Линия раздела Дмитрий Валентинович Янковский
        Грань #1 Один день в жизни Кирилла изменил все, стал линией, отделившей обычное прошлое от кошмарного будущего, в котором мир стал принадлежать свирепым мутантам. Все умения и знания, нужные когда-то, утратили всяческий смысл. Потребность осталась только в одном - в выживании.
        Линия раздела
        Часть первая. "БЕЗ НАДЕЖДЫ". Глава 1
        Сухая погода стояла уже второй день, но густая осока на краю леса была влажной. В сферических каплях росы на стеблях радужно переливались отблески солнца. Не смотря на прохладное утро, марш-бросок не прошел для Кирилла бесследно - пот градом катился по спине между лопатками, футболка под ветровкой прилипла к телу. Дыхание тоже сбилось, и это плохо, потому что в лесу, наверняка, поджидал противник. Оружие Кириллу не полагалось, а вот чем оснащен и как экипирован враг, приходилось только догадываться. Но и отступать было нельзя.
        Хотя… Что значит, нельзя? Можно, конечно… И, скорее всего, будь на то воля Кирилла, он бы предпочел марш-броску и драке занятия боле интеллектуальные. Вот только не было на то его воли. Выбор всегда есть, это правда, но Кириллу, в его двадцать пять лет, все чаще приходилось принимать решения, исходя не из своих интересов. Когда смотришь в глаза матери, на которых вот-вот навернутся слезинки, невозможно думать о себе. В нынешней же ситуации, чтобы сделать ее жизнь хоть немного проще, чтобы добавить ей хоть немного простых человеческих радостей, приходится и бежать, и драться, и заниматься другими бесполезными, а то и вредными, с точки зрения Кирилла вещами. Но иначе не получится. По крайней мере, пока.
        Оставалось лишь собирать волю в кулак, пинками заталкивать подальше собственное самолюбие, вместе с набором присущих юности мотиваций, после чего стискивать зубы и делать то, что требуется. Просто делать, и все.
        В лес уводила едва заметная тропа, но Кириллу уже хватало опыта, чтобы не выбирать легкие пути. Они хоть и проще, хоть и ведут, фигурально выражаясь, под гору, но зато и приводят, чаще всего, к краю пропасти. А трудные пути хоть и сложнее в претворении, зато ведут в гору. Иногда до самых вершин.
        На тропе вероятность засады несравненно выше. Поэтому разведывательные группы по дорогам не ходят. Это еще ладно, если засада, от нее, при хороших раскладах, можно отойти назад. А если в «огненный мешок» попадешь? Там все. Без шансов.
        Конечно, за Кириллом из леса уже наверняка следили, и то, что он отвернул от тропы на запад, тоже, конечно же, зафиксировали. Но все равно маневр имел смысл. Хотя бы в том плане, что противнику придется бросить насиженное в засаде место и перемещаться в направлении, избранном Кириллом. А это уже навязывание правил игры. Хотя бы в какой-то мере.
        В лесу было душно. Прошедшие на неделе дожди так залили почву, что теперь из под слоя многолетнего перегноя поднимались пары, густо пахнущие грибами. Но грязи почти не было, таким густым оказался слой прелых листьев. И это хорошо. Потому что, если на подошвы кроссовок налипнут комья земли, ни бегать, ни драться, толком уже не получится.
        Углубившись в заросли берез и осины, среди которых попадались, ближе к болотцам, густые участки молодого ивняка, Кирилл принялся забирать круче к западу, уходя все дальше от тропы и, скорее всего, вынуждая противника пуститься вдогонку. Хорошо. Пусть побегает.
        И вдруг то, что Кирилл поначалу принял за кочку на краю ивняка, поднялось, как в кошмарном сне, и оказалось человеком, облаченным в маскировочный костюм «гилли». Зрелище было то еще, словно древний дух леса выбрался из-под земли, чтобы покарать нерадивого представителя современной цивилизации.
        Но, к счастью, два года тренировок, по нескольку часов три раза в неделю, отучили Кирилла реагировать на подобные неожиданности, как мог бы на них отреагировать обыватель. Для него появление противника просто означало начало боя. Вот и все. Со всем вытекающим из этого набором рефлексов.
        Прыжок, перекат, боль в спине от попавшегося сучка. Через миг Кирил уже ушел с линии возможной атаки, вскочил на корточки, и рванул в сторону от противника. Тот подобного хода, по всей видимости, не ожидал, рванул за Кириллом, но бегать в костюме «гилли» по лесу - то еще удовольствие. Он тяжелый, особенно когда намок от росы, в нем душно, и он всеми частями стремится зацепиться за любой торчащий сук или ветку. Так что попытка остановить Кирилла была рассчитана исключительно на фактор неожиданности, но никак не долгое преследование.
        Уже через минуту треск веток за спиной Кирилла затих. Но столь неожиданное появление противника, само по себе, уже говорило о многом. Замаскированный боец его ждал. Это означало, что Кирилл повторяется, его тактику изучили, и начали противодействовать ей. Раз так, необходимо импровизировать, а не проходить ситуации, как уровни в компьютерной игре.
        Теперь треск сучьев послышался с востока. Это понятно кто, это догоняют Кирилла устроившие засаду на тропе. Ну, пусть тоже побегают. Им в снаряжении и тяжелых ботинках делать это тяжелее, чем Кириллу в легкой курточке и кроссовках.
        Вскоре за ветками Кирилл разглядел очертания пятиэтажного здания. Оно стояло посреди некогда очищенного от леса участка, но природа за годы взяла свое, поэтому почти повсюду из окон, никогда не знавших остекления, торчали ветки шиповника, кое-где над трещинами трепетали серебристые листья молодых тополей.
        Кирилл выскочил из ивняка на раскрошенную бетонную площадку, и перевел дух. Собственно, задачу на сегодня можно было считать выполненной. До здания он добрался, на засаду не налетел, от идиота в костюме «гилли» удрал. Но ясно было, что этим дело не кончится. Никогда дело не заканчивалось столь формально. На закуску всегда предполагались дополнительные развивающие упражнения. Было время, когда Кирилл их ненавидел больше всего. Но постепенно он нашел в них для себя удовольствие. А что делать? Улизнуть все равно не выйдет.
        А вот и оно. Из-за угла здания, тяжело ступая подошвами ботинок по бетонному крошеву, выбрался здоровенный детина, в ярко-красном боксерском шлеме на голове. Каждый раз верзилы становятся все крупнее, видимо, чтобы приучить Кирилла не бояться превосходящего по массе противника. Но он давно уже не боялся, так что отец зря старается. Или это у него такой способ опосредованно избить сына, чего мама не допускала впрямую? А может ему просто все равно. Но и Кириллу давно уже было без разницы. Он занимался всей этой дурью исключительно ради матери, чтобы снизить число скандалов в семье.
        Верзила приблизился к остановившемуся Кириллу и попытался нанести ему удар кулаком в лицо, но тот легко увернулся, и тут же, используя всю мощь разворота тела, подсечкой сбил противника с ног. Тот лишь неловко взмахнул руками, словно пытаясь схватиться за воздух,и шарахнулся на спину. Через миг Кирилл стремительно опустился на одно колено и провел добивающий удар в голову.
        -- Может, хватит уже?! - громко выкрикнул Кирилл, поднимаясь на ноги.
        Эхо гулко пробежало по пустым помещениям заброшенного панельного здания.
        Из тени дверного проема на свет шагнул худощавый высокий мужчина лет сорока, одетый в камуфляж без знаков различия.
        -- Хватит, хватит, -- с улыбкой произнес он. - Но ты же знаешь, у меня свои...
        -- Проблемы... -- закончил за него Кирилл.
        -- Не проблемы, а обязательства. Перед твоим отцом.
        -- А... Ну да, -- не скрывая иронии ответил Кирилл.
        Верзила в шлеме поднялся с земли, отряхнул широкую задницу и встал перед мужчиной в камуфляже по стойке «смирно».
        -- Ой, Илья, давай только без этих реверансов... - Мужчина в камуфляже скривился. - Дуй отсюда. Мы не на службе, а ты не мальчик уже.
        Верзила поспешил убраться.
        -- Вадим Семенович... - Кирилл уселся на ступеньку крыльца у дверного проема. - Мне вас жалко. Правда. Вы серьезный спец, а такой фигней со мной занимаетесь.
        Мимо тяжело пролетел шмель, словно крупнокалиберная пуля в невероятно замедленной съемке.
        -- А мне тебя жалко. - Вадим Семенович уселся рядом с Кириллом, достал из кармана сигаретную пачку, но та оказалась пуста. - И маму твою тоже. Я ведь не дурак, Кирюша, и нынешнего отца твоего знаю давно. И с настоящим отцом дружил в свое время. Мы же все из одного двора. Я, дядя Гаррик, мама, твой настоящий отец и нынешний твой отец тоже.
        -- Я в курсе. - Кирилл пожал плечами. - Да что толку? Я тоже не дурак, и не маленький уже. Можно откровенный мужской вопрос?
        -- Конечно... - Вадим Семенович смял сигаретную пачку и со вздохом сунул обратно в карман.
        -- Как думаете, почему моя мама так поступила?
        -- А что тут думать? Она всегда, понимаешь, всегда становилась на сторону слабых. Из всех нас, в свое время, она выбрала в мужья самого слабого, самого бесперспективного - твоего настоящего отца.
        -- Ничего себе, бесперспективного... - удивился Кирилл. - Он же был одним из лучших хирургов в городе.
        -- Он стал, Кирюша, одним из лучших хирургов в городе. И не в малой степени благодаря поддержке твоей мамы. А когда мы все жили в Шушарах, был он недавним студентом, не от мира сего, как говорят. Времена были другие, а сейчас, таких как он, называют лохами. Но тогда он кое-как пристроился. Мама твоя очень его поддерживала морально. Можно с уверенностью сказать, что это она его во многом сделала. Он окреп, понял, что может не только мечтать о спасении людей, но и реально их спасать. Ну и взялся за это в полную силу, не жалея себя. А то, что ему дали квартиру в Питере, зарплату положили, будь здоров, все это для него самого не имело значения. Но после одной из сложных ночных операций, он то ли не справился с управлением от усталости, то ли заснул за рулем... Вот такая нелепая смерть очень хорошего человека. Тебе тогда и пяти лет не было. Сложно представить, как твоя мама это пережила. И времена были ох, какие сложные. Недавно развалился Советский Союз, по всей стране бандитизм свирепствовал. Мы, друзья Ярика, ну, твоего настоящего отца...
        -- Вы его звали Яриком? - удивился Кирилл.
        -- Ну да, он же Ярослав. Он выше нас всех был на голову. Настоящий человек. Но Боря, твой теперешний отец, сблизился с мамой больше нас всех. Она ведь красавица, и мы все, в тайне, конечно, мечтали. Но я уже был подающим надежды офицером, дядя Гарик, сам знаешь, как взлетел, а Борис, твой новый отец, снова оказался самым бесперспективным. Ну, нам всем так казалось тогда. Вечный штабной лейтенант, как про него говорили. И ухаживал он красиво, и о тебе заботился, как о родном.
        -- Мама вышла за него из-за меня, -- уверенно заявил Кирилл. - Ради меня.
        -- Не буду спорить. Хотя Боря не был тогда таким, как сейчас. Да он и сейчас не так плох, как тебе кажется. Просто у вас с ним несколько отличаются понятия о жизненных приоритетах. Ты в настоящего отца пошел.
        -- А этот тщательно пытается из меня вытравить все, что передалось с генами, -- хмуро закончил Кирилл. - Почему вы с ним до сих пор дружите? Почему ни мама, ни вы, ни дядя Гарик не перестали с ним общаться, когда узнали, что под личиной «вечного штабного лейтенанта» скрывается агент ФСБ под прикрытием?
        -- Ты считаешь, что это повод? Друзья - не картошка, Кирилл. Если подпортилась, на помойку не выкинешь. К тому же ни для кого из нас это не было шоком. Вот потом, когда Боря начал делать карьеру в федеральной безопасности, он начал меняться. Тогда и дядя Гарик реже стал у вас появляться, и мне не всегда хотелось заходить. Но все равно, дружбу так вот, без особых причин, из души не выкорчевывают.
        -- И именно поэтому вы делаете вид, что чему-то меня учите? - Кирилл усмехнулся.
        -- Чего ты на меня взъелся? Кое-чему научили ведь. Ну, рукопашному бою - точно.
        -- Вадим Семенович, что же вы меня за дурачка держите? Какой рукопашный бой? Вы правда хотите меня уверить в том, что такого верзилу, при своем весе, я действительно мог бы сбить с ног? В реальном бою он бы от меня мокрого места не оставил. Вы меня ноги задирать научили, а не драться. В цирке я могу выступать, но не на ринге.
        -- А ты рвешься на ринг? - лицо Вадима Семеновича стало серьезным. - Или хочешь такую же подготовку как у моих ребят? Сломанные кости, нос набекрень?
        -- В цирк я точно не рвусь. - Кирилл сорвал травинку, проросшую через трещину в бетоне, и сунул, как соломинку, в рот.
        -- Зачем мне тебя калечить? -- Вадим Семенович поднялся со ступенек. - Ты не боец. Ты не хочешь им быть и никогда им не будешь. Поэтому готовить тебя, как солдата, я не буду. Нужно Борису тебя погонять? Погоняем! Это полезно. Общефизическая подготовка, растяжка, навыки ловкости.
        -- Сегодня вы перегнули палку.
        -- Чем?
        -- Этим чудиком в костюме «гилли». Совсем смешно. Он бы еще руки поднял и заревел бы, мол, я бабайка, я бабайка. Вы не думаете, что это унизительно? А верзила, который упал чуть раньше, чем я провел подсечку?
        -- Извини. Правда, Кирилл, я не хотел тебя обидеть. Пойдем, а тот тут ребятам скоро надо будет штурм здания отрабатывать.
        Кирилл и Вадим Семенович пересекли поляну, и вышли на проселочную дорогу с разбитыми колеями. Кое-где, в особо глубоких ямах, блестели лужи.
        -- Пойми, Кирюша, меня Боря попросил устроить для тебя замену срочной службе. Просто отказать я ему не могу. Но и гонять тебя всерьез нет ни малейшего смысла. Тактике учить - тем более. Какая тактика может быть у одиночки? Война, друг мой, это командный вид спорта. Рукопашному бою учить всерьез? Это больно. Поверь. Поэтому делаю, что могу.
        -- Хотя бы честно. - Кирилл вздохнул.
        -- Ты только отцу-то не сливай наш разговор.
        -- Не буду.
        Было время, когда Кирилл считал, что Борис Иванович Рощин -- и есть его настоящий отец. Своего настоящего отца он не помнил, нового считал и называл отцом. А когда потихоньку, шаг за шагом, правда все же вылезла наружу, перестраиваться не имело смысла. Это бы только маму травмировало. Поэтому нового маминого мужа Кирилл, даже мысленно, про себя, называл отцом. Так и повелось - «отец нынешний», «отец настоящий».
        Впрочем, мама никогда и не лгала. Просто было время, когда она не доносила до сына всей правды. Мама не умела лгать, и лукавить не умела тоже. Она и отцу высказывала все, что думает. Его это злило порой, но маму он любил. По-настоящему. Наверное, он любил и Кирилла. Просто его любовь была, как и он сам, своеобразной.
        Конечно, можно было бы давно найти девушку, жениться, покинуть дом и зажить самостоятельно. Но слишком многое мешало Кириллу встать на этот путь. И ответственность перед матерью, и невозможность жить с кем-то, по-настоящему не любя. Сложно все. Кирилл понимал, что другие проще на это смотрят, но он не мог.
        На полпути до КПП полигона, у Вадима Семеновича в кармане зазвонил телефон.
        -- Отец твой, -- глянув на экран дешевого мобильника, сообщил Вадим Семенович. - Ты свой выключил что ли?
        - Нет... - Кирилл пожал плечами.
        С недоуменным видом Вадим Семенович нажал кнопку принятия вызова.
        -- Да, Боря, -- произнес он. - А, понял. Ну, хорошо, что все срослось. Понял. А то думаю чего ты мне звонишь, а не ему. Хорошо!
        Он сунул телефон обратно в карман и сообщил:
        -- Надо тебе поторапливаться. А потому, бегом марш!
        -- Что еще случилось? - с недовольным видом поинтересовался Кирилл, переходя на бег.
        -- Отец согласовал вылет спецборта. Так что в отпуск вы убываете не просто сегодня, а прямо сейчас. Отец с мамой уже в пути, сейчас заедут за тобой на служебной машине. И в аэропорт. А там море, солнце, красивые девушки.
        -- Вот зараза! - Кирилл нахмурился еще больше.
        -- Что не так, Кирюша?
        -- Думал, сорвется этот идиотский отпуск.
        -- Зря ты так, - с укором сказал Вадим Семенович.
        Кирилл хмыкнул, потом спросил:
        -- Я хотя бы душ успею принять?
        -- Если поторопишься.
        В душевой вода, как обычно, была не горячей, а теплой - для удовольствия под таким душем не постоишь. Так что Кирилл, наскоро обмывшись и переодевшись, сунул сменную одежду в рюкзачок и вышел наружу. Полигон был обнесен глухим бетонным забором, с колючей проволокой, идущей по верху. Кое-где к шипам прицепились принесенные ветром пластиковые пакеты, давно разорванные и выгоревшие на солнце. Они развевались, подобно вымпелам на корабельном флагштоке.
        Вдали виднелось одноэтажное здание КПП с плоской смоленой крышей. Стоящий у шлагбаума Вадим Семенович, увидев Кирилла, махнул ему рукой, мол, давай, шевелись. Парень неохотно ускорил шаг.
        В отпуск ему не хотелось. Нет, море он любил, и с удовольствием побродил бы по пустынным пляжам, где-нибудь в районе Сестрорецка, слушая шелест волн и вечную песню ветра. Но гламурная бестолковая тусня на курорте его напрягала. Напрягали люди, устремленные к непонятным для Кирилла целям, напрягали дорогущие шмотки, реальная цена которым тысяча рублей за тонну. Ну и отец напрягал. Точнее его постоянные нотации на тему выбора правильного пути в жизни. До тошноты иногда.
        -- Сейчас подъедут, -- сообщил Вадим Семенович подошедшему Кириллу.
        Громко щелкнул на столбе «колокол» громкой связи, и бесцветный голос, искаженный электроникой простенького усилителя, сообщил:
        -- Майору Торопову срочно прибыть в штаб! Майору Торопову срочно прибыть в штаб!
        -- Что там могло случиться? - Вадим Семенович удивился. - Ладно, зовут, надо идти. Счастливо тебе отдохнуть. И маме привет передавай.
        -- Обязательно. - Кирилл кивнул.
        Странное, нехорошее ощущение вдруг свалилось на Кирилла. Без преувеличения, словно водой окатили, и она, холодными струйками, неприятно потекла по спине. Он глядел вслед инструктору и понимал, что тот идет к чему-то страшному. Или не только он? Почему-то представилось, как огромная черная волна обегает Землю, какой ее изображают в компьютерной графике. Но вдруг раз, и все -- отпустило. Мимо пролетел еще один шмель. А когда гул его крыльев стих, Кирилл расслышал шорох гравия под колесами тяжелого бронированного автомобиля, выделенного отцу.
        Действительно, подъехал отец. Стекла машины были тонированы наглухо, внутри ничего не разглядеть, но спутать отцовский служебный бронеавтомобиль с гражданской машиной было немыслимо. Зная правила, Кирилл снял рюкзак, и похлопал по нему, привлекая внимание водителя. Тот вышел, открыл багажник, взял ношу Кирилла и бросил ее в багажник. Затем открыл заднюю дверь.
        Кирилл забрался внутрь. Там уже сидела мама, а отец занимал переднее сиденье, рядом с водителем, в нарушение всех инструкций. Одет он был в цивильный костюм, без галстука, как обычно. Он вообще плевать хотел на любые правила, что порой до крайности раздражало Кирилла.
        На маме было длинное темно-зеленое платье, подчеркивающее идеальную, не смотря на возраст, фигуру. Длинные волосы, спадавшие ниже плеч, она, по своему обыкновению, держала распущенными. Бывало, отец ей делал замечания по этому поводу, просил заплести волосы в косу, или, хотя бы, собрать в хвост. Но мама такие выпады попросту игнорировала. Воля у нее была, как ни крути, точно не слабее отцовской. Иногда она носила и косу, и хвост, но лишь когда хотела того сама.
        -- В Пулково нас ждет самолет, -- сообщил отец. - Наконец-то, удосужились выделить. От машин сопровождения я отказался, на Московском пробок быть не должно в это время.
        -- Могут быть, -- выразила сомнение мама.
        -- Мы же не на регулярный рейс опаздываем. - Отец рассмеялся грубым смехом, который Кирилл про себя называл казарменным. - Все, поехали!
        Водитель тронул с места тяжелый автомобиль, и он покатился по грунтовке, хрустя гравием.
        -- По кольцевой точно не поедем? - уточнил водитель.
        -- Нет смысла, -- покачал головой отец. - Только лишний крюк делать.
        Шофер не стал спорить, ему было без разницы. Вскоре выехали на асфальт, пересекли КАД под эстакадой, но стоило въехать в город по Колтушскому шоссе, как водитель тут же напрягся.
        -- Что за бардак? - воскликнул он.
        -- Сережа, я же просила вас следить за речью! - возмутилась мама.
        -- Да вы гляньте вперед! - посоветовал шофер.
        Кирилл привстал на заднем сиденье и бросил взгляд через лобовое стекло на дорогу. Оказалось, что выругаться было с чего. На перекрестке Индустриального проспекта и Косыгина не просто образовалась автомобильная пробка, там царил настоящий хаос. Автомобили стояли вкривь и вкось, некоторые водители, руководствуясь непонятно чем, пытались таранить соседей, а со стороны метро «Ладожская» неслась на приличной скорости длинномерная фура, водитель которой, судя по всему, останавливаться не собирался.
