Плач по тем, кто остался жить Сергей Юрьев
Николай Свиридов, подобно Анджею Кмицицу, был готов на все ради славы, и горе тем, кто станет на его пути к ней. Красноармейцы, врангелевцы, махновцы, туркестанские повстанцы, тувинцы - всем мало не покажется. Герой и несомненный герой: «взвод под командованием Н. С. Свиридова атаковал противника во фланг и смелым ударом обратил его в паническое бегство, захватив при этом два пулемета».
Так и жил Николай, словно получил отсрочку приговора на 20 лет: делай, что хочешь, но потом заплатишь вдвойне за свою удачу…
Сергей Юрьев
Плач по тем, кто остался жить
* * *
Разве я плачу о тех, кто умер?
Плачу о тех, кому долго жить…
М. Волошин
Часть первая. Анджей Кмициц с хутора Евлантьев
Глава первая. Полтавские сны о далеком
Дорога за станицей Абинской совершенно испохабилась с наступлением оттепели. Конские ноги с хлюпаньем входили в жидкую грязь и с подобным же звуком вылезали из нее. Известный охальник и матерщинник Ферапонтов по этому поводу сказал кое-что особо непристойное, но никто во взводе на его сравнение не отреагировал. Из низких облаков сеял мелкий дождичек, и настрой, подобно дождевым каплям, скатывался с одежды и капал под ноги, в жидкую грязь, утопая в ней. Шинели и полушубки потихоньку напитывались водой. Кони чувствовали настрой всадников и тоже еле шли. Что будет дальше? Верста, еще верста, еще десяток, потом будет станица Крымская, потом еще какая-то станица или хутор, а затем море. И нелегкий выбор: куда дальше? За море или… И что это за «или»?
Едущий справа Федот Колентьев поднял лицо к небесам, принял в него с полсотни капель и со вздохом вытер щеки обшлагом.
- Плачет небушко, словно моя Настасья при проводах, наверное, нас оплакивает…
Взводный обернулся, зыркнул на Федота зверем, тот понял и не стал продолжать.
Мерным шагом, сквозь пелену дождя, вперед, в неизвестность. Тянулась их сотня, полк, армия и тянулась. Где-то за спиной погромыхивала артиллерия, неявно так, дескать, я здесь, еще сдерживаю красных, а не сброшена под откос, чтобы бежать легче было. Далеко ли стреляют эти пушки? Знакомые батарейцы говорили, что обычно их пушка бьет не более чем на шесть верст, но если подкопать сошник, то можно гранатою и до восьми верст достать. То есть красные где-то не очень далеко. Правда это мог стрелять и бронепоезд. А с ним загадывать сложно - закрутит свою машину, и вот он, вылетел на прямой выстрел. Хотя стрелять могли и красные батареи, не только донцы и кубанцы.
Как бы подтверждая горестные думы, правее дороги в высоту поднялись три белых облака. Как раз на минуту дождь лить перестал, словно для того, чтобы все это увидели и с дождевой тучкой не попутали.
Взводный, увидев такую картину, аж почернел, выругался и двинул вперед, расталкивая других, к сотнику.
Федот тоже присвистнул и сказал:
- Дождались мы, Колька, светлого праздника! Что, не видел еще такого? Это тяжелые пушки шрапнелью бьют. Сейчас будет нам на орехи.
Николай торопливо перекрестился и зашептал: «Господи, иже еси на небеси…»
Над дорогой прозвучал бас сотника:
- Сотня-я!
Ему вторил взводный, пересыпая команды руганью, чтобы лучше доходило.
Но выполнить их было уже не суждено - по спине как будто колом врезало. И Гнедко захлебнулся ржанием и грохнулся наземь, придавив ногу Николая. Глаза казака уставились вверх и над дорогой увидели вспухающее белое облако.
Оно заполнило собой серое небо и застило серым глазам белый свет.
…Николай Семенович открыл глаза. Нет, это просто кошмарный сон. Вокруг не мерзкая сырость февраля, а летнее тепло августовской ночи. Да и память подсказывала, что не догнала его красная шрапнель на грязной дороге за станицей Абинской. Это вообще не тогда было, а месяцем раньше.
Но, черт возьми, как сон похож на жизнь, словно он вернулся из кровати обратно на дорогу отступления! Так можно вскочить и бежать, судорожно разыскивая коня, шашку и ожидая, что красные из-за угла кухни вывернутся по его душу!
Все, сердце перестало из груди выскакивать, можно спать дальше. Полоса рассвета еще не крадется в окно, значит, он живой, видит сны, а не наяву под огнем лежит. Глаза закрылись, однако сон, хоть и поменялся, но не ушел из прежней колеи - волны уйгуров, накатывающиеся на их строй. Стоявшие на левом фланге китайцы смылись сразу, но от них ничего другого и не ждали, потому на уступе шел другой «алтайский» полк, что пропустил с улюлюканьем губернаторских китайцев и не дал уйгурам возможности ударить во фланг. Огнем «льюисов» они были отброшены, а потом пришло время сабельной атаки. Оба «алтайских» полка, а также бывшая конница Ма рванули вперед - под звуки горнов и медных труб-карнаев. «Алтайские» кричали «ура» вперемешку с матом, а хуэйцзу (вот, прости господи, слова-то) визжали что-то по-своему. Вообще эти хуэйцзу от уйгур видом отличались мало, на взгляд Николая Семеновича: хоть те, хоть эти - какая-то помесь китайца и нормального человека, только китайский вклад в родню у каждого разный. Поэтому ребята Ма в бою повязывали поперек лба белую повязку, чтобы случайно не огрести по тому же лбу шашкой.
«Алтайцы» носили бывшее английское обмундирование и казачьи шаровары с лампасами, оттого их не путали, даже если мамаша «алтайца» происходила явно из азиатцев.
Впрочем, Николай Семенович сильно в азиатские лики не вглядывался и предпочитал сначала шашкой, а потом уже думать, это кто там лег в песок или траву? По крайней мере, никто на него не жаловался. Да, конные Ма тогда были с ними и тоже рубали уйгур, а потом сам Ма вылез в мечеть и заявил, что будет воевать с продажным Шенем, но при этом призвал всех стать на помощь верховному хозяину Шеня Чан Кайши. Вот и считай их всегда своими и отводи шашку от них?! И это был не последний маневр Ма из лагеря в лагерь, а его братия бегала еще чаще. Поэтому действительно - лучше шашкой, так хоть тебе в спину не выстрелит. На сей раз сон показал, как все было, ну, кроме возвращения шеневских беглецов и того, как они потом добивали погнавших было их уйгур. Комполка, называемый здесь вслух «вашим благородием», поехал встречать сбежавших и при помощи переводчика и слов высокого давления пояснил китайцам, что если эти сыновья жабы попробуют стрелять, мешая его бойцам отдыхать, то он сделает с ними то, что уже сделал с мятежниками. Поэтому работайте, сукины дети, белым оружием!
Китайцы повиновались и пошли добивать оставшихся на поле холодным оружием. У многих из них за спиной висела огромная кривая сабля шириной лезвия с ладонь, которую поднимать надо было двумя руками. Такой только палачу работать, что, собственно, так и было.
Николай Семенович, видя, что китайцы занялись привычным делом и ничего плохого не замышляют, дал отбой пулеметчикам. Теперь уже можно. Китайцы сейчас начнут обшаривать трупы и раненых, что скоро станут трупами, найдут у них терьяк, и тогда уже не опасны. Они сами уже по полю прошлись, и что хорошее заметили, то и взяли - хороших коней-карабаиров, хорошее оружие (вот с этим было не очень), ну и кому повезло - украшения или кошельки. Провизию не собирали - это пусть китайцы делают, у них солдат что добыл, то и съел: сам собрал, сам сварил, сам сжевал.
А у «алтайцев» армия порядочная, там есть походные кухни и повара, чтобы сварить вечером кашу и чай. Баранину для каши уже обеспечили. А терьяк - пусть им китайцы давятся. В Алтайскую армию любителей опиума не брали, и при подозрении на опиоманию вышибали тут же. У господина Паппенгута на этом был пунктик, и его кукловоды тоже были не против.
А что приходилось делать, когда душа требовала не оолонга по-турфански, а чего-то крепче? Вот тут выручала солдатская смекалка. У уйгуров, как у всяких магометан, с горячительным было не очень, китайцы вовсю гнали ханжу, но чаще всего такую дрянь, прости господи, что ее надо было вместо наказания давать. Потому ханжу покупали и заново перегоняли, для чего в полковом обозе ехал аппарат, и Тимоха Верещагин в специально отведенное время делал из дерьма конфетку, то есть из ханжи то, что нужно. Конечно, если покупать неоднократно перегнанное байцзю, то можно было Тимоху и не беспокоить, но чаще на продажу приносили явно перегнанное из местного навоза. Верещагин еще добавлял изюм со специями, отчего получалось вполне приличное пойло.
Китайцы свою водку потребляли в подогретом виде и из крохотных чашечек, емкостью где-то в десятую долю стакана. Разумеется, русская душа делала все по-другому, а когда китайское начальство бывало в полку в гостях, его тоже угощали от всей широты души. Обычно гости в этот день уехать не могли, да и утречком тоже не сразу. Было еще одно развлечение - предложить им похмелиться и показать, как это делается. Китайцы для такого не годились - у них на лицах читалось явное отвращение, смешанное со страхом.
Они, конечно, обычно столько сами не пили, но еще могли допустить, что можно показать невиданную отвагу в поглощении байцзю. Но не два дня подряд! Наверное, командир эскадрона Горячев, на их глазах выпивающий стакан водки, казался им потомком демонов огня…
Сон тек и тек и завершился звонком будильника. Пора было идти на службу. Александра уже приготовила завтрак и укрыла его, чтобы не остыл, а сама решила досыпать. Аиде оставалась еще неделя каникул, так что девочке можно было посмотреть утренний сон.
Николай Семенович считал новейшие изобретения вроде утренней зарядки блажью и причудой для эмансипированных баб. Зачем оно другим? Начнешь готовить снаряжение и коня к походу, так и не надо будет руками махать и ногами тоже. Та же баба, пока мужу и детям на стол все приготовит - зачем ей физкультура? Это безмужние активистки из женотдела могут долго приходить в тонус, как выражался лекпом Азольский. Работящая баба берет тяпку и на огород идет, если мало завтрака для семьи, чтобы стряхнуть остатки сна.
Но в нынешнее время больно много этих свиристелок слушают. И даже для бойцов такое непотребство внедрили!
Пока Николай Семенович в душе рождал сей внутренний монолог, он успел умыться и заняться завтраком. Сегодня не день для бритья, так что все сборы пойдут быстрее. Поел, надел форму, натянул сапоги и, стараясь не сильно греметь подковками на каблуках, вышел из дому.
А уже в палисаднике прицепил шпоры. Тоже трофей из Восточного Туркестана. Еще царские, савеловские! Не звон, а прямо музыка! Хоть и был Николай Семенович из казаков, а они, в отличие от армейской кавалерии, шпорами не пользовались, потому всю жизнь обходился без них, но вот такие шпоры отчего-то запали ему в душу. Поскольку учили его верховой езде без их помощи, оттого он и носил шпоры только тогда, когда не требовалось ездить верхом. А когда садился на коня, то уже без них.
И тут из-за угла показалась черная кошка, явно намеревающаяся пересечь дорогу бравому капитану. Ан нет, не на того напала! Отпустить этой скотине пинок было несподручно, поэтому он сработал на опережение, перескочив две линии оградки другого палисадника и опередив тем наглую тварь. Черная скотина и потоптанные цветы остались позади, и там уже явно кто-то негодовал, потому Николай Семенович ускорил шаг и быстро покинул поле брани. И действительно брани - слова «вислюк» и «харцызяка» он точно разобрал. И это было не в адрес Троцкого и кошки. Но - с глаз долой, из сердца вон.
До казарм оставалось еще четыре квартала, на душе было легко и свободно, аж даже снова вспомнилось лихое время загранкомандировки. Жаль, нельзя рассказать, хоть и малость прихвастнув, где он там был и что делал. Давал кучу подписок, а когда малость сболтнул лишнего в подпитии, так пожаловались в партбюро, что разное рассказывает, про какое не принято говорить. Он отругался, что, дескать, был на бровях и ничего не помнит, а потому если что и сделал, то не специально. Сам же втихую сказал секретарю партбюро, что на войне много чего делается негероического, особенно, когда восстания подавляют. Секретарь тоже негромко ответил: «Вот тут ты прав, Коля. Мне самому в плен попались ребята из нашего полка, что бандитствовать стали, и зачем их было в трибунал тащить, чтобы потом им после каждого революционного праздника отсидку на треть сбавляли?»
До разбирательства персонального дела не дошло.
А воспоминания о Восточном Туркестане сегодня аж плыли потоком. Сейчас пришел на память один паренек, что в тамошнем трактире (азиатское название что-то в голове не всплывало) наигрывал на двухструнном дутаре и что-то пел. Николай Семенович азиатские песни и музыку с трудом переносил, только политеса ради, но с этим парнем было как-то по-другому.
Потому он оторвал толмача от курения кальяна (тоже еще развлечение) и попросил перевести. Тот уже хорошо курнул, поэтому не сразу собрался и начал переводить. Знал толмач ихний диалект не очень, но кое-как смог, а потом Николай Семенович попробовал сделать что-то вроде песни. Вышло:
Ветер бьет в лицо,
Перепел кричит в траве,
Солнца щит в небесах,
А мы в поле!
Ветром пролетим,
Стрелой опустимся,
Копытами затопчем,
Имени не спросим!
Разумеется, все у Николая Семеновича самого не получилось, пришлось привлекать другого «алтайца» с образованием получше. Вот так и вышло, и не совсем плохо. Вообще уйгур пел не «в поле», а «в степи», но поручик-«алтаец» сказал, что «в поле» будет лучше для русского человека. И пояснил, что русские больше лесные люди, то есть живут в лесу или на краю леса, оттого открытое пространство для них ограничено - либо поляна в лесу, либо поле от леса до леса. А азиатцы привыкли к степи или пустыне, которая суть та же степь, но совсем пересохшая.
Тогда Николай Семенович ощутил сначала желание поспорить, поскольку он почитал себя тоже русским, но, как уроженец станицы Боковской Войска Донского, к степи привык сызмальства. Но потом вспомнил, что на Дону многие считали казаков не русскими, а отдельным народом, даже не сословием, а прямо народом. По молодости он это слушал и не встревал поперек, но потом, пообщавшись с умными людьми и книжки почитав, подумал, что все же это не ко всем казакам относится.
Рассуждал он так, что когда-то казаки без царской власти жили. Только изредка на царскую службу шли или даже разбойничали на русской земле, но потом настало время, когда казаки царской власти покорились и стали жить в стране и царевыми верными слугами быть. До того они могли быть и не все русскими - жили они в степи, с азиатцами знались, когда воевали, когда суседились и на азиатских девках женились, так что частью казаки могли быть и нерусского вида и корня. Но большую часть казаков по рожам сильно от тех же москвичей не отличишь, говорят тоже по-русски, и рязанцы с тамбовцами их понимают.
В то же время татары казанские под русской рукой уже триста пятьдесят лет, а попрежнему магометане, и язык у них свой, хотя по-русски говорить тоже могут, но меж собой по-татарски говорят. Те же малороссы за тот же срок и видом, и хозяйством на русских меньше схожи, чем казаки на русских, и, значит, казаки в основном русского происхождения. Конечно, в каком-то одностаничнике и другая кровь намешана, а калмыки еще дальше, но никто калмыка ни с казаком, ни с русским не перепутает. А вот с торгоутом из Восточного Туркестана - уже можно.
Так что пришел Николай Семенович к такому выводу не сразу, путем раздумий, но своих усилий ему стыдно не было.
Надобно сказать, что Николай Семенович порхал, аки птица удод, вдоль тропинки бедствий, и не ведал, что составлен против него комплот с решительными целями, отчего благодать вокруг него только кажущаяся.
Некогда он был искушен, искушению поддался, и с тех пор копился грозный счет, который придется оплатить.
Спустя сорок три года выйдет роман, где прозвучат слова: «И псы ворчали на силу вражью, а он, бес, в сенцах, искушая преосвященного чистоту, смердел мерзко…»
Это уже не про сегодняшнего Николая Семеновича, это про молодого Кольку, которому тогда было двадцать три неполных года. Куга зеленая, как говорили тогда казаки, хлебнувшие Второй Отечественной войны. А он тогда нахлебался только сожаления, что войны на него уже не будет. И даже в этом ошибся, не поняв, что потихоньку заваривается вокруг.
Потому что когда казак станицы Белокалитвенной Чернецов выходит в поле с молодыми казачатами, что учились в станице Каменской, против казака станицы Новочеркасской Голубова с казаками постарше, то называется это как? Гражданская война, вот как.
В оправдание Коли можно сказать только то, что он был еще темен и малообразован, но прыток и резок. Да и закончил тогда всего-то приходскую школу, что для рядовых казаков самое обычное дело. Были, конечно, те, кто учились дальше, но чаще всего та самая «трехзимняя» школа и учебная команда для тех, кто признан годным для унтерофицерской подготовки (в казачьих частях унтер-офицеры назывались урядниками). И в тогдашней империи высокообразованных людей мало. Да и просто образованных тоже. Да и сложновато найти на его родном хуторе или в станице Боковской книги о том, что бывает на гражданской войне. Теоретически-то они были, про гражданскую войну в разные времена написали Бальзак в «Шуанах», Загоскин в «Русские в 1612 году» или Сенкевич в трилогии про кровавый потоп в Польше. Букв в них достаточно много, но в показе реалий, конечно, дистиллированная водичка. Увы, тогда именно так литература действовала - не заостряя.
Еще очень рано было до книг вроде «Песни Льда и Огня» или «Черный отряд». Хотя Кмициц ему бы мог понравиться. Тоже летел навстречу грозе и буре, не думая, куда и зачем, как сам Коля.
«Больше скорость - меньше ям». Этому его научили потом, на курсах при Академии механизации и моторизации. Когда тебя несет мотор в 90 лошадиных сил, так прямо лететь можно. Вот когда всего одна сила, да еще и на свои кровные купленная: уже сложнее. Но летали. И Николай в раж впадал, его Гнедко и Ветер тоже.
Особенно последний, взятый у махновца под Ногайском. Ни до, ни после у Николая не было такого коня. А откуда махновец его взял - ответ знает только сам Ветер, но не скажет.
Дивизия, где Николай Семенович ныне блистал своими талантами, относилась к уже уходящему типу территориальных дивизий.
Поскольку читатели эту эпоху явно не застали, то они нуждаются в разъяснениях. После Гражданской войны и последующей разрухи выяснилась финансовая невозможность иметь в стране армию численностью в миллион-полтора человек. Хватало на тысяч шестьсот, но такая армия для большой страны была слабовата, а самое главное - все молодые люди, подлежащие призыву, не будут охвачены военной подготовкой. И с каждым годом в запасе будут прибавляться новые тысячи «рядовых необученных». В то же время как никто не мог гарантировать, что нужно потерпеть пару лет и все наладится, деньги на полноценную числом армию отыщутся, а эти полмиллиона-миллион неученых потом как-то удастся подтянуть.
Никто не был против полнокомплектной кадровой армии, но надо было придумать, как в пределах скромного бюджета дать подготовку тем, для кого на место в строю денег не находилось.
И была проведена реформа Фрунзе, названная по имени тогдашнего наркомвоенмора.
Наличные стрелковые дивизии были разделены на две большие группы.
А. Кадровые дивизии, количеством около сорока, с численностью каждой около 6000 человек. Они в основном располагались в приграничных военных округах. Штатная численность же тогдашней дивизии предполагалась в 12 800 человек. В нее приходили призванные молодые люди, которые в ней отбывали воинскую службу в течение двух лет, то бишь получали нормальную для тех лет подготовку.
На случай войны эта заготовка стрелковой дивизии должна была быстренько получить недостающий человеческий и конский состав по мобилизации и идти сокрушать недругов.
Б. Другой тип - территориальные. Вместо 12 800 человек постоянного состава в ней было около двух тысяч человек, то есть немного артиллерии, штаб, «зародыши» некоторых специальных служб и комсостав, а рядовых - самый мизер. Это была структура для обучения новобранцев с минимальным отрывом от производства. То бишь заканчивались основные полевые работы, и подлежащие обучению молодые люди проходили обучение без двухлетнего отрыва на службу, в виде коротких сборов. Для городских жителей можно было организовать и вечернюю учебу в нерабочее время. Таких дивизий тоже было около сорока, ну и несколько смешанных, где часть полков было кадровых, а часть территориальных.
Таким образом, по замыслу разработчиков, где-то половина призывного контингента нормальную службу проходила, а половина тоже хоть что-то, но усваивала. По прикидкам, эти территориалы требовали на себя только треть средств, которые необходимы для нормальной службы.
Конечно, расчеты оказались сильно оптимистичными, денег и на такую армию хватать не хватало, потому численность войск пришлось сокращать с шестисот тысяч до пятисот шестидесяти тысяч, обучение же в территориальных дивизиях, как выяснилось, оказалось никуда не годным. Но все понимали, что это временная мера, а вот когда деньги появятся, тогда эта богомерзкая система будет ликвидирована. Увы, полная ликвидация территориального ужаса относится к периоду 1937 - 1939 годов. Плюс в запасе остались многие тысячи тех, кто обучался в территориальных дивизиях и еще не снят с учета, но чему он обучен?
В 1941 году под город Минск направлен мобилизованный товарищ в тамошний пулеметный батальон. По документам он обучен пулеметному делу, по факту он рассказал, что некогда работал на ТОЗе и участвовал в изготовлении оных пулеметов, а именно лодыжки пулеметного замка (и только ее). Конечно, квалифицированный слесарь нужен и в частях, но товарищ числится, как пулеметчик, а он в качестве номера совершено негоден.
И с обороной страны от войск возможных противников все было не столь гладко, но как-то со случившимися вызовами справились.
Да, на территориальный принцип комплектования переводились стрелковые войска, кавалерия и частично бронепоезда. Специальные войска - нет.
Это еще не все беды от безденежья. Например, от недостатка подготовки и практики страдали не только пулеметчики и стрелки, но и высший командный состав. Тогда стрелковой дивизией мог командовать товарищ в воинском звании комбрига (ввести звание генерала еще не решились). Таких нужно около сотни на наличные девяносто с небольшим дивизий на 1936 - 1937 год. И эти люди были, поскольку в списках репрессированных числятся 338 человек в этом звании плюс еще сколько-то нерепрессированных (скорее всего, столько же). А вот теперь простая задачка на арифметику из пятого класса: сколько в среднем за период с 1922 по 1937 год мог прослужить этот самый комбриг, командуя именно дивизией? Если взять «тупо в лоб», как пишут ныне в интернете, то максимум два года. В среднем, конечно. Из них у половины приходится на командование вот этой самой двухтысячной территориальной дивизией, то есть полноценную дивизию этот комбриг в бой или на маневры целиком никогда не водил, ну, кроме тех счастливцев, кто в Гражданскую дивизией командовал и не пошел выше. Да, это очень упрощенный подсчет, и по факту будет чуток выше,
потому что ряд комбригов уже в войсках не служили, а преподавали, занимались разведкой противника в Разведупре РККА, командовали невоенной структурой.
Дорогое это дело, содержание армии и ее подготовка. Но экономия на ней чревата еще большими потерями.
* * *
Так что сегодня Николаю Семеновичу достались начинающие подготовку двадцатилетние парни из Григоро-Бригадировского района, а тема занятий: «Что такое Красная Армия, из кого состоит Красная Армия и ее задачи». В принципе она доступна для проведения и политруку, и зеленому лейтенанту, только что выпущенному из училища, и даже старшине-сверхсрочнику.
Но принято было в разведдивизионе, что ее начинает либо командир дивизиона, либо военком. А их обоих нет на месте - командир болен, а военком в Яреськовском лагере подменяет заболевшего командира, изображая условного противника для семьдесят третьего полка. И вот, пока он служит аналогом польского улана или румынского рошиори, то отдувается кто? Помощник командира дивизиона, то бишь Николай Семенович. Ну ничего, сейчас расскажет, а потом плавно, без рывков передаст их командиру батареи. Вон он, лейтенант Иголкин по прозвищу Секретный, ждет своего часа.
Николай Семенович его не любил и даже был против его назначения комбатом - нет в том командирской лихости и понимания людей, да и тактическая подготовка хромает. Вообразил себе, что как он на карте видит, читая статью про оборону Царицына, так ее и видели казачьи генералы и красные командиры. Сейчас - да, все видно и можно понять, кто что правильно делает, а вот тогда - нет! Потому казачьи генералы готовили штурм Царицына, готовили, а никто не ведал, что начдив Дмитрий Жлоба поругается со своим начальством далеко отсюда, плюнет и уведет дивизию через степь к Царицыну, аккурат в тыл казакам. Поэтому однажды утром астраханские казаки получили сокрушительный удар в тыл. Один фланг осады Царицына оказался развеян по степи. На том бои не закончились, но смысл-то какой: будь всегда готов ко всему, не жди, что враг будет с тобой плясать, как девка в хороводе - куда ты ее ведешь, туда и она! А Иголкин того не понимает. Вот пока не дозрел, то и нечего ставить таких на командные должности. Но тут этому чуду судьба улыбалась - он в батарее только один средний командир, а пока второго дадут, так и все жданки
прождешь.
Вот и ходит Секретный в комбатах, не заслуживая этого. Прозвище он заработал тоже благодаря своей дурости. Должны им в эту батарею были поставить новейшую технику, вроде бы какие-то специальные, очень легкие пушки на автомобильном ходу, чтобы они аж летали и конников-разведчиков поддерживали огнем, когда нужно. Что это были за пушки, так никто и не узнал. Иголкин и будущие командиры орудий в секретной части под надзором особого отдела сидели и зубрили, после чего у них конспекты и брошюрки забирали и прятали. А вышло как - эти новые пушки не дали, а поставили четыре обычных полковых пушки, каких в дивизии много, и обычные же полуторки. Чтобы НАЗы не плелись, щадя не приспособленную к мехтяге ходовую часть пушки, а ездили нормально, то сделали из досок направляющие и вкатывали их в кузов машины. Тогда пушка едет с той скоростью, что мотор выжимает, только расчет дважды гимнастикой занимается - пушку то в кузов, то обратно. Ну, а Иголкин заработал такое прозвище, потому как аж раздувался от гордости, что ему эти пушки доверили (можно подумать, за какие-то его личные достижения), и таинственно
намекал, что вот, дескать, ему доверили секретную технику и только ему, и он даже сказать не может, что за страшные тайны знает… Тьфу, пудоросток!
* * *
Николай Семенович свое отношение к Иголкину не счел нужным маскировать, благодаря чему тот тоже испытывал к начальству чувства, далекие от любви. И, буквально не отходя от кассы, Николай Семенович дал возможность комбату перевести чувство личной неприязни в политическую плоскость.
Ибо наш герой был озадачен вопросом григоро-бригадировцев про то, когда будет построен социализм в СССР. Правильный ответ звучал так, что он уже построен. В основном. Этого было вполне достаточно, если дискуссия не шла в столь почтенном учебном заведении типа Коммунистического университета имени Я. М. Свердлова или на пленуме ЦК. Там можно было влезть в детали, упоминая то, что именно говорил Ленин, а что говорил Фольмар, и кто, когда и как изменил своим прежним взглядам. Возможно было просто сказать, что товарищ из Григоро-Бригадировского района политически незрел и задает вопросы, на которые уже дан исчерпывающий ответ. Не хватало еще того, чтобы он сомневался в том, что солнце завтра встанет на востоке, и дети берутся не из… оттуда.
Николай Семенович в тот момент пребывал в состоянии, противоположном тому, о чем постулировал, когда вещал: «Будь всегда готов ко всему, не жди, что враг будет с тобой плясать, как девка в хороводе». Ну да, быть всегда на высоте сложновато, поэтому он и заявил, что до этого еще не скоро, потому как надо сильно изменить сознание людей, а пока это не произойдет, о построении социализма говорить рано. Или как-то в этом роде, но с тем же смыслом.
А вот это уже сильно напоминало троцкистскую ересь по данному вопросу, что для члена партии нехорошо пахло. За такое можно было и исключение из рядов заработать и другие неприятные вещи, проистекающие из исключения. Потому Иголкин мысленно потер руки и сделал зарубку в памяти. Как воспользоваться этим проляпсусом, он еще не решил, но делать это непременно придется.
А Николай Семенович, подобно вольноопределяющемуся Мареку, возгордился от ниспосланного небесами ревматизма и оборзел, выражаясь более поздними терминами, от собственной не… сравненности. И, подобно этому литературному герою, понес свой «Кранкенбух» дальше.
Следующим актом «кранкенбухизма» стал политический спор с одной дамочкой с перчаточной фабрики. Сие предприятие было одним из шефствующих над дивизией и делало много хорошего (и остальные шефы тоже). Шефы материально помогали дивизии, организовывали концерты самодеятельности, плюс многие товарищи, увольняясь в запас, могли рассчитывать на хорошее место, трудоустраиваясь на эту фабрику. Безработицы в стране уже не было, но вот рабочие места были очень разные. Потому заедаться с представителями по пустяковому поводу - это было опять же «кранкенбухизмом», то бишь ненужной бравадой во вред себе.
Николай Семенович же по своему воспитанию был пещерным антисемитом, что среди донских казаков было не таким уж редким явлением, и даже в условиях СССР от этих воззрений не отказался, хотя и сбавил обороты и градус его выраженности.
Тем более, если честно, то и сам наш герой не мог конкретно сказать, за что он конкретно евреев не любит, поскольку нелюбовь возникла тогда, когда Николушка даже еще на службу не попал, а тех самых евреев практически не видел. Так что такой настрой почти целиком вложен был в него обучающим молодых казаков урядником.
Ежели Николая Семеновича морально распотрошить, то можно было бы выяснить, что он был знаком с многими лично храбрыми евреями, вроде комбрига Шмидта, командира 20-й дивизии Майстраха или его нынешнего комдива Зюка. Это были люди, значительно превосходившие в бесшабашности самого Николая Семеновича, что сильно подрывало ценность теории о системности плохих качеств у евреев.
Впрочем, Николай Семенович, как многие люди действия, частенько не замечал, что его позиции не всегда логичны и обоснованны, ибо рациональная сторона не была сильна в его натуре. Или, выражаясь неполиткорректно, был он вроде пресловутого Кита Китыча Брускова, то бишь тип, склонный к самодурству.
В условиях СССР слишком резко высказывать антисемитские взгляды было чревато даже для беспартийных и темных, как погреб, людей. Оттого приходилось говорить рвущееся из души завуалированно. Ольга Михайловна Земнухина, мастер цеха, пришедшая в тот день в составе делегации в дивизию, была явно не еврейкой, потому неожиданно для бравого капитана обиделась на его фразу, что все троцкисты - евреи. Николай Семенович именно так попытался придать своим взглядам политкорректный вид, но не преуспел.
Тем более что сам он, глядя на нее, ощущал, что «азъ прелюбод?йствіе с ней свершилъ бы», и, честно говоря, она тоже, если бы не враг рода человеческого подтолкнул его беседовать о вещах, о которых с приличными дамами не говорят.
Но “There are souls more sick of pleasure than you are sick of pain;
There is a game of April Fool that’s played behind its door,
Where the fool remains for ever and the April comes no more”.
В переводе это звучало как-то вроде:
«Где люди умны и счастья полны, но все идет вверх дном.
Есть вещи, лучше их не знать, они вам не нужны.
От счастья гибнет больше душ, чем с горя и нужды»
Итого оба остались недовольными друг другом, а Николай Семенович выставил себя дважды дураком, ибо вместо разных приятностей на пустом месте нашел врага, да еще какого! Поскольку, коль Ольга Михайловна начала возмущаться антисемитизмом у доселе незнакомого ей капитана, да так, что накатала заявление на Семеновича, то можете представить, каков ее жар души, и что ожидало бы Николая Семеновича, если бы он повел себя не как самовлюбленный болван!
Даже если бы она заставила капитана уйти от Александры, это было бы менее опасно, нежели антисемитизм и троцкизм (а Болван Семенович и в пылу спора и в этом замарался). Тьфу, прости господи.
Да простят меня читатели за реакцию Костанжогло.
Остальная часть дня прошла тихо, без дискуссий, в изучении и подписании разных бумаг вместо командира. Увы, тогда уже были не те легендарные древние времена, когда полководец видел всю свою армию, знал лично изрядную часть своих бойцов, а вопросы логистики (вот неправославное-то словечко) решались им в стиле: кого сейчас пойдем грабить - Мак-Нубов или Мак-Набов? Было же времечко… Которое сейчас пришло к такому итогу, что генеральское звание тебе дадут очень нескоро, и пока генеральские (или аналогичные) знаки различия украсят твои плечи, петлицы, каску и прочие детали (нужное подчеркнуть), ты давно утратишь пыл юности в борьбе с интендантами, рутиной и бумагами. И вот только тогда МОЖЕТ представиться шанс прославить себя в качестве полководца. Может быть. А пока ты еще капитан, надо закаляться в борьбе с бумагами и начертанными на них планами и резолюциями.
Вот Николай Семенович и проходил термообработку, поскольку еще не утратил желания делать карьеру и не устал до степени «гори оно все огнем» и ушел на гражданку. Вообще, в составлении планов при должной опытности нет ничего особо сложного. И до тебя писали планы, и после тебя писать будут. А раз «до» - значит, план уже существует и может быть в улучшенном виде использован. Нужно только помнить один немаловажный момент: выполнение оных. Точнее, кто их будет выполнять. Поэтому, если ты составляешь план мероприятий по гарнизону или части, то бишь с задействованием многих других, то основной объем дел или самые неприятные из них должны быть по возможности свалены на других. А если пишешь внутренний план, то на других лиц, а не автора лично. А если ты сам упоминаешься в числе исполнителей, то должен фигурировать в тех, где написано «Проконтролировать», «Изучить», а не в «Выполнить» и «Осуществить». Разумеется, не все зависит от тебя, но, составляя план, именно так нужно делать. А если начальник все же навалил на тебя ту работу, от которой ты предусмотрительно попытался избавиться, то куда ты денешься…
К этой части сегодняшнего труда Николай Семенович отнесся внимательно и аккуратно, в результате чего не увеличилось количества Зла, направленного против него лично. Три орфографические ошибки и бездну не туда поставленных или вообще забытых запятых учитывать не будем. Все равно машинистка штаба, автоматически исправляя одни ошибки, делала другие.
Дома все тоже прошло тихо и мирно. Правда Аида намекнула, что кошка Хромцовых скоро окотится, и хозяева могут отдать котят другим, и замолкла, ожидая, что скажут взрослые. В случае чего - она ведь не просила!
Александра сказала со значением:
- Хорошо бы котята Хромцовых помогали детям в школе учиться, тогда бы за ними очередь стояла! Особенно тех детей, у кого грамотность хромает!
Аида ощутила, что ей нечем аргументировать против.
Николай Семенович после ужина был в благодушном состоянии, потому спросил, бывали ли у кошки раньше котята черного цвета?
Оказалось, что в прошлом и позапрошлом годах все котята шли в мать, то бишь серо-белыми случились.
Поэтому Николай Семенович сказал, что если не черные, то он не против, но подтянуть успеваемость девочке все-таки придется.
Александра выставила еще ряд условий, но в принципе дала добро тоже. Аида, не задумываясь, согласилась на все. А чего бы не соглашаться? Кошка еще не окотилась, котенка ей еще не дали, и даже учебный год не начался. Ничего пока делать не надо, только пообещать. Правда, Александра была женщиной предусмотрительной и умела заставить дочку выполнять обещанное.
Автор не сомневался бы в том, что она способна заявить, что коли дочка не исправила свое знание предмета, то пусть котенка отдают кому-то другому, и стойко выдержать поток слез и обещаний, что все-все будет сделано, только пусть позволят принести котенка в дом!
Сон сегодня не был собранием воспоминаний о прошлом. Потому, проснувшись, Николай Семенович его и не вспомнил. Вроде был, а про что - неизвестно. Раз небеса предупреждений не послали, то надо заняться знакомым и привычным каждому военному делом: действовать при резком недостатке сведений о противнике.
Поэтому Иголкин получил втык за невнимание к чистке оружия подчиненными - в пирамиде аж две недочищенные винтовки! Плюс третья, у которой хлябают ложевые кольца. Тут, конечно, больше вина оружейного мастера, что месяц назад проверил оружие и забирал эту винтовку в ремонт, но и комбат тоже должен ответить, как командир, который отвечает за все! Ответивший за все решил не откладывать кровавую месть Николаю Семеновичу и в этот день не исполнил ее токмо по уважительной причине - свидание ему помешало. Но даже, обнимая свою Лелю, он помнил, что следует сделать поскорее, и это не ее соблазнение - оно само получалось, без зарубок на памяти и записей в записной книжке.
Николай Семенович же достойно завершил вечер в Доме Красной Армии, благо капитану Хрущенко родные из Келеберды привезли копченых лящей (лещей привезли кому-то другому), а он поделился закусью с двумя знакомыми капитанами. Буфетчику, чтобы не ныл, тоже сделали приятное, купив немного закуски у него, и погуляли на славу. Завтра был выходной день, и дежурства по части или чего-то еще не было, так что сегодня можно было и того-с, и завтра отоспаться.
Александру тоже вниманием не обошли, поэтому она на храп Николая Семеновича жаловалась больше для порядку, чем от сердца.
После обеда семейство предалось культурному отдыху. Сегодня было не пиво, а мороженое и кино «Веселые ребята». Оба его уже смотрели, но не отказались от просмотра еще разок. Плюс женскому обществу города был продемонстрирован Николай Семенович в виде того, как бы: «Смотрите и завидуйте! И те, у кого никого нет, и те, у которых что-то есть, но вот именно, что что-то!»
Аиду тоже можно было бы взять, и даже они хотели, но ее компания девчонок куда-то из двора смоталась, отчего ей не досталось ни мороженого, ни кино. Впрочем, ее не забыли и купили ей сладкого сахарного петуха. Пищевая краска при сосании птицы на полдня окрашивала язык, словно марганцовка, но Аида с этим мирилась, и ее подружки тоже.
Поэтому, когда она вернулась, то узнала, что упустила шанс побывать в кино и все такое прочее, отчего слегка разнюнилась, но быстро успокоилась, получив сахарного петуха.
Николаю Семеновичу же было потом на ушко прошептано, что Аиду бы надо тоже порадовать кино и мороженым, на что он, засыпая, дал согласие, если, конечно, ничего не случится вроде отправки в Яреськи или войны.
Но после них - обязательно!
Глава вторая. Искушение отрока Николая
В январе 1918 года Николай Семенович, которого еще никто так не называл, и двое его одногодков вернулись на родной хутор Евлантьев. Призвали на службу в 1916 году, и до сих пор они тянули лямку в станице Каменской. Увы, первые полгода учили их понастоящему, а потом все хуже и хуже. Революционная трансформация жизни (или как говорили тогдашние контрреволюционеры - революционное разложение) коснулась и казаков. Тем более что фактически боевые действия на фронте прекратились, оттого смысл нахождения в строю невоюющей армии все более ускользал от большинства солдат. А пропаганда помогала этому взгляду. Но все более настойчиво вооруженные люди думали о том, что они могут сделать с оружием дома. И пропаганда подсказывала, что именно.
И все более в воздухе пахло перерастанием войны с внешним врагом в войну гражданскую. Все больше частей с трудом сохраняли подобие прежнего порядка, и все больше людей в них готовились к покиданию фронта. Параллельно же образовывались новые силы, подготавливающиеся к гражданской войне. И они смотрели на вчерашних боевых товарищей уже как на источник чего-то полезного или как на врагов, если те будут сопротивляться. Впрочем, читатели об этом неоднократно читали и видели в кино.
Николай Семенович возвращался домой с ощущением обделенности судьбой. Он произошедшими событиями был лишен возможности стать лихим казаком, что сокрушал врагов и за то был овеян заслуженной славой. Он готовился к славному боевому пути, ради чего терпел все тяготы военной службы, но учеба постепенно сошла на нет, а вскоре вообще молодых казаков распустили по домам.
И это при том, что атаман Каледин уже давно объявил в войске военное положение! В канцелярии им просто сказали уезжать отсюда к чертовой бабушке и даже забыли упомянуть про сдачу оружия и патронов. Оттого винтовка осталась у Николая. Шашка у него была «семейная», доставшаяся от умершего двоюродного дяди. Никифор Евлантьев сходил на склад и выпросил у служившего там дальнего родственника консервов и сухарей в дорогу. От Каменской до Боковской было около двухсот верст, так что поход предстоял немалый. К тому же путь мог невзначай удлиниться - Гражданская война на Дону уже велась. Никифор и Михаил в ней участвовать категорически не желали, а Николай еще не понял, за кем надо идти. Поэтому он пока рассчитывал добраться до дому, а потом… Потом будет видно. Оттого ребята должны были не просто добраться до родных куреней, а еще и не наткнуться на ту вооруженную силу, которой они не понравятся.
Вообще, в январе на Дону воевали со всех сторон больше добровольцы, потому того, что их мобилизуют и поставят в строй, можно было не опасаться (в разумных пределах), но вот задержания и того, что отберут оружие и коней - вполне. Возможна была и отсидка до выяснения. Расстрелов они не ожидали, ибо о подобном не слышали. И их счастье, ибо ходить по тропинке бедствий лучше весело и с энтузиазмом, который поможет преодолеть все наличные бедствия, но немыслим без понимания, что происходит вокруг.
У Михаила верстах в двадцати пяти жили родичи, так что он рассчитывал там разжиться овсом для коней.
И они удачно миновали все беды на этой своей тропе. Только раз их кто-то обстрелял, но издалека и неточно. Что там в хуторе Вишневом сейчас за власть была - они не стали уточнять, а то вдруг при сближении точность стрельбы вырастет. Боевые действия шли в основном вдоль железных дорог (станцию могли и кружным путем обойти), поэтому стоило свернуть на неторную дорогу, где и двигаться можно было, и недобрых встреч избежать. Хотя и тяжело было ездить по дороге, заваленной снегом. Хозяева и хозяйки давали приют, стол и кров, как в старину, даже если и не были родственниками и знакомыми, так что трое молодцов удачно добрались и обняли своих родных.
А после того им пришлось думать, как жить дальше. Как и всякая гражданская война, она в России начиналась со многих несуразностей. Первый ход в ней сделал атаман Каледин, заявивший о том, что не признает свержения Временного правительства, и начавший разгон ставших формироваться Советов на Дону. С учетом того, что Временное правительство после провала выступления Керенского и Краснова реальною силою не располагало, да и было арестовано в Зимнем дворце большевиками, это был «сильный» ход, привязывающий жизнь лично Каледина и его соратников к политическому трупу. В итоге получилось то, что с сиамскими близнецами: один умер, а вскоре и второй - от жизни вместе с покойником. Историки, правда, говорят о существовании Временного правительства в подполье, но его деятельность ограничивалась выдачей тайных распоряжений банку о финансировании некоторых текущих расходов государства. «Подпольные» ждали, что вот-вот наступит время Учредительного Собрания, а там злобные большевики уйдут со сцены.
Но вскоре те самые большевики вплотную занялись счетами правительства, и даже это подпольное существование закончилось.
Когда же они занялись Калединым, то и он закончился достаточно быстро, ибо обнаружилось, что на Дону тоже не горят желанием воевать за него. Каледин снова сделал «сильный» ход, легализовав Добровольческую армию, хотя ее возглавляли лица, арестованные Временным правительством и ждавшие суда по обвинению в мятеже против него, но ему было уже не до логики, потому как правительство Ленина собирало силы против него, и по мере готовности они пускались в дело. В борьбе прошли вторая половина декабря и январь. Добровольческий характер армий обеих сторон мешал чисто военным операциям, потому как, чтобы войска шли в бой, им нужно было дать выговориться и уговорить идти в этот бой. Зачастую части объявляли нейтралитет или вели долгие переговоры о сдаче и переходе на другую сторону. Те же самые добровольцы легко переходили от неудержимого порыва к рывку в противоположную сторону.
В лучшую сторону выделялись офицерские и юнкерские отряды, которых не надо было уговаривать драться, но их было не так много.
В итоге в последние дни января красные заняли Батайск, Таганрог, Ростов.
Добровольческая армия ушла на Кубань, чтобы перенести борьбу туда и тем самым сохраниться. В феврале часть сил казаков ушла в Степной поход, чтобы тоже сохраниться, подобно легендарному Неуловимому Джо, в Сальских степях.
11 февраля по новому стилю Каледин заявил своему правительству, что у него только 147 штыков, которые могут защищаться, поэтому он слагает с себя полномочия атамана. И в тот же день покончил жизнь самоубийством. На следующий день начался тот самый Степной поход - в него ушли 1700 человек, которые желали продолжать борьбу с большевиками, но в укромном месте. Возможно, без свидетелей.
Еще за сутки до того воевать были готовы всего 147 человек, а тут уже 1700 борцов…
Видимо, в Новочеркасске была странная аномалия, так искажавшая подсчеты, хотя до сих пор железная руда там не добывается.
Генерал Попов ушел в степи, генерал Корнилов с генералом Алексеевым ушли на Кубань, генерал Каледин ушел за черту, а на Дону победила Советская власть в лице Донревкома во главе с Федором Подтелковым. Чуть позже он стал руководителем Донской Советской Республики - председателем ее СНК.
Но после военной победы Советской власти в январе - феврале эта ситуация сохранялась недолго. Если до этого казачество относилось к ней положительно или индифферентно, а потому ничего против не предпринимало, то за март и апрель все изменилось кардинально.
Причин в перемене отношения казаков много, есть среди них и внешнеполитические - успешное наступление немцев, когда они в апреле - мае заняли изрядную часть Донской области, в том числе Новочеркасск и Ростов. А раз к Новочеркасску, к примеру, подходят немцы, то Советская власть будет проводить малоприятные обществу меры. Скажем, реквизируя транспорт для вывоза ценного имущества. Владельцам заплатят, но что будут стоить советские деньги через несколько дней после прихода немцев? Далее, через донские земли от немцев будут отходить части Красной Гвардии и Красной Армии с Украины? Да, это логично. А кто эти люди, и осталась ли у них дисциплина на уровне или ее никогда не было?
Поэтому на реквизиции революционного анархистского отряда, который будто бы подчиняется советской власти - отвечать будет опять же Советская власть.
Наступающая разруха в стране тоже теперь ставится в вину Советской власти. Да, и то, что довоенные каталоги сельхозмашин и запчастей используются с наценкой 600 - 700 процентов - тоже вина Советской власти. Но ведь каталоги-то на поставку немецкой сельхозтехники! А ее не будут поставлять без мира с немцами, на который пока решился только Ленин. Поэтому можно ругаться на похабный Брестский мир и на дороговизну сельхозтехники, которая не имеется без этого мира. Как можно удовлетворить сразу оба желания - неизвестно. При этом кубанские казаки не пропускают хлеб в Черноморскую губернию. Им не нужны табак из этой губернии и замки из этой губернии им уже не нужны, они будут курить конский навоз и подпирать двери колом, но не дадут хлеба ни в какую!
Требовала решения проблема наделения землей и правами иногородних, что явно должно было не нравиться казакам, особенно тем, кто продолжал считать иногородних людьми второго сорта. А нельзя же применять прежнюю политику к иногородним! Оставишь, как встарь - оттолкнешь иногородних. Изменишь - оттолкнешь казаков.
Добавим еще, что Советская власть не любила торговцев, перекупщиков и прочих торговых людей и всячески притесняла тех, кого считала спекулянтами.
Простой народ с нею тоже был солидарен в нелюбви к тем, кто торгует на рынке.
В общем, можно много приводить примеров, выдернув их из мемуаров участников событий.
Но автору вполне достаточно отметить факт перемены в умонастроениях жителей Дона.
Обращу внимание читателя только на то, на что могли менее обращать внимание - психологическая война против красных.
Она идет и до сих пор, и шла тогда. Взять Ростов и Новочеркасск у белых сил не будет еще долго. А вот опорочить и тем оттолкнуть от советской власти людей можно уже сейчас - распространением сведений, порочащих эту власть. Предположим, что известная расшифровка слова «Республика» как «Режь публику» родилась сама собой в голове не сильно грамотных обывателей. И ее никто специально не придумал.
А вот такой пример, о котором еще будет рассказано и позже. На ликвидацию отряда Подтелкова и Кривошлыкова в конце апреля по старому стилю началась мобилизация казаков, недовольных Советской властью. И вот один из таких собранных казаков через восемнадцать лет рассказывал, что на пункт сбора к хутору Пономарев являются казаки - одностаничники нашего Николая свет Семеновича.
И что они видят: нет в отряде Подтелкова никаких китайцев, французов и немцев, а есть казаки и иногородние, причем много знакомых лиц. Казак продолжает рассказ, что они все это увидели, успокоились и разъехались по домам, ибо тревожиться не из-за чего, а потом их огорошила весть, что почти весь отряд казнен.
А вот теперь проанализируем эту весть. Кто-то распространил слух, что в отряде председателя СНК Донской Республики, то бишь первого лица Дона и своего человека, поскольку он казак, состоят всякие китайцы, французы и немцы. И так они страшны, что для разоружения отряда в 120 человек собрано ДВЕ ТЫСЯЧИ людей. Причем быстро, в режиме сполоха. Наверное, дело не только в том, что китайцы имеют желтый цвет кожи, что является кому-то особо отвратительным и окончательно подрывает авторитет Советской власти и лично Подтелкова. А есть что-то еще.
И я скажу, что именно - плохо переваренная отрыжка такого явления, как «Желтая опасность». О ней писали и разные репортеришки, да и приличная литература отдала ей должное - вроде романов Сакса Ромера о докторе Фу Манчу. Дескать, есть такой Китай, людьми обилен, все желтые, все жестокие, и когда-то они зажгут для всей Европы погребальный костер. А прежде, чем европейцы в нем сгорят, им продемонстрируют чудовищные китайские пытки, от которых даже у зрителей кровь застывает в жилах.
Ну, это было предварительное пугание народа, а потом, когда появилась Советская власть, ее стали обвинять в использовании китайских палачей, которые… сами понимаете, чего, и китайских войск, которые… тоже сами понимаете, кто.
А откуда взялось много китайцев, больше, чем было, и даже вдали от китайской границы? Их при Николае Последнем стали завозить на работу, благо в военное время рук не хватало хронически.
Они железную дорогу на Мурманск строили, в портах грузы разгружали и много чего делали. Поскольку Советская власть декларировала то, что она не разбирает, кто из ее защитников какого цвета кожи, то в ее рядах были и китайцы. К вящему удовольствию белой прессы. Теперь китайские палачи ЧК стали расхожим товаром. Да, китайцы служили и в Красной Армии, может, кто-то и в ЧК.
Но что мы видим? Китайцев готовы увидеть близ хутора Пономарев в составе сил Подтелкова, хотя там и близко их нет? И, чтобы собрать две тысячи казаков почти сразу, как их нужно напугать грозой от этих китайцев? Подумайте, что за ужас, ожидаемый от китайцев, рассказали этим казакам.
Добавлю еще: в августе 1918 года белые заняли Новороссийск. В свежезахваченном городе начался террор, жертвами которого стали и портовые грузчики-китайцы. Они зарабатывали свой хлеб тяжким трудом, в ЧК не служили.
Но почему их убивали без жалости? Потому что казакам рассказали всяких страстей про них. А кто? Вы же не будете утверждать, что простые кубанские казаки поголовно читали Сакса Ромера на языке оригинала?
