возможность.
        - Спасибо, господин генерал. - Бертье надел кепи. - Можете на меня рассчитывать в любой ситуации. Даже… ну, вы понимаете?
        Он оглянулся по сторонам.
        - Нет. - Гордеев улыбнулся. - Не понимаю.
        - Я давал присягу народам Федерации, а не палачам, запросто превратившим обитаемую планету и двести миллионов ее жителей в кучку пепла, - прошептал Бертье. - Вот этим народам я и намерен служить далее.
        - А мы намерены выполнять приказы командования. - Генерал посерьезнел. - И вам я советую поступать так же. Поспешные, импульсивные решения не приводят ни к чему хорошему, полковник.
        - Да, да, я понял. - Бертье кивнул. - Никакой спешки, всему свое время.
        Из караулки появился майор, и конвой отправился дальше, разводить арестованных по камерам. Павла, как и ожидалось, поместили в одну камеру с Бородачом.
        - Как думаешь, этот барон провокатор? - Борис завалился на нары, покрытые тонким поролоновым матрасом. - Хоромы тут, однако, не то, что на гарнизонной «губе» Гефеста. Шик. И матрас тебе, и нары нормальные, а не откидные шконки.
        - Думаю, он просто на грани срыва, вот и выдал все, что накипело, - ответил Преображенский. - Представь, каково это, когда тебя все ненавидят, хотя ты точно знаешь, что это несправедливо и на самом деле они обязаны тебя уважать. Я его отчасти понимаю. Непонятно только, почему он завербовался в АОЗ. С черными погонами уважения не добиться, будь ты хоть кронпринцем.
        - Да бог с ним. - Бородач заложил руку за голову. - Ты лучше скажи, что делать будем? Лежать тут и ждать трибунала?
        - Именно так. Князь сказал, что нам светит максимум штраф и отправка на передний край.
        - Смешно. - Борис хмыкнул. - Будто мы до сих пор в тылу отсиживались.
        - О том и речь. Члены «Возрождения» в других бригадах десанта и прочих частях уже получили приказ готовить армию к неожиданностям. Авторитет Гордеева в войсках и так высок, но «возрожденцы» должны поднять его до максимума. Однако сам понимаешь, на все требуется время.
        - Понимаю. - Бородач зевнул. - Время, чтобы собрать камни… для пращей.

***
        Трибунал заседал ровно десять минут. Прокурор зачитал обвинения, уместившиеся на одном листе, адвокат согласился по всем пунктам, судья открыл заготовленный файл и прочитал решение: «Лишить наград, званий, денежного довольствия на месяц и отправить бригаду в полном составе на передовую». Если не считать штрафа в размере месячной получки, приговор можно было назвать «последним китайским предупреждением». Гордеев отлично понимал логику Дюссона - пока не выправится ситуация на фронте, на внутренние скандалы нет времени и сил. К тому же еще неизвестно, сколько криминальных эпизодов потребуется повесить на Пятую Штрафную до конца войны. Главное для маршала было зафиксировать факт на бумаге: «Пятая бригада - позор армии». Он это сделал. Теперь же, когда крайние обозначены, следовало решать более насущные проблемы. Такие, как указанная в приказе боевая задача: «Освободить Ганимед». Понятно, что приказ был отдан не одной Пятой бригаде, а всей ударной армии Овчаренко, но отдельным пунктом в нем было прописано, что группа прорыва должна формироваться исключительно из числа опальных
«гордеевцев».
        На этом шоу и закончилось. Офицеров вернули на «Альфу», где они были встречены восторженными воплями личного состава, а отнятое при аресте оружие им вернул лично Овчаренко. Поскольку начало контрнаступления на Ганимед было назначено на тринадцать часов следующего дня - ровно через сутки, офицеры не стали отмечать свое освобождение, а занялись подготовкой подразделений к новому походу. Идти в первом эшелоне атакующих войск Пятой бригаде было привычно, и офицеры знали, что тщательная подготовка имеет в этом деле огромное значение.
        - В общем-то, ничего нового, - усмехнулся Гордеев, когда генерал Овчаренко вызвал его в свой кабинет в секторе «А-3» и за рюмкой коньяка обрисовал ситуацию. - Мы всегда на острие атаки.
        - Вы лучшие. - Овчаренко отсалютовал бокалом. - Ты меня знаешь, Иван Иванович, я этого дела так не оставлю. Все вам вернут: и погоны, и награды, и получку, да еще с двойными боевыми. Дюссон висит на волоске, вот и беснуется. Президент хочет спихнуть на него Лидию, а маршал переводит стрелки дальше, по команде.
        - По команде, это на вас, - заметил Гордеев. - Получается, что я под раздачей не совсем по воле маршала?
        - Поговори еще. - Овчаренко усмехнулся. - Даже любому цивильному пню ясно, что десант не вооружается стратегическими ракетами. Маршал хочет подставить командующего КВСН Богарти, но у того в Стокгольме имеется серьезная поддержка за уши. За ним стоят те, кому очень не нравится нынешняя «русско-японская» армия. Земная Европа страшно боится, что с помощью армии, в которой западных европейцев меньшинство, рано или поздно столица Федерации переедет в Москву. Чтобы договориться с «русофобами» и выкупить у них своего рода «лицензию на отстрел» Богарти, маршал Дюссон должен предложить им достойную плату. А платить ему нечем, кроме ответных услуг вроде подрыва авторитета «евроазиатской колонны» в войсках. Вот тут-то целая бригада «русских дезертиров» будет очень кстати.
        - У меня Вяземский, как в воду глядел.
        - Это мне надо было в воду заглянуть, да и увести вас в общем строю.
        - И бросить ребят погибать?
        - Они все равно погибнут, - жестко парировал Овчаренко.
        - Да ну вас. - Гордеев махнул рукой.
        - Нечего на командира махать. - Генерал смягчил интонации. - Лучше слушай политинформацию дальше, пригодится.
        - Весь внимание. - Гордеев подставил бокал, и генерал долил коньяка.
        - Кроме «русофобов» в Стокгольмском Дворце Наций имеется и другая партия -
«промарсианская». Ее не волнует будущее армии, да и всей Федерации. Она желает одного: свалить Френо.
        - Нормальное желание.
        - Не совсем. Они потому и называют себя «промарсианами», что хотят объединения с Альянсом. Поражения, короче, желают.
        - Американцы?
        - В основном. Думаю, они приложили немало усилий, чтобы двинуть Френо с катушек и заставить его с перепугу врезать по Лидии. Получается, на каком-то отрезке времени их интересы обязательно совпадут с интересами «русофобов» и Дюссона. А политическим интересам только дай совпасть, ты же понимаешь, такое начнется… Вот и гляди, какая картина вырисовывается: президент сошел с ума, в армии развал и дезертирство, от затянувшейся войны экономика трещит по швам. Что нужно? Твердая рука и добрая воля. Известный рецепт. Не только русские испокон веков мечтают о сильном и справедливом царе. Это общечеловеческое заблуждение.
        - Политика - хуже войны. - Гордеев покачал головой. - Дрянное дело.
        - Зато прибыльное. - Овчаренко налил еще коньяка. - И мы в этом деле всего лишь разменные монеты. Когда Дюссон решит, что пора действовать, он припомнит сегодняшний трибунал, раздует дело и выменяет у «русофобов» Богарти, который, будто якорь, потянет за собой президента, что выгодно «промарсианам», поскольку маршал займет его место и заключит мир с Марсом. То есть в понимании общественности Дюссон остановит войну, а вместе с ней остановит и развал экономики. Всем сестрам по серьгам, а маршал Дюссон - человек с сильной рукой и доброй волей - на коне. Понимаешь?
        - Так точно. Мы его оборотный капитал. Но тогда нас надо беречь, а он бросает в прорыв. Нелогично.
        - Все логично. Для Генштаба Пятая бригада это не люди, а штатное расписание. Покрошат марсиане вас, кадровики наберут новых, а название оставят. И клеймо тоже. Только новые не будут такими воображалами, как ты и твои князья, поскольку не в курсе дела: не горели на Лидии, о подводных течениях в Генштабе не ведают, армию вредными идеями не заражают. Пушечным мясом будут. Понимаешь?
        - Да понимаю я все. - Гордеев поморщился. - Только покрошить нас не так-то просто.
        - Ты же видел, что творится. Сколько «беркутов» с Ганимеда вывез?
        - Человек сорок.
        - А была дивизия! И я бы не сказал, что самая слабая или неумелая. Не будь Дюссон скотиной, я бы даже пожелал ему удачи. Пора все это дело остановить. Потому что эта Пятая Космическая слишком уж круто развернулась, Иван Иванович. Слишком. Это уже не на интерес война, а на уничтожение. Выкосим друг друга подчистую, Ваня, ой, выкосим!
        - И что вы предлагаете?
        - Ничего пока. Да и вообще, что я могу предложить? Ты сам знаешь, что делать. Ты думаешь, для чего я тут политинформацию устроил? Чтобы сориентировать тебя и твоих дворян. Я знаю, что ты уже лет пять воду мутишь, твое «Возрождение» - реальная сила. Скажу по секрету: и в Стокгольме, и в Генштабе есть люди, которые рассматривают тебя в качестве опоры, а может быть, и главной движущей силы
«позитивных перемен», как сами они выражаются. Очень влиятельные люди. Чуешь, к чему клоню? Ганимед для Дюссона - предлог и пауза для перегруппировки. Пока мы будем заняты, он подготовит почву, соберет в Стокгольме своих сторонников и под фиктивным предлогом скинет Френо.
        - Каким образом? Огюст - не подарок, конечно, но мы же не гражданские, мы понимаем, что Дюссон еще хуже. И потом, Френо - Верховный Главнокомандующий. Вряд ли войска пойдут за маршалом. Только если… - Гордеев осекся. - Нет, это уже коньяк действует.
        - Говори, говори. - Овчаренко снова усмехнулся. - «Только если…» - что?
        - Если Френо снова отдаст приказ поднять «Марки», ему точно не жить, но ведь он не совсем чокнутый! - А кто сказал, что этот приказ отдаст именно он? Почему его не может отдать кто-то еще, но из кабинета Френо? Например, тот, кому президент полностью доверяет, не подозревая, что это доверенное лицо плетет заговор.
        - Дюссон? - Гордеев залпом допил коньяк. - Черт! И что нам делать? Не ходить к Ганимеду?
        - Тебе так дорог Френо?
        - Нет, но ведь если Дюссон предатель, он сдаст марсианам всю Федерацию!
        - А ты хочешь пирровой победы? - Овчаренко прищурился, внимательно изучая реакцию Гордеева. - Может, лучше худой мир, чем добрая ссора?
        - Только не с Дюссоном и марсианами в Стокгольмском дворце! Мы уйдем к Ганимеду, но уйдем все и не будем помогать маршалу. Хочет устроить переворот, пусть берет дворец силами штабных офицеров. Уж я постараюсь, чтобы на фронте работы хватило всем, и на призыв маршала не смогли прилететь ни русские, ни «французские». Я устрою на Ганимеде такие танцы, что мало не покажется никому. И пусть будут еще потери. Худой мир нам не нужен. Нам нужен настоящий мир, «толстый» и прочный, а он возможен, если Федерация и Альянс - как минимум! - вернутся в довоенные границы. Пирровой победы я не хочу, но и везти марсиан в рай на собственном горбу тоже не желаю! И никто в армии этого не захочет, гарантирую!
        - В этом случае маршал может позвать на помощь марсиан.
        - Тогда ему не стать героем Федерации.
        - Зато он станет героем объединенного человечества.
        - Нет. - Гордеев отставил пустой бокал. - Он будет предателем для землян и останется чужаком-перебежчиком для марсиан. Доверять ему не будут уже никогда. Так человечество не объединяют.
        - Ты знаешь, как это делают?
        - Пожалуй, знаю. - Гордеев задумчиво уставился на коньячную этикетку. - Иначе не затевал бы «Возрождение».
        - О том я и говорю. Тебе помогут не только снизу, но и сверху. Но чтобы все сложилось правильно, начать должен ты, а иначе станешь пешкой.
        - Когда? - Гордеев внимательно взглянул на командующего. - Мои тайные покровители назначили сроки?
        - Когда будешь готов. Но учти, что Дюссон может начать свою игру в любую минуту.
        - Значит, и мы начнем. Скоро. - Гордеев решительно поднялся. - Очень скоро. Честь имею.

***
        Почти сразу после того, как Гордеев отправился на свой «Уран», в кабинете генерала Овчаренко появился новый посетитель.
        - Ну, как? - генерал поставил перед ним чистый бокал и налил коньяку. - Все слышал?
        - Да. Вы все сделали верно. Начало положено. Теперь генерал Гордеев всерьез задумается над судьбами человеческих миров. Мои расчеты показывают, что это правильный вариант развития событий.
        - Я рад. - Овчаренко сел ровнее и чуть подался вперед. - Теперь ты скажешь мне правду, Ван Ли? Что меня ждет? Что-нибудь изменилось?
        - Ответ тот же, мой генерал. - Посетитель развел руками. - Я не знаю. Мои компьютеры не всемогущи. Клянусь, я трижды пытался просчитать на них ваше участие в дальнейших событиях, но у меня не получилось.
        - Может быть, потому, что я в них не участвую? - Генерал откинулся на спинку кресла и залпом выпил коньяк. - И правильно! Незачем человеку знать, сколько ему осталось. Глупости это. Я не буду больше донимать тебя расспросами. Не хочешь, не говори. Скажи одно: зачем ты это делаешь? Зачем правишь наши судьбы? Я не вижу выгоды лично для тебя.
        - Я не правлю судьбами, я лишь помогаю реализоваться Главной последовательности событий. Верной последовательности. В этом и будет выгода, поверьте. Но очень не скоро и не столько мне, сколько всем людям.
        - Ты разве бог, чтобы заботиться о людях, да еще о тех, которые будут жить «очень не скоро»? - Овчаренко окинул гостя скептическим взглядом. - Или ты надеешься жить вечно?
        - Нет, когда-нибудь я тоже умру. - Ван Ли взял бокал и пригубил напиток. - И я не бог. Но я знаком кое с кем из его подмастерьев.

2. Июль 2290 г., орбита Ганимеда - Марс.
        Шестой флот стоял у Ганимеда несколькими эшелонами, но пробить в обороне марсиан серьезную брешь не составило для Первой ударной армии особого труда. На то она и была ударной. Хватило одной мощной атаки, и вот десантные корабли уже шли на абордаж космических объектов вражеского оперативного тыла. Пятой бригаде выпала почетная и ответственная миссия - штурмовать базовую платформу.
        - Давно не виделись, - усмехнулся Бородач, получив приказ. - Стивенсон будет рад.
        - Если он окажется на базе, - заметил Преображенский. - К ней пристыкован флагман и еще несколько кораблей. Уйти за Ганимед под прикрытием москитов и спутников орбитальной огневой поддержки ему будет несложно.
        - Увидим, - Борис подбросил монетку. - Играем?
        - Отставить орлянку, - строго приказал Хосокава. - Первым пойдет второй батальон…

…Ворваться в восьмой сектор космической базы было нетрудно: два аккуратных направленных взрыва, чтобы сорвать переборки, шквальный огонь из абордажного лучевого оружия малой мощности, затем несколько силовых гранат в подозрительные помещения - и «вуаля», как говорил Жерар. Понятное дело, что рейнджеры сопротивлялись, и небезуспешно, но силы были неравными. Лишь один раз на пару минут рейнджеры повели в счете, применив сомнительную военную хитрость. Они резко сократили дистанцию и вынудили десантников вступить в рукопашную схватку. В ближнем ножевом бою, когда применять винтовки было просто невозможно, рейнджеры показали себя умелыми и опасными противниками, но Бородач умудрился прямо по ходу схватки, будто хоккейный тренер, сменить переднюю линию бойцов и выпустил «на поле» самых опытных «рукопашников». В результате марсиане были вынуждены снова разорвать дистанцию, за что и поплатились. В ход опять пошло огнестрельное оружие, и преимущество рейнджеров сошло на нет. Второй батальон Пятой Штрафной бригады прорвался к энергоблоку сектора и вырубил силовой щит. С этой минуты база была открыта для общего
штурма.
        - Рейнджеры отходят к третьему сектору, - доложил Жерар. - Будем преследовать?
        - Идем к «Трумэну»! - приказал Бородач. - Здесь «преображенцы» зачистят!
        - Не успеем, командир, - засомневался ротный. - Линкор уйдет с минуты на минуту.
        - В Форту Гатлинг тоже рисковали не успеть, и ничего, успели.
        - И что получилось? - хмыкнул Жерар. - Я понял, командир. Как это называют флотские пилоты - «кинжальный проход», да?
        - Марш-бросок, - исправил Бородач. - Третья рота прикрывает, первая и вторая
«зверей» к бою!
        - Золотая атака получится, - заметил командир второй роты. - Пятьсот рублей - магазин.
        - Линкор того стоит, - парировал Бородач. - Вперед!
        Ошибочно считать, что удача сопутствует достойным. У нее своя шкала ценностей. Когда до шлюзового отсека оставалось каких-то сто метров идеально прямого коридора, удача отвернулась от десантников. Сначала они наткнулись на плотный заградительный огонь бойцов в форме военной полиции. Марсиане явно пытались заслужить право на эвакуацию и потому не жалели боезапаса. Десантники опрокинули заслон, но полисмены выполнили свою задачу - шлюзовая переборка закрылась перед самым носом у авангарда второго батальона. Взрывать ее было опаснее для десанта, чем для отступивших в шлюз «Трумэна» марсиан. Более того, оглянувшись, десантники обнаружили, что подступы к шлюзу заминированы.
        - Отходим! - запоздало скомандовал Бородач. - Все назад!
        Остатки батальона начали оттягиваться в глубь базы, но в этот момент над шлюзовой переборкой зажегся зеленый свет, означавший, что линкор отчалил и стыковочный узел свободен.
        - Твою мать! - Борис почувствовал, как палуба уходит из-под ног.
        Электронные детонаторы мин были настроены именно на сигнал закрытия створок наружного шлюза. Серия взрывов обрушила перекрытия и вздыбила палубу. В зоне поражения осталось человек десять, в том числе и комбат. Взрывная волна сбила с ног и припечатала подполковника к ближайшей стене. Сверху осыпались куски пластика и осколки галогенных ламп.
        - Командира вытаскивайте! - заорал Жерар. - Макаров, Сато, вперед!
        Новые взрывы повалили спасателей, а вспыхнувший в одно мгновение пожар заставил их отползти. Жерар забросил винтовку за спину и загерметизировал боевой костюм.
        - Серж, командуй! - крикнул он командиру второй роты.
        - Жерар, не лезь туда! - «Ротный два» попытался ухватить капитана за рукав, но тот уже нырнул в завесу гудящего пламени.
        Найти среди горящих обломков тело командира было непросто, и впоследствии Жерар признавал, что ему повезло. Он примерно представлял себе, где находился Бородач в момент взрыва и куда его могло отбросить, но запнулся о руку командира гораздо раньше, чем рассчитывал. Костюм на Борисе уже начал тлеть, и в обугленных прорехах были видны вшитые бронепластины. Жерар захлопнул лицевой щиток командирского шлема, включил принудительную подачу кислорода из запасного баллона, и, приложив неимоверное усилие, вытянул Бородача из-под обломков. Жив командир или нет, Жерар определить не сумел, но в тот момент это было и неважно. Ротный взвалил Бориса на спину, но успел сделать лишь один шаг, когда, отрезая путь к спасению, в паре метров от него рухнул массивный кусок горящей потолочной плиты. Единственный выход из огненной ловушки был - протиснуться через узкий промежуток между горящей плитой и раскаленной стеной. Капитан прижался к стене и начал протискиваться, но массивный груз на плечах явно не проходил по габаритам. Жерар был вынужден сбросить командира с плеч и перехватить под мышки.
        - Тусу пороском! - крикнул кто-то впереди.
        Плиту окутало облако мелкого белого порошка. Огонь отступил, но легче Жерару не стало. Лишь не так жарко. Он выбивался из сил, к тому же вынужден был действовать вслепую; порошок залепил стекло гермошлема. Протереть его капитан не мог: стоило ему расцепить руки, командир упал бы на пол и, снова поднимая его, спасатель потерял бы драгоценные, жизненно важные секунды - огонь возвращался.
        К Жерару протиснулся десантник с огнетушителем.
        - Тяжерый? - поинтересовался боец, помогая вытащить Бородача из раскаленной щели. Судя по акценту это был Сато Такеси.
        - Килограммов сто… двадцать, - задыхаясь от напряжения, ответил Жерар. - Волоком!
        Они оттянули Бориса подальше от огня и передали двоим бойцам покрупнее и посвежее. Жерар прислонился к стене и тяжело вздохнул.
        - Как вы его там отыскари? - десантник удивленно покачал головой. - Порыхает, как в пеське!
        - Учуял, Такеси. - Жерар усмехнулся. - Ну, теперь нам в третий сектор путь лежит, без вариантов. Наш бывший госпиталь как раз там пришвартован… Серж!
        - Да. - К капитану протолкнулся «ротный два».
        - Что там у Преображенского?
        - Он как раз в третьем. Обещает минут через десять пробиться.
        - Скажи ему, что у нас много «трехсотых», в том числе комбат, уж пусть постарается. Потом собери всех раненых и двигай туда. А мы с третьей ротой продолжим зачистку. Где медики?!
        - Здесь. - Ротный санинструктор уже сидел на коленях перед Бородачом.
        - Что с ним?
        - Стукнуло так, что шлем погнулся. Череп цел, а вот его основание, боюсь, слегка подломлено. - Сержант вынул из санитарной сумки надувную шину-воротник для иммобилизации шеи. - Да еще вы его растрясли, пока вытаскивали. Боюсь, дело не очень. На грани.
        - Ты не бойся, а скажи - жить будет?
        - В госпиталь надо, в нейротравму, тогда будет, - серьезно ответил медик. - Без нанопластики не обойтись. Сейчас шину наложу и можно транспортировать.
        - На «Бурденко» нейротравма есть?
        - Вроде бы есть. Остались ли в ней приличные специалисты - вот вопрос. Я слышал, марсиане весь экипаж за борт выбросили. Ребята с «Урана» своими глазами видели.
        - Будем надеяться, что не весь. Понесешь сам, - приказал Жерар. - Да чтобы со всей осторожностью, понял? Головой отвечаешь!

***
        Куполообразный стеклянный потолок огромного Хрустального зала президентского дворца был затемнен, а негромкая классическая музыка, кажется, Шуберт, лилась откуда-то из-под свода и ничуть не мешала раздумьям. Президент МДА Джон Френсис Кент сидел в рабочем кресле за широким столом точно в центре зала и в свете настольной лампы «а-ля середина двадцатого века» читал очередной отчет Генштаба. Текст был распечатан на пластике, имитирующем бумагу. В общем-то, можно было открыть файл и прочитать отчет в оригинальном виде - на голоэкране компа, но Кент питал слабость к стилизациям под старину. Считая себя главным хранителем традиций великой демократии, он старался следовать правилам и по возможности подражать образу жизни предков, живших на заре космической эры, когда электричество уже вовсю эксплуатировалось прогрессивным человечеством, но компьютеры были еще экзотикой, а богатые демократические традиции достигли своего расцвета. На причуду президента все закрывали глаза, поскольку ничего предосудительного в ней не было. На Марсе половина населения была помешана на славном прошлом, когда Северная Америка
- родина предков для девяноста процентов марсиан, была самым могущественным континентом на Земле, тогда еще единственной планете, где обитал человек разумный. Другое дело, что никто не углублялся в тему настолько, чтобы носить костюм с галстуком и читать бумажные книги или распечатывать тексты, но никто, кроме Кента, не был президентом Марса и главой Демократического Альянса.
        Генерал Стивенсон воспринимал пунктик первого человека государства спокойно, даже с пониманием. Единственной странностью, которую он никак не мог понять, была привычка президента курить сигары. На Марсе курение считалось дурным тоном, уделом плебеев, вроде колонистов, и то, что Кент дымил кубинскими сигарами по сорок долларов за штуку, его не извиняло. «Здоровье каждого - богатство нации», этот тезис, кстати сказать, стал неписаным законом как раз во времена расцвета Соединенных Штатов. Хотя, возможно, не во времена правления JFK, сходством инициалов с которым тайно гордился нынешний президент Марса.
        Кент выпустил очередное облако сизого дыма, отложил бумаги и поднял усталый взгляд. Расположившиеся за приставным столом генералы и ближайшие помощники президента обратились в слух, но Кент воздержался от комментариев по поводу рапорта. Вместо них, он задал сразу всем присутствующим два вопроса:
        - Итак, джентльмены, до падения Федерации остается один удар - по Земле, не так ли? Не понимаю, чего мы ждем?
        - Война, это шахматная партия, мистер президент. - Стивенсон с трудом удержался, чтобы не помахать рукой, разгоняя дым. - Шах не всегда приводит к победе.
        - А если без тумана? - Президент взглянул на командующего Солнечной группировкой. - Судьба Земли в ваших руках, генерал Фьюри. Почему вы не атакуете?
        - Генерал Стивенсон прав, мистер президент, мы пока не готовы. - Генерал Фьюри откашлялся. - Нам требуется перегруппировка флотов, а также пополнение сухопутных сил личным составом, техникой и вооружениями.
        - Мы понесли слишком большие потери во время первой фазы операции и… несем их до сих пор, - добавил начальник Генерального штаба генерал Чавес. - Земляне успели отвести в Солнечную достаточно сил для сопротивления. Особенно тяжелая ситуация складывается в секторе Юпитера.
        - При чем тут Юпитер?! - Кент нервно раздавил сигару в хрустальной пепельнице. Стивенсон едва заметно вздохнул с облегчением. Система кондиционирования была настроена так, что большую часть дыма относило к нему.
        - Чтобы удержать Ганимед и другие объекты, нам пришлось отправить туда половину армии, - терпеливо пояснил Чавес. - Для штурма Земли у нас недостаточно сил.
        - И средств, - вступил в разговор госсекретарь. - Валютные резервы на пределе, а Рур постоянно поднимает цены. Если мы согласимся на их цены сегодня, завтра нам просто не на что будет купить оружие и топливо.
        - Разве у нас нет запасов оружия? И потом, не один же Рур его производит. Да и топливо не такая уж проблема. Мистер Старк, Колонии способны обеспечить армию необходимым запасом?
        - Вполне, - ответил министр по связям с Колониальным Союзом. - Но в обмен на льготные кредиты, а это невозможно, мистер президент, по указанной госсекретарем причине - наша экономика на грани кризиса.
        - И если мы задействуем резервные арсеналы, ничего хорошего не получится, - заметил Стивенсон. - Воюет не оружие, воюют люди, а их у нас мало и становится все меньше. Удар по Лидии существенно ослабил Колониальную группировку. Первоначальный план сорван, и теперь нам следует действовать по запасному, который подразумевает не штурм, а осаду Земли. Я, кстати, этот план не одобряю.
        - Он уже принят и действует. - Чавес взглянул на Стивенсона весьма прохладно. - Вам следовало высказать свое мнение до принятия плана к действию.
        - До его принятия меня здесь не было, я сидел на Лидии, которую земляне едва не взяли, потому, что Генштаб решил поиграть в «поддавки», собираясь духом для контрудара. Что из этой игры вышло - мы все видим. Земля нам не по зубам, в секторе Юпитера мы проигрываем, экономика трещит по швам. Мы снова на грани провала, генерал Чавес, и, заметьте, по вашей милости.
        - Постойте, джентльмены. - Кент поднял руку. - Кто и в чем виноват, мы будем разбираться в случае поражения. Пока же все не так скверно.
        - В случае поражения разбираться будет поздно, - возразил Стивенсон. - Возможно, я сгущаю краски, но поверьте, мистер президент, моему свежему взгляду хорошо видны перспективы. Если мы начнем воевать на двух фронтах одновременно, мы обречены. Нам следует сконцентрировать силы и нанести один мощный удар…
        - По Земле? - Генерал Фьюри помотал головой. - Вы же знаете, Стивенсон, что оставлять в тылу армии Накано и Оффчаренко опаснее, чем поворачиваться спиной к разъяренному быку на корриде. Нам придется оставить на их пути часть сил. И немалую часть.
        - Вы перебили меня. - Стивенсон нахмурился. - Удар следует нанести по сектору Юпитера, а не по Земле.
        - Сделать шаг назад? - удивился президент.
        - Армия Накано и Первая ударная на данный момент наиболее опасны, мистер президент, в этом я согласен с генералом Фьюри, вот почему нам следует собрать все силы и нанести удар по спутникам Юпитера.
        - Но тогда мы подставим спину Дюссону! - Кент потянул за узел галстука. - Замкнутый круг!
        - Во-первых, армии, стянутые Дюссоном к Земле, обескровлены. От глупостей их легко удержат всего два из шести наших флотов, - возразил Стивенсон, - во-вторых, у нас в резерве есть Седьмой колониальный флот. Он не имеет боевого опыта, но укомплектован по полному штату. Чтобы отрезать землян, этих сил будет достаточно. И, в-третьих, маршал Дюссон полководец весьма осторожный. Он понимает меру своей ответственности и никогда не оставит метрополию на попечение одной только Армии Обороны Земли. Если мы двинемся к Юпитеру, он останется на месте и постарается укрепить позиции, чтобы достойно встретить нас, когда мы вернемся.
        - Не понимаю, он что, будет спокойно наблюдать, как мы уничтожаем лучшую часть его армии?
        - Он так не считает. По мнению Дюссона, элита земных вооруженных сил - АОЗ, а основа - Вторая, Третья и Пятая ударные, которыми командуют генералы Санчес, Селье и Де Брасс. Армии генералов Овчаренко и Накано у маршала в списках неблагонадежных.
        - Разве это повод, чтобы бросать их на верную гибель? - Кент вынул из малахитовой вазочки толстый карандаш. - Это же все равно, что отрубить себе левую руку, за то, что она… не умеет рисовать. Я не вижу логики. Если Дюссон сводит счеты - он не в себе, если это заказ политиков, Федерация прогнила насквозь.
        - Думаю, и то и другое. Термоядерный удар по Лидии - прямое тому доказательство.
        - Распри в стане врага нам только на руку, - заметил молчавший до сих пор Тайный Советник президента. Все взгляды устремились к нему. Этот человек редко появлялся на публике, даже в узком кругу, но если уж появлялся, то говорил по существу и предлагал только верные решения. - Я проанализировал некоторые очевидные факты и суммировал донесения разведки. Вы разрешите, мистер президент?
        - Пожалуйста. - Кент махнул рукой. - Давно пора рассказать Генштабу о ваших шпионских играх, мистер Даймонд.
        - Видите ли, джентльмены, маршал Дюссон - на сегодня фактически полноправный главнокомандующий вооруженными силами Земли - находится под жестким давлением двух основных парламентских партий; одна готова на все, чтобы ослабить влияние Москвы и Токио в армии, а другая выступает за переход к политическому диалогу с Альянсом. Самому же Дюссону снится кресло земного президента. Особенно после того, как Френо полностью дискредитировал себя и как президент, и как военачальник. В сложившейся ситуации интересы обеих партий совпадают с нашими, а маршал Дюссон на посту главы дружественного и подконтрольного Марсу государства - вполне приемлемая фигура. Он готов перейти к решительным действиям, как только мы дадим согласие на реализацию его плана.
        - Пятая колонна? - заинтересовался Чавес. - Североамериканцы и европейцы? Это, безусловно, стоит использовать.
        - Мы так и делаем, - признался Советник. - И, скромно говоря, добились неплохих результатов.
        - Уничтожения Лидии? - Стивенсон невесело усмехнулся. - И что за план у Дюссона?
        - Я понимаю. - Даймонд состроил печальную физиономию. - Да, на колониальном участке невидимого фронта мы понесли тяжелые потери, однако добились успеха в других, так сказать, областях. Вот почему я хочу поддержать… вас, генерал Стивенсон. Дюссон не станет атаковать. Пока вы будете добивать Овчаренко, он займется реализацией первой части своего плана - попытается доказать, что Френо окончательно свихнулся. Я ручаюсь - АОЗ и основные армии федералов останутся в секторе Земли, как бы туго ни пришлось Накано и Овчаренко. Ну а когда вы разделаетесь с русскими, война фактически закончится. «Миротворец» Дюссон официально займет место Френо и объявит о прекращении боевых действий.
        - Отлично, - спокойно произнес Стивенсон. - Остается одна проблема. Небольшая, но серьезная. Проблема в Первой ударной армии генерала Оффчаренко, которая не то, чтобы непобедима, но очень и очень профессиональна, а потому, как выражаются сами русские, - дайот прикурит всем подряд.
        - Что это означает? - заинтересовался Кент.
        - Лихо надирает задницы кому угодно, мистер президент. Например, Шестой флот снова почти уничтожен, и снова Первой ударной. В данный момент армия Овчаренко и остатки армии Накано снова полностью контролируют сектор Юпитера, набирают солдат на спутниках, а также приходуют полученное с Рура и Эйзена оружие.
        - Но пять минут назад вы были уверены, что один мощный удар решит проблему, не так ли?
        - Да, но лучше подстраховаться, мистер президент. - Стивенсон открыл папку и положил на стол президенту листок. - Не так изящно, как это делает наша политическая разведка, но при дефиците времени… Подкупать целые партии и маршалов мне было некогда.
        Кент пробежал взглядом по строчкам короткой служебной записки.
        - Думаете, сработает?
        - Уверен, мистер президент.
        - В случае провала, скандал обеспечен. - Кент протянул записку Даймонду. - Это же наглая провокация. Подставка. Что скажете, Советник? Не рискуем ли мы крепко поссориться с главными производителями оружия?
        - Да, вы правы, мистер президент. - Тайный Советник передал бумагу Чавесу. - Риск есть. Но у нас нет другого выхода. Рур занял твердую позицию, канцлер Хартманн наотрез отказывается вести переговоры о политическом союзе. Идея генерала Стивенсона может принести нам двойную пользу: поможет разгромить Овчаренко и заставит Рур пересмотреть свою позицию.
        - И заставит Рур прекратить нам поставки оружия, - возразил министр по колониальным делам. - Земляне непременно предъявят Хартманну ультиматум. Вы не боитесь такого поворота?
        - Да, я предвижу, что возникнут осложнения, но этого мы и добиваемся. Хартманн в первую очередь бизнесмен. Упускать выгоду он не станет. Ультиматумом его не испугать, а значит, поставки оружия Марсу он не прекратит, чем и усугубит напряженность отношений с Федерацией.
        - Но напряженность не помешает Руру продолжать поставки на два фронта, - заметил министр Старк.
        - Зато заставит канцлера и его Совет директоров крепко задуматься о перспективах. Нам не разрубить этот узел одним ударом, поэтому придется пилить. Это скучная дипломатическая рутина, а не блицкриг, зато в случае успеха мы сэкономим не только средства, но и силы. Так что с политической и экономической точки зрения предложенная генералом Стивенсоном акция оправданна. Однако что скажут наши военные эксперты, наши уважаемые генералы?
        - Классика военного искусства, - важно напыжившись, выдал Чавес. - Неоригинально, но эффективно. Главное, все правильно рассчитать. Наши корабли-диверсанты должны выйти из гипердрайва строго в кильватере у немецкого каравана, иначе земляне сразу поймут, что это диверсия. И тип судов должен соответствовать.
        - Мы используем «СС-К7», - сказал Стивенсон. - Это устаревшие, но надежные суда постройки Эйзена. Их у нас в резерве больше дюжины, но достаточно трех-пяти. Наша разведка уже передала электронный код проводки, а когда транспорты стартуют, доложит о точном времени прибытия каравана. Диверсанты прыгнут по маршруту портал
«Деймос-Гейт» - «Ганимед-4» с таким расчетом, чтобы появиться на орбите Ганимеда через три секунды после прибытия замыкающего немецкий караван судна. Поскольку
«СС» будут идти под тем же кодом, что и «Шредеры», никаких подозрений у землян не возникнет.
        - Требует слишком много сил и средств на подготовку, - Фьюри отрицательно покачал головой. - А вероятность успеха - процентов десять, не больше.
        - Значит, надо продублировать, - заявил Кент. - Можно даже девять раз. Тогда будет сто процентов. А средства найдутся. Госсекретарь ведь сказал, что мы лишь на грани кризиса, а не за этой чертой. Ваше предложение принято, генерал Стивенсон. Кому поручите разработку операции?
        - Я займусь этим лично, мистер президент.
        - Лично? - Генерал Фьюри взглянул на Стивенсона с подозрением. - Вся эта ваша затея не очень-то вяжется с недавним происшествием на орбите Лидии. Ведь вы познакомились с одним из генералов армии Овчаренко и даже наладили взаимопонимание, не так ли?
        - Вы подозреваете, что я не смогу поднять руку на тех, кто вывез меня из термоядерного горнила? - Стивенсон уставился на Фьюри в упор. - Смею напомнить, сэр, что они сами этот пожар и устроили. У меня нет чувства благодарности к убийцам. А услугами мы уже обменялись. Теперь счет идет с нуля.
        - Ну и прекрасно, - вмешался президент. Настроение у Кента заметно улучшилось, он даже достал из резной деревянной коробки свежую сигару. - Давайте документы, мистер Даймонд, я подпишу.
        - Это приказ о начале совместной с Дюссоном секретной миротворческой операции. - Советник Даймонд положил на стол Кенту листок. - А это приказ о наделении генерала Стивенсона особыми полномочиями по ведению переговоров с вероятными союзниками. Если земляне все же предъявят Руру ультиматум, и Хартманн поймет, что прижат к стене, и сохранять нейтралитет больше не в его интересах, этот документ генералу пригодится. Ну и тут еще несколько незначительных бумаг.
        - Прекрасно, прекрасно, - Кент поставил на документах подписи. - Сэкономить средства и силы всегда приятно. На данный час все? - Он отстриг у сигары кончик, раскурил и, благостно щурясь, кивнул присутствующим. - Джентльмены, не смею вас задерживать.

«Лучше бы экономили на сигарах, мистер президент, - подумал Стивенсон откланиваясь. - Восемьдесят баксов за полчаса. Так ведь недолго докуриться и до сенатской комиссии по финансовым злоупотреблениям. Никогда не заводил и не буду заводить дорогостоящих привычек».
        Усмехнувшись последней мысли, Стивенсон поднялся и вышел из Хрустального зала следом за Чавесом. Вообще-то командующему Колониальной группировкой по рангу следовало мечтать о должности идущего впереди начальника Генштаба. Стивенсон и сам толком не понимал, с какого перепуга он вдруг задумался о кресле, в котором сейчас сидел Джон Френсис Кент. Может быть, эти мысли навеял доклад госсекретаря? Почему маршалу Дюссону можно мечтать о подобном, а Стивенсону нельзя? Хотя, наверное, дело не в этом. Просто задумался и все.

***
        Советник Даймонд покинул кабинет последним. Войдя в специальный лифт, он крепко зажмурился и помассировал виски. Контролировать сразу стольких человек было непросто, но внушение прошло идеально. Ни Стивенсон, ни другие участники без преувеличения исторического совещания даже не заподозрили, что иного решения принять просто не могли. Теперь Даймонду следовало провести небольшую инспекцию, а заодно попробовать выяснить, кто этот загадочный противник, который так активно
«разрабатывает» Тайного Советника при помощи какого-то подозрительно продвинутого программного обеспечения. Последние попытки «той стороны» выйти на след Советника были довольно внятными, можно сказать болезненно настойчивыми. Советнику даже пришлось применить старый, проверенный способ - поставить «дымовую завесу», подбросив противнику «рассекреченные архивы». Раньше этот прием срабатывал на все сто. Охотники за сенсациями либо отказывались от продолжения охоты, либо бросались проверять, все ли в архиве правда и засвечивались. Привести их в чувство в последнем случае было проще простого - гипноз, промывка мозгов и пинок под зад. Ведь на самом деле, все зафиксированное в архиве ФСБ за 2153 год было чистейшей правдой. Разве что не учитывало привнесенных за сто пятьдесят лет навыков. Но что удивительно, нынешнего «охотника» крючок не зацепил. Он до сих пор не вышел на тропу войны и продолжал искать сведения о Даймонде, явно собирая подробное досье. Это Советника серьезно настораживало. С профессиональной разведкой он предпочитал не связываться. Но это было раньше. Сейчас шла война, и хочешь не хочешь, а
связываться придется. И лучше бы найти противника первым.
        Даймонд мысленно прикинул расклад. Запрос в архив шел через гиперсетевые узлы Ганимеда, значит, противник находится в Солнечной. Если он военный разведчик, искать его следовало либо на Луне, либо в окрестностях Юпитера. Немного поразмыслив, Даймонд решил, что начнет с Луны. Разведчики такого уровня не лезут на передовую. Это Советник знал по себе.

3. Июль 2290 г., орбита Ганимеда - Луна.
        С точки зрения Роберта Шумански, старшего помощника капитана трофейного спейс-госпиталя «Бурденко», лучшим выходом из ситуации являлась капитуляция. И то, что теперь это было невозможно, пугало старпома до холодного пота. Окружившие офицера взмыленные рейнджеры были настроены драться до конца, словно база Шестого флота стояла как скала, а не трещала по всем швам и заклепкам; образно выражаясь, конечно, но чрезмерным преувеличением этот образ не был. Нагрузка на силовые щиты космической базы превысила все допустимые пределы. Собственные реакторы главной платформы работали в критическом режиме и готовы были взорваться в любую минуту. Чтобы выдержать натиск землян, требовалось как можно больше энергии. Именно в качестве дополнительных энергетических станций, а вовсе не для усиления огневой мощи, к базовой платформе были пристыкованы линкор «Трумэн» и четыре вспомогательных корабля, в том числе госпитальный трофей «Бурденко». То, что это полумеры, стало окончательно ясно, когда вырубился щит восьмой зоны и земляне высадили на базе десант. Завязавшаяся рукопашная схватка послужила сигналом к
отступлению, и базу в спешном порядке покинул «Трумэн» с командующим Шестым флотом адмиралом Гамильтоном и его штабом на борту. После этого судьба платформы была решена. Рейнджеры дрались до последнего, самоотверженно прикрывая бегущих с базы марсиан и колонистов, но их жертвы были напрасными. Кроме линкора, от платформы не отошел больше ни один корабль. Крейсеры ударной армии генерала Овчаренко отрезали базу от основной группы Шестого флота и запустили на орбиту вокруг платформы плотную тучу «гнуса». Автоматические мониторы москитного флота захлопнули ловушку, надежно блокировав все пути отхода. Однако марсиане так и не сдались. Остатки рейнджеров отступили в третий сектор базы и забаррикадировались в шлюзовом отсеке, к которому был пристыкован трофейный спейс-госпиталь - единственный корабль, имевший шансы беспрепятственно выйти из окружения. Ведь кроме того, что госпиталь сам по себе был довольно дорогостоящим и крайне необходимым любой из воюющих сторон кораблем, на нем имелись врачи-земляне. Использовать негласное табу на уничтожение госпиталей было, по мнению марсиан, вполне логично, и, пожалуй,
земляне действительно ничего не могли с этим поделать. Кроме одного: взять госпиталь штурмом до того, как он отстыкуется. Допустить это - означало погибнуть. Особенно для таких одиозных личностей, как майор Джемисон.
        - В чем проблема?! - прорычал командир рейнджеров, хватая старшего помощника за ворот. - Почему не уходим?!
        Чудом улизнувший с горящей в термоядерном пожаре Лидии, ужасный и непредсказуемый Мясник ворвался на корабль, как кровавый шторм. Он сам и его рейнджеры были покрыты кровью - своей и чужой - с головы до ног. После поножовщины - иначе не назвать - в восьмом секторе и множества стычек с космодесантом в лабиринтах коридоров и темных отсеках гибнущей базы, от комендантского батальона рейнджеров, которым последние сутки и командовал майор, осталось не больше взвода, но это были самые опытные и безжалостные головорезы, подстать командиру. Соревноваться с этими
«крысиными королями» в крутизне было попросту страшно, поэтому Шумански не решился напоминать майору, что на корабле хозяева - флотские офицеры, а не рейнджеры и отшвартуется «Бурденко», когда решит капитан.
        - Сейчас… надо задраиться и причальные мачты развести.
        - Ну, так задраивайся и разводи! - Майор прижал к горлу офицера длинный абордажный нож. - Или хочешь, чтобы я тебя развел?!
        По ту сторону шлюзовой переборки прогремел глухой взрыв, а с потолка посыпались искры. Джемисон опустил нож и громко выругался. Земляне пошли в обход наглухо задраенной переборки, решили пробить новый вход в третий сектор - с верхней палубы прямо сквозь перекрытия. Если они резали новые проходы штатными лазерами средней мощности, в запасе у Джемисона и экипажа спейс-госпиталя оставалось минут пять, не больше.
        - Не будет герметичности, придется отходить на ручном! - прикрывшись ладонью от искр, крикнул старпом.
        - И что? - Джемисон скрипнул зубами и попятился к шлюзу «Бурденко».
        - Дольше! Минут на десять возни!
        - Тогда шевелись, пока тут все герметично! - Майор щелкнул по коммуникатору, отдал короткий приказ, и все его подчиненные перешли на борт трофея. - Задраивай, говнюк! Или ты сдаться решил, предатель?!
        - Нет! Я сейчас. - Шумански набрал на панели справа от шлюза нужную буквенно-цифровую комбинацию.
        - Солдаты есть? - Джемисон оглянулся. - Или одни коновалы?
        - Были. - Старпом с горечью усмехнулся. - Корабельная полиция во главе с инспектором Кертисом - сплошь чистокровные марсиане. Сбежали на «Трумэн», как только запахло жареным.
        - Ублюдки. - Майор скрипнул зубами. - Позор нации. Хотя чего еще ждать от легавых? Землян много?
        - Врачей?
        - А есть другие? - Джемисон с подозрением прищурился.
        - Нет других. А этих… с десяток, наверное.
        - Пошли матросов, пусть сгоняют врачей сюда! Да чтоб в федеральной форме были!
        - Зачем? - Шумански насторожился.
        - Угадай, - майор ухмыльнулся. - Делай, что говорят!..

… - Яна! - хирург постучал в дверь неуверенно. - Яна, помогите мне, пожалуйста!
        Дверь приоткрылась. Девушка удивленно взглянула на врача. После двух дней стресса и напряженной работы выглядел он, мягко говоря, дерьмово. Красные от недосыпания и поглощенного украдкой спирта глаза были полны отчаяния, руки тряслись, а нижняя губа дрожала, будто он собирался расплакаться. Нервы у хирурга определенно сдали.
        - Что происходит? Как вы узнали, что я здесь?
        - Я видел, как Гарри спрятал вас сюда. - Доктор прерывисто вздохнул. - Марсиане сгоняют врачей в шлюз! Я думаю… они… хотят использовать нас, как живой щит! Земляне штурмуют корабль, Яна! Впустите меня! Эту дверь матросы не взломают, мы отсидимся, пока там не уляжется. Пожалуйста, Яна!
        - Входите, - девушка открыла дверь.
        - Стоять!
        Хирурга вдруг будто ударили под колени. Он осел на пол прямо в проеме, мешая Яне захлопнуть дверь.
        - Здесь еще двое! - крикнул выросший на пороге матрос-колонист. - Девка какая-то!
        Он с сомнением осмотрел Яну. На ней был медицинский комбинезон без знаков различия. Чтобы разрешить сомнения матрос обратился к кому-то «за кадром».
        - Ваша?
        В комнатку заглянула женщина в униформе медслужбы армии Альянса. Судя по суровому выражению лица и нездоровой псевдоаристократической бледности, эта медсестра была чистокровной марсианкой. Яна почувствовала, что близится развязка.
        - Нет, - надменно фыркнула марсианка.
        - На выход. - Колонист направил на Яну пистолет. - И коновала прихвати.
        Яна помогла оглушенному хирургу подняться и покинула убежище.
        - Простите меня, Яна, - тихо всхлипнул доктор. - Я не должен был…
        - Бросьте, Виктор Адамович, - также негромко сказала девушка. - Вы ведь не знали, что они такие быстрые. Идея была верная.
        - Вы сильная девушка, Яна. - Врач вздохнул. - А я, видите, какая размазня.
        - Вы трое суток на ногах. - Яна покачала головой. - Спасли, наверное, не одну сотню жизней. Вы просто добрый и мягкий. Но не размазня, не смейте так говорить!
        - Спасибо, Яна. - Доктор нашел в себе силы идти самостоятельно, без поддержки. - Мы будем драться!
        - Заткнись. - Матрос-конвоир сильно толкнул врача в спину, едва не свалив его с ног.
        К моменту, когда конвоир привел доктора и Яну в шлюзовой отсек, там все почти закончилось. Ни пленники, ни матрос даже не успели ничего толком понять. Едва они вывернули из бокового коридора в задымленную «трубу» центрального прохода, конвоир вскрикнул и рухнул ничком. В затылке у матроса дымилась обугленная дыра. Врач прижался к стене и медленно сполз по ней на палубу. Прямо у ног хирурга валялся пистолет погибшего конвоира, но поднять оружие врачу оказалось не по силам, мешала крупная дрожь в руках. Яна потянулась за оружием, но ее вдруг грубо схватил вынырнувший из дыма человек. Девушка даже не успела вскрикнуть, как оказалась в непроницаемой дымовой завесе. Она закашлялась и начала тереть глаза кулаками. Незнакомец крепко держал ее за талию и настойчиво тянул куда-то вдоль по коридору.
        - Джемисон, замри! - крикнул кто-то, появляясь из бокового коридора.
        Похититель остановился, швырнул что-то, ориентируясь на голос, и потянул Яну в ближайшую дверь. За ней оказалась просторная, не в пример надоевшему убежищу, каюта. В коридоре грохнул взрыв. Джемисон попытался закрыть дверь, но она застряла на полпути и больше не подалась. Похититель задергался, осматривая каюту. В дальней стене было еще четыре двери, но все они оказались запертыми на электронные замки. Джемисон отступил в глубь помещения и прикрылся Яной. В коридоре что-то загудело, послышался топот, отрывистые неразборчивые реплики, порция многоэтажного солдатского мата, несколько глухих хлопков, будто кому-то отвесили пару тяжелых оплеух и, наконец, звонкий удар какой-то железякой в полуоткрытую дверь. Переборка распахнулась, и Джемисон не замедлил выстрелить в дверной проем.
        - Джемисон, брось оружие! - рявкнули из коридора. - Не бросишь, буду убивать медленно и больно, понял, урод?!
        Яна вздрогнула. Голос был искажен динамиком боевого шлема - без фильтров дышать в задымленном коридоре было нельзя - но все равно показался ей знакомым.
        - Пошел ты, засранец! - ответил Джемисон. - Уйди с дороги!
        Он трижды выстрелил в дверной проем. Ответ последовал незамедлительно. Две коротких очереди из бесшумного порохового оружия взорвали часть одной из дверей слева от майора.
        - У меня ваша девка в заложниках! - крикнул Джемисон. - Уйди с дороги, землянин!
        - Заложники дело ненадежное, майор. Сдавайся!
        - Проси его уйти! - прошипел Джемисон, больно ткнув Яну стволом под ребра. - Ну, проси, стерва!
        - Пошел ты! - Яна дернулась, пытаясь вырваться из захвата, но марсианин держал, как абордажный магнит.
        - Куда ты собрался, псих?! - снова крикнул из коридора десантник. - Космос кругом. До Ганимеда пятьсот километров, из них сотня плотных слоев атмосферы. Думаешь, если умудрился вырваться с Лидии, теперь несгораемый? Попытаешься уйти на планету в капсуле, сгоришь, как полено!
        - А ты мне челнок дашь, майор!
        - Устарели твои данные, Мясник, я уже не майор.
        - Подполковник? Да мне плевать! Челнок давай, иначе пришью заложницу!
        - Да и флаг тебе в руки! - Десантник в коридоре рассмеялся. - Заложники, согласно уставу, изначально рассматриваются, как покойники.
        - Что ж ты до сих пор гранату сюда не закатил?! - Джемисон хрипло рассмеялся. - Врешь, землянин. Челнок давай! Или я…
        Майор вдруг оборвал реплику и засипел, как пустой водопроводный кран. Его рука с пистолетом задрожала и безвольно повисла, а в следующее мгновение ослаб и захват. Яна дернулась вперед и упала ничком. Майор рухнул рядом, будто мешок с овощами, и отбил головой о палубу три коротких «склянки». Яну вдруг осенило. Она поняла, кто вел переговоры с Джемисоном.
        - Паша! - из партера крикнула она. - Он в обморок упал!
        Каюта вмиг наполнилась звуками - в основном топотом десантных ботинок - и голосами. Яну бережно поднял и прижал к груди рослый, испачканный бурой кровью и пятнами сажи десантник. Девушка не могла поднять головы, так крепко он прижал ее, но видела прямоугольник с фамилией на грудной отражающей пластине боевого костюма. У нее и раньше почти не было сомнений, а теперь-то она точно знала - это судьба.
        - Яна! - Голос у Преображенского дрогнул. - Ты жива! Я и не надеялся.
        - Я пряталась… трое суток… Паша. - Она наконец-то заглянула ему в глаза.
        Сквозь полузеркальное забрало было плохо видно. Преображенский сообразил, почему она ищет, но никак не может найти его взгляд, и поднял лицевой щиток.
        - Похоже, это судьба, - шепнул он.
        - Уже и мысли сходятся, - роняя слезинки, вздохнула Яна. - Что же будет лет через двадцать? Если начнем понимать друг друга без слов, не о чем будет поговорить.
        - Будем молчать. - Преображенский снова сжал ее в объятиях.
        - Кхм, виноват, ваша светлость, - деликатно покашлял удивительно темнокожий для федерального космодесантника офицер.
        Преображенский обернулся. Рядом с Дигембой стоял невооруженный марсианский солдат. Павел окинул взглядом каюту и сразу же понял, что это за помещение и почему вдруг Джемисон «лишился чувств». Это была гауптвахта, а четыре двери в стене были дверями камер. Марсианский солдат, похоже, появился из той самой камеры, дверь которой земляне «разблокировали» ответным огнем из порохового оружия.
        - Снова ты. - Преображенский узнал солдата. - Твоя работа, лидиец?
        Он толкнул носком сапога тело майора. Джемисон лежал ничком, а из-под правой лопатки у него торчал абордажный нож. Судя по пустующим ножнам на бедре - его собственный.
        - Он так орал, что и не услышал, как я выбираюсь из камеры…
        - А нож?
        - У меня было трудное детство, господин подполковник, иногда приходилось таскать кошельки из карманов. Незаметно вытащить нож у занятого беседой майора было легче легкого. - Депп встретился глазами с Яной. - Ты в порядке?
        - Да, Гарри, спасибо. - Девушка шагнула к солдату и взяла его за руку. - Паша, это Гарри Депп. Он спас меня, спрятал в технической каюте. Если бы не он, я бы сейчас… - Яна всхлипнула. - Всех из нашего отделения, кроме Виктора Адамовича… убили.
        - Я не виноват, что меня оставили в живых, - глухо из-за прижатого к лицу платка, сказал заглянувший в каюту хирург. - Я просто выполнял свою работу.
        - Знаем, знаем, - доктора подтолкнул вошедший следом десантник. - Не загораживайте проход, сударь. Простудитесь еще на сквозняке.
        - Я хотел узнать. - Врач отнял от лица мокрый платок и закашлялся. - Тут… кому-нибудь нужна помощь?
        - Констатируйте смерть и ступайте в отделение, - указывая на Джемисона, ответил Дигемба. - Там вас ждут новые пациенты. Стольников, что с Бородачом?
        - Доставили в эту… нервологию, - десантник покосился на тело Джемисона. - Врачи говорят, череп цел, контузия. А это тот гад? Мясник?
        - Он самый.
        Преображенский тем временем спрятал оружие и снял шлем.
        - Ну что же, Гарри Депп, ты нам здорово помог. Я тебе обязан.
        - Вы оставили мне жизнь, господин подполковник, тогда на Лидии. - Гарри покачал головой. - Вы мне ничего не должны.
        - Ладно, в расчете.
        - Нет. - Гарри опустил голову. - Лучше сделайте, что не стали делать тогда, господин подполковник. Я больше не хочу в вашу тюрьму.
        - Ты убил Мясника, Гарри, и спас нашего сержанта. Я тебе помогу. Оформлю, как перебежчика.
        - Нет, - Депп нашел в себе силы поднять взгляд. В нем не было ненависти, была только боль. - После того, что ваши бомберы сделали с Лидией, все земляне мои кровные враги. Кроме вас и Яны.
        - Те, кто уничтожил твою планету, и мои враги тоже, лидиец. - Преображенский выдержал его взгляд. - Поэтому я без погон, видишь? Я больше не подполковник. Просто офицер космодесанта.
        - Но вы все равно воюете против Марса.
        - Нет, Гарри, я воюю против системы. А она одна, только в двух вариантах. Федерация и Альянс - две стороны одной медали. Но, поверь, очень скоро мы наведем порядок. Те, кто виновен в военных преступлениях, ответят по всей строгости. И не перед трибуналами своих Альянсов-Федераций, а перед единым человечеством. Подумай, лидиец. А пока можешь идти, куда пожелаешь.
        - Куда? - Гарри уныло взглянул в дымную муть закопченного коридора. - Мне некуда идти.
        - Оставайся здесь, Гарри. - Яна уже немного успокоилась и стерла слезинки. - Вольнонаемным санитаром. Так ведь можно, Паша?
        - Я уже сказал. - Преображенский кивнул. - Запишем перебежчиком. Если врачи возражать не будут. Виктор… Адамович?
        - Не будут, - поднимаясь с колен, сказал хирург. - Гарри хороший парень. А за Лидию даже я готов нашим генералам по клизме прописать. По ведерной, с гвоздями… Чуть левее бы ударил - и конец майору.
        - Жив, что ли? - удивился Преображенский.
        - На одном легком, но пока тянет, зараза. Будете добивать?
        - Нет, - после некоторых колебаний ответил Павел.
        - Ну, раз так… - хирург махнул Деппу. - Помогай, санитар, понесем зашивать.
        - Куда вам тяжести таскать. - Гарри исподлобья взглянул на Преображенского. - Там, в камере еще один «перебежчик». Если это возможно, конечно.
        - Санитар? - Павел в сомнении потер подбородок.
        - Он тоже нам помогал, - вмешалась Яна. - Он Индейца убил, чтобы тот меня полиции не выдал!
        - Ладно. - Подполковник махнул рукой. - Согласно договору о нейтралитете медиков… пусть будет двое «перебежчиков». Дигемба, вскрой камеру.
        Офицер легко взломал замок и заглянул в крошечный отсек.
        - Выходи, брат. Ты свободен.
        - Я - нет. - Из камеры выбрался Томба. - Я все слышал. Я теперь обязан Гарри.
        - Вот и помоги ему, - Дигемба усмехнулся. - А то Мясник сдохнуть может.
        - Будет не жалко. - Томба ухватил Джемисона за ноги и взглянул на хирурга. - К нам?
        Гарри благодарно кивнул Павлу, тем же способом попрощался с Яной и ухватил тело майора под мышки.
        - К нам, куда еще? - Виктор Адамович махнул почти уже не трясущейся рукой. - И сразу на стол.

