Помещица Бедная Лиза Ольга Шах
        Верно говорил герой очень известной комедии Эльдара Рязанова: "Пить надо меньше! Меньше надо пить!" Только я, Лиза Арсентьева, москвичка в энном поколении, не последовала ценному совету! Обиделась на своих коллег по работе, что подвели меня под сокращение. И вообще, на весь мир, за то, что в жизни не везло. Приняла лишнего "на грудь" и решила, раз не везёт мне в этом мире, попрошусь-ка я у неведомых сил в другой мир! Просила - получи и распишись!
        От автора: Надоели красавицы, короли и принцы, хочу написать про обычную героиню, не умницу, красавицу, которой нужно выжить в мире без магии!
        Глава 1
        Я брела от метро домой, почти не видя дороги, спотыкаясь и загребая своими новенькими модными ботиночками ту кашу, что в Москве называется снегом. Перемешанный грязный снег с разными реагентами и просто солью, с добавками от автомобилей - бензином, соляркой и маслами. Зима в этом году на удивление, была снежной, и снег выпал достаточно рано, аж в начале декабря. Что стало шоком для коммунальных служб. В груди жгло, клокотало от невыплаканных слез, но глаза были сухие. Обидно было невыносимо. За что же так со мною? Нет, я понимаю, что я далеко не красавица и не являюсь мечтой хрустальною какого-нибудь бизнесмена-миллиардера, который разглядит во мне свой идеал, но я всё-таки женщина. Пусть и не первой молодости. Я сглотнула ещё раз, унимая горечь и соль в горле от того, что не могла заплакать. Как закаменела там, в офисе, так и ходила по этажам огромного здания с сухими, ничего не выражающими глазами и выпрямленной до доскообразного состояния спиной (впрочем, с моей фигурой это совсем несложно).
        Так и ехала домой в метро, толкалась на выходе, брела по сугробам к себе домой. Удобнее перехватив коробку со своими вещами из офиса, быстрее зашагала к уже различимому родимому подъезду. Какой идиот придумал, что при увольнении сотрудник должен собрать свои вещи в коробку - непонятно, ведь в сумку же удобнее? Но мы следуем европейским стандартам и тащим эти дурацкие коробки, потом швыряем их красивым жестом на заднее сиденье машины, садимся на водительское кресло и, включив зажигание, уносимся на авто в даль голубую. А у меня машины нет и швырять эту проклятую коробку мне некуда. Даль, правда есть, но вряд ли голубая. Подойдя ближе к своему подъезду, я от досады сцепила крепче зубы и сделала не просто каменное лицо, железобетонное! Ибо шла я домой во внеурочное время и бабки-кумушки из нашего подъезда и двух соседних, паслись на двух лавочках, которые остались только возле нас. Остальные, под горестные вопли бабок, выдрал и утащил все в ту же даль бессердечный ЖЭК. Под соусом реконструкции и облагораживания нашего двора.
        Придерживая норовящую упасть проклятую коробку, и нашаривая рукой в кармане пуховика, ключи, не глядя на старух, кивнула им всем сразу и прошествовала мимо них. Прямо как через строй со шпицрутенами. Спину жгло от любопытных взглядов, и явственно слышались шепотки.
        -Чегой-то Лизка не вовремя домой идёт? Вон, какую коробищу тащит! Видно, накупила всего, а где такие деньжищи берет? Проститутка, видать! Точно, Петровна с первого подъезда говорила, проституткой она в бане работает! Во, уработалась, едва идёт!
        Тяжеленная металлическая дверь подъезда грохнула, закрываясь тугой пружиной, едва не поддав мне по зад... ну, в общем, по тому, что должно быть практически у каждой женщины, а у меня только теоретически. Ещё пролет до лифта, приехавшая громыхающая сетчатая коробка вознесла меня на мой шестой этаж, родная дверь и вот я дома.
        Уронила коробку на пол в прихожей и, не раздеваясь, сама тут же приземлилась на пол, не включая свет. Ревела я долго и со вкусом, захлебываясь, подвывая, икая, растирая сопли, и валяясь по полу, как неразумная детсадовка. Пока не пришел Федька. Сев возле меня на пол копилкой, он вначале внимательно осмотрел меня и неожиданно громко, басовито мявкнул.
        Да, все верно, Федька-
        это мой кот. Эта здоровенная беспородная полосатая сволочь, наглая до невозможности, отъевшаяся на хозяйских харчах, но корча при этом из себя независимую личность, и не желавшая отзываться ни на какое имя, кроме как на Фиодор. Вот именно так, просто Федор не прокатит. Тем более банальное кис-кис. На него тогда сразу нападает удивительная глухота. А ведь когда-то, два года назад, я вытащила его из помойки совсем крохой, поздней осенью, он от голода и холода уже и мяукать не мог, только разевал беззвучно розовый ротишко и таращил голубые глазенки. И вот на тебе, вырастила на свою голову.
        Перевалившись на бок и глядя на кота, подавляя последние всхлипы с икотой, я ему сказала.
        -Что смотришь, Фиодор? Не видел ик… хозяйку никогда такой? Я сама ик… себя такой не видала ик… Ладно, не таращись, сейчас встану... ик… наверное…
        Кое-как, елозя ботинками по скользкому паркету (спрашивается, какого черта я вчера его натирала?), держась за стенку, я поднялась на ноги. В ростовом зеркале в шкафу я отражалась во всем своем великолепии. "Хороша" я была необыкновенно! Полурасстегнутый пуховик, наполовину вылезший из ворота широкий, модный в этом сезоне шарф, связанный собственноручно, грязный рукав бежевого пуховика - опять в лифте шаркнулась рукой! Всклокоченные волосы, утром тщательно уложенные и облагороженные покраской в ближайшей парикмахерской, чтобы не было заметно моего природного мышиного цвета. А как апофеоз - размазанная по всей физиономии тушь (а рекламировалась как водостойкая! Жулики!), перемежалась с карминными пятнами помады и вокруг глаз, как у мишки-панды, цвели почему-то черные тени, ещё утром бывшие благородного серо-дымчатого цвета. Самой страшно стало. Раздевшись и пнув по дороге подвернувшуюся под ноги коробку, пошла в ванную, смывать эту невероятную красотищу и переодеваться. Не ходить же мне по квартире в офисном костюме. Выполнив намеченное, прошла на кухню, села у стола и, подперев щеку рукой,
принялась размышлять о своей нелегкой судьбе и что мне делать дальше, даль-то ведь не голубая…
        Вообще-то лучше начать с самого начала. И я стала думать, что во мне не так, за что мне все это? Для начала познакомлюсь я с собой заново. Разрешите представиться - Елизавета Арсентьева! Обычное имя. Зато отчество у меня - Генриховна! И до года своей жизни я имела неповторимую фамилию Пфайфель! Как сказала бабушка Мария - подгадил-таки, немчура! Немчура - это мой папенька, ну да, он немец, из поволжских немцев. Как сказала бабуля, запудрил мозги моей маменьке на третьем курсе, и вот, к дипломному проекту мамаши, появилась я, вечно орущее, вечно голодное и исправно пачкающее пеленки существо. Вытерпев всего полгода, вчерашние студенты, а ныне мои родители, решили, что хватит с них родительских забот и отбыли в даль голубую (тьфу, зараза, что она ко мне привязалась сегодня, даль эта!), то есть, сказали, что в экспедицию, то ли в геологическую, то ли археологическую, а то ли и вовсе филологическую - я не уточняла, а бабуля не распространялась. И растворились с тех пор на просторах Родины, впрочем, сейчас, может быть, уже и не Родины. Бабуля, будучи дамой обеспеченной, могла позволить себе нанять мне
няню, а потом и устроить меня в ясли. Когда мне исполнился год, бабуля, задействовав свои связи, сменила мне фамилию в документах и стала я, как и она, Арсентьевой. Но папуля подгадил мне не только фамилией. Увы! Я и внешностью пошла в него и характером. Педантичная, въедливая, всегда спокойная, с равнодушным выражением на лице. В общем, характер нордический, выдержанный. Я и дралась с этим самым выдержанным характером и спокойным выражением лица. А драться мне приходилось часто, ребятня и в детсаду и во дворе, да и в школе тоже частенько дразнили меня. К тому же я обладаю одной неприятной чертой - я прямолинейна до изжоги. Как говорит мой троюродный братец Кирюха (бравый офицер спецназа, между прочим!) - Тактичности и дипломатичности в тебе, Лизка, как в бэтре! То есть нисколько.
        Да внешность у меня того... не мечта поэта, прямо скажем. В детстве, глядя на меня, бабуля со своими сестрами, говорили уверенно.
        -Ничего, перерастет! Вон Катенька (моя мамуля) тоже была гадким утёнком, а потом какая красивая выросла!
        Потом, лет в пятнадцать, говорили.
        -Да ещё выправится!
        Но уже не так уверенно. А после, когда стало ясно, что я так и останусь худой и с фигурой, в которой сзади мешком висели даже леггинсы, спереди грудь уверенно стремилась к отметке минус, бабуля, вздохнув признала.
        -Ну да, красавицы из тебя не получится. Зато ты умная!
        Так себе утешение. В школе я была отличницей, поэтому друзей не имела. Окончив школу с золотой медалью, я, удивив бабулю и всю родню, поступила в Плехановку. То есть экономический университет имени Плеханова. И закончив его, я ещё пару лет аспиранствовала на кафедре бизнес-аналитики. Но поняла, что и с кандидатской степенью денег на жизнь мне не хватит.
        Бабуля ещё раз тряхнула своими связями и меня приняли на работу в такое солидное учреждение, как Россельхозпродукт. Хотя мне было все равно, хоть сельхозпродукт, хоть Стали и сплавы. Бизнес-аналитика везде одинакова. И вот уже шесть лет, до сегодняшнего дня, я трудилась там, в должности аналитика в соответствующем отделе. Всего нас там было семь человек, восьмой начальник отдела, милейший Петр Васильевич. Он нас всех называл девчонками, хотя самой старшей у нас было уже под пятьдесят, из относительно молодых были я и удивительно безмозглое создание Лидочка.
        Как она попала на аналитику, в которой не понимала вообще ничего, а главное - почему ее держали на этой должности - тайна, покрытая мраком. Поговаривали, что у нее надёжный покровитель, один из совета директоров. При этом сие надо было произносить приглушённым голосом и поднимать глаза к потолку, а остальным сочувственно вздыхать. Всю аналитику, поручаемую ей, приходилось потом переделывать нам всем по очереди. И вот, сменился у нас начальник нашего направления, курирующий сразу несколько отделов. Красавчик, спортсмен, с дипломом Гарварда, но страшный бабник. Наши девицы все только томно вздыхали, говоря о нем.
        И тут случилось три неприятности сразу - Петр Васильевич наш ушел в отпуск, мне выпало переделывать отчёт Лидочки и на наш отдел надвигалось сокращение штатов. Ясно, что предполагались две кандидатуры - Лидуся и я. Так что, в свете надвигающегося, да ещё просидев полночи за компом, исправляя и переделывая отчёт Лидочки, пришла на работу не в лучшем расположении духа. Ни на кого не глядя, достала из сумки флешку с ответом, и громко заявила.
        -Сколько можно пахать за эту начальственную грелку? Лодка, ты как диплом получила? Или купила в переходе?
        Гробовая тишина, воцарившаяся в кабинете, меня всё-таки остановила от дальнейшей гневной речи. Повернувшись, увидела чудную сцену - возле Лидкиного стола стоял наш красавчик, а уткнувшись ему в английский пиджак, картинно рыдала Лидуся. Вот стерва, она даже ревёт изящно, аккуратно, нигде ни тушь не потекла, ни помада не размазалась! Промокает глазки начальственным платочком, а он налаживает ее по спине, но рука так и норовит сползти пониже. Ощущение крупных неприятностей почувствовала даже моя плоская пятая точка. Лидуся удалилась попудрить носик, а начальник сухо предложил мне зайти к нему через полчаса и тоже удалился. Я плюхнулась на стул, не зная, что делать, а наши дамы кинулись наперебой давать мне советы.
        -Извинись! Скажи, что голова болела, не помнишь, что говорила!
        И много чего ещё. Сейчас даже не скажу, кто брякнул.
        -Да дай ты ему! Он же ни одной юбки не пропускает! Вот и не сократит! А Лидку ее папик сверху прикроет, все и обойдется!
        Глава 2
        Что у меня было в голове не знаю. И я, трижды дура, что послушала это все и повелась. Торопливо подновив макияж и брызнув на всякий случай, в некоторых местах духами, двинулась в кабинет начальства. Секретарша, противная и жеманная Наташка, хмыкнула, увидев меня, но пропустила в кабинет.
        Начальник, не утруждая себя предложением мне присесть, сухо начал.
        -Вы знаете, что у нас идёт реорганизация, и вы попадаете под сокращение кадров. Приказ я сегодня подпишу и отрабатывать две недели не надо. Можете получать документы и расчет.
        После этих слов я и решила идти ва-банк. Облизнув, как мне казалось, эротично губы, я начала продвигаться к начальнику, покачивая тем, что у меня отсутствовало - бедрами, и медленно расстреливая пуговицы офисной блузки. Он вначале ничего не понял, но когда я дошла почти до середины блузки, и в распахе был виден лифчик, понял, вскочил, загораживаясь от меня креслом и вскрикнул.
        -Вы что? Вы что себе позволяете? Вы в зеркале себя видели? Да я столько не выпью!
        Вот после этих слов я и закаменела. Деловито застегнула блузку, поправила юбку и, как мне казалось, с достоинством, вышла из кабинета. Но чаша моего унижения была ещё неполная. Стерва Наташка, смеха ради, просто включила связь с кабинетом начальника на полную громкость и все желающие могли отчётливо услышать все, что хотели.
        Так и не сказав никому ни слова, я ушла из этого здания. Дальнейшее уже известно. Теперь вот сидела на кухне и раздумывала, что делать мне дальше. Искать работу надо, да только где найти приличную, по моему профилю? И хватит ли мне денег на жизнь? Небольшие накопления у меня есть, бабуля давно мне откладывала на счёт. Бабушки Марии уже нет на этом свете два года, а я все не могу смириться с ее потерей. Есть ещё бабушкины драгоценности, но это уж если совсем голод будет заглядывать в глаза. Обводя взором нашу немаленькую кухню (сталинки всегда были с хорошим метражом, а мы жили как раз в такой, и никакой реновации на нее не предвиделось) я увидела за стеклом горки большую бутылку мартини. Я ее давно купила, почему-то мне тогда показалось таким шикарным - сидеть и пить мартини из бокала с ягодкой. Но так и не сподобилась. А тут, ни с того, ни с сего, решила, что увольнение - хороший повод напиться. И я принялась претворять этот план в жизнь. Все события, последовавшие со мной потом - результат того рокового решения.
        На всякий случай, вдруг совсем напьюсь! Задала этой полосатой скотине корма, достала свою злополучную бутылку и подходящую, как мне показалось тогда, емкость - рюмку тонкого стекла на высокой ножке с бокалом воронковидный формы. В каком-то фильме вроде бы видела, как в импортном баре красотка томно потягивала мартини из такого бокала, ягодка там ещё какая-то плавала. А впрочем, неважно, может, я что-то и путаю. Но первую рюмку я выпила по - плебейски, залпом, вовсе даже не смакуя напиток и практически без закуски.
        Ну не считать же за таковую засохший месяц назад ломтик сыра и три сырых яйца? Я только сегодня намерена была готовить себе еду на ближайшие несколько дней из замороженных полуфабрикатов, но не сложилось как-то. А из готового в холодильнике была только банка кошачьих консервов для Федьки. Не думаю, что он будет рад такой конкуренции. Но ничего, первая рюмка пролетела, только чуть зажгло в пустом желудке. Потом я пила ещё, кажется, был сгрызен и мумифицированный сыр и сырые яйца, во всяком случае, скорлупа от яиц в мойке мне точно помнится. Не могу сказать, после третьей или четвертой рюмки, я начала себя жалеть. Сидела за столом и выла, раскачиваясь.
        -И чего ж я такая несчатнаааяяя... никто меня не люююбиит, и никому-тооо я в этом мире не нужнаааа...
        И пришла мне в голову "гениальная" мысль - раз меня никто не любит и никому я в этом мире не нужна, то я отправлюсь в какой-нибудь другой мир! Где я стану ослепительной красавицей, великой волшебницей и короли и принцы будут у моих ног. Даа... как сказал Ипполит из "Иронии судьбы" - Пить надо меньше!
        Но раз я решила, что в другой мир, то в другой мир! О чем и сообщила громко, глядя куда-то в угол между холодильником и стиральной машинкой. Холодильник согласно загудел. А я пошла, собираться на ПМЖ в другой мир, не забыв прихватить и бутылку с мартини, периодически прихлебывая из нее. Собиралась я вдумчиво и тщательно. В свое время я перечитала столько разных книг! С самого детства я любила читать, причем мне было все равно, что читать - про старика Хоттабыча или справочник агронома-овощевода, Толстого или отрывной календарь. "Таинственный остров" Жюль Верна, я зачитала до дыр, это была моя настольная книга. Потом пришел черед детективов, боевиков и фэнтези. Уж про попадание я знала все! Единственное, что мне не полезло никак - это любовные романы. Ну не с моей внешностью грезить о любви! Впрочем, сейчас, в моем состоянии и эта тема была бы хороша.
        Первым делом я выудила из шифоньера большой и объемный чемодан на колесиках с длинной ручкой. Подумав немного, присоединила к нему ещё и спортивную сумку, с которой я раньше, при жизни бабушки Марии, ездила на конный корт, где вяло, изображала всадница, по настоянию бабули. Впрочем, бабуля много на чем настаивала, например, на изучении языков. Английский я и так знала, по долгу службы, так сказать, а вот с французским, как ни бились со мной репетиторы, была беда. Нет, я конечно, могла сказать Бонжур! И Оревуар и даже Же не манж па сис жур. И все! Но самое провальное фиаско ожидало меня на музыкальной стезе. Оказалось, что медведь не просто наступил мне на ухо, а ещё и джигу там сплясал! Рисовать я тоже не умела. От слова совсем. Бабуля все время вздыхала.
        -Все немчура проклятый подгадил!
        Я охотно поддакивала, и громко распевала, отчаянно фальшивя.
        -О, танненбаум, танненбаум!
        Петь то я пела. Только ещё бы и знать, что это такое. Домашнее хозяйство меня также не привлекало, хотя я его знала. В теории. А вот моя бабуля была искусной мастерицей-рукодельницей, она великолепно вязала, а уж как вышивала! Вышитые картины, вышитая отделка для одежды - получались у нее как живые. Кажется, она владела всеми видами вышивки, известными в мире. Некоторым видам она и меня обучила, Но я, пройдя необходимый курс, с облегчением забросила все в дальний угол.
        Подкрепив свой дух ещё одним глотком спиртного, я приступила к укладке вещей. Ну, укладка - это громко сказано! На самом деле я просто выгребла с полки все свои труселя и лифчики, оставив на всякий пожарный случай один новый комплект. Туда же последовали теплые зимние колготки и демисезонные. Добавила пару пижам и сорочку. Подумав, кинула ещё кавалерийские лосины, в которых я занималась верховой ездой и которые на моей фигуре очень удачно притворялись галифе.
        Далее я призадумалась. А вдруг там, куда я отправлюсь наша мода на мини и стрейч не в тренде? Тогда лучше взять что-то более консервативное. Было у меня одно платье, которое шили на выпускной бал в академии, вот его и возьму. А ещё у бабули в шкафу есть пара платьев, юбка и блузка в историческом стиле, в них бабуля ходила на встречи Дамского комитета Московского Дворянского Общества. Да-да, не смейтесь, есть у нас и такое! Туда входят потомки дворянских фамилий России. У меня это все вызывало только усмешку, и я там не была ни разу. Нравится бабушке - на здоровье! А меня не трогайте.
        Запихнув тряпки, увидела, что место ещё есть. Можно что-то ещё упаковать. Все порядочные попаданки запасаются справочниками, а я чем хуже? Опять взбодрившись живительным напитком, из шкафа с книгами притащила несколько томов. Так-с, что там у нас? Ага, "Книга о здоровой и вкусной пище". Помнится, в детстве я любила рассматривать в ней красочные картинки. Беру! А эта Молоховец "Подарок молодым хозяйкам". Тоже в кассу. А это откуда у нас - Справочник садовода - огородника? Посомневавшись, бросила в чемодан и ее, и Современное консервирование следом. Все, книг хватит.
        Добавила из ванной запас шампуня, гелей, кремов и прочей лабуды вкупе с парой больших полотенец. Но, опять же на тот самый пожарный, оставила немного гигиены на полочках в ванной. Все пришлось уплотнять коленом, чтобы чемодан застегнулся. Уфф... устала! Прилечь, что ли? Нет, я же не закончила сборы! Подбадривая себя словами и напитком, взяв сумку, пошла в бабушкину комнату, куда я захожу раз в месяц - пыль погонять. Прошло уже чуть больше двух лет, как не стало бабушки Марии, но мне до сих пор больно, не хватает ее.
        Решительно, но уже на нетвердых ногах, прошла к письменному столу, выдвинула ящик, достала шкатулку с бабулиными драгоценностями и, не открывая ее, сунула в сумку. Отдельно, в коробочке, лежали часы, которыми бабушка гордилась, говорила, что они передаются в семье по наследству. Небольшие дамские часики в золотом корпусе, без верхней крышки, с петелькой вверху, за которую часики пристегивались к бабулиной блузке, в кружевах и рюшах. Тоже добавила к шкатулке. Теперь осталось последнее. Выгребала из шкафа с рукоделием я все - в сумку летели нитки для вышивки, ленты, бисер, стразы, иглы, ножницы, пяльцы, тканевые лоскуты с готовыми схемами для вышивок, следом летели спицы, мотки пряжи всех видов и расцветок. Сумка застегнулась с угрожающим треском. Хотя она и была не тяжёлая, но волокла я ее по полу, силы мои явно заканчивались. Я было подумала, что надо, как всем попаданкам, взять ещё тёрку и мясорубку, но эта мысль как-то ушла прочь, не оставив следа. Я и не возражала. Осталось одеть саму себя. Ооо, а еще послание потомкам оставить не забыть!
        Подбадриваемая патриотической песней "Последний бой, он трудный самый!", и с сожалением поглядывая на бутылку, где ещё немного болталось на дне мартини, начала одеваться. Вначале натянула джинсы, мешковато болтающиеся на мне, свитер с высоким воротом и вынула из шкафа предмет своей тайной гордости и почти двухмесячного вынужденного поста (деньги копила!) - серебристо-голубую норковую шубку фасона "Автоледи".
        Очень мне ее хотелось, вот и купила. Авто у меня не было, а шуба была. Пусть думают, что и авто у меня есть тоже. На ноги пришлось надеть прошлогодние ботинки на толстой "тракторной" подошве, поскольку моднючие ботиночки на невысоком каблучке я уже запихнула в чемодан вместе с парой балеток. Ботинки решительно не подходили к шубке, впрочем, и джинсы тоже. Но я махнула на это рукой. Свалив в кучу в гостиной сумку и чемодан, огляделась - не забыла ли чего? Точно! В дамскую сумочку поместились паспорт, пачка салфеток, ключи, телефон, кошелек с банковскими картами и пачкой денег - бухгалтерии некогда было переводить мне расчет через банк и они выдали мне деньги из кассы, кэшем. Вроде все.
        И тут в гостиную важно прошествовал Фиодор. Боже, я чуть не забыла кота! Как же он тут, без меня, он же умрет от голода! Бросив маленькую сумочку на ковер, подхватила кота и, зажав его извивающуюся тушку одной рукой, решила, по русскому обычаю, выпить "на посошок". Чтобы освободить тару. Это меня и подкосило окончательно. Проглотив последние капли, я вцепилась свободной рукой сразу за ручку чемодана и за ручку сумки, задрала голову к потолку и крикнула - Я готова!
        И не удержалась на ногах. Последнее, что помню, это то, что я падаю лицом вниз, прямо на свои вещи и истошный, полузадушенный вопль кота. Все, аут!
        Глава 3
        Другой мир - Лиза 1
        Просыпалась я медленно и неохотно. Какой-то гад затеял в моей голове локальную войнушку, стрельба шла из разных видов оружия - от одиночных, раскатистых выстрелов из дробовика, до стрельбы очередями из автомата. Иногда бухали орудия калибром не меньше гаубицы. Все это перемежалось разноцветными фейерверками со снопами искр. Во рту ощущались явные признаки ночёвки кавалерийского эскадрона. Причем вместе с сапогами и конями. При попытке даже не открыть глаза, а только при одной мысли об этом интенсивность стрельбы усиливалась до двух батарей залпового огня "Град". Наконец, я смогла сосредоточиться на одной мысли. - И где и с какой радости я могла так надраться в зюзю? И вообще, где я? Как говорится - К черту подробности, страна какая? Потому что мне шло явное восприятие определенной неправильности, может, я и в самом деле улетела в какой-нибудь Занзибар? Не всем же из бани в Ленинград летать на третью улицу Строителей?
        И тут я поняла ещё одно - я лежу на чем-то твердом, в одежде, и меня что-то (или кто-то?) периодически больно кусает то за руку, то за ногу. При этом хорошо различался злобный шипящий голос.
        -Вставай, сколько можно тебя будить! Разлеглась тут, понимаешшшь! Скоро классная дама придет, а ты тут до сих пор валяешшшся! Как пакостить, так ты первая, а как выруливать надо, так она спит, видите ли! Вставай, дурища!
        Я попыталась вяло возразить невидимому хулителю.
        -И чего это я дурища?
        Откровенно говоря, получалось плохо, я едва могла сипеть, пересохшее горло отказывалось решительно произносить какие-то звуки, только и смогла просипеть.
        -Воды дайте!
        Тот же противный голос передразнил.
        -Воды ей! А рассольчику не надо? Слыхала, что пьющая мать - горе в семье? Вставай, пока не поздно!
        В мою бессильную руку ткнулось что-то холодное и мокрое. "Вода" - мудро догадалась я. Поднять голову не могла, поэтому перекатилась вся на бок, и вот в таком положении выпила весь стакан воды. Хорошо то как! Вот теперь можно и подремать. Но не тут-то было! Теперь меня укусили за филей, ну, или за то место, где он в теории должен находиться. Я взвизгнула от возмущения и даже смогла открыть глаза. Лежа на боку, я видела длинный ряд пустых кроватей, заправленных строго, как в армии (так показывали в какой-то программе про армию по ТВ). Голый дощатый пол, крашенный отвратительной коричневой краской, высоченное окно, с такими же коричневыми портьерами. Тумбочки у изголовья кроватей. Я что, в армию попала, поэтому у меня стрельба в голове? Но шипящий голос не дал додумать мне эту ценную мысль.
        -Да вставай же ты, дура! Сейчас точно попалимся ведь!
        Я превозмогла себя и кое-как, со стонами и кряхтеньем собрала себя в кучку и смогла сесть на кровати. Что ж она жесткая-то такая? Как на досках лежала! Скосила глаза в сторону моего неведомого собеседника. На кровати сидел мой кот Фиодор. Увидев мой охрен… пардон, изумлённый взгляд, прошипел.
        -Че смотришь? Живо вставай да переодевайся, а то сразу нас с тобой и попрут по Тайным канцеляриям!
        Все, я точно в дурке! С котом разговариваю! А что? Некоторые, я слыхала, с инопланетянами беседуют или с зелёными чертиками, а я с котом! Видимо, я сказала это вслух, потому что Федька сожалеюще сказал.
        -Да лучше бы в дурке ты была! Меньше проблем было бы. Кто вчера пьяный орал. - Хочу в другой мир! Вот, получите, распишитесь! И давай, пошевеливайся, времени почти нет. Вон одежка лежит, переодевайся, а я пока твои шмотки спрячу.
        Мыслительные процессы в моей голове предпочли самоликвидироваться, поэтому я беспрекословно встала и, пошатываясь слегка, начала автоматически стягивать с себя джинсы, свитер, носки... шубки. А ботинок на мне уже не было. Поймав мой молчаливо вопрошающий взгляд, кот сказал.
        -Да стянул я их с тебя кое-как! Пока вон в чемодан едва запихнул.
        Одеваемся. На кровати и впрямь лежало какое-то несуразное сооружение из лент и каких-то твердых пластин, обшитых тканью, и длинное серое платье с узким белым воротничком и рядом мелких пуговок спереди. Я покрутила сооружение в руках, ничего не поняла, отбросила его. Платье село точно по моей фигуре, как будто на меня и шили. Кот задумчиво протянул.
        -Нуу... и в самом деле, на фига тебе корсет? Что там утягивать? А теперь вон чулки натягивай и вон те тапки!
        И какие тут могут быть мысли у меня, если меня воспитывал кот, причем словами человеческими, правда, больше возмущенно шипел. Но это не отменяет того факта, что кот разговаривает.
        Продолжаем одеваться. Так теперь чулки, ага. Верно, на кровати лежали нитяные чулки с какими-то лентами. Подвязки, что ли? Путаясь во всем этом великолепии, кое-как напялила этот галантерейный шедевр на ноги и завязала выше колена, отчаянно надеясь, что все это не свалиться с меня в самый неподходящий момент. Тапками Федька обозвал выглядывающие из-под кровати матерчатые туфли без каблуков, держащиеся на стопах благодаря все тем же лентам. Прям ленточное царство какое-то!
        -А теперь расчешись, горе ты мое! Вот же дал Бог хозяйку!
        Небольшое зеркало висело на двери комнаты. С гребешком в руке я подошла к нему и не заорала только в силу полного отупения. Вот это что? То есть кто? Это я, что ли? Ой, мама, чудище-то какое!
        В зеркале отражалось нечто лохматое до невозможности, опухшее до узких, монголоидных глаз, красное лицо и такой же опухший и красный нос. С грехом пополам и с клоками выдранных волос, мне удалось пригладить ту копну соломы, что у нас волосами зовётся. Нашлись и несколько простых металлических шпилек. Скрутив пучок волос на затылке, и закрепив его шпильками, я ещё раз посмотрела в зеркало. Нет, это точно всё-таки я, только опухшая до изумления. Да, пить надо меньше. Только я успела отойти от двери, как она распахнулась и на пороге комнаты появилась сухопарая женская особь неопределенного возраста, в таком же сером платье, только украшенном кружевным жабо и таким же воротником. На носу строго сидело пенсне и холодно поблескивало стеклами. Дама строгим голосом произнесла.
        -Мадмуазель Арсентьева, вам следует немедленно пройти в кабинет директрисы института графини Мазулевич. Следуйте за мной!
        И повернулась к выходу. Я растерянно оглянулась на Федьку, он успокаивающе махнул лапой - иди уж, мол!
        И я пошла. Путаясь в подоле длинного платья, стараясь не наступить на таки развязавшуюся ленту одного "тапка", спотыкаясь через шаг. Мы шли длинными коридорами, пустыми и гулкими, с тянущимися вдоль одной стороны дверями каких-то кабинетов. Я украдкой бросила взгляд в окно, мимо которого мы сейчас проходили. За окном точно была зима, голые ветки деревьев четко прорисованы на фоне серого неба, вдалеке виднелась ажурная ограда и какие-то здания, не разглядеть их толком отсюда. Больше похоже на Питер, чем на Москву. В общем, все страньше и страньше, как говорила одна небезызвестная героиня Кэррола.
        Наконец, мы поднялись на один этаж выше. Здесь было теплее, чем там, где я очнулась, на стенах висели живописные полотна и портреты каких-то напыщенных личностей в старинных костюмах, а перед кабинетом директрисы даже ковер лежал на полу. Постучавшись, дама вошла в кабинет, подтолкнув меня так, что я чуть не растянулась на полу. Затем она присела в реверансе, больно ткнув меня острым локтем прямо в ребра. Я тоже быстро изобразила какую-то позицию, будто я собралась плясать тарантеллу. Хорошо, длинное платье скрыло мои заплетавшиеся ноги. Правда, выходя из этой позиции, я все-таки начала заваливаться вбок, но своевременный очередной тычок вернул меня в вертикальное положение. Пока дама докладывала о моем появлении, я постаралась незаметно оглядеться. Кабинет казался темным из-за перегруженности его темной, массивной мебелью, душным из-за нескольких ковров и резкого запаха лампадного масла, из тихо курившейся лампады в углу с несколькими иконами.
        За письменным столом сидела дама в возрасте, но выглядевшая довольно моложаво. Белокурые волосы взбиты и уложены в высокую прическу. Шёлковое платье с небольшим декольте и пышными рукавами до локтей. На шее украшений нет, но серьги в ушах и перстни на пальцах имелись.
        -Подойди поближе, дитя мое! Присаживайся!
        Голос у директрисы был мягким и ласковым. Я насторожилась. Никогда не доверяла таким голосам, но послушно подошла и присела на краешек вычурного креслица с тонкими гнутыми ножками, прямо стиль ампир какой-то. А, может, и барокко, я в этих стилях, как свинья в апельсинах, разбираюсь. Тем временем директриса продолжала тем же голосом.
        -Мадмуазель Арсентьева, вынуждена с прискорбием вам сообщить, что мы получили известие от приказчика вашего отца. Ваш батюшка, Иван Сергеевич Арсентьев скончался две недели тому назад и вам надлежит явиться в ваше поместье в Курской губернии. Так же сообщаю, поскольку ваше обучение в нашем институте было оплачено вашим батюшкой по первое число сего месяца, то мы вынуждены вас отчислить из состава пансионерок института с сегодняшнего дня. Подорожную и билеты на проезд по железной дороге до Курска вам выдадут, так как они были заранее оплачены господином Арсентьевым. Надеюсь, у вас все будет хорошо. И впредь рекомендую придерживаться в своем поведении высоких норм нашего института. Ваша вчерашняя выходка с распитием керосина из осветительной лампы - это выходит за все рамки приличия. Не стоит травиться керосином, это не поможет. Можете идти, документы вам принесет ваша классная дама Елизара Леопольдовна, подождёте ее в своем дортуаре.
        Я молча повернулась и вышла, совсем не озаботившись реверансом и не реагируя на сердитое шипение вышепоименованной Елизары. Судорожно пыталась вспомнить дорогу обратно до той комнаты, где остались мои вещи и мой кот. Дортуар, то есть. Почему-то это название у меня ассоциировалось с туалетом. Боже, о чем я вообще думаю? Мне надо скорей домой попасть, а я о туалетах думаю. Наверное, потому, что сейчас я чётко осознала - я туда хочу! И если не попаду туда в ближайшие минуты - быть конфузу!
        Глава 4
        Конфуз! Конфуз! Пропадаю! И вот, когда я уже отчаялась найти заветные дверцы с буквами ЭМ и ЖО, увидела в конце длинного пустого коридора девчонку, которая с ведром и щеткой что-то там надраивала. Неслась я к ней, как к острову последней надежды, на всех парах, паруся юбкой несуразного платья. Подлетая к ней и не переводя духа выпалила.
        -Драсти, скажите, где здесь туалетная комната??
        Девчонка смотрела на меня, разинув рот. С ней, что, никогда не здоровались? Или она редко видала таких красивых барышень? Но, видимо, что-то угрожающее ее здоровью и целостности организма она таки узрела в моем огненном взоре, ибо испуганно шарахнулась в сторону и пролепетала растерянно.
        -Так вот, туточки, как повернете направо по коридору, и будет туалетная комната...
        Туточки, тамочки… злобно бурчала я, несясь за тот заветный поворот. Никогда так быстро не бегала, даже когда нашему главе холдинга вздумалось приобщить весь коллектив к здоровому образу жизни, и выгнать нас всех на стадион для сдачи нормативов ГТО. Влетев в помещение, увидела длинный ряд кабинок с закрывающимися дверцами. Быстро заняв одну из них, я с облегчением присела. Как хорошо, что я не надела все эти старинные пыточные сооружения! Мне и этих клятых лент хватило. Кстати, надо завязать тапочек, а то точно где-нибудь упаду. Только едва успела привести себя в относительный порядок, как послышались голоса, и в туалет впорхнула стайка хохочущих девчонок. Я хотела было с независимым видом выйти, и прошествовал мимо них, как услышала свое имя, насторожилась и затихла, как мышь под веником.
        -Ах, мадмуазели, слыхали ли вы о происшествии в шестом классе вчера вечером?
        -Китти, просим, просим вас, расскажите!
        -Так вот, мамзели, мне сегодня утром под большим секретом рассказала Полин, она ведь дружна с Зизи. На прошлом балу в нашем институте был двоюродный брат Зизи, кавалергард Павлоградского полка. Ах, девочки, он такой красавчик!!! Зизи стало жалко Арсентьеву, она все время у стены стояла, ясно, кто ж такую страшилу пригласит. Вот Зизи и попросила кузена, чтобы он один танец станцевал с нею. Он так и сделал. А эта дурочка влюбилась в него! Письма ему начала писать с чувствами. Он вначале Зизи пожаловался, а вчера пришел в институт в часы посещений и вызвал ее в комнату для посетителей. Отдал ей ее письма и сказал, что не может ответить на ее чувства, так как даже не помнит ее совершенно! Там ещё были мамзели с посетителями, все слышали. Арсентьева выскочила как ошпаренная, а вечером в дортуаре взяла и выпила керосина из осветительной лампы! Все всполошились, Елизара Леопольдовна отправила за доктором, он с ней что-то делал, а потом она ревела всю ночь! Ах, мадмуазель, я просто не понимаю, как могут такие уродины мечтать о любви красавцев! Сидишь в своей деревне и сиди дальше. Бог даст, выдадут замуж
за соседа подходящего, а то захотела!
        Девчонки загалдели что-то обвиняюще-одобряющее, но тут раздался звонок, и девы умчались. Я сидела в этом закутке, ни жива, ни мертва. Поскольку это точно не могла быть я, то, выходит, я попала на место двойника? Или это всё-таки чей-то жестокий розыгрыш? Мало ли, наняли костюмированных реконструкторов каких... Вот недавно фильм видала на эту тему, Холоп, кажется... да только кому это надо? Такого папочки у меня нет, да и я не отношусь к мажорам ни с какого боку, в общем, не понимаю я пока ничего.
        До своей комнаты я, на удивление, добрела быстро и без ошибок. Плюхнулась на кровать, ещё раз взвыв от ушибленного о доски кровати филея. Из-под кровати выбрался мой Фиодор, сел копилкой и уставился молча на меня.
        -Представляешь, выперли меня из института! Даже не знаю, из какого именно!
        -Выйдешь на улицу, на табличку посмотри и прочитай - меланхолично посоветовал кот. Вот у кого спокойствия через край.
        -И повод, оказывается, есть подходящий - папаша померли две недели тому назад, надо ехать в деревню, имение принимать. Или какое там ещё наследство, не знаю. Директриса сказала, что документы принесут и билеты на поезд тоже. Слушай, а что, железка уже есть здесь? И вообще, год какой? И где мы? Или это розыгрыш чей-то дурацкий? Или я перепилась и теперь с белой горячкой в дурке, а, Фиодор? Еще и с тобой беседы веду.
        Кот оторвался от созерцания чистоты растопыренной лапы и так же меланхолично ответил.
        -И никакой не розыгрыш. Кто вчера просился в другой мир? Вот и допросилась, услышали тебя! Только волшебник - недоучка тебе попался, попала ты мало лет на сто пятьдесят назад, так ещё и в альтернативную Россию, не все здесь, как в нашей действительности. И меня, зачем прихватила? Я же не просился с тобой! Мне б и там было хорошо! Ну не говорил, так мне и не надо было. А теперь вот возись пожизненно с тобой, горюшко ты мое! Это хорошо, что нас выперли, иначе ты бы и тут дел натворила. А так поедем скорей отсюда. В деревню, в глушь, в Саратов, к тётке!
        -Грибоедов, Горе от ума - машинально ответила я - Нет, Федя, не в Саратов, в Курск мы едем, слушать курских соловьев!
        -Ага, зимой! - поддакнул кот - Ты бы лучше свой сундучок вытаскивала из шкафа, да наряды бы перебрала, может, что-то из нарядов той Лизы тебе и пригодится.
        В стене дортуара была ещё одна дверь, наверное, там и была кладовая с вещами пансионерок института, но на полдороге остановилась, обернулась и посмотрела на Фиодора.
        -А кстати, где она сейчас, та Лиза?
        Кот равнодушно, как-то по-кошачьи, пожал плечами.
        -Не знаю, в Москве, наверное, в твоей квартире, в себя приходит после керосина. А может еще где. Знать нам это не дано.
        Нашла я сундучок в самом нижнем ряду сундуков других пансионерок, синими чернилами там было крупно выведено "Е. И. Арсентьева". Теперь получается, что мой. Пока вытаскивала его из груды таких же, ухитрилась с грохотом уронить всю стопу сундуков. Хотела быстро все убрать за собой, но потом разозлилась и не стала убирать, только быстро захлопнула за собою двери в кладовую. Вот уверена - противные девчонки нарочно запихнули сундук бедной Лизы в самый нижний ряд. Встречала я таких "добрых подруг" - сообща, по велению своего лидера, способны заклевать кого-угодно, не то, что закомплексованную провинциальную девчонку. Открыла сундучок, поставив его на свою кровать. Мда, негусто! Явно, семья Лизы-2 не из самых богатых. Одежда чистая, аккуратная, но явно ношена не первый год. Хотя ткани качественные, добротные. То есть, когда-то семья не бедствовала, а сейчас испытывает не лучшие времена. Перебрала все вещи, нашла пару платьев, которые ещё можно надеть без особого стыда, вечернее одно, длинную юбку, дорожное платье. Вот его отложила сразу в сторону, я надену в дорогу. Белье и чулки с тапками просто
выброшу, их я не надену ни за что! Фиодор, внимательно следивший за моими действиями, вдруг насторожился и юркнул под кровать, сообщив мне - "Елизара идёт!". Я выпрямилась и стала ждать классную даму. И действительно, буквально через полминуты она вошла в дортуар.
        -Мадмуазель Арсентьева, вот ваши документы, подорожная и билеты на железную дорогу. Вначале вы поедете в Москву, а оттуда, поездом до Курска. Движение поездов открыли два месяца назад, так что вам повезло - не надо трястись в общих экипажах десять дней. Через час вас будет ждать у ворот наш институтский экипаж, он увезет вас на вокзал, кучер проследит, чтобы вы сели в поезд. Желаю вам счастливого пути!
        С этими словами она повернулась и вышла. Ничего себе! Это они что, боятся, что я не уеду, что ли? И вообще, какой нынче год на дворе? Директриса, когда сообщала о смерти батюшки, то вроде говорила, что скончался он в ноябре 1862 года. А движение поездов до Курска открыли, если мне не изменяет память, в 1868 году. Помню потому, что на четвертом курсе писала курсовую работу на тему анализа экономической ситуации, приведшей к закрытию Коренной ярмарки в Курской губернии. Ярмарка эта имела всероссийское значение, и главной из причин ее закрытия и стало как раз появление железной дороги до Курска. Видимо, всё-таки альтернативная реальность. И эта Лиза вовсе не относится к моим предкам. Но об этом подумаю потом. А пока я сменила собственное белье на свое же чистое, натянула теплые колготки на ноги. Как же хорошо! Не то, что это ленточное чудовище! Теперь дорожное платье Лизы и мои собственные ботиночки на невысоком каблучке. Теперь надо провести восстановительно-ремонтные работы своей внешности. Нельзя сказать, что я великий мастер мейкапа, но кое-что поправить могу. Для начала расчесала эту жуть на
голове, скрутила старозаветную халу, заколов ее своими собственными шпильками с цветными камушками, отнюдь не драгоценности, стекло. На лице где-то затонировала, где-то припудрила, вроде ничего так. Совсем чуть туши и карандаша, тонкая полоска голубых теней по самому краешку верхнего века, чтобы подчеркнуть голубые глаза, самую чуть румян на скулы, розовый блеск на губы и капелька духов. Да я красотка! Быстро собрав ненужную одежду и старомодное белье в небольшой узел, я выскользнула за дверь, огляделась - вроде никого. Только давнишняя девчонка перебралась на этот этаж и теперь терла пол в дальнем краю коридора. Подбежав к ней, я сунула ей в руки узел и, пробормотав - Это тебе, носи на здоровье! - вернулась в спальню. Время уже выходило. Быстро разбросав вещи из сумки в сундучок, сунула туда же сумку и кота, постаравшись неплотно закрыть крышку. Своих перчаток у меня почему-то не было. Ах, да, они же остались в Москве вместе с моей дамской сумочкой! Пришлось взять перчатки Лизы и ее же шляпку - этакую нашлепку на волосы с наклоном вперёд на лоб. Мда, в декабре самое оно. Лучше бы платок пуховый был у
нее в сундуке. Вроде все. Надела свою шубку, она с длинным платьем смотрелась даже аутентично для этих времён. Двери дортуара опять распахнулись (да что же это такое, не спальня, а проходной двор какой-то!) и в комнату со смехом и шумом влетела стайка девиц в таких же платьях, какое было на мне до этого. Вероятно, однокурсницы Лизы.
        Увидев меня, они замерли в недоумении, разглядывая мой наряд, преобразившееся лицо. Я сделала самый надменный взгляд из своего арсенала взглядов (кто знал бы, сколько часов я провела перед зеркалом, репетируя разные взгляды и выражения лица! Смело могла бы поступать в Щепкинское училище!). Наконец, одна из девиц побойчее, верно, та самая Зизи, подошла ко мне, обошла меня по кругу.
        -Арсентьева, откуда столь богатые наряды? Да и с лицом у тебя что-то не то...
        Она помахала рукой перед своим лицом. Я, не меняя надменного выражения лица, съязвила.
        -Неужто подурнела? Тогда оставляю вам всех своих безутешных поклонников, авось кому-нибудь из вас и повезет!
        Разгореться новому скандалу с возможными элементами драки, помешал деликатный стук в дверь и мужской голос в коридоре.
        -Барышня Арсентьева, я жду ваши вещи, ехать пора!
        Видимо, это тот самый кучер, который должен отконвоировать меня на поезд. Я гордо прошествовала мимо остолбеневших девиц, таща в одной руке сундучок с котом, а другой рукой за ручку везла свой собственный чемодан на колесиках, хорошо, хоть не розовый. А то был у меня тупой порыв купить именно розовый. Ну и пусть увидят этот чемодан, меня ведь все равно уже здесь не будет, а потом и забудут. Дверь дортуара я просто открыла пинком ноги, руки были заняты. Вручив кучеру сундук, я самостоятельно двинулась с чемоданом в направлении лестниц, интуиция мне подсказывала, что выход там.
        Кстати, табличка на выходе гласила, что я покидаю Его императорского величества Павловский институт благородных девиц. О как! Даа… это вам не профтехучилище широкого профиля номер два...
        Глава 5
        На вокзале было шумно, толкались лоточники с разным товаром, перекрикивали всех извозчики, приглашая желающих проехаться в коляске, волновались пассажиры совсем уж экономных классов - хватит ли им мест в вагоне. Публика почище чинно прогуливалась по перрону в ожидании поезда. До Москвы поезда уже ходили более десяти лет, так что народ немного попривык к этой диковинке. Кучер доставил мои вещи на перрон дебаркадера, куда как раз подали состав. Но отправляться поезд будет только через час.
        Бедная публика кинулась к своим вагонам, состоятельная публика спокойно ожидала, когда носильщики или слуги доставят их вещи в купе. Но я не стала ожидать на перроне, и пошла следом за кучером, неся сундучок с моим драгоценным котом. Устройство купейного вагона было мне знакомо и незнакомо одновременно. Двери купе были открывающиеся нараспашку в коридор, а не отъезжающие по направляющим, в купе было всего два дивана, но отдельный шкаф для вещей, окно, конечно, не открывалось, небольшой столик между диванами. Кучер поставил мои вещи в шкаф и теперь маялся у двери, не зная как поступить - ему было велено посадить меня в вагон, но не сказано, дожидаться ли отправления поезда. Я милостиво обратилась к нему.
        -Любезный! Вы уже выполнили ваше поручение, доставили на вокзал и помогли сесть в вагон, благодарю вас, и можете быть свободны! Состав скоро отправится, так что можете ехать обратно в институт!
        Кучер обрадованно закивал, шаркнул ножкой на прощание и вышел. Следом в купе, постучавшись, заглянул смотритель вагона, то есть, по современному, проводник. Взял мой билет до Москвы, сообщил, что прибудем в первопрестольную завтра, в двенадцать часов пополудни. В купе поеду я одна, второе место осталось свободным. Как только состав отправится, он принесет подушку и одеяло, а также керосиновую лампу. Ежли я желаю освежиться, умывальное купе есть в конце вагона, а ключ от него у смотрителя, он мне его откроет. Я спросила, когда отправится состав. Оказалось, ещё полчаса до отправления. Смотритель вышел, а я первым делом выпустила из сундука кота.
        -Уфф... я уже думал, все, задохнусь там, пока ты треплешься со всеми тут. И пропадет бедный Фиодорчик ни за что, ни за один мявчик. Жрать хочу!
        Без всякого перехода заявил мне этот нахал. Я вздохнула. Есть хотела и я. Вчера, в силу расстройства, я не ела, утром было точно не до еды, а обед благополучно пропустила в сборах и поездке на вокзал. О чем и сообщила коту, добавив, что и не знаю, есть ли у меня деньги.
        Котофей весьма выразительно покрутил лапкой у виска и сказал.
        -А посмотреть в том пакете, что тебе Елизара дала, не судьба?
        Это верно, не сообразила. Тут же запустила руку в пакет, вытащила ещё один билет из Москвы до Курска, который надо будет отметить на вокзале в Москве, подорожную, где было написано, что девица Арсентьева Елизавета Ивановна, следует из Петербурга в Курск по наследственным делам. Ещё там была бумага, удостоверяющая мою личность. Паспорт, в общем. Все. Я с огорчением отбросила пустой пакет, там что-то глухо звякнуло. Я обрадованно потрясла пакет над столом, из него выпало несколько монет, одна серебряная, в пятьдесят копеек и несколько медяшек. Очень негусто. Кот тоже вздохнул.
        -Ладно, время ещё есть, беги на Знаменскую площадь, купи хоть какой еды у лоточников. Я тут посижу.
        Долго я не заставила себя уговаривать, жалобное ворчание пустого желудка очень стимулировало мою скорость передвижения. Поскольку я не снимала верхнюю одежду, а только перчатки, то и сборы были коротки. Выскочив из вагона, я практически бегом припустила на Знаменку. Лоточники, разумеется, никуда не делись, так же зазывали покупателей. Я подскочила к ближайшему. У него были только пироги, на копейку я купила три пирога, два с мясом, один с капустой. Но этого нам с Федькой маловато будет, ему бы мяса какого, и пить бы чего. Тут до моего обоняния донёсся дразнящий аромат жареной курицы. Проглотив голодную слюну, я огляделась. Кур продавала бойкая молодушка. И стоили они дороже пирогов. За куру заплатила целый пятак, но в качестве бонуса мне досталась небольшая баклажка с морсом. Кое-как умостив всю купленную снедь в руках, я рванула назад, так как слышала уже сигнальный колокол. Да, свой рекорд по бегу при сдаче ГТО я побила точно. В вагон я влетела с последним ударом колокола. Но дыхания не хватало для слов, и я только кивнула смотрителю, когда он запирал за мной двери вагона.
        Поужинав и оставив немного на утро, сходили в туалетное купе "освежиться". Как несчастный котей пристраивался на горшок - отдельная скорбная повесть, но справились, кое-как. Постелив себе постель, прикрутила фитилёк керосиновой лампы на самый минимум, я устроилась на ночь. Прижала к себе теплую, пушистую тушку кота, я вдруг тихо заплакала. День хорохорилась, пыталась понять и принять свое попаданство, а вот сейчас, одна, в темном купе, в далёком мире и далёком прошлом, едущая неизвестно куда и зачем... мне было страшно, что уж там выпендриваться. И только одно родное, знакомое существо сейчас успокаивающе мурчало у меня под ухом, аккуратно вытирая мягкой лапкой слезы с моего лица.
        Так мы и заснули, в обнимку с Федькой. Проснулись, когда занимался поздний зимний рассвет. Может, ещё бы подремали под теплым одеялом, но природа брала свое, и у меня и у Фиодора, да так, зараза, настойчиво брала, что лежать уже не было никаких сил. Трясясь от стылого воздуха, торопливо натянула платье, сунула босые ноги в ботинки (все равно под этим длинным подолом не видно никому!), нашла какую-то шаль в багаже прошлой Лизы, и зябко кутаясь в нее, там же спрятав кота, который сердито шипел мне из глубин шали.
        -Смотри, не задуши! Прошлый раз едва выжил, так опять удавить хочешь!
        Под это позитивное шипение поплелась к смотрителю за ключом от туалетного купе. Возле кладовочки смотрителя весело потрескивала полешками маленькая печурочка, и было тепло. По всему вагону отопление не было предусмотрено, далеко до таких вагонов ещё, минимум лет сто. Прямо даже хотелось постоять тут немного, погреться. Но природа... да. В туалетной комнате, где царил лютый холод, кое-как выполнив зов природы, пробурчав себе под нос "Здравствуй, аднексит!", поплескала себе в лицо ледяной водичкой из рукомойника и заклацав от этой процедуры зубами, подождала Фиодора с его природой, и выползли в относительно теплый коридор. Отдавая ключ, увидела, что смотритель пьет чай из кружки, горячий, аж пар идёт. Бросила завистливый взгляд на кружку. Да, кипяточку бы сейчас! Правильно поняв мой взгляд, смотритель сказал.
        -Чайку желаете? С сахаром? Желаете у себя в купе выпить чайку? Так я сейчас принесу! Всего одна копейка!
        Я согласно кивнула головой и поплелась к себе. Ничо себе расценочки! Я за копейку три пирога купила! А тут кружка чая! Но что поделать, других вариантов просто не было. Пока шла, лихорадочно вспоминала - а не завалялась ли где у меня одна копейка после вчерашнего разгула провиантского? Полтинник было жалко до слез, единственная стоящая деньга у меня. Лихорадочно обшарив тот конверт, я, о, счастье! нашла монетку в одну копейку. Она завалилась между сложенной подорожной и поэтому не гремела.
        -Живем! - сообщила я коту - счас чайку попьем, у нас ещё один пирог есть, с капустой и кусок курицы!
        Кот тут же оживился.
        -Чур, курица мне, а весь пирог, так и быть, ты одна съешь. Я капусту не люблю, ты же знаешь!
        Но и я энтузиазма насчёт капусты не выразила. Но тут Федька, спохватившись, загрузил меня информацией к размышлению.
        -Ты бы, Лизетт, спросила у смотрителя, во сколько поезд до Курска и сколько часов идёт он туда?
        Это точно. Ведь мне ещё в Курске надо кого-то найти, где-то в конверте лежала бумага с адресом и фамилией, я уже успела об этом забыть. В дверь купе постучали деликатно, кот шустро юркнул за мою спину, закопавшись в одеяло.
        В купе вошёл смотритель, держа в руке кружку с чаем, в другой руке было блюдечко с мелко наколотым сахаром, желтоватого цвета и ложечкой. Я с благодарностью взяла принесенное, подав взамен копейку. Смотритель хотел было уйти, но я его окликнула.
        -Скажите, уважаемый, вы знаете, во сколько отправляется состав до Курска? И сколько часов он туда идёт?
        Смотритель задумался на минуту, потом сказал.
        -Идет состав до Курска столько же, сколько мы едем из Петербурга в Москву. Только сегодня поезда туда нет. Сегодня же среда, значит, завтра будет. Так пассажиры, кому в ту сторону и день не совпадает, обычно останавливаются в заезжей гостинице, али в нумерах. А потом уж и едут, куда надобно.
        Он поклонился и вышел. А мы с вылезшим Федькой уставились друг на друга, открыв рот. Даа... вот такой подлянки мы не ожидали. Где деньги, Зин? На нумера эти самые, на пропитание... впору встать с протянутой рукой на паперти. Вот как раз тут мои Же не манж па сис жур и пригодятся! Я нервно хихикнула, отпивая чай. Который подозрительно отдавал пареным веником. Хрустнув рафинадом, ещё сделала приличный глоток. Как говорила моя бабушка Мария в аналогичных случаях - Если глаза закрыть, то есть можно!
        При мысли о будущем голодном и холодном существовании есть захотелось ещё сильнее. Поэтому волевым решением постановила - остатки курицы делим пополам, пирог тоже, но капусту из Федькиной доли я выковыриваю. Пусть тесто ест. Котофей скривился, но не возражал. Уж лучше тесто, чем ничего. Потрапезничали, и тут Фиодору пришла в голову мысль, очевидно навеянная творческим обсасыванием куриной косточки.
        -А ведь сейчас уже ломбарды должны быть! Ну и чего ты паришься? Продай побрякушку, какую, да и все!
        Тут я заупрямилась - Бабулины драгоценности не продам! И свои жалко!
        Хотя из своих и было-то у меня только что цепочка с крестиком крестильным, да сережки с александритами. А их, кажется, нашли гораздо позже этого времени... но и кот был не лыком шит, тут же новую идею выдвинул.
        -Ты, когда выгребала все у бабки, не смотрела, может, там и готовые какие вышивки были? Их ведь тоже можно продать!
        Честно говоря, я вообще те свои действия крайне смутно помню, если не сказать, что вовсе не помню. Поэтому, вытащив сундук из глубин багажного шкафа, мы с котом начали увлеченно перебирать его содержимое.
        Оказывается, я гребла и в самом деле, не глядя, точнее, что увидела - то сгребла в сумку, что не увидела с пьяных глаз - то мирно осталось лежать в шкафу. Среди бабушкиного рукоделия обнаружилось несколько готовых вещей - три воротничка, выполненные в технике "ришелье", и пара заготовок для белых женских блузок с веточками ландыша и сирени, на другой, выполненные в технике французского узелка. Мне даже стало жаль продавать такую красоту, но есть хотелось сильнее. И ночевать под забором опасно. И вокзал ночью закрыт, поскольку ночью поезда не прибывали, не было ещё столько маршрутов. Сразу отложив выбранные к продаже вещи в отдельную маленькую сумочку, убрала все назад. А тут и время подошло собирать свои вещи, одеваться на выход. Заодно посетили вместе с Федькой туалетную комнату, неизвестно когда сможем воспользоваться удобствами. Вытащила вещи из шкафа, кот пока пристроился на столике, глядя в окно, смотрела и я.
        Пока ничего похожего на окрестности Ленинградского вокзала не наблюдалось. Стало немного грустно. Если честно, то сегодня утром я просыпалась с надеждой, что вот сейчас открою глаза, а там за окном современная Москва и я возвращаюсь домой из командировки, а все остальное мне просто приснилось. Но увы! не случилось. Сейчас за окном тянулись какие-то домишки в сугробах снега, потом черные от копоти паровозов станционные сараи и другие постройки, и вот состав втягивается под крытый дебаркадер. Громко лязгнув колесами и прогудев паровозным гудком, состав остановился. Я немного подождала, пока выйдут мои попутчики - солидная матрона со служанкой, семейство с детьми, важный господин с дорожным сундуком, подхватила свои вещи и тоже двинулась к выходу.
        Глава 6
        Смотритель вагона протирал тряпкой поручни и подавал руку дамам. Толкались и кричали суетливые носильщики с бляхами на фартуках, прогуливалась "чистая" встречающая публика. Со стороны общих вагонов валила толпа разночинной публики. Переждав первую суету, перехватив удобнее сундук, где притаился и кот, взяв за ручку чемодан, пошла в здание вокзала. Надо же узнать про нужный мне поезд, да и вообще... узнать. Увы! Старший билетный кассир подтвердил слова смотрителя - поезд только завтра, в четыре часа дня. Взяв мой билет, зарегистрировал его на поезд, в вагон первого класса, перед этим проверив мою подорожную. Что меня и удивило, но сочла за лучшее захлопнуть рот и сделать непроницаемое лицо. Правда, чуть не прокололась. Я по привычке думала, что мне надо ехать на Курский вокзал, спросила, на меня взглянули недоуменно, и пояснили, что нет - нет, с этого, единственного в Москве вокзала. Ну и ладно. Снисходя к наивной барышне билетный кассир, усатый одышливый дядька, даже вышел из своей конторки и показал мне заезжую гостиницу, но посоветовал лучше нумера.
        -Такой молоденькой барышне, да ещё одной путешествующей, не стоит в эту гостиницу селиться. Публика-с там ненадёжная, и горячительного много подают. Так что лучше в нумера-с. А багажик ваш можете у нас на вокзале пока оставить, есть у нас специальная комната, где публика состоятельная багаж хранит.
        И он показал в направлении дальнего края вокзала, где прохаживался такой же усатый и толстый полицейский. Прямо как из учебника истории Российской империи. Но камера хранения - это хорошо, хоть вещи руки оттягивать не будут. И я пошла, куда направили. Возле означенной комнаты меня остановил этот самый полицейский. Оказывается, это именно он охранял вещи пассажиров. Я опять показала ему паспорт, подорожную, билет. Тогда он запустил меня в эту комнату, где даже отвернулся, пока я из сундука доставала свою сумку, кота, смену белья и маленький ридикюльчик с товаром на продажу. Мою большую спортивную сумку можно сделать и небольшой, если сложить определенным образом и застегнуть некоторые замки. Что я и сделала. Отдав вещи и получив здоровый жетон, в половину моей ладони, заплатила за это удовольствие десять копеек. Чистая обдираловка, на мой взгляд! Но вариантов не было, как и десяти копеек. Поэтому царственным жестом протянула свой единственный полтинник. Получила горсть разнокалиберных монет на сдачу, ссыпала их в ридикюль и пошла в город, добывать нам с Фиодором деньги на проживание и пропитание.
        Будущая (или не будущая?) Комсомольская площадь, ныне Сенная, поражала шумом, суетой и грязью из перемешанного снега, отходов лошадиной жизнедеятельности и прочих подробностей. Я устремилась следом за людьми, двигающимися прочь от вокзала. Вскоре улица стала почище и публика тоже. А вот и горячо рекламируемые нумера. Едва прочитала вывеску с ятями и завитушками. Ничего так домик, чистенький, в три этажа. Дальше тоже тянулись разные здания, во многих на первых этажах были лавки и магазины. Из сумки, висевшей на моем плече, послышалось бурчание
        -Замок-то расстегни немного, не видно же ничего!
        Пришлось выполнить требование этого вредины. Теперь он тоже видел, куда мы идём. Зашла я в третью по счету лавку белошвейных дел мастерицы. Пока я решила ничего не предлагать, только посмотреть, сколько стоят аналогичные вещи. Если покупать, то подобное, по местным меркам, стоило дорого. Невзрачный воротничок, явно хуже бабулиного, стоил три рубля, вышивки французский узелок не было вообще. Мы ушли, и только через ещё несколько лавок, в которые я заходила, решилась предложить рукоделие. Но быть в роли робкой девицы, предлагающей свое рукоделие, мне не улыбалось, получу копейки наверняка. Поэтому, поджав губы и скорчив равнодушное лицо, зашла в магазин и безразличным тоном велела продавцу позвать хозяина или хозяйку. Хозяин появился минут через пять, очевидно, я оторвала его от обеда, поскольку из жилетного кармана торчала наспех скомканная салфетка, а в окладистой бороде застряли хлебные крошки. У меня в желудке жалобно булькнуло, но я замаскировала это лёгким покашливанием.
        -Вы, я полагаю, хозяин этого магазина? - получив уверения, что именно так, продолжила - хотела бы предложить вам некоторые эксклюзивные работы из парижских мастерских. Вы, я вижу по вашему ассортименту, человек передовой, понимающий толк в красивых вещах, так что только для вашего магазина показываю.
        У дядьки, от обилия иностранных, красивых и непонятных слов, аж лысина вспотела, глаза забегали, оценивая мой вид. А вид был дорогой - шубка из непонятного зверя, шляпка, серьги в ушах, явно не из латуни, а главное - надменное лицо. И он засуетился.
        -Конечно, барышня, я обязательно посмотрю ваши вещи, только прошу учесть, я человек небогатый, а сейчас так плохо покупают! Все едут за границу, там и покупают... а мы вот, крохами перебиваемся...
        Я перебила, не давая продолжить печальную повесть о тяжёлой судьбе русского купечества.
        -Вот, смотрите!
        И выложила на прилавок один воротничок и одну полочку из двух, которые с сиренью.
        У мужика чуть слюни не закапали прямо на вышивки. Но, закатив глаза и шевеля губами, подсчитывая деньги, купец сказал.
        -Да, вещи изумительные, сразу видно-парижская работа. Я могу вам предложить по пятьдесят копеек за вышивку!
        И закрыл глаза, видимо, сам поразившись своей наглости. Потом приоткрыл один глаз, решив посмотреть на мою реакцию. Я же, не меняя выражения лица, просто потянула назад выложенные вещи. С другой стороны в них вцепился хозяин лавки, жаль было расставаться с ними. Он уже мысленно посчитал барыши, а тут фифа все обломала.
        -Барышня, да вам никто больше и не даст! Я хорошую цену предлагаю!
        Я выгнула бровь.
        -Никто, говорите? А я вот сейчас вернусь на две лавки назад, так там мне за один воротничок три рубля предлагали! Да ещё и умоляли не ходить в вашу лавку, потому как здесь ничего не понимают в хорошем товаре, только для девок - служанок здесь товар и держат! И видно, правду сказали!
        -Кто вам сказал? - взвыл купец - это Кудинов, что ли? Сам он ничего не понимает! Говорить такое обо мне, честном купце! Да я только отменным, заграничным товаром для мадамов и мамзелей торгую! И ваш воротничок куплю за три рубля с полтиной! А если вы и вторую часть от этой продадите, то их куплю за пять целковых!
        Ломаться я не стала, достала вторую полочку, приложила их друг к другу, и тогда купчина понял, что это заготовка под блузку, возрадовался сильнее, вместе они стоили не менее червонца. Но мне пока и этого было достаточно, более продавать я ничего не собиралась, мне хватит, а привлекать лишнего внимания не хотела. Выйдя из этой лавки, махнула рукой ближайшему извозчику, ноги уже отказывались бродить в тонких ботиночках по брусчатке, и мы поехали в нумера. Там я сняла апартаменты с ванной аж за целый рубль. Но никакого ресторана или кабака там не было, а есть хотелось. Но там, оказывается, был сервис - доставка еды из приличного трактира с посыльным и даже меню с прейскурантом прилагалось. Заказав себе ужин, под сердитое шипение Федьки - «Мяса, мяса побольше!- принялась устраиваться на ужин, мытьё и ночлег.
        Поужинав и в самом деле вкусными блюдами, я приступила к принятию ванны. Хорошо то как! Я вытянулась в ванне, закрыв глаза от расслабляющего тепла. Не мылась полтора века! Фиодор от ванны отказался, сказал, что и лапой помоется, сейчас ещё продолжал трапезничать оставшимся мясом в подливке. И эта тварь дома, в Москве, закатывала мне истерики, отказываясь есть, если в домашнем мясном фарше присутствовала хоть крошка лука, я уж не говорю про чеснок или перец! А сейчас уплетает перченое изрядно мясо и хоть бы хны! Воистину, голод - не тетка, а мать родная!
        Вымывшись и простирнув свое бельишко, замоталась в большую мягкую простынь, выданную мне вместо полотенца, выставила за двери пустую посуду, завалилась спать. Лежала в мягкой и чистой постели, в печи слабо, едва заметно тлели угли, в спальне разливалось умиротворяющее тепло и тишина. Я уже начала дремать, когда тишину нарушил Фиодор, который устроился у меня в ногах и приступил к помывке на свой лад. То есть вначале поднес к морде лапу, растопырив пальцы и внимательно ее изучая. Затем, вытянув заднюю ногу пистолетом, начал намывать ее языком. Потом, оторвавшись от своего увлекательного занятия и замерев в такой же позе, проговорил.
        -Интересно, а что нас ждёт в Курске? Понятно, что папаша померли, но что-то же он нам оставил? И сколько там наследников? Судя по всему, там имение должно быть, у тебя же написано в подорожной, что ты едешь до Курского уезда, имения Арсентьево. И вот хвостом чую, что именьице-то не самое богатое, раз папаша не оплатил весь год учебы твоей. Вряд ли нам на голову богатство упадет. Где уж, с нашим-то еврейским счастьем...
        -Федька, ты антисемит - сонно пробормотала я - все люди равны!
        -Ага - поддакнул этот философ с хвостом - но некоторые ровнее.
        Так, лениво переругиваясь, мы и заснули. Спали утром долго, всласть, что называется. Неторопливо позавтракали, Фиодор снизошёл до сырников со сметаной, заранее заказали обед и сразу же снедь с собою в дорогу, чтобы хватило до Курска. Что нисколько не вызвало удивления у посыльного, видимо, это часто практиковалось. Заверив, что все будет упаковано и доставлено в наилучшем виде, посыльный удалился, а мы с Федькой, уселись у окна, зевая и разглядывая улицу. Вдруг я увидела вчерашнего лавочника, которому продала рукоделие, нервно мечущегося по улице, заглядывающего то в магазины, то, в подобные моим, номера. Выходил расстроенным. Наконец зашёл и в дом, в котором я временно остановилась. Через несколько минут в дверь постучали, и голос портье вежливо произнес.
        -Мадмуазель, тут вас спрашивают. Вы спуститесь или ваш гость может зайти сюда?
        Я разрешила гостю зайти, ведь я уже знала, кто меня ищет, только не знала, зачем. Купчина влетел в комнату сразу, как только портье открыл дверь, и пока я поворачивалась к нему, рухнул на колени и взвыл.
        -Барышня, не погуби! Только на тебя вся надёжа! Выручи, матушка - благодетельница!
        Я, в полном очумлении от такого экспрессивного начала, вытаращила глаза и только проблеяла.
        -А в чем, собственно, дело? И чем я вам могу помочь, уважаемый?
        Купец, торопясь и захлебываясь словами, поспешил донести до меня следующую историю.
        -Так вчера же я продал этот воротничок и вышивку на блузочку графине Невиной. А сегодня, прямо с утра, в лавку явилась ее заклятая подруга, княгиня Татищева! Невина ей вчера похвастались покупкой, а Татищевой всегда ведь надо иметь лучше, чем у подруги. Вот она явилась ко мне и велела ей продать такое же, только лучше, чем у Невиной! А где ж я возьму-то! Только она меня не стала слушать, сказала, не продашь, так она так ославит меня по Москве, никто из приличных дам ко мне не заглянет! Я ж разорюсь тогда! Не погуби, барышня! Я и так едва нашел вас! Может, у вас хоть что-то ещё есть, на мое счастье!
        Хоть и хотелось мне наказать лавочника за вчерашнюю жадность, но уж больно вид у него был жалкий. Видно, эта Татищева и впрямь имела такую власть в светском обществе Москвы. Я сходила в спальню, достала оставшиеся пару воротничков и вышивку, принесла, положила на стол.
        -Вот, выбирайте! Но больше у меня ничего нет, только это.
        Глаза у купца разгорелись, он схватил оба воротничка и вышивку, прижал к груди. И тут же полез за кошельком.
        -Постойте, вам что, оба воротника нужны? - купец истово закивал головой - но, извините, это я покупала для себя, поэтому по вчерашней цене я вам не отдам. Воротники по четыре рубля, а вышивку не меньше, чем за девять.
        Купец скривился, но потом махнул рукой, видно, маржа была больше, достал кошелек. Так я ещё добавила к своим капиталам немного денег.
        Ушел купец, прибежал посыльный с нашим обедом и заказом в корзинке. Расплатившись с посыльным, я оставила ему на "чай" целых десять копеек, парень расплылся в счастливой улыбке.
        Пообедав, стали понемногу собираться в путь. Котофей опять залез в сумку, я спустилась вниз, вызвала извозчика и прибыли мы на вокзал в три часа. Получила свои вещи в целости и сохранности, взяла носильщика, который и доставил их к моему составу, уже стоящему под дебаркадером и густо пыхтящим паром из высокой трубы. Расположилась в купе, мне опять повезло, ехала одна. Видимо, первый класс дороговато, а пока ещё на этом направлении мало было путешествующих людей поездом.
        Итак, мы ехали в Курск. Что ждёт меня впереди? Поживем-увидим!
        Глава 7
        Наше время - Лиза 2
        Лиза проснулась сразу по нескольким причинам - тело затекло от долгого лежания в неудобной позе, под щекой что-то неприятно зудело и жужжало. Да и самой щеке было больно, ей было очень жарко в ее шерстяном платье, и она явственно ощущала тот самый зов природы, который влечет нас в укромный уголок, в кустики, ну, или к ночной вазе. Лиза приоткрыла глаза. Почему-то перед глазами было какое-то поле с зеленовато-коричневой травой, от которой шел явственный запах пыли. От этого запаха Лиза неожиданно громко и звонко чихнула и проснулась окончательно. Кряхтя, как старая нянька Семёнишна у них в поместье, Лиза потихоньку постаралась сесть. Затекшие члены не давали ей этого сделать свободно, гнуться не хотели, а болючие мурашки от длительного неподвижного лежания радостно рванули по рукам, ногам, шее и даже голове.
        Сев на попу, она огляделась. Никакого поля не было, был толстый ковер с высоким ворсом. Большая комната, высокий потолок с лепниной, на потолке красивая люстра, но вместо свечей там какие-то круглые штуки, светящиеся голубоватым светом. Большое окно, занавешенное кружевной тюлевой занавесью. Лежала щекой она на небольшой дамской сумочке с металлическим бляхами на одной стороне. Вот от этих блях ей и больно щеку. Лиза потрогала рукой лицо, болезненно поморщилась, ощутив рубец от злополучной сумочки. Зудело и жужжало, кстати, как раз из нее. Пожужжав ещё немного, все смолкло. В комнате никого не было и вообще было тихо. Переждав всех мурашек, Лиза встала на ноги и пошла в поисках людей. Поиски успехом не увенчались. Нигде никого не было.
        В одной комнате вперемешку валялась на полу какая-то одежда, в другой комнате тоже стоял шкаф с распахнутыми дверцами, в нем было пусто, а вот в соседнем шкафу аккуратно висела красивая одежда. Ещё ящики были в низу шкафа, но Лиза постеснялась там смотреть. Письменный стол с лампой на нем под зелёным абажуром. Полуоткрытый ящик стола. Лиза попыталась его закрыть, но что-то мешало. Лиза пошарила рукой в глубине ящика, там наперекосяк застряла какая-то небольшая коробка, Лиза поправила ее, ящик закрылся. Кровать под пушистым пледом. Лиза вернулась в ту комнату, где проснулась. Странно, она была босая, но ноги ничуть не замёрзли. Прошла дальше, она вообще не понимала, где она находится. Апартаменты вроде какие-то? А как она сюда попала, да ещё босиком? И вещей нет никаких ее. Следующая комната, что-то среднее между кухней и столовой. Стол с красивой скатертью, много разных шкафов вдоль стен. На столе стоит одинокий бокал необычной формы, пустой, но пахнет из него нехорошо, спиртным. В одном из нижних шкафов углубление в виде небольшого металлического тазика, в нем валяется яичная скорлупа. Со стороны
высокого белого шкафа раздалось тихое гудение, слегка напугавшее Лизу. И тут же следом послышался стук в окно.
        Она подошла к окну. Там, на толстой ветке здоровенной сосны, вплотную к окну, сидела белая кошка с голубыми глазами и стучала лапкой по стеклу, как будто просясь впустить ее. А может, и правда, живёт она здесь? Лиза решительно потянула щеколду форточки в низу окна. Створка распахнулась внутрь и следом неторопливо вошла кошка. Лиза растерянно сказала.
        -Здравствуй! Ты кто? А я Лиза. Только я не знаю, как здесь оказалась...
        Почему-то ей показалось важным услышать хоть свой голос в этой тишине. Кошка села на подоконнике копилкой, внимательно смотрела на нее, склонив голову набок. Потом внезапно ответила ей протяжным, с мяукающими нотками в голосе.
        А я Тася... здравствууй, Лиза! А Фиодор гдеу?
        Лиза даже не особо удивилась тому, что она разговаривает с кошкой, просто от общего непонимания, что происходит и вообще... поэтому спокойно ответила.
        -Не знаю. А кто такой Фиодор?
        -Живет он здесь. Коот он моуй. Пришла, а егоу нет. А у нас детки маленькие.
        Лиза только хотела сказать, что пока тут никого не видела, как внизу живота так резануло от давно сдерживаемой потребности, что она даже застонала, скривившись от боли. Тася спросила.
        -Ты чего, Лиза? Боолееушь?
        Лиза, сама не зная почему, брякнула о своей нужде в ночной вазе. Кошка понимающе покивала головой.
        -Ясно, лоток тебе нужен. Пойдем,
        И повела ее через небольшой коридорчик в отдельную малюсенькую комнатку, сказав.
        -Вот здесь нажми, свет загорится. Садись сюда и все свои дела делай. Потом вот сюда нажмёшь, всеу и смоется.
        И вышла. Лиза после всех дел посидела ещё чуток для верности, потом встала. Все сделала, как сказала кошка, вышла. Теперь бы умыться. О чем и сказала Тасе. Та вздохнула, качнув головой, пробормотала - И откуда ты такая неумелая?? Провела Лизу ещё в одну комнату. Там все сверкало в свете необычных ламп, огромное зеркало на стене, большая ванна, необычно белая и гладкая. Кошка и тут помогла, показала, как открыть кран с водой, когда Лиза попыталась его крутить. Оказалось, его надо поднимать. В зеркале отражалась она, Лиза, лохматая, опухшая от сна вниз лицом, с отчётливой красной полосой на щеке от той сумочки. Умывшись и расчесав свою копну волос найденной на полочке расчёской, она вышла из умывальной комнаты. Прихватив по дороге ту самую сумочку, в которой опять что-то жужжало, Лиза прошла на кухню, села у стола. Тася с аппетитом уплетала какую-то еду из стоявшей на полу яркой мисочки. Пока кошка ела, Лиза методом тыка смогла открыть сумочку, надо было просто потянуть крышку с блямбами вверх. Хоть и было боязно брать чужие вещи, но надо же понять, что здесь происходит. В сумочке были носовой
платок, что-то непонятное в шуршащей пачке, небольшая книжечка, черная блестящая тонкая пластина, кошелек, странные ключи.
        Отодвинув все в сторону, Лиза взяла в руки книжечку. На обложке нарисован российский двуглавый орёл. Открыла ее и чуть не вскрикнула. На цветном и очень ясном рисунке в книжечке была она сама, но вроде как немножко не такая, в странной одежде. И написано тоже как-то необычно, сразу не поняла, что без ятей. Но сумела прочитать. Это была всё-таки она - Арсентьева Елизавета, только не Ивановна, а Генриховна! Дааа… и как это понять? А далее было написано, что родилась эта Генриховна в городе Москве и в 1992 году!!!
        Лиза только смогла прошептать жалобно.
        -Не может быть! Сейчас ведь 1862 год!
        И тут опять зажужжало. Теперь было понятно, что жужжит черная пластина, сейчас ещё и светится.
        Тася оторвалась от еды и, повернувшись к ней посоветовала.
        -Да ответь ты, а то так и будет звонить!
        -Как ответить? - растерянно пролепетала Лиза.
        -Вот видишь, зелёный кружочек? Нажми на него, к уху приложи и говори вслух - Слушаю!
        От испуга у нее сел голос и только тихо просипела. - Слушаю!
        Из коробочки раздался неожиданно сердитый женский голос, вроде бы немолодой.
        -Лизка, ты где?
        Лиза не менее информативно брякнула.
        -Здесь… Вроде.
        Голос не унимался.
        -Где здесь? Что за манера, ничего толком не говорить?
        Лиза растерянно сообщила.
        -В Петербурге…
        Голос сердито сказал.
        -Дуришь опять, Лизка!
        И замолчал.
        Лиза замолчала, и только в глазах закипали горькие слезы. Она вообще ничего не понимала, и от этого становилось ещё горше. Москва, Лиза какая-то другая, странное место, куда она неизвестно как попала, говорящая кошка - этого любому хватит, чтобы сойти с ума. Подождав, пока Лиза прорыдается особо горько и дойдет до икоты от усталости, кошка подошла к ней, тронула ее ногу лапкой.
        -Лизка, воут чего ты ревешшшь?
        -Я не знаю… ик… как я сюда попала… ик! Я спала у себя в дортуаре… ик… в Павловском институте благородных девиц, в Петербурге… ик… И на дворе декабрь 1862 года! А здесь... вот!
        И она потрясла этой книжицей со своим рисунком внутри, но с несуразным годом. Рыдать уже не хотелось, но и понимания никакого не пришло. Тася села копилкой возле нее, обвила хвостиком лапки и глубоко задумалась. Вот, в самом деле, задумчивость прямо была написана на ее белоснежной мордочке. И в результате раздумий выдала.
        -Ну, ты, Лиза, попаданка теперь, получается! - заметив недоумение у вышеупомянутой Лизы, пояснила - я раньше домашняя кошка была. Только моя хозяйка умерла, а наследникам я не нужна, меня и выгнали. Вот живу в подвале. Так моя хозяйка очень любила романы про попаданок и частенько читала их мне вслух. Ещё смеялась, говорила, что глупости пишут. А оно вот как получается. Ты сюда, а прежняя Лиза, наверное, на твое место с моим Фиодором попали... теперь здесь жить будешь. Обычно попаданки всегда прогресс несут миру. А ты делать-то что умеешь? Ну, работать там, деньги на Вискас как зарабатывать будешь?
        Лиза отчаянно замотала головой - ничего она не умеет и не знает! Откуда ей знать про это? Дома, у батюшки в имении слуги, нянюшки, тётушки, как бы она работала? В институте их учили управлять домашним хозяйством, но это заключалось примерно в следующем - "Позовите девку - горничную, велите ей стереть пыль в гостиной, да выхлопать диванные чехлы. Прикажите кухарке запечь баранью ногу с отварной спаржей, политой брусничным соусом. Стойте за спиной у кухарки, пока она не срежет весь лишний жир, да тщательно не промоет мясо". Языкам их учили, рукоделию, рисовать она любила, да только кто же позволит благородной девице рисовать картины для продажи?