Кстати, китайцы служили и в белых войсках. Например, у атамана Анненкова была целая дивизия из китайцев.
Творили ли они жестокости? Да. Впрочем, у Анненкова все этим занимались, хоть казаки, хоть китайцы. Там шел отбор по степени людоедства, и не гнушались губительством даже бывших своих.
Но «хоть бы одна свинья либеральная» вроде Мельгунова «хрюкнула». Закавыченные слова принадлежат Салтыкову-Щедрину.
Вот вам, любезные читатели, и психологическая война в чистом виде. Точнее, ее первый этап - расчеловечивание своих врагов. Когда в прицеле хорошо мотивированного борца с красными видится не иногородний из станицы Боковской, а черт из пекла, умело замаскировавшийся, оттого у него рогов и копыт не видно.
* * *
Родные были возвращению Николушки рады, соседи тоже. Особенно радовалась женская часть: Николушкина мамаша, а также три девки, имевшие на него виды. Семья уважаемая, небедная, и парень хорош собою. Ну, если честно, через полвека сказали бы «лучше павиана», но времена всеобщего гламура еще не настали. Тем паче, что только-только притихла большая война, вредно влиявшая на мужское население страны. С прогрессом артиллерии и авиации, конечно, и женскому населению могло достаться, но эта участь пока хутору не угрожала. Оттого был лишний повод не перебирать харчами, то есть парнями.
Танюшка Громова, как самая боевая, проведала Николушку аж в первый же день после приезда. Разумеется, для прикрытия Николушкиных родителей посетила мать Тани, а дочка с нею была вроде прицепа, сидела тихо и только из-под платочка зыркала в Колину сторону, пока хозяйки обсуждали разные бабские дела.
Остальные две своих мамаш сподвигнуть не смогли, поэтому размышляли о Коле в процессе занятий по хозяйству. Машка Евлантьева (из тех Евлантьевых, которые «Ухорезы») даже воткнула иголку в ладонь и за то удостоилась материного выговора, что так и калекой стать недолго, если в мечтах плавать.
Оно, конечно, вечером бы они Николку и увидели, а то и поближе могли оказаться, но как дождаться вечера? Тяжело.
Вечер пришел и принес сюрпризы, самый досадный из них был в том, что вечер Николка провел с Наташей Мазуровой, которая и его родительский курень штурмом не брала, и железо в руку не втыкала, но за нею Николушка сам зашел. Танюшка, которой это другие девки сказали, от злости младшему брату по шее дала, а потом и обревелась в подушку.
Ее младший братец сорвал свою досаду на кошке Дымке. На ком сорвала зло Дымка, несправедливо получившая пинок, об этом в истории сведений не сохранилось. Скорее, всего, на мышах. Что же сделали обиженные кошкой мыши - это покрыто «мрачной завесой непостижимости».
Особенностью тогдашней сельской жизни была ее жесткая привязка к календарю сельхозработ. Зима - время отдыха от прошедшей летней страды и подготовка к следующей. Поэтому в феврале - марте восемнадцатого жители хутора Евлантьева ухаживали за скотиной, развлекались, занимались разными работами и обсуждали все, что происходило вокруг: какая погода была на день такого-то святого, и что это предвещает, что слышно из Ростова и Новочеркасска, а также из столиц и станиц. Конечно, уже существовали газеты, радио, кинематограф, но в невеликом хуторе и не сильно большой станице основными источниками сведений были немногочисленные газеты и устное народное творчество. То есть был Иван Евлантьев (из тех Евлантьевых, которые «Рыжие») по делам в Каменской, так он по возвращению и рассказывал народу, что он видел, что он слышал и про что читал на заборе. Насчет заборов автор не шутит, ибо на них развешивали прокламации, как официальные, так и неофициальные, а не только известное слово писали. Поэтому всякий грамотный, проходя мимо листовки, приклеенной к забору, останавливался и читал. Во-первых, интересно.
Во-вторых, и надо. А то висит на нем объявление, что-то запрещающее, а ты и не знал. И за свое незнание пострадаешь.
В это же время у забора появилась и новая функция. В городе Бендеры румыны у забора железнодорожных мастерских расстреляли каждого десятого из захваченных ими. Таких набралось около пятисот человек. Забор получил название «Черного» и еще двадцать два года служил демонстрацией отношения румын к местным жителям. После тех событий прошло сто лет, а он продолжает напоминать. Хотя автор не знает, сохранился ли забор вживую.
Поэтому слухи, в меру фантазии рассказчика приправленные «балластом», служили очень важным источником сведений обо всем вокруг. И служат до сих пор, только сейчас они стыдливо называются «инсайдами», «фейками» и прочими нездешними словами.
Можно ли было использовать их для целенаправленной дискредитации кого-то, и не сейчас, а тогда? Сейчас-то это ни для кого не секрет. Да, можно, и делалось. Про подтелковских китайцев я уже говорил, можно рассказать об одной удавшейся операции, только незадолго до того закончившейся. Это была история по дискредитации дома Романовых в общественном сознании. Трудная была операция, поскольку добровольных и платных распространителей можно было и того-с, по закону в Сибирь законопатить, за поносные слова на царствующий дом, а по военному времени особенно жестоко поступить. И пусть вспомнят про то, как за то же самое некогда язык урезали, и не жалуются. Но справились, и в итоге в народном сознании четко закрепилась аксиома: «Царь с „Егорием“, а царица - с Григорием». И в дополнение к этому про покровительство императрицы немецкому шпионажу, отчего на фронтах сплошные неудачи. Лазил ли Григорий Распутин-Новых в царскую спальню - это не всякого заинтересует, а вот про покровительство шпионам - это задевает очень многих. На фронтах воюют миллионы людей, и жизнь их сильно зависит от того, что знает о военных
планах враг.
А в тылу еще больше их родных, которые хотят, чтобы их муж, сын, отец и прочее вернулся живым с полей войны, поэтому царица - покровительница шпионажа превращается в личного врага очень многих. Даже если она ни сном, ни духом про немецких шпионов, и Григорию Распутину ничего от ее тела не доставалось.
Кто же был вдохновителем антицарской пиар-компании? Здесь стоит вспомнить латинское выражение «кому выгодно?», а выгодополучателями будут партии и люди, получившие власть после февраля 1917 года.
Задолго до февраля в стране были созданы такие структуры, как «Земгор», уже давно названные чем-то вроде параллельной власти, вроде британского теневого кабинета. Действия же депутатов Государственной думы в феврале были прямо направлены на паралич и сопротивление власти. Вот вам и исполнители. Были ли они, как это часто пишется, точкой приложения усилий Англии? Может быть, может быть… Но даже без этого их действия видны и осознаваемы, как, впрочем, и бесплатных разносчиков слухов, работавших исключительно бескорыстно, лишь из любви к трепанию языком.
Поэтому не надо удивляться, что через год против Советской власти было использовано то же оружие. И любое движение ее сопровождалось черным пиаром: поставили в Свияжске памятник на могиле убитого комбрига Яна Юдина (или Юдиньша) - вуаля, пошла гулять легенда о памятнике Иуде Искариоту. Или история о крейсере «Алмаз», превращенном фантазиями в плавучую тюрьму и место казней, которым пугали детей. На самом деле несколько раз на нем по просьбе властей временно находились арестованные, и не в массовом количестве, пока команда не заявила, что хватит, и перестали это делать даже временно. Про казни разговора нет - все выдумано. Во времена Деникина провели расследование истории с «Алмазом», и комиссия пришла к выводу, что это сплошь выдумки. Но на выводы наложили резолюцию о том, что всем спасибо, но пусть уж и дальше ходит по миру и стране страшная сказка про ужасных большевиков.
Ярослав Гашек, вернувшись в Чехословакию, узнал, что в местной печати стал героем ужастиков о своей безвременной смерти в лапах большевиков.
«Вернувшись на родину, я узнал, что был трижды повешен, дважды расстрелян и один раз четвертован дикими повстанцами - киргизами у озера Кале-Исых. Наконец, меня окончательно закололи в дикой драке с пьяными матросами в одесском кабачке».
Он, конечно, продемонстрировал, что жив, и даже написал несколько рассказов о добропорядочных пражских мещанах, за столиком в кафе смаковавших страшные сказки о реках крови и прочем. Но разве несколько рассказов остановят машину пропаганды?
Вернувшись к Дону - были ли на юге акулы пера, уехавшие из столиц и понимавшие толк в словесных ухищрениях и силе слов?
Да, были.
Скажем, Шульгин и Бурцев. Шульгин даже разведкой и контрразведкой занимался - пресловутая «Азбука». Не забывал и про агитацию и пропаганду. Где-то в занятом красными городе работающие на него женщины могли расклеить объявление среди прочих объявлений местного Совета или вышестоящего.
Только там было нечто иное, противоположное по содержанию. Впрочем, довольно много писателей и журналистов подались на юг, так что писать и распространять слухи было кому.
Чтобы не быть голословным, напомню про другой мем белогвардейской и постбелогвардейской прессы - «затопление барж» с врагами Советской власти.
Михаил Кузмин:
«Эти баржи с заложниками, которых не то потопили, не то отвезли неизвестно куда, эти мобилизации, морение голодом и позорное примазывание всех людей искусства» (6 августа). Это 1918 год.
Баржи затопили в Кронштадте,
Расстрелян каждый десятый, -
Юрочка, Юрочка мой,
Дай Бог, чтоб Вы были восьмой.
То есть Кузмину его знакомые рассказывали всякие страсти, а он содрогался и верил. Еще в 1918 году.
И дальше, и дальше. Господин Войтинский, некогда бывший большевиком, а потом расплевавшийся с ними, вторил: «В 1921 году большевики отправили на барже 600 заключенных из различных петроградских тюрем в Кронштадт; на глубоком месте между Петроградом и Кронштадтом баржа была пущена ко дну: все арестанты потонули, кроме одного, успевшего вплавь достичь Финляндского берега».
Господин Войтинский курс на юриста не закончил из-за занятости революциями, а то, быть может, узнал на лекции, что глубокое место между этими двумя пунктами - это Морской канал. Где затопленная баржа очень нужна, чтобы ей днища пробивать проходящим кораблям. Впрочем, Войтинскому могли перепеть рассказ про тот самый утопительный «случай», которого так испугался Кузмин. Это якобы случилось в августе - сентябре 1918 года, и тоже кто-то доплыл до Финляндии.
Хотя реально на использовании барж смерти ловились именно белые, а вот рассказы о таких вещах у красных остались только в сказках неполживой прессы. Но она пыталась продолжать - про затопление барж после взятия Крыма. Затопление барж с поляками (вместо Катыни), затопление судов в Охотском море с заключенными. Даже современным азербайджанцам это понадобилось - «топить» баржи близ Баку.
Желающие могут вывести, согласно Фрейду, какой именно комплекс поразил распространителей этих «сведений», расценивая баржу как большое, продолговатое, толстое, механически делающее свою работу устройство. Правда без моторчика.
Но авторы Википедии намекают на использование землеотвозного каравана, то есть баржи, обладающей свойством самоходности, а значит, и двигателем.
А разные не привыкшие думать граждане распространяют сведения дальше. Правильно, зачем ходить в архивы и читать про то, как мало оставалось чего-то водоплавающего после ухода белых из портов, чтобы что-то из этих жалких остатков еще и топить! Утопишь, а на чем потом грузы возить? На распространителях этой ереси? Они тогда еще не родились. А Войтинский остался за границей.
* * *
Один житель Дона потом сказал, что «мы тогда кажный день спорили, за кем идти и что делать».
И медленно, но верно, чаша весов стала перетягиваться на белую сторону.
Поэтому на поимку отряда Подтелкова нашлось аж две тысячи казаков. Лошади у казаков были, оружие тоже, осталось только дать команду станичному атаману собраться и двинуться. А кто давал команду станичному атаману?
Может быть, генерал Попов из Степного похода, может быть, генерал Сидорин оттуда же, может, генерал Стариков, в феврале-апреле партизанивший с отрядом казаков из станиц Екатерининской, Усть-Быстрянской и Усть-Белокалитвенской.
И атаманы слушались. Один однохуторянин Николушки, к тому времени склонный к неумеренному пьянству, верховую лошадь продал и стал пропивать полученное. Так атаман захотел беднягу арестовать за то, что он лошадь пропил, хотя ныне сословия упразднены, оттого никто уже этого пьяницу не обязывает выступать на службу со своим конем.
И никто из советских органов не приказывал ему идти ловить отряд Подтелкова.
Это все говорит о том, что существовала параллельная система власти. Есть Донская Республика, председатель СНК, то бишь премьер которой Подтелков, а есть какие-то посторонние силы, приказывающие откуда-то поселковому или станичному атаману подняться и идти арестовывать их же премьера.
И атаман, а также старые казаки начали проводить подготовительную работу.
С молодыми казаками, вроде Николушки, это было попроще. Николушка еще хотел быть героем, с почтением глядел на георгиевские кресты и медали на груди их кавалеров и мечтал сам стать таким. Не будем забывать, что война несла и военную добычу. Привезти ее с австрийского фронта могло быть сложным и неосуществимым, но если воевать с Донецко-Криворожской Республикой или УНР, то все не так безнадежно.
Николушку на нужный путь сманил его дядя Иван Кострыкин, дослужившийся до хорунжего. Дядюшка был побогаче семейства брата и интуитивно чувствовал, что Советская власть богатых не любит. А оттого может часть земли у него оттяпать и передать иногородним.
Иван Николаевич же легче перенес бы социализацию своей Авдотьи Марковны (ходили и такие слухи, про обобществление баб), чем земли и скота.
Поддерживал ту же линию и старший брат Николушки, Яков, уже женатый и успевший пару лет повоевать.
Таким образом желавший славы Николай умело подталкивался в нужную сторону. А контрпропаганды не было. На хуторе были казаки с условно красными убеждениями, но они с молодежью вроде Николушки не общались. Да и другое противоядие против жажды славы, а именно «окопная мука солдатская», Николаем не воспринималась. Поэтому войну он воспринимал однобоко, как в последующие годы воспринимали голливудские фильмы.
О разных ее темных сторонах Николай тоже слышал, но они не ощущались им как неотъемлемая часть войны, скажем так. Он мог сказать: «Кому-то повезло, а кому-то нет. А с мной такого не случится».
Полку Секретева прибыло - дядя и два племянника. Дядя годился даже в командиры сотни, Николай пока себя не показал на практике, но, как оказалось, он на многое был способен.
И Николай поддался искушению и выбрал.
Но враг рода человеческого, по своему обыкновению, подсунул «отроку» совсем не то, о чем тот мечтал.
* * *
И снился ему сон про то, как человек лет так пятидесяти, с искаженным страхом лицом бежит по коридору. На нем ночная рубашка и какая-то накидка, сползшая с левого плеча. Босые ноги топчут каменный пол, и бегущий прямо ощущал, как холод камня под ногами доходит до сердца. Эта дверь заперта, эта тоже. И никого вокруг! Некого позвать на помощь! Некого!
Последней мыслью угасающего сна была та, что он сам виноват в том, что «некого». Но Николай Семенович слишком сильно был человеком действия, чтобы предаваться размышлениям и философствовать.
Поэтому подсознание хоть и подсказало ему, что не прав, но бравый капитан этого не понял и пошел умываться. Чтобы встретить новый день и новых врагов с чистой шеей и выбритым подбородком. Вдруг бедствия попробуют за щетину зацепиться - а нет ее!
Николай Семенович так и не понял, что его бывшая написала письмо про подвиги благоверного в Туве и Гражданскую, и Особому отделу дивизии уже про кое-что известно. Анкеты из личного дела товарищи особисты прочли и обнаружили, что там про службу у белых ничего не сказано. В РККА Николай Семенович официально числился с 1918 года, когда вступил он в красногвардейский отряд товарища Ковалева (служба в Красной Гвардии тоже учитывалась, как военная служба), и так и служил в ней. О товарище Ковалеве нынешние товарищи особисты не имели представления, кто он такой. Зато есть сигнал, что Свиридов служил в белых.
Может, потом этот Ковалев к белым перешел или к бандитам, как комбриг Маслак из Первой Конной, а Свиридов с ним? И чекистское чутье им подсказывало, что за эту ниточку стоит потянуть. Ведь даже сейчас Николай Семенович много лишнего болтал про политику. А если все вольется единым потоком - и сомнительное прошлое, и десятая часть настоящего, то это будет прямо радость несказанная!
И оперуполномоченный Кугно отправился на поиски в Азово-Черноморский край. Командировка оказалась слишком короткой, но плодотворной.
Капитан Свиридов был уличен в обмане и сокрытии своего прошлого, а также возможной подделке документов. То есть к партийной ответственности его привлекать можно было однозначно. Исключение же из партии часто становилось первым этапом к могиле. Но даже если он останется в кадрах, уже имея строгий выговор с занесением, то и для продолжения банкета кое-что было. Донские товарищи говорили, что он из антисоветской семьи и сам замаран в нехорошем. Поэтому чуть позже Николаем Семеновичем можно было заняться вплотную. Пока же пусть…
Глава третья. «Чемодан» навесом
- Я же говорю: все вскрылось! Сплошная липа! Вот, гляди, его листок из личного дела:
«Свиридов Николай Семенович
Из крестьян, середняк».
Он казак, а не крестьянин!
Работал: 1915 год г. Луганск, шахта «Надежда и Мария», чернорабочий.
А вот теперь читаю, что:
«Я гражданин станицы Вешенской Северо-Донского округа Губанов Арсентий Антонович, красный партизан, бывший член Ревкомитета Донской области в 1918 - 1919 годах, по вопросу о службе Свиридова Николая Семеновича могу сообщить следующее:
1. Что гражданин Свиридов Николай Семенович мне неизвестен.
2. Трудно предположить возможность ухода Свиридова на шахту, так как станичное правление не дало бы документы о выезде из станицы на частные работы, потому что тогда бы вся станица должна была бы справлять ему коня».
Врет, как старорежимный сивый мерин!
Служил в отряде Ковалева?
«В 1918 году в апреле месяце я не знаю, чтобы был такой отряд (Ковалева), был отряд товарища Забей-Ворота. До сентября 1918 года станция Морозова была занята белыми (восставшими).
Ковалевы, братья (Каменская) Василий, Иван, третьего не помню (два учителя, третий офицер), все три служили в Ревкомитета: один казначей, один в культпропе, один в хозчасти, а отрядом ни один не командовал.
Вывод:
1. Из всех этих частей, названных Свиридовым, нельзя установить, где был в 1918 - 1919 годах Свиридов, т. к. они не существовали. 14-ю сотню Ревкомитет, если была, то распустил бы или часть забрал бы себе куда-нибудь или в какой-нибудь отряд направил бы.
2. Если Свиридов попал в Морозовскую, то значит, был у белых, а в отряд Киквидзе, который был под Царицыном, мог бы попасть только с боем, но Свиридов не указывает, в какой части был.
3. На Дону тогда командовали отрядами Щаденко, Саблин, Петров, Ворошилов, Забей-Ворота.
В своих показаниях подписываюсь. Губанов».
Вот!
- Саша, это все? Потому что если все, то надо идти в дивпарткомиссию, а если нет, то, может, и к Вепринскому?
- Не все, Митя, есть еще такой документец.
«О Свиридове Николае Семеновиче мне известно следующее: его отец Семен Мануилович представляет середняцкую казацкую семью, занимавшуюся земледелием. До революции он имел 16 десятин земли, быков, двух коров, две лошади.
У Свиридова С. М. было два сына - Яков и Николай и дочь Александра. Старший сын Яков в старой армии служил в 11-м полку урядником. В 1918 году и 1919-м Яков служил у белых, точно не помню, но как будто бы в отдельной кавбригаде генерала Старикова, входившей в состав группы генерала Мамантова. Где-то под Филоновской (станция Филоново в районе Сталинграда) Яков был убит, его привезли на хутор и здесь хоронили.
Сын Свиридова С. М. Николай учился в приходской школе на хуторе Боковском (теперь районный центр), входившем до революции в станицу Боковскую. Насчет службы в царской армии Свиридова Николая мне мало известно. Зимой 1918 года, в начале года Свиридов и Евлантьев Иван Львович (его сослуживец) с лошадьми и винтовками из станицы Луганской (теперь Ворошиловоград, бывший Луганск) вернулись домой на хутор Евлантьев.
В это время тут каждый день шли собрания по вопросу: куда идти, кого защищать.
Весной под командой возвратившегося на хутор из старой армии полковника Сенина собрались казаки с лошадьми и оружием и на хутор Пономарев наступать, там были и красногвардейские отряды товарищей Подтелкова и Кривошлыкова. Там сенинцы были недолго.
Среди них, то есть сенинцев был и Николай, и Яков Свиридовы. По возвращении полковника Сенина с казаками на хутор я слышал, как старые фронтовики ругали Николая Свиридова, когда он хвастался, сколько человек он убил, как метко стреляет: «КАК У ТЕБЯ СОВЕСТИ ХВАТИЛО ЛЮДЕЙ РАССТРЕЛИВАТЬ, ДОБРОВОЛЬЦЕМ ВЗЯЛСЯ!» Свиридов Николай вел себя таким отряхой, уркачом. На пасху этого года, то есть в апреле обратно молва пошла, что восстала против белых слобода Чистяково (иногородние).
Полковник Сенин со своим отрядом казаков, среди которых опять были Николай и Яков Свиридовы, направились в Чистяково. При подавлении восстания Николай Свиридов особо выделялся тем, что он сек плетью жителей слободы, в том числе женщин и детей.
После этого вся эта банда пошла с белыми казаками окружающих хуторов и станиц под Морозовскую станцию. Зимой 1918 - 1919 года привезли обратно убитого Якова. Рассказывали, что Свиридов Николай был особенным палачом, пленных красноармейцев рубил, особенно иногородних. Когда ликвидировался Деникинский фронт, он попал в Красную Армию. Домой ему нельзя было идти. В 1924 году Николай Свиридов приезжал на хутор Евлантьев, побыл здесь недели две, когда его стали замечать и преследовать, он быстро исчез. Здесь он развелся со своей женой, она года два назад жила на хуторе Фомином Краснокутского сельсовета. По разговорам и как он себя называл, Свиридов Николай был командиром взвода в Красной Армии, учился в Симферополе в школе.
У Николая Свиридова есть родной матери брат, а ему дядя, Кострыкин Иван, который был офицером старой и белой армии, а у полковника Сенина был командиром сотни и принимал активное участие в организации белогвардейских отрядов и повешении тт. Подтелкова и Кривошлыкова. Кострыкин имел крепкое хозяйство и постоянных рабочих наемных.
Сказанное мной может подтвердить житель хутора Евлантьев Евлантьев Яков Антонович.
Свиридова Николая все казаки, с которыми он участвовал в борьбе с красными, иначе не называли как «КАДЕТ», лишь потому что он действительно был отъявленный кадет.
Ни в какой шахте он сроду не работал, уркач он такой был, темный воряга.
Дядя Алексей Мануилович Свиридов (дядя по отцу) в 1930 году раскулачен и выслан. В старой армии Николай Свиридов был не то урядник, не то приказный, а в белой - подхорунжий. Из разговоров возвратившихся после Гражданской войны казаков мне известно, что Свиридов Николай попал в Красную Армию после того, как в Новороссийске белые были разбиты, взяты в плен и тогда Свиридов и попал в Красную Армию.
Хутор наш испокон веку назывался Евлантьев и имел всегда не менее 100 дворов.
Крестился Николай Свиридов, несомненно, в Боковской церкви, справку можно получить в архиве в Ново-Черкасске, церковь тогда называлась Зенцовской.
В своей подписи расписываюсь Гордеев Степан Алексеевич».
Этот дед Степан прямо премии заслуживает. Гляди: сведения про службу неправильные, отряда Ковалева никакого не было, зато есть сигнал, что служил белым.
- В двадцать седьмом году амнистия была, и всех, кто белым служил, простили ради годовщины Октября. Ничего не выйдет.
- Как это не выйдет? Читай внимательно! Что дед пишет: участвовал в расстрелах, сек плетью женщин и что еще? Расстрел отряда Подтелкова и Кривошлыкова! «Тихий Дон» читал?
- Ну, читал…
- Вот тебе и ну! Если нет ошибок - знаменитый палач на нашу удочку клюнул! Только бы не сорвался! Айда к Вепринскому!
* * *
Иосиф Абрамович Вепринский их доводам внял и решил, что с Николаем Семеновичем следует поступить так.
Чтобы крупная рыба не ушла в глубину, ее нужно малость измотать.
Если сейчас подступать с обвинениями по тринадцатой части, то бишь о борьбе с революционным движением, - сорвется. Надо все же узнать побольше и запастись свидетельскими показаниями с более значительным размахом. Тогда и, кстати, можно будет обойти вопрос с амнистией.
- Потому, дорогие товарищи, вспомните вот про что: «Давность применяется, если за все это время не было никакого производства или следствия по данному делу, и, если при том совершивший преступление, покрываемое давностью, не совершил за указанный в настоящей статье срок какого-либо другого однородного или не менее тяжкого преступления».
А потому работайте, чтобы доказать, что наш подозреваемый продолжает заниматься контрреволюцией. Ты ведь, Александр, про это говорил? Вот-вот, когда наберется материала на антисоветскую агитацию, так и тринадцатая часть пойдет как по маслу.
Ибо сказано, что «в отношении лиц, привлеченных к уголовной ответственности за активные действия и активную борьбу против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных или особо секретных должностях при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, как применение давности, так и замена расстрела предоставляются усмотрению суда». Так что надо трибунал снабдить всем, что нужно для его усмотрения.
Пока же пусть вражина потаскает за собой капкан. А для этого сообщим о службе его в белых нашим дорогим чапаевцам, какую змею они на груди вырастили. Так что пусть его из партии выгоняют, ибо давно пора. А может, и из армии уволят. Он явно занервничает и пару глупостей допустит.
А ты, товарищ Кугно, снова порадуешь собой его родину и вернешься с лучшим уловом. Действуйте!
Оперуполномоченные вышли, а Иосиф Абрамович довольно улыбнулся. Теперь посмотрим, что скажет товарищ Зюк, что командует дивизией, когда узнает, что у него служит такой вот Николай Семенович, что не только замкомбата, но и скрытый белогвардеец и палач?
Бумага из НКВД произвела эффект попавшего в штаб дивизии «чемодана». В минувшую германскую войну так называли тяжелые снаряды. Поэтому многих действительно контузило, а у тех, кто устоял от удара, было много пищи для разговоров.
Начальник политотдела Гусев впал в легкое замешательство, но быстро оправился и отправил Николая Семеновича на дивизионную парткомиссию.
А тот признал, что действительно служил у белых, а в Красную Армию пришел только в Новороссийске, а именно в марте двадцатого года. В анкетах же биографию ему подправил один делопроизводитель в двадцать первом году.
Это исправление якобы сделано было без его ведома, о нем бравый капитан узнал позже, но ничего менять не стал. Дескать, мне все едино.
Тут Николай Семенович был неправ. Почти два лишних года службы, в том числе участия в боевых действиях - это не такая маленькая сумма досрочной пенсии за эти два года, которые он получать не имел права. Впрочем, пенсия - это должно случиться в будущем и ее еще не выплачивали.
А вот подлог в документах - нечто уже посерьезнее, как и сокрытие службы в белых. Нельзя сказать, что к 1936 году в армии осталось много ранее служивших у белых и в разных националистических армиях, но такие были, и даже на высоких постах. Удержался бы в партии и в армии ничего не скрывший Николай Семенович - бабушка надвое сказала, а вот скрывший грехи молодости - точно нет.
Он, кстати, указывал, что о службе в белых при принятии в партию говорил, но это не помогло. Хотя капитан мог не соврать, ибо принимали таких в партию, но вот сегодня веры ему ни в чем не было.
По крайней мере, дивизионная парткомиссия его из партии исключила. И он протестовать и апеллировать в более высокие инстанции не стал - чего уж тут жаловаться, скрыл или не скрыл, а шило вылезло из мешка. Ссылаться на удалого делопроизводителя, просто так (или не просто) приукрасившего биографию, - это было не повзрослому.
Поэтому в штабе дивизии шушукались, а иногда и спорили, Иголкин ходил, сияя, а оба полковых уполномоченных Особого отдела делали непроницаемые лица. Слово «покерфэйс» в стране не было широко известно, а потому «непроницаемые».
Когда на следующий день капитан пришел сдавать Гусеву партбилет, к нему никто не подошел. Впрочем, он особо не нуждался в словах утешения. Николай Семенович думал пока о другом. А именно о комбриге Михаиле Иосифовиче Зюке, что являлся командиром и комиссаром дивизии - что он решит насчет его дальнейшей службы.
Занятие этих двух должностей сразу означало, что командир-комиссар пользуется таким политическим доверием, что не нуждается в надзоре политического комиссара за собой.
Понятие немного устарело, особенно в свете борьбы с оппозицией, но оно, кстати, уже отживало свое.
Михаил Иосифович, как активный оппозиционер, тоже засиделся на ответственной должности, но его время наступило в августе. Только об этом еще никто в городе Полтаве не догадывался.
Пока же Гусев принял партбилет и повел Николая Семеновича к комдиву.
До этого они не встречались, если не считать присутствия на одних и тех же мероприятиях, вроде праздников.
Михаил Иосифович был чрезвычайно темпераментным человеком и своей непосредственностью частенько вводил в шок ее зрителей.
И сейчас он не изменил себе. Николай Семенович ждал решения об увольнении с позором и долгого поминания своих грехов. А вышло коротко и мощно.
- Ну что, товарищ Гусев, он признался, что у белых служил?
- Да, товарищ комбриг, все так, как в меморандуме писалось.
Товарищ Гусев любил использовать умные и иностранные слова.
- Ну-ка, выйди из-за спины начальника политотдела.
Николай Семенович вышел.
И был со знанием дела изруган скверноматерными словами. За трусость и сокрытие.
- И что ты, капитан, дальше делать собираешься вот посл… (еще несколько таких же слов)?
- Да я, товарищ комбриг, на курорт собирался ехать, путевка уже есть…
Но теперь…
- Товарищ Гусев, пусть этот… (дальше снова последовал залп характеристик скверноматерного характера) едет на курорт, как собрался, к … матери (мать Николая Семеновича была тоже охарактеризована очень скверно). А потом подумаем, что с ним делать.
Зюк развернулся и пошел к столу, сделав знак, что беседа закончена.
Удивленные Гусев и капитан ретировались.
* * *
Вообще, лето этого года в еще не областном городе было каким-то чреватым. Слово «чреватое» употреблено в старом значении, когда-то так говорили о беременных. Так вот и тут - никто не знал, что будет, но многие ощущали, что нечто грядет.
Ожидается - неясно, что и где.
Только слышится негласно: «Быть беде».
Кому недостаточно авторитетен Игорь Нерцев, тот пусть вдохнет истину из «Чистых вод»:
Do not go around tonight,
Well, it’s bound to take your life,
There’s a bad moon on the rise.
Не ходи сегодня ночью,
Что ж, это обязательно отнимет у тебя жизнь,
Плохая луна на восходе.
Видимо, время больших перемен несет впереди себя волну чего-то, которая ощущается большинством как некое непонятное ощущение беспокойства. Некоторых оно не трогает вообще, а некоторые, как особо чувствительные, берут в руки музыкальный инструмент, кисть, перо и рождают нечто вроде «Предчувствия гражданской войны». А уж потом критики и ценители будут упиваться тем, что их любимец предвидел грядущее. Правда, пророчество выдано было на каком-то непонятном языке, и переводчик куда-то запропастился.
В защиту пророков стоит сказать, что им тоже дается неполный взгляд на будущее. И явно из соображений человеколюбия. Вот, предположим, что некто получил откровение, что 22 июня 1941-го, ровно через три года от сегодняшнего дня, начнется война, в огне которой сгорит его город, его диаспора, его семья и много чего и кого. Пусть даже не он сам. Насколько ему легко будет идти по городу и видеть: «Сапожник Рувим, у которого моя семья чинит обувь. Будет расстрелян вместе с семьей в противотанковом рву, который копали его внуки-старшеклассники». «Мой одноклассник Саша Маков. Погибнет под минометным огнем на поле у деревни Крюково». «Маша Иванова из соседнего подъезда. Ждала Сашу Макова с фронта, пока не узнала, что он погиб. Дальше без него жить не захотела».
Вот вообразите это и увидите вокруг себя то, что от трети до половины мужчин призывного возраста, которые проходят перед взором, вскоре умрут.
Как вам тяжесть этого знания? Так и умом подвинуться недолго. Недаром считались пророками юродивые и блаженные.
Так что, когда читатель возьмет в руки книгу про попаданца в прошлое, он разве увидит этот ужас своего знания? Нет.
Зато прочтет про судорожные попытки внедрить что-нибудь из будущего. Этого в книгах хватает. Насколько это все возможно, читатель может оценить все на простом примере. Предположим, осенью 2019 года откроется ему тайное знание, что придет весна будущего года и с ней коронавирус, и в придачу сотни смертей. И пусть даже без второй волны осенью и последующего. И пусть он честно скажет, что бы смог сделать? Способен ли он не только озадачить высших должностных лиц своей страны, но даже просто отговорить от поездки за рубеж на отдых своего знакомого?
Так что лучше без видения будущего.
Хватит с человека и ощущения неясной тревоги и беспокойства.
Но следует сказать, что не все ощущают просто беспокойство и не все также получают провидение будущего.
Невидимые волны сдвига времен могут прихотливо сотрясти их душу.
А результат сотрясения души иногда выходит еще более прихотливо.
Как с техником-интендантом Щербанем, что охранял от пожаров военный склад номер семьдесят два.
Служба у него была сложная и тяжелая, ибо проклятый царский режим организовал артиллерийский склад прямо в жилой застройке, отчего семнадцать хранилищ боеприпасов были окружены домишками обывателей. А в одном из семнадцати хранилищ лежали даже авиабомбы с ОВ. А между хранилищами разрывы не достигали сорока метров, что в норматив не укладывалось. Андрей Васильевич Щербань про недостаточные противопожарные разрывы знал, но вот про разные ядовитые газы - нет. Поэтому возложенная на него тяжкая ноша долга охраны города от склада постоянно давила на душу и требовала некоторых специальных мероприятий по ее разгрузке.
Вот Андрей Васильевич дождался отпуска и решил разгрузить свою душу.
Рецепт был простой: хорошая компания, «Английская горькая» по 6 рублей 10 копеек за пол-литра и вишневая настойка. Извините, забыл, почем она была, но вроде даже подешевле. Принимать лекарство, пока душу не отпустит.
Отпуск настал, оттого долой гору с плеч! Андрей Васильевич пошел к приятелю из складской охраны с предложением. Тот и был рад, но сильно ограничен временем - в десять вечера ему надо было заступать на пост, а сейчас на часах уже без четверти восемь. Так что можно, но очень ограниченно. Стоило бы перенести на потом, но товарищ Щербань уже заждался праздника для души.
Поэтому оба товарища пошли в гости к девушке приятеля, обоснованно рассчитывая, что она и закуску приготовит, и, может, даже компанию увеличит, пригласив свою подругу. На блуд и разврат Андрей Васильевич, как женатый человек, не был согласен, но посидеть в приятной компании девушек был не прочь. А жена… Ну что жена, у нее-то душа не болит от груза переживаний за склад, у нее другое… Пусть сидит дома и не отвлекает, пока душа мужа отходит от пресса обязанностей.
Поскольку времени было немного («цейтнот» или «дедлайн» - как будет угодно), на веселье отводилось даже меньше часа. Идущий на пост охранник выпил всего стопку (чисто для компании), девушки пили вишневку, а Андрей Васильевич принял все, что оставалось в бутылке «Английской горькой», причем быстро, и без особенной закуски.
Впрочем, все было пока в рамках благопристойности.
Он даже поделился жизненным опытом, когда вторая девушка пить вишневку отказалась:
- Ты же комсомолка? Комсомолка! Поэтому, когда тебе старший товарищ, то есть я, как коммунист, говорит, что надо выпить, то твой долг - слушаться старших. Они плохого не посоветуют!
Девушка поддалась и выпила.
Время вышло, охранник пошел на пост, подруга его провожала, а вторая девушка отправилась с ними.
Андрей Василевич попрощался и ушел в вечерний сумрак, и что делал последующие три часа - никто не ведает. Автор предполагает, что продолжил пить еще где-то, но вот подтверждений этому нет.
И в городе царил мир и спокойствие приблизительно до половины первого ночи.
А в полпервого жители трех домов по улице Комсомольской проснулись от грохота разбитого стекла.
Некто методично бил стекла камнями, перемежая броски громкой руганью. Когда житель высовывался в окно и спрашивал: «Какого этого самого?», некто ругал и вопрошавшего. Всего так пострадало полтора десятка окон.
Пока на улице звучал лишь мат-перемат и звон стекол. После того, как проснулся Иван Попов, директор местной обувной фабрики, то он тоже спросил: «Какого?»
Его тоже обругали. Тогда Иван достал револьвер, который был у него, как ответственного работника, и пригрозил, что будет стрелять. Но темная фигура во мраке ночи, она же стеклобойщик и матерщинник, ответила, что:
- Стреляй, всех не перестреляешь!
И добавил мата-перемата.
Иван выстрелил, но специально в сторону, и в фигуру не попал. Стеклобойщик продолжал сквернословить.
Тут народу во дворе прибавилось, и местные жители скрутили ночного дебошира, оттого все смогли безопасно на него глянуть. В процессе нейтрализации ночной ужас немного пострадал, особенно его форма.
Все пока шло в пределах, хотя и социально порицаемого, но не настолько уж жуткого. Дебоши случались, пьяные дебоши тоже, и даже военнослужащие их учиняли (а на ночном госте была военная форма, хотя и пострадавшая при задержании) - ну, и такое бывало. И даже в НКВД. Кстати, у Андрея Васильевича такое уже случалось дважды, отчего его по партийной линии прорабатывали. Года три уже ничего подобного не было.
И тут произошло нечто не совсем понятное. Притихший было ночной хулиган возопил, аки сирена:
- Да здравствует товарищ Троцкий!
Протоколы умалчивают, что подумали услышавшие это.
- Да здравствует мой любимый Гитлер! Я его приветствую, а вас перережу!
Все аж онемели.
И, чтобы добить слушателей окончательно:
- Долой Сталина и Ворошилова!
Автор готов поспорить, что до отделения милиции его доставили в более пострадавшем виде, чем он был до этого. Там выяснилось, что мешал спать жителям трех домов ни кто иной, как техник-интендант Щербань Андрей Васильевич, что служит на 72-м артиллерийском складе начальником его пожарной охраны и так далее и тому подобное.
Наступило утро, действие «Английской горькой» закончилось, и техник-интендант пришел в себя, понял, кто он, где и что с ним, вот только с памятью его что-то стало, и все, что произошло с ним после десяти вечера, совершенно изгладилось из нее. Как утюгом изгладилось!
Потом Андрей Васильевич, конечно, клялся и божился, что не любит Гитлера, не раз критиковал Троцкого и троцкистов на партсобраниях, ничего против товарищей Сталина и Ворошилова не имеет… А отчего так? Ну, водка виновата. Универсальное оправдание, от века и до сего дня.
Говорят, когда-то это помогало, и автор читал об этом у Гашека, что австро-венгерская юстиция не карала тех, кто был «пьян, как свинья». Может быть.
Но Андрей Васильевич сам отвечал за себя. А поскольку он публично произносил антисоветские речи, чему было много свидетелей, то и ответил за антисоветскую агитацию. И «Английская горькая» не освободила его.
Четыре года лишения свободы.
«Вот что водочка - божья сила, с дурнями делает!» - как сказано в другом романе.
Но настал 1991 год, и лихой огне - и тираноборец был реабилитирован, как жертва политических репрессий. Несмотря на то, что призыв Щербаня «Да здравствует мой любимый Гитлер!» даже в свете волны реабилитации жертв политических репрессий выглядит некрасиво. Если же перевести случай из политического преступления в чисто уголовное, то за «немелкое» хулиганство с побиением стекол в трех домах и угрозы убийством («я его приветствую (то есть Гитлера), а вас перережу») он вполне мог заработать несколько лет отсидки, да еще и с вменением статьи 14. Эта статья предусматривала принудительное лечение от алкоголизма в местах лишения свободы, и пока получивший ее не пройдет полный курс лечения, то условно-досрочное ему не светит.
Глава четвертая. Отрава прошлого
К захвату подтелковцев они опоздали. Как ни спешили, а всё, сидят те под замком, ни смертного боя, ни дувана. И досадно, и обидно. Скоро будет суд, и всё для них, а евлантьевских теперь по домам отправят, ей-ей. Николушка и ряд молодых казаков чувствовали себя обделенными тем, что великое дело мимо них пронеслось. Казаки постарше, краем уха услышав про это, только посмеивались - дескать, что с вас взять, молодых да глупых. Впрочем, томление практически у всех было, ибо дома дел невпроворот, а их, когда все уже закончилось, никак по домам не распустят. Офицеры же на вопрос, когда по домам, просто рычали.
Пока же казаки обсуждали все поступившие слухи и сплетни о политике. Чья власть будет в Киеве и как это отразится на Дону? Что решат на Кубани, чья там власть будет: казачья или красная, а если казачья, то не объединятся ли они с Киевом? Как быть с немцами? Как быть с добровольцами? Не вернется ли красная власть? Впрочем, насчет ее было почти всеобщее мнение, что мужики отдельно, а казаки отдельно, потому, если нас не тронут, то и мы не тронем. Повоевавшие, вообще, заявляли, что, будя, навоевались. Впрочем, прошло потом очень немного времени, и они как миленькие пошли воевать и даже за границы области войска. Ну и более животрепещущий вопрос: что будут делать с Подтелковым и его отрядом? Суд - это понятно. Простым казакам из отряда, по общему же мнению, полагалась порка. Неказаков чаще предлагали выставить за пределы области. Иногда тоже выпоров, иногда предлагали просто выставить, тем более, что китайцев и французов среди них не оказалось. Сложнее было с Подтелковым. С одной стороны, он свой казак, а не какой-то приблудный. Но с казака и спрос строже. За что спрашивать? Вот тут-то и разгорались
споры. Чаще всего его винили в расстреле Чернецова и других пленных. Но им возражали, что и раньше не раз бывало, что сдавшихся в плен убивали, особенно, когда их случалось во много раз больше, чем казаков.
Все ждали суда.
А дальше было вот что.
Александр Степанович Сенин, 1891 года рождения, подъесаул, дальнейшее описывает так:
«Вечером состоялись выборы членов суда от каждой части, причём так, чтобы от каждого хутора было не меньше одного представителя или двух.
Суд состоялся ночью. Судили заочно. Из членов суда был выдвинут президиум. Председателем суда был есаул Попов Василий Степанович. Члены: сотник Попов Афанасий Степанович, второй, кажется, Кумов Иван Яковлевич, но точно не знаю. Секретарём был выбран я. Но фактически должность секретаря исполнял Попов. Он составлял и писал своей рукой приговор, а нам всем дал подписать им составленное.
Перед тем как вынести приговор, сотник Попов Афанасий Степанович выступил с длинной громкой речью, всячески обвиняя подсудимых. Эта его речь и сыграла роль в вынесении столь сурового приговора.
Было вынесено: из 82 человек двух как главных руководителей - Подтелкова и Кривошлыкова - повесить, 79 человек расстрелять и одного освободить. В этом же приговоре я был назначен начальником караула».
Это из его показаний 1930 года.
Другой человек:
«Я был мобилизован в белобандитский отряд полковника Сенина. В нем было много моих односельчан, в том числе и Свиридов Николай Семенович. Отряд полковника Сенина, в том числе и Свиридов Николай Семенович, принимал активное участие в ликвидации отряда Кривошлыкова и Подтелкова. Сотня, в которой находился и я, была направлена в хутор Орлов с целью задержания при встрече с красногвардейским отрядом. Однако нам не пришлось столкнуться с отрядом Кривошлыкова и Подтелкова, так как он был разоружен другой сотней казаков. Припоминаю, что, когда мы пришли на хутор Пономарев, кривошлыковцы и подтелковцы уже были разоружены и посажены в каморы. Наш командир, сотник Попов, как только мы приехали в Пономарев, обратился к полковнику Сенину с вопросом: «Нужна ли его сотня в Пономареве», на что получил ответ: «Без вас справились. Вы можете уезжать на охрану имения Кузнецова». Спустя час мы уехали обратно, что было в хуторе Пономареве, не знаю, за давностью лет не припоминаю.
Когда вернулся весь костяк белоказаков Сенина, мне рассказывали казаки, что весь отряд красногвардейцев по повелению (?) военно-полевого суда расстрелян, а Кривошлыков и Подтелков повешены.
Мне Свиридов Николай в личной со мной беседе хвастался, говоря: «Ну что же, я человек семь сам расстреливал». На что я сказал так: «Дурак! Зачем же ты их расстреливал?»
Он ответил: «Я бы отца не пожалел, если бы он стоял на дороге». На мой вопрос, кто его назначил расстреливать казаков, он ответил: «Никто, я лично сам, добровольно участвовал в расстрелах».
Расстрел всех остальных станиц и хуторов. Среди них был и представитель нашего хутора Степанов Даниил (ныне находится в Соловецких лагерях). Кто остальные участники расстрела, я не знаю, но припоминаю, что среди участников был казак по кличке Кадет, по имени, кажется, Николай.
Откуда он происходит родом и как его фамилия, я не знаю».
Еще:
«Мне известно следующее: отряд Кривошлыкова и Подтелкова сложил оружие, предварительно договорившись о том, что их отпустят. Но все участники были переарестованы и посажены под арест в лавку местного богатея. Всю ночь заседал полевой казачий суд под предводительством офицера Попова. … дня все участники отряда были расстреляны на Пономаревском кладбище, а руководители отряда Подтелков и Кривошлыков повешены. В момент расстрела все еще находилось много народу из хуторов, прилегающих к хутору Пономарев, в том числе и я. Таким образом я наблюдал за ходом расстрела красногвардейцев, в том числе и за своим сыном, который был расстрелян с третьей партией. Расстрел производили добровольцы - казаки из разных хуторов и станиц. В общей сложности расстрел производили 17 палачей. В числе которых мне помнится Кудряшов из хутора Попова (неизвестно, где скрывается), Болдырев Александр из хутора Пономарева (расстрелян при Советской власти за участие в бандитизме), Агапов Павел Петрович из хутора Пономарева (осужден за контрреволюционную деятельность в 1930 году и …неизвестно), Свиридов Николай Семенович из хутора
Евлантьева Боковского, личности которого я не знаю, но в хуторе Пономаревом говорили о том, что в расстрелах принимал участие молодой казак из хутора Евлантьева Свиридов Николай, который якобы сейчас служит командиром в Красной Армии.
…Несколько месяцев тому назад мне говорила гражданка Рожкова Мария Яковлевна. Мы с нею собирались подать заявление начальнику РО НКВД.
На моих глазах был так расстрелян мой сын Михаил, красногвардеец отряда Кривошлыкова - Подтелкова. А руководителей отряда повесили на специально приготовленной виселице последними после расстрелов. Повешение производили два человека, которые были повязаны башлыками с отверстиями для глаз. Этих людей я не знаю, кто они, это так и осталось не выяснено до настоящего времени.
Присутствовавшие невольные граждане некоторые расстрел воспринимали как должное и даже смеялись, а другие этого не выносили и падали в обморок.
Всего расстреляно 85 человек, остались в живых 2 человека, случайно спасенных добрыми людьми. Один из них по фамилии Журавлев в данное время живет в станице Киевской. Больше по настоящему делу сказать ничего не могу. Записано с моих слов верно и мною прочитано».
* * *
Николай Семенович решил, что так лучше. Раз он не навоевался в мировую войну (его биография тут допускает разное толкование, с одной стороны, он как бы числится младшим урядником и участником войны, но есть замечания, что он не мог получить это звание без окончания учебной команды, а это по ряду причин не было возможным), то мог ощутить неизбытую жажду славы. Возможно было получить звание за подвиги в боях, но об этом ничего не известно. Но при формировании 33-го полка он туда зачисляется рядовым казаком. Если бы он закончил учебную команду или получил лычки за храбрость - разве б его дядя, командовавший сотней, в которой служил Николай, стал бы утеснять племянника?
Впрочем, Николай Семенович изрядно подправил свою биографию, поэтому сложно сказать, это ретушь или действительность?
И тут его в первый раз (но не в последний) подвело чутье. И серьезно подвело. Палач иногда нужен. Вот только его не любят, даже те, кто понимает, что он необходим. Добровольные палачи - совсем не в цене.
Австрийский фельдмаршал Гайнау за казнь тринадцати пленных венгерских генералов стал ненавидим не только в венгерских землях, что понятно, но и в Европе. Когда он путешествовал, то подвергался оскорблениям. За нанесенные венграм поражения на поле боя его бы так не ненавидели и презирали. Мог ли об этом узнать Николай Семенович? Вообще, шанс такой был, если бы он пересекся с энциклопедическими словарями и прочел у Брокгауза: «И в Италии, и в Венгрии он действовал с возмутительною жестокостью, чем и объясняется взрыв негодования, которым он был встречен при посещении, несколько лет спустя, одной из лондонских фабрик».
Или вот это:
«…известен жестокостью и казнями в Пеште».
Так что даже в случае победы той силы, ради которой он стал палачом, причем добровольным, он мог сильно подпортить свою репутацию.
Впереди была Гражданская война, где крови хватало, не только на полях сражений, но и вне их. Но казнь отряда Подтелкова и Кривошлыкова не забылась - больно неординарное было событие.
И в 1927 году вспомнили (очередной раз) про то, что известный рубака Харлампий Ермаков тоже приложил усилия к ликвидации Подтелкова и Кривошлыкова. Перед этим, в 1925 году его уже привлекали к ответственности за восстание 1919 года, но сочли нужным освободить. За 1918 год - не сочли.
А тут еще писатель Шолохов написал о казаках роман «Тихий Дон», и часть, повествующая о событиях и казни отряда Подтелкова, была издана приблизительно в 1929 году.
А Николай Семенович к тому времени уже «подправил» биографию, изъяв в послужном списке упоминания о службе белым. При невнимательном чтении, конечно, это давало преимущество, устраняя темное пятно в биографии, но когда что-то всплывало, то легко было подумать: «А о чем еще скрывает он? Неужели только о том, что какого-то красного в поле зарубил, а другого застрелил?»
И могут разверзнуться бездны.
И придут оттуда тени убитых проводить правеж живых. Еще живых, скажем, так.
В том числе и к Николаю Свиридову - за то, что вообще мог к расстрелу руку не прикладывать, но проявил усердие. И за дополнительное чрезъестественное усердие - для расстрела отобрано 17 палачей, а нужно было расстрелять 85 человек, то есть по пятерых на каждого. А Николай Семенович хвастался, что застрелил семерых. Число расстрелянных в разных показаниях немного различается, но это не ошибки автора.
* * *
Время шло, перспектива краха белого дела становилась все более ощутимой, пока и до Николая Семеновича не дошло, что пора менять стяг.
Благо это можно было сделать с небольшими сложностями. Бывших белых казаков на службу в Красную Армию брали. Потом они попали на врангелевский фронт, на польский фронт, на подавление повстанческого движения на Украине.
Нужда в рубаках имелась. Не все, впрочем, захотели воевать за красных.
31 мая 1920 года в районе Белой Церкви на сторону поляков переходит 3-я донская бригада 14 КД (800 человек). В августе она участвует на польской же стороне в боях под Грубешовом, а позднее наступает на Владимир-Волынский. 14-я дивизия входила в состав Конной Армии.