        -- В сторону! - приказал отец. - Через заправку!
        Опытный водитель среагировал моментально, но, чтобы вписаться в поворот, до которого оставалось менее тридцати метров, ему пришлось заложить столь крутой вираж, что автомобиль едва не встал на два колеса. Машину повело юзом, пассажиров швырнуло вбок перегрузкой. При этом Кирилла прижало к матери, а отец успел удержаться за подлокотник, иначе бы оказался на одном сиденье с водителем. Резина завизжала от трения по асфальту, задние колеса пробуксовали, оставив в воздухе облачко серого дыма, но все же маневр можно было назвать удачным, так как машина, едва задев бордюрный камень колесным диском, все же вписалась в поворот. К счастью, на вираже удалось в значительной мере сбросить скорость, что спасло бронемобиль от столкновения со стоящими на заправке машинами.
        Водитель до отказа вдавил в пол педаль тормоза, но антиблокировочная система не позволила колесам пойти юзом, а плавно остановила его в метре от бюджетного городского хэч-бэка.
        Водитель вытер ладонью пот со лба, но тут отец заметил объятый пламенем седан, несущийся по Индустриальному проспекту в направлении заправки. Что стало причиной его возгорания, думать было некогда, особенно с учетом того, что седан все сильнее уклонялся от прямолинейной траектории. Через миг он с грохотом перескочил бордюр и, подобно рвущемуся через атмосферу болиду, оставляя за собой густой след из черного дыма, желтых искр и багрового пламени, понесся по придорожной клумбе непосредственно к заправочным колонкам.
        -- Назад! - проревел отец.
        Но водитель среагировал раньше, врубил заднюю передачу и нажал педаль акселератора. В этот момент фура, несущаяся по проспекту Косыгина, достигла перекрестка и на полном ходу врубилась в затор из машин. Удар получился поистине колоссальной силы, грохот раздался, как от разорвавшейся бомбы, а легкие городские малолитражки полетели во все стороны. Так разлетаются кегли при попадании тяжелого шара. Одна из машин, перелетев по воздуху через клумбу, шарахнулась крышей вниз прямо на выезде с заправки. Из ее боковых окон посыпались мелкие осколки стекала, а лобовое затуманило густой сетью трещин.
        Отец выругался, а водитель рефлекторно нажал на тормоз, но удара не удалось избежать все равно. Бронемобиль впечатался багажником в перевернутую, уже и без того искореженную малолитражку. Хлипкий металл, которым снаружи была окружена бронекапсула, смялся гармошкой, багажник просел почти до асфальта, но усиленные арки крыльев выдержали, не защемив колеса.
        Время было потеряно. Горящий седан влетел на заправку, протаранил одну из машин и, свернув заправочную колонку, пылающим снарядом влетел в павильон магазинчика. Стеклянная стена рухнула на асфальт сверкающим водопадом. В магазинчике раздался глухой взрыв, наружу вырвались языки пламени, полетели горящие куски пластика. Бензин из поврежденной колонки разлился огромной лужей, которая полыхнула по всей своей площади в один момент, превратив заправку в адское пекло. Пространство заволокло густым черным дымом, сквозь который виднелись оранжево-красные клубы огня.
        Водитель тут же включил систему автономного дыхания, которой машина была оборудована на случай проезда через зону применения слезоточивого или любого другого газа.
        -- Насколько хватит воздуха в таком режиме? - поинтересовался отец.
        -- Честно, не помню! - признался водитель. - И мне сейчас не до экзамена по ТТД!
        -- Ладно, давай через клумбу на шоссе! - приказал отец. - Если пламя до нас доберется, останемся без колес.
        -- Клиренс низкий! - посетовал шофер. - Застрянем!
        Но выбирать не приходилось - с одной стороны бронемобиль оказался зажат перевернутой малолитражкой, с другой преграждала путь стена дыма и пламени. Видимость в ту сторону была нулевой, а справа магазинчик и служебное здание заправочной станции, так что прорываться можно было только налево, на шоссе, как и велел отец.
        -- Придется рисковать! - произнес шофер, врубил передачу, вывернул руль влево, и нажал педаль акселератора.
        По днищу так ухнуло бордюрным камнем, что Кирилл подлетел и шарахнулся головой в потолок. Хорошо, обивка была мягкой, и довольно толстой. Мама успела схватиться за спинку переднего сиденья, а вот отец приложился скулой к боковому стеклу.
        Стоило оказаться на клумбе, задние колеса тут же забуксовали по траве, машину занесло, как на льду, а из-под протекторов полетели комья земли. Но водитель не собирался отпускать педаль, он по опыту знал, что стоит ведущим колесам остановиться, тронуться с места уже не получится. Тяжелая машина на скользком травяном покрытии, под которым лишь рыхлый чернозем, будет буксовать, пока не закопается по самое днище. И тогда уже все, только гусеничным трактором или мощной лебедкой можно будет вытянуть ее на дорогу.
        К счастью, описав полный круг, бронемобиль все же вылетел задними колесами на асфальт Индустриального проспекта. Больше всего Кирилл боялся, что в густой дымовой завесе их протаранит какой-нибудь грузовик, тогда даже броня не спасет, всех в салоне убьет ударная перегрузка. Но обошлось - западный ветер сносил дым пожара в сторону КАД, прочь от проспекта.
        Глава 2
        Только оказавшись в относительной безопасности, шофер и пассажиры получили возможность осмотреться. С момента въезда в город, всех, включая Кирилла и маму, заботила исключительно дорожная обстановка. Никто не обращал внимания ни на что, кроме машин, сначала сбившихся в кучу на перекрестке, потом движущихся по затейливым траекториям, затем горящих, летающих, переворачивающихся. Не было даже времени подумать о причинах происходящего, о том, что же могло заставить водителей действовать таким образом.
        Но стоило оглядеться, причина сделалась очевидной. Человеческий фактор, как говорят. На улицах находились не только машины, но и люди, просто поначалу было не до них, и они оказались за рамками внимания, а, значит, и восприятия. Впрочем, это была не единственная причина, почему никто в салоне не обратил внимания на людей. Обычно ведь люди ходят по улицам, иногда стоят, но никто на улицах не лежит. Если на асфальте валяется один человек, или несколько, это, конечно, привлекает внимание, но когда лежат все без исключения, такую неординарною картинку сходу не воспринять.
        Но, как бы странно или страшно это ни выглядело, лежали на улицах все, кто попадал в поле зрения. У Кирилла от этого зрелища кровь застыла в жилах.
        -- Систему автономного дыхания не выключать! - приказал отец.
        -- Химическая атака? - поразился водитель.
        -- Не знаю! - признался отец. - Но с нами все нормально, а с ними нет!
        Впрочем, уже через несколько секунд стало ясно, что некоторые залегли по собственной воле, скорее всего, пытаясь уберечься в случае взрыва на заправке. Однако взрыва не получилось, получился пожар, и люди начали вставать. Но далеко не все! Меньше трети, поднялось на ноги, как показалось Кириллу. Остальные же не просто остались лежать, с ними происходило нечто из ряда вон выходящее! Стоило приглядеться, и стало заметно, как все они бьются в агонии. Их трясло, они катались на месте, дергали конечностями, иногда с силой ударяясь об асфальт головами.
        И тут закричала мама. Громко, с надрывом, как раненный зверь за секунды до гибели. На Кирилла тоже накатила волна ужаса, какого еще ни разу в жизни не приходилось переживать. Он сам готов был взвыть, но сдержался.
        -- Тихо! - прикрикнул на маму отец.
        Она замолчала, продолжая давиться слезами. Кирилл же смотрел на происходящее, широко распахнув глаза. Такого количества умирающих он не то что не видел, а не мог себе даже представить, хотя, тайком от отца, работал волонтером в больничном отделении для особо тяжелых.
        Выжившие, сообразив, что происходит вокруг, тоже впали в панику. Их было много - человек тридцать у выхода из торгового центра «Июнь», и чуть меньше на другой стороне проспекта, у дверей супермаркета «Окей». Все они с криком, визгом, бросились врассыпную, перепрыгивая через дергающиеся тела умирающих, иногда, потеряв равновесие, наступая на них. Некоторые, у кого тоже мелькнула догадка о применении химического оружия, пытались закрыть лица носовыми платками, рукавами рубашек, задранными до носа футболками.
        -- Газ без запаха, -- почти спокойным тоном заключил отец. - Если бы воняло, все бы закрыли лица.
        Люди разбегались в разные стороны, стараясь поскорее убраться подальше от магазинов, где на асфальте дергались в конвульсиях умирающие. Кирилл с ужасом наблюдал, как за бронированными стеклами люди, недавно державшиеся за руки, удирают забыв друг о друге, как родители, спасая собственные шкуры, бросают детей, как сбивают с ног пожилых и топчутся по телам умирающих.
        Никогда раньше он не думал о людях в подобном контексте, что человечество, дескать прогнило, или двинулось не туда, в какой-то момент истории. Наоборот, тайком от отца, он то и дело ввязывался в благотворительные и волонтерские проекты, ни разу об этом не пожалев. Но тут он впервые, наверное, за свою жизнь, увидел людей с другой стороны. Это было похоже на невидимую пощечину, но не отрезвляющую, как бывает, а наоборот, оглушающую, выводящую из душевного равновесия.
        Поток машин почти остановился, а те, что продолжали движение, либо начинали вилять и врезались во что-нибудь, либо их выжившие водители спешили поскорее припарковаться.
        И тут стало ясно, что на улицах беда застала лишь малую часть людей, куда больше их находилось внутри супермаркета и торгового центра. Не понимая, что происходит, в дикой панике, усугубленной замкнутым пространством, они рекой ринулись сначала через автоматические раздвижные двери, затем снесли их, а уже через несколько секунд принялись разбивать витрины и выскакивать через образовавшиеся дыры. В качестве таранов использовалось все, чем эти же люди так дорожили буквально минуты назад - телевизоры с торговых полок, первоклассные ноутбуки, элементы рекламных конструкций с изображениями красоток в нижнем белье.
        Кто-то, под напором толпы, падал на острые осколки стекол, но никто уже на это внимания не обращал - слабые, пожилые, дети, гибли под ногами, выживали лишь молодые и сильные.
        Из «Июня» на улицу выскочило около сотни выживших, из «Окея» тоже что-то около того. Дергающиеся на асфальте тела никого не остановили, на них, судя по всему, уже насмотрелись внутри и списали со счетов.
        Машины, стоящие вкривь и вкось виднелись по всему проспекту. Некоторые замерли, врезавшись одна в другую, или в столб, или в турникетное ограждение, или в деревья на придорожных клумбах, три из них почему-то горели, а новых не прибывало. Заправка тоже пылала, хорошо хоть ветер дул с запада, сдувая дым и жар в сторону. Кирилл подумал, что причиной возгорания автомобилей изнутри могли быть сигареты, выпавшие из пальцев дергающих в судорогах водителей.
        Но тут он заметил девочку лет восьми. Он бежала, спотыкаясь, через клумбу, вся перемазанная, в некогда нарядном платьице, и кого-то звала, заливаясь слезами. Трудно было понять, просто потеряла она маму, удравшую в припадке ужаса, или же ее родители остались лежать на асфальте.
        -- Надо ее забрать! - уверенно заявил Кирилл, взявшись за ручку открывания двери.
        -- Сидеть! -- приказал отец, и, дотянувшись до клавиши на панели водителя, заблокировал все замки. - Никто никуда не выходит! Неизвестно, что там.
        -- Если что и было, оно уже выветрилось! Выпусти меня!
        -- Сидеть! - рявкнул отец. - Спаситель выискался! Прищемись и не дергайся!
        -- Боря, зачем ты так? - заступилась за сына мать.
        -- Ненавижу, когда откровенную чушь начинают пороть! Чем этой девочке сейчас можно помочь? Я сам пока не имею представления, что делать!
        Кирилл сжал кулаки и уставился в окно, за которым разбегались выжившие и лежали на асфальте погибшие. И вдруг он заметил, как один из валявшихся у «Июня» поднялся. Затем еще кто-то встал на четвереньки, и на другой стороне проспекта некоторые зашевелились.
        -- Они живы! - радостно воскликнул Кирилл.
        Все, включая водителя, вытянули шеи, чтобы получше разглядеть изменение обстановки.
        -- Нелетальный газ, скорее всего, - с облегчением произнес отец. - Какой-то наркотик короткого действия.
        -- Тогда разблокируй двери! - снова потребовал Кирилл.
        -- Перетопчешься, -- спокойно ответил отец.
        Кирилл насупился и продолжил наблюдать за происходящим на улице, но уже через несколько секунд понял, что радоваться рано. Часть лежавших на асфальте действительно поднялась на ноги, но вели они себя совершенно неадекватно - пошатывались, натыкались на стеклянные стены супермаркета, словно впервые столкнулись с прозрачной преградой.
        И вдруг, без всякого предупреждения, очухавшиеся рванули во все стороны с невероятной и неожиданной прытью. Причем, в их движениях с каждым мигом оставалось все меньше человеческого, словно их тела подвергались стремительному изменению. Внешне они оставались людьми, но кто-то с бега перешел на поразительно длинные прыжки кто-то ссутулился, кто-то и вовсе опустился на четвереньки.
        Кирилл не успел этому удивиться, настолько быстро все произошло, а уже секунд через пять один из поднявшихся догнал убегающего выжившего, набросился на него, повалил на клумбу и начал заживо его есть, выдирая зубами из шеи куски плоти. Кровь ударила вверх пульсирующим фонтаном, но он почти сразу опал.
        Мама побледнела и потеряла сознание, а Кирилл наблюдал и наблюдал, не в силах выйти из охватившего его оцепенения. За окнами начался настоящий ад - одни пытались спастись, другие их догоняли, валили, и буквально рвали на части.
        -- Зомби... - не веря глазам, прошептал водитель.
        -- Какие, к лешему, зомби? - недовольно прорычал отец.
        В этот момент один из «зомби» с разбегу налетел на бронемобиль, и начал царапать стекла измазанными в крови пальцами. Кирилл отшатнулся, увидев выпученные, налитые кровью глаза, искаженный рот. Заметно было, что у существа за окном имеются какие-то и более весомые внешние отличия от обычного человека, но какие именно, Кирилл не понял.
        Почти сразу на капот запрыгнули еще двое. И вот тут уже точно стало ясно, что человек подобного прыжка совершить не в состоянии. Не прыгают люди с места на три полных метра.
        -- Поехали! - приказал отец. - Стряхни этих тварей!
        Водитель врубил заднюю передачу, дал газ и резко отпустил сцепление. Бронемобиль рванул с места, заскочил задними колесами на разделительную полосу, пробил турникет искалеченным багажником, после чего развернулся радиатором в сторону проспекта Косыгина. Все, кто забрался на машину, оказались сброшены на асфальт, но тут же начали со всех сторон запрыгивать новые - на крышу, на капот, на багажник.
        Они не были похожи на зомби из фильмов, и Кирилл удивился, почему шофер их так назвал. Киношные зомби еле переставляют ноги, похожи на полуразложившихся мертвецов, да, по сути, так и задумывались. А эти, наоборот, двигались очень быстро и резко, до противоестественности, да и силой обладали намного большей, чем обычный человек.Если бы не людской облик и не людская одежда, по характеру движения они скорее вызывали бы ассоциацию с адскими демонами из голливудских ужастиков, чем с зомби.
        Впрочем, и сам облик вскоре перестал казаться Кириллу таким уж человеческим. Создавалось ощущение, что жуткие твари, в которых превратились люди под действием неведомой силы, видоизменяются на глазах. Некоторые приобрели сутулость, да такую, что руки едва до земли не доставали, у других мышцы на ногах так раздулись, что ткань штанов лопнула и висела лохмотьями, у третьих так же развился плечевой пояс.
        -- Они мутируют! - выдавил из себя Кирилл.
        -- Вижу, - глухим голосом ответил отец.
        -- Что дальше делать? - спросил водитель, уже не в силах изображать спокойствие.
        -- Что-нибудь! - зло ответил отец. - Если будем стоять, они нас телами завалят!
        Если бы еще час назад Кирилла кто-то попытался убедить, что человекоподобные существа способны облепить мощную машину настолько, что она с места не тронется, реакция была бы одна -- пальцем у виска повертеть. Но теперь происходило именно это. За считанные секунды мутирующих монстров набежало со всех сторон столько, что ни в одном страшном сне не привидится. Все они, как заговоренные, принялись кидаться на машину, и вскоре ничего уже нельзя было разглядеть, кроме копошащихся тел, уродливых лиц, быстро теряющих человеческие черты, и налитых кровью глаз.
        Раздались мощные удары по металлу затем скрежет.
        -- Обшивку сдирают! - в ужасе воскликнул водитель.
        -- Так не стой на месте! - заорал на него отец.
        Но тронуться оказалось непросто. Мало того, что общий вес груды тел значительно превысил допустимую нагрузку, так еще и не видно стало, куда ехать. А впереди перекресток, забитый и заваленный машинами.
        Водитель несколько раз попытался тронуться, но каждый раз мотор глох, стоило отпустить сцепление.Приходилось снова его запускать, но всякий раз с тем же результатом.
        -- Аккумулятор посадишь, тогда нам точно крышка! - рявкнул отец. - Есть какие-то средства активной обороны?
        -- Да защита у нас только от погони! Шипы на дорогу бросить, дымовую завесу поставить. Что толку?
        -- Пускай дым! - подумав секунду, велел отец.
        Ход был на удачу, под ним не было ни малейшей теоретической базы, так как не имелось никакой информации о мутантах, чего они могут бояться, а что их, наоборот, привлечет.
        Нельзя сказать, что дым произвел на монстров какое-то сокрушительное воздействие, но, все же, куча тел зашевелилась. Правда, легче от этого не стало. Шофер запустил мотор, осторожно поработал сцеплением, пытаясь тронуть машину с места, но она снова чуть не заглохла.
        -- Вот чертовы твари! - выругался водитель, и в сердцах шарахнул кулаком по рулю.
        При этом он попал точно в кнопку клаксона, заставив включиться мощный пневматический звуковой сигнал. Ко всеобщему удивлению, мутанты посыпались с крыши, как картошка из кузова самосвала.
        -- Вперед! - крикнул отец.
        Водитель поддал газу и, сначала на полувыжатом сцеплении, все же тронул с места тяжелый бронемобиль.
        - Они боятся громкого звука! - радостно выкрикнул отец. -- Еще сигнал!
        Шофер одновременно нажал на кнопку клаксона и полностью отпустил сцепление. Машина рванулась вперед всей мощью двигателя, скидывая с крыши и багажника оставшихся там мутантов. Но тех, что забрались на капот только сильнее прижало к лобовому стеклу.
        -- На перекрестке затор, сворачивай! - приказал отец. - И сирену вруби!
        Водитель резко выкрутил руль вправо. Переднее колесо звонко ударилось о бордюр, машина подпрыгнула и, по инерции проскочив клумбу, вылетела на гравийную дорожку парка «Малиновка». От мощной встряски мутанты полетели с капота во все стороны, как шарики для пинг-понга, разом отскочившие от стола. Кирилл бросился придержать маму, но она пришла в себя и отвела руку сына.
        -- Все в порядке, -- произнесла она. - Точнее я в порядке. Кто-нибудь понимает, что происходит?
        Водитель включил сирену. Мутанты действительно сторонились громкого звука и начали менять траектории, пропуская мимо машину, прущую по дорожке парка.
        -- Свяжусь со штабом, выясню, -- пробурчал отец.
        Он включил рацию, настроенную на частоту, выделенную для связи с командным составом. Несколько раз он попытался вызвать дежурного, но никто не ответил на позывной.
        Кирилл тем временем с ужасомнаблюдал за происходящим снаружи, а мама просто зажмурилась и стиснула кулаки.
        Бронированный автомобиль, виляя, пробуксовывая колесами, двигался почти строго на запад, по парковой дорожке, идущей параллельно проспекту Косыгина. Справа, за торговым центром «Июнь», виднелись пруды. В них творилось нечто невообразимое. Со всех сторон к водоемам мчались мутанты, еще недавно бывшие людьми. Каждый из них тащил добычу - здоровенный окровавленный кусок человечины. В большей части случаев это был узнаваемый фрагмент тела - рука, нога, куски грудины с торчащими ребрами. На некоторых кусках виднелись прилипшие остатки одежды. Один из мутантов, не смотря на работающую сирену, не стал огибать бронемобиль, пробивающийся через парк, а промчался к пруду напрямик, совсем рядом. В зубах он нес женскую руку, все еще держащую в кулаке смартфон. Водитель нажал на клаксон, мутант дернулся, от чего смартфон выскользнул из окровавленных пальцев в траву.
        Кирилл подумал, что еще час назад обладательница этого белоснежного чуда, склепанного из дешевой китайской пластмассы и начиненного такой же копеечной китайской электроникой, ощущала себя вполне счастливой. Отправляла сообщения, зависала в соцсетях, делала забавные, на ее взгляд, селфи. Она, скорее всего, очень гордилась, что смогла втридорога приобрести эту никчемную побрякушку одной из первых, да еще из ограниченной серии в «стильном белом корпусе», как гласила реклама. Теперь же побрякушка, никому больше не нужная, валяется в траве, а оторванную руку волочет в зубах мерзкое чудище.
        Вода в прудах быстро окрасилась кровью, и выглядела ярко-алой в лучах полуденного солнца. Мутанты стекались к воде, забирались в нее по грудь, насколько позволяла глубина водоема, и только там жадно пожирали добычу. Кто с этим справился, отбрасывал в сторону кости, выбирался из пруда и мчался к торговому центру за новой порцией человечины.
        -- Они тяготеют к воде... - произнес отец. - По крайней мере, жрать им почему-то лучше в пруду.
        В конце парка, у самого перекрестка проспекта Косыгина с улицей Передовиков, виднелось здание церквушки, отделанное броской желтой штукатуркой с алебастрово-белой лепниной по карнизу. Церквушку окружал синий забор из гофрированного металла.