***
        Пьер Лежен никогда не сомневался в собственной правоте, потому что еще в академии вызубрил устав и не отступал от него ни на шаг. Он гордился своей безупречной исполнительностью и принципиальностью, несмотря на то что на войне ситуация частенько оборачивалась против таких, как он, честных служак. Например, сейчас он был вынужден сидеть на секретной лунной базе, коротая время за игрой в «симулятор» своей же боевой машины и не высовывая нос даже в близлежащий военный городок. Таков был приказ самого генерала Богарти. Причины конспирации были в принципе понятны. Рейд эскадрильи «Марк-3» наделал большого шума, и пилотам могло достаться, как крайним. Даже от своих. Лежен считал, что это несправедливо, что пилотов должны были встречать как героев, с цветами и фанфарами, а не прятать за толстыми стенами и бронестеклом секретной базы, но кого интересовало его мнение? После возвращения из рейда на Лидию экипажи дальних бомберов «Марк-3» прямо у трапов были награждены орденами и отправлены на трехдневную реабилитацию в строго засекреченную клинику «Мунлайт» на солнечной стороне Луны. Где расположена эта
клиника конкретно, не знали даже сами пилоты. Где-то в Море Спокойствия. Там пилотов развели по отдельных блокам и подвергли комплексу самых разных процедур и исследований, а затем снова наградили, на этот раз возможностью выспаться и понежиться в огромном искусственном оазисе, очень натурально воспроизводящем райский уголок - фрагмент побережья тропического острова. К золотистому песку, лазурному «морю» и уютным бунгало под пальмами бесплатно прилагались загорелые красотки, одаряющие героических парней настоящими кубинскими сигарами и пиноколадо, а также легко исполняющие все прочие желания. Правда, из пятидесяти вернувшихся с задания пилотов, в рай попали только двадцать два и командир, остальных медики задержали на стадии «лекарственной реабилитации» - проще говоря, обкололи транквилизаторами и оставили валяться в палатах, но зато эти двадцать три настоящих офицера были, по мнению Пьера, самой подходящей компанией. Среди них не было слабохарактерных «самураев» вроде Хондо или киснущих по любому поводу бывших гражданских пилотов, которым и вовсе не место в боевых частях. До «рая» добрались настоящие
крутые ребята, железные парни, просто рожденные для тяжелой службы. С ними всегда находилось о чем поговорить и было не зазорно выпить, обмывая ордена. По прошествии трех суток заслуженного отдыха личный состав эскадрильи вновь собрался на базе, и двадцать три отпускника с удивлением обнаружили, что из прежнего личного состава остались только они и командир эскадрильи. Все остальные пилоты были новыми. Куда подевались двадцать семь «старых» орденоносцев, оставалось гадать. Впрочем, что тут гадать - остались в клинике, ясно, как день. Не смогли побороть комплекс вины.
        - Потому что мобилизованные, - презрительно процедил командир эскадрильи, по новому расписанию - он же второй пилот борта 22. - Из кадровых только одного в штопор закрутило, да и того еще в походе. А эти, видишь, все как один расклеились.
        - Я думаю, Тацуми таблеток перебрал, - вступился Лежен за бывшего напарника и одновременно за честь мундира. - До этого рейда он никогда в жижу не пикировал.
        - Знаю. - Командир поднялся по трапу на три ступеньки и заглянул в люк. - Эй, технари, скоро?
        - Уже закончили, господин майор. - Из люка выглянул техник в черной униформе. - Поломка пустяковая. Но вы уж постарайтесь больше в кабине не стрелять. Или из абордажных лазеров жарьте, а то, кто знает, куда в следующий раз пуля отрикошетит.
        - Без тебя разберемся, - проворчал командир, спускаясь на землю. - «В следующий раз». Еще накаркаешь… ворон.
        - Ну, не вечно же вы будете тут отсиживаться. - Техник закрыл чемоданчик с инструментами и спустился по трапу. - Поговаривают, что скоро на Марс пойдете.
        - Сдурел, что ли?! - Майор уставился на техника, как на экспонат кунсткамеры. - Откуда такие сплетни, сержант?
        - Так ведь… не знаю. - Техник пожал плечами. - Поговаривают.
        - А ты и рад трепаться? - Командир сплюнул. - Вали отсюда, «болтун - находка для шпиона», пока по шее не получил!
        - А что я-то? - Сержант козырнул и поковылял к выходу из ангара, недовольно бормоча себе под нос. - Будто я сам это придумал! За что купил, за то и продаю.
        Лежен проводил техника осуждающим взглядом. Обычно слухам он не доверял, но… не бывает дыма без огня. Возможно, насчет Марса техник загнул, однако то, что «Марки» могут в любой момент получить новый приказ, Пьер вполне допускал.
        - Думаете, треп? - не глядя на командира, спросил Лежен.
        - Натуральный, - отрезал майор. - Сам посуди, с боевого дежурства нас сняли, дополнительных пайков не дают, все занятия по плану - никаких вводных. Это только в кино - кадр сменился, и полетели, а в реальности любая операция требует подготовки.
        - Майор Герра, - без звонка включился личный комп командира.
        - Я. - Майор включил проекцию.
        - Пакет из Генштаба. - Абонент так и не появился на экране, вместо него сразу же возник титульный баннер приказа.
        Командир свернул голопроекцию и включил плоский экранчик. Читать секретные документы полагалось исключительно в таком режиме. Дисциплинированный Лежен отошел в сторонку и указал на люк: «Пойду, проверю, что там натворил этот болтливый техник». Командир бросил на пилота короткий взгляд и кивнул.
        Пьер успел подняться лишь по середины трапа, когда Герра его окликнул.
        - Постой, Пьер. Есть работа.
        Лежен спустился и удивленно уставился на командира.
        - Новый рейд?
        - Ходовые испытания. - Майор хмыкнул. - Без подготовки, по чужому маршруту, но с полной загрузкой. Чертовы стратеги!
        - По чужому маршруту? - Пьер задумался. - Демонстрация силы?
        - Скорее всего, - согласился командир. - Хотя… все может быть.
        - А по какому маршруту конкретно?
        - А это закрытая информация. Курс нам сбросят прямо в компы, когда выйдем в точку
«Омега».
        - Конспираторы! - Лежен фыркнул. - Любому курсанту известно, что из точки «Омега» стартуют в одном направлении - к Марсу.
        Уже высказав свое предположение, пилот почувствовал, что внутри стало прохладно. К Марсу?! Пьер растерялся. Зачем демонстрировать силу, если уже и так все понятно? А если это не демонстрация, то что? Боевой вылет? На Марс?! Но ведь это… уже просто безумие! Уничтожение второй по значимости планеты человечества может вызвать самые жуткие последствия… вплоть до ответного удара по Земле. Хотя нет. Лежен одернул себя. Во-первых, без Кента некому будет отдать приказ об ответном ударе, во-вторых, будь марсиане готовы к такому повороту, они бы уже ответили - если не по Земле, то по какой-нибудь федеральной колонии, зуб за зуб. И, в-третьих, Френо не рискнет бомбить Марс вовсе не из-за возможного ответа. Президент наверняка понимает, что это будет концом его карьеры. Если только он не свихнулся, как поговаривают в кулуарах.

«Черт! Я уподобляюсь тому сержанту! Поговаривают! К дьяволу все слухи и домыслы! В приказе ясно сказано - ходовые испытания. После профилактики надо испытать технику и проверить новых пилотов. Вот и все. А я тут фантазирую».
        - Будет маршрут - увидим, - мрачно проронил командир. - Даже если ты прав, я уверен, что Генштаб просто решил устроить маневры.
        - С полной загрузкой?
        - Ну и что? Загрузка - не запуск. Без гиперсигнала из Генштаба бомболюки все равно не откроются. Что-то они там задумали. Какой-то блеф. Единственное, что непонятно, почему приказ отдан через голову Богарти? Готовь машину. Я вернусь в пятнадцать тридцать, «Марк» должен быть готов к загрузке.
        - Есть, командир. - Лежен козырнул…

…Майор не вернулся. Вместо него в шестнадцать с четвертью в ангар заявился офицерский патруль в сопровождении отделения «беркутов» и трех незнакомых Лежену техников.
        - Капитан Лежен? - Начальник патруля, худощавый майор в форме АОЗ окинул пилота цепким взглядом. - Майор Дель Марко. Вы отстранены от полетов. Прошу сдать машину под охрану и покинуть ангар.
        - Ваши действия незаконны, майор. - Пьер даже не повел бровью. - Согласно статье устава номер…
        - Я знаю устав, капитан, - повысил голос чернопогонник. - Вы обязаны подчиниться старшему по званию.
        - У меня есть приказ от непосредственного начальника.
        - Майор Герра отстранен от командования эскадрильей, вот приказ главкома КВСН. А вот приказ о переводе всего личного состава эскадрильи «Марк-3» в распоряжение штаба флота АОЗ. Мы теперь однополчане, Лежен. Не начинайте службу на новом месте со скандала.
        Пьер неторопливо изучил два коротких приказа, сброшенных майором прямо в комп, и нехотя кивнул.
        - Виноват, господин майор. Кому прикажете сдать машину?
        - Лейтенанту Пешкову. - Майор указал на возглавляющего «беркутов» офицера. - После того как ее проверят наши техники.
        - Машина в порядке. - Пилот пожал плечами. - Впрочем, как вам угодно.
        - Таковы правила. - Майор подал знак, и техники затопали по трапу.
        - Разрешите вопрос, господин майор.
        - Валяйте, капитан. - Покончив с формальностями, «аозовец» немного расслабился.
        - С чего вдруг такая резкая перемена? Час назад мы получили приказ выйти на ходовые испытания, а теперь вдруг отстранены. И зачем понадобились «беркуты»? Нам не доверяют?
        - Не в вас дело, Лежен, не берите в голову. - Офицер усмехнулся. - Просто наверху решили, что будет лучше оставить все «Марк-3» на приколе. И под охраной бойцов из независимого от Генштаба ведомства. От греха подальше.

*** - Саботаж?! - Невысокий и полный маршал Дюссон, был сейчас чем-то похож на известного любому ребенку плюшевого медвежонка. Он, пыхтя, расхаживал из угла в угол своего кабинета, при этом то и дело поднимая густые брови. - Скажите мне, Бертье, это саботаж?! Кто посмел отменить приказ Генерального штаба? Кто эти мерзавцы, Бертье? Фамилии! И что вы предприняли, как начальник Службы внутренней безопасности гарнизона?! Вы арестовали зачинщиков?
        - Нет, господин маршал. - Полковник отвел взгляд. - Но я выясняю.
        - Плохо, Бертье, очень плохо! - Дюссон остановился напротив полковника. - Медлить нельзя! Так недолго дотянуть и до бунта! Вы понимаете?! - Он развернулся и снова зашагал по кабинету, нервно бормоча. - Я знаю, кто это… я знаю. Это все они, все эти русские! Немедленно, Бертье, слышите, немедленно установите фамилии саботажников-исполнителей и подайте мне список. А уж я разберусь и с заговорщиками, и с их покровителями. Я разберусь! Нет, но каковы наглецы! Всех под трибунал!
        Бертье только кивнул. Фамилии заговорщиков ему были известны. Если составлять список, то в первой десятке фигурировала бы и его собственная фамилия. Ведь это он сообщил генералу Гордееву о готовящихся «ходовых испытаниях» бомберов. О настоящей цели вывода «Марк-3» в открытый космос было известно только самому Дюссону, но среди офицеров, близких к Генштабу, велись разговоры о новой Лидии, только гораздо большего масштаба. Вернее - значения. Когда взволнованный тревожными слухами полковник Бертье связался с генералом и рассказал о прямом, минуя Богарти, приказе маршала загрузить и поднять бомберы, Гордеев даже не сразу поверил. Поднимать
«Марки» без приказа Френо маршалу было не по рангу. Но Бертье был убедителен, и генералу пришлось расширить виртуальное совещание в гиперсети, вызвав Овчаренко.
        Командующий Первой армией рассудил, что подъем бомберов - это, скорее всего, попытка подставить президента и бомбардировки не будет. По мнению Овчаренко, смысл спектакля был очевиден: в настоящий, боевой рейд стратегические бомберы мог отправить исключительно Верховный Главнокомандующий Френо, но марсианам было бы плевать - маневры это или атака. Приближение кораблей «Марк-3» испугало бы их не на шутку. Что они могли предпринять в ответ? Вряд ли нечто равнозначное, но и без ответного удара марсиане имели все шансы обернуть ситуацию в свою пользу. Они постарались бы устроить очень громкий скандал и под шумок наконец-то разрушить и так уже основательно пошатнувшуюся веру землян в своего президента. В этот переломный момент маршал Дюссон и рассчитывал выйти на авансцену. Он остановил бы бомберы на подлете к Марсу и под таким вот соусом начал бы военный переворот. Учитывая то, что «азиатские» армии увязли в боях за спутники Юпитера, а в секторе Земли остались только верные маршалу войска, у Дюссона все могло получиться как нельзя лучше.
        Для Бертье рассуждения Овчаренко звучали, мягко говоря, странно, он никогда бы не подумал, что маршал Дюссон замышляет переворот, да еще в такой сложный момент, но Гордеев с выводами командующего согласился, и дальше пошла «игра на опережение». Гордеев отдал членам «Возрождения» приказ не подчиняться маршалу, а Овчаренко, через дважды обиженного Дюссоном генерала Богарти вышел на президента Френо. Тот пока лишь проверял информацию и ничего не ответил, но счет шел уже на минуты, Бертье был в этом уверен. Даже если Френо решит, что улик против Дюссона слишком мало, маршал все равно окажется под пристальным наблюдением секретной службы и очень скоро выдаст себя, сделав какой-нибудь неосторожный шаг. А в том, что Дюссон не остановится, полковник не сомневался. Заговор, как лавина, раз уж покатилась - не остановишь.

«Если быть объективным, с горы идут две лавины, и какая из них окажется сильнее, пока вопрос». Бертье внутренне содрогнулся. Он так и не решил до конца, на тех ли сделал ставку. Впрочем, отступать было поздно. О его участии в заговоре
«Возрождения» знали уже слишком многие. От руководства, до рядовых исполнителей. Таких, каким неожиданно оказался заместитель Бертье, майор Дель Марко.

«Следовало бы догадаться, - пожурил себя Бертье. - Майор ведь тоже из очень приличной семьи. Кому, как не Дель Марко быть членом «Возрождения»? Как он умудрился вступить в него, имея на плечах черные погоны АОЗ - загадка, но факт остается фактом».
        - Под трибунал, - снова заворчал Дюссон. - В первую очередь этого негодяя Овчаренко! Хотя… нет. Для него мы найдем кое-что получше. Бертье, вы свободны!
        Полковник уже прикрывал за собой дверь, когда до него дошло, что в последних словах маршала крылось нечто большее, чем обида. Дюссон что-то задумал против командующего Первой армией.
        Бертье воровато оглянулся - в приемной у дверей кабинета было пусто - и приложил ухо к щели. Маршал уже не пыхтел и не причитал. Судя по характерным звукам, он связывался с кем-то по гиперлинии.
        - Да, мсье Дюссон, - ответил неизвестный абонент.
        - Здравствуйте, мистер Даймонд. Я… - маршал замялся, подбирая слова.
        - У вас затруднения?
        - Да. Наш идеальный план сорван в самом начале! Шпионы русских доложили своему начальству об операции «Тренировочный полет», и оно, судя по всему, сделало верные выводы!
        - Не стоит огорчаться, мсье маршал. Просто переходите к запасному варианту, а о русских позаботятся наши друзья. У них имеется весьма хитроумный план, который позволит не только решить проблему ваших готовых к восстанию армий, но и нарушить взаимопонимание между Землей и производителями оружия.
        - Не знаю, что вы там задумали, но поссорить Землю с Руром очень непросто, - проворчал Дюссон.
        - Разве? - Даймонд усмехнулся. - Приступайте к плану «Б», мсье маршал, и не беспокойтесь о русских.
        - Но я…
        - Поговорим чуть позже, лично я уже на Луне.
        Бертье на цыпочках вышел из приемной. Следовало срочно предупредить Гордеева! Кто такие эти секретные друзья маршала, неясно, но угроза ими была высказана недвусмысленная. Полковник выглянул в коридор и, убедившись, что там пусто, быстрым шагом направился в свою вотчину, южный сектор базы. По особо важным делам он звонил только из своего кабинета, защищенного от всех видов прослушивания. Свернув из главного коридора в переход между секторами, Бертье вдруг будто бы очнулся и даже немного притормозил. Складывалось впечатление, что на базе не осталось ни одного человека, настолько пусто было в гулких коридорах. Полковник расстегнул кобуру. Обстановка была умиротворяющей, но это ему и не нравилось.
        За спиной послышался шорох, и Бертье резко обернулся. Человека за спиной он не разглядел, поскольку сознание мгновенно померкло, и полковник мешком рухнул на пол.

4. Июль 2290 г., Ганимед - Луна.
        Любовь на войне дело тяжкое. Лозунг «Живи, но помни, что каждая минута может стать последней» в мирной жизни воспринимаемый обычно, как преувеличение, - на фронте становится руководством к действию. Часы походной жизни, минуты любви, секунды сражений и мгновения смерти - все сливается в поток, клокочущий в толстой чугунной трубе войны. Из этой трубы не выбраться, пока она не кончится, а живым или мертвым - как повезет. И необязательно, что повезти должно многим, а уж тем более нет гарантии, что среди выживших окажешься и ты, и тот, кого ты любишь.
        Особенно остро все это Павел прочувствовал, когда вновь нашел Яну. Опасение снова ее потерять, и, возможно, навсегда, мучило его, как затянувшаяся болезнь. Ему очень хотелось увидеть девушку, но попасть на «Бурденко» можно было только во время передышки или получив тяжелое ранение. Передышек в обозримом будущем не предвиделось, а от ранений Преображенского берегли Бог, интуиция и навыки опытного бойца. Использовать же для личных разговоров служебные гиперлинии подполковнику не позволяла совесть. Да и не выход это - ворковать сидя перед голографическим экраном. Продвинутый мазохизм, да и только. Вот если бы марсиане запросили перемирия… Но враг ничего такого не просил, даже больше - с каждым часом усиливал натиск.
        Час назад на совещании у Гордеева начальник штаба бригады сообщил, что члены
«Возрождения» из армии Селье наблюдают перегруппировку марсианских флотов и явное ослабление блокады земного сектора. Это могло означать лишь одно - Объединенный штаб Марсианского Альянса решил отложить штурм праматери человечества и перенести
«центр тяжести» в окрестности Юпитера. Если прибавить к этим неутешительным сведениям тот факт, что Колониальный Союз поднатужился и снарядил для Альянса Седьмой флот, тоже приближающийся к фронту, вывод напрашивался сам собой: разгром федеральных сил не за горами. А если учесть предательство Дюссона, разлагающее земную армию изнутри, то разгром маячил уже в зоне прямой видимости…

… - Если Седьмой флот войдет в сектор Нептуна по маякам Тритона, он окажется точно на пути у караванов с Эйзена, - тыча пальцем в карту, пояснял Гордеев. - Нам останется надеяться на поставки с Рура через перевалочные базы Марты и Юнкера, их порталы настроены на «Ганимед-4», но это слишком долгий и ненадежный путь. С Земли и Луны мы тоже ничего не получим - любой транспорт перехватят блокирующие метрополию флоты. Остаются арсеналы на Каллисто и Европе да трофейное оружие.
        - На Ганимеде его полно, - кивком указывая за окно, на развалины городка Бьорн, заметил исполняющий обязанности второго комбата капитан Жерар. - Надо только организовать сбор.
        - Уже организовали. - Гордеев одобрительно взглянул на капитана. - Да и с Эйзена караваны пока идут. Их мы предупредили, чтоб поторапливались, пока колонисты не подошли. Но как ни скреби по сусекам, а результат будет один: скоро нас зажмут так, что ни вдохнуть, ни… это самое. Крепко зажмут.
        - Значит, надо отойти, пока не зажали. - Жерар покосился на Преображенского. - Я понимаю, что оставить спутники марсианам - тяжелое решение, но в противном случае нас просто уничтожат. А без нас падет и метрополия. Три потрепанные армии, АОЗ и добровольческий гражданско-полицейский флот не выстоят против семи флотов противника с полноценными штурмовыми группами на борту. - А пять потрепанных армий и так далее - выстоят? - вмешался Хосокава.
        - Все-таки больше шансов. - Жерар развел руками.
        - Шансов никаких, - вдруг отрезал Гордеев. - Дюссон не придет к нам на помощь и не станет драться с марсианами. Когда нас задавят, он тут же сдаст Землю «во избежание бессмысленных потерь». Так что уйти из сектора Юпитера или остаться - не вопрос. Так или иначе, нам ничего не светит. Останемся - сваримся в «котле», отойдем к метрополии - попадем в такой же «котел», но на другом фоне. Маршал не станет нам помогать ни там, ни тут. Он плетет выгодный марсианам и их приспешникам заговор. Это доказанный факт. Его заговор направлен против Френо и нас. Заговор хорошо финансируется и уже набрал полный ход. Так что остановить его не сумеет уже никто, даже сам Дюссон. Короче, шансов у нас никаких.
        - Так не бывает, - задумчиво глядя в окно, проговорил Преображенский. - Шансы есть всегда. Если все упирается в маршала и его свиту, надо доложить об их предательстве Верховному.
        - А если он с ними заодно? - спросил Хосокава и перевел взгляд на Гордеева.
        - Нет, он не в курсе замыслов маршала. - Генерал покачал головой. - Был не в курсе. Овчаренко уже доложил ему о попытке Дюссона захватить «Марки», но после подставы с Лидией Френо не верит никому. Пока маршал не сделает следующий шаг, президент будет выжидать.
        - Следующим шагом может стать наша гибель, - мрачно заметил Хосокава. - Тогда Френо останется с одним президентским полком против всей армии Дюссона.
        - Ну, это мы еще посмотрим. - Гордеев хлопнул ладонью по столу. - И вообще, мы занялись не своим делом, господа офицеры! Стратегия - дело Генштаба, а мы решаем тактические задачи. На сегодня наша основная задача - обеспечить безопасность, а потом принять и разгрузить как можно больше транспортов с немецким оружием и боеприпасами. Час назад очередной караван запросил проводку через портал
«Ганимед-4». Встречать его придется нам. Вяземский, слышишь?
        - Так точно! Большой караван?
        - Три десятка транспортов класса «Шредер» и дюжина «СС-К7».
        - Странно. - Вяземский поскреб суточную щетину на подбородке. - Я думал, «СС» уже не используются. На таких древних посудинах-автоматах ходить опасно, тем более с
«гремучим» грузом.
        - Я ж тебе говорю - мы сами попросили немцев поднатужиться, - отмахнулся Гордеев. - Вот они и собрали, что было под рукой.
        - «Эсэсы» могут прыгать самостоятельно, у них есть автономные контуры для гипердрайва, - все-таки добавил Вяземский. - Зачем их включили в состав конвоя?
        - Энергию экономят. За проводку через стационарный портал мы заплатим, так почему бы ни сэкономить?
        - Может быть. - Каперанг кивнул. - Отправлю «Каллисто», «Сибирь» и половину
«москитов»…

…Для встречи каравана помощь десантников не требовалась, и после «летучки» у генерала Преображенский отправился контролировать зачистку Бьорна, порученную его батальону. Первая ударная выбила основные силы марсиан из промышленного района Ганимеда за каких-то три часа, но прошли уже сутки после завершения операции, а в хитросплетениях городских улиц и в развалинах промышленных корпусов нет-нет да и вспыхивали короткие перестрелки. Мобильные группы рейнджеров - по три-пять человек - никак не желали уходить из захваченного землянами района. Видимо, надеялись на скорое возвращение своих. Если опасения Хосокавы оправдаются, возвращение на крышу мэрии Бьорна флагов Альянса было вполне возможно.
        Павел отогнал предательские мыслишки. Ничего у них не выйдет! Не того качества у марсиан отливка и не в те формы. Они только с виду железные парни, а если врезать им хорошенько - треснут, как чугун.
        На присыпанном закопченными обломками кирпича перекрестке командирский броневик остановился, едва не уткнувшись в корму танка. За тяжелой машиной пряталось отделение десантников. Преображенский спрыгнул с брони и присел рядом с командиром.
        - Что за беда, Яков?
        - Снайпер лупит, господин подполковник, никак не поймем откуда.
        - Приборами искали?
        - Таки да. - Сержант выразительно покосился на тактический комп. - Но нашли полное ничего.
        - А глазами? - Преображенский опустил забрало и включил режим оптического увеличения.
        - Вы будете смеяться, господин подполковник, глазами искали тоже. Всеми, что есть.
        - А без цифровой коррекции? - Павел поманил сержанта. - Смотри на развалины прямо по курсу. Остатки третьего этажа, второе окно слева. Видишь?
        - Что бы я мог увидеть в той дыре? - сержант подрегулировал увеличение своей оптики. - Вижу труп, но он отсвечивает в том окне уже два часа.
        - Снайпер чуть левее. - Преображенский вынул из кобуры «зверя». - Заставьте его лечь.
        - А если оно не только ляжет, но и отползет? - засомневался Яков.
        - Не успеет. - Подполковник поднял оружие. - Огонь!
        Над развалинами вспыхнула яркая, отвлекающая внимание снайпера ракета, и десантники, высунувшись из-за брони, открыли огонь. Ровно через две секунды Преображенский их остановил. Две короткие очереди из «хеклера» выбили кусок стены чуть ниже окна, и в образовавшемся проломе была видна безжизненно повисшая рука.
        - Прекратить огонь! Вон ваш снайпер торчит, можете забрать. А тебе, Лебензон, надо забрало чаще протирать.
        - Таки да, но чем я тогда буду отличаться от подполковника? - хитро прищурился сержант.
        - Поговори у меня. - Павел усмехнулся и спрятал «зверя» в кобуру. - Продолжайте зачистку, сержант.
        - Есть!
        - Господин подполковник! - из бронемашины вдруг выглянул водитель. - Генеральский канал!
        Преображенский нахмурился. По спецканалу приходили чаще всего дурные вести. Отчасти поэтому разговаривать полагалось из машины, чтобы никто из подчиненных не видел, как реагирует командир на выволочку начальства или на сообщение о какой-нибудь крупной неприятности. Павел уселся в кресло и выждал секунду, пока автоматически закроется бронированный люк. Абонентом был сам Гордеев, и на лице у генерала не отражалось вообще никаких эмоций. Это было очень дурным знаком. Очень.
        - Князь Преображенский. - Гордеев выдержал тягостную паузу. - Время пришло.
        - Я готов, ваша светлость. - Павел подобрался.
        Обращение свидетельствовало о том, что ситуация созрела и «Возрождение» вышло из подполья. Вот только в связи с чем? Что послужило толчком, последней каплей?
        - Объяснять долго. - Голос у Гордеева внезапно сел. - Лучше сам посмотри.
        Переданный генералом короткий ролик состоял из пяти фрагментов; первый был чуть длиннее, а четыре последующих эпизода длились буквально по три секунды, и во всех происходило примерно одно и то же.
        Сначала Преображенский увидел входящий в Солнечную через портал «Ганимед-4» караван транспортных судов. Ничего примечательного в их строю не было, обычные крупнотоннажные «шредеры», а вот вошедшие следом за ними небольшие грузовики класса «СС» выглядели странно. Их автономные драйв-контуры светились зеленым, будто кораблики собирались снова уйти в прыжок. И это едва появившись в пространстве системы! Почему «Эсэсы» идут в таком подозрительном режиме, стало ясно через пару секунд - грузовики врубили свои контуры на полную мощность и… прыгнули в гипердрайв! Но не уходя из зоны ответственности Первой армии, а в ее пределах - сориентировавшись по сигнальным огням крупных кораблей. Первыми на маневр свихнувшихся грузовиков отреагировал «гнус». Один «СС» проворные космические роботы-охранники остановили в момент «форсажа», а еще три грузовика-торпеды они уничтожили в момент выхода диверсантов из «блиц-прыжка» в непосредственной близости от крейсеров «Каллисто», «Сибирь» и линкора «Берлин».
«Москиты» сделали все, что смогли, но автоматические брандеры почти не уступали
«гнусу» в скорости маневра, да к тому же их была целая дюжина. Перехватить все было нереально…

«Альфе» достались две из трех нацелившихся «гиперторпед», и сгорела базовая платформа за считаные секунды. Спастись из этого ада не успел никто. Два «Эсэса» атаковали линкор «Вега». Пробился лишь один, но этого хватило - вспышка - и миллионы гаснущих искр-обломков, это был второй из кадров-близнецов. Следующие два кадра-вспышки были посвящены гибели флагманских кораблей обоих Атакующих флотов.
        - Знали, скоты, что Овчаренко будет либо на «Альфе», либо на «Веге», с подстраховкой врезали, - хрипло прокомментировал Гордеев этот документальный кошмар.
        - Еще один, - сглотнув вязкую слюну, сказал Преображенский.
        - Что?
        - Их было двенадцать, а в рапорте только одиннадцать вспышек, - пояснил Павел. - Где двенадцатый?
        - Да бес его знает. - Гордеев скривился. - Старье ведь. Наверное, перегрузил выходной контур, да в прыжке и остался. Не о том сейчас речь. С минуты на минуту Седьмой флот нанесет удар, и все силы, что марсиане перебросили сюда из сектора метрополии, ринутся в атаку, а у нас вместо штаба головешки… прости меня, господи, грешного. В общем, так. С согласия других «бригадиров», я беру командование армией на себя, а тебе поручаю родную Пятую космодесантную. Командуй, подполковник!
        - Есть командовать! - Преображенский кивнул. - Постойте, ваша светлость, а почему я? Почему не Хосокава?
        - Потому, - терпеливо пояснил Гордеев. - Ему, думаешь, работы не найдется? Мне ведь тоже начштаба нужен, в новом штабе армии. И ты себе, кстати, подбери. Кто там у тебя самый толковый, Блинов?
        - Я пока сам справлюсь, а там посмотрим. Боевая задача?
        - Держаться. Район Бьорна нужен нам, как воздух. Здесь у нас все оружие, боеприпасы и топливо. Все, что немцы - предатели поганые! - нам за сутки притащили.
        - Не понимаю, почему они вдруг переметнулись? - засомневался Преображенский. - Может, это подстава?
        - Потом разберемся. - Гордеев махнул рукой. - А пока ориентируемся по обстановке и опираемся на факты. Навели диверсантов, понятное дело, свои. Кто-то из шавок Дюссона. Ну, я уже скомандовал «Возрождению» подъем, а подробные инструкции на такой случай уже три года у «клубных» генералов по сейфам пылятся. Если Воронцов, Селье и Де Брасс все сделают, как написано, - недолго нам тут шашками махать. Хотя сколько точно - не скажу. И прибыли «Эсэсы» в кильватере за караваном с Рура. Значит, фрицам не верим до полного выяснения! А состоится оно не раньше, чем закончится очередная мясорубка. Сечешь?
        - Так точно!
        - Тогда все пока. Держи канал открытым.
        - Ваша светлость! - Преображенский подался вперед, будто стараясь удержать генерала, схватив его изображение за голографический рукав. - И все же, где двенадцатый?
        - Что ты пристал?! Мне больше подумать не о чем? Чего ты хочешь?
        - Перейдите на вспомогательный корабль, от греха подальше, - выпалил Павел. -
«Уран» слишком опасное место для штаба. Мишень номер один.
        - Яйца кура вздумали учить?! - возмутился Гордеев.

«Чтоб он в ощип не попал», - так и вертелось на языке, но вслух Преображенский высказался более корректно. Генерал все-таки на связи. Командующий армией теперь. И не только армией.
        - Раз у «Эсэсов» была точная наводка, тот, что затаился в гипере, нацелен на
«Уран», я готов поспорить на что угодно!
        - Сам понимаю, не ефрейтор вроде бы, - проворчал Гордеев. - Ты думаешь, я откуда сейчас с тобой разговариваю?
        - Судя по коду, с «Урана».
        - Ну и хорошо, что ты так думаешь. Пусть и диверсанты так считают. Спасибо за заботу, князь. - Генерал погрозил кулаком. - И чтоб держался! Пятая бригада - лицо всей армии! Так при мне было и при тебе будет, а иначе…
        - Лично расстреляете! Есть держаться! Честь имею!
        Преображенский вырубил связь, но тут же спохватился и перевел гипересивер в режим постоянного приема.
        - Поздравляю, - обернулся водитель.
        - Не с чем, Егоров. - Павел покачал головой. - Штаба армии больше нет, Атакующие флоты обезглавлены, народу полегло за пять секунд, как за всю войну, потеряна половина тяжелых кораблей. Короче, ситуация мерзкая, как никогда. А ты поздравляешь.
        - Виноват. - Десантник отвел взгляд.
        - Ты-то как раз не виноват. Разворачивайся и в порт. - Преображенский включил командирскую частоту. - Внимание, всем подразделениям Пятой космодесантной, говорит командир бригады подполковник Преображенский. Отставить зачистку и отойти на позиции по плану «Крест»! «Комбат один», капитан Блинов, «комбат два», капитан Жерар, на закрытую линию!
        - Я, ваша светлость! - первым вышел Жерар.
        - На связи! - объявился через полсекунды Блинов.
        - Слышали уже?
        - Даже видели, - ответил Блинов. - «Вега» почти над нами шарахнула. Вы разве не видели? Обломки, вон, до сих пор в атмосфере догорают.
        - Я был занят. Марсиане могут начать в любую минуту. Надо удержать Бьорн. Теперь база «Альфа» для нас здесь. Если не удержим городишко, армия останется без снабжения и боевого обеспечения.
        - Удержим, господин подполковник.
        - Удержим, - согласился Жерар. - Разрешите один вопрос?
        - Задавайте, капитан.
        - Как долго?
        - Хотите, чтобы я сказал что-нибудь успокаивающее? Чтобы я соврал?
        - Никак нет. - Жерар немного стушевался.
        - Тогда впредь не задавайте таких вопросов, капитан. - Преображенский стал предельно серьезным, даже суровым. - Я не знаю, Жерар. Будем держаться, сколько потребуется. Или на сколько хватит сил.

***
        Полковник Бертье пришел в себя после того, как дежурный врач гарнизонного госпиталя сделал ему инъекцию антидота.
        - Штатное средство, - констатировал доктор. - Получается, вас отключили свои, господин полковник.
        - Зачем?
        - Это вам лучше знать. Может, пошутили? - Врач развернул изображение компьютера к Бертье. - Вот отчет. Клипсанол. Отключает мгновенно, ровно на шесть часов. Поставляется в войска как средство для временной нейтрализации пленных. Марсиане его не используют. Они предпочитают шокеры.
        - Спасибо за лекцию. - Полковник сел и потер макушку. - Только все как раз наоборот. В тылу врага приходится пользоваться его же средствами - это элементарное правило конспирации.
        Голова гудела, как закипающий чайник. Бертье взглянул на часы. Из жизни выпало двести сорок минут. Что могло произойти за такое долгое время, думать не хотелось. Четыре часа гарнизон жил без начальника Службы внутренней безопасности. В особом контроле подчиненные не нуждались, но Бертье знал кое-что очень важное для
«Возрождения» и заминка с доставкой этих сведений могла иметь непоправимые последствия.
        - Как обстановка, Дель Марко? - Бертье поморщился. В горле пересохло.
        Майор подал стакан воды.
        - Мы не сумели найти злоумышленника по горячим следам. - Дель Марко виновато развел руками. - Камеры в коридоре никого не зафиксировали, следов он не оставил, а молекулярный анализ воздуха запоздал. Сержант Багиров нашел вас на вещевом складе полчаса назад. Видимо, надо переходить к расширенному поиску. Для начала выяснить мотив.
        - С этим инцидентом я разберусь лично, - остановил помощника Бертье.
        Полковник примерно представлял, какой был мотив у нападавшего. Кто-то увидел, как Бертье подслушивает под дверью у Дюссона, и решил помешать полковнику. Вот и весь мотив. Обвинить в измене целого начальника СВБ неизвестному было слабо, но в том, что Бертье поспешит доложить об услышанном руководству «Возрождения», злодей не сомневался. Иначе не рискнул бы напасть. Один нюанс - в момент нападения не работали видеокамеры. Удачным совпадением это назвать было сложно. Но кто имел настолько широкие возможности, чтобы отключить камеры без приказа хотя бы заместителя начальника СВБ гарнизона? Бертье покосился на Дель Марко. Майор состоял в «Возрождении» и мешать шефу было не в его интересах.
        - Есть общие изменения. - Дель Марко взял многозначительную паузу.
        - Поговорим у меня. - Полковник поднялся с кушетки.
        - Я бы рекомендовал отлежаться, - сказал доктор. - Голова не кружится?
        - Все нормально. - Бертье оправил униформу. - Спасибо, док.
        По пути в канцелярию СВБ, майор молчал, но как только Бертье закрыл дверь своего кабинета, Дель Марко выложил всю информацию одним «пакетом»:
        - Обстановка осложнилась до предела, господин полковник. Армия Овчаренко понесла тяжелые потери. Генерал и большинство высших офицеров погибли - взорвана базовая платформа и несколько кораблей. Марсиане полностью блокировали Первую ударную и армию Накано.
        - А Гордеев?
        - Он жив и принял командование армией, но без поддержки главных сил ему не продержаться и суток.
        - А что Дюссон? - Полковник достал платок и утер испарину на бритой макушке.
        - Он не спешит на выручку. Более того, он запретил транслировать сводки с дальнего фронта. Селье и Де Брасс готовы ударить по марсианам, но Генштаб разослал в войска приказ, в котором сказано, что даже разговоры о помощи Юпитерианским армиям будут считаться изменой. В армии Санчеса что-то происходит, но что конкретно - никто не знает. Наши… - Дель Марко сделал акцент, - сообщают, что Санчес арестован людьми генерала Воронцова, начштаба Второй ударной.
        - Бунт? - Бертье поднял на майора настороженный взгляд.
        - Возрождение, - поправил шефа Дель Марко. - Гордеев дал команду начать операцию
«Контрфорс». Насколько мне известно, Френо в курсе и не возражает.
        - Не возражает против военного переворота? - удивился Бертье.
        - Переворот пытается устроить Дюссон. В его распоряжении пока остается Армия Обороны Земли, которую он лично вывел на орбиту Луны. Я думаю, он пытается отрезать ударные армии от баз и обеспечить марсианам проход прямиком к Земле. Как только корабли блокирующих сектор марсианских флотов двинутся по открытому маршалом коридору, измена Дюссона станет очевидной даже для самых закоренелых скептиков. В плане Гордеева такая возможность учтена. Князь относил к числу скептиков и Френо, однако президент проявил нехарактерную проницательность и, говорят, уже подписал приказ об отстранении Дюссона. Наши люди в окружении президента слышали, как тот разговаривал с Гордеевым по гиперсвязи. - Дель Марко понизил голос. - Говорят, Френо страшно напуган изменой Дюссона. Он почти умолял Гордеева срочно что-нибудь предпринять.
        - Странно, почему его, а не Селье или Де Брасса? Ведь еще вчера Гордеев был всего лишь одним из сотни молодых генералов. Он, наверное, даже во Дворце Наций бывал только один раз, на вручении погон. Неужели Френо знал о «Возрождении»?
        - Видимо, да. Только не воспринимал эту партию всерьез. Ведь что такое «дворянский клуб», с точки зрения обывателя, пусть и такого высокопоставленного, как президент? Забавная игра.
        - Если не знать ее масштабов, - уточнил Бертье. - Селье и Де Брасс тоже состоят в вашей партии? Впрочем, о чем я спрашиваю! Кроме самого Дюссона, его приближенных и меня, в «Возрождении» состоят все старшие офицеры вооруженных сил, верно?
        - Большинство, - почти согласился Дель Марко. - И половина младших. Меньше всего в АОЗ - около сотни человек, больше всего в Первой, Четвертой и Пятой ударных - процентов девяносто. Так что, Дюссон с его скороспелым заговором был обречен изначально. Гордеев ждал подходящего момента и, как верный присяге офицер, не хотел идти против Верховного Главнокомандующего… даже такого бездарного и неумного, как Френо. Теперь же у «Возрождения» полностью развязаны руки.
        - Но АОЗ по-прежнему подчиняется маршалу?
        - Дюссон сейчас на флагмане. Он приказал всем кораблям армии соблюдать режим радиомолчания, они держат только связь по лучу и только между собой. Думаю, до того момента, когда марсиане возьмут курс на Землю, маршал будет представлять опасность, ведь мы не сможем передать приказ Гордеева «аозовским» членам
«Возрождения». Ну а после - командиры АОЗ и сами все поймут. Уверен, им не понравится роль пособников предателя.
        - Увидим, - Бертье включил комп. - Сводку по происшествиям за последний час.
        Комп послушно выдал рапорт. Происшествий хватало, но со всеми успешно справились патрули, которые были усилены по распоряжению начальника СВБ гарнизона еще накануне, в связи с блокадой земного сектора марсианскими флотами. Полковник переключился на общие сводки. Официальные ссылки во всех документах пока оставались прежними - на Генштаб и маршала Дюссона. Пока Бертье листал документы, в списке поступивших приказов появилась новая строка со значком «Молния!». Полковник открыл свежий документ и, пробежав взглядом по строчкам, встал.
        - Теперь да, - он взглянул на Дель Марко и через силу улыбнулся. - Верховный действительно отстранил Дюссона. На его место временно назначен генерал Де Брасс. Он уже отдал первый приказ - армия Селье при поддержке половины флота армии Санчеса, то есть теперь - Воронцова, прорвет окружение и ударит в тыл атакующим Гордеева и Накано марсианским флотам. Час «Ч» назначен на девятнадцать по Гринвичу. АОЗ, Вторая и Пятая ударные останутся защищать метрополию.
        - Разумно. - Майор взглянул на часы. - Только очень мало времени на подготовку, всего два часа. И Дюссон пока не арестован, а значит, и АОЗ пока не за нас.
        - А мы разве не «аозовцы»? - Бертье потер макушку. - Давайте, используем этот факт на благо Отечества, майор.
        - Что вы предлагаете?
        - Я предлагаю доставить вот этот приказ, - Бертье указал на «молнию», - лично Дюссону. По-моему, вполне подходящий повод заявиться к нему на флагман. Пока я буду вручать маршалу «секретный» пакет, вы переговорите с людьми из «Возрождения». Они ведь есть на флагмане? Им будет достаточно нарушить радиомолчание и вывести информацию из гиперсети на внутренние мониторы кораблей.
        - Блестящая задумка, - одобрил Дель Марко. - И главное, абсолютно реальная. Вы даже почти не рискуете получить пулю от мсье Дюссона. Когда маршал сообразит, что это военная хитрость, мы уже вернемся на Луну.
        - Вот именно, дон Дель Марко. - Бертье усмехнулся. - Вы полетите?
        - Конечно, барон, - майор кивнул. - Но сначала доложу о нашей идее Де Брассу. Все-таки здесь его территория, да и в отсутствие Гордеева он считается главным координатором «Возрождения». Уверен, он и сам задумывался над проблемой переподчинения АОЗ и ареста Дюссона.
        - Буду рад помочь, - Бертье приосанился. - Но поспешите, майор, у нас чуть больше часа. Когда Селье уйдет, разбираться будет поздно, с парализованной АОЗ щит Земли станет решетом…

…Проблем со стыковкой у корабля АОЗ не возникло, да и не могло возникнуть, все-таки комендантский корабль и прилетел по срочному делу. Но когда, войдя в шлюз, Бертье потребовал немедленно проводить его к Дюссону, вахтенный офицер лишь развел руками.
        - Простите, господин полковник, но это невозможно. Маршал никого не принимает. У него важный гость.
        - Вы разве не поняли, капитан-лейтенант? У меня секретный пакет с пометкой
«Молния!». Секретный настолько, что комендант лунного гарнизона не доверил его даже гиперсвязи. И прислал не лейтенанта из роты охраны, а целого начальника СВБ. Вы что, встречали посыльных в звании полковника АОЗ?
        - Простите, господин полковник, но маршал отдал однозначный приказ: никого не впускать. Если хотите, я передам пакет.
        - У меня тоже приказ, капитан, передать сообщение Дюссону лично. Если от вашего упрямства пострадает карьера маршала…
        - Хорошо, хорошо. - «Каплей» поморщился и поднял руки. - Я доложу маршалу. Но придется подождать, господа. Если желаете, я провожу вас в кают-компанию для старших офицеров.
        - Отлично! - Бертье ничуть не преувеличил. - Мы найдем дорогу. Долго придется ждать?
        - Думаю, ближе к девятнадцати маршал найдет минутку.
        Капитан-лейтенант удалился в сторону полубака, а гости отправились якобы на вторую палубу. Не дойдя до трапа двух десятков метров, они свернули в коридор «В», и через полминуты очутились в боевом отсеке.
        - Роберто? - удивился один из дежуривших там офицеров. - Какого «дель диаболо» ты здесь делаешь?
        - Ты будешь шутить иначе, когда узнаешь об этом, Томас. - Дель Марко протянул офицеру свой комп. - Полюбуйся.
        Флотский лейтенант по имени Томас внимательно изучил файл и присвистнул. Его реакция понравилась и Дель Марко, и Бертье. Час подготовки не пропал даром. Майор с помощью одного из заместителей Де Брасса сделал нечто вроде краткого отчета о мировых и локальных, в пределах армии, событиях последних суток.
        - Чего ты хочешь от меня?
        - Не я, Томас, а «Возрождение». Как видишь, мы все уже под его знаменами, остался лишь флот АОЗ. Пока он выполняет дурацкие приказы Дюссона, Земля уязвима. Селье отправится спасать Гордеева в любом случае, так что выбора у нас нет. Надо нарушить радиомолчание и пустить эту запись в эфир.
        - Запись… - Томас хмыкнул. - Что такое запись? Слишком много информации. Запустим
«молнию» и приказ Де Брасса. Этого будет достаточно. А остальное после, на десерт. Вы, господа офицеры, при оружии? Встаньте, пожалуйста, у выхода. Кроме нашей вахты, на этом корабле нет других «возрожденцев». Мало ли что?
        Бертье, Дель Марко и трое несущих с Томасом боевую вахту офицеров достали пистолеты. Лейтенант сбросил запись и копии приказов в бортовой комп, перекрестился и включил общую трансляцию.

