ШВЕДОВ СЕРГЕЙ
        
        НА МУРОМСКОЙ ДОРОГЕ.
        
        Аннотация: "Никогда не разговаривайте с незнакомцами…" - такое предупреждение прозвучало в одной знаменитой книге. Об этом, скорей всего, вспомнил капитан Балабанов, когда в своем купе обнаружил незнакомца, на вид - то ли экстрасенcа, то ли психа, то ли нечистого...
        
        Все события и герои романа вымышлены, любое сходство с реально существующими людьми случайно.
        
        КНИГА 1
        
        ПРОРОЧЕСТВО ШАМАНА
        
        Капитан милиции Балабанов до того умотался за последние дни, особенно в часы перед отъездом, что, едва добравшись до полки в купе поезда провалился в сон, как в омут. Спал он, кажется долго. Открыв глаза, не сразу сообразил, что находится в поезде умчавшего его от провинциальных забот в столичную манящую даль.
        -Ну и сильны вы спать, батенька, прямо богатырь. Я уже истомился вас поджидая.
        Балабанов уныло глянул вниз на сидящего у накрытого столика гражданина среднестатистической внешности, но, с глазами, внушающими некоторую тревогу. Вполне ведь может оказаться шизиком. Балабанову в этом смысле жутко не везло. Это ведь президентов, депутатов и жен у нас выбирают, а попутчики ... Черт их знает, кто их нам подсовывает. Балабанов с отвращением выпил предложенную водку. Не то что бы он был завзятым трезвенником, но в такой духоте лучше освежиться пивом. А потом завалиться на полку и предаваться мечтам о грядущей жизни.
        - Вы конечно слышали, батенька, о параллельных мирах, или о мирах виртуальных, - не унимался попутчик.
        Все оказалось хуже, чем капитан предполагал. Это даже не шизик, это то ли астролог, то ли экстрасенс. Теперь заговорит до смерти. Может, попросить проводницу, чтобы нашла место в другом купе. Да вроде не ловко как-то.
        -А свободных мест в нашем поезде нет, - словно бы угадал балабановские мысли попутчик. - Я и то удивляюсь, поезд забит под завязку, а в нашем с вами купе два места свободных. С чего бы это?
        -Видимо, бронь, - нехотя отозвался Балабанов.
        -Значит в параллельные миры вы не верите, а в переселение душ? Есть, знаете ли, поразительные факты, причем факты научные.
        "Чтоб ты провалился со своими фактами",- подумалось капитану. Может, послать его подальше. Так ведь черт их знает, этих экстрасенсов. А у этого глаза желтые, как у бешеного кота, точно - псих.
        -Еще по одной, - бодро предложил попутчик.
        Балабанов выпил. Была у него надежда, что напьется он раньше, чем болтливый сосед доконает его разговорами о параллельных мирах, астралах, переселениях душ, летающих тарелках и прочей чертовщине.
        После пятой рюмки надежды капитана начали сбываться.
        -Да вы спите, батенька, - озабоченно сказал попутчик, - ну спите, спите.
        -Жара, - попробовал оправдаться Балабанов, но одеревенелые губы помешали ему высказаться. - Жара ...
        
        Жара угнетала город. Пахнувший было с утра ветерок, убоявшись удушливого смога, безвольно угас в чахлых кронах насквозь пропылённых деревьев. Жгучие солнечные лучи безнаказанно плавили асфальт, превращая искусственную твердь в нечто подозрительно ненадёжное, похожее на топь. Капитан Балабанов, привыкший к свежему таёжному воздуху, почувствовал стеснение в груди и неприятную горечь во рту. Он прожил в столице только сутки, но уже успел проникнуться к ней чувством, близким к отвращению. Возможно виной всему была ночь, проведённая на суматошном вокзале среди усталых и потных людей, а также утро, огорошившее Балабанова приказом нового начальства, которое отнеслось к прибывшему провинциалу сухо и по-казённому. Радужные надежды, опьянявшие сибиряка не хуже водки, развеялись по столичным мостовым сизоватой бензиновой гарью.
        Ругая про себя идиотские московские порядки, Балабанов, тем не менее, упрямо пробивался сквозь густую толпу вслед за расторопным проводником с погонами сержанта. Фамилия сержанта была Гонолупенко, а его внешность повергала капитана в некоторое сомнение, а в ту ли столицу он попал?
        -Негра-то зачем прислали? - синхронно с Балабановым удивились высыпавшие во двор немногочисленные свидетели.
        Дом, во двор которого злодейка судьба занесла капитана, был хмур, надменен и капитален в своём величии. Он нависал над слегка оробевшим провинциалом как ястреб над цыплёнком, если и не с намерением раздавить, то, во всяком случае, с явным желанием напугать, впрочем, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что претензия на величие огромного сооружения изрядно потрёпана временем, которое оставило свои следы на его каменных боках. А двор и вовсе был откровенно грязноват, да и свидетели почему-то собрались возле мусорных баков, словно лучшего места для встречи с представителями власти не нашлось.
        -Из Америки, наверное, по обмену, -заметил кадыкастый старичок в полинялой до безобразия майке и армейских пятнистых штанах.
        -Сам ты из Америки, -огрызнулся обиженный Гонолупенко.
        Капитан Балабанов орлиным взором профессионала окинул свидетелей, выискивая объект, достойный доверия. Кадыкастого старичка он отмёл сразу как человека треповатого, а потому ненадёжного. Следом за старичком отпали две тетёхи в цветастых сарафанах на телесах не заслуживающих внимания. Поэтому вопрос свой Балабанов задал человеку средних лет с лицом вечного юноши и глазами младенца, глядящими из под очков с испуганным любопытством на грозных стражей порядка.
        -Где покойник-то?
        Юноша средних лет сморгнул, открыл было рот, но его опередил кадыкастый старичок, произнёсший с надрывом:
        -Нет его, ядрёна вошь, такие у нас, значится, дела.
        -Я говорила вам - нечистый, -дыхнула сбоку мистикой в ухо Балабанову тетеха в сарафане. -Как есть нечистый.
        -Полтергейст, -загнул мудрёное слово очкарик.
        -Дурак, -подвёл итог дискуссии Гонолупенко. - Мог бы и подождать, пока органы подойдут.
        -Кто мог подождать? -не понял Балабанов.
        -Так труп же, - пожал широкими плечами Гонолупенко. - Ищи его теперь по всему городу.
        -Это с какой же стати? - удивился столичным порядкам Балабанов. - Нет трупа, нет и преступления.
        -Как бы не так, - возразил Гонолупенко. -Раз дело запущено в производство, то должен быть труп. Начальству вся эта мистика до фени, ему вынь да положь.
        -Ты в своём уме? -взъярился Балабанов. -Где я тебе труп возьму, если его нет в природе?
        -Должен быть, -твердо сказал Гонолупенко. -Таков порядок.
        Капитана аж затрясло от злости -мало того что негр, так ещё и идиот. А ведь Балабанову из таёжного далека казалось, что уж где-где, а в родной столице собраны лучшие кадры. А тут сам чёрт ногу сломит. С утра попался заполошный майор с оловянными глазами, который отправил прибывшего из провинции витязя туда не знаю куда, в поисках трупа, которого нет и никогда не было, судя по всему. Теперь вот выясняется, что в помощники капитану дали чучело с головой, набитой мякиной.
        Народ озабоченным профессионалам сочувствовал. Тетёха в сарафане, давеча пугавшая органы мистикой, даже всплакнула, жалостливо помянув горемычных.
        -Нас-то с какой стати оплакивать, -огрызнулся в её сторону Гонолупенко. -Ты мне покойника дай.
        -Это всё змея подколодная виновата, -запричитала тетёха. -Наведёт мужиков, а обиходить не может. Вот они и мрут у неё как мухи. За ними же уход нужен.
        -За кем уход? -не понял Балабанов. -За мухами?
        -За какими мухами? -удивилась тетёха и заморгала коровьими глазами. -За мужиками значит. Я вот троих пережила и всех честь по чести схоронила. Народ не даст соврать.
        У Балабанова слегка закружилась голова. Ситуация казалась абсолютно бредовой, хотелось проснуться, но некому было разбудить, поскольку вокруг стояли люди, для которых бред был привычной средой обитания.
        -Мафия это, -сделал вывод старик. -Коза ностра, скажем, или якудза.
        -Соображай, что городишь, -возмутился Гонолупенко. -Где та Япония, а где мы?
        -Прислали по обмену, - косо глянул на него кадыкастый. - Сейчас кого только не присылают, ё-моё.
        -Всё, -оборвал спор очумевший Балабанов. - Ведите на место преступления.
        В Сусанины вызвались всё тот же треповатый дедок и очкарик, который, по мнению капитана, был слишком молчалив для человека претендующего на статус российского интеллигента. А звали очкарика подозрительно не по-русски - Хулио Альберто. От нечего делать Балабанов принялся изучать наскальную живопись местных неандертальцев, коей был украшен весь подъезд сверху донизу. Живопись носила скандально-эротический характер, а каракули под рисунками камня на камне не оставляли от репутации какой-то Марианны.
        -А почему Хулио Альберто? -запоздало удивился Гонолупенко и посмотрел на покрасневшего очкарика.
        -Машка начудила, -хихикнул разговорчивый старичок. -Вы будете, говорит, два Хулио, это про нас с Аликом: он, значит, Хулио Альберто, а я, значит, Хулио Игнасио. Раньше-то меня Игнатом звали. А теперь уж не зовут, всё Хулио да Хулио. Любит она это дело страшно.
        -Секс? - насторожился Гонолупенко.
        -Какой секс? -удивился старик. - Я про телеящик. Для секса, у неё другие есть, вроде этого пропавшего покойника.
        - А он не наркоманом случаем, был этот покойник?
        -Худого слова про него не скажу. Тихий был такой. Сидел всё перед компьютером, думы думал.
        -Писатель, что ли?
        -Может, и писатель, -согласился старичок. -Видно было, что человек не в себе.
        Хозяйка выплыла навстречу гостям белой лебедицей. Гонолупенко подобрал отвисающий живот. Балабанов смущенно поправил фуражку. Блондинка была роскошных форм и, если судить по глазам, предосудительного содержания. Одним словом - Марианна.
        Стараясь не смотреть на одетую во что-то лёгкое и невероятно прозрачное хозяйку, Балабанов приступил к расследованию. Сахарно улыбающаяся Марианна ему в этом не препятствовала, хотя взгляд её колдовских зелёных глаз капитан чувствовал даже затылком.
        Квартира была, на взгляд сибиряка, попросту роскошной. Балабанову, привыкшему к деревенским срубам и поселковым хрущобам, где селился несановный люд, в таких хоромах бывать еще не приходилось. Более всего поражали потолки совершенно невероятной высоты, словно данное сооружение строили для сказочных великанов, а потом, по необъяснимому капризу властей, отдали простым смертным. Комнат в квартире было целых три, это не считая кухни и прочих сантехнических клетушек, и все они были заполнены дорогой мебелью, и множеством необычных вещей, от которых у Балабанова мороз шёл по коже. Особенно настораживали его личины злобных существ, развешанные по стенам гостиной, которые неприлично скалились в сторону сотрудников милиции и непочтительно пялили на них пустые глазницы, похоже, наскальная живопись не лгала, когда откровенно намекала, что Марианна ведьма.
        -Дуры-бабы, -томно вздохнула хозяйка. -Спал он, а эти переполох подняли.
        -Так ведь холодный был, -прокашлялся Хулио Игнасио. - И губы синие. Я и то в сомнение впал.
        -А он всегда был холодным, -возразила томная Марианна. -Мне то что, заплатил деньги и живи.
        Балабанов комнату постояльца осматривал дотошно, но ничего наводящего на размышления не обнаружил. Стол, стул, кровать да выделяющийся своими циклопическими размерами шкаф. Гонолупенко странный шкаф почему-то особенно не понравился, и он долго его обнюхивал, открывая и закрывая дверцы.
        -Вещички постоялец с собой прихватил? -задал сержант вопрос Марианне.
        -Не было у него вещей, -возразила хозяйка. -Голым и босым пришёл, таким же меня и оставил.
        Хулио Игнасио на слова Марианны глупо хихикнул, а Хулио Альберто застенчиво кашлянул.
        -А у вас ничего не пропало? -спросил Балабанов.
        Если верить Марианне, то всё было на месте. Предчувствие подсказывало капитану, что этим зелёным глазам верить нельзя, но это было внеслужебное предчувствие, и он решил им пренебречь.
        -Комнату сдавать будете?
        -Отчего же, -вкрадчиво сказала Марианна. -Вы человек по виду приличный, к тому же лейтенант, за вами я буду, как за каменной стеной.
        -Капитан милиции, -поправил её Балабанов. -А дело мы прикроем, если у вас к бывшему постояльцу нет претензий.
        Марианна повела плечиком и стрельнула в капитана колдовскими глазами навылет. Балабанов хоть и пошатнулся, но на ногах устоял. Заметивший опасность Гонолупенко попробовал было вздохами и подмигиванием отвлечь начальника от объекта, но увы. Балабанов на сержанта не смотрел, занятый хозяйкой. Перед самим собой он оправдывал этот интерес, как служебный, но в глубине души понимал, что дело не только в службе. За тридцать Марианне скорее всего уже перевалило, но свежесть лица она не потеряла, а что касается стана, то был он как раз в балабановском вкусе - капитан любил баб пышнотелых.
        -Приходите вечером, -сказала Марианна. -Тогда и о цене поговорим.
        Во двор Балабанов спустился довольный и собои и жизнью. Нельзя сказать, что за это время унылый дворовый пейзаж преобразился, но безысходную тоску на капитана он уже не навевал.
        -Попал ты, как кур в ощип, -вздохнул Гонолупенко. - Ведьма она.
        -Конечно ведьма, -засмеялся Балабанов. - А Хулио Игнасио с Хулио Альберто - маги и чародеи.
        -Посмеёшься, -зловеще предупредил Гонолупенко. -От этого дома прямой выход к Лысой горе.
        Балабанов только головой покачал: мало того что негр, мало того что идиот, так ещё и суеверный. Сам Балабанов в нечистую силу не верил. Хотя, по слухам, в его родных местах пошаливали лешие. Балабанов над этими слухами только посмеивался. Правда, однажды капитану довелось расследовать дело о пропавших штанах, совершенно новых, к слову сказать, соседа Митрича, и в этом деле, если верить потерпевшему, не обошлось без русалок. Штаны Балабанов нашёл в два счёта, а пострадавшему настоятельно порекомендовал уменьшить дозу до разумных пределов, а то придут по его душу не только русалки, но и зелёные чёртики. Митрич предупреждению внял и с дурацкими русалками больше к Балабанову не лез.
        -Зайдём, что ли, -кивнул капитан на ближайшее заведение. -В горле пересохло.
        Гонолупенко, даром что негр, но к жаре явно непривычный, глянул на крикливую вывеску с опаской. Балабанову эта гонолупенкова подозрительность показалась просто смешной, и за порог он шагнул первым с надеждой на тёплый приём и ласку. Однако ни тёплого приёма, ни ласки он так и не получил. Вынырнувший откуда-то сбоку средних лет швейцар в адмиральской ливреи замахал на вошедших руками:
        -Ни-ни. Всё занято. Велено не пущать.
        Зал был почти свободен. Лишь в дальнем конце громко и безудержно колготилось застолье, человек на тридцать. Колготилось, если судить по распаренным лицам и расстёгнутым до пупа рубахам уже довольно давно. Мешать им Балабанов не собирался, но претензию на пару свободных стульев у ближайшего столика заявил и даже грозно цыкнул на протестующего швейцара:
        -Ты поговори у меня, хрен в лампасах.
        -Так не своей же волей, - закручинился швейцар. - Меня из штаба прислали.
        -Из какого штаба? -не понял Балабанов.
        -Из генерального, - рассердился на его непонятливость адмирал. - Подрабатываем мы здесь.
        -Важные люди? - поразился Балабанов.
        -А чёрт их знает, -пожал плечами адмирал. -Шантрапа какая-нибудь, но при деньгах. Полковник генштаба для них, сволочей, дёшево и непристижно. Потребовали адмирала. А нам куда деваться - служба.
        Ошарашенный беседой с адмиралом, которого он принял за швейцара, Балабанов поспешно вывалился на улицу.
        -Дружки Бамута Абрамовича, - смачно плюнул на мостовую Гонолупенко.
        -Какого ещё Бамута Абрамовича? - не понял Балабанов.
        - Сосновского знамо дело, -пояснил Гонолупенко. - Его сам мэр боится.
        -Какой ещё мэр? - рассердился Балабанов. - Ты что несёшь?
        -Наш мэр Градостроев.
        -Интересная фамилия, - заметил Балабанов
        -Маскируется он.
        -Кто маскируется?
        -Мэр, знамо дело, - удивился чужой непонятливости Гонолупенко. - Бамуту Абрамовичу маскироваться незачем, он и так говорят, един в трёх лицах. Вроде как оборотень. Сегодня одно лицо, завтра другое.
        За свою жизнь Балабанов многих дураков повидал и даже на ответственных постах, но сержант Гонолупенко тянул на нечто совершенно особенное. Минут пять капитан разглядывал его с интересом. Если бы не коричневая кожа мулата, то Гонолупенко мог бы сойти и за хохла и за кацапа. И откровенно нагло-курносой физиономией и обширным животом, выпирающим из тесноватой рубахи. Росту он был среднего, в плечах не слабый, а глаза имел вроде бы смышлёные. Балабанов не исключал, что Гонолупенко просто перегрелся на солнце. Или принял вчеpa через меру и к утру не успел протрезветь. А скорее и то, и другое вместе: и жара, и похмелье.
        -Веди к начальству, - коротко распорядился Балабанов, на которого столичная жара тоже действовала отупляюще.
        Видимо от жары и усталости капитану стали мерещиться совсем уже несерьёзные вещи. Куда-то вдруг пропал солидных размеров гражданин, который вот только что, секунду назад, маячил у Балабанова перед глазами. Капитан решил, что провалился он в канализационный колодец, на котором, кстати говоря, отсутствовала крышка, но у Гонолупенко по поводу пропавшего гражданина с зелёной папкой в руках было своё мнение.
        -На Лысую гору с докладом, -пояснил со знанием дела Гонолупенко. - Там, говорят, эскалатор. Встал и поехал.
        -Несёшь чёрт-те что, - не выдержал Балабанов. - Человек, может, руки-ноги поломал.
        -Ничего он не поломал, -возмутился Гонолупенко. -Видишь, возле люка охрана осталась. Им на Лысую гору хода нет.
        Балабанову очень хотелось обругать сержанта, но, к сожалению, его идиотский комментарий вполне соответствовал действительности. Трое охранников важного лица, только что угодившего в колодец, спокойно покуривали в двух шагах от места происшествия, не выказывая признаков беспокойства. На глазах ошалевшего Балабанова в люк провалился ещё один пижонистого вида мужчина в тёмных очках и с чёрным чемоданчиком в руке.
        -Совещание, наверное, у Сосновского, - прокомментировал Гонолупенко. - А может и у Самого. Хотя Сам-то, говорят, совещаний не любит, всё больше с документами работает.
        -Бред, - сказал вслух Балабанов.
        Однако исчезновение в канализационном люке двух людей непролетарской наружности не произвело на многочисленных прохожих никакого впечатления. Густо заполнив тротуар, они бесцеремонно толкали Балабанова локтями и плечами, не давая себе труда извиниться за причинённое оперу беспокойство. Балабанов не утерпел и заглянул в распахнутый и пропахший застарелой мочой зев колодца. Эскалатора он там не увидел. Колодец как колодец.
        -Секретные проходы, -пояснил Гонолупенко. - Неосведомлённый человек ничего кроме дерьма там не найдёт, а знающие люди по ковровым дорожкам гуляют.
        В колодец Балабанов не полез, ему и без того хватило впечатлений. Да и вопросов Гонолупенко он больше не задавал до самого Управления.
        -Балабанов, - крикнули ему с порога, не дав опомниться, - быстро к Инструктору?
        -К какому ещё инструктору? - не понял капитан. Однако никто ничего ему объяснять не стал. Все сновали вокруг с озабоченными и деловыми лицами и на балабановские вопросы лишь махали неопределённо рукой куда-то вверх и по лестнице. Пользуясь этими указаниями, Балабанов очень быстро заблудился в огромном здании. Забрёл уже в совсем невероятный лабиринт, где обитые кожей двери вели в места ещё более тайные и необитаемые. Балабанов запаниковал, ускорил шаги, пару раз даже крикнул полупридушенным голосом:
        "Эй, кто-нибудь". Но никто на его зов не откликнулся, промолчало даже эхо. Ситуация страшила своим невероятным идиотизмом. Человек заблудился в многолюдном здании, в центре огромного города и мало того, что заблудился, так в какой-то момент потерял душевное равновесие.
        Эту дверь он толкнул просто от отчаяния, но в отличие от многих других, она поддалась. Однако открывшееся зрелище радости Балабанову, мягко говоря, не доставило. За пятнадцать лет работы в правоохранительных органах он навидался трупов, но этот выплыл ему навстречу слишком уж неожиданно. Балабанов не удержался от крика и шарахнулся назад, едва не столкнувшись при этом с человеком в полковничьем мундире, небольшого роста, но спортивного телосложения.
        -Вы Балабанов? -спросил незнакомец, указывая посетителю жестом на стул.
        -Так точно, - подтвердил капитан, обретая себя под строгим взглядом небольших острых глаз.
        -Рад вас видеть, - мягко сказал полковник, присаживаясь к столу напротив Балабанова. - Я от Инструктора. Так что у нас с трупом?
        -Висит, - неожиданно даже для себя брякнул капитан. В глазах полковника, промелькнуло удивление. Выпуклый широкий лоб сморщился, напряженно переваривая полученную информацию. Наконец сухое лицо его осветилось понимающей улыбкой:
        -Ах, вы об этом. Всё собираюсь снять, да руки не доходят. Это гражданин кантона Ури Николай Ставрогин. Я вас о другом трупе спрашиваю.
        Балабанову названная фамилия показалась знакомой, и теперь уже он наморщил лоб, силясь вспомнить, в какой ориентировке он её читал.
        -Не напрягайтесь, -посоветовал полковник. - Дело это давнее и уже списано в архив. И вообще это не труп, а восковая статуя. Подарок сослуживцев.
        Балабанов понимающе кивнул головой, хотя в общем-то ничего не понял. А полковник в дальнейшие объяснения пускаться не стал. Смотрел спокойно на капитана да отстукивал по столу из красного дерева длинными пальцами барабанную дробь.
        Кабинет сухощавого полковника был настолько обширен, что Балабанов сумел охватить только его часть, слабо освещенную настольной лампой, всё остальное тонуло во мраке. Если в этом помещении и были окна, то их скрывали плотные шторы, которых Балабанов не видел.
        -Мне вас характеризовали, как дельного работника. Балабанову в этих словах послышался упрёк, и он отмобилизовался почти мгновенно:
        -Трупа мы с Гонолупенко не обнаружили. По моему мнению, его вообще не было. А пропавший скорее всего брачный аферист, который обвёл вокруг пальца наивную женщину.
        -Наивную говорите? - поднял тонкую бровь полковник. - А у меня об этой Марианне другие сведения.
        -Гонолупенко назвал её ведьмой, - нехотя признался Балабанов. - Но это, конечно, глупость.
        -Ну почему же, -не согласился полковник. - В этой квартире происходят странные вещи, если верить показаниям свидетелей. Люди появляются ниоткуда и пропадают в никуда.
        -Марианну надо арестовать, - предложил Балабанов.
        -Я не сторонник крайних мер, - поморщился полковник. - К тому же у неё связи. Там, на самом верху. Может получиться довольно крупный политический скандал. Вмешаются весьма влиятельные люди. А у нас нет доказательств. Даже трупов нет, понимаете?
        -Понимаю, - кивнул головой Балабанов. - Я напросился к ней в постояльцы.
        -Правильно, -одобрил сухощавый полковник. - Займитесь этим делом вплотную. Гонолупенко вам поможет. Он в курсе. Желаю успеха, товарищ капитан.
        Балабанов поднялся, щёлкнул зачем-то каблуками и покинул кабинет. В голове у него была каша. Со слов полковника он понял, что дело ему досталось странное, запутанное и практически безнадёжное. Навалившаяся на плечи ноша так озаботила Балабанова, что он опомнился только на лестнице, столкнувшись лицом к лицу с Гонолупенко. Сержант жевал пирожок с капустой, и толстые губы его лоснились от жира.
        -Поговорить нужно, -буркнул Балабанов, проходя мимо. Гонолупенко понимающе кивнул головой и затрусил следом. Балабанов решительным шагом пересёк вестибюль и оказался на душноватой улице, где эта самая решительность его и покинула. Гонолупенко сурово сопел за его спиной и в этом сопении чувствовалась готовность к деяниям если и не великим, то во всяком случае значительным.
        -Докладывай, -коротко распорядился Балабанов, не совсем ещё правда понимая, о чём ему, собственно, должен доложить сержант.
        -Поступаю в ваше распоряжение, товарищ капитан. Согласно приказу.
        -Что тебе известно о пропавшем?
        -Ничего, -пожал плечами Гонолупенко.
        -А о Марианне?
        -Ведьма она. Связана с Лысой горой и Каменными палатами.
        -Что ещё за Лысая гора? -возмутился Балабанов.
        -И мил человек, -обиженно и не по уставу протянул Гонолупенко. - Вы из каких краёв?
        -Из медвежьих, -рассердился Балабанов. -Тысяча вёрст отсюда и всё лесом. Глухомань такая, что ни радио, ни телевизора. Одна керосиновая лампа на пять дворов.
        -Понятно, - успокоено кивнул головой Гонолупенко. -Понятно, говорю, почему тебя к нам прислали. Свежий взгляд на действительность.
        -Так что ещё за Лысая гора?
        -Толком никто не знает. То ли она есть, то ли её нет. В народе слух идёт, что Кухарка там свои шабаши справляет. Сдаётся мне, что этот писатель любопытствовал, вот его и превратили в козла на всякий случай. А может и достиг.
        -В каком смысле достиг?
        -Я это к тому, что, может, он Кухарке поглянулся.
        -А почему кухарка-то?
        -Главная она на политической кухне, потому и Кухарка, -пояснил Гонолупенко. - Сам-то больше в спальне прохлаждается с документами, а любящая дочь, значит, на кухне с горшками управляется.
        У Балабанова от гонолупенковских аллегорий заболела голова. Чёрт знает что. Неужели нельзя всё объяснить нормальным человеческим языком? А тут наводят тень на плетень, что полковник, что этот толстый мулат-сержант.
        -Нормальным языком не получится, -возразил Гонолупенко. - А на Лысой горе, говорят, Соловей-разбойник в давние времена жил. Дух там уж больно тяжёлый. От того духа голова у людей кругом идёт и с ними всякая всячина происходит.
        -Соловья взяли?
        -Угу, -подтвердил Гонолупенко. -Муромец.
        -Какой муровец? -не понял капитан.
        -Илья Муромец.
        -Кошмар какой-то, -схватился за голову Балабанов. - Так что делать будем?
        -По злачным местам пошататься надо, -подсказал Гонолупенко. -По тем местам где голосуй и смаки обитают.
        -Это кто ж такие? - ахнул Балабанов.
        -Увидишь, -обнадёжил сержант. -Только переодеться надо. Нормальных людей туда не пускают. Я Стингером прикинусь, а ты будешь моим переводчиком.
        Балабанов не успел рта раскрыть, как Гонолупенко исчез в Управлении. Каким таким стигером решил прикинуться сержант, капитан так и не понял. Московские порядки и вовсе указались ему чем дальше, тем страннее. Кто они такие, эти голосуй и смаки, к которым нормальных людей не пускают? Может, психи особо опасные или масоны какие-нибудь?
        Балабанов настороженно огляделся по сторонам. Народ вокруг был самый обычный, разве что сильно утомлённый припекающим солнцем. Не пугали его и машины, сплошным потоком катившие по широкой улице. Балабанов задрал голову к небу и слегка поразился величине окружающих зданий. Возникло ощущение глубокого колодца, на дне которого выросший совсем в других условиях сибиряк почувствовал себя неуютно. Но бояться пока что было нечего и некого, да и здание Управления, солидно громоздившееся за спиной, придавало уверенности в неизбежной победе добра над злом.
        Без мундира Гонолупенко смотрелся совершеннейшим отморозком. Кожаный пиджак не сходился на выпирающем из узких штанов пузе, но недостатки одежды перекрывались огромной собачьей цепью, которая гремела при каждом шаге новоявленного Стингера.
        -Где-то я слышал эту фамилию? - задумчиво проговорил Балабанов.
        -О Стингере все слышали, но никто его не видел, -пояснил Гонолупенко. -Не волнуйся, капитан.
        -Легко сказать, не волнуйся. Я ведь английского языка не знаю. Как же я буду переводить?
        -По-твоему, я знаю, что ли? - удивился Гонолупенко. - А этот Стингер вовсе не из Англии, а с Каймановых островов.
        -Разоблачат, -поморщился Балабанов, примеривая принесённый сержантом костюм совершенно непонятной расцветки. - Выкинут в два счёта.
        -А кто разоблачит-то? - возразил Гонолупенко. - Голосуям не до нас будет. Ты, главное, не тушуйся. А коли петь придётся, то я спою. Чай Гонолупенко не хуже какого-то там Стингера.
        Балабанов сомневался и потел уже не только от жары, но и от страха. Почему-то жутковато было от собственного самозванства. Хотя, с другой стороны, не он же был Стингером, а с переводчика какой спрос. Гонолупенко перехватил на дороге жутко роскошный лимузин, неизвестной Балабанову, но явно не нашей породы. Торговались они с водителем минут десять, но в конце концов договорились. Ехали недолго, Балабанов ещё и расслабиться не успел на мягких сидениях, как лимузин лихо притормозил какого-то здания, перед входом в которое собралась приличных размеров толпа. Кого ждали эти люди, сибиряк не понял, а спрашивать было неловко.
        Гонолупенко держался так, словно родился звездой эстрады. Раскланивался, вскидывал вверх руки и посылал во все стороны воздушные поцелуи. На недоуменные вопросы публики "кто такой? ", "переводчик" Балабанов, краснея от собственной лжи, нехотя ответил- "Стингер". Брошенное вскользь имя произвело прямо-таки магическое воздействие на толпу, она взревела на всю обширную площадь так, что исследовавшие памятник великому русскому писателю голуби взмыли в небеса испуганным фейерверком.
        -Стингер, Стингер, -ревела напирающая толпа.
        Испуганный Балабанов нырнул вслед за Гонолупенко в предусмотрительно распахнутые двери и попал в объятия странного человека, который обнял и облобызал его как родного.
        -Я переводчик, -возмутился капитан. -А Стингер - вот он.
        -Ну ты даёшь, Коля, -со смешком сказал вальяжного вида гражданин. -Кто ж у нас Стингера-то не знает. Вальяжный обнял Гонолупенко и небрежно бросил Балабанову:
        -Переведи.
        Балабанов, собрав волю в кулак, вывалил на Гонолупенко весь запас иностранных слов, почерпнутых частично за школьной партой, частично в милицейском училище, а большей частью с продуктовых этикеток. Получилось ничего себе, во всяком случае Гонолупенко с охотою закивал головой и похлопал вальяжного по плечу.
        -Портсигаров, -представился тот в ответ на ободряющий жест заезжей знамение гости.
        -Водку он пьёт? - спросил осрамившийся Коля, желающий, видимо, подправить авторитет в глазах гостя.
        -А кто же её не пьёт, -удивился Балабанов.
        -Могли бы позвонить, -обиделся Коля. -Шутка сказать - Стингер.
        -Так мы звонили, -брякнул растерянно Балабанов. -В посольство, в министерство культуры.
        -Ну ты даёшь, -возмутился Портсигаров. -Какая сейчас культура. Сосновскому надо было звонить. Ты что, новенький.
        -Да вот, -развёл руками Балабанов. -Больше никого не нашлось, меня и приставили. Каймановский язык жутко трудный, его мало кто знает.
        -А разве Стингер у нас не англичанин? -удивился Коля. -Я его собственными ушами слышал, и пел он по-английски.
        -Петь-то он поёт, но ни черта не понимает.
        -Легче будет общаться, -сказал с усмешкой Портсигаров. -Я, честно говоря, в английском языке слаб.
        -А каймановским владеешь в совершенстве, -съехидничал Коля.
        -Каймановским языком никто у нас в совершенстве не владеет, -признался Балабанов. -Я и сам-то с пятого на десятое.
        -Люблю откровенных, -одобрил "переводчика" Портсигаров. -Ты случаем не голубой?
        -Боже упаси, -замахал руками Балабанов.
        -Тогда дай я тебя расцелую. А то в этом бардаке настоящему мужику и расцеловаться не с кем. А Стингер какой ориентации?
        -Исключительно по бабам.
        Портсигаров взвыл от радости не своим голосом "нашего полку прибыло" и полез целоваться к Гонолупенко, расталкивая плечами завсегдатаев странного заведения, окруживших заезжую знаменитость. У Балабанова появилась возможность перевести дух и присмотреться к обстановке. Помещение было относительно небольшое, но народу здесь собралось с избытком, человек за пятьдесят. Половина из них кучковалась вокруг Гонолупенко, остальные держались поодаль, разбившись на мелкие группы и о чём-то переговариваясь. Мебели в зале не было вовсе, ни столов тебе, ни стульев. Балабанову показалось, что все ждут сигнала, и сигнал этот должен последовать из-за плотно закрытой двери, поскольку на эту дверь все искоса посматривали. Люди по виду были самые обычные, правда попадались отдельные экземпляры экипировке которых позавидовал бы не только сержант Гонолупенко, но и неведомый Стингер.
        -Шершеневича не видел? -спросил у Коли гражданин с опухшим с адского похмелья лицом.
        -А на что тебе этот фокусник-кукольник сдался? -вмешался в разговор оторвавшийся от Гонолупенко Портсигаров.
        -Я попрошу тебя, -неожиданно взвизгнул опухший. -В моём присутствии. . .
        -Да ладно тебе, -махнул рукой Портсигаров. -Что ты раскудахтался. Два еврея дерутся, а у славян, видишь ли, чубы должны трещать.
        Опухший побурел от обиды, голова откинулась назад, а в голосе зазвучала слеза:
        -Ты знаешь, как я тебя уважал, Портсигаров, но сейчас скажу откровенно - ты антисемит.
        -Это я антисемит! -взъярился Портсигаров. -Нашли дурака бесплатно на вас работать. Пусть мне Сосновский заплатит зелёными, тогда пожалуйста.
        Скандал привлёк внимание окружающих, послышались голоса:
        -Господа, господа, мы же интеллигентные люди.
        -В гробу я вас интеллигентов видал, -орал не на шутку рассерженный Портсигаров. -Так Сосновскому и скажите. Даром Портсигаров ещё ни на кого не работал и работать не будет. Тем более антисемитом.
        -О Господи, -воздел руки к потолку гражданин в турецкой феске. -Портсигаров в своём репертуаре.
        -От голубого слышу, -не остался в долгу скандалист. -Развели здесь гей-клуб.
        -Кошмар, -дыхнуло негодованием общество. -Мы же интеллигентные люди. Это же дискриминация по половому признаку.
        -Ложь, -громовым голосом произнёс Портсигаров. -Наглая ложь. С любой бабой хоть сейчас расцелуюсь, даже с Примадонной. Но с Запейкиным - никогда.
        Возможно скандал продолжался бы и дальше, но тут дверь дрогнула, и собравшиеся вздохнули с облегчением.
        Балабанов ждал чего-то особенно, но вышел некто промежуточного пола, во всяком случае в юбке. Разочарован был не только капитан, разочарованно было всё общество. Из чего Балабанов заключил, что существо в юбке вовсе не Примадонна.
        -Шотландец, что ли? -полюбопытствовал он у соседей.
        -Какой там шотландец, -хохотнул ещё не остывший Портсигаров. -Это же Боря.
        -Поздравляю, господа, -томно сказал Боря, -банкет отменяется. Банда Рыжего взяла электростанцию, сейчас отключат свет и начнут грабить.
        -Да что же это такое, -взвизгнула стоящая неподалёку от Балабанова дама. -Перед иностранными гостями неудобно. Куда мэр смотрит.
        -Да что там мэр, -огорчённо махнул рукой Коля. -Сосновскому надо звонить.
