Сохранить .
Восход Хепри Андрей Александрович Шитяков
        Уже десятилетие благословенной богами Черной Землей правит величайший из великих - фараон Маат-Ка-Ра, до возложения на себя Двойной короны именовавшийся правительницей Хат-Шебсут. Но взрослеет соправитель Тути-Мосе, фараон Мен-Хепер-Ра, и никакие путы не удержат взлёт молодого сокола-Гора…
        Ипи Ра-Нефер
        (А. А. Шитяков)
        Восход Хепри
        1
        Так рождался Меч

11 ГОД ФАРАОНА МААТ-КА-РА, 19 МЕСЯЦА МЕХИР, ПЕРЕТ: СЕЗОНА ЖАТВЫ.
        КОНЕЦ ФЕВРАЛЯ 1511 ВС
        Тонкая струйка расплава лилась вновь в лучший, прожаренный в медной трубке уголь. Так рождалось Серебро Нетеру. Мало кто знал, как тяжек и низко вознаграждён труд рудокопов в Долине Ра-Хенни[1 - Долина Ра-Хенни (она же Путь Ужаса - у арабов - Вади Хаммамат). Путь из Уасита и Капты к крупнейшему порту Красного моря. Во времена Сенусерта 3 и ранее (возможно) там существовал судоходный канал со шлюзами. Именно в рудниках Хаммамата добывался (и до сих пор добывается) редчайшей чистоты диоксид титана, дававший рождение сакральному металлу (в Каирском музее хранится три предмета вооружения из легированного титана).], которую даже караванщики, спешащие подвести по руслу иссохшего канала грузы к древнему порту Синих вод, называли Путём Ужаса, тем не менее, сии рудокопы добывали белый прах. Посвящённые Имхотепа и других храмовых братств Трижды Мудрейшего Тути, добавляли к нему серую желудочную соль, способную, горя, испарять бронзу, и уголь, прокалённый в запаянной медной трубе. Так рождался Небут-Нетеру. Но Серебро Нетеру обещало быть не только лёгким и несокрушимым, если его не очистить, но и хрупким,
как синее стекло. Посему, тускло сверкающие капли измельчали, вновь смешивали с лучшим углём и добавляли Кровь Апопа[2 - Вероятно - азотная кислота, определённо известная в 18д НЦ], дабы очистить от серы и иных примесей. Снова плавили, бросая Слёзы Ра или Зелёный кристалл[3 - Вероятно - гелиодор, полудрагоценный бериллиевый минерал, для легирования титана. Им же, равно, как и кобальтовым колчеданом объяснялось необычная прочность, гибкость, ковкость и способность к «фигурной» заточке мечей и доспехов 18-ой Династии. Не смотря на широкое распространение бронзы в 15 в ВС, за мерный слиток с храмовым клеймом, финикийские торговцы давали пять слитков бронзы, не смотря на её дороговизну. Но «элитным», не уступающим некоторым современным сталям, оружием, могло вооружится не более 3 -4 тыс. воинов. Остальные 10 -12 тыс. из регулярной 18-ти тысячной армии Та-Кем пользовались изделиями крупных братств мастеров, знавших секрет кобальтового колчедана. Кстати, финикийцы покупали их по весу 1/2. И только, когда вместо гелеодора стали использовать берилл, экспедиции ТуМосе 3 привезли «британское олово», богатое
побочным кобальтом, медь вполовину подешевела, и появилось возможность оснащать древнеегипетскую армию, включая вспомогательные войска, на уровне, превосходящем любые армии античности, эллинизма, римского времени и даже тёмных веков.], и вот, наконец, красно-серебристый драгоценный расплав тёк из тигля в форму.
        Когда это было? Целый локон Хонсу ушёл на то, чтобы отлить брусок Небут-Нетеру нужной чистоты, ещё месяц, расковав в тонкую полосу, его отжигали в углях, в запаянной медной трубе, дабы был гибок и не горел при ковке, и вот - настало время Рожденья Меча.
        Тути-Анх, обернув лицо плотной повязкой, ибо многие из испарений были ядовиты, приказала остудить металл прохладными водами Хапи. Служки без слов принесли кремниевую наковальню и молоты, ибо ничто не должно было смешаться с благородным металлом мечей Избранников, стоящим многократно дороже золота и серебра, ибо за каждый дебен[4 - Дебен - древнеегипетская мера веса (и банковско-расчётная мера) =204 гр (НЦ), ок. 20 кайтов.] Небут-Нетеру щедро было уплачено кровью простолюдинов и даже - жрецов.
        Двое служек извлекли длинный слиток щипцами, опустив на наковальню. Тути-Анх и Жрец Горизонта Умиротворяющего принялись расковывать священный металл в длинную и широкую пластину. Так рождался Меч Хранителя. Пластина была сложена всемеро и свёрнута в трубку, после чего Тути-Анх и ещё один Посвящённый, хорошо проковав, скрутили щипцами в спираль получившееся. И снова расплющили в пластину, завернув в трубку и приступив к окончательной ковке. Так рождался Меч Избранника - оружье в два с половиной локтя длиной: свыше трёх локтей стран Фенех, эти торговцы уменьшают и облегчают всё.
        Удар и сноп искр… Так рождается Меч Хранителя. Великий меч - рукоять его будет достойнейшему Ипи Ра-Неферу почти по грудь. Весить же, даже с отделкой, священное лезвие, лёгкое, как перо Величайшей и прочное, как Сердце Праведногласого, будет не больше восьмой хека. Лезвие, способное сокрушить всё! Расщепить любую бронзу, даже лучшую, что делают на подворье Дома Сокровенного в Ипет-Сут и Горизонте Тути, добавляя Зелёные Кристаллы. Перемахнуть клинки из редкого прочнейшего металла, что падает раскалёнными каплями с престола Нут, оставляя кровавый след. Прилетев из бездн вселенной, чтобы стать падающей звездой, а затем - мечом или священной чашей. Но и Мечи Звёздного железа уступают тайному Небут-Нетеру. Меч из Серебра Богов Несокрушим, способен расколоть гранит, не преломившись, при своём тонком лезвии. Так рождался Меч Избранника - прочнейший, неодолимый ничем, ибо и бронза с зелёным кристаллом и солнечным камнем, и тяжёлое железо небес против него, что сердце нечестивца против Пера Владычицы Истин. Судьба его - петь в ветрах иных стран, в руках Верховного Хранителя, Великую Песню Битвы, сокрушая
царства нечестивцев для Величайшего Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра!
        Удары кремния сыпались по Небут-Нетеру, высекая искры, выбивая в центре, по длине священного лезвия узкие, неглубокие канавки. Меч уложили на специально высеченный станок полированного гранита, и закрепили тщательно. В верхнюю канавку поместили разогретую пластину прочнейшей и гибкой бронзы с камнем слёз Ра, крученную и кованную одиннадцатикратно. Изображения Девятки, Амена-Ра и Прекраснейшей были выбиты на полосах бронзы не просто так. Посвящённая Тути-Анх начала священнодействие, закинув голову и воздев руки:
        «СЛАВЛЮ СВЯЩЕННОЕ РЕН - ИМЯ ВЕЛИЧАЙШЕЙ МААТ НЕФЕР-НЕФЕРУ, ВЛАДЫЧИЦУ ИСТИН, ЗАМЫСЛИВШУЮ МИРЫ! СЛАВЛЮ СВЯЩЕННОЕ ИМЯ МНОГОКРАТНО МУДРЕЙШЕГО ТУТИ, ГЛАСА АМЕН-РА, ЧТО ЕДИНЫЙ УМИРОТВОРИТ ПЛАМЕННУЮ, ИЗМЫСЛИВШЕГО ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ, ПИСЬМО И РЕМЁСЛА, ПОРОДИВШЕГО НЕРАЗЛУЧНЫХ СЕШАТ И ШАИ - ПОКРОВИТЕЛЕЙ СУДЕБ. СЛАВЛЮ СВЯЩЕННЫЕ РЕН ДЕВЯТИ В ЛАДЬЕ: ХЕРУ, ХРАНЯЩЕГО ТА-КЕМ, СОКРУШАЮЩЕГО АПОПИ И ОТВЕРЗАЮЩЕГО ВРАТА ТЕ-МЕРИ! СЕТИ, ГРОЗУ ТВАРЕЙ АМ-ДУАТ, ПРОВОДНИКА ЛАДЬИ МЕСЕКТЕТ, НАСЫЛАЮЩЕГО НА КОЧЕВНИКОВ БУРИ В САВАННЕ И ПУСТЫНЕ! АНПУ, ЕДИНОКРОВНОГО БРАТА ХЕРУ - ВЛАДЫКИ ТРОНА, ИСЦЕЛЯЮЩЕГО ОТ БЕД, НЕДУГОВ И ЧАР, ДЕРЖАЩЕГО ВЕСЫ МААТ, ОТВЕРЗАЮЩЕГО ВРАТА ДУАТА! УСЕРА, ВЕЛИЧАЙШЕГО ДЛЯ ВЕЛИЧАЙШИХ, УТЕШИТЕЛЯ ПРАВЕДНОГЛАСЫХ, ВЛАДЫКУ СПРАВЕДЛИВОСТИ, ФАРАОНА ПОЛЕЙ ИАЛУ! ВЛАДЫЧИЦЫ АСЕТ, МАТЕРИ ЛЮБВИ, ПОКРОВИТЕЛЬНИЦУ ПРИНЯВШИХ СЕМЯ, ВЕЛИКУЮ ЧАРАМИ! НЕБТЕТ - УМИРОТВОРИТЕЛЬНИЦУ ПРОВОДНИКА, ПЕРВОЕ ОТРАЖЕНЬЕ ПРЕКРАСНЕЙШЕЙ, УТЕШИТЕЛЬНИЦУ РАЗЛУКИ, ЗАЩИТНИЦУ ПЕРЕШЕДШИХ В ЗАЛЕ ДВУХ ИСТИН! СЛАВЛЮ РЕН ВЕЛИКОГО ГЕБА, ДАРОВАВШЕГО НАМ ЗЕМЛЮ И МЕЧ СЕЙ, ОТЦА НЕТЕРУ ЛАДЬИ! СЛАВЛЮ НУТ СИНЕОКУЮ В СИЯНИИ РА, ДАРУЮЩУЮ НЕБЕСНЫЙ ХАПИ, ПРЕСТОЛ ХЕПРИ,
АМЕНА И АТУМА, ПРЕКРАСНУЮ В НОЧНОМ ПЛАТЬЕ, РАСШИТОМ ЛУЧШИМИ ИЗ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ, ЧТО В ТРЮМЕ ЛАДЬИ МИЛЛИОНОВ ЛЕТ. СЛАВЛЮ ТЕТНУТ, ВЛАДЫЧИЦУ ВОД, ХРАНИТЕЛЬНИЦУ СТРАННИКОВ И ЗАЩИТНИЦУ ЗНАМЕНОСЦЕВ И ЛАДЕЙ ИХ В БОЯХ С НЕЧЕСТИВЦАМИ, ОДАРЯЮЩУЮ РАЗЛИВОМ! СЛАВЛЮ ВЕЛИКОЕ РЕН АМЕН-РА, ЧТО ХЕПРИ-РА, АТУМ-РА - ТРИЕДИН И ИЗВЕЧЕН, ВЛАДЫКА БЕСКОНЕЧНОСТИ НА МИЛЛИОНЫ ИТЕРУ, ДО НЕЗЫБЛЕМЫХ ЗВЁЗД И САМОЙ МЕР, МУДРОГО КАПИТАНА ЛАДЬИ МИЛЛИОНОВ ЛЕТ!»
        Так рождался Меч, благословенный Нетеру… Тути-Анх выдохлась, и её заменил иной Посвящённый мастер. Двое Жрецов снова проверили порочность крепления, и точно подогнали пластину гибкой меди к длинной ложбинке в лезвии Небут-Нетеру. Двое служек, уже готовящихся к Посвящению, на всякий случай, придавили медными пластинами к полированному граниту основание и острие меча. Тут же ударили кремниевые молоты, высекая искры. Так рождался Меч. Упругая бронза приковывалась дабы тонкое лезвие Небут-Нетеру не преломилось, встретив любую преграду, и не потеряло гибкость. Один молот треснул, разлетевшись сверкающими брызгами. Крупный тяжёлый осколок сильно ударил мальчика-служку в плечо. Его мгновенно унесли иные, а Посвящённому подали новый молот. Каждая капля, сорвавшаяся из мерного сосуда, означала охлаждение Небут-Нетеру. Меч Избранника не терпел спешки, но не терпел и промедленья. Священный тускло-серебряный металл ещё не остыл, он плохо отдавал тепло, иначе бы непременно оплавил бронзу. А сейчас Посвящённые мастера, к которым вновь присоединилась отдохнувшая Тути-Анх, и ещё один - старый и опытный Первый
Стражник Братства - Манту-Херу-Асир, вчетвером, довершали начатое. Самое важное. Четыре молота, опускаясь на Меч почти одновременно, рождали вспышку искр, озарявшую всю мастерскую, и слепившую Посвящённых, что мешало работе. Первый Стражник окликнул служку, но остальные мастера, за грохотом, не услышали его слов. Непросто рождался Меч. Теперь Посвященные загибали обратно края канавки, аккуратно выбитой в священном мече, плотно и надёжно прижимая бронзовые пластины к клинку Небут-Нетеру со всех сторон. А, когда священный меч медленно - а быстро можно остудить лишь тонкое острие сего металла, дарованного Маат или Тути - охладится, отдавая бронзе свой жар, их поверхности ещё и сплавятся, а частью - станут единым, как учил Имхотеп. Слава Нетеру, служка поднёс синие стёкла, оправленные кожей, теперь свет не будет слепить Посвященных, а искры - лететь им в глаза. Но если осколок молота… Сколько Посвящённых Братства при ней потеряли глаз, а, иногда, оба, иногда - и жизнь, создавая Небут-Нетеру? Такова цена священных мечей, увечья, жизни и целые сезоны труда, тысячи лет Тайного Знания… А не два хека золотом и
столько же - серебром, как предлагал Братству царь Хатти Цитанта, если и великий, то лишь своим чревом.
        Но что Тути-Анх до сего нечестивца, когда Великий Меч, Меч Избранника, возлюбленного Ипи Ра-Нефера, рождается ныне в её руках?
        Меч был откреплён от гранитной плашки, перевёрнут, аккуратно уложен и закреплён снова. В ход пошла вторая полоса лучшей бронзы с зелёным кристаллом, лежавшая в печи, дабы не слишком остыть до поры, и всё, вплоть до священнодействия, повторилось. Так рождался Меч.
        Наконец, несколько мастеров низкого посвящения, при помощи тонких медных прихватов и многослойных, прошитых хлопком, мокрых рукавиц грубого льна, надели на основание клинка бронзовый чехол, проковав. К нему же приклепали два малых серпа, подобных мечам хопеш. Дабы рука держащего священное оружье была защищена, и ещё, чтобы воин мог заклинить ими вражеский меч, обезоружив врага. А, ежели враг близко, и укол или замах невозможен, то сии серпы нанесут внезапный режущий удар отводом локтя. Подобные длинные и тонкие, из отборной бронзы, «тройные» мечи селкит стали оружием высокородных, военачальников и опытных воинов Уасита ещё при нечестивых Хаках. Доказав за несколько веков, что мечника со щитом и селкитом не одолеть ни саблями Хатти и Кадеша, ни лёгкими, наподобие наших, хопешами восточных кочевников, ни тяжёлым и длинным боевым серпом Нахарина, ни прямыми, сужающимися, подобно кинжалу, клинками Бабили. Ни, тем более тяжёлой секирой. Да и против копейщиков с селкитом устоять много легче, чем с, даже, не с полутора, а двухлоктевыми хопешем или прямым, как жало мечом сепед.
        Тем старательнее Тути-Анх подгоняла и приклёпывала нижнюю бронзовую часть, оковывая торчащий, под рукоять, штырь священного Небут-Нетеру длинной трубкой прочной бронзы, на которую, в свою очередь, наденут слоновый бивень и дорогой затыльник с синим драгоценным кристаллом из дальних стран. Селкит из Небут-Нетеру - пред таким даром не устоит ни один враг, и… ни один воин!
        Где-то на подворье громыхнуло, обдав ветром, песком и илом лица Жрецов, мастеров и служек, замотанные плотным льном с проваренным углем. Видно, вспыхнула с грохотом гремучая смесь для чаш Гнева Тути, или же, новых гремучих стрел флота Та-Кем, да будут несокрушимы его ладьи. А может, непосвящённые простолюдины мешали простую неугасимую Кровь Геба с красным горючим камнем, для зажигательной смеси ладей, ведь и с нею нужна великая осторожность.
        Но что сейчас до того Тути-Анх? В её руках рождается Меч Верховного Хранителя Трона. Того, что не отвечает на её любовь, но, верно, не устоит пред оружием, что не способен подарить ему ни Наследник Тути-Мосе, ни сама Хат-Шебсут Хени-Мет-Амен Маат-Ка-Р!
        Великий меч был выкован. Его слегка охладили водою и придали остроту дорогим точильным порошком, лишь чтобы снова разогреть в углях с горючей солью. Но, надели пред тем временную рукоять из негорючего дерева Пунта. Подвели быка. Мечу Хранителя должно закалиться в крови - и Тути-Анх, не снимая повязки, колола и рубила громадного, в двадцать пять хека, буйвола, пока он не рухнул, залив кровью Дом Мастеров подворья Имхотепа. Так рождался Меч…

* * *
        Одевшись в чистое, при знаках достоинства Жрицы Гласа Амена и Посвящённой Братства Имхотепа, Тути-Анх вышла из душного Дома Мастеров подворья. Она жадно глотнула свежего воздуха и кликнула колесничего храмовой охраны - везти её к ювелирам.
        Ювелиры украсят лезвие священным синим золотом с лазуритом Бабили, закрыв бронзовые пластины. Притом, не нарушив углублений на бронзе и Небут-Нетеру: опытные мастера всегда вершили своё ремесло так, что отделка не выступала за лезвие, напротив, утопала в нём, самое меньшее, на три-четыре волоса, дабы клинок не застревал, перехватывая вражеский щит. Бронзовые серпы у рукояти будут украшены жёлтым, красным и белым золотом, наподобие Пера Маат, Величайшей и Прекраснейшей. Тяжёлая драгоценная отделка почти у самого острия будет переносить всю мощь удара длинного священного лезвия на конец клинка. У Ипи Ра-Нефера уже есть длинный меч-селкит, правда, из бронзы, много тяжелее и чуть короче. Но, всё равно, Верховный Хранитель Трона, достойнейший Ипи Ра-Нефер, быстро привыкнет к новому оружию.
        Тути-Анх загодя дала ювелирам замеры, заказав сюжет: Херу, поражающий Апопа Священным Мечом, с надписью: «Да хранишь ты берега Хапи, как Хранитель Херу хранит Берег Те-Мери, ведая только победы!» Верно, чеканки уже готовы, старому Амен-Сенебу останется только подогнать и закрепить. И завтра Великий Меч станет воистину прекрасным!
        Подворье Имхотепа не зря было отнесено от храма Тути, и, вообще, подальше от Уасита. На этот раз взорвалась всего лишь кровь Геба с мелко толчёной красной горючей солью, которую проваривали в чане, не меньше, чем в полтора хену, да, видно пересыпали селитры, или использовали медный чан с узким горлом, а когда смесь закипела и потекла в огонь… Воронка в полтора локтя на месте кострища, несколько рваных кусков меди и семь обугленных тел - колесничий рассказал Жрице, что на Суд Владычицы Истин предстали двенадцать, а ранены и обожжены - ещё сорок два. И это всего лишь от неугасимого огня, который очень трудно взорвать, а вот очищенная кровь Геба со зловонной солью, - и четверти такого хватило бы, чтобы разрушить самые прочные каменные стены! Не зря сей тайный гремучий состав зовут «Гнев Тути», воистину не зря.
        Чуть поодаль, расположив свои горны в сени пальм и густых тамарисков, работали послушники Братства, в числе которых могли быть и одарённые иноземцы. Они брали готовый слиток из мешочка, верно, из самого Дома Мастеров Братства, нагревали и аккуратно, пользуясь формой, расковывали в пластины, равные даже по толщине, и Жрец Тути проверял их после остужения. Брак выходил редко, и длинные - почти в локоть, широкие - в шесть тебов, при толщине - примерно, насколько расстояние и скорость колесницы позволяли Тути-Анх оценить это - всего в палец, а некоторые - в полпальца! Посвящённый тут же размечал точки, и в дело вступали сверлильщики, пробивая по краям четыре, а то, и восемь отверстий - Тути-Анх видела три дня назад результат их труда, случась среди маленькой крепости. По пятеро Хранителей сидели в каждой из четырёх глинобитных башенок. Крепостица эта была возведена за несколько дней указом Верховного Хранителя, хотя Братство Имхотепа с его храмовым подворьем было защищено более чем довольно. Но стены и Хранители оберегали не сокровища от врага или вора, а тайну от ненужных глаз и ушей, которых в
подворье Братства было немало - слуги, купцы, не считая ремесленников и послушников из чуждых стран.
        Старшую Стражницу Братства Херу-Мосе Имхотепа и Посвящённую Жрицу Тути не пропустить не могли. И тогда Тути-Анх увидела, какую же тайну старательно хранит достойнейший Ипи Ра-Нефер, заодно, и поняв назначение сверлёных бронзовых пластин разной длины и толщины. Но, когда Тути-Анх всего-то решилась спросить… Даже Стражнице Братства ответствовали, что тайну сего оружия, равно как и сплава, из которого льют эту, - молодой Хранитель кивнул на десяток уже рассверлённых пластин, сложенных стопкой, - бронзу, не велено открывать даже Величайшей Хат-Шебсут Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно во здравии и силе! Вначале Жрица вскипела, ибо с каких пор распоряжается как хозяин Посвящённый Маат в Братствах Трижды Мудрейшего, пусть он и Верховный Хранитель Трона, но вскоре…
        Лишь на первый взгляд, Ипи Ра-Нефер принял, казалось, излишние меры предосторожности, ибо то, что увидела Тути-Анх в этой громадной мастерской, только снаружи напоминающей крепость, потрясло Жрицу. Громадные, в семь локтей каждое, плечи, сделанные цельной рессорой, из склёпанных меж собою листов бронзы, похоже, в олово и медь добавляли для прочности те же тайные камни. Пластины разных длин и толщин. Окончание каждого плеча имело обратный изгиб, что усиливало удар, на концы их были накованы прочные бронзовые трубки - для удлинения плеч костью или рогом. Центр лука, как у любого лука Та-Кем, был изогнут вовнутрь, да ещё и дважды подрессорен бронзовыми пластинами. Жрица Сердца Ра была неплохой лучницей, но оценить мощь нового оружия Ипи оказалась не в состоянии. Единственно, заметив, что у него не будет слишком длинного хода, а по мощи то, что видят глаза жрицы, много превзойдёт подобное старое оружие. Ибо старым лукам ладей, измысленным ещё во времена Дома Аменемхети, говорят, что Величайшим Сен-Усер-Ти Хеа-Ку-Ра, великим мудростью, рессорами служат проваренные слоновьи или бегемотовы рёбра, и,
совсем немного - упругая бронза. Значит, новые мощней в три-четыре раза, а то и боле. Для них, именно для них, Ипи Ра-Нефер, возлюбленный Тути-Анх, затребовал много смеси Гнева Нетеру и неугасимого пламени. Да что думать, когда рядом лежали связки прямлённых, уже оперённых щепой, лёгких, похоже, - полых изнутри, осадных стрел, почти с малую пехотную пику длиной. И полые, с одним отверстием в три пальца, шары дешёвой бронзы, зачем же… Это… Это же Чаши Гнева Тути, только в полсотни, в сотню раз мощнее, если Тути-Анх правильно оценила объём. Конечно же, такой лук может бить не только стрелой по ладье, но и подобным шаром с неугасимым пламенем или Гневом Тути по каменным стенам! Может, мудрость Самозваной Правительницы Хат-Шебсут в том, что Великий Меч великих воителей куётся во дни мира и благоденствия? А может… Завтра ювелиры щедро украсят клинок Небут-Нетеру синим золотом и слоновьим бивнем, - подарок Верховному Хранителю будет готов. Достойный Меч для достойнейшего Ипи Ра-Нефера.
        Пальмы роняли привычные тени, раскидистые и высокие, но малопригодные, дабы спрятаться от жара Светила. Вспугнутые грохотом птицы, кружась и вереща, постепенно возвращалась к своим гнёздам. У Дома Мастеров Золота было не в пример спокойнее. Навстречу Тути-Анх вышел Старшина Дома - старый уроженец Яхмади, принявший в Та-Кем имя Амен-Сенеб, и учтиво приветил женщину. И, тут же, развернув длинный кожаный свёрток, воскликнул, не удержавшись:
        - Какой меч! О, все Нетеру и мои старые боги, только вам по силам такое! Великий меч! Давно, ох, как давно не держала молота длань Амен-Сенеба, не дышал на меня раскалённый горн! - я всегда был хорошим ювелиром, но тот, кто держал молот кузнеца, никогда не забудет, как в руках его рождается меч! - Пи-Ре, принеси заготовки! - старый ювелир добавил подмастерью.
        - Но почему ты не пошёл послушником в Ипет-Сут, ведь при Храме Амена много мастеров из Ре-Тенну и Яхмади?
        - И бегать десять разливов в подмастерьях как Пи-Ре? - нет, мне нужно было золото и собственное дело. Правда, и мастерству златокузнецов Та-Кем я проучился целых два разлива, ведь наши украшения много грубее, а ювелиры берегов Хапи умеют оживлять золото, серебро и камни, - подмастерье прервал его речь, принеся чеканки синего золота, - смотри, достойнейшая, сюжеты и надписи для обеих сторон клинка?
        - Без изъяна, ты, как всегда, великолепен, да вознаградят тебя Нетеру! - не дожидаясь награды Нетеру, Тути-Анх сунула пять золотых кайтов в ладонь ювелира.
        - Смотри, рукоять из слоновой кости, в виде Анх - креста Вечности, - Амен-Сенеб прокашлялся - синее золото, в которое щедро добавляли стеклянную краску, давало о себе знать, - удовлетворена ли госпожа золочением на серпах отборной бронзы? Такой великий меч, побывав в руках искусного ювелира, способен не только рубить бронзу и колоть гранит, но сокрушить то, что намного твёрже - сердце возлюбленного, - Амен-Сенеб заметил смущение Посвящённой и прервался на полуслове.
        - Конечно же, почтенный властелин священных металлов, - Тути-Анх улыбнулась, едва заметно, сделав вид, что не поняла намёка или не расслышала последних слов мастера.
        - Левую чеканку уже можно крепить, равно, как и священный знак в самом конце лезвия, перед остриём, дабы острие легче перемахивало щиты и брони, а вот правую - придётся подогнать.
        - И сколько у вас уйдёт на это? - Тути-Анх нервно вздохнула, женщина торопилась, Ипи Ра-Нефер должен появиться на Подворье Имхотепа очень скоро. Он не мог не заметить взрыва, услышанного по всему Уаситу, и не мог ограничиться даже докладами самых верных Хранителей Трона.
        - Завтра утром, достойнейшая, в первых лучах Хепри, мой посыльный вручит тебе Меч, дабы Посвящённая Жрица воочию смогла убедиться, что священный меч отныне не только всесокрушающ, слава Тайному Знанию Нетеру, но и воистину прекрасен, и красота его способна сравниться с его мощью! - Амен-Сенеб своим, воистину восточным красноречием, заставил Тути-Анх тепло улыбнуться, - а теперь, - старый ювелир поник головой, - задаток в четыре дебена я уже получил, когда достойнейшая заплатит мне остальные десять?
        - Когда священный меч будет в моих руках! Сразу же. Твой посланник, почтенный мастер Амен-Сенеб, найдёт меня в собственных покоях, небольшой, но богато украшенный проём в стене гостевого зала Дома Посвящённых Братства.
        Тути-Анх вышла, не простившись, и окликнула колесничего, ожидавшего неподалёку. Уже вечерело. Правда ли, что Атум-Ра проливает кровь на закате. Или же, как пишут поэты, он превращает в золото Священные берега. Но сейчас и пальмы, и заросли тамариска, и редкие смоквы, даже крестьянские хижины казались жрице золотыми. Добрый знак для Трижды Мудрейшего и Имхотепа - сына его. Что принесёт ей завтрашний день? Принесёт ли долгожданное счастье, сокрушит ли твердыню сердца, о чём неучтиво обмолвился старый златокузнец?

1511 ВС, 3 МЕСЯЦА ПЕР-МУТИ, СЕЗОНА ЗАСУХ
        ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ГОД ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ ХАТ-ШЕБСУТ.
        ДЕСЯТЫЙ ГОД ВЕЛИЧАЙШЕЙ МААТ-КА-РА ХЕНИ-МЕТ-АМЕН
        ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ГОД СОПРАВИТЕЛЯ ТУТИ-МОСЕ МЕН-ХЕПЕР-РА
        Колесницы неслись как ветер по улицам Уасита, почти за два итеру в час. Пусть и Священный час Та-Кем и в полтора раза короче, нежели у нечестивых Фенех, Бабили и Акайвашта. Ибо неведомо нечестивцам, что на тридцать шесть часов разделили Хепри-Ра, Амен-Ра и Атум-Ра Престол Нут, а двадцать четыре часа - есть влиянье Апопа. Но, всё равно, промчаться почти двадцать тысяч шагов за час Та-Кем, да в городе… Никакой лучник не попадёт, разве что, в коней. Ипи был доволен скоростью колесниц на опасных улицах.
        Великолепные, украшенные полуизваяниями Нетеру-Хранителей Анпу и Херу, парадные врата Уасита, три десятка локтей в высоту, пропустили кортеж Величайшего. Самого Тути-Мосе, Ипи Ра-Нефера, а за ними - нескольких молодых Хранителей Трона, Носителей Щита и воинов из отрядов Храбрейших. Рядом с Тути-Мосе ехал опытный начальник Стражи Тути-Мосе и личный Носитель Щита - Ахти-Мут. Но Верховный Хранитель Ипи Ра-Нефер взял с собою лишь Усер-Мина: своего поверенного и Старшину Совета Хранителей Великого Дома Маат.
        Прихватили на всякий случай - ведь поединок, даже тренировочный, очень опасная забава - шестерых лекарей Братства Анпу. Да двоих Посвящённых, что «умеют исцелять без ножа и мази, и убивать без дрота и лука». Чему Ипи Ра-Нефер однажды был свидетелям, да и сам немного освоил эту науку.
        Едва десять колесниц покинули врата Столицы, как вслед за ними, по хорошо накатанной и присыпанной щебнем дороге, отправились ещё два десятка лёгких колесниц - из Воинств Амена и Тути.
        Тенистые пальмы и виноградники крестьян раскинулись всего в половине итеру от пригородных кварталов Уасита, где селилась беднота. Мелкие торговцы и ремесленники, коим не хватало серебра купить дом или землю внутри несокрушимых стен великой столицы Священной Земли, жались к ним. Казалось, перемена наступила мгновенно, ветвистые мясляничные и финиковые пальмы прикрывали воинов от жара, пусть и утреннего. Со стороны Вечного Хапи доносился прохладный ветер, дышащий влагой и свежестью. Буйволы крестьян спешили к водопою, но шарахались от колесниц, видя в них несущихся с неимоверной быстротой огненно-чешуйчатых чудовищ, которыми правят сверкающие люди. То здесь, то там вспархивали немаленькие стайки упитанных уток и гусей, совсем ещё непуганых. Странно - даже крестьянских девочек учат охотиться с деревянным луком с шести лет, не говоря о мальчиках. Почему птица почти не боится людей, если крестьянские луки, сети и смоляные ловушки собирают столь богатую дань? А у каждого Хранителя, Стража и воина - за спиною ненатянутый, но мощный составной, из рога, бронзы и кости, лук. Птицы, похоже, видели оружие,
но, всё равно пугались только гула колесничего отряда, продолжая кружить над кортежем. Твари мудры, ничего не скажешь. Торжественный выезд Тути-Мосе трудно было перепутать с охотой даже неграмотному кочевнику, а уж птицам, сама жизнь которых зависела от стрел сынов Хапи - подавно.
        Тути-Мосе прикрикнул на своего флейтиста, и тот, немедля, пропел сигнал: остановить колесницы. Ипи Ра-Нефер и сам прекрасно осознавал, что вот-вот должна показаться дорога, ведущая к саваннам востока, да, к тому же, всем, проснувшимся слишком рано, и немедля поспешившим в путь, были необходимы еда, питьё и немного вина.
        Ипи направился к Тути-Мосе, по пути выхватив из позолоченных полуножен кедра и кожи, свой длинный обоюдоострый меч, с лезвием немного за два локтя. На острие раздался хлопок, и, сие мгновенье, молодая пальма из бесполезных, толщиною больше чем пол-ладони, рухнула, создавая воинам подобье скамьи. Молодые воины, Храбрейшие, Стражи и Хранители - вовсе были в изумлении. Конечно же, кроме Ахти-Мута и Усер-Мина, знавших о дорогом, щедро украшенном серебром и красным золотом, подарке Величайшего Тути-Мосе своему названному брату. Да, к тому же, все Посвящённые, даже не состоя в Братстве Имхотепа, прекрасно знали, что слабы лишь бронзовые мечи, с одной пятнадцатой олова: годятся они лишь на продажу сынам Фиолетовой и иных областей Ре-Тену, Джахи, Яхмади, Бабили и даже Хатти. Для лучших мечей, чешуйчатых доспехов Хранителей, Стражей и Храбрецов, а иногда, и четвёрок коней тяжёлых колесниц «хевити» в бронзу добавляют камень Слёз Ра. А для оковки щитов и боевых пекторалей с поясами для простых воинов Та-Кем, добавят в расплав синюю краску стеклодувов, убавив три части олова. Что делает бронзу немного гибче,
на треть прочнее, а мечи, брони, щиты и наконечники - легче. Но только высокородные, военачальники и зажиточные, а иногда, отмеченные в бою воины могли позволить себе меч, подобный селкиту, увиденному у Верховного Хранителя. Длинный - в два локтя и полторы ладони - и тонкий, меньше пальца у основания, не ломкий и упругий клинок. Говорят, Посвещённые Братства Херу-Мосе Имхотпа добавляют в расплав вместо олова - или же и олова оставляют, но немного, Нетеру ведомо - Слёзы Ра или дорогой Зелёный кристалл. Лишь тогда клинок получается долгим и тонким, лёгким, в шестую хека, и хлопающим отточенным остриём. Только опытные воины знали, что если острие хлопнуло, как хлыст дикаря: не будет ему преград, способному разрубить как деревяшку даже брус отборной храмовой бронзы в пол-ладони, а, оцарапав врага, клинок мгновенно убьёт его. Впрочем, Посвящённые, коих здесь было семь, включая Величайшего и Верховного Хранителя, понимали, что хлопок мечей и хлыстов всего лишь следствие того, что острие обогнало собственный ветер. Именно от этого и гибли оцарапанные враги: в крови рождалась волна, сокрушая всё на своём
пути: и мозг и трепещущее сердце. Но малая фехтовальная пика, пятилоктевая, дополнявшая длинные копья щитоносного строя, превосходила лучшие мечи высокородных. Конечно же, лишь за счёт мечевидного наконечника, и плеча замаха. Пусть длинной строевой пикой в восемь локтей, много превосходящей лёгкие, запросто можно перехватить и двух воинов в доспехах и со щитами: неспроста её отточенный наконечник длиною больше малого меча! Только, какую силу нужно иметь, дабы ударить ею? Да, пальма древка очень легка, волокниста и прочна, высверлена для большей лёгкости и, после того, снова продублена для прочности, но это не оружие для удара. Разве, как воины бьют «ножницами» в плотном строю, когда передние, припадая на колено, бьют в чрево, а следующий ряд обрушивает долгие и тяжёлые наконечники на головы и плечи. Дабы враг, закрыв щитом чрево, погиб с располовиненной головой, а укрыв щитом голову, получил бы пику в потроха. Но этим громоздким оружьем невозможно биться как мечом в одиночку. Оно создано для строя, потрясающе действенно в строю, но не более. Кстати же пришлось решенье Тути-Мосе оснастить воинства, в
дополнение к длинным пикам и дротам, ещё и малой пикой, помимо меча хопеш, лёгкого лука и топора. Не многих, конечно, ибо не каждый вынесет такую тяжесть, вместе с бронёй, в походе, но четыре тысячи лучших из воинств, да всех Стражей, Хранителей и Храбрейших. А вот у высокородных, чаще сражающихся на колесницах, были тяжёлые хопеши, длиною свыше двух локтей, смертоносная прелесть которых в том, что мощный рубящий удар сверху, превращается в укол изогнутого, как жало скорпиона острия, пробивая щит, и лишая врага-щитоносца руки, отправляя к Апопу. А рубящий удар справа надрезает щит скольжением изогнутого лезвия, тогда как острие хопеша снова наносит укол, и, легко пробивая даже дощатый бронзовый доспех, поражает Сердце нечестивца. Либо высокородные сражались долгими мечами «Селкит» - скорпион, сокрушающие древки, бронзу и плоть хлопком, подобным хлысту, способными заклинить оружье врага серпами у основания…
        Похоже, Величайший Мен-Хепер-Ра, - или юный Наследник, как предпочитают звать Тути-Мосе псы Самозванки Хат-Шебсут, - воспринял удар Верховного Хранителя как вызов своему мастерству. Фараон решил поразить своих воинов ещё больше, выхватив из полуножен прекрасное, отделанное синим, жёлтым, красным и белым золотом, камнями и слоновой костью лезвие. Чехол из кожи и проклеенного льна, укрывавший, во избежание случайной раны, золочёные серпы у основания, когда меч висел в поясной скобе, сморщился… Но, едва Мен-Хепер-Ра вскинул оружие, плотно ухватив рукоять, вывернулся наизнанку, покрыв руку Величайшего, едва не до локтевого сгиба, чешуйчатой бронёй.
        Ипи Ра-Нефер не был удивлён, не разглядев оружие в слепящих лучах. Почти такой же меч, как его собственные селкиты, подаренные Тути-Мосе и царственной сестрою Мерит-Ра, был немного, едва на две ладони, длиннее меча Ипи. Но иных собравшихся, стоявших по светилу, лезвие в два с половиной локтя без рукояти, поразило отнюдь не длиной или драгоценной отделкой. Пока Ипи Ра-Нефер, щурил глаза, оценивая меч в твёрдой руке Тути-Мосе. Осматривая, как опытный, хотя и ожидающий через два локона Хонсу только семнадцатую звезду, воин, раздались шепотки простых воинов отряда, Храбрейших, и даже Носителей Щита и Хранителей Трона:
        - Небут-Нетеру, металл Извечных!
        - Смотрите, Братья, если у достойнейшего Верховного Хранителя такой же, чуть короче, меч толщиной около полупальца на две трети от острия, то меч Величайшего Мен-Хепер-Ра даже чуть тоньше! Лишь у самого основания доходит он до двух третей! - совсем юный Хранитель Си-Птах не мог не выразить своего восхищения священным металлом клинка. Который был много дороже, нежели золото десятка цветов и оттенков, камни и иная инкрустация лезвия и рукояти. «А ведь из Си-Птаха получится один из лучших Хранителей!» - про себя подумал Ипи Ра-Нефер, в какие-то мгновенья, когда Тути-Мосе уже сделал замах неуловимым движением…
        - Слава Хатор, Хранительнице возлюбленных, Держащей Ключи и Свитки! - Верховный Хранитель, вновь, сказал едва не про себя, но тут же пришлось сожалеть о славословии Золотой.
        Уши резанул хлопок, и прочная молодая корабельная пальма, в ладонь толщиною, упала, срезанная как тростинка. Воины только восторженно охнули. Но Ра-Нефер уже усомнился, что Золотая Хатор милостива к Тути-Мосе, Мерит-Ра, Нефру-Маат, да и к нему самому. Тути-Мосе запретил рубить корабельные пальмы, ибо создаёт Великий флот, странно… А уж после того, как молодой Фараон, отошёл пару шагов и, с ненавистью в глазах, мастерски метнул меч, подобно дроту, вонзив остриё почти на локоть в тот самый пенёк, Ипи тихо выдохнул вслух:
        - Рано же я собрался поднести две сотни кайтов золота Десир-Десиру, в Золотой предел Хатор-Хранительницы и сотню древнему Дому Тан-Ти-Ра… - священный меч Тути-Мосе трепетал, вонзённый в пень, показывая, насколько он упруг. Почти столь же, сколь бронзовый меч Ипи, гибкий, как рессоры тяжёлых колесниц, которые не сделаешь из дерева. И, при этом, много прочнее и легче, более чем на треть. Ибо Ипи уже держал этот священный меч в руках. Его меч…
        - В чем дело, достойнейший? В чём, мой названный Брат! В чём, брат моей Соправительницы Мерит-Ра? - Тути-Мосе встряхнул Верховного Хранителя за плечи, уже догадываясь, но, внезапно, Величайший резко выдохнул, ошеломлённый новой догадкой: Значит! Значит этот меч был даром не мне, и я…
        - Остановись, Величайший, - ты владыка Священной Та-Кем или мальчишка? - Ипи, пусть и был моложе Тути-Мосе на целый разлив, бывал очень жёстким с Мен-Хепер-Ра. Но, воистину - единственным, на кого Фараон мог опереться в царствие Самозванки, - когда завершим отдых и отправимся к месту поединка, то взойдём с тобою на одну лёгкую колесницу и тогда переговорим, без посторонних ушей.
        - Ужели ты не веришь даже своим Хранителям, достойнейший? Переговорим… - Тути-Мосе задумался, - значит, и о…
        - И о Тути-Анх, Величайший, в том числе, хотя… - Ипи не завершил мысли, - только если ты пообещаешь мне после схватки хорошую стрельбу из луков! - Ипи Ра-Нефер улыбнулся, сгладив неловкость.
        - Ты любишь всегда быть победителем, Ипи! - улыбнулся Тути-Мосе.
        Похоже, все уже отдохнули и насытились. Вскоре, отряд в тридцать пять колесниц, слаженно, подобно змее, свернул на дорогу, ведущую в саванну за полями крестьян. Становилось всё жарче.
        Мен-Хепер-Ра, услышав, что гул колесниц почти заглушает их слова, обратился к Ипи исподволь, хотя Фараон и Верховный Хранитель полностью доверяли друг другу, но не в таких вопросах.
        - Ну и как тебе мой новый меч, достойнейший Ипи Ра-Нефер? - Ипи вёл колесничью пару, стоя к Тути-Мосе спиной, но почувствовал, что Фараон ухмыльнулся, - кстати! Малые, в две трети локтя, хопеши у рукояти, не говоря о чеканках Синего золота и ином мастерстве ювелиров, украшавших Священный Металл, делают наши с тобою мечи почти одинаковыми!
        - Ты, верно, хотел сказать, боевые серпы, что подобны мечу хопеш, только втрое короче, - Тути-Мосе засмеялся, что и было нужно Верховному Хранителю, - из той же священной бронзы, они назначены бить в противоход и захватывать меч врага - тогда все дорогие мечи похожи. А у высокородных, серпы так же позолочены в виде Пера Маат. Да и на пластинах синего или белого золота один сюжет: Херу, Ра-Мефтет или Сети сражают Апопа. Но твой меч не так лёгок и тонок, как кажется, Величайший, пусть он и из Небут-Нетеру! Под чеканками синего золота упругие, как пружины, тонкие пластины бронзы. И если мой меч отборной бронзы, всего на две ладони короче твоего, то… Ведь мой весит почти в восьмую хека, а твой меч, да живёшь ты вечно, Величайший Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, едва не в десятую. Хотя, кажется, должен быть легче на треть. Не более, чем в десятую, ибо Небут Нетеру, пусть оно несокрушимо и всесокрушающе, но почти вдвое легче бронзы. Значит, вес сих пластин отнюдь не мал, дабы меч был стоек к излому…
        - Я так и думал, что Тути-Анх создала сей меч для тебя! - Тути-Мосе, оборвав Ра-Нефера на полуслове, резко выдохнул и сжал бортик колесницы до боли в пальцах, - иначе, откуда тебе знать о нём то, что неизвестно его обладателю? - Величайший едва держал себя в руках.
        - Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной во здравии и силе! - теперь не выдержал уже Верховный Хранитель и металл зазвенел в его голосе, - ты - Величайший! Так заставь Тути-Анх оставить нас и замолчать, перестать порочить меня, царственную Мерит-Ра и Наречённую мою Нефру-Маат! - Ипи продышался, оглянувшись, - когда Посвящённая Имхотпа вручила мне меч, я чуть не располовинил её голову собственным же подарком! Маат Нефер-Неферу свидетельница, не я, так моя царственная сестра не выдержит… А слава наших ядов тебе известна… Я прошу тебя, названный Брат! Не дай потомкам Древней Крови очернить себя неправедным убийством!
        - Быть может, Ипи тебя утешит то, - вновь Мен-Хепер-Ра не смог совладать с собою, - что далеко вам с сестрою до яда создательницы сего меча, способной без стрелы и чаши впрыснуть его в самое сердце!
        - Но, да простит меня Величайший, что Верховный Хранитель считает недозволительным для тебя увиваться за не высокородной, - Ипи вздохнул, растягивая паузу, и обдумывая странные слова Фараона, - но, мне кажется, Тути-Анх явила благосклонность к твоей любви сим даром.
        - Змея! Ты желал одарить Хатор, но Золотая Владычица может быть злей Исефет и опасней Апопа! - Тути-Мосе сжал рукоять меча, - куда твоим ядам, куда ядам царственной Мерит-Ра? Пусть они страшат владык от Элама до Шарден! Но куда им до того яда, что течёт в крови Тути-Анх!
        - Погоди, Величайший Мен-Хепер-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - Ипи был всё ещё растерян, но о многом успел догадаться, - ты ведь давно возлюбил её, и Жрица Братства Имхотпа творила любовь с Величайшим… Хотя, я, как Верховный Хранитель, и не одобряю сего, не ровня она тебе, ждущему Двойную Корону! - Ипи Ра-Нефер снова решил принять удар на себя.
        - Конечно же, - замысел Ипи удался, и Тути-Мосе вскипел, - лишь Избранники, дети Древней Крови, единые пред Маат и сочетавшиеся Именем Девяти-в-Ладье воистину равны! Даже приняв Трон, у своих покоев, я буду слышать слова Усер-Мина: «Достойнейший Ипи Ра-Нефер и твоя Соправительница Мерит-Ра готовят приказы Совету Хранителей Трона!» Почему не сказать: «Избранники Нетеру, единые пред Извечными, творят любовь?» Я ведь был против решения Хат-Шебсут, ты знаешь это!
        - Нас не спросили, Тути-Мосе, да живёшь ты вечно, да будет крепок Великий Дом Йаху-Мосе Неб-Пехти-Ра Избавителя! Ни тебя, ни меня, ни Мерит-Ра, ни Анх-Нофрет, что была твоей Наречённой, а стала изгнанницей. Дочерью убийцы, отправленного мною на корм Стражнице Амет. Ей хотелось такого решенья Шаи? Не боле, чем нам. И разве спросили достойнейшего Паер-Анха и мать нашу: хотят ли они под крылья Прекраснейшей. Зачем корить меня этим, - Ипи помрачнел и задумался о чём-то далёком…
        - Что же, достойнейший Ипи Ра-Нефер Херу Си-Атет, - Тути-Мосе тепло улыбнулся, решив польстить Ипи Ра-Неферу, дабы развеять его печаль, хотя, в словах Наследника было больше правды, - ты воистину великий Хранитель, и горе тому правителю или посланнику, что услышит твою речь, ибо сдаст царство без боя!
        - Почему горе, Величайший, да живёшь ты вечно? Согласившись, нечестивый правитель сохранит десятки тысяч жизней, ибо отборные воинства Тути-Мосе, подобны льву, затаившемуся перед броском, дабы напасть на ослушника, - Верховный Хранитель не остался в долгу.
        - Не думаю, - Тути-Мосе продолжил обмен почти детской, граничащей с бахвальством, лестью, - что судьба ослушника: потерять воинства и царство. Скорее - отправиться в царство Апопа, ибо у нашего Ипи два лучших посланника несговорчивым - яд и стрела, а они убеждают всех, и никогда не подводят! - Наследник и Верховный Хранитель непринуждённо рассмеялись.
        Колесницы неслись навстречу горячему ветру, обдававшему лица юношей, на мгновение захмелевших от власти и забывших свои печали. Дорога сужалась, и высокие пальмы совсем закрыли кортеж от палящего светила. Гроздья фиников были ещё зелёными, но один плод, сбитый спугнутой птицей, ударил точно в шлем Величайшего звонко и гулко. «Нетеру отметили тебя!» - Ипи рассмеялся, едва не потеряв управление, Тути-Мосе и вовсе едва удержался за бортик, согнувшись от хохота. Верховный Хранитель сумел увести разговор в сторону, слава Владычице Истин, Дарующей и Отнимающей! Но радость Ипи Ра-Нефера была совсем недолгой:
        - Прости, Ипи, названный Брат, что я осудил вас с Мерит-Ра, но… - Тути-Мосе задумался и отвёл взгляд, - я говорил не о вас. О священном мече.
        - Да будет жизнь твоя вечной, но причём тут клинок из Небут-Нетеру? - Ипи неловко попытался изобразить удивление.
        - Это не подарок, Брат! Меньше локона назад я заказал прекрасные драгоценные украшения у лучших ювелиров столицы, - Наследник улыбнулся, - не у придворных конечно, и не мне объяснять тебе, Ипи, почему, - Маат-Ка-Ра ненавидит Тути-Анх, считая… Как и ты, что негоже Наследнику, Соправительница которого происходит из Дома, много более древнего и знатного, чем наш Дом. Ведь твоя царственная сестра Мерит-Ра, как и ты сам, - прямые потомки Амен-Ем-Хети, наследника славы Херу Сома и Хасехема, а может, Извечных Херу и Сети! - бегать, как мальчишке, за не слишком высокородной, Посвящённой, но, простой Жрицей! - Величайший замялся, но тут же продолжил, ибо сейчас мысли Наследника не принадлежали Избранникам Древней Крови, - я заказал для Тути-Анх браслеты, тройное ожерелье, пектораль, диадему и пояс. Из освящённого золота и серебряного сплава, с изящными орнаментами, отделкой из лазурита, синих и красных осколков падающих звёзд, даже слёз Нетеру из земель, лежащих южнее Куша! Где-то, под Быстрыми Звёздами… И, на днях, преподнёс дары сии Тути-Анх. Она не посмела, подобно тому, как ты отверг её дар, оскорбить
отказом Наследника, или… Оскорбить мужчину, который возлюбил её, впрочем не важно, - Фараон опустил глаза и продолжил, - едва она приняла украшения, не успел и возрадоваться мой Ка, так, сразу же, велела принести священный меч, отплатив ещё более ценным подарком, ты знаешь, что это значит, Ипи! Я хотел выбросить оружие, истинную ценность которого трудно выразить в золоте и редком серебре, выбросить в придорожную канаву, швырнуть меч в воды Великого Хапи! Почему Хатор даровала тебе счастье, любовь Царственной сестры и твоей Жрицы, названный Брат мой, а мне… Почему… - Фараон и вовсе замолчал, опустив голову, ибо Ипи заранее ответил ему: «Нас не спросили, Тути-Мосе. Ни тебя, ни меня, ни Мерит-Ра-Нефер, ни Анх-Нофрет не спросили…» - Фараон про себя повторил слова названного Брата.
        Ипи, в то время, любовался разрушительной красотой священного меча, вынутого из полуножен. Тути-Мосе опирался на него, как на церемониальный скипетр, левой рукою держась за борт. Клинок в два с половиной локтя Та-Кем был воистину прекрасен. Ипи Ра-Нефер видел его только в полутьме мастерской храмового подворья Тути. Но сейчас, в свете Амен-Ра… Прекрасен, несокрушим и всесокрушающ… Лёгок, как перо Маат, и твёрд, как гранит Суины. Верховный Хранитель был очень богат, и заказать такой меч было вполне по средствам Ра-Неферу. К тому же высокородный потомок Древней Крови и Верховный Хранитель Трона имел право на такое оружие. Вот только… Лишь Посвящённые Тути из Братства Имхотепа на своём подворье могут создать такой меч. А Тути-Анх одна из Стражниц Братства и лучших мастеров, не смотря на юность и хрупкость. Как бы отослать её в Бехдет, Мен-Фи, Нехен или, лучше, главой каравана в Ра-Хенни, отбирать ту руду, белый-белый прах, из которого, по её словам, рождается Небут-Нетеру? И чтобы на целый локон Хонсу…
        Наконец-то, дозорный колесничего отряда Тути-Мосе нашёл достойную, в довольно бесплодной саванне, пальмовую рощицу, вполне подходящую для учебного боя и поединков. Кроме того, из-под земли бил родник, невесть откуда, в пяти Итеру от благословенного Хапи, выше на сотню локтей, даже чем воды в разлив. Похоже, с гор меж Долиной и Синими Водами, но что до того? Главное, можно будет отрыть хороший бассейн. И это особенно важно, ибо лишь поначалу воины будут биться изогнутыми, на манер сабель Джахи и Хатти, лёгкими деревянными мечами, почти без всякой защиты. Но, и тогда, на такой жаре вспотеют изрядно. Величайший, неглубоко вонзив священный меч в кедр площадки, внезапно, ошеломив Верховного Хранителя Трона, спрыгнул с колесницы, схватив малую пику, закреплённую на оглобле, и, тут же, принялся размечать контур будущего бассейна, вместе с небольшой дамбой, подводнЫм и отводным каналами. Возницы, простые воины и слуги немедля сошли с колесниц, взялись за лопатки и принялись рыть бассейн. Несколько Хранителей и Стражей Величайшего - Носителей Щита вскинули тугие составные луки, осматриваясь окрест. Нет ли
хищников, не едет ли отряд разбойников, Хабиру, Те-Неху или иных кочевников, что могут представлять опасность для малочисленной охраны и самого Величайшего: Воплощения Херу, Сына Амена-Ра? Однако, их осторожность была излишней.
        Тути-Мосе вместе с Ипи отошли в тень единственной раскидистой пальмы, присев на жёсткую, воистину - жевать лишь бородавочникам и саванным буйволам, траву. На мгновенье Величайший задумался, и тут же его глаза заискрились озорным и хитрым блеском. Фараон поднял стрелковую суму и извлёк из долблёной трубки небольшую, в полтора-два локтя, колесничью стрелу, сказав Ипи дать ему свою. Сие Верховный Хранитель исполнил незамедлительно, хотя и ожидал подвоха или очередной забавы.
        - Возьми эти стрелы, достойнейший Ипи Ра-Нефер, и поразмысли, чем они отличны?
        - Мне не понять твоей тайны, Тути-Мосе, я бы мог спутать их - лучший тростник Бехдета и Па-Уда, кедровые оконечия, которые режут в Бехдете три-четыре мастерских воинств. Хорошо подогнаны, уже бронзовой мечевидной иглы, такое не задержит стрелу пробившую щит. Тростинки прикреплены верно, верхом к оперению, дабы не тормозить полёт, похоже работа бехдетских мастеров Херу-Бена, поставщика Воинств, Дома Истины и самого Великого Дома, Величайший. Мои узкие мечевидные наконечники, в шесть пальцев длиной, чуть шире у острия, дабы, пробив, не притираться к броне или щиту… Но ими оснащены все лучники Священной Страны уже больше разлива!
        - А помнишь, Ипи, - Наследник улыбнулся, ударив землю ладонью, - как старый Амен-Ем-Геб, да Хапи-Сенеб с Нехси противились твоим наконечникам? - теперь и Ипи рассмеялся, - ладно, ладно, продолжай, Верховный Хранитель Трона, - почти с издёвкой добавил Тути-Мосе.
        - Что скажу я, тебе Величайший? - Ипи Ра-Нефер растерялся, - разве синие перья выдают стрелу Хранителя, а белые, знак царственной крови, - твою стрелу, ибо боле ничем они не отличны!
        - А если взять в руку по отдельности? - Мен-Хепер-Ра продолжил свою загадочную игру.
        - Великие Нетеру! - Ипи знаком испросил отломить наконечники, Тути-Мосе кивнул, - четыре кайта! Мои мечевидные наконечники весят ровно четыре кайта! А твой, мой названный Брат… Все пять, или больше!
        - Да, почти пять, - улыбнулся Тути-Мосе, - а боле, и в правду эти стрелы ничем не отличны.
        - Ужели… - Ипи стряхнул наконечник Фараона в траву, как паука или скорпиона, внезапно упавшего в ладонь, - ужели там прах Апопа?
        - Нет, достойнейший Ипи Ра-Нефер, - Тути-Мосе торжествовал, чувствуя себя победителем, - прах Апопа, конечно, тяжёл, как золото, и, кстати, вплавленный в медь, он не причинил бы вреда воинам, разве - литейщикам и кузнецам. Но наконечник с ним мягок, почти как чистая медь.
        - Тогда… - Ипи отсел в сторону, пропуская громадного, локтей в шесть, варана, видно, совсем непуганого, проползти меж собеседниками, - что же это, Тути-Мосе, да живёшь ты вечно?
        - Ты знаешь о тяжёлом малахите Те-Неху, достойнейший?
        - Ещё бы, Величайший, было бы странно, если б Верховный Хранитель Трона не знал об этой беде! - Ипи сломил себе веточку молодой пальмы, ибо насекомые уже начали докучать ему, не смотря на благовония, - мерзкие нечестивцы Фенех и иных стран Джахи добавляют в медь прах Апопа, дабы выдать за золото, если проверят в мерной чаше. А Те-Неху, из оседлых, попросту выплавляют медь из тяжёлого малахита, добавляют свинца и серебра, дабы не тускнело. Конечно, их фальшивое золото не убивает и не калечит, но его не распознать светящейся смолой с синей краской, а Дом Серебра и Золота без того опустошён Самозванкой… Приходится покупать в Братствах Трижды Мудрейшего Кровь Апопа, но для мелких слитков и колец выходит дорого, а если купец везёт украшения - тут ничто не поможет!
        - Иногда помогает лёгкий удар меча, истинный священный Нуб десятикратно мягче фальшивого золота! - Тути-Мосе рассмеялся, - вот что, Ипи, помнишь, я болел три рассвета, а вы с Мерит выхаживали меня, даже Самозванка прислала несколько врачевателей Братства Анпу?
        - Такое забудешь! - Ра-Нефер фыркнул, как обиженный кот и отвернулся, - сколько мы с Мерит-Ра говорили тебе: меньше работай с синей стеклянной краской, да не забывай о повязке с варёным углём, если не можешь без сего. Ты - Величайший, а владыке Та-Кем…
        - Ипи! - Величайший перебил Верховного Хранителя, - надеюсь, вы с царственной Мерит простите меня, узнав, что тот случай научил меня осторожности? Впрочем, я не о том - мы выплавили в тигле на угле с красной солью почти двадцать дебенов серебристого порошка. А среди него были серые кристаллы, очень прочные и столь же тяжёлые. И стоило бы…
        - Да узнает Фараон Тути-Мосе, что когда я перебил отряд разбойника Мен-Ка с его наёмниками Те-Неху, то захватил двадцать пять хека фальшивого золота из тяжёлого малахита, - Ипи улыбнулся, видя, как расширились глаза Величайшего, - пять кайтов весит твой наконечник, так посчитай, сколько можно выплавить из двадцати пяти хека! Если удалить серебро, что я, впрочем, уже сделал, да олово - больше двух тысяч! А потом я пошлю в земли Те-Неху Хранителя. Дабы договорился скупать тяжкую медь по достойной цене, заодно избавившись от поддельного золота. А мастерам Братства Имхотепа не придётся дышать ядами!
        - Воистину, не было и не будет лучшего Хранителя Трона в Священной Та-Кем, - Тути-Мосе восхитился искренне, но, в свою очередь, пожелал удивить Ипи Ра-Нефера, - поставь свой щит к пальме, в пяти десятках шагов! Да слегка подверни, как держат накосо против стрел и пик!
        - Но зачем, Величайший? Щит из храмовой бронзы, кости, кожи, смолёной циновки и проклеенного льна всё равно не пробить твоей стрелой!
        - А я попробую, достойнейший! - Тути-Мосе улыбался, но стоял на своём, Ипи Ра-Нефер, пожав плечами, покорился.
        Лук молодого Фараона был много туже лука Ипи, хотя особой меткостью Тути-Мосе и не отличался. Стрела сорвалась, звон ещё стоял в ушах, но Ра-Нефер и Мен-Хепер-Ра уже бежали к щиту Верховного Хранителя.
        Как Ипи и ожидал, пробив бронзу, наконечник завяз в кости и мягких слоях, всё же этот щит на своём веку держал и дроты, и прямой удар пики. Но насколько глубоко вошла стрела! Наконечника не было видно вовсе!
        - Сильное оружие, Тути-Мосе, хотя ты и проиграл спор! - Ипи не преминул уколоть Фараона, - думаю, такой наконечник будет бить простые, из дешёвой бронзы, кожи и дерева, щиты Джахи и Хатти с трёх сотен шагов. А с двух сотен - вместе с доспехами! Только луки нужны потуже. Да и стрелков придётся переучить.
        - Что ты, Ипи, - видя, что Верховный Хранитель восхищён результатом, Фараон немного польстил ему, - я всего лишь утяжелил твой игольчатый наконечник. Луки нужно просто усилить бронзой, стрелки привыкнут за пару сезонов, а тебе я закажу новый щит, раз испортил этот!
        - Не нужно, Величайший. Этот щит - подарок моей царственной сестры, к тому же, с ним я победил в своей первой битве против разбойников и наёмников, которых было вдесятеро больше, чем нас.
        Ипи посмотрел на запад, и Величайший понял, что Верховный Хранитель Трона сейчас не здесь…

