Побочный эффект Дмитрий Валентинович Янковский
        Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Олег Шерстюк, герой романа Дмитрия Янковского, усвоил эту прописную истину плохо, иначе ему и в голову не пришло бы влезать в смертельно опасные авантюры и начинать игры со спецслужбами. Однако приобретенные Олегом в результате секретного научного эксперимента сверхъестественные способности позволяют ему на равных бороться с государственными структурами, пытающимися превратить ею в подопытного кролика.
        Дмитрий Янковский
        Побочный эффект
        ГЛАВА 1
        Темнота наступила внезапно, словно кто-то спрятал заваленный снегом город под закопченным колпаком. Трескучий мороз заставлял втягивать голову в плечи и выше поднимать воротник куртки. Олег укутал лицо махровым шарфом до самого носа, но и это почти не спасало, - намокнув от выдыхаемого пара, шарф быстро покрылся искрящимся бисером льда. Сияние разноцветных реклам и оранжевых уличных фонарей трепетало в ледяных бусинках, напоминая игру света на гранях алмаза, но это не делало Олега богаче - денег в кармане почти не осталось.
        Вместо тупого мотания по промерзшему городу хотелось купить бутылку дешевой водки, запереться дома, задраить все люки, чтобы ни о чем не знать, ни с кем не знакомиться и не встречаться, и погрузиться в утомительные утехи спиртового угара. Но денег на водку не было. А завтра вернется Шерстка, снова спросит об успехах в трудоустройстве и, услышав ответ, хмуро уйдет в свою комнату, потому что никакого трудоустройства нет, да в общем-то и не предвидится. После ее приезда напиться тоже, скорее всего, не получится, разве что ночью, когда Шерстка уляжется спать, по обыкновению запершись у себя.
        Олег невольно представил, как она лежит на кровати, укутавшись в одеяло, раскидав по подушке пушистые локоны, и ему стало так жалко себя, что сердце отозвалось уже ставшей привычной ноющей болью.
        Утоптанный снег сухо хрустел под ногами. Возле метро «Улица 1905 года» было светло и людно, торговые палатки манили сквозь стекла разнообразием напитков и снеди, яркими упаковками сигаретных пачек, а главное - теплом. Оно было бесплатным, поэтому прельщало сильнее всего.
        Олег несколько раз звучно топнул у входа, сбивая с рифленых подошв налипшие комья снега, и, потянув на себя дверь, нырнул в небольшой, отгороженный от зимы мирок. Возле кассы играл радиоприемник. Наручные часы показывали шесть вечера - время назначенной встречи, но спешить не имело смысла. Олег давно усвоил, что опоздание на десять минут только добавляет пришедшему уважения. Можно было постоять и попробовать отогреться.
        Музыка кончилась, и на радиоволне пошла короткая сводка новостей. Отогревающиеся пальцы пронзала усиливающаяся боль. За окном мелькали люди, выпуская с дыханием облачка пара, а у самых дверей метро пофыркивала выхлопными газами милицейская машина. Представителя фирмы, с которым Олег планировал встретиться, все еще не было. Мир за стеклом казался кадрами из красивого фильма, словно все эти люди существовали в отдельной реальности под красочной вывеской: «Посторонним вход воспрещен». И чем меньше оставалось в кармане денег, тем крикливее и насмешливее делалась эта надпись.
        Прошло пять минут. По радио передавали погоду.

«В Москве мороз обещает усилиться, и трудно представить, что в американском штате Аризона уже третий день бушует невиданная гроза, - дурачился диджей. - Настоящая летняя гроза с громом и молнией, в общем…»
        За спиной раздался голос продавщицы:
        - Молодой человек, вы просто греетесь или собираетесь что-то купить?
        - Греюсь, - обернувшись, ответил Олег.
        - Тогда пройдите на улицу, пожалуйста.
        - Я вам мешаю? - удивился он.
        - Нет. Но от вас очень неприятно пахнет.
        Магазин был по-прежнему пуст. Олег стиснул зубы, широким шагом пересек зал и зло толкнул дверь на улицу. Вокруг головы закружилось облачко пара, оранжевое в свете фонарей. Часы показывали семь минут седьмого. От обиды сделалось настолько жарко, что не пришлось прятать лицо под шарфом. Из низких туч, подсвеченных сиянием города, сыпался крупный пушистый снег, ветра не было, поэтому снежинки падали отвесно, кружась, словно рои насекомых, вокруг ярких городских огней.
        Сердце медленно сбавляло темп.

«Черт, - понемногу успокаиваясь, подумал Олег. - Сам виноват. Давно нужно было носки постирать, нельзя же так опускаться».
        Он спрятал руки в карманы и поспешил к назначенному месту, привычно втянув голову в плечи.
        - Эй, это ты Шерстюк? - послышался за его спиной насмешливый мужской голос.
        Олег остановился и неторопливо обернулся. Перед ним стоял высокий мужчина лет сорока пяти, одетый в безупречно черное кашемировое пальто - длинное, ниже колен. Брюки и ботинки его были столь же безупречны, а короткая черная бородка выдавала каждодневные усилия профессиональных цирюльников. Снег падал на его рыжую меховую шапку с болтающимся сзади лисьим хвостом.
        - Я Шерстюк, - ответил Олег.
        Мужчина придирчиво оглядел его с головы до ног.
        - Ты не находишь, что несколько мелковат для охранника? - усмехнулся он, чуть шевельнув могучими плечами.
        - Не нахожу. А ваше мнение надеюсь выслушать на собеседовании.
        - Хорошо, пойдем. - Мужчина хмыкнул и пружинистой походкой направился прочь от метро.
        Олег с трудом поспевал за своим провожатым, оскальзываясь на темных полосах льда, местами выступающего из-под снега. Вдоль этой улицы поддувал ветер, пришлось выше поднять воротник и глубже засунуть руки в карманы. Очень скоро сияние огней осталось позади, а сугробы вдоль тротуара поднялись выше пояса. Из них торчали окурки, пустые сигаретные пачки и прочий занесенный снегом мусор.

«А в Аризоне сейчас гроза, - завистливо подумал Олег. - Кактусы пейотли и золотая текила. Черт бы побрал эту вечную зиму».
        Пройдя три квартала, незнакомец свернул во двор и набрал код на двери одного из подъездов.
        - Заходи, Шерстюк. - Он пропустил Олега вперед, а затем обогнал на лестнице. - Что-то ты невеселый какой-то.
        - Сосредоточенный, - фыркнул Олег.
        Его раздражал этот здоровенный мужик, ему не нравился пустынный подъезд, пронизанный эхом, да и сама идея устроиться на работу по объявлению тоже давно перестала нравиться. Олег делал это скорее по инерции, чем в надежде получить хоть какую-то вакансию.
        Поднявшись на третий этаж, незнакомец открыл дверь и пропустил Олега в большой холл, по периметру которого располагалось пять массивных дверей. Обстановка была выдержана в стиле конца девятнадцатого века, причем весьма достоверно - в углу полыхал самый настоящий камин, видимо газовый, поскольку не было видно поленьев. Но подделка не бросалась в глаза, и пламя выглядело вполне натуральным.
        - Вадим, - наконец представился незнакомец, опустившись в широкое светлое кресло с гнутыми ножками. - Ты присаживайся, присаживайся.
        Олег уселся на сработанный под старину стул, стоявший рядом с креслом Вадима. Он хотел принять как можно более непринужденную позу, но абсолютно прямая жесткая спинка стула заставила его позвоночник напряженно вытянуться.
        - Меня зовут Олег, - стараясь не показать неудобства, сообщил он.
        - Это не имеет значения, - усмехнулся Вадим и развалился в кресле, закинув ногу на ногу. - Значит, решил наняться к нам охранником? Почему не в другое место?
        - Я пробовал различные варианты.
        - Понятно. Не везло. Или зарплата казалась маленькой?
        - Нет. Просто после собеседования мне ни разу не позвонили, а чаще всего я не получал ответа даже на отправленное резюме.
        - Понятно. - Вадим погладил свою короткую бородку. - Ты приехал покорять Москву. Откуда, кстати?
        - Это не имеет значения, я уже два месяца как москвич, - начал раздражаться Олег.
        - Москвич… - задумчиво вздохнул Вадим. - А носки почему так воняют? Мыла нет или постирать лень?
        Олег уже понял, что в этом месте ему тоже ничего не светит, а отвечать на хамский вопрос он посчитал неуместным, как неуместным было бы оправдываться отсутствием средств.
        - Если вам не нужен охранник, я пойду, - сказал он, решительно вставая со стула.
        - Ты погоди, погоди. - Вадим жестом остановил его. - Почему ты выглядишь как бомж подзаборный? Это полоса неудач или принцип жизни?
        - Это не твое дело, - не выдержав, огрызнулся Олег. - Все, я пошел.
        - Подожди! - вкрадчивым голосом остановил хозяин и чуть наклонился вперед, вынимая из нагрудного кармана золотой «паркер». - Ответь честно на один вопрос, и у тебя тут же появится два варианта: либо я возьму тебя на работу, либо выгоню на мороз, выдав триста рублей.

«Оп-па! - Олег мысленно потер руки. - Просите, и дано будет вам, ищите и найдете. Хоть на выпивку хватит, и то хорошо».
        - Задавай свой вопрос. - Олег немного расслабился.
        - Зачем ты приехал в Москву? Хочешь стать знаменитым и богатым? Тебе не удалось претворить свои мечты в жизнь дома?
        - Дома мне просто нечего было жрать, а у меня, между прочим, архитектурное образование. Но кому оно нужно в занюханной провинции? Я не хочу ничего особенного, мне вполне достаточно работы и зарплаты, которой хватало бы на аренду квартиры и на жизнь. Я мечтаю привезти в Москву жену, оставшуюся дома, потом устроиться по специальности и начать жизнь, достойную человека, а не скотины.
        Вадим откинулся на спинку кресла, легкая улыбка тронула его губы.
        - Я собирался заплатить тебе за правдивый ответ, а ты выдал заученную формулу, которая, по твоему мнению, повысит шансы устройства на работу. Даю тебе вторую попытку.
        Олег почувствовал, как учащенно забилось сердце. Он вдруг понял, что Вадим видит его насквозь, замечает то, в чем и самому себе не всегда удается признаться.
        - Да! Я собираюсь поставить этот город на уши. - Голос Олега зазвенел. - Мне надоело, что он имеет меня, как хочет. Я хочу подняться на ноги, устроиться по специальности, а потом заработать миллион баксами или больше. Понятно?
        - Решил доказать всему миру, насколько ты крут? - поигрывая ручкой, хмыкнул Вадим.
        - Нет. Просто этот мир - полное говно, и в нем есть масса вещей, которые мне не нравятся и которые я хочу изменить. А сделать это можно, лишь имея деньги и власть.
        - А ты, часом, не псих?
        - На учете не состою, - с легкой злобой ответил Олег.
        - Это хорошо. Паспорт дай на пару минут. Надо же, блин! - усмехнулся Вадим. - Тебе не в охране надо работать, а богом на небе.
        Он встал с кресла и, приоткрыв одну из дверей, громко попросил кого-то в другой комнате:
        - Ксюш, занеси в базу. А то бегай потом за ним.
        Невидимая за дверью секретарша взяла паспорт, Вадим вернулся и снова занял место в кресле.
        - Я тебя беру, - уже серьезно сообщил он. - Мне нравятся психи вроде тебя, поскольку они способны мыслить неординарно и пахать, словно лошади, до седьмого пота. Такие, как ты, намерены получить от жизни больше, чем она способна им дать. На заводе тебе делать нечего, на автомойке тоже. Я знаю. Зато здесь будет самое место. Только триста рублей я тебе не дам.
        Искра злорадства мелькнула в его черных глазах.

«Гадство…» - расстроился Олег.
        - Я их заработал, - предпринял он попытку сопротивления.
        - Нет. Я тебе обещал или дать денег, или взять на работу. Понимаешь, или, а не все вместе. К тому же я предлагал деньги за честный ответ, а не за ту белиберду, которую ты плел.
        - Но второй раз я ответил честно. - Олег расстроенно нахмурился.
        - А куда тебе было деваться?
        - Хорошо. На каких условиях вы меня нанимаете? - Олег выдохнул, стараясь успокоиться, Вадим уже начал его бесить.
        - Хороший вопрос. Достойный делового человека. - В глазах Вадима не угасал озорной огонек. - Пасть открой.
        - Что? - не сразу сообразил Олег.
        - Зубы покажи, бестолочь, - равнодушно произнес Вадим и в упор уставился на Олега.

«Лошадь я тебе, что ли?» - с нарастающей злостью подумал Олег, но под давлением тяжелого взгляда медленно разжал челюсти.
        - Пасть плохонькая, - констатировал Вадим, брезгливо заглянув в рот Олега. - Придется восстанавливать.
        - У меня нет на это денег.
        - Ничего, будем вычитать из зарплаты. Значит, так. - Вадим погладил бородку. - Твой оклад для начала две тысячи баксов. Если будешь справляться, увеличу до трех. Плюс десять процентов от каждого выполненного задания.
        У Олега замерло сердце - такую сумму он услышать не ожидал.
        - Вы меня киллером нанимаете? - осторожно спросил он.
        Вадим снова расхохотался.
        - Ну ты даешь, архитектор! - покачал он головой. - Это только в фильмах киллерам платят чемоданы денег. Но ты про это забудь, это лишь топливо для телеящика, не имеющее к жизни ни малейшего отношения. На самом деле, если мне вдруг понадобится кого-нибудь грохнуть, я найму бомжика за пару бутылок или конченого наркомана, который за марафет и маму родную убьет, а сам сдохнет от передозы через три дня. Так что можешь расслабиться - киллеры столько не получают.
        - А если надо убить президента?
        - Сейчас президента проще убить видеороликом, - отмахнулся Вадим. - Но к твоей персоне это все равно не имеет ни малейшего отношения.
        - Какие же у меня будут обязанности?
        - Для начала привести себя в порядок. Ну, носки там купить… - хохотнул Вадим. - Сейчас, подожди, я принесу твой паспорт.
        Он покинул холл и минуты через три вернулся, бросив на стол паспорт и толстый конверт.
        - Здесь некоторая сумма подъемных и твой аванс в размере оклада. Отрабатывать не надо, это не зарплата.
        У Олега сердце забилось чаще, когда он понял, что прямо сейчас может взять эти деньги и положить в карман. Это казалось фантастикой, сном, самым невероятным приключением в его жизни, но в то же время совершенно ясно было, что все происходит в действительности.
        - Но потратить эти деньги по собственному усмотрению ты не можешь, - предупредил Вадим. - Кутить будешь на зарплату, когда заработаешь. А на эти деньги приведи рот в порядок, удали все вонючие корни, отремонтируй поврежденные зубы и вставь протезы. Времени на это - два дня. Чтобы не стоять в очередях, дам тебе адресок хорошего частного доктора. Посетить его ты обязан сразу же, как выйдешь из этой комнаты. Я ему позвоню и предупрежу. Вопросы есть?
        - Нет, - выдохнул Олег, ощущая смесь тревоги и юношеского восторга.

«Нажрусь, - заранее решил он. - После доктора сразу же напьюсь до поросячьего визга».
        - Отлично. Перед походом к доктору тебе необходимо купить новую одежду. Нормальный магазин прямо возле метро.
        Олег почувствовал легкое, но быстро усиливающееся головокружение.
        - Ты меня слушаешь? - пристально глянул на него Вадим.
        - Ага. Купить одежду, - взяв себя в руки, повторил Олег.
        - Правильно. Всю одежду. Вообще всю. И шапку, и перчатки. Если заболеешь - уволю. Живешь с женой или второй брак фиктивный, ради прописки?
        - Фиктивный. Но я живу с ней в одной квартире. Это моя кузина, мы с ней заранее договорились о регистрации.
        - Понятно. А то я голову сломал, однофамильцы, что ли? Настоящая жена осталась на родине?
        - Ага.
        - С нынешней зарплатой ты ее можешь привезти хоть завтра, но я бы тебе не советовал. - Вадим сделал паузу, и взгляд его снова потяжелел. - Сначала поработай, освойся. Мало ли что?
        - Конечно, как скажете. Мы с ней договорились о переезде ближе к следующему Новому году, точнее, к ее дню рождения, в декабре.
        - Разумно. Теперь два важных момента. Первый - твоя работа всегда будет начинаться с заходом солнца, поэтому в отведенные два дня ты должен перейти на ночной образ жизни. Спать днем, а все дела перенести на ночь. Сумеешь?
        - Вполне.
        - Второй момент. - Вадим окинул Олега взглядом с головы до ног. - Слишком уж ты тощий. Отъешься как следует. Узнаю, что экономишь на еде, - уволю. На стряпню усилий не трать, не позорь фирму - по ночам работает масса ресторанов, в которых пищу подают в готовом виде. Живешь, где прописан? На «Молодежной»?
        - Да, двадцать минут пешком от метро.
        - Понятно. Любовница есть?
        - Нет.
        - Вот это странно. А ты, часом, не пидор?
        - Это имеет значение? - Олег окончательно разозлился.
        - Если бы не имело, я бы не спрашивал.
        - Я ж не могу к кузине девушку пригласить. Да и без денег…
        Вадим полез во внутренний карман, вытащил оттуда две визитки.
        - Понятно. Это дантист. - Вадим протянул ему одну, а потом вторую - розовую, усыпанную трафаретными сердцами. - И вот это пригодится. Здесь девушки гарантированно здоровые, а другими фирмами пользоваться запрещаю. К тому же эта контора и апартаменты предоставляет. Все вышесказанное обязательно для исполнения и вступает в силу прямо с настоящего момента. Понял?
        Вадим снова придавил Олега своим черным, таящим смутную угрозу взглядом.
        - Понятно.
        - Тогда забирай свои бумажки. Жду твоего звонка ровно через два дня. Если вдруг не дозвонишься - увидимся очень скоро, причем в весьма неловких для тебя обстоятельствах. Это понятно?
        - Да, - напряженно ответил Олег.
        - Страшно? - усмехнулся Вадим. - Не бойся. В кабалу тебя никто не втягивает. Уволиться сможешь в любой момент, но не раньше, чем через месяц. Аванс отработаешь и поступай как знаешь. Все, свободен.
        Олег, спрятав в карман паспорт и конверт, направился к выходу. Язычок замка звучно клацнул в гулкой тишине подъезда. Олег спешно спустился по лестнице, выскочил во двор и осторожно миновал освещенное окнами пространство. Только на улице, возле шумящей автомобильным потоком дороги, он достал из кармана конверт и пересчитал деньги. Там было три тысячи долларов сотенными бумажками и еще тысяча купюрами по двадцать долларов. Только теперь он осознал, что так и не выяснил в точности своих служебных обязанностей, но с такими деньгами это казалось неважным - Олег ощутил себя совершенно другим человеком. Это было похоже на сказочное чудо, когда по мановению руки волшебника лохмотья превращаются в роскошный костюм.
        Налетел короткий порыв ветра, едва не вырвав деньги из рук.
        - Вот черт! - Олег свернул купюры и аккуратно уложил их во внутренний карман куртки. - Это же офигеть можно!
        Он окинул город победным взглядом. Началась новая жизнь - совершенно другая, и ему сразу захотелось сделать что-то непривычное, но он никак не мог понять что. Оказалось, он абсолютно не готов к смене надписи «Посторонним вход воспрещен» на
«Добро пожаловать!».
        С чего же начать?
        Перед мысленным взором Олега тотчас возникло холеное лицо Вадима и рука, поигрывающая золотым «паркером».
        Носки!
        Он ринулся к универмагу.
        Новую жизнь Олег начал с обменного пункта, где решительно обменял сразу триста долларов на показавшуюся ему внушительной пачку сторублевок. Олег попытался засунуть ее в карман, но изношенные купюры никак не лезли. Тогда рядом в ларьке он купил турецкое портмоне и запихнул в него пухлую пачку. Следующим приобретением стали сигареты «Кент» и шикарная блестящая зажигалка.
        Он не стал курить сразу, решив, что сначала разберется с покупкой гардероба.
        Автоматические стеклянные двери универмага раздвинулись перед Олегом, словно ворота в сказочный мир, - внутри все сияло галогеновым светом, блестело стеклом и хромом. Олег нерешительно замер, растерявшись от обилия полок, стеллажей, витрин. Хорошенькие продавщицы, как по команде, повернули к нему свои приветливые личики, и ему пришлось двинуться вперед. Он совершенно не представлял, как себя вести и что выбрать, и больше всего на свете ему хотелось переложить эту задачу на кого-нибудь другого. Олег пробежал глазами по торговому залу и, с радостью заметив в обувной секции парня, направился туда.
        Продавец предупредительно улыбнулся:
        - Вам помочь?
        - Да. У меня есть деньги. - Олег выразительно посмотрел на парня. - И мне нужно одеться. Понимаете? Ну, прикинуться как следует. С понтами.
        - Понимаю, - кивнул парень, и в его жестах появилась расторопность удачливого охотника.
        В процессе покупок Олегу пришлось поменять еще семьсот баксов, но в результате он стал выглядеть не хуже парня с рекламного щита.
        Пакет со старьем он выбросил в первую же попавшуюся урну.
        Он вытащил из кармана сигареты и закурил. Прямо перед ним красовался желтый рекламный щит, рассказывающий об очередном снижении тарифов мобильной связи.

«Я ведь и машину, пожалуй, могу хоть завтра купить, не то что мобильник, - прикинул он. - Не шикарную, но вполне на ходу».
        В памяти снова блеснул золотой «паркер».
        Зубы!

«Да ладно, с машиной и телефоном можно пока не спешить. Хотя Шерстка очень бы удивилась, если бы я встретил ее с вокзала на собственной тачке и с мобилой на поясе».
        Опьянев от накатившей эйфории, Олег не сразу вспомнил про голод, мучивший его с утра, но желудок напомнил о себе ноющим урчанием. Олег огляделся, ища по привычке продавца пирожков, но блеск золотого «паркера» снова остановил его.

«Не позорь фирму», - прозвучал в голове голос Вадима.
        И Олегу сразу захотелось поехать в ресторан, заказать нечто особенное и чтобы официантки бегали вокруг него как ошпаренные. Москва из врага моментально превратилась если не в друга, то, по крайней мере, в приятеля и потенциального собутыльника. Захотелось выпить золотистой текилы. Про водку и думать теперь не хотелось.

«Ох и нажрусь!» Дыхание сбилось от накатившего куража.
        Зубы!

«Да я только поем - и сразу к дантисту», - вздохнул Олег и направился к ресторану, яркая вывеска которого заманчиво сверкала золотыми буквами.
        Он вальяжно прошел мимо швейцара, с готовностью распахнувшего перед ним двери, и, оказавшись в фойе, скинул куртку на руки подбежавшего гардеробщика.
        Усевшись за темный лакированный столик у стенки, Олег небрежным жестом бросил зажигалку и сигареты возле хрустальной пепельницы, а сам с важностью откинулся на спинку диванчика. Через несколько минут в зале появилась очень красивая девушка в красном свитере и короткой юбочке, наводящей на самые пикантные мысли. На сгибе одной руки она небрежно держала маленькую дамскую сумочку, во второй - длинную тонкую сигарету. Девушка мельком глянула на Олега и присела за столик неподалеку.
        Олег откровенно оглядел незнакомку, затем с наигранным смущением опустил глаза. Этот не очень тактичный, но весьма эффективный способ знакомства он разработал еще в старших классах школы. Он был уверен в неоспоримости женского права выбора, поэтому откровенным взглядом пытался сказать: «Я свободен и не прочь познакомиться», а смущенно опущенными ресницами добавлял: «Если вы считаете это возможным». Произнести подобную фразу вслух Олег никогда бы не решился, но был убежден, что она может принести успех.
        Сидящая за столиком девушка не фыркнула и не отвернулась. Она открыла сумочку и начала рыться в ней в поисках зажигалки. Поиски не принесли результата, и девушка беспомощно улыбнулась, с надеждой взглянув на Олега. Его сердце заколотилось, разгоняя забурлившую кровь. Не раздумывая ни секунды, он схватил зажигалку и выскочил из-за столика.
        Она откинула голову, привычным жестом подняв кончик сигареты к протянутому огоньку.
        - Спасибо. - Незнакомка выпустила изо рта длинную струю дыма. - Меня зовут Натали. Присаживайся. Кажется, моя подружка уже не придет, а уходить не хочется, так что, если ты меня чем-нибудь угостишь, я не откажусь.

«Ну у нее и ножки. - Олег невольно задержал взгляд на обтянутых капроном коленках. - Словно с журнальной обложки. Ну вот, уже в рифму думать начал. Привет из психушки».
        - Конечно. - Он расслабился, сел на диванчик рядом с Натали и, подвинув к ней меню, спросил: - Что ты хочешь?
        - Сейчас посмотрю. - Девушка раскрыла меню.

«Пока Шерстка не вернулась, можно пригласить эту чумовую деваху домой. Хотя нет, еще начнет потом наносить визиты. С такими лучше встречаться на их территории».
        - Давай ограничимся для начала французским каберне, крылышками в кляре и вот этим салатиком. - Красный ноготь последовательно отчеркнул названия.
        - Запросто.
        Олег по привычке украдкой глянул на цены, а затем щелкнул пальцами и сделал заказ стремительно подбежавшей официантке.
        - Что-то я не видела тебя тут раньше, - сказала Натали.
        - А ты часто здесь бываешь? - удивился Олег.
        - Почти каждый день. Мы здесь ужинаем с подругой после работы, но сегодня она не пришла. Подруги - очень ненадежные существа, никогда не знаешь, что они выкинут в следующую секунду. Знаешь, женщины часто думают только одним местом - тем, что между ногами. Но что делать, когда рядом нет мужчины…
        Натали грустно вздохнула, скользнула по его лицу томным взглядом и виновато потупилась.
        - Ничего, - добродушно сказал Олег. - Иногда человеку нужно выговориться, а у меня крепкие уши. К тому же у меня у самого столько проблем, что я не прочь ими с кем-нибудь поделиться.
        - Разве у тебя есть проблемы? С такими бабками? - Она небрежно стряхнула пепел.
        - Не все проблемы можно решить деньгами.
        - Да ладно! - усмехнулась Натали. - Хотела бы я узнать проблему, которую не решить деньгами. Тебе не везет в любви? - Она хитро прищурилась.
        - Угадала, - развел руками Олег.
        Натали наклонилась к нему близко-близко, так что локон темных волос коснулся его щеки.
        - Я догадливая, - шепнула она ему на ухо.
        От нее пахло тончайшими духами и теплом пушистого свитера.
        Олег вспомнил о том, что нужно дышать, лишь через несколько секунд, а сердце уже молотило изнутри по ребрам кузнечным молотом.
        - Я только недавно приехал в Москву, - смущенно объяснил он. - Хотелось бы, конечно, познакомиться с кем-то…
        - По тебе это не очень заметно. - Натали улыбнулась и отодвинулась. - Ты так импозантно выглядишь. В каких же краях водятся такие богатые и красивые парни?
        - Разбогател я уже здесь. Повезло, - любуясь собой, сказал Олег. - Устроился на приличную работу.
        - И кем, если не секрет?
        - Я архитектор.
        - Архитектор, - задумчиво повторила Натали. - О! Я знаю одного архитектора, он проектирует заказные квартиры. Очень хорошо получает. Сейчас модно делать перепланировку. - Она немного споткнулась на сложном слове и, словно извиняясь, улыбнулась. - Послушай, если ты такой одинокий, можно я тебя приглашу сегодня на вечеринку?
        - Сегодня? - Олег замялся, вспомнив, что должен поехать к зубному. - Сегодня у меня назначен визит к дантисту.
        - Ничего страшного. Приезжай после дантиста. Все будет в самом разгаре. - Натали погасила сигарету.
        Официантка принесла заказ. Олег удивился, что вместе с куриными крылышками на столе появились две чашки, в каждой из которых плавал ломтик лимона, но виду не подал.

«Круто», - подумал он.
        Ни в одном из ресторанов на его родине такой роскоши не было.
        - Так ты заедешь? - уточнила Натали и протянула руку за крылышком. - Или у тебя есть более важные дела?
        - Ну, если ты говоришь, что я не опоздаю, то заеду точно, - пообещал Олег и принялся за еду.
        Он был благодарен Натали за то, что она занялась своими крылышками и дала ему возможность поесть не смущаясь. Довольно скоро выяснилось, что чашки с водой и лимоном предназначены для ополаскивания рук. Олег, повторяя жесты Натали, брал крылышко, макал его в соус и откусывал хрустящий кляр с кусочком сочного мяса. Когда крылышко кончалось, он споласкивал кончики пальцев в воде, тискал лимон и вытирал руку салфеткой. Отпивал глоток вина из высокого округлого бокала.
        - Обязательно заезжай. В Москве стало трудно познакомиться с парнем, - вздохнула Натали.
        - Почему?
        - Этот город переполнен одинокими девушками, коротающими вечера с электрическими вибраторами. Снять девчонку - что в этом особенного? Мужику соблазнить парня гораздо труднее, чем женщину, следовательно, парни в большей цене, чем девчонки, а все, на что растет цена, и предлагается в больших количествах. Никто сейчас ни одной проститутке не заплатит шестисот долларов, а для парня это минимальная цена. Так что геем сейчас быть просто выгоднее, чем тусоваться с девчонками. К тому же в этом есть налет запретности и необычности, нетрадиционные отношения привлекают нестойкие, незрелые души.
        - Пидоры, что ли? - усмехнулся Олег.
        - Фу. - Натали нахмурилась. - Здесь так не принято говорить. Среди них есть нормальные ребята, так что не следует использовать слово «пидор». Обычно говорят
«гей» или «голубой». И уж тем более нельзя использовать слово «пидор» в качестве синонима к слову «козел».
        - Я этого не понимаю. Чем мужик может быть лучше девушки?
        - Я тоже не понимаю. - Натали снова окинула Олега откровенным взглядом.
        - Нет уж, спасибо, - брезгливо качнул головой Олег, - это точно не для меня. Девушки - они же красивые. У них ноги, грудь…
        Натали рассмеялась:
        - Хорошо, что хоть где-то еще не вымерли мужики, которые в состоянии заметить, что у женщины есть ноги и грудь. В общем, я тебя жду в «Соларе». Это совсем рядом, в двух кварталах отсюда. Заходи, приятно проведем время. Вот тебе визитка с адресом.
        Она щелкнула сумочкой, вытащив из нее белую карточку.
        От этих слов Олег вновь почувствовал прилив вожделения.

«Приехали, - подумал он. - Успокойся, блин, вечер еще только начинается».
        - Будешь еще что-нибудь? - спросил он Натали.
        - Мороженое и кофе-эспрессо.
        Олег дополнил заказ и попросил счет.
        - Мне пора. - Олег оставил деньги в папке меню и поднялся из-за столика. - Было приятно познакомиться.
        - Мне тоже, - ответила Натали с улыбкой. - До вечера! Я буду тебя ждать.
        - Непременно! - Олег с улыбкой помахал рукой и скрылся за дверью гардеробной.
        Накинув куртку, он выбрался на улицу, в вихрящуюся снежную суету. Настроение было замечательным, его не мог омрачить даже предстоящий визит к стоматологу.
        Он достал визитку дантиста и посмотрел адрес. Это была частная квартира в Черемушках.
        Олег встал у края дороги и, подняв руку, почти сразу остановил одну из машин. Он еще ни разу не ездил по Москве на наземном транспорте, да и пешком практически не ходил. Город для него был и оставался набором разрозненных пейзажей, видимых от станций метро.
        Выехав на Садовое кольцо, водитель увеличил скорость, и огни реклам величаво поползли по сторонам, окрашивая искрящийся снег во всевозможные цвета и оттенки. Движение по кольцу уже не было таким интенсивным, как днем, поэтому Москва, словно огромная шестерня, бодро проворачивалась под колесами.
        Всю дорогу Олег не мог отвертеться от мыслей о Натали. Независимо от его воли она представлялась ему в самых разнообразных позах.
        Водитель остановил возле элитного дома в районе Новых Черемушек. Олег расплатился и вышел из машины в снежную кутерьму, пронизанную светом уличных фонарей. Дыхание на морозе тут же превращалось в густой пар.
        - Спасибо, - поблагодарил он шофера, натягивая модную вязаную шапочку на уши.
        Добравшись до подъезда по аккуратно расчищенному тротуару, Олег нажал несколько кнопок на домофоне. Динамик пискнул, отозвавшись едва различимым голосом.
        - Виктор Абрамович, я от Вадима, - сказал Олег. - Он обещал сообщить вам о моем приходе.
        - Шерстюк?
        - Да.
        Дверь тоненько засвистела, он открыл ее и шагнул в подъезд. Все внутри было чистым, ухоженным, не содержащим и намека на убожество подъездов, в которых жили люди среднего достатка. Лифт быстро и плавно донес Олега до пятого этажа, где возле двери в коридоре уже ждал доктор в белом халате поверх делового костюма. Заколка в его галстуке сверкала крупным бриллиантом.
        - Здравствуйте. - Олег поздоровался первым.
        Врач цепко оглядел его с ног до головы.
        - Здравствуйте, молодой человек, проходите, пожалуйста, - кивнул доктор, жестом приглашая его в квартиру. - Заходите, раздевайтесь. Прошу. Здесь гостевые тапочки. Будьте любезны.
        Олег разделся.
        - Что вас беспокоит? - Виктор Абрамович пригласил его в отдельную комнату, приспособленную под кабинет.
        - Многое. Так вышло, что я слишком долго не имел возможности воспользоваться услугами дантиста, - оглядываясь, сообщил Олег.
        - Понятно. - Доктор кивнул в сторону зубоврачебного кресла. - Садитесь.
        Кресло было устроено так, что Олег скорее лег в него, чем сел, а в лицо ему тут же ударил теплый свет галогеновой лампы. Доктор молча кивнул:
        - Откройте, пожалуйста, рот. Шире, не бойтесь. Больно не будет.
        Он осмотрел зубы Олега с помощью круглого зеркальца на длинной стальной ручке, затем несколько раз осторожно ковырнул прогнившие корни.
        - Ирочка! - позвал он кого-то. - Два обезболивающих, пожалуйста.
        Лампа назойливо била в глаза, поэтому подошедшую медсестру Олег различил лишь размытым светящимся силуэтом. Сердце начало учащать ритм от подсознательного страха боли, как бывало всегда в кресле дантиста.
        - Откройте рот шире. - Доктор звякнул каким-то металлическим предметом о поверхность стеклянного столика. - Так, сегодня удалим два корня и поставим пломбы. Затем снимем мерки для протезов. Лечение можно было бы закончить за один день, а завтра заняться только протезированием, но я не хотел бы удалять за один прием более двух корней. Это может вызвать нежелательные осложнения. Не закрывайте рот. Шире, вот так.
        Олег подчинился, тут же почувствовав болезненный укол в десну.
        - Дышите, дышите, - сказал Виктор Абрамович. - Рот пока можно закрыть. Подумайте о чем-нибудь приятном. Ирочка! Щипцы, пожалуйста.
        Олег ощутил судорогу страха. Щека онемела, но чувствительности не утратила.
        - Доктор, на меня наркоз почему-то не действует, - предупредил он, еле ворочая онемевшим языком.
        - Успокойтесь. Это тактильная чувствительность, она остается, а наркоз снимает только ощущение боли. Ну вот, хорошо, - бормотал Виктор Абрамович.
        Олег зажмурился, чтобы не видеть блеска медицинской стали.
        - У-у-у-у! - на всякий случай выдохнул он, когда ощутил крепкую хватку щипцов.
        Но боли действительно не было.
        - Ну вот, все. С одним покончено. Ирочка, тампон, пожалуйста.
        Щипцы брякнули о дно кюветы.
        - Запустили вы рот, конечно, - посетовал доктор. - Ну ничего. Тампон языком не трогайте, рот не закрывайте. Сейчас удалим еще корешочек, и все будет хорошо. Вот так. Хорошо. Рот держите открытым.
        Олег с ужасом услышал характерный визг включившейся бормашины. Но ничего страшного не произошло - он ощущал лишь вращение бора, тепло, разбегающееся по десне, и запах горелой кости.
        Через десять минут все было закончено. Сердце Олега по-прежнему колотилось, но уже не от страха, а от радости, что все неприятное завершилось.
        - Завтра жду вас в девять вечера, - сообщил доктор. - Еще одно удаление, и будем ставить протезы. - Его голос доносился словно сквозь вату.
        - Спасибо, - поблагодарил Олег.
        - Вам бы лучше посидеть минут десять. Вы нормально себя чувствуете?
        - Да, все в порядке. Спасибо.
        - С вас три тысячи рублей.
        - А сто долларов устроит? - спросил Олег.
        - Это не имеет значения. Да, спасибо. - Виктор Абрамович принял деньги и проводил пациента в прихожую.
        Олег обулся, все еще ощущая некоторую оторванность от окружающего пространства. Почему-то вспомнилось стекло магазина, за которым он стоял всего пару часов назад без всякой надежды на просвет. А снаружи проходили люди, не имеющие к нему ни малейшего отношения. Сейчас все выглядело почти так же - мир казался отделенным от сознания стеклянной стеной, которая медленно, но верно рассасывалась. Олег попрощался с доктором и вызвал лифт, при этом словно наблюдая себя со стороны. Но на первом этаже привычные ощущения вернулись, вытеснив навеянное наркозом наваждение.
        Ветер за дверью подъезда окреп и сразу проник под ткань теплой куртки. Олег привычно поднял воротник и остановился у дороги, чтобы поймать машину. Но дорога была пустынной. Ветер шумел в ушах, споря с шорохом в мозгу, очищающемся от действия обезболивающего. Над заснеженным асфальтом пробегали плотные волны поземки, засыпая подветренную сторону одежды белой крупой. Олег озяб.
        Наконец из-за поворота вырвался свет автомобильных фар с мечущимися в лучах снежинками. Олег поднял замерзшую руку, и машина остановилась.
        - К метро «Девятьсот пятого года», - попросил Олег, открыв переднюю дверцу.
        Водитель назвал цену.
        - Нормально. - Олег отряхнул снег с куртки, сел на сиденье и захлопнул дверь.
        На самом деле он понятия не имел, сколько стоит поездка в машине на то или иное расстояние, но не собирался показывать это водителю. Пусть лучше посчитает его не жадным, чем деревенским лохом. Машину покачивало, по телу приятно побежали волны тепла из автомобильной печки, и незаметно потянуло в сон. Искусственный ветер дышал прямо в лицо, негромкий шум двигателя успокаивал. Водитель включил приемник, и в салон машины ворвался голос Эдуарда Хиля: «Потолок ледяной, дверь скрипучая…»
        В вечер Олеговой свадьбы гости тоже танцевали под древние, еще отцовские записи, потому что приглашение исходило в основном от родителей. Вечер был шумный, пьяный. Они с Кристиной сидели во главе длинного стола, богато уставленного продуктами. Торжество продолжалось уже несколько часов, поэтому залитые соусом и засыпанные порезанными овощами крепкие куриные тушки, которые торжественно возвышались в двадцати блюдах, ровной шеренгой выстроенные вдоль стола, уже потеряли свой первоначальный вид. Потеряли красоту и вазочки с черной и красной икрой, тарелки с колбасами, грудинками и бужениной. Полупустые бутылки в беспорядке разбрелись между тарелок, вилок, ножей, мятых салфеток, рюмок и огрызков хлеба. Кое-где белую скатерть свадебного стола уже залили красными пятнами вина и томатного соуса, местами она была сморщена и сдвинута. Некоторые гости разомлели и не могли подняться со стульев. Остальные, с красными возбужденными лицами и съехавшими набок прическами и галстуками, лихо отплясывали в прихожей под звуки магнитофона. Над всем этим висел крепкий дух гулянки, состоявший из запахов алкоголя,
чеснока, солений, копченостей и табачного дыма.
        - Я устала, - недовольно шепнула Кристина Олегу на ухо. - Все напились, и мне противно смотреть на эти рожи. Интересно, скоро они напьются настолько, что нам можно будет идти спать?
        Олег посмотрел на жену. В свадебном платье она выглядела еще прекраснее, чем обычно. В ослепительно белой фате, нежно оттеняющей смуглое лицо и черные волосы, Кристина казалась сказочной принцессой. И тем сильнее Олег мечтал о том мгновении, когда эта сияющая фата упадет к его ногам, обнажив прекрасное стройное тело супруги.
        - Ну что ты, Черненький! Они ведь радуются за нас. Мне и самому не терпится, - сказал Олег, горячо сжав потной ладонью коленку жены.
        Кристина вздохнула и отодвинула ногу.
        - Да им плевать на нас… Лишь бы нажраться, - сказала Кристина, и между ее бровей появились две маленькие черточки. - Хотя бы снять это платье. Я чувствую себя в нем как маринованная селедка.
        - Ну, Черненький! - расстроенно протянул Олег и осторожно погладил жену по голове. - Ты в нем такая красивая. Потерпи чуть-чуть.
        - Нет! - Она помотала головой. - Вот тебя бы в него запихнуть, я бы посмотрела!
        - Ну хорошо, - вздохнул Олег и отодвинулся от стола, чтобы встать, но Кристина остановила его:
        - Ты отвлеки их, пока я переоденусь, ладно? Побудь пока тут, чтобы они не подумали чего такого…
        - А… - попытался сказать Олег, но жена уже выбралась из-за стола и исчезла в коридоре.
        Олег проводил ее взглядом. Он никак не мог осознать, что из обычного среднестатистического человека стал мужем - главой семьи. Это было и забавно, и тревожно. Олег окинул веселящихся гостей взглядом и подумал, что Кристина, конечно, права - пьяный человек действительно выглядит глупо и неприятно.
        Среди пляшущей толпы, убирая опустошенные салатницы и блюда, сновали мать и теща. Потом среди танцующих появилась с вазой, полной фруктов, двоюродная сестра Люда. Она издали кивнула Олегу и с улыбкой увернулась от слишком расходившегося отцовского сослуживца. Прямо с вазой она направилась к Олегу.
        - За весь вечер я так и не смогла к тебе подобраться, - сказала кузина и поставила вазу на стол.
        - Да, сумасшедший день, - согласился Олег.
        Ему тоже хотелось поболтать с ней. Единственный ровесник Олега, приглашенный в качестве свидетеля, уже крепко набрался и, быстро подружившись со свидетельницей, вовсю обнимался с ней на балконе.
        Шерстка присела рядом и налила вина себе и Олегу.
        - Хочется поздравить тебя персонально, - смущаясь, сказала кузина, - сказать напутственное слово. Странно, Олежек, я постоянно вспоминаю сегодня, как мы играли с тобой в песочнице. Помнишь, как мы подрались из-за того зеленого грузовика?
        Люда грустно улыбнулась.
        - Да, - кивнул Олег. - Классный был грузовик.
        - А теперь вот… - сказала Шерстка и подняла бокал. - Давай за тебя. Чтобы у тебя все было хорошо.
        - Не могу, - вздохнул Олег. - Кристина считает опьянение состоянием, недостойным человеческого существа, а я не хочу ее расстраивать, тем более в такой день. Я целый день пью воду из-под крана.
        Олег с усмешкой качнул полупустую водочную бутылку, стоявшую возле него.
        - Во дает! - покачала головой Шерстка и насмешливо предложила: - Ну хоть газировки себе плесни. Крепко она за тебя взялась, братишка. Ладно, поздравляю лично и от всей души. Может быть, это и хорошо…
        - Спасибо, Шерстка. Мама тоже рада.
        Они звякнули бокалами, и Олег чуть пригубил «Буратино».
        - Не могу больше пить пустую воду, - извиняющимся тоном пояснил он Шерстке.
        - Почему Кристина нервничает? - ехидно поинтересовалась кузина. - Похоже, слово
«первая» в отношении сегодняшней брачной ночи для нее имеет совсем не фигуральный смысл?
        - Шерстка, прекрати пошлить! Она просто устала.
        - Да ладно, - странно улыбнулась Люда. - Я бы на ее месте только и мечтала, как бы поскорее добраться до самого главного. А Крыська твоя какая-то отмороженная.
        Олег смутился и все-таки отпил воды из бокала.
        - Ага! Значит, мое женское чутье меня не подвело, - прокомментировала кузина. - Удивляюсь твоей несокрушимой выдержке. Неужели за три года у вас так ничего и не было? Нет, серьезно? Поделись, как вы умудрились сохранить девственность?
        - Рассказать во всех подробностях? - огрызнулся Олег. - Кристина очень боялась беременности до свадьбы, поэтому мы только ласкали друг друга руками.
        - Но есть же всякие штучки для безопасного секса!
        - Ты плохо знаешь Кристину, - вздохнул Олег. - Да и вообще, Шерстка, твои столичные представления сильно отличаются от принятых у нас, на периферии. Если бы ты знала, скольких стараний мне стоило уговорить ее сделать хоть что-то такое до свадьбы, ты бы не говорила о всяких штучках. Я вообще не представляю, как это может выглядеть. «Подожди, дорогая, я надену презерватив»? У меня бы язык не повернулся, честное слово.
        - Н-да, - уважительно кивнула Шерстка. - Мне остается лишь позавидовать Крыське, что ей достался такой терпеливый муж. Сейчас это редкость, я тебе точно говорю. Но и она, конечно, тетка крепкая. Я бы не удержалась.
        - Просто я ее очень люблю, вот и все. - Олег пожал плечами. - И готов пожертвовать мелочами ради главного.
        - Секс - это не мелочь, - возразила кузина.
        - Я о частностях говорю, - отмахнулся Олег. - Оргазм с любимой женщиной хорош всегда, даже если ничего никуда не засовывать, потому что ее прежде всего надо уважать. Это с нелюбимой вытворяй что хочешь.
        - А уважение-то здесь при чем? - удивилась Шерстка. - Разве в сексе есть что-то неуважительное? Мне кажется, если любишь человека, тебе в нем все приятно. Каждая черточка. Каждый закоулочек его тела.
        Люда сладко улыбнулась. Олег покраснел.
        - Давай, сестренка, закроем эту тему, - сказал он, невольно поглядывая на коридор, в котором скрылась Кристина. - И это… Ты не называй ее Крыськой. Ладно?
        - Ладно, - пообещала Шерстка и по-лисьему прищурилась. - Возбудился?
        - А ты как думаешь? - Олег смутился, но постарался выглядеть развязным.
        - Оно и понятно, - ухмыльнулась кузина. - Лишение девственности - ответственное дело.
        - Я уж как-нибудь сам разберусь, - отмахнулся Олег.
        - В тебе я и не сомневаюсь. - Шерстка допила вино и вздохнула, поднимаясь. - Ладно, братишка, нам с мамой надо отчаливать. Самолет на Москву скоро. Приезжайте как-нибудь, отец мне справил отдельную двухкомнатную квартирку, так что есть где разместить молодую супружескую пару.
        - Зимой заедем, - пообещал Олег, - если ты к тому времени сама не обзаведешься мужем.
        - Даже если это произойдет, в чем я лично сомневаюсь, - вздохнула Шерстка, - места хватит. Тебе я всегда рада. Ну пока, братишка.
        Она встала из-за стола.
        - Пока, Шерстка! - сказал Олег.
        В коридоре Люда столкнулась с вернувшейся Кристиной - теперь та была в синем платье. Невеста покосилась на уходящую Шерстку и подозрительно спросила:
        - О чем это вы говорили?
        - Люда приглашала нас в Москву.
        - И что ты сказал?
        - Пообещал, что приедем.
        - А со мной ты мог предварительно посоветоваться? - Кристина нахмурилась и села рядом. - У меня нет ни малейшего желания общаться с твоими родственниками, тем более с Люськой. У тебя с ней что-то было?
        - В смысле? - удивился Олег.
        - Ой, не надо! Я что, не знаю, как парни поглядывают на своих двоюродных сестричек?
        - Мне никто, кроме тебя, не нужен, - ласково шепнул Олег и обнял жену за плечи. - Я тебя очень люблю.
        - Тогда пообещай, что в рот не возьмешь спиртного. Никогда в жизни, - жестко потребовала Кристина. - Я не хочу, чтобы ты выглядел как эти свиньи, твои родственники.
        - Обещаю, - поклялся Олег.
        - Скорее бы все это кончилось, - тяжело вздохнула она.
        - И я уже упарился ждать. - Олег поцеловал ее в мочку уха. - Давай публично объявим, что мы устали и хотим спать.
        Он нежно погладил под столом ее коленку. Кристина чуть заметно напряглась, продолжая вести себя как ни в чем не бывало. За несколько лет знакомства Олег так и не смог понять, чем вызывается такая реакция - быстрой возбудимостью и желанием ее скрыть или подсознательным страхом и нежеланием близости. Так или иначе, Кристина всегда старалась ничем не показывать своего возбуждения, занимаясь во время ласк чем-то обычным, повседневным, словно сексуальные ощущения существовали отдельно от нее в некоем параллельном пространстве.
        Больше всего Олегу запомнился первый раз, когда она не остановила его ласки. Он обнимал ее бедра, целовал их сквозь ткань спортивных брюк, задыхаясь от страсти, а она собирала кубик Рубика, словно Олега не было в комнате. Но в то же время он видел ее раскрасневшиеся щеки, слышал, как все быстрее и быстрее колотится ее сердце. Лишь когда Олег попытался раздеть ее, она коротко сказала: «Не надо». И он не стал. Ему хватало ее тела и сквозь одежду, она не мешала ласкать, целовать и трогать свои самые сокровенные места. В тот раз он впервые довел ее до оргазма, почувствовав это по судорожно сжавшимся бедрам девушки, и сам неожиданно сорвался в пропасть неимоверного наслаждения. Пришлось выпустить рубашку, чтобы скрыть мокрое пятно на брюках. К этому моменту Кристина как раз собрала на кубике второй слой.
        - Тебе было хорошо? - с замиранием сердца спросил Олег.
        - Да, - ответила девушка. - Но сейчас тебе лучше уйти, а то мама придет через полчаса. Мы и так засиделись.
        - Ты трусишка зайка серенький, - ласково улыбнулся Олег. - Ничего нам твоя мама не сделает, мы уже вышли из школьного возраста.
        - Я не серенький, я черненький, - фыркнула Кристина. Действительно, у нее были волосы цвета воронова крыла и смоляной оттенок глаз.
        - Хорошо, Черненький, можно я завтра приеду?
        - Я тебе позвоню.
        Это короткое воспоминание еще сильнее возбудило Олега, от ощущения долгожданной близости у него пересохло во рту, и он налил себе газировки, разом выпив ее до дна. Кристина безмятежно выстраивала бутербродик из хлеба, сыра и шпротов, но знакомый румянец на щеках подсказал Олегу, что его поглаживание возымело нужное действие. Все-таки Кристина возбуждалась очень легко и быстро, просто не любила этого показывать. Или ей приятнее было сохранять свое состояние в тайне.
        - Пора. - Он помог жене выйти из-за стола. - Пойдем, Черненький.
        Гости в прихожей продолжали плясать. Кристина оглядела их с откровенной брезгливостью и, нахмурив брови, придвинулась к Олегу вплотную.
        Он сообщил матери, что Кристина устала и они хотят прилечь.
        Когда мать постелила им, Олег взял жену за руку и потянул в комнату. Его глазам предстала знакомая с детства кровать, застеленная теперь новеньким шикарным бельем. Одеяло скрывало две большие пуховые подушки в пестрых наволочках.
        Олег не удержался, крепко обнял жену и поцеловал ее в губы.
        - Я устала жутко. - Она чуть отстранила его. - Помоги мне снять платье.
        У Олега дрожали руки, когда он потянул «молнию».

«Господи, до чего же моя Кристя красивая, - задыхаясь от накатывающей страсти, подумал он. - Неужели прямо сейчас мы наконец сделаем это по-настоящему?»
        Он еле удержался, чтобы не сорвать с нее платье одним движением, но Кристине это наверняка не понравилось бы - она не терпела грубости в любых проявлениях, поэтому сняла одежду сама.
        - Выключи свет, - попросила она, оставшись в тугом лифчике и трусах.
        Кровь зашумела в ушах, в горле пересохло, дыхание сделалось частым. Олег молнией метнулся к выключателю, заодно проверив, хорошо ли закрыта дверь, - кто-нибудь из пьяных гостей вполне мог додуматься засвидетельствовать свое почтение в самый неподходящий момент. Замок был защелкнут. Олег одним прыжком вернулся к жене и хотел подхватить ее на руки, но не удержал. Они вместе повалились на застеленную кровать.
        - Тихо! - шепнула Кристина. - Там полная прихожая гостей!
        - Ничего, эта кровать не скрипит. Они ничего не услышат, - дрожащим голосом ответил Олег. - Они топочут, и магнитофон играет.
        - Так. - Сквозь дверь послышался голос его отца. - Прошу минуту внимания. Молодые отправились спать, так что всех приглашаю за стол, танцы кончились.
        - Вот гад, - прошипела Кристина. - Зачем он это сказал? Теперь каждая пьяная скотина будет представлять меня голой в постели.
        - Черненький, чего ты расстраиваешься? - Олег провел ладонью по ее плечу. - И так все знают, что мы сейчас будем делать.
        - Ничего мы не будем делать, - решительно отрезала Кристя и плюхнулась в постель. - Я не хочу свой первый раз омрачать такими условиями. Пусть они разойдутся. Разбуди меня, когда все успокоится.
        Олег оторопел. Шум крови в ушах тоже постепенно стихал.
        - Крись… - Олег обнял жену и поцеловал в шею. - Ну чего ты скуксилась?
        - Я тебя сто раз просила не называть меня Крисью. - Жена отвернулась к стене и натянула одеяло до подбородка.
        - Извини. - Олег нерешительно потянул одеяло. - Я больше не буду.
        Из-за дверей донеслось нестройное пение, становившееся все более громким.
        - Теперь они будут орать! - недовольно буркнула Кристина.
        - Зато никто ничего не услышит, - шепнул Олег.
        Жена ничего не ответила.
        Олег впервые лежал рядом с раздетой Кристиной. Задыхаясь, он провел ладонью по ее спине, ощущая мягкость и тепло обнаженной кожи.

«Господи, я сдохну, если она мне не даст прямо сейчас, - подумал Олег. - Я просто сдохну к чертям собачьим».
        - Черненький, - позвал он тихонько. - А давай полностью разденемся. Мне так будет легче ждать.
        Он осторожно потрогал замок лифчика.
        - Почему? - резко обернулась Кристина.
        - Ну все-таки первая брачная ночь, - жалобно заскулил Олег. - У мужчин все не так, как у женщин. Я умру, если не прикоснусь к тебе прямо сейчас. Позволь мне погладить, только погладить тебя по животу!
        - Ладно. Но ты мне должен пообещать, что после этого оставишь меня в покое! - сказала Кристя.
        - Обещаю.
        Сердце Олега снова заколотилось в ритме кавалерийской атаки.
        - Ну? - с неудовольствием в голосе спросила Кристина. - Что, я сама буду расстегивать лифчик?
        - Я сейчас. Сейчас… - Олег торопливо вцепился в застежку, но лифчик не поддавался. - Я не умею, - признался наконец Олег. - Ты же мне никогда раньше не предлагала этого сделать…
        Жаркий пот выступил на лбу, носоглотка казалась слишком узкой для лавины воздуха, который усиленно качали легкие.
        - Чего ты запыхался? - с прохладным любопытством поинтересовалась Кристина. - Ты дышишь как паровоз.
        - Я хочу тебя, - признался Олег.
        - Но ты точно не будешь ко мне приставать? - с сомнением спросила Кристина.
        - Точно. - Наконец его дрожащие пальцы справились с мудреной застежкой. - Только обниму и лягу рядышком.
        - Давай сюда. - Кристина забрала лифчик и спрятала его под подушку.
        Олег принялся снимать с нее трусики, не удержался и поцеловал в живот.
        - Ты же обещал не приставать, - возмутилась жена.
        - Я не буду. Это по-дружески, - объяснил Олег.
        Ему казалось, что он сейчас взорвется, точно атомная бомба над Хиросимой.
        Трусики Кристина тоже отправила под подушку вслед за лифчиком.
        - Не смотри на меня так, я стесняюсь. - Она перевернулась на бок лицом к стене и спряталась под одеялом.
        - Стесняешься? - спросил Олег с обидой в голосе.
        - Я просто еще не привыкла. Ты неприлично смотришь на меня.
        Олег облизнул пересохшие губы, лег рядом с женой и прижался к ее спине всем телом. Кристина не шелохнулась.

«Так. - Олег попытался хоть немного привести дыхание в порядок. - Кажется, Шерстка говорила, что это очень ответственный момент. Ей можно верить, она сама женщина. Итак, надо продвигаться к цели постепенно и медленно».
        Он обнял Кристину чуть ниже груди и затих, как кот в засаде. Ему казалось, что шум крови в его голове можно расслышать в полуметре от кровати. Жена дышала спокойно. Из большой комнаты иногда доносились голоса оставшихся гостей, кто-то осторожно шуршал в прихожей, видимо обуваясь. Дверь захлопнулась за последним гостем. Отец с матерью еще немного пошебуршились, и вскоре по исчезнувшей под дверью полоске света Олег понял, что родители тоже легли спать. Наступила полная тишина.
        Обещание он сдержал, подумал Олег, теперь можно бы и получить законное. Он очень осторожно проследовал ладонью по коже Кристины, остановившись на упругой ягодице. Он сделал это как бы невзначай, словно в полудреме просто решил сменить позу. Кристина засопела и перевернулась на спину.

«Ни фига она не спит, - заподозрил Олег. - Просто стесняется и хочет, чтобы это произошло как бы во сне. Нормально, поиграем в эту игру».
        Он осторожно положил ладонь на живот девушки, стараясь уловить ритм ее дыхания. Затем опустил руку ниже, ощутив основание горячего пушистого бугорка. Между каждым движением он делал паузу не меньше минуты, чтобы это не выглядело как попытка заигрывания исподтишка. Между тем от Олега не ускользнуло, что Кристина задышала значительно чаще, а по ее коже растекся отчетливый жар.

«Ага, - отметил он. - Или не спит, или видит эротический сон».
        Опустив руку еще ниже, Олег замер - под пальцами горячо ощущалось то место, к которому он так стремился. Боясь спугнуть удачу, он замер, чуть заметно поглаживая пальцем нежные складки.

«Господи!!!» - мысленно кричал он, сжимая другую руку в кулак.
        Кристина шевельнулась, и Олег превратился в гранитную статую - неподвижную и почти не дышащую. В монолит с бешено колотящимся сердцем.
        Кристина успокоилась. От каждого ее вздоха лобок под рукой Олега чуть приподнимался, а на выдохе опускался, теперь оставалось только приноровиться напрягать пальцы на вдохе и расслаблять на выдохе, делая тем самым несильные, но ритмичные надавливания. Ритм Кристина регулировала частотой своего дыхания, и, насколько Олег мог судить, он медленно, но неуклонно учащался.
        Под пальцами быстро влажнело, и Олег стиснул зубы, не в силах больше сдерживать страсть. Он принялся считать от одного до десяти, затем в обратном порядке. Кристина дышала все чаще и чаще, она чуть развела бедра, открыв руке Олега более удобный доступ, которым он моментально воспользовался. Олег решил перейти в наступление, но жена засопела и собралась снова перевернуться на бок. Пришлось отступить на ранее занимаемые позиции, продолжая изматывающую игру в якобы случайные прикосновения. От грохота крови в ушах начала кружиться голова.
        Кристина успокоилась и удобнее устроилась на спине. Теперь ее возбуждение было явным, оно перекатывалось по всему телу непроизвольными сокращениями мышц, но, как только Олег пытался хоть что-то изменить в свою пользу, она тут же зажималась. Наконец девушка напряглась всем телом, на несколько секунд задержала дыхание и отвернулась к стене, шумно выдохнув.
        - Черненький, ты спишь? - Олег осторожно потряс ее за плечо.
        Она не ответила.
        - Черненький.
        - Что? - отозвалась Кристина, будто только что проснувшись. - Гости уже разошлись?
        - Давно. Я пытался тебя разбудить.
        Она перевернулась на спину, выше подтянув одеяло.
        - Олег, - тихонько, но твердо сказала Кристина. - Я знаю, что должно произойти в эту ночь, но я не могу так сразу. К тому же я очень устала, мне надо прийти в себя. Ты можешь меня понять?
        - Да. Но ты обещала, - растерянно прошептал Олег.
        - Знаешь, я могу прямо сейчас раздвинуть ноги и лежать как бревно, - раздраженно сказала Кристина. - Тебе станет от этого легче? Или ты подождешь, когда я действительно буду готова к этому?
        - Подожду, - ответил Олег, чувствуя чудовищное разочарование и приближающуюся головную боль. - Я тебя очень люблю.
        - Я знаю, - тихо ответила Кристина. - Спасибо. Если бы ты не был таким понимающим, я бы никогда не связала с тобой свою жизнь. Спокойной ночи.
        - Спокойной ночи, Черненький. - Олег закрыл глаза и не удержался от предательских слез.
        Вздрогнув, он очнулся.
        Машина с выключенным мотором пристроилась возле бензоколонки, а водитель стоял в коротенькой очереди у кассы. Олег отвернулся к окошку, глядя, как огни гирляндами нависают над дорогой. Шел густой снег, подгоняемый порывами ветра, отчего свет оранжевых фонарей выглядел подвижным, словно рябь на воде.
        Водитель вернулся и сел за руль, хлопнув дверцей.
        - Мне надо было заправиться, - сообщил он, запуская двигатель.
        Машина вывернула с автозаправки и помчалась к Садовому. Олег совершенно не ориентировался в надземной Москве, поэтому не имел представления, где проезжает и сколько осталось ехать.
        - Где конкретно на «Девятьсот пятого года»? - поинтересовался водитель.
        - Там должен быть боулинг «Солар».
        - Знаю, - кивнул таксист.
        За окном мелькнула знакомая вывеска ресторана, а через три квартала водитель прижал машину к бордюру. Олег расплатился и выбрался на тротуар. В центре города ветра практически не было, это создавало ощущение тепла, несмотря на сухо хрустящий снег под ногами. На родине Шерстюка, в Крыму, снег или вообще не выпадал, или быстро превращался в серую слякоть, от которой насквозь промокала обувь.
        Олег поднял взгляд на яркую неоновую надпись «Солар», где вместо буквы «о» поблескивал выпуклый шар для боулинга. Охранник обвел его металлоискателем и разрешил пройти внутрь. В зале громко звучала музыка, лучи цветных фонарей заливали десять игровых дорожек. Над входом висело световое панно, изображавшее девушку в довольно откровенной позе, и надпись «Добро пожаловать!» из мигающих разноцветных ламп. Олег невольно усмехнулся завертевшимся в голове мыслям.
        Народу было много - у каждой дорожки по два-три человека, но, как и говорила Натали, парней среди них почти не было. Вдалеке виднелась длинная стойка бара, у которой тоже в основном толпились девушки. Олег пригляделся и почти сразу узнал свою новую знакомую. Она его тоже заметила и помахала рукой, что-то шепнув сидевшей рядом блондинке. Олег с самодовольной улыбкой двинулся к гардеробу.

«Так, - весело подумал он, - похоже, тут можно провести запоминающийся вечерок».
        Он снял куртку, сунул номерок в карман брюк и направился к бару, ступая с самым независимым видом, на какой только был способен. Музыка нанизывала его движения на единый ритмический стержень, и Олег на секунду представил себя героем остросюжетного фильма, эффектно входящим в кадр. Так, вышагивая под заводные гитарные рифы, невольно подражая герою Траволты из «Криминального чтива», он приблизился к стойке и сел на свободный табурет рядом с Натали. Девушки, стоявшие возле нее, тут же обратили на него внимание. Олег приветливо помахал им рукой и еще шире расплылся в улыбке.
        - Ты быстро управился, - усмехнулась Натали.
        - Сказал - сделал, - солидно кивнул Олег. - Что пьем?
        - Мартини, скотч, кальвадос… - Натали придвинулась ближе, наклонившись к самому его уху. - Сейчас я тебя познакомлю с девчонками. Это все из нашей фирмы. Нравятся?
        - Ну, в общем… - Олег оглядывался вокруг, и глаза его разбегались от обилия сверкающих улыбок, слишком высоко оголенных ног, обтянутых короткими юбками крепких задниц и вздыбленных модными лифчиками грудей.
        Блондинка не выдержала и прыснула со смеху.
        - Меня зовут Элеонора, - томно представилась она, еще раз хихикнула и протянула ему руку.
        - Меня Олег, - сказал он и хотел пожать ее ладонь, но девушки засмеялись.
        - Мы же не на деловой встрече, - заметила Натали. - Иногда руки девушкам целуют. Галантные кавалеры.
        - Да ладно, не смущай Олежку. - Элеонора взмахнула длинными ресницами.
        Остальные девушки окружили его, наперебой называя свои имена, но блондинка уже успела полностью завладеть вниманием Олега. Может быть, потому, что раньше у него никогда не было блондинок. Элеонора казалась ему мягкой и податливой.

«Кажется, она сама хочет не меньше меня, - с нарастающим возбуждением подумал Олег. - Вот она какая, Москва. Рад познакомиться!»
        Вывеска «Добро пожаловать!» перед его мысленным взором вспыхнула еще ярче и замерцала разноцветными огнями. Олег пересел на сиденье, с которого только что встала Натали. Элеонора снова улыбнулась.
        Ему показалось, что жар ее тела ощущается прямо через одежду. Девушка игриво наклонила голову, спрятав лицо в светлых локонах, и проговорила, облизнув губы кончиком языка:
        - Выпьем?
        От легкого придыхания в ее голосе Олег ощутил дрожь во всем теле.
        - Легко, - ответил он, стараясь говорить непринужденно. - Что ты пьешь сегодня?
        - А ты? Я хочу пить то же самое, что и ты, и оказаться с тобой на одной волне восприятия. Это все равно что плыть в одной лодке.
        - Круто. Значит, мне нужно поскорее добраться до твоего уровня.
        - Набраться, - поправила девушка. - До такого уровня можно только набраться.
        Они рассмеялись, и Олег, пользуясь случаем, придвинулся еще ближе, чуть прижавшись к ее плечу.
        - Я весь вечер хотел золотой текилы.
        - Золотой? - Элеонора пьяненько подняла брови и повернулась к бармену: - Сделай две золотых текилы, пожалуйста.
        Через минуту на стойку бара опустились две стопки с налипшей на краях солью и надетыми ломтиками лайма. Текила действительно была золотистой. Олег про нее только слышал, но никогда не пробовал. Он взял свою стопку с некоторой опаской, не торопясь пригубить, чтобы посмотреть, как это сделает Элеонора. Наличие соли и лимона на водочной стопке его несколько смутило.
        Девушка эротично слизнула соль, подержала ее во рту, чуть причмокнула, затем залпом опрокинула стопку и закусила ломтиком лайма, отправив его в рот целиком.
        Цок - пустая стопка ударилась донышком о стойку.
        Олег мысленно присвистнул, поразившись такой виртуозности, и повторил все действия одно за другим. По горлу прокатилась маслянистая жидкость, вкус которой тут же утонул в мягкой кислоте лайма.
        Цок - стопка звучно щелкнула донышком о стойку бара. Музыка на миг стихла, и в полной тишине по игровой дорожке прокатился шар, со стуком сбив несколько кеглей. Но тут же висящие у потолка колонки отозвались новой мелодией. Приятное легкое опьянение затуманило голову, оно не имело ничего общего с горьким водочным хмелем, от которого телу тут же становится жарко и бросает в пот. На сознание словно набросили тончайшую вуаль, отчего мир вокруг виделся чуть иным, не таким, как обычно.
        - Повторим? - Олег вдруг решил, что ничего не случится, если он обнимет Элеонору за плечи. Действительно, ничего не случилось.
        - Давай, - кивнула она, мягко прижавшись к нему всем телом.
        Он повторил заказ. Выпили. Вторая стопка прошла еще лучше, окончательно сделав окружающее простым и понятным, лишенным каких-либо наносных условностей. Олег осторожно поцеловал девушку в шею. Она откинула волосы назад, чтобы ему было удобнее. Сердце Олега судорожно отбивало чечетку.

«Ту-ту! - проревел он мысленно паровозным гудком. - Сейчас у меня пар из ушей пойдет!»
        - Еще? - сказал он вслух.
        - Будет самое то, - влажно выдохнула Элеонора.
        - Повторите, пожалуйста, - попросил Олег бармена, подумав вдруг, что «повторение» для третьей рюмки - не самое удачное название.
        Впрочем, нужного слова все равно не отыскалось.
        Цок, цок - встали на стойку две полные стопки.
        Соль, текила, лайм.
        Цок.
        Цок.
        Элеонора глянула на него с пониманием, глаза у нее блестели, грудь тяжело вздымалась. Олег облизнул пересохшие губы и решил, что пора поцеловаться.
        Элеонора повисла у него на груди мягкой теплой куклой, приведя его в совершенное неистовство.
        - Сходи в мужскую комнату, - шепнула девушка, коснувшись кончиком языка его уха. - Там на стене висят два автомата. Ну, ты понимаешь…
        Олег ничего не понял, но отправился туда, лихорадочно соображая, о чем идет речь. Он довольно быстро нашел белоснежную дверь с нарисованной фетровой шляпой. Рядом была такая же с дамской туфелькой. Оттуда неожиданно вышла Натали и приветливо подмигнула ему. Олег коротко кивнул, словно курсант кадетского корпуса, и скрылся за дверью мужской уборной.
        Автоматов было два. На каждом из них красовалась надпись «Презервативы», но на одном пояснялось: «Для орального секса», а на другом - «Для безопасного секса». За обе вариации модельного ряда автоматы просили пятнадцать рублей пятирублевыми монетами. Олег порылся в кармане и отыскал лишь одну.

«Спокойно!» - мысленно сказал он себе и, решительным движением распахнув дверь, направился прямиком к стойке бара. Организм слушался беспрекословно, каждая мышца отрабатывала команды мозга, как рули самонаводящейся акустической торпеды.
        Элеонора сидела к нему спиной, болтая с подсевшей Натали. Олег поманил бармена к самому краю стойки, подальше от девушек.
        - Не будете ли вы так любезны, - он выложил на полированное дерево сторублевую купюру, - разменять мне это пятирублевыми монетами?
        Лицо бармена оставалось невозмутимым.
        - Без проблем. - Он достал из-под стойки объемистую жестяную банку, доверху наполненную одинаковыми монетами. Обеими руками он синхронно зачерпнул по горсти, а потом движением опытного фокусника выложил двадцать монет в два безупречно ровных столбика. Купюра исчезла в кармане его белого фартука, бармен сосредоточенно кивнул, словно циркач после успешно выполненного трюка, и убрал банку со стойки.
        Олег, рассовав пятаки по карманам, поспешил в туалет. Несколько мгновений он поколебался, затрудняясь с выбором - брать на все деньги одну модель или позволить себе разнообразие. Решил разделить поровну, прикинув, что более трех предметов одного вида за ночь ему вряд ли понадобится.
        Сменив презренный металл на выданные автоматами упаковки презервативов, Олег вернулся в зал.
        Элеонора опять была одна. Рядом с ней на стойке томились в ожидании еще две стопки.
        - Нашел? - спросила она Олега и подвинула ему стопку.
        - Все в лучшем виде! - кивнул он и опрокинул очередную дозу.
        - Ко мне? - Элеонора щекотнула волосами щеку Олега.
        - К тебе! - с энтузиазмом воскликнул Олег и, подав руку даме, повел ее в гардероб.
        Он с удивлением отметил, что многие другие девушки тоже почему-то засобирались. Они смеялись и кружились вокруг ярким цветастым хороводом. В голове Олега стало путаться, запомнилось только, что он без конца подавал им пальто и помогал одеваться.
        ГЛАВА 2
        Олег проснулся и глянул на циферблат наручных часов.
        - У-у-у… Черт.
        Острый приступ головокружения заставил его зажмуриться.
        Три часа дня, но в комнате темно. Свет хмурого дня с трудом пробивался сквозь щелочку между тяжелыми шторами. Олег вспомнил, как под утро, ввалившись в квартиру, задергивал их, приговаривая что-то о переходе на ночной образ жизни. На сиденье стула подсыхали грязные следы рифленых подошв. События прошедшей ночи проносились в сознании короткими вспышками, временами оставляя за собой мучительные шлейфы стыда. В голове бушевал шторм похмелья, в ушах шипело и потрескивало, как в динамике ненастроенного приемника.

«Нет, человек не должен так нажираться», - подумал Олег и вновь попробовал открыть глаза.
        Острая жажда и вопль переполненного мочевого пузыря повелевали встать с постели незамедлительно. Олег подчинился и, пошатываясь, побрел сначала в туалет, а потом в ванную. Грязные следы ботинок виднелись на паркете и почему-то на кухонном столе. Память надежно скрывала подробности, но, судя по старому одеялу, которым вместо шторы было завешено кухонное окно, Олег успешно боролся со светом по всей квартире.
        Невесело усмехнувшись, он залпом выпил два стакана ледяной воды, но необходимое для утоления жажды количество жидкости в организме просто не помещалось. Пришлось остановиться и перевести дух. Кончиком языка он нащупал новую пломбу и две лунки от удаленных корней - последствия героического похода к дантисту. Сам поход помнился довольно фрагментарно, как и другие события ночи. В памяти отпечаталась лишь сумма, уплаченная дантисту.
        Не в силах до конца разогнуться, Олег вернулся в комнату и осмотрел карманы новенькой куртки. Портмоне найти не удалось, деньги тоже. Сердце обдало холодом, Олег принялся судорожно ощупывать куртку сантиметр за сантиметром, пытаясь найти хоть какие-нибудь остатки наличности. Уже отчаявшись и проклиная все на свете, он нащупал за отстегивающейся подкладкой левого рукава пачку долларов. Видимо, по пьяному делу он сунул то, что не успел обменять, не во внутренний карман, как хотел, а в небольшую щель под подкладкой, что и спасло часть денег от варварского разграбления. Придя в себя, Олег сосредоточился и с третьего раза насчитал тысячу.
        - Офигеть можно. - Олег помассировал шею, чувствуя, как под пальцами медленно перемещаются узлы боли.
        Если бы позавчера у него спросили, сколько денег ему нужно в месяц для полного счастья, он бы, не задумываясь, назвал сумму в тысячу долларов. Но практика показала, что при определенном подходе этой суммой можно распорядиться значительно быстрее.
        Отбросив куртку, он добрел до кровати и свернулся калачиком под одеялом. Тело сотрясалось в неприятном ознобе, голова раскалывалась от боли, а мышцы ныли, будто Олег час назад финишировал на марафонской дистанции. Он быстро погрузился в неустойчивое состояние между сном и бодрствованием, ворочаясь, скатываясь то в причудливый мир сновидений, то выныривая обратно в реальность. Этажом выше кто-то переставлял мебель. Ее грохот напомнил радиосводку о бушующей в Аризоне грозе, о кактусах и о золотой текиле, от которой в голове тоже бушевали громовые раскаты.
        Две башни Национальной обсерватории Китт-Пик выделялись на фоне грозового неба черными силуэтами. Несмотря на утро, было почти темно, лишь яркие стволы молний беспрестанно вонзались в землю, высвечивая клубящиеся тучи и далекий конус горы.
        Тяжелый закрытый джип с затемненными стеклами остановился возле кирпичного здания центрального входа и замер. Двигатель умолк, перестав дразнить раскаты грома. Водителю на вид было лет сорок, он выбрался из машины и, прикрывая воротником лицо от косого ливня, поспешил к зданию. Яркую кирпичную стену фасада украшало цветное космогоническое панно, а над дверью покачивался черный фонарь в стиле ретро. Мужчина проскользнул внутрь и смахнул с волос воду.
        - Привет! - кивнул он охраннику в форме и прицепил к карману рубашки бэдж со своей фотографией, именем и должностью.
        - Здравствуйте, мистер Стренч, - кивнул охранник, делая пометку в журнале. - Вы желаете проехать на машине?
        Вопрос был идиотским, и Стренч не стал на него отвечать. Охранник нажал на кнопку, открывающую ворота.
        До машины снова пришлось бежать под дождем, но гроза уже потеряла силу, лишь изредка поражая землю светящимися трезубцами молний. Стренч сел за руль, неспешно тронул машину с места и поехал по внутренней территории. Досада из-за прерванного отпуска постепенно рассасывалась, осталось лишь глухое раздражение на проститутку, которой он оплатил трое суток пребывания в его апартаментах, использовал лишь половину времени, а денег обратно не получил. После работы надо будет разобраться с этой «фирмой массажных услуг».
        Добравшись до нужного здания, Стренч запер машину и поспешил в раздевалку, где с удовольствием сменил мокрую одежду на синюю униформу, поджидавшую в шкафчике с цифровым замком. Он перевесил бэдж и накинул поверх формы белый халат.
        - Привет, Майк! - окликнул Стренча светловолосый парень в такой же одежде, заходя в раздевалку. - Дерьмо собачье эта гроза. Я выключил все основные приборы.
        - Гроза скоро закончится, - ответил Стренч, - я видел сводку. Сколько у нас времени?
        - Если все будет, как вчера, до всплеска осталось двадцать минут. Я думал, ты приедешь раньше.
        - Я менял колесо по дороге, - соврал Стренч, снова вспомнив разозливший его конфликт. - Запускай оборудование.
        Парень пожал плечами:
        - Близкие разряды могут повредить входные контуры.
        - Дерьмо собачье, Дэвид! - вспылил Стренч. - Я прервал свой отпуск и приехал сюда не для того, чтобы ты говорил мне о гребаных входных контурах! Включай оборудование.
        Дэвид снова пожал плечами и скрылся в коридоре. Через минуту, успокоившись и пригладив волосы, в комнате управления двенадцатиметровым радиотелескопом появился и Стренч. Он сел в кресло возле пульта.
        - Гроза кончилась, - сообщил Дэвид, барабаня по клавиатуре компьютера. - Но остаточные разряды еще шумят.
        - Время?
        - До часа «ноль» пятнадцать минут.
        Стренч похлопал себя по карманам, но промокшие сигареты остались в шкафу. Дэвид искоса посмотрел на напарника - в операторском зале курить запрещалось.
        - Расшифровка вчерашних и позавчерашних сигналов дала результат? - поинтересовался Стренч.
        - Нет. Грозовая активность оказалась слишком высокой, сигнал был принят со значительным искажением. Обе записи я оставил на лентах, но кибернетики не смогли запустить их на расшифровку. Слишком забиты шумом. Судя по неискаженным фрагментам, позавчерашний и вчерашний сигналы полностью идентичны. Есть несколько совпадающих участков.
        - Хорошо. - Стренч нервно потер ладони. - Я уверен, что мы поймали голос зеленых человечков.
        - Не обязательно. - Дэвид пожал плечами. - Повторяющиеся сигналы могут быть…
        - Я это знаю и без тебя! - вспылил Стренч.
        - Наводка телескопа завершена, - холодно сообщил Дэвид.
        - Время?
        - Три минуты. Две пятьдесят девять, две пятьдесят восемь.
        Стренч глянул на монитор, переводящий звуки Вселенной в понятный для человека графический вид. Пока лишь фон, обычный для этого участка неба. Иногда, все реже и реже, мелькали всплески далеких грозовых разрядов. Дэвид установил таймер обратного отсчета и вывел его показания на монитор. Стренч не мог оторвать от них взгляда, словно это были не цифры, а блестящий шарик гипнотизера.
        - Включи звук, - попросил он. - Я хочу это слышать.
        Дэвид набрал код на клавиатуре компьютера, и зал наполнился шелестом и щелчками космоса. В хаосе атмосферных шумов отчетливо вскрикивал далекий пульсар, ровно пела старая остывающая звезда, перешептывались галактики.
        Курить хотелось безумно, но Стренч заставил себя не думать об этом. Таймер размеренно отсчитывал последние десять секунд.
        - Ноль, - тихо произнес Дэвид.
        Показания таймера замерли, закончив отсчет.
        - Где сигнал, мать его? - зло прошипел Стренч.
        Прошло еще секунд пять. И вдруг в колонках зазвучал, нарастая, протяжный звуковой аккорд - гармоничный и грозный.
        - Это он, - шепнул Дэвид.
        - Срань господня… - Стренч привстал, слушая странные переливы звука.
        Но чем дольше длился сигнал, тем сложнее он становился, теряя стройность и скатываясь к фальшивым обертонам. По экрану метались линии осциллограмм и плыли потоки цифр.
        - Я пишу прямо в компьютер, - сообщил Дэвид. - Очень насыщенный спектр.
        Стренч не ответил. Он стоял так, будто в колонках звучал не космический шум, а гимн Соединенных Штатов Америки.
        Олег мучительно ворочался, безуспешно борясь с тошнотой и шумом в голове. Через некоторое время он окончательно заблудился в закоулках собственного сознания. Иногда он пересекал темные комнаты сна, заполненные кошмарными образами, иногда он ненадолго вываливался в светлые комнаты бодрствования, заполненные жаждой и трескучей головной болью. Хотелось вырваться на свободу, но кругом были лишь светлые и темные комнаты - никакого намека на окна или двери наружу. Да и куда - наружу? Олег с ужасом понял, что единственный выход из этого кошмарного здания ведет в темный, сырой и душный подвал, пахнущий тлением и безмолвием. В подвале валялись скелеты.
        Один из скелетов чуть повернул выбеленный череп, грациозно убрал паутину с лица и сказал сладким голосом Кристи:
        - Где же ты так нажрался, скотина?
        Он вскрикнул, прорвался в реальную комнату, где лежал, скрючившись, на диване, но разум не удержался, побалансировал несколько мгновений и снова рухнул в темноту. Придя в себя в очередной раз, бесстрастно отметил, что находится в чрезвычайно необычном помещении. Посреди него высилась огромная пирамида из небольших золотых дисков, в которых с определенной долей сомнения можно было узнать старинные монеты. Олег никогда еще не видел столько золота, но не это было главным - он понимал, что золото само по себе почти ничего не значит. Люди убивают друг друга не за тусклый желтый блеск, а за власть, которую он дает. Помещение было наполнено властью, ее можно было черпать ладонями и набивать ею карманы.
        Раздался сипловато-прокуренный женский смех, и тьму комнаты прорезали цветные лучи прожекторов. Олег сидел за столиком в ночном клубе, веселый и пьяный, а у него на коленях устроилась белокурая девушка, худенькая и легкая, как пушинка. Он не помнил, как попал в этот клуб, он не помнил его названия, но ему даже в голову не пришло, что это имеет хоть какое-то значение.
        Лучи прожекторов разъехались в стороны, залив помещение ярким белым светом, и Олег едва не уткнулся лицом в писсуар. Из писсуара пахло клубникой, а вокруг все было отделано сверкающим кафелем. Пол тоже был кафельным, мокрым, в нем отражались яркие светильники под потолком. Отвернувшись от писсуара, Олег увидел другую девушку, черноволосую, стоящую перед ним на коленях и дергающую застежку на его брюках. Эту он не знал совсем. Все закружилось перед глазами, и он упал спиной на пол, тупо уставившись в кафельную стену. Над ним склонился улыбающийся дантист с огромным стеклянным шприцем в руке.
        - А у вас, молодой человек, изо рта воняет, - усмехнулся доктор, выпуская из иглы тонкую прозрачную струйку. - Будем усыплять-с.
        Олег дернулся, почувствовав острый укол в бедро, в лицо пахнуло ледяным ветром, яркий свет собрался в один слепящий круг, оставив остальное пространство черным. Олега били ногами - не зло, скорее для порядка, потом куда-то поволокли. Он равнодушно смотрел, как мимо проплывают дворовые лавочки, заснеженные качели и столик, на каких пенсионеры любят играть в домино.
        Потом его рвало, он замерз и ломился в закрытый подъезд, его снова били, на этот раз совершенно другие люди и с гораздо большим усердием. Он гнался за кем-то, сидел на дорожном бордюре, а хмурый кавказец рылся в его карманах и приговаривал:
        - Зачем тогда ехал? Платить надо!
        Наконец кавказец психанул, сел в машину, и она исчезла в темноте. Остались только ветер и качающийся свет фонаря. Снег падал густо, большими пушистыми хлопьями, иногда закручиваясь вихриками. Олег встал и пошел вдоль дороги, постепенно трезвея от пронизывающего ветра. Он еще никогда не видел Москву настолько пустынной - за десять минут ни одна машина не прошуршала мокрыми шинами по асфальту, ни один пешеход не мелькнул в оранжевом свете фонарей. Можно было подумать, что город мертв, что в нем вообще нет людей. Может, и были когда-то, но давно вымерли, отравившись плохой водой, выхлопными газами, наркотиками и дешевой водкой, перестреляв друг друга в бессмысленных стычках за деньги и власть, что, в сущности, одно и то же. Они все могли умереть от СПИДа, так и не найдя вакцины против него, они могли состариться и умереть, не оставив потомства в однополых браках. Город превратился в пронизанную ветром пустыню из бетона и льда - любая из тысяч случайностей могла стать причиной этому.
        Олег брел вдоль дороги, кутаясь в новенькую куртку, и на припорошенном снегом асфальте виднелись только его следы. Огромные дома приближались, нависали над ним, проплывали мимо, словно надгробные плиты на кладбище. Параллельные линии бордюров пересекались в пространстве воображения, напрочь отрицая законы Евклидовой геометрии. Олег решил, что двигаться надо точно между ними. Он перелез через сугроб и выбрался на середину дороги. Ему хотелось поскорее добраться до места пересечения бордюров, и он ускорил шаг, боясь до смерти замерзнуть под порывами ледяного ветра. Наконец остановился, достигнув цели. Дорога кончилась, бордюры пересеклись, превратившись в идеально круглую клумбу. Посреди нее из земли торчал бетонный фонтан, похожий на излучатель антенны в фокусе параболической чаши бассейна. Рыхлый снег заполнил его больше чем наполовину, но от этого сходство с антенной радиотелескопа только усиливалось. В воздухе над бетонным стержнем висела абстрактная металлическая фигура. По мере того как она проворачивалась вокруг своей оси, ее вид вызывал самые разные ассоциации. Она ни на чем не держалась, не
было видно ни тросов, ни подпорок - ажурная конструкция просто висела в воздухе, окутанная неясным туманным сиянием.
        Олег задрал голову, любуясь необыкновенной скульптурой, а падающий с черных небес снег усиливал и без того щекочущее чувство полета. Это было необыкновенное ощущение. Казалось, еще чуть-чуть, и у него родится какое-то необыкновенное открытие. Все разгадки самых сокровенных тайн Вселенной были скрыты в форме и движении этой конструкции, казалось, еще один оборот, и станет ясно, что управляет звездами.
        Олег проснулся, задыхаясь от безумного восторга; в последний миг перед пробуждением он отчетливо осознал, что успел-таки понять наиглавнейший закон мироздания - закон, по которому рождаются атомы и умирают галактики. Но чем дальше отступал сон, тем сильнее разрушалась, казалось бы, безупречная логика построений, а уже через минуту Олег не мог вспомнить, в чем же, собственно, состояло его открытие. Еще пару минут в памяти крутились бессвязные обрывки откровения, но и они исчезли вместе с последними остатками сна. Лишь самый яркий образ прочно засел в памяти - исполинский фонтан, похожий на антенну радиотелескопа, и вращающаяся в воздухе конструкция.
        - Вот черт… - Олег потер лицо ладонями. - Что-то ведь очень важное пришло в голову.
        Он снова напрягся, пытаясь вспомнить, но ничего не вышло. Было лишь ясно, что замечательная идея, пришедшая во сне, как-то связана с формой загадочной конструкции.
        В комнате было темно, пришлось встать с кровати и шлепнуть по выключателю. Яркий электрический свет заставил сощуриться, но глаза довольно быстро привыкли. Часы показали половину шестого.
        - Подъем! - сам себе скомандовал Олег и взъерошил волосы.
        Голова уже не болела так сильно, но тяжесть в затылке, тошнота и легкое головокружение все равно не давали почувствовать себя комфортно. Глянув в зеркало, он ужаснулся - под глазами мешки, цвет лица нездоровый, сами глаза лихорадочно блестят. Казалось, события безумной ночи изменили не только его внешность, но и душу. Это на мгновение вызвало панику, но усилием воли он заставил страх отступить.