        -Правильно, -проблеял Запейкин. -Мы же цивилизованная нация. Пусть при свете грабят. Так и Рыжему, и народу удобнее.
        -Я позвоню Сосновскому, -сказал опухший гражданин, искавший Шершеневича. -Рыжий совсем распоясался. Срывает международное мероприятие.
        -Скажи ему, что Стингер с нами, -крикнул вслед опухшему Коля. -Цивилизованное человечество нам не простит.
        -Дадут нам водки или нет, -взорвался Портсигаров. -Что они там канителятся.
        На этот раз рёв Порсигарова вызвал всеобщий ропот одобрения. Действительно чёрт знает что! Соберут приличных людей и мытарят в прихожей как плебс.
        -Господа, -всплеснул руками сухощавый желчный гражданин, -зачем же так о народе.
        -Народ бы нас понял, -огрызнулся Портсигаров. -Где это видано, чтобы так с водкой тянуть.
        Дверь наконец-то распахнулась, и обрадованная толпа ломанула в места обетованные, смахнув с пути высокого молодого человека с лошадиным султаном на голове. По молодому человеку кажется даже прошлись ногами. Кто-то растерянно крикнул "Фаринелли задавили", но на собравшихся у стола интеллигентных людей это известие не произвело особого впечатления.
        Стол был накрыт богато, это Балабанов отметил сразу, водки тоже хватало, но почему-то и здесь не было стульев. И пока растерявшийся капитан искал глазами, куда бы присесть, гости уже приступили к трапезе. Портсигаров хряпнул фужер водки и с наслаждением накинулся на розового поросёнка. Вполне освоившийся среди интеллигентных людей Гонолупенко от Портсигарова не отставал.
        -Ты не теряйся, переводчик, -сказал Коля, который, несмотря на юркость, был полноват и обладал очень хорошим аппетитом. -Обед в пользу бедных, а потому бесплатный.
        -А как же этот, с султаном на голове?
        -Очухается, -пренебрежительно махнул рукой Портсигаров. -Фаринелли у нас живучий.
        -А кто такой Рыжий? - полюбопытствовал Балабанов, и этим вопросом поверг соседей в изумление.
        -Я что-то не пойму, -задумчиво проговорил Коля, -кто у нас прибыл с Каймановых островов, ты или Стингер?
        -Я из провинции, -поспешно пояснил Балабанов. -В столице переводчика с каймановского языка не нашлось, вот меня и прислали.
        -Ох уж эти мне провинциалы, -вздохнул Портсигаров. -Тамерланыч, подойди сюда.
        На зов Портсигарова откликнулся небольшого роста, но весьма приличных габаритов человек, похожий на поросёнка и маленькими глазками и залитым жиром лицом. Расторопный Коля представил подошедшего гостям, как Голышенко Юрия Тамерлановича.
        -Вот, -кивнул головой на капитана Портсигаров. -Человек текущим моментом интересуется. А ты у нас как-никак главный идеолог бандитизма.
        -Я попрошу вас, Портсигаров, -причмокнул толстый Тамерланыч. -Соблюдайте приличия. Текущий момент рыночных преобразований в нашей стране требует принятия решений не стандартных и потому недоступных пониманию электората, который рыночный механизм воспринимает иной раз как противозаконные действия, именуемые в просторечии бандитизмом, однако цивилизованные умы из гарвардской школы полагают, что монетаризация экономики помноженная на регианализацию и приватизацию, неизбежно приведёт к психорегуляции, адаптации и глобализации как отдельной личности, так и всего общества в целом.
        -За что я тебя люблю, Тамерланыч, - прицокнул языком Портсигаров, -так это за ясность мыслей и краткость их изложения.
        Тамерланыч никак на эти слова не отозвался, поскольку как раз в этот момент вплотную занялся красной икрой. Ел он точно так же, как и говорил, причмокивая, словно страдал неутолимым аппетитом. Да и вообще обстановка за столом, на взгляд сибиряка, была какая-то ненормальная. Казалось, здесь собрались люди из голодного края, по крайней мере неделю не видевшие пищу, и теперь перемалывают всё подряд, запивая проглоченное изрядным количеством водки. Балабанову не раз приходилось бывать на деревенских свадьбах, но там люди вели себя куда приличнее. И тосты произносились, и песни пелись, и разговоры разговаривали не то, чтобы интеллигентные, но всё-таки вразумительные. А эти молча рвали друг у друга из-под носа икру и мясо, раздражённо сопя при этом на более разворотливых соседей. Создавалось впечатление, что все они боялись кого-то невидимого, который вот-вот отдаст команду, гнать всех от стола. Стоявший напротив Балабанова сухощавый гражданин, тот самый, что недавно заступался за плебс, воровато озираясь по сторонам, торопливо рассовывал недоеденные куски по карманам. Другие, впрочем, от сухощавого не
отставали. Один особо нахрапистый ухватил поджаристого поросёнка чуть ли не из под самого носа Гонолупенко и спрятал под полой пиджака. Обиженный чужой расторопностью сержант промычал своё возмущение Портсигарову, который тут же насел на наглеца и отобрал поросёнка. После чего Портсигаров и Стингер съели реквизированную живность на брудершафт.
        -А почему не поют? -спросил Балабанов. -Выпили уже прилично?
        -Ну ты даёшь, провинциал, -засмеялся Портсигаров. -Это же голосуй, они поют только за зелень.
        -А для души?
        -Вот ведь деревня, -покачал головой Коля. -Какая может быть душа у голосуя.
        -Я думал, здесь артисты собрались, -разочарованно протянул Балабанов.
        -Место артиста в театральном буфете, -криво усмехнулся Коля. -Где кроме чая с печеньем ничего не дают. А у Сосновского в гостях элита собирается. Лучшие из лучших, понял?
        -Врёт, -сказал Портсигаров. -Ты его не слушай, провинциал. Проглоты здесь собираются. Из тех, кто Родину продаст не задумываясь.
        -Ну понёс, -махнул рукой Коля. -Продать, может, и продали бы, да кто купит.
        Балабанов уже решил, что не песен, ни тостов он так и не дождётся, когда слово взял аккуратный господин, обширную лысину которого кто-то неосторожно облил соусом.
        -Господа, -сказал человек облитый соусом. - Мы, как граждане страны в составе СНГ, неотделимая часть прогрессивного человечества, обладающие новым мышлением и потому способные к великим деяниям во славу мировой цивилизации, все как один должны устремить свои взоры на Запад, понимаете ли, где прогрессивное человечество изготовилось к прыжку в светлое будущее, но с человеческим лицом. . .
        -Тоже идеолог? -тихо спросил Балабанов у Портсигарова.
        -Городской сумасшедший. Ты его должен помнить. Раньше-то он на самом верху сидел, а ныне его Сосновский подкармливает. Зануда, но в общем безобидный.
        И Балабанов действительно вспомнил очень активного товарища, который много лет тому назад куда-то звал и даже вёл. А закончил тем, что действительно привёл, правда не всех, а только избранных к столу Бамута Абрамовича.
        -И долго он будет говорить?
        -Пока жратва на столах не кончится.
        -Тогда я отлучусь, -сказал Балабанов. -Присмотрите за Стингером.
        От выпитой водки в голове у капитана здорово шумело, дармовая пища тугим комом давила на желудок. Проклиная в душе службу, Балабанов приник к фонтанчику с водой пересохшими губами, а после ополоснул пылающее жаром лицо.
        -А я тебе говорю, что он уже прибыл, -услышал капитан отчётливый голос из дальней кабинки.
        -Мало ли было этих инструкторов, -пренебрежительно отозвался другой голос. -Папа любит пошутить.
        -Не от Папы он, а из иных сфер.
        Заинтересованный Балабанов, дабы не быть захваченным врасплох, спрятался в одну из кабинок. Слышимость и здесь была идеальная.
        -Но не Господь же его прислал, -хмыкнул второй. -Не верю я в божественных инструкторов.
        -Учти, Фидоренко, -зло прошипел первый, -мне ведь шутки с вами шутить не с руки. Так и передай Сосновскому. Если Инструктор его изобретение, то он очень скоро раскается в содеянном.
        После этих слов в дальней кабинке весело заурчала вода. Балабанов приник к щели, чтобы разглядеть говоривших. Однако из кабинки вышел прихрамывая только один далеко уже немолодой человек. Пригладил редкие волосы на темени, подкрутил торчавшие рожками брови и зашагал от зеркала к выходу.
        Второго Балабанов прождал минут пять, но таинственный Фидоренко так и не появился. Капитан на цыпочках покинул своё убежище, добрался неслышно до двери, громко скрипнул ею и уже потом уверенной поступью озабоченного только проблемами собственного желудка человека направился к заинтересовавшей его кабинке.
        Кабинка была пуста. Ошарашенный Балабанов, не веря собственным глазам, развёл руками. Ведь был же Фидоренко. Капитан слышал его голос собственными ушами. От великой, видимо, растерянности Балабанов заглянул сначала в сливной бачок, а потом в унитаз, но никаких следов загадочной личности, кроме самых дерьмовых, не обнаружил.
        Первая из пришедших в голову версий показалась Балабанову не просто фантастической, но до нелепости неприличной. Каким бы скользким налимом не был этот Фидоренко, но уйти сквозь отверстие унитаза в канализационную сеть он не мог. Следовательно, но это уже по версии второй, где-то здесь, в кабинке, должен был находиться приличных размеров вход, который ведёт в места потаённые, возможно даже к Лысой горе. Балабанов попробовал было обстучать стены, но его вспугнула толпа интеллигенции, потоком хлынувшая в двери. Похоже, гражданин облитый соусом действовал на одних как слабительное, а на других как рвотное.
        Балабанов вернулся в зал и попытался найти хромого господина, но, увы, так его среди присутствующих и не обнаружил. Ошалевший от водки, закуски и речей городского сумасшедшего интеллигентный народ уже отчаливал. У стола держались сухощавый господин, опорожняющий тарелки в собственные карманы, и Гонолупенко с Портсигаровым, допивающие последнюю чудом уцелевшую бутылку.
        -Я тебе так скажу, Стингуша, -нёс околесицу заплетающимся языком Портсигаров, -люблю тебя, как брата. Потому что ты чёрный, а не голубой. Должна же быть хоть какая-то мораль даже в том бардаке, где нам грешным выпало жить. Ты, как человек, выросший на природе Каймановых островов, должен же это понимать.
        -Ага, -сказал Гонолупенко. - В смысле - иес. Я только с гёрлс и вуменс, а с боями и мэнами нихт ферштейн.
        -Вот, -возликовал в сторону подошедшего Балабанова Портсигаров. -Два умных человека всегда друг друга поймут даже и без переводчика. Потому как извращенец, он и на Каймановых островах извращенец, а мораль, она и в Америке мораль.
        -С Фидоренко меня познакомь, -попросил Балабанов. -Говорят, интересная личность.
        -Это Фидоренко личность? -захохотал Портсигаров. -Сволочь хуже Запейкина, даром что извращенец он не сексуальный, а политический.
        -Я познакомлю, -сказал вынырнувший из-за гонолупенковой спины Коля. -Если ты уговоришь Стингера спеть по телеящику.
        -Иес, -подтвердил Гонолупенко. -Теле -это гуд.
        -Ну, -возликовал Коля. -Десять тысяч зелёными и по рукам.
        -Ноу, -пренебрежительно отмахнулся Гонолупенко. -Лимон.
        -Ты охамел, Стингуша, -возмутился Портсигаров. -Здесь тебе не Каймановы острова и не Америка, у нас лимоны на деревьях не растут.
        -Вы ему в рублях заплатите, -посоветовал Балабанов, сообразивший, что сержант запросил лишку. -Он всё равно дальтоник и цвета не различает. А сейчас пьяный к тому же. Проставьте в контракте лимон цифрами, а я его уговорю, что всё в порядке.
        -Протрезвеет и устроит международный скандал, - с сомнением покачал головой Коля.
        -А кто ему даст протрезветь, -возмутился Портсигаров. -Я ведь рядом буду.
        -Сколько возьмёшь за услугу?
        -Десять тысяч.
        -Рублями? - с надеждой спросил Коля.
        -Я ведь не дальтоник, -обиделся Портсигаров. -И переводчику пару тысяч зелёными подбрось. С какой стати ему за твои интерес даром ноги бить.
        Коля исчез минут на пять, Гонолупенко с Портсигаровым успели выпить по последней, а на закуску юркий шоумен успел подложить заезжему негру свинью в виде невыгодного контракта. Лимон был честь по чести проставлен цифрами, на что и указали закручиневшемуся было Стингеру Балабанов с Портсигпровым. А то что лимон не зелёный, так это местный колорит и не более того.
        У Балабанова были опасения, как бы упившийся сержант не подмахнул драгоценную бумагу русскими, в данном случае совершенно неуместными буквами. Однако Гонолупенко оказался на высоте служебного положения и сумел таки вспомнить три буквы латинского алфавита, остальные были заменены затейливыми завитушками, так что придраться было не к чему.
        -Эх, -горестным оком обвёл опустевший стол Портсигаров, -такое событие, а обмыть нечем. Всё выжрали, сволочи.
        -Завтра обмоем шампанским, -обнадёжил Коля.
        -Ноу, -упрямо затряс головой Гонолупенко. -Водка, иес.
        -Пьяный, пьяный, а соображает -восхитился Портсигаров. -Готовь водку, Коля.
        На улице выяснилась интересная подробность - пропал "Мерседес" дорогого гостя. "Мерседеса", разумеется, никакого не было даже в проекте, но Гонолупенко до того вошёл в роль Стингера, что устроил форменный скандал.
        -Вот сволочь народ, -посочувствовал пострадавшей звезде Портсигаров. -Всю обедню нам могут испортить. Из наших шоуменов кто-то не удержался. Ну никакой гордости у людей, так и сдохнут щипачами.
        -Может просто ошиблись дверью, -заступился за подельников Коля. -Какого цвета была машина?
        -Белый "Мерседес", -вздохнул Балабанов. -Стингер в другие машины принципиально не садится. У него контракт с этой фирмой гигантский. А коли в другую машину сядет - сразу же дикая неустойка.
        -Сделаем, -утешил гостей Коля. -Завтра к утру подадим белый. Где Стингер остановился?
        "Интернациональ", -бухнул Балабанов первое же пришедшее на ум название к большому неудовольствию Гонолупенко.
        -Отелишко-то не ахти, -покачал головой Портсигаров.
        -По ошибке это он, -исправил свой промах Балабанов. -Стингер ведь вообще не в нашу страну летел, а в столице той страны "Интернациональ" -хоромы. Самолёт его террористы перехватили и к нам завернули. А он, по-моему, и не знает, в какой стране находится. Он нас то ли за шведов держит, то ли за финнов. Он ведь мир-то не видел. Порхает по планете из отеля в отель.
        -За всю планету не скажу, -хмыкнул Портсигаров. -Но Россию мы твоему Стингеру покажем. Да так покажем, что он нас больше уже никогда ни с кем не перепутает.
        В этот момент охамевшая толпа мужиков с фотоаппаратами и микрофонами насела на Гонолупенко. Все требовали от Стингера какого-то эксклюзива. Что такое эксклюзив Балабанов понятия не имел, зато точно знал, что у Гонолупенко его нет и быть не может.
        -Нихт ферштейн, -твердо стоял на своём сержант, не желавший отдавать эксклюзив кому ни поподя.
        -Братки, -пришёл на помощь гостю Портсигаров, -там водка на столах осталась и мировой закусон. Кто проголодался, прошу отведать.
        Хамоватые мужики бросили Гонолупенко и ломанули в распахнутые двери. Балабанов перевёл дух. Гонолупенко пересчитал пуговицы на пиджаке. Двух не хватало. Пропала и цепь. Имущество было казённое, а потому сержант сильно расстроился.
        -Сматываться надо, -сказал Коля. -Водку-то всю выжрали. Сейчас эти глоты вернутся и отыграются на нас.
        -Вы уходите налево и сбейте их со следа, -распорядился Балабанов. -А мы со Стингером проскочим дворами. Встретимся завтра у отеля.
        Опасность, видимо, действительно была нешуточной, поскольку Коля с Портсигаровым рванули с места со скоростью спринтеров, а вслед им уже неслись проклятия обманутых репортеров.
        Гонолупенко потянул Балабанова за рукав и первым скользнул в ближайший переулок. Скорость сержант развил приличную, и капитан, плохо ориентировавшийся в городских джунглях да ещё в темноте, с трудом за ним поспевал. Погоня, кажется, отстала. Гонолупенко притормозил и прислушался.
        -Ушли, -вздохнул он наконец облегчённо.
        Балабанов вытер пот со лба. Вместе с потом улетучился и хмель из головы. Водка неведомого Бамута Абрамовича оказалась слишком слабым напитком для закалённого в таёжной глуши человека.
        -Может они её разбавляют? - предположил капитан.
        -От Сосновского всего можно ожидать, -легко согласился Гонолупенко, тоже не выглядевший захмелевшим.
        Балабанов осмотрелся вокруг и поёжился. Ночной город нравился ему ещё меньше, чем дневной. Тесные столичные дворики, через которые вёл капитана Гонолупенко, таили в себе неясную до конца опасность. С виду вроде бы обычные дома загадочно подмигивали многочисленными голубоватыми глазами-окнами. Балабанов городов не любил в принципе, а уж о такой махине, как Москва, и говорить нечего. Почти всю свою жизнь он провёл в местах отдалённых от шума и гама больших мегополисов. Даже армию отбарабанил на задворках цивилизации. Ну разве что считанные годы, проведённые в училище, могли ему зачесть в городской стаж. Однако областной центр, это вам всё-таки не столица, не тот, прямо скажем, масштаб.
        Над головой Балабанова вдруг раздался душераздирающий крик, потом зазвучали выстрелы, и, наконец, послышался хруст костей и чавканье невидимого зверя. Капитан в ужасе зашарил рукой подмышкой в поисках пистолета.
        -Монстр напал на человека, -безошибочно определил Гонолупенко. -А вон там, слева, банк грабят. А наискосок - вампиры вышли на охоту.
        -А милиция, - испуганно спросил Балабанов. -Где милиция?
        -Ну ты даёшь, капитан, -удивился Гонолупенко. -А мы с тобой кто?
        Балабанов наконец нащупал рукоять пистолета и обрёл утерянную было на минуту уверенность:
        -Будем брать.
        -Да кто ж его нам отдаст, -махнул рукой Гонолупенко. -Костьми лягут у порога, а вынести ящик не позволят.
        -Какой ящик? -спросил ошалевший от несущихся из раскрытых окон воплей Балабанов.
        -Телевизор.
        -Ах телевизор, -с облегчением перевёл дух капитан. -А я-то думал. . .
        -Ты особенно не расслабляйся, -остерёг его сержант. -В городе у нас шалят не только телевизоры, особенно по ночам.
        -Неужели и вампиры есть? -ахнул Балабанов.
        -Слухи идут разные, -уклончиво вздохнул Гонолупенко. -Инструктора-то не зря по наши грешные души прислали.
        -А кто прислал? -насторожился капитан. -И почему - Инструктор?
        -Может и не Инструктор, а Инспектор, -поправился Гонолупенко. -Но, говорят, больно он крут и спрос будет чинить жёсткий.
        -Слышал я сегодня один разговор об Инструкторе.
        Гонолупенко с большим интересом внимал пересказу подслушанного Балабановым в туалете диалога между Фидоренко и Хромым. Лица сержанта капитан в темноте не видел, но если судить по тому, что Гонолупенко замедлил шаги, информация показалась ему важной.
        -Хромой та ещё штучка. Был слушок, что служит он кому-то из самого Низа.
        -А что у нас внизу? -не понял Балабанов. -Канализация?
        -Бери ещё ниже.
        -Скажешь тоже, -покачал головой Балабанов. -На вид вполне приличный старец.
        -Все они приличные на вид, -гнул своё Гонолупенко. -А нутро у них гнилое.
        -Не знаю, я ведь по нечистой силе не специалист. Может попа пригласить с крестом и кадилом? Всё-таки нечистая сила, это по их части.
        -Пригласим, -легко согласился Гонолупенко. -Вот отыщем все ходы к Лысой горе и пригласим.
        -Разоблачат они нас, -засомневался Балабанов. -Ну какой из тебя Стингер?
        -Завтра в газетах прочтёшь какой.
        -Подожди, -остановился Балабанов. -Ты куда меня привёл?
        -К Марианне. Ты же к ней в квартиранты напросился. Заждалась, наверное, ведьма. Завтра по утру греби к "Интернационалю", здесь недалеко. Я тебя там ждать буду.
        После гонолупенковских откровений про всякую нечисть Балабанову почему-то расхотелось идти к распутной бабёнке. И даже не потому, что он рассказам сержанта поверил, а просто предчувствие было нехорошее. И дёрнул же чёрт за язык. Другое дело, что идти Балабанову было некуда, не на вокзале же в самом деле ночевать. К тому же он обещал Инструктору разобраться с Марианной, и тот его действия одобрил.
        Пораскинув умом, капитан пришёл к выводу, что перебросили его в столицу по желанию сухощавого полковника, у которого на сибиряка, похоже, свои виды имелись. Конечно, в божественную природу Инструктора Балабанов не верил, но очень может быть какие-то очень высокие государственные инстанции озаботились проделками Сосновского и его дружков и приняли соответствующее решение. Из всего увиденного и услышанного Балабанов заключил, что меры принимать самая пора, если с ними вообще не запоздали. А мы в провинции ещё удивляемся, почему у нас света нет и горючка пропала. Нет шалишь, уж коли капитана Балабанова сюда прислали, то он офицерской чести не уронит и выведет всех нечистых на святую воду.
        На первом этаже в Балабанова дважды выстрелили из пистолета. Шарахнувшись от закрытых дверей, он испуганным соколом взлетел на этаж второй, где его встретили раскатистой автоматной очередью. На третьем этаже кого-то с наслаждением душили, и хрипы жертвы заставили Балабанова ускорить ход. На вопли монстров и хохот вампиров капитан уже не обращал внимания - притерпелся. Однако страстные придыхания на пятом этаже заставили его насторожиться. Придыхания доносились как раз из-за той двери, где проживала ведьма Марианна.
        Заинтересованный Балабанов толкнул незапертую дверь. Страстные вздохи стоны усилились. Капитану пришло на ум, что явился он не совсем вовремя. На всякий случай Балабанов пару раз кашлянул, обозначая своё присутствие.
        -Во даёт, ядрёна вошь, -неожиданно прозвучал из гостиной голос Хулио Игнасио. В ответ. послышались сопение и шорох, зато дышать страстно перестали. Балабанов воспользовался моментом и вошёл в комнату. Какая-то неизвестная ему дама лежала на роскошном ложе в чём мать родила, а её неистовый кавалер натягивал в раздумье штаны. У стола вокруг настольной лампы сидели Игнат с Альбертом, а гостеприимная Марианна поила их чаем.
        -Так, -со значением произнёс Балабанов. -Порнуху смотрим.
        -Никак нет, -доложил Хулио Игнасио. -Исключительно еротику и по государственному , значит, каналу.
        -Присаживайтесь, господин лейтенант, чай с нами пить, -вежливо пригласила Марианна.
        Балабанов не заставил себя упрашивать и присоединился к компании. Облачённая в роскошный халат Марианна протянула ему чашку и глянула зелёными очами не то поощрительно, не то призывно.
        -Бабка у меня до еротики охотница, -сказал Хулио Игнасио. -А я как это дыхание услышу, так у меня астма начинается. Вот только чаем и спасаюсь. Сам-то я больше про вампиров люблю, но так чтобы без драк. Жестокостей разных нам не надо. Выпили, значит, кровушки и тихо-мирно разошлись. А то разведут хулиганство на целый час, а о главном забудут.
        -О каком ещё главном?
        -Пейте чай, лейтенант Коломбо, -ласково улыбнулась Марианна. -Вампиры, это мелочь, не заслуживающая внимания.
        -Почему Коломбо? -удивился Балабанов. -Я капитан, а не лейтенант.
        -А нас сомнение взяло, -пояснил Хулио Игнасио, -уж не Коломбо ли вы? А тут ещё этот негр-полицейский с вами. Прошла, значит, такая информация. И Хулио Альберто, он у нас аналитик, вычислил, что вы тоже маскируетесь. И возраст взяли помоложе, и ростом сильно подтянулись, и в лице, значится, переменились.
        Тут Балабанову пришло на ум, что старик просто псих, место которому в клинике. Однако психом был, похоже, не только Хулио Игнасио, но и Хулио Альберто, который настороженно косил на гостя лупатым глазом из-за толстой линзы.
        -Вы должны ей помочь, Коломбо, -твердо сказал очкарик.
        -Я не Коломбо.
        -Нет, мы понимаем конечно, -кивнул головой Хулио Игнасио. -Служба и всё такое.
        -Конспирация, -подсказал Хулио Альберто.
        -Вот, -радостно подхватил Хулио Игнасио. -Но войдите же в положение матери, у которой похитили дитя.
        -Какой матери? -не на шутку струхнул под упорным взглядом сумасшедшего Балабанов.
        -Дитя у Марианны похитили, -солидно кашлянул Хулио Альберто. -Давно уже, лет двадцать назад. Так вот мы и подумали, а не является ли этот ваш негр Гонолупенко сыном нашей Марианны. Папа у этого марианниного ребёнка тоже был негром.
        -Но позвольте, -возмутился чужому нескладному бреду Балабанов. -Гонолупенко уже под сорок, а этому вашему младенцу сейчас двадцать.
        -А говоришь, не Коломбо, -обиделся старик. -Сразу, ядрёна вошь, всё просёк. Я сразу сказал Алику, что Гонолупенко, это не наш Хуанито, а он, вишь, упёрся и ни в какую. Говорит, конспирация. Аналитик хренов. Расстроил женщину. А других негров у вас нет.
        -Нет, -твердо сказал Балабанов, решивший, что с психами надо разговаривать на их языке. -Виденный вами негр вовсе не сержант и не Гонолупенко. Он Стингер, известный всему миру певец. А к нам он прибыл, чтобы с нравами аборигенов познакомиться. Хотел инкогнито побыть, да где там, у нас Стингера каждая собака знает. Разоблачили его и позвали на телевидение. Завтра по ящику смотрите.
        -Я же говорил, -завопил в восторге Хулио Альберто. -Я же сразу просёк, что здесь не всё чисто.
        -Может тебе Марианночка его усыновить, -предложил Хулио Игнасио. -Это хоть и не наш Хуанито, но и не Киркоров какой-нибудь, а Стингер. А то что годами он староват, так ты и себе чуток прибавь. Тебе уж который год всё тридцать и тридцать.
        -Городишь сам не зная что, старый, -обиделась Марианна. -Двадцать девять мне.
        -А как же сыну-то двадцать? -удивился Балабанов.
        -Действительно, ядрёна вошь, -почесал затылок Хулио Игнасио. -Не совпадаем в цифрах.
        -Что вы мне голову морочите, -махнула рукой Марианна. - Десять лет назад украли его у меня на Киевском вокзале.
        Марианна до того расстроилась от нечуткости Хулио Игнасио, что ушла в соседнюю комнату, искать фотографию пропавшего Хуанито.
        -Тут такое дело, -доверительно наклонился к Балабанову Хулио Игнасио. -Этого ребёнка, этого нашего Хуанито Марианночка то ли на вокзале забыла, то ли вообще забыла родить. Память-то у неё девичья. И вишь, никак вспомнить не может. То она от негра Хуанито родила, то от испанца, а то и вовсе от какого-то португальца. А мы с Аликом анализировали, анализировали, а всё по срокам не сходится. Ты не смотри, что Альберт у нас молчаливый. В анализах он дока. Похуже конечно, чем Фидоренко, но много лучше Киселидзе. Да и какой из Киселидзе аналитик. Сплошное недоразумение. А Фидоренко, тот орёл. Как выдаст анализ, так ни сахара в моче, ни в крови гемоглобина.
        Очумевший от разговора с явными психами Балабанов уже начал косить глазами на двери, дабы смыться по-английски, не прощаясь с хозяйкой. Однако в этот момент вернулась Марианна, без фотографии младенца, но с просветлённым лицом.
        -Чуть не забыла, -сказала она гостям. -Через минуту сериал начинается "Дикая роза тропических джунглей". Вы, мистер Коломбо, смотрите сериалы?
        -А как же, -не стал спорить Балабанов. -И не только смотрю, но и сам участвую.
        Вообще-то Балабанов соврал, телевидение у них в таёжном районе отменили по причине идущих в стране реформ ещё семь-восемь лет назад, да так и не успели восстановить. Поэтому и на экран капитан смотрел с большим интересом. Диких роз было целых две, хотя, не исключено, что роза была одна, но страдающая шизофренией. Во всяком случае Балабанов к однозначному выводу на её счёт так и не пришёл, видимо не хватило аналитического дара. Дикая роза не только искала своих пропавших близнецов, но и без конца отвлекалась на торговлю прокладками с крылышками и без, жевала какой-то "Дирол" с ксилитом. А потом на экран вылез неопознанный Балабановым Хулио с наглым заявлением, что надо-де чаще встречаться. С кем собирался встречаться этот до селе не появлявшийся на экране субъекта Балабанов так и не понял. Но этот Хулио ему почему-то не понравился. И хотя пил он всего лишь пиво в компании двух обормотов, Балабанов по опыту знал, что пивом дело не ограничится, и упьюся часто встречающиеся водкой до посинения. А дикой розе капитан настоятельно рекомендовал бы держаться от небритого Хулио подальше и жевать "Дирол" во
избежание кариозных монстров.
        Кино закончилось на самом интересном месте: в джунгли приехала Ася с белоснежным постельным бельём и загадочным порошком от москитов. Балабанов гнуса тоже не любил и сейчас сожалел о том, что не запомнил названия чудодейственного средства.
        -А чем дело-то эакончилось? -спросил капитан у Хулио Альберто. -Нашла она их или не нашла?
        -Кого это их? -не понял очкарик.
        -Детей своих, кого же ещё?
        -Ребёнок был один, Хуанито, -пояснил Хулио Игнасио.
        -Да где же один, -возмутился Балабанов, -целая банда. Я же помню, как они пили "Несквик". А один вполне подросший охламон всё повторял: "Мы любим бывать у Нади".
        -У какой Нади, -удивился Хулио Игнасио. -Не было там Нади.
        Спорить со старым свихнувшимся Хулио Балабанов не стал. Хотя будь на месте психованного деда какой-нибудь нормальный мужик, капитан в два счёта бы ему доказал, что Надя то ли племянница дикой розы, то ли двоюродная сестра. А пропавший Хуанито, это скорее всего её ребёнок от мужика с пивом, который водку пьёт, а алименты не платит. И вообще, это их там, в джунглях счастье, что не Балабанов у них участковый. Уж он бы навёл порядок. Все эти нечёсаные Хулио ходили бы у него под ноль стриженными, и дети бы не терялись, а пили "Несквик" с молоком, зажёвывая его ксилитом.
        Балабанов лежал на застеленной белыми, совсем как у Аси, простынями постели и сокрушался неустроенности жизни в диких джунглях, где дикие розы, весьма даже симпатичные на мордашку, мечутся неприкаянные и всё время теряют то очередного Хулио, то непонятно откуда берущихся Хуанито. То ли дело у нас. . .
        Притормозив на этой мысли, Балабанов вдруг пришёл к выводу, что и у нас далеко не всё в порядке. Взять хотя бы Марианну, не ту, что в джунглях, а ту, что за стеной. Как же это она при таком обилии Хулио в столице, так и не обзавелась Хуанито? Правда, народишко эти Хулио, надо честно сказать, ненадёжный. Иное дело сам Балабанов. . .
        Последняя мысль была особенно интересной, но зацикливаться на ней капитан не стал, помятуя о том, что пришёл в эту квартиру не на свиданку, а исключительно по служебной надобности. И вообще: если каждой столичной Марианне дарить по Хуанито, то ни сил не хватит, ни денег на алименты.
        Подхватился Балабанов с первыми лучами солнца и, не тревожа спящей сладким сном Марианны, рванул к "Интернационалю", где его уже поджидал расстроенный Гонолупенко, нервно прохаживающийся перед главным входом. Балабанов окинул взглядом гигантское здание из стекла и бетона и пришёл к выводу, что под его крышей без труда поместится всё население его деревни, да ещё и для скотины место останется.
        -Кинолог, собака, такой подняла лай по поводу пропавшей цепи, словно она его собственная, -пожаловался капитану сержант. -Ну попадутся мне эти журналюги, я им покажу, как милиционера грабить.
        -Золотая цепь, что ли? - посочувствовал Балабанов.
        -Да кабы золотая, а то джульбарсова, -махнул рукой Гонолупенко. -Этот сукин сын никому проходу не даёт, рычит - верните цепь и точка.
        -Кто рычит? -не понял Балабанов. -Кинолог?
        -Джульбарс, -рассердился Гонолупенко. -Ты что сегодня, капитан, как пришибленный?
        -Тебя бы на моё место. Небось про Джульбарса и не вспомнил.
        -Я же говорил - ведьма, -просиял лицом Гонолупенко.
        -Да какая там ведьма, -вздохнул огорчённо Балабанов. -И эти два её Хулио, что Игнасио, что Альберто, полные психи. Я им говорю, Надя двоюродная сестра дикой розы, а они мне - какая Надя?
        -Какая Надя? -растерянно повторил Гонолупенко. Ответить Балабанов не успел, поскольку к дверям "Интернационаля" подкатил белым лебедем "Мерседес", и из него выпорхнули на асфальт два сизых голубя -Портсигаров и Коля.
        -Ну что же вы, -накинулся на них Балабанов. -Стингер места себе не находит с похмелья, всю посуду в отеле перебил, а вас всё нет и нет.
        -Фаринелли, кастрат чёртов, зажал лимузин, еле-еле отбились, -сказал Портсигаров. -Как Стингер, значит, говорил -"Мерседес" белый.
        -Да, -почесал затылок Балабанов. -Но это не стингерова машина.
        -Иди ты, -удивился Коля. -То-то кастрат так визжал, словно мы у него любимую собственность отнимаем.
        -Водка иес? -спросил Гонолупенко.
        -Водка есть, -подтвердил Портсигаров. -На опохмел хватит.
        -Тогда чего мы ждём? -удивился Коля. -Садитесь в машину и поехали.
        -А Фаринелли? -вспомнил сердобольный Балабанов. -Это же его "Мерседес"?
        -Перетопчется, -махнул рукой Порсигаров. - Не велика птица.
        Белый лебедь стремительно рванул от дверей отеля "Интернациональ". Балабанов, привыкший к жёсткому седлу своего мотоцикла, чувствовал себя в чужой машине самозванцем. К тому же его мучила жажда, а к водке душа не лежала.
        -Пей пиво, -протянул ему бутылку Портсигаров. -При похмельном синдроме первое средство.
        Балабанов советом опытного человека пренебрегать не стал и выдул сразу две бутылки. Гонолупенко с Колей пили водку. Сидевший за рулём Портсигаров завистливо вздыхал и с отвращением щурился на дорогу, забитую под завязку рычащими собратьями фаринеллиевского "Мерседеса".
        -Утренние газеты читали?
        Балабанов с опаской взял в руки брошенную на переднее сидение Колей увесистую пачку. Душа у капитана в этот момент ушла в пятки от предчувствия разоблачения, но привычное к таёжным хитростям предчувствие в столице, к счастью, попало пальцем в небо. Портрет Гонолупенко украшал первые страницы всех без исключения газет. И так же все без исключения газеты напечатали интервью со Стингером и почему-то эксклюзивные.
        -Вот тебе на, -расстроился Балабанов. -А эксклюзива мы им как раз и не давали.
        -Зато и морду они нам не набили, -утешил Коля. -Выходит квиты.
        -А куда мы едем?
        -На телевидение, -глянул на часы Коля. -Через час запись.
        -Как через час? -ахнул Балабанов. -У нас же это. . . нет оркестра.
        -Нет, так будет, -отмахнулся Коля. -В крайнем случае споёт под фанеру.
        -Фанера, это не совсем то, -задумчиво протянул Балабанов. -Вы ему хоть бубен дайте или барабан. А то что же он по фанере стучать будет, как последний аферист.
        -Вот, -восхитился Портсигаров. -Я всегда говорил тебе, Коля, что настоящий артист под фанеру петь не будет. Это тебе не голосуй. Сунул десять тысяч в потную лапу и погнал по городам и весям.