*** - Меня особенно волнуют странные возможности вашей электронной разведки, мсье Дюссон, - Даймонд пригубил кофе. - От этого подразделения исходит явная угроза нашей миротворческой операции. Я прилетел к вам, чтобы лично разобраться в этой тревожной ситуации.
        - Наша операция, мистер Даймонд, и так на грани срыва, - раздраженно произнес маршал. - Никакими угрозами нас уже не напугаешь. Я теряю управление войсками! В армии Санчеса творится черт знает что, Де Брасс отказался сдавать трофеи, Селье готовится идти к Ганимеду, спасать «азиатов». Я уже не рискую оставаться в лунной резиденции, по совету охраны перебрался на этот флагман. Того и гляди, меня сместят и отправят в отставку! А вы ищете угрозы. Поздно мистер Даймонд, пора переходить к плану «С». Если, конечно, таковой у вас имеется.
        - Думаю, вы преувеличиваете опасность.
        - Думаете?! - Дюссон указал на иллюминатор. - Все, что у меня осталось - за бортом! Армия Обороны Земли, мои верные псы. Это единственная армия, за которую я могу поручиться. Все остальные только и ждут приказа Овчаренко, чтобы поднять бунт!
        - Овчаренко уже не отдаст никакого приказа. Полчаса назад его флот был атакован автоматическими кораблями-брандерами. Генерал погиб. Вместе с ним диверсанты уничтожили до трети флотской группы и личного состава Первой ударной армии. Радиомолчание это полезная мера, но вам лично, Дюссон, я советую просматривать оперативные сводки, хотя бы иногда.
        - Что? - Дюссон раскрыл рот, будто выброшенная на берег рыба. - Вы понимаете, что вы наделали?
        - Да. Мы почти уничтожили юпитерианскую группировку ваших войск. Остатки армии Овчаренко отходят под крыло Накано. Захват Европы и возвращение под наш контроль Ганимеда - дело решенное. Еще час, и мы загоним «азиатов» в котел на орбите Каллисто. Мы сделали за вас грязную работу, Дюссон. Вам остается разоружить оставшиеся армии и пропустить флот Марса к Земле.
        - Но мы же договаривались о блокаде! Ваши войска должны были крепко зажать армии Овчаренко и Накано, не более того!
        - Разве? А, по-моему, такого уговора не было. Я не пойму, чем вы недовольны, Дюссон? Все идет по плану. До завершения операции «Миротворец» осталось два шага, что вас тревожит?
        - «Возрождение», - полушепотом ответил маршал. - Я боюсь, что уничтожение Овчаренко может послужить для них сигналом к действию!
        - «Возрождение»? Бросьте, Дюссон, это же всего лишь забавная игра. - Даймонд презрительно скривился. - Все эти «революционеры» не имеют никакого политического веса, уж поверьте мне, как опытному политику и дипломату.
        - В войсках все игры воспринимаются всерьез, а политика не в чести, мистер Даймонд. - Дюссон нервно побарабанил пальцами по столу. - Вот увидите, нам еще потребуется план «С», поверьте мне, как старому военному!
        - И все-таки меня в первую очередь волнует ваш отдел электронной разведки и анализа данных, кто им командует?
        - Какой-то полковник-азиат, я не вникаю, - отмахнулся маршал. - Сведения они поставляют качественные, придраться не к чему. Что вам за дело до этих яйцеголовых?
        Ответить Даймонду помешал включившийся экран внутрикорабельной связи. Собеседники обернулись и замерли. В подлинности возникшего на экране приказа Верховного Главнокомандующего об отстранении Дюссона и назначении на его место генерала Де Брасса, сомневаться не приходилось.
        - Весьма занятная картинка, - процедил Даймонд. - Думаю, мсье маршал, нам лучше перейти на мой корабль. Пока его не блокировали революционно настроенные матросы.
        - Скорее - офицеры. - Дюссон встал. - А вы не верили в силу «Возрождения».
        - Приказ о вашем отстранении отдал Френо, - возразил Даймонд. - Довольно неожиданный для раздавленного слизняка демарш. Но не будем терять времени.
        - Как все бессмысленно! - маршал одернул мундир и не двинулся с места. - Я сорок лет верно служил Федерации и предпочел бы погибнуть за нее в бою, но…
        - Но не сгнить в тюрьме, - торопливо закончил Даймонд. - Оставьте эту демагогию, маршал, вас раскрыли, и сейчас ваши предпочтения никого не волнуют. Идемте!..

…Бертье, Дель Марко и трое несущих с Томасом боевую вахту офицеров замерли в напряженном ожидании. Несколько минут ничего особенного не происходило, а затем по коридору «В» затопали шаги. Офицеры приготовились к обороне. Бегущие по коридору люди, видимо, почувствовали угрозу и притормозили.
        - Вахта «В»! Не вздумайте стрелять! Это старший помощник! Все в порядке, господа офицеры! Капитан приказал выполнять распоряжения генерала Де Брасса!
        - Входите, господин каперанг! - крикнул Томас.
        В отсек ввалился запыхавшийся старпом, а за ним двое операторов-канониров.
        - Почему вы бежали?
        - Дюссон удрал! Пробрался на челнок своего высокого гостя и дал полный ход. Похоже, на Марс собрался, предатель! Капитан приказал его достать. Стартовать в погоню поздно, но, может, успеем из орудий? Он как раз с вашего борта.
        - Вряд ли. - Томас вывел на обзорный экран картинку и запустил сканирование. Сбежавший маршал обнаружился быстро, но стрелять ему в след было поздно. Челнок уже вышел в стартовую точку «Омега» и, не снижая скорости влетел в ворота автоматического гиперпортала. Поскольку компьютер «звездных врат» идентифицировал только корабли, а не пассажиров, он не стал запрещать челноку прыжок.
        - Сбежал, гад! - Старпом утер со лба пот. - Куда, как думаете?
        Он обернулся к офицерам АОЗ. Дель Марко лишь пожал плечами.
        - Вы же сами сказали - на Марс, куда еще? - ответил Бертье. - Нашим он нужен только, чтобы было кого судить за Лидию, а у марсиан ему гарантирован теплый прием. Несмотря на ту же Лидию. Дюссон знает о Земле и ее армии столько, сколько марсианской разведке не выведать за десять лет.
        - Скотина! - Старпом сплюнул. - Попадется - придушу!
        - Не попадется, - уверенно сказал Бертье. - Дон Дель Марко, думаю, мы можем возвращаться.
        - Дон, в смысле дворянства? - удивился каперанг. - Реально?
        - Так точно. - Дель Марко улыбнулся. - Позвольте откланяться, нас ждут дела на Луне. Честь имею, господа. Господин барон, прошу.
        Он пропустил вперед Бертье.
        - Томас. - Старпом обернулся к лейтенанту. - Это «Возрождение», да?
        - Да, господин каперанг. Желаете вступить?
        - Куда мне с моим происхождением в бомонд? - Офицер невесело усмехнулся. - У меня нет именитых предков.
        - Предки тут ни при чем. - Томас покачал головой. - Вы сами родоначальник. Капитан первого ранга, как и полковник, это дворянский чин. Автоматически.
        - Вы думаете? - засомневался старпом.
        - Шестой класс по табели «Возрождения». Я могу рекомендовать вас от имени нашей группы.
        - Соглашайтесь, господин каперанг, - сказал другой офицер вахты. - Вы достойны.
«Возрождению» нужны такие люди.
        - Как вижу, оно и без меня неплохо справляется, - смутился старпом. - Получится, будто я примкнул к нему в момент триумфа, примазался, грубо говоря.
        - Если бы так. - Томас вздохнул. - Триумф есть, но впереди еще столько работы!
        - Ладно, я подумаю. - Каперанг приосанился. - Но спрашивать меньше не стану, так и знайте, господа дворяне.

5. Июль 2290 г., Ганимед - орбита Юпитера.
        Городской пейзаж тоже бывает красивым, особенно когда большинство домов и офисных зданий построено по проектам архитекторов одной школы и создает единый ансамбль. В Бьорне не приветствовали эклектику, а потому с ансамблем все было в порядке. Город был спланирован и выстроен в стиле «ледяные фьорды» и до войны считался одной из главных достопримечательностей Ганимеда. Красивые улицы, площади и кварталы протянулись далеко на восток, до геометрически неправильной, но четкой границы с промышленной зоной, которая была построена по проектам той же авторской группы и походила на холодное, заполненное ломаными льдинами море. Сочетание было идеальное и впечатляющее. С высоты первого воздушно-транспортного уровня город действительно выглядел красиво. Тяжеловесно, «нордически», но он был прекрасен: «ледяные фьорды» улиц с крутыми «берегами» разновеликих домов и офисов из стекла и стали у кромки
«ледяного» поля промзоны сверкали в солнечные дни, как россыпи бриллиантов. А по ту строну моря заводских корпусов и бесконечных ангаров, высились башни небоскребов Свана, города-близнеца, так похожего на Бьорн издалека и бесконечно иного при ближайшем рассмотрении. В целом города-близнецы, соединяющая их заводская зона и близлежащие рабочие поселки составляли так называемую Южную Индустриальную провинцию. Наряду с развлекательно-спальной жемчужиной Южного Полярного округа - мегаполисом Лунд, а также лежащим к западу Тродбергом, богатейшим городом Внеземелья и биржевым центром ближних колоний, все это составляло «Скандинавию» и занимало южное полушарие почти полностью. В северном полушарии плескалось море с огромным полярным островом Фальстер посередине - гигантской площадкой оптовой торговли, где ежедневно осуществлялись сотни тысяч сделок. Естественно, эта часть планеты называлась «Данией». Не имела никакой национальной принадлежности лишь Экваториальная зона. Там было жарко и малолюдно, но располагался главный пассажирский космопорт Ганимеда, над экватором висели важнейшие спутники, и в маленьком
приморском городке неподалеку от «планетарных врат» заседало правительство. И «датчане», и «скандинавы» язвительно называли эту зону «дьюти фри», что отчасти было созвучно с названием формальной столицы - Дюфре.
        Таким был сытый, богатый и мирный Ганимед буквально год назад. Теперь же в Бьорне не осталось ни одного целого стекла. Некогда сверкающие дома ныне походили на скелеты китов, выбросившихся перед гибелью на берег. Не особо сверкал и Сван, а небоскребы Тродберга скрывал дым постоянных пожаров. Лунду относительно повезло, но и ему досталось - юго-восточную окраину изуродовало пожаром до неузнаваемости, а центр города утратил все свое очарование, лишившись многоэтажного, площадью с десяток Бьорнов, развлекательного комплекса «Густавсон-фар». Скандинавия лежала в руинах. Впрочем, не только она. На Фальстере бесчинствовали окопавшиеся марсиане, а в космопорту Дюфре высаживались солдаты-колонисты Альянса, прибывшие на выручку окруженной землянами «датской» группировке рейнджеров.
        Преображенский закрыл комп. Ему страшно хотелось быть сейчас на экваторе, в гуще событий, но приказ Гордеева был однозначным - держать Бьорн. После гибели «Альфы», у Первой ударной действительно не осталось запасов оружия и провианта, кроме тех, что были собраны в промзоне и городах-близнецах.

«А мясорубка никуда не денется, сама к тебе придет» - слова Гордеева. Преображенский не сомневался, что генерал прав, но ожидание, как известно, хуже смерти. Особенно ожидание в неведении. Подошедший Седьмой флот накрыл Ганимед плотным колпаком радиоподавления, отключив почти все спутники и создав помехи на всех боевых частотах землян. Не смогли они нарушить лишь гиперсвязь, но Преображенский не имел права использовать этот канал для удовлетворения собственного любопытства. Оставалось одно - наблюдать за горизонтом и по зареву делать выводы, как меняется обстановка на участках других бригад. На севере полыхало от души. На востоке отсветы были слабые и прерывистые - локальные стычки. Запад и юг были погружены в темноту, хотя по идее там следовало светиться огням Тродберга и Лунда. Либо «скандинавы» настолько тщательно соблюдали светомаскировку, либо наступающие марсиане заставили их отключить подачу электроэнергии в бытовые сети. Второе вероятнее.
        Напряженное ожидание обострило все чувства и натянуло нервы, будто струны. Приборы электронной разведки выдавали на дисплеи успокаивающие «пустые» картинки, но Преображенский больше доверял интуиции, он чувствовал, что враг близко…

…Начало было неоригинальным, но все равно эффектным. Невидимые в темноте авиадестроеры колонистов прошли широким строем над Бьорном и бесшумно раскрыв бомболюки сбросили сотни гравикассет. Небольшие стальные шары зависли на километровой высоте и после секунды бешеного вращения вокруг вертикальной оси рассыпались с едва слышными хлопками. С темного неба прямо из дымчатых облаков на землю обрушился тяжелый дождь из осколков и наполнявших кассеты свинцовых шариков. Броне танков эти осадки были не страшны, а потому земляне, ожидавшие чего-то подобного и заранее спрятавшиеся в десантных отсеках тяжелых машин, не пострадали. Следующим номером программы следовало ожидать возвращение штурмовых самолетов противника и обстрел земли Т-ракетами, но Преображенский решил сыграть на опережение. Танки и самоходные орудия огневой поддержки подняли прицел до максимума и дали залп. Время было рассчитано правильно. Когда авиадестроеры закончили вираж и снова зашли на цели, перед ними полыхнуло плотное облако заградительного огня, а затем, ориентируясь на «подсветку», к стае дестроеров устремились истребители-штурмовики
страхующей Пятую бригаду авиагруппы. Временно
«воздух» был нейтрализован. Преображенский сосредоточился на грунте. Атака с воздуха была выполнена, как по старому учебнику, что наводило на мысль о таком же классическом продолжении. Под прикрытием авиадестроеров где-то поблизости должны были сесть транспорты с бронетехникой и десантные челноки. Тактика рейнджеров мало чем отличалась от тактики космодесанта. Учебники-то были одни, да и офицеры зачастую кончали одни и те же академии. Например, Вяземский учился в военно-космической вместе с Ковачем, ныне адмиралом, командующим Четвертым флотом Альянса, тем, что штурмовал сейчас Каллисто. А где-то на Европе дрался за город Ант один из сокурсников самого Преображенского - майор рейнджеров Радек. Павлу вспомнилось любимое выражение бывшего товарища: «Если не брать в расчет стихоплетство, война самое бессмысленное занятие на свете».

«Однако Радек не отказался от этого занятия. Интересно было бы узнать, почему?» Преображенский закрыл комп, выключил ночную подсветку и поднял забрало. Полутени, движение воздуха и нечто необъяснимое, тонкое, неуловимое для приборов можно было ощутить только кожей и увидеть лишь боковым зрением, работающим, в отличие от
«прямого», даже в полной темноте. Челноки садились в промзоне, примерно в километре от городской черты. Угрозой веяло именно оттуда.
        - Блинов, - громким шепотом позвал подполковник. Рация пискнула, подтверждая прием - запасную частоту марсианам не удалось заглушить, как и гиперсвязь. Наверное, потому, что это была почти их собственная частота - Преображенский отчетливо слышал переговоры высаживающихся солдат-колонистов.
        - Я их слышу, - ответил капитан. - Иду туда.
        Оставалось надеяться, что противник не услышал или не разобрал слов этого короткого диалога.
        Когда батальон Блинова скрытно выдвинулся в район высадки противника, чувства Преображенского вдруг снова обострились. Десять сотен солдат и танковый батальон, десантировавшиеся в промзоне это была не та сила, с которой штурмуют целый город. Павел открыл боковой люк командирской машины и выбрался наружу.
        - Ваша светлость! - предупреждающе окрикнул водитель. - Вернитесь, от греха! Зацепит, не дай бог!
        Преображенский поднял руку, призывая солдата к молчанию. Да, чутье не подвело и в этот раз. С юга марсиане приближались по грунту. Видимо, это были те самые подразделения, что обесточили Лунд, создав себе дополнительную маскировку. Сколько их, Преображенский гадать не стал. Ясно, что больше, чем в эффектно высадившейся группе прикрытия. Если и тут все по учебнику, то намного больше.
        - Егоров, на всех парах лети к Жерару и передай ему приказ ждать атаку с юга. Пусть встанет тремя эшелонами. Запомнил?
        - Так точно! Вы тут будете? Мне куда возвращаться?
        - Вернешься сюда, но не сразу. Оставь Жерару запасную гиперсвязь и двигай к Блинову. На всякий случай. У него гипера тоже нет, пусть использует тот, что у тебя в машине.
        - В НЗ есть еще два передатчика.
        - Я их заберу. Для себя и Родионова. Станет туго, пусть капитаны не стесняются, выходят на запасной частоте или в гипере. Всё, гони!
        Проводив машину взглядом, Преображенский забросил на плечо винтовку, подключил к шлему портативный гипересивер и запрыгнул на броню машины командира третьего батальона. Обнаружив, что в гости пожаловал новоиспеченный комбриг, из люка высунулся майор Родионов.
        - Прошу, ваша светлость, в банку, места хватит.
        - Здесь удобнее. - Преображенский оглянулся. - Капитаны ушли встречать гостей, база на твоей совести, Виталий Олегович.
        - Машины на позициях, десантная рота в охранении, - доложил Родионов. - Все как полагается: мобильная оборона в сочетании с постоянными огневыми точками. Только пейзаж подкачал. Слишком много вокруг господствующих высот. Но зато улицы прямые, хорошо простреливаются.
        - А с воздухом у нас что?
        - Штурмовики забросили двенадцать расчетов с ПЗРК и ручными плазмитами на ближайшие к охраняемому объекту крыши, - майор встретился с Павлом взглядом и осекся, сообразив, что Преображенский, хоть теперь и командир бригады, а все тот же боевой товарищ, и докладывать можно не столь официально. - Только этого мало, Павел Петрович. «Вручную» мы много не собьем, а ставить «шторы» из всех орудий у нас больше нет возможности. Боекомплект не бесконечный. Нам бы дивизион настоящих
«пэвэошников», с пучковыми пушками на «Громобоях»…
        - Где же их взять? - Преображенский пожал плечами. - Все, что у нас были, еще на Лидии в расход пошли, а немцы по «ленд-лизу» таких машин не прислали.
        - Вот я и вздыхаю, - кивнул Родионов. - Одна надежда на штурмовики, но их осталось два десятка, и топлива у них часа на полтора.
        - Ничего, прорвемся. - Преображенский похлопал товарища по плечу и протянул передатчик. - Держи гипер. Если вдруг что со мной, выходи сразу на Князя или на Хосокаву.
        - Если что с тобой? - Родионов осуждающе покачал головой. - Не каркай, ладно?
        - Ладно. - Павел усмехнулся и спрыгнул с брони. - Штаб вон там, на двенадцатом, в башне «Ганимед Трейд».
        - Опасное местечко. А как рухнет?
        - До сих пор не рухнула, значит, устоит. Зато, какой вид!
        Подполковник махнул ребятам из комендантского взвода - по нынешним непростым временам усеченного до отделения и сменившего командира. Вместо раненого старшины Волчкова охрану комбрига возглавил сержант Лебензон.
        Когда Преображенский и его гвардия прибыли на место, юг Бьорна окрасился в красно-оранжевые цвета. Батальон Жерара вступил в бой с наступающими войсками Альянса. Минут через десять заполыхало и на западе, на границе с промзоной.
        - Отходят! - вышел в эфир Блинов. - Апостол, это какое-то кино! Постановка!
        - Главное дело на юге, - согласился Преображенский. - Встречай Егорова, он везет тебе гипер. Как встретишь, доложи подробно.
        - Принято!
        - Ваш свет, - ожил гиперпередатчик. - Жерар. У нас что-то непонятное происходит. Они отползают!
        - Дрогнули?
        - Нет, думаю, это был финт.
        - И у тебя? Где же, тогда, главные силы?
        - Ну, если не у меня и не у Блинова, то… где-то у вас.
        - Понял. - Преображенский выглянул в оконный проем. - Одну роту отводи к нам, остальные на месте.
        - Есть.
        Подполковник запрокинул голову и попытался сосредоточиться. Небо над головой было темное, и этого, как ни странно не могли испортить даже близкие сполохи взрывов.
        - Я дико извиняюсь, господин подполковник, - рядом встал сержант Лебензон, - но я протер забрало и вижу нечто до слез несмешное.
        Он вытянул руку, указывая вверх, точно в надир.
        - Что? - не понял Преображенский.
        - Вот это. - Сержант потыкал в небо. - Что не отражает света.
        До Павла дошло. Небо было неправдоподобно темным, несмотря на подсветку взрывами, потому что в нем на рискованно малой высоте висела туша большого десантного корабля. Его светопоглощающая обшивка и не должна была отражать свет, в целях маскировки. Такую обшивку имели все современные боевые корабли. Жерар оказался прав, рейнджеры пошли ва-банк, бросив десанту две приманки: на юге и в промзоне.
        - Блинов, Жерар, полный назад! - приказал Преображенский. - Родионов!
        - Я!
        - Готовь «штору»!
        - Последние снаряды, ваш свет!
        - Плевать! Иначе крышка! Сейчас нам прямо на головы начнут падать десантные челноки марсиан!
        Что ответил Родионов, подполковник не услышал. Черное брюхо десантного корабля вдруг сверкнуло двумя десятками маленьких вспышек, и на поверхность планеты обрушился новый шквал «осадков». На этот раз это был «град» из сотен небольших крылатых ракет. Они ловко обошли заградительный огонь родионовской бронетехники и накрыли волной взрывов большинство огневых точек.
        - Ваш свет! - Сержант вдруг оттолкнул Преображенского от окна.
        Яша Лебензон действительно хорошо «протер забрало». Увидеть подлетающую ракету не каждому по глазам. Жаль, что пользы от обострившейся зоркости сержанта оказалось маловато. Видимо, он и сам это понял, поэтому не просто оттолкнул командира, но еще и завалился на него сверху, прикрывая собой.
        Звенящий, упругий взрыв разметал «комендантское отделение» по этажу, не пощадив никого. Боевые костюмы не позволили взрывной волне разнести солдат в клочья, но и не сумели спасти им жизни. Сержанта и подполковника отшвырнуло к толстой несущей балке слева от окна. Павел ударился о преграду спиной и затылком, но худшее было не в этом. Преображенский почувствовал, как в груди разлилась острая боль, а правая нога начала неметь. В ушах сначала зазвенело, а потом наступила гулкая тишина. Перерубленное осколками тело Якова сползло куда-то вниз, и Преображенский не сумел его удержать. Руки ослабели, а в глазах потемнело.

«Так глупо, - мелькнула мысль. - Не в геройской рукопашной схватке, и даже не в перестрелке, а от шальной ракеты. Глупо».
        Окружающий мир резко опрокинулся, потемнел, а затем и вовсе выключился, будто обесточенный комп.

***
        Остатки Пятой бригады - меньше половины от штатного состава - уходили из Бьорна организованно, быстро, но неохотно. Мало того что любое отступление это унижение, бригада еще и осталась без командира. Приказавший отходить начштаба армии Хосокава, объявил, что Преображенский считается погибшим и бригадой временно командует Родионов, как наиболее опытный и старший по званию из комбатов. Третий командир за три часа - это был явный перебор. Но, в общем-то, дело было не в новом командире. Просто отходить было стыдно.
        Последними на «Каллисто» прибыли бойцы третьей и первой роты «преображенцев». Капитан Воротов и старший лейтенант Дигемба встретились только в шлюзовом отсеке, хотя прилетели на одном борту. Объяснялось это просто: Воротов летел в трюме, сидя в командирской гравимашине и без устали терзая гиперсвязь, в надежде поймать хоть какой-то сигнал от Преображенского.
        - Ноль? - Дигемба взглянул на капитана исподлобья.
        - Так точно. - Воротов вздохнул. - Но это лишь усиливает мои сомнения.
        - Почему?
        - Гиперресивер подключен к его шлему. Будь Паша мертв, медицинская программа компьютера обеспечила бы «серый шум», и баста, но прибор молчит. Вариантов два: либо комп Преображенского «завис», либо накрылся сам передатчик.
        - И при чем тут командир? Какая разница, что случилось с его компом? Жизнь Преображенского от этого не зависит.
        - Верно, только без подтверждения его личного компа мы не имеем права записывать Пашу в убитые, понимаешь?
        - Полковник ясно сказал…
        - Хосокава хоть и сухарь, но не робот бездушный! Думаешь, он сам не сомневается? Без подтверждения-то. Он приказал считать Пашу погибшим, только чтоб спасти личный состав. Ребята ни за что не ушли бы, скажи полковник, что Преображенский, возможно, жив.
        - Вот именно, Слава, - «возможно». А возможно, нет. Ты видел, что осталось от
«Ганимед Трейд»?
        - Ты меня не понимаешь, или не хочешь понимать?!
        - Все я понимаю.
        - Ну и чего тогда каркаешь?!
        - Я не каркаю, это просто трезвый взгляд на ситуацию.
        - А у меня пьяный, да? Пока не заработает гипер и не передаст на медмонитор «серый шум», командир жив! И нечего тут каркать!
        - Да не каркаю я! - не выдержал Дигемба. - Просто не упираюсь рогом, как ты.
        - Я баран, по-твоему?!
        - Я что, назвал тебя бараном?
        Их спор был прерван сигналом воротовского компа. Ярослав изучил появившуюся в нем картинку и расплылся в улыбке.
        - Ну, и кто из нас баран?!
        - Мы решили, что по умолчанию я ворон, - буркнул Дигемба, рассматривая изображение. - Ни черта не понимаю, но это явно не «шум». Это картинка какого-то завала.
        - Ну, да. - Воротов указал на нижнюю часть картинки. - А это показатели автомедика, видишь?
        - Вижу, но понимаю еще меньше. Надо доктору показать.
        - Я уже перебросил, - заверил капитан. - Алло, док! Что скажете?
        - Срочно вытаскивайте, - ответил батальонный врач. - Кровопотеря у него приличная и ногу зажало. Через два часа будет поздно. Три - максимум.
        - Задачка. - Воротов почесал в затылке. - Там же марсиане!
        - Надо Хосокаве доложить, - подсказал Дигемба.
        - Я слышал. - Глухой баритон начальника штаба армии прозвучал из компа Дигембы. - Командующий армией приказал отходить на орбиту Каллисто. Задерживаться у Ганимеда мы не можем.
        - Мы и на Лидии не могли задерживаться, и «беркутов» вытаскивать тоже не могли, - едва сдерживая эмоции, сказал Воротов. - Пусть все уходят, а мы задержимся на часок. Ну, как на Лидии! Мы успеем, вот увидите!
        - Нет.
        - Господин полковник, это же Преображенский!
        - Я знаю! - повысил голос Хосокава. - Вопрос не в том, кто стоит на кону против всей бригады. Вопрос в том, что это один человек! Один человек, капитан, против тысячи! У вас уже и так не бригада, а отдельный батальон по численности, вы хотите урезать подразделение до роты?
        - Господин полковник! Но…
        - Мы уходим все! - оборвал Воротова начальник штаба. - К нам идет Селье. Если все сложится удачно, через сутки вернемся и найдем Преображенского.
        - Какие сутки?! Вы же слышали - ему два-три часа осталось! Мы не можем его бросить!
        - Капитан Воротов, возьмите себя в руки!
        Ярослав стиснул зубы и угрюмо взглянул на Дигембу. Тот поднял бровь, как бы спрашивая: «ну что, всего лишь сухарь или все-таки бездушный робот?» Воротов едва заметно покачал головой. Старший лейтенант понял, что Ярослава надо выручать, иначе он совершит что-нибудь подсудное. Например, полезет обратно в пекло без разрешения командования.
        - Разрешите вылазку, господин полковник, - нашел решение проблемы Дигемба. - Рисковать всей бригадой мы не можем, но если мы совсем ничего не предпримем, это будет неправильно. Нас просто не поймут подчиненные.
        - Вылазку для отвода глаз? - недовольно спросил Хосокава. - Этого подчиненные тем более не поймут.
        - Ну почему для отвода? - Дигемба оставался невозмутимым. - На трофейной платформе Шестого флота есть челноки и найдется вражеская униформа. Я готов спуститься на планету и вывезти подполковника. За марсианина я сойду, на точку выйду по пеленгу. А вернуться - не проблема. Мимо марсиан пройду, как свой, спешащий на передовую, ну а дальше вы уж как-нибудь постарайтесь меня не подбить.
        - Постараемся, - буркнул Хосокава. - Хорошо, действуйте старший лейтенант. Только не в одиночку. Нужна спасательная группа - двое несут, двое прикрывают.
        - Есть!
        Комп перешел в режим ожидания.
        - А ты говорил робот, - хмыкнул Дигемба.
        - Я говорил - сухарь, - возразил Воротов. - Вместе пойдем.
        - А в лавке кто останется? - Дигемба вынул из кармана плоскую фляжку. - Угощайся.
        - Банановый первач? - Воротов сделал глоток и причмокнул.
        - Смешно, - в лице у негра не дрогнул ни один мускул. - Начштаба прав, мало нас, Слава. Офицеры батальону еще понадобятся, и так перерасход, а пополнение ждать неоткуда.
        - Господин старший лейтенант, я английский знаю на уровне носителя языка, семь лет на Марсе прожил, - заявил вынырнувший из какого-то темного угла рядовой.
        - Подслушивал? - Дигемба завинтил фляжку и строго взглянул на солдата.
        - Никак нет! Прибыл, чтоб доложить… ну и это самое…
        - О чем доложить-то?
        - Ну… - десантник поднял глаза к потолку.
        - Семь лет на Марсе прожил, подслушиваешь, куда только особисты смотрели, когда тебя в десант записывали?
        - Так ведь я… - Рядовой растерялся. - Я же в юности там жил! И чего, я плохо воюю? При чем тут особисты?!
        - Ладно, Стольников, пошутил я. - Дигемба указал на место рядом с собой. - Становись. Будешь прикрывать отход группы. Проходили это в учебке?
        - Так и на Лидии проходили, - солдат с готовностью кивнул. - А на Ганимеде дважды закрепили.
        - «Санитарами» моих возьми, - предложил Воротов, - все-таки поопытнее твоих желторотых.
        - Нет, Слава, - Дигемба задумчиво взглянул на экранчик капитанского компа, в котором все еще маячило изображение медицинских показателей Преображенского. - Санитаров я реальных возьму, марсианских. Для надежности.
        - Для чего? - Воротов придержал товарища за плечо. - Ты что, серьезно? Они же сбегут и вас подставят!
        - Эти не сбегут, - уверенно сказал Дигемба. - Один свою жизнь подполковнику задолжал, а второй с Форпоста.
        - Ну и что?
        - А то, Слава, что на Форпосте люди конкретность любят и правила свои неписаные выполняют, даже если смерть в ухо дышит. Раз этот негр сказал, что обязан другу, значит, не кинет его никогда. Такие вот они честные.
        - Честные не станут служить врагу.
        - Они и Марсу не служат. Просто подчиняются сильнейшему. А присяги на верность Альянсу Форпост не давал.
        - Ладно, - сдался Воротов. - Спорить с тобой бесполезно. Время дорого. Делай как знаешь. Паша тебе доверял, значит, было за что. Но смотри, арап, не вытянешь командира - вызову на дуэль. Оружие - гранаты, первый выстрел мой.
        - Не вытяну - там и сдохну. - Дигемба пожал плечами. - Координатором будешь?
        - Спрашиваешь!..

…К Ганимеду челнок стартовал примерно через полчаса, вынырнув из тени «Бурденко». Наспех снаряженная группа спасения нервничала, но зато выглядела очень правдоподобно. Черные офицер и сержант с шевронами армии Форпоста, усталый, худой и бледный солдат колониальных войск с Терции, а также не в пример ему румяный и вполне довольный жизнью марсианский рейнджер. Дигембе не нравилась эта пестрота, но Стольников резонно заметил, что на Ганимеде сейчас любой твари по паре и группа из представителей трех подразделений не должна вызвать особых подозрений.
        - Главное, чтобы эти подразделения действительно базировались поблизости от Бьорна, - заметил Депп. - Иначе устанем объяснять, как это мы умудрились отстать от своих, если они воюют в другом полушарии. Или их вообще нет на Ганимеде.
        - Рейнджеры в Бьорне есть точно, - сказал Стольников.
        - А солдат с Форпоста нет, но в Сване они должны быть, я слышал в эфире пару фраз с их акцентом, - сказал Дигемба. - А вот насчет Терции не знаю.
        - Скажу, что все погибли и меня прикомандировали к вам, - решил Депп. - Но лучше бы нам ни с кем не объясняться. Близко сядем?
        - Единственная свободная от руин точка на другом краю площади. Метров сто придется пройти по завалам.
        - По завалам - долго, - вздохнул Гарри. - И за час можем не успеть.
        - Успеем!
        Они действительно успели. Завалы оказались не такими уж непроходимыми, никаких особо бдительных марсианских патрулей спасатели на пути не встретили, а подполковника Преображенского Дигемба нашел будто бы по нюху. Едва группа поднялась на восьмой этаж - ставший после обрушения перекрытий и девятым, и десятым и так далее до тринадцатого - старший лейтенант указал на внешнюю стену здания. Преображенский отыскался под толстой перегородкой, создавшей для него своеобразный козырек и тем самым спасшей от града осколков и обломков.
        - На двенадцатом штаб был. - Стольников запрокинул голову и присвистнул. - Это ж надо, сколько пролетел!
        - Грузим и быстро назад! - приказал Дигемба.
        - Что-то не так, командир, - пробасил Томба. - Смотрите, вон там, у нашего челнока.
        Дигемба выглянул в пролом. Доставшийся ему трофейный шлем был неисправен и не работал в ночном режиме, но излишнюю суету вокруг челнока старший лейтенант рассмотрел отчетливо. Отблески пожаров и свет висящих над городом люминосфер - заполненных смесью газов светящихся шаров, - превращали ночь в пасмурный день.
        - Похоже, нас вычислили, - предположил Стольников.
        - И что? - Дигемба махнул санитарам. - Поднимайте! Вычислили - нет, неважно! Пока они соображают, мы ударим им в спину и прорвемся на челнок. А там пусть стреляют, челнок бронированный. Другого транспорта нам все равно не найти! Вперед!
        - Если они сами просчитали, то ждут, - проронил Томба. - Если была подсказка, пока сомневаются прорваться можно.
        - А ты допускаешь, что нас кто-то выдал?
        - На челноке был пятый, я чувствовал его запах.
        - И почему не сказал?!
        - Я не знал, что это чужой. Думал, это ваш запасной план.
        - Тьфу ты, черт! - Офицер сплюнул. - Неужто мы кого-то с трофейной платформы привезли, в трюме? Стольников, ты челнок проверял?
        - Так ведь… нет, некогда было, господин старший лейтенант.
        - Вернувшемуся пленному марсиане сразу не поверят, Томба прав, - сказал Депп. - Но пост у челнока оставят, прорываться придется с боем.
        Это Гарри сказал уже на ходу. Группа тронулась в обратный путь. Сначала все шло удачно, и спасателям удалось приблизиться к челноку почти вплотную, но за тридцать метров до трапа группа словно провалилась в ад. Впереди полыхнул дружный залп, и навстречу спасателям понесся горизонтальный огненный ливень. Земляне тут же залегли и открыли ответный огонь. Санитары успели укрыться за массивным каменным сооружением, наверное, постаментом ранее украшавшего площадь памятника. Томба помог взвалить подполковника Деппу на спину, а сам схватил винтовку и тоже бросился в бой.
        Что было дальше, Гарри помнил смутно. Он, сгибаясь под неимоверной тяжестью - подполковник весил фунтов двести пятьдесят, - каким-то чудом пробрался к челноку и рухнул почти у трапа. Кто-то что-то прокричал по-английски и попытался схватить Гарри, но тот вывернулся сначала из-под прижавшего к земле тела подполковника, потом из рук противника и почти автоматически схватился за нож. Дистанция была минимальной, и враг замешкался, не зная, как поступить, ведь выстрелить в Гарри из винтовки у него не получалось. Зато Депп точно знал, что делать. Он вогнал нож под ребра колонисту, выхватил у него из слабеющих рук винтовку и несколькими короткими импульсами смял левый фланг оборонявшихся. Это и решило исход маленького, но жестокого сражения. Стольников к трапу не пришел. Пришел, хромая, Томба, и притащил сильно обожженного, едва живого старшего лейтенанта Дигембу. Санитары сначала затащили в челнок Преображенского, а затем попытались занести Дигембу, но тут вернулись марсиане, и Деппу снова пришлось тащить раненого на горбу, пока товарищ прикрывал его огнем. Когда же Гарри вернулся, чтобы помочь Томбе,
то обнаружил, что черный друг лежит поперек трапа с тремя огромными, явно пулевыми ранами в груди…

… - Получается, когда вы приблизились к челноку, охрана открыла огонь без предупреждения?
        Воротов сверлил Деппа строгим взглядом. Гарри не боялся капитана. Скрывать ему было нечего, а то, что из спасательной команды уцелел только он, так в этом была
«вина» одного лишь Провидения. А главное - команда сделала то, для чего ходила в рейд. Преображенский был уже в операционной «Бурденко», на столе у Виктора Адамовича. По соседству с Дигембой. Так что капитан Воротов прилетел на госпитальный корабль напрасно. Не в чем тут разбираться. Все четверо спасателей знали, на что шли, и вероятность возвращения у них была меньше десяти процентов, а уж целыми и невредимыми - один… от силы два.
        - Да, господин капитан. Мы ошиблись. Пробравшийся к нам на челнок неизвестный оказался не простым пленником. Наверное, это был какой-то марсианский офицер. На штабной платформе их было много. Ему марсиане поверили сразу и выставили не обычный караул из пары часовых, а настоящий блокпост. Мы прорвались только потому, что это были колониальные солдаты, а не рейнджеры. Но нам пришлось заплатить жизнями рядового Стольникова и Томбы.
        - Дигемба тоже на грани. - Воротов потер подбородок. - Я тебе верю, санитар, но пока не придет в себя старший лейтенант и не подтвердит твои показания, будь любезен никуда с «Бурденко» не отлучаться.
        - И вы туда же? - Депп горько усмехнулся. - Почему вы мне не верите? Ведь я привез вашего командира. И лейтенанта привез. А Томба был моим другом.
        - Потому, что у тебя есть мотив, лидиец, - холодно глядя на Деппа, ответил Воротов. - Мотив для мести. Да не простой мести, а изощренной. Схема - втереться в доверие и разрушать вражескую боеспособность изнутри - этой формуле мести вполне соответствует.
        - Вы правы, господин капитан. - Депп с ненавистью взглянул на землянина. - Не будь среди врагов таких людей, как Преображенский и Яна, я бы так и сделал. Но пока они среди вас… можете спать спокойно, я займусь другими делами.
        - Буду признателен. - Воротов немного остыл. - Для начала напиши подробный рапорт и отдельно пометь, где и когда ты видел в последний раз пленного Джемисона.
        - Кого?!
        - Мясника, - Воротов снова уставился на Деппа. - Его нет на «Бурденко». Доктора постарались, почти поставили его на ноги всего за сутки, и вот тебе результат - он исчез! Не на вашем ли челноке, санитар Депп?
        - Fuck!
        - Вот именно. - Воротов остыл окончательно. - Особисты так и бьют копытом, жаждут тебя закрыть и допросить с пристрастием, еле удержал. Я понимаю, что ты чист, Гарри, но приказ не отменяю: сиди на госпитале, не высовывайся, пока Дигемба или Паша не скажут, что ты свой и к побегу Джемисона непричастен. Я понятно изложил?
        - Будем надеяться, что скажут оба, - буркнул Депп. - Можно идти? У меня дел по горло. Я теперь один на весь хирургический блок.
        - Ну, тут уж я ничем тебе… - капитан махнул рукой. - Иди.

***
        Армии Гордеева и Накано выстояли. Пришедшая им на выручку армия Селье пока не прорвала окружение, но в свете событий на других фронтах, это уже был вопрос времени, а не удачи или военного превосходства. Штаб Де Брасса при виртуальном участии самого Гордеева переиграл марсиан вчистую. Вместо того чтобы разделить силы надвое - для обороны Земли и прорыва к Юпитеру, Гордеев и Де Брасс сформировали целых пять группировок.
        Одна, состоящая из АОЗ, под командованием генерала Ортеги, и Добровольческой армии, возглавленной генералом Разумовским, осталась на орбите метрополии, вторая - армия Селье - ушла выручать из окружения юпитерианцев. Эти маневры были вполне предсказуемы и не вызвали у марсиан особого удивления. Зато появление третьей серьезной силы - армии Воронцова, на орбите Рура, а затем и Юнкера стало для противника полной неожиданностью, а для нейтралов весьма неприятным сюрпризом. Ведь понять, для чего земляне явились к дальним Колониям, было несложно - чтобы блокировать их и перекрыть каналы поставок оружия Марсу, для чего же еще! Впрочем, остановись земляне на достигнутом, из всей этой дерзкой затеи ничего бы не вышло. Но они не остановились.
        Одновременно с блокировкой орбит и порталов Рура и Юнкера, четвертая - небольшая, но хорошо оснащенная флотская группа каперанга Алиева нанесла мощный бомбовый удар по Церере, главному арсеналу марсианских войск. Бомбежка спровоцировала мятеж и сдачу в плен всего оставшегося гарнизона. Затем группа Алиева ушла к Эйзену, где и встала непроходимым кордоном на пути караванов, направляющихся из этого космогородка в глубь Солнечной системы.
        Группа номер пять была самой примечательной - она состояла из печально известной эскадрильи «Марк-3» и небольшой охранной флотилии. В задачу этой группы входило уничтожение секретного арсенала марсиан на Тритоне в глубоко упрятанном под грунт Форте Грант. На этот раз «Марки» несли на бортах тяжелые ракеты с неядерными боеголовками, но массированный удар сотни ракет по одному форту решил боевую задачу целиком и полностью. После такой масштабной операции у марсиан оставалось только то оружие, которое они успели скопить на фронтовых складах и в трюмах своих кораблей. Пополнить боекомплекты им было просто нечем. Вернее, неоткуда. Поставки с немецких оружейных планет прекратились, собственных заводов на Марсе было крайне мало, на сочувствующих Альянсу Колониях их не было вовсе. Из крупных арсеналов целым и невредимым некоторое время оставался Остров Марича на Терции, но марсиане даже не успели перебросить войска для его защиты. Примерно через полчаса после бомбардировки Цереры и Форта Грант, остров взлетел на воздух с такой силой, что ринувшееся во все стороны цунами смыло половину домов на соседних
островках архипелага Горизонт. Взбешенным марсианским генералам это наверняка показалось особо изощренной каверзой - дать надежду и отнять ее, выдержав садистскую паузу. Но на самом деле, земляне вовсе не издевались, просто на взлом сложнейших кодов и переподчинение электронной системы самоликвидации арсенала даже Эргу потребовалось время. Арсенал на Острове Марича был заминирован самими марсианами еще в начале войны, когда Колонии сдавались землянам пачками. Узнав это, Гордеев и обратился к Ван Ли и его компьютерным гениям-подчиненным. «На кой черт я туда полечу, если можно взломать систему охраны и взорвать арсенал прямо из штаба?» - задал генерал резонный вопрос. Ван Ли согласился: «абсолютно незачем». Задача была вполне выполнима виртуально. Ван Ли даже не стал напрягаться, а доверил управление Эргом своему заместителю майору Ривкину. Вот тут и случилась заминка. Синхронизировать подрыв арсенала на Терции с другими ударами не получилось по причине секретности. На взлом требовалось время, но если бы Ривкин и Эрг начали на полчаса раньше, их могла бы обнаружить электронная разведка Марса, и тогда
вся операция оказалась бы на грани срыва. Пришлось выдержать невольную паузу. Но в результате операция прошла на редкость успешно. Марсиане сначала ринулись сражаться, но когда поняли, что произошло, все их флоты легли в дрейф на всех фронтах. Это пока не было капитуляцией, но перемирием было точно. Во всяком случае, Гордеев уже приказал штабным офицерам готовить текст соглашения и список условий.
        Ван Ли налил себе чаю из маленького фарфорового чайничка и с удовольствием сделал глоток. Божественный напиток вполне соответствовал благостному состоянию духа. Полковник глубоко вдохнул аромат и… удовольствие прервал вызов по гиперлинии. Ван Ли вздохнул и буркнул: «Связь».
        - Вы искали со мной встречи? - Голос абонента был незнакомым, но Ван Ли сразу же понял, кто вышел на связь. Он ждал этого звонка, правда, немного позже, часа через три.
        - Можно сказать и так. - Ван Ли жестом приказал Эргу сформировать посреди комнаты объемную картинку. В центре кабинета разлилось красноватое свечение, на фоне которого возник условный образ собеседника: что-то вроде полупрозрачной человеческой фигуры. Тайный Советник Даймонд продолжал играть в конспирацию. - Я уже знаю вас в лицо, мистер Даймонд, к чему эти фокусы?
        - Мне так удобнее, мистер Ли. Чего вы хотите?
        - Остановить вас, Советник, чего же еще? - Ван Ли пригубил остывающий чай. - Ваши действия деструктивны. Они разрушают не только Федерацию, но и Альянс.
        - Мои действия?! - Образ Даймонда заколыхался. - А ваши?
        - Я действую в рамках своих служебных обязанностей.
        - Вы начальник аналитического отдела разведки, не так ли? - Советник наконец решился и отбросил «дымовую завесу». На новой картинке он сидел в кожаном кресле, закинув ногу на ногу, и меланхолично помешивал кофе. Со стороны все выглядело почти, как дружеское чаепитие.
        - Вы тоже навели справки? Ну что ж, я в вас не ошибся.
        - А я, признаться, вас недооценил, мистер Ли. Кто вы на самом деле? Мобилизованный компьютерный гений или такой же, как я, человек с особой миссией?
        - Особая миссия? - Ван Ли усмехнулся. - О чем вы, мистер Даймонд?
        - О том, что возложено на меня, мистер Ли! - лицо Советника внезапно исказила гримаса гнева, и он подался вперед, расплескивая кофе. - Только я имею право на эту миссию! Только я! А вы путаетесь под ногами! Оставьте свои попытки, мистер Ли, оставьте, пока не поздно!
        - И все-таки я вас не понимаю, Советник. - Ван Ли спокойно допил чай и отставил чашку. - Наши государства воюют, и мы по мере сил помогаем им победить. Дела идут с переменным успехом, но тут уж ничего не попишешь, война подобна лавине, все, что можно сказать с полной уверенностью - она не остановится, пока не сойдет к подножью горы. А кого она погребет под собой - вопрос везения.
        - Очень поэтично. - Даймонд презрительно фыркнул. - Это вы надоумили Гордеева и Де Брасса оставить Землю под прикрытием лишь двух армий и контратаковать наши флоты на орбите Юпитера?
        - Вы приписываете мне влияние, которым я не обладаю. - Ван Ли покачал головой. - Наши генералы и сами знают, что делать. Моя забота - предостерегать их от ошибок.
        - Вот именно! - Даймонд снова начал закипать. - Прорыв Селье к группировке Гордеева-Накано и одновременно отвлекающий маневр - стремительная атака на важнейшие объекты в тылу противника! Это похоже на затею генералов, это стиль военных, я согласен. Но блокада Рура, Юнкера, Эйзена и одновременно электронная диверсия на Терции, мятеж на Церере и бомбежка секретнейшего Форта Грант на Тритоне - это уже нечто иное, мистер Ли! Это тщательно просчитанная хитроумная операция, до которой ни одному генералу не додуматься вовек!
        - Ну, почему же? - Ван Ли едва заметно усмехнулся. - Ход сильный, рисковый и даже нахальный, не спорю, но тоже в духе земных военачальников. Разве не вы спровоцировали Гордеева на этот маневр, когда провели своих диверсантов под прикрытием нейтрального каравана? На что вы рассчитывали, Даймонд? Что Земля заявит протест и, получив от Рура невразумительные извинения, успокоится? Это глупо, Советник. Наш новый Генштаб намерен завершить войну в максимально сжатые сроки. Поэтому он и рискнул оставить Землю почти без прикрытия, зато уничтожил три ваших основных арсенала и перекрыл каналы снабжения ваших войск оружием. Вас переиграли, Даймонд, смиритесь.
        - Никогда! - Советник отшвырнул чашку и вскочил. - Вы еще заплатите, мистер Ли, за свои военные хитрости! Заплатите собственной жизнью! Заплатите лично вы, потому, что без вас и ваших хитроумных компьютеров никакой Гордеев не сумел бы за несколько часов рассчитать и составить план такой масштабной операции!
        - Ну что ж, вы спланировали предательство Дюссона, а я свел ваши усилия на «нет», по-моему, это нормальная ситуация. Нынешняя война в большей степени война умов и нервов, война разведок, чем оружия и техники, как это было раньше.
        - Я сотру вас в порошок, мистер Ли, - прошипел Даймонд. - Я знаю, какими волшебными компьютерами вы пользуетесь на самом деле! Использование таких машин - нарушение одного из главных природных законов, закона неопределенности будущего. Это вам даром не пройдет.
        - Компьютеры обычные, мистер Советник, хорошие, новейшие, но вовсе не волшебные. Будьте здравомыслящим человеком. Чудес не бывает. То, что в природе существуют люди умнее вас, - заслуга генов и хороших университетов, а не магии.
        - Вы лжете!
        - И насчет нарушения закона неопределенности. - Ван Ли чуть-чуть повысил голос. - Лично я придерживаюсь противоположных взглядов - все предопределено. Но даже если мои убеждения ошибочны, вы все равно не правы, Советник. Применение секретного оружия, вроде моих компьютеров, вполне вписывается в оба закона. Нарушения тут не больше, чем от вашего вмешательства. Так что, лучше бы вам остыть и пересмотреть свои планы, мистер Тайный Советник. Как здравомыслящему человеку.
        Даймонд скрипнул зубами:
        - Мы еще встретимся, мистер Ли. И оставьте намеки на отсутствие у меня здравомыслия. То, что я подозреваю вас в оккультных махинациях, - не паранойя, у меня есть на то основания! Но об этом мы еще поговорим, когда встретимся лично. Я заставлю вас выболтать все секреты! Вы расскажете мне всё о ваших странных машинах и о себе лично, мистер Ли! Я не допущу, чтобы вы перехватили мою миссию! Она моя и только моя!
        - Вы начинаете заговариваться, Советник. - Ван Ли поморщился. - Заговариваться и приписывать свои недостатки другим. Всего хорошего.
        - Да, пока вы ведете в счете, но скоро все изменится. Окончательно и бесповоротно!
        - Эрг, избавься от него, - Ван Ли жестом подкрепил приказ оборвать связь. - Он безумнее, чем я предполагал. Параноик в чистом виде.
        - Просто на тебя не действует его гипноз, Выживший, вот он и сердится, - заметил Эрг. - Хотя с психикой у него действительно не все в порядке.