        Но не успел бронемобиль приблизиться к церкви, как целая секция забора рухнула под мощным натиском изнутри. Протаранивший ее внедорожник прокатился колесами по искореженному металлу, и на приличной скорости помчался прямиком через парк в сторону улицы Передовиков. Через пробитую им в заборе брешь открылась жуткая картина - трое мутантов, в изорванных и окровавленных рясах священников, с тяжелыми золоченными крестами на шеях, перепрыгивая через трупы, гонялись за выжившими прихожанами по церковному дворику, ловили их, валили и пожирали живьем. Один уплетал добычу, сидя в бетонной купели со святой водой, красной от крови.
        -- Святые отцы... - цинично пробурчал водитель, косясь в боковое стекло. - Вылезла наружу вся сущность...
        -- Не богохульствуй! - одернул его отец.
        Водитель заткнулся.
        Сквозь толстые бронированные стекла с проспекта Косыгина донесся стук автоматной очереди. Из-за церкви не видно было, что происходит, но когда бронеавтомобиль выскочил из парка на асфальт улицы Передовиков, Кирилл разглядел, как мужчина в полицейской форме и фуражке инспектора ДПС, бросив патрульный автомобиль, бьет короткими очередями по мутантам, давая большой группе выживших укрыться за стальной дверью подъезда ближайшего дома.
        Кирилл обратил внимание, что пули, попадая в тела мутантов, не оказывают на них должного останавливающего действия. Твари продолжали напирать, лишь немного подергиваясь, когда пули попадали в кости. И лишь точный выстрел в голову уверенно останавливал мутанта -- ничего больше. К счастью, полицейский быстро это сообразил, и народ все же успел запереться в подъезде. Мутанты начали ломиться в дверь, но она им оказалась не по зубам.
        Преодолеть перекресток Передовиков с Косыгина тоже оказалось невозможно из-за затора и возникшего в нем пожара, поэтому водитель снова перемахнул колесами через бордюр и направил машину по асфальтовой дорожке через Ладожский парк, идущий параллельно проспекту мимо магазина «Метро».
        -- Конца и края этому нет! - пожаловался шофер. - Боюсь представить, что у Ладожского вокзала. А там так запросто не объедешь.
        -- Через парковку у «Русских самоцветов», - прикинул отец.
        -- Ага. А под железнодорожным мостом как?
        Отец нахмурился. Ответа у него не было. Санкт-Петербург весь изрезан реками, каналами, и железнодорожными путями. Пересечь эти преграды физически возможно только в строго предназначенных для этого местах, а они, с учетом обстановки, наверняка стали непроезжими.
        -- Понять бы зону поражения! -- Водитель вздохнул. - Насколько она большая может быть?
        -- Понятия не имею, -- ответил отец. - Я вообще уже не уверен, что это химия. Может вирус. А это штука непредсказуемая, и ветром его не снесет.
        Возле центра «Ниссан» застряли. Затор был не только на проспекте, но и на парковке у здания. По машинам скакали мутанты, вышибали стекла, отрывали куски металла с такой легкостью, словно это картон, вытаскивали из машин трупы, иногда живых, разрывали их толпой на куски и утаскивали в сторону реки Охта.
        Но стоило приблизиться бронемобилю, все они, как по команде, отказались от куда более легкой, казалось бы, добычи, и толпой ринулись к новой цели.
        -- Медом мы помазаны, что ли? - удивился отец.
        К счастью, водитель вспомнил, что над рекой Охта проходит второй железнодорожный мост, и под ним можно проехать через катерную стоянку.
        -- Что-то не хочется мне к реке приближаться, -- признался отец. - Эти твари явно к воде тяготеют. От этих бы уйти, а там их, представь, сколько!
        -- Другого объезда все равно нет. Если что, включим сирену. Ну, если начнут напирать.
        -- Нет. Рискованно, -- возразил отец. -- Ты вообще уверен, что там есть проезд? Вот именно, точно не помнишь. А если тупик? Зажмут толпой, и конец. Никакая сирена не поможет.
        Но все же сирена помогала. Мутанты, действительно, по какой-то непонятной причине считали бронированный автомобиль приоритетной целью, игнорируя при этом более доступные источники еды, в том числе, и живых, укрывшихся в машинах и дрожащих от ужаса. Но постоянный громкий вой не давал им приблизиться. Казалось, он им причинял физическую боль.
        -- Больше десяти минут сирену включенной держать нельзя! - предупредил водитель. - Транзисторы усилителя перегреются и вылетят. А у нас она уже восьмую минуту молотит без перерыва.
        -- Вырубай! - Приказал отец. - Пользуйся пневмоклаксоном! И двигайся, двигайся! Зажмут ведь! Надо убираться подальше от воды!
        -- Тогда надо разворачиваться и на КАД возвращаться, куда еще?
        -- Значит, на КАД!
        Стоило выключить сирену, мутанты тут же ринулись в атаку, но бронемобиль, который уже набрал приличную скорость и врубился в тела, как стенобитный таран в корзину с мячами. Раздался хруст косей, мутанты разлетались, кувыркаясь в воздухе и размахивая конечностями.
        -- Клаксон! - приказал отец.
        Мощный пневматический гудок моментально оказал должное действие. Мутанты, оказавшиеся в непосредственной близости, тут же попадали на асфальт, сжимая руками головы, как это делает человек при акустическом шоке. Остальные просто отпрянули, дав возможность вырваться из кольца.
        -- Клаксон тоже не безграничный, -- предупредил водитель, разгоняясь вдоль магазина «Метро» по пустой асфальтовой пешеходной дорожке. - Там давление держит ресивер. Если долго держать дудку включенной, воздух вытравит, и придется ждать, когда восстановится давление.
        -- Ну, так учитывай это! - порекомендовал тветил отец.
        Заправка все еще полыхала, но мутантов на дороге почти не было - набрав мяса, они спешили погрузиться в пруды и там уже пожрать с удовольствием. Но вот на бронемобиль, по-прежнему, все они реагировали с повышенным интересом - немедленно выбирались из воды и гнались за машиной толпой, пока не отстали.
        -- Как они нас чуют, мы же в герметичной капсуле с изолированным циклом дыхания? - поразился Кирилл.
        -- Сам пытаюсь понять, -- неохотно ответил отец. - Да только данных никаких нет.
        -- Может они излучение нашего мозга воспринимают?
        -- Ага. Книжки свои дурацкие больше читай. Там и не такое напишут. Нет разницы, как они это делают! Важно, что они нас чуют даже сквозь броню.
        -- На выживших, тех что на улице, они так не кидаются, -- задумчиво добавил Кирилл.
        -- С чего взял? - насторожился отец.
        -- Мы когда в сторону вокзала ехали, гаишник прикрывал из автомата народ, рвущийся в подъезд. Люди там заперлись, и мутанты царапали в дверь, но на обратном пути я уже никого у двери не заметил. Мутанты перестали ломиться. А за нами бегут до последнего.
        -- Черт... Да, пожалуй.
        Неожиданно зашипела рация и тут же из динамика раздался голос дежурного по управлению ФСБ.
        -- Всем, кто меня слышит! В эфир не выходить, не занимать частоту! Всем слушать!
        Послышались хлопки - кто-то стрелял неподалеку от дежурного помещения, или даже в нем.
        -- Всем, кто меня слышит! - повторил дежурный. - Город поражен неизвестным биологическим оружием! Возможно не только город, с Москвой связи тоже нет. Результатом поражения является гибель людей, но многие мутируют и представляют большую опасность. Стрелять им необходимо только в голову! Всем кто выжил, рекомендовано двигаться на объект сто двенадцать, он переведен в рабочий режим. Объект сто двенадцать работает на четвертом частотном канале. Чтобы избежать заражения, необходимо...
        Снова динамики содрогнулись от выстрелов, послышался хрип, и эфир затих.
        -- Ни хрена себе! - прошептал отец.
        Мама открыла глаза, но замечаний делать не стала. Кирилу показалось, что всего за десять минут, прошедших с момента въезда в город, она постарела на годы. Впрочем, менее красивой она не стала, просто в этой красоте проявилась стальная жесткость и суровый оттенок.
        -- Значит, едем на юг, -- уже более уверенным тоном, заявил отец. - Бывал я на этом объекте сто двенадцать. Обычный противоядерный бункер времен холодной войны. Помнишь, Сергей, как ехать?
        -- Помню, - пробурчал водитель.
        Промчались мимо поста ДПС на выезде из города. Из дверей одноэтажного здания, собранного из готовых панелей, валил дым, но огня видно не было. Кто-то выскочил из-за угла и бросился наперерез, но водитель ловко обогнул машущего руками человека. Кирилл привстал, но отец даже не стал дожидаться его реплики, сразу одернул:
        -- Слышал дежурного? Бактериологическая атака. Так что сиди и не дергайся, если не хочешь превратиться в мутанта.
        -- Ага, - не скрывая иронии, ответил Кирилл. - Лучше сдохнуть в бункере, как крыса в норе.
        -- Ничего еще не известно, -- тон отца сделался жестче. - Так что прикрой варежку и не лезь, куда не просят.
        Он переключил рацию на четвертый канал и принялся вызывать бункер. Ответили быстро.
        -- Объект сто двенадцать на связи! - сообщил спокойный и деловой голос дежурного. - Мой позывной - пятый. Слышу, вас, двадцать второй.
        -- Нахожусь на пересечении КАД и Колтушского шоссе, -- произнес отец. - Выезжаю на кольцо в южном направлении и двигаюсь к вам. Прием.
        -- Сколько человек в машине? - зачем-то поинтересовался дежурный.
        -- Я, водитель, жена и сын. Есть указания?
        -- Вам известно местоположение объекта? Доступ возможен через главный шлюз. Ждем вас.
        -- Есть разъяснения по ситуации?
        -- Нет.
        -- Тогда конец связи, - Отец откинулся на спинку сиденья.
        На кольцевой дороге обстановка была спокойнее. Машины тоже стояли вкривь и вкось, но нигде не видно было затора, который невозможно объехать. За счет этого удавалось держать скорость, а мутанты, бродящие среди машин в поисках еды, почти не представляли опасности. Догнать машину они не могли, остановить тем более. Не смотря на это, все без исключения пытались сделать либо то, либо другое. Кто применял первую тактику, просто отставали, а вот другие бросались на машину без всяких признаков сомнения. Конечно, от удара они подлетали высоко вверх, иногда шлепались с переломанными костями на дорогу, иногда на крыши брошенных машин, а иногда и вовсе за ограждением, но внешняя обшивка бронемобиля от этого тоже страдала. Уже минут через десять левое крыло смяло в гармошку, капот тоже в значительной степени деформировался.
        -- Радиатор они нам не пробьют? - взволнованно спросил отец.
        -- Нет, он защищен бронированными жалюзи, -- успокоил его водитель. - Внешняя обшивка - это просто обычный тонкий кузовной металл. Она не несет никаких функций, кроме декоративных. Броня под ней, так что повредить машину не выйдет. Даже арки колес бронированные.
        Все в салоне вздохнули спокойнее, даже мама. Набравший скорость бронемобиль, действительно, внушал некую уверенность в перспективах. Но водитель, подумав, все же счел нужным предупредить:
        -- Когда с шоссе к объекту свернем, может стать похуже. Там не разгонишься, к самому бункеру вообще выводит грунтовка. И если там мутант на мутанте, они могут нас зажать.
        -- Оттуда нам могут помощь выслать, если что, -- уверенно заявил отец.
        Впрочем, проблемы начались даже раньше.
        -- Ни фига себе! -- воскликнул водитель, наклонившись вперед.
        Кирилл привстал, чтобы отцовское плечо не мешало разглядеть обстановку впереди, невольно ахнул. Там, над дорогой, возвышался огромный рекламный щит, закрепленный на решетчатой ферме. Вот только понять, что это именно рекламный щит, можно было лишь зная истинную функцию подобных сооружений. Внешне он напоминал, скорее, нечто среднее между огромной гроздью очень мелкого винограда и пчелиным роем, настолько плотно его облепили мутанты, и столько много их было.
        Они висели слоями -- внутренний слой держался руками за элементы конструкции, а внешний цеплялся за тела внутреннего слоя, следующий за тех, и так далее. Сколько их так висело, невозможно было даже прикинуть. И откуда-то снизу, из-за дороги, они продолжали прибывать, ловко, по-обезьяньи, карабкаясь по телам наверх.
        -- Мачта не выдержит! - сообразил отец. - Жми, пока не рухнула! Их там тонны!
        Водитель вдавил педаль акселератора в пол, мотор взвыл, набирая обороты и мощность. Кирилла вдавило в спинку сиденья, но тут же швырнуло вперед - не справившись с управлением, водитель по касательной зацепил одну из брошенных малолитражек. Та завертелась волчком, разбрасывая в стороны куски отломанного пластика, ее швырнуло на разделительную полосу, а пассажиров бронемобиля, соответственно, рванул вперед, по инерции. Отец врубился в лобовое стекло, на это раз лбом. Но при маме не решился выругаться матерно, сумел сдержаться.
        Левое крыло оторвало напрочь, обнажив бронированную колесную арку, и снесенный кусок металла завертелся в воздухе. Но мачта рекламного щита все же выдержала. Завидев приближающийся бронемобиль, мутанты принялись прыгать с нее, а затем буквально рекой потекли вниз, ослабив нагрузку. Из них на дороге моментально образовался плотный затор. Скорость снижать было уже поздно, да и бессмысленно.
        -- Сирену! - выкрикнул отец, прижав ладонь к разбитому лбу.
        Сирена взвыла, передние ряды мутантов дрогнули, но задние не давали им места для маневра.
        -- Клаксон!
        Взвыл пневматический гудок, но толку от этого было мало. Мутанты падали, хватались за головы, катались по асфальту, но меньше их не становилось.
        -- Держитесь! - успел выкрикнуть водитель, за секунду до удара.
        Бронемобиль врубился в толпу мутантов, сминая их, как ледоход сметает сваи хлипкого деревянного моста. Машину занесло, закрутило, она ударилась задним бампером о стальную бело-красную полосу ограждения, отлетела и, продолжая вращаться, начала значительно замедлять скорость, пробивая собой коридор в запруде из мутантов.
        Водитель врубил клаксон и не отпускал его полных секунд пятнадцать, пока не опустел ресивер. Это помогло. Оглушенные мутанты падали, те, что дальше, прыгали в стороны, стараясь уйти от громкого звука. Сирена тоже продолжала орать, но она обладала меньшим оглушающим действием, чем пневматический сигнал.
        Водитель дождался, когда автомобиль сделав очередной полный оборот, окажется повернут радиатором в нужную сторону, и снова нажал на газ. Мутанты, вцепившиеся в отогнутое правое крыло, выдрали его с громким скрежетом. Машина несколько раз качнулась, переезжая тела, но дальше путь был относительно свободен.
        -- Прорвались! - выдохнул отец. - Не спали сирену.
        -- Да она десять минут выдерживает! - ответил водитель.
        Пронзив толпу, бронемобиль начал снова набирать скорость. Но несколько мутантов прыгнули на капот с кузова приткнувшейся у обочины фуры. На скорости их прибило к лобовому стеклу, и водитель едва не врезался в опрокинувшийся минивен, толком не имея возможности видеть дорогу. Он нажал на клаксон, но звука не вышло - ресивер еще не наполнился воздухом под нужным давлением. Пришлось давить на тормоз, чтобы скинуть их силой инерции. Это получилось, но цепляясь за обнажившиеся вдоль оторванных крыльев кромки капота, мутанты вздыбили его край, перед тем, как шлепнуться на асфальт.
        -- Это плохо... - хмуро произнес водитель, огибая очередное препятствие. - Если капот оторвут, могут повредить трубку и шланг ресивера. Останемся без гудка.
        -- Конструкторы! - зло прошипел отец. - Не могли предусмотреть?
        -- Так место под капотом не безграничное, -- пояснил водитель. - Поэтому под броню спрятали только жизненно важные системы. К которым звуковой сигнал не додумались причислить.
        В эфире иногда раздавался голос дежурного, который отвечал на чьи-то вызовы. Его собеседников слышно не было по причине менее мощных раций, но в общем и целом можно было понять, что прибывших просят сохранять спокойствие и ждать инструкций. Значит, кто-то уже подъехал к бункеру.
        Отец хмурился. За окнами царила разруха и разорение, из некоторых окон торговых центров, расположенных вдоль КАД, валил дым, всюду, по пути следования, стояли брошенные автомобили, некоторые прямо на полосах движения, но большая часть у ограждения. Иногда, хоть и очень редко, через стекло можно было мельком разглядеть лица выживших. Кирилл поразился, как им удалось уберечься от сильных и ловких тварей за хрупкими стеклами и хлипким кузовным металлом. Ну, ладно еще, если бы можно было спрятаться, но ведь очевидно что мутанты чуют людей даже в герметичной бронекапсуле. Это было странным, и Кирилл не находил этому объяснения.
        Впрочем, таких выживших на дороге были единицы, и они не могли улучшить общую тягостную картину. Куда чаще двери машин были открыты, металл, стекла и окружающий асфальт были густо заляпаны кровью, а вокруг валялись бейсбольные биты, огнетушители, топоры, мачето, гаечные ключи, монтировки, и прочие подручные средства, которыми, по всей видимости, выжившие пытались отбиться от мутантов. А вот трупов нигде не было видно, их наверняка растащили, и теперь пожирают, забравшись дальше в лес, изобилующий болотами.
        Кирилл подумал, что мир только кажется стабильным и предсказуемым. Мало кто об этом задумывается в потоке будней, но в любой миг может произойти событие, которое проведет линию раздела между прошлым и будущим, между тем, что когда-то казалось ценным, и тем, что приобрело новую ценность. И вот теперь эта линия раздела прошла через его жизнь, кардинальным образом меняя приоритеты, переворачивая все с ног на голову, и, возможно, даже меняя местами привычные понятия о добре и зле. От этой мысли сердце заныло.

«Хоть бы это не коснулось всей страны! - взмолился Кирилл. - Хоть бы этой дрянью только Питер накрыло!»
        Но он прекрасно помнил слова дежурного, что с Москвой связи тоже нет. А это означало, что масштабы трагедии колоссальны, и надеяться на лучшее не приходится. Что если всю Землю затронуло? Может такое быть? Что если эта острая грань прошла через судьбы всего человечества, разделив их на мертвых, мутантов и выживших?
        Кирилл ощутил как ему стремительно становится дурно. Кровь от головы отлила, в глазах потемнело, а в животе словно образовался ледяной ком, мешающий сделать полноценный вдох. Представились миллиарды трупов, множество мутантов и выжившие -- перепуганные, не понимающие что происходит. Подкатил острый приступ тошноты, но Кирилл сдержался.

«Дышать, дышать!» -- приказал он себе, собрав в кулак всю волю.
        Вскоре приступ угас, и стало полегче.
        -- Мутантов так много, потому что река рядом, -- предположил отец.
        -- Впереди вантовый мост, -- прикинул водитель. - Если эти твари забрались на ванты, и начнут на нас прыгать, как с рекламного щита, нам точно конец. Вся надежда на сирену, поскольку дудка работает только секунд пятнадцать, потом минуту ждать, наполнения ресивера. А если сорвут капот и оборвут воздушные шланги от компрессора, тогда вообще будет дел.
        -- Все равно Неву придется как-то пересекать.
        -- Может все же лучше не по вантовому, а по Володарскому? - неуверенно поинтересовался водитель.
        -- Крюк большой. -- Отец покачал головой.
        -- Зато там нет вантовой системы, некуда забраться и неоткуда прыгать.
        -- А если на набережной затор? Можешь себе представить, что сейчас означает, двигаться вдоль реки?
        -- Да, пожалуй, -- согласился шофер.
        Еще вчера, еще утром, набережная не представляла ни малейшей опасности. Но вот она, грань! Полчаса, и правила игры изменились полностью. Теперь быстро пересечь реку проще, чем долго двигаться вдоль нее. Правила игры под названием выживание.

«Ради чего теперь выживать?» -- думал Кирилл, балансируя на гране историки, но не давая себе рухнуть в ее темные бездны.
        Что могло послужить причиной катастрофы, Кирилл не думал. Какая разница? Факт есть факт. Но если беда пришла на всю Землю, то у человечества, похоже, на выживание нет никаких шансов. Ну, спрячется горстка выживших в бункерах, а дальше что? Мутантов вокруг столько, что из укрытия носа не высунуть. К тому же они явно, чуют выживших издалека, и пока только броня спасает. А у кого ее нет?
        Понятно ведь что подавляющее число людей на планете не только лишено привилегии иметь личный бронемобиль, но у многих нет даже жилища, стены которого способны остановить тварей. Ведь мутанты ловкие и сильные, вон, стоит остановиться, куски от машины без труда отрывают. А как лазают! Что им стоит добраться до окон любой многоэтажки? А сколько повсюду одноэтажных домов? Деревянных? Глинобитных? Сколько в Африке хижин из тростника?
        От этих мыслей становилось только хуже. Но одна причина бороться за жизнь все же была -- мама, сидящая рядом. Эта причина была для Кирилла настолько весомой, что отчаяние начало отступать, сменяясь нарастающей решимостью. Маму надо уберечь. Любой ценой.
        Посовещавшись, отец с водителем все же решили с кольцевой не сворачивать. Попытка прорваться по вантовому мосту казалась до предела рискованной, но проезд по набережной вдоль Невы, наверняка уже кишащей мутантами, наверняка будет фатальным.
        Последняя перед мостом развязка, выводящая на Софийскую улицу, на удивление оказалась почти свободной, а вот внизу, на набережной с самого начала образовался затор. Создавалось ощущение, что когда все началось, водители спешили покинуть эстакаду.