«От чрезмерной нагрузки на печень всегда бывает депрессняк», - любила наставлять Шерстка.
        Похоже, она оказалась права. Как обычно.
        Подумав, Олег решил, что ударная доза глюкозы и аскорбиновой кислоты пришлась бы весьма кстати. Ему представилась кисть винограда с бисеринками капель на пронизанных светом ягодах. В Москве его можно купить и зимой. Если есть деньги, конечно.
        Сухо затрещал телефонный звонок. Олег присел на корточки и снял трубку.
        - Алло, - еле слышно произнес он.
        - У тебя что, грипп? - раздался голос на другом конце провода.
        - Шерстка? Привет, ты откуда?
        - От Иришки. Я уже приехала, Витька нас забрал на машине с вокзала.
        - Он тебя домой довезет?
        - Конечно. Сейчас мы разгрузимся и поедем. Я буду дома минут через сорок. Там есть хоть намек на еду?
        - Есть, - усмехнулся Олег.
        - Вот как? Интересненько. Неужели устроился?..
        - Ага.
        - Поздравляю. Ладно, приеду, расскажешь.
        - Хорошо. А что бы ты хотела на ужин?
        - Ого! Таких вопросов я от тебя раньше не слышала.
        - Нет, ну серьезно?
        - Ну, раз серьезно, тогда я выпила бы коньяку с черной икоркой. Курочка-гриль не помешала бы, - съязвила кузина. - Ладно, хватит дурачиться. Все, я еду.
        В ухо толкнулись короткие гудки. Олег положил трубку, потер лоб и помассировал шею. Хотел было открыть шторы, но сообразил, что за ними уже непроглядная темнота.
        - Кажется, я знаю, как чувствовал себя Аладдин, впервые применивший волшебную лампу. - Он потер руки и прикинул, сколько понадобится денег на выполнение экзотического заказа сестренки.
        Наспех одевшись, Олег взял пакет и приступил к ритуалу отпирания входной двери. Это был довольно сложный ритуал - пластиковая ручка сломалась еще до его приезда в Москву, а на замену замка у Шерстки не хватало ни времени, ни денег. Поэтому изнутри она приноровилась отпирать дверь отверткой, которая специально для этих целей лежала на тумбочке в прихожей. Олег так и не научился делать это с присущим кузине изяществом, но со второго-третьего раза и у него получалось провернуть непослушную бороздку в нужное положение.
        Вечер оказался еще ветренее, чем вчерашний, снег шел не хлопьями, а ледяными иголками, неприятно царапавшими лицо. Одинокий уличный фонарь мелко подрагивал на столбе, словно его знобило от пронизывающего холода. Светофор одноглазо пялился в темноту зеленым кошачьим взглядом. Олег пересек дорогу и углубился в насквозь продуваемые ветром дворы, заставленные брошенными на зиму автомобилями. Они вызывали назойливую ассоциацию с динозаврами, ждущими палеонтологов под толстым слоем известковых пород. Олег попытался представить, какими могут быть сны, которые снятся им долгими пустыми ночами, - это были видения, наполненные солнцем, запахом перегретого асфальта, детским смехом, плеском озерной воды и шашлыками, нанизанными на блестящие шампуры.
        Шум в голове не утихал, и теперь мозг, привыкнув к однообразному шелесту, машинально пытался отыскать в нем упорядоченные звуки. Один раз Олег расслышал знакомый музыкальный мотивчик, мелькнувший на грани восприятия, а проходя через детскую площадку, различил нечто похожее на слова, произнесенные женским голосом.

«Текилу больше не пью», - решил он.
        Когда впереди мелькнули огни метро, похожие на праздничную иллюминацию, Олег улыбнулся. Наконец-то он шел за покупками, наслаждаясь возможностью потратить деньги. Добравшись до ближайшего магазинчика, Олег обменял сначала доллары на рубли, а затем рубли на два килограмма отборного винограда, три лимона, две бутылки коньяку, две банки черной икры, два цыпленка-гриль и батон хлеба. Сам он вполне ограничился бы виноградом, но хотелось произвести на Шерстку неизгладимое впечатление. Подумав минуту, Олег спустился в метро и приобрел уже подключенный мобильный телефон.
        Вернувшись домой, он выложил продукты на стол и оглядел свою комнату на предмет беспорядка, взбучка за который может последовать, даже несмотря на черную икру. Пришлось закатать рукава, чтобы при помощи тряпки и веника устранить следы вчерашнего безобразия. Особое внимание пришлось уделить кухне, которая вся была истоптана следами протекторов новых ботинок.
        После уборки Шерстюк занялся изучением мобильника, которым никогда раньше не пользовался. Он пробежал глазами несколько пунктов инструкции и поставил аппарат на зарядку аккумуляторов, как рекомендовал продавец. Олег хотел было позвонить куда-нибудь для пробы, но в подъезде послышались знакомые шаги. Отложив телефон, он бросился отпирать дверь, чтобы Шерстке не пришлось возиться с ключами. Наконец отвертка провернула замок в нужное положение.
        - Приветик. - Люда улыбнулась ему и, вручив две тяжелые сумки, захлопнула дверь. - Витька не стал подниматься.
        - Все еще дуется на меня?
        - Есть такое дело. Очень уж он не любит приезжих.
        - Да знаю я его концепцию, - отмахнулся Олег, расставляя сумки в коридоре. - Сам пьет как сапожник, а виноваты приезжие.
        - Вас действительно понаехало слишком много. - Кузина пожала плечами и устало присела на стул в кухне. - И лучшие места чаще всего достаются именно вам.
        - Ну а вам кто мешает их занять? - удивился Олег.
        - Так вы же прете, как камикадзе! С вами конкурировать невозможно, вы не боитесь авантюр, потому что вам терять нечего. Ты, правда, здорово отличаешься от всей этой братии… - Она запнулась, потянув носом воздух. - У тебя пахнет курицей-гриль?
        - Она прямо перед тобой, - рассмеялся он, - в фольге!
        Шерстка оторопела.
        - На какие шиши? - осторожно спросила она.
        - На заработанные, - гордо заявил Олег. - Вчера я устроился на работу и получил аванс. Четыре тысячи.
        - Баксов? - не поверила Шерстка.
        - Ну не рублей же. Правда, не все в личное пользование. Новый начальник дал мне два дня на отъедание, отмытие и приведение себя в порядок. Я зубы сделал. - Олег приоткрыл рот и стукнул ногтем по новенькой пломбе. - Еще он приказал переходить на ночной образ жизни. Вот я и зашторился, чтобы отвыкать от солнечного света.
        - Неожиданно, но любопытно. - Людмила порылась в кармане шубки, пытаясь найти сигарету, и Олег с самодовольным видом выложил на стол пачку «Кента».
        Они по очереди прикурили от лежащей на столе зажигалки.
        - Завидую белой завистью, - вздохнула Шерстка. - Наверное, есть какой-то кайф в стабильности, в ежедневной работе и ежемесячной оплате труда. Хотя это явно не для меня.
        Зазвонил телефон, она сняла трубку.
        - Да, - сказала она. - Я и есть Людмила Шерстюк. И что, это так срочно? Хорошо, заберу. Сейчас я точно не могу сказать. Ну, в пятницу вас устроит? Хорошо.
        Она положила трубку и хмуро вернулась за стол.
        - Из галереи звонили, - объяснила она. - Просят забрать скульптуры.
        - Не покупают? - посочувствовал Олег.
        - Покупают, работы ведь хорошие. Но платят мало. Зачем галерейщику занимать место моими скульптурами, если находится уйма народу, что приплачивают ему за экспозицию? Его можно понять. Для хороших заработков нужна известность, а спонсора, чтобы провести пафосную выставку, у меня нет. Я хочу найти человека, который решит заработать вместе со мной. Жаль, что никто не понимает, сколько на этом можно срубить при минимальной раскрутке. Всего-то и надо сделать пару статей в прессе о «самой модной скульпторше Москвы», шумную презентацию и пару персональных выставок где-нибудь в центре.
        - И деньги можно будет лопатой черпать, - с ироничной ухмылкой закончил Олег.
        - Зря ты прикалываешься. А впрочем, мне по фигу. - Кузина поискала глазами пепельницу, но та была в комнате. - Ты специально для меня накупил все это?
        - Ты же сказала, что хочешь.
        - Я пошутила, а ты решил поиграть в волшебника. Мобила в комнате, надо думать, тоже твоя?
        - Моя. Только я играю не в волшебника, - уточнил Олег, - а в Аладдина с волшебной лампой.
        - А без лампы что делать будешь? Опять на помойку? Терпеть не могу, когда на кого-то сваливаются халявные заработки. Хотя курочку я бы съела. - Она с любопытством раскрыла фольгу. - Особенно под коньячок. Хоть что-то приятное за сегодняшний день.
        Олег принес пепельницу и достал из кухонного шкафчика пару бокалов. Раньше любые его попытки напиться в одиночестве Люда пресекала на корню, да и сама не очень-то жаловала спиртные напитки. Разве что в праздники. Но, видимо, сегодня ей самой необходимо было расслабиться.
        - Налегай, - сказал он, - а я лучше винограду поем. С бодуна никакого аппетита.
        - А я думала, ты простыл, - ехидно прищурилась Шерстка.
        - Нет, это я вчера праздновал начало новой жизни. До сих пор шум в голове.
        В комнате затрещал телефонный звонок, и Шерстка опять сняла трубку.
        - Это тебя. - Она удивленно пожала плечами. - Но не Крыська.
        Олег удивился не меньше и, взяв телефон, перебрался в комнату. Знакомых в Москве у него не было, поэтому факт звонка вызвал в душе смутную тревогу.
        - Да, - сказал он. - Нет, все нормально. Вчера я его посетил. Нет, все нормально. До свидания.
        - Кто это? - спросила из кухни Шерстка, стряхивая пепел в пепельницу на столе.
        - Джинн из волшебной лампы, - озабоченно ответил Олег, возвращаясь из комнаты.
        - Новый начальник?
        - Да. Вадим. Интересовался, нормально ли я себя чувствую после посещения дантиста.
        - Что они с тобой носятся, как с ребенком? Что за контора такая?
        - Охранная фирма.
        Шерстка задумчиво затушила окурок.
        - Очень странная фирма. Такие деньги так просто не дают. Все-таки лучше бы ты искал работу по специальности, честное слово. Сейчас ты нормально выглядишь, попробовал бы. Зачем тебе эта охрана? Что ты в ней понимаешь?
        - Ну знаешь, - вздохнул Олег. - Сюда меня взяли, а архитектором никто не берет.
        - Конечно. Ты думаешь, тебя сразу возьмут на приличную должность? Начал бы с какого-нибудь помощника. На черта тебе московская прописка, если все равно работать в охране? Оставался бы тогда в Крыму, там жизнь на порядок дешевле.
        - Назад не поеду, - упрямо покачал головой Олег. - А охрана - это временное явление. Чуть-чуть поднимусь и попробую устроиться в проектную фирму. Обещаю.
        - Ладно. Ты что-нибудь рисовал в мое отсутствие?
        - Даже если бы рисовал, тебе все равно не стал бы показывать.
        - Вот как? - Люда чуть обиженно вздернула брови.
        - Опять начнешь придираться, - пояснил Олег. - У меня после твоей критики руки окончательно опускаются. Хорошо, если бы по делу, а то цепляешься к мелочам - то нет целостности, то попса, то «где-то я это видела». Я стараюсь, душу вкладываю, а ты мешаешь мою работу с дерьмом.
        - Если бы вкладывал душу, я бы только хвалила. А ты халявишь. Мог бы дотянуть - но не обращаешь внимания на важные мелочи, спешишь, с аккуратностью у тебя тоже проблемы. Иногда мне жалко твои работы, честное слово. Если бы в них не было ничего, я бы не советовала тебе устроиться архитектором. Но ведь есть. Есть! Но то ли ты боишься выразиться как следует, то ли вообще хрен знает что.
        - Ты, главное, не выгоняй меня раньше времени, - попросил Олег. - Дай заработать денег. С ними у меня появится хоть немного свободы, и я сам выберу, чем заняться. Если бы ты меня не прописала к себе, я и в охранную фирму не устроился бы. А так будут деньги - прорвемся. Я и тебе помогу. К тому же на днях нас с тобой разведут, и ты снова станешь свободна в личной жизни.
        - С этим как раз спешить совершенно не обязательно, - пожала плечами Шерстка. - Замуж я не собираюсь пока. Только лишняя беготня с этим разводом.
        - Я бы тебя не напрягал, но Кристина настаивает. Ты же знаешь, какая она подозрительная.
        - Честно говоря, не понимаю, что вас связывает.
        - Тебе трудно судить со стороны.
        Шерстка пожала плечами:
        - Конечно, но, честно говоря, ваш брак выглядит искусственно. Так бывает, когда женятся из-за внезапно возникшей беременности. Или из-за прописки. - Она усмехнулась.
        Олег не ответил. Этой темы они касались не впервые, но развивать ее Олег не был готов.
        - Зря ты им дал наш телефон, - сказала Шерстка. - В этих охранных конторах полно бандюков. За что они тебе платят такие деньги?
        - Я им подошел по внешним данным в охрану одной престарелой и богатой дамы, - с ходу соврал Олег.
        - Да? А что входит в услуги охранника? - фыркнула Люда. - Хотя мне, конечно, все равно… Вообще-то так набирают девушек в салоны красоты и массажные кабинеты.
        - Ты мне завидуешь. Теперь ты не сможешь меня пилить за то, что я не зарабатываю денег.
        - Иди ты… - Шерстка встала со стула, сняла со спинки шубку, повесила ее на вешалку в коридоре.
        Она осталась в тесном свитере и облегающих джинсах, на ногах у нее были толстые шерстяные носки. Сердце Олега несколько раз стукнулось в ребра, но он взял себя в руки, хотя желание подойти и обнять ее было чудовищным. Среди царственных особ к бракам среди кузенов относятся как к чему-то само собой разумеющемуся, но родители Олега и Шерстки наверняка имели по этому вопросу однозначно негативное мнение. Поэтому сейчас свое местонахождение Олег тщательно скрывал и не имел никакого права поднимать телефонную трубку.
        Ему казалось, что Шерстка все видит и все понимает, он иногда ловил себя на мысли, что нарочито грубоватое поведение кузины мотивировано исключительно маскировкой женских качеств, чтобы не возбуждать его понапрасну.
        - Не злись, - с трудом выдавил он.
        - Да не злюсь я, - быстро оттаяла Шерстка. - Просто с дороги умаялась. Ты же знаешь, что значит долго общаться с Леночкой.
        - Точно. Не позавидуешь.
        Олег разлил коньяк по бокалам.
        - За твой приезд, - предложил он.
        Чокнулись. Людмила сделала большой глоток и тут же впилась зубами в отломленное куриное крылышко.
        - Мне еще сегодня к дантисту, - с тоской вспомнил Олег.
        - Ночью? - удивилась Шерстка.
        - Шеф велел переходить на ночной образ жизни.
        - Ну-ну, - кивнула Люда. - А трусы новые, с «молнией» на заднице, он не велел тебе купить?
        Олег отпил коньяку и покачал головой.
        - Странно. - Девушка ехидно пожала плечами.
        - Да ладно тебе, - отмахнулся Олег. - Поди, плохо вылечить зубы за чужой счет?
        - Чужих счетов не бывает. Слушай, а ты на тачке поедешь?
        - Да, Вадим запретил ездить на метро.
        - Еще раз напомнишь про своего Вадима, в рог дам, - пообещала Людмила. - Поехали вместе, а? Так хочется на машине покататься…
        - Поехали, - улыбнулся Олег. - Только я не знаю, можно ли к этому доктору приходить вдвоем.
        - Расслабься, - отмахнулась Шерстка. - Он ведь не выгонит на мороз симпатичную девушку! Сколько ему лет?
        - Около полтинника на вид.
        - Не выгонит, - уверенно заключила Люда.
        Мысли Олега снова вернулись к их родственным связям с Шерсткой. Интересно, как бы она относилась к нему, не будь их отцы родными братьями?
        - Ку-ку! - Она отвлекла его от фантазий. - Поехали прямо сейчас. Пить тебе больше все равно нельзя, а то наркоз не подействует.
        - Ты переоденешься или прямо так?..
        Шерстка задумалась.
        - Я бы минут на пятнадцать с удовольствием погрузилась в горячую ванну.
        - Ну, так давай. Я пока займусь курочкой, а то после удаления зубов кушать придется не скоро.
        Пока Люда плескалась в ванне, напевая модную песенку, Олег все же допил коньяк и закусил куриной ножкой. Голос девушки доносился довольно отчетливо:
        Полбанки шампуня
        И кран до упора.
        Уснет за стеной
        Заколдованный город.
        Замолкнут трамваи,
        Метро, тротуары,
        Машины, колеса,
        Троллейбусы, фары.
        Минут через десять Шерстка вышла, на ходу натягивая свитер.
        - Кайф, - поделилась она впечатлениями. - Ничего нет лучше горячей ванны после ночной маеты в поезде. Я бы только попросила тебя в следующий раз не разбрасывать где ни попадя свои трусы.
        - Вот я напился… - Щеки Олега запылали.
        - Кстати, поздравляю, - еще ехиднее усмехнулась Шерстка. - Свое трудоустройство ты отмечал, насколько я поняла, не один.
        - С чего ты взяла? - осторожно поинтересовался Олег.
        - На твоих трусах, которые там валяются, - она показала пальцем через плечо, - отчетливые следы губной помады. Надеюсь, ты не сюда притащил свою пассию?
        - Нет, - выпалил Олег, покраснев до корней волос.
        - И то хорошо. - Девушка открыла ключом свою комнату и исчезла за дверью. - Она-то хоть не отказала тебе? Можно поздравить?
        - А тебе-то что?
        - Ничего. Ладно, сейчас волосы подсушу. Я быстро.
        Из комнаты донеслось еле слышное гудение фена. Олегу показалось, что шум в голове заметно усилился, в нем появился новый оттенок.
        - Только попробуй какую-нибудь заразу подцепить, - донесся до Олега голос кузины, - живо покатишься к своей Крысе!
        Олег почему-то улыбнулся, услышав в голосе Шерстки неподдельный гнев. Он был почти уверен, но все-таки не решился подумать, что Люда его попросту ревнует.
        - Не было у меня никаких похождений, - попробовал оправдаться он. - Я нарвался на каких-то разводчиц. Заманили в ночной клуб, напоили и отобрали все деньги, какие нашли.
        - Много? - В голосе Шерстки прозвучал явный интерес.
        - Баксов пятьсот - точно. Может быть, больше.
        - Хорошо! - воскликнула Люда.
        - Что же в этом хорошего?
        - Нормальная плата за обучение жизни в Москве. За такую плату и урок, видимо, был хороший.
        - Это уж точно, - невесело усмехнулся Олег. - Хватит надолго.
        Кузина выключила фен и вышла из комнаты, расчесывая свои недлинные, но очень густые волосы, пахнущие шампунем и теплом.
        - Ты оделся? - спросила она.
        - Да, уже обуваюсь. - Олег наклонился, завязывая шнурки на ботинках.
        Он мог бы поклясться, что, когда она выключила фен, в его голове раздался болезненный щелчок, после которого шум в ушах стал тише.

«Радиоволны я слышу, что ли? - удивился он. - Хотя нет, тогда бы музыка играла, наверное».
        - Что с тобой? - Люда внимательно глянула на него. - Мутит с похмелья?
        - Мутит, - вздохнул Олег, просовывая руки в рукава куртки. - Еще и в голове шумит.
        Шерстка легко справилась с замком, и они вышли на улицу, ежась от резких порывов ветра. Добравшись до дороги, Олег поднял руку. Одна из машин остановилась, и он быстро договорился с водителем. Они уселись вместе с Шерсткой на заднее сиденье. Машина тронулась, водитель включил негромкую музыку. Голубоватый свет фар ярко высвечивал мечущиеся перед радиатором снежинки.
        - Что-то ты какой-то загруженный, - сказала Шерстка. - Совсем плохо? Вроде после стопки коньяку должно быть полегче.
        - Нет, не в этом дело. - Олег покачал головой. - Мне сегодня очень странный сон приснился. Понимаешь, показалось, что на меня снизошло величайшее озарение. Но сколько я ни пытаюсь, не могу вспомнить, в чем именно оно заключалось.
        - А сон помнишь?
        - Фрагментарно. Но один момент запомнил очень четко. Прикинь, стою я на какой-то площади, посреди нее огромный фонтан удивительной красоты, а над ним прямо в воздухе медленно крутится здоровенная ажурная конструкция. Больше всего она была похожа на сотню переплетенных и взаимопроникающих треугольников, вонзающихся друг в друга под разными углами. Ночь, холодище, ветер, а я стою и пялюсь на эту штуку в состоянии полнейшего блаженства. В этот момент мне в голову пришла какая-то важная мысль, но я проснулся и тут же потерял ее суть.
        - Скорее всего, никакой сути не было, - предположила кузина. - Знаешь байку про мужика, который открыл ЛСД?
        - Про то, как он на велике куда-то уехал?
        - Нет. Про спичечный коробок.
        - Этого не слышал, - признался Олег.
        - Короче, смысл в том, что он нажрался «кислоты» и его начало глючить. Очнулся он с ощущением величайшей догадки, очень важной для всего человечества, но не мог вспомнить, в чем именно заключалось открытие. Тогда он рискнул провести повторный эксперимент. Приняв наркотик второй раз, он успел на спичечном коробке записать величайшую мудрость, которая его озарила.
        - И что там было написано? - Олег заподозрил подвох.
        Девушка улыбнулась и процитировала:
        - «Сколь бы ни был велик банан, а шкурка все равно больше».
        Олег не удержался от смеха, водитель тоже широко улыбнулся.
        - Все эти сонно-наркотные истины, - добавила Шерстка, - не стоят и выеденного яйца. Это я тебе говорю как художница, которая ради вдохновения испробовала многое. Во сне и под «кислотой» любая мелочь кажется необычайно важной, точнее, все на свете кажется равнозначным.
        - Ты думаешь? - расстроился Олег.
        - Совершенно уверена. И моя уверенность подтверждена многочисленными исследованиями Гроффа и Хофмана.
        Они помолчали, глядя, как за окнами проплывают огни ночного города.
        - В обычной жизни человек не обращает внимания на мелочи. - Люда задумчиво откинулась на спинку сиденья. - Поэтому поиск всеобщих причинно-следственных связей вроде размера банана и его кожуры не входит в его повседневную задачу. Человек занимается более важными, на его взгляд, проблемами вроде взаимодействия ядра атома с электроном. Но во сне все имеет равную значимость: и банан, и атом, - поэтому после пробуждения у тебя остается некоторая эйфория открытия.
        - И много раз ты пробовала «кислоту»? - насторожился Олег.
        - Приходилось, - отмахнулась кузина.
        - И как?
        - Чушь это все. Бессмысленное прожигание времени и жизненных сил. Сознание она действительно расширяет, но это халява. Того же эффекта можно достигнуть без всякой химии, я в этом убедилась на личном опыте. Если хочешь понять что-то действительно важное, вовсе не обязательно лизать «марки». Вот лично я под
«кислотой» ничего нового для себя не открыла, то же самое ощущение дает определенный настрой, или медитация, или когда тебя распирает от желания сделать нечто совершенно грандиозное.
        - Вроде скульптур?
        - Да, многие из них я делала именно в таком состоянии.
        - В творческом экстазе, - усмехнулся Олег.
        Шерстка словно не заметила легкой иронии:
        - При некоторой тренированности войти в него не представляет труда. Это не просто вдохновение, которое может снизойти на тебя, а может посетить другого. Нет. Это некая душевная технология. Я, например, твердо знаю, что уверенность в собственных силах реально повышает любые возможности человека: и умственные, и физические, и эмоциональные.
        - Ну, это уже мистика, - отмахнулся Олег.
        - Нет! Ты что, не слышал о людях, которые ради спасения собственной жизни делали совершенно невозможные вещи?
        - Вроде перепрыгнутых трехметровых заборов? Мне кажется, эти россказни заменяли бульварную прессу, которой не было в Советском Союзе.
        Люда пожала плечами и отвернулась к окну. Некоторое время ехали молча, водитель закурил сигарету, а у Олега в голове то и дело проскакивали непонятные щелчки, особенно когда машина обгоняла троллейбусы. Девушка снова повернулась к нему.
        - Тебе что больше всего нравится из моих работ? - задала она довольно неожиданный вопрос.
        - Очень многое, - честно ответил Олег.
        - А что больше всего?
        - Ну… Наверное, «Баран» и «Торпеда».
        - Какая «Торпеда»? Которая похожа на ржавый член?
        - Нет. Эта как раз мне не нравится. Пошлая. Меня приколола та, скрюченная, с акульими плавниками и карбюратором вместо сердца.
        - Я ее переименовала в «Тварь», - сообщила девушка. - Ехала в поезде, и у меня вдруг случилась такая просечка. Щелк в голове.
        - У тебя тоже щелкает? - удивился Олег.
        - Что - щелкает? - Шерстка удивленно распахнула глаза.
        - Ну, в голове.
        - В голове? - переспросила кузина.
        Машина резко повернула на Садовое, проскочила под носом у огромного джипа и замерла на светофоре на Зубовской площади. Двигатель урчал на холостых оборотах. Вокруг сгрудились другие автомобили, очень разные, припорошенные тонким слоем снежных иголок, сверкающих в свете оранжевых фонарей.
        - А знаешь, почему тебе нравятся мои скульптуры? - Шерстка глянула на Олега серьезнее, чем обычно.
        Он не ответил, только заинтересованно поднял брови.
        - Потому что я сама себя делала. Это честно - делать саму себя. Это такой выброс энергии, после которого зритель вспыхивает как свеча. Не может не понравиться вещь, в которую вложено столько энергии - мыслительной, эмоциональной, да и физической, между прочим. Но для выражения этих чувств необходима очень высокая уверенность в собственных силах и в собственной правоте. Достаточно ее хоть немного нарушить, и вся энергия пропадет впустую, выродится в угоду какому-то отдельному слою потребителя. Это в искусстве самое страшное.
        - Ты хочешь сказать, что и в «Баране», и в «Твари» есть что-то от тебя самой? - удивился Олег.
        - Не что-то! - Кузина мотнула головой, рассыпав по плечам пушистые локоны. - Половина моих скульптур - это я сама. Только в разном настроении, в разном состоянии. Иногда это какие-то фрагменты меня. Например, «Баран» - это мои мечты, а «Тварь» - это моя собственная трусость и подлость.
        Она задумалась, подыскивая подходящее объяснение.
        - Любой человек носит в себе одновременно героя, глупца, мудреца, труса и подлеца. И еще множество других ипостасей. Какая из них победит, так и будут воспринимать человека окружающие. Но ни одна из них не исчезает полностью до самой смерти. А после смерти остается только одна.
        - Которую помнят другие?
        - Вот именно.
        - Ты сумасшедшая, - добродушно сказал Олег. - Шизоидная личность с расщеплением сознания. Лично во мне никто не борется. Я - это я и есть, со всеми своими прелестями и недостатками. Человек - это гармония, нельзя выделять из нее составляющие.
        - Ты просто не умеешь их выделять. Поэтому до сих пор не смог устроиться по специальности. В твоих работах нет заряда энергии, нет уверенности в собственной правоте, поэтому ты пытаешься подражать другим - вольно или невольно.
        - Ты мне это сто раз говорила! - отмахнулся Олег. - В работах должна быть не энергия, а профессионализм, и не хватает у меня именно его, а не какой-то выдуманной энергии. Технику можно выработать, только подражая другим, пробуя и примеряя к себе стиль мастера. Это в Крыму я тешил себя иллюзией, будто что-то умею, а здесь, в Москве, уровень оказался совершенно другим. Для меня пока недоступный. Мне надо понять принцип, которым руководствуется потребитель, собираясь платить за заказ. Понимаешь? Пробуя чужой стиль, я должен понять, почему на рынке ценятся творения именно этого мастера. А что до самой работы, так любую гармонию можно поверить алгеброй! Иначе у нас получится спонтанный выброс гениальности вместо ровного профессионального уровня. У меня просто нет времени над этим работать. Не очень-то думаешь о профессионализме, когда каждый день приходится думать о заработке. Да и сама ты что-то не очень разбогатела…
        - Разбогатею. Вот увидишь, - пообещала Шерстка.
        - Это ты называешь уверенностью в собственных силах? - улыбнулся Олег.
        - А что я, по-твоему, должна делать? Бросить все и устроиться продавщицей? Или лепить утилитарную попсу, которой заставлены городские парки? За нее платят нормально.
        - И что плохого в хороших деньгах? - удивился Олег.
        - Это халява! - Шерстка повысила голос. - Пустое разбазаривание собственной жизни, продажа ее по кускам.
        - Ну, тут я с тобой не соглашусь. На мой взгляд, нет совершенно никакой разницы, продавать себя по кускам, делая медвежат в парке, или лепить монстров, которые нравятся только тебе.
        - Значит, я леплю монстров? - прищурилась девушка.
        - Это я фигурально. Не злись.
        - Разница такая же, как между работником, нажимающим на педаль штамповочной машины, и кузнецом, плетущим неповторимую вязь решетки. На штампе ты тратишь жизнь, изготавливая не то, что придумал сам. А когда вкладываешь во что-то душу, она не пропадает, понимаешь? Часть твоей души, твоего огня остается в изделии, передается зрителю и живет в нем. И чем больше зрителей, тем больше в мире становится частиц тебя и ты сам становишься больше. В этом случае внутреннее содержание не убывает, а наоборот - прибавляется.
        - Зато на штампе заработаешь больше, - уверенно ответил Олег. - Десять средних картин перекроют по стоимости одну хорошую.
        - Неправда! - возмутилась девушка. - И сотня, и тысяча средних картин не будут стоить, как одна гениальная!
        - Ах, вот ты о чем… - улыбнулся Олег. - Тогда не вижу смысла в дальнейшей беседе. Гениальность - это вещь очень таинственная. Не случайно ее корни приписываются то богу, то дьяволу.
        - Все божественное находится внутри человека. - Шерстка задумчиво пожала плечами. - Он сам себе бог, он творит мир внутри себя и выплескивает его наружу посредством искусства.
        - И этим изменяет окружающее, - с усмешкой закончил Олег.
        - Нет, - не моргнув глазом ответила Люда. - Ничего он не может изменить снаружи. Если бы произведения искусства могли изменить мир хотя бы выборочно, он был бы гораздо лучше, чем теперь. Нет. В произведениях искусства любой человек может найти лишь источник моральной энергии. А что он сделает с этой энергией, зависит только от него самого. Именно поэтому вход в музеи и на выставки платный - за любую энергию необходимо платить. Но если в скульптуре, в картине или в книге нет заряда энергии, то она похожа на использованную батарейку и место ей на помойке.
        - С точки зрения архитектора - суровый подход. По-твоему, получается, что один дом, построенный гениальным мастером, лучше десятка многоэтажек, в которых поселятся тысячи людей?
        - Ладно, поселятся. И что дальше? Что они сделают, эти люди?
        - Ты действительно веришь, что в гениально построенном доме вырастут гении? - Олег поднял брови, не скрывая иронии.
        - А ты станешь отрицать влияние организации пространства на психику? Архитектура тоже организует пространство, образует его структуру, которая неизбежно отразится на поведении включенных в нее людей.
        - Спорно все это, - с сомнением сказал Олег.
        Шерстка промолчала.
        Зажегся зеленый сигнал светофора, и машина двинулась дальше по кольцу, теснясь в плотном автомобильном потоке. От легкого укачивания и остаточного похмелья Олег почувствовал тошноту. В ушах снова зашумело противно и громко. Это напоминало звук ненастроенного приемника вблизи работающего мотора - стук, завывания, треск и щелчки. Перед мысленным взором помимо воли начали возникать замысловатые картинки, соединявшие в себе обрывки воспоминаний и совершенно абстрактные образы. Они были как-то связаны со звучащим в голове шумом, но по каким принципам строится взаимосвязь, Олег понять не смог. Пару раз мелькнула ажурная сфера из сна, отпечатавшись в сознании отчетливо и ярко. И вдруг голову пронзил страшный скрежет, болезненный, громкий и совершенно ни на что не похожий. А еще через секунду у водителя запищал мобильник.
        - Что с тобой? - Шерстка испуганно распахнула глаза.
        - Черт! - Олег скрючился на сиденье, зажав уши ладонями.
        Звук внутри головы вызывал приступы почти физической боли, словно по нервам пропускали электрический ток. Водитель бросил испуганный взгляд в зеркальце заднего вида и прижал машину к обочине.
        - Отключите мобильник! - истошно закричал Олег. - Пожалуйста!
        Водитель, явно ничего не понимая, нажал кнопку и бросил телефон на сиденье. Звук пропал, боль постепенно стихала, но каждый удар пульса все равно вызывал волны неприятных ощущений.
        - Вам плохо? - Водитель выключил двигатель.
        Шорох и треск оборвались. Некоторое время в голове царила полная, опустошающая тишина, но проехавший мимо троллейбус разорвал ее сухим треском полыхнувшей искры.
        - Я слышу радиоволны, - с трудом прошептал Олег.
        - Братишка, ты меня пугаешь. - Люда склонилась над ним, ничего не понимая. - Какие к черту радиоволны?
        - В голове, - попробовал объяснить он.
        - Бредит. - Водитель уверенным движением распахнул дверцу. - Надо вывести его на свежий воздух.
        - Да не трогайте вы меня! - возмутился Олег, откидываясь на спинку сиденья. - Я действительно их слышу. Искры, работу автомобильного зажигания, шум фена в эфире. Серьезно! Не надо смотреть на меня как на психа! Перед тем как запищал телефон, я слышал, как он соединялся с базой. Жуткий шум, поэтому меня и скрючило.
        - Этого быть не может! - недоверчиво проговорила девушка.
        - Наверное, это из-за новой пломбы, - предположил Олег.
        - Радиоволны? - Люда не могла понять, верить сказанному или нет.
        - Кажется, я читал в журнале нечто подобное, - сказал водитель. - В Америке мужику поставили сначала мышьяк, а затем серебряную пломбу. На стыке двух материалов образовалось нечто вроде полупроводникового детектора, который переводит радиоволны в слышимый звук.
        - Мне не ставили мышьяк. - Олег пожал плечами. - Поехали! Сколько можно стоять?
        Запущенный двигатель отозвался в голове заунывными завываниями. Машина влилась в поток и набрала скорость.
        - Все равно надо узнать у доктора, - сказала Шерстка. - Наверняка это связано с пломбой. До нее ведь все было нормально?
        - Да. Сдеру с него неустойку. - Олег мстительно стиснул зубы. - Зараза криворукая.
        Водитель высадил их в Новых Черемушках, у знакомого подъезда длинного кирпичного дома. Шины взвизгнули, проскальзывая на снегу, красные огоньки стоп-сигналов исчезли за углом, и Олег с Шерсткой остались вдвоем в темноте двора.
        - Холодно, - сказала Люда и поежилась.
        Скрипя снегом, они дошли до дверей. Олег вызвал доктора по домофону и, дождавшись, пока тот откроет дверь, пропустил кузину вперед:
        - Проходи.
        Они поднялись на нужный этаж, где Виктор Абрамович уже ожидал их возле приоткрытой двери в квартиру. Заколка на его галстуке яростно сверкнула бриллиантом.
        - Здравствуйте, - хмуро сказал Олег.
        - Добрый вечер, молодые люди. - Доктор задержал взгляд на Шерстке, затем неохотно перевел его на Олега. - Это с вами?
        - Да, - коротко ответил Олег.
        - Ваше недовольство вызвано моей вчерашней работой? - спросил доктор.
        - Вы удивительно догадливы, - буркнул Олег. - Или для вас это уже стало нормой?
        - Отнюдь. Вы первый, поэтому меня и задело. - Доктор жестом пригласил пройти в квартиру. - Что-то серьезное? Кровотечение? Боли?
        - Пломба шумит.
        - Что, извините?
        - Шумит. Переводит радиоволны в звук, который мне мешает.
        Виктор Абрамович задумчиво поправил очки, закрыл дверь и указал на вешалку, где следовало оставить одежду. Когда Шерстка расстегнула шубку, он снова задержал на ней взгляд:
        - Вы, пожалуйста, подождите в приемной. Вам подать чай или кофе?
        - Кофе.
        - Ирочка! - Виктор Абрамович повысил голос. - Поднеси мне инструмент и обезболивающее, а затем подай гостье кофе.
        Олег разулся и направился вслед за доктором.
        - Значит, радиоволны, - на ходу бормотал Виктор Абрамович. - Очень странно. Однако это легко проверить. Присаживайтесь. - Он указал на зубоврачебное кресло. - Видите ли, у меня есть прибор, доставляющий массу неудобств, - объяснил он. - Вообще-то это печка для сухой стерилизации инструмента, но, когда она работает, соседи жалуются на сбои в работе телевизоров. Сейчас мы можем использовать этот побочный эффект с пользой. Если пломба действительно улавливает радиоволны, вы с легкостью определите момент, когда я включу прибор.
        Он замолчал, сделав длинную паузу. Олег расслышал, как глубоко в недрах здания включился механизм лифта, затем Шерстка что-то невнятно сказала в столовой, ей ответил другой женский голос. И вдруг в голове раздался визг, похожий на звук внедряющегося в бетонную стену сверла.
        - Выключите! - не сдержавшись, крикнул Олег.
        Звук тут же стих, оставив в голове оглушительную пустоту.
        - Да. - В поле зрения появилось задумчивое лицо доктора. - Феномен действительно имеет место. Откройте рот, пожалуйста.
        Олег подчинился.
        - Не могу понять, что случилось, - вздохнул Виктор Абрамович, постукивая инструментом по пломбе. - Очень редкий случай, хотя медицине известно несколько подобных курьезов. Правда, все они были связаны с применением мышьяка. Здесь, по всей видимости, мы случайно столкнулись с аналогичными свойствами другого материала. Обязательно укажу это, когда буду писать мемуары. Так что попадете в историю, молодой человек. Но пломбу следует удалить. Я поставлю новую, из другого материала. И для начала я все же хочу закончить с удалением и мерками под протезы.
        Пока доктор работал, медсестра принесла в приемную кофе, пачку журналов и пульт от телевизора.
        Шерстка поблагодарила и сделала звук потише. На всякий случай. Чтобы слышать звуки, доносившиеся из кабинета. Новая работа Олега по-прежнему вызывала у нее нехорошее предчувствие, но понять причину беспокойства при помощи логики не получалось.

«Слишком много денег ему выдали, вот из-за чего я гружусь, - с неудовольствием подумала она. - А в Москве ничего не бывает даром. Но у приезжих слово «халява» почему-то не вызывает панического ужаса на уровне инстинктов, они еще не понимают, что заплатить все равно придется, только в самый неподходящий момент и по самой спекулятивной цене».
        С другой стороны, Олег был самостоятельным человеком, имел полное право распоряжаться своей жизнью как ему вздумается, а также набивать необходимое количество синяков, без которых формирование личности все равно не обойдется. Но, даже понимая это, хотелось уберечь его от бессмысленных промахов.

«Черт бы меня побрал, - подумала девушка. - В конце концов, он мне не муж. Связался с Крыськой, пусть она его и спасает».
        Она старательно отогнала тревожные мысли, пинками вытолкнула последнюю и захлопнула за ней дверь. Все. Теперь лишь печать в паспорте жгла ей бедро через ткань брюк.

«До чего же сильны предрассудки, - фыркнула про себя Шерстка. - Этот штампик действует на подсознательном уровне, заставляя ощущать повышенное чувство ответственности. Чушь! Вся моя ответственность ограничивается отношениями кузенов. На этом предлагаю вопрос считать закрытым».
        На экране мельтешил какой-то фильм, один из сотен почти одинаковых, где главной задачей положительного героя является поход по аккуратно расставленным в темноте граблям. Так он бредет примерно треть фильма, демонстрируя чудеса глупости, нерасторопности и недальновидности. А когда все препятствия пройдены и шишки набиты, начинаются поиски нехорошего человека, расставившего эти грабли. На данном этапе герой моментально и, как правило, беспричинно умнеет. Завершается фильм неизменной дракой на заброшенном заводе, где в конце концов злодей нанизан на трубу, сброшен с высоты, упал в котел с расплавленной сталью, попал в устройство для дробления камней, задержан полицией - нужное подчеркнуть.
        Шерстка поморщилась и пригубила горячий кофе. На другом канале шел очередной лохотрон для поднятия рейтингов, где очередная группа подготовленных актеров боролась за очередной миллион.
        Года два назад на одной из выставок Люда познакомилась с парнем, работавшим на телевидении. За полгода знакомства и тусовок с его коллегами она здорово разочаровалась в популярных телепрограммах, оказавшихся сплошным надувательством. Она узнала, как и из кого готовят «победителей» телевикторин, почему так сложно дозвониться в студию во время программы и почему в прямом эфире ни один пьяный хулиган ни разу не ругнулся матом и ни один начинающий предприниматель не прорекламировал свою фирму.
        Шерстка допила кофе и поискала канал, на котором транслируют новости.
        Когда лечение было завершено, Виктор Абрамович сел на стул и записал что-то в толстой тетради с обложкой под кожу.
        - Значит, работу по восстановлению ваших зубов я считаю законченной. Удаление, пломбировка, частичное протезирование. Надеюсь, вы довольны?
        - Вполне. - Олег уже забыл, что собирался требовать неустойку за неудобства, причиненные шумной пломбой. - Сколько я вам должен?
        - За сегодняшний прием - двенадцать тысяч. Это специальная цена для особых клиентов. Но впоследствии я бы вам рекомендовал еще исправление прикуса и установку протезов на месте удаленных зубов.
        - Вполне возможно, я очень скоро воспользуюсь вашим советом. Возьмите, пожалуйста.
        Легкие деньги уходили удивительно безболезненно. Олег поймал себя на мысли, что всего несколько дней назад ужаснулся бы, если бы такая сумма только прошла через его руки. Теперь это казалось далеким и странным, не имеющим к нему ни малейшего отношения, словно всю жизнь до этого он жил так, как сейчас.
        Олег уложил остаток денег обратно в карман, вышел в прихожую и позвал кузину:
        - Поехали.
        - Подожди. - Она выглянула из столовой. - Тут прикольные вещи по ящику передают.
        - Поехали! - настойчиво сказал Олег. - У нас еще полно дел. - Он виновато глянул на Виктора Абрамовича. - Спасибо. До свидания.
        - До свидания, - кивнул доктор.
        Шерстка пожала плечами, оделась и вышла вслед за Олегом в подъезд, громко захлопнув за собой дверь.
        - Какая муха тебя укусила? - поинтересовалась она уже в лифте.
        - Мы же не телевизор смотреть приехали сюда. Мне и так не очень удобно, что я взял тебя с собой, не предупредив об этом Виктора Абрамовича.
        - Он за это деньги получает, - пожала плечами Шерстка. - Я вот не хочу, чтобы у меня по квартире шастали всякие-разные, вот и не пускаю никого. А он хочет, чтобы к нему ходили, иначе он умрет с голоду. Так что не грузись.
        - Извини. - Олег почувствовал, что она права. - А что там было по телику?
        - Ты же не дал дослушать. Планету какую-то нашли в созвездии Лебедя, что ли.
        - Может, еще передадут, - сказал Олег.
        - Ладно, проехали. С тобой все нормально? Что-то ты бледный какой-то.
        - Наркоз еще до конца не прошел, - отмахнулся Олег. - Зато теперь в голове ничего не шумит. Дело действительно было в пломбе.
        - Ну и нормально. А у нас дома еще коньяк остался. Честно говоря, мне хочется сегодня напиться как следует. Умаялась я с дороги, охота расслабиться. Раз в полгода можно, наверное.
        - Даже нужно, - усмехнулся Олег. - Особенно в Москве. Дома я как-то обходился без этого, а здесь крышу начинает сносить.
        Они вышли на улицу и почти сразу поймали машину. Начался густой снег, водитель включил «дворники». Свет фар сделался почти материальным, уплотнившись вихрящимся снежным мельтешением, печка гудела, распространяя по салону волны тепла. В сочетании с остаточным действием наркоза оно вызывало непреодолимую сонливость.
        Сквозь навалившуюся полудрему Олег услышал голос Кристины.
        - Позвони, когда устроишься, - сказала она. - Не экономь, заплати в поезде за постель, а то ехать больше суток.
        Она была красивая, как всегда, в розовом махровом халате, раскрасневшаяся после горячего душа.
        - Хорошо, - ответил Олег, чувствуя ни с чем не сравнимое возбуждение, предшествующее дальней дороге.
        Он называл это состояние чемоданным, хотя никогда в жизни не брал с собой чемодана. В него просто нечего было укладывать - три смены белья, немного еды и альбом с работами. Все это легко умещалось в небольшой сумке с наплечным ремнем.
        - Не забудь послать телеграмму на имя судьи, - напомнила Кристина. - Я в заявлении написала, что ты постоянно проживаешь в Москве, поэтому он обещал принять решение о разводе в твое отсутствие.
        Олег ободряюще улыбнулся:
        - Не беспокойся, все у нас будет хорошо. Я обещаю, что вытяну тебя из этой дыры, мне главное - прописаться и устроиться на работу. Так что следующий год встретим вместе. Ну, не вешай нос.
        - Ладно, иди, а то опоздаешь. - В глазах Кристины читалась легкая тревога, перемешанная с затаенной печалью.
        - Я тебе позвоню, - пообещал Олег. - С вокзала, как только приеду. У тебя есть Людкин телефон? Звони.
        - Хорошо.
        У Олега сердце заныло от грусти. Он коротко поцеловал жену в щеку, на миг ощутив упругость ее груди под халатом. Затем развернулся и вышел в подъезд.
        Хлопнула дверь.
        - Ты чего вздрагиваешь? - поинтересовалась Шерстка.
        - А? - Олег выскочил из объятий дремоты. - Ничего. Приснилось, будто оступился на лестнице.
        Как и в прошлый раз, когда вспоминалась Кристина, автомобиль с выключенным мотором стоял на автозаправке. Олег помотал головой, отгоняя странное ощущение расслоения пространства, всегда сопутствующее таким вот случайным повторам реальности.
        Водитель уплатил за бензин, заправился и уселся за руль, запустив двигатель. Машина свернула на Рублевское шоссе. Мимо пробегали угрюмые здания и освещенные окна торговых палаток, заснеженные улицы, темные переулки. Олег чуть вспотел в натопленном автомобильном салоне, и, когда пришлось выходить из машины, ветер показался пронизывающим до костей.
        - Пойдем скорее, - поторопил он Людмилу.
        В подъезде они наткнулись на сердитую соседку, курившую у окна.
        - Опять шляешься среди ночи? - буркнула она Шерстке. - Сколько же можно водить мужиков? Шлюха вонючая.
        Сама она еле держалась на ногах от выпитого. Олег вскипел, сжал кулаки.
        - Пойдем. - Шерстка потянула его за руку, заметив, как он напрягся. - Она же пьяная в дым. Не обращай внимания.
        - Кем ты меня назвала?! - Соседка попыталась схватить девушку за рукав, но та легко уклонилась и потащила Олега по лестнице на третий этаж.
        Желая поскорее уйти от скандала, Олег повернул ключ в замке и впустил Шерстку в квартиру. Едва он закрыл за собой дверь, как снаружи раздались могучие удары.
        - А ну открой, сучка! - проревел за дверью могучий бас. - Ты мою бабу пьянью назвала?
        - Я вызову милицию, - предупредил Олег.
        Рассказывали, что сосед несколько лет просидел в тюрьме, но, за что именно, никто точно не знал.
        - Я тебя раньше придушу! - Сосед грохнул ногой в косяк, но дверь была крепкой.
        Минуты две он еще побранился, пофыркал, словно дворовый кот, распаленный схваткой, но наконец остыл и ушел в свою квартиру.
        - Иногда хочется иметь пистолет, - признался Олег, разуваясь у вешалки. - Сунуть такому уроду под нос и наблюдать, как его колотит от страха.
        - Разве этим что-то изменишь? - поинтересовалась Люда.
        - Изменишь. Один раз он обгадит штаны, в другой уже не будет наезжать на соседей.
        - Будет, причем еще хуже и злее, - вздохнула она, - вымещая злость на тех, у кого нет пистолета. Человека невероятно трудно заставить почувствовать себя побежденным. Проще убить.
        - Так что же, сесть на задницу и ничего не делать? - фыркнул Олег.
        - Чаще всего это бывает лучшим решением. Такие уроды, как правило, сами себя наказывают. Никогда не замечал?
        - Нет.
        - Это ты просто мало пожил в Москве.
        - Нет. Это ты слишком серьезно воспринимаешь всяких буддистов и даосов.
        - Нет. Я без всяких буддистов верю, что, пока я сама ни в чем не ошибусь, никакие несчастья меня не одолеют. Побеждает безупречность, а не сила и хитрость.
        - Упадническая философия, - не согласился Олег. - Не выходи на улицу, и машина тебя не задавит.
        - Ты передергиваешь, - усмехнулась Людмила. - Не щелкай клювом, будь внимательнее, не напивайся на улице, и тогда машина тебя точно не задавит.
        Олег вспомнил предыдущую ночь.
        - Ну, уж не знаю. - Он пожал плечами и прошел на кухню. - Если тебя грабят, то виноваты грабители, а не ты.
        - Кстати, о выпивке. По-моему, пора пропустить по стаканчику, - заявила Шерстка.
        Олег был совершенно не против. Он откупорил бутылку и разлил коньяк по бокалам. Выпили. Олег откусил маленький кусочек бутерброда с икрой и проглотил не разжевывая, боясь вызвать новое кровотечение.
        - Нормальный коньяк. - Люда прислушалась к своим ощущениям. - Не левый. Тебе завтра на работу еще не идти?
        - Завтра ночью, так что за день я успею вполне прилично отоспаться. На приведение себя в порядок мне дали две ночи. Завтра буду звонить и докладывать.
        - Прямо как в сказке, - усмехнулась Шерстка. - И дал ему грозный джинн три ночи на размышление.
        - Две. И не будет никаких размышлений, - поправил Олег, расслабленно облокотившись на спинку стула. - Лучшей работы я все равно не найду, а без денег устал.
        - Ну и ладно. Хотя, если бы ты устроился по специальности, я бы больше обрадовалась. Ты совсем перестал заниматься. Когда в последний раз брал в руки линейку и роллер? Признавайся.
        - Давненько. Линейкой сейчас никто не пользуется, Шерстка. Сейчас все работают на компьютере.
        - Ну, вот и купи. У тебя же теперь куча денег!
        - Ну и куплю! - воскликнул Олег. - Только не с этой получки, а со следующей.
        Шерстка намазала икру на хлеб и задумчиво откусила.
        - Когда редко выезжаешь за пределы Москвы, другие города начинают казаться чем-то не очень реальным, - непонятно к чему сказала она. - Там жизнь совершенно другая.
        - Ты мне это рассказываешь? - усмехнулся Олег. - Я всю жизнь прожил в этой нереальности.
        - Да… - вздохнула кузина и предложила: - Пойдем в мою комнату, посмотрим что-нибудь по телику. Хочется информации и каких-нибудь новостей.
        Забрав с собой продукты и выпивку, они перебрались в Шерсткину комнату. Обстановка здесь была более чем скромной - шкаф, телевизор, кровать, низкий столик, сидеть за которым приходилось прямо на толстом бордовом ковре. Остальное место вдоль стен занимали полки, заставленные скульптурами. Шерстка не ограничивала своих фантазий. Олег окинул взглядом шеренги причудливых тварей: рыбу с аквариумом вместо туловища; тело женщины, сплетенное из клубка змей; мужчину с половым органом вместо головы; детишек-роботов; задумчивого юношу, сидящего на цепи возле дома; собаку, больше похожую на решетчатую ограду.
        - И откуда ты такую бредятину придумываешь? - в который раз восхитился Олег. - Круто!
        - А чего тут особенного? Она сама мне в голову лезет. Только успевай шлепать.
        Шерстка взяла пульт и включила телевизор.
        - О, как раз ночной выпуск! - обрадовалась она. - Может, повторят про планету.
        Диктор говорил о проблемах, связанных с сокращением ядерных вооружений.
        - Когда-нибудь это сокращение нам выйдет боком, - буркнул Олег.
        - Тебе не все равно? - удивилась кузина. - К твоему мнению точно никто не прислушается, так что расслабься. Политика вредно влияет на кровяное давление. Особенно под коньяк.
        - Это не политика. Если нам, не дай бог, что-то или кто-то начнет угрожать из космоса, мы еще вспомним эти уничтоженные ядерные заряды. Вот ты говоришь, открыли планету. А вдруг она обитаемая?
        - Ты точно ненормальный. - Девушка долила в бокал коньяку. - Можно подумать, ядерные хлопушки помогут нам справиться с существами, преодолевшими бездны Вселенной. Не смеши меня.
        - Водородная бомба - это хоть какой-то ответ.
        - А смысл?
        - Ты женщина. - Олег выпил и закусил бутербродом. - Тебе не понять, что значит жажда справедливого возмездия. Я вот никогда не мог понять, почему в концлагерях люди строем шли в печи крематория вместо того, чтобы попытаться всей толпой прорваться через ограждения, перебить охрану и сбежать. Какая разница, как умирать? А так есть хоть мизерный, но шанс.
        - Всегда есть разница, как умирать, - сказала Шерстка. - Но я женщина, так что мое мнение в этом вопросе вряд ли учитывается.
        - А если я его все же учту? - Такая манера вести дискуссии очень часто раздражала Олега.
        - Большое спасибо, - съязвила девушка. - Я не была в концлагере, но могу представить состояние психики, при котором человеку не хочется сражаться, поскольку жизнь давно уже стала синонимом бесконечного страдания. Хочется умереть быстро и безболезненно, а не получить очередь по ногам или быть разодранным сторожевыми собаками.
        - Страшно это. - Олег почувствовал подступающее опьянение.
        После третьей порции коньяка последние остатки похмельной депрессии сдали позиции и растворились в глубине подсознания. Беседа пошла веселее.
        Диктор закончил рассказ о новом законе, регулирующем продажу бензина в Москве.

«А теперь о сигнале из космоса, принятом американскими астрономами, - сообщил он. - Недавно открытая планета в одной из звездных систем созвездия Лебедя неожиданно проявила активность. Вчера, около полудня по московскому времени, двенадцатиметровый радиотелескоп Национальной обсерватории Китт-Пик в штате Аризона принял с нее загадочный радиосигнал. Подробности в интервью сотрудника обсерватории Давида Веллингтона».
        На экране появился молодой человек в белом халате поверх синей униформы. Он начал говорить по-английски, а женщина-переводчик, спеша и запинаясь, за кадром переводила его слова на русский язык.

«Этот сигнал мы приняли из созвездия Лебедя. Он удивительный по мощности и широте спектра. Сейчас мощные компьютеры Национальной обсерватории справляются с задачами анализа полученного сигнала. Но уже сейчас можно утверждать с большой долей уверенности об искусственном происхождении сигнала. Возможно, он является вестью от наших братьев по разуму с далеких звезд. Мы делаем ставку на расшифровку сигнала, который может содержать бесценные сведения для человечества о технике и образе жизни далекой цивилизации».
        На экране снова появился диктор.

«Американцы предоставили всем крупным телекомпаниям мира короткий фрагмент звукового эквивалента полученного сигнала. Сейчас вы получите возможность услышать звук, почти наверняка отправленный разумными существами».
        Комната заполнилась типичным фоном радиопомех, сквозь который пробивался едва слышный писк, похожий на далекие выкрики чаек. И вдруг, словно невидимый дирижер взмахнул палочкой, раздался мощный звуковой аккорд.
        - Впечатляет, - шепнул Олег.
        Звук начал переливаться, дробиться, вызывая не столько слуховые, сколько зрительные ассоциации. Он напоминал дрожание переплетающихся и извивающихся стеклянных полос. И вдруг все смолкло.

«Американская сторона, - продолжил диктор, - отказалась предоставить кому бы то ни было полную запись, видимо, опасаясь, что она может содержать чрезвычайно важную информацию, доступ к которой американское правительство намерено контролировать. Остается загадкой, почему космический сигнал был принят только на телескопе Китт-Пик…»
        Олег невнятно хмыкнул и отпил из бокала.
        - Очень вовремя мы собрались разоружаться, - сказал он. - Что у этих «братьев по разуму» есть еще, кроме мощных передающих средств? Плазменные орудия? Гравитационные пушки? Антигравитационные приводы?
        - Какой-то странный у тебя подход. - Девушка пожала плечами. - С чего ты взял, что они обязательно должны причинить нам вред?
        - А разве когда-нибудь было иначе? Взять хотя бы вторжение конкистадоров в Америку. Чем не другая цивилизация? Их техническое превосходство над индейцами было подавляющим. И что вышло? Где теперь индейцы? Превосходящая технология всегда стремилась подавить менее развитую, прибрав при этом к рукам большую часть полезных ресурсов. Так было уже много раз - и в Америке, и в Африке.
        - Сопротивление еще никого не спасло, - покачала головой Шерстка. - Сильный рассеивает свою энергию, завоевывая новые территории, а побежденный живет за счет этой энергии. Главное - не сопротивляться. Ну и потом, если они такие развитые, то у них и мораль должна быть выше.
        - Да? А по-моему, чем более высоко развита страна, тем меньше она ценит чужую жизнь. Какая страна убила больше всего иностранцев двумя атомными ударами и бесчисленными неядерными бомбардировками во славу демократии?
        Люда не ответила, задумчиво гоняя по столу стакан.
        - То-то же.
        - По-твоему, инопланетяне всегда будут только враждебны? - нахмурившись, спросила она. - Мне не хочется в это верить.
        - При первой встрече - несомненно. Не думаю, что кто-то собирается преодолевать межзвездные расстояния из чистого альтруизма.
        - От твоих прогнозов у меня мурашки по коже. - Она передернула плечами. - Ожидание иногда страшнее реальности.
        - Думаю, наши засекут их издалека, - Олег попробовал успокоить Люду, - и примут меры. Абсолютно все водородные бомбы никто на свалку не отправит. Кроме того, преодолеть межзвездные расстояния - непростая задача. Одно дело - послать в космос сигнал, и совсем другое - отправить сюда крейсеры.
        - А мне кажется, что без определенного морального уровня невозможен прогресс, - стояла на своем Шерстка. - И та страна, которую ты привел в пример, еще убедится в этом на своем горьком опыте. Так было с Германией, так было со всеми, кто пытался захапать чужое. Они рассеивались на тех территориях, которые оккупировали. Посмотри, дети конкистадоров больше похожи на южно-американских индейцев, чем на испанцев.
        Олегу очень хотелось закончить тему на этой оптимистической ноте, но воображение помимо воли рисовало приближающиеся сквозь пространство армады боевых крейсеров.

«Если что, нас сомнут, как щенков, - подумал он. - Она права, нам не помогут никакие водородные бомбы».
        - Вообще-то люди ведут себя как дебилы. - Он посмотрел сквозь бокал на свет. - Отправили во все концы Вселенной инструкции по собственному уничтожению…
        - Ты о чем? - не поняла Шерстка.
        - О «Пионерах» и «Вояджерах». В них вкладывали специальные золотые таблички с гравировками: как человек выглядит, чем питается, из каких веществ состоит, что слышит, как видит. Получается, что мы о потенциальном враге не знаем ничего, а он о нас - почти все. Американцы туда еще положили диски с записями голосов птиц, с классическими композициями и прочей белибердой. Можно подумать, инопланетянам больше делать нечего, только птичек слушать. Вот над эффективным ядом или вирусом они наверняка задумаются.
        - Тебе бы в бюро прогнозов работать, - невесело усмехнулась Люда.
        - Это еще почему?
        - Потому что их прогнозы не исполняются. От твоих требуется то же самое. Я еще знаешь о чем подумала?
        Олег изобразил заинтересованность.
        - Зачем они послали этот сигнал? - Шерстка отпила еще глоток коньяку. - Тебе не кажется это странным?
        - Ну… Честно говоря, я об этом не думал.
        - А я вот подумала. Если принять во внимание твою теорию о несомненной враждебности инопланетного разума, то зачем им с нами связываться? На их месте я бы просто отправила капсулу с вирусом.
        - Может, они ничего не знают о нас, - пожал плечами Олег. - Ну, не поймали ни
«Пионер», ни «Вояджер». Ноль информации. Знаешь, что бы я сделал в подобном случае?
        - Очень интересно.
        - Я бы сформировал определенную дезинформацию о собственной цивилизации, занизив при этом данные о военной мощи. Затем отправил бы ее намеченному адресату и стал ждать. Как ты думаешь, чем ответит адресат?
        - Ха! - Шерстка поставила на столик недопитый бокал. - Похоже, братишка, ты ответил на мой вопрос. Конечно, земляне в знак межпланетной дружбы отправят ответный сигнал, содержащий сведения о себе. И, судя по «Пионерам» и «Вояджерам», он будет содержать реальную информацию, а не дезу.
        - Вот именно! Нечто вроде троянского коня, только с присущими новым технологиям заковырками. Нате вам подарочек. А потом бац! По ушам, по ушам!
        - А кто знает, что отправили на этих «Вояджерах»? Ты читал?
        - Нет. Но ведь говорили по телику.
        - По телику много чего говорят. Налоги-то надо собирать…
        Олег выпил до дна, украдкой задержав взгляд на ногах кузины, обтянутых тканью джинсов. Она то ли почувствовала это, то ли увидела в отражении на телеэкране.
        - Похоже, прошлой ночью тебе действительно не повезло, - повернувшись, усмехнулась Шерстка.
        - Что? - покраснел он.
        - Ты смотришь на меня так, будто не был с женщиной полгода.
        - Больше, - само вырвалось у Олега.
        - Странно слышать такое от женатого человека, - сказала Шерстка. - Молодая жена, не красавица, но и не уродина. Сам такую выбрал. Или она тебе из принципа не давала? Или ты провинился в чем?
        - Это отдельная история, - отмахнулся Олег, чувствуя невероятное желание выговориться, выплеснуть застоявшуюся обиду. Но говорить с кузиной о своих сексуальных проблемах казалось чем-то на грани инцеста - особенно учитывая возбуждение, сопутствующее любой попытке завязать такую беседу.
        - Я бы послушала, - хитро улыбнулась девушка, усаживаясь удобнее. - Мы же никуда не спешим.
        - Отстань, - фыркнул Олег.
        - Ну, как хочешь. А я все равно догадалась. Дело не в ней!
        - А в чем? - Олег смутился и покраснел еще больше.
        - В тебе! - злорадно улыбнулась кузина. - Это у тебя проблемы! Ха-ха!
        Она показала ему язык и долила себе коньяку.
        Олег от смущения опрокинул бокал целиком и занялся остатками икры. Опьянение уже не становилось сильнее, оно замерло на каком-то стабильном уровне. «Платофаза, - подумал Олег и тут же смутился, уловив сексуальный аспект этого слова. - Фу, черт! Одни и те же мысли крутятся в голове».
        Шерстка вытянула ноги и разлеглась на ковре.

«Надо идти спать», - подумал Олег, не в силах оторвать взгляда от ее стройного тела.
        - Надо идти спать, - повторил он вслух.
        - Вали, - фыркнула Шерстка. - Я тебя приютила, запятнала свою личную жизнь фиктивным бракосочетанием, прописала тебя к себе в квартиру, затем подала на развод, что тоже не плюс моей женской чести, а тебе в падло рассказать мне по секрету о своих проблемах.
        - Я стесняюсь, - признался Олег.
        - А ты еще хлопни, - добродушно посоветовала Шерстка.
        Он запнулся, не зная, стоит ли говорить об основной причине.
        - К тому же такие разговоры меня возбуждают.
        - Ага! Возбуждают! Значит, ты не безнадежен! - обрадованно воскликнула кузина. - Что, и я тоже?
        - Слушай, перестань издеваться! Меня уже с полгода возбуждают все женщины подряд.
        - Нет, скажи честно - Кристина тебе ни разу не дала за два года супружеской жизни?
        Олег промолчал.
        - Ни фига себе! - Шерстка удивленно перевернулась на спину и качнула головой. - Надо же! За два года ни разу! Вот это женщина! Как же ты жил с ней все это время?
        - С трудом, - признался Олег.
        - Но что-то же вас удерживало вместе!
        - Я ее люблю. Сексуальные проблемы не могут быть поводом для развода, когда между двумя людьми установились взаимное уважение и любовь.
        Шерстка вытаращила глаза от изумления.
        - Секс без любви бывает, когда очень хочется, но вот любовь без секса - это уже нечто экзотическое, на грани извращения. Ты меня удивляешь, братишка.
        - Ты ни фига не знаешь, - отмахнулся Олег.
        - Вот и рассказал бы.
        - У нас физическая несовместимость! - выпалил он.
        - Это как? - не поняла кузина, удивленно распахнув глаза. - У нее что, нет влагалища? Или у тебя…
        Она с интересом взглянула на его брюки, пытаясь представить размеры детородного органа.
        - Есть у нее влагалище, но маленькое! - Олег начал нервничать из-за того, что ему пришлось объяснять так подробно. - У меня значительно больше средних размеров, а у нее значительно меньше. Доступно? Ей больно, когда я пытаюсь сделать это, как делают все.
        - Она тебя разводит! - уверенно сказала кузина. - Блин, ты дожил до двадцати семи лет и не знаешь, что любые мышцы способны растягиваться. А как бы женщины рожали? Она просто тебя не хочет, а когда женщина делает это без желания, ей всегда больно, независимо от размеров.
        - Она тебе не нравится, вот ты на нее и гонишь, - разозлился Олег.
        - Да она просто идиота из тебя сделала! Посмешище! Вспомни, какую она истерику устроила, когда я приезжала прошлым летом. Помнишь, мы поехали с компанией на пикник и она наехала на тебя за то, что ты на природе, у костра, под шашлык, выпил полстакана сухого вина! Подумай! Полстакана! Какая ерунда! И она орала, как ненормальная!
        - У нас с ней был уговор, - объяснил Олег. - И я его нарушил.
        - Но это же не значит, что она может тебя публично унижать при твоих друзьях! О какой любви тут может идти речь?
        - Мы с ней уже черт-те сколько знаем друг друга, - объяснил Олег. - Это кое-что значит, можешь мне верить. Иногда прочность отношений бывает дороже пылкой страсти. На Кристину можно положиться, и она ни разу меня не подставила. Она не просто жена, а настоящий боевой товарищ. Друг с большой буквы. Такой брак намного прочнее, чем основанный только на сексуальных привязанностях.
        - Поэтому ты и смотался в Москву?
        - Ты же знаешь, зачем я приехал, - возмутился Олег. - Там невозможно жить по-человечески! Я устроюсь, сниму квартиру, перевезу в нее Кристину, и все у нас будет нормально. В последнем письме она написала, что, как только приедет сюда, ляжет на операцию, после которой мы забудем о всякой несовместимости.
        - Ладно, не злись. - Шерстка пожала плечами. - Может, я действительно чего-то не понимаю. Но слушай, если ты ее любишь, то отчего у тебя помада на белье после ночных похождений?
        - Ну что за манера постоянно пытаться объединить любовь и секс? - пожал плечами Олег. - Как-то ведь надо удовлетворять половые потребности.
        - Странные у вас отношения, честно тебе скажу. Я могу представить, как можно трахаться с кем ни попадя, если никого не любишь, или любить кого-то, пока еще о сексе и речи нет. Но как можно любить одного человека, а трахаться с другим?
        - Ты просто не в состоянии разделить эти чувства. - Олег допил коньяк.
        Бутылка опустела наполовину.
        - А они разделяются? - удивилась кузина.
        - При определенном уровне взаимопонимания.
        - И какой же это уровень?
        - Как у нас с Кристиной. Я ей сознательно изменил лишь однажды, поскольку вчерашнее явно не в счет, если вообще что-то было. Я так напился, что ничего не помню. - Олег поморщился. - А тогда я ей именно изменил, причем сознательно, через полгода после свадьбы. Сил терпеть уже не было, а у Кристи была подруга, с которой мы втроем то и дело проводили время - ходили в лес и на море. Мне показалось, что я ей нравлюсь. Кристина тогда работала менеджером в страховой фирме, и ее отправили в Киев в командировку. Я остался один на целых четыре дня.
        - Могу себе представить, - усмехнулась Шерстка.
        - Подружка позвонила мне, спросила Кристину, я объяснил, что жена уехала. Предложил приехать. Ну и…
        - Подробности можешь опустить. - Люда опустила глаза. - Чем все это кончилось?
        - Мне было стыдно. Ощущения от настоящей близости оказались во много раз сильнее, чем я мог себе представить, но оставили в душе какую-то грязь, что свело к нулю все удовольствие. Я мучился несколько дней, мне было страшно, что мой проступок каким-то образом станет известен жене. Так прошло несколько совершенно ужасных дней. При встрече подружка улыбалась мне, Кристина это видела, и мне казалось, что по этой улыбке можно понять все на свете. У меня чуть крыша не съехала. В конце концов я не выдержал и рассказал обо всем Кристе.
        - Достойный поступок.
        - Ты думаешь, она накричала на меня? Обиделась? Нет! Она спросила, было ли мне хорошо.
        - Офигеть, - не поверила девушка.
        - Я рассказал все как было, и Кристина меня поняла. Она сказала, что поскольку я не получил удовольствия с другой женщиной, то ничего страшного не произошло. Вот если бы я влюбился в ее подругу, Кристина бы не пережила. Она хочет всегда оставаться единственным предметом моего обожания. А секс - это мелочи, так она считает. Тем более один раз. Она и с подругой не стала ссориться из-за этого. Но, правда, мы все равно расстались. Подруга стала звонить и доставать меня. Устраивала сцены…
        - А тебе не приходило в голову, что она могла влюбиться в тебя? - спросила Шерстка со вздохом. - Она же не знала, что ты просто так. Почесать.
        - А зачем? Я ничего ей не обещал…
        - Вы оба психи сумасшедшие. - Люда повертела пальцем у виска. - Это отвратительно, неужели ты сам не видишь? Ужас. Мерзость какая-то. - Она брезгливо передернула плечами.
        - Ты же сама хотела услышать.
        - Фу. Не хочу больше знать об этом. У меня такое ощущение, будто я ко всему этому физически прикоснулась.
        Она залпом выпила полбокала коньяку.
        - Ты сгущаешь краски. - Олег пожал плечами. - Может быть, я просто неправильно передаю свои чувства. Не знаю.
        Сухо затрещал звонок телефона.
        - Кажется, межгород, - прислушалась Шерстка. - Неужели Крыська, легка на помине?
        - Блин! - испуганно замер Олег. - Если она, меня нет. Устраиваюсь на работу или что-то в этом роде. Она меня пьяным сразу вычислит!
        - Не будь таким трусом! Я что, должна решать ваши семейные проблемы?
        - Ну, пожалуйста! - взмолился Олег. - Один раз. Очень тебя прошу.
        - Ладно. - Люда хмуро подняла телефонную трубку. - Алло. Да, привет. Его сейчас нет. Я не знаю, он сказал, что устраивается на работу. Знаешь, дорогая, следить за ним я не нанималась. Понятия не имею, когда он придет. Нет, уже поздно, позвони завтра. На ночь я отключаю телефон. Слушай, я-то в чем виновата? Позвони завтра и разбирайся с ним сама. Все, пока.
        Шерстка брезгливо опустила трубку на рычаг.
        - Чудовище, - фыркнула она. - Честно тебе скажу, братишка, я не одобряю твой выбор.
        Олег молчал, уши у него покраснели от стыда, на душе было гадостно.
        - Извини, - еле слышно произнес он.
        - Ладно, - отмахнулась кузина. - На завтра готовь отмазку, она будет звонить. Интересно все же, как она умудрилась настолько подавить тебя? Другой послал бы ее ко всем чертям, перекрестился и забыл.
        - Я ее люблю, - упрямо ответил Олег. - Я не могу представить, как я буду жить без нее…
        Опьянение перестало приносить удовольствие, собравшись в голове пеленой спиртового пара. Отчетливо представилось, как кровеносные сосуды разносят спирт по клеткам мозга, а те судорожно пытаются избавиться от всепроникающего яда.
        - Ладно. Давай спать, - предложила Шерстка и устало поднялась с ковра.
        Олег помог ей убрать посуду и остатки еды, затем умылся и скрылся за дверью отведенной ему комнаты. Выключил свет и лег на диван.
        Сон не шел, Олег ворочался с боку на бок, борясь с накатывающими волнами тошноты, словно попал в шторм на небольшом теплоходике. Шторы на окне скрывали звезды. В мозгу метались фантазии, воспоминания, странные видения. Они словно зациклились, повторяясь через определенные промежутки времени. Вместе с мысленными картинками менялось состояние - то накатывала тревога, когда представлялись завтрашние разборки, то стыд, когда мелькали воспоминания о вчерашнем, то возбуждение, когда Шерстка перед мысленным взором сидела на ковре в расслабленной позе.
        Перед глазами все вертелось, словно карусель из радостных детских снов. Олег перевернулся на другой бок. За иллюминатором режущего волну теплоходика кричали чайки. Но их выкрики звучали не хаотично, а упорядоченно, будто равномерный скрип тележного колеса. Так и представлялась медленно заползающая на холм телега, запряженная парой волов. Колесо поскрипывало, в траве шелестел ветер, а возница что-то монотонно напевал тихим унылым голосом.
        Один раз Олег проснулся и сходил в туалет, но звуки из сна продолжали звучать в голове, словно их транслировали по радио.

«Неужели дело было не в пломбе?» - подумал Олег, но, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что в голове раздается не звук, а лишь воспоминание о шуме, звучавшем в ушах прошлой ночью.
        Он улегся и натянул одеяло до подбородка.

«Глючит», - решил он.