6. Июль 2290 г., орбита Юпитера - Марс.
        В гавань, с берегами из пористого красноватого пластика, по ровной и зеленой, как бутылочное стекло, воде входили странные корабли. Их корпуса напоминали по форме сложенную лодочкой и повернутую ладонью вверх человеческую кисть. Мачты были свиты из кованых железных полос, а паруса сложены из разнокалиберных булыжников - так выкладывают обычно горки альпинария или основание решетчатого забора. На пирсе из чего-то воздушного, будто облако или вата, стояли строгие охранники в средневековых доспехах и с длинными пиками-баграми в руках. Вход на пирс сторожили два прикованных цепями к большому валуну дракона; по виду вполне грозных, но не огнедышащих и относительно миниатюрных - с корову, не больше. Драконы лежали поперек дороги к причалу и тяжело дышали, высунув длинные раздвоенные языки. Белое, с голубым отливом солнце было для них слишком жарким. На берегу прибытия кораблей ждали люди в черных клобуках. Они стояли в ряд, позади батареи противотанковых пушек образца середины двадцатого века, но почему-то держали наготове дымящиеся запальные фитили. Позади монахов-артиллеристов, затаив дыхание, стояли
простые граждане портового города, а над ними высоко в воздухе висела неподвижная туча стрел, пущенных неизвестно кем, когда и из каких луков. Нацелены стрелы были на дальнюю оконечность колеблющегося пирса, как раз на то место, куда должны были причалить первые три корабля. Когда флагман входящей в бухту эскадры приблизился к пирсу, стали видны палубные надстройки и фигурки членов экипажа. Матросы суетились, бегая по палубе, но если присмотреться, становилось понятно, что они вовсе не суетятся. Они исполняли сложный, на грани авангардного балета танец. На фоне каменных парусов живого корабля поведение команды выглядело вполне уместным.
        - Под сорок температура, - донесся мужской голос из дюралевого поднебесья, проклепанного, как крыло атмосферного самолета. - Судя по графику ментального мониторинга, он сейчас видит весьма необычные сны. Но это нормально для лихорадочного состояния.
        - Инфекция? - спросил гулкий, но приятный женский голос. - Гангрены не будет? Или заражения крови?
        - Нет, не будет, я установил вид инфекции и вколол ему антибиотики. Сутки постельного режима, и он встанет на ноги. Не волнуйтесь. И в ране я провел нанопластику. Почти все ткани уже в норме. Еще через сутки заработают нервные окончания, восстановится лимфоток, и он забудет о ранении, словно ничего и не было.
        О чем они говорят? Какой-то бред, а не слова. Бессвязное бормотание. Антибиотики, пластика, лимфоток… Бред! Лучше бы взглянули на это великолепие. Паруса причаливших кораблей засияли. Ведь они были сложены вовсе не из булыжников. Это были самоцветы, просто до поры, до времени задрапированные тонкими серыми тканями. Теперь драпировка разом соскользнула на палубы кораблей, и паруса, засверкав в солнечных лучах всеми цветами радуги, отбросили на однотонный, пыльный берег и серую толпу миллионы бликов. Охранники схватили пики наперевес и попятились, толпа в испуге отшатнулась, а драконы вскочили и напружинили когтистые лапы, будто для прыжка. Монахи пригнулись и занесли фитили над казенными частями пушек.
        Нет! Не надо! Это всего лишь отсветы! Такая красота, разве вы не видите?!
        Туча стрел с громким свистом улетела вперед, но команда успела спрятаться на нижней палубе, а каменным парусам эти метательные снаряды были нипочем. Вот снаряды пушек - дело другое.
        Фитили коснулись пушек, и те почти разом коротко тявкнули. Ни один снаряд не пропал зря, но лишь два из дюжины попали в корпус третьего из кораблей, все остальные взорвались в парусах, выбив из них фонтаны разноцветных осколков. Из зияющих пробоин на палубу, в бутылочную воду и на ватный причал закапала кровь: темная, вязкая, горячая. Над бухтой разлилась боль. А потом солнце вдруг померкло, и в бухту ворвался шторм. Он гнал впереди себя высокую стеклянную волну и обрушивал с металлических небес на пластмассовую землю горошины свинцового града, такого же, как тот, что прошел над Бьорном, когда марсиане начали штурм.
        Когда марсиане начали штурм, который закончился тяжелым, звенящим взрывом и полоснувшей по груди болью.
        Град сменился дождем, который вскоре превратился в сплошной, белый, пенящийся ливень. Он смыл с парусов кровь, а затем начал смывать в бурлящую воду и сами паруса. А вместе с ними и корабли, и пирс, и берег с людьми, пушками и драконами…
        А после взрыва было тяжелое, холодное ничто и снова боль. Потом на короткое время сознание вернулось. Вокруг все было белым, как в лазарете. Да это и был лазарет, вернее - операционная.
        А потом в бухту вошли корабли-ладони с каменными парусами.
        Стоп, достаточно!
        Преображенский приоткрыл один глаз. Рядом с койкой, гладя его по руке, сидела Яна. Было тихо, лишь в коридоре кто-то, подыгрывая себе на гитаре, негромко напевал нечто вроде старинной баллады. «…А в гавани паруса из цветных камней, и матросы в монашеских рясах пьют здоровье жены капитана…» [4] Вот откуда навеяло. Преображенский открыл глаза и слабо улыбнулся.
        - Как еще увидишься на войне? - прошептал он. - Хорошо, что ты не оператор гиперсвязи где-нибудь в Генштабе или на дальней Колонии.
        - Молчите, господин подполковник. - Яна улыбнулась в ответ. - Поберегите силы.
        - Разве меня еще не зашили?
        - Зашили. - Яна поправила ему подушку. - Ты идешь на поправку.
        - Зачем тогда беречь силы? Обычно так говорят тем, кого надо дотянуть до госпиталя. Или что, захотелось покомандовать старшим офицером?
        - Очень надо! - Яна беззвучно рассмеялась.
        - Правильно, не привыкай, - Преображенский приподнял голову и осмотрелся. - Палата на одного? А дверь изнутри запирается?
        - Что это за пошлые намеки, господин раненый? - Яна сделала «страшные» глаза. - Запирается. Но я сменяюсь только в восемь. Так что, спите спокойно, ваша светлость. До утра вам женского общества не видать. Да и не боец вы пока.
        - Хотя бы заглядывать будешь? - Павел взял ее за руку.
        - Конечно. - Яна поцеловала его в щеку. - Отдыхай. Виктор Адамович сказал, что через сутки-двое будешь готов к новым подвигам, а через трое он тебя выпишет на реабилитацию, еще дня на три. И мне отпуск даст.
        - Это здорово, конечно. - Преображенский с сомнением взглянул на комп Яны. - Только вряд ли мне позволят так долго бездельничать.
        - Кто? Гордеев? Он сам приказал вылечить вас с Борисом Александровичем на все сто.
        - Да некогда сейчас лечиться! - Преображенский едва не сел на койке.
        - Успокойся. - Яна положила руки ему на плечи. - Ляг, успокойся. Все кончилось, Паша. Ну по крайней мере временно утихло. Марсиане остановили наступление.
        - Остановили? Мы где?
        - Мы на орбите Каллисто.
        - А Ганимед? Где моя бригада?
        - Твои оттуда ушли. Но, говорят, что не дольше, чем на сутки. Марсиане выдохлись и вроде бы даже готовы к переговорам. Я слышала, что наши предлагают заключить мир и вернуться к довоенным границам. Что отвечают марсиане, я не знаю, переговоры пока только начались. И пока это неофициальные переговоры, между офицерами
«Возрождения» и членами похожей организации с той стороны.
        - Переговоры? - Преображенский усмехнулся. - Сколько же я провалялся без сознания, год?
        - Сутки, Паша, всего-то сутки. - Яна встала. - Кстати, тебя Гарри вытащил. И Дигемба. Он сейчас тоже в реанимации. Тяжелый, но врачи говорят - выживет. Отдыхай.
        - Получается, теперь уже я лидийцу должен? - Преображенский хмыкнул. - Вот ведь штука - жизнь! Постой, но как получилось, что Марс почти пошел на перемирие, почему?! Они не сломались, когда мы выгнали их на дальние рубежи, не дрогнули после Лидии и вдруг, пожалуйста, зависли на грани перемирия. Что это за фокус?
        - Френо назначил Гордеева Верховным, а Де Брасса начальником Генштаба, и они тут же начали контрнаступление. - Яна развела руками, видимо демонстрируя масштабы замыслов нового Генштаба. - Армия Воронцова окружила немецкие Колонии, а «Марки» и корабли Добровольческой армии взорвали арсеналы марсиан на Церере, Тритоне и Терции. Борис Александрович - он, кстати, зайдет после ужина - полагает, что марсианам теперь просто нечем воевать. Это все, что я сумела запомнить.
        - Весьма недурно для медсестры. - Преображенский улыбнулся. - Прижали-таки марсиан! Давно пора было Гордеева на самый верх поднять. Яна, еще минутку, а шушукаются о чем? Ну, среди народа?
        - Что Френо уходить собрался. Только и разговоров. Все гадают, кто станет преемником, даже ставки делают. - Яна наклонилась и поцеловала его еще раз. - Наши за Гордеева, а гражданские премьер-министра сватают. Отдыхай! Это приказ!
        Яна вышла. Преображенский откинулся на подушку и прикрыл глаза. Новости были хорошими, жаль только, что все случилось без участия подполковника Преображенского. Хотя, какая разница? То, о чем говорила Яна, решалось не на Ганимеде и даже не над ним. Все происходило на Земле, Луне и над далекими
«нейтральными» Колониями. Побывать везде и всюду Преображенский все равно бы не смог. Точно так же узнал бы новости из третьих рук - максимум от Хосокавы. Вряд ли самому Гордееву было до бесед с подчиненными из третьей шеренги, он теперь вон какие задачи решает, стратегические!
        - Можно? - Дверь палаты приоткрылась.
        - Заходи, Гарри, - Павел приподнял голову. - Присаживайся.
        - Я на минуту. Просто чтобы вы не считали меня неблагодарным.
        - Не пойму, о чем ты толкуешь? - Павел удивленно взглянул на Деппа. - Это я должен быть тебе благодарен. Ты вытащил меня с Ганимеда, спас мне жизнь.
        - Я ухожу, господин подполковник.
        - Уходишь? Дезертируешь, что ли?
        - Нет. Я ухожу за Джемисоном. Он сбежал, спрятавшись на челноке нашей спасательной команды, и теперь ваши особисты подозревают меня в пособничестве. Я понимаю, что это логично, только я не помогал Мяснику, и я это докажу.
        - Я верю тебе, Гарри, но все равно не понимаю, зачем тебе сбегать?
        - Я привезу голову Джемисона, и от меня отстанут. Думаю, это будет тоже логично.
        - В принципе да, но…
        - Вы не сможете меня переубедить, ваша светлость. - Депп упрямо наклонил голову. - У меня есть еще одна причина. Мясник убил Томбу.
        - Твоего черного напарника? Он тоже ходил в спасательный рейд?
        - Да. И его убил Джемисон. Я видел Мясника среди атаковавших нас солдат. У него одного в руках было пороховое оружие, а Томба получил три пули в грудь. Томба спас меня и Яну, я не оставлю друга не отомщенным.
        - Друга? - Преображенский оперся на локоть и приподнялся. - Послушай себя, Гарри. Послушай, как наивно звучит то, что ты говоришь. Ты не сумеешь выследить Мясника в нынешней круговерти. Обстановка меняется каждый час, гигантские массы людей и техники перемещаются по Галактике в самых непредсказуемых направлениях. Дважды за двое суток Ганимед был нашим, а потом марсианским. Вторая ударная висела в секторе Земли еще десять часов назад, где она теперь? И таких примеров я могу привести тебе тысячи. Найти Джемисона не под силу всей разведке Федерации, а уж тем более мстителю-одиночке. Я не меньше тебя хочу отвинтить этому гаду его больную голову, но сейчас это нереально. Признайся себе, Гарри, что ты просто мучительно ищешь подмену клокочущей в душе жажде отомстить за Лидию. Ты просто хочешь мести, а кому и за что - неважно. Тебе требуется выплеснуть ненависть и хоть чем-то заполнить пустоту в сознании, пустоту одиночества. Разве не так?
        - Вы не мой психоаналитик, господин подполковник! - Депп вскочил. - Я вас предупредил, а дальше думайте, как вам угодно! Через полчаса отходят транспорты снабженцев, и я все равно улечу с ними, даже если вы поднимете тревогу!
        - Сядь, - негромко, но твердо приказал Павел. - Бороться с наваждением бессмысленно, значит, его следует использовать с максимальной пользой. Там на тумбочке мой комп, подай, пожалуйста.
        Депп подал офицеру машинку и послушно сел.
        - Воротов.
        - О, Паша! С возвращением!
        - Спасибо. - Преображенский слабо улыбнулся. - Прилетай, надо поговорить.
        - А я здесь, на госпитале! Сейчас приду!
        - Зачем нужен капитан? - Гарри невольно втянул голову в плечи. - Он будет против моей затеи.
        - Так и я против твоей затеи. - Павел поднял руку. - Мне пока трудно много говорить, Гарри, поэтому потерпи.
        Воротов прибыл через три минуты. Подполковник жестом предупредил его восторженные реплики и расспросы о самочувствии и указал на Деппа.
        - Есть идея отправить мистера Деппа охотиться на мистера Джемисона.
        - Ягненка в темный лес за шкурой волка. - Воротов покрутил пальцем у виска. - Депп, ты свихнулся, да?
        - Я найду Мясника! - упрямо заявил Гарри.
        - Хрена лысого ты найдешь! - Капитан обернулся к Преображенскому. - Нет, ну, Паша, это же авантюра чистой воды! Да нас за это особисты живьем съедят! Ты хочешь фактически отпустить подозреваемого в пособничестве врагу!
        - Угомонись. - Павел устал и потому на минуту прикрыл глаза. - Пусть идет. Если останется, с ним проблем еще больше будет. Видишь, душа у человека не на месте, только поверил в начало новой жизни, а вы ему старые грехи припомнили. Нельзя так жить, не получится.
        - Это крыша у него не на месте, - проворчал Воротов. - Я стишок такой знаю: «Вчера могучим ураганом сорвало крышу среди дня, но я молчу, что и не странно, ведь все упало на меня». У тебя план-то есть, охотничек?
        - Надо пробраться на Марс и найти моего бывшего сокамерника, инспектора военной полиции Джина Кертиса. Он сбежал на «Трумэне», значит, сейчас должен быть в метрополии. С его помощью можно будет записаться в «эм-пи», а у них есть доступ к армейским базам данных. Джемисон обязательно где-нибудь появится, а значит, информация об этом сразу поступит в базу данных «эм-пи».
        - Ну-у… - Воротов потер затылок, - в общем, толково. Как ты одолеешь частности - вот вопрос. Как объяснишь, где пропадал трое суток? Да и на других мелочах можешь засыпаться. И главное - что ты будешь делать, когда отыщешь Мясника?
        - То же, что в прошлый раз, только теперь я не промахнусь.
        - А уходить ты собираешься? Или выполнив миссию, героически покончишь с собой?
        - Слава, отставить прессинг, - строго, насколько сумел, оборвал капитана Преображенский. - Лучше займись его подготовкой. Легенду, варианты акции, пути отхода. И как нож правильно держать научи.
        - Есть. - Воротов скептически взглянул на Деппа. - Его бы откормить для начала.
        - Не будет достоверности. - Павел усмехнулся. - Да и некогда. Свободны.
        - Ну, пошли, диверсант. - Капитан подтолкнул лидийца к выходу.
        - И еще, Гарри, - окликнул Преображенский. - Если ты не вернешься - по любой причине - сильно меня подведешь.
        - Я понимаю. - Депп кивнул. - Я не подведу.

*** - Добрый вечер, мистер президент.
        - А? Что? - Джон Френсис Кент вырвался из плена мрачных раздумий и поднял взгляд на непрошеного гостя. - Я занят, мистер Даймонд.
        - Пытаетесь одолеть мигрень с помощью аутотренинга?
        - Какую мигрень? - Кент удивленно помотал головой. - Это вы о том, что я сидел тут с кислой миной? Я просто устал, мистер Даймонд. Такой напряженный ритм работы, эти ежедневные и ежечасные изменения обстановки. То мы владеем Ганимедом и почти уже высаживаемся в Стокгольме, то снова пытаемся отбить Ганимед у землян, а взятие федеральной столицы откладывается на неопределенный срок. Плюс эта трагедия с Лидией. Война определенно начала жить какой-то своей, непонятной нам жизнью, будто она виртуальное, но вполне разумное существо. Вам так не кажется? На какое-то время мы просто потеряли контроль над ситуацией. Впрочем, сейчас расклад явно в нашу пользу. Так что, никакой мигрени, это просто усталость.
        Президент постарался придать лицу наибодрейшее выражение. Какого черта он распинается перед этим маленьким, невзрачным человечком, Кент не смог бы объяснить и под дулом пистолета. Даймонд буквально загипнотизировал президента, который и на секунду не задумался, что отчитываться, а уж тем более оправдываться перед гостем ему просто не по чину. Целый президент перед каким-то советником! Мыслимо ли?! Но в том-то и дело, что Кент уже давно считал Даймонда кем-то вроде материализованного второго «я» и был готов обсуждать с ним вещи, которые не смог бы доверить даже самым близким друзьям и помощникам.
        - Польза? - Советник усмехнулся. - Да, расклад пока в нашу пользу, но скоро он изменится. Возможно, уже изменился. - О чем вы? - насторожился Кент.
        - Вот об этом. - Даймонд вдруг протянул руку и коснулся лежащего на столе президентского компа.
        Тот включился в режим объемной трансляции гиперсигнала. Президент удивленно уставился на вспыхнувшую картинку. Больше всего Кента изумило не то, что он увидел, а сам факт включения машинки. Теоретически комп должен был включаться лишь по команде хозяина.
        - Это что? - справившись с эмоциями, спросил Кент.
        - Это прямой эфир, - пояснил Советник. - С орбиты Рура.
        На фоне освещенной местным солнцем планеты чернели силуэты кораблей, маневрирующих вне досягаемости орбитальных систем обороны. Президент не особенно разбирался в классификации боевых кораблей, но в левом углу кадра чернел борт ближайшего из них. Камера смотрела на борт огромного крейсера со стороны светила, а потому был виден не просто контур, но и детали обшивки. В частности орудийная башня и ракетный порт. Но главное - был виден трафарет.
        - «Санкт-Петербург», - прочитал Кент и осекся. - «Санкт-Петербург»?! Что это значит?! Что делают земные корабли на орбите Рура?! Это же… это же…
        - Линкор «Санкт-Петербург», флагманский корабль Второй ударной армии генерала Воронцова. - Даймонд кивнул. - Что конкретно вас смущает?
        - Но как же Ганимед?! Как же Земля?! С кем там сражаются наши флоты? Час назад Стивенсон докладывал, что почти захватил Ганимед и вышвырнул из сектора уцелевшие после диверсии корабли землян! А Фьюри утверждает, что накрепко запер земную группировку.
        - Это было мягко говоря преувеличением. Вы сами видите, Вторая ударная все-таки ушла от Земли, причем по делу. Фьюри принял желаемое за действительное. Ганимед снова ваш, это правда, но и оттуда земляне ушли сами. Армия генерала Селье прорвалась к окруженным армиям Гордеева и Накано, установив тем самым подобие равновесия. Земляне оставили Ганимед, ушли с Ио, но зато укрепили оборону Каллисто и Европы. Теперь линия фронта проходит по дальним орбитам этих спутников.
        - Значит, в Солнечной мы все-таки побеждаем?!
        - Взгляните еще раз на картинку, сэр. - Даймонд покачал головой. - Сдача Ио и Ганимеда - тактический ход землян. Армия Воронцова блокировала Рур и Юнкер, а наспех сформированная, но довольно сильная флотская группа Добровольческой армии прошла, можно сказать, огнем и мечом по нашему тылу и окружила Эйзен.
        - Что это значит? - Кент растерянно взглянул на Советника и уронил руки на стол. - Земля объявила войну нейтралам?
        - Мы сами толкнули ее на этот шаг. - Даймонд фальшиво вздохнул. - Вспомните, чья была идея использовать немецкий караван в качестве прикрытия диверсии?
        - Стивенсона.
        - Вот ему и говорите спасибо. Земляне действительно поссорились с нейтралами, но не так, как мы рассчитывали. Они не стали заявлять протесты и рвать отношения, они использовали это недоразумение, как формальный повод к войне. Понимаете, что из этого следует?
        - Нас лишили поставок оружия? - Кент скрипнул зубами. - Но у нас тоже есть корабли! Они могут воевать где угодно, хоть в секторе Юпитера, хоть на орбите Рура! Да и сами немцы имеют армию, небольшую, но если мы выступим единым фронтом…
        - Не горячитесь, мистер президент, - мягко сказал Даймонд. - Рур не станет воевать с Федерацией. Во-первых, это опасно - пример Лидии весьма и весьма убедителен. Во-вторых, немцы предпочитают торговать, а не воевать. Они, конечно, возмущены, ведь блокада губит их экономику, они затаят зло, но будут терпеть, пока не затоварят все склады. Впрочем, и после этого они не пойдут на открытый конфликт с землянами. Согласятся на демпинговые цены и продадут Федерации все, что накопилось. Ну, а к моменту следующего критического переполнения складов война, пожалуй, закончится. Здесь расчет Гордеева верен на сто процентов. И это еще не все.
        - Что еще? - Кент мрачно покосился на картинку, но она не изменилась.
        Советник откинулся на спинку кресла и взял паузу. Президент автоматически, сам не зная почему, подвинул ему коробку с сигарами. Даймонд молча взял сигару, прикурил и указал горящим кончиком на дверь. В ту же секунду дверь открылась, и в кабинет торопливо вошел Стивенсон.
        - Прошу извинить, мистер президент, я без предупреждения, но эти новости я обязан сообщить вам немедленно! Здравствуйте, Советник.
        - Здравствуйте, генерал. - Даймонд пыхнул густым облачком дыма. - Терция и Церера?
        - Вы уже знаете? - Стивенсон положил перед президентом листок с рапортом. - Эти хитрые лисы блокировали Рур, Юнкер и Эйзен.
        - Я вижу. - Кент мрачно взглянул на картинку прямой трансляции.
        - А также… - Генерал набрал побольше воздуха и выпалил: - А также тремя одновременными стремительными рейдами мобильных флотских групп захватили Цереру, уничтожили Форт Грант на Тритоне и Остров Марича - главный остров архипелага Горизонт на Терции.
        - Откуда только силы взялись? - Кент вздохнул. - Ну, и что все это значит?
        - Это три крупнейших арсенала Марса и Колоний Альянса, - пояснил Стивенсон. - Мы остались без стратегических запасов оружия. В том числе термоядерного.
        - Уфф! - Кент развязал и стянул галстук. - Доигрались! Как же им это удалось? У нас что, арсеналы открыты для посещения по турпутевкам?
        - Я сейчас это выясняю. Пока конкретной информации нет.
        - Форт Грант они просто разбомбили, - проронил Даймонд. - Подняли печально известную карательную эскадрилью «Марк-3» и разбомбили. Нет, не пугайтесь, обычными ракетами повышенной мощности. А остров Марича был заминирован еще месяц назад нашими же саперами, когда над Терцией нависла угроза сдачи землянам. Терцию земляне тогда брать не стали, но изучили издалека ее стратегические объекты и взяли островной арсенал на заметку. Электронной разведке федералов удалось просчитать нужные для подрыва компьютерные коды. Я даже могу предположить, кто справился с этой задачей. Так что, налетов было два, а не три, генерал.
        - Вы, как всегда, знаете больше любой разведки, - угрюмо заметил Стивенсон. - Может быть, заодно просветите, что произошло на Церере? Это же неприступная твердыня! Вокруг нее пять силовых орбит. Любая попытка штурма этого астероида была обречена! Теоретически.
        - А там было обыкновенное предательство. Комендант космического форта Церера генерал-майор Эрих фон Диц уже три года, как состоит в секретной организации
«Возрождение». Слышали о такой?
        - Нет. - Стивенсон, устав ждать приглашения от Кента, сел и расстегнул ворот мундира. - Постойте, это «дворянский клуб»?
        - Он самый.
        - Но ведь это клуб офицеров федеральной армии, при чем тут генерал Диц?
        - При том, что в нашей армии идеи «Возрождения» тоже оказались востребованы. Марсианский Альянс болен тем же, чем и Федерация - «системными недостатками». Мы как бы две стороны одной медали, господа и джентльмены. Два полюса одной системы. А «Возрождение» считает своей целью создание новой системы. Я не буду останавливаться на деталях, но поверьте, у нас в войсках есть своя пятая колонна, идейно связанная с федеральным «Возрождением», просто пока не такая мощная. И это еще одна причина по которой война становится бессмысленной.
        - Вы что же, сдаться предлагаете?! - возмутился Стивенсон. - Да, земляне сделали удачный ход, но это всего лишь ход! Они выиграли битву, даже не битву, маленький эпизод большой войны! Но они пока не выиграли войну! И сколько бы удачных ходов они ни сделали, главное преимущество будет на нашей стороне - мы воюем честно, не выжигая дотла планеты! А рассуждения о болезнях системы оставьте политикам и прочим пустобрехам, мистер Даймонд, оставьте!
        Он раздраженно махнул рукой.
        - Вы правы, генерал. - Советник проводил взглядом падающий на пол пепел. - Симпатии народов Галактики и численное преимущество на стороне Марса, но военное превосходство уже почти на стороне армии землян. Посудите сами: наши войска лишены резервов, отрезаны от снабжения и заражены вредными идеями. Как разрешилась аналогичная ситуация у землян, вы знаете. Маршал Дюссон остался не у дел, перебежал и сидит сейчас у нас на секретной базе, а президент Френо практически сложил с себя полномочия Главнокомандующего и назначил на эту должность «темную лошадку» - неизвестного политикам и широкой общественности, но весьма популярного в войсках генерала Гордеева. У этого молодого генерала свежая голова и бездна энергии, а в его новом Генштабе больше не осталось ни одного бездельника-карьериста, только грамотные и толковые офицеры-»возрожденцы». Чем это грозит Марсу, думаю, объяснять не надо?
        - Вы хотите провести аналогию? - Кент недовольно уставился на Даймонда. - Предлагаете, пока не поздно, передать полномочия главкома, например… Стивенсону?
        - Просто отдайте приказ временно остановить боевые действия и отойти на оборонительные рубежи. - Даймонд затушил сигару в хрустальной пепельнице. - Иначе нам не выкрутиться, мистер Кент.
        - Это я понял. - Кент развалился в кресле и удрученно уставился в потолок.
        Некоторое время президент сидел в задумчивости, и его размышлений не смели прервать ни Стивенсон, ни Даймонд.
        - Хорошо, джентльмены, - Кент поднял хмурый взгляд на посетителей. - Мы отступим. Но это не значит, что мы откажемся от дальнейшей борьбы! Мы просто перейдем к другой тактике. К той, которая оказалась гораздо эффективнее прямых корабельных атак и бессмысленных десантных операций. К вашей тактике, Стивенсон… ну, вы понимаете?
        - Диверсионная война? - Генерал кивнул. - Да, понимаю. Только не уверен, что это поможет нам вышибить корабли землян с орбиты Рура.
        Он обернулся к Даймонду.
        - Поможет, - уверенно сказал Советник. - Немцы не пойдут на открытый конфликт с Землей и скорее позволят победить землянам, чем захотят помочь нам, но…
        - Но в тайной войне они поучаствуют с удовольствием, - угадал Стивенсон. - Так?
        - Очень может быть. Вспомните, генерал, о чем мы говорили на прошлом совещании. Что выгоднее Руру - торговать с одной из воюющих сторон, получая за свою продукцию среднюю, а иногда и минимальную плату, или продавать оружие и тем, и другим, задирая цены в зависимости от накала конфликта? Я лично побеседую с канцлером Рура, герром Хартманном. Думаю, он не откажется.
        - И все-таки я не совсем понимаю, почему вы уверены, что Рур будет цепляться за любую возможность, чтобы избавиться от блокады. Вы собираетесь надавить на их слабые места: на трусость и жадность?
        - Так точно, Стивенсон. Мистер президент прав. Мы не должны сдаваться. С моими особыми связями в деловых кругах, вашим опытом и энергией, и под грамотным руководством Верховного Главнокомандующего мы обязательно победим.
        - Увольте, Даймонд, - Кент устало махнул рукой. - В диверсионной войне я смыслю еще меньше, чем в обычной. Да и не только я, но и большинство высших офицеров. Генерал Стивенсон, я официально назначаю вас первым заместителем Верховного Главнокомандующего, а неофициально… ну, вы понимаете? Командуйте, Стивенсон. А вы, мистер Даймонд, помогите генералу по линии политической разведки и всяких там секретных связей. Да поможет вам бог.
        - Слушаюсь! - Стивенсон поднялся.
        - Мудрое решение, мистер президент, - Даймонд тоже встал.
        Они одновременно откланялись. Выходя следом за Советником, генерал вдруг вспомнил, какие мысли посетили его по окончании предыдущего совещания в кабинете у президента. Похоже, мысли были не такими уж вздорными. Если не заветное кресло, то расширенные полномочия светили Стивенсону в ближайшем будущем.

«А вот место Тайного Советника - нет, - подумалось генералу. - Кресло Даймонда не занять никому и никогда. Очень странный человек. Все ему доверяют, не понимая почему. Может, потому, что он всегда прав? Хотя всегда ли? Ведь план диверсии он одобрил, но земляне нас опять переиграли. Явный просчет. Не специально же он его допустил! Но тогда разумно ли рассчитывать на его помощь в дальнейшем? Впрочем…»
        Впрочем, кто поможет генералу в новой должности, Даймонд, бог или кто-то еще, было неважно. Главное, что теперь никто не мог ему помешать. Стивенсон получил карт-бланш и был намерен воспользоваться им на всю катушку.

7. Июль 2290 г., орбита Каллисто - Марс - Колония Рур.
        - Представляешь, а я не верила в любовь. - Яна прижалась к Павлу и провела пальцами по шраму у него на груди. - Болит?
        - Уже нет. - Преображенский поцеловал ее в висок. - Теперь ты в нее веришь?
        - Теперь да. - Яна потянулась к его губам. - Теперь все перевернулось. Как будто я спала, а ты вдруг меня растормошил и сказал, что наступило утро. И нам пора куда-то идти. И, знаешь, я проснулась и поняла, что жизнь устроена вовсе не так, как мне снилось. То, что раньше казалось таким значительным, на самом деле - полная чушь. У тебя так не бывает? Проснешься и вспоминаешь мелодию, которая во сне казалась верхом совершенства или шутку, над которой смеялся до слез, а когда вспомнишь все это наяву и осмыслишь, оказывается, что мелодия была вроде
«собачьего вальса», а шутка плоская и не смешная. Так и сейчас - я проснулась и увидела, что жизнь гораздо сложнее и интереснее, чем мне казалось. И мне нравится, что это так.
        - Все верно. - Павел прижал ее покрепче. - Ты повзрослела и нашла новый смысл в жизни. Когда люди идут вперед, развиваются, именно это и должно происходить. Я тоже многое понял за эти дни.
        - Тоже нашел новый смысл?
        - Можно сказать и так, - Павел приподнял подушку и сел, опираясь на спинку кровати.
        Яна взглянула на экранчик компа. До начала смены оставался целый час, можно было еще чуть-чуть поваляться.
        - Чем ты займешься после войны? - неожиданно спросила она.
        - Тем же, чем и занимался7 - Павел удивленно взглянул на девушку. - Почему ты спросила?
        - Мне нужно доучиться. - Она вздохнула. - Я хотела сделать это в своей академии. Если ты продолжишь службу, мы расстанемся на два года.
        - Нет, мы больше не расстанемся, - твердо возразил Преображенский. - Думаю, наша армия будет расквартирована на Земле, значит, мы сможем жить вместе.
        - Земля большая. - Яна вздохнула. - Если твоя бригада будет стоять где-нибудь в Африке, нам удастся видеться только по выходным.
        - Моя бригада - бывшая Гордеевская. - Паша ободряюще улыбнулся. - Вот увидишь, Иван Иванович поручит нам охранять покой столицы. Я почти уверен.
        - Стокгольм - тоже не Одинцово, далековато.
        - Ты не поняла - я имел в виду Москву.
        - Ты думаешь, Гордеев… станет президентом и перенесет столицу в Москву?
        - Готов спорить.
        - На что? - Яна приподнялась на локте и хитро прищурилась.
        Взгляд Павла невольно скользнул вниз и остановился на плавных изгибах ее красивой груди.
        - Ну-у… на любое желание.
        - Сутки в постели!
        - Вон отсюда, ненасытная блудница! - Павел рассмеялся.
        - Слабо? - Яна ущипнула его за бок.
        - Согласен. Если ровно через год президент Гордеев не переедет в Кремль, мы отметим это печальное событие эротически марафоном, зато, если переедет… ты выйдешь за меня замуж.
        - А уж тогда прощай, свобода и феерический секс, здравствуйте пеленки и супружеский долг. - Яна вздохнула. - Согласна.
        Она поцеловала Павла и, увернувшись от его объятий, упорхнула в душ. Минут десять она с наслаждением плескалась под горячими струйками, и вышла из ванной посвежевшая и влажная, как Афродита. Павел невольно ею залюбовался.
        - У тебя такая осанка… ты будешь настоящей княгиней.
        - Паша! - Яна смутилась. - Давай пока не будем об этом, ладно? Только ты пойми меня правильно, я люблю тебя, но все вокруг так неустойчиво. Я немножко суеверна и не люблю загадывать. Давай жить настоящим, хотя бы пока не кончится война.
        - Ты опасно разумная женщина. - Преображенский кивнул. - Хорошо, давай так и поступим.
        Яна обмоталась широким полотенцем и принялась сушить волосы.
        - Послушай, Паш, а откуда вообще взялась эта ваша игра в дворян? По-моему, уже даже в Европе никто не помнил своих корней, а тут вдруг, раз, и половина армии в
«Возрождении»! Чья это была идея?
        - Не знаю, - Павел осторожно опустил ноги на пол и медленно встал, опираясь о спинку кровати. - Виктор Арнольдович творит чудеса. У меня действительно ничего уже не болит. Только слабость. Может быть, это Гордеева придумка, хотя, наверное, идея витала в воздухе уже давно. Немало традиций перекочевало из военных академий. Там «игры в рыцарство и дворянство», как ты говоришь, это норма поведения.
        - Неужели? - Яна хмыкнула. - У меня есть друзья-курсанты. Мои одноклассники. Шалопаи были, что в школе, что после нее. И академия, если честно, манер им не прибавила. Во всяком случае, особого прогресса я не заметила.
        - Манеры не главное. Вот у меня в батальоне был ротный Бубликов… погиб, к сожалению… так у него манеры были еще те, но он все равно был отличный офицер и храбрый воин. Главное в том, что у человека в душе, а не на языке. Бубликов любил крепкое словцо, выпивку, да и за женщинами был не прочь приударить, но это были его личные дела, никак не мешавшие службе. Коэффициент надежности у капитана был сто в кубе. Или Блинов - человек начитанный, грамотный и не нахрапистый, но такой же твердый. Или возьми меня и Бориса. Внешне - десантура, солдафоны, но это не значит, что мы дуболомы и невежды. Разве что чуть-чуть.
        Он улыбнулся.
        - На комплимент напрашиваетесь, ваша светлость? - Яна улыбнулась в ответ. - Косая сажень в плечах - еще не признак тупости. Кстати, у тебя на лице написано, что ты не головорез и корни имеешь, а вот Борис Александрович… как-то не тянет он на князя. Какой-то простоватый у него хабитус.
        - Ну и что? Родословная для «Возрождения» - не главное. Не имел бы он ее, все равно рано или поздно заслужил бы титул. Дослужился бы до полковника и автоматически стал бы дворянином. В этом отношении правила просты. Это, кстати, и есть первый из аргументов, убеждающих служить «Возрождению». Хотя и не главный. В общем, важно, что у человека внутри, а не снаружи. И «Возрождение» предлагает людям не кодекс поведения, а новое видение мира, новую шкалу ценностей, если угодно. Вернее - не новую, но современную.
        - Если я правильно понимаю - с военным уклоном?
        - Необязательно. Просто пока членов «Возрождения» больше всего в войсках. Придет время, станет больше гражданских - после войны. Ты видела эмблему «Возрождения»?
        - Нет.
        - Это старинный орден, на котором начертан девиз - «Честь и польза». Вот в этом и заключается смысл «Возрождения». Адаптированное к современным условиям жизни
«возрожденное» дворянство призвано не манерничать, а втолковать людям, что такое честь и для чего она нужна человеку. А польза Отечеству должна изжить в людях алчность. В идеале, конечно.
        - Ты правильно оговорился. - Яна выключила фен и принялась одеваться. Выглядело это не менее эротично, чем раздевание. - Девиз хорош, но это еще не идеология. Кроме лозунгов требуются конкретные обещания. Ты не объяснишь какому-нибудь американскому брокеру, что приносить пользу Земле для него выгоднее, чем играть на котировках акций в пользу себя любимого и своей семьи.
        - Да на здоровье, пусть богатеет. В этом тоже заключается польза Отечеству. Никто не призывает вкалывать задарма, отдавая все свои деньги на нужды государства. Речь идет о честном заработке, вот и все. В этом и заключается и честь и польза.
        - И все-таки вы идеалист, сударь. - Яна оправила одежду, подошла и поцеловала Павла в щеку. - Задание на ближайшие двенадцать часов - отдохнуть, собрать вещи и побриться!
        - Какие у меня вещи? - Павел развел руками. - Все на «Каллисто».
        - Вот пусть Слава их тебе и привезет. Или ты собрался лететь на побывку в тапочках и госпитальной пижаме?
        - Домой можно и так. - Павел усмехнулся. - Хорошо, позвоню Воротову, прикажу доставить парадный мундир. Чтобы тебе было не стыдно гулять со мной по Изумрудному.
        - Это твой город?
        - Это наше поместье, а ближайший городок - Астраханка.
        - А до моря от твоего поместья далеко?
        - На Каллисто все близко, это же не Земля. Мой личный домик стоит прямо у моря, там метров двести до пляжа. Тебе понравится, я уверен. У нас всем нравится.
        - Всем? Я ревную!
        - Ты вне конкуренции. - Павел улыбнулся. - Иди, не то опоздаешь.
        - Ой, уже без пяти! Я полетела!
        - Заглядывай, хорошо?
        - Обязательно!
        Она только вышла за дверь, а Павел уже начал скучать. Что это за наваждение, он не понимал. Вернее, понимал, что это, видимо, и есть настоящая любовь, но где она была раньше? Пришло ее время? Возможно. Хотя гадать бесполезно. Нельзя понять непостижимое. Как сказано в гениально простой и мудрой японской книге о Пути воина: «есть вещи, которые мы не понимаем, но понять их можно. Еще существуют вещи, которые мы понимаем сразу, но еще такие, которые мы не сможем понять, как бы сильно ни старались. Это занятно» [5].
        Вряд ли японские мудрецы имели в виду конкретно человеческие привязанности и вопросы их внезапного возникновения. Но Преображенскому эти слова показались уместными и в данной ситуации, наверное, потому, что были они простыми, но глубокими, в точности, как охватившее его чувство.

***
        Гарри никогда не бывал на Марсе. Он вообще не покидал Лидию, пока его не вынудили это сделать проклятые федералы, в одночасье разрушившие и дом, и все планы на жизнь простого и честного колониста. Их варварский поступок оставил Гарри Деппу лишь одну надежду - отомстить. Ясно, что сравнять счет ему не удастся, но он готов сделать все, чтобы справедливая кара обрушилась на головы виновных в этом чудовищном преступлении.
        Офицер фильтрационного пункта в космопорту «Марс-Сити-12» сочувственно похлопал Гарри по плечу.
        - Понимаю тебя, парень. Видеть, как гибнет родная планета, это тяжелое испытание. С кем, говоришь, ты знаком?
        - С Джином Кертисом, он был инспектором «Эм-Пи» на нашем корабле. Во время захвата землянами базы флота он эвакуировался на «Трумэне», а я спрятался в разрушенном восьмом секторе. Потом, когда на платформу прибыли ремонтные бригады, я нанялся чернорабочим и улетел со сменой на Ганимед. Ночью перешел через линию фронта под Сваном, сутки просидел в подвале, а когда все стихло, выбрался на судне нейтралов. Знал бы, что скоро наши опять прилетят, дождался бы, не прятался по трюмам.
        - Наши как прилетели, так и снова улетели. Слышал же, нейтралитет Ганимеду возвращаем. Пока там делать нечего. Пока. - Офицер подмигнул и вынул из ящика стола генетический сканер. - Положи руку вот сюда. Значит, Джин Кертис, говоришь? Джин Кертис… Ага, есть такой. Инспектор военной полиции, плен, реабилитация, третий помощник на спейс-госпитале «Бурденко»… Да, он на Марсе.
        - У вас хорошие базы данных, - искренне удивился Депп. - Оперативно обновляются.
        - Это Марс, парень, - офицер усмехнулся. - Галактическая столица высоких технологий. Даже земляне признают, что все их силиконовые долины, академгородки и киберджайвы - ничто в сравнении с нашим техноцентром в Делл-Сити. Если будет время, обязательно слетай туда, не пожалеешь. Впрочем, вряд ли оно у тебя появится в ближайшие полгода.
        Гарри замер. Последняя фраза полисмена могла предвещать что угодно, например арест. Ведь если у марсиан действительно настолько мощный технопарк, выяснить, что на судно с Марты он сел не на Ганимеде, а во время второго орбитального досмотра
«нейтралов» федеральными военными - дело трех секунд. К счастью, посадочных ведомостей в космопорту Свана не вели, или может быть, не сумели передать их на Марс - портовая станция гиперсвязи, как и весь город, превратилась в руины. Придуманная Преображенским легенда была «прикрыта» со всех сторон.
        - OK, - офицер бросил взгляд на данные генетического теста и удовлетворенно кивнул. - Результат положительный, ты действительно Гарри Депп, рядовой Добровольческой Армии Лидии, служил в форте Гатлинг. Только тут сказано, что ты погиб в бою за сутки до бомбардировки.
        - Меня… взяли в плен. - Гарри опустил глаза. - Там я и познакомился с Кертисом, в камере. Но Джин говорил, что отметки о плене в личном деле не будет. И еще он говорил о компенсации… как пострадавшему от террора.
        - Отметки нет. - Офицер снова кивнул. - Однако и о компенсации тут ни слова. Но ты не расстраивайся, парень, обратись к частным адвокатам, они любят такие дела. Раз ты жив, тебе все возместят. По правилам я должен сразу проводить тебя в
«драфт-пойнт», сборный пункт комендатуры, но учитывая обстоятельства… Вот тебе временное «ай-ди», на сутки, шагай, ищи своего Кертиса. Но учти, лидиец, если не отыщешь, лучше сразу двигай в комендатуру. Через сутки тебя могут сцапать, как дезертира.
        - Все понял, спасибо, сэр!
        - Не стоит благодарности. - Полицейский махнул рукой. - Я однажды летал на Лидию по делам. Такая планета была! Свободен.
        Гарри едва удержался, чтобы не вылететь из фильтрационного пункта, будто пуля. И не потому, что обрадовался удачному началу своей секретной операции. Его распирало от любопытства. Марс! Десяток шагов - и он увидит Марс во всей красе! Мечта любого пацана-колониста - увидеть столицу Альянса, родину предков, знаменитейший центр промышленности, науки и высоких технологий. Даже Земля, со всеми ее чудесами света и памятниками культуры, не могла сравниться по притягательности с красной планетой.
        Первое, что поразило Деппа за воротами пункта, - масштабы. Все вокруг казалось огромным, будто бы рассчитанным не на людей, а на сказочных великанов. Высоченные здания, широкие улицы и большие машины - все это подавляло и вызывало чувство благоговейного трепета. На Лидии не было ничего подобного. Дома лидийцев были компактными и уютными, улицы достаточными для проезда двух наземных экипажей в каждую сторону, не больше, да и сами гравимашины - в основном, простенькие фордовские «Мазды» или «Лады» от «Дженерал моторс» - не отличались вместительностью и величественной грацией. Все было рассчитано на среднего потребителя, зарабатывающего от десяти до пятнадцати тысяч в год и не помышляющего о роскоши. Колония есть Колония, или работаешь за те деньги, что тебе предлагают, или прозябаешь на пособие, которого столичному жителю не хватит и на неделю.
        Деппу вдруг вспомнился один из самых тяжелых периодов жизни, когда ему пришлось бросить школу и опуститься до мелкого воровства. Отец пил, мать разрывалась между тремя малолетними детьми и каторжной работой в пригороде, на птицефабрике, а потому денег не хватало катастрофически. Сначала пришлось продать старенький
«Форд-Геймер», потом заложить домишко, а потом… Гарри стиснул зубы. Вспоминать, что случилось потом, ему было больно. Мама отважилась на ужасный поступок, который, конечно, мог принести семье приличные деньги, но вряд ли это решило бы все проблемы. Отец пропил бы деньги максимум за полгода. Гарри - тогда шестнадцатилетний подросток - успел в последний момент. Он ворвался в приемное отделение центра трансплантации органов и вытащил мать из операционной, где все было готово к тому, чтобы отнять у несчастной женщины почку. Последовал жуткий скандал, судебная тяжба, и Деппам пришлось искать деньги на покрытие издержек. Тогда-то Гарри и ступил на скользкий путь мелкого воровства. К счастью, он не попался. После десятого или одиннадцатого «дела», сколотив неправедным способом
«капитал» в семьсот тридцать пять долларов, Гарри пришел к выводу, что так издержки не покрыть, и завязал. Позже Гарри узнал, что сделал это вовремя, полиция уже почти вышла на след дерзкого карманника. Депп попытался устроиться на работу, но больше, чем три доллара в день, честно было не заработать. К счастью, судебное дело вскоре закрыли. Выяснилось, что органы у бедных лидийцев забирали незаконно. С помощью подобных махинаций, местные власти пытались «отмыть» средства, выделенные Комитетом Развития Колоний на постройку лаборатории клонирования донорских органов и на центр профилактической коррекции генетических аномалий. Однако обнуление долга не помогло Деппам поправить дела. Денег по-прежнему катастрофически не хватало. Что делать дальше, Гарри не знал и потому впал в отчаяние. А потом мама заболела, и Депп понял, что настоящее отчаяние пока еще только маячит на горизонте. Все награбленные деньги ушли на лекарства, но спасти маму не удалось. А буквально через месяц умер, напившись какой-то дряни вместо виски, и отец. Депп остался старшим в семье. Почти три года он работал, как проклятый, пытаясь
прокормить и минимально обеспечить младших брата и сестру, но тут началась война, Гарри призвали в Добровольческую Армию и отправили служить в форт Гатлинг - в другое полушарие планеты. Единственный сеанс видеосвязи с домом состоялся через месяц. Сестра, хрупкая четырнадцатилетняя девочка, пыталась бодриться, но Гарри видел, что ей очень тяжело. А десятилетний Фред прямо спросил:
«Мы больше не увидимся?» Гарри хотел их как-то успокоить, но в глазах у детей было столько грусти, что слова застряли у Деппа в глотке. Он прервал сеанс связи, даже толком не попрощавшись, и сейчас жалел об этом больше всего.

«Какая странная штука эта жизнь. Земляне убили Энни и Фреда, уничтожили мой дом, я ненавижу их за это, но… стою сейчас здесь, на улице Марс-Сити и собираюсь шпионить в пользу этих самых землян. Объяснение одно: Преображенский прав, во всем виноваты не земляне, а система. Это она довела до нищеты, а после убила мать и отца, это она заставила людей убивать друг друга, будто они крысы в бочке. И с какой стороны подсунуть лом, чтобы опрокинуть этот чан с дерьмом - неважно. Главное - опрокинуть. На Земле дела вроде бы пошли на лад, теперь очередь Марса».
        Довольно плотная толпа марсиан, снующих по припортовой площади во всех направлениях, оттеснила Гарри обратно к зданию терминала. Он встал в тени, денек выдался жарковатый, и взглянул на экранчик своего скромного компа. Разворачивать голограмму над ним было как-то неудобно, а вдруг здесь это не принято? Пришлось напрягать зрение, читая сетевые строчки на экране. Выход в местную инфосеть и поиск в ней регистрационной метки Джина Кертиса занял секунд тридцать, объяснялась такая серьезная потеря времени лишь отсутствием у Гарри навыков обращения с умной машинкой. На Лидии инфосетью пользовались редко. Вернее, в том социальном болоте, где прозябал Депп, компы были первым, что закладывали при финансовых затруднениях. Свою «Моторолу» Гарри сумел выкупить из трехлетнего «плена» в ломбарде у Кривого Хансена, лишь когда получил аванс от армейского вербовщика. За три года навыки, понятное дело, подрастерялись, а в форте Гатлинг освежать память было некогда - Мясник Джемисон не оставлял ополченцам времени на глупости.
        Мясник… Гарри поджал губы. Где находится сейчас Кертис, Гарри почти установил; на имя Джина был зарегистрирован номер в офицерском отеле «Пенсакола». Но в разгар дня Джин вряд ли появится у себя в номере, а значит, визит можно отложить до вечера. Или вообще отменить, если до того момента удастся выйти на след Джемисона. Но это если удастся выйти на след Мясника.
        Депп снова запустил поиск: «майор рейнджеров Джемисон»… как же его имя? Гарри поморщился. Кажется Уильям или Роберт… пусть будет Уильям. Комп выдал отрицательный результат.

«Неужели еще не добрался? Или он отправился не на Марс, а куда-нибудь в Колонии? Нет, не может быть. Джемисон типичный марсианин и не полетит никуда, кроме метрополии. Сражаться где-нибудь на периферии ниже его достоинства. Он просидел в вонючем Гатлинге на занюханной Лидии десять лет - вполне достаточно, чтобы заслужить право на перевод в столицу. Тем более в такой сложной обстановке, когда Марс балансирует на грани и особенно нуждается в специалистах его класса и профиля… когда Марс нуждается в Мясниках! Да, этот рыжий негодяй должен рассуждать именно так, не будь он марсианином».
        Гарри ввел другое имя. Результат оказался тем же. Или Джемисон пока не прилетел, или не засветился, что маловероятно. Любое обращение к инфосети, попадание в поле зрения камер службы планетарной безопасности, или прикосновение к генсканерам в перилах эскалатора досмотровой зоны автоматически фиксирует прибытие человека на планету. Варианты с прибытием инкогнито или через закрытую зону космопорта следовало рассматривать вообще в последнюю очередь. Скрываться Джемисону нет резона, а проходить через ВИП-зал ему не по чину.

«Значит, придется ждать. И скоротать это ожидание, а возможно, и что-нибудь выяснить, если ожидание окажется напрасной тратой времени, поможет Джин».
        Гарри вышел из программы поиска и, поборов провинциальную оторопь, нырнул в столичную толпу. Комп подсказывал, что добраться до «Пенсаколы» проще всего будет по воздуху. Вдоволь потолкавшись среди равнодушных марсиан, Депп вырулил к площадке аэротакси и уже через минуту летел по направлению к западной окраине Марс-Сити, в район крупной авиакосмической базы и ее вспомогательных объектов…

… - На следующий день нас отправили под конвоем на платформу, но там еще бродили группы рейнджеров, и конвою пришлось вступить в бой. Я заколол одного десантника в спину его же собственным ножом и убежал. Жалко, что Томба не успел. - Депп отвел взгляд и вздохнул. - А я спрятался в восьмом секторе. Там такие руины были, армию можно спрятать. Почти сутки просидел среди головешек, а потом земляне пригнали ремонтников, и я затесался в бригаду. Потом со сменой улетел на Ганимед, в Бьорн, еще сутки бродил по развалинам, пробрался в Сван, а оттуда на судне «нейтралов» прилетел сюда.
        - Как называлось судно и откуда шло? - Джин пригубил виски. - Пойми меня правильно, Гарри, но я неохотно верю в чудеса.
        - Ты тоже чудом оказался на «Трумэне», - хмуро заметил Депп.
        - Я и мои бойцы прикрывали шлюз. Наш отход на линкор видели члены его экипажа, а вот ты, - Кертис недобро прищурился, - появился на Марсе неизвестно как, да еще в гордом одиночестве.
        - Будь со мной Томба, ты все равно не поверил бы. - Гарри отреагировал спокойно. - Судно называлось «Юнгфрау», шло с Марты с грузом продовольствия. Но я думаю, продукты - прикрытие. В трюмах было что-то еще.
        - Хорошо, пусть так. - Джин откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза рукой. - Я не стану проверять тебя с помощью приборов. И без полиграфа ясно, что ты врешь.
        Гарри похолодел, но вида не подал. Кертис сквозь пальцы с интересом наблюдал за его реакцией. Выдержав достаточную, по его мнению, паузу, Джин опустил руку и продолжил:
        - Но только в деталях. Никого ты героически не убивал. Наверное, просто смылся под шумок, пока конвой дрался с рейнджерами. И Томбу ты просто бросил. Побоялся выручить, потому, что трясся за свою шкуру. Так было, колонист Депп? Что глаза прячешь?
        Гарри не окончил школу, но от природы был неглуп. Он понял, что лучше согласиться с обвинениями Джина, подтвердив тем самым его недюжинную проницательность, чем отнекиваться и гнуть свою линию. Марсианин расслабится, поверит - самому себе, почему бы ни поверить? - и прекратит допрос. Нормальный сценарий поведения представителей любой высшей расы. Даже самые умные из них частенько идут на поводу у гордыни и не видят элементарного обмана.
        - Я проявил слабость. - Депп вздохнул. - Но я готов искупить свою вину.
        - Да уж, вины на тебе, как на собаке блох. - Джин удовлетворенно хмыкнул. - Индеец, например.
        - Его убил Томба! - Гарри было противно, но сейчас роль вымаливающего прощение труса была наиболее выгодной.
        - Ну да. - Джин снисходительно усмехнулся. - Ладно, Гарри, об этой жирной свинье мы забудем. Он получил по заслугам. И твой побег я тоже склонен расценивать, как поведение, соответствующее обстоятельствам. Действительно, как ты мог выручить Томбу, если у тебя не было оружия? Хорошо хоть сам ноги унес. Но учти, Гарри Депп, если потребуется, все это дерьмо всплывет, как по взмаху волшебной палочки, понимаешь меня?
        - Да, сэр. - Гарри сделал вид, что страшно благодарен белому господину за зеркальце и особенно за стеклянные бусы.
        - Так и быть, возьму тебя в свою команду, - процедил Кертис сквозь зубы. - Но если не потянешь - сразу отправлю в линейные части, понял?
        - Да, сэр!
        - Ступай в южный флигель, там наша база.
        - Прямо в отеле? - удивился Депп.
        - Конечно. Мы больше не «Эм-Пи», дружище. Мы… там увидишь…

… - Ну, марсианин же, вот и строит из себя самого умного, что с него взять? - Олаф рассмеялся и похлопал Гарри по спине. - Чертовски рад тебя видеть! Мы снова вместе.
        - И все-таки. - Депп оглянулся. - Я даже теряюсь. Если мы не полиция и не военные, то кто?
        Обстановка на «базе» была самая мирная. Как в обычном холостяцком доме. В пяти комнатах и одной гостиной флигеля проживало десять человек, вместе с Деппом. Форму носил только Олаф, да и то без погон, а все остальные рядились, кто во что горазд. Оружие подчиненным Кертиса полагалось только карманное и холодное. Что же касается службы, то она заключалась в лежании на диване и просмотре всевозможных программ по инфосети. Так всё выглядело со стороны.
        - Ну, на самом деле вс не так уж мирно, но то, что внешне всё выглядит именно так - хорошо, - загнул Себастьян.
        - Маскируетесь. - Гарри кивнул. - И как обстоят дела на самом деле?
        - Мы диверсионно-разведывательная команда, Гарри, - сказал Олаф. - Причем не простая, а уполномоченная взаимодействовать с разведкой… Рура.
        - Чего? Рура? С немцами? Они же «нейтралы»!
        - Ну и что? Хитрый торгаш никогда не упустит свою выгоду. А уж тем более - двойную выгоду. Блокада больно ударила по экономике Рура и его филиалов на Юнкере и Эйзене. Немцы, естественно, обижены на землян и хотят восстановить статус-кво.
        - Снова продавать оружие обеим сторонам и зарабатывать на нашей крови свои барыши, - добавил Себастьян.
        - Это я понимаю. - Гарри кивнул. - Получается, перемирие с Землей - лишь пауза, пока Гордеев не ослабит блокаду Рура, Юнкера и Эйзена?
        - Получается, что так. - Олаф налил Деппу виски. - И нам следует основательно подготовиться к продолжению заварушки. А лучшая подготовка - перетянуть на свою сторону Рур и филиалы, сыграв на их обидах.
        - Грамотно придумано, - Гарри принял бокал и отсалютовал наталийцам. - Главное, чтобы немцы не задумались о последствиях. Ведь нам тоже невыгодно, чтобы они работали на два фронта. Рано или поздно Стивенсон поступит так же, как Гордеев. Припрет Рур к стенке и потребует поставлять оружие только Альянсу. Получается, тоже обидит.
        - Проституток все обижают: и клиенты, и сутенеры, - усмехнулся Себастьян, - но такая уж блядская у них работа.