        Так что не принесет она миру никакой пользы. Лиза горько вздохнула, ох судьба ее горькая, судьбинушка! Кошка тихонько вспрыгнула ей на колени и принялась вытирать мягкой лапкой слезы, опять побежавшие из глаз Лизы. Поглаживая кошку и постепенно успокаиваясь, она вдруг вспомнила.
        -Тася, ты же сказала, что у тебя котятки маленькие, где они?
        -Так в подвале, где же ещё! Только холодно что-то там, зима уж больно суровая нынче. Пойду я, поела, молоко появилось, котят кормить надо.
        Глава 8
        Продолжение
        Наше время Лиза 2
        Лиза помолчала, а потом, шалея от собственной смелости, сказала.
        -Тася, а давай мы твоих котят сюда принесем! И будете жить со мной! Ты мне подсказывать будешь, что и как, а то пропаду я тут одна!
        Тася думала недолго, засуетилась, велела Лизе одеваться, сама, пятясь задом, вытащила зубами какую-то коробку, сказала, что сюда котят положить надо будет. В прихожей суета продолжилась - пока нашли странные сапожки для Лизы на плоской подошве, не менее странное пальто, вроде бы громоздкое, но лёгкое, и длиной всего до колен. Лизино длинное платье тащилось хвостом за ней, вместе с коротким, бочкообразным шуршащим пальто создавало нелепый сногсшибательный вид. Потом Тася спохватилась, что нужны ключи от дверей, Лиза бегала за этими ключами на кухню... наконец суета закончилась, и они вывалились из квартиры на лестницу.
        Поглядев с сомнением на Лизу, кошка махнула лапой на лестницу, сказав, что безопаснее будет, вдруг Лиза ещё и лифта напугается? Кто такой лифта Лиза не знала и поэтому, на всякий случай согласилась, что да, может и напугаться. На странном пальто не было пуговиц, и Лиза шла так, стягивая пальто руками на груди. Нажав на красный огонек на двери, как ей и велела Тася, Лиза вышла на улицу, жмурясь от яркого света после сумрачного подъезда. Сидевшие на скамейке пожилые женщины неодобрительно поджали губы и зашушукались, глядя на нее. На всякий случай, Лиза сделала короткий книксен и вежливо сказала.
        -Добрый день, дамы! Сегодня хорошая погода, не правда ли?
        Сии дамы замерли в недоумении, открыв рты, силясь что-то сказать в ответ. Лиза этого не стала дожидаться, решив побеседовать с ними в другой раз, и двинулась вдоль дома за шустро бежавшей кошкой. Она уже свернула за угол дома, а Лиза все оскальзывалась на дорожке в чужой обуви и, путаясь в длинном подоле собственного платья, когда услышала истошный кошачий крик.
        Рванула туда, на самом повороте поскользнулась окончательно, и прямо так, на коленях въехала под ноги суетящихся у подвального окошка людей. На Тасю было страшно смотреть, она кричала, царапала когтями кирпичи, которыми эти люди закладывали подвальное окно. Лиза поняла главное - происходит что-то страшное и надо спасать котят и Тасю. Как была, на коленях, подползла тоже к этому окошку, руками раскачивала кирпичи, чтобы освободить проход для кошки. Вначале мужики, стоявшие у окошка, оцепенели от непонятных действий, что происходили на их глазах, но потом один возмутился.
        -Эй, девка, ты что делаешь? Нам опять все заново, что ли, перекладывать?
        Лиза, продолжая лихорадочно выцарапывать кирпич, торопливо объясняла.
        -Дяденьки, дяденьки подождите маленько, прошу вас! У нас там котятки маленькие, сейчас она их вытащит, и мы уйдем!
        Лиза кивнула на мечущуюся кошку. Мужики замолчали, почесали в затылках, потом тот, который возмущался, неуверенно проговорил.
        -Ну, раз заберёте котят, малость подождем! Ишь, мамка-то как убивается!
        Мужики замолчали. А один, крякнув, отодвинул Лизу от окна, какой-то металлической палкой ловко выставил пару кирпичей. Тася мгновенно нырнула в освободившийся проем и буквально через пару минут принесла первого котенка и положила его в коробку. Всего котят оказалось четверо - два полосато-серых и двое снежно-белых. И следом выбралась сама кошка. Лиза прижала коробку к груди, кошка нетерпеливо переминались рядом. Девушка благодарила мужчин, они умилялись котятам, а один сказал.
        -Вот до чего животная умная, помощь привела, деток достала. Вот это мать настоящая, не то, что бабы некоторые...
        Он махнул рукой, а Лиза с Тасей и драгоценным грузом двинулись назад. Кое-как совладав со всеми дверьми, ключами, они зашли в квартиру, и Лиза принялась устраивать новых жильцов. Нашла небольшое полотенце, старенькое по виду, постелила в коробку, уложила вновь туда котят. К ним тут же запрыгнула кошка-мать, принялась их облизывать и кормить.
        А Лиза, посмотрев на основательно грязное свое платье, вздохнула и пошла, искать, во что бы ей переодеться. В комнате, где одежда валялась на полу, под руки ей попался длинный мягкий халат с поясом, теперь надо бы найти сорочку да панталоны, хотелось бы и нижнее белье сменить тоже. Но ничего похожего не попадалось. Зато нашлись какие-то чудные чулки, совсем без подвязок, зато со сплошным верхом, как гусарские лосины, времён императора Александра Павловича, отца нынешнего императора, Николая Александровича. (Автор хорошо знает, что Александр первый умер бездетным, а в описываемое время крепостное право отменял Александр второй. Но поскольку фэнтези с альтернативной историей, то автор немного посвоевольничал. Кстати, в моей истории, Крымской войны тоже не было). Покрутив их в руках, отложила в сторону. А вот что за красивый мешочек? Вытряхнув его, Лиза увидела такое красивое, кружевное бюстье, какого, наверное, и у самой графини Мазулевич не было! А ведь она, как шептались девчонки в дортуаре, выписывала наряды исключительно из Парижа! Только узкое оно больно. Отложив и бюстье, она достала и
последнюю вещицу и замерла, открыв рот. А это что такое? И на панталоны не похоже, но интуиция ей подсказывает, что это безобразие как раз и носят на том самом месте, что и панталоны... Только как это носить, оно же и срам не прикроет! Фу, наверное, это носят девицы из "весёлых" домов. Об этом тоже шептались девчонки, но уже собравшись по двое - трое и накрывшись одеялами и фукая.
        Увлекшись созерцанием всего этого безобразия, Лиза пропустила тот момент, когда послышался звук открываемой двери в передней. И очнулась только тогда, когда послышались голоса в прихожей. Она быстро вышла в большую комнату, зачем-то продолжая держать в руках эту кружевную тряпицу. Женский голос хихикал что-то жеманно, а мужской уверенно басил.
        -Проходи, зайка, не стесняйся, тут никого нет! Ох, как я сейчас зажгу! Жарко будет, обещаю! Я так соскучился по этой мягкой прелести за командировку! Давай, давай, шустрее проходи! Щас мы с тобою...
        Договорить фразу он не успел. Потому что Лиза, увидев входящих в комнату хихикающую девицу с короткими волосами красно - голубого и зелёного цвета, одетую в какие-то совсем неприличные штаны и кофту без рукавов и ворота, но с выпадающими из декольте грудями, которую сопровождал здоровенный верзила с совсем короткой стрижкой, решила - вот он пришел, ее смертный час. Но так просто я не сдамся, решила девушка. И она завизжала изо всех сил, зажмурив глаза и размахивая кружевной тряпицей, судорожно зажатой в руке.
        Визжала Лиза душевно, с огоньком, зажмурившись, но справедливости ради надо сказать, периодически приоткрывая один глаз и набирая воздуха в грудь, чтобы выдать очередное крещендо. Здоровый мужик, через несколько минут Лизиного визга, задумчиво протянул.
        -Знаешь, зайка, сегодня, пожалуй, ничего не получится! Видишь, сестрица моя рехнулась, похоже. Она и так-то, на голову слаба была, но сегодня в особом ударе. Идём, я вызову тебе такси и провожу.
        Они вышли, Лиза слышала, как хлопнула входная дверь. Визжать она перестала, но настороженно прислушивалась, замерев посреди комнаты сусликом. Неужели пронесло? Тряпицу, на всякий случай, из рук не выпускала. И оказалась права. Только успела обрадоваться, что все обошлось, как опять грохнула дверь, и давешний мужик тут же появился в комнате. Только Лизавета открыла рот, чтобы продолжить сольное выступление, как он одним незаметным шагом оказался рядом и огромной лапищей заткнул ей рот и жёстко сказал.
        -Лизка, хватит! Что ты за концерт устроила? Ты же сама разрешила мне иногда приходить сюда для личных дел, когда ты на работе. Ты же знаешь, что у меня дома... советами замучают. А ты чего дома-то?
        Лиза могла только мычать да вращать вытаращенными глазами. Наконец, мужик догадался и сказал.
        -Я руку уберу, а ты не орёшь! И так бабки внизу насторожились, твой визг до них долетел. Да брось ты эти трусы, ты что, ими обороняться собралась? Тогда уж лучше возьми панталоны тети Софы, в них хоть запутаться можно!
        Руку он и в самом деле убрал, и Лиза теперь пыталась отдышаться и просто понять - что вообще происходит? Наконец, она полузадушено просипела.
        -Простите, а вы кто? И как сюда попали? Я сама тут недавно и ещё ничего не понимаю...
        Мужик внимательно в нее вгляделся и спросил.
        -Лизка, что, и в самом деле рехнулась? Я Кирилл, кузен твой. Троюродный, кажется. Ладно, хватит придуриваться, пойдем на кухню, чаю попьем, да я бы и пожрал чего-нибудь не из сухпая. Ночью только прилетели из командировки, пока до города добрались, пока то, се... потом от матушкиного нытья сбежал... так и не поел толком. Еще и твои выкрутасы.
        Видно, сегодня громила убивать ее не будет, раз о еде заговорил. Хотя, может, сожрёт? Она с сомнением покосилась на парня, решила поверить ему и со вздохом сказала.
        -Пойдем... я тоже есть хочу, только я не нашла здесь никакой еды.
        Парень, который Кирилл, хмыкнул, подтолкнул ее в спину по направлению к кухне. Там Лиза показала ему пустой стол и шкафы и сказала.
        -Вот, видишь, нет ничего! А что в этих банках, так я варить не умею!
        Кирилл ещё раз хмыкнул, засучил рукава своего свитера до локтей, открыл тот белый шкаф, который Лиза открыть не могла, и который странно гудел периодически, пугая Лизу. Из него на стол шустро полетели какие-то шуршащие свёртки, он их просматривал, что-то убирал назад, что-то оставлял на столе. Наконец, удовлетворённо гмыкнул и сказал.
        -Вот, сейчас быстро курицу замаринуем, салат настрогаем, а ты пока картошку почисти.
        И на стол под нос Лизе шлёпнулась миска с вымытым картофелем и нож. Лиза растерянно смотрела на это. Чистить картошку она не умела. Да и вообще, готовить не умела. Кто бы ее допустил к готовке, выросшую в папенькином имении с няньками да служанками? Да и в институте у них тоже полный пансион был. Но решила не раздражать здоровяка и храбро взяла нож в руки и картофелину. Вначале она просто уронила ее на пол. Потом засадила нож в неё до половины, едва вытащила. В конце концов, резанула себя по пальцу. Запихнула пострадавший палец в рот и заплакала горькими крупными слезами. Кирилл, колдовавший над миской с курицей, повернувшись к ней спиной, услышал подозрительное шмыганье носом, всхлипы, грозящие перейти в вой и развернулся к ней.
        -Лиза, хватит дурачиться! Пошутила и все! Лиза, да что с тобой?
        -Я не Лизааа... точнее, Лиза, да не тааа... - провыла Лиза, путаясь в словах - я не знаю, как я здесь оказалась! Я Лиза Арсентьева, только Ивановна, а тут написано, что Генриховна! И я родилась в Курске в 1844 году! А тут написано, что в Москве в 1992 году! И вчера спать я легла в Петербурге, в своем институте, а проснулась здесь!
        У девушки слезы продолжали литься.
        Глава 9
        Продолжение
        Наше время Лиза 2
        Кирилл бросил курицу, подошёл к ней, присел рядом на корточки и неожиданно резким движением задрал ей подол халата выше колена. Крепко держа ее за ногу, чтобы не выдергивала, внимательно рассматривал что-то на колене, затем повернул ногу вбок, ещё что-то посмотрел, отпустил и пошел опять к мойке.
        Опёрся бедром об нее, долго смотрел на Лизу и молчал. И она тоже притихла, понимая, что сейчас решается ее судьба. Даже не взвизгнула от его возмутительного и неприличного действия с ее ногой.
        -Верю, ибо это настолько абсурдно, что даже ты не могла бы такого придумать. Да и нога... шрам у Лизки на колене был, в детстве навернулась с велосипеда, зашивали в больнице. У тебя нет шрама. Совсем. Даже если избавиться от шрама пластикой, то за два месяца, что я не видел Лизку, не появились бы три родинки под коленкой и на голени. Да и сейчас заметно, что ты моложе значительно. Сколько тебе?
        Лиза, покрасневшая после таких интимных подробностей про коленку, пролепетала.
        -Восемнадцать. Исполнилось осенью. Четырнадцатого ноября.
        -Ладно, давай сюда картошку. Я почищу, а ты уж как-нибудь, по прямой или кубиками, как сумеешь, порежь овощи на салат. И рассказывай, кто ты и откуда. Что ты в Питере спать легла, а проснулась здесь, я уже понял.
        Приободрившаяся Лиза начала рассказывать о себе, о папеньке, об институте... только про керосин и брата Зизи не стала говорить, стыдно было. И так о ней было впечатление хуже некуда. На запах жарящейся курицы появилась тихонько Тася, села возле ног Лизы. Увидев кошку, Лиза воскликнула.
        -Ой, Тася, ты, наверное, кушать хочешь?
        Кошка согласно муркнула. Кирилл с удивлением глянул на нее. Такое чувство, будто кошка поняла вопрос.
        -Тася? Но у Лизы был кот, Фиодор. Ох, и вредная личность этот кот. А где он?
        Лиза пожала плечами.
        -Не знаю, когда я проснулась, никого здесь не было, только вещи разбросанные. Потом вот Тася пришла, я ее пустила. Потом мы ее котяток из подвала доставали, представь, их чуть там заживо не замуровали! Но дяденьки добрые оказались, подождали, пока мы котят достали. Они же крохотные совсем, без мамы бы погибли. Вот. Можно, я свою порцию курицы Тасе отдам? Ей деток кормить надо, а я много не ем, мне хватит. Елизара Леопольдовна, наша классная дама, всегда говорит, что барышня должна есть как птичка, чтобы фигура была изящной. А если будем, есть много, то будем толстыми, как купчихи!
        Кирилл захохотал.
        -Как, как ее зовут? Елизара Леопольдовна? Вот дал же Бог имечко! Не волнуйся, все будут сытые, в холодильнике есть кошачьи консервы. Тьфу ты, дурочка, не ужасайся, не из кошек сделаны, а специально для кошек. Сейчас ей положу в миску. Кис-кис, иди сюда! Как тебя там, Тася?
        Но кошка вначале внимательно посмотрела на Лизу, одобряет ли она? Лиза утвердительно кивнула головой и тогда Тася подошла к миске и очень аккуратно, без жадности, интеллигентно принялась кушать свою порцию.
        Ели они молча, быстро, каждый думая о своем. Лизе эти немудрящие блюда показались с голодухи райской снедью. Поели, быстро помыли посуду, точнее мыл Кирилл, а девушке доверили ее вытирать. Потом парень сказал.
        -Идем, ты мне сейчас покажешь, где и что именно лежало, когда ты проснулась. Надо искать мою Лизу.
        Лиза слегка растерялась, ведь она же немного подобрала вещи и слегка разобрала их по шкафам, да и пальто с сапожками надевала. О чем и сообщила Кириллу. Тот поморщился, но спокойно сказал.
        -Хорошо, пошли в прихожую, покажешь, где и что.
        -Вот, смотрите - Лиза все время сбивалась, то "ты", то "вы" - сапожки были вот в этом шкафчике, а пальто в этом углу валялось.
        Кирилл осмотрел пальто, спросил, она или нет, посадила грязное пятно на рукаве. Лиза в испуге замотала головой, нет, не она, не помнит она такого! На что Кирилл сказал, что на его сестрицу такое похоже, она может и в сухом и чистом месте грязь найти. Проверил шкафы, сказал, что нет ее шубки и двух пар сапог. Лиза испугалась вновь - вдруг ее обвинят в пропаже! Но парень только хмыкнул, сказав, что при всем желании она сразу две пары сапог не наденет на ноги. Лиза горячо уверила, что вообще проснулась босая, только в форменном платье, но оно после спасательной операции пришло в непотребный вид, и сейчас находится умывальной комнате. Может показать.
        В большой комнате Лиза показала, где она проснулась, что вот тут лежала сумочка, и что лежало в ней. И что она, Лиза трогала вот только эту книжечку с орлом, где и увидела рисунок себя и прочитала все про эту Лизу. Ещё черная пластина противно зудела, и какая-то женщина в пластине, сказала, что Лиза дура. Кирилл взял у нее эту пластину, попутно сказав, что это телефон, потыкал быстро пальцем в него, сказал, что это тетя Софа звонила и на нее похоже, она могла и дурой назвать. Потом просмотрел содержимое сумочки.
        -Получается, так, что паспорт, кошелек с деньгами и банковскими картами на месте, телефон тоже, а Лизки нет. Она без этого из дома бы не вышла. И ключи тоже тут. Выходит, она исчезла из закрытой изнутри квартиры?
        Лиза вспомнила и добавила.
        -Здесь ещё бутылка валялась, большая, спиртным из нее пахло, фу! Я ее убрала отсюда в шкаф, давай покажу.
        Показала. Кирилл покрутил ее в руках, сказал, что это мартини, и Лиза давно хранила ее. В других комнатах они обнаружили, что отсутствуют многие вещи Лизы. Нет ее чемодана и сумки, это сундуки такие, пояснил парень.
        В следующей комнате, по словам Кирилла, здесь ранее жила бабушка Мария, Лиза показала, как был открыт шкаф, ящик стола не закрывался, и как она поправила застрявшую коробку, ее она не открывала. Коробку Кирилл достал, ещё посмотрел в ящике.
        -Шкатулки здесь не было? Ясно. То есть жемчуг бабушки, она взяла, а бриллианты фамильные оставила? Вот как так?
        И впрямь, в невзрачной на вид коробке, лежали серьги, узкое кольцо с вытянутым узким камнем, и небольшое ожерелье с мелкими камнями и одним, более крупным, в центре. Было видно, что драгоценности не современные, старые. Действительно, фамильные.
        Распахнув шкаф, Кирилл присвистнул.
        -Вовсе ничего не пойму! Лизка зачем-то выгребла бабушкино рукоделие! А ведь она никогда к рукоделию, да и к домашнему хозяйству рвения не имела, если и делала что-то, то из-под палки или чтобы с голоду не умереть. Хотя...
        И он выдвинул нижние ящики. У Лизы аж дух захватило от вида такого богатства цветов, сортов и видов различных ниток, вышивок и ещё чего-то разноцветного.
        -Кирилл, скажите, тогда почему она это не забрала? Это же настоящее сокровище для рукодельницы!
        -Я тоже этого не пойму! Хотя... Давай ее комп проверим.
        В комнате, которая принадлежала Лизе, по словам Кирилла, тоже было достаточно много разбросанного, но Кирилл уверенно прошел к столу, на котором стояла плоская рамка, вроде картины небольшой, чем-то пощелкал, в картине что-то негромко загудело, зажужжало, засветилось... Лиза почти даже не вздрогнула, она уже смирилась, что в этом мире все жужжит, щелкает, гудит... Пока она размышляла о странностях мира, на светящейся картине появилась она сама, только выглядела она немного странно, в незнакомой одежде, почему-то лохматая, и слегка пошатывалась. Откашлявшись, она заплетающимся языком произнесла.
        -Дорогие мои родственники! И тебе привет, Кирюха! Я, ваша Лиза, находясь в здравой памяти, и уме… ик… переселяюсь на ПМЖ, далеко, ик… ну это ик… в другой мир! Поскольку в этом мире я никому не нужна… ик… и меня никто не любит, только унижают все… ик… и я чувствую, мое место не в этом мире! А где-то там…
        Девушка в рамке патетически взмахнула рукой, пошатнулась, ещё раз икнула и деловито продолжила.
        -Искать меня не будут, с работы меня сократили. Но вы за меня не переживайте, я хорошо подготовилась! Я взяла все, что мне может понадобиться в другом мире! - она на секунду задумалась, - а может не все? - потом неуверенно пробормотала - не помню, взяла ли я мясорубку? А, ладно! В общем, я решила и все, я ухожу! Счастливо вам всем, не переживайте за меня! Лиза Арсентьева ещё всем покажет!
        Девушка в картине пропала, картинка просто продолжала светиться голубым цветом. Кирилл тяжело плюхнулся в кресло.
        -Выходит, правда... была у меня надежда, что это глупый розыгрыш, но теперь понятно. Что-то у нее случилось, что Лизка напилась в хлам, на ногах вон не стоит, как и с кем договорилась - неизвестно, но получился обмен, ты - сюда, она - на твое место. Где, ты говоришь, то была, прежде чем сюда попала?
        Лиза бодро отрапортовала.
        - В Петербурге, в Павловском институте благородных девиц, в дортуаре шестого класса! - на всякий случай уточнила - на дворе был декабрь 1862 года.
        -Ага, ясно. Петербург, значит. Год, как отменили крепостное право.
        -Почему год? Два! Крепостное право отменил император Николай Александрович в 1860 году! Папенька переживал сильно ещё, кто же на полях свекловичных работать будет!
        -Николай Александрович? 1860? Так эта балбеска, мало в прошлое, так ещё и не в свой мир попала!!! Вернётся назад - сам убью!!!
        Парень бушевал ещё минут десять, Лиза сидела, притихнув. Она уже и не знала, что думать. Наконец, Кирилл успокоился и внимательно глядя на Лизу, сказал.
        -А знаешь, поживу-ка я здесь... одна ты тут с голоду помрёшь, да и не умеешь пользоваться ничем. Будем надеяться на лучшее. Да и вдруг что-то станет известно про Лизку…
        Глава 10
        Другой мир - Лиза 1
        Сама поездка прошла без приключений. Кошелек с наличными приятно грел душу, а корзинка с провизией радовала глаз и желудок. И даже будущее уже не казалось таким беспросветным. Мы устроили с котом обсуждение наших следующих действий в славном граде Курске. Я, конечно, бывала в Курске по служебной надобности, но в своей реальности и в современном мире. Сложно сразу представить, что может меня ожидать сейчас в небольшом губернском городишке, без развитой промышленности, глубоко сельскохозяйственном. Да и вообще, мне даже не в город, а в уезд надо, в имении батюшки моего двойника Лизы Арсентьевой. В Курске мне надо найти поверенного или стряпчего, не знаю, как он здесь, в это время, правильно называется. У нас это нотариус. Найти и узнать у него все юридические нюансы наследства. Вроде бы в Российской империи не было гендерных ограничений в наследовании, и майорат существовал только для очень крупных поместий. Мое "не мое" поместье явно к таким не относится. Только лишь бы не было закладных на само поместье и задолженностей по государевым налогам. А с остальным я справлюсь. Поужинав, мы завалились
спать и проспали мирно до самого утра. Проснувшись, лежали под одеялом долго, не было желания вылезать из-под него в холодное купе. Наконец, дрожа и зевая, оделась, выполнили все утренние процедуры, позавтракали, собрали вещи, приготовила себе верхнюю одежду. Хорошо Федьке - пригладил усы, поплевал на лапу, умылся, собрал в кучу лапы и хвост - и все, готов. Сидели и смотрели в окно на проплывающие виды за окном. Паровоз свистел на небольших станциях, немилосердно коптил угольным дымом, даже в купе дымом припахивало изрядно. А за окном проплывали (не могу сказать - пролетали) виды заснеженного леса, небольшие деревеньки, домишки под соломенными крышами, кое-где курившиеся дымком печей. Мирно трусила небольшая лошадка, впряженная в сани-розвальни, на которых сидел закутанный в тулуп мужичок... Снега и в самом деле много, видно, что возле домишек снежные сугробы почти вровень с небольшими окошками. Чем ближе подъезжали к Курску, тем чаще попадались деревеньки. Если я, верно, поняла, мне надо будет ехать из города в другую сторону. Поезд туда не ходит ещё.
        Как и было обещано, прибыли мы в полдень, то есть в двенадцать часов. Видно, в прошлом поезда ходили без опоздания. Паровоз дотянул вагоны до высокого дебаркадера, и облегчённо пыхнув последний раз дымом, встал, лязгнув колесами. Вывалившись из вагона на перрон, я сразу поняла, что очень сильно промахнулась с ботиночками. Ибо поскользнулась и растянулась сразу. Это вам не питерская слякоть. Это русская зима, без всякого мирового потепления! Причем падая, я ухитрилась придавить котофея, который устроился в сумке. Носильщик, принявший мой чемодан и сундук, бросил свою тачку, кинулся меня поднимать, я оскальзывалась, никак не могла подняться полностью, опять падая... В сумке приглушённо матерился кот, хорошо хоть, по-кошачьи... Наконец, уцепившись за тележку носильщика, я встала и тоже чуть не взвыла в унисон с Фиодором - зверски болело колено. Кое-как, шкандыбая, держась за эту тележку, в съехавшей набок шляпке, с растрепанными волосами, побагровевшая от неловкости и злости, доплелась до здания вокзала, небольшого и деревянного. В котором, на мое счастье, была дамская комната, как подсказал
носильщик, усатый дядечка средних лет. Он даже проявил милосердие и проводил меня до нее! Давя бессовестно на жалость и обещая заплатить, я упросила его подождать меня здесь, пока я приведу себя в порядок, потом со всеми вещами он проводит меня до "стоянки такси", то бишь, до извозчика. Видно, и впрямь вид у меня был жалостный, что он согласился. На мое счастье, в дамской комнате никого не было, поэтому я первым делом выпустила на волю не додавленного кота. Хотя потом пожалела об этом. То ли надо было уж додавить его, то ли кляп в пасть воткнуть... ибо высказал он все, что думал о корове - хозяйке. А думал он много и не всегда в парламентских выражениях. Потом отыскала опять свои любимые и надёжные боты на тракторной подошве. Поменяла обувку, затем, шипя сквозь зубы, задрала подол платья, колготки не порвались, а как-то расползались на коленке, и сквозь редкую теперь ткань виднелась ссадина и наливалась грозной синевой гематома. Нда, весело. Хотя... в боковом кармане сумки, ещё со времён моего "кавалерийского " прошлого жил тюбик бальзама Спасатель. По первости я частенько нюхала опилки на ипподроме,
попросту говоря, падала. Ура! Тюбик нашелся. Щедро обмазав колено, принялась наводить внешний лоск - причесалась, поправила шляпку, отряхнула от какой-то соломы платье... счастье, шубка осталась цела и чиста. Вышла из дамской комнаты почти приличной барышней, только слегка прихрамывая. Утомившийся от бурных речей кот и слегка припугнутый перспективой быть оставленным в той комнате навсегда, лежал в сумке тихо, свернувшись калачиком. Доставили меня до извозчика, погрузили вещи, за что я от благодарного сердца отвалила мужику аж десять копеек. Хотя моя жаба выла и причитала, что вот тут десять копеек, там десять копеек и приедешь мол, в поместье в одних стрингах. Озвучив по бумажке адрес извозчику, поехала я к поверенному, попутно разглядывая город. Как и ожидала, почти сплошь деревянный, одноэтажный, только в центре несколько каменных домов в два-три этажа, да длинное каменное, в один этаж, здание торговых рядов. Рядом с ними деревянный двухэтажный дом с несколькими лавками на первом этаже. Возле боковой двери извозчик и остановился. На двери была табличка "Мировой поверенный Деркач Иван Хрисанфович".
Подивилась столь экзотичному отчеству и вошла внутрь. Извозчик тащил следом мои вещи. Внутри было два помещения - маленькая комнатенка писарчука - секретаря и комната самого Ивана Хрисанфовича. Оставив вещи, секретарю на сохранение, прижав к себе только ценную сумку с котом и документами, вошла внутрь.
        Иваном Хрисанфовичем оказался мужчина лет тридцати пяти на вид, худой, длинный, с залысинами, вид нервический и умный. Поздоровалась и представилась. Предложив мне присесть, поверенный углубился в изучение моих документов, потом достал какую-то папку, начал сличать документы. Надеюсь, отпечатки пальцев, и ДНК-тест брать не будет. Пока осторожно оглядывалась. Ну, аскетично, скажем так. Явно, юрист не из первой сотни. Да и сюртучок потёртый.
        Наконец, прочитав все и наверняка, пересчитав запятые в тексте, поверенный сказал.
        -Елизавета Ивановна! Должен огласить волю вашего батюшки. Он давно был болен, не хотел вас огорчать, поэтому ничего вам не сообщал. И в последние месяцы он, в силу своих возможностей, приводил все дела свои в порядок. По завещанию Ивана Андреевича, вы, Елизавета Ивановна, являетесь полноправной и единственной наследницей вашего батюшки. По заверениям вашего отца, других наследников не имеется и никто до сих пор не объявлял об оспаривании завещания. Вам отошло во владение поместье Арсентьево и прилагающиеся к нему земли. Закладных на это имущество на данный момент нет. Иван Андреевич все закладные выкупил. Налоговые вычеты за этот год тоже все выплачены. Но денежная сумма, причитающаяся вам, весьма невелика. Поэтому советую вам отнестись серьезно к своему будущему. Указ императора Николая Александровича о крестьянских свободах изрядно подкосил многие крепкие хозяйства, не только вашего батюшки. Жалованье дворовым слугам, оставшимся в поместье, я за этот месяц выплатил из предназначенных для этого денег. Их оставил мне ваш батюшка. Там ещё осталось на два месяца, я сейчас их вам верну вместе с
выплатной ведомостью. Ваши бумаги на наследство уже готовы, сейчас вы подпишите документ о принятии наследства, я отдам вам ваши бумаги, и можете отбывать в свое поместье.
        Интересно, а сколько мне ехать до этого поместья? У поверенного не спросишь, предполагается, что я должна знать дорогу к родному дому. Меж тем, есть хотелось все сильнее. И тогда я робко проблеяла (помним, что беспомощной даме мужчины всегда спешат на помощь! Поэтому робкая овечка - наше все!)
        -Простите, Иван Хрисанфович (тьфу, чуть язык не заплелся!), можно, пока вы документы окончательно подготовите, я схожу покушать? А то ещё ехать, и я с поезда вот сразу к вам... и вещи мои пусть у секретаря побудут, можно?
        И дрожащий голосок, и блеснувшие слезкой глазки - все это возымели свое действие, чернильное сердце стряпчего дрогнуло, он кивнул согласно, выглянул в предбанничек и сказал писарчуку, возведенному мной в ранг секретаря, чтобы тот приглядел за моим имуществом. И я отбыла в ближайший пункт общественного питания. Не забыв выяснить у стоящего возле торговых рядов извозчика, далеко ли до Арсентьево и сколько стоит. Узнала, что если выехать сейчас, то к ночи приеду. И стоить это будет рубль с полтиной. Обдираловка, люди добрые!!
        Трактир был рядышком, сразу за рядами. Там я спросила отдельный кабинет, заказала полный обед. Не знаю, что подумал трактирщик, может, про амурные дела, а мне на самом деле надо было накормить и выгулять кота. Посетила дамскую комнату "попудрить носик", то есть Фиодор "гулял", а я терпеливо ждала. Потом мы подкрепились комплексным обедом, вышли на улицу. На стоянке извозчиков прибавилось, но цену все называли одну и ту же. Причем каждый объяснял это тем, что придется ночевать в имении, так как ночью в зимнюю пору ехать опасно. Делать нечего, согласилась. Подъехав к поверенному, забрала вещи и бумаги, отбыла в теперь уже свой дом.
        Если в Петербурге меня везли на вокзал "с ветерком" в обычной коляске, то в Курске, с учётом климата, это была некая помесь коляски и саней, то есть коляска, поставленная на полозья. Зато в ней была меховая полость для ног пассажира, и можно было опустить верх коляски и сие транспортное средство превращалось в кибитку. В общем, была надежда, что доеду до имения, не превратившись в ледяную статую. Как только выехали из города, я переместила кота из сумки себе за пазуху. Там однозначно теплее и Фиодор мог выглядывать осторожно, осматривать окрестности и тихонько мне комментировать увиденное. И вообще, поговорить за жизнь можно. Кучер, как только миновали последние домишки ремесленного посада, затянул нечто заунывное и немелодичное, поэтому ему было не до наших тихих бесед.
        -Ох, Лиза, вляпались мы с тобой в историю, в прямом смысле. Что нас ещё впереди ждёт? Вроде хоть крыша над головой есть. Но жить-то с чего-то надо... что там твое имение производит, не знаешь?
        -Откуда я могу знать? У поверенного спросить? Так вроде я должна знать о своем имении... как я помню, в это время вся губерния была сугубо сельскохозяйственной. Хлеб растили, но основное было - сахарная свекла. В Курской губернии было больше всего сахарных заводов. Все остальные отрасли носили лишь вспомогательный характер, для собственных нужд. Промышленность на уровне ремесленных мастерских. И то, все это я помню из своей курсовой четвертого курса. Возможно, в этой реальности немного по-другому. Приедем - узнаем. И не волнуй меня по пустякам, и так все нервочки истрепала. Будешь нудить - пойдешь пешком за повозкой!
        Кот в оскорбленных чувствах нахохлился, заткнулся, и вскоре послышалось тихое посапывание, а потом и заразительный храпоток. Короткий зимний денёк быстро угасал, только красная полоса на горизонте указывала, что ещё не слишком поздно. Бабулины часики я приколола к платью ещё в Москве, время поставила по вокзальным курантам. Осторожно отодвинув кота, посмотрела на часы, оказывается, было всего половина пятого. По уверениям кучера мы должны приехать часов в девять вечера. Ещё немного поглазела вокруг. В сумерках снежные сугробы вдоль дороги отливали синим, тихо вокруг, нет привычного шума автомобилей, слепящего света фар на встречной... только неровный, качающийся жёлтый свет от зажженного фонаря на облучке возле кучера, скрип полозьев по снегу, изредка всхрап неторопливо бегущей лошадки. Да бесконечная, заунывная песня кучера. Понятно, поет, чтобы не уснуть в монотонном движении. Изредка попадались небольшие деревеньки, в подслеповатых окошках виднелся жидковатый свет, да курились дымком печные трубы. Видела пару больших зданий в сторонке от деревенек, наверняка усадьбы помещиков. Где-то меня ждёт
и теперь уже мое поместье. Под эти неторопливые мысли я и задремала...
        В полудрёме ли, во сне ли неглубоком, но привиделось мне нечто несусветное. Например, приснился мне наш новый начальник, отталкивающий от себя рыдающую и цепляющуюся за него Лидочку. Вот отталкивает он ее и говорит своим бархатным голосом.
        -Ах, Лизонька, если бы я только знал! Вы такая необыкновенная! Ваши прекрасные глаза бередят мне душу и лишают сна! А какой вы работник незаменимый! Нет мне прощения и покоя!
        Потом начальник с Лидочкой куда-то исчезли, зато появилась бабушка Мария в платье Елизары Леопольдовны и сурово мне выговаривающая.
        -Лизка, не будь дурой хоть теперь! Вспомни все, чему я тебя учила, ведь ты умеешь, да лодырь ты невыносимый! Вспомни, чем ты на работе занималась! Может, хоть теперь одумаешься!
        Я что-то пыталась вякнуть в свое оправдание, но бабушки уже не было. Вместо нее в кресле, в бархатном халате, сидел пожилой, седой мужчина, внимательно меня разглядывающий. Голос у него оказался слабый, тихий.
        -Ты сильная, Лизонька, ты справишься, я верю в тебя...
        Глава 11
        Проснулась я резко. Оказывается, мы стояли на небольшом пригорке и кучер уже несколько раз меня окликает.
        -Барышня, подъезжаем мы к Арсентьево. Вот одна деревня, там, за леском, ещё одна, а вон туды, в сторонке и сама усадьба на пригорке будет.
        Он кнутовищем тыкал в непроглядную тьму. Что он там видел - для меня осталось загадкой. В деревне, да ещё и зимой, спать ложатся рано, поэтому не было видно ни света в окнах, ни людей на улице. Мы поехали в усадьбу. Лошадка, как будто чуя скорый отдых в конюшне, хорошо прибавила в скорости. За пазухой завозился проснувшийся кот, высунул морду, нюхнул воздух, скривился, пробормотал "Мороз!" и скрылся опять под шубой. И впрямь, к ночи мороз усилился, чувствительно щипал нос и щеки. Ноги в теплых ботинках не замёрзли, а вот руки в тоненьких перчатках совсем заледенели. Зато отступила нервозность, страх перед будущим, но наступило полное отупение и безразличие. Я настолько устала ото всего этого, от долгой дороги, от холода, что мне стало все равно. Ещё этот сон опять напомнил мне мою прежнюю жизнь... И как защита мозга и эмоций - безразличие.
        Стучались мы в ворота усадьбы долго. Наконец, вдали показался жёлтый свет фонаря и дребезжащий старческий голос сказал.
        -Кого там нечистый носит по ночам? У нас все дома, а чужих нам не нать!
        Кучер обернулся на меня, и я ответила. - Открывай, барышня Елизавета Ивановна домой приехала!
        Голос за воротами охнул, кто-то суетливо отпирал кучу запоров, звали какого-то Проньку, затлел огонек на крыльце у дома... Ворота медленно и торжественно, со скрипом распахнулись, и мы въехали в усадьбу. В темноте я практически ничего не видела, только слабо освещенные двери дома. В окнах заполошно мелькал свет, видимо, мой приезд вызвал такую суматоху.
        Я зашла в дом, в прихожей темновато, но какие-то люди присутствовали. От тепла иголочками закололо замёрзшие пальцы, щеки, нос. Кто-то тащил мои вещи. Я, не глядя ни на кого, равнодушно сказала в пространство.
        -Кучера накормить, устроить на ночлег. Мне горячую ванну, ужин и постель. Обо всём поговорим завтра.
        И пошла следом за пожилой женщиной в салопе каком-то, со свечою в руке. Она провела меня по широкой лестнице наверх, на второй этаж. За поворотом коридора, видна была настежь распахнутая дверь в освещённую комнату, туда тащили мои вещи, ванну, ведра с водой...
        Комната, в которую я зашла, как раз соответствовала тем описаниям девичьих светелок из романов девятнадцатого века. Не слишком большая, освещённая двумя керосиновыми лампами, у одной стены неширокая, но пышная кровать, с кучей подушек и подушечек под кружевной накидкой, покрытая пёстрым лоскутным покрывалом. Коврик из меховой шкуры на полу возле кровати. Рядышком маленькая тумбочка. У противоположной стены - несколько деревянных сундуков, обитых металлическими узорчатыми пластинами. Надо полагать, это аналог шифоньера. Рядом небольшой туалетный столик с овальным зеркалом в раме с завитушками. На столике стояло пара резных шкатулок, рядом лежали гребни, ленты, ещё какая-то девичья мелочь. Невысокий узкий шкафчик, на верхних полках несколько книжек, внизу стоят баночки с красками, в высоком узком стакане - кисти для живописи. Рядом со шкафом - письменный столик, тоже узкий. У окна, занавешенного кружевной занавеской и дополнительно украшенным морозными узорами, стоял мольберт с холстом, закрытым тряпицей. Все это я разглядывала, сидя на вычурном, с гнутыми ножками и спинкой стульчике. Шубку у меня
приняла все та же пожилая женщина, ахая и разглядывая мех, гладя морщинистой ладонью подклад. Я просто сидела молча, ожидая невесть чего. Может, того, что закончится вся эта суета? Наконец, из комнаты вышли все, ванну стыдливо закрыв ширмочкой с разрисованными бумажными стенками. Китайская, что ль? Я устало поднялась со стула, решив раздеться. Фиодор таинственно сверкал глазами из-под кровати. Он благоразумно убрался туда сразу, как зашли в комнату, радея о целостности своего хвоста. Только я наклонилась, чтобы снять ботинки, как вошла давешняя старушка с большой простыню в руках. Увидев, что я хочу снять обувь, бросила ее на кровать, шустро подкатилась ко мне и начала помогать мне. Но мне это было настолько дико, что я испуганно начала отталкивать ее, неловко бормоча.
        -Нет, нет, не надо! Я и сама не инвалид, разуться смогу.
        Бабка вытаращилась на меня.
        -Ить говорила я батюшке твоему, что ни к чему барышне все эти институтья! Нешто чему хорошему там научат? А писать - читать и дома научилась, шить - вышивать умеет. Что ещё барышне надо? Теперь вот к старой няньке Семенишне, как к чужой, словечка не сказала даже!
        Я немного смутилась, и впрямь, ведь они приняли меня за другую Лизу.
        -Прости, Семенишна, все сразу свалилось на меня, смерть папеньки, дальняя дорога… устала, замёрзла. Завтра будет лучше, правда! А сегодня помыться бы и спать. Если есть чего, то и поела бы.
        Семенишна засуетилась, то убирая мою обувь, то помогая мне снимать платье, попутно удивляясь столичным модам. Это она колготки с бюстгальтером увидала. Хорошо, трусы под плотными колготками не видно, а то получила бы старушка нравственный шок. Быстро стащила белье, достала из чемодана пижаму и халат, флакон с шампунем. Бабка уже не охала, только искоса поглядывала.
        -Ишь, как схудала-то в столицах энтих! Кожа да кости! Правда, шибко справной ты сроду не была, да только сейчас совсем, аж нос заострился! Так-то надо бы мыльню затопить, да к ночи и зимой, когда ж ее натопишь... Но ничо, вот истопим потом баньку, да попарю тебя веничком, вся худоба и хворость и уйдет!
        Наговаривала нянька, помогая мне промывать волосы. От кирпичной стены, возле которой стояла ванна (явно, это была печь, выходящая одним боком в девичью комнату) шло умиротворяющее тепло, горячая вода расслабляла мышцы и меня потихоньку начало отпускать нервное напряжение. Сразу потянуло в сон. Но тут вылез Фиодор и тихонько подкрался ко мне.
        -Лиз, а я бы поел чего... да и погулял бы, а то сил уж терпеть нет. В дороге холодно, да и сугробы везде одни.
        Вошедшая в комнату на последнем слове кота Семенишна взвизгнула.
        -Ой, лишенько! Это что же тут такое?
        -Где? - я деланно удивилась - знакомься, Семенишна, это мой кот Фиодор, просто он такой крупный вырос. Я его в прошлом году масеньким котёнком подобрала, он в привратницкой в институте жил, я его кормила, домой поехала, его с собой забрала. И никто тут не говорил, это у меня в животе от голода урчит. У Фиодора, кстати, тоже. Ему бы ещё погулять маленько. И жить он будет у меня в комнате, никаких сараев и конюшен!
        Я быстро вытерлась мягкой простыней, натянула пижаму и халат, на ноги какие-то меховые чувяки, принесенные нянькой. Эх, с пьяных глаз даже не вспомнила про свои тапочки с помпонами!
        Семенишна суетилась возле столика, ставя тарелки со снедью. Сказала виновато.
        -Ты уж прости, Лизонька, самовар-то мы вздули, а печь не стали, поздно шибко. Чай горячий, а вот мясо холодное. Ну да с чаем горячим да хлебушком мягким можно есть… а котик, может, сливочек попьет? А то и рыбка и мясо, шибко мерзлые сейчас, не угрызет ведь!
        Я не стала говорить старушке, что этот наглый Котофей никогда не ел сырого мяса и рыбы, только отварное. От обилия блюд на столе у меня глаза разбежались, и голодная слюна чуть не закапала на тарелки. Пузатый чайничек со свежезаваренным душистым чаем, плошка с медом, плошка с вареньем, тарелочка с творогом со сметаной, изрядный кусок холодного отварного мяса, блюдо с порезанным на ломти мягким караваем... Видно, не слишком бедствовали в поместье. Нянька вышла, чтобы не мешать барышне трапезничать, и мы с Федькой приступили к ужину. Не успела я и один кусочек мяса с хлебом доесть, как кот в мгновение ока вылакал сливки из своей миски и потребовал.
        -Мяса дай! И творожку со сметаной оставь!
        -А ты не лопнешь, обжора?
        Фиодор насупился.
        -Я крупный кот! Мне еды больше надо! И вообще, в кои-то веки достались натуральные продукты, экологически чистые, а ты тут же жмотничаешь!
        Я грустно усмехнулась.
        -Ты теперь до конца жизни будешь питаться натуральными продуктами, нет здесь красителей - ароматизаторов - стабилизаторов.
        Кот пробурчал, на секунду оторвавшись от мяса. - Только если ты их не придумаешь! И не испоганишь этот мир химией!
        -Почему я их должна придумать? - тупо удивилась я, запивая ужин, горячим чаем с вареньем вприкуску. Моим любимым, вишнёвым.
        -Как почему? Тебе что нотариус сказал? Денег у тебя мало, значит, на чем-то поместье должно зарабатывать? Ты же книги про попаданок читала? Ещё восхищалась, как они ловко все организуют и меня мучила, читала мне вслух эту белиберду. Только ты - то у нас сама ничего не умеешь! Только работала в сельхозпродукте! Вот, вспоминай, да думай, что делать будешь. Ты разговор не уводи, вот в мисочку тврожку со сметанкой положить не забудь!
        Лениво переругиваясь, мы закончили ужинать, я переползла в кровать. Федька ушел на прогулку, потом явился, помыл лапы и забрался ко мне в постель, потолкался немного, выигрывая себе пространства побольше, и мы дружно засопели до утра. Уже в полудрёме, я подумала.
        -Как говорила бабушка - будет день, будет пища! Подумаю об этом завтра!
        Утром, в полудрёме, никак не могла сообразить, где я и что вокруг происходит. Наконец, стали выделяться отдельные звуки в определенные действия. Тихие голоса, доносящиеся как бы издалека - это слуги на первом этаже ходят, занимаются своими делами. Тихий стук чего-то упавшего деревянного неподалеку от моей комнаты и тихое звяканье - истопник затапливает печь в коридоре, уронил полено. От печи потянуло теплом, и стылый воздух в комнате постепенно стал нагреваться. Жидкий утренний свет проявлялся через затянутое морозом окно. Под одеялом тепло, да и Фиодор греет спину, что твой калорифер. И так от всего этого стало уютно, так безмятежно и спокойно на душе, что невольно подумалось. - "А может, это и есть то место, где хорошо моей душе, где и должна быть моя жизнь? Может, при рождении мироздание чего-то перепутало и отправило меня не туда? "
        Ну да ладно, с этим мирозданием, я сейчас здесь и буду сама строить свою жизнь, без бабушкиных направлений, желаний... буду делать так, как сама решу и то, что должна! На этой позитивной ноте я решительно откинула одеяло и села на кровати, опустив босые ноги на коврик у кровати. Брр… всё-таки ещё холодновато. Где там мой любимый тепленький халат до пола? Как раз по эпохе! Натянув халат поверх пижамы, и сунув ноги в чувяки, я направилась к двери. На кровати недовольно завозился Федька, сонно пробормотав.
        -Куда тебя такую рань несёт? Спала бы себе, хорошо ведь было же! Нет, как в попу тычут иголкой, подскочила! Дома всегда до последнего дрыхла, а потом металась по квартире, собираясь и все роняя. Иной раз и меня покормить забывала!
        -Ой, ну подумаешь, пару раз и забыла всего! На твоей фигуре и не сказалось вовсе! - привычно огрызнулась я.
        Кот неожиданно перевернулся на спину, раскинув лапы и прижмурив один глаз, потом потянулся и резко соскочил с постели и деловито зашагал впереди меня. Идём искать водные процедуры, прочие сопутствующие дела и завтракать, тем более снизу явственно пахло чем-то вкусным.
        Вожделенный туалет нашла при помощи молоденькой девчонки - горничной. Надеюсь, она здесь работает не слишком давно и не удивится тому, что хозяйка дома не знает, где что расположено. Вы не поверите, но сей укромный уголок был расположен сбоку от входных дверей, за неприметной дверцей, был зверски холодным, и назывался ретирадная!!! То-то мне показалось вчера при входе, что где-то изрядно пованивает. Зато умывальня расположена недалеко от кухни и представляло собой небольшое помещение с несколькими тазиками на высокой подставке. Я достала из кармана халата зубную пасту и щётку, флакончик с пенкой для умывания. Зашедшая в умывальню с горячей водой Семенишна с любопытством смотрела, как я чищу зубы, покачала головой, пробормотала.
        -И чего только в энтих столицах не придумают! Ишь, зубной мел в какусь трубку запихали! Батюшка твой, барин Иван Андреевич, тоже все зубы драл энтим мелом, только тряпочкой, а теперь вот ишшо и щеткой придумали! Так все зубы и сдерешь!
        Потом спросила, помедлив.
        -Кушать-то где изволишь, у себя в комнате, или в большой столовой накрывать?
        Я на секунду зависла, лихорадочно соображая. Раз есть большая столовая, то и малая должна быть.
        -Нет, нянюшка, в малой накрой, да и сама со мной садись, поговорить надо без лишних ушей. Котика покормите.
        Глава 12
        Семенишна пошла, преисполнившись важности, как же, любимая воспитанница ее уважила, с собой пригласила, посекретничать желает. Фиодор, наградив меня фырканьем и презрительным взглядом, пошел следом за ней. Правильно, нечего поважать этого наглеца хвостатого, а голод не тетка, а мать родная, пофыркает и поест на кухне.
        С планировкой дома я ещё не была знакома, поэтому мне интересно было все. Крыло, где я была, было очевидно, служебным. Кроме кухни и умывальни, дальше вглубь шли и другие служебные помещения, слышались голоса, далее, видимо, были комнаты слуг. Вернулась назад, оказалась в небольшой прихожей - холле. Часть ее отгорожена невысоким барьерчиком, за которым стояли несколько вешалок с верхней одеждой, три стула, топящаяся сейчас печь. В прихожей было тепло. Вправо, через открытые высокие белые двери была видна целая анфилада комнат. Что там расположено, я пока не стала смотреть, ещё успею. Пока надо переодеться и позавтракать и постараться узнать, как тут жизнь вообще протекает.
        Из гардероба моей бабушки Марии в моем чемодане нашлось платье в пол, светло-голубого цвета с защипами на груди. Воротничок-стойка, длинный рукав, платье по талии - все это придавало строгости моему облику, несмотря на яркий цвет. Нет у меня ничего достаточно траурного. С прической помучилась, пока не вспомнила прически бывших одноклассниц по Павловскому институту. Нещадно начесав свою паклю, взбила повыше и закрутила некое подобие Бабетты на макушке. В качестве украшения служили все те же часики, приколотые к платью, да мои родные сережки с александритами. Их, кстати, открыли уже? В моем времени и мире их открыли где-то в сороковых годах девятнадцатого века, на Урале и назвали так в честь императора Александра второго. А здесь и не было такого императора... Серьги, кстати, жутко дорогие из-за камней, их мне бабуля подарила, когда я кандидатскую защитила. Ладно, буду надеяться, что геологов и ювелиров в усадьбе нет. Будь платье из натуральной ткани, то после путешествия в моем чемодане комом, то было бы оно страшно измятым. Но оно было сшито из современных тканей с вискозой, встряхнула его
хорошенько и все. Туфли-балетки на ноги и я готова к выходу в новую жизнь!
        Только я нацелилась на выход из комнаты, как скрипнула дверь, и внутрь зашёл Фиодор, переваливаясь с лапы на лапу, заполз на кровать и, зевнув, сообщил.
        -Если меня так кормить будут, то я нарушу себе всю пищеварительную систему!
        Я восхитилась - какие слова знает мой котик!
        -Так скучно целыми днями дома одному, а пульт от телика я давно освоил - пояснил этот просвещенный кот - Слушай сюда! Я вот что на кухне узнал. Прислуга говорит, что ты, ну, та, прежняя Лиза, всегда прибабахнутая была, а сейчас и вовсе. Хозяйством сроду не интересовалась, все какие - то цветочки малевала. Ты, кстати, рисовать умеешь?
        Увидев мои вытаращенные глаза, вздохнул.
        -Ладно, проехали. Лиза в основном общалась с отцом, да с Семенишной, подруг среди окрестных девиц не имела. Матушка ее померла вскоре после рождения Лизы. Здесь из родственников есть только двоюродная сестра отца, Серафима да ее муж, живут в поместье, неподалеку от твоего. Слуги толкуют, что вроде ты болела по осени сильно, из института писала отцу твоя, то есть Лизина, классная дама, Елизара Леопольдовна, вот я и подумал - вали все на горячку, мол, память потеряла тогда, но если что расскажут или покажут - вспоминаешь. Вот и расскажи так Семенишне, она и поможет тебе во всем. Иначе попалимся. И характерец свой попридержи хоть на первых порах, пока не освоишься. Ох, горе ты мое...
        И без всякого перехода добавил с возмущением.
        -Представляешь, дикие люди! У них даже лотка с самым занюханным наполнителем нет! Говорят - иди, котик, погуляй во дворе! А там холодно! И сугробы! Ты же знаешь, у меня слабые лёгкие, мне нельзя на холод! И вообще, я там чуть яй... эээ, бубенчики чуть не отморозил!!!
        Я с удивлением взглянула на этого "слаболегочного" пузана. Когда это он успел ослабеть? Федька, сладко зевнув, Ладно, для начала надо ввязаться в драку, а потом посмотрим. Сладко зевнув, Федька закопался в подушки, пробурчав напоследок.
        -Иди уж, да не забудь, что ты сейчас дурочка беспамятная, а то натворить ещё чего. А я посплю немного!
        И пошла я вниз, лихорадочно размышляя - как выкрутиться из этой ситуации? Дурочкой мне решительно не хотелось быть! Уверенно двинулась туда, куда свернула горничная с подносом с тарелками, и откуда доносился голос Семенишны.
        Войдя в комнату, увидела не слишком большое помещение, обставленное светлой мебелью, стол, примерно на восемь персон, мягкие стулья вокруг, шкаф-горка с посудой. Яркий утренний свет лился из высокого окнам с раздвинутыми портьерами, отражаясь солнечными бликами от начищенного до сияния самовара, от чайных чашек, солнечным шариком катаясь по окрашенному в светло - желтый цвет полу... И все это было так ярко, светло, тепло, уютно, что я невольно зажмурилась и засмеялась от какого-то непонятного счастья. Семенишна, стоявшая ко мне спиной, расставлявшая тарелки со снедью на столе, повернулась ко мне, тоже улыбнулась.
        -Вот и хорошо, моя птичка, что ты пришла в себя, а то вчера была совсем потерянная, грустная. Садись скорее за стол, пока все горячее! Я-то уже позавтракала, но чаю с тобой попью и поговорим.
        Я села на стул. Совет поспешить был к месту, микроволновки здесь не было, а гонять прислугу подогревать мне еду не хотелось, слава Салтычихи меня не привлекала. Каша была горячей, изюма и сушеных абрикосов достаточно, полита медом, мм... вкуснота! Но что-то было не так, вначале не могла сообразить, потом поняла, чего не хватает. Каша была без молока и масла! Неужто так плохо живём? Но вроде вчера был творог со сметаной. Спрошу у няни, а то ещё оконфузюсь...
        -Семенишна, а что, у нас молока нет?
        Нянька чуть чашку не уронила.
        -Свят, свят... Ты что, забыла? Сегодня же пост начался!
        Я смутилась, в своем мире никаких постов не соблюдала и не заморачивалась с этим. Так, надо переходить к варианту Федьки.
        -Няня, я не хотела никого расстраивать, особенно папеньку, поэтому не писала вам. Нынче осенью в Петербурге многие болели, поветрие ходило, называется иностранным словом инфлюэнца (вообще-то это грипп, его так называли в светских салонах), кто-то просто кашлял, а кто-то в горячке лежал. Вот я и болела так тяжело, неделю в горячке прометалась, наш доктор в институте уж и не думал, что живой останусь. Но вот выздоровела, да только новая беда-память у меня пропала! То есть, не помню, что раньше было. Но если мне что-то подскажут или покажут - вспоминаю постепенно. Вот это я и хотела тебе рассказать по секрету, чтобы лишний кто не знал, да дурочкой меня не считал. Я знаю, что только на тебя могу положиться и довериться. Так мне сердце подсказывает.
        Семенишна вначале слушала меня испуганно, что-то шепча и мелко крестясь. Но на последних словах порозовела от удовольствия, польщенная таким доверием своей воспитанницы. Может, это и нечестно по отношению к доброй нянюшке, но мне надо как-то выжить здесь, а именно она может мне помочь, я в самом деле, это чувствую. Надо продолжать добывать инфу.
        -То есть, молоко сейчас и мясо, масло никому нельзя?
        -Окромя детей малых, да баб с родин, али кормящих, мужиков на тяжёлой работе. Старикам ещё послабление есть, да только большинство из них и так строже других пост блюдут.
        -А куда тогда лишнее молоко идёт? Выливаете, что ли?
        -Зачем выливаем? Часть морозим пока, часть вот маленьким поросятам, теляткам даём. Но лишнего, верно, много. А что тебе до молока-то?
        -Да видишь ли, Семенишна, я там, в Петербурге, научилась некоторым новым рецептам продуктов из молока, вот пока оно лишнее, можно и заняться их изготовлением. Бог даст, получится, так и торговать можно будет! А то денег у нас немного, ты же знаешь, а людям платить надо.
        Семенишна пригорюнившись.
        -Это верно, сейчас народишко совсем ополоумел, куда бегут, где лучше-то, везде с хрестьян шкуру дерут... так здесь хоть дома, избёнка кака есть, да коровенка с куренком... куда ж бечь-то? А ты верно знаешь?
        Я уверенно кивнула головой. Хотя, в самом деле, никогда сама не делала этого, зато видала. А память у меня, как я уже говорила, железная.
        -Я знаю, не бойся. Ты мне только обскажи, как тут дела в округе, кто как к нам относится, чем народ тут живёт... ты же наверняка знаешь.
        -Дак чем народишко живёт? Знамо дело, буряк на сахар выращивают, у нас же вокруг сплошь заводики сахарные. Ну, по мелочи, для себя, хлеб растят, да овощи какие... Пасеки ещё есть. Сады тоже есть, да только шибко ли, по осени да летом, а так, кому продавать-то? В Курск везти? Там своих садов полно.
        Но потом Семенишна воспрянула духом и начала просвещать меня про светскую округу. По ее словам, среди ближних помещиков зловредных нет, не пакостят друг другу, живут мирно, вот после поста, на Святках начнутся разъезды по гостям да ассамблеям и собраниям. Веселье пойдет вширь... но меня нынче гости не особо потревожат - траур по папеньке надо блюсти. Семенишна вздохнула.
        -Только одни тут... вроде в глаза и ластятся, а отвернись - так и в спину плюнут! Тетка твоя, Софья Львовна, сестрица сродная батюшки твоего, Ивана Андреича. Она, как и батюшка, благородные, да вот муженек-то у нее то ли из мелких купчиков, то ли и вовсе из приказчиков, все чего-то вынюхивает, как сюда приедут, так глазами вокруг так и шныряют, так и шныряют! Они последнее время все тут толкались, все чего-то хотели от батюшки твоего... Да только душеприказчиком он все равно не их назначил, а своего полкового друга, князя Шереметова. Они одно время даже сговаривались поженить тебя с младшим сыном Шереметова, да мала ты ещё тогда была, а потом в свой Питербурх укатила. Сынок - то Шереметовский, считай, на десять лет тебя постарше будет.
        Вот только жениха княжеского мне и не хватало! Как и родственников - крохоборов. Так, сейчас надо осмотреть пока хоть дом и двор, а там уж приниматься за "батюшкины" бумаги. О чем и сказала няне, поблагодарив ту за информацию и помощь. Уговорились пойти во двор через час, когда мороз ослабнет, пошла я к себе, по пути заглядывая во все попавшиеся комнаты.
        Глава 13
        Интересное расположение комнат на первом этаже, в основном они идут анфиладой, только малая, семейная столовая отдельно, остальные идут одна за другой. Из парадной столовой высокие двустворчатые двери ведут в большую гостиную, далее небольшая курительная - игровая, я так поняла по столикам для ломбера и виста, мягким диванам полукругом. Далее следовала большая бальная зала. Большие высокие окна, украшенные кружевными гардинами и бархатными портьерами с золотыми кистями, несколько люстр со свечами, мягкие стулья вдоль стен, натёртый до блеска паркет. И все в приличном состоянии, нельзя сказать, что это остатки бывшей роскоши и семья испытывает денежные затруднения. Как-то странно. Из небольшого холла на второй этаж вела лестница с коваными перилами, что придавало ей воздушности.
        На втором этаже по центру были две двери. За одной находилась библиотека, причем не выставочная, как у многих сейчас в наше время, а активно пользуемая. Это было видно по брошенному тому какой-то книги на столе, журналу изрядно потрепанному, с закладками в некоторых местах, настольная керосиновая лампа под стеклянным абажуром, плед на кресле у стола. Сквозь стеклянные дверцы книжных шкафов виднелись ряды книг, стоявшие не слишком ровно, видимо, их часто вынимали с полок. Стопка каких-то журналов на столе. Пока я их не стала рассматривать, все потом рассмотрим и почитаем.
        За второй дверью был рабочий кабинет Ивана Андреевича. Здесь как раз царил порядок. Чистый, без пылинки стол, письменный прибор с пресс-папье, чернильницы, перья в стаканчике, перочинный нож рядом (вот теперь я поняла смысл слова перочинный нож), карандаши. На столе нет никаких бумаг, только в тонкой деревянной рамочке на столе рисунок худенькой большеротой смеющейся девочки со смешными, торчащими вверх косичками, чем-то похожей на меня. Только я никогда так весело и свободно не смеялась. Очевидно, это был рисунок Лизы, настоящей дочери хозяина поместья. Запоздало кольнула мысль - а как она там, в Москве, если она попала в мой мир, на мое место? Или совсем исчезла?
        Никаких бумаг на столе не было, подергала ящики - закрыто. Надо искать ключи от них. Поверхностный осмотр ничего не дал, наверное, надо искать в комнатах хозяина. Выйдя из кабинета, осмотрела левое крыло, оно явно было гостевым. Об этом говорили несколько однотипных спален с одинаковой мебелью, отличались они только цветом текстиля. Ещё здесь была одна комната, которую я окрестила учебной, скорее всего, Лиза получила домашнее обучение до поступления в институт, то есть, до одиннадцати лет.
        Правое крыло было семейным. Вначале шла девичья, то есть, моя теперь. Далее шли женские апартаменты, вероятно, покойной матушки Лизы. Небольшая гостиная с несколькими диванчиками, банкетками, невысоким бюро, низкий столик у одного из диванчиков. Далее гардеробная с дамскими вещами, небольшая туалетная комната с медной ванной, спальня с широкой кроватью и, слава Богу!, без всякого балдахина. Или в России это было не принято?
        Из спальни вела ещё одна дверь, я так понимаю, она вела в покои супруга. Дамские покои мне понравились больше, чем мои нынешние. Они больше, удобнее, теплее, светлее и выдержаны в спокойной светлой гамме голубых и салатовый оттенков. Перееду я, пожалуй, сюда. Кто мне теперь указ? Никто!
        Комнаты хозяина были почти такие же, только не было гостиной, да декор бы в серых и фиолетовых тонах. Мне не понравилось, мрачновато, на мой вкус. Зато нашла связку ключей в тумбочке у изголовья кровати. Надеюсь, они от письменного стола в кабинете.
        Вернулась в свою комнату, прихватив ключи. Плюхнулись на стульчик, осмотрелась. Да, тесновато мне здесь, и кровать узкая, девичья, а я люблю спать свободно. Да и Федька много места занимает, вон дрыхнет, закопался в подушки, торчит только одно ухо и кончик хвоста. Правда ухо слегка дернулось при моем появлении, мол, бдю и твое появление засек. А я призадумалась. Няньке-то я сказала, что точно знаю рецептуру. А теперь мне надо в точности повторить это в записях.
        А задумала я нечто этакое. Дело в том, что время от времени нас отправляли "в поля", то есть в командировку по регионам, где были крупные сельхозпредприятия и перерабатывающие. Мы там собирали статистику и сверялись с реальным положением дел, а потом уже на месте, в Москве, проводили анализ всего и составляли бизнес - прогнозы. Вот в очередной раз я поехала в командировку в Вологодскую область, изучать проблемы и делать прогнозы по молочному производству. И там я с удивлением узнала, что настоящее вологодское масло делает только один не слишком большой маслозаводик неподалеку от самой Вологды. При нем ещё есть сыродельный цех. Все остальное масло, которое выпускается под этим же названием, имеет очень отдаленное отношение к вологодскому. Мне стало любопытно, и я поехала на тот заводик.
        Расположен он на окраине большого села, но гостиницы в селе всё-таки не было, и руководство завода определило меня на постой к женщине, лет семидесяти, но ещё крепкой и бодрой на вид. Все называли ее тетка Анна. Оказалась она гостеприимной и словоохотливой. Она много чего мне рассказала о секретах молочного производства. И о том, что сливки для производства настоящего масла вологодского должны быть не сняты с молока, а "перепускными", то есть отсепарированы и вначале прогреты до 90-95 градусов. Именно это придает маслу тот особый орехово-сливочный привкус. И что промывать масло надо холодной кипячёной водой. Ну и коровы чтобы были чистыми, не стояли по брюхо в навозе, да и кормить их надо хорошо, не соломой. Рассказывая все это, тетка Анна одновременно ловко сепарировала молоко ручным сепаратором, электрический не признавала, заодно показав и рассказав его устройство, потом пастеризовала сливки, сбивала масло в простой деревянной маслобойке. Потом мы пили чай с домашним караваем и свежим маслом. Это было объедение и чистый гастрономический восторг! На следующий день она показывала мне, как варит
домашнюю сгущёнку. Мда… где сгущенка из магазина и где эта… не сравнить. За неделю, что я у нее прожила, тетка Анна много чего показала. В обмен за доброе отношение ко мне со стороны заводских, я помогла им пробить через наш холдинг финансирование на закупку новой фасовочной линии, старая была ещё с советских времён и часто ломалась, создавая проблемы.
        Вот я и задумала начать производить такое масло и сгущённое молоко. А что? Лейтенант "от флота" дворянин Верещагин, брат художника Верещагина, ещё не ушел из флота и не занялся маслоделием. Во всяком случае, в моей реальности. А сгущенка вовсе появится лет через тридцать. Так что было вологодское масло, станет курское. Поэтому, записав для надёжности все, что припомнила, я засобиралась на обзорную экскурсию по хозяйству. Больше всего меня интересовал коровник, конечно. Достала самые теплые колготки, шерстяное платье, ботинки с тракторной подошвой. Далее засомневалась. Не надевать же мне эту пародию на зимнюю шапку, да и шубку жалко. Но помощь пришла в лице старой няньки, заглянувшей ко мне в комнату. Увидев, что я с сомнением разглядываю свою шубку, она всплеснула руками
        -Да что ты, Лизанька! Куды ж такое надевать! Спачкаешь ещё. Вот я тебе принесла!
        И положила на кровать пуховую шаль и короткий тулупчик. Поблагодарив Семенишну за наряды, чем вызвала очередной изумлённый взгляд, начала одеваться. Нянька вышла. Да, надо или отвыкать от вежливости или приучать окружающих к такому. Пожалуй, выберу второй вариант, мне проще, не надо себя переделывать, а окружающие привыкнут. Со временем. Кот прекратил изображать глубокий сон и высунул морду из-под подушек, с любопытством наблюдая мои сборы, особенно тот момент, когда я пыталась накрутить на голову шаль.
        Вот у дедушки Крылова есть басня "Мартышка и очки". С меня писали, точно! Я вначале пыталась накрутить ее на голову в виде тюрбана, не получилось, это сооружение неумолимо съезжало набок и падало, потом пришел черед спецназовской банданы. Тоже неудачно - оставался свободным большой кусок, который тоже стягивал шаль с головы. Плюнув, просто завязала концы под подбородком. Стала походить на известную картинку "Я у мамы дурочка". Когда я уже была с красной, вспотевшей мордой лица и всклокоченными волосами, этот гад хвостатый, Фиодор, меланхолично посоветовал.
        -Че маешься? Просто надень на голову, да один край оберни вокруг шеи и подоткни его.
        Я вызверилась на животину.
        -Чего раньше молчал? Я тут полчаса мучаюсь!
        Федька так же лениво сказал.
        -Так интересно же! Ты так увлеклась, мешать не хотел… - и без перехода добавил - Я, пожалуй, с тобой пойду, посмотрю, что там вокруг. Только ты меня на руки возьми. Или за пазуху тулупа посади. Не хочу морозиться, у меня же лапки! И вообще комнатный я!
        -Лапки у него... а когда ночью начинает тыгдыкать по квартире, так кажется, что стадо носорогов мигрирует на юг через мою квартиру - бурчала я, заканчивая одеваться. Впрочем, мои слова Федька нагло игнорировал.
        Так мы и пошли вниз - впереди меня шествовал Фиодор, важно распушив хвост и "штаны", за ним я, укутанная, как кулема. Внизу нас ожидала Семенишна, одетая в какой-то ветхий салопчик, валенки и такую же шаль, как и у меня. Крякнув, я подняла на руки кота, пробормотав.
        -Федька, немедля на постную диету, никаких сливочек!
        Ответом мне был полный игнор.
        Выйдя на крыльцо, я зажмурилась от яркого солнца, сверкающего бриллиантовым блеском снега, выпавшего ночью. Снег лежал везде - на перилах крыльца, на скамье неподалеку под деревьями, на дорожках... Я удивлённо спросила у няни.
        -А дворника у нас нет? Двор, почему не убирается?
        Семенишна возмущённо заклохтала.
        -Как это нету? Что ты, барышня Елизавета Ивановна! Это опять Пронька, лодырь, валяется, небось, в своей каморе! Вчерась с Тимохой - скотником все бражничали да песни орали.
        Так, наматываю инфу на ус, разберусь с обоими любителями веселия, такие вещи надо пресекать на корню, иначе постепенно превратимся в наш ЖЭК самого худшего образца с вечно пьяными дворниками и сантехниками. Я не говорю обо всех, нормальных людей все же больше, но и такие встречаются.
        Глава 14
        Перед домом был регулярный парк, ныне заснеженный, с небольшими лужайками, дорожками, беседками и скамьями. Все, конечно, в снегу. Кованая ограда вокруг усадьбы. Я повернулась лицом к дому, разглядывая его. Двухэтажный особняк, колонны по фасаду, окрашен в характерные для Черноземья цвета - желтый с белой окантовкой окон, дверей, лепных деталей по фасаду. Окраска свежая, нигде не облупившаяся. Интересно, откуда деньги на ремонт батюшка взял, если сейчас денег ноль? Будто отвечая на мой невысказанных вопрос, моя сопровождающая сказала.
        -Ныне в начале осени все красили. Столько деньжищ Иван Андреевич бахнул в это - страсть!
        Ясно, слуги тоже не знают. Налево от дома был большой сад, по словам Семенишны, сейчас там делать нечего. Верно, Курск всегда славился своими яблоками. Помню, ещё в моем детстве, то ли дальние родственники, то ли друзья бабушки присылали нам из Курска посылку с яблоками. И они, яблоки, огромные, крепкие, темно-красные, так одуряюще пахли на всю кухню даже через фанеру посылочного ящика... я невольно сглотнула слюну от этих воспоминаний.
        Направо, за углом дома, начинался хоздвор, отгороженный невысокой оградой. Первыми шли какие-то склады, сеновалы, забитые сеном, дровяники, небольшое здание, над которым курился дымок из печной трубы. Семенишна пояснила.
        -Так я велела баньку затопить для тебя. Вот к вечеру попарим тебя, все косточки прогреем, все хворости - болести и уйдут от нашей птички!
        За пазухой сдавленно хрюкнул кот. Смеётся, что ли, гад? Я мстительно достала его из-за пазухи за шкирку и засунула его в сеновал.
        -Вот, говорят, в сене много мышей живёт! Научишься себя вести прилично - придешь домой! А пока мышей погоняй!
        Кот смотрел на меня с тихим ужасом в глазах. Мышей он видал в своем детстве в виде плюшевых игрушек, с которыми он играл по настроению. Сунув его в этот сарай, пошла дальше, сопровождаемая диким, душераздирающим мявом. Будь я на месте мыши, я бы уже бежала бы оттуда впереди собственного визга от такой кошачьей оратории. От слова орать.
        А вот дальше и шло уже более интересное для меня. Вначале была конюшня с каретным сараем рядом, в котором через приоткрытые двери были видны и санный возок, сани-розвальни, в глубине небольшая коляска. Далее было что-то ещё, плохо просматриваемые отсюда. Снег вокруг конюшни, выгула и сарая был расчищен, по выгулу ходили несколько лошадей, прикрытых тёплыми попонами. Конюх явно работал на совесть. Это и нянька подтвердила.
        Дальше шел коровник. Вот здесь дела были плохи. Стойла были не чищены, коровы жадно жевали сено, шумно пили воду. Неподалеку стоял, пошатываясь и опираясь на лопату молодой дюжий мужик, даже парняга, скорее, с красной, опухшей рожей. Похоже, это и есть Тимоха, который песни орал с Пронькой. Этот гад, что, только что начал кормить животных? Семенишна возмущённо всплеснула руками.
        -Нет, вы гляньте только на эту рожу! До чего ж коровенок довел! Все в назьме стоят! Иван Андреевич специально заграничных коров выписывал, стадо хорошее хотел развести, такие коровки справные были. Егорьич вона как за ними глядел! А ты за три недели так запустил все! А все управляющий этот, что Софья Львовна насоветовала хозяину нашему! Хороших-то работников всех уволил, а эту пьянь-дрянь набрал, таких же, как сам! Время уж обед скоро, а он ишшо и не появлялся! Уу, морда бесстыжая!!! Ничего, барышня Лизавета Ивановна вернулись и теперь быстро со всеми разберутся!
        Это она про меня, что ли? Сроду не могла ни с кем разобраться, даже нашей хамоватой уборщице в холдинге никогда ничего не говорила. Но делать нечего, хочешь жить, и жить хорошо - умей вертеться! Что там нянька говорила про неведомого Егорьича? Я повернулась к ней.
        -Нянюшка, а что там с Егорьичем-то?
        Та охотно пояснила.
        -В последнее время, когда батюшка совсем слег, так тетка твоя привезла вроде как в помощь управляющего, чтобы за хозяйством пока приглядел, энтого Савелия Марковича. А он возьми да объяви, что платить он будет меньше, денег мол, нет. Вот мужики, кто работящие и ушли, а такие ледащие да лодыри остались. Из добрых то и остался только Кузьма-конюх, так он вырос здесь, в усадьбе, ему и идти-то некуда.
        -Нянюшка, ты можешь, кого в село отправить? Пусть скажут людям, пусть возвращаются, платить буду, как и раньше, а потом и больше. А этих лодырей и пьяниц гнать в шею!
        Семенишна обрадованно закивала.
        -Как ни быть, птичка моя, конечно, сейчас Кузьму и отправлю!
        До Тимохи, даже сквозь затуманенные брагой мозги что-то начало доходить и он, с усилием ворочая языком, попытался возразить.
        -Эт самое, кто ж меня тут выгонит? Ты хто така есть? Да меня сам Маркыч приглашал работать!! Окромя его нет тут другой воли!
        Но его горделивую тираду прервал конюх Кузьма, вернувшийся вместе с няней. Не дослушав алкаша, парень взял его за шкирку и вынес из коровника, у выхода придав ему ускорения пинком. Пролетев несколько метров, Тимоха рухнул в свежий сугроб, где и затих, захрапев. Я вновь изложила Кузьме свою просьбу, добавив только, чтобы этого Тимоху отвёз к нему домой, и чтобы духу его вместе с Пронькой тут не было. Хоть конюх и не сказал ничего, но было видно, что он тоже обрадовался.
        Дальше по ходу двора были свинарник и птичник, судя по доброму кукареканью и не менее доброму хрюканью. Там было все нормально, поскольку там работали несколько женщин. Чуть подалее наверняка был огород, ничего другого для отгороженного и сейчас пустого и заснеженного пространства я придумать не могла.
        Пообедав постными щами и жареной рыбой, я зашла к себе в спальню, чтобы забрать ключи от кабинета. В моей комнате уже была суета-вовсю шла передислокация моих вещей в апартаменты хозяйки. Фиодор скромно сидел в уголке, сложив лапки и обернув их хвостом. Взяв ключи, направилась к выходу. Федька засеменил следом.
        Я приступила к разбору документов из тех папок, которые я достала из ящиков. Быстро сортируя по срочности и важности, раскладывала их по разным кучкам - счета, переписка, договоры, финансовые документы. Кот тихонько дремала на низенькой банкетке у теплого бока печи. Я только быстро спросила, обедал ли он, получила ответ, что ему дали рыбки, и творожку. Удовлетворённо кивнув, погрузилась в изучение странного документа. На немецком, что ли? Нет, вроде тут написано, что Швеция. Покрутив докУмент, обнаружила текст на русском с другой стороны. Только я собралась погрузиться в изучение оного, как неподалеку от кабинета раздался громкий гневный голос.
        -И кто это смеет распоряжаться и мои решения отменять? Что происходит в доме?
        Не хватало только слов - в моем доме! Я почувствовала, как небывалое раздражение подступает изнутри. Хотя, может, и дурь в голову ударила.
        Дверь резко, наотмашь открылась, и на пороге появился весь такой средний мужичок - среднего роста, среднего возраста, весь такой серый и невыразительный. Но некоторые отличия от средне-статистического в нем были - мужик явно страдал от жестокого похмелья, об этом говорили и отекшее лицо, покрасневшие белки глаз, и страдальческое выражение лица. Но он пытался хорохориться и выглядеть грозным. Говорил он громко и решительно, хотя это добавляло ему головной боли. В полном изумлении он разглядывал меня, сидящую за письменным столом, среди кучи бумаг. По-моему, он удивлялся тому, что я вообще умею читать. По всем признакам, это и был тот самый Савелий Маркович.
        Откашлявшись и придав своему страдальческому лицу грозный вид (ну, в том понимании, насколько ему представлялось), он вопросил.
        -Кто такая? Что тут делаешь? Кто тебя сюда пустил? На конюшне выпорю!
        Мне стало смешно, но я приняла самый спокойный и даже любезный вид.
        -Раньше вставать надо, тогда бы и узнали, кто я такая. Но я могу и повторить для особых. Я - Арсентьева Елизавета Ивановна, дочь и законная и единственная наследница Арсентьева Ивана Андреевича. И кто может мне в моем собственном доме указывать, куда мне можно заходить, а куда нельзя?
        Мужик малость стушевался, но потом опять встопорщился.
        -Меня сам Иван Андреевич и его сестра назначили здесь управлять!
        Я усмехнулась.
        -Даже сама тетушка Софья Львовна? Или ее супруг? Но вот что я вам, любезнейший, скажу - батюшка мой скончался, тетушка двоюродная! здесь и вовсе никакой воли не имеет, в наследство я вступила в полном объеме и праве, так что в ваших услугах не нуждаюсь. Предоставьте все документы, что у вас имеются и вон из поместья! Как вы тут науправляли - я уже сегодня видела. Бумаги на стол и я вас не задерживаю, по светлому времени доберётесь до поместья тётушки.
        После этих моих слов, Фиодор, изображавший глубокий, беспробудным сон, поднял одно ухо, бесшумно стек меховым ковриком с банкетки и незаметно ушел в открытую дверь.
        Ныне свежеуволенный управляющий малость взгорячился.
        -Да что ты понимаешь, в документах? Девчонка! Там все только для мущщинского ума сделано! Вот ужо все расскажу тётушке Софье Львовне и Петру Ксенофонтьичу! Что-то они скажут на такое самовольство!
        Очень уж мужику не хотелось расставаться с такой синекурой, это было заметно и невооружённым глазом. Вероятно, "родственники" рассчитывали на робкую прошлую Лизу. Впрочем, и я раньше особой решительностью не отличалась, но, видимо, так на меня это перемещение повлияло, или уж осознание того факта, что я тут одна у себя, любимой, и за место под солнцем надо повоевать. В общем, лапками, лапками надо активнее шевелить и в обиду себя не давать.
        Сухо проговорила.
        -Еще раз повторяю - документы на стол и не задерживаю!
        Он хотел что-то ещё сказать, но передумал и вышел из кабинета. Я опять попыталась погрузиться в изучение неведомого документа, но вновь не удалось. В кабинет скользнул Федька и произнес.
        -Лиз, а этот Маркыч деньги из тайников достает. И вещи свои в саквояж кидает. А документы никакие тебе не принесет, он их в сумку бросил. Я у него в комнате спрятался за дверью, пока он у тебя был, вот все и увидал.
        Я подскочила. Так этот гад меня ещё и ограбил!!! Вылетела из кабинета разъяренной фурией и понеслась вслед за котом, на ходу зовя Семенишну. Та не замедлила появиться.
        -Нянюшка, срочно пару дюжих мужиков! Этот Маркыч бежать собрался и, однако, с моими деньгами! Ага, щщасс!! Да я его полиции сдам!
