Звери большие и маленькие Аскольд Павлович Якубовский
        #
        Якубовский Аскольд
        Звери большие и маленькие
        Аскольд Якубовский
        Звери большие и маленькие
        - Оно нападает!..
        - Бежит от нас!
        - Атакует!
        - Стреляем! Вместе! Раз-два-три!
        Мы выстрелили.
        ...Обычно, если убитое животное было годно для еды (отмечено в определителе - "пригодное"), мы приносили его домой. Тогда чувствовали себя настоящими, смелыми охотниками. Но если зверь оказывался несъедобным, мы долго рассматривали его, ворочая с боку на бок. Потом фотографировали, а чаще заливали пластиком и уносили - для коллекции.
        Этим вечером, задержавшись на Соляном Столбе, у метеостанции, мы уже в сумерках спускались в долину.
        Я шел впереди, а Морис шагал за мной - след в след. В этом был смысл преследующий нас ожидал встретить одного, а сталкивался с двумя.
        Темнело. Висел легкий светящийся туман, и потому видимый мир перемещался с нами, как движущийся круг, в котором мы постоянно оставались в центре. Иногда в него врывалось черное дерево, изредка - утес. В этом круге все предметы принимали неожиданную зрительную силу. Будто они были вставлены в волшебную раму. Рама и была сама планета - Нерль, так ее прозвали. И если бы не звери, она казалась бы, даже была странно прекрасной и безопасной. Но не с ними.
        Вдруг на лужайке, что на расстоянии десяти-двенадцати шагов от нас ускользала в светоносную глубь тумана, я заметил комочек. Он был как раз на границе линии - еще можно было видеть его. За ним шла бездна тумана, в которой все предметы пропадали, меняли форму, двигались, шли за нами.
        Я шел первым, и зона обстрела впереди была моей. Я вскинул ружье и остановился (Морис ткнулся стволом мне в спину), а белый зверек повернул ко мне свою острую мордочку.
        Зверек, зверь колебался. Наверное, он сейчас раздумывал, бежать ему или нападать. Я тоже колебался. Неудержимая сила привычки - приклад уперся в мое плечо. Это была Нерль, и, еще не успев разглядеть, что за животное было передо мной, я приготовился и к нападению, и к защите. В спину меня опять толкнуло. Я вздрогнул - зверь! - но догадался, в чем дело. Это Морис встал спиной к моей спине и выставил свою винтовку. Потому что здешний зверь мое быть и таким вот белым шариком впереди тебя, и мог быть и за спиной у тебя, но уже другим.
        Полиморфия, двойственность - интересные случаи. Но мы были вынуждены убивать зверей - из осторожности, для ученых, чтобы жить, есть, работать. Но вот что думают они, нападая или убегая от нас?
        А вокруг были уже не деревья, а скалы. И в моих ушах отзвук крика. Чьего?
        - Ты закричал? - спросил я Мориса.
        - Ага! Я криком загнал в ту щель зверька (Морис глядел в другую сторону).
        - Ты уверен, что это был твой зверек. А не этот, впереди меня?
        - Не знаю... У него круглая голова с черной мордочкой, с зеленым глазом, здоровенным, как луна. И знаешь, светится.
        Один глаз на двоих? Таких мы еще не видели.
        - А ты уверен, что он в щели? Ткни-ка стволом.
        - Я лучше выстрелю. И если убью, попробуешь выстрелить и ты.
        Морис снял с плеча винтовку и оттянул курок. Щелкнул кнопкой, увеличивая калибр ствола. Двинул предохранитель - готово. Я все еще не знал, что там, в двух шагах от меня в узком отверстии напротив Мориса. Знал только одно - это живое существо. Пока - углом глаза - я силился разглядеть зверька Мориса в темной щели, мой вдруг рискнул. Он оторвался от меня и обошел утес кругом.
        Где мой зверек? Он никуда не мог убежать.
        - Никого, - крикнул Морис. - Ого? Ведь с той стороны нет выхода.
        Мы стояли перед утесом. Мы были окружены со всех сторон темью планеты. И не знали, сидит ли зверь только в щели. Или где-то еще. Ведь белый комочек исчез.