        Но стоило рассмотреть вантовый мост впереди, как опасения насчет его опасности тут же подтвердились. Обычно тонкие стальные ванты, на которых висел мост, теперь казались толстыми, как леера затонувшего корабля, покрытые ракушками. Но это, понятное дело, были не ракушки. Просто мутанты облепили их настолько густо, что самих тросов не было видно.
        -- Не проедем, -- прошептал водитель.
        Поначалу, когда мутанты зачем-то забрались на рекламный щит и прыгали оттуда, Кирилл не понял смысла столь странной тактики. Но лишь потому, что мачта была не очень высокой, и преимущество метода в значительной мере оставалось сокрытым. Но опоры возвышались над мостом на куда большую высоту, и сразу стало понятно, в чем смысл. Ведь формулу кинетической энергии никто не отменял, а одной из ее переменных является скорость, да еще возведенная в квадрат. Так что чем выше заберется мутант перед прыжком, тем большую энергию наберет при падении. Сами они, по всей видимости, при таких сокрушительных ударах умудрялись выжить, но для жертвы восьмидесятикилограммовое тело, рухнувшее с высоты пятнадцати метров - верная смерть. Да и обычный автомобиль не уцелеет.
        К счастью, бронемобиль строили с расчетом на попадание и более серьезных снарядов, но все же не в таком количестве. Мутантов на опорах были не сотни, а тысячи.
        -- Жми! - глухим голосом сказал отец. - Другого выхода нет.
        Первые твари начали прыгать с опор раньше, чем бронемобиль въехал на мост, но, за счет набранной скорости, удалось сразу пробить брешь в их рядах. Несколько мощных ударов пришлись в край капота, повредив крышку еще больше. Она загремела в потоке набегающего воздуха.
        Впустив машину на мост, мутанты принялись прыгать сразу десятками. Попадали в цель единицы, но уж если попадали, то попадали. По крыше долбануло так, что дрогнула сама броня. Двое с огромной высоты рухнули на капот, промяли его до брони, а когда водитель их сбросил коротким ударом по тормозам, с ними полетела и крышка капота. Через стекло стало видно две красных дудки пневмосигнала, ресивер, и ведущие к нему трубки.
        Вскоре водитель нашел скорость, на которой мутанты не могли взять правильное упреждение для прыжка, и шлепались на асфальт позади машины. Стало легче, но ненадолго. Сообразив, что добыча вот-вот уйдет, они перестали стараться точно попасть в цель, и гроздями посыпались на асфальт перед машиной.
        Один все же рухнул с высоты на лобовое стекло. Оно выдержало, но по нему прошла длинная трещина в виде полумесяца.
        -- Разгерметизация? - упавшим голосом спросил отец.
        -- Нет, -- ответил водитель, -- там пленка между слоями. Но если еще парочка так рухнет, стекло может не выдержать.
        Пришлось задействовать пневмосигнал, но он оказывал действие на ограниченном расстоянии - первые ряды мутантов падали, катались, но дальше все равно стояла стена тел, в которую бронемобиль врубился на полном ходу. Подмяв под себя десятки тварей, машина оторвалась колесами от асфальта, и заскользила по плоти и крови, как шайба по льду. Управляемость сделалась нулевой, зато скорость ничего не гасило - тяжелый автомобиль давил и рвал днищем мутантов, без сопротивления скользя по их мягким тканям. Его быстро закрутило волчком и понесло к краю моста. Мама снова закричала, но толстая сталь ограждения выдержала удар, прогнулась и швырнула автомобиль дальше, как пружина. Он завертелся еще быстрее, раскидывая мутантов, как нож блендера раскидывает куски еще не перемолотых фруктов.
        Всех в салоне растащило в стороны внушительной центробежной силой только водитель умудрялся держаться за руль. Что творится снаружи, разглядеть было немыслимо, настолько быстро менялось все за окнами. Кирилл предпочел туда не смотреть, чтобы не вырвало, но это помогало мало, тошнота все равно подступала.
        Под косым углом машина врубилась в противоположное ограждение, и полетела дальше, уже значительно потеряв в скорости, но тут, к счастью, кончилась и груда спрыгнувших с растяжек мутантов. Колеса коснулись асфальта, водитель улучшил момент, выровнял машину, и поддал газу.
        Но, как это часто бывает в жизни, везение сменилось неудачей - выезд с моста оказался перегорожен повалившейся на бок фурой, а свободные места между грузовиком и ограждением забили малолитражки.
        -- Черт! -- выругался водитель.
        -- Тарань! - приказал отец.
        Но водитель его не послушал, ударил по тормозам.
        -- На такой скорости убьемся! - объяснил он. -- Тут надо сдвигать препятствие, а не таранить на полном ходу!
        Мутанты догоняли сзади, спереди преграждало путь препятствие. Водитель, чтобы сдержать орды рвущихся тварей, включил сирену и нажал на клаксон. Передние ряды мутантов рухнули на асфальт, началась свалка. Пользуясь этим, водитель подогнал бронемобиль к одной из перегородивших дорогу малолитражек, уперся в не бампером, и на малом ходу начал сдвигать.
        Но тут опустел ресивер сигнала, и звук иссяк Сирена работала, но ее воздействие было слабее, и мутантам удалось подобраться к машине почти вплотную. К сожалению, с первого раза сдвинуть малолитражку не получилось - колеса бронемобиля начали буксовать по асфальту. Пришлось сдать назад, чтобы чуть разогнаться и набрать дополнительную кинетическую энергию.
        Двое мутантов, из тех, что покрепче, хоть и дергались от громкого звука словно по ним ток пропускали, хоть и мотали головами, но все же запрыгнули на багажник. Впрочем, там они вреда никакого причинить не могли. Водитель предпринял вторую попытку сдвинуть малолитражку, на это раз более удачную - ударив бампером в препятствие он сместил преграду метра на три. Но что-то случилось с сиреной. То ли многочисленные удары, наконец, доконали ее, то ли просто перегрелись и вышли из строя транзисторы усилителя, но она крякнула и умолкла.
        Водитель попытался снова сдать назад, для решающего удара, и это ему удалось, но вот тронуться уже не вышло - мутанты за секунды облепили машину, накрепко прижав ее днищем к асфальту. Наступила полная темнота, так плотно тела закрыли окна.
        -- Приехали, - сдавленным голосом произнес водитель.
        -- Свет включи, -- посоветовал отец. -- И не заглуши мотор. Сколько ресиверу наполняться?
        -- Минуту примерно. - Водитель включил свет в салоне. -- Только бы они не выдрали обнаженные трубки!
        -- А ты не каркай. Ждем.
        -- Ну, дождемся, а потом что?
        -- Потом врубишь дудку. Как эти угребища попадают с машины, сразу жми и тарань ту хрень впереди. Другого выхода нет. Оторвемся от реки, будет легче.
        -- Ну, с богом! - через минуту произнес водитель, и выключил внутренний свет.
        Раздался мощный сигнал, и сразу стало светло. Кирилл увидел, как сотни мутантов вокруг корчатся на дороге. Бронеавтомобиль, прямо по ним, рванул вперед, с ходу долбанул бампером в малолитражку и отбросил ее, освободив себе путь. Водитель переключил передачу и начал набирать скорость.
        Чем больше удалялись от реки, тем меньше видно было повсюду мутантов. У Кирилла немного отлегло от сердца.
        -- Кажется, выбрались, -- констатировал отец. - Только на Московском фонтаны, там эти твари тоже могут быть. Так что ты осторожнее.
        -- Фонтаны у метро, Борис Иванович, а мы туда не поедем, -- успокоил его водитель.
        -- Интересно, в Шушарах пруд как был, так и остался, со времен нашей бурной молодости? - задумчиво произнес отец. - Нам-то мимо в любом случае ехать придется.
        -- А далеко он от дороги? - напрягся водитель.
        -- Метров триста. Черт их знает, этих тварей, на каком расстоянии от воды они кишат, и на какое отходят.
        -- Тут их вообще нет. Но мы уже пять километров от Невы отмахали. Скоро развязка на Московское шоссе. Так, на глазок, их уже километра через три видно не было. Но триста метров, не знаю. Опасно.
        -- Значит, жми на полную, по возможности. Они же не знают заранее, что мы проедем. Так что, скорее всего, сидят в пруду, как на Косыгина. Если учуют нас, добежать не успеют.
        -- Будем надеяться.
        Но первая трудность ждала уже при выезде с развязки - небольшой затор, который пришлось осторожно расталкивать тем же способом. Разница была лишь в том, что мутантов нигде видно не было.
        -- Такое ощущение, будто они действительно лишь у воды держатся, -- поделился мыслями водитель.
        -- Хрень какая-то, -- пробурчал отец. - Ума не приложу, что вообще может стать причиной такого явления. В бункере считают, что это биологическое оружие. Но изрядно попахивает мистикой.
        -- Ничем оно не попахивает... - Водитель упер бронемобиль бампером в борт минивэна, и поддал газу. - Если это американское оружие, то для меня вся ясно.
        Задние колеса забуксовали, подняв позади облако дыма, но мощи мотора все же оказалось достаточно, чтобы сдвинуть преграду.
        -- Что тебе ясно? - хмыкнув, спросил отец.
        -- Эти американцы все на зомби помешаны. - ответил шофер, осторожно протискивая машину в образовавшуюся щель. - В том числе и ученые, наверняка. Вот кто-то из них и придумал вирус, от которого люди становятся как зомби.
        -- Кстати, это может быть близко к правде, -- решился вставить слово Кирилл. - Вирус ведь вторгается в клетку, меняет ее ДНК. Так что, в теории, он может вызывать и значительные мутации. Вроде этих. Так что мутантами тварей называть все же правильнее.
        -- Но не все мутировали... - Отец пожал плечами. - Кто-то просто умер, а кто-то просто выжил. Странно все это.
        -- Реакция на вторжение вируса от многих факторов может зависеть, -- ответил Кирилл. - И от генома, и от иммунитета. И разработчики оружия не все могли учесть.
        -- Особенно американцы, -- усмехнулся отец. - Они сами как зомби Тупые и самоуверенные в большинстве.
        -- Нельзя так говорить о целом народе, -- упрекнула его мама.
        Глава 3
        Вдали от воды Кирилла поразило безлюдье. Нигде не видно было ни живых, ни трупов. Ужас ситуации заключался в том, что в мутантов превращалась часть выживших, и при большом скоплении народа, они оказывались прямо в толпе, оставляя мало шансов на спасение. Трупы же, скорее всего, куда-то уволокли мутанты. Ну куда? До реки далеко.
        -- Мутанты могут прятаться в канализационных коллекторах, -- озвучил возникшую мысль Кирилл. - Туда и трупы, наверняка, утащили.
        Ему никто не ответил. Миновав развязку, устремились на юг по Московскому шоссе. Но на подъезде к Шушарам стало понятно, что проскочить опасный участок без проблем не получится. Мутанты сновали вдоль дороги, что-то искали в кустах, трое дрались из-за какой-то туши. По всей видимости, они не сидели все время в воде, как надеялся отец, а сновали в поисках добычи на определенном удалении от водоема. Пока трудно было сказать в точности, каким могло быть удаление, но метров на пятьсот они с гарантией могли уходить, и прекрасно себя при этом чувствовали.
        Но, почуяв приближение живых, они резко поменяли поведение. Ближайшие со всех ног рванули к дороге, но еще больше их появилось из-за ближайших домов.
        -- Жми, пока есть возможность! - велел отец.
        Вдоль обочины неровно стояли крытые тентом фуры. Во всех кабинах были выбиты стекла, на капоте одного из грузовиков виднелись потеки крови. Тут мутанты уже точно выбрали всю человечину, какая была, но, похоже, их это не насытило и не удовлетворило. С десяток тварей бросилось наперерез бронемобилю, но водитель уже имея опыт прорывов, не стал даже притормаживать, а просто сшибал их на полном ходу. Но когда проезжали мимо последнего фургона, с его крыши спрыгнуло не меньше десятка мутантов. Несколько прокатились по крыше и шлепнулось на асфальт позади, но трое удержались спереди - двое ухватились за обрывки искореженного металла, а одного прижало к лобовому стеклу на скорости. Он ограничивал обзор, поэтому водитель коротко ударил по тормозам, чтобы использовать силу инерции. Мутант скатился на бронекрышку мотора, после чего оставалось задействовать пневматический сигнал, чтобы заставить всех спрыгнуть. Но как только раздался первый звук, и двое мутантов, корчась, полетели на асфальт, последний, найдя источник звука, с мясом отодрал от кронштейна красные дудки сигнала. Сжатый воздух, уже не
ограниченный сорванным редуктором, издал громкий свист, заставив тварь схватиться за голову, и рухнуть под колеса.
        -- Без клаксона они нас зажмут, стоит снизить скорость! - произнес водитель.
        -- Значит, не снижай ни при каких обстоятельствах! - ответил отец.
        Но это проще было сказать, чем сделать. Машин на дороге осталось много, и любая ошибка могла закончиться столкновением с катастрофическими последствиями. Водитель наклонился вперед, и постоянно вращал руль, казалось, слившись с машиной в единое целое. На каждом резком повороте машина опасно кренилась, пассажиров кидало то в одну, то в другую сторону. Один раз задние колеса потеряли сцепление с дорогой, и бронемобиль ушел в занос, но каждый раз водителю удавалось восстановить контроль. Уже в паре километров от Шушар, мутантов не стало. Водитель осторожно сбавил скорость.
        -- Чуть что, будь готов дать полный газ. - Отец вытер пот со лба. - И поворот не проскочи.
        Минут через десять свернули на проселок, уходящий в лес. Тут, в тени дубов и берез, можно было ожидать нападения мутантов, но ни один из них не показался. Скорее всего потому, что на момент всеобщего заражения ту просто не было людей, способных мутировать, а из города твари пока сюда не добрались.
        Вскоре дорога вывела на большую поляну, явно когда-то искусственно вырубленную, посреди которой возвышался земляной курган, более двухсот метров в диаметре и около пятнадцати метров высотой. Повсюду из него торчали бетонные конструкции, непонятного назначения, выкрашенные пятнами, как на камуфляжной форме. В других же местах курган был покрыт густой травой, кустами шиповника и молодыми ивами. С ближайшей к дороге стороны виднелся широкий бетонный портал со стальными воротами.
        -- Главный шлюз, -- произнес отец.
        У шлюза уже стояла вереница из черных автомобилей представительского класса, наверняка тоже бронированных.
        -- Кажется, мы последними добрались. - Шофер хмыкнул.
        -- Не думаю, что тут живая очередь, -- невесело добавил отец.
        Машин было больше двух десятков, некоторые сильно повреждены, другие даже не помяты. По всему видать, не малая часть городской коммерческой и военной элиты, когда грянул гром, устремилась к спасительному бункеру. Но доехали тоже не все - по прикидкам Кирилла, в одной только городской администрации, служебных бронированных машин должно быть больше.
        Один из представительских «Мерседесов» стоял особняком, в стороне от других и поперек общего направления движения, врезавшись задним бампером в замшелый гранитный валун у края поляны. На его лобовом стекле, изнутри, отчетливо виднелись кровавые подтеки, прилипшие волосы и фрагменты мозговой ткани.
        -- Почему они ворота не открывают? - заволновался водитель. - Я понятия не имею, насколько хватит системы автономного дыхания.
        Отец вызвал по рации бункер, но дежурный попросил его, и всех остальных, не занимать эфир, так как вскоре командир внутреннего гарнизона выступит с общим обращением в котором будут содержаться подробные инструкции. Оставалось лишь ждать. Напряжение нарастало, говорить не хотелось. Никто не понимал, в чем проблема, почему через шлюз не пускают тех, для кого, собственно, этот бункер строился.
        Но внутри, в помещении главного командного центра, ситуацию видели под совсем другим углом, нежели она представлялась городским «шишкам», прибывшим на служебных бронемобилях.
        Интерьер командного центра был незатейливым, и сохранился еще с советских времен, поэтому нес на себе печать той эпохи. Вдоль стен большого бетонного помещения стояли металлические шкафы, посередине два огромных стола с разложенными на них топографическими картами, над которыми склонились офицеры среднего командного звена. Еще одна огромная карта Санкт-Петербурга и области висела на торцевой стене, занимая ее почти целиком. Под ней располагался Т-образный «командирский» стол, с селектором и компьютером, за которым восседал пятидесятилетний полковник Измайлов, командир внутреннего гарнизона, а по бокам его заместители и командиры функциональных частей, включая начальника медицинской службы, майора Ирину Милявскую - высокую сухопарую женщину лет сорока на вид. Дальняя от командирского стола треть помещения была отгорожена от остального пространства толстой прозрачной стеной из акрила, на которой тонкими линиями были нанесены топографические контуры местности в радиусе пятьсот километров, включая территорию сопредельной Финляндии. За этим планшетом скучали без дела трое планшетистов с нашивками
сержантов, и пять женщин-радисток, одна из них в чине прапорщика, остальные сержанты разного ранга. Помещение было наполнено не очень громким, но всепоглощающим гулом работающих систем циркуляции воздуха, из-за чего всем приходилось говорить чуть на повышенных тонах, еще больше подчеркивая напряженность обстановки.
        -- Ирина Васильевна, мне бы хотелось услышать от вас хоть какой-то позитив, -- обратился к Милявской полковник Измайлов.
        -- Честно говоря, Максим Робертович, особого позитива у меня нет, -- ответила она, не вставая со стула. - Я прекрасно понимаю, что шлюз необходимо открыть, хотя бы ввиду имеющихся инструкций. Но, в данном случае, мы не просто рискуем, понимаете? Все имеющиеся у меня данные говорят, что бункер, в случае открытия шлюза, будет неминуемо заражен, и спастись помогут только индивидуальные средства защиты изолирующего типа.
        -- Поделитесь своими данными. - Измайлов кивнул. - Они не всем тут известны, что называется. Впрочем, начать, наверное, лучше мне, а Ирина Васильевна потом меня дополнит. В общем так, чуть больше часа назад мы получили радиограмму из московского генштаба. В ней сообщалось, что из всех европейских дипломатических представительств и консульств получена информация о лавинообразном заражении людей неизвестным вирусом. Нам было приказано срочно, в режиме боевой тревоги, перевести бункер из дежурного режима, что называется, в штатный, и быть готовыми принять и разместить ведущих лиц городской элиты, буде таковые прибудут. Сразу после этого я приказал командиру связи и наружного мониторинга устроить тотальный радиоперехват, с целью сбора максимального количества информации. И, как это ни странно, уже через пятнадцать минут начали поступать тревожные сообщения как от городских гражданских служб, так и от штабов армии, флота и ФСБ. Ирина Васильевна, дополните меня по медицинской части, пожалуйста.
        -- Да. - Милявская на секунду задумалась. - Скорость распространения заражения не укладывалась ни в какие разумные рамки. Обычно, как ни крути, мы имеем картину перемещения вируса от носителя к носителю, волной от очага заражения. Тут же, судя по карте сообщений, вообще не наблюдалось никакого очага. Кому любопытно, на столе лежит карта мира с моими отметками. Места, откуда получены сообщения о заражении, все маркированы временными метками, с точностью до минуты. По ним видно, что Европу и Северную Африку накрыло, по сути, почти одновременно, с разницей в пятнадцать-двадцать минут, не более. С Кубы сообщили уже после начала заражения у нас. Но, в целом, в Москве и Петербурге на принятие мер имелось не более получаса, поэтому приняты они были, как правило, локально и далеко не везде.
        -- С кем-то есть постоянная связь? - поинтересовался один из офицеров с погонами капитана.
        -- На настоящий момент связь установлена с дизель-электрической подводной лодкой “Выборг». - ответил Измайлов. -- На момент объявления тревоги она проводила тренировки в надводном режиме, но в полной готовности к погружению, поэтому личный состав на борту остался незараженным. В настоящий момент лодка находится в миле к востоку от Кронштадта, но ее автономности надолго не хватит.
        -- Значит, личный состав атомных подводных ракетных крейсеров вообще должен полностью уцелеть. - предположил капитан.
        -- Теоретически да, -- ответила Милявская.
        -- Но у нас нет информации по этому вопросу, -- добавил Измайлов. -- Так как субмарины способны связываться лишь со специализированными комплексами, которые передают данные в штаб. У нас же нет связи ни со штабами, ни с комплексами. Так что находимся в некотором информационном вакууме, что называется, скрывать не буду. Кроме «Выборга», часть личного состава надводных кораблей, при объявлении тревоги, успела облачиться в средства индивидуальной защиты, и избежать заражения. Отбившись от мутантов, моряки укрылись на одном из ошвартованных сторожевых кораблей. Они отошли от «стенки», и так же готовы выполнять любые приказы. Их полных две сотни человек. Но их выживание зависит от ресурса кислородных картриджей изолирующих противогазов.
        -- Может их к нам? - прикинул капитан.
        -- Вот в этом и проблема! - пояснила Милявская. - Первое, что приходит в голову, это собрать всех выживших в одном месте. Но это далеко не так просто, как кажется. По обрывочным сведениям, переданным из разных мест, и, в основном, из Кронштадта, где процесс заражения, гибели и мутации зараженных наблюдали спасшиеся моряки, результатом заражения можно считать три разных состояния. В первом случае это смерть в страшных мучениях. Во втором случае - мутация, очень быстрая, во что-то трудновообразимое. В третьем случае - ничего. На некоторых людей вирус просто не действует, по крайней мере это никак не проявляется. Но об этом никак нельзя узнать, пока не заразишься. Поэтому заразиться все боятся, исход-то не ясен. Хуже всего, что про сам вирус ничего не известно. Ни как передается, ни при каких условиях гибнет. Но если мы кого-то впустим через шлюз, заразим бункер, так как на любой поверхности может оказаться вирус. И тогда даже говорить страшно, что тут начнется.
        -- А вы не бойтесь, говорите. - посоветовал Измайлов. -- Куда уж страшнее, чем сейчас...