10 ГОД ФАРАОНА МААТ-КА-РА, МЕСЯЦ ПА-ОПИ: СЕЗОНА РАЗЛИВА
        НАЧАЛО ОКТЯБРЯ 1510 ВС
        Мерит-Ра так не хотела отпускать Ипи на эту битву. Она, едва не до времени Амена творила с ним любовь. Лишь когда у врат прозвучала труба Усер-Мина, уступила брату. Она провожала Ра-Нефера у дворца Наследника, снабдив на дорогу дарами, которые были, по мнению Ипи, совсем бесполезны в походе, но по мнению царственной сестры его - необходимы. Однако, насчёт большого флакона с хорошим ядом Мерит-Ра Ипи задумался: для стрел не годится, убивает медленно, пусть и надёжно. Но ведь, как Верховный Хранитель Трона, Ипи хорошо знал, что во многих битвах не приходится натягивать луки, гнать колесницы, вздымать пики и обнажать мечи. И вот тогда - искусство царственной Мерит-Ра Нефер Хат-Шебсут, которым и сам Ипи владел в совершенстве, не раз заменяло тысячу Хранителей и сотню колесниц с отборными лучниками.
        Прощаясь, Мерит подарила дорогой и надёжный щит, щедро украшенный золотом, такой же, как десять рассветов назад подарила Величайшему Тути-Мосе, провожая его в Куш.
        Тути-Мосе, наверно, приходилось несладко, хоть и с половиной пятитысячного Воинства Тути, но без колесниц, ибо как им пройти по горам или же - топям жалкой страны заливных болот и каменных пустынь.
        Ипи Ра-Нефер же взял с собой совсем небольшую часть Воинства Маат Владычицы Истин, торжествующей над Праведногласыми. Зато - всю наличествующую сотню тяжёлых хевити и все три сотни лёгких колесниц меркобт. Вдобавок, Верховный Хранитель выпросил у старого Амен-Ем-Геба сотню тяжёлых конных копейщиков отряда Сохмет. Уже почти сотню разливов отряд Сохмет почему-то всегда приписывали к Воинству Амена Рассеивающего Мрак и Дарующего Жизнь. Всадники были из молодых, ещё не опробованных в деле, но против семи сотен конников Те-Неху и пяти сотен конных разбойника Мен-Ка, могли очень пригодиться, дабы поддержать колесницы.
        Подъехав к дому Нефру-Маат, дабы проститься с нею и её отцом, Ипи Ра-Нефер удивился, почему девушка плачет. Хотя Хранители Трона и считались отборным Воинством Маат, до сих пор, Верховный Хранитель вёл куда более тонкую игру. В отличие от молодого Тути-Мосе, война была ему вновь, Ипи Ра-Нефер не видел особых отличий похода на разбойника и кочевых наёмников его от охоты. И не хотел этой битвы. Но пришлось, ибо сама Хат-Шебсут Маат-Ка-Ра настояла на сём, явно желая хорошо проучить Ипи за самоуправство. В прошлый разлив, Самозванка отвела воинства из великолепной крепости, построенной напротив Халепа, не приказав тамошнему военачальнику срыть укрепление. Тути-Мосе и Амен-Ем-Геб были в ярости - почти неприступный Халеп, который три года держал осаду Аа-Хепер-Ка-Ра Тути-Мосе, пока не пал, был дополнен отличной каменной крепостью, выстроенной военными зодчими Та-Кем, подаренной Самозванкой будущему врагу. Ипи думал недолго. Он, хитростью, захватил разбойника Мен-Ка, поимки которого давно требовала Хат-Шебсут. Но не для того, чтобы заключить или казнить взял его Верховный Хранитель Трона - чтобы нанять
за золото и добычу. Его и его верных людей.
        После отвода воинств Священной Страны, царь Халеба не удосужился выделить довольно людей в оставленную крепость, и Мен-Ка без труда взял её хитростью. А после - незаметно ввёл свой отряд и наёмников Джахи. В итоге Халеб потерял половину своих воинств, а крепость была сокрушена разбойниками при отходе. Тути-Мосе был восхищён мудростью Верховного Хранителя, но Самозванка негодовала. И, когда Мен-Ка, со своим отрядом и более чем двумя тысячами наёмных воинов Те-Неху, стал опустошать земли и сокровищницы сепа Шедита, отвечать пришлось Ипи. Своим мечом, ибо Верховный Хранитель дал разбойнику свободу и оружие.
        Ра-Нефер отправился во главе двух колесничих и конного отрядов по суше, а, за ними, на ладьях шли ещё шесть сотен Хранителей Трона. Конечно же, Верховный Хранитель не сомневался в победе, оценивая свои силы и силы разбойника. Четыре сотни колесниц, из которых сто - тяжёлых таранных, сотня тяжёлых всадников, отряды которых создавались ещё Тути-Мосе Аа-Хепер-Ка-Ра специально для борьбы с кочевой конницей. Тяжело создавались… Их было всегда не больше пяти сотен, высокородные, не только в Та-Кем, но и в Нахарине, и Хатти презирали езду на коне, да и простые, даже молодые, воины считали это занятьем диких кочевников. Потому отряд, созданным ещё сыном Избавителя, для борьбы с кочевниками, сумевшими оседлать коней, и был столь малочисленным - даже воины из простолюдинов брезговали сим, за целых полсотни кайтов золота за разлив - жалование отборных колесничих отрядов. Да и, что таить бесчестье, даже в громоздком кресле из прочных прутов кедра и пальмы удержаться на коне мог не каждый.
        При этом, Ра-Нефер взял ещё шесть сотен пеших Хранителей Трона. Лучших воинов Та-Кем, равно владеющих пиками, мечом и луком, в несокрушимых пластинчатых доспехах. Если учесть, что каждый возница - превосходный пиконосец и метатель дротов, у Ипи Ра-Нефера получалось шестнадцать сотен отборных воинов и стрелков, даже, если всем придётся спешиться. Что мог разбойник противопоставить ему? Пять сотен своих верных всадников - без сомнения, это была та сила, с которой приходилось считаться, за тем Ипи и взял конных копейщиков. Семь сотен всадников Те-Неху с сотней несуразных боевых воловьих повозок, да полторы тысячи пеших ливийцев того же вождя. Похоже, Мен-Ка нанял целое воинство Те-Неху, но стрелы колесничих выкосят всадников и пеших, как крестьянский серп спелый ячмень. Пусть у них и больше трёх тысяч, эти нечестивцы никогда даже не видели хевити, ибо, обыкновенно, тяжёлая колесница - последнее, что видит враг, пред тем, как меч тарана или стрела колесничего отправят его к Апопи.
        Ипи наслаждался закатами Файюма и прохладой прекрасного и чистого озера, писал стихи Мерит-Ра и Нефру-Маат, лениво отгоняя разбойников своим воинством от земель перепуганного Шепсера. Пока от Хат-Шебсут не пришёл папирус: Самозванка требовала решительных действий.
        Вот тогда-то и почувствовал Верховный Хранитель Трона всё коварство Мен-Ка. Разбойник, не смотря на численное превосходство, осознавал силу Воинства Маат и уклонялся от боя, иногда пытаясь трепать на привалах. Но Ипи Ра-Нефер был не так прост, ибо не зря взял именно шесть сотен пеших Хранителей - ровно столько могли уместиться на трёх сотнях лёгких, на одного лучника колесниц сесмет, всё чаще, уже почти постоянно именуемых словом грязных Хаков и Хазетиу: меркобт, конечно, уменьшив их скорость. Расчёт был прост как восход Хепри: полторы тысячи пеших Те-Неху не смогут уйти даже от замедлившегося колесничего отряда. В итоге - Мен-Ка и ливийский вождь будут вынуждены либо дать бой, либо бросить больше половины своих на верную гибель. И расчёт оправдался - бой был дан. Ипи уже торжествовал, считая, что теперь он перехитрил разбойника и его наёмников, но… Те-Неху и разбойники не просто изнуряли Воинство Маат, они постепенно завлекали Ипи Ра-Нефера в ловушку. Туда, где саванна вздыбливалась холмами и покрывалась кустарником, а почва становилась зыбкой и труднопроходимой для колесниц.
        Ипи, ведший сотню хевити, и Усер-Мин, командовавший тремя сотнями лёгких колесниц с воинами Хранителей, обнаружили пеших Те-Неху на третьем часу Амена. Верховный Хранитель Трона приказал флейтисту трубить, дабы всадники Сохмет прикрывали их с тыла, а отряд лёгких колесниц был готов к отражению конных Те-Неху и разбойников. Поверенный Ипи и сотник всадников повиновались, ибо даже без перегрузки меркобт с парой коней не догонит тяжёлой колесницы с двумя парами, а конный копейщик - тем более. Сотня хевити разогналась не меньше двух итеру в час, дабы врубиться мечами тарана в толпу бегущих. Две сотни луков посылали по стреле едва не каждое мгновение. Когда колесницы подошли ближе, к стрелам колесничих добавились смертоносные дроты возниц, с игольчатым длинным жалом, достающим плоть через щиты. К удивлению Ипи Ра-Нефера, это совсем не походило на охоту, а было отвратительным избиением. Оглядев пять сотен сражённых, на телах которых изредка подскакивали колесницы, молодой Верховный Хранитель, не привычный к такому зрелищу, опорожнил желудок, перегнувшись через борт. Вовремя. Немногочисленные копейщики
попытались задержать хевити, но щиты Те-Неху были донельзя просты - обшитое кожей дерево, а копья ломались о треугольный щит тарана, бронзовые нагрудники коней, или же, скользили по чешуйкам бронзы, прикрывавшим животных с боков. Колесницы врубились в ряды отступающих, собирая щедрую жатву мечом тарана, копытами, стрелами и дротами. Только четыре хевити опрокинулись потеряв коней, но, в то же время, колесницы сильно замедлились.
        Тотчас, дикарский рог пропел неизвестный сигнал, и на лёгкий отряд Усер-Мина налетела конница Те-Неху. Ливийцы тут же разделились, часть бросилась навстречу отряду Сохмет, а пять сотен атаковали колесницы Усер-Мина с непонятным отчаяньем. Ипи приказал трубить конным копейщикам атаковать и рассеять малый отряд, а трём сотням меркобт - отогнать остальных конников как можно дальше, стараясь выбивая стрелами, дабы разбить врага по частям. Теснота-теснотой, но два лишних лука Хранителя Трона на лёгкой колеснице утроят бронзовый дождь, что Усер-Мин прольёт на головы нечестивцев.
        Приказ был тут же выполнен. Перегруженные и сильно отставшие колесницы Усер-Мина скрылись за поворотом пересохшего русла, а сотня всадников Сохмет схлестнулась с двумя сотнями конницы Те-Неху. Ипи Ра-Нефер видел, как пики конного отряда Та-Кем повалили за пятьдесят коней из двухсот, обратив остальных в бегство. Конные копейщики продолжили преследование и быстро скрылись за холмом. Ни колесниц Усер-Мина, ни конной сотни, не было видно, к тому же, они разъехались в противоположные стороны. Это сильно не понравилось Верховному Хранителю, тем более, ни одного из полутысячи конных разбойников, равно, как и ливийских боевых повозок, Ипи ещё не видел. Но, истребив половину пеших, Ипи не мог отступить, подставляя им спину, посему перестроил свои колесницы и продолжил преследование. Хотя, и понимал, что если разбойники - а Мен-Ка никогда не жалел своих наёмников, посему сие не исключалось - не бежали, - значит, отряд Верховного Хранителя угодил в ловушку. Что не преминуло подтвердиться: завыли рожки Те-Неху, с двух сторон заглушая возможный сигнал Ипи Ра-Нефера, и, в тот же миг, много более мощная, чем у
Воинства Маат сигнальная труба, пропела серебром: «Довершаю разгром пеших, возвращаюсь, преследуйте!» Ипи Ра-Нефер, не удержавшись, сплюнул: низкое коварство, достойное лишь разбойника. Но и пытаться отменить ложную команду было бесполезно. А знать, что ты в засаде - означало возможность устроить засаду врагу. Верховный Хранитель выкрикнул пару приказов, и труба флейтиста пропела: «В два ряда! В круг! Тормозите колесницы! Готовьтесь к обороне!»
        Мен-Ка поставил на молодость и неопытность Верховного Хранителя. Ипи Ра-Нефер же, не подозревал, что разбойнику удастся отобрать лучших воинов из Те-Неху и как следует обучить. Они оба ошиблись, ибо разбойник раскинул рыболовную сеть, а Ипи закинул крючок с наживкой. И сейчас выяснится - довольно ли прочна бечёвка сети или кость крючка прочнее.
        К оглобле каждой из тяжёлых колесниц было прикреплено по три семилоктевых пики, если придётся принимать пеший бой, да по четыре пятилоктевых. Последние - по выбору - или для пешего боя, если колесничий способен управляться короткой пикой ловко, как мечом, проворно нанося уколы и удары, с силой, неведомой мечам и боевым топорам, - почему нет? Или же, в бою против строя, вдобавок к мечам таранного щита впереди оглобли, вставлять в гнёзда в обоих бортах, превращая колесницу в ежа. Дважды, на случай, если пика, хотя ей и должно не колоть, а сечь, подобно исполинскому топору, всё же вонзится и преломится. Что не говори, а ёж этот мчится под два итеру в час, да и умелый мечник врага может снести наконечник. Почти мгновенно вокруг внешнего ряда колесниц вырос частокол коротких пик, вонзённых в землю, дополненных дротами, ибо их было очень много. А за ними встали в щиты спешившиеся колесничие и некоторые возницы внешнего круга живой крепости Ра-Нефера. С него-то как раз сошли все колесничие, оставив только часть возниц, дабы успокоить коней, буде, не смотря на защиту, те получат рану. Выстроившись за
частоколом пяти, семи локтевых пик и дротов в три ряда - первые два с пятилоктевыми, а за ними - с длинными пиками. Только Ра-Нефер с флейтистом и возницей разместили свою колесницу во внешнем кругу и остались в ней, дабы быть ближе к врагу и лучше управлять боем. Молодой Верховный Хранитель со своим флейтистом, не обращая внимания на приближающегося врага, пристёгивали небольшие локтевые стрелковые щиты. Конечно, без лишней тяжести стрелять было легче, но… Колесничие внутреннего круга, так же не пренебрегая локтевыми щитами, дабы не препятствовала меткости их тяжесть в четвёртую хека, опёрли небольшие щиты на бортик, да изготовились к стрельбе.
        Всё было готово к обороне, но почему Мен-Ка не нападал, дав выстроиться? Растерялся, искал слабину, ждал чего-то или кого-то? Ждал.
        Втрое поредевший от стрел Усер-Мина конный отряд Те-Неху подошёл сзади, напротив холма. Кони легко преодолели кустарник, песок и холмы, что было не по силам колесницам Усер-Мина. Дабы прийти на выручку, ему придётся разворачивать весь отряд и делать крюк по пересохшему руслу. Ни Ипи, ни сам Усер-Мин пока не могли знать, что русло перегородили, свалив дерево, дабы ещё более задержать подмогу. Сотня - или сколько останется - конных копейщиков прибудет раньше, но их помощь будет невелика. Несмотря на силу копейщиков, даже кони которых были покрыты, пусть лёгкой, но чешуёй. А корзина двумя десятками лёгких и беспощадных, подобных полуторалоктевому медному жалу, пробивающему щит, доспех и плоть, дротами Та-Кем, позволяла отряду «Сохмет» обрушить дождь смертоносной бронзы, остановив коней. Но три сотни - всё-таки слишком мало. Да и этой подмоги ещё нужно дождаться.
        Потеряв от стрел ещё пару десятков всадников, оставшиеся четыре сотни Те-Неху скрылись за холмом. Ещё полторы сотни, уцелевших после атаки отряда Сохмет, наверняка уже стоят там, вместе с полутысячей Мен-Ка, сотней боевых повозок и остатками пеших. Послышались удары бронзы о щит… На вершине холма показались неуклюжие воловьи повозки, выстроенные в четыре ряда. И они начали спускаться по пологому склону. Разбойник решил верно. Коли юный, переживший только шестнадцать разливов, Верховный Хранитель Трона построил крепость - не распылять силы, а по правилам осады, пробивать брешь. А уж в неё ворвутся те, кто до этого доживут. Если доживут. По щитам, бортам колесниц и пластинам брони зазвякали стрелы и оловянные шарики Те-Неху, на которые Хранители Трона совсем не обращали внимания. И стрелы, и луки, и сами лучники, пусть в повозках их и четыре сотни, не стоят десятка лучников Та-Кем. Тем не менее, лучники на повозках и пращники на холме выбили ещё под два десятка возниц и колесничих, в основном, в лицо, неудачно (для Воинства Прекраснейшей, конечно, для Те-Неху и разбойников, напротив) случайно
попадая в лоб под шлем. А чуть ниже в лицо тяжко ранили. И это помимо пятнадцати погибших при атаке пеших.
        Триста шагов. Ипи вскинул лук, выбирая цель. Тетива запела, и, через мгновение, буйвол, с пробитым черепом, рухнул, обрушив, как гигантскую булаву, повозку, идущую под откос, на соседнюю. Запели стрелы. За несколько мгновений удалось выбить три десятка повозок, и Верховный Хранитель приказал остановить стрельбу. Дух Пустыни - и за что так прозвали этого старого разбойника, Рен которого значило Незыблемый Дух, и соответствовало достойному врагу, а, зачастую, союзнику или наёмнику. Хотя, Ипи считал его не разбойником, а, скорее, мятежным военачальником… Но здесь опытный Мен-Ка просчитался: ожидая ударить всего на сотню, пусть смертоносных тяжёлых колесниц, почти всем своим войском, а теперь перед ним живая крепость. Мен-Ка хочет пробить брешь. Что же - разбойнику не так трудно помешать это сделать. Ипи Ра-Нефер проговорил приказ так, чтобы на холме его не услышали. Ещё два десятка повозок выбить дротами вблизи, а потом, отряд лучников выбегает справа и бьёт в десяти шагах от пик, устраивая завал.
        Дроты собрали свою жатву, повозки приближались. На холме показались почти пять сотен конных Те-Неху, устремляясь вниз с гиком. Глупцы, они пытались прикрыться щитами, но ни один лучник Та-Кем не будет стрелять во всадника - коня поразить проще и надёжней, а всадники свернут себе шеи сами, или будут добиты позже.
        Хранители Трона - воины Прекраснейшей Маат, запели, как один древнюю боевую песнь времён Сен-Усер-Ти Хеа-Ку-Ра. Воистину Величайшего из Величайших, при сём - предка Ипи и Мерит по линии отца - Праведногласого Паер-Анха. Прекрасная мать их Мерит-Анх-Маат, которая утомилась почти сразу вслед за гибелью отца, наградила их Знаком Древней Крови, происходя из Великих Домов Тина, Бехдета и Нехена - самих Нармера, Рен-Ка-Ра и Хашехема… Ведущих род свой от Великих Нетеру - Херу и Сети.
        Чешуйки доспеха звенят на груди,
        Тенисты кедровые чащи…
        Великие битвы у нас впереди:
        «Да вечно живёт Величайший!»
        Долины Ливана приветят рассвет,
        И ветер над битвой звенящий.
        Нетеру ведут нас тропою побед:
        «Да вечно живёт Величайший!»
        В степях Нахарина, в ливийских песках,
        Внимали мы бронзе звенящей,
        Чтоб слава Та-Кем прогремела в веках:
        «Да вечно живёт Величайший!»
        Не всех из похода дождётся Сестра,
        И сердце пульсирует чаще.
        Зовёт нас священная песнь серебра:
        «Да вечно живёт Величайший!»
        Не сетует воин на тягостный путь,
        Диск Солнца восходит слепящий…
        И… бронза внезапно вонзается в грудь -
        Да вечно живёт Величайший!
        Пусть гул колесниц разрывает рассвет,
        Уже для тебя не звучащий…
        Владычице Истин ты скажешь в ответ:
        «Да вечно живёт Величайший!»
        Под звуки древней воинственной и торжественной песни, два десятка лучников выбежали, расстреливая волов справа, под прикрытием возниц с едва ли не ростовыми щитами. Повозки замерли, но из них продолжали лететь стрелы. Кони Те-Неху падали один за другим. Наконец, за ними рванули все семь сотен уцелевшей пехоты, и главные силы - пять сотен отборных всадников Духа Пустыни. Первые ливийские конники, обошли повозки и нанизались на пики, вонзённые в землю. Кто-то спешился, пытаясь рубить копья, но стрелы и дроты Та-Кем летели на них как бронзовый дождь. В локтевой щит Ипи Ра-Нефера, слева, почти под прямым углом, ударил дрот Те-Неху, сбив с ног Верховного Хранителя. Отборную бронзу на обработанной кости не пробил, но, доставил немало вреда. Один из ремней щита оторвался, а семисоставный лук Ипи преломился, хотя и успел собрать очень богатую жатву. Ипи Ра-Нефер поднялся, и, в тот же миг, в рёбра, ниже боевой пекторали ударил второй дрот. На этот раз, кто-то возвратил копьё Та-Кем, с узким, больше локтя, жалом, бьющим щит, броню и плоть. Но чешуйчатый доспех выдержал. Почти - Верховный Хранитель не мог
дышать, как будто его лягнула лошадь - стёганный хлопок не слишком смягчил удар. Пластины изогнулись, подворачивая жало, всё же вонзившееся меж рёбер на треть пальца и сильно порвавшее кожу.
        Ипи Ра-Нефер совладал с собою, вынул дрот и метнул, попав в чрево какого-то конного разбойника, схватил длинную пику, большой прямоугольный щит, и соскочил на землю. Кровь напитывала хлопок, а пот, накопившийся за три дня погони, разъедал рану, что только прибавило Ипи злости. Он вышел меж вонзённых пик, приказав следовать за ним, полоснул вражеского коня наконечником по бедру так, что перехватил кость. Два кочевничьих дрота - тяжёлых и с широким наконечником, вместо жала, бессильные пробить даже чешую доспеха, ударили большой, подаренный Мерит-Ра, щит, отскочив. Следующий разбойник был более удачлив: ему удалось пройти рядом и смахнуть мечом наконечник. Но на этом Шаи окончил содействовать ему. Верховный Хранитель подвернул обрубок пики, вонзив коню в брюхо, и разбойник полетел вперёд, прямо на лес торчащих копий. Ипи Ра-Нефер бросил обломок и схватил длинный меч - селкит, вложив в левую длань ещё и хороший хопеш - благо, щиты Та-Кем позволяли сие. В тот же миг, пика разбойника скользнула по вовремя подвёрнутому щиту, едва не свалив Ипи Ра-Нефера, но ответный удар меча Хранителя перехватил ногу
врага и пропорол конское брюхо. На Верховного Хранителя напал какой-то пеший ливиец - воины Мен-Ка носили дощатые доспехи, или, хотя бы - боевые пекторали, хотя не брезговали изображать из себя Те-Неху, надевая на бронзовые шлемы шапки дублёной кожи с парой вороньих перьев. Однако доспех выдавал их с головой, как крокодила, надевшего львиную гриву. У ливийцев же, вся броня состояла из простейшего щита, редко нагрудника из дублёной кожи, и кожаного шлема с теми самыми перьями, которые, к тому же были не у всех. Многие закрепляли перья прямо в волосах на макушке. Воин, и неплохой, Те-Неху бросил копьё, безвредно скользнувшее по щиту, и успел схватить сефу - был ли это необычно узкий сепед или просто очень длинный кинжал, думать Ипи было некогда, посему, за мгновенье он определил оружие противника просто как меч. Но тут же, ибо правой рукой поразить резко ушедшего влево врага было сложно, нанёс рубящий удар хопешем в середину щита. При том, что вся тяжесть бронзы, кости, просмолённых циновок и проклеенного льна полуростового подарка царственной Мерит, на котором даже пика конного оставила лишь царапину,
да повредила позолоту, была вложена во всесокрушающий удар левой длани Верховного Хранителя. «Хопеш рубит - остриё колет», как говорят воины священной земли… Не зря… Изогнутое жало серповидного меча как папирус пробило слои дублёной кожи и доски, похоже, перебив врагу верхнюю лучевую кость. Но, за счёт тяжести щита Ипи, меч потянуло вниз, и хопеш не только полностью отхватил руку ливийцу, но и расщепил щит. Однако, воин Те-Неху, вопя от боли, всё же нанёс удар мечом, всего лишь повредив чеканку синего золота - образ Маат Нефер-Неферу - ни малейшего шанса прорубить отборную бронзу Та-Кем у кочевника не было. Мимоходом избавив раненого врага от мучений точным ударом острия селкита в глаз, Ипи Ра-Нефер увидел, что, похоже, Владычица истин даровала своему Воинству победу. А пока, над ними продолжали свистеть стрелы. Но атака явно захлебнулась. Ипи слышал, как Мен-Ка крикнул своим: «Уходим!» на языке Та-Кем, и разбойники, как один, повиновались. Две сотни закинули щиты за спину, не забыв набросить запасной на конский круп, и, даже пробойные стрелы не могли дотянуться до плоти через хорошую бронзу и воловью
кость.
        Из-за холма показалась сотня конных тяжёлого отряда Сохмет, но Дух Пустыни с оставшимися разбойниками, был много быстрее, и играючи ушёл от коней, отягощённых лёгкой, но всё же, чешуёй и нагрудниками, которыми, к тому же непросто управлять всадникам в своих деревянных креслах. Ипи Ра-Нефер хотел, было дать команду разомкнуть круг и преследовать разбойника на уцелевших колесницах, но понял, что всё равно не настигнет, продолжая осыпать стрелами, дабы всё же выбить столь много, сколько возможно.
        Вскоре явились и колесницы Усер-Мина, понесшие малые потери. Всего три колесницы опрокинулись, напоровшись на полном ходу на засаду, всадившую меж незащищённых рёбер коней лёгких сесмет. Девять сотен отборных лучников Хранителей с лучшими луками немедля отправили засаду всего-то в сотню нечестивцев на корм стражнице Амет. Однако, Усер-Мин потерял и людей: трое Хранителей, возница и один колесничий свернули себе шею, при опрокидывании. Если учесть ужасную тесноту - помимо возницы и колесничего в маленьких меркобт разместили ещё и по трое воинов, можно сказать, что сами Маат и Амен-Ра, Шаи, Сохмет и Маахас хранили его воинов. Правда, ещё десяток на злосчастных колесницах не избежал переломов и ушибов. У троих переломы были тяжкие. Семеро колесничих и воинов было легко ранено - в руки, ибо ноги прикрыты бортиком, а тело бронёй, и слава Нефер-Неферу, что ни одна стрела не угодила в лицо, большинство лишь со звоном отскочили от бронзовой чешуи. И вновь слава Амену-Ра, что неразумные Те-Неху не сосредоточили стрельбу на конях колесниц. И в третий раз можно восславить Нетеру, что перегруженный воинами
отряд шёл много медленнее обычного. Отряд Сохмет, хотя и почти не принимали участия в битве, если не считать почти мгновенного расправы с более чем полусотней конных Те-Неху, тоже понёс потери - совсем небольшие. Когда строи столкнулись, кони и несколько всадников ливийцев наделись на пики, специально снабжённые не заточенными упорами, впрочем, не мешающими расщеплять щиты. Устроенные так, дабы сразить всадника, но, обычно, коня, не застряв в падающей туше. А упругая и прочная пальма древка, вместе с выучкой копейщиков отряда - наносить удар вскользь, редка давали копью преломиться. Броска дротов по бегущим Ипи не видел, но кочевникам он стоил ещё двух десятков конных. И, лишь потом, когда отряд Та-Кем стал поворачивать вспять, Те-Неху, дабы Ра-Неферу не подошла столь нужная подмога, вновь отчаянно напали, разделившись и захватывая в клещи, к тому же, предельно затрудняя отряду «Сехмет» вновь использовать пики. Пройдя дождь дротов, обошедшейся Те-Неху недёшево, да потеряв немало всадников, всё же налетевших на умело подставленное копьё, ливийцы наконец-то смогли ударить в мечи. Один из воинов, едва
закрепил копьё на упоре, подобно тарану, не успел достать длинный хопеш и лишился руки. В пылу схватки его, истекшего кровью, спасти не успели. Ещё двое Те-Неху, умело спрыгнув с коней, вонзили свои мечи в уязвимое место, не прикрытое никакой бронёй, которая, стягивалась ремнями, оставляя едва локоть незащищённого брюха. А третий, проделал то же самое, упав с коня, сражённого дротом и притворившись мёртвым, когда над ним проехал всадник Та-Кем. Один из всадников «Сехмет» при падении гибнущего коня утомился, раздавленный тяжёлым животным. Но хопеши воинов Та-Кем, а затем, дроты, почти полностью покончили с этим отрядом Те-Неху.
        Зато сам Верховный Хранитель Трона, заманенный в ловушку, потерял едва не треть отборного отряда, как в Хранителях, так и в колесницах. Однако, не всё было так плохо. Во-первых, Ипи Ра-Нефер всего тремя сотнями на сотне колесниц разгромил, слава Маат Нефер-Неферу, почти три тысячи. Во-вторых, в плен попал уцелевший, хоть и изрядно придавленный лошадью, вождь Те-Неху. Врачеватели сказали, что он будет жить. Ливийский вождь, опасаясь за свою жизнь, поспешил присягнуть Двойной Короне, и Воинство Та-Кем без золотой платы получило хороших - Ипи сам видел этих Те-Неху в сражении, а вождь клялся, что у него ещё столько же - наёмников. И главное, были захвачены разбойничьи повозки, на которых, к радости воинов, обнаружилось тридцать два хека золота. Радость была преждевременной - двадцать пять слитков оказались фальшивыми. А ещё семь… Хороший подарок преподнёс Дух Пустыни Верховному Хранителю, перехитрив самого себя. Верно, надеялся, при проверке Кровью Апопа подсовывать настоящее золото, взятое здесь же, при набеге на Серебряный Дом Шепсера. Хотя, номарх клялся, что у него пропали только пять хека…
Загадка двух лишних, если золото бывает таковым, слитков прояснилась скоро, благодаря второму, полезному дару Мерит-Ра.
        От Мен-Ка прискакал посланник, потребовавший выдать тела почти трёх сотен разбойников, дабы, по вере их, предать асфальту, создав Сах, или же, огненному погребению. Ипи настоял на личных переговорах с главарём, пообещав взять с собою лишь пятьдесят Хранителей, если Мен-Ка также приведёт не более пяти десятков своих.
        Ипи Ра-Нефер отказался от выкупа за тела, требуя платой только служенье Двойной Короне и лично ему - Верховному Хранителю Трона. В колесницах отряда было несколько больших кувшинов вина, и разбойники уже начали роптать на предводителя, когда Ипи сказал, что будет поить и угощать лишь воинов Та-Кем, или, хотя бы, наёмников. Но, вскоре, Верховный Хранитель, не смотря на отказ разбойника, смилостивился, приказав раздать вино и пищу. Яд царственной сестры пригодился Ипи не меньше, чем её щит. Мен-Ка, вкушавший вместе с Ипи и Усер-Мином, уцелел и был схвачен.
        При нём Ипи нашёл папирус, опечатанный Хат-Шебсут Маат-Ка-Ра. И когда прочитал… Два хека золота и прощение были задатком разбойнику и вождю за пленение Ипи Ра-Нефера. Ещё по пять каждому Самозванка, да будет Рен её проклято, сулила в качестве выкупа за Ипи. Сломить царственную Мерит-Ра, не только Соправительницу, но и Наместницу Совета Хранителей, опозорить Верховного Хранителя, подорвать силы Тути-Мосе, заполучить наёмников Те-Неху и отряд Духа Пустыни Самозванка желала всего за двенадцать хека! Этим и объяснялось то, что вождь Те-Неху совсем не берёг своих воинов, используя как приманку и как щит для разбойников. Помимо платы, им бы досталось дорогое оружие и доспехи Хранителей Трона, уцелевшие кони… А, по возвращении в Уасит Ипи пришлось бы выкупать пленных, отдав ещё немало золота.
        Тем не менее, Маат-Ка-Ра всё же выплатила обещанные десять хека. Ипи Ра-Неферу, когда он привёл в Уасит пленного вождя Те-Неху, присягнувшего Священной Земле, и вручил Самозванке её собственное письмо, сказав, что разбойник погиб.
        - Ты вспомнил о той битве, достойнейший Ипи Ра-Нефер? - Тути-Мосе улыбнулся Верховному Хранителю.
        - Да, Величайший Брат мой, - Ипи очнулся от воспоминаний, - но, более - о коварстве Хат-Шебсут.
        - Но как ты перехитрил Самозванку! - воскликнул Мен-Хепер-Ра не без восхищения, - ибо уплатила она тебе десять хека за письмо, дабы сохранить честь Величайшего Трона, да и наградила тебя не только золотой пчелой доблести, но и четырьмя хека золота, удвоив награду за поимку разбойника, пожаловав ещё два за наёмников.
        - Не забывай о тех двух слитках задатка, Величайший Тути-Мосе, - Ипи улыбнулся, - и о пяти хека, так и не возвращённых Шепсеру Файюма!
        - Да, достойнейший Верховный Хранитель, двадцать три хека золотом, из которых десять ты взял в казну Хранителей, а остальное передал мне! - Фараон Тути-Мосе рассмеялся, - впрочем, Ипи, наши отряды уже вооружились деревянными мечами и выстроились, разделившись. Пора и нам…
        - Не стоит, Величайший! - Ипи перебил Фараона - если я или ты получим тренировочной палкой по кисти или предплечью, как мы после сможем стрелять? Ведь ты обещал, Фараон Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра.
        - Ахти-Мут, Усер-Мин, командуйте отрядами вместо нас, - едва Тути-Мосе приказал своему стражнику и поверенному Ипи, отряды Хранителей Трона и Стражи Величайшего с Храбрейшими сошлись в бою, - а мы - мы пока посмотрим, достойнейший Ипи Ра-Нефер.
        Усер-Мин поступил очень мудро - когда отряд Ахти-Мута пошёл на них линией, приказал отступать, сам оставаясь на месте. Почти мгновенно Хранители построили клин, выведя из игры сразу троих Стражей, во главе с Ахти-Мутом, правда, и Усер-Мин крепко получил по плечу. Но выход из поединка обоих лучших воинов уже ничего не решал, передние Хранители вышли в тыл оставшимся стражам, когда задние в клине бросились окружать Храбрейших. Усер-Мин выиграл вчистую - при пяти выбитых Хранителях, все пятеро Стражей Величайшего и двое Храбрейших. Ещё двое из Храбрейших ловко вышли из боя и успели добежать до черты, спасая отряд Ахти-Мута от полного разгрома, но бегство - тот же проигрыш, хотя, Ипи постарался бы предотвратить это. Впрочем, смотря, как некоторые воины держатся за ушибленные руки, Ипи Ра-Нефер ещё раз понял свою правоту - Сами Нетеру не скажут, что в таком поединке деревянный меч не ударит твои пальцы, а для лучника - это несколько дней без стрельбы.
        Тути-Мосе был недоволен результатом, но доволен уроком Усер-Мина. Меж тем, пора бы и им с Верховным Хранителем размяться в полной броне, правда, с тупыми мечами и копьями без наконечника: «Достойные Стражи и Хранители! По четверо! Освежитесь в бассейне, выпейте вина, да надевайте доспехи и шлемы!»
        Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер, потянувшись, поднялись из-под тенистой пальмы, идя навстречу своим поверенным.
        Наконец, видя, что соперники Величайшего и Верховного Хранителя почти готовы, Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер сняли бронзовые шлемы, надев только кожаные подшлемники и лёгкий кедр. Хотя, доспехи на всех поединщиках были тяжёлые, боевые, едва не пол-хека чешуи прочной бронзы, креплёной на кожу.
        Ипи Ра-Нефер схватил копейное древко и перебросил в правую руку, перехватив по-боевому и положив на локтевой сгиб, поднял с развёрнутой кожи не заточенный малый меч. Фараон выбрал длинный селкит, так же, как и у всех поединщиков, не ведавший точильного камня, взяв лёгкий серповидный хопеш в левую руку - и Тути-Мосе, и Ипи одинаково хорошо владели обеими, ещё старый Ра-Хепер, да упокоится Ка его и Ба его на полях Иалу в Те-Мери Аменети, учил их сему, а не только искусству писца и древней мудрости.
        Охранники подняли лёгкие деревянные щиты для учений, двое вооружились копейными древками, выкрасив асфальтом их части, обозначавшие наконечник, шестерым слуги поднесли плетёную корзину, из которой воины, поочерёдно, извлекли четыре хопеша и пару удлинённых мечей сепед. Всё было готово к схватке.
        Внезапно два синих попугая - тех самых, перьями которых оперяют свои стрелы Хранители Трона, и которых запрещено бить, вспорхнули с пальмы. Тень пальмовой ветви ещё долго колыхалась, скользя по редкой траве, утратившей последние капли росы, походя очертаниями на человеческую ладонь, словно предостерегала Ипи. А он всё смотрел на двух удаляющихся синих птиц… «Недобрый знак для Хранителя Трона!»
        Охранники уже разделились на две группы, Ипи, заметив это, едва успел шепнуть Тути-Мосе: «На обратном пути, постреляем из колесничих луков, если не сильно утомимся!», - как охранники, не дожидаясь сигнала (бой есть бой, и по лицу Наследника промелькнула тень удовлетворённой улыбки), бросились на Хранителя и на Фараона.
        Ипи, помня о том, что укол ромбовидного и прямого, как жало, сепеда может раздвинуть броню, и убить даже без заточки, старался более защищаться им, пробивать и отбрасывать щиты, или же, если случалось, только рубить тупым лезвием. Вскоре, Фараон выбил уже двоих - увернувшись от удара древка, копейщика, и, остановив тяжёлым мечом, удар справа меча подобного своему, он присел, и, мгновенно разведя руки, ударил обоих воинов мечами в живот, когда они держали щиты на уровне груди, сосредоточившись на атаке, и не ожидая удара снизу. Трудно сказать, кому из охранников досталось больше - мечник не устоял на ногах от удара селкита Тути-Мосе, а бронза пластинчатой брони оставила на животе большой синяк. Копейщика Наследник ударил левой рукой, и много более лёгким хопешем. Но, конец серповидного лезвия, хоть и тупого, подцепил пластины, оставив на животе неглубокую, но длинную рваную царапину, хотя копейщик и успел ударить древком плечо Фараона.
        У Ипи был такой же счёт: он неожиданно пробежал между воинами, чтобы копейщик не мог воспользоваться своим слишком длинным оружием, а мечник, разве, мог ударить его щитом с левой руки. Что тот и не преминул сделать, Ипи наклонил голову, приняв щит шлемом, в глазах потемнело, но… Хранитель Трона, припав на колено, уколол мечника под щит своим древком, а копейщика ловко полоснул малым мечом по спине.
        И Тути-Мосе и Ипи начали с воинов с тяжёлым оружием, не сговариваясь, чтобы избавиться от наиболее грозных соперников с самого начала. Потом будет много легче. Ипи бросился на мечников, перехватив древко посередине, и, отразив древком хопеш, вонзил мечнику в щит остриё малого меча левой рукой, резко провернувшись на пол-оборота - щит вылетел из руки атакованного охранника, а другой, занесший сзади свой меч, отлетел на несколько шагов, от мощного удара задней частью копейного древка. Через миг, древко ударило воина по рёбрам, сбив с ног, последний соперник ещё не поднялся с земли, Жрец развернулся, но…
        Тути-Мосе, полосуя копейщика по доспеху, пропустил удар в левое плечо. Удар древка не был столь силён, как досталось Ипи по шлему, - у Хранителя до сих пор всё плыло перед глазами. Но с каждым выпадом или отражением удара, плечо Наследника болело всё больше, а левая рука всё меньше повиновалась ему. Изловчившись, и нанеся удар тяжёлым мечом назад, вслепую, Тути-Мосе поразил соперника напавшего со спины, и, тут же, закрутил меч второго, чтобы ударить сверху. Но, вдруг, левую руку Наследника свело внезапной судорогой, и хопеш почти что поверженного соперника, случайно скользнув по мечу Фараона, полоснул его по плечу, казалось, надёжно прикрытому чешуйчатой бронзой рубахи. Наследник ничего не почувствовал, тут же нанеся ему сильный удар тяжёлым мечом, с замаха, под правую руку. Охранник едва устоял на ногах, но Фараона поразило другое: глаза верного воина выражали полное непонимание, вместе с неподдельным и безотчётным ужасом. Почувствовав, что рука едва удерживает лёгкий меч, а по коже течёт что-то тёплое, Тути-Мосе, повернув голову влево, понял причину этого взгляда. Внезапно, почти перед лицом
Фараона просвистел длинный кусок дерева, далеко отбросивший, и, вероятно, сильно побивший главу Носителей Щита.
        Ипи увидел, что Наследник ранен, мгновением раньше, тут же позабыв про своего соперника, размахнулся и бросил древко в противника Фараона. Конечно, тот был ни в чём не виновен, но стоило предостеречься. Бросив, он побежал со всех ног к Тути-Мосе. Совершенно не обратив внимания на то, что соперник, не успевший понять, что произошло, решил, что Хранитель Трона замешкался, и полоснул его хопешем по спине.
        Наследник понял, что это было покушение - слугам, покупавшим у кузнецов мечи без заточки, намеренно подложили один острый, как бритва - он ведь даже не почувствовал боли в руке. И, к тому же, способный прорезать пусть тонкие, в сравнении с бронёй передка и даже спины рубахи, чешуйки рукава. Но, всё же - бронза не подвела Тути-Мосе: меч едва оцарапал его, когда мог и перехватить руку. Правда, Ипи интересовало другое, он не бросился к Фараону, а поднял меч, сорвав с заточенной части аккуратно припаянную тонкую медную фольгу, обнюхал, и, осторожно, несколько раз лизнул лезвие, старательно сплюнув.
        - Слава Прекраснейшей, меч не отравлен, - Ипи Ра-Нефер оторвал кусок ткани от своего опоясания, и, надёжно, сжимая разрезанную кожу, перевязал руку Тути-Мосе, оглядел охранников, схвативших несчастного Ахти-Мута, которому не повезло выбрать меч, подложенный убийцами, - отпустите его, Ахти-Мут не виновен! Да что вы стоите, как изваяния Нетеру в храмах Уасита! Несите льняные бинты, который мы всегда берём с собой на охоту и учебные поединки, да разорвут вас твари Дуата! Зовите Посвящённых и врачевателей Братства Анпу!
        - Спасибо, Ипи, Брат мой! Ты думаешь, это… Кто это, по-твоему? - Тути-Мосе посмотрел на свою руку, кровотечение почти остановилось, Ипи стянул его рану весьма ловко.
        - Уже завтра ты вновь сможешь пробивать бронзовый лист в палец, Величайший. Только не отвергай помощь Посвящённых и целителей Анпу, они уже бегут к тебе со своими мазями, - Ипи указал головой в сторону лекарей. Но сейчас - сейчас нам предстоит решить вопрос много большей важности, Величайший Мен-Хепер-Ра! Ты меня спрашивал…
        - Хат-Шебсут? Я и сам уверен, что это не она! Но кто? Неужто Первый-после-Величайшей, Сен-Мут, разделяющий ложе…хм… Фараона?! Или - этот приказ исходил от святителя Ипет-Сут?
        - У тебя хватает сил глумиться надо мною, Тути-Мосе, мой названный Брат?! - улыбнулся Ипи, - и Сен-Мут, и старый Пер-Амен, слишком мудры для того, чтобы избрать самый ненадёжный из всех способов покушения. Фольга могла разорваться о другие мечи, никто не мог сказать точно, что хоть один из четверых мечников проведёт удар раньше, чем мы повергнем всех, тем более, опасен только удар по деревянному шлему, рукам и плохо защищённому горлу, а если удар придётся в броню, Наследник выйдет из игры, и… Наконец, шансы убить тебя этим мечом, и так ничтожно малы, но они ещё ровно вдвое меньше, ибо этот меч мог ранить меня, точно так же, как и тебя! И если бы Наследника хотели убить наверняка, этот хопеш был бы отравлен или заражён!
        - Но, кто тогда? И зачем эта попытка, достойная глупца? - Тути-Мосе не мог уразуметь намёков Ипи.
        - Я скажу тебе, - Ипи улыбнулся, - ведь не зря уже почти пять веков, ни Верховные Жрецы Амена, Херу и Атума, в разные времена бывшие Верховными Жрецами Та-Кем, ни Верховный Военачальник, а Хранитель Врат, Верховный Жрец Маат, и Ур-Маа - прорицатель Та-Кем носит Маат-Хетем: Печать Верховного Хранителя Трона, - на этот раз, в ответ словам Ипи, улыбнулся Тути-Мосе, - они не могли иначе. У тебя - воинства, сильнейшие на Престоле Геба, свой флот, который ты намерен многократно усилить. Тебе верны Храмы Херу, Тути, Атума, Усера, Хатор и Маат, а это - почти четверть жречества. Яд в чашу или стрела в спину - заветная, но несбыточная мечта твоих врагов. А это - никак не покушение на жизнь Величайшего, но верное покушение на чью-то власть.
        - Псы Хат-Шебсут готовы перегрызть глотку друг другу? Ты хочешь сказать это, Ипи? - Тути-Мосе с хитрецой посмотрел на него, - точнее, зная её бессилие перед моей армией, они хотят управлять ею… Первый после Величайшей неуязвим для заговора, ибо, - Тути-Мосе и Ипи улыбнулись, - значит, кого-то прельстил Хашет Пер-Амена?
        - Именно, мой Величайший названный Брат! - подытожил Ипи, поднимая своё боевое оружие, - к тому же, не так сложно выйти на того, кто задумал покушение - сейчас я кликну слуг.
        - Погоди, мой Брат, Верховный Хранитель Трона! Казна Верховного Военачальника и Наследника-Соправителя не столь велика, и она уже на исходе, просто так Хат-Шебсут не даст мне ни кайта, она побоится, что золото будет обращено против неё, даже понимая, что моя сила не в золоте. К тому же, Маат-Ка-Ра и её возлюбленный Сен-Мут и сами опустошили казну, а мне нужно немало.
        - Опять, Величайший Тути-Мосе? Мои люди уже давно ходят по Зелёным водам, собирая сведения о ценах и урожаях, меняют в городах Джахи золото на серебро, дабы купить в Та-Кем втрое больше золота. И много иного, чтобы перехитрить нечестивых торговцев Фенех и заработать для твоего флота, крепостей и воинств, когда Хранители Трона должны хранить тебя и Та-Кем от тайных и явных врагов, а не уподобляться торговцам!
        - Истина твоя, Ипи Ра-Нефер, но я и не требую от тебя подобного. Ибо ныне сама Хат-Шебсут даст мне требуемое!
        - Но, Тути-Мосе… - теперь пришла очередь Ипи удивиться, - ты только что говорил…
        - Говорил, что казна пуста, что Маат-Ка-Ра слишком боится армии, дабы ещё укреплять её золотом. Но я не буду просить, Брат мой, Ипи! У меня будет товар, за который она заплатит столько, сколько, сколько будет угодно мне! - Тути-Мосе хитро прищурился.
        - Ипи расшатал и вынул из пня свой малый меч и подозвал слуг знаком.
        - О, Верховный Хранитель и Величайший Тути-Мосе, да живёте вы вечно, да хранит вас Сокровенный! - едва начал десятник слуг-подносчиков свою речь, как Ипи Ра-Нефер резко перебил его:
        - Не вздумай никогда более называть Фараоном Наследника Тути-Мосе, ты видел, то, что сейчас случилось? Военачальники и охранники, которым мы можем верить - одно, но слуги, способные распустить язык, где не надо… - Верховный Хранитель смягчился, - и вправду, не стоит множить ненависть змей, пресмыкающихся при дворе ФАРАОНА МААТ-КА-РА! - последние слова Ипи намеренно выделил. Может быть, слуги и подносчики оружия и не знают, кто именует себя Фараоном. Но всё же, кто-то мог услышать разговоры военачальников и охранников. Про Хат-Шебсут им тоже лучше молчать.
        Ипи Ра-Нефер, оставив Фараона наедине с его мыслями, повернулся к слуге, который едва стоял на ногах. Ипи решил, что десятник просто напуган, хотя, Верховный Хранитель заметил, что подносчику нездоровилось ещё в Столице, увидев его на рассвете, перед поездкой в оазис, но не это было главным:
        - У кузнецов каких братств, при каком Храме, ведь на них, - Ипи, присев, осмотрел клинок, ранивший Фараона, и ещё один тупой хопеш, поочерёдно отбросив оба, - ещё нет клейма мастеров, братств и Храмов, вы покупали неточечные мечи? Отвечайте, ибо этот путь ведёт к замыслившим убийство Наследника!
        - Достойнейший Ипи Ра-Нефер, прости недостойного глупца! - ответил слуга, - но Наследник приказывал нам не брать мечей в мастерских простых ремесленников, ибо, сколь не опытен мастер в кузнечном деле, он не отольёт хорошей бронзы. Храмы же не продадут простолюдину, даже богатому ремесленнику, ни слитка. После же, мы затачиваем клинки и отдаём мечи воинствам, коим нужно надёжное оружие!
        - Нам это ведомо, - усмехнулся Тути-Мосе, - отвечай на вопрос Верховного Хранителя, как тебе велено, при каком Храме ты покупал мечи?
        - О, Наследник и Соправитель! О, Хранитель Трона, - десятник поклонился Фараону и Ипи поочерёдно, - я глупец, да покарает меня грозный Сети, но я купил мечи в мастерской подворья Ипет-Сут, великого храма Амена! Но… - слуга замялся - вчерашним днём, мечи мастеров Амена стоили на три, а тяжёлые - на пять кайтов дешевле, чем затребовали у нас при Храме Тути! И я вернул управителю сэкономленное!
        - Да, достойнейший Ипи! - Фараон усмехнулся, - хорошо же позаботились наши слуги о казне воинств Та-Кем! Хотя… Десятник подносчиков всё равно достоин награды в пятьдесят кайтов золотом, за своё рвение… - задумавшись на мгновенье, Тути-Мосе добавил, - значит, всё-таки старый Пер-Амен, я прав, Ипи Ра-Нефер?
        - Прав почти во всём, названный Брат мой, но только почти! Во-первых, - Ипи улыбнулся, - слуге стоит заплатить все сто кайтов - пятьдесят за рвение, а ещё пятьдесят - цена его слов. Хотя… Пусть будет семьдесят - тридцать стоит сбросить за то, что подносчик стрел Фараона слишком легко попался в расставленные сети. Подумать только, оружие, освящённое в Ипет-Сут - главном Храме Амена, покровителя Великого Дома Йаху-Мосе, во всей Та-Кем стоит дороже, чем мечи любых других храмовых мастерских. Не меньше оружия Братства Имхотепа, ибо бронза та же, а платят за покровительство Сокровенного. А тут - на четверть дешевле, как можно было не заметить ловушки? Впрочем, не это главное. Пер-Амен, скорее жертва, чем соучастник, замысливших надо искать среди тех, чья рука хочет и может получить Хашет - скипетр Верховного Жреца Амен-Ра Священной Та-Кем, ты сам это понял! А таковых немного…
        Десятник, хотел было, поклониться и сказать слова благодарности, но, внезапно, сдавленно кашлянул, схватился за грудь, и, через мгновенье, мешком упал на травы оазиса. Двое охранников поспешили к слуге, чтобы осмотреть и помочь, но, сокрушённо вздохнув, молвили почти в один голос: «Поздно!» Наследник и Хранитель переглянулись, не сказав ни слова. Похоже, убийца предложил несчастному вина или пива, дабы отметить выгодную сделку, да не рассчитал количество или время действия яда. Либо, не учёл крепкого здоровья слуги. Или, быть может, подносчик охраны выпил немного, дабы не предстать пред Наследником пьяным. Или же, дело решило то, что Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер отправились много раньше, чем задумывали, дабы сменить время и место, избавив себя от присутствия соглядатаев Двора. Впрочем, нет, уста подносчика охраны Тути-Мосе должны были сомкнуться навеки во сне, при свете Детей Нут, он был немолод, и ничто не вызвало бы подозрений. Но, переоценил ли злодей силу яда, или не учёл завидного здоровья десятника, значения не имело, - слуга успел сказать то, что избавило верных людей Ипи от долгих и нелёгких
трудов Хранителя. «О, Прекраснейшая Маат, прими Ка верного слуги Фараона, и стань ему Защитницей на Суде Усера!» - прошептал Хранитель Трона, подумав, что сотню кайтов награды стоит отдать бальзамировщикам, дабы сделали Сах не используя дешёвый, годный простолюдинам, асфальт, а подготовили к погребению как следует, выдержав в соде и умастив благовониями.
        Ипи подошёл к оливковому дереву и сорвал несколько плодов. Какая-то птица опустилась на одну из пальм, или же взлетела с неё, но ветвь продолжала колыхаться, осеняя своей тенью лицо мёртвого подносчика. Он не мучился - древний и надёжный яд - вначале усталость и слабость, а потом останавливается Сердце. И обычно во сне. Тело подносчика начало бледнеть, уподобляясь цветом траве, на которой лежало, и одинокая пальмовая ветвь, на которую села птица, стала ему последним опахалом или же - первой плакальщицей. Жирный зеленобрюхий слепень сел на лицо мёртвого слуги - и как эти твари чуют добычу? Ипи смахнул ветвь оливы вложив в удар меча всё своё отчаянье, и отогнал назойливую тварь от Праведногласого. «Никто не знает, что пишет Сешат, на папирусах Шаи по приказу Маат Нефер-Неферу. Только что, они с Величайшим, желая одарить слугу, не могли и подумать, что дар примут служки храма Анпу. Но, скоро, совсем скороИпи станет Посвящённым Жрецом Маат и Хранителем Храма, и будет ему в пору шкура пятнистой кошки, которую, пока что, он носит как ученик, хотя и начинает овладевать Таинствами, но тогда, тогда… Сама
Владычица Истин, Хранящая, Дарующая и Отнимающая, прочтёт ему Свитки судеб смертных и судеб великих царств!» - голос наследника прервал мысль Ипи Ра-Нефера:
        - Чего же мы ждём, Ипи? - воскликнул Наследник, - снесите тело несчастного в его колесницу, - Тути-Мосе обратился к подчинённым покойного, и добавил, обернувшись к Ипи и охранникам, - быстрее, к Столице, и первым местом, которое мы посетим в Уасите, будет кузня при Храме Амена, а вторым - сам Храм, где я возьму тот товар, за который Маат-Ка-Ра заплатит мне столько, сколько я запрошу! - Фараон усмехнулся и поспешил к колеснице, но Ипи придержал его:
        - Постой, Брат! Нам снова нужно поговорить без посторонних ушей, несмотря на верность твоей охраны, а грохочущая колесница подходит для сего как нельзя лучше. Я снова встану с тобой вместо возницы, по пути мы успеем многое обсудить.
        Колесницы недолго вязли в песке, вскоре выехав на дорогу, идущую вдоль крестьянский полей, колышущихся свежей зеленью будущего обильного урожая. Когда грохот колёс по каменистой осыпи перешёл в ровный гул, через который, и с соседней колесницы, невозможно было разобрать слов, Тути-Мосе и Ипи переглянулись, но хранили молчание ещё довольно долго.
        Вскоре дорога вывела их к берегу Реки, как всегда, чистой после разлива, сверкнувшей впереди, сквозь непролазные тростниковые заросли заводей и заболоченных прибрежий. Тростник был прямым и высоким, но ещё зелёным, прекрасным в своей свежести, но совсем не годившимся на стрелы. Соцветия папируса, напротив, увяли, и выглядели на фоне зелени проплешинами бродячего пса. Но всё изменится, когда на берегах Хапи зацветёт первый цветок лета - ирис - от Дельты до порогов, подобно ночному Престолу Нут, в зелени зажгутся тысячи жёлтых, белых и синих звёзд…. Через два локона… Когда Скипетр Ириса станет по праву принадлежать Ипи.
        Верховный Хранитель решился заговорить первым:
        - Не горячись, Фараон! - Ипи улыбнулся, - ты мудр, Тути-Мосе, но горяч, а огонь сердца всегда ослепляет разум. Я повторюсь - не стоит, Фараон, искать заговорщиков и убийц на ложе в царских покоях. И в Ипет-Сут - Храме Амена в Уасите не найти нам замыслившего сие, а лишь его слугу и наёмника. Хотя, - Ипи Ра-Нефер улыбнулся снова, взглянув в лицо Фараону, краем глаза следя за дорогой и лошадьми, - товар стоящий полсотни хека, Брат, ты возьмёшь именно там. Если ещё и старый Пер-Амен не заплатит тебе за услугу ещё пару десятков, ведь казна Покровителя Дома отнюдь не бедна, и не разорена строительством Храмов, возводимых на золото Маат-Ка-Ра, раздачей займов земледельцам и рытьём каналов, или же - платой воинствам, строительством крепостей и флота. В отличие от Дома Серебра и Золота Та-Кем, твоей казны, Величайший, и сокровищниц Верховного Хранителя.
        - Но… почему ты вновь заговорил загадками?
        - Это не загадки Брат, я сам не закончил размышления, но сейчас я готов ответить тебе, - Ипи не дал Фараону договорить. Дорога вывела колесницы к неспешным водам Великого Хапи, камышовые заросли проносились перед их взором. Дикие птицы, с клёкотом и кряканьем, взлетая, в испуге, едва заслышав грохот копыт и гул колесниц, невольно заставили Ипи вспомнить о дорогом луке, висящем за спиной, а Наследника, сокрушённо подумать о раненой руке. Тути-Мосе понимал, что охота до завтра будет ему недоступна.
        - Помнишь, я говорил тебе, что старый и хитрый пёс Пер-Амен, а не я, и не ты, - цель заговора, - продолжил Верховный Хранитель, - теперь я понял намного больше и нашёл не одно подтверждение своим мыслям. Первое - никого из нас не хотели убить, - Хранитель почувствовал удивлённый взгляд Фараона, и кивнул, в подтверждение своих слов, повернувшись лицом к Наследнику, - только ранить, поразмысли, Брат, почему убийца не отравил лезвие? Причём, ранить тебя, меня ли, разницы нет, - любой исход, даже, если бы этот меч и не оцарапал нас, но, побитый в поединке, непременно обнаружил бы заточенное лезвие, устраивал замыслившего зло! Если бы, Брат мой, яд заговорщика сомкнул уста слуги вечной печатью чуть раньше, я бы сразу же направил во Дворец и в Храмы Уасита лучших соглядатаев, умных и осторожных, как охотничьи кошки и гепарды, не чета шпионам Сен-Мута и Маат-Ка-Ра! - Ипи Ра-Нефер замолчал на мгновение, посмотрев, чтобы колесница не сошла в камыши, но, лошади сами неслись по дороге, не требуя ни удара поводьями, ни постоянного управления, и убедившись в этом, продолжил, - а, когда бы мои люди нашли
пособника замыслившего сие, твой гнев, Тути-Мосе, немедля, обрушился бы на голову старого Пер-Амена. Конечно, Маат-Ка-Ра побоялась бы казнить его, заключить, или, даже, изгнать, но, несомненно, Священный Хашет - Скипетр Верховных Жрецов Сокровенного приняла бы иная рука, Величайший! Скорее всего - длань Хапи-Сенеба. Он и так Правитель Храмов Сокровенного на берегах Ану-Манти и предводитель Воинства Амена! Хотя - ещё четверо жрецов могут быть виновны, но…
        Фараон, жестом, приказал паре колесниц охранников с тяжёлыми пиками, и двум колесницам лучников обогнать их, чтобы шли впереди, а, ещё девять колесниц мечников и стрелков, замыкали кортеж, как подобает. Ипи Ра-Нефер попридержал лошадей и отвёл колесницу в сторону, пропустив охрану, и, тут же, стеганув коней поводьями, вклинился за ними. Вдали уже были видны стены Уасита, и Верховный Хранитель, перехватив поводья одной рукой, указал знаком всем возницам эскорта, дабы придержали коней и ехали медленнее, что тут же повторил сам.
        Ипи Ра-Нефер вновь обратил внимание на леса и подъёмники, установленные на стенах Уасита, оставшихся неприступными для нечестивых хаков, но, разрушенных, как и многие храмы, гневом Геба, в царствование Амен-Хотпа, сына Избавителя. «Дорого обойдутся, однажды, Священной Та-Кем эти стены, Храмы, что возводит и восстанавливает Сен-Мут, да и великие твердыни, что строишь ты сам, мой царственный Брат!» - Верховный Хранитель проговорил едва ли не про себя, но Тути-Мосе хорошо расслышал его слова, удивлённо взглянув в лицо Ипи:
        - Ты прорицаешь, достойнейший? - Мен-Хепер-Ра пристально посмотрел в невидящие синие глаза Верховного Хранителя.
        - Нет, Величайший, я размышляю, - Ипи ответил вполголоса, - Джару неприступна. Шаи повелел так, что не один враг не сможет взять её штурмом. Но Стена Болот слаба. Враг может обойти твою твердыню, если будет готов пожертвовать десятками тысяч, гибнущими в болотах Дельты и каменистых пустынях, что за ними. Уасит неприступен, и Прекраснейшая молвит: ни один враг не возьмёт его стены силой меча. Ибо, если враги преодолеют узкий Хапи, за Хи-Ку-Пта, в Столицу Священной Страны войдут они через открытые врата. Так построй за Хи-Ку-Пта пару крепостиц, укрепив естественную преграду, намой на нём остров и возведи третью. Отряд колесниц и лучников по дорогам каждого берега, три крепости и ладьи - этого не преодолеть никому.
        - Ты всё-таки прорицаешь, Ипи… Я последую твоему совету, относительно Малого Порога, но и Джару не оставлю, а насчёт стен Уасита… - Ипи Ра-Нефер перебил величайшего:
        - Цена стенам Уасита - ещё десять тысяч отборных воинов, да ещё двадцать сотен Храбрейших. На полтысячи можно усилить Хранителей и Стражей, но это… после того, как Двойная Корона вновь увенчает тебя. Десятки боевых ладей… Ибо чем дальше от Джару будут пределы Та-Кем, тем безопаснее будет в Священной…
        - Ипи, мой названный Брат! - Тути-Мосе улыбнулся, - ты не только великий Хранитель Трона, но и мудрый Военачальник, способный мыслить даже со стороны врагов, но… Ты не властитель, Ипи. Людям Уасита и предместий нужна уверенность, что они всегда под защитой неприступных стен. И Жрецам, и сановникам, и Посвящённым - тем, на ком будет держаться моя власть. Верховный Хранитель должен распознать заговор, измену или мятеж, в этом его служение и его величие. А Фараон должен не допустить сего, дав народу покой и уверенность. Это не стены Уасита, Ипи, это Стены Власти Хат-Шебсут, а, затем - и моей, и сущих после меня… Для отчаянных, но немногочисленных заговорщиков подойдут ваши яды и стрелы, а для народа - лучший яд: покой и сытость.
        - Воистину! - Верховный Хранитель Трона задумался, - назовут тебя в веках Мудрейшим из Величайших Та-Кем!
        - Что это, Ипи? - Тути-Мосе скосил голову, - это не лесть. Значит, - снова Владычица Истин даровала Ур-Маа предзнание?
        - Нет, это просто Истина, Величайший! - Ипи поклонился, как мог, управляя колесницей.
        - Что бы я делал без моего юного учителя и его царственной сестры! - на этот раз, Тути-Мосе польстил, хотя, воистину считал так.
        Внезапно Мен-Хепер-Ра помрачнел, задумавшись. Что за воинства видел в своих откровеньях носящий шкуру пятнистой кошки? Крепости и ладьи на Малом пороге отправят на корм Амет сто тысяч, полторы сотни тысяч воинов врага. Воистину, при хорошей обороне, непроходимое место. А ещё - сколько погибнет, безуспешно штурмуя Джару? Если две сотни тысяч подойдут к Порогу, то пятьсот сотен поляжет в болотах и пустыне, обходя древнюю твердыню. Воинство в триста, четыреста тысяч копий? Тути-Мосе, уже снискавший в трёх битвах славу бесстрашного воина, похолодел. Не меньше, чем нечестивых Хаков, хотя те и не завоёвывали Дельту силой. Да и во время битв не перешли Малого порога. Самое крупное, по свидетельству Ипи Ра-Нефера - воинство Нахарина - пятьсот сотен, пять тысяч колесниц и наёмники, не входящие в это число. Пусть семьдесят. Но воинство Та-Кем способно разбить их даже в поле! Ужели опять Шаи повелит содрогнуться твердыне Джару от сотен тысяч врагов, кто это будет? Когда?
        Размышления Фараона прервали приветственные трубы.
        Парадные врата Уасита были распахнуты, как и полагается в свете Ра, в мирные времена, и кортеж неспешно и торжественно въехал за городские стены. Не медля, по знаку Наследника, повернув по широкой улице к Первому Храму Амена - великому Ипет-Сут, колоннада которого возвышалась над городом, а колоссальные обелиски были видны на обоих берегах Хапи. За пять итеру до Столицы, когда рассветный свет Хепри вспыхивал на их драгоценных навершиях.
        Верховный Хранитель внимательно смотрел на толпу, спешно расступающуюся, дабы не попасть под копыта коней и колёса процессии Наследника. Для Тути-Мосе и самого Ипи, Уасит был чужим городом, и Наследник был редким гостем Столицы. Ещё реже, Тути-Мосе покидал свой дворец, выстроенный для него в пятый год Восшествия. Уступила ли Хат-Шебсут настойчивому требованию сына, или, скорее, была рада отдалить его от собственного двора, но, пожалуй, это устраивало обоих.
        Колесницы подъехали к храмовому двору - целому городу в городе и крепости внутри крепости, полному мелких служебных построек, хранилищ, домов жрецов низкого сана, воинов Храмовой Стражи, мастеров и строителей, писцов и храмовых служек, а так же - многочисленной прислуги тех, других и третьих. Целый город, над которым, в самом центре, возвышалась прекрасная и величественная громада Храма Ипет-Сут - Сокровенного покровителя Дома Избавителя Неб-Пех-Ти-Ра Йаху-Мосе.
        Возницам пришлось перестроиться и ещё больше придержать коней, когда кортеж протискивался по узким улочкам храмового города. Наконец, завидев буро-зелёный дым над большим строением обожжённого кирпича с узкими оконцами, Тути-Мосе поднял правую руку, приказав возничим остановить колесницы. «Мастерские храма, Брат мой Ипи. Здесь сделали», - догадливый охранник вручил Верховному Хранителю Трона свёрток воловьей шкуры, в котором был тот самый, ранивший Наследника, хопеш, - «сделали это!» - Величайший Тути-Мосе указал на свёрток, и быстро сошёл с колесницы, направившись ко входу.
        Мен-Хепер-Ра и Хранитель Трона вошли в кузню, в сопровождении всего двоих охранников, вооружённых тяжёлыми мечами, запретив остальным идти за ними. Да и этих взяв лишь из того, что Фараону, впрочем, как и Верховному Хранителю Трона, не подобает быть без охраны, среди простолюдинов. Мастера боготворили Наследника и боялись Ипи Ра-Нефера: опасаться было нечего, разве, в кузне мог поджидать убийца, но Ипи убедил молодого Соправителя, что заговорщик не желал ему смерти. Кузня была покрыта изнутри сырцовым кирпичом, на котором играли неровные блики огня, узкие окна едва пропускали свет. Возможно, кузнецы с их вечно суетливыми подмастерьями, не говоря о слугах, то ли не заметили в полумраке перевязанной и залитой спёкшейся кровью руки наследника, или же, решили, что им не пристало задавать вопросы таким гостям. Как оказалось, верным было второе. Мастера сразу же признали высокородных посетителей, отдав им должные почести, хотя, головы Ипи Ра-Нефера и Тути-Мосе были покрыты лишь белой, перетянутой серебряным обручем, тканью с золотым и синим шитьём, которая защищала от жаркого света Ра голову и плечи, а
на обручах не было знаков, говорящих о положении знатных гостей. Впрочем, небольших боевых пекторалей, с титулами Верховного Военачальника и Верховного Хранителя Трона, видимо, оказалось достаточно. «Да живёт вечно Соправитель и Верховный Военачальник Тути-Мосе…» - едва успел старший мастер начать свою речь, как Фараон перебил его, сразу же перейдя к сути:
        - Скажи мне, почтенный мастер, освещались ли мечи, которые купил у тебя десятник подносчиков моей охраны? Если же тебя не было в кузне вчера, при свете Хепри, укажи на того, помощника, кто был вместо. И пусть он ответит мне, - голос Наследника был спокоен, он не хотел зря пугать мастеров, ибо пойдёт слух, способный достичь пособника заговорщика много раньше, чем их колесницы достигнут Храма Ипет-Сут.
        - Конечно, о, Ве… - мастер замялся на мгновение: Ипи Ра-Нефер успел дать понять ему, едва заметным движением головы, что в Уасите, тем более, при Храме Амена, Тути-Мосе не стоит называть Фараоном, и - вдвойне не стоит, для блага самого мастера, - о, Великий Наследник-Соправитель, да продлит Амен, покровитель Дома Неб-Пех-Ти-Ра, навеки дни твои! Я был тогда в кузне, но никогда бы руки мастера не отдали бы в руки охраны Наследника не освящённое оружие, только… - кузнец задумался. Он положил небольшую кувалду на массивный и толстый пальмовый пень, - твой слуга, о, Соправитель… Он купил мечи не у меня! - даже в полумраке мастерской, освещаемом более огнём кузнечной и плавильной печей, нежели светом Ра, Ипи Ра-Нефер заметил, как побледнело - да, побледнело, пусть смуглое и запачканное гарью, лицо храмового оружейника, когда он заметил, что Фараон ранен, и, наверняка, догадался, что ранен мечом его мастеров.
        - У кого же!? У кого же тогда? Имя! Мне нужно его Рен, мастер! - Ипи Ра-Нефер не выдержал. Он, выкрикнув, перебил оружейника, но голос Верховного Хранителя Та-Кем, не смотря на тон, успокоил мастера, осознавшего, что Хранитель и Фараон ищут отнюдь не в кузне замыслившего пролить Царственную кровь.
        - Это был Принимающий Дары и Первый казначей Храма Амена, почтенный Ха-Ке-Джед, - похоже, оружейник не до конца осознал, что же произошло, и спросил Ипи, - не уж то, о Великий Ур-Маа? Один из мечей был заточен? Но я готов поклясться всеми Рен, и даже Тайными Именами Ири-Нетеру, да поглотит Амет-Крокодилица и Стражница Врат Ам-Дуат моё Абу, да будет растоптана моя Хабит да растерзают мой Ка слуги Апопа, чудовищные твари Ам-Дуат, да…
        - Посмотри на это! - Ипи развернул воловью шкуру, прервав искреннюю, но излишне длинную для их обстоятельств, клятву мастера, подойдя к нему, - меч был не просто заточен, мастер.
        - Тонкая… Тонкая фольга, тонкая работа… - мастер, с молчаливого разрешения Ипи, взял меч в руки, - тонкое коварство! - но, внезапно, в испуге, отступил на шаг, а руки его задрожали так, будто бы оружейник держал не меч, а пустынную змею, - достойнейший Верховный Хранитель, лезвие не отравлено? - в ответ Ипи и Наследник только улыбнулись, и мастер, успокоившись, продолжил, - так искусно укрыть лезвие фольгой, запаять и затереть следы пайки может? - Но, не ищите, о, почтеннейшие из почтенных и достойнейшие из достойных, сообщника убийцы здесь! - кузнец побледнел снова, поцеловал лезвие, на котором остались следы Царственной крови, и вернул меч Ипи, положив на воловью шкуру.
        - Ты прав, мастер! - Ипи поспешил успокоить храмового оружейника, положив ладонь на его плечо, - Ха-Ке-Джед не такой глупец, чтобы заказать подобное твоим мастерам. Скорее всего, он купил слиток в Ипет-Сут, как Жрец, нашёл искусного ремесленника, хорошо заплатив ему за эту работу. Быть может, сказав, что поставил в споре немало золота на то, что перебьёт пальмовое полено тупым хопешем, или что иное, дабы мастер не заподозрил дурного. Спасибо тебе, создатель мечей и копий, ты достоин сего! - Ипи достал из небольшого мешочка, сосчитав ощупью, десять небольших кубиков, вложив золото в руку кузнеца, - и не откажись от дара! Десять кайтов - лишь малая плата за то, что ты рассказал нам, и, - Хранитель окинул взглядом оружейников и подмастерий, собравшихся в кузне, - за ваше молчание.
        Когда Фараон и Ипи покинули мастерскую, жаркая улица показалось им прохладней оазиса, а воздух Уасита, пропахший конским навозом и помётом птиц, свежим ветром, дующим в Бехдете с моря, при Рождении Хепри.
        Ипи Ра-Нефер подошёл к своему поверенному Усер-Мину, шепнув, дабы тот отправлялся во дворец Тути-Мосе, и передал приказ собрать Совет Хранителей Трона, сообщив о случившемся. Сказав, дабы ничего не предпринимали, лишь отослав гонцов Военачальнику Амен-Ем-Гебу и Знаменосцу Ниб-Амену, чьи воинства и ладьи стоят близ Уасита. Пояснив, что Фараон невредим, заговор раскрыт, а Хат-Шебсут невиновна. Тути-Мосе тоже отдал приказ, правда, не охраннику, а слуге, вначале удививший Ипи, а потом вызвавший на его лице улыбку, в которой было немало злорадства. Приказ Величайшего был прост. Что есть сил, гнать колесницу к рынку, дабы купить хорошую жёсткую корзину из циновки, укреплённой тонкими прутьями кустарника, шириной в полтора локтя торговцев Фиолетовой, обитую льном, подороже, и имеющую надёжную плотную крышку, тоже обитую тканью, купить, и гнать к Храму. Да, мудрый Тути-Мосе захотел преподнести свой товар как следует!
        «В Храм Амена! Гоните так, чтобы даже старый Пер-Амен не понял, хотим ли мы поклониться Дарующему Свет Сокровенному от смертных покровителю Царственного Дома, или… Взять Храм штурмом!» - едва успел Наследник произнести последние слова, как охрана вскочила по колесницам, и возничие хлестнули поводьями крупы своих коней.
        Вышколенная храмовая охрана расступилась, пропуская колесницы кортежа, проехавшего во врата Храма, и продолжившего свой путь по двору, окружённому величественной колоннадой. Охрана храма смотрела на них взглядом, в котором мешались недоумение и страх, а это совсем не нравилось Ипи. Если кто-то из храмовой стражи не выдержит напряжения…
        Хранитель сделал единственное, что он мог сделать, - рванул поводья и резко, настолько резко, что идущие сзади возницы едва успели последовать за ним, придержав своих коней, остановил колесницу. Ипи Ра-Нефер соскочил на плиты, быстро подошёл к служке, сидящему за столом для Даров, и опустошил свой кошель, высыпав всё содержимое, на вовремя подставленное служкой, медное блюдо: «Прими дар Сокровенному Ра, от Наследника и Соправителя, три кайта истрать на молоко и мёд, поднеся Амену - Покровителю Дома, а, остальное - отдай в казну Храма!» - служка, немедля, пересчитал золото, и стал записывать дары и поручения жертвователя в свой свиток. Храмовая стража успокоилась, что было главным.
        Ипи взошёл на колесницу снова, взяв поводья, и увидел, что колесница слуги Тути-Мосе уже нагнала их и въезжает во врата: «Только, Брат мой, не пролей в Храме кровь. Это будет дурным знаком, Фараон, для Дома Избавителя Неб-Пех-Ти-Ра, к которому равно принадлежите и Хат-Шебсут и ты сам, Величайший!» - Ипи Ра-Нефер едва ли не шепнул Наследнику. Они подъедут к новому Святилищу величественно и без спешки, как и подобает кортежу Фараона.
        Сам Пер-Амен вышел встретить Наследника у входа в Храм, опираясь на длинный скипетр, как на стариковский посох. Видимо, стражники, что на пилоне, успели доложиться о прибытии Тути-Мосе.
        - Живи вечно, Наследник и Юный Соправитель Тути-Мосе! - Дом Сокровенного был напуган, и у него имелся повод. Не каждый день является Наследник, причём - не во время службы! К тому же, то, что Тути-Мосе ранен, мог не заметить только слепец. И вот - явился в Великий Горизонт Сокровенного в сопровождении своих отборных Стражей, Храбрейших, с Ипи Ра-Нефером и его Хранителями, на колесницах! Да ещё, мчащихся так, как подобает нестись в бою, дабы заставить трепетать врага, ещё до того, как первая стрела сорвётся с тетивы тугих луков. Это могло означать только одно - Тути-Мосе пытались…
        - И ты живи вечно, Верховный Жрец Амен-Ра Сокровенного, покровителя Великого Дома Йаху-Мосе! - Величайший прервал размышления Пер-Амена, заметив в глазах старика тень страха. Страха, который умудрённый жрец, столь успешно скрывал, - разрешишь ли ты Наследнику и Верховному Хранителю Трона… В сопровождении их воинов, поклониться Сокровенному Амену-Ра - покровителю Великого Дома? - вопрос Тути-Мосе был на грани глумления и угрозы, но, видимо, молодому Фараону показалось мало того, и он продолжил, - и разрешишь ли ты, почтенный Пер-Амен, спасти твой скипетр Хашет, от посягательств заговорщика?
        - Великий Амен, Сокровенный в Часах Ночи и Дарующий свет Полудня, всегда приветит входящего в его святилище! - Пер-Амен поклонился, приглашая жестом войти, речь старика была ровной и спокойной. Только пот на лысине, которую старому Жрецу давно не было надобности обривать, как заведено у Верховных Жрецов Амен-Ра, выдавал трепет Пер-Амена.
        Наследник и Хранитель, взяв с собою только двоих Хранителей Трона, проследовав за Жрецом, вошли в святилище, поднявшись на одиннадцать ступеней, возведённых ещё Великой Йаху-Хотепт, матерью Избавителя, да вечно пребудет она в Те-Мери, среди Незыблемых.
        - Скажи, мудрый Пер-Амен, стоит ли Хашет, на который ты опираешься как на посох, полусотни хека золотом? - Тути-Мосе знал, что Верховный Жрец Сокровенного будет торговаться, и завысил цену. Величайший остановился, бросив вслед жрецу своё слово, и Пер-Амен, замер на мгновение, и, тут же, обернувшись.
        - Ты хочешь обвинить меня в покушении, Наследник, и требуешь отступную дань? - Верховный жрец держался достойно, - так знай, что негоже тому, кого ждёт Двойная Корона, торговаться, подобно купцам Фенех! Если ты считаешь меня виновным, потребуй Фараона Маат-Ка-Ра лишить меня не только скипетра, но и жизни!
        - Ты дерзишь Наследнику, о, Верховный Жрец и Держатель скипетра Хашет. Ибо знаешь, что Хат-Шебсут никогда не подрубит один из столпов, на которых зиждется её Трон, но не только. Ты так же знаешь, что не ты виновен в том, что случилось, и не ты замышлял против Тути-Мосе! - Пер-Амен, не смотря на свой страх, был слишком уверен в себе, потому-то Верховный Хранитель Трона Ипи Ра-Нефер и поспешил нанести удар, дав Жрецу покровителя Царственного Дома понять, что заговор направлен против него.
        - Что же, Верховный Хранитель, я рад услышать твои слова, ибо, когда Херу-Си-Интеф Ипи Ра-Нефер отверзает уста, то говорит истину, какой бы она не была… а когда Верховный Хранитель Трона молчит, мой Ка чувствует, как длани воинов-Хранителей сжимают рукояти мечей, а луки их начинают петь… Значит, - продолжил Жрец, - вы уже знаете, что я не умышлял злого. Значит…
        - Значит, о, почтенный Пер-Амен! - Ипи Ра-Нефер выдержал ответную паузу, ибо негоже было Верховному Хранителю, вершащему тайные дела во благо Та-Кем от Шарден до Элама, уступать старому хитрецу! - Заговор был направлен против тебя, а учинивший сие довольно мудр! - Ипи перебил Верховного Жреца, едва отверзшего уста, резко развернув воловью шкуру. Меч, ранивший наследника, со звоном ударился о каменные плиты, - чтобы представить дело, как покушение на Наследника или же - на Верховного Хранителя Трона, - заговорщик вдвойне мудр! Если устроил так, чтобы никто из нас, случаем, не погиб или не получил серьёзных увечий. Но, непременно раскрывшийся заговор, указал бы на Ипет-Сут и Верховного Жреца покровителя Дома, что отняло бы твой Хашет, - Ипи видел, что Пер-Амен осматривает оружие злоумышленника, не желая изгибать пред ними спину, дабы поднять меч. При том, что зрение давно подводило старика. Но, наконец, нашёл выход - присел и поднял оружие, резко, для своих восьми десятков разливов, поднявшись. Хранитель Трона продолжил, - и призови Первого казначея Храма Амена Ра, Принимающего Дары, если он не
удрал из столицы, как напуганный пёс.
        - Значит, Ха-Ке-Джед, - Верховный жрец, покачав головой, прикрыл глаза, и крикнул храмовой страже, чтобы привели Принимающего, - но ведь, скорее Хепри взойдёт на Горизонте Аменет, чем его рука примет мой скипетр!
        - Верховный Жрец Амен-Ра мудр, - Тути-Мосе решил ответить Пер-Амену сам, чтобы не давать лишнего повода сплетникам Столицы порочить Ипи. Да и унижать Наследника, - конечно, не жалкий Возносящий дары! Но, если достойный Пер-Амен ещё поразмыслит, то поймёт, кто мог бы желать скипетра Хашет. Ибо лишь Верховные Жрецы Амена в Храме Бехдета, восстановленного достойнейшим Ипи Ра-Нефером, в древних Храмах Менфи, Суина, Нехена, отстроенных мною! Лишь верховные Святители Сокровенного четырёх древних столиц Та-Кем. Впрочем, есть и пятый. В Храме Амена близ Уасита, что на берегу Возлюбленных, на земле Ану-Манти. Четверо равны тебе по сану и, имеют право держать Хашет, а у молодого Хапи-Сенеба есть ещё Воинство Амен-Ра, Проходящий во тьме, да и поддержка… Маат-Ка-Ра. Верно, один из пятерых возжелал твой скипетр, ибо ныне власть Хашета близка к власти Двойной Короны.
        Их разговор прервали храмовые стражники, едва ли не притащившие Первого Казначея: Ха-Ке-Джед, верно, обо всём догадался, он не то, что не пытался сопротивляться: не мог идти. Охрана волокла его, как безжизненное тело, серебряные сандалии казначея скользили по песчанику плит, рождая звук, от которого становилось тошно. Стражники просто отпустили виновного, и Казначей Храма упал между Фараоном, Хранителем Трона и Пер-Аменом, стоящим напротив них, упал, едва не уткнувшись лицом в оружие, которое он приказал изготовить.
        Увидев этот меч, Ха-Ке-Джед окинул каким-то отрешённым взглядом Наследника и Верховного Хранителя. А, поняв, что Тути-Мосе ранен, осознал себя, отпрянув от меча, как от ядовитой твари. Тот же страх, что лишил его воли, привёл заговорщика в чувства, заставив вскочить на ноги, и, тут же, броситься в ноги Величайшему Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, с криком «Прости недостойного, но я не желал тебе смерти, это…»
        Тути-Мосе не дал ему договорить, ибо знал, что Ха-Ке-Джед не скажет ничего неизвестного им, он, похоже, неспроста, ухватив раненой рукой за горло, поднял Подносящего дары.
        - Смотри мне в глаза, ядовитая тварь! - Наследник крепко ухватил его за подбородок, не давая возможность отвернуться.
        - Я не желал пролития ни Священной, ни Царственной крови, я не желал ни раны, ни смерти Наследнику или Верховному Хранителю Трона! Это не меч убийцы, посудите сами! - Ипи, Мен-Хепер-Ра и Пер-Амен молчали, - меня нанял возжелавший Хашет старого Пер-Амена, но имя я назову, только в обмен на клятву Тайными Именами, зарекитесь, что меня оставят в живых! - Наследник, Хранитель и Верховный Жрец выслушали до конца слова нечестивца, поняв, что он решил выторговать милость, а за товар, который он предлагает, Пер-Амен согласится заплатить любую цену.
        - Ты забыл, недостойный, что Жрецу Тути, Посвящённому Братства Имхотепа не нужно развязывать твой язык милостью или пыткой, - Наследник отпустил подбородок виновного и приложил руку к его лбу, закрыв глаза, - ибо я способен прочесть то, что хранят твои Ка и Ба, как папирусный свиток! - услышав последние слова Тути-Мосе, Пер-Амен изменился в лице, поняв, что ему придётся расставаться с храмовым золотом, конечно не пятьдесят, пусть, двадцать хека - всё равно это много, но, скипетр Верховного Жреца стоит всего золота Храмов!
        - Не нужно, Брат мой! - Ипи Ра-Нефер отстранил руку Наследника, не дав прочитать мысли заговорщика, - ибо, так у тебя не будет соблазна во гневе, или же, в обмен на золото для постройки твердынь, ладей и новых воинств, назвать имя Пер-Амену или Самозванке Хат-Шебсут! - Ипи Ра-Нефер бросил прямой вызов Пер-Амену, что же, Святитель Сокровенного - должник, вытерпит, - пусть их ищейки сами вынюхивают след заговорщика, тем ценнее будет товар, и тем меньше Тайная Стража двора Маат-Ка-Ра и Стража Ипет-Сут будет досаждать нам своими соглядатаями!
        - Но в Храме, особенно - в Святилище Сокровенного - не проливают кровь! Без суда! Я даю вам две пятых от желаемого, и прикончите этого пса где вам угодно. Но не оскверните святилище кровью! - Пер-Амен не выдержал, выкрикнув в полный голос, Ипи улыбнулся. Скупой старик слишком дёшево оценил свой Хашет. Он осознавал, что Ха-Ке-Джед не замышлял покушения. Но для Ипи и Тути-Мосе - голова наёмника - путь к золоту, а для самого Жреца, для заговорщиков, равно, как и для Почтеннейшей Маат-Ка-Ра, он опасный свидетель, коему надобно замолчать.
        - Я не пролью крови в Храме, Верховный Жрец Сокровенного! - Тути-Мосе посмотрел в лицо старому скряге, продолжив, обернувшись к Хранителю Трона, - и ты прав, Брат мой, Ипи!
        Хранители Трона и Стражи Наследника тут же подхватили Ха-Ке-Джеда под руки, удерживая от попытки бегства, или же, напротив, поддерживая на ногах, вытащив Принимающего к колоннаде Храма. Ипи и молодой Фараон вышли за ними, яркий свет на мгновение ослепил их. Верховный Хранитель Трона приподнял левую руку, и охранники, повинуясь ему, отпустили заговорщика, упавшего на раскалённую солнцем плиту. Ипи уже занёс меч для удара, но один из Хранителей Трона остановил его: «Достойнейший Верховный Хранитель, крови нечестивца не должно смешаться со священной кровью Величайшего! Равно, как Избраннику Нетеру и потомку Древней Крови Херу и Сети не пристало быть палачом», - немолодой Хранитель был прав, к тому же, Хат-Шебсут должна увидеть, как тщательно скрывали лезвие оружия, а удар по шее казначея может сорвать фольгу. Ипи согласно кивнул.
        В то же мгновение, дав знак отпустить, охранник ловко уколол наёмника стрелой под правую руку, целясь в большую жилу с тёмной кровью. Яд девяти ракушек-лучниц, смешанный с вытяжкой кушитских бобов и нескольких рыб-воительниц, сколь красивых столь и опасных, убивал очень быстро. Только у опытных Хранителей была небольшая трубка на два десятка пробойных стрел с этим ядом. Враг, раненый такой, не пробежит и полусотни шагов. Ха-Ке-Джед вздрогнул, скрючившись от боли. Не даром в состав Ипи Ра-Нефера добавляли всё, что можно выжать из желёз подкаменных гусениц, способных укусить десятикратно, а на каждом наконечнике был яд пяти-шести таковых. Анпу забирал Ка сражённого лишь через восьмую часа, но жуткая боль от яда этой пустынной твари мгновенно заставляла выть и кататься по земле, сковывая страхом неминуемой смерти. А паралич приходил, как только боль затихала… Ха-Ке-Джед обмяк и рухнул на плиты, пытаясь, последним усилием лёгких, хватать воздух, подобно рыбе, но, вскоре затих. Неопытный воин из Стражи Величайшего счёл его мёртвым, и, хорошим ударом меча, снёс голову Казначея Храма. Кровь, плевками,
всё же выплёскивалась из обрубка шеи. Уже пожилой Хранитель, стоявший рядом, поразил остриём длинного, почти два локтя, сепеда, обезглавленное тело под лопатку, чтобы не залить кровью нечестивца ступени храмового Святилища. Голова Ха-Ке-Джеда, покатилась, подобно деревянному шару для игры Мэит, которую любят купцы Джахи, остановившись только когда ударилась о подножие колонны. Пронзённое Абу заговорщика уже лениво, всего раза три выплюнуло кровь из перерубленной шеи, Сердце остановилось, бурое пятно, медленно расползаясь, впитывалось в песчаник. Амен-Ра проливал свой свет на кровь того, кто обесчестил его Храм своим преступлением. В солнечном свете она казалась расплавленной медью. «Дурной знак для Великого Дома, Фараон», - прошептал Ипи, но Тути-Мосе не услышал его. Он аккуратно, чтобы не запачкаться, взяв голову за ухо, стряхнул кровь, не успевшую вытечь, дабы она не пропитала льняную обшивку дорогой корзины, вовремя подставленной слугой. Вслед за головой заговорщика, Ипи Ра-Нефер, подошедший к ним, положил в корзину и бесчестное оружие наёмника, со следами Царственной крови.

* * *
        - За этот товар Маат-Ка-Ра заплатит столько, сколько ты хочешь! - Ипи улыбнулся названному брату.
        - Надеюсь, Брат, и верный Хранитель Трона, - ответил Тути-Мосе, - надеюсь, что Хат-Шебсут оценит Двойную Корону, которую хотели поколебать заговорщики, дороже, чем скупой Пер-Амен оценил свой Хашет! И ещё - теперь она согласиться дать мне войну.
        - Теперь, Тути-Мосе, война нужна ей самой, дабы отослать твои воинства, да и нас с тобою, подальше от Уасита. Ибо даже твои слова о непричастности Маат-Ка-Ра к заговору, не убедят военачальников, даже старого Ниб-Амена, - Поверенный взглянул на Тути-Мосе - похоже, он был слаб, может, из-за раны, или из-за жары, но, его здоровье не вызывало особого беспокойства.
        - Да, Ипи, они решат, что я не хочу опрокидывать Трон, на который после воссяду сам. Ибо нет для Правителя Хранимой Страны большего проклятия, чем шаткий Трон, который нужно удерживать, забросив и мечи и скипетры, - подумав, Фараон добавил, - среди предводителей Воинств Та-Кем нет глупцов, Брат мой, но военачальник мыслит врагом и союзником, чёрным и белым, а не синим и золотым, как Правитель. Нужно дать им врага - Ре-Тенну, Яхмади, или другая из стран Хазетиу, или же Нахарин, пусть Джахи, только не Те-Неху и Куш - в войсках сочтут это оскорблением и ссылкой, ибо кушиты и ливийцы покорны, к тому же, нельзя резать корову, дающую золотое молоко.
        - Твоя истина, мой царственный Брат! - пусть война вредна для Та-Кем в такое время, но, если не дать нашим воинствам сокрушить стены Каркемиша, то они будут видеть в Священном Уасите вражескую столицу!
        - Твоя истина, Ипи Ра-Нефер! - вздохнул Фараон, - я и сам, каждый раз, въезжаю в столицу, как, верно, Йаху-Мосе въезжал в горящий Хат-Уарит, чувствуя в своём Ка и торжество, и страх, и отчуждение! - впрочем, по колесницам, Брат! - не дожидаясь приказа, возничие Ипи и Фараона подвели колесницы к ступеням Святилища, - нам надо прибыть во дворец раньше, чем гонцы скупого Пер-Амена!
        Пер-Амен, стоял на ступенях Храма, провожая взглядом удаляющиеся колесницы. Он взглянул на распростёртое у его ног тело заговорщика, указав на него скипетром: «Заверните его в циновку и сбросьте с городской стены, обесчестивший Дом Сокровенного не достоин погребения!» - храмовая стража тут же потащила обезглавленное тело в сторону мастерских, оставив Верховного Жреца наедине со своими мыслями. Он посмотрел на лужу крови, которая успела высохнуть на горячем камне: «Дурной знак для Дома Йаху-Мосе! Надо спешить, я должен быть при их беседе с Маат-Ка-Ра!»
        Ипи, было, предложил Наследнику заехать в Братство врачевателей, а, лучше, в храм Анпу, или, хотя бы, умыть руку, но, красноречивый взгляд Тути-Мосе, мгновенно дал Ипи Ра-Неферу осознать свою неправоту. Залитая кровью рука Наследника напугает Правительницу, и придаст большую ценность их товару. Хотя, конечно же, в тронный зал не пристало являться в военном или охотничьем облачении - и Наследник и Хранитель Трона должны были надеть все знаки их властного и жреческого достоинства. Но, покушение на царственную кровь позволяло пренебречь этим, а целесообразность требовала подчеркнуть пренебрежение, как и поспешность, с которой Наследник явится ко двору. Только, нельзя было переигрывать, но Тути-Мосе знал меру, и очень хорошо умел играть в ту разновидность мен, фишками на поле которой, были правители, военачальники и верховные жрецы.
        Дворец Фараона был много ниже и меньше Храма Амена, но превосходил его не своим величием, но своим великолепием и изяществом. Изяществом полированного до ослепительного блеска известняка, плитами которого были облицованы его стены и колонны, барельефами и колоннадами, полузакрытыми террасами, которые, впрочем, - ибо Ипи и Тути-Мосе были не новичками ни в архитектурной науке, ни в военном деле, - помимо своей красоты, превращали дворец в неприступную крепость. Ведь, и пятитысячному воинству трудно будет взять штурмом здание, окружённое высокой стеной, над которой возвышалась громада дворца. А три уровня террас с частыми колоннами, навесами и высокими бортиками, хотя и обрекали залы дворца, с и так небольшими окнами, на полумрак, но были превосходным укрытием для лучников, много превосходящим стены самого Уасита. Верно, Ипи и молодой Фараон подумали об одном и том же, переглянувшись, и, понадеявшись, что Хранителям Трона и Воинству Та-Кем никогда не придётся брать штурмом ни дворец, ни сам Уасит, да хранят от усобиц Страну Берегов Херу Владычица Истин и все Нетеру. Бронзовая и золотая отделка малых
колоннад, вместе с полированным известняком, едва не ослепила их, когда кортеж, повернув, направился к парадным воротам. Рядом с ними, Хат-Шебсут поставила два новых обелиска, выше обелисков своих царственных отца и мужа, а, так же, воздвигла первую из двух статуй, в церемониальном облачении Фараона, увенчанном Двойной Короной Та-Кем. Вторая статуя ещё лежала поодаль, а мастера уже покрывали лик Маат-Ка-Ра тонкими золотыми пластинами. Ипи беспокоился, что увидев такое, Тути-Мосе может не совладать с собой, но Фараон только улыбнулся. Ворота были отворены, и процессия наследника с подобающей торжественностью въехала во дворец, миновала колоннаду, и остановилась, по знаку Ипи, у самых ступеней.
        Наследник и Хранитель вошли во дворец, в сопровождении всей охраны Тути-Мосе, за исключением копейщиков, ибо, в узких дворцовых коридорах, от грозной пики было не больше пользы, чем от стариковской палки. Трое лучников и четверо мечников Хранителей сопровождали Ипи Ра-Нефера. За ними проследовали почти все воины, присутствовавшие на учебном поединке, за исключением Ахти-Мута, которому слишком крепко досталось древком, которое бросил Ипи, и Усер-Мина, отосланного с поручением к Хранителям Трона.
        Дворцовая стража, кланяясь, безмолвно расступалась перед ними, или отступала в свои ниши, предназначенные специально для этого. Внимательный взгляд Ипи отличал дворцовых стражников охраны Хат-Шебсут. Любой из них, даже, на первый взгляд, обычный вышколенный стражник, мог оказаться соглядатаем. Этим было не привыкать перевоплощаться, с лёгкостью рыночных фокусников, в обычного воина, торговца или даже нищего, чтобы смотреть и слушать, что происходит, и что говорят жители Уасита и других крупных городов Страны Хапи. Равно как и наносить неожиданный удар. Ипи приказал своим лучникам, держать стрелы на тетиве, убрав оружие только перед входом в тронный зал. Узость коридоров и тусклое освещение от лампад и факелов, искажавшее росписи и орнаменты, только усиливало гнетущее ощущение тревоги, которое не покидало Хранителя, как, впрочем, и самого Наследника.
        Поднявшись по широким и длинным лестницам, молодой Фараон и Верховный Хранитель оказались в просторном и светлом коридоре, оканчивающемся узким, не запирающимся и не задёрнутым циновкой проёмом - входом в тронный зал. Пара стражей вошла, верно, доложив о прибытии, тут же вернувшись на свои места, и, едва ли, не вжавшись в стену, пропуская высокородных посетителей с их охраной.
        Два охранника молодого Фараона, и два лучника из охраны Ипи, шедшие перед ними (не забыв забросить луки за спину, как им приказал Верховный Хранитель), вошли первыми, расходясь в стороны, пропуская Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефера, за которыми вошли ещё двое охранников Наследника. Вслед за охранниками, поклонившись из-за спин своих хозяев, вошёл слуга со своей корзиной.
        - Живи вечно, Фараон Маат-Ка-Ра! - Тути-Мосе приветил властительницу Та-Кем, подчёркнуто, едва поклонившись ей, как равной. Охранники молодого Соправителя и лучники Ипи, молча, приветили Хат-Шебсут, поклонившись в пояс, приложив руку ко лбу и сердцу.
        - Живи вечно, Священная Правительница Хат-Шебсут! - приветствие Ипи Ра-Нефера вызвало некоторое замешательство не только у сидевших на своих тронах Маат-Ка-Ра и Сен-Мута, но и у самого Тути-Мосе.
        - Живите вечно, и да хранят вас Ири-Нетеру, Наследник и Хранитель трона, - Сен-Мут привстал, и глубоко поклонился. Охранники Фараона Маат-Ка-Ра, молчаливо повторили приветственный поклон охраны Тути-Мосе, после слов Первого-после-Величайшей.
        - Живите вечно, о, Наследник Тути-Мосе, и Ипи Ра-Нефер, Верховный Хранитель Трона, - Хат-Шебсут поприветствовала гостей, одарив гордой, но, всё же, доброй, и, пожалуй, искренней, улыбкой. Правительница предстала в полном церемониальном облачении Фараона Маат-Ка-Ра - конечно же, стража дворца заранее предупредила её о приближение кортежа Наследника. Впрочем, Сен-Мут, так же, восседал на своём месте, увенчанный всеми знаками достоинства. Маат-Ка-Ра, подумав, добавила, - достойный Ипи Ра-Нефер, скажи, ты намеренно решил уязвить меня, назвав Священной Правительницей и старым Тронным Именем? - владычица Та-Кем улыбнулась снова, но, на этот раз, в улыбке женщины сочеталось недоумение и ехидство.
        - Величайшая, - ответил Ипи, прикрыв глаза, и, снова поклонился лёгким движением головы, как и подобало при его положении, - если бы я, приветя, назвал тебя Фараоном Маат-Ка-Ра, ты могла бы решить, что я глумлюсь. Посему, я предпочёл, чтобы слова мои показались дерзостью, нежели насмешкой.
        - Что же, Ипи, я так и полагала, - Хат-Шебсут улыбнулась снова, - однако, несмотря на то, что ты даже моложе юного Соправителя, и ещё не пережил семнадцати разливов, твоя ранняя мудрость, позволяет мне не беспокоится за безопасность Берегов Херу, ибо Верховный Хранителей Трона, воистину достоин сего, - Правительница поспешила продолжить беседу, обратившись к молодому Фараону, не дав ни ему, ни Ипи, задуматься над скрытым смыслом её слов, - достойнейший Соправитель Тути-Мосе, я вижу, ты ранен, и, на этот раз, рана твоя, - отнюдь не те царапины, которые ты получал слишком часто и раньше, в учебных поединках с охраной. Я же говорила тебе, что это бессмысленное мальчишество не доведёт до добра!
        - Эти поединки отнюдь не бессмысленны, Величайшая! - Тути-Мосе готовил свой удар, и лицо Наследника немного выдавало его чувства, что заметил Ипи, - наши стражи совершенствуются в мастерстве, впрочем, и мы с названным братом, от поединка к поединку повышаем мастерство воина. А охранник должен быть непобедим, дабы защитить своего Фараона в битве, как и сам Верховный Военачальник, как и Хранитель Трона, ибо долг военачальника - идти впереди своих людей, вдохновляя воинства. Впрочем, не только в битве, - Хранитель понял, что решающий удар будет нанесён немедля, и, похоже, Хат-Шебсут тоже догадалась об этом. Выждав немного, Наследник продолжил, - охрана должна быть готова отразить нападение заговорщиков, много превосходящих числом, - Молодой Фараон поспешил продолжить, - но сегодня привычного поединка не было - мы передумали и отправились к берегам Хапи бить уток. Тебе же известно, Фараон, какие крупные змеи водятся в зарослях тростника, и сегодня меня укусила, - Наследник указал на забинтованную руку, - одна из таких змей. Слишком крупная, много крупнее обычной кобры, с зубами в локоть длиной. Это
была не змея, Маат-Ка-Ра, а порождение Дуата. А ещё, - Наследник наблюдал, как Хат-Шебсут меняется в лице, - она была говорящей. И сказала, что очень желает ужалить Пер-Амена, а так же, тебя, Хат-Шебсут.
        - Редкая змея, - Ипи Ра-Нефер вступил в разговор, - но мы сумели отсечь ей голову и вырвать её зуб, Величайшая.
        - Да, это такая редкость, что я, выбросил битых уток, решив взять с собой только один трофей, - продолжил наследник, подавая знак слуге с корзиной, - и, я думаю, Фараон Маат-Ка-Ра согласиться купить у меня за сто хека столь редкую добычу…
        - Что же, почтенный Наследник, я прикажу прямо сейчас доставить двенадцать повозок, гружёных серебром, в сопровождении колесничих и стражников в твой дворец, только… вначале я хотела бы взглянуть на то, что покупаю! - Хат-Шебсут поняла всё - или почти всё. Слуга поспешил к Трону, но Ипи остановил его, в то время, как Наследник молвил:
        - Сто хека золота, Фараон Маат-Ка-Ра! Торговцы Фенех, у которых мне нужно купить немало кедра, предпочитают золото серебру, - посмотрев в глаза матери, Тути-Мосе добавил, - даже Пер-Амен, известный своей скупостью, без особого сожаления расстался с двадцатью, только для того, чтобы взглянуть на мой трофей.
        - Но, казна пуста, царственный Наследник! - Сен-Мут вмешался в их разговор, но Маат-Ка-Ра, жестом приказала ему молчать:
        - Почтенный Сен-Мут, запомни, что порты Синих вод, земли, каналы и пальмовые рощи, не только покроют расходы, в том числе, на строительство храмов, но пятикратно увеличат запас Золотой и Серебряной сокровищниц, не пройдёт и пяти разливов! И наполнить казну много легче, чем восстановить Трон Та-Кем! - похоже, Маат-Ка-Ра поняла всё, и, посмотрев в лицо Тути-Мосе, обратилась к нему, - что же, Наследник и Соправитель, я согласна на твою цену, если даже Пер-Амен согласился расстаться с храмовым золотом. А теперь, твой товар, Наследник!
        Слуга вышел в середину зала, учтиво поклонившись, поставил корзину на пол и вернулся на место, скрывшись за спинами посетителей Правительницы. Маат-Ка-Ра приказала охраннику открыть корзину и поднести ей, что было тут же исполнено. Хат-Шебсут улыбнулась, увидев товар Наследника, крикнув охраннику: «Покажи голову!» Тот, ухватив голову заговорщика двумя руками, поднёс едва ли не к лицу Фараона, отчего женщина поморщилась, - «Ха-Ке-Джед, старый хитрец перехитрил самого себя… Что же, прикажи слугам утопить эту мерзость в канале!» - всё же, Хат-Шебсут оставалась женщиной, и отрубленная голова вызывала у неё естественное отвращение, - «Быстрее, сколько можно держать её у моего лица! Нет, не стоит избавляться….оставь, она ещё пригодится. Брось голову в корзину и подай меч!»
        Заполучив в руки оружие заговорщиков, Маат-Ка-Ра, с любопытством начала осматривать его, подмечая детали столь точно, будто бы женщина-Фараон была не понаслышке знакома с ремеслом оружейников.
        - Что же, Наследник, такой товар и вправду стоит того золота, что я согласилась выплатить твоей казне! - Маат-Ка-Ра взяла себя в руки, передав меч охраннику, дабы он положил его обратно, и, поторопив его жестом, чтобы унёс корзину из тронного зала, - но за живого заговорщика я бы выплатила вдвое больше. Впрочем, Тути-Мосе - Посвящённый, и наверняка знает, чей приказ выполнял этот пёс.
        - Нет, Маат-Ка-Ра. Я не воспользовался Силой, ибо Хранитель Трона дал мне добрый совет, - предоставив вам голову наёмника и его оружие, дать возможность самим поискать главу заговора. Тем ценнее будет твоя добыча, Хат-Шебсут, и тем меньше мне будут досаждать твои соглядатаи! - Наследник ехидно улыбнулся, - хотя, не думаю, что Тайной Страже Фараона придётся искать слишком долго. Ипи уже объяснил старому Пер-Амену, что виновник тот, кто возжелал взять его Хашет, и имел на это право, которым обладают только Верховные Жрецы Амена в древних Храмах Бехдета, Менфи, и Суина, и в Храме Амена в Столице, на берегу Аменет - найти одного из четверых не так сложно.
        - Значит, ты хочешь крови, Наследник? Но я же…
        - Ты мудра, Хат-Шебсут, - Тути-Мосе перебил Фараона, - и не будешь пробивать днище корабля, который несёт тебя по волнам. И мне не нужна его кровь. А вот тебе, МААТ-КА-РА, - Наследник выделил тронное имя женщины-Фараона, - нужно вызнать, кто хотел заполучить скипетр Верховного Жреца Та-Кем, не подумав о том, что меч заговорщика может не только дать ему Хашет, но и подарить мне Двойную Корону, сбив её с твоей головы. А как ты распорядишься: переведёшь в малозначительный Храм, или, выждав два-три локона Йаху, дабы не вызвать волнений жречества, спустишь тайных стражников, которые знают толк в ядах, - меня не интересует.
        - Зато, мне интересно, Тути-Мосе, почему ты не взял Двойную Корону, которую заговорщик едва ли не вложил тебе в руки, ведь обвинить меня в покушении…
        - Потому что, - молодой Фараон перебил свою мать, - принимать корону из рук пса не достойно Фараона. Потому что, - Тути-Мосе повысил голос, - мне нужно строить каналы, крепости, плотины и храмы, брать приграничные крепости Страны Рек и сирийское побережье, покорять заново города Джахи, которым ты даровала свободу, перечеркнув победы Джосер-Ка-Ра! Теперь, нечестивые торговцы Фенех требуют у меня по четверть хека за один корабельный кедр, когда я мог бы валить их как крестьяне срезают пшеницу на своём поле. А, низложив тебя, я позабуду про меч и плуг, Маат-Ка-Ра, ибо буду оглядываться, в ожидании стрелы или ножа в спину, и, перед каждой трапезой, смотреть, не рухнул ли со стула слуга, пробующий мою пищу - слишком дорогая цена Венца Двух земель. И ещё, - Наследник едва не перешёл на крик, - Священной Страной правят два Фараона, о, Маат-Ка-Ра, - один правит жречеством и номархами, а другой - воинством Та-Кем, пусть Двойную Корону носит только один из них, но венец соправителя не умаляет моей власти. И мне довольно её, Хат-Шебсут.
        - Твоя мудрость, Тути-Мосе, достойна будущего, - Правительница выдержала паузу, подчёркивая важность своего слова, - Фараона. Вот только… мне кажется, Наследник и Соправитель, что Священными Берегами правят даже не два, а три Фараона одновременно! - Маат-Ка-Ра едва заметно улыбнулась, - Фараон Маат-Ка-Ра в Уасите правит жречеством, номархами и Двумя Сокровищницами, Фараон Тути-Мосе в Менфи и Бехдете правит несокрушим воинством и флотом, - Хат-Шебсут улыбнулась снова, задержав свою речь на мгновенье, - а третий - Фараон из древнего Дома Амен-Ем-Хети, рода, восходящего к Семер-Хети, потомку Херу-Аха, имеющий не меньше прав на Двойную Корону… - намёк Священной Правительницы был сколь очевиден, столь и низок, - правит Братствами Сокровенного Знания, Хранителями и нами обоими, сын мой!
        - Не смей говорить… - лицо Тути-Мосе побагровело, но Маат-Ка-Ра перебила его:
        - Спроси себя, почему я усыновила детей Паер-Анха, почему соединила тебя с Мерит-Ра, если не затем, чтобы сделать свою, а потом - и твою власть незыблемой! Спроси! - Хат-Шебсут повысила голос, казалось, от её гнева, колыхнулось пламя лампад и факелов тронного зала, залив кровавым светом росписи на.
        Хат-Шебсут молвила то, чего не стоило говорить, вдвойне, нет, пятикратно не стоило! Намекнуть Тути-Мосе в том, что Ипи Ра-Нефер, по праву, может воссесть на Трон Та-Кем - только дразнить Наследника. Напомнив и о том, отчего, наследники древнего Дома имеют право на Трон, как не оттого, что Тути-Мосе, лишён Венца Обеих Земель, а власть Маат-Ка-Ра преступна. Надев Двойную Корону, Хат-Шебсут не погрешила против порядка наследия, но преступила Священный Порядок Изначальной, отобрав у Тути-Мосе то, что может отнять только Та, что Дарует и Отнимает. Фараон, вряд ли сумел это простить, не смотря на то, что примирился. И не стоило бросать открытый вызов Ипи Ра-Неферу.
        Похоже - старый Пер-Амен считал так же, как и Ипи, - Хранитель Трона услышал мерный стук, который мог издавать только Хашет Верховного Жреца, проходящего в тронный зал тайным ходом. Не выдержав напряжения, Жрец Амена Сокровенного, верно, дрогнул, рука скользнула по скипетру, наклонив его и обнажив драгоценное навершие, отодвинувшее циновку ниши, куда выводил потайной ход. Тем не менее, предполагая, что подобный разговор может окончиться чем угодно, Пер-Амен не решился покинуть своего укрытия, даже обнаружив себя. Быть может, Жрец думал, что остался не замеченным. Молодой Фараон не нашёлся ответить. Ответил Ипи:
        - Ты права, о, Фараон Маат-Ка-Ра. Все мы смертны - и носящие шкуру пятнистой кошки и, даже, Маат-Хетем, которую я получу через два локона, могут погибать на охоте, от когтей льва, упав с колесницы, как наш с Мерит-Ра-Нефер отец, славный Паер-Анх, правнук Великого Хранителя Амен-Хотпа, - Ипи смотрел, как бледнело лицо Хат-Шебсут при упоминании этой смерти, - пред Ночным Скипетром Нейти и Крыльями Изначальной Маат мы равны с простолюдинами и крестьянами, и не избежим сего!
        В словах Ипи Ра-Нефера не было угрозы, но, Сен-Мут воспринял его слова, как ответ Правительнице, ведь ни Наследнику, ни Хранителю Трона не нужно было заговоров - достаточно лишь ПРИКАЗА воинствам или Хранителям. Он недоумевал: «И зачем только она сказала такое?», но Маат-Ка-Ра либо понимала, что Ипи не будет грозить в ответ, либо… куда больше её испугало то, что Хранитель, возможно, знает, как погиб Паер-Анх. Ипи Ра-Нефер, видя замешательство обоих, поспешил окончить свою речь:
        - Да, Пер-Амен, - Ипи указал на нишу прикрытую циновкой, - негоже Верховному Жрецу Та-Кем, укрываться в нише, подобно соглядатаю, раз уж ты пришёл, займи место на своём троне, как подобает! И, заодно, повтори сказанное недавно, в Храме Амена. Про то, что значат мои слова и моё молчание!
        - Ничто не скроется от Хранителя Трона! - немного пристыженный Пер-Амен, вышел из положения с достоинством, и, кряхтя, сел на свой Трон, слева от Маат-Ка-Ра. А ведь, недавно, он сидел одесную Правительницы… - я уже говорил Величайшей Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, что когда ты отверзаешь…
        - Довольно, Пер-Амен! - Хат-Шебсут перебила Жреца, - я хорошо помню твои слова, и сама чувствую то же. Но, сейчас Ипи говорит. Только… его глаза молчат. Странные у тебя глаза, Хранитель Трона, и у твоей царственной сестры. У твоего деда были такие же, цвета Престола Нут, когда на Аменет догорает Закатная Корона Атума. А у твоего отца - чёрные. И, даже, глаза Амен-Хотпа, твоего славного предка, на барельефе его храма, чёрные, как и у нас. Что это? Кровь древних правителей или Избрание, скажи мне, достойный Ипи?
        - Я не знаю, Фараон Маат-Ка-Ра, но узнаю… Когда пройду Посвящение, и получу Печать Изначальной. Впрочем, Правительница, я говорил не о цвете глаз, - он снова выдержал паузу, - я выслушал тебя, так выслушай же меня, Почтеннейшая. Тем более - с приходом Пер-Амена, - не хватает только Мерит-Ра и славного Амен-Ем-Геба, - здесь собрался почти весь Высший Совет, посему - моя очередь говорить! - молодой Фараон с недоумением посмотрел на Верховного Хранителя, с другой стороны, с нетерпением ожидая его слов.
        - Мне известно почти всё, что ты сможешь сказать, Ипи, - Хат-Шебсут усмехнулась ему в лицо, - но я не со зла нанесла тебе оскорбление, я хотела показать Тути-Мосе, что он слишком горяч, и в этом его слабость, но, тем не менее, я жду твоих слов, Хранитель Трона.
        - Увы, Фараон Маат-Ка-Ра, не тех слов ты ожидаешь, - Ипи видел изумление, и едва заметный страх в глазах Хат-Шебсут, смотря ей в лицо, так, чтобы его глаза, пугающие Правительницу, продолжали МОЛЧАТЬ. Ипи обождал мгновение и продолжил, - нанести оскорбление могут только слова истины, Фараон Маат-Ка-Ра, но не насмешка, твои слова уязвили Тути-Мосе, но не меня. Ибо Хранители Трона и Верховные Жрецы Маат, все принадлежали к нашему роду, но, со времён, когда Дом Амен-Ем-Хети потерял Трон Та-Кем, никогда не претендовали на власть, хотя неоднократно Двойная Корона сама шла к ним в руки. Ибо наша Неизбежность - хранить Священную Землю и творить Назначенное! И угрозы твои, Фараон, не испугали меня, ибо не стоят и кайта меди, несмотря на мою любовь к охоте… Мне не грозит упасть с колесницы так, как моему отцу, сбитому с неё шестью стрелами, наконечники которых, извлечённые бальзамировщиками я храню до сих пор! - похоже, Маат-Ка-Ра ожидала этот удар, как и Пер-Амен, поскольку они почти не изменились в лице, зато, лицо Сен-Мута исказилось страхом. Что и понятно, ведь он не присутствовал при убийстве, и,
верно, даже не знал о нём.
        - Что же, достойный Ипи Ра-Нефер, - Хат-Шебсут была абсолютно спокойна, и, похоже, удовлетворена словами Верховного Хранителя, - я бы не села играть в мен с тобою, ибо ты снял бы с клеток все мои фишки, потеряв, разве, пару, - Маат-Ка-Ра улыбнулась, достаточно тепло, для такой беседы, - и я рада, что у Та-Кем, Хранимой Извечными, есть такой Хранитель Трона. Не важно, кому ты служишь, если, прежде всего ты служишь благу Священной Страны. К тому же, как я вижу, ты не считаешь меня врагом, ни своим, ни хранимого тобою Наследника, впрочем, и Тути-Мосе, тоже, хотя он слишком горяч, но это - молодость. И жаль, что нам никогда не стать друзьями, Ипи… и Тути-Мосе.
        - Но, мы можем быть союзниками, Фараон Маат-Ка-Ра.
        - И, ещё, Правительница - ТЕБЕ необходима война! - добавил Тути-Мосе, продолжив, в ответ на исполненный удивления взгляд Хат-Шебсут, - Амен-Ем-Геб и Ниб-Амен недолюбливают Хранителя Трона, и не поверят его, и, даже моим словам о твоей невиновности. Фенех, Нахарин или Яхмади - всё равно, но только война спасёт Та-Кем от усобицы, которой, надеюсь, ты не желаешь, так же как и я!
        - Сто - нет двести Хека - ваши, ибо война будет! - Хат-Шебсут простёрла скипетр, - но не с царствами, указанными тобою, Наследник, и не с Кушем и Ливией, что больше обозлит военачальников, чем успокоит их. Ты захватишь далёкий Пунт, Наследник Тути-Мосе! Четыре пятых золота из добычи пополнит Золотую Сокровищницу Уасита, треть оставшегося получит казна Хранителей Трона, а две трети - ты, как Верховный Военачальник.
        - Но не менее двух сезонов нужно для подготовки такого похода, если не больше, ведь для постройки новых кораблей нужно немало времени! - Тути-Мосе был удивлён.
        - Говорят, ты уже построил боевой корабль, способный сокрушать твердыни, Наследник! - Хат-Шебсут хитро улыбнулась, - когда твой новый корабль сможет отплыть? Не в Пунт, пусть Ипи Ра-Нефер пойдёт в землю Джахи и купит кедр, дабы ты мог усилить свои ладьи.
        - Если завтра, в лучах Хепри, мы отправимся в Бехдет на речных ладьях, то, не пройдёт и локона, как моя пятирядная ладья, готовая и вооружённая, причалит у стен Уасита, дабы освятить её в Первом Храме. И заодно, я отведу к Бехдету все верные мне воинства, Правительница Хат-Шебсут.
        - Благодарю тебя, Соправитель Тути-Мосе!
        - Мы покоряемся, о, Фараон Маат-Ка-Ра! - Ипи поспешил ответить.
        - Мы согласны, ответил Тути-Мосе, не понимая, что задумал его названный брат, добавив, - теперь мы покинем Фараона, да продлят Нетеру дни твои.
        Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефер вышли из тронного зала, и охрана проследовала за ними. Только, когда колесницы кортежа Наследника покинули дворец, Тути-Мосе решился спросить:
        - Ипи, уже ли Хранителя Трона ничто не занимает, кроме дел Священной Страны? А как же твоя наречённая, ты будешь надолго разлучён с ней, - Тути-Мосе улыбнулся снова, - Поторопись, мы отплываем завтра, если Хат-Шебсут успеет погрузить золото на ладьи к рассвету.
        - Успеет, Брат мой. Но я недолго пробуду в Бехдете, впрочем, думаю, и ты тоже! - недоумение наследника было ответом на слова Ипи, - я согласился и склонил тебя согласиться на все условия Хат-Шебсут, ибо на непредвиденном Совете, она сдала нам свои крепости почти без боя. И большего требовать было просто нельзя. Золото на твой флот и на поход в Пунт. Хотя, насколько известно Хранителям Трона, ладьи Хат-Шебсут уже во время прошлого разлива, причаливали к берегам Пунта, и мне известно местоположение этой страны. Впрочем, как и то, что жители её довольно дики, но миролюбивы, хотя их кожа черна, а лица страшны, как лики тварей Ам-Дуат. А может, их миролюбие было вызвано страхом перед бронзовым оружием, но они не посмели сопротивляться даже воинам двух однорядных боевых ладей. Бронзы они не знают, только медь, но наконечники копий из меди имеют только высокородные, ибо у жителей Пунта она редка и ценится выше золота. Зато золота там столько…
        - Да, от твоих разведчиков мало что ускользнёт. Но, Ипи, значит, это, всё-таки, ссылка, дабы на два локона или более того, лишить меня твоей помощи и… - Фараон переменил тему, - а затем, когда ладьи будут построены, отослать подальше от Уасита верные мне воинства, во главе с самим Наследником?
        - Всё так, как ты говоришь, Тути-Мосе.
        - Да, Ипи Ра-Нефер! Хранитель Трона обыграл ту, что восседает на Троне! - Тути-Мосе удовлетворённо покачал головой.
        - Надеюсь, что это так, Тути-Мосе - Ипи поспешил ободрить Величайшего, тут же перейдя к делу, - то, что Хат-Шебсут разлучает тебя с Тути-Анх неслучайно, и не перебивай мои слова, - Ипи упредил вопрос возмущённого Фараона, - вы с Мерит-Ра должны зачать наследника! Это не так трудно, Тути-Мосе! - Ипи Ра-Нефер рассмеялся, стараясь сгладить довольно острый вопрос.
        - Но я часто отдаю ей своё тело, Ипи, но пока, мои ласки…
        - Не лги мне! - Ипи рванул поводья и остановил колесницу, - или мне не известны таинства Посвящённых Братства Херу-Мосе Имхотепа, - поняв, что их разговор может быть услышан, Хранитель Трона стеганул коней поводьями, вновь разогнавшись так, что прохожие едва успевали отскакивать от коней кортежа, - если ты не любишь мою сестру, хотя бы, не убивай своё семя. Ибо Маат-Ка-Ра уже… - Ипи не хотел говорить это Наследнику, но Тути-Мосе должен был узнать эту правду, пусть она и заставит его возненавидеть Хат-Шебсут ещё больше, - Правительница предлагала мне и моей сестре, решить вопрос с наследником без твоего участия Тути-Мосе! Зная о нашей с Мерит любви, - Хранитель Трона увидел, что у молодого Фараона перехватило дыхание, - но Мерит-Ра ответила Самозванке: «А что, если у Наследника Тути-Мосе тоже будут голубые глаза?» И добавила: «Взгляда которых ты так боишься!»
        Колесницы подъезжали к Храму Тути - слова Ипи были произнесены вовремя. Побледневший Наследник, минуту назад, желавший сойти здесь, тихо выдавил: «Во дворец, Ипи!». Хранитель освободил левую руку, и указал возницам, чтобы поворачивали.
        - Значит, Ипи, она… - Тути-Мосе постепенно приходил в себя от услышанного, - и, спасибо тебе, Брат. За эту правду. И за твою верность, - Наследник снова замолчал на мгновение, - и я не знаю, как отблагодарить достойнейшую Мерит-Ра, за то, как она одёрнула Хат-Шебсут, окунув в её собственную грязь, и напомнив о её потаённом страхе. А ведь вы могли и… отомстить мне…
        - Я не слышал твоих последних слов, Фараон!
        - Да, Брат мой, это война… Интересно, Маат-Ка-Ра предлагала вам совершить это во благо Та-Кем? - Наследник ухмыльнулся, - но, Ипи Ра-Нефер! - теперь уже сам Фараон поспешил сменить тему разговора, - почему ты не говорил мне, что ваш отец был убит?
        - Потому что я ещё не нашёл убийцу, Тути-Мосе. И не говори ничего Соправительнице, - сестра не знает, и это благо, ибо её месть будет скорой и…
        - Я понял тебя, Ипи! - Фараон кивнул Хранителю, - но ведь на этой охоте был даже Маху-Нахт, верный мне военачальник? Ты спрашивал его? И почему он не предотвратил убийства? И почему Паер-Анх не взял с собой верных Хранителей Трона? И… ведь шкура пятнистой кошки досталась тебе по праву наследника…
        - Запомни, Фараон, Изначальная открывает Хранителю Маат-Хетем все тайны, кроме одной, все свитки, кроме одного! - Тути-Мосе согласно кивнул, Ипи продолжил, - Маху-Нахт молчит, верно, опасаясь, что моя месть будет подобна серпу крестьянина. В этом он ошибается, она будет подобна стреле опытного лучника. Я закаляю эту стрелу уже пять разливов в своём Ка. А цель мне укажет сама Хат-Шебсут!
        - Сама? - Ипи - ты мудр, но разум покидает тебя! Она была свидетелем смерти Паер-Анха, и…
        - Сегодня, Брат мой, мы обыграли её в мен, побив все фишки придворных псов. А, вернувшись из Бехдета, на твоей новой ладье…
        - Я тоже подумал об этом, Ипи Ра-Нефер! - Фараон хитро улыбнулся Хранителю, - но с городских стен, и террас дворца, её мощь будет не так заметна. Думаешь, почему я решил освятить ладью в столице, а не в Бехдете? Когда пятнадцать крепких воинов с трудом поднесут золочёную голову сына Собека к ступеням Храма, ибо, чтобы внести её внутрь, пришлось бы разбирать стену, боюсь… Как бы старый Пер-Амен, представив мощь корабля, не слёг надолго, а то и не отправился к Незыблемым! - Ипи и Тути-Мосе рассмеялись.
        Уже давно был виден дворец Наследника, выстроенный Сен-Мутом. Придворный архитектор создал его намного более изящным и красивым, нежели дворец Фараона, хотя обитель Тути-Мосе, как и полагалось, была ниже и меньше размером, но не это главное. Сам ли архитектор, или его царственная покровительница задумала так, но сколь не прекрасен был дворец молодого Фараона - он совершенно не годился для обороны. Даже, не смотря на то, что Наследник выкупил и снёс несколько прилежащих кварталов, позднее, обнеся их надёжной защитной стеной. Тихая война. В одной столице было две крепости. И два Фараона…
        Широкая улица оборвалась, и кортеж въехал на площадь, выходящую к парадным воротам в стенах, окружавших дворец Наследника. Тонко запела приветственная труба кого-то из охраны Тути-Мосе, заметившего их колесницы со стен или с крыши.
        2
        Боль Посвящённых