        -Будет ему бубен, -нехотя сказал Коля. -Что вы волнуетесь. Миллион он у нас отработает по полной программе.
        -Миллион-то в рублях, -напомнил Балабанов.
        -Рубли тоже деньги, -хохотнул Портсигаров. -Тем более для дальтоников.
        От выпитого в большом количестве пива Балабанову стало не до споров, захотелось выйти и постоять в благородной задумчивости. К счастью, белый лебедь уже подрулил к крыльцу огромного здания, которое показалось капитану смутно знакомым. К сожалению, вглядываться в него Балабанову было недосуг. Ступеньки крыльца одолели в таком темпе, словно к задумчивости тянуло не только Балабанова.
        Заметив в вестибюле знакомые погоны, капитан отреагировал мгновенно:
        -Слышь, мужики, а где у вас это самое. . .
        -Налево по коридору, -не отрываясь от кроссворда, сказал старшина. Балабанов вздохнул с облегчением и резво потрусил по коридору, крикнув Портсигарову, чтобы подождали чуток. Поспешал Балабанов однако напрасно, поскольку в вышеозначенное место стояла приличная очередь, встретившая капитана без всякого дружелюбия.
        -Нужда, мужики, -попробовал подлизаться Балабанов к солидным людям, которые все почему-то были в тёмных очках. -Мне только отлить и всё.
        -Вы на него посмотрите, -возмутился нервный субъект, стоящий в самом хвосте. -Здесь министры стоят и даже один вице-премьер, а у него, видите ли, нужда.
        Очередь злобно захохотала, и лишь один дружелюбно настроенный солидный дядя шепнул на ухо капитану:
        -Вы вон тому лысому на лапу дайте, он вам организует слив без очереди.
        Балабанов, делать нечего, совету внял и поспешно приготовил рваный червонец, хотя и в этот раз таёжное предчувствие подсказывало ему - мало. Мало даёшь, в таком солидном учреждении берут больше. И надо сказать, что предчувствие не обмануло Балабанова. Другое дело, что балабановскому предчувствию запрошенная лысым сумма даже в кошмарном сне не привиделась бы.
        -Сто тысяч, -взвыл возмущенно Балабанов. -да вы что здесь, офанарели. Ну пять рублей, ну десять. У меня нужда-то малая.
        -Раз нужда малая, то вали отсюда, -огрызнулся лысый. -Псих какой-то.
        -Это я псих, -взвился Балабанов. -А вот я тебя сейчас старшине сдам, сортирная твоя душа.
        -Это моя душа сортирная? -разъярился в свою очередь лысый. -Здесь солидные люди стоят, понял, придурок.
        -А несолидным людям где нужду справлять? -растерялся впадающий в отчаяние Балабанов.
        -Я извиняюсь, -вмешался в разговор давешний добродушный дядька. -Тут явное недоразумение. Гражданин не компромат сливать пришёл, у него нужда другая.
        -Фу ты, -плюнул в сердцах лысый. -А на телевидение зачем с такой нуждой приперся?
        -Припёрло, вот и припёрся, -возмутился Балабанов. -А ты сразу загнул -сто тысяч.
        -Шёл бы ты отсюда, -ласково посоветовал лысый. -К Кубовичу, на "Поле чудес". Там бесплатно.
        Что ещё за поле чудес и кто такой Кубович, Балабанов так и не понял, а спрашивать было не у кого. Доброжелатель его куда-то исчез, а очередь озабоченных людей напряглась и зашелестела купюрами. Мимо Балабанова прошёл относительно молодой человек, плотный и широкоплечий, обросший как последний хиппи, которых Балабанов навидался по телевизору ещё во времена советские и почему-то страшно невзлюбил. Волосатый хиппи что-то проблеял, и застоявшиеся очередники аж зашлись в экстазе возмущения.
        -Это безобразие. За что же такие деньги?
        -Э-э, -лениво протянул хиппи. -А материалец-то, э. . .
        -У меня министр, -насел на хиппи солидный дядя. -С девочками.
        -Кризис жанра, -отмахнулся волосатый и важно прошествовал мимо озабоченных людей.
        -Дожили, -всплеснул руками солидный дядя. -Что же это делается, господа? Кругом сплошные проглоты.
        -Обнаглели, -возмущенно выдохнула очередь.
        Озабоченный не менее очереди проблемой слива, Балабанов сунулся было за волосатым хиппи, но быстро потерял его след, зато столкнулся в одном из переходов с каким-то мюллером в эсэсовском мундире. На поверку мюллер оказался Штирлицем и почему-то без сапог.
        -Махновцы сапоги сняли, -пояснил Штирлиц. -Хожу теперь как босоногий мальчуган.
        -Бывает, -подтвердил вконец сбитый с толку и уже сверх всякого мыслимого предела озабоченный Балабанов. -А где тут у вас Кубович с поля чудес?
        -К Кубовичу очередь.
        -Как очередь? -ахнул Балабанов. -А мне сказали, что у него бесплатно.
        -Вот вся страна и рвётся на дармовщину. Что с простых взять.
        -А я не простой, -возмутился Балабанов. -Я переводчик Стингера.
        -Это меняет дело. Зайдём в сортир, покурим?
        Облегчив со Штирлицем душу и не только, Балабанов рванул по коридору в поисках партнёров по шоу-бизнесу. К счастью, долго бегать ему не пришлось, вынырнувший из-за угла Портсигаров подхватил его под руку.
        -На махновцев напоролся, -соврал ему на всякий случай Балабанов. - Если бы не Штирлиц, то пропал бы ни за грош.
        -Махновцы - это ерунда, -утешил его Портсигаров. -Солнцевские , те покруче будут.
        -Со Штирлица сапоги сняли, -поделился чужой бедой Балабанов.
        -Врёт, -возмутился Портсигаров. -Что я Штирлица не знаю. Он так и пришёл в шоу-бизнес босоногим.
        Балабанов хотел было уточнить, кто такие, эти солнцевские, но не успел, поскольку Портсигаров втолкнул его в залитый светом зал, посреди которого в окружении жутко возбуждённых людей стояли Гонолупенко и Коля. На Коле почему-то не было штанов, и Балабанову пришло на ум, что нарвались они не иначе как на солнцевских. Раздеваться Балабанову не хотелось. Туфли у него были новые, купленные на барахолке в областном центре. Пиджак и вовсе был чужой, взятый на прокат у Гонолупенко, и вдруг нате вам: отдай всё невесть кому, пусть даже и солнцевским. Балабанов хотел уже выхватить пистолет и выстрелить просто так, для острастки, но тут кто-то успел бабахнуть без него. И от этого бабаханья сразу же дико завопили две полуголые девицы. А рядом захрипел простреленной, видимо, грудью Гонолупенко.
        -Кто стрелял? -рыкнул Балабанов прямо в рожу молодца с гитарой. Бритый наголо добрый молодец завыл дурным голосом и забился в конвульсиях, отравленный газами, заполнившими всё помещение. Гонолупенко хрипел что-то нечленораздельное, похоже, звал на помощь, а Балабанов никак не мог вырваться из цепких рук насевших на него полуголых девиц, раскрашенных до полного безобразия.
        -Да что же это делается, -взвыл Балабанов и куснул ближайшую ведьму за плечо. Девица взвизгнула от боли и в свою очередь укусила Балабанова за ухо. Капитан в долгу не остался и без всяких церемоний провёл против ведьмы-вампирши захват с переводом в партер. Наверное Балабанов с одной ведьмой справился бы, но на его беду вмешалась и вторая. И капитан вдруг с ужасом осознал, что не сдюжит-выпьют эти вампирши всю его горячую кровь. А то, что потеряет он эту кровь на службе Отечеству, Балабанова в данный момент мало утешало. Отравленный газами балабановский организм сдавал, а вампирш было уже не две, а целых четыре. Хотя не исключено, что у капитана просто двоилось в глазах от прихлынувшей слабости и дикого воя разгулявшейся вокруг нечисти.
        -Снято, -раздался над свернувшимся трубкой балабановским ухом радостный голос. -Спасибо всем.
        И сразу же капитану стало легче. Сидевшая на его груди девица встала и подмигнула подмалёванным глазом:
        -А ты страстный.
        Балабанов потрогал пальцами прокушенное ухо и мрачно сплюнул. Подлетевший Портсигаров помог ему подняться.
        -Ну, брат, не ожидал, -выдохнул шоумен с восхищением. -Классная была подтанцовочка, девочки прямо летали. Но Стингер, это, конечно, звезда! Не нашим голосуям чета.
        Гонолупенко вынырнул из дыма вместе с сияющим Колей, которому солнцевские успели уже вернуть штаны.
        -Ещё пару таких клипов и всё.
        -Не буду, -угрюмо отмахнулся Балабанов. -Кусаются, заразы.
        -А что ты хочешь, -возмутился балабановскому непрофессионализму Коля. -Девочки в образе.
        -Душу едва не вынули, -пробурчал обиженно капитан. -Мы так не договаривались, я вам не Стингер какой-нибудь. Я переводчик.
        -Ты, старик, пойми, мне страсть нужна. Эмоциональный всплеск, чтобы пипла задёргалась у экрана.
        -Что ещё за пипла? -удивился Балабанов.
        -Ты что, английского языка не понимаешь? -возмутился Коля и тут же спохватился. -Ах да, ты же с каймановского языка переводчик.
        -А почему обязательно вампирши? - запротестовал Балабанов. -Есть же кикиморы разные, русалки наконец.
        -Не лишено, -задумчиво проговорил Портсигаров. -Национальный колорит, в духе надвигающихся перемен.
        -А Стингер здесь при чём?
        -Оденем в красную рубаху, сапоги со скрипом, -продолжал соблазнять Портсигаров. -Справа русалки, слева кикиморы - блеск.
        -Нихт ферштейн, -сказал Гонолупенко.
        -Да брось ты, -возмутился Портсигаров. -Что ты кобенишься. Таких русалок тебе подберём, пальчики оближешь.
        -Он не в курсе, -перевёл Балабанов гонолупенковскую тарабарщину. -Просит для вхождения в образ по нечистым местам поводить, чтобы проникнуться атмосферой.
        -Где же мы ему нечистые места найдём? -нахмурился Коля.
        -Ну и какой ты после этого шоумен? -рассердился Портсигаров. -Иностранцу не можешь русский дух продемонстрировать.
        -Может его с Сосновским свести, тот ведь вхож на Лысую гору. В смысле в высшие сферы, -осторожно предложил Балабанов.
        -Это ты хватил, провинциал, -возмутился Портсигаров. -В наших высших сферах русским духом давно уже не пахнет.
        -Тут ведь главное, чтобы пахло, -стоял на своём Балабанов. -А Стингер всё равно не поймёт, какой от нечисти дух, русский или нерусский.
        -Инсценировочку разве что какую-нибудь, -задумчиво протянул Коля, искоса глядя на Гонолупенко.
        -Ноу, -отозвался сержант. -Нихт ферштейн.
        -Не пройдёт, -перевёл Балабанов. -Стингер сын каймановского шамана, на мякине его не проведёшь. Нечисть должна быть натуральной.
        -Иес, -подтвердил Гонолупенко. -Шабаш вери гуд.
        -Слышали, -возликовал Балабанов. -Стингер на колдовстве собаку съел. Не говоря уже о лягушках и летучих мышах. У них там, на Каймановых островах, очень специфическая кухня. В том числе и политическая.
        -Политическая кухня и у нас специфическая, -обиделся за державу Коля.
        -Вот и покажите её заезжему человеку. Пусть проникается, атмосферой.
        -Не к Самому же его вести, -развёл руками Коля. -Сам-то занят выше крыши. Работает с документами.
        -Что ж он так себя не жалеет? -ахнул Балабанов.
        -Ты, старик, прикинь, сколько народишку вокруг него трётся. И всем ксивы нужны. А лучше Самого у нас никто их не делает.
        -Может из родственников кто полюбопытствует, дочь скажем?
        -До той дочери ещё добраться надо, -вздохнул Коля. -Меня к ней не пускают.
        -А кого пускают?
        -Кучерявый разве что вхож, -задумчиво произнёс Портсигаров. -Или Киндер.
        -С этими только свяжись, -махнул рукой Коля. -Они тебе такой дефолт устроят, без штанов останешься.
        -Иес, -вновь подал голос Гонолупенко. -Амулет на шею и нихт ферштейн нечистая сила.
        -Какой ещё амулет? -не понял Балабанов.
        -Джульбаросов, -пояснил сержант.
        Надо отдать должное Гонолупенко - роль ролью, а казённое имущество следовало вернуть.
        -Собака-то тут при чём? -не понял Портсигаров.
        -Джульбарс - это не собака, -принялся на ходу сочинять Балабанов, -а главный шаман Каймановых островов. Пропавшую цепь он собственноручно на шею Стингеру надел, как оберег от злых чар. Стингер говорит, что без этой цепи он в нечистые места не пойдёт и в красной рубахе петь не будет. Он до слез расстроен потерей амулета.
        -Что журналюгам в руки попало, то считай пропало, -вздохнул Коля.
        -Про амулет заикаться не будем, -предложил Портсигаров. -Скажем, что цепь от собаки Стингера, и пёсик этой потерей жутко огорчён. Ударим на жалость. Мировой общественностью в случае чего пригрозим. Они там, на Западе, жутко чуткие к страданиям животных.
        -Химкина ты этим не проймёшь, -возразил Коля. -В "Комсомольском агитаторе" все шизанутые.
        -Ты точно знаешь, что цепь Химкин слямзил?
        -Собственными глазами видел, как он цепь в карман запихивал. Я же не знал, что это амулет, думал просто золотая. Хотел потом с Химкина ящик водки содрать за солидарное молчание.
        -Золото нихт ферштейн. Гоу хоу прямо с Юпитера.
        -Иди ты, -ахнул Портсигаров, начавший уже кое-что понимать на каймановском языке. -Слышал, Коля, метеорит с Юпитера упал, Джульбарс его переплавил и цепь выковал.
        -Не совсем так, -поправил Балабанов, дабы не ронять авторитета переводчика. - Этот Джульбарс то ли сам с Юпитера, то ли у него там родственники живут.
        -Суеверия, -махнул рукой Коля. -Тёмные они там совсем на Каймановых островах.
        -Ноу, -возразил Гонолупенко. -Ти Ви иес.
        -Телевидение у них есть, -перевёл за Балабанова Портсигаров. -Просвещённая нация.
        -Этот Джульбарс у них оборотень, -пояснил "переводчик". -С утра человек как человек, а к вечеру злая презлая псина.
        -Ладно, -подвёл итог дискуссии Портсигаров. -Поехали к Химкину. Должен же этот сукин сын осознать ответственность момента и ценность экспроприированного у иностранца предмета для судеб мировой цивилизации.
        В поход за амулетом отправились всё на том же фаринеллиевском "Мерседесе". Как человек законопослушный и сроду чужого не бравший, Балабанов испытывал большое чувство неловкости. С одной стороны, ничего не поделаешь, -служба, а с другой, как ни крути, -чужая вещь. К тому же взяли её у человека убогого, можно сказать, инвалида. У которого кроме "Мерседеса" никаких иных радостей в жизни нет.
        -Ну ты даёшь, заинька моя, -засмеялся Портсигаров. -Он кастрат-то липовый.
        -Как липовый? -ахнул долго сочувствовавший чужому несчастью Балабанов. -А зачем же он себя оговорил?
        -Реклама, старик, -пояснил Коля провинциальному недоумку. -Ради рекламы не только кастратом себя объявишь, но и собственные передние зубы, не моргнув глазом, выбьешь. Это говорю тебе я, первый шоумен России.
        -Подумаешь - первый! -осадил его Портсигаров. -Тоже мне доблесть, прилюдно портки снимать.
        -Плебей, -затянул на высокой ноте Коля. -Что ты понимаешь в искусстве. Это ведь символ. Символ открытости России ветрам перемен. Это же освобождение от семидесятилетних оков тоталитарного режима. Это же полёт души и фантазии. Это же акт свободы и символ либерализма. Я снятыми штанами людей в светлое будущее зову, к свободе, просвещению и цивилизации.
        -Ноги у тебя, Коля, для этого слишком кривые и волосатые, -не сдавался Портсигаров. -Не тянут они на символ свободы. Да вот и Балабанов подтвердит.
        -У нас тоже один в райцентре был, -охотно ввязался в разговор капитан. -Как напьётся, так начинает штаны на публике снимать. Ничего, подлечили в областном психодиспансере, и сейчас пьяный-распьяный, а ходит в штанах честь по чести. И без всяких символов. Ноги у него тоже кривые и волосатые. Мужики ещё ничего, терпели, а беременных баб от него подташнивало.
        Портсигаров захохотал, Коля обиделся и потребовал остановить машину. Весёлый водитель машину остановил, но вовсе не в ответ на требование рассерженного пассажира, а потому что приехали. Храпящего Стингера расталкивали минут пять. Балабанов сильно переживал, как бы заспавшийся сержант спросонья не перешёл на родной язык, но Гонолупенко, что значит милицейская косточка, сон сном, а служба службой, только таращил глаза да повторял "нихт ферштейн".
        -Приехали, -указал ему Портсигаров на стоящую у дверей редакции очередь обольстительных особ.
        -Иес, -воспрянул духом Гонолупенко. - Ай лав ю гёрлс.
        -Без штанов останешься, -остудил его пыл Портсигаров. -Будешь потом всю оставшуюся жизнь агитировать голым задом за либерализм и рыночный прогресс.
        -Это что же, слив компромата? -удивился многолюдности Балабанов.
        -Проститутки с объявлениями, -пояснил Портсигаров. -Слив компромата у Аристарха Журавлёва на заднем дворе. Он у нас жутко чистоплотный. Монархист и державник, это тебе ни какая-нибудь либеральная шантрапа. И пока Балабанов удивлялся, почему это чистоплотный монархист назвал свою газету в честь идеологических противников, и какое отношение к державной идее имеют жрицы свободной любви, Портсигаров провёл его по лабиринту порока, не запачкав ни чем кроме губной помады. С Гонолупенко всё было куда сложнее. Возбуждённая толпа опознала в нём Стингера с газетных передовиц и готова была растерзать на части от восторга. Совершенно напрасно Гонолупенко кричал "нихт ферштейн" и "вот стервы", поднаторевшие в раздевании клиентов жрицы любви стянули с сержанта кожаный пиджак и попытались стянуть брюки, но Гонолупенко, проявив редкостную изворотливость, не уронил честь мундира и штаны спас. Коле повезло гораздо меньше. Что и было отмечено главным редактором "Комсомольского агитатора", как только гости переступили порог его кабинета,
        -Я этих шоу у себя под окнами не потерплю, -сказал он бесштанному Коле. -Эта либеральная провокация у вас не пройдёт.
        -Какая провокация, -возмутился Портсигаров. -Твои журналюги у нашего Стингера цепь спёрли, а теперь и кожаный пиджак сняли, португальским королём даренный.
        -Неужели королём, -ахнул Журавлёв, поправляя очки, чтобы лучше видеть заезжую знаменитость.
        -Пиджак свой отдашь, -распорядился Портсигаров. -Он хоть и не королевский, но тоже кожаный.
        -Пиджак денег стоит, -поморщился прижимистый редактор.
        -На объявления цены поднимешь, -утешил "комсомольца" Портсигаров. -Не голым же мне звезду шоу-бизнеса по столице водить.
        -Подумаешь Стингер, -отбояривался редактор. -Коля вон не последний шоумен в России, а без штанов ходит.
        -Я попрошу, -взвизгнул травмированный Коля. -У меня в тех штанах бумажник был с тремястами долларов. Плюс полторы тысячи за оскорбление личности. Итого: две тысячи зелёных с тебя, Аристарх.
        -Да что же это такое -всплеснул руками Журавлёв. -Кто пустил сюда этих рэкетиров?
        -Это мы рэкетиры? -возмутился Портсигаров. -А моральная травма, полученная в стенах твоей редакции мировой знаменитостью, это что? А изнасилование лучшего шоумена России, это как? А инфаркт у любимой собачки Стингера из-за украденной цепочки? За нашей спиной всё цивилизованное человечество и отечественная прокуратура. Не говоря уже о Сосновском.
        -Ты меня Сосновским не пугай, -запротестовал Журавлёв. -К тому же слух пошёл, что он линяет.
        -Как линяет? -ахнул Коля. -А как же мы?
        -Частично линяет, -пояснил редактор. -Под оппозицию.
        -Ещё тысячу долларов с тебя, Аристарх, за ложную информацию, -вздохнул с облегчением Портсигаров. -И ещё столько же за оскорбление в нашем присутствии видного олигарха.
        -Таких расценок даже в суде нет, -обиделся редактор. -К тому же про Сосновского - чистая правда. Линяет. В связи с появлением то ли Инструктора, то ли Инспектора. А Фидоренко, говорят, и вовсе в подполье ушёл.
        -Это что же, -растерянно произнёс Коля, -перемены у нас?
        -Ты нам зубы не заговаривай, -рассердился на хозяина Портсигаров. -Мы этих инспекторов видели-перевидели. Ты нам Химкина с цепью вынь да положь.
        -Нет его в редакции. Отправился к Фаринелли за интервью. А взамен он ему что-то обещал.
        -Уж не шаманов ли амулет? -проболтался Коля.
        -Какой амулет? -сверкнул глазами из-под очков Журавлёв. Портсигаров бросил на болтливого Колю недовольный взгляд и со словами "с паршивой овцы хоть шерсти клок" принялся раздевать главного редактора "Комсомольского агитатора". Аристарх, сразу же забывший о шамановом амулете, отбивался ногами. Подобного хамства гости хозяину не простили, сняв с него за одно с пиджаком ещё и штаны. На протестующий писк редактора, с неразборчивыми призывами о помощи, Портсигаров зловеще пообещал, пересчитать ему рёбра. Сцена, что и говорить, вышла безобразная, с откровенно криминальным душком, но расстроился по этому поводу один Балабанов. Гонолупенко же спокойно примерил чужой пиджак и остался вполне доволен обновой. Коля без тени смущения натянул на себя редакторские штаны.
        -Будешь возникать, -пообещал редактору Портсигаров. -Натравим на тебя Джульбарса, чёрного шамана с Каймановых островов. Это тебе не цивилизованный олигарх, враз все перья из хвоста повыщипает.
        -Ладно, -сказал Аристарх, потирая ушибленную в суматохе голень. -Ты меня ещё попомнишь, Портсигаров. Я выведу вашу банду на чистую воду.
        Не давая врагу времени опомниться и сосредоточить под своей дланью превосходящие силы, гости ретировались из скандальной газеты через чёрный ход. На заднем дворе пованивало, то ли компроматом, то ли дерьмом. Из чего Балабанов сделал вывод, что с канализацией в "Комсомольском агитаторе" не всё в порядке.
        -Гиблое место, -подтвердил его предположение Портсигаров. -Чёрт бы побрал их с этим компроматом. Ассенизаторы хреновы. Забьют все столичные коммуникации, в дерьме утонем.
        -Теперь жди от Аристарха подлянки, -со вздохом оглянулся на покинутое здание Коля. -Штаны ещё так-сяк, но кожаного пиджака он нам никогда не простит.
        -Языком мести не надо было, -огрызнулся Портсигаров, на полусогнутых пробираясь к машине.
        -А кто про Джульбарса ему рассказал? -обиделся Коля, ныряя на заднее сидение.
        Обманутые проститутки кинулись было преследовать "Мерседес", но забугорная машина оправдала данные ей лестные характеристики, без труда оторвавшись от разъярённых фурий. Балабанов с облегчением вздохнул.
        -Знай наших, -торжествующе захохотал Коля.
        -Химкина надо перехватить во что бы то ни стало, -остудил его радость Портсигаров. -Наверняка Аристарх сейчас ему звонит и исходит ядом.
        -Отобьёмся, -махнул рукой Коля.
        "Мерседес" лихо вилял среди обидчивых собратьев по московским улочкам то узким, то широким. Балабанов с интересом смотрел в окно, пытаясь хоть как-то разобраться в мешанине вывесок и крикливой рекламы. Занятие увлекательное, но практически бесперспективное. Столица напоминала большой муравейник, вот только муравьи здесь, по наблюдениям Балабанова, были странные. Суетились они много, но бестолку и вразнобой, управляемые не Великим Инстинктом, а жадностью, тщеславием и глупыми претензиями. И по всему выходило, что у этого муравейника сомнительное будущее. А тут ещё нечистая сила в нём завелась.
        В роскошных палатах, которые почему-то скромно именовались квартирой, гостей встретили нелюбезно. Можно даже сказать, встретили по-хамски. И вместо приличествующего случаю "здравствуйте" на скромных посетителей из уст длинноногого молодого человека обрушилось "ворьё поганое". Балабанов, узнав в смазливом молодце кастрата Фаринелли, душевному его волнению нисколько не удивился,
        -Тихо, Витя, -остудил пыл хозяина Портсигаров. -Накличешь на родной дом проклятие Шамана.
        -Ты мне зубы не заговаривай, -взвился Фаринелли. -Где машина?
        -Машина у подъезда, -сказал Коля. -Но думаю, это не главная твоя проблема. Беда пришла в твой роскошный дом, Витя. Пришла, откуда не ждали. Из "Комсомольского агитатора".
        -Шут гороховый, -отмахнулся Фаринелли. -На порог не пущу.
        И действительно не пустил дальше прихожей. Балабанов с тихим изумлением разглядывал шикарное убранство этой самой прихожей и прикидывал в уме, какие сокровища таят апартаменты звёзд шоу-бизнеса, если диковин уже открывшихся его взору вполне хватило бы для средней руки провинциального музея.
        -Химкин у тебя был? -деловито спросил Портсигаров.
        -Был, -нехотя отозвался Фаринелли. -Но полчаса назад уехал к Примадонне.
        -Цепь оставил?
        -Стингерову, что ли? -проговорился Фаринелли.
        -Вот, -поднял палец к небу Портсигаров. -О своей машине скорбишь, а тем временем краденое покупаешь.
        -Ничего я у Химкина не покупал. И никакой такой цепи не видел. И вообще: шли бы вы отсюда.
        Агрессивный тон смазливого молодого человека, который при ближайшем рассмотрении не казался таким уж молодым, покоился на основательном фундаменте в лице набыченных и накаченных охранников, которые в напряжённых позах ждали команды "фас", живописной группой расположившись вокруг своего нанимателя.
        -Мы не уйдём, -гордо сказал Портсигаров. -Мы уедем. А машину твою в залог возьмём, до возвращения утерянной, а точнее украденной коварным Химкиным цепи.
        -Это ты брось, -взвизгнул Фаринелли. -За ржавую железяку машину отбирать - разбой в чистом виде.
        -О как ты ошибаешься, Витя, -воздел руки к потолку Коля. -Иван-царевич ты наш дорогой. И хорошо если превратят тебя всего лишь в серого волка, но боюсь, что выше лягушачьего твой новый статус не поднимется.
        -Иес, -подтвердил молчавший до сих пор Гонолупенко. -Берегись Джульбарса.
        -Слышал, -торжествующе воскликнул Портсигаров. -Иностранец волнуется. Не гневи каймановских богов, Витя, отдай цепь.
        -Плевал я на вашего Стингера, -огрызнулся Фаринелли. -Я сам звезда.
        -Это болезнь, -задумчиво сказал Коля. -Мания величия. Будем лечить.
        -Будем, -крикнул Фаринелли. -Здесь вам не "Комсомольский агитатор", с меня вы штаны не снимите.
        Четыре быка стремительно атаковали мирных деятелей шоу-бизнеса, но встретили неожиданный и дружный отпор. Портсигаров хоть и схлопотал по зубам от здоровенного детины, но всё-таки успел с криком "ия" разнести ногой драгоценное венецианское зеркало в прихожей. Балабанов чисто по-деревенски хакнул кулаком в тупое рыло и так удачно, что неразумный оппонент вляпался в резной шкаф и превратил его в груду обломков. Гонолупенко с воплем "вери гуд" уже бил фарфоровую посуду в соседней комнате. Мстительный Коля, которому противника почему-то не досталось, ковырял стену перочинным ножичком, демонстрируя недюжий дар живописца.
        -Это тебе ещё цветочки, кастрат, -пообещал Портсигаров. -Ты у нас ещё поквакаешь лягушкой.
        -Иес, -поддержал его выдавленный из апартаментов превосходящими силами Гонолупенко.
        -Жди теперь, Витя, большую-пребольшую, чёрную-пречёрную собаку, -зловеще прокаркал Коля.
        Гостей не преследовали. Выходя на чистый воздух, Портсигаров в ярости пнул парадную дверь кастратова логова. Дверь жалобно заскрипела и захлопнулась.
        -К машине, -скомандовал Портсигаров. -Я своему слову хозяин: отдаст Фаринелли цепь, получит "Мерседес", а не отдаст, пусть новую таратайку покупает.
        -А как же милиция? -робко запротестовал Балабанов.
        -Кастрат в органы обращаться не будет. Шутка сказать, золотую цепь у иностранца украл.
        -Так она же не золотая.
        -А ты скажи, что золотая, -проинструктировал "переводчика" Коля. -Пусть кастрат раскошелится.
        -Лжесвидетельство, -поёжился Балабанов.
        -А посуды мы сколько у кастрата побили, -напомнил Коля. -Мебели сколько поломали. Органы нас не поймут, если скажем, что цепь железная.
        -Иес, -вмешался Гонолупенко. - Юпитерголд.
        -Вот, -торжествующе вскричал Коля. -Цепь из юпитеранского золота. Так и скажем ментам, если привяжутся.
        -Я кастрату разбитой морды не прощу, -прошипел Портсигаров. -Не знаю, как там стингеров шаман, а я с него спрос учиню по полной программе. Кто Портсигарова обидел, тот счастливо двух дней не проживёт.
        -А может у него нет амулета? -предположил Коля. -Химкин вполне мог цепь Примадонне загнать. А та и до Кухарки может добраться с жалобой на нас, если нужда припрёт.
        Видимо опасность действительно была велика, поскольку вцепившийся в чужой руль Портсигаров так и не нашёл в этот раз, что возразить. Балабанов же и вовсе впал в расстройство. Чёрт знает чем он сегодня занимается. Бред сумасшедшего, а не оперативная работа. Чего доброго до Инструктора дойдут сообщения о его сегодняшних художествах и тогда прости-прощай столица. Хотя, если честно, Балабанов такому обороту дела нисколько бы не огорчился. Уж лучше митричевы штаны у русалок изымать, чем бегать, высунув язык, по столице за собачьей цепью. И далась Гонолупенко эта джульбарсова собственность. Перетопчется кобель и без неё. Ну в крайнем случае Балабанов отобьёт телеграмму Митричу, а тот откуёт новую цепь. Правда, времени на это уйдёт немало, поскольку телеграмму не иначе как на собаках придётся везти. Ибо нет в родной балабановской деревне ни света, ни бензина для развалившейся техники. А лошадей завести ещё не успели. Зато собак развелось ныне с избытком, ну как такой оказией не воспользоваться.
        -Слушай, Портсигаров, ты случайно не в курсе, кто такой Николай Ставрогин?
        -Ставрогин?
        -Да. Гражданин кантона Ури.
        -Из швейцарской прокуратуры разве что, -недослышал Коля. Портсигаров захохотал:
        -Был такой, но повесился. Литературный персонаж. Прочили его в диктаторы России, но кишка оказалась тонка.
        -Работы испугался, -вспомнил Коля. -Дворянская честь и всё такое.
        Стингера высадили у "Интернационаля". Балабанов, сильно подуставший за сегодняшний суматошный день, тоже покинул салон краденного лимузина. Договорились встретиться завтра по утру здесь же, у дверей отеля.
        Время было позднее, но город не подавал признаков успокоения. А перед входом в отель и вовсе было светло, как днём. Балабанову такой расход электроэнергии показался неразумным, и он стал прикидывать в уме, каким образом хотя бы часть расточаемого понапрасну добра перебросить в родное село. По слухам, именно здесь в столице стоял большой распределительный щит, откуда регулировались потоки электричества по всем городам и весям огромной страны. Добраться бы до этого щита, обрезать к чёртовой матери "Интерноциональ" и дать ток родному району. И замаскировать этот провод так, чтобы ни один гад до него не добрался .
        -Рыжий на том щите сидит, -вздохнул Гонолупенко. -Жук ещё почище Сосновского.
        -Тоже оборотень? Тоже о трёх головах?
        -Одноголовый, но опасный.
        -А как же МУР?
        -Какие сейчас Муромцы, -пренебрежительно махнул рукой Гонолупенко. -Сплошное недоразумение. Не зря же тебя на подмогу прислали.
        -Из меня богатырь, как из собачьего хвоста сито.
        -Инструктору виднее, -возразил Гонолупенко. -А наше с тобой дело, выполнять приказы.
        -А какой приказ-то? -возмутился Балабанов. -Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.
        -Хоть бы и так, -пожал плечами Гонолупенко. -Чем тебе не приказ?
        Как успел уже понять Балабанов, сержант дураком не был. И знал он, пожалуй, поболее капитана относительно того, куда и зачем идти. Непонятным было другое, кто такой этот Инструктор и почему его появление переполошило столицу.
        Не смотря на поздний час, суматоха в Управлении не прекращалась. За инструкциями Балабанов обратился было к знакомому майору с оловянными глазами, но тот отмахнулся от назойливого провинциала, сославшись на крайнюю занятость. Расстроенный невниманием начальства, Балабанов обернулся было к Гонолупенко, но сержант куда-то исчез.
        В поисках Гонолупенко Балабанов поднялся на второй этаж и здесь едва не столкнулся нос к носу с Хромым, который торжественно шествовал по коридору в окружении милицейских начальников в генеральских мундирах. Генералитет оттёр с пути важной персоны одетого в штатское капитана и прошествовал вместе с Хромым в один из дальних кабинетов. За генералитетом шли люди в штатском, которые втянули Балабанова в свои ряды чуть ли не против его воли. Капитан сопротивляться не стал, тем более, что в Управлении внезапно погас свет, и был риск затеряться навек в его бесчисленных переходах.
        Балабанову непонятно было одно, почему Хромой, личность во всех отношениях подозрительная, так привольно чувствует себя в цитадели общественного порядка. Удивление и смятение сибиряка было столь велико, что он без всякого приглашения влез вслед за генералитетом в помещение, где ему, возможно, вообще находиться не полагалось.
        Балабанов, благо никто его не гнал, присел среди прочих к длинному столу и приготовился слушать докладчика. А докладчиком выступал Хромой. Его лицо, освещённое свечами, капитан видел очень хорошо, а вот лица генералов и людей в штатском тонули во мраке.
        Хромой говорил о свободе слова, о свободе предпринимательства, о правах человека. Сетовал на неспособность народа все эти права и свободы принять и переварить. И указывал в этой связи на задачи, стоящие перед правоохранительными органами. В принципе Балабанов был с докладчиком согласен и против свобод возражать не собирался. Но когда Хромой закончил выступление и предложил задавать вопросы, капитан не удержался:
        -Когда банду Рыжего брать будем, житья от него людям не стало?
        Хромой этому вопросу страшно удивился, генералы и штатские ошеломлённо уставились на Балабанова.
        -Опять же с Сосновским что-то надо делать.
        Изумлённое молчание сменилось негодующим гулом. На лицах всех присутствующих был написан один вопрос - кто пустил сюда этого придурка? Балабанов начальственного ропота не убоялся, решив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать.
        -Капитан Балабанов, -назвал он себя. -Прислан Инструктором для укрепления и укрупнения.
        Хромой икнул, генералитет шумно вздохнул, люди в штатском бесшумно выдохнули и затаились. А вся атмосфера в помещении напоминала предгрозовую. Балабанов нисколько не сомневался, что если сверкнёт молния, то угодит она непременно в него. Но пока молния не сверкнула, следовало предпринять упреждающие действия. К сожалению, Балабанов не знал, какими должны быть эти действия, а Инструктор почему-то забыл его проинструктировать. Капитану не оставалось ничего другого, как пускаться во все тяжкие на свой страх и риск.
        -Есть сведения, -твёрдым голосом произнёс он, -что в высшие наши сферы проникли люди крайне сомнительных моральных качеств, связанные как с потомакской разведкой, так и с низовыми сферами. Наша задача: вычислить этих людей и изолировать в кратчайшие сроки.