        -- Если бункер будет заражен, то примерно треть из нас умрет тяжелой смертью, треть мутирует и набросится на оставшуюся треть выживших. Причем, судя по сообщениям, мутанты обладают неимоверной силой, прыгучестью, а убить их можно только выстрелом в голову или через обезглавливание. Кстати, замечено, что они боятся громкого звука и стремятся к воде. Но, в любом случае, мы не знаем как убить вирус.
        -- А средства защиты? - поинтересовался капитан. - Товарищ полковник упоминал, что в Кронштадте морякам удалось избежать заражения.
        -- Да, это тоже можно считать фактом, -- кивнула Милявская. - Защита кожи и органов дыхания с использованием изолирующего снаряжения, спасает от заражения. Для меня это странно, ведь общевойсковой ОЗК не герметичен, кас скафандр, воздух в него попадает. Но, видимо, это можно отнести к многочисленным странностям данного штамма. Если люди, применяющие изолирующий противогаз для защиты дыхания, вместе с ним используют общевойсковой комплект химической защиты, заражение не происходит. Но стоит получить малейший разрыв перчатки, к примеру, и прикоснуться к любой поверхности, заражение происходит. В докладе есть случай, когда боец, поразив мутантов ручной гранатой, заразился и погиб, проколов перчатку проволочным усиком, когда разгибал чеку. Даже такого прокола оказалось достаточно при последующем контакте с гранатой. Но при этом, как ни странно, ОЗК спасает полностью. Так же известен инубационный период, если его так можно назвать в данном случае. Проще говоря, время, прошедшее от заражения до первых проявлений. Это двадцать четыре минуты. Подтверждается сообщениями из разных источников и данными
радиоперехвата.
        -- Значит, всем надо надеть защитные костюмы и противогазы, -- предположил капитан.
        -- Они спасут, пока хватит ресурса дыхательных картриджей, -- отмахнулся Измайлов. - Это имеет мало смысла. Мы понятия не имеем, как будет развиваться ситуация. Но все данные за то, что мы тут изолированы вообще навсегда. Мира не стало. Апокалипсис, что называется. Понимаете? Ни с кем, кроме Кронштадта нет связи. Сотовые сети лежат. Спутниковая связь работает только по принципу «телефон в телефон», релейные станции сигнал не принимают.
        -- Может, получится переждать? Может вирус погибнет в среде? Если это биологическое оружие, у него должен быть некий срок действия.
        -- Я сомневаюсь что это оружие, -- призналась Милявская. - Кто тогда враг, если заражение произошло по всему миру? И как был доставлен вирус в отдаленные уголки света?
        -- Что тогда, если не оружие? - удивился капитан.
        -- Неизвестно. - Милявская пожала плечами. - Можно что угодно предполагать, от магии до пришельцев из космоса. Толку нет. Факты остаются фактами. Мы не можем никого впустить, не погибнув сами. Даже те, кто выживет, все равно будут уничтожены мутантами. В замкнутом пространстве с ними, похоже, не совладать.
        -- Ситуация отвратительная. - Измайлов вздохнул. - Там, снаружи, порядка тридцати человек. Ну, чуть больше. В бункере пятьсот человек. При этом инструкции нам велят поставить под угрозу пятьсот жизней, пытаясь спасти три десятка. Не нравятся мне такие инструкции. Я склонен проигнорировать прибытие гражданских. Пусть делают, что хотят.
        -- Как медик, как человек ответственный за здоровье и жизнь гарнизона, я вас поддерживаю, -- согласилась Милявская
        -- Это слова врача? - возмутился майор Грохотов, начальник службы химической и радиационной защиты. - Это не шахматы, дорогая моя. Взвешивать, где больше потери, надо в игре. А тут нужно искать решение! И быстро! Вам, как медику, в первую очередь! А вы, Максим Робертович? При всем уважении, там, за воротами шлюза, ждут помощи те, для кого этот бункер и был построен!
        -- К счастью, занимаем его сейчас мы, а не они, -- нахмурившись, ответил Измайлов. - И решения принимать нам.
        -- Но это должно быть взвешенное решение!
        -- Хорошо! - Измайлов пробарабанил пальцами по столу. - Но Ирине Васильевне, как медику я доверяю в полной мере. Она, как медик, указывает на опасность чужого вторжения с зараженной территории.
        -- А мне, как начальнику химслужбы, вы доверяете?
        -- Безусловно. - Измайлов кивнул.
        -- Вот у меня, как у начальника химслужбы, есть соображения не медицинского характера.
        -- Озвучивайте. -- Измайлов устало вздохнул.
        -- Существует понятие предельной энергии химических связей. Оно означает, что для любой молекулы любого химического соединения существует некая температура, при которой молекула гарантировано разрушится. Я понятия не имею, из чего состоят вообще вирусы, из белков, или сложных органических кислот, но это в любом случае молекулы на основе углеродных цепей. При температуре в районе восемьсот градусов и выше любая органика обуглится. Вне зависимости от тонкостей ее организации. Другими словами, каким бы вирус ни был, он погибнет с гарантией.
        -- А люди? - фыркнув, спросила Милявская. - Они тоже из органики.
        -- Люди внутри бронированных автомобилей. Эти машины рассчитаны на проезд через лужи горящих жидкостей, причем, штатно. Если разлить в шлюзе горючую смесь, поджечь ее дистанционно, дополнительно опалить машину газовыми горелками, пока не деструктуризируется резина колес, которая тоже из органики, у вирусов не будет шансов. Так, закрывая и обеззараживая шлюз, можно запустить все машины.
        -- Ваше мнение? - Измайлов пристально глянул на Милявскую.
        -- Жизнеспособно. Если возможно технически, если выдержат машины, то да.
        -- А у нас выхода нет! -- Измайлов, заметно повеселев, потер руки. - Давайте, Грохотов, руководите операцией. Как на флоте. Придумал, выполняй! Но, знаешь, что, дорогой мой? Раз ты так уверен в своей теории, то руководить операцией будешь лично, из технического ангара. И встречать прибывших тоже будешь лично. Так что если что, то ты первый заразу подхватишь.
        -- Есть! - не моргнув глазом, ответил Грохотов. -- Разрешите идти?
        -- Да. И обеспечьте связь со мной по селектору.
        Грохотов поднялся и покинул помещение.
        -- Есть еще одна проблема, -- подумав, заявила Милявская.
        -- В чем ее суть? - насторожился Измайлов.
        -- Мы не можем наверняка знать, есть ли вирус на самих людях внутри машин. И если он есть, внешняя обработка ничего не даст.
        -- Так, стоп! - Измайлов нахмурился. - Если вирус внутри, значит, люди заражены. Это разве не очевидно?
        -- К сожалению, нет. Мы имеем три вида последствий заражения. Смерть, мутацию, и отсутствие проявлений. Причем, распределение, похоже, случайное, и примерно, статистически, оно по третям. Вот представьте, что в машине двое. Водитель и перевозимая персона. Они заразились по пути сюда, открыв окна или двери. Но оба оказались в той категории, на которых заражение не отражается. И как мы узнаем, что на них вирус? Системы анализов нет. Как? Никак! Машину мы очистим огнем, а их нет. И все. Бункеру конец.
        -- Есть еще странный факт, - осторожно произнес капитан. - В дежурке мы наблюдали, как в одной из машин начало происходить нечто страшное, она затряслась, потом тронулась назад, врезалась в валун на краю поляны, а лобовое стекло заляпало мозгами и кровью. Это можно объяснить только мутацией кого-то в салоне. Он мутировал, убил того, кто был с ним, и успокоился. И это произошло уже здесь.
        Все притихли.
        -- Это усложняет дело. - Милявская кивнула с грустным видом. - Возможно те, кого мы считаем неподверженными инфекции, тоже мутируют, но позже. Тогда вообще беда. Если есть связь с Кронштадтом, надо выяснить у них подробности. Подтвердят они эти данные или нет. Это до крайности важно. Это коренным образом может ухудшить ситуацию. Преступно было бы не учитывать все факты.
        Измайлов связался по селектору с радистами и велел выяснить все данные, способные подтвердить или опровергнуть гипотезу об отложенной мутации зараженных.
        -- Но в любом случае, зараженных мы отличить не сможем, -- со вздохом закончила Милявская.
        -- Сможем статистически, -- уверенно заявил командир материально-технического обеспечения, капитан Звягин. - Причем, не важно, мутируют потом зараженные или нет. Если в машине трое, мы получаем крайне низкую вероятность, что у всех одинаковая форма заражения. То есть, не могут все трое заразиться, и чтобы никак ни на одном это не отразилось. Кто-то из троих обязательно или умрет, или мутирует, как в той машине.
        -- Интересно! - В глазах Измафлова появилась надежда. - Значит, если в машине трое, почти наверняка заразы нет. А у нас многие прибыли с семьями. Это хорошо.
        -- А кто без семей? - не скрывая иронии, спросила Милявская.
        Никто не произнес ни слова. Ответ был очевиден.
        Через пару минут раздался вызов селектора. Измайлов включил громкую связь, чтобы сообщение могли слышать все члены высшего офицерского совета.
        -- Из Кронштадта подтверждают, -- доложил дежурный радист. - Зафиксировано три случая отложенной мутации зараженных. То, что мы посчитали отсутствием заражения не является таковым. Это не иммунитет, это именно отложенная мутация. Точных данных по срокам нет. Во всех трех случаях прошло разное количество времени от заражения до мутации. Процент мутирующих в отложенной форме очень мал, но факт достоверный.
        -- Кронштадтский синдром, - в наступивший тишине произнесла Милявская. - Скорее всего все, кто не умер и не мутировал сразу, мутируют позже.
        Измайлов обвел собравшихся тяжелым взглядом.
        Глава 4
        Снаружи сидящим в машинах ничего не было известно о совещании в бункере и о принятых там решениях. Прибывшие терпеливо ждали в машинах, хотя нервы у всех были на пределе. Кирилл вздрогнул, когда из динамика рации раздался голос дежурного.
        -- Внимание всем! - произнес он. - Передаю инструкции для въезда.
        Пока дежурный выдавал в эфир список требований для въезда в техническом ангаре главного шлюза кипела работа. Майор Грохотов привлек техников из самых разных служб, сам координировал их действия, а солдаты таскали баллоны с газом, шланги, металлические трубы со склада. Прапорщик Семенов, лучший сварщик в гарнизоне, быстро соединял все это в устойчивые конструкции.
        И Грохотов, и присоединившаяся к нему после совещания Милявская, прекрасно понимали всю сложность предстоящей операции. И решать проблемы надо было в высшей степени оперативно. Все понимали главное - как только откроются внешние ворота шлюза, он окажется заражен. Это значит, что внутренние ворота можно будет открывать не только при закрытых внешних, но еще и после полного обеззараживания огнем всех поверхностей автомобилей. С одной стороны, техническая сторона вопроса была понятна - разлить горючую жидкость, дистанционно запалить ее газовыми горелками дать ей прогореть, и тогда будет обеззаражен не только автомобиль, но и сам шлюз. Тогда уже и внутренние ворота можно открывать.
        Но эта простота была кажущейся. Не было гарантии, что вирус точно погибнет, и оставался риск, что в технический ангар через шлюз проникнет автомобиль, зараженный изнутри. В этом случае вирус вырвется и заразит весь бункер.
        Чтобы минимизировать эти риски, Грохотов предложил использовать еще одну герметичную дверь, отгородив ею от остального бункера весь технический ангар. К счастью, такая дверь, даже две, были предусмотрены конструкцией бункера. Для полной герметизации потребовалось заблокировать и проходящий в стене вентиляционный канал. К счастью, для этого были предназначены специальные створки, но ими ни разу не пользовались, со дня закладки бункера, так что возвращать их работоспособность пришлось забравшимся в вентиляционный тоннель техникам, при помощи молотка, зубила и такой-то матери.
        -- В ангаре необходимо оставить минимальное количество людей, -- прикинула Милявская. - С учетом числа прибывших, народу будет довольно много и мы гарантировано поймем, если вирус проникнет в ангар через шлюз. Тогда мы просто не будем открывать переход в бункер, а предложим зараженным его покинуть.
        -- На самом деле, не обязательно им будет его покидать, -- возразил Грохотов. -- Ангар, в этом случае, все равно для нас будет потерян, а им может послужить убежищем. Тем кто выживет.
        -- Да, -- согласилась Милявская. - Они сами выберут. Но, будем надеяться, что этого не произойдет.
        -- Меня больше всего волнует вопрос сепарации.
        -- Чтобы пропустить только те машины, где трое пассажиров и больше?
        -- Да. Ну, хорошо, установим мы в шлюзе видеокамеру. Если в салоне автомобиля включить свет, то число пассажиров будет видно даже через тонированные стекла. Если их трое и больше, задействуем систему огневой дезинфекции, после чего открываем внутренние ворота, и лебедкой, или БТРом затягиваем машину внутрь.
        -- А сама она не заедет? - удивилась Милявская.
        -- Вряд ли. Колеса точно сгорят, но нам ведь и моторный отсек изнутри надо выжигать, и багажник, и все полости. После такой обработки останется только бронекапсула с пассажирами.
        -- Да, пожалуй. А что тебя беспокоит?
        -- Я же говорю. Если в машине трое и больше, то ничего меня не беспокоит. Обработали, затянули на буксире в ангар, потом повторили операцию с другой машиной. И так далее. Но если в шлюз заедет автомобиль с одним пассажиром? Вот в этом случае я не знаю, что делать. У людей паника, они стремятся в укрытие. Думаешь они не попытаются прорваться внутрь?
        Милявская задумалась. Она не смотрела на проблему с этой стороны.
        -- Въедет, допустим, такая машина в шлюз, когда мы откроем внешние ворота. И что? Мы ее ни пропустить не сможем, ни выгнать из шлюза.
        -- Почему не можем? А под угрозой применения оружия?
        -- А мы его можем применить разве?
        -- Почему нет? - удивилась Милявская.
        -- Эх, Ирочка! Чтобы пальнуть из гранатомета, стрелок должен оказаться снаружи. Через ворота стрелять не получится.
        -- Ну, вывести нескольких гранатометчиков в защитных костюмах. Что мешает? Из Кронштадта же передали, что обычный ОЗК с изолирующим противогазом спасает от заражения.
        -- Вывести мы их сможем! И защитные костюмы, ты права, уберегут их от заражения. Но как мы их обратно запустим? Тоже бензином обольем, и подожжем? У нас нет средства обеззараживания, кроме огня.
        -- Да. - Милявская вздохнула -- Это проблема. Нужно исследовать вирус чтобы понять, как от него можно очистить защитное снаряжение, не причинив вреда людям. Но ведь выйти из бункера мы можем, а вернуться-то нет. Даже если вывести людей за образцами, мы не их не вернем обратно, ни образцы.
        -- Образцы еще ладно, -- уточнил Грохотов. - У меня есть герметичные капсулы для взятия проб в случае нанесения бактериологического удара. Но людей обратно мы точно пока не знаем как впустить. Были бы несгораемые скафандры, тогда да. Впускали бы тем же способом, которым собираемся принимать прибывших. Но как надежно и безопасно обработать ОЗК, я понятия не имею. Есть идеи, но как их проверить? На себе не хочу.
        -- Поделись, -- заинтересовалась Милявская.
        -- Концентрированными кислотами можно попробовать. Или, может очень горячим воздухом. Мы же понятия не имеем при какой температуре гибнет вирус. Может ему семидесяти градусов хватит, чтобы крякнуть. А может нет. Нужен вирус для исследования. И уже на жизнеспособных его образцах проверять те или иные воздействия. Которое сработает, не убив человека, то и наше.
        -- Пока это мечты Но вот твою проблему с прорывом я знаю как решить.
        -- Да ладно? - удивился Грохотов.
        -- Мы же все равно ангар будем герметично отделять от остального бункера. На всякий случай. А места тут навалом. Можно поставить гранатометчиков тут, прямо в ангаре. Если кто-то попытается прорваться, мы ему внутренние ворота откроем, чтобы не создавать затор, но, как только он въедет в ангар, и раньше, чем кто-то откроет двери, надо лупить в бронекапсулу из «Шмеля», термобарическим боеприпасом. При температуре взрыва вирусу в салоне точно конец.
        -- Людям тоже, -- нахмурился Грохотов.
        -- Других решений все равно нет, -- холодно ответила Милявская.
        -- Надо объявить это по рации, -- уверенно заявил Грохотов. - Если зараженные будут знать, что в случае прорыва их точно уничтожат, они, скорее всего, предпочтут поискать другое убежище.
        Он связался с Измайловым, и тот дал добро на проведение операции именно в таком виде, после чего дежурный получил необходимые инструкции, что и как выдавать в эфир.
        -- Право проезда через шлюз получают только те машины, в салоне которых находится более двух человек, -- сообщил он. -- Всем остальным настоятельно рекомендуется не предпринимать попыток прорыва, так как в ангаре размещено отделение гранатометчиков, и любой, несанкционированно прорвавшийся, будет уничтожен, с целью нераспространения инфекции на весь бункер.
        Кирилл слушал рацию, и ушам своим не верил. Мозг наотрез отказывался воспринимать происходящее, но, как ни крути, все происходило в реальности, и надо было как-то с этим жить.
        -- Нас четверо, -- спокойно констатировал отец. - Нас пропустят.
        -- Помните! - продолжал говорить дежурный. - Если вы заразились и выжили, не мутировали, вирус вам уже не угрожает. Главной опасностью для вас являются мутанты. Примите меры к тому, чтобы уберечься от них. Объединяйтесь в группы, вооружайтесь, занимайте здания, защищайте входы в них. По сравнению с нами у вас есть преимущество - вы уже выжили, а мы не знаем, как на нас подействует вирус, кто погибнет, а кто мутирует. Вы способны свободно перемещаться без защитного снаряжения, пить воду, есть любые найденные продукты. Мы же всего этого лишены. Ваш враг - только мутанты. А наш - мутанты и вирус. Вы находитесь в более выгодной позиции, чем мы, поэтому используйте ее для выживания. В бункере вам места нет. Ищите другое убежище и не пытайтесь прорваться. Шансов на прорыв у вас нет. В случае попытки прорыва вы будете уничтожены термобарическими боеприпасами.
        Дежурный еще продолжал говорить, подавая одно и то же чуть под разными углами зрения, но очередь уже разделилась. Часть машин разворачивалась на поляне и устремлялись прочь от бункера, в сторону шоссе. Другие просто отъехали к стене леса и остались там, не мешая сформироваться новой очереди. Кирилл снова ощутил, как невидимая линия жестко делит человечество не две части. Тех, кто заразился и выжил, и тех, кому теперь суждено жить в страхе перед вирусом. Он сам бы предпочел принять участь первых, но так вышло, что стал вторым. И с этим тоже придется как-то жить.
        В очереди осталось всего девять машин. В стороне, поперек поляны стояла еще одна, с окровавленным стеклом, уткнувшись задним бампером в замшелый валун. Еще три припарковались у леса и ждали непонятно чего, остальные предпочли искать безопасное пристанище в другом месте.
        Через несколько минут внешние ворота шлюза опустились, уйдя под землю и открыв въезд.
        В эфире раздался голос дежурного:
        -- Машинам, въезжающим в шлюз, зажигать свет в салоне, чтобы мы видели, сколько у вас людей.
        Впереди очереди, внутри шлюза, Кирилл заметил конструкцию из труб, чем-то напоминающую систему разбрызгивания воды на автомойке. Она не являлась частью шлюза, выглядела чужеродной, и наспех собранной. Кирилл заподозрил, что это и есть система обеззараживания, призванная уничтожить вирус на наружных поверхностях бронемобилей. Но, как она работает, увидеть не получилось, так как внешние ворота, пропустив первый бронемобиль, снова поднялись и герметично встали на место.
        Зато, когда они снова опустились, принцип действия системы для всех стал очевиден. На полу и стенах шлюза догорала горючая смесь, из газовых горелок, смонтированных по бокам, вырывалось синее пламя. Заехавшего внутрь автомобиля в шлюзе уже не было, его затащили внутрь.
        -- Господи! - произнесла мама. - Они нас что обольют бензином и подожгут?
        -- Бронекапсула выдержит, -- уверенно заявил отец.
        Но от Кирилла не ускользнуло, что он покосился на водителя, мол, если даже это не так, то помалкивай. Впрочем, по логике, машина могла быть рассчитана на краткосрочные воздействия подобного рода. И все равно навалился тяжелый, трудно контролируемый страх, от которого по всему телу побежали мурашки.
        В шлюз заехала следующая машина, и видно было, как из труб на нее полилась горючая смесь. Воротаподнялись, и скрыли дальнейшее, но у кого-то в очереди не выдержали нервы. Один из бронемобилей вырулил из общего ряда, промчался задом до края поляны, развернулся там и, оставив на проселке облако пыли, умчался прочь.
        Чем руководствовались люди в нем, Кириллу трудно было понять. Да, страшно гореть, и броня может не выдержать, но тут есть хоть какие-то шансы выжить, а там что? Система замкнутого цикла дыхания долго работать не сможет, и что делать, когда кончится кислород? Всего один шанс из трех выжить. О двух оставшихся вариантах не хотелось даже думать. Один - страшная смерть в мучениях, другой - мутировать в кошмарного монстра.
        Кирилл попробовалпредставить, что чувствуют мутанты, но это вызвало лишь волну еще большего ужаса.

«Только бы никому из нас не заразиться! - подумал он. - Что угодно, только не это!»
        Но мозг, частично потеряв контроль от страха, продолжил развивать тему в фантазиях. Кирилл представил, как мама превращается в мутанта, водитель корчится в судорогах а отец достает из «бардачка» крошечный пистолет ПСМ, и пускает несколько пуль маме в голову, когда она бросается на него.

«Нет, только бы не это! - продолжала вертеться в голове одна и та же мысль. - Только не это!»