1511 ВС, 3 МЕСЯЦА ПЕР-МУТИ, СЕЗОНА ЗАСУХ
        ДЕСЯТЫЙ ГОД ВЕЛИЧАЙШЕЙ МААТ-КА-РА
        На ступени, навстречу подъезжающим колесницам, выбежала Мерит-Ра, - она была едва одета, и, тем более, не надела никаких знаков достоинства Священной Супруги Соправителя. Верно, сестра Ипи спала, пережидая на ложе дневную жару. Она была ещё совсем девочкой - едва встретившей пятнадцатый восход Звезды Асет на горизонте Хепри. Но была мудрой и сильной, достойной своего отца, носившего Печать Извечной, которую совсем скоро примет её брат.
        - Живи вечно, моя царственная сестра! - Ипи сошёл с колесницы подошёл к Мерит и крепко обнял её.
        - Я так давно не видела тебя, Ипи! - девушка посмотрела в лицо брату тяжёлым и печальным взглядом, раздумывая, а потом бросилась со всех ног к молодому Фараону.
        - Тути-Мосе! Ты ранен? Где ты? - она растерялась, и Хранитель поспешил её успокоить:
        - Твой царственный супруг был на охоте и оцарапал руку, ничего страшного, Мерит-Ра! - Ипи-Ра-Нефер говорил спокойным, ласковым и уверенным голосом, сестра, конечно, не поверила ему, но поняла, что если Фараону и угрожала опасность, то она уже позади.
        - Когда со мною твой брат - Хранитель Трона, мне ничего не угрожает, ты же знаешь, - Тути-Мосе подошёл и поцеловал свою юную супругу, - ты же знаешь, моя возлюбленная Сестра, что пока Ипи со мной…
        Мерит потащила Фараона за собою, Ипи шёл рядом. Он думал - насколько искренни были эти слова Наследника. Попытается ли он полюбить её? Пусть, вначале, из чувства вины перед ними, или из жажды мести своей матери. Пока что Ипи сделал всё, что мог сделать. Вопреки своей воле и своей любви… Может, может Тути-Мосе и невиновен в сём, а только они с Мерит-Ра? Может Величайший лишь желает обрести своё счастье? Достойно Фараона, не встаёт меж Соединёнными в Вечности Избранниками Нетеру - сестрою и братом? Но Мен-Хепер-Ра нужен законный Наследник, и да будет так, ибо Мерит и Ипи не принадлежат себе!
        Мерит-Ра-Нефер приказала слугам подать на стол, молодой Фараон и сестра Хранителя, сели на большую плетёную кушетку и оживлённо разговаривали о чём-то. Судя по тону их беседы, Мерит-Ра не укоряла Мен-Хепер-Ра, их речь была тепла и ласкова. Ипи не стал вслушиваться в смысл их слов, выйдя на террасу. Полированная бронза и золото отделки дворца Хат-Шебсут сверкали вдалеке, над Столицей возвышались колоссальные обелиски Храма Амена. А над самим Храмом кружили несколько воронов. Труп Ха-Ке-Джета давно убрали, чтобы выбросить в канал, не оскверняя Хапи, или оставить за городскими стенами. Кровь быстро высохла в лучах Ра на раскалённых камнях, но всё равно привлекала нечистых птиц. Ипи понимал это, но не выдержал: «Дурной знак Амена Сокровенного, покровителя Дома!» - эхо отразило его слова, Тути-Мосе и Мерит-Ра-Нефер, вздрогнув, посмотрели на Ипи. Хранитель, не обернувшись, снял лук, вложил стрелу, натянул, как только мог, и прицелился, упреждая полёт нечистой птицы, кружащей в пяти сотнях шагов от него, в небе.
        Стрела сорвалась, и тревожное молчание наполнило зал, повиснув над всеми троими. Ипи ждал… Наконец, и это увидели и его сестра, и Наследник, вышедшие на террасу, ворон, кувыркнувшись, устремился к земле, едва различимым чёрным комком. «Добрый знак, для нас с тобою, Ипи! Поверь мне!» - Фараон положил руку на плечо Хранителя Трона.
        Тонко запела тетива лука Мерит-Ра-Нефер. Через несколько мгновений ещё одна птица устремилась к земле чёрным комком. Ипи улыбнулся своей сестре, снова посмотрев вдаль. Один за одним, стали падать вороны, видно, сбиваемые лучниками храмовой стражи.
        - Наконец-то они додумались, что нечистым падальщикам не место над Святилищем покровителя Дома Неб-Пехти-Ра! - Тути-Мосе покачал головой, - ваша меткость не перестаёт удивлять меня! Лучшие лучники моей охраны или моих воинств, попадут с такой дальности, разве в деревянный или медный щит! Но не в летящую птицу! Да и я сам…
        - Ты, и твои лучшие лучники, целитесь оком, Фараон. Мы с сестрой умеем целиться своим Ка. И поражаем цель, раньше, чем стрела сорвётся с тетивы, Тути-Мосе.
        - Мой Ипи, - Мерит-Ра-Нефер прервала их беседу, положив руки на плечи юношей, и, поочерёдно, обратившись к обоим, - мой возлюбленный Брат! Кушанья остывают, мясо становится жёстким, а если вы снова начнёте свои речи об оружии и об охоте, даже финиковое вино успеет прокиснуть! - Мерит-Ра рассмеялась, приглашая отобедать, двое слуг, готовые к распоряжениям, стояли у стены.
        - Прости, моя маленькая Мерит! - Ипи улыбнулся сестре, обнял и поцеловал её, - но я не смогу разделить этот обед с вами. Мне нужно спешить, - заметив обиженный взгляд царственной сестры, Ипи добавил, - не печалься, я привезу в ваш дворец твою лучшую подругу, и Нефру-Маат отныне будет жить с вами!
        - Нефру-Маат! - едва загоревшиеся в глазах Мерит-Ра-Нефер искорки радости, сменились тревогой, - значит ей…
        Она была совсем ещё ребёнком. Но её хрупкие плечи выдерживали ношу, которая по силам не всякому умудрённому жрецу. Ипи не ответил ей, и, не простившись, направился к выходу из малого обеденного зала дворца Тути-Мосе. Молодой Фараон обнял Мерит-Ра, прошептав: «У нас Нефру-Маат не будет грозить ничего, возлюбленная Сестра моя!» Они смотрели, как Ипи занял место на своей колеснице, и махнул своим Хранителям, чтобы следовали за ним. Вскоре, Ипи-Ра-Нефер и его охрана скрылись за парадными воротами в стене, окружавшей дворец.
        Храмовые служки поспешали, выливая священную воду Хапи из больших деревянных кадок, но не могли отмыть присохшей крови. «Шевелитесь, бездельники! Нечестивая кровь привлекает нечистых птиц!» - Пер-Амен стукнул основанием скипетра, окованным бронзой, по каменной плите. Подошедший храмовый стражник догадался поддеть присохшую кровь своей пикой, и счистить как ножом со ступеней омерзительную бурую плёнку. «Шевели…» - Пер-Амен не договорил. Он смотрел, как в небе кружили пожиратели падали, когда одного из воронов, внезапно, отбросило в сторону, и нечистая птица устремилась к земле. Что-то сверкнуло в лучах Ра. Стрела. «Принесите мене это!» - Пер-Амен крикнул охране Храма.
        Проворный охранник быстро принёс Верховному Жрецу Сокровенного стрелу, не сняв с неё вороньей туши. Стрела попала в брюхо птицы, разорвав внутренности, но не перебила позвоночник, ворон не разбился при падении, и был ещё жив, пытаясь то ли каркать, то ли кряхтел в последних мучениях. Жрец преломил тонкий тростник, стряхнув битого ворона на землю, и прервал страдания птицы, ударом скипетра Хашет. Не дожидаясь знака, охранник, брезгливо, взял тушку ворона за крыло, и скинул со ступеней, предоставив слугам заняться падалью.
        - Оперение, о, почтенный Пер-Амен, - глава Стражи Храма подошёл к Пер-Амену, указав на синие перья, аккуратно вставленные в отборный тростник, - синий попугай саванны, которого запретили бить из-за его красоты. Его бьют только лучники Хранителей Трона, и его перьями украшают свои стрелы, придавая им особую меткость. К тому же, судя по тому, как откинуло нечистую птицу, стрела прилетела…
        - Из дворца Наследника! - Пер-Амен перебил Стражника, - а на её наконечнике, украшенном ювелирами Менфи лазуритом и золотом, выбито в знаке Сен Имя Ипи-Ра-Нефера. Дурной знак для нашей власти. Ох, и недобрый знак!
        - Но чем он недобрый, мой господин! - глава стражи удивлённо спросил Верховного Жреца Та-Кем, - Хранитель Трона увидел недобрый знак в том, что нечистые птицы слетелись к святилищу Сокровенного, и сразил… Но как можно сразить, ведь от дворца… Да, наверно, имя Хранителя Трона, охотники часто метят свои стрелы, но заключать знаки имени - достоинство царственной крови! И… - Глава Храмовой стражи увидел, что наконечник перепачкан кровью птицы, и знака не видно, он недоумённо, если не испугано, посмотрел на Пер-Амена.
        - Ты многого не знаешь Хети-Мер. Попасть из дворца Наследника в летящую над Храмом птицу мог только один охотник. И… Ещё одна охотница - его царственная сестра. Но у её стрелы перья были бы белыми, как и положено священной крови, а синие перья выдали Верховного Хранителя Трона. А заключать Рен своё в Сен - знак царственной крови, - привилегия, возвращённая Хранителям, прорицателям и Верховным Жрецам Маат, ещё самим Йаху-Мосе.
        - Но Царственная Мерит-Ра-Нефер? Но она настолько юна, лучший стражник и лучший воин Та-Кем не попадёт с такого расстояния в летящую птицу, - слова Верховного Жреца ещё больше удивили Хети-Мера, - их глаза, не такие как у остальных, позволяют так стрелять?
        - Хети-Мер, ты слишком глуп для Главы Стражей Ипет-Сут, - старый Жрец ухмыльнулся, - их глаза, иногда пугающие саму Маат-Ка-Ра - всего лишь кровь Дома Амен-Ем-Хети. Точно так же, как кровь дочерей Куша, взятых в жёны сынами Та-Кем проявляется чернокожими потомками через поколения. Я видел, как Ипи-Ра-Нефер и Священная Супруга Наследника били белых лис в пустыне, с колесницы, дабы изумить Тути-Мосе. Их глаза были повязаны тройной лентой плотного льна, и их меткость не связана со зрением, Хети-Мер.
        - Но… - глава Стражи Храма хотел было спросить что-то, когда ещё одна стрела, сбила вторую нечистую птицу. По знаку Главы Стражи ему тут же принесли ворона.
        - Белые перья, Хети-Мер. Дурной знак! На месте Фараона Маат-Ка-Ра я не стал бы выходить на террасу, встречать первые лучи Хепри, - Жрец покачал головой, и прикрикнул на стражников, ударив скипетром каменные плиты, - и сбейте остальных, или ваши пальцы больше привыкли рвать хлеб и мясо, поднимая чаши с вином и пивом, отвыкнув от тетивы!? А ты, - Пер-Амен обратился к Главе Стражи Храма в полголоса, - сохрани эти наконечники.
        Пальмы отбрасывали короткие тени, но Ипи не видел ни пыльных улиц, ни каменных домов жрецов и стражников, ни глинобитных домов простолюдинов, он видел только нежно голубое небо, раскинувшееся над ним. И свет Ра не обжигал его глаза. Он торопил возницу, хотя тот и так гнал лошадей, в конце концов, одной из колесниц охраны, пришлось обогнать их, чтобы разгонять людей с улиц. Что бы ни было начертано в Свитках Сешат и Шаи, он знал, что там есть строки и о его счастье.
        Кортеж Хранителя Трона остановился у дома отца Нефру-Маат. Девушка, верно, уже ждала Ипи, и выбежала ему навстречу, или сердце Жрицы Хатор почувствовало приближение возлюбленного, или сам Ипи-Ра-Нефер постарался, чтобы его приезд был заметен как можно раньше, гнав свои колесницы так, как приличествует битве, а не городу, но, так или иначе, Нефру-Маат уже ждала его, нарядившись и надев все украшения.
        «Живи вечно, Ипи-Ра-Нефер Верховный Хранитель Трона!» - то ли Нефру-Маат подразнивала его, толи не желала показывать свои чувства на людях, приветствовав церемониалом, но Ипи ответил на её вызов, не сказав ни слова, а просто поцеловав её в губы. Держа её дыхание так долго и страстно, как будто собирался выпить Ка своей возлюбленной.
        - Тише, Ипи, возлюбленный Брат мой, на нас смотрят люди, мы ещё не соединены, и потом… Потом в доме мог быть мой отец, - Нефру-Маат немного смутилась, от чего её бледное для жителей Та-Кем лицо покрылось краской. Они вошли в дом. За Ипи проследовали два лучника.
        - Никто не станет распространять сплетни о Верховном Хранителе, тем более, никто не станет говорить того, что очевидно, - ответ Ипи был одновременно меток и игрив, - к тому же, сейчас твой отец в Храме на службе, - Ипи улыбнулся.
        - Но почему твои Хранители ходят как тени всюду? Неужели, когда мы соединимся с тобою, они будут стоять и у ложа нашей любви! - Нефру-Маат выпалила в лицо Ипи тихо, но возмущённо.
        - Пойми, моя возлюбленная Сестра! - Ипи-Ра-Нефер заметно помрачнел, - тебе придётся привыкать к этому. Ты сегодня же переедешь во дворец Тути-Мосе, и не будешь покидать его, отныне, даже на службу тебя будут сопровождать колесницы охраны молодого Фараона, а в самом Храме, ты будешь служить, при твоём оружии и в сопровождении десяти вооружённых Хранителей Трона.
        - Что-то случилось, не молчи, Ипи? Я же знаю… - Нефру-Маат посмотрела на него таким взглядом, который мог сокрушить самый твёрдый Ка, да, наверное и крепостные стены, а уж Абу влюблённого… - Разве когда ты рядом со мною, мне может угрожать что-то? - но Ипи отвёл этот удар, как опытный воин, наклоняя и подворачивая щит, принимает пику или копьё:
        - Завтра мы с Наследником отплываем в Бехдет, Нефру-Маат. А тебя требует Маат-Ка-Ра, к каждой вечерней службе в Храме Хатор, и ты не сможешь отправиться с нами, - Ипи-Ра-Нефер сказал своей наречённой правду, - почти всю.
        - Опять? Опять, возлюбленный Брат мой? - Нефру-Маат опустила глаза, - но ведь я итак вижу тебя совсем нечасто… Когда же ты примешь Посвящение, чтобы…
        - Посвящение будет раньше, чем я задумывал, звезда моя, - Ипи приложил ладонь к устам Нефру-Маат, не дав ей договорить, - мы отплываем в Бехдет завтра.
        - Но это будет завтра, Ипи… Ты ведь не зарекался себе и не клялся отцу Тайными Именами? - Нефру-Маат с хитринкой спросила его.
        - Я не клялся Тайными Именами, ибо сие не пристало Жрецу и Хранителю! - Ипи улыбнулся в ответ, - но, Нефру-Маат, я не хочу, чтобы наше дитя родилось раньше срока, тогда ты не избежишь сплетен.
        - Ты думаешь, что Посвящённая Жрица Хатор не знает дней, когда она может зачать, а когда нет, когда это нехитрое таинство известно даже крестьянкам? Я не смыслю в ядах, как ты с Мерит-Ра, но, зато могу приготовить нужный отвар, дабы принять пред любовью, это нехитрое таинство высокородных дочерей Та-Кем! - Нефру-Маат, не обращая внимания на охранников, повисла на шее Ипи-Ра-Нефера, принявшись целовать его лицо, я не хочу, чтобы ты опять уехал, не освободив меня из плена девства. Моё сердце горит желанием… - Она знала, что Ипи не выдержит такой осады, и чувствовала, что сегодня Хранитель Та-Кем готов сдать без боя твердыню своей гордости, чтобы овладеть её телом.
        - Тогда, Нефру-Маат, сегодня, я нарушу клятву, данную самому себе и твоему отцу.
        - Неужели даже Жрец Маат, перед тем как получит Печать Крылатой Маат может нарушить клятву? - Нефру-Маат пыталось подшутить над Ипи, продолжая играть, как кошка с мышью, уже оглушённой, и не способной убежать, но слишком плохо для этого, скрывала своё нежданное счастье.
        - Ты ведь сама знаешь, что я никогда, даже самому себе не зарекаюсь Тайными Именами! - Ипи хитро улыбнулся, заключив девушку в объятия.
        - Хвала Прекрасной Хатор, Хранительнице влюблённых! - Нефру-Маат выдохнула полушёпотом, в то время, как Ипи приказал своим охранникам покинуть дом, прихватив с собой всю прислугу, и охранять их покой снаружи, - Жрица отстранила Ипи, продолжая играть с ним.
        - Почему ты играешь со мной, Нефру-Маат? Ты ведь уже победила! Да и я всегда был готов сдаться без боя?
        - Потому что, Хранитель Трона, мужчине нужно дать понять, что он одержал победу над врагом, или подстрелил редкую дичь на охоте, - Ипи не дал Нефру-Маат выболтать все женские хитрости:
        - Но ведь ты сама завлекаешь меня в ловушку, зачем играть?
        - Я чувствовала, что ты приедешь, Ипи. И велела слугам подготовить ловушку так, чтобы моя добыча не смогла вырваться, велела убрать своё ложе лучшим льном и редким шёлком, возжечь благовония, и… - Нефру-Маат провела наречённого в свою спальную комнату, - в каких украшениях мне быть, когда ты будешь любить меня, Ипи? Ты дарил мне много прекрасных украшений от ювелиров Та-Кем и из дальних стран, и я приготовила…
        - Ни в каких! - Ипи-Ра-Нефер опустил руки на талию девушки, медленно развязывая её пояс, - даже священное золото недостойно украшать твоей кожи и твоего тела, когда я впервые буду с тобой, ибо ты самое совершенное создание Задумавшей этот мир! На тебе не должно быть ничего!
        Нефру-Маат упала на своё ложе, неторопливо снимая платье.
        Верховный Хранитель, повернулся к туалетному столику, принявшись снимать своё оружие, дабы не смущать девушку, но, тем не мене, посматривая, как она раздевается, хотя, обнажённой он видел Нефру-Маат не один раз, когда они с нею купались в озёрах Бехдета. И всегда Ипи брал с собою сестру на эти купания, дабы она защитила его от чар Нефру-Маат, если он сам не сможет устоять. Жрица разоблачилась быстро, и лежала на убранном, немного смятом ложе, раскинув руки. Ипи-Ра-Нефер остался только в набедреннике, дабы не смутить и не испугать Нефру-Маат, скинул сандалии, и прильнул к ней. Глаза девушки были закрыты, она тихо-тихо прошептала: «Разожги моё сердце, наречённый! Разрушь стену девичьей темницы!»
        Ипи ласкал её стройные, узенькие для девушки пережившей девятнадцать разливов, бёдра, руки его скользили по талии, наслаждаясь нежной кожей возлюбленной, её небольшие острые груди наливались кровью от желания, и неровное дыхание Нефру-Маат вздымало их. Любовь Верховного Хранителя и Жрицы Хатор была нежной и неторопливой, и Нефру-Маат хотелось, чтобы это никогда не закончилось. Ипи увидел её глаза, и его Ка погружался в них, он тонул в своей любви, растворялся в ласках Нефру-Маат.
        - Мне кажется, Ипи, ты подарил мне вечность, - девушка была слаба, она едва прошептала, повернувшись лицом к Хранителю Трона.
        - Мне кажется, Нефру-Маат, что сама Хатор Хранительница любила меня, - Ипи уткнулся в волосы девушки, принявшись целовать их, - ты же знаешь, Нефру-Маат, я люблю твои волосы.
        - Зато их не любит Фараон Маат-Ка-Ра. Она приказала мне обрить голову, и надеть на службу парик, - Нефру-Маат вздохнула.
        - Просто собирай их, и одевай парик сверху, - Хранитель Трона продолжал ласкать волосы жрицы. Если, за время нашего с Тути-Мосе отсутствия, она принудит тебя сделать такое, то… Я перебью стрелой с крыши дворца тот скипетр Сен-Мута, которым он правит Священной Страной по ночам, и Самозванке не понадобится благосклонность Хатор!
        - Я сделаю, как ты сказал, - Нефру-Маат рассмеялась, - но, возлюбленный Брат, но не надо быть жестоким к тем, кто любит.
        - И ещё. Если не мой меч, то стрела твоей царственной сестры покончит со змеёй, которая мучит нас обеих! - Нефру-Маат побагровела от гнева, рассмешив Ипи ещё сильнее, - хотя, теперь я могу сказать её сплетницам, что она опоздала на ладью, увозящую возлюблённых на острова блаженства! - гнев Жрицы сменился торжеством победителя, заставив Ипи подумать о том, кто был охотником, а кто дичью в этой бессмысленной и прекрасной игре, длившейся уже больше двух разливов.
        - Не бойся, Нефру-Маат, когда я посещаю Братство Херу-Мосе Имхотепа в Храме Тути, меня сопровождают пятеро лучших Хранителей Трона, во главе с Усер-Мином. В полном вооружении, способные защитить твоего наречённого от её посягательств! - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся снова.
        - Ипи, возлюбленный мой, я желаю тебя снова! - Нефру-Маат потянула руки к Хранителю, но он отстранился, вскочив с ложа, и поспешил начать одеваться.
        - Прекрасная Сестра моя, - Ипи видел, что Нефру-Маат расстроил его поступок, но он поспешил её успокоить, - у нас впереди вся ночь в лучших покоях дворца наследника. Не торопи бег Ра по престолу Нут, - девушка улыбнулась его словам, и Ипи продолжил, - в свою очередь, обещай мне, ибо ты не дала мне договорить своей глупой ревностью, обещай, что научишь царственную Мерит-Ра-Нефер Сокровенной любви, когда Ка сливаются воедино. И маленьким женским хитростям, - Ипи улыбнулся, которым, в отличие от мальчиков, знатных дочерей Та-Кем учат их матери. Ты же знаешь, - Ипи немного помрачнел, что наша мать отправилась в Те-Мери, почти сразу же, вслед за отцом, или её Ка не выдержал тоски, или же - яда того же убийцы, чьи стрелы сразили Паер-Анха на львиной охоте. Мне тогда было едва двенадцать. А Мерит-Ра на два разлива младше меня.
        - Но ты никогда не говорил… - Нефру-Маат почти испуганно посмотрела на Ипи.
        - Никогда. Но сегодня сказал Фараону Тути-Мосе и тебе. Но сохрани это в тайне от моей сестры, прошу тебя, наречённая!
        - Я готова запечатать свои уста Тайным Именем Хатор, покровительницы, - но Ипи перебил её.
        - Не клянись Тайными Именами, не только потому, что когда-то мы будем держать ответ перед Усером - Судьёй, и не только потому, что Жрецам не престало божиться, подобно торговцам, зарекающимся, чтобы обмануть. Не клянись, потому что мы не знаем, прихоти Шаи, не знаем, что сказала Маат Нефер-Неферу своей верной божественной служанке, дочери Мудрейшего, записать в свитках нашей судьбы!
        - Ты пугаешь меня, мой возлюбленный Брат! - Нефру-Маат встала, закутавшись в покрывало, и пошла омыть своё тело, но остановилась, - и твоя сестра часто пугает меня. Она же совсем девочка, но ведь я сама, столь часто ищу у неё утешения и совета, она нянчит меня, как дитя и утирает мои слёзы, хотя Соправительница более чем на четыре разлива младше, она юна и свежа, как голубой цветок ириса на берегах Хапи. Но откуда это… У неё, у тебя, наречённый, даже у Фараона Тути-Мосе… Эта усталость и эта мудрость… Это знак царственной крови?
        - Зачем ты спрашиваешь то, на что так легко ответить самой и так нелегко отвечать мне, возлюбленная Сестра? - Ипи-Ра-Нефер, вздохнув, присел на плетёное кресло, - это проклятие нашей крови, Нефру-Маат. Дети, слишком рано познавшие боль утрат и тяжесть власти, умудряют свой Ка и Ба нужным, но тяжким знанием человеческой подлости и коварства, их Абу становится прочным, как Серебро Нетеру, ибо оно закалялось в слезах потери, и крови тех, кого мы любим. Тути-Мосе, пожалуй, выпало меньше нашего, но и на его долю с лихвой хватило этой горькой мудрости. Может, потому Хат-Шебсут боится моих глаз и глаз Мерит-Ра-Нефер, не из-за их цвета, а из-за того, что видит в них то, что нам пришлось пережить. Из-за неё…
        - Прости, возлюбленный мой, я не хотела ранить тебя, но… - Нефру-Маат поспешила увести разговор в сторону от больной для её наречённого темы, - у меня ведь тоже синие глаза, Ипи? Но почему же Мерит-Ра-Хат-Шебсут, научила меня хорошо стрелять из лука, но, сколько не пытается, не может передать мне вашу меткость, это…
        - Это Тайное Знание, Нефру-Маат. Его часть, которой мы обучим тебя и Тути-Мосе. Малая часть того, что, может, станет новой тяжестью на моих плечах, когда я пройду Посвящение и приму Маат-Хетем. Печать Извечной, принадлежавшей моему отцу и его славному прадеду Амен-Хотпу. Я получу к шкуре пятнистой кошки Священнейшую из Печатей, дабы знать судьбы царств и воинств, но, наречённая, я боюсь читать Свитки Шаи, ибо в них писана и наша судьба… - внезапно Ипи переменился, и в его синих глазах сверкнуло синее золото Священных Мечей, - и не называй мою сестру этим именем! Никогда! Её зовут Мерит-Ра Нефер! Это имя дано ей при рождении, и она вернёт его себе, когда взойдёт на величайший Трон вместе с Тути-Мосе!
        - Я… Я пойду, чтобы омыть своё тело, возлюбленный мой! - Нефру-Маат испуганно попятилась и скрылась в проёме входа. Жрицу испугало что-то, что она заметила в Ипи… Это был НЕ СОВСЕМ ОН…
        Ипи устыдился того, что напугал свою возлюбленную и пошёл за ней. Проём ведущий в белую комнату, где принимают ванны и наносят на лицо священные краски, а дочери Та-Кем ещё и украшают свои уста и щёки, не был, в отличие от дворца Наследника, да и от собственных домов Ипи, перекрыт дверью, только лёгкой циновкой. И Ипи вошёл, чувствуя, что ему нужно успокоить Нефру-Маат. Она уже сидела в большой кипарисовой ванне с бронзовой отделкой, неизвестно, как и когда, успев наполнить её водой, - похоже, эта охотница заранее знала, что добудет свою дичь, и ей придётся омывать тело от крови самой сладкой, в жизни любой женщины, раны. Жрица делала вид, что не замечает Ипи, позволяя ему любоваться своей наготой, как тогда, в озёрах и заводях Бехдета.
        - Почтенная Нефру-Маат, скажи мне? - Ипи не успел закончить вопроса, которого, женщина, казалось, только и ждала, любого, лишь бы Ипи заговорил снова, извинив её невольную оговорку.
        - Возлюбленный мой Хранитель Трона, любит наблюдать моё тело в воде? Я это заметила, когда мы с тобой купались в заводях древней столицы. И поняла, зачем ты брал с собою сестру, которая тогда была твоей единственной защитницей, надёжнее тысячи Хранителей Трона, хотя… - Нефру-Маат улыбнулась, - царственная Мерит-Ра-Нефер признавалась мне, что совсем не хочет мешать своей лучшей подруге соблазнить её возлюбленного, но, с другой стороны, если её брат просит, она ни в чём не может ему отказать.
        - Женщины всегда склонны к любовным заговорам против нас? - Ипи улыбнулся, мысленно поблагодарив свою сестру, присел на корточки рядом с ванной, и принялся ласкать волосы Нефру-Маат, покрывая поцелуями её шею, - скажи мне, откуда у тебя такие волосы, наречённая? Я видел много дочерей разных народов, от чёрных кушиток до дочерей Джахи, Хатти, Яхмади, Нахарина, Ашшура и Бабили. Но у все у них волосы были такими же тёмными, или ещё темнее, чем у женщин Та-Кем.
        - Я скажу тебе, если ты скажешь, насколько близко ты их видел? - Нефру-Маат пыталась изобразить обиду, но у неё никак не выходило совладать со своим лицом.
        - Моя маленькая ревнивая глупышка! - Хранитель Трона аккуратно хлопнул ладонью по воде, забрызгав лицо возлюбленной, и заставив Нефру-Маат отирать глаза, - я не покидал пределы Та-Кем, правда, сейчас Тисури, где я был раньше, уже дарована свобода, но это не важно. Как Верховный Хранитель Трона я вижусь с тысячами и тысячами людей, это купцы, послы, корабелы, военачальники разных стран, и, конечно, они предпочитают путешествовать с супругами или наложницами, да и среди аристократов и торговцев немало женщин, хотя, много меньше, чем на Берегах Хапи. Но ведь ты знаешь, что я люблю только тебя и мою царственную Мерит-Ра. Ипи снова брызнул водой ей в лицо, - откуда у тебя эти волосы, не рыжие, как огонь, как у Хранителя Сети, и не тёмные, как у нас с Мерит-Ра-Нефер, хотя наши глаза более синие, чем твои, отвечай Хранителю Трона! - Ипи улыбнулся, игриво повысив голос на последних словах.
        - От моей бабушки, Ипи. От её запретной, но искренней любви, - Нефру-Маат улыбнулась, и игриво добавила, - а если Хранитель Трона намерен пытать свою пленницу, то пусть скидывает одежду, и разделит со мною прохладу чистой воды, ведь мудрый Ипи знает, как развязать язык каждому - купцу - подарком, воину - вином, и догадывается, как заставить говорить женщину, - она немного смутилась и добавила, - ты ведь всегда, с тех озёр у древних стен хотел овладеть мною в воде, Ипи.
        - Да, Нефру-Маат, Хранители Трона много потеряли, когда ты пошла служить Хатор, а не к нам, воистину, женское коварство способно разрушать крепостные стены, - Ипи улыбнулся, и отстранил руку наречённой, продолжая ласкать её волосы, - я знаю, что вырвавшись из плена девственности, женщина становится неудержимой какое-то время, пока не устанет, но я не ожидал, что и Жрице Хатор трудно будет сдерживать свою страсть, но… Во дворце Наследника есть хороший бассейн, где нас никто не будет торопить, а пока что, я хочу торжественно сойти со своей колесницы, как и подобает при моей власти и жреческом сане, а не упасть с неё, едва достигнув дворца Тути-Мосе, насмешив всю охрану Наследника, хотя уже итак едва стою на ногах. Так что, - Ипи улыбнулся Нефру-Маат, пока что я намерен пытать свою пленницу не самой любовью, а ожиданием любви, и, заодно, торопить её, - Ипи улыбнулся, поняв, что, на этот раз, он ловко обыграл Нефру-Маат, - так что за запретная любовь матери твоего отца сделала твои волосы подобными волосам Изначальной, цвета солнечного луча, отражённого в воде, или цвета сухой травы…
        - Дед Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, внук Йаху-Мосе Избавителя, ты же знаешь об этом, - Нефру-Маат ничего не оставалось как покориться, - Тути-Мосе Аа-Хепер-Ка-Ра, заключил союз с морскими торговцами и пиратами, которых мы зовём «Люди Моря», чтобы спокойно покорять города Фиолетовой, не боясь удара флота Ша-Дана в спину своим капитанам. И послом, или, даже заложником от Ша-Дана явился один из их царей, или родственник князя. Я не помню, к какому из племён он принадлежал, Турша, или Акайвашта, но знатные дочери Та-Кем называли его Повелителем Небесных Стрел, в честь Йоблиса-громовержца, божества, которым покланяются эти воины, моряки и торговцы, подобно тому, как мы служим Извечным. Супруг моей бабки уже погиб в бою, а она была молода и красива… Бабушка говорила, что и он был очень красив, - Нефру-Маат улыбнулась ему.
        - Что же, остаётся восславить этого нечестивого заложника, да пребудет Ка и Ба его в Те-Мери, в каких бы богов он не верил, если, благодаря его крови, появилось такое прекрасное создание, как ты, Нефру-Маат.
        Женщина улыбнулась, смутившись, вышла из ванны, и принялась отираться тонким льняным покрывалом. Ипи-Ра-Нефер поторопил её: «Я подожду тебя снаружи, и велю твоим слугам вернуться в дом. Собери только свои драгоценности, оружие и церемониальные облачения, во всём остальном ты не будешь иметь нужды во дворце Наследника, а нам нужно спешить!» - Ипи, добавил, немного замявшись, - «первым делом, убери покрывала со своего ложа, возлюбленная сестра, хотя, вряд ли сие скроет что-то, но всё же, мне не хочется терять лица перед твоим отцом…» В ответ Нефру-Маат снова смущённо улыбнулась, и её лицо нежно порозовело.
        Судя по звуку приветственной трубы, встретившем их на улицах Уасита, охрана Тути-Мосе заметила колесницы Ипи ещё в городе. Когда колесницы въехали в парадные врата, Ипи заметил, что и его сестра, и сам Наследник, уже встречают их на ступенях.
        - Живите вечно, о, Фараон Тути-Мосе и Соправительница Мерит-Ра-Нефер, - Нефру-Маат поклонилась хозяевам дворца, и первой сошла с колесницы.
        - Брат мой Ипи, почему ты так задержался! Мы с Мерит-Ра уже начали волноваться, и думали выслать за тобой ещё пару колесниц! - Наследник удивлённо посмотрел на Хранителя Трона, сочтя, легкомысленным, в свете последних событий, его опоздание, и тут же, поспешил приветствовать девушку, - живи вечно, Нефру-Маат, Жрица Хатор и наречённая моего названного брата! - Тути-Мосе присмотрелся к её лицу, - Нефру-Маат - или тебе нездоровится, или ты спала, потому Ипи и пришлось ждать долго, дабы не тревожить твой сон, а Жрице не подобает спать, когда Ра, в короне Атума, клонится к горизонту Аменет!
        - Тути-Мосе, мой возлюбленный Брат! - Мерит-Ра-Нефер прикрыла ротик рукой, чтобы не рассмеяться, пока Фараон отчитывал Ипи и Нефру-Маат, - если женщине снится столь сладкий сон, что не хочется пробуждаться и прерывать его, то она может спать, сколько ей угодно, кем бы она ни была, - сестра вовремя пришла на выручку Ипи, который не нашёлся ответить, смущённый словами Наследника.
        - Спасибо тебе, царственная Мерит-Ра-Нефер! - Нефру-Маат поспешила отблагодарить Соправительницу за поддержку, только сейчас заметив, что рука Тути-Мосе перевязана, и, похоже, Фараон получил серьёзную рану. Она сразу же поняла, почему Ипи поспешил спрятать её во дворце, и испуг стёр с лица Жрицы следы любви, которые заметила юная Мерит-Ра, Жрица обернулась к Ипи, прошептав испуганно, - это, это…
        - Да, Нефру-Маат, - сестра Ипи сама ответила ей, хотя, Хранитель Трона, не стал говорить Мерит-Ра-Нефер о покушении, чтобы не волновать сестру. Но, после поспешного отъезда Ипи-Ра-Нефера, поняв, что её брат прячет Нефру-Маат во дворце Наследника, Соправительнице было нетрудно раздобыть у молодого Фараона слова истины. Против Тути-Мосе и Ипи замышляли покушение, хотя, не их жизнь была целью заговора. Впрочем, благодаря твоему наречённому, труп заговорщика уже едят собаки за городскими стенами, или сомы в крестьянских каналах, а Величайший Тути-Мосе едва оцарапан.
        - Но, неужели ты… - Нефру-Маат с испугом посмотрела в лицо Хранителя, ей казалась ужасной мысль, что перед тем, как дарить ей ласки, руки её наречённого пролили человеческую кровь.
        - Нет, Нефру-Маат, мне приходилось убивать только в бою, когда Тен-Неху и разбойники восстали, в прошлое межсезонье, - Ипи-Ра-Нефер ответил женщине, почти не солгав.
        - Да, Хранитель Трона, - Тути-Мосе вспомнил эту славную битву, бывшую первой для Ипи-Ра-Нефера, когда Наследнику уже приходилось сражаться в Куше, - Хранители говорят, что твоя хевити разила Тен-Неху, а стрелы, разбойничью конницу, а после - тяжёлая пика Ипи была подобно копью Хранителя Сети! Но ведь, помнишь, названный брат мой, нас ведь учили в детстве… - увидев, как явственно позеленели лица Ипи и Мерит-Ра, мгновенно переглянувшихся, в ответ на слова Наследника, Тути-Мосе пожалел, что напомнил об этом уроке, видно, не оставившего в Ка юного Фараона столь глубокого следа.

1516 ВС, 23 МЕСЯЦА ПАЙНИ СЕЗОНА РАЗЛИВА
        ПЯТЫЙ ГОД ПРАВЛЕНИЯ ФАРАОНА МААТ-КА-РА
        ДЕВЯТЫЙ ГОД ПРАВЛЕНИЯ ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ ХАТ-ШЕБСУТ
        Ипи так не хотелось просыпаться, хотя он знал, что даже юному Жрецу и Хранителю Трона положено встречать первые лучи Хепри. Но ему больше нравилось наслаждаться розовыми лучами рассвета, отражёнными на Горизонте Аменет, туманом над лентой Хапи и пением птиц, в окно своего дома, не вставая с ложа, особенно уютного утром.
        - Вставай Ипи-Ра-Нефер, будущий Хранитель Трона, и помни, что враги Священной Страны не будут ждать, когда ты изволишь проснуться, творя свои заговоры или готовя военный поход! - Ипи, не успев отвернуться от окна, в которое он наблюдал рассвет, сразу же узнал голос своего отца.
        - Но я уже не сплю, отец мой, достойный Паер-Анх! - Ипи спешно встал с постели, направившись к отцу.
        - Побыстрее оденься, сын мой, и не забудь все знаки своего достоинства! - отец торопил его, - да и возьми лук! Сегодня у тебя будет особый урок.
        - Мы поедем стрелять, отец мой? - маленький Ипи обрадовался, - но какие мне брать стрелы, мы будем бить по мишени, или охотиться, а если охотиться, то на уток или на белых лис?
        - Стрелы брать не надо, - отец говорил твёрдо, но что-то в его голосе выдавало волнение, - я сам дам тебе стрелу.
        - Хорошо, Паер-Анх, отец мой! - Ипи стал быстро одеваться, не задумываясь особо, что это за стрельба, для которой хватит всего одной стрелы, да и голос отца не насторожил мальчика.
        Отец отвёз его на своей колеснице, через весь Уасит, к подворью, на котором тренировались молодые Хранители. Но, Ипи удивился, не увидев на столбе подвешенной мишени из дерева или меди, но, тем не менее, снял лук со спины, хотел изготовить его, и, только тогда вспомнил, что у него нет стрел.
        Отец осторожно вложил ему в пальцы тростниковое древко стрелы, наконечник которой был необычно узким, как на крупного зверя, и покрыт чем-то тёмным, похожим на асфальт, и помог ему натянуть детский лук, прошептав: «Осторожнее, сын мой!», сделав при этом знак Хранителям.
        Сразу же, из-за стены сарая вышли двое тайных охранников, ведя с собой человека, верно преступника. Он едва ковылял, растопырив ноги, на которые была надета длинная деревянная колодка, руки преступника были связаны за спиною длинной верёвкой, за конец которой один из охранников и вёл его, и, заодно удерживал от падения. Только тогда, Ипи похолодел, поняв суть своего урока, и осторожность отца, вложившего в его руки стрелу с надёжным ядом, чтобы, если рука ребёнка дрогнет… (хотя его обучали Жрецы Братства Хранителя Херу, и он бил дичь с завязанными глазами, но никогда ещё не стрелял в человека). Ипи не должен был видеть мучений обречённого, или же, стражникам не пришлось бы добивать разбойника на глазах ребёнка. Но слова отца поразили его больше, чем осознание увиденного:
        - Сын мой, Ипи-Ра-Нефер, будущий Хранитель Трона, сегодня ты можешь избавить человека от жестоких страданий, уготованных ему, - отец говорил спокойно и ровно, но Ипи не понимал смысла его слов, что же это за проклятие, от которого может избавить только отравленная стрела? Но отец продолжил, - этот нечестивец - убийца и разбойник. На его руках много крови торговцев Та-Кем и чуждых стран, которые шли в Уасит караванами, а не на ладьях по водам Хапи, чем и пользовалась их банда. Но того ему показалось мало, и он пришёл в Столицу, чтобы ножом отнимать у знатных и богатых горожан их золото, нередко, пуская в ход, а не только угрожая своим оружием. Но и того показалось мало нечестивцу, и он посягнул на святое, решив ограбить Перешедших, собрал шайку и вскрыл древнюю гробницу, не убоявшись гнева Нетеру, Меча Хранителя Анпу и жала Мерит-Сегер - Возлюбившей Безмолвие Священной Стражницы кладбищ. Их поймали на продаже золота из мира мёртвых и изобличили. Этого приговорили к смерти. Но… Фараон Маат-Ка-Ра был милостив, она отпустила младшего из грабителей, троих приказала сослать на медные рудники в пустыне,
возле древнего Вади, а этому предложила выбор, - Ипи растерянно слушал отца, не понимая, причём здесь он, - принять лёгкую смерть от удавки стражника, но, тогда, во время Мёртвого Хонсу, его Рен его изменят на Мерсед-Херу, согласно обряду, а старое Имя напишут на свитке в Храме Амена, сожгут, смешают с мясом, и скормят нечистым птицам, чтобы его Ка и Ба и Ах никогда не могли покинуть Ам-Дуат, даже, когда Круг Усера, назначенный за его грехи совершится, или, даже Души его сольются в Тень, и Хабит, лишённая Ири-Анпу своей сущности - Ху, будет вечно странствовать по земле, не зная успокоения и пугая ночных прохожих стонами неизбывного отчаянья. Или же - принять жестокую смерть, что он и предпочёл вечному Проклятию. Сегодня его вывели за городские стены, чтобы там снять колодку, связать, закопать по грудь, и возжечь тлеющие травы, дабы ночью, когда стрелы стражи бессильны, их запах отпугивал хищников и нечистых зверей, способных даровать ему лёгкое избавление. Но мы с Хранителями, прибыв на место, забрали приговорённого, и, если у тебя хватит твёрдости Ка, то ты подаришь ему избавление, сын мой, а если Ка
твой, из-за детской доброты, не даст тебе сделать сего, мы вернём его страже, ждущей у ямы за воротами - хоть мёртвого, хоть живого нечестивца.
        - О, почтеннейший юный Хранитель Ипи-Ра-Нефер, сын Паер-Анха, молю тебя облегчить мою участь, - выкрикнул обречённый, попытавшись упасть на колени, чего не дал ему воин Хранителей, дёрнув за конец верёвки, которой были скручены локти несчастного.
        Ипи понял, что у него нет выбора, и стал поднимать своё оружие, стражник торопливо отошёл от осуждённого, опасаясь отравленной стрелы, а нечестивец смотрел ему в глаза, моля даровать скорую смерть.
        Мальчик зажмурился. И его, и сестру - маленькую Мерит-Ра-Нефер Жрецы Маат из Братства Хранителя Херу, уже долго обучали одному из своих таинств, и он мог метко стрелять, и мог попадать не целясь, понимая, что полёт стрелы уже прочерчен в воздухе палочкой Сешат, и соединяя свой Ка с Ка существа, которое он поражает, ощущая тепло раскалённой меди или шероховатость досок мишени. Но он никогда не стрелял в человека, пусть и в нечестивца, на руках которого столько безвинной крови, что даже Усер не будет к нему милосерден. И тем не менее, у Ипи не было выбора, он должен был либо поставить последний знак в свитке Шаи разбойника своей стрелой, либо, обречь его на мучительную и долгую гибель… Стрела сорвалась с тетивы.
        Ипи знал, что он не промахнулся, но не решался открыть глаза. Тем не менее, его насторожило то, что он не услышал никакого звука, и любопытство взяло вверх над страхом и жалостью.
        Тело нечестивца, из-за колодок просто осело на колени, а, из запрокинутой назад головы, во лбу, торчало древко стрелы Ипи с синими перьями Хранителей, и что-то вязкое и тёмное, не похожее на обычную кровь, каплями обрывалось на песок, стекая по лицу, застывая какими-то странными сгустками, и образовывая небольшие холмики на песке. Ипи какое-то время смотрел, не в силах шевельнуться, на свершённое им правосудие, или - милость, но, потом, очнувшись, закричал, бросился к отцу и заплакал.
        - Не плач сын мой, Ипи, ты всё сделал, как должно, - отец гладил его по голове, успокаивал, как мог, и старался побыстрей увести от этого места. Это был жестокий урок, но необходимый тебе Ипи, будущий Хранитель Трона и держатель Маат-Хетем. Ты усвоил его с первого раза, когда даже Тути-Мосе понадобилось два.
        - Тути-Мосе тоже… - Ипи посмотрел отцу в глаза.
        - Да, достойный сын мой, Ипи-Ра-Нефер. Юный Наследник тоже познал этот горький урок. Урок милосердия и урок крови. Но твой Ка оказался более отзывчивым, и ты превозмог собственный страх с первого раза. Когда Наследника целых два локона терзала мысль о том, что по его вине человек умер в муках, несколько ночей ему казалось, что он слышит стоны осуждённого. И во второй раз ему было много легче, хотя…
        - Отец мой Паер-Анх! - Ипи посмотрел на Верховного Хранителя, приоткрыв рот, - так, значит… Ты сказал «казалось», значит?
        - Прости, сын мой, но я не солгал тебе, этот человек был приговорён, и мы забрали его у городской стражи, когда его уже привезли к яме, назначенной ему и орудием казни и могилой. Но, Ипи, если бы страх и жалость ребёнка взяла бы вверх над истинным милосердием, я никогда бы не оскорбил лучших чувств твоего Ка. Впрочем, как и Ка Наследника. Того нечестивца я приказал увезти, дав страже свиток с помилованием, свершить которое я имею право, как Верховный Хранитель. Правда, и сам приговорённый понял это, только когда мои колесницы привезли его к застенкам Стражи Уасита, а не к городским воротам. Там уж не знаю, заключили ли его в подвал какого-нибудь отдалённого Храма, чтобы до конца своих дней, вымаливать у Извечных прощения, или же стиснули правую лодыжку колодкой, чтобы он не мог бежать, хромая, как подбитая зебра, и отправили на медные рудники, но Тути-Мосе узнал, что тот, первый злодей не умер, только когда смог выучить урок при повторении. А тогда нечестивец изрыгал в адрес Наследника проклятия и, одновременно, умолял о смерти. Твой Ка избежал страданий, выпавших Наследнику, ибо ты оказался
мудрее, - в ответ на слова отца Ипи снова заплакал:
        - Значит, всё-таки я убил того, кто мог бы жить! - но отец перебил его, помогая взойти на колесницу.
        - Тише, маленький Ипи. Это тоже важный урок, и он научит тебя тому, что милосердия достоин даже нечестивый разбойник и осквернитель гробниц, и, уж, тем более, враг, поверженный тобою в бою.
        - Я понял, отец, - Ипи утёр слёзы и взглянул в чёрные глаза Паер-Анха, - только почему Тути-Мосе не предупредил меня, ведь…
        - Потому что, тогда бы ты не выстрелил. А юный Наследник осознал, подобно тому, как уже осознаёшь ты, важность этого урока. И я знаю, что ты не предупредишь сестру!
        - Сестру!? Отец мой, прошу тебя, не заставляй Мерит-Ра-Нефер проходить через это! Она же… - но отец снова перебил его:
        - Она - будущая Хранительница Трона и продолжательница Дома Амен-Ем-Хети! Её удел - синие стрелы, если не белые… После того, как юная сестра и супруга Наследника, слабая здоровьем, ушла в Те-Мери… И если я не смогу, ты поможешь пройти ей этот урок!
        - Что значит: «Не смогу», отец мой!? - ты же, носящий Шкуру пятнистой кошки и великую Маат-Хетем Верховный Жрец Изначальной и прорицатель Фараона! Не пугай своего сына, Паер-Анх! - Ипи посмотрел в глаза отцу, и отец улыбнулся ему, видя в синих глазах сына скорее недоумение, чем страх:
        - Забудь эти слова, сын мой. Но, запомни, Ипи - Прекраснейшая открывает Хранителю Печати все Судьбы, кроме одной, и все Свитки, кроме одного, ты понял меня?
        - Понял, отец мой, Паер-Анх, из Дома Амен-Ем-Хети. И я не стану предупреждать сестру!
        В тот день Паер-Анх не повёз его домой сразу же, а, заехав, в лавку, подпоил финиковым вином, но от этого Ипи только больше раскис. Тогда отец отвёз его в Дом Воина, при дворце Маат-Ка-Ра, где обучали мальчиков из самых знатных семей Уасита, искусству боя, владению оружием, борьбе, а так же, куда более тонким, но не менее необходимым наукам - письму, наукам, древней мудрости, рисованию и искусству любви. Старый Ра-Хепер, приветствовал высокородных гостей, сказав: «Я надеюсь, что среди юных и знатных воинов, ты устыдишься, и сможешь скрыть свои слёзы!» - верно, учитель всё понял. Он хорошо покормил Ипи, поговорил с ним, напоминая речениями древних мудрецов, вплоть до самого Имхотепа, что этот урок был ему необходим, а, после, не пустил его к мальчикам, отведя в покои девушки из Джахи, состоявшей при храме Хатор, и приставленной к нему, и оставил их наедине. Она была едва ли на семь разливов старше него, но казалась Ипи такой взрослой… Он быстро насытился её телом, но позволял ей продолжать ласкать себя, думая, что будущий Хранитель не должен позволить себе слёз при презренной служанке из страны
нечестивых торговцев, пусть и доброй к нему. Но, поняв, что долго он не продержится, оттолкнул девушку. И, едва одевшись, выбежал на улицу, призывая своего охранника. Только, когда колесница подвезла Ипи к их дому, мальчик совладал со своим Ка, дабы не выдать сестре своей тайны… Но Мерит-Ра-Нефер что-то почувствовала, она была совсем маленькой, и, осознав, что такому чистому и нежному созданию, придётся пройти через суровый урок крови и милосердия, уже от сожаления к ней, Ипи заплакал снова. Но у маленькой сестры хватило мудрости ничего у него не спрашивать. Вернувшись вечером, отец снова дал ему вина, и Ипи уснул, проснувшись уже при свете Ра.
        Утром у него болела голова, то ли от выпитого, то ли от долгого сна - ведь нужно вставать не в жару, а в первых лучах Хепри, а может - просто, он ещё не оправился от того, что пережил вчера. Сестра тоже проснулась поздно - она долго не могла уснуть, либо, потому, что чувствовала боль Ипи, либо, потому, что предчувствовала беду.
        Проснувшись, Ипи-Ра-Нефер и маленькая Мерит не застали Паер-Анха. Он, до рассвета, как и подобает, выехал в сторону саванн близ Менфи, на львиную охоту, вместе с Фараоном Маат-Ка-Ра и несколькими военачальниками. Молодой старшина Хранителей и личный охранник их отца Усер-Мин остался присматривать за детьми Верховного Хранителя Трона и их матерью. А через двенадцать рассветов, на колеснице, в сопровождении охраны, приехал юный Тути-Мосе. Как не тяжело ему было, но он первым решился сообщить другу недобрую весть, считая это своим долгом.
        Вскоре, Мерит-Ра-Нефер получила свой суровый урок. Так же как и Ипи - выучив с первого раза. Быть может, маленькой Мерит было легче, чем Тути-Мосе и Ипи, поскольку боль утраты настолько переполнила её Ка, что заглушила все остальные чувства. Но урок они заполнили навсегда. И не думали, как скоро пригодится им эта жестокая наука.
        После гибели Паер-Анха и скорой - подозрительно скорой смерти их матери Мерит-Анх-Маат, Маат-Ка-Ра усыновила детей Хранителя и переселила во дворец Фараона. И, почти сразу же, решила сделать Мерит-Ра-Нефер Священной Супругой юного Соправителя и Наследника.
        Однажды ночью, Ипи проснулся от крика сестры, и вбежал в её комнату, изготовив лук. Мерит-Ра-Нефер во сне явилась какая-то тварь Ам-Дуат, от чего она закричала и проснулась. Соправительница плакала, присев на кровати, не в силах опомниться от своего сновидения. Ипи сел рядом, попросив её пересказать сон, и старался, как мог, успокоить сестру. Когда, вдруг, заметил что-то, на мгновение заслонившее едва различимых детей Нут в чёрном проёме окна. А потом, в проёме что-то сверкнуло. Маленькая Мерит-Ра с детства была наделена даром, что спасло ей жизнь. Убийц было двое, но Ипи опомнился сразу же, и выстрелил, всадив стрелу в глаз первого. Второй убийца, укрылся плетёным креслом от стрелы Ипи, обнажил длинный хопеш и пошёл на него. Он ловко останавливал стрелы прутьями плетёного сиденья… Тусклым золотым блеском сверкнуло лезвие Серебра Нетеру в свете лампад, - Наследник подарил сестре Ипи, как своей наречённой, меч из священного металла, ибо только с таким лёгким мечом могла совладать маленькая Мерит-Ра Нефер. И она, с достойной ловкостью, вонзила лёгкое и прочное лезвие в бок убийцы, тот рухнул с
криком, но и после того, и сестра, и Ипи, бросивший лук, и обнаживший меч, кололи и рубили убийцу, не обращая внимание на кровь нечестивца, текущую по их лицам, одеждам и телам, пока не выбились из сил. Внезапно двери отворились, и ещё четверо наёмников с мечами ворвались в покои девочки. Ипи и Мерит поняли, что Нейти простёрла им Скипетр и совсем скоро Маат Нефер-Неферу обнимет их своими крылами, но, изготовили оружие. Они были готовы умереть достойно, прихватив на корм Стражнице Амет столько нечестивцев, сколько им окажется по силам.
        Внезапно, убийцы упали как подкошенные, - в их спинах торчали тростниковые древки стрел с цветным оперением Тайной Стражи Уасита. Стрела с синими перьями Хранителей Трона торчала из затылка одного из злодеев - Усер-Мин не опоздал сам, и вовремя поднял тревогу.
        Эту ночь они провели без сна в покоях Тути-Мосе. Наследник пытался успокоить их как мог, он очень испугался за Ипи и за его сестру. Хат-Шебсут - в привычном женском платье - тоже была с ними. То ли она и вправду испугалась за своих названных детей, то ли, подумала о том, что ни стены, ни стража могут не защитить и Наследника, и её саму. А может, как уже тогда показалось Ипи, - она испугалась только за свою власть, решив, что кто-то, не желая, чтобы Маат-Ка-Ра упрочила свой Трон кровью Дома Амен-Ем-Хети, решил пролить её раньше, не дав соединиться с кровью правящего Дома Йаху-Мосе.