«Глю-чит, глю-чит, глю-чит…» - поскрипывала несмазанная ось.
        Казалось, можно разобрать строчки песни, которую напевает возница, но от чрезмерного усилия Олег заснул, так ни слова и не запомнив. Во сне он увидел себя на верхушке фонтана, с вытянутыми к звездам руками, а вокруг клумбы, поскрипывая, кружила телега, запряженная парой волов. Изредка унылая песня прерывалась щелчком кнута. Ажурная конструкция по-прежнему висела в воздухе, скрывая в себе какую-то важную тайну. Тайна была именно в изгибах, в расположении спиралей, и Олег не мог понять, что же именно зашифровано в странной фигуре. Геном человека? Формула эликсира бессмертия? Или состав мази, делающей человека невидимым?
        ГЛАВА 3
        За огромным столом в конференц-зале NASA народу становилось все больше. Подходили генералы в синей форме, с наградами на груди; строго одетые женщины, уже давно забывшие о своей принадлежности к прекрасному полу; молодые мужчины в штатском. На стене перед столом висела звездная карта Северного полушария. Миловидные девушки в черных платьях и белых передничках деловито выставляли на стол стаканы и бутылки с минеральной водой.
        - Я вижу, собрались все приглашенные. - Пожилой джентльмен в сером костюме чуть наклонился к стоящему перед ним микрофону. - С вашего позволения я вкратце обрисую сложившуюся ситуацию.
        Он придвинул кресло к столу и удобно откинулся на спинку.
        - Итак, господа, должен вам сообщить, на этот раз официально, что позавчера в Национальной обсерватории Китт-Пик на двенадцатиметровый телескоп был принят сигнал из космоса. Об этом почти сразу же, с личной санкции президента, были оповещены все ведущие информационные агентства мира.
        По залу, словно ветер, пробежал едва слышный шепот.
        - Попрошу тишины, пожалуйста. - Джентльмен строго оглядел собравшихся, и шепот умолк. - Сигнал был записан на пленку и введен в компьютерную систему для дешифровки. Первые же данные, полученные через два часа, однозначно показывают, что сигнал был послан разумными существами. Сейчас мистер Веллингтон, один из сотрудников Китт-Пик, лично принимавший сигнал, познакомит нас с некоторыми астрономическими данными. Прошу вас, Дэвид.
        Дэвид нервно поправил галстук и вышел к звездной карте, сжимая в руке прутик лазерной указки.
        - Сигнал пришел вот из этой точки пространства. - Дэвид указал на одну из звезд. - Это 61 Лебедя - одна из первых звезд, расстояние до которой удалось определить методом измерения годичного параллакса. Это расстояние составляет три с половиной парсека, или около пятнадцати световых лет. Так что 61 Лебедя входит в десятку ближайших к Земле звезд. При наблюдении в телескоп можно видеть, что это две оранжевых звезды, одна из которых ярче другой примерно на одну звездную величину. Они разделены расстоянием почти в два раза больше размеров Солнечной системы. Период обращения одной звезды вокруг другой составляет семьсот двадцать лет.
        Он выключил указку и повернулся к собравшимся. Его голос стал жестким.
        - Недавние наблюдения показали, что около яркой компоненты, на расстоянии, в два с лишним раза превышающем расстояние от Земли до Солнца, обращается невидимый спутник, масса которого почти в десять раз превышает массу Юпитера. Этот спутник представляет собой нечто среднее между звездой и планетой. Недавно подобные объекты были обнаружены и у других звезд. Температура в их недрах недостаточна для протекания ядерных реакций, а невысокая температура поверхности дала основание ученым назвать их коричневыми карликами. У меня все.
        - Спасибо. - Джентльмен в сером костюме коротко кивнул. - Теперь я хочу предоставить слово биологу Энн Касински. Она пояснит нам, с чем именно мы можем столкнуться.
        Дэвида у карты сменила симпатичная женщина лет сорока, то и дело нервно теребившая край белой блузки.
        - Судя по полученным от астрономов данным о так называемых «коричневых карликах», можно с уверенностью говорить о том, что современная наука отрицает возможность жизни на подобных космических объектах. Однако в свете недавних событий я решила несколько отойти от хрестоматийных теорий и провести собственный анализ.
        Она сделала паузу, словно набираясь смелости для того, чтобы продолжить.
        - В современной космобиологии бытует понятие «пояс жизни». В общих чертах это определенные условия на планете, позволяющие воде существовать в жидком виде на ее поверхности. Кроме того, рассматриваются некие граничные параметры радиационного фона и силы тяжести. Однако, я считаю, такие условия имеют смысл только для форм жизни земного типа. Во всех же других случаях я не вижу практически никаких ограничений для возникновения жизни вообще и разумной жизни в частности.
        - Позвольте вопрос, - прервал ее джентльмен в сером костюме.
        - Да, пожалуйста.
        - Правильно ли я понял, что вы не отрицаете возможности разумной жизни на таком объекте, как «коричневый карлик»?
        - Да. Мало того, я не вижу ничего необычного в возникновении жизни из последовательно усложняющихся плазменных структур в недрах звезд или из сложной кристаллической решетки газового льда в открытом космосе. Дело в том, что с позавчерашнего дня само понятие «жизнь» должно быть расширено. Под жизнью теперь мы должны понимать сложно организованный объект любой природы, внутри которого могут возникнуть связи, приводящие к анализу объектов окружающей среды и к реакциям на внешние раздражители.
        - Но позвольте! - поднял руку молодой человек в штатском.
        - Да, - кивнул джентльмен в сером пиджаке.
        - Джон Гамильтон, специалист-кибернетик, - представился молодой человек. - Исходя из определения госпожи Касински, под живым объектом можно понимать обычный компьютер!
        - Совершенно верно, - кивнула женщина, - обычный компьютер, созданный из кристалла кремния. Он получает данные из окружающей среды, обрабатывает их и реагирует определенным образом.
        - Но простите, - возразил Гамильтон, - вы понимаете, какую сложнейшую микроструктуру имеет кристалл процессора? Кусок льда в космосе, о котором вы говорили, не может случайно образовать столь сложные связи. К тому же, кроме самого кристалла, необходима программа, написанная разумным существом.
        Госпожа Касински сделала секундную паузу, после чего ответила:
        - А наш мозг разве менее сложен, чем компьютер? Кто его, по-вашему, сделал, если он не возник случайным образом в процессе эволюции? И кто писал для него программы?
        По залу снова пробежал тревожный шепот.
        - Я католичка и верю в бога, - добавила женщина, - но в то же время я точно знаю две вещи. Первое - никто не лепил Адама из глины и не вдыхал в него душу или, как вы говорите, не писал программу для его мозга. Второе и главное - Творца просто некому было создавать. В любом случае, даже если земная жизнь является Его искусственным творением, то сам Перворазум возник спонтанно. У меня все.
        Она вернулась на свое место в полной тишине, нависшей над залом.
        - Спокойно, господа! - Джентльмен в сером костюме постучал пальцем по микрофону. - Впоследствии я бы рекомендовал всем воздержаться от любых религиозных ассоциаций. Это всегда вызывает излишнее эмоциональное напряжение. Сейчас я хотел бы выслушать нашего кибернетика. Прошу, Джон.
        Гамильтон поправил воротник пиджака и занял место у звездной карты.
        - Дешифровка сигнала оказалась связанной с некоторыми трудностями, - начал он. - Дело в том, что его спектр не только сложен, но и сильно забит помехами. У меня при анализе сонограммы создалось такое ощущение, словно принятый сигнал родился непосредственно в земной атмосфере и имеет единую природу с электрическими шумами. Однако все понимают, насколько нелепо такое предположение. Я хочу подчеркнуть, что, с моей точки зрения, сигнал несомненно отправлен разумными существами, поскольку они позаботились о качественном приеме и расшифровке в месте назначения. Вся информация разбита на пакеты, которые повторяются в строгой последовательности, что значительно облегчает работу компьютера. Поэтому, несмотря на высокий уровень естественных атмосферных шумов, я уверен в скором получении систематизированных данных. Если бы у меня были записи с других радиотелескопов, где приему не мешала гроза, я мог бы справиться с задачей гораздо быстрее.
        - Их нет. - Джентльмен в сером костюме угрюмо свел брови. - Ни один телескоп в мире, кроме аризонского Китт-Пик, не принял ничего похожего на полученный нами сигнал. Это странно, но факт.
        Зал зашумел.
        - Поясните, пожалуйста, из чего вы сделали вывод о разумной природе сигнала? - поинтересовался один из людей в военной форме.
        - Из вышесказанного, - спокойно ответил Гамильтон. - Отправители приложили все усилия, чтобы их послание было не только принято, но и расшифровано. Причем они явно не знали возможностей нашего оборудования, поскольку сигнал зашифрован более чем тысячью различных способов, включая совершенно неизвестные нам, непонятные даже в принципе. Если бы сигнал был адресован именно нам, отправитель мог бы послать его в двоичном коде.
        - Какие-нибудь результаты уже получены? - спросил джентльмен в сером костюме.
        - Да, - ответил кибернетик. - Во всех расшифрованных нами пакетах содержится информация о фрагментах некоторой сложной пространственной фигуры. Когда будет раскодирован весь сигнал, мы сможем воссоздать эту фигуру и начать ее анализ. По нашим подсчетам, на это уйдет около суток.
        - Чем может являться эта пространственная фигура? - Джентльмен в сером костюме обвел взглядом собравшихся.
        - Может, это структура их генов? - предположила госпожа Касински.
        - Возможно, это стереометрия какой-то молекулы, - пожал плечами пожилой генерал.
        - Думаю, гадать об этом несколько преждевременно. - Джентльмен в сером костюме прекратил дискуссию, грозящую выйти из-под контроля. - Я бы хотел поставить вопрос несколько иначе. С какой целью инопланетная цивилизация могла отправить сигнал в космос?
        - Ответ на этот вопрос кажется мне очевидным, - поднял руку пожилой мужчина с тяжелым взглядом. - Эрик Шнайдер, психолог. Мы ведь и сами занимались подобным, посылая в произвольном направлении космические аппараты, содержащие сведения о человечестве. Чем мы руководствовались при этом? Одиночеством! Одним из свойств разума является коммуникационная необходимость. Сначала разумные существа устанавливают связи внутри неких групп, которые условно можно назвать семьями или племенами, затем семья сама начинает испытывать необходимость в общении с внешним миром. Когда коммуникационные связи установлены на материке, появляется необходимость в трансконтинентальных коммуникациях. И так до бесконечности, я думаю.
        - Звучит логично, - кивнул джентльмен в сером костюме. - Но в то же время мне хотелось бы напомнить собравшимся, чем закончились первые межконтинентальные коммуникации. Более развитая цивилизация целиком подавила менее развитые.
        В зале воцарилось молчание.
        - Позвольте не согласиться! - Голос Шнайдера прозвучал в тишине отчетливо. - Мы ведь, отправляя послания на космических аппаратах, не преследовали захватнической цели.
        - Теоретически да, - согласился джентльмен в сером костюме. - Поскольку в то время бытовала теория о непременном превосходстве инопланетян над нами. Мы хотели даром получить чужие высокоразвитые технологии. Таким был мотив. Но сейчас я склонен считать, что подобное поведение человечества было ошибкой. Вместо ответного послания мы могли дождаться выхода на солнечную орбиту чужой военной эскадры.
        - Лично я считаю спорным тезис о злонамеренности инопланетян, - не соглашался психолог. - По-моему, единственно правильным решением для нас будет отправка ответного сигнала. Мы должны протянуть друг другу руки, а не поднимать по тревоге средства ПВО.
        - Я непременно учту ваше мнение, - кивнул джентльмен в сером костюме. Тон его не выражал при этом никаких эмоций. - Какие еще будут предположения о целях отправки сигнала? Я бы хотел выслушать мнение, основанное на выдвинутом мною тезисе враждебности.
        Зал вновь отозвался шумом.
        - Прошу спокойствия и тишины! Я поясню, почему отдаю предпочтение именно этой концепции. Мы столкнулись с предсказуемым, но ранее ни разу не зарегистрированным явлением. Поэтому я просто обязан сначала проанализировать все возможные опасности и лишь затем разбирать возможные положительные стороны происшедшего. Это необходимо сделать хотя бы в профилактических целях, прошу понять меня правильно. Честно сказать, я полностью разделяю общую эйфорию от произошедшего контакта, но, даже поддавшись ей, не следует забывать и об оборотной стороне медали. Поэтому призываю высказаться всех, у кого есть какие-нибудь догадки о том, какой вред может быть причинен человечеству из-за приема инопланетного сигнала.
        Первым поднял руку пожилой генерал.
        - Генерал Диксон, - представился он. - Командующий континентальными системами ПВО. Приведу пример из собственной практики, а потом поясню, каким образом можно использовать его при анализе сложившейся ситуации.
        Он отпил минеральной воды из стакана, кашлянул и продолжил:
        - При атаке на системы ПВО противника можно применить два метода. Первый заключается в получении разведданных традиционными способами, например через агентурную сеть или путем орбитальной съемки подозрительных объектов. Однако, судя по докладу кибернетика, инопланетяне о нас ровным счетом ничего не знают. Это говорит о том, что добыть разведданные обычным способом они не сумели. Но есть и другой способ, гораздо более оперативный, а следовательно, более эффективный. Противник производит несколько ложных атак, заставляя ваши системы ПВО отрабатывать цели. Этим они себя проявляют и могут быть нанесены на карты бомбометаний и ракетных ударов.
        - Ваша мысль понятна, генерал, - кивнул джентльмен в сером костюме. - Поясните, какое отношение это может иметь к инопланетному сигналу.
        - Отправив его на Землю, - охотно пояснил Диксон, - они уверены в нашей на него реакции.
        - Постойте! - перебил генерала психолог. - Вы вторгаетесь в мою профессиональную область. Не следует приписывать инопланетянам человеческую психологию.
        - Господин Шнайдер! - Джентльмен в сером костюме постучал ногтем по микрофону. - Дайте высказаться генералу. Продолжайте, мистер Диксон.
        - Благодарю. Меня попросили предположить, каким образом сигнал может быть использован в военных целях, вот я и предполагаю.
        - Подробнее, пожалуйста.
        - Они могли послать к Земле сигнал, надеясь получить ответ, в котором будет содержаться хоть какая-то достоверная информация о нас. Это похоже на выявление ПВО противника. Провокация. Узнав важные для себя сведения, они могут использовать их в военных целях.
        - Спасибо, - кивнул джентльмен в сером костюме.
        - Это паранойя! - возмутился психолог. - Человечеству выпал уникальнейший шанс, а вы готовы отказаться от него из-за трусости военных!
        - Я бы попросил… - напрягся генерал Диксон.
        - Господа! - Джентльмен в сером костюме снова повысил голос. - Не стоит накалять и без того напряженную обстановку. У кого еще есть соображения на этот счет?
        - Мне пришло в голову вот что, - сказал кибернетик. - Выслушав господина Диксона, я подумал, что ход его мысли может оказаться верным, но в оценке возможных мотивов чужого разума нельзя ограничиваться только современными человеческими технологиями.
        - Это интересно, продолжайте, пожалуйста, мистер Гамильтон.
        - Я взял бы на себя смелость предположить наличие в арсенале инопланетян пока недоступных нам средств. Тем более что после начала расшифровки сигнала я уже несколько раз убеждался в их подавляющем превосходстве в математических знаниях. В качестве демонстрации своей теории я бы хотел попросить кого-нибудь из военных очень кратко описать тактику наступательной операции.
        - Это очень просто, молодой человек, - улыбнулся генерал Диксон. - Сначала проводится разведка, затем артиллерийская подготовка или бомбометание, а затем высаживается воздушный или морской десант. Десантники занимают небольшой плацдарм, устанавливают навигационные средства и способствуют высадке крупных сил.
        - Спасибо, - кивнул кибернетик. - Это как нельзя лучше вписывается в мою концепцию.
        - И чем же при подобной тактике является направленный радиосигнал? - поинтересовался человек в сером костюме.
        - Десантным судном, - обведя взглядом зал, ответил мистер Гамильтон.
        По выражению лиц собравшихся было видно, что к подобному повороту дела они не готовы.
        - Чем, простите? - Джентльмен в сером костюме удивился не меньше других.
        - Судном, на котором прибыл десант.
        - Но мы говорим о радиосигнале, - генерал Диксон удивленно вскинул брови, - а не о межпланетном корабле. Или вы считаете, что по радиолучу можно передать информацию о солдатах, при расшифровке которой эти солдаты возникнут из небытия?
        - Это невозможно хотя бы из-за несовершенства земных технологий. Мы не умеем делать солдат из воздуха, а никакой техникой, кроме нашей, вероятный противник не располагает. Поэтому исходить необходимо из наших собственных технических возможностей. Вы ведь понимаете, что любая земная машина работает по команде человека. Сейчас эти команды все чаще передаются дистанционно - мы управляем ими через спутник, по телефонным линиям, по специальным кабелям и оптоволокну. Кроме того, никто не отменял старого доброго управления при помощи радиоволн.
        - Господи… - прошептал кто-то во внезапно обрушившейся тишине.
        - Кажется, некоторые из присутствующих уже поняли мою мысль, - вздохнул кибернетик.
        - Постойте! - сказал джентльмен в сером костюме, отпив минеральной воды. - Вы хотите сказать, что инопланетяне способны дистанционно управлять нашей техникой?
        - Да. Например, системами обороны, средствами ПВО и другими военными механизмами.
        - Сомнительно, - покачал головой генерал Диксон. - Теоретически это выглядит грозно, но практически не выдерживает никакой критики. Совсем недавно мистер Гамильтон утверждал, что вероятный противник ничего о нас не знает.
        - Они уже называют братьев по разуму вероятным противником! - возмутился психолог.
        - Мистер Шнайдер! Я попрошу вас покинуть зал, если подобное повторится, - пригрозил джентльмен в сером костюме.
        - Спасибо, Ричард, - кивнул генерал. - Дело в том, что боевые системы защищены чрезвычайно сложными кодами, которые не по силам взломать даже подготовленным специалистам. Если же инопланетяне не знают о нас ничего, то они тем более не могут справиться с кодами. Кроме того, для управления военными системами им придется поддерживать постоянную радиосвязь с дистанции более чем в десять световых лет! Это абсурд, извините, - нажать кнопку и ждать результата около тридцати лет, пока сигнал дойдет до Земли, а потом вернется обратно. Нет, это совершенно немыслимо.
        - Согласен! - поднял руку полковник из NASA. - У русских именно из-за этого возникали сложности при управлении луноходом. Сигнал до Луны идет около секунды, затем еще секунду возвращается обратно. Представьте себе автомобиль, который выполняет ваши команды с задержкой в две секунды. А здесь речь идет о тридцати годах! Такое управление оперативными военными средствами теряет всякий смысл.
        - Конечно, - кивнул кибернетик. - Это если речь идет о дистанционном управлении.
        - А разве мы говорим не об этом? - удивился генерал Диксон.
        - Нет. В данном случае я склонен предположить разовое дистанционное перепрограммирование наших компьютеров.
        - Вот как? - Джентльмен в сером костюме медленно налил в стакан минеральной воды. - Но для перепрограммирования как минимум необходимо знание операционных систем, под которыми работают наши машины. Не так ли?
        - Совершенно верно, - кивнул Гамильтон. - В этом тонкое место моей теории. Действительно, создать универсальную программу, работающую вне зависимости от операционной системы, в принципе невозможно. Можно написать программу, которая будет работать под всеми известными операционными системами, но неизвестные ее попросту не поймут. К тому же действительно возникают проблемы совместимости с дополнительными устройствами и прочие трудности.
        - Вы сами убедили собравшихся в несостоятельности своей теории, - улыбнулся джентльмен в сером костюме. Он отпил воды из стакана и промокнул лоб платком. - Все равно спасибо. Вы здорово пощекотали нам нервы, признаюсь честно. Напоследок хотелось бы уточнить, на что, хотя бы приблизительно, похожа фигура, зашифрованная в инопланетном сигнале?
        - Я пока не готов ответить, - признался кибернетик. - С уверенностью можно сказать только одно: судя по уже воссозданным фрагментам фигуры, она состоит из топологически сложного переплетения треугольников.
        Проснулся Олег от удушья. Вынырнул из сна, словно из-под воды, забился и упал в полутьме с дивана, уже с открытыми глазами хватая ртом воздух. Отдышался, лежа на спине, пытаясь припомнить хотя бы обрывок сна. Картинки не возникало, но в голове медленно угасал шум, похожий на шипение ненастроенного приемника.

«Глючит, - решил Олег. - Кажется, из-за резкой смены режима у меня начинается нервный срыв. Надо открыть окна. Дурацкая была идея».
        Он поднялся на ноги и, добравшись до окна, рванул штору в сторону. Но вместо ожидаемого стекла чуть ли не с ужасом увидел натянутую в оконном проеме старую скатерть, прибитую на четыре гвоздя.

«Когда я успел это сделать? - испугался Олег. - Ничего не помню».
        Он рванул скатерть, выдернув гвозди из рамы, но света все равно не увидел - на улице уже было темно. Будильник показывал полдень, но привычного тиканья не слышалось - он стоял. Стрелки наручных часов замерли на пяти минутах четвертого. Олегу вдруг показалось невероятно важным узнать точное время, он бросился к телефону и прижал трубку к уху, но вместо гудка в ней послышались только далекие потрескивания.
        - Телефон отключили, что ли? - раздраженно пробормотал Олег.
        - Что? - раздался в ответ голос Кристины. - Алло, Олег, это ты?
        - Черненький?! - изумился он.
        - Что происходит? - подозрительно спросила жена. - Ты несешь какую-то ахинею. В чем дело?
        - Да нет, ничего, - успокоился Олег. - Я хотел узнать время по телефону, поднял трубку и услышал твой голос. Надо же как совпало, что ты позвонила именно в этот момент!
        - У тебя голос какой-то странный. Ты что, выпил?
        - Нет, с чего ты взяла? - Застигнутый врасплох, Олег смешался.
        - Ты так разговариваешь, будто мой звонок застал тебя за чем-то не очень хорошим.
        - Я только проснулся, - пояснил Олег.
        - Да, кстати, я тебе звонила вчера довольно поздно. Где ты был? - Подозрение в голосе Кристины сменилось любопытством.
        - Устраивался на работу, - ответил он.
        - Посреди ночи?
        - В охрану. Работать тоже буду по ночам. Если примут, - на всякий случай добавил он.
        - И сколько будут платить?
        - Пока об этом речь не идет. Тут бы вообще, дай бог, устроиться. Черненький, ты не представляешь, каких трудов в Москве стоит найти хоть какое-то место! Даже с пропиской. Если закреплюсь, буду двигаться дальше.
        - Что-то затянулось твое устройство, тебе не кажется? Я стараюсь никому не показывать, чего мне все это стоит, развод, вопросы мамы, потом еще разборки с твоими родителями. Твой отец постоянно на меня наезжает, считает, что я от него скрываю подробности.
        - Скоро все это кончится, - пообещал Олег.
        - Ты мне это уже второй месяц обещаешь. Когда вышлешь денег?
        - На днях, как только получу аванс.
        - Слушай, а может, эта Москва не стоит таких усилий? Какой смысл там сидеть, если с трудом сводишь концы с концами? На еду ты и здесь зарабатывал.
        - Я хочу зарабатывать не только на еду.
        - Но ты же видишь, не получается. Может, имеет смысл вернуться?
        - Черненький, подожди. Давай договоримся так - если до Нового года ничего радикальным образом не изменится, я вернусь к празднику. Идет? Хотя ведь сначала ты была готова дать мне год на обустройство.
        - Я думала, наше финансовое положение улучшится. А на самом деле все осталось по-прежнему, только тебя нет рядом. Я очень соскучилась.
        - Я тоже, - ответил Олег.
        - Ну так возвращайся!
        - Мне сейчас представился шанс, и очень не хочется его упустить. Второго может не быть, сама понимаешь. К тому же я все-таки не оставляю надежды устроиться архитектором. Я уже от нескольких человек слышал, что если повезет, то и деньги будут неплохие. Если не выйдет, я сразу вернусь.
        - Я бы тебе не рекомендовала пренебрегать быстрым заработком ради этого журавля в небе. Вы с Люськой уже подали на развод?
        - Да, не волнуйся.
        - Как я могу не волноваться, если ты живешь в одной квартире с пронырливой бабенкой, которая не прочь ухватить то, что плохо лежит?

«Надо было класть лучше», - с легкой злостью подумал Олег.
        - Она не такая, - сказал он вслух. - Больше прикидывается.
        - Еще не хватало, чтобы ты ее защищал! - вспылила Кристина. - Ты знаешь, как она ночью со мной говорила? Матом обругала!
        - Я ей скажу, чтобы этого больше не было.
        - Она меня ненавидит.
        - Зато я тебя очень люблю.
        - Ладно, позвони мне, когда все решится, ладно? И выбрось из головы свою дурацкую архитектуру!
        - Да.
        - Целую тебя, - привычно попрощалась Кристина.
        - И я тебя тоже. Чмок!
        - Пока.
        Кристина повесила трубку, и Олег выдохнул с нескрываемым облегчением.

«Не могу с ней говорить, когда не вижу лица, - посетовал он про себя. - Постоянно срываюсь на мелкие перепалки».
        Он придержал рычаг пальцем, отпустил и набрал цифру «100».
        - Точное московское время, - раздался на другом конце бесцветный женский голос, - семнадцать часов пять минут.
        Олег положил трубку и сел на диван, чтобы успокоиться. Сердце стучало в груди, словно подошвы спринтера на дистанции. Он устало опустил веки, но тут же распахнул глаза, помотав головой.
        - Что за черт, - произнес он вслух, снова осторожно прикрывая глаза.
        Перед его мысленным взором вновь нарисовалась ажурная конструкция из бредового сна. Олег встал с дивана, зажег свет и отыскал чернильный роллер, который по приезде в Москву подарила ему кузина. «Ты нарисуешь им лучшие из своих работ», - сказала она тогда.
        Он вытащил несколько листов из валяющегося на столе вороха бумаги и принялся вычерчивать в изометрии множество накладывающихся треугольников. Получалось не то: косо, криво и совсем не похоже на совершенную красоту, нарисованную воображением. Серо и плоско. Олег отбросил роллер, завел часы и установил точное время.
        - Мне ведь сегодня нужно Вадиму звонить! - вспомнил он вдруг.
        Порывшись в бумагах, наваленных на столе, Олег отыскал нужный номер и присел на корточках у телефонного аппарата. Когда после нескольких длинных гудков раздался голос Вадима, коротко представился:
        - Здравствуйте, это Шерстюк.
        - А, привет. Сделал все, как я велел?
        - Абсолютно, - отрапортовал Олег.
        - Ладно, через час жду тебя у метро. Очень сомневаюсь, что ты верно запомнил дорогу.
        - Хорошо.
        Олег положил трубку и осторожно прикрыл глаза. Навязчивая фигура больше не возникала, поэтому он спокойно направился в ванную. Шерстки не было дома, а на кухонном столе лежала записка:

«Я в галерее, приеду часов в десять». Олег дописал внизу: «Я на работе, буду к утру». Потом он вспомнил про стоящий на подзарядке мобильник и вывел внизу его номер. Очень хотелось поболтать с Людой, но не было ни малейшей уверенности, что она станет звонить. В последнее время они здорово отдалились друг от друга, но Олег знал - вина за это полностью лежала на нем самом. Шерстке не нравилось, когда он напивался в одиночестве, заливая затаенную на Кристину обиду, не нравилось ей и то, что он не занимался любимым делом, а вместо этого бегал по городу в поисках бросовой работы.
        Потихоньку и любимое дело перестало быть любимым - Олег почти не рисовал, оправдываясь усталостью и бесконечной нервотрепкой. За три месяца он так опустился, что Шерстка все чаще поглядывала на него с нескрываемым презрением. Он и работу пытался найти не столько из желания выкарабкаться, сколько остерегаясь ее угроз выгнать обратно домой. Этого он боялся больше всего - позорного возвращения, после которого не останется вообще никаких шансов на лучшую жизнь.
        Шерстка была его лучшей подругой, пока он не встретил будущую жену, а после свадьбы перестала заглядывать даже изредка, хотя раньше очень любила Крым. Вспомнилось, как в один из давних ее приездов, еще в детстве, когда не было ни забот ни хлопот, они поехали в горы вместе с родителями. Было здорово, солнце уже садилось за горы, а родители нанизывали мясо на шампуры и ставили палатку. Олег предложил Шерстке побродить по лесу, зная, насколько там красиво под конец лета. Люда совершенно не умела ориентироваться в лесу, и это позволяло Олегу чувствовать себя Тарзаном рядом с Джейн. Правда, они все-таки заплутали немного, поэтому им пришлось выйти на шум ручья, чтобы по нему спуститься в долину. От ручья уже были слышны голоса родителей, и Олег успокоился. Он хотел нарвать для Шерстки фиалок, но она не позволила, так как считала, что цветы должны расти на земле, а не вянуть в вазе. Тогда они сели посреди поляны и стали смотреть в долину, а ручей шумел по камням серебристым звоном, и цветы распускались в траве так быстро, что это можно было заметить.
        Олег вздохнул, зная, что тех отношений уже не вернуть. Ему вдруг сделалось ужасно стыдно из-за мелочности вчерашних покупок. Четыре тысячи получил, а потратился лишь на коньяк, курицу и икру. Съели - и забыли. Надо было купить что-то для дома, Шерстке было бы гораздо приятнее. Шампунь можно было купить или цветок в горшке, о каком она мечтала каждый раз, когда где-нибудь видела. В конце концов, можно было купить ей новую чашку, а то пьет чай из старой, со сколотой ручкой.
        Времени было мало, но Олег без особой спешки собрался, нацепил мобильник на пояс и вышел на улицу, дав себе слово сделать Людмиле какой-нибудь серьезный подарок. Этот вечер отличался от трех предыдущих - полное безветрие создавало ощущение теплой погоды. Снега не было, в небе виднелись ледяные колючки звезд. Олег пересек дорогу и спешно направился к метро, где светились желтым окошки торговых палаток. Правда, очень быстро он понял, что в спешке ничего путного не найти, хотя с пустыми руками возвращаться тоже не хотелось. Под конец он зашел в цветочный магазинчик, но деревца, которое так нравилось Шерстке, уже не было.

«Почему мне все время так не везет?» - с досадой подумал он.
        И тут его взгляд наткнулся на горшочек с живыми фиалками. В памяти снова возникло счастливое лето из детства и то, как они с Шерсткой держались за руки у ручья, глядя на распускающиеся фиалки. Олег, не задумываясь, купил цветок и бегом побежал домой, прикрывая его от встречного ветра. Он уже опаздывал на встречу с Вадимом и побаивался начать новую работу с получения заслуженной взбучки.

«Если меня из-за этого не возьмут на работу, - почти с ужасом думал Олег, - она этот горшок разобьет у меня на башке».
        Он открыл дверь и, не разуваясь, поставил горшочек на кухонный стол, рядом с запиской. Глянул на часы и, торопливо заперев замок, чуть ли не кубарем скатился по лестнице.
        Две машины проехали не останавливаясь, остальные замерли на светофоре. Олег подумал, что поездка на такси займет меньше времени, чем в метро, так что, может, и не будет никакого опоздания. Эта мысль успокоила его. Он поглядел в небо, вспомнив об инопланетном сигнале. Вчера это казалось реальным, тревожным, а сегодня отодвинулось почти за пределы значимости, как идущие где-то войны или рассказы о порядках в далеких странах. Вдруг резкий, неожиданный порыв ветра обдал лицо стужей, и мысли испуганно развернулись в противоположном направлении. Олег ощутил всем телом, всей кожей, насколько близко к земной поверхности живет смерть.

«Господи… - подумал он, сжав кулаки от испуга. - Всего двадцать километров атмосферы отделяет людей от космической пустоты! Да такое расстояние я пройду пешком за четыре часа!»
        Он вдруг с пронзительной ясностью понял, что зимний холод является не чем иным, как отголоском ледяного дыхания космоса, когда низкое солнце не в состоянии разогнать его своими лучами. Очень живо представились парсеки безжизненного безвоздушного пространства, заполненного жестким излучением, облаками цианистой пыли и астероидами, терпеливо несущими по орбитам мегатонны смерти.
        Машины тронулись на зеленый сигнал, и одна из них остановилась возле Олега. Он договорился с водителем и устроился в теплом салоне. Космос отступил на несколько шагов, оставшись за тонким дверным стеклом.

«Если атмосфера исчезнет, город все равно останется, - подумал Олег. - И машины тоже останутся, и здания, и деревья, вмерзшие в остекленевший грунт».
        Водитель остановил машину возле метро «Улица 1905 года» на пять минут позже назначенного времени.
        - Эй, Шерстюк! - помахал от метро Вадим и выразительно постучал по циферблату наручных часов. - Где тебя черти носят?
        - Иду! - Олег махнул рукой в ответ.
        - Правило первое, - вместо приветствия начал Вадим, когда Олег подошел поближе. - На работу не опаздывать никогда. И запоминай дорогу, я не собираюсь больше встречать тебя, как ребенка из школы.
        Напористый техасский ветер посвистывал в легком шлагбауме, отгородившем территорию одной из закрытых лабораторий NASA от внешнего мира. Парень в форме военно-морского флота США проверил документы у водителя и пассажиров подъехавшего лимузина, затем коротко отдал честь, нажал кнопку на пульте. Шлагбаум бесшумно поднялся, открыв машине доступ на территорию. Моряк торопливо схватил трубку караульного телефона и доложил:
        - Господин Ричард Грей, сэр!
        Лимузин прошуршал по пыльному гравию, выехал на асфальт, ведущий к девятиэтажному административному корпусу. Машина остановилась у стеклянных дверей центрального входа. Молодой человек в штатском сбежал по ступенькам и профессиональным движением распахнул заднюю дверцу.
        - Прошу, сэр! - официальным тоном произнес он.
        Из машины вышел джентльмен в сером костюме, проводивший недавно конференцию.
        - Все готово, Стивен? - спросил он у встречавшего.
        - Так точно, сэр. Я всех оповестил об изменении места встречи. Не прибыл только генерал Диксон, но его секретарь уже связался со мной из самолета. Они сядут на авиабазе через пятнадцать - двадцать минут и еще примерно через сорок минут прибудут сюда.
        - Спасибо, - кивнул Грей и, глянув на затянутое легкими облаками солнце, поднялся по ступеням.
        Стивен двигался чуть впереди и правее, указывая дорогу в зал для совещаний. Они миновали большой холл с фонтаном посередине, затем двинулись вдоль коридора, поднялись на лифте и наконец остановились у массивной двери из лакированного палисандра.
        - Прошу, сэр! - Стивен распахнул дверь перед Ричардом и вслед за ним вошел в зал для совещаний.
        В нем находилось всего шесть человек - все в форме генералов и полковников ВВС. Грей коротко кивнул в знак приветствия и опустился на свободный стул за круглым столом.
        - Вы, наверное, удивлены, что я собрал вас именно здесь? - слегка усмехнулся он. - У меня были для этого веские причины, так что вам придется с этим смириться. Я выбрал эту лабораторию именно из-за ее удаленности и малолюдности, поскольку, господа, мы до сих пор понятия не имеем, с чем столкнулись и как это может на нас подействовать.
        - Тем более следовало усилить охрану, а не сокращать ее до десяти почти безоружных караульных! - возразил один из полковников. - А изъятие личного оружия у высших офицеров я вообще считаю до крайности унизительным!
        - Успокойтесь, - спокойно, но твердо произнес Грей. - Прежде чем принять такое решение, я посоветовался с психологами. И через некоторое время продемонстрирую вам то, что побудило меня воспользоваться в этом вопросе не военными, а научными консультациями. Насколько я могу судить, собрались все приглашенные.
        - Кроме генерала Диксона, - почтительно поправил молодой майор, сидевший на дальнем конце стола.
        - Я знаю, - кивнул Грей. - По всей видимости, начать совещание имеет смысл без него. Во-первых, он уже вошел в курс дела, а во-вторых, вопрос о немедленной активации систем ПВО пока не стоит, слава богу. Так что начну с главной новости. Около часа назад вычислительный центр доложил мне об окончательной расшифровке полученного инопланетного сигнала. Стив, ты успел изготовить модель?
        - Да, ее доставили незадолго до вашего приезда.
        - Распорядись принести.
        Стивен кивнул и вышел из комнаты.
        Грей наполнил стоявший рядом стакан минеральной водой, с видимым удовольствием выпил, затем произнес, откинувшись на спинку стула:
        - Как вы уже знаете, принятый сигнал содержал информацию о фрагментах некоторой четырехмерной фигуры. Расшифровав сигнал полностью, нам удалось с помощью технологии оптопластики создать модель проекции этой фигуры на наше трехмерное пространство. Поскольку четырехмерность изначальной формы доказана, мы вынуждены признать, что это некая математическая абстракция, а не структура гена и не модель какой-либо сложной молекулы. Цель отправки подобной информации в космическое пространство остается пока не выясненной, хотя некоторые предположения на этот счет имеются. Одно из предположений кажется мне предпочтительнее других, в связи с чем я и пригласил вас сюда.
        Он налил еще четверть стакана и снова выпил.
        - Как вы понимаете, президента прежде всего беспокоят аспекты безопасности. Сегодня он обеспокоен этим больше обычного, поскольку человечество столкнулось с неопровержимым доказательством существования инопланетной цивилизации. Какими станут первые межпланетные контакты, мы пока сказать не можем - данные разрозненны и во многом противоречивы. Специалисты многих направлений уже обрабатывают данные и делают соответствующие выводы, но мы с вами, как люди, призванные отвечать за безопасность страны, обязаны руководствоваться лишь одной гипотезой: это версия о непременной враждебности инопланетян. Не думаю, что в межпланетных отношениях можно говорить о презумпции невиновности. Я считаю, и вам следует знать мое мнение, что инопланетяне должны сами доказать свои добрые намерения. В противном случае, пока это не будет сделано, целесообразно считать их враждебными.
        Он оглядел собравшихся, пытаясь прочесть их мысли по выражению лиц. Военные высоких чинов умели прятать эмоции под масками безразличия и холодного внимания, но даже сквозь них можно было заметить тревогу, какая всегда возникает в преддверии большой войны. А господин Грей предлагал войну с противником, о котором вообще ничего не известно. Так что реакция военных была понятной, предсказуемой, ее можно было попросту не принимать во внимание.
        - Кроме того… - Ричард Грей сделал короткую, но многозначительную паузу. - Один из первых контактеров, который принимал сигнал на телескопе Китт-Пик, сейчас находится в несколько неадекватном состоянии. Это является косвенным доказательством гипотезы, к которой я склоняюсь больше всего.
        - Что вы имеете в виду? - Один из генералов удивленно поднял брови.
        - Это проще увидеть, чем объяснить.
        Дверь распахнулась, и в комнату вошел Стивен, держа в руках большую картонную коробку черного цвета. Грей коротким взмахом руки указал место на столе, куда ее надлежит поставить.
        - Модель мы посмотрим чуть позже. - Ричард поднялся со стула. - Господа, прошу вас пройти со мной. Стив, отведи нас к Стренчу.
        Собравшиеся покинули комнату и двинулись по коридору вслед за Стивеном. Они спустились по лестнице на нижний этаж и остановились перед мощной металлической дверью с квадратным окошком из бронестекла. В окошке показалось лицо, затем замок щелкнул, и дверь открылась.
        - Господа, прошу вас сдать личное оружие, если кто-то все же взял его вопреки моим указаниям, - попросил Грей, указав на ряд бронированных сейфов. - Спасибо.
        Сдав три пистолета, генералы пересекли небольшой решетчатый тамбур и попали в слабо освещенный коридор, куда выходили выкрашенные в желтый цвет двери с небольшими окошками. Теперь в качестве провожатого выступал мужчина лет сорока в кремовой униформе с нашивкой МАЗА на рукаве.
        - Мистер Стренч находится за этой дверью, - сообщил Стивен. - Прошу вас войти.
        - Прежде чем это сделать, - остановил собравшихся Грей, - я бы хотел кратко ознакомить вас с последней гипотезой о возможных последствиях приема сигнала. Суть заключается в том, что специалисты предполагают неадекватное состояние Майка Стренча следствием непосредственного приема сигнала.
        - Что значит непосредственного? - спросил один из военных. - Речь ведь идет о радиосигнале, а не о словах или зрительных образах.
        - Мы выяснили, что в момент приема Майк Стренч от начала до конца прослушал звуковую составляющую космического сигнала. После этого, как утверждают медики, его мозг начал усиленно обрабатывать полученную информацию. Что из этого вышло, вы сможете увидеть за дверью.
        Провожатый отпер дверь магнитной картой, и все по очереди переступили порог большой, ярко освещенной комнаты. Стены в ней были обиты толстым слоем мягкого материала, в углу стояла привинченная к полу кровать, а посреди - стол и стул, закрепленные таким же образом.
        На стуле сидел Майк Стренч, сотрудник Национальной обсерватории Китт-Пик. Перед ним лежали две объемистые стопки бумаги - одна изрисованная карандашом, другая чистая. На очередном чистом листе Майк рисовал пересеченные под разными углами треугольники, пытаясь вписать их в круг. У него не получалось, он откладывал лист и брал следующий. На вошедших он не обратил ни малейшего внимания, на щеках у него пылал горячечный румянец, а в глазах виднелся блеск, свойственный перевозбужденным людям. Однако внешних признаков возбуждения Майк не выказывал, равномерно вычерчивая карандашом линии.
        - Обратите внимание на его рисунки, - посоветовал господин Грей.
        Один из генералов осторожно взял из стопки разрисованный лист и недоуменно поднес к глазам.
        - Это фрагменты модели, которая сейчас стоит в комнате для совещаний, - пояснил Ричард. - Самое любопытное то, что в компьютерном анализе данных Майк Стренч не участвовал и у него не было возможности ознакомиться с данными расшифровки полученного сигнала.
        Военные удивленно переглядывались.
        - Но как это возможно? - поинтересовался один из них.
        - Наш ведущий психолог, Маргарита Мэй, считает, что аналитических способностей человеческого мозга при определенных условиях может оказаться достаточно для расшифровки сигнала.
        - Каковы же эти условия?
        - Трудно сказать. Дело в том, что Дэвид Веллингтон, который присутствовал на предыдущем совещании, также слышал звуковую составляющую сигнала, но он был занят настройкой аппаратуры и не обратил на него особого внимания. Что же касается Стренча, то он прослушал сначала прямой эфир, а потом дважды запись. При этом он уверял Дэвида, будто расслышал нечто особенное и теперь пытается найти нужное место на пленке. Дэвид по-прежнему занимался аппаратурой и в прослушивании не участвовал. Меня лично заинтересовал один момент в его показаниях. Дэвид уверяет, что во время приема сигнала Майк выглядел словно загипнотизированный. Возможно, влияние сигнала усиливается измененным состоянием психики, может быть, он оказывает гипнотическое действие. Сейчас еще трудно сказать.
        Генерал отложил разрисованный лист.
        - Во время второго прослушивания Стренч потерял сознание, - продолжал Ричард Грей. - В больнице, куда он был доставлен, констатировали весьма странное состояние, схожее с фазой так называемого «быстрого сна», когда человек видит сновидения. Однако разбудить Стренча оказалось невозможным. Он пришел в себя лишь через двенадцать часов, поднялся с постели, разбил графин и принялся вычерчивать вот такие фигуры на стене, используя острый осколок стекла. На любую активность окружающих в этот период он реагировал крайне агрессивно, выкрикивая одну и ту же фразу.
        - Какую? - поинтересовался полковник.
        - Она достаточно банальна, и я не вижу смысла ее приводить, - твердо ответил Грей. - Через два часа после этого Стренч вообще перестал реагировать на действия окружающих. Мало того, его зрачки даже рефлекторно не следовали за предметами, словно те вообще для него не существовали. С этого момента он только рисует. Не пьет, не ест. Обмен веществ чуть замедлен, однако локальные покраснения кожи свидетельствуют об активности периферической кровеносной системы.
        У Стивена зазвонил мобильный телефон, он снял его с пояса и отошел в дальний угол помещения.
        - Да, - ответил он и тут же выкрикнул, нарушая всякие правила приличия: - Что?!
        Собравшиеся недоуменно посмотрели на него. Стивен бледнел на глазах, рука с трубкой заметно дрожала.
        - Что случилось? - строго спросил Грей.
        Несколько секунд Стивен не мог ответить, пытаясь восстановить дыхание.
        - Генерал Диксон погиб, - наконец вымолвил он. - Его самолет разбился, войдя в зону диспетчерского пункта авиабазы. Спасатели только что потушили пожар.
        Все, кто долгое время знали Ричарда Грея, никогда не видели его растерянным - в эту минуту они могли с лихвой восполнить этот пробел.
        - Стив, - непослушными губами шепнул он, но тут же взял себя в руки. - Немедленно свяжись с его заместителем. В нынешней ситуации мы не можем ни на час оставить систему ПВО без верховного руководства. Господа, предлагаю немедленно вернуться в комнату для совещаний. Стив, выясни и доложи мне насчет предварительных версий о причинах катастрофы.
        ГЛАВА 4
        В офисе Вадим сразу распорядился, чтобы с Олега сняли мерки под униформу. Этим занялась хорошенькая девушка - не красавица, но очень милая. Олег стоял, раскинув руки в стороны, и смущался при этом немыслимо. Когда девушка присела возле него на корточки, чтобы обмерить ноги, он почувствовал быстро усиливающуюся эрекцию. Олег постарался расслабиться, но это лишь усилило возбуждение, которое не ускользнуло от девушки. Она чуть заметно улыбнулась и обмерила ему талию.

«Черт! - подумал Олег. - Это же надо так осрамиться в первый же день».
        Закончив снимать мерки, девушка записала их в блокнот и скрылась за дверью одной из комнат. Олегу показалось, что в последнюю секунду она глянула на него как-то особенно, а потом на мгновение перевела взгляд на Вадима.
        - Выглядишь хорошо. - Вадим, не поднимаясь со стула, склонил голову набок и оглядел новичка сверху донизу. - Даже отъелся немного. В нашем деле внешний вид играет решающую роль.
        - Я думал, что в охране важна находчивость и скорость реакции, - попробовал съязвить Олег.
        - Индюк тоже думал, - усмехнулся Вадим. - Ты свои думалки оставь при себе. Слушай меня и запоминай, второй раз повторять не буду.
        Он изобразил привычную улыбочку превосходства и расслабленно облокотился на спинку стула.
        - Повторяю для мудро думающих. В нашем деле главное - внешний вид. Скорость реакции важна для каскадеров, снимающихся в боевиках о телохранителях. Запоминай. Аксиома первая - никакой, даже самый обученный охранник не в состоянии предотвратить задуманное покушение. Система мер безопасности может, а охранник или телохранитель нет. Уяснил?
        - Да, - кивнул Олег, присаживаясь на стул возле журнального столика. - Так за что же вы платите мне деньги?
        - Я тебе ничего не плачу и платить не собираюсь, - фыркнул Вадим. - Тебе платят и будут платить клиенты.
        - А им какой смысл? - удивился Олег.
        - Их волнует собственная безопасность.
        - Не вижу логики. Если охранник не может ничего предотвратить, то чем же он обеспечивает безопасность?
        - Внешним видом. - Вадим растянул в улыбке тонкие губы и щипнул короткую бородку. - Поэтому я уделяю ему столько внимания. Только он продается. Я не собираюсь обучать тебя приемам рукопашного боя, которые тебе никогда не пригодятся в работе, но научу вести себя так, что при одном взгляде на тебя станет ясно, что охраной занимается серьезная фирма. Серьезная фирма - это нечто вроде атомной бомбы: ею больше пугают, чем применяют на самом деле. Точно так же обстоит и с внешним видом охранника. Если он правильно двигается, смотрит в нужную сторону, если экипирован по последнему слову буржуйской техники, значит, соваться на охраняемую территорию не надо. Хуже будет. Доступно?
        - Да. Но я не знаю, как правильно смотреть.
        - Этому не научишься ни за партой, ни на полигоне, - развел руками Вадим. - Для обучения тонкостям работы существует напарник и принцип «делай, как я».
        - И что я должен буду охранять? - наконец-то спросил Олег. - Ночной клуб?
        - Может быть - когда-нибудь. Сейчас трудно сказать. У меня принцип простой - каждому по способностям. Кину на несколько разных точек и посмотрю, где ты справишься лучше. У нас есть под охраной одна квартира. Через несколько дней мы снимем этот пост, но сейчас это для тебя самое подходящее место. Посидишь, обвыкнешься в новой роли.
        - И когда можно будет начать?
        - Сегодня. Я не привык выкидывать деньги на ветер, а время и деньги - по сути одно и то же.
        Вадим встал и приоткрыл одну из дверей.
        - Ксения! - позвал он. - Что у нас с униформой? Давай быстрее, пожалуйста.
        Он принял протянутый пакет и картонную обувную коробку.
        - Одевайся, - сказал он Олегу, небрежно бросив униформу на журнальный столик.
        - Прямо здесь? - недовольно спросил Олег.
        - А ты думал, я тебе ширмочку принесу? Раздевайся давай и никогда не переспрашивай, если я отдаю какой-то приказ. Я плачу достаточно хорошие деньги, чтобы требовать исполнения любых приказов и не отчитываться за них перед подчиненными.
        Олег начал переодеваться, а Вадим выкрикнул:
        - Ксения, документы!
        Девушка вынесла закатанную в пластик бумажку и металлический жетон на цепочке. Оставив их на столике перед Вадимом, она скрылась за дверью.
        - Права у тебя есть? - поинтересовался Вадим.
        - Да. Категории «А», «В», «С», но вы не предупредили, и я не взял их с собой.
        - Ничего страшного, сегодня они тебе не понадобятся. Смотри сюда. Вот этот жетон ты обязан носить на шее всегда. В смысле - не снимая ни при каких обстоятельствах. Вот это, - он зажал в пальцах красивое розово-синее удостоверение, - свидетельство твоей принадлежности к нашей фирме. С ним можешь не особенно задумываться о ментах - на них эта ксива действует моментально и безотказно.
        Олег с удивлением разглядел на удостоверении собственную фотографию - ту, что сдавал в милицию при замене паспорта.

«Длинные у фирмы руки», - подумал Олег со смесью страха и уважения.
        Он надел униформу, заправился и застегнул все пуговицы. Затем, вспомнив, переложил из кармана деньги.
        - Одежду клади в шкаф. - Вадим указал на неприметную дверцу в стене. - Мобилу туда же, ее не положено иметь на посту.
        Олег потянул ручку и обнаружил за дверцей десяток ячеек, на одной из которых красовалась табличка с его фамилией. Уложив одежду вместе с мобильником, он поправил пояс и глянул в зеркало. Форма сидела на нем непривычно, делая его подтянутым и стройным.

«Ни фига себе», - невольно улыбнулся Олег и обернулся к Вадиму.
        - Хорош, - с довольным видом сказал тот. - Слезоточивый газ и резиновую дубинку возьмешь у начальника смены. Ксюш, принеси ему куртку! Автобус через десять минут. Объект охраны узнаешь на месте. Сегодня задание будет простое, так что справишься без напарника. Готов?
        - Да, - ответил Олег, ощущая некоторое волнение от неясности поставленной задачи.
        На самом деле хотелось ответить «так точно», но ехидная улыбочка начальника окончательно выбила его из колеи.
        - Шапку поправь, а то лоб простудишь.
        - Что? - не сразу сообразил Олег.
        - Шапка должна сидеть на два пальца выше бровей. Не ниже, не выше. Доступно?
        - Да, - смутился Олег, опуская головной убор.
        Из двери выскользнула Ксения, держа в руках тяжелую куртку на овчинном меху. Олег взял ее и накинул поверх униформы. На рукаве куртки красовалась треугольная эмблема - золотой меч в лапах красного тигра на черном фоне. «Охранное агентство
«Страж-Мастер» - гласила надпись в основании треугольника.
        - Все, давай вниз. - Вадим проводил его до двери. - Прямо за углом будет стоять автобус. Если еще не подъехал, подожди. Режим работы узнаешь у начальника смены. Все.
        Олег вышел в подъезд и спустился по лестнице, непривычно ступая в новых ботинках.
        В небольшом помещении связи пахло озоном и нагретыми радиолампами передатчиков, за единственным столом сгорбилась девушка в форме сержанта американских войск, быстро занося в компьютер какие-то данные. Окон в помещении не было, свет лился из мощной настольной лампы, вырывавшей из полутьмы многочисленные шкалы приборов.
        Тишину нарушало лишь мерное гудение вентиляторов, но внезапно ее прервал троекратный звонок. Девушка вывела на монитор картинку с телекамеры над дверью и нахмурилась, узнав Стивена - референта мистера Грея. Она нажала кнопку под столом и встала навстречу вошедшему.
        - Привет, Лиз! - ласково улыбнулся Стивен, запирая дверь. - Я по тебе соскучился!
        - Я тоже, - без особой радости ответила девушка и шагнула в его объятия. - Только знаешь, из-за катастрофы с Диксоном началась такая круговерть, что у меня нет ни единой секунды времени.
        - Даже для меня?
        - Мы же с тобой встречались перед приездом Грея, - виновато улыбнулась Лиз. - Это было всего шесть часов назад.
        - Всего? - Стивен крепче прижал девушку к себе. - Я тебя разложу прямо на этом столе, среди приборов. Сейчас, сию минуту. Или ты не хочешь?
        - Через две минуты мне надо принять с авиабазы предварительный отчет о катастрофе.
        - Мы успеем.
        - Не надо. - Девушка чуть отстранилась. - Ты же знаешь, я не люблю делать это, как водяные крысы.
        - А обо мне ты подумала? - Стивен еще сильнее прижал ее к себе, пытаясь нащупать под рубашкой упругую грудь.
        - Не надо, пожалуйста! - Лиз вырвалась и отступила на шаг. - У меня будут неприятности на работе.
        - Дура! - зло фыркнул Стив. - Кто тебя пристроил в аппарат связи Грея? Какие к черту неприятности? Если бы не я, ты бы сейчас не здесь прохлаждалась, а потела где-нибудь на Ближнем Востоке. И тебя бы трахал любой солдат, кому этого захотелось бы!
        - Не злись, я просто сейчас не хочу. Замоталась и думаю о другом. Приходи ко мне утром, после смены. Пожалуйста.
        - А с этим я что должен делать? - Стивен отвел в сторону полу пиджака, демонстрируя эрекцию под тканью брюк. - Быстро снимай трусы! Немедленно!
        - У меня сеанс связи! - попробовала возразить девушка, уже понимая, что противостоять не удастся.
        Из ее глаз потекли слезы, оставляя темные следы туши на щеках, но Стивена это только сильнее раззадорило.
        - Сейчас у тебя будет только одна связь - со мной! - прошипел он сквозь зубы. - Снимай трусы!
        Лиз подчинилась, рыдая уже в голос.
        - Давай я сделаю это сама, - предложила она, становясь на колени. - Тебе будет очень приятно. Пожалуйста!
        - Извращенка! - Стивен схватил ее за воротник и рывком поднял на ноги. - Этим я могу заниматься и с Фрэнком. Сейчас мне нужна женская плоть, а не слюнявая пасть, которая у мужика в сто раз лучше.
        Раздался мелодичный сигнал начала сеанса связи, и Лиз едва успела включить запись до того, как Стивен завалил ее на стол лицом вниз. За спиной шелестели бобины магнитофона, считывая из эфира отчет об авиакатастрофе. Стивен рывком задрал юбку девушки, расстегнул брюки и с видимым наслаждением вонзился в женскую плоть. Лиз громко вскрикнула и подалась вперед, но Стив удержал ее за волосы, намотав их на пальцы. Он рычал, зажмурившись в зверином экстазе, не обращая внимания на вскрики и рыдания жертвы. Через минуту все было кончено, и Стивен оттолкнул связистку, позволив ей нажать кнопку подтверждения приема.
        - Еще раз попробуешь сопротивляться, - пригрозил он, застегивая брюки, - сдохнешь под забором на улице. А так прикажу выписать тебе премию за четкую работу в сложных условиях.
        Он распечатал отчет, распахнул дверь и исчез в коридоре, не потрудившись хотя бы оглянуться на сидящую возле кресла Лиз. Она плакала, спрятав лицо в ладонях.
        Дверь в помещение связи захлопнулась за спиной Стивена, он миновал холл с фонтаном и вызвал лифт, мурлыча под нос невнятный блюзовый мотивчик. Когда кабина лифта тронулась и поползла вверх, телефон у него на поясе пропищал простенькую мелодию.
        - Да, - ответил Стивен. - Фрэнк, извини, я очень занят.
        - Я понимаю, - раздался голос на другом конце. - Но я мог бы приехать, если ты выпишешь пропуск. Спать ведь ты все равно будешь, а это лучше делать вдвоем, чем в одиночестве.
        - Возможно, сегодня я вообще не буду спать.
        - Ты меня совсем бросил! - с упреком сказал Фрэнк. - Мы не виделись уже неделю! Небось на баб у тебя хватает и времени, и сил. Или ты забыл, с чьей помощью занял свое место?
        - Прекрати истерику, Фрэнки! - заметно потеплевшим голосом ответил Стив. - Сегодня погиб генерал Диксон, можешь представить, какая здесь кутерьма. Кстати, это секретная информация, так что держи рот на замке.
        - Он у меня уже неделю на замке, сукин ты сын. - Фрэнк тоже понизил голос. - Как и все другие места.
        - Успокойся. - Стивен дохнул на зеркало и вывел на запотевшем стекле несколько перепутанных треугольников. - Шеф у меня тоже не железный. Завтра он успокоится, даст мне три дня отпуска, и я сорву с тебя все замки. Еще пощады просить будешь. Пока!
        Он повесил телефон на пояс и шагнул в открывшуюся дверь лифта, представляя, с каким видом Фрэнк слушает частые гудки в трубке. Ступая по мягкому ковру коридора, он на ходу ознакомился с отчетом, сложил его и сунул в карман. Добравшись до двери комнаты для совещаний, он приоткрыл ее и протиснулся внутрь.
        Ричард Грей сидел в полном одиночестве, задумчиво глядя на собственное отражение в лакированной поверхности стола. Стив кашлянул, привлекая к себе внимание.
        - Они переслали отчет? - спросил Грей.
        - Да. Причиной катастрофы явился отказ компьютерной системы обеспечения посадки, - без предисловий доложил Стивен. - Произошел сбой электронного альтиметра, из-за чего прибор показывал высоту на восемьдесят футов выше реальной. Пилот врезался в землю во время посадочного маневра.
        Шеф слушал молча, спрятав лицо в ладонях. В окнах понемногу разгорался закат.
        - Стивен, что ты сам думаешь по этому поводу?
        - Роковая случайность, сэр. Или вы считаете, что могла иметь место намеренная диверсия?
        Стивен поглядел на пустующий стул, но присесть без разрешения не решился. На виске у него вздулась жилка, и он помассировал ее указательным пальцем.
        - Я не знаю. - Грей опустил руки на стол. - Мне просто кажется весьма странной гибель командующего системами ПВО в тот самый момент, когда мы обсуждаем угрозу инопланетного вторжения.
        - Предполагаете арабский след, сэр? Или считаете, что русские могут попробовать перехватить инициативу?
        - У меня нет данных для каких бы то ни было предположений, - вздохнул Грей. - Но на своем посту я привык ожидать худшего. Если сейчас кто-то намеренно начнет запугивать людей, вызывая ужас перед инопланетным вторжением, то он достигнет больших успехов, чем удавалось кому бы то ни было из террористов. Еще неделю назад многие из американцев, пожалуй, и не обратили бы внимания на гибель Диксона, но сегодня это предстает совершенно в другом свете. Люди склонны верить плохим новостям и редко доверяют хорошим. Достаточно вспомнить социологический эксперимент Николаса.
        - Да, забавный результат. - Стивен невольно улыбнулся, вспомнив об эксперименте. - Восемь из десяти американцев заявили, что верят в существование вампиров, и лишь один поверил в снижение налогов.
        - В этом нет ничего забавного, - покачал головой Грей. - Вспомните историю с сибирской язвой. Из-за двух десятков зараженных вся Америка едва не вымерла от злоупотребления антибиотиками. А что будет, если поставить ребром вопрос об инопланетной угрозе?
        - Скрыть уже не получится. - Стивен пожал плечами. - Все информационные агентства раструбили о принятом сигнале, а раз так, кто-нибудь обязательно выскажет опасение о вторжении извне. И начнут возникать общества неповиновения правительству, ассоциации общественной безопасности и братства Свидетелей второго пришествия.
        - Какого пришествия? - нахмурился Грей.
        - Второго, - неуверенно ответил Стивен. - Я что-то сказал не так? Прошу прощения, сэр.
        - Нет, все нормально. Ты знаешь, что говорил радиоастроном Майк Стренч, когда вычерчивал на стене узоры осколком стекла?
        - Вы не поставили меня в известность, сэр.
        - Он повторял одну и ту же фразу: «Я слышу глас божий».
        Стивен озадаченно молчал.
        - Врачи говорят об ухудшении состояния Стренча, - продолжил Ричард Грей. - У него происходит омертвение некоторых участков головного мозга. Уже блокирован речевой центр, а в зоне, ответственной за анализ, возникла опухоль из-за усиленного притока крови. Врачи не могут ни объяснить причин такого состояния, ни предсказать его последствия.
        - Могу я кое в чем признаться, сэр? - спросил Стивен.
        - Да, особенно если это имеет отношение к делу.
        - Я не знаю. Возможно. Но когда вы сегодня показали военным Модель, она словно запечатлелась у меня перед глазами. Стоит мне опустить веки, я ее вижу, она словно вертится в темноте, демонстрируя мне себя со всех сторон. Это очень красиво, сэр, я бы даже сказал - величественно. И мне кажется, будто в пересечении линий, из которых она состоит, скрыто нечто чрезвычайно важное.
        - Что ты хочешь этим сказать? - Грей поднял брови.
        - Мне кажется, что, расшифровав полученный из космоса сигнал, мы сделали лишь половину дела. В сигнале была заключена лишь геометрия этой фигуры, а не само послание, адресованное нам высшим разумом…
        - Каким разумом?
        - Простите, сэр. Я хотел сказать - инопланетным. - Стивен снова помассировал жилку возле виска. - Само послание зашифровано в форме Модели. Оно кажется интуитивно понятным, даже человеческий разум способен понять принцип шифровки, но на самом деле является достаточно сложным, чтобы на нем сломался даже мощнейший компьютер.
        - Что ты несешь, Стивен! - Грей повысил голос. - Ты же знаешь, что над этой проблемой работает восемьдесят процентов вычислительной мощи страны.
        - Я не несу, сэр. - Стивен посмотрел в глаза начальника мертвым взглядом. - Просто я слышу глас божий.
        - Что? - Грей изменился в лице. Опустив взгляд, он разглядел направленный ему в грудь ствол револьвера. - В чем дело?
        - Я слышу глас божий и следую велениям его, - пояснил Стивен, выжимая спуск.
        Выстрел грянул неожиданно, полутонный удар снес Ричарда Грея со стула и распластал на полу. Дикая боль разорвала грудь, все тело пронзило ледяным ужасом неотвратимой смерти. Господин Грей несколько раз дернулся, поскрипывая переломанными ребрами, и затих, уронив голову на бордовый ковер.
        Стивен подошел к шкафу и снял с полки черный куб картонной коробки, заключавшей в себе Модель. Раскрыв его, он извлек ажурную сферу, повертел в руках и бережно уложил на ковер. Затем подпрыгнул и обеими ногами опустился на хрупкий металл, раздробив конструкцию на десяток кусков. Он еще потоптался, хрустя обломками, затем собрал их обратно в коробку и снял с пояса телефон. Быстро пробежав пальцем по кнопкам, он приложил трубку к уху и уселся на край стола.
        - Господин Гамильтон? - спросил он, имитируя тяжелое дыхание, словно после бега. - Это Стивен. У нас сложилась экстренная ситуация. Мистер Грей не зря опасался! Срочно сотрите из всех компьютеров сам сигнал, а также все параметры и изображения Модели. Немедленно! Сигнал и Модель вызывают необратимые мутации! Люди превращаются в чудовищ!
        Сдерживая улыбку, он несколько раз грохнул кулаком по столу, а затем закричал в трубку:
        - Немедленно! Мы здесь все погибнем!
        Стивен нажал кнопку отбоя, повесил телефон на пояс и выбрался в коридор, аккуратно прикрыв за собой дверь. Он улыбнулся, поправил волосы и направился в сторону лестницы на нижний этаж. Достигнув бронированной двери с квадратным окном, он дождался, когда изнутри откроют замок, ударом кулака сбил с ног охранника и прикончил его двумя револьверными выстрелами. Из ствола еще сочилась сизая струйка дыма, а Стивен уже запер задвижку, изъял магнитную карту из кармана убитого и двинулся к камере Майка.
        Стренч старательно расчерчивал предпоследний лист из стопки, карандаш затупился, то и дело царапая бумагу деревянным кончиком. Белки глаз у него покраснели, на лбу уродливо вздулись жилы. Стивен подошел к Майку вплотную и спокойно приложил срез ствола к его лбу. Тот не обратил на оружие никакого внимания.
        Гулкий удар выстрела увяз в мягких стенах, моментально забрызганных огромным количеством крови. Стренч рухнул со стула на пол и забился в агонии. От его головы почти ничего не осталось, а по полу протянулся длинный шлейф крови и обломков черепа с прилипшими брызгами мозга.
        Стивен перешагнул через содрогающуюся на полу жертву и, достав из кармана бензиновую зажигалку, чиркнул колесиком. Пламя с фитиля перебросилось на листок бумаги, а затем и на всю стопку. Над столом завибрировали струи горячего воздуха, в которых кружились черные частички копоти.
        Стивен сунул револьвер в кобуру под мышкой и спокойно покинул помещение, перешагнув в коридоре через тело охранника. Когда он спускался по лестнице, на ступеньках осталось несколько кровавых следов от подошв.
        В вестибюле он расстрелял двух охранников, перезарядил револьвер и вышел на улицу под яркое закатное небо. Ему пришлось пересечь небольшую площадь с лужайкой, чтобы добраться до жилого корпуса, который охраняли двое моряков. В одного Стивен выстрелил через стеклянную дверь, а второго пуля настигла при попытке снять пистолет с предохранителя. Он умер не сразу, но с перебитым позвоночником уже не представлял опасности. Взяв у моряков тяжелые автоматические пистолеты, Стивен прошел в жилое крыло корпуса и ударом ноги вышиб первую попавшуюся дверь. В комнате за шахматной доской сидели двое военных, один из них зажал в зубах дымящуюся сигару.
        - Вынужден вас побеспокоить, - с улыбкой произнес Стивен. - Прошу оказать содействие и провести меня к машине, на которой вы прибыли.
        Офицеры не заставили себя упрашивать - направленный на них ствол пистолета 45-го калибра выглядел весьма убедительно. Лицо генерала быстро приобрело землистый оттенок, он явно хотел что-то сказать, но не мог. Полковник отбросил свою сигару и подтолкнул его к выходу. Стивен, не спуская с них зрачок пистолета, шагнул следом.
        - Мы приехали на разных машинах, - торопливо объяснил полковник. - Мой «Хаммер» стоит на стоянке у входа. С водителем.
        В вестибюле какая-то женщина из обслуживающего персонала пыталась оказать помощь парализованному охраннику. Она вся извозилась в крови, по лицу текли слезы, оставляя на щеках потеки макияжа. Стивен выстрелил в нее почти не глядя, и она снопом рухнула на спину.
        Внизу на стоянке действительно поджидал «Хаммер», но дремлющие водители виднелись в салонах еще двух машин, из которых доносились приглушенные звуки музыки. Одного Стивен убил выстрелом в голову, раскрошив пулей боковое стекло, другого заставил загнать обе машины в вестибюль жилого корпуса прямо сквозь стеклянные двери. Там он выстрелами пробил в них топливные баки и поджег разлившееся горючее. На третьем этаже административного здания, где осталось лежать тело Стренча, тоже бушевал пожар, но Стивену этого показалось мало, и он пробил баки во всех оставшихся машинах, кроме «Хаммера», после чего заставил заложников снять одежду и пропитать ее бензином.
        Разбросав огнеопасные тюки возле мебели и пластиковых панелей административного вестибюля, Стивен прикончил двух оставшихся водителей и поджег снизу уже и без того полыхавшее здание. Генерала с полковником он загнал в «Хаммер», расстрелял там на заднем сиденье, затем сел за руль и направил машину к выезду с базы, напевая блюзовую песенку «Be happy».
        Мощный мотор басовито урчал, то и дело нетерпеливо взревывая. Постовой в морской форме судорожно пытался куда-то дозвониться, видимо, услышав выстрелы, но «Хаммер» съехал с асфальта, сбил сторожевую будку вместе с охранником и вскоре скрылся в пылающем зареве заката.
        ГЛАВА 5
        В темной комнате на экране плоского монитора растекались чернильные пятна - желтые, красные и зеленые.
        - Плохо видно, - пожаловался Вадим. - Прокрути запись и отодвинь камеру чуть назад.
        Изображение шевельнулось, пятна сделались меньше, и теперь можно было узнать комнату, снятую через инфра-красный анализатор. За столом сидели два человека. Подробностей не было видно, лишь силуэты, испещренные камуфляжем радужных пятен.
        - Вот так, нормально.
        При каждом движении людей на экране по их силуэтам пробегали волны горячего красного цвета, отображая изменяющуюся температуру мышц.
        - Что у него с головой? - спросил в темноте Вадим.
        - Усек наконец? - удовлетворенно произнес другой голос, принадлежавший парню лет двадцати пяти. - Именно это я и хотел тебе показать. Сам не могу въехать. Неимоверный приток крови к правому полушарию.
        - Последствия травмы?
        - Да уж прямо. Тогда у него была бы повреждена половина мозга. С такой термограммой он должен находиться в коматозном состоянии. Так что это, скорее всего, последствия применения твоей штуковины. Может, его на всякий случай локализовать?
        - И что мы выясним? - Яркий огонек зажигалки на секунду высветил два лица у монитора, но тут же погас, оставив в воздухе алый уголек сигареты. - Не стоило тогда и огород городить. Успокойся, он и так практически локализован. Пока все нормально. От Алекса есть известия?
        - Ксения беседовала с ним утром. Говорит, что его команда потеряла Майка. По последним данным, он содержится во внутренней лаборатории NASA.
        - Это было предсказуемо. Как Алекс оценивает возможность получения информации от Стренча?
        - Он не может к нему подобраться.
        - Ладно. - Вадим сделал паузу, огонек сигареты разгорелся ярче, и выпустил струйку дыма. - Есть сигналы из горных районов?
        - Пока тихо. Нам повезло, что в Северном полушарии зима, так что в горах сейчас мало народу, - ответил его собеседник.
        - Действительно повезло.
        - Но есть одна вещь, которая тебе не понравится.
        - Я чего-то не знаю? - Вадим затянулся сигаретой, заставив уголек разгореться и зашипеть.
        - Да. Погиб генерал Диксон.
        - Командующий ПВО?
        - Да, разбился на самолете.
        - Забавно… - Огонек сигареты снова разгорелся. - Интересно, это случайность или Алекс выдал нам не всю информацию?
        - С этих станется, - фыркнул парень. - К тому же Серый Ричард изготовил в металле фигуру, параметры которой получены при расшифровке сигнала. Они назвали ее Моделью.
        - Думаешь, она тоже способна как-то воздействовать?..
        - А хрен ее знает.
        - Ладно. Проанализируй термограмму по всем медицинским параметрам и поставь систему на постоянный контроль.
        - Я бы на контроль особо не надеялся. Существует масса способов его обойти. - Пальцы почти беззвучно пробежали по клавиатуре. - От наружного наблюдения, сам понимаешь, тоже можно оторваться.
        - Не оторвется, - с усмешкой произнес Вадим.
        - Лучше бы ты меня к нему приставил, - вздохнул парень.
        - Переживешь. Мне нужен спец возле компьютера. Молод ты еще лезть в оперативники.
        Дверь в комнате скрипнула, и темнота отступила под натиском наружного освещения. В проеме показался силуэт грузного мужчины, но тут же щелкнул замок, и комнату вновь заполнила тьма.
        - Как дела? - спросил новоприбывший. - Что узрели ваши приборы?
        - Его мозг работает на повышенных оборотах, - сообщил Вадим. - Сейчас трудно сказать, чем это вызвано. Возможно, как мы и думали, он обрабатывает полученный сигнал. Но это только гипотеза, Виталий Кузьмич, точно пока ничего сказать нельзя. Вы же знаете, что в дневниках Тихонова очень мало информации, относящейся к делу.
        - В них вся информация, какая есть вообще, - поправил Виталий Кузьмич. - У американцев и ее нет, они вообще понятия не имеют, с чем столкнулись. Но нам это выгодно, пусть они попробуют сделать компьютерный анализ. А мы поглядим, что из этого выйдет.
        - Они его уже сделали и получили некую фигуру, которую успели изготовить в металле. Не встало бы нам это поперек глотки, - фыркнул Вадим. - Что будем начальству докладывать?
        Виталий Кузьмич помолчал, затем порылся в карманах и достал курительную трубку в футляре.
        - Составь стандартный рапорт с приложением дневников. - Он прикурил, звякнув дорогой зажигалкой. - Пока этого хватит. Все равно к нашей затее мало кто относится серьезно.
        - Понятно. Пока гром не грянет, русский не перекрестится, - усмехнулся Вадим.
        - Контроль за подопечным нормальный?
        - Вполне. Я приставил к нему очень надежную сотрудницу. И объект глухой, специально подготовленный.
        - Смотри мне… - Виталий Кузьмич засопел трубкой, раздувая в ней алый уголек. - Если что, семь шкур с тебя спущу.
        - Товарищ генерал… - поморщился Вадим.
        - Товарищей уже отменили, а господ еще не ввели, - усмехнулся Виталий Кузьмич. - Но я и без господских церемоний выдеру тебя, как сидорову козу.
        - Если бы вы посмотрели на этого Шерстюка живьем, не говорили бы таких вещей. Большего слизняка и труса я в жизни своей не видел. Из него неуверенность так и прет, так что на какие-либо фокусы он не способен физически.
        - Майк Стренч тоже был обычным радиоастрономом, - спокойно сказал генерал, раскуривая трубку.
        - И что? По данным Алекса, он не то что на побег не способен, а вообще производит впечатление человека больного на всю голову. Если то же самое начнется с Шерстюком, мы попросту отвезем его в психушку.
        - Не нравится мне твой подход, - вздохнул Виталий Кузьмич. - Я распорядился обеспечить максимальный контроль, а ты сидишь и обсуждаешь мои приказы.
        - Я выполнил все ваши приказы. Но излишняя суета вокруг возможного побега реципиента кажется мне вредной, поскольку попусту тратит мои умственные усилия.
        - Ладно, - сдался генерал. - Выполнил - значит, выполнил. Хорошо. Как ты думаешь, почему у Стренча процесс идет активнее?
        - Опираясь на дневниковые записи Тихонова, могу предположить только один вариант. Стренч во время приема сигнала находился на горе. Обсерватория Китт-Пик действительно расположена выше над уровнем моря, чем Москва. Еще это может быть связано с особенностями жизненного опыта реципиента.
        - Логично, - кивнул Виталий Кузьмич, выпуская клуб дыма в полоску света от монитора. - Старайся постоянно держать связь с Алексом. По изменению состояния Стренча мы сможем предсказывать состояние Шерстюка. Другие случайные реципиенты не выявлены?
        - Пока нет.
        - Слава богу. Хватит нам и одного геморроя.
        - Но меня несколько озадачила гибель генерала Диксона, командующего континентальными ПВО. Алекс доложил, что он разбился на самолете.
        - Ого! - присвистнул Виталий Кузьмич. - Слишком большое совпадение для случайности. Может, зря мы посмеивались над американской версией, а?
        - Вы же сами призывали руководствоваться дневниковыми записями Тихонова. - Вадим недоуменно пожал плечами. - В них нет ни слова об агрессии. К тому же из записей выходит, что сигнал уже принимался землянами как минимум один раз. И ничего страшного не случилось. Лично я не верю, что сигнал мог быть послан инопланетянами в военных или разведывательных целях, как считает Ричард Грей. Он параноик, вы же знаете.
        - Знаю. А генерал Диксон?
        - Честно говоря, бывали и не такие случайности. Кроме того, Серый Ричард не остановится даже перед убийством, если это поможет ему протолкнуть президенту свою версию событий.
        - Хороший ты работник, Вадим, - улыбнулся Виталий Кузьмич. - А ведь правда, у Серого Ричарда с Диксоном были натянутые отношения. Грохнуть его с пользой для дела - вполне в стиле Грея.
        - Вот видите. Так что, на мой взгляд, говорить о возможной агрессии извне нет никаких оснований.
        - Ты действительно так думаешь или сам себя успокаиваешь? Только честно.
        - Честно - думаю. Для этого есть одна веская причина и одна интуитивная. Веская состоит в том, что я не представляю, каким образом поток зашифрованной информации можно использовать в военных целях.
        - Деза. - Генерал пожал плечами, продолжая посапывать трубкой.
        - Деза имеет смысл лишь тогда, когда противник сам старается получить информацию. Мы же ее не искали, нам ее на блюдечке принесли да еще заранее предупредили. Как бы вы отреагировали на информацию, которая пришла из ЦРУ по электронной почте?
        - Понятно, - усмехнулся Виталий Кузьмич. - А интуитивная причина?
        - Не верю я в агрессию извне. Глупо это. Одно дело - посылать эскадру к другому материку, где теоретически можно добыть золото, рабов и женщин, а также завоевать новые территории. С межпланетной экспансией дело обстоит сложнее. Это ведь не факт, что на другой планете можно найти нужное. Наши женщины им вряд ли придутся по вкусу, золото может не иметь для них никакой цены, а кому нужны новые территории, если по ним не пройти без скафандра?
        - Ну, это вопрос спорный. Может быть, им нужно не золото, а вода, например. Вот нет у них воды, можешь себе такое представить? Но они рассчитали, что молекула, состоящая из одного атома водорода и двух атомов кислорода, произведет в их технике настоящую революцию. Спектральный анализ земной атмосферы показал наличие таких молекул в огромных количествах, и ребята решили прощупать, не занято ли богатейшее месторождение аборигенами.
        Вадим задумался:
        - Если у них нет воды, то они ее и использовать не смогут.
        - Ну уж нет. - Генерал выбил трубку в пепельницу. - Если у нас нет металла легче воздуха, это не значит, что мы его не сможем использовать, попади он к нам в руки. Так что совершенно отбрасывать вариант агрессии извне я бы не стал. Делать его базисным тоже не следует, здесь Ричард Грей явно дал маху, но помнить о нем надо. Постарайся добыть информацию о причинах авиакатастрофы и напряги научных экспертов, чтобы прикинули, может ли это событие быть хоть каким-нибудь образом связано с инопланетным сигналом.
        - Хорошо, я дам распоряжение Ксении, - кивнул Вадим.
        Импортный автобус, хрустнув колесом по льду, прижался к бордюру возле Олега.
        - Залезай, новичок! - призывно махнул рукой водитель.
        Пассажиров не было видно за дымчатыми стеклами. Олег дождался полной остановки и запрыгнул на подножку автобуса. Грузная махина тут же тронулась с места, закрыв дверь за его спиной. Теперь можно было разглядеть сидящих в креслах - на них была точно такая же униформа, как и на Олеге. Пять мужчин разного возраста, светловолосая девушка и женщина лет тридцати пяти. Она сразу обратилась к нему:
        - Олег Шерстюк?
        - Да. Здравствуйте.
        Сидящие вежливо кивнули в ответ.
        - Садись. - Женщина указала на свободное место рядом с собой. - Меня зовут Жанна, я начальник сегодняшней смены. Давай документы.

«Ух, какая», - подумал Олег, протягивая ей розово-синюю карточку со своей фотографией.
        - Очень хорошо. - Она осмотрела и вернула ему документ.
        - Что мне поручено охранять? - спросил он.
        - Для начала пустую квартиру. Обязанности я объясню тебе на месте, там будет понятнее. Сегодня работаешь без напарника, но у тебя ведь есть опыт охраны закрытых помещений? Так было указано в резюме.
        - Очень скромный опыт, - смущенно признался Олег. - Я охранял по ночам небольшой склад. Очень далеко от Москвы.
        - Этого вполне достаточно, - кивнула Жанна, и Олег сразу расслабился в удобном кресле.
        Минут через десять автобус пришвартовался к бордюру возле ночного клуба, дверь медленно отъехала в сторону, выпуская охранников. Олег остался один на один с Жанной, а водитель закрыл дверь и продолжил движение, изредка поглядывая в зеркало заднего вида.
        - Волнуешься? - равнодушно спросила начальница.
        - Есть немного, - вяло улыбнулся Олег.
        - А ты расслабься.
        - Пытаюсь.
        - Что, спал плохо? Выглядишь неважно.
        - Да нет, нормально. Сны только снились какие-то странные.
        - Крутятся в голове?
        - Да, - кивнул Олег.
        - На посту у тебя хватит времени разложить все по полочкам. Ты дежуришь двенадцать часов, смена в шесть утра.
        - Спать нельзя?
        - А ты сам как думаешь?
        Олег не ответил.
        Он обратил внимание, как долго автобус кружит по городу - от центра отъехали уже далеко и теперь продирались между хмурых кирпичных зданий, мимо стен, разрисованных граффити, мимо толстых заводских труб, прицелившихся жерлами в низкое темное небо. Почему-то сделалось страшно.
        - Скоро приедем, - сообщила Жанна, словно уловив его настроение.
        Жутковатые замызганные кварталы остались позади, снова появились зазывающие огни магазинов, толпы прохожих и сбившиеся у перекрестков стада машин. Стало легче дышать.
        Водитель притормозил возле красивого девятиэтажного дома.
        - Вот мы и на месте. - Жанна поднялась с кресла и направилась к открывающейся двери. - Пойдем, новичок.
        Олег выбрался вслед за ней в искрящийся морозный воздух, наполненный ровным гулом огромного города. В подъезде дома, куда провела его Жанна, за оборудованным столом сидел охранник в форме «Страж-Мастера». Он вскочил с места и протянул начальнице тетрадку, в которой она что-то написала быстрым почерком и поставила подпись. Количество расположенных на столе селекторов, компьютерных мониторов и кнопок неизвестного назначения вызвало у Шерстюка легкую панику, но ему повезло - Жанна некоторое время побеседовала с охранником и повела Олега дальше.
        Кругом царила почти стерильная чистота. Олег фиксировал взглядом фрагменты обстановки - пол, покрытый толстым зеленым ковром; стены, украшенные космогоническими барельефами; потолки со светильниками, напоминающими декорации из фильма о далеком будущем. Боковые ответвления коридора пересекали его под разными углами, далекими от привычной прямоугольной планировки. Иногда стена прерывалась дверями с табличками: «Сауна», «Бильярд», «Боулинг», «Бар». Из-за них не доносилось ни звука.
        Коридор тоже был пуст, поэтому Олег вздрогнул от неожиданности, когда из бокового ответвления выехала велосипедистка лет четырнадцати на сверкающем кроссовом велосипеде. Как ни в чем не бывало она обогнула охранников и крутанула педали, лихо заложив вираж в другой коридор. Некоторое время слышался цокот велосипедной цепи, затем все стихло. Жанна никак не отреагировала на это.
        - Служебный лифт. - Она указала на отделанные под дерево двери. - Пользоваться только им. Парадный лифт закрыт для тебя даже в случае пожара.
        Олег кивнул и шагнул в ярко освещенную кабину. Чувствовал он себя несколько подавленным, как в детстве, когда отец возил его на экскурсию в Петродворец. Все вокруг казалось вызывающе дорогим и по большей части бессмысленно огромным.
        Лифт поднял их на седьмой этаж, и Жанна снова вывела Олега в коридор. Здесь боковых ответвлений не было вовсе, а дверей оказалось гораздо больше. Перед каждой прямо на зеленом ковре были отпечатаны белые цифры, по всей видимости, означающие номер квартиры. Под ручками дверей вместо замочных скважин виднелись узкие щели для магнитных карт.
        - Нам сюда.
        Жанна указала на четвертую от лифта дверь и, сняв с пояса портативную рацию, проговорила в нее:
        - Смена. Открывай.
        Щелкнул магнитный замок, и она первой переступила порог.
        Олег ожидал увидеть большую квартиру, но все же не столь огромную. Она больше напоминала палату дворца, нежели жилье современного человека. Посреди обширного круглого холла журчал фонтан в форме каменистого водопада, а двери других помещений располагались по окружности фонтана через равные расстояния. Одна из них распахнулась, выпустив в холл парня младше Олега, одетого в форму охранника.
        - Новенький? - спросил он у Жанны.
        - Да. Знакомься, это Олег, отныне он будет тебя менять.
        - Очень приятно, - улыбнулся парень. - Меня зовут Яков. Жанночка, за палку и газ я уже расписался. Можно отваливать?
        Он снял с правой руки браслет из темно-синего пластика и положил на стол.
        - Подожди, сейчас автобус подъедет. - Жанна взяла браслет и покрутила его в руках.
        - Мне сегодня в другую сторону, - отмахнулся парень.
        - Как хочешь, - пожала плечами Жанна.
        Яков махнул рукой и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Часы у стены клацнули, звучно отыграли мелодию и пробили восемь.
        - Пойдем. - Начальница направилась в комнату, видимо предназначенную для охраны. - Это помещение в твоем полном распоряжении. Здесь есть отдельная душевая и туалет, небольшая кухня, она же столовая.
        Олег шагнул вслед за ней, осматривая отведенное ему пространство. Удобств здесь оказалось более чем достаточно - стереосистема, телевизор, видак, компьютер, холодильник. Олег распахнул дверцу холодильника, обнаружив внутри продуктовое изобилие.

«Я случайно не в сказку попал?» - с усмешкой подумал он.
        Ни дивана, ни какой-либо кушетки в комнате не обнаружилось - видимо, охраннику запрещалось не только спать, но и лежать. Зато кресло возле журнального столика выглядело достаточно удобным, а у компьютерной стойки имелся специальный стул с гидравлическим амортизатором.
        - Ты можешь выходить отсюда и осматривать помещения, - объяснила Жанна, - но тебе запрещается пользоваться какими-либо предметами и оборудованием за этим порогом. В общем-то других обязанностей у тебя нет. Сидишь, сторожишь квартиру, иногда отвечаешь на вызовы по рации - это контроль, чтобы ты не уснул. Здесь кнопка, которой ты откроешь дверь по прибытии смены. Порядок очень простой - я выхожу из лифта и сообщаю о смене по рации, ты нажимаешь кнопку и встречаешь меня со сменщиком.
        - Я не знаю, как пользоваться рацией.
        - Ничего сложного. - Жанна протянула ему браслет, оставленный Яковом. - Нажимаешь вот эту кнопку и говоришь, отпускаешь и слушаешь. Твой позывной - Каштан-22. На микрофоне написано.
        - Ух ты, какая штука! - оценил рацию Олег.
        - Основная станция здесь, в кабинете. Есть громкая связь. - Жанна щелкнула тумблером. - А этот браслет ты всегда должен носить с собой.
        - Ага. А от кого охранять квартиру-то? - спросил Олег.
        - Вообще-то этот пост скорее формальность, чем рациональная необходимость. С точки зрения фирмы логика очень проста - нам платят, мы охраняем. С точки зрения клиента - ему хочется ощущать постоянный надзор за квартирой. Он имеет право получить этот надзор за собственные деньги?
        - Вполне, - согласился Олег. - В общем, ночной сторож.
        - Теперь самое главное. - Голос начальницы приобрел серьезность. - В автобусе я сказала, что квартира будет пустой, однако ситуация изменилась. Ее должны были освободить днем, но не успели.

«А, вот о чем они бубнили», - понял Шерстюк.
        - Здесь что, живет собака или другое домашнее животное, нуждающееся в уходе?
        - Мыслишь логично, - усмехнулась Жанна, - но в данном случае все несколько сложнее. В квартире живет человек.
        Олег удивленно поднял брови.
        - Девушка, - добавила Жанна.
        Такого поворота событий Олег совершенно не ожидал, сердце его сбилось с ритма и тут же застучало снова, но уже значительно чаще. К щекам помимо воли подступил предательский жар, но начальница ничем не показала, что обратила на это внимание.
        - Не совсем нормальная, - закончила она.
        - В каком смысле? - смутился Олег.
        - Чокнутая. Ее родители два года назад погибли в авиакатастрофе, после этого она малость повредилась в уме, что вполне объяснимо. Но поскольку родители были очень богатыми, сироткино наследство оценивается приблизительно в шесть миллионов долларов. В основном это акции, но и на банковских счетах денег более чем достаточно. Девушка могла бы всю жизнь жить на одни проценты, если бы суд признал ее дееспособной. Пока же опекунство поручено тетке, а квартира полностью принадлежит девушке. Это единственное, чем она может распоряжаться по собственной воле.
        - И платит за охрану?
        - Нет. Платит тетка, естественно, - сказала Жанна. - Но насколько я знаю, далеко не по собственной воле. Просто однажды сиротка закатила жуткую истерику, мол, не потерплю никаких родственников в своей квартире. Но оставить девушку без присмотра тетка не решилась, поскольку в случае ее смерти, согласно завещанию, все средства переходят в пользу государства. Раньше охранник на этом посту выполнял скорее функции няньки - следил, чтобы она не покидала квартиру, не билась головой о стены и не пробовала выкинуть другой, опасный для жизни или здоровья фокус. Сегодня днем девушку должны были перевести в другое место, но, поскольку этого не произошло, ты уж, пожалуйста, присмотри за ней, если она проснется. Главное, чтобы с ней ничего не случилось. Понятно?
        - Вполне, - кивнул Олег. - Но Вадим ни о чем таком меня не предупредил.
        - Он пока сам не знает. Девушку еще вчера должны были отвезти в лечебницу на обследование, но не успели договориться с врачами.
        - И как я должен с ней общаться?
        - Как можно меньше. Ночью она почти наверняка будет спать, а завтра утром, еще до смены, сюда приедет ее тетка с санитарами и врачом. Они должны провести освидетельствование и, скорее всего, заберут Нину в лечебницу. Кажется, тетка скупится на столь дорогое содержание сиротки и хочет прикрыть этот пост. Но нас это не касается. С теткой обращайся максимально вежливо, поменьше говори и старайся не покидать холл. Если они соберутся увозить девушку, доложи на базу по рации. На нижнем посту проверят все документы. Оттуда же сообщат, что приехала именно тетка, а не кто-то другой.
        - Понятно.
        - В общем-то все. - Жанна задумалась, не упустила ли что-нибудь важное. - Распишись за резиновую дубинку, рацию и баллончик с газом. Журнал в столе.
        - Как зовут девушку?
        - Нина. Ей двадцать пять лет, и никто из охранников ни разу на нее не жаловался. Да успокойся ты, она спит по ночам! Все. Закрой за мной дверь.
        Олег проводил начальницу до порога и проверил, хорошо ли защелкнулся за ней замок. Помещение заполнила тишина, разбавленная лишь журчанием фонтана.
        Олег пересек холл и скрылся за дверью дежурки. В ней тоже висела неприятная тишина, так что пришлось запустить компакт-проигрыватель - скорее по необходимости, нежели для удовольствия. Отрегулировать громкость было невозможно - видимо, кто-то посчитал этот уровень оптимальным, выставил его и заблокировал управление. Олег усмехнулся и включил компьютер, удобно устроившись на стуле перед монитором. Машина оказалась замечательно быстрой, из тех новейших, мало кому доступных моделей, в названиях которых употреблялась аббревиатура 18Р, указывающая на использование нанометрических микросхем.
        Но сейчас внутренности компьютера почти не интересовали Олега - ему хотелось выяснить, можно ли с этой машины выходить в Интернет. Покопавшись в непривычной операционной системе «Windows ISP», он разобрался с программным обеспечением и запустил приложение, позволяющее бродить по всемирной Сети. Он радовался редкой возможности, поскольку в доме у Шерстки компьютера не было. Он пробежал пальцами по клавиатуре, набрав адрес одного из чатов, где можно было пообщаться с людьми. Но, подумав несколько секунд, компьютер ответил категорическим отказом.