        -Но позвольте, -побагровел Хромой. -При чём здесь потомакская разведка. Всем известно, что ребята с Потомака наши союзники.
        -У нас и приоритеты давно поменялись, -робко поддержал Хромого один из генералов.
        -А как же наши финансовые обязательства перед Потомаком? -ласково улыбнулся Балабанову лысоватый худенький моложавый человек в очках, с лицом отличника и комсомольского активиста.
        Балабанов такие лица терпеть не мог ещё со школьной поры. Работать эти активисты никогда не умели, зато умели писать отчёты о проделанной общественной работе, а главное, всегда были в курсе генеральной линии. Балабанов же в генеральной линии путался и в годы школьные и после, когда ступил на трудовую стезю. За что получал нередко выговоры, возможно даже и заслуженные, но от этого не менее обидные.
        Сахарная улыбка бывшего комсомольского активиста подействовала на Балабанова, как красная тряпка на быка:
        -Перед низовыми сферами у вас тоже есть финансовые обязательства?
        -Но это же бред, -возмутился Хромой. -Какие ещё низовые сферы? Кто пустил сюда этого человека?
        Сидящие рядом с Балабановым люди в штатском отодвинулись в сторону. Генералитет выразил капитану шумное неодобрение.
        -Да это псих какой-то, -сказал холёный кучерявый мужчина с нагловатыми глазами заслуженного карточного шулера. -Гоните его в шею.
        На счастье Балабанова в зале собрались сплошь начальственные особы и не нашлось пары шестёрок, способных выполнить распоряжение. Сообразив это, капитан неспеша поднялся и столь же неспешно прошествовал к выходу. Вслед ему неслись выкрики и даже матерные ругательства. Капитан обернулся и от порога выдал генералитету свою порцию красочных определений, настолько шокировавших почтенную публику, что она прямо-таки онемела от изумления.
        Балабанов плотно прикрыл за собой дверь и расстроенный побрёл по коридору, благо свет уже дали. Здесь его и догнал довольно потирающий руки Гонолупенко.
        -С кинологом я договорился. Будет у нас завтра Джульбарс. Пусть трепещет столичная нечисть.
        -Операцию придётся отменить, -вздохнул Балабанов и рассказал Гонолупенко о своих расхождениях с генералитетом по принципиальным вопросам.
        -Комсомольский активист - это наверняка Кутейкин Игорь Васильевич, а холёный господин с наглыми глазами - это Цыганков Михаил Семёнович, по прозвищу Цыган, вхожий и к Самому, и к Кухарке. Плохо, что ты при них засветился.
        -Там, где я сидел, было темно, вряд ли они меня опознают, даже столкнувшись нос к носу.
        -Это меняет дело. Как ты на заседание попал?
        -Шёл мимо, -развёл руками Балабанов. -А почему Хромой всем в Управлении заправляет?
        -Всем не всем, но влиятельный, зараза. Инструктор тебя не вызывал?
        -Нет. Спрашивал я о нём у Оловянного, но тот не в курсе.
        -Значит, всё пока идёт нормально, -бодро подвёл итог Гонолупенко. -Иначе Инструктор вызвал бы нас на ковёр для объяснений.
        Балабанов не был уверен, что всё идёт так уж нормально, но спорить с Гонолупенко не стал. Двое суток, проведённые в столице, здорово пошатнули балабановский оптимизм. А главное, не поймёшь, не разберёшь - кто из ху. Да и вообще: как можно бороться с нечистой силой, если она угнездилась в Управлении, и кто будет в таком случае отдавать Балабанову приказы? Не исключено правда, что Гонолупенко ошибается, и Хромой с Низом не связан, а что до его связей с чужими разведками, то может быть так оно и должно быть, и за всем этим стоит неведомый капитану государственный интерес. Недаром же тот генерал сказал, что у нас приоритеты поменялись. Балабанов и в прежних приоритетах не разбирался, а о нынешних и говорить нечего. Правда, благодаря этим новым приоритетам свет в балабановской деревне всё-таки отключили, колхоз разогнали и в горючке отказали. Странные какие-то приоритеты, но ведь не сельскому участковому инспектору судить о стратегических замыслах Самого и его ближайших помощников. В столице же пока свет есть. И люди вокруг бодренькие. Пока Балабанов шёл от Управления к Марианне у него пять раз
спрашивали дозу и три раза дозу предлагали.
        -Слышь, Коломбо, -шёпотом вдруг окликнули Балабанова из подворотни. -Найди правду.
        Капитан, хоть и звали его иначе, всё-таки остановился. Уж больно просьба показалась ему странной. Из полумрака навстречу Балабанову выдвинулся худой, как жердь, человек в поношенном плаще, подпоясанном шпагатом.
        -А зачем тебе правда?
        -Как же без правды-то? -удивился худой, беря из рук капитана сигарету. -Без правды нам, брат Коломбо, ну никак нельзя. А про тебя все в округе говорят, что ты лучший в мире сыщик.
        -Ну так ищи правду сам, -Балабанов прикурил и осветил спичкой лицо странного просителя.
        Лицо было самым обыкновенным, разве что необычайно худым и заросшим недельной щетиной. Глаза тоже не показались безумными. Если перед Балабановым стоял псих, то псих явно не буйный.
        -Гонят отовсюду, -пожаловался худой. -Как только заикнёшься о правде, так в лицо говорят -шёл бы ты к Кубовичу на "Поле чудес".
        -Ну и сходил бы.
        -К Кубовичу очередь большая, -вздохнул псих. -К тому же я разгадывать загадки не мостак.
        -Я тоже в кроссвордах не силён, -усмехнулся Балабанов.
        -Как же так, -огорчился псих. -Ты же Коломбо. Дед Игнат сказал, что равных тебе среди отгадчиков нет.
        -Не Коломбо я, -поморщился Балабанов.
        -Понимаю, конспирация, -понизил голос худой. -Но ты сам посуди, должна же быть правда в жизни?
        -Должна, -нехотя согласился Балабанов, которому разговор уже изрядно поднадоел.
        -А её нет, -выдохнул со страстью псих. -И вот я думаю, что если правды нет и на "Поле чудес" Кубовича, то тогда нам всем хана. Потому как нельзя совсем без правды.
        -Дался тебе этот Кубович. Смотри его по телевизору, если на студию не пускают.
        -Я много раз смотрел, -с горечью сказал псих. -Но так и не понял, где там правда зарыта. А дед Игнат говорит, что если зарыта, то непременно прорастёт. Уже много лет подряд подарки людям дают, а жизнь лучше не становится. И выходит, что правда у нас не хочет расти даже на поле чудес.
        -Ладно, -сказал Балабанов. -Обещать не могу, но во всяком случае постараюсь.
        Разговор с психом не на шутку расстроил Балабанова. Вот ведь народ, правду им подавай! И что людям, спрашивается, не хватает: есть свет, сиди и смотри телевизор. Ну вот хотя бы как Хулио Игнасио с Хулио Альберто.
        На громкое здравствование Балабанова оба Хулио обернулись, как по команде.
        -Опять порнуху смотрите.
        -Ни-ни, -запротестовал Хулио Игнасио. -Смотрим Шершеневича. "И-го-го" называется передача.
        -Тоже правду ищите? -усмехнулся Балабанов, присаживаясь к столу.
        -Правду Жердь ищет, -возразил старик. -А мы с Аликом исключительно удовольствие. Вот заварит сейчас Марианночка чай, и будет нам и-го-го на целый вечер. А Жердя ты, Коломбо, не слушай. Он ведь этот, как ты его, Алик, давеча назвал?
        -Диссидент.
        -Вот, -поднял палец к потолку старик. -Он, гад, Кубовичу не верит. А кому же тогда ещё верить? Кубович наш отец родной. Давеча старушке холодильник подарил. А Жердь ему-где правда? Правдоискатель. Вот от таких диссидентов и пошла прахом русская земля. Дают -бери, бьют -беги. А эти всё ищут. Народ в смущение вводят. Ты его не слушай, Коломбо, мутный он человек. А как там наш Хуанито?
        Вошедшая в этот момент с чаем Марианна аж порозовела под балабановским взглядом. Капитан тоже пришёл в некоторое смущение и прокашлялся.
        -Будет Хуанито, -сказал он Игнасио. -Дайте срок. Под ногами только не путайтесь.
        -Ну да, -сказал понятливый Хулио Игнасио, поднимаясь из-за стола и дёргая за ворот Хулио Альберто. -Большому короблю, большого плавания желаем.
        -Это ты к чему сказал? -зарделась пуще прежнего Марианна.
        -Это я к тому, что совет вам да любовь. А нам с Аликом выпадает дорога. Я так думаю, что Хуанито с глазу на глаз искать легче.
        -Вот выдумщик, -томно сказала Марианна в спину уходящим Хулио.
        -Ну почему же, -возразил Балабанов. -Игнат долго жил и много знает.
        Поисками Хуанито занимались весь вечер и половину ночи. Марианна оказалась женщиной на редкость расторопной и усердной. Балабанов соответствовал столь старательно, что едва не проспал на службу.
        Гонолупенко, разглядывая утомившегося в ночных поисках капитана, только головой качал. Рядом с сержантом зевал во всю свою чудовищную пасть огромный пёс чёрного цвета. Зевать-то он зевал, но при этом ещё и косил на Балабанова настороженным взглядом.
        -Свой, -сказал Джульбарсу Гонолупенко. -Хотя и слегка помятый жизнью.
        Джульбарс лениво обнюхал капитана и осмотром, видимо, остался доволен. Во всяком случае вывалил на сторону большой розовый язык.
        Подлетевшие на забугорном белом лебеде Портсигаров и Коля разглядывали псину придирчиво, правда, держась при этом на почтительном расстоянии.
        -Редкостный кобель, -сделал вывод Портсигаров. -Оборотень или не оборотень, но что-то в нём есть, согласитесь.
        Свинью однако в это утро озабоченным людям подложил вовсе не пёс Джульбарс, а как раз редактор "Комсомольского агитатора" Аристарх Журавлёв, разразившийся громадной статьёй под угрожающим заголовком "Заговор генералов".
        -А при чём здесь генералы? -удивился Балабанов, с интересом разглядывая газету.
        -На Шамана намекает, -пояснил Портсигаров. -Есть такой среди генералитета.
        -Так ведь наш шаман не из генералитета, -запротестовал Балабанов, -а с Каймановых островов.
        -Ладно, -махнул рукой Портсигаров. -Бог не выдаст, Аристарх не съест. Наша задача: предъявить Джульбарса голосуям в лучшем виде, изъять цепь и познакомить Стингера с нечистой силой.
        -Берём собаку Баскервилей и едем к Примадонне, -предложил Коля.
        Балабанову страсть как захотелось увидеть королеву шоу-бизнеса, а потому он горячо Колю поддержал. Гонолупенко выразил согласие извечным своим "иес". Джульбарс покладисто гавкнул, и только Портсигаров пребывал в сомнениях.
        -К Примадонне без Химкина лучше не соваться. Отопрётся она, скажет, что никакой цепи не видела.
        После недолгих раздумий Коля согласился с Портсигаровым. Брать штурмом редакцию "Комсомольского агитатора" однако не рискнули, помятуя о вчерашней успешной операции. Сегодня Аристарх конечно же держится настороже и готов отразить любой наскок противника. Химкина следовало выманить из цитадели скандального слова хитростью, запугать с помощью Джульбарса и принудить к бескорыстному сотрудничеству.
        План охмурения журналиста составили Коля с Портсигаровым, знавшие Химкина, как облупленного. Для затравки пришлось выдумать совсем уж дикую историю о готовящемся ограблении форта Нокс и изъятии всего американского золотого запаса в пользу банка отечественных аграриев.
        -А зачем аграриям столько золота? -удивился Балабанов. -Пять миллиардов зелёными за глаза хватит.
        -Ну ты охамел, провинциал, -возмутился Коля. -Пять миллиардов зелёными. Да у нас весь бюджет в двадцать миллиардов.
        -Как пожрать, так вы все мастера, -обиделся за родню Балабанов. -А как выделить крестьянину лишнюю копейку, так сразу много, жирно будет.
        -Хороша копейка! -взвился Коля. -Пять миллиардов баксов! Уйдут в дерьмо и не заметим.
        -А хлеб, по-твоему, на чём растёт? -заорал Балабанов. -Асфальтовая твоя душа. На дерьме и растёт.
        -Вы что, собственно, делите? -с интересом спросил Портсигаров.
        -Как что? -удивился Коля. -Бюджет.
        -Бюджет без вас поделят, -остудил страсти Портсигаров. -Мы не в Думе. А форт Нокс мы ещё не ограбили.
        -А будем грабить? -спросил Балабанов.
        -Пока такая задача даже перед Сосновским не стоит, -разъяснил увлёкшимся подельникам Портсигаров. -А наша с вами цель; выманить Химкина из редакции.
        -Ах да, -спохватился Коля. -Ну этот прибежит.
        Удочку в сторону заполошного журналиста закидывал Балабанов. Его голос не был знаком Химкину. Коля стоял рядом и шёпотом давал советы. Химкин на золотой запас клюнул и назначил встречу через пятнадцать минут в соседнем кафе.
        -Возьмём, -сказал, потирая руки, Коля. -Никуда он от нас не денется.
        Балабанов слегка волновался. Сидел он за столиком пока что в одиночестве, посетителей в кафе было мало, и наверное поэтому ему было здесь неуютно и даже тоскливо. Столичный лоск был капитану чужд, хотелось назад в деревню, в родные места, где токуют глухари, а не заполошные журналисты. И вообще вся эта история с похищением золотого запаса показалась вдруг Балабанову дикой и несуразной. Если в голове у Химкина есть хоть одна извилина, то на встречу с информатором он, конечно, не явится, а Балабанов только здоровье себе подорвёт этим дурацким кофе.
        Однако балабановские предположения по поводу извилины у Химкина оказались чрезмерно оптимистичными, и вышеназванный журналист возник на пороге кафе в точно назначенное время. Балабанов опознал похитителя амулета по круглым очкам, придававшим ему сходство с совой, и скошенному подбородку под остреньким клювиком-носом. Держался Химкин настороже, разглядывая с опаской посетителей подслеповатыми глазами. Худенькое личико его при этом выражало крайнюю степень любопытства. Шел раздираемый любопытством и страхом журналист к Балабанову боком, а носки его модных туфель всё время норовили развернуться к выходу.
        -Надо чаще встречаться, -назвал Химкин оговоренный пароль.
        -Мы любим бывать у Нади, -не замедлил с отзывом Балабанов. Химкин сел на предложенный стул и оглянулся на двери. В эту минуту Химкин являл собой живую иллюстрацию народной мудрости, которая гласит -охота пуще неволи.
        -Проверенные сведения?
        -Компромат первосортный, -солидно заверил Балабанов. -Схемы, карты, отпечатки пальцев.
        -Чьих пальцев? -уточнил Химкин.
        -Генералитета.
        -Значит, всё-таки заговор, -ахнул журналист.
        -Он самый, -подтвердил Балабанов. -Воруем у американцев золотой запас, их гос. деп шлёт нам ноту. Папа читает документ, шибко расстраивается и от огорчения подхватывает насморк. А генералитету только этого и надо. Берут золотишко, едут на Каймановы острова и гудят там по-чёрному. Я, главное, им говорю, вы хоть аграриям дайте пяток миллиардов для выращивания закуски. Нет, говорят, всё сами пропьём, а для народа такие деньги - жирно будет. Ну у меня в груди всё, понимаешь, заклокотало. Думаю, если генералы без народа пить будут, то я, как истинный патриот, такую свинью им подложу, что они захлебнутся этой водкой.
        -Вы в каком чине?
        -Капитан, -не стал врать Балабанов, чтобы не запутаться.
        -Сколько вы хотите за информацию? -спросил Химкин, кося одним глазом на дверь, другим на окно.
        -Информацию в обмен на цепь, -твердо сказал Балабанов.
        -Какую цепь? -насторожился Химкин и даже дёрнулся по направлению к выходу.
        -Сидеть, -свистящим шёпотом остановил его Балабанов. -Если жизнь тебе дорога.
        Побелевшему от испуга Химкину жизнь была дорога, а потому он остался сидеть на стуле, как приклеенный, и только косил глазами на чёрного пса, возникшего неведомо откуда. Пёс оскалился в сторону впечатлительного журналиста и даже, как показалось Балабанову, подмигнул ему.
        -Не пугайтесь, -успокоил Химкина капитан. -Я резидент каймановской разведки, и на вашего Шамана у нас есть свой шаман. Извините, что сейчас он в собачьем обличии, но этого требует конспирация и государственная необходимость.
        -Я понимаю, -прошептал посеревшими губами Химкин.
        -Очень хорошо, -похвалил его Балабанов. -План у нашего шамана такой: как только ваш генералитет разворачивает на Каймановых островах грандиозную пьянку, мы изымаем у них золотой американский запас плюс золото партии. . .
        -Какой партии? -испуганно переспросил Химкин. -У нас же многопартийная система.
        -Вот у всех и изымем, -твердо пообещал Балабанов. -Закупаем на это золото в Америке их шатлы и летим на Юпитер за золотом. Грузим золото юпитериан в шатлы, привозим на Землю и скупаем всю земную промышленность.
        -А генералитет? -спросил Химкин.
        -Ваш генералитет будет обеспечивать нашу безопасность, -пояснил Балабанов. -Не даром конечно. Для этого мы всеми Каймановыми островами войдём в состав СНГ.
        -А кто будет президентом? -насторожился Химкин. -Александр Григорьевич?
        -Почему нет, -пожал плечами Балабанов. -Дельный мужик. Не либерал какой-нибудь, слава Богу.
        -Цепь-то вам зачем?
        -Без цепи нас на Юпитер не пустят. Цепь -это пропуск в высшие юпитерианские сферы.
        -Я извиняюсь, -проблеял Химкин. -А этот Инструктор, о котором все говорят, случаем не с Юпитера?
        -Всего я вам сказать не могу, -вздохнул Балабанов. -Но одно точно: юпитерский он.
        -Да, -протянул восхищённо Химкин. -А то у нас говорят: питерский, питерский. А я думаю, причём здесь Питер?
        -Абсолютно ни при чём, -авторитетно подтвердил Балабанов. -Чего не скажешь о цепи.
        -Я, извиняюсь, никакой цепи не брал, -завилял Химкин. -Я вообще не беру чужого, а тем более с шеи зарубежного гостя. Но в поднявшейся суматохе мне эту цепь кто-то в карман сунул. Прихожу домой, батюшки - цепь.
        -И от удивления ты её сбагрил Примадонне? -прищурился Балабанов.
        -Не своей волей, -оправдался Химкин. -Редактор послал.
        -С твоего Аристарха мы ещё спросим, -зловеще пообещал Балабанов. -Пройдёмте, гражданин.
        -В "воронок"? -обомлел Химкин.
        -"Воронок" ещё заслужить надо, -разочаровал его Балабанов.
        Химкин хоть и был озабочен до посинения губ, но приказу каймановского резидента подчинился безропотно. Гордый оказанным доверием Джульбарс отконвоировал его к "Мерседесу". Балабанов очень даже понимал Джульбарса: всё-таки, не мелкого воришку прихватили на кармане, а свернули в баранку ведущего журналиста знаменитой столичной газеты.
        -Нашего полку прибыло, -радостно встретил гостя Коля.
        Химкин покосился на Балабанова, потом глянул на оскаливейшего пасть Джульбарса, вздохнул и полез на заднее сидение, где его поджидал довольный Коля. Джульбарс запрыгнул следом и устроился справа от проштрафившегося журналиста.
        -Обманули, -сказал в пространство Химкин. -Заманили.
        -Помолчите, подследственный, -холодно оборвал оживившегося журналиста Балабанов, устроившийся на привычном месте рядом с Портсигаровым. -Никто вас не обманывал. Будете честно работать на каймановскую разведку, мы сохраним вам жизнь,
        -Пароли, явки? -обернулся к насупившемуся Химкину Портсигаров.
        -Не знаю я ничего, -взбрыкнул враз охамевший при виде знакомых лиц журналист.
        -Будем бить? -спросил Коля.
        -Иес, -сказал Гонолупенко. -Джульбарс! Чёрный пёс глухо зарычал, для Химкина этого оказалось достаточно:
        -На дачу к Примадонне.
        -Смотри, -предостерёг Коля. -Каймановский шаман мужик серьёзный, ему всё равно: одним "комсомольцем" больше, одним меньше. По слухам, он человечиной питается.
        -Ноу, -запротестовал Гонолупенко. -Жертва йес.
        -Понял, -перевёл пригорюнившемуся Химкину Коля. -Не просто человечиной, а жертвенным мясом. И не на тусовочке какой-нибудь тебя сожрут Химкин, а во время религиозной церемонии. Для посредственного журналиста, это большая честь.
        -Продались, -выдохнул в пространство Химкин.
        -Мы не продались, -возразил Портсигаров. -Нас купили. К тому же мы действуем исключительно в интересах СНГ и военно-промышленного комплекса. С благословения Инструктора.
        -Не надо его информировать о наших планах, -остановил шоумена Балабанов. -Человек он ненадёжный. Если много узнает, то придётся его изолировать.
        -Куда изолировать? -удивился Коля.
        -Отправим на Юпитер, -твердо пообещал Балабанов. -Первым же шатлом.
        Химкин обиженно засопел и покосился на вывалившего язык Джульбарса. Что там ни говори, а была в этом чёрном милицейском кобеле какая-то чертовщина. Работал он как часы, понимая команды с полуслова. И вид при этом имел солидный и даже значительный.
        -Приехали, -сказал Портсигаров, когда сомлевший от долгой дороги Балабанов едва не впал в дрёму.
        Время было уже достаточно позднее, во всяком случае солнце клонилось к закату, окрашивая горизонт в багрово-кровавые тона. За забором загородного дома повизгивали его беспечные обитатели, никак не чуявшие беды. Обиженный чужой забубённой радостью Джульбарс поднял морду к жестяной крыше салона и неожиданно завыл. Химкин вздрогнул и на всякий случай отодвинулся от чёрного оборотня.
        -К покойнику, -прокомментировал собачий вой мистически настроенный Коля.
        -Двум смертям не бывать, а одной не миновать, -оптимистично возразил Портсигаров.
        Вперёд пропустили Химкина, как самого малоценного для страждущей Родины человека. Следом пошёл Стингер -иностранца у нас в любом случае с порога бить не будут. За Гонолупенко послали Джульбарса - для устрашения и пресечения возможных эксцессов. Балабанов прикрывал левый фланг, Портсигаров - правый, Коля надёжно обеспечивал тыл.
        -Шабаш вери гуд, -сказал Гонолупенко, прислушиваясь к воплям, несущимся из раскрытого окна.
        -Какой там шабаш, -махнул рукой Портсигаров. -Так, небольшая тусовочка.
        Словно бы в опровержение портсигаровских слов из окна особняка вылетел гражданин, сделал изящный пируэт над двором и рухнул вниз подстреленным селезнем. Ни Портсигаров, ни Коля подбитого селезня не опознали, хотя тот, слегка оклемавшись, попытался исполнить танец гор. Подвела координация, помешавшая селезню взмыть орлом. Пьян он был, как свинья.
        -Химкин, ты кого привёл, паразит, -взвизгнули навстречу гостям от порога.
        Балабанов на всякий случай прикинул соотношение сил. В доме хоть и плавал сизый дым, но видимость была приличной. Гостей было много, десятка полтора, но полноценными и готовыми к отпору можно было считать троих от силы. Саму Примадонну, молодящуюся даму вышесредних лет, одетую в просторный балахон, тщательно скрывающий фигуру, кудрявого господина с глазами карточного шулера, уже виденного однажды Балабановым, и совершенно голого человека, который сидел задумчиво в углу и жевал кислую капусту.
        -Я тебя умоляю, дорогуша, -выступил вперёд Портсигаров. -В век бы к тебе не пришёл, старая мымра, кабы нужда не заела.
        -Это я старая мымра, -взвилась хозяйка. -Убейте этого негодяя.
        Никто однако не ринулся выполнять приказ рассерженной дамы: карточный шулер курил, пуская к потолку изящные кольца, голый господин всё так же лениво жевал кислую капусту. Правда, некий лежащий на полу субъект, заслышав голос Примадонны, попробовал было встать на четвереньки, но Джульбарс придавил его мощной лапой.
        -Будь ты молодой и не мымрой, я бы к тебе никогда Стингера не привёз, -продолжал как ни в чём не бывало Портсигаров. -Попала шлея под хвост иностранцу -вынь да положь ему русскую ведьму. Ну мы с Колей прикинули и решили, а кто у нас ещё ведьма если не ты.
        Примадонна данной Портсигаровым характеристикой была польщена, хотя из природной, видимо, скромности пробовала протестовать:
        -Какая я ведьма, скажешь тоже.
        -Есть проект, -доверительно поделился Портсигаров, присаживаясь рядом с ней на стул. -Финансирует его главный шаман Каймановых островов, некий мистер Джульбарс. Стингер-то у него в любимчиках ходит. Так вот, этот Джульбарс задумал грандиозный сериал под названием "Вальпургиева ночь" и собирает под свои знамена нечисть со всего света. Мы уже тут с Колей прикидывали. Подсветку дадим снизу. Под бой курантов выходит Стингер в красной рубашоночке, хорошенький такой, одесную от него ты, ошую Лариска, вы обе, естественно, в одних волосах. По бокам ведьмы рангом поменьше, ну а далее русалки, кикиморы и прочая ерунда. Музыку мы уже заказали Крутому, слова Дельфину.
        -Мне только Наташки не хватало, -раздражённо бросила Примадонна.
        -Так, -перестроился Портсигаров. -Дельфина побоку, его Русалку на подтанцовку. Слова закажем на "Лесоповале".
        -А что я буду петь? -нахмурилась Примадонна.
        -Что-нибудь простонародное, -подсказал Коля. -Вроде: на муромской дороженьке стояли три сосны. Западная пипла ахнет.
        -Надо подумать, -нервно закурила Примадонна.
        -Я тебя умоляю, дорогуша, -всплеснул руками Портсигаров. -Международный проект, солидные люди. С благословения Инструктора, вот Семёныч не даст соврать.
        -Не знаю я никакого инструктора, -отбоярился доселе молчавший, но внимательно наблюдавший за гостями Цыганков. -Ты меня в это дело не путай.
        -Ну вот, -обиделся Портсигаров, -Как международный культурный проект, так отечественный бизнес в кусты. А кто говорил - мы люди не бедные? А у кого выборы на носу?
        -А при чём здесь выборы? -огрызнулся Цыганков.
        -А при том, что Стингер-это миллионы голосов. Не говоря уже о национальном колорите.
        -Сосновский в курсе вашей затеи?
        -Олигарх всегда в курсе.
        Цыганков задумчиво курил, Примадонна нервно покусывала губы, голый мужик перестал жевать капусту и с интересом разглядывал Джульбарса. Джульбарс с неменьшим интересом смотрел на голого мужика. Балабанов нудистом тоже заинтересовался и даже не столько нудистом, сколько цепью, висевшей на его поросшей чахлой шерстью груди. Сомнений у капитана не осталось - цепь была джульбарсовой. Дабы не травмировать творческих личностей, капитан решил уладить всё миром.
        -Я извиняюсь, -сказал он тихо голому гражданину. -Цепочку не одолжите на пару минут. Собачку надо во двор вывести по нужде. А пёсик у нас до того привередливый, что без цепочки его во двор не вытащишь.
        Нудист оказался настолько покладистым, что, не говоря лишнего слова, снял цепь. Балабанов уже готовился праздновать победу, как в чужой разговор встрял Химкин с совершенно идиотским заявлением:
        -Арестуй их, Цыганков, они агенты каймановской разведки.
        Задумавшийся Михаил Семёнович от химкинского визга даже вздрогнул и уронил сигарету на дремавшего у его ног субъекта, субъект то ли пьян был недостаточно, то ли от природы был такой агрессивный, но ни с того, ни с сего взял да и тяпнул за ухо Джульбарса. Милицейская собака не вынесла оскорбления власти со стороны в стельку пьяного хулигана и в расстроенных чувствах отыгралась на подстрекателе журналисте. Пришедший от укуса в невменяемое состояние Химкин запрыгнул на стол и принялся истошно вопить:
        -Оборотень, оборотень!
        Чем окончательно привёл в расстройство несчастную собаку, которая кусаться, правда, не стала, но зато завыла дурным голосом.
        -К покойнику, -снова совершенно не к месту напророчил Коля.
        Покойника однако не случилось, но пьяные очнулись и, как это у нас обычно водится, очнулись с чрезмерными претензиями друг к другу. Короче говоря, поднялся такой бедлам, что даже Примадонна вышла из задумчивости.
        -Уймите пса, -сказала она сердито.
        -Пёс тут ни при чём, -возразил Портсигаров. -Во всём виноват Химкин, бумажная душа.
        -Ну так уймите журналиста, -поморщилась Примадонна. Химкина сняли со стола и силой влили в него бутылку водки, после чего он обмяк и уснул.
        -Что ещё за каймановская разведка? -спросил Цыганков.
        -Да что ты Химкина не знаешь, -засмеялся Коля. -Всю дорогу нам талдычил про заговор генералов. Они там в "Агитаторе" все шизанутые.
        -А об Инструкторе ты от кого узнал?
        -От Химкина и узнал, -сказал Коля, честно округлив глаза. - Прибыл-де он с Юпитера наводить у нас порядок. Бред сивой кобылы.
        -Действительно бред, -процедил сквозь зубы Цыганков. После чего чем-то сильно озабоченный покинул дом по-английски, не прощаясь с хозяйкой.
        К этой минуте утих и поднятый Химкиным шум. Кто-то принял ещё одну дозу на грудь и упал надорвавшись, кого-то выкинули из окна, иные выпали сами. Словом, всё улеглось и успокоилось само собой. Балабанов вздохнул с облегчением, но, как вскоре выяснилось, преждевременно. Джульбарсова цепь, которая, на казалась, была совсем уже у него в руках, куда-то запропастилась, а её голый обладатель вернулся к своему занятию -поеданию капусты.
        -А где цепь-то? -спросил у него удивлённо Балабанов.
        В поисках цепи приняли участие не только гости, но и все способные стоять на ногах тусовщики. Больше всех усердствовал голый гражданин, который то и дело разводил руками и хлопал ладонями по ляжкам. Поиски не принесли результата, а в заключении выяснилось, что пропала не только цепь, но пропал и голый гражданин, который, кажется, только что был здесь и вдруг исчез, испарился, словно его и не было. вовсе.
        -Мистика, -выдохнул Коля.
        -Иес, -подтвердил Колины слова Гонолупенко. -Нечистая сила.
        Примадонна, обиженная нелицеприятным выводом Стингера, попыталась сама выяснить, кто привёл в её дом нудиста, но безуспешно. Не удалось даже установить, пришёл ли он в дом голым или его раздели здесь. Осталось так же тайной, каким образом на его шее оказалась стингерова цепь, которая, как утверждала хозяйка, должна была храниться в её спальне, куда вход гостям, да ещё малознакомым, был категорически запрещён.
        -Вот так всегда, -покачал головой Портсигаров. -Великие проекты срываются из-за совершеннейшей ерунды. Коммунизм не построили, сибирские реки вспять не повернули, а теперь ещё и стингерову цепь потеряли.
        -Может её Цыган унёс? -предположил Коля.
        Предположение нельзя было считать беспочвенным, однако хозяйка запротестовала. По её словам выходило, что Михаил Семёнович Цыганков никогда не брал чужого, а брал только государственное, да и то если это государственное стоило более ста тысяч долларов. А красная цена стингеровой цепи - десять баксов.
        -За кого ты нас принимаешь? -воэмутился Портсигаров. -Стали бы мы за десять долларов ноги бить. У нас по вашей милости грандиозный проект на миллион долларов срывается.
        -Знаю я твои миллионы, Портсигаров, -пренебрежительно отмахнулась Примадонна. -Ни один приличный человек не станет с тобой связываться.
        -Ах вот как, -зловеще процедил сквозь зубы Портсигаров. -Вы, сударыня, ещё пожелеете о том, что оскорбили честного художника. Ибо за моей спиной силы, о которых вы понятия не имеете.
        -Ах силы за твоей спиной, -вперила руки в боки Примадонна. -Уж не этого ли паршивого кобеля ты имеешь в виду?
        -Остановись, -в ужасе всплеснул руками Портсигаров и понизил голос до шёпота. -Это же не кобель, это сам Джульбарс, шаман Каймановых островов. Личность загадочная и противоречивая. Знаю одно: оскорбления он тебе не простит.
        -Они меня ещё пугать будут в собственном доме, -взъярилась Примадонна и грозно надвинулась на Портсигарова. -Вали отсюда, и чтобы духу твоего здесь больше не было.
        -Мы уходим, -гордо сказал шоумен. -А что касается духов, то это не по моей части, но думаю, Великий Шаман Каймановых островов не оставит тебя своим вниманием.
        Джульбарс в подтверждение прозвучавших угроз очень вовремя гавкнул, после чего первым двинулся к выходу, всем своим видом выражая глубочайшую обиду. Следом за шаманом-оборотнем удалились и оскорблённые грубым приёмом гости. У порога Портсигаров остановился и обернувшись к хозяйке сказал голосом театрального Мефистофеля:
        -Сатана здесь правит бал. Ха-ха.
        Вслед гостям понеслись прощальные слова, самым ласковым из которых было слово "придурки". Но "придурки" брань проигнорировали и не пожелали опускаться до примитивного тусовочного скандала.
        -Красиво ушли, -восхищённо прицокнул языком Коля.
        -Зато дело не сделали, -вздохнул Портсигаров, садясь за руль "Мерседеса"
        -Иес, -подтвердил Стингер. -Ноу Ти Ви без шаманова амулета.
        -Далась тебе эта железяка, ей богу, -возмутился Коля.
        -Не скажи, -покачал головой Портсигаров, выруливая на столбовую дорогу. -Что-то в этой железяке есть, если за ней устроили охоту.
        -Да какую охоту, -нерешительно махнул рукой Коля.
        -Аристарху скажи спасибо, -огрызнулся Портсигаров. -Теперь в чьих-то глазах мы участники заговора генералов во главе с Инструктором.
        -Вот влипли, заиньки мои, -ахнул Коля. -Надо немедленно к Сосновскому ехать и падать в ноги с покаянным словом.
        -Нет, брат, шалишь. Портсигарова не запугаешь. Зато мы под этот заговор много чего сможем выбить.
        -Ох не сносить нам головы, -закручинился Коля. -Заговор против олигархов, это же утопиться и не жить.
        -А кто тебе сказал, что это заговор против олигархов? Сдаётся мне, что тут сам Сосновский воду мутит.
        Более Портсигаров ничего к сказанному не добавил, да и Коля, расстроенный открывшейся сутью вещей, притих. Балабанов анализировал обстановку. По всему выходило, что нудист связан с Цыганковым. И слежку они вели за Гонолупенко и Балабановым. Не исключено, что Цыган капитана опознал и теперь пытается выйти через него на Инструктора.
        Своими размышлениями Балабанов поделился только с Гонолупенко. Сержант почесал за ухом и кивнул головой:
        -Прятаться не будем. Я постараюсь проследить Цыгана, а ты тряси Марианну. Должен быть от неё ход на Лысую гору.
        -Да какой там ход, -махнул рукой капитан. -Марианна самая обыкновенная баба.
        -Обыкновенных баб не бывает, -сказал Гонолупенко, пожимая на прощанье руку капитану. - Все они ведьмы. А твоя ведьма особенная. Её не раз к Самому приглашали. И на политическую кухню она вхожа. Налимов вокруг неё крутился и даже консультировался, по нашим сведениям.
        Кто такой, этот Налимов, сержант Балабанову не сказал, а тот оглушённый сведениями, порочащими Марианну, забыл у него спросить. Но фамилия эта в голову капитана запала, и он даже испытал к этому неизвестному господину чувство очень похожее на ревность.
        У Балабанова к Марианне накопилось много вопросов, но, к сожалению, задать их не привелось - хоэяйки не было дома. Отсутствовали и оба Хулио, так что капитану за весь вечер не с кем было словом перемолвиться. На лежащую на столе бумажку он не сразу обратил внимание, хотя предназначалась она ему. Точнее, лейтенанту Коломбо. Но поскольку никакого другого Коломбо, кроме самого Балабанова, в столице не было даже в проекте, то он прочёл записку без колебаний и угрызений совести. Записка прямо-таки потрясла капитана своей простой до жуткой таинственности сутью.