1511 ВС, 3 МЕСЯЦА ПЕР-МУТИ, СЕЗОНА ЗАСУХ
        ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ГОД ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ ХАТ-ШЕБСУТ.
        ДЕСЯТЫЙ ГОД ВЕЛИЧАЙШЕЙ МААТ-КА-РА ХЕНИ-МЕТ-АМЕН
        «Ипи, возлюбленный мой! Царственная Мерит-Ра-Нефер! Что с вами!» - окрик испуганной Нефру-Маат оборвал тяжкие для обоих воспоминания, Ипи и сестра, переглянувшись, улыбнулись друг другу, - пожалуй, они вспомнили одно и то же. Тути-Мосе ничего не ответил на вопросы Жрицы Хатор, - ему тоже было что вспомнить.
        - Брат мой, Ипи! Мой царственный Супруг! Прекрасная Нефру-Маат! - Мерит-Ра-Нефер опомнилась первой - она была очень сильной, и поспешила изгладить из памяти следы прошлого, - пройдёмте во дворец, Атум клонится к горизонту Аменет, а Ипи и Тути-Мосе отплывать завтра на рассвете.
        - Спасибо тебе, Мерит-Ра-Нефер! - Ипи поклонился сестре и первым проследовал за нею. Зачем Нефру-Маат нужно было знать то, что они сами пытались забыть, хотя, возможно ли было забыть ту ночь во дворце Хат-Шебсут, когда они с сестрой уже приготовились умереть?
        - Величайший, Тути-Мосе? - Нефру-Маат решила дать Ипи-Ра-Неферу побыть со своей сестрой наедине, попридержав молодого Фараона. А, заодно, попытаться выведать, какие тайны скрывают их Ка, - что преследует моего Наречённого и твою царственную супругу, Тути-Мосе. Неужели, Ипи приходилось убивать… не только в битве?
        - Ах, ты об этом, Нефру-Маат, - Фараон печально улыбнулся, - Помнишь, как Шепсер сепа Пер-Басти, дочь которого, Анх-Нофрет моя ровесница, поспешно бежал в Нахарин?
        - Но это было… Почти пять разливов тому назад, Величайший?
        - Да, именно тогда, Нефру-Маат, у них была первая в жизни битва. В спальню Мерит-Ра проникли двое убийц, они, чудом, смогли поразить их, но ворвались ещё четверо…. Слава Херу Хранителю, что Усер-Мин, почувствовал неладное, и призвал охрану. Помню, уже в моих покоях, он отчитывал Ипи и Мерит, за то, что они не кричали и не звали помощь, на что Ипи сказал, что крик впускает страх в твой Ка, и, заставляя врага торопиться, придаёт ему сил. А маленькая Мерит и вовсе ответила, что дочь Паер-Анха из древнего рода Амен-Ем-Хети должна сражаться и умереть достойно. Когда Хат-Шебсут услышала эти слова, она отвернулась к окну. Чтобы подданные не видели её слёз. Я ещё подумал тогда, Нефру-Маат, что Абу моей царственной матери ещё не до конца разорвали кобра и гриф её властолюбия.
        - О, Великие Нетеру, они пережили такое совсем детьми! - Нефру-Маат хотела посмотреть в глаза Фараону, но Тути-Мосе отвёл взгляд.
        - Да, Жрица Хатор, - Наследник тихо продолжил, оглянувшись, не могут ли Ипи и Мерит их услышать, - Тем, кого избирает Изначальная, дабы вершить Назначенное, в свитках судьбы выпадает слишком много недобрых знаков. Но, Нефру-Маат, они становятся только сильнее от этого. Как и те, кто рядом с ними. Я и жалел, что не оказался рядом с названными братом и сестрой, и думал, смог бы я выдержать себя столь же достойно, как они? И, чтобы доказать, что я достоин, ещё не было мне пятнадцати, уже мчался на колеснице, впереди своих военачальников, поражая нечестивых меткими стрелами, и не испытывал страха. Так что, эта ночь и меня сделала сильным, Нефру-Маат, хотя я до сих пор не знаю, как бы повёл себя, оказавшись меж ними.
        - Достойно, Фараона, Тути-Мосе, - Нефру-Маат почтительно поклонившись, ласково улыбнулась ему, стараясь успокоить, раз уж она разбудила это воспоминание, - ну, по крайней мере, либо, завидев Наследника, заговорщики переменили бы свои планы, либо, даже если бы ты закричал, помощь подоспела бы раньше, тогда Ипи и Мерит-Ра не пришлось бы пройти через этот кошмар, - шутка Нефру-Маат позволила молодому Фараону расслабиться и отвлечься, - а почему Маат-Ка-Ра дала уйти этому Шепсеру?
        - Ты многого не знаешь, наречённая Ипи, - в ответ ей Тути-Мосе улыбнулся, - власть Маат-Ка-Ра поддерживали Жрецы и Номархи, когда Военачальники хотели видеть на Троне меня. Хат-Шебсут никогда не станет пробивать днище ладьи несущей её по волнам. Но… Этот нечестивец не избежал своей судьбы. Меньше пяти локонов Йаху назад, в начале Сезона Жатвы, его едва оцарапала стрела. А в тот же вечер началось… Он умер в мучениях - нет, его не мучила боль или корчи, его терзали видения. Он отбивался от невидимых демонов, кричал, выхватывал меч, пока через три дня, не выдержал, ослабел и испустил Ах на Суд, который вряд ли оправдает нечестивца, но Ипи, до этого, ещё живого, заставил его пережить все ужасы Ам-Дуат. Чтобы проверить, была ли стрела отравлена, или беглеца вправду одержали твари тёмного мира, доведя до смерти, Царь Нахарина взял одного из разбойников, ожидавших смерти в темнице Каркемиша, и предложил ему помилование, в обмен на то, что его оцарапают этой стрелой, ибо охранник беглого номарха поднял и сохранил её. Да, лучше бы этому бедолаге отсекли голову, - он пережил все те ужасы, что и беглый
Номарх, только поминал тварей тьмы, известных в Нахарине и Бабили.
        - Но, Величайший, почему ты думаешь, что это месть Ипи? - Нефру-Маат спросила Тути-Мосе, не совсем понимая его.
        - Потому что, Жрица Хатор, Ипи-Ра-Нефер не скрывал этого, и, воину Хранителей Трона, отосланному свершить Деяние Херу, он вручил стрелу со своим Именем. Через послов её вернули в Та-Кем, и потом Ипи сильно досталось от Хат-Шебсут, за то, что его убийцы перечёркивают старания её лучших посланников и богатые дары. Но он ответил, что воздал нечестивцу за ночь, которая хорошо запомнилась самой Правительнице, и ей нечего было ответить Хранителю.
        - Но это же…
        - Не думай так об Ипи, не пристало Нефру-Маат считать своего возлюбленного жестоким! - Тути-Мосе прикрикнул на жрицу, и тихо, смягчившись, добавил, - в его Ка нет жестокости, он исполнен отзывчивостью и добротой. Ибо, часто милует таких нечестивцев, которых приговариваю я, или Маат-Ка-Ра, ибо, как Хранитель Трона, имеет на это право. Он всё время говорит, что безоружный достоин милосердия, но… На его сердце осталось много шрамов, Нефру-Маат, впрочем, как и на сердце моей Соправительницы. И они выжигают их, вместе с теми, кто нанёс им эти раны. А это право - священно, со времён Херу Мстителя, Нефру-Маат.
        Ипи-Ра-Нефер и Соправительница, шли приобняв друг друга, и не произносили не слова. Когда Тути-Мосе и Нефру-Маат поравнялись с ними, они увидели безмятежные улыбки на лицах брата и сестры, подумав об одном и том же, - значит в их прошлом остались и приятные воспоминания.
        Слуги уже накрыли вечерний стол, хозяева и гости дворца сполна насладились кушаньями, жареным мясом, фруктами, финиковым и виноградным вином.
        Ипи-Ра-Нефер пригласил Наследника прогуляться по террасе дворца, видно, им надо было поговорить о чём-то важном, а последние лучи короны Атума способствуют размышлениям.
        Когда Мерит-Ра-Нефер и Нефру-Маат остались одни, юная Соправительница велела вызвать танцовщиц и музыкантов, дабы развлечь свою гостью, а заодно поговорить с ней так, чтобы музыка не давала услышать их речи даже самому чуткому охраннику Фараона и самому опытному Хранителю Трона из свиты её брата.
        - Только не лги мне, Нефру-Маат, сегодня мой брат даровал тебе первую любовь, - Жрица хотела что-то ответить, но замялась на мгновение, и Мерит-Ра-Нефер не дала ей разомкнуть уст, - я сразу поняла это по твоему лицу. И усталые, но счастливые глаза, и улыбка, как у спящего и видящего сладостный сон человека. Женщина всегда поймёт женщину, Нефру-Маат, а Фараон так и не догадался, и стал корить вас за беспечность, едва не смутив Ипи, - юная Правительница рассмеялась, - я знаю, насколько нежен Ипи в любви, ты воистину счастлива!
        - Спасибо, что выручила нас тогда, царственная Мерит-Ра-Нефер! - Нефру-Маат попыталась улыбнуться юной Соправительнице, но, вместо этого, не сдержалась, и по её щекам потекли слёзы.
        - Тише, тише, маленькая Нефру-Маат! - жрица недоумевала, почему царственная сестра её наречённого назвала её маленькой, ведь она на четыре разлива старше самой Мерит-Ра, - слёзы счастья так же нужно скрывать, как и слёзы боли, - Соправительница обняла жрицу Хатор, и та послушно склонила ей голову на грудь.
        - Это не слёзы счастья, достойнейшая Мерит-Ра! Тути-Мосе рассказал мне о том… - но Соправительница перебила её:
        - Это давно принадлежит прошлому! Мы стали только сильнее, Нефру-Маат. А Ка нечестивца, приказавшего нас убить, давно уже среди тварей Ам-Дуат избывает свой тяжкий грех. Хотя… Мой яд познакомил его со всеми отродьями Апопа ещё в мире Геба и Нут.
        - Твой?.. - несколько удивлённо, но и восхищённо выдохнула Нефру-Маат.
        - Да, моя будущая сестра! - Тути-Мосе не говорил тебе, что у стрелы, на наконечнике которой был знак Ипи-Ра-Нефера, оперение было не синим, но белым? - в ответ на слова Мерит-Ра, Нефру-Маат подняла голову, посмотрев в глаза Соправительнице, и Священная Супруга Наследника продолжила, - осуши свои слёзы, Нефру-Маат и привыкай. Когда ты соединишься с моим братом, ты станешь одной из нас. И тебе придётся вынести то же, что и мне, моему царственному Супругу, и моему брату, Хранителю Трона. Но, вместе нам будет легче вынести это, Нефру-Маат!
        - Я готова, моя царственная Сестра! - Нефру-Маат удержалась, чтобы не дать волю своим чувствам снова, - но скажи мне, могут ли быть счастливыми такие, как вы, - Жрица тут же поправилась, - такие как мы, или печать боли никогда не покинет Абу испытавшего её?
        - Могут! - Мерит-Ра-Нефер улыбнулась ей, - мы можем подарить счастье Хранителю, а я буду счастлива, если ты, Нефру-Маат, поможешь мне подарить счастье Тути-Мосе. Ведь его не надо искать в золоте Двойной Короны, священных скипетрах и печатях. Оно вот здесь! - Соправительница приложила к груди свою маленькую, почти детскую ладошку.
        - Но почему… Неужели Ипи всё же любит тебя больше меня?
        - Мы - два Избранника, мы - одна плоть, один Ка, и никому не изменить сего. А любит Ипи тебя… Лишь докажи ему, что любишь его воистину, и тогда узнаешь всю нежность любви Ипи-Ра-Нефера.
        - Как доказать? - Нефру-Маат растерянно взглянула на Мерит-Ра.
        - Не оскверни гневом и не прокляни болью ревности, даже в Ка своём Священную Любовь Избранников, и тогда, - тогда Ипи-Ра-Нефер узнает силу твоего Ка и трепет любви твоей, и ты изведаешь, как может любить сын Древней Крови.
        - Тогда, - лишь на мгновенье Нефру-Маат замялась и помрачнела, - царственная Мерит-Ра-Нефер, я помогу тебе сделать счастливым Тути-Мосе, что и обещала моему наречённому Ипи! - Нефру-Маат смущённо улыбнулась.
        - Ты тоже считаешь, что придворные Хат-Шебсут прибегли к нечестивой магии, дабы приворожить несчастную Тути-Анх к моему брату, а моего царственного Супруга - к Тути-Анх?! Почему же ты, как Посвящённая Жрица Хатор, до сих пор, не разрушила чары? - на этот раз Мерит-Ра-Нефер посмотрела на Нефру-Маат глазами ребёнка.
        - Ты называешь несчастной эту змею? - Жрица отстранилась, и, удивлённо, даже немного возмущённо посмотрела на Соправительницу.
        - Конечно, Нефру-Маат! А как можно ещё назвать женщину, которая любит того, кто отвергает её, и отвергает того, кто её любит? - сестра Ипи улыбнулась, - освободи её от чар, и пусть она обретёт истинное счастье с тем, кого полюбит воистину.
        - Твой Ка полон доброты и мудрости, царственная сестра моего наречённого, - Нефру-Маат задумалась, и продолжила, - может, тебе стоит иметь при себе писца, чтобы он записывал твои речения?
        - Нет, Жрица Хатор, зачем мне иметь при себе либо льстеца, ищущего подходы к Верховному Хранителю, либо к Величайшему, либо и вовсе, соглядатая Маат-Ка-Ра? Ты сама ещё слишком наивна, моя будущая Сестра, Нефру-Маат! - Мерит-Ра-Нефер улыбнулась Жрице.
        - И ты тоже наивна, царственная Мерит-Ра-Нефер, не смотря на свою мудрость и силу Ка, - Нефру-Маат улыбнулась в ответ, - ты, Посвящённая, обладающая Сокровенным знанием, веришь в силу площадных чародеев? А знаешь, Мерит-Ра-Нефер, почему их не изгоняют за третьи-четвёртые пороги, как положено по законам? Потому что эти фокусники годятся лишь развлекать простолюдинов и чужеземцев на рынках Уасита! - Нефру-Маат рассмеялась.
        - Так значит ты не сумеешь помочь мне?
        - Смогу, царственная Сестра! - Нефру-Маат улыбнулась, - смогу научить тебя древнему Таинству Сокровенной любви, когда Ка сливаются воедино, и женщина может выбирать, кого зачнёт - мальчика или девочку. Таинству, благодаря которому Фараоны, Наследники и наиболее высокородных, женясь, раз в четыре поколенья, на кровных сёстрах, укрепляли Династию, но не ослабляли своего потомства, и их сёстры рождали крепких детей и великих Правителей.
        - Значит… Нефру-Маат, Тути-Мосе нужен наследник, мальчик… хотя - Хат-Шебсут может попытаться возвести его на трон, в обход отца, - Мерит-Ра-Нефер задумалась.
        - Мерит-Ра, моя царственная Сестра! - Нефру-Маат посмотрела на Соправительницу взглядом, полным и удивления и сожаления, - на ложе любви ты - женщина, ты подобна Хатор, и тебя должно переполнять ожидание счастья, а не мысли о Троне Та-Кем! Это - первый урок для сестры моего наречённого.
        - Твои слова мудры, Нефру-Маат, - Мерит-Ра-Нефер улыбнулась жрице, поцеловав её в уста, - и я готова брать уроки у такой наставницы.
        Хранитель и Наследник шли по террасе, беседуя больше о предстоящем путешествии, чем о сегодняшнем дне. Священный диск догорел на горизонте, но отблески Короны Атума разлили жидкую медь по Великой Реке. Финиковые пальмы стали полупрозрачны. Покой… На благословенную землю опускался покой Вечности, и Ипи с детства не мог понять, почему люди боятся ночи. Тёплый ветер заката ласкал его лицо. Он не видел и не слышал больше ничего вокруг…
        - Ипи, чем полны твои мысли? - Фараон, положив руку на плечо Верховного Хранителя, вывел его из полудрёмы.
        - Покоем, Тути-Мосе, мой царственный названный Брат! Ты же знаешь, что я люблю закаты. Особенно, не в шумном Уасите, а окрест Бехдета, провожать Ладью Ра, смотреть как разливается жидкий огонь по заводям и протокам, как тростник и пальмы оживают, подобно ночным духам, - Ипи как заворожённый говорил едва ли не сам с собой.
        - Но ведь сейчас Ра умирает. И это не наполняет тревогой твой Ка? - Наследник никогда не разделял его любви к заходящему Солнцу, - разве ветер рассвета греет тебя меньше?
        - Ничто не умирает в этом мире, Брат. Всё повторится. Рассвет приносит новую тревогу, а закат приносит покой…
        - Я понял тебя, - Тути-Мосе улыбнулся, - мне надо было быть глупцом, чтобы не догадаться, когда ты привёз Нефру-Маат в мой дворец! Сейчас Хранитель думает не о закате, а о том, что будет после.
        - Я рад, что ты узнал об этом не от моей сестры, - Ипи улыбнулся в ответ, - но о том, что после, я и подумаю после, - а закат… Тебя с детства удивляло…
        - Хорошо, Брат мой, я оставлю тебя, любуйся умирающим солнцем, - уже собравшись уйти, молодой Фараон резко обернулся, - но, если ты думаешь не о своей возлюбленной, значит, о Посвящении! Ты решил пройти его раньше, Ипи-Ра-Нефер?
        - Да, Величайший. Я должен получить Печать раньше, чем того ждёт Хат-Шебсут. Закат способствует трезвости мысли.
        - Это значит, Ипи… - Тути-Мосе встревожился, - ты думаешь?
        - Нет, Фараон. Не думаю. Я просто учусь смотреть в глаза Вечности. Ты ведь сам говорил, что на рассвете смотришь в глаза грядущему.
        Наследник оставил Ипи одного, не ответив. Он понимал, что Верховный Хранитель хочет побыть в одиночестве, и поспешил к Мерит-Ра-Нефер и Нефру-Маат.
        В угасавшем свете заката, неровное пламя лампад всё больше выхватывало из темноты росписи зала, Асет идущую вдоль тростников Хапи, с Наследником Херу на руках… Древний сюжет. Четверо музыкантов играли на систрах и флейтах, и две танцовщицы - совсем девочки, похоже, из Фенех, или из Ре-Тенну грациозно плясали перед Жрицей Хатор и Соправительницей, золото их украшений звенело в такт инструментам.
        Женщины мило и оживлённо разговаривали, и, в промежутках своей беседы отрывали от белой кисти большие и бледные, как капли росы, виноградины, Мерит-Ра-Нефер полулежала на своём сидении, а Нефру-Маат сидела на пятках рядом с нею, почти не наблюдая за танцем.
        - Моя царственная Сестра, - Тути-Мосе прервал их беседу, отчего-то смутив Соправительницу, - нам нужно показать достойной Нефру-Маат покои, которые ты велела подготовить для неё своим слугам.
        - Да, мой царственный Брат! - Мерит-Ра вскочила с кресла, и, отпустив музыкантов жестом, поспешила к выходу в большой коридор, игриво шлёпая ногами по каменным плитам, и вечерний воздух, ещё не заполненный звуками ночных насекомых, наполнился удивительно звонким эхом её шагов, - я велела слугам подготовить Жрице Хатор покои в крыле, которые ты отдал моему брату, на верхней террасе, - Мерит-Ра-Нефер почти побежала, и Тути-Мосе, не поспевая за ней, попросил её подождать.
        - Царственная Мерит-Ра-Нефер, мы не поспеваем за тобой!
        Вскоре, все трое скрылись в проёме, ведущем на большую лестницу.
        Ипи придвинул столик к своему ложу, и поставив две ярких лампады, что-то писал в своих свитках. Нефру-Маат неслышно, как кошка вошла в его покои, и не могла оторвать глаз от возлюбленного, полулежащего, на скомканном льняном покрывале. Раз за разом он окунал палочку для письма в свою палетку, и снова писал, придерживая папирус. Его лицо выхватывал из тьмы свет лампад, казавшийся таким ярким во мраке ночи, и Нефру-Маат улыбалась своим мыслям, о чём может думать сейчас Верховный Хранитель, что пишет он в своих свитках. Ипи-Ра-Нефер, не мог видеть её даже краем глаза, к тому же, при свете лампад на его столе, Нефру-Маат стояла почти во тьме, думая о том, что Ипи не полностью исполнил обещание. И тем более неожиданными оказались для неё слова наречённого:
        - Я знал, что ты придёшь, моя прекрасная жрица. Потому и не отошёл в сладкое странствие земель Межмирья, - Ипи сидел к ней в пол оборота, но Нефру-Маат поняла, что он улыбнулся.
        - Но как ты увидел… Нет услышал меня? - девушка была удивлена.
        - Почувствовал, Нефру-Маат, - Ипи повернулся к ней, пересыпав песком папирус и отложив своё письмо, - почувствовал, как бьётся сердце влюблённой, - Верховный Хранитель прикрыл глаза, приглашая Жрицу присесть рядом с ним, - я так и знал, что тебе не хватит бассейна в моих покоях и ты придёшь снова!
        - Но ведь, Ипи! Звезда моя, Ипи, ты уплываешь завтра! - наречённая схватила за руку Ипи-Ра-Нефера, крепко сжав его ладонь.
        - Скоро низкий локон погаснет, моя возлюбленная Сестра, но мы вернёмся раньше, чем лик Хонсу воссияет во всём своём блеске, я обещаю! - Хранитель уронил голову на подушку, прошептав, - милая моя звезда, подобная Хранительнице Влюблённых… Пойми же, чем больше ты подаришь мне своей любви и ласки сегодня ночью, тем больше я буду тосковать у заводей Бехдета, вспоминая, как мы купались с тобою и моей маленькой Мерит-Ра в прозрачной воде, среди тростниковых берегов…
        - Ты не знаешь Таинств Хатор, мой мудрый Ипи, - женщина прильнула к нему, - мой Ка будет рядом, поверь мне, ты сам узнаешь, что это такое. Засыпая и просыпаясь ты будешь чувствовать тепло моего тела, нежность моей кожи, биение моего Абу, а я… Я возлягу на ложе, на закате и на рассвете, буду медленно останавливать своё дыханье, пока не погружусь в беспамятство, продолжая осознавать себя, и отпущу свой Ка, и любовь приведёт его к тебе, и силы его будет довольно, чтобы дух едва ли не воплотился, только… Не открывай глаза, возлюбленный Брат, иначе ты разрушишь Незримую Любовь, - одно из самых сокровенных таинств Посвящённых Жриц Хатор-Хранительницы.
        - Я слышал об этом, но… - Нефру-Маат не дала Ипи договорить.
        - Когда ты даровал мне таинство первой любви, я соединила наши Ка… Тебе трудно поверить, но в Бехдете, а может, раньше, ты убедишься в моей Силе, наречённый, - а пока, - женщина принялась целовать его руку, устраиваясь на ложе и прижимаясь к Ипи, позволь мне снова подарить тебе ласки!
        - Ты думала, что я отвечу отказом? - Верховный Хранитель нежно, едва-едва прикоснулся губами к шее возлюбленной, - сейчас, Нефру-Маат, я лишь погашу лампады.
        - И ещё, я даю обещание как Наречённая, что став твоею Возлюбленной Сестрой, никогда не оскорблю ревностью вашей Священной, осенённой крылами Нетеру, любви с Мерит-Ра!
        - Звезда моя! - Ипи бросил свитки и прижался к Нефру-Маат, покрывая лицо поцелуями, - ты не можешь представить, как я благодарен тебе! - Хранительница Крови почувствовала, что голос всесильного Верховного Хранителя задрожал, и увлажнившиеся ресницы затрепетали на мгновенье, - как же ты сильна… Как же ты любишь меня, - Ипи чувствовал, что может не сдержаться пред наречённой, стыдясь слёз, хотя - не высокородному сыну Та-Кем, Избраннику Нетеру стыдиться нежности и хрупкости своего Ка, при силе Ка, держащей в страхе нечестивых правителей от Элама до Иллиясы, даже самих Хат-Шебсут и Пер-Амена.
        - Не нужно, милый мой Ипи, мне нравится их огонь, мне нравится их неровный свет, так похожий на то, что чувствую я! - Нефру-Маат приблизилась и принялась целовать глаза Ипи. Думая о том, как же ей выразить свою благодарность царственной сестре Верховного Хранителя за эту подсказку, от которой Ка грозного Ипи-Ра-Нефера исторг слёзы счастья из его очей.
        - Пусть будут лампады! - Ипи-Ра-Нефер обнял наречённую за плечи, и, осторожно, раздвинул и скинул верх полупрозрачного платья Жрицы.
        Фараон Тути-Мосе наблюдал за сладким сном своей Правительницы. Женщина дышала ровно, её ресницы вздрагивали, а улыбка на устах Мерит-Ра-Нефер говорила о том, что ночное странствие Священной Супруги хранят Извечные, приведя её из земель Межмирья в Великую Те-Мери, или же… Ей снится его любовь, утомившая Соправительницу и подарившая скорый и сладкий сон…
        …Край Великого Диска, подобно молодому лику Хонсу, замер на горизонте Аменет. Закатная Корона Атума превратила воды Великого Хапи в жидкое золото. Мерит-Ра-Нефер прошла сквозь заросли тростника, вспыхнувшие звёздами цветов ириса, и приблизилась к воде. Сделала первый, осторожный шаг, коснувшись воды ногой, чтобы попробовать - не холодны ли великие воды, - Хапи был прохладен и ласков, Мерит-Ра вспомнила заводи Бехдета и узнала эти края, столь любимые ею и братом Ипи, шагнула в прохладную воду, не сбросив лёгкой накидки, но… Её ножка едва по щиколотку погрузилась в воду, воды Реки были подобны пуховому ложу, мягко проминавшемуся под её шагами… Правительница пошла по воде, навстречу диску Атума, и ласковое жидкое золото лениво расходилось кругами от её шагов. Вскоре, она ступила на западный берег, и пошла дальше, сквозь заросли тростника. Но за ними - не было крестьянских полей, что меж протоками Дельты, в Бехдете, не было дикого островка, где они уединялись с Нефру-Маат, или били птицу и рыбу с братом. Зелёные травы, цветы лотоса и ириса встретили Правительницу, встретили на Берегу Те-Мери…
        «Да, ты узнала этот мир, дочь и сестра Моя! Тень Моя и Отраженье Моё…» - нежные руки обняли Мерит-Ра за плечи, сзади… И Правительница узнала этот голос… - «Смотри, смотри в сторону Короны Атума, Избранница!»
        Мерит увидела брата. Ипи-Ра-Нефер протянул вперёд правую ладонь и… Изначальная, стоя у Мерит-Ра-Нефер за спиною, и обнимая девушку, возникла пред её братом, коснувшись его руки. Вот что значит «Отраженье моё, Избранница моя!» - лик Маат Нефер-Неферу был не отличим от лица юной Мерит-Ра…
        Правительница услышала Её голос, обращённый к Ипи: «Долго я ждала этой встречи. Я дарую тебе Две Истины, Хранитель Врат. И ещё… Тебе будет больно, но я утешу тебя, - прими же, Хранитель Храма, дар от Хранителя Вечности!» Ипи обернулся, и перед ним возник тот, в ком Мерит-Ра сразу узнала двойника Ипи, но Шлем в виде головы сокола и Меч - Коса Сокрушающего тварей Апопа - это был Ири-Херу. Прекраснейшая раскинула руки, с которых сошёл синий свет, а когда он погас, крылья белой совы продолжили руки Изначальной, которые Она возложила на плечи Ипи.
        «Прими мой дар, ибо, ты - моё Отраженье, прими Брат великий дар Хранителя Херу!»
        В руках Извечного сверкнуло синее лезвие, обрушившееся на грудь Ипи. Он вздрогнул, но устоял, Изначальная опустила голову на плечо Ипи-Ра-Нефера. В тот же миг, в руках Ири-Херу появилось Абу синего золота, но трепещущее и живое: «Мой дар Избраннику - сердце Извечных, оно разбудит частицу моего Ка, дремавшую в тебе ране! И ты станешь собою, Хранитель!» - с этими словами, Отверзающий Врата Те-Мери вонзил свой Дар в распоротую грудь Ипи, брат Мерит-Ра вскрикнул и упал на землю, пытаясь подняться.
        Мерит-Ра-Нефер, было, бросилась к брату, но натолкнулась на невидимую стену в каких-то пяти шагах от него. «Ипи! Брат мой, мой Ипи!» - Мерит-Ра кричала, но Владычица Истин и Великий Хранитель, только смотрели на неё с безучастной печалью: «Такова ваша неизбежность, Избранники!»
        «Ипи, Ипи, брат мой!» - жидкое золото Атума затопило видение Мерит-Ра-Нефер, - «Ипи!»
        Ипи разоблачал Нефру-Маат столь же нежно, сколь и неспешно, шепнув: «На этот раз, как я вижу, возлюбленная Сестра надела все свои драгоценности, чтобы я мог насладиться блеском священных металлов на её теле», но Жрица только улыбнулась в ответ, запрокинув голову…
        «Ипи!» - Хранитель побледнел, услышав, или даже, почувствовав крик сестры, женщина удивилась его бледности и страху в глазах ибо Нефру-Маат, показалось, что его испугал тихий скрип двери.
        Ипи-Ра-Нефер вскочил, схватив меч и лук со стрелами, одевая суму стрелка на бегу, и крепко, до дрожи, сжимая рукоять отделанную слоновьим бивнем и лазуритом. Память того, что случилась с ними пять разливов назад, заставила его сердце сжаться, он бежал, и стражники с недоумением смотрели на Верховного Хранителя, едва одетого и несущегося со всех ног по коридорам дворца. Верховный Хранитель бежал по лестницам и широким террасам, бежал, не помня себя, пока, едва не у самых покоев Тути-Мосе его не остановил Глава Совета Хранителей Усер-Мин:
        - Успокой свой, Ка, о, достойнейший Хранитель Трона, твоя царственная сестра невредима, всего лишь сон Ипи, Соправительница вскрикнула во сне!
        - Тебе ли не знать, Усер-Мин, что тогда всё тоже началось с виденья Мерит-Ра-Нефер! - Ипи, не дослушав слов своего охранника, ворвался в покои Наследника и Мерит-Ра.
        - Юная Правительница сидела на своём ложе, обхватив руками колени, она была бледна и дрожала, как пальмовый лист при лёгких порывах ветра. Тути-Мосе сидел рядом с нею, пытаясь успокоить, но она отказывалась поведать свой сон царственному супругу. Заметив Ипи, Мерит-Ра-Нефер улыбнулась, сказав:
        - Я знала, что ты придёшь, почувствовав мой страх, прости, милый брат мой, что крик, который ты не мог услышать из своих покоев, разбудил в тебе ЭТУ ПАМЯТЬ… - Мерит-Ра протянула Ипи руку, - мой сон не предвещает дурного, иди ко мне, Ипи-Ра-Нефер, и я поведаю тебе… Скажу, что предвещает мой сон.
        - Твой дар вновь причинил тебе боль, сестра? - Ипи присел рядом с нею, обняв Мерит, и Наследник отошёл, понимая, что Ипи, как никто другой может помочь Соправительнице. Нефру-Маат, поспешив, вслед за наречённым вошла в покои наследника, став свидетелем их разговора.
        - Дар… - Правительница грустно улыбнулась, - скорей - наша Неизбежность. Но не бойся, Ипи! - Мерит-Ра-Нефер положила голову на его плечо, - мне снились не твари Предвечнсти, мне снились… Ири-Херу, и саму Изначальную видела я в Ночных землях, где странствует Ка спящего. И они даровали тебе Посвящение. И ещё - даровали Истину - о твоей, и о моей Неизбежности. Ты пройдёшь посвящение, став величайшим из Хранителей Маат-Хетем, ибо… Тебе суждено узнать, кто ты!
        - Но почему ты кричала, моя маленькая Мерит, твой крик… - Соправительница не дала Ипи договорить:
        - Ты изменишься, Ипи. И ещё - тебе будет больно, - Истина - это всегда боль… Я закричала, увидев твою боль, но такова цена Избрания, мой Ипи… Я буду ждать твоего возвращения, ты станешь ИНЫМ, точнее, - станешь собой, но я уже прошла через это, и знаю, - твой Ка останется столь же отзывчивым и добрым. Не бойся ничего, брат мой, я помогу тебе, что бы не случилось. И Она поможет… - Мерит-Ра-Нефер, заметив вошедшую Нефру-Маат, обратилась к ней, - и ты не страшись грядущего, моя маленькая Жрица. И ты пройдёшь… - Соправительница осеклась, - ещё далеко до первых лучей Хепри, прошу вас, отправляйтесь в свои покои, и пусть Нейти дарует вам сладкие сны. Пойми, Нефру-Маат, и моему брату, и моему Фараону нужно выспаться, ибо путь их будет долог…
        Ипи едва коснулся своими устами уст сестры, и нежно погладил лицо Мерит-Ра-Нефер: «И ты спи, сестра! Отдохни, чтобы проводить нас на рассвете!» - Ипи покинул покои молодого Фараона, и, взяв Нефру-Маат за руку, повёл её за собой: «Ничего не бойся, возлюбленная Сестра моя! И не спрашивай!» - Верховный Хранитель жёстко упредил ожидаемый вопрос наречённой, - «я провожу тебя к твоим покоям, нам обоим, и вправду нужно отдохнуть».
        Охранники разбудили Наследника и Хранителя ещё до рассвета, как только гонец доставил весть, что золото Хат-Шебсут и Пер-Амена уже погружают на ладьи. Ипи приказал не тревожить женщин ране, чем они с наследником взойдут на колесницы, дабы прощание было как можно более кратким. Горизонт Хепри начинал медленно бледнеть, очертания дворцов и храмов Уасита проявлялись в предрассветной мгле, будто бы, возникнув из ничего. Ипи и Тути-Мосе приказали слугам собрать священные и церемониальные драгоценности, а так же - все доспехи и оружие Наследника и Хранителя, кроме того, что они наденут сегодня, что было вскоре исполнено. Надев лишь доспехи, боевые пекторали, поверх простого, но дорогого платья, и, взяв малые мечи со стрелковыми сумками, Величайший Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, как и Верховный Хранитель Ипи-Ра-Нефер, быстро изготовились в путь. Вскоре, Ахет-Аменет вспыхнул розовым светом, а Ахет-Хепри стал нежно-голубым, в ожидании первых лучей восходящего диска. Розовый свет залил горы западного берега и ленту Реки, высокие пальмы казались золотыми украшениями, расставленными искуснейшим ювелиром средь
Уасита. Вспыхнули ослепительным, сине-розовым светом навершия обелисков Ипет-Сут - Первого Храма Сокровенного, из всех Святилищ Ахт-Амен, и Храма на берегу Аменет, чуть позже, лучи Хепри озарили неземным светом обелиски иных храмов и великие изваяния.
        Дав знак стражам, Ипи-Ра-Нефер и Наследник покинули дворец и направились к колесницам, ожидающим их. Охранники Фараона и Хранители из свиты Ипи уже ожидали их, стоя рядом с возницами.
        Женщины выбежали на ступени дворца, не успев, толком, одеться, - охрана разбудила их, как и было приказано, перед самым отъездом Наследника и Хранителя. Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе, обернувшись, поклонились им, не говоря ни слова, Мерит-Ра и Нефру-Маат, тоже, безмолвно, простёрли им правые руки, в знак прощания.
        Фараон и Хранитель повернулись вперёд, приказав возницам трогать, кожаные ремни поводьев, почти одновременно, несколько раз ударили крупы коней. Через несколько мгновений, колесницы Ипи, Тути-Мосе и их эскорта скрылись за воротами защитной стены дворца Наследника.
        Женщины ещё долго не опускали рук, пока гул колесниц не затих. Мерит-Ра-Нефер тихо и печально прошептала: «Да хранит тебя Маат Нефер-Неферу, брат мой, Ипи!» - поспешив во дворец.
        Когда колесницы прибыли к гавани Уасита, парадная ладья Наследника уже ждала их, а боевая ладья Тути-Мосе стояла посреди вод Хапи, бросив якорь. Новые осадные луки «Бех-Хеви», сотворённые Ипи-Ра-Нефером были уже загружены в трюм, как доложился Ахти-Мут. Оба ряда вёсел на носовых гребных палубах были подняты над водою, но все вёсла на кормовых рядах были опущены в воду, дабы ладья, в случае чего, могла резко развернуться. Старые осадные луки надстройки - «Веп-Пехети», с рессорой из вываренных в вине рёбер слона и бегемота, вместо бронзы новых луков Верховного Хранителя (Ипи не мог рассмотреть, какими стрелами они заряжены), были нацелены на пристань. У борта, меж гребными рядами, стояли три десятка лучников, готовых к стрельбе. Посмотрев налево, Ипи понял, почему двухрядная ладья готова к бою. Рядом, у пристани, стояли две крупных речных ладьи, на которые тайные стражники Уасита, под присмотром Хранителей Трона, восходят по огороженным трапам. Занося подвое явно тяжёлые мягкие, но прочные, корзины из циновки, - грузили золото, обещанное Маат-Ка-Ра и Пер-Аменом, привезённое на десяти повозках, и,
похоже, погрузка закончится нескоро. А корабль, стоящий посреди Реки, изготовился к битве, на случай, если отчаянные до безумия разбойники, решать поживиться золотом Великого Храма и Обоих Домов Серебра и Золота казны Маат-Ка-Ра, дабы выбить нечестивцев одним залпом - Ипи ещё подумал, что старые осадные луки на надстройке ладьи, наверняка, заряжены стрелами Ува-Хатем, дабы сразить разбойников огненной вспышкой и рваными кусками меди.
        А справа, за пристанью, Ипи увидел одинокий голубой цветок - и почему же этот ирис расцвёл раньше срока. Присмотревшись, Хранитель увидел неподалёку от него ещё и бутон белого ириса: «Добрый знак… Странный знак…»
        - Ипи, Брат мой, поднимайся на ладью, или ты чего-то ожидаешь!? - Тути-Мосе уже взошёл на палубу и звал Хранителя Трона.
        - Конечно, Величайший Мен-Хепер-Ра, да живёшь ты вечно! - Верховный Хранитель Трона Ипи-Ра-Нефер быстро взбежал по кипарисовому трапу, отделанному позолоченной бронзой, и, вскоре, встал у борта, рядом с Наследником, - да, сто двадцать хека: ровно сотня талантов Джахи. Но, учитывая, что нечестивые торговцы Фенех добавляют немного свинца, да и честные не могут достойно отчистить священный металл Нуб, все сто пятнадцать! Этого хватит тебе, мой Величайший названный Брат, чтобы скупить все кедровые рощи Лебани! - Наследник и Верховный Хранитель рассмеялись.
        Между тем, последние корзины со слитками, в виде крупных колец или бычьих голов, были сняты с повозок, и золото заняло место в трюмах. К ладьям, гружёным золотом, стали подходить лучники Воинства Себека и стрелки из Хранителей Трона.
        Слуги подали блюда Хепри Правительнице и Нефру-Маат. Усер-Мин не отходил от них ни на шаг, но покинул малый зал, догадавшись, что высокородные дочери Та-Кем желают побеседовать наедине, едва Мерит-Ра-Нефер дозволила слугам оставить их.
        - Царственная Сестра моя, - Нефру-Маат, наконец-то решилась спросить, - сейчас нет рядом Фараона Тути-Мосе и… - Соправительница, улыбнувшись, перебила Жрицу Хатор, продолжив за неё:
        - И главное, моего брата Ипи, - ты хотела сказать это, милая Нефру-Маат?
        - Да, царственная Мерит-Ра-Нефер, - Жрица немного смутилась, - при своём брате ты не решилась бы рассказать то, что видела во сне. Что, это было - предвещающее добро, но так испугавшее тебя?
        Правительница, мелко задрожав, сжала губы, горсть фиников, которую Мерит-Ра держала в руке, рассыпалась по плитам пола. «Прости, я не…» - но Мерит-Ра-Нефер уже не слышала слов Наречённой своего брата, она, не только не одеваясь и не надев сандалий, и, даже церемониальной пекторали Соправительницы, стремглав бросилась к выходу.
        На мгновение Нефру-Маат оцепенела, но, опомнившись, сразу побежала за нею. Когда Жрица выбежала на ступени дворца, Мерит-Ра уже, стоя на колеснице, без возницы, одна, хлестанула коней поводьями, и помчалась так, что охрана едва успела вскочить на колесницы и помчаться вслед за нею.
        Когда колесница донесла Соправительницу до причала, четыре ладьи, подняв паруса, и мерно опуская в воду вёсла, уже уносились ветром и теченьем Хапи вдаль, к Бехдету. Мерит, не медля, побежала вдоль Реки, спрыгнув с камней причала, протиснулась сквозь тростники, папирус и заросли ириса, побежав по берегу, по полужидкому илу: «Ипи! брат мой любимый, Ипи! Будь осторожен!» Соправительница ступила в воду, и пройдя всего пару шагов, верно, споткнулась о затопленное бревно, упав на колени, оказавшись в воде едва не по грудь: «Будь осторожен, Ипи!» - слёзы текли из её синих глаз, - «Ипи, единственный мой! Огонь Вечности опалит твой Ка! Ипи…»
        Тренированные гребцы, попутный ветер и течение Хапи всё дальше уносили ладьи, вскоре скрывшиеся за изгибом Великой Реки.
        3
        Врата.
        Четыре ладьи уходили всё дальше от Уасита вниз по течению Реки. Хепри восходил всё выше, Тути-Мосе, как и Ипи не хотелось заходить в надстройку, посему Фараон и Верховный Хранитель расположились под навесом, на носу парадной ладьи, наблюдая, как перед ними грозно вздымаются ряды вёсел двухрядной боевой ладьи, и на возвышении, в центре корабля, стрелки пары осадных луков целят по правому и левому берегу. Ипи привстал и обернулся на мгновенье - пара речных ладей, гружёных золотом, шла за ними. Удары вёсел распугивали рыбу и крокодилов, обычно молодых, но, однажды, напуганный гребцами, отскочил старый и крупный, возможно, его оглушило веслом, и крокодил, размером, наверно, больше, чем в двенадцать немет длиной, проплыл прямо перед парадной ладьёй, гоня изгибами хвоста большую тугую волну, и пугая рыбёшку. Гребцы боевой ладьи всё же ударили беднягу, ибо, когда перед его мордой опустились вёсла ладьи Наследника, крокодил спешно нырнул вглубь, лишив Ипи и Тути-Мосе возможности любоваться священной мощью сына Хранителя Реки.
        Тути-Мосе извлёк из поясного кошеля серебряное кольцо и бросил в ленивые воды: «Прими дар, Хранитель Реки, Приходящий в Разлив!»
        Ипи-Ра-Нефер так же принёс жертву Себеку, вскинув лук, и, почти не целясь, Верховный Хранитель поразил в горло молодую антилопу на берегу Хапи. Животное взбрыкнуло и упало в Священную Реку, тушу тут же подхватило течение.
        Рассветный ветер колыхал тростники, изящные лани и грузные крестьянские буйволы подходили к водопою.
        Стая уток выпорхнула из тростников, виною тому были три рыбачьи лодки, выкатившиеся в воды Хапи из небольшого канала. Тотчас же, из бойницы стрелковой площадки на корме «Звезды Обеих Земель» вылетела стрела, и, оставив дымный след, попала у берега в прибрежный ил, так, что лишь оперение торчало из воды. На надстройке запела труба, заставившая рыбаков поклониться, приветствуя Тути-Мосе. По правую сторону показались зеленеющие крестьянские поля, вскоре сменившиеся пальмовыми рощами. Эта местность была довольно безлюдна, но полна зелени и живности, и Ипи нравилось смотреть на оба берега, на воду, играющую лучами Светила.
        Белая сова, подобно тени, пролетела над головою Хранителя. Странный знак - к чему бы Вестнице Нейти лететь над водами в такое время, когда Ра уже высоко. Тути-Мосе тоже проводил птицу взглядом.
        Но, внезапно, тень Небесного Хапи закрыла диск Ра. Ипи-Ра-Нефер привстал, смотря за корму, в сторону Уасита, вроде бы, после пятого канала ещё должны быть видны золотые навершия Великих Обелисков, если только и Уасит не скрыла небесная тень. Ипи чувствовал… Он чувствовал боль царственной сестры, передающуюся ему и даже небу, внезапно закрывшемуся пеленою теченья Небесного Хапи. Чувствовал. Но ничего не мог сделать.
        - Странно, Ипи, сейчас не сезон, в месяц Хатор небо должно быть безоблачным? - Тути-Мосе оглянулся, проследив взгляд Ипи, затем окликнул Верховного Хранителя, - Брат мой, Ипи-Ра-Нефер, слышишь ли ты меня?
        - Оставь, мой царственный брат, мне, похоже, нездоровится, - у Ипи и вправду закружилась голова - либо от напряжения, либо от его раздумий, а, может, жар Великого Ра оказался для него не слишком ласковым, - мне напекло голову, мой Фараон, на тёмные волосы нужен хотя бы белёный парик, если не хочешь отягощать свою голову бронзой шлема. Я выпью вина и вздремну, да и ты, - Ипи указал на Великий Диск - тоже будь осторожен.
        - Свет Великого Ра не при чём, достойный Ипи! Ты опечален, и я чувствую это. Ты грустишь о своей сестре и о своей наречённой. Так что же? Я тоже надолго покидаю тех, кто любим, - Тути-Мосе улыбнулся, встряхнув Ипи за плечо.
        - Ты прав, Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи-Ра-Нефер отстранил руку Наследника, - но это не моя грусть. Это грусть Мерит. Я чувствую её, и мне трудно совладать с собою.
        - Так развеем нашу печаль так, как подобает воинам, Ипи, приказать принести деревянные мечи или используем наши луки? - Наследник, было, снял лук со своей спины, но Хранитель остановил его:
        - Мне помнится, достойнейший Тути-Мосе, ты сомневался в том, будет ли бронза столь же гибкой, как кость слона или бегемота? - Ипи-Ра-Нефер хитро прищурился, - я уже испытывал свой осадный лук, из тех, которые мы взяли с собою для твоей новой ладьи, не угодно ли тебе увидеть в действии это оружие, Фараон?
        - И где теперь твоя печаль, Ипи? - Тути-Мосе усмехнулся и крикнул воинам, - несите осадный лук на палубу! Да не тот! - Фараон уточнил, видя, что воины бросились к надстройке, - новые, большие, которые мы загрузили на ладью!
        Несколько воинов, вместе с подносчиками стрел с трудом вынесли из трюма парадной ладьи Наследника громоздкий, шириной в семь локтей, лук, и с трудом установили его поперёк палубы, водрузив бронзовый шкворень лука в отверстие на большой пальмовой плашке. Подносчики снова нырнули в трюм, появившись с необычно длинными стрелами, более похожими оперённую пику воина. Ипи-Ра-Нефер, не медля, подбежал к оружию, взявшись за длинный рычаг, и, приказав воинам знаком помочь ему. Толстая льняная тетива напряглась, бронзовые пластины изогнулись, и прочные плечи медленно отошли. Ипи вынул рычаг, бросив на палубу, схватил стрелу, уложил её и поджёг длинной лучинкой пропитанный смолой и красной солью льняной фитиль, торчащий из толстой медной трубки, запечатанной глиной и закреплённой у наконечника. Хранитель выстрелил, почти не целясь, бронза запела, и тяжёлое оружие подпрыгнуло, едва выбросив стрелу. Через несколько мгновений пальма на восточном берегу, отстоящая от ладьи на три-четыре сотни шагов, вспыхнула посередине, огонь быстро пополз вниз, - фитиль поджёг смолу или кровь Геба проваренную с горючей солью.
        - Воздам хвалу твоему разуму, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! - Тути-Мосе подошёл к Верховному Хранителю, осматривая новое оружие, изредка поглядывая на пальму, охваченную пламенем, - эти луки много мощнее и точнее старых, а так же, бьют дальше. Да и неугасимого огня в медной или глиняной трубке может хватить, чтобы сжечь любую ладью.
        - Спасибо тебе, Брат! - Ипи поклонился Наследнику, - но только они слишком велики, видишь, этот едва уместился на палубе Звезды Обеих Земель, этим оружием можно оснащать только очень большие ладьи, Величайший Тути-Мосе.
        - За этим дело не станет, Ипи! - Тути-Мосе взял одну из стрел и принялся осматривать её, - купим больше кедра и построим больше ладей, таких, как та, что ждёт нас в Бехдете. Но всё же, - Фараон, как Посвящённый Братства Имхотепа не мог скрыть своего интереса, - как тебе удалось сделать бронзу такой гибкой?
        - Иногда, Тути-Мосе, не бесполезно пройтись по большому рынку Уасита, - Ипи улыбнулся, - однажды, я увидел кузнеца из Яхмади, который гнул свои мечи, предлагая их на продажу, как, разве что, можно гнуть тамарисковый прутик. Всего за сотню кайтов кузнец поведал мне секрет его бронзы - дабы она была гибкой, он клал в сплав вдвое меньше олова. А дальше - я просто подумал, как лучше склепать пластины, дабы они хорошо гнулись и, подобрав нужную толщину, начертил на папирусе и отнёс в храмовое Братство!
        - Что же, Верховный Хранитель! - Тути-Мосе покачал головой, - ты знаешь, как добиться своего. Теперь, Ипи, печаль покинула твой Ка?
        - Конечно покинула, Величайший Мен-Хепер-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - Ипи-Ра-Нефер поклонился и прикрыл глаза, - но всё же, я уйду под навес и освежусь вином, Великий Ра может быть жесток и опасен…
        Верховный Хранитель, сделав вид, что закрывает глаза рукой, не совсем учтиво покинул Наследника, скрывшись в надстройке. Тути-Мосе хотел было последовать за ним, но лишь проводил Хранителя взглядом. В конце месяца Тиби Ипи-Ра-Нефер должен был встретить только семнадцатый праздник Второго Имени, но не только царственный Тути-Мосе, что был старше своего названного брата лишь на два сезона, но искушённые в интригах Жрецы Ипет-Сут, придворные Маат-Ка-Ра, хитрые цари Джахи и хищные посланники Хатти и Нахарина поражались самообладанию и отточенности разума носящего Скипетр Ириса. Но играть с будущим врагом, неверным союзником или властолюбивой Хат-Шебсут, надевшей Двойную Корону - одно, а вот чувства своего Ка от близких ему людей Ипи никогда не умел скрывать. Да и не желал. Всё одно - что бы не печалило Верховного Хранителя, - сон царственной Мерит-Ра, долгий поиск убийц отца, или же предстоящее Посвящение, Наследник Тути-Мосе решил оставить его в одиночестве. Ненадолго - поразмыслив, Тути-Мосе нашёлся, поспешив за Верховным Хранителем. Ипи полулежал в своей каюте, задумавшись, и Фараон не сразу
решился его потревожить.
        - Оставь свою печаль, достойнейший, ибо ныне не Тути-Мосе пришёл к Ипи-Ра-Неферу, а Фараон пришёл к Верховному Ур-Маа, дабы узнать грядущее!
        - И да будет так, Величайший! - Ипи встал с ложа, улыбнувшись Мен-Хепер-Ра, - только знай, я не буду смотреть воду и золото в преддверии посвящения, слишком часто Мерит-Ра пугала меня своими виденьями в воде и вине, хотя она ещё не посвящена.
        - Будь по твоему, достойнейший, - Тути-Мосе умостился на сидении перед Ипи-Ра-Нефером, - но как ты хочешь получить предзнание без воды?
        - Есть один способ, Фараон Тути-Мосе, да живёшь ты вечно, хотя, - Ипи-Ра-Нефер немного смутился, - многие считают, что этот способ достоин лишь женщин-простолюдинок, но в нём заключены слова самого Тути Трижды Мудрейшего, и ты, посвящённый Глашатая Амена, должен знать сие.
        - Ты хочешь разбить знаки Нетеру, достойнейший? - Тути-Мосе и вправду был удивлён.
        - Именно, Величайший, - Ипи отхлебнул вина и достал свёрток дорогой ткани из золочённой коробки, - я разложу тебе Знак Вечной Жизни, дабы узнать о грядущем.
        Тонкие костяные пластины, украшенные лазуритом и золотом разных цветов упали на грубый деревянный стол. Ипи закрыл глаза и стал мешать их, отрешившись от себя. Внезапно открыл глаза, озарившиеся странным блеском, и стал выкладывать одну за одной.
        - Открывай, Ипи! - Тути-Мосе невольно улыбнулся, заметив, что движения Верховного Ур-Маа и Хранителя Трона неотличимы от движений его царственной сестры, - Мерит-Ра часто гадала Фараону.
        - Карта возможности, Тути-Мосе, да живёшь ты вечно, четвёртый знак, колесница Величайшего. Тяжела рука Фараона, меток лук его, меч его - всесокрушающая сила. Победы твои потрясут мир. Карта препятствия, Величайший Мен-Хепер-Ра.
        Даже на закате жар умирающего Атума был нестерпим - приближался великий разлив, за ним и время летнего сезона. Прохлада бассейна даровала женщинам блаженство, но ненадолго, вскоре, они вынуждены были укрыться в своих покоях, хранящих прохладу. Нефру-Маат размышляла, каково сейчас на ладье, что несёт их к древнему Бехдету по водам Хапи её наречённому и Фараону Тути-Мосе. Но… Тоска вновь переполнила сердце, и Жрица поспешила искать утешения у царственной сестры своего наречённого.
        Нефру-Маат застала юную Правительницу стоящей у окна террасы, смотрящей на то, как вдали, над горизонтом Аменет, догорают последние лучи закатной короны Атума.
        Я знала, что ты будешь искать меня, Жрица Хатор. Ты тоскуешь, я знаю, тоскуешь. Не стоит полнить тоской свой Ка, - Юная Соправительница Мерит-Ра, поспешила успокоить наречённую своего брата. Скоро, поверь мне, совсем скоро, великая ладья моего царственного супруга причалит в гавани Уасита, и мой брат, твой возлюбленный, сойдёт вместе с ним, желая обнять тебя, - правительница улыбнулась.
        - Но, - Мерит-Ра, похоже, отвлекла Нефру-Маат от тяжёлых мыслей, если Жрица обратила внимание на такую мелочь, - почему ты ходишь босиком в своём дворце, ты так любишь ощущать тепло камня, что одеваешь свои золотые сандалии лишь за его пределами… - Соправительница не дала ей договорить:
        - Нет, Нефру-Маат. Я люблю тишину… Тишина - родная сестра мудрости, а звон золота по каменным плитам невыносим мне, у меня… Ты же знаешь, что я нередко могу долго не вставать с ложа из-за головной боли, но главное, шум мешает мысли. А в последних лучах Атума я никому не позволяю нарушить тишины, на закате тишина священна, Нефру-Маат… Тишина и покой Вечности, - Соправительница поспешила перевести разговор, понимая, что он способен напугать наречённую её брата, - впрочем, я рада, что иные мысли наполняют твой разум, поверь, они изгонят тоску, поверь, как бы не изменился мой брат, он будет так же любить тебя, он станет другим, но, может, ты и не заметишь сего, да, он пройдёт посвящение, но тебя же не пугает то, что он… - Правительница осеклась.
        - Но я боюсь, моя царственная Сестра! Ведь ты, ты сама, - слёзы потекли из глаз Жрицы.
        Юная Правительница нежно обняв её за плечи, отвела Нефру-Маат к своему ложу, и осторожно помогла ей возлечь, взяла со столика небольшую лютню, и прилегла рядом, на полу, на небольшую циновку.
        Жрица посмотрела на неё - Священную Супругу Фараона Тути-Мосе, и сестру её возлюбленного. Она была прекрасна, как существо, не принадлежащее этому миру, маленькие, точёные ступни и тонкие ножки, согнутые в коленях, почти по щиколотку прикрытые полупрозрачным платьем, тонкие руки, держащие лютню, узкое лицо и, главное, - эти глаза, синие, как закатное небо. Такие же, как и у её брата, возлюбленного Жрицы. Правительница пережила всего пятнадцать разливов, но была такой… - Нефру-Маат было трудно выразить свою мысль, ей вспоминался, смутно вспоминался только далёкий сон детства, но Жрица не помнила, кто, столь похожая на юную Правительницу являлась ей в этом сне.
        - Я спою тебе песню, Сестра моя, спою, чтобы развеять твою печаль… - Мерит-Ра улыбнулась жрице, и осторожно, вызвав странный и сладкий звук, провела пальцами по струнам, запрокинув голову.
        - Но, царственная сестра! - удивилась Нефру-Маат, - разве песни поют, когда Великий Ра умирает?
        - Смотря какие, Сестра моя! - правительница повернулась к ней лицом, и загадочно улыбнулась, - эту песню написал мой брат, и твой возлюбленный. И, будь он здесь, а не на пути в Бехдет, сам объяснил бы своей наречённой, почему эту песню можно петь лишь на закате. Ты хочешь услышать её?
        - Конечно, о, царственная Сестра! Но о чём она?
        Я начну с того, как всё начиналось, чтобы ты поняла о чём, а потом будет песня:
        «ВО ВРЕМЕНА СЕН-УСЕР-ТИ ХЕКУ-РА, ИЗ ДОМА АМЕН-ЕМ-ХЕТУ, К КОТОРОМУ ПРИНАДЛЕЖИМ И МЫ С БРАТОМ, ЦАРЬ БАБИЛИ ХОТЕЛ НАПАСТЬ НА ТА-КЕМ ВЕРОЛОМНО И НЕОЖИДАННО И БЫЛ БЛИЗОК К СВОЕЙ ЦЕЛИ КАК НИКОГДА.
        …ЛУЧИ РАССВЕТНОГО ХЕПРИ УДАРИЛИ В СПИНУ ИЗМОТАННЫХ ВОИНСТВ, И ТЯЖЕК БЫЛ ПЕРЕХОД, НО ВОИНСТВА НЕПОБЕДИМО. ПЯТЬ ТЫСЯЧ МЕЧЕЙ И КОПИЙ, ТЫСЯЧУ ЛУЧНИКОВ ОН ПРИВЕДЁТ В ОБХОД ДЕЛЬТЫ. ЦАРЬ БАБИЛИ СУМУ-ЛА ЭЛЬ ПРЕБЫВАЛ В РАЗДУМЬЯХ, И ВДРУГ… УВИДЕЛ ОН ВДАЛЕКЕ, ТОНКУЮ ЛЕНТУ ВДАЛИ, НА ГОРИЗОНТЕ АМЕНЕТ, СВЕРКАВШУЮ РОЗОВЫМ СВЕТОМ ХЕПРИ. ЭТО БЫЛА МАТЬ ВСЕХ РЕК, КАК ЗВАЛИ ХАПИ В СТРАНАХ ДВУРЕЧЬЯ, РЕКА, ДАВШАЯ НАЧАЛО БЛАГОДАТНОЙ ЧЁРНОЙ ЗЕМЛЕ. ГРАД БЕЛЫХ СТЕН БЫЛ ТАК БЛИЗКО. ЕГО ПОБЕДА БЫЛА БЛИЗКА КАК НИКОГДА.
        ДО ТОГО, КАК ВЕЛИКИЙ РА ВЗОШЁЛ НА ПРЕСТОЛ НУТ, ВОИНСТВА СУМУ-ЛА-ЭЛЯ СПУСТИЛИСЬ В ПРЕДГОРЬЯ, И ШЛИ ПО КАМЕНИСТЫМ ОСЫПЯМ. БОСЫЕ НОГИ И КОЖАНЫЕ САНДАЛИИ ВОИНОВ МЕРНО МЕШАЛИ КАМЕННОЕ КРОШЕВО, НАД ДОЛИНОЙ СТОЯЛ ГУЛ И БЫЛ ОН ПОДОБЕН КАМНЕПАДУ, ИБО ЛАВИНА ШЛА К МЕНФИ. СОКОЛЫ РЕЯЛИ НАД НИМИ, И СВЯЩЕННЫЕ ГРИФЫ, И НЕЧИСТЫЕ ВОРОНЫ В ПРЕДВКУШЕНЬИ СКОРОГО ПИРА. ГОРЫ БЫЛИ ТЕМНЫ - КОРИЧНЕВЫЙ МЁРТВЫЙ КАМЕНЬ, ИЗРЕЗАННЫЙ БЕЗЖАЛОСТНЫМ БЕГОМ ЛАДЬИ, СВЕТОМ РА И ДОЖДЯМИ НАВИСАЛИ НАД НИМИ, НО БЫЛИ УЖЕ ПОЗАДИ. ОНИ ВСТРЕТИЛИ ПЕРВЫЙ ОАЗИС И НАПИЛИСЬ ВДОВОЛЬ ПРОХЛАДНОЙ ВОДЫ, И, НЕ ОТДЫХАЯ, ПРОДОЛЖИЛИ ПУТЬ. ЦАРЬ СУМУ-ЛА БРЕЗГОВАЛ ПАЛАНКИНОМ, ОН БЫЛ ВОИНОМ, МЕЧ БЫЛ ЕГО ПРИВЫЧНОЙ НОШЕЙ, А ЩИТ ЗАЩИЩАЛ ОТ СТРЕЛ И ОТ СВЕТА ВЕЛИКОГО ДИСКА. ОН ПОДОЗВАЛ ПИСЦА, ДАБЫ ТОТ ЗАПИСАЛ РЕЧЬ ЦАРЯ И ВОИТЕЛЯ: (пальцы Соправительницы пробежали по струнам, и она начала свою песню, тонким и нежным голосом).
        «Я - СУМУ-ЛА, ЦАРЬ БАБИЛИ, СОКРУШИВШИЙ КИШ И СИППАР, Я ВЁЛ СВОИ ВОИНСТВА ЧИСЛОМ В ПЯТЬ СОТЕН ВШИРЬ И ТЫСЯЧУ ВДОЛЬ, И ТЫСЯЧУ ЛУЧНИКОВ С НИМИ, ВЁЛ ВДОЛЬ ЗАЛИВА ЭНКИ, МИМО ДВУРОГОГО МОРЯ, ВЁЛ ПО МЁРТВОЙ ПУСТЫНЕ И НЕПРОХОДИМЫМ ГОРАМ. И ВЫВЕЛ К ПОДНОЖЬЮ В ДОЛИНУ, И ВИДЕН МНЕ СТАЛ БЕРЕГ ХАПИ, И БЛИЗОК Я БЫЛ К СВОЕЙ ЦЕЛИ, К ДРЕВНЕМУ ГОРОДУ МЕНФИ, К БЕЛОСТЕННОМУ ГОРОДУ ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ БЛАГОДАТНОЙ».
        ЦАРЬ ЗАКОНЧИЛ СВОИ СЛОВА. ПИСЕЦ ПРОЧЕРТИЛ НА ГЛИНЕ ПОСЛЕДНИЕ ЗНАКИ: «СУМУ-ЛА, ЦАРЬ БАБИЛИ, ПОТОМОК ЦАРЕЙ АККАДА ОГЛЯДЕЛ СВОЁ ВОИНСТВО В ПЯТЬДЕСЯТ СОТЕН КОПИЙ И ТЫСЯЧУ ЛУКОВ. И КТО МОГ ПОМЕРИТЬСЯ С НИМИ СИЛОЙ? МУДРЫЙ СЕН-УСЕР-ТИ, ПОТОМОК АМЕН-ЕМ-ХЕТУ, ПРИВЁЛ СВОИ ВОИНСТВА ВДВОЕ МЕНЬШЕ К КРЕПОСТЯМ У ВЕРХНЕГО МОРЯ, НАДЕЯСЬ ВСТРЕТИТЬ И РАЗГРОМИТЬ ЕГО, И ОШИБСЯ В СОБСТВЕННОЙ МУДРОСТИ. МЁРТВЫЕ ПЕСЧАНЫЕ И КАМЕНИСТЫЕ РОССЫПИ ПРЕДГОРИЙ ОТДЕЛЯЮТ ЕГО ОТ САВАНН, А ЗА НИМИ - ГРАД БЕЛЫХ СТЕН, ЗА НИМИ ПОБЕДА И СЛАВА. ОН ОБОШЁЛ ФАРАОНА, ЖДАВШЕГО ЕГО НА ПЕРЕШЕЙКАХ И ЗАВОДЯХ ДЕЛЬТЫ, ЧТОБЫ РАЗГРОМИТЬ С КРЕПОСТНЫХ СТЕН! БЕССИЛЬНЫ ЛУЧНИКИ КЕМИ! КОЛЕСНИЦЫ ЕГО БЕССИЛЬНЫ! ГРОЗНЫЕ СЛОНЫ ЕГО ВОИНСТВ ЗРЯ ТОПЧУТ ПУСТЫННУЮ ЗЕМЛЮ! ИБО НЕ В ТОМ ЖДУТ МЕСТЕ. СЕГОДНЯ, ЗАХВАТИТ ЦАРЬ БАБИЛИ РЫБАЦКИЕ И ТОРГОВЫЕ ЛАДЬИ НА БЕРЕГУ МАТЕРИ РЕК, И ПЕРЕПРАВИТСЯ К БЕЗЗАЩИТНОМУ МЕНФИ, А СЛЕДОМ ПАДЁТ И СТОЛИЦА БЛАГОДАТНОЙ ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ. И БУДЕТ ВЕЛИКАЯ СЛАВА!»
        Мерит-Ра замолчала, опустив лютню, и дождавшись кивка Нефру-Маат продолжила речь, но не песню.
        КАМЕНЬ И ПЕСОК, ПЕСОК И КАМЕНЬ… КАК СКОРО ИМ ВСТРЕТИТЬСЯ ОАЗИС. МОЖЕТ БЫТЬ ПТИЦЫ, СВЯЩЕННЫЕ В КЕМИ, ЖДУТ НЕ БИТВЫ, А ЛИШЬ ОЖИДАЮТ, КОГДА МЫ ПАДЁМ ОТ ЖАЖДЫ? СУМУ-ЛА ЭЛЬ ШЁЛ ВПЕРЕДИ СВОИХ ВОЙСК, И НАЧАЛ ВЗБИРАТЬСЯ НА БАРХАН, ЗАСЫПАВШИЙ КАМЕНИСТУЮ ОСЫПЬ. ЗА НИМИ ШЛИ ЗНАМЕНОСЦЫ. ЛАМПАДА ЭНКИ И ЛАМПАДА ИШТАР ГОРЕЛИ НА ДЛИННЫХ ДРЕВКАХ. И ВДРУГ!
        «СТОЙ, ПОЧТЕННЕЙШИЙ ЦАРЬ - ТАМ ВОИН!» - ПРОКРИЧАЛ КТО-ТО ИЗ ЕГО ОХРАНЫ, СРАЗУ ЖЕ ОКРУЖИВШЕЙ ЕГО.
        СУМУ-ЛА УВИДЕЛ ВОИНА, СТОЯЩЕГО НА ВЕРШИНЕ ПЕСЧАНОГО ХОЛМА. ОН ВИДЕЛ ВОИНОВ КЕМИ И РАНЬШЕ - ПОСЛЫ И ТОРГОВЦЫ ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ ВСЕГДА БЫЛИ ИЗ КРУПНЫХ САНОВНИКОВ, ЖРЕЦОВ ИЛИ ВОДИТЕЛЕЙ ВОИНСТВ, И ЭТО БЫЛ ЗНАТНЫЙ ВОИН ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ… БРОНЗА МЕЛКИМИ ЩИТКАМИ ПРИКРЫВАЛА ЕГО ГРУДЬ, ПОДОБНО БРОНЕ УЖАСНОЙ ЗЕЛЁНОЙ ЯЩЕРИЦЫ, ЖИВУЩЕЙ В МАТЕРИ РЕК. ШЛЕМ ЕГО БЫЛ ЗОЛОТЫМ И БЕЛЫМ, ИСКУСНЫЕ ЮВЕЛИРЫ КЕМИ, ЛУЧШЕ КОТОРЫХ НЕТ НИ В ОДНОМ ИЗ ЦАРСТВ, ИСПОЛНИЛИ ШЛЕМ ГОЛОВОЙ СВЯЩЕННОЙ В КЕМИ ХИЩНОЙ ПТИЦЫ. ЗОЛОТАЯ КОБРА УКРАШАЛА ПРИЧУДЛИВЫЙ ШЛЕМ ЗНАТНОГО ВОИНА, И ДЛИННЫЙ ДВУОСТРЫЙ МЕЧ СИНЕГО МЕТАЛЛА, НЕ ПОХОЖЕГО НА БРОНЗУ, С ПРИКОВАННЫМИ К ОСНОВАНИЮ ДВУМЯ ЗОЛОТЫМИ ЛЕЗВИЯМИ, ПОДОБНЫМИ СЕРПАМ, ВИСЕЛ У ЕГО ПОЯСА, НА ЗОЛОЧЁНОЙ БРОНЗОВОЙ КОЛЬЧУГЕ, ПРИКРЫВАВШЕЙ ВОИНА ОТ ЖИВОТА ДО КОЛЕН. А ПОВЕРХ БРОНИ БЫЛО ОДЕТО ГРОМАДНОЕ СВЯЩЕННОЕ УКРАШЕНИЕ ЗОЛОТА И ЛАЗУРИТА. ЩИТ ЕГО БЫЛ ПОКРЫТ ПОЗОЛОТОЙ И СВЕРКАЛ ПОДОБНО ЗОЛОТОМУ ЗЕРКАЛУ. НО БОЛЕЕ ВСЕГО, СУМУ-ЛА-ЭЛЯ ПОРАЗИЛО ЛИЦО, ПОЧТИ НЕ ПРИКРЫТОЕ ШЛЕМОМ, РАЗВЕ КЛЮВ ХИЩНОЙ ПТИЦЫ ЗАЩИЩАЛ ЛОБ ОТ МЕЧЕЙ И ПАЛИЦ. И ГЛАЗА. ЦВЕТА НЕБА, ГЛАЗА, ГОРЯЩИЕ КАК ОГОНЬ СИНИХ ЗВЁЗД, СТРАННЫЕ ГЛАЗА… МОЖЕТ, ЭТО БЫЛ САМ
ФАРАОН, НУ И ПУСТЬ, ПОПЫТАТЬСЯ ПЛЕНИТЬ СТОЛЬ ОТВАЖНОГО, РЕШИВШЕГО ИДТИ В ОДИНОЧКУ ПРОТИВ ВОИНСТВ БАБИЛИ, ВОИНА, СУМУ-ЛА СЧЁЛ БЕСЧЕСТНЫМ.
        ВОИНСТВА БАБИЛИ ОСТАНОВИЛИСЬ, ОЖИДАЯ ПРИКАЗА. ВОИН БЫЛ ЗНАТЕН И ОТВАЖЕН, РАЗ ВЫШЕЛ ОДИН ПРОТИВ АРМИИ. СКОРЕЕ, ЭТО БЫЛ ЗНАТНЫЙ ПОСОЛ, ИЛИ… СУМУ-ЛА ОШИБСЯ, И ЛУЧНИКИ СЕН-УСЕР-ТИ ОЖИДАЛИ ИХ ЗА ХОЛМОМ ИЗ ПЕСКА И КАМНЯ.
        ЦАРЬ ПРИКАЗАЛ СОВЕТНИКУ, ПИСЦУ И ДВОИМ ОХРАННИКАМ, НЕ ОБНАЖАЯ МЕЧЕЙ, ПОДОЙТИ К НЕЗНАКОМЦУ, И СПРОСИТЬ, ЧТО НАДО ЕМУ, СКАЗАВ, ЧТО ОТВАЖНЫЙ ЦАРЬ СУМУ-ЛА ЦЕНИТ ОТВАГУ СЕРДЦА, И ПРОСИТ ВОИНА КЕМИ НЕ ВСТАВАТЬ НА ПУТИ ЕГО АРМИЙ, А, ПРИНЯТЬ БОГАТЫЙ ПОДАРОК И ОТПРАВЛЯТЬСЯ В СВОЙ ГОРОД С МИРОМ.
        ВСКОРЕ ОХРАННИКИ ВЕРНУЛИСЬ, ДОЛОЖИВ, ЗА ХОЛМОМ НЕТ ЗАСАДЫ, И НЕЗНАКОМЕЦ ИМ РЕЧЕТ СЛОВА, ЧТО СТРАННЫЕ ОЧЕНЬ, ПРОСЯ ГОВОРИТЬ С ДОСТОЙНЫМ СУМУ-ЛА, ЦАРЁМ БАБИЛИ.
        ЦАРЬ РАСПОРЯДИЛСЯ СТРАЖНИКАМ, ПРИВЕСТИ СОВЕТНИКА, ЧТОБЫ ПОВЕДАЛ ЕМУ НИМРУТИ «СТРАННЫЕ СЛОВА» НЕЗНАКОМЦА. ПРИКАЗ БЫЛ ТОТЧАС ИСПОЛНЕН.
        - ЧТО СКАЗАЛ ТЕБЕ ОТВАЖНЫЙ ВОИН ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ, ОТВЕЧАЙ МНЕ, СОВЕТНИК НИМРУТИ! - ЦАРЬ ГОВОРИЛ НЕГРОМКО, НО ТВЁРДО.
        - О, ВЕЛИКИЙ ЦАРЬ ЭЛЬ СУМУ-ЛА! МЫ СПРОСИЛИ ЕГО НА ЯЗЫКЕ КЕМИ: «КТО ТЫ, ОТВАЖНЫЙ ВОИН ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ, И ЗАЧЕМ В ОДИНОЧКУ ВЫШЕЛ ПРОТИВ НЕСМЕТНОГО И НЕСОКРУШИМОГО ВОИНСТВА БАБИЛИ? ТЫ ОДИН ИЗ ПРАВИТЕЛЕЙ НОМОВ, ПОСОЛ ИЛИ ВОЕНАЧАЛЬНИК?» - СОВЕТНИК ОТВЕТИЛ НЕМНОГО ПОДАВЛЕННЫМ ГОЛОСОМ, ОН БОЯЛСЯ, ЧТО ЦАРЬ НЕ ПОВЕРИТ ЕГО СЛОВАМ, ИЛИ, НАПРОТИВ, ПОВЕРИТ, И НЕ ЗНАЛ, ЧТО ХУЖЕ.
        - И ЧТО ОТВЕТИЛ ТЕБЕ ЧУЖЕЗЕМЕЦ, О, МУДРЫЙ СОВЕТНИК? - НА МГНОВЕНИЕ НИМРУТИ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ЦАРЬ БАБИЛИ ОБЕСПОКОЕН.
        - СКАЗАЛ НАМ, ЧТО ОН НЕ ПРАВИТЕЛЬ НОМОВ, И НЕ ВОЕНАЧАЛЬНИК ТА-КЕМ. СКАЗАЛ, ЧТО ОН ЦАРЬ ЗЕМЛИ ТЕ-МЕРИ И СТРАЖ ГРАНИЧАЩЕЙ С ЕГО ЦАРСТВОМ ЗЕМЛИ АМ-ДУАТ, НО МНЕ НЕ ВЕДОМЫ ЭТИ СТРАНЫ. И ВЫШЕЛ НАВСТРЕЧУ, ЧТОБЫ ОСТАНОВИТЬ НАС И ДАТЬ ТЕБЕ ДВА СОКРОВИЩА - ОДНО ТЫ СМОЖЕШЬ УНЕСТИ ДОМОЙ В ЛЕВОЙ РУКЕ, А ДРУГОЕ, ВОВСЕ НЕ СМОЖЕШЬ УНЕСТИ В РУКАХ, НО ПРИНЕСЁШЬ К СТЕНАМ БАБИЛИ, И БУДУТ ЭТИ ПОДАРКИ ЦЕННЕЕ ВСЕГО ЗОЛОТА ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ. А ЕСЛИ ТЫ ОТКАЖЕШЬСЯ, И ВОЙСКО, НЕ ПОВИНУЕТСЯ ЕГО ВОЛЕ, ПОГИБНЕТ ВОИНСТВО ЭТО, И ПОГИБНЕТ САМ ЦАРЬ БАБИЛИ. И ПОТРЕБОВАЛ ТЕБЯ НЕЗНАКОМЕЦ, ЧТОБЫ ГОВОРИТЬ, ОБЕЩАЯ, ЧТО ОН МЕЧА НЕ ПОДНИМЕТ, ДАЖЕ, ЕСЛИ ЦАРЬ БАБИЛИ ОШИБСЯ В ВЫБОРЕ И ОБНАЖИТ ОРУЖИЕ.
        - ДА БУДЕТ ТАК! - СУМУ-ЛА ПОДОЗВАЛ ЖЕСТОМ ЕЩЁ ДВУХ ОХРАННИКОВ И, И С НИМИ ПОШЁЛ НАВСТРЕЧУ СТРАННОМУ НЕЗНАКОМЦУ.
        Пальцы Правительницы снова коснулись струн, и песня продолжилась:
        - ДА БУДЕШЬ ТЫ НЕВРЕДИМ И ЗДРАВ, СУМУ-ЛА, ЦАРЬ БАБИЛИ, ТАК ПРИВЕТСТВУЮТ В ЗЕМЛЯХ ДВУРЕЧЬЯ? - НЕЗНАКОМЕЦ ПОКЛОНИЛСЯ ЕМУ, ПОЧЕМУ-ТО ПЕРЕВЕРНУВ СВОЙ ЩИТ, СПРЯТАВ ЕГО ЗА СПИНОЮ.
        - И ТЫ, ЦАРЬ ДАЛЁКИХ И НЕВЕДОМЫХ НАМ ЗЕМЕЛЬ, БУДЬ НЕВРЕДИМ И ЗДРАВ, И ПРОСТИ ЦАРЯ БАБИЛИ, ЧТО НЕ ВЕДАЕТ, КАК ПРИВЕТСТВУЮТ В ВАШИХ ЗЕМЛЯХ, И ДАЖЕ В ЗЕМЛЯХ МАТЕРИ РЕК. НО, СКАЖИ МНЕ, КАК ТВОЁ ИМЯ?
        - МОЁ ИМЯ, СЛАВНЫЙ ЦАРЬ БАБИЛИ, МАЛО ЧТО ТЕБЕ СКАЖЕТ. ЗОВУТ МЕНЯ ИРИ-ХЕРУ, ДВОРЕЦ МОЙ ИЗ ЛАЗУРИТА, ОПЁРТ НА ЧЕТЫРЕ СТОЛПА, ПОКРОВ ЕГО ЧЁРНОГО ШЁЛКА, РАСШИТЫЙ БРИЛЛИАНТАМИ НОЧИ. ЗНАКОМЫ ТЕБЕ СИИ ЗЕМЛИ, НЕ БОЙСЯ ПРИЗНАТЬСЯ В ЭТОМ. СЛУЖУ Я ВЛАДЫЧИЦЕ ИСТИН, ЧТО ДАРУЕТ И ОТНИМАЕТ. И ПРИВЕТЬ МЕНЯ КАК УГОДНО, ИБО Я ПРИШЁЛ ТЕБЯ ПРИВЕТИТЬ.
        - НО СКАЖИ, ЗАЧЕМ ТЫ ЯВИЛСЯ, СКАЖИ МНЕ, КТО БЫ ТЫ НИ БЫЛ, ДАЖЕ ОДИН ИЗ БЕССМЕРТНЫХ, ЧТО ХРАНЯТ БЕРЕГА МАТЕРИ РЕК, НЕ ОСТАНОВИТ ВОИНСТВ! ТЫ ХОЧЕШЬ БЕЛЫЕ СТЕНЫ СПАСТИ ОН УДАРА ВОИНСТВ? К ЧЕМУ МНЕ ТВОИ ЗАГАДКИ? И ЧТО ЗА ДАРЫ ОТСТУПНЫЕ ЗАМЕНЯТ МНЕ СЛАВУ, ПОБЕДЫ, БЕЛЫЕ СТЕНЫ МЕНФИ, И ВЕЛИКОГО УАСИТА СОКРУШЕНЬЕ, ТЫ МОЖЕШЬ ОТВЕТИТЬ? - ВОПРОСИЛ СУМУ-ЛА, ЦАРЬ БАБИЛИ НЕЗНАКОМЫХ ЗЕМЕЛЬ ВЛАДЫКУ.
        - НЕ БУДЕТ ПОБЕДЫ И СЛАВЫ, НЕ БУДЕТ ИХ, ЦАРЬ БАБИЛИ! НЕ БУДЕТ ЗОЛОТА МЕНФИ, СОКРУШЕНИЯ УАСИТА. А БУДЕТ ОГОНЬ И ГИБЕЛЬ! НЕТ ПУТИ, И ВЫ НЕ ПРОЙДЁТЕ! А ДАРЫ МОИ - БЕСКОРЫСТНЫ, ЗА ТВОЁ БЛАГОРОДСТВО И МУДРОСТЬ! - ОТВЕТСТВОВАЛ НЕЗНАКОМЕЦ.
        - И ВСЁ ЖЕ ТЫ ВОИН КЕМИ… ЗНАТНЫЙ, ОТВАЖНЫЙ И МУДРЫЙ. НУ ЧТО Ж, КАК И ТЫ, Я ЦЕНЮ ХРАБРОСТЬ СЕРДЦА, МУДРОСТЬ И БЛАГОРОДСТВО. НЕВЕДОМО БЫЛО СУМУ-ЛА, ЧТО В ВЕЛИКОЙ ЧЁРНОЙ ЗЕМЛЕ, В ПОЧЁТЕ ОБЫЧАИ ДИКИХ, КОГДА ВМЕСТО БИТВЫ ВОИНСТВ, СХОДЯТСЯ ДВОЕ ОТВАЖНЫХ, ОПРЕДЕЛЯЯ ПОБЕДУ, - СУМУ-ЛА, УЛЫБНУВШИСЬ, ПРОДОЛЖИЛ, - НО И В ЭТОМ ЕСТЬ СВОЯ МУДРОСТЬ, ОТВЕЧАЮ ТЕБЕ, - СОГЛАСЕН Я СКРЕСТИТЬ МЕЧИ С ТОБОЙ, ИРИ-ХЕРУ, И НАКАЗАТЬ СВОИМ ВОИНАМ, УЙТИ, НЕ ТРЕВОЖА МЕНФИ, ЕСЛИ ПАДУ В ЭТОЙ СХВАТКЕ!
        - НЕ СОГЛАСЕН Я, ЦАРЬ БАБИЛИ! - ОТВЕТСТВОВАЛ НЕЗНАКОМЕЦ, ИБО МЫ НЕ СРАЖАЕМСЯ С ВАМИ, НА ТО ЗАПРЕТ ВЕЛИЧАЙШЕЙ. НО Я НЕ ПУЩУ ВАШИХ ВОИНСТВ, ЗА ХОЛМ ИЗ ПЕСКА И КАМНЯ, А ЕСЛИ ВЫ НЕ ПОДЧИНИТЕСЬ, Я СНОВА ВСТРЕЧУСЬ С ТОБОЮ. НАДЕЮСЬ, ТОГДА ТЫ ОТВЕТИШЬ НА ПЕРВУЮ ИЗ МОИХ ЗАГАДОК. А ВТОРУЮ Я САМ ОТКРОЮ.
        - ВЗЯТЬ ЕГО ХРАБРЫЕ ВОИНЫ, ОН НАС НЕ ОСТАНОВИТ! - ВЫКРИКНУЛ ЦАРЬ БАБИЛИ, - НО НЕ СМЕЙТЕ ЕГО ДАЖЕ РАНИТЬ, ЗА СИЕ ОТВЕТИТЕ ЖИЗНЬЮ! СВЯЖИТЕ ЕГО НАДЁЖНО, А КОГДА МЫ ВОЗЬМЁМ ГРАД МЕНФИ, ОТПУСТИТЕ ВОИНА С МИРОМ, ДАВ ЕМУ ЗОЛОТА МНОГО, ЗА ОТВАГУ ЕГО И МУДРОСТЬ! - НО ВОИНЫ НЕ РЕШАЛИСЬ…
        - ВОЗЬМИ МЕНЯ ЕСЛИ СМОЖЕШЬ, - НЕЗНАКОМЕЦ РАСКИНУЛ РУКИ, УЛЫБНУВШИСЬ ЦАРЮ БАБИЛИ, - НО ВЫ НЕ ПРОЙДЁТЕ ДАЛЬШЕ, УВЫ, ТВОЙ ВЫБОР НЕ ВЕРЕН. Я ЦЕНЮ ТВОЁ БЛАГОРОДСТВО, НО ЗОЛОТА МНЕ НЕ НУЖНО. НО ЗА БЛАГОРОДСТВО И МУДРОСТЬ, Я ОБЕЩАННОЕ ДАРУЮ. И ЕЩЁ ОДИН ДАР ДОБАВЛЮ, ПОВЕРЬ, ОН БУДЕТ БЕСЦЕНЕННЫМ! - ОТВЕТСТВОВАЛ НЕЗНАКОМЕЦ, И СЛОВА ЕГО БЫЛИ СТРАННЫ.
        УВИДЕВ, ЧТО НЕЗНАКОМЕЦ, НЕ ВСТУПИТ В СМЕРТЕЛЬНУЮ СХВАТКУ, И ПЛЕНИТЬ ЕГО БУДЕТ ПРОСТО, БРОСИЛИСЬ ВОИНЫ БАБИЛИ, НЕ ОБНАЖАЯ ОРУЖЬЯ, ЧТОБЫ СХВАТИТЬ НЕЗНАКОМЦА. НО ДВАДЦАТЬ ОТВАЖНЫХ И СИЛЬНЫХ, НА ПЕСОК УПАЛИ И КАМНИ, ИБО ИСЧЕЗ НЕЗНАКОМЕЦ, КАК МИРАЖ, В ПУСТЫНЯХ ПРИВЫЧНЫЙ.
        «ВИДНО БЫЛ ЖРЕЦ ВЕЛИКИЙ ЧЁРНОЙ ЗЕМЛИ БЛАГОДАТНОЙ, И ИЗВЕСТНЫ ЕМУ БЫЛИ ТАЙНЫ, ЧТО БЕССМЕРТНЫЕ ДАРОВАЛИ!» - ДЛЯ СЕБЯ РЕШИЛ ЦАРЬ БАБИЛИ, И ПОВЁЛ СВОИ ВОИНСТВО ДАЛЬШЕ. НО ШЁЛ ПОЗАДИ СВОИХ ВОИНСТВ, ИБО ЗНАЛ, ЧТО ЛУЧНИКИ КЕМИ - ЭТО ВЕЛИКАЯ СИЛА, А ЦАРЬ И ВОДИТЕЛЬ ВОИНСТВ, ЗНАЛ, ЛИШЬ ГЛУПЕЦ СЧИТАЕТ, ОТВАЖНОЙ, ДОСТОЙНОЙ ВОИНА, ГИБЕЛЬ БЕЗ ВСЯКОГО СМЫСЛА, ОТ МЕТКОЙ СТРЕЛЫ, ЧТО В СЕРДЦЕ, БУДЕТ ПОСЛАНА ЛУЧНИКОМ КЕМИ, КОТОРЫХ ОН ОПАСАЛСЯ, ИБО МУДР ФАРАОН СЕН-УСЕР-ТИ, СТОЛЬ ЖЕ ВЕЛИКИЙ ВОИТЕЛЬ, КАК СУМУ-ЛА, ЦАРЬ БАБИЛИ, И ОБМАН БЫЛ ОТКРЫТЬ СПОСОБЕН.
        И ШЛИ ОНИ ПО ЛОЖБИНЕ, МЕШАЯ ПЕСОК И КАМЕНЬ, И ЦАРЬ ПОЧУВСТВОВАЛ ЗАПАХ, С ДЕТСТВА ЕМУ ЗНАКОМЫЙ. ЭТО БЫЛ ЗАПАХ КРОВИ, НО НЕ ЖИВЫХ, - УМЕРШИХ, ЧЁРНОЙ КРОВИ, ТЕКУЩЕЙ ИЗ ПОДЗЕМНОГО ЦАРСТВА, СТОЛЬ ОБИЛЬНОЙ В ДВУРЕЧЬИ. ЕЙ ВОЗЖИГАЮТ ЛАМПАДЫ, И АСФАЛЬТ ИЗ НЕЁ ГОТОВЯТ, ДЛЯ КРОВЛИ ДОМОВ И ХРАМОВ - ТАК НАЗЫВАЛИ В ДВУРЕЧЬИ, КРОВЬ ВЕЛИКОГО ГЕБА. ТОГДА И ПОНЯЛ СУМУ-ЛА, - НЕ БУДЕТ ЛУЧНИКОВ МЕТКИХ, ПОНЯЛ СЛОВА НЕЗНАКОМЦА: «ВЫ ПОГИБНЕТЕ - НЕ ПРОЙДЁТЕ!» ВСПОМНИЛ ГОРЮЧИЙ ВОЗДУХ, ЧТО НАПОЛНЯЕТ ЦАРСТВО ЭРЕШГИКАЛЬ ВЛАДЫЧИЦЫ МЁРТВЫХ, ЧТО ВСЕГДА С КРОВЬЮ МЁРТВЫХ ВМЕСТЕ. ПОСМОТРЕЛ НА СВОИ ЗНАМЁНА, ПОСМОТРЕЛ НА ЛАМПАДУ ЭНКИ И ПРЕКРАСНОЙ ИШТАР ЛАМПАДУ, И ВОСКЛИКНУЛ: «НАЗАД, СКОРЕЕ, ИСТИННЫ СЛОВА НЕЗНАКОМЦА, ПУТЬ ВЕДЁТ НАС НЕ К МЕНФИ, А ПРЯМО В ПОДЗЕМНОЕ ЦАРСТВО! БЕГИТЕ НАЗАД, О ВОИНЫ, СИЕ - НЕ ТРУСОСТЬ, А МУДРОСТЬ, ВЫ ВРАГА СОКРУШИТЕ, НО НЕ САМУ НЕИЗБЕЖНОСТЬ!» И ПЕРВЫМ НАЗАД РВАНУЛСЯ, НО РАСТЕРЯЛИСЬ ВОИНЫ, НЕ ОСОЗНАВ ПРИКАЗА СУМУ-ЛУ, ЦАРЯ БАБИЛА, ПОСЛЕ, БЕЖАТЬ ПОСПЕШИЛИ К ХОЛМУ ИЗ ПЕСКА И КАМНЯ, ЧТОБЫ НАЙТИ СПАСЕНЬЕ, НО ПОЗДНО УЖ БЫЛО… УПАЛА ЛАМПАДА ЭНКИ, БРОШЕННАЯ ЗНАМЕНОСЦЕМ, ВСПЫХНУЛО СИНЕЕ ПЛАМЯ, СИНЕЕ, КАК ГЛАЗА
НЕЗНАКОМЦА, ЗА СПИНОЙ У ЦАРЯ БАБИЛИ, И ПОГЛОТИЛА ЕДВА ЛИ НЕ ПОЛОВИНУ ВОИНСТВ. И ВСПЫХНУЛО КРАСНОЕ ПЛАМЯ, КОГДА ВОЗОЖГЛАСЬ КРОВЬ МЁРТВЫХ, И ЛЮДИ ЕГО ГОРЕЛИ, И НЕ БЫЛО СМЕРТИ СТРАШНЕЕ. И ЦАРЬ БЕЖАЛ, ЧТО ЕСТЬ СИЛЫ, ПО СКЛОНУ ХОЛМА ПУСТЫНИ, ОГЛЯДЫВАЯСЬ НА ГИБЕЛЬ ВОИНСТВ НЕПОБЕДИМЫХ, И ГИБЕЛЬ БЫЛА СТРАШНЕЕ, СТРЕЛЫ МЕЧА ИЛИ МОРЯ, И БЫЛ ОГОНЬ БЕСПОЩАДЕН И ВОПЛИ В ОГНЕ УМИРАВШИХ, РВАЛИ СЕРДЦЕ СУМУ-ЛА, ОГЛЯДЫВАЛСЯ НАЗАД ОН, И ВИДЕЛ, ЧТО СИНЕЕ ПЛАМЯ, МИЛОСТИВЫМ ОКАЗАЛОСЬ, ПОДАРИВ МГНОВЕННУЮ ГИБЕЛЬ, ИССУШАЯ ТЕЛА МГНОВЕННО, ПО ПЕСКУ РАЗБРОСАВШЕЕ МЁРТВЫХ, ТАМ УХЕ НИЧЕГО НЕ ГОРЕЛО. ОН ОГЛЯДЫВАЛСЯ, И ПРЕТКНУЛСЯ, НОГОЮ СВОЕЙ О КАМЕНЬ, ОН ПАДАЛ, РАСКИНУВ РУКИ, ЕДВА НЕ ЛЕТЕЛ КАК ПТИЦА, ИБО БЕГ ЕГО БЫЛ СТОЛЬ БЫСТРЫМ. ОН ВИДЕЛ СКАЛЬНЫЙ ОБЛОМОК, НА КОТОРЫЙ ПАДЁТ ГОЛОВОЮ, ПОНЯВ, ЧТО СВЕРНЁТ СЕБЕ ШЕЮ, НЕ ПОВЕРИВШИЙ ИСТИНЕ ГИБНЕТ…
        НО ОСТАНОВИЛОСЬ ВНЕЗАПНО ЕГО ПАДЕНЬЕ, ПОЛЁТ ЛИ, РА ЗАМЕР В ГОЛУБОЙ ВЫСИ… И СИДЕЛ РЯДОМ С ЭТИМ КАМНЕМ, ЧТО СВЕРНУТЬ ЕМУ ШЕЮ ДОЛЖЕН, НЕЗНАКОМЕЦ, ТОТ САМЫЙ, ЧТО ВСТРЕТИЛ, И ПРЕДУПРЕДИЛ «НЕ ПРОЙДЁТЕ!». И ТОГДА СУМУ-ЛА, ЦАРЬ БАБИЛИ ВО МГНОВЕНИЕ ОЧЕНЬ МНОГОЕ ПОНЯЛ, ПОНЯЛ, ЧТО ПЕРЕД НИМ БЕССМЕРТНЫЙ, ХРАНЯЩИЙ ЧЁРНУЮ ЗЕМЛЮ. И УПАЛ НА ПЕСОК И КАМНИ, ИЗБЕЖАВ НЕИЗБЕЖНОСТИ ВОЛЕЙ ТОГО, КОГО НЕ ПОСЛУШАЛ. ПРИПОДНЯЛСЯ, И ОБЕРНУЛСЯ, ОБЕРНУЛСЯ И УДИВИЛСЯ, - ЗАМЕРЛО КРАСНОЕ ПЛАМЯ, ВОИНЫ В КОРЧАХ ПРЕДСМЕРТНЫХ ЗАМЕРЛИ, КАК ИЗВАЯНЬЯ. В ЭТОМ МИРЕ ИХ БЫЛО ДВОЕ - ИРИ-ХЕРУ И ЦАРЬ БАБИЛИ.
        УВЫ - НЕ ДВОЕ ИХ БЫЛО. ДВА ВОИНА ПОЯВИЛИСЬ. ПЕРВЫЙ В ДОСПЕХАХ ПОДОБНЫХ ИРИ-ХЕРУ. НО ТОЛЬКО, МЕЧ ИЗ ТОГО ЖЕ МЕТАЛЛА БЫЛ ПОДОБЕН СЕРПУ, А ТАК ЖЕ, ШЛЕМ ЕГО БЫЛ УКРАШЕН ЗОЛОТОЙ ГЛАВОЮ ШАКАЛА. ВТОРОЙ ЖЕ, В ИНЫХ ДОСПЕХАХ, ПОХОЖЕ, СЛОНОВОЙ КОСТИ, ПОКРЫТЫХ ЗОЛОТОМ ТОНКИМ, И С ГОЛОВОЙ НЕ ПОКРЫТОЙ, И С МЕЧОМ, ЧТО ПОДОБЕН САБЛЕ, И ПО ЦВЕТУ ПОДОБЕН МЕДИ, И ПО ЦВЕТУ ПОДОБЕН КРОВИ. И ГЛАЗА ЕГО ЧЁРНЫМИ БЫЛИ, НАПОЛНЕНЫ СТРАННОЙ МГЛОЮ. ОБА ВОИНА ТОТЧАС ИСЧЕЗЛИ. И ВОЗНИКЛА СИНЯЯ ВСПЫШКА, СУМУ-ЛА-ЭЛЬ ЕЩЁ ПОДУМАЛ, - ЭТО СНОВА ГОРЮЧИЙ ВОЗДУХ. И ВОЗНИКЛА КРАСНАЯ ВСПЫШКА - ВИДНО СНОВА ГОРИТ КРОВЬ МЁРТВЫХ.
        ОБЕРНУЛСЯ ОН К ИРИ-ХЕРУ, И УВИДЕЛ ЩИТ ЗОЛОЧЁНЫЙ, И УВИДЕЛ В НЁМ ОТРАЖЕНЬЕ - ОН УВИДЕЛ ТВАРЬ ВМЕСТО ВОИНА, ТВАРЬ, НАВЕРНО, ИЗ ЦАРСТВА САМОЙ ВЛАДЫЧИЦЫ МЁРТВЫХ, ПОБЕЖДЁННОЙ СВЕТЛЫМ МАРДУКОМ, НО ОСТАВШЕЙСЯ ПРИ КОСТЯНОМ ТРОНЕ. И ТАЩИЛА ТВАРЬ ЕГО ВОЙСКО КО ВРАТАМ ИЗ ОГНЯ И КРОВИ, ОТВЕРНУЛСЯ ЦАРЬ СУМУ-ЛА-ЭЛЬ, ЗАСЛОНЯЯ ЛИЦО РУКАМИ, А КОГДА ОТВАЖИЛСЯ ГЛЯНУТЬ, ОПУСТИЛ СВОЙ ЩИТ ИРИ-ХЕРУ, РЯДОМ С НИМ СТОЯЛ ТОТ САМЫЙ ВОИН, ВНОВЬ, В ОБЛИЧИЕ ПОДОБНОМ ЧЕЛОВЕКУ. ГОВОРИЛИ ОНИ МЕЖ СОБОЮ.
        БЛАГОДАРЕН ТЕБЕ, ИРИ-ХЕРУ, ЧТО ПРИВЁЛ МНЕ ДОБЫЧИ НЕМАЛО, НО Я ТРЕБУЮ ВСЮ ДОБЫЧУ, ИБО Я АСАФОТ, СЫН АПОПА И СУПРУГ ИСЕФЕТ, ВЛАДЫЧИЦЫ МГЛИСТОЙ! ЦАРЬ БАБИЛИ БЫЛ НЕЧЕСТИВЦЕМ, ЕГО ДУШИ МОИ ПО ПРАВУ!
        НЕ ЗАБУДЬ ЖЕ, ТВАРЬ АМ-ДУАТА, ЧТО МОЙ СТАРШИЙ БРАТ АНПУ-ХРАНИТЕЛЬ, ОТВЕРЗ ВРАТА ПЕРЕХОДА ВОИНСТВУ, СКОРЫМ БЫЛ СУД УСЕРА, ЗАБЕРИ ИХ, ЗАБЕРИ В СВОЁМ ПРАВЕ, НО НЕ ЦАРЯ БАБИЛИ, ИБО ОН - НЕ СРЕДИ ПЕРЕШЕДШИХ!
        ОТДАЙ МНЕ МОЮ ДОБЫЧУ! - ПРОШИПЕЛА ТВАРЬ АМ-ДУАТА, ОБРЕТАЯ СВОЁ ОБЛИЧЬЕ, МЁРТВОЙ ГЛАВЫ ЧЕЛОВЕКА, УВЕНЧАННОЙ СОБАЧЬЕЙ ПАСТЬЮ, С МУСКУЛИСТЫМ ТУЛОВОМ КРАСНЫМ, СЖАВ СВОЙ МЕЧ КОГТИСТОЮ ЛАПОЙ, ПРЕВРАТИВ ЕГО В ОГНЕННЫЙ ФАКЕЛ.
        «УБИРАЙСЯ, ТВАРЬ АМ-ДУАТА, УБИРАЙСЯ В ПРЕДВЕЧНЫЙ ХАОС, В МГЛИСТЫЙ МИР КОТОРЫМ ТЫ ПРАВИШЬ!» - ОТРАЗИЛ УДАР ИРИ-ХЕРУ И ВОНЗИЛ СИНИЙ МЕЧ В ГРУДЬ ТВАРИ. ОТШАТНУЛСЯ ДЕМОН АПОПА, СНОВА БРОСИВШИСЬ В БОЙ И КРИКНУВ ХРИПЛО: «ОТДАЙ ДОБЫЧУ, ХРАНИТЕЛЬ!» НО ВОЗДЕЛ СВОЙ ЩИТ НЕЗНАКОМЕЦ, ОТРАЗИВ МЕРЗКИЙ ОБЛИК ТВАРИ, ОПАЛИВ ЕГО ЛУЧАМИ ДИСКА, И ОТПРАВИЛ В ПРЕДВЕЧНЫЙ ХАОС.
        И ТОГДА РЕШИЛСЯ СУМУ-ЛА ЗАГОВОРИТЬ С БЕССМЕРТНЫМ:
        - ЗА ЧТО ДАРОВАЛ МНЕ МИЛОСТЬ, О, ИЗВЕЧНЫЙ ХРАНИТЕЛЬ ХЕРУ?
        - ЗА ТВОЁ БЛАГОРОДСТВО И МУДРОСТЬ, ЦАРЬ БАБИЛИ. И ПОЗНАЛ ЛИ ТЫ СМЫСЛ МОИХ ЗАГАДОК?
        - ОТГАДАЛ Я ИХ, СТРАЖ БЕССМЕРТНЫЙ! ТРЕТИЙ ДАР ТВОЙ - МОЁ СПАСЕНЬЕ, ОТ ГИБЕЛИ И ОТ ТВАРИ, ВОЗЖЕЛАВШЕЙ ЗАБРАТЬ МОИ ДУШИ. И ПЕРВЫЙ ДАР, ЧТО НЕ МОЖНО УНЕСТИ В РУКАХ МОИХ, НО ПРОСТО ДОНЕСТИ ДО ВЕЛИКИХ СТЕН БАБИЛИ, ЭТО - МУДРОСТЬ, БЕССМЕРТНЫЙ ХРАНИТЕЛЬ. И ТВОИ ДАРЫ СТОЯТ ВОЙСКА, СОЖЖЁННОГО КРОВЬЮ ГЕБА, И СТОЯТ ЗОЛОТА КЕМИ, И БЕЛЫХ СТЕН И САМОГО УАСИТА.
        - НУ ЧТО ЖЕ, ДОСТОЙНЫЙ ЦАРЬ БАБИЛИ, ДАР ВТОРОЙ ВРУЧАЮ ТЕБЕ Я, ОТДАЮ ЩИТ СВОЙ ЗОЛОЧЁНЫЙ, В ОТРАЖЕНЬЕ ТЫ ИСТИНУ УВИДИШЬ, ТЫ УВИДИШЬ, ЧТО ПОЖЕЛАЕШЬ, И ГРЯДУЩЕЕ НЕ БУДЕТ ТЕБЕ ТАЙНОЙ!
        И С ТРЕПЕТОМ ВЗЯЛ ЦАРЬ БАБИЛИ, БЕССМЕРТНОГО ДАР БЕСЦЕННЫЙ, ВЗГЛЯД НАПРАВИВ К ЗЕРКАЛЬНОЙ ГЛАДИ, ВИДЯ В НЕЙ СВОЁ ОТРАЖЕНЬЕ, И ПРОМОЛВИЛ: «ХОЧУ ВИДЕТЬ, ЧТО БУДЕТ СО МНОЮ ЧЕРЕЗ МНОГИЕ И МНОГИЕ ГОДЫ!» И ОТБРОСИЛ ПОДАРОК В СТРАХЕ, И ПАЛ НИЦ ПРЕД ХРАНИТЕЛЕМ ХЕРУ, ИБО УЗРЕЛ ЦАРЬ БАБИЛИ ИСТЛЕВШИЕ КОСТИ В ГРОБНИЦЕ, А НА НИХ - СВОИ ПАРАДНЫЕ БРОНИ.
        - МНЕ ИЗВЕСТНО, ЧТО ТЫ УВИДЕЛ, ЦАРЬ БАБИЛИ, ИБО ТАКОВ УДЕЛ СМЕРТНЫХ, И НИКТО ЕГО НЕ ИЗБЕГНЕТ, - ОТВЕТСТВОВАЛ ИРИ-ХЕРУ, - ТЫ СПРОСИЛ БЫ - ЧТО БУДЕТ ЗАВТРА, ЧЕРЕЗ ДЕВЯТЬ, ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ РАЗЛИВОВ, ТЫ ЗАДАЛ ВОПРОС НЕВЕРНО, ЧЕРЕЗ МНОГИЕ-МНОГИЕ ГОДЫ, ТЫ И БУДЕШЬ ТАКИМ В ГРОБНИЦЕ, НО НЕ ЗАВТРА, НЕ ЧЕРЕЗ ПЯТНАДЦАТЬ РАЗЛИВОВ, ОТРАЖЕНИЕ НЕ СОЛГАЛО, А ОТВЕТИЛО ТВОЕМУ ВОПРОСУ, - ХРАНИТЕЛЬ ПОДНЯЛ СУМУ-ЛА, ВОЗЛОЖИВ НА ПЛЕЧО ЕМУ РУКУ, ПЕРЕНЁСШИСЬ С НИМ К БЕРЕГУ ХАПИ.
        - НО, СКАЖИ МНЕ, ВЕЛИКИЙ ИРИ-ХЕРУ, Я УМУДРЁН ТЕМ ЧТО ВИДЕЛ, НО ПОЙМИ ЖЕ, ЧТО НЕВОЗМОЖНО, УПРАВЛЯТЬ В ПРЕДАННЫХ МНЕ ЗЕМЛЯХ ПО ВАШЕЙ ИСТИНЕ ВЕЛИЧАЙШЕЙ, ИБО СВЕРГНУТЬ Я БУДУ ИЛИ ОТРАВЛЕН, - УДИВЛЁННО СПРОСИЛ ЦАРЬ БАБИЛИ, ЛЮБУЯСЬ НА ВОДЫ ХАПИ.
        - Я СКАЖУ ЕЩЁ ОДНУ МУДРОСТЬ, - ПРОДОЛЖИЛ СТРАЖ ЗЕМЛИ ИЗВЕЧНЫХ, - НЕТ ИСТИНЫ НАШЕЙ И ВАШЕЙ, РАЗНЯТСЯ БОГИ И ВЕРЫ, РАЗНЯТСЯ ОБЫЧАИ, НАРОДЫ, ТОЛЬКО ИСТИНА - ОДНА ВО ВСЕЛЕННОЙ, КАК НЕ НАЗОВИ ЕЁ ИМЯ, ВОТ И ПРАВЬ ПО ИСТИНЕ СЕРДЦА! А ТЕПЕРЬ - ОТПРАВЛЯЙСЯ В МЕНФИ - ТЫ ВИДИШЬ БЕЛЫЕ СТЕНЫ, ИСПРОСИ ПОЕСТЬ И НАПИТЬСЯ, И НАЙМИ КОРАБЛЬ, ЧТО ДОСТАВИТ ТЕБЯ К БЕРЕГАМ ЗАЛИВА ЭНКИ, И ДО САМЫХ СТЕН ТВОЕГО ГРАДА!
        - НО ОТВЕТЬ МНЕ, ИЗВЕЧНЫЙ ХРАНИТЕЛЬ, КАК Я ВОЙДУ ЗА БЕЛЫЕ СТЕНЫ, ЧТО СКАЖУ Я, ЧТО ШЁЛ Я С ВОЙНОЮ, А ТЕПЕРЬ ПРИШЁЛ ПРОСИТЬ НАПИТЬСЯ? - УДИВИЛСЯ СЛОВАМ ЦАРЬ БАБИЛИ.
        - ГОВОРИ ИМ ПРАВДУ, ЦАРЬ БАБИЛИ, ИБО МААТ УЧИТ МИЛОСТИ К СЛАБЫМ, И ПРОЩЕНИЮ К ПОБЕЖДЁННЫМ, - А, ЗАТЕМ, УЛЫБНУЛСЯ ИЗВЕЧНЫЙ, - ИЛИ ИНУЮ ИСТИНУ СКАЖИ ИМ, СКАЖИ, ЧТО ТЫ КУПЕЦ СТРАНЫ БАБИЛИ, ЧТО СМЕНЯЛ САМОЕ ДОРОГОЕ, СМЕНЯЛ НА ВЕЛИКУЮ МУДРОСТЬ, И СОВСЕМ НЕ ОСТАЛСЯ ВНАКЛАДЕ!
        И ИСЧЕЗ В ТОТ ЖЕ МИГ ХРАНИТЕЛЬ ХЕРУ, И ПОШЁЛ К МЕНФИ ЦАРЬ БАБИЛИ, И СДЕЛАЛ ВСЁ КАК СКАЗАЛ ИЗВЕЧНЫЙ. И ОТДАЛ ЗОЛОТЫЕ СИКЛИ, ДАБЫ КУПИТЬ СЕБЕ КОРАБЛЬ, ЧТО ДОСТАВИЛ ЦАРЯ БАБИЛИ К ВЕЛИКОМУ ГОРОДУ КАПТА, ПРОШЁЛ ПО ВЕЛИКОМУ ВАДИ, СУДОХОДНОМУ В РАЗЛИВ ХАПИ, ВЫШЕЛ, ЗАТЕМ, В МОРЕ СОБЕКА, И ДОНЁС ЦАРЯ ДО БЕРЕГОВ ДВУРЕЧЬЯ, ПО РЕКЕ, ТЕКУЩЕЙ ОБРАТНО, К ВЕЛИКИМ СТЕНАМ БАБИЛИ. И ПРАВИЛ ТАМ ЦАРЬ СУМУ-ЛА, НЕ ПО ПРИХОТИ, НО ПО ПРАВДЕ, ВОЗВОДЯ ВЕЛИКИЕ ХРАМЫ, РАСШИРЯЯ ПАХОТНЫЕ ЗЕМЛИ, СОКРУШАЯ НЕЧЕСТИВЫХ АМРУ, ИБО ГРЯДУЩЕЕ ОН ПРЕДВИДЕЛ, И МУДРОСТЬ СВОЮ ПРЕУМНОЖИЛ.
        - Мерит-Ра отложила лютню и присела. Нефру-Маат ещё долго хранила молчание.
        - Сестра, неужели подданные не свергли Царь Бабили, после того, как он потерял всю свою армию? - спросила Нефру-Маат.
        - Нет, Сестра моя! - Соправительница улыбнулась, - они быстро оценили его мудрость и плоды её. Воистину, бесценным было сокровище, полученным Саму-Ла от самого Великого Херу.
        - Но ведь… - Нефру-Маат замолчала на мгновение, - мой наречённый сам написал эту песню, это легенда… - Мерит-Ра вновь перебила её:
        - Не совсем, Нефру-Маат. Говорят, в те времена, охотники видели стаи священных грифов, круживших над мёртвой лощиной, а отважные добытчики Крови Геба, из которой делают и асфальт для бальзамировщиков, и белую сыворотку для лампад и разрушительных стрел флота Та-Кем, заливая в сосуды наконечников вместе со зловонным камнем, до сих пор видят там тысячи обгорелых скелетов, а так же тел, иссохших, подобно Сах, подготовленным к погребению, если ветры раздувают пески, скрывшие мёртвых. И, к тому же - мы с братом - кровь дома Амен-Ем-Хету, и глиняная табличка, которую прислал Суму-Ла-Эль Фараону Сен-Усер-Ти до сих пор хранится в нашей семье, - Соправительница улыбнулась вновь, - когда мой брат перевёл табличку, то и написал эту песню. Но, Сестра моя, твоя истина, пусть это считают легендой…
        Последние лучи Короны Атума догорали над берегом Те-Мери. Женщины смотрели в западное окно дворца. Смотрели в глаза Вечности…
        Ипи-Ра-Нефер устал за долгие дни перехода вниз по Реке и желал хорошо выспаться - завтра у него был великий день. Хранитель, было, собрался погасить лампады, но почувствовал что-то и обернулся, схватив кинжал.
        - Я не причиню тебе вреда, достойный Верховный Хранитель, ибо Стражница Храма не может причинить вред своему Хранителю! - уже немолодая женщина стояла за его спиной. Белое платье с пряжкой и тонкий плетёный золотой венец подтверждали её слова.
        - Но как ты прошла в мои покои? Хранители узнали в тебе Стражницу и…
        - Этот дом в Бехди выстроен в начале царствования Дома Йаху-Мосе, после изгнания Хаков, Ипи-Ра-Нефер. Дедом твоего отца. И Братству Ири-Херу, которое тебе суждено возглавить, давно известны его потайные ходы, - женщина едва заметно улыбнулась, - впрочем, если ты не веришь мне, поверь тому что в моих руках! - Стражница Храма протянула руку Ипи и раскрыла ладонь. Неровные желтоватые отблески сверкнули на кристалле священнейшей из Печатей. Верховный Хранитель опустил кинжал.
        - Что же, Стражница Храма Врат, - Ипи-Ра-Нефер поклонился женщине, - Братство узнало о моём желании пройти Посвящение раньше срока?
        - Слухи, достойнейший Хранитель, много быстрее самой быстрой ладьи, а уж храмовый голубь или сова со свитком папируса… И ещё - нам, как и тебе зачастую не нужно знать, когда достаточно чувствовать то, что есть, и то, что будет. Ты готов узнать Истину, достойный Ипи-Ра-Нефер? Правду о тебе и о Мерит, правду о твоей Сути… Ты готов к Посвящению?
        - О моей сестре? Но что я о ней не знаю? - Верховный Хранитель взял одну из лампад и поднял, чтобы лучше рассмотреть лицо Хранительницы.
        - Одень шкуру пятнистой кошки и возьми свой скипетр, достойнейший, и ещё - прими это! - женщина протянула тонкую но плотную льняную ленту.
        - Да будет так, Стражница Храма! - Ипи-Ра-Нефер стал быстро переоблачаться в парадное платье Жрецов-Хранителей, - но зачем эта повязка, Атум-Ра давно скрылся за край горизонта, и если… - Стражница перебила его:
        - Ты пережил только два восхода Звезды Асет, Ипи-Ра-Нефер, когда Мерит-Анх-Маат носила в чреве твою сестру и будущую Соправительницу. Твоя мать тоже была Стражницей Храма, и совершила недозволенное - посвятила Истине ещё не рождённое дитя, хотя могла погибнуть сама и погубить твою сестру, окунув в Вечный Свет своё чрево. Когда жрецы нашли её в Зале Врат, Мерит-Анх-Маат оправдалась, что Верховный Прорицатель и Хранитель Братства узнал, что ты Избран, а Избранник не может быть один!
        - О чём ты, Стражница, - Верховный Хранитель схватил женщину за плечи и немного встряхнул.
        - Если ты хочешь знать больше, надень повязку и иди со мной, а не задавай вопросы!
        Ипи покорился Стражнице, и, надев повязку, протянул ей руку: «Я готов». Ступая довольно уверенно, Хранитель спустился куда-то по каменным ступеням. Они довольно долго шли по длинному коридору, пока чьи-то, явно мужские, руки не подхватили Ипи-Ра-Нефера, помогая взобраться на колесницу. Верховный Хранитель держался за борт, ощущая пальцами толстую бронзу - не иначе тяжёлая трёхместная колесница стрелков, запряжённая четвёркой. Они ехали на запад. Ипи-Ра-Нефер чувствовал направление и северный ветер, всегда дующий в Дельте на берегах проток, почему никто и никогда не выходит в воды Великой Зелени под парусом. Но Великий Хапи намного ближе, чем расстояние которое они уже успели преодолеть!? Куда они могут направляться? Внезапно кони заржали и колесница остановилась: «Сходи здесь, достойнейший Верховный Хранитель!» - потребовал твёрдый голос.
        - Вы ведёте меня в предел прорицателей? Но к чему это, я давно служил там и не в первый раз мне приходилось предсказывать!? - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, попытавшись снять повязку, но чья-то рука остановила его:
        - Этот храм мал и построен смертными, но величие его превосходит все великие храмы Уасита и древние гробницы Менфи. Ибо они построены на земле живых, а этот стоит на Земле Извечных, ибо, как верховный Ур-Маа, ты смотрел в воду или в металл Нуб, дабы узнать грядущее, но сегодня ты посмотришь в глаза Величайшей! Посему, пройди обряд посвящения как все сущие до тебя Великие Хранители и Стражники Братства! Но пока мы идём не в Храм, а в гробницу. В гробницу самого великого из твоего древнего рода!
        - В чью гробницу? - Ипи-Ра-Нефер сделал шаг и едва удержался, ощутив в животе неприятный холод страха - его нога провалилась на каменную ступень крутой лестницы, - Неужели мы смогли так быстро доехать до гробницы Сен-Усер-Ти или Амен-Ем-Хету, основателя первого дома Уасита? Нет, - Ипи поправил сам себя, они строили себе, подобно Джосеру великие усыпальницы, а мы спускаемся вниз! - Хранителю никто не отвечал, он старался ступать как можно аккуратнее, держась за стену, - не может быть! Неужели вы откроете мне гробницу самого Сома, объединившего Та-Кем?
        - Перестань отгадывать, о, Верховный Хранитель! И Нармер и Сен-Усер-Ти были всего лишь людьми, при всём их величии, а мы идём в гробницу Избранника - деда твоего отца, Величайшего из Верховных Жрецов Нефер-Неферу и прорицателя, не изведавшего смерти, но изведавшего Вечность!
        Ипи-Ра-Нефер почувствовал, что спуск закончился. Он почувствовал, что спутник отпустил его, а впереди вспыхнули лампады. «Дальше нам нельзя - только Хранитель и Стражница!» - услышал он голос за спиной, и тут же, не менее властный женский голос, уже знакомый ему: «А теперь, смотри, Великий Хранитель Храма!»
        Повязка упала с его лица, и в первые мгновения яркий свет ослепил. Но очень быстро глаза привыкли, и Хранитель, не веря себе, прочитал на стене имя в знаке Сен, украшенном синим золотом: «Амен-Хотп Усер-Сенеб» - здесь покоился его предок, советник самого Избавителя, сокрушивший своим разумом Хат-Уарит почти столетие тому назад.
        - Открой его гробницу, достойнейший Ипи-Ра-Нефер! - слова Стражницы Храма привели Верховного Хранителя в оцепенение.
        - Но я… - Ипи удивлённо обернулся, - я никогда не оскверню священный покой моего предка!
        - Ты не осквернишь, достойнейший! Доверься мне и открой! Это часть твоего Посвящения!
        Крышка кедрового саркофага, отделанная золотом, казалась тяжелее, чем была на самом деле. Ипи не понимал, что он делает, но доверился снова, положил руки на прохладный металл, и, чуть напрягшись, приподнял и отодвинул. У Верховного Хранителя закружилась голова - он никогда не видел, чтобы Сах сохранялись так хорошо, Амен-Хотп был живее, чем на красочных росписях, он умер на шестом десятке, и Ипи хорошо знал это, но выглядел молодым.
        - Воск! Стражница, это не его Сах! - Ипи обернулся вновь, улыбаясь, как ребёнок, поражённый своей мудрой догадке.
        - Ты прав, достойнейший! Дед твоего отца шагнул во Врата ещё живым, а Асет-Нефру-Ка последовала за ним. Я же говорила, величайший из Посвящённых не изведал смерти, но изведал Вечность! - Стражница Храма крепко схватила Ипи за руки, похоже, готовясь удержать Хранителя, если новое знание окажется слишком тяжким для него, и добавила, - а теперь пойдём - Владычица Истин ждёт своего Избранника!
        Ипи-Ра-Нефер со Стражницей вышли из узких коридоров гробницы Амен-Хотпа, и Верховный Хранитель не поверил своим глазам - на горизонте Хепри за лентой Хапи, отражающего звёзды в своих ленивых водах, раскинулся ночной Бехдет освещённый редкими огнями. Они были на острове, на известном ему острове, но откуда здесь взялся древний храм - его же не было видно раньше! Стражница прервала его мысли, указав на большой пилон: «Смотри, достойнейший - пред тобою храм Маат и великий храм Врат Нетеру!»
        Они прошли внутрь, миновав невысокую колоннаду и пройдя святилище, и оказались у входа в Зал Таинств.
        - Готов ли ты, достойнейший Верховный Хранитель Трона, наречённый Первым Стражем Братства Ири-Херу, принять своё Посвящение, и стать Великим Хранителем Храма?
        - Теперь я готов, Стражница, - ответствовал Ипи. Кто-то внутри сдёрнул циновку входа, и яркий, но не слепящий свет брызнул в его лицо.
        - Великий Второй Храм приветит входящего! - Стражница осторожно подтолкнула Ипи-Ра-Нефера ко входу.
        - Великий Храм Врат приветит своего Хранителя! - Жрец поклонился ему, пропуская вперёд.
        Ипи шел, не помня себя. Перед ним в стене зала сиял свет Вечности, и Хранитель шёл навстречу свету, подобно мотылькам, летящим на огонь. Жрец поспешил за ним и возжёг две лампады, совсем не нужные в столь светлом месте, - верно туда добавили трав, чтобы Посвящение прошло легче. Ипи подходил ко Вратам всё ближе и ближе, пока, наконец, простёртая ладонь Хранителя не погрузилась в сине-белый свет…
        Ветер… Тёплый, ласковый ветер окутал Верховного Хранителя Трона. Диск Атума разлил жидкую медь в неспешных водах Реки. Чьи-то руки обняли Ипи сзади, нежно, едва касаясь тела, чьи-то крылья укрыли Хранителя. Это была Она… Да… Ипи вошёл во Врата Истины и встретился с Владычицей Истин! Прекраснейшая опустила голову на плечо Ипи-Ра-Нефера и прошептала: «Те-Мери приветит Избранника!»
        Ипи прикрыл глаза. Ему было так хорошо и спокойно, что хотелось остаться здесь навечно. И чтобы крылья Прекраснейшей всегда укрывали его.
        «Те-Мери приветит Избранника, тень моя!» - перед Хранителем стоял воин и Ипи узнал его - шлем красного и белого золота в виде головы сокола и Священный Меч Одного-из-Сокрушающих, - «прими мой дар, Избранник!» Трепещущее сердце синего золота возникло на ладони Отверзающего Врата Те-Мери: «Прими свою суть, стань Вместилищем! Прими мою силу!» - длань Хранителя Херу метнулась к груди Ипи и золотое сердце вошло в грудь, как в зыбкую воду. Крылья Маат лишь крепче обняли Избранника. «И запомни, Хранитель, избранный Вместилищем, чтобы стать собою, тебе нужно заглянуть за грань!» - Ипи-Ра-Нефер услышал нежный голос Величайшей, - «пройди путём Ночи, стань Дважды Посвящённым, дабы обрести себя. Дабы обрести Силу Нетеру, Избранник!»
        Мир дрогнул, как воды Хапи, если бросить камень, и берег Возлюбленных исчез. Великих Нетеру не было рядом, но Ка Хранителя до сих пор туманило нежное прикосновение Владычицы Истин.
        Внезапно, грудь пронизала острая давящая боль. Ипи окружила туманная мгла, ему казалось, что неведомая сила вырывает сердце. Возникнув из ниоткуда, ибо Хранитель не понимал, где здесь земля, а где небо, его ударили несколько стрел Небесного Хапи. Ипи-Ра-Нефер понимал, что он изменяется и пытался перетерпеть обрушившуюся на него боль.
        Всё окончилось столь же неожиданно, как и началось. Ипи услышал голоса, звучащие, будто бы издалека и почувствовал, что его уложили на мягкое, верно, убранное хлопком, ложе. Хранитель приоткрыл глаза. Стражница Храма и Фараон Тути-Мосе стояли рядом.
        - Он очнулся, досточтимый Тути-Мосе! - Стражница бросилась к Ипи-Ра-Неферу, но Хранитель упредил её, отстранив рукой.
        - Где мы? - силы вернулись к верховному Хранителю и он поднялся с ложа, только тогда заметив, что почти раздет.
        - Мы в моём доме, Ипи, Брат мой! - Тути-Мосе подошёл ближе, - два раза Хепри восходил на престол Нут, прежде чем ты очнулся, - добавил Фараон.
        - Два… - Ипи вскочил, принявшись облачаться в парадное одеяние, - я прошёл посвящение, мой Фараон, да будет жизнь твоя вечной! Прошёл!
        - Прими же, Ипи мой дар! - Тути-Мосе снял с перевязи длинный, в три локтя, меч из Небут-Нетеру и поднёс Хранителю Трона, - не отказывайся, он сделан для тебя и принадлежит тебе. И Посвящённому Жрецу Величайшей положен священный меч, Ипи-Ра-Нефер!
        - Спасибо тебе, Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной! - Ипи принял оружие, положив на открытые ладони священное лезвие, переливавшееся матовым блеском. только сейчас Ипи заметил на правой руке золотой перстень с кристаллом Маат-Хетем.
        Священнейшая из печатей обрела своего Хранителя.