*** - Вы меня извините, герр Даймонд, но в сложившейся ситуации я тем более не намерен вести переговоры с представителями конфликтующих сторон. - Канцлер Хартманн сложил руки на груди. - Лично вы всегда были для меня примером честного и умного политика. РУСТ по-прежнему рад иметь с вами дело и предоставлять свои помещения для вашего личного офиса. Но ваши военные подложили нам огромную жирную свинью, герр Даймонд. Последствия этой провокации просто катастрофичны! Мы вынуждены подчиниться грубой силе и прекратить поставки оружия Марсу!
        - Я понимаю и не требую невозможного, герр Хартманн, - Советник побарабанил пальцами по столу. - В новой ситуации вы не можете соблюдать нейтралитет, это понятно. Но это не означает, что Рур должен смиренно сидеть в блокаде и по бросовым ценам продавать оружие землянам.
        - Вы хотите что-то предложить? Какой-то выход из этого весьма затруднительного положения?
        - Выход один, герр канцлер, надо заставить землян снять блокаду.
        - Каким образом? Новый главнокомандующий армии Земли генерал Гордеев заявил со всей решительностью, что не допустит продолжения войны. Ваш начальник Генштаба Чавес уже отдал приказ о приостановке боевых действий. Пятая Космическая идет к концу, герр Даймонд, какой нам смысл рисковать независимостью, обостряя отношения с Землей?
        - У вас уже нет независимости, герр Хартманн. Но вы можете ее обрести… вместе с прибылями, если окажетесь полезны Марсу на новом этапе войны.
        - Значит, перемирия не будет? - Хартманн осуждающе покачал головой. - Вы решили драться до последнего патрона? Это может выйти вам боком.
        - Перемирие будет, - успокоил Даймонд. - Не будет мира. И вот увидите, герр канцлер, мы победим.
        - Почему вы так думаете?
        - Землянам просто не хватит сил на долгую блокаду. Нам нужна всего лишь пауза. Но будет гораздо лучше, если во время этой паузы мы проведем ряд мероприятий, которые позволят нам ослабить и без того потрепанную армию Земли.
        - Вы говорите о… диверсионной войне?
        - О ряде последовательных мероприятий, акций, которые вынудят Гордеева снять блокаду. А после снятия блокады Марс купит у Рура оружие и перебросит к планетам по флоту, чтобы не допустить новой блокады.
        - И где гарантии, что Гордеев не сумеет продержаться до момента, когда Марс растратит все силы на прорыв блокады и капитулирует?
        - Марс не будет тратить силы. - Даймонд улыбнулся. - Я же вам объяснил. Мы будем их экономить, прикрываясь перемирием и в то же время подспудно нанося землянам точечные удары в самые болезненные места. Как показали последние события, такая тактика гораздо эффективнее прямых столкновений.
        - И кто будет командовать секретными войсками Альянса на вашей новой войне?
        - На нашей новой войне, - мягко исправил Даймонд. - Генерал Стивенсон. Он уже показал себя в этом деле. А выявить слабые места земной обороны и важнейшие стратегические объекты ему поможет маршал Дюссон. От вас потребуется участие в том же качестве, что и раньше - прикрытие. Ведь блокада не распространяется на грузы, идущие в Федерацию, не так ли?
        - Мы не принимали участия в ваших «акциях» раньше, - напомнил Хартманн. - Это была провокация.
        - Ну, что уж теперь поделаешь? - Даймонд снова улыбнулся. - Что было, то было. Ваша независимость в ваших же руках, герр канцлер.
        - И вы гарантируете, что в случае успеха Марс не пойдет на такую же подлость? Не блокирует Рур и другие нейтральные планеты, чтобы перекрыть поставки в Федерацию?
        - Гарантирую, - не колеблясь, заверил Даймонд. - Я прошу о временном союзе с Марсом, ровно до момента прорыва блокады.
        - Вы загадочный человек, герр Даймонд. - Канцлер задумчиво взглянул на Советника. - Иногда мне кажется, что вы действуете в интересах какой-то третьей стороны, абсолютно не заинтересованной в победе, как Федерации, так и Альянса.
        - Разве ваша собственная позиция не совпадает с моей?
        - Руру выгодна война, но всему есть разумные пределы.
        - Прибылям пределов нет, - уверенно отрезал Даймонд. - Это я вам говорю, как крупный акционер РУСТа.
        - Я помню об этом, герр Даймонд, и поэтому могу понять вашу мотивацию. В противном случае я счел бы, что вам просто… нравится, когда гибнут люди, а это, согласитесь, нечто нездоровое.
        - Герр Хартманн, - Голос Даймонда заледенел. - Я понимаю, что вы расстроены, но прошу держать свои размышления при себе. Я тайно владею десятью процентами акций вашей компании, а это вдвое больше, чем у любого другого акционера. И кроме ваших акций у меня в портфеле лежит треть всего остального капитала Колоний. Я вам не коммивояжер с Медеи! Так что будьте повежливее!
        - Прошу прощения, - Хартманн опустил потемневший взгляд. Никто не орал на канцлера уже давно. - Решающее слово за Советом, герр Даймонд.
        - Герр канцлер, - марсианин подался вперед, - не держите меня за идиота! Ваш Совет управляет производством, а не планетой. Завтра на Рур прибудет группа инструкторов, которые начнут подготовку центров переправки отсюда диверсионных групп, под видом членов экипажей торговых транспортов, на планеты Федерации.
        - И кто возглавит штаб, сам Стивенсон или Дюссон? - канцлер наконец сдался.
        - Маршалу поручено руководить подготовкой групп на Марсе. Здесь диверсантов будут только «доводить до кондиции», «легендировать» и отправлять за кордон. Начальником перевалочного пункта станет майор Джемисон. Это самый надежный и опытный из людей Стивенсона. Ему генерал доверяет, как себе.
        - Мне нужно подумать, герр Даймонд.
        - Ради бога, - разрешил марсианин. - Только не затягивайте. Это не в наших с вами экономических интересах…

…Советник канцлера Штеер, в прошлом легальный офицер Абвера, а ныне агент военной контрразведки в свите канцлера, остановил запись. Этого марсианина он уже видел и слышал, даже общался с ним, но вот где и когда? Если судить со слов самого Даймонда, в приемной у Хартманна. Возможно, это была вовсе не мимолетная встреча, но Штеер абсолютно ничего о ней не помнил. Не странно ли?
        Впрочем, сейчас это было не так важно. Важнее то, что мистер Даймонд пытался вовлечь Рур в новую авантюру. В диверсионную войну против землян. Дело пахло серьезными неприятностями. Не то чтобы у затеи Даймонда не было перспектив. Во многом он был прав - Федерация ослаблена войной, политически неустойчива, маршал Дюссон может обеспечить диверсионные группы крайне важными сведениями, а сами диверсанты в марсианской разведке всегда были хорошо подготовленными и грамотными, но… Все эти вроде бы железные аргументы были нанизаны на очень непрочную нить ложных мотивов. Прибыль тут была явно ни при чем. Этот Даймонд хотел чего-то другого. Чего?
        Штеер прокрутил последний фрагмент. Джемисон… как тепло Советник отозвался о Джемисоне - этом явно больном типе, Мяснике, забивавшем до смерти и пленных, и сограждан, а потому известном далеко за пределами Лидии и даже Альянса. Известном в узких кругах сотрудников контрразведки, конечно.

«Если Хартманн соберет на Руре целую армию такого сброда, в первую очередь не поздоровится нам самим».
        Штеер задумчиво взглянул в окно. На центральный район РУСТа спускалась ночь. Вроде бы обычное дело, но сейчас Штееру показалось, что есть нечто зловещее в этом угасании света и наступлении власти чего-то неведомого, холодного, сонного. Наверное, такие мрачные мысли возникали по аналогии с надвигающимися проблемами. Этот герр Даймонд прямо-таки олицетворял надвигающуюся на Рур тьму. Он толкал планету к пропасти, и канцлер Хартманн почему-то не мог ему противостоять. А раз так, канцлеру следовало помочь. Ну, а кто помощник лучший, чем Абвер - контрразведка небольшой, но вполне профессиональной Национальной Армии? Пусть тайный авангард армии Рура и не воюет, но без дела не сидит. Помешать этому марсианскому инициатору нового поворота во внешней политике Рура для майора Штеера теперь становилось просто делом чести.

8. Июль 2290 г., Каллисто - «Ганимед-4».
        Преображенский не надевал китель уже почти полгода. После полевой формы он казался тесноватым, но зато помогал ослабленному организму мобилизоваться. Павел расправил плечи и повернулся к зеркалу боком. Здесь, в офицерской кают-компании хирургического блока ГК «Бурденко», зеркало было хорошим, в полный рост. В такие зеркала Преображенский не наблюдал себя тоже не меньше полугода. Выглядел он вроде бы неплохо. Похудел, но не осунулся, в висках пробились первые сединки, но в целом - хоть на парад, хоть под венец. От последней мысли в душе потеплело. Павел покосился на Яну:
        - Ну, как?
        - Я не сомневалась, что ты герой. - Яна улыбнулась. - Когда ты успел заслужить столько наград?
        - Сам не знаю. - Павел коротко рассмеялся. - Просто воевал, а мне за каждый чих вешали, не спрашивая. Гордеев у нас щедрый на рапорты о представлении.
        - Не слушайте его, Яна, - процедил развалившийся в кресле Бородач. - От Гордеева устной благодарности не дождешься, не то, что ходатайства о представлении к награде или внеочередного звания. Каждая медаль на груди у этого бравого подполковника - кровь, уж поверьте. Да и в штаб-офицеры к тридцати трем не каждый пробивается. Ты, орел, новый крест прикручивать собираешься?
        - Дома прикручу, - отмахнулся Преображенский.
        - Отставить! - Бородач осуждающе покачал головой. - А обмыть?
        - Помилуйте, Борис Александрович, это же госпиталь, откуда тут «обмыть»? - Павел выразительно выгнул бровь и подмигнул товарищу.
        Офицеры, как по команде, уставились на Яну. Павел лукаво, Борис нахально. Та сначала растерянно улыбнулась, а потом кивнула и полезла в шкафчик.
        - Только немного, господа офицеры, - предупредила она. - Павел Петрович на реабилитации, а вас, Борис Александрович, вообще пока не выписали!
        - Что так в ушах шумит, что этак, какая разница? - Бородач взял у нее небольшую склянку со спиртом и принялся колдовать над приготовлением удобоваримого напитка. - По сто граммов за орден - святое дело. У вас сахар найдется?
        - Да. Лимонная кислота тоже. А вы правда награды в стакан бросаете или это только в кино так показывают?
        - Даже не знаю. - Бородач усмехнулся. - Я-то в первый раз обмываю. Вон Павел Петрович, видите, сколько раз кавалер, у него спросите.
        - Кавалер? А-а, в смысле орденов.
        - В смысле них самых. - Борис рассмеялся.
        - Вы, сударь, шут. - Павел одернул китель. - У самого этого добра не меньше.
        Он принял из рук товарища пластиковый стаканчик и опустил туда орден.
        - Служу Отечеству!
        Яна лишь осторожно пригубила (у ее поколения было модно воздерживаться от употребления спиртного), а офицеры выпили до дна. Девушка тотчас попыталась налить им в стаканы тоника, но они отказались.
        - И так разбавил, - хрипловато сказал Бородач. - Во сколько челнок вылетает?
        - В пятнадцать тридцать. - Преображенский все-таки запил. - Еще час в запасе. Яна, ты собралась?
        - Я… почти. - Девушка встала, но ушла в свою каюту не сразу. - Вы только не злоупотребляйте, хорошо? А то, как я тебя родителям предъявлю?
        - У меня родители понимающие. - Павел погладил ее по руке. - Не волнуйся, двести граммов нас не свалят.
        - Я быстро. - Яна вышла.
        - Хорошая девушка. - Борис задумчиво взглянул на дверь. - У тебя с ней серьезно?
        - Неделикатные вопросы задаете, ваша светлость. - Преображенский жестом предложил снова налить. - Тоньше надо быть.
        - Так ведь, какие из нас на самом деле князья, ваша светлость? Только по «грузовым манифестам», в смысле - по родословным. Я тебе скажу по секрету, я вообще сомневаюсь, что у меня в роду дворяне были.
        - А как же твои семейные архивы?
        - А-а. - Борис поморщился, отсалютовал стаканчиком и выпил. - Триста лет назад, когда откат после красной смуты пошел, такие родословные в каждом ларьке на витрине лежали. Между сертификатами земельных участков на Луне и академическими дипломами. По сто баксов штука. Подозреваю, согрешил кто-то из предков, купил бумагу ради хохмы.
        - Но ведь были среди твоих предков Полонские?
        - Были. Только где гарантия, что те самые? Короче, Паша, темное у меня происхождение. Но речь не об этом. Мы с тобой не по генеалогии на князей не тянем и даже не по воспитанию - по менталитету. Не та сейчас эпоха, не те жизненные ценности, не рыцарские, понимаешь?
        - Не согласен. - Преображенский помотал головой. - Мы офицеры, а это и есть современное дворянство или, если угодно, рыцарство. Мы люди воинского долга, чести и верности Отечеству… ничего, что я так пафосно?
        - Да ладно, мы же вдвоем. - Борис налил еще.
        - А что касается манер и этикета, это дело наживное. Главное - идея. Вот увидишь, лет через двадцать все вокруг забудут, каким было общество до Возрождения, и новые дворяне станут не хуже тех, которые сгинули в России в начале двадцатого, а в Европе к концу двадцать первого. И необязательно наш устав должен точно соответствовать старинным правилам. Он будет доработан, с учетом современного образа жизни, традиций и этикета, но ведь дворянство отличают не куртуазные манеры и устаревшая лексика, это попугайство - удел полусвета, а то, что внутри у человека. Честь и польза Отечеству, вот в чем смысл.
        - Даже если Отечество тебя подставляет?
        - Не греши, Боря, против совести, ты же понимаешь, где собака зарыта.
        - Я понимаю. - Бородач поднял стакан. - Предлагаю за наших солдат и офицеров, живых и павших.
        - Согласен.
        - Я понимаю… - на этот раз Борис тоже запил, - что теперь Отчество проснулось, Гордеев и Стивенсон, вроде бы, все временно урегулировали. Между Землей и Марсом бессрочное перемирие. Но почему раньше-то этого было не сделать? Почему Френо не пнул Дюссона еще до Лидии и не переговорил с Кентом?
        - Не распознал гада.
        - Ладно, Огюст слепой и тупой! Но там же во дворце еще десять сотен политиков и десять тысяч всяких клерков! Они-то куда смотрели?
        - Боря, Отечество это не политики, это планеты и живущий на них народ.
        - А политики не народ? Понятно, что земные политики в Америке - в душе все марсиане, а в Европе - русофобы. Эти провокаторы до сих пор сопротивляются и саботируют мирные инициативы только потому, что они исходят от Гордеева. Но чем занимались и продолжают заниматься все остальные? Они же до сих пор молчат. Когда Френо официально сложил полномочия главкома, но передал их не премьеру, главному русофобу, а Гордееву, сколько было воя о нарушении конституции? И где, кроме как в армии, хоть кто-то высказался за это решение? Нигде и никто! Это же просто политический саботаж!
        - Ну, саботаж продлился недолго. - Павел усмехнулся. - После вручения ордена, Хосокава вкратце рассказал мне, как Гордеев решил проблему. Он заставил Френо пригрозить правительству отставкой, а в парламент отправил короткую справку, заверенную наблюдателями СОН. В ней говорится, что две трети личного состава армии и флота состоит в «Возрождении». Парламентское большинство мгновенно объявило о поддержке «Возрождения», и конфликт был исчерпан.
        - Прошкин своего не упустит.
        - Вот именно, Боря. Так что, Отечество у нас нормальное, им только управлять надо грамотно: не воровать и не делить людей на своих-чужих.
        - Не воровать! А для чего тогда политикой заниматься? Чтобы наораться в парламенте и помелькать на экранах? Утопические мечтания, ваша светлость! Наивные, утопические, несбыточные.
        - Отнюдь, нет, ваша светлость. «Возрождение» убедительно доказывает обратное. Выправить систему ценностей можно. Для этого только следует объединиться. Чтобы не воевать, а заниматься делом.
        - О чем беседуете? Я готова!
        - О чем могут говорить подвыпившие мужчины? - Павел взглянул на часы. - О политике, конечно. Да, пора!
        - Присядьте на дорожку, молодожены. - Борис разлил остатки напитка по стаканчикам. - На посошок.
        - Борис Александрович! - Яна с осуждением взглянула на Бородача.
        - Для храбрости. - Подполковник подмигнул. - Вы ведь в первый раз с родителями знакомитесь?
        - Мы… - Яна покраснела, - просто отдохнуть летим.
        - Так ты еще ничего не предлагал? - Борис весело взглянул на Преображенского. - Ни руки, ни сердца? Тогда пардон. Влез не в свое дело!
        - Ничего, - снисходительно проронил Павел. - Ты ведь у нас контуженный, тебе все можно. Выздоравливайте, князь. Надеюсь, в строй вернемся одновременно? Или ты тоже домой полетишь?
        - Не тянет. - Бородач поморщился. - Ты же знаешь, с отцом я в контрапозиции. Ну и… не ты один тут ловкий такой.
        - Кто она? Из персонала?
        - Пока не скажу. - Борис встал. - Счастливо долететь.
        - Тут лететь-то. - Павел тоже встал и подхватил одной рукой и сумку Яны, и свой небольшой кейс. - Спуститься с небес и дома. До встречи!
        - Встретимся на «Уране». - Борис кивнул. - Честь имею.

***
        Первый досмотр судна прошел безболезненно. Группа бойцов полицейской армии
«Кречет» - аналога «Беркута», но несущей службу на орбитах дальних Колоний Федерации - осмотрела груз, офицеры пролистали карго-манифесты, сверили списки экипажа, и на этом все закончилось. Группе Кертиса не пригодились ни заученные немецкие фразы, ни легенды - где, когда и кто их нанимал для этого рейса и сколько пообещал заплатить в марках и долларах. Вся эта маскировка потребовалась диверсантам лишь на втором кордоне, внутреннем. Едва караван немецких судов с
«технологическим оборудованием и запасными частями к военной технике» идущий, если судить по маршрутной карте, на Венеру, вошел в Солнечную систему через портал
«Ганимед-4», его взяли в плотное кольцо корабли армии «Беркут». В отличие от коллег на периферии, полицейские-земляне были более дотошными и даже въедливыми. Они заставили суда пришвартоваться к карантинной базовой платформе (в прошлом марсианской космобазе, вполне возможно, что той самой, хорошо знакомой Деппу платформе Шестого флота) и согнали экипажи для досмотра в накопительный сектор. Вот тут-то и пошли в ход легенды, ломаный немецкий и непонимающее хлопанье глазами. Экипажу транспорта «Дюссельдорф», в состав которого и была записана группа Кертиса, пришлось ждать своей очереди на «личный таможенный досмотр», сидя в дальнем углу накопителя, рядом с экипажами «Саксонии» и «Мюнхена».
        Гарри сидел на жесткой лавке между Себастьяном и Олафом, напряженно ожидая своей очереди. Правда, его напряжение было иного рода, нежели у товарищей по секретному оружию. Бойцы группы беспокоились, как бы не вызвать подозрений у полиции, и как бы группа досмотра не обнаружила в трюме «Дюссельдорфа» тайник со снаряжением и взрывчаткой, а Депп напряженно ждал подходящего момента, чтобы сбежать или хотя бы сообщить землянам о предательстве Рура. До сих пор такого момента не выпадало. Подойти к офицерам «Кречета» Гарри не сумел, они не заглядывали в отсек, где по корабельному расписанию нес вахту «наемный матрос Гаррис», как значилось в его новых документах. Солдаты тоже не горели желанием болтать с экипажем, поэтому Деппу пришлось терпеть до «Ганимеда-4», на траверзе которого и состоялся второй досмотр. Сейчас все вроде бы складывалось удачно. Матросов вызывали по одному за матово-стеклянные конторки и после двух-трех минут беседы отправляли в соседний сектор, где «космические волки» могли расслабиться, купить что-то в богатом беспошлинном магазине или выпить освежающего в баре.
        - Почему нельзя было выйти через портал «Венера-Гейт»? - раздраженно пробормотал матрос, непосвященный в секрет группы Кертиса. - Проторчим тут до собачьей вахты.
        - А тебе-то что? - лениво спросил Кертис.
        - А у меня не по часам оплата. Я за рейс получаю. Если за двое суток не обернемся, я на следующий транспорт не успею.
        - Ну и нечего скакать, как блоха. Ходи на этом.
        - Ты чего, первый раз в космосе? - удивился матрос. - На одном два рейса подряд никто не ходит. Невыгодно. Он же после рейса сутки на обслуге стоять будет, а я за это время в каботаж до Марты запросто успею сгонять. К следующему рейсу, как раз обернусь… обернулся бы. Но теперь придется что-то другое придумывать. Из этого мы точно вовремя не вернемся.
        - Следующий! - позвал из-за конторки «беркут».
        - Пойду. - Матрос поднялся. - Пока вас щупают, успею еще горло промочить.
        - Чуть не засыпались, сэр? - насмешливо шепнул Олаф, когда говорливый матрос ушел.
        Кертис фыркнул и отвернулся. Через некоторое время он вдруг толкнул Гарри.
        - Смотри, лидиец, вон там. Только осторожно! Видишь, через десять скамеек от нас.
        - Это экипаж «Саксонии», - подсказал Олаф.
        - Вполоборота к нам, крайний слева. Я где-то видел этого парня.
        - Не знаю его, - Гарри потребовалось собрать в кулак всю выдержку, чтобы не проявить свои чувства. Он, в отличие от Кертиса, узнал «парня» мгновенно, но признаваться в этом хотелось меньше всего. А еще он поблагодарил судьбу, что она позволила Гарри первым обнаружить этого человека. Если бы случилось наоборот, Депп уже вполне мог лежать с перерезанной глоткой в сортире, под ворохом использованной бумаги. - Если это наш, вы рискуете раскрыть его, сэр.
        - Да ерунда, - Джин вяло шевельнул рукой. - Надо вести себя естественно. У нас что, не может быть знакомых в других экипажах? Или мы не можем обознаться? Сидим, болтаем, глазеем по сторонам.
        - Как скажете. - Депп невольно пригнулся.
        - Я знаю, кто это, - шепнул еще один член группы, марсианин Пол Янг. - Это командир пятой группы Джемисон. Разве вы не сталкивались на Лидии, Гарри? Ты ведь служил в Гатлинге?
        - Да, действительно, - заинтересовался Кертис. - Джемисон был в форте комендантом, верно?
        - Так и было, - Депп опустил взгляд. - Просто в профиль… да еще с этими дурацкими усами… - он снова мельком взглянул на Джемисона. - Да, наверное, это он.
        - «Саксония» идет на Каллисто. - Янг многозначительно взглянул на Кертиса. - А
«Мюнхен» на Луну.
        - Довольно загруженные торговые перекрестки. - Кертис кивнул. - Немецкие транспорты там будут вне подозрения. Тем более что пришли из карантинной зоны, после двойной проверки.
        - Мясник в овечьем раю, - хмыкнул Себастьян. - Джемисону на Каллисто понравится.
        - Следующий!
        Гарри хотел встать, но его опередил Янг.
        - Сначала я, мистер Депп. Буду ждать тебя в баре.
        Гарри вытер вспотевшие ладони о штаны и кивнул. Похоже, Янг что-то заподозрил. Он был гораздо умнее и опаснее Кертиса. Следовало успокоиться самому и заодно развеять сомнения марсиан. Депп сделал медленный вдох и снова покосился на дальние скамейки. Джемисона на месте не оказалось. Гарри замер. «Беркуты» прогоняли экипажи сразу через десяток конторок, и если Мясника вызвали на досмотр, это было просто замечательно - Депп рассчитывал выйти из зоны досмотра вовсе не в зал ожидания, а в служебные помещения. А вот если Джемисон просто решил размяться… Из угла, где сидели матросы с «Саксонии», прогуляться можно было только в одном направлении.
        - Депп? - негромко проскрипел над ухом до боли знакомый голос. - Я не ослышался? Тот парень сказал «Депп»? Гарри Депп с Лидии?
        Сердце заколотилось в бешеном ритме, а в глазах потемнело. Гарри поднял взгляд. Над диверсантами группы Кертиса нависла массивная фигура Джемисона. Мясник перекрасился в брюнета, сменил цвет глаз и наклеил модные усики, но это был он, без сомнений.
        - Наемный матрос Гаррис, - ответил за Деппа командир. - А вы кто?
        - А я в таком случае суперкарго Добсон. - Мясник ухмыльнулся. - Это ты командуешь этим колониальным сбродом? Какая группа, десятая? Ты - Кертис?
        - Тише, мистер Дже… Добсон, - Джин воровато оглянулся. - Мы на территории врага.
        - И не только на территории. - Джемисон сунул руку в карман и что-то там нащупал. - Вы с ним на одной скамейке.
        - В смысле? - Кертис непонимающе уставился на Мясника.
        - Не так давно, всего-то неделю назад я уже слышал имя Гарри Деппа с Лидии. Слышал лежа в луже собственной крови с финкой в боку. А называли это имя десантники Гордеева. Они благодарили нашего друга Гарри за помощь в поимке… меня.
        - Это ложь! - Депп встал, сжимая кулаки.
        - Гаррис, сядьте! - приказал Джин.
        - Сядь, говнюк, - Джемисон щелкнул чем-то в кармане, а затем незаметно, но сильно толкнул Деппа. - Сядь и заткнись, или я сделаю то, что не сумел сделать ты. И я не промажу. Мы в дерьме, Кертис. Этот гад сдаст нас всех, как только попадет в зону досмотра.
        Гарри сел на скамейку и его тут же ухватили за локти Олаф и Себастьян.
        - И что нам делать? - растерялся Джин.
        - Для начала отвести предателя в конец очереди. - Мясник ухмыльнулся. - Там о нем позаботятся. На подходе новый караван с дальних колоний. Скоро сюда набьются парни с других судов, и, когда выяснится, что тут навеки «задремал» кто-то из предыдущего экипажа, мы будем уже в пути.
        - Отпустите или я закричу, - повышая голос, сказал Гарри.
        - Да ну? - Джемисон неожиданно взмахнул левой рукой и будто бы вскользь коснулся шеи Деппа.
        Гарри запаниковал, он думал, что Мясник применил какой-то секретный прием и сейчас отключится сознание, но Джемисон поступил более изощренно. Он лишил Деппа возможности говорить. В горле образовался ком, а все попытки сказать хоть слово закончились плачевно: Гарри мог только сипеть и беззвучно шевелить губами.
        - Что же ты не кричишь, предатель? - Мясник довольно улыбнулся. - Маленький, глупый мальчик. Ты тайком пробрался в игровой зал для взрослых, но пока просто не вырос, чтобы играть по их правилам. Силенок у тебя маловато. Ну ничего, дядя Джей отведет тебя баиньки.
        - Олаф, - Кертис кивком указал на Гарри. - Отведите.
        Олаф и Себастьян поставили Гарри на ноги. Депп отчетливо понял, что попал в капкан, из которого ему уже не выбраться. А раз так, терять нечего.
        - Следующий! - из ближайшей конторки высунулся «беркут».
        Гарри резко присел и кувыркнулся вперед. В завершающей фазе кувырка он ударил подкованными каблуками в перегородку, и она треснула.
        - Это что за… - «беркут» отпрянул и схватился за кобуру.
        Джемисон снова взмахнул рукой, теперь правой, и в горло «беркуту» воткнулся короткий дротик. Мясник опять коротко замахнулся, но вторая железная стрелка лишь тюкнула в то место, где Гарри находился полсекунды назад. Депп успел отпрыгнуть и спрятаться за столом полицейского.
        В зоне досмотра заквакал сигнал тревоги, в сектор начали набиваться солдаты. Депп взглянул в сторону заветной зоны «дьюти фри». С той стороны сквозь стекло ограждения на него в упор смотрел Янг. Получалось, что ситуация не улучшилась ни на йоту. Бежать в свободную зону сектора Гарри не мог, остаться и объяснить полицейским, что свой - тоже, голос пока так и не прорезался. Оставалось вернуться и затеряться в толпе, которая стараниями полицейских перемешалась и оттеснила Джемисона с Кертисом куда-то к скамейкам «саксонцев». Перспективы просматривались отчетливо. Скорее всего, полицейские уложат всех на пол и продолжат досмотр, вернее, это будет уже допрос с пристрастием, а значит, у Гарри появится шанс уцелеть - под дулом пистолета к предателю не подползешь и ножичком ему в бок не потычешь.
        Приняв решение, Гарри на четвереньках выбрался из укрытия, прополз еще десяток метров, в самую гущу толпы и поднялся на ноги.
        - Джей, сюда! - вдруг крикнул кто-то совсем рядом.
        Гарри автоматически перехватил чью-то руку, уже почти сцапавшую его за ворот и вывернул на болевой. Получилось, как на занятиях, Депп даже не ожидал. Нападавший согнулся, и Гарри ударил ногой ему в лицо. Противник хрюкнул и упал на колени. Только в этот момент Гарри понял, что это Себастьян. Наталиец единственный из всей группы нравился Деппу, он был нормальным парнем, веселым и неглупым, и делать ему больно Гарри не хотел. Это секундное замешательство привело к тому, что Себастьян почти вывернулся из захвата и достал из-за голенища высокого ботинка короткий нож. Точно ударить наталийцу помешали толпящиеся вокруг матросы. Если бы не случайность, Депп мог получить тяжелое ранение в пах или заиметь дырку в бедренной артерии - диверсантов учили, что короткими клинками надо бить именно в такие точки. Гарри выпустил руку Себастьяна, отскочил и еще раз сильно ударил бывшего товарища ногой в лицо. Перед внутренним взором на секунду возникла картинка: соккер, вратарь посылает мяч нападающему через все поле. Депп вложил в удар примерно такое же усилие и попал наталийцу под нижнюю челюсть. Себастьян
откинулся назад и растянулся на полу, неудобно подогнув под себя левую ногу. «Прости…» - мелькнуло в голове у Гарри. Нож наталийца глухо брякнул о пластиковый пол. Оружие следовало бы поднять, но полицейские усилили натиск, и толпа потащила Деппа к правой перегородке. Гарри не возражал. Во-первых, не мог, а во-вторых, в стене было около десятка дверей. Все они могли оказаться запертыми, но шанс все-таки имелся. Ведь через какие-то из них в отсек вошли полицейские, неужели им было до того, чтобы запирать за собой двери? Оказавшись у стены, Депп собрал все силы и протиснулся к ближайшей двери. Она оказалась запертой. Вторая - тоже. Третья… подалась! Гарри навалился и буквально выпал из ставшего тесным отсека в узкий коридор. Куда он ведет, сообщали надписи на русском, но познания Гарри в грамматике этого языка ограничивались теми словами, что он успел запомнить работая на «Бурденко»: рундук, палуба «В», операционная. Здесь было написано что-то другое. Впрочем, в данном конкретном случае это не имело никакого значения. Куда бы ни вел этот коридор, главное - не в сектор досмотра. Если прямиком в штаб
«беркутов», тем лучше. Гарри бежал не от федералов, а от «своих».
        Сзади послышался топот, дверью воспользовались еще несколько матросов. Депп поднажал. Честным ребятам незачем было сбегать, значит, по следу Гарри двинулись диверсанты, среди которых возможно был кто-то из посвященных в тайну Деппа.
        Впереди замаячил тупик, и Гарри притормозил. Куда теперь? Справа и слева два прохода. В какой? Правый может вывести во второй зал зоны досмотра, значит, в левый! Депп метнулся в узкий и необычно кривой коридорчик. За первым же поворотом коридорчик закончился, и Гарри обнаружил, что оказался в багажном отделении зоны вылета.
        Равнодушные роботы грузили какие-то коробки и чемоданы в багажную клеть. У Деппа мгновенно созрел план. Такие клети загоняли в трюмы небольших кораблей класса
«авизо», швартовавшихся не снаружи, у выносных причалов, а на шлюзовой палубе, то есть в наполненном воздухом отсеке. Если запрыгнуть на тележку, можно спокойно попасть на борт кораблика и улететь отсюда к чертовой матери. Других вариантов у Гарри просто не было. Если бы прямо тут стоял пост из десятка вооруженных федералов - другое дело. Но поста не было, а роботы от идущих по пятам
«соратников» спасти не могли.
        Депп запрыгнул на отправляющуюся тележку и бегло осмотрел маркировку на коробках и ярлыки на чемоданах. В графе «пункт назначения» там значилось «Каллисто». Вполне подходящее распределение. И что особенно удачно - Гарри имел шанс прибыть на планету раньше Джемисона.

***
        Ван Ли неторопливо прошел по главному коридору пятого этажа и остановился у лифтов. Все шесть кабин были заняты, но это полковника не огорчило. Он, в отличие от прочих штабных офицеров, никуда не спешил. Ван Ли проводил взглядом троицу крайне озабоченных служебными делами офицеров АОЗ. Генеральный штаб никогда не развивал настолько бурной и бесполезной деятельности, как сегодня. Как же! Новый главком наконец-то прибыл в свой кабинет, а его боевые замы занялись принятием дел и изучением кадров! Все хотели показать, что не напрасно получают скромные надбавки «за службу в военное время», вместо внушительных «боевых». На фронт не хотелось никому. И хотя формально с Марсом было установлено перемирие, штабных это не успокаивало. Пока не будет объявлена демобилизация резервистов, безопаснее всего подсуетиться и доказать свою крайнюю полезность Отечеству именно на фронте бумажной войны.
        Ван Ли вошел в лифт и коснулся цифры «8». Попутчики, до того перетиравшие какие-то штабные сплетни, мгновенно притихли, а две женщины в форме службы обеспечения, как по команде поправили прически. На восьмом этаже располагались апартаменты самого высокого начальства, а также кабинеты разведки и контрразведки. Простой лейтенант с «восьмерки» мог запросто «построить» любого майора, а уж полковник с восьмого этажа был почти полубогом, пусть внешне и не таким впечатляющим.
        Ван Ли скользнул взглядом по лицам попутчиков. Офицеры относились к нему по-разному. Большинство просто с опаской и примесью уважения, один с неприязнью - ему в свое время досталось от контрразведчиков за служебные просчеты. Одна из женщин просчитывала варианты на извечную женскую тему - «смогла бы я жить с таким важным, но невзрачным?», другая просто была не прочь переспать с полковником, чтобы получить назначение на восьмой этаж. Оклады у разведчиков были вполовину выше, это знали все. Что всегда удивляло Ван Ли (а в его случае «всегда» имело весьма протяженное во времени значение), так это абсолютная уверенность женщин в безотказности их нехитрых приемов. Ни та ни другая не задумывались над средствами и способами достижения цели, обе размышляли над целесообразностью, то есть над конечным результатом. А если избранник откажет? Наотрез. Упрется и ни в какую.
        Ван Ли едва заметно усмехнулся и вышел на заветном восьмом этаже. Приемная Гордеева располагалась справа от лифтов, метрах в пятидесяти, но очередь из всевозможных гонцов, курьеров и начальников бог знает каких служб, отделов и департаментов выстроилась вдоль всего коридора. И это были только старшие офицеры. Генералы сидели в приемной.
        Ван Ли прошел мимо утомленных ожиданием штабистов и уверенно перешагнул через порог приемной.
        - Здесь очередь, сударь, - встретил его полковник космодесанта.
        - Знаю, Виктор Семенович. - Ван Ли улыбнулся. - Вы попадете на прием не раньше семнадцати, а стоит ли ваше дело внимания главкома?
        - Я по поводу укрепрайона…
        - На Титане. - Ван Ли кивнул. - Но Титан находится вне зоны боевых действий, это раз, и этот сектор контролирует армия генерала Селье, это два. Идите к нему, господин полковник. Сэкономите время и нервы.
        - Думаете?
        - Уверен. - Ван Ли обогнул озадаченного десантника и кивнул адъютанту Гордеева. - Кто у главкома?
        - Заходите. - Адъютант встал и изобразил жестом нечто неопределенное. Видимо, это означало, что Гордеев принимает тех, кого принять необходимо, но на самом деле - никаких жизненно важных вопросов на этой встрече не обсуждается.
        Увидев Ван Ли, Гордеев даже обрадовался. Пока гости главкома оборачивались, чтобы рассмотреть вновь прибывшего, генерал мимикой дал понять, что требует, даже приказывает Ван Ли найти повод, чтобы выставить этих нудных собеседников за дверь.
        Полковник приосанился и твердо заявил:
        - Господин главнокомандующий, разрешите доложить! У меня имеется срочная информация по линии контрразведки!
        - Проходите, полковник, - Гордеев указал на кресло пока еще занятое одним из посетителей. - Прошу прощения, господа, но любая срочная информация по линии контрразведки имеет гриф «совершенно секретно».
        - Ну что ж, - противно гундося, протянул посетитель справа. - Правила есть правила. Надеюсь, мы еще продолжим, господин генерал?
        - Обязательно, только не здесь, господа. Будет лучше, если вы назначите место и время встречи вне стен Дворца, в менее официальной обстановке. Сообщите моему адъютанту, когда решите. Всего хорошего.
        - До свидания.
        Посетители вышли, и Гордеев вздохнул с облегчением.
        - Не будь я дворянских кровей, сказал бы - достали эти соплежуи! - Он открыл комп и коснулся значка «вызов». В дверях появился адъютант. - Кофе, и чтоб больше никаких штатских!
        - Виноват, господин генерал, они предъявили жетоны министров.
        - Кроме премьера и Френо - никаких! - Гордеев несильно хлопнул по столу. - Даже министра обороны заворачивай.
        - Есть! - Адъютант посторонился, пропуская девушку с кофе.
        Пока официантка расставляла чашки и блюдца, Гордеев молчал, изучая очевидные достоинства девицы. Когда же она, многообещающе улыбнувшись, вышла, генерал расстегнул ворот кителя, как бы приглашая Ван Ли к неформальному общению. Полковник не возражал. После встречи на орбите Лидии и нескольких виртуальных встреч во время проведения операции «Контрфорс», у генерала и Ван Ли наладилось нечто вроде особого взаимопонимания, которое окончательно окрепло после того, как полковник продемонстрировал возможности своих компьютеров на деле - спланировал синхронные действия всех армий и взломал коды доступа к системе самоликвидации арсенала на Терции. Именно тогда Гордеев, во-первых, приказал пропускать Ван Ли к себе вне всяких очередей и в любое время дня и ночи, а во-вторых, признался, что начинает верить в особые таланты полковника, даже в «эти чертовы предсказания».
        - Осторожнее с барышней. - Ван Ли пригубил кофе. - Она чересчур любвеобильна и может наградить вас легким недомоганием… в плане интимного здоровья.
        - Черт! - Гордеев удивленно уставился на полковника. - Ты что же, и без компов предсказывать умеешь?
        - Я просто наблюдаю и делаю выводы. Возможно, я наговариваю на эту милую девушку, но логика подсказывает, что невозможно сохранить чистоту, имея за плечами пару сотен партнеров.
        - Верно. - Гордеев усмехнулся. - Но почему-то именно такие женщины притягивают сильнее всего. Впрочем, довольно об этом, что нового на невидимых фронтах?
        - Я закончил собирать досье на нашего главного врага.
        - А-а, на этого Советника? Ну да, помню, ты говорил. Что он задумал еще? Новую Лидию?
        - Нет. - Ван Ли включил свой комп. - Лидия решила первую из поставленных им задач.
        - Постой, перед кем поставленных? У него помощники имеются?
        - Он справляется один. И задачи он ставит перед самим собой. Очень опасный тип. Он мог предотвратить трагедию на Лидии, но не стал этого делать, поскольку она устранила его главного конкурента в колониях и принесла огромные прибыли Даймонду, как тайному акционеру РУСТа.
        - Вот, в чем дело! - Гордеев щелкнул пальцами. - Я так и знал! Теперь понятно, что он мутит воду не от нечего делать или легкого сдвига. Двух зайцев решил убить. Ну-ну.
        - Легкий сдвиг все же присутствует, - заметил Ван Ли. - Нормальный человек - если это определение применимо к бизнесменам, нанимающим убийц - «заказал» бы президента Лидии, или просто переиграл его на бирже, а не сжигал бы его вместе с планетой. Но, кроме сдвига присутствует и мотив - власть. Мистеру Даймонду нужны не только все деньги мира, ему требуется сам мир. Однако человека из тени никто не назначит правителем всея Галактики даже за большие деньги, он это прекрасно понимает, несмотря на свою паранойю. Для взлета нужен трамплин или волна. Военный хаос подходит как нельзя лучше. Это и шторм с подходящей высотой волн, и бизнес, и неожиданные повороты в мировой политике.
        - Что ты хочешь сказать?
        - Даймонд не сдастся. Ваше со Стивенсоном перемирие его не остановит.
        - Я и сам понимаю, что перемирие - фикция. - Гордеев хмыкнул. - Потому никто с фронтов и не уходит. Дрейфуем, перегруппировываемся, даже постреливаем иногда. Но лучше так, чем глотки друг другу грызть.
        - Согласен, но я говорю о другом. По логике Даймонда, на его пути к абсолютной власти стоим мы - почему, понятно, Кент - поскольку за ним вторая военная сила, и…
        - Колонии?
        - Одна, но самая богатая. Рур. Рассуждая далее, мы придем к выводу, что Даймонд постарается каким-то образом устранить все три препятствия. Нам остается понять - каким? Опираясь на горький опыт с Лидией, можно предположить, что это снова будет провокация, но какая и где?
        - Задачка. - Гордеев допил кофе. - Одними размышлениями тут не обойтись. Займись-ка ты, Иван Юрьевич, этим в полную силу. Электронщики твои с компами и сами справятся. Кто там у тебя заместителем, Ривкин? Пусть он командует «пятым этажом», а ты давай переезжай ко мне на восьмой. Как раз вакансия начальника разведки свободна. С фронтовыми делами замы справятся, а ты сосредоточься на стратегических вопросах. Не дай Бог этот Даймонд новую Лидию нам устроит. Если ты прав насчет легкого сдвига при особых талантах, с него станется.
        - Думаю, это будет что-то другое.
        - Все равно плохо. Не время сейчас для разборок с невменяемыми суперменами, Ваня, не время…
        ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ: НЕВИДИМЫЙ ФРОНТ

1. Июль 2290 г., Каллисто - Марс.
        В общем-то, счастье дело нехитрое, но обретается при одном условии - если есть с кем его разделить. Вы не станете счастливым человеком, купив новую машину, поскольку это будет исключительно ваша личная радость, вы не обретете счастье, взобравшись в одиночку на вершину Эвереста - лишь ощутите эмоциональный прилив. Не принесут его и власть или богатство. Да, приятно быть богатым и уважаемым такими же скрягами, кто спорит? Но многие ли избранные счастливы? Сыты и довольны - возможно, счастливы - вряд ли. А все потому, что замкнуты на себе и своих делах. Но любое замкнутое пространство рано или поздно начинает давить на психику тяжким грузом несвободы, заточения в золотой клетке. Несвободы, добровольной и благополучной, но все равно стесняющей и мысли, и чувства, и стремления. Одним словом, несчастной. Счастье - это совокупность положительных эмоций, свободно изливающаяся вовне. Сделайте счастливым другого человека, и будете счастливы сами. А если он стремится к тому же, в одной упаковке со счастьем вы приобретете еще и гармонию любви. А больше человеку от жизни ничего и не требуется. Деньги, слава,
власть - пустое. Суррогаты. И не верьте тем, кто говорит: «Отлично, если хочешь сделать меня счастливым, дай денег, что мне твоя любовь на пустой желудок?!» Они лукавят. Деньги сделают их зависимыми от вас или же эти люди будут просто вам благодарны - неважно. Настоящего счастья они не обретут.
        - Особенно убедительно эти рассуждения звучат из уст богатенького наследника. - Яна лукаво прищурилась.
        - Ты циничная, испорченная медицинским образованием столичная штучка! - Преображенский сел на теплой палубе по-турецки, затем встал и подхватил девушку на руки. - За то, что сбила меня с философско-романтического настроя ты будешь наказана!
        - Нет, мой принц, не надо! - Яна округлила глаза в притворном ужасе. - Не в воду! Я только начала высыхать!
        - Именно в воду! - Павел поднял подругу над головой и шагнул за борт.
        Слабосоленая лазурь заиграла миллионами искрящихся пузырьков, забурлила и вытолкнула влюбленную парочку на поверхность. Яна, смеясь, оттолкнула Павла и легко поплыла вдоль борта к якорной цепи. Преображенский догнал ее в три мощных взмаха.
        - Сдаюсь! - Яна ухватилась за цепь, затем развернулась к Павлу и обняла его за шею. - Хоть я и не полностью согласна с твоей теорией, но я счастлива!
        Преображенский мог бы ответить что-то вроде «я тоже», или «не больше, чем я», или выдать еще какую-нибудь банальную глупость, но он предпочел промолчать. Вместо романтического мычания, он просто подсадил Яну на борт и взобрался следом. Можно было остаться в воде, но этот вариант они уже опробовали дважды и сил на третий раунд, даже если держаться за якорную цепь, просто не осталось. Вот на палубе - другое дело.
        Это было приятно: лежать животом на теплом полированном дереве палубы, чуть согнув левую ногу и вытянув правую руку вдоль тела. Левая ладонь и правая щека тоже ощущали тепло, но не нагретого солнцем дерева, а шелковистой, высыхающей кожи ее бедра. Павел приоткрыл глаза. В зрачок тотчас впился микроскопический лучик, отброшенный бриллиантом соленой капли. Дорожка, выдающая путь капли от живота до середины бедра, уже высохла, но упрямая частичка моря пока боролась. Тягаться с горячей искусственной звездой было делом бесперспективным, но капля об этом не знала. И узнать это ей было не суждено. И, наверное, ее счастье как раз в этом. Оставаться собой и бороться до конца, не зная сомнений. Людям такого не изведать и не понять. Даже самым смелым, решительным и сильным. Да им этого и не нужно, их счастье, как уже было сказано, заключается в другом.
        Павел провел ладонью по ее бедру - старательно огибая каплю - и Яна ответила. Она погладила его по щеке, шее и коснулась губ. Под палящим солнцем ощущать прикосновение ее прохладных пальцев было особенно приятно. Павел оперся на согнутое колено и подтянулся повыше. Теперь он прижимался щекой к ее животу. Здесь невысохших капелек оказалось больше, и он припал к ним губами. Было чуть солоновато, но мучающая его жажда была не того свойства, чтобы утолять ее водой. Его рука скользнула вниз, он приподнялся и передвинулся еще выше. Яна прижалась к нему всем телом. Движение, едва уловимое, движение-намек, и любовная игра началась заново.
        На палубе яхты, дрейфующей посреди Экваториального моря Каллисто, отдыхать и любить не мешало ничто. Можно было расслабиться, насколько позволяет фантазия. Павел в этом плане был немного скован, зато для Яны не существовало никаких условностей, и очень скоро суровый космодесантник тоже расслабился и раскрылся.
        Спустя некоторое время, они снова плюхнулись за борт, поплавали, взобрались обратно и, ополоснувшись пресной водой под маленьким душем, спустились в каюту, перекусить.
        - Счастье есть, - заявила Яна, уплетая огромный бутерброд с ветчиной.
        - И пить, - добавил Преображенский, открывая банку дорогого петербургского пива.
        - Сударь, куда вдруг делся ваш романтизм? - Девушка рассмеялась. - Вы вернулись в привычный и милый солдатскому сердцу стан циников?
        - Но любовь все-таки существует, - подсластил пилюлю Преображенский.
        - Другое дело. - Яна удовлетворенно кивнула и подмигнула. - Какие у нас планы?
        - Тайм-аут, сударыня. - Павел рассмеялся. - Давайте, хотя бы часок поиграем во что-нибудь другое. Хочешь, порыбачим? Или сходим к Маяку?
        - А что такое Маяк?
        - Очень живописное местечко. Прямо из моря торчит огромная скала, на вершине которой установлен тот самый маяк.
        - Звучит интригующе, - Яна улыбнулась, - и вызывает фаллические ассоциации.
        - Чего? - Павел состроил непонимающую физиономию. - Вы, барышня, это… ну… по-русски бы выражались, а?
        - Пардон, я и забыла, что вы десантник, сударь. - Девушка рассмеялась. - Решено, идем к Маяку! Слушай, а почему эту скалу не убрали, когда проектировали море? Опасно, наверное, ночью-то.
        - Наверху маяк, я же говорю.
        - А если шторм?
        - Здесь не бывает штормов. - Павел улыбнулся. - На самом деле это не простая скала. Внутри нее спрятана станция управления гравинагнетателями и климатическими установками всего сектора, одной шестнадцатой полушария. В военное время - режимный объект, поскольку при аварии всю территорию сектора просто смоет, а сверху еще и приложит ураганом. Ну и другие неприятности могут случиться. Ведь здесь восстановится реальная сила тяжести - мизерная - и разладится контроль погоды.
        - Как тут все здорово устроено! - Яна восхищенно вздохнула. - Я уже трое суток на Каллисто, а не перестаю удивляться. Так вокруг красиво, такая естественная природа, и в то же время все продуманно. Полная гармония. На Земле такого не найти даже на заповедных архипелагах. Я была на Фиджи - даже сравнивать стыдно. Грязь и толпы туристов.
        - Да, здесь пока рай. - Павел нащупал в кармане шорт пульт управления яхтой. - Но ты не была на Терции!
        - Я видела ролики. - Яна поморщилась. - Те же Фиджи, только чище. Там слишком людно.
        - Согласен, здесь рай более… домашний, что ли. Приватный. Все, курс ввел. Скоро будем на месте. А еще есть Форест. Там, правда, народу тоже хватает, но что-то этакое есть в самой планете. Что-то необъяснимое.
        - Форест? Это та Колония, на которой не бывает преступлений? Единственная планета Альянса, которую наши корабли обошли стороной?
        - Вот именно. Я там однажды высаживался, в отпуске. Очень необычное ощущение. Становишься просто ангелом уже на орбите, а когда спустишься по трапу, ощущение, будто тебя кастрировали - никакой агрессии, никакой жажды приключений… вообще ничего. Полное умиротворение. Хорошо, что это был круиз, и наутро мы отправились дальше, а иначе я бы сбежал.
        - Эх ты, агрессор. - Яна рассмеялась. - Такое реально райское местечко, а ты
«сбежал бы». После войны обязательно туда слетаем нервишки подлечить.
        - Или расшатать окончательно. - Преображенский помотал головой. - Там даже секс
«умиротворенный» получается. Ну, то есть никакой, без чувства.
        - Ноги моей там не будет, - мгновенно передумала Яна. - Каллисто лучше всего. Слушай, Паш, а ты уверен, что приставать к Маяку можно? Режимный объект все-таки.
        - Конечно, лучше приставать ко мне. - Павел усмехнулся, за что получил тычок кулачком в бок. - А что касается швартовки у Маяка - мне не откажут. Скажу, что приехал проверить боеготовность охраны. В конце концов, и на самом деле проверю, раз уж мы здесь.
        - Так я и знала. - Яна надула губки. - Хоть минутку потрудиться на отдыхе - для мужчин святое дело.
        - Война пока не кончилась. - Павел пожал плечами.
        - Да я понимаю. - Девушка вздохнула. - А где ты еще побывал, расскажешь?
        - Почти везде. - Павел встал и жестом пригласил Яну присоединиться. - Вон там, у горизонта, видишь? Скала, а на верхушке блестит что-то, будто зеркальце.
        - Серая такая? - Яна прищурилась. - Да, вижу. Это Маяк?
        - Он самый. Десять минут, и будем на месте.