        Семенишна оказалась понятливой, и пока мы с Федькой добрались до комнат управляющего на первом этаже, в служебном крыле, следом за нами уже поспешала запыхавшаяся нянька и с ней двое мужиков, одного я уже знала, это был конюх Кузьма. Дверь управляющий не закрыл, спешил, видно, очень. Поэтому вошли мы беспрепятственно. Впрочем, особо эта дверь беглецу и не нужна была, оказывается, там ещё была одна дверь во двор. Маркыча мы застали уже в момент окончания сборов - он стоял одетый, саквояж с раздутыми боками на столе. Все было готово к побегу. Нас он не ожидал и замер в испуге. Семенишна шустро подскочила к саквояжу и перевернула его на стол. Прямо поверх упавших вещей вывалились какие-то бумаги, свёрнутые трубкой и две пачки ассигнаций, перевязанные ленточкой. Откуда и силы взялись в мужике, так быстро он рванул к столу. Упав грудью на стол, обводя нас диким взглядом, воскликнул.
        Это все мое, это я все скопил за свою жизнь!
        Семенишна тут же ответила.
        -Иии... милай, ты, видать, забыл, я ж твои вещички раскладывала, когда тебя сюда Софья то со своим Сенафонтычем привезли! У тебя ж, прости Оспади, в гаманке токмо медяшки и звенели! Не было никаких ассигнациев!
        Я распорядилась.
        -Этого пока в холодную, вещи его в саквояж, деньги и документы мне… буду сверять и считать.
        Глава 15
        ЛИЗА -2. Наш мир.
        Лиза растерянно прошептала.
        -Как здесь поживешь? Разве можно?
        Парень усмехнулся.
        -Насчет нравственности своей не переживай, я на тебя смотрю и вижу сестру Лизку. А так мне и "зайки" не мешают. Я частенько у Лизки жил, особенно когда маменька в очередной раз внуков хотела и приводила дочерей своих подруг на собеседование. Да и ты одна тут пропадешь. Я все равно через пару дней опять на службу, пока в командировку не пошлют куда подольше.
        Лиза думала. С одной стороны, она внутренне обрадовалась, что Кирилл так решил, с другой - а что скажут люди? Она ведь незамужняя девица, а он холостой мужчина... Но потом она вспомнила, что для всех окружающих они родственники и на эту тему волноваться перестала. Теперь ее беспокоило другое - она боялась оставаться одна в квартире, а вдруг Кирилл передумает и не приедет? И не решалась сказать ему об этом. Но очевидно, ее душевные терзания явственно отражались на лице, потому что он посмотрел на нее внимательно и сказал.
        -А давай-ка ты собирайся и поедешь со мной! Соберу дома вещи, матушку предупрежу, покажу ее тебе, чтобы хоть знала "родню", в супермаркет заедем, грустно у тебя в холодильнике. Да и зверьё твое кормить тоже надо...
        Лиза откровенно обрадовалась, но потом опять всполошилась.
        -А что мне надеть? У меня вот, только платье мое форменное и все. Да и то грязноватое, мы пока котят с Тасей доставали. А на улице холодно.
        Кирилл поморщился.
        -Ладно, рукав у пуховики сейчас почистим, а одёжку надо у Лизки в комнате искать. Пошли, пошевеливайся!
        Чистка странного пальто, которое "кузен" назвал пуховиком, прошла быстро - потерли щеткой, пожужжали какой-то штукой с горячим воздухом, под названием фен, пошли в комнату Лизы первой. Искал одежду ей сам Кирилл. Он быстро просматривал вещи, что-то отодвигал в сторону, что-то кидал ей в руки. Так Лиза получила заставившее ее побагроветь от смущения то самое кружевное нечто из бюстье и очень странных панталон, чулки с верхом, облегающий мягкий джемпер и совсем уж неприличные голубые штаны. Выходя из комнаты, Кирилл бросил.
        -Одевайся, я пока там обувь посмотрю и прочую мелочь.
        Лиза крутила белье в руках, не сразу понимая, что тут и как. Хорошо, Тася осталась с ней в комнате, она и помогла советами. Страдая от внутреннего смущения - как же, такой срам видел и держал в руках мужчина! Лиза почти оделась. Необычные чулки ей даже понравились - ничего не надо подвязывать, ничего не спадало, мягкие и теплые. Джемпер тоже был хорош, вот только со штанами возникла загвоздка.
        Лиза не могла смириться с тем, что она будет как мужик, в штанах, да ещё они совсем совершенно скандальным образом обтягивали все неприличные места. Лиза сидела, вздыхала и не могла насмелиться. Наконец, после грозного рыка из-за двери, она их натянула и вышла, заливаясь румянцем аж до ушей. Кирилл же вовсе не обращал на нее внимания, доставал с полки ей шапку, перчатки, вытаскивал из шкафа короткие сапожки. Нарядилась Лиза с помощью парня, вышла на площадку, и было двинулась к лестнице, но Кирилл остановил ее.
        -Куда? Я уже лифт вызвал!
        Внутренне холодея от страха -а вдруг она таки испугается неведомой лифты? - Лиза покорно стояла рядом с ним. Внезапно стена перед ними разошлась и открылась небольшая, ярко освещённая комнатка. Кирилл спокойно шагнул в нее, Лиза, сжавшись в комок, тоже последовала за ним. Стена за ними закрылась, пол дрогнул и поехал вниз. Лиза зажмурилась и изо всех сил вцепилась руками в рукав странной пятнистой куртки парня, аж пальцы побелели. Заметив ее панику, он прижал девушку к себе, поглаживая успокаивающе по спине. Только благодаря этой поддержке Лиза удержалась от испуганного крика. Но выдохнула только тогда, когда они вышли из этой лифты. Оказывается, они были уже внизу. Выходя следом, Кирилл сурово предупредил.
        -Не вздумай завизжать в машине! Попадём в ДТП - придушу!
        Лиза, молча согласно покивала. Женщин на скамье не было и она, облегчённо вздохнула, поковыляла в неподходящей ей по размеру обуви, крепко держась за руку Кирилла. Тот, вздохнув, заметил.
        -Вот, надо ещё заехать, тебе обувь купить. Не подходит тебе Лизкина, у нее размер больше.
        На площадке, поодаль стояли металлические самоходные повозки - кареты. Их Лиза уже видела из окна кухни, как они быстро едут без лошадей. Но ведь и поезда в ее мире тоже без лошадей едут и ничего страшного! Так что и тут нечего бояться! Подбадривала себя Лиза, продвигаясь к большой черной карете, однако подойдя ближе, поняла, что ей не взобраться туда самой, очень уж высокая подножка, а тут и обувь неудобная, и одежда верхняя объемная, делающая Лизу неповоротливой. Она в растерянности стояла у этой кареты. Что-то злобно пробурчав насчёт коровы и льда, Кирилл в два шага обошел свою повозку, рывком распахнул дверь и без всякого стеснения, под попку, подпихнул Лизу наверх. Усадив ее в мягкое кресло, пристегнул ремнем.
        -"Чтобы не сбежала" - догадалась Лиза. Внутри повозки пахло чем-то незнакомым, но приятным. "Кузен" уселся сам, чем-то щёлкнул, внутри загудело негромко, и повозка потихоньку двинулась вперёд. Выехав на улицу, автомобиль, как назвал это Кирилл, двинулся быстрее. Лиза смотрела во все глаза. Город совершенно не походил на ту Москву, которую помнила она, когда проезжала через первопрестольную по дороге домой и обратно в Петербург. Невероятное количество автомобилей, движущихся сплошным потоком, яркие огни на домах огромной высоты, много нарядно одетых людей. У нее от всего этого зарябило в глазах, и закружилась голова. Ехали они минут сорок, пожалуй. Похожая площадка во дворе, где Кирилл оставил свой автомобиль, полутемный подъезд, лифт, где Лиза уже почти не боялась, лестничная площадка, ее спутник, погремев ключами, открыл одну из дверей и подтолкнул ее вперёд, в небольшую прихожую. Помог расстегнуть пальто Лизе и, раздеваясь сам, громко крикнул.
        -Мам, мы пришли!
        В квартире пахло умопомрачающе вкусно. На шум выглянула невысокая женщина приятной полноты.
        -А я думаю, с кем это Кирюша пришел?? А это Лизонька наша! - Певуче протянула она. - Проходите, руки мойте и за стол! Есть будете?
        Лиза сглотнула голодную слюну, та курица с картошкой казалось, была целую вечность назад.
        -Конечно, будем, мам, у Лизки в холодильнике мышь повесилась, ты же ее знаешь! Сейчас, пока накрывай на стол, а мы руки вымоем!
        Назад ехали молча. Лиза молчала, потому что объелась у тети Светы до того, что втайне пыталась расстегнуть пуговицу на штанах. Кирилл сказал, что ее двойник всегда называла его маму тетя Света и она, Лиза, тоже должна так говорить. Ещё он поведал, что его бабушка Татьяна, мать его отца, является родной сестрой покойной бабушке Лизы, поэтому они с ней троюродные брат - сестра. Если вначале Лизе показалось странноватым, что стол для трапезы им накрыли на кухне, то когда им поставили тарелки с огненно - красным, горячим борщом - ей стало не до таких условностей, только ложка мелькала в ее руках. А Кирилл ещё и поддразнивал.
        -Так ведь Елизара Леопольдовна говорит, что девица должна есть как птичка, поклевала листик салата и сыта!
        -Что? - Искренне изумилась тетя Света. - Сама бы эта Елисея Леопердовна питалась одним листиком салата в сутки! Кушай, Лизонька, не слушай ты этих модных дур. Насмотрятся всякой ерунды в интернете и ну давай одна перед одной худеть наперегонки. А ты и так худенькая, в чем душа держится.
        После восхитительного борща последовала очередь не менее восхитительных пирожков с мясом, капустой, повидлом... Лиза, вспомнив про пост, с мясом есть не стала (благополучно забыв про шмат мяса в борще!), уминала пирожки с капустой и с повидлом. Наевшись и отвалившись от стола, Кирилл заявил.
        -Мамуль, я только ради твоего борща и пирожков из любой командировки выживу и вернусь!!! Ладно, я пошел собираться.
        Тетя Света, узнав, что сын поживет пока у Лизы, засуетилась, собирая судки и кастрюльки, пакеты и пакетики с продуктами, попутно объясняя Лизе.
        -Вот это вы сегодня съешьте, чаю попьете, это завтра, это убери в холодильник, а это в морозилку, здесь котлетки, разморозь и поджаришь.
        Лиза только хлопала глазами, не понимая и половины сказанного. Вышедший из своей комнаты Кирилл, нес в руках здоровую пятнистую сумку на плече. Так же подхватил и ту сумку, что приготовила мать, коротко попрощался, и они ушли.
        По дороге домой они заехали ещё в несколько магазинов, где купили ещё продуктов, сапожки Лизе и подходящую ей теплую куртку, всё-таки размер у них с Лизой был разный, та Лиза была выше ростом и размер стопы тоже не совпадал. Она настолько осоловела от плотной и сытной еды, от стольких событий за день и вообще от этой сумасшедшей истории с перемещением, что ее неудержимо клонило в сон, она даже не делала никакой попытки возразить, когда парень, что-то бурча себе под нос, носил разную обувь, примерял, крутил ее, примеряя куртки, платил за покупки. Ей уже было все равно, только бы добраться до постели. Оживилась она только один раз, когда увидела, где Кирилл платил деньги, лежавшие на прилавке разноцветные карандаши в прозрачной сумочке. Она дернула его за рукав, тихо прошептав.
        -Кирилл, можно вот эти карандашики купить?
        Тот внимательно глянул на нее.
        -Ты любишь рисовать? А чем больше любишь - карандаши, фломастеры, краски?
        Шалея от собственной смелости, Лиза так же тихо прошептала.
        -Да я всем люблю рисовать, даже углем рисовала. А можно и карандаши и краски купить? У меня вот в кошельке есть деньги!
        И протянула Кириллу найденный утром кошелек. Тот отмахнулся, сказал ей посидеть вон там, на скамеечке с тележкой с покупками, сам опять ушел в торговый зал. Принес ещё один пакет, все перегрузил в свой автомобиль, и они поехали домой. Там полусонная Лиза была извлечена из машины, доставлена в квартиру, ей вручили пижаму, новую зубную щётку, и отправили в душ. Как она добралась до постели - Лиза уже и не помнила.
        КИРИЛЛ.
        Он сидел на кухне, не включая свет, пил чай и думал. Вот никак он не ожидал, что ввяжется в совершенно фантастическую историю, которую заварила его сестрица! А пострадавшей стороной окажется эта тихая, робкая девочка Лиза. Если в первые минуты он ещё не видел между ними разницы, то теперь отчётливо было ясно - это совершенно разные люди. Да, внешне они очень похожи, даже имя - фамилия совпадают. Но эта Лиза - вовсе не его сестра! И, как это ни странно, этот факт его даже немного радовал. Но и немного раздражала ее неприспособленность к жизни, ее робость и старомодные условности. Но он одергивал себя, напоминая, что девушка эта из другой эпохи и даже из другого мира. И он уже взял на себя ответственность за нее. Теперь главное - успеть адаптировать ее к этому миру, хотя бы в основных позициях. Прежде чем его опять отправят в очередную командировку в горячую точку, которых на карте - как пшеном насыпано. Значит, намеченный ранее загул по "зайкам" - побоку и начинает плотно работать с Лизой.
        На кухню осторожно зашла кошка. Попив воды из своей миски, похрустев кормом, села копилкой и внимательно разглядывала Кирилла. Тот усмехнулся.
        -Что, брат Тася, боишься, что я велю Лизе выставить тебя с котятами? Не бойся, я с животными не воюю. Да и твоя Лиза не позволит, добрая она, как и моя Лиза. Живи, дом охраняй и Лизу оберегай!
        Наверное, Кириллу показалось в полутьме, но кошка согласно кивнула. Однако, тоже надо спать идти, а то кажется уже черти что с недосыпу. Допив чай, он решительно двинулся в гостиную, на знакомый диван, на котором он ночевал уже не раз. Завтра они с Лизой разберутся по проживанию в комнатах, а сегодня пока так.
        Глава 16
        Другой мир - Лиза 1
        Считала я долго, до рези в глазах, вглядываясь в цифры и буквы в бумагах, проклиная все завитушки и яти. Пока не пришла Семенишна с сообщением, что банька поспела, самый пар и мне надо идти. Подалась туда я с опаской, где-то читала, что примерно в это время бани частенько топились по-черному. Тихонько поинтересовалась у няньки, та подтвердила, что да, у многих в деревнях так и есть, по черному. Но батюшка, Иван Андреевич, велел отстроить новую баню в усадьбе, так что у нас теперь "городска" баня, чистая. Опять же я страшилась париться, в жизни такой страстью не занималась. Поэтому заползла на этот самый "полок" вся сжавшись от неведомой процедуры. Но все прошло благополучно, Семенишна оказалась мировой банщицей, да и мне особо не до комплексов было. Нянька ловко заговаривала мне зубы, рассказывая про новости в усадьбе. Ворюгу - управляющего заперли в одной из пустых кладовых, бросив ему старый тулуп для ночёвки, дав еды и поставив ведро поганое. Пьяниц - дружков с позором вернули в деревню, а уволенных управляющим работников пригласили назад. Сразу же приехали в усадьбу скотник Егорьич и дворник
Василий. Так что усадьбу уже очищают и о животных тоже заботятся. Остальные придут завтра. Вот под эти рассказы все и прошло отлично, я даже подремала расслабленно. Зато потом вышла из бани, свежа и бодра, аки майская роза. Поужинав опять постненьким, повздыхав по этому поводу, пошла в кабинет под горестные причитания Семенишны.
        -Ить, скока ж можно глаза над цифирью ломать! Нет, чтобы, чем приличным девице заняться - вышивать там, али рисовать, как мужчина сидишь и все что-то читаешь и считаешь!
        Ага, рисовать - это как раз по мне! Я без линейки две линии параллельно не проведу, да и с линейкой нет гарантий этого! А вот про вышивку - идея хорошая! Разберусь с бумагами - займусь. Раньше мне просто лень, да и неинтересно было, но сейчас этот свой не интерес и лень надо засунуть куда подальше, и начинать лапками молотить. Надо устраивать жизнь здесь и сейчас. Вернусь или нет в свой мир ещё неизвестно, а пока нужно выжить.
        Пока картина по бумагам вырисовывалась не слишком радужная. Но сначала про управляющего. По моим подсчётам, за полтора месяца пребывания на своей должности в поместье он присвоил 772 рубля. По этим временам это большие деньги. Но у него обнаружили без малого три тысячи рублей ассигнациями. Вряд ли это его накопления, надо полагать, что это наворованное раньше. Так что по любому надо вызывать уездного пристава. Свои деньги я заберу, чтобы мимоходом их не присоединили к вещдокам, потом их не выцарапаешь. Но это все завтра, с утра отправлю Кузьму в уезд.
        А вот по записям хозяина было все грустнее. "Батюшка" ухитрился взять в долг двадцать тысяч у некоего негоцианта Торпыгина Пантелеймона Свиридовича. Вот же имена заковыристые! Причем у дворян вполне нормальные имена - Иван Андреевич, Софья Львовна, Елизавета Ивановна, но вот у купеческой и мещанской прослойки почему-то приняты столь сложные имена. Но это я отвлеклась. Сумма долга впечатляла. Это по местным меркам не просто большие, это огромные деньги. И срок выплаты был два года, разделенный на два транша, по году. Проценты тоже не радовали - пять тысяч за два года. Судя по записям хозяина поместья, деньги были потрачены на ремонт дома и всей усадьбы, закупку породистых коров и свиней, закуп новых саженцев для сада, и выписанных из-за границы каких-то приборов. Надо бы всё-таки найти документы на эти приборы и прочитать их, наконец. Разборки документов мне ещё на весь завтрашний день хватит. А сейчас уже глаза закрываются. Все, спать!
        Утром, пока я нежилась в постели, целых десять минут!, производил доклад о текущих событиях в доме Фиодор.
        -Лиза, я все просмотрел, прошёлся и вот, докладываю. Управляющий Маркыч, просидев полночи в кладовке, начал там выть, пугая служанок, потом грозил, потом уговаривал выпустить его, обещая денег. Один, морально неустойчивый, хотел его выпустить, да Кузьма не зря там, на скамейке ночевал. Намял бока жалостливому, и выкинул его из дома. Маркыч притих. Утром Кузьма его вывел на лоток, тьфу ты! до ветру, так ворюга хотел сбежать, да ноги заплелись, Кузьма догнал, и малость люлей выдал. Ты Кузьму не ругай, правильно он сделал. Потом я завтракать пошел. На кухне шепчутся, что барышня Лизавета совсем другая стала, может, и будет с нее толк, вон даже жалованье обещала прибавить, и сама по двору ходила, и с бумагами лихо управляется. В общем, Лиз, надеются они на тебя. Ты уж не подвели людей! А кормят меня хорошо, ты не переживай!
        Можно подумать, я за это переживала! Особенно когда узнала, что на котов пост не распространяется. Ладно, надо вставать и двигать совершать подвиги на ниве сельского хозяйства. В жизни не думала, что буду этим заниматься!
        Отправив Кузьму за уездным приставом, сама опять приступила к изучению деловых бумаг. До слез жалея об отсутствии здесь калькулятора. И я, раззява, не взяла его с собой и вообще, ни одного гаджета со мной не оказалось. Нашла заметки хозяина о будущих планах развития поместья. Как я поняла, хозяйство имело одну направленность - свекловичную, с последующей переработкой урожая на сахар и продажей его оптовым закупщикам. Арсентьев хотел диверсифицировать хозяйство, чтобы иметь возможность маневра на случай неурожая и прочего форс-мажора. Он хотел развивать и животноводство с переработкой до конечного продукта и садоводство. В целом и общем я была с ним согласна, осталось только внедрить все это в жизнь.
        Добралась я до того самого документа, который мне вчера три раза не дали изучить. Опять эти клятые яти! Сильно мешают правильному восприятию смысла текста. А когда я всё-таки пробралась сквозь филологические дебри - возрадовалась! Ведь это была инструкция для выписанного из Швеции ручного сепаратора! Урраа!! У нас будет-таки настоящее вологодское масло! Нашла ещё несколько разных документов с техническими описаниями. Это уже сложновато для моего ума, но разбираться надо. Если я, верно, поняла, то один документ относился к прибору для пайки металлических изделий. Для консервных банок, что ли? Это было бы слишком хорошо, просто рояль в кустах. Дальше додумать и изучить следующие бумаги мне не дали - вернулся Кузьма с приставом и урядниками.
        Пристав, солидный корпулентный мужчина с пышными усами, зашёл ко мне в кабинет, важно уселся в кресло рядом со столом, не спрашивая разрешения и не особо расшаркиваясь в приветствиях. Даа… мир другой, эпоха другая, а власть имущее лицо точно так же не утруждает себя вежливостью. Урядники остались ожидать распоряжений в холле. Пристав начал.
        -Так вы барышня Арсентьева Лизавета Ивановна? И теперь наследница, и хозяйка имения батюшкиного?
        Я кивком подтвердила, что именно так.
        -Стало быть, вы обвиняете своего управляющего в присвоении ваших денег? И сколько там средств у него вы нашли?
        -Господин пристав, вчера, при попытке бегства из имения, нами, то есть лично мной и моими слугами был задержан бывший управляющий Савелий Маркович. При нем было обнаружено две тысячи девятьсот восемьдесят шесть рублей ассигнациями. По моим подсчётам и документам получается, что лично у меня он присвоил семьсот семьдесят два рубля. Эти деньги я вычла из обнаруженной суммы и остаток готова передать вам под роспись.
        Пристав скривился. То ли мое желание получить от него расписку так его не радовало, то ли то, что я уже забрала свои деньги и точно уж не отдам. Пробурчал.
        -Что ж вы так, барышня, строго-то? Или не доверяете?
        Я охотно подтвердила.
        -Не доверяю, грешна, терзают смутные сомнения, что господин управляющий может откупиться. Он нынче ночью всем сулил деньги, если ему помогут бежать. А так у меня будет расписка на руках, что я передала вам сумму, означенную в расписке. Деньги я вчера пересчитала при свидетелях, вот они тогда же и расписались в описи обнаруженного.
        Я потрясла перед носом пристава нужной бумагой. Пристав, было, возрадовался, но я ему радость поуменьшила, добавив, что сия бумага составлена в двух экземплярах, один ему передам, один остаётся у меня. И расписку о передаче денег тоже возьму в двух экземплярах. Делать нечего, пришлось приставу составить требуемые бумаги, записать мои показания и получить остальную сумму на руки. Большого счастья на лице полицейского не было, он уже представлял, сколько работы ему предстоит. Розыск предыдущих работодателей Маркыча, дознание и прочее. И все это перед праздником Рождества.
        Забрав с собой слегка помятого и пованивающего управляющего вместе с его вещами, пристав и урядники погрузились в сани и возок и отбыли в уезд.
        А я, наконец, вздохнула свободно и принялась за свои дальнейшие дела. Надо выяснить, где находятся те самые заграничные приборы.
        Вместе с Семенишной, как надёжным проводником, обнаружили искомое в одном из сараев на улице. В одной из коробок среднего размера обнаружился и сепаратор, запакованный в промасленную бумагу. Я велела тут же это перенести в кухню. Двое дюжих мужиков потащили этого монстра в дом. Следующей коробкой был тот самый аппарат для запайки банок, вместе с расходниками и даже внушительная стопа листов консервной жести. Семенишна, ткнув пальцем в него, сказала.
        -Мы и не знаем, что с этим всем делать, как Иван Андреевич померли. Наш кузнец посмотрел на это железо, думал, что могет ему понадобится, попробовал один лист, сказал, что дерьмо металл. Так и лежит здесь.
        Было ещё несколько коробок, одна очень здоровая, скорее, это ящик был, штуки три средних и одна маленькая. Но я уже замёрзла, разбираться не стала и прихватила только маленькую коробку, вернулась в дом. Авось по документам пойму, что там осталось в сарае.
        В кабинете, открыв маленькую коробку, обнаружила в ней тщательно упакованные в очищенный хлопок четыре разных термометра. И они все были с градуировкой по Цельсию, то есть европейские. Честно говоря, в американском Фаренгейта я практически ничего не смыслю. А термометры, если всерьез заниматься переработкой сельхозпродукции, необходимы. Видимо, Иван Андреевич что-то понимал в этом деле. Надо бы внимательнее посмотреть в библиотеке, я видела там стопу каких-то журналов и книг. Вряд ли в этих журналах печатают любовные романы с продолжениями.
        Отложив изучение журналов на завтра, спустилась на кухню, наказала тщательно отмыть принесённый из сарая аппарат от смазки к утру и обязательно приготовить ведра два-три молока, пошла в свои новые комнаты. Места у меня там теперь было много, рукоделием можно было заниматься в гостиной, там и освещение было хорошим. Покопавшись в своих запасах, нашла все необходимое для вышивки, украдкой достала альбом с различными видами вышивок, перелистала его, освежая в памяти, когда-то полученные знания. В свое время я довольно твердо освоила несколько интересных техник-ришелье, французский узелок, бразильская вышивка и ленточная вышивка. Освоить-то я их освоила, но не занималась этим. Не хотелось. А тут, хочешь-не хочешь, а надо. Приготовила несколько лоскутов ткани, нитки, иглы, ножницы… и села в кресло, поставив рядом пару ламп, чтобы было светлее.
        Когда ко мне заглянула Семенишна, у меня уже было несколько заготовок с вышивками - для носовых платочком в технике ришелье, для броши в стиле французский узелок, для мешочков-саше в стиле бразильской вышивки. Старая нянька восхищённо разглядывала лоскуты с вышивкой, прицокивала языком.
        -Ну, какая же красота!! Это тебя в твоём Питербурхе научили? Наши девки вышивают, но так не умеют, только крестиком рушники да сарафаны, ну, ещё и кофты когда гладью. А так нет, не умеют, по-городскому.
        Ну, теперь дело встанет только за тканью. Надо искать, пересмотрю кладовые да шкафы, может, что и найду. Уже ложилась спать, когда Фиодор, молчавший весь вечер и о чем-то размышляющий напряжённо, неожиданно сказал.
        -Лиза, а ты не хочешь мастерскую по вышивке создать? Ведь одной тебе не разорваться на все сразу. Собери девок рукодельных, научи их так делать как ты и пусть работают. А ты у них покупай работы, за исключением материалов, конечно. Зимой им все равно делать особо нечего. А ты еще, чем займешься, дел у тебя ого-го сколько!
        Засыпая, подумала, что идея стоящая и здорово, что кот попал вместе со мной! Мой советчик, помощник и ангел-хранитель в образе моего любимого кошака.
        17 Глава
        А с утра все закрутилось. Позавтракав, торопливо направилась в кухню в сопровождении Федьки и верной Семенишны. Сепаратор был отмыт и стоял на массивном кухонном столе, сверкая полированными металлическими деталями. Вспоминая, как собирала аппарат тетка Анна и что было нарисовано в том документе, я таки сумела с первого раза собрать его. Кухарка подогрела немного молоко и вскипятила большой котел воды для промывки масла. По моей просьбе Семенишна пригласила одного из работников, дюжего мужика. Заставила его переодеться в чистое и тщательно вымыть руки, чем вызвала искреннее недоумение у него. Я махнула рукой, сказав, что я так хочу. Ну не читать же ему курс микробиологии и инфекционных болезней! Кстати, надо бы к лету всех своих жителей хоть как-то приучить к соблюдению гигиены. Лето - самое время для дизентерии и прочих кишечных инфекций.
        В общем, перекрестясь и попросив благословления у Господа (вот что значит вжиться в образ, аутентичный эпохе!), залили молоко в чашу сепаратора, поручила мужику крутить ручку агрегата. Вначале медленно, потихоньку прибавляя скорость вращения. Сепаратор загудел, разгоняясь. В ёмкость полились сливки, а в ведро с другой стороны-обезжиренное молоко, отгон, как называла его тетка Анна. Кухарка и ее подручные смотрели, раскрыв рты.
        Здесь, в это время, сметана производилась методом отстоя молока и снятия верхнего слоя. Поэтому она всегда была с кислинкой. А тут сразу сливки идут и не надо молоко отстаивать. Три ведра молока перегоняли почти два часа. Отпустив Данилу (нашего помощника) отдохнуть, принялись готовиться к изготовлению масла. Вначале все оскоромились самую чуть - каждый лизнул с ложки сливок малость, убеждаясь, что это самые настоящие сливки - сладко-сливочные. Получилось их литра четыре, видимо, буренки давали молоко с хорошей жирностью. Занесли маслобойку - высокую узкую деревянную ступу с палкой, и с крестовиной на конце. Обдали этот аппарат крутым кипятком. Следующий этап - пастеризация сливок. Вот тут и пригодился найденный вчера термометр. Температура нагрева должна быть в диапазоне от 90 градусов до 95 градусов. Пока сливки нагревались, одна из кухработниц спросила, показывая на ёмкость с перегонным молоком.
        - А с этим что делать? Вылить скотине?
        Я удивилась.
        -Зачем скотине? Оставить, а потом сварить обычный творог! Сейчас ведь зима, заморозить, да и все! Потом найдем применение, так же, как и сыворотке! На сыворотке и блины вкуснее и хлеба печь лучше и даже сдобу!
        Кухонные переглянулись, а Семенишна гордо посмотрела на них - видали, мол, какая разумница и умелица моя воспитанница? За разговорами и сливки нагрелись до нужной температуры. Вылив их в маслобойку, не все сразу, а разделив на две порции, они слегка охладились и опять позвали Данилу. Вновь совершив все гигиенические мероприятия, чем вызвала у мужика практически когнитивный диссонанс, Данила приступил к таинству сбивания масла. Спустя положенное время из маслобойки извлекли ком жёлтого масла, тщательно промыли его в холодной кипячёной воде, чтобы избавиться от остатков пахты и кислого привкуса. Торжественно водрузив масло на тарелку, на крошечный кусочек хлеба намазала немного масла, откусила. Урраа!!! У нас получилось!! Это было то самое, вологодское масло, что я помнила. Только теперь оно будет курское. Или того интереснее - арсентьевское! Попробовали все, в том числе и Семенишна и Данила. Все признали, что такого масла ещё ни разу не едали.
        Узнав, что Данила ничем таким незаменимым в хозяйстве не занимался, скорей был в ранге - подай - поднеси, стой тут, пошел вон, я торжественно перевела его в мастера маслодельного цеха. И завтра он опять будет заниматься этим же. Посему он сейчас в процессе промывки и разборки аппарата очень тщательно его изучит. А с кухарками мы завтра займёмся освоением нового продукта - сгущенного молока с сахаром. Если мне не изменяет память, то появится оно в России лет этак через тридцать, плюс - минус пара лет, и продаваться будет в аптеках, как питание для грудничков, если у матери отсутствует грудное молоко. Но врачи не рекомендуют кормить им детей больше недели, диатез!
        Потом сгущёнку стали употреблять как дорожный продукт, в дальних путешествиях. Вот и попробуем опередить время. Ничего не поделаешь, на мне висит огромный долг, который придется выплачивать, и чем скорее, тем лучше, меньше процентов заплачу. Посему надо готовить продукты переработки молока, как можно в больших количествах, заниматься рукоделием во все лопатки и продумывать рынки сбыта. Вот за время поста и Святок надо все обдумать и приготовить, а после уже двигать в город, возможно, придется и в Москву наведаться, благо, теперь это не проблема. Предупредив кухню о завтрашних планах и велев оставить молоко вечернего удоя на сгущёнку, а утреннее на перегон, пошла я в библиотеку, смотреть, что там изучал папенька в этих журналах. Да и поразмышлять надо бы. Если изготавливать масло в торговых объемах, то не дело это толкаться на кухне, нужно отдельное помещение с соблюдением всех санитарно-гигиенических норм. Завтра ещё раз проведу обследование дома и двора, авось найду что-то подходящее.
        Журналы оказались очень интересными, ну, для этой эпохи, конечно. Издавались они подмосковным обществом помещиков - сельхоз любителей. Даже не знала, что такое существует. Писали там и про новые сорта саженцев плодовых, элитные породы скота заграничные, новинки овощеводства и рекламировали различные выставки и зарубежные приборы для сельского хозяйства. В закладке внутри журнала я и нашла тот самый сепаратор, термометры, а в здоровой неопознанной мною коробке, видимо, был прадедушка современного автоклава, только работавшего на дровах. Ещё была закладочка на описании некоей помеси миксера с блендером. Во всяком случае, я именно так смогла его идентифицировать. Предназначался он для протирания овощей и ягод. Я задумалась. А почему только ягод? А если приготовить фруктовое пюре из яблок или груш? Кажется, у нас здесь хороший сад. А теперь и сливки качественные есть. Даёшь пюре "Неженка" на сто с лишним лет раньше!
        Вечером, после ужина, опять сидела с вышивками. Но сегодня уже не в одиночестве. Семенишна, после нашего утреннего разговора о мастерицах-вышивальщицах, привела несколько девчонок и под грозные напутствия, усадила их возле меня, чтобы смотрели и учились. И в самом деле, все девчонки, кроме одной, очень внимательно следили за иглой и нитками, слушали объяснения, потом пробовали на бросовых кусочках ткани простыми нитками. Конечно, сразу не получалось, но у девушек хватало терпения распускать вышивку и начинать вновь. Хотя и узелок и бразильскую почти невозможно распустить. Та девица, которую не слишком интересовали вышивальные дела, вертелась, почесывалась (блохи у нее, что ли?), зевала и до чёртиков напоминала меня саму при обучении рукоделию, была нещадно оттаскана за косу Семенишной. Я ахнула.
        -Нянюшка, нельзя так! Не хочет и не надо! А то пожалуется родителям!
        Семенишна сердито пробурчала.
        -Пожалуется, так я и родителю поддам! Это же моя внучка, сына дочка. И в кого такая балбеска уродилась? И отец нормальный мужик, работящий, и невестка, мать ее, вообще хозяйка отменная! А эта… - она махнула рукой - вот только песни горланить на посиделках да выплясывать. Думала, хоть новым чем-то заинтересуется, так нет. Иди уж отсюда! Да отцу скажи, что на неделе приду, дело есть.
        Девчонка, счастливая, унеслась. Так мы и продолжили свои занятия. А девчонки и в самом деле пели за вышиванием, вначале тихонько, косясь на меня, мол, не заругается ли барыня? Потом стали петь смелее. И было это очень красиво и даже немного сказочно. Помните, у Пушкина - Три девицы под окном пряли поздно вечерком...?
        Вот и тут - вечер, темнота за окном, ветер со снегом, а в комнате тепло от печи, горят лампы, придавая уюта, девушки с рукоделием, и льется песня, негромкая, но свободная и широкая, как сама Русь-матушка... Ой, что-то меня на лирику потянуло. И Фиодор, вместо отвлечения меня от всяких мыслей, свернулся у меня на коленях меховым клубком и мерно мурлыкает, добавляя колориту и сентиментальности. Тряхнув головой, прогоняя сонную одурь, завершила сегодняшние посиделки. Девушки показали мне свои работы, у троих получалось уже совсем недурственно, а ещё троим надо просто времени чуть побольше и все получится. Надо завтра найти подходящую ткань и девушек, которые освоили технику вышивки, переводить на вышивку мелких заготовок для брошей, игольниц, у одной ришелье просто замечательно пошло, ей можно поручить платочки вышивать. А пока прощаемся и спааать! Удержалась едва от зевоты. День сегодня какой-то уж бесконечный был.
        Варка сгущённого молока прошла спокойно, без напряжения и оказалась удачной. Сгущенка получилась весьма вкусной и уж точно более натуральной, чем у нас в магазинах. Вздыхая и крестясь, все участники процесса попробовали сгущёнку. Я налила в миску сгущёнку, чтобы все попробовали понемногу. Но как-то я сомневаюсь, что сей продукт, останется в миске, ввиду поста. Кстати, сегодня Данила без напоминаний мыл руки, переодевался перед работой. И масло было таким же, как вчера, очень вкусным. Я ж говорила, что ничего особо сложного, просто есть несколько нюансов и все. Ну и коровы хорошие, элитной породы. Это подтвердили и кухарка с помощниками.
        - Да, барышня, с такого-то молочка и масло вона какое! Наши коровенки худые, шибко молока не дают, да и нежирное оно.
        Я вспомнила, что мне говорила мне тетка Анна.
        -Так корова должна стоять в чистоте, а не в навозе, да и вымя ей бы перед дойкой мыть теплой водицей, да кормить не соломой, а сено давать, а где и кусочек хлеба с солью дать! Вот коровка вас и отблагодарит!
        Все это я пересказала кухаркам, добавив, что если приплод будет хорошим, то понемногу буду продавать телок своим крестьянам, но и следить буду, как содержат животину. Кухарки оживлённо зашушукались. А мы с нянькой пошли ревизию тряпкам наводить. Семенишна, оказывается, теперь в доме исполняла обязанности и ключницы и экономки сразу. После того, как я сказала, для чего мне нужна ткань, она поддержала идею охотно, засуетилась, пошла вперёд, показывая мне дорогу. Видно, что она переживает за дела в имении, тем более, утром я ещё ей поведала о том долге, что появился у нас. Она долго охала и качала головой, переживая за меня, как я буду выходить из этих проблем. Нашли мы в разных кладовых и батист на платочки и плотнее ткань на броши и типа рогожки для игольниц... ещё была тончайшая ткань, вот ее бы хорошо на воротнички и блузы. Но вот с кройкой у меня не очень. При нужде крайней смогу, конечно, но кутюрье мне не быть, это точно.
        Пообедав, и одевшись потеплее (машинально отметив, что надо бы связать хоть шапку какую, а то в этой шали чувствую себя детсадовцем 60-х годов, не хватает только солдатского ремня, чтобы тулупчик подпоясать!), пошли с осмотром во двор, искать помещение под маслодельный цех.
        После увольнения дворника-алкаша, во дворе стало чисто, снег убран, от вчерашней метели и следа не осталось. Бродили долго, я даже закоченела. Но все было не то. Сараи были в основном из досок, со щелями, никаких печей там не было, работать там было нельзя. Я уже расстроилась, в доме тоже не было ничего подходящего. Потом Семенишна неуверенно предложила.
        -Лизонька, а может, флигель откроем? Он так с осени и стоит закрытый, этот антихрист, Маркыч, не схотел во флигеле жить. А так там три комнаты да кладовая холодная и печь здоровая. И ход туда из дома есть. Только давай из дома туда зайдём, а то ты уже совсем замёрзла, птичка моя! Вон, нос уже побелел.
        Облегчённо выдохнув, я рванула в дом, что твой спринтер! Я чувствовала, что флигель мне уже нравится! Так оно и вышло. Там только убраться и хорошо протопить печь. Печью обещал заняться сам Данила, а девчонки-горничные заторопилися туда с вениками и тряпками. Дело пошло.
        Глава 18
        Вечером вновь занималась с вышивальщицами, показывая и поправляя, где надо. Сама же за вечер связала себе шапку. Ничего там особенного, колпачок с отворотами и круглой макушкой, связанный английской резинкой. Вяжется быстро и несложно. Этой премудрости меня ещё в школе научили на уроках трудовых технологий, то есть бывшего домоводства. Пожалуй, это единственное, чему меня на этих уроках смогли научить. Пока вязала, вспомнила. Как я первый раз увидела связанную бабушкой Марией кофточку в стиле ирландского кружева. Какая это красота! Мне тут же захотелось иметь такую, но бабушка твердо сказала.
        -Научись сама!
        И я назло научилась. Связала и забросила, как и все остальное. А почему бы мне не попробовать ещё раз такое связать? Вязка эта небыстрая, но и время у меня есть. Но пока другая мысль вытеснила у меня из головы все вязание. Меня стал беспокоить вопрос тары. Ясно, что для сгущенки придется задействовать банки из жести и автоклав. Но как их запаивать? С кузнецом местным поговорить? А как быть с маслом? Его совершенно точно надо во что-то упаковывать. Вряд ли у Ивана Андреевича в сарае где-то лежит рулон упаковочного картона или фасовочная линия по упаковке масла в фольгу. В чем ещё продают масло? Вот в Вологде как раз я видела, продавали в фирменном магазине масло в маленьких сувенирных бочоночках из дерева весом с килограмм, наверное. А здесь как с этим?
        Перед сном, уже по традиции, держала совет с Фиодором. Тот, выслушав меня, задумался, потом с сожалением сказал.
        -Вот тут, Лиза, я тебе не советчик. Для меня вся тара - это банка с консервой кошачьей и пакет с сухим кормом.
        Я приуныла, почему-то надеялась на светлую Федькину голову, тем более, он ею почти и не пользуется за день - поест да дрыхнет, зарывшись в подушки. Это у меня к вечеру голова распухает от мыслей... Но Федька добавил.
        -Лиз, а ты посоветуйся с Семенишной, может, она чего подскажет? И спать ложись, сама же говоришь, что утро вечера мудренее.
        Совет был хорош, главное - вовремя.
        И в самом деле, стоило мне с утра посоветоваться с верной нянькой, как решение было найдено. Я рассказала о проблеме с тарой, Семенишна подумав, спросила.
        -Лизонька, а может, туес березовый махонький подойдёт? Ты же говоришь, малый вес нужно. Вот если по фунту такие туесочки подойдут?
        Я чуть в ладоши не захлопала. Как же я сама не догадалась! Хотя, я ведь эти туесочки видала-то только в музеях да в магазинчиках сувениров. А здесь это вполне обыденная посуда, вроде наших различных ёмкостей для сыпучих продуктов. И, как мне помнится, туесочки эти изготавливаются с плотными крышечками, никаких посторонних запахов они не имеют, а масло очень легко впитывает разные запахи. Вот фасовка по фунту, то есть 450 грамм примерно, самая подходящая для торговли. Плюс многоразовая упаковка. Так, значит срочно надо искать мастеров по изготовлению такой тары!
        -Семенишна, а ты знаешь таких мастеров? Надо срочно договариваться!
        -Знать-то я знаю, захочешь ли ты брать его на работу? - Семенишна вздохнула.- Я уж и так поговорить хотела с тобой, да все как-то не к месту было. Я про сына своего, Никиту, говорю. Как вольную дали, так он в город подался, думал, там денег много будут платить. Да только таких умных и в городе полно. Вот и нанялся он на скобяной заводик. Вроде и платил хозяин сносно, да только всю тяжёлую работу сами рабочие и выполняли, за подводы лишний раз платить хозяин не хотел. Вот и носили мужики чушки металлические от ворот заводика до самого цеха. Так и сорвал Никитка спину, вернулся домой, кому он в городе увечный нужон-то? А дома жена, да двое деток… кормить их надо, а как работать, если он долго на ногах стоять не может? Вот и выучился корзины да туеса плести, тока много ли в деревне этим заработаешь... вот я и хотела тебя спросить, может, какую работёнку ему дашь? А тут ты сама спрашиваешь. Да захочешь ли увечного взять в работники?
        Особо раздумывать тут было не о чем, раз мастер подходящий есть, так в чем вопрос? Пусть работает! Семенишна прервала мои размышления.
        -Да и вот ещё что хотела сказать. Сгущенка твоя хорошая штука, да только когда кухаркам ею заниматься? Надо отдельного человека ставить. Вот возьми нашу Оксану, жену Никиты. Я говорила, что хозяйка она отменная, да и чистюля такая! Дочка у них только вот балбеска, ну, ты ее вчера сама видала. Пусть тогда дома сидит, за хозяйством смотрит.
        А и в самом деле, так и правда, лучше будет! И кухарку лишним не грузим, и помещение для переработке молока отдельным будет, что очень важно в плане санитарии. Так и решили. Отправив Семенишну в деревню с Кузьмой решать вопросы трудоустройства ее семейства, сама я прошла во флигель. Данила уже перенес все свои приборы и инструменты сюда, в одну из комнат, и рукомойник ему экономка выдала вместе с рушниками и чистые фартуки, в общем, все, как я требовала. Попросила Данилу организовать доставку в свободную комнату всех приборов из сарая и отмыть их от пыли и смазки. Пора приниматься за их изучение и узнать, как делать и запаивать консервные банки, пока со сгущенным молоком.
        После обеда из деревни вернулась Семенишна, но не одна, а с сыном и невесткой, они сразу решили поговорить со мной и посмотреть, чем им надо будет заниматься. Оксана, невысокая, бойкая малоросска, с темно-карими глазами, очень походила на героиню одной старой музыкальной кинокомедии, забыла ее название. Выслушав все, что я ей сказала, осмотрела свое рабочее место и, засучив рукава, принялась намывать все вокруг. Хотя девчонки-горничные вчера мыли. Такое рвение в области гигиены не могло не радовать. Так что однозначно, для Оксаны одобрямс получено. Никита, сын экономки, действительно был высоким, дюжим мужиком. Был. Когда-то. Сейчас он, походив немного по флигелю и постояв возле всей той аппаратуры, принесённой из уличного сарая и уже распакованной, изиняюще улыбнувшись, попросил разрешения присесть. Но табуретку придвинул поближе к автоклаву, продолжая внимательно рассматривать его. Я даже затаила дыхание - неужели Никита сможет разобраться во всем этом? Конечно, он просто крестьянин из глубокой провинции, но и знаменитый Левша тоже не заканчивал академии. Это было бы просто замечательно!
        Кстати, он привез с собой образцы своих изделий. Очень миленькие корзиночки так и манили уложить в них красиво различные фрукты и изобразить нечто вроде натюрморта. Жаль, мне этого не дано, от слова совсем. А вот различных размеров туесочки - просто идеальный вариант для упаковки масла. Во всяком случае, пока, для рекламного периода. Пока не начнут оптом закупать. Так что и Никита тоже уверенно был принят на работу. Я, конечно, немного тревожилась - людей я набираю, обещаю им зарплату, а у самой ещё нет никаких продаж. Но я загоняла свой страх поглубже в себя, демонстрируя окружающим уверенность и спокойствие.
        Договорились, что завтра они приедут с утра пораньше сюда на работу, Оксана будет пока обучаться изготовлению сгущённого молока, а Никита с сыном-подростком Серенькой будет делать туески и разбираться в устройстве автоклава. Это он сам попросил, сказав, что ему всегда были интересны такие штуки. Можно попробовать. Да и я тоже попытаюсь понять, что же там, в инструкции написано. Понимание осложняло то, что написано было русским языком соответствующим этой эпохе. Что для меня, человека из двадцать первого века, затрудняло восприятие текста. Но все равно, надо стараться сделать это.
        В общем, мои замыслы потихоньку двигались в нужном направлении. Теперь мне надо было начинать продумывать рекламную компанию и пробовать продвигать свою продукцию на рынок. И, желательно, не останавливаться на губернском городе. Хотелось бы выйти на более обширный рынок. А пока я буду заниматься рукоделием, надо вспоминать все, что я помню о масштабных торговых проектах этого времени и рынках сбыта.
        Девушки продолжали свои вышивки, а я начала всё-таки вязать казакин ирландским кружевом. В запасах, собранных мною в шкафу бабушки, нашлась тонкая белоснежная хлопчатобумажная пряжа. Вот из нее и решила связать элементы для казакина. Его, к счастью, можно вязать без подклада, вот кофточку в это время без подклада не примут, придется шить его для нее.
        Пока вязала, продолжала размышлять о своем будущем бизнесе. Руки привычно выполняли монотонную работу, а в голове крутились различные идеи. И чем больше я планировала, тем яснее становилось - надо ехать в Москву! На мое рукоделие и в Курске модницы найдутся, но цены такой, как в Москве, не дадут. И модницы победнее и лавочники поприжимистее. А там у меня уже почти связи. Я вспомнила того лавочника, который искал меня наутро после того, как пожадничал купить у меня по нормальной цене. Вот к нему и надо идти, он уже знает, как со мной работать. Теперь по маслу и молоку. В Курске можно для затравки и рекламы продать немного, но надо искать представителей московских торговцев. Коренная ярмарка сейчас начинает сходить на нет, с открытием железной дороги, но торговые агенты крупных московских купцов пока ещё в городе есть. Надо выходить на них, а через них - напрямую на Москву. Вот после Святок и поеду. Вначале в Курск, побуду там немного и поеду в первопрестольную. Неделю или чуть больше поместье без меня обойдется.
        Федька, с которым я поделилась своими идеями перед сном, полностью одобрил их. Только сказал, что надо немного поторговать маслом и молоком на местном рынке, чтобы люди потом знали где искать и у кого спрашивать такой товар. Ну, это я тоже обдумывала. Пожалуй, идея стоящая, если сразу двоим в голову пришла. До Рождества ещё неделя, а потом ещё две недели безудержного веселья. Это даже хорошо, что нынче мое поместье из-за траура останется от него в стороне, мешать не будут гости.
        Я не знала ещё, что это были хорошие дни.
        Хочешь рассмешить Бога? Расскажи ему о своих планах! Эту истину я, в силу своего атеизма, не учла. А зря! Нет, утро начиналось как обычно. Трясясь от холода и морщась от запаха после посещения туалета, я злобно бурчала.
        -Ну вот, мир другой, эпоха другая, а в России все как всегда! Морду дому подремонтировали, подправили, а нормальный клозет не построили! Буду в Москве, обязательно найду какое-нибудь архитектурное общество. Не может быть, чтобы не было такого! Вон общество садоводов-огородников есть, должно быть и архитектурное. Или хоть журналов таких куплю!
        Мое бурчание поддержал и вернувшийся с утреннего моциона Фиодор. Брезгливо тряся лапами и топорща усы, заявил.
        -Лизавета, вот как хошь, а лоток мне организуй! То чуть не замерз, то сегодня насилу из сугроба выбрался, провалился с головой! И вообще, я домашний кот! Это по твоей милости то путешествовать приходится, то дворового кота изображать! Думай, Лиза, ты взрослая, а я ещё молодой.
        Лениво переругиваясь, отправились завтракать. Я - в столовую, есть постненькую кашу, Федька - на кухню, сливочки трескать. Не могу сказать, что я ему не завидовала.
        Позавтракав, быстро пронеслась по хозяйству. Осматривала все я не каждый день, но периодически налеты устраивала. Но придраться было не к чему. После изгнания Маркыча с сотоварищами, работа шла хорошо, размеренно и особо моего вмешательства не требовала. Во флигеле тоже все шло по плану. Данила добросовестно изготавливал масло, я время от времени дегустировала партии масла, но от технологии он не отступал. Масло было тем самым. Для помощи себе на фасовку продукта Данила попросил принять его младшую сестренку-подростка, Машутку, девчонку лет пятнадцати на вид. Поговорив с ней и убедившись, что девочка трудолюбивая и чистоплотная, приняла ее. Скоро у нас тут будут семейные производства.
        Оксана за несколько дней обучилась таинству сгущения молока и теперь работала самостоятельно. Никита с сыном готовили туеса в основном на фунт весом. Серенька то отцу помогал, то к матери бегал - снять или поставить тяжёлые кастрюли. С автоклавом мы с Никитой вместе разобрались, теперь и я имею небольшое представление, как эта штука работает. Сейчас на очереди у нас понять, как банки консервные изготавливать и запаивать.
        Глава 19
        Паяльно-лудильный агрегат. Инструкция. Даа…, делать нечего и я полностью погрузилась в изучение инструкции к этому паяльно-лудильному монстру. В душе с тоской вспоминая милые сердцу стеклянные баночки разных калибров с винтовой крышкой. Хотя надо узнать - может, уже стекольные заводы изготавливают и банки? Сама не помню, не интересовалась никогда, а мои крестьяне этого попросту не знали, в обиходе пользовались глиняными глечиками да туесочками.
        Да кухня ещё жаловалась - у них уже скопилось большое количество обезжиренного творога, куда его девать? Мда, тут я не слишком хорошо разбираюсь. Но у меня есть волшебные книги, возможно, в них есть ответ? Дав себе слово, что обязательно посмотрю информацию.
        Только что-то стало укладываться у меня в голове, как в дверь кабинета робко поскреблись. Я разрешила войти, в приоткрытую дверь просунулась растрёпанная голова горничной Глашки (видимо, была занята уборкой, а ее отвлекли) и пропищала.
        -Лизавета Ивановна! Тут к вам приехали тетушка ваша Софья Львовна с Петром Ксенофонтьичем!
        Я махнула рукой, Глашка скрылась, а вместо нее, в широком проёме двери появилась колоритная парочка - сухопарая высокая дама в строгом платье, с воротом под горло, траурного цвета, с брезгливо поджатыми губами и выражение лица соответствовало килограмму лимонов. За ней топтался на пороге невысокий, суетливый мужичонка, со слабой облиственностью на голове, а попросту слегка плешивый, в сюртуке горчичного цвета и коричневых брюках, заправленных в валенки. Тетушка Софья Львовна прошла внутрь, освободив путь супругу. Тщетно ожидая от меня поклонения и почтительности, постояла с минуту, села на небольшой диванчик, ещё сильнее поджав губы, хотя они и так уже превратились в совсем тонкую линию. Петр же Ксенофонтьич (тьфу, язык не вывихнуть бы!) шустро подбежал к стулу возле письменного стола, уселся на него и выжидательно переводил взгляд с супруги на меня - мониторил обстановку. Софья Львовна холодно начала.
        -Что же ты, Лизавета, приехала и уже столько дней молчишь. И даже не приехала к нам? Мы, конечно, понимаем, что горе у тебя, ты растерялась, не знаешь, что делать с поместьем, так на то мы и опекуны, чтобы присмотреть и за тобой и за хозяйством.
        Честно говоря, я сидела с открытым ртом от таких новостей. Что-то поверенный ничего не говорил, что я, то есть истинная здешняя Лиза находится под опекой. Пока я все это лихорадочно обдумывала, встрял тетушкин супруг.
        -И чего это вдруг ты, Лиза, начала дурить? Честнейшего человека, управляющего, которого я с трудом уговорил присмотреть за имением до твоего замужества, ты вдруг взяла и отправила в кутузку? Да ещё какими-то документами пристава застращала, теперь вот и в судилище Савелия Марковича могут отправить. Не дури, Лизавета, отзывай свои жалобы взад!
        Щщасс, два раза! Так, становится яснее, откуда ветер подул! Видимо, Маркыч с приставом сговорился, но я всему тут мешаю и мои заявления. Вот решили родственников спустить на меня! Достав из папки копию моего заявления, все раписки и описи пристава, свои подсчёты, я монотонным голосом начала все это зачитывать, сама продолжая раздумывать об этой внезапной опеке. Вот никто не упоминал о таком! Значит, либо нет никакой опеки, либо опекуны не они. Семенишна бы знала и сказала бы мне об этом. И тут появилась и сама Семенишна. Села тихонько на стул у двери, сложив на коленях натруженные, морщинистые руки. Пока ничего не говорила, только слушала молча. А Петро разливался соловьём.
        -Так что, Лизавета, собирайся, поживешь у нас, пока жених не приедет из поездки. Или, лучше, мы с тётушкой сюда переедем, пока за хозяйством приглядим. Пышной свадьбы делать не будем, траур всё-таки, обвенчаетесь да поедешь к мужу на проживание.
        Я, наконец, перестала изображать из себя овцу, опомнилась и поинтересовалась, обращаясь исключительно к тётке.
        -Софья Львовна, а не покажете ли мне распоряжение об опеке?
        Тетка только открыла рот, желая ответить мне нечто поучительное, как Петро опять влез.
        -Так кто, как не мы, Лизавета? Мы твои ближайшие родственники, значит, и должны позаботиться о сироте! Какие ещё тебе нужны бумаги, да и что ты понимаешь в сурьезных делах!!
        И тут подала голос няня.
        -Так Иван Андреевич вовсе не просватывал Лизоньку, и речи об этом не было! Так же и распоряжение об опеке не успел сделать. А если бы и сделал, так Лизавете Ивановне три недели назад исполнилось восемнадцать лет. Не отмечали, так траур у нее. Вы, Софья Львовна, запамятовал, когда день рождения у племянницы. Да и вообще, вы ж годами не бывали в поместье, только когда хозяин слег совсем, так зачастили. И душеприказчиком у Ивана Андреевича назначен князь Шереметов, извещение об этом сам хозяин ему и отправил.
        Я ликовала в душе! Верная Семенишна спасла меня! Только вот насчёт дня рождения меня терзали смутные сомнения. Тетушка и ее супруг явно не ожидали таких речей от простой прислуги, растерялись вначале, но вскоре опомнились, и тетка было грозно начала.
        -Еще бы какая-то старуха-служанка рот тут не разевала...
        Но я перебила, не давая говорить дальнейшие гадости.
        -Почему служанка? Нет, она моя экономка! Это раз. Я сама читала папенькино завещание у поверенного в Курске, оно при свидетелях написано, там и Семенишна была и расписывалась. Это два. И три - ни о какой опеке или якобы женихе или даже о желании папеньки выдать меня замуж не было ни слова. Засим, родственники, я вас более не задерживаю, и позвольте мне остаться одной с моим горем и проблемами!
        Посетители под бурчание Петрушки и гневно-презрительные взгляды тетки в мою сторону удалились из кабинета, оставив нас с няней вдвоем. Она вздохнула.
        -Взяла я грех на душу, соврала ведь! Тебе же осьмнадцать только через месяц будет. Да они все одно - не знают. Хотели, видать, нахрапом наехать, жениха какого-то нашли. Софкино-то поместье совсем худоватое, вот и хотели твое к рукам прибрать. Но и ты, Лизонька, молодец, не испугалась их! Совсем ты другая стала там, в своем институте, птичка моя! Храбрая, хозяйственная, но добрая, всех жалеешь, я ведь все вижу.
        От пережитого страха, от добрых слов нянюшки я не выдержала, подбежала к ней, уткнувшись ей в плечо, разрыдалась, щедро поливая ее кофту слезами и соплями. Семенишна же, гладя меня по голове морщинистой рукой, тихонько говорила.
        -Поплачь, поплачь, птичка моя! Да и успокаивайся! И на сердце легче станет! Только ведь это ещё не всё, вернуться они, найдут какую пакость и приедут. А ты соберись и будь сильной! А мы все за тебя стоять будем...
        Действительно, проревевшись, выплеснув весь свой страх и получив поддержку от моих людей, я собралась, сжала зубы и, подбадривая себя напутствиями, типа, соберись, тряпка, твои предки как минимум три войны прошли и ни разу Родину не предали! Эка невидаль, замуж пытаются выдать! Даже если у меня и отберут поместье - я все равно не пропаду! У нас с Фиодором на двоих две умных головы есть и руки прилагаются! Выживем!
        Все решив для себя - бороться и не сдаваться!, я с удвоенными силами взялась за работу. Если честно, то я, можно сказать, загоняла себя. Сразу после завтрака носилась по двору и всему хозяйству. На ферме начались первые, пока единичные отелы у элитных коров. Но Егорьич, взяв себе пару помощников, справлялся со всем, уход за коровками, телятами был хороший, удои радовали, а работники осторожно начинали интересоваться - правда ли я буду продавать телят? Пришлось немного охолонуть особо ретивых - продавать буду только своим работникам, не всем сразу, а постепенно, мне и самой стадо увеличивать надо. И вначале телятам надо подрасти и окрепнуть, чтобы не было падежа молодняка. Ну и требования к содержанию скота в крестьянских хозяйствах будут серьезные. Плохим уходом можно любое элитное животное загубить.
        В свинарниках я вообще раньше никогда не бывала, так что теперь для меня много открытий в плане свиноводства. Из батюшкиных журналов я узнала, что он выписал поросят эстонской породы, выведенных из скрещивания крупной белой свиньи и беркширской вислоухой. И в самом деле, меня поразили здоровенные уши, свисающие на глаза животных. И свинари, ухаживающие за ними, рассказали, что растут животные невероятно быстро и имеют существенную массу тела. С местными породами не сравнить, те просто поросятами смотрятся рядом с этими. Но забоя ещё не было, через пару дней к празднику попробуем. Как я поняла из журнала, это беконная порода. Вот и хорошо, может, получится ввести в питание бекон на сто лет раньше. Только вот различных консервантов, отвердителей и стабилизаторов у меня нет. Ладно, будем уповать на натуральность.
        В птичник тоже заскочила и тут же ретировалась - на меня, боком, кося глазом и злобно клокоча, загребая одной лапой земляной пол, надвигался крупный петух, такой цыганской расцветки, аж в глазах рябило. Намерения его были понятны с первого раза - он тут Царь горы, а меня тут не стояло! Однако его хохлатки были чисто белыми, обычные бройлеры. Птичницы подтвердили, что петух драчливый, а курочки начали недавно нестись и приносят светло-коричневые двух желтковые крупные яйца. Вначале они боялись употреблять такие яйца в пищу, но потом привыкли, сейчас пост, вот и не употребляют пока. Значит, будем и их разводить, в смысле бройлеров. И тут тоже, как и в коровнике и в свинарнике, тоже интересовались - буду ли продавать если не цыплят, то хотя бы яйца для личных хозяйств крестьян. Я обещала подумать об этом. Хотя, конечно, это неплохая идея - пусть у моих крестьян будет скотина хороших пород, может, тогда больше людей останется на земле. Потому что после отмены крепостного права многие сельские жители ушли за лучшей долей в города. Только доля не у всех получилась лучшая.
        Молоко - переработка почти не нуждалась в моем присмотре, там работали на совесть, да и Семенишна тоже приглядывала, беспокоясь о своих.
        Потом я вновь садилась за журналы, читая, выискивая новинки и вообще все то, что мне было интересно. Батюшка был не дурак, он явно нацелился на диверсификацию хозяйства, не зацикливаясь только на сахарной свекле. Правильно, нельзя все яйца держать в одной корзине. Поэтому много средств он и потратил на закуп новых пород скота, аппаратов для переработки и консервирования. Но все равно, осознание висящего над моей головой огромного долга тяготило и заставляло выкладываться по полной, иной раз до поздней ночи работала. Рукоделие пока что тоже было включено в список доходных статей. И девушки мои старались, да и я, отправив их отдыхать вечером, сама продолжала сидеть с вязанием.
        Кстати, отличился мой Фиодор. Хотя, как посмотреть. Неожиданно он полюбил прогулки со мной по двору. Причем явно тяготел к сеновалу. А потом я слышала дикий женский визг, то из кухни, то из каких-либо коридоров.
        Вначале я не понимала в чем дело, пока сама не увидела кота, быстро шмыгнувшего в кухню с мышью в зубах. А потом был вновь визг из кухни. Припертый к стене, под угрозой постной диеты, Федька сознался - одна из помощниц кухарки не любила кошек и частенько норовила незаметно пихнуть ногой кота. Зато боялась мышей. Это Фиодор установил опытным путем. Последним испытанием для гонительницы кошек оказалась очередная "шуточка" кота. Дождавшись, когда на кухне останется только вредная баба и он сам, стоило ей отвернуться, как кот сказал.
        -Будешь пинаться, так я всем расскажу, что ты мясо в пост трескаешь и к Даниле бегаешь, маслица поесть!
        Когда потрясенная кухарка оглянулась, то кот сидел в дальнем углу под лавкой и изображал демонический хохот. На ее истошные вопли сбежалась половина всего домашнего населения. Но никакой нечистой силы не обнаружили, кроме Федьки, сидевшего с невинным видом. Попугаев ее, таким образом, пару раз, котофей таки добился своего - его врагиня потребовала расчет, заявив, что нечистая сила точно в этом доме есть. А Глашке он мыша подкинул за то, что она однажды нечаянно наступила ему на хвост. Сказала коту, чтобы Глашку не пугал, сам виноват, нечего шастать там, где убираются. Насчёт кухработницы я не спорила - на ее место сразу две кандидатки нашлись. Кот надулся - мешать во время уборки и бегать по мусору, раскидывая его - одно из самых любимых развлечений.
        Глава 20
        За пару дней до Рождества забили одну из хрюшек. Я потом пришла оценить товарный вид мяса. Сами свинари были удивлены - они не видели раньше такого сала - тонкого и с прослойками мяса вдоль кусков сала. Для меня это выглядело как обычный бекон, который я покупала в супермаркетах. Рецепт засолки бекона я нашла в книге о вкусной и здоровой пище, так же, как и рецептуру домашних сыров, брынзы и плавленного сыра. Вот и можно запасы творога переработать. И чисто мяса в этой хрюшке было намного больше, чем в местных свиньях. Это меня сами свинари просветили, для меня это было практически откровением. Поручив нарезать куски бекона длинными, но узкими, выдала рецепт рассола кухаркам, сочла свою миссию выполненной. Но пришлось пообещать свиноводам по паре поросяток из весеннего приплода, (чтобы не замёрзли в худых хлевах!). Теперь они сами видели, каких животных выращивали и очень хотели иметь таких и у себя в хозяйстве.
        Вот так мы и почти подошли к празднику. На кухне жарилось и пеклось, в воздухе носились такие ароматы, что впору было слюну подбирать. Федька прочно обосновался на кухне и с ангельским видом, закрыв глаза, так шумно втягивал воздух у плиты, что доброе сердце нашей главной кухарки не выдерживало, и очередной лакомый кусочек падал в его миску. И, оказывается, этот поганец великолепно ест сырое мясо! А мне в свое время всю душу вымотал, и чтобы мясо было отварено, охлаждено и мелкими кусочками порезано, и чтобы все косточки из отварной рыбы были вынуты... ууу... мерзавец!
        Своим работникам я выплатила зарплату за декабрь, и, хоть Семенишна и ворчала, что сильно я их "поважаю", и так денег нет! но из честно стыренных Маркычем денег добавила премию. Работали все хорошо, надо людей отблагодарить. Больше ценить будут и держаться за рабочее место.
        А ещё в доме пахло хвоей! Знаю, что рождественские ёлки появились позднее, но я со времён своего детства не представляла себе праздник без нарядного деревца, запаха хвои и ожидания какого-то чуда. Даже став взрослой я соблюдала старый, детский обычай. Вот и здесь, из ближайшего леса принесли средних размеров ёлку, мы с горничными как смогли, так и нарядили ее. В ход пошло все - самодельные вязаные игрушки, цветные обрезки лент, кусочки ваты, должные изображать снег, даже нашла на чердаке какие-то маленькие стеклянные аптечные мензурки. Отмыв и высушив их, в одни насыпала подкрашенного гороха, в другие натолкала обрезков цветной бумаги. А ещё нашла у себя в чемодане сто лет назад забытую серебряную фольгу от давно съеденной шоколадки. И тоже обернула ею несколько мензурок. Теперь они таинственно мерцали в свете свечей в гостиной. А какой запах стоял на весь дом!!! Даже Семенишна, хоть и ворчала, что, мол, баловство это городское, но тоже долго любовалась на нашу ёлку.
        И вот, когда я вся встрепанная, с выбившимися из фигульки на макушке волосами, в платье с засученными рукавами, ожесточенно почесывая исколотые иголками ёлочной хвои руки, стояла в большой гостиной, тонкий голосок Глашки пропищал в приоткрытую дверь.
        -Лизавета Ивановна! Тут до вас опять Петр Ксенофонтьич приехали! И с гостем ещё!
        Так, что-то я от этого визита не жду ничего хорошего! Сказав Глашке, чтобы она пригласила визитёров в кабинет, сама шмыгнула из гостиной через другие двери и бегом поднялась на второй этаж по боковой лестнице. Переодеваться и прихорашиваться не стала, пусть видят меня вот такой красоткой, может, поймет "дядюшка" что столь редкую красоту тяжело будет замуж спихнуть. За мной скачками несся Фиодор, хотя я его до этого не видела рядом.
        Едва успела маленько отдышаться, как в дверь кабинета опять заглянула горничная. Увидев меня за столом, кивнула головой, посторонилась, пропуская визитёров. Первым почти вбежал Петр Ксенофонтьич и шустро направился к стулу и плюхнулся на него. Ни здрасти, ни до свидания... Ну и я не стала утруждать себя политесом. Второй визитер сильно отличался от Петруши - был весьма обширен в талии, с густой, окладистой бородой с проседью, нес себя солидно, с полным осознанием собственной важности. Был одет в серую пиджачную пару, расстёгнутый пиджак позволял видеть шелковый жилет, из кармашка которого свисала цепочка карманного хронометра, что сразу определяло экономический статус хозяина часов, как богатого негоцианта. Набриолиненные волосы сверкали и лежали на голове гладко прилизанные. Надраенные до блеска сапоги (как он ноги в них не обморозил? Сегодня мороз был изрядный, явно градусов двадцать) нещадно воняли ваксой. В общем, весь образ этого гостя был достаточно анекдотичный, прям такой весь типичный купец из провинции.
        Подойдя к столу, он с недоумением огляделся - единственный стул для посетителей был занят Петром, а я вставать и предлагать гостю свое кресло не спешила. Петро, осознав неловкость ситуации, торопливо вскочил, подобострастно подвигая стул купцу, сам же подбежал к банкетке, стоявшей у теплого бока печи, небрежно спихнув с нее лежавшего там кота, подвинул к столу и сел сам. Я за всем этим наблюдала с интересом. Не думаю, что эта мстительная сволочь (кот Фиодор имеется в виду), оставит этот поступок без последствий. И в самом деле, заметила, как Федька тихо-тихо подбирается сзади к валенкам Ксенофонтыча и пристраивается задом к обувке обидчика. Петро между тем, сияя медным пятаком, что говорило о грандиозной подлянке, радостно начал.
        -Лизанька, ты представляешь, какая неожиданная радость! Пантелеймон Свиридович смог раньше завершить свои дела и поспешил сразу к тебе, как только узнал, что ты вернулась домой! Ах, молодость, чувственные порывы! Не смог оставаться вдали от тебя!
        Я уставилась на второго визитера. Какая молодость? Кто тут молодой? Судя по внешнему виду, этот купчик ничуть не моложе самого Петра. И при чем тут чувства и порывы?
        -Простите, дядюшка, не поняла! Кто есмь Пантелеймон Свиридович? И какое отношение он имеет к моему возвращению домой? И вообще, какие чувства, что вы, дядюшка несёте?
        Сама я краем глаза наблюдала за этим гостем. Вначале важный, сейчас он начинал медленно багроветь от раздражения в связи с полной моей непочтительностью и пренебрежением. Ну да, я не люблю, когда ко мне относятся как к мелкой блохе, пытаясь опустить ниже плинтуса. Не на ту нарвались, господа! Петро, видя такой поворот дела, заторопился, объясняя.
        - Ну как же, Лизанька, Пантелеймон Свиридович это твой жених! Вот, поспешил к тебе, чтобы поддержать и утешить тебя в твоём горе! Понимаем, траур, ну так и не будем празднества устраивать, обвенчаетесь в кругу семьи, да и поедешь в дом мужа. У него в Курске большой особняк.
        Теперь понятно, чего Петруша так сияет! Не удивлюсь, если он сам разыскал этого жениха и привез его сюда. Между тем, Свиридыч вновь приободрился, списав все мои выходки на молодость, глупость и непонимание. Я же в корне была не согласна с вышесказанным. Обманчиво - ласковым голосом начала.
        -Ну, если жених... А скажите, пожалуйста, когда это мы обручились? Или я в беспамятстве была? Или документ, какой имеется с распоряжением батюшки, Ивана Андреевича? И вы мне его покажете?
        Петро заверещал.
        -Окстись, Лизка, какой тебе ещё докУмент надобен? Я вот сам слыхал, как твой батюшка сговаривались с Пантелеймоном Свиридовичем!
        Я гнула свое.
        -Нет, дядюшка, в завещании папеньки ничего такого не упоминается, значит, и не было никакого сговора. И замуж я не желаю выходить за вашего Панталона Свиридыча! Хотите - сами выходите за него, хотите Софью Львовну выдайте за него!
        От бесконечного повторения имени новоявленного жениха я уже запуталась в непривычном мне имени и получился Панталон вместо Пантелеймон.
        Между тем, обстановка накалялась, Петро начал возбуждённо что-то выкрикивать, видно, не хотел сам замуж выходить, а Софью Панталон не берет. Сам же женишок от возмущения моей несговорчивостью, вскочил со стула и заговорил на повышенных тонах.
        -А такой сговор был, что твой отец занял у меня двадцать тысяч рублев! И должно отдать! Ты ещё благодарна, должна быть, что вместо денег я девку беру!
        Вот теперь я поняла! Торопливо порывшись в ящике стола, нашла папку с заемными документами, открыла ее.
        -Так вы Торпыгин, выходит? Вот заемное письмо, его подписал батюшка и вы! Тут нет ни слова о том, что вместо денег меня отдают!
        -Не хочешь по-доброму, так значит, долг отдавай! Или поместье ваше отберут за долги и продадут!
        Я тоже вскочила и потрясла бумагой.
        -Вот тут написано, что срок долга два года с выплатой двумя траншами! Раньше не имеете прав требовать! Вот в августе и получите свои первые двенадцать с половиной тысяч! И ни днём раньше!
        Панталон прошипел, наклонившись над столом и брызгая слюной.
        - Да ты кому условия ставишь! Надеешься на сахаре разбогатеть? Так я сделаю так, что у тебя и фунта никто не купит! Здесь, в Курске, я самый крупный купец сахара! Все вокруг мне продают его!
        Тем временем Петро начал принюхивался подозрительно к своей обувке, поэтому замолчал и в дискуссии участия не принимал. Я тоже вскочила на ноги и тоже громко высказалась.
        -Да и катитесь вы с вашим сахаром! Я и не собираюсь его продавать! Тем более, такому рэкетиру! Вот вам с вашим жениховством!
        И я самым наглым образом скрутила всем известную фигуру из трёх пальцев и плебейским жестом ткнула фигу под нос жениху и дядюшке. Последний, наконец, осознав причину "аромата" тоже вскочил, заорал что-то малопонятное. Панталон также продолжил брызгать слюной и замахнулся на меня, заорав.
        -Ах ты, девка, дрянь така...
        Договорить он не успел, ибо наступил звездный час моего верного Фиодора. Стремительно выскочив из-под стола, где он сидел все это время, подпрыгнул и вцепился зубами и лапами в упитанную… кхм… упитанный задок Пантелеймона. Тот от неожиданности замер на месте, потом заорал дурным голосом, завертелся на месте, пытаясь сбросить кота. Но не тут-то было. Хватка у Федьки была не хуже, чем у бультерьера. Веселуха шла полным ходом - Петро, "благоухая" обоссанными валенками, кинулся на помощь Панталону, пытаясь отодрать кота от купеческой задницы, но и Федька был не лыком шит! Сжав челюсти сильнее, он задними лапами полоснул Петруху по рукам, заставив заорать и его. В общем, дурдом на выезде! Петро не знал, чем прижать кровоточащие глубокие царапины и метался по кабинету, выкрикивая что-то бессвязное. Пантелеймон крутился волчком вокруг себя, уже не крича и только повизгивая. Кот же, сцепив покрепче зубы, летел за ним, как на центрифуге. Я же истерически хохотала, не могла остановиться. И тут от двери раздался холодный голос.
        -Что! Тут! Происходит!?
        Я резко развернулась к двери. Прислоняясь небрежно плечом к двери, стоял он - предмет ночных грез, девичья погибель. Высоченный парень в офицерской форме, широкие плечи, узкая талия, длинные ноги в сверкающих сапогах. Блондин с густой гривой волнистых волос, голубые глаза, породистое, узкое лицо, капризно выгнутые губы, на которых играла пренебрежительная усмешка. И такое зло меня взяло, что застал он меня такую растрёпанную, покрасневшую от истерического хохота, что я, сама от себя не ожидая, недолго думая, показала фигуру из трех пальцев и ему. До кучи, так сказать. Парень усмехнулся.
        -Фу, мадемуазель, конечно, прошлая наша встреча закончилась не самым лучшим образом, признаю, но это уж слишком!
        И он спокойно прошел внутрь кабинета, сел на свободный стул, небрежно закинув ноги одну на другую. Вот и думай теперь, что бы это все значило?
        Глава 21
        Нюх на события у кота развит отменно. Поэтому почуяв другой поворот в битве, Федька отпустил свою жертву и быстро шмыгнул под стол, поближе к моим ногам. Петруха, наконец, запаковал свои пострадавшие конечности в оконную портьеру и теперь стоял там тихонько, баюкая руки и слегка поскуливая. Панталон истерично повизгивал, ощупывая многострадальный зад и пытаясь приладить на место оторванный лоскут.
        Офицер вновь холодно повторил.
        -Кто-нибудь мне скажет, что же здесь происходит?
        Я слегка набычилась, ещё не отойдя так быстро от боевых действий, шлёпнулась на стул и с вызовом сказала.
        -Вот, господа жениться приехали, а мы с котом были против!
        Поскольку господа мрачно молчали, то новый гость ехидно поинтересовался.
        -Что, сразу двое на вас, мадемуазель Елизавета, жениться решили? Однако серьезные битвы за вашу руку происходят! Вы должны были известить возможных женихов, что вы не можете выйти замуж ни за одного из них. Поскольку вы являетесь моей невестой уже десять лет, согласно договору между нашими отцами.
        Немая сцена... жених и родственник застыли в изумлении. Разглядывая то нового соперника за мою руку, то меня, видимо размышляя, что же такого привлекательного во мне нашел столь блестящий дворянин? Аристократизм на нем был написан плакатными буквами. А я лихорадочно размышляла - раз договор между родителями, то это явно князь Шереметов. Но он говорит о какой-то предыдущей встрече. Я же душу могу заложить - никогда его не видала! Тогда его видела Лиза другая. Когда? В детстве? Если десять лет невеста, значит, той Лизе было семь лет. А почему Семенишна не знает? Или знала, но не сказала? Ничего не понимаю! Визитер меж тем представился.
        -Честь имею, господа - князь Шереметов, Сергей Николаевич! Приехал по поручению своего отца, Николая Петровича Шереметова, душеприказчика отца Елизаветы Ивановны! И, как вижу, прибыл я очень вовремя! Засим мы с Елизаветой Ивановной вас не задерживаем! Сватовство отменяется!
        Первые визитеры, не прощаясь, потянулись к выходу из кабинета, только Панталон пробурчал.
        -Я тебя предупредил, ещё пожалеешь!
        После ухода посетителей в кабинете наступила тишина. Шереметов слегка иронично разглядывал меня (за что я начинала его уже люто ненавидеть!), я уныло размышляла, что мне сказать очередному кандидату в мужья, если и он не врёт! Сказать, по сути, было нечего. Вроде как должна быть благодарна, он же спас меня от Панталона! Но вот никак благодарность из меня не лезла! Скорей уж наоборот, раздражение только нарастало. Ишь, рассеялся тут со своей красотой, военной формой, самодовольство так и прёт! Я отчётливо понимала, что раздражение мое какое-то нелогичное и больше всего сейчас я сама себе напоминала Тосю из старого фильма "Девчата". Да и это его заявление о том, что мы уже встречались, нервировало. Терпеть не могу неизвестность. Наконец, гость кашлянул и немного виноватым тоном начал.
        -Лизавета Ивановна, я, конечно, понимаю, что наша прошлая встреча получилась некрасивой, но поймите и меня! Я же чувствовал себя несвободным, обрученным, с обязательствами перед невестой, поэтому никак не мог ответить на ваши чувства. А вашу фамилию Зизи мне не сказала!
        Меня как кипятком изнутри обдало. Я все поняла! Как только он сказал про Зизи! Наверное, на самом деле, ее зовут Зинкой. Вспомнила свое недолгое пребывание в институте и то, что я там подслушала. Получается, этот кузен коварной Зизи и есть на самом деле мой жених, князь Шереметов. Вот это пердимонокль! Хотя, как мне кажется, врёт мой "женишок" на голубом глазу. Вовсе ему не мешал ему статус обрученного, а моя "неземная красота", то есть, Лизина. Была бы она красоткой, ему бы этот статус был бы до лампочки. В общем, жених тот ещё фрукт. Вяленый. Князюшка тем временем, вдохновившись моим молчанием, что я не устраиваю истерику и скандал, перевел тему на другое.
        -Это ваш кот? Боевой какой! Так кинулся на защиту хозяйки! С таким воякой враги вам нестрашны!
        Я посмотрела в сторону кота. Федька, возлежал на своей честно отвоеванной лежанке и с неодобрением косился в сторону Шереметова. Ой, только вот ещё против него не начал бы боевые действия! Во избежание греха, я, как можно вежливее, попросила.
        -Фиодор, будь добр, пригласи сюда Семенишну!
        У нас это уже было в порядке вещей - если я просила кота позвать кого-нибудь, то Федя шел, находил и, вцепившись в подол, штанину, тащил его в нужном направлении. Со временем все к этому привыкли и спокойно шли за котом. Хотя по первости пугались, да. Фиодор, кивнув головой, спрыгнул с банкетки и пошел к двери. Я внутренне злорадствовала - гость смотрел на Федьку, раскрыв рот, что несколько умаляло его образ Аполлона. Для Шереметова же я небрежно пояснила.
        -Сейчас кот позовет сюда экономку Семенишну, она проводит вас в ваши комнаты, отдохнёте с дороги, встретимся за ужином. Мне тоже надо немного отдохнуть, день был насыщенный.
        Я, конечно, лгала. Какой там отдых! Надо поговорить с нянькой, про этого жениха. Надо разузнать как-то о его планах и намерениях в отношении меня и поместья. Федьку на разведку заслать, что ли? Да и вообще, подумать.
        В приоткрытую дверь скользнул кот, следом шла экономка, ворча на ходу.
        -Да иду я, иду! У меня-то не четыре лапы, не могу я так быстро, как ты меня тянешь. Ох, ты ж! Гости у нас, оказывается! А я-то проглядела, во флигеле была...
        Я прервала Семенишну.
        -Вот, Семенишна, наш гость князь Шереметов Сергей Николаевич, сын князя Шереметова, батюшкиного друга и душеприказчика! Будь добра, проводи его в комнаты для него, ему надо бы отдохнуть с дороги. Потом ко мне зайдешь, я у себя буду.
        Я встала, выражая уважение к гостю, при этом стараясь незаметно показать Фиодору на гостя. Кот оказался умнее меня и быстро понял мои странные ужимки. И последовал сзади за гостем. Следом и я пошла к себе, где села и пыталась честно поразмыслить, к чему бы этот визит и чем он мне угрожает. Пока особой угрозы я не видела. Но у меня ещё недостаточно информации.
        Потом я немного побегала по своей гостиной, ногти, на всякий случай, грызть не стала. Наконец, пришла Семенишна. Я вцепилась в нее, чуть ли не тряся за грудки.