        Нет, это безумие - охотиться здесь ночью. Скорее уйти, скорее. И тут же я уловил движение воздуха над собой. Я присел. Зверь, промахнувшись в своем прыжке, кружился над утесом. Он то валился на нас плоской массой, громадной, тяжелой и пухлой, будто промокшая вата (в середине ее светилось красноватое пятно). То порхал мириадом легких белых перьев. Кто это?
        И тут я увидел высунувшуюся из каменной щели мордочку зверя Мориса. Черная такая. Морис прицелился в него, а зверек выпрыгнул из своего убежища и встал передо мной на задних лапах.
        Я даже попятился, так как не мог представить себе зверька маленьким. Мне показалось... Да нет, это он, но уже вырос, сравнялся со мной, становился все больше. Жуть! И я крикнул:
        - Морис, стреляй!
        И вскинул ружье - зверь зашипел и поднял передние лапы. И тут же исчез. И утеса нет. А была поляна, туман, ветки деревьев. И парил зверь-облако. Но теперь в его массе светилось два пятна. Это что, глаза?
        Да, такого я еще не видел, никто не видел.
        - Мы выстрелим вместе, - предложил Морис. - Вверх.
        - Такого отличного зверя нам еще не попадалось.
        - Не промахнись.
        Он вскинул винтовку. Я тоже прицелился и стал считать:
        - Раз-два-три!..
        Ибо когда охотятся на Нерли вдвоем, надо стрелять вместе, залпом.
        Я нажал спуск. Грохнуло так, что повалилось дерево и посыпались камни. Мой белый зверь упал сверху. Головой он уткнулся в траву, и я понял, что он мертв.
        Теперь он стал похожим на клочок шерсти. Пахло горелым. Я стоял над ним согнувшись и спрашивал: как я мог думать, что этот зверек был одинакового со мной роста? Как мог он показаться мне таким большим?
        А Морис говорил, довольный:
        - Вот здорово, зверь падает вниз, дождем.
        Я не ответил, так как почувствовал отчаяние. Я смотрел, зверь становился меньше, а дождь усиливался.
        - Морис, тебе он тоже показался... Ты его успел разглядеть?
        - Ну?
        - Он был...
        - Он был очень-очень страшным, - отвечал Морис. - Хотя теперь, как видишь, похож на зайца и для супа сгодится. Знаешь, я сварю из него суп с вермишелью, по старинке. А привкус? Отобьем черным перцем.
        Он протянул руку, чтобы поднять зверька и положить его в ягдташ, но я грубо толкнул его.
        - Не трогай!
        - Че-го? - сказал Морис, глядя на меня, коренастый, всегда спокойный парень. - Я думал, он бросится на тебя. Ты посмотри, какие у него когти. А если бы я промахнулся?..
        - Чертов француз! Все бы тебе жрать.
        - Ну, запел! Можно подумать, что ты убил человека.
        А я глядел и глядел на убитого зверька.
        - Нет, почему он казался таким большим? Почему был в двух местах сразу?
        - Кончай, - сказал Морис. - Не все ли тебе равно. Главное, оно было и ушло. Придем домой и все подробно запишем. Мы добыли гору мяса, хватит его надолго.
        - Мясо?
        - Ты забыл? Дома он здорово увеличится. Не будем спешить есть его. Чего, неврастеник?
        - Ничего.
        И мы подняли и понесли этого крохотного, но невероятно тяжелого зверька в наш дом, стоящую на трех костылях круглую ракету. Шли долго и устали, как собаки. К тому же, как обычно на этой планете, ракеты не было на месте там, куда нас подвела тропа, и мы нашли ее километрах в двух отсюда.
        Мы шли к ней, через три земных месяца мы улетим. Но я думал, что вот мы убили еще одно живое существо, непонятное. И если оно нападало, то Морис успел выстрелить лишь потому, что сам был живым существом, непонятным этому. Оно, глядя пристально, старалось понять и медлило... Что такое то, летевшее?
        Нет, все здесь непонятное, если оно живое. Но чем-то мы и понятны друг другу. Тем, что мы живые? Что медлим, стараясь понять?
        Хоть бы скорей прошли три месяца, хоть бы перестать баловаться охотой и раз попробовать не стрелять.
        Но тогда нападет зверь?
        Все мы помним о судьбе экипажа "Лады"... Что с ними случилось? Куда они исчезли? А если оно не нападет? Я решил - попробую не стрелять. И Мориса уговорю сделать так же.