«Сообщение proxy: доступ к подобным ресурсам закрыт, не следует использовать сетевое время для пустой болтовни».
        - Гады, - фыркнул Олег, пробуя пробиться обходными путями.
        Но сетевой администратор, видимо, хорошо знал свое дело, с хирургической точностью отрезав все пути к местам виртуального общения.
        - Гады, - повторил Олег уже с досадой.
        Конечно, Сеть состоит не только из чатов, где собираются в основном юные работники и работницы компьютерного труда. Некоторые люди ходят в Интернет поиграть, при этом в виртуальных пространствах лупят друг в друга из пулеметов, строят и разрушают города, ревут моторами спортивных машин. Но все это не вызывало у Олега ни малейшего энтузиазма. Другие знакомые Шерстюка скачивали из всемирных хранилищ музыкальные файлы и видеоролики, но это глупо, когда в комнате имеется внушительная фонотека и видеотека. Третьи пополняли через Интернет коллекции эротических фотографий и текстов.
        Но даже такая продукция казалась пресной в сравнении с безумным маскарадом сетевого общения, когда собеседники играют словами и идеями, пряча свое истинное лицо за стеклами мониторов. Заходя в чат, можно запросто представиться девушкой, тогда многие обратят на тебя внимание и мало кто раскусит, потому что всем хочется, чтобы собеседником была именно девушка. Под такой личиной и с настоящими девушками знакомиться легче, поскольку те редко ведут откровенные беседы с парнями, а с подобной себе говорят охотно.
        Олег ощущал неодолимую тягу к этому всякий раз, как оставался один на один с компьютером, когда не надо было прислушиваться к скрипу половиц и вздрагивать от ощущения чужого взгляда через плечо. Это походило на желание закурить при виде сигареты в чужих руках, с этим почти невозможно было бороться.
        Вспомнились дни, когда Кристина уезжала в командировки и Олег оставался в одиночестве. Не надо было отчитываться за ночные бдения у компьютера, не надо было прислушиваться к скрипу половиц, чтобы успеть вовремя убрать с экрана текст, обращенный к собеседнице, или фотографию, которую удавалось иногда получить. В качестве собственных Олег отсылал снимки жены, их на компьютерном диске хватало на все случаи жизни. Не было лишь изображений обнаженного тела, но такие и от других удавалось получить крайне редко. Если бы Кристина застала его за подобным занятием, она бы устроила скандал, какой даже представить казалось страшным. Поэтому Олег решался входить в чат, либо когда ее не было дома, либо глубокой ночью, заслонившись тишиной от случайных шагов.
        - Опять ты всю ночь провел у экрана? - фыркала Кристина, когда не могла добудиться Олега утром. - Ты похож на дебиловатого наркомана, когда не можешь оторваться от компьютера.
        - Я это делаю не ради себя.
        - А ради кого?
        - В чате можно познакомиться с людьми, которых заинтересуют мои архитектурные разработки.
        - Что-то тебе не очень везет на заказчиков.
        - На это нужно время, - пожимал плечами Олег.
        - Иногда мне кажется, что ты там попросту треплешься с бабами, - подозрительно говорила Кристина.
        - Что за глупости? - смущался Олег.
        - Были бы глупости, ты бы не шарахался как чумной, когда я вхожу в комнату.
        - Я не могу работать, если кто-то заглядывает в монитор через мое плечо.
        - Застукаю за трепотней с бабьем, - закончила Кристина, - будешь жить без меня.
        Иногда Олег всерьез думал, что было бы, расстанься он с Кристиной. Он представлял, как будет ставить на плиту чайник, как тускло и уныло будет светиться люстра, а телевизор будет слишком громко бубнить в опустевшей квартире. Придется переформатировать диск, убить все ее файлы и разорвать фотографии, чтобы они не смотрели с немым укором.
        Олег не мог разобраться, кого ему было бы больше жаль после разрыва - жену или себя самого, скрючившегося в одиночестве на холодной постели. Но больше всего пугали упреки тещи и собственных родителей, потому что мама наверняка скажет, мол, вы же были такой замечательной парой, а отец хмуро спросит, какого черта вообще надо было жениться так рано, а Шерстка не упустит случая позлорадствовать, что она, мол, никогда не сомневалась в подобном исходе.
        - Нет! - уверенно шепнул он, сжав кулаки. - Не настолько все плохо, чтобы с мясом вырывать друг друга из совместной жизни. Черт!
        Он шлепнул ладонью по столу. Сердце колотилось и ныло в тревоге за будущее, пришлось встать и нервно побродить по комнате. Что-то ведь придется решать - рано или поздно. Нельзя, не получится вечно балансировать между необходимостью перевезти жену в Москву и крепнущим желанием никогда больше не ощущать на себе ее подавляющего влияния.
        Олег снова сел у компьютера и грустно уставился на монитор. Он знал, что никакого решения принять не сможет - это было выше его душевных и физических сил. Все произойдет так, как должно произойти. Само собой.
        Олег вошел на сервер бесплатной почтовой службы и сделал себе ящик для электронной почты. Пусть будет, раз теперь есть свободный доступ к компьютеру. Подумав еще минуту, он открыл бланк нового письма и написал адрес Кристины. Пальцы застучали по клавишам, набирая текст:
«Приветик, Черненький!
        Мне наконец удалось устроиться на работу, чему я несказанно рад, поскольку это сильно приближает день нашей встречи. Зарплата пока не очень высокая, но обещают поднять, так что в скором времени я смогу съехать от Людки и подыскать квартиру, в которой мы сможем жить вместе.
        Кроме всего прочего, на этой работе у меня есть компьютер с выходом в Интернет, так что теперь нам будет гораздо проще общаться.
        Я создал себе персональный электронный адрес, так что можешь смело писать мне на него, а я буду снимать почту каждый день, кроме выходных.
        У нас очень холодно, но я на аванс купил себе теплую куртку. В ближайшие дни отправлю тебе поездом долларов пятьдесят, теперь у меня появилась такая возможность. Если все пойдет, как задумано, главное тут - не сглазить, то в следующий месяц вышлю целую сотню.
        Ну все, мне надо исполнять новые служебные обязанности, а то начальство надает по шее.
        Люблю, целую.
        Твой Олег».
        Он нажал на кнопку «Отправить» и отключился от Сети. Если бы знал, что будет компьютер, можно было бы взять диск с программой архитектурного моделирования и поработать, раз уж нельзя провести время в чате. А так придется придумывать какое-нибудь бесполезное занятие, например смотреть видак, если отыщется хороший фильм. Еще есть, кстати, битком набитый холодильник - его опустошение тоже можно считать занятием, причем приятным и полезным одновременно.
        Мысль о еде отогнала тревогу и чувство невнятной вины - Олег, тихо напевая себе под нос, двинулся в кухню, набрал на тарелку разной вкуснятины и вернулся в отведенную ему комнату, устроившись в кресле у журнального столика.

«Интересно, кто здесь готовит?» - подумал он, пробуя мясной салат.
        Часы в холле зазвонили и отбили девять часов.
        Звон странно отдался в голове, хотя сквозь дверь казался едва слышным. Олег поморщился и почесал над правым ухом, но от этого инородное ощущение под черепом лишь усилилось, словно там пульсировала внезапно возникшая опухоль.

«Надо сходить к врачу, - с легкой тревогой подумал он. - Или это у меня после пьянки?»
        Второй вариант казался более правдоподобным, чем внезапное заболевание, поэтому Олег успокоился и решил выбрать себе видеодиск для просмотра. Большинство названий ни о чем ему не говорило, аннотации на обложках не вызывали доверия, поэтому выбор предстоял достаточно сложный. Наконец Олег, перебрав почти все, взялся за последнюю стопку, и в груди потеплело от предвкушения - с обложек жадно блестели губами полуобнаженные девицы в весьма откровенных позах. Да и названия говорили сами за себя. Одно понравилось больше других - «Жаждущее безумие». Олег вставил диск, включил видеосистему и вернулся за столик, поудобнее расположившись в кресле.
        Фильм оказался не эротикой, как гласила надпись на диске, а настоящим жестким порно в самом ярком проявлении. Олег возбужденно заерзал - двигающиеся женские тела и громкие вздохи, наполненные чужим наслаждением, не давали ему оторвать взгляд от экрана. Щеки быстро покрылись румянцем, а сердце ухало, как дизель на холостых оборотах. Он смотрел, жадно впиваясь в изображение взглядом, и вдруг отчетливо ощутил за спиной чужое присутствие. Олег вздрогнул от неожиданности, словно вор, застигнутый за изъятием кошелька из чужого кармана, рука рванулась к пульту дистанционного управления, но пальцы соскользнули, неловко столкнув его на пол. Пришлось прыгать из кресла следом за ним.
        Наконец Олег вдавил кнопку «Стоп» и резко обернулся, стоя на четвереньках. Возбуждение волнами стекало с тела, оставляя шум в ушах и ощущение чудовищной неловкости ситуации. Дверь в комнату была распахнута настежь, а на пороге стояла девушка в длинной ночной рубашке с голубыми цветочками на белом фоне. В руках она держала плюшевого медвежонка, на шее которого алел пышный бант.
        - Здравствуй, - негромко сказала она ангельским голосом. - Ты мой новый охранник?
        - Да, - ответил Олег, едва не закашлявшись от нервной судороги.
        - Как твое имя?
        - Олег.
        - Вещий?
        - Нет, самый обычный.
        - Ты так думаешь? - Нина отвела взгляд от погасшего экрана и цепко ощупала им Олега. - В тебе нет ничего обычного. Яшка обычный, и Тосик был обычным. А ты нет. Я не хочу больше спать. Мне было скучно с Яшкой, и я проспала целый день. Он говорил, что будет новый охранник, и я хотела на тебя посмотреть.

«Она выглядит моложе своего возраста, - подумал Олег, поднимаясь с ковра. - Но до чего же красивая! Умом можно тронуться».
        Он скупо пожал плечами и улыбнулся, совершенно не зная, как нужно беседовать с сумасшедшими.
        - У тебя замечательный медвежонок, - с трудом выдавил он хоть что-то осмысленное.
        - Хочешь его подержать? - Она протянула игрушку. - На, возьми. Мне не жалко.
        Олег нерешительно принял набитое опилками тельце, его рука чуть заметно дрожала при этом. Румянец медленно сползал со щек.
        - Ты чем-то напуган, - отметила девушка, поправив рассыпавшиеся по плечам русые волосы.
        - Я не ожидал, что ты войдешь без стука.
        - Но я ведь хозяйка этого дома?
        - Да, извини. Просто все произошло неожиданно. Мне сказали, что ты будешь спать.
        - Охранник должен быть храбрым, - с упреком сказала хозяйка. - А ты упал с кресла. К тому же так увлекся фильмом, что не заметил, как я вошла. В это время меня могли похитить бандиты.
        - Я бы им помешал, - уверенно заявил Олег, с ужасом прикидывая, как долго она могла наблюдать экранную оргию.
        - Тебе нравятся женщины без одежды? - неожиданно напрямик спросила Нина.
        Олег так сжал пальцы, что внутри медвежонка хрустнули опилки.
        - Да, - ответил он.
        Лгать, глядя в доверчивые глаза, казалось невозможным.
        - Ты действительно необычный. - В голосе девушки появилась задумчивая нотка. - Когда я о том же спросила Тосика, он ответил «нет». Но если бы ему это не нравилось, он бы не смотрел с такой жадностью. Ты тоже смотрел с жадностью, но не стал обманывать. Почему?
        - Не знаю, - честно ответил Олег.
        - Тогда пойдем ко мне в спальню.
        Олег не шелохнулся, чувствуя дрожь во всем теле.

«Спокойно! - Он с огромным трудом взял себя в руки. - Она говорит без всяких намеков и просто предлагает перейти в другую комнату. Без каких-либо далеко идущих последствий».
        - Ты снова боишься? - В ее глазах мелькнул огонек удивления.
        - Нет, - ответил Олег и шагнул в холл следом за ней.
        Изображение на монохромном экране сменилось, показав просторную комнату, в которой стояла большая кровать, бельевой шкаф, две прикроватные тумбочки и стойка с видео - и аудиотехникой.
        - Мы могли остаться в комнате охраны, - послышался в динамике голос Олега.
        - Я ее не люблю. Там негде лечь, - ответила хозяйка.
        - Раз негде, значит, мне лежать не положено.
        - Ну, если не хочешь со мной полежать, можешь посидеть на краю кровати.
        Жанна улыбнулась, глядя на монитор, мерцание которого было единственным источником света в тесном салоне микроавтобуса, до отказа забитого аппаратурой.
        - Надо же было во всей Москве отыскать такого лоха! - фыркнула она себе под нос и протянула руку к лежащему возле пульта мобильнику. - Умеет Вадим добиваться нужного результата.
        Набрав номер, она поднесла телефон к уху:
        - Это Жанна. Камеры работают нормально, я все проверила.
        - Хорошо, - раздался в трубке голос Вадима. - Где ты поставила микроавтобус?
        - Загнала во двор дома. Самое надежное место. Посты на местах, группа захвата постоянно на связи. Только случилась одна неувязка: Нину не увезли в психушку, как обещали. Охранник внизу сказал, что комиссия прибудет только утром.
        - Хреново, - проговорил Вадим. - Почему мне не доложили раньше? Я бы успел подготовить другой пост!
        - Ты же сам накрутил вокруг этого полную секретность! - попыталась оправдаться Жанна. - Охранник внизу не посчитал этот факт особенно важным. Ему-то какая разница, днем ее увезут или следующим утром?
        - Распустились! Ты же знаешь, насколько важен этот пост! Тебе нужно было постоянно узнавать обстановку и докладывать мне в случае изменений.
        - Я и предположить не могла, что произойдет нечто подобное! Как узнала, так сразу и докладываю.
        - Черт. Я не рассчитывал, что реципиент вступит в контакт с кем-нибудь. Необходимо срочно перевезти его на другой пост.
        - На какой? Не в ночной же клуб!
        - А обменника у тебя никакого нет? Чтобы закрывался снаружи? Установить там камеры…
        - Нет. Мы же заранее планировали именно этот пост. Там все оборудовано, выставлены посты, группа захвата в полной готовности. Чем нам помешает сумасшедшая девушка?
        - Ладно, - подумав, согласился Вадим. - Только будь начеку. Мы недостаточно четко представляем, с чем столкнулись, а меры предосторожности принимаем привычные, вдолбленные нам еще на учебно-тренировочных базах.
        - Что-то случилось? - Жанна давно знала начальника и уловила тревогу в его голосе.
        - Да, произошло несколько неординарных событий, поэтому я готовлю рапорт, чтобы задействовать аналитический отдел.
        - Мне ты можешь сказать?
        - Пока нет, извини. Не потому, что не доверяю, просто у меня сейчас каша в голове.
        - Ладно. Какие меры предосторожности я еще могу принять? - без всяких эмоций спросила женщина.
        - Надо блокировать входную дверь квартиры. Раз уж пошло не по-нашему.
        - Дистанционно я этого сделать не могу. Нужен специалист по электронным замкам. Свяжись с милицией, у них должен быть такой эксперт.
        - Ладно. Но впредь постарайся подобных оплошностей не допускать.
        Вадим положил трубку и откинулся на спинку кресла в своем кабинете, освещенном лишь настольной лампой. Его палец лег на кнопку внутреннего селектора.
        - Ксюш, будь любезна, свяжись с милицией. Мне нужен специалист по электронным замкам.
        - Доставить его сюда или передать конкретное задание?
        - Пусть свяжется с Жанной, она разъяснит, что надо делать.
        Вадим отпустил кнопку селектора и перевел взгляд на экран стоящего на столе компьютера. Там виднелись первые строчки рапорта на имя директора ФСБ. Почесав бородку, Вадим склонился над клавиатурой и продолжил набивать текст:

«Данное дело было возбуждено по факту ознакомления с архивным документом АДВП-22/22-09 «Путевые заметки Тихонова». Согласно указанию генерала Стежнева, прилагаю часть архивного документа, имеющую отношение к делу, для Вашего ознакомления с сутью вопроса».
        Вадим открыл файл, содержащий нужные записи, и пробежал глазами текст, выбирая нужный фрагмент. Сначала он вставил в рапорт записи начиная с 23 сентября, но затем решил добавить и 22 сентября.
        Затем снова перечитал текст, уже внимательнее:
«22 сентября
        То ли специально, то ли никого больше не было, но нам подсунули плохонького проводника. Единственным бесспорным достоинством китайца Ли остается приличное знание русского языка, иначе Богдан давно пустил бы ему в лоб пулю из «маузера». В остальном Ли глуп, ленив, дерзок, а главное - чужд всяческих норм, присущих нормальному человеку.
        Сегодня он снова ошибся с погодой, и сейчас радуется этому, как ребенок. А мы весь день, вместо того чтобы продвигаться в сторону Ферганы, рыли снег единственной лопаткой, пытаясь по его совету устроить убежища от грядущего бурана.
        Лучше бы мы шли, пока было светло, потому что к темноте нас вместо бурана ожидал совершенно неподвижный воздух, похожий на глыбу льда, застывшую между двух исполинских вершин. Небо, если выползти из палатки, открывается совершенно ясное, полное звезд, каких я до этого никогда не видел. Многие из них срываются, падают и рассекают небо яркими вспышками, высвечивая заснеженные заросли тугая на скальных выступах.
        Богдан сидит рядом и злится, что я понапрасну жгу керосин. Я ему попробовал объяснить, что мои записки могут пригодиться в будущем для понимания подробностей нашего похода, но это лишь сильней его разозлило, поскольку миссия наша секретна и никто, кроме товарища Дзержинского, в моих писульках копаться не будет. Я же остался при своем мнении, полагая товарища Дзержинского слишком занятым для знакомства с моими каракулями, так что дневник, скорее всего, ляжет в архив и лет сто будет пылиться на полке. Когда же по всему миру наступит светлое коммунистическое будущее, всякие тайны отменят и мои записки вполне смогут кого-то заинтересовать.
        Так что я адресую их скорее последующим поколениям коммунаров, нежели товарищу Дзержинскому, хотя, вполне возможно, и он найдет в них что-то для себя интересное.
        Китаец Ли умеет ночевать в снегу и не мерзнет при этом, а утром просыпается бодрым и свежим, в отличие от меня, страдающего головными болями от керосинового угара в палатке. Лампа горит из рук вон плохо, дымит и коптит, хотя керосин остался тот же самый, которым мы с успехом пользовались в долине. Ли говорит, что духам ледника не нравится вид огня, поэтому здесь все хуже горит, но в эти поповские сказки ни я, ни Богдан не верим. Богдан объяснил такое явление недостатком воздуха на высоте, и это показалось мне более верным, поскольку не противоречит принципам материализма. Алешка тайком от Богдана больше поверил китайцу, а мне рассказал, как совсем мальчишкой забирался в Питере на заводскую трубу, чтобы подать сигнал бастующим рабочим. Там, несмотря на высоту, лампа горела нормально. Подумав и взвесив, я решил при первой же возможности сменить фитиль, но не хочется ради этого ворошить снятые с верблюдов тюки.
        Узнав о моей головной боли, Ли хотел и меня научить ночевать в снегу, но я категорически воспротивился, поскольку даже в палатке холодно, особенно когда поддувает ветер. Алешке сегодня повезло с погодой, в карауле стоять даже приятно. Сидишь себе, куришь самокрутку да глядишь, как вспыхивают над головой падающие звезды.
        Ну вот, Богдан приказал ложиться спать, поскольку мне заступать в караул следующему.
23 сентября
        Мы таки попали в буран. Только не ночью, как обещал Ли, а после обеда. Я боялся, что Богдан пристрелит проводника раньше времени, потому что зол он был немыслимо, даже два раза стрелял в воздух. Он так злился оттого, что Ли не привел ему убедительных доказательств необходимости остаться возле убежищ. Правда, китаец предупреждал о буране, даже показывал верные приметы его приближения, но дважды он уже проявлял неточность в таких предсказаниях, к тому же, как обычно, говорил весьма туманно, объясняя приметы проявлением воли горных духов. Конечно же, настоящий большевик, такой, как Богдан, подобных объяснений принять не мог и велел двигаться дальше, так что на момент начала бурана мы оказались далеко от убежищ, а новые отрыть не успели.
        Я видывал всякие метели, но ни с чем подобным никогда не сталкивался. Горный буран больше походит на морской шторм, чем на ветер со снегом, он гонит между скал настоящие снежные волны, очень подвижные. Небо быстро заволокло белесой мглой, в которой вертятся вихри мелкой снежной пыли, сдуваемой ветром с вершин. Ехать почти невозможно, приходится пробираться сквозь мчащиеся по снегу сугробы, словно с головой погружаясь в тяжелую ледяную пену. К тому же местами ноги животных проваливаются. Алешка по молодости так и не освоил верблюда, отправившись из долины на жеребце, а Богдан ничего не мог сделать, справедливо считая, что лучше уж оказаться в горах на коне, с которым умеешь справиться, чем на верблюде, не зная его повадков.
        Лучше всего себя чувствовал лохматый пес Бек. Хоть его шкура и покрылась сосульками, словно панцирем, он легко скакал через сугробы, то и дело скрываясь в снегу по самые уши. Несмотря на черный окрас шерсти, я несколько раз полностью терял его из виду. Похоже, ему было даже весело, так он лаял на ревущие вихри, призраками бродящие между склонами гор.
        Иногда снежные завалы сменялись плоскими каменистыми залысинами. Казалось, по ним легче ехать, но опытные верблюды стараются по возможности обходить такие места стороной. Залысины образуются от свирепого ветра, набирающего силу между скальными выступами. Он сдувает снег и больно бросает в лицо мелкие камушки, отчего приходится беречь глаза за воротниками тулупов. Иногда ветер становится таким сильным на этих залысинах, что животные не могут справиться с напором, останавливаются и пятятся. Если же ветер дует сбоку, ехать вообще невозможно, верблюды пугаются, ревут и ложатся на землю, боясь опрокинуться на бок.
        Нам повезло, что Ли каким-то непостижимым образом отыскал в мечущейся мгле пещеру с почти засыпанным входом. Богдан так и не смог выпытать, откуда он узнал про нее. Китаец уверял, что пещера просто обязана здесь быть, и он бы очень удивился, если бы ее не было при таком направлении ветра. Такое объяснение выглядит нелепым, и теперь я уверен, что хитрый Ли от нас что-то скрывает. Возможно, по этой дороге у него полно тайников.
        Пещера очень большая, мы завели в нее всех верблюдов вместе с Алешкиным жеребцом и развели костер. Запасов еды осталось на три дня, и то если расходовать очень умеренно. Китаец просил у меня винтовку, чтобы убить козла или горную птицу, но подозрительный Богдан оружие ему не доверил.
        Алешка спит, я пишу, а Богдан наконец получил возможность перечитать записи, которые мы везем в ЧК. Как он их разбирает, непонятно, поскольку написаны они на чужом языке, но иногда Богдан достает карандаш и делает пометки в тетради на русском. Меня разбирает любопытство, какую ценность могут иметь для мирового пролетариата записи, сделанные оболваненными монахами несколько тысяч лет назад? И он, и я пишем при свете костра, время от времени подкидывая в огонь наломанные китайцем ветки арчи. Надо беречь керосин.
        Глаза слипаются от усталости. Пойду спать. Впервые за несколько дней мне по-настоящему тепло. Высокое пламя костра дает много жара.
24 сентября
        Буран еще не кончился. Утром Богдан вышел по малой нужде и нашел у входа в пещеру множество крови и перьев улана. Ночью Ли как-то сумел добыть птицу и съел ее сырой. Богдан несколько раз обыскал китайца, пытаясь найти оружие, но ничего, кроме ножа, не отыскал. Забрал нож и приказал Алешке не спускать с проводника глаз. Со мной он поделился подозрением, что в одном из тайников Ли может держать винтовку, поскольку улан никогда не подпускает стрелка на расстояние пистолетного выстрела. Возможно, он прав, и рев бурана помешал нам расслышать звуки стрельбы. Другого объяснения я не нашел, а спрашивать китайца бессмысленно.
        Днем у Алешки началась лихорадка. Ли просил загасить огонь, утверждая, что болезнь - это месть горных духов. Богдан, помня предыдущие хитрости проводника, слушать его не стал. У меня тоже болела голова, и я по большей части просто сидел, даже не в силах взяться за карандаш. Богдана рвало желчью. До вечера мы не ели.
        Животные чувствовали себя как обычно, но верблюды отказывались ложиться, даже когда Богдан тянул их вниз за кольцо в носу. Черный выглядел перепуганным, горб у него совсем обвис.
        Пес Бек сбежал. Богдан объяснил, что местные собаки приучены охотиться, как волки. Но раньше он нас не покидал так надолго.
        Я подумал, что китаец мог нас всех отравить, когда набирал снег в котелок, но говорить Богдану я остерегся. Он слишком горячий, а никто из нас не найдет самостоятельно дорогу на Фергану.
        Больше нет сил писать.
25 сентября
        Я не смог разбудить Алешку. Он умер, был весь синий и некрасивый. Китаец ночью сбежал, поскольку мы с Богданом оба уснули, окончательно лишившись сил. Китаец забрал все записи, которые мы везли в ЧК, осталась только тетрадка с пометками. Ее Богдан носит под тулупом.
        Я еле двигаюсь, даже пустой котелок показался мне слишком тяжелым. Собирать снег пришлось на четвереньках у самого входа, там несколько раз попались перья улана. Я их выбросил.
        Зря собирал снег. Костер потух, потому что некому было сломать арчу. В пещере стало темно, и мы зажгли лампу.
        К вечеру мне стало чуть легче, Богдан тоже ожил. Мы думали хоронить Алешку, но землю в пещере не удалось раскопать. Тогда мы сняли с тела все ценное, чтобы не пропадало, и с трудом вынесли покойника из пещеры. Буран набрал полную силу.
        Едим солонину. Теперь пищи хватит дней на пять, поскольку людей стало меньше и не надо кормить собаку. Если буран кончится завтра, успеем спуститься в долину. Можно было бы забить ненужного жеребца и держать мясо на морозе, но нет огня, чтобы готовить конину.
26 сентября
        Буран начал стихать. Богдан ходит хмурый, нервничает. Он приказал мне прочесть его записи и переписать в дневник по памяти, чтобы я запомнил их накрепко. Сказал, что я многое не пойму и многое мне покажется странным, но, если с Богданом что-то случится, именно я должен буду передать все в ЧК. Он считает, что, если пройти по межгорью, можно и без проводника добраться до обитаемых мест.
        Мне пришлось читать его тетрадку до вечера, прежде чем запомнить главное без ошибок.
        Оказывается, на свете есть бог, но это является величайшей тайной диктатуры пролетариата. Никто из попов по-настоящему в бога не верит, поэтому религия как была, так и остается опиумом для народа. На самом деле наличие бога не противоречит теории материализма, поскольку, по сути, бог является материальной субстанцией, расположенной в междупланетном пространстве. Верить в него нельзя, потому что он не совершает чудес и никогда не спускался на землю, как утверждают поповские сказки. Настоящий пролетарский бог редко вмешивается в дела людей, это происходило лишь несколько раз с промежутками в многие тысячи лет. Главным является то, что следующее обращение пролетарского бога к людям свершится ровно через девять лет и восемь месяцев после самого яркого появления хвостатой звезды.
        Услышать и правильно понять обращение бога трудно. Для этого надо несколько дней воздерживаться от женских ласк, а в нужный день взойти на гору, состоящую из твердого камня, лечь на ней и уснуть. Если все сделать верно, то во сне можно увидеть Знак Бога, который будет содержать важнейшие знания. Тот, кто увидит Знак Бога, поймет их очень легко.
        Все это я прочно запомнил. Многое меня действительно удивило, и я решил побеседовать с Богданом об этом. Меня интересует, что может сказать пролетарский Бог людям?
        По мнению Богдана, он должен передать устройство невиданного оружия для борьбы с врагами коммунистического движения или подсказать, каким образом любой камень превратить в золото.
        Я уверен, что с таким знанием легко будет устроить мировую революцию.
        Решили спать по очереди, Богдан остался сторожить первым.
27 сентября
        Буран окончательно стих. Ночное небо кажется невероятно близким, а звезды почти не мерцают, поглядывая на горы мохнатыми огоньками. Теперь я знаю, что среди них живет настоящий Бог. Очень интересно узнать, как он выглядит.
        Собираемся идти ночью, чтобы наверстать упущенное время и не переводить зря еду. Очень спокойный воздух, мороз пощипывает кожу, но не пробирает насквозь. Тело Алешки занесло снегом так, что мы не нашли даже бугорка.
        Вернулся Бек. Он притащил в зубах огромного улана. Богдан осмотрел птицу и сказал, что у нее руками свернута шея, а никаких следов от пуль нет. Я проверил винтовку, выстрелив в воздух. Горы отозвались раскатистым эхом.
        Улана мы ощипали и съели сырым, благо он был еще теплым. Холодное мясо животного я бы так съесть не смог.
        Мы навьючили верблюдов и вышли, но скоро остановились у развилки двух межгорий, почти одинаковых. Стрелка компаса пляшет и вертится, словно к ней поднесли гирю. Богдан решает, что надо спускаться по левой развилке. Бек этим очень доволен, видимо, звериное чутье подсказывает ему верную дорогу к жилью. Мы с Богданом договорились ему верить.
        Когда проходили через обширный снежный завал, жеребец проломил ногами наст и провалился до самых ушей. Мы спешились и начали утаптывать вокруг него снег, чтобы правильно уложить и развьючить. Он ржал, бил копытами и проваливался все глубже, не желая лечь на бок. Богдан разозлился и убил его из маузера. Я хотел развьючить коня и отрезать часть окорока в надежде найти топливо для костра, но сам чуть не ушел в рыхлый снег. Богдан приказал все бросить, и мы уехали на верблюдах. Они оказались опытными, подгибали передние ноги и спускались на них, как на лыжах.
        После трудного места сделали привал и отправились дальше.
28 сентября
        Взошло солнце, и мы снова не знаем, куда идти. Один путь ведет вниз, через долину, заваленную рыхлым снегом, другой вверх, на ледник. И тот и другой очень опасны. Богдан хочет понять, по какому пройти будет легче, но я считаю, что нужно искать не легкую дорогу, а ведущую в нужном направлении.
        Устроили привал. Я добрался до края ледника и наломал ветвей тугая, росшего на склоне. Из остатков керосина и принесенных мной веток сделали костер. Бек хочет идти на ледник, лает и тянет Богдана за полу тулупа. Но я лазил туда и знаю, что с верблюдами там не пройти.
        Мы вместе покурили моей махорки, хотя раньше Богдан воздерживался от этого, жуя насвой из каменной бутылочки. Затем вместе решили спускаться через снег. Бек не хотел идти с нами, лаял издали и рычал. Богдан стрелял в него из маузера, но не попал, а потом кончились пули. У меня в обойме винтовки оставалось еще четыре патрона. Бек поджал хвост и полез на ледник. Там я увидел китайца и предупредил об этом Богдана.
        Он хотел забрать у меня винтовку, но я не дал, сказав, что проводника лучше убить на входе в Ферганскую долину, а сейчас он может подсказать нам верную дорогу, если его подманить хитростью, связать и пытать. Богдану это понравилось.
        Он велел мне вынуть патроны из винтовки и показать китайцу, а сам показал ему пустой маузер. Ли спустился и привел с собой Бека. Он сказал, что в такую погоду мы обязательно умрем, если пойдем вниз. Мол, скоро с левой вершины сойдет лавина, а по леднику можно выбраться на удобный перевал, только надо бросить верблюдов. Я ударил его прикладом в спину и сбил с ног, а Богдан навалился сверху и долго бил его кулаком по голове. Я зарядил винтовку и отогнал выстрелом рычащего Бека, мне было жалко его убивать. Потом мы связали китайца и подождали, когда он придет в себя. Вид у него был совершенно спокойный, даже веселый, хотя Богдан выбил ему два зуба.
        Он смеялся над нами и говорил, будто мы убиваем себя враньем, поскольку не умеем услышать правду. Подумав, Богдан решил, что в первый раз китаец мог назвать верную дорогу, так как надеялся на наше неверие. Я согласился.
        Ближе к полудню Богдан взял у меня винтовку и повел китайца расстреливать возле скалы. Я ему советовал удавить Ли, чтобы не тратить патроны, но Богдан замерз, нервничал и не хотел снимать повод с верблюда, а другой веревки под руками не было. Я решил, что нет разницы, два патрона у нас останется или три. Мне тоже не хотелось снимать повод с верблюда.
        Китаец смеялся над нами, говорил, что выстрелом мы разбудим горных духов и они убьют нас камнями. Но Богдан не поверил, ведь я уже стрелял в этом месте и ничего ужасного не произошло. Он оставил Ли у скалы, а сам отошел на несколько шагов, передернул затвор и прицелился ему в голову. В этот момент Ли выкрикнул непонятное слово, похожее на заклинание, оно показалось мне громким и визгливым. У меня заложило уши, а под Богданом проломился наст, и он вместе с винтовкой провалился по шею. Я хотел утоптать вокруг него снег, но Бек накинулся на меня сзади и повалил, скалясь и целясь зубами в горло. Раздался винтовочный выстрел, и я перестал видеть Богдана, наверное, от сотрясения он провалился еще глубже. Ли свистом подозвал пса, и тот помог ему распутать руки.
        Потом китаец проследил, как я все запишу, бегло просмотрел листы и заставил добавить последнюю фразу, после чего обещал отвести в Фергану.
        Я добавляю под его диктовку: «Боги внутри, снаружи лишь дьяволы».
        Вадим закончил чтение и снова принялся за рапорт:

«На основании этих записок и заключения по ним группы научных экспертов генерал Стежнев выдал санкцию на планирование операции. Ниже прилагаю указанное экспертное заключение для Вашего ознакомления».
        Вадим несколькими движениями пальцев по клавиатуре перенес документ из отдельного файла:

«После установления подлинности предоставленных нам документов, а также подтверждения самого факта отправки советским правительством экспедиции в Тибет под руководством Богдана Сергеевича Кановицкого, в состав которой входил автор дневниковых записок Тихонов, считаем необходимым сообщить следующее.

1. Автор заметок на момент их написания был психически здоров и способен адекватно реагировать на окружающие события в меру накопленного жизненного опыта и преобладающих психотипических моделей.

2. Подлинник документа на неизвестном языке реально существовал, поскольку уровень образованности автора записок не позволяет ему выдумать некоторые детали пересказанных данных. Происхождение подлинника остается неясным, хотя с некоторой долей вероятности можно приписать его авторство одной из монашеских общин Тибета. Упоминание о монахах есть в записях Тихонова, но он упустил возможность точно указать местоположение монастыря. По всей видимости, подлинник документа был похищен проводником экспедиции и остался в его распоряжении, но дальнейшую его судьбу установить пока невозможно. Однако следует отметить, что тетрадь самого Богдана Кановицкого, содержащая более полные и точные данные, находилась при нем в момент смерти и теоретически может быть обнаружена на ограниченном участке местности Памиро-Алайского перевала (см. приложенную карту).

3. Содержащиеся в записках данные могут указывать на факт периодического прохождения Земли через локальное поле неизвестного происхождения либо на факт пересечения земной орбиты направленным потоком неизвестного излучения.

4. Судя по названию явления, использованному автором и звучащему как «обращение Бога к людям», можно предположить, что сигнал содержит некую упорядоченную информацию, которую человек может принять и обработать собственным мозгом, но лишь при определенных условиях. Исходя из принципов математической статистики и теории информации, а также руководствуясь элементарным здравым смыслом, мы можем предположить, что упорядоченный сигнал не возник хаотически, а был намеренно оставлен или отправлен разумными существами внеземного происхождения.

5. Судя по описанной методике приема сигнала, особенно в части восхождения на гору из твердого камня, можно предположить в качестве основной и важнейшей составляющей сигнала гравитационные волны, которые в скальных породах могут преобразовываться в электрические сигналы, воздействующие на мозг спящего человека. Способ модуляции гравитационных волн не доступен пока человечеству, что может указывать на значительное техническое превосходство внеземной цивилизации.

6. Какую именно информацию может содержать сигнал, остается загадкой, но в то же время можно предположить отправку внеземной цивилизацией весьма важных для человечества знаний.

7. Если наши догадки о гравитационной природе сигнала верны, то принять его можно не только указанным в записях методом. Проще всего перевести гравитационные колебания в электрические с помощью чувствительного пьезоэлемента. Такой прибор будет микроскопичен по размерам и весьма эффективен. Выходы подобного пьезоэлектрического детектора следует подключить к телу спящего человека. Кроме того, поток гравитационных волн может вызвать электрические изменения в наэлектризованном газе, в том числе и в воздухе. Если поместить спящего человека в комнату с наэлектризованным воздухом, на его мозг будут воздействовать изменяющиеся электрические поля. Обязательность сна во время приема сигнала объясняется, скорее всего, повышенной внушаемостью человека в таком состоянии. Остается непонятным термин «Знак Бога».

8. Если за момент «самого яркого появления хвостатой звезды» принять сближение с Землей кометы Хейла-Боппа, произошедшее 22 марта 1997 года, то указанный в записках срок приходится на 22 декабря 2007 года».
        Вадим просмотрел отчет и дописал:
«Документ датирован 12 ноября 2007 года. После ознакомления с ним генерал Стежнев разработал операцию «Шум», а меня назначил ее ответственным исполнителем. Согласно плану, мы решили вживить детектор подходящему реципиенту, чтобы в назначенный срок он мог принять и обработать гипотетический сигнал. Таким образом мы намерены выяснить степень важности содержащейся в послании информации, а также целесообразность ее практического использования.
        Параллельно мы установили связь с нашими агентами в иностранных аэрокосмических и астрономических ведомствах, чтобы отследить прием сигнала за пределами Российской Федерации. Параллельно научной группе было поручено в кратчайший срок создать детектор для приема гипотетического сигнала. Он был готов 28 ноября.
        Сразу после этого мы начали отбор реципиентов для установки детектора. Нами была задействована подконтрольная охранная фирма «Страж-Мастер» и дано объявление в газету. Мы исходили из того, что на этапе просмотра принятых резюме сделаем предварительный отбор, а затем остановимся на трех кандидатах, поскольку в наличии у нас было три рабочих детектора. По мнению научного отдела, кандидат должен был обладать некоторыми необходимыми качествами:

1. В течение нескольких дней до приема сигнала он не должен вступать в половые сношения с женщиной, поскольку оргазм при половом акте оказывает на мозг гораздо более сильный эффект, чем оргазм, вызванный мастурбацией. Это может создать устойчивые центры возбуждения в коре головного мозга, которые станут помехой при дальнейшей обработке сигнала. Возможно, поэтому пророкам, восходящим на гору, рекомендовалось воздерживаться от совокупления.

2. Реципиент должен иметь традиционную сексуальную ориентацию, поскольку гомосексуалисты обладают повышенным чутьем на опасность и могут сразу заподозрить подвох.

3. Он должен катастрофически нуждаться в средствах, чтобы его можно было подкупить.

4. Кандидат должен быть легко возбудим сексуально, чтобы поддаваться влиянию женщин-сотрудниц, ведущих за ним наблюдение. Мужчины-сотрудники при обнаружении могут вызвать страх и даже всплеск агрессии, поэтому мы решили их не задействовать в работе по плану операции «Шум».

5. Реципиент не должен быть агрессивен или физически крепок.

6. Он должен быть достаточно труслив - это дополнительный рычаг управления.

7. По мнению штатных психологов, реципиент должен обладать развитым мышлением, иначе изменения, происходящие после приема сигнала, могут упереться во внутренние барьеры тупости и бесчувственности. Контрольным показателем развитого мышления может считаться наличие у кандидата какой-либо безумной, практически неисполнимой мечты, к которой он, однако, всеми силами стремится.

8. Кандидат не должен ничего знать об эксперименте.

9. У него должны быть плохие зубы, поскольку детектор был разработан для установки под видом зубной пломбы.
        После просмотра трехсот присланных резюме мы отобрали десятерых кандидатов, однако большая их часть в конечном итоге оказалась не подходящей по тем или иным признакам. Детекторы удалось вживить лишь двоим. Следует отметить, что по всем девяти признакам подошел только один кандидат - Олег Шерстюк, а со вторым были сомнения насчет развитого мышления.
        В ночь операции 22 декабря за обоими реципиентами велось активное наружное наблюдение, в котором было задействовано более двадцати сотрудниц и четверо сотрудников. Таким образом мы обеспечили полную безопасность подопечных, гарантированную невозможность их случайной встречи, а также иллюзию веселого времяпрепровождения со всеми сопутствующими следами, вплоть до следов помады и ограбления, с помощью которого мы изъяли у них часть переданных ранее денежных средств. Мы приняли решение не изолировать их от окружающей среды, хотя и постарались свести к минимуму реальный круг общения. По мнению психологов, внезапная изоляция могла вызвать угнетение психики и значительно усложнила бы установление доверительного контакта с реципиентом, когда в этом возникнет необходимость.
        Утром 23 декабря пресс-центр Российского информационного агентства получил от американской стороны информацию о приеме космического сигнала Национальной обсерваторией Китт-Пик в Аризоне. Уже в этом сообщении было недвусмысленно указано на разумную природу полученной информации. Впоследствии эта версия была подтверждена несколькими независимыми экспертами, в том числе и нашими.
        Следует особо отметить тот факт, что ни один радиотелескоп в мире, кроме
12-метрового радиотелескопа Китт-Пик, не принял этот сигнал. Наши эксперты считают, что приему в Аризоне способствовала высокая наэлектризованность воздуха, возникшая из-за грозы, благодаря чему модулированные изменения гравитации привели к соответствующим изменениям электропотенциалов. Фактически американцами был принят не сам сигнал, а атмосферный шум, модулированный гравитационными волнами.
        Один из наших реципиентов, не подошедший по признаку № 7, покончил с жизнью, перерезав себе вены вечером 23 декабря. Сотрудница наружного наблюдения среагировала слишком поздно, поэтому спасти его не удалось.
        Сразу после этого мы получили донесение от одного из наших американских агентов. Он сообщил о помещении Майка Стренча сначала в госпиталь, а затем в закрытую исследовательскую лабораторию NASA. В сложившихся обстоятельствах я взял на себя смелость предположить, что мозг радиоастронома Майка Стренча мог непосредственно принять сигнал из наэлектризованного воздуха и самостоятельно начать его обработку. Второй радиоастроном, участвовавший в приеме сигнала, ведет себя совершенно нормально.
        На настоящий момент в поведении Олега Шерстюка не замечено никаких патологических изменений, что вначале навело меня на мысль о провале эксперимента. Однако на термограмме, снятой при собеседовании 24 декабря, у Шерстюка был обнаружен патологически сильный прилив крови к правому полушарию мозга. По мнению врача, это может быть вызвано усилением мозговой активности во время анализа сложной информации. Кроме того, реципиент пожаловался нашей сотруднице на странные сны, воспоминания о которых не выходят у него из головы. Это дало нам возможность предположить, что Шерстюк все еще обрабатывает полученную информацию. Было решено задействовать его в качестве охранника на самом спокойном и хорошо оборудованном объекте фирмы, где он может спокойно заниматься анализом информации в течение двенадцати часов, но в то же время не будет чувствовать себя насильно захваченным. Кроме того, объект чрезвычайно удобен в плане контроля.

24 декабря, около девятнадцати часов по московскому времени, наш агент из окружения Серого Ричарда сообщил, что компьютерная обработка сигнала завершена и в соответствии с полученными данными изготовлена некая пространственная Модель. Она была доставлена в ту же лабораторию, где находились офицеры, представляющие министерство обороны США, а также сам Ричард Грей. Почти одновременно с этим было получено сообщение о гибели в авиакатастрофе командующего американскими континентальными системами ПВО генерала Диксона. Данных о причинах катастрофы у нас нет, но сам факт выглядит чрезвычайно тревожным, особенно в свете последующих событий.
        Около двадцати одного часа по московскому времени наш агент сообщил, что сам Ричард Грей убит выстрелом из револьвера, а первый из принявших сигнал астрономов, содержавшийся на базе NASA, застрелен в голову. Погибли также шестеро охранников из десяти находившихся в распоряжении лаборатории, а на самой базе несколько часов бушевал пожар, поэтому четких следов происшедшего практически не осталось. Однако все тела на данный момент опознаны. Удалось установить гибель всех, кто присутствовал при демонстрации Модели Ричардом Греем. Только три человека из числа видевших ее считаются пропавшими без вести. Среди них два штабных офицера и личный референт Серого Ричарда. Машина одного из штабистов покинула базу перед началом пожара, но кто на ней выехал, выяснить не удалось. Сама машина обнаружена в сорока километрах от базы.
        Сразу после этого сообщения я распорядился блокировать нашего реципиента на охраняемом объекте. У меня не хватает данных, чтобы логично связать трагические события в лаборатории NASA с приемом и расшифровкой ино-планетного сигнала, но мой личный опыт подсказывает, что такая связь есть. Возможно, мы ошиблись в предположениях о ценности полученной из космоса информации, а на самом деле она может представлять серьезную опасность для всего человечества. Генерал Стежнев даже полагает, что инопланетный сигнал мог быть использован в военных целях, но, как именно, нам пока неизвестно.
        Представляет ли опасность сам реципиент и в чем она может быть выражена, пока не в состоянии сказать ни один из экспертов. В случае каких-либо активных действий Шерстюка я заранее дал команду группе блокирования на его физическое уничтожение».
        Вадим подписал рапорт, поставил число и подпись, после чего задумчиво откинулся на спинку кресла.

«Устал, - подумал он. - Нервы стали ни к черту, а этого в нашей работе допускать нельзя. Может, еще до наступления утра придется принять очень важное решение. И принимать его надо будет осознанно, без истерик, чтобы не было потом мучительно стыдно за допущенные оплошности».
        Он поднес к уху телефонную трубку и набрал номер.
        - Жанна? - устало произнес он. - Изменения есть?
        - Нет, - ответила женщина из полутьмы автофургона, стараясь не вдаваться в подробности.
        - Милицейский специалист по замкам выходил с тобой на связь?
        - Да. Я ему передала твое поручение.
        - Ладно, тогда все, - сказал Вадим. - Если случится хоть что-то странное, сразу же звони мне.
        - А что считать странным? - усмехнулась Жанна, глядя на экран монитора.
        - Не ерничай. - Голос Вадима сделался тверже. - Если в поведении реципиента появится хоть что-нибудь угрожающее, можете смело применять оружие на поражение. Это официальный приказ. Но если будет возможность, постарайся связаться со мной раньше, чем его пристрелишь. Все.
        Услышав частые гудки, Жанна отложила телефон и снова глянула на монитор. Камера по-прежнему работала в спальне, показывая Нину, лежащую под натянутым до самого подбородка одеялом, и Олега, сидящего на краю кровати с книжкой на коленях. - «В полуразрушенном проеме окна, - читал Олег, - очень деликатно возникла долговязая фигура в темной широкой рубахе и широких холщовых штанах. Это был парень с черными короткими волосами, с узким лицом, которое он прикрывал крупной продолговатой ладонью, как бы стараясь спрятаться и не обращать на себя внимания».
        Нина слушала, едва дыша, все ее эмоции легко читались на лице.
        - «Он не мешал. - Олег продолжал чтение. - Даже наоборот, казалось, он понимает…»
        Раздался громкий перезвон, похожий на бой курантов, но звук доносился не от часов.
        - Это звонят в дверь. - Нина вздрогнула, словно вынырнув из другого пространства.
        Олег оторвал взгляд от книги и в растерянности посмотрел на девушку.
        - Наверное, надо открыть, - пожала плечами она.
        - Но ведь ты хозяйка! - еще больше смутился он.
        - А ты должен меня охранять.
        Это звучало логично.
        - Подожди меня здесь. - Олег отложил книгу и, почему-то ступая на цыпочках, выскользнул в холл.
        В дверь позвонили еще раз.
        - Сейчас, минуточку! - по привычке выкрикнул он, но потом сообразил, что через такую дверь его точно никто не услышит.
        Он метнулся к компьютеру и схватил микрофон на витом шнуре.
        - Алло! - сказал Олег, изо всех сил вдавив кнопку. - Говорит Каштан-22! Алло!
        - Что случилось, Каштан-22? - раздался в динамике голос Жанны.
        - Ко мне в дверь кто-то звонит, - с диким смущением выговорил Олег, понимая, что ведет себя смехотворно. - Что я должен делать?
        - Каштан-22, все нормально, - сказала она. - Встреча посетителей входит в ваши обязанности. Работайте. Там у двери есть обзорный экран и переговорное устройство.
        - Хорошо. Спасибо, - ответил Олег.
        Он не мог понять, показалось ему или рация действительно выдала короткий смешок перед тем, как умолкнуть. Но нервы так расшалились, что было не до анализа звуков эфира.

«Спокойно!» - приказал себе Олег и решительным движением взял в руки резиновую палку.
        Весила она около килограмма и лежала в руке внушительно. Но спокойствия это нисколько не прибавило, даже наоборот - пульс участился, а в груди защекотало, словно во время быстрого спуска на лифте. Олег, стараясь ступать уверенно, двинулся в холл. Обогнув фонтан, он сунул палку под мышку и нажал кнопку на переговорном устройстве. Тут же высветился небольшой экран, показав часть коридора и переминающегося с ноги на ногу парня с кейсом в руке. На вид он был не старше Олега, что придало Шерстюку немного уверенности.
        - Кто там? - спросил Олег.
        - Специалист по замкам. Из милиции. У нас на пульте сигнал о неисправности. Я должен проверить.
        Парень достал из кармана удостоверение и показал в камеру. Олег прочитал: «Резнов Павел Константинович. Инженер по цифровой технике». Фотография еле просматривалась, но вроде бы соответствовала. Зато буквы «МВД» и знакомая геральдика были видны хорошо.
        Олег перехватил палку за рукоять и открыл замок. Парень замер от неожиданности, разглядев убранство холла, но быстро сосредоточился и шагнул через порог.
        - Здравствуйте. - Он еще раз продемонстрировал удостоверение, то ли желая похвастаться, то ли давая возможность рассмотреть подробнее.
        Олег глянул мельком, сверив лишь фотографию. Он прекрасно понимал, что ни при каких условиях все равно не сможет отличить настоящий документ от подделки, поскольку ни разу в жизни не видел подлинника.
        - Привет, - кивнул он и отступил назад, освобождая доступ к замку. - Что-то серьезное?
        - Пока не знаю.
        Парень раскрыл кейс. Разложив на полу разноцветные шлейфы проводов, он принялся подключать к замку какие-то контакты. Олег стоял за его спиной и поигрывал палкой. Из спальни выглянула Нина.
        - Кто это? - чуть испуганно спросила она.
        - Из милиции, - успокоил ее Олег. - Проверяет замок.
        - Не знаю такого, - подозрительно прищурилась девушка.
        - Я здесь первый раз, - не отрываясь от работы, пояснил Павел. - Подрабатываю в ментовке, заканчиваю универ. А у вас тут есть что охранять. И фонтан клевый.
        - Тебе правда нравится? - оживилась Нина.
        - Да, прикольно. А рыбки в нем есть? - В его тоне появились игривые нотки.
        Почему-то это задело Олега, но он промолчал, не зная, как поступить.
        - Нет. Но я могу купить. Хочешь? - Девушке идея понравилась.
        - Если выпишешь пропуск, чтобы я мог на них посмотреть.
        Это Олега уже взбесило, и он представил, как было бы замечательно шарахнуть резиновой палкой ремонтника по спине.
        - Мне нельзя, - грустно ответила Нина. - Адвокат запретил подписывать какие-либо документы без тети, а я вряд ли ее уговорю.
        - Ты что, ненормальная? - Павел удивленно обернулся. - Тетя и сопельки тебе утирает?
        Олег не выдержал и шагнул к нему, взяв за руку у локтя.
        - Можно тебя на минутку? - Он осторожно потянул его за порог.
        - Внимание! - сказала Жанна, пристально глядя на монитор. - Подопечный покинул охраняемое помещение! Пост двенадцать, блокировать служебный лифт! Посты шесть и семь, держать подопечного в прицеле до команды. Группа захвата, выдвинуться к центральному входу!
        - Ты бы придержал язык, - почти на ухо Павлу шепнул Олег.
        - Ты чего? - Тот попробовал вырвать руку, но охранник вцепился в него мертвой хваткой.
        - Она действительно сумасшедшая, - так же спокойно пояснил Олег. - У нее родители разбились на самолете. И если ты сам не в состоянии отличить нормальную бабу от чокнутой, если тебе сперма на мозги давит, я могу втолковать это более доступно.
        - Ты сам псих. - Павел наконец вырвал руку и повертел у виска указательным пальцем. - Берут же таких в охрану…
        Он шагнул в холл и снова присел у замка на корточках. Олег хотел вернуться вслед за ним, но замер в коридоре, чувствуя легкое головокружение. Пришлось сунуть палку под мышку и потереть виски, но это не очень помогло - в голове словно разбух пульсирующий ватный ком. Олег пошатнулся и едва не выронил палку.
        Жанна схватила телефон и быстро набрала номер.
        - Вадим! Подопечный ведет себя странно. С ним явно что-то происходит. К тому же он покинул квартиру и стоит в коридоре.
        - Как покинул? Я же приказал блокировать замок!
        - Ремонтник на месте, он как раз занимается блокировкой, а подопечный вырвался в коридор.
        - Что именно случилось? - Вадим говорил ровно, но в его голосе все равно чувствовался испуг. - Да не молчи ты!
        - Он стоит у двери, шатается и трет виски ладонями. Кроме того, он проявил несвойственную ему агрессию по отношению к милицейскому специалисту.
        - Накричал? - осторожно поинтересовался Вадим.
        - Нет. Выволок в коридор и отчитал, как школьника.
        - Так, начинается. Если через десять секунд он не вернется в квартиру и дверь не будет заблокирована, поднимай группу захвата. Все.
        Жанна отложила телефон и потянулась к кнопке рации, не спуская взгляда с монитора. Камера чуть искажала изображение по краям, но Олег был виден отчетливо, стоя в самом центре обозримого пространства. Он снова покачнулся, выронил резиновую дубинку и сделал несколько шагов по коридору.
        - Группа захвата! - Жанна прижала кнопку пальцем. - Вперед!
        У центрального входа остановился микроавтобус с затемненными стеклами, дверь с грохотом уползла в сторону, выпустив на асфальт шестерых спецназовцев, одетых в черную форму. Трикотажные маски обтягивали их головы, лед хрустел под тяжелыми подошвами, в руках подрагивали короткие автоматы с глушителями.
        - Вперед, вперед! - подбадривал командир.
        Двое метнулись вверх по лестнице, заняли позиции у стены по обе стороны от входа, третий рывком распахнул дверь и отскочил вбок, пропуская вперед остальных. Звук шагов утонул в мягком ворсе ковра.
        Олег сделал еще шаг и остановился. Пульсирующая тяжесть в голове постепенно прошла, оставив ясность ледяного высокогорного воздуха. Олег открыл глаза и вдохнул полной грудью, ощущая, как что-то свежее, новое, невообразимо мощное врывается в него с этим вдохом. По мышцам прокатилась упругая волна, суставы хрустнули, занимая непривычное положение.

«Что это со мной?» - удивленно подумал он, поднимая с ковра дубинку.
        Она показалась легкой, словно пушинка. Чувства необычайно обострились, вызывая странное ощущение.

«Такое чувство, будто я могу стену кулаком пробить», - с усмешкой подумал он и вернулся в квартиру. Павел закончил копаться с замком и теперь запихивал в кейс разноцветные провода.
        - Ты еще долго будешь возиться? - спросил Олег.
        Павел глянул искоса, но ничего не ответил, потом забрал кейс и вышел, даже не попрощавшись. Дверь со щелчком захлопнулась у него за спиной.
        Жанна вытерла пот со лба.
        - Группа захвата, стоп! Назад! - сказала она, поднеся микрофон рации к самым губам. - Оставить этаж и вернуться в машину.
        - Есть! Понял! - хрипло ответил динамик голосом командира отряда.
        - Снайперам отбой! - добавила она и потянулась за телефоном.
        - Пост шесть принял, - донеслось сквозь шипение помех. - Пост семь принял.
        Она набрала номер и сказала, чуть задыхаясь:
        - Все нормально, Вадим. Он в квартире, замок блокирован. Ведет себя нормально, но у него явно была какая-то просечка. На мой взгляд, он даже ростом сделался чуть выше. Но затем снова пришел в норму.
        - Хорошо, - ответил Вадим. - Не ослабляйте внимания.
        - А что будем делать утром, когда надо будет его менять?
        - Это уже решили без нас. Пришел ответ на мой рапорт.
        - И что говорят?
        - Если не будет положительных сдвигов, приказано задержать его и изолировать до принятия дальнейших решений.
        - А что считать положительным сдвигом? - Жанна не удержалась от сарказма.
        - Если он начнет выписывать научные формулы философского камня, мы можем его не задерживать, а попросить о сотрудничестве.
        - Идиотизм это все. И парня подставили ни за что ни про что.
        - Зря ты, - сказал Вадим. - Судя по запискам Тихонова, сигнал может содержать бесценную для всего человечества информацию.
        - Ты сам в это веришь?
        - Мы обязаны были проверить, а не строить предположения.
        - Ну и проверяли бы на себе.
        - Я не подхожу по большинству параметров. - Вадим усмехнулся. - Да и Шерстюка мы еле отобрали из трехсот человек. Успокойся, все будет нормально.
        - Все равно сволочная работа.
        - Сволочная, - согласился Вадим. - Но до утра нам придется ею позаниматься. Как минимум. Добро?
        - Добро, - вздохнула Жанна и нажала кнопку отбоя.
        На мониторе Олег удивленно рассматривал себя в зеркало.
        - Ты поссорился с этим парнем? - сидя на краю фонтана, спросила Нина.
        - Нет. - Олег отвернулся от зеркала и сел на стул. - Мне не понравилось, как он с тобой говорит.
        - А может, мне понравилось?
        - Все равно он говорил грубо.
        - Да, - легко согласилась девушка. - Со мной почему-то все говорят грубо. Почти все. Как ты думаешь, ему тоже нравится смотреть на раздетых женщин?
        - Может, даже больше, чем мне, - усмехнулся Олег, снова чувствуя подступающее возбуждение, с которым он боролся уже больше часа. - А почему ты все время задаешь этот вопрос?
        - Хочу понять, - призналась она. - Сначала все охранники смотрят на голых женщин, а потом…
        Нина странно улыбнулась, и Олегу показалось, что на ее ангельском лице промелькнула похотливая гримаса. Девушка тут же скуксилась и недовольно сказала:
        - Яшка плохой. Я тоже люблю, когда на меня смотрят. А он не смотрит, а хватает меня руками. Сразу… Гадость. Надо сначала смотреть.
        - Посмотреть? - наконец ответил Олег. - А что, можно?
        Нина ничего не ответила, поджала губы, облизнув их ярким языком, и начала наматывать на указательный палец прядь волос.
        Они помолчали, улыбаясь и глядя друг другу в глаза.
        - Ты хороший. Ты первый, кто заступился за меня, - наконец произнесла она, и в глазах ее появилась печаль.
        - Я могу почитать тебе еще. Хочешь? - предложил Олег, не зная, как отнестись к жестам и словам сумасшедшей.
        - Нет. История интересная, но я сейчас хочу что-нибудь написать сама, - капризно скривилась Нина и поднялась с бортика фонтана. - Пойдем. Я тебя научу.
        Девушка взмахнула пушистыми ресницами и протянула ему руку. Олег вытер о штаны вспотевшую ладонь и позволил Нине вести себя.
        - Ты меня боишься? - спросила она.
        - С чего ты взяла? Просто я смущаюсь… Ты очень красивая. Я никогда не видел таких красивых девушек.
        Она притащила его в спальню и достала из тумбочки листок бумаги и желтый фломастер. Он с недоумением наблюдал, как она опустилась на четвереньки и с мяуканьем поползла по ковру. В центре спальни Нина остановилась, села и позвала оторопевшего охранника:
        - Иди сюда. Я расскажу тебе, как играть.
        Олег нерешительно опустился напротив нее, но девушка схватила его за руку и потянула к себе. Он подвинулся и оказался совсем близко от ее горячего гибкого тела, ему показалось, что он чувствует ее тепло через разделяющее их расстояние.
        - Мяу-мяу-мяу! - пропела Нина. - Я похожа на кошечку?

«Кажется, у нее начался приступ безумия», - с легкой опаской подумал он.
        - Ага… - кивнул Олег и сглотнул.
        - Я пишу первая, - сказала она и взяла фломастер. - Только, чур, слова вслух не называть!
        - Желтый фломастер на белой бумаге почти не видно. Возьми другой.
        - Но желтый мне нравится больше всего, - капризно сморщилась Нина.
        Она медленно, аккуратно вывела на листке длинное слово и передала Олегу. Глянув на надпись, он удивился, потому что это оказалось не одно слово, а два.

«Нас подслушивают», - гласила трудноразличимая строчка.
        Олег вскинул на дурочку глаза и хотел что-то сказать, но Нина успела прижать к его губам палец.
        - Мы же договаривались! Теперь твоя очередь. Пиши свое слово! Пиши! - с нажимом сказала девушка.

«Кто?» - написал он и передал лист обратно.

«Твое начальство», - был ответ.

«Зачем?»

«Моя тетка наняла твою фирму караулить меня».

«Ты уверена?»

«Камеры тут понатыканы всюду, где только можно. Одна за зеркалом в ванной. Но я уверена, есть еще».
        Олег заметил, что короткие фразы она пишет нарочито медленно, а длинные гораздо быстрее, чтобы компенсировать разницу во времени написания. При этом она забавно высовывает кончик языка, изображая интерес и старание.

«Что ты хочешь сказать?»

«Помоги мне».

«Как?»

«Я не сумасшедшая. Притворяюсь».

«Зачем?»

«Меня держат здесь из-за денег. Я очень богата».

«Дальше».
        Олег понял, что она не может писать слишком длинные фразы, иначе у наблюдающего возникнут подозрения.

«Если выйду замуж, я свободна. Помоги мне!!!»
        Олег задумался.
        - Сдаешься? - спросила Нина.
        - Нет, просто мне надо подумать. Не может не быть такого слова.
        - Но ты играешь гораздо лучше, чем другие охранники. Хочешь, я тебе покажу наши записи?
        - Давай, - улыбнулся Олег.
        Нина достала из тумбочки несколько листов, исписанных не только ее почерком, но и тремя незнакомыми. Это оказалась та же игра в слова, все надписи были сделаны желтым фломастером и едва различались на белом фоне. Через камеру не прочесть и подавно.
        Олег принялся перебирать листы, не забывая следить за выражением своего лица, хотя иногда лишь усилием воли ему удавалось не позволить эмоциям выплеснуться наружу. Трудно было сказать, сколько времени отделяло одну игру от другой, но, прочтя несколько записей, Олег понял, что каждый новый охранник в обязательном порядке подвергался точно такой же процедуре.
        Все три игры заканчивались приблизительно одинаково. На просьбу Нины о помощи следовал ответ: «Мне слишком трудно досталась эта работа, и я не собираюсь из-за тебя подставляться», или «Хорошо, но сначала мы поиграем в другую игру», или
«Может, продать этот листик твоей тетке?».
        Получалось, что все охранники прекрасно знали о здравом рассудке Нины, но до начальства это так и не дошло. Наверное, после этой игры общение охранника и хозяйки сводилось к минимуму или же она каким-то образом уговаривала парней поддерживать иллюзию ее безумия. Чем она платила за их молчание, Олегу не хотелось даже думать.
        - Я вспомнил слово! - радостно воскликнул он и придвинул к себе лист.

«Зачем ты прикидываешься сумасшедшей?» - написал он.

«Это состояние, в котором я не опасна для тетки».

«Не понял».

«Убить они меня не могут», - пояснила девушка.

«Я знаю о завещании», - быстро написал Олег.

«Но если я стану свободной…»

«Они не смогут распоряжаться деньгами», - сообразил Олег.

«И сведут меня с ума по-настоящему».

«Понятно».

«Мне нужен муж, который не даст этого сделать».

«А нас распишут с твоим сумасшествием?»

«Распишут. Нужен только паспорт».

«Точно?»

«Да. Справку не спрашивают».

«Тетка заявит о похищении».

«Я совершеннолетняя гражданка».

«Менты не могут тебя доставить к тетке?»

«Выйду замуж и проведу психэкспертизу».
        Вдруг Олег вспомнил, что говорила перед дежурством Жанна. Он не сдержался и чертыхнулся.
        - Что? Ты вспомнил какое-то необычное слово? - обеспокоенно спросила Нина.
        - Да.

«Психэкспертиза завтра. Тебя повезут на нее завтра».
        Олег подчеркнул слово «завтра».
        Нина обеспокоенно взглянула на него и быстро написала:

«Ты точно знаешь? Откуда?»

«Мне сказала начальница».
        Девушка на мгновение замерла, но тут же снова начала лихорадочно писать:

«Помоги мне! Пожалуйста! Спаси меня! Когда все кончится, я дам тебе $500 000. Это огромные деньги!»
        Она с мольбой заглянула в его глаза.
        Олег осторожно пересчитал нули, стараясь не выразить на лице бушующие в душе эмоции. Такой шанс судьба не дает дважды. За всю жизнь в охранной фирме не заработать такого количества денег. С такой суммой можно… Олег задохнулся от промелькнувших перед глазами ярких картинок - лимузин, дом на Гавайях, покачивающаяся у пирса яхта. Хотя на яхту может и не хватить. Это навело на новые размышления.

«Брак будет фиктивный?» - написал Олег.

«Как ты захочешь! Ко мне никто так хорошо раньше не относился!»
        Глаза Нины увлажнились, она моргнула, и по щеке покатилась крупная слеза. Но она тут же взяла себя в руки и снова расплылась в дурацкой гримасе.
        Олег закрыл фломастер и отложил лист.
        - Ты выиграла, - улыбнулся он. - Откуда ты знаешь столько слов?
        - Мне их по ночам нашептывает мой медвежонок.
        Нина аккуратно собрала листы и уложила обратно в тумбочку.
        - Ты вообще не собираешься спать? - поинтересовался Олег.
        - Пока не хочется. А я тебе уже надоела? - Нина с ногами забралась на диван и обняла коленки руками. - Мы могли бы еще во что-нибудь поиграть.
        Она легла на постель и вытянулась во весь рост.

«Мне надо подумать!» - мысленно взмолился Олег.
        Вариантов решения могло быть всего два, так что принятие одного из них требовало скорее решимости, чем мыслительных усилий. Подумать надо было о том, каким образом провернуть похищение.

«Браться или не браться?» - лихорадочно думал Олег, снова чувствуя пульсирующее напряжение в голове.
        Нина смотрела на него очень внимательно, словно пыталась прочесть по лицу его мысли.
        - Ну ладно, - с наигранным добродушием согласился Олег. - Давай еще поиграем в слова. Только в этот раз я пишу первым.
        - Ладно, - согласилась Нина и протянула ему бумагу и фломастер. - Пиши.
        Жанна наблюдала за ними через экран монитора, иногда потирая щеки, чтобы не задремать перед однообразной картинкой. На столе зазвонил телефон.
        - Да, - ответила она, довольная возможностью отвлечься.
        - Как там наш подопечный? - спросил Вадим.
        - Вошел в контакт с Ниной и полностью занят ее охмурением. Сейчас они играют в слова.
        - Никаких странных проявлений?
        - Я во всем этом вижу только одну странность, - усмехнулась Жанна. - Как он до сих пор умудрился ее не трахнуть? Другим охранникам это удавалось сделать гораздо быстрее. Ты уверен, что он не импотент и не гомик?
        - Уверен. Ксюша заметила у него эрекцию при обмере тела.
        - Тогда у него очень крепкая воля, - фыркнула Жанна.
        - Или он не хочет изменять жене.
        - Да уж прямо. От вас такого не дождешься.
        - Возможно, ты права. Надо будет указать эту странность в повторном рапорте.
        - Ты серьезно? - удивилась Жанна.
        - Вполне, - спокойно ответил Вадим. - Давно они так играют?
        - Больше часа.
        - И ты все это слушаешь?
        - Слава богу, нет. Они играют на бумаге.
        Вадим помолчал секунду.
        - А ты уверена, что они именно играют? - вкрадчиво спросил он.
        - Черт! - До Жанны дошло.
        - Может, он пытается что-то втолковать сумасшедшей?
        - А как проверить? Мы же не можем вломиться к ним среди ночи и потребовать записи!
        - Можем. Но тогда нам придется захватывать Шерстюка и проводить задержание по официальным каналам. Тогда эксперименту конец.
        - Не надо дергаться, - подумав, сказала Жанна. - Что бы он ни спланировал, из-под нашего наблюдения ему не уйти. Он даже из квартиры выйти не сможет.
        - Остается надеяться только на это, - вздохнул Вадим.
        - Ты превращаешься в пессимиста, - недовольно заметила Жанна.
        - Ладно. - Вадим не дал ей развить эту мысль. - Все, работай.
        В трубке раздались короткие гудки, и Жанна нажала кнопку отбоя. На экране монитора ничего не менялось.
        - Все, ты выиграл! - Нина поправила упавшую на глаза прядь. - Другого слова на букву «у» я не знаю.
        - Значит, победила дружба, - подмигнул ей Олег.
        - Да, - сказала Нина, и в глазах ее появился блеск надежды. - Я пойду в ванную. Минут на двадцать. Я так устала… А ты знаешь что? Ты иди на свой пост. Хорошо?
        - Ага. - Олег кивнул и рывком вскочил на ноги.
        - Хочешь, поцелуй меня, - сказала Нина, остановившись в дверях.
        Олег покачал головой:
        - Я не за это с тобой играл.
        - А если я хочу? - Нина снова скривила лицо в глуповатой капризной гримасе, видимо, для тех, кто мог увидеть ее в камеру.
        Олег сделал шаг и представил, как сейчас коснется губами полных ярких губ Нины. Сердце рвануло в горло, угрожая выскочить наружу.

«Господи! А что же я потом-то буду делать?» - подумал он и остановился.
        - Нет. Не надо. Лучше не надо, - сказал Олег, быстро пересек спальню и скрылся в кабинете охраны, расслышав, как Нина удалилась в сторону ванной.

«Вау! - мысленно воскликнул он, сжав кулаки. - Такая женщина может только присниться. Да пусть я сдохну, если не смогу ей помочь! Все равно жизнь пойдет криво, если упущу этот шанс».
        Он присел у фонтана и ополоснул лицо, зачерпнув ладонью из бассейна. Все предыдущие отношения с женщинами, включая женитьбу, показались блеклыми и унылыми, а некоторые даже постыдными.
        Следующая мысль оказалась тревожной:

«Что я скажу Кристе? Она ведь обязательно поинтересуется, зачем я второй раз женился, а в романтическую историю о спасении бедной девушки вряд ли поверит. Зато сумма в баксах может ее здорово заинтересовать».
        Олег давно заметил, что установленные Кристиной запреты почти всегда сводились к минимуму, когда дело касалось денег. Тут же вспомнилась история с найденным кошельком.
        Олег случайно наступил на него в душной троллейбусной давке и невероятно измучился, держа его под стопой до самой конечной. Лишь в опустевшем салоне он осмелился поднять его и сунуть в карман. Но сорок минут потраченного времени не пропали даром - в кошельке оказались две купюры по пятьдесят долларов и чуть больше украинскими гривнами. Для обнищавшего Крыма деньги приличные. Можно два месяца жить, почти ни в чем себе не отказывая. Выронить такое сокровище мог лишь кто-нибудь из приезжих.
        Конечно, Кристине Олег этих денег не показал, заранее спрятав кошелек за дверцами электрощита в подъезде. Это был его старый схрон, в котором он еще в детстве прятал от родителей сигареты. Придя домой, Олег поведал жене удивительную историю о своем школьном друге, с которым не виделся несколько лет. А друг, оказывается, работает на бандитов, охраняет в пути машины с соляркой. И надо же какое везение, как раз сейчас ему нужен напарник. Поездка займет три дня, и за нее заплатят сразу сто долларов. Сумма жену впечатлила, и она принялась собирать ему вещи в дорогу.
        - А деньги сразу дадут или после поездки? - поинтересовалась она.
        - Сразу. Через час мне надо заехать в видеосалон, у них там основная контора. На меня посмотрят, проинструктируют и выдадут деньги. Я тебе их занесу и поеду.
        Но через час Олег был не в видеосалоне, а дома у Валерки, бывшего свидетелем на его свадьбе.
        - Круто! - кивнул Валерка, выслушав историю о кошельке. - И ты предлагаешь это дело прокутить?
        - Что-то вроде того. У тебя ведь есть знакомые девушки?
        - Ха! Есть ли у меня знакомые девушки? - самодовольно усмехнулся Валерка. - Да, у меня есть знакомые девушки. Я ведь не женатик, как ты. Слушай, а тебе какие больше нравятся?
        - Что, прямо такой выбор? - заинтересовался Олег.
        - Ну, не так чтобы очень большой, но есть. Своих баб я тебе не предложу, не надейся, но у всех есть подруги. Можно задействовать.
        - Знаешь, честно говоря, нет большой разницы, - признался Олег.
        - Да, старик, - Валерка вздохнул с пониманием, - крепко тебя припекло. Ладно. У меня в троллейбусном парке есть одна девица знакомая. Безотказная. Надо позвонить ей, спросить про подружку.
        - Спроси, - с надеждой посмотрел на него Олег.
        К Кристине он вернулся через полтора часа, весело насвистывая и сжимая в кармане сто долларов.
        - Возьми. - Он отдал жене деньги.
        Она уложила их в шкатулочку, где лежали скромные сбережения на черный день.
        - Ну, мне надо ехать, - заторопился Олег. - А то машины отправляются из Поповки, туда добираться почти два часа.
        - Ладно. Я тебе положила четыре бутерброда и купила пепси-колу в ларьке. Съешь вечером, а то на жаре пропадут.
        - Спасибо. - Олег обнял жену и поцеловал ее в щеку. - Я постараюсь позвонить с дороги, если будет возможность.
        - Хорошо.
        Кристина отдала ему сумку и проводила до двери в подъезд.
        - Пока. - Она коротко чмокнула его в щеку и помахала рукой.
        - Пока! - Олег махнул в ответ и спустился по лестнице.
        Отойдя от дома на приличное расстояние, он отыскал табачный киоск и купил сигареты со спичками. Первая за неделю затяжка вызвала головокружение, смешанное с нарастающим внутренним воплем свободы. Подумав, Олег купил бутылку пива и выпил его на лавочке в чужом дворе, где его не могли застать соседи. Три веселящих душу фактора - лето, алкоголь и табак - вызвали у Олега такую бурю восторга, что он готов был запеть во все горло.
        Валерка тоже обрадовал - у его подруги есть знакомая Марина, которая не прочь прокатиться к морю.
        - Только за бензин башляешь ты, - предупредил приятель. - А то моя колымага в последнее время проявляет излишнюю прожорливость.
        Девушек забрали в десять вечера из троллейбусного парка, у них к тому времени кончилась смена. Марина оказалась невзрачной простушкой, но это лишь сильнее возбудило Олега. Он давно вывел теорию, что красивых девушек ему не видать, поскольку они знают себе цену и за ними нужен особый уход. На них нужно тратить деньги, а главное - время, которым Олег не располагал совершенно. Дурнушка же, по его мнению, не так избалована мужским вниманием и гораздо охотнее пойдет на контакт.
        Предварительно, еще в машине, Олег стянул с пальца обручальное кольцо и очень аккуратно спрятал его в задний карман брюк, застегивавшийся на «молнию». Без кольца он сразу почувствовал себя преступником, но это длилось лишь пару мгновений. Гораздо тревожнее делалось от теоретической возможности потерять символ супружеской верности, а не от мук совести. Олег дважды проверил, нет ли в кармане предательской прорехи и хорошо ли застегивается «молния», но и эти меры безопасности не успокоили его полностью.
        Теплый летний вечер принес долгожданную прохладу вместе с ветерком, зашумевшим в кронах деревьев. Вся компания уселась в древнюю Валеркину «Волгу» выпуска шестидесятых годов. Светка, подруга Валерки, расположилась на переднем сиденье, а Маринка - на заднем, прямо возле Олега. Он все не знал, как начать разговор.
        Когда машина направилась в сторону ближайшего морского берега, до которого было километров двадцать, девушки сообщили, что им бы желательно вернуться в общежитие до трех ночи, а то к завтрашней смене им не удастся выспаться. Светка весело болтала с Валеркой, а Марина оказалась молчуньей. Олег пытался нащупать интересную для нее тему разговора, но это не очень получалось. И все же чем дольше ехали, тем сильнее между ней и Олегом устанавливался некий необъяснимый контакт, который случается между двумя родственными душами. Контакт этот был бессловесный, состоял из скромных улыбок и застенчивых взглядов, но даже так вот, без слов, Олег точно уловил момент, когда оказалось можно подсесть поближе. Марина не возражала.
        Вскоре подъехали к морю, предварительно затарившись водкой и огромным количеством всяческой снеди, включая сырую рыбу, которую предполагалось испечь на углях. Быстро темнело. Дикий пляж был совершенно пуст, лишь откуда-то издалека доносилась еле слышная магнитофонная музыка. Недалеко от воды росли акации и миндаль, а короткая трава почти достигала моря, лишь у самых волн обрываясь валунами и галькой. Севшее за горизонт солнце остывало в расплавленной полосе заката, вода все больше темнела, навевая мысли о водившихся здесь когда-то чудовищах. Дул легкий бриз, над головой расцветали первые звезды. Пахло йодом, солью и необъятным пространством.
        Девушки остались переодеваться в машине, а Валерка быстро разделся до плавок и занялся костром. Олег брюки не снял, потому что плавки вызвали бы подозрение у Кристины, а чтобы остаться в трусах, требовалось выпить хотя бы полстакана водки.
        Костер сложили из досок, которые Валерка предусмотрительно прихватил с собой из гаража. Разожгли и стали ждать, когда все прогорит до углей. Пламя высоко поднималось к небу, стреляя горячими искрами в низкие звезды.
        Девушки вышли из машины, присели у огня. Марина задумчиво смотрела на море, а жаркие языки пламени отражались в ее глазах. Без одежды она уже не казалась такой некрасивой, ее загорелая кожа выглядела упругой и соблазнительной. Море что-то тихо нашептывало у самого берега, но Валерка и болтливая Светка словно не замечали красоты этого места, хохотали и звенели посудой.
        - Эй, ку-ку! - окликнул Валерка. - Не спите, а то замерзнете. Будьте любезны, к снаряду.
        Он протянул два одноразовых стаканчика с водкой.
        Через полчаса костер прогорел, и над углями подвесили нанизанную на шампуры рыбу.
        - Проследите, чтобы не сгорела, - подмигнул Валерка. - Мы со Светиком пойдем прогуляемся.
        Он достал из багажника одеяло, водрузил его на плечо, и они со Светкой, обнявшись, направились вдоль берега к ближайшей акациевой рощице.
        Марина нанизала на прутик кусок хлеба и сунула в жар, стараясь поймать капли стекающего с рыбы золотистого жира.
        - Тут здорово, - негромко сказала она. - Я из-за этой работы черт-те сколько не выбиралась на природу.
        - Я тоже, - ответил Олег, довольный завязавшимся разговором.
        - А ты где работаешь?
        - В общем-то нигде. Я учился на архитектора, но при нынешнем состоянии экономики меня не балуют заказами.
        - Почему же никуда не выезжаешь?
        - Не с кем, - чуть смущенно признался Олег.
        Марина глянула на него с интересом, в котором читалось легкое удивление.
        - Ты необычный.
        - Ты тоже.
        - Наверное, - вздохнула девушка. - Большинство моих проблем из-за этого. К тому же я некрасивая.
        - Я тоже поначалу так подумал, - сказал Олег, переворачивая шампуры с рыбой.
        - А потом?
        - Сейчас я вижу, что ты очень красивая.
        Она тихонько покачала головой:
        - Ты говоришь так, чтобы успокоить меня. Не надо. Я привыкла и давно перестала грузиться по этому поводу.
        - Я действительно так считаю, - упрямо сказал Олег. - Внешность - не главное.
        - Ты, наверное, давно не был с женщиной. - Марина сказала это, не отрывая взгляда от жарких углей.
        - Это так заметно?
        - Да. Когда я вышла из машины, ты ощупывал меня взглядом. Это чувствуется. Но знаешь, я тебя понимаю.
        Она сделала паузу и вынула прутик с пропеченной горбушкой. Олег смущенно отвел глаза, когда она глянула на него, и склонился ближе к костру, чтобы скрыть заметную эрекцию. Марина заметила это и улыбнулась. Чуть иронично, чуть понимающе. У Олега покраснели мочки ушей.
        - Ты первый, кто в такой ситуации не стал раскладывать меня на траве, - сказала она. - Другие считали, что совершают подвиг, уделяя мне сексуальное внимание. Мол, дурнушка, пусть порадуется.