        Пришлось стиснуть кулаки и сосредоточиться, иначе подобное состояние могло перерасти в истерику. Кирилл не был религиозен, но готов был молиться, только бы отвести ото всех эту беду. Не только от семьи, но и от всего человечества. Так хотелось просто проснуться, и, включив ночник, вытереть со лба холодный пот, осознавая, что все привиделось. Но реальность держалась жестко - за окнами ничего не менялось, а очередь в бункер, машина за машиной, пропадала в чадящем и пылающем зеве шлюза.
        Кирилл подумал, что дезинфекция огнем действует, как задумано, поскольку шлюз кто-то открывает и закрывает. Значит, бункер не заражен. Дико, неистово, хотелось поскорее оказаться внутри, ощутить себя хоть в относительной безопасности под слоем земли и бетона. Так, находясь в темном тоннеле, и увидев свет впереди, хочется поскорее туда добраться, и ты бежишь, едва не ломая ноги, пока не сощуришься от яркого солнца. Но над этим миром, Кирилл это вдруг отчетливо понял, яркого солнца уже не будет. Да и не хотелось уже яркого солнца, хотелось поглубже в нору, за стальные двери, за бетон, и чтобы тонны земли над головой. И только там отдышаться, как в детских играх, когда спрячешься от бабайки под одеялом.
        Наконец, подошла очередь. Водитель дождался, когда опустят ворота, включил свет в салоне, загнал бронемобиль в шлюз и выключил двигатель. Некоторое время ничего не происходило, возможно, их внимательно кто-то разглядывал через объектив скрытой камеры. Затем из отверстий в трубах полился бензин. Ухнуло - взорвались пары. А потом загудело пламя, охватив все вокруг. Уже через несколько секунд стало заметно теплее, затем хлопнуло лобовое стекло по старой трещине -- его композитная структура не выдержала неравномерного нагрева. Внешний слой раскрошился так, что стекло стало матовым, непрозрачным. В салоне появилась тонкая струйка дыма.
        -- Сгорим! - запаниковал водитель.
        -- Заткнись! - прикрикнул на него отец, и полез за пистолетом.
        -- Боря, держи себя в руках! - попросила мама. - И вы, Сергей, не паникуйте! Всегда есть надежда!
        Ей никто не ответил, но Кирилл вдруг совершенно отчетливо понял, что мама сказала фразу, в которую не верит сама. Возможно, впервые в сознательной жизни. На что можно надеяться в такой ситуации? Какая надежда может быть в такой ситуации? Если даже они не сгорят, как крысы в бочке, то что ждет их дальше? Только переход из бочки поменьше в бочку побольше, ничего другого! Шлюз бункера, это анизотропный портал. Туда можно войти, но уже никогда нельзя будет выйти наружу. Весь мир превратится в серые стены и гулкие бетонные коридоры, в стальные двери и дрожащий свет низковольтных ламп. О какой же надежде тут может иди речь?
        Вспомнился фильм "Пассажиры". Там был огромный корабль, шикарная еда, бассейны, возможность выйти в космос и любимая женщина. И то поначалу герои впали в истерику, что им придется прожить всю жизнь в столь шикарном месте. Но бункер -- не фантастический звездолет. Тут не будет ни шикарной еды, ни бассейнов, ни женщин.
        Под днищем рванул бензобак, да так, что машину на несколько сантиметров подняло, а потом припечатало днищем к бетонному полу. Бронекапсула выдержала, но по металлическому лязгу стало понятно, что покрышки колес сгорели полностью, одни диски остались.
        В стеклах от жара накапливалось внутреннее напряжение, и они, глухо ухая, покрывались мельчайшей сеткой трещин. Теперь ничего уже не было видно снаружи, кроме размытых сполохов пламени. Жарко стало, как в бане, дышать становилось все тяжелее. Но и огонь в шлюзе начал угасать. С гулом открылись внутренние ворота шлюза, снаружи раздался какой-то лязг, рокот мощного дизеля, после чего бронемобиль рванула вперед уверенная сила, и со скрежетом поволокла по бетонному полу.
        -- Можно выбираться! - кто-то постучал снаружи в обшивку.
        Водитель разблокировал замки, после чего можно было бы открыть двери, но их перекосило, открылась только водительская.
        -- Так, без паники! - попросил уверенный голос снаружи. - Спокойно выбирайтесь. Все нормально, тут безопасно. Только к металлическим частям кузова не прикасайтесь, они горячие.
        Следом за водителем вылез отец. Кирилл опустил спинку переднего сиденья, помог маме перебраться вперед, а когда она оказалась снаружи, сам покинул машину, точнее, что от не осталось.
        Он огляделся. Ангар больше всего походил на подземную парковку в супермаркете, но значительно уступал ей в размерах, примерно тридцать на тридцать метров. Пол с потолком соединялся не только посредством стен, но и бетонными колоннами квадратного сечения. На сером бетоне белой краской через трафарет были набиты номера секторов. Техники в ангаре было не много - три внедорожника «УАЗ» цвета «хаки», два микроватобуса той же марки, один БТР, им как раз и отбуксировали бронемобиль из шлюза, а так же один пассажирский автобус серого цвета.
        Все ближние сектора занимали семь дымящихся бронемобилей, включая автомобиль отца, а один горел жарким пламенем чуть в стороне. Трое солдат-срочников сбивали пламя из больших углекислотных огнетушителей.
        -- Не выдержал дезинфекции? - спросил отец у Грохотова.
        -- Нет, пытались прорваться, вопреки инструкциям, -- ответил тот.
        Кирилл понял, что стояло за этой фразой, и ему сделалось совсем не по себе. Мир менялся, и менялся стремительно. Но с этим, похоже, уже ничего нельзя было сделать.
        У дальней стены, под присмотром вооруженных автоматами солдат, толпилось больше десятка гражданских - мужчин, женщин, четверо подростков, примерно возраста Кирилла, и одна девушка. Все они были до крайности перепуганы, у девушки на щеках виднелись потеки туши.
        -- Прошу вас присоединиться к другим прибывшим. - Грохотов указал на людей у стены.
        -- И чего будем ждать? - не скрывая иронии, спросил отец.
        -- Двадцать четыре минуты, -- невесело ответил майор.
        -- Такая точность ? - отец поднял брови.
        -- Эмпирически установленный инкубационный период вируса составляет двадцать четыре минуты. Если за это время ни с кем ничего не случится, значит, наша система обеззаражавания сработала, и вируса в ангаре нет.
        -- А если случится?
        -- Примерно треть погибнет, треть мутирует, а остальные попытаются от них отбиться. Но в бункер их не пустят.
        -- Их? - переспросил отец.
        -- Да. Тех, кто выживет.
        -- Вы с такой легкостью говорите об этом. - Мама передернула плечами. - Вы же сами тут.
        -- Я начальник химслужбы, сударыня, -- отшутился Грохотов. - Я это все придумал, мне и проверять.
        -- Вы просто мутантов, наверное, не видели, -- осадила его мама. - И не дай вам Бог!
        Грохотов предпочел заткнуться.
        Кирилл так устал, что нервничать во время двадцати четырех минут карантина уже просто не было сил. Но даже тут страх заражения давал о себе знать то и дело пробегая волной мурашек по коже.
        Грохотов, не смотря на бравый вид, который он старательно на себя напускал, то и дело поглядывал на часы.
        -- Долго вы нас тут будете мариновать? - наконец спросил он в микрофон карманной рации. - Сорок минут почти!
        Динамик прошипел в ответ что-то невнятное. Вскоре запирающий механизм лязгнул, открывая массивную герметичную дверь.
        -- Ну вот, господа! - Грохотов с облегчением улыбнулся. - Добро пожаловать в бункер.
        Кирилл с облегчением выдохнул. С какой стороны ни глянь, а все же удалось выкрутиться из очень сложной ситуации. И выжить. Тут, в бункере, в любом случае будет лучше. Это ведь не бронемобиль. Тут не кончится кислород в системе замкнутого цикла, тут не надо думать, сколько воздуха осталось в ресивере пневмосигнала, и тут твоя жизнь не зависит от того, есть ли на дороге затор. Все эти ужасы остались позади. И это было хотя и маленькой, но победой.
        Часть вторая. "БЕЗ ЛЮБВИ". Глава 1
        Сразу после медицинского осмотра, проведенного пожилой тучной женщиной в белом халате, всех прибывших пригласили в учебный класс, заставленный старыми рассохшимися столами и фанерными стульями. Одну из стен, почти целиком, занимала допотопная школьная доска, изрядно поцарапанная мелом, другие были увешаны картонными плакатами, тоже старыми, стремящимися свернуться в трубочку, чему препятствовали деревянные рейки, на которых они и висели. На плакатах были изображены схемы оружия, люди в защитном снаряжении и противогазах, жутковатые сцены оказания первой медицинской помощи.
        Майор Грохотов, встретивший всех в ангаре, представился начальником химслужбы внутреннего гарнизона. Себя велел называть по-уставному - товарищ майор. Кириллу это с каждой минутой нравилось все меньше. Неожиданно для себя он вспомнил недавний разговор с Вадимом Семеновичем на полигоне. А ведь инструктор был прав - Кирилл совершенно не готов был к настоящей армейской подготовке, да и не хотел бы ее. В мальчишеских мечтах, конечно, оно все иначе выглядит, менее уныло, более героически, но Вадим Семенович ведь не о мечтах и фантазиях вел речь, а о самой, что ни на есть, реальной реальности. А реальность, она как эти пожелтевшие от времени плакаты на серых стенах. Недавняя обида на инструктора, за то что он не гонял Кирилла по полной программе, а обращался с ним, как с неразумным ребенком, быстро трансформировалась в благодарность. Вот только что с самим Вадимом Семеновичем?
        Кирилл вспомнил то странное, ничем, казалось бы, необоснованное чувство, когда, после вызова по громкой связи, Вадим Семенович шагал в сторону штаба. Что тогда заставило подумать о худшем? До чего же странно работает у людей интуиция! Из ничего не значащей, обрывочной, информации, она непостижимым образом формирует неясное ощущение, которому мало кто доверяет, но которое, зачастую, и оказывается самым верным. Потому и говорят, наверное, что именно с опытом у человека растет доверие к разного рода предчувствиям. Потому что они сбываются, и это становится очевидным.
        Теперь Кирилл в бункере, в относительной, можно сказать, безопасности, а Вадим Семенович там, на полигоне. Или мертвый лежит, с искаженным болью лицом, или рвет людей в клочья, превратившись в мутанта. Впрочем, оставался один шанс из трех, что он выжил, и, как тот полицейский на перекрестке, спасает людей. Очень хотелось в это верить, ведь такой человечище! Обученный, стойкий, опытный, мудрый. Такой бы очень пригодился выжившим. Вот только надежда на что-то хорошее осталась там, за шлюзовыми воротами бункера, вместе с миллиардами не попавших в бункер людей. Тут, среди растрескавшихся школьных парт, выцветших плакатов и всеобщего страха ей не осталось места.
        Майор Грохотов рассадил прибывших, нашел несколько нужных плакатов, выложил на кафедру свернутый общевойсковой защитный комплект, и принялся объяснять, как им пользоваться.
        -- Погодите! - остановил его, поднявшись со стула, рослый, эффектный парень лет тридцати. - Вы бы хоть сообщили, зачем оно нам!
        -- Как вас зовут, юноша? -- с нескрываемой иронией поинтересовался Грохотов.
        -- Андрей! Не сочтите за дерзость, но я уже взрослый человек, мне почти тридцать, и я
        хочу выяснить степень ценности получаемой информации. Имею право?
        -- Вообще-то нет, -- с еще большей издевкой сообщил Грохотов. - Никаких прав у вас тут нет. У ваших родителей есть, согласно табелю о рангах. А ваше дело собачье - пустили пожить, примите это с благодарностью.
        -- Зря вы так! - Одна из женщин попыталась упрекнуть майора.
        -- Думаете, зря? - лицо Грохотова сделалось серьезным. - Нет, дамочка, не знаю, как вас там, но не зря. Мы тут, волей случая, оказались в одной лодке. И у этой лодки, попрошу заметить, есть капитан, есть экипаж, и есть пассажиры. В обычных условиях, наверное, экипаж должен целовать в задницу пассажиров. Но не в авральных условиях. В авральных условиях, а мы находимся именно в них, я имею право пристрелить любого, чьи действия, на мой сугубо субъективный взгляд, будут угрожать всеобщей безопасности.
        Он расстегнул кобуру и с грохотом выложил на кафедру пистолет Макарова, стволом к собравшимся.
        -- Вот мое право, -- прокомментировал Грохотов. - Такое право есть у всех офицеров гарнизона, и у солдат, несущих службу по охране внутреннего порядка. И мне бы очень не хотелось самому применять данное право, или чтобы кто-то другой его применил в отношении этого молодого человека.
        Он ткнул пальцем в Андрея.
        -- Мне бы хотелось сразу, без прикрас, расставить все точки над «ё», - добавил Грохотов. - Обе, то есть, точки. Одну и другую. И чтобы никто из тех, у кого тут нет никаких, ни малейших, прав, не думал, что они у него есть. Все. Дерьмократия ваша гражданская закончилась. Это вам одна точка. А другая точка - началось для вас строгое единоначалие. Это означает, что вы будете делать, что велит начальство. Поэтому, сядьте, молодой человек, заткните свой фонтан, и откройте уши. Ибо все, что я говорю, касается не только вашей безопасности, но и безопасности всего бункера.
        Андрей молча сел. Грохотов убрал пистолет обратно в кобуру, и продолжил:
        -- Я не нуждаюсь ни в чьих советах. К тому же, перед практическими занятиями по надеванию ОЗК и противогаза, я как раз хотел разъяснить, зачем оно важно именно вам, и почему каждому из вас будет выдан вот такой химкомплект. Суть в следующем. У нас есть связь с группой спасшихся от заражения в Кронштадте. Они достоверно убедились, что ОЗК и изолирующий противогаз спасают от заражения. И передали эту информацию нам. Поэтому, в случае малейшей тревоги, вам будет необходимо облачиться в данное снаряжение, чтобы не заразиться. Понятно, зачем вам это нужно? А теперь объясню зачем это нужно всем остальным. Если произойдет заражение, то примерно треть людей превратится в мутантов, и начнет уничтожать все живое в замкнутых помещениях бункера. Наша задача, если вирус прорвется внутрь, снизить именно риск мутации. Чем меньше зараженных, тем меньше мутантов, тем больше шанс их уничтожить раньше, чем они уничтожат всех.
        -- А смысл? -- фыркнув, не удержался от язвы Андрей. - Ну, перебьете вы мутантов, а дальше что? Продолжать жить в этом присыпанном тальком гандоне, который вы называете химкомплектом?
        -- Всегда можно найти выход из положения, пока жив, -- весомо ответил Грохотов. - К тому же судя по данным из Кронштадта смерть от вируса сопровождается страшными мучениями. Кому этих аргументов недостаточно, можем проводить до шлюза. Подыхайте и мутируйте снаружи. Нам тут проблемы не нужны. Есть желающие?
        Никто не ответил.
        - Я вас лично, Андрей, спрашиваю! - с нажимом повторил Грохотов. - Вас проводить до шлюза? Не слышу ответа!
        -- Нет, - неохотно сдался Андрей.
        -- Громче!
        -- Нет! - Андрей повысил голос.
        -- Вот и отлично, - спокойно констатировал Грохотов. - Значит с вас, Андрей, и начнем практические занятия.
        Впрочем, по нескольку раз надевать и снимать ОЗК и изолирующий противогаз пришлось всем. Кирилл не нашел в этом ничего сложного, а система подачи кислорода, на основе порошкового картриджа, показалась удобной. Ведь небольших картриджей, в теории, можно таскать на себе довольно много, в отличии от баллонов со сжатым воздухом.
        К тому же это монотонное занятие помогало отвлечься от гнетущих мыслей. А они одолевали все сильнее. Выступление Грохотова, хотя и было адресовано по большей части Андрею, оставило тягостное впечатление. Мало того, что весь остаток жизни, судя по всему, неба увидеть уже не получится, так еще и доживать предстояло на собачьих правах. Кирилл снова вспомнил Вадима Семеновича и порадовался, что тот уберег его от жесткой армейской муштры. Но тут, похоже, никто уже не собирался спрашивать, что кому нравится, и что кто желает. Тут жизнь каждого, это уже очевидно, будет подчинена некому усредненному «всеобщему благу».
        Но разве не так оно было и в предыдущей жизни, отделенной от сегодняшнего ужасного дня незримой гранью? Ведь, по большому счету, вся Земля - тот же бункер. Просто намного больше. Но суть-то от этого не меняется. Все равно руководит всем горстка избранных, а остальные вынуждены довольствоваться теми же собачьими правами, голодать, гибнуть в войнах, работать с утра до вечера не столько для себя, сколько ради того же «всеобщего блага». Разница была лишь в том, что там, за гранью, Кирилл со своей семьей принадлежал скорее к элите, не думая каждый день о людях, голодающих и прозябающих в слаборазвитых странах. А тут вышло наоборот. Тут он попал в когорту бесправных, а привилегии элиты достались другим.
        Конечно, размер имеет значение. И бункер, по сути ничем не отличаясь от «большого общества» современной цивилизации, именно за счет скромного размера, сгустил все проблемы до состояния эссенции, представил их намного более выпуклыми.

«Люди никогда не любили людей, -- пришел Кирилл к неожиданному для себя выводу. - Они любили близких, себя, каких-то отдельных представителей противоположного пола. Да и то не всегда. Лишь считать принято, что люди любят людей. Но это ложь. Стоит возникнуть малейшим разногласиям, и люди охотно идут убивать тех, кто придерживается чуть иной точки зрения на те же вопросы. Мы все жили в мире, почти начисто лишенном любви. А тут, в сгущенном виде, ей и вовсе не останется места».
        Под конец занятий Грохотов выдал каждому из прибывших индивидуальный защитный комплект и заставил расписаться в какой-то бессмысленной пожелтевшей ведомости. Потом, под присмотром солдат, всех развели по выделенным жилым помещениям. При этом никого не волновало, кто с кем в родстве, кто хочет жить вместе. Всех расселили отдельно, объяснили правила. Без излишеств. Причем, маму и отца, тоже в разных комнатах, поселили а дальнем конце коридора, а Кирилла, в самом начале. Чем руководствовались сочинители столь странного порядка, оставалось загадкой.
        У Кирилла даже мелькнула мысль, что делается это вполне намеренно, чтобы разделить семьи, порвать связывающие их родственные узы. Или хотя бы ослабить. Но зачем? Создать мир без любви, основанный на чистой целесообразности? Такой подход напугал. А что если бункером руководит шайка психов, свихнувшихся от ужаса произошедшего? Что если они, получив возможность воплотить в жизнь какие-то утопические идеи из фантастических романов о межзвездных перелетах, решили воспользоваться такой возможностью? Выступление Грохотова, угрожавшего пистолетом, предстало теперь еще в более жутком свете, чем раньше.
        Кирилл ощутил острый приступ тревоги. Рановато он начал радоваться, что многие проблемы остались за шлюзовыми воротами бункера. Остаться-то они остались, вот только новые проблемы могут оказаться страшнее. И если от мутантов на бронеавтомобиле можно было уехать подальше от воды, где их мало, то здесь от проблем бежать некуда.
        Чем-то этот путь показался Кириллу похожим на путь узника, через подкоп попавшего из тюремной камеры в узкий лаз, ведущий на волю. Вон, впереди уже виден свет, и беглец, ползет вперед, не замечая, что лаз все больше сужается. В конце концов удается просунуть голову в дыру, увидеть небо и холмы впереди. Но вылезти не получается, и пятиться назад не выходит тоже. Путник застрял, и никто его не найдет, и он обречен погибнуть от жажды и голода, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой в жутком каменном мешке. По сути, получается, что узник поменял довольно просторную камеру, где его кормили, и откуда он мог выйти через несколько лет, на куда более тесный плен без еды, питья, и возможности выбраться. Как бы тут то же самое не вышло.
        Когда Кирилл переступил порог комнаты, дверь заперли снаружи. От этого стало и вовсе не по себе. Как ни крути, но получалось, что руководство бункера не просто полностью контролирует прибывших, не просто лишило их всех прав, но заперло по загонам, как скотину. Это вызывало в душе мощный протест, но сделать с этим ничего было нельзя. Точнее можно, но только по методу майора Грохотова. Если что-то не нравится, пошел вон. До шлюза проводят, дальше сам, как хочешь.
        Кириллу досталась бетонная нора со сводчатым потолком, площадью чуть больше десяти квадратных метров, со стальной пружинной кроватью, тремя металлическими шкафами, деревянной солдатской тумбочкой, сохранившейся, наверняка, еще с советских времен, и настольной лампой, такой же простенькой. Никто не потрудился оборудовать комнатушку не то что душем, а даже банальным умывальником. Отхожее место представляло собой просто унитаз в углу. Высоко в стене виднелась круглая решетчатая заглушка вентиляционного канала через которую, с монотонным гулом, подавался воздух из системы регенерации.
        Зачем запирали двери, можно было лишь догадываться. Судя потому, что изнутри не было и намека на какой-то звонок, или что-то подобное, в дверь придется молотить ногами, чтобы снаружи услышали и выпустили. Скорее всего, правило запертых дверей не являлось уставным, его ввели специально для прибывших. Вот только зачем? Что-то скрывает руководство бункера. Причем, интуиция подсказывала -- скрывают нечто важное.
        Эта мысль косвенно подтверждалась случайно услышанной фразой. Во время медицинского осмотра, Кирилл услышал за ширмой чей-то глухой голос, произнесший всего два слова: «Кронштадтский синдром». Что обозначала эта фраза, он понятия не имел, но оставила она, почему-то, тягостное, и даже жутковатое впечатление. Было очевидно, что руководство принимает непонятные меры, непонятно против чего. А таинственное и опасное всегда пугает, потому что не ясно, как от него защититься.

«Интересно, на что человек готов пойти ради выживания? На все? Или есть некий предел, ниже которого личность все же не опустится?» -- подумал Кирилл.