        Марианна писала: "Я на шабашке, дорогой Коломбо. Котлеты в холодильнике, макароны на плите. К утру буду".
        Весь вопрос был в том, чем считать "шабашку": левой работой или малым шабашем ведьм? Ответить сибиряку могли бы жуткие личины, развешанные по стенам гостиной, но у него не хватило духу обратиться к ним за советом. Сидеть среди этих предметов таинственного культа Балабанову было жутковато, и он отправился на кухню, потрошить холодильник. Котлеты с макаронами капитан съел, но, к сожалению, сомнений его они не рассеяли.
        Промаявшись в раздумьях часа полтора капитан пришёл к неоспоримому выводу, что утро вечера мудренее, а потому и завалился спать, утомлённый тяжело прожитым днём. Снились Балабанову не то, чтобы кошмары, но довольно странные вещи. Вроде бы совершенно безобидные двери, вроде бы совершенно обычного шкафа открылись и в комнату вошёл сутулый господин небольшого роста. В лунном свете лицо господина смотрелось синеватым, однако живость движений указывала, что перед Балабановым не покойник, хотя не исключено, что вампир. Во всяком случае капитан не очень удивился, если бы на лысом черепе пришельца обнаружились рожки.
        -Вы кто такой? -нагло спросил вампир, пристально вглядываясь в Балабанова.
        -А вы кто такой? -не остался в долгу капитан.
        -Я гость, -глупо хмыкнул сутулый. -А где Марианна?
        -Марианна на шабаше, -отозвался Балабанов. -А я поставлен вход охранять.
        Последнее было ложью, но капитан, обнаружив, что разговор происходит не во сне, а наяву, решил не слишком церемониться с гостем.
        -Вы от Налимова? -спросил господин.
        -А вам какое дело?
        -Я не вмешиваюсь, -хихикнул ночной посетитель. -Я и Марианночке говорил, что не претендую на её любовь.
        Смех незнакомца Балабанову не понравился, как не понравилась и хитренькая физиономия. Чувства свои капитан от гостя скрывать не стал.
        -Вы совершенно напрасно беспокоитесь, -заюлил вампир, заметивший недовольство собеседника. -Я ведь допущен в круг Семьи. Знаком и с Налимовым, с временно улетевшим в чужие пределы Ястребом Жемским. А вчера мне сам Стальевич руку жал. И в сеансах я тоже участвовал.
        -В шабашах, что ли? -сообразил Балабанов.
        -Можно сказать и так. Астрология, знаете ли. Магия, женская интуиция. А вы кого охраняете?
        -Я не только охраняю, но и перевожу. С каймановского языка.
        -С каймановского? -удивился пришелец. -А почему с каймановского?
        -Приставили, вот и перевожу, -нахмурился Балабанов. -К одной заезжей звезде приставили, по фамилии Стингер.
        -Стингер, -задумчиво протянул вампир. -Знакомая фамилия.
        -Его весь мир знает. А у нас он с секретной миссией и не один.
        -В каком смысле "не один"? -удивился незнакомец.
        -Оборотень при нём, -понизил голос Балабанов. -В виде чёрного-пречёрного пса. А на самом деле это главный шаман Каймановых островов.
        -И зачем они к нам пожаловали?
        -Ищут контакт с нашей нечистой силой, в смысле с астрологами.
        -Зачем?
        -Откуда же мне знать, -развёл руками Балабанов. - Амулет они потеряли. Вроде как в этой цацке заключена неслыханная сила, и кто ею владеет, тот всем миром правит. Амулет этот у них спёрли. И вроде как эта штуковина сейчас в руках у Цыганкова. Шаман-оборотень прямо-таки рвёт и мечет.
        -Ситуация, -задумчиво протянул пришелец. -А Налимов в курсе?
        -Не знаю. Мне сказали переводить, вот я и перевожу.
        Незнакомец взволновался, засеменил по комнате, забубнил что-то себе под нос. Балабанов разобрал только слова "Налимов" и "надует, сукин сын".
        -Заговор у них против Бамута Абрамовича, -решил подбросить дровишек в костёр Балабанов. -Собственными ушами слышал.
        -От кого? -насторожился пришелец.
        -Случайно попал на совещание. Генералов там была целая куча. Сидят при свечах и бубнят: с Бамутом пора кончать, с Абрамовичем пора кончать, пора кончать с Березовским. . .
        -С Сосновским, -поправил пришелец.
        -А мне без разницы.
        Незнакомца слова Балабанова взволновали не на шутку, ему, судя по всему, было не без разницы.
        -Вы извините, что я вас побеспокоил, -спохватился вдруг вампир. -Никак не ожидал вас здесь встретить. Всего хорошего.
        Балабанов раскрыл было рот для вопроса, но задавать его было уже некому: сутулый незнакомец исчез словно растворился в воздухе. Потрясённый его прытью капитан довольно долго хлопал глазами, а когда наконец пришёл в себя, то думать о преследовании было уже поздно. Тем не менее Балабанов включил свет и тщательно исследовал помещение. Собственно, ничего нового и интересного в комнате он не нашёл. Вся мебель, стол, стулья, кровать, были на своих местах. Разумеется на своём месте был и шкаф, тяжёлый, большой, старинный, таких сейчас точно не делают.
        Балабанов довольно долго изучал шкаф снаружи, попробовал даже отодвинуть его от стены, но безуспешно. Шкаф был то ли слишком тяжёл, то ли просто крепко вделан в стену, во всяком случае он даже не шевельнулся в ответ на прилагаемые нехлипким сибиряком усилия.
        Устав бороться с упрямым шкафом, Балабанов открыл дверцы и вошёл внутрь. Шкаф был вместителен, но пуст. Крючок здесь был всего один. Не долго думая, Балабанов потянул за крючок, и случилось чудо.
        Под ногами неосторожного исследователя что-то тихо загудело и неподвижный доселе пол медленно пополз вниз. Балабанов стоял ни жив, ни мёртв, тупо уставившись в то место, где по его расчётам должен был быть выход. Лифт опускался, но куда и на какую глубину, этого капитан вычислить не мог, хотя в душе надеялся, что везут его всё-таки не в преисподнюю, то есть тот самый Низ, который если верить сержанту Гонолупенко, находится аккурат под канализацией. Собственно, и в дерьмо Балабанова тоже не слишком тянуло, но, положа руку на сердце, он безусловно предпочёл бы оказаться в канализации, но никак не ниже.
        Лифт остановился. От ударившего в лицо света Балабанов невольно прикрыл глаза. Если судить по запаху, то попал он не в канализацию. Серой здесь тоже не пахло, и обнадёженный сибиряк открыл глаза. Прямо под его ногами стелилась ковровая дорожка, а стены помещения, куда он ненароком у годил, были отделаны мрамором. Огромный туннель был пуст, но ярко освещён. Балабанов вспомнил слова Гонолупенко о подземных эскалаторах, которые ведут туда, где Сам работает с документами, а его дочь гремит горшками, и приободрился.
        Сибиряк шёл по ковровой дорожке вот уже минут двадцать, но ни одной живой души так и не встретил. Никто его не окликнул, не потребовал документы, не обозвал самозванцем, а возможно и диверсантом, и не отправил, куда следует. Впрочем, ничего секретного, таинственного и даже просто заслуживающего внимания Балабанов в этом туннеле пока что не обнаружил. Воздух же здесь был посвежее, чем на столичных улицах.
        Нельзя сказать, что Балабанов пришёл в ужас от царившей вокруг тишины и безлюдья, но первой же попавшейся на пути двери он обрадовался так, как радуется человеческому жилью путник много дней бродивший по пустыне.
        Помещение, в котором оказался Балабанов, скорее всего было подсобным. Об этом говорили пустые вёдра, щётки, швабры, в которых он едва не запутался. Капитан собрался уже было поворачивать оглобли, но тут обнаружил ещё одну дверь, которая вывела его на лестницу. Лестницу, кстати говоря, весьма солидную, слегка потёртую за годы эксплуатации подошвами многочисленных посетителей, но, по прикидкам Балабанова, способную ещё тысячу лет простоять. Эта лестница вселила в сибиряка надежду, что загадочная номенклатурная тропа вывела его в места если не обетованные, то во всяком случае людные. На это указывали и приглушённые голоса, доносившиеся сверху. Голосам Балабанов обрадовался, но сломя голову на людской зов бросаться не стал. В это роскошное здание провинциала никто не звал, а потому и не было уверенности, что ему обрадуются.
        Поднявшись не совсем понятно на какой, но всё-таки обитаемый этаж, Балабанов заглянул в приоткрытые двери ближайшего кабинета. Собственно, это был не кабинет, а приёмная. Солидный начальственный кабинет был рядом, за обитой кожей дверью, и, судя по всему, он был пуст. Балабанов подошёл к столу, за которым коротала время секретарша значительного лица и присел в кресло.
        Прежде чем предпринимать какие-то действия, следовало крепко подумать. Пораскинув умом, Балабанов пришёл к выводу, что попал он в места хоть и секретные, во всяком случае не всем доступные, но далеко не таинственные. Здание, в котором он находится сейчас, принадлежит скорее всего какому-нибудь солидному учреждению, и его сотрудники страшно удивятся, если их вдруг заподозрят в связях с нечистой силой. А самого Балабанова вполне могут счесть вором, а то и шпионом, если в этом здании хранятся секреты. Поэтому самым разумным для капитана было бы тихо досидеть до рассвета в кресле, а потом, незаметно смешавшись с завсегдатаями здания, выскользнуть на улицу. Чтобы не привлекать внимание охраны, Балабанов решил выключить свет, оставленный гореть растрепухой-секретаршей. В поисках выключателя он почти случайно нажал какую-то кнопку и страшно удивился, когда в ответ на его неосторожное движение откуда-то из-под стола зазвучали приглушённые голоса:
        -Всё это дурацкое шоу, поднявшееся вокруг заезжей знаменитости и не более того.
        -Не торопитесь с выводами, -остерёг говорившего знакомый капитану голос. -Я не первый десяток лет толкусь по столичным коридорам власти и готов с уверенностью вам заявить. -Здесь не без чертовщины.
        -Но помилуйте, -возмутился собеседник Хромого, в котором Балабанов без труда опознал Цыганкова. -Прикажете верить психопату Химкину с его летающими тарелками и юпитерианскими агентами?
        -Поверьте моему опыту, -остановил собеседника Хромой. -Дыма без огня не бывает. Вы лично допрашивали журналиста?
        -Химкина мои люди взяли сразу же по выходе от Примадонны, -доложил Цыган. -Допрашивал я его лично и со всей ответственностью могу заявить, что все его россказни - пьяный бред.
        -А цепь? А статьи Аристарха Журавлёва с намёками? Ну и наконец беспокойство наших друзей. Сам посол у меня вчера справлялся - ху из мистер Инструктор? Подобные вопросы просто так не задают, молодой человек.
        -Они что же, боятся за свой форт Нокс?
        -Речь идёт об активизации генералитета и российских спец. служб.
        -Ну а Юпитер здесь при чём?
        -А вот это уже я вас спрашиваю, при чём здесь Юпитер? И какое отношение к нашим специальным службам имеют этот Стингер с Каймановых островов и этот якобы переводчик Балабанов? Почему они с такой настойчивостью ищут дорогу на политическую кухню?
        -А вы уверены, что они её ищут? -спросил Цыганков. -По внешнему виду эти двое не меньшие придурки, чем Коля с Портсигаровым.
        -Вот-вот. С какой стати двое наших шоуменов вздумали помогать заезжим иностранцам?
        -Вы что же, не доверяете Сосновскому?
        -А с какой стати я должен ему доверять? Я пока ещё в своём уме. Как вы сказали, этот каймановский шаман назвал свой проект?
        -Вальпургиева ночь.
        -Случайное название, как по вашему. Оно никаких нежелательных аналогий у вас не вызывает? И почему Стингеру непременно нужно снимать свой сатанинский клип у Каменных палат.
        -Да мало ли шабашей там в последнее время проводится. . .
        -Именно шабаш, -воскликнул Хромой. -Сбор всей нечисти в назначенный срок.
        -Я полагал, что Инструктора нам подсунул Сосновский, -со вздохом произнёс Цыганков.
        -С какой целью?
        -Заменить нижегородцев на питерцев.
        -Мелко вы плаваете, уважаемый, -отрезал Хромой. -Излишний прагматизм вас подводит. Не чувствуете страны. Вкуса власти не чувствуете.
        -Ну это положим, -возразил Цыганков. -Власть я не только чувствовал, но и пробовал .
        -В том-то и дело, что пробовали да не распробовали. А сколько денег наши друзья в вас вложили.
        -Я сделал всё, что мог, - обиженно процедил сквозь зубы Цыганков.
        -Надо нейтрализовать Сосновского и Фидоренко. Через иглу. В игле смерть кощеева.
        -Я думал, что вы договорились с Фидоренко.
        -Дело не в Фидоренко, дело в Сосновском, поскольку это, похоже, действительно он придумал миф об Инструкторе, который-де призван спасти Отечество.
        -Так значит, никакого Инструктора нет и не предвидется?
        -Возможно нет, -задумчиво проговорил Хромой. -А вот насчёт того, появится ли он, надо крепко думать. Не забывайте в какой стране мы живём. Это ведь Россия. Мы рождены, чтоб сказку сделать былью. Вот этого Сосновский не понимает. Сколько усилий нам потребовалось, чтобы развалить прежние наши мифы! И вот появляются люди, которые ради своих корыстных интересов готовы обратить результаты наших трудов в прах.
        -Объятия у наших друзей слишком уж жестковаты, -вскользь заметил Цыганков. -Придушат, чего доброго.
        -Россия -лишняя страна, -холодно сказал Хромой. -Либо она станет сырьевым придатком мировой цивилизации, либо её вообще сотрут с лица Земли. Я не против того, чтобы Сосновский занимался мифотворчеством, но в мифах тоже надо знать меру. А вот если он по неосторожности, глупости и легкомыслию зачал монстра и выпустил его из мира виртуального в мир реальный, то этого монстра следует отловить и уничтожить, а Сосновскому - дать хорошую взбучку, чтобы надолго запомнил.
        -И что вы конкретно предлагаете?
        -Задействуй Лебедянского с Шершеневичем. Активизируй Киселидзе. Надо уничтожить миф об Инструкторе. Этот миф сам по себе является угрозой для наших целей.
        В коридоре послышались чьи-то уверенные шаги, Балабанов едва успел щелкнуть выключателем и спрятаться за шкаф, как в приёмную вошёл толстый человек, в котором капитан без труда опознал Голышенко Юрия Тамерлановича. Тамерланыч прошествовал в кабинет, но, к сожалению, забыл закрыть за собой двери, что помешало Балабанову подслушать разговор с помощью технических средств. Впрочем, разговор не был продолжительным, и через минуту вся несвятая троица появилась на пороге. Балабанову в эту минуту показалось, что Хромой, Цыган и Тамерланыч оборотни ещё почище Сосновского. И вместе они способны соорудить такого дракона, с которым далеко не каждый богатырь справится. Нет, если бы речь шла о том, чтобы пощупать морды вышеозначенным лицам, то капитан не оплошал бы, но это в мире реальном, а вот что касается мира виртуального, то тут Балабанов был полным Иванушкой-дурачком.
        Между прочим, никакой вывески на здании, в котором прошла одна из самых беспокойных в его жизни ночей, Балабанов не обнаружил. И лишь у прохожих он узнал, что это центр не то экономических, не то экологических исследований. Уже то хорошо, что капитан вырвался из гнезда оборотней без всякого для себя ущерба. Заспанная охрана на выходе просто проморгала сибиряка, который, сделав дядям ручкой, с быстротой молнии ретировался через приоткрывшиеся двери.
        Гонолупенко, поджидавший Балабанова возле отеля "Интернациональ", выслушал его рассказ с большим вниманием. На вопрос же капитана, что это ещё за бяка такая - виртуальный мир, сержант криво усмехнулся и обронил с детства знакомое слово- "телевизор". В то, что этот старый и надёжный вроде бы друг может стать в руках колдунов страшным оружием, Балабанов верить категорически отказывался.
        -Ну и зря, -сказал Гонолупенко. -Мой дед по отцовской линии, шаман одного африканского племени, сказал как-то: "Дай мне телевизор, и весь мир сойдёт с ума от любви к моим богам".
        -Сойти с ума, это не такое уж большое счастье.
        -Так ведь дед и не обещал счастья. Он обещал сумасшествие и полный разор. Ибо каждый должен своим Богам кланяться и своим обычаем жить. А тот, кто пускает в свою душу чужих демонов, рано или поздно гибнет.
        -Умный у тебя дед однако.
        Как человек неглупый по природе, Балабанов тут же сообразил, что Инструктор подключил Гонолупенко к операции не случайно, а как раз в расчёте на его познания в африканских культах. А в судьбе самого Балабанова не последнюю роль, похоже, сыграли украденные русалками митричевы штаны. Положим, никаких русалок в местном озере скорее всего не водилось, но ведь Митрич тогда всё село переполошил. Особенно почему-то бабы взволновались. Штаны-де ещё так сяк, но русалки-де уже и на мужиков покушались, уводя под воду кого на день, а кого и на неделю, и пора властям уже эту самую власть употребить и навести в округе хоть какой-то порядок. Балабанов упрашивать себя не заставил, хитро посмеивающимся мужикам мозги вправил, а Митричу и вовсе пригрозил двухнедельной отсидкой, если он и далее ложной информацией вздумает смущать бабьи умы.
        Гонолупенко, выслушав балабановский пересказ операции под кодовым названием "Русалки", от себя добавил сведений, полученных от другого своего деда, но уже по материнской линии. А рассказал дед своему внуку Гонолупенко, как мужики его деревни отвадили от богатого рыбой озера жадного сукина сына, вздумавшего его к рукам прибрать. И активную помощь в этом деле местным мужикам оказал водяной.
        -Сказки это всё, про водяных, -удивился чужому легковерию Балабанов.
        -Сети-то пропадали, -хитро прищурился Гонолупенко. -Тот мироед уже и полицию звал и попа с кадилом, и судебных крючков из города. А мужики в один голос -нечистая сила. И ведь убедили и полицию, и судебных крючков. Даже приезжавшие из Питера учёные эксперты развели руками - научного объяснения сему факту нет.
        -И действительно не было?
        -Может и было, да на что оно моим землякам. А о нашем озере до сих пор в округе дурная слава идёт. И чужие рыбу в нём не ловят. А если кто из чужих начинает хвост поднимать по поводу пропавших сетей, то наши тут же несут ему судебное решение ещё царского суда и заключение старорежимных экспертов о том, что нечистая сила, это нечистая сила, и наука против неё бессильна. И что примечательно: даже в советские времена всесокрушающего атеизма водяной, зараза, перековке не поддался. Комсомольцев на него натравливали, видные партийцы к его совести взывали. Однажды даже инструктор обкома партии приезжал, а водяной, паразит, хоть бы хны. Так и не удалось его распропагандировать. Как портил чужие сети при царе батюшке, так и при генсеках продолжал своё несознательное дело. Учёные умы, на сей раз московские, пришли к выводу, что в озере живёт чудище, подобное лох-несскому. Мужики наши спорить не стали, но потребовали с учёных бумагу, где чёрным по белому написано об этом дожившем до наших дней доисторическом монстре. И теперь всякому, кто не верит выводу питерских учёных о нечистой силе, ту т предъявляют
бумагу, подписанную учёными московскими.
        -Это что же выходит, -задумчиво протянул Балабанов, -кто байки рассказывает, тот и рыбу ест?
        -Выходит так, -усмехнулся Гонолупенко.
        Теперь многое в разговоре Хромого с Цыганом Балабанову стало ясно. А то реальный Инструктор, виртуальный Инструктор. А вопрос-то о рыбе идёт. Кому она, значит, достанется.
        -Что-то припозднились сегодня наши виртуальщики, -сказал Гонолупенко, вглядываясь в тревожную даль.
        Тревожная даль на гонолупенково беспокойство откликнулась белым лебедем, который подлетел к ожидающим на крыльях любви и ликования. Во всяком случае глаза вывалившегося из "Мерседеса" Коли сияли восторгом:
        -Деньги, мужики, -выдохнул он. -В золоте будем купаться.
        Опьяневшего от водки и радужных перспектив шоумена забросили обратно в салон, после чего утвердились там сами.
        Портсигаров слюной не брызгал, был по виду сух и деловит, но глаза у него горели как у мартовского кота, получающего удовлетворение на празднике жизни.
        -Цыган мне звонил, -сказал он Балабанову. -Предложил взять часть расходов по осуществлению проекта на себя.
        -Маленькая заковыка, -попробовал утихомирить море-окиян радости прагматичный сибиряк. -Никакого каймановского шамана под рукой у нас нет. А с Джульбарса мы ломаной копейки не получим. Он у нас ведь только в виртуальном мире шаман, а в мире реальном самый обычный пёс.
        -Растёшь, провинциал, -одобрительно хмыкнул в его сторону Портсигаров. -Одно только ты упустил: шоумены добывают пропитание в мире виртуальном, а потому кем бы там ни был Джульбарс в мире реальном - наплевать и забыть. В нашем виртуальном мире он главный шаман Каймановых островов, руководитель грандиозного шоу-проекта стоимостью в миллионы долларов, а в каком он виде решения принимает, это ровным счётом никого не касается, может и в собачьем.
        Джульбарс, сидевший рядом с Колей, в ответ на повышение своего статуса, пусть даже и в виртуальном мире, радостно гавкнул. За два дня карьеру он сделал прямо-таки на зависть: из заурядных милицейских церберов дорос до Великого Шамана Каймановых островов.
        -А что, -с вызовом бросил миру Коля, -конь Калигулы был сенатором в Риме, так неужели же наш умница Джульбарс не способен осуществить грандиозный проект в России.
        -Так ведь денег нет, -всё ещё продолжал сомневаться Балабанов. - Цыган согласился оплатить только часть проекта. Где мы остальные деньги возьмём?
        -У Сосновского, -быстро подсказал Коля. -Если олигарх нас поддержит, то в золоте купаться будем, серебром дорожки посыпать, а баксами сортиры оклеивать. Вот только как к нему подобраться, я пока не знаю.
        -Зато я кажется знаю.
        Подрёмывающий на заднем сидении Гонолупенко очнулся и тоже с интересом уставился на капитана. Балабанов же пребывал в затруднении: говорить шоуменам о местах обетованных, дорогу в которые он открыл сегодня ночью, или лучше промолчать. Конечно, если бы у Балабанова была постоянная связь с Инструктором, то правильнее было бы доложить в первую голову ему, но поскольку связи не было, то решение приходилось принимать самостоятельно.
        -Иес, -сказал Гонолупенко. -Гоу в Каменные палаты.
        Балабанов расценил эти слова Стингера как подсказку, а потому, отбросив прочь сомнения, сказал:
        -Я, конечно, не могу ручаться, что дорога на политическую кухню проходит именно там, но если вы такие отчаянные, то я готов вас проводить до нужного места.
        -Не такие уж мы и отчаянные, -засомневался Коля.
        -Заманчиво, -не согласился с ним Портсигаров. -Все кремлёвские тайны у нас в кармане.
        -А зачем нам эти тайны, -поморщился Коля. -Меньше знаешь - дольше живёшь. Нам деньги нужны, а не тайны.
        -Там где тайны там и деньги, -наставительно изрёк Портсигаров. -Может мы в тех схронах золото партии надыбаем.
        -Золото партии давно уже без нас промотали по парижским бардакам и кабакам. , -возразил Коля.
        -Трус не играет в хоккей, -пропел Портсигаров. -А в тенис тем более.
        Почему трус не играет в тенис Балабанов так и не успел узнать, поскольку белый лебедь тормознул у знакомого уже капитану здания. Здание, было ничего себе по виду, хотя и таило в своём нутре, если верить гонолупенковским словам и собственным балабановским впечатлениям, нечистую силу. Огромные витражи роскошного фасада хитренько перемигивались под лучами яркого утреннего солнца. И было в этом перемигивании столько неискренности, что Балабанов невольно поморщился. Русским духом здесь тоже не пахло, во всяком случае чуткий сибиряк ничего родного ни внутри, ни снаружи не уловил.
        -Пошли садиться на иглу, -сказал Коля, выбираясь из машины.
        -Какую ещё иглу? -не понял Балабанов.
        -А вон она, -кивнул головой на устремившуюся к небу телебашню Портсигаров. -Гадко, конечно, травить народ опиумом, но что поделаешь.
        Балабанов вспомнил слова Хромого об игле, в которой заключена смерть кощеева и почесал затылок. Хромой, возможно, просто пошутил, но, как известно, в каждой шутке есть доля истины. Во всяком случае Балабанову игла не понравилась, и он поспешил отвернуться от материализованного символа кощеевой власти. Такую мощную иглу враз не переломишь, будь ты хоть Илья Муромец.
        Волосатый телебосс Эдуард Аристов встретил шоуменов неприветливо. Минут пять он мекал и экал, силясь объяснить навязчивым людям к сколь занятому человеку они попали. Эканье и меканье сопровождалось столь замысловатыми словечками, что они ставили в тупик не только Балабанова, но и Портсигарова с Колей.
        -Индифферентная энтропия конфиденциально дезавуирует экспериментальный посыл э. . . , что чревато э. . . паранормальными инцидентами в геморроидальной сфере.
        На высоте положения оказался только Гонолупенко, который не уронил чести каймановской эстрады и не посрамил своего африканского деда.
        -Иес, -сказал он в ответ. -Энтропическая сексуальность генерирует безапелляционность энд сублимирует прострацию при переходе в гиперинфляцию с последующей импотенцией.
        Минут пять Гонолупенко с Эдиком, глядя друг на друга с большой симпатией, перебрасывались строго научными фразами, пока наконец не выдержал Балабанов, высказавшийся по обсуждаемой проблеме с опрично-милицейской прямотой:
        -Индо исчо какой-нибудь собачий сын помянет корреляцию, то я ему так врежу по кумполу, что стыд срамнику очи выест, а плоть его мы разнесём клочками по закоулочкам.
        -Здраво рассудил, -поддержал сибиряка Портсигаров. -Как мы сиречь словоблудию не подвластны, то и другим темяшть нам байки позволения не дадим. После столь решительного заявления Эдик Аристов перешёл с птичьего языка на человеческий.
        -Не могу, -сказал телебосс. -Э. . . о. . . ситуэйшн, мужики, ни в какие ворота не лезет, а намедни в Кремле мне дали такой промоушен, что у меня от того мытья до сих пор голова болит.
        -Вот тебе и независимое телевидение, -возмутился Коля.
        -Телевидение у нас общественное. Первый он и в Африке первый, э. . . Или что-то в этом роде.
        -А как же Лебедянский? -ехидно напомнил Коля.
        -Лебедянский Семье уже не фрэнд и может себе позволить кинуть её по провайдеру, а я человек подневольный, потому как сублимирую не только флюиды Сосновского, но вынужден держать нос по ветру, дующему из палат Каменных.
        -Это что ещё за ветры перемен? -насторожился Портсигаров.
        -Ветры дуют с Северной Пальмиры, -намекнул Эдик. -И кто вовремя их познаша, тому соколом пырхать.
        -А кто не познаша? -ахнул Коля.
        -Секир э. . . башка. Поелику величие Руси ныне Питером прирастать будет.
        -А градостроево-манаковский стан?
        -Затоплен будет компроматом, аки во времена ноевы, -пояснил Эдик. -Так что это ваше в "красной рубашоночке, хорошенький такой", ныне не актуально. А Змея Горыныча поражать будет вовсе не Георгий Победоносец, а как раз наоборот Владимир Красно Солнышко.
        -Значит Вова Питерский, -задумчиво произнёс Портсигаров.
        -Вельми э. . . Зело ме. . . ситуэйшен, мужики. Не могу попасть пальцем в небо. Скоррелируйте Кремль и милости прошу к нашему шалашу.
        -Сказанул, -возмутился Коля. -Да чем твоему Красну Солнышку кикиморы не по ндраву. Небось русский дух ему очи не выест.
        -Может Стингера арапом Петра Великого нарядить, -задумчиво проговорил Портсигаров. -А кикимор и русалок в наяд и нимф переписать. Дать, так сказать, питерский колорит.
        -Это ближе к теме, -кивнул головой Эдик. -Но есть подозрения, что ситуэйшн не вельми ясна, а фантом может оказаться не питерским, а юпитерским, как о том пишут фрэнды из "Комсомольского агитатора".
        -Нашёл кому верить, -хмыкнул Коля. -Когда это "агитаторы" правду писали, китайский шуз им в глотку.
        -Дыма без огня не бывает, -развёл руками Эдик. -Прямо не знаешь э. . . к чему призывать: то ли боярам бороды брить, то ли всем сублимировать в гиперпространство.
        -Нам только НЛО не хватало, -вздохнул Портсигаров. -А что говорят флюиды Сосновского?
        -Источают э. . . сомнение. Он в последнее время флюидирует как-то неразборчиво, видимо впал в суггестию от сложностей многополярного мира.
        -Дела, -задумчиво протянул Портсигаров. -Придётся, видимо, брать Кремль напуском и самим выяснять, кто там коррелирует ситуэйшн.
        -Если узнаете, мужики, то про меня не забудьте, -попросил Эдик. -Зело жить охота.
        Шоумены покинули кабинет пребывающего в мучительных раздумьях телебосса в сильном раздражении. Порывистый Коля прямо-таки рвал и метал клочки по закоулочкам телецентра.
        -Ему, видишь ли, зело жить охота, а тут хоть пропадай. Вот она свободная пресса. Вова Юпитерский. Юпитер-то здесь при чём?
        -Это я виноват, -пояснил Балабанов. -Сказал Химкину, что Инструктор с Юпитера прибыл. Но я же просто пошутил.
        -Вот так один пошутит со свободной прессой, а вся страна впадает в сублимацию с последующими вегетативными расстройствами, -засмеялся Портсигаров, трогая "Мерседес" с места.
        -Может к Лебедянскому наведаемся? -предложил Коля. -У меня есть телефон Шершеневича.
        -Вообще-то у Лебедянского любят всякую чертовщину, -задумчиво проговорил Портсигаров. -Вот только рубашка красного цвета там не пойдёт.
        -Переоденем в голубую, -предложил Коля.
        -Ноу голубой, -решительно запротестовал Гонолупенко.
        -Ну не знаю, -расстроился Коля. -Давайте тогда в чёрную.
        -И будет он у нас анархистом смотреться, -возразил Портсигаров. -Ты бы ему ещё маузер в деревянной кобуре подвесил и лозунг по всему экрану дал: "Анархия -мать порядка".
        -Я бы подвесил, -обиделся Коля. -Да ныне анархия не в моде. Державность всем подавай.
        -Может звёзды по пузу пустить, -выдал идею Портсигаров. -В духе времени.
        -Тебе же человек русским языком сказал, -возмущенно ткнул Коля в Балабанова, -пошутил он про Юпитер.
        -Что написано пером, то не вырубишь топором, -напомнил народную мудрость Портсигаров. -Может этому Инструктору удобнее называться Юпитерским, а не Питерским. Хлопот с земляками меньше.
        -Иес, -вдруг вклинился в разговор Гонолупенко. -Амулет на мэне.
        Портсигаров Стингера не понял, но на всякий случай тормознул. А Балабанов вдруг увидел в окно, как по тротуару идёт человек с джульбарсовой цепью в руках. Цепь-то, конечно, могла быть и не джульбарсова, мало ли в столице собачьих цепей, но мэна он опознал. Именно у этого гражданина он в доме Примадонны выпрашивал цепь для Джульбарса. Сейчас любитель капусты был одет и обут и решительно печатал шаг по направлению к зданию, на которое, как вскоре выяснилось, положили глаз Портсигаров с Колей.
        -Медийная берлога, -пояснил Балабанову Портсигаров, когда за бывшим нудистом закрылась дверь. -Вот откуда этот ощипанный к Примадонне залетел.
        -У Лебедянского служба безопасности почище, чем у генсека, -выдал страшную тайну Коля. -И кадры подобраны со вкусом.
        -Так, -протянул Портсигаров. -А кто нас сдал?
        -Фаринелли, -догадался Коля. -Больше некому.
        -Вот голосуй паршивый. И нашим, и вашим поёт.
        -Что делать будем? -спросил Коля. -Повернём назад?
        -Смелого пуля боится, смелого штык не берёт, -пропел Портсигаров. -Вперёд, орлы, только вперёд.
        На входе орлов однако тормознули. Колю с Портсигаровым опознали как духовно близких, с Стингером и переводчиком тоже проблем не было, а вот Джульбарс бдительной охране почему-то не поглянулся.
        -Вы с ума сошли, -возмутился Портсигаров. -Это же подарок Шершеневичу от заезжей звезды шоу-бизнеса мистера Стингера.
        После этого бдительная охрана принялась обнюхивать не только Джульбарса, но и Гонолупенко и даже ни в чём вроде бы не повинного скромного "переводчика". Портсигаров пригрозил пожаловаться на бесчинствующую службу безопасности самому Лебедянскому, а также в ООН и в прокуратуру по поводу ущемления собачьих и человечьих прав, но не произвёл на охрану должного впечатления. А Балабанов из всей этой суматохи сделал вывод, что медийные церберы были наслышаны и о заезжей звезде, и о его переводчике, и о шамане Каймановых островов мистере Джульбарсе, в его человеческом и собачьем обличьях.
        Обнюхивание заняло довольно много времени. Охранники куда-то звонили, с кем-то советовались и наконец чуть ли не через полчаса дали гостям добро.
        Оскорблённый гнусным приёмом медийщиков Портсигаров ногой толкнул дверь и первым переступил порог кабинета известного всей стране ведущего программы "И-го-го".
        -Картина называется "Не ждали", -поднялся навстречу гостям средних лет мужчина с бородкой и искрящимися профессиональным весельем глазами.
        -Полюбите нас чёрненькими, -попросил с порога Портсигаров. -А беленькие мы и без вас всем милы.
        -Вот так всегда, -вздохнул с ехидным доброжелательством Шершеневич. -Как нужда припрёт, так все бегут к независимым.
        -А кто тебе сказал, что нас нужда припёрла? -удивился Портсигаров, без приглашения присаживаясь к столу. -Наоборот, мы на гребне успеха, а потому, учитывая стесненные финансовые обстоятельства вашего холдинга, мы с Колей решили вас поддержать и морально и материально.
        -Даже и материально, -удивился Шершеневич, с интересом разглядывающий Джульбарса, который с чувством собственного достоинства уселся на стул рядом с Портсигаровым.
        Что уж там вообразила о себе эта чёрная псина Балабанов не знал, но про себя отметил, что общение с шоуменами разлагающе действует на прежде дисциплинированного Джульбарса и хамеет он прямо на глазах.
        -Глава проекта "Вальпургиева ночь" мистер Джульбарс, -представил его широким жестом Портсигаров, -Великий Шаман Каймановых островов, один из самых богатых людей планеты. Мистера Стингера ты, разумеется, знаешь, а это господин Балабанов, переводчик и подающий большие надежды танцовщик.
        Балабанов хотел было опротестовать данную шоуменом характеристику, во всяком случае заключительную её часть, но потом передумал по той простой причине, что танцевать его никто не заставлял, а ложь в виртуальном мире, похоже, была основным средством общения. Во всяком случае пышные титулы, навешанные на обыкновенного чёрного кобеля Портсигаровым не вызвали протестов со стороны Шершеневича.
        -Почему первый вам отказал?
        -На Эдика давят из Каменных палат. А вам самое время поддержать имидж неподкупно-независимых. Нам с Колей всё равно, кто победит Змея Горыныча Владимир Красно Солнышко или Георгий Победоносец.
        -А кто в роли Змея Горыныча?
        -Олигархи, кто ж ещё.
        -А Стингер здесь при чём?
        -Стингер будет представлять цивилизованное человечество, которое рука об руку с одетыми в плисовые штаны и сапоги со скрипом представителями русского народа, побеждает злодеев. Тут тебе и национально-державный дух и смычка с Западом.
        -А шаман? -спросил Шершеневич.
        -Шаман нам нужен для раскрутки, -пояснил Коля. -Пресс-конференции и всё такое. Журналюги взвоют от восторга, пипла обалдеет от ужаса. Шутка сказать: оборотень во главе проекта "Вальпургиева ночь".