        -Семенишна, нянюшка! Как так, что никто не знал о том, что меня обручили аж десять лет тому назад? И у батюшки в бумагах нет ничего!
        Семенишна тяжело вздохнула.
        -Я подозревала что-то такое, так Иван Андреевич молчал, ничего не говорил. Тогда, десять лет назад, тебе только же семь лет было, по осени, твой отец ездил в Москву и тебя с собою взял. Именья у Шереметовых где-то неподалеку от Москвы, точнее не знаю. Вот видать, тогда и просватали тебя. Отец молчал, а ты приехала оттуда больная, простыла в дороге. Неделю, а то и больше, в горячке металась, лекаря сколько раз из Курска привозили, уж и не чаяли, что ты оздоровеешь. Но Бог милостив, жива, осталась птичка моя. Только вот очнувшись, ты и не помнила ничего о той поездке, не было ее и все в твоей памяти. Я вот и не удивилась, когда ты рассказала, что память потеряла после болезни. Такое уже было с тобой. Выходит, просватали тогда тебя за младшего Шереметова, Серёжку. Старший сын давно уж женат. А этот, видать, все, уж прости, кобелировал. А тут отец его отправил, присмотреть за сиротой, помочь если что.
        Ага, вот в чем дело... точно, не от безумной любви жених ко мне прикатил, батюшка его пнул. Достаточно посмотреть на этого красавца и на меня - и все станет понятно. Хотя вряд ли князюшка нуждается в моем имении. Шереметовы входят в сотню самых богатых помещиков России, причем не в последнем десятке. Вероятно, старый князь так понимает дружеский долг. И что мне с этим делать? Но Семенишне я сказала другое.
        -Семенишна, завтра ведь сочельник. Ты распорядись, чтобы завтра нашим работникам выдали по фунту сгущенки, по полфунту масла, яйца по десятку, кому надо. Если необходимо, то и творога из замороженного. Пусть будет подарок к Великому празднику Рождества. Составь список, кому чего выдали. Это для учёта. Все, иди, я отдохну и выйду к ужину. День сегодня... тяжёлый.
        На самом деле я увидела, что в щёлку двери заглядывает Фиодор. Мне не терпелось с ним поговорить. Экономка ушла, следом в гостиную влетел Федька и в нетерпении заметался по комнате. Побегав немного, заскочил на диван, лег рядом со мной, положив голову мне на колени. Я машинально начала поглаживать ушастика. Постепенно напряжение стало покидать меня, и я даже откинулась на спинку дивана.
        -Ну, рассказывай, Штирлиц ты мой. По морде вижу, что ты что-то нарыл.
        -Да, Лизок, попали мы с тобой! Я даже не прятался, просто сел на стул и сидел. Князь плюхнулся на диван, слуга его вещи внёс, разложил и вынес. Жених наш меня заметил и сказал.
        -Что, кот, поговорить пришел? Давай поболтаем! Понимаешь, батюшка велел жениться, причем немедля. Я и не против, тут у меня история неприятная, девица одна решила выйти замуж за меня, сказала, что я соблазнил ее и теперь она в тягости! Но я тут точно не при чем! Не было у меня с ней ничего! Пофлиртовал с ней на паре балов, да и только. Только девица эта племянница очень влиятельного господина. А если я буду женат, никаких притязаний. Вот батюшка и приказал, наконец, выполнить свой долг и сдержать слово. Понимаешь, брат Фиодор?
        Я, конечно, покивал и мяукнул согласно, очень уж было интересно. А князь продолжил.
        -Все хорошо, да только как вспомню личико невесты, так и не хочется жениться. Как думаешь, кот, если я предложу Лизе пожениться, но жить отдельно? Я ведь тоже вижу, что не очень она рада меня видеть, да и обидел я ее тогда, в Петербурге. Боюсь, откажет она мне. Ладно, предложу, дальше видно будет.
        Вот я и помчался, тебе все рассказать. Давай подумаем!
        О чем тут думать? Я в возбуждении вскочила и опять начала забег по гостиной. Была разгневана, каюсь! Как он смеет так относиться ко мне! Нет, ни за что! Пусть расхлёбывать свои делишки сам, полной ложкой! Все это гневно высказала коту. Он внимательно меня выслушал, кивая согласно головой. Но сказал совсем другое.
        -Лиз, а ты подумала, что будет дальше? Ну, откажешь ты Шереметову, он уедет, а ты останешься. И Панталон останется, и Петро с Софьей останутся. И они не оставят тебя в кое. Петрухе твое имение надо, а Панталон хочет потешить свое самолюбие - смотрите, я вот приказчиком мелким был, а теперь вот жена у меня дворянка с корнями от Рюриковичей... Вот и подумай. А ты соглашайся, но на своих условиях - раздельное проживание, никакой брачной ночи, никаких своих внебрачных детей тебе он не вешает и вообще, не вмешивается в твои дела. И составь письменный договор, чтобы не открутился потом. Что ты теряешь, сама подумай! Только вероятность того, что тебя силком родня замуж выдаст. Как-то я сильно сомневаюсь, что в это время искренне могут полюбить тебя за прекрасную душу! Скорей уж за кошелек! А зачем тебе альфонс? Этому хоть деньги или поместье твое не нужно! Подумай хорошо, Лиза! Я ведь вначале тоже разозлился, хотел и ему разодрать, ну не задницу, так морду смазливую! Потом ещё раз подумал и понял, что из этого предложения можно получить выгоду для нас. Он думает, что оказывает нам благодеяние, а выйдет,
что мы ему благодеяние сделаем. Вот сядь, успокойся и подумай!
        Решив, что совет насчёт успокоиться и сесть, неплох, последовала ему. Думала я минут сорок, не меньше, так и этак крутила эту ситуацию, чем дальше, тем больше понимала, что в Федькиных рассуждениях есть рациональное зерно. И, пожалуй, можно попытаться ему последовать. Вздохнув, успокоилась и подумала - а ну его на фиг, все дела! Посплю-ка я до ужина, голова яснее будет! Плюхнувшись в спальне на кровать, похлопала рукой рядом с собой. Федьку два раза приглашать не надо, он тут же упал рядом, и мы под мерное и дружное сопение уснули до ужина.
        Глава 22
        Так я успокоилась, что чуть не проспала ужин. Одевалась в режиме "Рота, подъем!". Слетела по лестнице, постояла немного в холле, выравнивания дыхание и важно поплыла в малую столовую. Гость уже поджидал меня, стоя у окна и заложив руки за спину. Что он там пытался рассмотреть в темноте - мне было непонятно. Пригласив его за стол, тоже устроилась на стуле. На соседний стул вскарабкался Фиодор. Ради возможности самому послушать разговор, кот даже передвинул время собственного ужина. Уминая овощное рагу с отварной рыбой, я внутренне ликовала - это последняя постная трапеза перед Рождеством! Ну не создана я для умерщвления плоти! Тем более, с моей фигурой, где телосложение является скорей уж теловычитанием.
        Дорогой жених кривился лицом, то ли от вида овощей, то ли от тяжкой необходимости начинать разговор. Я ему задачу облегчать не собиралась. Хоть и оскорбили тогда не меня, но все равно, мне было обидно за ту Лизу, как за сестру. Мало того, что одноклассницы ее явно травили, так и этот хмырь, совсем не подумав о такте, при посторонних все высказал. Тут точно травиться можно побежать, тем более барышне из позапрошлого века. Я, конечно, сразу бы с разворота в фейс этому "джентльмену" засветила, а Лиза не могла позволить себе такое скандализованное поведение. Ну, ничего, я уже все продумала, тебе, дружочек, небо с овчинку покажется! Поэтому я сидела за столом, молча ужиная. Уже потом, когда подали чай с постными сочнями, между делом заметила.
        -Мы нынче не едем в храм на всенощную, у нас своей церкви нет, имеется часовенка только, а сама церковь аж через две деревни. Да и мороз изрядный сегодня, поморозим лошадей. Вот утром и поедем в Михайловку, к отцу Василию. Утренняя служба короче, чем всенощная, управимся быстро.
        Шереметов вскинулся, заговорил, радуясь, что я первая прервала молчание.
        -Дорогая Елизавета Ивановна! Мне очень необходимо поговорить с вами по очень важному делу!
        Я про себя хмыкнула - созрел для разговора! - но внешне невозмутимо встала и пригласила его пройти в гостиную. Там устроилась в кресле и приготовилась внимательно слушать Сергея Николаевича. Он, слегка смущаясь и чувствуя неловкость, начал.
        -Вы, конечно же, знаете, что рано или поздно, мы должны пожениться. Я предлагаю сделать это сейчас. Приехал к вам я по просьбе батюшки, он хотел убедиться, что у вас все хорошо, не нуждаетесь ли вы в помощи или защите. И вот, приехав, вижу, что вас пытаются заставить выйти замуж! И я понял, что вам нужна защита моего имени! Иначе эти попытки продолжаться. А так, вы - замужняя дама, и не может быть к вам никаких претензий. Уверяю вас, это самый лучший выход из этой ситуации.
        Ага, конечно! Только вот о своей необходимости в браке что-то милок, умолчал. Внимательно разглядывая собеседника, что заставило его поежиться, я холодно поинтересовалась.
        -Скажите, Сергей Николаевич, как вы видите наш брак?
        Шереметов замялся, но ответил.
        -После венчания я вас покину, мне ещё предстоит отслужить два года, так что смысла вам ехать, со мной в Петербург нет. Да и сидеть в Подмосковье в батюшкином поместье тоже вам не по вкусу будет, там вы - невестка, а здесь - хозяйка. Я на ваше имение не претендую, избави Бог! Не подозревайте меня в меркантильности! Навещать я вас буду, разумеется, как только буду получать отпуск.
        В общем, переводя на русский понятный - женюсь, брачная ночь и я умчусь в даль голубую, будь она неладна! А поместье твое вместе с его проблемами мне не нужно, сама, сама, все сама выгребай! Навещать раз в год буду, чтобы передергиваясь от отвращения и кривясь, исполнить супружеский долг в попытке получить законного наследника. И потом опять уехать, оставив постылую супругу в забвении.
        Ну, уж нет! Играть будем по моим правилам или никак! И я приступила к изложению своего видения этой ситуации.
        -Так, Сергей Николаевич, я вас выслушала и приняла решение. Я выйду за вас замуж, но на своих условиях. Они простые. Да, мы можем обвенчаться завтра, после службы. Батюшка Василий мою историю знает и очень печалиться о моей судьбе. Поэтому, невзирая на мой траур, он может обвенчать нас без свидетелей и пышного празднества. Но! Никакой брачной ночи не предвидеться, у меня сейчас много забот и материнство мне пока что будет мешать. Позднее - возможно. В мои дела вы не вмешиваетесь, впрочем, они вас и так не интересуют. Навещать меня вовсе не обязательно, скучать мне будет некогда. Не в том смысле, что вы подумали, у меня много дел в имении. Ваши дела меня тоже не касаются, единственное условие - не унижайте своим поведением мое имя. И, вот еще - понимаю, что в жизни бывает все, но ваших незаконнорожденных детей, буде таковые случатся, прошу на меня не записывать и не вешать их мне на проживание. Учитесь отвечать за свои поступки. За вами я не поеду, не волнуйтесь. Вот такие мои условия. Иначе никакого брака, как-нибудь выкручусь сама. Теперь ваше решение.
        Я видела, что его бесили мои слова, ведь ему ещё никогда в жизни женщины не ставили условия. Его прямо корежило от того, что какая-то блоха, мышь серая, диктует ему то, что он должен принять. И безвыходность ситуации тоже, он понимал, что придется со всем согласиться. Наконец, пересилив себя, Шереметов глухо проговорил.
        -Я согласен! Однако столь суровые слова от столь юной девушки, прямо удивительно! Только не пожалеете ли, Елизавета Ивановна?
        И он вышел из гостиной стремительным шагом. Провожая его взглядом, я тоже думала об этом - а не пожалею ли я потом? И пока ответа не находила.
        Кот тоже торопливо смылся, пробурчав - На ужин и так опоздал, потом поговорим!
        Я все думала - не забыла ли чего потребовать, пока не поздно? Да вроде бы все нормально! Но для пущей важности надо бы составить письменный договор. Ох, горе мне! Так тяжело мне эти яти даются! Я даже на хитрости иду - достаю то батюшкины документы, то книгу, какую и ищу нужные слова и переписываю их в нужный текст. Так что писанина займет у меня длительное время.
        Так собственно и вышло. Поужинал и вернулся ко мне подремать на банкетке возле печи Фиодор, периодически приоткрывая то один, то другой глаз. А я все мучилась с грамматикой. Уже в чернилах были пальцы, лоб, потому что я ещё иногда почесывала пером его, и, подозреваю, губы, и язык тоже были разукрашены. Наконец, в полном раздражении, я отбросила перо и начала приставать к Федьке.
        -Ну, что скажешь, Федь? Не перегнули мы палку с князюшкой? Он явно обозлился.
        Федька лениво перевернулся на другой бок, потянулся и, как-то ловко вывернувшись, сел копилкой. Посмотрел серьезно и сказал.
        -Нет, Лиза, самый раз. Недожали бы - он не принял бы всерьез твои слова, поступал бы по-своему. Пережали бы - он решил бы, что такая непреклонная супруга ему не нужна и уехал. А ты бы осталась на милость родни и Панталона. А так в самый раз - ему не надо пересиливать себя, живя с тобой в одном доме, ты не обременяешь его своими проблемами. И тебе хорошо - ты под защитой имени мужа, он в твои дела не вмешивается, со своими проблемами справляется сам. Так что все нормально. Ты вот наряд себе на завтра придумала? Священник, хоть ты и говорила, что он добрый и понимающий, но может что-то не то подумать, если невеста будет в черном. Ни в какую страстную любовь, что заставляет вас не ждать конца траура, не поверит и откажет.
        А ведь Котофей прав! Надо подобрать что-то подходящее образу невесты. Я мысленно перебирала свои наряды. Что-то все не то. Хотя... у меня же есть отличное платье, сшитое на мой выпускной бал в академии! Вот его и надену! Голубого цвета, с узким лифом и пышной юбкой, расшитое бисером и стразами. Как раз подойдёт для этой эпохи. Все, решив и обсудив, мы с Федей отправились спать.
        В Михайловку отправились утром, только чуть начало светать. Но зимой светает поздно, так что было часов восемь утра. Князь, подумав, сел со мной в крытый возок, там всё-таки теплее. Мои работники, кто хотел, набились в несколько саней-розвальней, в тулупах и валенках, мороз им был не страшен, да сегодня было не так холодно, как в прошлые дни. И мы этаким поездом, с весёлыми девичьими запевками, смехом, рождественскими славословиями поехали в церковь. Мне все это напоминало Гоголя с его незабвенной Диканькой и ночью перед Рождеством. Но в этом нет ничего удивительного, Курская губерния имеет в своем составе целые уезды с малороссийским населением.
        Отец Василий, когда я подошла к нему перед службой, выслушал меня, покачал головой, подумал и ответил.
        -Хоть и нехорошо это, в траур-то, но возьму грех на себя. Положение твое, Лизанька, мне известно, так же, как и богопротивная жадность Петра. Не оставит он тебя в покое. Что до жениха, так все понятно - дела воинские его к себе призывают. Обвенчаю я вас. После службы, чтобы люди меньше видали и не шептались по углам о дурном.
        Я про себя зло хмыкнула - как же, дела воинские! Балы святочные в столицах боится пропустить! Но промолчала, памятуя Кирюхино напутствие, перед моим поступлением на службу в холдинг - Молчи громче, Лизка, за умную сойдешь! Помни, язык твой - враг твой!
        И служба и венчание пронеслись как один миг. Разговлялись дома, после чего я подсунула князю, теперь уже мужу, свой меморандум. К моему удивлению, читал он документ внимательно, как-то нарушая создавшийся в моем сознании образ великосветского вертопраха. Радости на его лице не было, но докУмент он размашисто подписал. Поскольку правила гостеприимства мне не позволяли выставить его из дома зимой вечером, то решили, что сегодня он переночует и утром уедет. Надо Кузьме сказать, чтобы утром был готов, да денежку дать - лошадок покормить и самому поесть, а случись непогода или позднее время - так чтобы и заночевать на постоялом дворе мог.
        Семенишну я пригласила к себе, где уже изнывал от нетерпения Фиодор, которого не взяли с собой. Вряд ли отец Василий отнёсся бы благосклонно к хвостатому прихожанину.
        Рассказала обо всем - начиная от предложения князя, его истинных мотивах, впрочем, не уточняя, откуда мне это известно, моих условиях и заканчивая венчанием. Семенишна осуждающе покачала головой.
        -Ох, недоброе дело ты задумала, птичка моя! Ведь на всю жизнь связала себя! А вдруг приглянется кто, да так, что и жить без милого не схочешь? Что делать будешь - во грехе жить?
        Я махнула рукой.
        -Нянюшка, да ты посмотри на меня! Какая любовь, какая страсть? На мне жениться только, кто согласится? Второй Петро или Панталон? А зачем они мне? Этот хоть в мои дела не лезет и поместье мое не нужно ему.
        Семенишна мне тут же возразила.
        -А что не так с тобой? Кожа у тебя чистая, не рябая, не прыщавая, ни веснушек, ни пятен. Бледноватая? Так зима, чай, да и ты из своего Питербурха всегда такая приезжаешь. Глазки ясные, большие, не косая. Носик аккуратный. Волосы, верно, цвета не понятного, но вот лето придет, ромашкой припарки делать будем, отполощем разными травами, так и красивые будут. Худовата ты, конечно, но ничего, на домашних харчах, да на своих яблоках, под солнышком, Бог даст, и поправишься.
        Я чуть не брякнула, что почти тридцать лет не растолстела, так и теперь не бывать! Но прикусила язык. Пару дней назад при утреннем одевании, внезапно обнаружила, что колготки как-то слишком плотно на мне сидят... Да ну, быть не может, показалось, наверное.
        В общем, нехотя, но Семенишна согласилась, что на данный момент, это самый лучший вариант.
        Князь уехал наутро, часов в шесть, когда царила ещё непросветная мгла. Хотел успеть к поезду на Москву. Как положено приличной супруге, я встала рано, распорядилась о сытном завтраке, о провизии в дорогу до Москвы (вагонов-ресторанов ещё не предусматривалось пока), не пожалела добавить к жареной курице и караваю хлеба туесок с маслом, сгущенкой, и новинку - кусок бекона сваренного с приправами. Добавили туесочек с вишнёвым вареньем, оказывается, в Курске его варят как-то по-особому, и князь был как раз большим охотником до этой сладости. Накинув шубку, вышла проводить супруга на крыльцо, махнув вослед платочком, затем им же вытерев нос. У меня на холод такая реакция, что тут особенного? Почему-то у меня появилось убеждение, что видимся мы крайний раз.
        Глава 23
        Ну, жених или муж отбыли-с, а мои проблемы остались при мне. Конечно, праздники на месте, но работа, к сожалению, не ждёт, и долг не уменьшается. Мне придется работать полностью, остальных я заставить не могу. Только если они сами согласятся. Те, кто ухаживает за животными и птицей, и так работают без выходных, кухня и горничные тоже, осталась молочная переработка и рукодельный кружок. Девушки - рукодельницы предложили вариант с работой от послеобеденного времени до вечера с рукоделием, с утра служебные обязанности. А вечер они проводят на вечеринках, посиделках и прочих рождественских развлечениях. Я и этому была рада. Данила с сестрой тоже справлялись с работой вовремя, потом уходили домой. Оксана до обеда успевала сварить сгущёнку.
        Проблема у нас была на участке Никиты. И туесочков надо было много, и мы, наконец, решились на консервирование в жестяные банки. Процесс изучения сего агрегата оказался долгим. Я хотя бы видела эти самые банки и как это должно выглядеть, но не знала, как их сделать, Никита и вовсе не знал, что это такое. Наконец, нашли какие-то формы для изготовления банок. Оказывается, эти формы для вырубания стандартных размеров банок и донышек для них. Собрали заготовку, боковой шов банки тщательно запаяли. Потом долго пытались понять, что за куча каких-то деталей прилагается к автоклаву, вроде их не должно быть. Два дня ломали голову, пока нашла отдельный листок к инструкции автоклава. Оказалось, что это ручная закаточная машинка для жестяных банок, навешиваемая на наружную стенку автоклава. Собрали, навешали, накатали донышки. Получилось так ловко, что даже я восхитилась.
        Но первую партию сгущенки пришлось не то, чтобы выкинуть, но раздать своим работникам. Я просто не знала, и в моих справочниках о закатке жестяных банок ничего не было. Оказывается, автоклавировать банки надо полностью закатанными!! А я, от своего самомнения, велела ставить банки без верхней крышки. Потом Оксана часа два отмывала бак автоклава от вылившейся сгущенки. Кое-как наладили процесс. Мне урок - не полагайся полностью на свои представления, найди и прочитай инструкцию! Вот один вид консервирования мы освоили, думаю, к весне ближе, освоим и изготовление тушёнки, рецепт ее у меня есть в книгах.
        Вновь мне напомнили о твороге. Я задумалась, листала свои талмуды. Пришла к выводу - изготовление твердых сыров - дело выгодное, но очень долгое, столько времени у меня нет. Рассольные сыры, типа адыгейского или брынзы - ими покупателей не удивишь. Остались творожные и плавленные сыры. И рецептура у них простая. Только опять же вопрос упаковки. Если для Курска можно и в туесках продавать, то для Москвы не подойдёт. Зимой можно, конечно, а летом? Ладно, посмотрю, в Москве ещё журналов куплю, может в новинках что-то и есть. А пока готовим несколько разных ящиков - для торговли на рынке Курска, для демонстрационных образцов, и для полной продажи в Москве. Ну и мою спортивную сумку под рукоделия. Забот и хлопот выше головы.
        Так и пролетали Святки. Родственники и Панталон не давали о себе знать, что и радовало и тревожило сразу. Супруг изволили черкнуть весточку, что он благополучно вернулся в полк, благодарил за снедь в дорогу. И все. Да и фиг с ним, сердешным. Сейчас не до него.
        Мои рукодельницы теперь собирали свои вышивки в готовые изделия - игольницы, мешочки под саше, изящные дамские ридикюльчики, мастерица по вышивке ришелье оформляла свои заготовки под воротнички, манжеты, лифы блузок. Я успела связать ирландским кружевом казакин, шаль и нарядную блузку. Под нее пришлось шить шелковый подклад. Кстати, количество рукодельниц увеличилось, пришли ещё деревенские девушки, желавшие научиться и работать. У одной тоже начало понемногу получаться вязание ирландское кружево. Но для самостоятельной работы ещё ей рано. Пусть учится.
        Чем ближе подходил срок поездки, тем больше я нервничала, бесконечно советовалась то с Семенишной, то с Федькой. Все прикидывала, как лучше сделать. Решила выехать за сутки до поезда в Москву, поскольку мы решили, что нечего тут особенного в Курске в плане торговли не получим. Маловат рынок. Так, для общей рекламы немного поторговать. Но самой мне невместно этим заниматься, да и некогда. Федька предложил взять с собой бойкую крестьянку с торговой жилкой и посадить на рынке с товаром. Все равно придется ехать мне в возке с Кузьмой в роли кучера, и ещё одни сани взять под товар. Вот с ними она и вернётся в Арсентьево. А мне предстоит обойти лавки, посмотреть цены и ассортимент, найти торговых агентов московских купцов, провести дегустации и получить от них рекомендательные письма к их хозяевам. Идея неплоха мне показалась, и я ещё поговорила с нянькой. Та тоже признала мысль стоящей и, подумав над кандидатурой нашего засланца на Курский рынок, предложила Ганку, сестру Оксаны. Пригласила ее на собеседование, осталась довольной. Бойкая, веселая вдовушка, оказалась грамотной, хорошо считала. С нашим
ассортиментом она была знакома, помогала Оксане варить плавленый сыр. Этот вопрос решился. Осталось уложиться с вещами и товаром.
        Вначале была намерена взять только сумку с рукоделием, спихнув и свои вещи туда же. Но пришлось планы поменять, и все из-за своего хвостатого помощника. Фиодор вначале не был намерен ехать, уверял, что навояжировался прошлый раз до конца жизни. Но накануне поездки внезапно передумал. Вздыхал.
        -Ох, отпускать тебя одну боязно! Тебя же, наивную чукотскую девочку, обведут вокруг пальца, обманут, как есть! А то и вещи покрадут! А так, где я присмотрю, где что узнаю...
        Своими причитаниями он удивительно походил сейчас на Семенишну, даже заговорил ее лексиконом. Так что пришлось рукоделие перекладывать в чемодан, а свои вещи и кота-в сумку.
        Кстати, о беконе. Пока что приготовили бекон двух видов - вареный и рассольный. Копчёный ещё не делали. Дома все попробовали новинку, понравилось всем. Поэтому для рекламной акции, для представительской торговли, для демонстрации в Москве, пришлось выгрести все запасы бекона в доме. Пока езжу по городам и весям, дома должны вновь приготовить бекон и можно попробовать приготовить тушёнку. Рецепт домашней тушёнки я тщательно переписала из своих справочников, выписала технологию приготовления и велела после автоклавирования банки с тушёнкой оставить при комнатной температуре. Хочу убедиться, что не будет бомбажа. Наконец, собравшись и уложив все и всех, ранним утром отправились в путь.
        Я ехала в возке вместе с Федькой и своим багажом. Ганка же, укутавшись в огромный тулуп, пуховую шаль и имея валенки на ногах, отлично чувствовала себя и в санях с грузом. Мы проехали уже треть пути, когда на краю неба стала появляться розовая полоса рассвета. В город мы приехали, по моим часам, в одиннадцать часов. Сразу проехали на рынок, чтобы занять торговое место. Пока разгружали нужный ящик, Ганка успела сбегать в ближайшую харчевню, поесть горячего и выпить горячего чая. Цены товаров я примерно переписала для нее, пусть торгует. Дальше поехали в гостиницу, где мне предстояло провести ночь. К моей радости, кроме номера для себя, здесь можно было снять людскую для своих людей, и имелась теплая конюшня и небольшой склад. Это было хорошо, можно было оставить груз для Москвы на ответхранение. Разобравшись со всем этим, накормив своих людей и лошадок, мы с Фиодором пообедали у себя в комнате. Пока, отогревшись, мы поехали в возке с Кузьмой по разным конторам. Второй возчик поехал на рынок, в качестве помощи и поддержки Ганки.
        А мы двинулись по лавкам и конторам. После праздников открылись, но не все. Часть контор 'радовали" амбарными замками на дверях. В первой же открытой конторе, куда я зашла, меня встретил мутный, измученный взгляд купчика, сидевшего за столом и подпиравшего тяжёлую голову трясущейся рукой. Ясно, птичья болезнь, перепил, называется. Какая уж тут сгущенка, тут рассол нужен. Но для очистки совести я отбарабанила выученный текст.
        -Разрешите предложить вам эксклюзивный товар, который изготавливается исключительно в нашем поместье! Больше нигде вы не найдете такого! Наша продукция предполагается для реализации на московском рынке! Вот, предлагаем вам попробовать некоторые из наших продуктов!
        Но увидев мучительно позеленевшее и скривившееся лицо страдальца, поняла, что мне лучше удалиться. Что я и сделала.
        Ещё в пяти лавках меня встречали довольно прохладно, но хотя бы не кривились. Выслушивали, иногда пробовали, но говорили, что не уверены, что торговый мир нуждается в такой продукции. Зато в следующих трёх приняли меня вполне благосклонно, двое торгпредов охотно продегустировали все товары, мужчинам, однозначно, понравился бекон, что было вполне ожидаемо, масло тоже вызвало интерес, как и плавленый сыр, вот сгущенка несколько смутила, купцы признали, что необычно, вкусно, но это больше для детей и женщин. Но спрос на такие вещи может быть. Посоветовали зайти завтра, возможно, они дадут рекомендательные письма к своим московским хозяевам. Третий торгпред, попробовав все по крошечному кусочку, придвинул к себе лист бумаги, принялся сразу писать письмо. На словах пояснил, что его хозяин как раз весьма интересуется новинками разными и наверняка охотно возьмёт мой товар. За дальнейшую поездку удалось разжиться ещё одним рекомендательным письмом.
        Сидя со мной в возке, Федька задумчиво протянул.
        -Из тех двоих, что обещали письма дать, к одному можешь и не заезжать. Не даст. Ты не слышала, собирала туески в сумку. У меня слух получше будет, так я и слышал, что он там себе под нос бухтел. Сказал - Неча бабам в мущщинские дела лезть, пусть дома сидит, детей рожает! - так что не даст он ничего, не трать время.
        Приняв это к сведению, погладила круглую котячью голову по теплой шерстке. Умный он у меня, прямо Талейран! Проехали на вокзал, приобрели билет на поезд для меня и несколько мест в грузовом вагоне для моего багажа. Нельзя сказать, что очень дёшево, но и каждый день пользоваться этим сервисом не будешь. На обратном пути заглянула в несколько лавок, посмотреть на цены и ассортимент местных супермаркетов. Сливочное масло относилось к одним из самых дорогих продуктов и стоило оно в Курске пятьдесят копеек за фунт. Овощи были не дорогие, подсолнечное масло и сахар, как местный продукт, тоже стоили недорого. Рыба и даже икра стоили вполне доступно. Очень дорого по местным меркам стоили яйца, свежий картофель, да и молоко дешёвым не было. Заглянула и в галантерейные лавки из интереса, рукоделия было немного и стоило оно недорого. На мой вопрос, почему так дёшево, лавочник развел руками.
        -Так спросу нет, барышня! Дамы все сами шьют да вышивают! Если и приходят ко мне, так за нитками и лентами с бусами. Даже кружево сами плетут!
        И впрямь, имеющиеся в продаже вышивки, были выполнены либо гладью, либо крестиком. Так что мое решение продавать рукоделие в Москве, было верным, не дадут мне здесь хорошей цены.
        Устав и оголодав, вернулись в гостиницу. Там нас уже поджидала счастливая Ганка и второй возчик. Продано было все, торговала она, оказывается, не более трёх часов. Помогло наше ноу-хау, мы взяли с собой несколько свежеиспеченных караваев хлеба, укутали их в старый тулуп, чтобы не закаменели на морозе, Ганка отрезала кусочки хлеба и давала желающим попробовать наш продукт. Распробовав, покупали охотно, хотя я и поставила цену на наше масло выше средней 55 копеек за фунт. Соседки по прилавку косились неодобрительно, но молчаливое присутствие рядом мощного Гаврилы отбивало желание скандалить. Ещё Ганка сказала, что покупателей заинтересовал бекон, очень необычное для этих мест сало. Спрашивали, где это таких свиней держат и не продают ли там поросят. На такой шаг я пока что не пойду, самим бы поголовье увеличить. И вообще, особо торговать в Курске не намерена, у меня в планах Москва. Отдав выручку, Ганка, помявшись, спросила.
        -Барышня Лизавета Ивановна, вы обещали заплатить за работу, можно, сейчас получить? Хочу подарков купить и себе кое-что.
        Почему бы и нет? Конечно, ведь не каждый день в город выбираются. Выдав Ганке вознаграждение, мужикам тоже выдала аванс в счёт зарплаты, пусть тоже себе завтра что-то покупают.
        На этом с делами было покончено, все поужинали, кто где, мы с Федей в своей комнате, а мои люди внизу, в людской харчевне. И улеглись спать до утра.
        Наутро, пока мы с котом потягивались, лениво завтракали, мои работники успели побегать по лавкам, купить, что хотели и теперь ждали моих распоряжений. Дел оставалось немного, забрать обещанное письмо и ехать на вокзал, погрузить багаж в грузовой вагон и отбыть. Поэтому я велела Гавриле забирать багаж и ехать на грузовую станцию и ждать меня.
        Но случайности всегда могут подстерегать нас в самых неожиданных местах. Выйдя из гостиницы и подходя к своему возку, неожиданно столкнулась с тем, с кем не ожидала никакой встречи. Это был Панталон, важно шествовавший в гостиничную ресторацию, одетый в бобровую шубу до пят и нелепую шапку, живо напомнившую мне боярскую думу периода царствования Алексея Михайловича Романова. Увидев меня во всем великолепии - щегольская шубка из неведомого зверя, моднючая (холодная, зараза!), шляпка - нашлепка, подкрашенное косметикой лицо (сразу вспомнилось - Мисс Мелани, вы знаетесь с крашеной женщиной!), Панталон остановился и слегка завис, разглядывая меня. Я, сделав максимально надменное лицо, хотела пройти мимо, но была нахально удержана за рукав.
        -Куда так спешите, барышня Лизавета Ивановна? Уж не долг ли мне спешите отдать? И с чего это вдруг вы так похорошели и разоделись?
        Я холодно взглянув на хама, сказала.
        -Разве август на дворе, чтобы требовать долг? Пропустите меня, я спешу!
        Высунув морду в вороте шубы, где сидел до этого в тепле, Фиодор грозно зарычал, влегкую переплевывая охранную овчарку. Увидев кота, Панталон вздрогнул, слегка взбледнул, видно, укушенный зад твердо помнил Федькины зубы, но попытался хорохориться и что-то вякнуть.
        -Ишь, цаца какая! Да кто ты такая, чтобы...
        Он не договорил, так как из-за возка вывернул Кузьма и сказал.
        -Госпожа княгиня, нам ехать пора! Негоже опаздывать на поезд, там ведь князь Сергей Николаевич волнуется, вас ожидают!
        И я с царственным видом прошествовала мимо замершего с открытым ртом Панталона. Хохотать я себе позволила только когда отъехали от гостиницы на приличное расстояние. Молодец Кузьма, вовремя догадался! Большого секрета из замужества среди своих я не делала, но и особо не афишировала. Поэтому для Панталона и родни это известие будет шоком.
        Как и предсказывал Федька, один из двоих представителей письма не дал, никак не объяснив свое решение. Поэтому мы поехали вначале на грузовую станцию, что была в метрах в трёхстах от пассажирского дебаркадера. Предъявив грузовые билеты, поместили наши ящики в вагон, переехали на пассажирский дебаркадер. Вскоре подали и состав. Кузьма и Гаврила занесли мои вещи в купе, поклонились и поехали домой, в Арсентьево. А меня ждала Москва.
        Глава 24
        Наше время - Лиза 2
        И потянулись дни учебы. Вначале Кирилл долго и нудно показывал и учил ее пользоваться всеми приборами и приспособлениями в квартире. Устройство не объяснял, сказав, что ей нужно, как рыбе зонтик. Правда, Лиза так и не поняла, зачем рыбе под водой зонтик. Когда спросила его, парень вздохнул, посмотрел на нее и сказал.
        -Забей, проехали!
        В общем, этот нынешний русский язык очень странный. Потом Кирилл обучал ее готовить. Через не могу, а точнее, через не хочу, пришлось учиться. Лиза была твердо убеждена, что кулинария - точно не ее призвание, но Тася развеяла ее убеждение. Однажды, когда Кирилл был на службе, Лиза решила приготовить ужин, сделав жареную картошку. Помучившись немного с чисткой клубней, она в отчаянии отбросила от себя нож и клубень и горестно воскликнула.
        -Ну не могу я этому научиться! Нет у меня таких способностей!
        Тася, решившая понежиться на солнечном широком подоконнике в кухне , отдельно от своего беспокойного потомства, наблюдала за слабыми Лизиными кулинарными потугами. Зевнув, она сказала.
        -Да не способностей у тебя нет, а лени у тебя много! Привыкла жить на всем готовом, тебя обслуживают, и ты ничего не хочешь делать. Смотри, Кирилл скоро потеряет терпение с тобой нянчиться.
        Если хорошо подумать, то, пожалуй, так и было. Отец сколько раз пытался приучить ее к управлению хозяйством имения, но Лизе это казалось скучным, и она убегала, отговариваясь желанием рисовать. Потом Семенишна пробовала научить ее управлять домашним хозяйством, как и положено примерной жене и хозяйке. Лизе и тут не хотелось ничего знать, потому что некоторые дела в доме неприятно пахли, например, стирка, варка мыла, некоторые кухонные дела... А после на нее махнули рукой. Ее это устраивало. В институте тоже учили ведению домашнего хозяйства, Лиза примерно писала в тетрадь уроки, но не вдумываясь ничуть в написанное. Ей мечталось. Балы, развлечения, красавцы вокруг нее. Может, поэтому она так бурно отреагировала на обидные слова кузена Зизи.
        А теперь все кончилось. И надо самой заботиться обо всем. Конечно, все эти странные приборы помогали справляться с домашними делами, но вот приготовление пищи... да, не ладилось у нее с этим. В результате она сожгла две кастрюли с содержимым и одну сковороду с котлетами. Амбре от сгоревших котлет стояло такое, что даже открытое окно не спасало. Кирилл почувствовал этот запах ещё у двери парадного. Выбросив сковороду в мусоропровод, молча усадил Лизу в автомобиль, и поехали ужинать к маме Кирилла. Вернулись опять с кастрюльками и судочками. Это вполне Лизу устраивало, микроволновкой она научилась пользоваться. И вот теперь Тася откровенно сказала обо всем. Больше всего Лизу пугала вероятность остаться одной, если уйдет Кирилл. За это время она уже привыкла полагаться на его надёжность. Но вдруг ему и в самом деле надоест?
        И Лиза принялась учиться. Вначале готовить. Шеф-поваром она, конечно не стала, но самое просто - пожарить картошку с котлетами из магазина, сварить простой куриный суп - получалось уже неплохо. Потом Кирилл стал обучать ее самостоятельно передвигаться по городу без машины - сходить в магазин, в аптеку, проехать на метро к маме Кирилла, тете Свете. Первый раз поездка в метро была просто полной ужаса. Удержалась от позорного визга и побега с эскалатора только из-за грозного шёпота Кирилла.
        -Заверещишь или рванешь, куда с эскалатора - придушу!!
        Намертво вцепившись в рукав его куртки, и закрыв глаза, чтобы не видеть своей скорой гибели, она послушно передвигала ногами, а на движущуюся лестницу Кирилл, подхватив ее, просто переставил. Потом весь путь шипел ей в ухо, чтобы запоминала название станций, где входили и где они выходят. От страха она их все запомнила. Поход в аптеку до сих пор вспоминался, вызывая такое чувство смущения, что она сразу становилась вся мокрой и красной от стыда. Возвращались они от тети Светы и перед самым домом Кирилл вспомнил, что у них закончилась зубная паста и решил зайти в ближнюю аптеку. Лиза покорно шла за ним. Купив пасту, и что-то ещё в пакете, на выходе он сунул этот пакет ей в руки, сказав.
        -Это тебе, совсем забыл про эти ваши женские…
        Дома, разбирая пакеты, Лиза опять увидала эту покупку. Шепотом поинтересовалась у Таси, что это такое. Та, хмыкнув совсем не по-кошачьи, поведала ей, для чего это нужно. У Лизы даже руки затряслись и подкосились ноги. Стыд-то какой! И Кирилл так говорил, как будто это в порядке вещей!
        Но понемногу все улеглось и приспособилось. Новогодние праздники пролетели в вихре развлечений и поездок. Ездили в музеи Коломенского, катались с ледяных горок, посещали ледовый каток. Кататься на коньках Лиза умела и любила. Потом, замерзнув, бежали в небольшие харчевни, где ели ароматнейший шашлык, запивая его горячим чаем. Ходили на какой-то концерт, где Лизе не понравилось - слишком шумно, душно, на сцене кривлялись и кричали какие-то раскрашенные, полуголые девицы и мужчины. Только голова разболелась.
        При этом всем Лиза продолжала заниматься рисованием. Постепенно привыкла к новым кистям и краскам и дело пошло. Вначале она рисовала домашние натюрморты, потом Тасю с котятами, а потом насмелилась, тайком сфотографировала телефоном Кирилла и теперь она писала его портрет, и, кажется, он ей удавался. Кирилла она застала в момент какой-то задумчивости, он сидел, положив руки на стол, рядом лежала раскрытая книга... Мощные плечи, обтянутые зелёным свитером, подтянутые до локтей рукава, часы необычные на запястье, короткая стрижка, прямой нос, плотно сжатые губы... он смотрел перед собой, но казалось, что перед глазами у него стоит не московская квартира, а что-то другое он видит... У Лизы возникла ассоциация - это же воин, викинг из прошлых времён...
        А потом случилось нечто неприятное, что добавило Лизе новых мучений. Она уже приготовила ужин, поджидая Кирилла, как заметила, что закончился у них хлеб. Позвонила Киру, но он не брал телефон, возможно, уже ехал. И тогда Лиза решила сбегать за хлебом сама, тем более, надо было всего-то пробежать через двор, и в соседнем доме была булочная. Торопливо сунув в карман пуховика кошелек с картами и небольшой наличностью, ключи, выскочила из квартиры и почти недрогнувшей рукой нажала кнопку лифта. В булочной купила два небольших батона - из пшеничной муки и из ржаной, заодно, увидев на витрине рубленый тортик, который очень уважал Кирилл, купила и его, решив, что к чаю тортик - самое оно. Пробегая мимо старых гаражей в углу двора и видя уже свой подъезд, как вдруг почувствовала сильный удар в спину, что заставил ее полететь носом вперёд, в печатавшись в утоптанную снежную тропинку. Одновременно что-то с силой рвануло ее запястье, выкручивая руку. Перевернувшись на спину, полуослепшими от слез глазами она увидела какую-то темную высокую фигуру, замахивающуюся рукой на нее, Лизу, и одновременно выдирающую
у нее из руки пакет из булочной. И тогда Лиза завизжала, истошно, как никогда раньше. Фигура даже замерла на ненадолго, но потом, опомнившись, бранно выругавшись, занесла ногу для хорошего пинка Лизе. Но пнуть не успела. Совершенно бесшумно, одним бешеным прыжком, из-за угла гаража вымахнул Кирилл и сверху прыгнул на эту фигуру. Фигура возилась под ним, невнятно мыча и бранясь, а Кир продолжал мутузить фигуру.
        Отползя от побоища, оскальзываясь и вновь падая на коленки, кое-как Лиза сумела встать на ноги. Слез у нее не было, она молчала, только ее всю трясло. Кирилл оставил свою жертву, та только постанывала, не делая попыток подняться, шагнул к ней.
        -Лиза, ты цела? Он не ударил тебя? Не ранена? Да что ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь! ЛИЗА!!!
        Он прижал ее к себе, гладя по спине и одновременно пытаясь проверить ее целостность. И тут Лизу прорвало. Она заревела. Рыдала она громко, с подвываниями, некрасиво, кривя рот и шмыгая носом. До благородной девицы, промокающей батистовым платочком одинокую хрустальную слезинку в уголке глаза Лизе было далеко. Наревела она, наверное, на целый полк таких девиц. И тут Кирилл крепко прижал ее к себе, своей лапищей удерживая затылок и поцеловал. От неожиданности Лиза икнула и перестала реветь. Вытаращила глаза, пытаясь понять, что это сейчас было? Постепенно грубоватый поцелуй перешёл в более спокойный, нежный и парень отстранился от нее. Хмуро глядя в сторону, сказал.
        -Это был самый надёжный способ успокоить тебя. Пошли домой. Я там машину бросил открытую. Чего ревела-то? Напугалась?
        -Нет - всхлипнув, поведала Лиза - не успела. Просто я тортик в булочной купила к чаю, а вы по пакету с тортиком повалялись! Тортик жаалкооо!!!
        И Кирилл захохотал. Смеялся он долго и со вкусом, что даже Лиза несмело хихикнула пару раз.
        - Нет, ну ты даёшь, Лизка! Птичку жалко - это с тебя писали! Не реви, сейчас ещё раз съездим в магазин, и купим отвратительно большой торт с кремовыми розами и съедим его весь!
        -Да? А как же картошка? Я картошку с мясом пожарила и баночку с солёными огурцами от тети Светы открыла...
        -И картошку съедим и торт с огурцами тоже! Ты не представляешь, какой торт вкусный, если с солёными огурцами!
        И в самом деле, съели они и картошку с мясом и огурцы и торт и даже бутылку вина, сладко-терпкого, которую откуда-то достал Кирилл, выпили.
        А наутро, внимательно осмотрев все синяки (падала на коленки, пытаясь встать) и опухшее запястье, Кирилл безапелляционно сказал.
        -Надо заняться с тобой приемами самообороны. Рэмбу я из тебя не сделаю, но хотя бы за себя постоишь. Да и вообще, хиляк ты.
        И вот тут и начались настоящие Лизины мучения. Во первых, подъем ни свет, ни заря, во-вторых, бег по дорожкам ближайшего парка, потом какие-то дурацкие прыжки и даже ходьба вприсядку, как будто она Камаринского плясать собралась… Лиза плелась за Кириллом с закрывающимися глазами, спотыкаясь и жалобно поскуливая. Но на парня это не действовало. Под его грозное -Придушу!, Лиза начинала свой мученический путь. А дома ждали гантели и отработка приемов самообороны. Потом Кирилл уезжал на службу, и Лиза, облегчённо вздохнув, валилась на постель, чтобы продолжать сладкие сны. Но счастье длилось недолго, как-то раз Кирилл, забыв что-то, вернулся домой и обнаружил сладко дрыхнувшую Лизу. За шкирку она была извлечена из теплой постельки и безжалостно сунута под холодный душ. Проснулась Лиза от собственного визга. После второго такого пробуждения, спать по утрам она перестала. Вообще, после первой пробежки Лиза дома рухнула в постель с полным намерением лечь и умереть. Но этот мм… нехороший человек, наплевав на ее стоны и даже вопли, растер ее вонючей и жгучей мазью и утром опять выгнал беднягу на пробежку.
Никогда Лиза не получала таких нагрузок. Ну не считать же уроки физической культуры в институте, под руководством Елизары Леопольдовны, в виде плавных приседаний под музыку в длинных платьях и корсетах. С дальнейшим размахиванием руками и поворотом корпуса, за нагрузку! Там самое главное было вовремя увернуться, чтобы соседка в шеренге не заехала тебе в глаз рукой.
        Постепенно Лиза привыкла и к нагрузкам, и к приемам обороны и даже к некоторым приемам уличной драки, которые показал ей Кирилл - вцепиться противнику в волосы, ударить резко коленом в пах и так далее. Неожиданно она обнаружила, что ей совершенно легко встается утром, что пробежка придает бодрости, весь день она легко занимается делами - домашними, написанием портрета Кирилла, иногда делая мелкие зарисовки, играла с котятами Таси, которые немного подросли и уже, карабкаясь, выбирались из коробки и неловко ковыляли на расползающихся в разные стороны лапках по квартире.
        Но вскоре их идиллия закончилась. Придя из магазина днём, Лиза застала Кирилла, торопливо складывающего в свою пятнистую сумку вещи. У нее ёкнуло сердце - надоело ему с ней нянчиться и Кирилл возвращается к себе домой!
        Увидев ее помертвевшее лицо, Кир бросил сумку и стопку белья на пол, шагнул к ней, встряхнул за плечи.
        -Ты чего? Что случилось? Я в командировку улетаю, маме позвонил, они с отцом будут навещать тебя, и ты к ним езди чаще! Ты не скучай, занимайся физподготовкой, рисуй, приеду - выставку устроим! А, да, чуть не забыл! - Кирилл достал свое портмоне, вынул из него банковскую карту. - Держи, пин-код ты знаешь, жалованье мое на эту карту перечисляют, вам с Тасей и котятами хватит. Приеду, надо будет им всем дома искать. Окотятим всех друзей!
        Кирилл шутил, стараясь успокоить ее, уменьшить боль от расставания, а у Лизы была только одна мысль - Все хорошо, Кирилл просто на работу уезжает, он ее не бросает, он вернётся, обязательно вернётся, он же знает, что Лиза без него пропадет! И постепенно успокаивалась, только стояла, вцепившись ему в одежду, стараясь передать ему свою уверенность, что все будет хорошо!
        Глава 25
        Другой мир - Лиза 1
        Поездка в Москву прошла в этот раз отлично. Так же ехали в купе одни, возможно, народ ещё не отошёл от праздников. Если первый раз мы ехали в полную неизвестность, мучаясь от страхов - а как там все будет, удастся ли сойти за своих, и вообще, будет ли у нас крыша над головой и кусок хлеба на обед, то теперь мы с Федькой ехали по-барски. Спокойно разглядывали пейзажи за окном вагона, тем более что большой скорости состав с паровозом во главе не развивал, пили чай с домашними вкусняшками, даже жареная кура была своя, из Арсентьево. Федька, угостившись сгущенкой с блюдечка, тщательно облизал морду и распушив усы, сидел и рассуждал о наших планах на Москву. Вещал он менторским тоном.
        -Перво-наперво, Лиза, надо сдать груз на охрану, в склад. Да смотри, чтобы склад был холодный. С собой берём вещи да образцы. Давай опять снимем апартаменты в номерах, мне прошлый раз там понравилось. А во сколько в Москву приедем, не знаешь?
        Подумав, ответила.
        -Наверное, в обед, часов в двенадцать, в час. А ты, куда со временем?
        Кот вздохнул.
        -Да, думаю, пока груз сдадим, пока номер снимем, с письмами ехать поздно будет. Может, только к галантерейщику и успеем. А я хотел...
        -И что хотел? Колись уж, разведчик ты мой!
        Кот как-то тоскливо глянул на меня, зажмурился и бахнул.
        -Да я хотел бы съездить, посмотреть, где наш дом в Москве стоит...
        Всё-таки тоскует по нашему миру... хоть и держит хвост пистолетом. Я попыталась его успокоить немного.
        -Это ты про Фрунзенскую набережную, что ли? Наш дом там появиться почти через сто лет, если вообще появится. Это не наш мир, как ни крути, и отличия здесь от нашего есть. Возможно, Москва и станет столицей Российской империи. А сейчас на месте нашего дома и набережной, в лучшем случае, слобода, в худшем - просто болото, Москва-река болотистая, разливается весной широко, никаких гидротехнических сооружений на ней ещё нет. Но съездить можно, только бы вспомнить, как это место называлось раньше, до революции. Если мне не изменяет память, в нашем мире это Хамовники были, но они не возле самой реки, чуть подалее.
        Кот замолчал, думая о чем-то своем, котячьем. Я добавила, чтобы немного утешить друга.
        -Но ты особо не переживай, мы в Москве не один день будем! И рукоделие продать, и с купцами встретиться, продать наш товар, договор на поставку заключить, потом хочу на стекольные заводики проехать, мне надо бы банками нестандартными разжиться, малой вместимости от двухсот грамм и до пол-литра. Я в журналах у Ивана Андреевича прочитала, что заводики уже выпускают банки с винтовыми крышками, это же для меня самое то! Я тут думаю, что летом надо заняться консервированием. Хочу делать яблочное пюре со сливками для детей, у нас в нашем мире оно "Неженка "называется. И пасту томатную. Помидоры тоже здесь хорошо растут. Огурчики-корнишоны закатывать в банки.
        Кот усмехнулся.
        -Хочешь быть королевой консервной промышленности? А сырья хватит?
        Я пожала плечами.
        -Не хватит своего - куплю у соседей, они же фрукты только в свежем виде используют. Переработкой не занимаются. Будем компоты закатывать из всех фруктов, яблочное пюре, варенье можно в банки тоже. Овощные консервы. Если все удачно, то и тушёнку делать будем. Вот проверим, что получится у нас с этой партией, и делать будем.
        Кот грустить перестал, оценив размах моей фантазии, и включился в обсуждение бизнес-плана.
        -Тогда надо отдельные цеха сооружать, флигель это временно. Оборудование, люди… надо стадо коров, свиней, куриц этих больших, увеличивать, иначе не вытянем.
        В общем, проговорили мы до самых сумерек. Свечу не стали зажигать, сидели, смотрели в окно, разговаривали. Перед сном ещё посетили ту самую туалетную комнату. Бедный Федька... Спать легли, уставшие от длинного дня, от разговоров, дороги.
        Утром долго нежились в постели, вставать не хотелось. Потом всё-таки поднялись, позавтракали, собрали вещи, я навела красоту на лице. Кстати, ничего мне не показалось, колготки сели плотно на попу, даже не болтались, даже что-то в районе бюста появилось. И нельзя сказать, что я потолстела, скорее, появилось все то, что должно быть тут.
        Очень интересное явление. Но не стоит заострять на этом внимание, пока ничего особенного тут нет, хвастаться ещё нечем. Заодно узнала у смотрителя вагона насчёт груза и склада. Он после моего вопроса вначале поскреб лоб, потом затылок и изрёк.
        -Так, барышня, как состав остановится, подходите к грузовому вагону, там всегда грузчики кучкуются. Вот они вам и доставят ваш груз на тот склад, на который скажете.
        Ну, будем надеяться, ничего не перепутаем и не потеряем.
        Поезд пришел в Москву в начале первого дня. В самом деле, возле грузового вагона стояли дюжие мужики с металлическими тележками-платформами. Я спросила, есть ли здесь холодный склад с хранением, меня уверили, что есть непременно и именно они туда мой груз доставят. Получила свои ящики по грузовым билетам, проверила целостность упаковки (Свой глазок - смотрок! Как говорила тетя Софа), покатили в сторону длинных, низких пакгаузов, где вновь сдала свои ящики на хранение усатому кладовщику с получением квитанций на груз. Потом один из носильщиков водрузил мои вещи на свою тележку, довёз до вокзальной площади и свистнул извозчику.
        Поселились мы в тех же номерах, что и в прошлый приезд в Москву. Умывшись, разобрала вещи и немного призадумалась. Нести ли к галантерейщику сразу все рукоделие? Во-первых, тяжело, но это не критично, можно извозчика взять. Я опасалась другого -увидев много изделий, жадноватый торговец начнет сбивать цену. А я хотела, чтобы мой товар был эксклюзивом, штучным. В конце размышлений пришла к выводу - надо взять понемногу, не более двух, максимум трёх изделий каждого вида, а из ирландского кружева что-то одно. Так и сделала. Уложив все в сумку, заказала обед в номер, пообедали и опять поехали в город.
        Одну меня Фиодор, конечно же, не отпустил, залез в сумку, потребовал немного расстегнуть замок, чтобы он тоже все видел. Галантерейщика застала почти на выходе, он отдавал последние распоряжения приказчику за прилавком. Меня он даже не сразу узнал, только когда я вежливо напомнила ему о себе. Купчина выразил большую радость от счастья видеть меня вновь, при этом со значением поглядывая на мою сумку. Чиниться я не стала, расстегнула с одного края замок и стала по одному экземпляру доставать из сумки. С каждой вынутой вещью интерес купца только разгорался, а уж когда я достала и развернула казакин, то галантерейщик только охнул и застыл в восхищении. Я как-то до этого присмотрелась к изделию, ничего особого в нем уже не видела. А сейчас, встряхнула его, он заиграл переливами разного цвета, как хвост у петуха. Действительно, было красиво. Галантерейщик засуетился, забормотал, что надо немедля известить княгиню Татищеву. Или лучше Невину? Бедняга аж вспотел от сложных решений. Потом осторожно поинтересовался, барышня опять в Париж вояжировала?
        Я мило улыбнулась.
        -Нет, любезный, это в моем имении в мастерской девки вышивают и вяжут. Но исключительно по парижским образцам! И в этот раз я так дёшево все это не отдам! Давайте говорить о цене серьезно.
        Купец сбросил шубу, в которой уже употел, показывая тем самым намерение разговаривать серьезно, и пригласил к себе в конторку. И торг начался. Каждый бился за свои интересы
        -У меня есть ещё некоторое количество рукоделия на продажу, так что, любезный, если вы не даёте нормальную цену, то я найду, кому продать и Татищеву сумею известить сама. Вы же понимаете, что мы с ней из одного круга. А если мы договоримся, то я могу только вам поставлять в Москву различные изделия, можно даже по предварительным заказам. Вы единственный в городе будете торговать моим товаром.
        У несчастного купчика даже руки затряслись от таких возможностей. Сошлись на том, что он будет моим представителем в Москве, я же буду отправлять ему товар, он в ответ - переводить мне деньги. Сегодняшний товар я ему оставляю на реализацию, посмотрим, как пойдет торговля, будет ли спрос и какую цену предложат. И тогда завтра же я привезу ему остальное, и поедем к поверенному подписывать договор. Галантерейщик, было надулся, типа, какое может быть недоверие между партнёрами, но увидев мое непреклонное лицо, понял, что барышня совсем не дура.
        Засим я попрощалась, собравшись ехать к себе в нумера, оставив купца перед тяжёлым выбором - Татищева или Невина?
        На улице уже темнело, поэтому я остановила извозчика, и мы поехали в свой отель. Увидев по дороге лавку с продуктами, велела остановить и подождать немного. Мне надо было посмотреть средние цены на продукты в Москве. Цены были ожидаемо выше, чем в Курске. Масло сливочное здесь стоило шестьдесят копеек за фунт, поэтому я решила ставить цену в пятьдесят пять копеек, не меньше. Молоко стоило десять копеек, тогда как в Курске оно было восемь копеек. Очень дорого стоили свежие яблоки крымские и картофель. Даже соленые бочковые огурцы и те стоили дорого. Вот от этого и будем плясать. А пока - утро вечера мудренее, посему выбрасываю проблемы из головы, ужинаем и отдыхаем до утра.
        За завтраком у нас разгорелся спор с котом. Неожиданно он поднял тему моего замужества.
        -Лиз, а ты не хочешь съездить в имение к свекру? Представиться, так сказать? А то не слишком ли хорошо твой красавчик устроился? Вроде и женат, и ничто ему не грозит, и батюшкину волю исполнил, и при том, что жена не мешает ему холостую жизнь вести. А тебе, вместо помощи от мужа, приходится за каждый рубль цепляться. Долг этот висит на шее, людям надо платить, а если ты хочешь расширяться, то ещё сколько затрат предстоит...
        Я насупилась, Фиодор затронул больную тему. Я не хотела быть кому-то обязанной, а уж тем более, Шереметову. Я все ещё помнила перешептывания девчонок в институте и чувство унижения, которое я испытала, как свое, за неведомую мне несчастную девочку Лизу. Да, мы обе не красавицы! Но это же не значит, что мы люди второго сорта! Вот Лиза, например, судя по оставшимся в имении картинам, очень неплохо рисовала, у нее был талант, она умела так схватить момент, самый выигрышный, хоть в пейзаже, хоть в портрете, что рисунок казался живым. А у меня проявился талант в организаторской деятельности, ну и знания, конечно. А тут какой-то князек сделал одолжение - потанцевал с девушкой! Допустим, что он и впрямь не знал, что она и есть Лиза Арсентьева, но зачем же так унизить девчонку? Пусть её любовь ему вовсе не нужна, но ведь мог он и письменно все это объяснить, и уж в самом крайнем случае, хотя бы не так громко заявить об этом на все помещение для свиданий, при куче свидетелей и впихивая в руки пачку ее писем! Да и на меня он поначалу поглядывал с этаким лёгким превосходством и пренебрежением, одолжение
делал девушке! Пока я не выдвинула свои условия. После этого он старался даже не смотреть в мою сторону. Все это подогревало мою обиду, может и нелогичную, но я никак не хотела иметь с этим семейством никаких общих дел. Все это я запальчиво и выложила коту. Дурдом на выезде - я спорю и что-то доказываю коту!!! Сказал бы кто мне такое несколько месяцев назад - заплевала бы и направила к психиатру. А теперь... в порядке вещей. Я тяжело вздохнула. Может, Фиодор и прав, его отец уж никак и ничем меня не обидел, может, он вообще прекрасный человек, кто знает... вот даже сынулю отправил посмотреть и помочь, если необходимо, сироте. Сам князь ведь не мог знать о том, что Лиза и Сергей уже встречались.
        -Ладно, Фиодор, пока совсем не прижмёт, не буду обращаться к Шереметовым. И сама к ним не поеду. Но если случайно встретимся в городе - не буду от родства отказываться.
        Решение, конечно, было половинчатым, но кота и это устроило, он удовлетворённо муркнул, продолжая завтракать отварным судаком.
        Но как говорится, гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Начала я укладывать вещи на продажу галантерейщику, затем необходимые рекламные образцы продуктов. Всю ночь большая сумка с ними простояла на маленьком, почти декоративном балкончике за окном в гостиной, она же столовая. Я побоялась, что в теплом помещении масло растает, а сыр плавленый может испортиться. Все уложив, кликнула мальчишку - посыльного, чтобы он поймал мне извозчика, наняв его на весь день для меня. И пусть кто-нибудь поможет спустить вот эти сумки вниз. Минут через пять ко мне постучался мальчишка, а с ним и извозчик. Вдвоем они доставили вещи в коляску, я сунула мальчишке медный пятачок, пацан был счастлив.
        Глава 26
        Для начала я остановилась у ближайшей булочной и купила несколько свежих пшеничных караваев. Для дегустации бутербродов мне нужен был хлеб, а из дома я свежий все равно не довезла бы. Так что обойдёмся московским. Первым по плану был тот купец, к которому мне дали рекомендательное письмо перед самым отъездом. Приятной внешности дядька, средних лет, с весёлыми глазами, к моему удивлению, разговаривал он хорошим русским языком, без вот этих всех купеческих словечек, выслушал меня внимательно, не морщась, типа, что там баба в серьезные дела лезет. Охотно испробовал все предложенные ему бутерброды, которые я тут же, в его присутствии накромсала огромным ножом, между прочим, оторванным у кухарки в Арсентьево от сердца! Как любому мужчине, ему, конечно же, понравился бекон, сыр и масло. Про бекон он сказал, что слыхал про аглицкие завтраки, но не видел ни разу. Так же, как и такие сорта масла и сыра. Про сгущёнку сказал осторожно - Вкусно и сладко! Потом признался.
        -Милая барышня! Если бы я торговал этими продуктами, то я не задумался бы ни на минуту, заключил бы с вами договор на поставку. Но это не мой товар. Я торгую овощами, фруктами, разными соленьями.
        Сказать, что меня это огорошило - ничего не сказать. Я вначале растерялась, но когтистая лапа, больно ткнувшая меня в ногу из чуть приоткрытой сумки с рукоделием, заставила меня наклонится. Федька тихо прошипел.
        -Че рот открыла? Ты же хотела фруктовые консервы делать и пасту томатную и ещё что-то там! Договаривайся!
        А ведь и верно, что я сопли чуть не распустила? Приободрившись, я уверенно сказала.
        -Это просто замечательно, что именно с вами я встретилась! Дело в том, что летом я планирую начать выпускать различные фруктовые консервы в небольших стеклянных баночках, для маленьких детей, в виде пюре, в банках в объеме литр различные фруктовые компоты, ещё хочу предложить на рынок новинку в виде концентрированных помидор, томатная паста называется, достаточно одной ложки на кастрюлю, для хозяек не надо возиться с помидорами и доступно это круглый год, не только летом. Ну и ещё кое-что. Если вас это интересует, можно заключить договор предварительный.
        Купец внимательно на меня смотрел, смешливость во взгляде пропала.
        -А вы, я вижу, очень деловая барышня! Да, такие вещи меня интересуют. Моя торговля ведь сезонная, а иметь возможность поставлять в магазины круглый год товар - это дорогого стоит! Но тогда я прошу исключительных прав на товар. Более никому в Москве вы поставлять его не будете! Конечно, предварительную договоренность мы сейчас подпишем, но цены пока не обсуждаем, посмотрим по дальнейшей торговле.
        В общем, составили мы таковой договор в трёх экземплярах, один купцу, один мне, и один пойдет на хранение к его поверенному. И когда я уже собралась уходить, купец, смущённо кашлянув, сказал.
        -Лизавета Ивановна! Продайте, пожалуйста, мне вот эти туесочки, из которых вы меня угощали! Очень вкусно, угощу домашних...
        У меня челюсть отпала. Боже ты мой, он ещё просит продать, а не просто так отдать! Я торопливо выставила туески на стол, добавила по кусочку вареного и соленого бекона, завёрнутые в пергаментную бумагу, и быстро добавила.
        -Да что вы! Конечно, угощайтесь! И денег не надо, с будущего партнёра стыдно за такую малость брать плату.
        Купец напоследок мне сказал.
        -А знаете, Лизавета Ивановна, вы загляните к негоцианту Немировскому, он как раз по этой части будет и человек он неплохой. Во всяком случае, выслушает вас точно.
        Я обрадованно закивала головой. Это была фамилия того купца, рекомендации к которому его торгпред в Курске мне дал сразу после дегустации. Видимо, и в самом деле, стоящий вариант.
        Ехала я к этому Немировскому, вся полная радужных надежд. И в самом деле, принял он меня быстро, я даже почти и не сидела возле писарчука в небольшой комнатке. По всем признакам, сей негоциант был не из мелких - отдельный писарчук, сновавшие приказчики, да и вход был не через лавку, как у большинства, а имелся отдельный, во дворе. Немировский, мужчина возрастом за пятьдесят, с окладистой черной бородой с проседью и такой же шевелюрой, как раз больше соответствовал образу купца, чем овощник Орехов, у которого я была недавно. Смотрел внимательно, спокойно, без всякой смешливости, но не сурово. Дочитав рекомендательное письмо, отложил его в сторону, глянул на меня.
        -Ну что же, барышня Лизавета Ивановна, давайте поговорим. Честно говоря, я первый раз сталкиваюсь с таким молодым контрагентом. Мой представитель пишет, что ваше хозяйство производит некие новинки. Хотелось бы увидеть таковые. Надеюсь, у вас есть образцы?
        Вся, вспотев от волнения и сдерживаемого страха, я вновь вынула свои туесочки и пакетики, каравай хлеба и свой нож, поискала глазами, где бы все это расположить. Увидев у меня в руках здоровенный кухонный нож, купец не выдержал и гулко захохотал.
        -Лизавета Ивановна, вы так и ходите по купцам с этим ножом? Наверняка при виде вашего ножичка они сразу же соглашаются с вами работать!
        Я малость надулась на такую насмешку, но вместе с тем и успокоилась и даже огрызнулась.
        -Вы лучше велите принести какую-нибудь разделочную доску, не на ваших же бумагах мне резать.
        Стол и впрямь был завален бумагами. Доска была доставлена, я споро принялась строгать бутерброды, делая их небольшими и каждый вид продукта отдельно - с маслом, с сыром, с беконом. Туесок со сгущенкой просто открыла и поставила так. Сразу же и достала жестяную банку со сгущенкой, чтобы показать упаковку. Дегустировал товар купец правильно - откусывая небольшие кусочки, запивая каждый глотком некрепкого чая, теплого и без сахара, чтобы не смешивались вкусы. Прожевав последний кусочек и запив его чаем, он задумался, потом неторопливо произнес.
        -Масло очень необычное, вкус у него и сливочный и как будто слегка ореховый. Вы что-то добавляли в масло?
        Я замотала головой.
        -Нет, нет, господин Немировский! Ничего не добавляла! Это особая технология производства масла! И принадлежит она мне. И никто больше ее не знает!
        В общем, ограбила я господина Верещагина, буде он родится в этом мире. А, ладно, кто первый встал, того и тапки!
        Немировский продолжал.
        -Сыр тоже интересный, вкус сыра, а мажется на хлеб, как масло. Сало… как вы говорите, он называется, бекон? Тоже вкусно. У англичан, я слышал, такое принято есть на завтрак. Мы по утрам вроде сало не едим.
        Я заспешила его разубедить.
        -Понимаете, чтобы его есть по утрам, его надо тонкими полосками обжарить, пока он не станет коричневым и хрустящим, свернуть трубочкой или пластиком на хлеб и тогда есть. Очень вкусно и питательно. А можно ещё обжарить и добавить яиц на сковороду с беконом. Ещё вкуснее.
        Купец согласно кивнул головой.
        -Да я и не сомневаюсь, что вкусно, да и интересно какое сало, с такими прослойками мяса, наше сало не такое. А вот это молоко какое?
        -Это сгущённое молоко с сахаром, можно в чай добавлять, можно кашу на нем сварить, детям маленьким, если у матери нет молока, только недолго, с неделю можно давать, пока кормилицу найдут. А вот смотрите, это оно же, только в жестяной банке, можно хранить долго, можно в дорогу брать, не испортится.
        Купец опять задумался. Я незаметно (надеюсь!) вытерла вспотевшие ладошки об юбку платья. Наконец, Немировский, принял решение.
        -Хорошо, я буду закупать у вас этот товар! Давайте проясним, в каких объемах, по какой цене и как именно вы намерены поставлять мне товар?
        На последний вопрос ответ у меня был давно готов.
        -Доставка простая, я довожу товар до Курска, сдаю вашему представителю, мы оформляем накладные и он отправляет вам в грузовом вагоне. Вы ему или здесь сами, если так можно, через банк переводите на мой счёт деньги. А насчёт другого договоримся.
        И я достала заранее приготовленный список с ценами и моими расчетами. И торг пошел.
        Торговались мы долго и всласть. Под конец мне даже стало смешно - чем-то наш торг напомнил арабский рынок - и покупатель и продавец знают, что уступят друг другу, но все равно торгуются, это ведь самая увлекательная часть покупки - продажи. Немировского тоже начало забавлять это действо. И я выкинула последний козырь.
        -Господин Немировский, у меня сейчас на складе в Москве имеется несколько ящиков с таким же товаром. Я готова их поставить вам, поскольку я буду ещё несколько дней в городе, то могу даже с расчетом по продаже.
        Немировский поднял руки и засмеялся.
        -Все, уела! Сдаюсь! И вообще, меня зовут Степан Ильич, и ты меня так зови. Прости, ты уж мне в дочери, если не во внучки годишься, вот я на "ты" и перешёл. Ладно, давай подпишем договор, а мой поверенный давно уже сидит возле писарчука, я за ним отправил, как только испробовал твой товар. Я тогда уже решил, что буду с тобой работать.
        И чего тогда, спрашивается, столько времени мне мозги полоскал? Но я благоразумно промолчала. Только достала свои документы. И вот тут меня ждала засада.
        Поверенный, быстро проглядев документы и подготовленный типовой договор, сказал.
        -Простите, не могу заверить вашу сделку. Барышне ещё нет восемнадцати лет.
        Они оба уставились на меня. А я пыталась лихорадочно найти выход. Как же я упустила это из виду! В самом деле, по документам Лизе только через десять дней исполниться восемнадцать. Вот интересное дело - замуж можно, а быть самостоятельной до восемнадцати - нет. Но столько времени сидеть в Москве я не могла себе позволить. И выхода я пока не видела. Поверенный попытался прийти на помощь.
        -Вот если у вас опекун есть, то он может подписать вместе с вами договор.
        И тут меня осенило. Что же я, как курица, всполошилась и не подумала хорошо! Достав из ридикюля выписку из церковной книги, протянула ее поверенному.
        -Вообще-то я замужняя дама и, значит, вполне дееспособная!
        Поверенный прочитал документ, молча передал его Немировскому. Тот, в свою очередь, тоже изучил его вдоль и поперек. Потом уставился на меня.
        -Таак... значит, вы, Лизавета Ивановна, у нас княгиня Шереметова… супруга старшего или младшего Шереметова?
        Я неохотно ответила.
        -Младшего, Сергея Николаевича… супруг сейчас на службе в полку в Петербурге. Но он в мои хозяйственные дела моего личного имения не вмешивается. У нас такой договор, вот, посмотрите.
        Я специально выделила голосом слова "личного имения", чтобы не было неясностей. Показала и договор, сложив бумагу так, чтобы хорошо был виден только верхний фрагмент с именами и пункт про невмешательство супруга в мои дела в имении. Все ещё раз просмотрев, поверенный признал меня правомочной подписывать договор. Только пришлось заключать его на имя Шереметовой Елизаветы Ивановны. Конечно, я была раздосадована, на такое я не рассчитывала. Но делать нечего, подписала.
        Отдав квитанции со склада Немировскому, я решила пока съездить к галантерейщику, да пообедать, а то все в делах и заботах, аки пчела, а желудок уже пару раз жалобно булькнул. Да и Фиодор тоже оголодал, и побегать бы ему.
        Потом и вернусь к Степану Ильичу, как раз и подводы приедут со склада. Оставшиеся образцы продукции, которые не использовала, я рачительно прибрала, мало ли… Ехать к третьему купцу, к которому мне ещё дали рекомендации, я уже не хотела. Да и устала. Галантерейщика бы пережить...
        А он уже нервически бегал по своему магазинчику, поджидая меня. Я мельком глянула на витрину - моих изделий не было. Хозяин правильно понял мой взгляд и пояснил.
        -Да я и не выкладывал это на витрину, это товар не для всех! И так вчера чуть с греха не пропал! Нечистый меня дёрнул сообщить о новом товаре и Татищевой и Невиной! А они возьми и приедь обе сразу! Едва не подрались! Но казакин достался Татищевой. Насилу их уговорил приехать сегодня к вечеру, что ещё будет товар. Вот что они себе купят, а оставшееся я ещё некоторым дамам предложу. Но пойдёмте, пройдёмте!
        И он, крепко ухватив меня за локоть, потащил к себе в конторку. Там я выложила оставшийся товар, и заключили договор, где так же прописали все детали сотрудничества. Расчет за полученный товар отложили на несколько дней, пока я в Москве. И я уехала обедать. По-моему, галантерейщик даже был рад выпихать меня побыстрее, чтобы начать работать с именитыми клиентками.
        Пообедали мы в отдельном кабинете в небольшой ресторации, затем вернулись к Немировскому. Как раз приехали обе подводы со склада, и я по своей накладной сверилась с грузом. Все было на месте. Проставив рядом с количеством цены, отдала один экземпляр купцу и вернулась в свои апартаменты. Устала - сил нет! Как будто не языком молола, а вагоны разгружала. Решили мы с Федькой полежать немного до ужина, отдохнуть. Но я не знала, какой сюрприз мне судьба приготовила.
        Глава 27
        Видимо я, пригрелась возле теплой Федькиной шубы, задремала, ибо очнулась от настойчивого стука в дверь и от сердитых мужских голосов в коридоре. Спросонья ничего не поняв, соскочила с кровати, сунув босые ноги в шлепанцы, и вся такая лохматая и помятая, прирулила к двери. Распахнув ее резко, я, сама того не ожидая и не желая, угодила прямо в нос представительному немолодому господину. Теперь он держался рукой за нос, и из-за этого немного гнусаво произнес.
        -Однако неожиданно встречаешь, доченька! Хотя я сам виноват, нечего было тут стоять! - и обращаясь к портье, встревоженно выглядывающему из-за его спины. Идите, милейший, мы с княгиней сами поговорим!
        Портье быстро шмыгнул прочь, а я стояла, разинув рот, пытаясь сообразить, какой ещё у меня папенька объявился? Да ещё княгиней меня обзывает. Поняв, что стоять так уже неприлично, я со стуком захлопнула рот, посторонилась, приглашая гостя внутрь. Извинившись, убежала в спальню переодеваться, а то я щеголяла в длинном махровом халате, прихваченном ещё из моего мира. Лихорадочно натягивая юбку с блузкой и приглаживая растрёпанные волосы, строила различные предположения насчёт "папеньки". Как ни крути, а выходило, что меня посетил князь Шереметов собственной персоной, то есть дорогой свёкор. Хорошо, хоть без законного супруга. Ладно, посмотрим, чем это мне грозит. А насчёт появления свекра - это точно работа Немировского, успел известить.
        Вышла в гостиную, старательно и любезно улыбаясь родственнику (надеюсь, моя улыбка не очень напоминает оскал!), за мной, по-пластунски, скрываясь в длинном подоле моей юбки, крался Фиодор, нервно подергивая то хвостом, то шерстью на спине. Тоже потрухивал. Князь сидел в кресле возле низкого столика, при моем появлении встал.
        -Здравствуй, Лизонька! Какая же ты стала взрослая, красивая! Да, столько лет прошло, как вы с твоим отцом приезжали к нам в имение!
        При словах о моей красоте я чуть не подавилась воздухом, где это он ее разглядел? Или свёкор слаб глазами? Но предпочла промолчать, может, за умную сойду. Лучше продолжу скалиться. Князь продолжил.
        -Жаль, не смог я вовремя приехать, проститься с Иваном, сам тогда хворал сильно, все старые раны воспалились. Потом известий больше не было, а письмо с последней волей твоего батюшки запоздало. И то раньше племянница моя Зинаида, сказала, что ты уехала из института. Кажется, она училась вместе с тобой. Но я сразу же отправил Сергея, чтобы сам посмотрел, как у тебя дела. Да только Сережа, приехал, сказал, что у тебя все нормально, и вы поженились. Я даже ничего и не расспросил толком, как он в полк уехал. И ты ничего не пишешь, и Сережа молчит. А сегодня негоциант Немировский сообщил мне, что ты в Москве. Вот я и приехал. Собирайся, поедем домой. Не гоже это, дом есть в Москве, а ты по каким-то нумерам живёшь. Да и вся семья будет рада вновь увидеться с супругой Серёжи.
        Честно говоря, я растерялась от такого известия. Вроде и князь неплохой человек, мне он даже понравился, да и что я теряю, несколько дней вытерплю, приличия будут соблюдены. Все равно, целыми днями по делам ездить буду. Но опять же, а вдруг свекровь невзлюбит меня? Я осторожно спросила.
        -А ваша супруга, она не возражает против моего приезда?
        Старый князь успокоил меня.
        -Да что ты, Лизонька! Нам с княгиней Настасьей Афанасьевной не дал Бог девочку, только двое сыновей, а она так дочку хотела! Старший сын с женой на водах на Кавказе сейчас, слаба здоровьем княгиня Анна. Так что в твоём лице ещё одна дочка будет у княгини Настасьи Афанасьевны.
        Федька тихо муркнул у меня в ногах, я спохватилась.
        -Только я с котом, он везде со мной, я его маленьким совсем подобрала, выходила, теперь он везде со мной!
        -Лизонька, да какие проблемы! Бери кота, собаку, всех бери и поехали! Настасья уж там хлопочет с ужином, я же сказал, что за тобой поехал.
        Вздохнув, попросила подождать ещё немного, пока соберу вещи. В спальне тихонько спросила у Фиодора.
        -Ну, что думаешь, Федь? Стоит ехать?
        Мой кот ответил рассудительно.
        -Давай посмотрим. Не надо сразу все связи рвать, тем более родители твоего Серёжи ничего плохого тебе не сделали. А семья может и помочь при случае. Вот теперь, когда этот купец знает, кто ты, он уже не посмеет обвести тебя вокруг пальца. Да и вроде князь так ничего мужик, добрый. Хотя к чему он там собаку приплел, зря! Не люблю собак!
        Пока Федька вещал, я споро собирала вещи в чемодан, сумка, в которой было рукоделие, теперь была пуста, я в нее сложила оставшиеся рекламные образцы. Так что мы со своим провиантом. Погрузив вещи с помощью слуги в карету князя, я сдала апартаменты, портье, и мы втроём двинулись в городской дом князя. Федька решил ехать у меня за пазухой, там теплее, к ночи изрядно подмораживало. Вообще никакого сравнения с нынешними московскими слякотными зимами. Особняк Шереметовых, насколько я могла понять, находился в районе современной Пречистенки, в ряду таких же городских особняков местного дворянства, за высокой кованой оградой, насколько было видно в неровном, колеблющемся свете фонаря, укреплённого на карете князя.
        Мы въехали во двор, ярко освещенные окна дома так и манили в дом, в тепло, к уюту. Во дворе лаяли собаки, заставив тихо заворчать пригревшегося за пазухой кота. Сновали слуги, князь зычно кликнул неведомого Алексашку, приказав унести в дом вещи молодой княгини Елизаветы. Мы прошли в дом, в просторном вестибюле к нам кинулась невысокая, худощавая женщина с седоватыми букольками на голове, принявшая тут же обнимать, тискать и причитать счастливым голосом, что вот дал Господь дожить до ещё одной дочери. Я даже немного опешила от такой экспрессии, а кот, прижулькнутый во время горячих объятий, что-то гневно муркнул. Был извлечён, осмотрен на предмет повреждений, буде таковые появятся. Зато был яростно обглажен со всех сторон и даже чмокнут в морду. На что он звонко чихнул. Тут же была призвана некая Любка, ей поручен был котик молодой княгини Елизаветы с наказом хорошо покормить и вернуть его в покои князя Сергея Николаевича. Туда же сопроводили и меня для моего водворения в покои супруга. Уфф... даже в голове начало что-то простреливать от шума и суеты.
        Вы не поверите, но в доме была цивилизация! То есть, имелся водопровод с холодной водой и канализация!!! Во всяком случае, в ванной комнате присутствовала ванна, из которой не надо было выливать воду, а горячую для принятия омовения, так сказала горничная, принесут мне после ужина. Имелась и раковина с краном холодной воды и даже, о счастье! унитаз. Канализация явно была напрямую, ибо оттуда нещадно несло холодом, но все равно была. Это вам не ретирадная у меня в имении. Надо обязательно расспросить князя, что, где и как. Хочу себе такие удобства!
        За ужином расспросы продолжились, маленькая княгиня живо интересовалась моей учебой, жизнью в моем поместье, по каким делам я в Москве. Старалась отвечать уклончиво, особенно в тех местах, где я и сама ничего не знала, например, про институт. Что я там могла узнать за полдня неполных. Ужин был хорош (а я забыла отдать гостинцы, ой, стыдоба!), но я настолько устала, что ела вяло. Что не осталось незамеченным княгиней Настасьей Афанасьевной.
        -Лизонька, по здорову ли ты? Совсем плохо ешь.
        Ее остановил старый князь.
        -Угомонись, Настасья! Видишь, Лиза устала, уже носом клюет, спать хочет. Завтра мы обо всём поговорим! А сейчас, Лиза, иди спать!
        Последовала мудрому совету свекра, ушла в покои. В ванне, разомлев от горячей воды, чуть не уснула. Наконец, вымывшись с помощью горничной, закуталась в подогретое полотенце, затем натянув теплую фланелевую пижаму, вызвав удивлённое ойканье у горничной, завалилась в мягкую, предварительно согретую горячими грелками постель, прижав к себе осоловелого от еды кота, уснула, но перед засыпанием пробормотала - «Сплю на новом месте, приснись жених невесте!" Что за дурь на меня накатила - непонятно.