9 сентября 1920 года 1-й Уральский кавалерийский полк, ранее сформированный из бывших солдат армии Колчака (700 человек), перешел на сторону поляков. Полк входил в состав 25-й дивизии имени Чапаева.
В обоих случаях речь идет о частях, укомплектованных почти сплошь ранее взятыми в плен противниками Советской власти.
Были и другие такие части в указанный период, но в иных местах советско-польского фронта:
«20 июня над Березиной на польскую сторону перешел 59-й оренбургский полк (из 10-й кавдивизии.), насчитывавший 430 казаков.
20 июля - 1-й кубанский полк из 9-й кавалерийской дивизии.
18 августа - 8-й полк (имени Л. Троцкого) из 8-й кавдивизии в районе Междуречья Подлясского (насчитывал около 800 человек, позже был направлен к генералу Балаховичу и находился под командою полковника Григория Духопельникова)».
Часть из них вошли в состав двух конных бригад Сальникова и Яковлева, которые ограниченно участвовали в боях на польской стороне. Итого получается, что из сдавшихся под Новороссийском на польскую сторону перешла та самая бригада из 14-й КД общим числом бойцов около полка.
На сторону Махно несколько позднее перешел комбриг Маслаков, но он белым не был, а изначально стоял за красных.
Можно ли было полностью ликвидировать опасность для себя за участие в Белом движении?
Если не ставить себе задачей достигать сугубых вершин, то однозначно можно. В 1927 году даже произошла всеобщая амнистия, то есть люди, не запятнавшие себя ролью палача, вообще освобождались от всякой кары за свои прегрешения. Медработники фактически сразу от нее были освобождены, продолжая лечить раненых и больных. Автору встречались дела медиков, ранее служивших у белых. Это в деле отражалось, но дело заводилось именно по сегодняшним обвинениям, скажем, в антисоветской агитации.
И вот три похожие судьбы.
Харлампий Ермаков, прототип Григория Мелехова в «Тихом Доне».
За Первую мировую кавалер 4 георгиевских крестов и 4 медалей.
В 1918 - 1919 годах неоднократно менял сторону, на которой воевал.
В 1920 году сдался в плен красно-зеленым и перешел в Красную Армию. В ней дослужился до командира полка, награжден именными часами и шашкой. В РККА до 1923 года.
Свиридов Николай Семенович - с участием в мировой войне неясно. На рубеже 1919 - 1920 годов перешел к красным (точная дата плавает).
В Гражданскую войну дослужился до командира взвода, удостоен двух орденов Красного Знамени и именных часов от ВЦИК. В РККА до 1937 года.
Шапкин Тимофей Тимофеевич - в Первую мировую награжден тремя георгиевскими крестами и одной медалью.
Сначала служил у белых. В марте 1920 года перешел на сторону красных. Сначала командир полка, потом командир бригады, потом командир дивизии. Хотя многие из его дивизии перешли на сторону поляков, он этого не сделал. Награжден двумя орденами Красного Знамени в 1921 и 1922 годах. Дальше была борьба с басмачами и иными повстанцами, еще два ордена и снятие с учета как бывшего белого. На начало Великой Отечественной командир кавалерийского корпуса.
Если рост до командира корпуса - это нечто эксклюзивное, то возможно ли было несколько умереннее расти в званиях и должностях при известном белогвардейском прошлом? Вообще, да.
Вот зарисовка:
«…Помощник командира 7-го полка по хозчасти Мороховский Иван Федорович - член ВКП(б) с 1932 года, по агентурным данным, до службы в РККА служил в армии Деникина в карательном отряде и принимал активное участие в аресте советских работников.
Начальник штаба 7-го полка Розиня Александр Юрьевич - беспартийный, бывший офицер, арестовывался в 1920 году, как служивший у белых (это скрывает).
Заведующий секретным делопроизводством 1-й части штаба 3-й дивизии Козлов Иван Николаевич - из дворян, сын жандармского офицера, кадровый офицер старой армии, последний чин - капитан, беспартийный, его брат служил в старой и белой армии, за контрреволюцию был осужден на 3 года.
Начальник военно-хозяйственного снабжения штаба 2-й бригады Титоренко Сергей Алексеевич - служил у Врангеля, за сокрытие службы у белых исключен из партии, за бесхозяйственность был под судом, помилован ЦИК.
Старший лекарский помощник 3-й отдельной конвойной роты Тимофеев Виктор Никитич - бывший белый, за что был вычищен в 1924 году из Военно-Медицинской академии…»
Это все - конвойные войска, в которых, как мы видим, держат на ответственных постах лиц «с прошлым».
И большинство перечисленных выше командиров и других после 1936 года, когда ввели персональные воинские звания, могли рассчитывать на него уровня «старший лейтенант», «капитан», «майор» или их аналоги для нестроевого состава, вроде «старшего военфельдшера» или «интенданта 3-го ранга». То есть то самое, что имел товарищ Свиридов, еще даже не заподозренный в сокрытии темных сторон своего прошлого.
* * *
Бумаги, утопившие героя.
Автор правил их ограниченно, чтобы донести колорит эпохи.
1. Выдана Боковским районным Комитетом ВКП(б) политотделу 25-й стрелковой дивизии.
Прилагая при этом материал на 3 листах с показаниями жителей хутора Евлантьев товарищей Гордеева и Евлантьева, Боковский районный партийный комитет удостоверяет, что факты, изложенные в материалах о Свиридове Н. С., происходящем из хутора Евлантьев, Боковского района, являются вполне достоверными и даны товарищу Лихнякевичу в присутствии специально выделенного партийным комитетом члена партии - начальника милиции Боковского района товарища Демидова.
Гордеев и Евлантьев, разоблачающие своими показаниями активное участие в 1918 году Свиридова Н. С. в карательном отряде полковника Сенина и добровольное участие в расстреле партизан отряда Подтелкова и Кривошлыкова, а также службу в армии Деникина вплоть до окончательного разгрома его Красной Армией, являются вполне советскими людьми, активными членами колхоза имени Подтелкова - Кривошлыкова, на хуторе Евлантьев, достаточно хорошо знают обстановку 1918 - 1919 годов в районе, семью и самого Свиридова Н. С.
Приложение: материал на 3 листах.
Секретарь Боковского РК ВКП(б) Моисеев.
2. Заявление гражданина Евлантьева Я. А. (копия с копии).
Мне, гражданину хутора Евлантьева Боковского района, учетчику колхоза имени Подтелкова - Кривошлыкова Евлантьеву Якову Антоновичу о Свиридове Николае Семеновиче известно следующее:
Я живу на хуторе Евлантьев уже 50 лет и хорошо знаю, что Свиридов Семен Мануйлович был жителем хутора Евлантьева, имел земли десятин 12, две пары волов, одного коня, 2 коровы, овец штук пять.
Семен Мануйлович Свиридов имел двух сыновей, Якова и Николая, и дочь Александру. Свиридов Семен Мануйлович умер в 1933 году, а его жена Марья Никифоровна в 1934 году уехала к дочери Александре в Луганск.
Николай Свиридов месяца три учился у меня на дому, у меня было с два десятка учеников, так как школы на хуторе не было, а выезжать никуда Свиридов Николай не выезжал.
До июля 1914 года, когда меня взяли в армию по призыву, Свиридов Николай никуда не выезжал и ни в каких шахтах, конечно, не работал.
В старой армии Свиридов Николай служил по призыву в 1916 году.
Примерно в январе - феврале 1918 года Свиридов Николай и другие возвратились из старой армии на хутор Евлантьев. Вместе с братом своим Яковом в 1918 году Свиридов Николай участвовал в подавлении населения слободы Чистяково, восставшего против белых, и подавлении и расстреле отряда Подтелкова и Кривошлыкова. Здесь Свиридов Николай добровольно вызвался расстреливать партизан отряда. После того Свиридов Николай вплоть до ликвидации белой армии у Черного моря служил у белых. При этом мне известно, что он у полковника Сенина служил в его полку и участвовал в боях против красных под станицей Морозовская (Миллеровского района), Филоново (Сталинградского края) и на реке Донец до Тамбовской губернии и до ликвидации белых.
Дядя Свиридова Николая (брат матери) Кострыкин Иван Федорович, офицер царской и белой армии, тоже участвовал в повешении товарищей Подтелкова и Кривошлыкова. Последний из семьи зажиточной, имевшей батраков.
Какой чин имели Николай и Яков Свиридовы в белой армии - не могу сказать. В 1924 году Николай Свиридов приезжал в хутор Евлантьев, и пошли слухи, что его хотели подцепить. Я его видел только один раз, и он скоро смылся, так как иначе его бы здесь взяли.
В своих показаниях подписываюсь. Я. Евлантьев.
Х. Евлантьев
С подлинным верно секретарь Боковского РК ВКП(б) (подпись).
2.5.1936 г.
С копией верно: за начальника 2-й части штадива-25 Семикоз (подпись, печать).
3. ЗАЯВЛЕНИЕ гражданина хутора Евлантьев бригадира колхоза имени Подтелкова и Кривошлыкова Гордеева Степана Алексеевича (копия с копии).
О Свиридове Николае Семеновиче мне известно следующее: его отец Семен Мануилович представляет середняцкую казацкую семью, занимавшуюся земледелием. До революции он имел 16 десятин земли, быков, двух коров, две лошади.
У Свиридова С. М. было два сына, Яков и Николай, и дочь Александра. Старший сын Яков в старой армии служил в 11-м полку урядником. В 1918 году и 1919-м Яков служил у белых, точно не помню, но как будто бы в отдельной кавбригаде генерала Старикова, входившей в состав группы генерала Мамантова. Где-то под Филоновской (станция Филоново в районе Сталинграда) Яков был убит и его привезли на хутор и здесь хоронили.
Сын Свиридова С. М. Николай учился в приходской школе на хуторе Боковском (теперь районный центр), входившем до революции в станицу Боковскую. Насчет службы в царской армии Свиридова Николая мне мало известно. Зимой 1918 года, в начале года Свиридов и Евлантьев Иван Львович (его сослуживец) с лошадьми и винтовками из станицы Луганской (теперь Ворошиловград, бывший Луганск) вернулись домой на хутор Евлантьев.
В это время тут каждый день шли собрания по вопросу куда идти, кого защищать.
Весной под командой возвратившегося на хутор из старой армии полковника Сенина собрались казаки с лошадьми и оружием и на хутор Пономарев наступать, там были и красногвардейские отряды Подтелкова и Кривошлыкова. Там сенинцы были недолго.
Среди них, то есть сенинцев, был и Николай, и Яков Свиридовы. По возвращении полковника Сенина с казаками на хутор я слышал, как старые фронтовики ругали Николая Свиридова, когда он хвастался, сколько человек он убил, как метко стреляет: «КАК У ТЕБЯ СОВЕСТИ ХВАТИЛО ЛЮДЕЙ РАССТРЕЛИВАТЬ, ДОБРОВОЛЬЦЕМ ВЗЯЛСЯ!» Свиридов Николай вел себя таким отряхой, уркачом. На пасху этого года, то есть в апреле обратно молва пошла, что восстала против белых слобода Чистяково (иногородние).
Полковник Сенин со своим отрядом казаков, среди которых опять были Николай и Яков Свиридовы, направились в Чистяково. При подавлении восстания Николай Свиридов особо выделялся тем, что он сек плетью жителей слободы, в том числе женщин и детей.
После этого вся эта банда пошла с белыми казаками окружающих хуторов и станиц под Морозовскую станцию. Зимой 1918 - 1919 года привезли обратно убитого Якова. Рассказывали, что Свиридов Николай был особенным палачом, пленных красноармейцев рубил, особенно иногородних. Когда ликвидировался Деникинский фронт, он попал в Красную Армию. Домой ему нельзя было идти. В 1924 году Николай Свиридов приезжал на хутор Евлантьев, побыл здесь недели две, когда его стали замечать и преследовать, он быстро исчез. Здесь он развелся со своей женой, она года два назад жила на хуторе Фомином Краснокутского сельсовета. По разговорам и как он себя называл, Свиридов Николай был командиром взвода в Красной Армии, учился в Симферополе в школе.
У Николая Свиридова есть родной матери брат, а ему дядя, Кострыкин Иван Никифорович, который был офицером старой и белой армии, а у полковника Сенина был командиром сотни и принимал активное участие в организации белогвардейских отрядов и повешении товарищей Подтелкова и Кривошлыкова. Кострыкин имел крепкое хозяйство и постоянных рабочих наемных.
Сказанное мной может подтвердить житель хутора Евлантьев Евлантьев Яков Антонович.
Свиридова Николая все казаки, с которыми он участвовал в борьбе с красными, иначе не называли как «КАДЕТ», лишь потому что он действительно был отъявленный кадет.
Ни в какой шахте он сроду не работал, уркач он такой был, темный воряга.
Дядя Алексей Мануилович Свиридов (дядя по отцу) в 1930 году раскулачен и выслан. В старой армии Николай Свиридов был не то урядник, не то приказный, а в белой - подхорунжий. Из разговоров возвратившихся после Гражданской войны казаков мне известно, что Свиридов Николай попал в Красную Армию после того как в Новороссийске белые были разбиты, взяты в плен и тогда Свиридов и попал в Красную Армию.
Хутор наш испокон веку назывался Евлантьев и имел всегда не менее 100 дворов.
Крестился Николай Свиридов, несомненно, в Боковской церкви, справку можно получить в архиве в Новочеркасске, церковь тогда называлась Зенцовской.
В своей подписи расписываюсь Гордеев Степан Алексеевич.
29.4.1936 г.
Верно: уполномоченный 25-й СД Кугно.
С копией верно: за начальника 2-й части штадива-25 - Семикоз.
4. «Я, гражданин станицы Вешенской Северо-Донского округа Губанов Арсентий Антонович, красный партизан, бывший член Ревкомитета Донской области в 1918 - 1919 годах, по вопросу о службе Свиридова Николая Семеновича могу сообщить следующее:
1. Что Свиридов Николай Семенович мне неизвестен.
2. Трудно предположить возможность ухода Свиридова на шахту, так как станичное правление не дало бы документы о выезде из станицы на частные работы, потому что тогда бы вся станица должна была бы справлять ему коня.
3. В 1915 - 1916 годах в станице Каменская не было никаких запасных полков, а были запасные сотни, и учебная команда могла быть сводная от этих сотен.
11 полк - кадровый полк, постоянно был во Владимир-Волынском.
4. В станицу Луганскую 14-я сотня не могла быть выделена, так как это не вызывалось никакой необходимостью, ни стратегической, ни политической, и не формировалась там.
5. В 1918 году в апреле месяце я не знаю, чтобы был такой отряд (Ковалева), был отряд Забей-Ворота. До сентября 1918 года станция Морозова была занята белыми (восставшими).
Ковалевы, братья (Каменская) Василий, Иван, третьего не помню (два учителя, третий офицер), все три служили в Ревкомитете: один казначей, один в культпропе, один в хозчасти, а отрядом ни один не командовал.
Вывод:
1. Из всех этих частей, названных Свиридовым, нельзя установить, где был в 1918 - 1919 годах Свиридов, так как они не существовали. 14-я сотня - Ревком, если была, то распустил бы или часть забрал бы себе куда-нибудь или в какой-нибудь рев. отряд направил бы.
2. Если Свиридов попал в Морозовскую, то значит, был у белых, а в отряд Киквидзе, который был под Царицыном, мог бы попасть только с боем, но Свиридов не указывает, в какой части был.
3. На Дону тогда командовали отрядами Щаденко, Саблин, Петров, Ворошилов, Забей-Ворота.
В своих показаниях подписываюсь. Губанов.
18.4.1936.
Подписи Кугно и Семикоза.
5. Справка
Выдана настоящая представителю Полтавского горотдела НКВД и ОО 25 в удостоверении того, что в хуторе Пономарев Селивановского района АЧК в апреле месяце 1918 года белоказаками первоначально разоружены, а потом расстреляны красногвардейцы отряда Подтелкова и Кривошлыкова в количестве 79 (семьдесят девять) человек, причем руководители отряда повешены.
Все участники красногвардейского отряда совместно со своими руководителями похоронены в общей братской могиле за хутором Пономаревым на расстоянии около километра, что и удостоверяем.
За председателя Пономаревского сельсовета (подпись).
Парторг (подписи нет).
6. Справка
Дана настоящая Полтавскому Горотделу НКВД и ОО 25-й стр. дивизии в удостоверении того, что гражданин Свиридов Николай Семенович является уроженцем хутора Евлантьев Боковского сельсовета и района, социального происхождения из казаков-середняков.
Сельскому совету известно, что отец Свиридова умер в 1933 году, мать проживает с семьей дочери, но где - не установлено. Бывшая жена Свиридова вышла замуж за Вершинина Василия, уроженца хутора Фомина Краснокутского района и проживает в Донбассе. г. Луч, станция Кондратова, шахта № 160.
Родной брат Свиридова Яков был у белых, во время боя с красноармейцами убит в 1918 году.
Сам Свиридов тоже служил у белых, участвовал в ликвидации красногвардейского отряда Кривошлыкова и Подтелкова, причем якобы добровольно расстреливал красногвардейцев.
Кроме того, он участвовал в подавлении революционного восстания иногородних крестьян слободы Чистяковой.
Родной дядя Свиридова по матери Кострыкин Иван Никифорович - кулак, офицер старой царской армии и белобандитского отряда полковника Сенина, после расстрела красногвардейского отряда Кривошлыкова и Подтелкова бежал на хутора и где находится - неизвестно.
Изложенное верно и приложением печати удостоверяется.
Председатель Боковского сельсовета, подпись и печать.
Глава пятая. Военно-дипломатическая работа на Востоке
Но пока наш герой еще числится своим в доску, растет в должностях и в 1930 году оказывается в Туве, что называется военно-дипломатической работой - «в 1930 году убыл в распоряжение 4-го управления штаба РККА, находился на военно-дипломатической работе в долгосрочной командировке за рубежом, служил полит-инструктором Тувинской Красной Армии».
Тува при царизме называлась Урянхайским краем и была протекторатом Российской империи. На нее же претендовал Китай, тогда (до революции в нем) называвшийся империей Цин. Какие-то поползновения на эту территорию и ее население были у Монголии, хотя она сама тоже была вассалом Китая. Дальше случилась Китайская революция, рухнула династия Цин, Китай стал республикой, что подвигло жителей Монголии на отделение от Китая, впрочем, многие в Китае стали вести себя так, как будто в Пекине сидит не правительство, а… (не будем говорить кто). И решать будут они, а не «неведомо кто». Неоднозначности добавила произошедшие в России революция и Гражданская война.
Основная часть тувинцев занималась скотоводством, отчего вела кочевой или полукочевой образ жизни. Кроме того, на тех землях жили переселенцы из империи, живущие оседло. Система управления страной была заимствована из Китая. Велико было влияние духовенства - на весьма небольшой территории имелось 22 буддийских монастыря. Письменности на тувинском языке еще не существовало, использовался монгольский язык. Образованные люди в основном получали образование на нем же, в тех самых монастырях и даже в Монголии. Страна была фактически двуязычна, а для того, чтобы заниматься какими-то управленческими задачами, требовалось знание монгольского языка.
Существовали и сильные центробежные тенденции, особенно в период, когда условно российским властям (как красной, так и белой) было не до урянхайских дел. Поэтому туда приходили китайские и монгольские отряды, Советскую власть там свергли, русских поселенцев случалось что убивали, а также грабили. Но летом 1919 года в Урянхай пришли выдавленные туда белым наступлением красные партизаны под предводительством известных партизан Кравченко и Щетинкина. Белая власть в Туве быстро закончилась, потом, в следующем году начали уходить китайцы, а вслед за ними монгольские войска, благо в Монголии началась революция тоже. И в 1921 году состоялся съезд населения Тувы, на котором была провозглашена ее независимость и стали создаваться органы власти нового государства. Долгое время этого государства никто не признавал, считая его частью Китая, а широкие народные массы мира вообще не подозревали о его существовании, что неудивительно, ибо после окончания мировой войны и последующих за ней местных войн, восстаний и отделений было много попыток государственного строительства. Большая часть их не выжила. В данном
случае выживанию способствовало желание Советской России иметь рядом бывший Урянхайский край как независимое образование, а не очередную провинцию Китая или еще один регион Монголии. Тем более, что у Китая были свои проблемы, а Монголия тоже шла по пути независимого государства, поддерживаемого будущим Советским Союзом. Поэтому МНР в 1926 году признала независимость Танну-Тувы, заключив с ней договор, а договор с СССР уже существовал. Красная Армия уже покинула Туву, но могла и вернуться, если это будет необходимо. Пока же для защиты нового государства образовывалась своя армия (о ней будет ниже). Решение о договоре с Тувой монгольскому руководству далось с трудом, оно долго полагало, что Тува должна входить в состав Монголии, поэтому попытки тувинцев сообщить о своем желании самостоятельности монгольскими руководителями были охарактеризованы с восточной пышностью как «попытка мыши рыкнуть, как лев», а их попытки достижения самостоятельности охарактеризованы как то, что тувинская верхушка не может накормить одного голодного, но тщится жить самостоятельно. СССР тоже колебался, но в конце концов принял
решение о поддержке самостоятельности Тувы без обиняков.
Изменению позиции Монголии также способствовали изменения внутри монгольского руководства. Про «мышь, аки лев рыкающую» говорили именно аристократы, еще встречавшиеся в монгольском руководстве, но их время уходило.
В 1924 году произошло Хемчикское восстание, которое удалось подавить без большого кровопролития, больше уговорами. Причина была в непродуманной налоговой политике и высоких налогах, в частности. А также в тревожных ожиданиях народа. Поэтому, когда в нужном месте появился демагог и сказал, что у аратов будут забирать жен и детей, а потом скот, и, когда соберут миллион голов, то скот отведут в столицу, загонят в загон и будут потихоньку забивать, потому не надо ждать такого ужаса, а надо… У демагога было всего 23 друга и соратника, но довольно быстро за ним собралось около 500 - 600 вооруженных аратов. Местное руководство арестовали и посадили, но убивать не стали.
Потом туда приехала делегация тувинского руководства, пошли переговоры, арестованные местные власти были освобождены, потом разошлись и остальные. Жертвы были, но совсем немного. Восстание закончилось, надо подводить итоги.
Выводов было много, вот только некоторые:
1. С выводом Красной Армии поторопились.
2. Надо заняться урегулированием признания Тувы СССР и Монголией.
3. Следует заняться кадровыми вопросами, а то даже в партии есть группа «анархиствующих» членов ее, ведущих себя точь-в-точь как известные анархисты Гражданской войны, особенно первого периода ее.
И в партии начала формироваться группировка молодых вождей, которым не очень нравилась деятельность существующего руководства во главе с Буян-Бадыргы. По многим причинам, в том числе и потому, что руководство происходило из старой аристократии и с восстанием предпочло путь переговоров и амнистий. Молодые вожди считали это проявлением слабости, а может, даже и попыткой реставрации старых порядков. Пусть даже не своими руками, а воспользовавшись тем, что кто-то другой поднял бучу.
Тува к моменту своего образования как отдельное государство - это крохотная страна со слабой экономикой, живущая еще в феодализме. У «молодых тигров», растущих в ней и вскоре получивших власть, была амбициозная мечта - привести страну и народ из феодализма в социализм, минуя капитализм. Та же задача была и для многих частей Российской империи, ныне объединенных в СССР, только в Туве все сложнее. Российская империя была государством контрастов, то есть вполне патриархальная деревня сочеталась с вполне капиталистическим городом, а на национальных окраинах можно было отыскать и более архаичные варианты общественного устройства, и, если в условном Космодемьяновске не хватает местных пролетариев и революционеров, то можно было завезти их из Петрограда. А в Туве?
Все гораздо сложнее по всем линиям.
Возьмем только один вопрос - об образовании.
На 1921 год в Танну-Туве проживало около 63 тысяч человек, из них около 12 тысяч русских. Опустим пока вопросы русского образования, сосредоточимся на образовании тувинцев. Письменности на тувинском языке не существовало. Образование осуществлялось на монгольском и тибетском языке, обычно при монастырях. Поскольку 80 процентов населения - скотоводы, ведущие кочевой образ жизни, - это минус для их обучения.
Обучение в монастырях, то есть не светское образование - еще один минус.
Даже в 1930 году говорилось, что в республике «2 % грамотных на монгольском языке и то в верхушечной части, ламы, бывшие чиновники и т. п.».
«Осенью 1925 года в Кызыле организуются курсы по изучению русского языка с 38 слушателями и курсы по изучению монгольского языка с 150 слушателями». «В 1928 - 1929 учебном году в Туве действовали три школы первой ступени, где обучались монгольскому языку 160 человек».
Но обучали монгольскому опять же ламы.
Русское население Тувы - там дело обстояло лучше, на 1925 год приблизительно на 12 000 русского населения имелось 33 русских школы с двумя тысячами учащихся.
С 1925 года начала выходить первая тувинская газета, которая сначала называлась «Освобожденная Тува», потом название менялось. До 1931 года она выходила на монгольском языке, потом уже на тувинском. Араты покупали эти газеты, но, поскольку прочитать и понять, о чем там написано, было сложно, газеты складывались в сундуки до лучших времен, когда кто-то сможет прочесть и рассказать, что это значит.
И снова вернемся к ранее сказанному - в 1930 году всего ДВА процента грамотных, и то не на своем языке, а на своем вообще нет. И снова напомним про кочевую жизнь большей части народа. Даже звуковые фильмы только-только появились в СССР. Вот и попробуйте агитировать за кызыльскую власть. Впрочем, читатель уже видел, как сплошь грамотные казаки вскочили и побежали, услышав явно лживые рассказы о китайцах и французах.
И хорошо образованные Кузмин и Войтинский тоже проглотили чушь под названием «глубокое место между Питером и Кронштадтом» и не поморщились.
Но… «нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять трудящиеся, большевики. Не такие крепости мы брали в своей борьбе с буржуазией».
Как оказалось, таки можно.
Отвлекшись от проблем грамотности, нужно вернуться к проблемам военным, которые могли возникнуть в подобных условиях. Есть неграмотное население, привыкшее слепо верить аристократии и духовенству. Есть аристократия и духовенство, весьма недружелюбно относящееся к попыткам ограничить свое влияние. И есть объективная необходимость его ограничить. Например, когда на менее чем 70 тысяч населения и так уже есть 22 монастыря, а строятся еще четыре.
Есть зарубежные центры влияния, в том числе и множество бежавших за границу бывших белых, которые на новом месте не очень хорошо устроились. А на территории соседнего Китая есть своя «замятня» и свои войны. Например, китайский генерал Ма Чжаньшань был прижат к советской границе врагами и пересек ее, уйдя на советскую территорию с двумя тысячами солдат. Такая же армия на территории Танну-Тувы или Монголии стала бы куда опаснее, чем в Забайкалье. С учетом того, что Ма Чжаньшань был китайским мусульманином, визит его армии на чужую территорию мог стать катализатором религиозной войны. Для носителя же родового самосознания (то бишь большинства жителей) мировосприятие таково, что обиды его роду, совершенные когда-то, даже при подавлении Хемчикского восстания 1870-х годов - это не седая древность, это то, что вполне актуально. А таких клубков противоречий в Туве и Монголии было много.
И для ликвидации возможных проблем требовались специфические люди. Например, Виталий Примаков, Петр Щетинкин, Тарас Юшкевич. «Люди длиной воли», способные на очень нестандартные решения в очень нестандартных ситуациях и при нехватке сил.
В Туве же вооруженные силы были очень немногочисленны, поэтому на подавление Хемчикского восстания 1924 года пришлось собирать добровольцев, поскольку условные вооруженные силы тогда насчитывали около 25 человек. После этого началось формирование армии Тувы, сначала из кавалерийского эскадрона, потом он был развернут в дивизион, то есть два сабельных эскадрона, а в 1932 году - уже кавполк из пяти эскадронов. Впрочем, даже в июне 1941 года в ТНРА числилось около пятисот человек.
В 1930 году произошло новое Хемчикское восстание. А немного позже, но в том же году, начались волнения среди русского населения.
И повстанцы-араты говорили, что, «агитация повстанцев среди населения сводилась к тому, что Панчен-лама с миллионным войском занял Улан-Батор, а МНРП уже разбита (похожие слухи, не имеющие под собой никакого основания, распространялись во время подготовки и проведения восстания и в Западной Монголии). Революционная партия существует лишь в Кызыле, ее можно быстро ликвидировать. Повстанцы утверждали, что не только они подняли восстание, что они объединились с Монголией и Тибетом. По их словам, под конфискацию попадут все хозяйства - и бедняцкие, и зажиточные.
Конфискованное имущество предназначается для обеспечения голодных русских, которые живут в городе. Цель конфискации - разорить тувинское население. Лучше свое имущество и скот раздать аратам, чем кормить голодных русских. Якобы некоторые богачи уже начали раздавать беднякам шубы и скот[1 - РГАСПИ. Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 41, л. 11.]. Мятежники подчеркивали: в Туве хотят ликвидировать религию и насадить животную мораль. Лишенные избирательных прав будут убиты или высланы за границу. Всех участников Хемчикского восстания 1924 года и лиц, причастных к нему, а также всех шаманов и лам ждет неминуемая смерть».
Восстание 1930 года длилось с марта по май и было подавлено. Общее число восставших составило до 270 человек, то есть по численности сопоставимо с вооруженными силами Тувы.
Вдохновителей восстания якобы не нашли. Хотя параллель между лозунгами восстаний 1930 и 1924 годов вполне существует. Хотя есть и добавление про армию Панчен-ламы. Подобное бросилось в глаза не только читателю, но и местным силам. Был арестован тот самый Буян-Бадырги, которому и было поставлено в вину то, что и в 1924 году потворствовал и сотрудничал с повстанцами, и сейчас…
Теперь читатель может проделать мысленный эксперимент и вспомнить про события с отрядом Подтелкова. То есть разгорается восстание под влиянием провокационных слухов, что-де власть собирается совершить нечто совершенно гнусное и надо браться за оружие, чтобы гнусность не реализовалась. Для красоты слухи приправляются легкой примесью чего-то реального, но можно и совсем без реализма, как с китайцами и французами у Подтелкова или с Панчен-ламой и миллионной армией его.
Внезапно оказывается, что та самая антисоветская агитация и пропаганда (статья 58 - 10) - это не невинное словоблудие, а деяние с последствиями, исчисляемое в сотни и тысячи жертв. Пример с не менее, чем сотней жертв - это то самое уничтожение отряда Подтелкова и Кривошлыкова - 87 жертв сразу, и кто знает, сколько потом, как из-за восстания, так и позднее, в порядке статьи 58 - 13 и аналогичных решений. Пример тысяч - ниже будет рассказано про Хубсугульское восстание 1932 года, где число погибших определено как восемь-десять тысяч.
Прошло два года и вспыхнуло новое восстание (оно же Тере-Хольское). Началось оно весною 1932 года, причем к восстанию примкнули и люди из Монголии (а там в этом году развернулось свое восстание, названное Хубсугульским).
Но 7 июля 1932 года тувинское правительство отправило в Кунгуртуг кавалерийский эскадрон, к которому присоединилось свыше ста добровольцев. После боя с правительственными войсками в Сайгале повстанцы раскололись на две группы. Одна из них двинулась в сторону Тере-Холя, другая - в глубь Сайгала. Правительственные войска тоже разделились на два отряда для преследования бунтовщиков. В скором времени терехольский отряд нанес удар по преследуемым мятежникам. На поле битвы остались 78 погибших повстанцев, два пулемета, свыше ста винчестеров и кремневые ружья. Остальные повстанцы отступили на территорию Монголии[2 - История Тувы, 2007:194.]. К августу восстание считалось подавленным.
Аналогичные процессы протекали в Монголии, где в 1930 году произошло несколько восстаний лам монастырей, когда ламы захватывали местные администрации. Первые восстания были подавлены с минимальными потерями в рядах военных, что укрепило уверенность монгольского руководства в том, что надо продолжать ту же политику.
Но в 1932 году развилось более мощное Хубсугульское восстание, длившееся с апреля по октябрь - ноябрь 1932 года. Снова его в военном отношении возглавил выходец из духовенства, и восставшие надеялись на помощь Панчен-ламы. Возможно, сам Панчен-лама был ни сном ни духом о происходящем, но его ждали, и ради его прихода и посрамления врагов религии вполне реально вырывались сердца у живых людей. В восстании участвовали тысячи людей, хотя и плохо вооруженных. Армия Монголии состояла из нескольких кавалерийских дивизий, горной бригады, были даже самолеты и танкетки. Но… Не всегда было можно надеяться на то, что цирики и даже члены партии выполнят приказы и не перейдут на сторону врага.
Примеров перехода хватало.
Одним из действенных средств оказались действия кавалерийского отряда Юшкевича, ушедшего в пустыню и степь и рейдировавшего там. Поэтому ушедшие туда восставшие, отбитые от ключевых пунктов и рассчитывающие на отдых, пополнение новыми энтузиастами, внезапно были атакованы в самый неподходящий момент. Снабжения отряд получать не мог, с трудом его находили самолеты и сбрасывали вымпелы с информацией об обстановке. Еду и воду явно добывали сами. Поскольку пополнять запас патронов было затруднительно, возможно, отряд работал холодным оружием, лишь иногда используя пулеметы для того, чтобы противник смешался и дрогнул. А дальше в ход шло другое оружие, не требующее подвоза патронов.
Отряды восставших были разбиты, а вожаки восстания схвачены.
Еще совсем неподалеку от Тувы происходили события в Восточном Туркестане или Синцзяне. В регионе жило много населения, исповедующего ислам, и зачастую радикального толка. Туда же бежали многие басмачи из Средней Азии, а еще ранее разбитые белые части. Китайское руководство… Ну что говорить о нем, в столь дальнем углу Китая? Эти слова о нем печатать нельзя. И Китай - это поле борьбы тех самых «китайских милитаристов», то бишь местных воротил, которые сегодня поддерживают одного, а завтра другого, и один «милитарист» может воевать с другим, но при этом оба подчиняются одному и тому же Чан Кайши. Поскольку китайские войска не справлялись, а чаще бегали от местных мусульман, возникала угроза образования по соседству с СССР исламистского государства, которое и понесет знамя пророка через советскую границу, подымать на джихад уже советских мусульман. Как ни плохо относились к Чан Кайши в СССР, но было принято решение помочь его власти против мусульманских мятежников. В качестве первого жеста туда были переброшены войска того самого генерала Ма, что был выбит в советское Забайкалье (этих Ма в Восточном
Туркестане было много, можно и запутаться, какой это Ма и против кого он сегодня). Но этого не хватало. И тогда игра пошла поинтереснее - два советских полка ОГПУ, усиленные бронетехникой и авиацией перешли границу. При этом у них было официальное приглашение от китайского губернатора помочь в борьбе с мятежом и договор об этом. Им в помощь на советские деньги были вооружены и оснащены еще несколько полков из бывших белых. И полки ОГПУ, и новонабранные полки официально числились БЕЛОГВАРДЕЙЦАМИ и носили погоны, называли себя Алтайской Добровольческой Армией, даже обращались к командирам «ваше благородие», а не «товарищ». Командовал армией бывший белый полковник Паппенгут, пока не решил заниматься свержением местных властей без команды от нанимателей. А Паппенгутом командовал товарищ Фриновский из ОГПУ. Бывшим белым была даже обещана полная амнистия, если они потом вернутся в СССР. Взамен требовалось бить мятежников в хвост и в гриву, и дополнительной мотивации алтайцы не требовали. Регулярные и стойкие полки разбили повстанцев, а с неба на них сыпались бомбы с самолетов без опознавательных знаков.
Одним из пилотов был будущий командарм Полынин.
Полет самолетов на малой высоте, рев их моторов, стрельба и бомбометание заставляли конницу рассеиваться даже в случае холостой стрельбы, что было видно даже на учениях. С декабря 1933 по февраль 1934 года мятеж был подавлен. «Кто убит - убит, кто бежал - бежал». Советская часть Алтайской армии начала выводиться обратно.
Это была не последняя спецоперация в Восточном Туркестане, там работал советский авиационный завод по сборке самолетов И-16 и их учебного варианта.
И после 1945 года там много чего происходило.
Вот сообщение в Москву.
«Совершенно секретно
Из Алма-Ата
ТЕЛЕГРАММА
Москва, НКВД СССР, товарищу
Берия Л. П.
1. По донесению прапорщика ЗАТОЛОКИНА, возглавляющего группу повстанцев, ранее высланную в район МАНАС для диверсий, его группа объединилась с восставшими казахами и 28 июня с. г. в районе 16 км севернее перевала Дану (60 км юго-западнее МАНАС) имела бой с Манасским кавполком китайцев численностью 500 сабель, преследовавшим восставших казахов.
В результате суточного боя китайцы были отброшены в долину Путмангу (25 км южнее Манас), где перешли к обороне. Повстанцы дальнейшее преследование китайцев прекратили.
На помощь манасским повстанцам высылаю 3-й Камский дивизион численностью 350 человек. Руководство действиями повстанцев в районе Манаса возложено на ФИРСОВА, высланного «МАКСОМ» на УРУМЧИ. ФИРСОВУ придается радиостанция.
2. По сообщению отряда повстанцев Тарбагатайского округа, действующего в районе хребта БЕРЛЫК, что 60 км южнее ДОРБУЛЬДЖИН, колонна китайцев неустановленной численности двигается на юг. Движение отмечено в районе хребта БЕРЛЫК. Предполагаю намерение китайцев занять ДЖУНГАРСКИЕ ВОРОТА и выйти на ДЖИМПАНЬ.
С целью предупреждения наступления китайцев на Тарбагатайский округ, выдвигаю 3-й Кансайский полк и 1-й Монгольский кавдивизион общей численностью 1800 человек.
Руководство операцией возложено на «МАКСИМА».
Для усиления обороны на перевале АЧАЛЫ выдвинут 1-й кавполк бригады «БУЙГА» с задачей нанести удар во фланг китайцам в случае их наступления. Очевидно наступление китайцев из Тарбагатайского округа будет иметь взаимодействие с наступлением со стороны ДЗИНЬКО, где к этому ведется подготовка.
Начальником боевого участка в районе ДЗИНЬКО назначен БУЙГА.
№ 215 ЕГНАРОВ
№ 849/б от 17.7.45
Разослано: тов. СТАЛИНУ; тов. МОЛОТОВУ (в Берлин)».
Или вот:
«Совершенно секретно
Москва, НКВД - товарищу Берия Л. П.
3.7. с. г. в Кульдже имел встречу с САДЫКОМ. Последний явился ко мне с настоятельной просьбой начать активные действия против китайцев, направив основные силы на Синьцзян.
САДЫК заявил, что политическая обстановка на юге накалилась до предела. Население ожидает помощи от Восточно-Туркестанской Республики и если не воспользоваться немедленно этим обстоятельством, напряжение в настроении населения испортится и после трудно будет исправить, в этом он убежден. Положение мусульман на протяжении всей тридцатилетней борьбы он хорошо изучил.
На мое замечание, что на юге в направлении Ташкургана-Яркенды в ближайшие дни будет действовать отряд КОНАКБАЕВА, САДЫК ответил, что основную роль в освобождении юга играет Кашгар и что без пребывания САДЫКА» успех будет сомнительным. Он должен быть обязательно на юге. При этом САДЫК подчеркнул, что в Кашгаре находится очень хитрый английский консул, который будет мешать восстанию, а его, САДЫКА, присутствие позволит влиять на авторитетов для успеха дела освобождения от китайцев.
При моей попытке убедить САДЫКА в преждевременности инициировать начало операции из-за недостаточных сил и вооружения в связи с необходимостью в первую очередь обеспечить оборону Кульджинского округа и подготовить людскую базу в тылу китайцев, САДЫК ответил, что для освобождения Кашгара ему достаточно иметь бригаду БУЙГА. В успехе с этими силами ручается.
Наконец убежденный доводами обстановки САДЫК остался крайне неудовлетворенным затяжкой более активных действий против китайцев. «САДЫК» заявил о необходимости выйти против китайцев, заметил, что стремление начать активные действия диктуется не только до предела накалившимся желанием мусульман освободиться от власти китайцев, но и начавшимися разговорами среди населения Кульджи, что они продались большевикам и защита интересов мусульман в освобождении от власти китайцев сейчас отошла на задний план.
Вашу директиву получил 3 июля с. г., приступил к ее выполнению. Для создания более прочной обороны округа:
В районе Юн-Джихо-Татианцы выдвигается Второй Кульджинский полк, для этого придал ему Пятый Монгольский кавдивизион. Общая численность 1700 человек.
Во втором эшелоне в районе Сантай - перевал Толки находится 3-й Кансайский полк численностью 1500 человек. Оборона Джимпань возложена на Первый Монгольский кавдивизион численностью 350 человек. В качестве резерва выдвинут в Ляоцаогоу Первый Сундуйский полк численностью 1350 человек, который в силу слабой вооруженности довооружается из имеющихся запасов.
В качестве резерва в направление Дзиньхо-Щихо выдвинут в район перевала Ачалау один полк кавбригады БУЙГА.
В положении остальных частей изменений не вношу.
Заново произвожу строительство оборонительных рубежей ввиду их неудовлетворительного состояния.
Продолжаю доукомплектовывать и обучать сформированные части. В настоящее время общая численность войск доведена до 11 800 человек, сведенных в одну кавбригаду, один отдельный кавполк, 5 отдельных стрелковых полков, 6 отдельных кавдивизионов, 1 артиллерийско-минометный дивизион, 1 отдельный пулеметный дивизион.
Войска имеют на вооружении: минометов 7; противотанковых ружей 17; пулеметов 225; винтовок 5430; автоматов 348…
При проверке боевого состояния показали себя обученными, со здоровым морально-политическим состоянием и готовностью к боевым действиям.
Формируются пять отрядов общей численностью 150 человек, прошедших подготовку для действий в тылу китайцев. Отряды будут действовать на дороге Шило-Дирбульджин и в районе Маиж и Ак-Су. Указанные мероприятия проводятся при непосредственном участии САДЫКА.
Использование отряда КОНАКБАЕВА полагаю провести в направлении Ташкургана-Яркенды, перебросив его в Таштамыш и далее через перевал Шанды в Синьцзян. Для руководства действиями отряда создать Оперативную группу во главе с ПРОКОПЮКОМ, база которой будет в Таштамыше. Использовать отряд возможно немедленно по прибытии в Таштамыш, ввиду наличия ранее заложенных в Мургабе и Оше баз вооружения. Для приема отряда КОНАКБАЕВА выехал ПРОКОПЮК.
Отряд ДЮСНБЕКОВА перебросить в Кульджу для формирования на базе Казахского полка, с целью его последующего использования в Тарбагатайском округе. Состав полка подготовлен.
Сложившаяся обстановка в Кульдже, восстание казахов в районе Манас, активная подготовка китайцев к ликвидации национально-освободительного движения мусульман, крайняя необходимость ускорить обеспечение руководства действиями казахов ГЕРОЯ в Алтайском округе заставляют просить Вашего разрешения принять меры для немедленных действий более крупными силами с целью освобождения Тарбагатайского округа. Выход в Тарбагатайский округ только одного полка повстанцев позволит, во взаимодействии с восставшими казахами в Манасском уезде, перерезать сообщение Урумчи с Дзиньхо и Чугучаком, ликвидировать гарнизон в Чугучаке и Дирбульджине и соединиться с казахами ГЕРОЯ.
Такое положение несомненно сорвет предполагаемое наступление китайцев на Кульжу и укрепит положение и авторитет Восточно-Туркестанской республики.
Прошу Ваших указаний
№ 0202 ЕГНАРОВ».
Помянутые в документах китайцы - это силы Чан Кайши.
Восточно-Туркестанская Республика образовалась в конце 1944 года.
Николай Семенович, конечно, этого уже не увидел.
* * *
Что касается Николая Семеновича, то жизнь и борьба в таких условиях - это было вполне по нему. Он однозначно жил в Туве с 1930 по 1933 год, периодически пробалтывался про свое присутствие не только в Туве, про то, что за свои зарубежные приключения удостоен ордена Красного Знамени, овладел монгольским языком, а бывшая жена утверждала, что в Туве он продал «налево» винтовки местным жителям, не менее шести штук. С учетом того, что на период 1930 - 1932 года приходится два восстания в Туве, продажа винтовок местным жителям - о-о-очень кстати.
Автор предполагает, что он не только торговал казенными винтовками, но уточнить, что он делал - пока нет возможности. Тем более что участники Алтайской армии со стороны СССР давали подписку о неразглашении на 50 лет.
Вернувшись с Востока, наш герой был отправлен на Курсы усовершенствования командного состава при Академии механизации и моторизации. Закончив их, был отправлен в 25-ю стрелковую дивизию помощником командира разведдивизиона. А с введением в Красной Армии персональных воинских званий стал капитаном. В его следственном деле утверждается, что при мобилизационном развертывании на базе его разведдивизиона должен формироваться разведдивизион для очередной дивизии, и командиром его должен стать капитан Свиридов. Возможно, с повышением в звании.
Направление его на курсы при ВАММ обусловлено насыщением армии бронетанковой техникой, как специальными механизированными и танковыми частями (эти названия периодически менялись), так и усилением танками и бронеавтомобилями стрелковых и кавалерийских соединений.
В конце 1930-х годов стрелковая дивизия могла иметь отдельный танковый батальон и бронетехнику в разведывательном батальоне.
И будущих танкистов готовили из конников, исходя из соображений, что служба в высокоподвижных частях, какими являются мехчасти, наиболее сходна со службой в кавалерии. Конечно, кавалеристов для этой цели потом стало не хватать, и танкистами становились командиры из пехоты и артиллерии.
Вообще, если оценить карьерные рост и перспективы капитана Свиридова, то можно назвать их медленными, но верными. Да, сейчас они были не столь велики, особенно в сравнении с некоторыми выдвиженцами, но росту по службе мешало то, что рост самой РККА был в тот момент неравномерный, и наряду с бурно растущими и развивающимися мехчастями существовали и стрелковые дивизии территориального штата в «тыловых» военных округах. Но через несколько лет территориальные СД перевели на иные штаты, а в 1939 году началось развертывание дивизий «тройчаток». То есть на базе существующей дивизии разворачивались новые дивизии. В августе - сентябре 1939-го на базе 25-й СД развернуты еще 116, 135, 147-я стрелковые дивизии, и расти было куда, но при определенных условиях.
Пока же товарищ Свиридов оказался на службе не на Дальнем Востоке, где случалось, что полк совершал марш по диким местам, а в конце его получал приказ: стройте береговую оборону и себе казармы вот здесь. В месте не менее диком и необжитом, чем предыдущий маршрут. В Полтаве с этим было куда лучше. Можно было немного отдохнуть от тувинской жизни и тягот учебы.
В городе Полтаве его жена Мария была осуждена на 2 года лишения свободы по статье 147 УК УССР. Николай Семенович женился на другой, Александре Романовой, и воспитывал ее дочь Аиду от предыдущего брака. Оформлялись ли оба брака официально или были фактическими - осталось не проясненным.
По службе его характеризовали так:
«…за время пребывания помощником командира разведывательного батальона… Свиридов показал себя как слабо подготовленный для этой должности…
Тактику разведывательной службы знал слабо. Организовать и методически правильно провести занятие с подчиненными без соответствующего инструктажа не мог.
В стрелковом и специально техническом деле… разбирается слабо.
Строевик и физкультурник плохой.
Над повышением своих знаний работает слабо.
Среди подчиненных и в особенности среди среднего командного состава авторитетом не пользовался.
В работе ленив, к подчиненным относился во время… (неразборчиво).
Любил много говорить, но мало делать (выражение исправлено от руки в машинописном тексте).
Как командир для РККА ценности не представлял. Дважды аттестовывался на увольнение из РККА… как пустой на деле человек.
В 1937 году Свиридов исключен из рядов ВКП(б) за службу в карательных отрядах белой армии».
Нельзя, конечно, исключить, что характеристика составлена уже после ареста и ему приписаны дополнительные грехи, но вряд ли существовала принципиальная нужда писать, что он плохой строевик и физкультурник вопреки реальности. Для обвинений в службе в карательных отрядах и антисоветской агитации уровень строевой подготовки героя не принципиален.
У Николая Семеновича ухудшилось здоровье, ибо в анкете арестованного указано, что у него снижение слуха и зрения на 50 процентов, ревматизм, геморрой, катар желудка (в скобках написано «миокардит»). Кто так героически смешал заболевания сердца и желудка - сам герой или некий помощник оперативного уполномоченного (фамилия ушла под прошивку) - тоже неизвестно.
Вообще, восстановление истины по старым документам - это еще то занятие.
В ряде показаний указывается, что Свиридов активно исправлял свое жизнеописание, и он даже признает, что ему в 1921 году некий делопроизводитель Романенко вписал, что он с 1918 года служит в РККА, а служба в белой армии не упомянута, в чем Свиридов признавался, что знал про это, но якобы обнаружил спустя несколько лет и не придал этому значения. Есть второе указание, что он при помощи матери получил некоторые поддельные справки, возможно, об имущественном положении семьи ранее.
Есть и более интересные показания, что он и с врангелевцами не воевал, и с махновцами тоже. Но автор показаний не знает, как это Свиридов ухитрился получить награды за это. И автор книги тоже не знает.
И загадок было еще много. Например, Свиридов указывал, что с командиром дивизии Зюком он встречался только два раза, когда решался вопрос об его исключении из партии и возможном увольнении из армии. Такие показания он давал в 1937 году на следствии и суде военного трибунала. Поскольку к тому времени Зюк был арестован, как враг народа, то, независимо от фактического положения дел, такая версия устраивала Свиридова, чтобы не оказаться сообщником своего комдива-заговорщика. Поскольку его неоднократно спрашивали о контактах с Зюком, то лучше было рассказать, что Зюк его крыл матом, а Свиридов того спрашивал, как быть с поездкой на курорт, которая планировалась.
Но существуют и показания, подшитые к делу, что Зюк и Свиридов встречались и в другой обстановке, причем ругались, и капитан Свиридов матерно ругал своего начальника. Правда, автор показаний этого лично не видел, а сообщил с чужих слов. Есть и другие показания, что Свиридов хвастался поддержкой Зюка. Вот и попробуй понять, кто здесь врет.
Еще можно добавить, что в 1936 году Свиридов посетил свою родину, где не бывал уже много лет, и там его заметили. Возможно, он туда поехал вместо поездки на курорт. Для чего это ему был нужно? Для разведки, что еще может всплыть опасного из прошлого. Кто из свидетелей молодецких подвигов жив, а кто нет. И другая информация может пригодиться, что некто из возможных свидетелей его подвигов был посажен в Соловецкий лагерь за борьбу с коллективизацией. Тогда Николай Семенович может заявлять, что свидетель и в 1918 году был против Советской власти, и в 1930-м, и вот сейчас пытается его оболгать. Судя по показаниям, он там много хвастался, но на безопасную для себя тему, а попытки спровоцировать его на рассказ об опасных деталях прошлого он благополучно обошел.
Итогом полтавского периода его жизни на начало 1937 года можно счесть то, что он многократно показал себя склонным к опасному для себя трепанию языком, разоблачен как сильно приукрасивший свое прошлое (а оттого подозрительный в том, что известно еще далеко не все о его прошлом), и не сильно популярен среди среднего командного состава дивизиона. О последнем прямо сказано в характеристике, а также имеется много желающих рассказать плохое о нем и следствию, и трибуналу. Есть также не очень явное, но указание, что за Свиридовым установлен негласный надзор НКВД. Сообщившая об этом дама могла путаться в терминах, и, возможно, это называлось как-то не так.