***
        В порту Каллисто у Деппа почти не возникло проблем. Ориентируясь по звукам, запахам и подсказкам интуиции, Гарри выбрался незамеченным из багажного отделения и проскользнул в зал прибытия. Оставалось только найти офицера портовой службы безопасности или хотя бы кого-то из администрации. Ком в горле за два часа полета почти рассосался, и Гарри надеялся, что сумеет объясняться с федеральными чиновниками не только с помощью жестов. Он отыскал взглядом табло со схемой. Ближайший пост транспортной полиции находился где-то поблизости. Депп завертел головой, но тут из толпы улетающих-встречающих вынырнул неприметный человек в униформе вольного матроса. Он встал за плечом у Гарри и крепко ухватил его за плечо.
        - Привет, беглец, - негромко произнес матрос. - Только без глупостей, или выпущу кишки.
        Гарри почувствовал, как в бок укололо острие ножа.
        - Ты быстро прилетел, Олаф, - процедил Депп сквозь зубы.
        - Успел купить билет на «авизо». Я слышу, ты снова можешь говорить?
        - И кричать.
        - Это вряд ли.
        Олаф усилил нажим, и Гарри почувствовал, что по боку потекла теплая струйка. Деппа бросило в жар.
        - Я все равно успею крикнуть, и тогда тебе не уйти!
        - Заткнись. Сейчас мы выйдем из терминала, спокойно переберемся в зону вылета и сядем на пассажирский лайнер до Ганимеда. План понятен?
        - А если нет?
        - Тогда я делаю в тебе лишнюю дырку, а там будь что будет. В любом случае за Себастьяна ты ответишь, лидиец. Пошел!
        Они медленно двинулись к выходу. Где-то справа мелькнули три фигуры в форме космодесанта. Гарри проводил их взглядом, но позвать на помощь не решился. В плотной толпе солдаты не сумели бы помочь. «Пока они протолкнутся, будет поздно. Что же делать?» Депп вдруг ощутил какую-то смутную тревогу. Нет, он не опасался, что Олаф передумает и, сделав в боку у Гарри обещанную дырку, бросится бежать, нервы у наталийца были крепкие. Депп чувствовал угрозу иного рода. Впереди не было ничего подозрительного, автоматические стеклянные двери и высокая, тоже стеклянная стена, за которой зеленело вечное лето Каллисто. Гарри поднял взгляд к потолку, и еще не успев ничего толком понять, непроизвольно согнулся пополам.
        - Что за фокусы! - взревел Олаф.
        В ту же секунду под потолком что-то громко хлопнуло, и стена терминала обрушилась сверкающим водопадом разнокалиберных осколков. Завыли сирены, толпа завопила и сминая задние ряды бросилась от выхода внутрь терминала. На шею и спину Деппу выплеснулась приличная порция теплой, вязкой жидкости. Он взглянул вверх. Олаф пока стоял на ногах, но был больше не опасен. Крупный осколок витринного стекла раскроил ему череп почти надвое и застрял где-то на уровне носа. Гарри прыгнул в зияющий дверной проем и растянулся на мостовой.
        - Диверсия! - заорал кто-то неподалеку. - Оцепить здание! «Скорую»!
        Депп почувствовал, как его подхватили под мышки и потащили по асфальту.
        - Я… - он дернулся и попытался встать. - Я в порядке.
        - Живой? - спасатель помог лидийцу подняться. - А кровищи-то! Думал, ты готов.
        Гарри утер лицо рукавом. Спасателем оказался старшина «беркутов».
        - У меня срочная… информация, - торопливо стирая с шеи кровь Олафа, пробормотал Депп. - Для полиции.
        - Да? - старшина окинул его подозрительным взглядом. - А ты сам-то кто такой? Колонист? С какой планеты?
        - Я с Лидии, - Гарри вытер руки о куртку. - Я… меня… зовут Гарри Депп, я был санитаром на «Бурденко».
        - Ладно, разберемся, - старшина махнул рукой вставшему в оцепление рядовому. - Крольчек! Ну-ка посторожи этого погорельца.
        - Господин старшина! - Гарри схватил «беркута» за рукав. - Это очень важно! Эта диверсия может оказаться не последней! На Каллисто заброшена группа Джемисона. Мясника Джемисона, понимаете?! Вызовите начальство! Позвоните… позвоните подполковнику Преображенскому!
        - Сами разберемся, - старшина высвободил рукав и ткнул пальцем в экранчик наручного компа. - Господин лейтенант!
        - Что у тебя, Хренов?
        - Тут свидетель, колонист. Говорит, у него важная информация о диверсантах.
        - Сейчас.
        Лейтенант «беркутов» осторожно, чтобы не поскользнуться, перебрался через стеклянный завал и подошел к старшине.
        - С Лидии говорит. - Хренов недоверчиво покачал головой. - Преображенского знает.
        - Что вы делаете на Каллисто? - строго глядя на Деппа, спросил молодой лейтенант.
        - Я сбежал… там, у входа человек… он меня преследовал, это диверсант из группы Джина Кертиса. Мы… они летели на Венеру, чтобы взорвать купол над Максвелл-Хаус, а другая группа летела сюда.
        - Стоп, стоп. - Лейтенант поморщился. - Давайте все по порядку. Кто вы и откуда знаете Преображенского?
        - Я Гарри Депп. Был заброшен на Марс, чтобы отыскать Джемисона и попал в учебный центр, где готовили диверсантов. Позвоните Павлу Петровичу, он подтвердит. Дайте комп, я сам ему позвоню, я знаю номер!
        - Я тоже знаю его номер. - Лейтенант включил комп. - Связь с Преображенским, лично.
        Гарри думал, что на вызов потребуется время, но связь установилась почти мгновенно. Лейтенант взглянул на экранчик и удивленно поднял брови.
        - Прошу прощения, сударыня, но я вызывал подполковника Преображенского… видимо, я ошибся.
        - Нет, вы не ошиблись. Он сейчас… не может ответить. Что-то случилось?
        - В общем-то, да, - лейтенант взглянул на Деппа.
        Тот вытянул шею и заглянул в комп офицера.
        - Яна! Это ты? Вы здесь, на Каллисто? Оба? Вот удачно! Слушай внимательно!..

***
        Диверсионная школа «Торнтон-хаус» была построена на юге марсианской провинции Сидония быстро, но без спешки и экономии. В ней все было на месте и все соответствовало запросам кураторов проекта. В строениях надземной части комплекса размещались казармы и учебные залы, в подземелья были упрятаны боевые симуляторы и тиры. Для спортивных упражнений и отработки приемов рукопашного боя под маскировочный навес был упрятан значительный участок местности на заднем дворе усадьбы. Для утренних кроссов была размечена трасса в окружающем лесу.
        Принимавший объект специальный инструктор Дюссон остался доволен. В вечерней беседе с мистером Даймондом, когда они прогуливались по террасе инструкторского блока, он так и сказал: «Я доволен». При этом на лице у бывшего маршала сохранялось выражение полнейшего равнодушия. За время, проведенное на Марсе, Дюссон сильно сдал: постарел и осунулся, будто его точила какая-то хроническая болезнь. Между тем врачи утверждали, что кроме нервного истощения у маршала нет никаких патологий. Даймонд принял к сведению мнение эскулапов, но ничего не предпринял. Дюссон был нужен ему в строю, на отдых и лечение маршальской хандры не было времени.
        - Двадцать пятого мы переведем на эту базу еще семь групп, укомплектовав, таким образом, штат полностью, - пообещал Даймонд. - Вы укладываетесь в сроки?
        - Укладываюсь. - Дюссон кивнул и уставился в пол. - Вторая волна будет готова к началу августа.
        - Что вас гложет, маршал?
        - Я инструктор, сэр, - угрюмо исправил Дюссон. - Меня ничто не гложет. Все уже отглодало.
        - Будет и на вашей улице праздник, инструктор. - Даймонд предложил маршалу сигару. - Дайте только срок.
        - Снова вы сыплете русскими поговорками. - Дюссон поморщился. - Я свой шанс упустил.
        - Вовсе нет. Я выполню свое обещание, мсье. Вы станете президентом Земли и ее сателлитов.
        - После того, как нас окончательно разгромит Гордеев?
        - Бросьте, Дюссон, эти мрачные мысли. Гордеев - пена! Сейчас он на гребне волны, но очень скоро эта же волна превратит его «Возрождение» в ничто, в несколько разрозненных пузырьков! Нам нужно лишь выдержать паузу и посеять в нынешнем хаосе зерна сверххаоса. И вот когда они прорастут, мы остановим это безумие и дадим людям надежду!
        - Остановить сверххаос… вы не представляете, о чем говорите, мистер Даймонд. Даже если закончить войну прямо сейчас, чтобы восстановить нормальную жизнь потребуется лет десять, а если превратить нынешние руины в пыль, то можно и вовсе остаться ни с чем.
        - Значит, начнем с нуля. - Даймонд усмехнулся. - Вам, Дюссон, не все равно с чего начинать? Вы будете в порядке при любом раскладе. Сытая, богатая жизнь в тепле и благополучии вам уже обеспечена. Так что не забивайте голову высокими материями. Десять лет, двадцать лет - неважно. Мы с вами проживем все эти годы, как цари. Вы - царь Земли, я…
        - Всего сразу. Я помню. - Дюссон хмыкнул. - Красивая сказка, мистер Даймонд, только я не семнадцатилетняя девица, чтобы верить таким обещаниям.
        - Я тоже не ловелас и не собираюсь лишать вас невинности. - Даймонд рассмеялся. - Хотите - верьте, не хотите - ваше право. Но, думаю, вы не станете спорить, что, если точно следовать нашему плану диверсионных мероприятий, суперхаос наступит ровно за месяц.
        - Возможно. Впрочем, пока не пройдут первые акции, что-то определенное сказать трудно. Пока, я слышал, не все идет гладко?
        - Первая волна, кустарное производство, что вы хотели? Перековать фронтовую разведку в полноценную диверсионную армию не так-то просто. - Даймонд развел руками. - Основная надежда на личный опыт таких вояк, как Грин, Джемисон или Таккер. Но первая волна все равно нужна, мсье Дюссон. Она выявит слабые места в обороне противника и посеет зерна суперхаоса.
        - Я понимаю, понимаю. - Дюссон отшвырнул едва начатую сигару, остановился и указал на спортплощадку. - Не хотите взглянуть на новые тренажеры?
        - Хочу. - Даймонд потянулся. - Здесь прекрасный воздух, хочется гулять и гулять. После духоты кабинета и дыхательной смеси в космических аппаратах я готов дышать этим воздухом хоть сутки напролет.
        - Воздух. - Дюссон скривился. - Какой на Марсе воздух? Та же смесь. Пластмассой воняет даже в лесу. Вот на Земле воздух!
        - Ничего, Дюссон. - Советник похлопал инструктора по плечу. - Скоро вы пригласите меня на неформальный пикник по поводу своей инаугурации. Где будет ваша загородная резиденция? В Альпах?
        - Я не хочу загадывать.
        - Значит, в Альпы! Согласен, подышать настоящим воздухом можно только там. Пригласите?
        - Дай-то бог. - Дюссон тяжело вздохнул. - Дай-то бог.

2. Июль 2290 г., Каллисто - Земля.
        Яхта еще не подошла к пирсу с автоматическими приспособлениями для швартовки, а Павел уже насторожился. Даже издалека было видно, что на Маяке не все в порядке. На причале не оказалось часового, а дверь в караулку была распахнута настежь. Разгильдяйство Преображенский отмел сразу. В военное время службу на стратегических объектах несли не сотрудники частных охранных агентств, а
«беркуты». Ребят из полицейской армии можно было упрекнуть в чем угодно, но только не в халатном отношении к службе. Следовательно, причиной запустения было нечто иное. Павел заглянул в рубку и открыл рундук с оружием и снаряжением. Взял оттуда он только «зверя» и нож.
        - Ты останешься здесь, - натягивая майку, сказал он Яне. - Вот мой комп, если позвонят, скажешь, что секретарша.
        - Сейчас! - Яна рассмеялась, но вскоре снова стала серьезной. - Ты думаешь, здесь что-то случилось?
        - Пока не знаю. - Павел проверил магазин «хеклера». - Почувствуешь неладное, сразу уходи.
        - Я без тебя не уйду!
        - Я же не сказал, уходи в Астраханку. Просто отойди подальше от Маяка и вызови береговую охрану.
        - А сразу ее вызвать нельзя?
        - Пока ничего не произошло. Зачем их беспокоить?
        - Но ведь тебя что-то встревожило?!
        - Меня встревожило, я и проверю. - Павел поцеловал ее в макушку. - Все будет нормально, малыш, не волнуйся.
        - А если там враги?!
        - Откуда? Это же Каллисто. Никаким врагам не пробиться сквозь оборонительные орбитальные щиты, уж поверь.
        - Убьют, можешь не возвращаться!
        - Так и сделаю, - Павел рассмеялся. - Но убить меня непросто, ты же знаешь. Лучше пожелай удачи.
        - Удачи, - Яна повисла у него на шее. - Обещай, что не будешь ввязываться в драку, если там враги.
        - Обещаю. Только посмотрю и вернусь.
        В этот момент яхта причалила, и Преображенский, не дожидаясь, когда выдвинется трап, спрыгнул на пирс. На берегу было тихо. Только плеск волн, слабый шум заплутавшего среди скал теплого ветра и резкие крики чаек.
        Павел быстро прошел по пирсу, заглянул в караулку и обернулся. Яна помахала ему, но Преображенский не ответил. Он отошел немного вправо, осмотрел что-то лежащее между валунами и махнул Яне: «Уходи!» Девушка отрицательно помотала головой. Павел нахмурился и снова махнул. Затем снял с предохранителя «зверя» и скрылся между скал. Яна растерянно оглянулась. Уйти было несложно - достаточно коснуться экрана ходового компа, но как побороть это ужасное чувство, что бросаешь любимого человека в опасности? Яна протянула руку к экрану, но так его и не коснулась. Помешал звонок оставленного Павлом компа. Яна взяла в руки машинку. На экране появился незнакомый лейтенант полиции, рядом с которым стоял… Гарри!
        - Яна! Это ты? Вы здесь, на Каллисто? Оба? Вот удачно! Слушай внимательно. Немецкие транспорты развозят по Солнечной марсианских диверсантов. На Каллисто прибыла группа Мясника. Не знаю, какая у них задача, но в космопорту они уже наследили. А может, это не они, а еще одна группа. Предупреди Павла Петровича.
        - Я не могу, Гарри, мы на Маяке, на станции управления гравинагнетателями и климатическими системами. Тут что-то происходит, Паша ушел выяснять. Ты думаешь, это диверсанты?!
        - Сударыня, - в кадре снова появился лейтенант «беркутов». - Немедленно свяжитесь с Преображенским, на Маяке опасно! Вернитесь в порт! Мы сейчас же вышлем спецназ.
        - Я не смогу. - Яна разволновалась. - Он ушел. Взял оружие и ушел.
        - Черт! - лейтенант подозвал кого-то и отдал несколько коротких приказов.
        - Я попробую его предупредить.
        - Даже не думай! - угадал ее намерения Депп. - Отведи яхту от Маяка и жди!
        - Но там Паша!
        - С ним все будет в порядке, не бойскаут, - уверенно заявил Гарри. - В таком деле женщина лучше всего поможет, если не будет мешать…

…Тела часового и оператора систем наблюдения Павел обнаружил в расщелине справа от караулки. Оба были убиты холодным оружием, и никаких признаков, что они сопротивлялись, Преображенский не обнаружил. Это означало, что нападение было внезапным и нападавших было как минимум двое. Подполковник осмотрел камни, пытаясь найти следы. Кроме одной капли крови, ничего не отыскалось, но и этого было достаточно. Капля была смазана таким образом, что Павел легко определил, убийцы ушли в глубь острова. Поскольку от причала начиналась только одна тропинка, ведущая на закрытый объект «Станция-8», угадать намерения злоумышленников было еще проще. Сектору «8» и всей планете грозила серьезная опасность.
        Здравый смысл подсказывал, что следует вернуться на яхту и вызвать подкрепление, но у Преображенского имелись и другие соображения. А если спецназ прибудет слишком поздно? Тревога поднимется автоматически, как только Яна запустит двигатели яхты, Павел это запрограммировал, а значит, надо удержать ситуацию под контролем до прибытия «кавалерии». Преображенский сошел с тропы и двинулся к станции, скрываясь между скалами. Минут через пять он очутился напротив входа, перед которым, прячась под каменным козырьком, топтались двое типов, вооруженных складными арбалетами и ножами. Метательные машинки и ножи были у них местного производства, такие можно было купить в любом охотничьем магазине, правда, имея на это разрешение, но, судя по физиономиям, эти двое были не с Каллисто. Их выдавало отсутствие типичного загара и бегающие глаза. Так что разрешения у них быть не могло. Кто продал этим парням оружие без лицензии, было интересно, но это вопрос второго порядка. Преображенский прицелился. Снять этих двоих, подобраться к дверям, и продырявить всех остальных было достаточно простым и не худшим планом.
Главное, сделать все максимально быстро, чтобы тот, у кого в кармане пульт управления «адской машинкой» не сумел им воспользоваться.
        На два выстрела Павел потратил одну секунду. Охранники рухнули почти одновременно. Преображенский перемахнул через валун и, спрыгнув на ровную площадку перед входом, бросился к двери. Глухо стукнули две спущенные тетивы, и Павел был вынужден упасть на спину. Арбалетные болты просвистели на сантиметр выше головы. Преображенский, падая, дважды выстрелил на звук, затем, уже из партера дал короткую очередь по метнувшейся к внутренней двери тени и откатился вправо. Над ухом звякнуло, и из стены чуть левее двери посыпалась каменная крошка. Звука спущенной тетивы Павел не слышал, значит, кто-то из противников метнул нож - глупость, которая говорила о недостаточной подготовленности диверсантов. Настоящие профессионалы никогда не расстаются с ножом, хотя бы потому, что голыми руками с вооруженным противником справляются только герои боевиков. В жизни этот вариант проходит лишь в потасовке с пьяными хулиганами, но уж никак не с людьми, способными в одиночку бросить вызов целой дивгруппе и за пять секунд уничтожить половину ее бойцов. За внутренней дверью послышались торопливые шаги. Оставшиеся в живых
диверсанты предпочли отойти. Преображенский поднялся и осмотрел помещение. Он не раз бывал на Маяке, до войны здесь работал один из его одноклассников, и, приезжая в отпуск, Павел обязательно наведывался в гости к приятелю. Сейчас, слава богу, Аркаша ушел на повышение и с важным видом просиживал штаны в центральном офисе Службы Погоды.
        Предварительный осмотр дал неутешительные результаты. Станция была заминирована, причем не обычной «пластмассой» и даже не молекулярной взрывчаткой, килограмм которой был способен обратить в пыль всю скалу. Диверсанты использовали термопену. Почему именно ее? Ответ был прост. На место выжженной аппаратуры можно было установить новую, что теоретически и могло потребоваться, когда планету начнут восстанавливать новые хозяева. А еще использование термопены и холодного оружия наталкивало на мысль, что диверсанты вовсе не обманывали системы космической обороны и не высаживались с челнока-невидимки, а прибыли на планету обычным рейсовым транспортом. Оружие на нем не провезти, а вот недоступную сканерам и собачьему нюху взрывчатку - запросто.
        Впрочем, термические мины сами по себе были неопасны, хуже всего было то, что Преображенский не мог продолжить преследование. К дверной защелке был приклеен большой кусок термопены, в которую диверсанты сунули простейший запал. Стоило открыть внутреннюю дверь, и запал мог сработать. Гореть синим пламенем в планы Преображенского не входило, а другого пути во внутренние помещения станции не существовало. Вернее путь был, но не из этого тамбура. Павел выбежал из холла станции и бросился влево. Едва различимую секретную тропинку он помнил хорошо. Сначала крутой подъем, затем сто метров по гребню скальной стены и по импровизированным ступенькам вниз. Запасной выход открывался прямо в море. Видимо, диверсанты о нем не знали, если рискнули напасть со стороны пирса. Преображенский протиснулся в щель между скалами и оказался на крошечной площадке перед запасной дверью. Кода замка он не знал, зато знал, что дверь не бронированная и рикошета не будет. Он вскинул оружие и вышиб замок бесшумной очередью. В коротком коридорчике никого не было, зато там, где он заканчивался, открываясь в центральный коридор,
проходящий через все помещения станции, стоял вражеский часовой. Снять диверсанта из «хеклера» было бы наиболее удобно, но звук падающего тела мог привлечь внимание его подельщиков. Павел, осторожно ступая, подкрался к врагу и, зажав ему рот, насадил часового на десантный нож. Удар был точным. По пути к сердцу клинок пробил легкое, и диверсант даже не пикнул. Преображенский затащил обмякшее тело врага в боковой коридорчик и аккуратно опустил на пол. «Минус шесть». Если группа была стандартной, человек в девять-десять, врагов осталось меньше половины. Павел двинулся по центральному коридору, осматривая помещения. Еще двое диверсантов засели в последнем зале. Они заканчивали укладку термопены, и не заметили подкравшегося десантника. Преображенский решил не рисковать и спрятал «хеклер» в кобуру. Когда вокруг полно легковоспламеняющегося вещества, высекать тяжелыми пулями из каменных стен искры - смертельная глупость. Подполковник опять достал нож. Новая задача была лишь немного сложнее предыдущей. Все решала скорость. Сначала Павел оглушил одного из врагов, ударив рукояткой в затылок, затем вогнал нож в
пятое межреберье его напарнику. Когда второй упал, Преображенский вернулся к первому. Убивать его не было нужды, парень находился в нокауте. Павел оттащил диверсанта подальше от «закладки» и связал ему руки за спиной по другую сторону вертикальной металлической трубы. Пока он возился с пленным, кто-то успел прошмыгнуть к запасному выходу, спустившись по винтовой лестнице, оттуда, где был установлен давший название остову маяк. Этого Преображенский не ожидал. Он бросился за убегавшим диверсантом и едва не напоролся на три, брошенных один за другим, стальных дротика. Оружие было не самое грозное, но при удачном попадании вполне могло убить. Павел успел пригнуться, но этого оказалось мало. Беглеца страховал неизвестно где прятавшийся до сих пор напарник с арбалетом. Тяжелый болт воткнулся в перегородку ближайшего помещения, и она басовито загудела. Преображенскому пришлось сбросить обороты и прижаться к стене. Вдалеке послышался двойной всплеск, и Павел тут же продолжил погоню. Диверсанты пытались скрыться в море, но это было их роковой ошибкой.
        Преображенский разбежался по коридорчику запасного выхода и прыгнул в воду. Без маски ориентироваться было трудновато, но две крупные тени он увидел сразу. Они не удирали, но шевелились. Павел сделал несколько сильных гребков и разглядел, что враги торопливо надевают акваланги. Бросаться на них и резать шланги подачи воздушной смеси Преображенский не стал, в воде искр можно было не опасаться, а стрелял «хеклер» в любой среде, даже в космосе, уж такое он чудо техники. К тому же в аквалангах диверсантов не было шлангов. Небольшие регенераторы, добывающие кислород прямо из воды, и баллончики с гелием крепились к маске.
        Павел прострелил левому аквалангисту бедро. Диверсант задергался и рванулся к поверхности. Второй неожиданно бросился навстречу Преображенскому, держа перед собой в вытянутой руке какую-то маленькую блестящую вещицу. Павел направил на него
«зверя», но стрелять не спешил.
        Диверсант остановился метрах в пяти и сначала указал на вещицу, а потом растопырил пальцы, жестом изображая взрыв.

«Пульт», - решил Преображенский и покачал головой. - «Не дури!»
        Павел указал на берег. Диверсант помотал головой. Преображенский выстрелил, и пуля срезала с маски аквалангиста регенератор. В неисправном снаряжении далеко ему было не уплыть. Павел снова указал на берег. Диверсант кивнул и устремился к поверхности. Надо признать, вовремя; Преображенский уже чувствовал, что организм начинает страдать от нехватки кислорода.
        Диверсант выбрался на скалы первым. Он прижался спиной к валуну, сорвал маску, снова выставил перед собой пульт и положил палец на кнопку.
        - Убьешь меня, отпущу кнопку, и все взлетим! - срывающимся голосом крикнул он.
        - Очень надо тебя убивать. - Преображенский оглянулся. Нигде не было видно раненого в бедро диверсанта. Залег между камней? Впрочем, доползти до станции он уже не сумеет, и арбалета у него нет, так что, пока он был неопасен. Павел вернулся к зажатому в угол противнику. - Выключай пульт, и разойдемся миром.
        - Отпустишь меня? - недоверчиво хмыкнул диверсант.
        - Нет. Но гарантирую жизнь. В противном случае я тебя стреножу и оставлю здесь любоваться концом света, а ты наверняка рассчитывал вернуться из этого рейда, не так ли?
        - Это неважно! Я готов пожертвовать собой ради великой цели!
        - Тьфу. - Преображенский поморщился. - Ты с какой Колонии?
        - Чего? - враг не ожидал такого поворота. - С Терции.
        - Красиво там, я бывал пару раз. Особенно на острове Добровского. Ты не оттуда?
        - Нет, я с острова Ханта. - Диверсант вздохнул. - Но это один архипелаг.
        - Пляжи там шикарные, а кухня… - Павел потянул носом, будто принюхиваясь. - Такие ароматы, голова кругом!
        - Да, моя мама работает в ресторане «Кельвин». - Диверсант опустил руку с пультом. - Она готовит лучше всех на острове… на всем архипелаге.
        - Мама расстроится, если ты не вернешься. Как тебя зовут?
        - Филипп… Фил.
        - OK, Фил, могу предложить вариант: ты вырубаешь пульт, и я оформляю тебя не диверсантом, а военнопленным. Соображаешь? Это другая статья. Диверсантов судят, как террористов, а военнопленных не судят вообще. Кончится война, тебя отпустят к маме.
        - А ты… вы… кто? Генерал?
        - По должности - да. Командующий отдельной бригадой.
        - Не обманете? - Фил вдруг скуксился. - Я не хочу… я… меня заставили!
        - Давай пульт. - Преображенский протянул руку.
        Фил выключил и уже почти отдал подполковнику пульт, но тут рука у парня дрогнула, и он уронил машинку на камни. Подпрыгнув, пульт звякнул о валун, и заскользил по гладкой поверхности скалы к воде. Павел хотел спрыгнуть и перехватить вещицу, но ему помешал рухнувший на руки Фил. В затылке у диверсанта торчала стальная стрелка.
        - Ах ты, черт! - Преображенский отпрянул и скрылся за камнем.
        - Господин подполковник, отойдите к яхте, - неожиданно прогремело прямо с неба.
        Преображенский запрокинул голову. Над островом висели четыре армейских штурмовика. Похоже, они видели, где прячется метатель дротиков, и собирались поджарить его из лучевых пушек. Кто достанет последнего диверсанта, принципиального значения не имело, «язык» сидел на станции, пристегнутый к трубе, а остальным все равно светила виселица. Один момент смущал Преображенского - этот «метатель» мог оказаться старшим группы. Взять его живым - означало раскрыть еще несколько групп, ведь командиры должны были знать друг друга. Или хотя бы можно было узнать, кто у этих гадов непосредственный начальник.
        - Укажите, где он! - крикнул Преображенский, помогая себе жестами. - Я возьму его сам!
        Штурмовики почему-то промолчали. Павел выглянул из-за камня. Разглядеть противника без их помощи не получалось, слишком много было расщелин и других укрытий в окружающих скалах.
        - Потеряли, что ли? Он не мог далеко уйти! Он ранен!
        Штурмовик, висевший над морем, вдруг качнул короткими крыльями и дал непродолжительный залп, вскипятив воду у южного берега острова. Преображенский съехал на пятой точке к воде и по узкому береговому карнизу пробрался к месту обстрела. Кроме нескольких вареных рыбешек на поверхности не было ничего: ни пузырей, ни кровавых разводов.
        - Ушел? - Павел покачал головой. - Что же вы, беркуты, зоркие хищники, не уследили?
        Преображенский махнул рукой и направился обратно, к причалу, у которого по-прежнему стояла так и не ушедшая в море яхта…

… - Диверсанты из Альянса, колонисты, но привезли их торгаши с Рура, это сто процентов, - закончил свой доклад Преображенский.
        Пока спецназ и минеры зачищали Маяк, Павел переговорил с Деппом, после чего решил не тратить время впустую и связался с Генштабом. В виду особой важности информации - непосредственно с Гордеевым.
        - Но твой шпион сказал, что ими командовал Мясник. - Гордеев задумчиво взглянул на звездную карту с кроваво-красными отметинами освоенных систем Галактики.
        - В этом и проблема. Похоже, Марс затевает расширение Альянса, заманивая в свои сети «нейтралов», и на перемирие ему плевать. Война продолжается в скрытом виде, ваш свет.
        - Н-да, - Гордеев невесело усмехнулся. - Испортился Стивенсон, до партизанщины скатился. Только не он один умеет из-под стола стрелять. Мы ему такую диверсионную войну устроим, сто раз пожалеет, что дернулся. Ты отдохнул, раны подлечил?
        - Можно сказать, да. - Павел виновато взглянул на Яну.
        - Совещание на «Уране» в девять утра. - Гордеев кивнул. - Расскажешь поподробнее. Будь любезен успеть.

***
        Бертье никогда так не волновался, а ведь давно был не мальчиком, но мужем, и побывал на всяких «коврах». Правда, не в Генштабе. На самый главный «ковер» полковника вызвали впервые. Чем это грозило, Бертье мог лишь гадать. В общем-то, никаких грехов он за собой не чувствовал, но непогрешимых людей не бывает. Если начальство захочет, всегда найдет за что уцепиться. Например, за тот факт, что на Луне, в зоне ответственности Бертье, появились диверсанты. Причем сразу две группы. Усилиями Службы внутренней безопасности лунного гарнизона все диверсанты были выловлены до того, как сумели натворить бед, но ведь факт остается фактом - они сумели проникнуть на территорию. Улетая на совещание в Генштаб, Бертье лично проверил новую систему фильтрации прибывающих на Луну гостей и убедился, что сосватавший программу Дель Марко оказался прав, теперь проникновение чужаков в закрытые зоны спутника было практически исключено, но ведь прокол был! То есть упрекнуть полковника было в чем. И никакие «не берите в голову, вы же все исправили!» от верного Дель Марко, начальника СВБ не успокоили - такой уж у Бертье был
характер. Да еще этот инцидент при задержании! Одного диверсанта пришлось застрелить на месте, а потом выяснилось, что он специалист по шифрам. Хорошо, что второго шифровальщика все-таки взяли живым. И опять же, это хорошо лишь в случае лояльного отношения к начальнику СВБ, а если ему припомнят арест офицеров Пятой бригады после их возвращения с Лидии? Да, Бертье выполнял приказ, но кому это будет интересно, если потребуется свести счеты?
        В общем, полковника потряхивало, будто от озноба, всю первую половину совещания в кабинете у самого Гордеева. Пока генералы обсуждали стратегические вопросы, Бертье, чтобы отвлечься и одолеть нервный озноб, изучал состав участников совещания и пытался угадать, для чего Гордеев собрал у себя не только Генштаб, но и контрразведчиков практически из всех армий, тыловых баз и гарнизонов.
        - Теперь перейдем к главному вопросу. - Гордеев повысил голос, и скучавшие до того штаб-офицеры обратились в слух. - Думаю, все присутствующие читали последние сводки Информационно-аналитического отдела Генштаба и без моего резюме понимают, что перемирие с Марсом на грани срыва. Стивенсон решил схитрить и перешел к диверсионной войне.
        - Разрешите заметить, господин генерал, у нас нет доказательств, что диверсанты это военнослужащие Альянса, - лениво проронил непосредственный начальник Бертье, генерал Адамс.
        Почему Гордеев до сих пор не снял этого тупого индюка с должности начальника контрразведки АОЗ, Бертье, честно говоря, не понимал. Но, судя по взгляду главнокомандующего, время пришло. Адамс под взглядом Гордеева подобрался, видимо тоже предчувствуя неприятности.
        - Я разрешаю вам, генерал Адамс, только одно: собрать личные вещи и отправиться в свой Даллас, на ранчо, в почетную отставку, - холодно отчеканил Гордеев. - Четыре диверсии подряд в крупнейших городах Земли это яркое свидетельство вашей некомпетентности.
        - Вы не смеете! - просипел Адамс, медленно багровея и так же медленно поднимаясь с кресла. - Это… возмутительно!
        - Скажите спасибо, что не отдаю вас под трибунал, Адамс, - Гордеев коротко кивнул на дверь. - Свободны.
        Генерал на негнущихся ногах вышел из кабинета. В помещении на несколько секунд воцарилась тишина. Начало было многообещающим. Гордеев жестом приказал сидящему справа полковнику продолжить совещание.
        - Полковник Ли, аналитический отдел, - представился явно мобилизованный и располагающий к себе, будто добрый дядюшка, офицер. - Да, господа, как бы нам ни хотелось преуменьшить опасность, это именно диверсионная война. Взрывы в Стокгольме, Москве, Токио и Могадишо произошли почти одновременно и по одинаковым схемам. Это типовые схемы диверсий в исполнении марсианских спецподразделений. Группы хорошо подготовлены и экипированы - это уже результат совместного предприятия «инструкторы-рейнджеры плюс вдоволь оружия от немцев».
        По кабинету пронеслись шепотки.
        - Значит, нападение на штаб Первой армии не было провокацией? - поинтересовался начальник контрразведки гарнизона Венеры.
        - В тот момент нейтралы были ни при чем, - ответил Ван Ли. - Но теперь обстановка изменилась. Я пока не готов предъявить вам доказательства сговора Марса и РУСТа, но сразу после совещания у меня назначена встреча с одним из высокопоставленных немецких чиновников, и я рассчитываю получить от него немало убедительной информации по этой теме. Если кому-то потребуется документальное подтверждение моих слов, я его предоставлю ближе к вечеру.
        - Мы верим, - сказал особист с Каллисто. - Я могу подтвердить - Альянс и Рур в сговоре. Всех диверсантов на Каллисто доставили немецкие торговые суда.
        - То же самое произошло на Луне. - Ван Ли перевел взгляд на Бертье. - Не так ли, господин полковник?
        Бертье поднялся и кивнул.
        - Так точно. После поимки диверсантов, замаскированных под немецких матросов, мы установили новую систему фильтрации прибывающих и выловили еще одну группу. Они маскировались под торговых представителей с Марты. Ну, то есть все верно, и те и другие прибыли на немецких судах.
        - Я изучил вашу систему, господин полковник. - Ван Ли обернулся к Гордееву. - Весьма толковая программа. Рекомендую установить во всех портах.
        - Сами придумали? - Гордеев внимательно взглянул на Бертье.
        - Нет, это ребята из группы электронной разведки. Ими руководил мой заместитель, майор Дель Марко. Он очень грамотный офицер.
        - Вот и отлично. - Генерал поманил адъютанта. - Бертье… тем же приказом, что и Адамса. А начальником СВБ Луны назначить майора Дель Марко.
        Бертье почувствовал, как холодеют конечности. Все-таки плохие предчувствия оправдывались! Адъютант почиркал в компе и негромко прочитал, что получилось:
        - Приказ номер… Уволить в связи с выслугой… генерал-майора Уильяма Адамса. Назначить на должность начальника контрразведки Армии Обороны Земли полковника Филиппа Бертье. На должность начальника СВБ гарнизона Луны назначить майора Дель Марко. Э-э… имя?
        - Роберто, - срывающимся голосом подсказал Бертье.
        - Роберто Дель Марко, - записал адъютант.
        У Бертье от облегчения едва не закружилась голова. К черту предчувствия и мнительность! Полковник ощутил, как кровь возвращается в положенное русло, и остывшие, было, конечности снова теплеют.
        - Поздравляю, полковник. - Гордеев строго взглянул на вытянувшегося в струнку Бертье. - Хотя, признаться, не с чем. Земля не Луна, тут работы в восемьдесят раз больше. Но вы справитесь… барон. Я в вас верю.
        - Постараюсь оправдать, ваша светлость. - Хотя все офицеры смотрели на Бертье с уважением, а кое-кто даже с легкой завистью, полковник был далек от ликования. Он понимал не хуже Гордеева, что наследство ему досталось незавидное. Но это обстоятельство не смогло испортить настроения. Ликования не было, но душевный подъем был, да еще какой. - Служу Земной Федерации!
        - Лучше - Отечеству. - Гордеев обвел взглядом совещание, рекомендуя новую формулировку сразу всем присутствующим. Намек офицеры поняли. Второй смысл - насчет грядущих политических перемен - тоже. - Ван Ли, продолжайте.
        - Итак, общая картина не оставляет сомнений - война не закончилась. На Земле диверсанты взорвали две электростанции - благо обошлось без радиоактивных выбросов, - а также мост и станцию гипертрансляции. Потери составили до двух тысяч человек мирного населения. Провокация на Каллисто совместными усилиями космодесанта и «беркутов» была сорвана. Все закончилось обрушенным фасадом терминала в космопорту и десятком легко-раненых. Но, кроме того, диверсанты провели ряд акций на других планетах. Луна отразила их атаки так сказать «всухую», а вот на Венере подразделения быстрого реагирования армии «Беркут» были вынуждены организовать расширенный поиск и погоню.
        - Гонки под давлением и кипящим кислотным дождем? - негромко усмехнулся представитель армейской контрразведки. - Экстремально.
        - Еще как, - вмешался Гордеев. - Но главное - результат.
        - Группу, нацелившуюся на Максвелл-Хаус, «беркуты» выловили еще в порту, - продолжил Ван Ли, - а вот диверсантов, которые высадились на юге земли Иштар и оказали вооруженное сопротивление, «беркуты» просто отогнали подальше от куполов Нансена и оставили на поверхности. «Тушиться» в кислоте под давлением. Превращаться в рагу марсианам не очень-то захотелось, и они сдались.
        - Ну, «беркуты» ведь тоже не на Марсе сделаны, - усмехнулся особист. - Подготовлены почти как армейский спецназ.
        - Ты, говорун, помолчи, - строго проронил Гордеев. - Думаешь, полковник для удовольствия вам эти факты пересказывает? Это он вам объясняет, что в связи с новой угрозой и подходы должны быть новыми. Раз война перешла в фазу «невидимой», на передний край выходят разведка и контрразведка. А из этого следует, что и
«беркуты», и АОЗ, и армейская контрразведка обязаны найти общий язык. Понятно тебе, Сергеев?
        - Так точно. - Армейский подполковник встал. - Разрешите предложить?
        - Ну, давай, что у тебя?
        - Нужен координационный центр. Конкретно для спецслужб.
        - Нужен, - согласился Гордеев и снова указал на Ван Ли. - Вот он сидит. Решать все вопросы и утверждать совместные мероприятия будет полковник Ли. Вопросы?
        - А что все-таки будем делать со Стивенсоном? - спросил генерал Томсон, начальник контрразведки Пятой армии. - Обмениваться диверсионными ударами мы можем до бесконечности.
        - Вы предлагаете заявить ему протест? - Гордеев хмыкнул. - Так ведь он не признается. Стивенсон еще тот лис. Скажет, мы ни при чем, это все мстительные колонисты и нейтралы. Мы их не пасем. Прямых доказательств связи диверсантов с Марсом у нас нет.
        - А показания захваченных диверсантов? Где их готовили?
        - На Марсе и Руре, - ответил вместо Гордеева Ван Ли. - Но в их лагерях не появлялся ни один официальный представитель войск Альянса, только бывшие офицеры, какие-то люди в штатском и… маршал Дюссон.
        - Вот откуда у них точные наводки на стратегические объекты, - проронил подполковник Сергеев. - Предатель!
        - Предатель, - согласился Гордеев. - Очень опасный предатель. Поэтому ликвидация Дюссона - ваша главная задача, господа разведчики и контрразведчики. Разрешаю привлечь к работе любые лучшие силы из любых боевых частей.
        - Работа тонкая, тут нужен особый опыт и специальные навыки, - заметил Сергеев.
        - Опыта у наших офицеров, например у космодесантников, выше крыши, - сказал Гордеев. - А спецнавыки дело наживное. Обучить офицера ходить по вражьим тылам это не слона научить на тросе балансировать. Две недели тренировок, и они вам Дюссона из-под земли достанут. Без шума и пыли.
        - Я, конечно, уважаю космодесант. - Сергеев потер переносицу, - но они штурмовики, ваша светлость. Переучить их за короткое время будет все-таки сложновато.
        - Возьмите тех, кто уже знает азы, - предложил Ван Ли. - Тех, кто командовал подразделениями бригадной и армейской разведки.
        - Вряд ли таких офицеров много.
        - Сергеев, не тяни резину, - вмешался главком. - Не хочешь связываться с десантом, устраивай поиск по-своему. То, что ты веришь в своих людей я одобряю. Только учти - спрошу как со всех.
        - Из Первой ударной офицеров дадите? - сдался подполковник.
        - Только не из Пятой бригады. - Ван Ли поднял руку. - Этих я буду готовить лично.
        - А нам известно, где расположен штаб диверсионных формирований? - поинтересовался Томсон, обращаясь к Ван Ли. - Где нам искать Дюссона?
        - Пока неизвестно, но мы это выясним, - пообещал полковник. - Я только хотел бы добавить - ликвидация Дюссона главная, но не единственная задача. Маршал снабжает диверсантов информацией, но руководит ими не он, и даже не Стивенсон. По законам конспирации настоящий руководитель малоизвестен и где расположен его штаб, не знают даже сами диверсанты.
        - А вы знаете?
        - Кто этот человек я знаю, где он прячется - нет. Но выясню, будьте уверены.

***
        Прогулка по берегу пруда в старинном Берлинском парке располагала к общению. Как справедливо заметил собеседник Ван Ли, эту роскошь люди стали позволять себе крайне редко, в девяноста процентах случаев подменяя живые взгляды и тепло рукопожатий виртуальным эрзацем. Полковник провел кредиткой над сканером пищемата и открыл пакетик с двумя лебедями на этикетке. Остановившись у кромки воды, он бросил горсть корма живым птицам, грациозно покачивавшимся на легкой волне недалеко от берега.
        - Вы правы, герр Штеер, мы сильно разобщены, и в этом кроются корни наших проблем. Покоряя Галактику, мы забыли о том, что для человека важно быть рядом с другим человеком. Забыли о том, что мы общество. В конце концов, ведь и покорение пространства - шаг общественный, нужный не каждому в отдельности, а всем. Всему человечеству.
        - Некоторые из нас забыли об этом больше, чем знали, - невесело усмехнулся Штеер. - К сожалению, в их руках рычаги управления обществом… Никогда не видел так близко живых лебедей, хотя на Земле не впервые.
        - Прекрасные птицы, - с искренним восхищением согласился Ван Ли. - В своем роде тоже весьма социальные. Их семьи крепки, как гранит, и это способствует сохранению чистоты вида.
        Он лукаво взглянул на Штеера. Немец на скрытый укол не отреагировал. Он отлично понимал, что идеология его родины далека от стандартов единого Галактического общества, но каяться за всю планету не собирался. Сейчас он выступал в роли штрейкбрехера, и этого было достаточно. На большее контрразведке Земли рассчитывать не приходилось. Каждому своё.
        - Не вижу в этом ничего плохого, - все-таки проронил Штеер. - Однако, когда по лесу идет пожар, обитатели стараются выжить и бегут вместе, невзирая на видовые различия, не так ли, герр Ли?
        - Так, господин советник. - Ван Ли бросил лебедям еще горсть корма и протянул пакет собеседнику. - Если ваши убеждения не мешают нам вместе погасить пожар, то не о чем и спорить. Итак, вы представляете определенные круги в правительстве Рура, обеспокоенные продолжением войны.
        - Давайте начистоту, герр Ли. - Штеер взял из пакетика несколько кусочков и тоже бросил птицам. - Я майор Абвера и представляю не только некоторых влиятельных на Руре политиков, но и свою службу. С точки зрения стоящих за мной людей, война - простите за цинизм - перестала приносить дивиденды, в том числе политические.
        - А с вашей?
        - А с моей… она превратилась в сплошное безумие. - Штеер покачал головой. - Я военный и поэтому ненавижу войну. Ведь я хорошо знаю, это совсем не то, что показывают в кино или разыгрывают в сетевых состязаниях. Это боль и грязь.
        - Еще это бизнес.
        - Лично для меня - нет. Но сейчас речь не обо мне, герр Ли. Речь о спасении нации… извините, всех наций. Поэтому я здесь. Мне известно, кто провоцирует новый виток конфликта, но этот человек - птица слишком высокого полета. - Он невольно бросил взгляд на лебедей. - Канцлер верит ему, как родному брату, и в этом я вижу нечто ненормальное.
        - Марсианский Тайный Советник Даймонд? - Ван Ли отправил пустой пакетик в урну. - Да, с этим человеком не справиться поодиночке. Но, несмотря на все его таланты и специальную подготовку…
        - Вы имеете в виду гипноз и методики «промывки мозгов»?
        - В том числе. Так вот, несмотря на богатый арсенал секретных навыков, он всего лишь человек, герр Штеер.
        - Вот здесь вы не совсем правы, герр Ли. Даймонд очень богатый человек, крупный акционер РУСТа и еще нескольких влиятельных корпораций Галактики. Но все свои дела он ведет тайно, через подставных лиц и далеко от Марса. Например, на Руре. А еще мне кажется, он слегка не в себе.
        - Возможно. - Ван Ли развел руками. - Всевластие без славы довольно редкий и мучительный парадокс. Ваши сведения проясняют некоторые непонятные моменты в собранном мной досье, и неточности в компьютерных расчетах. Даймонд теоретически способен управлять всеми человеческими мирами, но не может себе этого позволить - таково единственное табу Тайного Советника. Причем это табу ему очень нелегко преодолеть. Блок прочен и заложен глубоко в сознании. Такова плата за всевластие. Представляете, как ему хочется стать легальным правителем Галактики?
        - Нет, не представляю. - Штеер усмехнулся. - У меня желания скромнее и обычно совпадают с возможностями.
        - Вот именно. Комплекс мистера Даймонда имеет галактические масштабы, и он пытается компенсировать свою ущербность, затевая авантюры соответствующего размаха.
        - Grosswahn[6]? Неужели все настолько просто - один свихнувшийся сверхчеловек стал причиной гибели сотен миллионов?
        - К сожалению, нет. Начали войну мы сами. Даймонд просто вовремя сообразил, что у него есть шанс решить свои проблемы за чужой счет. Мы сами виноваты, герр Штеер. Мы сами подсказали дремавшему зверю - пришло твое время, и он воспользовался нашей подсказкой. Теперь нам придется загнать его обратно в клетку, иначе война не кончится, пока он не уничтожит нас всех.
        - Да, вы правы, герр Ли. Вот почему я согласен сотрудничать, хотя и сомневаюсь, что войну удастся остановить, устранив Даймонда.
        - И Дюссона. - заметил Ван Ли. - А также уничтожив все созданные ими базы по подготовке диверсантов. Это необходимо, иначе их деятельность может привести к новой большой войне, а это вовсе никуда не годится. В моем распоряжении имеются хорошие аналитические мощности, герр Штеер, для расчета вероятного развития событий. Они выдают неутешительный прогноз. Если мы не устраним проблему в ближайшие недели, а лучше дни, Пятая война возобновится и сразу же войдет в решающую фазу - полного уничтожения человечества. К сожалению, я не способен снять с вашего правительства «заклятье» Даймонда, но, думаю, совместными усилиями мы найдем решение этой непростой задачи.
        - С чего, по-вашему, мне следует начать?
        - Думаю, как советник канцлера по контрразведке, вы имеете право получить доступ к секретной информации? Найдите данные по базам и штабам диверсионных отрядов. В первую очередь нас интересует тренировочный лагерь, где скрывается специальный инструктор Дюссон - теперь у него такая должность. Затем - станция гиперсвязи, координирующая действия диверсионных групп. Ну и желательно незамедлительно информировать нас о появлении в поле вашего зрения мистера Даймонда. Раз он акционер РУСТа и имеет свой офис на вашей планете, рано или поздно он снова прилетит к вам. Как видите, ничего противоречащего вашей присяге. На независимость или государственные секреты Рура мы не покушаемся.
        - Хорошо, герр Ли. Я постараюсь под благовидным предлогом наладить контакт с представителями объединенного штаба диверсионных отрядов. А дальше… будет видно.

3. Август 2290 г., Земля - Марс - Земля.
        На полигоне работали только трое операторов и один техник. Этого персонала хватало для обеспечения нормального функционирования оборудования, и исключало утечку информации. Все четверо были ребятами из бывшего отдела Ван Ли, теперь возглавляемого майором Ривкиным. Им руководитель операции доверял на все сто. Кроме компьютерщиков, отвечающих за маскировку тренировочного лагеря, моделирование голографических макетов объектов-целей и виртуальное сопровождение диверсионной команды, на закрытом объекте «Озерск-12» находились десять членов команды, сам Ван Ли и еще три человека из персонала: врач, медсестра и повар. В охрану объекта людей подбирал лично начальник контрразведки АОЗ Бертье, так что и по этой линии секретность тоже была на высоте. Оставалась вероятность шпионажа с орбиты, но вряд ли десяток людей в униформе без погон, слоняющихся по лесам близ Калининграда, мог особо заинтересовать разведку марсиан. Хотя, если бы она установила личности этих людей и проанализировала их действия на местности, интерес все же мог бы возникнуть. Но строить специальный, скрытый от всех глаз полигон землянам
было некогда. Пришлось ограничиться маскировочными голограммами и запретом снимать специальные облегченные шлемы диверсантов на открытой местности. Люди в подобранной полковником Ли команде были серьезные, а потому все ограничения воспринимали верно. Место для тренировок выбирал тоже сам Ван Ли. Объяснил свой выбор он тем, что местность, в старину именовавшаяся Восточной Пруссией больше всего походит на вероятный район расположения базы диверсантов на Марсе.
        - Местность, именуемая Южной Сидонией, тоже покрыта прозрачным смешанным лесом и имеет сходный ландшафт. Отличие лишь в том, что там все тщательно спланировано - разделено на квадраты пластфальтовыми дорогами, - пояснял на первом инструктаже Ван Ли. - Каждый квадрат имеет свой номер, соответствующий номерам дорог, проходящим от него к северу и востоку. Поселения, фермы и городки располагаются, в основном, на перекрестках. Нас интересуют все строения на южном участке от трассы
21 до трассы 43 по широте и между дорогами 67 - 92 по долготе. Такие упрощенные географические координаты приняты на Марсе, и мы не станем использовать традиционные градусы и минуты, чтобы не путаться в гражданских картах.
        - На самом деле каждый «квадрат» - одна минута, что так, что этак, - подсказал Блинов.
        - Верно, - Ван Ли указал на карту. - Вот он наш район поиска. Пока моя разведка сумела определить только это.
        - Здесь больше ста пятидесяти объектов, не считая трех городков и двух поселков, - заметил Дигемба. - База может быть где угодно. Мы будем тренироваться в штурме всех этих зданий? Получится долго.
        - Пока разведка не даст нам точные координаты, да, - Ван Ли развел руками. - А что делать?
        - А если попытаться вычислить базу через сеть? - предложил Воротов. - Арсенал на Терции ведь вскрыли, неужели тут сложнее?
        - Мы работаем над этим, - заверил полковник. - Но марсиане разбираются в электронной разведке и контрразведке не хуже нас. Пока результат нулевой, и вся надежда на моего агента в штабе диверсионных сил Альянса-Рура.
        - Так или иначе, тренироваться все равно надо, а какой на самом деле будет объект - вопрос десятый, - заявил Преображенский. - В конце концов, девяносто процентов зданий в Сидонии типовые конструкторы фирмы «Деккерт билдинг». Так?
        - Верно, - согласился Ван Ли. - Различия только в количестве модулей, в том числе и подземных. Ну что ж, не будем терять время? Командуйте, Павел Петрович…
        Этот инструктаж состоялся в середине июля. За последующую неделю команда Преображенского намотала по лесам не одну сотню километров и досконально изучила особенности и слабые места продукции домостроительной фирмы Деккерта, но шпион в штабе марсиан по-прежнему молчал.
        - А может, нам высадиться и понаблюдать на месте? - предложил капитан Жерар - единственный офицер из второго батальона в группе. - Мы с лидийцем и Дигембой могли бы побродить, поговорить с местными жителями.
        - Исключено, - возразил Павел. - Вас раскусят сразу. Остальных и подавно. Будем ждать.
        - А может, языка взять? - не унимался Жерар.
        - Сельская местность, каждый человек на счету. Да и не факт, что сидонийцам известно, где расположена база.
        - Ждать и догонять - хуже нет, - вздохнул Жерар. - Но что поделать. Какой сегодня макет отрабатываем?
        - Усадьбы по тридцать второму шоссе между Торнтон-хаус, Эллис, Стаффорд и Элмер, - подсказал оператор. - С какой начнете?
        - По порядку, - Преображенский махнул рассевшимся на траве подчиненным. - Становись!..