        Приснилась мне бабушка Мария, почему-то в образе Анастасии Ягужинской из фильма "Гардемарины". Но я точно знала, что это моя бабуля. Она сидела в высоком кресле, грозила мне пальцем и говорила - «Не дури, Лизка, не упусти свой шанс на нормальную жизнь и счастье!»
        Сквозь сон подумала, какое к бесам счастье, о чем там бабуля толкует? Перевернулась на другой бок и вновь уснула. А вот теперь мне приснился жених. Точнее, муж. Князь Сергей стоял возле моей кровати, высокий, все такой же невероятно красивый, снежинки таяли в светлых волосах, он держал мою руку в своей ладони и говорил.
        -Ах, Лиза, что же мне с тобой делать? И не нужна вроде, и отпустить не могу...
        И даже во сне было так больно и обидно, что я заплакала. А когда проснулась - за окном уже было солнечное утро и все сны куда-то медленно уплывали, скрываясь в утренней дымке.
        Утром я спустилась вниз, волоча за собою сумку с рекламными туесками, пыхтя и отдуваясь, занесла в семейную столовую. Николай Петрович, сидя у стола, читал какой-то толстый журнал, Настасья Афанасьевна хлопотала у стола, что-то быстро указывая молоденькой горничной, растерянно топтавшейся рядом. Увидев меня, вползающую с большой сумкой, всплеснула руками.
        -Лизонька, да что ж ты думала, такую тяжесть тащищь! Что ж, у нас мужчины в доме перевелись? Хозяин наш хромает, конечно, (это верно, ещё вчера заметила, что князь изрядно прихрамывает, видимо, те самые ранения) но другие-то есть! Сказала бы и принесли!
        Я принялась выставлять свои туески и свёртки на край столешницы пузатого буфета. Закончив это дело, выдохнула с облегчением. Шереметовы наблюдали за мной с любопытством, но молчали, предоставляя мне возможность все объяснить самой.
        -Вот, это то, для чего я и приехала в Москву. Вам, Николай Петрович, Немировский вероятно рассказал, зачем я к нему приходила - Шереметов согласно кивнул головой - Вот такие продукты производит мое поместье. Если все сложится так, как я задумала, то будет производить в ещё большем количестве. Летом увеличим ассортимент за счёт переработки фруктов и овощей. А пока - милости прошу, тут есть продукты, которые вы ещё не пробовали.
        За столом хозяева искренне хвалили продукты из моего поместья, а Николай Петрович выразил желание поговорить после завтрака подробнее со мною о делах. А я и не была против. В кабинете старый князь усадил меня в кресло возле теплой печи, кликнул Любку, велел принести нам кофе, извиняющимся тоном сказал.
        -Вот пристрастился к этому напитку во время походов в Европу, никак отвыкнуть не могу. В семье, кроме меня никто его не пьет, говорят, горький сильно.
        Я посоветовала принести сгущёнку к кофе. А потом мы какое-то время наслаждались напитком. Не думала, что в самом деле так соскучилась по кофе. Потом Николай Петрович начал меня расспрашивать, как мне вообще пришла в голову идея о переработке сельхозпродукции, почему я решила везти товар именно в Москву и тому подобное. Не знаю, почему я так решила, может, потому, что князь проявлял искренний интерес и внимание к моим делам, да и приняли они меня душевно, как долгожданного и любимого члена семьи, но я не выдержала и рассказала князю все. Ну, или почти все и подкорректировав немного. Не сказала про попаданство и бабушкины вышивки, которые я продала, выдала за свое рукоделие.
        Рассказала, как добиралась из Петербурга до Москвы с неполным рублем в кармане, как попала между рейсами поездов, как продала рукоделие, чтобы не ночевать под мостом и не умереть с голоду, как оказалась в Курске, с документами и двухмесячным лимитом денег на выплату жалованья работникам, как обнаружила воровство управляющего, как появились "родственники" с женихом, как обнаружила огромнейший долг, по которому уже в этом августе я должна выплатить половину долга с процентами... поэтому я и взялась за работу. Как я читала и изучала батюшкины журналы, как методом проб и ошибок изготавливали эти продукты, осваивали незнакомые приборы. Князь убито молчал. А я выговорилась, и мне стало спокойнее. Я не рисовалась, я просто показывала, какая я есть на самом деле, разная - и упрямая, и доверяю людям, слабая и сильная, но всего хочу добиться сама, чтобы никому не быть обязанной, не зависеть от чьих-либо желаний и поступков.
        Глава 28
        Князь ещё какое-то время сидел в раздумьях и молчал, потом глухо произнес.
        -Прости, девочка, я этого всего не знал! Иван был самолюбивый и тоже все рвался сделать сам. А почему ты тогда не приехала к нам? Ты же знаешь, что зиму мы почти всегда в Москве.
        Я горько усмехнулась, мне было обидно и за себя и за ту Лизу.
        - А ведь я про вас не знала! Точнее, не помнила. Отец наверняка не писал вам, что после того визита к вам я тяжело заболела, была в горячке долго и просто потеряла в памяти все, что связано было с вашей семьей. Поэтому я и рассчитывала только на себя. Я и сейчас не была намерена беспокоить вас своим существованием.
        Князь печально кивнул.
        -Лиза, я не собираюсь поднимать вопрос о вашей женитьбе с Серёжей и так понятно, что у вас какие-то свои сложности, но я очень надеюсь, что вы их всё-таки сможете преодолеть. Но мы с Настасьей Афанасьевной всегда будем рады видеть тебя у нас. Я бы рад тебе помочь выплатить долг, но сейчас все мои свободные деньги вложены в новые производства. Деньги на обычные расходы, конечно, есть, но они тебе мало помогут. А ты не хотела бы обратиться в банк за займом?
        Я хмыкнула.
        -Николай Петрович, ну кто даст займ сопливой девчонке?
        -Девчонке - нет, а вот княгине Шереметовой дадут.
        Я уклончиво пообещала подумать. А князь продолжал.
        -Ты говорила, что у тебя какие-то дела в Москве? Если хочешь, расскажи, я подумаю, может, чем смогу помочь.
        Я оживилась, а ведь правда, князь здесь все и всех знает.
        -Да, конечно! Мне надо закупить стеклянные банки под летнюю продукцию. Мне необходимо найти новинки техники для сельского хозяйства. Меня интересуют семена новых культур, новые породы скота. И ещё, нужны новые журналы по строительству и архитектуре, хочу немного изменить дом. Вот у вас есть и водопровод и канализация. И я хочу. У батюшки были похожие журналы, но они уже немного устарели.
        Князь засмеялся.
        -И звёздочку с неба достать... Лизонька, у тебя столько планов! А ты не хочешь себе в помощники хорошего управляющего нанять? Понимаю, у тебя уже был печальный опыт. Но я уверяю тебя - это очень нужный тебе человек. Иначе или ты надорвешься или просто от отчаянья все бросишь, захлебнувшись в потоке дел.
        Я неуверенно пожала плечами, в глубине души я была согласна со свекром. Меня беспокоила приближающаяся весна, а с ней и посевная. Я в этом ничего не понимала. А мне нужно было иметь и свое зерно, и свеклу для сахара и много ещё чего. В общем, мне нужен был не просто управляющий, а агроном. И все это я выложила князю.
        Тот, подумав, предложил.
        -Лиза, у Серёжи в поместье очень хороший управляющий. Но он уже не слишком молодой и никуда не двинется со своего места. Но у него есть сын, человек свободный и образованный. Недавно окончил Сельскохозяйственные курсы и учётные курсы. Думаю, что он согласиться переехать к тебе в поместье. И на стекольный завод мы с тобой съездим, есть у меня там знакомые. И в типографию можно проехать.
        Я не очень была уверена в вопросе управляющего, но пока согласилась с этими планами. Князь говорил разумные вещи, и грех было бы не принять его советы. Решили, что не будем откладывать дела, так как у меня время пребывания ограничено, и через полчаса двинемся в деловую поездку.
        Провожали нас семейно, и князь и княгиня Шереметовы привезли меня с котом на вокзал. Кучер и слуга доставили все мои вещи в вагон, а дорогой свёкор сообщил, что он выкупил полностью двухместное купе, чтобы никто меня не беспокоил в поездке. Но путешествующих заметно прибавилось, по сравнению с тем, когда мы ехали первый раз в Курск. Тепло распростилась с новыми родственниками, обещалась писать, получив строгий наказ, что при поездке в Москву обязательно останавливаться дома, слышишь! А не ютиться в каких-то нумерах! А если будет желание, то приезжать и в их подмосковное имение. Я только кивала головой.
        Поскольку ещё до отъезда успела много куда съездить и заключить ещё два договора, то к моменту посадки в поезд, уже устала и хотела только тишины и покоя.
        Поужинав домашними припасами, приготовленными добросердечной княгиней Настасьей Афанасьевной, мы с Федькой просто улеглись в постели, Фиодор сегодня важно занимал собственное место на отдельном диване. Он тоже устал от всех путешествий, от обилия впечатлений, что даже не бурчал, по обыкновению, только пробормотал, что из имения больше - ни лапой!, зевнул, перевернулся на другой бок и сонно затарахтел маленьким трактором.
        А я лежала и раздумывала о прошедших днях и результатах моей деловой деятельности. Надо сказать, что князь Николай Петрович оказал мне изрядно помощи в моих делах. На стекольном заводе помог легко заключить договор на изготовление стеклянных банок с винтовыми металлическими крышками. Оказывается, их давно делали в России, а вот обычных одноразовых крышек под закатку не делали. На заводе даже немного обрадовались такому нестандартному заказу, маленькие объемы были не в ходу, в основном шли заказы на большие объемы - пять литров, четверти - это для различных кабаков, штофы и полуштофы - для алкогольной промышленности. Договорились, что первую партию поставят через месяц, а далее - раз в месяц. По ходатайству князя мне даже дали скидку, первую партию я оплатила сразу, а на следующие поставки мне предоставили рассрочку.
        В типографии договорились также о ежемесячной отправке мне на имение новых журналов по сельскому хозяйству, строительству и архитектуре, новинок зарубежных переводных журналов. Все это типография будет отправлять мне непосредственно в имение, а оплачивать все это взялся сам князь. Я попыталась возразить, но князь махнул рукой.
        -Лиза, это такая малость, что мы можем сделать для тебя!
        Провела собеседование с кандидатом на должность управляющего. Приятный молодой человек самой обычной внешности, но подкупал искренней расположенностью и знаниями. Так, когда я показала ему список тех семян и саженцев, которые я хотела закупить, он быстро проглядел его, отметил четыре позиции, пояснив, что условиях Курской губернии это расти не будет. Лучше взять вот эти сорта. И написал несколько других названий в моем списке. Сошлись на том, что он приедет через неделю - дней десять и привезёт все семена, которые поможет ему закупить князь Шереметов. Деньги на это я оставила. Ладно, посмотрим, уволить его я могу в любой момент.
        Накануне отъезда проехалась по моим контрагентам. Заехала и к купцу Орехову, там мы с ним подтвердили свой договор о намерениях. Я даже похвастались, что уже заказала подходящую тару для консервов.
        Галантерейщик встретил меня чуть ли не с распростёртыми объятиями, как любимую родственницу. В этот раз я была вместе с княгиней Настасьей Афанасьевной. Пока та осматривала выставленные образцы, купец торопливо отсчитывал мне мои деньги за продажу, доставал несколько листочков с предварительными заказами на будущее и размерами заказчиц. Не останется без работы моя мастерская.
        У Немировского меня тоже ожидали. И выручку с продаж отдать и немного изменить договор. Теперь купец хотел увеличения количества поставляемых продуктов. Оказалось, что новинки пошли очень хорошо, даже не смотря на то, что, Немировский поставил достаточно высокую цену. Вопросы поставок и связи через телеграф и торгпреда тоже обсудили, так что все должно быть нормально.
        И теперь вот едем домой. Я опять думала о своей новой родне. И люди хорошие и приняли меня куда как по-доброму, но я решила ограничить, как только смогу, отношения с ними. Я не хотела иметь никаких связей с Сергеем Шереметовым. А если я буду часто мелькать в этой семье, рано или поздно, слухи пойдут в обществе о таинственной княгине Шереметовой. С этими мыслями я и уснула.
        В Курске пришлось задержаться почти на сутки. Поезд пришел около часу дня, а мне ещё надо было заехать к теперь уже своему, контрагенту, обговорить с ним все детали дальнейшей работы, заехать в банк, открыть счёт на свое имя. Теперь я могу сделать это с полным законным основанием! Вчера мне исполнилось восемнадцать! По крайней мере, по документам. Хотя я и чувствовала себя теперь на эти же восемнадцать. Вот что значит, жить в экологически чистом пока что мире, и кушать натуральную пишу, без всяких Е, и прочих букв алфавита, включая ненавистную мне ять.
        Торгпред встретил меня приветливо, оказывается, Немировский уже успел ему телеграфировать о нашем сотрудничестве. Мы тщательно обговорили все подробности. Договорились, что поставлять товар буду не реже, чем два раза в месяц, сдавать товар буду или я или мой управляющий. На торгпреда выпадает обязанность в бронировании мест в грузовом вагоне, прием всех накладных, раз в месяц проводим сверку документации. Ну, и если будет что-то срочное, то представитель обязан доставить мне известие. Иногда, если мне будут нужны расходные материалы, он поможет найти это в Курске или заказать в Москве. Вот сейчас мне необходимо приобрести лимонную кислоту и желатин. В Москве я про это не подумала, а в дороге мне неожиданно вспомнилось, что яблоки, да и прочие фрукты - ягоды, это не только соки, пюре, свежие фрукты, но и сухофрукты, пастила, мармелад, зефиры. А лимонка нужна как консервант - и в пюре, и в компоты, и в зефир. Вот я и загрузила этой проблемой господина Воробьева.
        Просидели мы с ним долго, потом я заехала в галантерейный магазин. Ещё прошлый раз обратила внимание, что хотя здесь и дешёвые изделия рукоделия, но и материалы недорогие. В Москве намного дороже. Хотя у меня ещё осталось из бабушкиных запасов, но они не вечны. Конечно, здесь не было современных мне материалов, типа вискозы, акрила, искусственного шелка, но натуральных было много. Набрала я в этой лавке и мулине различного, ленты для вышивки, правда, здесь ещё не встречала ленточной вышивки. В корзину с покупками полетели и пакетики с бисером, мелкими кораллами, пасмы окрашенной шерстяной пряжи, тончайшей пуховой пряжи. Купец сиял, я ему сделала практически месячную выручку.
        Ночевали мы с Фиодором в той же гостинице. Утром, спускаясь в холл, едва не столкнулась с Панталоном, он выходил из гостиничной ресторации. Но меня он не заметил. И это к лучшему. Побывала в банке, открыла счёт. Положила в банк большую часть московской выручки, оставила наличность для выплаты мастерицам и работникам. Наняв возок до Арсентьева и забрав свои вещи из гостиницы, отправилась к себе домой. Как же я соскучилась по дому!
        Дома меня очень ждали. Семенишна даже всплакнула от радости, что я вернулась живая - здоровая и даже с деньгами. Все, конечно молчали, но им не терпелось узнать, будут ли им выплачены деньги. Я не стала томить людей, только умылась, сменила одежду и немного перекусила, во всяком случае, я - немного, а Федька, поплевав на лапу и кое-как мазнув ею по морде и пригладив усы, стремглав ломанулся на кухню, прямо в объятия добросердечной кухарки.
        Список на выплаты у меня уже давно был готов, поэтому люди заходил по одному, получали свои деньги, расписывались, кто крестиком, кто буквами и выходили. Работники получали уже не первый раз, так что относились к этому спокойно, но порадовались небольшой премии по результатам торговли. Только Оксана, получавшая деньги вместе с мужем, тяжело, со слезой, вздохнула.
        -Вот, говорила я тебе, Никита, погоди ты в этот город ехать! Выживем как-нибудь! Зато здоров бы остался! А сейчас вон, глянь, больше , чем в городе получаем и дома живём!
        Больше всех радовались девочки-рукодельницы. Мастерство принесло им неплохие, по местным меркам, доходы. Если так и дальше пойдет, то девчонки будут завидными невестами в деревне. Даже самая замухрышистая, с такими деньгами будет весьма привлекательной в глазах потенциальных женихов.
        Потом вспомнила про ожидаемого управляющего. Позвала экономку, попросила ее вычистить и вымыть бывшие комнаты Маркыча, поскольку вскоре прибудет управляющий. Семенишна недовольно поджала губы - не нравился ей вариант с управляющим. Я попыталась ее успокоить.
        -Семенишна, пойми, я одна уже зашиваюсь. Конечно, вы все мне помогаете, но я никак не могу быть одновременно в разных местах поместья. А вскоре посевная грядет, а там и покосы и уборка урожаев. А я в этом вообще ничего не понимаю. Загублю хорошее дело, а все мои расчеты завязаны на свой сахар и зерно. И к тому же, его посоветовал сам князь Шереметов, папенькин друг. А он плохого не посоветует.
        Согласившись с мнением старого князя, Семенишна пошла выполнять распоряжение.
        Глава 29
        Прошло два месяца
        Наконец, можно точно сказать, что весна уже полностью обосновалась на курской земле. Снег освободил поля, дороги, деревни и поместья от своего присутствия, кое-где в лесу ещё сохранялись островки снега, но в основном, уже земля начинала просыхать. Скорей бы уж, а то дороги так развезло, что телеги тонули в грязи даже пустые. Дороги, дороги, бич всех времен и миров тоже получается. Уже почти на неделю опаздываем с отправкой подвод с товаром в Курск, а оттуда грузовым вагоном в Москву. Но курский торгпред в курсе погодных явлений в нашем регионе и уже телеграфировал в Москву о задержке. Ещё пару дней и можно попытаться проехать в город.
        Я распахнула двухстворчатые двери на полукруглый балкончик и с удовольствием вдохнула весенний воздух. Теплый ветерок принес лёгкие запахи талой воды, просыхающей земли, первых, робких ростков зелёной травы на парковой лужайке. Доносились привычные, домашние звуки - голоса работников, стук копыт подъехавшего к дому на мощном жеребце управляющего Романа, бодрый перестук молотков на стройке. Да, мы начали строительство консервного цеха и молочного цеха. Приходится увеличивать площадь молочного цеха, разделяем производства - масло, сыр, сгущенка.
        Да ещё мне пришло в голову идея изготавливать французские таффи, или обычные русские ириски. Как побочный продукт молочного производства. Обычно для их изготовления используется молоко, сахар и немного масла. Но избыток отгона или перегона, не могу до сих пор точно сказать, как правильно, подтолкнул меня к мысли, сварить ириски из обезжиренного молока. Сплошная диета и польза. Попробовала, получились. В ирисовую массу добавили дробленые лесные орехи, можно и ваниль добавлять, но это очень дорого, ванилин ещё не изобретён. Можно изюм добавлять. Да много чего можно придумать. Да и с нашим ноу-хау мест в маслодельне маловато будет.
        Дело в том, что в одном из журналов я увидела изобретение голландских мастеров. Несколько маслобоек соединены между собой чем-то похожим на велосипедную цепь. Ударные пестики в маслобойках соединены попарно цепью, идущей к сооружению типа седла велосипеда с опорами для рук и спины, а внизу было колесо зубчатой передачи. Как только я увидела это, то сразу загорелась мыслью заполучить этот агрегат. Данила, конечно дюжий мужик, но нельзя его так эксплуатировать. И количество полученного масла с нескольких маслобоек будет больше. А его требовал Немировский для продажи все больше и больше. Пока молока хватает, после отела удои у коровок были хорошие. Пока все произведенное масло хранили на леднике, о котором позаботились сразу после моего возвращения из Москвы.
        От фасовки масла в туески пришлось отказаться, оставив только небольшое количество из каждой партии, в качестве сувенирно-подарочной упаковки. Слишком большой объем продукта, тогда бы пришлось засадить полдеревни за плетение туесков. Формировали обычный кубик масла на десять килограмм, заворачивали в пергаментную бумагу, а затем в картонный ящик.
        Вот с картоном было мороки, пока не нашла в Курске, где купить картон. Вы не поверите, в типографии! Они заказывали для своих нужд в Москве, и я присоединилась к их заказу. Платила я типографии немного больше, чем они покупали, и все были довольны - и я с картоном, и владелец типографии с доходом.
        Но пришлось докупить ещё два сепаратора. Вот их "автоматизации" никак было не подвергнуть, поэтому крутить ручки аппаратов приходилось вручную Даниле, его сестрёнке и ещё одной девчонке, Груне.
        Производство сгущенки тоже шло полным ходом, только успевали сварить, как сразу автоклавировали и закатывали в банки. Та жесть, что закупил ещё Иван Андреевич, давно закончилась, пришлось купить добавочно в Курске. Правда, эта мастерская метиза такую цену заломила, что я только внутренне охнула. Теперь заказала в Москве, даже с учётом доставки, выйдет дешевле.
        Та первая партия тушёнки получилась вполне удачной. Мы открыли наугад несколько штук - тушенка, как тушёнка, вкусная. Поскольку натуральная. Немировский вначале взял эти консервы с осторожностью, сейчас заказывает стабильно. Брал бы больше, но пока возможности нашего поголовья свинского ограничены. Но все равно, беконом и тушенкой свинки нас обеспечивают стабильно. Да и недавно родившиеся поросятам радовали глаз шустрой суетой. Надеюсь, к осени он подрастут.
        Стук в дверь кабинета прервал мои мысли. Я откликнулась, и в кабинет прошел Роман, или Роман Савельевич, как я его называла даже при личном общении. Держала дистанцию в отношениях с управляющим я не из-за снобизма, просто не хотела переходить границы положенного в рамках начальник - подчиненный. Я, как ни крути, дама замужняя, а он молодой, свободный мужчина. Слухи на тему графиня - конюх были не только в средневековье, они и сейчас ходят…
        Управляющий устало опустился на стул, сейчас он с самого утра мотается по полям, проверяет, где земля уже готова к посеву, вымеряет посевные площади, отсчитывает количество семян. Перепланировку схемы посадок он уже провел, так что с системой севооборота местным земледельцам пришлось познакомиться. Они вообще с изумлением наблюдали за действиями агронома, потом шептались по углам, покачивая головами.
        -Ишь, по городски-то господа как делают! А наши деды вовсе не так делали и ниче, все росло!
        -Лизавета Ивановна, на двух полях завтра сев хлебов начнем. А свеклу не раньше чем, через неделю только можно начинать. А там и на огороды надо переходить. И, воля ваша, Елизавета Ивановна, но Проньку с Гаврилой я выгоню! Сегодня утром отправил их пахать поле у леса, так приезжаю потом, конь стоит в борозде, а они спят под кустом!
        Ну нигде эти лодыри не нужны! Но теперь не крепостное право, я могу их просто уволить и больше не заботиться об их дальнейшей судьбе. Пожалуй, так и сделаю.
        -Хорошо, Роман Савельевич, делайте, как считаете нужным, мое одобрение вы получили. Я с этими двумя личностями и их ленью уже знакома, так что ничуть не удивлена. Ещё какие-нибудь вопросы есть?
        Управляющий протянул мне пакет.
        -Вот по дороге почтаря встретил, верхами ехал, почту развозит, почтовая карета не проходит ещё.
        Я положила пакет на стол, прочитаю позже, судя по весу там журналы. Роман ещё немного посидел, потом встал.
        -Пару дней и подводы до Курска пройдут, надо начинать готовить обоз да все бумаги для него. Вы поедете или я?
        Подумав, я решила, что мне надобно бы поехать самой, надо в банк зайти, купить ещё кое-что мелкого. Роман ушел, а я вскрыла пакет. Там действительно было три журнала и письмо. При виде размашисто почерка у меня екнуло сердце - этот почерк я уже видела однажды. Открывала я письмо с осторожностью, как будто разминировала минное поле.
        "Любезная супруга Елизавета Ивановна!
        По здорову ли вы находитесь? Вы меня весточками не балуете, поэтому мне ничего неизвестно о вашем состоянии. Впрочем, вы и не обещались писать. После вашего визита в Москву, мои родители находятся в совершенном восторге от вашего ума, рассудительности и обаяния и в каждом письме передают вам привет, видимо, надеясь, что мы с вами находимся в переписке. Я не стал их разуверять, дабы не тревожить понапрасну. Но хотел бы вас известить, что через месяц я, находясь в отпуске, намереваюсь навестить вас, как примерный супруг, в вашем имении.
        За сим разрешите попрощаться.
        Неизменно ваш супруг, князь Сергей Шереметов"
        Из письма было понятно - князюшка раздражён. И очень сильно. Та, о которой он хотел бы забыть, пусть не до конца, но на длительное время, опять проявляет свое существование, даже в виде восторгов родителей и бесконечных приветов "милой Лизоньке". И ведь не ответишь родителям, что он даже не знает, жива ли супруга или уж по счастию, померла?
        Ишь ты, одолжение мне решил сделать, навестить, как примерный супруг! Да нужен он мне здесь, как валенки на пляже в Анталье! Нет, надо срочно писать письмо с отказом, пусть проводит время в Москве, едет на воды на Кавказ с братом и его супругой, да просто пусть по бабам кобелирует, нечего ему здесь делать, сверкать тут своей красотой! Внезапно озлившись, и на него и на себя заодно зачем-то, я быстро написала ответ с отказом, запечатала письмо, чтобы не передумать. Буду в городе - отправлю. Сейчас, при наличии железной дороги, почта ходит быстро и исправно, за месяц уж хоть как получит ответ.
        Посевная прошла достаточно неплохо. Роман за эти две недели похудел и почернел от загара, спал урывками, не раз засыпал за поздним ужином, но в сроки мы уложились. Я тоже, как могла, участвовала в этих мероприятиях. Правда, перед этим изрядно шокировав не только местное население, но и даже такого, с прогрессивными взглядами, человека, как Роман.
        Дело в том, что я не умею ездить верхом в дамском седле! Поэтому, велев Кузьме седлать лошадь под мужское седло, сама помчалась переодеваться. Раскопав в своем схроне, достала те самые лосины-галифе из моего мира. Надев их, вынуждена была признать, что теперь не такие уж они и галифе. Надев на всякий случай длиннющую Кирюхину толстовку, неизвестно как затесавшуюся среди моих вещей, которая была мне как раз по колено. Закатав на два раза рукава, наплевав на то, что плечи сей куртки на мне неумолимо стремились к моим локтям, подвязала волосы на манер бананы, выплыла этакой красоткой на крыльцо. Кузьма, державший лошадь под уздцы и о чем-то беседовавший с Семенишной, резко замолчал и застыл с открытым ртом. Семенишна, обернувшись посмотреть, что там такое, начала мелко креститься и бормотать.
        -Свят! Свят! Свят!
        Однако меня оригинально встречают! Сделав морду кирпичом, независимо прошла мимо застывших конюха и экономки, я взгромоздилась на своего Буцефала и тронулась к выезду. Поджидавший меня у ворот Роман, только крякнул, узрев меня, неотразимую. Всю дорогу до садов, он косился на меня, но благоразумно помалкивал. В садах тоже шли работы - обрезка, окуривание некоторых деревьев чем-то едким, побелка стволов, замазка трещин коры от зимних морозов. Старший садовник что-то рассматривал, огорчённо качая головой. Он стоял возле тонких прутиков, которые сиротливо торчали в ряду таких же. Очевидно, это и были те саженцы, что выписывал Иван Андреевич. На мой вопрос садовник огорчённо вздохнул.
        -Нет, барышня, прижились! Зайцы, будь неладны, обгрызли кору снизу у саженцев!
        Роман сказал.
        -Надо хоть матами соломенными загораживать деревца.
        Дальнейший осмотр садов меня порадовал. Кроме яблок и груш, там росли и абрикосы, что большая редкость в это время, вишни, сливы. В дальнем углу сада в ряд были высажены ягодные кустарники. Если все будет хорошо, то мои задумки насчёт переработки фруктов исполнятся. Можно будет посмотреть по урожаю, а то ещё и у соседей прикупить излишки.
        Потом осматривали огороды. Как сказал Роман, нынче распахали даже те поля, которые давно стояли под паром, на них ничего не сажали. Нынче из полевых культур, кроме зерновых и свеклы, посеяли ещё и подсолнечник. Не на продажу, себе на масло, можно добавлять семена в тот же ирис, а ещё я нашла в книге Молоховец рецепт домашней халвы. Ну, это мои планы. Огородами Роман теперь занимался вплотную, пока не появились всходы на полях. Со стыдом я должна была признаться, хотя бы самой себе, что идентифицировать я могу лишь внешний вид готовых плодов, как выглядят они во время роста - мне это неизвестно.
        Так что на мою долю будет выпадать лишь рецептура, технология переработки урожая, учёт и подсчет, контроль за продукцией, денежными средствами, деловые контакты. Рецептуры и технологии я, конечно же, не придумываю, а просто в наглую переписываю из своих справочников. Пусть окружающие думают, что это я такая гениальная.
        Ох, как бы мне управиться со всеми своими идеями, а то сыплются, как из дырявого мешка, а руки всего две, и голова одна, да и в сутках всего двадцать четыре часа...
        Глава 30
        Наше время - Лиза 2
        Дни складывались в недели, а недели складывались уже во второй месяц... а Кирилла все не было. Изредка он звонил, сообщал, что он жив - здоров, но приехать пока не может, командировка затянулась. Лиза очень скучала по нему, по их неторопливым прогулкам по Нескучному саду, тихим вечерам, когда Лиза что-то рисовала, делала наброски, играла с котятами, а Кирилл сидел за компьютером, что-то читал, делал какие-то пометки, быстро что-то пролистывал, морща лоб в задумчивости. Как потом сказала тетя Света, Кирилл готовился к поступлению в Академию. Как он сам шутил, хочет дослужиться до маршала.
        Между тем, весна все больше вступала в свои права. Снег растаял как-то одномоментно, вчера ещё были сугробы на газонах, а утром в окно Лиза увидела, как дворник метёт осеннюю листву, зимовавшую под снегом. Быстро очистились и высохли дороги и дорожки во дворе и парке. Лизе очень нравился именно Нескучный сад. Он как бы связывал Лизу с ее эпохой. Старинные каскадные пруды, кое-где сохранившиеся постройки старинных усадеб, аллеи со старыми деревьями... все это напоминало ей даже немного парк в их имении Арсентьево.
        Как только просохло, Лиза стала часто ходить рисовать именно в Нескучный сад, здесь было тихо, спокойно, уютно, что ли... В отличие от яркого, шумного, многолюдного парка Горького. Лиза так и не поняла, кто этот Горький, почему парк назвали его именем. В Нескучном она выбрала очень удачный уголок - граница между тенистой аллеей и открытой лужайкой. Стояли там и скамьи для отдыха и небольшая открытая беседка. Вот там она часто рисовала. Однажды, вдохновившись, она написала пейзаж с парком и небольшим прудом из родного поместья. Скамья под раскидистой ивой, девушка в розовом платье, прикрывающая лицо широкополой шляпой с розовой лентой, у ее ног лежит борзая, высунув язык. Гладь темного, загадочного пруда, мостки, к ним привязана веревкой старая, с прозеленью, лодка, полураскрывшиеся цветы кувшинок и широкими листьями... Пришло вдохновение, и Лиза написала этот пейзаж за полтора дня. И, когда она отдыхала, закончив картину, сидя на скамье, к ней подошли две прогуливавшиеся неподалеку семейные пары. Женщины смотрели равнодушно, со скукой, на саму Лизу обращали внимания не больше, чем на скамью, на
которой она сидела. Сама Лиза, эмоционально выплеснувшись, тоже сидела, не обращая внимания на подошедших. Мужчины между тем спорили.
        -Смотри, какое отличное подражание Васнецову!
        -Да ну, какой Васнецов! У него все больше сепии и темные тона! А тут солнечно, видишь, блики на воде, да и девушка лицо шляпой прикрывает от солнца, собака с высунутым языком, жарко ей.
        -Зато посмотри, какая печальная, замшелая лодка!
        Лиза неожиданно обиделась за свою любимую лодочку.
        -И ничего она не замшелая! Ее к ремонту готовят, вот и подтянули к мосткам! А зелень - это краска облезла, вот ее и хотят покрасить!
        Мужчины воззрились на нее так, как будто с ними заговорила человеческим языком белка, сидевшая на спинке скамьи и клянчившая у Лизы орешки. Лиза всегда приносила с собой горсточку орех для белок.
        -Простите, если обидели автора! - Обратился к ней высокий мужчина в джинсах и тонком свитере с подтянутыми до локтей рукавами, на запястье блестели явно дорогие часы.
        -То есть, вы знаете это место, которое здесь на картине?
        Лиза ответила неохотно, сама испугавшись своего порыва.
        -Да, знаю. Это Курская губерния, имение Арсентьево. Только более чем сто пятьдесят лет назад.
        В разговор вступил второй мужчина, который утверждал, что это подражание Васнецову неведомому.
        -Хм… если сто пятьдесят лет тому назад, то, как вы это видели?
        -Жила я там! - С вызовом сказала Лиза. Вот что хотят, пусть то и думают!
        Высокий, ещё полюбовавшись картиной, неожиданно спросил.
        -Вы продаете пейзаж?
        Лиза достаточно некультурно вытаращилась на него.
        -Чего? - Потом, отчаянно махнув рукой, сказала. - А покупайте!
        Так Лиза, неожиданно для себя, продала первую картину. Сумма показалось ей огромной. Это потом она узнала, что это были копейки за авторскую картину.
        Но теперь она была при деньгах, своих, первых, честно ею заработанных. Тратить деньги Кирилла ей казалось неправильным, и она растягивала, как могла те средства, что нашлись в кошельке прежней Лизы. Кирилл говорил, что на картах у Лизы тоже есть деньги, и даже записал ей пароли от карт, но она куда-то сунула эту бумажку и теперь не могла вспомнить, где та бумага. Пароли были и в компьютере, но Лиза была с ним на "Вы", самое большое, что она могла, это найти через поисковик какую-нибудь информацию или посмотреть фильм. Выручала тетя Света.
        Приезжая с отцом Кирилла к ней домой, она неизменно привозила ворох готовой еды. Лизе хватало на какое-то время. Так что деньги она тратила в основном на хлеб, молоко и кошачьи надобности. А подросшая банда хвостатых требовала хлеба и зрелищ, то есть корма и развлечений, игрушек. Наблюдать за ними было интересно - они с топотом носились по квартире, то устраивая драку из-за одной и именно этой игрушки, то мирно дрыхли, сбившись в многолапую кучу на диване, наружу торчали только куцие хвостишки. Кирилл, когда звонил, всегда говорил, что как только приедет, то окотячит всех своих друзей. Лиза, утирая слезы и стараясь шмыгать носом не слишком громко, смеялась.
        -Ты, главное, сам приезжай, а котята, пусть хоть всю жизнь здесь живут!
        Родители Кирилла тоже тревожились, хотя и старались не подавать виду. Только однажды, когда тетя Света приехала одна, и они чаевничали на кухне, мать Кирилла обмолвилась.
        -Кирилл, как звонит домой, все время напоминает, чтобы мы тебя навещали, беспокоится за тебя. Уж не влюбился ли Кирюха в тебя?
        Когда Лиза от неожиданности поперхнулась чаем и закашлялась, тетя Света добавила ещё сверху.
        -Хотя, почему бы и нет? Родня вы не близкая, препятствий для брака нет. Ты девушка симпатичная, и вместе вы смотритесь очень мило - Кир такой здоровый и ты рядом такая маленькая и изящная, прямо японская статуэтка.
        Кашель у Лизы перешёл просто в приступ коклюша - то ли от предположения тети Светы, то ли от того, что ее первый раз в жизни назвали симпатичной.
        Потом, оставшись одна, долго перебирала в памяти слова матери Кира, боясь даже робко поверить в возможность того, что она, Лиза, "страшилка Арсентьева", как звали ее в институте за ее спиной, может понравиться Кириллу. И отчаянно надеясь на это в глубине души. Не выдержав, встала и пошла в ванную, разглядывать себя в большом зеркале при ярком свете.
        А ведь и правда, есть изменения! Волосы, отмытые шампунями от мыла позапрошлого века, потеряли привычный серый цвет, стали цвета пепельный блондин, чистыми, гладкими блестящими, хорошо постриженными в салоне, куда ее затащила тетя Света, большие голубые глаза потеряли свое вечное унылое и тоскливое выражение и теперь задорно блестели, от ежедневных пробежек на воздухе кожа приобрела румянец и здоровый вид, а от занятий физподготовкой проявились мышцы и фигура округлилась в нужных местах. Теперь она выглядела не хуже Зизи.
        Потом она продала ещё одну картину, которую назвала "Ожидание". На широком подоконнике сидела молоденькая худенькая девушка, напряжённо вглядываясь в сумерки за окном. Рядом сидит белая кошка, тоже смотрящая за окно. И в позе обоих видно такое напряжённое ожидание, что казалось, сейчас раздастся звонок в дверь и девушка с кошкой торопливо спрыгнут и помчатся в переднюю с радостным воплем. Эта картина тоже принесла ей неплохой заработок. Часть Лиза потратила на покупки новых красок и пару холстов. А ещё она насмелилась и купила себе несколько обновок. Тетя Света помогала с покупками, но не навязывала свое видение, выбирала сама Лиза, просто подсказывала, для чего именно подойдёт тот или иной наряд. Лиза втайне гордилась своим выбором и мечтала, чтобы Кирилл увидел ее в новых нарядах.
        Лиза писала в Нескучном саду очередную картину, в этот раз по заказу, того самого мужчины, что купил у нее самую первую картину. Он просил ещё что-нибудь из позапрошлого века. Лизе пришла в голову идея написать картину со своим прошлым домом - зимний пейзаж, заснеженные ели на подъездной аллее, кованая ажурная решетка ограды, большой помещичий дом в традиционной желто-белой гамме, стоящая улыбающаяся девушка в синем меховом коротком манто, длинном платье, шляпка по моде середины девятнадцатого века, нашлепкой на светлых волосах. Рядом, на заснеженной дорожке сидит здоровенный серый полосатый кот, поджав одну переднюю лапу. Небольшой кусочек снега ему упал на нос и кот смешно сморщился, готовясь чихнуть. Эту девушку и кота Лиза недавно видела во сне, а уж родной дом она и так помнила.
        Солнце уже припекало, и она сняла тонкую куртку, оставшись в голубой футболке и таких же голубых джинсах, ловко сидящих на ней. Вокруг ходили люди, но Лиза была увлечена картиной и не обращала внимания. Внезапно кто-то громко окликнул ее.
        -Лиза! Арсентьева!
        Лиза машинально оглянулась. К ней, от пешеходной дорожки, напрямую, через газон, шла высокая, молодая женщина, одетая немного вычурно для прогулки по парку, тащившая за собой хорошо одетого привлекательного господина, с капризно сложенными губами. Подойдя ближе, женщина громко и бесцеремонно продолжила.
        -Арсентьева, вот ты где! А мы уж думали, ты из Москвы уехала, в свою провинцию, откуда ты там, не помню, с Урала, что ли?
        Лиза вначале ничего не поняла, потом догадалась, что это люди из прошлого той Лизы и женщина явно пытается унизить зачем-то ее. Холодно улыбнувшись, она спокойно ответила.
        -Вы ошибаетесь, мой прадед уже жил в Москве. А я тем более. Теперь вы убедились, что со мной все в порядке? Извините, я занята.
        Незнакомка прищурилась, разглядывая ее, попыталась обойти, чтобы разглядеть картину, но Лиза двинулась, преграждая ей путь. Женщина недобро усмехнулась.
        -Дерзишь, Арсентьева! Забыла, как тебя выкинули с работы? Так можно ещё раз это устроить, узнаю, где ты сейчас полы моешь, один звонок и ты свободна!
        Господин раздражённо прервал ее.
        -Уймись, Лида! Из-за тебя и так много неприятностей! Я уже сто раз пожалел, что пошел на поводу у тебя и сократил Арсентьеву, а не тебя! Она везла на себе работу половины отдела, а ты…
        Видно было, что спор этот давний, вялый, вызывающий глухое раздражение у обоих. Потом мужчина обратился к ней.
        - Может, и в самом деле, вы, Елизавета… ээ… Генриховна, вернётесь на службу?
        Лизка так же спокойно улыбнувшись, отрицательно покачала головой.
        -Благодарю, нет, я не хочу. Да и к чему? Я достаточно обеспеченная, могу жить по своим интересам и желаниям.
        Окончательно разозлившись, шипя и фыркая, как кошка, эта Лида потащила мужчину дальше по аллее. Лиза пожала плечами и продолжила свое занятие.
        Сама того не зная, Лиза невольно отомстила за унижение и обиду своей предшественницы Лизы.
        Лиза продолжала жить, писать картины, заниматься домашними делами и все это время ждала возвращения Кирилла. Осознание своего особого отношения к этому мужчине не пришло внезапно, каким-то неведомым озарением, просто постепенно, вспоминая, переживая вновь в своей памяти все то время, проведенное вместе с ним, Лиза поняла, что это и было самым дорогим и лучшим за всю свою, пока ещё короткую, жизнь. Нет, ей не мечталось, как некогда в институте, о балах и утонченном молодом князе Шереметове, который весь такой - ах, ромнтИк! Теперь она понимала, что ей не нужен такой благородный рыцарь в сверкающем доспехе. А вот такой, надёжный и спокойный, который и обидчику без вызовов на дуэль по шее надает, и который не будет всю жизнь задвигать ее за спину, укутывая в глухую вату заботы. Который, и картошку чистить научит, и сопли вытрет и ее саму научит преодолевать себя и защищать себя. Это не было чувство огненных, яростных, головокружительных ощущений и впечатлений. Нет, ее чувства к Кириллу скорее напоминали ровный, спокойный огонь в печи, который даёт тепло, приготовит пищу, подарит покой и
умиротворение. И будет гореть долго, как толстые дубовые плахи, не вспыхивая и не прогорая мгновенно, как хворост в костре, оставляя за собой лишь сизый остывший пепел. И теперь Лиза боялась только одного - что Кирилл видит в ней лишь непутевую копию своей бедовой сестрёнки. Она не могла себе представить, как ей тогда жить. Нет, она больше не собиралась вновь в порыве юношеских чувств сводить счёты с жизнью. Но дальнейшее существование ей представлялось крайне смутно, как будто покрытое серой вуалью.
        Уже и деревья в Нескучном саду покрылись зелёными, блестящими молодыми листочками, наряды гуляющих девушек и молодых женщин становились все более открытыми, что иногда заставляло Лизу смущенно одергивать свой сарафанчик с пышной юбкой длиной чуть ниже колена. Тетя Света назвала этот стиль а-ля шестидесятые. Лиза потом посмотрела в компьютере, что это означает и тот стиль ей как раз понравился!
        Но пожилым дамам на скамье у подъезда и этот стиль не нравился, они не забывали осуждающе шушукаться, когда она проходила мимо них, неизменно вежливо здороваясь.
        Сегодня Лиза возвращалась из парка в приподнятом настроении, которое присутствовало у нее с самого утра. Было ощущение, что произойдет нечто очень хорошее и Лиза, напевая, бегала по квартире, наводя блеск и уют. Приготовила ужин, затем, посмотрев на хорошую погоду за окном, сложила в свой рюкзачок с кистями и красками пару бутербродов в контейнере и бутылку воды, прихватив этюдник, ушла в парк. Сегодня она писала с натуры - каскадные пруды, открытая мраморная круглая беседка, в ней угадывались сидящие отдыхающие, ребенок, в яркой одежде с воздушным шариком в руке... настроение было отличным, и картина писалась легко.
        Закончив на сегодня, она все убрала и пошла домой. Бабки у подъезда, увидев ее, зашушукались оживленнее обычного. Когда она поравнялись с ними, дворовые сплетницы замерли в напряжённом ожидании, а с дальнего края скамьи поднялась навстречу ей худощавая девушка в светлых джинсах и каком-то лёгком топике, оставляющим голым живот. Светлые волосы связаны в хвостик, голубые глаза смотрели с вызовом на окружающую действительность. Она решительно шагнула к Лизе.
        -Пфайфель Елизавета Генриховна?
        Лиза уже знала вкратце от Кирилла перипетии жизни своего двойника, поэтому особо не изумилась, просто спокойно ответила.
        -Нет, я Арсентьева Елизавета.
        И попыталась обойти незнакомку. Но та оказалась настойчивой, вновь заступила ей дорогу к двери. Бабки превратились в одно большое коллективное ухо.
        -Ой, ну какая разница! Ведь Генриховна же! А я Кэтрин!
        -Зета Джонс? - неожиданно брякнула Лиза от растерянности. Вчера только смотрела фильм "Титаник", вот и выскочила ассоциация.
        Теперь настала очередь изумляться незнакомке.
        -Почему Зэта Джонс? Здравствуй, сестрёнка!!
        Глава 31
        Другой мир - Лиза 1
        Весна перешла в лето, а я все еще никак не могу отойти от бешеной гонки весны. И, наверное, не успокоюсь, пока не выплачу первую половину долга. Пока на счету у меня лежит всего девять тысяч рублей. Необходимо ещё три с половиной. Но надеюсь на консервирование фруктов. Мое сотрудничество с Немировским крепло и развивалось. К тому, зимнему ассортименту добавилось ещё несколько позиций. Ближе к лету хорошо пошла в торговле тушёнка. Купец просил ещё и ещё, я уже начала бояться за свое поголовье свиней, так и всех можно извести. Но, слава Богу, поголовье начало увеличиваться. К тому же, как потеплело до устойчивых плюсовых значений, я таки получила выписанных из Голландии поросят, другой породы, но тоже беконных. Теперь свинари пусть занимаются селекционной работой.
        Обещанных поросят свинари получили для своего домашнего разведения. Но они уже были знакомы с условиями содержания этих животных, и я не опасалась продавать им поросят. Да, именно продавать, а не дарить. Конечно, в рассрочку, вычитывая из их жалованья. Обид в деревне было много, таких животных хотели все, даже отъявленные лодыри и пьяницы Гаврила с Пронькой. То же самое было и с телятами. Егорьичу я доверяла, он со своими помощниками носился с телятами, как с малыми детками. Поэтому они и получили животных. Завидовали им соседи люто, но напакостить животным никто не решился, Егорьич обещался забить обидчиков насмерть, если кто подойдёт к его тёлочке ближе, чем на десять метров. Пока лето и тепло, он со своими помощниками срочно перестраивали домашние хлева, чтобы животным зимой было тепло. Вскоре я ожидала ещё одно стадо годовалых телок - симменталок.
        Стройка во дворе тоже шла ускоренными темпами, к осени строение должно быть полностью готовым и утеплено. Мысли мои прервала Семенишна.
        -Что-то грустная стала, Лизанька? Уж, не по супругу ли заскучала?
        Я вскинулась было в возмущении, но увидев смеющиеся глаза старой няньки, осела назад.
        -Нет, нянюшка, мысли о проклятом долге одолевают. Как выплатить его поскорей.
        Семенишна вздохнула.
        -Да уж, птичка моя, тебе бы на балах плясать да кавалерам куры строить, а ты, себя не помня, день да ночь все стараешься... думаешь, я не знаю, что ты девок - рукодельниц отпускаешь по домам, а сама потом сидишь чуть не до первых петухов с вязанием своим? Все я знаю, сил нет, как жалко тебя, а что поделать? Взвалила ты на себя, птичка моя, долю мужицкую и тянешь.
        Я вяло возразила.
        -Ну почему я одна? Вы все мне помогаете, работой хорошей, да и Роман Савельевич тоже вон сколько делает!
        -Делает-то, делает - возразила мне Семенишна - да только я примечаю, как он смотрит на тебя, когда ты не видишь, как парень на девку глядит. А нехорошо это, ты замужняя, вот посердитесь, друг на друга, да и помиритесь, и все на лад у вас пойдет. А тут он... не давай ему надежды, птичка моя, худо ведь будет.
        Я равнодушно пожала плечами - Вот только адюльтера с управляющим мне не хватало! Все было, этого не было! Я перевела разговор на другое.
        -Семенишна, а ты не знаешь, чего вдруг мне вчера одна из рукодельниц, Настя, сказала, что не хочет работать в мастерской? Вроде бы у нее неплохо получалось, да и платила я ей не меньше, чем другим. Может, дома у нее что случилось, так помочь надо?
        Семенишна призадумалась.
        -Да вроде ничего такого не слыхала. В конце весны просватали ее, на отжинки и свадьбу наметили. Правда, семья у жениха… жадные они. А больше вроде ничего. Хотя... Дашка наша, внучка моя, все что-то возле нее трётся. Я думала, она хотела у Насти рукоделию научиться, в мастерскую она же теперь не пойдет, фанаберия не даст. Но я узнаю. Да, я что зашла-то. Намедни в деревне Петруху Сонькиного видали, о чем-то толковал с Гаврилой да Пронькой. Поопасаться бы. Они все трое подлые людишки.
        Это верно. Я и то как-то недавно подумала, что с тех самых зимних пор ни Панталон, ни родственнички не давали о себе знать, хотя они не те люди, чтобы отказаться от своих идей. Ладно, приму к сведению.
        Вышла во двор, надо бы пройтись, посмотреть хозяйство. В перерабатывающих цехах, ещё и незаконченных пока, кипела работа, в самом прямом смысле слова. Хотя незавершённость стройки выражалась лишь в утеплении здания, а внутреннее наполнение и отделка были готовы и работали. Только стены были пока что из одних досок. Из масло-сырного цеха раздавался мерный стук пестов маслобоек - Данила крутит педали. Готовится новая партия масла. Храним мы его на леднике, вот с доставкой до Москвы сложновато, нет вагонов-рефрижераторов. Теперь мы коробки с маслом упаковываем в большие ящики, куда кладём куски льда, завернутые в солому. До Москвы они доезжают. Вообще, стоимость доставки до Москвы хоть и дешевле обозного, но тоже не дешева. Пришлось пойти на компромисс с Немировским - платим за доставку пополам, считая от моего поместья.
        Из молочного цеха вышла усталая Оксана. Конечно, жарко очень, и на улице и возле кастрюли. Она свое время отработала, сейчас придет ее сестра Ганка с ещё одной женщиной, они варят таффи-ирис. Заморачиваться с отдельными конфетами я не стала, да и нет у меня во что заворачивать. Поэтому варим просто пластовой ирис, перекладываем пергаментной бумагой и в коробки. Спрос на него тоже очень большой. Да, Немировский недавно писал мне, что нашел и закупил для меня лимонную кислоту и желатин морской. Раньше так назывался агар-агар. Я как-то обмолвилась, что из яблок и желатина можно делать зефир, это сладость такая и надо бы предложить Орехову этот продукт, вроде как из яблок же... Немировский встал на дыбы, заявив, что всеми сладостями из Арсентьево будет торговать только он! Теперь вот ждём первые ранние летние сорта яблок.
        От следующего отделения цеха потянуло таким ароматным клубничным запахом! Ещё одна задумка. Сейчас начался покос, и на освободившихся от высокой травы полях проявились целые поляны красных, спелых и душистых ягод клубники и земляники. Я наняла селянок и ребятишек на сбор ягод и теперь мне каждый вечер приносили целые корзины ягод. У нас их перерабатывали - варили варенье и джемы, благо прошлогодние запасы сахара были ещё в приличном объеме, Иван Андреевич не успел продать сахар прошлогоднего урожая, чем я и пользовалась сейчас. Фасовали это все в пол-литровые стеклянные банки.
        По словам Романа, на следующей неделе можно начинать снимать самую раннюю вишню. На нее у меня план - компот и варенье. Чтобы варенье получилось деликатесным, без косточек, я, вспомнив былое, как дома, в Москве, когда бабушка готовила вареники с вишней, то мне доставалось удаление косточек из вишни путем выдавливания их с помощью ручек чеснокодавилки. Агрегат несложный, но почему-то пока неизвестный. Накорябав, как сумела и, выдав, сей предмет абстракционизма за чертеж чесночницы, я показала его Никите, и вскоре у меня имелось несколько таких приспособов. Ждём-с ягоды. И после этого придется мне ехать в Москву самой, подписывать договор с Ореховым и демонстрировать наши первые продукты его направления. Свежие фрукты, типа вишни, мы не довезем, увы! Хотя в Подмосковье и так хватает вишнёвых садов. В Москве я так и не была больше с зимы.
        Кстати, надо бы подсказать Роману, пусть узнает в соседних имениях и у наших деревенских, не будут ли они продавать излишки со своих садов, даже и вишни? Она вообще здесь за серьезный фрукт не считалась. А нам все пойдет. Даже сушить будем для компостных смесей. Об этом я думала, сбежав от жары на свое любимое место в парке. Небольшой пруд в тенистом уголке, скамья под ивой, где я и обосновалась, старые мостки. Раньше к ним была привязана такая же старая лодка, но я велела ее вытащить, очистить, просмолить и покрасить. Обращаться с веслами я не умела, но прокатиться на лодке все равно хотелось.
        Пока я так сидела в тенечке, обдуваемая ветерком, лениво размышляя, меня нашел Фиодор, запрыгнул на скамейку, вольно развалясь рядом. Потом прибежал и Быстрый, поджарая борзая, оставшаяся после смерти хозяина не у дел, я всё-таки не охочусь. Хотя Семенишна уже говорила, что ныне, после отжинок, мне придется принимать участие в увеселениях местного помещичьего общества, в том числе и охоте. При мысли об этом сразу заболели и нос и, пардон, задница, которые я отбивала, падая с коня в Манеже. Носом я пахала опилки, ну, а тем, что пониже спины, тоже пахала и опилки и песок на выездке...
        Лениво дремлющему коту я рассказала то, что поведала мне Семенишна про появление родственничка Петрухи возле наших пьяниц. Мне показалось или нет, что Федька приоткрыл один глаз и похмыкал?
        Так день и промелькнул. Вечером, когда уже ушли мои мастерицы по своим домам, а я ещё сидела, заканчивая рукав к нарядному казакину, связанному узором ирландское кружево расцветки "павлиний хвост", по заказу княгини Гагариной (кстати, за пределами своего поместья я и под страхом смертной казни не призналась бы, что я сама вяжу и вышиваю, ибо не комильфо! Точнее, вязать и вышивать можно, а вот продавать результат своего рукоделия - невместно дворянке!), Фиодор внезапно куда-то засобирался - тщательно намыл морду и усы, распушил хвост и шикарные "штаны" на задних лапах. Я поинтересовалась, куда это он, на ночь глядя. Обдав меня презрительным взглядом зелёных глаз, этот наглец ехидно протянул.
        -Это ты у нас как собака на сене - и замужем и в девицах ходишь! А я свободный кот! Должна же быть у меня личная жизнь! - затем, смягчившись, пояснил - пойду в деревню прогуляюсь, там одна кошечка есть… мм... персик, а не кошка! Беленькая, мою Тасю напоминает... как она там теперь?
        Увидев мои вытаращенные глаза и отпавшую челюсть, пояснил, для тех, кто в танке - Дома, в Москве, подружка у меня была, Тася, котята у нас вот только родились, а мы вот из-за твоей пьянки сюда попали...
        Я устыдилась и более не стала говорить ничего нравоучительного. Хотя хотелось. Очень. Промолчала и принялась далее за свое вязание, проклиная про себя пышные формы княгини Гагариной. Но при этом у меня осталось стойкое ощущение того, что Федька готовит грандиозную пакость.
        По летнему времени и жаркой погоде окно было открыто в моей спальной. И ложась спать в третьем часу ночи, я отчётливо услышала со стороны деревни дикий вопль, переходящий постепенно в вой, очень напоминающий волчий.
        Засыпая, подумала - "Небось, Гаврила с Пронькой опять свекловухи перепились и чудят" (Свекловуха - самогон на основе сахарной свеклы).
        Как выяснилось наутро, я была не так далеко от истины, но только на половину и в другую сторону. Утро началось с того, что я услышала сквозь неплотно прикрытую дверь в спальную, недовольное бурчание Глашки. Странно, дружелюбная и жизнерадостная девчонка всегда и всем бывает довольной, прислушавшись, я поняла.
        -Ну, надо же, весь ковер в залке у барышни изгваздал! И где только сажи-то взял! У нас уж давно ничего по-черному не топится! Ууу, ирод бессовестный! Вот ужо я все барышне расскажу про тебя! Какой ковер был красивый, а ты его весь уделал! И не смотри так, будто не причем!
        Если я правильно поняла, Глашка ругала Фиодора за то, что он испачкал светло-бежевый ковер в гостиной. Да ещё в саже! Это он на кошачьей свиданке так вымазался? Странно... Проскользнувшая в спальную темная фигура подтвердила справедливость обвинений Глашки - мой серый кот, который неустанно холил и лелеял свою шубу, ныне был усеян черными пятнами. Видно, не до конца стряхнул сажу с себя. Наградив кота многообещающим взглядом, после которого он шустро шмыгнул мне под кровать и затих там, изображая подкроватный коврик, вышла из своих комнат и пошла вниз. Пришло утро, а вместе с ним и заботы. После завтрака, выйдя во двор, увидела, что возле консервного цеха собралась вся моя дворня и слушает Оксану, открыв рты. А та что-то рассказывала, экспрессивно размахивая руками.
        Как-то вроде мне не по чину стоять там, в толпе, поэтому решила потом заглянуть в молочный цех и узнать, о чем там речь идёт. Что я сделала чуть позднее.
        Вот тогда я и поняла, почему так ругалась Глашка.
        Глава 32
        Оказывается, сегодня ночью соседи наших пьянчуг были разбужены криками на улице.
        Поначалу никто особо не обеспокоился, Гаврила с Пронькой гуляли часто, а приняв на грудь соответствующую дозу, приходили в игривое настроение духа и частенько услаждали слух соседей мало-музыкальным исполнением народных хитов, а периодически ещё и похабными частушками. После этого у них наступал минор, они грустили, от этого начинали ругаться, драться, а потом рыдали друг у друга на плече, выясняя кто из них больше друг, другому.
        Не раз были биты соседскими мужиками, если уж совсем гулянье набирало глубину и широту. Но сегодня все пошло не по сценарию. И песня была исполнена только одна, потом наступило затишье, прерываемое лишь невнятным бормотанием.
        Особо подозрительных соседей это насторожило, но не слишком. Однако вскоре бормотание перешло в громкие испуганные крики, а затем перешедшие в дикий вой, причем вой то приближался, то удалялся. То есть, Гаврила с Пронькой бегали с непонятной целью по кругу и выли. Когда вой уж совсем перешёл в крещендо, соседи не выдержали, высыпали на улицу и во время одного из забегов буяны были изловлены. Вид у них был полубезумный, волосы всклокочены, глаза вытаращены и бешено вращались, у Проньки, как у наиболее слабого, даже были признаки пены у рта.
        Мужики все время оглядывались и мелко тряслись, тыкая пальцами в ночь и предлагая селянам самим лицезреть нечистого. При этом они были абсолютно трезвы. По их словам, стоило только их душам развернуться и исполнить всего одно произведение, как рядом, во мраке ночи загорелись дьявольским огнем огромные зелёные глаза и сиплый голос сказал.
        -Звали, хлопчики? Так я пришел! Сейчас вместе споём!
        Пронька, протрезвев со страху, проблеял.
        -Изыди, сатана, мы тебя не звали!
        Голос захохотал потусторонним хохотом.
        -Так я пришел к вам с теми деньгами, что вам Петруха дал! Проклятые они у него! Теперь я с вами жить буду! И души ваши пить! Кто с Петрухой свяжется - так и будет! Деньги у него проклятые, вот он и раздает всем, чтобы у всех проклятые деньги были, тогда я души их и выпью!
        И опять засмеялся демоническим смехом. Мужики начали пятиться подале от нечистого, да ноги у трусоватого Проньки заплелись и он упал навзничь. И тут же что-то прыгнуло ему на грудь и вцепилось острыми когтями в него сквозь худую рубаху.
        -Все, - понял Пронька,- пришел мой смертный час, сейчас живьём сердце вырвет и душу выпьет!
        Эта мысль неожиданно придала ему сил и резвости, но внезапно поменяла диапазон голоса... Теперь он рванул в забег по кругу, и истерически завывая. Гаврила, глядя на друга, тоже струхнул и тоже отправился в турне по улице, но выл он более низким голосом, а Пронькин вой больше напоминал местами визг.
        Изложив это все соседям, мужики упали возле соседского плетня в изнеможении, где и проспали до утра, периодически трясясь, взвизгивая и суча босыми ногами. Говорили, что видали через неделю в деревне вновь Петруху. Да только селяне от него врассыпную убегали, а во главе беглецов неслись наши Гаврила с Пронькой. Кстати, пить они бросили, окончательно и бесповоротно. Говорили, что жена Гаврилы мечтала найти того нечистого и поклониться ему в копыта.
        Как мне кажется, знаю я этого нечистого, но не пойман - Уголовный кодекс не действует.
        С Фиодором я, разумеется, поговорила, но особого воспитательного эффекта не достигла. Кот вполне равнодушно пожал плечами.
        -Ну и что? Не все ли равно, как именно получен результат? Главное, местные никто больше Петрухе не помощник! А нанимать пакостить со стороны кого - так здесь любой чужой виден, как вошь на лысине!
        У меня челюсть со стуком упала на пол, заикаясь, я спросила.
        -Феденька, кк... какк ты сказал? Ты откуда такие слова взял?
        -Хы... так Никита Даниле что-то рассказывал, а я услышал. Правда, здорово сказано? Главное верно!
        Я вздохнула, ладно, пусть говорит, лишь бы не матерился. Хотя, надо отметить, что вопреки всем мифам о том, что в деревне матерятся нещадно, должна сказать, это неправда. Особенно в эту эпоху, да, у крестьян много интересных и странных слов, но матов я не слыхала. Гораздо чаще и в большем объеме их можно услышать, проехав несколько остановок на метро, особенно, если попадешь рядом со старшеклассниками. Те считают особым шиком выражаться исключительно обсценной лексикой.
        Тем временем неумолимо приближалось время поездки в Москву. Как неделей раньше у нас пахло клубникой и земляникой, так теперь весь двор пропах вишней. Стерилизовались и закрывались в литровые банки компоты, в поллитровые заливалось ароматнейшее вишневое варенье. То есть, в нашем обозе на одну телегу нынче больше будет. Пришлось предупреждать торгпреда в Курске, чтобы он заказал на одно место грузовое в вагоне больше. Я выехала в город на день раньше, чтобы провести сверку документов, зайти в банк и прочие мелкие дела. Подводы с товаром выедут из Арсентьево на следующий день, ранним утром, чтобы успеть к поезду и масло не успело растаять.
        У представителя все документы были в порядке, все накладные сошлись до последней копейки. Очень добросовестный сотрудник у Немировского, с ним легко работать. Заодно и угостила его нашими фруктово-ягодными новинками, специально в свою коляску погрузила отдельную корзинку для него и отдельную - для Немировского.
        Банк меня тоже порадовал, пришли переводы за прошлые поставки продуктов и галантерейщик тоже, теперь мне осталось собрать только полторы тысячи рублей для выплаты первого транша. И, по закону подлости, на выходе из здания банка, столкнулась я со своим неудавшимся "женихом". Караулит он меня, что ли? Ухмылка мне его не понравилась сразу, как только он заступил мне дорогу.
        -Неужто это Ваша Светлость, госпожа княгиня? Как же я рад вновь увидеть Вас! Позвольте ручку поцеловать!
        Такой развязный тон меня удивил и даже немного напугал, признаюсь. Приглядевшись, я поняла, что Панталон пьян. А он меж тем продолжал.
        -Ваша Светлость посещала банк? Займ хотите? Напрасно, княгинюшка! Здесь меня хорошо знают, сегодня же предупрежу, чтобы вам никто в этом городе не дал бы займ! Вы ещё будете умолять меня!
        Он разливался курским соловьём, а меня так и подмывало сказать ему, что не нужен мне займ, и его похвальба меня не задевает. Но я даже язык прикусила, чтобы не брякнуть чего лишнего. Мне выгоднее, чтобы он так считал, что я приходила за займом.
        Увидев спешащего ко мне с другой стороны улицы от моей коляски Кузьму, незаметно облегчённо выдохнула и вытерла мокрые ладошки об юбку. Кузьму заметила не только я, но и хам Панталон. Шагнув с крыльца, холодно произнесла.
        -Освободите дорогу!
        Я уже говорила, что излишним снобизмом не страдаю, но сейчас во мне взыграла вся моя дворянская кровь, начиная от Рюриковичей. Что-то ещё вслед мне шипел купчина, не решаясь сказать громко, ибо кулак у Кузьмы был внушительный.
        Я старалась успокоиться по дороге в гостиницу, оставалось какое-то гадливое чувство, как от таракана, попавшего в твою тарелку. Эх, жаль, нынче Федя со мною не поехал! Сейчас бы помурчал мне на ушко, дал бы погладиться. И стало бы легче. Но пора приучаться, самой быть сильной.
        Дорога до Москвы была уже вполне привычной, но сильно не хватало Федьки. Как-то привыкла я уже к его постоянному ворчанию, мурчанию, поддержке моих решений и его советам. Всё-таки у меня обычное человеческое мышление, а у него свое, кошачье и часто оно отличается от нашего. И кошачья логика иной раз приводит к неожиданным для меня решениям. И нельзя сказать, что они неприемлемы.
        Но дорога рано или поздно заканчивается вот, и я прибыла в Москву. Устроив свой груз на склад, поехала я сама устраиваться в гостиницу. Сегодня я решила остановиться не в эконом - классе нумерах, а в приличной гостинице в центре. Как говорится, ноблес оближ, положение обязывает, надо выходить на уровень высшего общества. Но зарегистрировалась я таки под своим собственным именем. Навещать старого князя и его супругу я не планировала, по летнему времени они пребывали в поместье.
        Первым делом я навестила Немировского. Степан Ильич явно обрадовался мне, потирая руки, усадил меня за стол и начал.
        -Ну что, Лизавета Ивановна, радуйте старика меня своими новинками!
        Я улыбнулась. - Ну, Степан Ильич, вы кокетничаете! Какой вы старик! Вы мужчина в самом расцвете сил!
        -Это вы моей Дарье Семёновне скажите! А то все ворчит, что мол, куда все скачешь, пора уж дело сыновьям передавать, а самому на покой! - Рассмеялся купец.
        -Пока, Степан Ильич, особых новинок нет. Новинки появятся ближе к зиме, осенью. Сейчас будет идти старый ассортимент - масло, сгущенка, бекон, тушёнка, сыр плавленый. Можно ирис поставлять, раз у вас он пользуется спросом. Вот закупили вы желатин и лимонку - сделаем ещё одну сладость. Паштеты из печени можем ещё производить, тоже в виде консервов. Мы немного сделали для себя, привезла вам на пробу. Понравится - будем производить для вас. Да, вот попробуйте, это образцы нового продукта, но это для контракта с Ореховым, это его линия торговли. А вам просто гостинец.
        И я выставила привезённую с собой корзинку.
        Немировский, несмотря на то, что это не входило в его торговую нишу, живо заинтересовался красивыми баночками. Открыл одну - и по кабинету поплыл ароматный запах клубничного варенья! Шустро закрыв банку, Степан Ильич отставил корзину в сторону.
        -Это моей Дарье Семёновне! Пусть чаи распивает с невестками. А в железной баночке паштет? Вот это я сейчас сам попробую, только хлеб принесут. Вы нынче без своего ножичка?
        Мы посмеялись. Потом Немировский дегустировал паштет, причем он делал это серьезно, вдумчиво и без всяких хихонек. Закончив дегустацию, запив бутерброд хорошим глотком чая, купец поинтересовался деловито.
        -Так сколько, вы говорите, таких баночек можете поставлять? Честно говоря, я бы и полностью баночку приговорил, да супругу угостить надо, ей тоже очень нравится ваши товары.
        Обсудили поставки, подвели итоги, сверили документы, я отдала квитанции на склад, где находились грузы для Немировского. А потом оказалось, что и вечер уже наступил. Пришлось возвращаться в гостиницу, все отложив на завтра.
        Дел у меня намечено на новый день много. Первым делом необходимо ехать к Орехову, я ему телеграфировал из Курска, что буду в Москве, надеюсь, что он помнит меня и примет сегодня.
        Так и получилось. Орехов меня помнил и поджидал в своей конторе. Поздоровались, и он поинтересовался, получилось ли у меня заключить договор с Немировским.
        -Спасибо, все неплохо, мы с ним работаем уже почти полгода, оба получаем прибыль. Теперь я вот к вам с новинками, но это только самое начало, это я для пробы привезла. Посмотрите, попробуйте.
        И я взгромоздила корзину с образцами на стол к купцу. Он весело хмыкнул, но принялся активно все доставать и пробовать. Ему особенно понравилось, что товар упакован в стеклянные банки, то есть качество продукта видно сразу. Варенья получили его одобрение, отдельно восхитило его вишневое. Безошибочно определив по запаху.
        -Курское варенье! Оно там особое какое-то! Но вот как вам удалось сварить его без косточек?
        Пришлось рассказывать про чесноковыжималку. Он только головой качал. Ну, а затем началась уже конкретная деловая часть переговоров. Обсуждали все, что называется "на берегу" - цены на разные виды товара, сроки, объемы минимум, транспортировку, оплату, конкретные позиции договора. В общем, почти полдня провели. Потом заключили договор у поверенного. Теперь я ничего не боялась - я совершеннолетняя по законам этого мира, договор заключила на свою фамилию. Отдала квитанции на получение груза со склада. Договорились, что связь будем держать через торгпреда в Курске. Пока я в Москве буду несколько дней, так что ещё загляну к Орехову.
        Ну, а теперь к галантерейщику с изделиями моих мастериц. Когда мы уже заканчивали свои дела с галантерейщиком, к нему в конторку вплыла дама пышных форм в сопровождении молодой девушки лет восемнадцати на вид, внешне похожей на даму, только фигура у нее была стройная. Завидев посетительниц, купец вскочил на ноги, услужливо кланяясь дамам.
        -Ваша Светлость! Рад, рад, что вы именно сегодня заглянули? в мою скромную лавку! Разрешите представить - Арсентьева Елизавета Ивановна! Это в ее имении изготавливают все эти чудные вещи, которыми вы прошлый раз изволили, полюбовались. Вот, Елизавета Ивановна привезла ваш заказ на казакин!
        Я поняла, что это и есть княгиня Гагарина, а девушка - вероятно дочь ее. Я присела в коротком книксене, уважительном, но не подобострастно. Княгиня, подозрительно глянув на меня, пробасила неожиданно низким голосом.
        -Это вы сами рукодельничать изволите?
        Я демонстративно махнула рукой.
        -Да что вы, Ваша Светлость! Когда мне! Да и мои мастерицы лучше моего это умеют делать! Бываю в Москве, вот и привожу изделия моих девок. У нас, в нашей глуши, за такие вещи совсем копейки дают! А крестьянам моим после этого указа о вольности, жить на что-то надо, вот и помогаю им по малости.
        Княгиня удовлетворённо кивнула, такое ей было понятно. Добрая хозяйка заботится о своих неблагодарных крестьянах, которые после указа побросали своих хозяев. Представила мне свою дочь, княжну Анастасию. Узнав, что я остановилась в гостинице, и у меня совсем нет в Москве светских знакомых, пригласила на малый домашний прием, на котором будут в основном наши с Настенькой ровесницы и молодые люди. Ясно, несчастную княжну выставляют на брачном рынке. А окружение ровесниц нужно для обрамления красоты юной княжны. А так как я особой красотой не отличаюсь, просто всего лишь теперь не дурна, то вполне годна для фона.
        Глава 33
        Вернувшись к себе в гостиницу, прилегла отдохнуть до вечернего мероприятия у Гагариных. Благо, время ещё немного было, а отдых моей внешности точно не повредит. Лежала, перебирала в уме дела, что уже сделала, и что ещё предстоят. Предстояло ещё много. Стекольный завод, та самая типография с журналами, да я ещё задумала на фруктовые консервы, точнее, на банки, напечатать бумажные этикетки, красочная печать уже была хорошо освоена в России. Дизайн этих этикеток я лично разрабатывала всю весну. С моими-то художественными талантами это был настоящий подвиг. Но общая концепция была понятной, а типографский художник исправит мою мазню, чтобы детское личико и спелое яблоко на этикетке не казались бы похожими друг на друга, как у меня.
        Ещё надо бы металл добавить к заказу для консервных банок, ну и Роман мне тут целый лист накатал с заказом, размерами и сортом металла для различной сантехники. Всё-таки я продолжала носиться со своей идеей насчёт удобств - то есть нормального водоснабжения и канализации. Вот закончат строители с цехом и приступят к перестройке части дома. Пришлось нанимать в Курске строительную артель. К сожалению, вариант с работой своих крестьян не годится, мастерами в строительстве они не были, максимум, на что были способны - это саманный хлев для скота. Я не в укор селянам, просто каждый человек не может быть универсалом. Кто-то строит, а кто-то сахарную свеклу выращивает.
        Потом мысли перескочили на сегодняшний прием. Наряд для приема у меня был - все то же платье, сшитое на выпускной в академии, бледно-голубого цвета, расшитое стразами Сваровски. Пока что в этом мире такая бижутерия ещё неизвестна, так что выглядеть платье будет боХато. Да и мои украшения, купленные тогда же, к платью, колье и серьги, хоть и со стразами, но выглядят блестяще. В прямом смысле слова. Если честно, я вовсе не собиралась брать с собою никакие наряды, но внезапно на этом стал настаивать Фиодор, говоря, что вдруг старый князь Шереметов решит вывести молодую невестку в свет. Но они жили летом в подмосковном имении, в городе, кажется, оставался только старший сын с женой, княгиней Анной.
        Последние годы среди высших аристократов стало страшно модным увлечение хозяйством в своих поместьях. И теперь на великосветских приемах мужчины всерьез обсуждали урожайность зерновых или привес молодняка у новых пород скота. А дамы увлеченно делились рецептами заготовок на зиму или нового блюда. Матроны даже на приемы приходили с рукоделиями в ридикюльчиках.
        Говорят, что эту моду ввела императрица Ангелина, супруга императора Николая Александровича, урождённая принцесса Анхелика Испанская. Ещё одно отличие от моего мира - русские цари никогда не женились на испанках, только немки или датчанки. Императрица Ангелина была заботливой женой и матерью аж шестерых детей, скуповата, прижимиста и очень хозяйственна. Вроде бы даже при дворце в Петергофе она велела разбить гряды с овощами и лично, своими царственными ручками, копалась в земле, приучая к труду своих четырех дочерей.
        Немного подремав, приняла ванну, вымыла голову, пока сохли волосы, наводила красоту. Вроде бы все прилично, не слишком ярко, но и не мышь серая. А с прической, украшениями и нарядным платьем - так и вообще приятный глазу образ получился. Но в меру, главную виновницу приема ничуть не затмеваю, только оттеняю. Попутно заметила, что ранее приходилось добавлять под платье вкладки пуш-ап в стратегических местах, а теперь все вполне даже как а-ля натюрель.
        Несмотря на то, что сумерки только начали обозначаться на горизонте, подъезд особняка Гагариных был ярко освещен, от парадного крыльца отъезжали несколько экипажей, освобождая дорогу вновь подъехавшим. В холле было шумно - барышни экзальтированно приветствовали друг друга, как будто не виделись, по меньшей мере, несколько месяцев, а не позавчера на балу у градоначальника графа Тучкова. Блистали эполетами и аксельбантами офицеры, приветствуя друг друга щёлканьем каблуков высоких сапог. Матроны торопили своих подопечных барышень проходить в бальную залу. В общем, было шумно, гамно, душновато. Я не стала стоять у стеночки, так как никого не знала здесь, поэтому быстро шмыгнула в дамскую комнату, "попудрить носик" и пережила всю суету, сидя на банкетке. Дождавшись относительной тишины, вышла и двинулась к распахнутым дверям бальной залы сквозь анфиладу комнат. У дверей маялся солидный то ли дворецкий, то ли мажордом, мне все равно, я в этих понятиях путаюсь. Была им отловлена, когда намеревалась прошмыгнуть мимо него. Дядька поинтересовался моим именем, статусом. Я робко проблеяла, потрясенная видом
этого блестящего (и в самом деле!!) мушшины - блестел позументом камзол, белые шелковые перчатки благородно отблескивали натуральным шелком, даже лысина блестела, как надраенная, - свои анкетные данные, насчёт статуса, подумав, скромно сообщила - Помещица.
        И этот блескун, черти б его взяли, не нашел ничего лучшего, как выждав перерыва в музыке, зычным голосом проорать.
        -Помещица Арсентьева, Елизавета Ивановна!
        Мне резко захотелось развернуться и задать стрекача отсюда. Тишина была оглушающей. Дамы с плохо прикрытым любопытством и завистью рассматривали необычное платье, мужчины оживлённо шушукались, обсуждая новое личико среди известных девиц, рассчитывая на наивную деревенскую богатую простушку. О богатстве явно говорили драгоценности, сверкающие в ушах и на шейке девицы, и даже платье сверкало камнями.
        На мое счастье, ко мне метнулась сама княгиня - мать, пасшаяся неподалеку от дверей. К ней на подмогу спешила и княжна Анастасия. Настенька оказалась вполне милой, жизнерадостной девушкой, ну, может, не великого ума, но дружелюбной. Она, мило тарахтя, комментировала мне на ухо обо всех, с кем меня знакомила княгиня Татьяна. Познакомили меня и с легендарными княгиней Татищевой и графиней Невиной. Вот ей-Богу, заклятые подруги, только одна сухопарая и высокая, а вторая маленькая и пухленькая, что-то прочирикавшая мне на французском... упс, засада! Где там мои Же не ма па сис жур? Напрягшись и собрав в кучу всю свою память, я натужно выдавила из себя.
        -Мерси, мадам! Тре бьен, мадам!
        Ещё бы знать, что бы это значило. Но видимо, я что-то верное сказанула, так как графиня любезно мне улыбнулась и продолжала чирикать со своей соседкой, грузя уже ту своим французским. Нет, чтобы как все цивилизованные люди, на аглицком бы размовляла!
        Княгиня Гагарина представляла меня своим приятельницам как "нашу спасительницу, кудесницу и чародейку. Представляете, это у нее в имении делают все эти восхитительные вещи!" и она трясла полой своего казакина, который не преминула сегодня же и надеть. Оглядевшись, я увидела и в самом деле свои изделия на дамах - ридикюльчики, игольницы с рукоделиями, вышитые воротнички, лифы у платьев, накинутая на плечи у Татищевой моя ирландская шаль павлиньей расцветки, короткий жакет кружевной на Невиной... Наконец, представления закончились, и я поспешила прочь вместе с княжной к стайке щебечущих девиц, лукаво стрелявших глазками в сторону молодых офицеров. Те тоже не оставались в долгу, многозначительно поглядывая на юных прелестниц. Я скромно помалкивала, так не знала о чем говорить. Ну не рассказывать же мне, что наша свинья-рекордсменка Матильда принесла пятнадцать поросят!
        Танцы продолжились, музыка грянула, кавалеры поспешили ангажировать дам для танца. Я, увы! знала только два танца - вальс и полонез. И то, только потому, что движения там довольно простые, а все те, где надобно выделывать ногами разные антраша, в свое время гордо проигнорировала. Поэтому всякие там мазурки, польки, падеспани точно не мое.
        Среди подошедших офицеров нашелся один смелый, который пригласил меня на вальс. Конечно, это был не современный вариант, но хоть что-то знакомое. Представился он сам, вопреки этикету - Трегубов Андрей Васильевич!
        Он что-то ещё вещал, но я особо не прислушивалась, считая шаги, ровно до того момента, как он произнес.
        -Для нас, павлоградцев, московский климат просто губителен!
        Я в полном изумлении вытаращилась на него. Для меня в этом предложении было одно слово главное - павлоградцев!
        То есть, этот Трегубов вполне может знать Сергея Шереметова! Вот этого мне меньше всего хотелось бы!
        Трегубов, между тем, продолжал, вгоняя в ещё большее смятение
        -Как только наши офицеры побывают в Москве, так возвращаются в мрачном настрое, с разбитым сердцем! Вот, например, мой друг Серж Шереметов, был зимой в отпуске у родителей, вернулся в полк, как будто его подменили. Любимец дам, весельчак и балагур, совсем не тот вернулся. Как - будто, оставил здесь свое сердце. Теперь я понимаю, почему. Чувствую, что я тоже оставлю сердце здесь, в ручках такой прелестной девушки!
        Я покраснела для приличия и смутилась, но в голове была только одна мысль.
        -Да замолчи же ты! И отвали от меня! Знаю я, почему твой дружок мрачен! Вовсе не от разбитого сердца...
        К моему счастью, танец закончился, и я получила свободу. Впоследствии ещё меня приглашали, но я отклоняла приглашения, отговариваясь усталостью и прочей ерундой. Только один раз ещё потанцевала с немолодым графом чинный полонез. Издали приметив двигающегося в мою сторону Трегубова, я быстренько двигалась в дамскую комнату. Княжна Анастасия, заметив мои маневры, тихо сказала.
        -Трегубов так всем хорош - и богат и приятен, обходителен и красив. Но у него там такая маменька, она закатила глаза - у него уже две помолвки было, но до свадьбы дело не дошло, матушка всех невест до истерики доводила. Так что, Лиза, смотрите сами, а то оглянуться не успеете, а будете обручены.
        Я вяло отмахнулась.
        -Да нет у меня в планах, замуж выходить!
        Конечно, нет, ведь я уже замужем!
        Наконец, этот прием закончился, я отбыла, получив приглашение на завтра, на утреннюю прогулку по Нескучному саду.