        -Для затравки дадим интервью с мистером Джульбарсом в твоей программе "И-го-го", -продолжал развивать тему Портсигаров. -Потом Киселидзе проанализирует ситуацию в своей передаче, ну а далее вперёд и с песней.
        -Вопрос нужно провентилировать в руководящих сферах, -задумчиво протянул Шершеневич. -А этот мистер Джульбарс, насколько я понимаю, не более чем фантом?
        -Вот тебе раз, -удивился Портсигаров. -По-твоему, бывают фантомы с миллионами долларов в кармане. Абсолютно реальная личность, вот тебе и Стингер подтвердит.
        -Иес, -сказал Гонолупенко. -Голд анд баксы полный хаус.
        -Золота и долларов полные хоромы, -перевёл Балабанов.
        -Исключительно между нами, -понизил голос Портсигаров. -Этот мистер Джульбарс ищет выходы на влиятельных людей в нашей стране для вложения капиталов в российский бизнес и вся эта "Вальпургиева ночь"для него лишь проба пера. Почему бы вашему холдингу не заручиться финансовой поддержкой богатого иностранца, владеющего нефтяными скважинами в Панаме и алмазными копями в Южной Африке.
        -Уж больно экзотический он выбрал путь к цели, -покачал головой Шершеневич.
        -Ну а что взять с шамана, -пожал плечами Коля. -У каждой богатой тетёшки свои любимые матрёшки.
        -Иес, -сказал Гонолупенко. -Рашн дух.
        -Мистика, -перевёл Портсигаров. -Этот мистер Джульбарс великий маг и чародей. Ну и малость шизанутый на религиозной почве. Он, видишь ли, прочёл в древних манускриптах, что у нас тут на семи холмах шибко волшебный дух. И путем каббалистических манипуляций он вычислил, что Россию ждёт неслыханное будущее, то ли со знаком плюс, то ли со знаком минус. Но до этого нас должен посетить Инструктор с Юпитера, и уж он-то укажет нам правильный путь.
        -Что-то я уже слышал об этом Инструкторе?
        -Ну ты даёшь, -возмутился Коля. -Да вся столица буквально кипит. "Комсомольский агитатор" от корки до корки переполнен материалами об Инструкторе. А ты знаешь Аристарха, даром он двух строчек не напечатает.
        -Так все эти материалы о генералитете, спецслужбах и прочем, оплачены вашим мистером Джульбарсом?
        -Ты знаешь, как я тебя уважаю, Шершеневич, за ум и проницательность, -подлизался к значительному лицу Портсигаров. -Другому бы не сказал, а тебе как на духу: очень может быть. Во всяком случае я точно знаю, что мистер Джульбарс нацелился в Каменные палаты к Самому и непрочь полакомиться борщом, сваренным Кухаркой. И если такой человек споётся с Сосновским, Налимовым и прочими членами Семьи, то Лебедянскому останется только тушить свет и сливать воду.
        -А ты решил этому союзу воспрепятствовать? -недоверчиво прищурился на Портсигарова Шершеневич.
        -Я человек принципиальный, -поднял палец к небу шоумен. -И принцип мой таков: кто больше заплатит, на того и работаю. Моя совесть чиста. Я в политике не участвую, задних мыслей у меня нет. Грызитесь между собой за большой кусок, а Портсигаров готов удовольствоваться малым. Хотите участвовать в проекте-милости просим. Не хотите-бывайте здоровы. А натравливать на бедных артистов службу безопасности, это моветон, мой дорогой друг. Это пахнет оными временами и может уронить ваш медийный имидж в глазах цивилизованного Запада.
        -Никто за вами не следит, -возразил Шершеневич, и в глазах его промелькнуло недовольство.
        -У лжи короткие ноги, -хмыкнул Портсигаров. -Я точно знаю, что украденная у Стингера цепь находится в вашем логове. Ты пойми, Шершеневич, мистер Джульбарс человек с норовом, и сотрудничать с нечистоплотными делягами, ворующими чужое имущество, он не будет. За державу обидно, ей богу.
        -Ладно, -нехотя сказал хозяин. -Я попытаюсь выяснить, в чём тут дело.
        Пока Шершеневич ходил выяснять судьбу пропавшего амулета, Коля с Портсигаровым на все лады перемалывали косточки коллег по шоу-бизнесу.
        -Ну ты смотри, что делается: вцепились в разнесчастную цепь, как в родную. Совсем наша творческая элита совесть потеряла.
        -Может Стингер нам не соврал, -задумчиво почесал затылок Коля. -И цепочка действительно из юпитерианского золота.
        -Не надо путать каймановские мифы с суровой российской реальностью, -запротестовал Портсигаров.
        -Ты ведь сам только что убеждал Шершеневича, что все статьи в "Комсомольском агитаторе" оплачивает каймановский шаман, -удивился чужой непоследовательности Балабанов.
        -Ну, старик, -возмутился Портсигаров. -Нельзя хватать за язык творческую личность, впавшую в экстаз. Наплести можно что угодно. Ты ещё скажи, что Джульбарс, это оборотень.
        -Если цепь юпитерианская, то почему кобель не может быть оборотнем?
        -Ты мне мозги не пудри, переводчик, -рассердился Портсигаров. -И не путай мир виртуальный с миром реальным.
        -А я и не путаю, -возразил Балабанов. -Это кто-то другой путает.
        -Может бес нас водит, -струхнул проникающийся каймановскими суевериями Коля.
        Портсигаров с сомнением посмотрел на Джульбарса. Кобель взгляд шоумена выдержал и даже оскалился всей собачьей пастью. Оскал хоть и был дружелюбным, но подозрений не развеял.
        -Откуда взялась эта собака? -спросил Портсигаров.
        -Стингер привёл, -пожал плечами Балабанов.
        Портсигаров с Колей уставились на Гонолупенко. Стингер смотрел на шоуменов подозрительно чистыми и честными глазами.
        -Ху из Джульбарс? -спросил Коля заезжую знаменитость.
        -Джульбарс из оборотень, -не остался в долгу Гонолупенко.
        -Откуда он пришёл? Откуда он гоу к нам? Со стрит?
        -Ноу стрит, -запротестовал Стингер. -Каймановы острова иес.
        -Что же он пришёл с островов по воде аки по суху? -поразился Коля.
        -Гоу волею шамана, -подтвердил Гонолупенко. -За амулетом.
        -Суеверия не поверил Коля.
        -Может и суеверия, -согласился Балабанов. -Что ты хочешь взять со Стингера, у него три класса образования. Вырос в глухой деревушке, вдали от просвещённых умов.
        -Ладно, -оборвал спор Портсигаров. -Со стрит эта псина или с Каймановых островов, лишь бы с ролью справилась.
        -Нет уж позволь, -завибрировал Коля. -Я человек творческий, а потому жутко нервный, я должен точно знать-оборотень передо мной или собака?
        -Вот полюбуйтесь на него, -возмутился Портсигаров. -А ведь среди просвещённых умов произрастал и не в глухой каймановской деревушке.
        -Бережёного Бог бережёт, -сказал в своё оправдание Коля.
        Возвращение Шершеневича прервало дискуссию на самом интересном месте. Медийный шоумен держал в руке искомую цепочку, при виде которой радостно взвыли Коля и Джульбарс. Причём Коля своего воя тут же убоялся, а Джульбарс выл, как ни в чём не бывало.
        Портсигаров потянулся уже было за амулетом, но расторопный Шершеневич в спрятал драгоценную вещь за спину:
        -Только после того, как Стингер и Джульбарс дадут мне эксклюзив.
        -Это нам раз плюнуть, -легко согласился Портсигаров. -Веди нас, провожатый, в гнездо лжи и порока.
        Пока шли по медийным коридорам Коля весь испереживался. И всю дорогу каркал в сторону Портсигарова чёрным обиженным вороном:
        -Втравит нас Шершеневич в какую-нибудь политику, помяни моё слово.
        -Да брось ты, -отмахнулся от подельника Портсигаров. -Самое обычное шоу - "Заезжая знаменитость и её собака".
        Балабанов тоже заволновался:
        -А как я с собачьего языка переводить буду, я же на нём не бельмеса?
        -Вот кадры, -возмутился Портсигаров. -Не волнуйся, Шершеневич сам переведёт.
        Как вскоре выяснилось, волновался Балабанов действительно совершенно напрасно. В святая святых его даже не пустили, оставили млеть и переживать у порога. К чести медийщиков, дымом гостей они не травили, похабного вида вампирш на них не напускали. Всё было чинно и строго. Сам Шершеневич сидел за столиком, напротив него посадили Стингера, обсыпанного пудрой, справа от звезды разместили мистера Джульбарса. Гонолупенко был на слова скуп и кроме "иес" и "нихт ферштейн" ничего важного не сказал. Зато Джульбарс гавкал и выл беспрерывно.
        -Как бы не ляпнул чего-нибудь лишнего, -переживал Коля. -Шершеневичу пальца в рот не клади.
        -Джульбарсу я бы палец в рот тоже не положил, -утешил его Балабанов. -Все-таки дог-оборотень.
        -Какой там дог, -возмутился Коля. -Только камеру на него навели, так и завилял хвостом, как последняя дворняжка.
        Хвостом Джульбарс, конечно, не вилял, держался с достоинством, но разговорчивость его подводила. Гавкать он мог бы и поменьше. .
        -Как хотите, но не нравится мне эта затея, -возмущался Коля. -Оборотень-то он, может, и оборотень, но с Шершеневичем ему не совладать.
        -Подумаешь, Шершеневич, -обиделся за Джульбарса Балабанов.
        -Шершеневич у нас маг и чародей, -пояснил неучу Коля. -Он сначала людей в кукол превращает, а потом заставляет под свою дудку плясать. Это, провинциал, магия высшего разряда. Твоему каймановскому шаману такое и не снилось.
        -Поживём увидим, чей козырь в сатанинской игре старше.
        Коля балабановским словам возмутился не на шутку. По его словам выходило, что провинциал всё время путает мир мистический с миром виртуальным. Ибо сатанизмом в виртуальном мире и не пахнет, а пахнет исключительно пиаром. И вообще пересечение двух миров мистического и виртуального может породить такую жуткую реальность, что многим мало не покажется.
        Балабанов колиных рассуждении не понял. Для него весь этот виртуальный мир был бредом сивой кобылы. А ложь, она так и останется ложью, хоть пиаром её назови, хоть сатанизмом.
        Портсигаров спор бывалого шоумена с наивным провинциалом слушал без интереса и вздохнул с видимым облегчением, когда интервьюирование гостей с Каймановых островов наконец закончилось.
        Шершеневич слово сдержал и цепь Портсигарову вернул, после чего затерялся в медийных коридорах. Однако при внимательном осмотре предмета собачьего культа Стингер обнаружил, что медийные сукины сыны амулет подменили. К сожалению, подмена была обнаружена уже по выходе из центра и попытки найти управу тут же натолкнулись на сопротивление охраны. Портсигаров ругался последними словами и грозил пожаловаться в ЮНЕСКО и Еврейский национальный конгресс. Коля обиженно плевался и клялся страшно отомстить. Джульбарс лаял и бесновался от обиды, но медийная охрана стояла непоколебимо и, пользуясь численным превосходством, даже спустила со ступенек крыльца расходившегося Портсигарова. Джульбарс успел цапнуть за ляжку одного медийца, после чего дверь в центр была закрыта наглухо, и собравшаяся невдалеке толпа праздных зрителей разочарованно вздохнула.
        -Порчу наведём, -орал в исступлении обиженный Портсигаров. - Разорим и по ветру пустим. Прокуратуру на вас натравим.
        Джульбарс вёл себя ещё хуже шоумена, забыв о воинской дисциплине, бесновался так, что слюна с клыков капала. Все попытки встревоженного Балабанова, оттащить собаку от медийного центра, заканчивались ничем. Наконец усевшись в двадцати шагах от закрытых дверей Джульбарс завёл такую похоронную музыку, что у окружающих волосы встали дыбом.
        -К покойнику, -сразу же определил какой-то знаток из толпы.
        Собачий вой неожиданно сменился воем милицейской сирены. Удивил и насторожил этот вой всех, но только не Джульбарса. Последний был, похоже, единственным существом, которое от души порадовалось появлению трёх десятков амбалов в камуфляже и масках, которые в два счёта захватили медийную цитадель, разбросав по стенам с поднятыми руками зловредную охрану.
        Столь неожиданно и быстро сбывшееся пророчество поставило в тупик даже самого Портсигарова. Толпа же и вовсе цепенела в изумлении, глядя на то, как распоясавшиеся камуфляжи пушили доселе казавшуюся неприступной крепость виднейшего олигарха.
        -А говоришь, не оборотень, -со страхом и восторгом глянул на Джульбарса ещё не отошедший от пережитого Коля.
        Потрясённая толпа подхватила колин вопль, и слово "оборотень" зашелестело по настороженным рядам. Балабанову пришло на ум, что самая пора сматываться отсюда, дабы не попасть под руку правоохранителям, которые, всё увеличиваясь и увеличиваясь в числе, начинали уже строго покрикивать на ошалевших зевак.
        От медийного центра удалялись с торжеством в душе и под восхищённый шёпот толпы. Однако кроме торжества в душе присутствовало также смущение и даже страх. Балабанова так и подмывало спросить Гонолупенко, где он всё-таки взял чёрную собаку, но он сдержал себя, помятуя о конспирации.
        Зато Коле конспирация не мешала, и он во всю анализировал потрясшее всех событие, путая мистицизм с виртуализмом.
        -Может случайно совпало, -охладил его пыл Портсигаров.
        -Ничего себе "случайно" -аж взвизгнул от возмущения Коля. -На наших глазах правоохранители режут священную корову, а ты говоришь -совпало. Это мы могли случайно набить морду Шершеневичу за обман. А когда трясут Лебедянского, тут либо революция, либо шаманово наваждение.
        -Может, это рука Инструктора? -осторожно предположил Балабанов.
        -Не верю, что питерский осмелился поднять руку на Лебедянского, -отмахнулся Коля. -Разве что этот Инструктор действительно юпитерский и не в курсе, на кого замахнулся. В любом случае Инструктор связан с шаманом и присланным им чёрным псом. Это как же он выл, это же не собачий был вой, а что-то из ряда вон выходящее.
        Портсигаров пребывал в задумчивости и не спешил опровергать колин бред. Гонолупенко тоже казался взволнованным и косил глазом на сидящего рядом Джульбарса. Сам же чёрный кобель был спокоен до безмятежности, словно это не он всего каких-то десять минут назад потряс основы российской государственности.
        -Звони Коля Шершеневичу, -распорядился Портсигаров. -И скажи ему, что через сутки мы ждём его с настоящим амулетом. А буде он вздумает шутки шутить с нами, то нынешняя неприятность скоро покажется медийщикам мелким недоразумением. Много не рассусоливай, держись солидно, оправданий не слушай.
        Коля выполнил портсигаровскую инструкцию буква в букву. Выпалил, что было сказано и мгновенно отключился.
        -Переживает, -торжествующе заржал он.
        -Звони Аристарху Журавлёву и скажи этому монархическому комсомольцу, что если он ещё хоть раз обмолвится о заговоре генералов, то сидеть ему на нарах рядом с Лебедянским. И пусть срочно пришлёт к нам Химкина. Железо надо ковать, пока оно горячо.
        Коля уже вошёл в роль если не диктатора, то его пресс-секретаря. В голосе шоумена звенел металл, а слова звучали отрывисто, как лай Джульбарса. Балабанов прикидывал в уме: к выгоде Инструктора поднявшаяся суматоха, или она будет ему во вред? Пораскинув мозгами, он пришёл к выводу, что вреда не будет, если правоохранители прижмут расшалившихся виртуалыциков и пиарщиков. А уж с помощью мистики прижмут или просто дубинками, это не столь важно.
        -Химкин будет ждать нас в кафе, -сказал Коля, откладывая в сторону мобильник. -За одно и перекусим.
        Химкин был уже на месте и стоя приветствовал высоких гостей. На Гонолупенко он смотрел подобострастно, а на Джульбарса с тихим ужасом.
        -Вери гуд, -сказал сержант, оглядывая накрытый стол.
        -Неплохо, неплохо, -в свою очередь похвалил журналисте Портсигаров. -Докладывайте, агент, о проделанной работе.
        К трапезе приступили незамедлительно, предоставив Химкину возможность развлекать почтенное общество разговором. Химкин, кося глазом на сидящего в двух шагах от него на стуле Джульбарса, начал доклад.
        -Примадонна нажаловалась на вас Кухарке, а та сказала - в порошок сотру лиходеев.
        -Дамские штучки, -принебрежительно махнул рукой Портсигаров.
        -Фаринелли интригует против вас во всех инстанциях и добился встречи с Сосновским. Встреча назначена на сегодняшний вечер.
        -Что слышно о нас в ваших палестинах?
        -После сегодняшнего наезда на медийщиков Аристарх впал в сомнение. Вслух говорит, что не верит вам и на грош, а по глазам видно, что вибрирует.
        -Это ещё цветочки, -захохотал Коля. -А ведь говорили мы ему -с огнём играешь. Не внял.
        -А я что, -завилял глазами Химкин. -Моё дело маленькое. Журавлёва я предупреждал, что за вами влиятельные юпитерианские силы, так он меня на смех поднял и посоветовал обратиться к психиатру. Про Инструктора он сказал, что это происки Сосновского. И что запустил он его на российскую орбиту, с целью запудрить мозги электорату.
        -Откуда у Аристарха такие сведения? -прищурился Портсигаров.
        -Хромой его просветил. Но это ещё до наезда на медийщиков было. А сейчас у нас не знают, что и думать. Конечно, Сосновский с Лебедянским всегда жили, как кошка с собакой, но тут ведь не в Лебедянском дело, тут на Олигарха наезд. Вся наша система под сомнение поставлена.
        Химкин вновь с испугом покосился на Джульбарса, который как ни в чём не бывало жрал свою икру, ни мало не заботясь о том, какое впечатление его поведение производит на посетителей. А посетителей в кафе набралось с избытком. И по наблюдениям Балабанова, это были довольно странные люди. Пёс, сидящий за столом в компании подозрительных личностей, и по нынешним разухабистым временам должен был вызвать удивление и протесты. И даже требования излишне брезгливых и нервных субъектов выбросить псину за порог. Но как раз протестов на джульбарсово поведение никто не заявлял. Все делали вид, что ничего странного не происходит, хотя и посматривали украдкой на мохнатого посетителя солидного во всех отношениях кафе. Балабанову пришло на ум, что большинство этих людей явилось сюда утолять не столько аппетит, сколько профессиональное любопытство. И если судить по тому, с какой настороженностью и недоверием они следили в том числе и друг за другом, то не оставалось сомнений в том, что шоуменов пасут сразу несколько секретных служб.
        Видимо повышенное внимание со стороны хорошо обученных молодых людей насторожило и Портсигарова, во всяком случае он распорядился об окончании затянувшейся трапезы. Никто ему возражать не стал, и даже Джульбарс покинул гостеприимное заведение без споров.
        -К Фаринелли, -коротко пояснил Портсигаров, садясь за руль.
        Химкин безропотно устроился рядом с Гонолупенко. Балабанов считал присутствие журналиста не обязательным, но у Портсигарова, похоже, были на "комсомольца" свои виды, о которых он не спешил распространяться.
        К Фаринелли нагрянули внезапно, застав того врасплох. Не ожидавший подобной наглости от находящихся в монаршей немилости людей, Фаринелли выбрал неверный тон. Охрану свою он на гостей натравливать не спешил, но дал понять, что разговаривает с ними исключительно из природного гуманизма, не позволяющего ему гнать от порога людей, находящихся в шаге и от тюрьмы, и от сумы.
        -Вами уже заинтересовалась прокуратура, -ласково заявил он гостям. -Не усугубляйте своей вины, верните машину, и я лично готов хлопотать перед властями о сокращении причитающихся вам сроков.
        -Были за нас и покруче тебя хлопотальщики, да ныне они в смущении глубоком пребывают, -усмехнулся Портсигаров. -Короче, Витя, отвезёшь нас сейчас к Сосновскому и там на месте решим, какому наказанию тебя подвергнуть за негостеприимный приём звезды забугорного шоу-бизнеса и деятелей отечественной культуры.
        -Ха-ха-ха, -театрально произнёс Фаринелли. -Меня, Портсигаров, на пушку не возьмёшь.
        -Ты многого не понимаешь, Витя, -отечески пожурил его Коля. -А политика, брат, дело тонкое, требующее больших умственных усилий, к коим ты с детства приучен не был, а в твои годы овладеть искусством анализа уже практически невозможно. Между тем ты оказался втянут в сложнейшую интригу с участием сил российских, зарубежных, земных, внеземных и потусторонних. Давеча я предупреждал, что тебе грозит лягушачья стезя, а ты отнёсся к моим словам легкомысленно, в расчёте на заступничество сановных покровителей. И зря. Зря, Витя, ты на них надеешься. Ибо грядёт для них Страшный Суд.
        -Я передам твои слова Сосновскому, -усмехнулся Фаринелли. -Вот уж он посмеётся над твоими угрозами.
        -Легкомысленный ты человек, Витя, -покачал головой Портсигаров. -Нет у тебя способностей к философскому осмыслению действительности. Что, между прочим, отрицательно сказывается на твоём творчестве. Химкин, объясни юноше всю пагубность его поведения.
        Химкин упрашивать себя не заставил и начал с того, что времена ныне сложные, очень непростые времена. Фаринелли слушал "комсомольца" поначалу со снисходительной улыбкой на накрашенных губах, но по мере того, как Химкин излагал суть происходящих в стране перемен, улыбка на губах Фаринелли бледнела, а потом и вовсе слиняла в неизвестном направлении. А польщённый всеобщим вниманием Химкин впал в экстаз и проповедовал Страшный Суд, Армагеддон и Апокалипсис одновременно. Слабо разбирающийся в Священном писании Балабанов сомлел от пророчеств оратора, а под конец и вовсе утерял нить его довольно сумбурных рассуждении. По Химкину выходило, что Инструктор по меньшей мере архангел Гавриил, прибывший трубить конец света. А скромная милицейская псина Джульбарс в хим-китнских откровениях предстала дьяволом во плоти, в чьи обязанности входит выявление падших и неспособных к исправлению душ, с последующей отправкой их в места не столь отдалённые. В том смысле, что находятся эти места аккурат под канализацией.
        Апокалипсические видения Химкина произвели впечатление не только на Балабанова, но и на Фаринелли и даже на нервного Колю, который в конце его мрачных пророчеств перекрестился троекратно. И только Портсигаров с Гонолупенко сохраняли полную невозмутимость.
        -Ну это ещё доказать надо, -попробовал протестовать Фаринелли. -Химкин для меня не авторитет.
        -Позвони Шершеневичу, уж он-то для таких как ты оракул, и узнай, что он думает по поводу чёрной собачки, посетившей медийцев сегодня утром. Кстати выясни, чем для них закончился сегодняшний налёт архангелов.
        -Какая чёрная собачка? -растерялся Фаринелли. -Какие архангелы?
        -Собачка перед тобой, -кивнул головой Портсигаров на Джульбарса. -А архангелы самые обычные, в чёрных масках.
        -Ну и что, -неуверенно огрызнулся Фаринелли. -Мало ли. . .
        -Не хочешь звонить Шершеневичу, выгляни в окно. Там ты увидишь несколько десятков фланирующих молодых тренированных людей. Как ты думаешь, по чью душу они здесь собрались?
        Сбитый с толку и не на шутку взволнованный Фаринелли не поленился сходить к окну, выглянул из-за портьеры наружу и вернулся к креслу изрядно бледный.
        -Это что же, за мной?
        -Мы ведь спасать тебя приехали, Витя, -со вздохом сказал Портсигаров. -Сволочь ты, конечно, изрядная, но ведь не крокодил какой-нибудь.
        -Да что им от меня надо? -ударил на слезу Фаринелли.
        -А кто их знает, -развёл руками Коля. -Это же не люди там внизу, а роботы. Скажут им, порвать Фаринелли на куски -порвут. Скажут, пристрелить - пристрелят. Скажут, заковать - в кандалы закуют.
        -У нас же демократия, -взвизгнул Витя. -Нельзя же безвинного человека арестовывать и сажать без суда и следствия.
        -Как это без суда, -громовым голосом оборвал его стенания Портсигаров. -Тебе же Химкин объяснил: Суд идёт, Страшный Суд, а на твоём лице я не вижу раскаяния.
        -Я человек маленький, -заюлил Фаринелли. -Ни в чём таком не участвовал.
        -Грешил ты, положим, немало, -возразил Портсигаров. -Но не исключено, что Суд окажет тебе снисхождение. Разумеется, лишь в случае раскаяния и готовности к сотрудничеству с правоохранительными органами.
        -Я, выходит, грешен, -возмутился Витя. -А наши органы святы.
        -А не о наших органах речь, -возмутился Портсигаров. -Короче: готов ли ты везти нас к Сосновскому или будешь упорствовать в заблуждениях?
        -Да хоть сейчас, -сдался Фаринелли.
        На выходе из дома Фаринелли проявил малодушие и выказал опасения по поводу сгрудившихся поодаль роботов. Однако Портсигаров, вошедший в роль доверенного агента высших сил гарантировал ему полную безопасность. В подтверждение собственных слов он даже выпустил первым за дверь Джульбарса. Появление на пороге чёрного пса мгновенно разрядило ситуацию: роботы разлетелись по машинам и уже оттуда наблюдали за происходящим.
        Фаринелли поместили на заднее сидение его собственного "Мерседеса", а Химкина, поблагодарив за образцовое выполнение обязанностей агента юпитерианских спецслужб отправили обратно в редакцию с наказом, воплотить в статью только что изложенные перед Фаринелли мысли и непременно напечатать её в завтрашнем номере газеты. За это ему были обещаны орден Владимира Красно Солнышко Первой степени и бесплатная путёвка на лучший юпитерианский курорт.
        Фаринелли дёргался и всё время оглядывался назад, на тянувшийся за белым лебедем хвост из машин под завязку наполненных агентами. Портсигаров охамел уже до такой степени, что не обращал внимания ни на запретительные знаки, ни на суетившихся на обочине гаишников. К удивлению Балабанова, никто не предпринимал попыток притормозить "Мерседес", а иные стражи дорожного порядка даже отдавали честь проезжающему автомобилю, похоже на всякий случай и воизбежание.
        -Видел, -гордо указал Коля кастрату. -А ты сомневался.
        Балабанов пребывал в тихом недоумении -что же, собственно, всё это может означать? Неужели дурацкий слух, по неосторожности пущенный Колей у медийной цитадели по поводу пса-оборотня, посланного Инструктором для наведения порядка в столице, успел уже за короткое время овладеть массами? Конечно, само по себе это предложение было бредовым, но Балабанов уже привык ничему не удивляться в этом городе. Если здесь есть Лысая гора, Бамут Абрамович Сосновский о трех головах и прочая разноплановая нечисть, то почему бы не быть Инструктору-, прилетевшему с инспекционной проверкой аж с самого Юпитера.
        Здание, в котором жил Кощей Бессмертный хоть и не напоминало ни вблизи, ни издали ООН, но всё-таки по виду было ничего себе. Бдительная охрана, тоже, видимо, из роботов стерегла его по всему периметру и поначалу ни в какую не хотела пропускать прибывших в кощеево логово. Фаринелли пришлось долго доказывать мрачной личности, что он из гостей званых и дорогих сердцу хозяина.
        Возникшую на пустом месте проблему разрешил добрый молодец с сахарной улыбкой на устах, опознавший шоуменов и хоть не кинувшийся к ним с лобзаниями, но тем не менее не оставивший их на растерзание злобным кощеевым псам.
        -Сосновский пока занят, -небрежно бросил молодец, указывая гостям величественным жестом путь в хоромы, сделавшие бы честь и Змею Горынычу. Балабанов, поражённый уверенностью добра молодца, распоряжавшегося в кощеевом замке, как у себя дома, спросил шёпотом у Коли:
        -Это кто ж такой?
        -Фидоренко, -столь же тихо ответил Коля.
        Балабанов принюхался к знаменитому аналитику, но неприятного запаха не почувствовал. И слегка подивился тому обстоятельству, что человек, зарабатывающий кусок хлеба тяжёлым ассенизаторским трудом, сохраняет цветущий вид и хорошее настроение. Сам Балабанов в информационно-канализационных каналах не выдержал бы и дня.
        Если бы не провожатый, то гости непременно бы заблудились в бесчисленных переходах кощеевых палат. Строился Сосновский с размахом и явной претензией переплюнуть Кремль. Балабанов, до недавнего времени считавший самым роскошным зданием губернаторский дворец в родной области (бывший обком всем известно какой партии), был потрясён мраморно-золотым великолепием логова нечистой силы.
        Стол, за который усадил гостей Фидоренко, был сделан из слоновой кости, а кресло, которым была удостоена балабановская задница, вполне бы сгодилось в качестве трона для монарха среднеевропейской страны. Зато картины, развешанные по стенам, Балабанову не понравились. Чёрт-те что было намалёвано на этих картинах. Создавалось впечатление, что рисовал их сильно подвыпивший художник, которому дражайшая половина наставила рога, за что он и отметил ей столь страшным способом, разместив органы и члены совсем не в том порядке, какой был предусмотрен природой.
        Фидоренко предложил гостям кофе, Балабанов этот напиток терпеть не мог, но придавленный неземной роскошью, не нашёл в себе смелости отказаться. Все прочие шоумены тоже пили кофе с каменными лицами и напряжённо ждали появления значительной персоны.
        Персона появилась, но ничего значительного Балабанов в ней не обнаружил. При дневном свете его недавний ночной собеседник смотрелся ещё более неавантажно, чем при лунном. Но рожек на его лысоватом черепе не было, это Балабанов отметил с некоторым даже облегчением. Что касается лица, то создавалось впечатление, что хозяин постоянно борется с проступающей на нём хитростью, но ему это плохо удаётся. Лицо сохраняло лисье выражение, не смотря на все старания Сосновского придать ему благородный львиный вид.
        -Наслышан, -хозяин кивнул гостям, присаживаясь к столу. -Что ж вы так неосторожно с Лебедянским.
        -Достали, -пожаловался Портсигаров. -Мы хотели всё миром уладить, но Шершеневич, коварный негодяй, подсунул нам туфту вместо джульбарсова амулета. Собачка обиделась, с прискорбными для медийщиков последствиями.
        -Так этот чёрный пёсик -оборотень? -полюбопытствовал хозяин.
        Портсигаров слегка смутился под взглядом чёрных кощеевых глазок и развёл руками:
        -Есть кое-какие основания так полагать.
        -Ты нас баснями не корми, -хмыкнул презрительно Фидоренко. -Здесь тебе не детский сад.
        -Ну почему же, -задумчиво поправил своего излишне расторопного помощника Сосновский. -Жизнь сложна и многогранна. Так говорите, градостроево-манаковский стан сделал ставку на зарубежную поддержку, в то время как вся страна захлёбывается в патриотизме?
        Балабанов, честно говоря, не понял Сосновского, и, надо признать, что печать недоумения застыла не только на балабановском лице, все остальные гости тоже хранили растерянное молчание.
        -Не совсем удачный контакт с нечистой силой, -продолжал как ни в чём не бывало Сосновский, -вызвал небольшой катаклизм в вотчине господина Лебедянского. И теперь эти господа пытаются свалить свою вину на людей к шаманизму совершенно непричастных.
        -Не слишком ли круто для электората? -с сомнением покачал головой Фидоренко
        -Электорат давно уже готов к общению с нечистой силой, -пожал плечами Сосновский.
        -Так ведь продыху от неё нет, -не выдержал Балабанов. -Прёт буром со всех экранов.
        -Именно, -неожиданно ласково глянул на сибиряка Сосновский. -Так как вы говорите, называется ваш проект?
        -"Вальпургиева ночь", -подсказал Коля.
        -Сложновато для электората, -засомневался Фидоренко. -Надо бы попроще.
        -Пожалуй, -согласился на этот раз со своим подручным Сосновский.
        -Может быть, "Ночь на Лысой горе", -предложил Портсигаров.
        -Да, -поддержал его хозяин. -Очень удачное название и очень актуальное. Шабаш, разгул преступности, коррупция, и здесь появляется добрый молодец. . .
        -Я буду добрым молодцем, -тут же высунулся Фаринелли.
        -Не пачкай идею, -одёрнул его Фидоренко. -Нужен ничем не запятнанный спортсмен-каратист в стиле Брюса Ли или Чака Нориса. Чтобы народ на него глянул и сразу же решил -этот сможет.
        -Да-да, -кивнул головой Сосновский. -В красной рубашоночке, хорошенький такой.
        -А это ничего, что -в красной? -засомневался Коля.
        -По красному пустим золотые узоры, -предложил Портсигаров. -В духе времени: вместо серпа и молота -скипетр и державу.
        -Замечательно, -кивнул головой Сосновский. -Под чьим именем собираетесь его выпустить?
        -Владимир Красно Солнышко, -быстро сориентировался Коля, вспомнивший разговор с патлатым телебоссом Эдиком Аристовым.
        -Браво, -плесканул руками Сосновский. -Вы, господа, схватываете всё на лету.
        -А откуда появится этот Владимир Красно Солнышко? -задал коварный вопрос Фидоренко. -Из-за кремлёвской стены?
        -Неудачная ассоциация, -поморщился Сосновский.
        -А если из летающей тарелки? -предложил Балабанов.
        -Вот это в самый раз, -возликовал Фидоренко. -Тарелка-символ изобилия.
        -Согласен, -кивнул головой Сосновский и обернулся к Портсигарову. -Пары миллионов вам хватит?
        -Долларов? -ахнул Фаринелли.
        -Ну знамо не рублей, -хмыкнул Фидоренко.
        Портсигаров откашлялся, похоже, у него перехватило дыхание. Балабанов сидел ни жив, ни мёртв, подсчитывая в уме, на сколько лет безбедной жизни хватило бы означенной выше суммы родному селу.
        -Вполне, -севшим голосом сказал Портсигаров. -Но есть одна заковыка. Мы тут по наивности и излишней доверчивости дали эксклюзив Шершеневичу. Как бы этот прохвост не использовал джульбарсовы откровения вам назло.
        -Это ничего, -благодушно махнул рукой Фидоренко. -Ни Шершеневич, ни Киселидзе мне не конкуренты. Обработаем их так, что пипла ахнет.
        -Насчёт собачки, -сказал Сосновский, задумчиво глядя на притихшего Джульбарса. -Она не могла бы повыть в других местах: у мэрии, например, у генеральной прокуратуры?
        -Повыть-то она может, -осторожно заметил Портсигаров, -но за последствия я не ручаюсь.
        -За последствия ручаюсь я, -сказал Сосновский. -А списочек мест вам Фидоренко предоставит. Разумеется, господа, собачий вой пойдёт за отдельную плату. Ну а если вам удастся в палатах Каменных организовать вой, под окнами политической кухни, скажем, или у дверей спальни Самого, то эту услугу я готов оплатить втрое.
        Шоумены сидели в некотором очумении, ибо ход мыслей господина Сосновского оказался им не по зубам, а до объяснений хозяин не снизошёл. Правда, предложенная им за услуги сумма была настолько значительна, что Колю едва не парализовало.
        -У нас в палаты Каменные хода нет, -огорчённо вздохнул Портсигаров. -Разве что вы, господин Сосновский. . .
        -Нет, нет, -замахал руками хозяин. -На меня в этом деле не рассчитывайте. И уж тем более не ссылайтесь, - и посмотрел при этом почему-то на Фаринелли.
        -Гадом буду, -произнёс страшную клятву Фаринелли. -Век свободы не видать.
        -Проболтаешься, -строго сказал Портсигаров, -раздавим, как клопа. Будешь всю оставшуюся жизнь дрыгать ногами на подтанцовке у Юстиана.
        -Вы через Марианну попробуйте в Каменные палаты пробраться, -посоветовал Сосновский. -Господин переводчик вас с нею познакомит. Не смею вас больше задерживать, господа.
        Фидоренко проводил гостей той же дорогой и без приключений выпихнул за ворота. За этими самыми воротами едва не оплошал пёс Джульбарс, вздумавший было в очередной раз проявить свои певческие способности.