        Но ответить на этот вопрос он не мог даже в отношении самого себя. Никогда раньше он не оказывался в такой мощной зависимости от внешних условий, когда в чужих руках находится не просто ключ от комфорта или достатка, а от самой жизни.
        Эта мысль привела в чувства. Кирилл понял, что с запертой дверью он точно готов мириться ради выживания. Но вот с чем еще? Или человеческая личность настолько гибкая, что готова прогнуться в любую позу, лишь бы пожить еще хоть немного, даже когда эта жизнь, по большому счету, не имеет уже ни малейшего смысла.

«А раньше, она что, имела какой-то смысл?» -- мелькнуло в голове.
        Уже не в первый раз Кириллу в голову пришла аналогия между жизнью до страшной грани, разделившей ее, и возможной жизнью тут, в бункере. Поразительно, но отличали их не какие-то глубоко структурные вещи, а один только масштаб. Ведь, если глянуть на обычную жизнь обычного человека в очень общем масштабе, то чем она отличается? Родился, прожил свой срок, умер. Ничего, чаще всего, после себя не оставив, кроме детей, которым суждено прожить такую же бессмысленную жизнь. Жизнь в бункере, наверняка, просто будет короче. Ну и в ней еще меньше радостей предполагается. Возможно --вообще никаких. И все. Никакой больше разницы.
        Вспомнились описания жизни рабов в Древнем Риме из школьных учебников. Эти несчастные были лишены вообще каких бы то ни было радостей, жили в клетках, питались помоями, о сексе только мечтать могли. И все равно они боялись смерти.
        Впрочем, бетонное помещение, выделенное Кириллу, было просторнее клетки. Но не намного просторнее тюремной камеры, какими их изображают в американских фильмах. Но там хоть небо видно в окошке, а тут и этого нет.

«Заживо погребенные... - подумал Кирилл, медленно, но уверенно, проваливаясь в пучину отчаяния. - Еще живые, но уже навеки похороненные под землей».
        Ничего не оставалось, кроме как снять обувь и улечься на кровать поверх одеяла. С каждой минутой Кириллу все меньше нравилось, как развивается ситуация. Хотя там, в городе, казалось, что хуже некуда. Но там была хоть какая-то цель. А тут что?
        Рюкзак с личными вещами, брошенный водителем в багажник, там и сгорел во время дезинфекции. С Кириллом осталась лишь одежда, и то, что лежало в карманах. Ключи от квартиры -- ножом по сердцу. Смартфон, уже наполовину разряженный. А зарядка сгорела.

«Сколько же бесполезного хлама породила наша цивилизация... - подумал Кирилл. - Как человечество кичилось своей мощью, наукой, технологиями. И помогли они? Как мертвому припарка».
        Отыскав в памяти смартфона текст начатой книги, Кирилл попытался погрузиться в чтение, но происходящее в романе, еще вчера казавшимся увлекательным, теперь не вызвало ни малейшего интереса. Пришлось выключить смартфон, и тупо уставиться в потолок. Даже время тут перестало существовать. Сядет батарея смартфона, так и вообще никак нельзя будет определить, день за пределами бункера, или ночь, сколько прошло часов или дней. Бетонный гроб.
        Кирилл неожиданно для себя подумал, что время не может быт физической величиной, потому что это лишь субъективный человеческий способ воспринимать мир, событие за событием. А когда ничего не меняется, пропадает и всякий смысл времени.
        Вспомнилась фраза из фильма «Побег из Шоушенка». Там говорилось, что в тюрьме самой трудной бывает первая ночь. И надо ее пережить, не дать себе сойти с ума. Но ради чего? Ведь даже узник в тюрьме подсознательно верит, что закончится срок, и настанет другая жизнь. А тут во что верить? В то, что выжившие остатки человечества победят вирус? Ну, может быть. Другой, спасительной для психики, соломинки все равно не было. Пришлось ухватится за эту, чтобы хоть немного расслабиться, продышаться, не дать ужасу свести тело спазмом.
        Через какое-то время открыли дверь. Кирилл даже не глянул на экран смартфона, чтобы узнать, сколько часов он провел в прострации.
        -- Время ужинать, -- сообщил с порога солдат. - Пойдем, провожу.
        Он был младше Кирилла лет на пять, но в его тоне не было и капли уважения. Сначала это привычно покоробило, все же отцу удалось вбить в приемного сына идею об элитарности социального слоя, к которому принадлежала семья. Но возникшее было раздражение тут же улеглось.

«А за что он должен меня уважать? - резонно подумал Кирилл. - За то, что меня, как бездомного щенка, приютил высокопоставленный мужчина, взявший в жены мою мать? За то, что вместо прохождения срочной службы, я по лесу в кроссовках бегал, под неусыпным взором Вадима Семеновича?»
        Осознавать это было не очень приятно, но против фактов не попрешь. Таким ли хотел видеть статус сына его настоящий отец? А ведь настоящего отца уважали не за должность, как нынешнего, не за атрибуты власти, а за золотые руки, спасшие многие жизни. Его до сих пор помнят матери вылеченных им детей, ему благодарны жены вылеченных мужей и мужья вылеченных жен, его еще долго будут помнить дети спасенных родителей. А кто будет помнить его нынешнего отца после смерти? Мама? Может быть. Кирилл все больше сомневался в правильности ее поступка, когда она вышла замуж за этого человека. Впрочем, Вадим Семенович многое объяснил. Она просто не знала, кто он, а потом уже поздно было что-то менять.
        Хотя, о какой теперь памяти может идти речь, если спасенные настоящим отцом люди или мертвы, или превратились в мутантов? Теперь все равны. Или все же нет?
        Кирилл брел позади солдата, глядя ему в спину. Больше смотреть было не на что. Всюду одинаковые стены и сводчатый потолок. В гулких бетонных коридорах слышались голоса. Кто-то кому-то что-то терпеливо объяснял, кто-то на кого-то кричал. Эхо, многократно повторяя звуки, не давало разобрать ни слова. Но в конце коридора стало гораздо боле людно, Кирилл увидел маму и отца, а так же остальных прибывших, включая ребят и девушку его возраста.
        -- Дальше со всеми, -- произнес солдат, и, прибавив шаг, затерялся в бредущей по коридору толпе.
        -- Как ты? - спросила мама, когда Кирилл догнал ее и, вопреки обыкновению, взял за руку.
        -- Как все, -- неохотно ответил Кирилл. - Наверное.
        -- Да, всем трудно, -- согласилась она. - Но вам, молодым, наверное, особенно. Мы свою жизнь прожили. Хоть в какой-то степени. А вам теперь как? Отец побеседовал с местным командованием, говорят, вирус поразил весь мир. Кроме как с Кронштадтом, связи ни с кем нет. Мобильники не ловят сеть. Эфир в привычных диапазонах пуст, а на коротких волнах, с любительских станций, звучат только редкие призывы о помощи. Это выжившие, кому удалось оторваться от мутантов и запереться в квартирах или офисах, где есть радиостанции. Обстановку все описывают одинаково.
        -- Атака из космоса, -- уверенно заявил Кирилл.
        -- Что? - не поняла мама.
        -- Такое быстрое заражение всей планеты могло произойти только в случае, если вирус попал в атмосферу с космической пылью или метеоритом, расколовшимся на большой высоте. Впрочем, какая разница?
        -- Разница есть, -- уверенно заявила мама.
        -- И в чем же она?
        -- Если это природное явление, то ничего нельзя сделать. А если чей-то злой умысел, то может где-то и вакцина против этого вируса есть, а то и лекарство для выживших.
        Кирилл задумался. Эта мысль ему самому в голову не пришла, но в ней было рациональное зерно, как во многом, что говорила мама.
        -- Ты думаешь, это оружие? - уточнил он.
        -- Или оружие вышедшее из-под контроля, либо намеренный удар по всему населению Земли, с целью реализовать идею золотого миллиарда.
        -- Интересно, -- признался Кирилл. - Но не представляю, как подобный вывод можно использовать на практике. Мы же заперты тут, как крысы в бочке.
        -- Возможно, не навсегда, -- спокойно ответила мама.
        -- А где отец?
        -- Не знаю. Нам удалось перекинуться лишь десятком фраз. Похоже, его тут считают носителем какой-то важной информации, и он сразу перебрался поближе к командованию.
        -- Он и раньше так поступал. - Кирилл не удержался от язвительного замечания.
        -- Не надо так про отца! - одернула его мама. - Хотя бы из уважения ко мне! Он таким не был всегда!
        -- Я знаю.
        -- Откуда?
        -- Вадим Семенович рассказал. Представь, мы с ним как раз сегодня на эту тему беседовали. Знаешь, что я тогда подумал? Лучше бы та за него замуж вышла, за Вадима Семеновича.
        -- Для кого лучше? - сощурившись спросила мама.
        -- Для всех.
        -- То есть, ты меня считаешь кем-то вроде проститутки, холодно выбиравшей после смерти мужа, к кому выгоднее залезть под одеяло?
        -- Мама, зачем ты так?
        -- А как еще? - Мама держала себя в руках, но ее голос дрожал. - Я любила Борю. Понимаешь? Это было главной причиной нашего брака. Я даже не знала, что он служит в госбезопасности, я считала его средним офицером, без особых перспектив.
        -- Мама, я про тебя так не думал! - поспешил уверить ее Кирилл. - Это ты сама надумала сейчас. И я знаю почему. Потому что отец не оправдал твоих ожиданий, не сошелся с твоим представлением о нем. И теперь со стороны все не очень-то хорошо выглядит. Но я так не думаю. Я просто размышлял, как бы сложилась наша жизнь, если бы ты тогда выбрала другого.
        -- История не терпит сослагательных наклонений, -- весомо заявила мама.
        Из коридора, через широкий, ничем не закрытый бетонный проем, прибывших провели в помещение, которое иначе, чем столовой, трудно было назвать. Причем, она была не наспех оборудована, а давно стояла, судя по стационарным плитам, линиям раздачи пищи, мельницам и другому оборудованию, которое за полдня не установишь. Она и выглядела как обычная городская столовая советских времен. Вот только из кастрюль не шел пар, да и пахло известковым духом сухого бетона, а не едой. На лотках раздачи не видно было ни салатов, ни мяса, ни гарниров, разложенных кучками. Столы стояли в три ряда, примерно по шесть мест за каждым и по шесть столов в ряду. Но пока все они были пусты.
        Кирилл сразу догадался, что пространство бункера, или, как минимум, та его часть, которая была предназначена для спасенных, а не для размещения внутреннего гарнизона, была разделена на сектора. Судя по числу мест в столовой, каждый сектор был рассчитан на проживание примерно ста человек. Сколько таких секторов в бункере, предположить было сложно, но резон в таком разделении, определенно, был. Во-первых, это избавляло от большого трафика в столовых, банях и других местах общего пользования, так как каждый сектор, судя по этой столовой, имел собственную инфраструктуру, тогда как гарнизонные столовые, бани и прачечные, располагались отдельно. Во-вторых, сектора, наверняка, разделялись герметичными люками, что повышало живучесть всего бункера. Попала радиация, химия или зараза в один сектор, или пожар там начался - заблокировали вместе с людьми, и все. Как на подводной лодке.
        Глава 2
        Люди топтались в пространстве столовой, не зная, что делать. И вдруг позади раздался зычный, хорошо поставленный мужской голос.
        -- Здравствуйте, товарищи! Садитесь, пожалуйста, лицом ко мне, места всем хватит.
        Народ начал рассаживаться на длинные лавки без спинок, расположенные параллельно столам. Мама прошла чуть дальше, и заняла место примерно в середине. Кирилл поспешил устроиться рядом с ней.
        -- Ну вот! Думаю, все готовы слушать? - произнес тот же голос.
        Он принадлежал человеку лет пятидесяти, облаченному в мундир полковника. Мужчина, без всяких церемоний, забрался ногами на лавку, и уселся на стол так, чтобы его всем было видно.
        -- Я полковник Измайлов, командир гарнизона данного бункера, -- представился он. - Вам, может быть, не совсем привычно слышать в свой адрес обращение «товарищи» вместо «господа», но уж извините. Очень многое вам с сегодняшнего дня придется делать по воинскому уставу, а уставным обращением в российской армии является слово «товарищ», так что привыкайте.
        По рядам собравшихся прокатился гул - сидящие рядом попытались обсудить новость, но полковник их оборвал, подняв руку и потребовав тишины.
        -- Обсудите все потом, -- с едва заметной усмешкой произнес он. - Времени, боюсь, будет с избытком. Давайте, я донесу до вас сначала самую важную информацию. Сразу предупреждаю, что говорить буду жестко, как есть. Если кто собирается падать в обморок - милости просим. Но вот паниковать не нужно, так как в коридоре за моей спиной отделение автоматчиков с полным боекомплектом. Вас прибыло чуть более двадцати человек. Под моим началом в бункере более пяти сотен. Я гарантирую, что мне проще прямо тут, в столовой, расстрелять вас всех, чем поставить под угрозу выживание гарнизона. И если раньше вы могли бы резонно мне заявить, что такие действия повлекут наложение на меня уголовной ответственности, то теперь думаю, у вас хватит соображения понять, что мне ничего не будет ни в каком случае. Как бы я ни поступил. По той причине, что судить меня просто некому. И сажать некуда. И лишать звания некому.
        Он обвел взглядом собравшихся и продолжил:
        -- Думаю, я достаточно внятно изложил структурную концепцию предстоящей беседы. Проще говоря, я сделал вам великое одолжение, впустив вас внутрь. Причем слово «одолжение» тут нужно понимать совершенно буквально. Я одолжил вам ваши жизни. Поэтому, в любой момент считаю себя вправе их отобрать. Несогласные есть?
        В столовой воцарилась мертвая тишина. Кирилл подумал, что если бы в углу, на кухне, мышь выпустила бы в атмосферу кишечные газы, все бы услышали это до неприличия отчетливо. Ему и самому стало страшно. До рези в животе.
        -- Несогласных, вроде бы, нет, -- констатировал Измайлов. - Я сразу оговорюсь, что никого не задерживаю. Любой, кому мой подход покажется несправедливым, может катиться из бункера на все четыре стороны. Но обратно дороги не будет. Так что выбор за каждым. Теперь обрисую ситуацию в более широком масштабе. Землю постигла глобальная катастрофа. Это подтверждают и немногочисленные сообщения, включая сигнал тревоги, с которого все началось, и данные радиоперехвата на коротких волнах. Вирусом поражен весь мир. Причем, произошло это в считанные минуты. Нам повезло укрыться в бункере. Нам всем. Мы выжили, но отделены от остального человечества, точнее от того, что осталось, толстым слоем земли и бетона. Как будет развиваться ситуация -- неизвестно. Вот, наш начмед высказала ситуацию, что через некоторое время вирус самостоятельно погибнет в среде. Возможно. Но я все же буду исходить из худшего. Глобальная катастрофа загнала горстку выживших в укрытия, вроде нашего, и теперь нам придется выживать в новых условиях. Может всю нашу жизнь, может нет, может несколько грядущих поколений. Неизвестно. Но исходить,
повторяю, нужно из худшего. Не боясь в данном случае лишней патетики, я бы хотел сравнить наш бункер с Ковчегом. Не в его библейском понимании, где каждой твари по паре, где все забито сеном и воняет дерьмом. Нет. Это Ковчег нового типа. Такой ковчег мог бы покинуть Землю перед ударом в нее астероида, и понести людей в другие миры, способные стать новой колыбелью для человечества. Но нам нет нужды покидать Землю - она уцелела. И нам некуда лететь. И не на чем. Мы отгородимся от внешнего мира, ставшего непригодным для жизни, и начнем тут, под землей, строить цивилизацию нового типа, лишенную многочисленных пороков современного общества. Цивилизацию без лжи, без продажной политики, без ханжества, без дурацких гаджетов, и прочего барахла. Чистую цивилизацию чистых людей. Таких, какими нас создала природа. Общество без предрассудков, без религиозного мракобесия...

«Да он сумасшедший! - с ужасом подумал Кирилл. - Он действительно псих. Чердак у него поехал от пережитого, от ответственности, свалившейся на плечи».
        -- У нас появился шанс вернуться к истокам, -- чуть успокоившись, продолжал Измайлов. - Может мы и не тянем на Ковчег, но вспомните, какими были древние города шумеров! Они стояли на холмах, отделенные один от другого болтами. Их можно сравнить не столько с городами, сколько с планетами, затерянными в безбрежном океане космоса. Да! Для древних шумеров поход из одного города в другой был настолько же сложным, как для нас полет на Луну. Но их цивилизация просуществовала многие тысячи лет. Они изобрели колесо, тригонометрию, умножение. Но главное, они стали истоком будущих цивилизаций. Кому, как не нам повторить их путь? И пусть наш город не на холме, не среди болот, а под землей, это не меняет главного. Мы можем выжить, можем стать первым, а может и единственным, ростком нового мира. Как древние шумерские города, под управлением царей Междуречья, проложили путь в бессмертие всему человечеству, так и наш бункер, под моим руководством, станет семенем нового мира.
        Измайлов обвел взглядом собравшихся, внимательно изучая лица. Не найдя и тени насмешки, он перешел на боле официальный тон.
        -- Для того, чтобы выжить, нам придется забыть законы, под властью которых мы привыкли существовать. И юридические, и этические. Они привели цивилизацию к краху. У меня в этом нет ни малейших сомнений. Мы просто обязаны их отбросить, и установить новый порядок, намного более эффективный. К этому мы еще вернемся неоднократно, а сейчас я остановлюсь на ряде совершенно объективных ограничений. В первую очередь, это ограничение по ресурсам. Воды, пищи, топлива у нас ограниченное количество. Без топлива не будет электричества, а без него не сможет функционировать система регенерации воздуха. Долго мы в любом случае не продержимся в полностью замкнутом режиме, поэтому наши специалисты, начмед Милявская и начальник химзащиты Грохотов, ищут способы изучить вирус, найти его слабые стороны и разработать эффективную, безопасную систему обеззараживания людей, одежды, а главное - воды и пищи. Если будет питье и еда, остальное не так уж важно. Поэтому вопрос выхода наружу и возвращения назад, вопрос очистки от вируса, стоит крайне остро. Пока он не будет решен, питаться, пить и заниматься гигиеной мы будем в
максимально урезанном режиме. Неизвестно, сколько времени может уйти на разработку системы обеззараживания. У нас довольно много разных круп, не мало мясных и рыбных консервов. Но, повторюсь, мы не знаем, сколько времени придется эксплуатировать этот ресурс. Поэтому прошу отнестись с пониманием. Еще вчера на этой кухне кипела работа, повара готовили для личного состава согласно нормам пайка. Но с сегодняшнего дня нормы будут пересмотрены. Так что на довольствие вы встанете только завтра, сегодня же придется ограничиться сухим пайком. Мы могли бы вам его раздать прямо в жилых помещениях, но я считаю, что пищу надо принимать в специально предназначенном для этого месте. Когда я закончу беседу, наряд по столовой раздаст вам предусмотренное довольствие. Есть вопросы?
        -- Да! - Кирилл неожиданно для себя поднял руку. - Почему запирают двери снаружи? Это временная мера, или мы будем ограничены в перемещениях?
        -- Вполне резонный вопрос! - Измайлов кивнул. - Отвечаю по существу. Мы, честно говоря, не были готовы к случившемуся. Нам и так пришлось переводить бункер с резервного на штатный режим в кратчайшие сроки, предусмотренные на случай реального ядерного удара. Поэтому для вас, грубо говоря, пока нет места. Я бы очень не хотел, чтобы гражданские разгуливали по всему бункеру и общались с моими подчиненными как и когда захотят. На мой взгляд это нанесет сокрушительный удар по дисциплине. А я и так волнуюсь за ее состояние, ввиду сложной для всех психологической обстановки. Поэтому не буду лукавить, вас пока рассовали, как пришлось. Но в кратчайшие сроки, это я точно могу обещать, вам выделят некое жизненное пространство, в котором вы сможете свободно перемещаться, и которое вам будет запрещено покидать без особого разрешения. Но там будет все необходимое, когда мы задействуем доступные мощности. Вы удовлетворены ответом, юноша?
        -- Да спасибо, -- ответил Кирилл.
        Как и обещал Измайлов, несколько солдат в белых тужурках поверх униформы, разнесли всем картонные коробки с сухим пайком. В каждую порцию вошла банка овощных консервов, несколько галет, два куска сахара-рафинада, пакетик растворимого кофе. А вот полиэтиленовый пакет с четвертушкой хлеба полагался один на двоих. Впрочем, жаловаться было грех. Консервы хоть и представляли собой не очень аппетитную массу, большую часть которой составляла вареная перловка, зато были сытными. Ситуация, действительно, не располагала к гурманству.
        После ужина разрешено было, не выходя из столовой, пообщаться между собой и познакомиться друг с другом. Но мало кто воспользовался этим разрешением - народ как сидел семьями, так и остался сидеть. Похоже, речь полковника на всех произвела тяжелое впечатление.
        -- Тут есть твои сверстники, -- сказала мама. - Думаю, вам надо всем познакомиться. Иначе трудно будет. Одному.
        -- Я не один, а с тобой.
        -- Но я не смогу тебе никого из них заменить.
        -- Ты лучше, -- нахмурившись, ответил Кирилл. - Что за тему ты вообще подняла? Не нравится мне твой тон.
        -- Неизвестно, как все сложится, -- уверенно заявила мама. - У тебя тут должны быть друзья. Понимаешь?
        -- Нет.
        -- Я не доверяю здешнему руководству, -- понизив голос, пояснила она. - Этот Измайлов, мне кажется, умом тронулся. А может таким и был. Но от этого не легче. Мне не понравилось его выступление, и я боюсь, что порядки в бункере он может установить те еще. Вместе же вы хоть как-то сможете этому противостоять.
        -- Вшестером, против полутысячи человек?