И «легион бед» еще скрывался за горизонтом.
Глава шестая. Легион бед на пороге
А материалы множились.
В декабре 1936 года получены данные из колонии, где содержалась прежняя жена Мария Трофимовна, и она рассказала о том, что ее муж служил в белых и, будучи в Туве, продавал по 125 рублей казенные винтовки. В феврале 1937 года гражданка Афанасьева сообщает о «художественных словах» Свиридова, и о том, что он под наблюдением.
Товарищ Анисимов рассказал про январь 1937 года, когда Николай Семенович продолжал говорить, что в стране социализм еще не построен и, пока где-то в капиталистической стране не случится революции, то до того его не будет.
И снова отличился в Кобеляках, разгласив секретные сведения, что по планам мобразвертывания будет развернут второй разведбатальон, командиром которого будет Свиридов, начальником штаба - Анисимов, а присутствующие там командиры запаса будут служить в том батальоне. И прямо сказано про «длинный язык» Свиридова.
Немного позднее Николай Семенович признался в том, что сказал про то, что будет развернут второй разведбатальон, командиром которого будет сам Свиридов, но это якобы все, что он сказал.
8 июля 1937 года Николай Семенович был арестован. Относительно даты тоже есть вопросы, но следственное дело заведено именно с этого числа.
Об обстоятельствах ареста его будущий следователь Гравель в следующем году сообщил:
«Не помню, но, кажется, в мае 1937 года мною, Машошиным и Марченко был арестован бывший помощник начальника разведдивизиона 25-й дивизии Свиридов.
При производстве ареста Свиридов оказывал сопротивление, но его жена оказала на него влияние, и он подчинился».
В следственной тюрьме заполнили анкету арестованного и все прочие бумаги, а вскоре он оказался на допросе.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
1937 года июля 8 дня я, полковой оперуполномоченный 5-го отдела Полтавского городского отдела НКВД и ОО 25-й СД сержант госбезопасности Гравель, сего числа допросил в качестве обвиняемого Свиридова Николая Семеновича, заявившего о себе такие данные:
Свиридов Николай Семенович 1895 года рождения, уроженец хутора Евлантьево Боковского района Донской обл., женат, гражданства СССР, по национальности русский, с низшим образованием. Беспартийный, под судом и следствием не состоял, бывший помкомвзвода дивизиона, со званием капитана, ныне демобилизован, нигде не работает, находится на пенсии, награжден орденом Красного Знамени, проживает в г. Полтаве, улица Сенная, 20.
Итак:
- В каком году вы служили в армии белых?
- С июня по сентябрь 1918 года и с марта по декабрь 1919 года.
- Почему был перерыв с октября 1918 года по март 1919 года?
- Был ранен в руку.
- В бою с кем вы были ранены?
- В бою с красными в районе слободы Мачеха Саратовской губернии.
- В какой части белых вы служили?
- В 33-м казачьем полку.
- Кто вместе с вами служил из ваших родственников в белых?
- Служил мой брат Яков в 33-м полку, он был убит в бою с красными в 1918 году.
- Кто из ваших односельчан служил вместе с вами в белых?
- Евлантьев Иван Леонтьевич, братья Гавриловы Петр и Иван Васильевичи, Евлантьев Панкрат Ефимович, Сигнат (так!) Зотович Быков, братья Кошелевы Егор и Федор, Соловьев Иван Михайлович, Гордеев Степан, Свиридов Вениамин Кузьмич.
- Где эти лица находятся в данное время?
- Соловьев, Гордеев, Гаврилов Иван, Евлантьев Панкрат проживают в хуторе Евлантьеве. Остальные высланы в 1933 году за саботаж на Север. Кто из них жив в настоящее время - не знаю.
- Кто руководил тем белоотрядом, в котором вы служили?
- Полковник Попов с хутора Попов, адъютант Сенин - есаул, это был полк.
- Когда вы вступили в партию?
- В 1920 году.
- Вступая в партию ВКП(б), вы скрыли свою службу у белых?
- Вступая в партию, я этого не скрывал.
- Будучи в Красной Армии, вы скрывали свою службу у белых, вы подтверждаете это?
- Да, подтверждаю. Я в Красной Армии с 1920 года, но в послужных списках мне было отмечено делопроизводителем 38-го кавполка 7-й Самарской кавалерийской дивизии Романенко, что я служу с 1918 года. Мне это впоследствии стало известно действительное положение со временем, я умолчал об этом.
- С какой целью вы скрыли службу у белых в послужном списке?
- Я не придал этому серьезного внимания.
Подпись Свиридова.
Отметка о верности копии.
Под рукописным протоколом типовая запись о том, что он прочитан и т. д.
ОТ АВТОРА
Протокол допроса существует в виде рукописного варианта и машинописной копии. Так вот, Гравель от руки правильно написал «помразведдивизиона», а машинист(ка) нафантазировал(а) в виде «помкомвзвода разведдивизиона».
Но товарищ Гравель тоже накрутил.
Хутор вообще-то называется Евлантьев, а не Евлантьево.
«Низшее образование» - если вспомнить, что Свиридов учился в ЦПШ и три месяца у того казака, то у него действительно низшее образование. Но Свиридов потом учился в Симферопольском училище, да еще в мирное время, а не получил его сокращенный курс военной поры. Так что правильно - среднее.
Свиридов не беспартийный, а ИСКЛЮЧЕННЫЙ из рядов ВКП(б).
Для дела это имеет значение.
И выявилось важное - между январем-февралем и июлем Николая Семеновича из армии уволили. Но он пока живет в ведомственной квартире.
Ниже будет написано, что он попытался сделать.
Часть его сначала называлась разведдивизионом, потом разведбатальоном. Поэтому оба термина здесь равнозначны.
* * *
Следующий протокол допроса.
Сверху надпись: Дополнительно.
Шапка написана близко к предыдущему протоколу, только указано, что составлен он 11 июля 1937 года.
- Следствию известно, что вы, находясь в белоотряде Попова, принимали участие в расстрелах красногвардейцев и красноармейцев и требует по этому вопросу ваших откровенных показаний.
- За время моего пребывания в рядах белых под командованием полковника Попова я участия в расстрелах не принимал, но участвовал в боях, имевших место между белыми и красными.
- В силу каких обстоятельств во время службы у белых вы имели кличку Колька-кадет?
- В 1915 году, вернувшись из шахты в свою станицу хорошо одетым, выделявшимся по костюму среди своих сограждан-станичников, я получил от своих земляков кличку Колька-кадет. Эта кличка употреблялась всеми в разговоре обо мне в течение долгого времени, вплоть до моего выезда (последнее слово недостаточно понятно).
- При каких обстоятельствах вы поступили на службу в Красную Армию?
- Во время отступления белых в 1919 году перешел в одну из наступающих красных частей в 96-м кубанском полку, на службе в этом полку.
- Сколько раз вы вызывались комдивом Зюком и при каких обстоятельствах?
- Зюк меня не вызывал, но я один раз был у Зюка при следующих обстоятельствах. Когда поднялся вопрос о службе в белых, я подал об этом заявление на имя начподива Гусева с описанием всех обстоятельств. Поэтому меня вызвал заявление <….> и моей бывшей жены. Гусев доложил, что я ранее служил у белых.
Зюк ругал меня матерщиной, но ни о чем не спрашивал, и, когда ему доложил, что должен ехать на курорт, он ответил: «Черт с ним, пускай едет». Больше по этому вопросу я с Зюком не разговаривал.
- К кому вы обращались по поводу вашего увольнения из РККА?
- Я обращался к зам начальника управления кадрами Хорошилову в Москве, который мне сказал, что я могу обратиться к командующему округом, который, если сочтет нужным оставить, оставит, это его дело.
До этого я еще в 1936 году в мае месяце подавал заявление о переводе меня из разведдивизиона или уволить. По этому поводу меня и вызвали. Со мной беседовал Хорошилов, который объявил, что я увольняюсь из РККА.
Потом меня вызвали вторично, я опять беседовал с Хорошиловым, который сказал, что он возмущен тем, что я орденоносец, который оказался служившим у белых, и что сейчас идет подбор командиров в РККА и я не могу оставаться в рядах Красной Армии.
- Кто давал распоряжение о вашем вызове в Москву?
- Кто давал это распоряжение в Москве, я не знал, не видел также, кто подписал телеграмму.
- С Фельдманом в Москве вы говорили во время вашего пребывания в Москве?
- Нет, не говорил. Знаю, что ему обо мне докладывал полковник Савин.
Протокол мною прочитан и так далее.
Подписи.
ОТ АВТОРА
Николай Семенович попытался восстановиться в армии. Для чего едва не встретился с начальником Управления по начальствующему составу РККА Б. М. Фельдманом. Поскольку Б. М. Фельдман арестован 15 мая 1937 года, а еще раньше он переведен в МВО, что ограничивает время увольнения периодом февраль-апрель 1937 года.
И хорошо, что не встретился, ему еще обвинения в участии в военно-троцкистском заговоре не хватало.
Но в РККА его не восстановили.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА ОТ 22 ИЮЛЯ 1937 ГОДА
1937 года июля 22 дня, я сотрудник ОО УГБ 25 с. д. Беспалов допросил в качестве обвиняемого:
Свиридова Николая Семеновича, 1895 года рождения, уроженца хутора Евлантьево, Боковского района Донской области, русский, гражданство СССР, из семьи крестьянина-середняка, образование общее-низшее, специальное-среднее, с 1920 по 1936 год член ВКП(б), затем из партии исключен.
- Кто из ваших родственников служил у белых, в каких должностях и где они сейчас?
- Мой родной брат Свиридов служил в белой армии, чин он имел младший урядник, были мы с ним в одном 33-м казачьем полку у Попова. Убили его в сентябре 1918 года красные войска.
Двоюродный дядя мой Кострыкин Иван Никифорович служил также в 33-м казачьем полку, в каковом он командовал сотней, чин имел сотника.
Вместе с белыми он отступил за границу, вернулся оттуда в 1922 или 1923 году, затем в 1933 году за саботаж был выслан на Север.
Об этом мне рассказывали жители хутора Евлантьев.
- На какие операции вы с белыми выезжали.
- Выступал я под командой полковника Попова в первый раз весной 1918 года, против отряда красногвардейцев Подтелкова и Кривошлыкова, до этого под командой того же полковника Попова мы выезжали на подавление восстания иногородних в селе Чистяково, восставших против местных богачей.
В отряде Попова я все время был рядовым казаком.
- Расскажите, как вы попали в отряд Попова.
- По селу пошел слух, что неподалеку проходит восстание против казаков. Нам объявили, чтобы поехали в станицу Боковскую с оружием.
Приехав туда, мы были назначены в 3-ю сотню, и наш полк назвали 33-м казачьим.
- Следствию известно, что в 1936 году, проводя занятия с переменниками, вы отрицали возможность построения социализма в нашей стране. Расскажите, как это было.
- Мне переменники в Кобелякском районе задали вопрос о построении коммунизма в нашей стране. В какой форме мне задали вопрос, не помню.
Ответил я на него так: прежде чем строить коммунизм, нужно построить социализм. Было это в г. Кобеляках в Красных Казармах в 1936 году (слово Кобеляки в тексте исправлено).
Протокол с моих слов записан верно, мне прочитан, в чем и расписываюсь. Свиридов.
Допросил сотрудник ОО Беспалов.
ПРОТОКОЛ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ДОПРОСА ОБВИНЯЕМОГО СВИРИДОВА НИКОЛАЯ СЕМЕНОВИЧА ОТ 14 АВГУСТА 1937 ГОДА.
- Следствию известно, что вы проводили контрреволюционную работу по заданию бывшего комдива Зюка, что требует от вас признательных показаний.
- Контрреволюционную работу я не проводил нигде, никогда и ни с кем. И с Зюком связи не держал. Был я у Зюка в кабинете один раз потому, что меня привел туда начальник политотдела Гусев и доложил о том, что я служил в белой армии.
Зюк спросил меня, почему я это скрывал. После чего я с Гусевым ушел. Больше я у Зюка не был и заданий от него не получал никогда.
- При каких обстоятельствах вы встретились с Зюком и характер этих встреч.
- До апреля 1936 года я Зюка никогда не видел. 7 апреля я впервые его увидел в кабинете, куда меня привел Гусев, о чем я показывал выше. Вторая встреча с Зюком у меня была 14 мая 1936 года в кабинете Гусева, которому я сдавал партбилет. В это время вошел Зюк с начштаба и спросил: «Ну что, сознался», после чего сразу же ушел.
Больше я с Зюком никогда и нигде не сталкивался.
- Какие конкретно контрреволюционные задания вы получали от Зюка?
- Заданий от Зюка я никогда не получал.
- Известно, что вы проводили контрреволюционную деятельность в части. Назовите, по чьему заданию вы проводили ее.
- В части, где я служил, а также в других частях контрреволюционную деятельность не проводил.
Записано с моих слов и т. д.
Подписи Свиридова и Беспалова.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ Я. ЕВЛАНТЬЕВА
7 июня 1937 года уже знакомый читателю Яков Евлантьев снова опрашивается представителем Особого Отдела.
И снова сообщает:
«…При переговорах Сенина с Кривошлыковым была достигнута договоренность, что все красногвардейцы будут отпущены по домам, если Подтелков и Кривошлыков сложат оружие.
Я лично при переговорах не присутствовал. Когда приехал на место, застал уже разоруженными красногвардейцев, среди которых были мои хорошие знакомые.
Видя, что среди красногвардейцев никаких французов, немцев и китайцев нет, что арестованы наши казаки, я обратился к своим односельчанам Евлантьеву и Рябухину (оба уже умерли) с предложением уехать домой, что мы и сделали. Следующего дня на хутор Евлантьев вернулись остальные и рассказали, что Подтелков и Кривошлыков повешены, а остальные расстреляны, и что Свиридов Николай Семенович участвовал в расстрелах.
…Известно, что Свиридов Николай взятых в плен красноармейцев в живых не оставлял, если не рубил, то расстреливал.
О Свиридове в нашем хуторе Евлантьеве сохранилась кличка Кадет-палач. Получил он ее от стариков казаков за жестокость, проявляемую к красноармейцам и красногвардейцам, а также к мирным жителям.
Вторично он приезжал к нам в мае месяце 1936 года».
ОТ АВТОРА
То есть в 1937 году товарищ Кугно вновь посетил родину Свиридова и продолжил сбор информации, и весьма успешно.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ Н. ЕВЛАНТЬЕВА
Евлантьев Николай Иванович, 1896 года рождения.
Из кулаков, сейчас лишен избирательных прав, ранее осужден по статье 58 в 1930 году на восемь лет, был в концлагере, отбыл четыре года, досрочно освобожден.
Сейчас пастух коров в том самом колхозе имени Подтелкова и Кривошлыкова.
- Что вам известно о белобандитской деятельности вашего односельчанина Свиридова Николая Семеновича, ныне военнослужащего, в 1918 - 1920 годах?
- В 1918 году Свиридов Николай служил в отряде полковника Сенина и находился под командой своего родного дяди, белого офицера Кострыкина Ивана Никифоровича, расстрелянного за контрреволюционную деятельность в 1932 году. Я тоже служил в белогвардейском отряде полковника Сенина в сотне Кострыкина, и мне известно следующее о Свиридове Николае.
Примерно в конце апреля месяца отряд полковника Сенина в количестве до 2000 человек направлен на ликвидацию красногвардейского отряда Подтелкова и Кривошлыкова. В это время я еще не был в отряде Сенина, но мне известно от других, что он принимал самое активное участие в расстрелах красногвардейцев отряда Кривошлыкова и Подтелкова.
В подавлении восстания крестьян слободы Чистяковской я тоже принимал участие. Мне известно, что Свиридов Николай был в слободе Чистяковской вместе со своим дядей Кострыкиным, причем он был впереди всех. Но точно описать его деятельность в то время не могу - из-за давности времени. Об этом могут подробно рассказать соучастники Свиридова - Евлантьев Яков и Кочетов Федор. Я служил в белой армии до мая вместе со Свиридовым Николаем и Кочетовым Федором Семеновичем, потом заболел и уехал в себе домой на излечение.
Свиридов и Кочетов оставались вместе до окончательной ликвидации белой армии. За все время службы вместе со Свиридовым мне известно следующее: будучи отчаянным рубакой, находился впереди кавалерийской…
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ КОЧЕТОВА
Кочетов Федор Семенович, 1895 года рождения, уроженец хутора Старо-Зенцов станицы Боковской и ныне живущий там же, из казаков-середняков, владевший избой, коровой и свиньей (к какому периоду это относится - не указано, но, скорее всего, к теперешнему), русский, гражданин СССР, женат, состоит в запасе армии второй категории, образование низшее, рядовой член колхоза, судим в 1930 году по статье 58 на 10 лет, содержался на Беломорканале. Социальное прошлое - белоказак (вот так!), беспартийный, в профсоюзе не состоит.
- Что вам известно о белобандитской контрреволюционной деятельности вашего однохуторянина, ныне военнослужащего Свиридова Николая Семеновича, с которым вы служили в белой армии?
- Я был мобилизован в белобандитский отряд полковника Сенина. В нем было много моих односельчан, в том числе и Свиридов Николай Семенович. Отряд полковника Сенина, в том числе и Свиридов Николай Семенович, принимал активное участие в ликвидации отряда Кривошлыкова и Подтелкова. Сотня, в которой находился и я, была направлена в хутор Орлов с целью задержания при встрече с красногвардейским отрядом. Однако нам не пришлось столкнуться с отрядом Кривошлыкова и Подтелкова, так как он был разоружен другой сотней казаков. Припоминаю, что, когда мы пришли на хутор Пономарев, кривошлыковцы и подтелковцы уже были разоружены и посажены в коморы. Наш командир, сотник Попов, как только мы приехали в Пономарев, обратился к полковнику Сенину с вопросом: «Нужна ли его сотня в Пономареве», на что получил ответ: «Без вас справились. Вы можете уезжать на охрану имения Кузнецова». Спустя час мы уехали обратно, что было в хуторе Пономареве, не знаю, за давностью лет не припоминаю.
Когда вернулся весь костяк белоказаков Сенина, мне рассказывали казаки, что весь отряд красногвардейцев по повелению (?) военно-полевого суда расстрелян, а Кривошлыков и Подтелков повешены.
Мне Свиридов Николай в личной со мной беседе хвастался, говоря: «Ну что же, я человек семь сам расстреливал». На что я сказал так: «Дурак! Зачем же ты их расстреливал?»
Он ответил: «Я бы отца не пожалел, если бы он стоял на дороге». На мой вопрос, кто его назначил расстреливать казаков, он ответил: «Никто, я лично сам, добровольно участвовал в расстрелах».
Мне известно, что Свиридов участвовал в подавлении революционного восстания иногородних крестьян слободы Чистяково, но несмотря на мое присутствие, я затрудняюсь сказать что-либо о его деятельности. Сам лично не видел, убивал ли он кого-либо или нет.
В белой армии со Свиридовым служил примерно до 1920 года - весны (исправлено), когда он в моем присутствии раздевал пленных красноармейцев, отбирал у них верхнюю одежду и ценные вещи. Грабил и жителей, отбирал у них одежду и продукты. Но назвать конкретные факты за давностью времени не могу. Помню, когда Свиридов раздевал красноармейцев - помню раза три-четыре. В моем присутствии он никого из пленных красноармейцев не расстреливал. Об этом я также ни от кого не слыхал. Примерно в январе 1920 года я добровольно перешел на сторону Красной Армии и был зачислен в 33-й кавалерийский полк. Свиридов оставался в белой армии до ее ликвидации. С 1920 года я со Свиридовым до настоящего времени не встречался. Слышал, что он, Свиридов, в Красной Армии, что он приезжал на родину. Кого конкретно встречал - не знаю.
Больше по настоящему делу сказать ничего не могу.
Протокол записан с моих слов, мною прочитан и так далее.
ОТ АВТОРА
А вот это совершенно убойный протокол. Вчитаемся: «В белой армии со Свиридовым служил примерно до 1920 года - весны, когда он в моем присутствии раздевал пленных красноармейцев, отбирал у них верхнюю одежду и ценные вещи. Грабил и жителей, отбирал у них одежду и продукты. Но назвать конкретные факты за давностью времени не могу. Помню, когда Свиридов раздевал красноармейцев - помню раза три-четыре. В моем присутствии он никого из пленных красноармейцев не расстреливал».
То есть Кочетов помнит три-четыре случая раздевания пленных красноармейцев. Свиридов раздел пленного красноармейца, и тот идет куда-то в плен. Без верхней одежды. Например, зимой 1920 года. «В ночь на 19 февраля конная группа Павлова нанесла удар на Торговую, но ожесточенные атаки белых были отбиты. Конница белых была вынуждена в сильный мороз отступить к Среднему Егорлыку, что привело ее к большим потерям замерзшими и обмороженными». Мороз был такой, что белая конница была не в силах атаковать. Степь покрылась замерзшими казаками, об этом написана картина «Замерзшие казаки генерала Павлова». Вот и представьте, что замерзают насмерть обмундированные по-зимнему казаки, а что будет с раздетым пленным красноармейцем? Даже если в тот день не столь ядреный мороз, как на манычских полях казачьей смерти, каково идти раздетому?
Товарищ Кугно и последующие чуть-чуть не дожали, а в случае дожатия часть статьи 13 вылезает даже без учета расстрела отряда Подтелкова.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ КУЛАКОВА
Кулаков Андрей Антонович, 1899 года рождения, место рождения хутор Пономарев того же сельсовета, Селивановский район, из крестьян-бедняков, имел хату и корову, гражданин СССР, образование низшее, женат, русский, отношение к воинской службе - инвалид, профессия - плотник, работает: уполномоченный дорожного строительства в хуторе Пономареве, не судим, беспартийный, не член профсоюза, живет на хуторе Пономареве, социальное и политическое прошлое: белослужащий.
- Что вам известно о расстреле красногвардейцев отряда товарищей Подтелкова и Кривошлыкова, имевшего место в апреле 1918 года со стороны белоказаков?
- Я, как иногородний крестьянин, при пленении отряда Подтелкова и Кривошлыкова жил дома. Затем, под <….> казаков однохуторян (высланных моему же заявлению) я участвовал в пленении одного красногвардейца, его впоследствии казаки Болдырев Федор и Подрядчик Дмитрий зарубили шашками.
Расстрел всех остальных станиц и хуторов. Среди них был и представитель нашего хутора Степанов Даниил (ныне находится в Соловецких лагерях). Кто остальные участники расстрела, я не знаю, но припоминаю, что среди участников был казак по кличке Кадет, по имени, кажется, Николай.
Откуда он происходит родом и как его фамилия - я не знаю. Лицо с фотографии в военной форме и с орденом Красного Знамени мне совершенно не знакомо.
В станице Боковской и хуторе Евлантьев я не бывал и не знаю.
Больше по этому делу ничего сказать не могу.
Протокол записан с моих слов, мною прочитан, в чем и расписываюсь.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ ЛУКИНА
Проводился 6 июня 1937 года, проводил оперуполномоченный Кугно.
Лукин Иван Семенович, 1864 года рождения, уроженец города Грязи Тамбовской губернии, происходящий из крестьян-бедняков, имущественное положение - хата и телка, гражданство РСФСР, малограмотный, русский, женат, семья состоит из 5 человек, с воинского учета снят по предельности возраста. Профессия - чернорабочий, ныне пенсионер, почетный красный партизан, не судим, в профсоюзе не состоит, живет в станице Боковской АЧК, социальное и политическое прошлое - почетный красный партизан.
- Что вам известно о расстреле красногвардейского отряда, руководимого тов. тов. Подтелковым и Кривошлыковым в хуторе Пономареве 27 апреля 1918 года?
- В хуторе Пономареве я жил с 1904 года… Мне известно следующее: отряд Кривошлыкова и Подтелкова сложил оружие, предварительно договорившись о том, что их отпустят. Но все участники были переарестованы и посажены под арест в лавку местного богатея. Всю ночь заседал полевой казачий суд под предводительством офицера Попова. … дня все участники отряда были расстреляны на Пономаревском кладбище, а руководители отряда Подтелков и Кривошлыков повешены. В момент расстрела все еще находилось много народу из хуторов, прилегающих к хутору Пономарев, в том числе и я. Таким образом я наблюдал за ходом расстрела красногвардейцев, в том числе и за своим сыном, который был расстрелян с третьей партией. Расстрел производили добровольцы-казаки из разных хуторов и станиц. В общей сложности расстрел производили 17 палачей. В числе которых мне помнится Кудряшов из хутора Попова (неизвестно, где скрывается), Болдырев Александр из хутора Пономарева (расстрелян при Советской власти за участие в бандитизме), Агапов Павел Петрович из хутора Пономарева (осужден за контрреволюционную деятельность в 1930 году и …неизвестно),
Свиридов Николай Семенович из хутора Евлантьева Боковского, личности которого я не знаю, но в хуторе Пономаревом говорили о том, что в расстрелах принимал участие молодой казак из х. Евлантьева Свиридов Николай, который якобы сейчас служит командиром в Красной Армии.
Несколько месяцев тому назад мне говорила гражданка Рожкова Мария Яковлевна. Мы с нею собирались подать заявление начальнику РО НКВД.
На моих глазах был так расстрелян мой сын Михаил, красногвардеец отряда Кривошлыкова - Подтелкова. А руководителей отряда повесили на специально приготовленной виселице последними после расстрелов. Повешение производили два человека, которые были повязаны башлыками с отверстиями для глаз. Этих людей я не знаю, кто они, это так и осталось не выяснено до настоящего времени.
Присутствовавшие невольные граждане некоторые расстрел воспринимали как должное и даже смеялись, а другие этого не выносили и падали в обморок.
Всего расстреляно 85 человек, остались в живых 2 человека, случайно спасенные добрыми людьми. Один из них по фамилии Журавлев в данное время живет в станице Киевской. Больше по настоящему делу сказать ничего не могу. Записано с моих слов верно и мною прочитано.
Подписи свидетеля и Кугно.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЬНИЦЫ РОЖКОВОЙ
Проведен 6 июня 1937 года товарищем Кугно.
Рожкова Мария Яковлевна, 1873 года рождения, уроженка города Калач Воронежской губернии, из крестьян, беднячка. Имущественное положение - нет, образование низшее, русская, вдова, домохозяйка, пенсионерка, не судима, в партиях и профсоюзе не состоит, адрес - станица Боковская того же района, социальное и политическое прошлое - активист советской власти.
- Что вам известно о прошлой контрреволюционной деятельности военнослужащего Красной Армии Свиридова Николая Семеновича?
- В станице Боковской я живу около 50 лет, потому хорошо знаю не только жителей станицы, но и прилегающих хуторов - Евлантьев, Зенцов.
Жителя хутора Евлантьев Свиридова Николая Семеновича знаю тоже. Он принимал участие в расстреле красногвардейцев отряда Подтелкова - Кривошлыкова. Сама я лично не видела, как он расстреливал. Но об этом говорят и утверждают многие казаки - участники белогвардейского отряда Сенина, в котором служил и Свиридов.
Среди жителей станицы Боковской и тех хуторов после выхода романа «Тихий Дон» многие обижаются на Шолохова, который не поместил Свиридова в книгу, как палача.
Мне известно, что после ликвидации белоказачества мать Свиридова Мария Никифоровна получила своему сыну Николаю фиктивную справку о службе сына Николая в Красной Армии у боковского райвоенкома Никифорова <….> Петровича, благодаря чему Свиридов впоследствии пристроился на службу в Красную Армию и стал командиром.
Больше по настоящему делу ничего сообщить не могу, протокол с моих слов записан верно и мною прочитан.
Подписи.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ ГВОЗДЫРЕВА
Гвоздырев Василий Андреевич, 1894 года рождения, место рождения - хутор Пономарев, из казаков-бедняков, имущественное положение - хата и корова, образование низшее, подданство СССР, женат, русский, в запасе Красной Армии, место работы - в колхозе имени Кузьмина санитаром, не судим, род занятий - хлебопашество, беспартийный, в профсоюзе не состоит, проживает: хутор Пономарев Селивановского района, социальное прошлое - белоказак.
- Что вам известно о расстреле красногвардейцев отряда Подтелкова и Кривошлыкова белоказаками в хуторе Пономарев Селивановского района, имевшем место в апреле месяце 1918 года?
- Во время ликвидации, разоружения <….> атаман приказал мне собираться в поход. На это я ответил, что у меня нет лошади, которую я продал цыганам за 800 рублей. Атаман рассердился на меня и сказал: «Нужно будет тебя арестовать». После чего я ушел к себе домой <….> встретились со своим однохуторянином иногородцем Ткаченко Николаем (сослан в Сибирь), ушли вместе и спрятались в балку (овраг), где пробыли два дня без пищи. Вернулись домой мы уже после того, как красногвардейцы отряда Подтелкова и Кривошлыкова были уже белоказаками расстреляны, о чем мы узнали, когда вернулись домой. Меня атаман и не арестовывал. Кто красногвардейцев расстреливал, я не знаю, мне об этом никто не говорил, а я сам этим вопросом также не интересовался. Этим же вопросом я и сейчас не интересуюсь.
Больше по настоящему делу ничего показать не могу, протокол мне (и так далее).
Подписи Гвоздырева и Кугно.
ОТ АВТОРА
Вот, оказывается, как можно было не замарать себя палачеством. При этом даже поститься бы не пришлось, ибо Свиридовы жили богаче, чем Гвоздырев, нашлось бы, чего поесть эти два дня.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ СОЛОВЬЕВА
Проведен 5.06.1937 года Кугно.
Соловьев Иван Михайлович 1901 года рождения, уроженец хутора Евлантьев Боковского района, колхозник (б. казак), имущественное положение - нет, подданство СССР, образование низшее, женат, русский, рядовой запаса армии, род занятий - хлебопашество, учетчик колхоза, ранее судим за невыполнение хлебозаготовок в 1932 году на 10 лет, беспартийный, в профсоюзе не состоит, живет на хуторе Евлантьев Боковского района, социальное прошлое - белоказак.
- С какого времени вы служили в белой армии и что вам известно о деятельности Свиридова Николая Семеновича, ныне находящегося в рядах Красной Армии?
- Со слов Евлантьева Панкрата Ивановича мне известно, что Свиридов, будучи в белой армии, грабил мирных граждан, отбирал бумажники у пленных красноармейцев. В разговорах с казаками признавался, что заболел и <….> прекращать грабежи.
Я лично на хутор Пономарев для ликвидации отряда Подтелкова и Кривошлыкова не ездил, но мне известно со слов казаков, что Свиридов принимал активное непосредственное участие в расстреле красногвардейцев отряда. Свиридов, будучи 6 мая сего года в хуторе Евлантьев и ночуя у меня, категорически отрицал участие в расстрелах, признавая свое участие в подавлении отряда и его разоружении.
Во время разговора я намеренно переводил разговор на то, что он ездил на хутор Пономарев за кошельками. Но Свиридов в тот же час переменял тему на другую, ссылаясь на свою неразвитость в прошлом, темноту и невежество.
Больше по теме ничего пояснить не могу Протокол записан с моих слов и так далее.
Подписи свидетеля и Кугно.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ ЗЮЗИНА
Зюзин Сергей Иванович, 1902 года рождения, уроженец села Сухой Донец Богучарского уезда Воронежской губернии, из крестьян-бедняков, имущественного положения - нет, подданство СССР, образование низшее, женат, в запасе второй очереди, профессия - хлебопашество, председатель Боковского сельсовета того же района, кандидат в члены ВКП(б) с 1937 года, в профсоюзе не состоит, проживает - хутор Дольный Боковского района.
- Что вам известно о приезде военнослужащего Свиридова Николая к себе на родину в первых числах мая месяца сего года?
- Примерно в первых числах мая в Боковский сельсовет зашел военнослужащий Свиридов Николай, который потребовал справку о социально-имущественном положении, как до, так и после революции. Не зная, кто он, я предложил ему обратиться к уполномоченному, а потом я заверю его подпись печатью. Спустя несколько часов времени он явился в сельсовет со справкой… президиума райисполкома Егорьевской. В справке, кроме вопросов, относящихся к социальному положению, другие вопросы не затрагивались, я заверил справку и отдал ее Свиридову.
Находясь в сельсовете, Свиридов в моем присутствии рассказывал о том, что он находился за границей по командировке Москвы и о том, что он получил там второй орден Красного Знамени.
Больше по настоящему… не могу.
Расписываюсь (подпись).
Допросил (подпись Кугно).
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ СВИРИДОВОЙ
1936 года декабря 27 дня я, уполномоченный 7-го отделения НКВД Карышев, допросил нижепоименованную в качестве свидетельницы с соблюдением статьи 96 УК УССР.
Свиридова Мария Трофимовна (отчество написано нечетко) 1897 года, уроженка села Хатки Черкасского района Киевской области, украинка, малограмотная, замужняя, осуждена в 1935 году по ст. 147 УК УССР на 2 года.
По существу дела дала показания.
До ареста с мужем проживала в городе Полтава Харьковской области, фамилия моего мужа Свиридов Николай Семенович, 42 лет, уроженец станицы Боковской Верхне-Донской области, по национальности казак. В настоящее время работает в Полтаве (инструктором) командиром разведдивизиона (слово «разведдивизиона» написано очень своеобразно), состоит членом партии с 1925 года по настоящее время. Во время Гражданской войны с 1918 по 1920 год служил в белой армии, в каком чине он был, не знаю. Также не знаю, в какой части служил. Что он был в белой армии, он говорил сам и ево (именно так) мать Свиридова Мария Никифоровна. В 1920 году он перешел в <….>
Скрывает о том, что служил в белых и во время чистки партии показывал, что служил в Красной Армии. По его словам, не все односельчане знают, что он служил в белой армии. По этой причине он даже ни разу не бывал у себя на родине.
В 1933 году он работал в Танну-Тувинской Республике городе Кызыл в качестве инструктора кавалерийской дивизии, тогда я тоже жила вместе. Он нескольким лицам продал оружие: продал за 125 рублей Коломысову <….> Йосиповичу, работавшему в гор. Кызыл. (Далее еще четыре фамилии).
Кроме этого, продал винтовку, кому не знаю… за какую цену, тоже не знаю.
- Где он доставал винтовки?
- Нелегальным путем доставал с дивизии (?).
Больше показать не могу, с моих слов записано верно и прочитано…
Подписи обоих.
Глава седьмая. «И оказался он в Бездне, и стал он Бездной»
С июля по август Николай Семенович пребывал в тюрьме и с каждым днем оптимизма у него насчет своего будущего убавлялось. Как и после не столь частых допросов его самого, так и слушая, что рассказывают сокамерники и в чем их обвиняют.
Стратег и аналитик из него был неважный, но сейчас он вспоминал, что слыхал на Востоке такую фразу, что наступит день, когда для всех неверных зажгут один костер. И смысл ее был, скорее всего, том, что в этом костре все неверные погорят.
Много было поляков из Чутовского района. В прошлом году чистили приграничную полосу на Подолии от сомнительного элемента и тех сомнительных переселяли в Полтавскую область подальше от польской границы. А вот через год костер пришел к ним. И вызывали их к следователю, и читали им показания односельчан, что он, Горчинский, тогда-то в присутствии таких-то говорил, что в СССР живут плохо, а в Польше лучше, и именно потому, что здесь колхозы есть, а в Польше нет. Поскольку Горчинский это сказал не сам себе, а людям, то это называется антисоветская агитация. И то, что он на займ подписываться не хотел, и других агитировал так сделать, что тоже сильно напоминает саботаж.
Франца Лубека обрадовали тем, что он сказал, что скоро у Польши с СССР будет война и в ней СССР обязательно проиграет, а тогда Украина перейдет к Польше, и никаких колхозов не будет, все будут жить хорошо.
Это уже совсем плохо - измена Родине называется.
А поскольку за каждым переселенным тянется шлейф того, что некогда ходил за границу, обучал детей в Польше за счет польского правительства, участвовал в разных сомнительных организациях, был знаком с ксендзом, ныне признанным шпионом, то получается, что он не внезапно заблудившийся темный селянин, а закоренелый антисоветчик и после переселения из приграничной полосы продолжающий свое черное дело.
Кто это признавал, кто говорил, что было почти так, но не совсем, то есть частично признавал вину, кто отпирался до конца, но у следователя в деле уже лежали отрицательная характеристика из сельсовета или колхоза, и также три протокола допроса односельчан как свидетелей. И те самые слова за подписями их, что да, говорил их односельчанин Горджонзельский, Лубека или Горчинский такие слова.
Это пахло для обвиняемых «Первой категорией». Для жены - ссылкой в Казахстан, для детей - детдомом. Могли, конечно, их взять совершеннолетние старшие дети или другая родня, а если нет - детдом.
Были и знакомые люди, например, лейтенант из саперной роты дивизии. Обвинялся в том, что довел вверенную ему технику до ручки путем небрежного хранения. Вот тут Николай Семенович узнал, что были в дивизии траншеекопатели. Он же полагал, что для того существует шанцевый инструмент и руки, и практика выезда в летние лагеря показывала, что обычно его берут в руки и им копают, когда поставлена учебная задача отрыть траншею или надо что-то выкопать для хозяйственных нужд.
Частично знакомые военнослужащие: много было с артиллерийского склада № 72, откуда разведдивизион получал боеприпасы.
Царьков Николай Петрович - начальник и военком склада.
Проников Алексей Андреевич - начальник 1-го отдела.
Агафонов Иван Архипович - начальник 2-го отдела склада.
Веник Алексей Алексеевич - помощник начальника склада по техчасти.
Кроль Федот Данилович - врид. начальника 1-го отделения склада.
Михайлов Георгий Игнатьевич - нач. оперчасти.
Зубенко Павел Иванович - начальник админхозчасти.
Шатровый Филипп Иванович - заведующий хранилищем.
Ткаченко Дмитрий Данилович - начальник снаряжательной мастерской.
Нечипорук Федор Леонтьевич - старший пиротехник.
Правда не все надолго задержались в Полтаве, будучи переведенными в Харьков, но кое-кто из них пошел под трибунал в Полтаве.
Майор Царьков обвинялся в руководстве военно-троцкистским заговором на складе, нанесении по этой причине ущерба боеспособности РККА, а также в несанкционированной продаже полевого провода из мобзапаса, изнасиловании сотрудниц (или сотрудницы) женского пола, подчиненных ему.
На следствии в этом признался, на Военной коллегии Верховного суда же сказал, что в заговор не входил и вообще его никто не вербовал туда. Но Военную коллегию не убедил, тем более что на ее заседание пригласили его зама Веника, который тоже ждал своей участи, и он подтвердил, что Царьков руководил заговором, и он, Веник, в нем участвовал.
Проников, Агафонов, Веник, Кроль, Шатровый - вредительски хранили имущество, приводя его в негодность. Вовлек их Царьков, и делали они это не по халатности, а по худшим мотивам. Жертвами небрежного хранения стали полторы сотни орудий и тысячи снарядов.
«В результате этих вредительских действий подвергнуто порче и приведено в негодность следующее:
1. 37-мм пушек - 35 штук.
2. 45-мм противотанковых пушек - 72 штуки.
3. Английских 115-мм гаубиц - 36 штук.
4. Зар. ящиков передний и задний ход - 202 штуки.
5. Передних ходов 115-мм гаубиц - 235 штук.
6. То же, 63 штуки.
7. Универсальной смазки - 2017 килограммов.
8. Артиллерийской амуниции и упряжи - 100 комплектов.
9. Винт. патроны Бердан - 30 000 штук.
10. 45-мм противотанковые пушки - новые, ценою от 10 до 14 тыс. рублей каждая».
И даже старые бердановские патроны использовались в казематной артиллерии для тренировочных стволиковых стрельб, чтобы меньше расходовать штатный боезапас и изнашивать орудия.
Английские же гаубицы во второй половине 1936 года были отправлены по спецзаданию. Тогда детали были неизвестны, но в настоящее время можно было сказать, что они отправлены в Испанию. Радуйтесь, испанские республиканцы! И не сильно ругайтесь, если система оборжавела, и затвор вы не откроете, а потом не закроете! А то придется узнать, что еще неправильно нанесены баллистические знаки, не поставлены обжимающие ВВ прокладки, не закреплены переходные втулки, отчего взрыватель может отвалиться в полете…
Такие вещи, как: «На ящиках с 107-мм патронами в количестве 7000 штук стояли клейма „76-мм шрап. патроны“, клейма не соответствовали клеймам между ящиками и боеприпасами, что вело в военное время к срыву операций. Это имущество хранил Шатровой, об этом знал, но скрывал» - уже не удивляют.
Как и вольности Зубенко с расходом ГСМ и списанием белил - ну он же сказал, что израсходовал на окраску, и то, что все окрашено другой краской, ничего не значит.
Как-то неудобно вспоминать, что в 1933 году Проникова и Веника, когда они служили в Балаклее, отчихвостили за то, что от такого же хранения пустых ящиков на них дождем смыло нанесенные по трафарету надписи. Они остались при своем мнении и довели до ручки не только трафареты на ящиках.
И великий интендант третьего ранга Михайлов, о котором сказано:
«За время работы бывший начальник оперативного отдела Михайлов учет довел до состояния полной неразберихи, учет не соответствовал фактическому наличию имущества, как например: пулеметов Максима числилось 27, а фактически оказалось 42, биноклей по учету 514 шт., фактически 684 шт., патрон к пистолету ТТ по учету 395 030, фактически 391 630 шт., 76-мм гранат оказалось на 14 штук меньше и ряд других фактов, о чем свидетельствует прилагаемая выписка из акта расхождений с учетными данными…
Вследствие развала в аппарате было 53 случая засылки и недосылки имущества за 1936 год, в 1937 году имели место случаи засылки целого вагона боевого имущества вместо Никополя в Ворошиловоград…
Вовсе не заприходовано 47 053 штуки бронебойных винтовочных патронов, что создавало возможность для хищения. Вовсе не заприходованы 76-мм гранатные патроны в количестве 130 штук и 76-мм шрапнельные патроны в количестве 4853 шт.».
Ткаченко, не являющийся на службу, кто знает почему, и Нечепорук, который отвечает за хранение оптических приборов, но не знает, что в куче мусора посреди двора лежит ящик с биноклями, выглядят немножко привлекательнее общей массы заговорщиков со склада № 72.
А также старший лейтенант Бычков со склада № 98 (склад изделий связи). Весьма своеобразный человек, по поводу работы которого возник экспертный спор, каковы последствия нарушения им инструкции по настройке радиостанций, ибо делал он это так, что эксперты разошлись во мнениях - это простое нарушение или серьезное. Те, кто думал, что серьезное, мотивировали тем, что перенастраивать радиостанцию нужно почти три дня, а в воинской части и других дел хватает, нежели ликвидировать эту вольность Бычкова, а в случае войны радиостанции части вообще использовать невозможно из-за этого довольно долгое время. Поскольку он много рассказывал о Троцком и с пиететом к Льву Давыдовичу, то появлялся соблазн соотнести два этих факта, а также то, что ряд изделий связи разукомплектованы и повреждены, сведя все это в одну цепочку.
И Николай Семенович приложил руку к утоплению Бычкова, дав вот такие показания.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ СВИРИДОВА
- Что вам известно о контрреволюционно-троцкистской агитации арестованного Бычкова, содержащегося в одной с вами камере?
- Находясь в одной камере с Бычковым, последний, рассказывая о своем обвинении, среди заключенных стал проводить контрреволюционно-троцкистскую агитацию, направленную против руководителя партии и правительства.
Бычков стал приводить факты выступления (где - не указал) Троцкого против руководителя партии большевиков, клевеща при этом и оскорбляя последнего, цитируя оскорбительные слова врага народа Троцкого.
Я спросил, откуда Бычкову известно такое выступление Троцкого? Бычков в ответ мне выразил недоумение, как я до сих пор об этом ничего не знаю, и утверждал, что это именно было так.
Контрреволюционное выступление Бычкова могут подтвердить находящиеся со мной и Бычковым в одной камере заключенные Каминский Иван Казимирович…
Записано с моих слов верно, мною прочитано, что я и подтверждаю (Свиридов).
Допросил: полковой уполномоченный 25-й стрелковой дивизии лейтенант госбезопасности Кирюк.
Протокол сей существует в рукописной и машинописной форме, поэтому все ошибки в нем допущены Кирюком, а машинистка и автор добросовестно воспроизвели их.
Интересно, что думал оперуполномоченный Кирюк, слушая и записывая это, и вспоминая, что он еще в 1936 году занимался поиском материалов по Свиридову на родине того? А также вспоминая впадения самого Свиридова в троцкизм?
Чего этим добился Свиридов?
Глобально - ничего. Насчет мелких поблажек у автора данных нет.
Любопытно то, что в протоколе допроса Свиридов называет в числе своих родственников только мать и сестру. Ни Марию, ни Александру не упоминает.
Нет их.
Николай Семенович ощутил то, что, по слухам, ощущает и делает лиса в капкане - отгрызает захваченную капканом лапу и на трех оставшихся ногах хромает в безопасное место. И сделал то же самое, только отгрызал не свою ногу, а помогал утопить Бычкова. Того Бычкова ему было совсем не жалко, с его точки зрения - самоуверенный столичный тип, якобы все знающий и глядящий на остальных свысока. Причем то, отчего Бычков оказался в далекой Полтаве, а не продолжал изобретательствовать в академии, проистекало из того, что не настолько уж он ценен, как думает сам. А это старший лейтенант Бычков не понял и продолжал жить, как и жил, много «понимая» о себе и своей ценности. Такая мысль о нем была у Николая Семеновича, если изложить ее литературным языком, убрав отдельные «простонародные» выражения.
Такого было не жалко, как не жалко было кубанцам, ушедшим к зеленым, уходящих к Новороссийску офицеров.
Дни шли, менялись соседи. Много было из тех, кто раньше проходил по линии «сельской контрреволюции», то есть некогда участвовал в отрядах разных «батек», но тогда уцелел. Может, просто скрылся, может, попал под амнистии, которые были два раза в год, потом всеобщая 1927 года. Но в дело вшито не только сообщение, что сей Тарас или Григорий не только некогда служил гетману Скоропадскому и Симону Петлюре вкупе с атаманом Грызло, но и сейчас продолжает антисоветскую деятельность, занимаясь антисоветской агитацией и сговариваясь с такими же, как он.
Немного позже явилось дело «Священный союз партизан», где под пристальное внимание попали условно красные партизаны. Почему условно? Многие атаманы, под знаменами которых служили нынешние «члены» «Священного союза», не раз переходили из лагеря в лагерь. Наиболее известны атаманы Григорьев и Махно, но были и менее известные, вроде Сидора Коцуры, которых тоже мотало из стороны в сторону.
Тут можно рассказать историю комбрига Шарого-Богунского, отличившегося в начале 1919 года. Он успешно воевал с войсками Петлюры, но затем что-то произошло меж ним и правительством Советской Украины. И был он арестован, а потом расстрелян, не то за то, что его бригада поддержала мятеж Григорьева, не то его сначала арестовали и расстреляли, а бригада из-за этого восстала… Вот и каково описать свою службу в той бригаде, чтобы не заработать клеймо «антисоветского повстанца»?
С Шарым-Богунским было все даже сложней. В 1930 году ГПУ занималось его родственниками в рамках дела по петлюровской пропаганде в школе, так вот его младший брат (тоже из числа обвиняемых) назвал старшего брата бандитом, а простые крестьяне, опрошенные как свидетели, - красным командиром.
Конечно, в тюрьме были и другие. Сионисты, церковники, «харбинцы»… Но их было не так много, и не всех заносило в камеру, где сидел Николай Семенович.
Но и от того, что он видел и слышал, слова о «костре для всех неверных» эхом отзывались в душе. И порождали мысли о том, по какой категории пройдет он и что будет с ним же. Как он помнил, что в отряде Подтелкова ожидали увидеть французов, немцев, китайцев, таких не нашлось, были обычные казаки и обычные иногородние.
Но то, что они не были китайцами - это их не спасло.
Практически за период с августа 1937-го по январь следующего года в области было арестовано свыше шести тысяч человек. Из них троцкистов и правых сто пятьдесят один, участников военно-фашистского заговора сорок два, украинских националистов тысяча сорок шесть, по польской линии тысяча триста двенадцать, по немецкой линии сто сорок, по японской двадцать один, по греческой тридцать семь, церковно-сектантской четыреста, по кулацкой операции три тысячи триста семьдесят семь, сионистов двадцать семь. По мере проведения арестов и следственных действий по первому пункту статьи 54 появлялось все больше членов семьи изменников родины - итого их за год оказалось двести пятьдесят шесть человек.
* * *
А бумаги подшивались в дело, и вот оно закончилось.
17 сентября 1937 года было составлено обвинительное заключение на него, согласно которому он предавался суду военного трибунала 14-го стрелкового корпуса.
Свиридов подлежал суду военного трибунала по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьей 54, частями 10 и 13.
Далее был шикарный замах на составление списка свидетелей, подлежащих вызову в судебное заседание - аж 20 человек!
Из них одиннадцать из Азово-Черноморского края! Все, по списку - Зюзин, Евлантьев, Кочетов, Кулаков и так далее!
Затем восемь человек из города Полтавы и один из Кобеляк.
Потом список свидетелей был скорректирован до тех, кто живет недалеко, то бишь до восьми жителей Полтавы, из которых в судебное заседание явились четверо. Две свидетельницы не явились вообще, и причина была неизвестна, один демобилизовался, один находился в командировке в Москве.
В данных о подсудимом, оглашенных в судебном заседании, опять сказано, что он награжден двумя орденами, но один из них у него был снят.
Подсудимый сообщил, что обвинительное заключение ему сообщено, ходатайств и заявлений он не имеет. Отводов составу суда он делать не стал.
А дальше подсудимому разъяснены его права и после того зачитано обвинительное заключение, разъяснена сущность предъявленных ему обвинений и спрошено, признает ли он себя виновным.
Ответ: Виновным себя признаю.
Вот так, и без уточнений, частично ли и в чем!
К тому же автор полагает, что если человеку зачитано, что он обвиняется в антисоветской агитации и борьбе с революционным движением в Гражданскую войну, и он признает себя виновным, не уточняя, что в этом признает, а в этом нет, то он как бы признается во всем.
Но у Николая Семеновича была своя логика, отличающаяся от авторской, что он и продемонстрировал.
Далее Свиридов дал показания про случай на перчаточной фабрике и том, что «все троцкисты - евреи», что описывался выше.
По поводу службы в карательном отряде он сказал, что да, служил, но рядовым, а участие в расстрелах отрицает.
«Свидетели Евлантьев и… на меня показывают неправду, так как озлоблены на меня, что я участвовал в раскулачивании их.
Демидова и Гордеева …не знаю, их показания я не читал».
Оглашаются показания Гордеева, лист 31 и 32.
Свиридов на вопрос председательствующего отвечает, что кличку Колька-кадет он заработал в 1915 году, поработав на шахте два года.
Отряды Подтелкова и Кривошлыкова были красногвардейскими. В расстреле их участников он участия не принимал. В боях с красными войсками он участвовал много раз. Прослужил в белой армии год и два месяца.
В корпусе Мамонтова не служил.
Свиридов на вопрос члена суда Бутырина ответил, что он прослужил в деникинской армии 1 год 2 месяца, к декабрю 1919 года перешел на сторону Красной Армии.
ОТ АВТОРА
Тут наш герой явно лжет. Участвовать в раскулачивании свидетелей он не мог, потому как имеются многие показания, что он в родных местах был около 1924 - 1925 годов и совсем недавно, когда брал справку у Зюзина. В оба приезда коллективизация и раскулачивание еще и уже не проводились.