* * *
        Служба в Священнейшем Храме Хатор на этот раз затянулась едва ли не до вечера. Наконец, колесничий кортеж Маат-Ка-Ра отъехал от Священнейшего, взметая облака пыли, и Нефру-Маат впервые от восхода Хепри смогла свободно вздохнуть. Десять Хранителей Трона, приданных ей Ипи-Ра-Нефером для охраны ждали вне храмовых стен, парик, надетый по настоянию Самозванки и скрывавший светлые волосы - наследство деда - князя Турша делал Наречённую Ипи почти неотличимой от других жриц Хатор. Она знала Десир-Десиру так же хорошо, как свой дом, так как служила там с детства, и захотела прогуляться по строящемуся Храму, а заодно, - проведать отца, служившего в пределе Усера.
        Внезапно, её внимание привлекли приглушённые звуки речи, причём, один голос она узнала - голос Хапи-Сенеба, Западного Жреца Амена и смотрителя всех Храмов Ану-Манти. Любопытство повлекло женщину, и она, неслышно ступая, подкралась к говорящим. Гибкой девушке, хорошо знавшей Храм ничего не стоило оставаться незамеченной.
        - Пер-Амен предлагает тебе дружбу, достойнейший Хапи-Сенеб, предлагает, не смотря на твоё вероломство! - Нефру-Маат узнала голос Хети-Мера, Верховного Стража Горизонта Сокровенного.
        - Ах, ты о Ха-Ке-Джете, - Хапи-Сенеб хмыкнул, - впрочем, знаю я дружелюбие старого хитреца Пер-Амена, чем он готов подкрепить наш союз? Чем! - Хапи-Сенеб раздражённо крикнул.
        - Именами, достойнейший! - Нефру-Маат не удержалась и выглянула из-за колонны, - как, по-твоему мудрейший Пер-Амен ухитряется обойти Ипи-Ра-Нефера, глаза и уши которого всюду, от дворца Почтеннейшей, до последней лавки? У Дома Сокровенного есть верные люди в Храмах Херу, Маат, Атума и Тути, в храмовых братствах Имхотепа и Ири-Херу, в воинствах Амен-Ем-Геба, Маху-Нахта и флоте Нибамена. И даже среди Хранителей Трона есть у Святителя Сокровенного свои глаза и уши!
        - Маху-Нахт… - Хапи-Сенеб высокомерно хмыкнул, - этот будет делать, что скажут, если захочет жить. А в остальном, - Нефру-Маат вздрогнула, увидев, как Смотритель Ану-Манти вскочил с сиденья и пристально посмотрел в глаза Хети-Мера, - значит… Пер-Амен готов дать мне своих бесценных осведомителей?
        - Именно так, достойнейший Хапи-Сенеб! Вот список! - Страж Горизонта Амена поклонился и протянул Хапи-Сенебу папирусный свиток.
        - Передай старцу, что я согласен и отплачу добром на добро! - Хапи-Сенеб хлопнул Хети-Мера по плечу, положив свиток на столик, - пойдём же! Время торопит нас - никому не известно, как скоро Наследник и Хранитель вернутся, - и обсудим ещё одно дело - слава Нетеру, Священнейший - единственное место, где нет ушей Хранителей Трона.
        Нефру-Маат сжалась, ожидая, когда они пройдут, но ни Хапи-Сенеб, ни Хети-Мер не заметили девушку. Убедившись, что в этом зале Храма никого нет, Нефру-Маат вышла из-за колонны и осмотрелась. Свиток всё так же лежал на небольшом столике. Руки женщины тряслись, отказываясь слушаться, а колени подгибались, тем не менее, Жрица пересилила себя, подбежала к столику и схватила свиток, спрятав его в платье. И тут же бросилась отсюда со всех ног, надеясь побыстрее добраться до выхода, где её ждут Хранители Трона.
        Смотритель Запада презрительно окинул взглядом бегущую Нефру-Маат, но ей казалось, что Хапи-Сенебу известно, что она украла его свиток, и девушка, оглядываясь, побежала ещё быстрее. Были бы на её месте Ипи или Мерит, они спрятали бы свою добычу и неторопливо, с подобающим достоинством покинули бы Священнейший Храм, дабы не вызвать подозрений, но для Нефру-Маат такое было непривычно и страх сжимал её сердце, заставляя бежать всё быстрее, иногда, задевая храмовых служек и дароносиц.
        Внезапно женщина врезалась в кого-то и упала на плиты пола. Сильные руки подняли Жрицу и продолжали крепко её удерживать. Нефру-Маат зажмурилась, думая, что её схватили воины Хапи-Сенеба или стражи Дома Сокровенного, и пыталась дотянуться до меча, дабы попытаться прорваться, или же, достойно встретить свою гибель.
        - Живи вечно, достойная Нефру-Маат, я удивлён тем, что ты бросилась ко мне, но Ка мой возрадовался! - Нефру-Маат узнала голос Первого после Величайшей, открыла глаза и увидела Сен-Мута, держащего её за руки. Масляные глаза Зодчего Правительницы скользили по её телу. Нефру-Маат была готова к схватке, ибо даже Ипи-Ра-Нефер и Тути-Мосе восхищались её владением мечом, вооружённых людей в Храме немного, а у входа ждут десять Хранителей, но домогательства Сен-Мута ошеломили и парализовали девушку, она не только не пыталась вырваться, но и не могла вымолвить ни слова.
        - Чем ты так напугана, прекрасная Нефру-Маат? Ты же знаешь, что я не причиню тебе зла. Ты знаешь, что лики Хатор в Великом Зале Священнейшего сделаны с твоего лица по моим наброскам, - Сен-Мут не мог знать, что так испугало Жрицу, но, тем не менее, её ужас распалял зодчего и разжигал его похоть, - пройдём со мною, Жрица Священнейшего Храма, и ты убедишься, что меня не нужно бояться, - Первый после Величайшей запустил руку в складки платья на груди женщины и только это привело её в себя:
        - Оставь меня, достойнейший Сен-Мут, - Нефру-Маат попыталась вырваться, но у неё ничего не вышло, возлюбленный Фараона был никудышным воином, но, тем не менее, сильным и крепким мужчиной, - оставь! Или мне не придётся говорить о сём Ипи-Ра-Неферу, я доложусь Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, о том, что творит в её Храме её зодчий!
        - Ты хочешь напугать меня? - Сен-Мут расходился всё больше, - так знай же, что Почтеннейшая прощает мне эту слабость, а Верховный Хранитель далеко от стен Уасита! - Нефру-Маат оглянулась и увидела приближающихся Хапи-Сенеба и Хети-Мера. Сен-Мут отпустил её руки, дабы дать волю своим, чем женщина не преминула воспользоваться, выхватив меч и просунув лезвие под опоясание Первого после Величайшей.
        - Оставь меня, достойнейший, или я лишу тебя самого дорогого, клянусь Именами Маат, Хатор и Асет, что сделаю это, если ты не отпустишь меня! - взгляд Нефру-Маат не оставлял сомнений в её решимости исполнить угрозу, и Сен-Мут попятился.
        - Достойнейший Хапи-Сенеб, Жрец Сокровенного и Святитель Запада, Первый После Величайшей задумал святотатство, собравшись обесчестить Жрицу Золотой Владычицы Ключей в её Храме, скажи ему, чтобы не препятствовал мне! - девушка нашлась, призвав на помощь тех, от кого бежала, поняв, что они не преследуют и даже не подозревают её. Сейчас Ипи и Мерит могли бы гордиться её рассудительностью.
        - Достойнейший Сен-Мут, - Хапи-Сенеб подошёл ближе, и Нефру-Маат заметила, что он не может сдержать ухмылки, - не уж то тебе недостаёт ласк Фараона Та-Кем, или же в этом Храме мало Жриц и дароносиц, что ты обратил свой взгляд на наречённую Верховного Хранителя? - Смотритель Ану-Манти совсем откровенно пристыдил Сен-Мута, - не бойся, Нефру-Маат, убери своё оружие и отправляйся во дворец Наследника, этот простолюдин не причинит тебе зла, - продолжил Хапи-Сенеб, не преминув уязвить Сен-Мута низким происхождением.
        - Да как ты смеешь, - Первый после Величайшей побагровел и гордо взглянул в лицо Смотрителю Запада, но гнев Сен-Мута и его позор только забавляли Хапи-Сенеба.
        Нефру-Маат, меж тем, не стала присутствовать при брани Первого после Величайшей со Смотрителем Запада, к тому же, военачальником и самым вероятным претендентом на Хашет, она быстро проскользнула в проём и побежала к выходу, теперь её бегство уже не выглядело подозрительным.
        Усер-Мин и с ним девять Хранителей с колесницами ожидали Нефру-Маат у самых ступеней. Только взойдя на колесницу, женщина почувствовала себя в безопасности, нащупала свиток под платьем и успокоилась. Внезапно, её стали душить слёзы, опасность миновала и Жрица могла дать волю своим чувствам. Она уткнулась в плечо Усер-Мина и заплакала навзрыд, как ребёнок. «Всё позади, достойная Нефру-Маат!» Что бы там ни было, но теперь всё позади!» - Усер-Мин поспешил успокоить её, - «позже расскажешь мне и Мерит-Ра-Нефер о том, что случилось!»

* * *
        Великая ладья вышла из канала, ведущего из верфи в рукав Хапи и подходила к берегу у большой гавани Бехдета. Четыре ряда мощных вёсел согласно опускались в воду. Борт, обитый снизу толстыми брёвнами просмолённой пальмы, возвышался более чем на десять локтей. Листы меди или бронзы, которыми был обит узкий кринолин и стрелковые площадки, сверкали в лучах Светила, сияла позолотой и лазуритом громадная глава Хранителя Реки, увенчавшая таран, выдававшийся вперёд на толстом кедровом брусе. Наследник, воистину, сотворил чудо, построив такую ладью, и Верховный Хранитель как заворожённый смотрел на плод его разума.
        Наконец, подняв вёсла одного борта, ладья быстро развернулась, и, повинуясь течению, пристала к высокому каменному причалу Бехдета. Два трубача приветили Фараона и тяжёлый резной трап, украшенный золотом, опустился на камни пристани. Тути-Мосе с Ипи-Ра-Нефером немедля поднялись на палубу. Новая ладья хранила запах свежей кедровой смолы и поражала Верховного Хранителя своей мощью. Ипи не удержался, пробежавшись по новой ладье, даже заглянув на вторую палубу и в башенки лучников. На верхней палубе гребцы сидели по четверо, так, что двое из них в узком поясе нависали над водами, на каждое из верхних вёсел приходилось по два гребца. Верховный Хранитель ожидал, что гребцы будут размещены на четырёх палубах, но, к его удивлению, Тути-Мосе сумел разместить гребцов всего на двух. На второй палубе гребцы сидели подвое, и у каждого было своё весло, что вначале удивило Ипи, но затем, хранитель понял, что вёсла верхнего ряда много длиннее и тяжелее, не смотря на каменные противовесы, закреплённые на конце каждого. Гребцы на нижнем ряду не имели оружия, в отличие от верхних, способных поддержать воинов в бою.
Высокая и прочная мачта из корабельной пальмы поднималась над палубой, наверно, на тридцать локтей, оканчиваясь длинной реей и довольно широкой стрелковой площадкой, защищённой бронзой. На небольшой надстройке на палубе были установлены три новых осадных лука, сделанных в Братстве Имхотепа по рисункам Ипи-Ра-Нефера. По два обычных осадных лука, с пластинами из рёбер бегемота, а не из особой бронзы, стояли на крышах огороженных площадок стрелков. Несколько лестниц с крючьями, явно предназначенными для захвата вражеских кораблей, лежащих на палубе и привязанных к мачте дополняли оружие новой ладьи Тути-Мосе. Ипи-Ра-Нефера, как ребёнка, обуял восторг, он подбежал к Тути-Мосе, разговаривающему с капитаном ладьи, и прервал их:
        - Да живёт вечно Тути-Мосе! - Ипи поклонился, замявшись, он знал, что Фараон не откажет ему в просимом, но чувствовал неловкость.
        - Что, достойнейший Верховный Хранитель? - Наследник спросил несколько удивлённо, поведение Ипи ошеломило его.
        - Брат мой, ты знаешь, что по возвращении, я соединюсь с Нефру-Маат, ты говорил, что готовишь дар к нашей свадьбе, но я хотел бы сам выбрать его!
        - Конечно же, Брат мой! - Фараон развёл руками, не зная, какой просьбы ожидать от Хранителя.
        - Я хотел бы… Я прошу тебя подарить мне эту ладью, Тути-Мосе! - Ипи-Ра-Нефер едва набрался смелости.
        - Что же, Ипи… - Фараон не был удивлён, скорее, польщён тем, что Хранителя столь потряс плод его разума, - ты - мой названный брат и верный Верховный Хранитель. Ты - брат Мерит. Ты оснастил эту ладью оружием, способным сокрушить любого врага, ты опытный воин и непревзойдённый стрелок. Так что, Ипи-Ра-Нефер, эта ладья твоя, только… Тогда мне придётся назначить тебя Знаменосцем Великой Зелени, ибо ладья эта не для вод Хапи.
        - Я согласен, Тути-Мосе, и да будет так! И я благодарен тебе, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи поклонился Наследнику.
        - Тогда, чего же мы ждём, - Фараон прикрикнул на капитана, - к Уаситу! - Тути-Мосе шепнул Верховному Хранителю, - те, кто нас любят ждут нас в Столице.
        - И те, кто нас ненавидит, тоже ждут, Фараон, - шепнул Ипи в ответ.
        4
        Стражница Двенадцатых Врат

1511 ВС.

11 ГОД ФАРАОНА МААТ-КА-РА. СЕЗОН РАЗЛИВА. МЕСЯЦ ТУТИ.
        Ниб-Амен, Ипи-Ра-Нефер и Наследник Тути-Мосе, не торопясь, выписывали знаки на своих папирусах, поочерёдно обмакивая палочку в синюю, красную и зелёную краски.
        - Я написал, Ра-Хепер, почтенный учитель! - Ипи привстал со своего кресла, поклонившись старику.
        - Юный Ипи-Ра-Нефер, сын Паер-Анха, - Ра-Хепер подошёл к мальчику, хотел было посмотреть его папирус, но передумал, - не торопись почтенный Ипи, из Дома Амен-Ем-Хети. Песнь Воина - самая важная песнь в жизни высокородного сына Та-Кем, ибо пишет он её лишь однажды, пишет, на пороге Вечности, перед битвой, готовый к объятиям Прекраснейшей. Я читал вам много Песней Воинов, Ка достойных сановников, Хранителей и Верховных Военачальников, написавших эти строки давно уже перешли в Те-Мери. Я читал вам, о, высокородные юноши, даже Песнь великого Фараона Секен-Ен-Ра, сущего среди Незыблемых, павшего в бою с нечестивыми Хаками. Подумай ещё раз, юный Ипи, пусть ты только обучаешься, да продлят Нетеру дни твои, пусть на свитке с этой песнью не будет твоего Рен, заключённого в священный знак, но этот урок слишком серьёзен и важен. Это последние строки, которые обычно, пишет воин, когда Сешат заканчивает свиток его судьбы. Ты подумал Ипи-Ра-Нефер?
        - Да, почтенный Ра-Хепер! - Ипи встал, разворачивая свиток, - учитель мой, я читал Песнь Воина Верховного Хранителя Паер-Анха, оставленную им мне с сестрой перед… - мальчик сглотнул слюну и прикрыл глаза, Наследник и молодой Ниб-Амен переглянулись, - и я готов прочесть свою!
        - Я слушаю тебя, юный Ипи-Ра-Нефер, будущий Верховный Хранитель!
        Ипи начал читать…
        Владычица Барки
        Ждёт того, кто бесстрашен,
        И того, кого любит.
        Хранитель придёт,
        Чтобы узнать две Истины Мира,
        На Западный Берег реки…
        - Стой, Ипи, что ты наделал, достойный Ипи! - учитель вырвал папирус из рук юного Ипи-Ра-Нефера, подбежал к лампаде и поджёг его.
        - Зачем, Ра-Хепер, - мальчик с недоумением смотрел на старого учителя.
        - Прости меня, достойный Ипи-Ра-Нефер, прости старца, - учитель встал на одно колено перед ним, и обнял мальчика, - твоя песнь прекрасна и достойна руки лучших мудрецов, поэтов и воителей, но… Ты подписал её! Зачем ты назвал своё Имя, юный Ипи-Ра-Нефер?! Я же говорил вам, говорил вам всем, что эту песнь нельзя подписывать, ты можешь накликать беду, Ипи!
        Наследник и Ниб-Амен испуганно смотрели то на старика, то на Ипи, а сам Ипи-Ра-Нефер видел, как пламя пожирает его свиток. Огонь вспыхнул, и школа Дома Вечности исчезла. Маленькая Мерит-Ра-Нефер плакала, увидев кошмар, когда в окне дворца сверкнуло бронзовое лезвие…
        Ипи открыл глаза… Это был всего лишь сон, вернувшийся с памятью. Нефру-Маат лежала на его руке, уткнувшись головой в плечо Ипи-Ра-Нефера. Ресницы женщины едва подрагивали. Ипи, как можно осторожней, чтобы не разбудить Сестру, высвободил руку, и встал с ложа, окинув взглядом любимую, и прикрыл её тело тонкой тканью. Диск Атума был уже не белым, а золотым, закат был близок. А значит, близилось и время встречи. Хранитель подошёл к столику, вынув из-под него ящик, и отворил, надавив Печатью на защёлку. Письмо Анх-Нофрет лежало на своём месте. Верховный Хранитель ещё раз перечитал его:
        «Да живёт вечно Ипи-Ра-Нефер, Советник Наследника Тути-Мосе, Верховный Хранитель Трона, Держатель Маат-Хетем и Скипетра Ириса, Посвящённый жрец Величайшей, верховный Ур-Маа, храмовый прорицатель, Первый из Братства Ири-Херу, носящий шкуру пятнистой кошки и кинжал Владетеля Тайной Охраны Та-Кем! По незыблемому, с великих времён Усера, Сети и Херу праву, по праву отмщения, я вызываю тебя, Посвящённый, обладающий Знанием Сокровенных, на поединок, чтобы состязаться с тобою в Силе и знании Таинств, чтобы победить или погибнуть. Ты - достойный воин и сын Та-Кем, из древнего рода Амен-Ем-Хети, приди ради своей чести, дабы смог ты ответить на Великом Суде, сказав «Приветствую тебя, Хиди-Аб-Ху, выходящий из Земли Озера, приветствую тебя Херу, выходящий из великого Бехди, не отказывал я в справедливости просящему, ибо я чист!». Прими вызов мой, ради блага царственной сестры своей Мерит-Ра-Нефер, и супруги своей Нефру-Маат! Прими же, Верховный Хранитель, вызов владетельницы Сепа Пер-Басти, Анх-Нофрет, дочери Мери-Насира, номарха Пер-Басти, убитого тобою, и да будет так! И пусть, во имя Великих, и пусть
Нетеру и твари Ам-Дуат будут мне свидетелями, решится всё сегодня, в лучах Атума, напротив Города Мёртвых Ану-Манти, где моя ладья будет ждать тебя!»
        Ипи-Ра-Нефер взял чистый лист и принадлежности для письма, подошёл к лампаде и поджёг свиток Анх-Нофрет с обеих сторон, вышел на террасу, и бросил вниз горящий папирус, быстро направившись на крышу по каменным ступеням. Ему надо было побыть одному. Ипи чувствовал ласковое тепло нагретого за день камня, по которому так хорошо и спокойно было идти, хотелось идти и идти, не останавливаясь, казалось, крыло не оборвётся пропастью в сорок локтей, а продолжится мостом тёплого песчаника, ведущего к самому берегу Хапи, туда, где заходит Атум. Великий путь в Те-Мери, за Светилом. Верховный Хранитель стряхнул с себя наваждение, сел на каменный блок, вновь приятно удивившись ласковому теплу камня, показавшегося ему мягким и тёплым сиденьем, обнимающим и греющим спину, положил папирус на бортик, и достал письменный прибор. Лента Хапи окрасилась расплавленным золотом, ставшим огненной медью, и вдруг, внезапно, кровью умирающего Светила. Великий Диск коснулся гор Аменет, и, в тот же миг, тени пальм и обелисков, едва ли не возникнув из ниоткуда, стали видимо удлиняться и темнеть. Сколько раз он видел это? Ведь он
так любил смотреть на закат. И сколько раз ещё Хранителю Трона доведётся видеть торжество умирающего Атума, и доведётся ли вовсе? Закат приносит покой… Не важно… Если он больше не увидит закаты, он увидит то, что тысячекратно торжественнее, то, что сокрыто от смертных, то что будет длиться вечно, то, что он так хотел познать.
        Тёплый ветер бесшумной волной коснулся лица Ипи и отступил, снова нежно коснувшись его уст и кожи. Это был ветер заката, ветер Вечности, это был поцелуй Прекраснейшей Владычицы Истин. Хранитель Печати был готов к встрече с Той, которой посвящена Печать. Величайшая приветила и ждала его. Ипи обмакнул палочку в синюю краску и начал писать…
        Вечная Истина отверзается мне,
        Вскоре мечом или ядом, тайну откроет Маат,
        Нефер-Неферу, Прекрасна и Всечиста.
        А, для Жреца и Хранителя, в тишине,
        Золото Атума… Как прекрасен закат
        Хапи из злата. Двенадцатые Врата
        На горизонте Вечности - Аменет
        Вижу, готовлю свои дары,
        Тайна откроется мне как уста Сестры
        Для поцелуя. Владычица Истин ждёт
        Будет свиданье, как отдых, бывшим в боях,
        Гаванью, - в плаванье дальнем, Прекраснейшая зовёт,
        Тайное Знанье, покой Маат, на Том берегу
        Те, что искал, и к которым стремился я.
        Я по лучу закатному вслед бегу,
        Ибо не ведом ужас небытия.
        Вместо ответа целует меня Она,
        В губы Всесильная Стражница Вечных Врат.
        На берегу Те-Мери я обрёл сполна
        Истину… Нефер-Неферу, не отпускай назад!!!
        Только Перо Её и вечный закат…
        Ипи-Ра-Нефер написал золотом последнюю строку, и первый знак каждого стиха, опущенный при письме. Вновь вытер палочку, окунул в лазуритовую краску и несколькими знаками поставил своё имя, обведя священным кругом царственной крови. Его Песнь воина была завершена. Но завершила ли Сешат его Свиток сегодняшней ночью, или же… Он должен пройти Истинное Посвящение, после того, что открылось ему там, в Бехдете, у Врат Нетеру. И Владычица Истин сама решит его судьбу!
        Ипи вернулся в свои покои, застав Нефру-Маат всё ещё спящей, но не решился её разбудить. Он облачился в парадное платье, надев знаки своего достоинства и дорогой шлем из тёмной бронзы, подбитый изнутри мягкой кожей. Подвесил к поясу кинжал синего золота - один из знаков его власти, и пристегнул к перевязи священный меч.
        По счастью, встречи с сестрой или Тути-Мосе он избежал. Во дворе к Ипи подошли несколько Хранителей, но Ипи ответил, что на сегодняшнюю встречу он поедет один, и взошёл на колесницу. Темнеющее небо заката сияло синими золотом меча, матовым блеском кристалла Маат-Хетем. Возница дёрнул поводья…
        Горизонт Атума был готов пролиться кровью заката. Ипи-Ра-Нефер приказал вознице возвращаться, и не говорить царственной Мерит-Ра и Нефру-Маат, даже самому Фараону Тути-Мосе, куда он направился, под каким бы предлогом они не расспрашивали. Но сказать Усер-Мину.
        Обождав, пока колесница не скроется в темнеющих зарослях тамариска, Ипи пошёл к берегу. Сине-жёлтые звёзды светляков вспыхивали в мрачно колышущихся волнах тростника, лента Хапи подёрнулась кровью Атума, мёртвые соцветия ирисов набухли от семени. Темнело с каждым мгновением. Воздух становился густым в своей тяжёлой влажности. Лодка ждала Ипи у небольшого рыбацкого причала.
        - Назови мне своё имя, мой господин! - знатная дочь Та-Кем укуталась в тяжёлый дешёвый лён, или ткань была окрашена тёмным, или поздний вечер менял краски, но ткань плаща скрывала голову и тело дочери номарха Пер-Басти. Из складок выпросталась небольшая и хрупкая ладонь, так неожиданно, что сам Верховный Хранитель потерял самообладание, выхватив священное лезвие. Капюшон полностью скрывал лицо, но Ипи почувствовал, как тень улыбки убийцы упала на него. Её рука была пуста, и лодочница потребовала оплаты, - назови своё имя и оплати путь, почтеннейший господин!
        - Я не сообщал лодочнику своего Рен, женщина! - Ипи повернул меч так, чтобы блики заката отразились на её лице. Тусклое, белое, в свете дня, лезвие Небут-Нетеру вспыхнуло в закатных лучах золотистым огнём, синее золото загорелось фиолетовым блеском, теперь, осветив лицо своей противницы, и увидев страх в её глазах, улыбнулся Ипи. Улыбнулся и убрал меч, не дав спутнице, как следует, его рассмотреть, - Имя моё, смертная, ведомо лишь Владычице Истин, ибо Ей ведомо всё. На рассвете, когда Хепри вступает на трон, зовут меня Первый Властелин Чёрной Земли. К полудню, когда Амен стоит высоко, зовут меня Мститель и Священный владетель Земли Возлюбленных. На закате, когда Атум-Создатель истекает кровью, зовут меня Хранитель Ладьи, Отверзающий Врата. В первые Три Часа Смерти зовут меня твари Ам-Дуат Хранителем Косы, во вторые Три Часа зовёт меня Перешедший - Заступник и Хранитель вместилища. В третьи Три Часа зовёт меня сам Апоп - Одним из Сокрушающих. А в последние Часы Ночи нет Рен у Ири-Херу, ибо только Прекраснейшая Владычица может звать меня Своим Единственным, а брат мой Анпу, отец мой, Усер, дядя мой
Сети, и возлюбленная моя, Хранительница Ключей, помнят Тайное Имя владыки Трона Земных Царств! - Верховный Хранитель опустил золотой кайт в ладонь девушки, и крепко сжал её, отпустив, порезавшись об один из её перстней.
        - Ты не Мститель Херу, Верховный Хранитель Трона, - улыбка молодой колдуньи снова обожгла Ипи-Ра-Нефера, - и твой священный меч не один из Мечей.
        - Тогда не бойся заглянуть в мои глаза! или ты боишься, того, что месть моя была праведна и священна, а значит, задуманное тобою - нечестиво и бессмысленно? Знай же, что, отец твой, женщина, не видел моего лица, но он видел весь Ам-Дуат, моя царственная сестра готовит превосходные яды.
        - Ты будешь грести, Хранитель, или хрупкая девушка должна везти тебя на лодке?
        - Разве не на берег Те-Мери ты везёшь меня? - он сжал золото в её ладони, - Ипи-Ра-Нефер из Дома Амен-Ем-Хети, Верховный Хранитель Трона, Держатель Скипетра Ириса и Маат-Хетем не пойдёт как бык на убой.
        - Ты назвал своё Рен лодочнику, почтенный Ипи-Ра-Нефер. И, поверь, достойный Хранитель Трона, месть твоя не праведна, и не бывать в Те-Мери твоему Ка! - она выбросила золото, плюхнувшееся с гулким плеском в неспешные воды Реки, и взялась за вёсла.
        - Но, Анх-Нофрет, я не, - Ипи было неловко, Верховный Хранитель проникался странным двояким чувством к той, которая рискнула бросить вызов Посвящённому и Хранителю Печати Извечной. Если бы она только знала, как всё непросто… Ипи взялся за вёсла, - тем не менее, Лодочница везёт меня на западный берег. Желаешь ты того или нет, ты везёшь меня к берегам Земли Возлюбленных, Анх-Нофрет. Ибо - ты везёшь меня в смерть.
        Она видела, что Ипи улыбнулся и задумался, начав грести вместе с ней. На мгновенье его тёплая и влажная ладонь коснулась руки девушки. Желание овладело ею. Она знала, что Ипи ничего не стоит прислать отряд отборных лучников Хранителей, но знала, что он не сделает этого. Она смотрела на молодое и красивое лицо высокородного юноши, и более всего на этом свете сожалела о том, что собиралась сделать. Он был моложе Наследника Тути-Мосе, а, стало быть, моложе её, и… Но Анх-Нофрет не могла изменить своих намерений. Он пришёл. Пришёл в расставленную ловушку, уверенный в своей Силе и не ожидающий удара в спину.
        - Ипи, почему ты согласился на этот поединок? Скажи, Ипи!
        - Разве тебе не всё равно, маленькая лодочница? - Хранитель грустно улыбнулся, - ты позвала меня, позвала Посвящённого, дабы состязаться с ним в Тайной Силе и Знании, чтобы убить или погибнуть. Ты мстишь за отца, и твоя месть священна. Ипи-Ра-Нефер никогда не оставляет таких врагов за спиной, ему есть что терять в этом мире, и он боится за жизнь своей сестры и за жизнь Нефру-Маат, которая тоже может быть избрана жертвой, много больше, чем за свою. И не может поступить бесчестно, прислав отряд тайной охраны, если ты об этом, - Ипи-Ра-Нефер снова улыбнулся, - потом, откуда ты знаешь, Анх-Нофрет, подоспел ли Усер-Мин вовремя тогда, во дворце Хат-Шебсут, или…
        Нос лодки ткнулся в бесплодный песок отмели западного берега…
        Верховный Хранитель спрыгнул в воду, спугнув парочку небольших крокодилов, незаметных в закатном полумраке, и потащил лодку на берег.
        - Куда теперь, лодочница? Где ты задумала поединок? - Ипи помог девушке выбраться из лодки, ожидая её указаний.
        - Ты знаешь заброшенный дом служителей Перешедших, подносивших еду и напитки тем, к чьим погребениям сотни лет не приходят родные, опустевший ещё до нашествия грязных Хаков? - Анх-Нофрет скрылась, растаяла призраком в предзакатном сумраке, но Ипи-Ра-Нефер хорошо знал, куда она направляется, и пошёл к этому месту.
        - Тот, чьё Рен будет заменено на Хеви-Ра-Неха, Ам-Дуат ждёт и приветит тебя! - внезапно, в полумраке открылся ярко освещенный несколькими лампадами дверной проём, но Ипи не увидел в нём женщины.
        - Я могу входить, не опасаясь кинжала убийц, Анх-Нофрет, или стоит обнажить клинок, дабы наш поединок был воистину честным? - Ипи положил руку на рукоять из слоновой кости, стоя перед проёмом, но не решаясь войти.
        - Тебе не стоит бояться меди или бронзы, почтеннейший Ипи-Ра-Нефер! В том, чтобы не убивать своих врагов бесчестно, я подобна тебе, Верховный Хранитель.
        - Да приветят Нетеру говорящего истину! - Ипи вошёл внутрь, скинув плащ, сандалии и дорогой шлем. Анх-Нофрет ждала его у рассохшегося деревянного стола, тем не менее, покрытого дорогим льном, и щедро накрытого яствами и винами, - хозяйка накормит и напоит своего гостя?
        - Мои глаза не лгут мне? - Анх-Нофрет задорно улыбнулась Ипи, - высокородный Ипи-Ра-Нефер, тайной власти которого опасается сама Почтеннейшая, боится несчастной девушки? Или ему непривычен поединок, когда лучники Хранителей и гремучие стрелы ладей не бьют из-за спины?
        - Достойная Анх-Нофрет! - Ипи сел, поклонившись женщине, - как писали мудрецы, не стоит, плывя в лодке по водам Хапи, хватать крокодила за хвост, и вдвойне не стоит пытаться насмешить его своей дерзостью! - Ипи взял пустую глиняную чашу и протянул ей, - налей мне того вина, которого пожелаешь сама.
        - Прости меня, тот, кого за Вратами будут звать Хеви-Ра-Неха, - женщина поклонилась Ипи, и налила финикового вина, - я должна выполнить любое желание вызванного соперника, мой господин.
        - Я рад, что ты вспомнила об этом, - Хранитель улыбнулся, принимая, вызов, - но, не надейся, я не попрошу у тебя прощения. И я не попрошу твоей любви. Я попрошу тебя признаться, пока путь назад есть, чего ты не можешь мне простить? Того, что погиб твой отец, того, как он погиб, или того, что я, а главное, Мерит-Ра-Нефер, тогда, детьми, осталась живы, лишив тебя венца Соправительницы?
        - Я никогда не думала о власти, почтенный Ипи-Ра-Нефер. Но лелеять месть в своём Ка способны не только вы с сестрой. Пути назад нет, Ипи…
        - Да живёт вечно Фараон Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра! - Ипи-Ра-Нефер одним махом опрокинул чашу терпкого питья. Слишком терпкого… - Узнаю этот яд, Анх-Нофрет, я так и знал, что ты используешь его! - Верховный Хранитель улыбнулся и взял жирную ногу гуся, с жадностью вгрызшись в жареное мясо.
        - Так ты… Ты знал, Ипи… - женщина побледнела, вскочив со скамьи, - сорви это вино, не заедай его, Хранитель! Пока ещё не поздно!
        - Теперь - пути назад нет, Анх-Нофрет, ни для меня, ни для тебя… - Ипи-Ра-Нефер облокотился на плетёную спинку.
        - Значит ты… - женщина отскочила на пару шагов, вжавшись спиной в стену, выхватила бронзовый кинжал, и сжала рукоять дрожащей рукой, - я готова, Верховный Хранитель, и я буду защищаться, зная, что ты не убьёшь безоружную!
        - Твои слова, Анх-Нофрет, - слова верной дочери и достойной женщины, - Ипи-Ра-Нефер положил правую руку на стол, - но ты зря боишься. Я не подниму меча. Но и не умру. Сегодня завершиться моё Посвящение. Чтобы родиться заново, Анх-Нофрет, нужно совсем немного - пройти через смерть. Раздели со мною эти кушанья и выпей вина, не отравленного, конечно, - Ипи улыбнулся.
        - Противоядие, почтенный Хранитель? - женщина убрала кинжал и села напротив Ипи-Ра-Нефера, - я должна была догадаться, что носящий Маат-Хетем и шкуру пятнистой кошки предвидит, что в его питье будет яд… И узнает, какой, - но Ипи не дал ей договорить:
        - Да, я знал, Анх-Нофрет, какой яд ты готовишь для меня, но я не принял противоядия, и я не… - внезапно, Верховный хранитель обмяк, его руки без сил упали на стол, а голова запрокинулась назад. Но он был жив. Он не мог шелохнуться, но мог говорить, - земляные бобы кушитов, яд тростниковой кобры, священная трава Хен, яд ракушки-лучницы, что так страшит рыбаков на Синих Водах, корень возлюбленных и…
        - И ещё много разных трав Нахарина, в том числе и те, которые заставят тебя отвечать истину на любой из моих вопросов, достойный Ипи-Ра-Нефер. Ты будешь при своём разуме ещё час, но не сможешь и шелохнуться, мне хватит этого, чтобы завершить свои приготовления, а потом… А потом, достойнейший, я сниму Маат-Хетем с твоего пальца, Верховный Хранитель и… - Анх-Нофрет нашла футляр для папирусов на поясе Ипи и достала несколько листов, найдя среди них два пустых, но уже подписанных Ипи-Ра-Нефером, - скажи мне, достойнейший, как отличают твои люди тайные приказы Верховного Хранителя Трона?
        - Моя подпись заключена в священный знак Сен, Анх-Нофрет, - только сейчас Ипи понял, что сказал ей правду помимо своей воли.
        - Если ты скрепишь приказ, Ипи-Ра-Нефер, священнейшей из печатей, посмеет ли кто-то из твоих людей ослушаться его? - девушка задорно улыбнулась.
        - Не посмеет, - выдавил Ипи.
        - Даже… Даже, если Верховный Хранитель Трона прикажет убить свою прекрасную Нефру-Маат?
        Она посмотрела в глаза Ипи-Ра-Нефера, и увидела в них то, что хотела - страх: «Да, Хранитель, ты проиграл этот поединок. Ты перейдёшь только завтра, и я успею вручить приказ много раньше, чем твой Ка заберут твари Ам-Дуат. И успею скрыться. Почему ты не отвечаешь мне?» - Анх-Нофрет подошла ближе, заглянув в глаза своей жертве, - «Не хочешь? Будь по твоему, грозный Ипи-Ра-Нефер!» - она рассмеялась, - «Нарекаю тебя Хеви-Ра-Неха, и пусть свидетелем мне будут Исефет, Ка-Ука, Асафот, Неха-Хер, Апопи, пусть примет Ам-Дуат идущего, да не попадёшь ты на суд Усера, да не оплачут тебя сестра твоя и жена твоя, подобно Асет и Небтет, ибо будут мертвы! Да не примет Те-Мери того, чьё Рен отныне - Удар Светила Ужасен, да не защитит тебя Дарующая и Отнимающая, да не узнают тебя Нейти и Анпу - защитники Перешедших!»
        Анх-Нофрет щёлкнула пальцами, и в старую постройку зашла маленькая ручная козочка. Едва нечистое животное приблизилось к колдунье, как тут же забилось в конвульсиях с горлом, перехваченным острой бронзой кинжала. Анх-Нофрет коснулась ладонью нечистой крови и измазала ей щёки неподвижного, безучастно взирающего на её действо Верховного Хранителя: «Да будут воды тебе огнём, да не будет Ах твой знать покоя, да поглотит Апопи Рен твоё, ибо отныне Хеви-Ра-Неха твоё имя, да будет растоптана твоя Хабит, да будет Ху твой томиться в гробнице, да не узнает Ба твой отдохновения, да будет Ка твой искать вечно тех кого ты любил, но стены гробницы станут ему преградой!»
        - Ты закончила обряд, Анх-Нофрет, да простит тебя Владычица Истин? - тихо спросил Ипи-Ра-Нефер.
        - Не совсем, - женщина подошла к нему с кинжалом и чашей, и, сделав что-то, через несколько мгновений поднесла чашу к его губам.
        - Что это, - Ипи слабел и проваливался в забытье, ему становилось всё труднее говорить.
        - То, что не выпустит тебя из Ам-Дуат. Пей, тот, кто отныне Хеви-Ра-Неха! Пей мою кровь! - женщина резко наклонила чашу.
        Ипи не стал противиться, чувствуя, как сладковато-солёная и тёплая жидкость течёт в его горло, он быстро проглотил омерзительное питьё: «Утри моё лицо, Анх-Нофрет! Назначенное свершилось. Я пройду через Ам-Дуат, и ты будешь моей спутницей!» - услышав последние слова Хранителя, Анх-Нофрет отдёрнула руку, но, поняв, что он неподвижен, исполнила просьбу Ипи, отерев его подбородок и губы от крови, и перевязала свою руку той же тряпицей. Руки Ипи-Ра-Нефера бессильно лежали на льняном покрывале стола. И на правой сверкала священным кристаллом Маат-Хетем… Анх-Нофрет уселась напротив Ипи с торжеством победителя. Её ладонь метнулась к руке Верховного Хранителя, но… Печати на его пальце не было. Анх-Нофрет удивлённо перевернула его ладонь, как вдруг, рука - правая рука, точна такая же, как та, что неподвижно лежала на столе, только… с Печатью на пальце, крепко схватила запястье девушки: «Посмотри в мои глаза, спутница!» - Анх-Нофрет попыталась закричать, но у неё перехватило дыхание. От тела Хранителя Трона отделился едва различимый силуэт. Женщина даже не попыталась вырваться или отвернуться, когда
встретилась с ним взглядом. Это были не глаза смертного…
        Анх-Нофрет вскочила и упала на земляной пол заброшенного дома, утянув Ипи за собой. А потом. Потом была вспышка синего света, и густая тьма.
        «Вставай спутница!» - Анх-Нофрет показалось, что голос доносится откуда-то издалека. Женщина поднялась на ноги в испуге: заброшенного дома заупокойных жрецов не было. Не было сгущающейся тьмы, а только песок и синее небо над ними. Небо, без диска Великого Ра.
        - Где мы, достойный Ипи… - рядом с нею стоял не тот Ипи-Ра-Нефер, которого Анх-Нофрет задумала отравить, он преобразился. Его оружие и броня… Но - главное - его глаза, они были… - Кто ты, достойнейший, где мы, - женщина упала на песок, обняв его ноги, она боялась встать, она боялась встретиться с ним взглядом, боялась открыть глаза, но, ещё больше боялась, что Ипи, кем бы он ни был, оставит её одну.
        - Это ещё не Ам-Дуат. Поднимись и будь осторожна! - женщина повиновалась словам странника, - и никуда не отходи от меня. Называй меня просто - Хранитель.
        - Но кто ты, ты не Ипи-Ра-Нефер! - Анх-Нофрет отважилась окинуть его взглядом, она узнала лицо Верховного Хранителя, это придало ей уверенности, и Анх-Нофрет схватила Хранителя за руку, - да простят меня Нетеру-Хранители, да простит меня Посвящённый Ипи-Ра-Нефер, великий знанием, да…
        Крик женщины наполнил воздух иного мира. Появившаяся из-под песка рука схватила её за щиколотку. Сверкнуло синее золото, или - синий свет, Анх-Нофрет так и не смогла понять. Обрубок чёрной руки, изгибаясь подобно змее, скрылся в пески, разбрызгивая липкую жидкость. Ладонь отпустила ногу Анх-Нофрет, упала на песок и тут же иссохла, подобно Сах. Одна за другой, из-под песка стали появляться змеи, подползая к ним, они открывали свои пасти, мгновенно превращающиеся в чёрные сильные, как у жителей Куша, руки, норовя схватить Анх-Нофрет или её спутника. Женщина снова закричала, отмахиваясь от них кинжалом, синее лезвие её спутника перерубало гибкие щупальца порождений Ам-Дуат. Чёрная жидкость из перерубленных щупальцев текла по кольцу, окружая их. «Это был не Ам-Дуат, Анх-Нофрет, пока мы в Мире-меж-Мирами. А вот теперь, ты увидишь тех, к чьим именам взывала!» - едва Анх-Нофрет услышала эти слова, как кольцо чёрной крови сомкнулось, и твердь под их ногами исчезла.
        - Поднимись, спутница, и не отходи от меня! - голос возник из тьмы. Анх-Нофрет ощутила себя лежащей на каменной тверди.
        - Но кто ты, кто ты! Скажи мне, или я не пойду за тобой! - женщина встала, сосредоточенно пытаясь привыкнуть к окружающей темноте, ей казалось, что неведомые твари, которые видят её, обступают их. Но ничего не было - только она и голос Верховного Хранителя Трона.
        - Ты пойдёшь за мной. Ты пройдёшь путём Ам-Дуат, спутница, ибо ты сама обрекла меня на этот путь, а я избрал себе попутчицу. Ты ведь сама сказала «Назад пути нет!» - внезапно, вдоль стен вспыхнули лампады, десятки лампад выхватили из тьмы громадный зал, и фигуру странника. Теперь она узнала его… Шлем в виде головы сокола из красного и белого золота, и Священный Меч, обнажённый и изготовленный к бою.
        - Прости меня, Хранитель Ладьи, Страж Земли Возлюбленных… - Анх-Нофрет хотела упасть ниц перед Нетеру-Хранителем, но голос перебил женщину:
        - Да, Анх-Нофрет. Я не Ипи-Ра-Нефер. Но и не Ири-Херу, хотя держу в руках его Меч, и моя голова сокрыта его шлемом. Мой Ка - Вместилище. Не я первый, и не я последний из Хранителей Печати, кто, в трудные для Та-Кем годы, получает Избрание от рождения и открывает его при Посвящении. Извечный дарует Избраннику лишь часть своей сути, большего не вынести смертному. Но всё равно, пока Владычица Истин не наложит печать на мои уста, я буду Им, а Он - мною. Иди же, Анх-Нофрет, и ничего не бойся! - Странник пошёл в глубину зала к чернеющему проёму.
        - Это… Но это же всего лишь древняя легенда о Ка-Херу, хранящем Берега Хапи и возвращающимся во времена опасности, рождаясь в ком-то…
        - В ком-то из рода Хранителей Маат-Хетем Синего Кинжала и Скипетра Ириса, принадлежащих к Дому Амен-Ем-Хети, - спутник, улыбнувшись, прервал её, - поверь мне, даже, когда при Посвящении я узнал это, я хотел бы считать это всего лишь красивой легендой, возникшей во времена Проклятия Нефру-Собек, созданной для того, чтобы снова принести нашему Дому Венец Обеих Земель. Но это так, - странник отвернулся и пошёл вглубь залы.
        - Значит, Хранитель, ты ведь сказал звать тебя так, я бросила вызов и хотела?… - девушка прикрыла рот ладонью.
        - Да, зови меня Хранителем. А я буду звать тебя - Спутницей. И запомни, - в Ам-Дуат ничто не может повредить тому, кто не Перешёл, кроме его Рен, названного вслух! Запомни… - Хранитель смягчился, - поверь, там, в хижине служителей гробниц, где ныне лежат наши тела, в которых едва теплится жизнь, я сказал тебе правду. Чтобы стать тем, кем назначено, мне нужно было пройти через смерть. А сам бы… Сам бы я не решился, дочь Номарха Пер-Басти. Потом - каким бы ни был твой отец, и какое бы зло не причинил мне и Мерит-Ра-Нефер, он заплатил, а ты - его дочь, и твоя месть всё равно праведна. И я не буду держать на тебя зла, когда мы вернёмся.
        - Но где мы, Хранитель?! И как нам ВЕРНУТЬСЯ из Ам-Дуат, откуда никто ещё не вернулся, ни праведник ни нечестивец, сам Херу-Мосе Имхотеп, великий мудростью, пройдя этим путём ушёл в Те-Мери! Не вернулся никто! как нам пройти Двенадцать Часов!? - крик женщины отразился от камня безмолвных стен и лестниц, пламя тысяч лампад колыхнулось в одно мгновение, высветив и, казалось, оживив барельефы, словно и вправду, Великие Нетеру начали выступать из камня.
        - Мы в Зале Суда, Странница. Сегодня он пуст, ибо мы не среди Перешедших, - Хранитель обернулся и взял за руку свою противницу, - мы вернёмся, ибо мы живы, вернёмся, ибо кто-то должен быть первым, ибо кто-то должен записать, Книгу о том, что здесь, и как пройти этот путь. Иди за мною, Странница, помни, кто я, не отступай и не бойся - твой страх - то чем поразят тебя твари Ам-Дуат.
        Существовала ли мрачная тварь или какой-нибудь из беззлобных, но не подчиняющихся Извечным, Бэсов, которые заведовали бы страхом, но, похоже, Страх услышал, что его призвали и явился. Из громадного, высотой в два десятка немет, проёма послышались шаги. Спутница спряталась за спину Хранителя, не зная, что должно появиться оттуда.
        - Пропусти нас, Стражница! Открой для нас путь и не препятствуй!
        - Живым пути нет! - громким эхом раскатился рычащий голос Крокодилицы. Громадная голова с разинутой пастью, впятеро больше, чем у самых крупных детей Реки, казалось, колесница может поместиться в ней, появилась из проёма. Внезапно, одним прыжком Стражница предстала перед ними - она стояла на задних лапах, похожих на львиные, но не покрытых шерстью, прижав к громадному, почти в семь быков длиной, тулову короткие передние лапки, похожие на ноги хищных птиц. Громада опустилась на четвереньки, опустив ужасающую голову к Хранителю, будто собираясь проглотить его, как крупный крокодил обезьяну, - покажи мне Ключ, и я пропущу! Живым пути нет! - цепь синего золота, удерживающая Стражницу за обруч на шее, натянулась и огласила тонким, но громким, до боли в ушах, долгим и раскатистым звоном всё подземелье.
        - Пропусти Одного из Сокрушающих, Стражница Амет! - Священный Меч сверкнул перед нависшей зубастой пастью.
        - Покоряюсь Хранителю, да живёт он вечно! - рык Стражницы донёсся откуда-то издалека. Зал исчез.
        Они оказались под странным серым небом. Пальмы и тростники, как в Дельте окружали их, ноги хлюпали по грязи, по щиколотку проваливаясь в чёрную илистую жижу. Хранитель взял женщину за руку и повёл за собой путём мёртвого Светила.
        Внезапно, по левую руку возникло существо, с головою крокодила, двумя малыми мечами, похожими более на крюки, чем на серпы, и золотыми чешуйками, покрывающими тело с головы до пят, подобно броне. Женщина отпустила руку Хранителя, упав на колени в грязь, и прошептала: «Укажи выход к водам, многомудрый Собек, Хранитель Реки!» Но, вместо ответа, существо занесло над нею своё оружие, готовясь ударить по груди и горлу. Синее золото Меча Хранителя тускло сверкнуло в небе без лучей Ра, и обрушилось на руки чудовища, мгновенно перехватив их. Лезвия пролетели слева и над головою странницы, из обрубленных культей посыпались змеи и ядовитые твари пустыни. В следующее же мгновенье, синий меч рассёк надвое голову твари Ам-Дуат, существо мгновенно превратилось в чёрную илистую жижу заболоченного берега, и рухнуло вниз, обдав странников илом и мутной водой.
        - Твой страх, Спутница, заставил тебя забыть древнюю истину - «испытывай духа, назови Священные Имена», назови ты Тайное Имя того, кого видишь, если бы ты не боялась меня более чем всех тварей нижнего мира, он открыл бы истинное обличие, и ты не перепутала бы одного из Крокодилоголовых с Хранителем Реки.
        - Так это был… И он бы мог меня…
        - Это был Похищающий Ка и Пленяющий Ах, Спутница, - Хранитель помог ей подняться, - но он бы не причинил тебе вреда, ибо ты - жива. Но, вонзи он в тебя своё оружие, наш дальнейший путь был бы много труднее.
        - Прости меня, Хранитель, больше я не отойду от тебя!
        Наконец-то, вдали показалась вода. У небольшой пристани стояла старинная восьмивёсельная ладья, и странники взошли на неё. Незнакомец на корме держал рулевое весло, он был укрыт плащом, и невозможно было разглядеть лицо.
        - Приветствую вас на Великой Ладье Месектет, странники! - незнакомец поклонился и оттолкнулся веслом, как шестом от причала, - назовитесь, и я провезу вас путём Ночного Солнца!
        - Имя моё… - начала, было, Анх-Нофрет, но Хранитель оборвал её:
        - Ты забыла, что должна будешь ответствовать в Зале Двух Истин? Повторяй за мною: «Пусть мое Рен назовёт Совет Нетеру в Пер-Уар, и пусть я вспомню Имя моё в Пер-Наиср, в ночь учёта миллионов лет, в утро Возврата Звезды Асет, в день объявления числа месяцев!»
        - Пусть моё Имя, - робко начала спутница, но Кормчий оборвал её:
        - Довольно, Странница. Пусть теперь назовётся тот, кто говорил за тебя!
        - Я назову не своё Рен, но твоё, - начал Хранитель, - или Отверзающий Врата Дуата, Великий Страж Аменет не признал в страннике своего Брата?
        - Что же, теперь я провезу вас на Великой Ладье, - Кормчий скинул капюшон, обнажив шлем синего золота в виде головы шакала, - Отверзающий Врата Аменет рад приветить Отверзающего Врата Те-Мери, - Анпу улыбнулся, - ты всё же решился… Но как мне называть тебя, Рен, данным тебе в Та-Кем, или Именем сущим в Те-Мери, - кто ты ныне - Ири-Херу или Ипи-Ра-Нефер?
        - Брат мой, Ири-Анпу, называй меня Ка-Херу или Вместилище, как зовёт Пророчество Возвращения уже тысячи лет того, кому выпадет эта великая честь и тяжкая ноша в трудное для Та-Кем время, - Хранитель улыбнулся в ответ Анпу и невидимые гребцы взмахнули вёслами. Вода Мглистого Края в тот же миг превратилась в огонь…
        Последние лучи Великого Диска догорели на горизонте Аменет. Мефтет запрыгнул на ложе, принявшись тереться о лицо женщины. «Ты здесь, любимый?» - Нефру-Маат проснулась, в их покоях царила почти полная тьма, но, протянув руку, и почувствовав своего кота, женщина поняла, что Ипи нет рядом, - «Что же, спасибо, что разбудил меня, мудрый Мефтет». Жрица встала с ложа, зажгла лампады, приоделась и убрала волосы, как положено. Она знала, что негоже спать в лучах Атума, но Ипи хотел её именно тогда, почему-то, он несколько странно попросил супругу даровать ему свою ласку и своё тело, и они, сами не желая того, уснули, утомившись любовью. В его просьбе было нечто странное, встревожившее Жрицу, Ипи говорил так, как будто собирался вновь надолго расстаться с нею, но Нефру-Маат не придала особого значения возникшему чувству. В свете лампад, женщина увидела не опечатанный папирусный свиток на столе Ипи-Ра-Нефера. Любопытство овладело ею, - с одной стороны, Нефру-Маат понимала всю важность записей Брата, и не читала их, с другой, это не был тайный приказ, - что Жрица понимала по отсутствию знака Хранителей Трона,
к тому же, Ипи любил писать стихи и песни, и всё же, женщине иногда хотелось заглянуть в его потаённые записи, впрочем, как и прочитать ещё не оконченную песнь.
        Нефру-Маат бережно развернула свиток…
        Она бежала по коридорам дворца Тути-Мосе, спеша к покоям юного Фараона и Мерит-Ра-Нефер, зажав свиток в руке и смяв его, бежала так, будто все твари Ам-Дуат гнались за нею. Удивлённая охрана Наследника и Хранители расступались перед нею, не решаясь ничего спросить.
        Нефру-Маат, не спросившись, влетела в покои Соправительницы, слава Нетеру, не застав её на ложе с Тути-Мосе, Наследник стоял на террасе, явно ожидая чего-то. Мерит побледнела, увидев испуг, и, едва ли не отчаянье в глазах Нефру-Маат, она протянула руку к свитку, но жрица отпрянула на шаг, стремясь отдышаться, как будто в этом свитке было заключено всё зло и вся опасность.
        - Почтеннейшая Мерит-Ра-Нефер, - наконец-то, отдышавшись, начала Жрица, - где твой брат, скажи мне? - заметив Тути-Мосе, Нефру-Маат поспешила поклониться и добавила, - да живёт вечно Фараон Тути-Мосе, но не видел ли ты Ипи-Ра-Нефера…
        - Что… Что с моим братом! - Мерит-Ра задрожала, как тростник при ветре, встала с кресла, и, пошатываясь, подошла к Жрице, протянув ладонь, - я ведь ЧУВСТВУЮ, Нефру-Маат, я ведь ЧУВСТВУЮ… Дай мне свиток! - Мерит закричала.
        - Моя Сестра зря опасается за своего брата Ипи, - Фараон подошёл к Мерит и обняв Соправительницу, затем обернулся к Нефру-Маат, - не беспокойся за своего супруга, Нефру-Маат. Ипи-Ра-Неферу не впервой выезжать в самый неподходящий час на тайные встречи. Хочешь ты того или нет, но теперь ты одна из нас, и знаешь, что в нашей тихой войне с Самозванкой Ипи должен быть всегда на несколько шагов впереди наших врагов. Впрочем, знаешь ты и то, что ни сама Хат-Шебсут, ни те прихвостни, которые предпочитают звать мою мать «Фараоном Маат-Ка-Ра», не отдадут приказа причинить Ипи вред. Он отправился на встречу с кем-то, без охраны, с одним колесничим, но он часто делает так, колесничий вернулся давно, но на мои вопросы, возница из Хранителей Трона ответил, что Ипи взял с него клятву не говорить о месте встречи даже самому Тути-Мосе, а о том, с кем встретится Верховный Хранитель, ему самому неведомо.
        - Ипи-Ра-Нефер отправился на встречу с Прекраснейшей, Величайший! - Нефру-Маат протянула Тути-Мосе свиток, но Мерит выхватила его и, развернув во мгновение, прочитала:
        «ВЕЧНАЯ ИСТИНА ОТВЕРЗАЕТСЯ МНЕ, ВСКОРЕ МЕЧОМ ИЛИ ЯДОМ, ТАЙНУ ОТКРОЕТ МААТ, НЕФЕР-НЕФЕРУ, ПРЕКРАСНА И ВСЕЧИСТА», - подпись в знаке Сен, Брат мой, Тути-Мосе! - хрупкая Соправительница совладала с собой и казалась спокойной, как никогда, она подошла к Фараону, - это Песнь Воина, мой царственный Брат, да продлятся дни твои вечно. Нефру-Маат права, мой брат не написал бы такой Песни, если бы не знал, что может не вернутся.
        - Но почему вы! - Нефру-Маат вскрикнула, - да простит меня Тути-Мосе и Соправительница, но я чувствую, что он…
        - Я тоже, - Мерит-Ра-Нефер обняла жрицу, - но я чувствую и то, что он жив, а ты знаешь, что мне можно верить, - Соправительница улыбнулась и, посмотрев в глаза Нефру-Маат, обратилась к Фараону, - надо разыскать его возницу, и, если нужно… Ты ведь можешь узнать истину в его Ка, ты ведь Посвящённый Братства Херу-Мосе Имхотепа, - она бросилась к Тути-Мосе, - сделай это, возлюбленный мой, сделай мой Фараон, ради моего брата, который стал братом и тебе.
        - Я понимаю твоё беспокойство, возлюбленная Сестра, и сам обеспокоен этим, - Тути-Мосе обнял Мерит-Ра-Нефер, и, немного присев, посмотрел в глаза Соправительницы, - но в этом нет нужды, возница Ипи доложился его поверенному - Усер-Мину.
        - Тогда, тогда чего же мы ждём? - Нефру-Маат бросилась к молодому Фараону.
        Полтора десятка колесниц мчались вдоль берега, в почти полной тьме, полагаясь больше на чутьё животных, чем на факелы в руках воинов, более слепившее возниц. Лучшие охранники Наследника и лучшие воины Хранителей Трона были готовы ко всему, даже к сражению с отрядом заговорщиков, храмовой стражей Дома Сокровенного или тайными стражниками Маат-Ка-Ра. Позади них ехали Соправительница и Нефру-Маат, в одной колеснице, они не слишком отягощали лошадей. Наконец, возничий Ипи-Ра-Нефера отыскал то место, на которое привёз Верховного Хранителя, и сошёл с колесницы, за ним спрыгнул воин, затушив и бросив факел, и изготовив лук. Но здесь не было ни души, только сине-жёлтые вспышки жуков и треск насекомых. Они шли к Реке почти бесшумно, так что было слышно плеск крупной рыбы среди ленивой глади великих вод, отражавшей звёзды, но всё же, их шаги спугнули немаленького крокодила, грузной тушей прошуршавшего в зарослях камыша и папируса, и стрелой ушедшего в воду.
        - Никого! - выдохнул Тути-Мосе, когда его сандалии завязли в прибрежном иле, - но где же тогда Хранитель?
        - Он… - Мерит-Ра-Нефер приподняла руку указав на противоположный берег, на небольшое пятнышко света, которое можно было принять за светляка, присевшего на травинку, - он там, мой Фараон!
        - Не может быть, да разорвут заговорщика все твари Предвечности, нам нужно возвращаться и плыть на ладье! - Наследник был взбешён от собственного бессилия и страха за жизнь Ипи.
        - Не нужно, Фараон Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной, - спокойный голос Усер-Мина прозвучал во тьме, - я отправил гонца на пристань, очень скоро ладья подойдёт сюда. Правда… - Усер-Мин замолчал на мгновение, - я хотел зайти тяжёлой ладьёй с реки, дабы не оставить врагу выбора, но не думал, что нам нужно будет переправляться.
        - Да восславится твоя мудрость, достойный Усер-Мин, - Мерит-Ра-Нефер, привстала на цыпочки и тепло поцеловала его в лоб, рассмеявшись, - даже, если эта ладья придёт из-за твоей ошибки.
        Внезапно, чёрная тень, едва освещённая десятком лампад, возникла перед ними - тяжёлая боевая ладья шла на сухих вёслах, только под парусом. Тути-Мосе и Соправительница как заворожённые смотрели на громаду двухрядной ладьи, обитой пальмой и бронзой, пока Усер-Мин не выкрикнул: «Это мы, опускайте трап для своего Фараона!»
        Усер-Мин и Тути-Мосе крались, едва не вжимаясь в высокие травы, обнажив свои мечи, сзади них шли четверо лучников Хранителей и два воина охраны Наследника с длинными пиками. Несколько десятков лучников, восемь штурмовых и два осадных лука были готовы ударить с воды в один миг, по сигналу. Но ни звука не доносилось из хижины, только неровный свет лампад осветил лица молодого Фараона и личного поверенного Ипи.
        Ипи-Ра-Нефер и не знакомая им, но явно высокородная, молодая женщина неподвижно лежали на полу. Нефру-Маат ворвалась в проём, держа по малому мечу в обеих руках, но, тут же, выронила оружие, хотела, было, вскрикнуть, но, только охнула и прикрыла руками лицо.
        - Не бойся, Сестра моя, Ипи-Ра-Нефер жив, - Соправительница обняла Жрицу, - они оба живы.
        - Но почему лицо Ипи в крови? - выпалила Нефру-Маат, - что с ним?
        - Усер-Мин, ты знаешь, кто эта женщина? - почти одновременно с нею спросил Тути-Мосе.
        - Смотри, - Мерит указала лезвием Серебра Нетеру на козочку с перерезанным горлом, - это не кровь Ипи, а женщина… - Соправительница подняла глаза на Тути-Мосе, - Анх-Нофрет, наместница Нома Пер-Басти, - Мерит-Ра-Нефер глубоко вздохнула, огонь боли и огонь мести загорелся в её синих глазах, - дочь того, кто приказал убить меня несколько разливов назад, во дворце Хат-Шебсут! - в ответ на её слова Наследник вздрогнул:
        - Яд? Но почему она тоже, это…
        Мерит не ответила царственному супругу, она наклонилась, к Ипи, и казалась, поцеловала его в губы. Тути-Мосе и Нефру-Маат переглянулись, боясь за Мерит-Ра-Нефер, но Усер-Мин успокоил их жестом. После, когда Мерит точно так же прильнула к губам дочери Шепсера, Жрица и Фараон утвердились в своей догадке, что испугало их ещё больше, но поверенный Ипи-Ра-Нефера поспешил пояснить: «Это не опасно, поверьте мне! Потом… Вряд ли кто даже из Хранителей Трона разбирается в ядах так хорошо, как юная Соправительница и её брат». Мерит-Ра взяла чашу, поднеся к лампаде и Тути-Мосе смотрел на неспешные, странные и плавные движения Соправительницы, как на какое-то незнакомое ритуальное действо.
        Внезапно, Мерит снова бросилась к лежащей женщине, приложила к шее ладонь, а, затем, лизнула её губу, и подскочила, будто укушенная змеёй, ойкнула, и облокотилась на стену, немного осев, и тяжело дыша.
        - Что с тобой, Сестра! - Тути-Мосе бросился к Соправительнице, выдавив сквозь зубы «не опасно!», - это яд, это!
        - Это действительно не опасно, - Мерит-Ра-Нефер попыталась улыбнуться Фараону, я хорошо знаю этот яд, и Ипи знал его не хуже меня. Мне нетрудно будит приготовить то, что убьёт яд в крови Ипи, но… - наконец, Мерит-Ра не выдержала и слёзы потекли по её щекам, - это не только яд, это… это Второе Посвящение.
        - Ты сказала о том, что лишь нам с тобою известно о твоём брате? - Фараон отступил на два шага, было видно, что он напуган.
        - Но что с ним, я молю вас, мой Фараон! Мерит, добрая Сестра моя! Не скрывайте, что с ним! - Нефру-Маат сорвалась на крик, отразившийся от старых стен.
        - Что с твоим супругом, Нефру-Маат, ты можешь видеть сама, но Мерит-Ра-Нефер сможет исцелить тело брата, - Фараон тяжело вздохнул, - а вот, где он…
        - Он в Ам-Дуат, Сестра моя, - Мерит-Ра-Нефер подошла к Жрице и коснулась ладонями её лица, - но он сможет вернуться. И я помогу ему в этом, ты знаешь, что можем мы с Ипи. Да, Нефру-Маат, мы с тобою поможем ему вернуться!
        «Владычица Путей Без-Возврата Ири Гем-Ка, царица Потерянных Душ, пропусти Ладью Месектет, или изведаешь моего Меча!» - Хранитель вышел на нос ладьи, навстречу возникшей из горящих вод женщине, половина лица которой сияла прекрасной молодостью, а другая была обезображена морщинами старухи.
        «Я не препятствую, Отверзающий Врата, Хранитель Косы, но не попрепятствуют ли жители Предвечного Края?» - Ири-Гем-Ка рассмеялась и исчезла, напугав Анх-Нофрет своим исчезновением больше, чем своим появлением.
        Ладья продолжила свой неспешный путь.
        Огненные воды внезапно вздыбились пред ними - как будь то твердь восставала на судно, как будто ил, восстав островом со дна Хапи способен затопить торговую ладью. Мёртвая голова с обрывками разложившейся плоти возникла из ила, норовя поглотить Ладью Месектет в своём омерзительном чреве, но с нижней палубы вскочил Странник с непокрытой рыжеволосой головой и метнул гарпун красного золота прямо в одну из глазниц: «Изыди Неха-Хер, твердь, подстерегающая Ладью, тварь, поглощающая Ка и Рен, Ужасная Ликом!»
        «Спасибо тебе, Ири-Сети, один из Сокрушающих, брат мой!» - Хранитель приветил рыжеволосого копьеносца, когда самая грозная тварь Ам-Дуат, после самого Апопа, поражённая Копьём Хранителя Пустынь рассыпалась илом так, что ладью колыхнуло, будто десяток громовых стрел одновременно разорвались в воде.
        «Рад помочь Извечному Владыке Нижнего Кеми и Сыну Брата моего!» - ответствовал Сети. Но всё ещё впереди у Ладьи Месектет!
        - Хранитель Сети прав, вам рано праздновать победу, Ка-Херу и его Спутница! - на носу ладьи возник воин с завитой бородой и бронёй из, казалось, слоновой кости, обитой золотом.
        - Кто это, Хранители? - Анх-Нофрет обратилась ко всем троим Спутникам, не решаясь назвать Священных Рен, - он могуществен, раз слоновая кость служит ему бронёй и его не обжигает священный металл Нуб?
        - Это не слоновая кость, Анх-Нофрет, а черепные кости нечестивых правителей азиатов и ливийцев. И каждые три года, если не меньше, доспех Аса-Фота пополняется новой пластиной, скоро он будет носить их как платье и не сможет сражаться! - Хранитель Анпу ответствовал Страннице, но не обнажил Меча - это была не его битва.
        - На этот раз тебе не одолеть меня, Хранитель, - подобие улыбки мелькнуло на лице твари Запредельности, - тот, кто суть Вместилище в мире Живых - проклят, мы сразимся в моём царстве, и, к тому же, - тварь рассмеялась, - ты настолько же слаб, насколько он смертен, и Ири-Херу знает сам, что его поражение станет гибелью Вместилища!
        Синее лезвие метнулось к азиатскому шлему Твари, едва успевшей остановить Меч огненным лезвием. Весла Ладьи Месектет поднялись, и она скользила, влекомая одним лишь течением огненных вод, за обитые резным кедром, медью и золотом борта пытались ухватится горящие Двойники нечестивцев, но, с воплем падали обратно в огонь, коснувшись раскалённого священного золота, или отброшенные стрелой невидимых лучников. Анпу и Сети отошли на корму, молча наблюдая за поединком, Спутница, в слезах, лежала на палубе, закрыв голову руками.
        Наконец, Отверзающий Врата завёл меч за бедро слишком далеко, готовясь нанести укол снизу, в то время, как огненная медь клинка твари Ам-Дуат вонзилась в сердце Хранителя. Он пошатнулся, но продолжал пристально смотреть в лицо Твари Мглистого Края, и только улыбнулся, видя недоумение демона:
        - Ты был прав, Аса-Фот, я жив, и я слаб, но ты сражался не с Ири-Херу и не с его Вместилищем, а с ними обоими, Ка-Херу, представший пред тобою неуязвим от твоего оружия! И больше не будет тебе места не в Верхнем Мире, не в Мире-Меж-Мирами, не в Дуате, не в Ам-Дуат, на Берегах Смерти, не в Стране Востока, не в Предвечной Мгле, ибо не будет тебя, Тварь, и Ка твой будет разрушен, и нечестивое Рен твоё сотрётся Мечом Хранителя, - Тварь во мгновении приняла истинный облик, вынула огненное лезвие из груди своего противника, и попыталась отступить, но синее золото Меча вонзилось ему между глаз, озарив ярким светом, красная шкура задымилась и начала течь, - в первые Три Часа Смерти зовут меня твари Ам-Дуат Хранителем Косы, - подворачивая меч во лбу храпящей Твари, Хранитель начал священнодействие, Пусть же Рен Меча Ири-Херу откроется тебе, тварь, пусть исчезнут твои Семь Душ и сама Суть твоя, навеки в мирах и за пределами Миров, ибо в третьи Три Часа Мёртвого Ра зовёт меня сам Апоп - Одним из Сокрушающих, и да будешь ты сокрушён без возврата!
        В то же мгновение тело Твари вспыхнуло, и исчезло в синей вспышке, подобной разрыву ува-хатем тяжёлого осадного лука. Хранителя отбросило едва ли не к самой корме, и серый прах, оставшийся от Твари стал медленно оседать на палубу. Молодая колдунья осмелилась привстать и осторожно осмотреться, так и не поняв что же произошло.
        Огонь мёртвых вод впереди Ладьи стал угасать, в мутной воде, отражавшей тусклые небеса Мёртвого Светила, показались изгибы громадного змеиного тела - но Хозяин Предвечности, увидев Истинную Смерть одного из своих верных слуг и лучших воинов, не решился атаковать Хранителей Месектет на этот раз. Вода вспыхнула вновь, но вдали показался сухой пустынный берег.
        - Брат мой, Отверзающий Врата Аменет, дай мне свою чашу! - привстав, Хранитель протянул руку, обратившись к Кормчему.
        - Ты прав, Брат, Отверзающий Врата Те-Мери, Спутнице туда нельзя! - Анпу протянул глубокую чашу полированной меди Хранителю, который тут же, не обращая внимания на Ка обречённых и высокое пламя, перегнулся через низкий борт и зачерпнул горящих вод мира мёртвых, обратившись к Анх-Нофрет:
        - Пей! Пей, если хочешь жить!
        - Но она же… - женщина с ужасом смотрела на чашу огня, поднесённую к её лицу.
        - Не верь в этот огонь, и он не причинит тебе вреда, смотри, спутница! - Хранитель зачерпнул сгусток огня из чаши, приложив к ране на своей груди, когда он убрал руку, крови и ожога больше не было, даже золотые пластины, раздвинутые и оплавленные огненным клинком нежити воссияли в прежней красоте, а по ним стекали капли чистой воды… Хранитель поднёс чашу к собственным губам, и огонь внезапно погас. Он сделал пару глотков, и протянул чашу Спутнице, но огонь вспыхнул вновь, - не бойся, верь и пей эту воду, в Иных Мирах одно и то же может и исцелять и убивать! Если страх застит твои глаза, закрой их и пей! Пей если хочешь жить!
        Анх-Нофрет дрожащими руками приняла чашу, закрыла глаза и начала пить чистую и прохладную воду. Она пила с жадностью, чувствую как жизнь возвращается в неё, но, внезапно, живительная влага взорвалась внутри огнём Ам-Дуат…
        Она хотела закричать от боли и ужаса, но жар перехватил её горло, из которого вырвался только хриплый кашель. В ужасе и отчаянии она открыла глаза, но… не было больше Ладьи, Хранителя и Великих Нетеру. Две женщины, и знатный воин в шлеме Хранителей Трона стояли у большого ложа, на котором неподвижно лежал Ипи-Ра-Нефер. Её положили на кушетку стоящую поодаль, но, внезапно, одна из высокородных дочерей Та-Кем, видно, услышав её хрип, обернулась лицом к дочери Номарха Пер-Басти, и Анх-Нофрет тут же узнала царственную сестру Ипи-Ра-Нефера, и закричала, теперь уже осознав, что вернулась в мир живых, но, не зная, надолго ли.
        Женщины сидели у изголовья Верховного Хранителя, Мерит-Ра вливала свои противоядия, силясь помочь, а Нефру-Маат только беззвучно плакала. Наконец, не выдержала и царственная Мерит-Ра-Нефер. Она откинулась на спинку удобного сиденья, и запела тихим, едва слышимым печальным голосом, тем не менее, звучащим эхом по всей тёмной, освещённой лишь пламенем лампад и факелами, громаде дворца Наследника:
        Ждёт на Великом Закате в зарослях тростника
        Золотом синим украшенная ладья,
        Я подхожу, и возликовал мой Ка-
        Вслед за любимым уходит сестра твоя.
        Требует Имени Лодочник, мой ответ:
        «Рен в Доме Мира явится лишь на Восход Звезды!»
        Страж не пускает к Ладье Миллионов Лет,
        Атум заходит. И рябь золотой воды.
        - Видишь Хранителей Трона парадный строй?
        Видишь, грустит Величайший Святой Страны?
        Слышишь, Великий Анпу, ты плакальщиц вой? -
        Мной они златом дважды одарены!
        Требуй, Великий Анпу, любые дары,
        Всё, что желаешь, о, Страж Извечный бери,
        Ибо спешу! Ожидает приход сестры
        Единокровный Возлюбленный в Те-Мери.
        Если желаешь: Скипетры и Венец,
        Всё, что везёт процессия в Те-Нефер,
        Боль забери - ей отныне пришёл конец,
        Лягу с ним рядом, во свете Незыблемой Мер.
        Плата последняя - я обнажила грудь:
        Бей Золотым Хопешем, и Ты поймёшь -
        Не для меня Праведногласых путь,
        Не для меня - их Отрицаний ложь!
        В левой руке - свиток Шаи, мою судьбу,
        В правой - стрелы и яд - воздала врагу,
        Это - твоё, но священный сосуд Абу,
        Лодочник Вечности, я отдать не могу!
        Дрогнула плоть, пропуская Священный Меч,
        Молвил Хранитель Анпу: «На Ладью взойди!»
        Ибо не Сердца сосуд он сумел извлечь,
        Но, лишь Перо Всевладычицы из груди…
        - Что теперь делать тебе, Держащий Весы?
        Это - Перо Величайшей… В моей крови,
        Ибо при жизни прошла Ночные Часы,
        Кровью написаны свитки моей любви.
        Хочешь, и эту песнь я тебе спою?..
        Тотчас Нетеру Анпу, оттолкнул шестом,
        В жидкое золото Вечной Реки Ладью:
        - Знай, же Мерит-Ра - вздохнув, продолжил:
        на том,
        Западном берегу - Возлюбленный Брат,
        Вашей разлукою долго уже томим.
        Скоро она закончится: сей закат -
        Вечен… Земля Возлюбленных вам двоим.
        Я не стерпев, на надстройку Ладьи взошла:
        Ипи с Прекраснейшей там, в закатной крови,
        Нефер-Неферу Маат простёрла над ним крыла…
        Славься, Владычица Вечности… нашей любви.
        Владычица Вечности… нашей любви.
        - Почему ты поёшь это? Почему!? - Нефру-Маат спрашивала с отчаянной мольбой в голосе, ведь я знаю, ты вернёшь Ипи! Вернёшь… А это… Твоя песнь на древний мотив вдовьих песен.
        - Ты не забыла, достойная Нефру-Маат, что с тех пор, как Самозванка согласилась провести Праздник Возрождения для Ипи-Ра-Нефера, я вдова! - Мерит отвернулась, - и лишь потому стала законной Соправительницей Тути-Мосе.
        - Как мне забыть о том, что не я, а ты… - Мерит-Ра перебила Жрицу:
        - Как ты можешь! Сейчас! Ты знаешь где твой Возлюбленный Брат? - голос юной Соправительницы дрожал, - а я пойду за ним, Нефру-Маат. Так что, эта песня и обо мне.
        - Но вы вернётесь?
        - Смотрите, она вернулась, Нефру-Маат, Сестра, я же говорила, что Ипи сможет найти выход, что он сможет возвратиться, если он вернул Спутницу! - Соправительница метнулась к ложу Анх-Нофрет, супруга Верховного Хранителя и кто-то из его людей, замерли, не веря своим глазам.
        - Значит, царственная Мерит-Ра-Нефер, - жрица еле смогла вымолвить слова, - значит, Ипи вернётся?!
        - Да, Нефру-Маат, твой возлюбленный Брат вернётся, яда в его крови уже нет, только, - Мерит замолчала на мгновение, - я должна указать ему путь, и выхватила малый меч из странного тускло-белого металла. Анх-Нофрет сжалась в комок и закрыла глаза, ожидая, что меч царственной Мерит-Ра обнажён, дабы свершить возмездие за её брата, но Мерит, поняв это, улыбнулась и положила ладонь на плечо молодой колдуньи, - если Ипи вернул тебя, значит, он простил тебе сам, а значит, и я не могу желать тебе зла, - Мерит повернулась в восточному окну, ожидая и опасаясь первых лучей рассвета, я же сказала, я должна указать ему путь: «Да будет отныне Рен моё Асет и Небтет, и пройду я пути Брата Великой Плакальщицей, пусть Маат не осудит меня строго, пусть Усер примет меня за свою Сестру, пусть Херу и Анпу отверзут мне Врата и нарекут Спутницей, пусть Стражница Амет примет мой Ключ из Небут-Нетеру!»
        Услышав последние слова Мерит-Ра-Нефер, Нефру-Маат бросилась к ней, понимая, как Посвящённая Урт-Маа хочет стать проводницей своего брата, и какую дверь откроет острое лезвие священного металла жрецов, названое Соправительницей «Ключом». Но жрица опоздала - Царственная Мерит-Ра полоснула себя священным лезвием по сгибу локтя, даже не вскрикнув, и медленно осела на пол, наблюдая, как густая и тёмная кровь струится из раны и стекает с Серебра Нетеру. Усер-Мин, оторвал кусок своего платья, намереваясь перевязать Соправительницу, но Мерит остановила его жестом, обратившись и к Сестре Ипи и к его поверенному: «Милая Нефру-Маат, помоги мне подняться и возлечь рядом с братом! Достойный Усер-Мин, перевяжи мою руку не раньше чем я лишусь чувств, и следи за дыханием и ударами моего Абу, если я буду уходить, влейте мне настойку, которую я принесла. Только половину! Остальное влейте Ипи-Ра…» юная Мерит-Ра не успела договорить имени своего брата и упала без сил на дорогую циновку пола покоев Верховного Хранителя. Нефру-Маат вырвала кусок льна из рук Усер-Мина и бросилась к Соправительнице спеша наложить
повязку. Её дыхание было ровным, а лицо Мерит-Ра-Нефер, не смотря на бледность, излучало какое-то блаженство и умиротворённость. Нефру-Маат, охранник Ипи, и пришедшая в себя, осознав, что ей больше ничто не угрожает, колдунья, поняли, что Соправительница достигла Мира, который был её целью…
        Песок пустынного берега под ногами Странника сменился нежной прибрежной травой. Он не помнил, сколько он шёл, с тех пор, как Ладья Месектет причалила к берегу, не помнил своих Рен и не знал зачем он здесь.
        Внезапно, на горизонте Аменет, возник красно-оранжевый вечерний диск Атума, отбросивший тень от тела странника. Свет великого заката распластал Тень на тысячи немет, а затем и оторвал Хабит от своего владельца, унеся её, словно ветер. Странник шёл на Запад, навстречу ласковому неслепящему свету, в котором, казалось, можно было купаться, навстречу тёплому и влажному ветру, нежно касающемуся его лица и усталого тела.
        Из колышущегося воздуха Западного Берега возникли и воплотились два громадных обелиска Синего золота - это были Двенадцатые Врата.
        Странник, облизнув пересохшие губы, бросился бежать к ним со всех ног, забыв об усталости.
        - Постой, странник! - нежный голос донёсся, казалось, из ниоткуда, вслед за ним, из синего свечения меж священных обелисков, появилась его обладательница.
        - Мерит, моя царственная сестра!? - Ипи-Ра-Нефер вспомнил себя, увидев знакомый образ, но внезапно осознал, что видит перед собою не Мерит-Ра-Нефер - лёгкое и прозрачное льняное одеяние искрилось синевой на фоне вечернего света, в волосах, стянутых обручем синего золота, колыхалось от вечернего ветра Перо Истины, рука Стражницы сжимала священную рукоять, - приветь меня, Прекраснейшая Владычица Истин! - Ипи пал на колени пред Величайшей, уткнувшись лицом в Её грудь, - кто бы я ни был, Ипи-Ра-Нефер, или Отверзающий Врата Те-Мери, пусть они отверзнутся для меня, пропусти меня ДОМОЙ, ибо я прошёл двенадцать часов!
        - Постой, Странник! - Владычица Истин приподняла его лицо и заглянула в глаза, - назначенное ещё не свершилось! Обернись и увидь Отражение!
        Ипи обернулся и замер… Кто был перед ним?.. За спиною странника стояла Мерит-Ра - да, он не ошибся, лицо Величайшей и лицо Мерит были одинаковы. Полупрозрачное сияющие платье, точно такое же, как и на Изначальной, прикрывало тело его сестры. Верховный Хранитель обернулся к западному горизонту, но лёгкая ладонь Величайшей легла на его плечо и остановила:
        - Ты видишь то, что ты видишь - Тень Мою, и Отражение Моё, ибо Избрание слишком тяжёлая ноша, но знай же, что Я всегда буду с тобой! Теперь вы - Дважды Посвящённые. Иди же к сестре и верши Назначенное, ибо отныне ты тот, кто ты есть!
        - Да славится в Вечности Маат Нефер-Неферу Владычица Двух Истин, Дарующая и Отнимающая! - Ипи-Ра-Нефер в последний раз приветил Стражницу Двенадцатых Врат и, не оборачиваясь, пошёл к сестре.
        Мерит-Ра-Нефер протянула брату серебряный сосуд, из которого пред тем отпила сама. Верховный Хранитель приник к узкому горлышку - хмельное и сладкое питьё разошлось приятным теплом по всему его телу. Внезапно на прибрежные травы вновь упали тени брата и сестры.
        - Нам пора, брат мой Ипи! - Мерит-Ра уронила голову на грудь Ипи-Ра-Нефера.
        - Но, постой, моя царственная сестра? - Ипи почувствовал, что тёплая капля упала на его руку, затем увидел, как капелька, сорвавшаяся откуда-то сверху потекла по щеке Мерит-Ра, - это не земной мир, и в небе нет ни облачка, откуда у Врат Те-Мери воды Небесного Хапи.
        - Посмотри вверх и узнаешь, Ипи, мой милый брат! - улыбнувшись, ответила Мерит-Ра-Нефер.
        Верховный Хранитель поднял голову, но, вместо синего закатного неба увидел над собою лицо Нефру-Маат, по которому текли слёзы.
        - Возлюбленный мой, ты вернулся! - Нефру-Маат помогла Ипи-Ра-Неферу приподняться с ложа и обняла его, не переставая плакать, - Вернулся…
        - Приветствую Дважды Посвящённого, прошедшего Путём Аменет! - Усер-Мин стал на одно колено и поклонился Верховному Хранителю.
        Мерит-Ра медленно поднялась с ложа, держась за раненую руку:
        - Я же говорила тебе, Сестра, он возвратится! - Соправительница посмотрела в окно, горизонт Хепри бледнел.
        - Рассвет, моя царственная сестра? - Ипи-Ра-Нефер вскочил с ложа, освободившись от объятий супруги, едва не упал, но тут же опомнился, и помог сестре подняться, - помните, я говорил вам, что рассвет приносит новую тревогу?
        - Но и новую надежду, Ипи! - Нефру-Маат обняла брата, и помогла Хранителю и Соправительнице выйти на террасу, где их ждал Тути-Мосе, которому Мерит запретила присутствовать, сославшись на то, что не посвящённый в таинства Жрецов Величайшей и святителей Ур-Маа может помешать её действиям.
        - Я знал, что вы вернётесь, - Фараон смотрел на бледнеющий горизонт, не обернувшись к ним, - приветствую Дважды Посвящённых!
        - Почему ты боишься обернуться, Величайший Мен-Хепер-Ра? - Ипи-Ра-Нефер спросил скорее недоумённо, чем удивлённо.
        - Потому что вы с сестрой стали тем… кем вы стали. И мне не очень уютно рядом с обладателем Силы, не постижимой смертному, даже Посвящённому, и Даже Фараону.
        - Прими таким как есть того, кого ты любишь, Фараон, да будет жизнь твоя вечной, прими… как это сделала я! - Нефру-Маат шагнула навстречу Наследнику.
        Фараон обернулся и, мельком взглянув на Ипи, бросился к Мерит-Ра-Нефер и обнял её, но, быстро совладал с собой, обратившись к Верховному Хранителю:
        - Я знаю, какую Силу ты обрёл, и знаю предание об Избраннике. Это значит, что трон Дома Амен-Ем-Хети вернётся наследнику Древней Крови, Брат? - Тути-Мосе посмотрел на Ипи-Ра-Нефера с вызовом, гордо улыбнувшись.
        - Ты ничего не знаешь, мой Фараон и Брат мой! - Ипи грустно улыбнулся, - я пришёл вершить Неизбежность, а не противиться ей. Впрочем, неплохо бы дать понять тому, кто не приемлет нашу Неизбежность, что Я ПРИШЁЛ! - Ипи-Ра-Нефер торжествующе улыбнулся, и, быстро взбежав на крышу по ступеням террасы, повернулся в сторону дворца Маат-Ка-Ра и простёр руки.
        Со светлеющего неба, невесть откуда сорвалась синяя стрела Небесного Хапи и с грохотом ударила в навершие одного из обелисков Самозванки, расплавив золото и расколов гранит.
        Тути-Мосе и Нефру-Маат переглянулись, не веря своим глазам.
        Край диска Хепри появился на востоке, за спиной Ипи-Ра-Нефера, и, через мгновение, сонный Уасит взорвался светом нового дня.
        Наследник улыбнулся Верховному Хранителю, поспешив обнять Мерит-Ра, всё ещё бледную и дрожащую, когда из покоев вышла молодая наместница. Тути-Мосе видел её в беспамятстве, закутанную в плащ, а юную дочь Мери-Насира уже едва ли помнил. А сейчас пред ним предстала женщина, от которой молодой Фараон не мог оторвать взгляда. Сила - пугающая и манящая исходила от дочери нечестивого Шепсера, и Тути-Мосе ничего не мог с собою поделать. Мен-Хепер-Ра почувствовал неловкость перед дочерью Древней Крови, когда невольно сравнил её с Анх-Нофрет. Он попытался вспомнить Тути-Анх, но даже Посвящённая Имхотепа не возбудила в сердце сладостной памяти. Анх-Нофрет была наречена ему, но Шаи повелел быть иначе… Насколько же Ипи был прав, они живут не своей судьбою.
        - Живи вечно, Величайший Тути-Мосе! - Анх-Нофрет склонилась пред Наследником, увидев его взгляд, дабы сгладить неловкость.
        - Живи вечно, правительница сепа Пер-Басти! - Тути-Мосе ответствовал ей, продолжая любоваться телом заговорщицы.
        Мерит-Ра отвернулась, поняв всё. Она любила Ипи, но была огорчена тем, что Фараон предпочёл ей другую. Ипи-Ра-Нефер прижал сестру к себе, задумавшись о неразгаданных таинствах сердца женщины, но вынужден был поторопиться, Усер-Мин, выйдя из покоев, показал ему свежий свиток. Поверенный Верховного Хранителя был прав как никогда.
        - Прости меня, Величайший Тути-Мосе, - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, когда увидел растерянного Наследника, обернувшегося к нему, - я должен подписать папирус, именем Прекраснейшей, гласящий, что Анх-Нофрет отныне - среди Хранителей Трона, и делает всё по моему приказу, и да будет она невредима, именем Владычицы Истин! А ей - нужно немедля бежать. Ном Пер-Басти имеет много воинов, думаю, что ни старый Пер-Амен, ни Хапи-Сенеб не смогут дотянутся там до Анх-Нофрет.
        - Бежать, Ипи? - Тути-Мосе удивлённо взглянул на Верховного Хранителя, - но что ей может грозить во дворце Наследника, ужели Стража Величайшего и Хранители Трона не смогут защитить её?
        - Величайший Тути-Мосе, да будет жизнь твоя вечной, - Ипи-Ра-Нефер ожидал чего угодно, но сейчас растерялся, - вскоре ты с Воинством Тути отбудешь к синим водам, и, слава Нефер-Неферу, если вернёшься к Сезону Засух. Я покину Священную Землю немногим позже, и возвращусь не ранее твоего, мой названный брат.
        - Да будет вечной жизнь твоя, Величайший Мен-Хепер-Ра, но Дважды Посвящённый Верховный Хранитель прав. Пер-Амен не простит мне предательства, - Анх-Нофрет сама разрешила сомнения Наследника.
        Пер-Амен вышел на пилон Храма, дабы встретить лучи Хепри. Удалось ли Анх-Нофрет свершить свою месть, будет ли он избавлен от такой кости в горле, как Верховный Хранитель и его царственная сестра? На всё воля Нетеру! Внезапно, синяя стрела Небесного Хапи ударила в один из обелисков Маат-Ка-Ра. Пер-Амен попятился и едва не упал, удержанный Хети-Мером. «Недобрый знак для Покровителя Дома, недо…» - Пер-Амен схватился за грудь и упал на каменные плиты, прохрипев: «Да разорвут тебя твари Ам-Дуат, Посвящённый Хранитель! Дважды Посвящённый!» Старик вздрогнул, испустив Ах на Суд Усера.
        Хети-Мер стоял как храмовое изваяние над телом Святителя Ипет-Сут, когда к нему подошёл Хапи-Сенеб - Жрец Белого Храма Ану-Манти и предводитель Воинства Амена, возложив руку на плечо верховного Стража Храма: «Тот, имя кому - Дом Сокровенного, перешёл в Те-Мери, стражник. А теперь - принеси мне стрелы детей достойнейшего Паер-Анха и скажи… - Хапи-Сенеб на мгновенье замялся, - скажи, может ли стража Храма проникнуть во дворец Наследника дабы взять то, что мне нужно?»
        - Достойнейший Хапи-Сенеб, Святитель Сокровенного (Верховный Страж Хети-Мер не сомневался, кто станет Святителем Покровителя Дома Йаху-Мосе) но что мы должны похитить во дворце Наследника?
        - То, Хети-Мер, что уничтожит Соправительницу Мерит-Ра и Верховного Хранителя! - Хапи-Сенеб прошептал несколько слов на ухо Стражу Храма и добавил, - и принеси их стрелы!
        Анх-Нофрет поспешала к пристани Уасита, дабы взойти на ладью Шепсера Пер-Басти и скорее бежать из Столицы ещё в лучах Хепри. Внезапно она услышала приглушённый женский крик, детский плач и пьяную брань мужчин, доносившуюся из проулка. Она хорошо владела оружием и была при знаках своего достоинства, посему намеревалась разогнать нечестивцев, и, если возможно, передать их мадаям. Свернув, женщина увидела, как двое мечников с передниками Воинства Амена волокут молодую женщину, а совсем малое дитя семенит за ними. «Отпустите её, нечестивцы!» - Наместница сепа Пер-Басти крикнула на воинов и обнажила малый меч, прижимаясь к стене и подходя ближе. Воины, бросили несчастную, положив руки на свои мечи, и, казалось, раздумывали мгновение - сражаться или пуститься наутёк.
        Анх-Нофрет приближалась, поравнявшись с каким-то проёмом, перекрытым циновкой, но внезапно, две пары сильных рук схватили её сзади и зажали рот. Дочь Мери-Насира была ловка, и попыталась извернуться, дабы ударить мечом, когда оба воина и женщина, которую Наместница считала жертвой насильников, набросились на неё, перехватывая запястья и выворачивая руки. Рукоять малого меча обрушилась на голову Анх-Нофрет, и она обмякла в сильных и потных руках своих похитителей.
        Хранители быстро доложили Ипи-Ра-Неферу о двух главных событиях в Уасите и в Ипет-Сут. Верховный Жрец Сокровенного, старый Пер-Амен предстал сегодня в лучах Хепри в Зале Двух Истин. Местоблюстителем Ипет-Сут и Верховным Жрецом Амена назван Хапи-Сенеб… И ещё… Соглядатаями Воинства Амена похищена Анх-Нофрет. Хапи-Сенеб - предводитель Воинства Сокровенного. Верховному Хранителю это очень не нравилось. Но Ипи не стал тратить время на размышления, немедля отправившись в Ипет-Сут, уверенный, что найдёт там Наместницу Пер-Басти.
        Хапи-Сенеб стоял, опираясь на Хашет рядом с Хети-Мером в подвальной комнате для хранения даров, освещённой только несколькими лампадами. У стены на коленях стояла обнажённая, лишённая церемониального золота девушка. Она устала от пытки, локти её были связаны, но длинная верёвка, зацеплённая за крюк в потолке поддерживала несчастную, ещё больше выворачивая руки, запылённые ноги с покрасневшими ступнями забиты в неширокую колодку, а губы искусаны. И трудно было узнать в ней дочь нечестивого Шепсера Мери-Насира, красавицу, поразившую сегодня в лучах Хепри Ка Фараона Тути-Мосе. Рядом с Анх-Нофрет высился громадный и чёрный, как тварь Дуата, мадай, держащий длинную, но не толстую палку. Хапи-Сенеб дал палачу знак, и тот обрушил на высокородную дочь Та-Кем своё орудие. Вначале он бил её как исполнители приговоров Судей градов Та-Кем - по икрам и ляжкам, но Анх-Нофрет продолжала молчать. Тогда мадай обрушил тонкую но тяжёлую свистящую палку на подошвы, пятки и жилы несчастной, но Наместница Шепсера лишь вскрикивала, стонала, а, едва отдышавшись, грязно бранила Хапи-Сенеба и угрожала, что Тути-Мосе
выпотрошит его, как гуся. Что же, угроза за угрозу, раз палки не помогают добиться Истины, может, страх высокородной Анх-Нофрет поможет ему. Хапи-Сенеб подошёл к лампаде и поджёг охранные свитки Ипи-Ра-Нефера и представшего пред Усером Пер-Амена, гарантировавшие защиту Наместнице Шепсера. Полузакрытые глаза Анх-Нофрет округлились от ужаса:
        - Ты свершаешь святотатство против Прекраснейшей и Сокровенного, держащий Хашет! - прошептала дочь Мери-Насира, воспользовавшись перерывом в пытке, - теперь и Дважды Посвящённый Ипи-Ра-Нефер будет…
        - Святотатство? - Хапи-Сенеб, перебив пленницу, усмехнулся, но задумался: когда бы Верховный Хранитель мог пройти Второе Посвящение? Значит Анх-Нофрет всё же исполнила приказ Пер-Амена, щедро оплаченный золотом, а Избранник Нетеру - Ипи-Ра-Нефер повстречался с Владычицей Истин на Грани Миров. Но папирус Хранителей… Как Соправительнице и её брату удалось втянуть Анх-Нофрет - своего врага в игру на их стороне? Жрец Ану-Манти бросил горящие свитки на плиты, - Пер-Амен отныне среди Перешедших, а Ипи-Ра-Нефер - и я и Хети-Мер, страж Ипет-Сут видели и слышали, как старик приказал тебе убить Верховного Хранителя, ты подтравила Ипи и подделала свиток, опечатав священнейшей Маат-Хетем. И потом - разве я собираюсь тебя казнить, разве я Судья?
        - Ты хочешь просто убить меня? - Анх-Нофрет устало улыбнулась искусанными губами, - чего ещё ждать от нечестивца.
        - О, да будет свидетелем мне Сокровенный, - Хапи-Сенеб расхохотался, - колдунья называет нечестивцем жреца Амена-Ра? А тебя я не убью… И не буду предавать суду. Я, как Местоблюститель Святителя Ипет-Сут имею право ссылать колдунов за четвёртые пороги или на границу Тен-Неху. На перевалах, меж Суиной и Кушем очень мало воды - ещё во времена основателя Дома Амен-Ем-Хети в скалах выбили колодцы, и преступники вращают приводы водоподъёмных колёс. Ты можешь бежать куда хочешь, - Наместник Дома Амена с удовольствием заметил, как, не смотря на смуглую кожу, женщина побледнела, - ты не уйдёшь дальше, чем на пять Итеру, прежде чем умереть от жажды. Думаешь, почему там только шесть охранников на все восемнадцать смен обречённых сему наказанию? Или же… Тебя, связанную по рукам, выбросят с колесницы в саванне у западных границ Та-Кем. От земель Файюма слишком далеко, и тебе придётся идти в другую сторону, пять дней к ближайшей воде, семеня закованными ногами, стараясь держаться львов и пятнистых кошек, дабы гиены не растерзали юную плоть. Но, если ты не попадёшь в чрево нечистым тварям, или не замёрзнешь
ночью, или не умрёшь от голода, даже достигнув воды - горе тебе, Анх-Нофрет! Ибо тебя подберут кочевники Тен-Неху, накормят и напоют, дабы удовлетворить свою грязную похоть, а после - продадут своим вождям или пиратам Ша-Дана, где ты вовек пребудешь рабыней и наложницей! Говори, Анх-Нофрет! Что? Почему? Как?!
        - Тути-Мосе, да живёт он вечно, не спустит тебе сего и испросит Дважды Посвящённых Избранников Ипи и Мерит приказать Хранителям найти меня!
        - Зачем ты нужна Наследнику, да будет жизнь его вечной? Ужели Тути-Анх и Мерит-Ра ему ныне мало? - Хапи-Сенеб ухмыльнулся, сделав мадаю знак, и вновь удары обрушилась на несчастную - уже на спину и едва не вывихнутые руки, - а Ипи-Ра-Неферу зачем? Ты хотела отравить его, но Верховный Хранитель, желавший Второго Посвящения, для которого нужно пройти через смерть, помиловал тебя - в сие я верю. Но спасать, - Хапи-Сенеб видел, что пленница настолько измождена, что уже не стонет, и приказал палачу наносить удары в несколько раз реже, - и даже, если бы ты была нужна, даже ищейки Верховного Хранителя не найдут тебя в землях Те-Неху!
        - Ты прав, Хапи-Сенеб… Зачем же мне искать достойнейшую Анх-Нофрет в землях нечестивцев, когда я нашёл её в Ипет-Сут, - Ипи-Ра-Нефер улыбнулся, наблюдая как вытягивается лицо местоблюстителя Дома Амена, и немедля спустился вниз, - прикажи своему зверю и освободить её!
        Хапи-Сенеб и Хети-Мер замерли изваяниями, но громадный чернокожий палач продолжал свою пытку. Ипи-Ра-Нефер во мгновение, подвернув священный меч в поясной скобе, невидимым движеньем, заставившем Хапи-Сенеба и Стража Храма попятиться, уколол чудовищного кушита в правый глаз. Длинное лезвие Небут-Нетеру вышло более, чем на локоть из затылка мадая, вонзившись в песчаник на несколько пальцев. Ипи вынул меч из стены и из головы висевшего на нём тела, мгновенно рухнувшего, и лёгким скользящим ударом меча, способного располовинить воина нечестивых земель Джахи вместе со щитом и доспехом, освободил Анх-Нофрет от пут, даже не оцарапав руки. Второй удар Серебра Извечных и синего золота сокрушил дерево колодки.
        - Ты можешь идти достойнейшая? - спросил Ипи-Ра-Нефер, вложив священный меч в скобу перевязи.
        - Я попытаюсь, Дважды Посвящённый, да живёшь ты вечно, - женщина попыталась подняться на ноги, опёршись посиневшими руками, но застонала и рухнула на бок.
        - Понятно, - Ипи собрал церемониальные украшения Анх-Нофрет, завернув в подобие мешка из её разорванного платья, примотав его к руке, и подхватил на руки дочь своего несостоявшегося убийцы, сразу же поспешив к колеснице.
        Служки и дароносицы с удивлением взирали на обагрённый потёками крови священный меч Верховного Хранителя и обнажённую женщину, которую он нёс через весь Ипет-Сут.
        - Что ты сказала Хапи-Сенебу? Что он от тебя желал? - Ипи решился спросить женщину, непонятно как удерживающую себя от беспамятства.
        - Ничего, Дважды Посвящённый Ипи-Ра-Нефер, да живёшь ты вечно, после того, как я прошла с тобою водами мрачного Дуата, меня более нельзя устрашить, - Анх-Нофрет попыталась улыбнуться, - но почему ты спас меня?
        - Я - Верховный Хранитель Трона, дочь Мери-Насира, - Ипи тепло улыбнулся, - а, раз ты поразила любовью Ка Величайшего Мен-Хепер-Ра, то отныне мой долг хранить его любовь так же, как и власть Владыки Венцов, и границы Священной Страны, и преданность данников и Правителей нечестивых царств, верных Фараону.
        - Но… - Анх-Нофрет слишком долго держалась, и теперь ручейки слёз побежали по её лицу, Наместница нома Пер-Басти стала всхлипывать, но быстро совладала с собой, - достойнейший Ипи-Ра-Нефер, неужели Соправи…
        Ипи легонько надавил на шейную жилку Анх-Нофрет, учитывая, сколько девушка перенесла за сегодня, этого было довольно для беспамятства. Она обмякла на руках Верховного Хранителя, но задышала спокойно и ровно. Дважды Посвящённый не желал делать сего, но пришлось, ибо более всего сын Древней Крови не желал обсуждать, зачем Анх-Нофрет нужна царственной Мерит-Ра и самому Ипи-Ра-Неферу.
        Нефру-Маат и царственная Мерит-Ра выбежали встречать Ипи-Ра-Нефера ко вратам дворца Наследника. Когда Верховный Хранитель вместе со своим возницей спустили с колесницы Анх-Нофрет, женщины побежали к ней.
        - Что с Наместницей Шепсера, брат мой, Ипи? - Мерит-Ра-Нефер спросила, но сразу же осеклась, заметив следы верёвки и колодок на теле дочери Мери-Насира.
        - Хапи-Сенеб, да разорвут его твари Дуата, - кратко ответил Ипи.
        - Хапи-Сенеб, да он… - Тути-Мосе поспешил за женщинами и увидел избитую и не помнящую себя Анх-Нофрет на руках у Ипи-Ра-Нефера, - она жива, Ипи, названный брат, она…
        - Жива, но сильно избита, Величайший Мен-Хепер-Ра, - Верховный Хранитель попытался поклониться, - думаю, ещё семь рассветов ей не следует ходить, да и вовсе - подниматься с ложа.
        - Дай мне, Ипи! - Тути-Мосе на мгновение замер, залюбовавшись телом обнажённой наследницы Пер-Басти, которая когда-то была наречена ему, но тут же перехватил женщину, взгромоздив на руки.
        Царственная Мерит-Ра снисходительно, но тепло улыбнулась, заметив взгляд и волнение молодого Фараона, возложила тонкие и нежные руки на плечи Ипи-Ра-Нефера и Нефру-Маат, поспешив за Величайшим вместе с ними. Тути-Мосе окликнул своих Стражников, дабы приказали служанкам подготовить гостевые покои для Анх-Нофрет. Внезапно, дочь Номарха Пер-Басти закашлялась, очнувшись, испуганно оглянулась, но, увидев Тути-Мосе и Верховного Хранителя, успокоилась, прошептав отёкшими и окровавленными устами: «Благодарю тебя, что прислал Дважды Посвящённого!»
        Молодой Фараон осторожно и нежно опустил на ложе раненую, рявкнув на Стража Величайшего, дабы тот спешил в братство при Храме Анпу и набрал снадобий и мазей для Анх-Нофрет, но был остановлен:
        - Не нужно, мой Величайший, - Мерит-Ра улыбнулась Фараону, - я сама исцелю дочь нечестивого Мери-Насира, - Мерит поклонилась, - завтра она сможет ходить, но не меньше, чем полнедели ей не стоит подыматься.
        - Ты очень добра ко мне, Мерит-Ра-Нефер, дочь Древней Крови, - молодой Фараон сладко поцеловал свою Соправительницу, но Мерит-Ра отстранила его, попросив подошедшего Усер-Мина принести, что нужно, из её покоев.
        - Я скажу тебе, Величайший, - Мерит-Ра-Нефер погладила голову Анх-Нофрет и поцеловала, заметив, что боль от избитого тела возвращается к дочери Шепсера Пер-Басти, - скажу, что Анх-Нофрет нигде не изведает покоя, пока ты не возвратишься из Пунта, а брат мой Ипи - от стен Тисури. Нигде, кроме нашего дворца, поверь, Тути-Мосе, да живёшь ты вечно, я сумею защитить её, - царственная сестра Ипи хорошо поразмыслила и взвесила всё. Высокородная Анх-Нофрет - не простолюдинка Тути-Анх, выбившаяся в Посвящённые Тути, к тому же, она давно наречена Величайшему Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, посему и пред Нетеру в том не будет дурного и не будет срама Двойной Короне. А молодой Фараон оставит Соправительницу с её Ипи.
        Тути-Мосе и даже Нефру-Маат опешили от слов царственной сестры Ипи-Ра-Нефера и переглянулись, не говоря ни слова.
        Вскоре лекарства и вода были доставлены, и Соправительница, ещё бледная, дрожащая, и едва способная действовать левой рукой, омыла лицо Анх-Нофрет, влила ей настойку и принялась хлопотать над больной, втирая бальзамы и мази. Нефру-Маат была поражена нежной заботой Соправительницы о женщине, отец которой едва не погубил их с Ипи пять разливов назад, а, во вчерашних лучах Атум-Ра, сама Анх-Нофрет задумала отравить Ипи-Ра-Нефера, и Мерит-Ра едва удалось спасти брата. Конечно, дочь Древней Крови всегда выхаживала и саму Нефру-Маат, когда ей случалось нездоровиться, и её забота была подобна игре дитя с котёнком, но сейчас пред Мерит-Ра не Наречённая её брата, а убийца и дочь убийцы, к тому же… Не надо, подобно Мерит и Ипи быть Прорицателем Маа, дабы понят, что Тути-Мосе возлюбил дочь Номарха, а значит… Молодой Фараон не отступится.
        Пока Мерит-Ра старалась разогнать кровь и натирала мазью спину Анх-Нофрет, та терпела, сжав зубы, но, когда Соправительница обошла ложе и принялась с силой растирать ноги несчастной, дочь Шепсера не выдержала, начав тихо стонать. Тути-Мосе тут же подскочил к ней, присел рядом и трепетно обхватил голову Правительницы Пер-Басти руками.
        Ипи-Ра-Неферу не хотелось, чтобы Хранители и Стражи видели сие, он приказал всем удалиться, а Усер-Мину и Ахти-Муту стоять на страже, и сам покинул гостевые покои вместе с Нефру-Маат. Женщина недолго хранила молчание и, вскоре, не утерпев, спросила Верховного Хранителя:
        - Возлюбленный Брат мой, я долго знаю царственную Мерит-Ра, да живёт она вечно, конечно, я не раз испытала на себе её заботу, но Соправительница, не смотря на юность, очень сильна и мудра, и… Иногда кажется мне жестокой. Но почему к Анх-Нофрет, замыслившей против тебя она…
        - Не надобно называть царственную Мерит-Ра жестокой, моя Нефру-Маат, - Ипи остановил женщину, на несколько мгновений прильнув к её устам, - не нужно, ибо я не знаю никого в мире Геба и Нут нежнее и добрее моей сестры.
        - А как же, - Нефру-Маат обиделась на слова Ипи, заставив того смутиться, но спохватилась и перевела разговор в иное русло, - я знаю, что в Ка сестры твоей, Дважды Посвящённой Мерит-Ра нет места злу, но то как она суетилась, когда я была больна в позапрошлом сезоне, равно как и сейчас - не нежность и забота. Она больше походит на девочку, не наигравшуюся в куклы, Ипи.
        - Пожалуй, - Верховный Хранитель заметно помрачнел, тяжело задышал, но вздохнул, улыбнувшись тепло и печально, - ты права, Возлюбленная Сестра. В возрасте, когда ты играла с куклами, Мерит и Ипи играли с судьбами царств и жизнями царей, кровь тех, кто пал по нашему велению, или от нашей руки, кровь тех, кто нам дорог, запеклась на губах Избранников. Да, мы с сестрою - ещё дети, пусть и Дважды Посвящённые, пусть и Избранные Вместилищем самими Нетеру. Посему…Не мешай Мерит-Ра ласкать тебя, как котёнка, посему Тути-Мосе, да живёт он вечно, подарил мне дорогую игрушку - новую пятирядную ладью… Прими нас такими, каковы мы есть. Может быть, ты что-то изменишь, Возлюбленная Сестра. Может быть.
        - Прости, Ипи… - Нефру-Маат привстала на пальцах, крепко обняв супруга, - но… Не стоит считать меня глупой. Мерит-Ра оставила здесь Анх-Нофрет, дабы новую игрушку получил и Тути-Мосе, дабы меньше мешал союзу Избранников.
        - У меня, как Верховного Хранителя, - Ипи-Ра-Нефер, и без того бледный, позеленел, - были свои замыслы, насчёт дочери Мери-Насира. Она довольно высокородна - мало кто, даже из наследных Шепсеров и Великих Верхних Земель, может похвалиться таким влиянием и древностью рода. Сеп Пер-Басти богат, и воинство её нома велико - в тысячу копий. Да и сама Анх-Нофрет довольно мудра, прекрасно разбирается в ядах и лично знает царя Нахарина, Хранители Трона не разбрасываются такими союзни…
        Ипи не договорил и осел, сползая по стене. Нефру-Маат едва удержала Ипи-Ра-Нефера, аккуратно усадив Верховного Хранителя, впавшего в тяжёлое забытье, и тут же услышала крик царственной Мерит-Ра. Соправительница всегда чувствовала, что её брату плохо, хоть за десять шагов, хоть за десять итеру. Мерит явилась вместе с Усер-Мином, поднявшим молодого Хранителя на руки, и, без промедления, все трое поспешили в покои Верховного Хранителя Трона. Соправительница, едва поверенный Ипи уложил Дважды Посвящённого, приказала Усер-Мину оставить их втроём. Ещё сегодня, перед восходом Хепри, Ипи-Ра-Нефер был меж Западным и Восточным берегами, и сильный яд Анх-Нофрет, не смотря на противоядие Мерит-Ра ещё не покинул его тело. К тому же, Ипи немало утомился, пронеся на руках Анх-Нофрет через весь Ипет-Сут, и держа её на колеснице. Слова Нефру-Маат взволновали кровь высокородного сына Та-Кем, став последней каплей, хотя Мерит и не знала сего, но Ипи, с его невосприимчивостью к ядам ничто не угрожало. Почти - если от яда тростниковой кобры и кушитских бобов излечить было просто, то ракушка-лучница… Кто знает, как бы
всё вышло, если бы Ипи с Мерит не употребляли её яд понемногу - ужаленные рыбаки Синих Вод никогда не выживали.
        Царственная дочь Древней Крови присела на ложе рядом с Ипи-Ра-Нефером, лаская его тело и волосы, смотря на Закатную Корону Атум-Ра, и раскачиваясь в такт своим мыслям. Синие глаза Соправительницы, в пламени заката показались Нефру-Маат искрящимся расплавленным синим золотом, но, внезапно, глаза Мерит-Ра-Нефер увлажнились и на щеке появилась блестящая дорожка. «Нефер-Неферу, Прекраснейшая Маат, Владычица Истин, ответь той, кого избрала Ты Вместилищем, есть ли счастье пред ликом Ра, есть ли счастье для нас с Ипи?» - она шептала свои слова тихо, как молитву или священный текст, не переставая плакать всё так же беззвучно, смотря на далёкий закат, - «Ответь мне, Великий Херу-Хранитель, ответь, Прекраснейшая, за что наказали Избранием нас? Есть ли под небом счастье? Кто счастлив ныне - крестьянин, простолюдин, воитель, Жрец, Посвящённый иль Величайший? Но только не тот, кто Избран… И есть ли под небом счастье, ответьте, Нетеру?» - Нефру-Маат слушала слова Соправительницы, понимая отныне, как рождается песнь, но понимала и то, что этой песни Шаи не велел быть записанной. Никогда… Нефру-Маат слушала
Мерит-Ра-Нефер с упоением, но дрожала и пыталась скрыть чувства, обуревающие её. «Есть ли под небом счастье… счастье…» Голос царственной сестры Ипи-Ра-Нефера становился всё тише, как эхо, лучи Атума заиграли красным золотом на хрупком теле Соправительницы, но, внезапно, Мерит-Ра охнула и упала на ложе без сил. Она потеряла много крови и ослабла не меньше брата, и Нефру-Маат решила возлечь меж ними, обняв, дабы согревать Мерит и Ипи, одновременно и следить за течением их крови. Едва Жрица Золотой прилегла, она вздрогнула, заметив в проёме юношу, но облегчённо вздохнула, узнав в нём Иосафа, который уже больше локона Хонсу жил и обучался во дворце Тути-Мосе.
        - Иосаф? - Нефру-Маат всё же спросила незваного гостя.
        - Да, достойнейшая Нефру-Маат, я Иосаф, который вскоре примет Рен Ре-Хми-Ра, как приказал мой… достойнейший Ипи-Ра-Нефер.
        - Зачем пришёл ты, не видишь, потомкам Древней Крови нездоровится! - Нефру-Маат возмутилась.
        - Я услышал слова царственной Мерит-Ра, да живёт она вечно, и хотел спросить тебя, правда ли, что ваши Нетеру столь же жестоки, как и бог нашего племени?
        - Как смеешь ты, нечестивец, поносить Нетеру пред Посвящённой Жрицей и Хранительницей Таинства Крови!? - Нефру-Маат была вне себя.
        - Прости достойнейшая, - Иосаф поклонился, - но как ещё назвать тех, кто причиняет своим Избранникам нестерпимую боль?
        Жрица Золотой не нашлась, что ответить, сглотнула и крепко сжала веки, удерживая подступившие слёзы, ибо не должно показывать чувств пред презренным аму. Корона Атума взорвалась на горизонте Аменет.
        5
        Стрела Истины