«Она тоже хочет», - подумал Олег, ощущая ускоряющийся стук сердца.
        - Знаешь, сколько я не спала с мужчиной? Больше года. Надоело быть случайной подстилкой для каждого из таких благодетелей. Поначалу трудно, потом в этом отпадает критическая необходимость.
        - Женщинам проще, - пожал плечами Олег.
        Он стиснул челюсти, стараясь сохранить на лице каменное выражение, но в следующий миг это показалось ужасно глупым, поскольку подобная непроницаемость выдавала его возбуждение с головой. Олег наклонился еще ниже и принялся переворачивать рыбу, хотя в этом не было необходимости.
        - Почему ты решил, что нам проще? - Марина удивленно вздернула брови.
        Глядя на свои руки, Олег заметил, как сильно они дрожат. Дрожь постепенно распространялась на плечи, свела спину и грозила овладеть всем телом. Он как бы невзначай зевнул и потянулся, чтобы сбросить нарастающее напряжение.
        - Ну. - Олег судорожно попытался найти нужную фразу. - У женщин не происходит накопление семени, и им нет надобности его сбрасывать.
        У него запылали щеки, уши горели, несмотря на прохладный бриз.
        - Наоборот! - улыбнулась Марина. - У вас с этим меньше проблем. Сбросил семя, и все. Несколько дней можно об этом не думать. Причем можно запросто обойтись и без женщины.
        - Ну, это совершенно разные ощущения.
        - А я и так не могу, - грустно ответила девушка.
        - Странно. Я читал, что женщины тоже способны сами справляться со своими проблемами.
        - Некоторые - да. Но я так не могу.
        Рыбу пора было снимать с жара, но Олег не мог встать.
        - Этого я не знал, - признался он. - На фотографиях в Интернете у женщин это получается замечательно.
        - То фотографии, - отмахнулась Марина. - А у тебя рыба скоро сгорит. Ты что, стесняешься встать? Мог бы попросить, я отвернусь.
        Она действительно отвела взгляд в сторону, чтобы не смущать Олега, пока он, согнувшись в три погибели, снимал шампуры с костра.
        - Пойдем купаться? - предложила она. - Ночью вода теплая. Я в этом году впервые на море и не знаю, выберусь ли еще.
        - А Валерка?
        - Им сейчас не до купания, - снова улыбнулась Марина. - А тебе не вредно чуть остудиться, а то пар из ушей пойдет. Да не стесняйся ты так! Я что, не понимаю? Кстати, сама с удовольствием остужусь. А то от этих разговоров меня тоже начало заводить. Идем?
        Она неожиданно взяла его за руку и потянула в воду. Ее гибкое спортивное тело, чуть похожее на мальчишеское, выглядело до безумия соблазнительным. Олег представил, как бы его руки скользнули по ее бедрам, но тут волна упруго толкнула его, замочив трусы и с ног до головы обдав брызгами. Марина взвизгнула от восторга и с головой погрузилась в воду, на несколько мгновений полностью скрывшись из виду. Олег нырнул следом, несколько метров проплыл под водой.
        - Здорово как! - крикнула девушка.
        - Прикольно, - согласился Олег.
        Он не любил купаться ночью - непроницаемо черная вода вызывала у него атавистический страх, вполне контролируемый, но все же не очень приятный.
        - Обожаю купаться ночью! - Марина перевернулась на спину.
        Ее обтянутая купальником грудь то полностью скрывалась в бурунах пены, то упруго вздымалась над поверхностью, распаляя желание. Олег догнал девушку в несколько сильных гребков и поплыл рядом. Кожа приобрела неимоверную чувствительность, и от этого казалось, будто воду между телами пронизывают едва ощутимые электрические разряды.
        - Ой! Тут камень! - радостно воскликнула девушка и по пояс высунулась из воды. - Можно нырять! Плыви сюда, здесь можно уместиться вдвоем.
        Олег нащупал ногой мохнатый от водорослей камень, но места на нем оказалось совсем немного. Марина подала ему руку, помогая сохранить равновесие, и их тела непроизвольно соприкоснулись. От неожиданности Олег оступился, но девушка со смехом удержала его за талию. Он тоже осмелился обнять ее за плечи, и они замерли, крепко прижавшись друг к другу. Олег зажмурился от захлестнувших чувств, ощущая касание ярко, остро, всем телом. Марина замерла. Он потянулся и робко поцеловал ее волосы, она вздрогнула, но не отстранилась. Тогда он прижал ее крепче, совершенно утратив чувство реальности от наслаждения. Никогда в жизни ему не было так хорошо, никогда и ничего подобного он не чувствовал. Это не было похоже на полосу препятствий, которую всякий раз приходилось преодолевать с Кристиной и всякий раз останавливаться, так и не достигнув цели. Это не было похоже на бурное и скорое наслаждение в ярких вспышках фантазий. Это было нечто новое, сокрушительно обжигающее, во что хотелось нырнуть и раствориться в нем без остатка.
        - Я тебя хочу, - еле ворочая языком, шепнул Олег.
        - Я знаю, - ответила Марина. - Это невозможно не почувствовать. Но не надо сейчас.
        - Почему?
        - У меня ничего не было больше года, и я так сразу не смогу. Просто не получится. Давай позже. Мне нужно хоть немного привыкнуть.
        Олег разочарованно опустил взгляд, и Марина это заметила.
        - Хочешь, я тебе помогу? - предложила она и скользнула руками по его телу.
        Он не успел ответить, да и не смог бы, наверное, но девушка все поняла и без слов. Через несколько мгновений мир исчез, растворившись в вихре небывалого наслаждения. Оно накатывало волнами, истончалось в брызги яркого света и снова окутывало его, пока наконец не взорвалось лавиной невероятного облегчения.
        Потом они еще долго купались вместе, стараясь выговориться, выплеснуть наболевшее, как два попутчика, случайно начавшие беседу в полутемном купе. Олег чувствовал себя так, словно за спиной выросли крылья, хотелось летать, а не плавать, скользить между звезд и петь, не скрывая восторга. Они вылезли из воды и ели остывшую рыбу, а потом вернулись Валерка со Светой, оба довольные и счастливые. Вчетвером пили водку, а когда пришло время, уселись в машину и поехали в город. Валерка здорово опьянел и дурачился за рулем, выписывая зигзаги на пустынной дороге. Машину раскачивало из стороны в сторону, все четверо хохотали до слез, а иногда то Олег, то Марина не удерживали равновесия и валились друг на друга, обнимаясь безудержно и жадно.
        - Давай встретимся завтра, - шептал Олег.
        - Завтра не выйдет, - горячо дышала ему в ухо Марина. - У меня ночная смена. Давай послезавтра в десять. Пойдем к тебе домой, а то у меня в общаге могут быть проблемы.
        - Ко мне нельзя, дома предки.
        - Они что, до сих пор не разрешают тебе трахаться? - удивилась девушка.
        - Нет, просто стесняюсь. Хотя я найду способ их выпроводить, обещаю.
        Светка открыла окно и во весь голос орала песню про ментов, которые достали.
        - Не накликай! - хохотал за рулем Валерка.
        Они отвезли девушек в общежитие и поставили машину в гараж. На пути к дому Олег обратился к приятелю:
        - Валер, хочешь я дам тебе пятьдесят баксов?
        - За что?
        - Мне нужна твоя квартира на одну ночь.
        - Договорился с Маринкой?
        - Да, на послезавтра.
        - Нет, извини. Ко мне Светка придет.
        - Блин, Валера! У тебя же есть машина! Имей совесть!
        - Не получится, мы договорились видак посмотреть. С такими деньгами ты мог бы снять номер в гостинице.
        - И как я это объясню Маринке?
        - А… Понятно. - Валерка глянул на правую руку Олега, где должно было блестеть обручальное кольцо. - Про жену ты ей не сказал.
        - Ты нормальный?
        - Дурак, - пожал плечами Валерка. - Ей это совершенно без разницы.
        - Но я уже наплел про родителей. Теперь поздно говорить правду.
        - А я в чем виноват?
        Олег не ответил.
        Домой он вернулся к вечеру второго дня, объяснив Кристине, что удалось управиться быстрее, чем ожидали.
        - У тебя вся одежда прокурена, - подозрительно сказала жена.
        - Напарник курил в машине, - объяснил Олег.
        - Ты что, всю дорогу дышал этой дрянью?
        - Не мог же я ему запретить.
        - А это что еще за запах? - Она принюхалась к его дыханию, в котором еще угадывались ночные возлияния.
        - Не знаю.
        - Похоже на водочный перегар.
        Олег судорожно соображал, что бы такое соврать, и внезапно ему в голову пришла блестящая мысль.
        - Мне обещали еще премию выдать, - сказал он. - Я заскочил только сообщить, что приехал, а сейчас мне надо бежать за деньгами.
        - Давай я съезжу с тобой, а потом пройдемся по магазинам.
        - Нельзя. Ты же понимаешь, что там за люди.
        - Я могу подождать на улице.
        - Не надо. - Олег старался не дышать на жену. - Я туда и обратно. Устал, как собака, честное слово.
        Он вышел в подъезд и украдкой достал остаток денег из электрощита. Затем пару часов побродил по улице, съел несколько пирожков и пару мятных конфет. Леденцов в пачке оставалось еще много, но он выбросил их в урну, чтобы не вызвать подозрений у Кристины.
        Эта история раз и навсегда убедила его, что деньгами можно оправдаться перед Кристиной за что угодно. Полмиллиона долларов ей и присниться не могли, так что еще один фиктивный брак она ему точно простит.
        Но следующая мысль оказалась и вовсе неожиданной:

«Да не вернусь я к ней с такими деньгами! Пропаду, изменю фамилию и останусь с Ниной. И не будет одиночес-тва, и не будет этой каждодневной изматывающей нервотрепки. А Крыська пусть идет в задницу со своими наездами».
        Он вздохнул и поднял глаза к потолку.

«Теперь самым лучшим временем года в моей жизни будет зима, - решил Олег и направился в комнату охраны. - Отобьемся от тетки, и все будет замечательно».
        Расстраивала лишь необходимость применять силу. Без этого точно не обойдется, поскольку теперь функция охраны в этой квартире абсолютно ясна. Раз за все платит тетка, контора отстаивает именно ее интересы. По теткиному плану с Ниной ничего не должно случиться, она должна быть живой, здоровой и всегда находиться под рукой, чтобы ее можно было предъявлять любым комиссиям. Замужество Нины и здравость ее рассудка разнесли бы этот план вдребезги.

«И разнесут!» - мстительно подумал Олег.
        Он нарочно злился, чтобы раззадорить себя. План побега был подробно расписан желтым фломастером на бумаге, и менять что-либо Олег не собирался. В конце концов, один раз в жизни можно рискнуть!
        Олег сел за компьютер и невидящим взглядом уставился на монитор.

«А если посадят? - наконец всплыла самая важная и страшная мысль. - Тогда вся жизнь точно пойдет насмарку».
        Сердце упруго гнало тяжелую кровь по жилам, волны шума в голове то накатывали, то отступали, оставляя за собой промытый песок ясных мыслей. Олег поймал себя на том, что раскачивается на стуле, как больной на сеансе Кашпировского.

«Хрень какая-то со мной происходит». Он недовольно помотал головой, пытаясь отогнать наваждение.
        Но на этот раз его скрутило как следует. Ощущение было таким, словно правая часть головы сделалась тяжелее левой, это казалось непривычным и странным, к тому же вызывало короткие и не очень сильные приступы тошноты. Олег прикрыл глаза и вздрогнул - перед мысленным взором медленно проворачивалась гигантская ажурная сфера, пронизанная огромным числом разноразмерных треугольников. Хотелось прикоснуться к ней, настолько реальной она казалась.
        - Что за бред? - вслух произнес Олег.
        Он поискал глазами нужную иконку на экране компьютера и запустил программу для рисования. Сначала начертил правильный круг, затем принялся вписывать в него треугольники, но они почти сразу начали перекрывать друг друга, не давая разглядеть фигуру целиком. Получилась путаница переплетенных полос, далекая от совершенства оригинала.
        - Черт… - Олег стер рисунок с экрана и принялся снова водить мышью.
        Окружность, два одинаковых треугольника, на пересечениях - четыре поменьше…
        - Не то! - Он хлопнул ладонью по компьютерной стойке.
        Жанна поднесла к уху телефонную трубку и прошептала:
        - Вадим! У него началось!
        - Что?
        - Не знаю, но он говорит сам с собой и рисует на экране компьютера.
        - Что именно? - Голос Вадима дрогнул.
        - Сначала круг, а потом множество линий, пока все не сольется в кашу.
        - Линий или треугольников?
        - Треугольников, - уточнила Жанна.
        - Глаз с него не спускай! Ясно?
        - Да, - несколько опешила она.
        - Я выезжаю, жди. - Он повесил трубку.
        Олег чувствовал, что его зрение и слух постепенно меняются. Тихие звуки сделались громче, а громкие тише, отчего собственный голос звучал непривычно. Подумалось, что нечто подобное, видимо, человек испытывает под действием галлюциногена. Теперь странную фигуру можно было увидеть, не закрывая глаз, - она словно висела в воздухе прямо перед лицом. Тонкие стороны треугольников соединялись в объемную сферу, этот объем и мешал перенести ее на плоскую поверхность экрана.
        - Все равно проекция должна быть. - Он упрямо взялся за компьютерную мышь. - Любой объемный предмет отбрасывает плоскую тень.
        Он представил, как на ажурную сферу падает мощный луч света и какая при этом получается тень.
        - Вот оно в чем беда… - прошептал он. - Грани перекрывают друг друга! Вот и получается бред собачий.
        Резко и неожиданно нахлынуло ощущение из сна - показалось, будто в линиях загадочной структуры скрыт величайший секрет Вселенной. И что именно он, Олег, является единственным в мире хранителем этой тайны. Надо лишь нарисовать эту фигуру на плоском листе, и вся материя, как живая, так и косная, сделается подвластной ему.
        - Если бы сделать эту штуку из металла, - пробормотал Олег. - Можно было бы покрутить ее и поймать положение, при котором свет пробьет ее насквозь.
        Фигура медленно проворачивалась перед глазами, между монитором и лицом. И вдруг Олег отчетливо увидел на экране сетку. Ее можно было срисовать!
        Он усилием воли заставил фигуру замереть, а сам принялся быстро чертить по экрану курсором.
        - Вот оно! - громко воскликнул Олег, вскакивая со стула. - Вот оно, господи! Да это же…
        Он задохнулся от нахлынувшего восторга, не в силах описать словами свои ощущения. Он видел образы, но не мог их назвать, понимал, что с ними необходимо делать, но ни в одном языке не нашлось бы слов для описания таких действий.
        В конце концов здравый рассудок заставил его стереть с экрана чертеж, а затем, на всякий случай, закрыть программу и удалить временные файлы.
        - Никто не должен этого знать! Никто! Я сам теперь смогу повторить ее в любой момент.
        Фигура перед глазами медленно растаяла в воздухе, а пульсирующее давление в голове начало проходить. Но ощущение величайшего озарения осталось. Казалось, оно намертво запечатлелось в памяти, но в то же время ощущалась некоторая инородность полученного знания.
        - Похоже на голос божий, - громко произнес Олег. - Со мной говорил бог. Иначе откуда все это?
        Мышцы быстро наливались неведомой ранее силой, сердце билось не часто, но гораздо более мощно, а в костях ощущалась отчетливая стальная крепость. Захотелось тут же, не медля, применить эту силу во благо всего человечества.

«Теперь я ее точно спасу, - подумал Олег про Нину. - Никто не сможет меня остановить».
        Он глянул на часы - почти полночь.

«Стоит ли ждать четырех утра, как мы договаривались? Не все ли теперь равно, спит оператор у экрана видеокамеры или нет? Какая в этом разница, если сам бог говорил со мной во сне?»
        Олег твердым шагом пересек холл и рванул на себя дверь ванной. Нина вздрогнула и с удивлением посмотрела на него. Испуг мелькнул в ее глазах, но тут же пропал.

«Я знаю, зачем бог говорил со мной. - Олег ощущал, как крепнет в нем уверенность в правильности собственных действий. - Он выбрал меня орудием своей воли, а я целых два дня не мог понять этого».
        Он был счастлив от осознания реальности божественного существования, ведь это была не сказка, не придумки попов. Он сам слышал глас божий. Это было главным, даже главнее секрета, который открылся ему в хитросплетениях замысловатой фигуры.
        - Нина! - не боясь чужих ушей, позвал Олег. - Одевайся!
        - Что? Прямо сейчас? - Она вскочила, и мыльная пена потекла по ее голому смуглому телу.
        - Ой! - сказал Олег и зажмурился.
        - Я закрылась, - сказала Нина.
        Он открыл глаза и увидел, что девушка обмоталась полотенцем.
        - Нет разницы, когда уходить, - сказал он и схватил ее за руку.
        - Ты с ума сошел! Я поскользнусь. Ой! - Она схватилась за него, боясь упасть, и случайно сорвала рацию. Браслет, булькнув, опустился на дно ванной. - Прости… - испуганно начала Нина, но Олег прервал ее:
        - Не бойся! Поверь, я точно знаю, что делаю.
        - Если нас задержат, тетка меня сгноит в этой квартире! - воскликнула Нина, торопливо вытираясь.
        Она переступила через край ванны и оказалась совсем близко - так, что Олег видел светлый пушок на ее шее.
        - Не задержат! - широко улыбнулся Олег. - Если бы ты знала, кто нам взялся помочь!
        - Если это не господь бог, - фыркнула Нина, - то у нас теперь нет ни малейшего шанса. Наверняка выход уже отрезали.
        - Мы обязательно пройдем. Одевайся.
        - Ты уверен?
        - Я чувствую. К тому же отступать уже поздно! - психанул Олег. - Ты сама хотела!
        - Но мы разработали четкий план, а ты его перекроил, не спросив меня! - взвизгнула Нина.
        - Ты можешь довериться мне? - резко придвинулся к ней Олег.
        Нина промолчала.
        - Если ты сейчас не можешь довериться мне, то как же ты выйдешь за меня замуж? - рявкнул он.
        - Ладно. Попробую, - вдруг совершенно спокойно сказала Нина и направилась в спальню.
        - Можешь не сомневаться! - крикнул Олег. - Только одевайся скорее!
        - Хорошо.
        Олег вернулся в комнату для охраны и порылся в холодильнике, подыскивая, чем бы подкрепиться. Несмотря на съеденное четыре часа назад, аппетит он чувствовал зверский. Он подумал, что и для Нины надо бы сделать парочку бутербродов, поскольку времени на полноценную трапезу нет. Если камеры показали их скоротечные сборы, то сюда уже наверняка выдвигается подкрепление.
        - Я готова! - Нина в пушистенькой белой шубке показалась в дверях.
        - Документы взяла?
        - Да.
        - Тогда вперед!
        Олег накинул теплую куртку с эмблемой «Страж-Мастера», отдал девушке бутерброды и первым направился к выходу. Он нажал на кнопку замка, но электронное устройство не сработало.
        - Что за черт! - Он еще несколько раз вдавил кнопку.
        Ничего не менялось.
        - Кажется, нас заперли, - несколько озадаченно почесал макушку Олег.

«Не похоже на божью помощь», - в смятении подумал он.
        - Надо же было мне так влипнуть! - прошипела Нина. - Где они взяли такого лоха? Что же теперь делать? Все! Все! Это был последний шанс! Завтра меня навсегда посадят в психушку!
        Она скривилась, пытаясь сдержать рыдания.
        - Нет разницы. Мы все равно выйдем отсюда, - упрямо заявил Олег. - Утром прибудет смена, и дверь им открыть придется. Не реви!
        - Да! Меня упекут в лечебницу! А тебя выпнут из твоей лавочки!
        Она взвыла и залилась слезами.
        Олег чувствовал себя ужасно виноватым, прекрасно понимая, однако, что никакой вины за ним нет. Но эти рыдания совершенно выбили его из колеи.
        - Покажи-ка, где ты нашла камеру, - хмуро попросил он.
        - За зеркалом в ванной, - всхлипнув, ответила девушка. - Что ты придумал?
        - Если скажу, все равно не поверишь. - Он кинулся в ванную. - Принеси мне несколько листов бумаги.
        Нина достала платочек и утерла слезы, но бумагу принесла. Ей пришлось расстегнуть шубку, поскольку ходить в ней по комнате было жарко. Олег взял лист, быстро отыскал камеру и закрыл им объектив. После этого он начал осматривать и переворачивать предметы обстановки, пытаясь найти остальные камеры.
        Несмотря на неприятность с запертой дверью, Олег по-прежнему ощущал нарастающую уверенность в собственных силах. Ему казалось, что сам факт общения с голосом бога вывел его из ряда обычных людей.
        - Ладно. - Видимо, Нина догадалась, что он хочет сделать, и тоже занялась поиском видеожучков.
        Они вдвоем методично осматривали стены и мебель, отыскивая спрятанные камеры.
        - А ты где была, когда их ставили? - спросил вдруг Олег.
        - В больнице, - вздохнула девушка. - Когда вернулась из психушки, все уже было оборудовано.
        ГЛАВА 6
        Железная дверь фургончика рывком уползла в сторону, пропустив в полутьму согнувшегося в три погибели Вадима. Жанна повернулась на звук.
        - Они заклеили все камеры в холле, - без предисловий сказала она. - Сидят там и шуршат фломастером по бумаге.
        - Причину ты поняла?
        - Ничего я не поняла, но можешь просмотреть запись.
        - Давай. - Вадим занял оставшийся кусок свободного пространства у монитора.
        По экрану побежали полосы, а изображение задвигалось в обратной последовательности. Поначалу это не бросалось в глаза, поскольку экран оставался белым, словно линзы объектива покрыла изморозь. Но через какое-то время появилось изображение лица Нины. Девушка показала язык, а затем, смешно перебирая ногами, забегала по комнате задом наперед. Двигала книги в шкафу, осматривала кресла и даже додумалась осмотреть камни фонтана. Примерно тем же занимался Олег, но с гораздо меньшей эффективностью. Иногда изображение меняло ракурс - это Жанна переключала камеры.
        - А с чего все началось? - не отрывая взгляда от монитора, спросил Вадим.
        - Ты мотай, мотай. Сам увидишь.
        Отмотав ленту до места, где Олег вычерчивал на экране фигуры, Вадим остановил перемотку и внимательно просмотрел всю сцену.
        - Почти ничего не видно, - пожаловался он.
        - Переключи трек, там я снимала с большим увеличением.
        Вадим щелкнул тумблером, и изображение заняло весь экран монитора. Так можно было разглядеть больше, хотя детали все равно тонули в электронных шумах, мерцании и недостаточной разрешающей способности. В полутьме снова щелкнул тумблер, заставив изображение замереть.
        - Вот оно, - прошептал Вадим, глядя на изображение переплетающихся треугольников. - Пробрало, значит, нашего реципиента.
        - Качество картинки ни к черту, - пожала плечами Жанна.
        - А он сохранил файл?
        - Наоборот, досконально вычистил временную папку и произвел несколько операций создания-удаления, чтобы восстановить файл было невозможно.
        - А он хитрее, чем я думал. Или это сигнал прибавил ему ума? Как думаешь?
        - У меня мало данных для оценки, - безразлично ответила женщина. - И вообще мне не нравится ваша затея. Как можно играть с силами, не зная их природы и целей?
        - А как узнать их природу, если не поиграть с ними? - усмехнулся Вадим.
        Жанна не ответила.
        - Алекс сообщил, что американцы изготовили Модель по данным обработки сигнала. Она представляет собой сферу, заключающую в себе множество треугольников. Это, - Вадим показал на экран, - может представлять собой ее плоскую проекцию.
        - И что? Смысл-то в чем?
        - Если бы я знал! Но после создания Модели в одной из лабораторий NASA кто-то расстрелял Ричарда Грея, Майка Стренча и устроил пожар, в котором погибли шестеро генералов и несколько человек из охраны. А наш реципиент ни с того ни с сего начинает проявлять агрессию и заклеивать камеры. Кстати, как он о них узнал?
        - А ты отмотай еще, - посоветовала Жанна. - Ему хозяйка квартиры о них сообщила.
        - Сумасшедшая? - удивился Вадим, отматывая видеоленту.
        - Похоже, она такая же сумасшедшая, как и я. Наверняка этот спектакль с помешательством был устроен с единственной целью - запудрить мозги тетке.
        Вадим запустил воспроизведение, вглядываясь в каждый кадр и вслушиваясь в каждое слово.
        - Да, хотел бы я хоть краем глаза посмотреть слова, в которые они играли. Много интересного можно было бы узнать. Как ты думаешь, о чем они могли договориться?
        - Понятия не имею, - пожала плечами Жанна.
        - Погоди-ка! - Вадим задумался. - А что, если ты не права? Что, если Нина действительно свихнулась после смерти родителей, а наш подопечный, обретя неизвестные нам сверхъестественные способности, смог ее либо вылечить, либо подчинить собственной воле?
        - О каких способностях ты говоришь? - насторожилась Жанна.
        - Сам не знаю. Но вся эта история мне очень напоминает некоторые религиозные притчи. Живет себе человек, как правило праведник, но порой и бывший грешник. Затем забирается он на гору, и снисходит на него благодать божья, либо спускается к нему ангел, либо осеняет прозрение. В разных религиях немного по-разному. И обретает он способность познавать то, что не дано познать всякому, и начинает творить чудеса. Кормит пятью хлебами уйму народа, поднимает калечных на ноги, а то и мертвеца оживит без применения методов интенсивной терапии. Иногда люди начинают поклоняться ему при жизни, но чаще все-таки после смерти или вознесения на небеса.
        - Ты хочешь сказать, что сотворил мессию? - Жанна не сдержала улыбки.
        - Это было бы забавно. Понимаешь, в дневниках Тихонова есть фраза, надиктованная китайцем. Она с самого начала не дает мне покоя и заставляет вздрагивать от каждой странности в поведении реципиента.
        - Что за фраза?
        - Боги внутри, снаружи лишь дьяволы, - задумчиво сказал Вадим. - Зачем-то китаец заставил ее написать.
        - Выглядит как предупреждение, - проговорила Жанна.
        - Вот и я о том же. - Вадим снова глянул на монитор, расчерченный линиями треугольников. - Я Левчуку дал задание поискать в Интернете упоминания о фигурах, состоящих из треугольников. Знаешь, что он мне нашел? - Вадим достал из внутреннего кармана пальто сложенный вчетверо лист, развернул его и положил на стол. - Эта штуковина называется Шри-Янтра. Скачана из Сети, распечатана на принтере.
        Жанна посмотрела через плечо Вадима и произнесла еле слышно:
        - Ничего себе… Почти точная копия!
        - Вот именно, - кивнул Вадим. - Но некоторых линий в ней не хватает. Видишь? Особенно заметно вот здесь. Надо еще учесть, что нарисованное Шерстюком изображение сильно искажено камерой и мы с тобой видим далеко не все элементы.
        - И какой же ты делаешь из этого вывод?
        - Очень простой. Инопланетный сигнал на Земле принимали уже несколько раз. Мы далеко не первые, понимаешь? Но из-за несовершенства естественного приема исходный сигнал оказывался сильно искажен шумом. Скальная порода не в состоянии переводить гравитационные волны в электрические с высокой точностью. Кроме того, не все пророки, видимо, обладали необходимыми для обработки сигнала умственными способностями. Чем эти способности были выше, тем более точно воспроизводилось изображение, становившееся затем ритуальным.
        - Забавная интерпретация, - заметила Жанна.
        - Смотри, я тут набросал на листе. - Он достал еще одну бумагу. - Шерстюк изобразил очень сложную фигуру. Я не уверен, что всю, какую нам прислали из глубин космоса, но она сложнее, чем Шри-Янтра.
        - Значительно, - согласилась женщина.
        - Я уверен, что точному приему способствовало качество вживленного детектора плюс описанные экспертами признаки, по которым отбирали кандидата. В древности такого детектора не было, поэтому Шри-Янтра оказалась меньше похожа на оригинал. Теперь смотри сюда. Убираем вот эти группы треугольников и получаем фигуру, похожую на тележное колесо с шестью спицами.
        - Солярный знак, - с удивлением узнала Жанна. - Древние славяне называли его колесом Рода и считали ритуальным символом.
        - Ого! - улыбнулся Вадим. - Не ожидал от тебя таких познаний.
        - Книжки надо читать, - отмахнулась она.
        - Хорошо. Теперь вернемся к Шри-Янтре и уберем другую группу линий. Что получилось?
        - Свастика.
        - Верно. Тоже, кстати, древнеиндийское ритуальное изображение. Теперь представь, что и вот эти боковые черточки не воспроизведены в процессе расшифровки сигнала. Что остается?
        - Крест, - прошептала Жанна. - Ты хочешь сказать, что Христос был тупее Будды и древнеславянских волхвов?
        - Почему тупее? Просто ему меньше повезло с условиями приема сигнала. При расшифровке часть информации утерялась, часть исказилась. А теперь представь, что некий реципиент оказался в очень плохих условиях приема или не обладал большей частью необходимых данных. Убери все линии, а оставь лишь фрагмент окружности, в которую они вписаны.
        - Получается полумесяц! Лихо ты завернул!
        - Это не я, это простейшая геометрия.
        - Значит, все пророки попросту приняли и в меру своих способностей расшифровали космический сигнал?
        - Похоже на то. Кстати, обрати внимание - во всех случаях культовые тексты не отрицают получения информации извне, с неба. Со Шри-Янтрой еще интереснее. Ученые считают, что исходная фигура была сферической, а это лишь двухмерная проекция оригинала. Об этом говорит система расположения треугольников относительно друг друга. Я ознакомился с большой научной статьей на эту тему и обнаружил несколько интересных моментов. Момент первый. Обработка алгоритма расположения треугольников внутри Шри-Янтры оказывается крепким орешком даже для современных компьютеров. Момент второй. В тантризме Шри-Янтра используется для медитации, то есть длительного созерцания с целью раскрытия дремлющих способностей организма. Каких именно, я нигде толком не отыскал. И наконец, момент третий. У большинства испытуемых длительное созерцание Шри-Янтры вызывает активизацию правого полушария с одновременным затормаживанием левого.
        - Как у Шерстюка? - удивилась Жанна.
        - У него гораздо сильнее. На несколько порядков, судя по данным термограммы.
        - От твоих слов у меня возникло странное ощущение, - призналась она. - Знаешь, с религией так или иначе сталкиваешься каждый день. Это уже сделалось настолько привычным, что перестало ощущаться чем-то чудесным. А сейчас меня проняло.
        - Что именно? - не понял Вадим.
        - Мы привыкли воспринимать бога как некую условность, а тут вдруг оказывается, что все священные тексты могут иметь под собой реальную основу. И чудеса.
        - Знать бы еще какие, - хмуро вздохнул Вадим. - Но одно можно сказать наверняка. После каждого приема сигнала человечество делало либо культурный, либо технический скачок вперед, значит, сигнал все же несет в себе очень важную информацию. Как я и предполагал.
        - И чем точнее принят сигнал, тем больше данных можно из него получить?
        - Возможно. - Он переключил видеосистему с воспроизведения на прямую трансляцию, и экран вновь затянуло белой пеленой. - Сейчас нам нужно понять, для чего он это затеял.
        - Может, просто спросить? - предложила Жанна.
        - По рации?
        - А почему бы и нет?
        - Не ответит. - Вадим покачал головой. - Если бы хотел поговорить, сам бы вышел на связь. Пожалуй, я поднимусь наверх сам. Только держи наготове группу захвата. Возможно, ты ничего не будешь слышать и видеть, скорее всего, он не позволит мне говорить, а заставит писать на бумажке. Поэтому ориентируйся по камерам в коридоре. Если он выйдет из квартиры без меня, тут же отдавай команду на захват. Немедленно! Мне очень не хочется повторения техасского инцидента. Как дверь-то теперь открыть?
        Жанна протянула ему оранжевую ремонтную карту, оставленную Павлом после блокировки замка.
        - Очень на тебя надеюсь, - усмехнулся Вадим.
        - Хорошо, - кивнула она. - Ни пуха.
        - К чертям собачьим, - ответил он, пробираясь к выходу.
        Выйдя на улицу, Вадим поднял воротник пальто, уши сразу озябли без оставленной в машине шапки. Мороз усилился со вчерашнего дня, зло пощипывал лицо, а снег хрустел под ногами, словно пересохший песок. Поднявшись по лестнице, Вадим распахнул дверь и скупо кивнул охраннику, подскочившему со стула, будто на пружине.
        Парадный лифт доставил его на седьмой этаж. Вадим повел плечами, словно разминаясь, и шагнул из кабины на толстый ковер. В пальцах он нервно вертел магнитную карту, а подойдя к двери, на секунду замер, прежде чем сунуть ее в приемное устройство. Замок пискнул и открылся.
        Вадим распахнул дверь и шагнул в холл. Олег сидел на парапете бассейна, внимательно глядя на вошедшего, а вода за его спиной стекала по камням фонтана, тихо журча тысячами хрустальных колокольчиков. Они посмотрели друг на друга, жестко, оценивающе, внезапно поняв, что в эту минуту встали по разные стороны баррикады. Вадим усмехнулся, но взгляд его остался холодным - впервые в жизни он не знал, чего ожидать от противника, насколько тот опасен и считает ли сам себя врагом.
        И в этот момент мир перед глазами Вадима померк, словно реальность была лишь изображением на экране компьютера, а чья-то рука равнодушно щелкнула выключателем.
        Стивен шел вдоль шоссе. Густую черноту техасской ночи изредка разрывали тугие лучи фар проносящихся мимо автомобилей. Иногда это были тяжелые дизельные грузовики, ревущие, словно звери, реже шелестели фарами легковушки, стараясь заранее объехать медленно бредущего пешехода. В этих местах одинокий путник является такой редкостью, что невольно вызывает подсознательное чувство тревоги, навеянное фильмами о маньяках и триллерами Кинга. Вспомнив своего тезку, Стивен злорадно улыбнулся. Пожалуй, совсем скоро популярность знаменитого писателя превратится в ничто по сравнению с его собственной известностью.
        Темнота не позволяла разглядеть пассажиров в салонах проезжающих мимо машин, но Стивен знал, что не у всех одинокий пешеход на краю шоссе вызывает чувство тревоги. Рано или поздно кто-нибудь обязательно решит обидеть его. Иначе просто быть не могло, за время своей работы Стивен научился хорошо разбираться в людской психологии. В конце концов, существует пиво, виски, джин и наркотики, замещающие страх его производной - агрессией.
        Прошло около четырех часов с того момента, как ему пришлось бросить слишком приметный «Хаммер». С телами убитых заложников возни почти не было - после недолгих размышлений Стивен привязал оба трупа тросом и волок за машиной километров тридцать, рассредоточив таким образом плоть и кости на огромном пространстве техасского бездорожья. С крупными фрагментами, как он полагал, прекрасно справятся дикие рыжие псы и койоты.
        Теперь нужна была другая машина, но огни фар продолжали проноситься ближе к осевой, и Стивен с усмешкой представлял, как нервно нажимают на педаль газа чопорные девицы, престарелые леди и грузные мужчины, у которых лишь детородный орган остался рудиментарным напоминанием о мужественности.
        Наконец белый «Додж» остановился у обочины метрах в тридцати по ходу движения. Упругие волны синтетической музыки доносились до него из салона даже с такого расстояния.
        - Эй, мужик! - Из открытой дверцы высунулась бритая голова. - Хочешь, подкинем до города?
        - Это будет что-нибудь стоить? - поинтересовался Стивен, стараясь всем своим видом вызвать чувство исходящей от него неуверенности.
        - Он еще спрашивает! - раздался в машине визгливый смешок.
        - Заткнись! - шикнул на него бритый.
        - Я не понимаю, чего вы от меня хотите. - Стивен придал голосу паническую интонацию. - Если хотите, я отдам вам все, что у меня есть. Одни эти часы стоят больше тысячи долларов.
        Кто-то громко присвистнул в салоне.
        - Только не трогайте меня. Я оставил машину на грунтовой дороге в семи милях отсюда, и мне просто необходимо добраться до города. Если бы не сел аккумулятор в телефоне, я бы уже вызвал помощь.
        - А так никто не знает, где ты? - широко улыбнулся бритоголовый.
        - Нет, - упавшим голосом ответил Стивен.
        - Ладно, давай сюда часы и бумажник.
        - Бумажник не могу. - Стивен испуганно поднял взгляд. - Там не мои деньги.
        - Ты же хотел отдать все.
        - Все, что принадлежит мне, - упрямо сказал Стивен. - Чужое я отдать не смогу.
        - Похоже, он издевается над нами, - раздался голос из машины. - Сейчас я ему объясню по-другому.
        Открылась левая дверца, и на пыльный растрескавшийся асфальт выбрался здоровенный детина с помповым ружьем в руках. Его голову перетягивала вызывающе красная бандана, а кожаная одежда, казалось, почти целиком состоит из металлических
«молний».
        - Хочешь сплясать тарантеллу? - Он с серьезным видом передернул затвор и направил ствол под ноги Стивену.
        - Не надо, ребята, - умоляющим тоном попросил тот. - Вам не следует этого делать.
        Здоровенный детина фыркнул и потянул спуск.
        Нина еще раз замахнулась палкой, но Олег бросился вперед и удержал ее руку, прижав указательный палец к губам.

«Спокойно», - беззвучно прошептал он.
        Вадим без сознания лежал у ее ног. Олег осторожно отнял у девушки резиновую палку и знаком попросил принести что-нибудь, чем можно связать пленника. В холле ничего подходящего не оказалось, а в другие комнаты соваться пока было нельзя, поэтому Олег использовал свой ремень, неловко связав крепкие руки Вадима. Штаны при этом начали угрожающе сползать, но сейчас имелись проблемы и посерьезнее.

«Надо выбираться, - написал Олег на листе бумаги. - Но в коридоре наверняка камеры».

«Можно использовать пленника. Диктовать условия».

«Вызовут милицию, будет хуже».

«Я кое-что придумала», - написала Нина.
        Она принялась быстро писать на листе, Олег еле успевал читать ее размашистый малоразборчивый почерк.
        Жанна нервничала, глядя в затянутый белой поволокой экран. Времени прошло уже достаточно, но ничего не менялось. Наконец она не выдержала и набрала номер Вадима. Но едва в трубке прошел первый длинный гудок, как тишину фургончика разорвала трель мобильного телефона - она прозвучала из динамиков, подключенных к установленным в квартире микрофонам.
        - Алло, это Нина, - послышался в трубке голос девушки. - Наверное, вы уже поняли, что в моих руках двое ваших псов. Один без сознания, я его огрела палкой по голове, другой - связанный. Отвечать можете по рации.
        - Я слышу, - ответила Жанна. - Чего ты хочешь?
        - Поубивать вас всех к чертям собачьим, - честно призналась девушка. - За прошедшие два года я для этого морально созрела. Но еще больше я хочу выйти отсюда, пройти независимую психиатрическую экспертизу и послать тетку с ее опекой так далеко, как она еще никогда не ходила. Кстати, у меня в руках заряженный пистолет.
        - Обращайся с ним осторожнее, - сказала Жанна, судорожно соображая, что можно предпринять в такой ситуации.
        Лучшим выходом казалось немедленное задействование группы захвата. Но в этом случае весь план операции мог полететь к черту, жизни единственного реципиента и самого Вадима оказывались в серьезной опасности, да и жизнь девушки тоже. Как потом объяснить это тетке? Ведь в случае смерти Нины опекунша лишится шести миллионов баксов. Мысль о такой умопомрачительной сумме вызывала у Жанны опасение уже не столько за чужую, сколько за собственную шкуру. Тетка Нины уж точно сумеет выяснить, кто дал команду на штурм, и тогда вряд ли поможет звание офицера ФСБ, потому что бандитам, вооруженным клещами и паяльными лампами, нет дела ни до каких званий. Их интересуют лишь деньги, а этого добра в деле предостаточно.
        Жанна почувствовала, как холодеют кончики ее пальцев. Прими она сейчас любое решение, ей так или иначе придется отвечать не столько перед Стежневым с его идиотской операцией, сколько перед теткой Нины. Это вызывало в душе нарастающую панику.
        - Что ты собираешься делать? - осторожно спросила она, радуясь, что для переговоров с квартирой используется отдельная радиоволна, которую не слышит оператор диспетчерской службы охраны.
        - Еще не знаю. Но если кто-то попробует взломать дверь или если я увижу в дверной глазок незнакомых людей, я тут же убью обоих заложников и застрелюсь сама. Поверьте, я вполне созрела для такого решения. Вы можете представить, что значит прожить в заключении два года в моем-то возрасте? Я даже убить себя не могла, так вы меня опекали. Сволочи. Я должна была отдаваться вашим охранникам, потому что трахаться больше было не с кем. Я даже подрочить не могла спокойно, зная, что на меня направлены объективы камер. Вы меня довели до края, точно вам говорю. Причем я заранее напишу записку, из-за чего и во сколько я пустила себе пулю в лоб, лишив тетку шести миллионов. Она узнает, кто виноват, можешь быть уверена, сучка. Она тебе кишки через задницу выпустит или запрет на даче и заставит сосать всем приезжающим к ней гостям.
        Жанна отложила микрофон и закрыла лицо ладонями. Такая перспектива и без того не выходила у нее из головы.
        - Черт! - прошептала она, не нажимая кнопку микрофона. - Что же мне делать, что?
        - Молчишь? - вкрадчиво спросила Нина.
        - Подожди! - взмолилась Жанна. - Я по-любому оказываюсь в безвыходной ситуации.
        - Не по-любому.
        - Да? - Жанна даже не пыталась скрыть сарказм.
        - Да. Если я выйду отсюда прямо сейчас, то ты получаешь несколько бонусов. Бонус первый. Заложники остаются живы. Правда, одного я возьму с собой, чтобы ты не выкинула какой-нибудь фокус. Но все равно от начальства ты получишь фитиль гораздо меньшего диаметра, чем в случае гибели двух-трех человек.
        - К черту начальство! Меня больше волнует твоя тетка.
        - Это бонус второй. Тетка получит пять миллионов из шести. Я их ей подарю, если выберусь, пусть подавится. Мне нужны лишь наличные, все акции пусть оставит себе.
        - Гарантии? - осмелилась спросить Жанна.
        - За гарантиями в страховую компанию. Но могу поднять твой энтузиазм тем, что у меня нет ни малейшего желания влезать в дела промышленных предприятий. Мне хватит того миллиона с копейками, который лежит на моем депозите. Уж поверь, с пятью миллионами долларов тетка будет не так зла, чтобы наезжать на тебя. К тому же акции перейдут в ее личное пользование и у нее больше не будет необходимости каждый день заботиться о моем драгоценном здоровье. Это стоит тех денег, поверь, так что тетка еще благодарна будет за такой поворот дела.
        - Пожалуй, - шепнула Жанна, не включая микрофон рации.
        - Теперь о третьем бонусе. Я не случайно сказала, что на моем депозите не просто миллион, а миллион с копейками. Первоначально эти копейки составляли шестьсот тысяч долларов, но сейчас, в результате теткиных манипуляций, сумма уменьшилась примерно наполовину. Все эти триста тысяч станут твоими, если я верну себе свое.
        У Жанны сильнее забилось сердце.
        - Нереально, - сказала она. - Ты не станешь меня искать, когда все кончится. Да я и не знаю, где буду.
        - Я не такая дура, чтобы жмотиться, когда речь идет о свободе и жизни. Ровно через полтора месяца я открою газету «Из рук в руки» и прочту там объявление: «Продам дачный участок без электричества, воды и газа за триста тысяч долларов». И твой телефон. Поверь мне на слово, я куплю у тебя этот участок, даже если его не существует в природе. Но если ты не веришь в третий бонус, разве тебе недостаточно остальных?
        - Хотелось бы все три, - сухо ответила Жанна. - Но как бы то ни было, я тебя выпущу.
        - Прямо сейчас и с заложником.
        - Да. Кого ты возьмешь?
        - Олега, естественно. Со вторым бугаем я не справлюсь.
        - Справилась же. - Жанна не сдержала усмешку.
        - Он не может идти.
        - Ты жестокая стерва.
        - Сама бы посидела взаперти два года, строя из себя сумасшедшую. Все, до встречи через полтора месяца.

«Можно было бы остановить служебный лифт и запереть их там, - подумала Жанна. - Но эта стерва и впрямь может пустить себе пулю в лоб».
        - Идите к парадному лифту, - сказала она на всякий случай. - Там точно не будет сюрпризов.
        Экран перед Жанной утратил непрозрачность, показав насмешливую физиономию Нины, уже ничем не напоминавшую глуповато-доверчивое личико сумасшедшей. В руках девушки подрагивал пистолет, а на полу валялся Вадим со связанными за спиной руками. Признаков жизни он не подавал, видимо, находясь в глубокой отключке. Олега в кадре не было до тех пор, пока Нина не выволокла его за воротник курки. Куртка явно из гардероба Нины, яркая, в стиле «урбан», модном несколько лет назад. Рукава Олегу были коротковаты, зато форма под курткой не бросалась в глаза.
        Девушка вынула из кармана Вадима сотовый телефон и стволом пистолета подтолкнула Олега к выходу, помахав камере на прощание. На ходу она набрала номер.
        - Алло! Служба вызова такси?
        Она сделала заказ, назвав нужный адрес.
        Жанна вздохнула и переключила рацию на другой канал.
        - Группа захвата, отбой! - скомандовала она. - Можете отдыхать.
        - Принял! - раздался в ответ голос командира.
        - Посты шесть и семь, отбой. На базу.
        - Есть, - ответил командир снайперов.
        Она еще раз переключила канал.
        - Каштан-21, ответь ноль третьему.
        - На связи Каштан-21, - отозвался охранник на первом этаже.
        - Сейчас выйдут двое. Девушка в белой шубке и парень в яркой куртке. Пропусти обоих.
        - Принял.
        Жанна отложила микрофон и несколькими нажатиями кнопок стерла записи переговоров. Уволят, конечно. Зато не станут вытягивать кишки плоскогубцами.
        Миновав пост охранника, Нина вывела Олега на улицу. Мороз крепчал, укутывая ветви деревьев толстым слоем изморози, похожей на белую карамель. Девушка держала пистолет под шубкой, до конца играя свою роль. Воздух замер в абсолютной неподвижности, превращая каждый звук в далеко разлетающееся эхо.
        - Ну и где такси? - раздраженно спросила Нина в пространство.
        Видно было, как она нервничает. Олегу хотелось прижать ее к себе, приласкать, успокоить, но камеры могли стоять и снаружи. Вскоре снег заискрился в лучах фар подъехавшей «Волги» с шашечками.
        - Пойдем. - Нина толкнула Олега плечом.
        Они вместе забрались на заднее сиденье. Нина достала пистолет из-под шубки и направила в спинку водительского сиденья.
        - В Электросталь, пожалуйста, - сказала она.
        - Шестьсот рублей. - Водитель глянул в зеркало заднего вида. - Такие суммы мы берем вперед.
        Олег достал из кармана две купюры и протянул таксисту. Машина тронулась с места, пробуксовав колесами по льду.
        - Вырвались. - Нина облегченно откинулась на спинку сиденья. - Вырвались!
        Она не удержалась и обняла Олега, бросив пистолет на сиденье.
        И в этот момент произошло то, чего он никак не ожидал, - водитель резко ударил по тормозам, отчего машину развернуло поперек дороги, и тут же таксист молниеносно развернулся, ухватив девушку за шею. Она хотела вскрикнуть, но из ее горла вырвался только жалкий всхлип.
        - Помоги мне надеть ей наручники! - сухо приказал водитель Олегу. - Они у меня под сиденьем. И сразу беги в здание. Молодец, что не стал геройствовать раньше времени, а то бы запорол все дело.

«Так это что, милицейская машина, замаскированная под такси?» - с нарастающим ужасом подумал Шерстюк.
        - Ты знаешь, где ее пистолет? - спросил водитель.
        - Да, - ответил Олег, снимая «ПМ» с предохранителя. - Вот он.
        Пистолет уставился водителю в глаз.
        - Ты что, охренел, щенок? - прорычал водитель. - Быстро достал наручники.
        - Знаешь, сколько она обещала мне заплатить? - дрожа от напряжения, с расстановкой проговорил Олег. - Полмиллиона баксов.
        - Да она тебя развела!
        - Может быть. Но ради такого шанса я на счет три размозжу тебе голову. Можешь не сомневаться.
        - Придурок! - прошипел водитель, стараясь не показывать страха.
        - Пшел вон! - рявкнул Олег.
        Водитель чертыхнулся и выпрыгнул из машины, отпустив девушку.
        - Водить умеешь? - спросил у нее Олег.
        Нина не могла ответить, жадно хватая ртом воздух, поэтому просто покачала головой.
        - Держи его на прицеле! - Он отдал пистолет девушке, а сам перелез за руль и запустил двигатель.
        - Уроды! - выкрикнул водитель перед тем, как машина сорвалась с места.
        - Сам ты урод! - ответила Нина, направила ствол ему в лицо и дважды выжала спуск. - Сегодня я слышал глас божий, - почти напевал Стивен, прохаживаясь с помповым ружьем перед парнями, лежащими на земле у дороги. - И сказал он мне, что лишь усилиями божества может воцариться благодать в душах людских.

«Додж» белым пятном замер во тьме у обочины, скрывая происходящее от изредка проезжающих мимо автомобилей.
        - Ни одно деяние не будет человеку во благо, если не приближает его к воссоединению с небом. Так мне сказал господь. И я верю ему, ибо он всегда говорит правду.
        - Послушай, мужик… - осторожно сказал бритоголовый, продолжая держать руки за головой. - Мы уже поняли, что ты крут. Я признаю свою вину. Можешь даже забрать
«Додж», честное слово. Хочешь?
        - И ни одна вещь не может заменить милости божьей, - словно не слыша, продолжал Стивен. - Ибо милость Его бесконечна, а всякая вещь имеет границы в пространстве окружающего нас бытия. Вы возомнили себя равными богу, словно вам дано судить ближнего своего и решать, достоин он жизни, смерти или унижения. В этом ваша слабость, которая помогла мне вас победить.
        - Мы это поняли, - простонал здоровенный детина, на ноге которого теперь виднелась окровавленная повязка. - Мне нужен врач, неужели ты не понимаешь?
        - Ни один врач не способен помочь страждущему, ибо лечит тело, а не душу. Жизнь же и силы сосредоточены лишь в душе. Я сейчас делаю больше, чем любой лекарь, стараясь достучаться до ваших ослепших душонок. Бог мне сказал: «Впусти меня внутрь себя и сможешь творить всякие чудеса, какие только захочешь».
        - Ну так сделай, чтобы я не подох от боли и потери крови! - простонал здоровяк.
        Стивен присел на корточки возле его простреленной ноги и провел свободной ладонью над раной. От пятна запекшейся крови заструилась тонкая струйка пара, еле заметная в темноте. Затем она сделалась плотнее, засеребрилась струей металла, и в пальцах Стивена оказалась серая револьверная пуля.
        - Срань господня! - прошептал здоровяк.
        Не обращая внимания на ружье, он сел на корточки и задрал штанину. На коже вместо опухшей дыры виднелся лишь круглый розовый шрамик.
        - Он меня вылечил! - заорал здоровяк. - Он действительно может творить чудеса!
        Бритоголовый, пораженный услышанным, осторожно поднялся и осмотрел шрам.
        - Я могу оживить хладный труп одним касанием, - прокомментировал Стивен. - И одним движением могу убить любого. Для этого мне не нужно оружие.
        Он достал из кобуры револьвер, высыпал патроны в траву, бросил оружие на землю и взглядом превратил его в лужу расплавленного металла. Трава по краям лужицы вспыхнула, но тут же погасла, оставив в темноте лишь алые звездочки тлеющих стеблей. Ружье Стивен равнодушно бросил в багажник «Доджа».
        - Желаете обрести такую же силу? - Он обернулся к ошарашенным парням. - Идите за мной, и я открою перед вами врата могущества.
        Он распахнул дверцу и вальяжно уселся на переднее сиденье.
        - Поехали, - поторопил Стивен здоровяка. - Ибо другие грешники до сих пор плутают во мраке, не в силах отыскать верный путь. И ты, лысый, садись, не бойся. У господа моего обителей много!
        Машина резко тронулась, и пальцы таксиста сорвались с дверной ручки. Он кубарем покатился по асфальту, влетев в огромный придорожный сугроб.
        - Ты что?! - закричал Олег, зигзагом разгоняя машину. - Зачем ты это сделала?
        - Гадство! - Нина разочарованно отшвырнула пистолет. - Так хотелось пристрелить эту сволочь! Он чуть не удушил меня, дрянь! Кстати, почему пистолет не выстрелил? Там предохранитель?
        - С предохранителя я его снял, - пожал плечами Олег. - Либо осечка, либо никто не передернул затвор. Я только не понял, почему водитель на тебя кинулся. Неужели он тоже из нашей фирмы? И такси?
        - Тетка могла проплатить фирму и посерьезнее охранной конторы.
        - Милицию?
        - Может быть. Я не знаю.
        Нина взяла оружие и с трудом приоткрыла казенник.
        - Там действительно нет патрона, - с досадой вздохнула она.
        - Спрячь его, - посоветовал Олег. - От греха подальше. Если бы ты кого-то убила, нас бы теперь гоняла вся милиция города.
        - Он заслужил! - вспылила девушка. - К тому же они и так нас будут гонять. Мы едем в чужой машине, а для милиции этого вполне достаточно. Но ты вел себя очень смело. Я не ожидала, что ты справишься с таким дылдой.
        - Пистолет подвернулся под руку, - смущенно пожал плечами Олег. - Моей заслуги тут мало.
        - Неправда! После смерти родителей за меня никто, кроме тебя, ни разу не заступился.
        - Вообще-то я не склонен к риску и ввязался в это только ради тебя.
        - Ты самый лучший, - шепнула Нина.
        - Но ты хоть знаешь, куда мы едем? - От смущения Олег поспешил сменить тему. - Я, например, совершенно не представляю, ни где мы, ни куда движемся, ни куда вообще надо ехать.
        - В смысле? - не поняла Нина.
        - Я впервые в Москве за рулем. - В голосе Олега прозвучала легкая паника. - Я и в такси впервые ехал позапрошлой ночью!
        - Сбавь скорость! - На лице девушки отразилась напряженная работа мысли. - Только внимание привлекаешь. Если сядут на хвост, тогда и будешь показывать чудеса гоночного мастерства.
        Она осторожно перелезла на переднее сиденье и порылась в бардачке.
        - У любого водителя в Москве есть карта. Ага, вот она. - Нина раскрыла брошюру в глянцевой обложке. - Правил я не знаю, поэтому просто буду говорить, куда надо сворачивать.
        - Только заранее! - взмолился Олег. - А то я не успею перестроиться.
        - Хорошо. Отсюда первый поворот направо после этого.
        Олег ощутил, как между лопатками потекла тонкая струйка пота и тут же впиталась в рубашку. Пальцы побелели, неистово вцепившись в руль.
        - Чуть побыстрее! - попросила Нина. - В Москве медленная машина тоже начинает раздражать.
        - Я боюсь пропустить поворот.
        - Не пропустишь. Он сейчас будет.
        - Большой?
        - Что значит большой?
        - Ну, широкая там дорога? - нервно переспросил Олег.
        - Обычная.
        Олег разглядел место, где бордюр кончался, а асфальтовое полотно убегало вправо. Он крутанул руль, и машина с легким заносом вписалась в поворот.
        - Это заправка! - взвизгнула Нина. - Поворот дальше!
        - Черт! - Олег снова рванул руль, с ужасом разглядев ряд бензоколонок.
        Такси проскочило в нескольких сантиметрах от бетонного парапета, забрызгав снежной жижей стоявших у кассы водителей. Те сначала лишь удивленно проводили автомобиль взглядами - эмоциональная реакция наступила только секунду спустя.
        - Жми! - посоветовала Нина, глянув в заднее стекло.
        Упрашивать Олега не требовалось.
        - Поворот проскочили. - Она хмуро глянула в карту. - Но не нервничай, скоро будет еще один. Скорость только сбавь. Где-то здесь должны быть трамвайные пути.
        Она чиркнула ногтем по обозначенным на карте рельсам как раз в тот момент, когда они грохнули под колесами. «Волга» подскочила, как перепуганная антилопа, и юлой завертелась на скользком асфальте. Олег зажмурился и вдавил все педали, на которые хватило ног, но машина не думала останавливаться, пока не ударилась во что-то задним колесом.
        - Вот и поворот, - спокойно сказала Нина.
        Олег открыл глаза и действительно увидел перекресток. Другие машины как ни в чем не бывало проезжали мимо, лишь некоторые водители раздраженно мигали фарами на стоящее поперек дороги такси. Олег дрожащей рукой запустил двигатель и, дождавшись зеленого сигнала светофора, погнал машину вперед.
        - Сейчас все время прямо. - Нина сверилась с картой. - Нам необходимо сменить машину.
        - Что значит сменить? - испугался Олег.
        - Угнать другую! - пояснила она.
        - Да я ее и открыть не сумею! Ты с ума сошла! Чем тебе эта не нравится?
        - В ней может быть маячок.
        - Черт! Вот почему за нами не гонятся! - сообразил он. - Готовят засаду.
        - Но мы в нее не попадемся.
        - Почему? - удивился Олег.
        - Потому что мы бросим эту машину и угоним другую. Сбавь скорость. Здесь направо. Во двор.
        Он остановил «Волгу» и заглушил мотор. Во дворе под толстым слоем снега спали автомобили, их было много, и некоторые из них не двигались с места с самого начала зимы.
        - Мы не сможем завести ни одну из этих машин, - пробормотал Олег. - Мало того, что нет ключей, так еще и радиаторы наверняка не залиты. Нет, я просто не могу.
        - Ты же сказал, что делаешь это ради меня? - нахмурилась Нина.
        - Да. Но одно дело - стукнуть здорового мужика палкой по башке и вывести тебя из квартиры, а совсем другое - угонять машины и похищать оружие.
        - Палкой по голове била я, - напомнила девушка.
        - Но я соучастник!
        - У тебя нервы сдали. - Она взяла его за руку и нежно погладила пальцами. - С непривычки.
        - Я не собираюсь к этому привыкать!
        - Успокойся, прошу тебя! А то и у меня сейчас начнется истерика. Я и так еле сдерживаюсь. - В глазах Нины блеснули слезы.
        - Не надо, не плачь. - Олег осторожно провел рукой по ее волосам. - Я все сделаю. Не бойся.
        - Нам нельзя оставаться в этой машине, - поторопила она.
        - Хорошо, пойдем. - Он распахнул дверцу и выскочил в снежный сугроб, затем помог выбраться Нине. - Но ты так и не сказала мне, куда мы направляемся. В Электросталь?
        - Немного ближе к Москве. Чуть в сторону от Горьковского шоссе.
        - Что там?
        - Дача моей одноклассницы.
        - Ты уверена, что она сейчас там?
        - Это не имеет значения. Даже если мы взломаем дверь, она не будет на нас в обиде.
        - У меня есть место гораздо ближе. Правда, это не моя квартира, мы живем вместе с кузиной.
        - Не пойдет, - помотала головой девушка. - Я не могу сейчас довериться посторонним. Никому. Даже если ты сам им доверяешь.
        - Ладно, хорошо. Но я не вижу смысла угонять машину. Мы можем снова взять такси. На это у меня денег хватит.
        Нина задумалась.
        - Ладно, - кивнула она, затем взяла с сиденья карту и пистолет. - Тогда нам лучше выйти сразу к кольцу. Там легче поймать машину.
        Она хлопнула дверцей и направилась через двор на улицу, освещенную ночными огнями.
        Вадим сидел в кресле и прижимал к затылку ледяной компресс. Иногда его лицо подергивалось от боли, особенно когда Стежнев, расхаживавший по комнате, слишком повышал голос.
        - Я мог предположить всякое! - гневно вещал генерал. - Но только не это! Идиотизм! Самим отпустить реципиента!
        - Я-то в чем виноват? - скривился Вадим.
        - В беспечности! Сам же говорил, что после приема сигнала нельзя относиться к реципиенту, как к ободранному щенку. Для чего я тебе дал группу захвата? Чтобы ты один совался к черту в зубы?
        - Нет, - съязвил Вадим, - чтобы они ворвались в здание, поставили всех жильцов на уши и наследили на ковре. Вы наводили справки, кто живет в этом доме?
        - Наводил, - с досадой ответил Стежнев.
        - Кроме того, я навесил на него маячок, и мой оператор может отследить его перемещения в радиусе как минимум трехсот километров.
        - Попробовал бы ты еще и этого не сделать! - Генерал уселся в кресло у камина и принялся набивать трубку. - Не ожидал я от тебя такого, честно скажу. А на Жанну что нашло?
        - Может, реципиент применил открывшиеся способности? Надежнейшая ведь сотрудница.
        - Была. - Стежнев достал зажигалку и прикурил, укутав лицо дымом. - После окончания служебного расследования она с треском вылетит из системы.
        - Можно было бы и замять, - пожал плечами Вадим.
        - Ты это брось. Сам прошел по краю.
        - Только не надо меня пугать. Тем более вылетом из системы. Еще неизвестно, кто от этого больше потеряет, я или система.
        - Зажрался. - В глазах генерала мелькнул добродушный огонек. - Ладно, может, отмажем твою Жанну, если разберемся как следует. Все было бы проще, если бы она не стерла видеозаписи. Интересно, чем она руководствовалась? Я все больше склоняюсь к мысли, что реципиент, как мы и предполагали, обрел некоторые способности, выходящие за рамки привычного. Может, он ее загипнотизировал через камеру?
        - Без записей сказать невозможно. Но, глядя на поведение Нины, я готов с вами согласиться. Мне кажется, что обычными средствами уговорить девушку на подобную аферу совершенно немыслимо.
        - Вот именно. - Стежнев снова выпустил несколько густых клубов дыма. - В рапорте водителя-»таксиста», которого ты успел задействовать, фигурирует невероятная быстрота реакции реципиента. Похоже, мы нажили себе на задницу геморрой размером с арбуз. Теперь у нас в наличии универсальный солдат, цели и задачи которого нам неизвестны и непонятны. Твои действия?
        - Самым разумным считаю захват. Но не на улице, где он может выкинуть черт знает что, а там, куда он направляется.
        - Что это, кстати, за место?
        - Непонятно. Сейчас он движется в северо-восточном направлении.
        - Миновал три вокзала, - сообщил оператор в приоткрытую дверь. - Движется по направлению к Щелковскому шоссе.
        - Где он живет? - Генерал поднял брови, продолжая попыхивать трубкой.
        - В районе «Молодежной». Причем знакомых у него в Москве нет. Я проверял.
        - Вот черт… - Стежнев вынул изо рта трубку и задумчиво потер пальцами переносицу. - Я не могу работать при полном отсутствии информации. Надо советоваться с научным отделом, а то, не зная броду, снова нарвемся.
        - Пожалуй, - кивнул Вадим и снова поморщился от боли в затылке. - Я тоже был бы не против понять, с чем мы все-таки столкнулись.
        В туалете придорожного кафе никого не было, поэтому бритоголовый придержал здоровяка за рукав и шепнул ему на ухо:
        - Дэн, может, лучше свалить?
        - Я в это окно не пролезу. - Здоровяк с сомнением глянул на приоткрытую раму с рифленым стеклом. - К тому же знаешь, Бобби, я подумал, что не хило было бы научиться таким штуковинам. Мы бы тогда с тобой вдвоем могли взять под крыло всю Сорок третью улицу. Прикинь, мы зашугаем ниггеров одними фокусами, даже стрелять не придется. Или всадят тебе пулю в задницу, а я бац - вытяну ее пальцами, и пусть копы ищут нас по больницам.
        - Неизвестно, сколько этому надо учиться. - Бобби расстегнул брюки и с наслаждением помочился в писсуар.
        - Быстро, - уверенно кивнул здоровяк Дэн.
        - С чего ты взял?
        - Он сказал, что может убить человека одним движением, но мне в ногу стрелял из револьвера. Еле успел достать его из кобуры.
        - Ну и что?
        - Я его чуть не пристрелил, ты помнишь?
        - Ну! Говори яснее. - Бобби недовольно поморщился.
        - Он тогда еще не умел, - понизив голос, произнес Дэн. - Уже при нас научился.
        - Ты псих. Этого быть не может.
        - Ничего из того, что он показал, быть не может. Но я тебе точно говорю - его на ходу просекает. Словно ему кто-то нашептывает, как и что нужно делать.
        - Ну конечно, у него в башке приемник, - усмехнулся Бобби.
        - Я не знаю, что у него там стоит. Но знаешь… Может, он правда слышит глас божий?
        - У тебя совсем мозги раком встали, - отмахнулся Бобби. - Ни черта он не похож на святого.
        - Над Иисусом тоже все поначалу смеялись. Ты вообще-то хоть раз брал Библию в руки?
        - В воскресной школе. - Бобби сплюнул в писсуар.
        - Понятно. Тогда слушай сюда. Многие считали Иисуса психом и шарлатаном, пока он не начал творить чудеса.
        - Да это было чертову прорву лет назад!
        - Ты не дослушал, - обиделся Дэн. - Его и казнили как шарлатана. Говорили, что он хотел стать царем иудейским.
        - Да хрен их там разберет. Может, он и правда на трон метил.
        - Не в этом дело. После казни он через три дня воскрес и вознесся на небеса. А затем, я уж не помню кто, обещал его второе пришествие.
        - Нам-то с этого что обломится? - Бобби пожал плечами.
        - Тебе все же надо было хоть раз не заснуть в воскресной школе. У Иисуса были апостолы. Ученики. Он набирал их из всяких людей, даже из грешников. Многие из них сумели потом творить чудеса. Две тысячи лет прошло, а их помнят.
        - Ты что-то говорил про Сорок третью улицу, - напомнил Бобби.
        - С такой силой мы сможем поставить на уши весь южный район, а не только Сорок третью улицу. Надо только побыстрее и побольше у него выведать.
        - Думаешь, он что-нибудь скажет?
        - А иначе зачем мы ему нужны? - Дэн пристально посмотрел на приятеля.
        - Ладно. Побудем апостолами, твою мать. Но при первой же возможности я его грохну. Этот сукин сын грозил мне оружием! Ты много знаешь людей, которые после этого остались живы?
        - Не кипятись. Он особенный, ты же видел. Если мы его разведем, станем королями города.
        - И Рон будет целовать мою задницу? - с сомнением поморщился Бобби.
        - Вот посмотришь.
        - Ладно. По рукам. Только держи ухо востро.
        Они вместе покинули туалет, застав Стивена за столиком попивающим колу из стакана со льдом.
        - Куда поедем, босс? - Дэн сел у окна.
        - В город. Мне надо встретиться там с одним человеком.
        - Слушай, а мы тебе зачем? - не удержался от вопроса Бобби.
        - Мне нужны люди, - признался Стивен. - Уйма людей. Часть мы наберем в городе, часть придет к нам сама.
        - Но ты уверен, что нам это будет интересно? - не унимался бритоголовый.
        - Уверен.
        - Почему?
        - Со мной каждому воздается по заслугам. Чем больше мне поможешь сегодня, тем больше завтра будет в твоем стаде овец.
        - Да на кой черт мне нужны твои овцы?
        Вместо ответа Стивен достал из кармана ручку и нарисовал на салфетке несколько пересеченных треугольников.
        - Посмотри внимательно на эту фигуру, - сказал он. - Внимательно!
        - Да пошел ты!
        - Смотри! - В голосе Стивена послышался металл.
        Бобби пожал плечами и уставился на салфетку.
        - Запомни, как они расположены по отношению друг к другу. Проведи по каждой линии взглядом. Повтори несколько раз, чтобы точно запомнить движение глаз. Если сможешь провести взглядом точно так же, когда я уберу салфетку, сразу сотворишь чудо. Прямо здесь.
        Это заинтересовало парня, и он с десяток раз провел взглядом по нарисованной траектории.
        - Ну. - Он нетерпеливо посмотрел на Стивена.
        - Сможешь повторить?
        Бобби кивнул.
        - Дэн, принеси ружье из багажника.
        Дэн послушно исчез за дверью и вскоре вернулся с ружьем. Владелец кафе не обратил на него ни малейшего внимания.
        - Дэн, посмотри, заряжено ли ружье?
        Здоровяк передернул затвор, выбросив из патронника один патрон и загнав туда следующий.
        - Заряжено, - сообщил он.
        - Бобби, теперь посмотри на ружье так, как смотрел на салфетку. Проведи по нему взглядом, но в точности по тому же пути.
        Бобби усмехнулся и вычертил носом в воздухе заученный знак.
        - Дэн, выстрели в потолок.
        - Копы приедут. - Здоровяк с сомнением глянул в сторону хозяина заведения.
        - Стреляй.
        Дэн направил ствол вверх и нажал на спуск. Боек звонко щелкнул внутри ружья, но выстрела не было.
        - Перезаряди и стреляй еще.
        Дэн уже смелее выполнил указание, но выстрел не прозвучал и на этот раз.
        - Оно теперь никогда не будет стрелять. Можешь выкинуть его на помойку, - сообщил Стивен.
        - Я сам это сделал? - ошарашенно прошептал Бобби.
        - Да. И пока будешь помнить эту фигуру, сможешь обезвредить любое огнестрельное оружие. Оно не будет стрелять, если не заменить все пружины.
        - Я же тебе говорил! - восхитился Дэн.
        - Ладно, мы поедем с тобой в город, - кивнул Бобби. - Такая наука мне нравится.
        - А от чего еще есть фигуры? - Дэн явно обиделся, что обучение начали не с него.
        - От всего, - усмехнулся Стивен. - Вообще-то фигура одна, но она очень сложная, поэтому поначалу я буду давать вам по одной части в неделю. Так, чтобы в итоге она врезалась в вашу память намертво. Держи салфетку, Дэн, и тренируй взгляд. Через три дня я буду испытывать оружие на вас. Вы должны верить в могущество господа и не бояться применять его во благо свое. Вера - великая вещь, запомните это. А сейчас поешьте чего-нибудь, впереди нас ждет несколько трудных дней.
        Парни заказали две порции яичницы с беконом, пиво и гамбургеры. Стивен оплатил счет.
        Когда с едой было покончено, они втроем вышли под светлеющее предутреннее небо.
        - Горючего хватит до города? - поинтересовался Стивен.
        - Еще и останется, - фыркнул Дэн, аккуратно укладывая разрисованную салфетку в карман.
        Они сели в «Додж» и, рванув с места, выехали на шоссе. Стивен сидел на переднем сиденье, то и дело напевая «Be happy». Когда восток окрасился в розово-желтый цвет, он достал сотовый телефон и набрал номер.
        - Фрэнки?
        - Стив? - удивленно воскликнул голос на другом конце. - Какого черта ты звонишь в такую рань?
        - Ты мне не рад? Вообще-то я еду в город. К тебе.
        - Стив! Твою мать! Я видел замечательный эротический сон.
        - Он скоро превратится в реальность. Просыпайся, я буду примерно через час. Ты мне нужен живой, здоровый и бодрый. Все.
        Стивен повесил телефон на пояс и довольно прижмурился. Дорога мчалась под колесами, ветер посвистывал в зеркалах, словно аккомпанемент к вертящейся в голове песенке. - Говорите, во много раз возросла реакция? - Пожилой мужчина в строгом костюме сел в предложенное Стежневым кресло у камина.
        - Еще мы подозреваем возможность внушать другим людям на большом расстоянии, - добавил Вадим, не убирая от затылка лед.
        - Что, извините, внушать?
        - Поступки, может быть, мысли. Точно мы не готовы сказать.
        - Еще я бы вас хотел попросить, - задумчиво продолжил генерал, - подойти к этому вопросу как можно более широко, а не только с точки зрения теорий, бытующих в науке на настоящий момент. Если вам известны хотя бы непроверенные гипотезы, которые могут пролить свет на происходящее, мы были бы вам очень признательны за их изложение в доступной форме.
        - Я понимаю, - кивнул эксперт. - Но даже для применения самых смелых гипотез у меня не хватает информации. Что необычного сделал ваш реципиент? Он левитировал, прошел сквозь стену или воспламенил взглядом удаленный предмет?
        - Пока, слава богу, нет, - усмехнулся Стежнев. - Ему лишь удалось воздействовать на психику двух женщин, заставив их беспрекословно подчиниться его воле. Благодаря этому ему удалось выбраться из хорошо охраняемого помещения. Причем электронный замок на двери был заблокирован снаружи.
        - Вы наблюдали за ним, когда он все это проделывал?
        - К сожалению, у нас не было такой возможности. Он закрыл все камеры наблюдения листами бумаги.
        - Довольно банально.
        - Но весьма эффективно. - Стежнев развел руками.
        - Пожалуй. - Ученый задумчиво полез в карман. - У вас тут можно курить?
        - Сколько угодно. Вот пепельница.
        - Да. Спасибо.
        Эксперт достал пачку недорогих сигарет и прикурил от простенькой зажигалки.
        - Вы протестировали, как был открыт замок? - Он затянулся дымом и откинулся на спинку кресла.
        - Да. Его открыл наш сотрудник, имеющий ремонтную карту.
        - Забавно.
        - Весьма.
        - И как он сам это объясняет?
        - Можете спросить у него сами. Вот он сидит в кресле.
        Ученый удивленно поднял брови, но спрашивать ничего не стал. Вадим сам ответил, не пытаясь скрыть недовольства:
        - Он закрыл бумагой все камеры, и я не имел возможности за ним наблюдать. Мне кажется, что вполне естественно было подняться в квартиру и прекратить безобразие.
        - Прошу заметить, - ехидно добавил Стежнев, - что в его распоряжении была подготовленная группа захвата, специально для такого случая. Однако он ею не воспользовался.
        - Наш реципиент - это парень двадцати шести лет, - окончательно разозлился Вадим, - щуплого телосложения, довольно трусливый. Для того чтобы надрать ему уши, не нужна группа захвата.
        - Тебе заменить лед в пакетике? - Стежнев улыбнулся одними глазами.
        - Виталий Кузьмич! - Вадим с упреком покачал головой. - На меня напали сзади, когда я меньше всего этого ожидал.
        - Вот для этого я и выделил вам группу захвата.
        - Постойте, - заинтересовался ученый. - А кто произвел удар?
        - Хозяйка квартиры, - ответил Стежнев. - Одна из двух женщин, о которых я вам говорил. Точнее, девушка двадцати пяти лет. По заключению психиатрической экспертизы, сумасшедшая. Тронулась рассудком после трагической смерти родителей. Москвичка, замкнута, вступает в общение только с охранниками и только когда испытывает сексуальное желание. Ни с одним из охранников не проявляла никаких признаков особого ума или хитрости.
        - С этим проявила, как я понял.
        - Да, и это само по себе уже достаточно странно. - Генерал потянулся за трубкой, лежащей на столике. - Мы допускаем возможность симуляции девушкой безумия, но и в этом случае остается вопрос: почему она открылась именно нашему реципиенту?
        - У нее была причина симулировать безумие? - Эксперт стряхнул пепел в пепельницу.
        - Возможно. Но это к вашей работе отношения не имеет.
        - Напрасно вы так считаете. В психиатрии к подобным симуляциям относятся довольно скептически. Понимаете, для них необходим особенный склад психики, который сам по себе находится на границе патологии. Совершенно здоровый человек просто не в состоянии обвести вокруг пальца более или менее компетентную комиссию. Вы понимаете, о чем я?
        - Вполне, - кивнул Стежнев, бросив короткий взгляд на Вадима.
        Тот слушал молча, удерживая лед на затылке. Ученый продолжил:
        - В связи с этим я могу предположить, что ваш эксперимент вызвал у реципиента некоторую, еще не изученную форму безумия. Это в какой-то степени объясняет возникший психологический контакт между реципиентом и хозяйкой квартиры.
        - Рыбак рыбака видит издалека, - усмехнулся генерал, раскуривая трубку.
        - Выходит, мы имеем дело с обычным психом? - поморщившись, спросил Вадим. - Хороший эксперимент, нечего сказать.
        - Я бы не спешил с подобными выводами, - пожал плечами эксперт. - Область человеческой психики еще недостаточно изучена, поэтому несет массу сюрпризов. Современная психиатрия не вполне может провести границу между нормой и патологией, не говоря уже о более тонком анализе. Фактически мы топчемся вокруг симптоматики и нескольких краеугольных камней, не в силах заглянуть дальше.
        - Что вы имеете в виду? - насторожился Стежнев.
        - Возможности человеческой психики. Вы же сами просили не опираться только на современные научные представления, а использовать некоторые зарождающиеся гипотезы. К примеру, существует, причем довольно давно, гипотеза о родстве гениальности с определенными формами безумия. Точнее, согласно этим представлениям, гениальность как раз и является формой безумия.
        - При чем здесь гениальность? - не понял генерал, посапывая трубкой.
        - Видите ли, мы вообще не можем в точности определить, что в сфере психики является нормой, а что отклонениями. В данном случае совершенно неправомерно опираться на теорию преобладающего большинства. Более корректным будет определить норму как состояние, наиболее благоприятное для развития человечества вообще и человека в частности.
        - Тогда безумие под названием «гениальность» следует признать нормой?
        - Именно. Ведь если бы человечество сплошь состояло из гениев, оно бы развивалось значительно быстрее и эффективнее.
        - Кто бы тогда кормил это человечество? - криво усмехнулся Вадим. - Гении не способны работать на заводе, за конвейером они быстро перейдут в гораздо менее продуктивную форму безумия. А без этого какая кормежка?
        - Вы совершенно правы, - кивнул эксперт. - Возможно, именно поэтому гениев меньшинство в процентном соотношении.
        - Кажется, мы несколько уклонились от темы, - сказал Стежнев.
        - Напротив, мы к ней приближаемся. Внушение мыслей на расстоянии, увеличение физической силы и скорости реакции, даже левитация, если хотите, входят в число документально зафиксированных случаев, но современная наука их до недавнего времени отрицала, поскольку не могла объяснить.
        - Разве сейчас не отрицает?
        - Вы знаете… - Эксперт задумчиво затушил окурок в пепельнице. - После зарождения и развития квантовой физики наука перестала опираться на один из базисных принципов познания мира. На так называемый здравый смысл. В квантовой физике, с нашей точки зрения, его попросту не существует, поэтому руководствоваться в ней можно лишь прямыми измерениями и формулами, созданными на их основе. И если в результате вычислений белый цвет вдруг окажется черным, мы обязаны будем этому верить, поскольку больше верить попросту нечему. Наши органы чувств не приспособлены к работе в столь тонких средах, как квантовые, а здравый смысл по большей части как раз на них и опирается.
        - И тогда мы обязаны будем перефразировать афоризм Козьмы Пруткова, - понимающе кивнул Стежнев. - «Верь глазам своим, если на клетке со слоном написано «Буйвол».
        - Да. Так что теперь наука не отбрасывает наблюдения, результат которых противоречит здравому смыслу. Она пытается понять их причины и выявить взаимодействия.
        - Похвально, - кивнул генерал, выпуская дым. - Значит, вы можете предположить реальность описанных нами явлений?
        - Вполне. И ранее науке были известны похожие феномены, но их изучение чаще всего наталкивалось либо на отсутствие необходимых инструментов, либо на отсутствие самого предмета изучения. Стоит вспомнить хотя бы феномен Вольфа Мессинга. Он мог нарисовать на клочке бумаги цифру, а взявший эту бумажку человек реагировал так, словно у него в руке была денежная купюра. При этом Мессинг не произносил вслух ни слова. Однако повторить это в лабораторных условиях было некому.
        - Я слышал нечто подобное, - кивнул Стежнев.
        - Стоит отметить, что именно внушением объяснены фокусы некоторых индийских факиров, когда они выходили за границы объяснимого.
        - Точно! - оживился Вадим. - В середине двадцатого века один индийский факир морочил голову людям, показывая совершенно невероятные фокусы, а затем попросту уходил из зрительного зала сквозь стену. Он даже не был против просмотра его трюков учеными. Однако он не подозревал, что ученые принесут с собой кинокамеру и снимут все представление. Каково же было их удивление, когда, проявив пленку, они увидели на ней факира, который все представление простоял, скрестив руки, а затем, как и положено смертным, покинул зал через дверь.
        - Ну, деньги он зарабатывал честно, - усмехнулся Стежнев.
        - Все равно это надувательство, - раздраженно отмахнулся Вадим, - выдавать одно умение за другое. Если и наш реципиент занимается тем же самым, то я считаю эксперимент провалившимся. Какая практическая польза от надувательства?
        - А какая вам разница, - хитро сощурился эксперт, - реально человек проходит сквозь стену или всем это только кажется? Но зато так кажется, что никто эту иллюзию не способен отличить от реальности?
        - Разница колоссальная, - покачал головой Вадим и тут же скривился от боли. - Ксения, будь любезна, замени мне лед! Извините. Разница состоит в том, что подобное умение мы не сможем использовать в целях безопасности государства, а нас именно эти цели и интересуют. В силу наших служебных обязанностей, как вы понимаете. Мы не фокусники. Если человек может реально проходить сквозь стену, он способен достать секретный документ из запертого помещения. Но если это лишь иллюзия, то ничего не выйдет. Можно обмануть охранника, но не замок.
        Вадим осекся, поскольку на этой фразе генерал Стежнев расхохотался, зажав в кулаке дымящуюся трубку.
        - Значит, выйти из запертого помещения сложнее, чем в него войти? - сквозь смех спросил он. - А обмануть заблокированный замок? Это является для трюкача неразрешимой задачей?
        Ксения появилась в холле, держа в руках поднос с ледяной примочкой. Стежнев перестал смеяться и вытер глаза уголком платка.
        - Трюки, значит, - покачал он головой. - Я бы на твоем месте, Вадим, больше мучился не философскими вопросами, а проблемой, как этого трюкача уговорить продемонстрировать свои фокусы нам во благо. Кстати, твою идею с захватом я тоже считаю нецелесообразной. Я больше склонен к идее мирных переговоров.
        - И кто их будет на этот раз проводить? - поднял брови Вадим.
        - Попробуй угадать с трех раз. - Генерал прищурился от дыма.
        - Понятно. - Вадим перевернул примочку.
        - В любом случае, даже если реципиент приобрел только способность к мощному суггестивному внушению, это уже можно использовать в целях безопасности государства, - проговорил эксперт. - Однако, по всей видимости, только этим дело не ограничивается. Вначале вы сказали, что удалось зафиксировать значительное сокращение времени реакции реципиента?
        - Ускорение реакции зафиксировал наш сотрудник, с которым реципиент вступил в прямой физический контакт. Вы это можете объяснить?
        - На уровне гипотез, - ответил эксперт. - Если влияние сигнала на мозг было достаточно глубоким, а по всей видимости, так и есть, то реципиент мог приобрести не только способность к внушению, но и к самовнушению тоже. Вы знаете о постгипнотическом эффекте?
        - Частично, - признался Стежнев. - После сеанса гипноза человек сохраняет некоторые внушенные образы, которые влияют на его реальное поведение.
        - Да, но не только на поведение, - кивнул эксперт. - В огромной степени постгипнотический эффект изменяет врожденные и приобретенные способности. Если человеку под гипнозом внушить, что он знаменитый художник, это поможет ему в состоянии транса рисовать намного лучше, чем обычно. При выходе из гипноза он будет рисовать хуже, чем в трансе, но лучше, чем до сеанса. Интересно, что подобный эффект сохраняется некоторое время, разное для разных людей, а потом бесследно исчезает. Поддержать его можно либо новым трансом, либо обучением рисованию в реальности. Примерно то же самое происходит и с другими способностями. Например, в состоянии транса можно внушить человеку, что он силач. При этом поднимаемый им вес может быть увеличен до ста процентов от первоначального. После выхода из состояния гипноза испытуемый некоторое время сможет поднимать вес на тридцать-сорок процентов больше, чем до сеанса.
        - Вы считаете, что все способности реципиента связаны исключительно с самовнушением? - Стежнев задумчиво передвинул трубку в уголок рта.
        - Я не могу этого утверждать. Но теоретически такое возможно. Понимаете, даже обычная уверенность в себе чрезвычайно повышает любые способности человека. Некоторые люди совершают нечто, просто не зная, что оно считается невозможным.
        - Но должны же быть какие-то пределы? - усомнился Вадим.
        - Их трудно определить. Почти невозможно, - развел руками эксперт. - Например, индийские йоги и даосские монахи иногда совершали действия, совершенно необъяснимые с точки зрения современной науки. Или взять стигматов. Вы знаете, кто это такие?
        - Да, - кивнул Виталий Кузьмич. - Это верующие христиане, у которых время от времени образуются раны на месте ран распятого Христа.
        - Вера - это один из частных случаев очень сильной уверенности, - пояснил эксперт. - Но все же вы правы, пожалуй, предел есть. Не всякая уверенность порождает реальное повышение способностей. Можно выпить бутылку водки и утонуть в море, считая, что оно должно быть по колено. А можно верить настолько…
        - Что воды моря расступятся, - с улыбкой закончил Вадим.
        - Можно иронизировать по этому поводу, - пожал плечами эксперт. - Но я не раз сталкивался с действительно удивительными вещами.
        Из комнаты оператора послышался голос:
        - Вадим! - Через секунду оператор показался в дверном проеме. - Он добрался до места. Маячок не движется.
        - Где?
        - По Горьковскому шоссе. - Парень положил карту на стол и ткнул пальцем в нужное место. - Судя по пеленгу, прямо у дороги.
        - Прошу прощения. - Виталий Кузьмич выразительно глянул на эксперта, и тот с понимающим видом поднялся с кресла. - Большое спасибо за информацию. Мы обратимся к вам, если получим подтверждение вашей теории.
        - Спасибо.
        Эксперт оделся и покинул квартиру.
        - Вадим, срочно группу захвата на место, - распорядился генерал. - И никаких больше «надежных сотрудниц». Голову отвинчу, если что-то пойдет не по плану. И постарайся без резких движений.
        - Захватывать его надо, Виталий Кузьмич, - вздохнул Вадим, нажимая тангенту портативной радиостанции. - Девятый, третьему на связь.
        - На связи девятый, - ответила рация.
        - Выдвигайтесь в квадрат «Д-26». Ничего не предпринимать, я скоро сам туда прибуду.
        - Принял.
        - Конец связи. - Вадим отложил рацию.
        - Какой толк с захвата? - недовольно спросил генерал.
        - Один раз захватим, и больше не придется стоять на ушах, - фыркнул Вадим. - Я вымотался как собака, честное слово. Никаких сил нет, мозги стали колом.
        - Переживешь, - отмахнулся Виталий Кузьмич. - Нам нужен не сам реципиент, а информация, которую можно от него получить. Лучше, если он поделится ею добровольно, ты понимаешь, о чем я говорю?
        - Вполне. - Вадим снова вздохнул. - Если она вообще есть, эта информация. Пока ни американцы, ни мы не получили ничего полезного.
        - Но изменения в поведении и способностях реципиента налицо. В этом нет ни малейших сомнений. - Генерал надел тяжелое шерстяное пальто и каракулевую шапку. - Мне надо еще заскочить в управу, а то нам надают по ушам за излишнюю самодеятельность. Встретимся на месте. Ты не тяни, оставь распоряжения персоналу и выезжай.
        - Хорошо.
        Стежнев вышел, закрыв за собой дверь.
        - Еще новости есть? - Вадим пристально глянул на оператора, заметив, что тот явно хочет что-то сказать.
        - У меня тут тоже возникло кое-какое предположение. Я со своей колокольни прикинул, как можно использовать модулированный сигнал в военных целях.
        - И что? - Вадим устало указал на кресло.
        - Это возможно.
        - Как? Только не мудри. Я далек от всей этой физики, поэтому будь краток и не бросайся терминами.
        - Да тут все просто. - Парень уселся в кресло. - Грубо говоря, обычное дистанционное управление.
        - Понятно. Можешь об этом забыть. На конференции Серого Ричарда этот вопрос поднимался, но его отклонили. Причем специалисты, я позволю себе заметить, покруче тебя.
        - Старше - это не значит круче, - самодовольно усмехнулся оператор. - Чем они руководствовались?
        - Решили, что прямое управление невозможно из-за тридцатилетней задержки сигнала…
        - Это правильно, - кивнул парень.
        - А дистанционное программирование наталкивается на проблему несовместимости программы с операционной системой.
        - Это полная чушь. Они что, хотят сказать, что нельзя написать прогу, которая станет под любую операционку?
        - И как ты себе представляешь такой фокус? - Вадим заинтересовался, отметив, что какие-то соображения на этот счет у парня действительно имеются.
        - Сам я такую программу написать не могу, но если предположить у противника вычислительные мощности, на пару порядков превышающие наши, то я в состоянии представить алгоритм такой операции.
        - Поясни. - Вадим напрягся от нехорошего предчувствия.
        - Представь себе процесс расшифовки любого сигнала. Сначала мы выявляем возможные способы кодирования, затем пишем специальную программу, и она обрабатывает загруженную в машину последовательность двоичных чисел, в которую переведен сигнал.
        - А на выходе получаем данные расшифровки, - понял Вадим. - Но это ведь не программа!
        - Какая разница? Что такое программа? Это такая же последовательность нулей и единиц, но организованная понятным для данной операционной системы образом. Данные тоже понятны для операционной системы, иначе их не считать. Принципиальной разницы тут нет. Весь геморрой с расшифровкой в основном сводится к тому, что еще до нее мы должны понять, какому из органов чувств адресовано послание.
        - А это что значит?
        - Мы ведь ничего не знаем об инопланетянах. Человек, к примеру, в познании мира больше всего руководствуется зрением и слухом, поэтому подавляющее большинство наших посланий друг другу - это тексты, фотографии, видео или звук. Но у инопланетян этих чувств может не быть. В сигнале мог быть зашифрован запах, рассчитанный на главенствующую роль обоняния, или пространственная форма, если у инопланетян преобладает осязание. Но если они хоть чуть-чуть умней баобаба, то ни одним из этих критериев они руководствоваться не будут.
        - Забавно. Но какому-то из органов чувств информация все равно должна быть адресована.
        - Поэтому я и говорю, что почтенный возраст не всегда является признаком гибкого ума, - довольно улыбнулся парень. - Подумай, есть ли разница, каким из органов чувств воспринимать информацию, если обрабатывает ее все равно мозг. Об этом твои американцы не подумали?
        - Я их понимаю, - нахмурился Вадим. - Кончай острить, о серьезных вещах говорим. Как информация попадет в мозг без органов чувств?
        - Ага! И до тебя дошло! Конечно, так или иначе информация в мозг попадет, и нет ни малейшей разницы, какой из органов чувств при этом будет задействован. Разум не может быть изолирован от внешней среды, он не был бы разумом, если бы не получал и не обрабатывал информацию. Поэтому сигнал должен быть адресован не органу чувств, а непосредственно мозгу. Так что самым универсальным языком можно считать язык математических абстракций, то есть формул, описывающих те или иные процессы. Здесь американцы выбрали верный путь расшифровки, получив цепь уравнений, описывающих пресловутую Модель. А если неизвестные нам математики зашифровали сигнал таким образом, что данные, полученные в процессе его расшифровки, представляют собой рабочую управляющую программу? Вирус.
        - Так… - проговорил Вадим. - Вечер перестает быть томным. Мы что, могли подхватить космический компьютерный вирус?
        - Подобные программы принято называть не вирусами, а «троянскими конями». Троянами, как говорят компьютерщики. Эти проги не портят машину, но выполняют на ней операции, незаметные для пользователя. Например, похищают пароли или данные, отправляя их затем по нужному адресу в Интернет. Если при расшифровке сигнала мы получаем такую программу, то она естественным образом будет рассчитана на работу под той операционкой, под которой происходил анализ. Въезжаешь?
        - Приблизительно. Получается, что, производя анализ сигнала, операционная система как бы сама под себя пишет «троянского коня»?
        - Да. Причем с заранее заданными параметрами. Например, это может быть дальнейшее копирование программы на все доступные компьютеры, как это делают почти все известные вирусы. На каждой машине такая программа может проанализировать параметры периферийных устройств, а затем полностью перехватить управление всей сетью объединенных компьютеров. Если, к примеру, в качестве цели будет задано подавление систем ПВО, то каждый компьютер, на котором будет работать такая программа, начнет выполнять ее в меру своих возможностей.
        - У большинства машин нет такой возможности.
        - Это тебе так кажется, - возразил оператор. - Каждый компьютер на Земле может внести в это дело малую толику, которая приблизит выполнение главной задачи. Например, компьютер управления гражданскими авиарейсами может направить пассажирский лайнер на радарную установку, компьютер средств массовой информации может получить от неизвестного адресата неопровержимые данные о работе начальника ПВО на иностранную разведку, которые опубликуют в газетах. Это лишь явные проявления, на самом деле процесс может быть еще более опосредованным. Все зависит от задачи, поставленной инопланетными программистами.
        - Но как они ее могут поставить, если не знают о нас ничего?
        - Образами. Они могут создать обобщенно-математический образ средств противовоздушной обороны. Например, он может выглядеть так: «То, что способно поразить объекты, приходящие с орбиты». Такой постановки вопроса для компьютера вполне достаточно, поскольку компьютер не мыслит, он лишь выполняет поставленные конкретные задачи. А в такой модели условие поставлено более чем конкретно.
        - Значит, посадочный компьютер авиабазы, зараженный этой дрянью, может дать команду разбить самолет, в котором летит командующий ПВО?
        - Вполне. Но это чистая теория, предупреждаю. Умозрительная конструкция.
        - Но генерал Диксон разбился. - Вадим задумчиво погладил бородку. - Слушай, а ты можешь как-нибудь отследить в Сети возможные воздействия этой штуковины? Ну, на случай, если она все-таки существует.
        - Беглый анализ я провести могу. Но за точность не ручаюсь. По крайней мере, я замуровал все удаленные порты на наших машинах, чтобы никакая зараза проникнуть не смогла.
        - Молодец, - похвалил Вадим.
        - Но если вся мировая Сеть заразится, то мои меры предосторожности окажутся бессмысленными.
        - Дал ты мне пищу для размышлений, - невесело усмехнулся Вадим.
        - Тут не над чем размышлять. - Оператор пожал плечами. - Если это случилось, то изменить уже ничего нельзя. Мы же не можем отключить все компьютеры разом и переформатировать все жесткие накопители.
        - Но есть же антивирусные программы.
        - Есть. Но для их создания нужно поймать трояна, декомпилировать его и посмотреть, как он устроен. У тебя есть образец этой вражеской программистской мысли?
        - Нет. Может, ты откроешь порты и попробуешь его поймать?
        - Тоже дело. - Парень почесал макушку. - Пожалуй, хуже не будет.
        - Вот и давай, - кивнул Вадим, направляясь к выходу. - А мне надо ехать.
        ГЛАВА 7
        Шерстка отряхнула снег с обуви и, открыв замок, шагнула в прихожую. В квартире было темно и царила тишина, ставшая непривычной после приезда Олега. За две недели отсутствия Люда здорово соскучилась по своему убежищу, но теперь в памяти оно возникало непременно вместе с образом двоюродного брата. Порой Олег был невыносим, раздражал своей неопрятностью и безответственностью, граничащей с инфантилизмом, но эта холодная тишина квартиры действовала еще более угнетающе.
        Девушка включила лампу и сняла шубку. Желтый свет разогнал темноту, но от этого квартира не сделалась менее пустынной. Было тихо и одиноко. Шерстка сняла ботинки и включила телевизор, чтобы хоть немного разогнать эту гулкую тишину.
        Аромат фиалок она почувствовала еще в прихожей, но решила, что почудилось. Откуда в квартире взяться цветам? Но неясное подозрение то и дело возникало на периферии сознания, наконец заставив ее заглянуть на кухню. Там посреди стола возвышался небольшой глиняный горшочек с землей, в которой синели фиалки на стебельках.
        - Ну ты даешь, братишка, - улыбнулась она. - Надо же, какое чудо среди зимы.
        Шерстка подняла горшочек на уровень глаз, разглядывая цветы. Она вспомнила, как еще совсем девочкой приезжала на отдых в Крым и они с родителями Олега выезжали в горы, где таких фиалок было полным-полно. Вечером, едва солнце садилось за кромки вершин, цветы распускались, источая незабываемый аромат.
        Взрослые на поляне хозяйничали, ставили палатки и рубили дрова, а Шерстка с Олегом забрались в лес. Олег пытался неуклюже ухаживать за ней, подавал руку на склонах и хвастался, что безошибочно ориентируется в лесу. Один раз он попытался нарвать фиалок, но Люда остановила - не хотелось, чтобы цветы завяли. Олег рвать не стал, и они потом сидели на корточках, глядя в темнеющую долину, затянутую голубоватым дымком от костра. Рядом шумела речка, сбегая по камням небольшим водопадиком, от нее пахло прелыми листьями и сырым мхом, но запах фиалок господствовал у земли безраздельно.
        Это воспоминание оставило чувство едва ощутимой тревоги. Может быть, потому, что на следующий день после этого волшебного вечера надо было возвращаться в душную, пропахшую асфальтом Москву. Девушка прочла оставленную записку и отнесла цветок в комнату. По телевизору шел американский боевик, время от времени переме-жающийся рекламными роликами. Шерстка поискала другой канал, но там тоже шла какая-то ерунда.
        Чувство тревоги не отпускало, и это было странно, потому что оно редко возникало без причины. Девушка задумчиво вернулась в кухню, продолжая анализировать собственное воспоминание, после которого как раз и возникло это непонятное ощущение.
        - Фиалки, лес, дым, - вслух бормотала она. - Ничего не понимаю.
        Шерстка распахнула дверцу холодильника, чтобы сообразить что-нибудь на ужин. Плотно есть не хотелось, и она ограничилась парой бутербродов с ветчиной, прихватив их с собой в комнату. Фильм по телевизору кончился, и девушка расположилась у экрана, собираясь послушать очередной выпуск новостей.