То бишь Свиридов хотел сказать, что свидетель пристрастен и плохо относится к нему, но не подумал и бухнул, что пришло на язык.
Неправдиво показание, что он служил в белых год и два месяца.
Он участвовал в апреле в пленении отряда Подтелкова и в апреле же (на Пасху) в подавлении восстания иногородних.
И он же говорит, что отряд Сенина, куда он был зачислен, переформировали в 33-й казачий полк.
То есть его службу в белых войсках можно смело считать с апреля 1918 года. Если подойти формально, только лишь с 33-го полка, то тоже не один год и два месяца, поскольку Свиридов говорит, что перешел на сторону красных с декабря 1919 года.
То есть 33-й полк тогда формировался аж до октября 1918 года? Нет, потому что в боях с красными Свиридов получил ранение и служивший в нем его брат был убит в 1918 году. О чем есть его показания. Пока он лечится и не стал негодным к службе, военнослужащий продолжает числиться в армии.
Признали негодным - он уже не в армии, но только с того момента, как признали негодным.
Но ни суд, ни следствие не обратили внимание на два факта.
Первый - в конце 1918 года Донская армия развалилась, и казаки по большей части разошлись по домам. Это описано и в исторических трудах, и в том же «Тихом Доне».
Свиридов же остался в белой армии, продолжая служить в ней с марта до декабря 1919 года, как он показывал.
А что это нам говорит? То, что он продолжал воевать против Советской власти. Если его апрельские геройства могут быть отражением его темноты и неразвитости, подпертыми молодецкой удалью, то к развалу фронта он уже сам был ранен и лишился брата, убитого в бою. То есть он уже понял, что делать дальше.
Если он не сказал себе: «Наплевать, наплевать, надоело воевать», то перед трибуналом стоит куда более серьезный враг Советской власти, чем хочет рассказать.
Или перед нами опять фокусы Свиридова с биографией.
Он мог, подобно тому же Григорию Мелехову или его реальному аналогу Ермакову, уйти с фронта во время развала, потом снова поучаствовать в Вешенском восстании и снова попасть в белую армию.
Такое стоило скрывать, если оно было.
Но оба варианта плохо говорят о Свиридове.
Теперь про переход Свиридова к красным в декабре 1919 года (или позже).
Конечно, если Николая Семеновича со товарищи где-то прижали и предложили: «Переходи на сторону Зла, у нас есть печеньки», то куда ему уже деваться?
А если нет? Тогда переход к красным нелогичен и опасен. Свиридов все же рядовой казак и не сильно развит, а тем паче не владеет информацией о состоянии дел на всем фронте.
Но вот память у него должна иметься, а оттого должен помнить, что в декабре 1917-го - феврале 1918-го красные победили. Всего лишь через несколько месяцев они вынуждены были очистить Дон, а к осени и Кубань с Северным Кавказом. После чего случилась обратная ситуация, и Дон белые сдали. А вот с мая 1919 года Дон снова белый, красные отступают и так длится до поздней осени 1919 года, после чего начинается отступление уже белых.
Что это значит? То, что резко дергаться не надо. Дернешься - придется пожалеть.
Под красной властью в начале 1919 года за то, что выгонял красных с Дона и пытался взять Царицын.
Спустя несколько месяцев, когда вернутся белые - тебе прямо скажут, что ты за нехороший человек, раз зимой бросил фронт и убежал домой.
А виноватые будут зарабатывать прощение выполнением разных неприятных миссий. Среди наемной пехоты такие назывались «пропащие ребята», и они ставились в особо опасные места. Есть и такая версия, что слово «казак» означает то же самое, то бишь те, кого не жалко.
Поскольку несколько свидетелей говорили, что Свиридов перешел к красным в марте 1920 года перед Новороссийской катастрофой (или во время ее), то вот эта версия выглядит более красиво.
Николай Семенович политическим чутьем не отличался и всегда делал максимум возможных ошибок в своем выборе. В то же время ситуация под Новороссийском была настолько аховой, что и до такого бы дошло, что пора менять фронт. Или делать аналогичный финт.
Тем более, что этому активно помогали. Очевидцы писали, что вокруг казачьих колонн буквально вились представители зеленых и уговаривали их не идти к морю, в неизвестность: «Идите к нам!» И казаки шли - полками! Чуть-чуть не сманили целую бригаду казаков, они уже сказали, что дальше не пойдем, остановились и остались на месте. Правда, постояв несколько часов, таки тронулись дальше.
Переходили и не только подающие надежды, как Свиридов, но и прославленные бойцы вроде Ермакова и Шапкина.
И сразу же начинали зарабатывать очки у красных - по колоннам добровольцев из леса открывался огонь и даже артиллерией. Это перешедшие на сторону красно-зеленых казаки старались.
Один офицер Алексеевского полка описывал, что под станицей Неберджаевской два кубанских полка с батареей перешли на красную сторону и провожали огнем уходящих к порту добровольцев. И не по таким же казакам из другого полка, а по тем, кого жалеть не приходилось.
Ну, то, что Свиридов на шахте работал - это разоблачили уже давно.
Обращаю внимание читателей на то, что Свиридов заявил о том, что в корпусе Мамантова не служил. Видимо, у самого генерала и его подчиненных была настолько стойкая негативная репутация, что о них не хотелось напоминать даже вдали от мест действия мамантовцев.
* * *
Далее выступил свидетель Обозный, служивший в 25-й СД, и рассказал про то, что Свиридов проводил антисоветскую агитацию в 1936 году, что его выручали в Москве Фельдман, а в Полтаве Зюк, оттого он так долго был на плаву, но теперь они разоблачены как враги народа.
Хвастался о том, что был в командировке в Монголии, как он там пьянствовал. Хвастался в том числе и в нетрезвом виде. Когда его исключили из партии, то он заявил, что не пропадет, что у него есть высокие покровители, в том числе и Фельдман в Москве.
Свидетель на вопрос члена суда Бутырина сообщил, что такие антисоветские разговоры Свиридовым велись осенью 1936 года.
На вопрос же Свиридова ответил, что разговоры про Фельдмана и Зюка были летом, в лагерях.
Следующим свидетелем выступил старший лейтенант Сорокун.
Он сообщил, что Свиридов на зимних квартирах в 1935 году, когда была разгромлена банда предателей и была информация, что и Бухарин с ними, в беседе с… (названы фамилии) сказал, что могут пострадать невинные люди.
Он также вместе со Свиридовым был в Кобелякском районе и может подтвердить то, что Свиридов разглашал военную тайну. И в Решетиловском районе тоже.
Свидетель на вопрос председателя суда ответил, что про отношения Свиридова с врагом народа Зюком ему неизвестно.
Сам же подсудимый пояснил, что он действительно сообщил, что согласно мобилизационному плану он является командиром очередного батальона на военное время. «Но больше ничего я им не говорил».
Свидетель Анисимов, лейтенант 25-го ОРБ, сообщил, что слышал, как Свиридов при работе с переменным составом сообщал, что социализм не построен как следует, поэтому об этом и думать еще не приходится.
При занятиях в поле он также слышал про то, что Свиридов рассказывал про свою командировку в Монгольскую Народную Республику.
Свиридов возражал, что он про построение социализма думает не так, а про МНР он ничего не говорил.
Свидетель Парфенов (очная ставка с которым приведена выше) сообщил, что несколько ранее Свиридов ему говорил, что при коммунизме семьи не будет, а всякий мужчина будет жить с какой угодно женщиной.
Ну и про то, что в 1937 году Свиридов говорил про то, что социализм еще не построен.
На вопрос председательствующего свидетель сказал, что Свиридов после исключения из партии сказал, что теперь он будет принимать активное участие в общественной жизни, читать литературу и прочее.
«Но это с его стороны была несомненно маскировка».
Далее в заседании были зачитаны показания многочисленных свидетелей из окрестностей Боковской.
На них Свиридов сказал, что свидетели в большинстве своем говорят неправду, в том числе и из-за своего отношения к Советской власти.
В расстрелах красногвардейцев он участия не принимал.
Далее он вернулся к тому, что скрывал свою службу у белых, и покаялся, что это действительно было, в чем он свою вину признает полностью.
Председательствующий предоставил подсудимому последнее слово.
Свиридов Николай Семенович в своем последнем слове сказал: «В предъявленном мне обвинении я целиком виновен. Цели контрреволюционной агитации не имел, но контрреволюционные разговоры с моей стороны были. Прошу учесть мою службу в РККА на протяжении 17 лет. И учесть все мои заслуги. В построении социализма я убежден, также убежден в построении коммунистического общества».
Заслушав последнее слово, трибунал в 12 часов удалился в совещательную комнату и в 13 часов огласил приговор.
Порядок и сроки обжалования подсудимому разъяснены. Также разъяснено, что он имеет право подать просьбу о помиловании в ЦИК СССР.
Заседание закрыто.
Председательствовал бригвоенюрист Романовский.
Секретарь: интендант 2-го ранга Стерин.
Дата - 1 ноября 1937 года.
ОТ АВТОРА
Тактика защиты, избранная Свиридовым, провальна, да и он продемонстрировал себя как нестойкий, то и дело менявший свои показания человек. И возникал резонный вопрос: а не лжет ли он сейчас снова, рассказывая о том, что он не делал этого и убежден в построении коммунизма?
На протяжении заседания он ДВАЖДЫ признал себя во всем виновным, ВО ВСЕМ, и после первого же признания начинает заявлять, что он не делал того, в чем уже признался.
То, что он лгал на суде, что его обвиняют люди, которых он раскулачивал, я уже говорил.
Неправильной тактика была и дальше. Он признается, что служил в карательном отряде, но при этом якобы сам лично ничего конкретно не делал. Аргумент очень слабый, даже если совсем не учитывать показания свидетелей, согласно которым они лично слышали от Свиридова похвальбу об участии, и, хоть лично расстрелов не видели, но видел кое-кто, как он пленных красных грабил.
Фокус в том, что часть 13 статьи 54-й не предусматривала вилку в наказаниях, от стольких-то лет до стольких-то. При наличии этой вилки такая тактика имела смысл - признаваясь в участии на меньшей роли в преступлениях, можно рассчитывать, что получишь меньше. Исполнитель убийств, как более важное звено в преступном сообществе, получит больше, пособник получит меньше, потому имеет смысл прикинуться пособником, даже если он - исполнитель. А когда участие в подавлении революционного движения предусматривает одну меру наказания, она же высшая? Смысл уже пропадает.
Поэтому многословное покаяние в том, что он скрыл службу в белых, безнадежно - судят его не за сокрытие службы, а за участие в карательном отряде и антисоветскую агитацию.
Ситуацию осложняет то, что по статье 54 - 10 вилка в наказаниях есть, но верхний предел по ней - опять же высшая мера.
В итоге обе части статьи утяжеляют друг друга: при наличии одной 54 - 10 наказание могло быть и небольшим, в 3 - 5 лет лишения свободы, то при прилагающейся 54 - 13 уже мало не дадут.
С 54 - 13 тоже вопрос сложный. У автора под руками нет УК УССР, но близкий к ней УК РСФСР 1926 года говорит так:
«14. Уголовное преследование не может иметь места:
а) когда со времени совершения преступления, за которое судом может быть назначено лишение свободы на срок свыше пяти лет или определено в законе лишение свободы на срок не ниже одного года, прошло десять лет;
б) когда со времени совершения преступления, за которое судом может быть назначено лишение свободы на срок свыше одного года, но не свыше пяти лет, или определено в законе лишение свободы на срок не ниже шести месяцев, прошло пять лет;
в) по всем остальным преступлениям, когда со времени совершения преступления прошло три года.
Давность применяется, если за все это время не было никакого производства или следствия по данному делу, и, если при том совершивший преступление, покрываемое давностью, не совершил за указанный в настоящей статье срок какого-либо другого однородного или не менее тяжкого преступления.
Примечание 1. В случаях привлечения к уголовной ответственности за преступления контрреволюционные применение давности в каждом отдельном случае предоставляется усмотрению суда; однако если суд не найдет возможным применение давности, то при назначении им за данное преступление расстрела таковой обязательно заменяется объявлением врагом трудящихся с лишением гражданства Союза С.С.Р. и изгнанием из пределов Союза С.С.Р. навсегда или лишением свободы на срок не ниже двух лет.
Примечание 2. В отношении лиц, привлеченных к уголовной ответственности за активные действия и активную борьбу против рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных или особо секретных должностях при царском строе или у контрреволюционных правительств в период гражданской войны, как применение давности, так и замена расстрела предоставляются усмотрению суда».
В данном случае человек совершил однородное контрреволюционное преступление, то бишь статья 54 - 10.
Давность снимается.
И воспользоваться примечанием 1 к статье суду уже затруднительно.
Возможно, имело бы смысл решиться на более смелый шаг и напрочь отрицать какую-то из двух предъявляемых частей статьи 54, а второе обвинение с оговорками, но признавать.
Более уязвимо было обвинение по части 13, ибо имелось только одно свидетельство участника тех событий, что Свиридов грабил взятых в плен красноармейцев. Личное участие его в расстрелах и карательных действиях не видел лично никто из свидетелей, зато многие слышали, что Николай Семенович хвастался своим участием в казнях, либо слышали то же от других. Есть даже факт, что его на фото не узнали.
Тут против обвинения работало время и отсутствие многих участников тех событий. А те, кто давал показания, сообщали больше косвенные сведения. Даже отсылка к кличке Колька-кадет все же не является однозначным подтверждением.
Но… Это надо было делать не половинчато, а стойко и аргументированно.
Свидетель говорит, что Свиридов хвастался участием в расстрелах? Подайте его сюда! Пусть глянет мне в глаза и подтвердит это.
И не забыть сказать, что этот вот свидетель судим по статье 58, то есть может из зависти оклеветать и тем продолжить борьбу с Советской властью в лице Свиридова. Вчера он на власть шашкой замахивался, сегодня погубить красного командира желает, а завтра пойдет на службу интервентам, если война случится!
И отрицать участие в карательных действиях более аргументированно - в то время он-де был послан с пакетом в станицу такую-то, вернулся через два дня, и вообще, при расстрелах и близко не был.
Статья 54 - 10 сложно опровергаема, особенно если Свиридов везде прославился как регулярно говоривший не то, что надо. И свидетелей, которые лучше Свиридова помнят, в Полтаве можно набрать много. А вот пригласить сюда свидетелей из Боковской уже сложнее. Ну и говорилось уже про санкции в каждой части. С 13-й частью все почти безнадежно, а вот с 10-й шанс есть.
Люди, читающие книгу, могут не понимать, важно ли то, что Свиридов хвастается поддержкой Фельдмана (кто знает, имелась ли она вообще, или Николай Семенович трепал языком после посещения буфета), а также насколько важно, построен в СССР социализм к 1937 году или не совсем. В нынешнем году это может быть совершенно не важно, как и можно ли причащаться под обоими видами мирянам и духовенству или все же не так. В определенные времена от ответа «да» или «нет» зависит жизнь человека и многие важные для него понятия - останутся ли они с ними или нет. Вот это надо понимать.
Николай же Семенович был склонен к балабольству и языком своим множил свои беды. В сочетании с тем, что он не мог найти себе тех, кому он правильно доверит тайны души - особенно.
Нельзя исключить, что всеобщая нелюбовь к нему среди среднего командного состава происходила от несдержанности на язык.
Вот представим, что некий лейтенант что-то восторженное скажет о своей девушке. И вот тут вклинивается Николай Семенович с рассказом, что при коммунизме всякий мужик будет жить с той женщиной, которую захочет, ну и добавит пару сальностей. А старшего по званию и по должности так просто не пошлешь по заслуженному адресу.
У Николая Семеновича появился враг и буквально на пустом месте. Если мечты Свиридова о свободе разврата при коммунизме к делу не подошьешь, то много чего другого - уже можно.
И не поворачивается язык обвинить сослуживцев в доносительстве, ибо сам Свиридов таки признается, что с упоением нес чушь на политические темы. Но при этом не мог ни воспроизвести политически безопасную для себя версию, ни найти тех, кому можно без опаски изложить неполиткорректный ее вариант.
Каков был приговор? Вполне ожидаемый.
«Свиридова Николая Семеновича подвергнуть высшей мере уголовного наказания - расстрелу без конфискации имущества за неимением такового.
Возбудить ходатайство перед ЦИК СССР о лишении Свиридова ордена Красного Знамени.
Приговор может быть обжалован в такие-то сроки…»
И он обжаловал.
На что пришел ответ.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ № 002649/1/
Военная Коллегия Верховного Суда СССР в составе Председательствующего диввоенюриста Камерона и членов: военного юриста 1-го ранга Кандыбина и военного юриста 1-го ранга Суслина, рассмотрев в заседании 29 декабря 1937 года кассационную жалобу Свиридова Николая Семеновича на приговор ВТ от…
ОПРЕДЕЛИЛА:
Кассационная жалоба Свиридова, как уличенного в тяжких преступлениях, удовлетворения не заслуживает и потому оставить без последствий, а приговор, которым Свиридов осужден к расстрелу, оставить в силе.
Подлинное за надлежащими подписями.
* * *
Теперь жить ему оставалось столько, сколько идут бумаги между Москвой и Полтавой.
Часть вторая. Михал Володыевский из Бердичева
Глава первая. Явление героя
И звали его Георгий Степанович Хатько, национальность записана в бумагах как украинец, родился он в городе Бердичев в 1903 году.
На февраль 1938 года - член ВКП(б), носил спецзвание лейтенанта государственной безопасности и служил в Кременчугском городском отделе УНКВД Полтавской области, затем в Особом отделе 25-й стрелковой дивизии имени В. И. Чапаева. Особые отделы занимались контрразведывательной работой в воинских частях. Подчиненность их менялась, на тот момент Особый отдел 25-й дивизии входил в состав Полтавского управления НКВД, а ранее в состав Полтавского городского отдела НКВД Харьковской области. Но осенью 1937 года Полтавская область была образована путем выделения части территории из Харьковской области.
Если бы в те времена существовал интернет, то можно было залезть на один из многочисленных сайтов по происхождению и свойствам фамилии и ее носителей и прочесть что-нибудь вроде:
«Число букв фамилии указывает на то, что этот человек может быть кем угодно, но не семьянином. Такие люди всегда недовольны течением событий и нынешним положением, находятся в постоянном поиске нового, способного вызвать восхищение. Сама же такая личность крайне очаровательна, способна лишить разума, вовлечь и навязать свое мнение».
Другие сайты указывают, что 61 процент носителей фамилии - славяне по происхождению, но могут быть и литовцами.
Поскольку Георгий Степанович являлся следователем и вел следственные дела самостоятельно, а также контролировал подчиненных званием пониже, то такое возможное свойство его личности, как «крайне очаровательна, способна лишить разума, вовлечь и навязать свое мнение» - для следователя важно.
Насчет того, что герой не может быть семьянином - автор ничего не может сказать, так как не нашел никаких сведений, была ли семья у Георгия Степановича или нет.
Глава вторая. Дела скорбные, следственные
1. Дело Галайды П. Е. или иприт на кладбище.
Галайда Петр Емельянович (есть вариант написания отчества как Эмилианович).
Оно открывается немного непривычной формулировкой «Постановление о НАЧАТИИ следствия».
Содержание же обычное: имеется материал на Галайду Петра Эмильяновича в том, что он занимается вредительством и шпионажем, работая на военном складе № 27, то есть совершил преступления, предусмотренные ст. 54 - 6 и 54 - 7, отчего начато предварительное следствие.
Документ подписан лейтенантом госбезопасности Хатько и согласован с начальником ГО НКВД Бориным.
29 октября избрана мера пресечения в виде ареста и содержания под стражей.
В тот же день арест санкционировал прокурор города Ляхович.
29 октября подписан ордер на арест, действительный четверо суток (с чем это связано, непонятно).
И арестован Галайда был 2 ноября 1937 года.
В анкете арестованного, датированной этим же числом, имеются следующие данные:
Галайда Петр Емельянович, родившийся 5 мая 1893 года, родившийся на хуторе Криуши Кременчугского района, профессии и специальности не имеет, на данный момент безработный, так как 17 октября уволен с военного склада № 27, где работал заведующим хранилищем. Отец его по профессии бондарь, имевший дом и усадьбу, сам Галайда до революции был рабочим, после нее - служащим, имеет собственный дом. Образование низшее, сейчас беспартийный, но с 1927 по 1937 год был членом ВКП(б), исключен за связь с врагами народа. По национальности украинец. В запасе не состоит по возрасту, в белых и контрреволюционных армиях не служил, репрессиям Советской власти не подвергался.
Имеет жену Елену Родионовну 45 лет, домохозяйку, которая живет по тому же адресу: улица Хорольская, 56. О детях ничего не сказано.
При аресте изъяты документы, а также одноствольное охотничье ружье и некоторое количество боеприпасов к нему и кобура к нагану.
Это было 2 ноября, а следующая бумага в деле датирована 15 декабря - протокол его допроса.
Протокол начинается его анкетными данными, которые в основном те же, но есть уточнения: репрессиям он и до революции, и после не подвергался, служил в Красной Армии с 1920 года на военскладе № 27 заведующим хранилищем. В белых и контрреволюционных армиях не служил, в бандах не участвовал, общественно-политической деятельностью не занимался.
ОТ АВТОРА
При реабилитации Галайды были опрошены его сослуживцы и соседи.
Один из них сообщил, что служил вместе с Галайдой на том же артиллерийском склада с 1919 года.
Конечно, интересно было бы узнать, что делал человек призывного возраста с 1914 по 1919 год, но что поделать, нет этих данных.
Есть только его признание, что он служил на артскладе и при петлюровцах, и при Деникине, «хотя и знал, что я и при Петлюре, и при деникинской власти служил на артскладе, а также что я за связь с духовенством исключен из партии».
Это к вопросу о качественном сборе информации об арестованном.
* * *
Итак, первый допрос. Проводит его лейтенант госбезопасности Хатько.
Вопрос:
- При каких обстоятельствах вы были вовлечены в шпионскую работу?
Ответ:
- Находясь на службе в военскладе № 27 в качестве завхранилищем, я в 1935 году встречался с бывшим начальником мастерской лит. «М» Беловым Василием Ивановичем, который как специалист-химик по заданию начсклада наблюдал за состоянием хранящихся на складе химических снарядов.
В этом же году летом Белов попросил меня составить ему подробные сведения о количестве всех хранящихся снарядов, якобы для предоставления этих сведений в Химическое управление ХВО. Я составил подробные сведения о количестве и марках снарядов в хранилищах, которыми ведал, и в письменном виде передал Белову, причем заметил, что для большей точности надо проверить данные в операционном отделе управления склада, чтобы не получилось расхождения с учетными данными, имеющимися там. Белов сказал мне, чтобы я никому не говорил о том, что дал ему эти сведения, так как эти сведения нужны ему не для предоставления в Химическое управление ХВО, как это мне он говорил раньше, а для других целей, и обещал за проделанную мной работу по составлению сведений уплатить мне деньги. Для каких именно целей нужны эти сведения, Белов мне тогда не сказал, но я понял, что они нужны ему для шпионских целей.
Вопрос:
- Мог ли Белов получить эти сведения официально, через управление склада?
Ответ:
- Нет, он являлся начальником мастерской литера «М» и никакого отношения к хранению артимущества не имел, и потому сведения о количестве и в особенности о марках химснарядов ему бы не дали.
Вопрос:
- Какие шпионские материалы вы передали Белову?
Ответ:
- Я больше ничего не мог передать Белову, так как в моем ведении больше ничего не было, и Белов от меня не требовал никаких сведений.
Осенью 1936 года Белов работал в комиссии по определению имевшихся на складе химических авиабомб, и по окончанию работы комиссии последней было забраковано около десяти штук восьмикилограммовых бомб, как имеющие течь. Эти бомбы, как не подлежащие хранению, должны были быть закопаны в землю. Белов потребовал от меня, чтобы я дал ему содержимое в этой бомбе химическое вещество, которое ему необходимо для получения анализа этого вещества. Я ответил Белову, что не могу, так как не знаком с процессом разрядки авиабомб, и сказал ему, что бомбы снаряжены по рецепту № 6, по которому Белов сможет узнать состав вещества, которым они снаряжены. Белов ответил, что содержание рецепта является совершенно секретным и достать его он не может, а наличие этого вещества в лаборатории мастерской литера «М» даст возможность получить точный анализ, и согласился сам лично провести разрядку этих авиабомб.
Получив от меня согласие на это, Белов пришел вместе с бывшим химиком-лаборантом мастерской литера «М» Климовым, с которым на территории кладбища, имеющимся на территории склада, произвели разрядку четырех бомб и, забрав с собой содержавшееся в бомбах химическое вещество, ушли.
Выбракованные бомбы мною после этого были списаны, согласно акту комиссии, и закопаны в землю.
Больше никаких шпионских материалов я Белову не давал, и он от меня их не требовал.
Вопрос:
- Кому Белов передавал шпионские материалы, полученные от вас?
Ответ:
- После получения от меня материалов о количестве и марках химснарядов Белов в одной из бесед со мной сказал, что он связан с польской военной разведкой, но фамилию лица, передававшего туда сведения, он мне не сказал, по-видимому полностью не доверяя мне. Хотя и знал, что я и при Петлюре, и при деникинской власти служил на артскладе, а также что я за связь с духовенством исключен из партии.
Признаю себя виновным в том, что я с 1935 года поддерживал связь с польскими разведывательными органами, которым я подавал через Белова совершенно секретные сведения о количестве и марках химснарядов, хранящихся на складе № 27, а также что передал химическое вещество, которым были снаряжены 8-килограммовые авиабомбы.
Протокол записан правильно…
Подписи Галайды и Хатько.
Далее в дело подшит еще один рукописный протокол допроса, ничем не отличающийся от этого и тем же числом датированный. Автору встречалось наличие протокола, писанного от руки и его машинописного варианта, но два одинаковых рукописных - нет.
Далее было составлено обвинительное заключение по статье 54 - 6.
Первоначально фигурировавшая часть 7 статьи (то есть контрреволюционный саботаж) убрана.
И передано на рассмотрение в порядке приказа № 00485.
А тем временем в горотдел НКВД пришло одно очень необычное заявление, которое 5 января 1938 года было присоединено к делу.
Это заявление Шарова Григория Николаевича, секретаря комитета комсомола Фельдшерско-акушерской школы в городе.
К нему пришел как к секретарю учащийся третьего курса школы Топчий Александр Григорьевич и рассказал, что в терапевтическом отделении больницы лежит больной Рябуха, который в бреду сообщил следующее:
«Я в артскладе не был, а подготовку склада к взрыву ведет группа бандитов во главе с Поцебаем». И члену этой банды Галайде поручено застрелить Рябуху, когда они взорвут склад, чтобы он их не выдал. Галайде поручено это и выдано 2000 рублей, чтобы он Рябуху зарезал.
Поцебай и Галайда живут в Кривушах, и бредящий Рябуха приблизительно назвал, где именно.
Поэтому секретарь КСМУ и просил проверить, так ли все обстоит.
Но документ на дальнейшем течении дела не отразился и только украсил его крайне необычной гранью.
20 января 1938 года приговор был приведен в исполнение, так как к тому времени был получен из Москвы акт № 744, пункт 19, подписанный Ежовым и прокурором СССР, где указано о приговоре к расстрелу.
О деле вспомнили только в начале 1957 года, когда жена Галайды Елена Родионовна подала заявление о пересмотре дела.
Там выяснились новые интересные подробности, но об этом чуть позже.
ОТ АВТОРА
История с Беловым выглядит неправдоподобно, особенно то, что Белов требовал каких-то данных от Галайды. Галайда достаточно взрослый человек, чтобы усвоить некоторые моменты армейской дисциплины и подчиненности, о чем и сам говорит далее.
История с веществом Р-6, которое извлекли летом 1936 года из четырех бомб два удалых химика, - это вообще феерический бред, вполне на уровне бреда Рябухи в больнице.
Р-6 это вообще-то иприт, и если даже Белов об этом не догадывался и не определил по внешнему виду и запаху… В общем, автор рассказа заслужил премию Дарвина, чтобы больше такого не сочинял.
С учетом того, что Белов прожил свыше года и умер только от пули в затылок, он не является автором этой легенды.
Товарищи, заполнявшие анкету арестованного и протокол допроса, в самом начале тоже увеличили число ерунды во Вселенной, поскольку конец протокола допроса и его начало друг с другом не сочетаются. Галайда мог скрыть свою службу у белых и у петлюровцев, а в процессе допроса признаться, но где указания, что он признается в этом?
Ну и история сотрудничества Галайды с польской военной разведкой выглядит совершенно нелогично. Галайда дважды грубо нарушает ради Белова порядок и секретность - а отчего? Где рассказ, что Галайда антисоветски настроен и готов помочь любому, кто тоже против Советской власти? Или рассказ о переданных Беловым деньгах, на которые польстился Галайда? Есть лишь намек, что когда-то после из пообещали, но не передали.
Наконец, почти что последние слова, что Белов знал, что Галайда исключен из партии за связь с церковью.
Это уже откровенная халтура. Общение Галайды с Беловым, согласно протоколу допроса, протекало в 1936 году, а из партии Галайду выгнали в следующем году.
Не исключено, что к тому времени и Белов был уже расстрелян.
У автора создалось впечатление, что на Галайду сначала отправили альбомную справку, а уже потом доделывали дело (это, согласно показаниям начальника Облуправления НКВД Волкова, допускалось), но вот в этом «потом» исполнитель писал всякую чушь в деле, под страницами которого уже расписался, не читая, Галайда.
Но, что бы ни придумали сотрудники НКВД, а первоосновой у них были какие-то показания сотрудников склада. Откуда Хатько и Мармачу знать про наличие 8 кг химических авиабомб на складе и про вещество Р-6?
Ниоткуда, иначе как от специалистов. Но и тут они начудили. Когда ты знаешь, что в бомбе неведомое вещество Р-6, то легко сочинять про работу с ним.
Но, когда знаешь, что это вещество - иприт, о котором много рассказывали на разных курсах - то уже такую чушь не напишешь.
Артскладу действительно были переданы территории близлежащих закрытых кладбищ. Ряд могил сохранились и до сих пор.
* * *
В 1957 году же были опрошены трое бывших сослуживцев Галайды по артскладу, которые дали ему превосходную характеристику, как человеку и специалисту. Ничего антисоветского они от него не слышали и не видели. Товарищ Ломакин добавил, что после ареста Галайды многие удивлялись его аресту, полагая, что антисоветская деятельность и Галайда - несовместимы. Товарища Белова они знали, как работающего на складе в приблизительно 1936 - 1937 годах, но даже об аресте его им ничего не было известно. И об общении Галайды и Белова они не знали, было ли вообще такое, поскольку оба служили в разных структурах склада (склад располагался в виде двух участков, так называемый Новый участок и Старый. Они даже территориально довольно далеки друг от друга).
Четвертым был бывший сосед Галайды Малик, который тоже охарактеризовал соседа положительно.
Кроме того, было изучено следственное дело Белова.
Кстати, Белов и Галайда на оперативном учете по шпионажу не числились, о чем есть документы из Москвы.
Белова звали Василий Иванович, 1900 года рождения, уроженец Арзамасского района Горьковской области, русский, из крестьян бедняков, образование среднее, перед арестом носил звание интенданта 3-го ранга и заведовал мастерской «М» военного склада № 27.
Арестован 17 мая 1937 года по статье 54 - 7, то есть вредительство. Аресту предшествовал случай некачественного ремонта противогазов в мастерской. Имеются и иные данные, что он арестован 20 мая.
31 мая ему было предъявлено обвинение в шпионаже.
29 июня 1937 года он признался, что состоял в военно-троцкистском заговоре, куда был завербован помощником начальника химических войск интендантом 2-го ранга Капланом, по заданию которого он занимался вредительством на складе № 27, но материалов по шпионажу Белова в деле нет.
И, самое странное, никаких упоминаний о Галайде тоже.
5 октября 1937 года приговорен Военной коллегией Верховного суда к расстрелу.
На тот момент (1957 год) дело Белова проверялось, а дело Каплана прекращено за отсутствием состава преступления.
Полученные материалы были направлены в Главную Военную прокуратуру на рассмотрение.
19 сентября 1957 года постановление комиссии НКВД и прокурора СССР было отменено Военным трибуналом Киевского Военного округа и дело Галайды прекращено за отсутствием состава преступления.
Следует добавить о двух деталях.
Елена Родионовна имела довоенный адрес, то есть ее из дома никто не выселил и его не конфисковал, и о причине смерти ей сообщили не то, что он расстрелян 20 января 1938 года, а что он был приговорен к 10 годам ИТЛ и умер в лагере от паралича сердца.
2. Дело Компан Е. Я., или афганская шпионка в УССР.
Документы дела хронологически разделяются на две группы - довоенные и послевоенные. Первые входят в следственное дело и в них фигурирует фамилия Хатько, послевоенные корректируют первоначальные.
Начинается ее дело с постановления о начале предварительного следствия. Оперуполномоченный лейтенант Госбезопасности Хатько, рассмотрев материалы о деятельности Компан Е. Я., которая занимается шпионажем в пользу одного из иностранных государств, 29 октября 1937 года нашел, что деятельность Компан Е. Я. содержит признаки преступлений, предусматриваемых статьей 54, часть 6 и постановил начать по этому делу предварительное следствие.
Затем имеется документ, датированный те же числом, об избрании меры пресечения в виде содержания под стражей.
29 же октября это санкционировал городской прокурор Ляхович.
Далее имеется протокол обыска, согласно которому у гражданки Компан изъяты документы, а именно паспорт, профсоюзный билет, трудовая книжка (копия), автобиография и удостоверение № 717.
Дальше следует анкета арестованного.
ОТ АВТОРА
Это типовой набор документов, начинающих следственное дело того времени.
Указание о том, что гражданин шпионит на некое неназванное пока иностранное государство - тоже обычно, сведения же о том, что имярек шпионит в пользу конкретной Польши - появляется уже в протоколе допроса, а до этого нет.
На основании каких материалов сделан вывод о шпионаже или другом контрреволюционном преступлении - этих документов нет в большинстве дел. Они имеются приблизительно в 10 процентах дел, когда о подобном сигнализировали какие-то посторонние люди или показания даны в другом следственном деле.
Автор предполагает, что это результат изъятия сигналов от агентуры о преступлениях. Основанием для этого следует назвать информацию от других научных работников, которые некогда имели допуск к этим делам. По их сообщениям, первоначально сигналы были, но при позднейшем обращении к тем же делам уже изъяты. Логика в этом есть, иначе с чего оперуполномоченный решил, что имярек занимается шпионажем, а не диверсиями? Потому что явно имел сообщение, что будущий подследственный явно шпионит в пользу одного иностранного государства, интересуясь чем-то, что ему знать не положено.
Если сигнал в деле был, а позднее изъят, то все становится на свои места.
Статья 54 - 6 - это статья УК УССР, предусматривающая наказание за шпионаж. Она тождественна статье 58, часть 6 УК РСФСР.
Удостоверение № 717 и участие оперуполномоченного ОО обусловлено тем, что гражданка Компан работала на военном складе № 27, оттого появлялась на работе, предъявляя это самое удостоверение.
Теперь вернемся к делу.
Согласно анкете арестованного, Компан звали Еленой Яковлевной, она 1908 года рождения (но есть документы, где указан 1909-й), живет в городе Кременчуге, улица Чередницкая, д. 5/22, кв. 1, работает помощником бухгалтера на военном складе № 27, происходит из семьи рабочих, до 1931 года была работницей, потом служащей. Беспартийная, репрессиям при Советской власти не подвергалась, в белых и подобных армиях не служила. На воинском учете не состоит, отца ее зовут Яков Иванович, мать Наталия Александровна.
Первый протокол допроса ее датирован 20 ноября 1937 года.
Большая часть анкетных данных там приведена в стиле «не была, не состояла, не участвовала». Образование названо низшим, возраст отца указан 67 лет, матери 59 лет, отец работает сторожем на военном складе № 27. Адрес назван Чередницкая, 5/29 (квартира не указана, но в другом месте написано, что отец имеет свой дом).
Следователь спросил о том, что у него имеются сведения, что Елена Яковлевна ранее жила и работала в городе Мары Туркменской СССР в афганском консульстве. Как же она устроилась на эту работу?
Елена Яковлевна пояснила, что в 1933 году она жила в городе Мары и там познакомилась с фотографом, который работал на городском рынке. Он и предложил ей устроиться работать в афганское консульство.
Она дала согласие и явилась туда вместе с фотографом. Кстати, фамилию его она в 1937 году не помнила.
Консул предложил ей работать в консульстве в качестве служащей, и она проработала около двух недель. Фактически никакой работы не выполняла, поскольку приглашение работать было сделано консулом с целью поухаживать за ней. Консул признавался ей в любви, приносил подарки, от которых она отказывалась, только раз приняв в подарок чулки. Через две недели ей предложили поехать на работу в колхоз, она согласилась. В последней беседе с консулом он сказал ей, что если ей будет плохо, то она должна знать, что двери его всегда будут открыты для нее.
Далее Хатько задал вопрос:
- С кем вы были связаны в Кременчуге?
Ответ:
- Больше всего, живя в Кременчуге, я встречалась с счетоводом Надеждой Константиновной Гавва и военнослужащими склада Гуреко, Биньковским, Стрелковским, Ильчуком.
ОТ АВТОРА
Теперь проясняется, что было сказано в сигналах насчет Компан - тесное знакомство и работа в консульстве.
То, что протокол датирован 20 ноября, может иметь разные пояснения.
Начиная от занятости следствия, так и тем, что протоколы тоже корректировались.
Последний вопрос Компан явно не так поняла.
Вполне возможно, на склад она была трудоустроена отцом, особенно, если он ранее работал там не сторожем, а кем-то повыше, и мог замолвить словечко за дочь.
Использование человека с низшим образованием в качестве помощника бухгалтера тоже вызывает вопросы.
Продолжим.
Далее идет не протокол допроса, а собственноручные показания Компан, причем она называет себя обвиняемой.
Историю в Мары она описывает так - она поехала в Среднюю Азию к брату. На тот момент Елена Яковлевна жила в Мерве около месяца, была безработной.
В тот день она посетила базар и, возвращаясь оттуда, обнаружила, что некий мужчина следит за ней, потом мужчина заговорил с ней. Сказал, что он фотограф и хотел бы ее сфотографировать. Она отказалась. Знакомство поддерживалось еще некоторое время, мужчина действительно работал фотографом на базарной площади и однажды предложил ей работу в афганском консульстве. Дама не поверила, что он занимается трудоустройством в афганское консульство, но он несколько раз снова и снова упоминал это, и она оказалась в консульстве. И там действительно ей предложили работу. Но она должна была сама сказать, что согласна на эту работу. Так сказал секретарь консула. Компан увидела, что перед консулом все преклоняются, так как он очень хороший человек, поэтому она решила согласиться.
Потом она поняла, что у него на нее серьезные планы и даже матримониальные. Консул даже, когда она собралась увольняться, предложил заплатить ей зарплату вперед за один месяц, но она не хотела быть ему обязанной и взяла только 20 рублей.
После чего уехала в колхоз.
Следующий протокол допроса датирован 29 января 1938 года.
Компан по-прежнему отрицала какую-то антисоветскую деятельность. Повторила показания, что консул предлагал ей работать у него домашней работницей. Но за две недели ей никакой работы не давали.
Повторно спрошена про осуществляемую ей антисоветскую деятельность и снова отрицала ее.
Затем допрошен свидетель Беззубченко Григорий Николаевич, начальник планово-производственного отдела склада № 27.
Он показал, что однажды Компан сказала, что такая маленькая страна, как Афганистан, имеет такую высокую технику. Но она не уточнила, что имела в виду, и от дальнейшего разговора на эту тему уклонялась.
Беззубченко знал, что она работала в афганском посольстве. Еще он сообщил, что Компан общалась с рядом военнослужащих, которые устраивали попойки. С одним одногодичником по фамилии Гер (немец по национальности) она даже переписывалась после того, как тот закончил обучение и уехал из города.
Еще Елена Яковлевна проявляла особый интерес к хранению снарядов и взрывчатки. Когда же ее спросили, почему она не ведет учета тары для снарядов, она сообщила, что ящики ее интересуют меньше, чем сами снаряды или взрывчатые вещества.
Затем опрошен свидетель Стрелковский Евгений Александрович, помощник начальника артсклада по хранению.
Он тоже знал о ее работе в консульстве. Слышал также, что она знакома с неким врагом народа, но точно не знает про это. Стрелковский упоминает про ее любопытство к работе склада, превышающее потребности для работы, еще он отметил, что Компан заявляет, что за границей лучше одеты, чем в СССР, живут лучше, чем в СССР, и таким образом охаивала советскую действительность и восхваляла капитализм.
Затем было составлено обвинительное заключение, где Компан обвинялась по статье 54 - 6.
В заключение упоминалось о близких отношениях с афганским консулом, про то, что она, приехав в Кременчуг, устроилась на военный склад, проявляла заинтересованность к вырабатываемой продукции и стремилась проникнуть работать на его техническую территорию.
Виновной себя не признала и заявила, что работать в консульство пошла из любопытства.
Материал был передан на рассмотрение наркому Ежову.
Постановлением Особого Совещания при Народном комиссаре Внутренних дел СССР от 11 февраля 1938 года осуждена на 10 лет лишения свободы.
В 1940 году дело проверялось Главной военной прокуратурой СССР. Оснований для протеста не найдено.
Фамилия Хатько стоит лишь под самыми первыми документами. Дело заканчивал сержант Госбезопасности Гравель.
Следующие материалы в деле относятся к 1949 году.
В декабре 1949 года гражданку Компан искали в городе Кременчуге и иных местах. Дело в том, что она, хоть и отбыла 10-летний срок наказания, но попадала под директиву № 066/241сс.
Автор предполагает, что это документ о высылке и ссылке вернувшихся на прежние места жительства лиц, отбывших наказание по статьям за контрреволюционные преступления.
Как раз в это время была вновь осуждена Ариадна Эфрон и другие деятели культуры, ранее осужденные по другим частям статьи 58.
С поисками Елены Яковлевны не задалось, в Кременчуге ее не было. Стали запрашивать лагерь, есть ли там какая-то информация, где она может быть. Поскольку известен был марыйский эпизод, то запросили Министерство госбезопасности Туркменской ССР. Оттуда сообщили, что никакими компрометирующими данными на Компан там не располагают. Хотя признали, что в Мары ранее было афганское консульство, и его сотрудники занимались шпионажем.
Наконец Елена Яковлевна была найдена, она жила в городе Батайск Ростовской-на-Дону области. Была ли она осуждена повторно - из дела не очень понятно. Есть лишь намек, что «как поступили в 1937 году, так с тобой могут поступить и в 1948 году».
В период 1956 - 1957 годов она пожаловалась К. Е. Ворошилову на необоснованность своего осуждения.
Про ведение дела сказала следующее:
«В течение 5 месяцев с момента ареста я подвергалась террору со стороны следователей, а занималось мною несколько человек, я постоянно подвергалась диким издевательствам и пыткам, когда зверская… Описывать мне это невозможно, да и как женщине просто стыдно.
От меня все время требовали показаний о шпионской деятельности, но никаких конкретных фактов привести не могли, так как ничего подобного и не было».
Далее Елена Яковлевна пишет, что от многодневного стояния на ногах во время допросов она дошла до состояния невменяемости и что-то подписала (что именно, она так и не знает), а потом в апреле 1938 года ей показали постановление ОСО о заключении на 10 лет.
Далее военный прокурор КВО принес протест на приговор 1938 года, а 25 января 1957 года. Военный трибунал КВО отменил решение ОСО в связи с отсутствием в ее действиях состава преступления.
ОТ АВТОРА
В данном случае сведений о шпионаже скорее нет, чем они вообще есть (за исключением, возможно, имевшихся в деле сообщений от секретных сотрудников).
Косвенным показателем этого служит обращение в ОСО при Ежове, много раз выручавшее следователей, никак не смогших добиться признания от подследственного.
И отчего-то кажется, что заявителем была женщина, которую уязвило заявление Компан о том, что-де за ней увивались консулы, и златые горы судили, а за оппоненткой - ну, скажем, не такие выдающиеся люди, и ничего существенного не сулили за любовь.
Утверждать этого он не может, но…
О манере ведения следствия Хатько будет написано ниже.
3. Дело Дерезяк-Пуздровской, или шпионка у всех и вся.
Основной фигурант Дерезяк-Пуздровская Ядвига Николаевна, которая и будет героиней рассказа. Еще там фигурирует Беджицкая Елизавета Ивановна, но ей посвящено всего несколько документов, а затем дело ее выделено в отдельное производство.
Согласно анкете арестованной, Дерезяк Ядвига Николаевна, 22 февраля 1903 года рождения, родилась в городе Острог (Польша) в семье арендатора земли, образование низшее, до ареста проживала в городе Полтаве по Бутковскому переулку в доме 29, работала официанткой Военторга в Доме Красной Армии, в 1929 году была исключена из партии как выходец из чуждой среды, по национальности полька, гражданка СССР, в 1927 году судилась за воровство, но была оправдана.
Семейное положение - разведена. При ней живет мать 64 лет, имеет брата, служащего младшим командиром в 74-м полку 25-й стрелковой дивизии.
Арестована 27 апреля 1938 года. При аресте изъято довольно много бумаг, вскоре признанных не имеющими значения для дела, оттого уничтоженных путем сожжения - 27 бумаг и 135 фотокарточек. Сожжение произведено 4 июля этого же года.
7 мая состоялся первый допрос, на котором она сообщила:
- Мой отец до революции в районе Липова Долина арендовал у помещика 180 десятин земли, имел большое количество сельхозинвентаря и до 40 человек постоянной рабочей силы. Во время революции все имущество было национализировано.
Далее на Украину пришли немцы, и она начала выдавать им крестьян, которые делили помещичий инвентарь во время революции. Немцы этих крестьян избивали.
- После ухода немцев семья переехала в Миргород, из-за боязни репрессирования от крестьян, которых я выдавала немцам.
В Миргороде она была позднее арестована деникинской контрразведкой, которая подозревала ее в том, что она прятала большевика Кушникова, с которым у нее были «близкие отношения». На самом деле он покинул город вместе с красными войсками.
Под арестом она была 3 или 4 дня, но перед освобождением она была завербована деникинской контрразведкой - выявлять среди рабочих тех, кто сочувствует Советской власти. Она называла это «шпионской работой».
Вербовали ее офицеры, из которых она запомнила только фамилию Воронов.
Она выдала белым одного рабочего водолечебницы по фамилии Зозуля.
Но был ли он арестован по ее материалам или нет, она точно не знает, ибо вскоре после того уехала в Полтаву. Это было в конце 1919 года.
Вскоре в Полтаве она вновь увидела того самого контрразведчика Воронова, который и познакомил ее с ксендзом Притулой.
А вот последний и предложил ей шпионить на Польшу. Она дала согласие.
Причем Притула предложил ей стать секретной осведомительницей ЧК. Для этого она должна была найти скрывающегося деникинского офицера и заявить на него, а во время подачи заявления «создать такую обстановку», чтобы ей предложили стать осведомительницей. Очень скоро она в театре увидела деникинского офицера (фамилию не помнит) и тут же в театре нашла сотрудника ЧК и сообщила ему про деникинца. Он предложил ей прийти завтра в ЧК, а уже в ЧК товарищ Кривец предложил ей сотрудничество.
Она сотрудничала сначала с Кривцом, потом с Мироновым приблизительно с 1920 по 1923 год. С Притулой она должна была сотрудничать, когда имела сведения о работе ЧК с польскими группировками, кроме того, она должна была докладывать ему про настроения населения.
В июле 1920 года она по заданию Притулы ездила и работала в совхозе в Горбаневке, где надо было связаться с директором совхоза Карапчевским Иосифом Михайловичем по шпионской работе. В совхозе она была до конца 1920 года, когда вернулась в Полтаву и восстановила связь с Притулой.
В 1921 году она уехала снова в Горбаневку, где жила до 1930 года.
Связь с Притулой поддерживалась до 1922 года, когда ксендз уехал в Польшу, но перед отъездом он передал связь с ней Антону Беджицкому, сыну органиста костела, с которым она осуществлялась до 1926 года, когда тот уехал на Кавказ и связь прервалась. Но, уезжая, он передал пани Ядвигу для связи своей жене Юргенс, работавшей медсестрой в 1-й советской больнице. Та сведения собирала, а потом, во время приезда Беджицкого в Полтаву, ему их передавала. Связь с Юргенс длилась по ноябрь 1937 года.
Работая в системе Военторга, она сообщала о настроениях начсостава, планы лагерей, настроения семей начсостава, главным образом про отрицательные настроения начсостава, были случаи узнать и про результаты стрельб.
Узнавала она об этом из разговоров начсостава и сообщала Юргенс. Куда та сообщала полученные сведения - это пани Ядвиге известно не было.
Далее был еще короткий допрос от 29 мая 1938 года о том, подтверждает ли она то, что Юргенс-Беджицкая Елизавета Ивановна была связана с ней, и она передавала Юргенс шпионские сведения.
Пани Ядвига это вновь подтвердила.
2 июля состоялся новый допрос, где пани Ядвига уточнила, что ее немного подвела память и нервы, и передача ее на связь с Юргенс-Беджицкой состоялась не в 1926 году, а в 1933 году. Вообще они знакомы с 1920 года, но до этого были просто знакомы.
Меж делом выяснилось, что подследственная 1898 года рождения, а не 1903 года. Ей хотелось числиться помоложе чем есть, поэтому она «помолодела» на бумаге.
27 июня 1938 года состоялся допрос Елизаветы Ивановны Беджицкой.
Та сообщила, что в 1924 году познакомилась с своим будущим мужем Антоном Ивановичем Беджицким, который работал музыкантом в городе Полтаве, а в 1926 году вышла за него замуж. С 1926 года он из Полтавы не выезжал.
В 1933 году он уехал в 1-й колхозный театр, где и работал до дня ареста. Уезжая, он сообщил, что занимается шпионской деятельностью и получает сведения от Дерезяк-Пуздровской Ядвиги в запечатанном конверте. Она пересылала их ему по почте, а когда он приезжал в Полтаву - передавала их лично. Антон знал о том, что она служила в белой армии, находилась в концлагере, и вообще плохо относится к Советской власти. Когда Елизавета Ивановна дала согласие, он в ее присутствии сказал Дерезяк, что она должна передавать сведения его жене.
Это длилось до осени 1937 года, когда муж был арестован. Сбором сведений ее задачи и ограничивались.
Когда следователь сообщил, что Дерезяк показывала все немного не так, Елизавета Ивановна сказала, что та явно попутала даты, ибо она участвовала в шпионской работе с 1933 года, хотя знает, что с Дерезяк ее муж был связан очень давно. Больше ни с кем она связана не была по шпионажу, а с кем еще был связан ее муж, она не знает. На очной ставке она скрывала сведения, но вот сейчас расскажет правду.
Дальше в дело подшит протокол очной ставки, где Дерезяк сообщила все ранее сказанное, а Беджицкая сообщила, что хотя и знакома с Дерезяк, но ничего не знает ни о шпионской работе мужа, ни о ней как о шпионке, и сама ни в чем таком не замешана.
27 октября 1938 года датирован документ, согласно которому Дерезяк осуждена, а дело Беджицкой следует выделить в отдельное производство. Согласно решению особой тройки от 26 сентября 1938 года Дерезяк-Пуздровская приговорена к расстрелу за преступления согласно статье 54 - 6, то есть шпионаж.
Реабилитирована в 1989 году.
Оценку показаний Ядвиги Николаевны пусть делает сам читатель, а автор ограничится комментариями.