        -Цыц, -прикрикнул на него Портсигаров. -Нашёл место. Оставлю без чёрной икры и на обед, и на ужин.
        Джульбарс, на редкость понятливая и хитрая псина, предостережению внял и всего лишь облаял охрану.
        --Видал солиста, -с гордостью указал на Джульбарса Коля, обращаясь к Фаринелли. -Не тебе, голосуй, чета. А уж его гонорары тебе и не снились.
        -В проект-то возьмите, -жалобно вздохнул Фаринелли.
        -Посмотрим на твоё поведение, -сказал Коля. -Научись сначала вежливому обращению с любимцами фортуны и власти.
        Озабоченного Фаринелли выкинули на полдороге, а сами борзо помчались к прокуратуре, где Джульбарсу предстояло исполнить коронный номер. Балабанов мучился сомнениями: прилично ли капитану милиции подкладывать свинью работникам прокуратуры? Сибиряк косился на Гонолупенко, но сержант хранил на лице полнейшую безмятежность. Видимо был стопроцентно уверен, что вой милицейского кобеля ни в коей мере не повредит родственной организации. Пораскинув умом, Балабанов пришёл к выводу, что Гонолупенко в своей безмятежности совершенно прав, а капитану пора бы уже выбросить из головы деревенские суеверия. Другое дело, что капитан никак не мог понять, почему Сосновский и Фидоренко ухватились за Джульбарса. Да ещё и выложили гигантские деньги за совершеннейшую ерунду. А по виду эти двое на простаков никак не тянули. Неужели нечисть почуяла нечисть? Но в этом случае служебную собаку Джульбарса следовало немедленно разжаловать в дворовые псы и с позором изгнать из органов за полное служебное несоответствие.
        Пока Балабанов мучительно размышлял, Джульбарс прилежно выл сначала у мэрии, потом у прокуратуры, собрав и там, и там огромные толпы почитателей. Разумееется, среди почитателей крутились и агенты бесчисленных служб. А в последний момент подкатила в изрядном количестве пресса, которая тут же полезла за эксклюзивом.
        Прессе, разумеется, обломилось, ибо шоумены вершили чёрный обряд в таинственном молчании. А объяснения репортёры получали в толпе почитателей пса-оборотня. От этих объяснений у слышавшего их краем уха Балабанова волосы вставали дыбом.
        После прокуратуры и мэрии обшаманили ещё ряд солидных учреждений и банков.
        Причём в последних случаях напуганные обитатели денежных домов сулили шоуменам крупные взятки, но Портсигаров, проявив недюжинную по нынешним временам честность, остался неподкупным. Физическое воздействие никто из обшаманеных к колдунам применять не решился. Возможно остановил страх перед нечистой силой в лице чёрного пса, но, не исключено, что финансисты испугались тренированных молодых людей, которые, как вскоре выяснилось, в любую минуту готовы были прийти на помощь шоуменам.
        -Кажется всех обкамлали, -сказал Коля, с трудом, по случаю наступающей темноты, вглядываясь в список.
        -А палаты Каменные? -спохватился Балабанов.
        -Палаты Каменные за тобой, переводчик, -напомнил Портсигаров. -Ночи тебе хватит, чтобы охмурить Марианну?
        -Наверное хватит, -пожал плечами капитан.
        Отвязавшись наконец от разворотливых шоуменов, работники правоохранительных органов направились в родное Управление, с единственной целью -получить необходимые инструкции для продолжения оперативной работы. Без прямого указания начальства Балабанов категорически отказывался проводить диверсионную акцию в Кремле. Гонолупенко с ним согласился. Избаловавшийся за последние дни пёс Джульбарс был, похоже, иного мнения и готов был выть даже в родных стенах. Однако здесь у него этот номер не прошёл, и сержант Гонолупенко в два счёта сдал его на руки кинологу, для вправления свихнувшихся собачьих мозгов.
        -Балабанов, вам секретная депеша, -окликнул капитана майор Оловянный.
        Балабанов почувствовал облегчение и с радостью ухватился за казённую бумагу. Гонолупенко заглядывал ему через плечо и усердно сопел, разбирая печатные буквы на казённом бланке.
        Инструктор в первых строках официального послания выражал благодарность капитану Балабанову и сержанту Гонолупенко за проделанную работу. Далее сообщалось, что их активная деятельность уже принесла Отечеству громадную пользу, и Инструктор надеется, что операция и дальше будет развиваться столь же успешно. И наконец капитану и сержанту было приказано под любым предлогом пробраться в палаты Каменные и внедриться в окружение Самого, не теряя при этом связи с шоу-бизнесом.
        -Ну вот, -сказал Гонолупенко, прочтя бумагу до конца. -Я же говорил, товарищ капитан, что мы с тобой на правильном пути.
        Балабанов благодарностью Инструктора был польщён, но всё-таки некоторые сомнения внеслужебного характера у него ещё остались. Стратегический замысел операции был ему неясен.
        -Ну, брат, -возмутился Гонолупенко, -стратегический замысел, это не капитанского ума дело. Мы с тобой выполняем поставленную перед нами тактическую задачу, а уж во что это выльется на общем театре военных действий, об этом знают только высшие чины.
        -Хотелось бы уяснить конечную цель операции.
        Разговор происходил уже вне стен Управления на пути к марианниному дому, а потому можно было позволить себе некоторое вольнодумство. Гонолупенко в ответ на балабановские стенания, оглядевшись на всякий случай по сторонам, выдал собственные предположения, весьма капитана озадачившие:
        -Власть у нас, похоже, меняется.
        -Переворот? -ахнул Балабанов. -Или революция?
        -Не революция и не переворот, -не очень уверенно возразил Гонолупенко. -А относительно мирный переход власти от одного лица к другому.
        -А почему только относительно мирный, -насторожился Балабанов.
        -Потому что совсем уж мирно у нас власть не отдают, -вздохнул Гонолупенко. -Национальная традиция, ничего не поделаешь.
        Пораскинув умом, Балабанов пришёл к выводу, что сержант, пожалуй, прав в своих предположениях. Заработавшегося с документами Самого решили убрать потихоньку и с почётом, не допустив при этом на освободившееся место людей того не достойных. Пока, правда, Балабанову не совсем понятно было, кто достоин занять место в Каменных палатах, а кто не очень. И если не Балабанов с Гонолупенко определяют достоинства того или иного претендента, то кто взял на себя такую смелость?
        -Игра идёт сложная, -важно произнёс Гонолупенко. -С использованием заковыристых ходов.
        Балабанов не хуже сержанта видел, что ходы заковыристые. А иной раз ему казалось, что борьба за власть происходит ни в родном Отечестве, а в сумасшедшем доме или взаколдованном лесу, где разгулялась всякая нечисть.
        -Нечисть из заколдованных лесов давно уже в города переселилась, -усмехнулся Гонолупенко. -Поближе к финансовым потокам. И в этих каменных трущобах водятся свои кикиморы, шишиги, бесы, черти с рожками и без, кощеи бессмертные, соловьи-разбойники и змеи горынычи, которые ещё похлеще тех, что шустрили в этих местах во времена стародавние.
        -Ну и что мы со всей этой нечистью делать будем?
        -Перед тобой, добрый молодец, одна задача, традиционная в общем-то для богатыря и витязя: освободить красавицу от злых кощеевых чар и вывести её на верную дорогу.
        - Это ты про Марианну, что ли?
        -По твоим словам, она не окончательно испорченное создание, а потому и отправлять её на костёр преждевременно.
        Марианна была не одна: за столом с чашками в руках сидели оба Хулио и в четыре глаза пялились на экран, где как раз в этот момент Шершеневич в своём "И-го-го" пытал на предмет политической зрелости милицейского пса Джульбарса и заезжую звезду Стингера. Хулио Игнасио и Хулио Альберто были увлечены зрелищем и не сразу обнаружили, что Гонолупенко присутствует в комнате сразу в двух ипостасях: телевизионной и реальной. Марианна налила гостям чаю и скромно потупила глаза. На щеках её играл румянец, и Балабанов записал это смущение на счёт неотразимости собственной персоны.
        -Во даёт, Шершеневич! -восхищённо захохотал дед Игнат. -Он ему, как вы относитесь к нашему дорогому мэру Градостроеву, а тот ему радостно - гав-гав. А этот Стингер какой-то туповатый, твердит одно и то же-"нихт" да "нихт".
        Хулио Альберто, первым заметивший Гонолупенко, закашлялся и ткнул расходившегося Игнасио локтем в бок. Дед Игнат, обнаружив в двух шагах от себя объект неосторожной критики обомлел и едва не пролил чай себе на колени. Однако Марианна вовремя подстраховала растерявшегося старика, а потому явление Стингера в скромной московской квартире обошлось для критически настроенного народа без последствий.
        -Я извиняюсь, -сказал растерянно Игнасио. -Не ожидал. Никого не было и вдруг нате вам.
        -Это Марианночка колдонула, -соврал на чистом глазу Балабанов. -Материализовала виртуальный образ.
        -Марианночка, конечно, многое может, -искоса глянул на хозяйку старик. -Но Стингер, это слишком. Куда его теперь девать.
        -А я у тебя переночую, -сказал Гонолупенко.
        -Оно конечно, милости просим, -заюлил Хулио Игнасио. -Но что же ты, Марианночка, колдуешь неосторожно. Можно сказать, звезда и такие неудобства испытывает.
        -Уймись, Игнат, -нахмурила брови Марианна. -Капитан пошутил. И пришли они со Стингером как самые обычные люди -через двери.
        -А, -вздохнул с облегчением старик. -Но ты, Марианночка, тоже иной раз злоупотребляешь своим даром. Вот и лейтенанта Коломбо приворожила.
        -Несёшь всякое, -Марианна стрельнула глазами в Балабанова. -При чём здесь ворожба.
        -Я это к тому, что ты у нас специалистка, -проболтался дед Игнат к неудовольствию хозяйки. -Большая она, значит, дока в этой, как её Алик, . . .
        -В астрологии.
        -Ты не смотри, Стингер, что мы тут люди простые, -обратился к Гонолупенко старик. -У Марианны такие особы бывают, таки особы! Что тебе, брат, и не снилось. Потому как без астрологии у нас даже Сам решения не принимает. А уж которые рангом поменьше, те, значит, Марианночку на руках носят. Чин ей предлагали генеральский, но она скромно согласилась быть просто полковницей.
        -Да что ты меня нахваливаешь, -притворно возмутилась Марианна. -Словно залежалый товар с рук сбываешь.
        -Товар первый сорт, -запротестовал дед Игнат. -А почему бы в таком случае не похвалить, если кавалер интересуется.
        -Без тебя обойдёмся, -рассердилась Марианна.
        -Я ведь для твоей пользы стараюсь, девонька, -обиделся старик. -А то ведь люди могут подумать, что ты ведьма какая-нибудь. А Марианна у нас специалист с дипломом. В академиях разных состоит Белой магии. А народишко-то вокруг неграмотный в этом деле, ну и заладили все-ведьма, ведьма. Какая же она ведьма, если у неё официальная бумага имеется. Всё честь по чести, с печатью и подписью. На Марианне, можно сказать, вся наша политика держится. Если она звёзды по ранжиру не выстроит, то всем нам труба: либо конец света, либо пенсии вовек не дождёмся.
        -За пенсию я не ответчица.
        -Да я же тебя не обвиняю, спаси и сохрани. Я же понимаю, что если, скажем, Марс за Венеру зацепился, то это, значится, к финансовому кризису, а если, скажем, Юпитер с Сатурном поссорятся, то это уже полный, понимаешь, дефолт с конфискацией сбережений. А людишки-то вокруг митингуют, митингуют, а того не могут понять, что от Самого ничего не зависит. Ему бедному только и остаётся с документами работать. Ну разве что иной раз соберёт специалистов вроде Марианночки, они покумекают, поколдуют над звёздами, и нам от этого выходит послабление. Но тут такая заковыка, лейтенант Коломбо, специалистов с дипломами у нас раз, два и обчёлся, а звёзд на небе видимо-невидимо. Ну и лезет всякая шантрапа бездипломная, смущает Самого, ну а тот не разобравшись да по наущению этих неспециалистов как ткнёт, значится, указом, так пальцем в небо.
        -Ах, оставьте, дед Игнат, -замахала руками Марианна. -Господину Балабанову это не интересно.
        -Нет, почему же. Очень даже интересно, как у нас большая политика делается.
        -А как же, -возликовал от поддержки гостя Хулио Игнасио. -Политика это, брат, серьёзное дело. Это тебе не указы в Думе принимать. Заседают, понимаешь, спорят, ругаются, а примут закон - хоть стой, хоть падай. Без астрологии ныне, Коломбо, никак нельзя. А если Марианночка на метле иной раз полетает, то это же для пользы дела и исключительно для народного блага. И почему это одним на личных самолётах можно туды-сюды шастать, даже и за границу, а ей на метле, видишь ли, нельзя полетать. Народишко у нас необразованный, без всякого понимания сути вещей.
        -Не летаю я на метле, -возмутилась Марианна. -С чего ты взял, старый.
        -А я ничего такого и не сказал, сударушка ты наша. Я ведь это к тому только, что если ты вздумаешь полетать для блага, значится, народа, то я, как просвещённый элемент, буду это только приветствовать.
        -Фидоренко выступает, -прервал дискуссию на самом интересном месте Хулио Альберто.
        Дед Игнат тут же забыл и про астрологию и про полёты на метле, мигом переключившись на любимого народом оракула. И, надо сказать, Фидоренко доверие народа оправдал с лихвою. Оба Хулио только ахали, слушая его откровения. А уж в анализе вяло текущей ситуации Фидоренко сегодня превзошёл сам себя.
        -Вот вам и псина, -вздыхал дед Игнат. -А я ведь, ядрёна вошь, сразу просёк, что с ней не чисто. Гавкала она как-то неискренне. Вот господин Стингер скажет своё "нихт" и всё, а эта вражина -гав да гав. А теперь и вовсе из-под контроля вышла. Да и чему тут удивляться. Вот Марианна не даст соврать -магия, она ведь осторожного обращения требует. А Шершеневич, я ведь по глазам вижу, -не специалист. Ему бы в куклы играть, а он, видишь, куда замахнулся.
        Оракул Фидоренко от обвинений вредной псины уже перешёл к разоблачению мэра Градостроева и в два счёта доказал изумлённому электорату, что оборотень появился на столичных улицах не просто благодаря попустительству мэра, но при его непосредственном участии. Далее пошли фото и видеодокументы, подтверждающие преступные связи коварного Градостроева с шаманами дальних островов и сайентологами ближнего зарубежья. Особенно впечатляли кадры, где столичный мэр в облачении ассирийского шамана призывал нечистую силу на головы своих политических противников. А ассистировали ему в этом греховном деле Лебедянский и Киселидзе. Ну а что касается бывшего премьера Манакова, то всем известно, что поправлял он своё здоровье в местах подозрительных, и чего он там набрался, можно только догадываться.
        По мнению господина Фидоренко, которое он отнюдь не собирался скрывать от озабоченного электората, чёрная псина -оборотень, уже сгубившая своим воем репутацию и карьеру генерального прокурора, это ещё цветочки, а ягодки начнутся тогда, когда скорбный здоровьем Сам попросится в отставку, оставив страну на растерзание нечистой силе, выпущенной градостроево-манаковским станом на улицы наших городов.
        Фидоренко пророчествовал гиль и мор, голод и разруху, нашествие монголов и кавказских террористов. А спасение он видел только в светлой личности, которая вот-вот явится народу в образе бесстрашного витязя, сокрушающего всех врагов Отечества. Имя и фамилию бесстрашного витязя-спасителя Фидоренко обещал сообщить дополнительно. После чего тепло распрощался с народом, сильно озабоченным мрачными пророчествами и убойным видеорядом.
        -Вот оно, значится, как, -расстроено вздохнул Хулио Игнасио. -Ну как в воду мы с Альбертом глядели. Куда ни кинь, всюду у нас нечистая сила. Взять хотя бы бывшего марианниного постояльца: ведь помер уже, так ведь нет, неймётся человеку. Теперь наверняка в вампирах ходит. Пьёт, понимаешь, кровь из трудового народа.
        -Да никакой он не вампир, - возмутилась хозяйка, -а видный общественный и государственный деятель. У меня он не квартировал, а просто использовал комнату как рабочий кабинет.
        -И как вход в высшие сферы, который пролегает под столичными улицами и площадями, -подсказал с невинным видом Балабанов. Марианна смутилась, но опровергать гостя не стала, а засуетилась с остывающим чаем. Балабанов ей в этом не препятствовал, надеясь, что главный и откровенный разговор ещё впереди.
        -Врёт ваш Фидоренко, как сивый мерин, -неожиданно вмешался в разговор Гонолупенко. -Никудышный он аналитик.
        -То есть как это никудышный, -обиделся Хулио Альберто. -Конечно, если человек Шершеневичу интервью даёт и с оборотнями знается. . .
        -Но-но, -остановил расходившегося Алика Балабанов. -Не обижай гостя. Господин Стингер прислан к нам с высокой миссией, дабы спасти Самого от ожидающий его больших неприятностей. Он ищет встречи с ближайшим окружением главного обитателя Каменных палат, дабы указать путь к спасению не только Самого и Семьи, но в некотором смысле и народа.
        -А как же телевизор? -не поверил Хулио Альберто. -Я же собственными глазами видел, как этот посланец антраша выделывал.
        -Конспирация, -твердо сказал Балабанов, не столько для удивлённых Хулио, сколько для внимательно слушающей Марианны.
        -Главный шаман Каймановых островов, -продолжил балабановскую мысль Гонолупенко, -путём наблюдения за астральным миром пришёл к выводу, что Самому грозят в будущем крупные неприятности и решил поддержать лично симпатичного ему человека.
        -К сожалению, -вздохнул Балабанов, -тёмные силы нас злобно гнетут и не пускают пред светлые очи. А что касается чёрной псины, которую несправедливо охаял Фидоренко, то она вовсе не напускает порчу, а как раз наоборот: определяет те места, где завелась гниль.
        -Нам бы господина Налимова повидать, -с намёком посмотрел на Марианну Гонолупенко. -И передать через него послание каймановского шамана.
        Марианна задумчиво ковыряла ложечкой вишнёвое варенье, а на лице её было написано сомнение. Хулио Игнасио, заметив смущение хозяйки, тут же поспешил ей на помощь.
        -А может вы аферисты какие-нибудь или террористы, -сказал он с надрывом. -Как же вас пред светлы очи допускать?
        -Ты соображай, что городишь, -возмутился Балабанов. -Марианна меня уже со всех сторон рассмотрела и, посоветовавшись со звёздами, допустила в свой астральный мир.
        -Нет, если Марианночка допустила, тогда конечно, -быстро пошёл на попятный Хулио Игнасио.
        Если слова Балабанова и произвели сильное впечатление на деда Игната, то Марианне, судя по сморщенному носику, они не показались убедительными. Допустить-то она допустила, но вот можно ли считать тот мир астральным, капитан не знал. Балабанов вообще был малосведущим человеком в магии и астрологии. Что же касается дел реальных и приятных для женского организма, то тут он точно не оплошал.
        -Хорошо, -сказала Марианна. -Я позвоню Налимову и попрошу его, принять вас.
        Балабанов вздохнул с облегчением -с астралом всё было впорядке. Марианна встала и пошла в соседнюю комнату.
        -Телефон там у неё, -пояснил знающий Хулио Игнасио. -Прямая связь с Кремлём. Случается, Сам ей звонит, когда у него возникают сомнения в международных делах.
        Отсутствовала Марианна минут десять, после чего вернулась вполне удовлетворённая переговорами.
        -Налимов подойдёт через полчаса, -сказала она, усаживаясь на своё место. -Разговор будет конфиденциальным.
        -Чего? -не понял Хулио- Игнасио.
        -Секретным, -пояснил Хулио Альберто.
        -Ну конечно, -обиделся дед Игнат. -Как выборы, так -народ, народ. А как спасение Отечества, так у них сразу же секреты. А какие могут быть секреты от народа, я вас спрашиваю?
        -Никаких, -охотно подтвердил Гонолупенко. -Кроме конфиденциальных.
        -Ага, -успокоился Хулио Игнасио. -Тогда конечно. Так я тебя жду, Стингер. Мои двери аккурат напротив марианниных.
        Оба Хулио покинули помещение, а Балабанов от нечего делать уставился в телевизор. И прямо-таки вздрогнул от возмущения. Тот же самый любитель пива, набравшись с друзьями, нацелился уже на какую-то Марию, которая была к тому же ещё и Еленой. Зачем ей второе имя, капитан так и не понял, не исключено, что она была агентом иностранной державы. Но в этом случае мужику с пивом вобла точно не понадобится, ему и без того солоно придётся. И Балабанов считал, что поделом. Наплодил, понимаешь, целый ворох Хуанито, алименты не платит и пьянствует беспробудно. За то время, пока капитан смотрел телевизор, небритый Хулио успел трижды встретиться с друзьями. Ну и куда же чаще, спрашивается?
        Появившийся из шкафа Налимов не произвёл на Балабанова приятного впечатления. Был он невелик ростом, относительно молод, прыщеват и, если судить по маленьким масляным глазкам, плутоват. Такого, пожалуй, на мякине не проведёшь.
        Как показалось Балабанову, Налимов о Стингере был наслышан. Так же, впрочем, как и о каймановском шамане. Во всяком случае изложенная Гонолупенко просьба его не удивила. Капитану даже пришло на ум, что Наливов действует рука об руку с Сосновским и лично заинтересован в том, чтобы свести Стингера с заработавшимся с документами Папой.
        Тем не менее Налимов, между двумя глотками предложенного Марианной чая, выразил сомнение по поводу собачки Джульбарса:
        -Уж больно слава о ней идёт нехорошая. Папа после просмотра программы Фидоренко был весьма озабочен. Хотя, с другой стороны, напрягавший нас в последнее время генеральный прокурор, был отстранён от должности Советом Федерации, как раз после собачьего воя. А вот с мэром Градостроевым проблемы.
        -Так ведь если верить Фидоренко, мэр с ассирийскими шаманами якшается, -оправдался Балабанов, -такой астрал, наверное, себе нарастил, что его пушкой не прошибешь, не то что собачьим лаем. Может собачке на Совет Федерации повыть или на Думу?
        -С этим спешить пока не будем. А что каймановский шаман велел передать Папе?
        -Ноу, -сказал Гонолупенко. -Только лично в руки, вери велл.
        -От головы к голове, -перевёл Балабанов. -Астральный портрет спасителя Отечества, витязя по имени Владимир Красно Солнышко.
        -Иес, -подтвердил Гонолупенко. -Хэппи энд для Семьи и Самого.
        -Хэппи -это хорошо, -вздохнул Налимов, -а энд -не очень.
        -Как хэппи не тянись, -возразил Гонолупенко, -а энд всё равно будет.
        -Тут ведь важно, -добавил Балабанов, -чтобы энд не оказался совсем уж кранты.
        -А Сосновский в курсе астрального образа?
        -Олигарх лично одобрил сценарий пришествия спасителя из летающей тарелки.
        -Значит, всё-таки не питерский, а юпитерский?
        -Питерский -мелковато будет для спасителя Отечества, -высказал своё мнение Балабанов.
        -Смущает генералитет. Сосновский ничего по этому поводу не говорил?
        -Сосновский считает, что всё это выдумки "Комсомольского агитатора", который слышал звон, да не знает, где он.
        -Сам может заартачиться, привык, понимаешь, работать с документами.
        -Вот и надо ему объяснить, что переть против астрологии -гиблое дело, -стоял на своём Балабанов. -Пусть встретится с зарубежным специалистом Стингером.
        Налимов задумался. На прыщавом лице его отразились все муки душевной борьбы. С одной стороны не хотелось уходить с насиженного подле Папы места, с другой стороны всё более очевидным становилось, что -побьют. И это в лучшем случае. О худшем Налимову думать, конечно, не хотелось, но думалось.
        -Ладно, -сказал он наконец. -Встречу я вам организую. Завтра в девять вечера.
        -Пароль?
        -Привет из Сибири, отзыв: милости прошу к нашему шалашу.
        На том и расстались с видным политиком и членом Семьи. Гонолупенко отчалил к Хулио Игнасио, скоротать ночь в разговоре с умным собеседником. Балабанов же с Марианной приступили к обычному своему занятию -поискам Хуанито. Однако в перерывах вели и политические разговоры.
        -Я сразу же поняла, что ты посланец астральных сил, хранящих наше Отечество, -сказала Марианна. -А во время медитации я ясно услышала голос -это он.
        -Кто "он"? -не сразу врубился сомлевший после активных поисков Балабанов.
        -Витязь на белом коне из дружины Владимира Красно Солнышко, присланного астралом.
        Белого коня у Балабанова сроду не было. Был, правда, старенький мотоцикл с люлькой канареечного цвета, который из-за отсутствия запчастей и горючки пришлось загнать в сарай, но спорить с провидицей он не стал -витязь так витязь, конь так конь. И почему бы Балабанову не быть витязем, если какой-то там Сосновский нагло пробрался в Кощеи Бессмертные. Марианна, конечно, баба заполошная и с придурью, но, похоже, они здесь в столице все такие. С другой стороны в хозяйственности ей не откажешь и готовит она -пальчики оближешь. А найденного Хуанито вполне можно перекрестить в Ивана.
        -Нет, -возразила Марианна, -назовём его Владимиром.
        -А если он вдруг девочкой окажется?
        -Астрал мне подсказывает, что будет мальчик.
        Возражать астралу Балабанов не стал: как говорится, будущее покажет, да и выбор у звёзд в сущности невелик: либо мальчик, либо девочка. С тем капитан и уснул умиротворённый, приткнувшись к горячему боку специалистки с дипломом.
        Утро обрушилось на озабоченных государственными проблемами людей горячей волной грандиозного скандала, затеянного Примадонной. Сия особа перехватила белый "Мерседес" прямо на дороге, вперила руки в боки и понесла по кочкам в таких выражениях, что смутились даже видавшие виды гаишники, не в добрый для себя час сунувшиеся было к даме с претензиями по поводу парковки. Портсигарова однако смутить было трудно, а уж запугать тем более:
        -Я тебя предупреждал, кто в твоём доме правит бал. Собачка этот нечистый дух только зафиксировала.
        Примадонну слова Портсигарова не убедили и на голову шоуменов обрушился новый вал отборных ругательств и обвинений в связях с нечистой силой. Под посланцем ада естественно подразумевался пёс Джульбарс, известный уже всей Москве как предвестник катаклизмов и прочих несчастий.
        -Ты зачем этого кобеля в мой дом притащил, -надрывалась Примадона. -Я тебе, гад ползучий, пасть порву.
        -Это не я его к тебе привёл, это Джульбарс сам нашёл дорогу к украденному амулету. Спрашивай с Химкина и кастрата, это они устроили этот бедлам.
        То ли доводы Портсигарова подействовали на Примадонну успокивающе, то ли ей надоело выплёскивать бесплатно запас эмоций, но она неожиданно успокоилась и даже подсела в "Мерседес" рядом с гостеприимно оскалившимся Джульбарсом.
        -Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, бесценная ты наша, -Портсигаров щёлкнул зажигалкой перед носом расстроенной Примадонны. -Другой бы на моём месте давно бы уже взял на роль главной ведьмы русалку и дело к стороне.
        -Это ты про свою "Вальпургиеву ночь"? -затянулась сигаретным дымом Примадонна.
        -Деньги уже выделены, осталось их только потратить, -поделился радостью Коля.
        -Деньги здесь не главное, -пренебрежительно махнул рукой Портсигаров. -Власть меняется.
        -Как меняется, -ахнула Примадонна. -А мне Цыган сказал, что Инструктора близко к палатам Каменным не подпустят.
        -Ну что такое в нынешнем раскладе Цыган, -скривился Портсигаров. -На нашей стороне астральные силы и весь синклит московских ведьм и магов, которые уже предсказали смену власти и явление державного спасителя. А как ты знаешь, наши ведьмы и маги не те люди, которые полагаются только на звёзды.
        -А градостроево-манаковский стан? -не сдавалась Примадонна. -А Лебедянский с "И-го-го"?
        -По данным каймановского шамана, полученных из надёжных юпитерианских источников, -поведал Примадонне поднаторевший за ночь в магическо-астрологических прогнозах Балабанов, -Лебедянского за строптивость ждёт отсидка, пусть и краткосрочная, в Бутырской тюрьме. А мэру Градостроеву наш добропорядочный электорат никогда не простит связи с ассирийскими колдунами.
        -Поняла, -хмыкнул Портсигаров. - Мой тебе совет: уйми гордыню и перестраивайся в соответствии с велениями времени, а то останешься у разбитого корыта.
        -Я подумаю, -сказала Примадонна, выбрасывая недокуренную сигарету в открытое окно.
        -Сбор голосуев на прежнем месте. Кто не успел, тот опоздал.
        Призадумавшаяся Примадонна покинула салон, а Портсигаров даванул на газ, вполне довольный собой и проведённой разъяснительной беседой.
        В знакомом уже Балабанову помещении было, пожалуй, даже многолюднее, чем в первый раз. Да и народишко был взбудоражен не на шутку. Пообтёршийся среди шоуменов сибиряк вошёл в круг творческой и политической элиты без прежнего трепета в душе.
        В сгрудившейся у заветных дверей толпе мелькали знакомые лица. Были здесь Запейкин и Боря, был кастрат Фаринелли, был господин облитый соусом. Мелькнул Тамерланыч, которого Балабанов никак не ожидал здесь встретить. Насторожила капитана и ещё одна знакомая фигура, которую он увидел со спины, поскольку лицо своё этот человек тщательно прятал. Тем не менее Балабанову показалось, что перед ним агент медийных спецслужб, который уже однажды обвёл его вокруг пальца.
        -Цыган готовит нам какую-то пакость, -остерёг капитан Колю.
        -Не осмелится, -самоуверенно хмыкнул тот. -Мы теперь на коне.
        -Ага, -сказал Балабанов, вспоминая марианнино пророчество. -На белом.
        Портсигаров тем временем открыл вожделенные двери, но хлынувшая было за ним толпа творческой и политической элиты застыла в печальном недоумении. На столе кроме минеральной воды ничего не было. Зато перед столом стояли три витязя: витязь от сил чрезвычайных, витязь от сил внутренних и витязь от избытка сил собственных.
        -Да что же это такое, -истерически взвизгнул Запейкин. -Они над нами издеваются.
        -Это безобразие, -поддержал заслуженного голубого облитый соусом городской сумасшедший, -нельзя так обращаться с элитой.
        Витязи хладнокровно выдержали обрушившийся на них шквал возмущения, после чего представитель сил чрезвычайных примирительно заметил:
        -Вы же интеллигентные люди. Сначала платформа, а потом водка.
        -Какая ещё платформа, -возмущенно дёрнулся человек, с усами заслуженного мушкетёра на пенсии. -Я с Володей Питерским знаком уже много лет.
        -Попрошу не примазываться, -не очень уверенно одёрнул мушкетёра-пенсионера витязь внутренних дел.
        -А кто примазывается, -возмутился мушкетёр. -Тем более за минеральную воду. Да у меня и голос не звучит.
        -Зазвучит, -зловеще пообещал ринувшийся на помощь подрастерявшимся от напора творческих личностей витязям-учередителям Портсигаров. -Только труд на благо идеи и патрона делает голосуя человеком. Это должны уяснить все.
        -Мы уже уяснили, -осторожно заметил Фаринелли. -Хотелось бы ещё понять, чем заряжен этот патрон?
        -Ху из мистер Инструктор? -раздалось из задних рядов.
        -Да при чём тут "ху", -возмутился Боря. -Кормить-то будут?
        -А водка, господа? -заволновались справа от Балабанова. -Неужто без водки? Что же это за партия такая?
        -Водка будет, -твердо пообещал витязь от сил чрезвычайных, -но только патриотам-державникам.
        -А как же демократия? -нервно дёрнулся желчный человек в первых рядах.
        -Раз будет водка с икрой, значит будет и демократия, -пояснил желчному Коля. -А когда на столе кумач и водопроводная вода в графине, это тоталитаризм.
        -Так ведь ни икры, ни водки, -взволнованно загудела элита.
        Не выдержав давления творческих личностей витязь от сил чрезвычайных обречено махнул рукой. И сразу же на пустой стол посыпались как из рога изобилия столь дорогие сердцу элиты напитки и яства. Роль рога изобилия исполняли расторопные молодые люди, но никто витязей-учередителей за подтасовку не осудил. В конце концов каждый у нас делает сказку былью в меру своих способностей. Тут ведь важен результат.
        Нельзя сказать, что собравшиеся на политический митинг творческие личности только пили и ели. Время от времени раздавались прочувственные реплики и политически грамотные тосты. Вроде: "Пока мы едины, мы непобедимы" или "Даёшь порядок".
        -Даёшь партию, -крикнул мушкетёр-пенсионер. -Какой же это вождь без дружины проверенных в деле соратников.
        -Есть такая партия, -твердо сказал витязь от сил чрезвычайных.
        -Как есть? -ахнули от столов. -А как же мы? Что же это делается, господа, -мы же элита как-никак. Неужто без нас будут теперь банкеты проводить.
        Тусовка заволновалась, послышались протестующие выкрики, вроде: "Без нас не будет единства" и "Народ не поймёт варваров, кинувший творческую интеллигенцию"
        -Тихо, -рявкнул Портсигаров. -Всех накормим. Но порядок должен быть. На следующий банкет пропускать будем только по партийным билетам.
        -А взносы? -насторожился мушкетёр.
        -Взносы брать не будем, -твердо пообещал витязь от сил внутренних. -Деньги на партийное строительство внесут олигархи.
        -А если не внесут?
        -Отберём заводы, пароходы и прочую мелочь, -пообещал витязь от сил чрезвычайных. -Не дадим кормиться от бюджета.
        -Круто, -ахнули у столов. -Это же авторитаризм какой-то, хороших людей от бюджета отлучать.
        -Достойных допустим, -дрогнул сердцем витязь от сил чрезвычайных. -Из тех, кто докажет преданность идее.
        -А какая у вас идея? -полюбопытствовал Фаринелли.
        -Медвежья, -спокойно пояснил витязь от избытка сил собственных. -Кто медведей любит, тот с нами, а кто к медведям равнодушен, тот оппортунист и враг народа.
        -Простенько, но со вкусом, -одобрил Запейкин. -Будут ли преследоваться сексуальные меньшинства?
        -Будут, -твердо пообещал витязь от сил внутренних, -но только в том случае если им медвежья идея окажется не по плечу.
        -А как же демократия? -стоял на своём желчный, запивая очередной кусок водкой.
        -На фига козе баян, а медведю демократия, -хмыкнул Коля. -Партия власти, вот что нам нужно.
        -Медведь-животное специфическое, -вынырнул из-за чужих спин Тамерланыч, - Его кормят только летом, а зимой он лапу сосёт.
        Слова Тамерланыча произвели на публику прямо-таки ошеломляющее впечатление. Творческие личности так и застыли с куском у рта. Многим тут же пришло на ум, что медвежья идея в некотором роде двойственна. Есть в ней диалектические противоречия, почти как в марксизме. . Правда, в марксизме противоречия классовые, а здесь сезонные.
        -Это провокатор, -сказал витязь от сил внутренних, указывая перстом на Тамерланыча. -Гоните его от стола.
        Однако оппозиционер не стал дожидаться, когда против него применят физическое воздействие и ретировался с поразительной быстротой.
        -Не надо путать нас с дикими животными, -сказал витязь от сил чрезвычайных в ответ на провокацию недоделанного либерала. -Мы медведи цивилизованные, а прирученных медведей кормят круглогодично.
        Тусовка, расстроенная Тамерланычем, успокоилась однако только тогда, когда внесли новую партию водки. Балабанов хотел было хлопнуть ещё одну рюмашку за единство цивилизованных медведей, но его остановил шёпот Гонолупенко:
        -Джульбарс пропал.
        -Как пропал, -ахнул капитан. -Да быть того не может.
        Пропажа чёрного пса не на шутку встревожила не только Балабанова, но и Портсигарова с Колей. После того, как организованные тут же поиски Джульбарса не дали результата, шоумены пришли к однозначному выводу -ценного пса похитили политические противники.
        -Тамерланыч, -догадался Коля. -Недаром он у стола крутился.