«Может, что-то связанное с лесом?» - не переставала думать она.
        Судя по новостям, в мире со вчерашнего дня почти ничего не изменилось. Снова споры вокруг разоружения и систем противоракетной обороны, снова локальный конфликт на Ближнем Востоке. Пара слов о принятом инопланетном сигнале с обещанием рассказать в отдельной передаче о результатах расшифровки. В новостях из Америки - гибель командующего континентальными системами ПВО.

«Может, синий цвет с чем-то связан? - думала Шерстка, рассеянно глядя на экран. - Нет, фигней я гружусь».
        Она откусила от бутерброда, ощущая, что чувство тревоги не то что не отпустило, а даже усилилось.

«Сама себя накручиваю, - решила девушка. - Беспокоюсь из-за этой странной охранной фирмы. Где это видано, чтобы такие деньги давали авансом, совершенно без всякой цели. Дали бы тысячу, и то было бы много».
        Только теперь она поняла, что вчера побудило ее поехать с братом к дантисту. Именно вот это неясное беспокойство - еще не тревога, и казалось бы, нет явных причин, но сердце уже нет-нет да и сорвется на учащенный ритм. Определенно, что-то с этой охранной конторой не так. Шерстка попробовала прикинуть, какой бедой может грозить брату подобное трудоустройство, но ничего, кроме мужской проституции, на ум не приходило. А что? Запросто. Нанимают неприкаянных парней с намеком на полугодовое воздержание во взгляде, зубки отремонтируют, отмоют, а там можно и в дело пускать. Для этого вовсе не обязательно заранее описывать все прелести новых служебных обязанностей, достаточно лишь устроить парня телохранителем к томной даме бальзаковского возраста, которая сама раскрутит его с пол-оборота. Труднее подложить такого партнеру мужского пола, но это уже дело времени и привычки получать за секс приличные вознаграждения.
        У одной из ее знакомых был друг, попавшийся на такую удочку. Правда, это было давно и фирма работала по старинке, устраивая парней не охранниками, а водителями в службу эскорта. Но все равно механизм очень похож.
        - Нет, на фиг, - шепнула девушка. - Надо ему позвонить и узнать, чем там пахнет.

«Жалко будет братишку, если влипнет в историю», - добавила она про себя.
        Шерстка отправилась на кухню посмотреть оставленный в записке номер мобильника. Ей казалось, что теперь-то причина беспокойства понятна, но на границе сознания продолжала мигать красная лампочка. Какой-то неучтенный фактор не давал покоя. Чуткое подсознание уже распознало его и теперь настойчиво колотило в двери разума, пытаясь сообщить об открытии на своем, непонятном языке. Оно настойчиво мельтешило в памяти яркими картинками, воспоминаниями про фиалки, а запах цветов, разлившийся по квартире, еще больше усиливал нехорошее предчувствие.
        Девушка подняла трубку и набрала номер.
        - Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позже, - ответил бесцветный женский голос.
        Шерстка положила трубку и вернулась в комнату. Беспокойство усиливалось.
        - Может, его заслали в какой-то подвал? - вслух предположила она. - Ночные клубы часто бывают в подвалах.

«Хотя не в таких, конечно, чтобы мобила вообще не работала, - сама себе ответила девушка. - Подозрительно это все».
        Она прикинула, как еще можно использовать доверчивых иногородних лохов, если не для сексуальных услуг. Картинки рисовались одна неприятнее другой - Олег продает кокаин на улице; он же стреляет в какого-то предпринимателя; его же потрошат на операционном столе, с воодушевлением вырезая почки. Промелькнули и не столь ужасные варианты, хотя более вероятные, а потому гораздо более тревожные, - из Олега бесплатно качают кровь; он же на съемках порнофильма; он же сдает сперму для генного банка…
        - Черт… - пробормотала Шерстка. - Что за маразм лезет в голову?

«Москва - это великая искусительница, - подумала она про себя. - Хотя напрасно я так волнуюсь. Он уже взрослый человек и сам может разобраться, куда следует соваться, а куда нет».
        Снова вспомнились фиалки, и девушка невольно бросила взгляд на горшок, принесенный Олегом.
        - Цветы как цветы, - вслух сказала она. - Темно-синие, точнее, даже фиолетовые… - Она запнулась. - Вот черт! Фиалка! Фиолет!

«По-английски и то и другое - violet, - продолжила она раскручивать в уме цепь возникших ассоциаций. - По звучанию почти violate, что в переводе означает
«насилие». Да и изнасилование тоже, черт бы его побрал. Не в искушении тут дело, а в том, что братишку могут и не спросить, что он хочет делать, а что нет».
        По-прежнему не понимая, какая опасность может грозить кузену, она снова бросилась к телефону и торопливо набрала номер мобильника. Снова без результата.
        - Да успокойся ты! - шикнула она сама на себя. - Распсиховалась… Может, он работает себе в теплом подвальчике и смотрит по ящику ночной фильм с голыми девками.

«И поэтому выключил мобильник, - мысленно добавила она. - Если бы не хотел меня слышать, то не оставлял бы номер телефона в записке. Да и цветок купил, чего раньше за ним не замечалось. Глупо сделать приятный подарок и выключить после этого телефон».
        Тут она подумала, что в ворохе бумаг на столе вполне может найтись объявление о приеме в охранную фирму, по которому звонил Олег. Так и вышло - включив свет в его комнате, она почти сразу обнаружила нужный обрывок газеты с номером, обведенным карандашом. Взяв телефон, Шерстка набрала номер, зажав трубку между плечом и ухом.
        - Фирма «Страж-Мастер», - ответил женский голос на другом конце линии.
        - Здравствуйте, могу я побеседовать с Олегом Шерстюком?
        Воцарилась продолжительная пауза, которая еще добавила тревоги.
        - Он на посту, - наконец ответила женщина, и от Шерстки не ускользнули чуть напряженные интонации в ее голосе. - А кто его спрашивает?
        Шерстка задумалась, как назваться: женой или двоюродной сестрой. Решила, что женой быть весомее.
        - Его жена, - говорить это было несколько непривычно.
        - Он написал в анкете, что его нынешний брак фиктивный, - чуть насмешливо донеслось с другого конца.
        - А вы и поверили! - вполне достоверно вспылила Шерстка, не зная, на кого злится больше - на Олега или на эту бестактную телефонную барышню. - Вы никак не можете меня с ним соединить?
        - К сожалению, я не имею такой возможности. Извините.
        - Но вы хоть можете сказать адрес, по которому он дежурит, или почему не отвечает его мобильник?
        - Адрес назвать не могу, это не входит в мои обязанности, а мобильник не отвечает, потому что наши сотрудники сдают их перед заступлением на пост.

«Вот это вообще странно, - подумала Шерстка. - Что за секретность такая для ночных сторожей?»
        - Попрошу больше не беспокоить, - закончила женщина и положила трубку.
        Шерстка зло бросила трубку на рычаг.
        - Дело темное, - констатировала она.

«Ладно, все равно я его сейчас найти не смогу, - решила она про себя. - Зато когда придет, надо будет серьезно поговорить с ним обо всем».
        Чуть успокоившись, она снова уселась у телевизора и принялась доедать бутерброды. Чуть заметный сквозняк от окна покачивал головки распустившихся фиалок. Выпуск новостей закончился, и стали передавать обещанную передачу о расшифровке сигнала. Ведущий пригласил в студию в качестве гостей астролога, астронома, уфолога и православного священника. Он обратился к зрителям:

«Здравствуйте. Перед самым выходом в эфир один из наших гостей выдал сенсационную информацию, с которой я и хочу начать сегодняшнюю передачу. Думаю, многие телезрители встревожились, впервые услышав в новостях о приеме инопланетного сигнала, поскольку первой мыслью была мысль о возможной агрессии извне. Сколько фильмов было снято на эту тему, сколько написано книг, начиная с «Войны миров» Герберта Уэллса. Встречались в литературе и версии межпланетного содружества, но все же тема конфликта всегда звучала более остро».
        Ведущий сделал многозначительную паузу.

«Однако наш гость, специалист по изучению НЛО и других паранормальных явлений, уверяет меня в добрых намерениях инопланетного разума по отношению к нам. Представьтесь, пожалуйста, и расскажите об этом подробнее».

«Здравствуйте, - представился черноволосый мужчина лет тридцати, одетый в строгий черный костюм. - Я Алексей Эш, председатель инициативной группы из Санкт-Петербурга по изучению паранормальных явлений, в том числе и свидетельств существования развитых внеземных цивилизаций».
        Каждое сказанное с экрана слово казалось Шерстке маленькой гирькой, ложащейся на чашу весов ее тревоги, хотя ничего особенного не прозвучало.

«Наша группа полагает, что сигнал с одной из звезд системы Лебедя - повторяющееся явление. Возможно, при некоторых условиях сигнал воздействует на синапсы нервной системы и может быть расшифрован мозгом. Если наша догадка верна, то никакой опасности для человечества инопланетный разум не представляет. Напротив, расшифровка этого сигнала всегда давала людям толчок вперед, видимо, неся в себе важные сведения о законах мира».

«Извините, - улыбнулся ведущий. - А из чего вы сделали вывод о неоднократном приеме сигнала?»

«Тому есть масса свидетельств! Человек, принявший сигнал, считался пророком, и к его словам прислушивались, как к откровению божьему».

«Попрошу не делать подобных аналогий!» - перебил его священнослужитель.

«Представьтесь, пожалуйста», - попросил его ведущий.

«Отец Георгий, настоятель Свято-Троицкого собора. Вы, молодой человек, несколько спешите с выводами, приписывая божественное происхождение радиосигналу, сам прием которого пока еще считается спорным».

«Я ему ничего не приписываю», - попробовал возразить уфолог.

«И не надо аналогий! - решительно добавил отец Георгий. - Православная вера однозначно считает, что беседа с богом является духовным таинством, а не малоизученным физическим явлением. В последнее время огромное число открытий пытаются втиснуть в христианское мировоззрение, хотя, по сути своей, эти открытия являются сомнительными и, не побоюсь этого слова, богоборческими. Большинство из них, как, например, клонирование человека, пытается уравнять смертного ученого с богом, способным создать человека и вдохнуть в него душу. Данный акт является не чем иным, как искушением веры в единственное всемогущее существо, а следовательно, исходит от сатаны и антихриста. Подобные «чудеса» наука предлагает нам все чаще, но и это было предсказано в Священном Писании. «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных», сказано у Матфея. - Он сделал паузу и направил в объектив камеры тяжелый пристальный взгляд. - Поэтому призываю всех верующих православных усомниться в правдивости приема сигнала, пришедшего с неба. Да и с неба ли он ниспослан? Может
быть, из глубин земли? Может быть, из самого ада, где живет сатана? Или это попросту еще одно испытание в крепости веры? Я даже не удивлюсь, если пришедшее из-за океана сообщение вовсе является ложью и призвано лишь посеять семя сомнения в ваших душах».

«Спасибо, отец Георгий, - сдерживая усмешку, поблагодарил ведущий. - Но я бы хотел выслушать мнение и других гостей».

«Вы знаете, - негромко сказал пожилой мужчина в очках, - как ни странно это прозвучит для ученого, я склонен согласиться с отцом Георгием. Меня зовут Лев Цукерман, сотрудник группы астрономических исследований».

«С чем же именно вы согласны?» - заинтересовался ведущий.

«С сомнительностью самого факта приема сигнала. Дело в том, что двенадцатиметровый радиотелескоп Китт-Пик не имеет какого-то уникального расположения или же других свойств, позволяющих выделить его из ряда подобных устройств. В связи с этим и мне, и моим коллегам представляется странным прием сигнала только в этой обсерватории. Ведь несколько радиотелескопов Северного полушария Земли работают постоянно. Несмотря на это, ни в указанное американцами время, ни раньше ни позже, ни в одной обсерватории мира не было зафиксировано ничего подобного. Это по меньшей мере удивительно и наводит на размышления об очередной массовой мистификации вроде лох-несского чудовища, выдуманного для привлечения туристов, или исследований доктора Мулдашева».

«Так, - невесело подумала Шерстка. - Вся эта комедия может иметь три цели, из которых одна не лучше другой. Либо наши договорились с американцами и хотят скрыть нечто важное, либо сами американцы действительно решили накосить денег на мировой сенсации. Или же, что тоже вполне возможно, с расшифровкой ничего не вышло, и теперь все бросились подавлять интерес широких масс».
        После астронома выступил астролог, долго говоривший о наступившей Эре Водолея и связанных с этим изменениях в мире. Каким образом это относится к приему и расшифровке сигнала, Люда не поняла. Она управилась с бутербродами и теперь смотрела на экран, стараясь избавиться наконец от блуждающих в голове тревожных мыслей. Подумав, она сходила в кухню и поставила на огонь чайник. Из комнаты глухо доносился голос ведущего:

«Официальные данные расшифровки сигнала американская сторона до сих пор не предоставила миру, но независимый источник в газете «San» сообщил, что инопланетное сообщение не содержит никаких сведений об отправившей его цивилизации. Вместо этого нам послали изображение какой-то фигуры, состоящей из множества треугольников».
        Шерстка усмехнулась, представив озадаченный вид ученых. Они наверняка ожидали получить формулы и схемы невиданных технологий, а вместо этого им подсунули совершенно непонятную белиберду. Наверное, так же был бы озадачен Робинзон, если бы целый день открывал выброшенный морем сундук, а там вместо еды, пороха и инструментов обнаружилась статуя Венеры Милосской. Девушка вспомнила разговор с Олегом о «Пионерах» и «Вояджерах», на которых в космос отсылали пластинки с изображениями великих произведений искусства. Если инопланетяне их когда-нибудь поймают и расшифруют, то вид у них будет не менее потерянный. Хотя та же Венера Милосская - бесценное творение. Тут важно другое - способен ли человек абстрагироваться от утилитарности полученного знания и попросту насладиться его красотой?

«Интересно было бы взглянуть на эту фигуру из треугольников, - подумала Люда. - Может, это не что иное, как скульптура, которую инопланетяне считают прекрасной? Может, это тест на совместимость наших культур? Ведь вряд ли возможен контакт между расами, у которых абсолютно несовместимы понятия красоты и уродства».
        Она заварила чай и вернулась в комнату, где продолжались телевизионные споры. Фигуру показывать явно не собирались, вместо этого астроном горячо доказывал невозможность жизни на объектах со странным названием «коричневый карлик». Шерстка живо представила горбатого карлика, из-под черного капюшона которого видно коричневое лицо.

«Бред какой», - подумала девушка и отхлебнула из чашки.
        Священник с ученым вошли в альянс и теперь шумно громили вяло отбивающихся альтернативщиков - астролога и уфолога.

«Ибо сказано…» - вещал поп.

«Я также считаю, что в данных условиях невозможно прохождение сингулярностей…» - яростно поддерживал его астроном.
        У Шерстки закружилась голова, волнение не проходило, только усиливалось, а бестолковая перепалка на экране телевизора начинала казаться постановкой безумного режиссера. Так и представлялось, как священник достает из-под рясы распятие и начинает использовать его в качестве оружия ударно-дробящего действия. Но и без драки шумели они здорово, вызывая у ведущего довольную улыбку, видимо, связанную с повышением рейтингов передачи.
        Девушка поставила чашку на столик и убавила звук, надеясь по ходу программы все же увидеть обещанную фигуру. Она попробовала представить, как может выглядеть скульптура, состоящая из одних треугольников, но пока фантазии хватало только на составление из них разных знакомых образов - лица, дерева, автомобиля. Некоторые формы получались неожиданными и забавными.
        От окна потянуло сквозняком, всколыхнув принесенные Олегом цветы, в квартире становилось холоднее и все острее ощущалось безнадежное одиночество. Девушка с удовольствием вызвала в памяти летнее воспоминание про фиалки, вновь ощутив тогдашнюю детскую радость от соединения с целым миром. Но теперь картинка то и дело дробилась на треугольные фрагменты, настойчиво, словно собака, тянущая хозяина за полу одежды, желая показать нечто важное.
        - Треугольники… - пробормотала Люда. - Где-то я уже видела рисунок из треугольников. Совсем недавно…
        Не вспоминалось.
        В памяти голубоватый дымок стелился в долине, Олег сидел рядом, пахло фиалками, а совсем рядом шумел по камням ручей.
        - Шум! - почти выкрикнула девушка.
        Два слова, поставленные рядом - «шум» и «Олег», - вызвали в памяти отчетливую картинку - кузен, скрючившийся на сиденье такси.
        - Шум в голове! Черт бы меня побрал! Ему же пломбу поставили как раз в ночь обнаружения сигнала! Вот к чему я вспомнила эти фиалки!
        Она взяла себя в руки и подумала уже спокойнее:

«Раз он слышал радиоволны, то запросто мог принять и космический сигнал. Как говорил уфолог? Синапсами нервной системы?»
        Смутная тревога улетучилась, словно ее и не было, теперь вместо нее быстро крепла уверенность - братишка попал в беду. В какую, пока не ясно, но молчание мобильника и таинственные отговорки секретарши, наложившись на личный жизненный опыт, создавали угрожающее впечатление.

«Мне не ставили мышьяк», - вспомнился голос Олега.
        - Так, - проговорила девушка, нервно прихлебывая из чашки. - А если весь этот найм на работу служил единственной цели? Уфолог по ящику говорил, что сигнал повторяется время от времени. Спокойно… Он мог сказать правду. Иногда они раскапывают разные документы. Бывает. Раз повторяется, значит, его уже могли когда-то принять, а теперь, зная время его передачи, специально поставили пломбу… Нет, бред. Если им нужна информация, они бы поставили приемник кому-нибудь из своих.
        Новая догадка оказалась еще тревожнее предыдущих:
        - А вдруг они не знали, как подействует на человека сигнал? Никому не охота быть подопытной крысой, куда проще взять бездомного парня на улице. То-то они удивились, когда позвонила его жена! Огласка-то им явно не нужна.
        Все это казалось нереальным, но в то же время, как ни странно, вполне допустимым. Шерстка невольно усмехнулась, подумав, что бы ответила человеку, если бы тот всерьез задумался о влиянии инопланетного сигнала на одного из его родственников. Посоветовала бы обратиться к психиатру.

«Может, зря я гружусь? - попробовала успокоиться она. - Накрутила черт знает что. Ну, не отвечает мобильник… Это не повод для столь диких выводов».
        Она попробовала вспомнить, где могла видеть фигуру, собранную из пересекающихся треугольников, но ничего путного в голову не приходило. Перед мысленным взором крутилась реклама, всплывали картины известных кубистов, расчерченные плоскостями. Но все это было не то.
        По телевизору не оказалось ничего интересного, и в конце концов, устав мучиться, Люда разложила постель и легла спать. За окном сверкали колючие звезды, ветви деревьев покачивались от легкого ветерка. Ветер задувал с севера, грозя усилить и без того крепчающий мороз. Девушка поежилась и укуталась в одеяло. Сон не спешил, тревожные мысли внезапно вспыхивали догадками и предположениями. То и дело они возвращались к Олегу.
        Снова снилось лето, фиалки, шумящий ручей и смех взрослых, а братишка все вел и вел ее через лес, залитый вечерним солнцем, пока не вывел на вершину горы. Она была лысой, эта вершина, с нее устремлялось в небеса огромное здание - настолько высокое, что дух захватывало от восторга, граничащего с экстазом. Верхние этажи, сходящиеся гранями перспективы, терялись в дымке безмерного расстояния. Шерстка задрала голову, испытывая нечто схожее с вывернутым наизнанку страхом высоты. Олег потянул ее за руку, увлекая внутрь. Они весело бежали по ступеням, совершенно не ощущая усталости, пока облака не остались далеко внизу. Тогда Олег засмеялся и выпрыгнул из окна, камнем рухнув в зияющий провал бездны. Шерстка испугалась и вскрикнула, но почти сразу увидела брата, бегущего вверх по ступеням. Весь его вид показывал возбуждение и восторг, как после катания на аттракционе. Он опять прыгнул и снова поднялся, его веселило это занятие, вызывавшее у Люды панический ужас. Шерстка уговаривала его не прыгать больше, только это не помогало, он все равно становился на подоконник, шагал с него в пустоту и быстро
скрывался в клубящихся облаках. Один раз он не вернулся, и она бросилась искать его по коридорам и комнатам, этаж за этажом. Его нигде не было. Здание казалось недостроенным, под подошвами хрустела бетонная крошка, в незастекленных окнах выл ветер, вихрями вороша валяющийся по углам мусор. И чем дальше она пробиралась, тем больше становилось мусора - ворохи бумаги иногда поднимались до пояса. Это были обрывки газет и просто листы, исчерченные многочисленными треугольниками.
        Мимо окна с криком ужаса пролетел Олег.
        Шерстка вздрогнула и проснулась, но ужас, охвативший ее во сне, не развеялся и после пробуждения. Она села на кровати и подтянула одеяло до подбородка. За окном ярко мерцали звезды, путаясь в качающихся на ветру ветвях. Из памяти не выходил ворох бумаг. Странное на первый взгляд предположение заставило ее встать с постели и, ежась от прохладного воздуха, пробраться в комнату брата. На столе действительно лежал ворох бумаг, в котором она копалась, отыскивая телефон, но в этот раз ее взгляд сразу же выхватил нужное - несколько листов, исчерченных треугольниками и окружностями.
        Люда взяла один из листов и внимательно оглядела линии. Чувствовалось, что Олег рисовал их спешно, неряшливо, пытаясь отобразить суть, а не добиться изобразительного эффекта. Чернильный роллер, ее подарок, валялся поверх стопки.
        - Так это не бред… - шепнула она, чувствуя, как холодные мурашки пробежали по спине.
        Значит, эти уроды действительно всадили ему особую пломбу. Специально.

«Интересно, кто они? - подумала девушка. - Тайный орден, существующий со времен Древнего Египта? Или попросту сотрудники наших спецслужб?»
        Второе казалось хуже, поскольку в таком случае надежды на благоприятный исход практически не было.

«Надо найти Олега. - Шерстка вернулась в комнату и принялась одеваться. - Скорее всего, его заперли в камере где-нибудь на Лубянке и наблюдают, как он будет реагировать. Хотя нет. Если бы собирались запереть, не понадобился бы спектакль с устройством в охранную фирму. Да и аванс в четыре тысячи ему вряд ли выплатили бы».
        Шерстка так задумалась, что чуть не смахнула на пол пустую чайную чашку.

«Нет, запирать слишком опасно, - решила она. - Сейчас ведь не сталинское время. Хотя и сегодня человеческая жизнь почти ничего не стоит, особенно когда на кон поставлено многое. Пропал бы парень без вести, да и дело с концом».
        - А если поднять шум? - прищурилась девушка. - Разослать копию объявления о найме охранника нескольким журналистам, затем заявить в милицию о пропаже Олега.

«Прижмут, - сама себе ответила Люда. - Один человек ничего не сможет сделать с системой, даже если лопнет от усилий».
        - Против системы есть только один способ… - Она зло стиснула зубы и принялась рыться в шкафу.
        Пришлось потратить минут десять на поиск самых теплых вещей. Наконец она выбрала пару свитеров и шерстяные штаны - поношенные, но очень теплые. Под них можно надеть гамаши, которые, если возникнет необходимость, дольше позволят продержаться на холоде. Напоследок Шерстка пересчитала наличные деньги и, не тратя времени, выбежала на улицу.

«Мороз усиливается», - заметила она, ежась от ледяного ветра.
        Добежав до дороги, девушка подняла руку и остановила машину.
        - В Новые Черемушки, - сказала она водителю и, договорившись о цене, села на переднее сиденье.
        Мысли вертелись в голове беспокойным вихриком, а за окном ветер сеял поземку, бросая снег в лица редких прохожих. Город готовился к празднику - всюду огни, а кое-где елки, украшенные огромными игрушками, сотканными из неонового света. Но все это словно не для людей - только ветер наслаждался сияющим великолепием да водители с пассажирами изредка поглядывали из теплых автомобильных салонов. Светофоры на перекрестках четко отбивали ритм мегаполиса.
        Вспомнились рисунки со стола Олега - Шерстка подумала, что центр Москвы выглядит очень похоже. Почти правильная окружность со вписанными в нее многогранниками.

«Кажется, где-то на Востоке подобную фигуру использовали для медитации, - подумала она. - Случайность? Или закономерная связь?»
        У нее не было ни малейшего сомнения, что пространственные формы оказывают на людей определенное влияние. Не верила бы в это, не занялась бы скульптурой. Ей много раз приходилось видеть на выставках, как люди замирают у совершенно абстрактных работ, подавленные или, наоборот, восхищенные. Она сама хотела создать скульптуру, которая вызовет те или иные эмоции одним лишь пересечением граней, но до сих пор ей это не удалось.

«Интересно, а можно ли вычленить основную эмоцию Москвы?» - подумала она.
        Мысли об Олеге мешали сосредоточиться, подавляя все эмоции беспокойством. Но была и еще одна эмоция - усиливающаяся растерянность. Шерстка знала, куда едет, даже знала зачем, но как достигнуть нужной цели, оставалось загадкой.

«Вечно ты так, - посетовала она. - Сначала сделаешь, потом думаешь».
        Она с трудом представляла себе, что хочет спросить у дантиста. Вряд ли тот знает, где дежурит Олег. Но, может, он скажет, как связаться с начальником, с этим Вадимом? Уж из него-то она попробует выдавить нужную информацию. Хотя по телефону это провернуть достаточно сложно - если он положит трубку, то хоть головой об стенку бейся. Впрочем, это тоже результат. В таком случае можно будет поднимать шум, звонить всем знакомым, в милицию, к журналистам… Шерстка принялась перебирать имена знакомых, вычленяя из них наиболее влиятельные.
        За городом бушевала самая настоящая метель. Ветер рвал с деревьев налипшие комья снега, свистел в ветвях. Олег ужаснулся, представив, что рано или поздно придется выходить из машины в это вихрящееся безумие.
        - А ближе подъехать никак нельзя? - недовольно спросил он, когда водитель съехал на обочину у кромки сплошного леса.
        - Пока нет, - покачала головой Нина. - Нам еще нужно сделать одно важное дело.
        Водитель нервно постукивал пальцами по рулю, теряясь в догадках, зачем его попросили остановиться в столь глухом месте.
        - Раздевайся, - тихо сказала Нина.
        - Что? - Олег решил, что ему послышалось.
        - Снимай все, что тебе выдали в фирме. В одежде может оказаться жучок.
        - Черт! - До Олега дошло. - Но это почти все, что на мне надето, включая обувь. Я останусь в трусах и носках!
        - Нам надо оставить все это здесь, в одном месте, чтобы те, кто могут следить за тобой, решили, будто мы добрались до нужного места.
        - Черт! - еще громче ругнулся Олег, прекрасно понимая правоту Нины.
        - Не беспокойся, я найду тебе новую одежду, когда мы доберемся до места.
        - Вы что, сбежали откуда-то? - осторожно поинтересовался водитель.
        - Да. Он меня выкрал, поскольку наши родители не разрешают нам пожениться. Они даже наняли детектива, и он следил за моим женихом, поэтому нам необходимо избавиться от одежды. - Она понизила голос и добавила тоном заговорщика на тайном собрании: - К нему могли прицепить жучок.
        - Понятно. - Таксист усмехнулся. - Богатые небось родители.
        - Да уж прямо, - отмахнулась Нина. - Только на детектива и раскошелились. Скупердяи.
        Водитель тут же утратил интерес к истории.
        - Раздевайся. - Девушка поторопила Олега. - Да снимай же скорее это тряпье!
        Олег вынул из карманов все деньги, скинул куртку и принялся срывать с себя оставшуюся униформу. В машине было тепло, но при одном взгляде наружу по всему телу пробегали волны мурашек. Уже через пару минут на нем остались только трусы и жетон на цепочке.
        - Его тоже снимай, - распорядилась Нина. - Они могли вставить жучок и в жетон.
        Олег снял цепь через голову и бросил в общую кучу.
        - Так… Больше его вроде бы негде спрятать. - Девушка пробежала пристальным взглядом по щуплой фигуре Олега. Затем, подумав, достала из кармана мобильный телефон, который забрала у Вадима. - Я слышала, что телефонная компания может с точностью до сотни метров вычислить местоположение мобильника. Даже если в это время по нему не звонить. - Она открыла дверцу, вытолкнула ногой одежду, а телефон изо всех сил швырнула в лес. - Все, поехали дальше.
        Водитель запустил двигатель и тронул машину с места. Несмотря на работающий обогреватель, Олег ощутил подступающий холод.
        - Далеко еще ехать? - спросил он.
        - Некоторое время, - неопределенно ответила девушка.
        В небе, даже на вид холодном, медленно всходила луна, верхушки деревьев смотрелись на ее фоне словно начерченные тушью.

«Или чернильным роллером». Олег со странной тревогой вспомнил Люду.
        Автомобильные колеса шуршали по заснеженному асфальту, иногда с хрустом цепляя покрытую льдом обочину.

«Какой-то фигней я здесь занимаюсь», - мелькнула в голове странная мысль.
        Он вдруг понял, что совершенно не знает Нину, а само знакомство теперь казалось излишне скорым и странным. Да к тому же, не выяснив о ней никаких подробностей, пообещал взять замуж, прекрасно зная о еще не полученном от Шерстки разводе.

«Ну, это дело нескольких дней, - попробовал он себя успокоить. - После Нового года можно будет получить все документы».
        Дорога белой стрелой убегала в неизвестность. И чем дальше она уводила от Москвы, тем более нелепой и чудовищной казалась афера, затянувшая его с головой.

«Ее необходимо было спасти. - Эта мысль уже не принесла прежней уверенности. - Хотя если бы завтра Нину не переводили в психушку, следовало бы узнать ее лучше».
        Сейчас, голому и беззащитному, она уже не казалась ему такой привлекательной, в лице девушки появились холодные, даже суровые черточки.

«Я повелся на ее простоватый вид, - подумал Олег, борясь с подступающим страхом. - Черт! Ну нельзя же все время думать только одним местом!»
        Страх захлестнул его так сильно, что Олег отвернулся к окну, стараясь не выдать эмоции выражением лица. Впервые желание сексуальной близости завело его столь далеко, причем он сам не мог себе объяснить, как и почему это случилось. Одно дело - измена жене, которая так толком ни разу и не удалась, а совсем другое - похищение человека с нанесением телесных повреждений и кражей боевого оружия.

«Мама родная… - с ужасом думал Олег. - Это же надо было так влипнуть! Что за черт меня на это подбил? Господи…»
        Километра через три от брошенной одежды Нина воскликнула:
        - Здесь поворот направо!
        Водитель снизил скорость и повернул. Теперь по сторонам дороги возвышались высокие сугробы, а асфальта не было видно под толстым слоем рыхлого снега.
        - Не застрять бы, - заволновался таксист.
        - Надо попытаться, тут немного осталось.
        Машина пробиралась медленно, как атомоход во льдах, высвечивая фарами клубящуюся у земли поземку. Пару раз колеса забуксовали, и водитель, переключив передачу, тихо чертыхнулся себе под нос. Наконец впереди мелькнули огни дачного поселка. Светились не только фонари, но и окна одного из домов, владельцы которого загодя выехали из города на празднование Нового года. Послышался лай собак, они тявкали заливисто и звонко, получив возможность доказать хозяевам свою нужность. Одна из них сорвалась на вой, растянув жуткий звук на несколько долгих секунд. Луна поднялась над верхушками леса.
        - Здесь остановите, - попросила Нина.
        Водитель притормозил с видимым облегчением и взял деньги из дрожащей руки Олега.
        - Выходи. - Девушка подтолкнула своего спасителя и распахнула дверцу.
        Мороз тут же впился в кожу ледяными зубами, и у Олега едва не остановилось сердце от столь сокрушительной перемены температуры.
        - Куда бежать?! - визгливо выкрикнул он.
        Ступни по щиколотку погрузились в обжигающий снег.
        - Туда! - Нина махнула рукой вдоль улицы.
        Олег не стал выяснять подробности, тут же бросившись в указанном направлении. Каждый порыв ветра словно вспарывал тело десятками ледяных ножей, ноги в одних носках почти сразу утратили всякую чувствительность. Зубы стиснулись до скрипа, а легкие судорожно хватали скупые порции промерзшего воздуха. Где-то на границе сознания послышался удаляющийся шум двигателя и крик Нины:
        - Стой! Нам надо в обратную сторону!
        Олег подчинился как механизм - без вопросов и без эмоций. Единственным его ощущением стала боль во всем теле, причем совершенно непереносимая, от которой тело каждую секунду было готово умереть. Он развернулся и побежал обратно, ровным счетом ничего не соображая, даже не сразу ощутив, что Нина тянет его за руку по улице, затем через калитку в какую-то дверь. Последние несколько шагов выпали из сознания - Олег споткнулся и с грохотом повалился на деревянный пол. Но полностью чувства не оставили тело, по коже продолжали бежать пульсирующие волны, и трудно было определить, тепло это или холод. Разум сжался в паническом спазме, отказываясь анализировать поступающую извне информацию.
        Лишь через какое-то время к Олегу вернулась способность видеть. Затем вернулся слух. Где-то совсем рядом трещали поленья, от которых исходил обжигающий жар, отсветы пламени гуляли по темному потолку, рассеченному тяжелыми деревянными балками.
        - С тобой все нормально? - послышался голос Нины.
        Олег хотел ответить, но из перехваченного спазмом горла вырвался лишь невнятный хрип.
        - На, выпей.
        Он ощутил прикосновение бокала к губам, чуть поднял голову и сделал глоток. Закашлялся от прокатившегося по внутренностям огня.
        - Что это? - еле слышно прошептал он.
        - Коньяк, - ответила девушка. - Выпей еще.
        Олег снова глотнул. Сделалось гораздо легче. Нина помогла ему подняться и устроиться в кресле, накрывшись огромным клетчатым пледом. Огонь полыхал в камине, наполняя теплом небольшую, отделанную деревом гостиную. Обстановка состояла из массивного черного стола, нескольких кресел, каминной полки и двух шкафов, в одном из которых располагался бар, блестевший боками бутылок.
        - Налить еще? - спросила девушка.
        Олег кивнул. Нина принесла два наполненных бокала и села в кресло напротив.
        - Мы вырвались, - улыбнулась она. - Пожалуй, следует выпить за свободу.
        Олег движением бокала поддержал тост, они чокнулись и сделали по глотку коньяка. Для него этот тост имел более широкое значение, чем Нина могла представить.

«А ведь полгода назад я не то что выпить, даже подумать об этом не мог, - мысленно усмехнулся Олег. - Но кто мог подумать, что за свободу придется платить столь странной ценой».
        Нина вновь показалась ему милой и очаровательной.
        - Спасибо. - Она шевельнула пушистыми ресницами и посмотрела в огонь. - Я бы не выбралась без тебя. Хочешь, я прямо сейчас лягу с тобой?
        - Нам теперь некуда спешить. - Он попробовал улыбнуться. - Я очень хочу этого, но пока просто не в состоянии после пережитого шока.
        - Извини, что я не сразу сказала тебе нужное направление. Мне хотелось сбить с толку водителя. Он может обратиться в милицию, но не будут же они взламывать все дома в поселке.
        - А дым из трубы нас не выдаст?
        - Мы потушим камин. Я зажгла его, только чтобы ты пришел в себя. Но в кладовке должен быть электрический обогреватель, надо его найти. Ты в порядке?
        - Более или менее, - уклончиво ответил Олег.
        - Но вел ты себя как настоящий герой. Пока не подкидывай поленья в огонь, я попробую найти обогреватель.
        Она вышла, оставив его в одиночестве. Тело медленно впитывало тепло, его охватывало ощущение нарастающего блаженства. Огонь в камине довольно быстро угас, оставив за решеткой крупные рубины раскаленных углей.
        Через некоторое время послышался скрип ступеней и дверь в гостиную распахнулась, впустив Нину с массивным масляным обогревателем в руках.
        - Нашла, - похвасталась девушка, установив радиатор между двух кресел. - Тяжелый. Еле затащила по лестнице.
        Видно, ей действительно пришлось тяжело - она никак не могла успокоить дыхание, на щеках горел яркий румянец. Нина включила обогреватель в сеть и, расстегнув шубку, устроилась в кресле.
        - Хорошо как… - зажмурилась она, словно кошка. - Я уже забыла, как это - жить без присмотра. Ты и представить себе не можешь, что значит в течение нескольких лет ощущать на себе неусыпные взгляды. Ужас.
        - Да, не позавидуешь, - ответил Олег, пытаясь представить себя на ее месте.

«Недолго и по-настоящему умом тронуться», - решил он.
        - Надо тебе отыскать какую-нибудь одежду, - вспомнила Нина. - Здесь есть, надо лишь подобрать по размеру.
        - Это дача твоей подруги?
        - Да. Очень давней подруги. Мы были дружны еще до гибели моих родителей. У нее есть брат, в шкафу должна найтись его одежда. Я схожу посмотрю.
        Она снова покинула гостиную, на этот раз надолго. Иногда Олегу казалось, что до его слуха доносится далекое бормотание девушки.

«Все же она не совсем в себе, - решил он. - Может, и не стоит серьезно связывать с ней жизнь, но воспользоваться предложением переспать, пожалуй, следует. Надоело идти на поводу у женщин и строить из себя рыцаря, готового на бесплатные подвиги. Это по меньшей мере нечестно - как по отношению к ним, так и к себе самому».
        Женщина ведь тоже способна хотеть мужчину, по крайней мере так сказано в некоторых медицинских книгах. Личный опыт Олега подсказывал обратное, но он не мог похвастаться обилием статистического материала. Так и не придя к единому решению, он решил пустить дело на самотек. Как выйдет, так и выйдет.
        Олег со стыдом осознал, что личные и человеческие качества девушек мало его интересовали, затмевались неудовлетворенным сексуальным желанием. Он был согласен на связь с любой из них, лишь бы она добровольно согласилась на это. Но, как правило, никто из них не интересовался связью на одну ночь - они хотели длительных отношений, выходящих за рамки любовных утех. А Олег не мог себе этого позволить, связанный обязательствами перед Кристиной.
        Нина вернулась с одеждой и протянула Олегу вполне приличные брюки, рубашку и свитер.
        - Обуви не нашла, - пожала она плечами, - только женские туфли и тапочки.
        - И что мы собираемся делать дальше? - отпив коньяк, поинтересовался Олег. - Мы же не можем прятаться здесь всю зиму!
        - Этого и не надо. Я уже позвонила одному человеку, это бывший адвокат моих родителей. Когда ему поручают что-нибудь, он это делает в лучшем виде. Если бы я могла связаться с ним сразу после катастрофы, все было бы по-другому! Сейчас он едет сюда и привезет нам еды на несколько дней.
        - А обувь?
        - Я не додумалась его попросить, извини. Но он привезет ее в следующий раз.
        Таксист остановил возле дома дантиста, Шерстка расплатилась и покинула теплый салон. Добравшись до подъезда по скрипучему снегу, она набрала номер на домофоне и сказала, услышав голос Виктора Абрамовича:
        - Мне рекомендовали ваши услуги.
        - Кто? - осторожно поинтересовался доктор.
        - Вадим, - не моргнув глазом, соврала девушка.
        Дверь пискнула и открылась. Ступеньки, лифт, пятый этаж.

«Скорее всего, придется драться, - мелькнула в голове тревожная мысль. - Вряд ли он поделится информацией добровольно. Надо было взять из дому что-нибудь тяжелое. Здоровые мужики эти дантисты, черт бы их побрал».
        Виктор Абрамович по обыкновению поджидал у распахнутой двери квартиры. Он удивленно поднял брови, разглядев знакомое лицо.
        - Теперь понятно, в каком качестве вы сопровождали реципиента, - усмехнулся он. - А я вчера решил, что вы знакомая Шерстюка.
        - Отчасти вы правы, - быстро нашлась Шерстка. - Я была приставлена к нему неделю назад. Чтобы войти в доверие.
        - Узнаю почерк Вадима. - Виктор Абрамович галантно улыбнулся и пропустил девушку за порог. - Он склонен в сложных операциях задействовать симпатичных женщин.

«Вот так дела!» - подумала она, мило улыбаясь в ответ.
        При этом вид она постаралась сделать доверчиво-глуповатый, который больше всего возбуждает среднестатистического мужчину.
        Она сняла шубку и повесила на вешалку, оставшись в довольно потрепанных, но теплых вещах.
        - Проходите в кабинет. - Доктор оглядел ее чуть удивленно.
        - Спасибо.
        - Или, может, сначала кофе? Чай?

«Где-то здесь должна быть медсестра, - вспомнила Шерстка. - Очень желательно избавиться от нее, а то с двумя противниками могу и не справиться».
        - Да, пожалуй, кофе. - Она улыбнулась еще милее. - У вас есть «Макона»?
        На лице дантиста появилось несколько растерянное выражение, но он быстро справился с собой и громко сказал:
        - Ирочка! У нас какой кофе?
        - Есть растворимый «Чибо». - Медсестра показалась в дверном проеме приемной. - Есть в зернах.
        - Вас устраивает?
        - Мне бы хотелось «Макона». - Шерстка изобразила еще более глуповатый и смущенный вид. - Но я могу обойтись. Извините. Мне, право, неловко.
        - Да что вы! - За спиной Виктора Абрамовича распустился воображаемый павлиний хвост. - Ирочка, будь любезна сходить в супермаркет. Мне нужен кофе «Макона».
        Медсестра беспрекословно отправилась обуваться.
        - Это займет минут пятнадцать-двадцать, не более, - пообещал доктор. - Пойдемте в приемную. Прошу.
        Люда благодарно кивнула и устроилась на диванчике возле стола, вальяжно закинув ногу на ногу.
        - Эта одежда меня невероятно стесняет, - смущенно развела она руками, - но что делать - работа предполагает всяческий маскарад. Хотя ужасно неловко ощущать себя драной кошкой. Простите.
        - Да что вы! - Павлиний хвост за спиной доктора затрепетал, играя всеми цветами радуги. - Никакая одежда не способна сделать прекрасную женщину некрасивой!
        Хлопнула входная дверь, выпустив медсестру. Гулко включился механизм лифта. Шерстка украдкой осмотрела приемную, ища взглядом что-нибудь, способное послужить оружием.
        - Вы так считаете? - рассмеялась она серебристым смехом.
        - Конечно! - широко улыбнулся дантист, распушив перья. - Лично для меня одежда имеет весьма скромное значение. Гораздо ярче женщину характеризуют душевные качества.
        Шерстка удивленно подняла брови.
        - Вот как? Не самая распространенная концепция. Приятно поговорить с мужчиной, у которого такое видение мира. Иногда устаешь от похотливых взглядов.
        - Мне кажется, я способен это понять. Не очень приятно, когда от тебя пытаются получить только одно.
        - О! Как вы правы! Представляете, а ведь я сомневалась, стоит ли тратить свободное от работы время на посещение дантиста! Очень рада, что решилась на это.
        - Признаться, я тоже, - счастливо кивнул доктор, стараясь разглядеть сквозь одежду девушки ее душевные качества.
        - Да. Замотаешься на работе, умаешься, а поговорить по душам порой просто не с кем. Сегодня у меня была такая сложная операция…
        - А Шерстюка вы сегодня не сопровождаете?
        - Нет, его перепоручили.
        - Да. Забавно узнать, чем кончится эта история. Честно говоря, я вообще с трудом верил в саму возможность непосредственного приема инопланетного сигнала.
        - Но Вадим сумел поверить. - Люда постаралась построить фразу как можно более обтекаемо.
        - Да, необычный человек. И на своем месте. Но простите, я вас перебил. Кажется, вы хотели рассказать о сегодняшней операции.
        - О да! - Шерстка загадочно улыбнулась. - Довольно пикантная история.
        Девушка наклонилась к Виктору Абрамовичу, словно собираясь перейти на шепот, вынудив его тем самым невольно наклониться к ней. В следующую секунду она схватила доктора за галстук и, пользуясь его неустойчивым положением, рывком повалила на пол. Дантист захрипел, рухнул возле стола и выпучил глаза, павлиний хвост смялся, померк и рассыпался в воздухе угасающими блестками. Шерстка ловко вскочила с диванчика, поставила доктору ногу на грудь и сильнее натянула галстук.
        - Придушу, - пригрозила она. - Только дернешься, удавлю, как щенка. Понятно?
        Виктор Абрамович коротко кивнул, и она чуть ослабила натяжение, дав ему возможность перевести дух.
        - Сначала скажи мне главное. - Она чуть присела, чтобы доктор отчетливо слышал ее слова. - Адрес охранной фирмы.
        - Какой фирмы? - прохрипел Виктор Абрамович.
        - Охранной! - Шерстка зло потянула галстук. - Которая завербовала Олега.
        - Я не знаю! - взмолился дантист, багровея лицом. - Клянусь! Честное слово! Х-х-х-х-х!
        В уголках его глаз блеснули слезы. Это выглядело убедительно, поэтому девушка чуть отпустила галстук.
        - Ладно. Тогда телефон Вадима.
        Он назвал семь цифр, но у Шерстки были заняты руки, чтобы записать.
        - Сейчас я позвоню и проверю.
        Доктор побледнел, вокруг глаз все сильнее проявлялись темные круги.

«Сердце начинает сдавать», - решила девушка и еще ослабила натяжение.
        - Не надо… - прошептал он.
        - Что не надо?
        - Звонить… - У дантиста дрожали губы. - На самом деле я не помню телефон. Я соврал. Назвал семь цифр наугад.
        Люда рванула галстук так, что изо рта Виктора Абрамовича потекла на ковер струйка слюны, а сам он выгнулся, побагровел и вцепился пальцами в сдавливающую горло петлю. Девушка сильнее наступила ему на грудь, прижав к полу лопатками, и только после этого отпустила галстук.
        - Не надо думать, будто я не могу убить, - прошипела она ему в лицо. - Быстро номер. Быстро!
        - Да! Не надо. Не надо… У меня есть визитка. Здесь, в пиджаке под халатом. В визитнице…
        Девушка осторожно сунула руку в указанный карман и достала кожаную визитницу с пятью карточками. На одной было написано: «Лугов Вадим Елисеевич». Ни должности, ни названия фирмы. И три телефона - домашний, рабочий, мобильный. Все. Других Вадимов не значилось.
        Шерстка захлопнула визитницу и положила к себе в карман.
        - Лежать! - приказала она.
        Она порылась в шкафчике, на котором была установлена кофеварка, и нашла кухонный нож с пилообразной заточкой. При виде сверкающего лезвия дантист затрясся, словно осиновый лист на ветру. Девушка презрительно усмехнулась и перешагнула через лежащего. Выйдя в коридор, она в двух местах перерубила телефонный кабель, а получившийся кусок смотала в клубок и сунула в карман штанов. В комнате она изъяла мобильник, стоящий на подзарядке, и пополам перерубила трубку обычного телефона, для верности пару раз пробив аппарат ножом. К этому времени Виктор Абрамович стянул с шеи галстук, но встать с ковра не решался.
        После этого она осмотрела замок входной двери, убедившись, что по конструкции он похож на ее собственный - замочной скважины изнутри не было, а отпирался и закрывался он при помощи пластиковой ручки. Теперь оставалось лишь немного подождать.
        Минут через пять вернулась медсестра. Шерстка услышала это по звуку лифта. Открыв дверь ключом, Ирочка сняла туфли и тут же увидела у своего горла сверкающий клинок.
        - Мобильник, пожалуйста… - негромко сказала Люда, выскользнув из комнаты в коридор. - И тихо! Ну!
        Она протянула свободную руку, а побледневшая медсестра достала из кармана и положила в нее телефон. Шерстка с размаху разбила его об пол.
        - Все, я вас покидаю, - с наигранным сожалением произнесла она и, открыв дверь, сбила ножом пластиковую ручку замка.
        Теперь, она знала это по личному опыту, изнутри дверь можно открыть только отверткой. При некотором умении и смекалке.
        Шерстка спустилась на лифте и выскочила на первый этаж, пробуя на ходу включить мобильник. Но у нее ничего не вышло - аппарат настойчиво требовал введения пин-кода, а без этого говорил: «Пока!» - и выключался.
        - Зараза! - Девушка выскочила на улицу и зло швырнула его в сугроб.
        Налетевший ветер обжег лицо, словно по коже провели наждачной бумагой. Шерстка не раздумывая метнулась в сторону станции метро, прикидывая в уме, сколько осталось денег. Выходило очень немного.
        Добравшись до станции, она спустилась по лестнице и бросилась к окошку кассы, чтобы купить телефонную карту.
        - Закрыто, - холодно ответила кассирша, постучав пальцем по циферблату наручных часов.
        - Еще пять минут!
        - У вас отстают часы.
        - Ну пожалуйста!
        - Нет, я сняла кассу. И перестаньте шуметь.
        - Подождите! - умоляющим тоном воскликнула Шерстка. - Я вас очень прошу. Пожалуйста! Мне нужна телефонная карта. Очень.
        Кассирша молчала, складывая непроданные карты в коробку.
        - У меня муж в беде. Мне необходимо позвонить его начальнику. - Она с трудом сдерживала слезы отчаяния. - Да помогите же мне! - не выдержав, завизжала она и бессильно стукнула кулаком в стену. - Если с ним что-то случится, я вас убью. Вас лично - выслежу и уничтожу.
        Кассирша подняла взгляд с явной заинтересованностью, но без малейшей тени испуга.
        - Да? - В ее голосе мелькнула легкая тень иронии. - Вы так любите своего мужа?
        Шерстка не ответила, только грудь ее тяжело и часто вздымалась под одеждой. Кассирша сказала с презрением:
        - Я бы еще приплатила, если бы мой делся куда-нибудь. Но чтобы убить за него… Ты не из психушки сбежала?
        - Продайте мне карту, я вас очень прошу, - уже спокойнее попросила Шерстка.
        - На. - Кассирша достала карточку и протянула Люде. - Завтра проведу через кассу. Впервые вижу такую чокнутую.
        Взяв деньги, она снова принялась за прерванную работу, утратив к девушке всякий интерес. Но то ли Шерстке показалось, то ли действительно - в какой-то момент в глазах женщины мелькнула едва уловимая зависть.
        Таксофон оказался недалеко от кассы, Шерстка бросилась к нему, на ходу сдирая упаковку, и с размаху вогнала карточку в щель. Когда экран показал количество кредитов, она достала визитку и набрала номер.
        Длинные гудки.
        - Черт! - Она ударила ладонью по автомату. - Ну же! Возьми трубку, зараза!
        В трубке тянулись длинные гудки - один за другим. Шерстка разозлилась и несколько раз шарахнула кулаком по таксофонному аппарату.
        - Черт тебя задери! А ну возьми трубку, дрянь!
        - Девушка! - послышался сзади чуть насмешливый мужской голос. - Не стыдно портить государственное имущество?
        Шерстка медленно оглянулась, обнаружив за спиной троих патрульных милиционеров.
        - Извините, - сказала она.
        - А документики ваши можно глянуть?
        - Пожалуйста. - Люда достала паспорт из внутреннего кармана шубки.
        - Так… - Старший раскрыл документ и принялся переворачивать страницы. - Людмила Шерстюк. Замечательно. Москвичка. А зачем имущество портим?
        - У меня муж попал в беду. Я хочу дозвониться его начальнику, а никто не берет трубку. Я разозлилась…
        - Вспыльчивая, значит, - усмехнулся патрульный. - Ну тогда пройдем с нами, остынешь. Выпишем штрафик за нарушение общественного порядка, а заодно проверим регистрацию. Может, тебя давно выписали с жилплощади, а ты все ходишь со старым паспортом.
        - Чушь какая. - Девушка дернула подбородком.
        - Пойдем, пойдем. В отделении разберемся, чушь это или нет.
        Ветер гудел в трубе погасшего камина, но в гостиной становилось все теплее и теплее. Обогреватель нагрелся настолько, что к нему нельзя было прикоснуться.
        За час общения с Ниной Олег понял, что им попросту не о чем разговаривать - ее мысли крутились вокруг планов мести и освобождения, а Олег ничего, кроме сделанного, предложить не мог. В конце концов разговор угас сам собой, разделив их стеной задумчивого молчания.
        Время от времени, отвлекая от мыслей, щелкало реле обогревателя. В наступившей после одного из таких щелчков тишине послышался негромкий шум двигателя и хруст снега под автомобильными покрышками.
        - Это он! - обрадовалась девушка.
        - Адвокат?
        - Да. Я пойду открою.
        Она легко вскочила с кресла и выскользнула за дверь, загрохотав по деревянным ступеням. Через пару минут до слуха Олега донесся невнятный мужской бас и радостный голос Нины. Скрип лестницы подсказал, что по ней поднимаются двое.
        - Знакомьтесь. - Девушка распахнула дверь и пропустила вперед мужчину лет сорока, полного, в дорогом костюме. - Это Семен Ильич, а это Олег. Он помог мне сбежать из квартиры.
        - Здравствуйте, - кивнул из кресла Олег, продолжая кутаться в плед.
        Мужчина кивнул. От него исходил сильный запах дорогого одеколона, очень уместный в гостиной с камином.
        - Ниночка, ты думаешь, разумно было привозить сюда постороннего?
        - Он не посторонний. Он меня спас.
        Семен Ильич нахмурился и сел в свободное кресло.
        - Знаешь, дорогая, до твоего спасения еще очень далеко, и основную работу делать придется мне. Меня вообще раздражает ваша детская и бессмысленная идея с побегом. Куда проще было попросить кого-нибудь из охранников позвонить мне. За последние полгода можно было решить эту проблему законным путем.
        - Дядя Сема, неужели ты считаешь меня такой дурочкой? Просто я ни в ком не была уверена, а один из охранников прямо ответил на мое предложение, мол, ты решишь свои проблемы, и пост закроют. Им своя работа важнее.
        - Пообещала бы денег.
        - Некоторым мало пообещать, - фыркнула Нина. - Им сразу дай, на блюдечке.
        В этой перепалке Олег ощутил себя лишним, и это вызвало неприятное чувство неловкости.
        - У этого господина есть еще какие-нибудь функции?
        - Я могу выйти за него замуж.
        - Это ни к чему. Я уже год как развелся и вполне могу вступить с тобой в фиктивный брак.
        - Но я не хочу в фиктивный! - запротестовала девушка.
        - Ах, вот как… - Семен Ильич покачал головой. - То есть у вас отношения. Понятно. Давно?
        - Несколько часов, - смутилась Нина.
        - Забавно. А тебе не кажется, что ты чуть погорячилась? Мне было бы гораздо легче устроить дела своей жены, чем клиентки. Особенно это касается психиатрической экспертизы.
        Нина задумалась. Затем бросила взгляд на Олега. Семен Ильич безошибочно уловил ее сомнение и добавил:
        - Он выполнил свою функцию, которая даже не была слишком сложной.
        - Я рисковал! - возмутился Олег.
        - Помолчите, пожалуйста, молодой человек! Вы имеете к этому делу весьма опосредованное отношение. Крайне опосредованное, я бы сказал. Здесь замешаны такие деньги, что вам и во сне не снилось. Помолчите немного, и мы решим, как плавно и безболезненно завершить вашу функцию, а также отблагодарить вас.
        - Что значит завершить? - Олег вспылил от подобной наглости. - Идите вы сами к чертям собачьим! Тоже мне, спаситель!
        - Помолчи! - взмолилась Нина.
        - Ты тоже с ним заодно! Разводчики хреновы! Полмиллиона тоже были обманом?
        - Да нет же! - Девушка пыталась его успокоить.
        - Что? - не понял Семен Ильич. - Речь идет о каких-то деньгах?
        - Представьте себе! - злорадно фыркнул Олег.
        - Да. Я обещала ему пятьсот тысяч долларов.
        - Вот как… - Адвокат откинулся в кресле. - Каков же, при таких расценках, будет мой гонорар?
        - Как обычно. - Нина пожала плечами. - Отец платил от пяти до десяти тысяч. Я дам пятнадцать за исключительность обстоятельств.
        - Интересное решение. - Семен Ильич саркастически усмехнулся. - Тогда вышли мне, будь любезна, пятьсот долларов за вызов, и распрощаемся. Я не берусь за это дело.
        - Почему? - В глазах девушки мелькнул испуг.
        - Потому что мои способности ты ценишь во много раз меньше слепой удачливости этого щенка. Целуйся с ним, девочка, и живите счастливо. Разрешите откланяться.
        Он встал с кресла и склонил голову в глубоком поклоне.
        - Подожди, дядя Сема… Так же нельзя!
        - Отчего же? Я могу взяться за дело, а могу отказаться, особенно если под ногами мешается это… Студнеобразное.

«Я его сейчас в клочки разорву», - подумал Олег, снова чувствуя прилив сил и уверенности.
        Семен Ильич глянул ему в лицо и немного опешил, встретившись со взглядом, полным решимости.
        - Нина, - сказал Олег, - мы можем обойтись без этого жирного борова. Неужели ты не видишь, что он подставит тебя при первой возможности…
        Договорить Олег не сумел - сокрушительный удар по затылку превратил мир в черную клокочущую пустоту, в которой лишь изредка возникали отголоски каких-то звуков.
        Сознание почти сразу начало возвращаться, но окружающее воспринималось словно сквозь плотную пелену. Оглушенный, он чувствовал, как его волокут по лестнице, разговаривая о чем-то, но смысл слов ускользал, словно говорили на иностранном языке. Затем все тело пронзил ледяной ветер, но это длилось недолго - видимо, его запихнули на заднее сиденье автомобиля.
        Теперь слова различались, хотя зрение по-прежнему отказывалось воспринимать окружающее, рисуя перед глазами только мутные пятна разных цветов.
        - Молодец, - рокотал бархатный бас адвоката, - что обмотала бутылку пледом. От такого удара практически не остается следов.
        - Что с ним теперь делать?
        - Отвезем в лес. К утру все следы заметет поземкой, а смерть констатируют от обморожения.
        - А это не подозрительно? - прозвучал настороженный голос Нины.
        - Милая моя, если бы ты знала, сколько бомжей замерзают в Москве ежедневно, а сколько из них нарочно остаются на улице да еще раздеваются при этом. Десятки в день! Милиция давно перестала заниматься подобными делами.
        - А зачем они раздеваются? - не поняла девушка, усаживаясь в машину.
        - Это не самый худший способ самоубийства. - В голосе адвоката послышалась насмешка. - Лег в сугроб, заснул, и все.
        Машина медленно тронулась с места. Олег пытался совладать с собственным телом, но это не получалось - по мышцам пробегали только болезненные судороги, а в глазах по-прежнему вспыхивал радужный фейерверк.
        - Далеко отвозить не следует, - сказал Семен Ильич. - Пусть считают, что он, как бомж, прятался в дачном поселке, а потом ушел в лес. Документов при нем никаких нет?
        - Я заменила всю одежду. Но униформу охранника, телефон и жетон мы бросили на шоссе. Отсюда километра три в сторону Москвы.
        - Зачем, интересно?
        - На нем мог быть жучок.
        - На охраннике? - не сдержавшись, рассмеялся адвокат. - Шпионских книжек надо меньше читать! С какой радости на него вешать жучок?
        - На всякий случай. Будто ты мою тетку не знаешь!
        - Нина, это полнейший бред! А вот брошенная у дороги одежда, да еще с жетоном, может сослужить нам дурную службу. Милиция может сопоставить труп, найденный в лесу, с униформой охранника. Это добавит нам забот, а их без того хватает. Надо забрать этот ворох тряпья. Но сначала надо освободить заднее сиденье.
        Машина остановилась, и в распахнувшуюся дверь ворвался ледяной ветер. Олег почувствовал, как его грубо выволокли на снег и потащили куда-то - низкие ветви подлеска хлестали по лицу.
        - Достаточно, - решил Семен Ильич.
        Сквозь завывание ветра послышался удаляющийся хруст шагов по глубокому снегу.
        - А точно заметет следы? - донесся едва слышный голос Нины.
        В ответ раздался басок адвоката, но разобрать слова было уже невозможно. В глазах Олега по-прежнему вертелись разноцветные пятна, складываясь в вихри и фигуры калейдоскопа, рассыпались искрами. Холод легко пробрался под свитер и тут же начал терзать тело, а ветер выл и хохотал в ветвях деревьев, бросая в лицо снег горстями.
        Олег понял, что надо ползти. Обязательно. Иначе ледяная смерть, словно беспощадная любовница, легко овладеет им.
        - Нет… - прохрипел он, удивляясь, как непривычно звучит голос. - Нет!
        Он поднялся на ноги и побрел через подлесок, не разбирая направления, а радужные пятна в глазах вытягивались в полосы, выстраивались в многочисленные цветные треугольники.
        - Я смогу!
        Мозаичные фигуры напоминали Знак Бога, увиденный во сне.
        - Помоги мне! - шептал Олег, проваливаясь босыми ногами в остекленевший наст. - Я не должен тут умереть!
        Наконец вернулось зрение, хотя загадочная фигура перед глазами виднелась все так же отчетливо. Сердце упругими толчками начало разгонять кровь по жилам, но тепла это почти не добавляло. Снег обжигал, скрючивал пальцы, а босые ступни свело судорогой, и вскоре они вовсе перестали ощущаться как часть организма.
        Олег только теперь задумался о выбранном направлении, совершенно не понимая, почему начал двигаться именно в эту сторону. Он огляделся, но лес всюду был одинаков - черные пирамиды елей, белые стволы насквозь промерзших берез.
        - А! - закричал Олег, но ветер тут же развеял его слова. - Помогите!
        Даже эхо не отозвалось. Ноги проваливались порой выше колена, и вскоре стало ясно, что передвигаться пешком здесь попросту нельзя. Выросший в Крыму, Олег и представить себе не мог, что вместо нежданной радости снег когда-нибудь станет его врагом. Поземка кружилась и засыпала глаза, а видимость была не дальше, чем на бросок камнем. Небо при этом оставалось ясным, заливая искрящиеся сугробы мертвенным светом луны.
        - А!!! - Олег все еще надеялся, что его кто-нибудь услышит.
        Часть пути он проделал ползком. За это время тело немного согрелось, но ледяной ветер подточил его силы - горло ощутимо распухло, мешало дышать, а о том, чтобы издать хоть какой-нибудь звук, не могло быть и речи. Кожа окончательно задубела, ноздри изнутри покрылись инеем.
        Не имея ни малейшего представления о преодоленном расстоянии, Олег просто двигался. Отчасти чтобы согреться, хотя это практически не помогало, отчасти из необъяснимого упрямства, заставлявшего бороться за жизнь. Но разум уже начал сдавать позиции, напевая колыбельную смерти: «До людей все равно не добраться. Ложись в снег, зачем зря мучиться. Во сне умирать не страшно».
        - Хрен тебе! - скорее подумал, чем прошептал Олег.
        Внезапно он вспомнил Шерстку, как она говорила о ситуации, в которой борьба за жизнь не имеет смысла.
        - Не сдамся! - все равно хрипело горло, а слезы льдинками замирали на ресницах.

«А Шерстке только легче будет, - нашептывал засыпающий разум. - А то сидишь у нее за хребтом, еще и такую работу прощелкал».
        Пару раз Олег поддавался искушению и прислонялся спиной к стволу дерева. Так действительно было легче. Тело все равно уже ничего не чувствовало, а так меньше напряжения, меньше боли. И сон тут же ложился на веки, окутывая Олега плотным покрывалом равнодушия и спокойствия.
        Иногда его поднимала жалость - все же Шерстка расстроится за него, непутевого. Иногда просто инстинкт, иногда упрямство. Один раз он лежал очень долго, устав и не желая двигаться дальше. Но ужас скорой смерти пробивался сквозь навалившуюся апатию, вызывая ни с чем не сравнимую панику. Олег завыл в голос, когда к ужасу прибавился стыд за бездарно прожитые годы. С ума можно было сойти от мысли, что единственной движущей силой его поступков в последние годы было неудовлетворенное либидо. А судьба, словно в насмешку, так и не дала ему добиться искомого. Зачем же надо было ограничивать себя какими-то условностями и обязательствами? Какой от них теперь смысл?

«Да лучше бы я с самого начала наплевал на запреты родителей и остался с Шерсткой. Черт меня задери!»
        Апатию как рукой сняло. Олег застонал и снова пополз вперед, не давая равнодушию взять над собой верх.

«Доползу, - думал он. - Доползу и позвоню Кристине. Так и скажу, что не хочу больше с ней жить».
        А ветер спорил, мешал двигаться, выдувая из мышц последние капли силы. Наконец Олег окончательно застрял в куче валежника.

«Все, конец. Почему же тогда именно со мной говорил голос бога? Зачем открыл такую тайну, если мне все равно умирать в лесу? Какой смысл? Или все, что делает бог, совершенно бессмысленно? А много ли смысла в моих собственных поступках? Сколько раз я плакал ночами и жалел себя, обвиняя Кристю в непонимании, хотя связался с ней лишь из робости, из боязни построить отношения с кем-то еще. Точнее, из боязни остаться у разбитого корыта, упустив хорошее ради лучшего».
        Он почти заснул, перед мысленным взором то вертелась фигура из треугольников, то возникало лицо кузины - строгое, веселое, серьезное, насмешливое. Оно заставило собрать все силы, выбраться из валежника и снова ползти через снег, оставляя за собой широкую утрамбованную полосу, которую тут же заметала поземка.
        Силы быстро кончались, обмерзшая кожа ощущалась сплошным покровом боли, и Олег удивился, почему до сих пор может двигаться. И хотя смерть была рядом, она никак не могла сделать последний удар.

«Нет никакой смерти, - зло думал Олег, переползая между сугробами. - Если я умру, то не смогу осознать, что уже умер. А пока живу, остается надежда. Смерть имеет смысл лишь для тех, кто найдет меня мертвым. Люди боятся скорби близких, а не пустоты, которую все равно не смогут ощутить».
        Он полз и полз, а в мозгу рождались болезненные теории самооправдания и самоуничижения.

«Но мне-то чего бояться? Страшно страдание, предшествующее смерти, а не сама смерть. И чем быстрее смерть, тем короче страдания. Шерстка права, нет смысла бороться за жизнь, когда скорый уход неизбежен, а борьба лишь прибавляет страдания. Она меня поймет. Или она не это имела в виду?»
        Он остановился и попробовал растереть лицо снегом - кожа ничего не чувствовала.
        - Да она же не это имела в виду! - прохрипел он вслух. - Не это!
        Догадка показалась яркой, как солнце, от нее даже стало немного теплее, словно в организме открылись скрытые до этого резервы.

«Нет смысла искать красивой смерти, если есть возможность просто пожить еще. Полчаса, час - это не имеет значения. Даже тысяча лет - краткий миг в сравнении с вечностью, что же говорить о десятилетиях, отпущенных человеку?»
        Он перевернулся на спину и увидел яркие звезды, которые не мог затмить свет луны.

«Есть лишь разница, как прожить оставшееся время. Потратить на бег по кругу, на борьбу с заведомо известным исходом или попробовать осознать уже прожитое, сконцентрировать время если не в действиях, то хотя бы в мыслях. Время ведь чудовищно субъективно, оно определяется в первую очередь количеством сделанного, а когда сделать ничего нельзя - количеством обдуманного».
        Бесполезность дальнейших трудов показалась настолько очевидной, что Олег улыбнулся, не обращая внимания на боль вокруг обмороженных губ.
        - Не буду больше ползти, - прошептал он в черные небеса. - Зачем оставшееся время превращать в бессмысленное страдание?

«Надо лишь закрыться от ветра, - решил Олег. - Чтобы он не рвал тело ледяными когтями».
        Он начал разгребать снег онемевшими от мороза ладонями. Сердце вновь включилось в работу, наполняя сосуды кровью, дыхание сипло вырывалось через распухшее горло. Яма быстро углублялась - под настом снег оказался рыхлым. Точнее, это была не столько яма, сколько косая нора, из которой выгребать снег казалось уже невозможным, и Олег попросту утрамбовывал его, сминая в твердые стены.
        Он вспотел. В отличие от перемещения по заснеженному лесу такая работа приносила больше удовольствия, чем страдания. Кровь шумела в ушах, мышцы работали, утрачивая окоченелость. Но ветер по-прежнему выл, заглушая все звуки мира. Наконец нора сделалась столь глубокой, что в ней можно было уместиться целиком, если свернуться калачиком. Снег оставался таким же холодным, как раньше, но ветра почти не было, а без него лютый мороз казался не таким злым.
        Но за то время, пока Олег полз, его тело настолько промерзло, что одно лишь отсутствие ветра уже не могло его спасти. Он чувствовал, как угасают силы, а от боли в суставах и жжения обмороженной кожи невольно наворачивались слезы. Снова начал наваливаться сон, но теперь Олег ему не противился. К чему? В какой-то момент ему даже сделалось интересно, что же может оказаться там, за краем. И чем глубже сознание погружалось в дремоту, тем дальше отступал холод, уводя с собой боль и отчаяние.
        Вадим гнал машину с максимально возможной для скользкой дороги скоростью. Яркий свет галогеновых фар сверкал в укатанных колеях, а вьющаяся над дорогой поземка превращала лучи в почти осязаемые конусы, исчезающие в трепещущем мраке. Динамик радиостанции молчал. Вадим потянулся и повернул ручку, встроенную в панель, увеличив чувствительность приема. Динамик отозвался хаотичным шумом эфирных помех.
        - Кама-256, ответь третьему! - громко сказал Вадим, нажав на панели кнопку передачи.
        Снова шипение динамика.
        - Кама-256! Третьему на связь!
        - На связи двести пятьдесят шестой! - Голос в динамике был слышен прекрасно, указывая на небольшое расстояние до передатчика.
        - Давно на месте? - спросил Вадим.
        - Минут пятьдесят. Отработали пеленг, сигнал маячка идет от обочины.
        - Что наблюдаете визуально?
        - Ничего! - ответил голос. - Ветер, поземка и ничего больше.
        - Принял, - кивнул Вадим. - Продолжайте наблюдение. Я буду минут через пять.
        - Если замечу объект до вашего приезда, какие предпринимать действия?
        - Никаких. Ведите наружное наблюдение и постоянно держите связь со мной.
        - Принял, - ответил голос в динамике.
        - Конец связи. - Вадим отпустил кнопку.
        Он крепче стиснул руль и еще прибавил скорость. Пару раз машина срывалась в занос, но шипованная резина снова выталкивала ее на нужную траекторию. Дорога была пустынной, но в столь поздний час это не выглядело чем-то из ряда вон выходящим. Лишь один раз после пересечения развязки МКАД навстречу проехал тяжелый внедорожник с затемненными стеклами.
        В сложившейся ситуации Вадиму не нравилось абсолютно все. Личный опыт и основанная на нем интуиция подсказывали, что Шерстюка в точке пеленга нет. Как он догадался о четырех спрятанных в одежде маячках, оставалось загадкой. Конечно, при условии не списывать все на гипотетические способности, полученные реципиентом после приема и обработки инопланетного сигнала. Но Вадим терпеть не мог привлекать для объяснения чего бы то ни было новые сущности, если в этом не возникало особой необходимости.
        Возникновение неизвестных способностей под действием сигнала пока ничем не было доказано, поэтому не хотелось вводить этот фактор в игру раньше времени. Проще и эффективнее казалось списать все на собственные промахи, например, на недостаточную маскировку самих устройств.