АВТОРСКИЙ КОММЕНТАРИЙ
1. Горбаневка сейчас числится в девяти с небольшим километрах от Полтавы, тогда, впрочем, от нее до города тоже было не так далеко.
2. Ксендз Притула фигурирует во многих показаниях осужденных из польской диаспоры Кременчуга и Полтавы, память о нем держалась долго.
Автор видел упоминания о нем в делах 1937 года еще минимум дважды.
3. Колхозный театр - это знамение 2-й пятилетки. В стране в короткий срок было организовано свыше 200 колхозно-совхозных театров, которые разъезжали по стране со спектаклями. Зрителям нравилось, ибо в кои-то веки театр приедет к ним в деревню, да еще и билеты для жителей села были вдвое дешевле, чем в городе. Артистам театра, возможно, кому-то кочевая жизнь и не нравилась, но Антону Ивановичу пока не надоело жить так.
4. По поводу того, что официантка в Доме Красной Армии может много чего услышать - это так и есть.
Вниманию читателей предоставляется документ из ведомства Берии о состоянии Псковской укрепленной позиции.
«НКО СССР тов. Ворошилову.
13 февраля 1939 г.
Несмотря на долгое строительство и дооборудование Псковского и Островского УР, они не могут считаться в настоящее время боеспособными. Из-за неправильно спроектированного и построенного внутреннего оборудования большинства дотов они не могут быть заняты войсками… До половины сооружений на 20 - 40 см заполнены водой, появившейся из-за неправильной оценки глубины грунтовых вод. В то же время водопровод не работает… Электрооборудование укрепрайонов отсутствует… В жилых помещениях УР высокая влажность и спертый воздух…
Центры снабжения УР не построены… Продовольственные склады отсутствуют…
Из-за неграмотного планирования УР их огневые сооружения не могут вести огонь на дальность более 50 - 100 м, так как местность имеет бугры, овраги и невырубленные леса. ДОС № 3 установлен на склоне оврага и не может быть замаскирован из-за постоянных оползней, а имеющийся в нем орудийный полукапонир бесполезен, так как располагается ниже уровня окружающей местности… Для расширения секторов обстрела необходимо снять около 120 000 кубометров земли, а также вырубить до 300 га леса и кустарника…
Амбразуры дотов рассчитаны на применение пулеметов «максим», но оборудованы станками неизвестной конструкции, предназначенными скорее всего для пулемета Гочкиса, давно снятого с вооружения. Орудийные полукапониры не оборудованы броневыми заслонками и служат источником проникновения в доты талых вод и осадков…
Артиллерийское вооружение УР состоит из шести устаревших полевых орудий 1877 года, к которым нет снарядов…
Охрана территории УР не ведется. В ходе работы комиссия неоднократно встречала местных жителей, проходящих в непосредственной близости от огневых сооружений для сокращения пути между поселками…
Л. Берия».
Документ был использован Михаилом Свириным в статье «Зачем Сталин уничтожил линию Сталина».
Позднее исследователем Алексеем Старковым этот документ был проанализирован на предмет соответствия реалиям, благо удалось ознакомиться и с документами, и с сооружениями.
И оказалось, что:
«Документ весьма странный в силу ряда обстоятельств.
1. Несмотря на дату, в нем упоминается Островский УР, строительство ДФС которого началось в 1939 году. На февраль 1939 года еще ни одного сооружения не построено, равно как и в Новопсковском УРе. Из программы 1938 - 1939 годов на 13 февраля 1939 года мы имеем только два недостроенных АПК доусиления Псковской УП под номерами 4 и 6. По крайней мере они были приняты к строительству на 1938 год[3 - РГВА, Ф. 36967, Оп. 1, Д. 18.] и упоминаются в Ведомости типов сооружений Псковского УР от 9 марта 1939 года[4 - РГВА, Ф. 25888, Оп. 3, Д. 174.].
2. Действительно подтопление сооружений, их охрана и заросшие сектора обстрела были постоянной головной болью командиров почти всех советских укрепрайонов.
3. Странное замечание про водопровод, так как он предполагался в еще непостроенных сооружениях проекта 1938 - 1939 годов. Напротив же, электрооборудование (освещение) в ряде сооружений Псковской УП было в наличии.
4. По поводу неграмотного планирования УР и невозможности вести огонь из-за рельефа местности. Случаи упирания секторов обстрела в рельеф к тому времени могли быть только на сооружениях программы 1938 - 1939 года. На время написания документа они еще не построены. Такой на первый взгляд «ошибке строительства» есть простое технологическое объяснение - складки местности служили маскировкой строительства ДФС. Классический пример - АПК 557 Брестского УРа так и стоит по сей день, уткнувшийся амбразурами в вал Кобринского укрепления. Немцы были приятно удивлены, поднявшись на вал 22 июня 1941 года и взглянув на него сверху. Можно предположить, что сотрудники ведомства Берии мало понимали в алгоритме строительства и правилах посадки сооружений, претензий к которым в Псковском УРе за предшествующий период практически не было.
5. Цитата про ДОС № 3 на склоне оврага и бесполезный полукапонир - самое загадочное место данного документа. ДОТ № 3 Псковской УП расположен на ровном месте, и это обыкновенная фронтальная огневая точка на 3 пулеметные амбразуры без какого-то артиллерийского вооружения. В составе сооружений 1939 года Островского и Новопсковского УРов отсутствуют ДФС с номером 3, да еще и расположенный на склоне оврага. Если же какие-либо капониры и расположены на склонах холмов, то у них нет проблем с обстрелом окружающей местности.
6. На 1936 год большинство сооружений Псковской УП были оборудованы широко известными пулеметными станками СТАД (Горносталева) под 7,62-мм пулемет системы Максима. Плюс еще вращающиеся деревянные столы в трех литерных ОТ под пулеметы «максим» на колесном станке Соколова. Станки неизвестной конструкции могли быть только станками Юшина, но такие в Псковском УРе не встречаются. Обсуждать конструкции станков в сооружения 1939 года проблематично по причине отсутствия таковых на момент написания документа.
7. Орудия образца 1877 года - наверное, что-то музейное.
Все вышеприведенные соображения позволяют сделать вывод, что данная цитата не имеет никакого отношения ни к Псковскому, ни к Островскому укрепрайонам, даже если предположить, что в статье ошибочно указана более ранняя дата документа».
Из этого можно с достаточной вероятностью заключить, что сведения о состоянии УР собраны далеким от реалий службы информатором (нельзя исключить и то, что он нечто с чем-то попутал). В итоге из многих претензий достоверно только подтопление сооружений. Видимо, это таки имело место, и информатор подтопление ни с чем не попутал. А остальное - кто его знает, особенно с дотом номер 3, откуда это высосано.
Вот пусть читатель представит себе зал Дома Красной Армии, слегка подогретых горячительным командиров и политработников, обсуждающих возвращение дивизии из лагерей и итоги маневров. И официантку Ядвигу Николаевну, строящую глазки холостым командирам и запоминающую, что там сболтнул майор такой-то после опорожнения графинчика. А потом она дома запишет… Для Антона Ивановича, что на Польшу работает: «Амбразуры дотов рассчитаны на применение пулеметов «максим», но оборудованы станками неизвестной конструкции, предназначенными скорее всего для пулемета Гочкиса, давно снятого с вооружения. Орудийные полукапониры не оборудованы броневыми заслонками и служат источником проникновения в доты талых вод и осадков…» Или для оперуполномоченного Особого отдела дивизии: «Такого-то числа в ДКА много командиров обсуждали произошедшие маневры, особенно выделялись майор Иванов и политрук Юргенсон, последний рассказывал о том, что при боевых стрельбах были преждевременные разрывы снарядов и что чудом никого не задело осколками…»
Фамилия Хатько появляется только в самом конце. 27 октября 1938 года. Он утверждает решение о выделении дела Беджицкой в отдельное производство.
Подводя итоги, можно сказать, что к делу Дерезяк он имеет очень косвенное отношение, поэтому оценить его усилия и квалификацию затруднительно. Оттого оценка проводится по делам Галайды и Компан. Формально они доведены до конца и до осуждения обоих лиц, но в обоих случаях следственная работа проведена неквалифицированно. Для осуждения использованы ежовские облегчения следствию. В дело Компан - вообще по линии ОСО, которое не раз прикрывало следовательские провалы. Как говорили сами арестованные, их можно осудить только во внесудебном порядке, потому что любой суд их не осудит. Это заявление попало на слух работников НКВД, хотя автор выражения явно недооценил суды своего времени.
Дело Галайды, как выяснилось, полно несуразиц и подтасовок, а в деле Компан вообще за длительный срок (нормативный срок следствия был 2 месяца с возможностью его продления) даже нет признания ее в шпионаже или показаний других людей, создающих хотя бы видимость антисоветской работы. То есть в деле нужно либо признание подследственного, либо показания нескольких свидетелей и очные ставки с ними, где подследственному свидетели говорят о том, что он делал то-то, а тот соглашается или противоречит. Даже дела по «Польской операции» выглядят более полными, имея сообщение из сельсовета, что гражданин склонен к антисоветской агитации, всегда уклоняется от работ в колхозе, участия в общественной работе, а далее три свидетеля говорят, что они слышали, как подследственный говорил, что в СССР живется плохо, хуже Польши, потому что там нет колхозов, а в СССР есть, что скоро Польша и Германия начнут войну с Союзом, и в оной СССР потерпит неминуемое поражение. Далее на очной ставке свидетели это подтверждают, а подследственный - когда как.
Автором здесь приводится типовое содержание дел по «Польской операции». Повторюсь, это выглядит более убедительно, чем дело Компан, даже если прочтешь их несколько штук подряд.
Качественная работа следователя в данном случае: наличие показаний трех сослуживцев, которые сообщили, и с подробностями, что Компан интересовалась вопросами работы склада вне пределов своей компетенции, сколько боеприпасов хранится в каждом подразделении и прочее.
И у следствия была такая возможность, а также возможность обвинить Компан в саботаже, а, возможно, и в участии в заговоре. Если дама до серьезной степени запустила свою работу, но активно интересуется тем, что ей не положено знать, то это создает видимость того, что она осуществляет антисоветскую работу. А на кого она работает - на заговорщиков, на иностранную разведку - тут возможны варианты.
Существует документ, где о Компан сказано следующее: «Учет в оперативной части запутан и запущен, до сего времени полный порядок не проведен. Карточный учет вела Компан, в данный момент арестована. Начальник оперотдела - воентехник 1-го ранга Трахтенберг». Это акт № 00182.
А еще в нем сказано многое про это, а именно: «В пятом хранилище надзиратель Бондаренко по карточке числится 257 винтпатронов, в наличии 660, там же по карточке 540, в наличии 299. Неправильная запись в карточках складских партий по 76-мм пушке - надзиратель Немченко записал в карточку одной партии другую и наоборот.
…создает путаницу в учете. Там же по карточке № 1137 …(неразборчиво) отправка имущества, а операция в карточке хранилища не проведена с мая 1937 года.
В третьем отделе имеется имущество в наличии, но по карточкам не проведено. Например: вьючных ремней 11, мешков для овса 14 штук, (непонятная запись)… на крышку короба 7 комплектов и т. д.
Имеется большая разница между оперотделом и отделом хранения, опаздывание в проведении документов, проведенных операциях отдела, слабо ведется сверка карточек хранилищ с оперчастью.
152-мм заряды в количестве 16 штук в оперотделе не списаны, хотя на это имеется документ.
107 гранат 10/30 г, не проведено 28 штук, а документ (возможно, часть фразы утрачена) подшит к делу.
Дистанционные трубки 5-й партии карт. № 242 числятся в хранилище и налицо 1408, а в оперотделе совершенно не проведено и документа не нашли.
Учет в оперативной части запутан и запущен, до сего времени полный порядок не проведен».
Есть и другой документ о засылках и недосылках боеприпасов (засылкой назвалось отправление не заказанных боеприпасов).
На это тоже есть документ и пояснения к нему:
ТАБЛИЦЫ ЗАСЫЛОК И НЕДОСЫЛОК ЗА 1936 год.
По первому отделу склада.
Недослано:
37-мм гранатные патроны к пушке Розенберга - 77 штук.
76-мм гильзы - 103 штуки (указаны по одной накладной, но в 4 группы от 12 до 54 штук).
76-мм корпуса - 2 штуки.
76-мм гранатные патроны - 4.
76-мм тарные патроны - 176.
122-мм гранаты - 1.
Ящики для гранпатронов - 22.
Патсоны (?) - 1.
Ударно-детонаторные трубки - 1.
Посх «Х» (?) - 3 шт.
Заслано (то есть направлено того, чего не требовалось отправлять туда):
37-мм гранатные патроны - 110 шт.
37-мм холостые выстрелы - 38 штук (записаны отдельно - 30 и 8).
Ящики для них - 2.
Порох бездымный - 7,9 кг.
76-мм полевые заряды - 4 (записаны отдельно, три и один).
122-мм заряды в гильзах - 20.
Ударно-детонаторные трубки - 60 шт.
Взрыватели РГ-6 - 540.
Трубки (без уточнения, какие именно) - 15.
Всего дано 13 документов или мест отправки, причем ряд воинских частей назван: 2-я Киевская артшкола, 23, 51, 60, 1831-й артполки. По некоторым накладным явно боеприпасы отправлялись в несколько мест.
ОТ АВТОРА
Автор предполагает, что «Посх» - это порох, а «патсоны» - это патроны, но не может гарантировать это.
Снова иллюстрация к порядку на складе.
37-мм гранатные патроны отправлялись по одному документу за номером № 0199, в результате 77 шт. кому-то не дослано, а 110 штук кому-то заслано.
540 засланных взрывателей РГ-6 - это очень солидная партия. Читатель может себе представить, как в 51-й артполк она прибывает, и сразу сколько мороки сваливается на службу боепитания по временному хранению и отправке назад этих взрывателей. А потом о тех, кто их заказывал, но не дождался, а теперь ждет, когда взрыватели вернутся обратно в Кременчуг и будут пересланы тому, кто их просил.
Недосланная 122-мм граната и засланный 76-мм заряд не отправляются по отдельности посылкой или ценным письмом. Они отправляются партией, упакованные в ящики. В данном случае в ящике не хватало 122-мм снаряда. При выделении партии ящик не вскрыли и не увидели, что одного из двух снарядов нет. При погрузке не удивились, что ящик подозрительно легок - аж на 23 кг легче, просто порадовались, что есть отдых мышцам, и погрузили.
Снова вспомним о порядке на складе.
Теперь стоит подумать вот о чем. В некий артполк наряду с необходимыми и заказанными изделиями без всякой нужды заслан, скажем, ящик 76-мм выстрелов для дивизионной пушки. То есть он перевезен, и казна СССР за него заплатила.
А груз там не нужен! Его должны отправить обратно, то есть еще раз заплатить за ненужное путешествие ящика по железным дорогам и складам.
Можно ли обойтись без этого? Если на вооружении полка есть такие орудия, можно составить ряд бумаг, и ящик разрешат оставить у себя. Потом при следующем заказе лишний ящик не будет запрошен.
Иногда можно переправить в недалеко расположенный другой полк, особо не потратившись на транспортировку лишнего ящика. Но написав кучу бумаг о передаче ящика.
Поэтому не обрадованные получатели лишнего ящика поставлены перед фактом лишней работы по отправке ящика назад или пристраиванию его куда-то. Они могут поступить формально, отправив ящик обратно разгильдяям из Кременчуга, или проявить государственное мышление, пристроив ящик на месте.
Но в любом случае это лишние хлопоты людям, у которых есть и другие заботы.
* * *
Продолжим список 1936 года.
По второму отделу:
Там восемь случаев засылок-недосылок.
Взрыватели РГ-6 постоянно засылаются не туда. Это воинская часть 1461 - 65 штук, и артсклад № 63 - два случая, но количество засланного попало под прошивку листов, оттого неизвестно.
Артсклад № 22 обделен тетриловыми детонаторами и латунными гильзами, в 8-й корпусной артполк не поставлены некие заряды. Артскладу № 64 не досланы тетриловые детонаторы (12 штук).
В 1937 году тоже 20 случаев засылок и недосылок.
Это поменьше, чем на полтавском складе № 72 - там было с полсотни в год, но все равно много.
СВЕДЕНИЯ О ЗАСЫЛКАХ И НЕДОСЫЛКАХ ЗА 1937 ГОД.
Недослано:
45-мм патроны с бронебойной гранатой - 10 шт.
45-мм патроны боевые осколочные - 4.
76-мм патроны к пушке обр. 00 - 02 гг. со стальной шрапнелью неок/снаряженные с очком под 22 сек. трубку и переходной втулкой к 02 - 30 гг. - 2 шт.
76-мм патроны с дальнобойной гранатой неокончательно снаряженные, с очком под взрыватель КТ-1 - 2 шт.
107-мм гранаты тротиловые неокончательно снаряженные 9п. обр. 28 - 29 гг. завода № 80 - 18 шт.
82-мм практические взрыватели тип. М.Е. охолощенные - 5 шт.
Основных зарядов - 5 шт.
Английские вытяжные трубки - (число непонятно из-за подшивки).
К 152-мм гаубице обр. 09 - 30 гг. гранат фугасных ст. чертежа окончательно снаряж. с взрывателем УГТ-2 - 1 штука.
Заслано:
45-мм учебные мины - 8
К 122-мм гаубице обр. 10 - 30 дополнительные пучки из пороха марки 7 - 7 - 1 шт.
122-мм заряды - 12 шт.
45-мм патроны с учебной бронебойной гранатой - 10 шт.
82-мм мины - 12 шт.
45-мм учебных бронебойных практических патронов - 4 шт.
Учебные мины - 8 штук.
152-мм заряды - 80.
22 сек. дистанционные трубки - 112 шт.
Взрыватели 101Е.
Вкладные тетриловые детонаторы в мешочках в очко под взрыватель 101Е под взрыватель РГ-6, снаряженных заводом № 15 неизвестных партий и годов.
Все это тоже стоит денег и пересылка по назначению их тоже.
Теперь приведены два документа с упоминанием фамилии Хатько.
ВЫПИСКА ИЗ ДОНЕСЕНИЯ (в углу надпись «копия»).
Инспектору группы контроля Наркома Обороны СССР от 13.3.1938 года.
На № 371
В военном складе № 27 НКО СССР во главе с бывшим начсклада Булгаковым орудовала гнусная шайка троцкистов (Попов, Масалов), шпионов (Белов, Галарда), вредителей (Кузьмин, Дробленов, Климов, Шумиловский) и других из вольнонаемный рабочих и служащих склада.
Эти враги окопались в ремонтно-снаряжательной мастерской боеприпасов литера «Б» и в химической мастерской «М», где выпускали вредительские (непригодные к боевому использованию) боеприпасы и также вредительски отремонтированные противогазы.
Приблизительный подсчет расходов, связанных с переремонтом выпущенных врагами боеприпасов, только лишь из числа находящихся в наличии одного склада № 27 за период их вражеской работы с 1934 по 1 июня 1937 года 800 000 рублей и примерно на такую же сумму расходов на переремонт боеприпасов, выпущенных той же мастерской склада за тот же период с 1934 по 1937 год (первая половина), но отправленных складом № 27 в в/ч и военные склады НКО, а всего примерно на сумму 1 500 000 рублей. В эту сумму не входят расходы, связанные с переремонтом вредительски изготовленных противогазов, которые невозможно подсчитать, так как вредители сознательно запутали подсчет выпущенных противогазов на 14 000 штук, а учет материалов, инструментов и оборудования был запутан на 20 000 рублей.
Партийная организация склада смогла мобилизовать всю общественность на ликвидацию этой гнусной своры врагов народа и за период с апреля по июнь 1937 года полностью их разоблачила и выгнала их из своих рядов, а к настоящему моменту все они уничтожены нашими контрольными и судебными органами.
Отделы хранения склада были отстранены или самоустранились от контроля за качеством поступающих из мастерской боеприпасов, а также, не контролируя, отправляли эти боеприпасы в войсковые части и склады Киевского военного округа.
Парторганизация склада сумела также возглавить и работу по ликвидации последствий вредительства, сумела мобилизовать весь личный состав склада на борьбу по ликвидации последствий вредительства по складу.
Отдельные лица начсостава целиком и полностью, во весь размах в борьбу за ликвидацию последствий вредительства со всей серьезностью и ответственностью еще не включились по причинам скорее всего нежелания (Фостий, Трахтенберг).
Из детального ознакомления со всеми материалами до 1937 года и годичного наблюдения за работой начальника отдела хранения склада № 1 интенданта 3-го ранга Фостия Ф. Д. и начальника оперотделения склада воентехника 1-го ранга Трахтенберга З. М. по всей их прошлой работе до 1937 года работа за период с апреля 1937 года по настоящий день, со всей очевидностью напрашивается вывод об их преступной вредительской работе, видимо, вкупе со всей шайкой врагов народа, орудовавших на складе № 27 НКО до июня 1937 года.
76-мм патроны к полевой пушке обр. 02 года собраны мастерской склада и приняты отделом хранения также вредительски.
А) перекос патронов до 30 % (не проходят в поверочную камору);
Б) расхождение стыка ведущего пояска с гильзой более чем позволено ТУ - в 40 %;
В) обжим дульца гильзы на 28 мм вместо 30 - 36 мм 100 % полевых и полковых гильз, что создает слабость соединения гильзы со снарядом;
Г) ржавчина в очке шрапнелей до 20 %, ржавчина по корпусу снарядов в отдельных партиях (особенно с мелинитовым и шнейдеритовым наполнением) доходила до 100 %;
Д) боевой заряд полковых патронов собирался из американских порохов СП вплоть до апреля 1937 года, хотя даже бывшим вредительским руководством ГАУ РККА эти пороха были запрещены в сборку еще в 1935 году.
Об этих вредительских боеприпасах не могли не знать лица техперсонала отделов - особенно Трахтенберг, который являлся одним из основных «технических помощников» бывшего помначсклада осужденного троцкиста-вредителя Попова, вместе с другим вредителем Кузьминым из мастерской «Б».
После приема обоих отделов хранения в конце 1936 года и умалчивания об этих боеприпасах в такой же степени на них ответствен и Фостий, проводивший ту же политику замалчивания вредительства.
Помимо этого, до апреля 1937 года было вовсе запутано и все пороховое хозяйство склада. Не были отправлены на испытание в ЦКУХЛ - за 1936 год до 100, и таковые были выявлены без помощи Фостия и Трахтенберга, через их голову проверяя формуляры на порох непосредственно в хранилищах.
Пороховое хозяйство не распутано еще на 100 % после года работы над этим вопросом, остались еще вопросы баллистического отстрела порохов (особенно запутаны 122-мм снаряды).
Общий учет боеприпасов в отделах хранения и мастерской литера «Б» был запутан настолько, что потребовалось за 1937 год четыре раза снимать наличие боеприпасов всего склада (на 15 марта, 1 июня, 1 октября и 1 января 1938 года), и все-таки даже на сей день на 100 % этот вопрос еще не распутан и целый ряд вопросов о недостатках и излишках боеприпасов пришлось «свести» в специальную книгу недостач и излишков, чтобы производством отдельного расследования решить этот вопрос. Виновные в этом вопросе Фостий и Трахтенберг и бывший начальник оперотделения склада, ныне начальник оперотделения склада № 72 интендант 3-го ранга Ходоско, который был переведен из склада № 27 в июне месяце 1937 года.
РАБОТА С АПРЕЛЯ 1937 года.
1. Никакой активной борьбы по разоблачению врагов народа и вредительской деятельности, как со стороны Трахтенберга, так и особенно стороны Фостия, не было совсем.
2. Настойчивой и энергичной работы по ликвидации вредительской деятельности, особенно у Фостия, не было вовсе.
Трахтенберг, будучи переведен в оперотделение склада, попал под более жесткий контроль за его работой и заметно стал более лучше работать, тем более что видел неусыпный контроль со стороны парторганизации склада, неусыпный контроль за его работой (отчет на партсобраниях и заседаниях партбюро о ходе ликвидации вредительства в учете боеприпасов, разворота командирской учебы и других вопросов, порученных ему парторганизацией склада).
Фостий в практической работе не перестроился совсем:
А) засылка и недосылка боеприпасов в в/ч КВО;
Б) отправка на завод для отстрела в двух из 300 152-мм гранат окончательно снаряженных вместо вывернутых из них взрывателей;
В) повторение задержек в отправке на физико-химические испытание образчиков порохов - до 2 месяцев;
Г) прием незаконченной ремонтом продукции из мастерской склада (в 152-мм гранатах не вложены войлочные подкладки для устранения воздушной пробки) и вместо своевременного их исправления пытался грубо втереть очки комиссии, обследовавшей и поверявшей склад, что наиболее резко бросается в глаза, как факт очковтирательства - 11.03.1938 г. инспектору отдела контроля при НКО майору Эрн;
Д) продолжают иметь место факты неправильной подачи боеприпасов на ремонт в мастерской «Б» одних партий вместо других, что говорит о полном безразличии и полной потере чувства ответственности (122-мм заряды и 76-мм патроны в марте месяце 1938 года).
ВЫВОДЫ
1. Вся прошлая работа Фостия и Трахтенберга (до 1937 года) заставляет сомневаться в их честности и преданности делу партии и наводит на мысль об их принадлежности к шайке врагов народа, орудовавших на складе до конца июня 1937 года.
2. Вся их работа наглядно проявляется при их оценке работы по выявлению врагов народа и их преступной вредительской деятельности, а также оценки их работы по борьбе за ликвидацию последствий вредительства по складу.
3. Личное информирование уполномоченного ОО Горотдела НКВД Кременчуга лейтенанта госбезопасности товарища Хатько об имеющихся в следственных органах показаниях врагов народа, что Фостий и Трахтенберг являются завербованными для вредительской работы по складу № 27, находит полное подтверждение в оценке их практической работе как в прошлом (до 1937 года) так и по настоящий день.
4. На основании изложенного прошу срочного изъятия Фостия и Трахтенберга из состава склада № 27 и производства расследования по их деятельности.
Написанное за надлежащими подписями.
…Отпечатать в восьми экземплярах.
Начальник моботделения Кауфман (подпись).
ОТ АВТОРА
Трахтенберг - это непосредственный начальник Компан.
Галарда - это искаженная фамилия Галайды (о нем писалось выше, про вещество Р-6).
2. ВЫПИСКА ИЗ АКТА № 00182.
…ноября 1937 года Комиссия в составе председателя командира дивизиона 23 АП майора Стоякова (фамилия записана нечетко) Федора Ильича и членов комиссии 137 <….> политрука Мелешко Прокофия Зиновьевича, старшего арттехника воентехника 2-го ранга Николаева Ивана Семеновича и оперуполномоченного Особого Отдела Кременчугского горотдела НКВД лейтенанта госбезопасности Хатько Георгия Степановича на основании приказа по войскам ХВО № 0159 провела обследование военсклада № 27 и нашла следующее:
ХРАНЕНИЕ ИМУЩЕСТВА 1-го отдела.
Имущество, находящееся в хранилище НЗ, скомплектовано согласно распоряжению АУ РККА по партиям, годам изготовления.
Литеровка по дням отправки разложена применительно к условиям хранилищ.
Комплектация зарядов 122-мм гранат УВД гаубицы обр. 10/30 гг. была произведена вредительски без 4-го пучка и красного довеска, которая была проведена начальником 1-го отдела интендантом 3-го ранга Фостием и старшим пиротехником воентехником 1-го ранга Трахтенбергом, в результате такой комплектации 75 % снарядов УВД <….> мобготовности.
В хранилище, совместно с выделенным имуществом, хранится большое количество имущества, не выделенного 3 категории, требующего мастерского ремонта, а также имущество, поступающее из войсковых частей без осмотра, которое свозится в хранилище, где хранится выделенное 1 и 2 категорий, причиной этому является отсутствие завозных сараев.
Выделенные боеприпасы хранятся вопреки приказу № 616/129 с большой перегрузкой, по приказу высота штабеля не должна превышать шести рядов, а в действительности хранится от девяти до двенадцати рядов. Проходы между штабелями для осмотра должны быть не менее 0,75 м, рабочие проходы 1,25 м, в действительности расстояние в этих проходах в большинстве хранилищ нарушены, что создает затруднения в работе. Причина такой скученности - отсутствие наличия хранилищ.
КАЧЕСТВЕННОЕ СОСТОЯНИЕ БОЕПРИПАСОВ.
При комплектации огнеприпасов начальником 1-го отдела Фостием был проведен просмотр их качественного состояния, и в результате чего снаряды оказались небоеспособными.
Пример: 152-мм гранаты марки 80 - 38-81 - 6-37 - 27 с детонатором 22 мм (возможно, цифра неполная), а требуется 107 мм, в результате чего взрыватель РГ-6 не ввертывается в очко на 15 мм, и снаряды в количестве 1417 штук (первая цифра исправлена, поэтому предположительно) требуют срочной перестановки детонаторов; из этих снарядов в войсковые части отправлено 159 штук по наряду КВО Р-87/940/3199 и 87-й артполк, две партии 33 и 60 с клеймами 80/60/30, 6 /37/27 и 80/33/30 и 6/27/37 поставлены детонаторы малых размеров, что создает воздушную подушку между взрывателем и детонатором в 10 - 13 мм вместо допустимой нормы 2 мм (напечатано нечетко, поэтому, возможно, интерпретировано неправильно), 33-я партия имеет конструктивный недостаток - неодинаково рассверлено очко под взрыватель, имеются стаканы на 10 мм глубже нормального.
Заряды к 152-мм гаубицам до 20 % требуют перечистки в мастерской литера «Б». Имеются помятость, окисление, ржавчина в очке капсюльной втулки.
152-мм снаряды системы Виккерса просмотрены только на… (ушло под прошивку) окраске и подгонке взрывателя. Проверка центрирующего утолщения и ведущего пояска не проведена, поскольку нет контрольных приборов. Медные ведущие пояски имеют помятости в 70 %.
122-мм штатные гранаты 12-го завода 4 партии 1932 года - под взрыватель УГТ очко имеет ржавчину на 86 % и окрашено центрирующее утолщение.
Партия № 3 имеет потертость краски по корпусу снаряда и ржавчину до 10 %.
Снаряды завода РСЗ (или ВСЗ) партии 2 1936 года, окончательно снаряженные взрывателем УГТ, которые сильно смазаны густой снарядной мазью по всему корпусу, а под смазкой старая ржавчина и раковины.
Заряды к 122-мм снарядам марки 7/7 - 11/30 - К-7/11 - 30 - К-9/34 - К-12/34 - 48 - высокая посадка пробкового пыжа 11 - 18 мм, что препятствует укладке в зарядные ящики.
107-мм гранаты 4 партии 1937 года - ржавое очко взрывателя.
Из просмотренных оказалось: партия № 5 1931 года 80-го завода Ц.У. 9 % содрана краска по корпусу и покрыты ржавчиной на 30 %.
Шрапнель 107-мм 3 партии 1937 года - ржавчина в очко до 37 %, покраска проведена неаккуратно.
Заряды к 107-мм пушкам раздельно - гильзового заряжания: складские партии 1, 2, 3, 4 1937 года пропущены через мастерскую «Б» склада № 27, и обнаружено, что нет тесьмы обтюратора и стрельба раздельным снарядом увеличит время в три раза. Сборка проводилась при враге народа - начальнике мастерской Массалове, ОТК не проверялась, в части отправили по нарядам: партия № Р-827 - отправлено 1882 шт., Р-8252 - 100 шт., Р-8278 - 18 шт.
76-мм шрапнель к пушке обр. 02 и 02/30 гг., складская 2 партия, 1936 года - оказались с окислением гильзы в местах подкладок 65 %.
1. Не заходит в поверочную камору 14 %.
2. Ржавчина очка 6,7 %.
3. Ржавчина гайки втулки 11 %.
4. Большой зазор между дульцем гильзы и пояском 2,5 %.
76-мм шрапнели к пушкам обр. 1902 и 02/30 года складская 3 партия 1936 года:
1. Окисление гильз 57 %.
2. Не заходит в поверочную камору 9 %.
3. Ржавое очко 11 %.
4. Ржавая гайка втулки 15 %.
76-мм шрапнели к пушкам обр. 1902 и 02 - 30 года складская 11 партия 1936 года.
1. Окисление гильз 47 %.
2. Не заходит в поверочную камору 9 %.
Остальные партии начиная с августа месяца исправны.
76-мм гранаты к пушкам обр. 1902 года комиссия не просматривала, поскольку складом ведется 100 %-й осмотр.
Гранаты к пушке полковой системы обр. 1927 года сборки мастерской, май 1937 года, имеется 26 % не входящих в камору.
76-мм зажигательные патроны из просмотренных партий системы Гронова 1 партия 1935 года оказалась 50 % со ржавым очком. Из системы Стефановича-Погребняк 12,5 % с ржавым очком. Остальные все элементы выстрела хранятся в отдельности.
Винтпатроны с трассирующей пулей - партия 85 1937 года завода… (ушло под прошивку) из просмотренных оказалось 8 % с шатающимися пулями в цинках без… (неразборчиво).
86 и 89 партии того же завода - с шатом пуль около 8 %.
Винтпатроны с тяжелыми пулями 60-го завода 2 партии 1937 года шат пуль 5 %.
Того же завода обыкновенные винтпатроны 17 партии 1937 года - шат пуль 5 %.
Остальные партии оказались исправными.
ПОРОХОВОЕ ХОЗЯЙСТВО.
В оперативной части учет порохов поставлен неудовлетворительно, запутан, но имеются данные о переиспытании некоторых сортов пороха.
Пороховая площадка, где хранится порох, после разделки загружена накоплением пороха до 12 вагонов.
На испытания в химлаборатории порох отправлялся только 7 октября 1937 года.
Ввиду отсутствия навеса порох лежит под открытым небом.
На сегодняшний день пороховая площадка разгружена и порох отправлен.
В пороховых хранилищах порох хранится правильно, хранилища вполне соответствуют хранению.
Лаборатория склада по определению порохов на метил-виолет работает.
УЧЕТ ИМУЩЕСТВА В ОТДЕЛАХ И ОПЕРЧАСТИ.
Карточный учет по приказу № 39 оперчастью и отделами заведен правильно.
Зеленые карточки в хранилищах отдела: имеются случаи, когда записи в карточках не соответствуют наличию. В 5-м хранилище надзирателя Бондаренко по карточке числится 257 винтпатронов, в наличии 660, там же по карточке 540, в наличии 299. Неправильная запись в карточках складских партий по 76-мм пушке - надзиратель Немченко записал в карточку одной партии другую и наоборот.
…создает путаницу в учете. Там же по карточке № 1137… (неразборчиво) отправка имущества, а операция в карточке хранилища не проведена с мая 1937 года.
В 3-м отделе имеется имущество в наличии, но по карточкам не проведено. Например: вьючных ремней 11, мешков для овса 14 штук, (непонятная запись)… на крышку короба 7 комплектов и т. д.
Имеется большая разница между оперотделом и отделом хранения, опаздывание в проведении документов, проведенных операциях отдела, слабо ведется сверка карточек хранилищ с оперчастью.
152-мм заряды в количестве 16 штук в оперотделе не списаны, хотя на это имеется документ.
107-мм гранаты 10/30 г не проведено 28 штук, а документ (возможно, часть фразы утрачена) подшит к делу.
Дистанционные трубки 5-й партии карт. № 242 числятся в хранилище и налицо 1408, а в оперотделе совершенно не проведено и документа не нашли.
Учет в оперативной части запутан и запущен, до сего времени полный порядок не проведен. Карточный учет вела Компан, в данный момент арестована. Начальник оперотдела - воентехник 1-го ранга Трахтенберг.
Подлинное за настоящими подписями.
Выписка снята в восьми экземплярах.
Верно: начальник моботделения Кауфман.
Верно: Гравель.
Печать НКВД.
ОТ АВТОРА
Читатель может оценить, какой бардак творился с учетом на складе и как можно было подвести Компан под это (даже если она не участвовала в создании этого бардака).
Что плохо говорит о следователе Хатько. Возможно, часть этих огрехов лежит на его подчиненных?
Может быть. Но их руководитель в лице Хатько отвечает и за их работу.
В качестве добавления еще два дела, в которых стоят подписи Хатько.
4. Дело № 14192 на Черневича Константина Михайловича по обвинению его в преступлениях, предусмотренных статьей 54 - 6 УК УССР.
Статья 54 - 6 - это шпионаж. Дело имело еще несколько номеров.
Список документов, содержащихся в нем, из 13 пунктов.
1. Постановление о начатии следствия.
2. Постановление об избрании меры пресечения.
3. Постановление прокурора об аресте.
4. Ордер на арест.
5. Протокол обыска.
6. Анкета арестованного.
7. Постановление о предъявлении обвинения.
8. Заявление арестованного Черневича.
9. Протоколы допроса обвиняемого Черневича.
10. Обвинительное заключение.
11. Пакет с документами Черневича.
12. Выписка из постановления Особого Совещания.
13. Справка о приведении приговора в исполнение.
Подпись Хатько.
Сейчас в деле документов иное число: пакета с документами Черневича нет, добавилась бумага о реабилитации, нет и справки о приведении приговора в исполнение.
И есть претензия к Хатько по оформлению списка документов. Судьбу Черневича решало не Особое Совещание, а Особая Двойка, то бишь нарком Ежов и прокурор СССР Вышинский.
Какое это имело значение? Ну, на тот момент Особое Совещание не обладало правом приговаривать к ВМН. А вот Двойка - да.
Постановление о начатии следствия совершенно одинаково с многими другими, отличаясь от них только ФИО сотрудника НКВД и подозреваемого.
Государство, в пользу которого шпионит Черневич, не названо (что тоже обычно). Датировано 29 октября 1937 года.
Постановление об избрании меры пресечения датировано тем же числом и приносит анкетные данные Черневича.
Он 1900 года рождения, уроженец хутора Иванов бывшей Виленской губернии, по национальности поляк, с низшим образованием, рабочий, беспартийный, женат.
Насчет беспартийности - тут несколько сложнее.
В следующей бумаге (тоже от 29 октября) прокурор Ляхович санкционирует содержание под стражей в тюрьме города Кременчуг.
Ордер на обыск выписан оперуполномоченному Мармачу, адрес его проведения: г. Кременчуг, Ново-Ивановка, пос. № 2.
При обыске изъято семь предметов, это документы: паспорт, пропуск и прочее.
Но адрес дан другой - Крюков, ул. Ленина.
И снова надо думать, кто именно и в чем ошибся.
Крюков - это заречная часть города, долгое время отдельный населенный пункт, ныне Крюковский район города.
Ново-Ивановка на тот момент подгороднее село (ныне поглощено городом). Между ним и местом службы Черневича километра четыре и река Днепр.
Анкета сообщает, что он родился в мае 1900 года (число не названо), хутор Ивановка Быстрицкой волости Виленского уезда (Польша), работает на военном складе № 164 сапожником, живет в Крюкове, ул. Ленина, 149, до революции рабочий и после революции рабочий, образование низшее, родители его занимались хлебопашеством, имели 5 десятин земли, хату, лошадь и корову.
На данный момент он беспартийный, но с 1932 по 1935 год состоял в партии, исключен за пьянство.
Состоит на воинском учете как младший комсостав, в белых и подобных армиях не служил, репрессиям при Советской власти не подвергался, жену зовут Мария Ивановна, она тоже работает на этом складе.
Дата 2 ноября 1937 года. А ордер датирован 29 октября.
Это что получается: Черневич сидит три дня без оформления документов или в горотделе все так зашились, что не успевают?
Да, кстати, писать «место рождения Польша» - это халтура. На тот момент это Российская империя.
Постановление о предъявлении обвинения датировано 29 ноября.
Собственноручное признание 26 ноября.
Первый протокол допроса 23 ноября.
И между 2 ноября и 23 - 29 ноября зияет черная дыра, в которой и скрылась жизнь Черневича, и что там было еще, можно только гадать.
Итак, 26 ноября Черневич пишет признание:
«Я, обвиняемый Черневич Константин Михайлович, решил чистосердечно рассказать о своей шпионской деятельности и откровенными показаниями искупить вину перед Советской властью».
Подпись, дата.
Ошибки исправлены автором. Почерк малограмотного человека, но ровный, руки не трясутся.
23-го он показал, отвечая на заданный вопрос, что в 1915 году родители его отдали на обучение родственнику матери, по профессии сапожнику, вместе с которым он переехал в город Минск в том же году. До декабря 1917 года он жил у родственника в Минске, после чего стал работать самостоятельно. Проживал в Ромнах и Александровске до 1919 года, потом переехал в Кременчуг, где жил до момента ареста.
С родными, оставшимися в Польше, до 1927 года он переписки не вел. Потом написал одно письмо, получил на него ответ, и на этом переписка оборвалась.
Попадание в шпионы произошло по протоколу так.
В июне 1937 года Черневич и инструктор сапожной мастерской склада Иванов зашли в столовую близ станции Крюков, где Иванов встретил своих знакомых. Одного из них звали Руциньский, ФИО второго Черневич забыл. Руциньский сказал, что он поляк, уроженец Варшавы, работает техником на железной дороге. Черневич сказал, что он тоже поляк, работает сапожником на вещевом складе в Крюкове. Еще Руциньский заинтересовался домашним адресом Черневича, который это сообщил. Далее участники встречи разошлись, и новая встреча с Руциньским состоялась в августе, когда они встретились возле клуба имени Котлова (расположен в квартале от здания станции Крюков, поскольку неясно, где тогда была столовая).
Они снова зашли в столовую, где Руциньский стал расспрашивать, какие у Черневича отношения с начальством, с кем из них ему приходилось выпивать и где вообще проживает начальство. Черневич ответил, что взаимоотношения с начальством у него хорошие, и начальство живет в общежитии. Кстати, Черневич тоже. Руциньский высказал желание побывать у Черневича дома, тот ответил, что встречаться в общежитии неудобно.
Третья встреча с Руциньским состоялась в начале сентября, и на ней змей-искуситель Руциньский сказал, что является польским агентом, и предложил давать ему информацию, что хранится на складе из обозно-вещевого имущества.
Моральных препятствий к этому у Черневича не было, сложность заключалась лишь в том, что этих данных у него тоже не было. Тогда Руциньский предложил связаться с начальником обозно-вещевого отдела, втянуть его в пьянку и узнать нужное. Для этой цели Руциньский решил организовать вечеринку, куда пригласить этого вот носителя информации. Договорились, что организуют это на октябрьские праздники, туда же будет приглашен Руциньский. Он должен был уехать в Киев, но 5 - 6 ноября они собирались встретиться и все обговорить.
Но еще до наступления срока Черневич был арестован.
В деле указано, что там «Протоколы допросов», но по факту есть только один.
Да, в этом протоколе не хватает сведений, сколько в каждом случае было выпито и после какой стопки было дано согласие.
В обвинительном заключении отражено приблизительно то же, но с нюансами. Черневич на следствии сообщил, что он последний раз писал в Польшу почти что десять лет назад, а следователь пишет, что он «ведет» переписку.
Также там сказано, что Черневич собирался участвовать не только в спаивании и извлечении информации из начальника обозновещевого отдела, но и других.
Про Руциньского сказано, что он пойман и сознался. Возможно, арест Черневича был по его показаниям.
Дата 30 ноября 1937 года.
15 декабря приговорен к расстрелу (справка об этом поздняя, аж 1971 года).
Документ о приведении приговора в исполнение в деле отсутствует.
Следующая и последняя бумага в деле - это справка о реабилитации от 1989 года. К тому времени Мария Ивановна была еще жива, жила в Миргороде и получила эту справку.
И это все о нем.
Что касается ведения следствия - здесь явно видна тенденциозность и нагнетание черноты в биографии Черневича.
Виновность - сказать сложно. С много пьющим и много болтающим в пьяном виде человеком может произойти много чего неожиданного, а он не всегда помнит об этом.
С другой стороны, потом сам Хатько говорил, что «так называемые альбомные дела стряпались на скорую руку, вследствие этого сейчас трудно разобраться в них».
5. Дело Садикова.
К сожалению, по техническим причинам закопировано оно было не все.
Автор тогда не собирался писать про Хатько, его интересовали некоторые исторические вопросы, а в деле удалось найти фамилии командира и комиссара вещевого склада № 164 на 1937 год.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ (О ВЫДЕЛЕНИИ МАТЕРИАЛОВ)
Город Кременчуг, 22 декабря 1937 года.
Я, оперуполномоченный Кременчугского горотдела НКВД лейтенант госбезопасности Хатько, рассмотрев следственное дело за № 47282 по обвинению Садикова Александра Петровича в совершении преступлений, предусмотренных статьей 54 - 10, часть 1 УК УССР и найдя, что следствием выявлена контрреволюционная деятельность военнослужащих склада НКО № 164 Шахнюка, Губера, Теодоровича, Грицкевича и Иванченко, в отношении которых необходимо возбуждение уголовного преследования,
ПОСТАНОВИЛ:
материал о контрреволюционной деятельности военнослужащих: Шахнюка, Губара, Теодоровича, Грицкевича и Иванченко из следственного дела № 47282 выделить в отдельное производство.
Подпись Хатько.
Основанием для этого послужили слова из протокола допроса:
«Ведя контрреволюционные разговоры среди определенной категории лиц, а именно среди начсостава склада: Шахнюка, Губера, Теодоровича, Грицкевича, Иванченко, Каменецкого и Шестоперова, которые поддерживали мнения, высказываемые мной, и в свою очередь были настроены сами так же, как и я, сколотилась группа беспартийных лиц, противопоставляющих себя парторганизации склада…» Дальше были слова об «оформлении ее в контрреволюционную организацию».
14 декабря 1937 года Хатько допросил как свидетеля начальника склада № 164 Чичерина Василия Прокофьевича, 1891 года рождения, проживающего в Крюкове по ул. Ленина, 19, кв. 1.
Сам протокол автор не копировал.
Еще имеется письмо супруги Садикова, явно послевоенного времени, в котором она спрашивала о его судьбе.
Там сообщается, что Садиков родился в городе Бежецке Калининской области, в 1900 году, беспартийный.
В 1918 году пошел добровольцем в Красную Армию, воевал, с 1923 по 1937 год в звании старшего лейтенанта служил начальником транспортного отдела военно-вещевого склада № 164.
В октябре (приблизительно) 1937 года был арестован и приговорен к 7 годам лишения свободы и был оправлен в бухту Нагаева, прииск «Золотой». Там он проработал месяц на общих работах, потом стал главным бухгалтером колонии.
До суда жена виделась с мужем в тюрьме, и он сказал ей, что основой обвинения послужили лживые слова комиссара склада Яковенко, который ненавидел Садикова за критику в свой адрес, а именно за самоснабжение разными промтоварами через склад, использование транспорта склада для разъездов жены комиссара по своим делам, питание комиссара в столовой бесплатно за счет красноармейцев.
Еще муж прислал ей письмо в 1938 году, но оно в 1946 году сгорело в пожаре на квартире вместе с другими документами.
Это все, поскольку документы копированы не полностью.
Автором они не правились, за исключением выделений фамилий крупным шрифтом, поэтому опечатки допущены Хатько.
Что касается самого Хатько, то в протоколе допроса военнослужащий носит фамилию Губер, а в постановлении о выделении в отдельное производство - Губар.
Почему еще на двоих участников группы (Каменецкого и Шестоперова) не заведено дело, тоже неясно.
С делами упомянутой группы автор не знаком.
Вещевой склад № 164 находился в Крюкове, недалеко от моста через Днепр.
Постройки его сохранялись по крайней мере до начала XXI века, существовал ли он дальше, автор не знает.
Теперь вернемся к значению фамилии.
«Сама же такая личность крайне очаровательна, способна лишить разума, вовлечь и навязать свое мнение». В общем-то так и есть, рассмотренные дела в значительной части выполнены халтурно, как и в вопросе виновности, так и в формальном оформлении их. И долгие десятилетия дела выглядели, как обоснованные.
«Такие люди всегда недовольны течением событий и нынешним положением, находятся в постоянном поиске нового, способного вызвать восхищение» - а вот об этом еще будет.
И вот такой человек прибыл в город Полтаву и оказался в непосредственной близости от Николая Семеновича.
Часть третья. Встреча героев со смертельным исходом для одного
Определение № 002649/1/P.
Военная Коллегия Верховного Суда СССР в составе председательствующего диввоенюриста Камерона и членов: военного юриста 1-го ранга Кандыбина и военного юриста 1-го ранга Суслина, рассмотрев в заседании 29 декабря 1937 года кассационную жалобу Свиридова Николая Семеновича на приговор ВТ от…
ОПРЕДЕЛИЛА:
Кассационная жалоба Свиридова, как уличенного в тяжких преступлениях, удовлетворения не заслуживает и потому оставить без последствий, а приговор, которым Свиридов осужден к расстрелу, оставить в силе.
Подлинное за надлежащими подписями.
Сколь веревочка ни вейся,
А совьешься ты в петлю.
* * *
Пока эта бумага ходила между Москвой и Полтавой, Николай Семенович жил среди регулярно сменяющихся сокамерников, и число их не убавлялось.
В области с первого января 1938 по первое августа того же года был арестован 6791 человек. Из их по польской линии 1152 человека. По немецкой 234, по румынской четыре, по болгарской шесть, по японской 27, по иранской 24. Из них за этот период осуждено было 4353 человека. Тройка работала, не покладая рук, но на стол к ней ложились новые десятки дел. Не редкостью было и четыреста осужденных за день работы, случалось и более. Иногда проходили дни, как это было 29 - 30 ноября 1937 года, когда по рассмотренным 540 делам из 547 человек ни одного не приговорено к расстрелу и один освобожден, но могло и случиться заседание, как 5 апреля 1938 года, когда вынесено триста девять смертных приговоров за день.
А потом приговоренные вызывались вечером с вещами и обратно не возвращались. Догадывался ли Николай Семенович, куда они идут, и что их ждет через некоторое количество ступенек, дверей и метров коридоров? А если догадывался, то проводил ли он аналогии между собой и ушедшими в полумрак коридоров и могильный мрак?
* * *
Бумага об отказе в пересмотре приговора была получена, судя по штампу, 14 февраля 1938 года ВТ ХВО. Жить оставалось чуть более месяца.
Эх, досада, мать честна! -
Ни пожить, ни выжить!
19 марта 1938 года датирован акт о приведении в исполнение приговора по отношении к Свиридову. Труп предан земле в присутствии врид коменданта Полтавского УНКВД младшего лейтенанта госбезопасности Белого.
При приведении приговора в исполнение присутствовали сам Белый, Хатько, областной прокурор Федоров. Должен был быть и начальник 3-го отдела УНКВД лейтенант госбезопасности Платонов, но не смог, поэтому вместо него был Хатько.
ОТ АВТОРА
Добавлю про председательствующего трибунала.
«Романовский Константин Иванович (1897 - 08.01.1938) - бригвоенюрист, член ВКП(б) с 1921 года, 1935 - 1937 военный прокурор Харьковского ВО, арест 22.10.37 г., приговор ВКВС 08.01.38 г. ВМН, реабилитирован 11.08.56 г.».
Как оказалось, Свиридов пережил Романовского на два месяца. Случается же такое.
Мое личное мнение по ведению дела: оно много полнее и квалифицированнее, чем среднее дело того же периода, а то, что сотрудники дважды ездили в Азово-Черноморский край и привезли оттуда много материала - это очень редкий случай.
54 - 10 - это вообще зыбкая вещь, поскольку в те времена не было возможности записи речи, то все сводилось к словам и интерпретациям их в деле.