…База расположилась в многочисленных комнатах древнего особняка - единственного пригодного для жилья здания, оставшегося среди руин древнего городка. По какой причине и когда жители покинули это поселение, история умалчивала. Возможно эти руины были шрамом, оставшимся после Третьей мировой, а быть может, поселок опустел во времена урбанизации. Молодежь уехала в большие города, а старики постепенно вымерли. Обычная для той эпохи история.
        Вечером в уютном каминном зале собрались все члены команды, кроме Преображенского и Жерара. Командир этот вечер полностью посвятил личным делам, а Жерар составил компанию операторам, затеявшим охоту на амазонок в локальной сети базы. На каждом новом уровне вполне безобидной игры противостоящие игрокам виртуальные девицы сбрасывали по одному предмету и без того небогатой экипировки. Затосковавшее по женским прелестям сердце француза просто не позволило ему пропустить такое шоу.
        - Нет, это все не то, - вскрывая банку тоника, заявил развалившийся на древнем кожаном диване Воротов. - В женщине важен запах. Ее нужно ощущать. А пялиться на рисованные сиськи это не удовольствие, суррогат.
        - Где его взять, запах? - усмехнулся рядовой Шубин, не считая Деппа единственный боец с «чистыми, как совесть, погонами». - На всю нашу суперсекретную базу только одна женщина имеется и та командира.
        - А ты не завидуй, - строго сказал капитан. - Вот шлепнем Дюссона, кончится заварушка, будут и тебе женщины.
        - А мне много не надо. - Шубин вздохнул, - мне бы домой, к жене. Она у меня всем женщинам женщина. И запах там, и ощущения… Все на месте.
        - А я по ребятишкам соскучился, - негромко признался старшина Галл. - У меня их трое.
        - А по жене?
        - И по ней, хотя… по детям больше.
        - Странная штука жизнь, - задумчиво глядя на разведенный в старом камине огонь, проронил Блинов. - В ней так много всякой всячины, а если задуматься, весь смысл сводится к одному, к ней самой.
        - Смысл жизни в самой жизни? - заинтересовался Дигемба. - Трижды на операционном столе лежал, ни разу в голову не приходило.
        - Все зависит от устройства головы, - с усмешкой ответил Блинов. - Вот для Сато или Одзё смысл жизни в смерти, так самураи?
        - Верно, господин капитан. - Сержант Одзё вежливо поклонился. - «Путь самурая ведет к смерти… Это не особенно трудно. Будь тверд в своей решимости и иди вперед». Так сказано в Хагакурэ, писании древнего самурая Ямамото.
        - Знаю, читал. - Блинов кивнул. - «Если укрепляя свое сердце решимостью жить так, словно твое тело уже умерло, Путь будет свободен». Не ручаюсь за точность цитаты, но примерно так, да?
        - Примерно, - согласился Одзё.
        - Не понимаю, как можно желать смерти и видеть в ней смысл жизни, - пробормотал Депп. - Смысл в победе, еще куда ни шло, но что толку погибать, не достигнув цели?
        - Важно видеть разницу, - терпеливо выслушав лидийца, пояснил Одзё. - Погибнуть, не убив врага, плохо, но жить, не достигнув цели, - хуже, поскольку это трусость. В гибели нет бесчестья. Вот в этом и заключается Путь самурая.
        - Философия не мой конек, - Гарри покачал головой. - Я все равно не вижу смысла ни в смерти, ни в жизни.
        - Ты слишком многое потерял, - негромко сказал Дигемба. - И Родину, и жизненные ориентиры. Ты замкнулся. А из запертого помещения не увидеть ничего.
        - Все это чересчур сложно. - Депп махнул рукой. - Если ты такой умный, ответь мне всего на один вопрос: как меня угораздило стать земным разведчиком и почему я не ощущаю себя предателем? Я знаю, что должен это ощущать, но во мне нет раскаяния. Я будто бы стал пустой бочкой, в которую теперь можно налить что угодно. Я трус или просто маленький человек, который понимает, что не в силах изменить мир?
        - Может, дело в том, что ты стал воином вовсе не той армии, которая уничтожила твою планету? «Возрождение» - это не Федерация и даже не Альянс. Это третья, новая, чистая и честная сила. Хотя, откровенно говоря, я не знаю, Гарри. Но если я признаю, что ты маленький, бессильный человечишка, это будет означать, что и я такой же, а мне это не по нутру. Я не люблю самокопаний, да еще в таком уничижительном варианте. Вот в чем уж точно нет никакого смысла.
        - Согласен с предыдущим оратором, - лениво заявил Воротов. - Где-то, не помню где, слышал шикарную фразу: «Жизнь такова, какова она есть и больше никакова».
        Он негромко рассмеялся. В тон ему хмыкнул Шубин. На некоторое время в комнате воцарилась мягкая, насыщенная расслабляющим теплом камина тишина, которую нарушил сержант Одзё:
        - Что толку говорить другим, что это слухи.
        Когда твое собственное сердце спросит,
        Что ты ответишь? [7]
        - Красиво, - Гарри вздохнул, - но в том-то и дело, что я не могу ничего ответить даже своему сердцу, понимаешь?
        - Если ты не чувствуешь раскаяния, значит, для себя ты прав. Ты служишь господину, как настоящий самурай, Гарри, и лично я тебя уважаю за это больше, чем презираю за то, что ты не мстишь убийцам своих родных и близких.
        - Спасибо за прямоту.
        - Пожалуйста. - Одзё поклонился, игнорируя его иронию. - Сказать человеку правду, значит помочь ему. Это правильно. Так предписывает бусидо.
        - А мстить?
        - Тоже, но не господину, а его врагам. Ты ощутил гири - долг благодарности, Преображенский стал близок тебе. Если ты сохранишь глубокое ощущение гири и верность господину, твой дух укрепится, и ты найдешь слова, чтобы ответить своему сердцу.
        Некоторое время Гарри молчал, задумчиво глядя на бездымный огонь в старинном камине, потом поднялся и, не глядя на Одзё, проронил:
        - Наверное, ты прав, самурай. Наверное, прав…

…К началу августа командой была обретена отменная физическая форма, а Южная Сидония стала виртуально вторым домом, но шпион по-прежнему молчал. Между тем марсиане и их новые союзники провели несколько диверсий в Колониях, чем и вынудили Ван Ли перейти от тренировок к делу.
        - Придется положиться на удачу, - встретившись один на один с Преображенским, сказал полковник. - Я думаю, наиболее вероятно, что база замаскирована под Торнтон-хаус или усадьбу Элмера.
        - Пойдем двумя группами и взорвем оба объекта, - сориентировался Павел. - Это не проблема.
        - Как раз наоборот. - Ван Ли покачал головой. - Согласно моим расчетам, если вы пойдете сразу двумя группами и без точной наводки, одна из команд погибнет.
        - Это вы на своем суперкомпе рассчитали?
        - Да, на нем.
        - А если ваш агент выйдет на связь?
        - Тогда все будет в порядке.
        - Значит, выйдет, - уверенно сказал Преображенский. - «Согласно моим подсчетам», мы и так потеряли уйму хороших людей. Лимит этой войны исчерпан.
        - Ваши бы слова, да до слуха судьбы, - вздохнул Ван Ли. - Хотите взглянуть?
        - На ваш прогноз? Надеюсь, это не столбики цифр?
        - Нет, это нечто вроде фрагментарного, немного мутного видеокадра. Идемте.
        Они прошли в западное крыло старого особняка. В комнате Ван Ли, насколько было известно Преображенскому, до сих пор не бывал никто, кроме хозяина. Павел с интересом осмотрелся. Убранство выглядело крайне скромным, ничего лишнего, даже странно. Полковник прожил в комнате две недели, а выглядела она так, будто он только что сюда въехал. Ни одной детали, характеризующей хозяина, Павел не нашел, как ни старался.

«Вот, что значит настоящий разведчик. - Преображенский мысленно усмехнулся. - Всегда начеку».
        - Присаживайтесь, - указал Ван Ли на кресло. - Кино будет странное, но вы его поймете, я уверен.
        - Увидим. - Павел уселся в кресло.

«Кино» оказалось действительно странным. С первых же секунд просмотра Преображенский погрузился в непонятный транс, будто бы увидев сон наяву. Первые кадры «вероятно-документального» фильма были размытыми, но вскоре «фокус» подстроился, и Павел сумел рассмотреть обстановку. Это был «сухой» шлюз десантного корабля. Перед двумя посадочными челноками выстроились две команды по пять десантников. В первой был сам Преображенский, а с ним Воротов, Дигемба и Жерар. Из рядового состава в группу был зачислен только Депп. Второй группой командовал Блинов и с ним, соответственно, отправлялись сержанты Одзё и Сато, рядовой Шубин и старшина Галл. Неравномерность составов групп объяснялась просто - в первоначальном варианте вторая команда должна была только прикрывать первую. Но теперь приходилось действовать по запасному плану, поэтому группы шли параллельно и без прикрытия. Преображенский отправлялся в Торнтон-хаус, Блинов - в Элмер. Группы повернулись кругом и направились к своим челнокам. Преображенский шел замыкающим. К нему вдруг подбежала Яна - она была рядом на протяжении всех дней тренировок в «Озерске-12»,
а теперь оставалась дожидаться возвращения Павла на десантном корабле.
        Реальный Преображенский нахмурился. Вообще-то он не собирался брать Яну с собой в поход. Обещание не расставаться относилось только к более-менее безопасным эпизодам жизни. Например, к двухнедельным сборам в тренировочном лагере. Когда Ван Ли предложил зачислить в штат проверенных событиями на «Бурденко» врача Виктора Арнольдовича и медсестру Яну, хитро сверкнув при этом глазами, Преображенский согласился, не задумываясь, но взять девушку в рейд - совсем другое дело. Павел этого наверняка бы не допустил. Впрочем, это ведь была только модель вероятного развития событий, а не стопроцентное предвидение.
        Десантники скрылись в челноках, и на объемном экране все снова поплыло, затем на секунду потемнело и снова начало светлеть и проясняться. Теперь в кадре был только один челнок, плавно снижающийся над сетью «лесных квадратов» в Южной Сидонии. Внизу промелькнул перекресток, какое-то строение, начались ровные лесополосы, а затем… Павел схватился за подлокотники и подался вперед. Словно бы ниоткуда чуть выше челнока появилось звено авиадестроеров. Только сейчас до Преображенского дошло, что мелькнувшая внизу усадьба была домом мистера Элмера, а значит, в кадре был челнок Блинова. Пилотировавший машину капитан заметил угрозу и в точном соответствии с инструкцией начал набирать высоту. В случае обнаружения, инструкция предписывала уходить обратно на орбиту. Авиадестроеры марсиан заложили красивый синхронный вираж и ринулись в атаку, исход которой был ясен еще до того, как марсиане сделали первый выстрел. Челнок был маневренной машиной, но не истребителем, для воздушных боев он не годился. Да и капитан Блинов не имел достаточной квалификации, чтобы сражаться с пятью профессиональными пилотами.
Авиадестроеры открыли огонь. Челнок огрызнулся, но ни в кого не попал. Сделать второй залп ему уже не дали. На высоте примерно десяти километров кораблик землян превратился в огненный шар…
        Преображенский откинулся на спинку кресла:
        - Почему их обнаружили? Ведь ваши программисты обещали взломать системы противокосмической обороны на этом участке.
        - Такова вероятность, - развел Ван Ли руками. - Взлом систем не может остаться незамеченным, марсиане хорошо разбираются в таких трюках. Проводку одного челнока мы еще можем замаскировать под единичный сбой в системе, а вот два прорыва на одном участке уже не замаскируешь. Я просчитал великое множество комбинаций, в семидесяти процентах вероятна гибель второй команды на подлете и еще в двадцати - при посадке.
        - Остается десять? - Преображенский постучал кулаком по подлокотнику. - Мало. А если мы сядем на одном челноке?
        - Чтобы незаметно проникнуть в Торнтон-хаус, вам следует сесть в лесном квадрате
32-70, а усадьба Элмера расположена на перекрестке в углу квадрата 32-65. Незаметно дойти до нее и вернуться будет очень сложно, ведь придется по два раза пересечь три шоссе, а это открытая, тщательно контролируемая спутниками дорожной полиции местность. Да и в лесах укрытие так себе, они слишком прозрачны.
        - Получается, нам придется сделать ставку либо на Элмер, либо на Торнтон-хаус?
        - Придется. - Ван Ли провел рукой над голографическим изображением.
        На объемном экране появились дымящиеся руины и вереница красных машин с мигалками. Тушить марсианским пожарным было практически нечего. Чуть поодаль, на шоссе топтались растерянные полисмены. Изображение помутнело, затем снова прояснилось, но теперь это были две картинки. Прежняя «отъехала» в левую половину изображения, но вторая была похожа на нее, как две капли воды. Преображенский присмотрелся повнимательнее. При всей схожести кое-какие различия все-таки имелись. Вокруг вероятных развалин усадьбы Элемера толпились гражданские, к пепелищу же Торнтон-хаус, кроме пожарных, приехали только полисмены. Лишь на заднем плане промелькнули две машины без мигалок, но именно это обстоятельство насторожило Павла больше всего. Машины были одной модели и цвета и определенно не принадлежали кому-то из местных жителей.
        - Если верить вашим прогнозам, то, что мы ищем, спрятано в Торнтон-хаус, - сделал вывод подполковник.
        - Я тоже так думаю, - согласился Ван Ли.
        - И все же хотелось бы получить подтверждение от вашего агента, - добавил Преображенский. - Вероятность вероятностью…
        - Понимаю и надеюсь, что так и произойдет, - Ван Ли поднялся. - Вылет завтра в девять. Отдохните хорошенько, Павел Петрович. Постарайтесь выспаться и вообще…
        Преображенский кивнул и направился к двери, но у самого выхода, Ван Ли его окликнул.
        - Павел Петрович, минуточку. - Он обернулся к компу и провел рукой над его экраном.
        Изображения на экране не возникло, только три объемных строки на немецком. Смысл сообщения был понятен без перевода. «База Дюссона в Торнтон-хаус. С ним триста готовых к отправке диверсантов. Станция гиперсвязи на Фобосе, шлюз 14. Координаты вспомогательной базы на Юнкере сообщу дополнительно в течение суток».
        - Это от вашего шпиона?
        - От него. - Ван Ли облегченно вздохнул.
        - Вот теперь я высплюсь. - Павел улыбнулся. - До завтра, господин полковник. Честь имею!

***
        Внизу простиралось типичное для этой части Марса, посеченное сетью узких дорог на правильные квадраты смешанное редколесье. Почти на всех перекрестках этого огромного парка располагались строения. Вычислить без подсказки информатора, какой из поселков или одиночных домов на самом деле не жилой рай для отшельников, а база подготовки диверсантов, было практически невозможно. Челнок прошел в нескольких километрах севернее объекта и сел в середине лесного квадрата 32-70.
        Кертис еще раз сверился с картой и выбрался из корабля. Судя по следам, диверсионная группа землян приземлилась в этой точке. Джин ответил на приветствие командовавшего оцеплением сержанта и прошелся по поляне. До злополучной базы Дюссона отсюда было около пяти километров, а до ближайшего более-менее крупного населенного пункта - десять. Ни один из датчиков, ни одна камера не засекли посадки корабля диверсантов в лесу под городком Рико в Южной Сидонии. Это было странно. Хотя еще более странным было то, что чужаков не обнаружили бдительные сидонийцы. Они знали здесь каждое деревце, каждый бугорок и не любили сидеть по домам, но никто не сообщил шерифу Рико о подозрительных «туристах». Заподозрить местных жителей в сговоре с врагом было немыслимо, значит, они и вправду ничего не видели. Неужели земляне изобрели шапки-невидимки?
        - Сэр, - за плечом у Кертиса возник грузный мужчина в джинсах и кожаной куртке со значком шерифа. - Я Макферсон, сэр, шериф Рико.
        - Специальный агент Кертис, военная разведка, - Джин показал свой жетон. - Вы опросили свидетелей?
        - Ну… - шериф промокнул шею платком. - Получается, некого опрашивать, сэр. Никто ничего не видел.
        - А дети?
        - Дети есть только на ферме Эллис, это в шести милях к востоку отсюда, но они весь день играли у канала, в соседнем квадрате. Неужели спутники тоже ничего не увидели, сэр?
        - Иначе я бы вас не спрашивал, - Кертис высокомерно взглянул на потеющего стража порядка. - Система безопасности заработала?
        - Да, сэр, как ни в чем не бывало. - Шериф кивком указал на ближайшее дерево. - Эта поляна лучше всего просматривается оттуда. Но записи не восстановились.
        - Если они не велись, как же они восстановятся? - фыркнул Джин. - Благодарю.
        Он развернулся и медленно, осматривая каждый метр усыпанной хвоей земли, двинулся в глубь леса. Шериф виновато потоптался на месте, комкая платок и тоскливо оглядываясь, затем вздохнул и пошагал в сторону дороги.
        Идти по мягкой хвойной подстилке было приятно, а дышалось здесь просто волшебно, и Кертис даже не заметил, как одолел пять километров. Отошел от приятного прогулочного транса он, когда между деревьями сначала показалась пластфальтовая лента шоссе 32-69, а рядом ней обугленные развалины усадьбы Торнтон. Джин вышел на шоссе и остановился перед желтой лентой натянутого полицией условного ограждения с чередой надписей «Не пересекать», и «Место происшествия». Выглядели руины ужасно. За войну Кертис повидал не одно пепелище, но не на Марсе. В мирный пейзаж сельской части метрополии эта картина не вписывалась. Джин спустился по невысокой насыпи и снова остановился. В траве валялись обломки каких-то строительных конструкций. Кертис присел и поднял обломок.
        - Попрошу ничего не трогать! - К Джину торопливо подошел человек в форме рейнджеров.
        Кертис бросил обломок в траву и встал, отряхивая руки.
        - Вы-то что здесь делаете, майор?
        - То же, что и вы, агент Кертис. - Майор Джемисон ухмыльнулся. - Только по своей линии.
        - По какой, если не секрет?
        - Секрет. - Мясник чуть склонил голову набок. - Стивенсон в курсе, кто это сотворил?
        - Он же не ясновидящий. - Кертис кивком указал на руины. - Есть какие-нибудь улики?
        Джемисон некоторое время помолчал и нехотя кивнул.
        - Есть. Я думал, Стивенсон потому и прислал именно вас. А вы, получается, ничего не знаете.
        - Что?
        - Что у нас имеется запись. - Мясник прищурился и недобро взглянул на Джина. Взгляд не предвещал ничего хорошего.
        - Запись? - Кертис насторожился. - Не томите, майор.
        - Запись, запись. Уцелел один из компов системы внешнего периметра. Идемте, покажу.
        Они прошли под прикрытие деревьев, где стояла черная гравимашина без опознавательных знаков и номеров. Транспортное средство выглядело почти таким же неуместным, как и руины. На Марсе даже члены правительства не имели права ездить на машинах без номерных знаков. Дверца открылась, и Джемисон неожиданно толкнул Кертиса в спину, грубо запихивая его в салон. Специальный агент запнулся и неловко плюхнулся на сиденье. Майор забрался следом и сел напротив. На том же диване, что и Джемисон, но у противоположной дверцы, сидел незнакомый Кертису человек - по виду кто-то из президентского дворца.
        - Что за вольности, майор! - возмутился Джин.
        - Заткнитесь, агент Кертис, - негромко произнес незнакомец. - Заткнитесь и слушайте, пока я не разрешу вам открыть рот.
        - А вы кто такой?! - вскипел Джин. - Что здесь вообще происходит?!
        - Все уже произошло. - Джемисон угрожающе подался вперед. - И не без вашего косвенного участия, агент.
        - Вы свихнулись, Джемисон?! - Кертис вжался в кресло. - Я, по-вашему, взорвал Торнтон-хаус?!
        - Я сказал, молчать, - прошипел незнакомец. - Иначе майор прострелит вам язык вместе с головой!
        Джемисон в подтверждение угрозы вынул из кармана небольшой пороховой пистолет и направил его на Джина, правда, не в лицо, а в область паха.
        - Посмотрите на эти кадры, агент, - майор прикоснулся к наручному компу, и посреди салона возникло изображение.
        Пять человек буквально материализовались на опушке редкого хвойного леса. За спиной у группы неизвестных высились пока еще целые и невредимые корпуса учебной базы диверсантов «Торнтон-хаус». Судя по цифрам в правом нижнем углу картинки, кадры были сняты за час до трагедии, унесшей жизни трех сотен лучших бойцов и двух десятков инструкторов диверсионной школы, включая наиболее ценного - специального инструктора Дюссона. Ролик длился секунд десять, но за это короткое время Джин отлично рассмотрел лица всех пятерых. Первым шел черный крепыш, явно не марсианин, но и не колонист. Судя по движениям и едва уловимым особенностям мимики, этот негр был с Земли. За ним двигались двое рослых славян, в их национальной принадлежности Джин не сомневался ни секунды. Четвертый вполне мог бы сойти за марсианина, но, скорее всего, он тоже был с Земли, из Европы. А вот в происхождении и даже личности пятого сомневаться снова не приходилось. Кертис скрипнул зубами. Это был проклятый лидийский предатель Депп!
        - Узнали? - хмыкнул Джемисон. - Теперь объясните, мистер Кертис, какого дьявола здесь делал лидиец?
        - А вы не знаете? - Джин хмуро взглянул на майора. - Взрывал Торнтон-хаус. Наверное, его взяли в качестве проводника.
        - Вы непроходимый тупица, Кертис, - с явным удовольствием заявил Джемисон. - Депп никогда не бывал на Марсе до того, как вы пригрели эту змею у себя в «Пенсаколе». Он не может знать этой местности. Или вы возили своих бойцов на экскурсии в Сидонию?
        - Я… - Кретис покраснел, - нет не возил, но…
        - Депп знал коды доступа в нашу локальную сеть?
        - Нет, он был рядовым бойцом, а не программером. Я думаю, его взяли в этот рейд, чтобы в случае осложнений использовать в качестве прикрытия. Например, для общения с местным населением.
        - По милости этого лидийца, мы потеряли уже три с половиной сотни человек, - вмешался незнакомец. - Сначала он убил двоих из вашей группы, затем на Каллисто помог землянам уничтожить группу майора Джемисона.
        - Дырки у меня в боку и в бедре на его совести, - заметил Джемисон.
        - А теперь он помог землянам уничтожить и наш главный разведцентр, - закончил
«большой человек». - И все потому, что вы сначала не раскусили предателя, Кертис, а затем позволили ему сбежать.
        - Я сделаю все, что в моих силах, мистер… простите, не знаю, как к вам обратиться.
        - Без имен. Просто советник.
        - Я все организую, мистер советник. Его физиономия и биометрия будут разосланы во все подразделения полиции и контрразведки. Лидиец больше не будет нам досаждать.
        - Должна быть разослана не только его физиономия. Насколько я знаю землян, они не меняют коней на переправе. Разошлите ориентировки на всех пятерых. И учтите, Кертис, на место офицера Службы разведки при Генштабе претендует немало людей умнее и расторопнее, чем вы. Если эта диверсионная группа совершит еще хоть один теракт, родственные связи в высоких кругах вам не помогут, вы вернетесь на фронт.
        - Я понимаю, мистер советник!
        - Используйте любые средства и связи, Кертис. Майор Джемисон со своей стороны тоже поучаствует в расследовании.
        - Виртуально, - добавил Джемисон. - «Моя сторона» отсюда не близко. Но если потребуется консультация по гиперсвязи - обращайтесь, агент.
        - Да, конечно. - Джин потер руки. - Я пока недостаточно сориентировался, но когда разберусь в деталях…
        - Так идите и разбирайтесь, - раздраженно бросил советник. - Запись уже у вас в компе, имена этих диверсантов тоже.
        - А кроме имен, что о них известно? - Кертис наконец сообразил, что же спросить, чтобы не выглядеть абсолютной пустышкой.
        Советник отвернулся к окну. Джин перевел взгляд на Джемисона. - Дигемба, Преображенский, Воротов, Жерар, - медленно, словно задумчиво, произнес майор. - Офицеры космодесанта. Опытные штурмовики, но в свое время каждый из них командовал взводом бригадной разведки, так что и в этом деле опыт у них есть. Особенно у Преображенского, у этого вонючего скунса!
        Джемисон до хруста сжал кулак.
        - Понятно. - Кертис кивнул, и тут его осенило. - А кто их навел? Если не Гарри… если не Депп, то кто? Не могли же они найти базу интуитивно.
        - Вот, чтобы обсудить этот вопрос, мы вас и позвали, - по-прежнему глядя за окно, сказал советник. - Кто мог нас предать, пока неизвестно. Но если у вас, Кертис, вдруг каким-то невероятным образом возникнут обоснованные подозрения или еще лучше - вы ухватите ниточку, будьте любезны немедленно - слышите? - немедленно связаться с майором Джемисоном.
        - А могу ли я рассчитывать на то же со стороны майора?
        - Там, где я работаю, предателей нет, - уверенно заявил Мясник.
        - А если есть?
        - А если и так, никто из моих ребят не в курсе, где расположена… - майор тоже взглянул за окно и исправился: - где располагалась база Дюссона. Ведь до двадцать пятого июля первый этап курса подготовки все группы проходили в других лагерях. Торнтон-хаус построили совсем недавно, и к нам не успел попасть ни один выпускник новой школы.
        - Тогда, выходит, предатель в штабе? - понизив голос, предположил Кертис.
        - Вы умнеете на глазах, - усмехнулся советник. - Возможно, вы правы, специальный агент, вот почему я предупреждаю вас - будьте осторожны и обсуждайте детали своего расследования только с проверенными людьми. А лучше - только с Джемисоном. Вам ясно?
        - Да, сэр. Теперь более-менее.
        - Идите, осматривайте руины. Хотя, что там можно увидеть я не представляю. Молекулярная взрывчатка - страшная вещь…

…Неприятная новость об уничтожении центра секретной гиперсвязи, которым пользовались все диверсионные группы, застала Кертиса в штабе. Он как раз заканчивал тайную проверку кадровых файлов на всех, кто был в курсе операции
«Марафон» - так в сводках Генштаба именовалась развернувшаяся от Марса до Рура диверсионная война. Ни один из марсиан не вызвал у Джина подозрений, а те, кто участвовал в операции со стороны Рура, в кадровом отделе Генштаба не числились. Их следовало «пробивать» в РУСТе, и Джин уже собрался связаться с Джемисоном, когда на комп ему прилетело сообщение с пометкой «Красный код!». Кертис открыл сообщение и увидел запись камер наблюдения. На ней был зафиксирован момент короткого рукопашного боя в четырнадцатом воздушном шлюзе на Фобосе и проникновение людей в скафандрах земного образца внутрь станции гиперсвязи. Ближе всех к камере находился до боли знакомый Джину персонаж. Даже блик на стекле скафандра не помешал Кертису уверенно идентифицировать этого человека, как Гарри Деппа.
        Кертис негромко выругался. Карьера определенно рушилась, и не по дням, а по часам. Обещанное загадочным советником наказание маячило гораздо ближе горизонта. А ведь жизнь уже почти наладилась! Но стоило генералу Робертсу, дяде по матери, наконец-то вытащить Джина с передовой «невидимого фронта» и пристроить на теплое местечко в Генштабе, как судьба выкинула новый фортель. Этот проклятый лидиец преследовал Джина, будто рок.
        Кертис закрыл файл и, сунув в карман оружие, направился к транспортному отсеку. Возможно, загадочный советник президента уже подписал приказ об отстранении специального агента Кертиса, но пока этот приказ передают непосредственному начальству, Джин вполне успевал найти аргументы в свою защиту. Один аргумент он уже видел вполне отчетливо - станция гиперсвязи располагалась на Фобосе, а это слишком далеко от Марс-Сити, чтобы Кертис мог контролировать охрану объекта. Да и вообще… орбитальными объектами занимался другой специальный агент. Но советник предупреждал не другого агента, а конкретно Джина, поэтому Кертис садился сейчас в челнок, вылетающий на спутник, под грунтом которого и была упрятана гиперрелейная станция «Фобос-14».
        Станция была пуста, как и полагается помещению выжженному термопеной. Ни следов, ни улик здесь, естественно не сохранилось. Джин осторожно облетел все закоулки - гравинагнетатели не работали - и вернулся к зияющим воротам воздушного шлюза. Можно было и не прилетать, только впустую потратил время. Специальный агент проплыл между опаленными почерневшими створками и нырнул в шлюз своего челнока. Аналитическая работа в данном конкретном случае была явно полезнее, чем «полевая».
        Как только Кертис расположился в кресле челнока, комп снова ожил. На этот раз сообщение пришло без «красных» пометок, но зато от самого Джемисона.

«Трепаться некогда. Был точечный ракетный удар по нашей базе на Юнкере. Явно штабная утечка. Что у тебя нового на эту тему?»
        Джин перечитал сообщение. Явно штабная утечка. Штабная… Но в Генштабе все чисты, как бриллианты. А почему именно в Генштабе? Почему не в штабе диверсионной армии? Ведь это отдельная контора. И не только функционально, но и территориально. Если не в Марс-Сити и не в Торнтон-хаус, который был только учебным центром, значит, штабная утечка образовалась где-то в другом месте. Где? Да на Руре, где же еще! Ведь хотя Джемисон и скрывал, где находится «его сторона», не догадаться об этом мог лишь полный идиот. Во-первых, так было удобнее управлять готовыми к отправке группами, во-вторых, безопаснее для Марса и, в-третьих, вне подозрений землян - ведь заподозрить, что на блокированной планете засел штаб диверсантов, не пришло бы в голову никому. Так что, искать предателя следует вовсе не Джину. На самом деле это головная боль Джемисона!
        Джин торопливо набрал номер майора, но связь не установилась. Что-то было не в порядке с транслирующей аппаратурой челнока. Кертис поднялся с кресла, чтобы заглянуть в кабину пилота, но тут же отпрянул. Из кабины вышел… Депп. Кертис потянулся к оружию, но Гарри направил на Джина пистолет и предупреждающе цокнул языком.
        - Что-то ты частенько мелькаешь, Джин, именно там, где недавно побывал я.
        - И космодесант землян? Я знаю, кто твои друзья, Гарри. Как ты мог предать Альянс, продаться тем, кто уничтожил твою планету?! Как ты мог…
        Вместо окончания фразы Джин издал хрип, а затем схватился за шею и начал оседать на пол. Из перерезанного горла, забрызгивая салон, толчками била кровь.
        - Это мы, угадал, - медленно опуская дергающееся в агонии тело Джина на палубу, сказал Воротов и вытер нож о куртку жертвы. - Долгие беседы - для кино. Мы и так задержались. Здесь у нас все?
        - Надо стереть данные в его компе.
        Ярослав наклонился, снял с руки Джина комп и швырнул его на пол. Сверкнула короткая вспышка выстрела из абордажного излучателя, и от машинки осталась лишь щепотка пепла.
        - Так пойдет?
        - Вполне. - Депп присел и закрыл Джину глаза. - Покойся с миром.
        - Сентиментальные вы все. - Ярослав усмехнулся.
        - Кто - «вы все»?
        - Колонисты.
        - Я давно не колонист, Слава. Я солдат «Возрождения».
        - Ну, так и я его солдат. - Воротов пожал плечами. - Что с того? В первую очередь я юпитерианин.
        - В этом и разница. Тебе есть куда вернуться, а мой дом - война.
        - Осознал свой Путь? - Воротов снова хмыкнул.
        - Может быть и так. - Гарри спрятал оружие. - Дойдем - увидим.

***
        Для этого сеанса гиперсвязи Ван Ли не стал формировать особой обстановки. Он оставил реальный интерьер своего кабинета во Дворце Наций. Собеседник поступил так же.
        - Поздравляю, герр Ли, - вместо приветствия сказал Штеер. - Моя информация вам пригодилась, не так ли?
        - Да, герр Штеер. Из трех крупных диверсионных центров остался только один - на Руре.
        - Хочу предостеречь вас, герр Ли, от поспешных действий. В отличие от
«Торнтон-хаус» или базы на Юнкере, где казармы, учебные залы и штаб были расположены в одном месте, на Руре база и штаб расположены отдельно, и где находится этот самый штаб мне пока неизвестно. Единственное, что я точно знаю - после гибели Дюссона, мистер Даймонд перестал чувствовать себя в безопасности на Марсе и перенес свое логово именно туда.
        - Но, где устроена база, вы знаете?
        - Да, герр Ли, знаю и готов поделиться с вами этими данными… Но не в эфире. Как обстоят дела у вас?
        - Даймонд терпит поражение не только на фронтах диверсионной войны, но и на виртуальном поле боя. - Ван Ли улыбнулся. - Усилиями моих специалистов по электронной разведке все личные гиперканалы мистера Даймонда блокированы. Он в бешенстве, но мы крепко держим его за горло. А без контроля со стороны Даймонда планы диверсантов начинают рушиться. В связи с этим хочу ответно предупредить вас, герр Штеер, очень скоро Тайный Советник решит, что пора готовить Рур к большой войне и попытается заставить канцлера начать подготовку к этой кампании.
        - Боюсь, он уже попытался это сделать.
        - Вот как? И каковы результаты?
        - Мистер Даймонд не сумел даже начать. - Штеер усмехнулся. - Дело в том, что мы ждали его прибытия и на пороге рейхстага его едва не убили мои снайперы. К сожалению, он успел спрятаться в машину и улететь обратно в логово. Служба наружного наблюдения проследила за мистером Даймондом, но только до перехода на подземный уровень РУСТа. Это разветвленная сеть тоннелей, герр Ли, полностью подконтрольная диверсионной армии. Следить за мистером Даймондом на его же территории мы не рискнули.
        - Получается, база и штаб все-таки расположены рядом?
        - Необязательно, герр Ли. База находится в Большом гроте, это под офисом Восьмого торгового отдела на Вальдштрассе. Но тоннели под РУСТом протянулись на многие десятки километров во все стороны. Я продолжу поиск, но ничего не могу обещать, герр Ли.
        - Я понимаю. - Ван Ли задумчиво кивнул. - Понимаю и не требую от вас невозможного. Даже если вы не найдете логово, дни Даймонда сочтены. Наш десант высадится на базе и тем самым спугнет мистера Даймонда. Не думаю, что он захочет остаться на Руре. Ну а дальше - дело техники. В прямом смысле.
        - Высадка ваших войск будет фактически агрессией против Рура. - Штеер взглянул на Ван Ли искоса.
        - К сожалению, это так, герр Штеер. Но иного пути нет. Обещаю, что мы постараемся этого избежать, и тут многое зависит от вас. Если вы успеете выдать нам Даймонда до начала операции, все обойдется.

4. Август 2290 г., орбита Колонии Рур.
        Возвращение на «Уран» радовало и огорчало одновременно. Радовало, поскольку Преображенский вернулся в родную стихию, огорчало тем, что пришлось снова расстаться с Яной. Хотя формально она была рядом, ведь «Бурденко» дрейфовал поблизости от «Урана», флагмана Пятой бригады (а временно и всей Первой армии), но фактически их снова разделяли километры космической пустоты. От мыслей об этом грустном обстоятельстве могла отвлечь только работа, и Павел был благодарен новому командующему Первой армией генералу Хосокаве за то, что он загрузил вернувшихся в строй «командировочных» работой по самую макушку. Впрочем, дел хватало не только им. Вся Первая ударная была на взводе. Генштаб признал действия диверсионной команды «Озерск-12» удовлетворительными, но посчитал, что в дальнейшем целесообразно перейти к общевойсковой операции. Преображенский с таким мнением был полностью согласен. Во-первых, после уничтожения двух крупных баз и станции гиперсвязи, противник был начеку, а во-вторых, база на Руре была тщательно замаскирована, и пока вычислить, где она располагается, разведке не удавалось. Вернее, разведка
выяснила местоположение казарм и складов, но никак не могла установить, где находится штаб диверсионной армии. Тратить на его поиски еще две недели Гордеев посчитал неразумным и приказал готовиться к штурму.

«Если у немцев остались хоть какие-то мозги, они не допустят разрушения РУСТа и выдадут диверсантов, - заявил генерал на совещании, где отчитывались Ван Ли и Преображенский. - А если мистер Даймонд задурил им головы напрочь, тем хуже для них. В любом случае ждать не имеет смысла. Воронцов отрежет Юнкер и Марту,
«беркуты» постерегут Эйзен, генералы Селье и Накано присмотрят за Марсом, чтобы Стивенсон вдруг не дернулся на выручку тайным союзникам, а генерал Хосокава при поддержке полицейской армии «Кречет» возьмет РУСТ. Пора заканчивать эту кампанию, господа. Хватит лить кровь. Пора переходить к эпохе «Возрождения», уж простите за корявый каламбур».
        С Главкомом согласились все. И не потому, что он был наивысшим авторитетом, а просто всем было понятно - крови действительно пролито чересчур много, но пока не будет устранена последняя угроза, война не закончится.
        Вот почему свежеиспеченный генерал и командующий Первой армией Хосокава Харуо собрал собственное совещание, едва они с Преображенским вернулись с «разбора полетов» в Генштабе на линкор «Уран».
        Пока собирались командиры бригад, флотских групп и отдельных батальонов, Преображенский разглядывал объемную карту местности, где предстояло вести боевые действия. Он почти не сомневался, что на главном направлении будет сражаться именно его Пятая бригада при поддержке Первой космодесантной - теперь это было подразделение Бородача, и под прикрытием отдельного батальона «огневиков» Родионова. Генерал Хосокава ценил боевой опыт и «сыгранность» этой тройки бывших комбатов.
        Павел отыскал на карте район Вальдштрассе. Пока это была единственная привязка к местности. Прислушавшись к совету Ван Ли, главный удар Хосокава планировал нанести именно здесь, расчистив с помощью штурмовиков зону высадки поблизости от здания Восьмого торгового отдела РУСТа, в подвалах которого, возможно, и располагалась база диверсантов. Но это был только предварительный план. Даже если сведения верны, база - не штаб, об этом Ван Ли предупредил и Хосокаву, и Преображенского. После захвата и уничтожения базы, штаб еще предстояло найти. Такая вот непростая задача. Хотя и без этих вводных было понятно, что штурмовать укрепленный, напичканный оружием, полный хорошо подготовленных солдат и боевой техники город - задача не для слабонервных. А если учесть, что город по площади почти с земную Германию, и все районы связаны сетью скоростных дорог, задача становится сложной вдвойне. В такой ситуации очевидны два варианта: сбросить на РУСТ термоядерную бомбу или найти и захватить вражеский штаб. Первый вариант выглядел проще, но такое варварство ушло в небытие с прежним командованием. В Генштабе даже не
рассматривали этот сценарий. Оставалось найти «волчье логово» и обезглавить диверсионную армию Рура - Марса. Вот только, как? То, что вражеский штаб расположен не в главном офисе всепланетной корпорации РУСТ, было понятно, и это единственное, что стратеги из земного Генштаба могли сказать с полной уверенностью. Разведданных землянам катастрофически не хватало. Диверсанты прятались умело, а ГСП и полиция Рура никак не желали их выдавать, исповедуя принцип «больное, но свое». Немцы отлично понимали, что упрямство может обернуться крупными неприятностями, но национальная гордость и верность явно неадекватному правительству перевешивали здравый смысл. Приходилось опираться на данные наблюдения и показания пленных. И первое, и второе давало общее представление о потенциале противника, но не проясняло главного - где расположена его ставка.
        - Подготовка будет длиться сутки. - Хосокава указал на голографический макет планеты. - Мы нанесем точечные ракетные удары по всем промышленным объектам, правительственным учреждениям, терминалам и диспетчерским башням авиакосмических портов, центрам связи и базам армии Рура. При этом мы постараемся сохранить дороги, посадочные площадки и гражданские объекты. Возможно, за эти сутки нам удастся определить, где расположен штаб диверсантов, но готовиться следует к худшему варианту - к затяжным городским боям. Немцы у себя дома, до зубов вооружены и неплохо подготовлены стараниями инструкторов-рейнджеров. Это минус. У них нет боевого опыта - это плюс. Но в бою опыт приобретается быстро, так что прошу отнестись к подготовке операции серьезно.
        - Можно подумать, обычно мы ведем себя, как разгильдяи, - пробурчал Бородач так, чтобы слышал только Павел. - Ты у нас теперь большой специалист по диверсионной войне, как думаешь, где у фрицев штаб?
        - Под землей, - шепнул Преображенский. - Не отвлекайся.
        - У вас есть мысли по существу вопроса, подполковник Преображенский? - строго спросил Хосокава.
        - Никак нет.
        - У командира Первой бригады? - Генерал перевел взгляд на Бородача. - Тоже нет? У командиров других бригад и групп? В таком случае, все свободны. Файлы боевых задач у вас в компах. Появятся мысли насчет дислокации штаба диверсантов - сообщайте немедленно. Павел Петрович…
        - Да, господин генерал. - Павел задержался в кают-компании.
        - Под землей? - Хосокава жестом приказал снова сесть. - А если конкретнее?
        - Да это я, чтобы от Бориса Александровича отвязаться. - Подполковник сел напротив бывшего начштаба. - Хотя… Немцы понимают, что мы будем бомбить, и бомбить крепко. Помешать нам они не могут, значит, будут прятаться, чтобы сохранить личный состав для городских боев. Ну, и штаб, конечно, упрячут поглубже. Но не слишком глубоко.
        - Почему?
        - Чтобы не оказаться в ловушке. Это должно быть безопасное место с хорошо разветвленной системой запасных путей отхода. Что-то вроде центральной станции древней подземки, где условно «пересекаются» все линии.
        - На Руре нет подземки. Когда немцы осваивали эту планету, метро было уже не в моде.
        - Я знаю, но уверен, что РУСТ использовал недра планеты не только для добычи никеля и железа.
        - Почему?
        Разговаривать с бесстрастным командующим было сущей пыткой, но Преображенский служил с ним уже три года и успел привыкнуть.
        - Я немного понаблюдал за жизнью Рура и выяснил кое-что интересное. Вы заметили, что на планете множество заводов, хорошо развита сопутствующая им инфраструктура, но нет складов?
        - У автозаводов на Земле тоже нет складов. - Во взгляде Хосокавы промелькнуло снисхождение. Видимо, он решил, что Павел стал жертвой слабой эрудиции.
        - У земных автогигантов широкая сеть дилеров, - опроверг Павел невысказанные сомнения Хосокавы. - Заводская служба маркетинга с их помощью отслеживает соотношение спроса и предложения, и дилеры развозят по своим торговым площадкам, прямо с заводов ровно столько машин, сколько смогут продать. С оружием такие фокусы не проходят. Особенно, когда назревает война. Производство скачкообразно растет, но дилеры просто не в состоянии продать все, ведь повышенного спроса пока нет. Вот тут-то и нужны арсеналы. Где они? Орбитальная разведка обнаружила хоть что-то подобное?
        - Нет. - Хосокава одобрительно кивнул, что не совсем стыковалось с отрицательным ответом. - И выхода продукции мы тоже не засекли, хотя заводы работают.
        - Значит, выходной «лоток» конвейера находится под землей. Оружие уходит прямиком на склад. Но если арсенал маловат, много туда не положишь. Однако Рур уже три недели в блокаде, а заводы работают.
        - Потому, что мы не препятствуем промышленным поставкам на планету, мы блокируем только экспорт.
        - О том я и говорю. «Вход» сырья есть, «выхода» готовой продукции нет. Получается, ее складируют. Накопилось продукции много, значит, склады большие. Вывод - под РУСТом есть и линии грузового метро, чтобы развозить товар, и большие гроты, чтобы его складировать. Эту мысль подтверждает информация от Ван Ли. Под Восьмым офисом на Вальдштрассе есть глубокий и просторный подвал, где предположительно расположена база диверсантов, почему этот грот не может быть связан с целой системой таких же подземных сооружений? Если мы добудем схему катакомб под РУСТом, то легко вычислим самое удачное место для размещения штаба противника.
        - Не думаю, что такие схемы продаются в турбюро.
        - И я не думаю. Но уверен, что они существуют. Нужно только знать, где их искать. - В местной сети?
        - Да. Озадачьте разведку, господин генерал, пусть копают, ищут местных хакеров, что-то еще делают. Сутки у нас есть.
        - Хорошо, Павел Петрович, благодарю за идею. - Хосокава встал. - Вы свободны.

***
        Челнок с опознавательными знаками Национальной Армии Рура подошел к разведкораблю полицейской армии «Кречет» медленно и постоянно передавая по лучу сигнал
«парламентеры». Насчет стыковки с подозрительными судами и личных переговоров с противником у «кречетов» имелись особые инструкции, после гибели Овчаренко и инцидента на Лидии ни то ни другое не приветствовалось, но командир разведчиков решил рискнуть. Тот, кто находился на борту немецкого челнока, вряд ли стал бы обменивать свою жизнь на вражеский фрегат. Герр Штеер был человеком практичным. Командир разведчиков пробежал взглядом краткую справку. Советник Хартманна по вопросам контрразведки - это была важная персона. Ни на дурную славу Мясника, ни на героическую участь камикадзе он не претендовал. Все это подтвердил полковник Ван Ли, начальник разведотдела Генштаба вышедший полчаса назад на связь. Как этот полковник узнал, что через тридцать минут в поле зрения «кречетов» появится челнок парламентера, оставалось только гадать, но предсказание исполнилось. А еще Ван Ли предсказал, что в роли парламентера выступит важная персона и сведения будут очень ценными. Пока все вроде бы сбывалось. Как бы странно это ни выглядело. Командир разведчиков встретил парламентера в шлюзовом отсеке, как и рекомендовал
Ван Ли.
        - Я хотел бы говорить со старшим офицером, лейтенант.
        - Сожалею, герр Штеер, но это невозможно. Дефицит кадров. Я исполняю обязанности начальника разведки армии «Кречет» и уполномочен принимать любые решения самостоятельно.
        - Вы неплохо говорите по-немецки, герр лейтенант…
        - Лейтенант Барышев. Итак, чем обязан?
        - Думаю, вы понимаете, что я прилетел к вам не ради развлечения?
        - Понимаю, герр Штеер. Полагаю, контрразведка Национальной Армии Рура развлекается как-то иначе.
        - Вы догадливы. - Штеер поднял бровь.
        - Я хорошо информирован. - Барышев сдержанно улыбнулся. - Это входит в мои служебные обязанности. Вы имеете конкретные предложения?
        - Да, и поэтому я хотел говорить с кем-нибудь из генералов или хотя бы штаб-офицеров.
        - Я устрою вам такую встречу, герр Штеер, в том случае, если ваши предложения действительно разумны.
        - Степень их разумности будете определять только вы или пригласите пару экспертов из сержантского состава? - не удержался от сарказма Штеер.
        Советнику было интересно увидеть, «сохранит» ли этот юный лейтенант «лицо».
        - Я и начальник отдела разведки Генштаба. - Барышев прекрасно справился с задачей. - Виртуально.
        Лейтенант указал на дверь в небольшую каюту. Они прошли и уселись за столиком, на котором тут же возникли две чашечки кофе.
        - Виртуально? - Штеер взглянул на лейтенанта исподлобья. - Ваш консультант - полковник… Ван Ли?
        - Его мнение для вас достаточно авторитетно?
        - Да, герр лейтенант. - Штеер откинулся на спинку кресла и вынул из внутреннего кармана личный комп. - Здесь записана исключительно важная информация. Важная для вашего Генштаба. С ее помощью вы решите все проблемы буквально за час. На какой адрес ее сбросить?
        - Пожалуйста. - Барышев протянул свой комп. - Неужели это схема подземных убежищ?
        - Да. - Штеер удивленно взглянул на Барышева. - Ее электронная копия. Оригинал остался на челноке, он слишком громоздок - несколько древних листов бумаги большого формата. Снова информированность или на этот раз вы догадались?
        - Полковник Ван Ли. - Барышев неопределенно помахал над головой, - предполагал, что вы поможете нам уничтожить штаб ваших войск.
        - Прошу заметить, штаб незаконных диверсионных формирований, сотрудничающих с Марсом! - Штеер напрягся и подался вперед. - Вермахт и полиция Рура не участвуют в провокации Даймонда! Мы не желаем войны с Землей.
        - Почему же вы не арестуете провокаторов и не уничтожите диверсантов? Ведь их действия угрожают безопасности государства.
        - Разве? - Штеер горько усмехнулся. - А наш канцлер убежден, что они помогут нам избавиться от блокады. Он продолжает верить в это даже сейчас, когда абсолютно всем стало ясно, что диверсионная война марсианами тоже проиграна. Но Совет директоров считает канцлера безупречным, а на Даймонда почти молится, будто он мессия. Мы не пойдем против правительства, герр лейтенант. Мы попытались освободить канцлера и Совет от влияния марсианского Тайного Советника, но аргументы Даймонда действуют на них, словно опиум. Полковник Ван Ли во время нашей прошлой встречи сказал, что тоже не в силах «расколдовать» Совет и канцлера, поэтому мы решили пойти на крайние меры - устранить вдохновителя заговора, мистера Даймонда. Но попытка не удалась. Теперь я уполномочен предложить вашему Генштабу решить проблему «малой кровью». Вы нанесете точечный удар по базе террористов и захватите их штаб - в нем полно марсианских инструкторов. Думаю, после этого Совет очнется.
        - Сомневаюсь. - Барышев потер подбородок. - Ведь вы сами сказали, гипноз Даймонда действует до сих пор.
        - Это вторая часть моего предложения. Даймонд на Руре. Мы думаем, в штабе диверсантов.
        - Лейтенант, передайте оригинал схемы генералу Хосокаве, а господина Штеера доставьте на крейсер «Ява», - негромко прозвучало из компа на руке у Барышева. - Оба предложения интересны, но у Абвера наверняка имеются свои требования, не так ли герр Штеер?
        - Они не изменились, герр Ван Ли, вы оставите Руру независимость.
        - Если Даймонд окажется у нас в руках раньше, чем начнется штурм, вполне возможно, что мы оставим вам и неприкосновенность, - заверил Ван Ли. - Хотя вероятность такого исхода с каждой минутой уменьшается. Боюсь, нам все-таки придется
«выдавливать» Даймонда с Рура и перехватывать его на орбите.
        - Что ж, если это неизбежно… - Штеер опустил мрачный взгляд и кивнул.
        - Поймите меня правильно, герр Штеер, я по-прежнему не могу снять с Хартманна
«заклятье», но я знаю, как заставить самого Даймонда это сделать. Если все сложится удачно, и наши десантники схватят Советника сразу, Рур почти не пострадает. Многое зависит от самого Даймонда, как это ни странно, от крепости его нервов. Ну и от точности ваших схем, конечно. Прилетите, мы все обсудим.