        Прогулка была лёгкой и приятной, присутствовали почти все знакомые по вчерашнему приему. По утреннему летнему времени я оделась в лёгкое платье из полупрозрачного маркизета без рукавов с круглым вырезом. Но поскольку по правилам приличия, обнаженные руки в такое раннее время не приветствовались, то сверху я надела короткое болеро с длинными рукавами, связанное ирландским кружевом, в тон моему платью. Неожиданно прогулка прошла с выгодой для меня. Девицы, настроенные практичными мамашами, наперебой узнавали у меня, как заказать изделия моей мастерской. Я всем пообещала завтра встречу в лавке у галантерейщика, там снимем мерки, обсудим вид изделий, фасон. И попросила приехать вовремя, чтобы не растягивать рандеву на весь день.
        Далее день покатился по накатанной. Типография, где немного удивились необычному заказу, но приняли его, пообещав ускоренные сроки, в течение недели выслать заказ в Курск. По дороге на стекольный заводик, который располагался в Черёмушках, заехала и на металлический склад, где тоже оставила заказ на металлы. Пробыла там всего минут сорок, не больше. Все остальное время провела на стекольном заводе. Заказ был большой и различные размеры банок. Но производитель был доволен, возле Москвы было несколько таких заводиков, и заказчиков они ценили. Уже в конце переговоров, хозяин, с которым меня тогда познакомил Николай Петрович, внезапно поинтересовался.
        -Как там князь Шереметов себя чувствует? Слыхал, что в последнее время он приболел, давно в свете не появлялся.
        Я пролепетала, что у князя старые раны воспалились, но он лечится. По дороге в город мне стало неловко, надо бы навестить родителей супруга, они меня хорошо приняли, это я сама не захотела с ними близко общаться, а теперь вру третьим лицам о состоянии свекра.
        Помучившись угрызениями совести, велела проехать возле дома Шереметовых в Москве, загадав, что если в доме кто-то будет, то я зайду. В поместье в Подмосковье я точно не поеду.
        Вопреки моим робким надеждам, что в особняке никого нет, он был ярко освещен, возле крыльца стояла карета, сновали по двору слуги. То есть, семья в городе? Отпустив извозчика, потому что до гостиницы я доберусь или на коляске Шереметовых или останусь ночевать в доме, я вошла в уже знакомый холл. Дворецкий немного замешкался, не узнав меня, потом признал, засуетился, проводил меня в гостиную.
        -Сейчас, Ваша Светлость, только доложу о вашем визите княгине Анне!
        -А князь Николай Петрович и княгиня Анастасия Афанасьевна разве не здесь?
        Дворецкий едва заметно посмурнел, но спокойно ответил.
        -Нет, Ваша Светлость, хозяева сейчас в имении, доктор посоветовал князю свежий воздух, сельский покой. Да только где ж там наш князюшка лежать в тени будет! Чуть получше ему стало, как тут же делами занялся. А в городе сейчас молодой князь с супругой княгиней Анной, с вод прибыли, три дня как.
        Дворецкий ушел, а я перевела дух. Слава Богу, старый князь лучше себя чувствует! Жаль было бы услышать обратное, они приятные люди. Послышались голоса, раздраженный женский голос что-то выговаривал прислуге. Дверь в гостиную распахнулась и в гостиную быстрым шагом вошла молодая женщина, плотно прикрыв за собою дверь. Я поднялась навстречу ей, и теперь мы обе разглядывали друг друга. Я - с простым любопытством, Анна - с плохо скрываемым раздражением. Передо мной стояла молодая женщина болезненного вида, слишком худощавая, с желтоватым оттенком кожи лица. Хотя явно видно, что некогда она была весьма красива, но болезни и постоянное раздражение сделали свое дело. Она нервно сплетала пальцы рук, брезгливо-раздраженное выражение лица искажало правильные черты лица. Небрежно махнув рукой мне в сторону кресла (это очень меня удивило, что за моветон?), она присела сама на краешек дивана и отрывисто произнесла.
        -Кто вы такая? Откуда вы взялись? Что вам нужно здесь?
        Вот не думаю, что дворецкий не просветил ее насчёт моего статуса! Тем не менее, вежливо ответила ей.
        -Добрый вечер! Меня зовут Елизавета Ивановна Шереметова, я супруга Сергея Шереметова, брата вашего мужа, если вы - княгиня Анна. Я проезжала мимо, увидела, что в особняке везде горит свет и ходят люди. Поскольку я слышала, что князь Николай Петрович нездоров, то подумала, что они с супругой приехали в город, вот и решила засвидетельствовать им свое почтение. Простите, я ошиблась. Других дел у меня к вам нет, ещё раз простите великодушно, посему позвольте откланяться.
        Я встала, Анна продолжала сидеть, уставившись куда-то в окно, за которым уже стемнело, и вышла. В прихожей, принимая от горничной свой зонт и шляпку, услышала голос молодой княгини, сердито сказавшей дворецкому.
        -Матвей, вечно ты пускаешь в дом кого попало, ходят всякие самозванцы, чтоб я этого больше не видела!
        Мне даже горло пережало от оскорбления. Горничная тоже покраснела от смущения, она меня узнала, присела в быстром книксене и тихонько прошептала.
        -Простите, Ваша Светлость! Княгиня Анна сегодня с утра не в духе!
        Я вышла во двор, огляделась. Нда, темновато! Ладно, может, на улице найму извозчика. Хотя... здесь район жилой застройки, нет ни увеселительных, ни общественных заведений, что тут извозчикам делать? Сглупила я, отпустив своего извозчика. Я поежилась, выйдя за ворота особняка, темно, однако! Делать нечего, надо понемногу двигаться в сторону более освещенных и людных улиц. Там вероятность найти извозчика выше. Внезапно послышался стук копыт и шум подъезжавшей коляски. Со мной она поравнялись, с облучка ко мне повернулся молодой парень.
        -Ваша Светлость, садитесь, я отвезу вас, куда скажете! Меня дед Матвей отправил вас увезти!
        Подумав, я решила, что это лучший выход, и села в коляску с помощью кучера, подавшего мне руку. Всю дорогу парень трещал, выбалтывая семейные тайны.
        -Ее Светлость княгиня Анна не всегда была такой, вы не думайте! Она и доброй была раньше. Да вот как болеть начала, так и стала на всех сердиться. Да и детей у них с супругом нет, а он ведь старший, наследник. А тут младший брат женился, вот она и нервничает, что молодая невестка родит сына, и старый князь передумает и назначит князя Сергея наследником! Наверное, поэтому так не радостно вас приняла!
        Он ещё что-то говорил, я же погрузилась в свои мысли. Вот права я была, что не решилась в свете представляться новым именем! И сто раз права, что не хочу общаться с этим семейством! Не нужны мне их интриги и помощь их не нужна и внимание! Я глотала злые слезы и твердо решала - больше никогда и ни за что! Я одна в этом мире и за себя буду стоять только я!
        Глава 34
        Наш мир - Лиза 2
        Наконец, ключ от двери подъезда нашелся, и Лиза торопливо приложила его к электронному замку, что позволило ей избежать горячих объятий незваной родственницы. Она хотела проскользнуть в дверь и захлопнуть ее за собой, но не тут-то было! Этюдник, что висел на плече, неожиданно зацепился углом в проёме двери и не давал пройти и самой Лизе и не давал закрыть двери. Бабки в волнении даже привстали со скамейки и вытянули шеи, чтобы улучшить обзор происходящего. Послышался возбуждённый шепоток.
        -Ишь, шалава! Все куда-то с этим ящиком каждый день ходит и ходит! И не работает, а с магазина с полными пакетами идет! Вот где деньги берет?
        -Не иначе, хахали содержат! Вон один был - чистый бандит! Как глянет - так сердце у меня так и заходится, так и заходится!
        -А машина у него тоже страшенная, черная да здоровая, страсть!
        -Да это не хахаль! Это племянника Марии, Вовки, сын! Родственник!
        Бабки яростно заспорили, можно ли считать родственника хахалем или нет, проклятый этюдник, наконец, вывернулся из проема двери и она захлопнулась. Но поздно. Ушлая девица наклонилась и ловко проскользнула под этюдником внутрь подъезда и теперь стояла на площадке, тяжело дыша и радостно улыбаясь, сжимая в руках ремень небольшого рюкзака.
        Лиза молча двинулась к лифту, не обращая внимания на нахалку, однако та, так же ловко втиснулась за ней в кабину лифта, не обращая внимания на то, что Лиза молчит, не приглашая ее к себе. Так же молча она открыла дверь в квартиру и была бесцеремонно впихнута в спину внутрь прихожей своей жизнерадостной спутницей.
        Пока Лиза убирала в свою комнату рисовальные принадлежности, незнакомка, бросив свой рюкзак на ковер, не разуваясь, успела заглянуть во все приоткрытые двери в комнаты. Чувствуя, как в ней поднимается глухое раздражение, Лиза с грохотом захлопнула двери в комнату Кирилла, прошла на кухню, даже руки мыла в кухонной мойке, не решаясь оставить незнакомку без присмотра. Неслышно ступая мягкими лапками, за ней следом проскользнула Тася, присев у ног Лизы. За ними следом зашла и незнакомая Кэтрин. Лиза нарушила молчание, неприязненно покосившись на уличную обувь девицы.
        -У меня прислуги в доме нет, убираюсь я сама, поэтому разуваемся в передней.
        На девицу это не произвело ни малейшего впечатления, она пожала плечами.
        -В Германии, да и в Европе в целом, никто не разувается...
        И тоже уселась за стол, с любопытством оглядываясь вокруг. Лиза, наконец, собравшись с духом, да и проснувшееся раздражение не давало отступить, сухо сказала.
        -А теперь по порядку - кто ты, откуда и что тебе здесь надо?
        Девица немного скривилась, но ответила.
        -Я уже сказала, что я Кэтрин, Кэтрин Пфайфель, твоя сестра. Сейчас приехала в Россию из Германии, из Мейденбурга. Захотелось посмотреть на историческую родину. Поживу пока в России.
        -Два вопроса - ты хочешь сказать, что сейчас родители живут в Германии? И второе - ты намерена жить в этой квартире?
        Кэтрин замялась, дав Лизе повод засомневаться в правдивости ее слов, но все-таки сказала.
        -Нуу..., не совсем. В Германии живёт только отец, где твоя мать - я не знаю, никогда ее не видела, они расстались давным-давно, лет двадцать шесть тому назад. Потом папаша уехал в Дойчланд, женился ещё раз, родилась я. И с моей мамашей тоже разошлись, она сейчас в Бельгии живёт. А я жила то у матери, то у отца. Сейчас он женат третий раз. - Помолчав, с вызовом добавила - ну ты же не выгонишь родную сестру?
        Лиза машинально поправила. - Не родную, единокровную. Если честно, то мне не хотелось бы, чтобы ты жила здесь. Я тебя совершенно не знаю, и не хочу видеть у себя незнакомых людей.
        Кэтрин, состроив скорбное лицо, произнесла.
        -Можно, я сегодня здесь переночую? А завтра что-нибудь придумаю.
        Лиза, вздохнув, согласилась. Законы старого русского гостеприимства ещё не оставили ее в этом мире и не позволяли выгнать Кэтрин на улицу на ночь глядя. Встав, проводила ее в гостиную, показала ей на диван, распологайся, мол, переоделась сама, принесла незваной гостье стопку постельного белья, сама же пошла, разогревать ужин. Аппетит у нее пропал, но гостья наверняка не откажется, судя по тому, какие взгляды она бросала на плиту с кастрюлями. На кухне она тихонько попросила Тасю присмотреть за новоявленной родственницей. Та кивнула и скользнула в гостиную. Когда Лиза накрывала на стол, в дверях кухни появилась Кэтрин, с полотенцем на голове, в Лизином махровом халате, который она купила сама из своего первого гонорара и страшно гордилась этим. Кэтрин, плюхнувшись на стул, озабоченно сказала.
        - Я там фена у тебя не нашла, как ты волосы сушишь? А вообще, я посмотрела, ниче так квартирка, места много, а ты одна живёшь.
        -Эта квартира принадлежала моей бабушке, теперь мне. И это мне решать, с кем мне тут жить.
        Успевая работать ложкой, сестрица продолжила, невзирая на холодные слова Лизы.
        -Ты художница, что ли? У тебя в комнате картины разные стоят. Мне там одна понравилась, мужик там классный, мощный такой. Твой бойфренд?
        -Нет, это мой кузен, точнее, даже троюродный брат.
        -Ну, раз брат, ты не будешь, думаю, против, если я им займусь? Мне-то он не родня! Такие мужики мне всегда нравились, чтобы вот такой брутал, хищник. Так что, не возражаешь?
        Не успела Лиза найти слова, чтобы ответить на столь наглое заявление, как от двери в кухню раздался хрипловатый голос, такой долгожданный и родной.
        -А ничего, что этот брутал против того, чтобы им занимались?
        В дверях, прислоняясь плечом к косяку, стоял Кирилл. Дочерна загорелый, похудевший, в футболке и джинсах, такой близкий и любимый... Наверное, надо было вскочить и кинуться к нему, обнять, прижаться... Но Лиза сидела на месте, ноги внезапно не хотели двигаться, она только смотрела на него, боясь отвести взгляд, боясь даже моргнуть, чтобы долгожданное видение не исчезло. Кирилл внимательно посмотрел на нее и мягко спросил.
        -Лизонька, а поесть у нас что-то есть? Поверь, голоден, как львиный прайд полностью! Мяса бы натурального!
        И тут Лиза отмерла, вскочила, смаргивая тихие слезы, засуетилась бестолково, кинулась к холодильнику, как раз сегодня утром в магазине купила отличные антрекоты и оставила их на завтра. Бахнула сковороду на плиту, накалила, шлепнула на нее пару кусков мяса. Кирилл прошел к столу, сел, сцепил кисти рук в замок, внимательно разглядывая незнакомку. Лиза суетилась, мыла под краном огромные розовые бакинские помидоры, натирая сыр и чеснок, собирая салат. Перевернув мясо на другую сторону, оно зашипело на раскаленной сковороде. По кухне поплыл умопомрачительный запах жарящегося мяса. Пропавший аппетит у Лизы так же внезапно вернулся. Поставив тарелку с мясом перед Кириллом, Лиза и свою тарелку сунула с нетронутым ужином в микроволновку.
        Кэтрин растерянно переводила взгляд с Кирилла на Лизу, почему это они не обращают на нее внимания? Наконец, она получила некоторое внимание, но не совсем то, которое ей бы хотелось. Кирилл, взяв вилку и нож в руки, спокойно произнес.
        -А теперь, девушка, ещё раз, все то же самое, что вы рассказывали Лизе, повторите для меня, пожалуйста! К началу вашей истории я немного опоздал. Вы рассказывайте, а я пока буду, есть и думать, где правда и где не очень.
        Кэтрин это не очень понравилось, но поскольку часть разговора он уже слышал, пришлось повторить. Кирилл, закончив, есть и, отложив в сторону нож и вилку, задумчиво протянул.
        -Значит, вы хотите пожить в России? А в качестве кого? Туристки? Или чем-то заняться хотите?
        Кэтрин неуверенно произнесла.
        -Ну, пока ещё не знаю, займусь, наверное, чем-нибудь. А может, и вовсе замуж за русского парня выйду - Кэтрин кокетливо улыбнулась - Вон у вас какие парни видные, не то, что наши европейские хлюпики да радужные!
        Кирилл меланхолично заметил.
        -Ну, это вы зря, в бундесвере тоже бравые парни есть... А вы кто по образованию, по специальности? Скажите, может быть поможем вам устроиться, жилье снять…
        Кэтрин замялась - Нуу… я разным занималась. Промоутером была, волонтером, блогером… А зачем снимать квартиру? Разве у Лизы мало места?
        Все эти названия профессий Лизе ничего не говорили, но вероятно, были известны Кириллу, так как он только похмыкивал при их перечислении. Вопрос о жилье для Кэтрин он пока обошел стороной.
        Как ни хотелось Лизе посидеть вдвоем с Кириллом, поговорить, помолчать, прижаться к его плечу, рассказать все свои новости, но присутствие в доме третьего лица стесняло, да и устали уже все. Первым ушел в ванную Кирилл, потом Лиза. Гостья, сказав, что ещё побродить по интернету, потом посетит ванную, тоже ушла в гостиную.
        Лиза уже почти заснула, когда почувствовала, как по ней кто-то торопливо бегает и стягивает одеяло. Для верности ее ещё и укусили за ногу. Лиза подскочила от неожиданности, глаза открылись сами. На ее постели сидела озабоченная Тася, увидев, что Лиза проснулась, тихо заговорила.
        -Лиза, вставай! Эта Катька задумала залезть в постель к Кириллу, рассчитывает, что спросонья он не откажется от ее прелестей! Сейчас она такое бельишко прихватила и в ванную пошла. У тебя не более десяти минут, а может и меньше. Вставай!
        Лиза испуганно спросила.
        -А что мне делать? В ванной ее закрыть? Или драться с ней, чтобы ее в комнату Кирилла не пустить?
        Тася вздохнула.
        -Ну, какая же ты несообразительная! Давай, бегом, в постель к Кириллу ложись. Можешь даже на расстоянии, главное, чтобы Катька видела, что место занято!
        Лиза настолько ошалела от такого напора Таси, от таких новостей, что безропотно встала и подалась в комнату Кирилла в одной пижаме, не взяв даже халат. Кошка настырно сопровождала ее, чтобы Лиза не струсила и не вернулась обратно. Подойдя к кровати Кирилла, застыла в нерешительности. Парень спал на животе, укрытый одеялом до пояса. Одна рука под подушкой, вторая вытянута вдоль тела. Он слегка шевельнулся, открыв левый бок со свежим, уродливо-толстым рубцом. Лиза беззвучно ахнула - Кирилл был ранен и ни разу никому не сказал об этом!
        Она осторожно прилегла на край кровати поверх одеяла, но вскоре так лежать стало холодновато, и она, махнув рукой и краснея от своей смелости, потихоньку переползла под одеяло к парню, слегка потревожив его. Кирилл, не открывая глаз, сонно пробормотал.
        -Петруха, гад, отдай мое одеяло! Свое сушить надо, а не тырить у товарища!
        Лиза затаилась мышкой, почти не дыша. Кирилл продолжал спать, а Лиза уже начала ругать себя, что поддалась на панические уговоры Таси. Но вот тихонько щёлкнул замок в двери, открываясь. В проёме показалась фигурка в лёгком халатике, осторожно двигающаяся по направлению к постели. Лиза в испуге натянула одеяло до самых глаз. Подойдя к кровати, Кэтрин сбросила халатик на пол, он растекся у ее ног блестящей шелковой лужицей, и осталась в таком белье, что у Лизы запылали щеки и даже уши.
        Пока она смущалась, Кэтрин не терялась, она попыталась прилечь на постель. Получилось не очень, так как попыталась она прилечь как раз прямо на Лизу. Та в испуге завизжала, точно так же, только громче заверещала Кэтрин. Кирилл мгновенно сел на постели, включив лампу на тумбочке у изголовья, попытался распихать в разные стороны визжащих и плюющихся дам.
        -Что здесь происходит? Кэтрин, что вы делаете в нашей комнате? Ошиблись дверью?
        Лиза лежала под одеялом, ни жива, не мертва.
        Кэтрин же, напротив, с вызовом сказала.
        -Не ошиблась! Это кто-то другой, видимо ошибся, не в своей постели спит!
        Кирилл покосился на торчащую из-под одеяла макушку Лизы и холодно сказал.
        -Она как раз не ошиблась, спит на своем месте, а вот вы зачем пришли?
        Кэтрин зло протянула.
        -Хороша скромница, с собственным братом спит! Ладно, раз уж место пока что занято, пойду я.
        -Со своим родством мы уж как-нибудь разберемся сами! Спокойной ночи!
        Кэтрин ушла, а Лиза продолжала укрываться под одеялом. Кирилл встал, достал из шкафа ещё одно одеяло, лег и укрылся им. Помолчав, спросил.
        -Ты как догадалась, что она задумала пакость?
        Лиза чуть не брякнула. - Тася сказала! - Но спохватилась и проблеяла нечто невразумительное. Кирилл хмыкнул.
        -Я так просто обалдел, когда ты с кошкой заявилась, да ещё шипела что-то ей. Но решил посмотреть, что там дальше в сценарии запланировано. А тут вон оно как... Спасибо, что отбила атаку на мою честь и добродетель. Спи уж, защитница!
        Он подоткнул ей плотнее одеяло, повернулся к ней лицом и мерно задышал. А у Лизы, абсолютно нелогично, вскипели злые слезы. Она тут, можно сказать, порушила свое честное имя, а он сопит ей в ухо и все! А где попытки ее соблазнить? Она и сама не понимала, что же ей хочется?
        Кирилл мучительно вздохнул.
        -Лиза, спи! Я ведь не железный, могу и не выдержать! А я так не хочу! Я свадьбу хочу! С шарами, бантами, белым платьем, с дурацкой куклой на капоте… с гостями, с их "Горько!" и даже на драку согласен! А если ты ещё повертишься у меня под боком, то свадьба будет завтра. В нашем районном ЗАГСе без свидетелей, и из нарядов будет твой сарафан, и мои джинсы с футболкой. И веник из цветов с ближайшей клумбы! Спи уж, горе мое!
        Лиза всхлипнула.
        -А свадьба будет?
        -Будет - пробурчал Кирилл, притягивая ее ближе и пристраивая свой подбородок на ее макушку - куда ж я денусь. Завтра родителям скажем.
        Глава 35
        Утро было солнечным, ясным. Лиза, не открывая глаза, сладко потянулась, широко, с силой развела руки и тут же услышала оханье и бурчание. Она в испуге открыла глаза и резко села. Комната была не ее!! От испуга у нее сел голос и даже закружилась голова, потом дыхание выровнялось, и она поняла, что лежит в постели Кирилла, а он лежит рядом, зажимая нос, и бурчит невнятно.
        -Нет, ну надо же! На войне не убили, домой вернулся, так тут сразу же и норовят пристукнуть! И кто? Собственная невеста!
        От слова "невеста" Лизе захотелось тут же вскочить и затанцевать по комнате от переполнявших ее чувств. Она и правду вскочила, вспомнила о своей пижамке, покраснела, попыталась обмотать бедра одеялом. Кирилл, бросил осматривать свой пострадавший нос, сейчас лежал на спине, заложив руки за голову и бесстыдно разглядывая ее тылы, которые Лиза пыталась скрыть, все время, роняя одеяло на пол и нагибаясь вновь за ним. Полюбовавшись, протянул.
        - А может, ну ее, свадьба сегодня???
        -Ах ты… - Лиза грозно замахнулась на него подушкой.
        Парень мгновенно, одним движением, вскочил на ноги и рванул к двери с криком. - Чур, я первый в душ!
        И так было легко, весело, такое счастье затопило Лизу до краев, что губы сами растягивались в широкую улыбку, полную счастья и любви.
        Но хорошее настроение испарилось, стоило ей выйти из комнаты. Вспомнила про Кэтрин. Надо как-то решать эту проблему. А то, что она будет для них проблемой - однозначно. Быстро умывшись и почистив зубы, они с Кириллом собрались на пробежку. Шепотом наказала Тасе следить за проблемной гостьей, потом вспомнила о ранении Кирилла, встревожилась.
        -Кир, а тебе можно бегать? У тебя же ранение недавнее! Кстати, ты почему ничего нам не говорил?
        -Зачем? Чтобы вы зря тут себе сердце рвали? Маменьку бы никакие границы и расстояния не удержали, прикатила бы. И ты вместе с ней. Да я и не буду сейчас в полную нагрузку, так что все нормально, побежали.
        Из гостиной раздался недовольный, сонный голос Кэтрин.
        -Ну что за люди! Ни свет, ни заря поднялись! Дайте поспать!
        Тихо хихикая, они вышли из квартиры, правда, перед этим Кирилл беззастенчиво изъял все ключи от квартиры у Лизы, запасные, лежавшие в ящичке шкафа и обшарив карманы лёгкой ветровки гостьи. Ключей от квартиры Лизы у нее не было. Но на всякий случай, он закрыл дверь на верхний замок, которым умел пользоваться только сам Кирилл, замок был с причудами.
        Ничего себе, не в полную нагрузку он будет разминаться! А какая же тогда полная? У Лизы ноги уже тряслись и подгибались, а ему хоть бы хны! Ещё и смеётся, мол, давай до дома на ручках донесу! Типа, что вес бараний и рост сидящей собаки для него не нагрузка. Шутливо препираясь и смеясь, вернулись домой. По раннему времени "светское" дворовое общество на скамье отсутствует - идет утренний просмотр сериалов и программ, позже все соберутся, чтобы обсудить, что сегодня советовала Малышева или как тяжело живётся бедняжке Хуаните...
        По быстрому приняв душ, Лиза на кухне готовила завтрак, а Кирилл завис на телефоне, ведя какие-то сложные переговоры и периодически отвечая своим собеседникам агаканьем и согласно мыча. Только с последним собеседником он разговаривал нормально и вежливо. Вздохнув, объяснил - Тетя Софа, с ней надо только так. Зато сама она выражается как солдафон-фельдфебель.
        Лично с тетей Софой Лиза знакома не была, но наслышана об этой достойной женщине, семейной легенде. Тетя Софа была младшей сестрой бабушки Марии, характер имела нордический и суровый, заодно была известнейшим московским адвокатом. При этом она, как сама говорила, не верила, своим подзащитным особенно, ни на грош никому. Это с ней Лиза разговаривала по телефону в первый день, тетя Софа ее ещё дурой назвала.
        На запах жарящегося бекона и яиц подтянулась и Кэтрин. Плюхнувшись на стул, и с усилием приоткрыв глаза, спросила.
        -А кофе нет? И кашки бы, какой на завтрак, а то бекон с утра тяжело.
        Лиза, сдерживаясь, поставила перед ней чашку с кофе, а Кирилл сказал.
        -Кафе у нас тут через два дома, идёшь и выбираешь, заказываешь и ешь. Или дома, что приготовят.
        Кэтрин надулась, но промолчала, только осторожно пила горячий кофе. Завтракала со всеми, видимо, поход в кафе в ее планы не входил.
        После завтрака, только Лиза успела убрать со стола, как раздался звонок в дверь, Кирилл открыл, с кем - то поздоровался.
        В гостиную вошла высокая, полноватая женщина со строгой прической, в офисном костюме. Усевшись в кресле, она быстро проглядывала в планшете какие-то документы. Лиза смотрела на нее, догадываясь, что это и есть легендарная тетя Софа. Кэтрин ее, конечно, не знала, поэтому разглядывала с ленивым любопытством. Все устроились - Кэтрин и тетя Софа в креслах, Лиза и Кирилл - на диване.
        Откашлявшись, Кирилл начал.
        -Разрешите вам представить - Катарина Пфайфель, гражданка ФРГ. Отец - Генрих Пфайфель, проживающий в городе Мейденбург, земля Нижняя Саксония, ФРГ, гражданин этой же страны. Мать - Марта Рюдек, проживает в Бельгии, гражданка ФРГ. Катарина прибыла в РФ четыре месяца тому назад, по студенческой туристической визе, хотя она не имеет никакого отношения к студентам. Не скажете, Катарина, почему?
        Та с вызовом сказала - Дешевле такая виза потому что! А документ студенческий подруга дала!
        Лиза недоумевала - когда Кирилл успел все это узнать? И как это получается - Кэтрин приехала давно в Россию? Лиза почему-то думала, что Кэтрин приехала вот только что.
        Кирилл продолжал - В РФ была временно зарегистрирована по улице Заводской, дом 14, квартира 123. Виза и регистрация закончились месяц назад. Вчера пришла к Лизе с непонятными претензиями. Давайте, девушка, излагайте свои требования, мы выслушаем вас.
        Тетя Софа молча кивнула головой, продолжая что-то читать. Кэтрин вначале несколько растерялась, потом, с вызовом глядя на всех, сказала.
        -Так она - кивнула в сторону Лизы - живет одна в такой большой квартире, да ещё такой дорогой! Не убыло бы от нее, разменяли бы или продали и купили бы две... небольших! Она же сестра мне!
        Тут вступила в дело тетя Софа.
        -Катарина, мы не отрицаем, что Елизавета ваша единокровная сестра. Но на основании чего, простите, она должна делиться с вами своей квартирой?
        Кэтрин искренне изумилась.
        - Как на основании чего? Здесь прописан мой отец, а по вашим законам, ребенка тоже прописывают по месту жительства одного из родителей! Я знаю, я читала! Когда отец уехал в Германию, он именно этот адрес указывал в своих документах! И когда я родилась, папаша указал меня в своих документах на этот адрес! Это уж он потом гражданство получил.
        И она победно посмотрела на всех. Тетя Софа, ещё раз заглянув в свои документы, ответила.
        -Если я правильно понимаю, вы младше Лизы на три года? А ваш отец уехал из России, когда Лизе было два года? Верно? Должна вас огорчить - предыдущая хозяйка квартиры, бабушка Лизы, выписала вашего отца и свою дочь, мать Елизаветы, из этой квартиры, когда ребенку исполнился год, и стало понятно, что родители возвращаться, не намерены. Девочке сменили фамилию на Арсентьеву, и опеку над ребенком взяла бабушка. Все документы оформлены по закону, никаких ошибок. Так что ваш отец, когда эмигрировал, уже не был прописан по этому адресу. Мария Арсентьева имела на это право, как хозяйка квартиры, а ваш отец не относился к числу ее родственников. Затем, когда Елизавете исполнилось восемнадцать лет, бабушка оформила дарственную на квартиру на имя Елизаветы. Ваши претензии, госпожа Пфайфель, не имеют под собой никакой юридической силы.
        -А где же мне тогда жить? Я так рассчитывала на помощь сестры!
        Кэтрин воскликнула это уже со слезой в голосе. Лизе стало жаль девушку, но последующие слова Кирилла несколько уменьшили ее сочувствие.
        -Я думаю, что жить вы сможете у своей бабушки, матери отца, Пфайфель Гертруды Францевны, проживающей по указанному выше адресу.
        Кэтрин скривилась.
        -Ну да, в Капотне, возле НПЗ! Да и бабка скряга, предлагает мне поделить расходы на жилье и питание!
        И окончательно добили последние слова Кирилла.
        -Полиция Гамбурга разыскивает вас, Катарина, чтобы предъявить обвинения в мошенничестве и ограблении мужчин, при, сами понимаете, каких обстоятельствах. Могу озвучить. Если вы сейчас покинете эту квартиру, то мы не будем сообщать в полицию о вашем местонахождении.
        Кэтрин порывисто встала, начала спешно собирать и запихивать свои вещи в рюкзак. Все молчали. Лиза не знала, о чем думали остальные, а Лиза поражалась возможностям Кирилла узнать правду.
        Она мучительно покраснела, чуть не до слез - ведь она тоже однажды обманула Кирилла, давно, в первый день как встретились. Она тогда сказала Кириллу, что ей восемнадцать уже исполнилось, ещё в ноябре, а на самом деле, восемнадцать ей исполнилось только в январе. Просто тогда она испугалась, что ее, как несовершеннолетнюю, могут отдать под опеку в чужую семью, или того хуже - в приютный дом. И теперь не знала, как сказать об этом Кириллу. Вдруг он сам узнает и не будет ей больше верить? Потом до нее дошло, что Кирилл никак не может это узнать - ее документы в другом мире! Но все равно, лучше признаться, чем терзаться сомнениями. За всеми этими размышлениями она едва заметила, как собралась и ушла Кэтрин, ее проводил и закрыл за нею дверь Кирилл. Вернулся в гостиную. Тетя Софа, внимательно глядя на них обоих, сказала.
        -А теперь рассказывайте, зачем сорвали с утра пораньше из дома старую, больную женщину, конспираторы хреновы! Ни на эту же ерунду! Лизка, я тебя не узнаю! И так не великого ума была, а тут совсем дура дурой стала! Гнать надо было сразу эту девку, да и все! Пусть и сестра по отцу, правда, и отцом-то его назвать нельзя, за столько лет ни разу не вспомнил о тебе! А ты, курица, и сразу же разсопливилась! Хорошо, Кирилл вовремя вернулся! Поднял свою службу, нарыл инфу на девку. А копии всех документов на тебя и на квартиру у меня сохранялись, я тогда же и занималась этим вопросом, ты что, не помнишь?
        Лиза отчаянно помотала головой, как она могла помнить, если ее и не было в этом мире?
        Кирилл рассмеялся.
        -Тетя Софа, да вы любому Шерлоку Холмсу сто очков вперёд дадите! Да, у нас с Лизой есть два вопроса к вам. Первый вопрос чисто семейный и не для широкой публики пока.
        Мы с Лизой хотим пожениться. Не станет ли наше родство препятствием для брака?
        Тетя Софа хмыкнула.
        -То-то я смотрю, Вовка со Светой зачастили сюда ездить, и Светка все трещит, какая Лизка хорошая девочка! Да и ты, похоже, не зря тут поселился! Хоть не срочный повод для женитьбы?
        Лиза вообще ничего не поняла из слов тети Софы, а Кирилл, улыбаясь, покачал головой.
        -Ну, за кого вы нас принимаете! Нет, конечно, да и свадьбу мы хотели не раньше конца августа. Так что по вопросу?
        -Родство у вас не слишком близкое, фамилии у вас разные, Лизка Арсентьева, ты - Трофимов. Думаю, если вы сами в ЗАГСе не станете всем рассказывать, то никаких юридических препятствий не вижу. Давай второй вопрос.
        -Тут дело вот в чем. Про меня вы знаете, что я скоро поступаю в Академию, не век же мне майором ходить! А вот с Лизой дело другое. Вот, сейчас покажу.
        И Кирилл принес несколько картин Лизы, которые она написала в последнее время, в том числе и свой портрет. Тетя Софа встала с кресла и стала внимательно рассматривать картины, достав из сумочки очки. Потом резко спросила.
        -Девушка у пруда с лодкой - твоя работа?
        Лиза растерянно кивнула головой, она ничего не понимала, ведь тетя Софа адвокат, а не искусствовед и не художник??
        -Ну, Лизка, ты меня удивляешь! Отродясь кошку на окошке не могла нарисовать, а это ведь талант! Я твои картины видала у Чернавского, спрашивала, чьи, молчит, зараза! Так что вы хотите?
        Кирилл ответил. - Мы хотели бы выставлять картины Лизы, как это сделать? Вы же известный коллекционер, знаете всю изнанку этого дела.
        Тетя Софа призадумалась, вздохнула.
        -Для того чтобы за копейки продавать свои картины на улице - ей ничего не надо. А вот для галерей надо быть в Союзе художников и иметь профильное образование. Хочешь поступить в Академию художеств? Экзамен по специальности пройдешь, без сомнений, а вот общие предметы, ты же училась давно, до ЕГЭ. Даже не знаю.
        -Тетя Софа, а если предъявить документы Лизы об образовании, кандидатскую? Сойдёт ведь! Только все равно нужен кто-то, кто знаком с руководством академии. Может, вы кого подскажете?
        Пока Кирилл и тетя Софа рассуждали, в приоткрытую дверь тихо зашла Тася и ее котятки, которые были запечатлены на одной из картин Лизы. Один из котят, снежно-белый, бесстрашно подошёл к незнакомой женщине и, вцепившись остренькими коготками в брюки, пополз вверх, забираясь на колени. Усевшись на коленях, внимательно посмотрел в лицо женщины и требовательно мяукнул, обращая на себя внимание. Тетя Софа оторвалась от своего телефона, умиленно воскликнула.
        -Ой, какая прелесть! Ты что, ко мне хочешь?
        Она подняла на ладони котенка, поднесла поближе к своему лицу, рассматривая милашку. Котенок извернулся и лизнул ее в нос. Все засмеялись. Лиза посмотрела на кошку, та едва заметно кивнула головой. И Лиза сказала.
        -Тетя Софа, Тася дарит вам своего котенка и знает, что вы его не обидите!
        Все смотрели на кошку, а она подталкивала лапой остальных котят на выход из комнаты. Все дела были забыты, тетя Софа засуетилась, торопливо бросив Лизе, что она этот вопрос решит, с поступлением, пусть пишет картины, а сейчас ей некогда. Она уже звонила своей домработнице, отправляя ее за лотком и домиком, кормом для котят и игрушками.
        Хлопнула дверь и гостья ушла. Наступила тишина, которую прервал Кирилл.
        -Вот тетя Софа всегда такая, налетит, нашумит, обзовет по всякому, но обязательно поможет. Уф, я все боялся, что спалимся, тётку провести просто так ещё никому не удалось. Это кошки ее внимание отвлекли. Вовремя.
        Лиза робко спросила.
        -Кир, а по вашим законам, родственникам нельзя жениться? У нас часто кузены вступают в брак.
        -Близким родственникам нельзя, большая вероятность того, что дети могут быть неполноценными. А дальним можно. Но, по сути, мы ведь с тобой и вовсе не родня! Так что все в порядке! Собирайся, Сейчас поедем к родителям, расскажем им новость, пусть радуются и начинают готовиться, нам с тобой сейчас этим вовсе некогда заниматься будет.
        -Подожди, Кирилл! - решилась наконец Лиза - я должна сказать, что один раз обманула тебя!
        И, набрав в грудь воздуха, выпалила про свой обман с возрастом. Потом сидела, боясь поднять на парня глаза. Вначале он молчал, затем начал смеяться.
        -Ну, Лиза, ты даёшь! Я уж было испугался, что речь пойдет, как минимум, о государственной измене и как тебя отмазывать буду! По документам тебе вообще двадцать девять лет! И по-настоящему тебе тоже уже восемнадцать лет есть! Так что в любом случае, я не буду ощущать себя совратителем малолетних! Собирайся, поехали, пока ты ещё какую глупость не придумала!
        И все завертелось - радостные слезы и объятия у родителей, бесконечные примерки и выбор украшений и аксессуаров, выбор ресторана и прочее, прочее, прочее. За всей этой суетой незаметно проскочили вступительные экзамены и ее и Кирилла. Поступили они оба. Опомнилась Лиза только тогда, когда стояла в ЗАГСе перед незнакомой тёткой, позади толпа родственников (ой, сколько их много!) и сослуживцев Кирилла, а рядом стоял Кирилл. И больше Лизе ничего не надо было, только бы он всегда был с ней. Поэтому она почти прошептала дрожащими губами - "Да!".
        Глава 36
        Другой мир - Лиза 1
        ПРОШЛО ДВА ГОДА
        За окном стоял противный предзимник - то выпадал снег, за ночь при отрицательных температурах смораживаясь в ледяные комки с осенней грязью, то вдруг днём выглядывало солнце, и снег таял, устраивая большие грязевые лужи, затрудняя продвижения и по дорогам и вне их. То есть, сойдя с твердой дороги, хоть и неимоверно грязной, на просто землю, рисковал провалиться по самую лодыжку в раскисший от воды, и снега чернозем и вытащить ногу вполне реально можно было уже без обуви.
        Жизнь в округе замирала, все сидели по своим домам и поместьям, изредка по дорогам пробирались верховые по срочным делам, да почтари, подневольные люди, развозили верхами почту по нашему уезду.
        Вот только сегодня утром получила свежую корреспонденцию. Несколько писем из Москвы, свежие журналы да письмо с банковскими извещениями. Вначале просмотрела банковские бумаги. Сообщали о поступлении на мой счёт денег из Москвы, приглашали зайти к ним при первой возможности для обсуждения возможных инвестиций. Как буду в Курске - зайду.
        Письма из Москвы были от Немировского и Орехова, от княгини Гагариной, от графини Невиной и от князя Шереметова. Это письмо я прочитала первым, чтобы потом не портить себе настроение. Нет, написано оно было вполне мило, доброжелательно, старый князь и княгиня Анастасия Афанасьевна слали мне свои искренние приветы и интересовались моими делами, сетовали, что мои хозяйственные дела не дают мне возможности почаще навещать их во время приездов моих в Москву.
        На самом деле, я просто старательно забывала заезжать к ним. За прошедшие два года я виделась с ними всего два раза - один раз была у них в поместье, причем заехать в поместье драгоценного супруга отказалась, ввиду отсутствия оного дома, и один раз на балу у Гагариных. Мы были неизменно вежливы и милы друг с другом, только вот в глазах старой княгини стыли тревога и ожидание. Мне становилось неловко, и я быстро ретировалась в другой угол зала. Не собиралась я жаловаться родителям Сергея на старшую невестку, ни к чему хорошему это не приведет. В этот раз в письме было осторожно упомянуто, что Сергей закончил свою службу и уже почти полгода пребывает то в своем имении, то в Москве.
        Сам же супруг после того моего письма с отказом более мне не писал. Оскорбился, сердешный.
        Я отложила письмо в сторону и в задумчивости уставилась в окно. С последнего описанного момента прошло уже два года, а от моего попадания - через месяц уже и три года будет. А в памяти все, как будто вчера. Особое удовольствие мне доставляли воспоминания двухлетней давности. Тогда, в ту поездку, сама того не ожидая, я неожиданно вошла в моду в московском светском обществе.
        После встречи с местными барышня и в лавке галантерейщика, где мы не только снимали мерки и обсуждали будущие заказы, но и я, собрав в кучу, все свои воспоминания в области макияжа, косметики и вообще дизайна и модной одежды, с умным видом делилась с девами и их маменьками своими познаниями из будущего. С тех самых пор и повелось считать хорошим тоном время от времени говорить.
        -Не знаю, милочка, где вы взяли это нафталиновое чудо, но вот моя подруга, Лиззи Арсентьева, говорит, что нынче такие шляпки совсем не в тренде! Теперь зимние шляпки должны быть из меха и без всяких цветов. Допустимо лишь одно перо и небольшая вуалька.
        Или ещё.
        -Лизонька Арсентьева обещалась в следующий приезд в Москву непременно у нас остановиться! Вот мы уж наговоримся без присмотра маменьки! Кстати, вы видели последнюю новинку от ее мастерской? Не правда ли, чудо?
        И все такое в подобном духе. Не сомневаюсь, что в письме от Гагариных содержится приглашение на начало зимнего сезона.
        Вот, тогда, после возвращения, мне и пришлось работать до упора, чтобы закрыть все обязательства по поставкам, чтобы денег на счёте хватило для выплаты части долга, чтобы были деньги для выплаты жалованья работникам. Как только пошли первые ранние яблоки - начали изготавливать и обычное яблочное пюре для детей, и со сливками. Потом пошли компоты, джемы, повидла.
        Орехов вошёл во вкус, заказывал все больше и больше продукции. Мы даже стали поставлять в стеклянных банках маринованные пикули. Деликатесная закуска получилась! До широкой продажи она и не доживала, Орехов продавал их все по предварительным заказам, не выставляя на прилавок. Яблочная пастила и фруктовый мармелад, а затем и яблочный зефир - вызвали нешуточные битвы между Немировским и Ореховым. Первый утверждал, что он первый начал торговать сладостями из Арсентьево, а второй убеждал, что это его профиль, фрукты и овощи. При встрече со мной Немировский ворчал, ругая себя, ну и конкурента, заодно.
        -Нет, вот что я за дурак! Нет, чтобы сразу и фрукты с овощами у тебя к себе пригрести! Жил бы сейчас и в ус не дул! Вот упёрся в молоко и мясо, нет, чтобы подумать хорошенько! Вот что, Лизавета, в следующий раз, ежли что придумаешь, то вначале мне покажи!
        Уже в самом конце сезона, из остатков своих фруктов и из купленных у соседей по округе, мы насушили большое количество компотных смесей, и оставили себе только немного для собственного употребления. Все остальное забрала Москва. Но и Немировскому подсластила жизнь немного. У Молоховец в книге нашелся чудный рецепт цукатов из тыквы. Цукаты, конечно, были известны и до меня, но здесь их считали восточной сладостью и были они из апельсинов, лимонов, манго и из дынь и арбузов. И стоили они довольно дорого. Тогда как тыквенные были, в общем-то, дёшевы. Отправила я ему этих цукатов небольшую партию, с наказом, если не пойдут, то передать их Орехову. Немировский их все продал сразу и требовал ещё. Так и продолжалось наше сотрудничество.
        В начале августа, была я тогда по своим делам в Курске. Зашла в банк, проверила свой счёт. Денег для выплаты долга первого транша уже хватало, даже и немного сверх того, и ожидались ещё поступления за отправленный недавно товар. Но и планы на эти деньги были уже изрядные - все-таки затеяла я перестройку дома под удобства. А все это требовало денег. Так что никакой роскоши я себе не позволяла, все тютелька в тютельку. Неожиданно банковский клерк сказал, что меня приглашает к себе в кабинет управляющий банком. Я насторожились, но пошла, последнее время я все ожидала пакостей от Панталона.
        Управляющий заметно нервничал, но старался соблюсти этикет, то есть вскочил при моем появлении, чмокнул воздух над моей протянутой лапкой, пробормотав нечто вроде - Целую ручки ясновельможной пани - из чего я сделала гениальный вывод, что дядька родом откуда-то из Варшавского губернаторства. Присела на стул, выжидающе уставилась на управляющего. Тот то вытирал платком обширную лысину, то оттягивал ворот сюртука. Наконец, он прокашлялся и начал.
        -Госпожа Арсентьева, наш банк ценит вас, как постоянного нашего клиента, у вас постоянный доход поступает на счёт. И мы это ценим. Я не знаю, какие у вас отношения с Торпыгиным Пантелеймоном Свиридовичем, но он тоже наш клиент и нам не хотелось бы портить с ним отношения.
        Он глотнул воды из стакана и совсем уж с отчаяньем сказал.
        -Скажите, Елизавета Ивановна, вы намерены обратиться в наш банк с просьбой о займе? Я хочу вас предупредить, что, скорее всего, мы будем вынуждены вам отказать!
        Выпалив это, он с облегчением выдохнул и шлепнулся на стул. Я с недоумением хлопала глазами.
        - Ян Казимирович, поверьте, у меня и мысли такой не было! Не намерена я брать никакого займа! Не волнуйтесь! На мои расходы мне хватит моих денег!
        И только выйдя, оставив управляющего радостно вздыхать, на крыльце банка, я поняла, что это было! Вспомнила угрозы Панталона и поняла, что он успел предпринять некие меры к тому, чтобы я не смогла вернуть ему долг. Состояние моего счета банкиры открыть никак не могли, и поэтому он думал, что я терплю нужду. Ну и пусть дальше так думает!
        Но самое большое удовольствие я получила, когда мы встретились с Панталоном у поверенного. Простая передача денег меня не устраивала, мне необходимы были свидетели погашения мной уговоренной части денег. Когда я зашла в кабинет к поверенному, перед этим я как раз получила новенькую чековую книжку, наконец, и в российских банках появилась такая услуга. Панталон уже был там и сиял медным пятаком. От нетерпения полностью насладиться моей беспомощностью и унижением, он ерзал на стуле. Увидев меня, протянул.
        -Какая радость, мне мои денежки принесли! Ну-с, посчитаем!
        И он расплылся в ехидном оскале. Я же, не обращая внимания на него, спокойно прошла к столу, присела и спросила у поверенного.
        -Иван Хрисанфович, вы подготовили нужные документы, как я просила?
        -Да-да, Елизавета Ивановна, все сделал, вот, прочитайте!
        Он подвинул мне акт о передаче денег в присутствии третьего лица, я прочитала, кивнула, подписала, достала из сумочки чековую книжку и вписала в чек сумму и фамилию получателя. (Автор знает, что фамилия получателя не вписывается в чек, но помним, что мир альтернативный!). Подвинула чек Деркачу, тот сверил все и тоже подписал акт. И теперь я протянула чек Панталону и подвинула акт для подписи. Надо было видеть смену эмоций на лице Торпыгина. Вначале ехидство, потом оно начало уходить, проявляя недоумение, которое, в свою очередь сменилось даже обидой, а потом возмущение и отрицание. Он вскочил и завизжал, брызгая слюной.
        -Это как? Это что? Это неправда!! Мне же обещали, что займ ей не дадут! Не может быть, у нее денег нет!! Чек неправильный!
        Деркач ещё раз посмотрел чек, повертел, посмотрел на свет, проверяя все знаки, пожал плечами.
        -Да все в порядке, чек настоящий, можете получить по нему деньги. А откуда они, деньги, меня, простите, не волнует. Деньги вам переданы, подпишите, пожалуйста!
        Панталон ещё немного поплевался на всех слюной, потом неожиданно успокоился и сказал.
        -Если мне по нему не выдадут деньги, я засужу вас всех, и будет госпожа княгиня в каталажке сидеть с вшивыми бабами.
        Поставив закорючку в акте, он выскочил за дверь. Я пожала плечами, и тоже ушла. Позже я заезжала в банк, и там мне по страшному секрету клерк рассказал, что господин Торпыгин примчался, обналичил свой чек, а потом долго визжал в кабинете управляющего, затем выскочил, шарахнув от души дверью.
        Через год он получил вторую сумму выплаты, погасил заемное письмо, выданное Арсентьеву Ивану Андреевичу. Вид у него был мрачный, но не бушевал. Только выходя из кабинета, пробурчал, что это он мне ещё припомнит. Странно, чем человек недоволен? Он хотел свои деньги, да ещё и с процентами? Он их получил, что же не так? Я решительно отбросила эти мысли прочь. Удавка, висевшая на моей шее два года, наконец, развязалась и упала.
        Но если кто-то думает, что мне стало легче с выплатой долга - очень ошибается! Как оказалось, любое хозяйство требует денег и больших. То есть, почивать на лаврах, лёжа на печи, у меня никак не получается. Для увеличения выхода продукции пришлось увеличить поголовье скота. Соответственно, пришлось строить новую ферму, свинарник, птичник. Да-да, птичкам тоже нашлось применение, кроме получения яиц. Консервированное мясо бройлеров тоже нашло своих покупателей. Зимой и замороженные тушки кур тоже хорошо доезжали до Москвы, а летом мы коптили курятину. Ценой жёсткой экономии эти здания построили. Но тут новая проблема - Роман уже не успевал за всем один следить. Путем долгих споров с внутренней моей жабой, приняла решение - нанимать ветеринара - зоотехника, ну уж и чохом, до кучи, нанимать агронома! Ветеринар оказался человеком семейным, пришлось устраивать ему жилье. А вот агроном был одиноким и вполне уживался с Романом в соседних комнатах. Вот и статья расходов - строительство, жалованья сотрудникам. Раньше, в поместьях доходы были основаны не на новых технологиях, а на бесплатном труде крепостных,
а теперь это уже было невозможно. Прибавлялось работы, прибавлялось и работников. Кстати, из всех окрестных имений именно в моем больше всех осталось прежних крестьян, возвращались даже те, кто уехал в начале в город в поисках лучшей доли.
        Наш примитивный консервный цех тоже пришлось расширять, так как увеличивался объем продукции, и ассортимент тоже не стоял на месте, приходилось нанимать новых работников. Как ни упиралась я, но пришлось организовывать и отдельный кондитерский цех. Фасовали произведенные сладости, как и просто весом в большие коробки, так и в фирменные коробочки с цветной печатью, подарочный вариант. Их мне делали все в той же московской типографии из тонкого картона, и где я первый раз заказывала этикетки для банок. Несмотря на доставку их из Москвы, все равно получалось дешевле, чем заказывать в Курске. Почему-то в провинции цены были выше.
        Свои сады у меня ещё не обновились, новые саженцы пока не плодоносили, но я, с маньячным упорством, каждый год выписывала все новые сорта и виды фруктовых деревьев. Понятно, что своих фруктов для полной потребности мне не хватало, поэтому я скупала все излишки фруктов в округе - как в имениях, так и в личных садах крестьян. Что, конечно же, добавляло себестоимости продукции.
        Хотя и продавала элитных телят и поросят только своим крестьянам, но и в окрестных деревнях, а то и поместьях стали появляться породистые животные. Ну как же не порадеть куму из соседней деревни, не дать ему поросеночка? А халява у нас появилась не сейчас, а гораздо раньше. Вот и любители дармовщинки у нас никогда не переводятся. Сочли окрестные помещики, что не стоит тратить такие большие деньги на племенной скот, когда они и так его добудут. Да не учли того, что любую породу можно загубить неправильным уходом и кормлением. Вот и не получалось у них достичь нужных результатов. А то, что я выписываю столько журналов, трачу много денег на закуп новых пород, а тут и вовсе коновала невиданного выписала - считали бабской дурью и столичными причудами. Но до вредительства здесь не опускались, считали, что в глуши провинции каждый помещик имеет право на свои чудачества. Но Панталон таки сдержал свое слово - сахар из моей свеклы, которую я по осени сдавала на сахарный заводик, никто не покупал. Впрочем, меня это ничуть не огорчало - с моими задумками было впору увеличивать посадки свеклы или скупать сахар
у соседей.
        Глава 37
        Я вынырнула из размышлений - воспоминаний. День за окном перевалил на вторую половину и уже появились первые признаки придвигающего вечера - предсумерки вроде как. Небо на горизонте понемногу стало приобретать лиловый оттенок, усилился ветер, пробрасывая иногда пригоршни снежной крупы, ещё не снега, но и не дождя уже. Над голыми деревьями парка заполошно метались вороны, каркая что-то своё, воронье.
        Валявшийся на оттоманке у теплого бока печи меховым ковриком Фиодор, приподнял голову, прислушиваясь к чему-то. За эти годы он раздобрел, заматерел и обзавелся одним драным ухом. Получил травму в битве с деревенскими котами за сердце местной кошачьей примы. Но привычку совать свой нос во все щели и дела поместья он не оставил, так же как и наши с ним вечерние беседы-совещания. И я тоже ценила это. Фиодор сморщил нос, чихнул и сказал.
        -Роман идёт. Опять будет смотреть на тебя щенячьим взглядом. Сказала бы ты ему, что не можешь ответить на его чувства. Глядишь, нашел бы девку себе по душе. А не бегал бы, крадучись по ночам, к Ганке, а потом страдал бы от этого. Ганка баба хорошая, и к Роме всей душой, а он, дурак, не ценит. Все по тебе сохнет.
        Не успела я ответить, как следует этому Амуру без лука в кошачьем обличье, как и в самом деле, в дверь постучали, и вошёл управляющий, присел на стул после моего приглашения. Обсудили хозяйственные дела, потом Роман, помолчав, спросил.
        -Вы, Елизавета Ивановна, как дороги проходимые станут, в Москву собираетесь?
        Я кивнула. - Да, на начало зимнего сезона надо съездить. Но до рождественского поста я обязательно вернусь.
        Ещё немного помолчав, Роман неожиданно сказал.
        -Батюшка мой писал, что хозяин его, Сергей Николаевич, уж полгода как со службы вернулся... вы к нему едете?
        Я удивлённо выдернула брови.
        -Какое это имеет значение? Тем более для вас? В делах своей семьи я как-нибудь разберусь сама!
        Роман встал и понуро пошел к выходу. Ну вот, обидела хорошего человека! На душе у меня стало как-то нехорошо, и вновь вернулись тщательно прогоняемые мысли.
        А если и правда, встретимся с мужем в Москве? Что тогда будет? Делать вид, что не знаем друг друга? А может, пора бы уж мне взять себя в руки и прекратить совать голову в песок, а посмотреть этой проблеме в глаза и как-то попробовать наладить отношения, не теряя самой себя? Да, надо ехать в Москву. С этими мыслями я с удвоенной силой взялась за работу, морозы могут подойти в ближайшие дни, и все дела должны быть устроены на время моего отсутствия.
        Морозы грянули через неделю. Ночью подмораживало до минус пятнадцати, днём устойчиво держалось на минус восемь - десять. Застывшая волнами грязная дорога за неделю срочных сборов засыпалась снегом, разбилась, прикаталась и стала нормальной проезжей дорогой.
        Собирались не только товары для поставки в Москву, но и я сама собиралась. Прошли те времена, когда я ездила в Москву с одним дорожным платьем и моими тёплыми колготками. Эх, колготки! Вздыхала я, занимаясь починкой данного туалета. Надо бы поспрашивать в Москве, может, есть там уже чулочно-носочное производство да предложить им совместный бизнес. От меня - образец, от них - все остальное. Как-то до сих пор этим вопросом я не проникалась, донашивала свое, да летом купила пару французских чулок, примерила и поняла, что носить их не сумею - эти подвязки чуть выше колена ещё надо уметь носить, а скользкий шелк тут же сползал с моей ноги. Хоть на "Момент" их приклеивай!
        Поэтому, печально вздыхая и борясь с внутренней жабой, достала последнюю пару тонких колготок с лайкрой, горячо надеясь, что они выдержат сезон балов. Аналогичная беда была и с нижним бельем. Трикотажа не существовало еще в России, пришлось шить по своим старым из тонкого хлопка. Благо, обрезков разных кружев и ленточек у меня хватало. Семенишна, увидев мое рукоделие, покачала головой и сказала.
        -Экое безобразие! Прямо срам какой, прости Господи! И чему только теперь приличных барышень в этих столицах учат! Сидели бы дома, куда как полезней было бы! Тьфу!
        Семенишна до сих пор все мои странности и несоответствия этой эпохе списывала на неведомый ей, да и мне, если уж честно, институт в Петербурге.
        В этот раз, ещё и упаковывались и мои наряды. Требовалось их много, практически на каждое мероприятия отдельный наряд. Для балов, для приемов, для прогулок, визитов, благотворительных мероприятий. Если шить все это, я разорюсь только на тряпках.
        Но ныне я обзавелась личным "кутюрье". Пару лет назад у нас была проблема с одной из мастериц, Настей. Она неожиданно сказала, что не хочет работать в мастерской. Но недели через три, прибежала ко мне в слезах. Дашка, внучка Семенишны и дочь Никиты и Оксаны, таки устроила подлянку. Настя была уже просватана за красивого парня из зажиточной семьи, но родители там были жадноваты да прижимистые. Вот Настя и рвалась заработать как можно больше, чтобы понравиться семье жениха. А тут Дашка с предложением уйти из мастерской и работать на себя, а она, Дашка, сумеет продавать ее рукоделия в Курске, договорится с возчиками, которые ездят в город с товаром, и будет с ними ездить и продавать. Да того не учли коммерсантки, что я мастерицам платила исходя из московских цен, в Курске они в несколько раз ниже. Вот и не получила Настя и половины от прежнего.
        Тем временем Дашка нашептала родне жениха, что Настя теперь совсем мало зарабатывает. Те всполошились и быстренько отказались от невыгодной невесты. Дарья же успела охмурить бывшего жениха Насти и довести его до венца. Жадная родня польстилась на то, что родители Дашки очень хорошо зарабатывают в имении и не оставят кровиночку своими заботами. Но родители, узнав обо всем, очень были рассержены. Выдав положенное приданное, неплохое весьма, кстати, в дальнейшем отказались от материального участия в молодой семье. Теперь Дашке приходилось несладко в новой семье. А Настя, тем не менее, не захотела рукодельничать, сказала, что ей всегда больше нравилось шить.
        Вот так и появилась у меня портниха. Талант и вкус у девчонки был, а у меня сведения о нарядах моего мира. Вдвоем мы придумывали такие наряды! Причем совмещали красоту с функциональностью. Так, одно платье можно было надеть не менее трёх раз, и никто бы об этом не догадался. Менялись воротнички, жабо, галстуки, манжеты, в одном даже отстегивалась юбка. Добавлялись жакетики, горжетка - и получался новый наряд. Так что ехала я с разнообразными нарядами. Но вот шубка меня печалила. Хоть я и старалась носить ее редко и аккуратно, все равно срок её подходил к концу. Буду искать подходящие меха и сопутствующие материалы в Москве, а уж пошьем мы с Настей ее и здесь.
        Последнее время меня стал беспокоить Фиодор. Нет, он был здоров, но вот что-то стал хандрить, даже драки с деревенскими котами его не вдохновляли. Говорил.
        -Ай, Лиза, скучно с ними драться! Они же не смотрели канал Бойцовский клуб, драться совсем не умеют! А я все приемы оттуда выучил.
        -Ага, выучил! А ухо у кого драное?
        -Ну, ухо... они тогда всей толпой из засады навалились. И вообще, шрамы украшают мужчину! Эх...
        И грустно подпёр лапкой подбородок, глядя в окно. Путем длительных расспросов, узнала, что Федька мой тоскует по кошечке Тасе, оставшейся в нашем мире. Блондиночка с голубыми глазами, по словам Фиодора, у них только родились котята... невероятно умная и воспитанная кошечка, потеряла свой дом, выгнали ее наследники умершей хозяйки из квартиры, поэтому жила она у нас в подвале. Вот и осталась она в сердце Федьки, как первая и единственная любовь, вздыхал он по ней. И деревенские красотки его привлекали так себе, только в силу физиологии. К сожалению, ничем тут я помочь не могла, только сочувствием.
        Глядя на мои сборы, засобирался в поездку и Фиодор, хотя зарекался больше ни ездить в Москву. Объяснил тем, что хоть так тоску развеет, будет повод на меня поворчать, да и побыть в моем обществе подольше, а то я все в делах и бегах. Да и вдруг мне какая помощь понадобится или совет? Ведь где-то там, на горизонте Москвы бродит наш муж... доводы были железные и я согласилась. Но неожиданно и Федька потребовал себе наряды. Поэтому для него были сшиты меховая попонка и меховые же чувячки на лапки, а ещё нарядный бантик-галстучек. Так что выглядел мой котяра очень даже шикарно.
        Торгпреда в Курске я известила о своей поездке, поэтому они должны были и заказать мне двухместное купе, не люблю ездить с попутчиками!, и заказать грузовые места. По нашим с Романом расчетам нынче товара набралось более чем на половину вагона (следует учесть, что в те времена вагоны были и объемом меньше и грузоподъёмностью, нежели нынешние), так что обоз будет большой. Ящики с маслом, коробки со сгущенкой, сыром, паштеты и из свиной и куриной печени, тушёнка свиная и курица в собственном соку... фруктовые пюре из последних яблок, сухофрукты, компоты и варенья из летних заготовок. Со слезой в душе оторвала от себя несколько коробок с маринованными пикулями. Их не менее слёзно просил в последней телеграмме Орехов.
        Ну и, само собой, беконы разные (эх, как жаль, что нет современных вакуумных упаковок!!), копчёные тушки бройлеров и свежемороженые.
        Вся линейка кондитерских изделий тоже была упакована, как и две наши новинки на пробу. Неожиданно не слишком большой участок подсолнечника, который весной засеяли по настоянию Романа, дал отличный урожай. Хватило не только на растительное масло для собственных нужд, но и осталось для производства очень простых сладостей - козинаки и халвы. Вот и везу с собой на пробу. До сих пор все это считалось восточными сладостями и привозилось в Россию с арабского Востока. Тахины, то есть кунжута у нас нет, а вот семечек подсолнечника, как и сахара и молока достаточно. Так что будем продвигать отечественный продукт.
        Дорога до Москвы прошла обычно, без всяких происшествий, даже Панталона в Курске не встретили, что даже несколько обидно. Так как каждый мой приезд в Курск он всегда попадался мне на глаза, хоть издали. Уж не женился ли он? Но на самом деле меня это не слишком волновало. Да и в поезде тоже все было нормально, правда, Федька все время жаловался, что ему холодно, и не желал вылазить из-под одеяла. Хотя мне показалось, что это было лишь поводом к тому, чтобы нарядиться в новые одежки. Фиодор счёл, что в них он смотрится неотразимо.
        Кстати, наконец-то в поездах появились вагоны-рестораны для чистой публики. (На самом деле, первые вагоны-рестораны появились в России лишь в 1896 году, но помним про альтернативный мир!). Но мы, памятуя качество пищи в наших вагонах - ресторанах, не рискнули заказать еду и пользовались домашними заготовками, только чай покупали у проводника.
        Неожиданно припомнилось далёкое детство - мы с бабушкой едем в гости на Урал к ее хорошей подруге. На столике в купе лежит жареная курица, отварные яйца, стоят стаканы в металлических подстаканниках, в них темно-рубиновый чай и рядом лежат маленькие, на два кусочка, пачечки сахара. Помнится, такие пачки собирали и привозили домой, как память о путешествии. Но пока такого нет.
        Лениво подумалось - сделать, что ли партию пиленого рафинада, заказать соответствующие эпохе бумажки и продавать железной дороге? Отложила пока эту идею до лучших времён. А сейчас позволила себе расслабиться, не думать ни о чем сложном, не переживать о реализации товара, покупатели стабильные. Ну не пойдут козинаки и халва - ну и ладно, сами есть до упаду будем.
        А пока мы шутливо пикировались с Фиодором. Комментировали увиденное за окном, я рассказывала коту о московском светском обществе. Смеялись над самыми пафосными его представителями, в общем, дурачились. Оставим все серьезное на завтра. Я загнала глубоко-глубоко внутрь себя все мысли о Шереметове, пообещав себе, что подумаю об этом завтра.
        Приехав в Москву, как обычно, пристроила свой груз на хранение. На привокзальной площади меня уже поджидал экипаж, в этот раз я была приглашена погостить у князей Гагариных. Ожидали меня там с нетерпением, особенно княжна Анастасия. Ей нетерпелось похвастаться, она обручилась! И даже по сердечной склонности! Молодой князь Нащокин сделал ей предложение. Я его видела в начале лета, приятный молодой человек, без особого апломба и пафоса, но запомнились его очень умные и рассудительные высказывания на тему международной политики. Князь готовился на дипломатическую службу, хотя и относился к старой московской семье.
        Нынче предпочтение почему-то на важные посты отдавалось петербургской аристократии (как повторяется история!).
        А я искренне порадовалась за такую красивую и добрую пару, восхитилась роскошным обручальным кольцом.
        Глава 38
        У каждой из дам Гагариных были свои разговоры. Настеньке не терпелось посекретничать без присутствия маменьки, а последней немедленно же хотелось поведать все последние сплетни Москвы и ее окрестностей - свободные уши, ага! А ещё ей не терпелось узнать, какие новинки от моей мастерской будут нынче, чтобы задирать нос перед своими заклятыми подругами. В общем, до самого вечера я исполняла роль свободных ушей. Наконец, хозяйки начали собираться на какой-то прием, приглашали и меня, но я взмолилась.
        -Дамы, пощадите! Сутки в поезде, ещё столько же в сборах в дорогу, путь до Курска! Я уже себя не помню! Мне сейчас только о горячей ванне мечтается и кровати! Завтра с утра у меня срочные дела, а потом я вся ваша!
        Дамы согласились. Кстати, мой Фиодор произвел огромнейшее впечатление на моих хозяек. Он немедленно был затискан, весь наглажен до полуобморочного состояния и передан на попечение выделенной мне горничной с наказом накормить милого котика только свежим мяском и сливочки должны быть подогреты. Мне осталось только закатить глаза и прошипеть коту на ухо.
        -Обожрешься - не буду живот гладить, чтобы не болел!! Смотри мне!
        Показалось мне или нет, но Федька показал мне язык! От немедленной расправы его спасло появление горничной, унесшей кота для ужина на кухне.
        С утра я постаралась как можно быстрее передать товар своим контрагентам, чтобы не рисковать условиями хранения. Купцы ждали мой товар с нетерпением. Немировский даже пожаловался.
        -Закончилось ваше масло, а подвоза не было из-за распутицы, закупил у другого поставщика. Так покупатели сразу сказали - не то, нужно арсентьевское масло! Да я и сам привык к нему, другое вроде и вкусное, но не то! А что нынче новенького у тебя?
        Пришлось показать все новинки. В халву Немировский вцепился, твердо сказав.
        -Мое! Не отдам!
        А вот козинаки великодушно отдал Орехову. Но взамен забрал себе три банки пикулей, пояснив, что это для личного пользования. Дальнейшие поездки прошли не менее удачно, и к обеду я уже вернулась в особняк Гагариных. Хозяева давно тоже были на ногах, ожидали меня, чтобы обедать и начать сборы на вечерний прием у Нащокиных. Я, разумеется, была тоже приглашена туда же. Кстати, мне торжественно была вручена целая пачка приглашений на большинство мероприятий зимнего сезона. Боюсь, все их я не успею посетить чисто физически, домой я должна вернуться до начала рождественского поста. А пока надо отдохнуть и попытаться получить удовольствия от краткого отпуска в Москве после напряжённой работы летом и осенью.
        Средь шумного бала, случайно, в потоке мирской суеты...
        Вот уж поистине, средь шумного бала… хотя нет, это не было в прямом смысле балом. Просто был вечерний прием с небольшим фуршетом и танцами. Но готовились мы тщательно, невеста и ее окружение не могло ударить в грязь лицом. Посему мы все трое - сама Настенька, ее маман, княгиня Гагарина, ну и я, до кучи - были разряжены в пух и прах. Я даже достала бабушкины драгоценности, и, махнув рукой на чувство интеллигентной меры, обвешалась ими, аки ёлка новогодняя. Федька, развалясь после плотного ужина на моей кровати, лениво заметил.
        -Это хорошо, что эта вечеринка в темное время суток будет...
        Я удивилась. - Это почему же, скажи на милость?
        -Так все сороки-вороны спят уже и не увидят тебя, такую всю блестящую. А то бы утащили...
        -Тьфу на тебя, хвостатый! Нет, чтобы похвалить! Вечно ты что-нибудь ехидное норовишь сказать!
        В общем, мы выглядели сногсшибательно, даже я смотрелась вполне презентабельно. За эти годы фигура у меня улучшилась, и цвет волос остался таким же красивым, как после посещения дорогого салона. Чуть округлилось лицо, кожа лица тоже не была уже того болезненного серо-желтого оттенка. Так что и меня можно было бы выставлять на рынке невест. В теории. Практически это было невозможно.
        На нашем блестящем фоне князь Гагарин смотрелся невзрачно. Кстати, очень мудрый мужчина. Он никогда не спорил с женой, ничего ей не запрещал, за столом я от него слышала только.
        -Да, дорогая! Конечно, дорогая! Делай, как считаешь нужным, дорогая!
        И княгиня правила домом железной рукой. Но далее супруг ее не пускал - хозяйством и бизнесом занимался сам. И сейчас тоскливо оттягивал ворот камзола, ожидая нудной церемонии представления, мечтая потом поскорее сбежать в отдельную комнату, где такие же отцы семейств, сдав своих дам в бальную залу, коротали время за партией в роббер или вист, с бокалом спиртного, обсуждая свои мужские дела.
        Наконец, нас представили широкой публике и запустили в залу. Было шумно, душно, людно. Вся московская аристократия, вырвавшись из своих поместий, наверстывала упущенные увеселения. Меня, разумеется, представляли всем знакомым семьи Гагариных, навеличивая так.
        -Это Елизавета Ивановна Арсентьева, наша хорошая приятельница Лизанька! Гостит у нас, мы очень рады ей!
        Хотя многих присутствующих я уже знала, во всяком случае, дам, по их заказам для моей мастерской, по моим прошлым приездам в Москву. Но статус-кво должен быть соблюден, и я терпела всю эту процедуру! Наконец, меня освободили, и я пошла по залу, останавливаясь поболтать со своими знакомыми. Но тут увидала месье Трегубова, который целеустремлённо двигался в мою сторону. Ну, нет, не хочу я с ним общаться! Я развернулась и резко двинулась в противоположную сторону. И тут услышала знакомый ласковый голос.
        -Лизонька! Здравствуй! Подойди к нам!
        Я повернулась в ту сторону. Там, в небольшой нише стояли несколько стульев и круглый столик, где находилось семейство Шереметовых, в почти полном составе. Почти - потому что дорогого супруга я не увидела. Вероятно, они прибыли недавно, поэтому я их не заметила. Окликала меня княгиня Анастасия Афанасьевна. Ну, коль спалилась, надо идти, общаться. Присев в вежливом книксене, произнесла.
        -Княгиня Анастасия, князь Николай Петрович! Рада видеть вас в добром здравии! Как поживаете?
        -Подобру, Лизонька, подобру! Разреши представить тебе и других членов семьи, с которыми ты ещё не знакома. Наш старший сын, князь Владимир!
        Высокий мужчина, стоявший возле кресла княгини Анны, повернулся ко мне, склонил голову в коротком поклоне и символически поцеловал мою перчатку на протянутой моей лапке. Он очень внешне походил на младшего брата, только если младший смотрел на окружающих или с ленивым любопытством или с холодным равнодушием, в зависимости от настроении. То старший постоянно сохранял на лице встревоженно-напряженное выражение, делавшее молодого ещё мужчину, старше своих лет.
        -А это супруга Владимира, княгиня Анна!
        Молодая княгиня пыталась изобразить холодное равнодушие, но безуспешно, явно на лице проявлялась досада и раздражение. Я не менее холодно кивнула и сказала.
        -Мы уже знакомы с княгиней.
        Старый князь тревожно переглянулись с княгиней, и князь Николай Петрович огорчённо вздохнул. Вероятно, о выходке молодой княгини они уже наслышаны. Тем не менее, княгиня Анастасия доброжелательно продолжала.
        -Лизонька, ты опять в гостинице остановилась? Зачем же? У тебя в нашем доме есть свои покои, и они всегда тебя ждут. А уж Сережа как рад будет! Он сейчас почти все время проводит в своем имении, дела после стольких лет отсутствия требуют его внимания. Он и сегодня не смог приехать. Так что мы тебя ждём, обязательно! Приезжай!
        Надо было видеть в этот момент лицо Анны! Ей-Богу, как будто кило лимонов замахнула разом, без закуси. Только ради этого стоило подойти к Шереметовым! Князь Николай Петрович ещё недолго поговорил о моих финансовых делах, я отговорилась общими фразами, что все хорошо. Сама оглядывалась, не видно ли где Трегубова. Вроде бы, в зале его не наблюдалось. Утешая себя тем, что, вероятно он пошел в карточный зал, я пошла к Настеньке Гагариной, она сидела поодаль, рядом с женихом, князем Нащокиным. Они о чем-то мило беседовали, периодически князь подносил к губам ручку невесты в перчатке, обозначая поцелуй, что заставляло вспыхивать румянцем щёчки очаровательной Настеньки. Сидевшие рядом приятельницы трещали о чем-то своем, о девичьем, стреляли глазками, пока рядом нет мамаш, кучкующиеся неподалеку кавалеры лихо подкручивали усы, делая скучающие лица. В общем, ярмарка невест и тщеславия была в самом разгаре. Мне вдруг стало смертельно скучно и очень захотелось домой, в Арсентьево. Но надо было провести в Москве ещё какое-то время, решая свои дела и обзаводясь новыми деловыми связями. Поэтому, сияя улыбкой
(ой, только бы не крокодильим оскалом!), я присоединилась к компании молодежи.
        Девчонки в тесном своем кружке болтали о чем-то своем, Настя тихонько шепталась с женихом под бдительным присмотром маменьки, но издалека, а я сидела, наслаждаясь покоем, изредка обмахиваясь веером. Всё-таки большое количество людей в зале добавляло духоты к теплу от свечей и ламп, к теплу натопленных печей в доме. Я старалась ни о чем не думать, только искоса наблюдала, не появится ли в поле зрения месье Трегубов. Сегодня он был в штатском платье, не в офицерской форме. Тоже в отставку вышел, что ли? Внезапно до моего слуха из девичьей болтовни донеслась фамилия Шереметов. Я, как хорошая охотничья собака, сразу сделала стойку, то есть навострила уши. Вот так и вырабатываются условные рефлексы, осталось только гавкнуть, прости, Господи! Девушки оживлённо обсуждали некую Долли Тенищеву и ее аманатов, а по-русски - любовников.
        -Ну что вы, право, мадмуазели, Долли теперь свободна в своем выборе, теперь ей ни родители ее, ни родня покойного супруга не указ!
        -Да, мамзели, это же кошмар, почти десять лет замужем за больным стариком!
        -Говорят, старый муж ее даже на балы или в театр не пускал без него! Везде только с ней! А сам не танцует, сядет и сидит, и Долли рядом с собой держит!
        -Да-да, я сама видела в прошлом году их на губернаторском балу. Бедная Долли!
        Тут в разговор встряла ещё одна девица, чуть постарше.
        -Не стоит горевать о ее судьбе, мадмуазели! За тот неполный год, что она вдова, у нее столько уже аманатов было! Все наверстала!
        Тут ещё девушка добавила таинственным шепотом.
        -Говорят, что сейчас она вновь замуж собирается за одного из своих поклонников!
        -Да, я тоже слыхала! Она сейчас везде появляется в свете со своим поклонником Сержем Шереметовым! Ах, мамзели, он такая душка! Только мрачноват что-то...
        -Нет, наоборот, эта мрачность придает ему шарма! Он такой весь загадошный, романтичный... Прямо Чайльд-Гарольд, как в романе лорда Байрона!
        Девушки сошлись во мнении, что Серж Шереметов душка, шарман и прелесть какая! А я сидела ни жива, ни мертва... меня как - будто всю кипятком ошпарило! Значит, Сережа все время проводит в своем имении, весь в делах! Однако многое родители не знают о своем сыночке!
        Я поискала глазами семью Шереметовых, они сидели на том же месте, только старого князя не было, очевидно, отошёл к своим знакомым. Понимаю, что досадовать или вообще предпринимать какие-либо действия сейчас бессмысленно, ибо я сама во многом виновата, поставив такие условия брака, но пусть нелогично и глупо, всё-таки мне было больно и обидно. Хоть я и запихивала все эти годы поглубже мысли о Сергее, но, тем не менее, я знала, что у меня есть муж!! И постепенно привыкла к этой мысли, хотя не призналась бы в этом даже под страхом расстрела!
        Статус замужней - это был мой последний шанс, запасной аэродром, моя защита и дымовая завеса! Мне было так удобнее. И я впервые задумалась, а каково было Сергею? И нелицеприятная правда всплыла во всей красе - а ведь я эгоистка! И я просто пользовалась именем мужа, когда мне было выгодно. А вдруг у него сейчас с этой Долли все серьезно, а он женат? Тогда у нас есть только один выход - подавать апелляцию в святую церковь о признании брака недействительным. Препятствий к этому не имелось - я, в своем мире, в статусе страшилки, так и не смогла увлечь ни одного мужика не то, что до ЗАГСа, до постели, хотя бы. Неловко, но факт. А в этом мире, с его моральными устоями, тем более.
        Уйти отсюда захотелось ещё сильнее, я уже начала раздумывать, под каким предлогом отпроситься у княгини Гагариной уехать с приема. Но девицы по соседству вновь вернулись к обсуждению Долли и ее любовника.
        -Мне Зизи говорила, что там уже все слажено и сговорено, ей сама Долли сказала. А Зизи точно знает, она просватана за среднего сына Тенишевых, да и сама она в родстве с Шереметовыми, кузина им.
        -А я слыхала, что у Шереметова была сговоренная невеста!
        -Зизи говорила, что и правда была, да умерла она, года три-четыре назад...
        Ах, мерзкая эта Зизи, Зинка то есть! Выходит, она знала, что та несчастная маленькая девочка Лиза и есть невеста Шереметова, когда подстраивала ту каверзу в институте! Что Сергей ее может не узнать - это понятно, разница между семилетним ребенком и семнадцатилетней девицей значительная, а сама Лиза и вовсе ничего не помнила. Но зачем, для чего ей нужна была такая жестокость? Просто из желания самоутвердиться среди сверстниц? А теперь и вовсе объявила меня мертвой! Но она точно видела меня живой, когда я уезжала из Петербурга! В общем, сто вопросов и ни одного ответа...
        Глава 39
        Пока я раздумывала, среди девчонок пронесся шепоток, раздались тихие ахи, и я взглянула в зал.
        Первыми я увидела семью Шереметовых. Судя по удивлённо вздернутой брови князя Владимира, еходно-довольному лицу княгини Анны и смертельной бледности, залившей лицо княгини Анастасии Афанасьевны - там происходило нечто странное. Я перевела взгляд дальше. Сквозь расступившуюся толпу к своей семье шел мой супруг, ведя под локоток статную брюнетку с высокой прической, на белоснежном лице ярко сверкали темные глаза, она ослепительно улыбалась окружающим, излучая довольство и некое превосходство. Судя по всему, это и была та самая Долли Тенищева. Но и Сергей не уступал ей в сногсшибательности вида. Он не только был хорош в офицерской форме, но и в штатском наряде был неотразим. Сейчас он показался даже красивее, чем тот образ, что сохранила моя память с нашей первой и последней встречи.
        Чем ближе подходил он со своей спутницей к семье, тем растеряннее выглядела старая княгиня и удивленнее брат. Княгиня - мать нашла меня глазами, испуганно - виновато глядя на меня. Я постаралась мягко ей улыбнуться, но это ничуть не успокоило ее. Не знаю, что бы мне пришлось делать дальше, но тут грянула музыка, и прямо у меня над ухом раздался вкрадчивый голос, от чего я подпрыгнула на стуле от неожиданности.
        -Наконец-то мне удалось вас застать свободной, дорогая Елизавета Ивановна! Разрешите мне пригласить вас на вальс?
        Месье Трегубов собственной персоной, кто ж ещё! Мне не оставалось ничего другого, как встать, присесть в этом чертовом книксене (за сегодняшний вечер так наприседалась, что, казалось, ещё год буду ходить в полуприсяде!), опустить глазки долу, покраснеть от смущения, обмахнувшись веером и протянуть ручку. Хотя, если честно, краснела я вовсе не от смущения, а от злости, на всю эту идиотскую ситуацию. Вальсировал Трегубов отлично, и я не очень боялась опозориться, споткнувшись о собственные ноги или подол собственного платья, или вовсе наступив кавалеру на ногу. Трегубов что-то вещал, я особо не прислушивалась. Я вытягивала шею, пытаясь рассмотреть, что там, у Шереметовых, но мы кружились пока что далеко от них. Наконец, я услышала то, что говорил Трегубов.
        -Лизавета Ивановна, вы, оказывается, весьма хозяйственная и деловая барышня! Моя матушка, в беседе со своими подругами узнала, что это именно вы, задаете тон в Москве своими модными новинками! Да и говорят, что вы сами ведёте свое имение! Никогда бы не подумал, что такая молодая и очаровательная барышня занимается столь неподходящими для барышни делами! Моя матушка просто жаждет с вами познакомиться!