Для 54 - 13 работа проведена объемная и почти что уличающая Свиридова, и это, несмотря на почти двадцать лет, прошедших с того момента.
Впрочем, мы еще встретимся с поиском свидетелей деяний Свиридова через полвека.
Отметим, что хоть Свиридов обвинялся в контрреволюционных преступлениях, но рассматривали его дело не на тройке, а в трибунале и с привлечением свидетелей, да и члены трибунала следили за прениями и уточняли детали.
Возможность апеллировать ему также дали, и, хоть товарищи Камерон, Суслин и Кандыбин не пошли ему навстречу, но он прожил практически пять месяцев с момента вынесения смертного приговора. А вот легко ли ждать этого, надеяться и не дождаться, или лучше сразу - пусть каждый решает это для себя сам.
Ты об этом не жалей,
не жалей -
Что тебе отсрочка?!
Почему-то автору, когда он добирается до дел по 13-й части, все время вспоминается «Разбойничья» Высоцкого - хорошо ложится на судьбы.
Приговоры в городе Полтаве обычно осуществляли в здании НКВД, а тела хоронили неподалеку от города, в районе хутора Трибы.
И над Свиридовым сомкнулись воды Леты. Или пески бывшего песчаного карьера, где хоронили расстрелянных.
Почти на 30 лет.
Часть четвертая. Свиридов. Post mortem. Идеологическая связь с его женой
Здесь пойдет рассказ о жене Свиридова Александре Романовой и его следователе Александре Гравеле.
Был ли брак Свиридова и Романовой официально заключенным или фактическим - неизвестно.
Вот отрывок из показаний его следователя Гравеля, который в 1938 году тоже попал в узилище как участник правотроцкистского заговора в НКВД:
«На работу в горотдел НКВД я прибыл в 1935 году. В 1936 году начальником горотдела НКВД был назначен Вепринский.
С Вепринским с первых дней его пребывания в Полтаве у меня установились чрезвычайно плохие взаимоотношения. Всему составу горотдела было известно о моих взаимоотношениях с Вепринским, многие мне сочувствовали, и особое сочувствие ко мне проявил б/секретарь Горотдела Здыховский. Здыховский после каждого моего столкновения с Вепринским приходил ко мне в кабинет, успокаивал меня и нередко информировал, что думает предпринять в отношении меня Вепринский.
В одной из таких бесед, после очередного столкновения с Вепринским, Здыховский повел со мной разговор, во время которого сказал, что положение мое действительно незавидное, что Вепринский действительно может создать против меня дело о шпионаже и предлогом для этого могут служить мои интимные связи с женой арестованного врага народа Свиридова - Романовой».
Первый допрос Романовой произошел 28 ноября 1937 года.
Романова Александра Ивановна, родившаяся в 1905 году в Алма-Ате (вообще-то, когда она родилась, город назывался не так), сейчас проживающая в городе Полтава, улица Пушкинская, 88 - 84. Русская, гражданка СССР, на данный момент безработная.
В состав семьи входят четыре человека - Мануйлова Валентина Ивановна, Стрельникова Серафима Ивановна, Васильев Вениамин Иванович, Васильев Николай Иванович. Кем они приходятся Романовой - неясно. В тексте это не поясняется, добавлены лишь их среднеазиатские адреса. Должно быть, родственники ее.
Фигурирующая в деле Свиридова дочь Аида, лет десяти здесь не упомянута.
Очень интересная запись есть на следующей странице - награды при Советской власти. Графа вообще заполнена редко, а здесь очень неординарная запись: «К десятилетию органов ГПУ - финансовую награду».
Каким боком гражданка Романова относится к ГПУ так, что на десятилетие организации чем-то награждена, нигде пока не раскрыто.
К сожалению, первый лист ее показаний написан так плохо, что разобрать можно лишь отдельные детали, а первая фраза на второй странице их имеет столько исправлений, что ее понять сложно.
Разборчивый и понятный текст начинается отсюда:
«Гравель несколько раз бывал у меня на квартире, и его посещения меня не носили характер служебного порядка, а просто посещал, как знакомую. Никаких близких связей с Гравелем я не имела. Разговоров о работе органов НКВД не было, за исключением того, что я Гравелю жаловалась, что по своей глупости вышла замуж за Свиридова, через которого лишена возможности работать в органах НКВД. Гравель, как и другие мои знакомые, посоветовал подать заявление товарищу Ежову.
Больше показать ничего не могу, с моих слов записано верно».
Подпись Романовой.
Допрос проводил сотрудник НКВД, фамилия которого прочитывается как Багдан (или похоже).
Есть впечатление, что она ранее работала в правоохранительных органах, почему и получила награду к дате, потом отчего-то вынуждена была уйти. Из-за ареста бывшего мужа восстановлению пока не подлежит.
Второй допрос Романовой состоялся 8 февраля 1938 года.
Есть небольшие изменения: она уже не безработная, а работает в облсовхозе СКК секретарем-машинисткой.
Гражданка Мануйлова записана ее сестрой, родственные связи остальных трех не отражены.
Образование указано как неоконченное среднее.
А вот следующая страница протокола украшена датою 10 февраля, и автор теряется в догадках, отчего так.
Но продолжим:
- Скажите, гражданка Романова, кого вы знаете из работников НКВД в Полтаве?
- Знаю сотрудника НКВД Гравеля Александра Иосифовича, который арестовывал моего бывшего мужа Свиридова и вел на него следствие.
Я бывала у товарища Гравеля 2 - 3 раза. Первый раз я зашла в горотдел НКВД к т. Гравелю. А второй раз показала заявление, что я от Свиридова отказываюсь. По какому вопросу приходила я третий раз, вспомнить не могу.
- Бывал ли Гравель у вас на квартире, знали ли вы Гравеля еще до ареста вашего бывшего мужа Свиридова?
- Гравеля я впервые увидела, когда он производил арест Свиридова, а посему он не мог быть в моей квартире раньше.
- После посещения Гравеля в горотделе вы имели с ним встречи или нет. Если да, то какой характер они имели?
- Приблизительно через месяц-два я встретила Гравеля на улице, имела с ним беседу, но о чем, вспомнить не могу.
После этой встречи я имела с Гравелем еще несколько встреч, он заходил ко мне на квартиру, провожал из города (далее не понятно). Встречи прошли товарищески… (неразборчиво), но впоследствии я стала увлечена Гравелем.
Физиологических связей с ним не имела, но идеологическая связь между нами была. Взаимностью Гравеля я пользовалась. Во всяком случае Гравель меня удовлетворял. Последняя встреча с Гравелем у меня была в ноябре 1937 года.
- Чем можете дополнить свои показания?
- Больше дополнить ничем не имею. С моих слов записано верно, в чем расписываюсь.
Хочу внести изменения в то, что указано выше: «Взаимностью Гравеля я пользовалась». Я сказать (неразборчиво) что ни думал, но во всяком случае духовно он меня удовлетворял.
Этот пласт документов в деле появился из-за отношения помощника военного прокурора по Харьковской области старшего политрука Сагайдакова, который в декабре 1938 года затребовал от особоуполномоченного по Полтавскому УНКВД младшего лейтенанта госбезопасности Тимченко дополнительной информации, которая требовалось для разбора дела Гравеля.
Товарищу Сагайдакову требовалось:
1. Справка о том, когда, кем, по какой статье и к какому сроку был осужден Владимиров, дело которого вел Гравель.
2. Справку когда закончил и когда начал следователь Гравель дело Свиридова и находился ли тогда в городе Вепринский.
3. Допросить жену Свиридова, посещал ли ее Гравель во время ведения им следствия и по окончанию дела ее мужа.
4. Передопросить Здыховского и Загорулько о Гравеле как участнике правотроцкистского заговора.
Но, разумеется, ряд указанных следственных действий проведен задолго до письма Сагайдакова.
То есть Гравеля серьезно проверяли по биографии. Был ли инициатором проверки Вепринский - из дела непонятно, но при проверке плотно интересовались возможностью участия Гравеля в антисоветских армиях и бандах и связях с заграницей, что укладывается в рамки интереса Вепринского к биографии Гравеля с целью найти уязвимое место в ней.
Возможная связь с гражданкой Романовой - это тоже поиск компромата. Видимо, у инициатора поиска был донос о том, что Гравель имеет связь с женой арестованного им врага народа. Вариантов уязвить Гравеля при этом было много.
Что же касается допросов Романовой, то они производят сложное впечатление. Одно из них: разрази гром того сотрудника НКВД, который это записывал таким мерзким почерком, мерзкой ручкой и на мерзкой бумаге! Допросы знакомых юности Гравеля - все нормально с бумагой, чернилами и ручкой, а у товарища Лебединского почерк даже красивый и разборчивый.
Поэтому любовная история между Гравелем и Романовой мерзкой записью испоганена, и потомки могут не понять все нюансы того, что хотела сказать гражданка Романова в своих показаниях о том, что между ними:
«Возникло тонкое и странное,
что не изучено людьми».
7 февраля 1939 года допрошен Здыховский, ранее признавшийся в том, что он вовлек Гравеля в правотроцкистскую организацию, воспользовавшись его сложным психологическим состоянием.
- Что вам известно о связи Гравеля с женой разоблаченного врага народа Свиридова Романовой?
- Мне лично о связи Гравеля с Свиридовой-Романовой ничего неизвестно.
В начале 1937 года как-то в беседе с сотрудниками горотдела НКВД мне кто-то из сотрудников, не помню кто, рассказал, что Гравель проводит время со Свиридовой, и один раз видел его с ней на Октябрьской улице. На этом разговор закончили, я больше о связях Свиридовой и Гравеля ни от кого не слышал.
Следующий допрос Гравеля состоялся 15 февраля и был посвящен сложным взаимоотношениям с Романовой.
- Не помню, но, кажется, в мае месяце 1937 года мною, Машошиным и Марченко был арестован бывший помощник начальника разведдивизиона 25-й дивизии Свиридов.
При производстве ареста Свиридов оказывал сопротивление, но его жена оказала на него влияние, и он подчинился. В этот момент я узнал о Свиридовой-Романовой.
На другой день Свиридова-Романова пришла ко мне в горотдел НКВД и принесла переписку ее мужа Свиридова, о чем я доложил Вепринскому.
Приблизительно дней через пять Свиридова позвонила мне в горотдел и попросила помочь в квартирном вопросе, так как ей командование части предложило выселиться. Я ей пообещал уладить этот вопрос.
Я сейчас же пошел к Вепринскому и ему об этом доложил. Вепринский мне сказал, чтобы я позвонил прокурору и с ним договорился, что я и сделал, и в свою очередь по телефону сообщил Свиридовой о принятых мерах.
Спустя месяц или полтора, точно не помню, по дороге к горотделу я встретился с которая еще шла с какой-то женщиной (тут ведущий протокол кое-что забыл написать), фамилию ее сейчас не помню, с которой она меня познакомила, и мы втроем шли по направлению к горотделу НКВД.
Подойдя к горотделу НКВД, Свиридова меня попросила провести ее еще немного дальше, на что я не возражал, затем у дома РЖБК она свою просьбу повторила, и таким образом я проводил ее до самого дома.
На крыльце дома я побыл с ними минут 15 - 20 и, распрощавшись с ними, пошел в горотдел на работу. За время нашей прогулки разговоры шли на отвлеченные темы, абсолютно не относящиеся к делу ее мужа. Через месяца полтора я вторично встретился на Октябрьской улице со Свиридовой и той самой особой, муж которой капитан той же части, что и Свиридов.
На этот раз я также проводил до дома и зашел в квартиру и побыл с ними минут сорок.
После того я со Свиридовой не встречался, так как избегал с ней встреч.
- Скажите, что вами руководило, когда вы вступали в разговоры с человеком, муж которой изобличен как враг народа? Ведь вы же были оперативным работником и должны были отдавать отчет своим действиям.
- Я этим знакомством не преследовал никакой цели. Я не считал ее врагом народа, так как мне было известно, что она не причастна к делу ее мужа. Однако я сознаю, что мой поступок был нечекистским в то время, когда я работал в органах НКВД.
На этом протокол допроса заканчивается.
ОТ АВТОРА
Мне одному кажется, что Гравель, словно святой Петр, отрекся в который раз?
Часть пятая. Чистилище для Володыевского
Смены в руководстве Наркомата ВД в Москве и бегство наркома ВД УССР Успенского, а также многочисленные жалобы на действия НКВД создали у начальства мнение, что на местах имеются значительные «искривления следственной практики».
В Полтавской области было проведено «закрытое партийное собрание УГБ УНКВД по Полтавской области о нарушениях в агентурно-оперативной работе» 2 - 6 января 1939 года с участием руководства парторганизации области.
«Повестка дня.
Слушали: об искривлениях в практической работе Полтавского облуправления НКВД, грубом нарушении постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 года, о фальсификации следственных протоколов и спецсообщений в вышестоящие органы, со стороны руководства УНКВД, о решении парткома от 18.XII. 1938 г. - и задачах в дальнейшей работе коллектива УНКВД».
Говорилось там о многом. Даже иногда о том, что целое поколение следователей испорчено путем неправильного обучения следственной работе. Некоторые работники высказывали мнение о том, что изрядная часть работы вообще была незаконной по букве закона и не нужной по сути, их осторожно поправляли. Товарищ Марков, являвшийся членом тройки НКВД, даже осторожно намекнул, что не готов был к такой работе, но заверил, что все равно эта работа была направлена в нужную сторону и очистила область от врагов народа.
На собрании присутствовал и А. А. Волков - начальник УНКВД области, хотя и не с первого дня.
И про него сотрудники прямо заявляли следующее:
«ВОРОНА. Мы говорили о зажиме руководства. Об этом зажиме я говорил часто с ЗЕЛЕМ, говорили о вражеской работе ВОЛКОВА и не знали, как разоблачить его. Думали писать в НКВД СССР или ЦК ВКП(б) - не решились, а подымать этот вопрос здесь было бесполезно и рискованно. Обстановка заставляла нас молчать.
Процесс в Молдавии относится и к нам. В Полтаве система пропусков через показания процветала. Вот примеры: дело бывшего сотрудника МАКАРЕНКО. Не знаю сути полностью, но оно сфабриковано, его сделали террористом, что не отвечает действительности. Дело БОГРОВА - ему дали очную ставку с ХЕЙФЕЦОМ, они друг друга не видели никогда. По показаниям ХЕЙФЕЦА и ЗАГОРУЛЬКО пропускали всех, кого хотели.
Избиения - это система в работе. Члены партийного комитета, конечно, знали это.
ПЛАТОНОВ. Неверно, что вопрос разбирается в отсутствие ВОЛКОВА. На Северном Кавказе о нем говорят, что это - непризнанный Наполеон.
В Полтавское УНКВД я приехал 8 марта 1938 года, а за мной - КАГАНОВИЧ, ЧЕРНЯВСКИЙ, так что не знали о происходящих арестах сотрудников, а старые сотрудники горотдела дрожали, ожидая ареста.
Для нас - новых сотрудников - так называемые «литературные» протоколы являлись не новостью, они по сути являются антисоветской работой. Так было, например, с протоколом ГАПА, участника антисоветского подполья, штабс-капитана, с которым (протоколом), возились 10 дней, а Волков требовал «литературного» протокола.
На основе этих «литературных» протоколов арестовывали, создавали «партизанское» подполье, среди которых не исключена возможность ареста и невинных людей.
ВОЛКОВ приезжал из Киева и давал установку, при этом заявил, что в Киеве вскрыта антисоветская организация «Молодая генерация». Нужно и у нас вскрыть эту организацию.
ВОЛКОВ сам писал «руководящие протоколы», посылал их в Киев. Но и там они не нравились, их переделывали заново и посылали в Политбюро ЦК ВКП(б).
Старые сотрудники тряслись в ожидании ареста, так как ВОЛКОВ их проводил по показаниям, как КУРАЧЕКА, о чем я узнал в Кременчуге.
МИЛЬШТЕЙН. Подобная обстановка царила и в Полтаве, где ВОЛКОВ, не имея авторитета, брал жестокостью и его все боялись.
В отношении ВОЛКОВА - его за антисоветскую деятельность нужно из партии исключить и с должности начальника УНКВД снять.
ПОЛЯКОВ. О незаконных методах допроса - били как угодно, сколько угодно. Об этом уже говорили. Над арестованными издевались, были длительные допросы, стоянки, «сидения» и прочее. Какие участники аппарата УНКВД были этим наиболее поражены - это опергруппа по делам бывших сотрудников и 4-й отдел, в меньшей мере в других отделах. Установки эти исходили из Киева. Кто здесь разрешал - виновато руководство - ВОЛКОВ и я. Кто больше - будет судить собрание.
О «литературных протоколах». Я писать их не могу и не писал их ни в Полтаве, ни в других местах. Каждый начальник УНКВД хотел, чтобы его протоколы читались в Москве. Погоня за этим и привела к таким явлениям и красивостям, как «вскрытие склада взрывчатых веществ» у ВОЛКОВА.
Подобные методы «ведения» следствия покалечили наших молодых работников, и в этом виноват ВОЛКОВ. Составляется канва, протокол пишется в кабинете по нескольку дней, а потом подписывается всеми мерами. А теперь этим молодым работникам приходится туго, вести следствие по-настоящему они не умеют. На «этих протоколах» проводилось воспитание молодежи. «Протоколы» эти читались ВОЛКОВЫМ на совещаниях начальникам отделов и отделений. Раз хорошо написал ВОЛКОВ, то и остальные должны составлять такие протоколы, но не всем это удавалось. Лучше удавались они ТИТОВУ. Все эти извращения привели к запутанности в следственных делах, в частности у ЧЕРНЯВСКОГО в отделе.
Факты обмана партии.
Исказили социальное лицо в отчетах за 2 Тройки. Из Киева сказали: «служащих много», БЕЛЕНЕЦ показал меньше служащих. Отчеты вернул УСПЕНСКИЙ - для отражения в отчетах хорошего социального лица арестованных - выгодного для него.
О ВОЛКОВЕ и себе. ВОЛКОВ груб, самомнителен и не терпит никаких возражений. Мнение, оперативную мысль сотрудника душил. Его только боялись. В работе он исходил из того, что «где-то есть такая-то вражеская линия в Наркомате, должна быть такая же линия и у нас в Полтаве». Вот теперь и распутываем. Оба мы виноваты в том, что некритически принимали установки врага УСПЕНСКОГО.
ЗЕЛЬ. Арестованный КАМЕНЕЦКИЙ был до того избит, что чуть с ума не сошел. ГРЕБЕНЮК знает это.
Для избиения выделены были «боксеры» из молодых [сотрудников] в опергруппы АЛЕКСЕЕВА. ВОЛКОВ их инструктировал об избиении, и после таких допросов получались показания.
Все руководящие протоколы писались ВОЛКОВЫМ из головы. Например, дело «Священный союз партизан». О вскрытии новых линий давал установку ВОЛКОВ. По делу «партизан» фигуранты брались по списку, подлежащих пропуску по протоколам. ВОЛКОВ в списке отмечал птичками (ПИЛИПЕЦ, ДРОБОТ, КАЛАШНИК из Золотоноши). Эти лица прошли по протоколу ТИЩЕНКО. Протокол писал ВОЛКОВ, я его носил к БЕРЕСТНЕВУ, и ТИЩЕНКО подписал при мне, не читая, так как не видел без очков.
ОНИЩЕНКО. Не рассказывает ничего. Вызывает БЕРЕСТНЕВ меня и говорит: «Плохо работаете, так он у нас никогда не признается».
Я все это взвесил, какие могут быть последствия. Начал присматриваться к следователям другим и увидел: методом допросов были стойка на ногах, беспрерывно дни и ночи заниматься всякими видами физкультуры и избиение. И только тогда понемногу начал и я применять это.
Как же допрашивали свидетелей? Я, как исполнитель одного группового дела по Зеньковскому району, при передопросе свидетелей убедился, что допросы производились путем подписания чистого листа бумаги, а содержание протокола писалось как это требовалось для дела (КУЦЕНКО).
КАЛЮГА. Однажды МИЛЬШТЕЙН на партийном собрании выступил по какому-то поводу против ВОЛКОВА, а на второй день поступило в ОК требование произвести проверку МИЛЬШТЕЙНА. Я считаю, что это было в связи с выступлением МИЛЬШТЕЙНА. […].
ЧЕРНЯВСКИЙ говорит, что делал МИРОНЕНКО замечания за избиения. А делал ли он замечание ФИШМАНУ за то, что тот бил арестованных в половые органы, или за то, что кто-то заставлял «ползать на стенку арестованных»? Поэтому говорить, что антисоветскую деятельность проводил один ВОЛКОВ - неверно.
Мне рассказывал КАНЕВСКИЙ при СОРОКОТЯГЕ, что ПОЛЯКОВ вызвал его из Золотоноши к себе и давал директиву арестовать 300 человек. Это было в июле 1938 года, арестовали 70 человек без материалов, а теперь доказать виновность не могут.
КОСТЬ. Органы НКВД и, в частности, работники Полтавского Областного Управления провели большую работу по разгрому врагов в Полтавской области - этот факт неопровержим.
Пример. Возьмем Лубны и посмотрим, какое количество шпионов было взято с Лубен. А если присмотреться, то там будет совсем иная картина. Взять хотя бы дело БРЕНЕРА, о котором велось расследование и материалы направлены в НКВД УССР. Обвиняемые категорически отрицали свою шпионскую деятельность и говорили, что показания они давали исключительно под физическим давлением, чем руководил ТИТОВ. Вербовка производилась в камере.
[…] Эти же факты в Полтаве подтвердил нач[альник] отделения ХВО БОЛЬШУНОВ в кабинете ХАТЬКО, заявив: «У вас есть большой липогонщик, который сидит на втором этаже». И на мой вопрос, о ком он говорит, ответил: «О ТИТОВЕ». И что по этому вопросу будет разбираться дело на партийной организации ХВО.
В Областном Управлении были сигналы о неправильных методах ведения следствия. Возьмем Семеновку - было точно доказано, что там вынуждали свидетелей давать ложные показания. Однако, когда я вынес заключение о наложении взыскания на работника ВИСЛОУХА, предложив уволить его из органов и арестовать на 15 суток, то мне ВОЛКОВ при докладе сказал, что я иду на защиту врагов и должен это учесть. Это был намек на то, что я верю арестованным и что мне наступят на хвост.
Были сигналы и по Зинькову. Об этих безобразиях сигнализировали ЗЕЛЬ, я и другие. Но вместо того, чтобы исправить эти вражеские действия, КУЦЕНКО выдвинули начальником группы. Этот КУЦЕНКО, как выяснилось, пропустил по показаниям 52 человека, что явно говорит о вражеской работе. Неужели из них никого не было честных большевиков, коммунистов? Возьмем Кременчуг - дело ГУДИМА. Ведь было видно без расследования, что ГУДИМА был убит при допросе. И мною было доложено, что убили его БОЙКО и БАШТОВЕНКО. Об этом доказано было материалами, но дело так оттягивали, пока БОЙКО не уехал. По Кременчугу были и другие дела - арестовали, судили (через альбом), но допрашивать не допрашивали. Такой факт был и дело изъято, когда капитана Кременчугского порта осудили на 10 лет, а он не был допрошен. Об этом было известно ВОЛКОВУ и ПОЛЯКОВУ.
СТАРЧЕНКО. Мы не проводили в жизнь решения ЦК и СНК СССР. Это нас и привело к таким последствиям.
С начала организации Областного отдела начали бить арестованных и били крепко настоящих врагов, которые называли чекистов фашистами, а потом уже били всех арестованных.
Как проводился арест: собирали по телефону справки все - и я, ЩЕРБИНКИН, ЛЕРМАН и другие и на основании этих справок арестовали.
С приездом ВОЛКОВА начали арестовывать сотрудников. И один раз на меня тоже напоролся ГАЛУН, и я уже боялся, чтобы и меня, как старого чекиста, не посадили.
В настоящее время нам надо подходить с тем, чтобы действительно разоблачить настоящих врагов, несмотря на их отказы.
ТОЛМАЧЕВ. Основной удар правильный. Но чекисты, в особенности руководство, оторвались от партии и не считались с ее решениями.
Будучи в Ново-Санжарах однажды мне позвонили [и приказали] арестовать 25 человек и доставить в область, что я и сделал. Впоследствии оказалось, что их неправильно арестовали, и я их освободил. Это относится уже за счет руководства ВОЛКОВА.
ЛЕВЕНЕЦ вел вражескую работу. Он прямо мне заявил, что «если будете ходить в Райпартком, завтра будете у ВОЛКОВА».
Когда я приехал в область, я как слабый работник не мог вести хорошее следствие и писать большие протоколы. Тогда ВЕЛИКИЙ меня учил и вечером показал, как допрашивать и начал бить при этом. ВЕЛИКИЙ сказал: «Я имею указание от ВОЛКОВА иметь к утру показания».
Вот сейчас мы с ШЕВЦОВЫМ имеем 18 арестованных, все битые, отказываются от своих показаний, а указаний нам никаких нет. И мы не знаем, что делать.
ФЕДОРОВ. По тем обвинениям, которые мне здесь неожиданно предъявлены, я должен дать объяснения. Тут на меня клевещут.
Протоколы художественно оформлялись ВОЛКОВЫМ, который переделывал протоколы по-своему. Фальсификацию я допустил в отношении ГАВРЕГО по приказу ВОЛКОВА, переданному через ТИТОВА.
В каком виде мы приходили от ВОЛКОВА? Легко сейчас говорить, но когда он ежедневно угрожал заключением в подвал. […]
С ОТЧЕНАШОМ я работал 48 часов, не выходя. Он действительный враг. Написал протокол, ВОЛКОВ посмотрел и говорит: «Что же вы пособничаете врагу?» А тут как раз сажают сотрудников. Каждый раз ВОЛКОВ говорил мне: «Умышленно делаете». Недаром арестованные ждали ФЕДОРОВА в камере.
КУРАЧЕК приходил от ВОЛКОВА сумасшедшим и теперь оказывается проведенный по показаниям.
БЕЛЕНЕЦ плакал от ВОЛКОВА, а теперь об этом никто ничего не говорит.
Дела КЛОЧКО, МАКАРЕНКО, БАГРОВА липовые дела - говорит ХАТЬКО, а сам он нам спихнул жуткие дела и на требование освободить арестованных ответа не давал.
БЛАНК. Нужно коснуться КУЛИКОВСКОГО. Я убедился, что это был первоклассный липогон. У КУЛИКОВСКОГО был свой штат, который занимался сильным избиением и другими искривлениями - это ПОЛЯКОВ, ОХРИМЕНКО и МАШОШИН.
Очень много фальсификации по протоколам обвиняемых КАСЬКО, МУРАВИНА, ПАНОВА, и я сейчас не могу в этих делах найти конца.
Били крепко. Вот дело ЯСЕНКО, на котором я сгорел. Так имел много неприятностей от БЕРЕСТНЕВА, а КУЛИКОВСКИЙ прямо меня предупредил, что «будут неприятности, если у вас не будет сознания». И после того, как ему дали, то есть избили, он [ЯСЕНКО] подписал протокол, что он является членом контрреволюционной организации.
ТИМЧЕНКО. На работу по бывшим сотрудникам УГБ и РКМ я был назначен в августе 1938 года. Никаких установок я не получал, за исключением того, что мне было приказано заканчивать дела.
Ко времени моего прихода многие бывшие сотрудники были уже избиты и здорово. Били сотрудников и при мне, в частности ГРОЗНОГО, ЩЕРБИНУ, ПРОГЛЯДОВА, это оба враги, били по приказанию ВОЛКОВА. […]
СВИРИДОВ. Хочу остановиться на трех моментах, характеризующих отрицательно руководство УНКВД.
При докладах на Тройке ВОЛКОВ давал прямые установки не приезжать с делами, в которых отсутствует вербовка. На оперативных совещаниях ВОЛКОВ давал установки - дел одиночек не должно быть, по его выходило искусственно создавать организации.
ВОЛКОВ рассылал так называемые «основные протоколы», требовал неуклонного следования им, независимо от показаний арестованных на местах.
ФИШМАН. Я оправдываться не буду. Имели место искривления, и в частности мной допущенные.
ТОМИН нечестно говорит, он приказал мне: «Вот вам [арестованный] ФЕДОРЧЕНКО, пусть приседает до тех пор, пока не будет давать показания». Вот такую учебу я получил.
Насчет фиктивных протоколов, все мои протоколы корректировались от ФЕДОРОВА до ВОЛКОВА исключительно. […]
КУНИЧ. Я работаю с начала организации Полтавской области и знаю практику работы. Извращения нужно разделить на две части.
До приезда ВОЛКОВА оформляли дела исключительно как одиночек, скрывали таким путем действительные организации, а после приезда ВОЛКОВА стали создавать искусственно организации.
У меня был случай, что я под руководством ТИТОВА допросил арестованного, который показал, что он участник правотроцкистской организации, а ТИТОВ приказал переделать как на участника другой организации.
Был такой арестованный сотрудник психлечебницы, который на допросе заявил, что он не офицер, но ТИТОВ заставил его дать показания, что он офицер, как он этого добился - я не знаю.
Когда же я и ЩЕРБИНКИН освободили одного арестованного офицера, то ТИТОВ меня упрекал, упрекал меня и ВОЛКОВ, что у меня нет таких дел.
ЩЕРБИНКИН. Вернусь все же к старому, что делалось в Наркомате и что было у нас.
Враг УСПЕНСКИЙ поставил задачу перебить кадры старых работников. Я работал в опергруппе в Киеве. УСПЕНСКИЙ сам держал нас в руках. И, если действительный враг захочет, то мог при УСПЕНСКОМ протащить по показаниям всех, кого хотел.
Пример с ПИСАРЕВЫМ. Он сознался во всем и, кроме этого, дал показания на 40 участников организации сотрудников НКВД, а затем отказался от них только благодаря добросовестному отношению следователя…
Я тоже допускал искривления, как и все. Но там, где я сомневался в виновности арестованного, я не применял репрессий. В деле освобождения нет решительности, ПЛАТОНОВ боится идти к ВОЛКОВУ по вопросам освобождения.
ВОЛКОВ. Должен заявить, что в достаточной степени к выступлению я не готов, так как в первый день собрания я не был. Кроме этого, не мог привести все факты в порядок, чтобы дать объяснение.
Я буду признавать те ошибки, которые мне предъявлены. Но вследствие необъективного подхода и недобросовестного объяснения фактов выступавшими я не могу полностью ответить.
Я признаю практику, что мы не придерживались дословной записи показаний. Признаю, что били арестованных с моей санкции, несу за это ответственность по области и району.
Признаю вину за факты по снарядам в уборной, но прошу учесть, что уборная помещалась во дворе [дома бывшего] офицера. Признаю грубость и нетактичность в отношении сотрудников. Признаю вину за несвоевременное освобождение.
Но я отвергаю и протестую, когда под сурдинку пытаются опорочить всю работу НКВД и мои личные ошибки пытаются охарактеризовать как враждебную деятельность.
Когда каждый факт пытаются свалить на меня, как факт с МОСКОВЫМ, якобы попытка скрыть бегство УСПЕНСКОГО, якобы антисемитскую установку, когда пытаются недобросовестно подбирать факты против меня. Пытаются обвинить в том, что я привозил и проводил вражеские установки УСПЕНСКОГО.
Товарищ ГОРЛЕНКО в первой части выступления пытался дать объективную оценку работе УНКВД, сказал, что работа по разгрому враждебного подполья проведена большая. Но он пользуется разными предположениями и даже своими придумываниями, чтобы поставить работу УНКВД под сомнение.
Правотроцкистская, партизанская, белогвардейская организация поставлена под сомнение, а линия «Мол[одой] генерации» поставлена под большое сомнение.
Об извращении и недостатках в нашей работе. Об избиении всем известно, что били везде, в том числе и в Полтаве. Либералами и пособниками врагов называли тех, кто не бил. Некоторых били с моей санкции, но я не давал безобразничать. Я угрожал преданием суду за нанесение побоев. Посылал проверять и проверял сам. Давал распоряжение побить того или иного арестованного.
Фальсификация показаний. Я руководствовался здесь тем, чтобы пресечь попытку врага сгладить острые углы. Я и допрашивал основных арестованных, и не один раз. Напрасно говорят о том, что не допрашивал. После допроса составлялся протокол. Я допускал отступление тем, что не фиксировались предыдущие (отрицательные) показания. Я писал протоколы, определяющие линию, то есть основные. Если они фальсифицированные, то всю работу УНКВД нужно поставить под сомнение.
Я исправлял протоколы, по которым не допрашивал арестованных, когда там попадались политически неправильные протоколы, писались неграмотно или сотрудник попадал под влияние арестованного.
Я требовал выявить у арестованных всех участников организации и следить, чтобы не был замаран невиновный человек. Я требовал, чтобы арестованный доказательно излагал свои данные об известных участниках. Поэтому сейчас необходимо тщательно переправлять все показания арестованных, чтобы ни один враг не ускользнул. Таким образом, протоколов я не фальсифицировал, а писал их не дословно с показаний арестованных.
Об арестах сотрудников. КЛОЧКО, ЛЕРМАН, БРАИЛОВСКИЙ арестованы по личному приказанию ЕЖОВА, который по областям послал нас для выполнения этого задания. По этим делам мы сильно затянули следствие. Арестованных забрали в Киев, а месяца через три возвратили их избитыми чрезвычайно, а ТАРУЦА в Киеве и вовсе убили.
Вот все, что я организовал для своего выступления, больше я разобраться пока не смог. Прошу предоставить мне возможность ответить на остальные факты и моменты потом».
Покаялся и Хатько.
Вот его собственные слова из выступления:
- В своем выступлении товарищ Горленко указал, что у некоторых выступающих проскальзывает сомнение в правильности проведенной работы. Я считаю, что таких сомнений у нас нет, так как мы боролись с врагом. Впечатление такое создалось вследствие того, что говорилось исключительно об отрицательных сторонах работы и искривлениях.
Об отрицательных сторонах буду говорить и я. Виновны в искривлениях многие. Виноват и я, причем эти искривления появились прежде появления УСПЕНСКОГО на Украине.
Буду говорить о себе. Следственной работой я начал заниматься в полном объеме в Кременчуге, куда прибыл в июле 1937 года, то есть к началу массовой операции. Руководил Кременчугским горотделом известный всем БОРИН. Через некоторое время меня в Харьков вызвал начальник особого отдела ХВО ПИСАРЕВ и пообещал «научить меня добывать показания». И показали, как «обучали» ХВАЛЬКО (начальника политотдела). Это меня толкнуло на применение физических методов насилия.
Возвратившись в Кременчуг, я принялся работать по «новой системе». Когда мне попался один венгр - старый член партии, то я никак не мог убедиться в его виновности. Тем более что кто-то из работников горотдела предупредил, что этот венгр выступал против БОРИНА на партсобрании. Поэтому я и не нажимал на венгра. Узнав об этом, БОРИН вызвал меня к себе и в присутствии секретаря парткома НОСКОВА предупредил, что я не борюсь с врагом и могу потерять партбилет.
БОРИН нагрузил меня также выполнением приговоров осужденных по Тройке. Однажды в гараж, где приводились в исполнение приговоры, явился начальник ОК УНКВД НОВОСАД, которого я выгнал, чтобы он не мешал. С этих пор гонения со стороны БОРИНА возросли.
Затем меня БОРИН откомандировал на Дальний Восток для сопровождения воинской части, а по возвращении оказалось, что мои обязанности выполняет другой - ГРАВЕЛЬ. Еще недели через две меня перевели на должность помощником начальника ОО 25.
Когда я получил показания от ВИЛЬЧИНСКОГО всего на девяти листах, то бывший начальник ОО 25 выгнал меня с этим протоколом.
Второй мой подследственный БАЗАН, армянин, на 15-й день следствия заявил, что согласен подписать любые протоколы. Но я не захотел писать такие показания. В связи с этим КУЛИКОВСКИЙ мне заявил, что в этом проявляются мои «старые грехи», то есть нежелание бороться с врагом, и что я не буду работать в должности помощником начальника ОО 25. Это и есть причины, заставившие меня беспрекословно выполнять приказания начальства.
Я как-то на одном оперативном совещании выступил с заявлением о том, что арестовываются люди с небольшими компрометирующими данными, а с большими компрометирующими данными санкция не дается. За это ВОЛКОВ меня назвал чуть ли не троцкистом. Был случай, что ВОЛКОВ выгнал меня с доклада на Тройке. У меня без моего ведома забрали сотрудника СУПРУНОВА, а когда я пробовал протестовать, то ВОЛКОВ послал меня…
Нынешний застой в делах объясняется тем, что многим врагам писали протоколы с частью «липы», что дает возможность многим врагам, как ТРУБНИКОВУ, отрицать все без исключения показания. Тогда как ТРУБНИКОВ, несомненно, участник военно-фашистского заговора. То же по следделам ДИТКОВСКОГО и ДИТКОВСКОЙ, ДЕРЕЗНЯК и ВЕРДЖИЦКОЙ, СЕРОКВАСОВСКОГО, КЛЕТНОГО, ЯСЕНКО, потому что следствие по делам чрезвычайно запутано. То же по делу ОХРОМОВИЧА, ВОЙНА-ДАНЧИШИНА: по последнему протоколу я не могу найти даже, кто писал протокол, в котором невозможно разобраться. Я его допрашивал и бил в Кременчуге, он дал показания, но теперь от всех показаний отказывается.
Так называемые альбомные дела стряпались на скорую руку, вследствие этого сейчас трудно разобраться в них.
В отношении практики «проводить по показаниям». Я сам был проведен по показаниям ГОЛОСНОГО, бывшего кременчугского коменданта, как «барахольщик» за то, что я получил от ГОЛОСНОГО валенки для командировки на Дальний Восток.
Эта практика приводила к тому, что многих оперработников враги, посаженные в тюрьму, ожидают к себе, как мне об этом заявил арестованный АМЧЕСЛАВСКИИ, осужденный по Военной Коллегии.
Мне говорили, что ТОМИНА должны были «провести по показаниям» по указаниям сверху.
ОТ АВТОРА
Упомянутый Хатько комдив Трубников в итоге длительное время находился под следствием, но был освобожден. Его последующая деятельность не подтвердила подозрений Богатько, что он враг.
Помянутый Амчеславский - бывший военком артсклада № 27 в Кременчуге.
Расстрелян в октябре 1938 года. Его дело было закончено почти за полгода до этого, и он ждал, пока в Полтаву прибудет Военная коллегия ВС для решения его судьбы.
За это время он ухитрился передать своей жене записку с просьбой обратиться к Мехлису, чтобы его спасли. Ну и об этом, что скоро его посетит бывший следователь уже как сосед, успел поговорить. И оказался пророком - его следователь Гравель летом 1938 года тоже сидел в тюрьме как заговорщик. Возможно, они даже и виделись где-то в коридорах.
Возможно, указанные Хатько Дерезняк и Верджицкая - это те самые Дерезяк-Пуздровская и Берджицкая, упомянутые выше в деле о шпионаже.
Сероквасовский - скорее всего, Сыроквасовский - начальник склада связи № 98.
О беспорядке в альбомных делах - см. дело Галайды.
И про самого Хатько тоже кое-что сказали.
«Вот ХАТЬКО говорит: „Сидит какой-то работник, материалов на него нет, так хоть высылку на него надо состряпать“».
«В искривлениях принимали самое деятельное участие: Федоров - нач. отделения 2-го отдела, Чернявский - нач. 2-го отдела, Титов - теперь зам. нач. следчасти, Брюховецкий - нач. горотдела НКВД в Кременчуге, Фишман - оперуполномоченный 2-го отдела, Орлов - нач. отделения ЭКО, Берестнев - пом. нач. УНКВД, Машошин - нач. отдела кадров, Куценко - б. нач. РО НКВД в Зинькове, Хатько и Кость - работники ОО 25-й СД в Полтаве - первый нач. ОО, и Кость его помощник, Свиридов - нач. секретариата НКВД и др.».
«Дела КЛОЧКО, МАКАРЕНКО, БАГРОВА липовые дела, - говорит ХАТЬКО, а сам он нам спихнул жуткие дела и на требование освободить арестованных ответа не давал».
Впрочем, его относительно редко вспоминали на закрытом собрании.
По результатам его:
Исходя из вышеизложенного закрытое партийное собрание -
ПОСТАНОВЛЯЕТ:
1. Член ВКП(б) ВОЛКОВ Александр Александрович за:
а) проведение на практике антисоветской работы в части приема и продвижения по службе в УНКВД лиц еврейской национальности;
б) проявление шовинизма;
в) проведение и дачу прямых указании работникам УНКВД по фальсификации протоколов допроса обвиняемых;
г) незаконный арест отдельных сотрудников НКВД, в том числе и сигнализирующих об искривлениях в работе НКВД;
д) очковтирательство при составлении отчетов и спецсообщений о работе УНКВД;
е) грубое отношение к сотрудникам УНКВД - партийное собрание считает невозможным дальнейшее пребывание в рядах партии и на руководящей работе в УНКВД. А поэтому просит обком КП(б) У расследовать изложенные факты искривлений в работе УНКВД и решить вопрос о партийности ВОЛКОВА.
(И так далее, еще одиннадцать пунктов.)
В ближайшие дни провести специальное оперативное совещание, на котором еще раз обсудить постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, заострив внимание каждого коммуниста-чекиста на быстрейшее исправление допущенных искривлений в нашей работе, поднятие на принципиальную высоту большевистской бдительности, партийной и трудовой дисциплины.
На этот момент Волков еще продолжал числиться начальником УВД области и только 14 января отозван в Москву, где был арестован в марте, ожидая нового назначения, и находился под следствием аж до начала войны, то есть больше двух лет.
Работа с виновными в извращении следственной практики на этом не закончилась, а длилась и далее.
ИЗ РАПОРТА ВРИД НАЧАЛЬНИКА 1-ГО СПЕЦОТДЕЛА НКВД ПО ПОЛТАВСКОЙ ОБЛАСТИ И. В. ГАЛУНА ОСОБОУПОЛНОМОЧЕННОМУ НКВД УССР А. М. ТВЕРДОХЛЕБЕНКО.
4 июля 1939 года.
…Со слов бывших сотрудников УНВД Полтавской области, содержавшихся под стражей в тюрьме при НКВД, ныне освобожденных с прекращением дела Головка, Гравеля, Загорулька, Каменецкого, Лермана и Проглядова мне известно, что при допросах их подвергали нечеловеческим пыткам, требуя от них показаний.
Особенно проявили себя на избиениях и создании вымышленных дел такие работники УНКВД:
1. Чернявский - нач. 2-го отдела.
2. Федоров - нач. 1-го отделения 2-го отдела.
3. Титов - б. нач. отделения 3-го отдела, ныне зам. нач. следчасти.
4. Алексеев - нач. ОО 75-й дивизии, бывший нач. спецгруппы по сотрудникам.
5. Тимченко - нач. опергруппы по сотрудникам.
6. Мироненко - следователь опергруппы.
7. Устенко - следователь опергруппы.
8. Сиренко - следователь опергруппы.
9. Зайцев - ныне работает в Полтавском УНКВД.
10. Фишман - следователь опергруппы.
Всем этим кошмаром руководили бывший нач. УНКВД Волков и его заместитель Поляков, который и в настоящее время является зам. нач. УНКВД по Полтавской обл.
ОТ АВТОРА
Из сообщения видно, что его автор потрясен открывшейся картиной, благодаря чему появились эпитеты: «кошмар», «нечеловеческие пытки», не очень уместные в служебных бумагах.
Еще можно увидеть формирование списка пока из 10 фамилий виновных в «извращении следственной практики». Ниже приведен позднейший расширенный список из 21 фамилии виноватых.
«Основными и непосредственными виновниками в том являются:
1. Волков Александр Александрович, бывший начальник УНКВД по Полтавской области, майор госбезопасности (арестован).
2. Поляков Семен Илларионович, бывш. зам. начальника УНКВД по Полтавской области, старший лейтенант госбезопасности, личный друг и ставленник бывшего наркома внутренних дел УССР Успенского, из органов НКВД уволен в 1939 г.
3. Титов Иван Никандрович (или Никанорович), 1903 г. рождения, зам. нач. следственной части УНКВД по Полтавской области - младший лейтенант госбезопасности. B органах НКВД с 1932 г. B 1938 г. награжден знаком почетного чекиста.
4. Куценко Никита Трифонович, 1902 г. рождения, нач. Ярмолинецкого РО НКВД Каменец-Подольской области - младший лейтенант госбезопасности.
5. Федоров Василий Антонович, 1899 г. рождения, нач. отделения 2-го отдела УНКВД, сержант госбезопасности.
6. Мироненко Федор Климентьевич, 1915 г. рождения, оперуполномоченный особого отделения в Кировограде - сержант госбезопасности. B органах НКВД с 1938 г.
7. Фишман Абрам Иосифович, 1909 г. рождения, оперуполномоченный 2 отдела УНКВД по Полтавской области. B органах НКВД с 1938 г.
8. Алексеев Борис Семенович, 1904 г., врид начальника отделения Особого отдела 75-й стрелковой дивизии, младший лейтенант госбезопасности.
9. Устенко Василий Яковлевич, 1916 г. рождения, следователь следчасти ОО в Вининце, сержант госбезопасности, в органах НКВД с 1938 г.
10. Машошин Архип Иванович, 1903 г. рождения, начальник отдела кадров УНКВД по Полтавской области, младший лейтенант госбезопасности. B органах НКВД с 1938 г.
11. Юшканцев Яков Григорьевич, 1902 г. рождения, нач. Миргородского райотделения НКВД Полтавской области, сержант госбезопасности, в органах с 1927 г., в 1938 г. награжден знаком почетного чекиста.
12. Орлов Михаил Александрович, 1902 г. рождения, нач. отделения УНКВД по Полтавской области, лейтенант госбезопасности.
13. Берестнев Алексей Алексеевич, 1892 г. рождения, пом. нач. УНКВД по Полтавской области, старший лейтенант госбезопасности, в органах НКВД с 1920-го, в 1938 г. награжден знаком почетного чекиста и юбилейной медалью «20-летие Октября»[5 - Так в тексте. Правильно - «XX лет РККА» - прим. авт.].
14. Чернявский-Ольшанский[6 - Так в тексте. Правильно - Чернявский-Ольшанецкий - прим. авт.] Иосиф Ионович, 1896 г. рождения, нач. 2-го отдела УГБ НКВД УССР, старший лейтенант госбезопасности, в органах НКВД с 1920 г. В 1938 г. награжден знаком почетного чекиста.
15. Левенец Петр Романович, 1903 г. рождения, младший лейтенант госбезопасности, начальник отделения 5-го отдела УГБ НКВД УССР.
16. Платонов Владимир Михайлович, 1902 г. рождения, нач. следственной части УНКВД по Полтавской области, ст. лейтенант госбезопасности. В органах НКВД с 1928 г. В 1938 г. награжден знаком почетного чекиста.
17. Куликовский Абрам Яковлевич, 1938 г. рождения, бывший начальник Особого отдела 25-й стрелковой дивизии, старший лейтенант госбезопасности. В органах НКВД с 1919 г.
18. Тимченко Иван Михайлович, 1902 г. рождения, нач. отделения 2-го отдела УГБ НКВД УССР, мл. лейтенант госбезопасности.
19. Каганович Арон Григорьевич, 1908 г. рождения, зам. нач. 3-го отдела УГБ УНКВД по Полтавской области, старший лейтенант госбезопасности.
20. Зайцев Владимир Михайлович, 1915 г. рождения, оперуполномоченный УНКВД, сержант госбезопасности, в органах НКВД с 1938 г.
21. Донцов-Кусков Ефим Дмитриевич, 1900 г. рождения, оперработник УНКВД по Полтавской области, младший лейтенант госбезопасности, в органах НКВД с 1921 г.».
* * *
По итогам изучения «искривлений следственной практики в УНКВД Полтавской области» было принято решение о немедленном аресте ряда следователей, допустивших это, а о части следователей решение должно было быть принято по итогам следствия над первой группой.
Часть была намечена на увольнение.
Теперь посмотрим на этих 21 сотрудника, как в итоге сложилась их дальнейшая судьба.
1. Волков арестован в 1939 году, в 1941 году приговорен к ВМН, приговор приведен в исполнение.
2. Поляков в 1939 году осужден на 10 лет лишения свободы за фабрикацию дел.
3. Титов арестован 15.10.1939. 15.02.1940 дело прекращено, освобожден.
Повторно арестован 08.10.1940. Военным трибуналом войск НКВД Харьковского округа 06.04.1941 дело направлено на доследование. Военным трибуналом войск НКВД Киевского особого военного округа 14.05.1941 приговорен к 6 годам лишения свободы.
4. Куценко 14.12.1939 г. уволен согласно ст. 38 п. «б» Положения (подразумевает арест судебными органами).
5. Федоров - данных нет.
6. Мироненко арестован 15.11.1939. Обвинение - ст. 206 - 17 п. «а» УК УССР. Военным трибуналом войск НКВД Харьковского округа 06.04.1941 приговорен к 10 годам лишения свободы. Президиумом Верховного Совета СССР 19.08.1942 исполнение приговора отсрочено до окончания военных действий, направлен на фронт. Далее данных о его судьбе нет.
7. Фишман - данных нет.
8. Алексеев - данных о репрессировании его нет. Умер в 1943 году на фронте.
9. Устенко пропал без вести на фронте в 1944 году.
10. Машошин - данных нет.
11. Юшканцев в 1940 году уволен по ст. 38 пункт «в» (невозможность использования на работе в Главном управлении государственной безопасности). Во время войны снова в органах, дожил до мая 1945 года.
12. Орлов - последние данные о нем относятся к декабрю 1944 года, тогда был подполковником. Данных о репрессировании его нет.
13. Берестнев уволен в декабре 1939 года «вовсе с исключением с учета согласно ст. 38 п. «в» Положения». Во время войны вновь в органах, закончил службу в 1946 году подполковником.
14. Чернявский-Ольшанецкий «в 1939 году уволен из ГБ в связи с арестом». Но, видимо, потом был освобожден, потому что закончил службу в 1946 году подполковником.
15. Левенец - данных о репрессировании нет. Последние данные о нем в октябре 1944 года, тогда он был майором.
16. Платонов - данных о репрессировании его нет. Последние сведения о нем относятся к 1945 году, тогда он был подполковником.
17. Куликовский уволен в запас в 1940 году, во время войны снова в строю, закончил службу в 1946 году, последнее звание - майор.
18. Тимченко - данных о репрессиях его нет. Последняя информация относится к июню 1945 года, когда он был капитаном.
19. Каганович - данных о репрессиях нет, закончил службу в 1950 году, полковник.
20. Зайцев перед войной служил в Дрогобычской области, пропал без вести на фронте в 1941 году.
21. Донцов-Кусков пропал без вести на фронте в 1941 году.
Итого из 21 человека есть сведения об аресте и осуждении 6 человек и увольнении из органов троих.
Хатько тоже давал показания в ходе следствия по ним.
ПРОТОКОЛ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ - НАЧАЛЬНИКА ОО 25-Й СД ХАТЬКО Г. С.
22 июля 1939 года.
«…По установкам, даваемым бывшим начальником УНКВД Волковым, все военнослужащие, занимавшие до ареста руководящие должности в дивизии, обязательно должны быть связаны с гражданскими арестованными, причем чуть ли не открыто указывалось, что этот протокол должен быть художественно оформлен, а под этим художеством крылась липа, которую не только не пытались скрыть, а наоборот, лица, принимавшие участие в художественных оформлениях, поощрялись и даже представлялись и получали награды. Целый ряд одиночных дел, которые мне приходилось доследовать, состояли из одного протокола, в котором описывалась шпионская деятельность обвиняемых, причем вымысел в протоколах был настолько неправдоподобен, что арестованные заявляли, что за эти показания они могут быть осуждены только во внесудебном порядке, а когда их будут судить, то эти протоколы их спасут.