***
        Преображенский вышел из кают-компании, и едва не столкнулся со спешащим к командующему посыльным. Солдат держал в руках нечто загадочное, вроде футляра для переносной зенитной ракеты, только без прицельного комплекса и спускового механизма.
        - Надеюсь, бомба? - отпрянув, спросил Павел.
        - Так точно, ваша светлость! - Солдат хмыкнул. - Бумажная, но говорят круче термояда. - Он понизил голос до шепота. - Полтора миллиона за нее выложили. Местных денег… этих… марок! На наши - все три будет!
        - Два с четвертью. - Преображенский хмыкнул. - Бумажная?
        - Ну. Схемы какие-то.
        - Схемы? - Павел придержал бойца. - А кто продал?
        - Не могу знать, господин подполковник. Секретная операция была. Вроде бы
«кречеты» перебежчика с Рура вывезли, а он за это схемы отдал. В смысле - продал. Так ребята говорят. Разрешите идти?
        - Да, иди. - Преображенский проводил солдата задумчивым взглядом.
        Что это было, предчувствие или совпадение? Или ответ на задачку Хосокавы был очевиден для любого, кто имел глаза и трезвый ум? Видимо, так. Кто-то выстроил логическую цепь, приведенную Павлом в качестве обоснования своих догадок, еще в начале блокады. Ведь чтобы купить перебежчика со схемами «метро» требовалось его отыскать, войти с ним в контакт, договориться о сумме. Павлу вдруг вспомнилось происшествие на Маяке. А ведь там тоже не обошлось без подкупа, это точно. «А мы жизни кладем. - Преображенский вздохнул. - Нет бы, купить у врага все патроны, да и победить без единого выстрела».
        Павел побрел в десантный сектор неспешно, будто ожидая, что его вот-вот окликнут и позовут обратно в штабную кают-компанию. Так и случилось, едва Преображенский перешагнул порог отсека, где квартировала его бригада. Личный комп подполковника включился в экстренном режиме, без звонка.
        - Подполковник Преображенский, в штаб! - приказал Хосокава.
        Вернулся Павел втрое быстрее, чем уходил. В штабе уже ждали Бородач, Родионов и Вяземский. Командующий Первой ударной, несмотря на внешнюю строгость и холодность, был пристрастен - собрал только тех, с кем воевал бок о бок с самого начала. Впрочем, причина была не только в особом доверии к однополчанам. Хосокава понимал, что после командировки в распоряжение разведки Генштаба наиболее подготовленными к тайной войне были люди из команды Преображенского. Приобретенный ими опыт плюс поддержка надежных товарищей были важными слагаемыми успеха предстоящей операции. Таким образом, предположения Павла о составе группы прорыва подтверждались. Виртуально на новом совещании присутствовал еще и полковник Ван Ли. Он сам вышел на связь с генералом и заявил, что берет операцию под личный контроль. Участие в деле самого начальника разведки тем более свидетельствовало о высокой вероятности успеха.
        - Что это за раритет? - прогудел Бородач, склоняясь над развернутой во весь стол бумажной схемой.
        - Что-то строительное, - определил Вяземский. - Грузовое метро? - Преображенский поднял взгляд на Хосокаву.
        - Похоже, что да. Нам остается найти ту самую точку, о которой вы говорили.
        - А это надежная информация? Вы уверены, что схема не сфабрикована? Или же она могла просто устареть.
        Павел перевел взгляд на объемный экран.
        - Я уверен в достоверности схемы, Павел Петрович, - ответил Ван Ли. - Ее доставил надежный человек. Но устареть она могла, вы правы. Только ничего лучшего у нас пока нет. - А откуда взялся ваш надежный человек? - поинтересовался осторожный Родионов. - Я слышал, это перебежчик?
        - Не совсем так, майор. Перебежчик - версия для прикрытия. На самом деле это проверенный агент. Акции на Марсе, Фобосе и Юнкере мы планировали исходя из его данных.
        - Он мог бы нам пригодиться лично, - заметил Преображенский. - Сориентироваться по схеме не так-то просто.
        - Придется включить воображение, Павел Петрович. Никаких контактов с военными - это одно из условий агента.
        - Его можно понять, - сказал Преображенский.
        - Совесть проснулась? - усмехнулся Бородач. - Ладно, и сами разберемся.

5. Август 2290 г., Колония Рур, город-компания РУСТ.
        Планета Рур уже двести лет целиком и полностью принадлежала одной- единственной корпорации. Многие зачастую даже путали название планеты с названием компании. Что и немудрено: название фирмы «РУСТ» - в полном варианте «Ruhr spezial Technik» - происходило от названия планеты, хотя и звучало очень похоже на немецкое слово Rustzeug - оружие, что, в общем-то, отражало специализацию компании. Главный город планеты назывался тоже неоригинально РУСТ-СИТИ, но чаще чужеродное для чисто немецкого города «СИТИ» опускалось, и город называли РУСТом. Запутаться во всех этих вариациях было несложно, но никто не путался по единственной причине - «какая разница?» Говорилось Рур, подразумевалось РУСТ, как фирма, говорилось РУСТ, подразумевалось - главный город Рура… Центр РУСТ-СИТИ занимали офисы компании РУСТ, следовательно, справедливо было называть этот район и штаб-квартирой компании, и центром города. С остальными районами-отделами история была примерно такой же. Впрочем, другие районы командиров ударной группы космодесанта сейчас не волновали. Их волновала база диверсантов под торговым офисом на        Как и планировал Хосокава, сначала прямо из стратосферы были нанесены точечные удары по центрам связи и ПВО, затем штурмовая авиация прошла над центральными районами РУСТа, и уже после этого на головы деморализованным полисменам и солдатам армии Рура посыпались десантные челноки. Восемь бригад десанта и две штурмовых дивизии полицейской армии «Кречет» высадились в наиболее важных районах бескрайнего города, грамотно перекрыв основные наземные магистрали и монорельсовые пути. Воздушные уровни блокировала атмосферная авиация, сброшенная в стратосфере с десяти авиаматок Многоцелевого флота. Около тысячи истребителей организовали непрерывное патрулирование воздушного пространства на третьем-пятом уровнях, оставив первый и второй на совести бригадных штурмовиков. Из космоса высадку контролировали автоматические системы орбитального подавления, установленные на большинстве кораблей двух Атакующих флотов. Если проще, с орбиты десантников страховали сотни лучевых орудий высокой мощности, тех самых, что могли устроить в атмосфере настоящий кавардак с градом, размером с кулак, и кипящим дождем. Генералы
вермахта и начальство полиции Рура отлично понимали, что против такой мощи им не выстоять и пяти минут, а потому сопротивления землянам никто не оказывал. Полисмены, скучая, наблюдали, как по улицам РУСТа, прикрывая друг друга, передвигаются разведгруппы десанта и попарно скользят бронированные громадины танков и машин огневой поддержки, а сверху, едва не задевая антенны на крышах зданий, барражируют штурмовики. Все, что позволяли себе полицейские - перекрывать движение гражданских машин, не выпуская их на главные улицы, чтобы не спровоцировать конфликт с оккупантами.
        Такой вполне спокойной была оперативная обстановка в отдаленных районах. Ближе к центру ситуация складывалась принципиально иная. Здесь до прибытия землян бал правили люди из подпольной армии Джемисона - Даймонда, и, понятно, они просто не могли не устроить «теплый прием». Впрочем, бой на грунте получился скоротечным и неубедительным. Сделав по десятку выстрелов из переносных зенитных комплексов диверсанты разбежались по своим щелям, как тараканы, словно бы приглашая десантников померяться силами не в городе, а под ним. В принципе, никто и не возражал. И Первая и Пятая бригады умели воевать где угодно.
        Таким образом, офис на Вальдштрассе штурмовать не пришлось. Высадившаяся на соседних улицах и проспектах Первая бригада обеспечила надежное прикрытие, а вежливые, но настойчивые «кречеты» вывели из района всех замешкавшихся гражданских, и бойцам Пятой космодесантной осталось только спуститься в подвалы.
        - Если станет туго, не стесняйся, зови, - напутствовал Преображенского подполковник Бородач.
        - Когда выкурим этих крыс из нор, тебе и так работы будет выше крыши. - Павел пожал товарищу руку. - Удачи.
        В указанный на схеме Большой грот Преображенский спустился как обычно в составе третьей роты Воротова. Роты Дигембы и Лурье, старлея из второго батальона, уже рассредоточились между складскими стеллажами, но пока ничего о противнике не докладывали.
        - Много тоннелей, - вышел на связь Дигемба. - В направлении предполагаемого штаба ведут сразу шестнадцать труб разного калибра и на разном уровне. Если они там, внутри, еще и пересекаются под всякими углами, лабиринт неслабый. Серж проверил третью слева на первом этаже, наткнулся на заслон из рейнджеров.
        - Ты хотел сказать, диверсантов? - уточнил Преображенский.
        - Никак нет, ваша светлость. Рейнджеры в полной боевой.
        - Решили больше не маскироваться, - усмехнулся появившийся рядом с командиром бригады комбат Блинов. - Оно и понятно, в шлеме и бронекостюме воевать как-то приятнее, чем в кроссовках и черной маске. Разрешите начать штурм?
        - Действуй, Блинов. - Преображенский сверился с картой. - Твои тоннели с первого по восьмой, Жерара - все остальные. Если начнутся неуказанные на карте лабиринты, не соваться. Ясно?
        - Так точно. Кого-нибудь брать?
        - Только Даймонда, но желательно без сознания. Он у нас большой гипнотизер, - подполковник усмехнулся. - Видишь, целому канцлеру мозги заморочил.
        - Все понял. - Блинов быстро раздал приказы, и первый батальон двинулся к выходящим из грота тоннелям.
        - Мы пойдем с Воротовым по восьмому, - решил Павел и махнул Деппу. - Эй, адъютант, подъем!
        Гарри поправил непривычный десантный шлем и закинул на плечо винтовку. Лезть в черное жерло тоннеля страшно не хотелось, Депп с детства ненавидел всякие норы и подземелья, но так уж получилось, что лидиец превратился в верную тень Преображенского, а тень о ее предпочтениях обычно никто не спрашивает.
        Первые сто метров восьмого тоннеля десантники прошли легко, будто на прогулке. Затем темная труба пошла вниз и еще через сто метров вывела в небольшой грот на площадку перед бездонной ямой. Обойти разверзшийся на пути провал не представлялось возможным. Попасть на другой край ямы можно было только пройдя по импровизированному мосту: на шести толстых тросах, прикрепленных к массивным кольцам в потолке, висела стальная платформа, что-то вроде пролета пешеходного моста. Проблема заключалась в том, что пролет не доходил до обоих краев примерно на метр и платформа «гуляла» в проеме колодца, будто стрелка компаса. Когда десантники вошли в грот, с дальнего конца платформы спрыгнули трое человек: двое в униформе рейнджеров и один гражданский. Разбираться, кто это, времени не было, еще секунда - и люди могли скрыться из вида. Десантники открыли беглый огонь, достали одного из беглецов, а затем ринулись в погоню.
        - Ваша светлость! - Перед Преображенским затормозил Воротов. - Комп выдал совпадение! Этот цивильный возможно сам Даймонд! Семьдесят процентов вероятности!
        - На ловца и зверь. - Павел махнул десантникам. - Вперед!
        Отделение бойцов из третьей роты скрылось в тоннеле по ту сторону колодца и почти сразу грот осветили яркие вспышки взрывов. Наверное, гражданский был действительно важной персоной, поскольку на той стороне его подстраховывали вовсе не двое солдат подпольной армии, как показалось сначала землянам.
        - Их тут как тараканов! - доложил командир отделения.
        - Гранатами огонь и отойти! - приказал Преображенский и включил связь с комбатом
«два». - Внимание, Жерар, ты ближе, перебрось два расчета с плазмитами в восьмой тоннель!
        - Все расчеты в деле, ваш свет!
        - Тогда сам!
        Своды грота снова озарили вспышки. Из тоннеля показались пятящиеся десантники. Отделение уменьшилось до трех человек. В свете горящего фосфора из взорвавшихся гранат были видны контратакующие рейнджеры.
        - Гарри, прикрой их гранатами! - крикнул Павел.
        Депп бросился к десантникам слишком рьяно, платформа скрипнула и подалась влево. Едва удержав равновесие, Гарри швырнул в просвет тоннеля подряд три гранаты и помог двоим уцелевшим десантникам дотащить до своего берега раненого товарища.
        - Расчехляй артиллерию! - приказал подполковник Воротову, указывая на кобуру с
«хеклером».
        Капитан кивнул, приготовил к бою «зверя» и спрыгнул на платформу. Пока не подойдет Жерар с переносными плазменными установками, натиск рейнджеров следовало сдерживать тем, что имелось. В принципе бронебойно-разрывные пули «хеклеров» не слишком уступали по эффективности полевому вооружению, особенно в городском бою.
        Воротов вбил несколько коротких очередей в тлеющее жерло тоннеля, но, видимо, взял не лучший прицел. Кто-то из рейнджеров сумел-таки прорваться ко входу в грот. Взрыв марсианской гранаты отбросил Воротова к краю подвешенной над гигантским колодцем платформы. Капитан попытался отползти к ее центру, но в этот момент один из тросов лопнул, платформа накренилась, и Ярослав соскользнул, едва успев ухватиться за низкий бортик на краю. Из-за впившегося в левое плечо осколка рука стремительно немела и Воротов не мог подтянуться. Очень скоро пальцы начали разжиматься.
        - Держу! - Преображенский схватил капитана за здоровую руку. - Не дергайся!
        - Не вытянешь! - сквозь зубы процедил Воротов. - Отпусти!
        - Размечтался, - багровея от напряжения, прохрипел Павел. - Кто за тебя будет идиотские стишки на привалах читать?
        - Я здесь! - на помощь подполковнику пришел Гарри. - Вместе!
        Они почти затянули капитана на платформу, но тут крен увеличился, и Воротов снова повис над пропастью.
        - Ну, нет! Гарри, держи его! - Преображенский высвободил одну руку и достал
«зверя».
        Одиночные выстрелы пробили в толстой стали десяток крупных дыр. Павел сунул оружие на место и выхватил нож. Клинок вошел в пробоину и намертво застрял в ее горячем просвете. Подполковник снял нож с пояса Деппа и вбил его в следующее отверстие. Воспользовавшись этими условными ступенями Павел и Гарри подтянули капитана повыше.
        - Хватайтесь за цепь! - крикнул подоспевший на выручку Жерар.
        Он бросил товарищам толстую ржавую цепь с крюком, закрепленную другим концом на здоровенной лебедке. Преображенский дотянулся до крюка, и спустя минуту все трое были уже на твердой земле рядом с Жераром.
        - Где бойцы?! - Преображенский наклонился, пытаясь отдышаться.
        - Вас прикрыли. - Жерар указал на тела троих десантников. - Я жахнул из плазмита, зачистил тоннель на том берегу, но было поздно.
        - Все равно здесь уже не пройдем, - кивком указав на перекошенную платформу, сказал Депп.
        - Очень тонкое наблюдение, - морщась от боли процедил Воротов. - Уйдет Даймонд, Борис опять нас лохами обзовет. Обидно будет.
        - Далеко не уйдет. - Преображенский заглянул в комп. - В соседнем тоннеле ям нет, там пройдем.
        - Там рейнджеры, я только что оттуда, - предупредил Жерар.
        - Прорвемся! - Павел сжал здоровое плечо Воротова. - Сам до медиков дойдешь?
        - Я с вами!
        - Отставить разговоры. - Преображенский махнул Жерару и Деппу. - За мной!
        В соседнем тоннеле было полно дыма, а на полу горели лужи напалма. Продвигаться вперед они не мешали, а вот залечь в случае необходимости было негде. Приходилось жаться к стенам. Рейнджеры видели в дыму не лучше десантников и огонь вели неприцельный, но плотный. Первым до их позиций добрался Жерар. Он убрал двоих стрелков ножом, но его обнаружили, и капитан был вынужден вступить в перестрелку. На дистанции в десять шагов это была смертельно опасная игра, однако Жерар продержался гораздо дольше, чем большинство схватившихся с ним врагов. Преображенский и Депп прорвались к капитану в тот самый момент, когда рейнджеры дрогнули и начали пятиться. Жерар потерял шлем, и лицо ему заливала кровь. Идти дальше капитан не мог, в бедре и в животе у него зияли раны, а правая рука висела плетью, но он продолжал стрелять из «зверя», стоя на одном колене.
        - Жерар! - Подполковник присел рядом. - Слышишь меня?! Прекратить огонь!
        Капитан обернулся на голос и улыбнулся сквозь боль. Павел невольно отпрянул. Глаз у капитана не было, вместо них остались лишь обугленные впадины.
        - Они… побежали, командир?
        - Да, капитан. - Голос у Павла дрогнул. - Ты их сделал.
        - Хорошо. - Жерар выронил оружие и медленно завалился назад.
        На его изувеченном лице застыла улыбка.
        - Ваша светлость! - вышел на связь Блинов. - Мы в девятом тоннеле, вы где?
        - Здесь же. - Павел рефлекторно потянулся к лицу Жерара, чтобы закрыть ему глаза, но отдернул руку. - На отметке сто метров от развилки, рысью ко мне!
        Не прошло и четверти минуты, как к подполковнику и Деппу присоединились бойцы Блинова. Всего около дюжины человек.
        - «Зверей» к бою! - приказал Преображенский. - Одзё найди шлем Жерара!
        - А Слава где? - Блинов оглянулся, пытаясь хоть что-то рассмотреть в сплошном дыму.
        - Он ранен, но выживет. - Преображенский скрипнул зубами. - А вот Жерар…
        - Вот его каска! - Сержант Одзё осторожно надел шлем на голову Жерару, выпрямился и отдал честь погибшему капитану.
        - Беглый огонь с ходу! - Павел поставил переводчик огня в автоматический режим. - Держать строй! Вперед!
        Десантники ринулись следом за поднятым «хеклерами» свинцовым ураганом, запинаясь о горящие в лужах напалма тела врагов и в то же время стараясь чувствовать плечи товарищей, чтобы не попасть в своих. Рейнджеры уже не отстреливались, они просто бежали, тщетно выискивая в стенах тоннеля малейшие щели, чтобы вжаться в них и спастись от безжалостного огня землян.
        Депп старался держаться рядом с Преображенским, но вскоре силы кончились, и Гарри отстал. В густой дымовой завесе вдруг образовался просвет, и Депп завертел головой. Очагов возгорания хватало и здесь, но дым не расползался по коридору, а тянулся куда-то вверх и вбок. Депп шагнул к стене. В ней темнел высокий и узкий проход. Гарри коснулся сенсора связи.
        - Господин подполковник, я отстал, здесь нора!
        - Брось туда фосфорную гранату и догоняй!
        Депп пошарил в подсумке и тут вспомнил, что использовал все гранаты еще в начале штурма. Он поднял «зверя» и полоснул очередью, поперек темного коридора примерно на уровне груди, после чего поплелся «догонять» товарищей. Нагнал он их только метров через двести, когда десантники остановились перед толстой бронированной дверью, полностью перекрывающей просвет тоннеля. Бойцы методично били в центр преграды из «хеклеров», но даже совокупной мощи полутора десятков единиц этого чудо-оружия не хватало, чтобы так вот, с ходу, пробить в преграде брешь. Но дело все равно продвигалось.
        Гарри остановился, тяжело дыша, в трех шагах позади Преображенского. «Хеклер» лидийца был разряжен, и запасных магазинов у него тоже не осталось. Депп спрятал
«зверя» в кобуру и уже начал снимать с плеча лучевую винтовку, как вдруг боковым зрением заметил мелькнувшую справа тень. Гарри не успел сообразить, кто внезапно объявился в тылу у десантников, но подсознание обработало смутные опасения гораздо быстрее, чем в разуме оформилась мысль о том, что очередь из «хеклера» оказалась неэффективной и прятавшийся в боковом тоннеле противник выжил, и теперь пытается напасть с тыла.
        Гарри метнулся наперерез тени, замахиваясь винтовкой, как дубиной. Удар легкого стрелкового оружия пришелся вскользь по шлему рейнджера и не причинил врагу никакого вреда. Рейнджер перехватил винтовку Деппа и отшвырнул ее в сторону. Гарри понял, что оказался против врага с голыми руками, ведь его нож остался в соседнем тоннеле.
        Гарри наконец сообразил, что следует крикнуть, и уже открыл рот, но противник угрожающе подался вперед.
        - Молчать, тварь! - Рейнджер взмахнул рукой.
        И этот голос, и жест Деппу были знакомы. Гарри успел отпрянуть, и пальцы рейнджера прошли в сантиметре от горла. Теперь у Деппа не осталось никаких сомнений, этим хитрым рейнджером был сам майор Джемисон.
        Гарри попытался ударить майора ногой, но тот сделал подсечку, и лидиец рухнул на пол, больно ударившись спиной о какую-то железяку. Боль была настолько острой, что несколько мгновений Депп не мог ни пошевелиться, ни набрать воздуха, чтобы закричать. А Джемисон тем временем оказался за спиной у Преображенского. Вероятно, майор мог бы и не рисковать, не приближаться к Преображенскому, а выстрелить ему в спину издалека, но то ли безумный ирландец опасался промазать, то ли жаждал почувствовать, как на кончике ножа останавливается вражеское сердце - он застыл в шаге от подполковника и вытянул из ножен клинок. Гарри видел, что Преображенский не чувствует опасности и за грохотом рушащейся преграды не слышит шагов рейнджера, но был не в силах помешать Джемисону. Депп в отчаянии сжал кулаки вдруг понял, что боль куда-то ушла, а телу вернулась подвижность. Гарри рывком поднялся на ноги и прыгнул, атакуя рейнджера плечом и головой в корпус, словно игрок в американский футбол. Они повалились на пол, и оказавшийся сверху Депп принялся молотить кулаками куда придется. Джемисон попытался вывернуться из-под
лидийца, но тот вцепился ему в горло и начал душить. Майор захрипел, выгнулся и высвободил руку с ножом.
        Гарри не ощущал боли. Он просто чувствовал, как Джемисон тычет ему в бок чем-то острым, и с каждым тычком слабеют сжимающие горло врага его пальцы. Деппу было не больно. Ему было обидно. Отсутствие боли его не обманывало, он все прекрасно понимал, и ему было жутко обидно умирать, не убив своего злейшего врага. Это у всяких там самураев главным было не победить, а умереть в бою. Гарри все-таки руководствовался другими принципами. Смерть должна иметь смысл. Хотя бы она… Перед глазами поплыл багровый туман, и Депп начал заваливаться набок… Смерть должна иметь смысл. Если его не было в жизни, так пусть он будет хотя бы в смерти!.. Гарри почувствовал, как холодеют ноги, а уши закладывает ватой. Хлопок, дуновение горячего ветерка. Выстрел? Депп поднял мутный взгляд. Фигуры вокруг колебались, будто фрагменты пустынного миража. Да, это был выстрел из «хеклера». Джемисон наверняка уже мертв. Кто-то из десантников наконец увидел, что творится в тылу и прикончил этого марсианского психа. Значит, смысл действительно есть… значит… все было… не зря. Веки стали тяжелыми, но Депп надеялся, что и с закрытыми
глазами увидит пресловутый яркий свет в конце тоннеля. По телу Гарри пробежала судорога… В конце тоннеля не было света, но от этого не стало обидно. Теперь нет…
        - Одзё! - Преображенский попытался зажать раны лидийца руками, но ран было слишком много. - Его надо перевязать!
        - Поздно, господин подполковник. - Сержант ногой отпихнул оружие от корчащегося Джемисона, затем присел рядом с Гарри и попытался нащупать пульс. - Поздно, ваша светлость. Он умер. Как настоящий воин.
        Сержант встал и обернулся к майору. Джемисон был еще жив, хотя пуля из мощного
«зверя» вынесла ему из живота половину кишок.
        - А этот напал сзади. - Одзё презрительно скривился. - У него нет чести.
        - У меня… - Джемисон вдруг хрипло рассмеялся и сплюнул кровью. - У меня… чести? Вы все идиоты… вы помешались на этом гребаном благородстве. Единственный среди вас, кто умел воевать по-настоящему, был Дюссон! Ему было насрать на честь и благородство… он сжигал целые планеты! Он шел по трупам, как настоящий маршал! А вы его предали! Вы побоялись победить! Это у вас… нет чести, вонючие скунсы. Это у вас…
        Он снова захлебнулся кровью и коротко закашлялся.
        - Ваша светлость? - Сержант поднял равнодушный взгляд на Преображенского.
        Князь промолчал. Он снял шлем и с глубокой болью смотрел на тело лидийца.
        - Господин подполковник! - снова позвал Одзё. - Мы берем этого рейнджера в плен?
        Преображенский медленно перевел взгляд на марсианина.
        - Что пялишься? - Джемисон широко ухмыльнулся, показав окровавленные зубы. - Ты снова сверху, подполковник… временно. Зови своих сраных санитаров. Ты же у нас благородных кровей, ты не бросишь раненого врага. Ты ведь так понимаешь честь?
        - Нет, не так. - Преображенский словно бы сбросил оцепенение. - Сержант, пленных не брать!
        - Ты! - Джемисон зарычал, приподнялся на локте и попытался схватить Преображенского за ногу.
        Одиночный выстрел отбросил лишившийся половины черепа труп майора назад, почти к самой стене тоннеля. Одновременно с выстрелом Одзё рухнула бронедверь. Преображенский надел шлем, откашлялся и включил общий боевой радиоканал.
        - Пятая бригада! Все, кто слышит! Пора заканчивать эту паскудную Пятую Космическую, ребятки! К чертовой матери! Но за нас это никто не сделает. Вперед!

*** - Кораблем мистера Даймонда управляет опытный пилот, - сообщил Эрг. - Он легко ушел от атмосферных истребителей и перехватчиков на орбите.
        - Дело не в пилоте, Эрг, - возразил Ван Ли. - Советник применил свои секретные навыки. Наши пилоты подверглись психовоздействию. Грубо говоря, Даймонд слегка заморочил им головы. Это запрещенный прием, но Советнику, похоже, теперь все равно. Он и так уже нарушил все мыслимые правила. Однако на любую хитрую крысу всегда найдется своя лиса. «Гнус» блокировал корабль Даймонда?
        - Да. Советник пытался атаковать их компы через гиперсеть, но автоматические перехватчики действуют в автономном режиме. Разогнаться для прыжка он не сможет. Я зафиксировал передачу. Даймонд связался с канцлером. Он посылает какой-то кодированный сигнал. Ключ мне неизвестен.
        - Тот же случай, - сделал вывод Ван Ли. - Это не обычная передача. Советник пытается что-то внушить Хартманну и его директорам. Выведи сигнал на мой комп… Да, так и есть, Даймонд пытается внушить Совету намерение сражаться до конца.
        - Корабли флотской группы контр-адмирала Кузнецова берут его в прицел. Командир крейсера «Азов» сообщает, что готов уничтожить цель.
        - Нет. Пока рано. Уничтожение Советника не приведет к снятию кодировки с его подопечных. Сначала Советник должен отменить все свои приказы. В противном случае нам придется уничтожить и Хартманна, и Кента, и Стивенсона, а это означает, что война продолжится и Даймонд все-таки победит. Даже после смерти.
        - Фиксирую новую виртуальную атаку. Даймонд пробует воздействовать на электронику кораблей Атакующего флота, сбрасывая им в навигаторы гиперсетевые «бомбы». Обезвреживаю вирусы. Нанести ответный сетевой удар?
        - А вот это можно. - Ван Ли коснулся экрана. - Сделай так, чтобы комп «Снайпа» завис по полной программе. Вплоть до систем жизнеобеспечения. Оставь только блок гиперсвязи.
        - Даймонд может погибнуть.
        - Не сразу. Сначала он начнет задыхаться в своей консервной банке и паниковать. Вот тогда мы и предложим ему жизнь в обмен на снятие «порчи» с Марса и Рура.
        Кораблик Даймонда на секунду погасил все габаритные огни, а затем зажег одинокий красный маяк на верхушке антенны гиперсвязи. Эрг знал свое дело. После столкновения с Даймондом на орбите Лидии, комп тщательно изучил возможности врага и принял контрмеры. Теперь никакие ухищрения Советника не действовали на суперкомпьютер полковника Ван Ли, более того, Эрг научился не только защищаться от виртуального нападения, но и отвечать. Судя по ходу текущей ситуации, отвечать вполне эффективно.
        Продержался Советник около получаса. Как только нехватка кислорода стала ощутимой, он выключил канал связи с Марсом и Руром и вышел на связь с Ван Ли.
        - Снова вы, полковник? - побагровевший Даймонд дышал коротко и часто. - Ваши действия… граничат с военным преступлением! Я приказываю вам… оставить меня в покое!
        - Мистер Советник, кончайте ваш спектакль. - Ван Ли поморщился и махнул рукой. - Гипнозу я не поддаюсь, а взломать мой комп вы не в силах. Предлагаю договориться.
        - Никаких переговоров! - Даймонд задохнулся и закашлялся. - Немедленно включите… системы жизнеобеспечения!
        - Нет, - сказал Ван Ли, равнодушно глядя на корчащегося Советника. - Не включу.
        - Тогда идите к черту! - прохрипел марсианин.
        - После вас, сэр, - усмехнулся Ван Ли и слегка поклонился.
        - Дьявол! - Советник судорожно вдохнул и снова закашлялся. - Ладно, чего вы хотите?!
        - Чтобы вы отправили декодирующий сигнал Хартманну, Стивенсону и всем остальным. Всем, кому вы промыли мозги.
        - Промыл? - Даймонд хрипло рассмеялся. - Им не требовалось ничего промывать, они сами хотели того, что получили. Я только подтолкнул их, только сыграл на их алчности и ослабил их самокритичность.
        - Вот и восстановите ее.
        - Они не станут лучше, чем есть. - Даймонд нашел в себе силы усмехнуться.
        - Этого я и не жду. Будет достаточно того, что они осознают свои ошибки и прекратят сопротивление.
        - И что я получу взамен?
        - Я реанимирую ваш корабль и уберу с вашего пути «Гнус».
        - Вы отпустите меня? - Советник недоверчиво взглянул на Ван Ли.
        - Да. С условием, что вы навсегда заползете в ту нору, из которой выбрались. Видит бог, я не хочу вас убивать, Даймонд. Вы негодяй, но кое-чего все же стоите.
        - Значит, вы осознаете, насколько уникален мой опыт и мои знания? - Даймонд хитро прищурился.
        - Да, и надеюсь, что ваш преемник будет более осторожен в обращении с этим ценным, но крайне опасным наследством.
        - Тогда включите сначала подачу кислорода, полковник. - Даймонд выпрямился, но тут же едва не завалился навзничь. Его уже пошатывало.
        - Не передергивайте, Советник. - Ван Ли погрозил пальцем. - Мало ли уникального опыта утеряно безвозвратно только за эту войну? А сколько знаний мы не сберегли за всю историю? У вас остались считаные секунды, Даймонд. Связывайтесь с Марсом и Руром, отменяйте свои психоустановки и летите, куда подальше. Или подыхайте. Выбор за вами. Это мое последнее слово.
        Видимо, слова полковника показались Даймонду убедительными. Он кивнул и устало прикрыл глаза рукой. На экране Эрга тут же зажглась надпись: «Фиксирую кодированную передачу с борта «авизо» «Снайп» по каналам Рура, Юнкера, Марты, Тритона и Марса».
        - Вы забыли про Эйзен, Советник, - строго произнес Ван Ли.
        - Я… не кодировал… Эйзен… - просипел Даймонд. - Я…
        Он облокотился о наклонный приборный экран и уронил голову на руки.
        - Эрг, включи все системы «Снайпа».
        - Разгонный блок?
        - Тоже. И отведи «Гнус». Пусть летит, если сможет.
        Ван Ли отключил связь с Даймондом и устало откинулся на спинку кресла.
        - Капитан третьего ранга Попов вызывает начальника разведки! - пробасил, появляясь на экране вместо Советника командир крейсера «Азов». - Я вижу, вы отвели «Гнус», господин полковник? Я могу расценивать это, как приказ атаковать цель?
        - Нет, Владимир Кузьмич, пусть летит. Это долго объяснять, но так вот запросто взять и уничтожить этого человека - пусть он и заслужил смерть - мы не вправе. Кроме того что он большая сволочь, он еще и хранитель многих уникальных знаний.
        - Повезло ему. - Попов был явно недоволен. - А если он возьмется за старое? Снова начнет воду мутить.
        - Тогда мы уничтожим его без промедления. Больше предупреждений не будет.
        - Ну, тогда…
        Закончить капитану помешал Эрг.
        - Срочная информация. Корабль класса «авизо» «Снайп» прыгнул по маршруту «Рур - Земля», ориентируясь на маяк «Луна-41».
        - Ну, вот вам и уникальный хранитель, - буркнул Попов. - На орбите нашей метрополии Советнику явно нечего делать, значит, он опять что-то замыслил.
        - Если так, он умрет, - пообещал Ван Ли. - А жаль.
        - Жаль?
        - Не его, конечно, а накопленных Советниками за триста лет знаний и навыков. Эрг, свяжись с Бертье. Надо предупредить полковника, чтобы подготовил мистеру Даймонду горячую встречу.

***
        Предупреждение от Ван Ли пришло за два часа до предполагаемого появления корабля Даймонда на орбите Земли. Бертье тут же поднял по тревоге все корабли-перехватчики АОЗ и поручил командование операцией проверенному Дель Марко. Сам он следил за обстановкой из стратегического центра контрразведки, поддерживая постоянную связь с майором. Дель Марко выбрал в качестве флагманского корабля перехватчик из Первой эскадрильи, укомплектованной бывшими пилотами печально известного подразделения
«Марк-3». Бертье сомневался в правильности такого решения, но майор его убедил.
        - Они самые опытные и грамотные пилоты во всей АОЗ, а что касается их прошлого, так это, если вдуматься, не минус, а плюс. Они выполняют приказы, не задумываясь, на уровне рефлексов. В вероятном космическом бою отменная реакция важнее безупречного послужного списка.
        Полковнику оставалось только согласиться и доверить Дель Марко контроль орбиты над самым важным объектом - над столицей.
        - На какой бы шаг ни решился обозленный Даймонд, он попытается прорваться здесь, - уверенно заявил Бертье.
        - Думаете, он желает «окончательного решения всех вопросов»? - майор в сомнении поджал губы. - Корабли класса «Снайп» не вооружаются тяжелыми ракетами. Да и не пробить одному «авизо» такие мощные щиты противокосмической обороны, как над Землей, особенно над Стокгольмом.
        - Ван Ли сказал, что Даймонд может пойти ва-банк. Он уже раскрыл все карты, и теперь ему нет смысла беречь свои секреты. Он попытается установить прямую связь с Дворцом Наций и затуманить мозги его обитателям. Вряд ли эта акция что-нибудь изменит, но мелкие неприятности нам гарантированы. Все-таки правительство и парламент пока имеют кое-какую власть. Подчинившись воле безумца, они могут натворить бед.
        - Вот как? - Дель Марко удивленно поднял брови. - Массовый гипноз? Что же этот Даймонд не воспользовался им раньше?
        - А кто говорит, что он не пользовался? - Бертье качнул головой. - Чем глубже я погружаюсь в море своих новых обязанностей, тем очевиднее для меня становятся предпосылки и мотивы нынешней войны. Это долго рассказывать, но поверьте, майор, без Даймонда и ему подобных кровь бы не пролилась. Правда, особые таланты Советника сыграли только вспомогательную роль. Главная роль осталась за большими деньгами.
        - Как всегда, - кивнул майор. - Ну ничего, как только Даймонд появится в прицеле, мы лишим войну хотя бы этой «предпосылки».
        - Только сначала зафиксируйте, что он имел негативные намерения. Приказ Генштаба: взять в плен, при попытке сопротивления - уничтожить.
        - Да, господин полковник, мы так и поступим.
        После этого разговора не прошло и получаса, как пилот перехватчика, на котором разместил свой штаб Дель Марко, доложил: «Вижу цель!» Майор тотчас занял место второго пилота и напряженно уставился на боевой экран.
        - Где он?
        - Выходит на высокую орбиту над Скандинавией. - первый пилот капитан Лежен указал на радарную отметку. - Вот он. Можем атаковать прямо сейчас.
        - Сначала надо предложить сдаться. - Майор коснулся значка «Связь по лучу». - Перехватчик АОЗ вызывает «авизо» класса «Снайп». Мистер Даймонд, мы предлагаем вам сдаться. В случае отказа вы будете уничтожены. Повторяю…
        Некоторое время Даймонд хранил молчание, но когда Дель Марко, не выключая прямой связи с марсианским кораблем, приказал захватить цель, нервы у Советника сдали.
        - Прочь с дороги, скунсы! Прочь, или я превращу Стокгольм в сумасшедший дом!
        - Не думаю, что вы успеете. На таком расстоянии время подлета драйв-ракеты
«космос-космос» не более двух десятых секунды. Отключите радио и гиперсвязь, мистер Даймонд и ложитесь в дрейф, тогда мы гарантируем вам жизнь.
        - Нет!
        - Это ваше последнее слово?
        - Идите к черту!
        Лежен поднял взгляд на майора и жестом показал, что Даймонд снова пытается схитрить. Разгонные двигатели «Снайпа» вошли в рабочий режим, а прыжковый контур начал слегка светиться. Советник снова собирался удрать. «Десять секунд - и уйдет», - одними губами прошептал Лежен. Майор Дель Марко понимающе кивнул.
        - Я вынужден атаковать вас, Даймонд.
        - Нет, вы не посмеете, жалкие черви! Вы не остановите меня! Я избранный, я и альфа, и омега!
        - Аминь! - Майор Дель Марко подал знак Лежену.
        Капитан коснулся пиктограммы «Пуск», и в сторону «Снайпа» устремились сразу две легких ракеты с новейшими боеголовками, известные среди космолетчиков, как
«шайбы». Сверкнула зеленоватая вспышка предохранительного портала, и марсианский корабль класса «Снайп» отбросило в гиперпространство. На экране пульта связи тут же вспыхнул сигнал гиперпередачи.
        - Проклятие! - прорычал взбешенный Даймонд. - Вы не сможете мне помешать! Я вернусь и…
        Передача прервалась, а в «окошке» сканера появилось изображение: бесформенное огненное зарево. Именно так в «гипере» выглядел ядерный взрыв малой мощности. Ниже картинки замигало подтверждение: «цель поражена».
        - Вряд ли вы вернетесь, мистер Советник, - усмехнулся Дель Марко. - Отличная работа, капитан Лежен.
        - Как нас учили. - Пилот расслабленно опустил руки. - Надеюсь, господин майор, мне выпала честь сделать последний выстрел на этой войне?
        - Вполне возможно. - Дель Марко взглянул на экран связи с Землей. - Задание выполнено, господин полковник.
        - Поздравляю, Роберто. - Бертье расстегнул ворот мундира. - Однако расслабляться не советую. Возвращайтесь на базу. У нас еще много дел. Война закончилась, но Возрождение только начинается, и этот процесс потребует от нас не меньшей отдачи сил. Честь имею.

6. Август 2290 г., Земля.
        Солнце было ослепительно ярким, не августовским, и небо своей сочной синевой тоже напоминало о незаметно прошедшем июле. Это было довольно обидно, что июль промелькнул так незаметно. Вернее, он был очень даже заметным, но лишь для мировой истории. В памяти у Яны июль девяностого года отложился только одним событием - встречей с Павлом. О разном плохом, что произошло за этот месяц, она старалась не вспоминать. В конце концов все обошлось, хотя и не для всех. Например, Гарри и черного великана Томбу было очень жалко, но тут уж ничего не поделать. Тем, кто уцелел, следовало жить, помня о погибших, но не зависая от этих грустных воспоминаний, будто испорченные войной компы. Вот и Паша тоже почти уже очнулся, отошел от вечных штурмов, диверсий и атак, оттаял под горячими лучами солнца. Яна наморщила носик и вспомнила, что демобилизована и значит, не в униформе, а в нормальной городской одежде: шортах и топе, и на лбу над затейливой челкой торчат без дела темные очки. Она надела очки, но тут же убрала их снова на лоб. Она так соскучилась по солнышку за этот месяц! Все-таки даже теплые лучи
искусственного светила над восхитительной Каллисто не могли сравниться с ласковым светом натуральной звезды. В солнечных лучах было что-то не только успокаивающее, но и по-своему живое. Этого не воспроизведут никакие термоядерные суперпрожекторы. Нет, Яна не отказывалась от перспективы переехать на Каллисто, просто иногда она хотела бы прилетать домой, на Землю, хотя бы раз в полгода.
        - Без проблем, - заверил Павел. - Во-первых, в ближайшие три месяца мы отсюда точно никуда не сдвинемся, слишком много дел, во-вторых, еще года два мне придется мотаться между Каллисто и Землей, как маятнику, - ты как раз закончишь академию.
        - А в-третьих?
        - Даже когда все наладится, я буду прилетать в столицу гораздо чаще двух раз в год. Обещаю брать тебя с собой. А вообще-то у нас места хватит всем, можно перетянуть твоих на Каллисто.
        - Папа не согласится. - Яна вздохнула. - Он, знаешь, такой убежденный землянин, патриот. Да и привыкли они. Живут нормально, даже богато. Свой дом в Голицыно, считай в центре Москвы, это не каждому по карману. И потом у папы кафедра, как он ее бросит?
        - Это верно. Мужчина должен иметь любимое дело. Иначе жизнь теряет смысл. Но в отпуск мы их обязательно вытянем.
        - Вот сейчас придем, и поговорите об этом. - Яна указала на ближайший перекресток зеленых улиц одноэтажного района. - Только давай условимся, не скромничать! Я представлю тебя так, как полагается.
        - Яна…
        - Не спорь! В конце концов, могу я, наконец, показать собственным родителям, что выросла и не нуждаюсь в опеке?!
        - Так вот, почему ты сбежала на фронт. - Преображенский рассмеялся.
        - Не сбежала, а ушла добровольцем. - Яна спрятала взгляд.
        - Ох и достанется тебе, - поддел ее Павел. - Ты меня затем и хочешь представить по всей форме, чтобы отцу неудобно было тебя выпороть.
        - Ему-то? - Яна вздохнула. - Он хоть и профессор, но неудобно ему не бывает. Характер! И ремень снять не постесняется, и крепкое словечко подыщет - хоть стой, хоть падай. Но если не прав, извинится тут же.
        - Действительно, характер, - согласился Преображенский. - Но в данной ситуации, не совсем права, кажется, ты. Если бы моя дочь сбежала на войну, я бы ее обязательно высек по возвращении.
        - Вот я и говорю, как придем, я сразу с порога заявлю: была не права, но так распорядилась Судьба. Не верите? Вот познакомьтесь: князь Павел Петрович Преображенский, полковник космодесанта, герой войны, а с сегодняшнего утра, согласно указу нового президента Гордеева, правитель княжества Каллисто при Юпитере.
        - И что, этот доклад сразит твоих домашних наповал?
        - Маму должен впечатлить твой титул. - Яна задумалась. - А папу… Папа просто уважает достойных людей. Вы подружитесь, я уверена.
        - Если уверена, то не говори ничего, просто представь, а мы уж сами найдем общий язык.
        - Ага! А ремень? - Яна прижалась к его плечу. - Тебе жалко, да?
        - Нет. - Преображенский улыбнулся. - Для тебя ничего не жалко. Просто перечисление всех моих званий и титулов может занять слишком много времени, а нам надо еще успеть переодеться к официальному приему в Кремле. Кстати, сударыня! Президент Гордеев переехал в Москву, вы проиграли пари, и теперь вам придется сдержать обещание. Помнишь какое?
        - Помню. - Яна притворно вздохнула. - Ну, раз обещала… придется променять независимость на семейное положение. Очень даже в духе времени. Ведь это правда, что «Возрождение» готовит референдум о реформе государственного устройства?
        - Ты же видишь, реформа уже и так пошла, - Павел кивнул. - Пока, вроде бы, незаметно, но пошла. Назначенные князья вместо выборных губернаторов: я на Каллисто, на Европе Борис Александрович, а Вяземский на Ио - это лишь начало. Гордеев сказал, что по проекту Земля тоже станет княжеством, не сразу и необязательно вся войдет в одно княжество, но станет. И вместо Земной Федерации у нас будет Объединение Вольных Княжеств.
        - Трудно поверить, что возможен такой резкий поворот. - Яна в сомнении поджала губки. - После четырех веков мучительных попыток довести до совершенства демократию, вдруг снова перейти к монархии… «Возрождению» придется серьезно потрудиться.
        - Придется, - согласился Павел. - Но ты не совсем правильно понимаешь суть реформ Гордеева. Он не пытается отменить демократию и провозгласить конституционную монархию. Вольные княжества или республики - каждая планета выберет сама, как называться - должны быть объединены на добровольной основе под эгидой сильнейшего. На сегодня сильнее всех Земля, а на ней очень сильно «Возрождение», которое намерено провозгласить Гордеева Великим Князем и верховным правителем Земли и ОВК - бессрочным, но не пожизненным. Если кому-то это не понравится - ради бога, пусть блокируются с Марсом. Только на красной планете очень скоро произойдет то же самое. Президент Кент подал в отставку, а занявший его место Стивенсон, похоже, замаливает перед Гордеевым грехи, подстраиваясь под земную моду. Наша разведка сообщает, что генерал затеял преобразование Альянса в Марсианский Триумвират: в него войдут Марс, Колониальный Союз и Тритон. И, знаешь, кто будет стоять во главе этого нового государства? Три избранных принца.
        - Мир сошел с ума! - Яна усмехнулась. - Я не понимаю, почему объединение и возвращение к мирной жизни настолько сильно увязано в умах людей со сменой власти?
        - Потому что пролилось слишком много крови и люди начали бояться, что если прямо сейчас к власти не придет кто-то сильный и решительный, война начнется снова.
«Возрождение» предложило такого человека, и мир вздохнул с облегчением:
«Наконец-то сильный и справедливый царь!»
        - Ты говоришь с иронией, - заметила Яна. - Ты сам пока не слишком веришь в успех
«Возрождения». Ведь так? Думаешь, все уляжется, и начнется откат?
        - Все возможно. Вот почему пару лет мне придется работать, как на фронте, в полную силу. Чтобы не допустить отката.
        - Посмотрим. - Яна вздохнула. - Если ты и твои друзья будут работать так же, как воевали, отката не произойдет, это точно.
        - Хотел бы сказать, что ты мне льстишь, но ты права, - Преображенский усмехнулся. - Пришли?
        Они остановились перед утопающим в сочной зрелой зелени коттеджем. Яна одернула топик и сделал глубокий вдох. Затем сжала руку Павла, и они двинулись по дорожке к дому.
        Позвонить она не успела. Дверь распахнулась. В прихожей стояла мама - сходство было очевидным, а за спиной у нее - отец, некоторыми чертами Яна походила и на него, в первую очередь глубиной взгляда и легкой упряминкой в линии губ. Яна сжала руку Павла еще сильнее и, едва сдерживая слезы, прошептала:
        - Мама, папа, привет, я вернулась. А это… Паша.

*** - Позвольте?
        - Да, конечно, Ван Ли, входи.
        - Я пришел поздравить вас с избранием, генерал. Вернее, господин президент. Взойти на вершину власти не так-то просто, но вам это удалось.
        - Надо еще удержаться. - Гордеев поднял на гостя усталый взгляд. - Да и удалось мне это случайно.
        - Важен результат. Заключение мира с Марсом на выгодных для Земли условиях, расширение Федерации до самых дальних рубежей, и что важнее всего - контроль над Руром, это хорошее начало. Ты сумеешь создать крепкое государство, князь.
        - Да, наверное, сумею, только я намерен пересмотреть его устройство. Федерация умерла, Ван Ли, в тот злополучный день, когда сгорела Лидия. Реанимировать Земную Федерацию я не собираюсь. Я уже начал подготовку к созданию ОВК.
        - Объединение Вольных Княжеств? - Ван Ли хитро прищурился. - На первых порах это название будет резать слух.
        - Я понимаю. Но народ быстро привыкнет к нему. Идеи «Возрождения» станут прочной основой нового мира. Вот, кстати, неплохое поле для деятельности, не желаешь на нем потрудиться?
        - Руководить кампанией по внедрению новой идеологии?
        - Что-то в этом роде. Пока на новое дворянство существует всего лишь мода, а это дело непрочное. Стоит противникам «Возрождения» набрать силу, и мода исчезнет. Мне нужны люди, способные превратить ее в образ мышления, в прочную идеологию. Ты на это способен. Ну так как?
        - Боюсь, что не смогу поучаствовать в этом проекте, князь. У тебя достаточно грамотных помощников и без меня. А я… если станет туго, я приду, но до того момента ты справишься и сам. Считай меня исключительно «кризисным консультантом».
        - Ну что ж… так тому и быть. Но скажи хотя бы, ты одобряешь мою затею?
        - Ты победитель, тебе и диктовать условия. История помнит немало возрождений, революций, экспансий, гибель государств и огромных империй, а затем снова возрождений. Это бесконечная череда, князь. Люди всегда будут повторять ошибки предков, поскольку не верят, что такой прекрасный огонь способен обжечь, пока не обожгутся сами. Твои князья и принцы вместо выборных губернаторов, президентов и председателей на условно вольных планетах, объединенных под началом Земли, это, в общем-то, лишь немного более жесткая форма прежнего мироустройства. В период восстановления Ойкумены из руин и объединения человечества в одну сильную и процветающую нацию она имеет право на жизнь. Что будет разумнее делать дальше - подскажет все та же история.
        - Хотя бы так. - Гордеев немного расслабился. - А в остальном, все как надо? Что говорят твои компьютерные оракулы?
        - Да, ты идешь дорогой Главной последовательности событий. Это трудный путь, полный тяжелых испытаний, и ты лишь ступил на него, поэтому расслабляться рано. Тебе еще достанется. Например, ты так и не решил все задачи Пятой Космической.
        - Это какие?
        - Не взял Эйзен, например. А между тем этот городок в отличие от Рура Юнкера и Марты, не подписал «заявление Хартманна». Получается, он пока не сдался.
        - Да кому нужна эта космическая свалка вокруг одного Литейного цеха? Рур наш, договор о протекторате подписан, не буду же я летать по Галактике и штурмовать все филиалы РУСТа!
        - Ты заблуждаешься, но по моим подсчетам - не смертельно. Рано или поздно тебе придется решать проблему Эйзена. Впрочем, жестких сроков тут нет. Даже если ты отложишь это дело лет на десять, ничего страшного не случится. Тебе действительно есть чем заняться и без этой космической деревни. Действуй, князь, и помни - будущее уже состоялось. Тебе нужно лишь вписаться в его повороты.
        - И ты считаешь, что от этого заявления мне стало легче? - Гордеев усмехнулся. -
«Будущее состоялось…» как-то мне это не по душе. Лучше бы ты сказал, что будущее пока неопределенно и все в моих руках.
        - Не будь наивным. Любая история лишь фрагмент уже существующей спирали развития, или, как я называю ее, - Главной последовательности событий. Именно Закон предопределенности и позволяет мне и моим машинам заглядывать в будущее. Когда придет время, ты меня поймешь.
        - И когда, по-твоему, придет время?
        - Скоро. По моим меркам. Когда вырастут те, кто пока не родился. Теперь у человечества есть шанс стать единым, а потому не только уцелеть в грядущей передряге, но и победить.
        - И что это будет за передряга? Шестая Космическая?
        - Увидишь, Великий Князь, ты доживешь как минимум до ее начала. Главное, когда она начнется, сделай правильный выбор. Тебе придется выбрать того, кто продолжит твое дело, из тех, кто родится сразу после нынешней войны.
        - Выбрать лучшего из пока не рожденных? Кхм, задачка!
        - Да. Но ты справишься. Как всегда. - Ван Ли поднялся. - Удачи тебе, Великий Князь. Не прощаюсь, поскольку мы еще встретимся.
        - И как скоро? - Гордеев тоже встал и протянул руку. - Что написано на витках твоей спирали?
        - А вот этого тебе лучше не знать. Все, что есть ценного у человека - свобода выбора. И пусть на самом деле это всего лишь иллюзия, но именно вера в свободу выбора делает человека тем, кто он есть - подмастерьем бога.

***
…
        Выдержки из служебного справочника «Новейшая история человечества: книга почета» (З., М., ИП RYBUF, 2327 год):
        Князь Преображенский Павел Петрович, 2258 - 2318 г.г.
        Выдающийся военачальник времен Пятой Космической войны (2289-90), вышел в отставку в 2310 в звании генерал-полковника. Правил княжеством Каллисто в составе ОВК с
2290 по 2318 г.г. Кавалер высших наград ОВК и Марсианского Триумвирата (за Эйзенскую кампанию 2299 года). Отец Великого Князя С. П. Преображенского…
        Великий Князь Гордеев Иван Иванович, 2250 - 2324 г.г.
        Выдающийся военачальник и политический деятель, основатель партии «Возрождение» и Объединения Вольных Княжеств, маршал (2292), Верховный Главнокомандующий во время Пятой Космической (2290), Эйзенской кампании (2299) и Первой Галактической войны с Тиранией Чин (2323). Великий Князь ОВК и Колоний (2291-2324). Последовательно проводил в жизнь политику объединения человечества, в том числе и за Галактическим Рубежом. Дочери: Анна, Оксана, Татьяна и Ольга. В 2324 году, в связи с Галактической войной и Катастрофой-Метаморфозой, передал полномочия Верховного Главнокомандующего и права на трон ОВК не одной из дочерей, а князю Каллисто С. П. Преображенскому…
        Князь Бородач Борис Александрович, 2257 - 2320 г.г.
        Военачальник времен Пятой Космической (2289-90), генерал-лейтенант (2308), правитель Европы при Юпитере в составе ОВК, удостоен высших наград Объединения. В послевоенный период глава Государственной комиссии по вооружениям. Сыновья Василий, Кирилл, дочь Нина…
        Ван Ли,? -? г.г.
        Военный и политический деятель, оказавший значительное влияние на исход Пятой Космической войны (2289-90), Эйзенской кампании (2299), а также Первой (2323-24) и Второй (2324-25) войн с Тиранией Чин. Открыл путь сквозь Рубеж (2323) и доступ к базе данных «Изначального» информационного поля Галактики (2325). Приложил немало усилий для установления дружеских связей с Технократией Роммы (2324), для минимизации потерь человечества во время Галактической Катастрофы-Метаморфозы (2323) и (предположительно) для отражения нашествия существ из Темных Миров (2326)…
        Более подробная информация о дальнейшей судьбе участников вышеописанных событий, жизни и борьбе их преемников, а также о развитии общей ситуации содержится в официальных хрониках «Железный город» (2323), «Путь с небес» (2326), «Чужое наследие» (2327) и «Последний хранитель» (2328).
        Примечания

1 Большой десантный корабль.
2 Уважаемый!
3 Military police - военная полиция (англ.).
4 Б.Г.
5 Ямамото Ц., Хагакурэ.
6 Мания величия (нем.).
7 Из Госэвакасю (пер. А. Боченкова).