        Ага, только этого мне не хватало! Внимания Трегубовской матушки! Уж лучше познакомьте меня с нильским крокодилом, хотя бы гуманнее будет! А что это за намеки на тему, что не стоит забивать головку очаровательной барышни столь скучными и мужским делами, как управление поместьем! Уж не ты ли, мил друг, желаешь взвалить на свои плечи столь тяжкий груз? Так вроде у Трегубовых процветающее имение или я чего-то не знаю?
        Теперь мы провальсировали как раз мимо Шереметовых. Там шли какие-то неприятные разговоры, поскольку старый князь явно был разгневан, Сергей раздражён, его спутница стояла, ничего не понимая и продолжая светски улыбаться. На нас Сергей обратил внимание только потому, что мой партнёр по танцу лихо подмигнул ему, как однополчанину, что ли? По мне супруг скользнул равнодушным взглядом, не более. Не узнал! Я перевела дух. Но на следующем туре, Сергей уже всматривался в мое лицо, как будто усиленно что-то пытаясь вспомнить. Затем неуверенность переросла в некое вроде бы узнавание и неверие одновременно, и только на пятом проходе мимо них, в глазах мужа я увидела убеждение и решимость. Но мы уже отвальсировали дальше. Музыка стихла, партнёр повел меня на мое прежнее место. Я украдкой выглядывала, что же там, в углу семьи делается? А происходило вот что.
        Сергей рвался идти в мою сторону, мать удерживала его за рукав камзола, отец что-то сердито выговаривал, брат встревоженно тоже что-то говорил ему, княгиня Анна довольно улыбалась. Долли растерянно оглядывалась, не понимая, что происходит. И только я чётко понимала - сейчас будет скандал! Грандиозный. От которого я век не отмоюсь и который будут поминать в свете даже моим внукам, буде таковые появятся. Шереметову удалось вырваться от семьи, и теперь он широким шагом направлялся к нам. По сжатым губам, по побелевшие скулам, по глазам, пылающим праведным гневом, я поняла, что надо спасать ситуацию. И оставив Трегубова на полуслове, с открытым ртом, я быстро двинулась к мужу, счастливо восклицая.
        -Дорогой князь! Как я рада увидеть вас вновь! Но у меня к вам есть несколько слов, я кое-что хотела бы вам сообщить!
        Вцепившись ему в рукав, я поволокла его вновь к семье. Князь растерялся от моего напора и немного опешил, поэтому шел за мной, как на буксире. По обмякшему лицу, я поняла, что угроза миновала, но объяснений в семье все равно не избежать. Поэтому шла, полная решимости все прояснить.
        Кажется, Сергей тоже очнулся от своего безумного гнева, пришел в себя и перехватил инициативу. Аккуратно освободил свой рукав от моей цепкой лапки, вежливо чмокнул воздух над моей перчаткой, подхватил меня под локоток и зашагал рядом со мной по направлению к семье. Я даже с невольным уважением покосилась на него - что значит кадровый военный и длинная череда дворянских предков! Такое самообладание и быстрота решений!
        Окружающие, собственно, и не поняли ничего, кроме того, что некая экзальтированная барышня кинулась зачем-то к князю Шереметову, а теперь все вместе, улыбаясь, беседуют с семьёй князя. И никто не обратил внимания, что княгиня-мать бледна, что княгиня Анна старается забиться в уголок поглубже, что улыбки больше подходят на оскал. А первая спутница молодого князя, сидит в полуобморочном состоянии, нервически обмахиваясь большим веером. И никто не слышал той беседы. А было очень интересно. Заговорили мы с мужем практически одновременно.
        -Так мой супруг весь делами занят? Только, как мне кажется, не в имении, а в постели этой дамы?
        -Что все это значит? Вы знали, что она будет здесь и специально мне не сказали, решив подставить?
        Все это мы говорили, не прекращая зверски улыбаться. Княгиня Анастасия Афанасьевна, шокированная моей прямотой, с ужасом смотрела на меня, но тоже приветливо улыбалась. Ну да, здесь было не принято произносить такие вещи вслух, и даже застав в постели мужа постороннюю даму, надо выйти из спальни, сделав вид, что ошиблась дверью. Но я такого верха приличия не достигла и говорила все как есть.
        Супруг, однако, не остался в долгу и тут же огрызнулся.
        -А что мне остаётся делать, коли любезная супруга отказала мне в супружеской постели?
        Я, улыбаясь так, что можно было разглядеть мои коренные зубы с расстояния в сто метров, не менее злобно ответила.
        -А может не менее любезный супруг припомнит, при каких обстоятельствах это произошло?
        Сергей замешкался с ответом, и этой краткой паузой воспользовался старый князь, чтобы сурово сказать.
        -Хватит! Прекратите! Сережа, мы и в самом деле не знали не только то, что Лиза будет на этом приеме, но и то, что она вообще в городе. Лиза, а ты почему не приехала к нам?
        И тут я, не подумавши, брякнула.
        -В качестве кого? Самозванки, побирушки, нищенки?
        И метнула злой взгляд в сторону княгини Анны. Та, судя по ее виду, то ли собиралась немедля скончаться от сердечного приступа, то ли уйти в глухую кому и не возвращаться оттуда в ближайший год. Владимир суетился вокруг нее, то обмахивая ее веером, то подсовывая ей под нос нюхательные соли, то подавая бокал с каким-то напитком. Княгиня продолжала изображать уже практически издохшую лань. Владимир растерянно глянул на нас, спросил.
        -Что ещё можно Анне дать?
        А мне неожиданно вспомнился мультик про домовенка Кузю, где кот Бабы-Яги на аналогичный вопрос ответил "Ремня-у!"
        Я говорила, что язык мой - враг мой? Нет? Ну, так говорю! Ибо я тоже, как тот кот, брякнула.
        -Ремня ей к заднице!
        На сей раз шок был всеобщий. Первым опомнился Николай Петрович.
        -Анна, прекрати спектакль! Владимир, увози жену домой, и подождите нас там!
        Тут опять вылез мой муженёк.
        -И вам тоже, любезная супруга, ремня не мешало бы!
        Сразу не дала ответить на это хамское предложение спутница Сергея, до сего момента сидевшая на стуле и ошарашенно наблюдавшая весь этот концерт. Отмерев, она сказала, тыкая в меня пальцем. ( Фу, моветон!)
        -Так это что получается! Вот она твоя жена? А как же я?
        Сегодня явно был мой бенефис, так как меня точно нечистый подзуживал и дёргал за язык.
        -Вот представляете, уже три года как Сергей женат на мне! А вы что, тоже законная супруга Сержа? Тогда добро пожаловать в гарем! Чур, я старшая жена!
        -Лиза, перестань! Мы тебя понимаем, но помолчи пока, пожалуйста! Сергей, проводи свою гостью и сюда! И не спорь! А теперь с тобой, Лиза. Ты где остановилась? В гостинице?
        В отсутствие раздражителей я успокоилась и вежливо отвечала.
        -Нет, Николай Петрович, я у Гагариных остановилась, они меня пригласили на начало сезона в Москве.
        -Надеюсь, ты понимаешь, что если мы прежде молчали и закрывали глаза на проявления твоего характера, да и Сергея не было в Москве, то теперь все изменилось. И тебе придется переехать к нам домой. И не спорь! Достаточно сегодня повеселили московское общество!
        Я пристыженно молчала. Нда, выступили мы с мужем сегодня по первому классу, что и говорить... Потом я подскочила.
        -Я не могу сегодня уехать от Гагариных! У меня там мой кот! И вещи мои.
        Княгиня-мать слабо улыбнулась
        -Это тот чудный котик? Надо заехать и забрать его! И вещи твои. Надеюсь, в экипаж Серёжи все войдёт?
        Я удручённо кивнула, сама раздумывая - а как мне Гагариным объяснить мой спешный отъезд от них? И озвучила проблему.
        Но Анастасия Афанасьевна решительно отмела проблему в сторону, сказав, что все уладит. И взмахнула веером в сторону проходящей неподалеку княгини Гагариной. Та подошла к нам практически одновременно с вернувшимся Сергеем. При виде Гагариной, он сделал очаровательно-любезное лицо, поздоровался, поцеловав ручку, и встал рядом с моим стулом, чуть сзади.
        Обе княгини расцеловались, поболтали о каких-то общих знакомых, потом Анастасия Афанасьевна, вздохнув, сказала.
        -Да, время летит, увидеть не успеваешь! Вон, ты мою крестницу уже и обручила, скоро и замуж выдашь! А давно ли, кажется, крестили малышку у Николы на курьих ножках? Она тогда такая хорошенькая малышка была! А сейчас так и вовсе красавица выросла! Вот и мы уже и младшенького женили, да давно, уж три года как. Да только, представляешь, Лена, как поссорились молодые из-за ерунды какой-то, так и дулись друг на друга! Ох, уж эта молодежь! А помнишь, Лена, как мы - то замуж выходили? Слова поперек мужу сказать не могли! (я тихонько хмыкнула - это Елена Степановна слова поперек мужу не говорит???). А сейчас молодежь чуть что - фырк и по разным домам разбежались! Сережа служил, а Лиза в своем поместье сидела. Но, слава Богу, все уладилось, помирились мои дети, Сережа службу окончил, теперь вот решили вместе жить, глядишь, на старости лет внучатами нас порадуют!
        Я побагровела и закашлялась. Вот только внучат мне и не хватало! Супруг нежно похлопал меня по спине. В районе позвоночника что-то подозрительно хрустнуло. Княгиня Гагарина растеряно переводила взгляд с нашей пары на пару старых князей. А Анастасия Афанасьевна продолжала лить елей.
        -Леночка, мы так благодарны тебе, что ты взяла под свое крыло и пригляд нашу Лизоньку, у тебя всегда был хороший вкус и воспитание, поэтому мы тебе очень и очень признательны! Но уж теперь, сама понимаешь, Лиза будет жить дома, сейчас они с Серёжей поедут и соберут ее вещи и заберут ее кота. Ах, этот проказник Фиодор! Я его обожаю! В прошлый приезд котик просто покорил мое сердце! Но, Лена, сегодня эта новость - секрет для нашего общества! А вот завтра можешь смело первая рассказывать, что все слухи про якобы связь Серёжи с Долли Тенищевой - просто сплетни, что он давно и счастливо женат, не объявляли об этом широко только потому, что Сергей ещё служил, да и невеста была очень молода, не хотела в свет выходить. Ты поняла меня, Лена?
        Ошеломленная новостями княгиня Гагарина медленно кивнула, встала со стула и пошла далее, постоянно оглядываясь в нашу сторону. Теперь княгиня повернулась к нам.
        -Сережа, Лиза! Вы едете за вещами Лизы и котом, затем ждём вас дома! Мы с Николаем Петровичем тоже едем домой.
        Да, старая княгиня просто гений дипломатии! Делать нечего, мы с супругом постарались незаметно удалиться из гостеприимного особняка. Окончание этого вечера обещало быть не менее увлекательным.
        Глава 40
        СЕРГЕЙ
        Ни на какой прием я ехать не хотел. Приехал поздно, родители и Владимир с женой уже уехали. Продрог в дороге, устал и сейчас хотел лишь одного - помыться в горячей воде и спать. По-доброму бы сейчас баньку приказать затопить, да пропариться бы с веничком, выгоняя усталость, раздражение, да ту промерзлость, что заставляла мелко дрожать мышцы тела, не давая согреться даже в теплом доме.
        Слуги быстро наполнили медную лохань горячей водой, над которой клубился пар, я медленно погрузился в воду и даже застонал от блаженства. В горячей воде прошла трясучка, мышцы, наконец, расслабились и я вытянулся во весь рост, откинув голову на бортик. Во время службы иной раз приходилось лишь мечтать о таком счастье. Ледяная вода из ближайшей речушки - вот и все мои водные процедуры. Но мои солдаты, да и командиры никогда не должны были видеть своего офицера грязным, воняющим потом и несвежим бельем, небритым… только вылез из воды, вытерся и собрался упасть спать до утра, как принесли записку от моей нынешней любовницы, Долли Тенищевой, то есть Дарьи.
        Вот раздражает меня это подражание нашего светского общества разным именам заграничным. Вместо Петра - Пьер, вместо Дарьи - Долли, или невестка, жена брата Володи, Анна называет себя Аннетт, кузина Зинаида величается Зизи, вместо Лизы - Элиз, ой, нет, это запретная тема, я об этом совсем не думаю! В записке Долли писала, что ей ужасно хочется пойти на прием к Нащокиным, там будет весь свет, их сын празднует помолвку с Анастасией Гагариной. Я задумался. Идти не хотелось решительно. Однако я и так последние два раза отказывал Долли в выходах в свет. Причем последний раз, уже все было решено и твердо обещано, что пойдем вместе на нашумевшую премьеру в театр, но я срочно уехал в свое имение, там возникли неотложные дела, и вот только сегодня вернулся в Москву. Кстати, с Долли меня именно Зизи и познакомила, она каким-то образом была вхожа в ту семью. Не помню уж, как именно.
        Вначале Долли мне даже понравилась - красивая, неглупа, без дурацких слащавых ужимок, а самое главное - она не была намерена выйти за меня замуж! Во всяком случае, никаких намеков на эту тему не звучало. Мы хорошо проводили время и в постели и вне ее и достаточно! Тем более что я давно и безнадежно женат и разводиться не собираюсь. Я вновь вздохнул, загоняя все мысли об этом поглубже, не давая себе возможности подумать об этом, как-нибудь в другой раз. Я даже невольно уважал свою жену, ведь совсем девочка, а какой цельный и стальной характер! Пошла на противоречия со мной, не побоялась. Пусть живёт своей жизнью, не буду ее тревожить.
        Чертыхаясь сквозь зубы, принялся одеваться на этот проклятый прием. Приспичило же молодому Нащокину обручаться зимой, по холоду! Нет бы летом!
        Заехал за Долли, та уже ожидала меня, полностью готовая к выходу в свет, в своем огромном, похожем на мавзолей, особняке, доставшемся ей от покойного супруга. По дороге к Нащокиным Долли о чем-то пустом мило щебетала, но мне не мешала, я ограничивался невнятным мычанием в нужных местах. Мысли были у меня невесёлые. Пока меня не было, дела в моем имении шли ни шатко, ни валко. Нет, никакой разрухи или обнищания. Но настолько все устарело, никакого движения в сторону нового. Моему управляющему, в силу его возраста, и так было хорошо, новизна его мало интересовала, традиции он ценил больше. Моему отцу было особо некогда моим хозяйством заниматься, большое семейное поместье требовало от него все больше времени и внимания. Брату Владимиру тоже особо некогда было, почти все время он проводил, разъезжая со своей больной женой по разным курортам и водам. То они на Кавказе, то в Карлсбад едут. Не знаю, как здоровье Анны, но характеру ее только хуже стало.
        Вот я и хотел поставить на место моего старого управляющего его сына. В мой приезд в отпуск я с ним общался, очень интересный молодой человек, с прогрессивными взглядами, с желанием учиться всему новому. Да он и учился. Вот на него я и рассчитывал. А вернувшись, узнал, что Роман уже работает, но!! управляющим у моей дорогой супруги, в ее имении в Курской губернии! Очередной сюрприз для меня. Как я не гнал от себя все мысли о жене, но постоянные напоминание о ней тем или другим способом, никак не давали этого сделать. Пока я раздумывал, мы приехали.
        Бальная зала сверкала огнями ламп и свечей, ослепительными улыбками дам, блеском драгоценностей, надетых на красавиц. Долли в возбуждении оглядывалась вокруг. Это была ее атмосфера - светская толпа, шум, блеск, красавицы и красавцы, звуки музыки, ароматы духов, блеск драгоценностей... а я старался незаметно сцедить в руку сонный зевок. Долли радостно воскликнула.
        -Серж, смотри, вон твоя семья! Давай подойдем к ним, хочу поздороваться с моей милой подругой Аннетт! Я так давно не видела ее!
        Вот этого я как раз и хотел избежать. Ни к чему моим родителям такое знакомство. Но делать нечего, пришлось вести Долли к ним, вдовушка просто излучала радость и счастье от предстоящего знакомства. Подойдя ближе, я заметил некую странность - моя семья вовсе не испытывала никакой радости от моего появления! Мама сильно побледнела и беспомощно смотрела на отца, тот сурово хмурил брови, Володя тоже выглядел встревоженным, а Анна и вовсе пыталась задвинуться в угол ниши, где они все находились. Наконец, мама собралась и неловко улыбаясь, произнесла.
        -Сереженька, как хорошо, что ты вернулся в город! Что же ты не предупредил, мы бы тебя подождали!
        -Да я внезапно собрался, вдруг неожиданно понял, что ужасно по вам соскучился. И приехал. Мама, отец, разрешите вам представить мою приятельницу Дарью Тенищеву!
        -Долли! - поправила меня она, сияя лучезарной улыбкой и приседая в книксене.
        А вот мои родители вроде бы счастья не испытывали, скорее, наоборот, все время встревоженно оглядывались, как-будто искали кого-то. Да что происходит? Я начинал злиться, не люблю, когда вокруг всем известно, один я, как Иванушка-дурачок.
        Мимо нас в вихре вальса пронесся мой однополчанин Трегубов, ведя в танце очередную красотку, лихо мне подмигнул. Все безуспешно пытается жениться. Но никак не поймет, что пока жива его матушка, женатому ему не быть. Но при виде этой пары у моей мамы сделалось совсем несчастное лицо, даже глаза расширились от ужаса. Я попытался отыскать эту пару взглядом, что же там такое? Трегубов как Трегубов, а вот его спутница... ладная фигурка, вполне симпатичная мордашка... Таких много на каждом приеме или балу. Я вначале отвёл от нее взгляд, но потом что-то царапнуло меня, я стал внимательно к ней присматриваться. Вроде бы что-то знакомое промелькнуло в памяти, на третьем круге их пары мимо нас мне даже показалось, что это моя добрая супруга.
        Я даже потряс головой. - Да ну на фиг, я же помню, как она выглядит! Но на следующем круге, я уже приходил к убеждению, что это Елизавета, а к пятому был уверен в этом и готов был рвать и метать!! Красная пелена ярости затмила мне разум, я не слышал испуганных слов матери и сердитых - отца. Ситуация и впрямь была идиотская - припереться на этот чёртов прием с висящей на моей руке любовницей, которую видели все вокруг, и обнаружить там собственную жену! Которая тоже видит всю эту сцену! Да, по меркам нашего общества, это несколько выходит за рамки допустимого! А я дураком в глазах окружающих быть не люблю!
        Вырвал руку от мамы и зашагал по направлению к Елизавете. Вероятно, от злости я уже ничего не соображал. Музыка стихла, танец закончился. И вдруг я понял, что жена вовсе не бежит прочь от меня, а наоборот, бежит ко мне с какими-то восторженными воплями! От неожиданности я остановился, замер на месте, она же, не снижая скорости, схватила меня за рукав и потащила за собой по направлению к моей семье. Я просто переставлял ноги. И тут с меня как будто спала дурная пелена с головы!
        Я осознал, что Лиза сейчас спасает и меня и мою семью от грандиозного скандала, который вследствие моей дикой выходки вот-вот бы разразился в зале. И от этой дурной славы мы бы не отмылись ещё долгие годы. Придя в себя, я перехватил инициативу, подхватив супругу под локоток, уверенно двинулся к родителям. Лиза что-то радостно щебетала, улыбаясь такой счастливой улыбкой, что я чуть было, не поверил. Но тоже улыбался ей не менее радостно. Так, счастливой парою, мы и появились перед глазами родителей.
        Разговор с семьёй был не самый лёгкий. Жена обвиняла меня, родители уверяли, что вообще не знали о том, что Лиза в городе, встретили ее только здесь, и что я сам виноват, притащив сюда свою ээ… приятельницу. И тут я тоже вспомнил о ней. Долли сидела, вся ошарашенная, не зная, как реагировать на то, что творится вокруг. При этом мы все радостно улыбались и я в том числе. Семейка идиотов, тьфу! Мысленно сплюнув, прислушался к разговору. Отец спрашивал у Лизы, почему она мыкается или по гостиницам или чужим людям, когда к ее услугам всегда открыт семейный особняк? Жена ответила, что она не желает бывать в особняке в качестве самозванки и побирушки. Мы вообще ничего не поняли, но Лиза такой многозначительный взгляд метнула в сторону Анны, что та немедленно решила потерять сознание. Владимир суетился вокруг, выполнив все традиционные в этом случае процедуры - обмахивание, выдача воды и нюхательных солей, потом спросил у нас, что ей дать ещё. И тут моя супруга внезапно подала совет.
        -Ремня ей к заднице!
        Как я удержался от хохота - не знаю, но сурово сказал.
        -Вам бы, любезная супруга, тоже ремня не помешало!
        Продолжить столь завлекательный обмен ценными советами не дала Долли, тыкая в сторону Лизы пальцем и восклицая.
        -Так это, что, выходит твоя жена? А как же я?
        Что-то ей там отвечала Лиза, я не слушал, мучительно ища выход из этого дурацкого положения. Не попадал в подобную до этого ни разу. Разрешил вопрос отец, отправив домой Володю с обморошной Анной.
        -Сергей, проводи свою спутницу и немедленно назад! Ещё ничего не закончилось!
        Согласно кивнув, я подхватил Долли под локоток и повел ее к выходу, благо мы располагались совсем недалеко от него. Долли была хороша в своем неизбывном горе - хрустальные слёзки блестели в глазах, пухлая нижняя губка тряслась от обиды.
        -Ах, Серж! Как ты мог так меня обманывать! Я же поверила тебе! Я так была счастлива! Думала, что и ты меня любишь, и у нас будет счастливая семья! И Зизи меня уверяла, что ты свободен! Ведь твоя невеста умерла три года назад и ничто не мешает тебе быть счастливым со мной!
        Я даже остановился посередине лестницы. Зизи! Так вот откуда ветер дует! Но она отлично знает, кто именно моя невеста и то, что она жива и теперь имеет другой статус - тоже знает! Зачем она все это делает - непонятно. Кажется, я очень хочу увидеться с кузиной. Кстати, тогда, в Петербурге, именно она подстроила всю эту историю с танцем. Попросила потанцевать один танец с ее невзрачной одноклассницей. Я не отказал, фамилии девушки Зизи не называла, только имя. Да, я не узнал Лизу тогда, что и неудивительно, ведь десять лет прошло, девочка превратилась в девушку. А у Лизы, как после рассказал мне отец, и вовсе после перенесенной горячки пропала память о нашем обручении и она тоже не знала обо мне, как о своем женихе. Но зато знала Зизи! И устроила все это безобразие. Конечно, и я был виноват, повел себя, как последний осел, с этими письмами… После всего я припер кузину к стенке и она созналась.
        -Да, я сделала это нарочно! Бесит меня эта Арсентьева! Вот бесит и все! Вечно со своими картинками носится! И наш учитель рисования, господин Сокольский, все ее хвалит, говорит, что талааант у нее видите ли, ей серьезно надо этому учиться! Как будто другие хуже рисуют, чем эта страшила! Подумаешь! И вообще, Серж, она тебе не пара! Я же для тебя старалась!
        Все это я припомнил, пока Долли одевалась, покуда я нашел ей наемный экипаж, чтобы уехать домой. Возле домов, где проходят балы или приемы, всегда есть наемные экипажи.
        Когда вернулся в зал, мама уже улаживала дела с княгиней Гагариной. Чтобы поддержать мамину версию, я нежно взял ручку жены, поцеловал перчатку, ласково глядя на Лизу. То есть, полностью изображая любящего супруга.
        В особняке Гагариных мы забрали вещи Лизы и ее кота. Я эту зверюгу запомнил хорошо ещё со времён грандиозного побоища в кабинете у Лизы и точно знал о суровости его характера. Вот и сейчас мне показалось, что кот взглянул на меня слишком разумно и не слишком доброжелательно.
        Дома, в холле, нас ожидал отец, сказал, что Анна все ещё плохо себя чувствует, да и маме тоже стало плохо после всего происшедшего, поэтому разговор переносится на утро. Мы пошли в мои комнаты.
        Глава 41
        Слуги уже доставили багаж Лизы в мои покои, я сидел в гостиной, пока супруга с горничной занимались вещами, умывалась и прочими дамскими мелочами. Ее кот, Федор, кажется, тоже сидел в гостиной, посередине ковра, и внимательно меня разглядывал, как будто раздумывал, что же ему мне сказать.
        -Что, брат Федор, вот такая глупая ситуация, прямо как во французских комедиях, что нынче представляют в театрах... Муж и жена встречаются на балу, при этом муж ещё и любовницу притащил... Виноват я, это уж бесспорно… но с другой стороны, сама же она меня отправила, не буду говорить куда... и не приезжай и вообще, знать не желает, а как в реальности увидела, так я сразу подлец и изменник! Вот ты тоже мужик, скажи мне, что этим женщинам надо?
        Если со стороны посмотреть - сплошное сумасшествие! Внешне нормальный человек беседует с котом... В глазах кота явно читалось лёгкое презрение, он отчётливо то ли хмыкнул, то ли икнул, казалось, вот-вот покрутит лапкой у виска. Потом Котофей демонстративно повернулся ко мне задом, гребанул пару раз задними лапами по ковру и подался в спальную комнату к Лизе, задрав пушистый хвост. Ничего себе наглая морда!
        Выждав, когда прекратят суету слуги и все уйдут, я тоже пошел в спальню. Если честно, спать хотелось безумно. И больше ничего. Я не настолько идиот, чтобы не понять, что меня сейчас в качестве мужа Лиза не примет ни за что, да и я не намерен был унижать ее достоинство подобным образом.
        Но, подойдя к открытой двери, получил в лицо летящую подушку, только успел поймать ее, как на меня сверху ещё прилетело одеяло, и послышался звук задвигаемой щеколды. Вот тебе и здрасти, выспался! Я огляделся. В гостиной был диван, я с сомнением осмотрел его. Да, узковат и коротковат, с моим ростом проблематично будет устроиться на нем с комфортом. Идти сейчас искать свободную комнату с кроватью можно, конечно, но это значит, утром все домашние, включая слуг, будут знать о том, что у меня нелады с женой. Вот этого и хотелось бы избежать. Особенно учитывая то, что маме и так стало плохо с вечера.
        Спать было проблематично - вытянешь ноги, голова свешивается с подлокотника, шея затекает, подушка падает. Подогнешь ноги - затекают ноги, выпрямишь - одеяло коротковато, ноги свисают с того края дивана. Да и узким он оказался, кое-как задремал, укутавшись в одеяло, начал поворачиваться во сне - в одеяле же и грохнулся на пол. Под утро ещё и замёрз для полноты счастья. В общем, утром я был злой, не выспавшийся, замёрзший, и точно не готовый к мирному диалогу.
        Лиза-1. Другой мир
        Пока ехали от Гагариных, я лихорадочно раздумывала, о чем сейчас пойдет разговор. О том, что разборки будут серьезные, можно было даже и не гадать. Конечно, больше всех придется вины на Сергея, несмотря на все "смертельные" болезни пройдутся и по Анне, но есть вероятность, что и мне достанется. Это ведь я такие условия брака выдвинула, а Сергею деваться было некуда, вот и согласился. В общем, моя "некая непокобелимость", как говорил один персонаж из фильма Гардемарины, ещё выйдет мне боком. Фиодор тоже помалкивал, опасаясь говорить при супруге, только успокаивающе мурчал, пригревшись у меня за пазухой.
        Но дома оказалось, что разбор полетов переносится на завтра, Хоть я очень сочувствовала княгине Анастасии Афанасьевне, ей сегодня пришлось больше всех разруливать ситуацию, но где-то в глубине души, я даже обрадовалась. За ночь мы все успокоимся, обдумаем, слова и решения, и будет проще выйти из этого с наименьшими потерями. Как потом оказалось, не все я учла.
        Когда зашли в комнаты Сергея, передо мной во всей красе встал вопрос - как спать будем? Спальня, как и кровать, была одна. Ну, вот что за жлобство такое? Нет, чтобы ещё одну спальню мужику добавить? Ну и что, что не женат был? Может, человек желает спать в разных кроватях, по четным числам в одной, по нечетным - в другой? Так, бурча про себя и сама, понимая абсурдность своих мыслей, я готовилась ко сну. Эмоционально я тоже была вымотана.
        Проходя мимо полуоткрытой двери в гостиную, заметила Сергея, сидящего на диванчике и беседующего с котом. Кот внимательно слушал монолог моего супруга, и по его морде было видно, что он довольно скептически относится к словам Сергея. Ладно, потом мне перескажет Федька. А вот вид диванчика навёл меня на злорадные мысли - спать моему муженьку придется именно на нем! И, как только ушла горничная, и зашёл в спальню мой кот, в навострившегося сюда же муженька полетела подушка, а следом - одеяло. И задвинула щеколду на двери. Невнятная ругань выпутывавшегося из одеяльного плена супруга звучала для меня как самая хитовая песня!
        Ночью я слышала, как он там, на коротком и узком диванчике крутится, ворчит, потом он упал с грохотом на пол. Но в спальню не ломился, выдерживал характер, хотя с его габаритами вышибить двери, да ещё такие хлипкие - раз плюнуть. Но он не стал этого делать, что, как ни странно и удивительно, злило меня. Не знаю, чего бы мне хотелось, в самом деле... Ох, и странные мы бабы, особенно, когда гормоны шалят.
        Рано утром меня разбудил Фиодор, ему срочно надо было посетить удобства. Сонная, спотыкаясь, открыла ему дверь на выход, осторожно выглянула в гостиную. Муж спал на диване, согнувшись в три погибели, закутавшись с головой в одеяло. Замёрз, бедолага. В гостиной и впрямь было прохладно, очевидно, печи ещё или только затопили или вовсе не топили ещё. Вздохнув, поплелась назад в теплую постель, нырнула на свое угретое местечко, повозилась чуток и уснула.
        Вновь проснулась только через пару часов от какого-то фырканья. Приоткрыв один глаз, увидела, что Сергей, одетый только в одни бриджи, умывается холодной водой, яростно отфыркиваясь. Невольно засмотрелась на его фигуру - с хорошими мышцами, нигде не видно никакой рыхлости или жирка, присущего некоторым русским помещикам, узкая талия, пара белых, старых шрамов на лопатке и плече. Когда повернулся ко мне боком, причесывая мокрые волосы, увидела идущий вдоль ребер красный, неровный, бугристый шрам, это уже явно недавний. Интересно, он вышел в отставку, потому что отслужил положенный срок или из-за ранения? Вот как-то плохо могу себе представить Сергея мирным помещиком. Покопавшись в шкафу, он достал свежую рубашку, камзол и вышел осторожно из спальни. Я повернулась на другой бок и удивилась - вторая половина постели была смята, как-будто на ней кто-то спал! Послышался голос кота.
        -Это твой муженёк так сделал, не я. Не хочет, чтобы все знали, что у вас нелады. Вот и встал раньше, чем горничная пришла, смял постель, умылся и вышел. Не подкопаешься! И ты вставай! Завтрак скоро. Я уже позавтракал на кухне. Старая княгиня пока в своих покоях, ей и правда плоховато. А Анна эта, хоть и придуривается, но завтрак потребовала себе в комнаты. Но старый князь всем велел собраться в кабинете после завтрака. Так что вставай!
        Не скрою, мне хотелось бы оттянуть этот неприятный момент посещения кабинета, но делать нечего, надо идти.
        За завтраком, в утренней столовой, присутствовали трое - старый князь да мы с супругом. Увидев на столе и жареный до хрустящей корочки бекон и паштет, плавленый сыр и масло в хрустальной маслёнке, я удивлённо взглянула на Николая Петровича. Он понял мой взгляд верно, усмехнулся.
        -Немировский мне присылает по моему заказу. Очень уж мне твой бекон понравился! А Настасья к твоим джемам пристрастилась да конфетам.
        Мне было неловко, могла бы и сама догадаться, с каждой отправкой товара и старым князьям отправить небольшую посылку. Супруг тоже с удивлением смотрел на меня, хотя и было заметно, что он раздражён и внутренне ощетинился.
        В кабинете уже сидела княгиня Анастасия, явно бледноватая, но улыбающаяся нам. Следом за нами в кабинет вошли и Владимир с Анной, та демонстративно подносила к носу флакончик с нюхательными солями. Изображала болезную. Я скромно пристроилась на краешке дивана. Князь, оглядев все семейство, сухо начал.
        -Вы все знаете, почему мы здесь собрались. Сергей, ты не подскажешь, что за явление вчера было? Я имею в виду, тебя и твою мм... приятельницу Долли Тенищеву? Ты ведь понимаешь, как ты подставил не только свою жену, но и всю семью? Да и зачем ты давал ложные надежды этой женщине, ты ведь знал, что ты давно женат?
        Да, Серёжа точно был не в духе, потому что весьма экспрессивно начал.
        -Вовсе никаких надежд, ей не давал, она даже никогда не говорила, и намека не делала, что хотела бы каких-то серьезных отношений. А почему так произошло вообще, стоит узнать у моей дражайшей супруги!
        Я насупилась, надо же так ловко перевести стрелки на меня!
        Князь тоже нахмурился.
        -Прости, Лиза, но к тебе тоже будут вопросы. Сейчас я хотел бы узнать, почему ты сказала, что не хочешь приходить в этот дом самозванкой и попрошайкой? Что все это значит?
        Не хотела я говорить, но придется, поэтому неохотно начала.
        -Я заезжала сюда, когда была в городе. Мне тогда сказали, что вам, князь, нездоровится. Вот я и хотела справиться о вашем здоровье. Меня приняла княгиня Анна, я ей представилась и сообщила о цели своего визита. Но она мне не поверила, решила, что я мошенница и самозванка или нищенка, не помню уж точно. И приказала Матвею выпроводить.
        Больше в ваш дом я не заезжала.
        Князь перевел взгляд на Анну, Сергей тоже смотрел на нее многообещающим взглядом. Княгиня Анастасия Афанасьевна ещё больше побледнела, беспомощно глядя на старшую невестку. Даже Владимир смотрел на жену с удивлением. Та, нюхнув для укрепления нервов ещё солей, с апломбом начала.
        -А откуда я могла знать, что это именно она?
        Княгиня-мать тихо сказала.
        -Не лукавь, Аня, ведь Матвей тебе ясно сказал, а он Лизу уже видел и знает, кто она. Я узнала у него. Ты запретила ему пускать ее в дом. Хорошо, что Матвей ослушался тебя и отправил нашу коляску, чтобы увезти Лизу в гостиницу, иначе девочке пришлось бы брести по темноте в такую даль! Не ожидала я от тебя такой страшной глупости!
        Княгиня Анна сжалась под сердитым взглядами и испуганно пролепетала.
        -Да мы только утром приехали, я устала, нервничала. Потом заглянула поздороваться к нам Зизи, зашёл почему-то разговор о князе Сергее. Зизи и сказала, что он действительно был обручен, но его невеста умерла год назад, и он пока в трауре по ней. А вечером является незнакомка и заявляет, что она жена князя Сергея! Что я должна была подумать?
        Все растерялись. Опять Зизи? Что этой Зинке надо от меня или от Сергея?
        Князь махнул рукой.
        -Ладно, будем считать, с этим понятно, Зина тебя настроила, но почему-то Матвею ты не поверила и вообще, вела себя неподобающе. Думаю, что деревенский воздух пойдет на пользу твоему здоровью. А Владимиру выпадет редкий шанс заняться, наконец, хозяйственными делами. После обеда можете отбывать.
        Владимир спокойно кивнул головой, а вот Анну перекосило. Но и она молча встала и пошла с мужем из кабинета.
        Да, Николай Петрович крепко держит бразды семьи в своих руках. Похоже, теперь моя очередь. Хорошо ещё, что Анну с мужем отправил Николай Петрович, меньше сплетен будет. Князь повернулся к нам.
        -Ну-с, рассказывайте, что такого вы натворили, до сих расхлебать не можете? Давайте приступайте, мы с матерью слушаем.
        Мы уныло переглянулись, и Сергей тоскливо начал.
        -Я тогда приехал в поместье к Лизе, а там скандал и крики, какой-то мужик заставляет ее выйти замуж за него, какой-то купчик местный. Вот я и сказал, что Лиза моя невеста и не может выйти замуж ни за кого другого, кроме меня. Откуда я мог знать, что Лиза ничего не помнит об этом? Да и последняя наша встреча была неприятной... в институте ее... там опять Зизи отметилась. Вот я и предложил Лизе выйти замуж за меня. Это же мое обязательство было, а Шереметовы всегда слово держат, ты же сам учил! Вот, а Лиза выдвинула условие - замуж она выйдет, но брак будет на расстоянии, я уеду и не появляюсь больше. Я писал, хотел приехать, Лиза отказала.
        Я вскипела. - Что же ты, дорогой муж, не говоришь, почему ты так резко решил жениться? Да тебя тогда придавила какая-то мамзелька твоя, заставляя жениться на ней, вроде как она ждала ребенка от тебя! Кстати, появилось дитё хоть? Вот он и решил по-быстрому жену предъявить готовую, мол, простите, не могу жениться, уже женат! Вот и получил такое условие! Но очень уж тебе надо было, вот и согласился. Сам виноват! Поэтому я и не хотела входить в вашу семью, я же понимала, что не будет у нас ничего общего.
        Князь вздохнул и тихо сказал.
        -Лиза, я не знал, что ты можешь быть такой жестокой! Ты не понимаешь, что ты обрекаешь Сергея на бессмысленную жизнь? Ведь у него никогда не будет детей, жены...
        Глава 42
        Оказывается, я пыталась думать реалиями моего мира - всегда можно развестись если что. И вот тут мне стало страшно. Лучше бы он кричал и ругал меня! И в самом деле, я как-то не задумывалась об этой стороне жизни. А тут, тем более в этой семье, разводы не приняты. Я поежилась, искоса глянув на мужа. Тот тоже не выглядел радостным. И что теперь делать?
        Княгиня Анастасия вдруг тихо сказала.
        -Ладно тебе, Коля! Они по молодости и глупости своей не думали ни о чем, кроме своего гонора и самолюбия. А сейчас начинают понимать. Ты посмотри, они даже спорят и ругаются, как супруги со стажем! Все ещё у них будет! Ты не дави на них, они сами справятся со своими проблемами. Ты им лучше помоги с хозяйствами.
        Князь Николай Петрович помолчал недолго, потом тряхнул головой, будто прогоняя прочь тяжёлые мысли, и совсем другим тоном сказал.
        -Будем считать, что вы все поняли. Пока к этому не возвращаемся. А теперь по вашим делам. У кого какие проблемы, выкладывайте! Может, чем смогу помочь. Лиза, по твоим делам с купцами пока проблем нет, я так понимаю? И на стеклянной фабрике у тебя тоже все нормально? Да-да, не таращись так, хоть ты и не хотела знаться с нами, я все равно присматривал за твоими делами, чтобы никаких накладок с отправкой тебе товара не было, и контрагенты твои вели честные расчеты. Но что-то ты задумала, похоже, судя по твоему лицу. Говори.
        Исчез сердитый и властный глава семьи, сейчас это был заботливый отец, который беспокоится, чтобы дитятко сильно не ушиблось, делая первые самостоятельные шаги на новом поприще, старается помочь и поддержать. И я решилась.
        -Николай Петрович, есть у меня задумка, вы правы. Но мне нужны выходы на чулочные фабрики. Я ведь не знаю никого в промышленности. Хочу предложить им кое-что, новинку, но вот у меня еще, в чем вопрос - я хочу получить патент на это изделие, потом уже обращаться на фабрику.
        Князь задумался, вспоминая, кого он знает по этим вопросам. А вот Сергей таращился на меня, что, не подозревал, муженёк, что и твоя ненужная жена на что-то способна? Пока князь листал свои записи и журналы, я шустрой белкой метнулась к себе в спальню, вздыхая, достала из упаковки самые последние, новые колготы с лайкрой и хлопком, и понесла показывать их княгине Анастасии Афанасьевне. Как-то мужчинам мне было неудобно их демонстрировать, кто знает, вдруг это неприлично по здешним меркам.
        Пока мужчины обсуждали что-то своё, мы с княгиней матерью в уголке рассматривали колготы, княгиня тихонько сказала.
        -Лизонька, это же прелесть какая! И никаких подвязок и падающих чулок! И тепло ведь как! Обязательно бери патент! Я в этом мало понимаю, но Николай Петрович обязательно тебе поможет, мы ведь семья! Я вообще хотела поговорить с тобой без мужских ушей, про наше, женское, ты не против?
        Наш междусобойчик прервал старый князь.
        -Лиза, нашел я тут кое-что для тебя. Недавно в Москву из Петербурга приехал промышленник Керстен, у него в столице есть чулочная мануфактура, вот он ещё и в Москве открыть решил. Есть у меня некоторые выходы на него, попробуем решить твой вопрос. А теперь показывай, что вы там с матерью рассматриваете. Да не красней ты, что я там не видал… а уж Сергей - князь покосился в сторону моего муженька - и вовсе дамский гардероб знает лучше своего.
        Теперь уже Николай Петрович с Сергеем рассматривали мои колготки. Наконец, покрутив их и так и эдак, признали, что вещь интересная и нужная, и патент обязательно получать надо. Потому как идея проста, лежит на поверхности, и стянут обязательно. И чтобы не откладывать дело в то долгий ящик, он сейчас же и поедет с нами в Патентную Палату, заплатим небольшой сбор, а если подмазать кого-то нужного, то получим патент в течение пары дней.
        Это, конечно, огромная помощь будет для меня, я нигде точно никаких связей не имею, может, и справилась бы сама, но, сколько это продлилось бы… откаты за услуги, увы! не в наше время придуманы, а давным-давно.
        Поехали мы и в самом деле семейно, в большой карете Шереметовых, к моему удивлению, с нами и княгиня-мать. Сказала, что свежий воздух ей не повредит, да и с детьми хочет повидаться не только на балах, но и просто так.
        Да, это не Москва моего мира и эпохи! Эта Москва больше походила на дородную, румяную купчиху. В нарядных, ярких зимних одеждах, с чистым белым снегом на крышах домов и наличниках окон. Со свежим, морозным воздухом, пахнувшим выстиранным замороженным бельем, с небольшой, вкусной примесью печного дыма, чинно и неторопливо гуляющими людьми по улицам, вежливо раскланивающимися со знакомыми, звоном бубенцов лихо пролетающих возков. Совсем не походит на мою Москву - с высотными громадами домов, узкими высотками деловых центров. Больше похожую на высокую, анемичную девицу. На вечной диете, оттого нервную, постоянно спешащую, и вздрагивающую от любого незнакомого звука. С раскисшей снежной кашей на дорогах и тротуарах, воняющую автомобильными выхлопами от ревущего автомобильного стада, бесконечными человеческими ручейками, постоянно выливающимися из открытых дверей подземного метро...
        Пока ехали, мне ещё одна мысль пришла в голову, но это надо смотреть, какую ткань используют на этой фабрике. Хорошо бы трикотаж. Тогда можно "изобрести" такую нужную вещь под названием кальсоны. Но не те, знаменитые дедушкины голубые подштанники, изготовленные трудолюбивыми жителями Китая, а тонкое мужское белье. Климат у нас очень даже располагает к такому наряду. Но пока эту смутьянскую идею придержу в мыслях. А то насобираю этих идей, как Бобик репьев на хвост, потом во все стороны меня одновременно тащит с ними...
        В Патентной Палате от меня и требовалось всего, что посидеть с умным видом, сложив ручки на коленках, похлопывая периодически глазками и все. Остальное решил Николай Петрович. Обещали выправить патент за два дня. Это просто революционно быстро! А пока мы поехали обедать в один из самых популярных ресторанов Москвы "Эрмитаж" на Трубной площади. Кстати, совладельцем этого ресторана был тот самый Люсиль Оливье, который и изобрел свой знаменитый "Майонез на дичи", то есть салат Оливье.
        Я даже удивилась, зачем ехать в ресторан, когда наверняка дома есть готовый обед? Но княгиня Анастасия Афанасьевна пояснила мне, что это они делают специально, чтобы перебить возможные сплетни и слухи, если они появятся. Пусть все видят, что у нас в семье все хорошо и никакого скандала нет. Тем более что сегодня княгиня Гагарина с самого утра наверняка уже половину Москвы объехала с новостями. Ну, да, логика есть.
        В общем, ресторан как ресторан, если не считать высокие цены и микроскопические порции. Княгиня была права - многие из обедающих с любопытством поглядывали в нашу сторону, видимо, слухи уже разошлись по городу.
        После обеда поехали на мануфактуру Керстена. (Впоследствии ее перенесут в Тушино, и она станет называться Тушинская чулочно-носочное фабрика. Но это в моем мире). Знакомый князя Шереметова был на месте и трудился он в чине одного из управителей мануфактуры, отвечал за поставки сырья и сбыт готовой продукции. В общем нужный нам человек. Поговорили с ним, выяснили, что они работают и с трикотажным полотном и с шелковым. И недавно купили в Британии станок для цилиндрического вязания, который позволяет как раз изготавливать носки и чулки без швов. Это то, что мне надо! Показала этому "снабсбыту" свои колготы. Он их внимательно рассматривал со скучающим видом, но тут старый князь вежливо сказал, что на это изделие уже завтра будет готов патент, так что...
        На лице управителя скучающее выражение сменилось разочарованием, и он сказал, что он один не сможет решить, надо позвать директора-управителя. Сам Керстен сейчас в Петербурге, но его заместитель Миллер тут, на месте. Пришел Миллер и все началось по новой - скучающее выражение, разочарование, убеждение меня, что лучше всего будет продать патент им, вряд ли женщина сумеет правильно им распорядиться... Я только хлопала глазами, переводя взгляд с одного лица на другое. Прекратил эту комедию Николай Петрович. Он пояснил, что у слабой и неразумной женщины, то есть, у меня, имеется разумный муж и не менее разумный свёкор, которые не позволят мне наделать глупостей. Вот после этого и пошел деловой разговор. Договорились, что я позволяю им работать по моему патенту за определенную часть дохода от реализации товара, а не за фиксированную плату. И мне будут предоставлены бухгалтерские документы. Копию колгот и патента я предоставлю через два дня. Точнее, копию модели колгот будут снимать здесь, в мануфактуре, при мне.
        Вышли мы из этой мануфактуры, когда уже появились предвестники ранних зимних сумерек - небо из голубого стало уже насыщенно синим, кое-где мелькали огоньки в окнах, наемные извозчики уже зажгли фонари на своих экипажах. Мы все устали, но были довольны - моя авантюрная идея удалась! Но тут моей заслуги было мало, практически всю работу выполнил старый князь, вовсю используя свои связи ради меня. И меня опять кольнуло чувство сомнения - а так ли я уж была права в своем праведном гневе, разрывая и обрубая все семейные связи? Иногда мы бываем удивительно упорны в своих убеждениях, считая их единственно верными. И не давая себе труда посмотреть на этот же вопрос с другой стороны.
        Когда мы приехали домой, оказалось, что нас ожидают. Пока мы снимали верхнюю одежду в передней, Матвей сообщил, что в гостиной ожидает хозяев Зизи. Но старый князь совсем не удивился, видимо, он знал об этом визите. Раздевшись, мы прошли в гостиную. При нашем появлении Зизи встала и несколько нервно воскликнула.
        -Дядя, тетя, вы хотели меня видеть? Я приехала, как только мне доставили записку, но вас ещё не было дома. Я решила вас дождаться, вдруг что-то важное!
        При этом она совершенно игнорировала Сергея и меня, как будто вовсе нас тут не было. Николай Петрович, пройдя вперёд и сев в кресло, спокойно сказал.
        - Да вот, Зиночка, хотели тебя познакомить с покойной невестой, а ныне женой, моего сына Сергея! Что же ты не поздороваешься с ней? Ведь это же твоя бывшая однокурсница, если я ничего не путаю?
        Теперь Зизи вынуждена была посмотреть на меня и нехотя кивнула мне, здороваясь. Сергей сидел рядом со мной, и по его каменному выражению лица сложно было понять, что он думает, но мне почему-то казалось, что он очень зол. Старый князь, между тем, не унимался.
        -Что же ты, Зина, не спросишь, почему именно с покойной невестой? Ведь это ты сказала Долли Тенищевой, что Сергей абсолютно свободен и что его невеста умерла три года назад. И ты познакомила Долли с Серёжей, хотя знала, что не стоит этого делать и что Лиза была в полном здравии три года назад и как раз вышла замуж за моего сына, то есть уже была не невестой, а женой! Объясни, пожалуйста!
        -Ну, дядя, я не знаю, наверное, Долли что-то не так поняла, я наверное, что-то другое имела в виду...
        Зинка лепетала уже какую-то чушь, испуганно глядя то на старого князя, то на Сергея, тщательно избегая смотреть на меня. А мне, вот удивительно! до ужаса хотелось вернуться в далёкие детские времена, когда я отчаянно дралась во дворе, стоило, кому сказать что-то нелицеприятное про мою внешность. Ух, я бы поддала этой рафинированной фифе! Точно прическу отформатировала бы! В разговор вступила княгиня Анастасия. Было заметно, что этот разговор ей неприятен, но надо было все выяснить до конца, княгиня-мать очень сильно хотела, чтобы ее сыновья были счастливы со своими женами.
        -Хорошо, Зиночка, Долли не так поняла, а наша Аня, Володина жена, тоже не так поняла? Ты ведь и ей тоже самое сказала? И не лукавь, я у нее все специально уточняла, ничего другого ей не показалось.
        Зизи молчала, забившись вглубь кресла. И тут финальную точку поставил во всем тяжком разбирательстве Сергей.
        -Я, разумеется, не снимаю с себя вины, но вспомни, Зизи, ведь это ты подстроила тогда ту ситуацию с танцем на балу в вашем институте. И только ты могла знать то, что связывало нас с Лизой. Что я не узнал ее - понятно, мы виделись, когда ей было всего семь лет, а тут семнадцатилетняя девушка. И ты ни разу не назвала ее по фамилии! И я никак не мог знать, что Лиза после болезни потеряет память об этом событии, имеется в виду обручение. И ты устроила такое злое представление! Я потом тебя ведь спросил, зачем ты это сделала и ты сказала, что просто терпеть не можешь Лизу! Хотя она ничего плохого тебе не сделала. Зато ты ухитрилась очень испортить нам отношения между собой. Во всяком случае, мне тогда так казалось. Но могу сказать, что тебе это всё-таки не удалось! Наша семья остаётся вместе и твои интриги тут не прошли.
        Хмы... а не торопится ли мой муженёк? Ишь, разлетелся! Семья… вместе… я бурчала про себя, старательно отгоняя от себя рассказ Сергея о том, что на самом деле произошло тогда в институте с маленькой Лизой.
        Получается, что они тогда оба стали жертвами этой завистливой интриганки, только не поняли этого сразу.
        Глава 43
        Вот и поговорили. Оказывается, ее просто не так поняли. А у меня муж, вот он рядом. Отгоняй не отгоняй, а по сути, лично мне он ничего плохого не сделал. Ладно, подумаю об этом завтра. Итог всей этой драматичной истории подвёл князь Николай Петрович.
        -Ладно, Зина, мы все выяснили. Надеюсь, ты понимаешь, что тебе в этом доме в гостеприимстве отказано. А с твоим отцом, моим младшим братом я сам поговорю. Пусть он сам решает, что ему с тобой делать.
        За ужином, когда все пребывали в подавленном состоянии, свёкор неожиданно предложил.
        -Сережа, ты говорил, что у тебя проблемы в твоём имении с управляющим и устаревшее хозяйство? А вот давайте завтра с утра и езжайте в имение и Лизу возьми с собой обязательно! Она за эти годы набралась столько опыта! И имеет отличный результат! Товары из ее поместья известны как минимум, половине Москвы! Пусть посмотрит, глядишь, что и посоветует тебе. И у вас как раз будет, чем занять себя эти два дня до получения патента.
        Подумав, мы пришли к мнению, что это очень неплохой вариант. Уже в наших комнатах Сергей, устало плюхнувшись на диван, сказал.
        -Лиза, ты уж как хочешь, но я больше на этом пыточном лежбище спать не буду! Не бойся, приставать не буду, а кровать у меня достаточно широкая, так что все выспимся, включая твоего кота. Давай умывайся и прочее, и ложись. Я ещё немного с отцом посижу за бумагами и приду. Спи спокойно.
        И он ушел. Вначале хотела возмутиться, покричать, потопать ногами, затем сама устыдилась своих детских порывов. И поэтому просто последовала совету мужа - легла спать и на удивление, уснула.
        Перед тем, как лечь спать, я рассказала обо всем Фиодору, тот покивал головой и сказал.
        -Давно смотрел передачу про обычаи Кавказа. Так там говорилось, что если чужих друг другу женщину и мужчину в пути заставала ночь, чтобы оградить честь женщины, мужчина клал между ними свой меч. Вот сегодня я буду вашим мечом. Я лягу спать как раз между вами. Спи, я буду бдить!
        Успокоенная таким образом, я легла и крепко заснула. Сказалось и нервное напряжение последних суток, и недосып прошлой ночью, когда Сергей то вертелся на диванчике, то падал с него, то ворчал и чертыхался в гостиной. Да и сегодня день тоже был насыщенный в деловом плане. В общем, я мирно дрыхла и даже не слышала, когда пожаловал супруг и тоже лег спать.
        Проснулась я ночью от жуткого сдвоенного вопля. С перепугу я подскочила на кровати и тоже заорала. На всякий случай, ну и за компанию. Я всегда за любой кипеш, кроме голодовки. Наверное, мы представляли втроём сюрреалистическую картину. Сидит на постели девка в широченной байковой ночнушке (спецом надела, чтобы отбить сексуальный интерес муженька - такое чудо увидишь, импотенция навек обеспечена!). На другом краю кровати мужик с голым торсом и в подштанниках цвета бедра трусливой нимфы (не помню, где читала, но цвет, вероятно, был сногсшибательный, с тех пор все непонятные цвета так и называю), между ними здоровенный серый кот в полоску и все трое истошно орут! Первым, конечно, остановился мужчина и скомандовал.
        -А ну, заткнулись!
        Я со стуком челюсти захлопнула рот, Федька умолк на полувзвое. Все трое уставились друг на друга, ожидая разъяснений. А дело было в следующем - Сергей пришел, чтобы не беспокоить меня, разделся, не зажигая лампу, и упал спать со своего края. Кота, он, разумеется, не видел. Уснул тоже сразу, и у него сутки были тяжёлые. И во сне, по своей милой привычке раскидывать на всю кровать руки-ноги, повернулся и с размаху влепил по коту. А этот стражник, обещавший охранять мой сон и честь, бессовестно дрых. И во сне получил оплеуху. Ясно, что с перепугу он взвыл, пожарная сирена бы обзавидовалась на него. Ну и тяпнул ещё Серёгу за кисть до кучи. Спросонья и Сергей взвыл тоже в тональности той же сирены. Потом проснулась я и орала уже чуть по-другому, как скорая помощь. Осознав все, я начала мелко трястись от сдерживаемого хохота, кот смотрел исподлобья на обидчика. Тот растерянно сказал.
        -Не обижайся, кот, я ведь нечаянно, во сне!
        И тут Федька отмочил! Демонстративно потирая лапкой ушибленное ухо, проворчал.
        -Нечаянно, нечаянно… чуть дух не вышиб! И хвост едва не придавил!
        Этого уже мой муженёк не вынес, глазки у него закатились, и он рухнул на подушку без сознания в лучших традициях нервических барышень из дамских романов. Теперь я уже не сдерживалась, хохотала до слез и икоты. Вот ни фига я не заботливая и трепетная супруга! У меня тут под боком, можно сказать, молодой супруг без сознания валяется, а я хохочу да тщательно подушку взбиваю, да одеяло подтыкаю под бок! Мудро рассудив, что устанет в обмороке лежать - сам очнётся. Не, ну можно было и водичкой брызнуть, но спать в мокрой постели фу!! А нюхательных солей у меня отродясь не водилось. Так что я спокойно улеглась и мирно засопела. И не слышала, как очнулся Сергей, потряс головой, глядя на спящую меня, лежащего вдоль моей спины кота, повернувшегося к нему тылом, и осторожно лег на свое место, укрывшись одеялом с головой.
        Утром он, правда, пытался прояснить ситуацию, осторожно сказав.
        -Представь, Лиза, мне ночью показалось, что твой кот разговаривает по-человечески!
        Я равнодушно пожала плечами.
        -Не замечала за ним таких талантов! Вот укусил он тебя, за то, что ты его нечаянно задел и напугал - это было. А вот разговор... ты там вчера с отцом в кабинете ничего горячительного не принимал?
        Сергей сердито фыркнул и вышел, сообщив мне перед этим, что выедем после завтрака, и ночевать будем у него в имении в Глинках. Ладно, соберёмся. Лучше всего Федьке - усы распушил, хвост трубой поставил, лапы в кучу собрал и готов.
        Глинки - небольшое веселое сельцо в окрестностях Москвы. Ехали мы до него в возке Сергея часа три с половиной. Сегодня изрядно подмораживало, и я с большим удовольствием обнаружила внутри небольшую печурочку, типа буржуйки, стопку коротких полешек на запятках, длинную трубу, выведенную наружу из возка. Вид наш экипаж имел залихватский - пара лошадей с бубенцами, кучер, в бараньем тулупе и валенках, на облучке, лихо посвистывающий на лошадок, сам возок на полозьях, и хвост дыма из длинной трубы, торчащей из возка. Внутри повозки было тепло, я даже расстегнула шубку и Федьку посадила рядом с собой на диванчик. Правда, эта скотина все равно норовила залезть мне на колени, совсем не учитывая свой немаленький вес. Нынче с утра я была выспавшаяся, сытая и настроена миролюбиво. Поэтому взялась расспрашивать Сергея о его поместье, какие там у него проблемы и что он хотел бы там иметь. Вначале муж отвечал неохотно, потом постепенно вошёл во вкус и рассказывал интересно. По словам супруга, Глинки - поместье небольшое, и названо так, потому что почва там суглинок с примесью песка. Есть ещё пара небольших
глиняных карьеров, или урочищ, как сказал Сергей. Но для производства тех же игрушек, типа Дымковской или посуды, как Гжель, глина не годится. Я меланхолично глядя в полузамерзшее окно, сказала.
        -Ну, делай кирпичи хоть, что ли...
        Местность за окном что-то мне напоминала, но что никак не могла понять и сосредоточиться на этом. Решив отодвинуть эти мысли, спросила.
        - А что ты хочешь делать в своем поместье?
        -Ну, пшеницу выращивать, рожь. - Неуверенно сказал Сергей.
        -А зачем? Ты же сам сказал, что земля не слишком плодородная. Тогда уж не заниматься зерном, а сосредоточиться на чем-то другом. Овощи, например. Выпиши новые, урожайные сорта, подходящие под ваш климат и работай с этим.
        -Да я думал, так овощи ведь летом, и стоят они тогда копейки.
        -Почему именно летом? Построй хранилище для овощей и вперёд! Знаешь, сколько сейчас стоит картошка, морковь, свекла, капуста свежие? Дурные деньги! Мне Орехов жаловался, что закуп сейчас взлетел до небес! И вообще, можно ведь перерабатывать овощи! Солить и мариновать огурцы, квасить капусту. Давай приедем и посмотрим. Хотя, что там, под снегом, разглядишь. Но весной уже поздно будет, работать надо будет уже.
        Так, за разговорами, и доехали до сельца. Выглядело оно недурственно, ветхих домишек, крытых соломою не было, дома добротные, резные наличники окон, резные же коньки крыш, с деревянными петухами, раскрашены в яркие цвета - все это придавало, на фоне белоснежных сугробов очень нарядный и весёлый вид. Помещичий дом был немного похож на мой, в той же бело-желтой гамме, только меньше.
        Встречал нас на крыльце управляющий. Вот теперь я точно знаю, как будет выглядеть мой управляющий Роман, когда постареет. Он удивительно походил на отца. Сергей представил меня.
        -Вот, Савелий Петрович, знакомься, это моя супруга, княгиня Елизавета Ивановна! Мы пару дней побудем здесь, потом вернёмся в Москву, дела у нас. Сейчас пообедаем, и я Елизавете Ивановне покажу свое имение. У нее в Курской губернии свое большое имение. Да ты должен знать, твой сын там управляющим работает.
        Но управляющий выглядел настороженным. Возможно, просто не знал, чего ожидать от молодой хозяйки, мало ли.
        После обеда мы и в самом деле пошли осматривать хозяйство имения. Вроде и чисто, и все прибрано, и чистые и крепкие хлева и птичник, да только коровенки и свиньи простые, такие у моих крестьян были поначалу. Да и куры мелковаты. Я повернулась к мужу, спросила.
        -Сережа, а почему скот такой невидный?
        Муж растерялся, но Савелий Петрович ответил вместо него, насупясь.
        -Что это невидный? У всех такой! Да и держим тут скот только для своих нужд.
        Я постаралась говорить помягче.
        -Даже для себя можно держать хорошие, продуктивные породы.
        -Эва, баловство это! Да и хлопоты, уходу за таким скотом много!
        Я промолчала, мотая инфу на ус. Потом сделаю анализ и тогда уж полные выводы. За домом виднелся плодовый сад. Я поинтересовалась, какие сорта, какая урожайность. Сергей на этот раз ответил сам.
        -Лиза, да у нас хорошие сорта деревьев, почитай, каждый год или вымерзают или сильно повреждаются морозами! Вот и растут самые простые яблоки. С курским яблоками не сравнить! Ну, вон в дальнем углу сада ещё кусты ягодные растут. И все.
        Это верно, с климатом моего мира в современной эпохе здешний не сравнить, намного холоднее. Это сейчас в Подмосковье садоводы выращивают всякую экзотику.
        Кусты ягодные это хорошо, ягоды - это не только варенья, но и джемы и повидла различные, спрос на них есть. Вот ещё одна статья доходов. Надо только опять же хорошие саженцы закупить и посадить, и старые кусты привести в порядок. В общем, здесь нужен агроном.
        И только, когда основательно продрогнув, в начинающихся сумерках мы шли по направлению к дому, меня как прострелило, я даже подпрыгнула. Я вспомнила, что именно меня мучило дорогой! Вот почему мне показалось все как-то знакомым! В моем мире именно на этих землях располагался совхоз имени Ленина! Знаменитый своими клубничным плантациями. А совсем недавно в журнале я видела рекламу урожайных сортов культурной клубники! Ещё подумала, что и мне неплохо бы выписать такую, да свободной земли для нее у меня нет - или сахарная свекла или подсолнечник растут. А тут сажай - не хочу! Вот, вот от этого и начнем плясать! Сегодня же сама засяду за наброски плана и Сергея усажу, обсуждать будем. А потом, в Москве, все окончательно уточним, посчитаем по цене, ведь все журналы у старого князя в кабинете есть.
        Вечер мы с мужем провели весьма увлекательно. Нет, не так, как можно было подумать. Мы писали, вычёркивали и вновь записывали все свои мысли и предложения, спорили до хрипоты, Сергей пару раз выскакивал из кабинета, хлопнув дверью, побегав по коридору и остыв, вновь возвращался и все по новой начиналось. Самое главное было - деньги. На новый скот, семена, саженцы, найм работников, овощехранилище, удобрение, оборудование для переработки и стерилизации. Сергей сказал, что почти все его офицерское жалованье за эти годы лежит нетронутым, ну и кое-какие доходы от имения тоже были все это время. Управляющий у него честный, воровства в хозяйстве нет. Но если всех средств не хватит - придется брать или в банке займ или у отца, если у него будут свободные деньги. Надо же, жалованье он сохранил, я почему-то была уверена, что в Петербурге он жил на широкую ногу. Когда я сказала об этом, муж невесело засмеялся.
        -Лиза, у тебя, как и у всех барышень, ошибочное мнение о службе. Вы думаете, служба - это балы, красавицы, блеск эполет, батистовая белоснежная рубашка, дуэли время от времени? Да я в столице бывал не более пары месяцев в год! Крупных войн сейчас и нет, да мелких полно! А война - это грязное дело... Так что куда мне деньги на войне девать было? Вот и сохранились. А теперь в дело пойдут.
        Сошлись мы и во мнении, что надо нанимать новых, хороших специалистов - агронома и возможно, управляющего, если Савелий Петрович не сможет принять новшества. Так и решили, но будем советоваться и с князем Николаем Петровичем.
        Глава 44
        В Москву мы вернулись на следующий день, уже после обеда. Времени оставалось только поесть и начинать собираться на бал к Разумовским, они давали его в честь дня рождения их младшей дочери, ей исполнилось семнадцать лет.
        Только мы сели в столовой за накрытый стол, как торопливо вошёл Николай Петрович, он тоже задержался в городе и пропустил обед. Поэтому присоединился к нам. Сразу же и объяснил, что задержка случилось из-за того, что он ездил получать мой патент. Выдали ему патент без моего присутствия только по знакомству. Я только и рада была. Завтра можно и в чулочную мануфактуру ехать уже с поверенным и всеми документами. Николай Петрович предложил взять поверенного семьи Шереметовых, завтра с утра он его известит. Ну и мы тоже, перескакивая с пятого на десятое, поведали о нашей поездке и выводах из нее. Николай Петрович выслушал и ответил.
        -Вот я же говорил, что нужен взгляд со стороны! Сегодня уже не успеем, а завтра, сразу после поездки в мануфактуру, сядем, все обговорим и посчитаем. Посмотрим, что у нас будет получаться.
        Поскольку Владимир с Анной все ещё пребывали в деревне, то поехали мы вчетвером. Хотя, если честно, я с большим удовольствием осталась бы дома и валялась бы с Фиодором на постели. Но раз необходимо демонстрировать образ счастливой семьи, то будем соответствовать. И красоту будем наводить. Когда я уже практически расфуфырилась под скептическим взглядом кота, вошёл Сергей. Протянул мне шкатулку средних размеров и сказал.
        -Лиза, прости, сразу не отдал, за эти дни столько дел навалилось... вот, это твое по праву, как моей жене, принадлежит.
        Я, конечно, не слишком разбираюсь в драгоценностях, но это были эксклюзивные украшения. Особенно к моему сегодняшнему наряду из голубого плотного шелка с драпировкой декольте белой полупрозрачной органзой подходил комплект, состоящий из колье, серёг и небольшой тиары, выполненный из полированного серебра и сапфиров. Мои глаза невнятного голубого цвета от блеска сапфиров стали как будто ярче. А длинные серьги с каскадом мелких камней визуально удлиняли шею. В общем, даже сама себе я понравилась, что было редкостью. В шкатулке были ещё какие-то драгоценности, я пока что и смотреть не стала. Из колец обошлась одним обручальным.
        В бальной зале дворца Разумовских при нашем появлении воцарилась тишина, все дружно разглядывали нашу пару, выискивая признаки скандалов, но потом послышались тихие и не очень, скромные и не слишком, шепотки, всем хотелось обсудить жареную новость. Мы с княгиней Анастасией Афанасьевной сияли ослепительными улыбками, наши мужчины были невыносимо вежливы и церемонны, в общем, образ идеального семейства получился на все сто. В одиночестве мы не оставались почти весь вечер. Вначале подбежала Настенька Гагарина с компанией подружек, утащили меня потрещать о своем, о девичьем, расспросить меня, почему так секретничала. Я пожала плечами.
        -Нет же, мадмуазели, нисколько я не секретничала! Сережа служил, а мне не хотелось торчать одной месяцами на съёмных квартирах, ведь в Петербурге он бывал редко. Вот я и занималась делами в своем поместье. А сейчас Сергей оставил службу и мы теперь вместе.
        -Ах, Лизонька, у вас, наверное, такая страстная любовь была, что вы поженились сразу же, как только ты вышла из института!
        Это впечатлительная Натали Любомирова. Но я ее разочаровала, спокойно сообщив чистую правду, что это случилось по договору между нашими отцами. Поскольку договорные браки, браки по уговору в светском обществе Москвы были не новостью, то все восприняли это нормально. Конечно, всем хотелось расспросить про Долли Тенищеву, но такие вещи вслух не обсуждают при непосредственных участниках. Это вам не программа "Пусть говорят". Здесь про это шепчутся тихонько по углам.
        К Сергею тоже подходили его знакомые, поздравляли с браком, беззастенчиво разглядывая меня, как призовую кобылу на аукционе. Два раза потанцевала с мужем, один раз со свекром. А потом меня пригласил, кто бы вы думали? Месье Трегубов! Причем приглашение было в мм… несколько неоднозначной форме.
        -Серж, дружище, ты ведь не запретишь своей очаровательной супруге потанцевать со старым однополчанином?
        Сергею ничего не оставалось, как скрипнув зубами, позволить мне принять это приглашение. Впрочем, я быстро пожалела об этом. Трегубов вскоре начал разговор.
        -А вы, княгиня, хорошо умеете морочить мужчин! Вы мне так понравились! И маменька моя хотела с вами познакомиться! (Вот чур меня от этого, чур!). А вы, оказывается, замужем давно! Ах, вы разбили мне сердце!
        Я едва дождалась окончания танца, чтобы потом плотно повиснуть на руке мужа и не принимать больше ничьих приглашений на танец. Изредка мелькала на заднем плане Зизи, но к нам она не подходила. И то хорошо.
        Все нужные бумаги в конторе мануфактуры оформил поверенный семьи. Он оказался докой в своем деле, хотя показался мне поначалу нудным и въедливым. Зато он так составил договор, что учел все, даже малейшие нюансы и не оставил ни малейшей лазейки для ущемления моих интересов. Потом надо будет подумать о том, чтобы передать ведение моих московских дел в его руки. Даже снятие копии моих колготок, разъяснение мной приблизительной технологии их изготовления (как я это себе могла теоретически представить) и то прошло быстрее, чем оформление бумаг. Но заканчивается все и это тоже.
        Потом мы работали дома, в кабинете свекра. Вчерне мы планы набросали ещё в Глинках, теперь Сергей с отцом обсуждали их конкретно, считали, решали, что именно надо закупать и когда. Пока они все это обсуждали, я тщательно шерстила всю стопу журналов, бывших у старого князя в кабинете. Находила там рекламные объявления о продаже семян, саженцев, элитных пород скота, новых различных аппаратов. Делала надписи и вкладывала бумажные закладки в журналы. Теперь они щетинились во все стороны бумажными лентами. Решили, что саженцы и скот надо закупать весной, тогда же и нанимать рабочих, а сейчас можно заказывать технику, семена. Я нашла даже кандидата на роль агронома по объявлению. Пусть Сергей с отцом с ним встречаются и беседуют. Сейчас можно озаботиться тарой стеклянной и бумажными этикетками. Чтобы потом не было штурмовщины, как у меня на первых порах. Эх, второму всегда легче идти!
        Так и прошли мои московские каникулы. С утра я ездила по своим делам и заказам, нанося периодически светские утренние визиты. Вечера проводили, разъезжая по приемам и балам. И везде меня сопровождал супруг, хоть на деловые встречи, хоть на развлечения. Объяснял, что он по утрам набирается делового опыта. А вечером, танцевального, что ли? Зато ночи, ночи мы проводили втроем - я, Сергей и кот между нами.
        Несмотря на то, что прежней злости и ненависти к мужу я не испытывала, да и прояснилось многое, я все равно никак не могла решиться на последний шаг, после которого уже не будет пути назад, что-то меня удерживало. Чего-то мне не хватало, никак не могла понять чего. Может, и в самом деле, как молоденькой романтичной дурочке мне не хватало бурных страстей, ярких чувств? А муж демонстрировал ровное, спокойное, доброжелательное отношение. Он был неизменно вежлив и внимателен ко мне, но не более. И это меня безумно злило. Да, я понимаю, что я нелогична, но я и сама себя понять не могу.
        Оставалось несколько дней до начала рождественского поста, и я засобиралась домой. Товар, заказанный мной у разных торговцев, фабрик, мастерских и прочее, был получен, груз сформирован и ожидал отправки. Я даже получила на чулочной мануфактуре некое количество из первой партии колгот. Жаль, запускать их в торговлю будут уже без меня, но князь проследит за всем. Но со мной собрался ехать и Сергей! Уверял, что хочет посмотреть на развитое хозяйство в реальности. Учитывая его бизнес-проект, который сама же и придумала, отказать ему не смогла. Наконец, все собрано, билеты куплены, груз в багажном вагоне оплачен, на перроне перед вагонами прощальные поцелуи, слезы, обещания вскоре приехать и прочее. Все, мы едем домой!
        В Курске нас встречали - Кузьма с возком и грузовые сани. Пока шла суета с выгрузкой нашего багажа, погрузкой его в сани, я намерилась быстро съездить к торгпредам, передать им все бумаги из Москвы. Все багажные квитанции и общее руководство бедламом под названием выгрузка - погрузка передала Сергею, пусть пробует свои силы, а я посмотрю.
        Отсутствовала я не более часа, а когда вернулась на вокзал, оказалось, что меня уже минут двадцать как все ожидают. Удивительно, но обычно суматошная и долгая процедура с грузом, была успешно завершена в рекордные сроки. Перед дорогой решили, что неплохо бы всем нам поесть горячего, всё-таки зима и дорога, не сказать, что близкая.
        Мы с Сергеем пошли в ресторан при гостинице, где я обычно останавливаюсь, а возчики по очереди ходили обедать в трактир неподалеку. В ресторане уже знали, что кот всегда ходит обедать со мной, поэтому безропотно приносили небольшой стульчик для него и блюдце с мелко нарезанным отварным мясом и Фиодор важно обедал. Может, Сергей и был удивлен, но промолчал. Вот и хорошо. Уже принесли заказ и мы приступили к трапезе, когда я увидела за столиком у окна г-на Торпыгина. Панталон вид имел несколько помятый, имелось и помятое лицо, вкупе с отекшими глазами. Взгляд был мутный, смотрел он на меня исподлобья. Все вместе эти признаки обозначали одно - Панталон пил. И пил не первый день. Мне все это было неприятно, я передернула плечами и отвернулась. Супруг, заметив мой взгляд, тоже посмотрел туда же, узнал Панталона, хмыкнул.
        -Любезная супруга, ваши поклонники, смотрю, все не оставляют вас своим вниманием! Выглядит он, правда, не очень, так ваш отказ повлиял?
        Пока я раздумывала, как бы достойно ответить этому ехиде, Фиодор, закончив трапезу, потянулся, громко муркнув, выразив тем самым благодарность, и сев косилкой, принялся надраивать морду лапой. Теперь его хорошо было видно за столом. Панталон, завидев своего врага, встал из-за стола и шустро, хоть и слегка неустойчивой походкой, направился в сторону мужской комнаты, наверное "попудрить носик". Федька, недобро прищурившись, смотрел ему вслед. Во избежание эксцессов, я поспешила быстрее завершить трапезу и двинуться в путь. Когда муж помогал мне сесть в возок, я невольно бросила взгляд на окно ресторана. Там, прижавшись практически носом к стеклу, нас рассматривал пьяный Торпыгин. Поняв, что его заметили, ухмыльнулся. Двинулись в путь, я, выбросив все лишние мысли из головы, вознамерилась вздремнуть в дороге.
        Проснулась, когда мы уже подъезжали к последней деревеньке перед моим имением. Спала я, лёжа на небольшом диванчике в возке, ноги мне грел кот, а голова лежала на части шубы Сергея, которую тот снял с себя, свернул углом, положил себе на колени, уложил меня и другой частью шубы укрыл. Бережно поддерживая меня рукой, чтобы я не упала на пол при особо лихих виражах нашей дороги. Особо холодно в возке не было, но и не тепло тоже. Сергей явно продрог, но терпел, укрывая меня. Вскоре мы уже въезжали в широко распахнутые ворота имения. Суетились встречающие с фонарями, слышались голоса, окликающие наших экспедиционеров. Распоряжался Роман, куда разгружать привезенное, Семенишна созывала прислугу нести багаж хозяев... Как не похоже это было на мой самый первый приезд в этот дом.
        Приятным бонусом было то, что Семенишна заранее велела натопить баню и теперь мы могли хорошенько пропариться, выгоняя усталость и согревая продрогшее за зимнюю дорогу тело.
        После бани мы неспешно ужинали, долго молча пили чай с вареньем, которое очень любил Сергей - с вишнёвым. Запах свежезаваренного чая с мятой разносился по столовой, смешиваясь с ароматом вишнёвого варенья, тихо потрескивали дрова в печи, низко над столом висела лампа под тканевым абажуром, за окном бросалась снегом разыгравшаяся к ночи метель - и было так уютно и безмятежно вот так сидеть, изредка перебрасываясь какими-то малозначительными фразами. Я даже махнула рукой Роману, сунувшемуся было в столовую с каким-то докладом, чтобы ушел, не мешал.
        Спали мы сегодня вдвоем с Фиодором, Сергея разместили в спальне хозяина. Видимо, устала я с этими поездками, потому что уснула ещё на подлёте к подушке. Проснулась я от чего-то непонятного, за окном темно, ночь ещё, явно. Послышалось чье-то пыхтение, гневное сопение, тихие чертыхания.
        -Кот, ну ты совесть имей, развалился один на половину кровати, а хозяева на краешке должны? Кот подвинься, говорю! А то вообще сейчас в коридор на коврик спать пойдешь!
        Тут я проснулась совсем и тихонько наблюдала забавную картину - Сережа стоял с одеялом и подушкой под мышкой, и пытался сдвинуть с места посередине постели Фиодора. Тот притворялся беспощадно спавшим, раскидав лапы и кверху пузом. Даже хвост в сторону откинул, чтобы больше места занимать. Выдавало его только гневное сопение. Я повздыхала и тихо спросила.
        -Сережа, ты чего? Или бабайки в той комнате напугался?
        Муж удрученно вздохнул и ответил.
        -Да никак уснуть не могу! Привык уже, что ты сопишь рядом, кот пихается, мурчит во сне, а тут, как дурак, один на здоровой кровати... вот и пришел.
        Глава 45
        Вздыхай не вздыхай, а надо устраивать мужа, вернее место ему освобождать. Вдвоем кое-как сократили кота на постели, помогать в этом деле он нам никак не собирался. Сергей лег со своего края и мгновенно уснул. Федька тоже не чинился, принялся петь свою кошачью песню-засыпайку, а я лежала и улыбалась в темноте спальни неизвестно чему. Но на душе было приятно. Так и уснула, улыбаясь.
        А с утра все мечты о спокойной и тихой жизни пришлось отодвинуть в сторону и впрягаться в повседневную жизнь со всеми ее проблемами, задачами, удачами и неудачами. Дела сами не сделаются.
        Так, в результате совместных с нашим ветеринаром размышлений, был признан неудачным эксперимент по разведению "индейских петухов", так здесь называли индюков. Этих птиц в Российскую империю стали завозить не так давно, а я, дитя супермаркетов и американских фильмов, где обязательно готовили на День Благодарения индейку, ухватилась за идею разведения этих птиц. Оказались они очень капризными для разведения в наших условиях. То им жарко, то им холодно, а падеж индюшат был слишком большой.
        В общем, отказались мы от этого направления, хоть и очень жаль было. Зато успешным оказался проект с разведением гусей. Весной я заказала гусят нескольких пород, про которых прочитала в журнале. Выбрала тулузских гусей, датских легатов и наших холмогорских. Холмогоры были меньше весом, зато хорошие наседки, а вот иностранки - гусыни при своем большом весе оказывается, вовсе лишены материнского инстинкта. Пока что от наших гусей мы получали два продукта - мясо и пух. Причем легатов надо было ощипывать каждые несколько недель, пух отрастал вновь. И сейчас на складе у нас скопилось изрядное количество пуха. Вскоре должен прийти из Москвы заказанный материал для пошива пуховых детских одеял и подушек. Шить для взрослых одеяла и подушки я посчитала нерентабельным, цена почти одинакова, но для детских то расходников значительно меньше.
        Из неприятного - эти пушистые шкоды оказались склонны к побегам, то есть, к уплывам. Они постоянно норовили уплыть по нашей речушке вниз по течению. Первое время, пока не поставили колья, вбитые в дно речки, частенько приходилось догонять гусей у соседей. Некоторые возвращали птиц без возражений, а некоторые, типа моего "родственника" Петра, спорили до хрипоты, доказывая, что это их родные гуси.
        Сергей везде ходил со мной, молчал, не спорил и не вмешивался, но очень внимательно наблюдал. Вечером расспрашивал меня о том, что не понял. Я постепенно привыкла к его постоянному присутствию за спиной. Может, в хозяйственном плане он знал ещё мало, но вот организаторский талант у него явно был. Как-то он умел так распределить рабочих, что все стадии рабочего процесса проходили быстро, спокойно и без суеты. И работники его слушались. У меня так до сих пор не каждый раз получалось.
        Но меня начинали беспокоить взгляды Романа - тоскливые на меня и раздраженные на Сергея. Дошло до того, что я даже советовалась с Фиодором. Тот, выслушав меня, пробурчал.
        -Вот говорил я тебе ещё когда, поговори с ним! Объясни, что его надежды напрасны, и дело даже не в замужестве, а в том, что ты не относишься к нему иначе, чем к хорошему специалисту, надёжному помощнику. А так он и на вас злится, и Ганка вся извелась уже. Тоже волком на тебя смотрит, когда ты не замечаешь. Это ещё твой муженёк не понял ничего, а то беда будет.
        Я уныло покивала, прав был Федька, прав! Я сама затянула эту проблему, все откладывала на потом, видимо, надеясь, что как-нибудь само рассосётся, как беременность у старшеклассницы. А она накапливается и накапливается эта проблема. И теперь вопрос стоит уже не ребром, а полным профилем!
        Выдав мне нравоучительную речугу, кот взгромоздился на подоконник и грустно уставился в полузамерзшее окно кабинета, где мы с ним пребывали сейчас. Какая-то тоска и безнадёга проглядывали во всем облике моего кота. Я не выдержала.
        -Федь, что у тебя случилось? Я уже давненько вижу, что ты хандришь.
        Федька печально вздохнул.
        -Да Тася моя все из головы не идёт... Как она там? Котятки наши, уже, небось, большие выросли, взрослые совсем... помнит ли она меня?
        Я постаралась успокоить его.