        Балабанов припомнил медийного агента, которого вроде бы опознал, хотя и со спины, но по безалаберности и легкомыслию упустил. А у медийца между тем была джульбарсова цепочка. Вот на эту цепочку несчастного дисциплинированного пса и подловили.
        -Теперь они нашего кобелька так запрячут, что и следов не найдём, -сокрушался Коля.
        -Иес, -мрачно изрёк Гонолупенко. -Капут гастролям в Каменных палатах.
        -Не доглядели, -едва не пустил слезу Коля. -А ведь как выл, куда там собаке Баскервилей. Ну Тамерланыч, ну гад, ведь без гроша в кармане оставил.
        -Тебя одного, что ли, -горько усмехнулся Портсигаров. -Специализация у него такая - монетарист.
        Балабанов мучительно искал выход из создавшейся ситуации и после выпитой от огорчения рюмки его вдруг осенило:
        -Я знаю, где у них тайное лежбище. Наверняка и Джульбарса они там прячут. Здоровенное такое здание.
        -Переводчик скорее всего прав, -сказал Портсигаров, -к медийщикам они пса не потащат, там сейчас добры молодцы щухер наводят, а вот в институт экономики -очень даже могут.
        "Мерседес" рванул с места испуганной собачонкой и в два счёта домчал следопытов до мрачного здания. Оплот экономической мысли был забит народом под завязку. Да и у входа царило оживление. Ухоженные господа в шикарных костюмах бодренько выскакивали из забугорных лимузинов и неспешно поднимались по парадному крыльцу в сопровождении бдительной охраны. Разговоры, как успел уловить поднаторевший с помощью Гонолупенко в иностранных языках Балабанов, велись исключительно по-английски. Стингер попытался было сунуться в солидное учреждение в качестве зарубежного гостя, но каймановский язык в цитадели англоманов был не в почёте и внука шамана вместе с переводчиком вышвырнули со скандалом за порог.
        -Живут же сволочи, -выдохнул с ненавистью Балабанов. -Экономисты. Трём свиньям корма разделить не могут, а туда же.
        -Свой интерес они грамотно просчитывают, -не согласился с капитаном Гонолупенко.
        -Свой интерес каждый дурак просчитать сможет. Для этого незачем институт открывать.
        Портсигаров грязно ругался, глядя на оплот монетаризма. Коля плевался в сторону забугорных лимузинов, что едва не вызвало дипломатический скандал с далеко идущими последствиями, ибо оплёванный автомобиль оказался американским. Какой-то зачуханный атташе-кейс принял абсолютно невинный плевок российского интеллигента за оскорбление звёздно-полосатого флага.
        Подоспевший на помощь шоуменам Балабанов в два счёта осадил сноба с кейсом:
        -Куда прёшь, зараза, разуй глаза, перед тобой посол великой Каймановской державы.
        -Ху из Кайманы? -не понял атташе.
        -Вот ведь шовинист великодержавный, -возмутился Портсигаров. -И куда только ООН смотрит. Как звёздно-полосатый, так уже можно и оскорблять посла дружественной нам страны.
        -Янки гоу хоу, -сказал Гонолупенко. -Но пасаран.
        -Вот, -возликовал Коля. -Долой глобализацию и американизацию.
        -Короче, вали отсюда, империалист, -ласково посоветовал атташе-кейсу Балабанов. -Каймановский посол человек нервный, запросто может тебе рыло начистить, а у тебя под рукой ни "Тамагавка", ни "Аппачи".
        Атташе-кейс оценил неравенство сил и ретировался по направлению к зданию, где (ох уж эти янки) настучал охране на дружески пошутивших с ним людей. Здоровенные амбалы, числом превосходящие шоуменов вдвое, упругим и решительным шагом спустились с крыльца и направились к белому "Мерседесу".
        -Отступление перед численно превосходящим противником нельзя расценивать как бегство, -заметил Коля, садясь в лимузин.
        -Иес, -подтвердил Гонолупенко, устраиваясь рядом. -Пора и нам гоу хоу.
        Злобствующие перекормленные молодчики погрозили противникам глобализации пудовыми кулаками, что в белом "Мерседесе" расценили как хамство, но в силу интеллигентного воспитания оставили неприличные жесты без последствий.
        -Что они здесь стерегут с таким рвением? -удивился Коля. -Экономические программы, что ли? Так кому они нужны, кроме нашего недоразвитого правительства.
        -Боятся, что побьют -предположил Балабанов. -Народ осерчает и. . .
        -Пока наш народ осерчает, -хмыкнул Коля, -этого института здесь уже не будет, как и нашей экономики, впрочем.
        -Надо спасать державу, -подвёл итог дискуссии Портсигаров.
        -Как ты её спасать собираешься? -вздохнул Коля. -Мобилизуешь революционных матросов на штурм оплота монетаризма?
        -Мы пойдём другим путём.
        -Это какие же другие пути ты знаешь?
        -Я знаю другие пути, -возвестил Балабанов. -Подземные.
        -В дерьмо не полезу, -заартачился Коля. -Я конечно люблю державу, но не до такой же степени безобразия.
        -По ковровой дорожке проведу, -гордо заверил Балабанов. -Ни ног не замарав, ни рук.
        После недолгого спора Портсигарова с Колей было решено рискнуть и наведаться в логово врага через чёрный ход.
        Марианны дома не было, так что никто спасителям Отечества препятствий не чинил. Увидев хитрый шкаф Портсигаров только языком прицокнул от изумления. Коля на всякий случай обстучал стенки шкафа, но никакого подвоха не обнаружил.
        -Самый обычный лифт, -заверил его Балабанов. -Работает, как часы.
        -Знаю я, как у нас часы работают, -упрямился Коля. -Застрянем где-нибудь на полпути и будем до пенсии лифтёра ждать.
        Спуск однако прошёл без сучка, без задоринки, а ковровая дорожка и вовсе произвела на Колю благоприятное впечатление.
        -Ты смотри, а я думал, что подземные хоромы, это сказка, народное мифотворчество.
        -Народ даже в мифах всегда зрит в корень, -наставительно заметил Балабанов. -И если уж он говорит, что есть подземное царство, значит оно есть.
        -Но-но, -остерёг Балабанова от излишнего оптимизма Коля. -Народ и про геенну огненную много чего рассказывает.
        -Геенна-это пониже. Туда тоже, наверное, лифт имеется.
        Однако искать лифт в самые что ни на есть низы Коля наотрез отказался.
        -Если заслужим, то нас без всякого лифта туда определят. Я вам не Данте Алигьери какой-нибудь.
        Балабанов, уже имевший опыт блужданий по подземному лабиринту, вывел своих спутников точно к цели. К сожалению, то ли по случаю не слишком позднего времени, то ли в силу иных, пока неясных, причин, но здание, где окопались монетаристы, было заполнено народом. На внедрившихся через чёрный ход диверсантов никто внимания не обратил. Во всяком случае во время прохождения по коридору их не окликнули и не остановили.
        --Берём в заложники Тамерланыча и обмениваем его на Джульбарса, -набросал план действий Портсигаров.
        -Ой не согласятся, -засомневался Коля. -Кому он нужен, этот экономист.
        -Как-никак видный деятель либерального движения, -не очень уверенно защитил Юрия Тамерлановича Портсигаров. -Будем надеяться, что собаку на него выменять всё же удастся.
        Кабинет Голышенко взяли штурмом, отодвинув в сторону секретаршу. Пока Балабанов отключал связь, Гонолупенко с Портсигаровым уже крутили руки хозяину кабинета.
        -Попался, вражина, -зловеще сказал Коля. -Под трибунал пойдёшь.
        -Под какой ещё трибунал? -возмутился Голышенко, посверкивая маленькими злыми глазками на непрошеных посетителей.
        -Революционный вестимо, -пояснил Портсигаров. -Матросы уже взяли телеграф, спецвойска штурмуют Белый дом.
        -Переворот, -ахнул Тамерланыч. -Вы за это ответите.
        -Это перед кем же я буду отвечать, если народ на моей стороне?
        -Перед цивилизованным человечеством, -истерично взвизгнул Голышенко.
        -Во видал, -показал ему кулак Балабанов, для пущей убедительности поднеся его к самому носу агента цивилизантов, -аргумент революции и её правовая база.
        -Пособники тоталитаризма, -процедил сквозь зубы видный либерал.
        -Я комиссар Временного правительства, -сделал громкое заявление Портсигаров. -Мы пособники авторитаризма и попрошу нас с тоталитаристами не путать.
        -Ваши требования, -обрёл наконец необходимое равновесие Голышенко.
        -Назвать имена заговорщиков, -вошёл в роль следователя Портсигаров.
        -Не было заговора. Была политическая борьба.
        -Ты мне зубы не заговаривай, -возмутился Портсигаров. -А атташе-кейс из американского посольства? Родиной торгуешь, паразит.
        -Попрошу не оскорблять.
        -Оскорблять не будем, -пообещал Коля. -Будем бить. Ты наши методы знаешь, Тамерланыч: с врагами революции, как с врагами революции. Короче: списки заговорщиков на стол. Пса Джульбарса на ковёр. И смотри у меня без фокусов. Иначе в силу революционной необходимости шлёпнем тебя и без всяких трибуналов.
        К некоторому удивлению Балабанова, Тамерланыч в переворот поверил. И от этой своей глупой доверчивости даже покрылся холодным потом. Нельзя сказать, что он совсем растёкся по стулу, но обмяк, это точно.
        -А ведь мы догадывались, -глухо сказал он. -И вот, опоздали.
        -Догадывались, -зловеще захохотал Коля. -Да вас Журавлёв открытым текстом предупреждал о заговоре генералов. А Химкин все уши прожужжал о юпитерианском нашествии.
        -Как нашествии, -ахнул Голышенко. -Речь ведь шла о питерских?
        -Питерские на тарелках не летают, -вежливо пояснил неучу Балабанов. -Два часа назад юпитерианский десант высадился на Красной площади и на берегах Потомака. Карта твоих хозяев бита, Голышенко.
        -Какой кошмар, -схватился за голову Юрий Тамерланович. -А мы ведь Химкина за идиота держали.
        -Фидоренко, по-твоему, тоже идиот? -возмутился Портсигаров. -А он ведь открытым текстом заявлял -ждём Инструктора. Сосновский давно уже на сторону юпитерских переметнулся. Налимов икру мечет у летающих тарелок. Сам Стальевич поклялся в любви к спасителю Отечества. И только ты, Тамерланыч, вздумал разыгрывать из себя идиота-героя. Как хочешь, но я тебя не узнаю. Твой опыт, научные заслуги вполне могут быть востребованы не только нижегородскими, но и юпитерскими.
        -Это что, предложение о сотрудничестве?
        -В будущем, при правильном поведении, я не исключаю этого, -кивнул головой Портсигаров. -Но пока я предлагаю тебе жизнь в обмен на информацию и пса Джульбарса.
        -А при чём здесь собака?
        -Собака-это наше знамя, -пояснил Коля. -Символ авторитарной революции. Потом мы её переделаем в медведя.
        -Как переделаете?
        -Откормим с помощью Инструктора, всё-таки собака, как символ державности, смотрится не очень. Пойдут намёки на полицейскую сущность режима. А медведь совсем иное дело.
        -Ладно, -сдался Голышенко. -Пишите расписку.
        Портсигаров просить себя не заставил, и пока Тамерланыч с помощью Гонолупенко и Балабанова потрошил свой сейф, шоумен набросал на бумажке текст мандата, где гарантировал опальному либералу не только жизнь, но и сохранение нажитого тяжкими трудами имущества. Печать для мандата он одолжил у того же Голышенко, заявив при этом, что экономический институт переходит в собственность восставшего народа. После чего "комиссар временного правительства" размашисто расписался на документе.
        Мандат Тамерланычу однако отдали только после того как он, под присмотром бдительного Балабанова, связался с подручными и велел привести в кабинет Джульбарса на украденной Химкиным у Стингера цепи.
        Собаку привёл рассеянный охранник, которого Балабанов с Гонолупенко, продемонстрировав профессиональную сноровку, скрутили ещё в дверях, не дав ему рта раскрыть. Перепуганная секретарша хлопала испуганно глазами, Тамерланыч тяжело сопел, а Джульбарс прямо-таки взвыл от радости, увидев знакомые лица. Гавкать он не мог по причине надетого на пасть намордника.
        -Вот оно ваше понимание свободы, -указал на пса Коля. Но на всех намордников у вас не хватит. Мы ещё погавкаем, дайте срок.
        -А будете рыпаться, так укусим, -пообещал Балабанов от своего и Джульбарсова имени, снимая с бедного пса ременную петлю.
        -Иес, -сказал Гонолупенко. -Пора гоу хоу отсюдова.
        Прихватив пса Джульбарса и забыв секретные документы, отважная четвёрка поспешно ретировалась из кабинета отечественного столпа либерализма. Тамерланыч не нашёл ничего лучше, как прошипеть вслед гостям гадкое слово "ренегаты". Гости, опьянённые успехом, на слова хозяина не обиделись, для перебранки задерживаться не стали, а торжественно прошествовали по коридору.
        Попадавшаяся навстречу почтенная публика вела себя пристойно, а с освобождённым от намордника Джульбарсом даже почтительно. Травмированный пленением кобель почтительности либералов не верил и рыкал в их сторону со всей злостью ущемлённого милицейского самолюбия. До укусов дело, правда, не дошло. Балабанов, гуманист и по природе и по роду профессии, удержал Джульбарса от кровавой расправы над коварными либералами.
        -Закон есть закон, -сказал он сочувственно кобелю. -Отольются ещё им наши слезы.
        Видимо, Тамерланыч слегка очухался от пережитого потрясения, а возможно охранник объяснил струхнувшему начальнику, что грозовыми событиями в городе и не пахнет, а равнодушные к революции матросы по-прежнему несут службу на кораблях. И вообще: "Аврора" в Москву-реку пока что не заходила. За спиной поспешавших шоуменов раздался вой сирены. И откуда-то из глубины здания послышался вопль Голышенко -"держите грабителей!" , вызвавший жуткую нервозность в набитом людьми здании. Портсигаров внёс свою лепту в набирающую силу истерию. С криками "караул" и "пожар" он бросился к гидранту и открыл воду. Мощная струя сшибла какого-то рассеянно-элегантного господина, к счастью иностранца, который завопил на чистейшем английском нечто грубое и возможно даже непечатное. К сожалению, переводчика с английского под рукой у диверсантов не оказалось, и они гурьбой бросились вниз по лестнице. А сверху им вслед неслись вопли уже не только по английски, но и по нижегородски.
        - Держите грабителей.
        По нижегородски кричали Цыганков с Голышенко, бесновавшиеся где-то вверху под струями бившей из гидранта воды.
        -Прямо гибель "Титаника", -сказал обернувшись Коля. -Жаль, видеокамеру не захватили.
        -Время, -одёрнул шоуменов Балабанов. -Налимов нас уже заждался на боевом посту,
        Вообще-то Балабанов как в воду глядел. Налимов действительно дрых у решётки, перегораживающей путь из подземного лабиринта в Каменные палаты. Вот ведь кадры подобрались вокруг Самого, ну никакой ответственности перед старушкой Историей.
        Балабанов, как человек дисциплинированный, подошёл к решётке и негромко произнёс оговоренный пароль:
        -Привет из Сибири.
        На Налимова эти невинные, в общем-то, слова произвели прямо-таки ошеломляющее впечатление. Глаза его не только открылись, но буквально едва не вылезли из орбит. Руки мелко затряслись и взлетели к потолку.
        -Всех сдам, начальник, -завизжал он вместо оговоренного отзыва. -Всё возмещу государству. Век воли не видать.
        -Тихо, -рыкнул на него Балабанов. -Сними замок.
        Налимов подчинился как сомнамбула. Своего вчерашнего собеседника он признал только через пять минут да и то с помощью Портсигарова, слегка пощекотавшего ему рёбра и прошептавшего на ухо:
        -Тебе привет от Сосновского. Проснувшийся Налимов вздохнул с облегчением:
        -Господи, как вы меня напугали.
        -То-то, я смотрю, вцепился руками в решётку, едва оторвали, -хмыкнул Коля. -С такими нервами, брат, тебе место в психушке, а не в Каменных палатах.
        -Да уж скорее бы всё кончилось, -дёрнулся Налимов. -Которую ночь во сне наручники вижу. Пропади она пропадом, такая работа.
        -А Сам-то как? -осторожно спросил Балабанов.
        -Самому-то что, он ведь жизни не знает. Сидит себе, перебирает бумажки и воображает, что кругом тишь да гладь да божья благодать. А тут хоть пропадай. Сосновский сказал, если дело так и дальше пойдёт, то не миновать нам революции и лесоповала. А Волокушин его поддержал. Вот тут меня и заколотило. Шутка сказать -живого царя от власти отстранить. Я как историю нашу почитал, так содрогнулся: царевича Дмитрия зарезали, Петра Третьего канделябрами забили, Павла Первого задушили шарфом. Вот как власть-то в России меняется. А эти, Волокушин с Сосновским, в одну дуду -надо искать преемника, иначе всем хана. Но я же не могу канделябром, я же интеллигентный человек. Верите - нет, месяц у Марианны в задней комнате отсиживался, дверного скрипа боялся. Но ведь всё равно нашли, даже когда мёртвым прикинулся. Волокушина не проведёшь. За шиворот ухватили и опять в политику.
        -Всё о кей, -похлопал Коля по плечу нервного Налимова. -Король умер, да здравствует король.
        -Как умер? А мне Сосновский сказал, что всё обойдётся без крови.
        -И правильно сказал, -утешил Налимова Портсигаров. -Мы же не мясники и не гвардии преображенцы.
        -Самого подготовили к визиту шаманова посланца? -строго спросил Балабанов, которому надоели причитания интеллигентного сотрудника президентской администрации.
        -Марианна полдня Папе про звёзды рассказывала и настоятельно рекомендовала послушать заезжего ясновидца.
        -Добро, -сухо сказал Балабанов. -Иди проверь, всё ли чисто. А мы за тобой следом.
        -Только я попрошу -без душегубства, ради Бога. У меня же потом кровавые мальчики в глазах будут всю оставшуюся жизнь.
        -Идите, Налимов, -рявкнул Балабанов. -Что вы дёргаетесь как институтка перед первой брачной ночью.
        На Налимова командирский окрик подействовал незамедлительно -приказ он отправился выполнять чуть ли не бегом. Капитан посмотрел ему вслед и покачал головой:
        -Шизофреник ещё почище Химкина.
        Гонолупенко, лишнего слова не говоря, стал отстёгивать цепь с ошейника Джульбарса. Милицейский пёс вёл себя дисциплинированно, зато заегозил, заволновался шоумен Коля, который в этой невинной процедуре углядел невесть что.
        -Я не смогу, не смогу, -замахал он руками. -Ну ладно бы -гвардейскими шарфами, чинно и благородно, а то -собачьей цепью, нас же потомки проклянут. Сволочь Сосновский. Мы так не договаривались, мужики.
        -Смирно, -рявкнул на него Гонолупенко на чистейшем русском языке. -Интеллигенция, мать вашу. Сгною в тайных подвалах ГПУ.
        Коля до того поразился преображению Гонолупенко из заезжей звезды в родную и до боли памятную власть, что застыл истуканом, вытянув руки по швам.
        -Останешься с Джульбарсом, -распорядился в сторону Коли Балабанов, -и на мои слова "всё в воле астрала, господин президент" скомандуешь кобелю: "Вой".
        -Я извиняюсь, гражданин начальник, -проговорил Коля побелевшими губами, -а если псина не выполнит команду?
        -Тогда вой сам, -объяснил задачу Гонолупенко. -И погромче, понял?
        -Так точно, -по-военному чётко отозвался Коля.
        -И чтобы без шуток у меня, -пригрозил Балабанов шоумену. -Судьба Отечества решается.
        Оставив Джульбарса на попечение Коли, за угол отправились втроём. Полного доверия к Налимову у Балабанова не было. Запросто мог сдать охране, просто по слабости нервов. Да ещё и наплести с три короба по поводу злоумышленников, тайком пробравшихся в Каменные палаты. Источавший до сего времени оптимизм Портсигаров подобрался и построжал лицом. Наверняка воображал себя графом Алексеем Орловым и думал о канделябре.
        -Сюда, -послышался шёпот Налимова.
        Балабанов первым решительно шагнул на голос и едва не столкнулся с взвизгнувшим от ужаса неврастеником. Капитан уже собрался выругаться, но тут его взгляд упал на стоящую за спиной интеллигента мрачновато-лысоватую личность. Личность тоже нервничала, но в отличие от эмоционального Налимова на визг не переходила.
        -Волокушин, -представился мрачноватый.
        -Балабанов, -чётко отрекомендовался капитан. -По специальному заданию Инструктора.
        -Я в курсе, -кивнул головой Волокушин. -Следуйте за мной.
        Волокушин вывел гостей из подземелья наверх и повёл переходами, от вида которых у сибиряка даже дух перехватило. Истраченного на отделку стен, дверные ручки и прочих прибамбасы золота вполне хватило бы на то, чтобы родной балабановский колхоз, да что там колхоз, весь район вышел в передовики, не только во всероссийском, но, пожалуй, в мировом масштабе. И пока Балабанов размышлял, благородно ли с его стороны будет стырить золотую ручку от двери и обменять её потом на комбайн или горюче-смазочные материалы, Волокушин ввёл гостей в огромный кабинет, где сидел на вид опухший старик и подслеповато щурился на горевший в камине огонь. Балабанов не сразу сообразил, что перед ним Гигант Мысли и Отец Российской Демократии. А сообразил он только тогда, когда старик обернулся и спросил у вытянувшегося в струнку Волокушина:
        -Чта?
        Налимов за спиной у Балабанова икнул, Портсигаров кхекнул, сам капитан растерянно сморгнул, и только сержант Гонолупенко, выступив вперёд, ответил на приветствие первого лица:
        -Хау ду ю ду, мистер президент.
        -Здравия желаем, ваше высокопревосходительство, -вспомнил о своих обязанностях переводчика Балабанов.
        -А этот негр вроде как чаю попросил? -недоумённо развёл руками хозяин Каменных палат. -Вот ведь иностранец, понимаешь, чай он к нам пришёл дуть.
        -Это каймановский язык такой забавный, -поспешил на помощь "переводчику" Портсигаров.
        -Понавыдумывали языков, понимаешь.
        -Нихт ферштейн чай, -поправился Гонолупенко. -Исключительно рашн водка.
        -Соображает, -восхищённо прицокнул языком хозяин. -Ну садись к столу, как там тебя. . .
        -Стингер, -подсказал Балабанов.
        -А ты зачем, понимаешь, всё время в чужой разговор встреваешь? Смотри какой прыткий.
        -Это переводчик, -вежливо прокашлялся Волокушин. -Вроде вашего Ястреба Жемского.
        -А, -протянул хозяин. -Ну тогда и ты садись. А третий кто?
        -Портсигаров, -щелкнул каблуками шоумен. -Представитель российской интеллигенции.
        -Этого добра у нас хватает, -добродушно кивнул головой гигант мысли. -Звание, что ли, пришёл просить?
        -Никак нет, -мгновенно нашёлся Портсигаров. -Орден "За заслуги".
        -Первой степени небось? -прищурился строго старик.
        -Третьей, -без смущения поправил его Портсигаров. -Мы своё место знаем.
        -Люблю, понимаешь, скромных, -восхитился Папа и, обернувшись к Волокушину, властно распорядился: -Дай и сейчас же. А то знаю я тебя, заволокитишь. И этому дай, -кивнул он на Балабанова, -Ястребу Стингерову, люблю, понимаешь, языкастых.
        -А иностранцу как же? -подсказал Портсигаров, примеривая орден. -Обидится ещё раззвонит, что обошли.
        -Дай, пусть знает нашу доброту.
        Волокушин обиженно засопел, но прыткий Портсигаров уже запустил руку в коробку и выудил оттуда лишний орденок.
        -Четвёртый-то кому? -зашипел на него жадный Волокушин.
        -Подарок каймановскому шаману, -не моргнув глазом соврал Портсигаров. Хозяин на протесты подручного только рукой махнул, а шоумен сунул орден в карман пиджака. Стингер, добрая душа, получив высокую награду, в долгу не остался и повесил на грудь Самому Джульбарсову цепь.
        -Презент, -сказал он на чистейшем каймановском языке. -От шамана.
        -Чта? -не понял чужого наречения Папа.
        -Он говорит, что всё в воле астрала, господин президент.
        В ответ на эти громко произнесённые Балабановым слова под полом кабинета громко завыла собака. Капитану даже показалось, что завыли дуэтом две собаки, и он не сразу сообразил, откуда взялась вторая.
        -Чта? -вздрогнул хозяин от берущего за душу воя.
        -Астрал вери гуд, -пояснил Гонолупенко. -Элита гоу хоу.
        -Чта?
        -Стингер говорит, что это местные духи распоясались, -пояснил Балабанов. -И советует всем спасаться.
        -Куда спасаться, понимаешь?
        -Кому - на пенсию, а кому - в отставку.
        -Сказанул, понимаешь. А с бумагами кто работать будет, вон их сколько накопилось.
        -Всё в воле астрала, господин президент, -развёл руками Балабанов.
        -Какой астрал, -возмутился Папа в ответ на новый вой, донёсшийся из-под пола. -Развели псарню в Каменных палатах, понимаешь.
        -Я извиняюсь, -прокашлялся Волокушин. -Мы проверяли, даже кинологов привлекали, но ничего не обнаружили.
        -К покойнику воет, -сказал Портсигаров, вслушиваясь в собачью музыку.
        -Ты чта несёшь, понимаешь. Лишу всех орденов и званий, интеллигент.
        -Народное поверье, -обиделся Портсигаров. -Если собачий вой невесть откуда раздаётся, то это либо к покойнику, либо к смене власти.
        -Поверье, понимаешь.
        -Астрологи тоже пророчат, -вновь вмешался Волокушин. -Марианна и все прочие в один голос твердят -быть беде. Вот мы и пригласили эксперта с Каймановых островов, специализирующегося на нечистой силе, чтобы он выдал окончательное заключение.
        -Это негр, что ли, эксперт, понимаешь?
        -Самый лучший в мире, -подтвердил Портсигаров. -Он и Билу отставку напророчил, и Гельмуту, и иным прочим.
        -Сбылись пророчества?
        -Сбылись, -вздохнул Балабанов. -Одни ушли по доброй воле на пенсию, а другие, особо упорные, -в мир иной. Всё в воле астрала, господин президент.
        И вновь в ответ на эти слова раздался за душу берущий вой. Артистично выли Джульбарс с Колей, ничего не скажешь. Таким воем не только Папу, но и всех его присных можно было бы выжить из Каменных палат.
        -Звёзды не благоприятствуют, -пискнул из своего угла Налимов.
        -Заладил, понимаешь, -пыхнул в его сторону гневом Папа, -Звёзды, звёзды! Уволю всех к чёрту.
        -Нихт ферштейн, -возразил Гонолупенко. -Астрал касаем только гранд-персоны, а на шушеру ему тьфу и растереть.
        -Астрал влияет только на людей великих, -начал переводить Балабанов, -а на. . .
        -Про шушеру я понял, -махнул в его сторону рукой Папа. -И правильно: на кой чёрт астралу какой-то там Налимов.
        То ли Коля недослышал, то ли Джульбарс разохотился, но на произнесённое хозяином слово "астрал" отклик был просто душераздирающим.
        -Нечисти много развелось, -сказал негромко Балабанов. -По столице не пройти, не проехать. А теперь она и до Кремля добралась.
        -Какая такая нечисть, понимаешь?
        -Собачка ведь не только у нас воет, -пояснил Волокушин. -но и в иных местах. К сожалению, есть уже прискорбные последствия.
        -Какие могут быть последствия без моего указу, понимаешь.
        -Так ведь нечистая сила, -развёл руками Портсигаров. - У неё своё начальство. А народ волнуется, генералитет нервничает, вплоть до заговора. Массы ждут Владимира Красно Солнышко то ли из Питера, то ли с Юпитера, с целью наведения порядка.
        -С какого такого Питера, понимаешь? Ты что тут несёшь!
        -Чаяния народа у нас почему-то всегда с Питером связаны, -сделал скорбную мину Волокушин. -И были прецеденты, когда действительно приходил на Москву питерский, садился в Каменных палатах, и именем он был Владимир.
        -Не дай бог, -прошептал побелевшими губами Налимов.
        Папа призадумался. И между прочим, было о чём. Балабанов его очень даже хорошо понимал. Потому как народные традиции вот так просто указом не спишешь в архив.
        -А был ещё один Владимир, -вспомнил Балабанов. -Правда, не питерский, а новгородский, и сел он не в Москве, а в Киеве, но тоже был шухер до самого неба.
        -Это что же, -ахнул Папа. -Кучму, значит, сняли? А почему мне не доложили?
        -Того снятого киевского князя не Кучумом звали, а Ярополком, -уточнил начитанный Налимов. -Это тысячу лет назад было.
        -Так что ты мне голову морочишь, понимаешь?
        -Я, это к тому, что народные чаяния с именем "Владимир" связаны, -пояснил Балабанов.
        -Иес, -поддержал капитана Гонолупенко. -Владимир -вери гуд.
        -Дался им этот Владимир, -обиделся на народ Папа. -Чем им, скажите, Борис не по нраву?
        -Кто ж его знает, этот народ, -вздохнул Налимов. -Но в прошлый раз, значит, как этот самый Борис не того, то его, значит, того.
        -Того не того, -взъярился хозяин. -Куда девали прежнего Бориса?
        -Кажется отравили, -припомнил Портсигаров. -Времена были смутные. Самозванец пришёл в Кремль и всем, кто Борису верно служил, головы снял. Такая вот вышла похабная история.
        Налимов зарыдал от воспоминаний о будущем. Папа, глядя на него, поморщился, но гнев умерил.
        -Я ведь это к тому, -осторожно заметил Портсигаров, -что Борис, учитывая фатальные ошибки прошлого, мог бы Самозванца и сам назначить и тогда это уже будет не Самозванец, а Назначенец и Преемник.
        -Иес, -сказал Гонолупенко. -Патриа анд либертад.
        -Чего? -не понял распоясавшегося Стингера "переводчик" Балабанов.
        -Державность и либерализм, -пришёл ему на помощь Волокушин.
        -Ты мне по-простому давай, -обратился Сам к посланцу каймановского шамана, -а то, понимаешь, партия. Какая такая партия? Либералы твои сроду её не создадут. Грызутся, понимаешь, друг с другом без продыху. Кабы не я, так от их либертад только рожки да ножки остались.
        -Я тут набросал портрет преемника, -подытожил дискуссию с калькулятором в руках Волокушин, -питерский, именем Владимир, патриот и либерал.
        -Невысокого роста, -добавил Балабанов, -сухощав, лоб широкий, выпуклый.
        -Скромен, в питии воздержан, -добавил отсебятину Портсигаров.
        -Иес, -возликовал Гонолупенко. -Шаман сказал бы -вери гуд.
        -Шаман, -проворчал Сам. -Мы тут, понимаешь, тоже не лаптем щи хлебаем. И без астрала кое-что кумекаем. Пиши, понимаешь, Волокушин, указ о Самозванце. Утрём нос прежнему Борису.
        -Может, мы Самозванца Преемником назовём? -осторожно поправил Папу Волокушин. -Так стилистически будет лучше звучать.
        -Вот дал Господь бояр, -тяжело вздохнул Сам. -Налим на налиме. С красного крыльца некого сбросить. Хоть самому, понимаешь, в народ прыгай. Ладно, пиши -Преемник.
        Бумагу Папа подмахнул не глядя и отвернулся к полыхающему в камине огню. Балабанов даже насторожился -уж не задумался ли Отец Демократии, но раздавшийся вдруг храп опроверг его подозрения. Аудиенция закончилась полной победой сил обновления.
        Выводил Налимов каймановскую делегацию той же дорогой, что и вводил. А Волокушин на прощанье сунул Балабанову какой-то солидный конверт под большой казённой печатью. Капитан спрятал конверт в карман подальше от глаз шоуменов. Не приходилось сомневаться, что в этом послании содержатся указания к дальнейшей деятельности от инструктора.
        Джульбарс встретил заговорщиков радостным лаем, Коля -нервным подёргиванием правого века, которое можно было счесть и подмигиванием, если бы не посиневшие губы на побелевшем лице.
        -Держи, -царским жестом бросил ему орден "За заслуги" Портсигаров. -Носи с честью, заслужил.
        -Это от нового? -испуганно спросил Коля.
        -Пока от старого, -пояснил сияющий Налимов. -Слава богу, всё свершилось в русле новых веяний.
        -А Джульбарсу? -взыграло в Коле чувство справедливости. -Мы ведь вместе выли. Портсигаров достал из кармана медаль и повесил на грудь слегка занервничавшего милицейского кобеля:
        -Всё что смог, -извиняясь перед псом, развёл руками Портсигаров. -Волокушин, жадюга, зажал орден. Дал только медаль "За спасение утопающих". Собаке, мол, большего по статусу не положено. Как я его ни убеждал, что Джульбарс у нас не собака, а оборотень, он упёрся и ни в какую: представьте-де в человеческом обличье, тогда и рассмотрим.
        -Бюрократы, -с негодованием выдохнул в сторону Налимова Коля. -Сами-то орденами не ограничатся.
        Однако негодование шоумена пролилось в пустоту, поскольку нервного сотрудника администрации уже и след простыл.
        Из подземелья выбрались без приключений. А в квартире Марианны Балабанова ждал сюрприз в лице Хулио Игнасио.
        -Радость у нас, -сказал дед Игнат. -Хуанито нашёлся.
        -Как нашёлся? -ахнул Балабанов. -Где?
        -Где ты его, значится, искал, там он, значится, и нашёлся, -пожал плечами дед. -Марианна сказала, что через девять месяцев оформлять будем.
        -Одной бутылкой мы не обойдёмся, -сказал Гонолупенко, потирая руки.
        -Это уж как пить дать, -дуэтом поддержали его шоумены. Прихватив Гонолупенко, Балабанов отправился за напитками и, выйдя во двор, распечатал заветный конверт.
        -Майору Балабанову и лейтенанту Гонолупенко, -прочёл из-за его плеча теперь уже бывший сержант, -выношу благодарность за проделанную работу. Приказываю: в течение ближайших месяцев взять под контроль виртуальный мир.
        -Ну что же, -сказал майор Балабанов, -приказ есть приказ. Лейтенант Гонолупенко, шоу продолжается. Вперёд и с песней.
        Наша служба и опасна, и трудна,
        И на первый взгляд как-будто не видна. . .
        ***
        Кто-то толкнул Балабанова в плечо и он удивленно открыл глаза.
        - Вставайте, майор, а то завтрашний день проспите.
        Попутчика в купе уже не было. Будила его проводница - очень солидная тетка, с измученным от долгого пути и духоты лицом.
        -А почему майор? Я вроде в поезд сел капитаном.
        -Мужики, - вздохнула проводница. - Упьются так, что себя не помнят.
        Балабанов себя как раз помнил. То есть помнил, что он в некотором роде капитан милиции Балабанов, а вот погоны на его плечах почему-то были майорскими. Мистика. И было еще смутное ощущение, что он то ли едет, то ли уже приехал не туда. А может, и туда, но не вовремя. Словом, было в окружающем его мире что-то не так. Сон свой Балабанов помнил, помнил отчетливо, и в том сне ему действительно дали очередное звание и орден "За заслуги". Балабанов стал лихорадочно шарить по карманам. Удостоверение он нашел и в том удостоверении "черным по белому" - майор милиции Балабанов. "Бред. Попутчик, что ли пошутил". Но ведь ордена не было. Зато была Марианна, вернее, ее фотография. Это с ней Балабанов познакомился у себя в родных краях год назад. Очень долго оформлял перевод и летел к любимой женщине на крыльях любви, в смысле приехал на поезде, как все нормальные люди.
        Пора выходить. Увидев на перроне Марианну, Балабанов возликовал. Зато при виде ее спутника, майор едва не грохнулся в обморок. Хулио Игнасио, скаля редкие зубы, махал приветливо рукой.
        Было или не было? Приснилось или почудилось? А может этот чертов экстрасенс виноват? И в своем ли он мире? Может, он в том, виртуальном? Его не покидало ощущение, что не все так, как хотелось бы.
        В любом случае жизнь продолжается. А что касается шоу, то это еще надо посмотреть.