1510 ВС.

12 ГОД ФАРАОНА МААТ-КА-РА. СЕЗОН ЖАТВЫ. 12 МЕСЯЦА ПА-ОПИ.
        Сегодня Тути-Мосе отправлялся в Те-Нетер, далёкий Пунт. Его корабли, выйдя из порта Синих Вод обойдут вдоль всего берега, повернув назад, на звезду Мер, и только там отыщут загадочную землю. Сколько будет длиться его поход - разведчики говорили, что не менее шести месяцев, но, главное, он уходит сегодня, со своим Воинством Тути через Путь Ужаса от Уасита к Синим Водам. А парой дней позже, Ипи Ра-Нефер, передав дела царственной Мерит-Ра, отправляется к гавани Менфи, где уже грузится на ладьи Ниб-Амена и его собственные корабли Воинство Маат, дабы идти к граду на острове за слонами и кедром, навстречу флоту коварного Бен-Мелека, желающего напасть на тех, кто не ждёт нападения. Что же, тем хуже ему самому, ибо Знаменосец Великой Зелени и Верховный Хранитель Трона готов.
        Но что будет в Священной Земле без него и без Наследника? Две недели назад пропал Мефтет - кот Ипи и Нефру-Маат, это можно было бы просто счесть недобрым знаком для Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефера, если бы не настойчивое ощущение, преследующее Ипи и Мерит-Ра, что кот Верховного Хранителя пропал не просто так. Вот уже шесть дней, как Хапи-Сенеб обрёл Хашет, против обычая, не дожидаясь погребения Пер-Амена, и, если старый Пер-Амен был осторожным врагом, то тщеславный Хапи-Сенеб, став Верховным Святителем Сокровенного, может начать действовать немедля. А Мерит-Ра остаётся одна… Он хотел бы приставить к ней в помощь Анх-Нофрет, ставшую Верховному Хранителю верной союзницей, пройдя Путём Ам-Дуат, но у Тути-Мосе были совсем другие планы. Фараон решил взять с собою на флагманскую ладью ту, кто когда-то была наречена ему, и, если бы не воля Самозванки, стала бы Соправительницей. А Ипи не разлучили бы с Мерит-Ра… Впрочем, - Ипи закончил и подписал ещё один свиток, уложив его в поясную трубку, - зачем думать о том, что могло бы свершиться. Пусть Тути-Мосе обретёт своё счастье, не с Тути-Анх, Посвящённой Имхотепа,
так с дочерью прОклятого Шепсера Мери-Насира, Ка которого уже гложет Стражница Амет, если такова воля Шаи. А ему пора повидаться с Наследником.
        Тути-Мосе смотрел на выстроенные отряды воинства Тути, казавшегося несметным, хотя в нём было всего пять тысяч копий. Самое крупное воинство Священной Земли, созданное самим молодым Фараоном, в двадцать домов, с лучниками, усиленное отрядами мечников и колесницами. Впрочем, немногочисленные колесницы сейчас несли только военачальников и предводителей мелких подразделений, ибо, пройдя вдоль каналов, воинство вступит в саванну и бесплодную Долину Ра-Хенни, чтобы в четыре рассвета выйти к древнему порту и погрузиться на бесчисленные ладьи Знаменосца Синих Вод, а на кораблях колесницы будут только занимать место.
        - Живи вечно, Величайший Тути-Мосе, да будет путь твой кратким и благополучным.
        - Живи вечно, достойнейший! - Фараон оглядел Верховного Хранителя, - прошло не так много времени, но ты совсем оправился от яда. Анх-Нофрет сильна в этом искусстве, раз смогла причинить тебе вред, ибо в Священной Земле и за её пределами говорят, что никто не в силах отравить Верховного Хранителя Трона и юную Соправительницу!
        - Будь осторожен, Величайший, - Ипи засмеялся, - ибо берёшь опытную отравительницу на борт своего корабля! Или ты уже познал все её яды?
        - Не нужно, Ипи, - Тути-Мосе смутился, - Меня долго не будет в Уасите, и не всё ли равно вам с Мерит-Ра, кто опоит меня сладким ядом?
        - Ты несправедлив к нам! - Ипи отвернулся, изменившись в лице, - Мерит-Ра ждёт твоего дитя, наследника Двойной Короны, она твоя верная Соправительница, и в глазах простолюдинов и высокородных она будет только с тобою. И какое дело тебе, Величайший Мен-Хепер-Ра, до того, кого любит она, и до того, кто её любит? А я иду к Тисури через восемь рассветов.
        - Прости меня, Брат, ибо ты будешь разлучён с Мерит-Ра надолго… И в ином прав - это не только наша с Мерит Неизбежность, ибо так предначертали Шаи и Сешат всем Величайшим и их Правительницам.

* * *
        Колесница Ипи Ра-Нефера неспешно въехала в подворье Хранителей. Меньше недели прошло со времени отбытия Тути-Мосе, а напряжение уже витало в воздухе. Но только не здесь.
        Большой Дворец Истины, как назывался дом Совета, имел свои тайны, и сегодня Ипи собирался воспользоваться одной из них. Не говоря ни слова, Верховный Хранитель зашёл в низкий коридор у входа, потребовав, чтобы стражники провели его в темницу. Тайная стража Священной Страны часто содержала здесь своих пленников, о которых не только мадаям, но и соглядатаям Самозванки не было известно. Сегодня здесь был только один пленник - разбойник, одно имя которого приводило в трепет не только земли Ре-Тенну до Сихема и земли Тен-Неху, но и Шепсера Шедита. Что же, Ипи хорошо знал, что один лучник или отравитель может заменить целое воинство, но не всегда. Иногда нужна шайка разбойников. Впрочем, Мен-Ка трудно было назвать простым разбойником, и Верховный Хранитель знал это по собственному опыту. Скорее - военачальником.
        Молодой Хранитель поклонился державшему Печать Крылатой Маат и, в пару ударов деревянного молота, выбил кедровый засов. Ипи Ра-Нефер вошёл внутрь, приказав Хранителю ожидать. Узкое, но высокое оконце и две больших лампады давали много света, но узник разглядывал гостя из тёмного угла, храня молчание. Верховный Хранитель ответил тем же.
        - Я так и знал, что потомок Древней Крови не сможет умерить свою спесь, дабы заговорить первым, - голос из полумрака прервал липкую тишину.
        - Я пришёл с добрыми вестями, достойнейший, - Ипи ответствовал не смутившись.
        - Что я слышу, достойнейший Ипи Ра-Нефер? Тебе нужно что-то от презренного разбойника? - пленник усмехнулся, так и не встав со шкуры, служившей ему ложем.
        - Встань, прозванный духом пустыни, как полагается, когда говорят два воина, и я скажу, что мне нужно! - Ипи ответствовал не шелохнувшись.
        - Ты, юный Ипи, вправду великий Хранитель Трона, в ранние годы превзошедший мастерством своего отца, которого я знал хорошо. Ты умеешь использовать золото, страх и порок, слава о твоих отравителях и невидимых лучниках идёт от Шарден до Элама, и лишь поэтому я говорю с тобой. Но где же ты снискал славу воина, достойнейший Верховный Хранитель? На ложе с царственной Мерит-Ра или на ложе с возлюбленной Нефру-Маат - более я нигде не видел тебя в битвах, - разбойник едва удержался от хохота.
        - Я пришёл не для того, чтобы выслушивать глумления и оскорбления нечестивца, а дабы дать тебе золото и свободу! - Верховный Хранитель умел хранить самообладание.
        - Что же! Уважь старика и накорми его, и тогда я выслушаю достойнейшего Хранителя! - Мен-Ка встал в полный рост и улыбнулся Ипи.
        - Ты отведаешь полуденную трапезу во дворце Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра, разбойник, а пока обсудим то, что тебе предстоит свершить.
        - Даже так? - Мен-Ка отступил на шаг, - я думал, что ты опять бросишь мне свиток прощения и десяток золотых колец… Так что же могут совершить презренные разбойники, из того, что не под силу отборным воинствам и неуловимым Хранителям?
        - Не глумись надо мною, - Ипи снова захотелось приказать всыпать разбойнику палок, но Хранитель переборол себя, - воинству не пристало свершать набег, а разбойники пригодятся для сего. И смогут нанять Хабиру и кочевников Ре-Тенну, не произнося Рен Фараона и Верховного Хранителя.
        - Когда я смотрю на достойнейшего Ипи Ра-Нефера, то двое борются во мне: один видит мальчика, которого некому проучить, а другой видит воистину великого Хранителя Трона, - Мен-Ка польстил Ипи, - но назови того, на кого мы должны напасть, ибо от этого будет зависеть цена.
        - Когда я смотрю на тебя, то думаю, отчего ты не идёшь в воинство Та-Кем, ибо Нетеру одарили тебя щедро, ибо дар военачальника нельзя расходовать на разбой, идя против Священной страны и воли Нетеру! - Ипи Ра-Нефер попытался ответить тем же, - ты должен разорить земли Тисури. Верховный Хранитель даст тебе столько золота, сколько ты запросишь.
        - Даже четыре хека? - Мен-Ка усмехнулся, заставив Ипи Ра-Нефера поперхнуться от возмущения, - за два хека я найму Хабиру и разбойников Ре-Тенну, достойнейший.
        - Два хека! - Ипи был твёрд, - сменяешь их на серебро в Шарухене, так будет больше.
        - Три, ибо ты не понял, мне нужен хека золота, и ещё один я раздам своим воинам, а для диких наёмников сгодится серебро Шарухена, тут ты прав, достойнейший.
        - Да будет так! - Ипи Ра-Нефер протянул собеседнику свиток помилования, и тут же нанёс священным мечом скользящий удар по бронзовому браслету на запястье, за которое пленник был прикован к стене длинной цепью. Ипи хотел удивить и испугать разбойника, но тот только усмехнулся, осматривая разрубленную бронзу, добавив:
        - И где же обещанная трапеза, достойнейший? Надеюсь, при дворе Наследника, да живёт он вечно, не угощают прокисшими винами?
        - Я прикажу, дабы тебя вымыли и умастили благовониями, дали лучшего финикового вина, накормили и одели в достойное платье. А пока - мне нужно идти, - Ипи Ра-Нефер поклонился едва заметно, - заберу тебя позже.
        Ипи вышел, не оборачиваясь, передав приказ удивлённому охраннику. Ему нужно было навестить ещё одного. Нет, Иосаф не был пленником, Ипи Ра-Нефер приказал выделить оному хорошие покои и продолжить обучение. Да и спрятал его в Доме Истины лишь потому, что опасался гнева царственной сестры. А теперь Мерит-Ра примирилась… Впрочем, это имеет мало значения, ибо Ипи отправит молодого Иосафа в Берити, на один, может, на два разлива.
        В размышлениях, Верховный Хранитель Трона не заметил, как подошёл к покоям юного, но знатного кочевника. Два Хранителя Трона при обоюдоострых мечах и двое копейщиков хранили его от возможного бегства и гнева царственной Мерит-Ра-Нефер, хотя не меньше локона Хонсу это уже было излишним. Но Ипи должен был знать его готовность.
        - Живи вечно, Иосаф, - Ипи улыбнулся, заметив, как кочевник пишет что-то на папирусе, - что ты пишешь, высокородный сын диких племён?
        - Живи вечно, достойнейший Ипи Ра-Нефер, Дважды Посвящённый Верховный Хранитель Трона! - Иосаф вскочил, поклонившись Ипи, - только я уже не Иосаф, я принял Рен Ре-Хми-Ра, достойнейший.
        - Не был бы я Верховным Хранителем, если бы не знал сего, однако, я зову тебя Иосафом, ибо ты, Ре-Хми-Ра, привык к старому имени.
        - Но, да простит меня Верховный Хранитель, зачем ты явился, вначале… - Ре-Хми-Ра запнулся, - я думал, что ты возжелал убить меня, ибо я увидел. Прости, меня, ибо я не…
        - Что ты, отныне достойный Хранитель Трона, - Ипи перебил Иосафа на полуслове, не ты предсказал мою гибель. Царственная Мерит-Ра-Нефер боялась сознаться в сём себе самой, предпочтя, чтобы Истина о её брате была высказана чужими устами. Она просто не выдержала, но давно простила тебя. Я же не только смирился с неизбежным, но и возрадовался, ибо отныне никакой враг, стрела, пика или дрот не страшны мне. А Соправительница давно простила тебя. И ты прости нас с сестрой, Иосаф.
        - Что ты, достойнейший из достойных Дважды Посвящённый, какое право имеет прощать или нет Соправительницу и её брата - Верховного Хранителя, верховных Ур-Маа, ваш недостойный раб?
        - Ты не раб, Иосаф, отныне ты средь Хранителей.
        - Но, достойнейший, да живёшь ты вечно, ты заплатил за меня пятнадцать кайтов! - Иосаф был ещё наивен.
        - Что же, - Ипи Ра-Нефер улыбнулся, - я назначил тебе большое жалование, как ученику Дома Прекраснейшей, дай мне двадцать три кайта золота, ибо ты не мог истратить ни медного шати! - Иосаф сие мгновенье исполнил просьбу, а Верховный Хранитель разрезал один кубик надвое малым мечом и вернул кусочек золота Иосафу, положив в кошель остальное, - больше ты не мой слуга. По законам Та-Кем каждый слуга и даже крестьянские батраки из пленных могут откупиться от господина за полуторную цену. Но почему ты не желаешь сказать, простил ли нас с сестрою?
        - Я не держал зла на тебя и Соправительницу, достойнейший Ипи Ра-Нефер, ибо вы не сделали ничего дурного мне, - Иосаф продолжил, промедлив мгновение, - и я благодарен Дважды Посвящённому, что ты выкупил меня из неволи, - Иосаф поклонился, - но, почему ты добр ко мне, я предсказал тебе раннюю, ибо в Священной Земле живут долго, встречу с Крылатой Богиней, а в наших землях, равно как и землях Фенех, убивают за менее дурные вести?
        - Ты предсказал мне силу и неуязвимость! Разве такая весть может быть дурной? И, потом, мы с Мерит - Великие Ур-Маа, и грядущее не тайна для нас, - Ипи вновь улыбнулся, - довольно ли обучили тебя, Иосаф? Готов ли ты ныне стать Хранителем Трона в чуждых землях и делать то, о чём я говорил тебе?
        - Конечно же, достойнейший, Хранители Трона даже сказали мне, что я научился управляться с мечом и луком не хуже воина, - Иосаф поклонился вновь, - но всё же… Я твой раб, Верховный Хранитель, ибо где мой выбор - вернуться в Ре-Тенну и жить среди кочевников младшим сыном без наследства, или же стать Хранителем в Священной Стране, жить в богатстве и преумножать знания? Ты ведь знал, что я выберу…
        - Да, Ре-Хми-Ра, - Ипи помрачнел, - но лучше скажи, силён ли ты в торговле, или тебе нужно придать опытного советника?
        - Я хороший торговец, достойнейший Хранитель, отец мой, Йахув-Бел доверял мне вести дела в Сихеме и Тисури, - Иосаф был горд тем, что и в этом будет небесполезен Верховному Хранителю.
        - Что же, я так и напишу, что купец Ре-Хми-Ра, сын кочевника и купца Йахув-Бела отныне Друг Наследника. Этот папирус откроет тебе многие двери, даже отец твой будет горд своим сыном, когда увидит тебя! - Ипи извлёк печать, но Иосаф остановил его:
        - Постой достойнейший! Отец, да будет он здрав, не пустит меня не то, что на порог шатра, но и в загон для овец, если узнает, что Иосаф принял Рен, положенное в Та-Кем, а стало быть, изменил нашему Верховному богу Йахув-Адони.
        - Будь по твоему! - Ипи пожал плечами, - я назову тебя Иосафом. Только глупо почитать Йаху и Итана, подобно Нетеру, ибо они есть светило ночи и светило дня, - Ипи извлёк папирус, прибор и печать Тути-Мосе, ибо, если скрепить свиток печатью Хранителей или Маат-Хетем, Иосафа заподозрят в шпионаже, подошёл к столику и немедля начал писать.
        - Я узнал в Та-Кем многое, достойнейший, и я благодарен тебе! - Иосаф, выждав, продолжил, - ибо, пусть от нечестивых Хаков мы переняли сие и стали называть Светила богом, но отец верит сему…
        - Что же, Ре-Хми-Ра, - Ипи Ра-Нефер закончил свиток, скрепив печатью, - тебе выдадут платье знатного торговца из Сихема и две повозки дорогого оружия, объяснив, за сколько его следует продавать в Берити, да ещё - хека золота и тысячу дебенов медью на расходы. Ещё дадут три повозки и четыре осла, писца, двадцать слуг-кушитов и придадут пятерых Хранителей Трона в простом платье. Только, смотри, в чужой стране - они лишь твоя охрана, не назови их Хранителями - это выдаст тебя!
        Ипи Ра-Нефер возложил руку на голову своего нового Хранителя и разведчика, и, тут же, не оборачиваясь, вышел вон.
        В этот день уход Атум-Ра и время ранних звёзд трудно было назвать спокойным. Провожали Иосафа и Мен-Ка, и последний, как обычно не преминул напиться, подобно гиппопотаму. Но главным, что обеспокоило, и, пожалуй, устрашило Ипи стал свиток от Хранителя, осведомлявшего Ипи Ра-Нефера о делах в Великих Храмах Амена, и, прежде всего, в самом Ипет-Сут.
        Лишь в девятом часу Атума, гостей удалось покинуть, а Нефру-Маат, подпоив, оставить на ложе. Только тогда Ипи Ра-Нефер и Мерит-Ра смогли уединиться в покоях Соправительницы. А обсудить им нужно было многое.
        - Достойнейшая сестра моя, - Верховный Хранитель извлёк папирус, - что ты можешь сказать об этом свитке?
        - Донесение, брат мой, Ипи? - Мерит окинула Хранителя вопрошающим взглядом, принимая папирус, - кто-то из твоих личных осведомителей, иначе бы и меня известили. Откуда - Мерит-Ра Нефер осеклась, едва развернув свиток, - Великие Нетеру! Я не ожидала такого от… Значит, он хочет взять под стражу нас с тобою, иначе, зачем ему наши стрелы, припрятанные Праведногласым Пер-Аменом, да Сах Мефтета? И я догадываюсь, чьи Рен написаны на саркофаге твоего кота, значит… Нужно спешить к Самозванке, сейчас же, ночью, ибо сей заговор и против неё!
        - Не стоит, возлюбленная Мерит! - Ипи выхватил папирус из её рук и, запалив огоньком лампады, бросил на пол - либо Хат-Шебсут замешана в сём, либо… она бессильна нам помочь, ибо ты права, сестра, - Ипи Ра-Нефер вздохнул, - этот заговор, может статься, прежде всего против неё.
        - Тогда что же…
        - Тебе - оставаться во дворце Наследника, под защитой тысячи Хранителей Трона! - Верховный Хранитель властно перебил Соправительницу, - здесь тебе воистину ничто не угрожает. А мне… Нам - бежать на тяжёлых и быстрых колесницах, бежать в Хи-Ку-Пта, чтобы взойти на ладьи Ниб-Амена - там мы с Нефру-Маат будем в безопасности.
        - Ты уверен, Ипи, брат мой? - Мерит-Ра привстала, - большинство твоих Хранителей на ладьях, а остальным и вправду нужно остаться в Уасите. Ты не сможешь взять с собою многочисленной охраны, и Хапи-Сенебу не составит труда перехватить вас!
        - Уверен, Мерит, - Ипи Ра-Нефер поцеловал сестру, - уверен, ибо там, где не прорвётся отряд колесниц, проскользнёт одна! Мы бежим с рассветом, проехав через врата Суины, обойдём Уасит кругом и взойдём на ладью едва ниже Капты, я вышлю гонца на пристань.
        - И да будет так, достойнейший Ипи Ра-Нефер! Только, до восхода Хепри ещё далеко, брат мой, Ипи… - Мерит хитро улыбнулась.
        - Прости, Мерит, но ты носишь дитя, и я не думаю…
        - Оставь, Ипи, - Соправительница отвела глаза, - я ношу дитя довольно долго, чтобы быть готовой к любви, как сказали целители Братства. И ни моему мечу, ни твоей любви не изменить Неизбежности: тот, кто обречён родится, погубит тебя, а внук его сына погубит Священную Землю. Тщетно, Ипи… - Мерит-Ра упала на ложе, тихо заплакав.
        - Не нужно, Мерит-Ра… Не нужно, - Ипи перевернул женщину, расстегнув массивный обруч на шее, дабы снять пектораль Соправительницы, и лишь приспустил лёгкое платье полупрозрачного льна, - ты - Избранница, сестра моя. Ты, та, которую избрала Сама Владычица Истин, дабы быть в мире пред Ликом Амен-Ра, - Ипи начал целовать шею и спину Мерит, ожидая, пока она сама успокоится и обернётся к нему, - ты не должна печалиться, я перейду в Те-Мери нескоро, и мне не придётся долго ждать тебя в Земле Возлюбленных. Но ныне я знаю, как сотворить Неизбежность, не противясь воле Нетеру! Не стрелою, мечом и ядом, но любовью, Мерит!
        - Как, милый брат мой? - Мерит-Ра резко вскочила, мгновенно уняв слёзы, - как?! Безумец не придёт, победы Мен-Хепер-Ра не будут напрасными?
        - Безумец придёт, Мерит-Ра, - Ипи отстранился, лишь на мгновение, - но за ним придёт новый Избавитель, которому будет суждено основать Великий Дом и восстановить славу Та-Кем! Властолюбивая Маат-Ка-Ра пустила в грядущие отравленную стрелу, но в нашей с тобою власти пустить иную. Пустить стрелу чуть дальше… Я получил откровение, Мерит. Наша с тобой дочь, Мерит, дочь Священной Крови…
        - Внук её сына, - Мерит-Ра перебила Ипи, - Имя которому будет Сети-Хепен-Ра…
        - Сети-Хепен-Ра Херу-Ем-Геб Мери-Амен будет Рен нового Избавителя и основателя Дома, - молвил Ипи, смотря в синие, как у него самого, глаза сестры, смотря в Вечность, - ты зачнёшь основательницу нового Великого Дома, не пройдёт и разлива с сего дня, когда Тути-Мосе будет в Уасите, ибо Дочери Священной Любви не нужны кривотолки, а сейчас…
        - Херу-Ем-Геб, Верховный Хранитель и Военачальник при Безумце, продолжатель Великих Домов Амен-Ем-Хети, Йаху-Мосе и Священная Кровь Самого Херу Сома, потомка Нетеру! - в глазах Мерит-Ра Нефер, ещё влажных от слёз горел огонь любви. И пламя Великой Надежды, - наша стрела Синего золота добьёт почти через сотню лет, мой Великий Ур-Маа! - Соправительница повернулась на бок и поманила Ипи…
        - Ипи, проснись, брат мой! - утомлённая любовью Мерит-Ра Нефер сказала очень тихо, и Верховный Хранитель не услышал её, продолжая дремать. Она прижалась к брату, лаская, и заметила, что он улыбнулся, - Проснись, Ипи! Хепри восходит, а вам с Нефру-Маат нужно уходить!
        - Хепри восходит, сестра моя. Мы сотворим Неизбежность! - Ипи Ра-Нефер присел на ложе, посмотрев в окно. Белое облако на бледном западном горизонте внезапно стало нежно розовым.
        Боевая хевити Верховного Хранителя выехала через Верхние Врата в начавшей рассеиваться предрассветной мгле. Усер-Мин и Ипи Ра-Нефер держали луки в готовности, Нефру-Маат вела. Конечно, соглядатаи Хапи-Сенеба заметили колесницу, но пока они успеют донести… К тому же, Ипи приказал править к северным Вратам Хапи, даже надеясь, что шпионы святителя Ипет-Сут донесут ему сие. И тогда врагам Древней Крови останется только ждать их на первом же канале по дороге к Менфи, заодно, перерезав путь к пристани.
        Но Верховный Хранитель Трона был не столь прост. Завернув в торговый квартал, он промчался через пока ещё пустой рынок, где соглядатаев Хапи-Сенеба не было, ибо не могло быть. Не успел расцвести диск Ра на горизонте Хепри, как хевити промчалась через южные Врата Суины. Конечно, для стражи Уасита сие не осталось незамеченным, но стражники относились к Верховному Хранителю с большим почтением, а к страже Дома Амена - с недоверием. К тому же, опрашивать их начнут не ранее, чем через час. А за это время… Ипи проедет едва пол-итеру по суинской дороге, свернув на тропу нечестивых Аму. Ещё итеру Ипи Ра-Нефер будет править на рассвет Хепри-Ра, а затем Нефру-Маат разгонит четвёрку по саванне во весь опор, так, чтобы, описав полукруг, выйти к четвёртому каналу, переправиться мостом и гнать на пристань Капты. Туда, где их ждёт двухрядная ладья Хранителей Трона!
        Нефру-Маат не уставала вести, зная, что, не смотря на всё, они ещё не в безопасности. А лучница она слабая, и, если что, Ипи Ра-Нефер и Усер-Мин на узкой дороге смогут остановить целый отряд колесниц своими стрелами. Сейчас их нужно оставить в покое…
        Хевити перелетела деревянный мостик через четвёртый канал, и едва не вылетела в заросли тамариска. Кони захрапели и остановились, напуганные ручными львами стражников Ипет-Сут. Сзади на мост выехали ещё две колесницы, шесть - Воинства Амена стояло позади и ещё восемь - мадаев Нехси из Воинства Хнума - двигались им навстречу. Два десятка копейщиков вышли из зарослей. Ипи попал в засаду без малейшего шанса в битве или в бегстве. Верховный Хранитель, а затем и Усер-Мин опустили луки в стрелковые сумки и сошли на землю.
        - Живи вечно, достойнейший Ипи Ра-Нефер! - Хапи-Сенеб, прячась за спинами храмовой стражи (тогда как Хети-Мер и Нехси были впереди своих отрядов) вышел ему навстречу.
        - Живите вечно, достойный Хапи-Сенеб, почтенный Военачальник Нехси и Хети-Мер, Страж Храма Ипет-Сут! Ипи Ра-Нефер церемонно приветил своих возможных противников, хотя… Нехси, скорее, был его союзником, что необходимо использовать! - По какому праву, почтенный Хапи-Сенеб, ты окружил меня? Или не ведомо тебе, что Верховный Хранитель Трона - отныне - и Знаменосец Великой Зелени, и я спешу на свой флот! - глаза Ипи Ра-Нефера недобро посмотрели в лицо Жрецу Амена.
        - Мы должны взять тебя, достойнейший, да живёшь ты вечно! - Хапи-Сенеб ехидно ухмыльнулся - по обвинению в покушении на жизнь Величайшей Маат-Ка-Ра и гнусном колдовстве! Несите улики: стрелы с Рен Мерит и Ипи, вонзившие в кедровое изголовье Хат-Шебсут, и Cах…
        - Полно те, нечестивец! - Ипи улыбнулся, уверенный в своей правоте и своей победе, - стрелы достались тебе от Праведногласого Пер-Амена, и вы же выкрали Мефтета, дабы свершить проклятье над Самозванкой так, чтобы тень пала на нас. Так кто же из двоих заговорщик, и не замыслил ли ты супротив Маат-Ка-Ра, а не Ипи Ра-Нефера и царственной сестры его? Мало того, ещё и предал Та-Кем и наш несокрушимый флот, сообщив царям Тисури и Гебала о числе, мощи, золоте и времени выхода…
        - Вот папирус Сен-Мута, скреплённый печатью Хат-Шебсут, - там приказ схватить вас и отослать в Шедит, посмо… - Ипи перебил Хапи-Сенеба:
        - Вам ничего не стоило запугать верховного зодчего и Первого-после-Величайшей, зная его трусость, к тому же, мне ведомо, что Сен-Мут всегда имеет десяток чистых папирусов, с Рен и печатью женщины-Фараона! Твой приказ не стоит и свитка, на котором он писан, нечестивец! Или не известно тебе, что Дважды Посвящённые Избранники неприкосновенны… Впрочем, лишь половина Хранителей на ладьях, ещё восемь сотен во дворце с Мерит-Ра, вам не взять её, даже объединив два воинства и храмовую стражу! А для того, чтобы просто обвинить меня, не говоря о том, чтобы взять под стражу, необходим Священный Совет! Который не состоится в отсутствие Тути-Мосе, да будет жизнь его вечной!
        - Никто не судит вас и не обвиняет, во имя величия Древней Крови, именем Почтеннейшей и милостью её тебя высылают в Шедит, до того, как Тути-Мосе не вернётся и не поручится за невиновность Херу-Си-Атета и Мерит-Ра! - на стороне Хапи-Сенеба была сила, но Верховный Хранитель решил перехитрить его:
        - Хорошо, почтенный держатель Хашета, я, при оружии и знаках власти на своей колеснице, отправлюсь в Файюм, а ты отпустишь Нефру-Маат при Усер-Мине!
        - Нефру-Маат соучастница! Вы с Мерит стреляли, а она, великая чарами Жрица - вершила чёрное колдовство над её же котом…
        - Что же, Хапи-Сенеб, лгать и настаивать ты умеешь. Обещай, что отпустишь в Уасит Усер-Мина, дав ему свою колесницу, ибо, насколько я знаю, ты не преминёшь попытаться сломить Мерит-Ра, сообщив ей дурное из первых уст того, чьим словам она доверяет!
        - Меркобт Усер-Мину! - распорядился Хапи-Сенеб, и, вскоре, колесница с одиноким возницей скрылась в пыли, в направлении Уасита. Его уже не догнать, - и, всё же, для вас с Возлюбленной Сестрою это не ссылка, лишь отдых во дворце Шепсера сепа Шедита, коему покровительствует Себек! Отдых от боёв и государственных дел, - Хапи-Сенеб ухмыльнулся и хотел было сказать что-то ещё, но Ипи Ра-Нефер, заметив, что Нефру-Маат вовремя спрыгнула с колесницы, неуловимым движением схватил лук, послав всего девять стрел за несколько мгновений…
        Первые четыре пробили нагрудники львов, благо, Ипи стрелял едва не в упор, еще пять вонзились в лица храмовой стражи. Мертвецы рухнули как подкошенные, даже не издав стона. Один из стражников Хапи-Сенеба метнулся вперёд, вырвав у Верховного Хранителя лук, да отбросил подальше.
        Ипи Ра-Нефер левой ладонью ударил стражника под подбородок, так, что шея хрустнула и запахло нечистотами, тут же выхватил священный Меч и сокрушил ещё троих стражников лезвием Небут-Нетеру. Нефру-Маат удалось сразить четверых. Они обрубали наконечники пик и прорывались к Хапи-Сенебу, зная, что со смертью нечестивца заговор рухнет. Нехси приказал воинам и мадаям не вмешиваться.
        Как вдруг залп лучников из зарослей под ноги Жрицы и Верховного Хранителя не заставил их бросить мечи…
        - Надеюсь, теперь ты покоришься нам? - ехидно спросил Хапи-Сенеб.
        - Мы покоряемся! - Верховный Хранитель преклонил голову и взошёл на свою колесницу, подавая руку ошеломлённой Нефру-Маат.
        - Нет, достойнейший Верховный Хранитель Трона! - Хапи-Сенеб глумился, - ты, да будет так, поедешь на своей хевити с моим возницею и с моим стражником, а Нефру-Маат мы посадим на одну из моих меркобт!
        - И да будет так! - Ипи начал игру, - но верните мне лук мой и остальное оружье, то же касается и Нефру-Маат! И поедет со мною досточтимый Военачальник Нехси с его возницей, а не твои соглядатаи.
        - Пусть так, только тогда руки Жрицы придётся привязать к бортику, дабы она не прирезала возницу! - Хапи-Сенеб вновь засмеялся.
        - И запомни, Хапи-Сенеб, держащий Хашет! - Ипи Ра-Нефер помрачнел, - я не казнил не единого, но мои Хранители безошибочно исполняют тайные приговоры держащего Скипетр Ириса! Нефер-Неферу, да будет свидетельницей, я убью тебя по возвращении!
        Нехси со своим возницей заняли место на колеснице Ипи Ра-Нефера, Нефру-Маат усадили на лёгкую колесницу храмовой стражи, не забыв связать. И два колесничих кортежа двинулись вперёд, быстро разгоняясь.
        «Приди ко мне на Великой ладье, достойный Ниб-Амен, друг мой! Помоги мне, Ниб-Амен!» - Ипи прошептал что-то, как в бреду, но даже чернокожий Военачальник не услышал его сквозь гул колесниц.
        - Достойный Нехси! - Ипи говорил негромко, так, чтобы лишь собеседник слышал его. Но даже возница не мог, сквозь гул копыт двух пар коней и колёс тяжёлой колесницы, - ты знаешь, что у Сен-Мута всегда есть чистые папирусы, подписанные Хат-Шебсут, а Хапи-Сенебу ничего не стоило угрозами заставить трусливого возлюбленного Самозванки, к тому же, не смыслящего в делах государства, подписать сие.
        - Я знаю всё, достойнейший Ипи Ра-Нефер, Дважды Посвящённый, да живёшь ты вечно. И о том, что приказ - подделка! И, даже, о стрелах потомков Древней Крови. И, - Нехси горько усмехнулся, - о вашем с юной Нефру-Маат коте. Мне всё известно о заговоре Хапи-Сенеба, достойного смерти, ибо его высокородные псы чванливы и не умеют пить.
        - Почему же ты покоряешься, почтенный военачальник? - Ипи взглянул в глаза Нехси, заставив отвести взгляд, - скажи? Ведь ты не можешь не знать, что значит моя ссылка, отсутствие Тути-Мосе, заточение моей царственной сестры в её собственном дворце. Выведение из игры Хранителей Трона, которые укрепятся там, превратив дворец в крепость, для защиты Мерит-Ра, это… Если учесть, что Амен-Ем-Геб в Куше, а вторая половина Хранителей - на ладьях Ниб-Амена, понимаешь что это? Не заговор против меня и царственной Мерит-Ра, но заговор против Хат-Шебсут, которой ты верен. Служа Самозванке верой и правдой четырнадцать разливов, ты участвуешь в заговоре против неё?
        - Пойми, Ипи, - Нехси не смотрел в лицо Верховного Хранителя, - ты в опасности! Амен-Ем-Геб отослан в Куш, Тути-Мосе и его верный военачальник - в Пунте, Маху-Нахт отплыл с Ниб-Аменом. В Священной Земле остались лишь четверо военачальников, и Верховным, в отсутствие Наследника назначен Хапи-Сенеб. Пусть Неб-Ка и Си-Хонсу со своими воинствами безотчётно преданы Фараону Тути-Мосе, но… Тебя они ненавидят, может, не менее, чем Хапи-Сенеб. Из-за твоего влияния на Наследника. Называя нередко, промеж собою, «Фараон Ипи-Ра Нефер»! Да, достойнейший, твоё влияние на Тути-Мосе слишком велико, и я ныне единственный из четверых Предводителей Воинств, оставшихся в Та-Кем, кто не желает расправиться с тобою. Только во дворце Шепсера Файюма, под охраной моего Воинства Хнума и моих мадаев ты будешь в безопасности! И нигде больше, пойми, Ипи Ра-Нефер!
        - Ты не прав, Нехси, - Ипи вздохнул, - на своих ладьях, что скоро пойдут к Тисури, Верховный Хранитель Трона и Знаменосец Великой Зелени будет в безопасности, рядом с Ниб-Аменом и Маху-Нахтом! Ужели ты сомневаешься в их преданности мне?
        - Я хотел сделать именно так, но… - Нехси хлопнул ладонью по рукояти меча, - Хети-Мер… Я верен Фараону Маат-Ка-Ра, да живёт она вечно, и Верховный Хранитель не враг мне! Мой враг ныне - Хапи-Сенеб, но его верный пёс приказал стражникам Храма взять Нефру-Маат заложницей, неужели ты рискнёшь…
        - Не рискну, почтенный! - Ипи перебил военачальника, - всего одна стрела, мгновенно выпущенная мною, прикончит колесничего, а возница побоится отпустить удила, да и вовсе не поднимет на Нефру-Маат руки. Ибо знает, что следующая стрела - его. Ты тоже хороший лучник, жаль только щит один на двоих. Но ты сумеешь быстро свалить пару коней, значит - остальные колесницы замедлятся. Потом - лёгкой стрелковой меркобт, утяжелённой тараном хтори, - подавно, никогда не догнать хевити! Бронированной, но стремительной колесницы, запряжённой двумя парами. И труби приказ - с оставшимися разделаются твои воины - их вдвое больше! - Ипи Ра-Нефер внимательно посмотрел в глаза чернокожего военачальника, - если ты верен Хат-Шебсут, ты сделаешь сие!
        - Во имя Та-Кем! - Нехси снял стрелковую суму Верховного Хранителя и поставил перед её хозяином…
        Ипи выхватил из трубки две стрелы, зажав их пальцами левой, державшей лук, ладони. Что удивило чернокожего воителя - одна не игольная, изобретённая самим Верховным Хранителем, а церемониальная, с широким режущим наконечником, покрытым позолотой. Впрочем - лучшему лучнику Священной Земли виднее… Предводитель Воинства Хнума напрягся и изготовился, чтобы вскинуть лук в одно мгновение, развернуться и поразить коней двух ближайших колесниц - на конях меркобт, запряжённых парой, тоже есть бронзовые нагрудники и налобники, но много более лёгкие, нежели на конях тяжёлых колесниц, к тому же, ближайшие колесницы Хети-Мера шли всего-то в двух десятках шагов от их хевити, а с такого расстояния игольные стрелы не заметят ни нагрудника, ни налобника отборной храмовой бронзы, ни конского черепа, и поразят мозг или сердце животного. Ипи Ра-Нефер мгновенно вскинул лук, и разве за две падающих капли выпустил обе стрелы. Нехси, не сомневаясь, что Дважды Посвящённый попал, резко развернулся и выстрелил дважды…
        Нефру-Маат то и дело поглядывала на колесницу Ипи Ра-Нефера, надеясь, что он найдёт выход, и, даже сумеет убедить Нехси встать за них. Два малых, полуторалоктевых меча висели на её перевязи, но короткая и крепкая верёвка, дававшая её рукам относительную свободу, была закреплена за кольцо на переднем защитном бортике, и сколько Возлюбленная Сестра Ипи Ра-Нефера не тянулась к своему оружию, едва касалась пальцами рукоятей, и, истерев в кровь запястья, оставила отчаянные попытки. Как же ей хотелось дотянуться, и одним уколом двух ромбовидных, пробивающих всё прямых клинков, мгновенно разделаться с колесничим и возницей из верных псов Хапи-Сенеба, ярость вскипала в ней, но вдруг…
        Странный звон, заставил вздрогнуть Хранительницу Крови, а когда она оглянулась, то не поверила своим глазам - из затылка колесничего, торчал тростник - наконечник стрелы Ипи Ра-Нефера пробил бронзовый шлем. Тело, с пробитой головой, обмякло мешком и выпало из колесницы. Отпрянув, Нефру-Маат обнаружила, что верёвка, связывавшая её руки перебита, и, увидев вторую стрелу - с церемониальным золочёным наконечником, на котором синим золотом в знаке Сен были выведены имена Ипи Ра-Нефера, не стала терять ни мгновенья. «Веди нечестивый сын гиены!» - жрица приказала вознице так, чтобы он не смог отказаться, приставив к горлу лезвие малого меча. Позади заржали кони, и, обернувшись, Жрица Золотой увидела, как заваливаются две колесницы с подстреленными лошадьми. Нехси тоже выстрелил, и это было спасением. Радость переполнила Ка Нефру-Маат.
        Нехси выпустил ещё одну стрелу, но, поторопившись, попал коню колесницы, объезжающей разбитые, в ляжку. Что же, и этого будет довольно, военачальник вложил вторую, но тут что-то ударило его в шею, странно, нет ни боли, ничего, он продолжал целить… только слабость и странная лёгкость, и тепло… Ипи Ра-Нефер развернулся, почувствовав, как в бок ему, снизу, взъерошивая пластины доспеха чтобы пробить неуязвимую броню в один укол, упёрся кинжал. «Воины Хнума! Заговорщик Верховный Хранитель убил Военачальника Нехси!» - возница заорал во всю глотку, личный охранник Военачальника был подкуплен Хапи-Сенебом. Теперь, не помощи от колесниц воинов и мадаев Нехси приходится ждать, но свирепой погони… «Но я взял его! Спешите, я остановлю коней!»
        Ипи мгновенно отступил левой, и изменник, увидев свою смерть в синих глазах Хранителя, попытался-таки продать свою жизнь подороже, но, из-за поворота Верховного Хранителя, укол кинжала лишь скользнул по чешуйкам. Ипи всадил нечестивцу в висок наконечник стрелы, и перекинул труп через борт. Нехси был ещё жив, он лежал на площадке, судорожно глотая воздух. Глаза Верховного Хранителя и Военачальника Хнума встретились: «Прости меня, Нехси, я должен был предвидеть сие…»
        - Да пребудут Нетеру с вами, достойнейший Ипи Ра-Нефер! Я сделал что мог… Во славу Та-Кем… - чернокожий воитель вздрогнул и уронил голову.
        - Да примет тебя Прекраснейшая! - Ипи прикрыл глаза лишь на мгновенье, простившись с Военачальником, ибо сейчас им с Нефру-Маат будет совсем нелегко.
        - Гони, Возлюбленная сестра! - выкрикнул Верховный Хранитель, но женщина сама понимала, что сейчас промедленье грозит им уже не ссылкой или темницей, а неотвратимой гибелью.
        Нефру-Маат прижала меч к горлу возницы ещё сильнее, намеренно оцарапав, и, в то же время, сумела надеть на левое предплечье тяжёлый щит Ипи Ра-Нефера, присев за ним. Ипи же, вовсе, закинул мощный щит Праведногласого Нехси себе на спину, на специальных петлях, предназначенных для ношения во время долгого похода. Он присел на пятки, оказавшись полностью неуязвимым для стрел и дротов погони, в то же время, продолжая вести колесницу, также разгоняя, что есть сил.
        У Верховного Хранителя и Жрицы было большое преимущество перед преследователями: вначале, шедшие и так в отрыве шагов в двадцать колесницы Стражей Амена, с помощью Нетеру и трёх стрел Нехси, да будет Прекраснейшая милостива к нему, расстояние удвоилось. Теперь же, избавившиеся от возницы и колесничих врага, итак более стремительные, запряжённые двумя парами, хевити оторвались от погони и вовсе, шагов на пятьдесят. И с каждым мгновением догнать их было всё труднее.
        Но и враги Верховного Хранителя, в числе которых, из-за предателя, оказались и двадцать меркобт Нехси, поняли сие. И тотчас же, с двадцати девяти колесниц полетели дроты и немногочисленные стрелы…
        Буквально в спину Ипи Ра-Неферу ударили три дротика - но не один из них даже не пробил щит - бросать вдогон, в щит из отборной бронзы в четвёртую пальца, подбитой просоленной лопаткой буйвола, слоями смолёной циновки и кожи, с кедровым основанием, было попросту пустым делом. Тонкие жала всё же пронзили бронзу, дойдя до циновок, но не сильно отяготили Ипи, быстро расшатавшись от тряски и попадав на землю. Два дрота принял более лёгкий, но и более неуязвимый щит Ипи Ра-Нефера, которым укрывалась Жрица Хатор - четырёхгранные жала выбили из отборной бронзы осколки, но в лопатке не увязли, сразу же отскочив. Их удар едва не сбил женщину с ног, и, в падении, Нефру-Маат случайно полоснула по горлу возницу Храмовой Стражи. Он, хрипя, перевалился через бортик, но слава Величайшей, отпустил поводья! Прекрасно обученные кони влекли колесницу сами, не сбиваясь с пути и не теряя скорости. Впрочем, досталось и коням - у колесницы Воинства Амена два отборных мерина заржали. За то, вскочив на дыбы от боли, лишь ускорили бег. Доспех из широких пластин бронзы, прикрывавший бока и спины коней, удерживал спереди и
пику, но дроты… Попадая в лёгкую бронзу с боков, они оставили неглубокие, но рваные и кровавые раны. Белым коням церемониальной, и, в то же время, боевой хевити Ипи Ра-Нефера, повезло больше. Три дрота упали неудачно, лишь звякнув жалами по пластинам и ударив коней.
        Второй, как и третий бросок дротов был ещё менее удачен, а, меж тем, расстояние всё увеличивалось. Колесничие погони сделали вывод - только десять, самых опытных, метали копья, а остальные обрушили в спину удаляющимся колесницам град стрел, надеясь, при удаче, попасть в ноги коням, а то и легко ранить Хранителя и его Сестру в не укрытые щитами части тела.
        Свист стрел, проносящихся мимо и звонкие удары пробойных наконечников в бронзу щита. Длинные мечевидные иглы откалывали кусочки отборной бронзы, застревая в подбое. Несколько лёгких, подобных охотничьим, с плетёным бортом, колесниц мадаев неслись по крестьянскому полю, постепенно настигая. Этого Верховный Хранитель не мог допустить, резко нагнав коней, и повернув к колеснице стражи Храма.
        Снова залп, и один из меринов колесницы заржал и взбрыкнул. А дорого было каждое мгновенье. Если сейчас он не снимет Сестру на свою хевити, дабы Нефру-Маат вела, а Ипи Ра-Нефер отстреливался - их настигнут.
        Верховный Хранитель Трона напрягся, сжался подобно пятнистой кошке перед броском, и в последний раз стеганул коней поводьями. Дело сильно осложнялось тем, что слишком близко подходить было нельзя, дабы колесницы не столкнулись. Но Ипи Ра-Нефер знал одно - не здесь и не сейчас Нефер-Неферу примет его. Он знал свой день и день Нефру-Маат, что придало ему сил. Жрица поняла, что Ипи собирается сделать, и побледнела, понимая, насколько это опасно, когда колесницы мчаться под три итеру.
        Едва сблизившись, Ипи Ра-Нефер схватил за талию, потянувшуюся к нему Нефру-Маат, мгновенно перебросив на свою колесницу. Вовремя - коса днища подрубила рессору меркобт стражи, и она упала, заваливаясь. Слава Нетеру, умные кони хевити ушли от опрокидывающейся колесницы.
        - Веди, гони коней, возлюбленная Сестра! - и вновь стрелы застучали в щиты и бронзовую защиту площадки.
        - Ты хочешь бить их коней, Ипи, но как? - Верховный Хранитель перебил жрицу:
        - Это хевити, а не меркобт, Возлюбленная Сестра. Я закреплю оба щита на упорах, предназначенных специально для того, чтобы колесничих и возниц не могли выбивать со спины! - Ипи, без промедления, укрепил щит Нехси. Нефру-Маат высвободила из ремней предплечье, и Верховный Хранитель установил рядом собственный щит. Меж щитами и бортом были небольшие щели, но только отборные лучники могли попасть в них, зато для колесничего лучшей бойницы нельзя было и представить.
        - Не поднимайся, Нефру-Маат, веди присев! - Ипи Ра-Нефер вовремя пресёк опасное безрассудство Сестры, и, на всякий случай, устроился прямо за ней - пластинчатый доспех отборной бронзы, да с нагрудником неуязвим даже для дрота, не то что для стрелы, если таковая попадёт в щель, на Жрице же не было никакой брони.
        Ипи осторожно выглянул и осмотрелся. На облегчённых, не защищённых даже доской колесницах, ехали не мадаи, а лучшая охрана Праведногласого Нехси. Конечно же! В бою, если возникнет опасность, они должны налетать на врага как пустынная буря, забрасывать дротами и стрелами. Погибнуть, но защитить военачальника. Сотника охраны Ипи Ра-Нефер узнал сразу, хотя и не помнил Рен оного, и, приподнявшись, крикнул ему:
        - Досточтимый Нехси, да пребудет Ка его в Те-Мери, был убит не мною, а наёмником Хапи-Сенеба!
        - Нетеру даровали мне хорошее зрение, и я сам видел это, Верховный Хранитель Трона! - ответил охранник военачальника, добавив, - но ты должен остановиться и сдаться нам, мы отгоним псов Держащего Хашет и защитим тебя в сепе Файюма, вместе с воинством Шепсера!
        Раздавшийся внезапно грохот ошеломил Ипи. Вспышка и пыль, ржание испуганных коней погони, а потом… Меж колесницей Верховного Хранителя и остановившимся отрядом преследователей в землю вонзилась стрела, длиною с лёгкую пику, а через мгновение вспыхнуло неугасимое пламя. «Не уж то…» - только и успел подумать Ипи Ра-Нефер, как тонкий звук серебряных труб, прозвучавший для Ипи и Нефру-Маат лучшей музыкой, огласил окрестности. Это был сигнал: «Знаменосец Величайшего приветит Знаменосца Великой Зелени и Верховного Хранителя Трона, достойнейшего Ипи Ра-Нефера!»
        Ипи встал и взглянул в сторону Хапи: «Звезда обеих Земель», пятирядный «Себек-Сенеб» и пара лёгких двухрядных ладей за ним шли вверх по течению Реки. Их не должно быть здесь, они отошли от Уасита и должны были пройти по свободному от торговых кораблей и рыбацких лодок западному каналу, выйдя в воды Хапи лишь у самой Дельты… Но какое это имело значение. Преследователи развернули колесницы, опасаясь стрел с Гневом Тути или неугасимым огнём, да и сотен отборных лучников Хранителей Трона и Воинства Себека. Они с Нефру-Маат были спасены. Они были свободны, среди друзей. Ниб-Амен подоспел вовремя.
        Великий Хапи, утратив свою безмятежность, встретил боевые ладьи мелкой рябью, значит, Бехдет был уже близок. Паруса ладей ещё были туго наполнены ветром раскалённых гор Куша, но, встречный ветер Великой зелени, где-то, в двух-трёх итеру выше по течению, там, где правая длань Дарующего Счастье впадала в Великое море, нагонял большие встречные волны, тревожа гладь Реки.
        Опомнившись, Ипи взглянул на отряд ладей, идущих к Бехдету. Простолюдину, да что там, даже опытному воину, не сведущему в знамёнах флота Священной Страны, равно, как и в боевых ладьях, порядок, в котором шли одиннадцать грозных кораблей, показался бы странным. Первой шла «Звезда Обеих Земель», со знаменем Ниб-Амена, кажущаяся торговым судном, не только в сравнении с громадой пятирядного, идущего вторым, «Себек-Сенеба». Даже быстроходные и лёгкие, пусть, так же, двухрядные, как и флагман Ниб-Амена, ладьи, замыкающие колонну, казались много более внушительными, за счёт мощных таранов, увенчанных бронзовыми головами священных львиц, баранов и соколов, более высокого борта и, сверкающих медью, высоких стрелковых площадок. Тем не менее, на правом берегу, крестьяне и купцы, избравшие путь по суше, с восхищением и любопытством смотрели на процессию ладей Та-Кем, проходящих не меньше, чем полтора Итеру за час.
        Ипи взглянул на левый берег, на пальмах, лесу которых, казалось, не было конца и края, чернели громадные финиковые грозди, - время масленичных ещё не пришло, да и пришло бы - более приземистые стволы потерялись бы в на фоне фиников, если не в густых зарослях тамариска. Над непроглядной рощей возвышались на пятнадцать-двадцать локтей стройные и прямые, как хорошее копейное древко, корабельные пальмы, с вершин которых, то и дело взлетали, вскрикивая, крупные белые попугаи. Присмотревшись, Верховный Хранитель заметил крестьян, которые ловко, как обезьяны, взбирались на финики, и, закрепляясь поясом из кожи, или же, пальмовых листьев, срезали громадные, в пол хека весом, чёрные грозди сладких плодов. У самой кромки воды, в камышах, охотники били уток, те же, кто побогаче, стравливали на птицу крупных охотничьих кошек, дабы меньше утруждать себя сбором битой птицы в зарослях камыша и папируса. Тем более - на воде, для чего обычно приходится тянуть с собою тростниковую лодку, которую с успехом заменял кот, - эти, в отличие от храмовых и домашних, вовсе не боялись воды, и, даже ныряли, выхватывая рыбу.
Многие закидывали короткие сети и длинные прочные бечёвки с тухлым лисьим мясом на бронзовых крюках, после чего, брали луки, дабы разнообразить богатый улов рыбы гусем и селезнем. Не зря Бехдет, воистину, самый зажиточный город, сравнимый, разве что, с самим Уаситом и Белостенным Градом Весов. Но не всегда было сие, лишь четыре века назад Знаменосцам Та-Кем даровали прибрежную полосу земли на тысячу немет от воды и на четыре итеру вдоль рукава, дабы у Шепсеров или землевладельцев не возникало соблазна сажать здесь ячмень. Знаменосцы же, селили своих крестьян, или нанимали местных, дабы густо, подобно лесу, сажать и возобновляли посадки финиковых, корабельных и масленичных пальм, меж коими густо рос тамариск, малоценное, но небесполезное и раскидистое древо. Воистину, великий и мудрый Сен-Усер-Ти Хеа-Ку-Ра, поразил двух уток одной стрелою - трое Знаменосцев, получали по полторы - две тысячи арур, имея с дорогих фиников, масла, и мачтовой пальмы достойный доход, а густые рощи высоких пальм и раскидистых тамарисков надёжно защищали рукава Хапи: левый, ведущий к Па-Уда, правый - к Бехдету, и канал,
ведущий к Синим водам, от сильных ветров дующих с Великой зелени во все три сезона. Да и благодатные поля Дельты становились от этого ещё плодороднее, получая больше ила в сезон Разлива, и не становясь болотом в сезон Жатвы. Рыбаки, охотники и ловцы попугаев, снабжали рынки, закусочные и лавки, самого оживлённого, из-за удобной торговой гавани, града во всём Та-Кем, пополняя и свои кошели, и Дома Серебра, ибо (что Ипи знал, как Верховный Хранитель) за год в Бехдете бывает моряков и торговцев с Островов, севера Верхнего моря и земель Фенех, числом, всемеро больше, чем сынов Та-Кем, живущих в этом древнем городе. Воистину, не зря прозван Великим, славный предок Ипи Ра-Нефера, Праведногласый Сен-Усер-Ти Хеку-Ра, и не только за победы его, но и за мудрость.
        Только, чего Верховный Хранитель не мог не заметить, всё больше торговцы и капитаны, идущие водой, прижимаясь к левому берегу, их моряки, даже охотники, замирали, смотря на отряд боевых ладей, и заметно мрачнели, верно, сознавая, что корабли идут на великую битву…
        Что же! Битва - так битва, ибо Ипи сделал всё что мог для победы. Великий «Себек-Сенеб», и десять двухрядных ладей, шесть из коих защищены и грозны, а четыре - маневренны и быстроходны, стояли на якоре близ Уасита, Грозный вид их и золото Хранителей соблазнили капитанов Акайвашта и Кефтиу помочь Та-Кем немалым наёмным флотом, когда в гавани Бехдета, пред взором соглядатаев Бен-Мелека и его союзников, были лишь две старых укреплённых, да ещё полтора десятка однорядных ладей. Постепенно прибывали наёмные ладьи Ша-Дана севера Зелёных вод. Впрочем, у них, равно, как и у Кефтиу все ладьи несут воинов и оснащены подводными клювами, ибо северные и западные воды Великой Зелени неспокойны и кишат пиратами. Посему, соглядатаи Града на Острове, скорее всего, примут корабли наёмников за торговцев. За всеми купцами и капитанами Джахи следят, к тому же, замысел с редкими товарами, говорят, удался на славу. Но, насколько - Ипи Ра-Нефер узнает об этом в Бехдете. Как и о другой золотой стреле, запущенной точно в сердце племён Ре-Тенну… А дальше… Всё будет зависеть от опытного Ниб-Амена, да новых и мощных осадных
луков пятирядной ладьи.
        «Бехдет!» - воскликнул воин на мачтовой стрелковой площадке «Себек-Сенеба». «Вот и Бехдет, мой Возлюбленный Брат», - Нефру-Маат, подкравшись, как кошка, обняла Ипи за плечи.
        Сияние Ра, отражённое золотом обелисков древнего Храма Великого Херу, брызнуло им в глаза…
        Два больших отряда кораблей, возглавляемых новым флагманом Ипи Ра-Нефера, пятирядной ладьёй «Себек-Сенеб», и укреплённой двухрядной «Звездой Обеих Земель» - ладьёй Наследника и флагманом Нибамена, вышли из рукава Хапи в неприветливые воды Великой зелени выше Бехдета, спустив паруса из-за не перестающего встречного ветра. Встречные течения нагоняли высокие волны, и однорядные ладьи, шедшие в колонне Ипи Ра-Нефера, качало и подбрасывало. Великий Ра опускался к Западному горизонту, вскоре должны были зажечься первые звёзды и сигнальные лампады на носу и корме каждой ладьи, дабы они не потерялись во тьме. Несколько воинов вынесли наверх тяжёлые кедровые рамы, дабы жрецы Мер-Уннут могли точно определить путь к Тисури по Звезде Мер.
        Нибамен стоял вместе с Ипи Ра-Нефером на корме «Себек-Сенеба», осматривая свои отряды и разглядывая тающие в дымке берега Та-Кем. За великой ладьёй Знаменосца Верхнего Моря следовало два защищённых пальмой, и два новых, быстроходных, так же двухрядных корабля. Десять однорядных ладей - лёгких и маневренных - замыкали отряд Верховного Хранителя Трона, дабы крушить вёсла и кедр Джахи, при попытке тарана и абордажа тяжёлых ладей Верховного Хранителя. За «Звездой Обеих Земель» шли, неторопливо поднимая вёсла, пять таких же, как головная, и пара лёгких двухрядных, дабы прочность и мощь кораблей времён Сен-Усер-Ти, сочетались с быстротою и тучами стрел ладей времён Амен-Хотпа Джо-Сер-Ка-Ра, и враг, избегая льва, погибал в зубах крокодила. За ладьями Ниб-Амена, в две колонны, шли двадцать семь кораблей Акайвашта, Турша и Кефтиу, и пять лёгких ладей Та-Кем прикрывали их, идя позади. Флот Священной земли, в пятьдесят пять кораблей, если считать и ладьи наёмников, был готов встретиться со всеми ладьями Тисури, многие из которых отличала мощь и скорость (впрочем, все ладьи городов Джахи, различались разве по
парусам и знамёнам), что было известно Ипи, трижды посетившему Град на Острове, и дважды - далёкие города. Знал Верховный Хранитель и то, что в каждом из городов Фенех, и боевых, и пиратских ладей было немало, и предполагал, что соседи царя Бен-Мелека, так же позарятся на золото Та-Кем, вместе с наёмными пиратами Шарден, кичливыми моряками Островов, и вероломными капитанами городов Джахи. Ипи Ра-Нефер и Ниб-Амен были готовы победить, сколько бы ни встретило кораблей нечестивцев флот Священной Страны. Тяжёлые осадные луки были разряжены и пока только грозно поблёскивали бронзой метательных пластин. Луки поменьше имелись на каждой из двухрядных ладей, даже - по одному на однорядных, пять сотен лучников флота Та-Кем были готовы бросить зажигательные стрелы в любую цель, бронзовые головы Стражей Реки и священных львиц, как и обитые медью тараны кораблей Островов и наёмных капитанов Ша-Дана ждали завтрашнего вечера, дабы вонзиться в борта вражеских кораблей. Ипи и Ниб-Амен понимали, что не имели права не одержать победы. Два десятка хека золота Самозванки и Дома Сокровенного, выделенные на покупку кедра и
сирийских слонов, будут отданы не торговцам Тисури, а наёмным капитанам, воинам и морякам Та-Кем. Ипи возьмёт своё, и вернётся в гавань Уасита не только с искомым товаром, но и с сотней хека дани покорённого Града-на-Острове, даже если для этого придётся предать пламени и водам все корабли этого старого торгового города! Даже, если придётся придать огню сам Тисури, и взять его штурмом. Двенадцать сотен воинов Та-Кем, Хранителей и наёмников ждали своего часа. Как бы не был очевиден заговор Хапи-Сенеба, но Ипи Ра-Нефер бежал, что недостойно Верховного Хранителя, и теперь вернуться в гавань Уасита они могли только с победой, богатой данью и новыми землями Двойной Короны!
        Умирающий Атум окрасил своей кровью воды Ша-Фен, Бехдет уже не различался за кормой «Себек-Сенеба», в небе слабо зажглись первые дети Нут. Непривычный солёный ветер обдавал водяной пылью лица Нибамена и Ипи Ра-Нефера, двое Знаменосцев Та-Кем стояли на корме, не проронив ни слова. Наконец, Ипи решился заговорить:
        - Нибамен, Брат мой, но как ты узнал, что мне нужна помощь, что столь вовремя пришёл на выручку?
        - Ты знаешь, что Усер-Мин предупредил меня. Но как я узнал, что нужно подойти к берегу ниже града Капта… Ты - Дважды Посвящённый, достойнейший Ипи Ра-Нефер, ты звал меня, и я услышал твой зов. Пойми меня, я почувствовал зов и просто подчинился ему, приказав ладьям идти ниже гавани Капты! - Нибамену было неловко, что он не мог объяснить Верховному Хранителю своего поступка.
        Атум уже давно скрылся за горизонтом Аменет и оранжевая огненная медь растеклась по западному краю моря. Волны были сине-оранжевыми и веяли приятной прохладой. Закат дышал покоем и ничто не говорило о том, что завтра бронза стрел соберёт свою жатву, что спокойные Зелёные воды окрасит кровь и огонь.
        Нибамен что-то сказал своему поверенному, и тот немедля протрубил сигнал. Вскоре к корме «Себек-Сенеба» подошла, выровняв ход, «Звезда Обеих Земель», и Знаменосец ладьи Величайшей перешёл по трапу на свой корабль, оставив Верховного Хранителя наедине с его возлюбленной Сестрой, стоявшей у мачты и не решавшейся подойти к мужчинам.
        Ряды тяжёлых вёсел осадной ладьи медленно поднимались, с громким плеском опускаясь в воду. Воины один за одним опускались в широкие люки палубы, чтобы хорошо выспаться перед боем. Когда совсем стемнеет, ладьи отрядов поднимут вёсла и будут идти только под парусом, чтобы гребцы могли отдохнуть, а двое жрецов Мер-Уннут, вместе с писцом и счетоводом, определят по звёздам кратчайший путь к Тисури, - вот уже двое моряков вынесли для них кедровую раму с отвесами и ещё пустыми сосудами синего стекла.
        Нефру-Маат, неслышно, как кошка, подошла к Ипи со спины и обняла Хранителя. После спокойных вод Хапи, в неприветливом море качало даже такую тяжёлую ладью, и женщину начало мутить, что она старательно скрывала, но сейчас она не думала ни о чём, все опасности были позади, пока позади, и Ипи был рядом.
        Верховный Хранитель не нарушил своего молчания, продолжая всматриваться в последние отблески заката на западном горизонте.
        - Ипи, возлюбленный Брат, что беспокоит тебя? Ты уверен, что завтра будет битва? - женщина положила голову на плечо Хранителя, прижавшись ещё крепче.
        - Битва будет, - Ипи Ра-Нефер ответил коротко, но поспешил успокоить Сестру, - но с нами опытный Ниб-Амен, ходивший даже в Море Обратных вод. Он знает, как выстроить боевые ладьи, чтобы сокрушить врага, знает, как обойти чужие порядки, дабы атаковать с выгодой для себя, его трубачи могут управлять ладьями столь же согласно, как колесницами. А на этом корабле и вовсе бояться нечего.
        - А ты, Знаменосец Зелёных вод? - Нефру-Маат попыталась раззадорить супруга, - ты ведь тоже опытный воин, мой Ипи.
        - Что ты, Сестра, сейчас я только хороший лучник. Мы постараемся сжечь столько ладей Фиолетовой, сколько сможем, а дальше… Не думаю, что бой на море сильно отличен от боя на суше, - Хранитель ловко повернулся к Нефру-Маат, тотчас же обняв её.
        - Но тогда что терзает твой Ка, мой возлюбленный Брат? - Нефру-Маат не унималась, - ты думаешь о том, что Хапи-Сенеб может вновь попытаться схватить нас по возвращении или использовать убийц? - женщина посмотрела удивлёнными и испуганными глазами в лицо Верховному Хранителю.
        - Хапи-Сенеб? - Ипи усмехнулся, - Верховный Жрец Сокровенного никогда не решился бы на это, - внезапно глаза Хранителя остекленели, а губы распрямились, - не решился бы. А сейчас Хапи-Сенеб уже на Суде Усера. Я обещал, что убью его, но не смогу сдержать клятвы, - невидящий взгляд Хранителя Трона уставился на горизонт Запада…
        Мерит-Ра-Нефер, Усер-Мин и пять сотен Хранителей Трона переправились в малых ладьях на Западный берег. Прекрасный и величественный Священнейший Храм Хатор-Хранительницы, пусть ещё не достроенный, пусть каменотёсы ещё вгрызались в скалу, но разум возлюбленного Священной Правительницы задумал Десир-Десиру так, что Храм уже сейчас поражал своим великолепием, возвышаясь вдали. И именно он был их целью. Мерит одела перевязь с Синим Кинжалом и сжимала в руке Скипетр Ириса, ибо сейчас она за брата. Сейчас она - Верховный Хранитель Трона. И победа будет за ней. Почтеннейшая отправилась в свой Храм всего лишь с двадцатью стражниками, на колесницах, её ладью Мерит видела у западного причала. И пусть теперь откажет Фараон Маат-Ка-Ра! Игра дождей и ветра, а, может, воля Нетеру, высекла в скале над Священнейшим громадное изваяние сидящей Величайшей Маат, но зря Самозванка пытается осенить себя крылами Владычицы Истин, ибо сейчас Истина не на её стороне. Равно как и сила… Воинства убитого Нехси отправились в Куш, Хапи-Сенеб наполнил Столицу своими войсками и они не подойдут. Длинные, выше роста воинов,
составные луки висели на спинах Хранителей Трона, пять сотен мечей и копий сверкали в лучах Ра, на левой руке каждого были закреплены ремнями небольшие щиты, не мешающие ни стрелять, ни сражаться. Поверх ватных рубах Хранители надели щитковую броню, парадные синие передники со знаком Херу скрывали их ноги, так, обыкновенно, Хранители Трона - отборные воины Та-Кем - идут в бой впереди обычных воинств, а иногда, наносят в битве решающий неожиданный удар. Но чтобы в Уасите, пусть и на Западном Берегу… Но сегодня Мерит предстояла битва. За её брата. Пусть ни одна стрела не сорвётся и ни один меч не изведает крови, кто знает, какая битва тяжелее.
        Усер-Мин смотрел на Соправительницу, идущую под палящими лучами, он знал, что уже три локона, как Мерит носит дитя, и очень беспокоился за неё. Путь был трудным и неблизким, а перевезти две сотни колесниц через воды Хапи было невозможно. Однако, Соправительнице хватало сил идти впереди тренированных воинов, не задерживая их шага. Слишком велика была цена…
        Почтеннейшая стояла в дневном пределе меж колон, украшенных ликами Золотой Хатор, которые, хотя и вызывали у неё раздражение и ревность, но, тем не менее, Священная Правительница не могла не признать их совершенными. Фараон Маат-Ка-Ра прислушалась. В ровный и успокаивающий перестук заступов каменотёсов ворвался другой шум. Ровный и гулкий. Так… Так идут воинства в боевых порядках! Хат-Шебсут обернулась - синие одежды Хранителей и сверкающая бронза. О, Великие Нетеру, как же их много! Маленькая Мерит прижала Фараона Та-Кем к скалам, и сейчас ей не уйти - старый ход от храма Сен-Усер-Ти под водами Хапи рухнул в прошлый разлив. Что же. У неё есть, чем достойно приветить Соправительницу и есть хорошие новости для этого мстительного дитя. Стук заступов стих - видно, рабочие заметили отряд Хранителей и остановились. А хрупкая девичья фигурка в дорогом платье белёного льна, с луком, висящим за спиною, опираясь на скипетр с навершием синего золота, уже поднималась на ступени Священнейшего, в сопровождении своих воинов…
        - Живи вечно, Фараон Маат-Ка-Ра! - Мерит-Ра поклонилась Священной Правительнице, не переставая смотреть ей в лицо.
        - Живи вечно, юная Соправительница, - Хат-Шебсут улыбнулась и продолжила, - ужели Мерит-Ра-Нефер решила поклониться Хранительнице Ключей в полуденную жару? Ужели Уасит сегодня столь небезопасен, что юная Сестра Наследника взяла себе в охрану едва ли не половину Хранителей Трона? - Маат-Ка-Ра держалась достойно, сообразно своему положению, несмотря на то, что даже её стражники в испуге поглядывали на Хранителей, заполнивших Дневной Предел Священнейшего храма и расположившихся на его ступенях.
        - Я пришла просить тебя, Почтеннейшая! - Мерит снова поклонилась, продолжая смотреть в глаза Хат-Шебсут, зная, что Правительница Священной Страны суеверно боится её взгляда, - я знала, что застану тебя, да продлятся дни твои вечно, на дневной службе Хатор в твоём Храме, и всего лишь пришла просить! - Мерит-Ра говорила покорно, но твёрдо.
        - Ты пришла требовать, Мерит! - Хат-Шебсут повысила голос, - с таким воинством за спиной не просят! Так требуй, Мерит-Ра-Нефер! - Хат-Шебсут отвернулась, - сегодня сила за тобою…
        Испуганные жрицы жались друг к другу, стражники Маат-Ка-Ра сжали рукояти своих мечей так, что смуглая кожа их рук побелела. Верховный зодчий и Первый-после-Величайшей, оставив своих рабочих и десятников, примчался в Дневной предел и замер в страхе. Сен-Мут посмотрел на каменные лица Хранителей, их оружие и броню, окинул взглядом Усер-Мина и Мерит, сжавшую Скипетр Ириса, посмотрел на тяжёлый лук, висящий на спине Соправительницы, попятился, но совладал с собою. Мерит-Ра ударила белый в лучах Ра песчаник, промолвив:
        - Сегодня со мною не сила, но Истина, Фараон Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - она прикрыла глаза, добавив, - поэтому, я всего лишь прошу тебя, Почтеннейшая, прошу освободить Ипи Ра-Нефера и Нефру-Маат.
        - А если, - Хат-Шебсут улыбнулась - сейчас Мерит могла «просить» хоть Венец Обеих Земель и получить искомое, но Соправительница просила за брата, не зная, что он ушёл вниз по Хапи на ладьях Нибамена. Маат-Ка-Ра, не смотря на пять сотен луков и копий Хранителей, решилась поддразнить супругу Наследника, увидев в ней испуганное дитя, не знающее, что ей делать со своей победой, - а если я откажу тебе, достойнейшая Мерит? Что тогда?
        - Тогда… - Мерит-Ра побледнела, но тут же нашлась, - тогда я могу взять заложника и просить по-иному! - Соправительница подняла Скипетр и больше сотни Хранителей мгновенно вскинули и изготовили луки. Сен-Мут охнул и присел на не раскрашенную статую, понимая, что на роль заложника здесь подходит только он один, он был спокоен, зная, что Ипи ушёл от Хапи-Сенеба, но не понимал опасной игры Фараона.
        - Будь спокойна, юная Мерит, - Хат-Шебсут более не решилась играть с дочерью Паер-Анха, - нельзя освободить того, кто свободен и плывёт на великой ладье по Зелёным водам, если Верхний Флот ещё не пристал к стенам Тисури. Не зря Хапи-Сенеб никогда не выигрывал у Верховного Хранителя в мен, твой брат и Ниб-Амен ловко перехитрили Святителя Сокровенного, - женщина-Фараон гордо и снисходительно улыбнулась.
        - Но почему, - обрадованная новостью Мерит задышала часто и не смогла сдержать улыбки, но быстро помрачнела, - почему ты позволила свершится такому? Ты ведь знала, что это заговор, что Дважды Посвящённый не снизойдёт до грязного колдовства простолюдинов, а наши стрелы достались Хапи-Сенебу…
        - Вы с братом сбивали воронов, круживших над Домом Сокровенного, а старый Пер-Амен, да пребудет Ка его в Те-Мери, сохранил наконечники, - Хат-Шебсут печально улыбнулась Соправительнице, - но ты думаешь, что замысливший заговор спросил меня? Ты мудра, но всё ещё наивна. К тому же, с тех пор, как Наследник отплыл в Пунт, жизнь Ипи в опасности, военачальники, верные Тути-Мосе, ненавидят Хранителя не меньше Хапи-Сенеба, спрятать Ипи за стенами крепости Файюма до прихода ладей Наследника было бы мудро… Впрочем, всё решилось само, теперь Верховный Хранитель пребудет среди друзей.
        - Ты лжёшь, Маат-Ка-Ра, да будет жизнь твоя вечной! - Мерит задрожала, глубоко вздохнула и продолжила, - Ипи Ра-Нефер знает свой день и свой час, в этом его сила, ибо ничто не может преодолеть воли Владычицы Истин, а тот, кому ведом свиток его судьбы - неуязвим, ибо - бесстрашен!
        - Восемь разливов, Мерит… - Маат-Ка-Ра отвернулась и продолжила вполголоса, - ты вправду считаешь так, дочь Паер-Анха? Ты не права. Ни к чему смертному знать эту Истину, Мерит-Ра-Нефер! А я… Ипи судил меня и приговорил к смерти, Мудрейший и Прекраснейшая заседали рядом с ним, а Сешат была секретарём Суда Вечности.
        - О чем ты, Почтеннейшая? - Соправительнице было нелегко понять слова Фараона.
        - Меньше локона назад, Мерит, - Священная Правительница вновь повернулась к сестре Ипи Ра-Нефера, - я пришла в Храм Маат в Южном Городе, когда Ипи служил в Пределе прорицателей. Я увидела, что носящий шкуру пятнистой кошки НЕ ЗДЕСЬ, и решилась спросить. Ипи говорил Истину, ибо смотрел Ей в лицо. Лишь восемь раз суждено мне встретить восход Звезды Асет, а потом - умереть в муках. Разве может такая Истина сделать неуязвимым, скажи мне, Верховная Урт-Маа, Дважды Посвящённая?! - Хат-Шебсут вздохнула, и продолжила, не дав Мерит ответить, - правда, твой брат сказал, что моя корона будет нерушима, и что в веках меня назовут величайшей из женщин, но зачем это мне? Это так мало, Мерит-Ра-Нефер.
        Соправительница посмотрела в глаза Фараона и увидела только женщину, несчастную, пытающуюся сгладить следы времени и напуганную. Она добилась величайшего Трона мира, но осталась одна, она обрела всё и потеряла всё. Мерит-Ра-Нефер стало безумно жаль Священную Правительницу, она не выдержала, уткнулась ей в грудь на мгновение, как ребёнок, но быстро совладала с собой и подняла глаза, промолвив:
        - Такое знание может сделать неуязвимым, Фараон, да будет жизнь твоя вечной. Теперь ты можешь не оглядываться, не бояться яда или заговора. У тебя есть Двойная Корона и Скипетры, дабы творить славу Та-Кем, у тебя есть возлюбленный, дабы творить любовь. Так прими же достойно приговор Величайшей!
        - Ты мудра, Мерит, - Хат-Шебсут заглянула в синие глаза Соправительницы, поняв, что её больше не пугает их цвет, - ты ещё дитя, но ты имеешь великую мудрость.
        - А теперь я вновь попрошу тебя, - Мерит отстранилась от Фараона и отступила на шаг, - отдай мне Хапи-Сенеба! Он убил кота Ипи, чтоб совершить гнусное колдовство, он проклял тебя и задумал заговор, Верховный Жрец Сокровенного достоин смерти, Фараон Маат-Ка-Ра!
        - Что же, достойнейшая Мерит-Ра, - Хат-Шебсут изменилась в лице, теперь на Соправительницу снова смотрела владычица величайшего Трона, - будь по сему, ступай и верши Назначенное!
        Мерит, не оборачиваясь, направилась к выходу, через строй Хранителей Трона, Усер-Мин хотел было последовать за нею, но Хат-Шебсут остановила его:
        - Ты нерадив, Старший Совета Хранителей! Так-то ты присматриваешь за сестрой Ипи и Соправительницей Наследника? Мерит носит дитя, хотя пытается это скрыть, дитя, главу которого, быть может, увенчает Двойная Корона! Ты мог переправить на лодках хоть одну колесницу для неё?
        - Прости меня, Фараон Маат-Ка-Ра, да будет… - Усер-Мин смущённо потупил взгляд, бормоча, но Хат-Шебсут перебила его:
        - Что же, тогда возьми одну из моих колесниц! А теперь иди, и пусть свершится, что дОлжно!
        Семь десятков тяжёлых колесниц Хранителей Трона, запряжённых четвёрками, неслись к Великому Храму Ипет-Сут, а за ними бежали полтысячи воинов в полном боевом облачении. Воинство Амена, рассеянное по улицам Уасита, стражники Маат-Ка-Ра и темнокожие мадаи не успели собраться, дабы хоть как-то задержать кортеж Соправительницы. Стража Дома Сокровенного едва успела закрыть тяжёлые кедровые ворота, и колесницы остановились на большой храмовой площади.
        Хети-Мер, запыхавшись, вбежал в святилище, застав Хапи-Сенеба, жреца и военачальника за службой Покровителю Дома.
        - Что случилось, достойный Хети-Мер, глава Храмовой Стражи? - голос Верховного Жреца был спокоен, он знал, что Ипи ушёл, но так же знал, корабли Великой Зелени, равно, как и корабли Наследника возвратятся нескоро, и к тому времени всё забудется и будет как ране.
        - Хранители Трона, о, достойнейший Жрец Сокровенного! Сотня колесниц и пять сотен воинов! Это семьсот луков, достойнейший! - стражник был взволнован, - мы едва успели запереть ворота, иначе они уже были бы в Ипет-Сут!
        - Соправительница? - Хапи-Сенеб не изменился в лице, - я недооценил её. Но как же целое воинство пропустило их через весь Уасит?
        - Я не знаю, почтенный Хапи-Сенеб, но что нам делать теперь, когда Великий Храм осаждён! Или ты думаешь, достойнейший, что Мерит-Ра решила поклониться Сокровенному, прихватив с собою такую силу? - Хети-Мер отдышался и немного успокоился.
        - Замолчи, глупец! - Хапи-Сенеб сделал знак не прерывать службу, - Храм Амена непреступен, а защита Сокровенного - священна! Мерит не посмеет взять святилище Покровителя Дома Йаху-Мосе, пока Трон принадлежит Фараону Маат-Ка-Ра! А что делать? Погоди, я пойду на пилон и успокою её, скажу, чтобы она возвращалась во дворец и ждала брата и Наследника.
        - Не стоит, достойнейший! У неё семь сотен луков, и…
        - Тогда я поговорю с нею не с крыши, а из окна, и пусть твои стражники закроют меня своими щитами, или Хранители Трона научились стрелять через камень, глупец! - Хашет Хапи-Сенеба ударил плиты, но Жрец тут же добавил, смягчившись, - и пусть лучники Храмовой Стражи выстроятся на крышах, дабы Мерит знала, что у нас тоже есть сила.
        Мерит ждала. Ей оставалось только ждать. Она видела как лучники Храма выстраиваются на пилоне, положив стрелы на тетиву, а стража прикрывает их, но Соправительница знала, что Хапи-Сенеб не отдаст приказа к битве. Наконец, несколько стражников Храма загородили тяжёлыми щитами западный оконный проём. Значит он идёт. Идёт чтобы говорить с нею.
        - Что нужно тебе, достойнейшая Мерит-Ра-Нефер? - Соправительница узнала голос, - твой брат свободен и плывёт на своей великой ладье, если ты об этом! Собирай своих людей и езжай во дворец, там ты дождёшься Тути-Мосе и Ипи Ра-Нефера, но не прогневи Амена!
        - Я знаю об этом, Хапи-Сенеб! - Мерит сошла с колесницы, задирая голову, - Священная Правительница известила меня. А ещё она согласилась с моим приговором! Мне нужен ты! - эти слова неприятно удивили Верховного Жреца, но не испугали его:
        - Именем Амена, не оскверни оружием Великого Храма, который дал нам защиту! Разворачивай колесницы и отправляйся прочь, пока воинство и стража не окружили твоих Хранителей! - Хапи-Сенеб решил послать к Хат-Шебсут гонца, дабы утвердить свою неприкосновенность, но пока ему было нужно убедить Мерит-Ра отвести воинов.
        - Именем Маат, я лишаю тебя защиты Храма, нечестивец! - Мерит изготовила лук, и стражники Храма не выдержали - стрелы сорвались и одна из них оцарапала бедро Соправительницы. Несколько Хранителей тотчас укрыли её щитами, но Мерит-Ра, зарядив стрелу с игольным наконечником, движением головы приказала им расступиться, - именем Владычицы Истин, да свершится воля Извечных!
        Мерит-Ра-Нефер прикрыла глаза, и, в тот же миг, звонко запела тетива костяного лука… Стражники Храма разомкнули щиты, на которое навалилось безжизненное тело, и труп Хапи-Сенеба выпал из проёма.
        Внезапно, он увидел Мерит, стоящую напротив. По льну платья Соправительницы успело расползтись красное пятно - стражники всё же выстрелили. Но как он мог оказаться здесь? Что это было?
        Мерит-Ра-Нефер бросила лук на землю и подошла к нему вплотную, пристально посмотрев в глаза Жрецу, а затем, она указала рукой куда-то вниз и за него. Хапи-Сенеб обернулся и увидел размозжённое тело с торчавшим из затылка игольчатым наконечником, а рядом с ним лежал Хашет, скипетр раскололся, золото сплющилось при ударе… Значит… Но как Мерит может видеть его Ка? Хапи-Сенеб хотел крикнуть, но у него ничего не вышло.
        Вспышка, не видимая Хранителям и стражникам Храма, заставила Мерит отстраниться. Воин в шлеме синего золота, в виде головы шакала, вышел из света, возложив руку на плечо Двойника Жреца Сокровенного. Ка Хапи-Сенеба хотел было попятиться, но исчез вместе с Отверзающим Врата Дуата в пламени Вечности…
        6
        Амен-Ра восходит!