Фамилии арестованных по этим делам я все не помню. Могу назвать несколько: Дитковский, Дитковская, Репетило, Охрамович, Страдзе.
Из разговоров с арестованными мне известно, что такие показания они давали только после того, как их допрашивал бывший оперуполномоченный 5-го отдела Поляков, который по существу не допрашивал, а не разговаривая ни слова с арестованными, писал протокол, а если арестованный его не подписывал, бил его до потери сознания, а, вернее, до тех пор, пока он не подпишет протокол.
Как яркий пример фабрикации дел в Полтавском УНКВД служит материал, обнаруженный мною в переписке бывшего 5-го отдела, суть которого заключается в следующем.
В Полтаве при очистке ассенизаторами уборной были обнаружены негодные боеприпасы, как то: снаряды, взрыватели и прочее, которые по заключению специалистов пролежали в этой уборной свыше 15 лет и пришли в полную негодность. Волков и Куликовский использовали этот случай для создания диверсионной организации, добившись от арестованного Трегуба показаний, что он хранил эти снаряды в диверсионных целях.
В отчете об этом деле Успенскому указывалось в телеграмме, что арестованный Трегуб дал показания о наличии диверсионной группы и указал на имевшийся склад со взрывчатыми веществами, и что, проверяя эти показания, этот склад обнаружили».
ОТ АВТОРА
1. История с боеприпасами из туалета освещена в нескольких документах Полтавского УНКВД, но там указывалось, что боеприпасы не испортившиеся, а пригодные (в том числе и ручные гранаты).
2. Есть аналогичные слова и про Хатько и его подчиненных. Кроме того, про ведение им дела Галайды тоже можно много чего сказать, и про вещество Р-6, и про «шпионаж» Белова. «Вымысел в протоколе был настолько неправдоподобен, что за эти показания они могут быть осуждены только во внесудебном порядке».
* * *
Борьба с «искривлениями» Хатько вроде бы не затронула. В 1939 году он получил следующее специальное звание старшего лейтенанта госбезопасности и к тому времени уже был начальником Особого Отдела 25-й стрелковой дивизии, поднявшись с должности помощника начальника ОО.
Звание старшего лейтенанта госбезопасности имели лица, являвшиеся начальниками отделов Областного УНКВД. И даже замначальника УНКВД.
В начале Великой Отечественной войны числился начальником ОО 191-й стрелковой дивизии.
Автор не готов сказать, имело ли место замедление его служебного роста.
Часть шестая. Волховский фронт
В этой части приходится отталкиваться от минимума фактов, которые есть в распоряжении автора. Этот минимум, что Хатько являлся начальником Особого Отдела 191-й стрелковой дивизии и пропал без вести на фронте в октябре 1941 года. Указывается, что это произошло на Волховском фронте, но тут к информации следует подходить критически. Формально Волховский фронт образован впервые в декабре 1941 года, то есть явно после смерти героя.
Большинство признанных пропавшими без вести погибли при неизвестных обстоятельствах. Часть из них потом могли оказаться в партизанах, в плену, были даже самоустранившиеся от войны и занявшиеся сельским хозяйством (их обычно называли «окруженцы» или «зятьки»). Но проходили десятилетия, и становилось ясно, что пропавшие без вести не подадут весточку о себе. Иногда удавалось позднее найти что-нибудь, и летчица Лилия Литвяк перестала быть безымянной погибшей летчицей. А скелет из могилы, возле которого лежала петлица с генеральскими звездами - это командарм Ракутин, пропавший без вести в Вяземском окружении.
Так что для рабочей гипотезы можно принять, что старший лейтенант госбезопасности Хатько пропал без вести в октябре 1941 года, когда дивизия действовала там, где позднее был образован Волховский фронт, то есть вне блокадного кольца.
Участие в боевых действиях 191-й дивизии начинается с Лужского рубежа, откуда она постепенно отступала до образования периметра Ораниенбаумского плацдарма.
15 - 18 октября из Ораниенбаума морем переброшена в Ленинград, а затем на восточный берег Ладожского озера.
«24 октября 1941 года погружена на рейдах Морье и Осиновец, переброшена судами Ладожской военной флотилии на восточный берег Ладожского озера и к концу октября 1941 года сосредоточилась в районе Матвеевская Харчевня (Харчевня) - Ситомля в сорока километрах юго-западнее Тихвина. К исходу 30 октября 1941 года дивизия под ударом была вынуждена оставить Ситомлю, с 1 ноября 1941 года участвует в контрударе в направлении Будогощь - Грузино».
Впрочем, по документам на «Памяти народа» сказано, что стрелковые полки перебрасываются на самолетах, а артиллерия на судах военной флотилии. Из-за чего она прибыла позже, уже в начале ноября, и некоторое время пришлось воевать без нее.
Согласно «Краткому описанию боевого пути 191-й сд» полки высадились с самолетов и занимают оборону по реке Хвошня с 26 октября.
С текущими, а не обобщающими документами 191-й сд на «Памяти народа» за нужный период дело обстоит плохо, доступен только ЖБД 559-го полка дивизии. Остальные ЖБД дивизии и полков относятся к более позднему времени.
Фамилия Хатько в нужный период времени не всплывает.
Согласно ЖБД 559-го стрелкового полка, 16 - 17 октября он прошел Ленинград и расквартирован в некоем селе, где занят боевой учебой. Это место в ЖБД подвергнуто многочисленным исправлениям, так что сложно понять, какая редакция должна считаться окончательной. 21 числа полк еще занят боевой учебой.
22.10 вечером получен приказ о переброске на другой участок фронта. В 4:00 23-го начата погрузка в эшелоны. Затем приказание отменено и получено новое: сосредоточиться на двух аэродромах на погрузку в самолеты. Из-за плохой погоды вылеты задержаны. Из полка по воздуху должно было быть переброшено 1000 человек. К вечеру 860 человек и 6 станковых пулеметов переброшены на аэродромы неподалеку от Тихвина. 8 самолетов переадресованы на другой аэродром. Переброшенный личный состав получил приказ совершить марш и сосредоточиться в районе Чудовских бараков.
25.10 получено распоряжение о выброске 2-го батальона полка для занятия обороны по реке Хвошня.
Полк имел 1040 человек, 10 станковых пулеметов и 16 ротных минометов. 82-мм минометы оставлены в ППД. Впрочем, на складах армии к ним не было мин.
Из транспорта - только 3 автомашины. Пулеметная рота распределена по батальонам (это означает, что передвигать станковые пулеметы можно только усилиями пехоты).
Следующая страница зачеркнута, и правильность тамошних записей неизвестна.
В незачеркнутых строках снизу сказано, что противник своим огнем не дал продвигаться вперед. То есть имелся боевой приказ о наступлении.
27-го описано продвижение подразделений полка в район Ситомли и снова про отсутствии мин к 82-мм минометам.
Затем описано, что 28.10. противник прорвал оборону в районе деревни Матвеевская Харчевня. Проведена контратака 3-й стрелковой ротой, которая эффекта не добилась, но потеряла больше 50 процентов убитыми и ранеными. Попытка командования полка организовать оборону Матвеевской Харчевни не удалась. Полк не имел никаких средств борьбы с танками, артиллерия отсутствовала, а танки противника безнаказанно расстреливали в упор подразделения полка.
Между Матвеевской Харчевней и Ситомлей полк несколько раз ходил в контратаку, но танки противника расстреливали полк в упор и в 14:00 ворвались в Ситомлю, «Подразделения полка оказались в тылу противника и вынуждены были через лес отходить к своим», противник вышел на рубеж реки Хвошня, но там был остановлен пулеметной ротой.
Последующими контратаками, организованными полком совместно с разными подразделениями, отходящими по шоссе, противник отогнан к деревне Ситомля.
29.10. Противник после артиллерийской и авиационной подготовки перешел в наступление, стремясь сбить наши войска с дороги. Им был занят мост и северный берег реки Хвошня, потом он был остановлен. 1-й батальон и командование полка вновь оказались в тылу противника и снова выходили лесами на соединение со своими.
В бою отличились ответственный секретарь бюро ВЛКСМ младший политрук Небоженко, начальник штаба старший. лейтенант Титов и красноармеец Кудрявцев.
30.10. Полк приводит себя в порядок, обороняясь северо-восточнее реки Хвошня по левую сторону шоссе. Противник ведет артиллерийско-минометный и пулеметный огонь. Попытки его перейти в наступление успехом не увенчались, так как подошли наши».
Дальнейшие записи относятся уже к периоду ноября.
В начале месяца, 3.10, до прохождения Ленинграда обстановка описывается как попытка полка небольшими силами продвинуться через шоссе близ Туюзи, в прочие дни отмечался лишь обстрел противником и оборонительные работы.
С точки зрения обстоятельств пропажи без вести начальника ОО дивизии, это наиболее вероятно в период 28 и 29-го, когда подразделения полка попадали в окружение и выходили лесами к своим. Еще возможна пропажа самолета в период переброски дивизии по воздуху.
Разумеется. Хатько мог оказаться на участке другого полка и там пропасть без вести при иных обстоятельствах. Хотя на участке другого полка тоже могло повториться описанное.
Так закончилась его жизнь.
Часть седьмая. «Вновь открывшиеся обстоятельства», которых не было
Наступил 1967 год, и о Свиридове вспомнили. По какой причине - сложно сказать.
Дело в том, что исследователям выдаются слегка обработанные дела. Сначала автор удивлялся тому, что в делах нет документов, на основании которых у следствия появилась информация, что имярек - польский шпион или кто еще. Причем у довольно солидного процента дел. В деле Солимчука прямо упомянут документ Разведупра РККА, даны его реквизиты, на основании которого товарищ Гравель и занялся этим студентом-разведчиком, но самого документа нет. Потом автору пояснили, что некогда исследователям предоставляли полное дело, а потом уже слегка «отформатированное». Поэтому сейчас и непонятно, что и отчего подвигло НКВД на тесное знакомство с будущими подследственными.
Вот и сейчас непонятно, но итог ясен.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ О ВОЗБУЖДЕНИИ ПРОИЗВОДСТВА ПО ДЕЛУ
16 марта 1967 года г. Киев
Помощник военного прокурора Киевского военного округа подполковник юстиции Кураков, рассмотрев архивное следственное дело № 10990 по обвинению Свиридова Николая Семеновича в связи с запросом ГУК МО СССР.
УСТАНОВИЛ:
1 ноября 1937 года Военным Трибуналом Харьковского Военного округа осужден (далее следуют данные Свиридова и о решении ВТ, о том, что Военная коллегия ВС СССР ходатайство Свиридова отклонила).
Суд нашел установленным, что Свиридов в 1918 - 1920 годах, будучи в казацком повстанческом контрреволюционном отряде под командованием полковника Попова, принимал активное участие в боях против Красной Армии. Будучи активным белогвардейцем, Свиридов принимал активное участие в массовых расстрелах красноармейцев и красногвардейцев из отряда товарищей Кривошлыкова и Подтелкова, терроризировал мирное население.
Участие Свиридова в карательной деятельности основывается на показаниях свидетелей (они перечислены), но они в судебное заседание не вызывались.
Осужденный Свиридов виновным себя в причастности к расстрелу красногвардейцев, а также в избиении мирных жителей не признал и пояснил, что все свидетели оговаривают его (ссылка на лист дела).
При таких обстоятельствах не представляется возможным сделать вывод об обоснованности осуждения Свиридова, а также руководствуясь ст. 399 УПК УССР.
ПОСТАНОВИЛ:
Назначить по делу Свиридова Николая Семеновича дополнительное расследование, производство которого поручить особому отделу КГБ СССР при СМ СССР по Киевскому военному округу.
В процессе расследования необходимо установить следующее:
1. В соответствующих государственных архивах проверить имеемые сведения о службе Свиридова в контрреволюционных казачьих формированиях и белой армии.
2. Проверить, принимал ли участие Свиридов в расстреле красногвардейцев из отряда Кривошлыкова и Подтелкова, а также избиениях мирных граждан.
С этой целью по возможности передопросить свидетелей Евлантьева Я. А., Гордеева, Евлантьева П. И. и других, а также установить и допросить лиц, знавших Свиридова Н. С.
Установить судьбу участника расстрела красногвардейцев Степанова Даниила. Составить по его делу обзорную справку, а если он жив - допросить его по существу дела.
Следует также выполнить другие следственные действия, надобность в которых может возникнуть в ходе следствия.
Подпись.
ОТ АВТОРА
Итак, есть какой-то запрос Управления кадров МО, а вот отчего ГУК МО заинтересовалось расстрелянным почти тридцать лет назад капитаном, по-прежнему неясно.
Возможно, автор несколько пристрастен и переносит свой опыт на более широкие массы, но общение с органами прокуратуры показывает, что это учреждение, призванное хранить закон и надзирать за его соблюдением, тем не менее склонно демонстрировать незнание того самого закона и очень своеобразно толкует его.
Число примеров оного безбрежно. Ограничусь только одним.
«Осужденный Свиридов виновным себя в причастности к расстрелу красногвардейцев, а также в избиении мирных жителей не признал».
Это цитата из вышеприведенного документа Куракова.
Фактически Свиридов сначала действительно отрицал свое участие, но потом в своем последнем слове сообщил, что «в предъявленном мне обвинении я целиком виновен».
Автор, возможно, стал хуже понимать русский язык, но когда человека обвиняют в нескольких преступлениях, и он таки говорит, что «целиком виновен», то это признание во всех преступлениях, в которых его обвиняют. Ключевое слово «целиком».
Добавлю еще вот что: последнее слово подсудимого - это последний способ убедить присутствующих в чем-то. Особенно слово «последнее» актуально, когда приговором может быть ВМН. Тогда оно действительно может быть последним словом для всех.
Конечно, человек может продолжать утверждать, что он невиновен, а может превратить последнее слово в продолжение своей борьбы, как это делали революционеры. Это выбор каждого.
И если подсудимый в последнем слове утверждает, что целиком виновен, то это опять же его решение.
«Ты сказал» и разодрана одежда.
Если Свиридов решил признать свою вину, то он должен представлять, чем это закончится.
Если он решается на это, то либо действительно виновен, либо таким образом пытается сделать лучше для себя. В обоих случаях решение опять же его. Если даже он решил «всклепать на себя» лишнее - он не мальчик, сделавший это по недомыслию.
Таким образом, помощник прокурора… скажем мягко, ведет себя как типичный работник прокуратуры, вертящий истиной, как цыган солнцем.
* * *
Вернувшись к делу Свиридова, нельзя не отметить, как этим решением на Особый отдел КГБ возложены «бремена тяжкие и неудобоносимые». С момента события в апреле 1918 года прошло 49 лет. Самому Свиридову, который родился в 1895 году, было бы уже за семьдесят, если бы он дожил. Красный партизан, дававший показания о расстреле своего сына вместе с отрядом Подтелкова, родился в 1864 году, то есть в то время ему было бы за сто лет.
Потому вероятность найти свидетелей была не очень велика.
Но поручения даны, и в КГБ засучили рукава и навострили перья. Без кучи запросов во много мест обойтись было невозможно.
Пока же одни бумаги писались, а другие бумаги ходили, вниманию читателей будет явлено кое-что - послужной список Свиридова.
* * *
Сам по себе документ, скорее всего, является каким-то вкладышем из личного дела. Более точно сказать сложно, поскольку он пострадал от времени. Как если бы кто-то его проглотил, переварил и удалил наружу. А некие добрые люди как смогли, так и восстановили. В результате этих превращений больше пострадал набранный типографским способом текст бланка, а надписи чернилами различимы лучше.
Свиридов Николай Семенович
Из крестьян, середняк
Октябрь 1920 года парторганизацией 5 Кубанской кавалерийской дивизии
Июнь 1925 года окружной партко… Украинского военного округа (что это означает, не очень понятно. Либо Свиридов принят в 1920-м в кандидаты, а в 1925 году принят в члены партии, либо отражено прохождение чего-то другого вроде партийной чистки или смены партийных документов).
Пребывание в ВЛКСМ - не был.
Последующий раздел посвящен работе и службе, там больше разборчивых записей.
1915 год, г. Луганск, шахта «Надежда и Мария», чернорабочий.
1916 год, станица Каменская, отдельная запасная сотня старой армии. Рядовой.
1916 год, на австрийском фронте, 11-й кав. полк 5-й кав. дивизии старой армии, рядовой.
1917 год, Москва и Луганск, отдельная сотня старой армии, рядовой.
1918 год, станица Боковская. Область Войска Донского, дома при отце, хлебороб.
Везде указаны месяцы, но они плохо различимы.
(-) 1920 год, 33-й кав. полк, отдельная кав. бригада Белой армии Деникина, далее непонятно - рядовой.
3. 1920 год, 12-я армия, Южный фронт, 96-й кав. полк 33-й кубанской кав. дивизии (непонятно), рядовым добровольцем.
(-) 1920 - 07. 1920, 13-я армия, Южный фронт, 41-й кав. полк 5-й Кубанской кав. дивизии, ком. взводом.
(?) 1920 - 05. 1923, 3-й конный корпус Западного фронта, 38-й кав. полк 7-й кав. Дивизии - командир взвода.
09.1923-(?), 1926 год, Украинский Военный округ, Крымская кав. школа, курсант, командир.
1926 - 1928 (месяцы неразборчивы) - Белорусский воен. Округ, 34-й кав. полк 7-й самарской кав. дивизии, комвзвода.
(?)1928 - 02.1930 - Белорусский военный округ, 37-й кав. полк 7-й Самарской кав. дивизии. Комэскадрона.
02.1930 - 12.1933, Тувинская народная… монгольская… - полпредство, инструктор в армии.
12.1933 - 02.1935, Московский военный округ, (?) при ВАММ, командир-слушатель.
(?) 1935 - 1936 Харьковского военного округа, разведбатальон 25-й стрелковой дивизии, пом. командира разведбатальона.
На обороте (непонятно мелким шрифтом) монгольским.
Далее следующий пункт заполнен непонятно.
…за заслуги в разгроме банд Махно… Реввоенсоветом Республики награжден орденом Красного Знамени № (две первых цифры непонятны) 235. Грамота ЦИКа РСФСР № 3081(?),
На второй есть грамота Реввоенсовета № 116 от 7.5.1922 года.
Именные часы от ЦИКа Украины за разгром Врангеля.
Далее несколько пунктов про состояние в других компартиях, состояние в ВКП(б) ранее и пр.
Везде ответ, что не состоял.
Участвовал ли в антипартийных оппозициях - нет.
Служил по мобилизации в белой армии - 33-й кав. полк с июня месяца 1918 года по 1920 год 1 января, рядовым.
Привлекался ли к уголовной ответственности - нет.
Имеет ли партийные взыскания - на вид за продажу собственного велосипеда.
Подпись члена ВКП(б).
На сайте «Краснознаменцы» биография изложена вот так (служба в Красной армии до рубежа 1919 - 1920 годов автором исключена):
В 1919 г. перешел командиром взвода в 1-й Кубанский кав. полк 33-й Кубанской дивизии.
В 1920 г., после расформирования дивизии командир взвода 3-й бригады, затем 4-го кав. полка 5-й Кубанской кав. дивизии.
После слияния 5 и 7-й кав. дивизий, помощник командира эскадрона 41-го кав. полка в 7-й Самарской кав. дивизии.
С 21 июля 1921 г. из 41-го кав. полка переведен командиром взвода в 38-й кав. полк.
В 1923 г. направлен, на основании приказа штадива 7-й кав. дивизии, на учебу в Крымскую кав. школу, которую окончил в 1926 г. по 1-му разряду.
В 1926 г. назначен командиром взвода в 1-й эскадрон 39-го кав. полка.
В 1927 г. из 39-го кав. полка убыл в команду одногодичников при 7-й кав. дивизии командиром взвода.
В 1928 г. по 1930 г. командир эскадрона 37-го кав. полка.
В 1930 г. убыл в распоряжение 4-го управления штаба РККА, находился на военно-дипломатической работе в долгосрочной командировке за рубежом, служил политинструктором Тувинской Красной армии.
В 1933 г. прибыл в распоряжение 4-го управления штаба РККА.
В 1934 г. направлен на АКТУС ВАММ, которые окончил в 1935 г.
С 1935 г. помощник командира отдельного разведдивизиона 25-й стрелковой дивизии ХВО.
Обращения в архивы принесли вот что.
В справке из Центрального Государственного архива Красной Армии получен результат архивного поиска по спискам белых частей, где мог служить Свиридов.
В приказе по 9-му Донскому казачьему полку в декабре 1918 года упомянут рядовой казак Свиридов Николай (отчество не указано).
По 1-й Донской пластунской бригаде в 1919 году упомянут хорунжий Свиридов Николай (отчество также неизвестно).
Данных о службе в карательных подразделениях белой армии в архиве нет.
ОТ АВТОРА
Поиск в архивах вполне закономерно закончился провалом. Дело в том, что он происходил по тем документам белых, что были захвачены РККА. Те же документы, что были увезены в эмиграцию, были вряд ли доступны для поиска. Тем более что поиски велись по человеку с весьма распространенной фамилией и именем, находящимся в невеликих чинах. Теоретически Николай Свиридов мог иметься в каждом казачьем полку. Может, даже и не один на полк.
Теперь по документу. Судя по подписи «член ВКП(б)», документ относился к партийному учету. И в нем много неожиданностей.
1. Первая неожиданность.
Указание о службе в белой армии. Что же получается - Свиридов это не скрывал?
2. Свиридов, оказывается, участник Первой мировой войны?
3. Взыскание по партийной линии за продажу собственного велосипеда.
Николай Семенович тут в достойной компании:
«Политбюро ЦК ВКП(б), тов. СТАЛИНУ 29 ноября 1938 года был уволен из Красной Армии комкор Петровский Леонид Григорьевич. Причиной увольнения т. Петровского из армии послужило исключение его из партии за политические ошибки, выразившиеся в грубом, высокомерном отношении к подчиненным и в продаже по спекулятивной цене своей легковой машины».
Да, здесь велосипед, а не машина, но ведь Свиридов еще только капитан, а не комкор. Есть куда расти - и в званиях, и в продажах.
4. По второму ордену Красного Знамени.
То есть у Свиридова есть один орден и грамота на него. Согласно «Списку лиц» он не числится в числе кавалеров двух наград, но один орден у него там указан. В 1922 году Николай Семенович, будучи комвзвода 38-го стрелкового (явная ошибка) полка, награжден орденом. Номер приказа РСВСР № 145.
При аресте изъяты орден за номером 10319 и грамота РВС Республики за № 302.
То есть орден в этом документе и орден по факту номерами не совпадают. Грамоты к ним тоже.
Я не буду говорить, что думаю по этому поводу, потому что говорить о путанице незачем - она видна невооруженным глазом.
Правда в поисках информации автор набрел на такое вот утверждение, немного проясняющее ситуацию.
«…Работая в архивах, довольно часто встречал письма награжденных, настаивающих, что во время Гражданской войны они были награждены БКЗ, но так его не получили. Многие утверждали, что они были награждены по 2 - 3 раза.
С марта 1919 г. право награждения красноармейцев было дано РВС армий, а командиров вплоть до комбата - РВС фронтов. Но все равно, все документы посылались во Всероссийский гл. штаб для оформления приказов РВСР о награждении. Ну, а какая неразбериха была в то время, всем известно. Многие документы по пути терялись. На некоторых из них документы посылались повторно, а они считали, что еще раз награждены орденом. Путаница была и в самом бюрократическом аппарате РВСР. Вот так и получалось, что многие награжденные остались без утверждения Приказом РВСР и без грамоты.
Восстановление учета началось с начала 1930-х годов, когда объявили о льготах орденоносцам и о выдаче ОК. Уточнения производились на основании заявлений награжденных, подтвержденных имеющимися у них на руках справками и удостоверениями, а также сохранившихся приказов по армиям и фронтам. Но это было уже после 1926 г., когда данные списки уже были изданы… В РГВА есть данные о всех награждениях орденами…»
Дополнительную путаницу вносил сам Свиридов, большинство данных о награждении которого сводятся к 1922 году, но рассказывавший, что второй орден получил в Туве, то есть между 1930 и 1933 годом, когда он был там или позже. Именно это он рассказал Зюзину у себя на родине.
5. За что мог получить орден или ордена Николай Семенович?
Вот отрывок из описания боевого пути 7-й КД (источник вторичный):
«против отрядов Махно:
в районах г. Ногайск, сс. Андреевка, Всесвятское, Цареконстантиновка, Белополье, г. Сумы, ст. Пологи, Гуляй Поле (декабрь 1920 - 1921), в Звенигородском и Уманском уездах (1921)».
В первой половине 1921 года основные силы Махно были окружены в районе Гуляй-Поля, но из окружения вырвались и ушли. Потом они маневрировали, пытаясь уйти от преследования, но самое страшное поражение было нанесено армии Махно (он лично, там, возможно, не был) на юге нынешней Сумской области. А потом Махно уже спасал свою жизнь, уйдя в августе с небольшой группой за Днестр в Румынию. Часть отрядов откололась и еще воевала, уйдя на Северный Кавказ, например, как бывший комбриг - конармеец Григорий Маслаков, ушедший из Красной Армии в феврале 1921 года. Возможно, Свиридов проявил себя в этих сражениях или подавлении мятежа Маслакова.
На сайте «Краснознаменцы» об его награждениях сказано:
«Приказ РВСР № 116 от 7 мая 1922 года орден Красное Знамя РСФСР № 10319.
«Утверждается присуждение на основании приказов РВСР 1919 г. за № 2511 и 2322 Реввоенсоветом бывшей 4-й армии ордена Красного Знамени нижепоименованным товарищам за отличия, оказанные в боях с врангелевскими контрреволюционными войсками в 1920 и 1921 г… командирам взводов… 41-го кавалерийского полка… Свиридову Николаю Семеновичу…»
13 марта 1921 г. в бою с бандами Махно у села Туркеновки (Запорожской области) взвод под командованием Н. С. Свиридова атаковал противника во фланг и смелым ударом обратил его в паническое бегство, захватив при этом два пулемета.
Приказ РВСР № 145 от 21 июня 1922 года орден Красное Знамя РСФСР. Орден не вручался. Вторичное награждение.
«Утверждается присуждение на основании приказов РВСР 1919 г. за № 511 и 2322 Реввоенсоветом бывшего Киевского военного округа ордена Красного Знамени… командирам взводов… 38-го кавалерийского полка… т. Свиридову Николаю Семеновичу… за отличия в бою 20 августа 1921 г. под селом Николаевка».
В этих боях взвод Н. С. Свиридова преследовал отступавшую банду с целью её полного разгрома. Бойцы взвода уничтожили до 25 махновцев.
Видимо, орден по пр. № 145 от 21 июня 1922 г. не был вручен, а сам приказ остался награжденному неизвестен».
Такой вывод сделан составителями сайта, но в его деле есть несколько упоминаний, что у него два ордена.
Точнее, три.
1. Когда он лично сообщил следствию, что знает об этом, но ему нужно было по тогдашнему обыкновению получить знак ордена с цифрою «2» внизу, а вот с этим что-то не задалось.
2. Сообщение его на родине, что он удостоен второго ордена за действия на востоке, но позднее.
3. Заседание военного трибунала, где сказано, что награжден двумя орденами, но второго ордена лишен.
Кстати, коль Свиридов долго служил в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, то в те годы с ним вместе служили такие знаменитые люди, как командарм В. Т. Вольский, маршал Г. К. Жуков, Н. Д. Каширин, Г. Д. Гай, Д. А. Шмидт, С. В. Вишневский.
Насчет Шмидта… Николай Семенович периодически выдавал антисемитские выпады, так что он мог и не любить своего бывшего комдива. С другой стороны, он мог сделать для него исключение, как полного георгиевского кавалера в Первую мировую, да и позже отличающегося храбростью.
6. Об именных часах ЦИК УССР за борьбу с Врангелем.
При аресте их не изъяли. А вот куда они делись между 1920 и 1937 годом - кто знает… Правда, если они были из драгметалла - была компания по сдаче драгоценностей в фонд пятилетки на индустриализацию страны. Сдавали не только личные драгоценности жен, но и сохранившиеся Георгиевские кресты из серебра и золота и другое.
Еще раз по поводу этого послужного списка в этой бумаге. Снова обращаю внимание на показания товарища Губанова.
«Я, гр. ст. Вешенской Сев. Донского округа Губанов Арсентий Антонович, красный партизан, бывший член Рев. ком-та Донской области в 1918 - 1919 годах, по вопросу о службе Свиридова Николая Семеновича могу сообщить следующее:
1. Что гр. Свиридов Николай Семенович мне неизвестен.
2. Трудно предположить возможность ухода Свиридова на шахту, так как станичное правление не дало бы документы о выезде из станицы на частные работы, потому что тогда бы вся станица должна была бы справлять ему коня.
3. В 1915 - 1916 годах в ст. Каменская не было никаких запасных полков, а были запасные сотни, и учебная команда могла быть сводная от этих сотен. 11-й полк - кадровый полк - постоянно был во Владимир-Волынском.
4. В станицу Луганскую 14-я сотня не могла быть выделена, так как это не вызывалось никакой необходимостью, ни стратегической, ни политической и не формировалась там.
5. В 1918 году в апреле месяце я не знаю, чтобы был такой отряд (Ковалева), был отряд т. Забей-Ворота. До сентября 1918 года станция Морозова была занята белыми (восставшими).
Ковалевы, братья (Каменская) Василий, Иван, третьего не помню (2 учителя, 3 офицер), все три служили в Рев. ком-те: один казначей, один в культпропе, один в хозчасти, а отрядом ни один не командовал.
Вывод:
1. Из всех этих частей, названных Свиридовым, нельзя установить, где был в 1918 - 1919 годах Свиридов, так как они не существовали. 14-я сотня Рев. ком-т, если была, то распустил бы или часть забрал бы себе куда-нибудь или в какой-нибудь рев. отряд направил бы.
2. Если Свиридов попал в Морозовскую, то значит, был у белых, а в отряд Киквидзе, который был под Царицыном, мог бы попасть только с боем, но Свиридов не указывает, в какой части был.
3. На Дону тогда командовали отрядами Щаденко, Саблин, Петров, Ворошилов, Забей-Ворота.
В своих показаниях подписываюсь. Губанов
18.4 1936.
Подписи Кугно и Семикоза.
Скорее всего, Губанов именно эту бумагу видел, возможно, в несколько измененном виде.
Не могу исключить, что это поздний вариант, «исправленный и дополненный». Основания для этого есть, и много. Как мы знаем, здесь его подразделение названо разведбатальоном, но раньше оно называлось разведдивизионом. Мелочь, а не точно.
Собственно, при позднейшем составлении боевого пути части или отдельного человека подобные ошибки очень часты.
В итоге полностью и безоглядно доверять документу нельзя, но интересного там много.
* * *
И вот тут уполномоченному КГБ повезло. Еще жил и был в досягаемости Кочетов Федор Семенович 1895 года рождения. Тот самый, кого допрашивали по поводу Свиридова.
Никого другого найти не удалось, хотя и это сродни чуду. Человеку было 72 года, и он прожил очень напряженную жизнь, в которой случились две мировые и гражданская война, а также отсидка на Беломорканале. А это не способствует долгожительству.
Автор позволит себе вновь воспроизвести его показания 1935 - 1937 годов, чтобы читатель не вспоминал, кто именно из свидетелей тогда что сказал.
ППОКАЗАНИЯ КОЧЕТОВА 1937 ГОДА
«Кочетов Федор Семенович, 1895 года рождения, уроженец хутора Старо-Зенцов станицы Боковской и ныне живущий там же, из казаков-середняков, владевший избой, коровой и свиньей (к какому периоду это относится - не указано, но, скорее всего, к теперешнему), русский, гражданин СССР, женат, состоит в запасе армии второй категории, образование низшее, рядовой член колхоза, судим в 1930 году по статье 58 на 10 лет, содержался на Беломорканале. Социальное прошлое - белоказак, беспартийный, в профсоюзе не состоит.
- Что вам известно о белобандитской контрреволюционной деятельности вашего однохуторянина, ныне военнослужащего Свиридова Николая Семеновича, с которым вы служили в белой армии?
- Я был мобилизован в белобандитский отряд полковника Сенина. В нем было много моих односельчан, в том числе и Свиридов Николай Семенович. Отряд полковника Сенина, в том числе и Свиридов Николай Семенович, принимал активное участие в ликвидации отряда Кривошлыкова и Подтелкова. Сотня, в которой находился и я, была направлена в хутор Орлов с целью задержания при встрече с красногвардейским отрядом. Однако нам не пришлось столкнуться с отрядом Кривошлыкова и Подтелкова, так как он был разоружен другой сотней казаков. Припоминаю, что, когда мы пришли на хутор Пономарев, когда кривошлыковцы и подтелковцы уже были разоружены и посажены в коморы. Наш командир, сотник Попов, как только мы приехали в Пономарев, обратился к полковнику Сенину с вопросом: «Нужна ли его сотня в Пономареве», на что получил ответ: «Без вас справились. Вы можете уезжать на охрану имения Кузнецова». Спустя час мы уехали обратно, что было в хуторе Пономареве не знаю, за давностью лет не припоминаю.
Когда вернулся весь костяк белоказаков Сенина, мне рассказывали казаки, что весь отряд красногвардейцев по повелению (?) военно-полевого суда, а Кривошлыков и Подтелков повешены.
Мне Свиридов Николай в личной со мной беседе хвастался, говоря: «Ну что же, я человек семь сам расстреливал». На что я сказал так: «Дурак! Зачем же ты их расстреливал?»
Он ответил: «Я бы отца не пожалел, если бы он стоял на дороге». На мой вопрос, кто его назначил расстреливать казаков, он ответил: «Никто, я лично сам, добровольно участвовал в расстрелах».
Мне известно, что Свиридов участвовал в подавлении революционного восстания иногородних крестьян слободы (пропущено), но несмотря на мое присутствие, я затрудняюсь сказать что-либо о его деятельности. Сам лично не видел, убивал ли он кого-либо или нет.
В белой армии со Свиридовым служил примерно до 1920 года - весны (исправлено), когда он в моем присутствии раздевал пленных красноармейцев, отбирал у них верхнюю одежду и ценные вещи. Грабил и жителей, отбирал у них одежду и продукты. Но назвать конкретные факты за давностью времени не могу. Помню, когда Свиридов раздевал красноармейцев - помню раза три-четыре. В моем присутствии он никого из пленных красноармейцев не расстреливал. Об этом я также ни от кого не слыхал. Примерно в январе 1920 года я добровольно перешел на сторону Красной Армии и был зачислен в 33-й кавалерийский полк. Свиридов оставался в белой армии до ее ликвидации. С 1920 года я со Свиридовым до настоящего времени не встречался. Слышал, что он, Свиридов, в Красной Армии, что он приезжал на родину. Кого конкретно встречал, не знаю.
Больше по настоящему делу сказать ничего не могу.
Протокол записан с моих слов, мною прочитан» и так далее.
Таким образом он дал достаточно неприятные для Свиридова показания, передав слова того, что Свиридов лично участвовал в расстрелах, гордился и хвастался своим участием в них, а также тем, что Свиридов лично не менее четырех раз занимался ограблением пленных красноармейцев, чему Кочетов лично был свидетелем.
Автор уже отмечал, что, если уточнить у Кочетова, что Свиридов раздевал пленных в морозный период, то это уже в чистом виде издевательство над красноармейцами и угроза их жизни, потому что Свиридов мог и не дать ничего взамен из одежды и обуви - как пойдешь, так и дойдешь.
Раздевание пленных в гражданскую войну было широко распространено и практиковалось всеми сторонами. Но об этом не все знали, особенно в 1967 году.
Допрос свидетеля был проведен 23 мая 1967 года старшим оперуполномоченным капитаном Поповым из Управления КГБ по Ростовской области в городе Миллерово. Гражданин Кочетов жил на хуторе Зенцов Боковского района и являлся пенсионером.
Он указал что взаимоотношения со Свиридовым у него были нормальными и личных счетов не имеет. Сообщил, что примерно с рубежа 1917 - 1918 года служил в белой армии, в той же части, что и Свиридов.
Часть их продвигалась по Донской области, и им было обещано начальством, что когда они дойдут до границ Донской области и Воронежской губернии, то остановятся. Но фактически, когда они дошли дотуда, то получили приказ идти дальше и продолжать воевать с Красной Армией.
Часть казаков, в том числе и свидетель Кочетов, стали категорически отказываться идти дальше. Но начальство, в том числе и Свиридов, который тогда был командиром взвода, продолжало приказывать им идти вперед и воевать с красными.
* * *
Вопрос:
- Давали ли вы в 1937 году показания о Свиридове и как именно вы показали о нем?
Свидетель сказал, что он не помнит, чтобы его допрашивали в 1937 году и именно о Свиридове.
Далее свидетель рассказал о переходе на сторону Красной Армии приблизительно то же, что и в 1937 году.
Ему задан вопрос о руководителе отряда Сенине, Кочетов ответил, что Сенина он не видел в 1917 - 1918 году.
Что же касается участия Свиридова в подавлении восстания в слободе Чистяковой, то свидетель ничего не может точно сказать об участии Свиридова в подавлении восстания и избиениях жителей Свиридовым жителей в то время.
По поводу отряда Подтелкова и Кривошлыкова.
Свидетель сообщил, что прибыл в хутор Пономарев уже после того, как отряд был разоружен и арестован. Тогда же был сформирован полк, в котором служил и Свиридов Н. С. Он находился на хуторе Пономарев в то время и служил в охране полковника царской армии Попова.
Вместе с ним находился и Свиридов.
По поводу его участия в расстреле Кочетов может сказать, что на месте расстрела Свиридов находился, но участвовал ли он в расстреле - точно сказать не может, ибо этого не видел. Свиридов Кочетову говорил, что лично участвовал в расстреле красногвардейцев, но свидетель лично этого не видел.
ОТ АВТОРА
В принципе свидетель повторил те же данные, что и прежде, за исключением рассказа о раздевании пленных красноармейцев. С учетом прошедшего времени это очень хороший результат. То, что свидетель не помнит своего допроса в 1937 году, слегка настораживает. Но подпись свидетеля в обоих случаях очень схожа. Так что, наверное, дело в прошедших годах.
Свидетель честен и, как прежде, так и сейчас, не наговаривает на Свиридова по опасным для него сведениям.
Добавлено лишь про то, что Свиридов некогда был командиром взвода в 33-м казачьем полку, чего ни он сам, да и в других документах ранее не отмечалось. Но, возможно, Свиридов командовал взводом временно, после чего вернулся в рядовые казаки.
В общем-то, это последнее, что удалось узнать об этом.
Поиска по Свиридову в городе Полтаве проведено не было и ничего нового узнать не удалось. Впрочем, 25-я дивизия через несколько лет после описанных событий из Полтавы была убрана, стала кадровой и погибла при обороне города Севастополя.
Вероятность встретить ветерана довоенной службы из 25-й дивизии имелась, но была невелика.
Спрашивать у возможных сослуживцев по 7-й Самарской кавалерийской дивизии опять же не стали. Хотя, возможно, маршал Жуков что-то мог сказать о Николае Семеновиче. Или командарм С. В. Вишневский.
Итого перед проводящими расследование возник вопрос: как интерпретировать то, что получено и не получено, потому что никаких новых данных практически нет?
Итак, настал момент истины…
Материалы были переданы в судебную инстанцию, судя по подписям, и родилось такое определение:
Приговор Военного трибунала Харьковского Военного округа от 1 ноября 1937 года, определение того же военного трибунала от 1 ноября 1937 года, а также определение Военной коллегии Верховного суда от 29 декабря 1937 года в отношении Свиридова Николая Семеновича по вновь открывшимся обстоятельствам отменить, и дело производством прекратить в части статьи 54 - 13 УК УССР за недоказанностью, а по статье 54 - 10 часть 1УК УССР за отсутствием состава преступления.
Председательствующий.
Члены.
Текст, кстати, в виде копии от руки.
Итого Свиридов невиновен, и рассказ можно завершать.
Что автор и сделает, немного пройдясь по реабилитаторам.
Что за «вновь открывшиеся обстоятельства»? Этим термином часто пользовались при реабилитации осужденных участников «военно-фашистского» заговора. Коли Тухачевский и его группа признаны невинными в оном заговоре, которого теперь уже и не было, тогда не виноваты и осужденные за это другие военнослужащие. Поскольку влезать в детали, очевидно, было недосуг, то, скажем, работники артскладов № 27 и 72 реабилитированы. А то, что они устроили на артскладах, а также изнасилование работниц женского пола (начальник склада № 72) - это уже как бы не считается, потому переквалификации дела в 193 статью за воинские преступления или иные статьи не будет.
Все довольны, кроме истины.
Здесь же нет такого привходящего обстоятельства. С большой натяжкой за него можно принять то, что свидетель Кочетов заявляет, что НКВД в 1937-м не допрашивался.
Но возникают другие вопросы.
Тогда как свидетель Кочетов рассказал все то же самое в 1967 году, что и в 1937 году? Ему-то дело Свиридова явно не показывали? То есть, если обойтись без магии, уполномоченный Кугно как-то провидел, что свидетель скажет через тридцать лет?
И, если взглянуть на подписи свидетеля 1937 и 1967 года, то обнаруживается, что Кугно артистически подделал их?
Когда счесть, что 72-летний человек не все помнит, все становится на свои места. И, кстати, то, что он лучше помнит события 1918 года, чем 1937 года - это тоже укладывается в известный закон Рибо.
Никаких других обстоятельств, открывшихся в 1967 году, в деле нет - не считать же ими архивный запрос или не отраженные, но явно имевшиеся бесполезные попытки найти свидетелей еще?
У меня нет претензий, что следствие 1967 года не докопалось до Жукова и Вишневского, хотя поиск по городу Полтаве явно напрашивался, но вновь открывшиеся обстоятельства, которых нет?
Теперь о недоказанности обвинения по статье 54 - 13.
Мое скромное знакомство со следственными практиками говорит, что не все дела к моменту ареста обвиняемого абсолютно однозначно доказывают его вину. Она зачастую доказывается после ареста. Потому что и бумаги приходят позже, данные экспертизы тоже требуют времени. Немаловажен и такой неявный фактор, как давление на подследственного обстановки ареста и следствия. Наконец, и у свидетелей охотнее развязываются языки, когда они знают, что подследственный сидит под замком и сидеть будет до суда. Ведь не все дела касаются «мирного» обвинения в неплатеже алиментов, есть и более опасные субъекты, способные угрожать свидетелям. Возможно, это разрушит некоторые хрустально чистые представления у читателей, извините за трещины в хрустале.
Ибо так и есть. Автор однажды был привлечен в качестве свидетеля на задержание воров, укравших при содействии охраны восемь мешков муки. Пойманные на горячем, они без всякого давления рассказывали о своем преступлении, о помощи охраны предприятия в этом деле и готовы были сообщить обо всем без дополнительного толчка. Рты у них прямо не закрывались.
Попозже, к суду, явно получив консультацию, они уже стали рассказывать, как все понимают, уже кое-что другое.
Другой пример. Наркоман в компании такого же, как он, собрал наркотикосодержащее сырье, и на кухне стал его готовить для своих удовольствий. Собственно, это то, что он делал почти каждый день. На этом месте появились оперуполномоченные и повязали его.
В РОВД он рассказал, что да, вот он сел в машину, поехал в поля за городом, собрал растение, привез домой, при помощи друга стал готовить и тут ему помешали.
Это был честный рассказ, и именно так и было.
Но со временем его также просветили, что машина его мамы, на которой он ездил в поля, таким образом является орудием преступления и может быть конфискована. Приготовление наркотика в компании - это уже отягощающий момент, то бишь групповое преступление.
В итоге родилась другая версия, что он купил сырье, у неустановленного лица возле своего подъезда, убрав таким образом сбор и перевозку сырья из обвинения, далее товарищ уже не помогал готовить наркотик, а просто ждал его, пока он закончит, и даже не помогал, лишь только сидел на табуретке и рассказывал анекдоты. Итого из букета правонарушений остается только одно.
Он с удовольствием бы отбрыкался и от приготовления наркотика, но просто никак не получалось.
Вот для чего иногда нужен арест - для того, чтобы получить правдивые и не измененные на нужный лад показания.
Для чего нужно признание подсудимого в преступлении? Не только для получения «палки», то бишь достижения следствия и прочих органов. Не всегда существуют неопровержимые улики, позволяющие уличить преступника, даже если он запирается, и адвокат костьми ложится за него.
Это хорошо получается только в сериалах вроде «Кости» или «CSI» - задействовали некий плазменный фетопротеизатор и вуаля - на тщательно протертом пистолете не сохранилось отпечатков пальцев, стертых убийцей, но остались следы отрыжки, которые трудами Института криминалистики Среднего Техаса однозначно определяются как свойственные только ему и больше никому другому! Потрясенные присяжные, хоть и ничего не поняли, но голосуют за виновность, порок наказан, добродетель торжествует - до будущего сезона, когда по сценарию это оспорят.
В реальности все куда хуже, и с Шерлоками Холмсами, и с тахионными инвертизаторами в лаборатории.
Поэтому атмосфера судебного разбирательства и предыдущего пребывания в следственной тюрьме тоже помогает признаться. Скажем, во время перепалки в суде даже крайне осторожный преступник способен сказать лишнее. Это и в сериалах многократно обыграно, но и в реале встречается, так как довольно много народу таковы, что чем больше говорят, тем меньше следят за речью. Так что нужно дать возможность только болтать без помех и ждать, когда он проболтается.
Есть и еще причины, но признание преступника - вещь ценная и до сих пор.
Почему я считаю это определение некорректным?
1. Николай Семенович признался в том, что он служил в карательном отряде и в какой-то мере участвовал в истории с отрядом Подтелкова и подавлении восстания иногородней слободы Чистяково.
Он заявлял, что лично никого при этом не убивал и не бил. Просто участвовал.
А вот это уже кое-что. Чтобы карательный отряд делал свое дело, нужно участие многих - кто-то арестовывает и сгоняет, кто-то казнит, кто-то стережет покой палачей, чтобы они действовали без помех. То бишь Николай Семенович дважды был соучастником преступлений палачей. Даже поверим ему - пусть не как палач, но как пособник.
Еще раз напомню про меру наказания по тринадцатой части, она одна. Она же высшая.
А тут это происходит дважды и в одном случае казнь над ВОСЕМЬЮДЕСЯТЬЮ СЕМЬЮ человеками, а за массовое убийство и наказание выше, даже если он «просто пособник, просто-напросто».
Этот скромный итог прошел мимо внимания судебной инстанции.
2. Уже помянутые мною ДВА признания в своей вине. Причем второе в форме: «в предъявленном мне обвинении я целиком виновен».
То есть в судебном заседании он признает свою вину полностью, то бишь в расстреле, получается, тоже.
3. Он отрицает огульно слова свидетелей о том, что участвовал в расстреле, причем об этом утверждал, что свидетели предвзяты.
4. Выше приведены многие показания, из которых только одно говорит, что ничего об участии Свиридова не знает. Свидетели часто не знают Свиридова как Свиридова Николая Семеновича, но знают, как Кольку-кадета. А вот тождество этих двух лиц даже Свиридовым не опровергнуто.
5. Еще есть показания человека, который не опознал Свиридова по фотографии. Увы, такое бывает. Некогда опознавалась фотография времен войны - изображен ли на ней генерал Елисеев или нет. Стороны даже эксперта задействовали для подтверждения, и он сообщил, что таки Елисеев. А позже нашлись другие фотографии из серии, из которой стало ясно, что это не генерал Елисеев, и даже вообще не генерал, хотя несколько похожий на него человек.
6. Сам же товарищ Свиридов неоднократно признавался и уличался во лжи, потому его показания не должны приниматься как абсолютная истина.
Поэтому «Определение» как минимум недостаточно обосновано в части решения по статье 54 - 13.
Но как бы то ни было, а решение состоялось. Колька-кадет может торжествовать, если есть чем это сделать.
Кстати, читатели могут оценить две юстиции.
А. Юстиция хутора Пономарев - группа лиц посидела ночь и решила, что красногвардейцам-подтелковцам не жить. Не исключено, что при помощи табака и алкоголя.
«Вечером состоялись выборы членов суда от каждой части, причем так, чтобы от каждого хутора было не меньше одного представителя или двух.
Суд состоялся ночью. Судили заочно. Из членов суда был выдвинут президиум. Председателем суда был есаул Попов Василий Степанович. Члены: сотник Попов Афанасий Степанович, второй, кажется, Кумов Иван Яковлевич, но точно не знаю. Секретарем был выбран я. Но фактически должность секретаря исполнял Попов. Он составлял и писал своей рукой приговор, а нам всем дал подписать им составленное.
Перед тем как вынести приговор, сотник Попов Афанасий Степанович выступил с длинной громкой речью, всячески обвиняя подсудимых. Эта его речь и сыграла роль в вынесении столь сурового приговора».
Это из показаний того самого Сенина.
Решили и сделали и долго ждать не стали.
Смотрите, родные и близкие, как убивают ваших детей.
Б. Злобная и кровавая сталинская юстиция.
Больше года шел поиск, с весны 1936 по лето 1937 года, когда Свиридов был арестован.
Трибунал состоялся 1 ноября 1937 года. Это не народный суд, ибо есть некоторые ограничения, но и не тройка и не ОСО. Судебное заседание идет с привлечением свидетелей, хотя и не всех. Ведь отвезти десяток свидетелей за семьсот километров не так легко.
Подана апелляция, и он живет еще до 29 декабря, когда Военная коллегия апелляцию не удовлетворяет.
И конец наступает только в марте будущего 1938 года.
Над могилою 87 человек можно прочесть стихи Анатолия Поперечного.
Кто задул твое сердечко,
Словно свечку в храме?!
Кто? Три самозваных судьи при секретаре и семнадцать добровольцев, что стреляли, да два вешателя. И также те, кто обеспечивал беспрепятственное исполнение казни. А куда читатель готов поместить Свиридова - на место палачей или место их надежного помощника? Вот для него вся информация, пусть думает сам…
Эпилог
Профессор А. В. Венков в работе о Харлампии Ермакове, указывая на то, что прототип Григория Мелехова имел примесь цыганской крови, утверждал, что казаки выдвигали таких вот людей для того, чтобы те совершили какое-то рискованное дело. И приводил в пример Степана Разина, матерью которого была пленная крымчанка, отчего тот имел прозвище Тума, то есть Полукровка, и Емельяна Пугачева, который для яицких казаков тоже был чужой. Любопытно было бы рассмотреть родословную Свиридова с этой точки зрения.
* * *
Отчего-то у автора, когда он писал последние строчки книги, постоянно всплывали слова Данте:
«Кто б ни был ты, в мир ищущий возврата,
Мне тут один из них проговорил:
Взгляни, не видел ли меня когда-то?»
Возможно, так погибшие пытаются достучаться до мира живых, чтобы те вспомнили о них и написали для других, что они тоже были?
notes
Примечания
1
РГАСПИ. Ф. 495, оп. 153, ед. хр. 41, л. 11.
2
История Тувы, 2007:194.
3
РГВА, Ф. 36967, Оп. 1, Д. 18.
4
РГВА, Ф. 25888, Оп. 3, Д. 174.
5
Так в тексте. Правильно - «XX лет РККА» - прим. авт.
6
Так в тексте. Правильно - Чернявский-Ольшанецкий - прим. авт.
|