        -Ну, я думаю, все хорошо у Таси, ты же помнишь, бабки у нас во дворе, хоть и сплетницы, но жалостливые, всегда кошек всяких кормят. Да у тебя самого, поди, уж полдеревни котят!
        Кот вздохнул ещё печальные.
        -Да нет у меня здесь котят! У меня ведь котята могут появиться только по моему желанию. А кошки здешние... ну красивые, но дуры дурами! Мне с ними скучно и поговорить с ними не о чем. Так, приду, помурлыкаем и все. То ли дело моя Тася! Мы с ней столько передач обсудили! Да, Лиза, не смотри так! Приходила она, когда ты на работе, по дереву, на ветку, оттуда через окно и в кухню. Я ей свой обед отдавал, у нее же котята должны были появиться. Потом мы телевизор вместе смотрели или комп твой. Эх, было время! Тоскливо мне тут!
        Я удивилась про себя, потом призадумалась. Вот кошки, казалось бы, ерунда какая! А тут серьезные чувства! У меня и муж рядом со мной, а я все сомнениями терзаюсь, что мы чувствуем друг к другу, нужны ли мы друг другу? Я вздохнула - как всё-таки сложно понять даже саму себя, не то, что другого человека! Но в одном Федька прав - надо поговорить с Романом, пока не стало поздно. Но сделать надо это как можно деликатнее, чтобы у каждого осталось чувство самоуважения и достоинства, чтобы не влезть кирзовыми сапогами прямо в душу человеку и потоптаться там. А значит, сделать надо это тет-а-тет, без свидетелей. Надо выбирать подходящий случай.
        Такой случай выдался примерно через неделю. Пришлось отправить нашего ветеринара в Курск за какими-то одному ему известными лекарствами и ещё чем-то сугубо ветеринарным. Поскольку он недавно простыл и только что выздоровел, я не рискнула отправлять его на грузовых санях, отправила его с Кузьмой в возке. И пару грузовых саней, заодно получит наш груз из Москвы.
        И тут доставили мне записку от нашего священника, отца Василия. Он приглашал меня посетить храм и обсудить приготовления к празднику Рождества.
        Дело в том, что я последние два года ввела в моду ставить новогодние ели с самодельными игрушками и готовить немудрящие подарочки для детворы со сладостями и простенькими игрушками, чаще всего, тоже самодельными. Вот отец Василий предложил нынче поставить такую ель у храма, а на подарки деньги собрать со всех окрестных помещиков. Сумма будет небольшая, сладости многие могут изготовить и на кухнях своих имений. Нужно только купить по возможности какие-нибудь простые игрушки. Вот на организационное собрание отец Василий и приглашал меня. Сергей был занят с бумажными делами - приводил в порядок все свои записи и подсчёты. Я даже позавидовала ему - вот до чего дотошный до мелочей человек, все у него записано и расписано по графам и таблицам, не то, что у меня, вечно все на клочках каких-то, потом выискиваю в кипе бумаг на столе.
        Роману надо было проехаться по дальним полям, кто-то недавно сказал, что с двух полей не вывезли солому, забыли. Вот он и поехал проверять. Заодно проводит меня почти до того села, где церковь. Ехать я решила верхом, кобылка у меня была смирная, мы с ней привыкли друг к другу, так что никаких проблем я не ожидала. Надев короткий тулупчик и теплые брюки под длинное платье, чтобы не шокировать нашего старенького попика отца Василия, собралась на выход. Почти у самых дверей меня догнал Фиодор, пробурчал, что тоже поедет, ему нужно проконтролировать мой разговор с Романом, чтобы я опять не струсила. Вздохнув, взяла его на руки, а взгромоздившись на свою Ветку, запихнула кота в отворот тулупчика, где он и притих. Разговор получился тяжёлым.
        Порой мне казалось, что мы говорим с Романом на разных языках, до такой степени он не понимал меня. Или не хотел понимать. Клялся, что он беззаветно любит меня, что я не понимаю, что не нужна мужу, что он как раз не любит меня. И что я это обязательно пойму, только должна дать ему, Роману, шанс. Но вот что интересно, он ни разу не сказал, что, мол, расторгайте брак, любимая Елизавета Ивановна, и выходите замуж за меня... Это что, получается, он видит меня в роли любовницы? Сожительницы? На смену Ганке? Эту неделю сплю с тобой, а следующую - с Ганкой?
        Я старалась быть вежливой, помягче строить фразы, чтобы не обидеть его, но вот уже начинало все это подбешивать меня! Какое он имеет право говорить мне, с кем жить, кого любить! Я ни разу не дала ему повода думать, что я отношусь к нему как-то по-особому. Так почему Роман решил, что я должна ответить на его чувства, отринуть правила морали и приличия, при живом муже иметь управляющего в любовниках? Это не только нарушение светских приличий, но и противно моим личным принципам! Да и любит ли он меня? Любимой женщине такое не предлагают! Вероятней всего, он просто вбил себе в голову, что любит, и не хочет посмотреть правде в глаза.
        -Знаете что, Роман Савельевич? Даже если бы я не была замужем, то я все равно не смогла бы ответить на ваши чувства, и не потому, что вы и я - люди разного социального круга, а просто потому, что я не вижу в вас мужчину, который бы волновал мое сердце, мою душу! Я вижу в вас надёжного помощника, может, друга, но не любимого. Простите, но свои взгляды я не изменю. Вы сказали, что выбрали меня любимой, потому что я такая расчудесная. Так вот я не желаю, чтобы меня выбирали! Я хочу выбирать сама, кого мне любить!
        -Сергея Николаевича вы тоже сама выбирали? - С какой-то детской обидой выкрикнул Роман.
        Я засмеялась. - А вы знаете, да, я сама его выбрала!
        Роман замолчал, потом, отвернувшись от меня, глухо сказал.
        -Простите, Елизавета Ивановна, думаю, вы меня поймёте, я хотел бы остаться один, мне надо подумать!
        И он, свернув на небольшую, полузанесенную дорогу через поля, хлестнул коня нагайкой и поскакал в направлении полей.
        А мы с Федькой остались одни на пустой дороге. Хотя, ничего страшного, вон там виднеется деревенька и крыша помещичьего дома. Правда, нужное мне село будет только следующее, но ещё только утро, весь день впереди. А обратно я как-нибудь найду попутчиков.
        Так, успокаивая себя, тихонько беседуя с котом, я продвигалась в нужном направлении. Кстати, Фиодор поддержал и мое решение по Роману, и мое предположение о том, что на самом деле не любит он меня. Зато сказал.
        -Знаешь, Лиз, а наш Сержик по сравнению с этим Романом - просто идеал! Он гораздо внимательнее к тебе, не давит морально, даёт время тебе самой во всем разобраться. И с тех пор, как вы стали жить под одной крышей, он ни по каким Ганкам не бегает! Может, ты и не заметила, но сейчас Сергей уже большую часть работы Романа выполняет сам. Просто тебе не хвастается этим. Как мне кажется, это ему стоит дать шанс. Конечно, если это тебе самой надо, если он твоей душе и сердцу не противен. А если никак - не мучай ни себя, ни его, дойди до патриарха, но добейся признания брака недействительным. Конечно, для репутации это не слишком хорошо, но так у вас обоих будет шанс когда-нибудь обрести свое счастье.
        Я задумалась. В словах Федьки была своя, сермяжная правда. Но и в самом деле, мне надо разобраться в себе, в своих чувствах, а то мне и самой непонятно, что же я чувствую к мужу. Так, размышляя, я подъехала к небольшому лесочку возле дороги, за ним начиналась деревенька. Внезапно моя Ветка громко заржала и поднялась свечкой на дыбы. Я этого не ожидала и не удержала поводья, да и сама не удержалась. Уже вылетая из седла, только и успела подумать.
        -Надо бы ноги суметь выдернуть из стремян, иначе мне конец!
        Ноги то я сумела, освободила, но грохнулась навзничь на указанную дорогу со всей силы. Перед глазами заплясали цветные огоньки, но затем померкли и они. Наступила тишина и темнота, больше я ничего не видела и не чувствовала.
        Глава 46
        От внезапного падения и удара Федьку выбросило из тепленького местечка под тулупом хозяйки, прямо в глубокий сугроб посреди густого куста у дороги. Пока он, отфыркиваясь и выгребая лапами, как пловец, выползал из сугроба, ситуация на дороге изменилась. Возле лежащей без сознания на дороге Лизы, стояла лошадь, запряжённая в сани, рядом топтались двое дюжих мужиков. Один заглядывал Лизе в глаза, махал перед лицом рукой. Второй озабоченно спрашивал.
        -Потап, жива ли барынька? Не сильно зашиблась, а то помрёт, нас хозяин потом сам зашибет! Сильно уж эта баба нужна зачем-то Пантелеймону.
        -Да жива, только шибко дух зашибла. Без сознания она.
        -Вот и хорошо, меньше увидит. Давай грузим ее в сани да повезём. Не ровен час, поедет кто, увидят.
        -А куда везём-то? В старую сторожку?
        Мужик кивнул в сторону леса. Второй ответил.
        -Ну да, тут рядышком, а там и хозяин как раз приедет. Лошадь ее надо было поймать. Упустили. Она ведь домой пойдет, спохватиться там.
        Фиодор превратился в одно большое ухо - ему надо было узнать как можно больше, пока что ничем другим он помочь Лизе не мог. Против двоих здоровых мужиков ему не выстоять. Он понимал, что надо бежать за подмогой. Но вначале надо проследить, куда повезут его хозяйку. И Федька крадучись, по-пластунски, пополз по обочине дороги. Двигались они и впрямь недалеко, не более пяти минут. В лесочек вела малозаметная лесная дорога, почти тропинка. Не зная, ее и вовсе не заметишь.
        Проследив за похитителями, их путь до дорожки, кот отправился в обратный путь. Для него это было далеко. Всё-таки он был кот, а не русская борзая, которая в погоне за зайцем может намотать до десятка километров. Федька бежал по дороге, сердечко его сжималось от боли и страха за хозяйку. Лапки мерзли на снегу, а мягкие подушечки лапок больно кололи острые грани маленьких ледяных комочков. Вскоре за ним уже оставались кровавые следы. Фиодор задыхался от усталости, но упрямо продолжал бежать вперёд, к дому, торопясь успеть вовремя. Там Сергей, там помощь, там спасение Лизы. На пушистых щечках уже стыли злые слезы на свое бессилие, когда впереди он увидел мирно бредущую лошадь Лизы. Она трусила домой. Но стоило приблизиться Федьке, как она прибавляла ход. И так несколько раз. Пока он от отчаянья, собрав все свои силы, не гаркнул.
        -Ветка, стоять!
        Послушное животное, привыкшее к командам, остановилось. Федя поднажал и нагнал Ветку. Теперь как на нее забраться. Вряд ли ей понравится, если он вцепится в нее когтями, забираясь наверх. Недолго думая, Фиодор хорошенько разбежался и пушистой серой молнией взметнулся наверх, уцепившись когтями передних лап за кожу седла, подтянулся и плюхнулся животом поперек седла. Но, видимо, всё-таки где-то полоснул лошадь когтем, потому что Ветка вздрогнула и рванула вперёд.
        Трясясь и подпрыгивая на седле, кот раздумывал, почему спокойная и даже немного ленивая лошадь вдруг взбрыкнула и сбросила Лизу? Скорее всего, эти мужики из засады бросили чем-то острым в Ветку, вот она и взвилась от боли. Ну, это понятно. А вот другой вопрос - как позвать на помощь? Ведь без слов его могут не понять! А со словами и того хуже - напугаются до полусмерти, примут за нечистого и не поверят! Хорошо, если и вовсе не сожгут на костре! Хотя, кажется, это в Европе было, в России никогда такого не было, но нечистую силу все равно не жаловали. Но вот, наконец, показались и кованые ворота усадьбы, сейчас они будут дома.
        Фиодор решил бежать искать Сергея, он самый бесстрашный в этом доме. Ветка по привычке остановилась у крыльца, кот устало, мешком, неловко свалился с нее и побрел искать Сергея. Сил бежать уже не было, да и лапы болели все сильнее. Обоняние ему подсказывало, что Сергей недавно прошел по лестнице в сторону кабинета. Из последних сил карабкаясь по лестнице, Федька, наконец, ввалился в кабинет. Сергей сидел за столом и что-то писал. Увидев кота, удивился.
        -Фиодор, что с тобой? Вид у тебя не очень.
        Мысленно махнув лапой на последствия, Федька чихнул и сказал.
        -Серега, беда! Лизу украли! Беги, спасай!
        Сергей окаменел за столом. И даже не от того, что кот с ним говорил человеческим языком, сколько от самой новости. Пока он пытался осознать сказанное, Фиодор, путаясь и сбиваясь с пятого на десятое, рассказал о случившемся. Но опыт военного взял свое. Быстро поднявшись из-за стола, отрывисто спросил.
        -Показать можешь?
        Федька кивнул.
        -Только если понесешь на руках!
        И поднял переднюю лапу, показывая ранки на подушечках лапки.
        -Сейчас Семенишна забинтует тебе лапки, пока я собираюсь. И поедем. Ещё тебе что-нибудь надо?
        Кот, стесняясь, сказал.
        -Кусок бы, какой съесть и в теплое завернуться, продрог весь. И это… ты там сильно не говори про меня, ладно? Честное слово, не нечисть я!
        Сергей махнул рукой и вышел. Вскоре прибежавшая Семенишна заохала, быстро принялась мазать какой-то мазью ему лапки, бинтовать, тут же появилось мясо и теплый плед. Когда Сергей заглянул в кабинет, кот был уже готов к путешествию - сидел, закутанный в плед и доедающий последний кусок.
        Подхватив Федьку на руки, Сергей вышел во двор, там уже конюх держал под уздцы его высокого жеребца, рядом верхом сидели двое дюжих мужиков, одного он знал - это Данила из молочного цеха. У одного из них была древняя бердана, второй был вооружен топором на длинной ручке и веревкой с шарами на конце, типа Боло, которым в броске спутывают лошадям ноги. Устроившись удобнее в седле и взяв поводья одной рукой, придерживая кота другой, Сергей залихватски свистнул, и они двинулись быстрой рысью.
        Фиодор раздумывал. Сегодня он опять увидел Сергея совсем другим. Это был не светский щеголь, не блестящий офицер в парадной форме, который покоряет сердца романтичных барышень в столичных гостиных. Это был сосредоточенный, умный военный, решительный и стремительный, не теряющий зря времени. Ведь не стал же он ахать и выяснять, правда ли кот говорит, поверил сразу и без промедления начал действовать. Вот такой Сергей вызывал у Федьки, для которого вообще не существовало авторитетов, уважение.
        ЧАСОМ РАНЕЕ
        Сквозь мерный гул в голове, дергающую периодическую боль в ней же, многострадальной, сознание нехотя возвращалось ко мне, а также отрывочные воспоминания. Вот мы с котом садимся на лошадь, вот подъезжает Роман... что ему надо? Ах, да, он же сопровождает меня, нам почти по пути! И я ведь хотела с ним поговорить… кажется, разговор был неприятным... он уехал… а я почему-то упала с лошади.
        Возвращалось обоняние, слух, со зрением было хуже, все было каким-то мутным и темным. Потом до меня дошло, что я лежу в какой-то клетушке без окон, на кучке соломы, которая невыносимо воняла прелью. За стенкой бубнили голоса, о чем именно-не разобрать. Пошевелила руками - ногами, вроде целые, я даже не связана, но каждое движение отзывалось сильной болью в спине. Видимо, сильно ударилась, падая с лошади. О худшем не думала, где-то читала, что при переломе позвоночника с повреждением спинного мозга боли как раз не чувствуют. А раз болит - значит, все нормально, ушиб. Так я успокаивала себя, одновременно лихорадочно пытаясь понять - что это все значит? То, что Ветка взвилась и сбросила меня неслучайно - уже понятно. Но кому это надо и зачем? Врагов особых у меня вроде не было, конкурентов тоже, я ничью нишу тут, в Курске, не занимала, наоборот, даже освободила, уйдя с рынка торговли сахаром. Может, у соседей особой любви ко мне и не было, но до конфликтов не доходило. Разве что Панталон, но это глупо, все финансовые вопросы между нами завершены, на сахарный рынок я не выхожу, в плане матримониальных
притязаний тоже не годна - я замужем. Разве что банально выкуп за меня потребовать у Сергея? Но он же не дурак, найдут ведь сразу, да и не наши 90-е на дворе. В общем, ничего умного в больную мою голову не приходило. Кстати, о голове. Потрогала рукой затылок - ничего себе шишка! Да и пальцы в чем-то липком, кровь что ли? Вначале думала, что травмировалась во время падения, потом поняла, что это длинная царапина от шпильки в волосах.
        За стеной хлопнула дверь, бубнение усилилось, мне даже показалось, что в одном из голосов я узнала голос своего "дядюшки" Петра. А этот здесь, с какого бока? Тоже мне, рэкетир недоделанный, мало ему Федька на валенки напрудил! Федька!!! Как я не поняла сразу, что кота нет со мной! Только бы он был жив! Я никак не могла вспомнить, в какой момент исчез кот, и очень надеялась, что его не заметили похитители. Превозмогая боль, попыталась сесть на этой жалкой кучке соломы, прислониться к стене. От нее несло сильным холодом, впрочем, как от щелястого пола, но всё-таки вертикальное положение придавало некоторой уверенности в себе. Не желаю валяться у чьих-то ног! Только я устроилась у стены и перевела дух от боли, как дверь в этот чулан широко распахнулась, обрисовывая прямоугольник жидкого дневного света. В проёме двери появилась какая-то фигура, а сзади него кто-то угодливо проблеял.
        -Не извольте беспокоиться, тут ваша барышня, живая, только зашиблась маненько!
        Фигура шагнула в каморку, подняв в руке повыше керосиновую лампу. Осветив заодно и себя. Я вздохнула-все-таки Панталон! Но кажется, сегодня он трезв и, возможно, будет более благоразумен... хотя надежд на это немного. Подойдя поближе ко мне, он издевательски протянул.
        -Ваша Светлость, княгинюшка! И в каких условиях, у моих ног! Теперь вот узнаете, каково это, когда так унижают!
        Я удивилась.
        -Простите, господин Торпыгин, когда это я вас унижала?
        Панталон начинал злиться и выкрикивать что-то малопонятное.
        -А вот когда не схотела замуж честь по чести выходить! Тебе ведь добром предлагали! Нет, деньги она отдала! Да плевать мне на эти деньги! Нет, ты мне отплатишь за то, что унизила меня! Ещё никто не смел, отказать Торпыгину! Мне никто не указ! Схочу - и разорю кого угодно, а схочу - и подарю эти деньги! Ещё бы баба какая-то нос бы не воротила! Да своего кота натравливала!
        Я едва не хихикнула. Кота натравливала! Что он, собака что ли? Натравливать его. Панталон продолжал нести ахинею.
        -Подумаешь, дворянка! Я, может, всю жизнь хотел, чтобы дворянка, аристократка, мне прислуживала да ублажала! Я, может, всю жизнь, с молодости, мечтал отомстить этим за Пантелеймошку! А тут, ишь, цаца какая, не желает она! А я вот желания твоего и спрашивать не буду!
        -Но для ваших целей вам придется выбрать другую женщину, я тут вам не подхожу, замужем я! Вряд ли князь Сергей Николаевич будет согласен отдать вам свою жену!
        - А кто сказал, что князька твоего спрашивать будут? Да и останется ли он вообще живой, чтобы его спрашивать?
        Панталон вещал ещё что-то, бегая по тесной каморке, я с тревогой наблюдала за ним. Мало того, что при трезвости облика, он производил впечатление совершенно безумного человека, так ещё он активно размахивал рукой, в которой была лампа! Не приведи Господь, прольется керосин, или искра от пламени - ведь сгорим же! Если я не слишком переживала о судьбе самого Панталона и тех уродов, что меня похитили, то моя собственная жизнь волновала все сильнее.
        Внезапно за дверью послышался какое-то сдавленное мычание и падение чего-то тяжёлого. Панталон насторожиться, затем резко подскочил ко мне, дёрнул за руку на себя так, что я мгновенно оказалась на ногах, взвизгнув от боли, пронзивший спину. Толкая меня впереди себя, он выглянул в другую комнатушку, довольно тесную. Там моим глазам открылась радостная картина -на полу валялся здоровый мужик, рядом с ним стоял наш Данила с какой-то оглоблей в руках. На лавке притулился бледный до синевы Петруха, а к его шее была приставлена шпага моего мужа, да и сам он, весь в наличии, тоже пребывал здесь же.
        Говорят, что безумцы способны на мгновенные решения и действия. Это правда. За доли секунды Панталон оценил ситуацию и, прижав меня к себе, поднял над моей головой лампу и закричал.
        -Не подходите! Я сожгу ее сейчас! Дорогу освободите! Я ее сожгу, мне все равно!
        Нда, кажется, не только Панталон рехнулся! Но и я тоже, потому что мне нестерпимо захотелось брякнуть.
        -Еще миллион долларов наличными и вертолет в придачу!
        Видимо, я здорово напоминала овцу, раз все замерли и расступились. Панталон начал толкать меня по направлению к двери, но я решительно не захотела покидать общество законного супруга. Поэтому, припомнив все, чему меня когда-то учил Кирюха, я резко пнула назад ногой в ботинке. Видимо, попала как раз по колену Панталону, он взвыл диким голосом, согнулся и выронил лампу. Я тут же отскочила и принялась отчаянно затаптывать потекший огненный ручеек.
        Данила тоже подскочил и вывернул на огонь какой-то жбан с водой. Я даже не успела испугаться, подумав, что жбан мог быть с чем-нибудь спиртным. К счастью, это всё-таки была вода. Вошедший в избушку ещё один мужик, вроде бы из наших, помогал Сергею связывать Панталона.
        Глава 47
        Во всем этом безобразии появилось ещё одно действующее лицо. Неизвестно откуда взявшийся Фиодор принялся носиться по поверженным врагам и активно кусать за подходящие с его точки зрения места. В основном это были, пардон, задницы врагов. О том, что Федька кусался всерьез, свидетельствовали яростные взвизгивания кусаемых субъектов.
        Откат наступил внезапно. Только что я спокойно наблюдала за котом, с огорчением рассматривала пострадавший при тушении огня подол платья - и вот меня пробирает до самых костей лютый холод, заставляя мелко дрожать все мышцы тела, дикий страх сжимает холодной лапой сердце, не давая ни вздохнуть, ни сказать, ни слова. Слезы бесконтрольно лились по моему лицу, а я только тряслась и не могла вымолвить ни слова.
        Муж быстро шагнул ко мне, распахнул на груди свой полушубок, прижал к себе, укрывая полами своего полушубка, гладил по спине, бормотал тихонько на ухо что-то успокаивающее. И только когда он прижал меня сильнее, спина отозвалась резкой болью. А до этого я даже забыла про нее. Я взвыла. Сергей сразу же отстранился, испуганно заглядывая мне в лицо.
        -Лиза, что случилось? Они тебе что-то сделали? Ударили?
        Я скривилась. Конечно, мне очень хотелось сказать, что да, меня били и бандитам явно сейчас Федькины укусы показались бы нежными поглаживаниями. Во всяком случае, взгляд Сергея не обещал им ничего хорошего. Но я неохотно созналась, что сама свалилась с лошади. Сергей повернул меня к себе спиной, сняв с меня тулупчик, и быстро расшнуровал мне платье на спине. Что вызвало у меня резкое раздражение от опытных навыков супруга. Осмотрев мою спину, он присвистнул.
        -Лиза, да у тебя тут сплошной синяк на спине до самой… кхм…
        Он смущённо кашлянул. Ага, то-то я чувствую, что не только спина у меня болит, но и эта самая кхм тоже ноет. Передвигать ногами мне тоже было больно, отдавало болью по всей спине и ниже. Сергей бережно вновь меня укутал и подхватил на руки, выходя из сторожки. Очутившись на улице, я с удивлением обнаружила, что даже день ещё не закончился.
        Мы были в лесу, избушка, где проходила битва, оказалась заброшенной лесной сторожкой. Только я успела подумать, как меня взгромоздят на коня, всю такую болезную, как из-за избушки выехал возок на санях с Данилой в роли кучера. Явно это был возок Панталона. Муж бережно уложил меня на диванчик в возке, кот тут же пристроился рядом. Бандитов, связав, свалили кучей в их же сани, невзирая на их стоны и яростные вопли Панталона. Коней, на которых приехали мои работники, привязали соответственно к возку и саням, Сергей ехал рядом с моим возком верхом. Я старалась не стонать при каждом потряхивании моего транспортного средства, чтобы не пугать мужа ещё больше. Он и так каждые несколько минут заглядывал, проверяя, как я там.
        Ехали мы медленно, и из-за меня и из-за сложного состава нашего обоза. Поэтому Фиодор успел мне все рассказать все в деталях и подробностях. И теперь меня волновал один вопрос - как будем объяснять Сергею способность Федьки говорить? А объяснять придется.
        -Давай скажем, что я начал говорить после перенесенного стресса? Ведь может такое быть? Ну, у кого-то там третий глаз открывается, или лечить всех подряд начинают, или с инопланетным разумом в контакт вступают....
        -Ага, вот молнией тебя шарахнуло, ты и заговорил!
        -Ну, зачем молнией? Скажи, что ты тогда Семенишне наплела, что нашла маленького, спрятала в привратницкой, кормила-поила. А потом нас выперли из института. Стресс? Стресс! Вот и заговорил!
        Я слабо махнула рукой. - Ладно, Федь, что-нибудь придумаю!
        В усадьбе нас уже ожидали. На крыльце, кроме причитающей Семенишны, и ещё нескольких наших, топтался и недовольный уездный пристав, чуть поодаль стояли урядники с равнодушными лицами. Им было все равно кого хватать и не пущать, было бы приказано!
        Увидев, что меня муж несёт на руках, а я имею вид страдающий, пристав скривился - вот только пострадавшей княгини ему не хватало! Так просто теперь не отпишется. Но по-настоящему ему поплохело, аж до бледности, когда он увидел наших ворогов, которых, наконец, извлекли из саней и поставили в рядок пред ясные очи пристава. Узнав и Петра, а самое главное, Панталона, самого Торпыгина! Бедный пристав чуть было лично не кинулся с поклонами и желанием лично вызволить многоуважаемого Пантелеймона Свиридовича от пут. Но наличие многих свидетелей и многообещающий взгляд самого князя с полуобморошной мною на руках, не позволил ему этого сделать, только смущённо крякнуть. А может, помешало и то, что даже связанный, Панталон продолжать орать что-то невменяемое, вокруг рта в натуре была пена, и он метко плевался во всех, до кого мог достать. Почему-то больше всего доставалось Петрухе, стоял близко. В общем, по плевкам Панталон смело мог составить конкуренцию любому верблюду. К тому же он, пардон за прозу жизни, ухитрился обоссаться и посему изрядно пованивал. Все вместе и удержало порывы нашего пристава.
        Я тихо прошептала.
        -Сережа, неси меня в кабинет, положишь меня на кушетку. Сейчас начнутся все ритуальные танцы с бубнами. Я уже с этим приставом имела дело.
        Муж понятливо кивнул и пошел в дом, позвав остальных тоже. За нами ковылял и наш герой дня - Фиодор. Но с ним мы потом будем беседовать и награждать. А пока он плюхнулся на свою любимую банкетку у печи, вытянул забинтованные лапки и облегчённо вздохнул. Вокруг меня, взгроможденной на кушетку, уже суетилась Семенишна, вытирая мокрой тряпицей, смоченной в ароматическом уксусе, руки, лицо, снимая с меня ботинки и верхнюю одежду. Тут же появился теплый плед и подушка под голову, и чашка чая с медом. Все это было проделано за то недолгое время, пока устраивали наших пленников в кладовой и приставляли к ним охрану.
        В кабинет, широко шагая, зашёл раздраженный Сергей, видимо, уже успел цапнуться с приставом, сел на хозяйское место за столом. Следом за ним в кабинет пухлым колобком вкатился и пристав, тоже в чем-то убеждая Сергея. Наконец он замолчал, оглянулся на нас и начал.
        -Ваша Светлость, может, вы расскажете, что случилось, и почему вы обвиняете столь достойных людей?
        Начал муж, я изображала бледную немочь с полузакрытыми глазами.
        -Моя супруга, княгиня Елизавета Ивановна, сегодня утром отправилась в храм на встречу с отцом Василием. Эта встреча была обговорена заранее, и было известно многим о ней. Часть пути ее сопровождал наш управляющий, Роман Савельевич, потом он свернул в сторону по своим хозяйственным делам. Я не мог сопровождать княгиню, так как у меня были дела в имении. Часа через два в усадьбе появилась лошадь княгини, одна, без седока. Я понял, что случилось нечто серьезное и, взяв в помощь двоих работников, поехал по дороге, где должна была проезжать Елизавета Ивановна. В одном месте заметил подозрительные следы и поехал по ним далее.
        Пристав прервал его.
        -А почему вы решили, что эти следы имеют отношение к княгине?
        Пока Сергей не ляпнул типа - Кот сказал!, я торопливо сказала.
        -Господин пристав, я специально бросала поочередно свои перчатки на снег, чтобы меня могли найти! Князь непременно стал бы меня искать!
        Сергей незаметно постарался выдохнуть, а пристав повернулся ко мне.
        -А вы, Ваша Светлость, что можете сказать?
        -В мою лошадь кинули из кустов чем-то острым. Она напугалась, взвилась и сбросила меня. Пока я лежала на дороге, ко мне подбежали двое мужчин, сейчас они в холодной сидят, схватили меня, погрузили в сани и повезли в лес, в какую-то сторожку. Потом туда же прибыл и господин Торпыгин с мужем моей двоюродной тети Петром, и начал всячески мне угрожать, и нести странную чушь. Несколько раз пнул ногой по спине.
        Я увидела округлившиеся глаза мужа, но мотнула головой - молчи, мол! - И продолжила.
        -Затем меня нашел мой супруг, связал этих похитителей, а Торпыгин, схватив меня за шею, хотел сжечь меня, облив керосином из горящей лампы. Но мой супруг освободил меня. Дальше вы уже сами видели.
        Пристав переваривал инфу, и она ему явно не нравилась. Перспектив освободить от узилища таких многоуважаемых личностей было маловато, а точнее, не было совсем. Разве что Панталона признают невменяемым и пристроят в дом умалишённых.
        Я не так просто свалила свой фирменный фокус - Свались с лошади! - на Панталона. Я теперь являюсь пострадавшей с явными признаками травмы. Правда, вряд ли кто здесь сможет отличить синяки от падения и от пинков сапогом. Судмедэкспертиза пока ещё не дошла до таких тонкостей. Значит, мне положена компенсация. На деньги я не претендую, это сложно и долго, а вот на часть его складов с сахаром - вполне может выгореть. Конечно, это не слишком честно, но понятие морального вреда здесь пока не существует. А Панталон должен заплатить за все, что он сделал, за тот страх, в котором я жила те два года, да и сегодня ужаса я натерпелась, когда он поднял над моей головой горящую лампу. Я не строю из себя бесстрашную героиню боевиков, я обычная женщина и я боюсь.
        Как ни крутился пристав, пришлось ему составлять протокол, записывать наши показания, причем мы тщательно перечитали их, что не добавило ему радости. Напоследок Сергей сказал, что сейчас он вызовет врача, чтобы тот осмотрел меня и засвидетельствовал мои травмы, а потом обратится к губернскому полицмейстеру, чтобы тот лично занялся этим делом. Пристав и вовсе приуныл, попрощался с нами и с помощью урядников погрузил пленников в те же многострадальные сани и отправился с ними в уезд.
        Сергей повернулся ко мне.
        -Как ты себя чувствуешь? Врач точно нужен?
        Я прислушалась к себе.
        -Ну, умирать сегодня я не собираюсь, если ты об этом, так что врач может подождать и до завтра. Но вот в постель свою я бы хотела. Все равно, вечер уже.
        Муж согласился.
        -Хорошо, тогда и поужинаем у тебя и поговорим!
        Он оглянулся на кота.
        -Тебя это тоже касается, так что вперёд!
        И Сергей опять подхватил меня на руки. Этак я и ходить разучусь! Но я не возражала, мне было приятно чувствовать в кои-то веки мужскую заботу о себе.
        Семенишна, помогая мне при водных процедурах, увидела мою спину и ту самую… кхм, разохалась, попутно посылая проклятия на голову Панталона и Петрухи, заодно досталось и Софье Львовне. Хотя ей-то за что? Но Семенишна пояснила.
        -Вот не пошла бы Сонька замуж за этого проходимца, глядишь и этого душегуба Пантелеймона сюда бы не принесло! Птичка моя, как же ты пострадала! Князь то твой, хоть отплатил бандитам этим там, в лесу? А то пристав наш, как бы не выпустил их!
        Я слабо улыбнулась.
        -Не переживай, Семенишна, отомстил! Там и Данила отличился с оглоблей! А уж Фиодор наш вообще герой - так покусал их всех, когда вражин связали!
        Семенишна умилилась.
        -Феденька, умочка моя!! Да я ж тебе сейчас сливочек свеженьких принесу! Или мяска хочешь? Или рыбки?
        Федька, развалясь на моей кровати, только согласно кивал головой.
        Потом принесли и наш ужин, Сергей пришел тоже после ванны, и мы приступили к трапезе. Вначале ели молча, затем Сергей начал.
        -Я, конечно, могу подумать, что сошел с ума, когда понял, что разговариваю с котом и он со мною тоже, но все оказалось реально. Не хочешь мне ничего рассказать, Лиза?
        Ну, понеслась! И я озвучила версию, придуманную нами по дороге наспех, что называется, на коленке. Надраивая лапой морду, Федька активно подтверждал этот бред. Муж похмыкал недоверчиво, но других, более реальных вариантов у него не было и пришлось пока что проглотить и это.
        -А я-то голову ломал, откуда ты могла узнать о том щекотливом моменте с девицей! Я ведь, идиот, беседовал с твоим котом! А он все тебе передал!
        Я заинтересовалась.
        -А кстати, чем тогда дело закончилось? Вдруг ещё наследник у тебя объявится!
        Сергей поморщился. - Не объявится. Это была дочь командира полка, и ей захотелось выйти замуж за меня. А я не хотел! Да и была у меня невеста - ты. Когда я показал документ о браке, от меня отступились, а потом оказалось, что никакого ребенка и не будет. Да, я не спросил при приставе, а как так случилось, что ты осталась одна на дороге? Ведь Роман должен был проводить тебя намного дальше?
        Ну, раз уж у нас сегодня вечер откровений... и я рассказала все мужу. Сергей посмурнел.
        -Значит, мне не показалось. Я уже намеревался сам с ним поговорить, да ты сама решила разобраться. И вот чем это закончилось. Если бы ты мне раньше сказала, я бы сам решил этот вопрос. И ты не подвергла бы себя опасности. Ладно, завтра посмотрим, что делать с Романом. А теперь ещё вопрос - что это было с твоими травмами? Почему ты сказала, что тебя пинал Торпыгин? Кстати, ты тоже думаешь, что действительно с ума сошел?
        Я кивнула. - Да, я так думаю! Видимо, он давно был не здоров, но как-то по-тихому. А вот история с моим отказом его окончательно свела с ума.
        Потом рассказала о моей задумке с сахаром. Сергей долго смеялся.
        -Ну, ты и жулик! Хотя, ты совершенно права! Он должен заплатить за все, что причинил тебе! А насчёт сахара в кусочках для железной дороги, тебе надо посоветоваться с отцом, точно знаю, что какой-то наш родственник имеет отношение к железной дороге. Я не знаю, но отец поддерживает отношения со всеми.
        Подумав немного, сказал.
        -После Рождества обязательно поедем в Москву, там и выясним все про это. Да и надо посмотреть, что там у нас в подмосковном имении, может, что-то уже пришло по заказам. Да и надо самим посмотреть, как там управляющий, смирился или нет. Да ещё и претендентов надо проверить.
        Я хотела было возмутиться, что это он распоряжается, но потом вдруг поняла, что это он про свое поместье говорит - наше! Не про мое! То есть на мое он не претендует, а свое он разделяет со мной! И ему в самом деле интересно мое мнение по поводу того поместья! Он ни разу не фыркнул пренебрежительно, мол, что там баба может понимать, а внимательно выслушивал все, что я говорила. Но и подкаблучником он тоже не был, когда мы ещё в Москве обсуждали планы по Глинкам, он мягко, но твердо отстаивал свое мнение. И, пожалуй, все это вместе, начало мне нравиться. Я уже поняла, что могу на него положиться, что он всегда за моей спиной, не прячется, а выступает в роли поддержки и опоры. Наверное, пора признаться самой себе - несмотря на всю свою крутость, независимость самостоятельность, мне именно этого не хватало - крепкого надёжного мужского плеча рядом, что в том мире, что в этом.
        Глава 48
        Наутро все мои синяки слились в одно безобразное багрово-синее пятно угрожающих размеров, поэтому я могла либо лежать на животе, попой кверху, либо полусидеть, обложенная подушками, как младенец. Ела я тоже в таком же положении, в ванную и, уж простите, в туалет меня носил на руках Сергей. Хоть я немного стала пофигуристей, чем раньше, но все равно, от бараньего веса недалеко ушла. Так что Сережа наверняка грыжу не нажил.
        Приехал и врач, вызванный мужем ещё вчера. Осмотрел меня, цокая языком, стесняясь, спросил про работу почек, после моего уверения, что все отлично, изумился и спросил.
        -Ваша Светлость, вы, наверное, часто болели и имели дело с врачами?
        Тут удивилась уже я.
        -А чего это вы так решили, доктор?
        -Простите, первый раз вижу женщину, которая абсолютно свободно, не стесняясь, поднимает сорочку и спокойно даёт осмотреть ее и отвечает свободно на щекотливые вопросы.
        Упс… опять мое прошлое сказалось! Мы в своем мире давно уже не комплексуем по поводу осмотров у врачей, и гинеколог-мужчина никого не шокирует. Где-то читала я о монашке, которая умерла только из-за того, что не позволила осмотреть себя врачу-мужчине. Вот где дурость! К счастью, я такому не подвержена.
        Врач оставил мне какую-то мазь с резким запахом, составил акт медицинского освидетельствования моей несчастной тушки и сказал, что через пару дней заедет. Семенишна фыркнула на врачебную мазь, притащила какую-то свою, намазала мне пострадавшие места. Мазь приятно холодила спину и неплохо обезболивала, во всяком случае, мычала я в ответ на вопросы более осознанно, чем с утра. Тогда я только подвывала от боли.
        После отъезда врача неожиданно попросил принять его Роман. Сергей нахмурился, но тоже решил поприсутствовать. Роман вошёл, неловко потоптался у порога, не зная, как начать. Я предложила для начала присесть и сказать, что он хотел узнать у меня. Роман сел и покаянным голосом начал.
        -Елизавета Ивановна! Простите меня, ради Бога! Я места себе всю ночь не находил, когда мне сказали, что с вами случилось! Ведь если бы я вас проводил дальше, то ничего бы не случилось! Простите меня!
        Я попыталась пожать плечами, но скривилась от боли.
        -Роман Савельевич, не вините себя! И при вас могли напасть вполне, вам просто могли по голове оглоблей стукнуть и в кусты бросить. Или подкараулить меня на обратном пути из храма. Вариантов много.
        Роман ещё повинился.
        -Я ещё вчера долго думал над вашими словами. Вы правы, наверное. Блажь и дурь у меня в голове была, я ни о чем не хотел думать. А теперь понимаю - правы вы были! Да и оказывается, у нас с Ганкой ребенок будет. А дитё должно расти при отце! Прошу вас, Елизавета Ивановна, Сергей Николаевич! Не увольняйте меня! У вас так интересно! И нового столько! Ни в одном имении не видал!
        Я отпустила Романа, обещав подумать. После ухода управляющего мы помолчали, потом Сергей сказал.
        -Знаешь, Лиза, мне его жаль. Ну, принял он влюбленность за любовь и убедил себя, не хотел ни видеть, ни слышать того, что ему говорили. А случилась беда и он очнулся. Да и правда, если ребенок... Работник он хороший, это уж не поспоришь. Может, оставишь его? Только на житье пусть к своей Ганке перебирается! Не надо тут перед глазами мельтешить.
        Я хихикнула про себя - ну, мужская солидарность! Я и сама хотела так сделать, но вот было интересно, что муж скажет?
        На следующий день с самого раннего утра Сергей уехал в Курск с Кузьмой. Как он и говорил, навестить полицмейстера, узнать, как двигается дело о похищении, зайти к моему поверенному Хрисанфовичу, чтобы уточнить по поводу моих претензий о компенсации вреда, пусть составит документы, и Сергей вместе с ним поедет в суд. В общем, полностью выполнял все обязанности заботливого мужа. Кроме одной. Но об этом я решила подумать потом.
        В кои-то веки мне можно было спать, сколько хочу, никуда не бежать, ничего не решать, срочно или ещё срочнее. Я валялась в подушках, изучала журналы, делала пометки, если находила что-то нужное для своего имения или Сергея, слушала усадебные новости и сплетни, в пересказе Фиодора и отчаянно скучала. Непривычно мне такое было.
        Слухи быстро расходились по нашей округе. Меня навестил и наш попик, отец Василий, посочувствовал мне, рассказал о подготовке к Рождеству. Сказал, что Сергей заплатил нужную сумму. Навещали меня и дамы из ближних имений, они, конечно, жаждали подробностей о таком необычном приключении, ах, романтИк, дамы, романтИк! Знали бы они, как жутко лежать на гнилой соломе, вокруг тебя бегает сумасшедший с горящей лампой! Вот это романтИк, будь оно проклято!
        Таких дамочек быстро выпроваживали либо Семенишна, либо Сергей, объявляя, что у меня сейчас или лечебные процедуры, либо я должна сейчас, по расписанию есть или отдыхать. Кстати, Семенишна и Сергей на ниве заботы о моем здоровье и благополучии объединились и примирились, как ни странно и теперь выступали единым фронтом.
        Так прошло около недели. Завтра уже наступал рождественский сочельник. Мне давно надоело изображать полуиздохшую лань, по дому я передвигалась уже самостоятельно и даже выползла во двор, укутанная Семенишной по самые брови, как детсадовец 70-х годов. Наверняка без меня там все производство встало намертво, кругом катастрофа и мы на грани разорения! К моему удивлению, все работало как часы и никому моего присмотра не требовалось. Производства, какие должны были работать по сезону, работали, фермы тоже исправно содержались, жалованья выплачены и даже премия к Рождеству выдана. Все были довольны. Кроме меня. Я даже разозлилась. Получается, Сергей может управлять хозяйством не хуже моего? И я тут, не особо нужна?
        Рассердившись, побрела назад в дом. Один профит - прогулялась, подышала свежим воздухом. А в доме, в гостиной, обнаружила дорогого супруга, который с двумя мужиками устанавливал рождественскую ель. Ну, вот хоть плачь! И тут без меня обошлись!!! Услышав мои шаги, Сергей обернулся, увидев мое скривившееся лицо, спрыгнул со стремянки, на которой стоял, обнял меня за плечи.
        -Лизонька, что с тобой? Ты почему такая сердитая или расстроенная? Может, ты рано на улицу вышла?
        Я надулась ещё больше. А что мне оставалось делать, если я и сама не понимала, что со мной происходит? Муж продолжал меня успокаивать.
        -Лизок, ты не переживай, самое интересное без тебя никак не получиться! Специально оставил украшение ёлки для тебя! Сейчас пообедаем и будем вдвоем с тобой наряжать нашу ёлку!
        Я немного повеселела. Украшать елку - это хорошо! И обедать тоже хорошо! Да и до окончания поста осталось только двое суток! Мне, в свое время от нефиг делать, сидевшей то на веганстве, то на ПП, пост давался легко, а вот Сергей сильно страдал. Он сам объяснял это так - вначале, в кадетском корпусе, для них, как для детей, делали послабления, а впоследствии, в боях или походах пост разрешали не соблюдать. А поскольку в городе постоянной дислокации они бывали редко, то и практически никогда не постились. А теперь приходится. Он иногда даже шутил, что лучше бы Федьке не обедать у него на глазах, иначе у него возникает непреодолимое желание умыкнуть у кота кусок мяса или миску сливок. Кот косился и крутил Сергею фиги, как мог, из своих когтей. Тогда мы все втроём начинали хохотать.
        Болей в спине уже не было, пугающая синева сменилась веселенькой желто-голубой расцветкой. А Сергей, вернувшийся из города, рассказал интересные новости.
        Петрухе и двум подельникам очень явственно светит каторга. А вот с Панталоном интереснее. Его признали невменяемым и поместили в лазарет для душевнобольных. И вряд ли он оттуда выйдет. Мой поверенный подтвердил, что я имею право на компенсацию и вместе с Сергеем подали иск в суд. Из родственников у Панталона нашлась только дальняя родственница, мещанка из Белгорода. Она примет наследство. Оговоренную сумму она переведет на счёт той больницы, где будет находиться больной, остальное ей. Но я имею приоритетное право по решению суда на получение компенсации или деньгами или товаром. Я сразу сказала мужу, что возьмём сахаром. Ещё бы знать, какую сумму мне выделит суд. Хотя не думаю, что сейчас кто-то в городе палец о палец ударит, отстаивая интересы Торпыгина, он списанная фигура и никому не нужен. Вот такие новости.
        До самого вечера мы вдвоем наряжали ёлку, с посильной помощью Фиодора, вертевшегося под ногами. Много смеялись, разговаривали. Сергей рассказывал о своих домашних, про учебу в Кадетском Корпусе, как хотел быть генералиссимусом как Кутузов, и даже одно время ходил с повязкой на глазу... По его рассказам выходило, что служба у него была чистой синекурой, а если и походы, так это развлечение от скуки… как мне казалось, врал муженёк напропалую. Иначе откуда при увеселительных походах у него столько шрамов? И что он до сих пор, когда думает, что я не вижу, морщится, задев тот бок, где проходил наискосок ребер свежий шрам? Я смеялась вместе с ним, делая вид, что верю. Мальчишки, они такие мальчишки, даже если они и взрослые! Они ведь не могут страдать от боли, и уж ни в коем случае, никто не должен это видеть!!!
        Но пока все шло хорошо и гладко. Вроде бы…
        Я сидела в одной ночнушке, с босыми ногами, на ворохе соломы. Но холода не чувствовала, наоборот, я обливалась потом. Холодным. От страха. Потому что вокруг этого вороха соломы бегал Панталон в длинной смирительной рубахе, только рукава не были связаны. В руках он держал горящую керосиновую лампу, из которой поливал керосином солому по кругу и поджигал ее. При этом он выкрикивал что-то неразборчивое. Вот уже вокруг меня бушует огненное кольцо, внутри беснуется сумасшедший, а я понимаю, что нет у меня выхода из огненной ловушки! Вот огонь подбирается к моим босым ногам, я, чтобы не видеть собственной смерти, закрываю глаза и визжу изо всех сил, напоследок, задыхаясь от нехватки воздуха и собственного крика.
        Меня трясут за плечи, брызгают в лицо водой и такой знакомый голос меня уговаривает.
        -Лиза, проснись! Лиза, открой глаза, все хорошо! Лизонька, не кричи, ты дома, ты в безопасности!
        Я осторожно приоткрываю один глаз и облегчённо выдыхаю. Я и правда дома, в своей кровати, в ногах у меня мечется испуганный кот, а меня за плечи держит Сергей. По лицу ещё катятся слезы или пот от страха, горло болит от надсадного визга, ночнуха вся мокрая - то ли я так от страха вспотела во сне или меня облил Сергей, чтобы я проснулась. Я вцепилась в мужа обеими руками, как в спасательный круг, всхлипывая бормотала.
        -Сережа, ты не уходи! Останься со мной, не бросай! Вдруг он опять придет! Я ведь не выдержу, умру от страха!
        Муж гладил меня по спине, прижимал к себе, целуя во встрепанную макушку.
        -Ну, куда же я от тебя уйду? Здесь я, здесь! Не бойся, я с тобой! Счастье ты моё невыносимое!
        Я даже реветь перестала, подозрительно спросила.
        -А почему это вдруг невыносимое?
        Сергей показательно вздохнул.
        -Да боюсь, не вынесу я такого счастья! Сама подумай - сижу полуголый, в руках держу собственную жену, такую же полуголую, и не смею просто даже поцеловать, чтобы успокоить!
        Я опять всхлипнула. - Насчет успокоить, мог бы и не спрашивать! Ты мужчина или нет?
        Муж хитро прищурился.
        -Показать?
        Я только сейчас заметила, что и в самом деле, он держит меня на руках, а я прижимаюсь к его голой груди своей полуспущенной и промокшей ночнушкой. А ниже торса на Сергее напялены какие-то невразумительные кальсоны, причем задом наперед. То есть, спал он голым, услышав мой визг, напялил, что попалось и как попалось под руку, и прибежал из своей спальной. Вон и дверь между нашими спальнями открыта нараспашку. Да и черт с ним, когда меня начали целовать, осторожно и бережно, будто пробуя мои губы на вкус. И мне опять не хватает воздуха, и я беру его у Сергея, уже совершенно ничего не соображая. Я уже не помню, когда улетела в угол моя сорочка, что губы уже распухли от поцелуев, что я сама, как кошка. прижимаюсь к торсу мужа своей голой грудью с напрягшимися и болевшим сосками... Краем уха услышала бурчание кота.
        -Пойду я отсюда, погуляю, что ль...
        Больше я уже ничего не слышала, кроме стука сердца, тихого ласкового шёпота...
        Ощущать себя начала только тогда, когда муж принес теплой воды в тазике и мягкое полотенце. И помог тщательно вытереться везде-от мокрого лица и до пяток. Потом я лежала рядом с ним, прижатая к сильному телу его рукой, прислушиваясь к себе. Как-то странно было - вроде бы и болели мышцы, даже те, о которых я и не подозревала, и вместе с тем была такая расслабленность, лёгкость и нега. Сергей пробормотал сонно мне в ухо.
        -Ты даже думать не смей, что мы будем жить отдельно! За столько лет у меня теперь есть женщина, которая и подходит мне и о которой я столько мечтал… и я от тебя ни за что не отойду! Пусть хоть все Зизи в мире вместе соберутся и начнут зудеть в оба уха! Ты все равно будешь моей, а я только твоим!
        Я немного отстранилась от его плеча, помолчала, спросила.
        -А почему ты тогда, сразу, не предложил вместе жить, не взял меня с собой?
        -Я хотел, чтобы все было по-настоящему, но потом увидел твой решительный настрой, да и если честно, я все ещё чувствовал себя виноватым за ту идиотскую выходку с письмами. Я не знал, что это была именно ты, и не хотел давать девочке ложную надежду, ведь у меня была невеста! Зачем разбивать юной, неопытной девушке сердце? А потом оказалось, что это ты. Ты меня покорила с первого же появления в твоём кабинете. До сих пор помню эту сцену! И твою фигу, сунутую мне под нос! Мне кажется, что именно тогда я и влюбился в тебя. Но ты была непреклонна, а я, дурак, согласился, надеялся, что со временем смогу завоевать твою любовь. А ты отказывалась меня видеть, не разрешала приезжать… почему не взял с собой? А куда? В казармы или на войну с собой? Квартирка у меня была съёмная, сидела бы ты там одна месяцами. Столица, соблазнов много… думал, пусть лучше два года в своем поместье побудешь. За твоими делами в Москве отец следил, чтобы все у тебя было хорошо. Вышел в отставку, а ты все равно никак не показывалась. Хотел привести свое имение в порядок да ехать за тобой все равно. Можешь мне не верить, только за
все эти годы, после женитьбы, изменил я тебе только раз, с этой Долли. И то, пожалуй, больше от отчаяния. Прости меня. Но теперь, дорогая, запомни - у Шереметовых нет любовниц и нет разводов! А теперь давай спать! Ты и так завтра болеть будешь, так что давай обниму покрепче и спать!
        Сергей спал или делал вид, что спит, а я лежала тихонько, думала обо всем, что он мне только сейчас рассказал, и жмурилась от счастья. Мы сами, от своей гордости и нежелания слышать друг друга, доставили себе столько страданий и проблем! Но теперь всё стало понятным, и мы начнем строить свои отношения заново, не причиняя друг другу ненужной боли, слушая сердце друг друга, не допуская недомолвок и тайн. Точнее, я оставлю только одну - кто я и откуда.
        Я настолько приняла этот мир, что уверена - именно здесь быть моя судьба, именно здесь жила моя любовь и все годы ждала меня тут, поэтому у меня ничего не получалось в том мире. И я теперь ни за что не уйду из этого мира. Поэтому не буду волновать мужа лишними знаниями. Иногда это приносит больше пользы, чем знание.
        Я ещё немного повозилась, устраиваясь под рукой у Серёжи, и счастливо засопела, засыпая с улыбкой на губах.
        Глава 49
        ЛИЗА-2 . НАШ МИР.
        Прошло два года.
        Сегодня был выезд на пленэр, писали предзимник. Настроение с утра было ни к черту и никуда вылазить из дома не хотелось, тем более, тащиться с этюдником на край Москвы, препод решил, что там место живописное. Лиза скривилась - живописное, ага! Проезжали они с Кириллом там, когда ездили в Солнечногорск. Овраг, заброшенное кладбище, за деревьями торчит макушка церквушки небольшой, покосившиеся домишки уже расселенной деревушки, только строительство ещё не начали. Но судя по количеству техники, вот-вот снесут. Вот препод и решил поторопиться. Лиза бурчала про себя, толкаясь с этюдником в метро, потом в трамвае, и напоследок несколько остановок на автобусе. Потом через раскисшее осеннее поле. И все с тем же этюдником. За него она сегодня неисчислимое количество раз была изругана и в метро и в трамвае. В автобусе не ругались - пассажиров было мало.
        Кирилл уже несколько раз предлагал ей купить городскую малолитражку, но Лиза никак не могла преодолеть страх перед движением по дороге, среди ревущего автомобильного стада. И поэтому пользовалась городским транспортом. А громада внедорожника мужа так и стояла во дворе, когда он отбывал в очередную командировку. Лиза вздохнула - еще одна головная боль для нее, Лизы. Она думала, что Кирилл, поступив в Академию, будет, как все студенты, каждый день быть дома. Как же! Теперь он ездил в эти проклятые командировки в два раза чаще, чем когда просто служил. И после каждого возвращения его Лиза придирчиво осматривала - не прибавилось ли новых дырок и шрамов? Кирилл смеялся, делал страдальческое лицо и таинственным шепотом сообщал, что у него есть страшная рана, вот тут, чуть пониже, ага, вот под труселями и надо проверить! Хаханьки ему, а ей, Лизе, да и маме Свете совсем не до смеха.
        Но последнее время Кирилл стал и правда, серьезнее, все время осматривал пространство, перед тем как выйти из подъезда. Но на вопросы только все отмахивался, мол, ерунда!
        К месту сбора группы Лиза добрела едва-едва, на ботинках было по пуду грязи, этюдник весил, как минимум тонну. Хорошо ещё, что надела старую куртку, но теплую. А то щегольское пальтишко, купленное по распродаже у известного бренда, уделала бы здесь до изумления. А потом бы расстраивалась. Да и вообще, сегодня она себя неважно чувствовала - кружилась голова и подташнивало. Видимо, всё-таки вчера съела что-то не то.
        Вчера вдруг сильно захотелось ей на ужин отварной картошки и малосольной селёдки. Кирилл быстренько метнулся в магазин, принес требуемое. Урча, как голодная помойная кошка, Лиза ела эту селёдку, даже головой потряхивала, как кошка. Кстати, ее собственная кошка Тася смотрела на Лизу любопытно - задумчиво. Почти так же смотрел и Кирилл. Видимо, всё-таки селёдка была слишком малосольной, вот и отравилась Лиза. Посидев на поваленном дереве, она отдохнула немного и приступила к рисованию. Она выбрала лес и церквушку, смутно проглядывавшую сквозь облетевшие деревья, лишь позолоченная макушка торчала над лесом, ярко блестя под лучами скудного ноябрьского солнца.
        Она писала, а мысли сами перескакивал с одного на другое, никак не могли определиться на чем-то одном. То некстати вспомнилась сестрица единокровная, Кэтрин. Одно время она почему-то боялась, что стоит Кириллу уехать, как Кэтрин вновь появится. И только уверения мужа, что он специально узнавал, что Кэтрин давно улетела в Бельгию, к матери, немного успокоили ее. По аналогии она вспомнила и тетю Софу. Несмотря на свой фельдфебельский жаргон и непроходимый цинизм, тетя Софа оказалась очень добросердечной и отзывчивой. Она во многом помогла с поступлением Лизы в Академию художеств и теперь была поклонницей Лизиного творчества. Лиза уже решила, что эту картину с церквушкой она обязательно, после оценки ее в деканате, подарит тете Софе.
        А ещё тетя Софа не могла нахвалиться своей кошкой Маркизой, так тетя назвала котенка, подаренного ей Тасей. Говорит, что характером кошка была напрочь благородная, и умная - просто страсть! Только что не говорила. Тетя Софа по вечерам частенько вела с Маркизой беседы, проверяя на ней свои адвокатские речи. Если кошке нравилось, она одобрительно кивала головой, если было что-то не то, качала отрицательно головой. Ещё одного котенка забрали родители Кирилла, одного подарили сослуживцу, а последнего котенка, ещё одну белую кошечку, Тася не позволила отдавать никому, если кто-то приходил к ним, то Тася прятала котенка. Теперь это была красивая молодая белоснежная кошка с голубыми глазами по кличке Муся, отличавшаяся редкой воспитанностью и умом. Но не говорила, как Тася.
        В мысли Лизы ворвался какой-то посторонний звук. Она выглянула из-за мольберта. В направлении их группы через поле пробирался большой черный внедорожник, издали Лиза приняла его за автомобиль Кирилла, но это был не он. Остановившись неподалеку, этот монстроавтомобиль исторгнул из своего нутра троих мужчин суровой внешности уроженцев Кавказа, одетых как будто в униформу - черные кожаные куртки, черные же вязаные шапки на голове, небритые суровые лица. Они решительно двинулись к Лизе. Сердце у нее ёкнуло, сжалось в нехорошем предчувствии. Опустив руку в карман, она тихонько нажала кнопку включения телефона и цифру один. Под этой кнопкой у нее был вызов Кирилла.
        Мужчины подошли к одной из однокурсниц Лизы, что-то спросили у нее, та отрицательно покачала головой, пожала плечами, потом показала в сторону Лизы. Они пошли к ней. Лиза напряглась, но постаралась придать себе равнодушный вид. Остановившись рядом с ней, один из троих сурово сказал.
        -Трофимова?
        Она оторвалась от картины, недоуменно взглянула на подошедших, отозвалась.
        -Нет, моя фамилия Арсентьева.
        Кстати, чистая, правда. При регистрации брака Лиза оставила свою фамилию, Кирилл не возражал, ему важнее было получить саму Лизу, а не ее фамилию.
        И тут одногрупник, долговязый Никита, писавший рядом, не отрываясь от картины, окликнул.
        -Арсентьева, у тебя резинка вымоченная? Дай!
        Лиза перебросила ему резинку, поинтересовалась.
        -Господа, вы что-то хотели? Картины я пока не продаю, ещё не было оценки в деканате.
        Господа, судя по их нахмуренным лицам, хотели многого, но что-то не срасталось. Наконец, после недолгого размышления, старший сказал.
        -Твой мужик Трофимов?
        Поскольку Лиза обручального кольца не носила на занятиях, ей было жалко пачкать его то в краске, то растворителем поливать, то ее статус из одногруппников никто не знал, видели пару раз издалека, когда Кирилл заезжал за Лизой в Академию, были уверены, что это бойфренд. У половины однокурсниц были такие. Поэтому она смело ответила.
        -Нет у меня никакого мужика Трофимова! А вы что, жениться приехали? Вон у нас девчонок, сколько и все замуж хотят!
        Вынула телефон из кармана и жизнерадостно затрещала в трубку.
        -Привет, зайчик мой! Я уже соскучилась по своему пупсику!
        Она явственно услышала, как подавился воздухом Кирилл и недоуменно протянул.
        -Пупсик??? Я?? Погоди, Лиза, ты не можешь говорить свободно? Рядом чужие и опасные?
        -Ну да, как освобожусь, перезвоню! А ты опять на свою стрелку покатил? Смотри, опасно! Представляешь, зайчик, меня тут замуж хотят выдать за какого-то Трофимова! А зачем мне Трофимов, когда у меня есть мой пупсик!!!
        Продолжая разговор, Лиза повернулась в сторону машины и, делая вид, что шепчет в телефон что-то интимное, постаралась сделать фото номера, прикрывая вспышку рукой. Правда, незваные гости не заметили, так как они как раз расспрашивали Никиту о неведомом "пупсике". Тот охотно подтвердил - Да, видал ее парня пару раз издалека, и машина у него здоровая. Чистый бандит по виду и машина бандитская. Поэтому с Арсентьевой и не связывается никто, такой бандюган и ноги выдернет.
        После этого мужчины в черном, ещё раз напоследок грозно глянув на Лизу и зачем-то погрозив ей пальцем, погрузились в свой автомобиль, отбыли. Лиза трясущимися руками набирала номер Кирилла, отправляя ему фото номера машины. Неожиданно рядом оказался Никита, притягивающий свой телефон.
        -Держи, Лиза, я щёлкнул этих уродов, когда они подошли к тебе, отправь Кириллу.
        Увидев ее ошеломленное лицо, пояснил.
        -Лиза, я знаю, что ты замужем за Кириллом Трофимовым, мой старший брат служит с ним. Вы несколько раз были у него на даче, и я туда как раз приезжал. Просто ты не запомнила меня. Я специально окликнул тебя по фамилии, когда услышал, что они тебя спрашивают. Кстати, держи резинку. У меня своя есть.
        Лиза торопливо отправила и это фото. Надо же, никогда не подумала бы, что долговязый, нескладный Никита окажется таким находчивым и решительным. Внешность обманчива, в этом Лиза уже убеждалась не раз.
        До дома ее довёз все тот же Никита, у него была старенькая Нексия, доставшаяся ему от старшего брата. Смутившись от горячей благодарности Лизы, скомкано попрощался и уехал. Кирилл приехал через час.
        Лиза суетилась на кухне, превозмогая тошноту, пыталась приготовить мужу ужин. Постояв в дверях кухни, заметив ее плохое состояние, закатал рукава свитера и предложил ей пойти полежать на диване, а он сейчас ей приготовит клюквенный морс. При этих словах рот у Лизы наполнился слюной, она даже явственно ощущала кисленький ягодный вкус во рту и понимала-вот именно этого она сейчас хочет и немедленно!
        Лёжа тошнило меньше. В комнату заглянула Тася, посмотрела на нее и глубокомысленно сказала.
        -Котенок у тебя будет. То есть, ваш человеческий ребенок.
        Лиза испуганно распахнула глаза, переспросила.
        -Ты уверена?
        Та кивнула.
        -Конечно, мы с Кириллом ещё вчера поняли. Ты же не любишь селёдку. А ела, аж тряслась, и все оглядывалась - не вздумал бы кто ещё селёдки поесть...
        Лиза покраснела, несчастно спросила.
        -Что, и Кирилл догадался? Стыдоба какая...
        Тася хмыкнула.
        -Ну, ты, Лизка, дремучая! Чего бы ему не догадаться, если он принимал в этом активное участие! Да и мужчины в наше время тоже хорошо знают, что жены у них иногда беременеют и каковы признаки этого. Могу предсказать, что теперь над тобой будут трястись всем семейством.
        И Тася вздохнула. Лиза давно хотела спросить, но было неловко касаться личного, пусть даже и кошачьего.
        -Тася, а ведь у тебя за это время так и не было больше котят. Вроде бы у кошек чаще котята бывают...
        Тут в комнату вошёл Кирилл с чашкой морса. Лиза даже на расстоянии почувствовала запах ягод, торопливо сделала несколько глотков, зажмурившись от удовольствия. Кирилл присел рядышком, помолчал, спросил.
        -И долго ты намерена была скрывать от меня, что у нас будет ребенок?
        Лиза вспыхнула, как маков цвет, даже уши заполыхали алым.
        -Ну... разве мужчинам это интересно? Да и неприлично это!
        Муж деланно нахмурился.
        -Ты мне эти свои средневековые замашки брось! Как это мне неинтересен мой собственный ребенок и моя жена? Лизка, да я счастлив, как никто! Надо обязательно родителям сообщить! Боюсь, бабушка Света и вовсе не отдаст нам нашего ребенка, заняньчится!
        Тут Лиза вспомнила сегодняшнее происшествие, спохватилась.
        -Кир, ты мне зубы не заговаривай, лучше скажи, что это сегодня было? Кто эти люди?
        Кирилл посерьёзнее, нахмурился, тщательно подбирая слова, произнес.
        -Это по мою душу приходили, кровники, из одной из горячих точек. Ведь верно рассчитали, что я приду за тобой куда угодно. Но вы с Никитой молодцы, прямо агенты спецслужб, ваши фото помогли. Уже вечером сегодня их всех задержали, там целая группа была. У них более серьезная задача была, а попались вот на самодеятельности, когда решили мне отмстить. Не учли только, что у меня и жена боевая! Кстати, агент ты мой 007, что хочешь на ужин?
        Лиза, стесняясь, сказала.
        -Лапшу Роллтон и апельсин хочу!
        Муж похмыкал, встал с дивана.
        -Ну, лапша так лапша! Пошел в магазин!
        И ушел. А Лиза, попивая морс, продолжила разговор с Тасей. Та ей ответила.
        -Да, котята у нас чаще рождаются. Только я без моего Фиодора не хочу котят заводить. Даже думать не хочу! Я вот долго думала, скучаю я по нему, сильно скучаю. И решила - уйду я к нему, ты не обижайся, Лиза! Ты теперь уже не пропадешь в этом мире, все у тебя есть и будет - семья, муж, дети, двое, и работа интересная и выставки. Все раздумывала, как тебе сказать, а сегодня вот поняла - все, пора! Зовёт меня что-то.
        Лиза чуть не заплакала.
        -А как же я? С кем мне поговорить, если что?
        Тася посмотрела на нее.
        -Так я Муську для чего воспитывала? Вот и будет тебе собеседница!
        -Так она же не говорит!
        -Захочешь, и будет говорить! Я ей запрещала, сейчас разрешаю.
        Тася отошла на середину комнаты, в приоткрытую дверь проскользнула Муся, подошла к матери. Та обняла ее лапой за шею, что-то муркнула ей на ухо. Муся подошла к Лизе, села рядом. Тася обернулась, ещё раз посмотреть на них и неожиданно стала таять в воздухе. Через пару минут ничего не напоминало о том, что здесь вот была ещё одна кошка.
        Хлопнула входная дверь, вернулся Кирилл. И тут Лиза заплакала - она отчётливо поняла, что не хочет лапшу, а хочет горячий, сочный стейк средней прожарки!!! Здравствуй, токсикоз!
        ЭПИЛОГ.
        ЛИЗА-1. ДРУГОЙ МИР.
        СПУСТЯ КАКОЕ-ТО ВРЕМЯ.
        Я сбежала от шума и гама отдохнуть в тенистую беседку, сплошь увитую лианами хмеля, в дальнем уголке парка. Над усадьбой царило летнее солнце, заливало жаркими лучами все вокруг. В районе фруктового сада слышались детские голоса, беготня, а ещё плыл над всем одуряющий запах спелой клубники. В Арсентьево фруктово-ягодный сезон начнется только через полторы-две недели, и мы пока живём в Глинках. А тут в разгаре клубничный сезон. Ягоды собираются, моются, и идут в переработку. Мне уже кажется, что запах клубничного варенья, джема и компотов намертво поселился у меня в носу. А дети были довольны. Поначалу я боялась, что приключится какая-нибудь аллергия, и будем потом долго и нудно их лечить, но ничего подобного. Правда, болели животами, объевшись недозрелых яблок. Но теперь они точно знают, что надо подождать, прежде чем есть яблоки.
        Нынче у нас в Глинках будет первый урожай с невиданных пока что в Подмосковье ягодных кустарников - черноплодной рябины и ирги. Но это позже. Яблони только ранних сортов, поздние сорта здесь вымерзают. Конечно, с постройкой овощехранилища стало возможно и более поздняя торговля свежими фруктами и овощами, когда они уже на рынках в большой цене.
        Я откинулась на спинку скамьи и прикрыла глаза. Вспоминалось все, что происходило с нами за все эти годы, и хорошее и не слишком. Тяжёлыми были два года - первый год, когда Сергей принялся за управление своим имением самостоятельно и год, когда по очереди непрерывно болели родители. Мы дневали и ночевали у их постелей. Сережа всю Москву тогда объезжал регулярно в поиске очередного чудо - врача, даже приглашали из Петербурга. Хоть княгиня Анастасия Афанасьевна и говорила, слабо улыбаясь.
        -Дети, не суетитесь так! Нет от старости лекарств! Смиритесь, все мы там будем!
        Но мы не хотели с этим мириться и раз за разом выполняли все рекомендации врачей. И чудо случилось - княгиня встала с постели и постепенно стала возвращаться к нормальной жизни. Вслед за ней и у старого князя уменьшились боли в старых ранах и он, хоть с тростью, но начал ходить. Сейчас они, по советам врачей поехали в Карлсбад, на воды (Карловы Вары). От дел старый князь отошёл, теперь все связи и дела контролирует князь Владимир. Тяжело пришлось Володе, привык жить за надёжной спиной отца, а тут, наоборот - за его спину теперь пытаются пристроиться! Вот и крутится он, как может - и семья и имение большое, да ещё деловые связи надо поддерживать. Правда, мы с Сергеем обращались к нему, если только нужны были связи в той или иной сфере. Кстати, надо бы Володе сказать, завтра он в город собирался, чтобы заехал на чулочную фабрику Керстена. Я всё-таки запустила свою идею с мужскими лосинами-кальсонами и прошлую зиму торговля ими шла весьма бойко. А тут что-то два месяца не присылают мне документов отчётных, ссылаясь на малые продажи. Мало мне в это верится. Вот пусть Володя и заедет, сам проверит
документацию.
        Сережа сейчас очень занят на покосах, у него горячая пора. Хоть стадо коров в Глинках и небольшое, но хватает не только нам, но и остаётся ещё и для производства масла и других молочных продуктов. Сыры, правда, не производим, нерентабельно и сгущёнку тоже невыгодно из-за того, что далеко везти сахар, получается себестоимость на уровне тех цен, по которым я сдаю сгущёнку Немировскому. Но масло, сметана, творог, зато всегда свежими поставляются в магазины Немировского. А Орехов вообще превратил свой магазин в Торговый дом Орехов и сыновья. Правда, я не поняла, почему сыновья, когда у него один сын? Когда я его спросила, он рассмеялся.
        -Не теряю надежды! Вдруг супруга мне ещё сына подарит? Сколько можно девок рожать? Этак на одном только приданом разорюсь!
        У Орехова кроме сына было ещё три дочери.
        С моим галантерейщиком тоже продолжаем сотрудничать, но я давно уже отошла от дел, работала с ним управляющая мастерской. Я только крайне редко и ради какой-нибудь новинки брала заказ у некоторых особ. Типа княгини Гагариной. Для души я сейчас занимаюсь вместе с моей "кутюрье" Настей изменением дамского гардероба. Потихоньку-полегоньку, но дамы в Москве уже не носят корсеты и нелепые турнюры, длину платья в пол оставили уже только для бальных платьев. В повседневном обиходе теперь появляются платья и юбки длиной до середины икры или чуть ниже. И даже брючные костюмы дамские для верховой езды уже не слишком шокируют публику. Теперь мы с Настей готовим наступление на женское нижнее белье.
        В моем имении Арсентьево тоже были перемены. Расширяли опять производства, вновь закупали молодняк ещё более продуктивных пород скота. Вновь обновляли свои сады, но все равно каждый год скупали излишки у соседей. С сахаром тогда мне здорово повезло, который мне суд присудил в качестве компенсации. Да ещё и родственница распродавала остальное по низкой цене, ей было все равно, она торопилась. Я собрала свои свободные деньги и купила почти две трети из оставшегося. И не прогадала - мне сахара хватило запаса аж до прошлого года. Но и свои посадки свеклы не сокращала. Панталон до сих пор находился в лечебнице, и перспектив выйти оттуда у него не было.
        Меня сейчас больше беспокоили мои земли. Сажали мы сахарную свеклу, подсолнечник, совсем немного зерновых - пшеница, немного ржи, просо, ячмень, овес. Последние три позиции исключительно для круп. На корм скоту приходилось ячмень и овес закупать. Да и сахаром и подсолнечником мы не торговали, только для собственных нужд все шло, сахар и так у нас использовался в больших количествах, а подсолнечника едва хватало для масла, все остальное шло на халву. Да, а контракт с железной дорогой мне тогда помог продвинуть князь Николай Петрович. И теперь на маленьком сахарном заводике рядом с моим имением, который выкупил старый князь в качестве подарка на рождение Ванечки, мы производим и быстрорастворимый сахар - рафинад пиленый, упаковываем в бумажную упаковку и продаем железной дороге. Теперь сами, в поездках пьем чай с собственным сахаром. Кстати, железку уже дотянули до Киева, вот закончится сезон - съездим, посмотрим рынки сбыта.
        Но, как я и говорила, меня сейчас держат земли. Хотя появилась перспектива за пару недель до отъезда в Глинки. Роману какая-то сорока на хвосте принесла, что тетушка моя, Софья Львовна, продает свое поместье и желает перебраться поближе к мужу, который отбывает каторгу где-то на Урале. Мы посовещались с Серёжей, подсчитали свои средства, он тоже вложил свою половину средств, и поручили Роману купить это поместье. Оно совсем рядом с Арсентьево, земли легко можно объединить.
        Роман тогда женился на Ганке и у них уже двое прелестных малышей. Он никогда больше за все время не напомнил о тех своих чувствах, был неизменно вежлив, отношения поддерживал доброжелательно - деловые. Но я всё равно старалась держать дистанцию, поигралась в демократию, хватит.
        Подвергся очередной модернизации и мой дом. Водопровод и канализация в нем уже были, но я хотела иметь и горячее водоснабжение, заодно и сменить систему отопления. Надо убрать то огромное количество печей в доме, а лучше всего построить рядом топочную и протянуть трубы водяного отопления по дому.
        А ещё я договорилась с ближайшими соседями о постройке храма у меня в Арсентьево. Всё-таки один храм на округу маловато, ездить туда далеко, особенно зимой. Да и наш отец Василий, душевнейший человек, стар стал, чтобы постоянно разъезжать по округе для отправления служб. Я с ним советовалась, он был не против, наоборот, охотно согласился отправить в Курскую епархию запрос на священника для нового храма. Отец Василий и подсказал идею открыть церковно-приходскую школу при приходе для крестьянских детей. Вот ещё одна забота. Теперь надо подавать вакансию на учительскую должность. Строить решили всем миром, кто сколько сможет, основная часть, разумеется ляжет на помещиков. Крестьяне тоже, сколько смогут, внесут. Издавна так строились храмы на Руси - на народные деньги и мы тут не первооткрыватели. Начальные венцы церкви и школы уже заложены. Постепенно и претворим задуманное в жизнь.
        Детский голос рядом хнычущее протянул.
        -Ну, мама же! Я тебя зову, а ты не слышишь!
        Я вынырнула из своих воспоминаний. Рядом стоял весь перемазанный в клубничном соке мой младший сын Антошка. Ему пока только три года, но склонность к побегам он начал проявлять в раннем возрасте, поэтому я ничуть не удивилась, обнаружив его рядом с собой одного, без няни. Антошка бесцеремонно забрался ко мне на колени, и, счастливый от удачного побега, начал рассказывать о своих делах за этот день, вчерашние проказы он уже вполне благополучно забыл. А в саду уже слышались заполошные крики няни, потерявшей воспитанника.
        Да, у нас с мужем уже двое сыновей - шестилетний Ванечка, серьезный, рассудительный молодой человек и трехлетний озорник, и непоседа Антошка. Сережа, правда, последнее время часто стал намекать, что он и от дочки бы не отказался, но я пока молчу. Антошка продолжал вертеться, потом вдруг воскликнул.
        - Мама, смотри, кисы!
        Да, неподалеку, на солнечной лужайке лежали наши кошки - Фиодор и Тася. Это была просто волнительная и волшебная история, с какой стороны не посмотри. Мы с мужем гуляли по осеннему парку в Арсентьево, я тогда ждала нашего первенца, и меня частенько тошнило, а прогулки по холодному осеннему воздуху облегчали мое состояние. Я присела на скамью отдохнуть. Сергей увидел в кроне полуоблетевшей яблони случайно забытое, не снятое яблоко и достал его для меня. Яблоко было крепким, краснобоким, пахнувшим холодом, крепким яблочным духом, немножко осенней водой... Я крутила его в руках, нюхала...
        Внезапно сидевший у моих ног Фиодор насторожился, как-то встревоженно вглядываясь во что-то неведомое впереди, даже заскулил, будто по-собачьи, побежал вперёд по дорожке. Там послышался треск, как при электросварке и даже свет такой же и озоном запахло. Прямо посреди дорожки постепенно проявлялся силуэт белой кошки. К ней и бежал мой Федька. Не добежав до нее каких-то полметра, он остановился, сел и внимательно смотрел на кошку. Та тоже молча смотрела на него. И такая невысказанная тоска, печаль, и любовь светилась в глазах у обеих кошек... я не выдержала, всхлипнула, вцепившись в плечо мужа. И, вы не поверите! По морде Фиодора тоже катилась одинокая крупная слеза... наконец, кошка подошла к нему и прижалась к Федьке мордочкой… и они так и стояли молча. Я уже догадалась, что это и есть легендарная Тася. Вот это я понимаю - вечная любовь!!! Прийти за любимым через миры и время! Пусть эта любовь у кошек, но это самая настоящая, вечная любовь!
        С тех пор у этой парочки несколько раз были котята, невероятно умные и воспитанные, теперь они живут у всех наших родных и хороших знакомых, и нас постоянно спрашивают, нет ли ещё у нас котят. Недавно Немировский спрашивал, тоже захотел получить себе котенка из нашей семьи.
        Наконец прибежала Нюта, няня Антошки, забрала его, повела умывать и укладывать на дневной сон. А вскоре я увидела, как ко мне идёт княгиня Анна.
        За эти годы с ней тоже произошло чудо-из худой, издерганной, капризной женщины она превратилась в счастливую, абсолютно довольную жизнью молодую женщину. Тогда, после отправки их с Володей в имение, вероятно, она немного успокоилась, отпустила ситуацию, и случилось то, что хорошо известно современным репродуктологам - гинекологам - организм перестал сопротивляться насильному желанию забеременеть и у пары наконец-то появился горячо желанный наследник Николенька. Он всего на несколько месяцев старше нашего Ванечки. Узнав о беременности Анны, я была счастлива - с нашего сына будет снят тяжёлый статус наследника!
        Пусть мои дети растут спокойно. А через год у Володи и Ани появилась и дочка Катенька. После вторых родов Анна немного поправилась и теперь просто излучала доброту, счастье и спокойствие. Мы с ней очень подружились. Вот и сейчас мы все собрались в Глинках на несколько дней - поесть свежей клубники, просто встретиться, пообщаться. Мы живём на два поместья и не всегда видимся с родней.
        -Лиза, пойдем чай пить! Я с кухаркой вашей такой торт испекла с клубничным кремом!! Совсем лёгкий и нежирный!
        -Да, Аня, сейчас пойдем, только давай ещё чуток посидим! Какой день хороший, смотри!
        Аня послушно присела рядом, потом, вспомнив что-то сказала.
        -Я тут недавно слышала в Москве, что Зизи очередной жених бросил. Не поверишь, уже третий раз! Тенищев тогда бросил ее из-за сестры Долли, что от козней Зизи так сестра опозорилась, второй, Трегубов, помнишь его? Ну, твой поклонник был, Сергей тогда ему ещё втихую морду набил. Ты что, не знала? Так там матушка его заставила ее бросить. А третий посчитал, что у нее мало денег в приданом. Это, конечно, семейная тайна, но Зизи с детства спала и видела, как бы выйти замуж за Серёжу. Да только он уже успел обручиться с тобой. Вот она и ненавидела и пакостила тебе.
        Я только хмыкнула. Бог шельму метит! Хотя, с другой стороны, не Зизи бы со своими кознями, может, и не суждено было бы нам встретиться с Сергеем. Но нет, если уж кошки смогли найти друг друга, то люди и подавно!
        Недавно я видела странный сон. Будто бы я сижу на своей московской кухне, а в дверь заходит молодая женщина, похожая на меня, но не так, как было вначале. Она уже не та испуганная девочка с портрета в девичьей светелке в имении, она стала взрослее, увереннее, красивее. Увидев меня, замерла на пороге. Я сказала.
        -Ну, здравствуй, моя вторая половинка, мое альтер эго! Вот ты, какая стала!
        Лиза тяжело сглотнула, спросила.
        -Ты пришла, чтобы опять вернуть меня в мой мир? Но я не хочу! Теперь это мой мир! Моя семья, мой муж, мои дети! Я тебя прошу и надеюсь, что тебе повезло в моем мире, и ты там счастлива и не хочешь все вернуть назад!
        Я засмеялась.
        -Нет, Лиза, меня сейчас никто не заставит вернуться в этот мир! Я тоже нашла свое счастье и не вернусь сюда! И вообще, я просто сплю, и ты мне снишься! Будь счастлива, маленькая Лиза!
        И я проснулась. Рядом тихо спал Сергей, уткнувшись мне носом в макушку и обняв меня рукой. Я ещё немного пролежала, переживая сон, как вдруг муж сказал, не открывая глаз.
        -Лиза, я ведь говорил, что никуда тебя не отпущу? Даже в другой мир! Ты моя!
        И подгреб меня поближе. Вот после той ночи меня и начало подташнивать по утрам.
        Теперь вот думаю - сейчас сказать мужу, что будет желанная дочка или ещё немного подождать?
        КОНЕЦ.