1510 ВС.

12 ГОД ФАРАОНА МААТ-КА-РА. СЕЗОН ЖАТВЫ. 18 МЕСЯЦА ПА-ОПИ.
        Немногим более пяти часов оставалось до того, как Великий диск коснётся Зелёных вод, окрасив Зелёные воды моря Ша-Фен пламенем Атума. Ладьи Ипи Ра-Нефера и Ниб-Амена прошли часы ночи, и завершали день, не уж то они разминулись со флотом коварного Бен-Мелека? Не могло быть такого - Жрецы Звёзд и Часов - Мер Уннут, всю ночь, сменяя друг друга наблюдали звёзды и исчисляли путь, а, с восходом Хепри, продолжили сие, выверяя путь вместе с писцами и счетоводами, уже по Великому диску, и на «Себек-Сенебе», и на «Звезде Обеих Земель». И всем было известно, что священные устройства жрецов Та-Кем, много точнее, чем принятая у корабелов Фенех, чёрная игла, плавающая на лёгком дереве в водяном чане. Не говоря о народах севера Зелёных вод, Кефтиу, Шарден и иных Ша-Дана, не знающим, подобно капитанам Та-Кем, таинств. Они не ведали устройств жрецов Мер-Уннут, посему, только ночью, могли идти по свету Незыблемой, но, рисковали редко, ибо без таинства углов, можно было выйти на скалы и мели, днём же, были и вовсе беспомощны. Посему, разминуться, ошибшись в расчётах, могли лишь капитаны Джахи и наёмники Ша-Дана, но
никак не жрецы несокрушимого флота Та-Кем! Тем лучше, если… Если враг не ждёт у самого Тисури, а сие вполне вероятно, хотя бы потому, что корабелы Фенех - трусы, как все торговцы, коим предпочтительно нападать под защитой стрел с городских башен, а при неудаче, можно укрыться в спасительной гавани, хорошо защищённой и окружённой стенами, построенными на насыпях, и уходящими в море. И, вправду, хороший порт у Града-на-Острове. Тем лучше! Гавань Тисури и его верфи пригодятся Величайшему Тути-Мосе Мен-Хепер-Ра!
        Ипи взял себя в руки, вновь задумавшись о битве:
        «Наверно, всё же - завтра, близ Тисури, ибо, враги не могли разминуться с ними - десятки рыбацких и торговых ладей Фиолетовой встречались на пути ладей Та-Кем, а капитаны Джахи не могли не доложиться своим владыкам. Нападать же в ночи - вовсе самоубийственно для врага, ибо первые неугасимая стрела, попав в палубу ладьи Града-на-Острове, превратит корабль в костёр, осветит отряды Джахи, чему возрадуются лучники и стрелки на ладьях Та-Кем, корабелы Фенех, напротив, будут ослеплены пламенем, и не смогут видеть тех, кто будут безнаказанно избивать огневыми стрелами и крушить борта пиратов Джахи, невидимые, словно гнев Себека. Тем более, нечестивцев прельстило золото, посему, малейший шанс неудачного тарана или пожар на борту «Себек-Сенеба», более ужасает их, чем собственная гибель от вод и пламени, ибо, вместе с Великой ладьёй, на дно пойдёт вожделенное золото. Посему, знаменосец Бен-Мелека предпочтёт бой на мелководье, если не слишком верит в своих абордажников, а, пока, под днищами ладей не менее двух хет - двести тридцать локтей, когда, для безопасности добычи, им нужно не больше пятнадцати.
Правда, капитан Ра-Неб говорил, что мелкая вода уже близко, едва в четверти итеру… А если они ждут их именно там?»
        «Вижу отряд в полсотни ладей пред нами, на одну треть, по правую руку!»- возглас стрелка мачтовой площадки прервал раздумья Ипи Ра-Нефера и подтвердил его догадку, - «на треть по левую руку ещё десятка три кораблей!»
        Запело серебро сигнальных труб обоих отрядов. Ипи Ра-Нефер не ошибся в предвидении, а Ра-Неб - воистину, опытнейший среди капитанов, и да живёт вечно Ниб-Амен, назначивший капитанам ладьи Ипи лучшего из своих корабелов!
        - Анх-Насир! - выкрикнул Ипи Ра-Нефер, и молодой воин тут же случился рядом, - принеси Знаменосцу Великой Зелени кедровый ящик с Оком Уаджат и печатью Верховного Хранителя!
        - Будет исполнено, достойнейший Ипи Ра-Нефер! - юный Хранитель Трона, назначенный Ипи своим личным охранником, умчался к надстройке, и, через несколько мгновений уже вынес кедровую резную коробку.
        - Что же, достойнейший Ипи Ра-Нефер, ужели и это новое твоё оружье, или же, плод разума Фараона Тути-Мосе, да будет жизнь его вечной, да сойдёт он на берег Та-Кем невредимым? - пожилой, но статный Ра-Неб со спокойствием крокодила, плывущего по водам Хапи к неосторожной лани, наблюдал за несметными ладьями врага по правому борту, - Шаи благоволит тебе сегодня, Знаменосец Великой Зелени, ибо Ниб-Амену достанется меньше славы, - уверенность капитана Ра-Неба в победе, равно, как и невозмутимость Ипи, немного успокоили многих из воинов Себека, Хранителей и моряков, с опаской посматривающих на приближающуюся к ним стену парусов, - ты не ошибся, Верховный Хранитель и Прорицатель Ур-Маа, битва будет. Но теперь я жду приказов своего Знаменосца!
        - Пока не настала пора, почтенный Ра-Неб, - Ипи направился к носовой стрелковой площадке и, знаком, указал Анх-Насиру идти со своей ношей за ними, - не меньше ста двадцати Хет отделяет нас от ладей Джахи. Мы будем сближаться ещё полчаса. Пусть трепещет сердце врага, видящего наше спокойствие. Мы пойдём клином, как и договорились с Ниб-Аменом прежде, но выстроимся только когда не больше тысячи немет будет отделять нас от врага.
        - Что же достойнейший Верховный Хранитель! - Ра-Неб посмотрел на Ипи с глубоким уважением, - не думал, что ты сможешь столь точно указать расстояние, иной воин сказал бы пол-итеру или чуть больше, всё же ты не моряк!
        - Я лучник, Ра-Неб, - Ипи улыбнулся ему в ответ, - конечно, строи врага упрощают нам с Ниб-Аменом задачу ударить клином, раздвоить и разбить ладьи Фенех и ладьи Ша-Дана по отдельности, но зачем они идут так? Хотят перегородить море Зелёных вод?
        - Именно так, достойнейший! - Ра-Неб кивнул, улыбнувшись, - они растянули отряды на полтора итеру, дабы не разминуться с ладьями Та-Кем, как рыбак перегораживает сетью пути рыбы в Великом Хапи, так они, подобно сети, идут нам навстречу, преградив кратчайший путь от Бехдета к Тисури.
        - Тем хуже для них, ибо сетью не поймать стрелу, - Ипи присел рядом с одним из старых осадных луков на крыше стрелковой надстройки, открыл свой ящичек, и стал извлекать, тут же устанавливая, треногу, и странную, но лёгкую раму из кедра и бронзы.
        - Они стали спускать паруса, вдвойне хуже для них, - Ра-Неб с интересом посмотрел, как Верховный Хранитель ставит на своё устройство прозрачные сосуды и заполняет их водой, и продолжил, - их гребцы устанут, хотя люди Фенех используют много рабов на вёслах, в бою их ладьи будут медлительны, как загнанные кони, - капитан отстранённо заметил, но, всё же решился спросить, - что это, достойнейший Ипи Ра-Нефер, если не оружие, то…
        - Смотри, почтенный! - Ипи ответствовал, и тут же, замкнув сосуды воском, стал наводить свою рамку на ладьи Джахи, - сквозь подобные сосуды жрецы Амена смотрят на детей Нут, Незыблемые и блуждающие звёзды, дабы видеть их ближе, а я желаю увидеть знамёна, ладьи и порядки врагов до того, как они сблизятся с нами, - Ипи уставился в синее стекло сосуда, передвигая его, и, не отрываясь, заметил, - ты вновь прав, многоопытный Ра-Неб! Втройне хуже для них! Ибо даже на старых двухрядных ладьях Фенех, даже у купцов - на верхней палубе гребут воины, а на царских ладьях? На быстроходных пиратских лодках? - на них - каждый гребец - воин, не говоря о кораблях Ша-Дана. Только на однорядных ладьях торговцев гребут только наёмные гребцы да рабы, но здесь таких немного. И как же удержит меч рука, уставшая от весла? Много сегодня примет Тетнут, если сама Маат защитила нас от нечестивцев лишив их разума! Смотри, Ра-Неб, они уже строятся! Трапеза лучей Атума нынче будет особенно щедрой у Стражницы Амет, сколько Ка и Абу нечестивцев она поглотит!
        - Ты говоришь, будто слагаешь песнь, достойнейший! А они и вправду начали строиться, но я едва замечаю это, и то, после твоих слов! - удивился Ра-Неб, окинув неодобрительным взором Нефру-Маат, подошедшую к ним, но, равно как и Анх-Насир, хранившую молчание.
        - Что же - видно, Сешат, дочь Владычицы Истин, даровала мне сие, и я люблю, уединившись с папирусом и палочкой, писать песнь, - Ипи Ра-Нефер улыбнулся, вернувшись к обсуждению боя, - но, Ра-Неб, я замечаю всё, для того и взял устройство звездочётов Сокровенного. И удивляет меня видимое, и не по нраву многое! Не только Ша-Дана, Кефтиу и Тисури идут на нас! Я вижу отряд со знамёнами Гебала, при них четыре царских ладьи и шесть старых двухрядных боевых кораблей, без тарана. И ещё торговцы, да пираты! Неужели нечестивый Бен-Мелек пообещал им долю добычи, ибо царь Гебала не согласился бы на плату наёмника, подобно корабелам Ша-Дана?
        - Да восславится Величайшая Маат Нефер-Неферу, наделившая тебя, достойнейший, великим разумом, раз ты предусмотрел всё, и даже взял тайные сосуды жрецов Сокровенного, делающие далёкое близким, дабы видеть ладьи врага! - Ра-Неб был удивлён и искренне восхитился Ипи, - но можно ли мне взглянуть в этот сосуд?
        - Да славится в Вечности Дарующая и Отнимающая! - Ипи Ра-Нефер восславил Маат, раз капитан помянул священное Рен Прекраснейшей, - конечно, Ра-Неб! Я только что хотел просить тебя об этом, ибо увидел девять ладей, среди отрядов Ша-Дана, коих никогда не видел раньше, вёсла их в полтора ряда, не имеет тарана и… - Ра-Неб не дал Ипи договорить, мгновенно присев на его место и уставившись в сосуд синего стекла:
        - О, великие Нетеру, почему ладьи перевёрнуты?
        - Ты привыкнешь, - усмехнулся Ипи, я помогу тебе управляться с Оком Амена, - но что это за ладья?
        - Достойнейший Ипи Ра-Нефер, как Знаменосец Великой Зелени должен ведать, что это ладьи Шарден, Собачьего острова. Они всегда жили пиратством, посему и имеют столь притупленный нос, нависающий над водами - для абордажа. Опасные ладьи. Второй ряд всего в девять, против шестнадцати, вёсел на борт расположен за мачтой, дабы на носу могли умещаться пять десятков воинов. Всего же пиратов там может быть более сотни, и ещё, эти ладьи способны метать камни.
        - Значит, эти ладьи могут пригодиться нам позже! - Ипи Ра-Нефер ответил невозмутимо, - осмотри пока ладьи врага, а я отойду в тень.
        Капитан осматривал флот врагов. Новые боевые ладьи Джахи, что немного тяжелее и медлительнее старых двухрядных ладей, из-за тарана, на манер ладей Ша-Дана: подводного клюва, обитого бронзой, да рядов высоких щитов, прибитых к борту, для защиты гребцов, и к узким мосткам над палубой - для защиты лучников. Даже для самых богатых торговцев Фенех такая ладья слишком дорога, к тому же, медлительна, и не пригодна защищать быстрые торговые суда - из-за этого новые, появившиеся уже, когда Хат-Шебсут увела воинства из земли Фенех, ладьи и названы царскими, только цари Джахи строят такие для защиты своих городов. Но, не смотря на то, что вёсел у них всего сорок, на каждом сидят по два хорошо вооружённых воина - восемь десятков, и два десятка лучников на мостках. Ра-Неб насчитал двенадцать таких ладей - четыре Гебала и вдвое больше - в отряде Тисури. Двадцать четыре старых двухрядных ладьи Джахи, семнадцать пиратских лодок и девять торговых ладей Фенех. Девять больших ладей Шарден, двенадцать ладей народов Акайвашта и ещё пять десятков тридцативёсельных ладей кичливых капитанов Кефтиу. За сто тридцать ладей
врага, из них - сорок пять больших и опасных! На мгновение сердце Ра-Неба дрогнуло, но лишь на мгновенье, - ибо если ладья из дерева, то она сгорит, и, к тому же, она на воде, и да утонет, вместе с нечестивцами. Капитан возблагодарил Себека, Тути, и, конечно, Сокровенного и Владычицу Истин, за мудрость Тути-Мосе, построившего «Себек-Сенеб», ибо из четырёх старых осадных луков на носовой площадке, на нос и левый борт могут бить три, ещё два - на корме, и один на мачте. И три новых осадных лука Ипи Ра-Нефера, что много мощнее и несут втрое больше неугасимого пламени. И четыре десятка стрелков Воинства Себека, не считая целой сотни Хранителей Трона. Но и самому Ипи Ра-Неферу и Ниб-Амену придётся сегодня нелегко. Слишком много у врага кораблей. Хотя, ладей Островов, хоть их и полсотни, можно не считать, они слишком слабы и медлительны, их подводные клювы не обшиты бронзой, а гребцы не прикрыты щитами с бортов. Даже однорядная ладья Та-Кем разломит такую надвое. Но воинов у врага едва не вчетверо больше, чем у Та-Кем… Верховный Хранитель прав - нужно сжечь как можно больше, ибо, сколь не опытно в абордаже
тысячное Воинство Себека, равно, как и наёмники Акайвашта и Турша, сколь не неприступны борта «Себек-Сенеба», сколь и не защищены пальмой от подводных клювов, - чем меньше ладей врага доплывёт до флота Та-Кем, тем меньше славных воинов оправдаются на суде Усера и Анпу, в Зале Двух Истин.
        - Что, довольно увидел ты в священный глаз жрецов Амена, - Ипи Ра-Нефер вывел Ра-Неба из раздумий, - пора бы и нам свернуть паруса, обложив мокрым просоленным льном и шкурами, да нести песок на палубу.
        - Настало время битвы, достойнейший Знаменосец Великой Зелени! Здесь ты прав… - Ра-Неб увидел, что Ипи Ра-Нефер уже надел свою чешуйчатую броню и шлем, не забыв даже, стрелковой сумы, висящей под высоким щитом за спиною, хотя, даже до выстрела из лука дойдёт как нескоро, не говоря о мечах и копьях. Тем не менее, всем пора была облачаться в броню.
        Внезапно, словно в ответ их мыслям, запели серебряные трубы «Звезды Обеих Земель» - Ипи Ра-Нефер про себя отметил, что морские сигналы не слишком отличны от боевой песни серебра трубачей воинств или же Хранителей Трона. Верховный Хранитель сразу понял сигнал Ниб-Амена: «Враг близко, строим боевые порядки, как было уговорено!» - незаметно для себя прошептав вслух, что ещё больше удивило Ра-Неба. И, действительно, от ближайшей ладьи Гебала, «Себек-Сенеб» отделяли чуть более тысячи немет, а Ипи Ра-Нефер и Ниб-Амен положили строить боевые порядки, не ранее, чем ладьи врага подойдут на тысячу шагов. Что же, шагов на двести они сблизятся быстро. Пора, воистину пора! Тем более, к отряду Ниб-Амена, пара, из девяти быстроходных и мощных ладей Шарден, как могли наблюдать Ипи Ра-Нефер и Ра-Неб, была уже намного ближе - в той самой тысяче шагов, ежели уже не в девятистах немет.
        «Почтенный Ра-Неб, прикажи вострубить Ниб-Амену, как я выстрою свою грань меча: за «Себек-Сенебом» пойдут две тяжёлые ладьи, подобные его «Звезде Обеих Земель», держась моей кормы и моего курса; за ними, десять однорядных ладей, возглавляемых «Сехмет во гневе», с хорошо знакомым тебе капитаном. Я выстрою их крылом, на двести немет к востоку, и, почти на триста сорок, за тяжёлыми ладьями, дабы защищать передовые ладьи от абордажа и тарана. В корме последней, пойдёт столь же лёгкая и быстроходная, но двухрядная и хорошо вооружённая «Звезда Асет», за нею, вторая - такая же. Если тяжёлые ладьи Джахи нападут на однорядные, их встретят по три старых осадных лука, да по три десятка стрелков Воинства Себека. Я думаю, капитанам нашего отряда не нужно будет трубить строй снова, им хватит сигнала, что услышит Ниб-Амен, да с двух тысяч немет?»
        Ра-Неб ловко спрыгнул со стрелковой башенки, подозвав флейтиста. Тот, вовсе не слышно, отыграл команду трубачу на мачтовой площадке стрелков, и, тут же, из изрезанной бойницами бронзы - небольшого квадрата мачтовой площадки стрелков, с одиноко возвышающимся на срезе мачты старым штурмовым луком, прозвучала нежно и звонко, пусть и прерывисто, долгая песнь серебра.
        На этот раз, Ипи Ра-Нефер, к стыду своему, не смог разобрать сигнала, подумав, что, если он желает быть не просто Верховным Хранителем Трона, сражающимся на море, благодаря лишь своей меткости, разуму и опыту советников-капитанов, а, воистину, - Знаменосцем Великой Зелени, то ему нужно многое изучить. Зато, капитанам ладей отряда Знаменосца Великой Зелени, не понадобилось повторять сигнал - однорядные и лёгкие двухрядные ладьи, почти мгновенно отвернули вправо, на три часа Амена, поднажав на вёсла, дабы выстроиться, самое большее, через двадцатую часа, в тот порядок, что приказал Ипи Ра-Нефер. Вскоре, в ответ прозвучали трубы Ниб-Амена. Анх-Насир, следовавший за Ипи, подобно Хабит, оказался не только превосходным гребцом, лучником и фехтовальщиком. Новый носитель щита, живший близ Бехдета, и рыбачивший более в море, чем в водах Хапи, ещё мальчиком изучивший премудрости сигналов ладей Священной Та-Кем, поспешил разъяснить Достойнейшему ответ Знаменосец Ладьи Величайшего.
        - Верховный Знаменосец Ниб-Амен считает твой строй наиболее мудрым, достойнейший, - Анх-Насир глубоко поклонился Ипи, - только хочет сблизить ладьи Знаменосцев с двух тысяч, до двенадцати сотен немет, ибо враг итак ближе к его отряду, меч несокрушимых ладей выйдет острее. Также, у Ша-Дана, Кефтиу, Шарден и Фенех будет вчетверо меньше желанья прорваться в брешь, меж крыльями нашего клина, дабы атаковать корабли Та-Кем с двух сторон тараном, или же, захватывать, ибо велика опасность, что неугасимые стрелы осадных луков и стрелков Воинства Себека посыплются на них справа и слева, тем более, «Звезда Обеих Земель», внезапно, может взять на Хепри, а, «Себек-Сенеб», в тот же миг - на Аменет, и тогда, прорвавшийся враг окажется в ловушке, дабы сдаться или погибнуть.
        - Ты верно передал сигнал Знаменосца Ладьи Величайшего, молодой Хранитель Трона и десятник над воинами Себека! - седой и статный Ра-Неб улыбнулся, - но, позволь я завершу то, что ты начал, достойный воин. Все шесть, тяжёлых двухрядных ладей, начиная «Звездой Обеих Земель», пойдут колонной, подворачивая на три часа Амена. Флейты укажут гребцам четыре сотни на час, дабы сближаться с тобою быстро, но не утомлять гребца в преддверии боя. И ты, Ипи, Знаменосец Великой зелени, не зря приказал посадить на каждую ладью наёмников нашего корабела, дабы разъяснял оным сигналы «Звезды Обеих Земель». Пусть и они выстроятся в свой порядок, усмотренный Ниб-Аменом наилучшим, так же, склоняясь на три Амена, следя за колонной двухрядных ладей, что поможет не поломать строя при повороте.
        - Ну и как же, - Ипи Ра-Нефер в нетерпении спросил Ра-Неба, - Ниб-Амен выстроил наёмников и наши лёгкие ладьи? - добавив Анх-Насиру, дабы тот собрал Сосуды Сокровенного, вернув обратно в каюту Ипи, ибо жаль потерять столь нужное от случайной стрелы в бою. К тому же, он мог мешать при стрельбе старым осадным лукам.
        - Весьма мудро, достойно Знаменосца Ладьи Величайшего, - полумесяцем.
        - Это, пожалуй, единственное, что я смог разобрать из сигнала, - ибо колесницы и копейщики так же могут выстроиться полумесяцем, клином, мечом и крыльями, и серебро воинств поёт ту же песнь на эти команды, - Ипи Ра-Нефер усмехнулся, но, тут же воздел руку к небу, - и это воистину мудро! Когда лучшие ладьи Ша-Дана ринутся на тяжёлые ладьи Ниб-Амена, крайний корабль полумесяца поспешит к «Звезде Обеих Земель», и строй наёмных и лёгких ладей захлопнется капканом, вкруг пиратов! Но всё же? Где пойдут корабли Акайвашта, а где Турша и Кефтиу, где, наконец, назначено в выстроенном локоне Йаху, место для пяти наших лёгких ладей, поддерживающих наёмников?
        - Десяток ладей Акайвашта последует за крайней тяжёлой ладьёй, в четверть круга, выдерживая курс борт к борту, и друг за другом, равно, как и лёгкие ладьи нашего отряда, уже выстроившиеся крылом, - Ра-Неб взглянул назад и убедился, что однорядные корабли уже шли необходимым строем. Семь наиболее слабых ладей Островов, будут замыкать полукруг, а пять наших ладей поддерживать наёмный отряд. В центре же пойдут как десять дротов, брошенных одновременно, ладьи Турша, - капитан оглянулся на явно приближающийся флот Ниб-Амена, и продолжил, - но воистину Ниб-Амен назвал мудрейшим из мудрых твоё построение, ибо только с «Себек-Сенеба» по врагу будут бить три твоих, мощных, шесть старых осадных луков, да по три с двухрядных, по одному - с каждой из десяти лёгких и быстрых, ибо давно они установлены на крыше носовой площадки стрелков. Три новейших тяжёлых, и целых (Ра-Неб возблагодарил Нетеру) двадцать шесть старых осадных луков ударят по отряду врага! Вместе с двадцатью девятью десятками стрелков Воинства Себека, что обрушат на врага дождь стрел смолы с желудочным порошком, плавящим даже бронзу! - так что,
Ниб-Амен сближает строи, не идя тебе на подмогу, напротив, если что, Знаменосцу Ладьи Величайшего понадобится твоя помощь!
        - Ты забыл прибавить к ним семьдесят четыре Хранителя Трона, достойный Ра-Неб! - улыбнулся Ипи, - и, Анх-Насир, - Ипи обратился к охраннику, призови Тути-Анх, смогла ли она оснастить стрелы Хранителей такой же смолой с серым прахом? - носитель щита тут же побежал, исполнять приказ.
        - Но где? Где им уместиться? - Ра-Неб был в недоумении.
        - Сорок - за твоими стрелками, остальные будут бить с закрытых площадок, мачты, и длинного, увенчанного главой Себека, да славится Рен Нетеру-Хранителя, тарана. Можно - ибо уместятся, отправить туда воинов, а можно, лишь укрепить щиты, как делают люди Джахи.
        - Но ведь, - Ра-Неб отшатнулся от удивления, - в закрытых площадках велик риск поджечь собственную ладью!
        - Ты не знаешь меткости Хранителей Трона, Ра-Неб, - Ипи улыбнулся, - к тому же, они возьмут вдоволь песка, и, если что, затушат пожар!
        - Я и мои мастера изготовили по сорок неугасимых стрел на Хранителя, причём, каплевидный ком неугасимой смеси исполнила немногим меньше, чем у лучников Воинства Себека - они смогут превзойти в бою лучников ладьи, достойнейший, - Тути-Анх глубоко поклонилась, и Нефру-Маат попросту отвернулась, не скрывая негодования, зная об отношении Посвящённой Тути к Ипи Ра-Неферу.
        - А, меж тем, ладьи врага уже близко, достойный Знаменосец Великой Зелени, взгляни на их порядки! - Ра-Неб невольно возложил ладонь на рукоять хопеша, - на тех, кто будет атаковать нас.
        Отряды Тисури и Гебала шли, выставив вперёд царские ладьи, поддерживаемые старыми двухрядными. Три десятка быстроходных пиратских тридцативёсельных лодок, следовали за ними, дабы напасть на повреждённые корабли, немедля приступив к абордажу. И ещё - более десятка торговых, чтобы высадить воинов на палубу ладей Та-Кем своих воинов, бывших, ныне, их единственным грузом, если сопротивление неустрашимых сынов Та-Кем ещё не будет сломлено. С носа на отряд «Себек-Сенеба» надвигались ещё пять из девяти ладей Шарден. Немалая сила… Только тяжёлых - тридцать четыре ладьи против четырёх и «Себек-Сенеба» в отряде Ипи… Что же. Ныне им есть чем ответить коварному нечестивцу Бен-Мелеку!
        Отряд Гебала подошёл ближе всех, всего на шесть сотен немет… - Ипи Ра-Нефер ринулся к небольшому помосту, на котором закрепили все три его новых осадных лука: «Подносчики! Быстро несите восемь неугасимых и три разрывных стрелы!» - выкрикнул Ипи.
        Тотчас же ему принесли одиннадцать стрел, похожих, скорее, не на дрот колесничего, а на оперённую и укороченную пику.
        Ипи Ра-Нефер сам зарядил первый из трёх новейших осадных луков громовой стрелой, осторожно, равно зная о безопасности, как и о мощи, заключённой в ней. Что удивило многих десятников, пятидесятников и самого капитана, - ибо эти стрелы для воинств. Но никто не посмел перечить не столько Знаменосцу Великой Зелени, сколько Верховному Ур-Маа, и лучшему в Та-Кем лучнику. Две иные стрелы были заряжены неугасимым огнём с камнем Инет-Ра, и, если разрывная содержала шесть дебенов таинственного Гнева Тути, то неугасимая, едва - не четыре густой крови Геба с неугасимым камнем Сети. Ипи осторожно - ибо поспешность равна промаху - укладывал их, одну за одной, на два оставшихся лука. Знаменосец Великой Зелени и Верховный Хранитель Трона, вместе с четырьмя стрелками, дёрнули рычаг прочной пальмы, откинув назад - рессора из семи прочных и гибких бронзовых пластин, изогнулась, подобно костяному луку, спарки рёбер слона и прочный тис выгнулись за ними, плечи лука натянулись не просто параллельно ему - ещё глубже. Один за другим, все осадные луки Ипи были взведены, оставляя на поверхности кедрового щита только
торчащие из дыры с голову жала прочнейшей бронзы.
        Не медля, на крышах стрелковых площадок были взведены ещё пять - и шестой, на мачте, - малых осадных луков, четыре десятка лучников Воинства Себека и Хранителей Трона, встали пред ними на одно колено, так же, изготовившись к стрельбе и прикрываясь щитами. Ещё по три десятка Ипи Ра-Нефер поставит в площадки, и две дюжины на мачту - бить сверху.
        Только, Ипи заметил, что множество Хранителей, впервые увидевших Зелёное Море, не надели чешуйчатого доспеха, делавшего их неуязвимыми от стрел, мечей и дротов. И, если бы Ипи Ра-Нефер заметил первым! Среди стрелков ладьи послышались шутки: «Боишься вод, или плохо плаваешь?» - и это было не самым худшим, что услышал Знаменосец.
        Ипи Ра-Нефер поспешил к первому из своих осадных луков - передняя, из четырёх Царских ладей Гебала подошла уже менее, чем на заветные пять сотен немет, продолжая сближаться, грозя бронзой щитов и клювом тарана. Почти не выцелив, Ипи отошёл, поджёг лучиной трубку с густой смолою и красной горючей солью, пока та не заискрилась, зашипев, и спустил лук. Тяжко запела бронза. Два оставшихся тяжёлых, со стрелами неугасимого огня, Ипи нацелил, запалил и спустил ещё быстрее.
        Мгновенья тянулись медленно, в небе растаяли следы дыма, но вот… У борта, в самом носу первой из царских ладей Гебала взметнулся столбик воды. Стрелки и лучники, было, разочаровано глянули на выстрел Знаменосца Великой Зелени, но Ра-Неб осадил их, шикнув, ибо знал, по старым и лёгким Ува-Хатем, принятым ещё до Хаков, в славные времена Дома Амен-Ем-Хети, что над водою, такая способна разорвать щит или кедровую доску обшивки, зато, под водою, обрушить удар так что пробоина будет хлебать Зелёные воды, неровным ртом, шириной доски в три - больше локтя, и забить её хлопком и кожею - ой, как непросто… А у стрел Ипи Ра-Нефера, да живёт он вечно, пусть смесь гнева Тути не в шаре, а в трубке, над водою важно сие, но не под - ибо её почти впятеро больше…
        В плеске возникла громадная - три локтя на пять локтей Джахи - подводная дыра. Волна перебила прочную кедровую «рыбью кость» набора, как ветку. Царская ладья Гебала застонала после разрыва, принимала за десятую минуты сто талантов вод, если не вдвое больше! Корабль был обречён. Моряки Фенех, поначалу пытались вправить кедр киянками, дабы забить кожами, хлопком и снова кожей, подкрепить распором, да медленно уползать к берегу, но уже через несколько мгновений, бросились на палубу с криком: «Колдуны Та-Кем, подобно Лебиафану, выбили нам днище, спасайтесь же, воины, и да защитит нас Дагон, спасайтесь!» Впрочем воины и моряки сами видели, что ладья быстро опускалась тяжело окованным таранным носом, кренясь на правый борт, и стали бросать вёсла и щиты, прыгая в воду.
        Положение второй ладьи было немногим лучше - первая из осадных стрел угодила в нос, чуть ниже капитанской надстройки, крыша которой была и абордажным мостиком, окованным широкой и толстой бронзовой полосой, дабы крушить врагу борта и ломать вёсла. Вторая ударила в длинные, тянущиеся через весь корабль, стрелковые мостки, обливая пламенем гребцов правого ряда, и мешая доставить с кормы воду по тем самым мосткам. Стрелкам не удавалось сбросить жёстко прибитые щиты, когда кедровая основа их и доски под ногами уже начинали гореть. Пара корзин песка - всё же капитаны Джахи не забыли старых уроков Амен-Хотпа Джо-Сер-Ка-Ра, и старались забивать песком неугасимое пламя, - пропала даром из-за широкого медного бруса, едва прикипев к неугасимой крови, чтобы лишь больше загустить её.
        Так или иначе, но совсем скоро, от первой, поражённой под воду, царской ладьи, над волнами остался лишь хвост, напоминавший жало священного скорпиона, а вторая - горела, подобно факелу, застилая остальных дымом и разваливаясь на глазах.
        Пара старых двухрядных ладей Гебала, подошли, дабы подобрать тонущих, ибо по законам Джахи, спасённый воин отдаёт всё, что на нём, кроме меча и нижней одежды, да ещё и платит восемь сиклей золота. Ладьи были перегружены и небоеспособны, и, развернувшись, направились к своему городу - их капитаны, гребцы и моряки итак сегодня имеют неплохой заработок, не считая уцелевшего оружия воинов Гебала и платы Бен-Мелека за найм.
        - А они неглупы, все капитаны Фенех строятся клиньями, ничего, порядок ладей Гебала мы уже сломали! - Ипи Ра-Нефер, заметив, как одна из старых двухрядных ладей, дабе не столкнуться ни с оставшимися двумя царскими ладьями Гебала, обгоняющими тонущие, и не налететь на двухрядные торговые, собирающие уцелевших, не желая делиться добычей, повернулась к ним точно бортом, находясь на одной линии с царской и старой ладьёй, обходящей за нею, метнулся к новейшим осадным лукам, уже заряженным, единственно, сменив одну из неугасимых стрел, на разрывную, последнюю из поднятых на палубу. Он поджёг трубку, и, казалось, не целясь, выстрелил.
        - Смотрите, недостойные, кто сомневался в Знаменосце Великой Зелени, в том, кто всего тремя осадными стрелами, уменьшил флот Гебала на четыре ладьи, из них две царских, - возрадовался Ра-Неб, - что отправил одну к Тетнут, а другую испепелил. И две двухрядных старухи, что осели по нижний ряд, приняв по сто тридцать воинов, лучников и моряков, и, теперь поползут к родной гавани!
        - Гнев Тути, достойный Ра-Неб, я сам взвешивал и мастерил трубки для осадных стрел моих новых луков, да так, чтобы была ни кайта тяжелее неугасимой… - теперь - недолго, труби на вёсла шесть сотен гребков на час, ибо отряд Гебала в семи сотнях немет от отряда Тисури, так разделим врага, да перетопим или испепелим по частям, достойный капитан! Труби на час Хепри, во все два десятка великих вёсел, пусть осушится левый борт, дабы развернуться скорее, и сблизиться, как можно раньше с флотом Гебала! Всем старым осадным лукам бить в того, кого сочтут опасным для себя или ладьи рядом, или «Себек-Сенеба. Не только нашим, Ра-Неб, труби на ладьи отряда! Больше не бить по царским ладьям Гебала! - последний приказ удивил Ра-Неба, но, рядом с Ипи он уже привык не удивляться.
        Тути-Анх могла впервые увидеть, как её смесь в стреле Ипи Ра-Нефера сокрушает врага и над водою, и, охватив голову руками, смотрела с восхищением.
        Верховный Хранитель Трона попал точно в середину двухрядной ладьи Джахи, в тонкий бортик, увешанный небольшими, в локоть, круглыми щитами, прикрывающий гребущих воинов, - а на верхнем ряду вёсел на старых ладьях Фенех не было ни одного наёмного гребца, или же, раба. Конечно, царской ладье, потонувшей первой, Ипи стрелял едва не в нос, ибо борт на таких углах был опасно скользок и частично скрыт, а старая двухрядная стала к ним почти бортом. Почти… Стрела Гнева Тути попала под щит, вспыхнув, на мгновенье, сине-жёлтым пламенем, и испустив серый дым. Видно, злую шутку с торговцами и воинами Фенех, сыграло то, что они попытались закрепить свои щиты, уложив запасные рядом, дабы укрываться ими от стрел. Новая стрела Гнева Тути попала под щит и застряла в кедре, под углом, напротив целых двух опорных стоек защитного бортика. Посему, раскалённый ветер и медь не срывали щит, проламывая кедр, а сорвали тонкую, в полтора пальца доску, подобно булаве и мечу, прошедшую по спинам семи гребцов, а, когда воины гребли, если и одевали доспех, то самый лёгкий, кожаный, дабы не измождать себя. Многих посёк кедр,
разлетевшийся не только досками, но и щепой, половина бортика была снесена. Вёсла, всё же, преломились от отскочивших щитов. Но, самое главное, шестеро из двенадцати воинов левого верхнего ряда, были убиты или тяжело ранены. Нефру-Маат и Тути-Анх воссияли и вскрикнули вместе, позабыв предмет их раздора, создавший это оружие, когда увидели, как отлетевшей кедровой доской вверх и вперёд, под днище, выбрасывает воина с обломком весла, подняв локтей на десять. Самое малое! Скольких посекли щепки кедра и обрывки меди? И, что интересно, корабль едва горел в месте попадания. Видимо, его капитан принял единственно верный выход, - без половины воинов, с бортом, наполовину открытым стрелам Чёрной Земли, он будет бесполезен в бою, зато, сможет подобрать горящих и тонущих, - в том, что таковые будут, капитан Гебала уже не сомневался. Он неспешно развернулся, чтобы не мешать оставшимся пяти двухрядным и двум царским, идущим впереди, атаковать ненавистную и вожделенную «Золотую ладью».
        Ещё две стрелы новых луков Ипи Ра-Нефера сорвались в полёт, огласив медно-бронзовым звоном громаду «Себек-Сенеба». Однако, выстрелы тренированных стрелков Хранителей Трона оказались не столь удачны - одна из стрел промахнулась, вторая разлила неугасимый огонь по борту, и теперь, обрубив шесть вёсел обоих рядов, капитан Гебала резко встал против ветра, пытаясь не дать пламени разгореться. Не тут-то было, - три штурмовых стрелы из пяти луков «Себек-Сенеба» ударили - одна в борт, а другая в палубу, после чего двухрядный торговец Фенех был обречён огню. Тут же ладья со снесённым бортом устремилась к ней - спасать уцелевших.
        «Стреляйте, как я!» - выкрикнул Ипи, направляясь к корме, посмотреть за своим отрядом, - «Всё же я Знаменосец, а не лучник…» В это мгновенье, с мачтовой площадки, прочертил следом дыма выстрел старого лука. Через несколько мгновений ещё одна двухрядная ладья Джахи вспыхнула, - верно, штурмовая стрела разбила сосуд с вощёным маслом, коим лучники Фенех пропитывают тряпицы для своих стрел, непонятно зачем - а их луки позволяют стрельбу с двухсот немет, не меньше, уже сейчас выволоченный на палубу, ёмкостью, верно, с половину хену! И неугасимый огонь поджёг сосуд Гебала, ибо сказано, своим оружьем умрёшь, пришедший на Священные Берега! Ибо, даже пара тяжёлых неугасимых стрел, во мгновение не смогут охватить пламенем тяжёлую ладью! Надо бы разыскать лучника после боя, да позаботиться о награде.
        На этот раз, отнюдь не все люди Фенех успели спастись с ладьи, мгновенно охваченной пламенем, но одна, такая же, подобрала уцелевших, направившись к гавани Гебала. Лёгкие торговые ладьи предпочитали держаться на почтительном расстоянии, две царских ладьи, одна двухрядная и пять стремительных тридцативёсельных лодок отчаянных пиратов Фенех, шли им навстречу, немного перерезая путь - всё, что осталось от мощного флота Гебала.
        - По двухрядной и пиратским лодкам, лучники, жги их! - не успел Знаменосец Великой Зелени закончить приказ, как десять дюжин дымных следов прочертили небо, - лучшего стрелка с мачты, предавшего ладью огню, наградить в десять дебенов золота, и я буду хлопотать о нём пред Величайшей!
        Тотчас, взмыли пять лёгких осадных стрел, но Ипи остановил сие, ибо Тути-Анх со своими мастерами сможет сделать для лучников и Хранителей столько смеси смолы и серого горючего праха, сколько угодно Нетеру, но даже для лёгкой осадной стрелы надобно взвешиванье, оперение, гончар и медник. Однако, стрелок штурмового лука на мачте не выстрелил. Верно, подумал о том же - вдвойне достоин награды!
        Впрочем, осадные стрелы, вправду, были излишни. Лучники Воинства Себека всадили десяток неугасимых стрел в лодку пиратов, тела которых, к несчастью, приняли несколько из них и полетели за борт. Но, со второго залпа лодка начала дымиться - серый прах лекарей Анпу, способный горя, плавить бронзу - грозное оружие в море.
        Хранители Трона, напротив, поначалу никак не могли пристреляться, привыкнуть к тяжёлым каплям неугасимой смолы, надетым на мечевидные наконечники. Но, уже с четвёртого залпа лёгких и удобных костяных луков, они показали стрелкам ладьи, насколько превосходят их в мастерстве. Последняя, из не отошедших, набрав спасённых гребцов и воинов, двухрядная ладья, была едва не утыкана с носа, по левому борту их стрелами, вспыхивающими искристым пламенем. Всего два залпа Хранителей - и двухрядная ладья Гебала вспыхнула так, что гребцы и моряки предпочли спасаться, а не тушить смолистый кедр. Одна из пиратских лодок, по которой стреляли лучники «Себек-Сенеба», уже горела с кормы, но иные развернулись, ударив вёслами - ибо ведомо всем, что пираты Джахи не любят подбирать уцелевших. Зеленые воды вскипели руками тех, кто искал спасения от огня, но от вод принимал гибель.
        Тем не менее, Ипи Ра-Нефер успел краем глаза заметить, что Ниб-Амен - не зря именно он пять разливов как Знаменосец Ладьи Величайшего, - управляется даже быстрее его - уже семь ладей Акайвашта лежали на борту и тонули, видно, до последнего не уразумев, что если у ладьи Та-Кем, как «Звезда Обеих Земель», нет ни подводного клюва, ни надводного тарана, то кедровая, в ладонь, окованная медью доска, с носа и кормы, уходящая под воду, предназначена, как на той же «Звезде Обеих Земель», не только для начертания Ока Уаджат. Хорошо, если только клык доски всего лишь пропорет брюхо пятидесятивёсельнику, а не сама доска, как нож, располовинит лёгкий кораблик. Или же они получили бронзовой головой Сохмет, с однорядных, но быстрых ладей, сокрушивших борта. Теперь это ведомо только Тетнут и Нейти, принявшей мёртвых нечестивцев. Ещё пять таких же, равно, как и три из четырёх тяжёлых ладей Шарден, уже догорали на волнах, а последняя из них, стремительно уходила. Ниб-Амен ухитрился непонятно как, потерять целых три двухрядных ладьи, две из которых, оснащались брёвнами пальмы, прикрывавшими борт от тарана. Одна
горела. Но отряд Ниб-Амена почти истребил врага - три из четырёх ладей Шарден предали пламени - они догорали вдалеке от отряда. Четвёртая с пятой, прорвались, сквозь неугасимый огонь, навстречу своей судьбе, - одна тонула, лёжа на борту. Лёгкая ладья никак не могла освободить таран, увенчанный бронзовой главой Сохмет - Львицы, из нагромождения дерева и уцелевших вёсел. Другая явно была захвачена. Но, главное, наёмники Акайвашта и мелких царств Островов не сплоховали, повинуясь трубам, и, пусть и неся потери, при поддержке десятка ударивших в борт ладей Турша, и - едва не с севера, пяти быстрых однорядных ладей Та-Кем, захлопнули капкан Знаменосца Ладьи Величайшего. Теперь, отряд Ниб-Амена довершал плененье и истребление пяти десятков окружённых ладей Кефтиу.
        Но Ипи Ра-Неферу грозила большая опасность, - увидев, что две царских ладьи Гебала атакуют громадный корабль Чёрной Земли только вдвоём, ещё две царских, пять старых, и множество пиратских ладей флота Тисури, отделились от отряда, ударив на вёсла, чтобы поспеть к абордажу «Себек-Сенеба». Это было довольно мудро - попытаться обойти сзади, или же, сломать строй, если им попытаются помешать, но одна из двухрядных ладей Тисури всё же вспыхнула факелом, получив несколько лёгких осадных стрел. Остальные же - шесть тяжёлых ладей и четыре лодки пиратов, торопились к «Себек-Сенебу», когда Ипи Ра-Нефер приказал убрать Хранителей с тарана, отвернуть ещё на час Хепри и замедлится до пяти сотен гребков.
        Ра-Неб был сильно удивлён приказом Знаменосца, приближающим пятирядную ладью к отряду Тисури, может, он хотел ударить по ним осадными луками, может… капитан не посмел давать Ипи советов, после гибели, на его собственных глазах, флота Гебала. И, как оказалось - Верховный Ур-Маа был прав дважды. Во мгновение над ними со свистом и полосами дыма пронеслись четыре огненных шара, оставляя след пламени и дыма:
        - Метательные устройства Шарден, достойнейший!» - Ра-Неб остался невозмутим, когда бесформенные клубки огня плюхнулись в воду по правому борту - не измени Ипи курс, пара могла бы прийтись в палубу, - жители Собачьего Острова многократно обматывают шары свинца и камни промасленной паклей, впрочем, могут метать и снаряды, не поджигающие, а лишь разбивающие дерево.
        - Тогда, прикажи, почтенный Ра-Неб, всем старым и всем тяжёлым осадным лукам носа жечь эти ладьи! - Ипи Ра-Нефер так же оставался невозмутим, продолжая свой путь по правому борту к мачтовой надстройке.
        Очень скоро одна из ладей Шарден вспыхнула факелом, а другая перестала метать огонь, - видимо, осадная стрела пережгла или перебила что-то в их устройстве. Тем не менее, - теперь «Себек-Сенеб» был прочно взят в полукольцо оставшимися ладьями Гебала и шестью тяжёлыми ладьями Тисури. Уже пятью… Старые осадные луки кормовой площадки и Хранители Трона сумели поджечь ещё одну из двухрядных ладей Фенех.
        И, в тот же миг, Ра-Неб приказал стрелять по царским ладьям Гебала только обычными стрелами, даже убрав с палубы оставшиеся стрелы осадных луков. Ипи удивился приказу капитана, лишь поначалу, сразу же осознав, что с оставшихся ста шагов жечь ладьи врага не бессмысленно, но опасно. Ибо, ещё не успев разгореться, ладья Фенех может сцепиться с твоею. Расчёты осадных луков покинули своё оружие, дабы присоединиться к стрелкам площадок. По настоянию Ипи, на палубе, в три ряда - сидя, с колена и стоя, - выстроились восемь десятков Хранителей Трона, ибо их броня неуязвима не только для стрел, но и для дротов, а при защите корабля каждый из них стоит не одного воина. С этим Ра-Неб согласился, отправив своих лучников в окованные бронзой, и вовсе неуязвимые для какого-либо оружия площадки кормы и носа.
        «Стреляй только по ближней ладье Гебала, ибо только глупец вонзает меч в мертвеца!» - Ра-Неб, задумавшись над приказом Ипи лишь на миг, передал его лучникам и Хранителям, поняв, что царская ладья, вырвавшаяся вперёд, обречена. Стрелы Фенех падали уже долго - зазубренные и лепестковые, но не только Дважды Посвящённый, но и капитан не обращали на них внимания, хотя с левого борта то и дело доносились стоны и вскрики раненых, равно, как хрип тех, чья рана отправила гребца в Зал Двух Истин. Однако, не больше шести десятков (Ипи рассчитывал на сорок) лучников не могли бить слишком плотно, большинство деревянных стрел засевало в борту, отскакивало от бронзы площадок, оковки кринолина, или же, перелетала через ладью, скользнув по его пологой кровле. Те же, что попадали на палубу, редко достигали гребцов - стена восьми десятков щитов копейщиков Воинства Себека и щитковые брони лучников-Хранителей, надёжно защищали не только стрелков, укрывшихся за их спинами. Что воистину удивило Ипи Ра-Нефера, - то, что ответная стрельба метких лучников и Хранителей Та-Кем не проливала слишком много крови.
        Высокая надстройка защищала воинов Гебала спереди, большие, закреплённые щиты с обоих бортов. Крайний гребец зажимал в руке щит, и, перелетая, стрела не поражала воина в противоположном ряду. Кроме того - закрытые стрелковые мостки мешали перебивать верхом на другой борт слишком часто. Ладьи Джахи шли едва не в борт «Себек-Сенебу», что не давало пробивать щиты под большим углом даже длинным и узким наконечникам. Лишь десять лучников мачтовой площадки собирали свою щедрую жатву, первым делом, выбив стрелков абордажной надстройки и мостков, либо, заставив оных бросать луки, а воинов - вёсла, отчего ладья замедлялась. Взмыли, сходясь клином, восемь десятков лёгких дротов Та-Кем - игла в полтора локтя, острая, и, сходящаяся плавно, пробивала любой щит со ста шагов и достигала плоти. Хранители Трона, сколько из них имели дроты, повторили бросок. И снова. И снова…
        Удивительно, но первый, наименее точный удар, был наиболее страшен - воины царской ладьи гребли подвое на вёслах, опасаясь только стрелы сбоку, от которой прикрывал щит, а сверху стрелы падали редко. Они шли, правя острый клюв в громаду «Золотой ладьи», когда более тридцати игл отборной бронзы, едва не в руку длиной, вонзились в их плоть, мало прикрытую доспехами при гребле. Многие дроты поразили двоих, а какие - достали и третьего. Вопль боли и ужаса достиг ладьи Та-Кем, и в ответ прозвучало многоголосое «Амен!» Воины Гебала бросили свои вёсла, а стрелки - свои луки, подняв щиты над головою так, чтобы при удаче, дрот Та-Кем только скользнул. Но ещё дюжина из них захрапела в агонии, сражённая тонкой и острой бронзой, стрелы со всех площадок не давали воинам Фенех стоять иначе, как на корточках, а лучники мачты - неизменно собирали свою жатву. И ещё восемь… К тому времени, когда почти остановившаяся ладья, раскачивалась на волнах в довольных для сего пятидесяти шагах, воины «Себек-Сенеба», израсходовав лёгкие дроты, метнули короткие копья, служившие - когда при абордаже преломится пика, или же -
как сейчас, если плоть врага слишком далека.
        Царская ладья не могла ни плыть, не вести боя, оставаясь целым трофеем для того, кто одержит победу.
        Последняя из царских ладей пыталась обойти немного с носа, чтобы нанести свой страшный удар - подводным клювом, окованным бронзой, туда, где нет ни толстых и волокнистых защитных пальмовых брёвен, ни громадных - не зря с ними управлялись по пятеро - тяжёлых вёсел для гребли и руления. Ладьи быстро сближались, но моряков Фенех удивляло, почему бронза Чёрной Земли, остановившая вторую ладью, обходит их стороной.
        «Два часа Хепри! Бортом! Шестьсот гребков!» - выкрикнул Ра-Неб так, будто гортань его была исполнена искусными оружейниками из отборной бронзы Храмовых Братств. Левый борт осушил четыре ряда вёсел, а пятый, тяжёлый ряд, загрёб только кормовыми, когда справа, тяжёлые вёсла ударили воды лишь по носу, а все четыре ряда налегли с удвоенной силой. «Себек-Сенеб» повернулся почти мгновенно - так, как было нужно. Царская ладья Гебала, желавшая ударить, не только проскочила, но и сама подставилась под таран. Странно, но Ипи ничего не почувствовал, когда перед носовой площадкой лучников, как фонтан загадочной рыбы, взлетели доски палубы ладьи Гебала, вёсла и тела нечестивцев, а мостки лучников сбросило на корму. Верно, «Себек-Сенеб» был настолько тяжелее, что даже не вздрогнул, протаранив царскую ладью Джахи. Раздался хруст не выдержавшего киля, и мачта повалилась к носу обречённой ладьи. Какие-то мгновенья ладья врага продолжала скользить вперёд, обдирая богато отделанный таран «Себек-Сенеба» и, срывая палубу о мощный кедровый брус, пока Ипи не почувствовал чудовищный удар, сбивший его с ног, и поваливший
всех на палубу. Раздался хруст и скрежет - пятирядная ладья наползала на останки корабля врага, как на мель, круша борта мощным кедровым килем и задавливая в воду.
        Огненные мотки Шарден, падавшие тут и там, на которые уже перестали обращать внимания, тем более, что била только одна ладья - две сгорели, а метательное устройство третьей, видимо, было неисправно, - наконец-то сделали своё дело. Шар огня упал на палубу и подкатился под кринолин правого борта, опаляя вопящих гребцов. Один из воинов не растерялся - поддел шар огня длинной пикой и опустил в кадку с водой, в которую, обыкновенно, бросали зажигательные стрелы врага, а, если что, эта же вода сгодилась бы тушить пожар. Ипи Ра-Нефер заглянул внутрь - на дне лежал бесформенный комок тряпок, перемотанный верёвкой, но это ничего не говорило ему. Знаменосец Великой Зелени вынул тяжёлый, почти в хека весом, комок и рубанул Священным мечом наискось. Послышался звон и блеск меди ударил в глаза Верховного Хранителя. Шар ветоши рассыпался, обнажив медное ядро, которым пираты Шарден придавали своим снарядам должную дальность. Ра-Неб, видимо, уже получал такие в палубу своего корабля - слишком уж хорошо описал. Знать бы, что за устройство у пиратов Собачьего Острова мечет огонь, медь и камни.
        «Два на Хепри!» - выкрикнул Ра-Неб, ставя великую ладью поперёк курса преследующего отряда Тисури, одновременно, преграждая им путь. Отсекая от опустевшей царской ладьи Гебала и, давая возможность стрелкам почти всех осадных луков, пусть, лишь в пару залпов, пока ладьи не подойдут слишком близко, но показать своё мастерство, - «Лучники, бить неугасимыми!»
        Стрелки и лучники понимали, что времени мало, и, как могли, упражнялись в скорости и меткости. Небезуспешно. Долго коптил, а потом, вспыхнул языком, выше мачты, нос одной из царских ладей Тисури, одна из старых двухрядных заполыхала, а третья дымилась и отворачивала, чтобы сбить пламя и выйти из под обстрела. Может быть, чтобы подобрать уцелевших с других ладей, но на это было непохоже. Погнавшись за «Себек-Сенебом», флот Тисури отрядил слишком много ладей, и потерял ещё две, подставившись под тараны и неугасимые стрелы. Теперь же, отряд Знаменосца Великой Зелени добивал остатки ладей Тисури, иные бежали. И у тех, кто погнался за громадой пятирядного корабля не было выбора, - или они захватят «Золотую Ладью Чёрной Земли», или их самих некому будет вытащить из вод, разве воинам Та-Кем, если им будут нужны пленники. Всё говорило, что не более четырёх тяжёлых ладей Тисури достигнут «Себек-Сенеба», не разделив участи кораблей Гебала и Шарден. Последние неугасимые стрелы сорвались с луков стрелков ладьи и Хранителей Трона, но Ра-Неб и его подручные уже замахивались на них руками и называли тварями
Дуата.
        Но и лучники Фенех совершали ошибки. Если с двухсот, а то и с трёх сотен немет (если полёту стрелы не мешает промасленная пакля) они поражали сверху гребцов, а иногда - воинов и лучников «Себек-Сенеба», то сейчас стрелы, направленные в палубу, вновь, либо со звоном отскакивали от бортика кринолина, либо со скрежетом проскальзывали по его покрытой тонким бронзовым листом крыше. Сотни стрел летели с обеих сторон, но не причиняли особого вреда. Только лучники великой ладьи, укрытые в защищённых площадках, поразить которых можно было, лишь попав в узкую бойницу, были довольно опытны, и приспособились. Старые ладьи Джахи не были столь сильно защищены, как царские, да и не имели высокой носовой надстройки, посему, стрелы с носа и кормы хорошо поражали гребцов, проходя едва над бортом.
        Ра-Неб приказал осушить вёсла и извлечь два верхних ряда. Подносчики волокли пуки дротов, каждый из которых весил по десять дебенов, для воинов, а, теперь, так же и для Хранителей. Великая ладья скользила и медленно останавливалась, всё так же укрывая от тарана тяжёлыми вёслами не защищённые пальмой нос и корму. Стрелы ладьи Та-Кем стали бить точнее, воины Фенех, сидевшие на верхних рядах, подняли щиты, иные воины Тисури, кто не грёб, укрывали их, но ладьи всё равно замедлялись.
        Враг подошёл довольно близко для броска. В ближайшую из ладей полетели полторы сотни дротов, замедлив её вполовину - видимо, верхний ряд был почти истреблён, во что, учитывая ещё и долгий обстрел, верилось легко.
        Ипи Ра-Нефер увидел, как пиратская лодка пристаёт к этой ладье Тисури, дабы заменить собою выбитых гребцов и воинов, и сделал воинам и хранителям знак подождать. А сам, тем временем, уже схватившись за рукоять Священного Меча, внезапно заметил, что пара пиратских лодок идёт едва не одна за другой, чуть рядом, улыбнулся, и схватил лук.
        Пираты Фиолетовой были опытнее воинов, - верно, им чаще приходилось сражаться - и прикрепляли свои круглые щиты к вёслам, так, что они мельтешили пред их телами во время полёта стрелы. Рулевого (и себя) прикрывал щитом пират, по доспехам которого, скорее, можно было бы назвать его воином. Прикрывал тела, но не головы. Знаменосец Великой Зелени должен был улучить момент, рассчитать, как мёртвый кормчий повернёт ладью, но этого не нужно было делать опытному стрелку, вдвойне не нужно - хорошему лучнику, а Верховный Хранитель десятикратно превосходил таких, обладая Таинством. Вновь улыбнувшись, Ипи Ра-Нефер положил стрелу и натянул тетиву… Стрела с синими перьями Верховного Хранителя сорвалась с небольшого, но дорогого семисоставного лука, отделанного лазуритом и золотом. Кормчий пиратской лодки упал на своё весло, развернув быструю, но утлую посудину бортом к такой же. Они не имели тарана, но скорости хватило, дабы сокрушить борт и опрокинуть одну, размочалив нос другой.
        Ра-Неб удовлетворенно окинул взглядом молодого и высокородного Знаменосца, помыслив, что не только неугасимые и гремучие стрелы, но и одна тростинка в руках Верховного Хранителя способна выбить целых два корабля. Старая двухрядная ладья Фенех вновь дала ход, не спеша подбирать пиратов. Пора. И вновь полторы сотни лёгких дротов с длинными иглами взмыли с борта «Себек-Сенеба».
        Ещё при ударе ладей Гебала, Ипи научился оценивать бросок своих воинов по воплю врага, ибо, даже сотня немет - не так много. Сейчас же бросок был великолепен, видимо, пираты, прибывшие на двухрядную ладью, не успели рассесться и воздеть щиты, но вопили они так, будто бы ладья Тисури проваливалась в воды Ам-Дуат, и твари Апопа уже начали терзать их Ка. Впрочем, вопили недолго. Тем лучше. Тем лучше, что огненный шар Шарден, перелётом, поразил царскую ладью, и та, едва не протаранив ещё одну, развернулась, медленно занимаясь.
        Не успели воины Та-Кем возрадоваться, как две сотни дротов взмыли с ладей врага. Абордажники и Хранители воздели длинные и тяжёлые щиты, а лучники, пригнувшись, приготовились к удару. Нефер-Неферу перевела на другой Берег только двенадцать воинов и шестерых гребцов левого борта, более беззащитных для удара справа. Ипи Ра-Нефер взбежал на надстройку, не поднимая дорогого щита, что было понятно для Дважды Посвящённого, но, с удивлением увидел, что Ра-Неб, дабы приободрить воинов и моряков, равно, как Маху-Нахт не подняли щита.
        В обе стороны вновь полетели копья. Внезапно Ипи метнулся со стрелковой надстройки к мосткам, на которые установили три его новых осадных лука - Гнева Тути не бывает много. «Громовую! Быстро! Подать мне!» - подносчик, пригибаясь, притащил несколько громовых стрел. Пусть воины и пираты Тисури узнают вкус зловонной соли и крови Геба, как узнали вкус крови Геба с красной солью, делающей огонь жарким как меч Хранителя Сети, и неугасимым водою! Стрелки, занятые метанием, отвлеклись на мгновенье, дабы взвести осадный лук, напряглась бронзовая рессора и слоновьи рёбра… Длинная лучинка подожгла трубку, и стрела сорвалась, направляясь к двухрядной ладье… Увы… Ра-Неб разочарованно посмотрел на Ипи, ибо Верховный Хранитель не попал в палубу, только вмяв щит, висящий на носу, верно, подумав, что лучше и надёжнее бы стрелкам метать дроты. Но Маху-Нахт не разделял мнения капитана и улыбнулся Знаменосцу Великой зелени, зная, что на поле сражения ужас надёжнее бронзы. Взметнулось сине-жёлтое пламя, осев сероватым дымом на носу ладьи, переднее рулевое весло, укреплённое как таран, упало в воду, а, через мгновения,
не слыша свиста дротов и криков раненых воинов Священной Земли, не видя блеска бронзы, все заметили пролом в защитном бортике, за которым, готовясь к абордажу, укрывались воины Фенех. «Заряжайте, отродья Апопа!» - Ипи Ра-Нефер не к стати помянул Хозяина Мрака, ибо один из стрелков Знаменосца, взводя рычаг, захрипел, а из спины, вонзившись в палубу, вышел дротик с окровавленным остриём. Стрелы Гнева Тути не зажигали дерева, грохоча мгновенно, Ипи был прав. Вторая - и уже последняя тяжёлая осадная стрела пошла прямо в пролом защитного борта. Грохот и раздался уже на корме, собрав свою жатву обрывками меди.
        В следующий миг палуба под ногами Ипи Ра-Нефера дрогнула - уцелевшая царская ладья Тисури ударила подводным клювом днище «Себек-Сенеба». Раздался короткий, похожий на хлопок, треск, с каким падает подрубленная пальма или тамариск. Знаменосец Великой Зелени впервые не совладал с собою, с опаской обратив взор на Ра-Неба. Сие не укрылось от старого капитана, и он тут же подбежал к Ипи, ещё на ходу крича: «Достойнейший! Это лопнул киль ладьи Джахи! Не тревожь свой Ка, Знаменосец!» - и тут же обернулся, заорав на моряков, - «Что вы стоите, как храмовые изваянья, отродья Дуата? Если ладья Тисури разбилась о толстую и волокнистую пальму, это не значит, что под водою нет течи, которую следует законопатить!»
        Ипи Ра-Нефер мгновенно понял, что опасности нет, тем более, зная, что Тути-Мосе перебрал свою ладью четырьмя поперечными стенами из кедра. Слова Ра-Неба не преминули подтвердиться - царская ладья просела, а мачта её упала с грохотом. Но это значило только одно - больше ста воинов, ибо лучники Фиолетовой тоже были хорошо вооружены, бросятся на палубу пятирядной ладьи, ибо иначе - найдут своего Дагона на дне Зелёных вод. Одна за одной, четыре двухрядных ладьи приставали к борту, круша и сминая укреплённым рулевым веслом тонкую бронзу кринолина, хотя и она была слишком сильна для дерева. Не составила исключения и ладья, расстрелянная Верховным Хранителем. Уцелевшая пиратская лодка ловко зашла за корму и прицепилась. Значит, почти четыре сотни воинов Тисури (ибо Ипи не знал, какую жатву собрали дроты и гремучие стрелы) хлынут на палубу великой ладьи. Короткие и прочные вёсла нижнего ряда, упёртые гребцами в кедр, удерживали ладьи подальше, ломались, но нередко пробивали днища пальмой, оснащённой медным шипом, но это не решит многого.
        Всё же хорошо, что с ними был Маху-Нахт, предводитель Воинства Геба, организовать в битву восемь десятков воинов и семь десятков Хранителей было не так-то просто. И военачальник справился:
        «Воины Себека, сомкни щиты, в копья! Воины Маат (это было мудро - не выделять Хранителей, а назвать их так, как зовётся их отряд в Великом Воинстве Та-Кем, ибо никто не любит, когда выделяют иного), меж копий, готовь дроты, на раз, в мечи! Гребцам - в спину!»
        Маху-Нахт допустил ошибку, простительную для военачальника, ибо тот никогда не мог командовать Хранителями Трона. Отменными воинами, знающими главную истину - пика длинней меча, дрот длинней пики, а стрела длинней дрота. И Верховный Хранитель тут же исправил её:
        «Воинство Маат, вонзи дроты, на колено, вскинь луки!» - что было тут же исполнено. Ипи был прав, ибо, как бы ни был хорош дротик Та-Кем, он повалит одного-двух врагов, когда за время броска хороший Хранитель Трона успеет выпустить до пяти стрел. Или три прицельно. А дроты не опоздают выпить вражеской крови. Два десятка копий с четырьмя крючьями и непривычной, сделанной из трёх-четырёх прутов, загнутых в концах, ашшурской цепью, полетели на палубу «Себек-Сенеба». Почти мгновенно крючья зацепились, а цепи с привязанными верёвками льна, пеньки и овечьей шерсти, натянулись. Пять ладей Тисури и пиратская лодка высаживали своих воинов. Первыми на крышу кринолина прыгнули воины с носовой надстройки обречённой царской ладьи, ибо ладья Месектет с беспристрастными Судьями уже подходила за ними… Воины Джахи поспешили, что было их ошибкой. Они оскальзывались на наклонной бронзе, падали, сражённые стрелами, но ломились вперёд, прикрывая друг друга щитами. В три ряда, по телам сражённых и раненых, они пробивались к краю и растягивались в цепь, чтобы дать всем своим возможность взобраться, ибо позади них была
бездна Великой Зелени. Только семь десятков Хранителей и четыре - лучников Воинства Себека собирали слишком богатую жатву - меньше чем с десятка шагов стрела Та-Кем пробивала щиты Джахи навылет. Круглые, которыми нельзя было укрыться полностью. Воины Тисури укрывались телами павших, навалившихся на их щиты и всё шли вперёд, хотя их оставалась едва половина. Наконец, и на двухрядных ладьях преодолели нерешительность. Но только первые столпились на носу одной из четырёх старых ладей Фиолетовой, в их гущу с мачты упала оперённая стрела осадного лука, оставив дымный след. Грохот - и у воинов «Себек-Сенеба» стало намного меньше работы. Десяток лучников били с мачты. Ипи Ра-Нефер снова хищно улыбнулся: «Взводи осадный лук!» Некоторые воины Фиолетовой дрогнули, сталкивая задних в бездну или на доски и вёсла. Ипи выстрелил… Тяжёлая стрела, призванная вонзаться в дерево до загорания или разрыва, с длинным, игловидным жалом, нанизала на себя троих воинов Фенех и сбила ещё нескольких в воду. А потом на крыше кринолина громыхнуло… Ипи не мог подсчитать точно - на два или на три десятка врагов стало меньше,
конечно, не все они были мертвы, но пусть пытаются выплыть, бросая мечи и копья, а не штурмуют палубу.
        Почти все воины с царской ладьи и двухрядных ладей уже были на кринолине, и подпирали своих к краю, на палубу.
        Воинов Себека не нужно было учить - едва воины Тисури подошли столь близко, что могли прыгать вниз, едва не в живот им поднялись короткие пики. На мгновение воины Фенех замялись, и дорого им стоило сие мгновение - Хранители Трона и лучники бросили оружие и схватили по дроту, тут же метнув. Воинам Тисури повезло, что некоторых поражало два-три дрота, иначе, их бы вовсе не осталось на крыше. Уцелевшие метнули свои копья и, заслоняясь щитами от пик, ринулись вниз. Но Хранители Трона успели поднять щиты, конечно, не все. Но у многих пластинчатая бронза и нагрудная пектораль выдержали удар. Если бы столь же повезло воинам Тисури, «Себек-Сенеб» был бы непременно захвачен, но большинство первых напоролись животом и грудью на острия, а вторые испытали на себе, как великолепно каждый Хранитель Трона управляется со щитом и мечом. Третья волна получила то, чего ожидала менее всего - хопеши, топоры и малые мечи гребцов верхнего ряда ударили им в спину. Воинство Себека бросило обломанные, да и целые пики, и ринулось захватывать четыре почти пустых двухрядных ладьи - сегодня у Знаменосца Великой зелени будет
немало трофеев.
        Бросив осадный лук, Ипи рубил своим Священным мечом вместе со своими Хранителями, но едва три воина Тисури пали с раскроенным или проколотым черепом, от его меча, как всё было кончено…
        Не успел последний из воинов Джахи на великой ладье бросить свой меч, как Верховного Хранителя отвлёк гулкий плеск у левого борта. Так и есть… Ладья Шарден, бежавшая, подобрав уцелевших с такой же ладьи, испепелённой осадной стрелой и собственным маслом, возвращалась, заметив, что пять ладей града на острове подошли к «Себек-Сенебу». Наёмники Ша-Дана боялись упустить свою долю добычи, но это только радовало Ипи Ра-Нефера, даже сожалевшего, что остальные семь кораблей Шарден преданы воде и огню, либо бежали. Вновь в воду упало что-то тяжёлое, теперь у правого борта поднялся высокий всплеск, но огонь не прочертил над головой Ипи - конечно, пираты не отстреливаются, а идут на абордаж, зачем жечь то, что можно взять, и здесь Знаменосец Великой Зелени был всецело согласен с ними. Ибо устройство, метавшее в них камни, которое не было похоже ни на осадные луки, ни на машины Ашшура, впрочем, пусть капитан Ра-Неб так и не смог описать его внятно, было нужно Ипи для штурма Тисури с моря.
        Боясь опоздать, Ипи Ра-Нефер бросился к стрелку, наводившему тяжёлый осадный лук на ладью врага, подходившую с носа, спотыкаясь о мёртвых и расталкивая воинов, вязавших пленных людей Фенех. Верховный Хранитель выкрикнул на бегу: «Не стреляй, мне нужна эта ладья, да заберёт Апоп того, кто осмелится её поджечь!»
        Анх-Насир как тень следовал за Ипи Ра-Нефером, но опешил, и, бросившись вперёд, тоже не успел помешать выстрелу. Зато, капитан, случившийся рядом, толкнул тяжёлый лук и стрела ушла далеко вправо. Ра-Неб опомнился от битвы первым, в его глазах вновь загорелся огонь истинного охотника:
        - Что ты прикажешь, достойнейший?
        - Лучники, в носовую площадку! Кому нет места - бейте с палубы! - Ипи выкрикнул, дабы все слышали его приказ и тихо обратился к капитану, - делай, что пожелаешь и как того пожелаешь, достойный Ра-Неб, но дай ход «Себек-Сенебу»!
        - Да будет так, достойнейший! - капитан поклонился Ипи и крикнул во всю глотку: «Готовьтесь отвести захваченные ладьи! Заменить разбитые вёсла нижних рядов! Трём десяткам свежих гребцов заменить павших и раненых!»
        - Поднимай всех гребцов, Ра-Неб! - Ипи сказал тихо, но твёрдо, - пусть два десятка из полусотни сядут в пиратскую лодку, да отошли туда два десятка воинов - они проплывут сотню шагов раньше, чем наша ладья снова поднимет вёсла.
        - Но наша убыль, достойнейший…
        Ипи Ра-Нефер прикрыл глаза и лишь кивнул головой в ответ, зная, что потери велики и выполнить его приказ будет непросто. Капитан снова крикнул в голос, повторив приказы знаменосца.
        Тотчас подбежала Нефру-Маат, сопровождаемая Маху-Нахтом. Женщина была взмокшей и перепачканной кровью, она показалась Хранителю похожей на Сохмет, выпившей вдоволь красного пива Умиротворяющего, утомлённой, но довольной собою и опьяневшей от битвы, что заставило Ипи улыбнуться. Опытный военачальник, напротив, был опрятен и свеж, даже меч был тщательно вытерт, ничто не говорило бы, что он был всё время рядом с Сестрой Хранителя Трона, если бы не избитый щит Маху-Нахта. Теперь и им, как и большинству воинов, передался азарт охоты. Супруга Хранителя, едва отдышавшись, подняла меч и выкрикнула: «Облегчайте ладью, предайте воде тела нечестивцев!», что неприятно поразило Ра-Неба, впрочем, не выдавшего своего возмущения. Неожиданно, очередной камень ладьи врага всё же достиг цели, проломив лёгкие кедровые доски, перекрывавшие кормовую площадку лучников. За спиной Ипи Ра-Нефера раздался стон и крики: «Осадные луки разбиты!» Верховный Хранитель, было, хотел поспешить на корму, но Маху-Нахт остановил его:
        - Гонись за своей добычей, достойнейший, это твоя битва! Я найду Тути-Анх, и мы посмотрим, можно ли восстановить луки и, даже, перенести их к носу, если придётся долго гнать ладью Шарден.
        - Да будет так, почтенный! - Ипи Ра-Нефер поклонился в ответ и взошёл на крышу передней площадки.
        Наконец-то, разум капитана Ша-Дана победил его алчность, видимо, несколько сотен стрел, успевших обрушиться на его ладью, отрезвили пирата и дали понять, что воины Та-Кем отстояли свой корабль. Рулевые большой ладьи пёсьего острова стали отворачивать, как раз, когда от борта «Себек-Сенеба» отчалила быстроходная лодка Джахи, а гребцы и воины, перешедшие на большие ладьи града на острове, копьями и вёслами оттолкнули захваченные корабли, чтобы великая ладья могла продолжить битву.
        Наконец, пять рядов вёсел вновь толкнули корабль, и осадная ладья быстро разогналась. Это сразу же заметили на ладьях Тисури, капитаны Джахи осознали, что их битва проиграна, и начали выходить из боя, насколько им позволяли это лёгкие ладьи Та-Кем. От Ниб-Амена сие тоже не укрылось - со «Звезды Обеих земель» донёсся звук трубы и, вскоре, все уцелевшие ладьи Знаменосца Величайшего, вместе с кораблями наёмников стали приближаться к отряду Ипи Ра-Нефера. Ладья Шарден быстро теряла ход - гребцы гибли под стрелами, и Хранитель, не вытерпел, схватив лук, и начал стрелять вместе с остальными, но тетива тут же оборвалась, хлестнув Ипи по руке. И, в тот же миг, ещё не оформившаяся мысль обожгла сознание Ипи Ра-Нефера, но ноги сами понесли Хранителя к корме ладьи.
        Тяжёлая дверь кормовой площадки не была закрыта на засов, и Ипи Ра-Нефер, рванув её на себя, ступил в полумрак. Узкие бойницы роняли свет Ра, клонившегося к закату, на кедровую палубу. Бело-золотой луч, врываясь в пролом кровли, переливался в копоти факелов. Маху-Нахт стоял у правого борта, почти во тьме, но Ипи увидел всё. Военачальник поддерживал левой рукой жрицу Сердца Ра, прижимая правую к её груди. Тути-Анх была ещё жива.
        - Шаи непредсказуем, достойнейший, ты, Великий Ур-Маа знаешь это лучше меня! - военачальник осторожно опустил умирающую на палубу, и, не дождавшись ответа Ипи Ра-Нефера, продолжил, - случайная стрела Джахи попала в бойницу. Битва есть битва, достойнейший. Такова воля Нетеру.
        - А кто из Девяти Великих приказал тебе убить Паер-Анха? Или же, это была сама Владычица Истин? Или, может быть, даже Сокровенный? - Ипи улыбнулся и подошёл ближе, заставив Маху-Нахта отступить, присел и поднял Тути-Анх себе на колени, - и чем тебе помешала жрица Гласа Амена? - Верховный Хранитель не смотрел Маху-Нахту в глаза, Ипи попытался вынуть стрелу, чтобы облегчить уход жрицы Тути, но наконечник был зазубрен, и женщина застонала изогнувшись в его руках, - ты пожелал мне гнать свою добычу… Верно, это же ты говорил нашему с Мерит отцу, прежде, чем твои лучники сбили его стрелами с колесницы?
        Нефру-Маат вздрогнула, услышав слова Ипи Ра-Нефера, и хотела броситься к нему, но руки Анх-Насира удержали Сестру Верховного Хранителя. Она не узнавала себя - гибель женщины, которую Нефру-Маат иногда мнила соперницей, не доставила ей радости. Тяжкая неизбывная жалость и жгучий стыд обрушились на жрицу Золотой, лишь на мгновение представившей, каково это - безответно любить и обрести только смерть в объятьях любимого. Только, когда Ипи поцеловал Тути-Анх и, быстрым движением, снял кинжал с пояса, поднеся к её виску, Нефру-Маат вскрикнула.
        Ипи, догадываясь, что Носитель щита, капитан Ра-Неб и Нефру-Маат побегут вслед за ним, всё же, замкнулся в себе и, от неожиданности, выронил оружие. Маху-Нахт не пытался ни убежать, ни напасть на Ипи, беспомощно сидевшего с умирающей женщиной на руках, даже не снявшего с перевязи священного меча. Тем не менее, капитан обнажил боевой серп, и Анх-Насир вскинул костяной лук Хранителей.
        - Зачем, Нефру-Маат? - Ипи полуобернулся к своей возлюбленной Сестре, заставив Анх-Насира вздрогнуть, - вздумай Маху-Нахт напасть, Верховный Хранитель был в это мгновение совершенно беззащитен, он не успел бы даже коснуться рукояти меча из Небут-Нетеру, а сам Анх-Насир - натянуть лук. Но военачальник так же стоял, прижимаясь спиной к стене с бойницами, его рука не потянулась к мечу. Ипи продолжил, после длительного молчания, - хотя… Мы должны быть всецело благодарны тебе. Ибо ты, возлюбленная Сестра, передала царственной Мерит-Ра слова Хапи-Сенеба: «Маху-Нахт будет делать, что скажут, если хочет жить!». А это значило только одно. Впрочем, - Ипи снова повернулся к военачальнику, - мы с Мерит должны были убедиться в твоей виновности и добиться твоего признания, дабы не терзали сомнения, что тот, кто нам нужен, ушёл от возмездия. А вы, - Верховный Хранитель поднял левую руку и голова уже мёртвой Тути-Анх бессильно свесилась вниз, - я тебе, Ра-Неб, и тебе, Анх-Насир, покиньте нас. Сегодня я получу свою истину…
        - За Истиной ты пришёл, или за местью? - Маху-Нахт спросил Ипи, дождавшись, ухода старого капитана и молодого охранника.
        - Я думаю, мне удастся совместить это, почтенный, - Ипи говорил всё так же не поднимая глаз, - ты можешь унести свою тайну в Дуат, но, я думаю, лучше будет открыться.
        - Истина, достойнейший Ипи Ра-Нефер бывает горькой, она обжигает сильнее огня и ранит лучше бронзы, - Маху-Нахт вздохнул, - я не попрошу у тебя милости и не попрошу оправдать то, что свершил пять разливов назад, только спрошу, готов ли ты услышать Истину, Верховный Жрец Владычицы Истин?
        - Я готов, Маху-Нахт, ибо нам не привыкать к сему, - Ипи так и сидел, странно раскачиваясь, не поднимая головы… - но, всё же, скажи мне, за что погибла жрица Трижды Величайшего?
        - Хат-Шебсут была права, Ипи - Шепсер Файюма приютил бы вас, пока Ниб-Амен шёл бы за своей победой, или же, гибелью без погребения на дне Зелёных вод. Но его победа не вызвала бы ревности молодого Тути-Мосе, отосланного собирать дань с безоружных нехси в Пунт, туда, где быстрые звёзды становятся неумирающими. Но ты перехитрил Хапи-Сенеба, а по вашему возвращении, тот не преминёт рассорить Верховного Хранителя и Наследника. Пусть же Мерит-Ра примирит вас, пусть между нею и Тути-Мосе не останется тени. Я стёр эту тень, Ипи… А ты… Ты правильно сделал, что оставил Нефру-Маат. Пусть жрица узнает о своей матери, - женщина вздрогнула, вспомнив, что Хранительница Крови, которой Нефру-Маат обязана своему положению при дворе и при Храме Золотой, пережила Паер-Анха едва на несколько дней.
        - Хапи-Сенеб давно отвечает за свои злодеяния на Суде в Зале Двух Истин, и не спрашивай, откуда мне известно сие. И дурно ты думаешь о Величайшем Мен-Хепер-Ра, Маху-Нахт. Так что… Смерть Тути-Анх была напрасной, - Ипи впервые за долгое время посмотрел в лицо своей добычи, - а теперь я слушаю, почтенный военачальник…