«Недооценка противника - вот главный промах офицера госбезопасности», - вспомнил Вадим прописную истину.
        Действительно, внешний вид Шерстюка выдавал в нем глуповатого, трусоватого, жадненького провинциала, который аккуратно пройдет по нарисованной для него линии. Но где-то произошла ошибка, и Вадим был уверен, что дело отнюдь не в сигнале - сам Шерстюк оказался не так прост, как хотелось бы.

«С такой способностью разбираться в людях скоро можно будет отправляться на пенсию, - грустно подумал Вадим. - Не хочется».
        Собственных промашек в этом деле Вадим насчитал уже предостаточно. Самой большой глупостью стала попытка задержать Нину в подставном такси. Хотелось провести задержание быстро и эффективно, а не надеяться на капризы вшитых радиомаячков. Хотелось. И все основания надеяться на успех операции были - внезапность, хорошая подготовка «таксиста». Но не вышло.
        Вадим сам затруднялся объяснить, почему поверил в похищение Шерстюка Ниной, ведь нужно было сразу предположить сговор между парнем и девушкой.

«Недооценка противника, будь она проклята! - раздосадованно думал Вадим. - Заклинило меня. Ну не мог я подумать, что этот щенок отважится на побег. Не мог! К тому же палкой по голове… Черт! И ствол. А ведь в поведении парня ровным счетом ничего не говорило о подобной возможности!»
        Действительно, легче было списать все на влияние ино-планетного сигнала. А может, и прав Стежнев.

«Хрен его знает. Но теперь Шерстюка лучше переоценить, чем недооценить. В принципе после происшествия в такси парень мог догадаться, что игру с ним ведет не простая охранная фирма. Если так, то и мысль о вшитых в одежду маячках могла родиться в его голове. При таких раскладах можно выкинуть всю одежду вместе с жетоном, а самому отъехать на приличное расстояние от точки пеленга. Залечь на дно и скрываться неопределенное время. Особенно при поддержке Нины, если таковая имеется».
        Вадим глянул на спидометр, определяя расстояние от МКАД. Точка пеленга должна быть совсем рядом. Он сбросил газ и несколько раз мигнул фарами.
        - Третий, я Кама-256, - тут же отозвался динамик рации. - Это вы мигаете светом?
        - Да, - нажав кнопку, ответил Вадим.
        - Наблюдаю вас визуально.
        Вадим остановил машину, но не стал глушить двигатель.
        - Далеко до точки пеленга? - спросил он, чуть наклонившись в сторону микрофона.
        - От вас метров тридцать по ходу движения.
        - Принял. Двести пятьдесят шестой, вышли мне человечка из своих. А еще лучше двух.
        - Добро.
        - Жду. Конец связи.
        Вадим повернулся в кресле и нащупал шапку на заднем сиденье. Надел ее и поправил шарф под воротником пальто. Вскоре из темноты леса к машине направились двое бойцов группы захвата. Вадим приоткрыл окно и выслушал рапорт старшего.
        - Хорошо, - кивнул он в ответ. - Пройдите до точки пеленга и осмотрите место. Только осторожно! И бросьте эти ухмылочки! Объект в высшей степени опасен, понятно?
        - Так точно! - натянув на лицо маску серьезности, ответил боец.
        - Вот так. Вы идете пешком, а я еду за вами на машине. Как только достигнете точки пеленга, дадите отмашку рукой.
        - Понятно.
        - После этого я подъеду, выйду из машины и осмотрю место. Вы прикрываете меня со всеми возможными мерами предосторожности. Вопросы есть?
        - Нет.
        - Выполняйте.
        Вадим закрыл окно, подождал, когда бойцы выдвинутся вперед метров на десять, и тронул машину с места.

«С самого начала надо было так действовать, - вздохнул он. - Тогда не пришлось бы прикладывать лед к голове. - Он стиснул губы и зло добавил про себя: - Но ведь это стыдобища! Идти на разборки к Шерстюку, прикрываясь отрядом спецназа. Секретарши покатывались бы от смеха, мол, я без поддержки роты с сопляком справиться не могу».
        Машина медленно катилась по снегу, высвечивая фарами две рослые фигуры в сером городском камуфляже.

«Но ведь не справился! - со злостью на самого себя подумал Вадим. - Теперь точно весь отдел будет рассказывать анекдоты про Вадима и Шерстюка, а то Петька с Чапаевым уже вышли из моды».
        Один из спецназовцев поднял руку и остановился, а другой перебежал до ближайшего дерева, скинул с плеча автомат и занял позицию. Вадим нажал на тормоз и заглушил двигатель. Выйдя из машины, он поежился от пронизывающего ветра, забивающего бородку тонкой крупой снега.
        - Что там? - спросил он у бойца, заранее зная ответ.
        - Куча одежды.
        - Понятно. - Вадим шагнул на обочину, почти по колено увязнув в снегу.
        Там действительно темным комом лежала униформа фирмы «Страж-Мастер».

«Все до последней нитки с себя снял, - подумал он. - Значит, не нашел маячки, разделся просто из предосторожности. Может себе позволить, черт бы его побрал. Ему уж точно не приходится бояться насмешек за излишнюю бдительность».
        - Забирай, - приказал он бойцу группы захвата. - Отнеси ко мне в машину, там багажник открыт.
        Боец собрал униформу в охапку и поспешил к автомобилю.
        - А ты останься, - сказал Вадим второму. - Я еще не закончил.
        Спрятав подмерзшие руки в карманы пальто, он наклонился и поискал следы. Ничего особенного в снегу разглядеть не удалось.

«Из машины он явно не выходил. Разделся внутри и выбросил одежду. Интересно, захватили они попутку или наняли водителя за деньги? Оружие у них было, а люди, впервые взявшие пистолет в руки, обычно склонны грозить им при всяком удобном случае. Вряд ли при водителе Шерстюк стал бы раздеваться догола. Подозрительно это, особенно учитывая, что снимал он с себя униформу охранника. Водитель мог занервничать».
        Не найдя ничего интересного, Вадим оглядел пронизанный ветром лес. Поземка змеилась между деревьев, наметая с подветренной стороны высокие языки снега.

«С машиной они могли уехать черт знает куда. Надо начать поиск водителя. Если жив, узнаем номер и приметы автомобиля. Если мертв, тоже все выясним. В городе они его бросить не могли, значит, необходимо искать за МКАД. Но, даже если его попросту высадили из машины, в такой мороз живым мы его вряд ли увидим. Ничего, главное - поскорее опознать труп».
        Вадим выбрался на дорогу и взмахом руки подозвал оставшегося спецназовца.
        - Все, спасибо, - коротко кивнул он. - Можно сворачивать пост. Здесь больше делать нечего. Иди, я свяжусь с командиром по рации.
        Вадим вернулся в машину и с удовольствием включил обогреватель на полную мощность.
        - Двести пятьдесят шестой, ответь третьему, - сказал он в микрофон.
        - На связи.
        - Все, отбой. Сворачивайте пост и возвращайтесь на базу.
        - Есть, принял.
        - Конец связи.
        Собравшись с мыслями, Вадим снова нажал кнопку передачи.
        - Кама-центр, ответь третьему! - сказал он.
        - На связи центральная, - ответил в динамике женский голос.
        - Срочно выясните, не поступало ли в милицию заявлений об угоне машин. Все машины, угнанные в период после двадцати двух часов, занесите в компьютер. Свяжитесь с руководством МВД для объявления плана «Перехват» по области. Пусть ищут все угнанные плюс проводят досмотр всего проходящего транспорта. Его сейчас немного. Всех молодых людей и девушек без документов задерживать и сообщать мне о каждом факте. Особое внимание обратить на парней без одежды. Все.
        - Центральная приняла.
        - Конец связи.
        Тут же динамик сказал голосом Стежнева:
        - Третий второму на связь!
        - На связи, - неохотно ответил Вадим.
        - Что на месте? - спросил генерал. - Я буду у вас минут через двадцать.
        - Ничего. Можете не ехать. Он сбросил с себя униформу, в которую были вшиты устройства контроля. Я дал команду связаться с милицией.
        - Это я слышал.
        - Могу предположить, что они захватили автомобиль и избавились от водителя. Надо организовать прочесывание местности в этом районе.
        - Понятно. Тогда я через полчаса буду на базе, возвращайся туда.
        - Принял, - ответил Вадим и, запустив двигатель, развернул машину в сторону города.
        Он еще раз оглядел лес, словно пытаясь отыскать не найденные раньше улики, вздохнул и нажал на газ. Шипованные колеса резво рванули машину с места, а в зеркале заднего вида еле заметными силуэтами мелькнули бойцы группы захвата, возвращающиеся на пост.
        - Слава богу, - сказал один из них, провожая взглядом удаляющиеся огни. - А то проведем еще пару часиков в такой засаде, и задница остекленеет от холода.
        - Это точно, - кивнул другой, с сержантскими нашивками, высоко задирая ноги, чтобы пробраться через глубокий снег. - Всю ночь на ногах из-за этого щенка. А шефа видал? Сдохнуть можно от смеха. «Объект чрезвычайно опасен!» Слыхал?
        - Да ладно тебе прикалываться, - отмахнулся боец. - Там действительно не все как надо. Говорят, этот щенок шефа дубиной по башке угостил, а Репу выкинул из машины.
        - Репу?! - не поверил сержант.
        - А ты что, не слышал?
        - Про шефа слухи ходили, но насчет Репы - гонят.
        - Факт! Он мне сам говорил, - похвастался боец.
        - Врет. Стыдно ему, что сдрейфил, вот и наплел про шкета всяких небылиц.
        - Думаешь? А мне Репа впаривал, что у пацана реакция, как молния.
        - Знаю. Он всем так сказал. И в рапорте написал. Но это гон. Мы с Репой воевали еще во вторую чеченскую, так что меня он грузить не станет.
        - А что там было в натуре?
        - Ничего особенного, - хмуро ответил сержант. - Пацан смахнул пушку у шефа и отдал бабе, с которой они с хаты рванули. А шеф решил, будто баба шкета похитила. Репа на это повелся, пока таксиста изображал, бабу взял удушающим, а пацана попросил достать наручники из-под кресла. А тот ему пушку под нос вместо наручников.
        - Они что, сговорились с телкой? - рассмеялся боец.
        - В том-то и дело. И как бы ты поступил на месте Репы?
        - Понятно.
        - Только не вздумай об этом кому-нибудь ляпнуть, - предупредил сержант. - А то я сам тебя в блин раскатаю.
        Они добрались до белоснежной палатки, сильно заметенной снегом. Сержант рванул полог в сторону, выпустив наружу плотные клубы пара, пропустил вперед бойца и шагнул следом. Внутри горел неяркий электрический фонарь, все было заставлено аппаратурой для наблюдения и связи, с которой работал крепкий мужчина со звездами капитана на матерчатых погонах куртки.
        - Кама-250, - нашептывал в микрофон рации капитан. - Ответь двести пятьдесят шестому.
        - На связи два-полсотый, - прошипел динамик.
        - Подтягивайтесь, мы снимаем пост.
        - Принял.
        Капитан отложил микрофон и обвел бойцов взглядом.
        - Начали. - Он негромко хлопнул ладонью по бедру. - Быстро собрались и снялись, машина уже подходит. Со стереотрубой осторожнее. Давайте, давайте.
        Капитан отключил провода, соединяющие разные блоки, и бойцы принялись переносить приборы к дороге. Там их принимал и укладывал в микроавтобус шофер. Палатку собрали в последнюю очередь, капитан осмотрел утоптанное место, чтобы случайно не оставить что-нибудь важное, закурил сигарету и направился к микроавтобусу.
        Возле машины его внимание привлек едва слышный звук, доносящийся из леса. Очень странный звук - не лесной.
        - Слышишь? - спросил он у сержанта.
        - Похоже на вызов мобильника, - удивился сержант. - Может, пойти посмотреть?
        Налетел порыв ветра, почти полностью заглушив звук.
        - Пожалуй. Укладывай все и пойдем.
        Сержант передал водителю чехол с колышками от палатки и вслед за капитаном пересек дорогу. Теперь уже не было ни малейших сомнений, что в лесу раздается трель электронного звонка.
        - Кажется, не очень далеко, - прикинул сержант, стоя у границы высоких сугробов, наметенных поземкой. - Давай осторожно пройдем наискось.
        - Снегу здесь по колено. - Капитан недовольно фыркнул и поднял меховой воротник. - Сходи сам, я прикрою отсюда на всякий случай.
        Он повернулся к микроавтобусу и крикнул бойцу, оставшемуся курить вместе с шофером:
        - Принеси автомат!
        Боец отбросил окурок и спешно выполнил приказание.
        - Давай, - поторопил капитан сержанта, закидывая на плечо оружейный ремень. - Только быстро, а то у меня задница от ветра чирьями покроется.
        Сержант перепрыгнул через самый высокий сугроб и побрел на звук, тяжело перебирая ногами по глубокому снегу. Он продвинулся метров на десять, когда звук оборвался.
        - Черт! - громко ругнулся сержант. - И как теперь искать?
        - Ну пройди еще немного! - посоветовал капитан. - Светло ведь! Наверняка что-нибудь увидишь.
        - Может, ну его на фиг? - обернулся сержант. - Что толку, если мы найдем телефон? Премию за это вряд ли дадут.
        - Черт с тобой, возвращайся, - махнул рукой капитан. - Поехали на базу.
        Адвокат сильнее нажал на тормоз, и машина почти остановилась. Плотный свет фар высвечивал змеящуюся поземку, сугробы и торчащие у края дороги березы.
        - Кажется, чуть дальше, - неуверенно сказала Нина.
        - Так кажется или действительно дальше? - Семен Ильич не скрывал раздражения.
        - Дальше. Там не было километрового столбика.
        Адвокат переключил передачу и немного прибавил скорость, а девушка вытянула шею и прислонилась лбом к боковому стеклу, стараясь разглядеть в снегу темный ворох одежды.
        - Не пойму, с чего тебе в голову взбрела мысль о жучке? Идиотизм. Детство какое-то, - покачал головой Семен Ильич. - Уж если так припекло, то сожгли бы одежду в камине. Но бросить ее на всеобщее обозрение - это неоправданная беспечность.
        - Я хотела избавиться от любого, пусть самого невероятного или даже киношного способа, при помощи которого нас могли проследить.
        - В результате оставила явные улики. Молодец.
        - Стойте! - воскликнула девушка.
        Адвокат резко вдавил тормозную педаль.
        - Это здесь.
        От Семена Ильича не ускользнули панические нотки в голосе Нины.
        - Что случилось? - Он пристально глянул в ее лицо.
        - Кажется, одежду кто-то забрал.
        - Что?! - Он распахнул дверцу и выскочил из машины.
        Нина выбралась следом.
        - Так… Замечательно. - Адвокат не удержался от нервного смешка, глядя на продавленную в снегу яму. - И что это может значить?
        - Это может значить, что я права! - горячо ответила девушка. - Как можно найти одежду, если в нее не вмонтирован маячок?
        Адвокат задумчиво ковырнул проломленный наст носком ботинка.
        - Чушь, - сказал он, словно убеждая самого себя. - Шпионские страсти. Скорее всего, униформу подобрали бомжи.
        - Ну конечно! - усмехнулась Нина. - Какие бомжи могут оказаться в лесу при таком морозе? И следов нет.
        - Следы как раз есть. - Семен Ильич присел на корточки, рассматривая искрящийся в лунном свете покров снега.
        Нина не поленилась по колено увязнуть в сугробе, чтобы лучше разглядеть цепочку следов, ведущую от дороги к ближайшему дереву.
        - Это армейские ботинки, - уверенно заявила она. - Смотрите, какой протектор.
        - Мало ли кто может носить штурмовые ботинки… - Адвокат пожал плечами.
        - Но не бомжи.
        - Кто-то остановился у обочины, увидел одежду, забрал. А до дерева сходил по малой нужде.
        - Глупости! Вы бы взяли у дороги чужую одежду? - усмехнулась Нина.
        - Я нет. А какой-нибудь деревенский житель, возвращающийся с колхозного рынка, наверняка бы позарился. В любом случае в маячок я не верю. И нечего здесь мерзнуть. Главное, что одежду забрал кто-то другой и теперь мы о ней можем не беспокоиться.
        - Да? А если одежду нашел милицейский патруль?
        - Исключено. Нас бы уже скрутили, дорогая моя. Так что все. Закрыли тему. Поехали.
        Нина вылезла из сугроба и несколько раз топнула, стряхивая снег с ботинок и брюк.
        - Мне страшно, - неожиданно призналась она. - И на душе хреново. Вы уверены, что Олег не придет в себя? Вы можете представить, каково очнуться от удара по голове на таком морозе? Без одежды, в снегу…
        - Ты с ума сошла! Как можно думать о подобных вещах, когда речь идет о сумме в несколько миллионов?
        - Я не понимаю, как об этом можно не думать.
        - Пойдем в машину! - негромко, но властно приказал Семен Ильич и взял ее за руку.
        - Не трогайте меня! - Она вырвала руку. - Господи! Как я согласилась на все это? Чудовищно…
        - Немедленно прекрати истерику.
        - Идите к черту! Надо его найти и отправить в больницу.
        - Ты соображаешь, что говоришь?! - вспылил адвокат.
        - Он не мог умереть за такое короткое время. Надо его найти, иначе он мне будет сниться всю жизнь.
        - Быстро в машину! - Семен Ильич сорвался на крик. - Немедленно!
        - Чем он вам помешал? - Нина уставилась на него безумным взглядом и попятилась вдоль дороги. - Он же совершенно безобидный…
        - Ты сама шарахнула его по башке!
        - Если бы не вы, я бы никогда этого не сделала!
        - Заткнись! Без меня ты остаток дней проведешь в психушке. Идиотка! Тебя будут трахать все санитары, какие только захотят.
        - Это лучше, чем знать, что я убила человека, который мне помог!
        - Заткнись, дура!
        Он грубо схватил ее за руку, но девушка вырвалась и побежала в сторону поворота на дачный поселок.
        - Стой, дрянь! - Адвокат рванулся за ней, но гладкие подошвы дорогих туфель скользнули по укатанному снегу, и Семен Ильич, нелепо взмахнув руками, рухнул в сугроб. - Ну дрянь… - Он на четвереньках выбрался на дорогу и бросился к автомобилю.
        Мотор взревел, машина пробуксовала и сорвалась с места, выписывая на скользкой дороге замысловатый зигзаг. Фары выхватили из темноты белую шубку бегущей вдоль обочины девушки. Нина оглянулась и прыгнула в сторону, тут же увязнув в сугробе. Адвокат ударил по тормозам и распахнул дверцу.
        - Стой! - выкрикнул он. - Не зли меня и не заставляй гоняться за тобой по всему лесу!
        - Иди к черту, урод! - визгливо ответила девушка, удаляясь от дороги по глубокому снегу. - Лучше всю жизнь провести в психушке. Господи, что я наделала!
        Семен Ильич зарычал от злобы, выбрался из машины и открыл багажник.
        - Сейчас я тебе устрою, - шептал он, судорожно расстегивая сумку с инструментом. - Нашла время мучиться угрызениями совести.
        Из сумки посыпались хромированные гаечные ключи, сверкающие в потоке лунного света. Выбрав широкую монтировочную лопатку, он поднял воротник и перепрыгнул через наметенный у обочины сугроб.
        Белая шубка Нины сливалась с искрящимся снегом и стволами берез, но темная цепочка следов четко указывала направление.
        - Куда она ломится? - недоуменно фыркнул адвокат.
        Он пошел по следам, высоко поднимая ноги и ускоряя шаг.
        - Немедленно остановись! - крикнул он в гудящую пелену поземки.
        Ответа не было. Семен Ильич не стал тратить времени попусту и принялся пробираться через снег прыжками. Это было нелегко, но давало значительное преимущество в скорости. Уже секунд через десять впереди показалась спина Нины.
        Девушка испуганно оглянулась и тоже прибавила шаг.
        - Не подходи ко мне! - выкрикнула она. - Я все равно буду его искать.
        - Не заставляй меня применять силу! - прошипел адвокат, демонстрируя зажатый в кулаке инструмент.
        - Ты не сможешь меня ударить! - истерически выкрикнула Нина.
        - Еще как смогу. - Голос Семена Ильича был уверенным.
        - Не надо! - взмолилась девушка. - Давайте его найдем. А еще лучше вызовем
«Скорую».
        - Ты действительно сумасшедшая, - вздохнул адвокат и снова пустился в погоню.
        Расстояние между ними стремительно сокращалось - Нина теряла силы и не могла двигаться по глубокому снегу с проворством крепкого мужчины. Наконец он догнал ее и схватил за край шубки, но ей удалось вырваться.
        Семен Ильич не мог отделаться от ощущения, что девушка не просто так бежит от него, а преследует вполне осмысленную цель. Словно ищет что-то.
        - Черт!
        Она снова ускользнула из его захвата и побежала не от дороги, а вдоль нее, чуть петляя и внимательно оглядывая снежный покров. Наконец что-то привлекло ее внимание, и, приглядевшись, адвокат заметил черную лунку, пробитую в снегу. Девушка не жалея сил рванулась туда, немного увеличив разделяющее их расстояние. Добравшись до лунки, она быстрыми движениями раскопала погребенный под снегом сотовый телефон Вадима.
        - Не подходи! - завизжала она, набирая номер замерзшими пальцами. - Я звоню в милицию!
        - Дура! - Адвокат бросился вперед и ударом монтировки выбил трубку из ее руки.
        Девушка закричала от боли и повалилась в снег, пытаясь нащупать мобильник другой рукой. Но адвокат успел раньше - он схватил телефон и с размаху швырнул его в ближайшее дерево. Промахнулся. Нина тут же бросилась к месту падения аппарата, скрытому снежными вихрями, но Семен Ильич сбил ее с ног толчком в спину.
        - Ну, дрянь, сейчас ты у меня получишь… - прорычал он, замахиваясь монтировкой.
        И замер. Не веря собственным глазам, он уставился в глядящий на него ствол пистолета.
        - Не трогай меня, - прохрипела девушка, опуская флажок предохранителя. - С такого расстояния я снесу тебе голову по самую шею.
        - Откуда у тебя это?
        - От верблюда, - мстительно фыркнула Нина. - А ну, пшел вон! Быстро! Катись к черту! И железяку свою брось. Я не буду повторять дважды!
        Адвокат разжал пальцы, уронив монтировку в снег.
        - Руки вверх и вали к машине.
        - Подожди! - взмолился он. - Ты что, вообще не понимаешь, что делаешь? На таком морозе этот щенок уже умер, уверяю тебя. Через три дня ты забудешь его, как страшный сон.
        Зрачок ствола дрожал в замерзшей руке Нины.
        - Если я уеду, ты замерзнешь тут через полчаса, - вкрадчиво и внятно проговорил Семен Ильич. - Насмерть замерзнешь. И никакой пистолет тебе не поможет. Брось его и пойдем. Ну! Брось!
        Он изловчился, перехватил ее руку, вынул пистолет из пальцев и забросил как можно дальше.
        - Все! Успокойся.
        Девушка наклонила голову и громко заплакала. Адвокат подхватил ее на руки и понес к машине.
        - Ну не реви, - уговаривал он. - Новая жизнь всегда рождается в муках. За нее приходится платить. Или собственными муками, или чужой кровью. Иначе никак. Ты готова пожертвовать собственной жизнью ради чужой? Я понимаю, что это не простой выбор. Понимаю, не плачь.
        Он открыл дверцу и усадил Нину на переднее сиденье.
        - Ну вот. Все нормально.
        Сев за руль, адвокат запустил двигатель и осторожно развернул машину на заваленной снегом дороге.
        - Ты молодец. Сильная, - отеческим тоном произнес он.
        Нина молчала, все еще всхлипывая.
        - Утри слезы, - посоветовал Семен Ильич, разгоняя автомобиль в сторону Москвы.
        Некоторое время ехали молча, Нина успокоилась и хмуро глядела в окно, иногда массируя замерзшие пальцы.
        - Извините… - тихо сказала она, когда впереди показалась развязка МКАД. - Я вела себя как полная дура. Я испугалась.
        - Ничего, все нормально. Не каждый день приходится принимать подобные решения. Но поверь мне, так будет лучше.
        - Я знаю.
        - Вот и прекрасно.
        На милицейском посту при въезде в город останавливали всех подряд. Кроме дорожных инспекторов, у дороги толпились бойцы ОМОНа в защитных касках с забралами. На плече у каждого висел короткий автомат.
        - Ищут кого-то, - хмуро сказал Семен Ильич.
        - Нас, - ответила Нина, не отрывая взгляда от плывущего за окном пейзажа.
        - Типун тебе на язык. Нам, главное, проехать, а дальше проще. У меня есть пара квартир, где ты будешь в полной безопасности, пока нас не распишут.
        Дорожный инспектор махнул светящимся жезлом, и адвокат остановил машину в указанном месте. Приоткрыл окно.
        - Здравствуйте, - добродушно кивнул он инспектору. - Ищете кого-то?
        Он протянул документы, затем вынул из кармана адвокатское удостоверение и раскрыл его перед носом инспектора.
        - Откуда едете? - поинтересовался милиционер.
        - С дачи. Там у меня баня. Отвезу девушку, и домой.
        - Ее документы, пожалуйста.
        - Моих вам недостаточно?
        - Нет. У нас объявлен особый режим проверки.
        - Понятно. Но на такую работу, как у нее, редко берут с собой документы. Вы понимаете?
        - Проститутка? - поднял брови инспектор. - Замечательно. Прошу пройти со мной для установления личности.
        - Вы ставите меня в неловкое положение. - В голосе Семена Ильича появились напористые нотки. - Я бы сказал, что это не по-мужски.
        Произнеся это, он неуловимым движением извлек из кармана толстую пачку долларов.
        - Мы бы могли договориться. Понимаете? Не могу же я оставить девушку, оказавшую мне услуги по высшему классу. К тому же вы прекрасно знаете приметы преступников. Неужели я по ним прохожу?
        Инспектор не спускал взгляда с денег.
        - Я человек не бедный, - с нарочитым спокойствием продолжал адвокат. - И хотел бы избавить себя от процедуры, унижающей мое мужское достоинство. Сколько это может стоить?
        - В сегодняшней обстановке - двести, - осторожно ответил инспектор.
        - Никаких проблем. - Семен Ильич отсчитал две купюры и протянул в окно. - Спасибо, офицер.
        - Проезжайте.
        Адвокат включил поворотник и тронул машину с места.
        - Проскочили! - нервно выдохнула девушка.
        - Еще нет.
        - Почему?
        - У инспектора закралось подозрение. Это видно во взгляде.
        - И что?
        - Надо его уничтожить, чтобы никакие его показания не могли быть приняты на веру.
        - Разве это возможно? - удивилась Нина.
        - Многие думают, что нет. Мало кто знает, что постовой милиционер, несмотря на свой грозный вид, одно из самых уязвимых существ на свете.
        - Да уж прямо… - недоверчиво покосилась на него девушка.
        - Да. Только с ним нельзя вступать в открытый конфликт. Уничтожать его надо не в честном поединке, как пробуют некоторые, а исподтишка. Не мечом, но ядом.
        Адвокат усмехнулся, снял с пояса сотовый телефон и набрал номер.
        - Здравствуйте, - сказал он в трубку. - Вас беспокоит Семен Ильич Груздев из коллегии адвокатов. Да. Только что на посту при въезде в город с Горьковского шоссе меня остановил инспектор и вымогал взятку за неработающий указатель поворота. Я заменил лампочку при нем, но он грозил изъять права. Я дал ему двести долларов помеченными купюрами, которые вожу с собой для таких случаев. Хорошо. Я могу подъехать и подать официальное заявление. Спасибо. Еду прямо сейчас. - Он нажал кнопку отбоя и прибавил скорость. - Сейчас я тебя завезу на квартиру и разделаюсь с этим уродом.
        - Зачем? - удивилась Нина. - Не лучше ли было сделать все тихо?
        - Не лучше. Нападение всегда предпочтительнее защиты. Он мог записать номер машины или принять другие меры, но теперь любые его показания не будут стоить и ломаного гроша. Он сможет только оправдываться перед службой внутренних расследований. В любом случае он совершил уголовное преступление, а я нет. - Я ничего плохого не сделала! - разозлилась Шерстка.
        Она сидела за столом в комнате для задержанных, перед длинным пустым столом мрачного синего цвета, напротив прыщавого белобрысого лейтенанта, который сосредоточенно рассматривал Шерсткин паспорт. Он рассматривал его уже минут пять. Шерстка успела заскучать и от нечего делать озиралась по сторонам. Дверь в помещении отсутствовала, в вестибюль выходил широкий проем, через который было видно окошко дежурной комнаты, массивная входная дверь с решеткой и ряд деревянных кресел для посетителей, какие раньше стояли в кинотеатрах. За окошком дежурки сосредоточенно что-то писал чернявый сержант.
        - Сейчас позвоним, разберемся, - монотонно бубнил лейтенант со значком дежурного на груди. - Ходите по ночам пьяные, ломаете телефоны, а потом удивляетесь, что вас задерживают. - Лейтенант устало почесал в голове.
        - Я не пьяная! - нахмурилась Шерстка. - Выпила два бокала вина на выставке.
        Полупустую комнату со столом и тремя привинченными к полу стульями заливал мерцающий свет люминесцентных ламп. Они раздражающе гудели, так что к тихим словам прыщавого лейтенанта невольно приходилось прислушиваться.
        - Что за выставка? - без всякого интереса спросил он, моргнув блеклыми маленькими глазками.
        - Художественная. Я скульптор, - буркнула Шерстка.
        - Да? - Лейтенант окинул ее пренебрежительным взглядом. - И что делает скульптор в городе посреди ночи? Да и одежда у вас, милочка, ничем не напоминает одежду представительницы богемы.
        - Я так специально оделась, - вздохнула Люда.
        - Зачем? - Дежурный сдвинул брови и сосредоточил взгляд на переносице Шерстки. - Чтоб по форточкам легче было лазать?
        Она не ответила, только скрипнула от злости зубами и снова вздохнула.
        - Нервничаем? - довольно спросил лейтенант и крикнул, повернув голову: - Эй, Тарасов! Позвони-ка в управу, узнай, что это за Людмила Шерстюк. Мне нюх подсказывает, что дамочка непростая. Нет там новых ориентировок?
        - Сейчас позвоню, - ответил помощник. - А ты прими улов от Севастьянова.
        - Опять проститутки? - недовольно скривился лейтенант. - На кой хрен он их ловит пачками? С половины ни фига не возьмешь! Придурок. - Лейтенант недовольно заерзал на стуле.
        - Это ты ему сам скажи! - рассмеялся помощник.
        В фойе раздался лязг входной решетки, и в помещение ввалилась пестрая ватага девиц легкого поведения.
        - Проходите, девоньки! - донесся откуда-то из-за их спин густой бас.
        С визгом и руганью они рассаживались по стульям.
        - Иди в задницу, ментяра поганый!
        Высокий тощий Севастьянов захлопнул решетку и крякнул, потирая уши.
        - Ну и погодка! Охота вам, девчонки, с голыми ляжками шляться по такой погоде?
        - Тебя не спросили!
        - А ты, что ли, нам за простой заплатишь?
        - Чтоб тебе жена никогда не дала!
        - А я и не женат, - расхохотался мужчина. - Но платить за это дело считаю непозволительной роскошью.
        - Урод!
        - Севастьянов, твою мать! - Дежурный поднялся со стула и вышел в фойе. - На кой хрен ты опять понавел это стадо?
        - Сам ты стадо! - тут же закричали на него.
        - Импотент! - взвизгнула рыжая девка из угла.
        - Мурло! - поддержала ее вторая, бесстыдно поправляя чулок.
        - А ну заткнитесь! - рявкнул лейтенант. - Я вам не Севастьянов!
        - Да уж точно! - взвизгнула рыжая. - У того хоть прыщей нет!
        - Распихаю, на хрен, по камерам, и будете сидеть до утра! - продолжал лейтенант. - Быстренько документы сюда!
        - Да иди ты, - отмахнулась одна из девиц. - Делать мне нечего, на работу ходить с документами. Геморрой себе лишний на задницу.
        Девицы поддержали ее взрывом наглого хохота.
        - Дай мне журнал расписаться, - хитро прищурился Севастьянов. - Да я и пойду.
        - Слушай, тебя никто еще киллерам не заказывал? - хмуро поинтересовался дежурный. - Вечно накуролесишь и сматываешься. Совести у тебя ни на грош! Тарасов, принеси ему журнал.
        Помощник еле заметно улыбнулся, взял толстый картонный журнал и, выбравшись в вестибюль, протянул его Севастьянову. Тот достал из кармана ручку, пересчитал проституток по головам и принялся писать, положив журнал на подоконник.
        - Ты созвонился с управой? - строго спросил дежурный у помощника.
        - Сейчас все сделаю.
        - Не тяни, у нас теперь до утра работы хватит. Присмотри тут за всем, а я сейчас подойду.
        Он размашистым шагом направился к лестнице, ведущей на второй этаж.
        - Поссать побежал, - громко прокомментировала одна из проституток. - На первом этаже ему западло!
        - Конечно! - подхватила другая. - Ему подавай сортир, в который начальство гадить изволит!
        Дежурный, не оборачиваясь, поднялся наверх, и вскоре звук его шагов затерялся в коридоре второго этажа. Шерстка слушала перебранку с нарастающим ужасом.

«Ну я и влипла! - Она нервно барабанила пальцами по краю стола. - Если дантист уже связался с милицией, то я выйду отсюда только в наручниках».
        Помощник вернулся в дежурную комнату и принялся щелкать кнопками телефона на пульте, Севастьянов закончил писать и просунул журнал в окошко.
        - Я пойду, - махнул он рукой. - Неохота лишний раз попадаться на глаза этому психу.
        - Сам ты псих, - фыркнул помощник, прижимая к уху телефонную трубку. - Вали отсюда, только решетку захлопни, а то твои барышни разбегутся в два счета.

«Что же теперь делать? - Шерстка ощутила, как холодеют кончики пальцев. - Сбежать? Но как? И ведь паспорт останется здесь! Это еще хуже. Все равно потом найдут».
        - Ты долго нас тут будешь держать? - насмешливо поинтересовалась одна из проституток, подойдя к окошку дежурной комнаты.
        - А ну сядь на место! - прикрикнул помощник. - Распустились! По телефону не дадут слова сказать. Да, алло! Это помощник Тарасов. Да. Новые ориентировки какие-нибудь есть? Что? План «Перехват»?! Почему нам не сообщил? Ладно, хорошо. Приметы есть? Как ты говоришь? Шерстюк?
        У Шерстки сердце ушло в пятки, она закусила губу и напряглась всем телом, готовая разрыдаться в любую секунду.
        - Девушка без документов? - уточнял Тарасов, поскрипывая кончиком карандаша по бумаге. - Понятно. То есть они должны быть вдвоем или не обязательно? Так это он Шерстюк или она?
        Девушка удивленно навострила слух, стараясь не пропустить ни слова из того, что говорил помощник дежурного. Из-за гомона задержанных проституток это оказалось непростой задачей.
        - Прикинь, а у меня девка задержанная, тоже Шерстюк. Может, родственница? Сейчас гляну. Точно! Расписана с Олегом Шерстюком. Тебе она не нужна? Ладно, позвоню.
        Он положил трубку на рычаг, вышел в вестибюль и заглянул в комнату для задержанных. Шерстка собрала всю свою волю в кулак, чтобы не выдать бушующий внутри ее страх. Помощник держал в руке ее паспорт, открытый на странице записей семейного положения.
        - Вы говорили про Олега Шерстюка? - едва шевеля губами, спросила она. - Что с ним?
        - Муж? - коротко спросил помощник.
        - Да…
        Девушка заметила, как за его спиной одна из проституток на цыпочках пробралась к решетке и аккуратно потянула ее на себя, с легкостью распахнув, хотя магнитный замок после ухода Севастьянова должен был захлопнуться. Тяжелая деревянная дверь тоже открылась без скрипа, открыв путь на улицу. Проститутки понемногу притихли и без лишнего шума друг за дружкой покидали вестибюль, растворяясь в белой кутерьме поземки.
        Из распахнутой двери потянуло холодом. Помощник рефлекторно обернулся через плечо и замер, пораженный наглостью задержанных.
        - Стоять! - заорал он оставшимся проституткам.
        Шерстка вскочила со стула и, толкнув его плечом, выхватила из рук свой паспорт.
        - Сучка! - Сержант попробовал схватить ее за рукав, но девушка оказалась быстрее. Вместе с оставшимися девицами Люда вихрем вырвалась наружу, едва не поскользнувшись на утоптанном у крыльца снегу.
        - Перестреляю! - донеслось вслед.
        - Не туда! - у самого уха раздался женский голос, и Шерстка почувствовала рывок за полу шубки. - Там патруль Севастьянова! Свяжутся по рации, и треньдец! У этой дылды ноги, как у страуса.
        Шерстка мельком глянула на свою спасительницу - это была та самая проститутка, которая так бесстыдно поправляла чулок. У нее было помятое усталое лицо тридцатилетней тетки, которая по долгу службы должна выглядеть на восемнадцать, жесткие карие глаза и губы с резкими складками в углах.
        - Не напрягайся. - Проститутка затянула ее в подворотню и перешла на шаг. - Делать им нечего, бегать за бабами по морозу! Тебя как зовут?
        - Люда, - ответила Шерстка, стараясь унять учащенное дыхание.
        - Меня зовут Кира. Тебе куда?
        - Не знаю. Мне нужен телефон.
        Кира усмехнулась и оглядела Шерстку с головы до ног.
        - Забавно, - протянула она. - На кой он тебе? Адвокату звонить?
        - Нет. - Люда не обратила внимания на насмешку и быстро затараторила: - У меня муж попал в большую беду. Мне надо его разыскать раньше, чем отыщет милиция.
        - Что с ним? - без особого интереса спросила Кира, на ходу доставая из кармана сигареты. - Он что, грохнул кого-то?
        - Никого он не грохнул. Он пропал, - сказала Шерстка. - Но у меня есть номер телефона человека, который наверняка что-то знает об этом деле.
        - Ты, часом, сама никого не грохнула? - подозрительно сощурилась проститутка и чиркнула зажигалкой.
        - Да что ты заладила? - сморщилась Люда. - Грохнул не грохнул…
        - Ну извини! У меня в последние дни напряг с везением, - пожаловалась проститутка. - Позавчера нагрянули менты и выперли всю нашу компанию из «Солара»… Знаешь?
        - Нет, - покачала головой Шерстка.
        - Это боулинг на «Девятьсот пятого года». - Кира выдохнула дым, и ветер быстро разметал его в мерзлом воздухе. - Курить будешь?
        - Давай.
        Люда взяла сигарету и прикурила.
        - Там было тепло и полно толстых кошельков, - продолжала рассказывать проститутка. - Прекрасное место для работы. Жаль, пришлось сваливать. Я теперь в «Форт Ноксе». Довольно гадкий клубешник. И надо же было сунуться туда Севастьянову! Урод длинноногий. Ты точно никого не мочканула? Что-то ты перепуганная какая-то. А то разбирайся сама.
        - Нет! - Шерстка замотала головой, испугавшись, что Кира на самом деле бросит ее одну. - Я не могла дозвониться и шарахнула кулаком по таксофону. Тут меня и взяли - за нарушение общественного порядка.
        - А ты вообще чем зарабатываешь? На заводе, поди, работаешь? Или студентка? Бедненькая. Давай я тебя к нам устрою.
        - Нет, спасибо, - вежливо отказалась Шерстка.
        - Ну, как хочешь, - пожала плечами Кира. - Пойдем ко мне, тут рядом. Телефон у меня есть. Да и немного выпивки тебе не повредит.
        Шерстка судорожно затянулась и выбросила окурок.
        - Только заплатить я тебе не смогу, - сказала она. - Денег почти не осталось.
        Проститутка хмыкнула:
        - Ха! Я тебе что, переспать со мной предложила? Дура! Забудь. Бабы должны помогать друг другу, иначе мужики нас изведут начисто. Пошли!
        Они пробрались через заваленный снегом двор и пересекли пустынную улицу, над которой одиноко мигал желтый сигнал светофора.
        - А как вы открыли решетку? - наконец решилась спросить Шерстка.
        - Старый трюк с жевательной резинкой, - рассмеялась Кира. - Когда тебя сажают в обезьянник, не забудь незаметно залепить жвачкой язычок магнитного замка. Чего ты дрожишь вся?
        - Замерзла, - сказала Шерстка, ускоряя шаг.
        Олегу снился прокаленный солнцем песчаный пляж, теплое море, теплый ветер и Шерстка в сверкающих бликах волн. Он вздрогнул во сне, услышав писк электронного будильника, но липкая дремота отпускала его с огромным трудом. Сначала он вынырнул из полудремы на пляже, а затем проснулся в снежной норе. Звук остался. Но теперь Олег понял, что это не писк будильника, а сигнал вызова мобильного телефона. Простенькая мелодия раздавалась совсем рядом, и ветер разносил ее далеко по лесу.
        Шерстюк заставил себя выбраться из норы - там, где есть телефон, должны быть и люди. Оставалось только ползти на звук, но вскоре Олег понял, что он доносится из-под глубокого сугроба. Заметив лунку в снегу, Шерстюк начал копать бесчувственными ладонями, почти сразу наткнувшись на телефонную трубку. Ничего не ощущающим пальцем надавил кнопку, но сказать ничего не смог - из горла вырвался лишь неясный хрип.
        - Что? - прозвучал в трубке удивленный голос Шерстки. - Это Вадим?
        - Шерстка… - прошептал Олег, не понимая, действительно ли он слышит ее или это умирающее сознание выдает желаемое за действительное.
        - Что? Кто это?!
        - Шерст-ка, - чуть более внятно сказал он.
        - Олег? - выкрикнула девушка. - Олег, ты где?!
        - В лесу. Уми-ра-ю. Горь-ков-ское шоссе.
        - Говори яснее!
        - Горьковское.
        - Какой километр? Что с тобой?
        Олег уже понял, что держит в руке не случайный мобильник, а телефон Вадима. Это говорило о том, что до дороги рукой подать - Нина не могла забросить его далеко.

«Я все время полз вдоль шоссе», - с досадой подумал он и прислушался, но шум ветра перекрывал возможный шум машин.
        - Не клади трубку, - хрипло попросил Олег.
        - Только не молчи. Почему у тебя такой страшный голос?
        - Я почти без одежды, - хрипел Олег, пытаясь определить, под каким углом телефон упал в снег. - За-мер-заю…
        - Господи… - Шерстка не удержалась и заплакала. - Что же мне делать?!
        - Не вешай трубку… - Он встал и направился туда, где, по его мнению, должна была проходить дорога.
        Он не ошибся, хотя расстояние оказалось раза в два больше, чем он предполагал. Километрового столба поблизости не обнаружилось.
        - Я между МКАД и поворотом на дачный поселок.
        - Какой поворот?
        - Правый. Не доезжая. Пожалуйста, быстрее. Я не знаю, сколько еще продержусь.
        - Я еду. Держись, ради бога! Вызови «Скорую»! Нет, я сама вызову!
        Олег не удержался и упал на колени. По засыпанному снегом асфальту извивалась поземка, ветер свистел и продувал онемевшее тело насквозь. Хотелось снова зарыться в снег и свернуться в клубочек, хотелось представить лавину жаркого солнца и раскаленный песок.
        Сложная фигура из треугольников теперь заняла в воображении центральное место, она вращалась перед глазами, отключив сознание от анализа внешних раздражителей. Мир больше не воспринимался как что-то реальное.

«Я не хочу умирать, - думал Олег, уже ничего не чувствуя. - Я должен дождаться Шерстку. Она придет. Обязательно».
        Он рухнул лицом в сугроб, и поземка тут же замела его спину белой пудрой.
        ГЛАВА 8
        Темную комнату освещало лишь ровное сияние двух больших мониторов.
        - Можешь идти отдыхать, - сказал Вадим оператору, когда в дверном проеме показалась грузная фигура генерала Стежнева.
        Парень облегченно вздохнул, снял сумку с вешалки и, вежливо попрощавшись, скрылся в холле. Стежнев плотно прикрыл за ним дверь.
        - План «Перехват» уже введен по области и Москве, - флегматично сообщил он.
        - Отлично, - кивнул Вадим. - Теперь надо срочно организовать прочесывание местности.
        - Думаешь? - хмуро спросил генерал.
        - В смысле? - не понял Вадим.
        - Устал я, - отмахнулся Виталий Кузьмич. - Замотал меня твой реципиент. Ладно, пусть Ксения организует прочесывание. Хочешь найти владельца захваченной машины?
        - Очень на это надеюсь. Да и вообще нужно тщательно осмотреть местность возле точки пеленга. Я бы рекомендовал радиус в двести метров. Можно бы и больше, но там снегу по колено - даже рота не справится.
        - Милиции поручим?
        - Не хотелось бы. Все-таки не преступника ищем.
        - Понятно. Хорошо, можешь задействовать наши оперативные подразделения.
        Вадим устало потянулся к селектору:
        - Ксюш, свяжись с Барановым, пусть организует прочесывание в радиусе двухсот метров от точки пеленга.
        - Виталий Кузьмич в курсе? - спросил динамик голосом Ксении.
        - В курсе, в курсе! - отозвался Стежнев.
        - Хорошо.
        - От развязки МКАД до точки пеленга по обеим сторонам дороги пусть прочесывает милиция, - добавил Вадим. - Ширина полосы - пятьдесят метров.
        - Понятно. Кстати, в ваше отсутствие звонила жена Шерстюка.
        - Что?! - воскликнул Вадим.
        - Сюда? - ошарашенно уточнил Виталий Кузьмич.
        - Да.
        - Ладно, спасибо. - Вадим отпустил кнопку селектора и озабоченно глянул на генерала.
        - Интересный поворот событий. - Тот почесал переносицу и полез в карман за трубкой. - Значит, не настолько он одинок, как тебе показалось. Хотелось бы услышать твои объяснения.
        - Невозможно! - стараясь говорить спокойно, ответил Вадим. - Все тесты говорят, что Шерстюк не вступал в интимные отношения с женщинами как минимум полгода. К тому же его нынешний брак явно фиктивный.
        - Может, звонила настоящая жена?
        - Сюда? Откуда она могла узнать телефон?
        - А эта откуда узнала? - спросил генерал.
        - Он мог сказать кузине, или она могла сама заглянуть в его записную книжку.
        - Не люблю я таких совпадений. - Виталий Кузьмич утрамбовал табак пальцем и щелкнул зажигалкой. - Могла она заподозрить неладное?
        - Возможно, - осторожно предположил Вадим. - Некоторые женщины иногда демонстрируют чудеса интуиции, вычленяя нужную информацию из груды ничего не значащих мелочей.
        - Так… Еще один геморрой. Хорошо, допустим, она что-то почувствовала и занервничала, опасаясь, что двоюродный брат попал в беду. В этом случае она, совершенно не ориентируясь в ситуации, способна наломать целый воз дров. Поверь, мне приходилось сталкиваться с подобными случаями.
        - Верю.
        - Надо ей позвонить и постараться успокоить.
        - Хорошо, я этим займусь.
        - Меня другое беспокоит. - Генерал принялся раскуривать трубку, выпуская густые клубы дыма. - Что будет, если Шерстюк с Ниной не захватили машину, а попросту наняли?
        - Сомнительно.
        - Но возможно! Возможно, они приехали в известное девушке укромное место, переоделись и сейчас бороздят просторы нашей необъятной Родины с целями, о которых мы абсолютно ничего не знаем.
        - Если реципиент действительно обладает какими-то сверхъестественными способностями, они все рано или поздно дадут о себе знать.
        - Причем это случится в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте, - недобро фыркнул Виталий Кузьмич. - От твоего Алекса есть известия?
        - Пока нет. Но, судя по предварительным данным, американская сторона после катастрофы в лаборатории NASA потеряла реципиента.
        - А вот на этот счет у меня сомнения, - задумчиво произнес Стежнев. - Сама катастрофа произошла при весьма странных обстоятельствах. И знаешь, что говорит моя интуиция?
        - Не знаю. - Вадим закурил сигарету.
        - Она мне говорит, что для приобретения гипотетических сверхъестественных способностей не обязательно было участвовать в приеме сигнала.
        - Эти интуитивные выкладки на чем-то основаны?
        - Поделюсь, не беспокойся, - улыбнулся генерал, окутываясь ароматным дымом. - Я ознакомился с документами по Шри-Янтре, которые ты мне дал. Молодец, похоже, ты копал в верном направлении. Допустим, фигура под названием Шри-Янтра была создана под воздействием предыдущего приема сигнала.
        - Я уверен, что так и есть, - кивнул Вадим.
        - Созерцание Шри-Янтры вызывает в мозгу человека определенные изменения, документально зафиксированные специалистами. Имеет место прилив крови к правому полушарию, что говорит о его активизации. У Шерстюка мы зафиксировали то же самое, но в гораздо более значительной степени.
        - Не совсем понимаю, к чему вы клоните. - Вадим стряхнул пепел и придвинулся ближе к столу.
        - Ладно, - сказал Виталий Кузьмич. - Выстраиваю логическую цепочку. Реципиент принимает сигнал. Что он начинает делать после этого?
        - И наш, и американец принялись вычерчивать окружность со вписанными в нее треугольниками. Наш, правда, с некоторой задержкой.
        - Это не так важно. - Генерал сделал короткую паузу, пыхнул трубкой. - Важно то, что реципиент отражает в рисунке некие образы, возникающие в его голове после приема сигнала.
        - Черт! - неожиданно воскликнул Вадим, бросив окурок в пепельницу. - Может, и не было никакой задержки!
        - В смысле? - Стежнев подозрительно посмотрел на него.
        - Мы же не ставили систему контроля на квартире Шерстюка! Может быть, он рисовал сразу после пробуждения!
        - Возможно, возможно. Это лишь подтверждает цепь моих умозаключений. Смотри: реципиент может рисовать фигуру, даже не догадываясь, какое воздействие это изображение может оказать на других. Он просто переносит на бумагу не дающий ему покоя образ. Другой человек смотрит на рисунок, и у него в мозгу начинаются те же процессы, что и у реципиента.
        - Вирус, - ледяным тоном сказал Вадим. - Эта штука заразна. Мой оператор выдвинул похожее предположение насчет компьютерной обработки сигнала. Он считает, что данные, полученные при анализе, могут сформировать в счетном устройстве управляющую программу, способную полностью или частично принять на себя управление системой.
        - Вот именно! - Виталий Кузьмич вынул трубку изо рта. - Причем нет разницы, какое именно счетное устройство будет работать - человеческий мозг или компьютер. И операционная система не имеет значения.
        - И язык, на котором говорит человек, - докончил Вадим. - Все построено на системе образов.
        - Совершенно верно. Тогда демонстрация Модели, созданной Ричардом Греем, могла привести к появлению еще одного или даже нескольких реципиентов. Остается только понять, какова цель управляющей программы, а точнее, чего хотели добиться неведомые нам инопланетные программисты.
        - Но прошлые приемы не привели к глобальным катаклизмам, хотя, судя по наличию Шри-Янтры, реципиенты уже существовали в истории человечества.
        - Если не считать глобальными катаклизмами гибель и возникновение цивилизаций, - генерал снова зажал зубами мундштук трубки, - создание мировых религий, чудеса пророков, и прочая, и прочая.
        - Н-да… - Вадим не нашел, что на это ответить.
        - Но я думаю, в нашем случае влияние сигнала на способности реципиентов гораздо сильнее, чем в прошлом.
        - С чего вы это взяли? - Вадим пристально взглянул генералу в глаза.
        - Сложность фигуры. Шри-Янтра намного проще того, что нарисовал Шерстюк. В ней словно не хватает некоторых элементов. Это говорит о выпадении отдельных кусочков информации при приеме, понимаешь? Мы создали для реципиента почти идеальные условия, а в Америке помогла мощная аппаратура и погодные условия. Раньше же люди принимали сигнал через скальную породу, что вносило спонтанные искажения. Шум.
        - Шум, - задумчиво повторил Вадим. - Значит, все чудеса, которые творили разные пророки, ничто по сравнению с умениями, приобретенными Шерстюком? Черт бы меня побрал… Понять бы, в чем именно заключаются его возможности!
        - Можно попробовать провести аналогии с уже изученными свойствами Шри-Янтры, - без особой уверенности предположил Стежнев.
        - Кстати, да. - Вадим погладил бородку. - Некоторые физиологические изменения в организме Шерстюка напоминают процессы, происходящие у людей, созерцающих Шри-Янтру. Например, усиленный приток крови к правому полушарию.
        - Активация правого полушария вызывает повышенную самоуверенность. - Виталий Кузьмич вспомнил один из отчетов экспертов.
        - Как вы говорите? - насторожился Вадим. - Уверенность в себе?
        - Так считают ученые.
        - Кажется, я нашел ниточку. - Вадим поднял глаза. - Вспомните, что говорил наш эксперт! Это ведь одно к одному!
        - Поясни-ка, будь любезен.
        - Он рассказывал о внушении без слов, да и о самовнушении тоже. О постгипнотическом эффекте…
        - Это я помню! - прервал его генерал. - В чем суть твоей догадки?
        - Ну, - чуть замялся Вадим. - Способность к внушению и к самовнушению, мне кажется, напрямую связана с уверенностью в себе. А эксперт предполагал, что все чудеса, включая повышение скорости реакции, могут объясняться именно этим.
        - Не знаю. - Стежнев с сомнением пожал плечами. - Кроме того, не забывай про американцев. У них все развивается по совершенно иному сценарию.
        - Не совсем по иному, - не согласился Вадим. - Результат у нас и у них одинаковый - контроль над реципиентом утерян.
        - Передергиваешь.
        - Вовсе нет. Мы понятия не имеем, чего ждать дальше. Они тоже.
        - Ладно. Ты анализировал возможность установления контроля над американским реципиентом?
        - Теоретически это возможно, если знать, кто попал под воздействие Модели. По последним данным Алекса, из видевших Модель могли выжить только трое: два штабных офицера и личный референт Ричарда Грея. Все они на данный момент числятся пропавшими без вести. Сам Алекс пострадал во время катастрофы в лаборатории NASA и сейчас находится в городском госпитале с ожогом плеча, так что ему сложно собирать достоверную информацию.
        - У нас есть еще кто-нибудь в этой системе?
        - Настолько глубоко внедренного и хорошо информированного - нет.
        - Ладно. Тогда найди способ сообщить Алексу о возможной опасности реципиента.
        - Связь с ним имеется, - негромко сказал Вадим, - но мы сами не знаем, в чем эта опасность может заключаться.
        - Значит, необходимо приложить все силы для поиска Шерстюка. Кроме того, уничтожь все его рисунки, записанные камерами наблюдения.
        Стежнев вдруг запнулся и вынул изо рта погасшую трубку.
        - Черт меня задери, - медленно выговорил он. - Кузина Шерстюка наверняка видела подлинники, если он рисовал дома!
        - И они наверняка гораздо подробнее той мазни, которую нам удалось получить через камеры!
        - Да. Она могла заразиться.
        Внезапно ожил динамик селектора, и Вадим невольно вздрогнул от громкого голоса Ксении.
        - Прошу прощения, - сказала она. - Срочное сообщение из милиции. Дежурный из управления сообщает, что отделением в Новых Черемушках была задержана Людмила Шерстюк, жена Олега Шерстюка.
        - За что?
        - Хулиганские действия. Громила таксофон в метро.
        - Хорошо. Она там или ее перевезли в управление?
        - Ни то ни другое. Дежурный сообщил мне о ее задержании и тут же перезвонил снова.
        - Что там у них? - спросил Вадим, ощущая нехорошее предчувствие.
        - Людмила Шерстюк совершила побег из отделения, - спокойно ответила Ксения.
        - Нормально… - протянул генерал, постукивая пальцами по столу.
        Вадим отпустил кнопку селектора и откинулся на спинку стула.
        - Вот и мы дождались, Виталий Кузьмич.
        - Чего?
        - Контакта. Светлого мига единения с космическим разумом, черт бы его подрал. Сигналы ловили из космоса! Поймали… Первый же оказался заразой. А мы ожидали зашифрованных технологий, великих откровений, ниспосланных свыше. Нате, кушайте!
        - Успокойся! - жестко сказал генерал. - Не хватало мне только паники на корабле. Шерстюка ищут, и этот процесс мы ускорить не можем. Но мы можем выдать Алексу дополнительные деньги, чтобы уговорить его покинуть госпиталь и вернуться в центр связи. Наверняка потеря двух штабистов и референта высшего уровня завертела государственную машину Соединенных Штатов. Через центр связи Алекса обязательно будут проходить интересующие нас информационные потоки, и это даст нам возможность хоть как-то контролировать ситуацию.
        Низкая, похожая на золотистую жабу «Хонда» с ревом рассекала заснеженное пространство проспекта, огни фонарей за окнами сливались в извивающиеся цветные полосы. Кира рулила спокойно, со знанием дела выводя машину из небольших заносов, в которые та иногда срывалась.
        - Хорошо водишь, - нервно улыбнулась Шерстка, побелевшими пальцами цепляясь за подлокотник.
        - Это у меня хобби такое, - рассмеялась Кира, не спуская цепкого взгляда с дороги.
        Лучи фар впивались в асфальт, словно лезвия бритвы, казалось, они плавят снег, клубившийся перед капотом.
        - Что у них там за массовка? - Кира удивленно вздернула брови.
        Люда поняла, о чем речь, только когда они подъехали поближе, - на милицейском посту возле развязки МКАД действительно наблюдалось необычное оживление. Десяток машин с мигалками и без них сгрудились возле обочины, а вокруг них, несмотря на мороз и ветер, суетилось множество людей.
        - Ловят кого-то, - вздохнула Кира. - У тебя с документами все в порядке? Ах да! Тебя же как раз и ищут!
        - Мужа, а не меня, - поправила ее Шерстка.
        - Ну, теперь уже и тебя, наверное. Чтоб я так из-за мужика!.. - патетически воскликнула Кира. - Ладно. Разберемся по ходу веника.
        Она сбросила скорость.
        Посмотрев в боковое окно, Шерстка заметила милиционера в форме. Он стоял лицом к стене, заложив руки за спину, а двое крепких парней в штатском деловито надевали на него наручники.
        - Что это? - Девушка не поверила собственным глазам.
        - Бывает, - неохотно ответила Кира. - Есть у них служба внутренней безопасности. У меня был кент один из их конторы, рассказывал. Любому менту достаточно один раз попасться на доказуемом проступке, и его тут же сожрут до костей.
        - Что-то не верится… - пожала плечами Люда. - Тогда бы они вообще взяток не брали.
        В свете фар мелькнул полосатый жезл, указав место для остановки.
        - Просто народ по глубоко укоренившейся привычке боится их закладывать. - Кира включила указатель поворота и остановила машину возле красно-белого турникета.
        - Черт! - Шерстка съежилась и опустила глаза.
        - Не щемись! - строго сказала проститутка. - Веди себя нормально! Любой мент мигом прочитает испуг по глазам.
        Инспектор обогнул машину, привычно оценивая состояние покрышек и осветительных приборов. Кира нажала кнопку, опустив стекло.
        - Здравствуйте! - Милиционер остановился возле ее окошка и коротко козырнул. - Документы, пожалуйста.
        Кира протянула две пластиковые карточки. Ее лицо выражало при этом одну лишь безмерную скуку.
        - Сволочи, - громко сказала она, сохранив в голосе безразлично-ленивую интонацию.
        - Что? - Инспектор удивленно вздернул брови.
        - Могли бы не демонстрировать всем. - Кира коротко ткнула пальцем в сторону милиционера в наручниках.
        - Не ваше дело, - хмуро ответил инспектор, рассеянно проглядывая документы.
        - Вот и я говорю, не наше, - продолжала Кира. - И без того у вас жизнь собачья, да еще свои же позорят при всем народе. Потом водители будут перешептываться, что при них взяточника поймали. Сочувствую. Вы пашете за грошовую зарплату, а вам вместо медали фитиль в задницу.
        - Да уж, - процедил инспектор сквозь зубы, с ненавистью глянув в сторону парней в штатском. - Благодарности не дождешься.
        - Знаю я все, - вздохнула Кира. - Знакома я с одним из ваших. Главное в том, что выхода никакого нет. Возьмешь - стучат, а оформишь по правилам - козел вонючий. Они хотят нарушать, чтобы их потом с улыбочкой отпускали.
        - Ладно, езжайте, - буркнул инспектор и протянул документы. - А то сейчас и до вас доберутся, гниды.
        - Что, облава? - Кира поспешно продемонстрировала любопытство, какого мужчины всегда ждут от женщин.
        - Да, парня с девкой какой-то ловят. Езжайте, я вам говорю.
        - Ладно, пока! - Кира запустила двигатель и тронула машину с места.
        - Фух! - выдохнула Шерстка. - Ну ты и речь толкнула!
        - Фигня, - улыбнулась Кира, закрывая окно. - Это дословная цитата. Речь мента после того, как он с тобой переспал, и до того, как решил не платить.
        Шерстка решила тактично закрыть щекотливую тему.
        - Ты не знаешь, где тут правый поворот на дачный поселок? - спросила она.
        - Есть такой, но он дальше.
        - Ты езжай помедленнее… - Шерстка вытянула шею, стараясь что-нибудь разглядеть в клубящейся поземке.
        - Холодище на улице, - осторожно заметила Кира.
        - Сколько мы ехали?
        - Гнали, а не ехали. Сорок минут.
        Шерстка невольно поежилась.
        - Держи. - Кира протянула ей сотовый телефон.
        Волны поземки проносились в лучах фар белыми клубящимися змеями, ветви деревьев качались под натиском крепкого ветра. Его завывание слышалось даже сквозь урчание двигателя.
        - Не отвечает… - шепнула Шерстка, отнимая телефон от уха.
        В ее глазах блеснули слезы. Она промокнула их кончиком шарфа.
        - Успокойся! - рявкнула Кира. - И перестань реветь. Лучше смотри в окно.
        - Там все замело…
        - Прекрати истерику! - Кира резко затормозила. - Нашла время распускать нюни! Вот твой поворот.
        - Он должен быть у дороги, - всхлипнула Шерстка.
        - Найдем.
        - Как? - Шерстка скривилась, снова готовая зарыдать.
        - Не скули! - резко одернула ее Кира. - Наверное, он так замерз, что не может ответить, но у тебя-то со слухом все в порядке! Давай на улицу, набирай его номер и слушай звонок.
        - Ага! - Шерстка выскочила из машины, быстро нажимая на кнопки мобильника. - Я пойду вперед, а ты поезжай рядом.
        Холодный ветер хлестнул ее по лицу. Шерстка глотнула ледяного воздуха и немного пришла в себя. Она хлопнула дверцей, Кира опустила стекло - ветер тут же ворвался в салон, растрепав ее волосы.
        Шерстка побрела вперед, черпая ботинками снег и ощущая, как он ледяными струйками ползет вниз по ее ногам. Машина позади то и дело пробуксовывала, натужно завывая мотором.
        - Не замерзла? - услышала Шерстка Кирин голос.
        Люда лишь отмахнулась, сосредоточенно прислушиваясь.
        - Есть! - внезапно выкрикнула она и бросилась вперед.
        Пробежав шагов двадцать, она свернула с дороги и сразу увязла в сугробах выше колена. Кира нажала на тормоз и выбралась из салона, на ходу натягивая шапку.
        - Где он? - выкрикнула она, стараясь перекричать завывание ветра. Ветер дул порывами, швырялся снежной пылью, из-за которой почти ничего не было видно.
        - Помоги мне! - донесся из вихрящейся мглы голос Люды. - Господи, это же ужас какой-то!
        Кира потопталась, с сожалением разглядывая свои лаковые сапоги на шпильках, потом махнула рукой и шагнула в сугроб. Издали было видно, как Шерстка склонилась над заледеневшим, бесформенным продолговатым предметом, в котором почти невозможно было узнать человеческое тело. Оно лежало в глубокой яме растопленного до земли снега.
        - Черт бы побрал этот ветер! - ругалась Кира, с трудом пробивая дорогу в снежной целине. - Черт бы побрал этих ментов! Всю эту страну гребаную!
        Шерстка, скуля и подвывая, пыталась вытянуть Олега из ямы.
        - Так, - задыхаясь от ветра, сказала Кира. - Ну-ка не реви! Давай вместе. Хватай под левую руку, и потащили.
        Загружать в свою машину обмороженные трупы чужих мужей, разыскиваемых милицией, для Киры привычным делом не было, но она скрепя сердце решила пойти против собственных правил.
        - Открывай заднюю дверцу. Черт! - крикнула она очумевшей от ужаса, завывающей Шерстке. - Да очнись ты! Сейчас я его с другой стороны подтяну.
        - Он холодный совсем, - скулила Людмила. - И не дышит!
        - Ничего, - криво усмехнулась Кира. - Я видала мужиков, которые с перепугу по три минуты не дышат. Когда мужья их со своими женами застают.
        Они уложили Олега на заднее сиденье и захлопнули двери. Кожа на его руках и лице имела синюшный цвет, с трудом угадываемый сквозь белесый слой изморози.
        - Он умер… - Шерстка закрыла рот ладонями.
        Кира отвесила ей увесистую затрещину.
        - Дура! А ну полезай к мужу!
        - Что?
        - Полезай! - Кира распахнула заднюю дверцу и запихнула Шерстку в машину. Сама она села за руль, запустила двигатель и включила печку на полную мощность. - Ну, что с ним?
        - Не знаю… - Шерстка устроилась на корточках в тесном промежутке между передним и задним сиденьями. Она стала раздеваться, укрывая своей одеждой холодное, как лед, тело Олега.
        - Что ты делаешь? - удивилась проститутка.
        - Ему же холодно… - растерянно сказала Люда.
        - Сейчас печка разогреется, тут будет, как в сауне. А под одеждой он не скоро отойдет. Шуба ведь не греет, она удерживает тепло! Он же холодный!
        - Точно! - Шерстка откинула шубку, попыталась послушать сердце Олега, затем приложила ухо к его губам. - Кажется, он дышит.
        - Даже если бы не дышал, ничего страшного, - сказала Кира. - На таком морозе состояние клинической смерти сильно растягивается. Вот-вот прибудет «Скорая», вколют камфору в сердце, и оклемается твой бедолага.
        - Ты что, врач?
        - Ну, не врач, понятное дело. Когда-то работала санитаркой на станции «Скорой помощи».
        - Может, ему коньяк влить в рот? - вспомнила Шерстка кадры из фильмов про полярников.
        - Подавится, - отвергла идею Кира. - Подвинься, я попробую нащупать пульс.
        Она потянула к себе окоченевшую руку Олега и ухватилась пальцами за запястье.
        - Пульс частый, наполнение слабое. Хреново дело.
        - Где же «Скорая»? - всхлипнула Шерстка.
        - Адреналин бы ему вколоть… - Кира мечтательно потерла переносицу и сняла шапку, бросив ее на соседнее сиденье. - Или поднять уровень… Давай, колоти его, щипай, пощечин надавай!
        Шерстка неуверенно потрясла Олега за плечи.
        - Вставай! - тихо попросила она.
        - Активнее, активнее!
        - Ну вставай! Черт тебя дери! - закричала Людмила и принялась щипать и встряхивать неподвижное тело. Зажмурившись, она со всего маху влепила Олегу пощечину.
        Безрезультатно.
        Тогда Шерстка в порыве бессильной злобы обняла Олега и, приподняв, прижала к своей груди. Шерстюк издал слабый невнятный стон.
        - Олежек! Миленький! Родненький! - твердила она. - Не спи, не спи!
        Под порозовевшими веками парня двинулись глазные яблоки. Губы задрожали, словно Олег пытался выговорить что-то, но не мог.
        - Оживает, - заметила Кира. - Все нормально. Главное - не давай ему успокоиться и снова уснуть. Где эта чертова «Скорая»?!
        Ресницы Олега затрепетали, глаза приоткрылись, в них появилось осмысленное выражение.
        - Давай, давай! - Кира не позволяла Людмиле остановиться. - Щипай, делай ему больно! Надо нагнать адреналину в кровь. Он что, ни разу тебя не обидел, не оскорбил, не сделал по-своему, наплевав на твои желания? Представь, что у тебя появилась возможность расквитаться за все.
        От приложенных усилий Шерстка запыхалась. Олег постоянно пытался что-то сказать, но она не позволяла ему рта раскрыть, обрушивая на него щипки и удары.
        - А… - Он все же сумел выдавить из себя звук. - Хва-тит. Больно.
        Девушка остановилась, с трудом переводя дыхание.
        - Не прекращай! - предупредила Кира. - Боль - это его жизнь. Давай я ему постучу по морде, если тебе жалко.
        - Нет уж! - Шерстка от души влепила Олегу еще две размашистые пощечины. - Я сама.
        Когда он начал сопротивляться активнее, пытаясь хватать ее за руки, отталкивать и уворачиваться, Кира приказала прекратить избиение.
        - Нормально, - оценила она успех реанимационных мероприятий. - Теперь надо возбудить периферийную сосудистую систему.
        - Как? - Шерстка вытерла пот со лба.
        - Растирай кожу. Лоб, щеки, руки, грудь.
        Девушка попробовала разорвать ворот свитера на Олеге, но вязка оказалась прочной, не поддавалась.
        - Есть ножницы? - обернулась она.
        - Держи! - Кира рванула «молнию» на чехле маникюрного набора и протянула маленькие блестящие ножницы.
        Шерстка подцепила несколько ниток, разрезала, а дальше дело пошло легче. Избавившись от свитера, она так рванула ворот рубашки, что несколько сорвавшихся пуговиц щелкнули о заднее стекло, и начала растирать кожу Олега.
        - Где мы? - уже осмысленно спросил он.
        - В тепле, - выдохнула девушка. - Сейчас приедет «Скорая», и все будет нормально. Как ты?
        - Плохо, - признался Олег. - Трудно. Дышать.
        Его зубы начали отбивать клацающую дробь.
        - Похоже, давление падает. - Кира перегнулась через спинку сиденья. - Шок от обморожения переходит во вторую стадию. Это самое страшное. Если за несколько минут его не остановить, начнется агония.
        - Умираю? - Олег со спокойным удивлением посмотрел Шерстке в глаза. - Жаль. Я хотел тебе сказать…
        - Молчи! - крикнула Шерстка. - Никто здесь не умрет! Никто!
        Она сорвалась на визг, а потом заревела, громко всхлипывая и размазывая по щекам слезы.
        - Слушай, а может, ты это, а?.. - Кира повела бровью, явно на что-то намекая.
        - Что? - не поняла Люда.
        - Может, ты разденешься и ляжешь с ним? Обнимешь и все такое.
        - Ты долбанутая, что ли? - с возмущением посмотрела на Киру Шерстка.
        - Это ты долбанутая! - возмутилась та. - Я в том смысле, чтобы ты его погрела своим телом. Жена ты ему или кто?
        - Ой, прости! - Шерстка смутилась и начала стягивать свитер. - Правда поможет?
        - В фашистской Германии проводили опыты по реанимации обмороженных. Контакт с женским телом давал удивительный результат. Странно ты как-то реагируешь, честное слово. Или у вас фиктивный брак?
        - Нет, настоящий. - Шерстка сжала виски ладонями. - Слушай, я не могу при тебе.
        - Что же мне, на улицу пойти? - усмехнулась Кира.
        - Пожалуйста!
        - Не дури! Хлопни коньячку, и как рукой снимет, - посоветовала Кира. - По большому счету мне это все до фонаря, понимаешь? А мерзнуть-то не хочется. Черт, возьми! - Она протянула Шерстке фляжку с коньяком. - Ну-ка прими лекарство!
        Шерстка сделала несколько глотков и закашлялась.
        - Ну? Как?
        - Нет. Все равно не могу, - виновато сморщилась Люда. - Прости, пожалуйста.
        - Ой, эти цыпочки культурные мне! - Кира со стоном нахлобучила шапку на голову, распахнула дверцу и выбралась из машины. - Давай побыстрее только, барышня кисейная!
        Шерстка гладила Олега, стараясь согреть его теплом рук, и ловила себя на мысли, что не смущается его наготы. Ее горячие слезы текли по щекам и капали ему на грудь, и больше всего на свете Шерстке хотелось, чтобы он открыл глаза и сказал что-нибудь. Или просто улыбнулся.
        Ветер снаружи становился все злее, он словно расстроился из-за того, что лишился человеческой жертвы. Кира подняла воротник и спиной привалилась к борту машины, обиженно сложив руки на груди.
        Минуты через три по глазам ударили синие вспышки проблескового маячка «Скорой». Кира постучала в стекло своего автомобиля:
        - Завязывайте! Врачи приехали.
        Она вышла на середину дороги и помахала рукой, чтобы водитель знал, где остановиться. Врач и медсестра выскочили на заснеженный асфальт.
        - Где? - спросил мужчина.
        - Там. - Кира показала на свой автомобиль.
        Задняя дверца «Хонды» открылась, выпустив Шерстку, спешно застегивающую пуговицы на шубке.
        - Что случилось? - подозрительно спросила медсестра, разглядев пострадавшего на заднем сиденье. - Как он оказался на морозе в таком виде?
        - Мы возвращались с дачи, - не задумываясь начала импровизировать Люда. - Повздорили с мужем. Он психанул и ушел в лес. А когда не вернулся, мы с подругой вызвали «Скорую» и пошли его искать. Нашли, но он был уже без сознания.
        - Понятно, - тяжело вздохнул врач. - Санитары! Носилки! - Он с плохо скрытым раздражением оглядел Шерстку. - Доводите мужиков… - и сплюнул в снег.
        - Извините. Можно я с ним поеду в больницу? Пожалуйста.
        - Послать бы вас!.. Кататься.
        - Зря вы так, - неодобрительно заметила Кира.
        - Да плевать я хотел… Ладно, езжайте.
        Санитары погрузили Олега на носилки и направились к «Скорой».
        - Давай, - сказала Кира на прощание. - Спецмашины на посту не останавливают, проскочите. Когда разберешься со всем, дай мне знать. Помнишь адрес?
        - Да, - улыбнулась Шерстка. - Спасибо тебе.
        - Да ладно. Не каждый день бывает так весело. Вообще знаешь, барышня кисельная, я тебе даже завидую!
        - Кисейная… - машинально поправила Шерстка.
        - Нет, кисельная. Потому что, чуть что, в кисель превращаешься, - сказала Кира и направилась к «Хонде».
        Шерстка помахала ей и забралась в «Скорую».
        - Поехали! - Доктор захлопнул за ней дверь и уселся рядом с водителем.
        Услышав звонок, Фрэнк вышел в прихожую и приоткрыл дверь, не снимая, однако, цепочку. За порогом стоял Стивен и двое парней весьма подозрительного вида.
        - А это кто? - с беспокойством спросил Фрэнк, оглядывая нежданных гостей.
        - Открывай! - фыркнул Стивен. - Сейчас все узнаешь.
        Фрэнк суетливо отстегнул дверную цепочку и впустил всех в прихожую, отделанную темным деревом. Черные волосы Фрэнка стягивала сеточка, какую надевают, опасаясь растрепать во сне волосы, а пухлое приземистое тело окутывал алый китайский халат с вышитыми золотыми драконами. На одной из стен висело овальное зеркало в литой бронзовой раме.
        - Дворец, вашу мать! - огляделся Бобби. - Хочется снять сапоги, чтобы не наследить.
        - Лучше не надо, - усмехнулся Стивен. - Под ними наверняка вонючие носки. Фрэнки, мы пройдем в комнату, если ты не против.
        Хозяин брезгливо поморщился, но возражать не стал. Стивен шагнул в огромную светлую комнату с окном во всю стену, за которым виднелась коротко остриженная лужайка. Он уселся на роскошный диван, знаком указав своим спутникам на два стула, стоящих рядом. Фрэнк появился в комнате последним, сел в кресло напротив дивана.
        - Вижу, ты удивлен, увидев меня в обществе этих молодых людей, - не скрывая иронии, сказал Стивен. - Не правда ли?
        - В высшей степени, - холодно ответил хозяин.
        - Вероятно, ты ждешь объяснений?
        - Да.
        - Тогда оглянись, если тебе не трудно.
        Фрэнк медленно оглянулся, каждым движением демонстрируя осторожность и готовность к любым неожиданностям. Но, увидев то, что хотел продемонстрировать Стивен, он невольно вздрогнул и произнес:
        - Бог мой…
        Над журнальным столиком прямо в воздухе висела ваза из полированной стали, представляющая собой не столько утилитарный предмет, сколько скульптуру в абстрактном стиле. Блики света подрагивали на ее изогнутых гранях, но каждый из присутствующих мог поклясться, что за секунду до слов Стивена она покоилась на столе, как ей и повелевали законы всемирного тяготения. Фрэнк протянул руку и с опаской провел ладонью над вазой и под ней, убеждаясь таким образом в отсутствии всякой подвески.
        Бобби и Дэн смотрели на покачивающийся в воздухе предмет, раскрыв от удивления рты.
        - Если ты это считаешь объяснением, - Фрэнк сглотнул слюну и повернулся к Стивену, - то глубоко ошибаешься. Ты спер из лаборатории новую научную разработку?
        В ответ Стивен расхохотался и медленно растворился в воздухе. Бобби и Дэн вскочили со стульев, затравленно озираясь. Обоим пришла в голову одна и та же мысль - что Фрэнку сейчас стоит позвонить в полицию, и их обоих упекут за незаконное проникновение в частную квартиру. Словно в ответ на их мысли, хозяин вскочил с кресла и потянулся к стоящей на полочке телефонной трубке.
        - Не надо, Фрэнки, - раздался из ниоткуда насмешливый голос Стивена. - Лучше оставайся там, где стоишь. Иначе я могу рассердиться.
        В воздухе материализовался рукоятью вверх короткий сверкающий меч. Он несколько мгновений повисел над ковром, затем сорвался с места и совершил головокружительный кульбит, описав острием угрожающую восьмерку.
        - Не мир я принес вам, но меч, - серьезно произнес голос Стивена, но тут же сорвался на раскатистый хохот.
        - Стив, прекрати! - взвизгнул хозяин квартиры. - Мне страшно!
        - Отчего же? - вкрадчиво спросил голос. - Мы же с тобой друзья, пидорасик. Неужели ты думаешь, что я без всяких причин причиню тебе вред? Стивен не забывает помощи, предложенной в трудный момент, даже если за эту помощь ему приходилось трахать в задницу толстого мужика. Ты понимаешь, о ком я?
        - Да. - Губы Фрэнка дрогнули. - Но я думал, ты любишь меня.
        - Мне жаль, что твои надежды рухнули. Раньше я думал, что люблю женщин, затем был уверен, что за деньги все равно с кем трахаться. Но сейчас я твердо знаю, что имеет наивысшую ценность в подлунном мире. Власть. Ты понимаешь, о чем я?
        Меч повернулся в воздухе, уставившись острием в горло Фрэнка.
        - Да, - судорожно сглотнув, промямлил тот.
        - Я тебе говорил, что ты будешь просить пощады?
        - Тогда я не понял это настолько буквально.
        - Но теперь ты видишь, что я могу?
        - Да.
        - Я стал богом, Фрэнк. Самым настоящим богом. Причем таким, что все ваши предыдущие боги покажутся рядом со мной слепыми щенками. Любая моя мысль может материализоваться, обрести плоть, превратиться в разящую сталь или губительное пламя.
        Меч сорвался с места и навылет пробил Фрэнку грудь. Тот вскрикнул, затем захрипел и рухнул на колени, забрызгав кровью ковер.
        - Не хочется умирать? - вкрадчиво спросил голос.
        Фрэнк не смог ничего ответить - у него кровь пошла горлом.
        - От подобных ран не выживают. - В голосе Стивена появились нотки театральной грусти. - Но не забывай, что у тебя в знакомых числится настоящий бог.
        Стивен возник перед Фрэнком и выдернул из его груди окровавленный меч. Фрэнк захрипел и повалился на спину.
        - Ты собрался умирать, Фрэнки? Не надо! Мне нужна твоя помощь.
        Из свободной руки Стивена вырвался светящийся столб и вонзился в грудь хозяина квартиры. Тут же кровь исчезла, а рана срослась. В довершение затянулась и дыра на халате. Стивен подул на меч, превратив его в облако серебристых пылинок, закружившихся в лучах солнца.
        - Круто, - сказал Бобби в наступившей тишине. - Пожалуй, мы правильно с ним остались, Дэн.
        - Я же тебе говорил, - уважительно кивнул здоровяк.
        Фрэнк закашлялся и сел на ковре.
        - Ну что? - спросил Стивен, глядя ему в глаза. - Успел посмотреть, что там, за гранью?
        - Да.
        - Там ведь ад, да? - Стивен насмешливо сощурился. - Геенна огненная, в которую попадают все извращенцы вроде тебя?
        - Если господь создал геев, - прошептал хозяин квартиры, - значит, не был против их существования.
        - Забудь. Тот бог умер. От него ничего не осталось. Теперь нам предстоит втолковать это всему человечеству. И ты мне в этом поможешь.
        Стивен поднял руку и сделал широкий жест, словно приглашая к воображаемому столу притихших от волнения зрителей.
        - Вы все мне поможете. Кто сделает это добровольно, станет апостолом и святым, а кто не примет нового бога, узнает, что есть ад на земле. В отличие от Христа я не буду обещать посмертного блаженства. Зачем? В моих силах подарить любому смертному все, что он только сможет себе вообразить. Сразу. Здесь и сейчас.
        Посреди комнаты прямо из воздуха возникла обворожительная красотка в тончайшем купальнике. Она колыхнула бедрами и принялась пританцовывать, протянув руки к Дэну и Бобби. Фрэнк отвел от нее взгляд.
        - Зря отвернулся, Фрэнки, - рассмеялся Стивен.
        Едва Фрэнк бросил взгляд на танцующую девушку, как ее ноги начали покрываться волосами, грубеть, грудь стремительно уменьшилась, а роскошные белокурые волосы превратились в короткий темный ежик. Лицо Бобби перекосилось в гримасе - на него превращение соблазнительной красотки в мускулистого мужика оказало слишком сильный эффект.
        - Тебе нравятся такие, Фрэнки? - хохотал Стивен. - Этот крепыш может взять тебя хоть сейчас. Если на то будет моя воля.
        Мужчина в купальнике рассыпался в конус белоснежного порошка на ковре.
        - Кокса… - потянул носом Дэн. - Это гора кокаина, Бобби!
        Конус дернулся, покрылся рябью, позеленел, и уже через пару секунд посреди комнаты возвышалась куча стодолларовых банкнотов.
        - Можете набивать карманы, - предложил Стивен. - Они настоящие.
        - Срань господня! - Парни бросились выполнять поручение.
        Купюры хрустели в их руках и карманах.
        - Хватит! - Мановением руки Стивен уничтожил оставшиеся на полу деньги. - Теперь я хочу поговорить серьезно. Прошу всех сесть.
        Сам он вернулся на диван и вальяжно закинул ногу на ногу.
        - Итак, мне нужна ваша помощь. Рад видеть, что вы готовы мне ее предоставить.
        Никто не проронил ни слова.
        - Чего же именно я хочу от вас? Я, который может сотворить любое чудо, вплоть до остановки вращения Вселенной? Поясняю. Я, как и положено всякому уважающему себя богу, желаю спасти человечество. Попрошу без улыбок! Для богов это самая обыденная мотивация. Всякое учение распространяется не учителем, но учениками. Посему я хочу передать вам часть своей власти. Ровно ту часть, какая каждому из вас понадобится для проповеди, и каждый из вас сможет творить чудеса. Поначалу вы будете ходить со мной, внимая мне и перенимая мою благодать, а когда получите знак, вы покинете своего учителя и отправитесь в странствия, покоряя души всего человечества. Кто из вас знает, чем питается бог?
        - Смотря какой, - хмуро ответил Фрэнки. - Такой, как ты, видимо, жертвами.
        - Нет! Такой, как я и как любой другой, питается молитвами. Поймите меня правильно, я не являюсь верховным божеством Вселенной. Жаль, хотелось бы, но не дано. Я сам получил власть от другого бога, живущего среди бескрайних просторов космоса. Он выбрал меня, наделил властью, выбрал своим апостолом, чтобы я распространял его учение дальше.
        - А в чем оно заключается? - осторожно поинтересовался Дэн.
        - Ни в чем, - просто ответил Стивен. - Мало кто может осознать его глубину, поэтому оно зашифровано в линиях священной фигуры и не подлежит осознанию. Фигуру необходимо созерцать и молиться. Когда мое учение распространится на всю планету, когда все смогут объединиться во всеобщей молитве, человечество само станет богом. Все его мысли, эмоции, страсти, расчерченные линиями священной фигуры, смогут вырваться на просторы космоса и нести учение дальше. Оно, словно луч света, пронзит Вселенную, пока не достигнет другого обитаемого мира. Там кто-то примет образ фигуры, и обретет власть, и соберет учеников, и обратит цивилизацию от бессмысленного производства ничего не значащих ценностей к непрерывной молитве, распространяющей учение дальше и дальше.
        - А заповеди какие-нибудь есть? - спросил Бобби.
        - Их мало. Первая - увидишь слепого, убей его, ибо он не способен соприкоснуться с истинным учением. Вторая - не убий зрячего, ибо он является частью еще не рожденного бога. Третья - не укради, ибо любую вещь ты можешь создать себе сам. Есть и другие, но, чтобы понять их, вам необходимо подняться на более высокую ступень.
        - Подожди, - задумался Бобби. - Ты говоришь, что я могу сотворить любую вещь. А бабу? Ну, какую захочу?
        - Да, но это не сразу. К этому есть заповедь высшего уровня. Не возжелай жены ближнего своего, ибо все женщины одинаковы. Но вам этого пока не понять.
        На поясе Стивена запищал сотовый телефон.
        - Да, это Стивен, - сказал он, поднеся трубку к уху. - Лиз?! Вот уж не ожидал тебя услышать. Конечно, жив, раз ты меня слышишь. Где ты сейчас? Замечательно. Это не имеет значения. Очень хорошо, что ты позвонила, мне сейчас нужна твоя помощь. Ха! Вот так дела! Я так замотался, что это вылетело у меня из головы! С ума сойти! Тебя тоже с Рождеством господним. Все, еду.
        Он повесил телефон на пояс и весело рассмеялся:
        - Сегодня Рождество! Вот так номер! Кто бы мог подумать, насколько древние были правы! Ведь сегодня действительно родился бог. Во мне он родился, мать вашу! Вот это праздник, я вам скажу!
        Он прошелся по комнате, довольно потирая руки.
        - Так, ребята. У меня тут образовался еще один апостол. Правда, женского пола, но это не имеет ни малейшего значения. Значит, нас уже четверо, а всего необходимо набрать двенадцать. Дела идут! Ладно, мне необходимо забрать даму из госпиталя, а вы подождите меня здесь. Скоро мы объединимся в одну большую дружную семью. Правда, у меня нет уверенности, что вы не покинете меня в мое отсутствие, так что извините, но я приму меры.
        Стивен широко взмахнул руками, так что полы пиджака сделались похожими на крылья, а стены комнаты шевельнулись. В полной тишине они стали видоизменяться, словно в пластилиновом мультфильме, менять цвет и форму. Через десять секунд перепуганные бандиты и Фрэнк сидели в глухом каменном колодце без какого-либо намека на крышу. Колодец имел коническую форму - кверху стены неуловимо сужались, образуя остроконечную крышу. Свет лился непонятно откуда - было светло без всяких ламп.
        - Уютное гнездышко, - рассмеялся Стивен. - Не балуйтесь в мое отсутствие.
        Он театрально махнул рукой и покинул помещение через стену.
        Бобби встал со стула и ощупал шершавый камень.
        - Прохладная, - тихо сказал он.
        - Фигня какая-то… - задумчиво произнес Дэн.
        - Ты о чем? - Бобби сел на стул задом наперед, облокотившись на спинку.
        На Фрэнка они не обращали ни малейшего внимания.
        - Все фигня. - Дэн пожал плечами и сел на диван. - У тебя есть сигареты?
        - Держи. - Бобби достал пачку «Мальборо», закурил одну сигарету, а остальные бросил приятелю. - Так про какую фигню ты говорил?
        - Про чудеса эти, - прикурив, ответил Дэн. - Они не на чудеса похожи, а на мультяху. Ну, типа как про кролика Роджера. Раз - у него в лапе молоток появился, раз - пропал. Он и рояль может запросто вытащить из кармана, хотя никаких карманов у него нет.
        - Ты грузишься не по делу, - фыркнул Бобби, стряхивая пепел на ковер. - Мы что с тобой, тоже в мультях превратились? Стена настоящая!
        Он поднялся со стула и с размаху швырнул его в стену. С треском ударившись о камни, стул разлетелся на части.
        - А ты говоришь, мультяха. - Бобби выпустил струю дыма и сел на диван рядом с Дэном.
        - Ну, не знаю, - пожал Дэн плечами. - Но тогда откуда у Стивена револьвер? Ведь он же его расплавил взглядом при нас.
        - Что? - вытаращился на него Бобби.
        - Стивен, когда творил стены, высоко поднял руки, и я отчетливо увидел кобуру с револьвером у него на поясе. Не могу отделаться от ощущения, что он нам пудрит мозги. Бог хренов.
        - Ты же сам меня уговаривал идти к нему в апостолы! - разозлился Бобби.
        - Я тогда еще не был уверен, что это фигня. К тому же так круто пудрить мозги и нам бы не помешало выучиться. Но, когда он показал тебе, как ружье обезвреживать, у меня закралось первое подозрение.
        - Это еще почему?
        - Вот ты тупой! Я запёрся в кафе с ружьем, пытался стрелять в потолок, а хозяин заведения даже глазом не моргнул!
        - Ну, это полная фигня! - отмахнулся Бобби. - С такими способностями Стивен мог запросто отвести ему взгляд.
        - Ладно. Хорошо, пусть так, - не унимался Дэн. - Но есть и другие странности!
        - Ну?
        - Перед тем как расплавить револьвер, Стивен достал из него патроны. Зачем?
        - Чтобы не взорвались.
        - Я тоже так подумал. Но сейчас прокрутил в памяти это воспоминание, и оно показалось мне очень странным. Стивен ведь достал патроны, оставив барабан револьвера пустым.
        - А как, по-твоему, должно было быть? - усмехнулся Бобби.
        - В барабане должна была остаться пустая гильза. Стреляная! Он ведь прострелил мне ногу, козел паршивый! Ты не знаешь, что гильза после выстрела расширяется и ее приходится выковыривать ногтем?
        - Черт… - Бобби озадаченно почесал макушку. - Ты что, думаешь, это гипноз?
        - Что-то вроде того. Факирские штучки.
        - Нет, не срастается. - Бобби покачал головой. - Он ведь стрелял в тебя, пуля застряла в ноге, и он ее вытянул. Можно все, что угодно, внушить, но нельзя внушить, будто пули в ноге нет.
        - Можно, - рассмеялся Дэн. - Если ее там никогда не было.
        - Как это?
        - Стивен в меня не стрелял! Поэтому в барабане его револьвера и не было стреляной гильзы! Когда я направил на него ружье, он попросту внушил мне, что с дикой скоростью выхватил револьвер и прострелил мне ногу. Прикинь! Никто не может двигаться так быстро! А вот внушить такое наверняка можно. Я видел передачу по ящику.
        - Офигеть… - засомневался Бобби. - Но тогда эта стена не настоящая. Как же стул об нее разбился?
        - При подобном положении вещей, - подал голос Фрэнк, - стул мог разбиться о настоящую стену. Тут ведь кругом стены. Вот гад, Стивен… Геенной огненной меня вздумал пугать.
        - Там окно. - Дэн показал пальцем за спину. - Большое. Об него стул не разобьется.
        - Точно! - Бобби с воодушевлением подхватил еще один стул и швырнул его в указанном направлении.
        Долетев до стены, стул с грохотом разлетелся на спинку, сиденье и несколько досок.
        - Облом, - почесал затылок Бобби. - Облажался ты, вот что говорят в таких случаях.
        - Черт… - Дэн взялся пальцами за подбородок. - Фигня какая-то. Такого внушения быть не может.
        - Теоретически может. - Фрэнк встал и провел пальцами по стене. - Стивен задал нам такую программу, чтобы мы представили себе разбившийся стул. А на самом деле он вышиб окно и лежит на лужайке. И нас с вами видно через окно. Другие люди ведь не подверглись внушению.
        - Но стена настоящая! - Для убедительности Бобби постучал по ней кулаком.
        - Это вряд ли, - невесело усмехнулся Фрэнк. - Только мы сами себе не можем позволить ступить за нее.
        - Я смотрел крутой фильм, - вспомнил Дэн. - Там тоже ничего не было, все лежали в прозрачных корытах, а компьютер, подключенный к мозгу, транслировал им иллюзию окружающего мира. И люди умирали в этих корытах, если по сценарию компьютера их типа сбивала машина или в них стреляли.
        - Тогда Стивен может одним внушением моментально убить любого?
        - Запросто. - Фрэнк выразительно почесал грудь, из которой совсем недавно торчал меч. - Наверняка это связано с секретными научными разработками, которые вел его шеф.
        - Я же говорил, что надо сматываться, пока не поздно! - скривился Бобби. - Это все твоя хренова жадность! Завоюем то, завоюем это! А теперь сидим, как кролики в клетке.
        Дэн угрюмо опустил взгляд.
        - Можно позвонить кому-нибудь! - обрадовался Бобби осенившей его мысли. - Любому знакомому! Он приедет, привезет снотворного, мы нажремся таблеток, а он нас вытащит, пока мы будем спать!
        - Я уже думал об этом, - вздохнул Фрэнк. - Только Стивен перед уходом испарил телефон. Мы даже на ощупь теперь его не найдем. Мозг просто откажется его воспринимать, вот и все.
        - Гадство! - взбесился Бобби. - Что же нам делать?
        - Ждать возвращения Стивена, - ответил Фрэнк. - А затем возможности его прихлопнуть в более благоприятных для нас обстоятельствах. Теперь мы имеем козырь, зная секрет его фокусов.
        Стивен остановил «Додж» у ворот госпиталя и подождал, пока их откроет охранник, уверенный, что ему показали соответствующий пропуск. Добравшись до нужного корпуса, бывший референт покойного Ричарда Грея покинул машину и спокойно двинулся по коридору, стараясь не натыкаться на смотревших сквозь него медсестер, врачей и охранников.
        Он остановился у двери с нужным номером, привычно поправил волосы и шагнул в небольшую двухместную палату. Прямо перед ним на кровати лежала Лиз с перевязанным плечом и нервно поглядывала на висящие над входом часы. Другую кровать занимала негритянка с обмотанной бинтами головой. Стивен помнил ее - она служила компьютерным оператором в лаборатории NASA.
        Необходимо было как-то появиться перед Лиз, и Стивен ненадолго задумался, придумывая трюк поэффектнее. Наконец он превратил палату в большую поляну, полную цветов и окруженную сплошной стеной леса. Посреди поляны осталась только кровать Лиз, а негритянка исчезла, оставшись в глухом коконе собственных иллюзий.
        Теперь можно было позволить Лиз увидеть великолепие, созданное воображением Стивена. Девушка вскрикнула и села на кровати.
        - Стивен? - Она коротко глянула на него, а затем со смесью испуга и удивления оглядела поляну.
        - Здесь не водятся тигры, - улыбнулся Стивен. - А вот кролики в траве могут найтись, но я не уверен.
        - Как ты это сделал?
        - Обыкновенное чудо. Я получил власть над миром, вполне божественную. Страшно?
        - Да.
        - Правильно делаешь, что боишься.
        Стивен с легкой усмешкой заставил донестись из леса рев динозавра. Лиз вздрогнула и побледнела.
        - Ты очень хорошо выглядишь, когда боишься. Только что ты слышала голос тираннозавра, но я могу устроить любое представление, рядом с которым парк юрского периода покажется всего лишь дешевым аттракционом. Но я не хочу причинять тебе вред. Я хочу, чтобы ты была рядом. Кроме того, мне нужна твоя помощь.
        - Какая?
        - Быть со мной рядом. Что у тебя с плечом?
        - Обожглась, когда выбивала горящую дверь. Это ведь ты устроил пожар в лаборатории?
        - Мадам, вы невероятно догадливы.
        - Ты сделал мне больно.
        - Прости, - развел руками Стивен. - Это больше не повторится. В этом попросту не возникнет необходимости. Ты ведь не станешь мне больше отказывать?
        - Нет, - покачала головой Лиз. - Теперь нет. Это все настоящее или ты транслируешь мне выдуманные образы?
        - А какая разница, если в них верят все до единого?
        - Даже ты? - удивилась Лиз.
        - Я больше, чем остальные. Иначе как бы я мог творить миры? Господи, до чего же здорово чувствовать себя героем Роджера Желязны, бродящим между создаваемыми моим же воображением реальностями!
        Он присел возле кровати и сорвал пучок травы.
        - Совершенно настоящая. Даже запах…
        Он подбросил пучок, и тот рассыпался опадающими травинками.
        - Мне необходимо возвращаться к моим божественным обязанностям, - вздохнул Стивен. - Но я нахожусь в затруднении. Трахнуть тебя прямо сейчас или все же довезти до уютного гнездышка Фрэнка.
        - Я не очень хорошо себя чувствую.
        - Ах, это? Мелочь. Ожог… Я мог бы вылечить любую болезнь, если бы захотел.
        Он подошел к Лиз и провел ладонью поверх бинта.
        - Лучше?
        - Чешется, - призналась женщина.
        - Сними бинт.
        Она подчинилась, осторожно размотав повязку. Вместо ожога под ней розовела молодая здоровая кожа.
        - Это тоже иллюзия?
        - Отнюдь, - усмехнулся Стивен. - Твой разум под воздействием моей воли может убить тебя, вылечить или создать на теле ужасные раны. Все, что я захочу. Я одним взглядом могу подарить тебе самый пламенный оргазм в твоей жизни, а потом повторить его снова и снова. Я могу превратить твое прекрасное тело в гниющую язву. Выбор в общем-то за тобой.
        - В язву превращаться не хочется, - вздохнула женщина.
        - Ты мне жутко нравишься, когда перестаешь возражать. Пожалуй, я не буду ждать до дома. На тебе много надето?
        - Только ночная рубашка, - шепнула Лиз. - Но мне не нравится это место. Ты правда способен создать все, что угодно?
        - Неужели ты сомневаешься?
        - Нет… Просто у меня есть давняя эротическая фантазия, которую я никак не могла претворить в реальность.
        - Она связана с каким-то местом?
        - Да… - Лиз смущенно опустила ресницы. - Однажды, в юности, мне приснился сон, в котором незнакомый мужчина взял меня на сеновале. Пахло сухой травой, а через дощатые стены пробивались лучи заката. На одной стене висел хомут, в какие запрягают лошадь, а в углу стояли двузубые вилы. Мужчина повалил меня на сено и взял очень грубо, но мне понравилось. Глядя на тот лошадиный хомут, я испытала самый сильный оргазм в своей жизни. Можешь ли ты сделать все, как в том сне?
        - Принюхайся, - рассмеялся Стивен. - Не доносится ли до тебя запах сена?
        Лиз не успела глазом моргнуть, как оказалась в огромном стогу, а узкие лезвия солнечного света ударили по глазам сквозь щели между досками. Стивен стоял у стены, над его головой висел лошадиный хомут.
        - Похоже? - спросил он.
        - Как две капли воды, - томно оглядываясь, улыбнулась женщина.
        - Тогда твой насильник идет к тебе! - шутливо зарычал Стивен и бросился на нее.
        Он схватил Лиз за ворот рубашки и рывком располосовал ткань, тут же бросившись целовать обнаженную грудь. Женщина делала вид, что пытается оттолкнуть его, но это только распалило Стивена. Он отбросил пиджак и принялся расстегивать брюки. Затем сорвал с Лиз последние обрывки рубашки и опрокинул ее в сено, которое упруго подалось под их тяжестью.
        Все было кончено меньше чем за минуту. Раскрасневшийся Стивен отвалился на бок, все еще не в силах унять учащенное дыхание.
        - Ну как? - негромко спросил он.
        - Как во сне! - не открывая глаз, прошептала женщина.
        Стивен перевернулся на спину и натянул брюки.
        - Есть что-то особенное в исполнении чужих желаний, - улыбнулся он. - Ладно, ты лежи, а я отойду на минутку.
        Он подобрал пиджак и надел его, не потрудившись стряхнуть приставшие травинки. Приоткрыв глаза, Лиз внимательно следила, как он отошел к дальней стене, по всей видимости, собираясь справить малую нужду. Без лишних раздумий она перекатилась в угол и схватила за древко стоящие в углу вилы.
        - Не понимаю, - не поворачиваясь, сказал Стивен. - На кой черт тебе понадобился этот хомут, если ты все время лежала, закрыв глаза?
        - Мне нужен был не хомут, - ответила она, бесшумно приближаясь к нему.
        - А что? - Стив застегнул «молнию» и обернулся.
        - Вилы! - выкрикнула Лиз.
        Едва он успел осознать, что за предмет находится в ее руках, как она изо всех сил вогнала зубья ему в грудь, стараясь хотя бы одним попасть в сердце.
        - Дьявол! - хрипло выкрикнул Стивен и сполз по стене в лужу собственной мочи.
        Когда конвульсии закончились, женщина осторожно нагнулась и убедилась в отсутствии у него пульса.
        - Будь ты проклят! - шепнула она и, ступая босыми ногами, направилась к выходу.
        Она была уверена, что со смертью Стивена иллюзия растает, но этого не произошло. Ее по-прежнему окружали дощатые стены, а клочки сена валялись на земляном полу. Добравшись до двери, Лиз со скрипом отворила ее и вышла в бескрайнюю, до самого горизонта, степь.
        - Господи, помоги!
        Небольшой сарайчик, казалось, стоял в самой середине земного диска. Именно диска, настолько все вокруг казалось пустынным и ровным.
        - Как же мне теперь отсюда выбраться? - прошептала женщина. - Реальность ведь осталась, ее не может не быть. Где-то здесь должны быть реальные стены госпиталя. Почему же я на них ни разу не наткнулась?
        Страшная догадка мелькнула в мозгу:

«Что, если мне только кажется, будто я хожу? А на самом деле я лежу на полу или на кровати без всяких признаков жизни…»
        Она ощутила себя запертой в ловушке, из которой нет выхода. Дышать стало тяжело, несмотря на свежий степной ветер.
        - Главное - не вдаваться в панику.
        Она закрыла глаза и постаралась представить расположение стен палаты, но память надежно скрывала план комнаты.

«Это ведь не Стивен, это я сама себя здесь держу. Он заставил меня представить все это, и теперь я не могу убедить себя в иллюзорности окружающего. Но это не легче, чем убедиться в отсутствии стены, в которую уперлась лбом».
        Через некоторое время ей все же удалось взять себя в руки.

«Раз я все это себе представляю, значит, надо представить выход отсюда. Невозможно представить исчезновение стен, но можно внушить себе, что пришли строители с отбойными молотками…»
        Не открывая глаз, она пошла вперед.
        - Где-то здесь должна быть тропинка, - нашептывала она. - Места нехоженые, но я видела ее, когда осматривала местность. Кажется, вот здесь. Дорога из желтого кирпича. Главное - не зайти по ней в Изумрудный город, мне нужно вернуться в госпиталь, а не к волшебнице страны Оз.
        Она шла, представляя себе окружающее пространство, пока до ее слуха не донесся звук автомобильного сигнала. С огромным трудом ей удалось побороть искушение открыть глаза. Она взяла себя в руки и двинулась дальше.
        - Случайная машина, - уже веселее говорила Лиз, - они иногда проезжают, едут к госпиталю за пригорком. Мне как раз в ту сторону.
        Она обогнула воображаемый пригорок и остановилась перед воображаемым госпиталем. Плохо было, что она понятия не имела, как реально выглядит его фасад. Но это не самое главное.
        Лиз поднялась по безлюдному крыльцу, распахнула стеклянные двери и направилась по коридору, в котором не было ни единой живой души. Первая дверь - ее палата. Может, на самом деле было иначе, но сейчас это не имело значения.
        Она распахнула дверь и шагнула внутрь.
        - Привет, Джилиан! - весело поздоровалась Лиз с негритянкой.
        Та лежала неподвижно, словно макет древнеегипетской мумии. Лиз присела на корточки и осторожно протянула руку к воображаемой кровати, больше всего боясь, что пальцы проникнут сквозь дерево.
        Так и случилось.
        Лиз села на пол и разревелась. Открыть глаза она так и не решилась, ей было одиноко и страшно, хотелось лечь и уставиться в потолок. Пол под голыми ягодицами был холодным, гладким, и Лиз вздрогнула, осознав это не как само собой разумеющееся, а как великое чудо. Пол был настоящим! Это был пол ее собственной палаты! Не обнаружив кровати, она настолько расстроилась, что начисто забыла про степь!
        Она на всякий случай еще раз провела рукой по гладкому полу.

«Если пол настоящий, значит, и кровать должна быть здесь».
        Лиз осторожно протянула руку и действительно нащупала свисающий край простыни. Она хотела забраться в постель, но по ушам ударил визг негритянки:
        - Ты с ума сошла?! Извращенка!
        Лиз открыла глаза, встретившись взглядом с ничего не понимающей Джилиан.
        - Зачем ты лезешь ко мне в постель? - уже спокойнее переспросила она. - И где твоя ночная рубашка?
        - Извини. - Лиз обернулась и увидела свою пустую кровать. Вокруг нее валялись оторванные Стивеном куски ткани. - Мне приснился ужасный сон. Прости.
        - Да ладно… - Негритянка заметила, что соседке по палате не до шуток. - Я в детстве тоже ходила во сне. Правда, одежду с себя не срывала.
        Дверь распахнулась, впустив в палату дежурную медсестру.
        - Что здесь происходит? - строго спросила она.
        - Мне приснился кошмар, и я упала с кровати, - сказала Лиз.
        - И напугала меня, - подтвердила Джилиан.
        - Стыда у вас нет. - Медсестра обвела изгибы тела Лиз заинтересованным взглядом. - Подождали хотя бы ночи, если не выписки. А здесь что?
        Ее глаза округлились.
        - Господи…
        Лиз поднялась на ноги и увидела мертвого Стивена в луже мочи. Он лежал у самой стены, а рубашка под пиджаком была вся в крови.
        - Спокойно. - Лиз взяла медсестру за запястье. - Это дело находится в компетенции спецкомиссии NASA. Ни в коем случае не сообщайте в полицию. И принесите мне телефон! Да скорее же, черт вас возьми!
        ГЛАВА 9
        Олег не успевал менять листы бумаги, весь пол его комнаты в Шерсткиной квартире был завален рисунками. Только теперь они изображали не кольцо с вписанными треугольниками, а сложные переплетения прямых линий.
        Через окно в помещение врывался яркий солнечный свет. День снаружи был безоблачным, морозным, заснеженным, какие нередко бывают в первой трети января.
        - Как дела? - донесся из кухни голос Шерстки.
        - Так себе. - Олег отложил роллер и выглянул за дверь. - Никак не могу передать ощущение на бумаге.
        - А оно точно есть? - улыбнулась девушка. - Не получится как с бананом и шкуркой?
        - Тьфу на тебя! Не хочешь ты в меня верить!
        - Хочу. Но главное - ты сам должен верить в себя.
        - Уж этого во мне теперь хоть отбавляй, - похвастался Олег.
        - Благодаря этой фиговине? - Шерстка описала пальцем кольцо в воздухе. - Халявщик ты. Без инопланетного вмешательства не можешь и шагу ступить.
        - Могу!
        - Вот иди и рисуй.
        - Я уже из сил выбился. У меня оба дня после выписки из больницы превратились в один сплошной, ужасно длинный урок черчения.
        - Вот и хорошо. Попрактикуешься перед устройством в проектную фирму. Фига с два я теперь дам тебе отвертеться.
        - Пощадила бы! У меня и Новый год, и Рождество безнадежно испорчены пребыванием в больничной палате. Хоть Старый Новый год дай встретить.
        - До него еще два дня. Лодырь ты, - сжалилась Шерстка. - Кушать хочешь?
        - Перекусил бы.
        - Ладно. Тогда почисти картошку, а я займусь рыбой.
        Олег придвинул стул к мусорному ведру и принялся орудовать ножом, складывая очищенную картошку в кастрюлю с водой.
        - Ты бы поделился своей затеей, - не удержалась от любопытства девушка, разрезая рыбину на разделочной доске. - А то два дня рисуешь с таинственным видом.
        - Это секрет.
        - От меня?
        - От всего человечества, - фыркнул Олег.
        - Да уж прямо.
        - Представь себе! Мне той ночью такая штуковина привиделась, что все сядут на задницу, если я ее начерчу.
        - А если не начертишь?
        - Тогда я сам сяду на задницу. В лужу.
        - Может, я тебе помогу? - глянула на него Шерстка.
        - Сесть в лужу?
        Люда пропустила это мимо ушей.
        - Ты бы поделился самой идеей. Одна голова хорошо, а две всегда лучше.
        - Ну да. А чью фамилию ставить под изобретением?
        - Дешевка ты, - нахмурилась девушка.
        - Это я шучу, - хихикнул Олег.
        - Однообразный у тебя юмор.
        - Извини. Ладно, слушай. Представь себе металлический шар. Где у него сосредоточена тяжесть?
        - В центре массы, понятное дело.
        - А у куба?
        - Да у любого предмета! Что ты из меня дурочку строишь?
        - Не злись ты на каждое слово!
        - А ты не объясняй таким тоном, будто я законченная дебилка.
        - Хорошо. С кубом понятно. А у квадрата тоже есть центр массы?
        - У математического двумерного квадрата? - уточнила Шерстка.
        - Да.
        - Центром его массы будет точка, расположенная на пересечении его диагоналей.
        - Вот мы и подошли к самому главному. - Олег бросил в кастрюлю очередную картофелину. - Теперь представь, что двумерное пространство, в котором существует квадрат, чуть искривлено.
        - Тогда центр массы будет за пределами фигуры, - заинтересовалась девушка.
        - Не просто за пределами фигуры! - назидательно уточнил Олег. - А за пределами самой плоскости! Квадрат существует в двух измерениях, а центр его массы перемещается в трехмерное пространство. И выходит у нас, что квадрат существует в одном пространстве, а его масса в другом.
        - Так ты антигравитационный привод изобретаешь? - Шерстка отложила нож, помыла руки и вытерла их полотенцем. - Детский сад. Если бы все было так просто, его бы уже сто лет назад изобрели.
        - Ну, это вовсе не обязательно. Иногда простые вещи веками лежат на поверхности.
        - Ладно. С квадратом понятно. Выгибаем его через третье измерение и уводим центр массы. Но с кубом-то сложнее.
        - Вот я и мучаюсь, - признался Олег. - Необходимо сделать предмет такой формы, чтобы центр его массы не просто ушел за габаритные размеры фигуры, но выпятился в четвертое измерение.
        - Ты думаешь, это возможно?
        - Я знаю, как это сделать! Именно эта штуковина мне открылась той ночью. Понимаешь? Чертеж фигуры стоит у меня перед глазами, но я никак не могу перенести его на бумагу. А представляешь, что будет, когда я все-таки начерчу ее? Антиграв, работающий без всякого топлива! Я с его помощью такую архитектуру сделаю, что все закачаются! Мне в больнице снился небоскреб в самом центре Москвы. Прикинь, два километра высотой. Или три. Такая бетонная нить до самого неба. Сделать в нем торговый центр…
        - Размечтался. Такой проект у тебя точно не примут - после терактов в Америке.
        - Это мы еще посмотрим, примут или нет.
        - Ты неисправимый мечтатель, причем на пустом месте. У тебя еще нет антиграва, а ты уже строишь торговый центр высотой в три километра.
        - И построю! - упрямо заявил Олег, разделываясь с последней картофелиной.
        - Да уж. Одно приобретение от сигнала ты точно сделал.
        - Какое? - Олег заподозрил подвох.
        - Дикую самоуверенность. Хотя она в большей или меньшей степени свойственна всем приезжим в Москве. Меня это порой здорово удивляет.
        - У меня на этот счет есть теория, - улыбнулся Олег. - Самоуверенность повышается от активизации правого полушария. Так ведь мы вычитали?
        - Ну?
        - А фигура, которую я рисовал, оказывает на психику именно такое действие. Мне до сих пор кажется, что я мог бы кому угодно внушить что угодно.
        - Ну и что? Не все же приняли сигнал из космоса!
        - В том-то и прикол! - Олег рассмеялся. - Похожую фигуру люди видят в Москве по многу раз в день. Очень похожую. Кольцо с вписанными внутрь многогранниками и треугольниками.
        - Схема метро, что ли? - удивилась девушка.
        - Ну! И карта города. Особенно центра.
        - Забавно. Но почему на москвичей не действует?
        - На всех действует. Спроси у любого за пределами Москвы, какое, по их мнению, главное психологическое качество любого москвича. И тебе ответят, что это нагловатость и самоуверенность.
        - Теоретик… - рассмеялась Шерстка. - Любишь ты передергивать! Лучше пойдем-ка посмотрим твои рисунки. Только дай я рыбу на сковороду выложу.
        Они прошли в комнату, и Люда присела на корточки, разглядывая бесчисленные чертежи.
        - Забавно, - призналась она. - В этом ощущается нечто необычное. Думаешь, это и есть послание нам от ино-планетного разума?
        - Не знаю, - вздохнул Олег. - Честно говоря, я вообще не понимаю теперь, было какое-то послание или нет.
        - Но сигнал ведь был!
        - Был. Я его принял во сне, это точно. Но ты знаешь, в нем ничего не содержалось, кроме той фигуры из треугольников внутри сферы. Я когда о ней думал, во мне крепла уверенность, что можно горы переворачивать голыми руками. А в больнице мне казалось, что я сам себе все внушил.
        - Внушил себе, что можешь изобрести антиграв?
        - Что-то вроде того. Да.
        - Интересная мысль. Космический сигнал, вызывающий у человека способность к самовнушению. Забавно. А может, происхождение сигнала никак не связано с чужим разумом? Может, это стихийное природное явление?
        - Черт его знает… - Олег протянул Шерстке наиболее удачный, на его взгляд, рисунок. - Но если бы он не повышал способности к самовнушению, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Когда я замерзал в снегу, знаешь, что мне представилось? Будто я лежу на раскаленном песке пляжа, а рядом плещется теплое море. И мне действительно стало теплее.
        - Я тебя нашла в глубокой ледяной яме, - вспомнила девушка. - Мы с Кирой еле вытянули тебя из нее. Может, ты действительно разогрелся настолько, что протопил снег под собой? Врачи так и не смогли объяснить, как ты умудрился выжить на тридцатиградусном морозе. Да и потеря веса в четырнадцать килограммов выходит за рамки обычного.
        - Я помню, благодаря чему выжил. - Олег обнял девушку и поцеловал ее в губы.
        - У меня рыба сгорит, - с улыбкой отстранилась Шерстка. - А в твоих рисунках не хватает аккуратности. Попробуй вычертить начисто, а не делать мазню. Сам увидишь, что приблизился к цели.
        - Ладно, попробую, - пообещал Олег.
        - Надо не пробовать, а делать. Только после обеда, пожалуйста.
        Они вернулись на кухню, Олег поставил варить картошку и сел на стул, задумчиво глядя в окно.
        - Мне с той ночи одна вещь до сих пор не дает покоя, - сказал он. - Меня с детства учили, что за жизнь необходимо бороться до конца. Сказку рассказывали про лягушек в крынке с молоком. Но если бы я так поступил, то погиб бы в лесу. Меня спасло только то, что я решил умереть спокойно, зарылся в снег и уснул.
        - Ты постоянно ищешь универсальный метод, - отмахнулась Шерстка. - А его не существует в природе. Есть время для борьбы, а есть время для осмысления.
        - А как определить, когда что нужно делать?
        - Только доверяя собственным ощущениям. Другого способа нет. Когда ты открыт миру, ощущения обмануть не могут. Глупо, к примеру, до одури трясти яблоню, пытаясь сбить с нее зеленые яблоки, если можно подождать и собрать их спелыми. Некоторые дела имеют тенденцию улаживаться сами собой, а решение некоторых невозможно без определенных усилий. Не ищи ни в чем универсальности, вот что я тебе скажу.
        Олег снова вздохнул.
        - А где оно, четвертое измерение? - неожиданно спросила девушка.
        - Ну, это просто объяснить, но довольно сложно понять. Возьмем для примера второе измерение. Что это?
        - Две координаты, «икс» и «игрек», расположенные под девяносто градусов одна к другой.
        - Верно, - кивнул Олег. - А третье?
        - Добавляем еще одну координату «зет», под девяносто градусов ко всем имеющимся.
        - Вот ты сама и ответила на свой вопрос. Значит, четвертое измерение - это еще одна координата, например «гамма», направленная под девяносто градусов ко всем трем.
        - Вроде некуда, - улыбнулась Шерстка.
        - Это только так кажется. Люди привыкли мыслить тремя измерениями. Но если оперировать категориями двумерного пространства, то внутри плоскости тоже некуда провести третью координату.
        - Ты прав, - кивнула девушка. - Принеси-ка мне бумагу и роллер. Появилась у меня парочка соображений.
        Треск телефонного звонка прозвучал неожиданно.
        - Межгород, - нахмурилась Шерстка. - Я бы на твоем месте взяла трубку и разобралась с Крысей. Нельзя же до бесконечности тянуть с объяснениями! Ты для себя-то решил, с кем хочешь жить, с ней или со мной?
        - Дурочка, - насупился Олег. - Можно подумать, ты не знаешь, из-за чего я с ней жил.
        - Знаю. Из-за жадности. Боялся потерять синицу в руках ради журавля в небе.
        - Шерстка! - возмутился Олег.
        - Что, правда глаза колет?
        Телефон настойчиво трещал надломленным звонком.
        - Я всю жизнь любил только тебя. - Олег опустил взгляд.
        - Но смелости признаться в этом не хватало.
        - При чем тут смелость?
        - При всем. Сейчас вот ты боишься подойти к телефону и рассказать своей грымзе, что ты решил считать фиктивный развод настоящим.
        - Ты не представляешь, какая будет истерика!
        - Трус. Вся твоя любовь на словах.
        - Прекрати играть на моих слабостях! - нахмурился Олег.
        Шерстка показала ему язык.
        - Черт меня задери! - выдохнул Олег и подошел к телефону.
        Генерал Стежнев сидел в кресле посреди холла, глядя на языки пламени в камине. В его руке вяло дымилась трубка, вокруг ходили незнакомые парни в синих робах, складывая в коробки вазы, часы, книги, шкатулки. Некоторые орудовали отвертками, разбирая мебель. Из операторской комнаты вышел Вадим, забрал стул из рук одного из рабочих и сел напротив камина.
        - Вирус в Сети не обнаружен, - уверенно отрапортовал он Стежневу. - За прошедшее время он бы обязательно себя проявил. Скорее всего, сигнал действует только на существ с самостоятельной волей.
        - Значит, гибель командующего ПВО - случайность?
        - Бывает, - пожал плечами Вадим. - Если бы по тем же причинам разбился другой самолет, мало кто обратил бы на это внимание.
        - Пожалуй, - устало кивнул генерал. - Тогда операцию «Шум» можно считать завершенной, а дело сдавать в архив.
        - Жаль, что с нулевым результатом.
        - Ну, благодаря Алексу результат вовсе не нулевой, - возразил Стежнев, раскуривая почти погасшую трубку. - Теперь мы знаем, что в десятке световых лет от нас живет настоящее зло. Это важно. И к следующему посеву вируса мы будем готовы.
        Вадим помолчал, глядя на суетящихся рабочих.
        - До чего же странно все получилось… - задумчиво сказал он. - Мы думали получить сигнал от братьев по разуму. Весточку. Потом мы заподозрили яд в письме. Но в концовке получилось, что сам сигнал оказался тем самым «братом по разуму». Жизнь в виде излучения. Надо же…
        - Только разума в ней ноль, - невесело усмехнулся Виталий Кузьмич. - Обычный вирус, единственной целью которого является размножение.
        - Очень удачное сравнение, - кивнул Вадим. - Вирус ведь сам размножаться не может, он лишь программирует живую клетку своей ДНК, заставляя ее выпускать вирусы. Судя по донесению Алекса, здесь тот же принцип.
        - Да, только неясно, откуда первоначально взялся сигнал.
        - А откуда взялись вирусы? - пожал плечами Вадим.
        - Жутковато подумать, что несколько раз человечество уже было на грани гибели. Каждая мировая религия, судя по всему, является неудачной попыткой заражения. Были бы получше условия приема, и мы бы получили не недоделанного пророка, умеющего творить пару чудес, а полноценного монстра вроде Стивена. Такой бы запросто поставил на колени все человечество, заставив формировать сигнал под видом молитвы.
        - Кстати, наши эксперты подтвердили догадку Алекса о том, что гиперэмоциональные всплески мозговой активности человека формируют гравитационные изменения в пространстве.
        - Я уже читал отчет, - кивнул генерал. - Видимо, Стивен собирался заставить огромные массы людей молиться на Знак Бога, модулируя им возникающий гравитационный сигнал.
        - Да. В отчете Алекса это сказано напрямую. После его донесения наша группа задержала троих «апостолов», уверенных, что они находятся за глухой стеной в пригородном доме некоего Фрэнка, служившего секретарем в мэрии. Их допрос многое поставил на свои места. Кстати, Алекс просил у нас разрешения на эвакуацию из Америки.
        - Я поговорю с начальством, - кивнул Стежнев. - Скорее всего, получим добро. Можно и медаль какую-нибудь состряпать.
        - Вряд ли Алекс оценит этот жест, - улыбнулся Вадим.
        - Так это правда, что Алекс на самом деле является женщиной? - покосился на него генерал.
        - Правда. Это кодовое имя Лиз Баннет, личного связиста Ричарда Грея.
        - Забавно… Интересно, как ей удалось убить Стивена, несмотря на его приобретенную способность к внушению?
        - Этих подробностей в отчете нет, - вздохнул Вадим. - Хотя мне самому любопытно. Однако это, скорее всего, останется для человечества тайной.
        - Жаль. Но я так и не понял, почему ничего не вышло с нашим реципиентом?
        - Туповат, - отмахнулся Вадим. - Другого объяснения не нахожу. Четыре дня назад его выписали из больницы, и за все время он не продемонстрировал никаких отклонений от нормы. Прилив крови к правому полушарию частично остался, но никаких последствий этого не замечено.
        - Может, патентен? - нахмурился Стежнев.
        - Нет. Я думаю, что в городе принять сигнал без искажений невозможно в принципе. Слишком много людей, слишком много эмоций. Шум. Принять-то сигнал он принял, а вот обработать толком не смог. Стивен оказался в более выгодных условиях.
        - Да уж. Я бы от такой выгоды отказался.
        Рабочие выносили компьютеры из операторской.
        - Пора покидать пост. - Генерал поднялся и выколотил трубку в пепельницу. - Идем.
        Вадим отдал стул рабочему и направился следом за Стежневым. Они не успели добраться до двери, когда из секретарской донесся голос Ксении:
        - Виталий Кузьмич, вы еще здесь?
        - Да! - отозвался генерал.
        - Вам звонок.
        - Кто?
        Секретарша выглянула в холл:
        - Олег Шерстюк. Вообще-то он просил Вадима, но я думала, что он уже убыл.
        - Вот так номер… - шепнул генерал. - Кажется, со сдачей дела в архив мы несколько поторопились.
        Удивленно приподняв брови, он скрылся за дверью секретарской, а Вадим остался посреди холла в некотором замешательстве.
        - Да, - расслышал он из комнаты голос Виталия Кузьмича. - Я его начальник. Где вы сейчас находитесь? Нет, я не могу самостоятельно принимать такие решения. С вами можно как-то связаться? Хорошо, ладно. Мы будем вас ждать.
        Телефонная трубка с тихим стуком легла на рычаг. Вадим шагнул в полуоткрытую дверь и вопросительно посмотрел на Стежнева.
        Генерал выглядел озадаченным.
        - Хочет встретиться на нашей территории, - потирая переносицу, сказал он. - Говорит, что у него есть сведения, имеющие важное государственное значение.
        - Неужели сигнал отработал? - Вадим потянулся в карман за сигаретой.
        - Трудно сказать, - медленно произнес Стежнев. - Но без причины Шерстюк не стал бы договариваться о встрече. Нелогично, сам посуди. То он бегает от нас, то звонит.
        - Что будем делать? - Вадим размял сигарету в пальцах. - Я бы с чистой совестью задержал его. Хотя бы за хищение оружия.
        - Не горячись! - одернул Виталий Кузьмич. - Бог его знает, что у него в рукаве. Может, сигнал все-таки содержал какую-то полезную информацию? Я вполне могу допустить такое. Зачем вспоминать его мелкие грехи, которые нам удалось благополучно замять, если он готов поделиться сведениями добровольно?
        - Мне он просто не нравится, - признался Вадим.
        - Из-за того, что надрал тебе задницу?
        - Это слишком сильно сказано.
        - Отнюдь, - насмешливо прищурился генерал.
        Вадим вздохнул и жестом остановил рабочих, собравшихся выносить кресла.
        - Отвезите то, что уже погрузили, - распорядился он. - Эту мебель заберете ближе к вечеру.
        Рабочие покинули помещение, и вместе с ними исчезла нездоровая суета, всегда сопровождающая переезды. Вадим закурил у камина, Стежнев удобно, но чинно расположился в кресле.
        - Да… - Он загадочно улыбнулся. - Честно говоря, меня так и распирает от любопытства. Какой сюрприз приберег для нас Шерстюк на этот раз?
        - Очередную головную боль. - Вадим затянулся и стряхнул пепел в камин. - Или вам доводилось видеть от него что-нибудь другое?
        Генерал промолчал.
        Из секретарской показалась Ксения.
        - Звонили с мобильного, - доложила она. - Техники говорят, что абонент находился у метро «Девятьсот пятого года».
        - Спасибо, - кивнул генерал.
        Ксения вернулась в секретарскую и плотно прикрыла за собой дверь.
        - Похоже, он будет с минуты на минуту. - Вадим вновь затянулся, жадно и как-то неловко.
        - Нервничаешь?
        - Беспокоюсь, - уклончиво ответил Вадим. - Как ни крути, а ему удалось многократно обвести нас вокруг пальца.
        - Высокий блондин, - фыркнул Стежнев.
        - Что? - не сразу сообразил Вадим. - А, в черном ботинке… Лох, который развел спецслужбу?
        - Мы сами себя развели. Совсем как в фильме. Мудрили, мудрили… Домудрились.
        - Вот и я о том. Старые методы на поверку оказываются самыми эффективными. Нам бы сейчас взять его, изолировать, а уж потом торговаться. Дело ведь еще не закрыто!
        Генерал глубоко задумался. В таком состоянии он был похож на древнего алхимика, изобретающего новый способ возгонки.
        - Не люблю я совершать необратимые действия, - тяжело вздохнул он.
        Спорить было бессмысленно, и Вадим замолчал. Сигарета в его руке истлела почти до фильтра.
        - Ксения! - позвал Стежнев.
        Вадим вздрогнул - с таким напряжением он пытался различить шаги в подъезде.
        - Да? - Секретарша приоткрыла дверь.
        - Приготовь нам чаю, пожалуйста, - попросил Виталий Кузьмич и повернулся к Вадиму: - Ты как, будешь?
        - Выпью, - без особой охоты ответил Вадим.
        Он вздохнул и щелчком послал окурок в камин. В подъезде было тихо.
        Тучи заволокли город плотной пеленой. Автоматически зажглись фонари, водители не сговариваясь включили фары, будто вся Москва превратилась в один гигантский разветвленный туннель. Снег под ногами прохожих превратился в серую кашу, урчали моторы, изредка покрякивали милицейские громкоговорители.
        Олег и Шерстка вместе с другими пешеходами пересекли дорогу на зеленый сигнал светофора.
        - Штаб у них вон в том доме, - показал Олег, сжимавший под мышкой пластиковую папку с бумагами. - Почти пришли.
        Кто-то толкнул его под локоть, и папка едва не выскользнула в растоптанный снег.
        - Осторожнее. - Шерстка за рукав оттянула его на край тротуара. - Стратег. Не нравится мне твоя затея.
        - Ты можешь предложить что-то получше?
        - Я бы вообще не стала связываться с этой конторой. Мы даже не знаем толком, кого представляет Вадим и его начальник.
        - Другого способа обнародовать нашу идею я не знаю. Не тащить же это в патентное бюро!
        - Почему бы и нет? - пожала плечами Шерстка.
        - Не знаю. Так вот зайти и сказать: дескать, придумали мы с девушкой антигравитационный привод? Знаешь, покрутят они пальцем у виска и отправят нас обоих подальше. А эти поверят. Они, я так думаю, именно на это с самого начала и рассчитывали.
        - Возможно. Но я не уверена, что они захотят открыть всему миру твое имя.
        - У тебя сегодня пессимистический настрой, - отмахнулся Олег. - Хотя меры предосторожности, безусловно, принять следует.
        - Какие?
        - Не знаю, - беззаботно признался Олег. - Давай так: я поставлю свою мобилу на автоответчик, а ты будешь мне звонить через каждую минуту. Если вдруг что-то пойдет не так, я украдкой отключу телефон, и тебе ответят, что абонент недоступен.
        - Ладно, - кивнула Шерстка. - Показывай подъезд. Но я бы на твоем месте на первую встречу не брала бумаги. Или хочешь, я вместо тебя схожу?
        - Не надо. Впрочем, папку действительно пока подержи у себя. - Это он, - уверенно сказал Вадим, наконец различив звук шагов на лестнице.
        - У тебя открылись телепатические способности? - насмешливо поинтересовался генерал.
        Вадим не ответил.
        Раздался звонок в дверь.
        - Не заперто! - громко сказал Виталий Кузьмин.
        Олег осторожно протиснулся в холл, словно студент на экзамене.
        - Здравствуйте, - кивнул он, увидев Вадима и незнакомого человека в пальто и каракулевой шапке.
        - Здравствуй, - ответил Вадим и, опустившись в одно из двух незанятых кресел, махнул рукой в сторону неудобного стула для посетителей. - Садись, не стесняйся. С чем пожаловал, если не секрет?
        - Кажется, я знаю, как сделать антигравитационный привод, - заявил Олег и уселся на указанное место.
        - Вот как? - вздернул брови Вадим.
        Стежнев сумел сохранить непроницаемое выражение на лице.
        - Да. - Олег немного смутился, наткнувшись на пристальный, оценивающий взгляд Вадима.
        - И вы можете прямо сейчас это доказать? - небрежно поинтересовался генерал.
        - Пока нет. - Олег чуть оживился. - Но у меня есть чертежи. Точнее, эскизы, рисунки. Хочу показать их ученым. Однако мне показалось, что просто пойти в какой-нибудь институт с бумагами было бы не очень умно.
        - Здравое решение, - одобрительно кивнул Стежнев и повернулся к Вадиму: - Нужно создать молодому человеку условия.
        - Хорошо. А сами-то бумаги где?
        - В надежном месте, - мстительно ответил Олег.
        - Хотелось бы на них посмотреть, - осторожно усмехнулся Вадим. - Мы же не можем задействовать государственные механизмы, не представляя возможной ценности проекта.
        - Вы в них ровным счетом ничего не поймете. Нужно показать эскизы ученым, - упрямо сказал Олег.
        - Хорошо. - Вадим легонько хлопнул по подлокотникам кресла. - Ученые какой области знания должны подключиться к этому делу? Математики, химики?
        - Физики. Специалисты по массе, инерции и гравитации.
        - Хорошо, - терпеливо кивнул Вадим и вытянул из нагрудного кармана золотой
«паркер». - Ты только пойми меня правильно. Вот смотри: прихожу я к директору закрытого правительственного института и говорю, мол, есть у меня человек, который изобрел антигравитационный двигатель. Чтобы принять мои слова всерьез, директору надо будет посмотреть хоть какие-нибудь эскизы. Понимаешь, да?
        - Понимаю.
        - Без них со мной попросту не станут разговаривать. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в серьезности своих заявлений?
        - Да, - ответил Олег, не сводя взгляда со сверкающей авторучки.
        Вадим заметил это и стукнул торцом «паркера» себя по колену.
        - Вот и славно. - Он хищно сузил глаза. - Принеси мне документы прямо сейчас. Тогда мы сможем говорить более предметно.
        - Да, хорошо, - послушно ответил Олег. - Можно один вопрос?
        Вадим кивнул, не переставая крутить «паркер» в пальцах.
        - На меня заведено какое-нибудь дело?
        - Да.
        - Я могу надеяться, что его закроют, когда мы начнем сотрудничество?
        - Да, если в результате мы получим нечто достаточно интересное, - ответил Вадим.
        Генерал тоже кивнул - молча.
        - Хорошо, - снова сказал Олег и поднялся с кресла. - Подождите, я сейчас подойду.
        На негнущихся ногах он пересек холл и скрылся в подъезде, аккуратно прикрыв за собой дверь.
        - Здорово его проняло, - с усмешкой шепнул генерал. - Это ты освоил, надо признать, в совершенстве.
        Вадим усмехнулся и спрятал «паркер» в карман.
        - Я уверен, что пацан говорит правду, - удовлетворенно произнес он. - Морда у него так и светится осознанием собственной значимости.
        - И что ты задумал? - скептически усмехнулся Стежнев.
        - Сдать дело Шерстюка в архив, прекратить операцию «Шум», разбогатеть и уйти наконец с этой осточертевшей службы.
        - Хочешь создать предприятие «Стежнев и Антиграв»?
        - А хотя бы и так.
        - Забавно. Но кто будет ковыряться с эскизами Шерстюка? Там ведь наверняка все сырое. Скорее всего, без ученых действительно не обойтись.
        - Естественно. Но сначала посмотрим сами, в каком там все состоянии. Мы же понятия не имеем, какие данные или, может быть, формулы вычленил Шерстюк из принятого сигнала.
        - Пожалуй. А с ним самим что делать?
        - Да ничего. Погнать пинками, пригрозить тюрьмой.
        - Не круто? - нахмурился Виталий Кузьмич.
        - Да кто он такой? Щенок сопливый! Еще не хватало, чтобы он возомнил себя изобретателем. Он приемник, не более! Кто разработал всю операцию?
        - Не горячись. Знаешь, во всяком деле не обойтись без посредников. В нашем случае это Шерстюк. Но ведь и посредники имеют право рассчитывать на некоторую плату.
        - На мой взгляд, закрытие дела о нападении на офицера ФСБ и похищении оружия можно считать достаточной платой.
        Стежнев вздохнул.
        - Ладно, - кивнул он. - Нам ли учиться жертвовать пешками?
        - Вот именно, - сказал Вадим. - Пусть отдает документы и катится.
        Из секретарской показалась Ксения с чаем на подносе.
        - Позвони Баранову насчет наружки за Шерстюком, - приказал ей Стежнев. - Пусть каждую минуту докладывают о его местонахождении.
        - Хорошо, - кивнула секретарша, расставляя чашки на единственном оставшемся столике.
        Забрав поднос, она покинула холл. Генерал поднес чашку к губам и косо посмотрел на Вадима, постукивая пальцем по подлокотнику кресла. Наконец входная дверь отворилась, впустив Олега с пластиковой папкой в руках.
        - Вот здесь все. - Он выложил бумаги между чашками и снова присел на краешек неудобного стула.
        Его движения продолжали оставаться немного судорожными, словно тело двигалось помимо воли хозяина. Вадим распахнул папку и уставился на листы, исчерченные линиями, кругами и столбиками малопонятных формул.
        - Да тут же готовый проект… - пробормотал он, возбужденно поглаживая бородку.
        - Что значит готовый? - Виталий Кузьмич склонился над столиком.
        - Тут все формулы, графики, - Вадим торопливо переворачивал страницы, - расчеты…
        Олег сидел молча.
        - Ты же говорил, тут эскизы, - повернулся к нему генерал.
        - Ну да. - Парень пожал плечами. - Нужно показать ученым, чтобы проверили правильность вычислений.
        - Чертежи… - Вадим перевернул еще несколько страниц. - Детали этой штуковины можно заказывать на заводе прямо сейчас! А это что, почему текст обрывается на полуслове?
        - Ну… Вы же не думаете, что я принес вам все бумаги? - невинно спросил Олег. - В противном случае у меня не осталось бы вообще никаких гарантий.
        - Гарантий чего? - Вадим нахмурил брови и оторвал взгляд от бумаг.
        - Гарантий прекращения дела.
        - Так тебя интересует только это?
        - Отчасти, - уклончиво ответил Олег. - Еще мне бы хотелось видеть свое имя в числе участников проекта. Ну и гонорар, конечно…
        - Гонорар? И какое место ты отводишь себе в этом проекте? - поинтересовался Вадим.
        - Ну… - Олег сделал паузу. - Место автора идеи, если возможно.
        - Кажется, он издевается. - Вадим криво ухмыльнулся и посмотрел на генерала.
        Тот, отвернувшись к камину, безучастно наблюдал за игрой пламени, словно разговор его совершенно не касался.
        - И ты действительно думаешь, будто идея сама собой пришла тебе в голову? - сквозь зубы процедил Вадим, не дождавшись ответа от начальства.
        - А разве нет? - с простоватым видом спросил Олег.
        - Нет, дорогой, - поджал губы Вадим. - Мы все спланировали и устроили с самого начала.
        - Но без меня ни о чем подобном не могло быть и речи, - угрюмо возразил Олег.
        - На твоем месте мог оказаться кто угодно.
        - Но оказался-то я, - резонно заметил Олег.
        - Послушай. - Вадим доверительно посмотрел в глаза Шерстюку. - Давай не будем скатываться до кухонной перепалки. Ты не в том положении, чтобы ставить нам условия. У тебя есть выбор. Ты выходишь отсюда либо без этой папки, либо в наручниках.
        - Я могу оставить папку, но в ней нет главного. Это скорее демонстрация серьезности намерений, чем проект как таковой.
        - Не надо строить из себя идиотика, - посоветовал Вадим. - Конечно же, я предлагаю тебе свободу в обмен не на эту кипу бумаги, а на полноценное описание.
        - Я вам его не отдам, - спокойно, но очень твердо ответил Олег.
        - Вот как? - На губах Вадима заиграла недобрая улыбка. - Будем вызывать группу захвата?
        - Подожди, Вадим. - Генерал оторвался от созерцания пламени. - Спешка в таких делах до добра не доводит. А вам, молодой человек, я хочу порекомендовать более здраво оценить обстановку. Мне бы также хотелось напомнить, что вы разгуливаете на свободе не совсем законно. Я не сторонник применения особых мер, но они, смею заметить, вполне в моей компетенции. Это понятно?
        - Вполне. - Олег немного сник.
        - Вот и хорошо, - кивнул генерал. - Для нас по большому счету не имеет значения, кто будет задействован в этом проекте. Нам важен результат. На эту операцию было потрачено изрядное количество сил, а если вдаваться в историю, то и человеческой крови. Крайне нежелательно было бы провалить столь серьезное дело из-за банального личного конфликта. Поэтому предлагаю умерить пыл и обсудить возможности мирного сотрудничества.
        - Я готов. - Олег позволил себе откинуться на спинку стула.
        - Тогда я предлагаю передать бумаги ученым, - сказал Стежнев.
        - Но они ведь наверняка находятся под вашим контролем, - заметил Олег.
        - Естественно, - спокойно согласился Стежнев. - А как ты хотел? На наши плечи взваливается несколько задач, которые тебе в любом случае не по силам. Финансирование, получение всевозможных разрешений, задействование научных и промышленных мощностей.
        - Да, конечно, - вздохнул Олег.
        - Я могу лишь обещать тебе, что, когда устройство будет готово, весь мир запомнит принцип его действия как «эффект Шерстюка». Все.
        - Есть часть расчетов, в которых ученые без меня не разберутся, - предупредил Олег. - Я не смог передать их на чертежах.
        - Почему?
        - Они связаны с выходом в четвертое измерение, а проекции подобных конструкций чрезвычайно трудно изобразить на бумаге.
        - Но как-то их можно изобразить?
        - Конечно. Необходимо создать проекции четырехмерных фигур на наше трехмерное пространство.
        - Что-то вроде объемного чертежа? - сообразил генерал.
        - Совершенно верно. Это может быть похоже на скульптуру или на трехмерную компьютерную модель. Но у меня нет на это средств. Зато у меня есть замечательный скульптор, который понимает меня с полуслова. Это девушка. Моя жена. Вместе с ней, при наличии материалов, средств и вычислительной техники, мы можем закончить все работы к июню.
        - Так, понятно… - Стежнев задумчиво потер переносицу. - Похоже, в вашем участии действительно есть смысл. Что же, мы попробуем решить этот вопрос, но моей компетенции для этого мало. Мне потребуется несколько дней. Оставь свои координаты, я свяжусь с тобой дня через три..
        - Нет, так не пойдет. - Олег улыбнулся и покачал головой. - Лучше я вам сам позвоню.
        - Хорошо, - легко согласился Стежнев. - Тогда не смею тебя больше задерживать. Счастливо.
        Он откинулся в кресле, чуть прикрыв веки, будто Олег перестал для него существовать на указанные три дня.
        - До свидания. - Олег поднялся, собрал бумаги и направился к выходу.
        - Пока, Шерстюк, - произнес Вадим вслед.
        По спине Олега пробежала волна неприязненной дрожи, но оборачиваться он не стал. Молча покинул холл и захлопнул входную дверь. В наступившей тишине стало слышно, как секретарша стучит по клавиатуре компьютера.
        - Забавный вышел у нас разговор, - произнес наконец Виталий Кузьмич. - Ты заметил, что этот Шерстюк не так прост, как кажется?
        - Наглость - второе счастье, - отмахнулся Вадим. - Надеюсь, вы не собираетесь выполнять обещанное?
        - Напротив. Нам, Вадим, без этого попросту не обойтись. Не возражай! Вот когда получим готовое устройство, когда оно повиснет над землей, тогда конечно. Можно будет со спокойной совестью присвоить себе все лавры, а также патентные отчисления. Но нельзя запатентовать то, что находится в чужой голове. Пусть он выложит это, пусть его скульпторша воссоздаст мысль в металле, а наши спецы уже соберут все в единое целое.
        - Но тогда все будет сложнее, - нахмурился Вадим. - Я имею в виду юридическую сторону.
        - От тебя ли я это слышу? Хитрый ты лис, Вадим, неужели не придумаешь, как все провернуть?
        - Уже придумал. Этот проект я буду вести в роли государственного заказчика.
        - Что за чушь? - нахмурился генерал. - Какой еще к черту заказчик?
        - Это для вас чушь, - усмехнулся Вадим. - А Шерстюк примет все за чистую монету. Когда устройство будет готово, я дам ему подписать бумаги о сдаче проекта. На самом деле это будут бумаги о передаче мне лично всех прав. После этого с Шерстюком и разговаривать никто не станет, а охранники учреждения резко перестанут его узнавать.
        - Ну, это совсем на лоха. - Виталий Кузьмич с сомнением покачал головой. - А если он просмотрит бумаги?
        - Не просмотрит. Поставьте себя на его место! Триумф, все радуются, он победитель! Какие уж тут бумаги? К тому же на такой случай у меня есть безотказный способ.
        - Какой? Весьма любопытно.
        - Поставлю себя в дурацкое положение. Шерстюк наверняка посмакует свое пусть маленькое, но превосходство. Ему будет не до бумаг.
        ЭПИЛОГ
        Летняя духота ощущалась с самого раннего утра. Она замерла в коридорах научно-исследовательского института, повисла на лестничных пролетах, проникая с улицы сквозь огромные пыльные окна.
        Круглые часы на стене показывали десять утра.
        Внизу скрипнула дверь, и жара заколыхалась от шума многочисленных шагов и голосов, лестничные перила задрожали от касаний. В коридоре начали появляться люди - мужчины и женщины, молодые и пожилые. Они позвякивали ключами, отпирали двери с табличками. Наступил новый рабочий день.
        Через некоторое время коридор вновь опустел - все заняли свои места. И в затихшем было воздухе послышались шаги двух отставших от общего потока человек.
        - Опаздываем, - раздался голос Олега.
        - Начальство не опаздывает, начальство задерживается, - поправила его Шерстка. - Кто тебя так учил завязывать галстук?
        - Могла бы дома помочь.
        - Как был бестолочью, так и остался.
        Они поднялись по лестнице и оказались в бесконечном институтском коридоре.
        - Интересно, Вадим уже подъехал? - волновался Олег, поправляя дорогой выходной костюм. - Никак не привыкну я к этим английским шмоткам.
        - Он же обещал быть в десять, - пожала плечами Люда. - К такой одежде такой лексикон не подходит. Между прочим.
        Шерстка злорадно улыбнулась. Сама она пренебрегла всеми правилами и приехала в своей обычной одежде, которую считала удобной. Легкий свитер, брюки, туфли на рифленой подошве.
        Они остановились перед дверью, и девушка сняла с Олега последние пылинки.
        - Вперед! - подтолкнула она его.
        Дверь распахнулась, и они, взявшись за руки, шагнули в просторную лабораторию, уставленную приборами. В ней было полно народу - почти все, кто прошел по коридору чуть раньше. Увидев Олега с Шерсткой, они тут же разразились аплодисментами.
        - Здравствуйте, господа! - начал Олег и смутился.
        Он собирался что-то сказать, но от волнения все мысли вылетели из головы. Оставалось только широко улыбнуться. Это вызвало новую бурю аплодисментов.
        В первом ряду стоял Вадим в строгом черном костюме.
        - Ну что, - спросил он собравшихся, - пора продемонстрировать миру плод наших общих усилий?
        Вадим проследовал к круглому постаменту, на котором покоилась сложная конструкция, состоящая из пересекающихся ажурных шаров. Вадим поднял руку, чтобы потянуть рычаг, но передумал. Он оглянулся и с широкой профессиональной улыбкой махнул рукой:
        - Ну что, Шерстюк, на восемьдесят процентов это ваше детище. Отпускайте его на волю.
        Олег пересек пустое пространство зала под перекрестным огнем любопытных взглядов. Остановился.
        - Сколько на ней сейчас нагрузки? - спросил он.
        - Четырнадцать тонн веса! - ответил один из лаборантов.
        - Пожалуй, мне одному не поднять. Людмила! Иди сюда! Мы ведь это сделали вместе.
        Шерстка смущенно улыбнулась и поспешила к постаменту.
        В полной тишине они потянули на себя небольшой рычаг, освобождающий захват, которым конструкция удерживалась на месте. Защелка клацнула, и система шаров взмыла в воздух, замерев между полом и потолком. Затаившая дыхание толпа выдохнула и взорвалась громом аплодисментов.
        Вадим уже устроился за одним из столов. Щелкнув замками кейса, он выложил перед собой небольшую стопку розовых, с водяными знаками, листов.
        - Прошу, Шерстюк, - пригласил он Олега. - Самое время поставить подпись под сдачей проекта. - Вадим блеснул золотым «паркером» и снова оскалился в улыбке. - Сначала подпишу я, как представитель правительственного заказчика…
        Колпачок «паркера» дорого скрипнул, и представитель правительственного заказчика склонился над документами.
        Олег оглянулся на Шерстку. Она философски вздохнула.
        - Что за черт. Извините. - Вадим встряхнул «паркер» и попробовал снова.
        - Наверное, чернила кончились, - ехидно заметила Шерстка.
        - Попробуйте вот это. - Ослепительно улыбаясь, Олег протянул Вадиму свой чернильный роллер.
        Глуповато пожав плечами, Вадим расписался. Следом за ним поставил подпись Олег.
        - Ну что, сдачу можно считать оконченной. - Вадим неторопливо уложил бумаги в кейс и защелкнул замки. - Вечером прошу в главный офис на фуршет. А сейчас не смею больше задерживать. Вы на машине или вас подбросить куда-нибудь?
        - На машине, - улыбнулся Олег. - Во сколько фуршет?
        - В девятнадцать ноль-ноль.
        - До свидания, - громко попрощался Олег. - Большое всем спасибо за помощь.
        Он помахал на прощание, развернулся и, не оглядываясь, вышел за дверь вместе с Шерсткой.
        - Сматываемся? - шепотом спросила девушка в пустом коридоре.
        - Все нормально, - успокоил ее Олег. - Спокойно выходим и уезжаем.
        Они спустились по лестнице, сдали пропуска и направились к воротам, за которыми, урча двигателем, уже поджидала золотистая «Хонда». Охранник не обращал ни малейшего внимания на загораживающий дорогу автомобиль. Олег распахнул дверцу и пропустил Шерстку вперед. За рулем нервно курила Кира.
        - Все нормально? - спросила она.
        - Более чем. - Парень улыбнулся в ответ. - Куда бросить вещички?
        Кира нажала кнопку, открывая багажник. Олег уложил внутрь объемистый чемодан, который держал в руке, закрыл крышку и сел рядом с Шерсткой.
        - В аэропорт, - сказал он.
        Стежнев поджидал Вадима на заднем сиденье служебного «мерса». Вышколенный водитель неподвижно замер за рулем, напоминая испытательный манекен в черном костюме.
        - Ну как? - Генерал нетерпеливо открыл дверцу перед Вадимом.
        - Все в лучшем виде. - Вадим плюхнулся рядом и похлопал по кейсу. - Документы здесь. Я же говорил, что он подпишет бумаги без всяких проблем.
        - Молодец.
        Вадим по-кошачьи прижмурился и откинулся на спинку сиденья:
        - Эх! Жалко, что его дело мы все же закрыли. Можно было бы в девятнадцать часов взять его под белы рученьки.
        - Почему в девятнадцать? - удивился Стежнев.
        - Я ему назначил фуршет, - ухмыльнулся Вадим. - Вот то-то он придет со своей женушкой!
        Оба рассмеялись так, что невозмутимый водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида.
        - Ну ты и злыдень. - Виталий Кузьмич достал из кармана платок и вытер уголок глаза. - Устройство висит в воздухе?
        - Висит.
        - Значит, все вложенные средства можно считать окупившимися, - констатировал генерал.
        - Можно, конечно, - поморщился Вадим и вздохнул.
        - Чего вздыхаешь?
        - Неплохо он нас выпотрошил.
        - Не будь фраером, не мелочись. Не могли же мы привести его на спецпредприятие! - поморщился Виталий Кузьмич. - За подобный масштаб самодеятельности нам бы такой фитиль в задницу вставили, что мы бы всю оставшуюся жизнь скакали вприпрыжку. Да и не так уж дорого нам этот институт обошелся.
        - Пожалуй. А все-таки жаль дачку, Виталий Кузьмич. У меня там такая сауна была. Закачаешься!
        - Дворцы теперь купим! Покажи трофей-то. - Стежнев протянул руку к кейсу.
        Вадим, выдержав театральную паузу, открыл замки и откинул крышку кейса. Улыбка медленно сползла с его лица, сменившись вначале недоумением, а затем откровенным испугом.
        - Надеюсь, это шутка? - помолчав, спросил Стежнев.
        Вадим не ответил.
        На дне кейса одиноко лежал красочный порножурнал, во всю обложку которого красовалась упругая женская задница. Вадим схватил журнал и рассеянно провел рукой по дну, потом поднял кейс и потряс им в воздухе.
        - Ничего не понимаю… - пробормотал он побелевшими дрожащими губами.
        - Ну что, Вадик? - Нос генерала побагровел.
        Вадим захлопнул крышку и, побарабанив по ней пальцами, отложил кейс.
        - Если это шутка кого-нибудь из сотрудников лаборатории… - сказал он угрожающе. - Одну минуточку!
        Вадим выскочил из машины и бросился к дверям института. Он бегом пересек вестибюль и, задыхаясь, понесся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Эхо со злым хохотом повторяло стук его шагов, противно повизгивая на скользком кафеле площадок. Влетев в коридор, залитый солнечным светом, Вадим рванул ворот рубашки, расстегивая верхнюю пуговицу. Пуговица со щелчком отлетела, ударилась о стену коридора и рикошетом угодила ему в глаз.
        Вадим чертыхнулся и прижал ладонь к лицу. Нет. Ничего страшного. Только ссадина. Он достал из кармана темные очки, нацепил их и побежал дальше. Перед дверью лаборатории он остановился, несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоить сердце, вытер намокший лоб платком и шагнул вперед.
        Все там было, как прежде, - сотрудники живо обсуждали удачный эксперимент, мерцали экраны компьютеров, в воздухе над станиной висел антигравитационный привод.
        У Вадима отлегло от сердца.
        - Все в порядке? - на всякий случай спросил он у начальника лаборатории.
        - Да. - Тот с удивлением пожал плечами. - А что случилось?
        - Нет, это был риторический вопрос. - Вадим изобразил дежурную улыбку. - Но раз уж я вернулся, не могли бы вы записать для меня на диск все параметры созданного устройства?
        - Нет проблем. - Начальник пожал плечами. - Эдик, скинь на сидюк трехмерные чертежи! Придется подождать минут двадцать.
        - Не страшно, - сказал Вадим и устроился за столом, на котором несколько минут назад подписывал бумаги с Шерстюком.
        Задница с обложки журнала не давала ему покоя. Она снова возникла перед глазами во всех подробностях, и Вадим, не удержавшись, ударил кулаком по столу. Начальник вздрогнул и испуганно посмотрел на посетителя.
        - Муха, - мрачно пояснил Вадим.
        Прошло пять минут.
        Сотрудники забеспокоились. Эдик снова начал торопливо щелкать по кнопкам, потом к нему подошел другой сотрудник, и они вместе склонились над клавиатурой.
        - Что там? - забеспокоился Вадим.
        Эдик знаком подозвал начальника.
        - Минуточку, - сказал начлаб. - Я сейчас.
        Он подошел к Эдику. Тот поднял плечи и, энергично жестикулируя, начал тихо говорить что-то. Начальник то хмурился, то удивленно вздергивал брови. Вадим не выдержал.
        - В чем дело? - громко спросил он, поднимаясь со стула.
        Начальник вздохнул и виновато развел руками.
        - Все файлы уничтожены. Эдик пробовал восстановить, но у него ничего не вышло.
        - Вы что, издеваетесь?! - взревел Вадим. - Сгною! Ну хоть какие-то документы остались? Хоть что-нибудь, чем можно подтвердить создание антиграва?
        - Пожалуй, только сам антиграв. - Начальник осторожно бросил взгляд в сторону постамента.
        Вадим повернул голову и оторопел. Над постаментом ничего не было. Антиграв пропал. И в тот же миг реальность вокруг Вадима неуловимо изменилась, задрожала, словно звук в магнитофоне с подсевшими батарейками. Предметы начали растворяться в воздухе, в том числе и постамент, и конструкции сборки, и компьютерные блоки, купленные на собственные деньги Вадима.
        - Господи… - не веря своим глазам, прошептал начлаб и перекрестился.
        Вадим не смог произнести и этого. Он тупо уставился на лист бумаги, возникший из воздуха на поверхности стола. Черные штрихи чернильного роллера сложились в надпись, выведенную почерком Олега: «Выпейте за нас на фуршете». И чуть ниже:
«Если будет на что».
        Поток машин вяло двигался в русле Садового кольца, сизая пелена выхлопных газов скрадывала перспективу на уровне глаз, отчего город приобретал поистине фантастические черты - громады высоток казались гигантскими звездолетами, готовыми к старту, а здания из зеркального стекла напоминали айсберги среди морского тумана. «Хонда» продвигалась нервными рывками, Кира барабанила по рулю пальцами и курила одну сигарету за другой.
        - Какая страна вам больше нравится? - поинтересовался Олег.
        - Где нет пробок, - не задумываясь, ответила Кира. - И где не бывает зимы.
        - Насчет зимы соглашусь, - улыбнулась Шерстка.
        - Согласиться можно с чем угодно, - пожала плечами бывшая проститутка, - а вот какой в этом смысл? Визы у нас все равно нет.
        - Ну и что? - улыбнулся Олег.
        - В каком это смысле? - Машина снова замерла в пробке, и Кира недоуменно обернулась к Олегу.
        - В самом прямом. Хочешь увидеть свой загранпаспорт? - Олег перегнулся через переднее сиденье и открыл бардачок.
        - Там его точно нет, - ответила Кира.
        - Могу поспорить на сто баксов, что он именно там.
        Шерстка прыснула.
        - Не издевайся над человеком! - Она шутливо толкнула его в плечо.
        - Кто издевается? Вы меня своей женской солидарностью в могилу загоните. Пошутить не дадут. Ладно, показываю фокус.
        Он достал из бардачка красную корочку загранпаспорта и протянул Кире. Она взяла его и раскрыла, приподняв брови.
        - Забавно… Ну хорошо, допустим, вы его заказали в турфирме по срочному тарифу. Но откуда вы узнали мое настоящее имя?
        - Но ты-то его знаешь, - усмехнулся Олег, - и этого вполне достаточно.
        - А я-то при чем? - совсем уже ничего не соображая, покрутила головой Кира.
        - Да не слушай ты его! - сказала Шерстка. - Никто ничего не делал. Олег научился внушать любые образы кому угодно. Типа гипноза.
        - Да ну… - Кира придирчиво осмотрела документ. - Издеваетесь? Хотите сказать, что это глюк?
        - Что-то вроде того, - кивнул Олег. - Но нет никакого способа отличить его от реальности. Ты только не пугайся, я тебе сейчас другой фокус покажу.
        И наступила ночь. И город исчез. «Хонда» стояла на крохотном островке посреди океана, а луна, непривычно огромная, отражалась в черной воде, словно прожектор с изъеденным кратерами рефлектором.
        - Твою мать! - Кира сглотнула, ошарашенно озираясь. - Так, может, и ехать никуда не надо?
        Посреди островка торчала единственная пальма, в ее широких листьях путались мохнатые звезды.
        - Можно выйти, - предложил Олег. - Ты любишь купаться ночью?
        - Я не взяла купальник! - съязвила бывшая проститутка. - Слушайте, так это же офигеть просто… Что, действительно можно выйти?
        - Вполне. - Шерстка распахнула дверь и выбралась на песок первой. - Воздух тут замечательный.
        - А где машины, где Москва? - продолжала допытываться Кира.
        - Снаружи.
        - Почему же Людка на них не натыкается?
        - Потому что сидит в машине, - объяснил Олег.
        - Ты гонишь! - возмутилась Кира. - Она же вышла.
        - Это кажется ей, тебе и мне. На самом деле мы все сидим в машине. Пробка.
        - Но я могу окунуться в море?
        - Конечно.
        - А акул тут нет?
        - Ни единой.
        Кира вышла и зачерпнула горсть песка.
        - Вау! Ну и аттракцион! - рассмеялась она, постепенно приходя в себя от неожиданного потрясения. - Где ты этому научился?
        - У зубного врача, - ответил Олег.
        Кира не стала выяснять подробности, сняла туфли, закатала джинсы и по щиколотку вошла в воду.
        - Теплая! - сообщила она. - Да, ребята, с вами не соскучишься. Это лучший способ пережидать пробки, честное слово!
        - Я рад, что тебе понравилось. - Олег улыбнулся и вдруг воскликнул: - Черт возьми!
        Море и остров тут же исчезли, все трое снова оказались в машине, окутанной клубами выхлопного дыма. Автомобильный поток по сторонам начал движение, сзади нетерпеливо сигналили. Кира тронула «Хонду» с места.
        - Круто, - со смесью восхищения и испуга сказала она. - Теперь я верю, что с визой у нас не будет проблем.
        - А может, и уезжать не надо? - задумчиво спросила Шерстка.
        - Ну уж нет. - Олег покачал головой. - На нас теперь начнет охотиться вся ФСБ. Я могу создать иллюзию, но мы в ней не спрячемся.
        - Это точно, - кивнула Кира. - Я все-таки предпочла бы настоящий остров. Черт с ним! Я готова даже помучиться в самолете, только чтобы быть уверенной, что он не растает в один миг.
        - Погоди! - Шерстка решила настоять на своем. - Но ведь и взять нас они не смогут! Чуть что, и мы для них медленно растворяемся в воздухе.
        - Это если я рядом, в сознании и не пьян. - Олег покачал головой. - Так рисковать я не могу. К тому же мне это стоит большого напряжения. Ты хочешь, чтобы я умер от переутомления? Гораздо лучше улететь в Рио. Пока мы вместе, внешность можем придумать себе любую.
        - Конечно, в Рио! - воскликнула Кира. - Исполним мечту Остапа Бендера! Откроем там маленький барчик прямо на пляже. Мечта!
        - Может, барчик, а может, и что-нибудь получше. За границей мы сможем получить за антиграв кучу реальных денег, - уточнил Олег.
        - Как-то это все нехорошо… - скуксилась Люда.
        - Что нехорошо? - не поняла Кира, набирая скорость. - Деньги - это клево! Не зря же вы с самой зимы горбатились над этой штуковиной. Надо отбить все, что в нее вложено.
        - Деньги не наши, - заметила Шерстка, - а тех уродов.
        - Какая разница? Отбить все равно надо. Ничего плохого в этом не вижу.
        - Бежать нехорошо. - Люда вздохнула и посмотрела в окно на пробегающие мимо дома. - Тем более ради денег. К тому же козлы всюду одинаковые. И там тоже козлов хватает.
        - Что за странное уныние? - пожал плечами Олег. - Поживем на юге, развеемся. Деньжат срубим.
        - Достали вы меня этими деньгами, - сказала Шерстка, глядя в окно. - Не хочу я никуда ехать. Мне выставку обещали.
        - Ты нормальная? - Кира подозрительно глянула в зеркальце. - Какая выставка, к чертям собачьим?
        - Персональная. Моя первая полномасштабная выставка. Я всю жизнь к ней стремилась. Я что, по-вашему, гожусь только на пляже валяться? Я что, обезьяна? Не поеду я никуда! Останови машину, пожалуйста, а сами можете драпать, если хотите.
        - Ты что? - не понял Олег. - Серьезно?
        - Нет, блин, шучу. Останови, я сказала!
        Кира ругнулась, включила поворотник и прижала машину к бордюру.
        - Люсь, ты бы подумала. Ну сделаешь ты эту выставку. А потом-то что? Опять на гроши жить? Считать копейки? Опять с завистью пялиться на прилавки и вздыхать? Зачем тебе это? Все равно выставки устраиваются только для того, чтобы деньжат срубить! А тут деньги сразу. Да мы тебе там такую выставку сделаем! В Голливуде хочешь? Люсь!
        - Не нужна мне ваша фальшивая выставка. Покупная. Я хочу зарабатывать скульптурой, а не платить за то, чтобы на нее смотрели!
        Шерстка решительно толкнула дверь, но ее остановил Кирин отчаянный вопль:
        - А я-то? Я-то как же! Господи! Неужели я всю жизнь мохнаткой трудиться буду? Боже мой! Люсечка! Я так мечтала скопить денег на бар! Я и в проститутки-то пошла, чтобы срубить денег, а потом по-человечески пожить! Чтобы дети ни в чем не нуждались! Люсь!
        - Да? - Шерстка задумалась. - Ну ладно, давай в Шереметьево!
        - Фух! - выдохнула Кира и снова поддала газу. - Вот ты меня напугала!
        Люда спокойно откинулась на спинку сиденья и сказала:
        - Проводим Киру.
        - А мы? - напрягся Олег.
        - Ты как хочешь, а я остаюсь. Можешь с Кирой поехать. У вас пойдут замечательные дети. Будете вместе бар содержать.
        Олег задумался. Мимо проносилась Москва, которая так неласково обошлась с ним, которую он так мечтал покорить. Сколько раз он мысленно представлял себе дом, возвышающийся рядом с Манежем? Неужели он откажется от своей мечты?
        - Ты же хотел построить дом в Москве, - тихо сказала Люда.
        - Хотел, - кивнул Олег и вздохнул. Он наклонился к уху Шерстки и прошептал: - Я без тебя жить не смогу. И ни на что на свете не променяю.
        Шерстка улыбнулась.
        - Ну что? Что решили-то? - обеспокоенно посмотрела в зеркальце Кира.
        - Решили, - улыбнулся Олег. - Останови, как только увидишь Интернет-кафе.
        - Зачем тебе Интернет-то? - спросила Кира.
        - Мы остаемся! - сказал Олег и прижал к себе Шерстку. - Я вспомнил, что у меня уже есть мечта и я могу осуществить ее только в этой стране.
        - Ну вот! И этот сошел с ума! - воскликнула Кира. - Возьмут вас за задницу, будет тебе мечта!
        - Не возьмут, - усмехнулся Олег. - Им ведь не я нужен, а антиграв. Мы им его предоставим в лучшем виде. Всему человечеству сделаем скромный подарок. От нашей семьи! Да, Шерстка?
        - Ага, - развеселилась Люда. - Вот такого я тебя люблю! Терпеть не могу мужиков, которые из-за бабок всю жизнь засрать готовы.
        - Мы им еще устроим! - пообещал Олег.
        - С кем вы собрались драться! Кому и что вы собираетесь устроить? Да они же всюду! Они же гады! В этой стране никогда ничего хорошего не будет! Они же выпотрошат вас и выбросят, как использованный презерватив!
        - А я и не буду с ними драться, - усмехнулся Олег. - Я же сказал, что сделаю человечеству подарок. Притормози, вон там Интернет-кафе. Через пару минут чертеж антиграва и расчеты будут принадлежать всему человечеству. На такие вещи не может быть монополии.
        - Но меня-то вы отправите? - снова заволновалась Кира, нажав на тормоза.

«Хонда» остановилась.
        - Обещаю! - кивнул Олег и вышел из машины.
        Открыв багажник, он вытащил чемодан. Из машины с криком «Я с тобой!» выскочила Шерстка, за ней следом вышла Кира:
        - Вы не решили меня кинуть?
        - Да нет же! - Олег открыл чемодан и вытащил диск с расчетами. - Я же деньги оставляю в машине. Ты можешь уехать с ними!
        - Да ладно. Куда я без вас? - буркнула Кира. Она взяла чемодан и села в машину.
        Олег с Шерсткой скрылись за дверями Интернет-кафе. Кира покрутила ручку радиоприемника.
        Счастливее тот, кто всерьез и надолго.
        Нам новые вкусы уже надоели.
        Пылятся ненужные вещи на полке,
        Но мы так хотели, мы сами хотели… -
        пела певица.
        - Странные какие-то, - сама себе сказала Кира и пожала плечами.
        Олег с Людой вернулись.
        - Ну? Все? - спросила Кира. - Поехали?
        - Да, - кивнул Олег. - Хотя нет, постой!
        Он взял с заднего сиденья чемодан и передал Кире:
        - Возьми эти деньги себе. Там хватит, чтобы решить все твои проблемы. Ты женщина взрослая и сумеешь распорядиться ими правильно. А мы, пожалуй, пойдем. Да? Теперь ведь за нами уже никто не гонится.
        - Да, - кивнула Шерстка. - Чего теперь за нами гоняться? Разве только чтобы заказать нам проект потрясающего здания на антигравной платформе?
        - Ага, - улыбнулся Олег и открыл дверцу. - Счастливо тебе, Кира! Спасибо за все!
        - Постойте! - тихо сказала бывшая проститутка. - Хотя… Вам виднее!
        - Мы приедем к тебе в Рио, - пообещала Люда, вылезая вслед за Олегом. - Будь счастлива!
        - Хорошо, - пообещала Кира и повернула ключ зажигания.
        Она еще некоторое время видела в зеркале заднего обзора, как Олег и Шерстка стояли на тротуаре и махали ей вслед. Потом поток машин заслонил их. Город, большой неугомонный город, спешил жить своей большой серьезной жизнью. И каждый мог найти в нем то, чего хотел.