1516 ВС, 2 МЕСЯЦА ПА-УНИ СЕЗОНА РАЗЛИВА
        ПЯТЫЙ ГОД ПРАВЛЕНИЯ ФАРАОНА МААТ-КА-РА
        ДЕВЯТЫЙ ГОД ПРАВЛЕНИЯ ПРАВИТЕЛЬНИЦЫ ХАТ-ШЕБСУТ
        Они стояли втроём пред величайшим Троном - Паер-Анх, Верховный Хранитель, Ур-Маа и Жрец Владычицы Истин, Тийя - Верховная Жрица Хатор, Хранительница Таинства Крови и Мери-Насир, наследный владыка сепа Пер-Басти, могущественный военачальник, дочери которого предстояло стать Священной Правительницей в Великом Доме Йаху-Мосе. Но та, что сидела на Троне, при знаках достоинства Величайшего, решила иначе, чем полагали эти трое, ибо трон её был шаток, и кровь номарха не могла укрепить его:
        - Кровь Дома Йаху-Мосе соединится с Домом Амен-Ем-Хети, и быть по сему! - Правительница ударила скипетром плиты пола, - Нефру-Ра умирает, увы, я знаю это сама. И после того, Тути-Мосе соединится с Мерит-Ра-Нефер… - Фараон Маат-Ка-Ра замолкла на мгновение, тихо добавив, - и да будет так.
        - Но как же… Как же моя дочь, всё готово, и, ведь, Таинство Крови… - Мери-Насиру не дали договорить:
        - Неведомо тебе, что творишь ты, Почтеннейшая, - Тийя, опустив голову, приблизилась к Трону, - в крови детей Паер-Анха слились ныне кровь Пчелы и кровь Осоки, древняя кровь потомков Хранителей Херу и Сети течёт в их жилах! Они - кровь Нетеру, Избранники крови и Пророчества! - Тийя всё больше повышала голос, - я, как Хранительница Крови подтверждаю тебе, Маат-Ка-Ра, крови Наследника должно слиться с далёкой кровью, дабы сущий за ним отдал своё дитя за дитя Ипи и Мерит, и тогда - родится Предсказанный, родится во имя благоденствия! Или… если ты поступишь по своему, придёт Безумец и орды новых кочевников, сокрушающих Дельту и Град Весов, Величайшая, да будет жизнь твоя вечной!
        - Тийя права, и Великий Ур-Маа подтверждает тебе её истину, - Паер-Анх вышел вперёд, посмотрев в лицо той, что одни зовут Фараон Маат-Ка-Ра, а иные - Самозванка Хени-Мет-Амен, - и что ты сделаешь с тем, что Мерит и Ипи уже едины пред Извечными, я же не делал тайны из свадьбы Избранников, ибо Избранный не должен быть одинок, и для Та-Кем это праздник!
        - Будь спокоен, достойнейший Паер-Анх, - Хат-Шебсут улыбнулась едва заметно, ответив только Хранителю, будто бы остальных и не было рядом, - определись, что защищаешь ты - Таинство Крови или своих детей?
        - Я защищаю Истину, Почтеннейшая, да живёшь ты вечно, - Верховный Хранитель ответил не смутившись, - а ещё - любовь Мерит и Ипи, но… главное, их Избрание. И это не только отцовская забота - ибо Отмеченные Извечными не принадлежат ни мне, ни тебе! Ни себе…
        - Они ещё дети, достойнейший Паер-Анх, - Маат-Ка-Ра только старалась быть твёрдой, - любовь сестры к брату и брата к сестре забудется быстро, равно, как и единство детей Древней Крови сотрётся из памяти. А мой Трон… Сейчас он - на трёх ногах и никто не помешает укрепить его четвёртой! Пусть, как вы говорите, будут недовольны Жрецы Великой Девятки, они, равно как и Шепсеры не смогут перечить мне, ибо отныне, кровью Нетеру укреплён Трон Та-Кем!
        - Избрание Отмеченных тоже забудется? - Паер-Анх вопросил в последний раз, - или сотрётся из памяти Нетеру Таинство Крови? Нейти-Керт и Себек-Нофер тоже полагали сделать свой трон незыблемым, и им удалось сие, но цена, помнишь свитки, Величайшая? - Паер-Анх ухмыльнулся, - а укрепить царствие твоё? Отныне Хранители Трона, что всюду и нигде, сделают Трон твой воистину незыблемым! Мы с Тийя сумеем склонить Жрецов Девяти на нашу сторону, мы успокоим Шепсеров и жрецов Сокровенного…
        - Будет так, как сказано мною! - Хат-Шебсут, заметив, что вошёл Маху-Нахт и долго слушает их беседу, указала собравшимся выйти из тронного зала.
        …Заговор созрел в тот же вечер. Паер-Анх получил подтверждение всех Хранителей Трона и согласие Жрецов Девяти, Амен-Ем-Геба, Братства Херу и Имхотепа, и, даже, нескольких из Великих Жрецов Амена. Помимо Верховного Хранителя, Хранительница Крови, Мери-Насир и я, Маху-Нахт, стояли в его главе и у его истоков. Было задумано, что воинство Амен-Ем-Геба окружит Храм Ипет-Сут, когда, после львиной охоты, на празднике Белого Хапи, Хранители Трона пленят Хат-Шебсут, а моё воинство перекроит путь воинствам Нехси, если тот откажется повиноваться. Всё было устроено верно, Маат-Ка-Ра сама согласилась бы объявить Тути-Мосе Владыкой Венцов, а после - окончила бы дни в забвении во дворце на острове близ Нехена. Только Тийя и твой отец, Ипи, решили иначе, с чем после согласились Жрецы Девяти-в-Ладье.
        Вечерний ветер запада обдавал их лица. Трое спешили к каналу, и не думая скрывать себя, ибо - один из них - Верховный Хранитель, и что за дела у держащего Ирис с военачальником и Жрицей Золотой - не стоит знать непосвящённым. Маху-Нахт и Паер-Анх сели на вёсла маленькой лодки, Тийя стояла лицом к Хранителю. Вскоре лодка оказалась на середине вод Реки - здесь их не слышал никто, только рыба и сыны Себека.
        - Нужно отдалить от Скипетров жрецов Сокровенного, ибо, когда-то, при нечестивых Хаках, они сплотили Священную Землю, открыли Тайное Триединство Неумирающего - Хепри-Ра, Амен-Ра, и Атум-Ра, позволившее понять многое, исчислили окружность Престола Геба, просчитали Пути Звёзд и пути ладей к Пунту и неведомым землям, которые были ведомы, откуда, невесть, лишь Великому Сен-Усер-Ти, но сейчас в руках Жрецов Сокровенного лишь одно Тайное Знание - знание власти, - женщина стояла спиною к закатному Атуму и казалось, что не она говорит, а нежный голос Вечности речёт истину, доносящуюся с Запада.
        - Ты права, - ответствовал Паер-Анх не шелохнувшись, - и Жрецы Девятки согласны с этим. Горизонт Амена развращён близостью к Двойной Короне, Девять в Ладье удалены от сердца высокородных и простолюдинов. Это заметно всем, Тийа, и в сём яд Апопа. Смотри на бритоголовых жрецов Итана, что поклоняются Дарующему Диску, не как символу, а слепо, как люди Фенех верят в своего Мелькарта. Хаки оставили в Дельте храмы Мелькарта и Баала, которые, увы, не пустеют, и сегодня тварям Дуата поклоняются те, кто не ведает сего, разве бритоголовые, осмеливающиеся плевать на изваянья Нетеру, пока стрелы храмовой стражи и древки пик мадаев не отгонят их не наши враги? Значит, сегодня наши враги - в Ипет-Сут, раз Сокровенный стал божеством Скипетра, унижает Девятку и Саму Прекраснейшую, значит… Нового Фараона изберёт из достойнейших Священный Совет!
        - Но… - Маху-Нахт опешил, - разве итак не ясно, что Тути-Мосе, да будет жизнь его вечной, станет Величайшим по праву, ибо уже восемь разливов, как он…
        - Мы и Жрецы Девяти решили иначе, - Тийя перебила Маху-Нахта, - и даже Амен-Ем-Геб согласился с оным. Самозванка сама опорочила Двойную Корону Тути-Мосе, лишив его власти. Теперь Дом Йаху-Мосе и Дом Амен-Ем-Хети уравняли права на Трон, но избран будет второй, - женщина присела и заглянула в глаза военачальнику, чего тот не увидел, но почувствовал, - и не смотри на меня так, Маху-Нахт, мне много легче сказать, что Ипи Ра-Нефер станет Величайшим, а Мерит-Ра - его Правительницей, чем Паер-Анху, запомни, это не решение Хранителя, но наше общее! Жрецы Девяти желают, да прольётся благо на Страну пред Ликом Ра, царствования Избранников, возвращения времён Нетеру…
        - И да будет так! - Паер-Анх и Маху-Нахт выдохнули в один голос.
        …Но не суждено было сбыться сему. Может - Умиротворяющий Пламенную так оскорбился на свою Величайшую возлюбленную Сестру, может - Верховный Жрец Тути был недоволен тем, что Двойная Корона пройдёт мимо Наследника, пусть названного жрецом Амена, но Посвящённого Тути, хотя, всё вышло случайно, Паер-Анх и Тийя забыли предупредить Жрецов Девяти, что Мери-Насир, уже примеряющий на себя венец отца Правительницы, не согласится с тем, что его обнесут чашей. Так или иначе, но на последнем собрании, когда среди нас присутствовали ещё и Жрец Тути, представляющий Совет Девяти, Амен-Ем-Геб, и молодой Хапи-Сенеб, жаждущий Хашета и скипетра военачальника; Ка-Мосе, Жрец Глашатая Сокровенного произнёс:
        «Ибо сказано в древние времена, до того, как Нетеру послали Великого Имхотепа, когда Величайший, великий мудростью, избрал Белостенный Менфи для новой столицы и назвал его Хи-Ку-Пта - Весы Обеих Земель: «Как никогда не возвысится над другими один из Девяти-в-Ладье, так никакая земля Верха и Низа не будет ближе к Граду Весов!»
        Значит - Многомудрый Тути не станет Первым средь Девяти, силою Тути-Мосе, ибо не Наследник будет избран, но Избранник, значит - сеп Пер-Басти не станет ближе к Священному Уаситу, а Номарх Мери-Насир - к Двойной Короне Та-Кем… Он был не глуп, отец Анх-Нофрет, и всё понял. Хотя и не подал виду. Поняли Паер-Анх и Тийя, но выслушали приговор своей мечте и самим себе спокойно. Понял и Ка-Мосе, Жрец Трижды Величайшего. Он первым, ещё до львиной охоты опустошил склянку Хранителей, которую Паер-Анх раздал всем соучастником, назвав надёжным и нежным лекарством от позора. Лишь вояка Амен-Ем-Геб, да тщеславный Хапи-Сенеб не осознали, что это конец. С Хапи-Сенебом я встретился позже, когда все разошлись, сказав, что надобно остановить Мери-Насира, пока он не донёс Почтеннейшей, в надежде на благодарность и свадьбу Анх-Нофрет и Наследника. Но Хапи-Сенеб отговорил меня останавливать Шепсера мечом и стрелами, ибо это выдаст всех - лишь словом, обещанием, что мы совершим всё сами и никто не узнает Истины… Так и свершилось… Убит был только Паер-Анх, достойнейший Ипи Ра-Нефер, Ка-Мосе принял яд, едва уехав из
Уасита, а Тийя, едва узнав про гибель Верховного Хранителя. Что же до Мерит-Анх-Маат, Сестры Паер-Анха, то угасла ли она, спеша вслед за любимым, приняла яд сама, или была отравлена Мери-Насиром, или же - Хапи-Сенебом, мне неведомо. И значит ли что это ныне? Мери-Насир не получил, чего желал от Маат-Ка-Ра, но и не смирился. Только мудрая Мерит потребовала Хеб-Седа - мнимой смерти и, Маху-Нахт хмыкнул, - почти возведения на Трон для тебя, дабы она была свободна и могла сочетаться с Тути-Мосе, в чём Хат-Шебсут не смогла отказать. Впрочем, вам с Мерит-Ра об известно много больше меня и о том, и об этом. Теперь же, Мери-Насиру, и, как ты уверяешь, Хапи-Сенебу, уплачено по счетам. А теперь, Ипи, заверши львиную охоту Хранителя Паер-Анха…
        Маху-Нахт устало прислонился к бойницам, закрыв глаза, готовый к своей судьбе. Ипи осторожно положил на палубу тело Тути-Анх и встал, обнажив свой священный меч:
        - Ты совершил, что совершил, военачальник. Но ты оберегал нас с сестрою как мог и всегда был верен Фараону Тути-Мосе, посему, достоин умереть, как воин. Так подними меч и сражайся!
        - Я не подниму меча на Избранника, достойнейший Ипи Ра-Нефер! - Маху-Нахт скрестил на груди руки и запрокинул голову, обнажая горло.
        - Сражайся же! - Верховный Хранитель вонзил острие в палубу, подскочил к военачальнику и встряхнул его за плечи, - смотри мне в глаза!
        Маху-Нахт, улыбнувшись, поднял голову и заглянул в глаза Ипи. Они стояли так близко, лицом к лицу. Непривычная синева глаз Верховного Хранителя сливалась в один синий круг, внезапно превратившийся в синий свет… В свет бездны Вечности.
        Военачальник упал на палубу бездыханным, а Хранитель, не веря этому, либо же, огорчённый этим, схватил лезвие Небут-Нетеру и занёс меч, но руки Анх-Насира и возлюбленной Сестры удержали его: «Милый Ипи, не нужно, он ушёл… Он не выдержал взгляда Избранника!..»
        Где-то там звуки боя уже затихли - воины захватили ладью Шарден. Осталась тишина и луч света, бьющий через пролом в кровле стрелковой площадки. Ипи выронил меч и обмяк в руках охранника и возлюбленной, но быстро собрался, вырвался и, подняв меч, едва слышно прошептал: «Теперь… Теперь мы свободны».
        Бой был закончен. На уцелевших ладьях Та-Кем и ладьях наёмников Ипи Ра-Нефера считали убитых, раненых, пленных врагов и выкупную прибыль, исправляя тем временем, повреждения и оценивали трофеи.
        Из отряда Ипи, помимо «Себек-Сенеба», уцелели три двухряднах ладьи, но одна была избита, другая - обожжена, да три однорядных - из десяти. Ниб-Амен потерял две из своих тяжёлых ладей, ещё одна не могла идти даже в Та-Кем. Потери (впрочем, и трофеи) наёмников были велики, но оным должно самим разбираться со своими неудачами и победами. Захваченных кораблей хватало, чтобы восполнить погибшие, вдвое с лихвой, учитывая убыль гребцов и воинов, и Верховный Хранитель, не замечая того, продумывал, какими отрядами они пойдут к Тисури, но сейчас Знаменосец Великой зелени не хотел принимать никого. Ипи рухнул в плетёное кресло и потребовал виноградного вина и покоя. Только Нефру-Маат вошла в мачтовую надстройку, в каюте которой уединился Ипи Ра-Нефер, едва успев сменить платье и немного омыть тело, застав полулежащего Хранителя, неподвижно смотрящего в золотую чашу, полную жидкости, похожей на кровь в тусклом свете лампад и едва пробивавшемся свете Атума.
        - Мне больно видеть тебя в печали, возлюбленный Брат! - Жрица Золотой притёрлась к Ипи как кошка, обняв за плечи, - ты попросту утомлён, мой Ипи. Утомлён битвой на море, вином с пыльцой священной травы и Истиной, открывшейся вдруг. Месть не принесла тебе облегчения, но я знаю, как исцелить усталость и печаль Верховного Хранителя, - Нефру-Маат прижалась к Ипи Ра-Неферу, медленно покрыв поцелуями грудь и шею, - я велю приготовить ванну, я… - но Ипи Ра-Нефер осторожно и медленно, но неласково отстранил женщину:
        - Оставь меня с моими мыслями, милая Нефру-Маат, мне воистину, нужно обдумать многое, - Ипи вздохнул, - и мне воистину больно. Всё, всё могло быть иначе…
        - Ты печалишься узнав о том, что мог бы обрести Двойную Корону, подумай, тогда ты потерял бы меня… - Жрица осеклась, боясь услышать ответ, и продолжила, - впрочем, нет… Ты печалишься о Жрице Владычицы Истин, равной тебе Избраннице, что ждёт в Уасите не своего Фараона, но… - Нефру-Маат нервно вздохнула, не договорив и не дождавшись ответа, - я воистину люблю тебя, Ипи, и я готова уйти с пути Избранников, уже сочетавшихся, ставших едиными в Вечности…
        - Никогда, Сестра, - Ипи засмеялся «в себя» и, прикрыв глаза, поцеловал женщину в губы, - никогда не обещай того, что принесёт тебе боль. И не обещай изменить то, что ты изменить не в силах. Ты нужна мне, ибо… - Ипи выпил вина и уставился в одну точку, окаменев, как изваяния Величайших в Ипет-Сут, - а мы с Царственной сестрой… Недавно она сказала мне, что мечтает сбежать от всего и от всех, взойти со мною на великую ладью и идти на закат, к горизонту Аменет. По Зелёным водам до гор Мана и дальше, по Великому морю Атума, до неизвестных земель, и дальше…
        - Тогда, - Нефру-Маат вскипела, - оставайся здесь, пей вино, смотри на закат и мечтай о своей Мерит, Верховный Хранитель! А я, пусть и не ровня высокородному Дважды Посвящённому, возьму меч из Небут-Нетеру, откованный той, что лежит без дыхания в стрелковой надстройке, и пойду к Ра-Небу, дабы вести к Тисури твои ладьи! И возьму град на острове - для тебя, ибо люблю Ипи Ра-Нефера, и для Мерит, которую успела полюбить, которая ждёт своего победителя! - слёзы брызнули из глаз Нефру-Маат, но она сжала зубы и схватилась за священную рукоять, силясь вырвать у Ипи меч.
        - Я благодарен тебе, Нефру-Маат, - Ипи, одним движением, встал, надел шлем, и усадил женщину на своё кресло, - только… Не уж то, дабы ты повзрослела, надобно было Золотой обратиться в Пламенную и вдоволь напиться кровавого пива?.. Или - Хатор и Сохмет неделимы, равно как… Впрочем, теперь ты стала из тех, что достойна быть не только Сестрою Верховного Хранителя, но и Священной Правительницей, и я… - Ипи обернулся, спеша к выходу, но был остановлен.
        - Прости, прости меня, Ипи, только… - Жрица ухватила Хранителя за плечи, уткнувшись лбом ему в спину.
        - Не нужно, возлюбленная Сестра. Я благодарен тебе. Воистину.
        Ипи Ра-Нефер освободился от объятий Нефру-Маат, но не пошёл на палубу, а сел за столик и начал писать, и женщина заглядывала ему через плечо, смотря, как рождается послание царю Тисури.
        Трепещи, град на острове, ибо конец твой близок! Придут кочевники под стены твои с востока, дабы разорить виноградники. Обрушится с моря огонь неугасимый на дома и храмы твоих мерзких богов. И предадут ладьи твои огню и воде, и рухнут башни твои. И сынов Фенех поразят стрелы Чёрной Земли, и дочерей Тисури возьмут силой пираты северных островов и стран, и рухнет корона твоя к подножию Трона, ибо ты испросишь дыхания у Владыки Венцов!
        Ипи закончил свиток и вышел на палубу, окунувшись в оранжевый свет Атума: «Ра-Неб! Труби сбор немедля! Труби Ниб-Амена и капитанов его отряда! Ко мне моих капитанов и капитанов ладей наёмников! Мы идём к Тисури. За победой!»
        Одиноко запела серебряная труба, ставшая медно-огненной в закатных лучах Атума.
        Благостная ночь опустилась на Зелёные Воды. Верховный Хранитель спал, уткнувшись в грудь Нефру-Маат, и Сестра берегла сон Знаменосца Великой Зелени. Ибо знала, что ему нелегко и знала, что, возможно, завтра предстоит великая битва за Град-на-Острове. Ипи Ра-Нефер вздрагивал во сне - его видения были недобрыми, и Нефру-Маат всё крепче прижимала к себе возлюбленного.
        Песок. Ипи давно не был в пустыне, предпочитая озёрную Дельту и саванны, где они с Соправительницей охотились в сезон Засух. Но сейчас он видел песчаный остров посреди Зелёных Вод, остров, в которые вросла иссохшая, растрескавшаяся громада «Себек-Сенеба». Кто-то окликнул его. Ипи Ра-Нефер обернулся. Ослепительный блеск красного золота резанул глаза, отразив лучи Ра. «Кто ты?» Ктоты, ктоты, кто… - только эхо ответило Верховный Хранителю. Откуда здесь эхо? Сын Древней Крови прикрыл глаза руками и увидел того, кто его окликнул. Он помнил изваяние Баала - твари Ам-Дуат, стоящей на главной площади Тисури - всё так, бычья голова, усеянная зубами Сына Реки, два меча в коротких руках, которыми, как верили люди Фенех, да простит их Прекраснейшая, Баал высекает искры Гнева Нетеру, бьющие в землю. Но не идол же заговорил с Верховный Хранителем?
        - Я говорю с тобою сын Чёрной Земли! - изваяние твари встало на ноги, разведя руки с кривыми лезвиями красного золота. Золота крови…
        - Назови своё Рен, тварь! - Ипи осознал себя спящим, осознал, что видит пред собою, но мудрецы Священной Земли не знали Тайного Имени тёмного божества пиратов и торговцев.
        - Имя моё, достойнейший - Великое Воинство, ибо никому из бессмертных смертные не приносят таких жертв. Иное имя моё - Исполняющий Прихоть, ибо в моей власти исполнить всё, что пожелает смертный. Не только… Даже то, что пожелает тот, кто Избран.
        - Не лги, тварь, не ведомо тебе, чего я желаю, и не исполнишь ты сие. Какие жертвы тебе приносят? Нечестивые люди Джахи упоили тебя кровью младенцев, но силы в тебе нет!
        - Зачем мне младенцы, Избранник? Зачем мне они, Вместилище Хранителя Те-Мери? Каждый разбойник, каждый пират и торговец меняет мне кровь на золото! Царей, царства, народы и страны приносят мне жаждущие золота! Завтра ты принесёшь мне в жертву огнём и бронзой воинов Тисури, всё, всё, что сотворят Мен-Хепер-Ра и Ипи Ра-Нефер будет свершено ради золота! Десятки и сотни тысяч прольют свою кровь от стрел, мечей и копий воинов Та-Кем, и она прольётся на мой алтарь!
        - Я остановлю поток твоей лжи, нечистая тварь, остановлю Мечом Хранителя Те-Мери! - Ипи потянулся к правому бедру, но хохот твари смутил Верховного Хранителя.
        - Знаешь ли ты, Избранный Вместилищем, сколько твоих воинов погибло в битве на водах? Не обнажай Меча в Мире-меж-Мирами, ибо разрушишь Ка достойных!
        - Что нужно тебе от меня, тварь тёмного Дуата? - Ипи подошёл ближе, не понимая, почему он не может пробудиться.
        - Жертвы, достойнейший Ипи Ра-Нефер! Всего три жертвы… Убей Самозванку, Фараона Тути-Мосе и его сына, Ипи, и ты получишь всё, что потерял не по своей воле - и Мерит-Ра, и Двойную Корону, и все троны земных царств, до которых доплывут твои ладьи и дойдут твои воинства!
        - Я пришёл творить Неизбежность, а не противиться ей, тварь Дуата! - Ипи схватил малый меч и ударил в броске говорящее изваяние, но меч только всколыхнул горячий воздух. Хранитель упал на песок, и тут же поднялся, но выронил меч - хохот твари оглушил его и заставил сознание помутиться, Ипи Ра-Нефер пытался заслонить уши руками, но не мог.
        - Тогда знай, что Безумец придёт, знай, что через века Трон рухнет, а Нетеру будут забыты! Ибо я сильнее Маат и сильнее Апопа, покуда смертные алчут золота и приносят мне в жертву кровь ближних ради него, ибо я - Царь Мира!
        Два обелиска Синего золота возникли из ниоткуда. Двенадцатые Врата отверзлись… В дрожащем мареве горячего воздуха возникла Владычица Вечности, без промедления обрушив свой Меч на голову Твари. Половина золотого тулова упала к ногам Ипи Ра-Нефера, а из обрубка хлынула кровь, пропитывая песок.
        «Отдели золото от крови!» - горячий ветер колыхал перо Владычицы Истин, - «Отдели золото от крови, Избранник». Нефер-Неферу была неотличима от Мерит-Ра, и Верховный Хранитель шагнул Ей навстречу, дабы обнять, но видение рухнуло. Знаменосец Зелёных вод вскочил на ложе, разбудив и напугав Нефру-Маат. Горизонт Хепри уже бледнел…
        Разбуженный за два часа до рассвета, Бен-Мелек узнал, что флотов Тисури и Гебала больше не существует, равно, как и ладей их наёмников. Четыре двухрядных ладьи вернулись, выйдя из боя, дабы подобрать из вод моряков и воинов с кораблей преданных огню лучниками Та-Кем. Несколько уцелевших торговых и пиратских ладей и вовсе ни на что не годились, но царь Града на острове рассчитывал, что у Ниб-Амена и Ипи Ра-Нефера может не хватить воинов для штурма города. Тогда… Можно будет просто торговать с Хранителем… Но надежды не оправдались, когда, часом позже, прибыла пиратская лодка, в которую Верховный Хранитель усадил уцелевших воинов царской ладьи, и капитан передал письмо. Они идут с войной… Как же некстати знаменитый разбойник, прозванный Духом Пустыни, напал на его земли! Теперь воинам Та-Кем и наёмникам Ипи Ра-Нефера могли противостоять только три тысячи стражников города - воинство давно покинуло стены, гоняясь за неуловимым разбойником и кочевниками, которых он подкупил или склонил к нападению. Некстати. Или же всё было продумано, и разбойник Мен-Ка всего лишь шпион сына Древней Крови? Но
Хапи-Сенеб, просивший царя Тисури избавить Дом Амена от своего давнего врага, не уж то все они были заодно? Тогда - тогда только стены Града отделяют шею Бен-Мелека от острой бронзы Чёрной Земли, но у него больше воинов, и с моря нельзя взять стены! Град неприступен!
        А на рассвете к Тисури подошли ладьи, среди которых Бен-Мелек различил чудовище, сверкающее бронзой, с пятью рядами вёсел. Над осадной ладьёй трепетало знамя с именем Ипи Ра-Нефера в знаке царственной крови…
        Двадцать две луны назад, когда города Яхмади отпали от трона царицы Чёрной Земли, брат отца Бен-Мелека начал переговоры с Баалшуром, царём Кадеша, стремившемся подчинить себе земли Ре-Тенну и Джахи, силой, подкупом и хитростью. Верно говорили, что у Хранителей Трона тысячи глаз и ушей, ибо в тот же день к Бен-Мелеку пожаловал знатный торговец Та-Кем и принёс письмо, щедро одарив племянника царя. Но, в письме было только две строки: «Хочешь, достойный, стать правителем Тисури - присягни Двойной Короне немедля, ибо скоро правитель, задумавший предать, будет средь тварей Дуата. Присягни, ибо у Хранителей Трона найдётся стрела и для тебя. Выбирай между короной и гробницей!» И подпись: «Херу-Си-Атет Ипи Ра-Нефер Хапи-Пер-Нармер». Он хотел власти. И согласился. Больше того, донёс шпионам Чёрной Земли о времени и месте, подставив царя под стрелу Хранителя Трона. А когда её вынули из головы правителя, отправившегося к Муту, Бен-Мелек прочитал на золочёном церемониальном наконечнике те же имена Верховного Хранителя. Не прошло и новолуния, как Ипи Ра-Нефер сам заявился в Град на острове, придя с несколькими
боевыми ладьями. Бен-Мелек ожидал видеть хитрого и умудрённого мужа, и был в недоумении, увидев мальчика пятнадцати лет, представшего пред ним со знаками своей власти. Воины Та-Кем и Хранители прибыли вовремя - сын покойного царя хотел власти не меньше молодого Йахурима, а поддержка Миттани и Кадеша была очень сильна. Хранитель знал это. И, одарив обоих братьев, предложил на пиру, в честь его приезда, выпить лучшего вина Та-Кем, переданного царственной сестрою и Соправительницей. Ипи Ра-Нефер разлил вино сам, налив только себе и наследнику, ибо не захотел ловчить, добавляя яд, подобно рыночным мошенникам: «Да живут вечно Фараон Маат-Ка-Ра и Наследник Тути-Мосе!» - Хранитель поднял золотую чашу и осушил, вынуждая сделать то же и сына правителя, ибо тот не мог бросить вызов Та-Кем в открытую. Верховный Хранитель Трона был ещё очень молод, и ему быстро стало плохо, но Бен-Мелек до сих пор размышлял, притворился ли высокородный сын Чёрной Земли, или же, действительно, он принимал понемногу собственные яды, как говорят про Хранителя. Но Ипи Ра-Нефер отделался рвотой, когда наследник Тисури упал на каменный
пол в судорогах и испустил дух. Ипи же, пошатываясь, встал со скамьи и произнёс: «Вот что бывает с теми, кто отдаёт почести Величайшему, и при этом замышляет измену - Прекраснейшая Маат, Владычица Истин, Дарующая и Отнимающая, да покарает его!» Лицо Ипи Ра-Нефера было зелёным, а глаза слезились - юноша и вправду отравился, но прекрасно владел собою, и улыбнулся, окинув собравшихся надменным взглядом. Взглядом странных синих глаз, заставившим Бен-Мелека поперхнуться, представив себя на месте двоюродного брата, тело которого так и лежало на полу, когда все продолжали пир, ибо по обычаям, никто не встаёт из-за стола раньше гостя. А вечером молодой Верховный Хранитель зашёл к нему. Ему нездоровилось, и, объявив Бен-Мелека царём Цура и вручив папирус, подписанный Маат-Ка-Ра, Ипи Ра-Нефер обронил только несколько слов: «Как же ты мерзок, Бен-Мелек, да простят меня Нетеру, за то, что вручил скипетр такому… Но отец мой Паер-Анх учил меня, что и опарыши бывают полезны, ибо истребляют падаль и не дают расползаться гнили, но запомни мои слова…» И Бен-Мелек помнил. Он был счастлив получить корону Цура, и сам
водил Ипи Ра-Нефера по городу, хвалясь статуей Баала в сотню талантов золота, высокими храмами, домами знати и неприступными стенами, но помнил всё. До сих пор. Потому и решил избавиться от Ипи Ра-Нефера, как только подвернулась удача, ибо какой должник не мечтает избавиться от заимодавца, ибо знал, какой рост возьмёт Верховный Хранитель, если Бен-Мелек нарушит договор. А сейчас… Сейчас он остался без своего флота и без своего воинства, способный только наблюдать, как огненные стрелы жгут крыши домов и храмов, залитые асфальтом, как чудовищная ладья рвёт заградительные цепи и врывается в царскую гавань, а за нею идут корабли поменьше и ладьи наёмников…
        «Не снимать стражу со стен, ибо уже поздно! Торговца Нитбалу ко мне, пусть говорит с Ипи Ра-Нефером как посланник, ибо не раз хвалился своей дружбой с Хранителем Трона!» - на этот раз, царь Града-на-Острове решил поступить по велению разума…
        Ипи Ра-Нефер прибыл во дворец в сопровождении пяти колесниц и четвёрки всадников. Посмотрев внимательнее, царь заметил, что Верховный Хранитель взял тяжёлые колесницы с укороченной оглоблей, и пары коней едва влекли их, сгибаясь под бронзовой чешуёй, прикрывающей бока от стрел и дротов, тяжёлыми нагрудниками и таранами. Значит, Ипи Ра-Нефер был готов штурмовать Город, если оставил одну пару из двух, ибо две пары коней не развернутся на узких улицах, мечи днища сняты, ибо могут зацепиться за углы дома, да и тарана вполне хватит, чтобы опрокинуть воинов. А то, что они тяжелы и медлительны - в городе не важно, ибо колесницам нельзя отрываться от воинства главное, чтобы таран и нагрудники выдержали пики, а чешуя - дроты и стрелы. Сейчас же, Верховный Хранитель остался без защиты пеших, ибо, после письма, переданного ему, говорящего, что отныне Града-на-Острове и царь его навеки склоняются пред Двойною Короной, Ипи Ра-Нефер въезжал город не как завоеватель, а как посол. Что, впрочем, ничего не меняло - Верховный Хранитель может казнить его как изменника. А окружить и перебить кортеж Хранителя -
попросту бессмысленно, ибо воины и наёмники его уже в городе, и тогда, верно, Бен-Мелеку висеть на самой высокой башне, или кормить рыб с черепом, проломленным булавой, ибо Джосер-Ка-Ра Амен-Хотп расправлялся с восставшими царями одним из этих двух способов. Задумавшись, Бен-Мелек уселся на трон, ожидая высокородного сына Чёрной Земли, рассчитывая на этот раз выторговать себе не только корону, как двадцать две луны назад, но и жизнь.
        Ипи Ра-Нефер вошёл в тронный зал, печатая шаг, в сопровождении молодой женщины и нескольких Хранителей Трона. Всё должно решиться сейчас.
        - Живи вечно, достойнейший Ипи Ра-Нефер, Жрец Прекраснейшей Владычицы Истин, сын Древней Крови, Верховный Хранитель Священной Земли, - Бен-Мелек приветил Хранителя Трона на языке Та-Кем, стараясь припомнить все обычаи и титулы чёрной земли, но был оборван на полуслове:
        - Не поминай Нефер-Неферу, Бен-Мелек, и не приветь меня, как друга, которого не видел давно, если не хочешь, чтобы меня стошнило! - Ипи подошёл ближе и поднял длинный священный меч, постепенно приближая к голове Бен-Мелека, Нефру-Маат понимала, что возлюбленный Брат не прольёт крови нечестивца, и от этого его угроза казалась ей игрою котёнка с мышью, который то придушит, то приласкает и оближет свою трепещущую добычу, - ты пал пред Владычицей Венцов? - Ипи поддел золотой обруч царя Тисури остриём священного лезвия Небут-Нетеру так, что корона Града-на-Острове соскользнула, повиснув на боевом браслете Хранителя, - знай же, Бен-Мелек, что ты будешь жить… Покуда ты нужен Верховному Хранителю Трона, и не мгновением больше!
        - Я всегда буду нужен тебе, достойнейший! - Бен-Мелек мгновенно оправился от пережитого, когда тонкое матовое лезвие длинного меча коснулось его волос, ужаса, - всё что нужно достойнейшему он получит в Граде-на-Острове!
        - Пока что, мне нужен не ты, - Ипи наблюдал, как Бен-Мелек меняется в лице, - мне нужен асфальт, дабы достойно упокоить славных воинов Та-Кем, погибших в битве на водах, мне нужно письмо Маат-Ка-Ра, где ты отдаёшь себя, свой град, мелкие города и свои земли под власть Короны Сома навечно, а меня назначаешь Соправителем. Ещё мне нужно сто талантов золота и сто серебра, сорок слонят и пять сотен стволов отборного кедра!
        - Но… - Бен-Мелек опешил. Царица, трое детей и сановники испуганно жались друг к другу, не зная, что ожидать от молодого Хранителя, ослепившего их блеском церемониального золота и какой-то пугающей красотой. Царь Града-на-Острове собрался и учтиво продолжил, - достойнейший господин мой, ты воин Священной Чёрной Земли, а не кочевник, грабящий захваченный город! Я дам тебе всё, что ты просишь, но уменьши откуп, ибо…
        - Торговец остаётся торговцем, даже если приставить меч к его горлу, Бен-Мелек! - Ипи Ра-Нефер вздохнул, опустив глаза, но тут же расправил плечи, затёкшие под тяжестью бронзовой чешуйчатой рубахи, вновь взглянув в лицо царю Тисури, - ты дашь мне требуемое, ибо Верховный Хранитель не торопится. Покуда последний кедр не прибудет к стенам Джару, я буду здесь, в подвластных мне землях, а ты соберёшь требуемое!
        - Не смогу я собрать столько, достойнейший, ибо лишь двадцать три таланта золота и едва сорок серебра в сокровищницах моих и самых богатых купцов Тисури! - Бен-Мелек сказал правду, что понравилось Ипи, - ты разоришь град мой, который может долго приносить прибыль Священной Земле! - продолжил царь Тисури, разочаровав Верховного Хранителя.
        - Что же, верный слуга Владыки Венцов, - Ипи Ра-Нефер улыбнулся, - я всегда знал меру твоей подлости и трусости, но ни разу доселе не полагал тебя глупцом. Град-на-Острове не будет разорён, но расцветёт. Пусть наёмники мои грабят город, всё награбленное, плату за найм, и сверх того, что было с собою, оставят они здесь за вино и девок. Дам я ещё два хека золота разбойнику, который нанял кочевников и опустошил твои земли, и да пойдёт он грабить Гебал и Берити. Я привёз с собою жрецов Братства Имхотепа и лучших мастеров Бехдета, дабы строили они корабли для Священной Страны у тебя на верфях, ибо лучше вести ладьи по морю, чем везти кедр по суше. Всё зерно Та-Кем, отборная бронза, золото рудников Куша и далёкого Пунта будут брать в Бехдете и Па-Уда только купцы твоего града, ибо так повелит Верховный Хранитель. Не в силах представить ты, нечестивец, как наградил тебя Шаи, послав Хапи-Сенеба, Ка которого ныне гложет Стражница Амет!
        - Всё так, достойнейший, - огонёк загорелся в глазах Бен-Мелека, будто бы он не царь града, павшего пред мощью ладей и воинств Та-Кем, а купец, обрадованный выгодной сделкой, - я наберу серебра сколько нужно, но где мне взять золото? За шесть-семь новолуний я не соберу больше пятидесяти! - на этот раз царь Града-на-Острове говорил Истину.
        - Где взять сто хека золота, Йахурим? На площади! Если ты не солгал мне и изваянье Баала не создано из позолоченной бронзы, - Ипи улыбнулся и хищно прищурился, скосив голову…
        - Но, достойнейший! Если изваяние уплывёт на великой ладье в Чёрную землю, жрецы и торговцы восстанут, и…
        - Мечи и пики Хранителей и воинов успокоят их! За мною, Бен-Мелек! - Ипи Ра-Нефер положил ладонь на рукоять священного меча, направившись к выходу, не оставив выбора царю Града-на-Острове.
        - Но, достойнейший, куда ты? - царь Града-на-Острове сделал последнюю попытку остановить Ипи Ра-Нефера.
        - На храмовую площадь, - Ипи остановился на мгновение, - ибо я не хочу привезти в священный Уасит медь и свинец!
        Жизнь в Тисури замерла - потушив пожары, люди боялись выйти из своих домов, тем более, что наёмники Акайвашта и Турша уже начали грабить город. Ипи с Сестрой и Хранителями Трона миновали опустевший невольничий рынок и вышли на храмовую площадь. Бен-Мелек шёл вместе с ними, взятый, как заложник. На удивление Ипи Ра-Нефера, на храмовой площади собрался народ, и Верховный Хранитель недвусмысленно толкнул царя Тисури, дабы тот говорил. Бен-Мелеку не пришлось повторять дважды. Он немедля объяснил на языке Фиолетовой, что Тисури, во имя их благоденствия, присягнул Двойной Короне, и царь волей всех своих жителей дарует золото Баала Фараону и Ипи Ра-Неферу - как Наместнику Маат-Ка-Ра и новому Соправителю Града-на-Острове, приказав толпе и жрецам расступиться.
        Ипи выхватил длинное лезвие Небут-Нетеру, взяв меч двуручным хватом, ибо сейчас Ипи Ра-Неферу не был нужен щит, а лезвие могло заклинить в красном золоте. Верховный Хранитель подошёл к золотому изваянию твари Дуата. «Отделяю золото от крови!» - матово сверкнуло Серебром Извечных и Синим золотом лезвие священного меча в два с половиной локтя. Рука Баала с зажатой в ней саблей упала в пыль, не выдержав режущего удара несокрушимого металла. Вздох удивления и возмущения пронёсся в толпе, ожидавшей, что огненная стрела поразит святотатца. Ипи замахнулся и ударил по шее изваяния, но не смог снести голову, сделал резкий и глубокий замах… Ипи Ра-Нефер ничего не почувствовал, но обернулся, услышав стон, пронёсшийся по толпе, колыхнувшейся, как штормовое море. Обезглавленное тело жреца, в длинном платье, расшитом золотом, так и стояло, сжимая в руке острую бронзу, ещё несколько мгновений, пока не рухнуло мешком, - верно, тот надеялся быстро ударить со спины и пробить пластинчатый доспех, но нечестивец не знал, что не смертным пытаться менять волю Нетеру, и принёс последнюю жертву своему божеству,
подставившись под резкий замах потомка Первого Дома. Верховный Хранитель улыбнулся и, немедля, нанёс новый удар. Голова изваяния упала на землю, кровь жреца запачкала пятнами кроваво-красное золото, сорвавшись с лезвия при ударе. «Я отделил золото от крови!» - прошептал Ипи…
        Верховный Хранитель остервенело наносил удар за ударом, разрубая изваяние, силы покидали его, а хлопковая рубаха, одетая под броню, всё больше пропитывалась потом, но Ипи Ра-Нефер уже не помнил себя…

1510 ВС

12 ГОД ФАРАОНА МААТ-КА-РА,

2 МЕСЯЦА ПАХОНТ, СЕЗОН ЗАСУХ
        Огненный закат опускался за Горы Мана всепоглощающим пламенем Атум-Ра. Большой отряд ладей, в числе которых было много трофеев, со славой возвращался к Священным берегам. В числе кораблей выделялись две громады: «Себек-Сенеб», идущий первым и новая, даже более крупная ладья «Мерит-Ра, выходящая в лучах Хепри». Ипи построил её на верфях Тисури, пересчитав и усовершенствовав схему Величайшего Тути-Мосе. Впрочем, поскольку пальмы Града на острове не годились для защиты подводного борта, к нему прикрепили несколько мощных кедровых стволов - достаточно, чтобы построить в Бехдете ещё одну пятирядную ладью. Сразив при этом трёх уток одной стрелою: сделали нормальной осадку «Мерит», защитили её борта и взяли треть кедра, из того, что везут ладьи, ибо впятеро больше уже ушло посуху. Верховный Хранитель осматривал подарок сестре на праздник её шестнадцатой звезды, как вдруг Нефру-Маат отвлекла его.
        Ипи Ра-Нефер с Нефру-Маат стояли у мачтовой надстройки «Себек-Сенеба», и, невольно стали свидетелями разговора детей Йахурима, взятых заложниками на воспитание в Уасит.
        - Сульяэли, сестра моя, - мальчик обращался к десятилетней девочке, волосы которой были щедро окрашены фиолетовым и не менее щедро убраны золотом. Обращался как взрослый, держась с достоинством и скрывая страх, хотя был старше сестры едва на два восхода Звезды Асет, - ты видела, как Сыны Реки заливают асфальтом павших воинов, вынимая потроха, подобно рыболовам?
        - Видела, Шинбаал, брат мой. Но к чему мне их погребальный обычай? - девочка потянулась к чаше.
        - К тому, что, говорят, Сыны Реки приносят в жертву детскую кровь, и тогда Бессмертные с крыльями оживляют их мертвецов залитых асфальтом или засыпанных содой! - зачем Шинбаал сказал это сестре - Ипи не ведал, но сын Бен-Мелека не хотел напугать сестру, у людей Джахи было в ходу сие суеверие из-за их собственных дикарских обрядов. Оба ребёнка вздрогнули - всё на великой ладье было для них чуждым, впрочем… Как и Дворец Величайшего для Ипи с Мерит-Ра шесть разливов назад.
        - Ступай в мою каюту, да принеси разбавленного вина, и… добавь в него зелёного сока мака, мне нужно, чтобы Наследник Тисури повеселел и расслабился, - Ипи Ра-Нефер тихо шепнул Нефру-Маат, что было совсем несложно, ибо Возлюбленная Сестра возложила голову на плечо Верховного Хранителя.
        - Сие мгновение, Возлюбленный Брат мой, единый пред Извечными.
        - Нефру-Маат споро поднесла две небольших золотых чаши, Верховный Хранитель принял их, поспешив к своим юным заложникам, кликнув воина, дабы принёс столик и скамью.
        - Господин мой, Ипи Ра-Нефер, мой брат говорит правду, и ты принесёшь нас в жертву, дабы оживить мёртвых? - царевна Тисури посмотрело в лицо высокородного сына Та-Кем без страха, но голос её дрожал.
        - Ты ещё мала и глупа, благородная Сульяэли, и лишь потому ты не знаешь, что Великие Нетеру не требуют человеческих жертв, - Верховный Хранитель Трона ласково потрепал волосы девочки, улыбнувшись ей, - твари Дуата, Рен которым Тиннит и Баал требуют крови, лишь посему в ваших землях думают сие о Священной Стране. Но я, в твоём возрасте, уже хорошо знал, что мёртвые не восстанут никогда, - Ипи помрачнел.
        - Твои Крылатые боги не требуют крови, но Величайшие?… - мальчик, к удивлению Ипи Ра-Нефера, знал язык Та-Кем, - Если отец наш, Бен-Мелек, вновь изменит Великому Царству Реки, ты убьёшь нас?
        - Твой отец не отважится изменить Величайшему. Или - не успеет, стрела Хранителей или яд их отправят его к Апопу раньше! - Ипи Ра-Нефер видел в этом мальчике достойного ученика и будущего Правителя Тисури, посему и не стал лгать ему, - а вас я взял не для того, чтобы нечестивый Бен-Мелек был верен, боясь за жизнь наследников, а дабы поселить во дворце Величайшего Тути-Мосе, отдать в Дом Вечности при Храме Владычицы Двух Истин, а после… - Ипи поставил чаши, приглашая испить, - вы будете посвящены, примите священное Рен и ты, Шинбаал, станешь достойным правителем Тисури.
        - А Бессмертные не накажут нас? - Сульяэли оглянулась, посмотрев на Светило и на небо, - когда ты рубил великого Баала, тебя, господин, охраняли твои боги, а мы…
        - Я расскажу тебе Истину, дочь Града-на-Острове. В землях Яхмади, принадлежащих правителю Халеба, разразился голод, заставивший многих искать пристанище в Священной Стране. Мы принимали в основном, кузнецов, служанок, танцовщиц, музыкантов и лекарей. В их числе был кузнец со своею возлюбленной Сестрой, совсем юные, но уже с первенцем на руках. Они тоже поклонялись тварям Дуата - Баалу, Мелькарту и Маннат, но как сын подрос, отец, разбогатевший благодаря мастерству кузнеца, смог отдать его в Дом Вечности при маленьком Храме. Мальчик принял Имя Усер-Мин, выучился и прошёл Посвящение, обучился в Доме Воина и поступил служить Величайшему, став Хранителем Трона. Позже, он стал поверенным отца моего, Паер-Анха. А после того, как отца и мать Мерит и Ипи забрала Прекраснейшая Владычица Истин, был нам защитником и учителем при дворе Хат-Шебсут, наполненном змеями. И знаешь, никто его не покарал, ибо тот, кто под защитой Величайшей - неуязвим.
        - Достойнейший Ипи Ра-Нефер, - девочка не знала языка Та-Кем, посему, мальчик, когда спрашивал что-либо, что может напугать её, разговаривал со Знаменосцем Зелёных вод и Верховным Хранителем на языке Священной Земли, - благодарю тебя, что добавил сок мака в эти чаши, - Ипи улыбнулся, заметив проницательность мальчика, - ибо от вина сестре моей станет плохо, а грядущее страшит её. Я знаю, что у жрецов Та-Кем мы получим великие знания, которых более нет нигде, и, рано ли, поздно ли, примем ваших Нетеру, хотя, МОИ ПОДДАННЫЕ о сём не узнают, но ответь, как жрец своей Владычицы Истин, без слова лжи, когда я буду готов стать правителем, ты убьёшь моего отца?
        - Ты сам ответил на свой вопрос, сказав «мои подданные»! - услышав слова Ипи, мальчик вздрогнул и выронил чашу, и Верховный Хранитель схватил его за плечо, надеясь успокоить, - подумай, достойнейший Шинбаал, что бы сделал с тем, кто пригласил бы тебя для торговли, а потом - устроил нападение пиратов, дабы захватить золото, и, не сомневайся, - убить. Ты можешь ответить? С тем, кто получив корону из твоих рук, хотел вонзить кинжал тебе в спину.
        - Я не могу не признать тебя правым, достойнейший, - мальчик поднял голову, - но почему ты не обрушил свой белый меч сразу, чего ты ждёшь? Ты жесток, Сын Реки, ибо обрёк отца моего бояться тени ещё десятки лун. Можно изобрести зверскую казнь, как в Нахарине и Хатти, а можно пытать страхом, и ещё неизвестно, что хуже для обречённого.
        - Ты не прав Шинбаал, - Ипи поднял золотую чашу мальчика с палубы и кивнул Нефру-Маат, дабы принесла ещё, - твой разум велик не по годам, но не понимаешь ты многого. Вспомни мои слова: «Знай же, Бен-Мелек, что ты будешь жить… Покуда ты нужен Верховному Хранителю Трона, и не мгновением больше!» Мне нужен верный Правитель Тисури, пусть, пока верность его держится лишь на том, что он боится света Амена-Ра, ибо в окно может выстрелить Хранитель, боится вина и пищи, ибо там может быть мой яд, боится вод, ибо с них могут прийти громады пятирядных ладей, насылающих огонь. Пока ты мал и не обучен в Та-Кем, более верного Правителя, нежели Бен-Мелек мне не найти. А когда ты подрастёшь и станешь достойным учеником Дважды Посвящённого Ипи Ра-Нефера, более твой отец будет НЕ НУЖЕН мне, - Ипи произнёс с расстановкой, зная, что мальчик правильно его поймёт, но Шинбаал сжал веки и отвернулся, - я сказал наследнику Тисури Истину, ибо он просил меня об этом… Ты мог бы ничего не узнать.
        - Говорить Истину, даже если она подобна яду змеи, считается высшей доблестью в Стране Реки? - Шинбаал перешёл на язык Фенех, заметив, что долгий и непонятный сестре разговор пугает её.
        - Ты попросил меня, заклиная Именем Владычицы Истин, и я не мог отказать просящему, - Ипи Ра-Нефер поспешил ответить.
        - Тогда, господин Ипи Ра-Нефер, да будет славна твоя Крылатая Богиня, ибо я прекрасно знаю, зачем владыки Великой Реки берут заложниками наследников покорённых царств. И понял всё сам.
        Ипи Ра-Нефер глубоко вздохнул и поспешил к Возлюбленной Сестре, ожидающей его. Ему было над чем поразмыслить…
        - Возлюбленный Брат мой! - Нефру-Маат обняла Ипи Ра-Нефера, - о чём ты говорил с детьми нечестивого Бен-Мелека?
        - Меня клонит в сон в лучах Атума, достойнейшая Нефру-Маат, и я хочу, чтобы Возлюбленная Сестра была рядом, - Ипи не ответил.
        - Дети нечестивца напомнили тебе вас с Мерит-Ра, когда вы ещё были… - Верховный Хранитель перебил речь Сестры:
        - Разве наследники нечестивых царств могут походить на Избранников, детей Древней Крови? - но тут же осёкся, - напомнили, Нефру-Маат, я слишком многое вспомнил.
        - Ушедшее принадлежит ушедшему, а грядущее - грядущему! Оставь Шаи заботу о судьбах живущих, и пусть Нефер-Неферу, Нейти, Асет и Небтет укроют крыльями Праведногласых, - Нефру-Маат прижалась к груди Хранителя Трона, - пойдём со мною, Ипи!
        - Пусть укроют… - Ипи посмотрел на заходящий диск Атума, не заслоняя замерших глаз, - грядущего и ушедшего нет, Нефру-Маат. Есть Неизбежность… Пойдём! - Верховный Хранитель игриво подхватил Сестру на руки и понёс к надстройке.
        «Проснись, возлюбленный Брат! Ты проспал Бехдет и проспал восход Хепри!» - Ипи резко открыл глаза. Нефру-Маат трясла его за плечи в полумраке каюты Знаменосца, едва освещённой лампадами, - «Ты вновь увидел это, возлюбленный Брат?» - не дождавшись ответа, Жрица Золотой прижалась к Хранителю. Снизу, из трюма, донеслось несколько долгих и гулких жалобных стонов - трубили слонята, испуганные темнотой. «Я отделил золото от крови, возлюбленная Сестра», - прошептал Ипи, прикрыв глаза.
        - Живи вечно, Верховный Хранитель Трона и Знаменосец Великой Зелени! - Анх-Насир вошёл без стука, стало быть, у него были на это причины, - стрелки на мачте видят отряд Величайшего Мен-Хепер-Ра! Его ладьи идут по каналу Синих вод!
        - Тути-Мосе вернулся из земли Пунт! - радостно воскликнула Нефру-Маат.
        - Вели трубить приветствие Величайшему Мен-Хепер-Ра, да живёт он вечно! - Ипи мгновенно стряхнул с себя остатки сна и начал облачаться.
        Вдалеке запело серебро труб ладей Тути-Мосе: «Величайший Мен-Хепер-Ра приветит Ипи Ра-Нефера, Знаменосца Великой зелени и Ниб-Амена - Знаменосца Величайшего!» Трубы «Себек-Сенеба» и «Звезды обеих земель», ставшие золотыми в лучах Хепри, ответили Фараону приветственной песней серебра. Священная Земля Та-Кем приветила своих победителей.
        «Живи вечно, Мерит-Ра-Нефер, моя ласковая сестра! Пишу тебе из царского дворца нечестивого Йахурима Бен-Мелека, павшего ниц пред Двойною Короной, дабы испросить милость, ибо ладьи его истреблены в море, ибо хотел он противиться мне, даже огненный дождь, обрушенный стрелками и осадными луками ладей на кровли, залитые асфальтом, не убедил его одуматься. Только, когда «Себек-Сенеб» разорвал цепи, преграждающие путь в царскую гавань, и в горящий город ворвались воины Та-Кем, Хранители и наёмники Ша-Дана, выслал он навстречу Верховному Хранителю не копейщиков и мечников, но торговца Нитбалу, дабы говорить покорно с достойнейшим Ипи Ра-Нефером, сокрушившим его во славу Величайшего Мен-Хепер-Ра. Ибо напал я, подобно Йаху-Мосе Избавителю, сокрушившему Хат-Уарит с вод, там, где не ожидали меня, и не было спасения нечестивцам. Ибо отослал я разбойника с богатыми дарами для племён аму, пасущих скот свой в землях Ре-Тенну, и напали они на виноградники и селенья Тисури, и отослал Бен-Мелек на них воинство своё, и не было сил у него, дабы противиться мне! И возьму я даром у Бен-Мелека то, за что должен был
заплатить золотом Маат-Ка-Ра, и сотню хека священного золота потребовал я отступной дани, и воины мои отправятся на слонов, дабы сразить взрослых и отбить младенцев, как делал Величайший Сен-Усер-Ти, усиливая воинства свои! И назвал меня Бен-Мелек правителем Града-на-Острове!»
        Мерит-Ра стояла у окна. Покров Нут блестел яркими звёздами. Она чувствовала и ждала. Женщина резко обернулась, подойдя к лампаде, и вновь перечитала самое первое из писем брата. Шесть раз взошёл на ночное небо Хонсу с локоном молодости, но Ипи Ра-Нефер всё ещё оставался в захваченном им Граде-на-Острове, собирая дань и отправляя товары. Хат-Шебсут не обрадовалась вести о падении Тисури, доставленной ей гонцом, но пришедшее с первыми ладьями золото и серебро, обещанное Ипи Ра-Нефером, смягчили гнев Самозванки к детям Древней Крови. Да и как могло быть иначе - не только старый Военачальник Амен-Ем-Геб, отныне принявший Хашет, но и молодые военачальники, назначенные взамен Хапи-Сенеба и Нехси, прониклись к Мерит и Верховному Хранителю после взятия Тисури. И сейчас в руках Мерит-Ра Нефер были не только Хранители Трона, но всё Воинство Священной Земли, а Хат-Шебсут хорошо запомнила урок, преподанный ей Соправительницей.
        От Фараона Тути-Мосе пришла только одна весть, вместе с ладьями, привёзшими больных, первое зелёное золото, шкуры львов, пятнистых кошек и редчайшие в Та-Кем слёзы Нетеру, которые можно добыть только в россыпях Пунта, под быстрыми звёздами.
        Младенец закричал, и одна из кормилиц, приставленных Самозванкой к Мерит-Ра, принялась укачивать на руках маленького Амен-Хотпа Аа-Хепер-Ру-Ра, но Соправительница отобрала дитя и дала грудь своему сыну.
        Мерит присела на ложе с младенцем-Наследником, нежно погладив дитя, женщина была вне себя от счастья. Она любила кормить его сама, хотя врачеватели, Усер-Мин и сама Маат-Ка-Ра говорили, что не стоит кормить Наследника часто, подобно крестьянкам. Тем более, Соправительница потеряла в родах много крови и ей надобно восстановить силы. Амен-Хотп быстро уснул, и Мерит-Ра-Нефер нежно положила дитя на ложе и присела рядом с ним на колени, взяв ладонями маленькую ручку сына.
        …Сильная молодая рука положила на тетиву длинного костяного лука, отделанного лазуритом и золотом, игольную стрелу. Стрелу с белыми перьями… Неведомая сила перенесла Мерит, и женщина увидела лицо Ипи Ра-Нефера. Брат изменился, постарел, его кожа и волосы… Мерит-Ра было трудно признать Ипи, но это был он. Верховный Хранитель правил конями левой рукой, прижимая к себе правой женщину. Она стояла спиной к Мерит-Ра, но по украшениям и светлым волосам Соправительница узнала в ней Нефру-Маат. Колесница неслась по саванне очень быстро, но почти беззвучно.
        «Ипи, брат мой, присядь, укройся щитом, Ипи!» - Мерит кричала, но Верховный Хранитель не слышал бесплотного духа, преодолевшего время. «Смотри мне в глаза, возлюбленная Сестра! Не смотрим назад!» - Ипи придержал голову Нефру-Маат, поцеловав женщину в лоб. Значит… Он не хотел, чтобы Сестра видела их стрелу! Он знал? Но почему Дважды Посвящённый покорился?
        Зазвенели золотые пластинки пекторали на спине Нефру-Маат, попуская стрелу с красными перьями, которые были белыми мгновенье назад… Ипи резко вдохнул воздух, успев подхватить Сестру и прижать к себе. По спине Нефру-Маат побежали красные дорожки пропитывая прозрачный лён платья…
        Мерит-Ра очнулась на ложе. Усер-Мин стоял рядом с нею и держал за руку. Кормилица подхватила на руки маленького Аа-Хепер-Ру-Ра и укачивала кричащего младенца.
        Никогда ещё Мерит не видела столь явственно эту неизбежность. Она не проронила ни звука, но слёзы потекли по щекам…
        - Ты должна быть сильной, Мерит-Ра! - Усер-Мин крепче сжал её тонкую руку - из Хи-Ку-Пта пришли вести: Ипи Ра-Нефер и Тути-Мосе идут к Уаситу единым отрядом, окончив свои странствия. И у тебя есть чем приветить своего Фараона - старшина Совета Хранителей кивнул на дитя.
        - Да, Усер-Мин, сильной! - Соправительница отёрла слёзы и присела на ложе, - сильной, ибо до свершенья непоправимого ещё далеко, но великое вершится на наших глазах.
        Мерит-Ра подошла к оконному проёму, вглядываясь в сторону Великого Хапи. Западный горизонт уже бледнел.
        Внезапно женщина вскрикнула. Вдали показался парус «Себек-Сенеба», мачта которого была украшена торжественными знаками Величайшего Тути-Мосе и Верховного Хранителя Ипи Ра-Нефера. За великой ладьёй шла такая же пятирядная, верно та, о которой писал Ипи, а за нею, украшенная золотыми лентами «Звезда обеих Земель». Три ладьи предваряли громадную вереницу кораблей, возвращавшихся из Тисури и Пунта. Вереницу, которой, казалось, не было конца.
        - Усер-Мин! - выкрикнула Мерит, - снаряди мне парадную хевити, да кликни кормилицу, дабы облачила младенца Амен-Хотпа! Я должна приветить моих любимых, как подобает Соправительнице!
        - И да будет так! - поверенный Ипи Ра-Нефера поклонился, заметив, что тень печали покинула синие глаза Мерит-Ра Нефер.
        Тути-Мосе стоял на носу «Себек-Сенеба», ставшего теперь флагманом всех трёх отрядов. Не смотря на ремонт, которому подверглась великая ладья семь локонов Хонсу пребыванья в Тисури, кое-где отчётливо просматривались следы недавнего боя. Обожжённые снарядом Шарден доски настила, царапины от стрел и дротов на бронзовых щитах осадных луков… Это была настоящая битва. И настоящая победа. Фараон немного завидовал Верховному Хранителю, из-за того, что Ипи победил в настоящем бою на водах, да, к тому же, взял город, и… Новая, и молодому Мен-Хепер-Ра казалось, что от неё за сотню немет пахнет смолистым кедром, пятирядная ладья, выстроенная Ипи Ра-Нефером. Там же, в Тисури, из местного кедра, и кедровые стволы для новых ладей, что выстроят в Бехдете, пока что заменяли ей прочную смолёную пальму подводной брони. Конечно же, Верховный Хранитель использовал и чертежи Тути-Мосе, и сам «Себек-Сенеб», как образец, но насколько новая ладья была мощнее и совершеннее! Шире на два и длиннее на семь локтей, она, конечно же, сидела в воде глубже, но по двадцать вёсел, вместо семнадцати на ряд, да по семь, вместо пяти,
тяжёлых, на носу и корме для хода и разворота… Триста восемьдесят гребцов, вместо трёхсот давали ей ход, вёсла были короче и мягче входили в воду…
        - Тебе, да живёшь ты вечно, Величайший Тути-Мосе, как вижу, приглянулась новая ладья достойнейшего Ипи Ра-Нефера? - Ниб-Амен хитровато ухмыльнулся.
        - Приглянулась, - Мен-Хепер-Ра улыбнулся в ответ, обернувшись к Ипи, - и как же мой названный Брат и Знаменосец Великой зелени назвал её?
        - «Мерит-Ра, выходящая в лучах Хепри», - Верховный Хранитель поклонился, пряча глаза.
        - Кто бы сомневался! - Тути-Мосе захохотал, но сменил тон, - и вправду, ладья прекрасна, как и та, кому она посвящена. Верно, Ипи, тебе очень не доставало твоей любимой? - услышав сие, Нефру-Маат позеленела и неучтиво поспешила к надстройке.
        - Зачем ты заставляешь её страдать, Величайший? - спросил Ра-Нефер, попросив молодого Ниб-Амена оставить их, - Нефру-Маат очень помогла мне в походе, и я… Я привязан к своей возлюбленной Сестре всей нежностью своего Ка, с Мерит же нас объединяет… Впрочем, не ревнуешь ли ты? - Ипи решил отвести удар, лукаво спросив Фараона.
        - Что ты, Ипи, - похоже, Мен-Хепер-Ра принял его слова всерьёз, - я сорвал свой свиток Шаи с Древа Семи Хатор, ибо ничто не изменит судьбу. Анх-Нофрет Мут-Ирт была наречена мне, и я обрёл счастье с нею. Воистину! Так что, - Фараон засмеялся, - от моих домогательств Тути-Анх, почтенная жрица Трижды Мудрейшего, отныне свободна!
        - Отныне она свободна, Величайший! - Ипи заметно помрачнел, - случайная стрела фенех в битве при Тисури. И достойный Военачальник Маху-Нахт тоже погиб, хотя наши потери и составили меньше сотни. Сах достойных Жрицы и Военачальника, подготовленные погребению - в трюме «Себек-Сенеба». Вместе с данью нечестивого Йахурима, в сотню хека серебра и сотню золота.
        - Да покоятся Праведногласые на Полях Иалу, в Те-Мери! - Тути-Мосе на мгновенье прикрыл глаза, но продолжил, - ты одержал великие победы, Ипи, но что твоя дань в сотню хека, пять десятков стволов кедра и сорок слонят, когда мои ладьи везут из Пунта триста пятьдесят хека золота, мирровые и чёрные деревья, камни Слёз Нетеру, пряности, благовония и иные несметные дары Быстрых звёзд!
        - Твой поход не был опасен? - Ипи знал о Пунте немного, но много знал о том, сколь неохотно люди расстаются с золотом.
        - Нет, Ипи! - Фараон улыбнулся, - эти жалкие нехси, что чернее кушитов, почитали за честь выменять десять дебенов золота на один - хорошей бронзы! Впрочем, - Тути-Мосе осёкся, - мы с тобою и вправду заговорились, нам нужно пойти в надстройку и попытаться повиниться пред несчастной Нефру-Маат!
        - Рассуди сам, Величайший, - Ипи вздохнул, - кто несчастнее: женщина, которая любит, соединена с возлюбленным Братом пред Нетеру, пусть и получает от него лишь привязанность и ласку, или же та, кто любит, кто любима, но знает, что никогда возлюбленным не быть вместе, разве, украдкой?
        - Не в чем тебе винить меня, Верховный Хранитель, - Тути-Мосе помрачнел, - я никогда не смел препятствовать союзу Избранников. И не препятствую, пусть Мерит-Ра и остаётся моей верной Соправительницей, но принадлежит только тебе, достойнейший. Остальное - воля Нетеру…
        «Великие Нетеру, Уасит, золотые обелиски Уасита!» - Первый на Ладье, Ра-Неб закричал во всю глотку…
        Процессия из сорока восьми ладей Та-Кем преградила Хапи, но к причалу подошёл только «Себек-Сенеб».
        Величайший, Верховный Хранитель и, даже, Нефру-Маат, позабыв свою печаль, соскочили по трапу, навстречу украшенной золотыми лентами колеснице Соправительницы, запряжённой двумя парами белых коней.
        - Живи вечно, Величайший Мен-Хепер-Ра! - Мерит гордо поклонилась Фараону, - я знаю чем могу достойно приветить Величайшего - Наследником! - кормилица подала Мерит-Ра Нефер кричащий свёрток, - да живёт вечно Амен-Хотп Аа-Хепер-Ру-Ра, Наследник Красной и Белой корон, сын Мен-Хепер-Ра!
        - Амен-Хотп… - Фараон бережно, дрожащими руками принял свёрток из рук Мерит-Ра, всматриваясь в розовое личико младенца.
        - Мерит-Ра! - Ипи прильнул к сестре, пытаясь погладить волосы, но золотые пластины церемониальной короны помешали ему, - Мерит-Ра Нефер, - Верховный Хранитель заглянул в глубину синих глаз сестры, - отринь страх и печаль! - Ипи поцеловал Соправительницу в губы, - помнишь, о чём я говорил тебе перед разлукой? Наша с тобою стрела, Маат Нефер-Неферу свидетельница! Стрела Синего золота сотворит Неизбежность. Стрела истины!
        Усталая Нефру-Маат и захмелевший от счастья Тути-Мосе не слышали их слов. Амен-Ра поднимался на свой полуденный Трон.
        notes
        Примечания
        1
        Долина Ра-Хенни (она же Путь Ужаса - у арабов - Вади Хаммамат). Путь из Уасита и Капты к крупнейшему порту Красного моря. Во времена Сенусерта 3 и ранее (возможно) там существовал судоходный канал со шлюзами. Именно в рудниках Хаммамата добывался (и до сих пор добывается) редчайшей чистоты диоксид титана, дававший рождение сакральному металлу (в Каирском музее хранится три предмета вооружения из легированного титана).
        2
        Вероятно - азотная кислота, определённо известная в 18д НЦ
        3
        Вероятно - гелиодор, полудрагоценный бериллиевый минерал, для легирования титана. Им же, равно, как и кобальтовым колчеданом объяснялось необычная прочность, гибкость, ковкость и способность к «фигурной» заточке мечей и доспехов 18-ой Династии. Не смотря на широкое распространение бронзы в 15 в ВС, за мерный слиток с храмовым клеймом, финикийские торговцы давали пять слитков бронзы, не смотря на её дороговизну. Но «элитным», не уступающим некоторым современным сталям, оружием, могло вооружится не более 3 -4 тыс. воинов. Остальные 10 -12 тыс. из регулярной 18-ти тысячной армии Та-Кем пользовались изделиями крупных братств мастеров, знавших секрет кобальтового колчедана. Кстати, финикийцы покупали их по весу 1/2. И только, когда вместо гелеодора стали использовать берилл, экспедиции ТуМосе 3 привезли «британское олово», богатое побочным кобальтом, медь вполовину подешевела, и появилось возможность оснащать древнеегипетскую армию, включая вспомогательные войска, на уровне, превосходящем любые армии античности, эллинизма, римского времени и даже тёмных веков.
        4
        Дебен - древнеегипетская мера веса (и банковско-расчётная мера) =204 гр (НЦ), ок. 20 кайтов.

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к