        -- Бывало, что отряд партизан обращал в бегство армию. И вообще, не пренебрегай случайностями! Ничем сейчас нельзя пренебрегать. Сходи, поговори, очень тебя прошу.
        -- Ладно. - Кирилл неохотно поднялся с лавки.
        Окинув столовую взглядом и оценив обстановку, он вразвалочку, двинулся между столами к самому старшему, к тому, который назвался Андреем. В отличии от остальных, тот сидел один. Заметив, что Кирилл направляется прямо к нему, Андрей заинтересовался и сделал приглашающий жест. Кирилл уселся рядом и сообщил:
        -- Меня зовут Кирилл.
        -- Меня Андрей.
        -- Это уже все знают. Ну, после твоего выступления в классе.
        -- Ага, прославился. - Андрей улыбнулся. - Это у меня карма такая. Я в какую компанию ни попаду, везде на первых ролях. Природный лидер, типа.
        -- Тут не та тема, -- с удовольствием осадил его Кирилл.
        -- В смысле, не та?
        -- Тут уже есть лидер. С отделением автоматчиков за спиной.
        -- Это да, -- ничуть не смутившись, согласился Андрей. -- Походу, нам тут всем жопа. У полковника Измайлова крыша, точняк, держится на одном гнутом гвозде. И под этой крышей, кажись, свила гнездо некая гениальная идея. Я мало чего боюсь, но вот гениальных идей в чужих головах боюсь точно.
        -- Нет разницы. Сделать с этим все равно ничего нельзя.
        -- Сейчас нельзя, -- уточнил Андрей, хитро прищурившись. - Сейчас Измайлов постарается нас отделить от своих людей. Нас мало, и поднять бунт нереально. Но, через некоторое время, ситуация может коренным образом поменяться.
        -- И как? - заинтересовался Кирилл.
        -- Ты, чувак, похоже, вообще не рубишь в политике. Любое правление вызывает недовольство. Оно вызывает и страх, конечно, на этом, по большей части, все держится. Но чем больше прав ущемляет правитель, тем больше людей хотят его свергнуть. Рано или поздно в стане начальства возникнет оппозиция Измайлову. Эту оппозицию кто-то возглавит. И, я не исключаю такую возможность, лидер оппозиции может обратиться к нам за поддержкой. И тогда можно будет попытаться красиво разрулить ситуацию.
        -- Хрен знает, сколько этого ждать. - Кирилл разочарованно вздохнул.
        -- Чем хуже порядки установит Измайлов, тем быстрее все произойдет. Пятьсот человек гарнизона, запертые в бункере, без надежды выбраться, это почти то же самое, что пятьсот крыс, заваренных в стальной бочке. У меня сомнений нет, что через год расстановка сил кардинально изменится. А может и раньше.
        -- Я не уверен, что продуктов на год хватит.
        -- Это фигня. Если местные умники не найдут способ очищать от вируса воду и пищу, добытую снаружи, если не научатся обеззараживать защитные костюмы после выхода и возвращения, нам тут всем все равно капец. А вообще ты бы чего больше хотел, сдохнуть от вируса, или превратиться в зобака-мутанта?
        -- А вариант, типа, выжить, не предлагается? - с усмешкой поинтересовался Кирилл.
        -- Выжить маловато шансов.
        -- Нет. Шансы на любой исход одинаковые. Один к двум. Так что я бы предпочел выжить.
        -- А я вот пытался представить, каково это быть мутантом. Что они помнят, что чувствуют? Но способности у них впечатляющие. Мне бы так бегать и прыгать. Пули, кстати, их тоже не берут, только если в башку.
        -- Ничего они не помнят, мне кажется. И не думают ни о чем. Просто жрут все подряд, и нет у них другой цели.
        -- Так не интересно. - Андрей поморщился. - Ладно, шучу. Я все это к тому, что ухо надо держать востро, и следить за изменением обстановки.
        -- Информации, ноль как тут можно следить?
        -- Сегодня ноль, завтра что-то может поменяться. Надо тут пожить, привыкнуть, осмотреться, что к чему. С остальными ребятами тоже надо познакомиться. Может, тоже какая польза будет. Особенно с телочкой, от нее польза будет - верняк. Но она от своих стариков ни на шаг не отошла ни разу. Ладно, шок рано или поздно пройдет, а гормоны свое возьмут.
        -- Самое время сейчас думать о перепихоне, -- не скрывая иронии, заметил Кирилл.
        -- Он нем, родимом, всегда думать приятно. Особенно, когда есть реальные шансы медленно спуститься холма, а потом перетрахать все стадо.
        -- Ты не из тех, кто торопит события.
        -- Какой смысл их торопить? - Андрей пожал плечами. - Успех, чувак, достается только терпеливым. А поспешишь, людей насмешишь.
        -- Твои предки где? - поинтересовался Кирилл.
        -- У меня не предки, а предок. Мамы давно нет. Один папик остался. Но он у меня повышенной крутизны, так что имеет власть даже на расстоянии. Мы с ним и при жизни не особо ладили, а тут, в загробном мире, я его, скорее всего, вообще больше не увижу. Но хорошее жилье он мне выхлопотал.
        -- А мой просто слился. С местным начальством. Но у меня еще мама. Она вон там, одна за столом.
        Андрей вежливо кивнул в ее сторону. Мама ответила.
        -- Я уже как-то привык один, -- бодро произнес Андрей. - Легче жить, когда и сам ни от кого не зависишь, и от тебя не зависят тобой прирученные. Мне точно легче. Но папик, стоило ему получить информацию о грозящей опасности, тут же дал приказ приставленному ко мне охраннику, запихнуть меня в лимузин, и доставить сюда. Так что, не смотря на натянутые отношения, проснулся в нем, все же, отцовский инстинкт. Теперь я испытываю к нему некую благодарность.
        -- Та вы не вместе приехали? - удивился Кирилл.
        -- Не. Он вообще не приехал. Заразился, но выжил. Звонил мне в машину. Заперся в доме от мутантов, пытается собрать выживших, чтобы отбиваться вместе.
        -- Ого! Так это типа нашего бункера, только для зараженных?
        -- Фиг знает. Мы с ним теперь по разные стороны. Но, если бы не он, я бы уже бегал по городу и рвал выживших и трупы на части.
        Кирилл задумлася, но тут к ним подсел еще один из парней.
        -- Привет! - поздоровался он. - Меня зовут Влад.
        На взгляд Кирилла, Влад был его ровесником, но был чуть ниже, носил волосы до плеч, как это нередко делают в Питере представители богемы.
        -- Ты что, художник? - без всякого стеснения спросил Андрей.
        -- Ага, - Влад, ничуть не обидевшись, повторил слово «художник», добавив один звук так, чтобы получился нецензурный вариант. - Только не кистями пишу, а божьим светом.
        -- Фотограф, значит? - чуть опешив, уточнил Кирилл.
        -- Типа того. - Влад пересел на лавку так, чтобы спиной облокотиться о стол, и положить на него локти. - Я смотрю, вы тут тусу организовываете. А там, где реально крутая туса, там без меня никак.
        -- Я тоже так думаю, -- с серьезным видом согласился Андрей. - Но не про тебя, так думаю, а про себя.
        -- Не гони. - Влад беззаботно отмахнулся. - Тут фиговое место для конкуренции. Места мало, баб мало.
        -- Баба вообще тут одна, -- подхватил его тон Андрей.
        -- С чего ты взял, что одна? - Влад хмыкнул. - Как минимум, есть еще жирная докторша, которая нас осматривала.
        -- Да. Верно. - Андрей кивнул. - Можешь ее клеить, я не против.
        -- Хватит вам, - остановил новых знакомых Кирилл. - Херню несете как маленькие.
        -- Вообще, в гарнизоне, должно быть не мало девок нормального возраста, -- продолжил Андрей, как ни в чем не бывало. - Уже зрелых, но еще не перезрелых. Радистки всякие, врачихи, медсестры.
        -- Нам с ними ни фига не дадут встретиться, -- уверенно заявил Влад. - Нам тут, по всей видимости, готовят отдельный мир третьего сорта. Я всегда считал военных выродками, а сегодня значительно окреп в этом мнении.
        -- У тебя отец военный? - догадался Кирилл.
        -- Очень смешно. - Влад фыркнул. - Ха три раза, пауза. И с новой строки, блин. Чем я похож на сына военного? Нет, отец у меня депутат.
        -- Какой палаты? - из приличия уточнил Кирилл.
        -- Самой крутой! - почему-то Владу это вопрос не понравился.
        Кирилл решил воздержаться от подобных подробностей.
        Утратив нить ключевой темы «про баб», Андрей и Влад умолкли.
        -- В любом случае, нам лучше дружить, -- произнес Кирилл, помня мамин совет.
        -- Как, если нас по одиночным загонам распихали? - с недовольным видом спросил Влад. - Перестукиваться? Стены толстые, стучалку быстро отобьешь. Вот если бы тут была хоть какая-то свалка старой электроники, любой, ожно было бы замастырить простенький телеграф.
        -- Ты в этом рубишь, что ли? - Андрей удивленно поднял брови.
        -- Почему нет? У меня фотостудия, я там организовал ремонт всякой херни. осветительных приборов, фотиков. У меня матрицу почистить - штукарь. В сервисном центре - три. Карманные деньги, типа. Да и просто интересно. Так что могу не только ремонтом заниматься, а кое-чем посложнее. Было бы из чего лепить. Тут не из чего.
        -- Телеграф все равно не подойдет для общения, -- вставил слово Кирилл. - Не потянешь же провода по коридору.
        -- А вентиляция? - Влад усмехнулся. - У вас в каморках что, нет таких фиговин круглых?
        -- Есть, -- одновременно ответили Андрей с Кириллом.
        -- Ну так, чего тормозить-то? Там рамка на двух болтах держится. Отвернул, и вперед.
        -- Ты что, уже туда залезал? - Андрей не пытался скрыть интерес.
        -- Конечно. А фиг ли сидеть, жопу мять? Там не трубы, а прямо бетонные ходы, заложенные вместе со стенами в единую структуру. Темно только, но со включенной мобилой нормально, пока экран светится. Туда бы фонарь нормальный, можно было бы путешествовать. Может, даже, по всему бункеру. Может, даже туда, где телочки гарнизонные, радисточки и прочие. Дать может сразу и не дадут, пока гормоны дыбом не встанут, но я бы не отказался и просто попялиться.
        -- Широкие эти ходы? - продолжал допытываться Андрей.
        -- Нормальные. Даже вон тот жирдяй пролезет. - Влад кивнул в сторону еще одного парня, высокого и крепкого, как тяжелоатлет. -- Я далеко не ползал. Мобила сядет, и что тогда? Так, осмотрелся. Хотел найти комнату, куда девку поселили. Ну, типа, вдруг она там голая, и чем интересным занимается. Но она лежала, как бревно.
        -- Да, сегодня самый тот день, чтобы чем-то интересным заниматься... - с иронией заметил Кирилл.
        -- Фигня. Это от темперамента зависит.
        -- Это ты о себе что ли? - рассмеялся Андрей. - За руку с тобой не буду здороваться, онанюга.
        -- Ой, какие мы! - Влад скривился. - Можно подумать!
        -- Опять начали, - с хмурым видом произнес Кирилл ни к кому не обращаясь. - Можно без грызни? Влад реально интересную тему двигает. Так же можно тусить, вообще никого не спрашивая.
        -- Ну да. Тема. Особенно если девка к нам подтянется. - Андрей кивнул. - Собираться можно у меня.
        -- Почему у тебя? - недовольным тоном поинтересовался Влад.
        -- Потому что у меня жилплощадь нормальная. Побольше вашей.
        -- С чего ты взял, что больше? - попробовал выяснить Кирилл.
        -- С того, что у меня папик, реальная шишка. Не из тех, кого в телевизоре показывают, как обезьян в клетке. Реальная власть одно, а работа депутатом - другое. Вот у меня папик по первой части. Поэтому мне нормальное жилье сразу выделили.
        -- Нас всех еще сто раз переселят, -- предположил Кирилл.
        -- Вас, может, и переселят. А меня нет. Так что милости прошу в гости.
        -- И как тебя там найти? - задумался Влад. - Только методом научного тыка. Иначе никак. Поползаю посмотрю. Карту составлю. А ты Андрей, какую-нибудь фигню в решетку вентиляции просунь, чтобы я ее от других отличил.
        -- Наволочка подойдет?
        -- Вполне. Только сунь в ту решетку куда воздух уходит из комнаты. Лады?
        -- Не вижу препятствий. - Андрей пожал плечами.
        Кирилл подумал, достал из кармана смартфон, и отдал его Владу со словами:
        -- Держи. Для освещения. Там еще половина заряда. Больше он все равно ни на что не годен.
        Андрей тоже отдал свой мобильник.
        -- Модель для занятий экстремальными видами спорта, -- похвастался он. - Заряд держит неделю. Там и полноценный фонарик имеется.
        -- Спасибо! - Влад, похоже, такого от новых друзей не ожидал.
        -- Ты бы еще за деньги додумался теперь спасибо сказать. - Андрей рассмеялся. - Ни деньги, ни мобилы в новом мире никакой ценности не имеют. Значит, не стоят и благодарности.
        -- Мобилы не стоят, -- резонно заметил Влад. - А вот человеческое отношение теперь приобрело дополнительную ценность. И фонарики тоже. Кстати, о деньгах. Болты на решетках откручиваются десятирублевой монетой. У всех есть?
        -- У меня никаких денег нет, -- признался Кирилл. - Все с рюкзаком в машине сгорело.
        -- А я просто мелочь не ношу. - Андрей пожал плечами.
        -- Держите. - Влад достал из кармана две десятирублевых монеты и протянул новым знакомым.
        -- Купил за сто тысяч тысяч, продал за десть рублей, -- прокомментировал Андрей эту сделку. - Но, в данном случае, обмен вполне выгодный.
        Вскоре в столовую зашел какой-то незнакомый офицер с погонами капиатана, и попросил всех разойтись по выделенным жилым помещениям. Кирилл коротко попрощался с новыми знакомыми, и поспешил проводить маму.
        Вернувшись в свою комнату и дождавшись, когда снаружи закроют дверь, Кирилл достал из кармана монетку и, встав на стул, проверил, откручиваются ли болты на вентиляционной решетке. Вывинтить их не составило бы труда, но в этом пока не было необходимости. Нужно было дождаться, когда Влад постучит снаружи.
        Но случилось это раньше, чем Кирилл ожидал. Он только чуть вздремнул, как услышал осторожный стук по металлу.
        -- Эй, - раздался голос Влада. - Я твою каморку по кроссовкам узнал. Они у тебя приметные. Ты там дрыхешь, что ли?
        -- Уже нет! - вставая с кровати, ответил Кирилл.
        -- Комнату Андрея я уже выпас. Она, действительно, побольше наших будет. Он сейчас решетку отворачивает. Надо, думаю, и у других спросить, захотят они к нам в компанию, или нет. особенно у девки.
        -- Чего же ты не спросил? - Кирилл встал на стул и, отвернув болты, снял решетку.
        -- Побоялся напугать. Если бы ты был бабой, и тебе какой-то незнакомый чувак из вентиляции предложил бы перелезть в другую комнату, ты бы что ответил?
        -- Ментов бы вызвал. Или кто тут вместо ментов.
        - Это, кстати, серьезный вопрос! - Влад подал Кириллу руку и помог забраться в вентиляционный тоннель. - Кто тут выполняет или будет выполнять роль ментов?
        -- Не спалили бы нас, что мы лазаем, где ни попадя.
        -- До утра вряд ли будут двери открывать. На кой фиг это кому-то нужно?
        -- Тоже верно. - Кирилл огляделся.
        Тоннель имел квадратное сечение, и его никак нельзя было назвать тесным. Как и рассказывал Влад, вентиляционные каналы были сделаны заодно со стенами, входили с ними в единую структуру. Кирилл на миг представил какую сложную систему они образовывают, и в какие места по ним можно добраться.
        -- Ты уже обследовал систему?
        -- Самую малость. - Влад пополз вперед на четвереньках, за ним Кирилл. - На первом уровне множество жилых помещений, вроде наших. С нашей стороны большинство пустует, а ближе к техническому ангару видно, что обжитой сектор. Там и одиночные комнаты, и побольше, там солдатня расквартирована. По двадцать коек в комнате. Носками воняет так, что меня аж глючить начало, как от кислоты. Можно стырить носки и наркоту из них гнать. Называться будет - носкаин.
        -- Ты и в химии сечешь? - удивился Кирилл.
        -- Нет. Это шутка. Тихо! Рядом с решетками лучше не балаболить. Хрен знает, кто там. Еще стуканет, что мы тут лазаем.
        Когда миновали следующую решетку, Кирилл спросил:
        -- Ты сказал про первый уровень. А есть еще?
        -- Не может не быть. Некоторые ходы пересекаются с вертикальными шахтами, уходящими вниз и вверх. Но они именно вертикальные, без альпинистского снаряжения по ним не пролезть.
        -- А если просто веревку?
        -- Ты фигную говоришь. Я лазал по скалам, знаю. По веревке можно залезть в экстренной ситуации. Или спуститься. Но ради любопытства фиг я полезу без снаряги. Другое дело, что снаряга тут может найтись. И не только она.
        -- В смысле?
        Перед каждой решеткой приходилось умолкать, и лишь на отдалении от нее продолжать разговор. Кирилл понял, что далеко на карачках уползти трудно, бетонный пол был твердым, и колени уже начали болеть.
        -- В самом прямом. Тут есть склады. Пищевые, оружейные, со снарягой, наверняка этими каналами можно до них добраться.
        -- Было бы круто.
        -- Что крутого? Бункер собрался захватывать?
        -- Нет, конечно. Просто интересно. Блин. Подушки к коленям надо привязывать...
        -- Это да, -- согласился Влад. - И схему рисовать прямо на стенах, чтобы понимать, где находишься. куда ползти. Мел нужен.
        Неожиданно сзади раздался негромкий стук. Парни замерли.
        -- Кажись, спалили, - прошептал Кирилл.
        -- Эй, мальчики! - раздался девичий голос. - Я вас видела. Не прикидывайтесь шлангами. Как к вам залезть? Если будете отмалчиваться, я вас сдам.
        Глава 3
        Кирилл с Владом переглянулись.
        -- Вот это удача! - прошептал Влад. -- Только нельзя показывать, что мы сильно рады. А то она сразу врубится, чего у нас на уме.
        -- У тебя, -- поправил его Кирилл.
        -- Это у всех на уме, даже у нее. Но ни нам, ни ей этого нельзя показывать. Такая игра. Ты девственник, что ли?
        Кирилл смутился и предпочел закрыть тему. Влад попятился назад первым, прешлось следовать за ним.
        -- С фига ты сразу угрожаешь? - спросил Влад, разглядев через решетку ту самую девушку, которая прибыла вместе с ними.
        -- Я сама думала туда пролезть. Но нечем болты открутить. Пилочку для ногтей я уже сломала.
        -- Десятирублевой монетой откручивается, -- открыл тайну Кирилл.
        -- У меня нет мелочи.
        -- Ну вот. Я тут, в бункере, скоро стану главным денежным спонсором. - Влад хихикнул. - Вот вам яркая иллюстрация иллюзорной ценности денег. Скажите, мисс, что бы вы сейчас предпочли, сторублевую купюру, или десятирублевую монету?
        -- Я тебе не миска, -- обрезала его девушка. - И хватит умничать, гони монету. Мужчину украшает щедрость.
        Влад просунул монетку через решетку, и девушка быстро отвернула болты. Кирилл подал ей руку, помогая забраться в тоннель.
        -- Ух, тут круто! - восторженно воскликнула она, без стеснения подтянув пояс джинсов, и одернув футболку. -- Как я и думала. Меня зовут Рита. Но вообще, конечно, обалденно я погостила у тетки. Говорили мне подруги, нечего тебе делать в этом Питере. Нет. Понесло.
        -- А ты откуда? - спросил Влад.
        -- А по мне не видно, что ли? - обиженным тоном спросила Рита. - Вы тут все, как в Рязани, я с вас балдею.
        -- А, понятно, из Москвы! - Кирилл хихикнул.
        -- И что тут смешного? - Девушка напряглась.
        -- Ничего! - Кирилл поспешил вернуть лицу нейтральное выражение. - Просто ты такая. Эмоциональная.
        -- Ага. Я знаю. У вас тут так не принято. Я вообще с вас балдею. Вы все, словно вчера из болота вылезли, и весь год одними грибами питались. Что за прикол так жить?
        -- Ага, у вас в Москве лучше, можно подумать, -- поддел ее Влад. - Носитесь, как дурные собаки, котором под хвостом скипидаром намазали. И что?
        -- Да хватит вам! - шикнул на них Кирилл. - Еще познакомится не успели, а уже перегрызлись. - Рита, так ты тут без родителей?
        -- С теткой и ее мужем.
        -- А родители?
        -- Откуда мне знать? Мобила не работает. Крякнули, наверное, или в зомбаков превратились. Лучше бы в зомбаков, я бы больше порадовалась. - Лицо у Риты приобрело мстительное выражение. --Да и по характеру им лучше подошло бы.
        -- Ясно. - Кирилл сконфузился. - Вообще-то они скорее мутанты, чем зомбаки.
        -- Интересно, хоть у кого-то нашего возраста, из тех, что в бункере, есть нормальные отношения с родителями? - всерьез спросил Влад.
        -- У меня с мамой, -- уверенно ответил Кирилл.
        -- Даже не знаю, завидовать тебе или нет, -- ответила Рита. - Куда вы собирались лезть?
        -- К Андрею. - Влад первым двинулся дальше. - У него нет недостатка в жилой площади. Пригласил всех к себе тусить.
        -- Ясно. - Девушка пристроилась в хвост процессии. - А с какого перепугу у него избыток жизненного пространства?
        -- Папик у него круче вареных яиц, -- пояснил Кирилл. - Но он с ним тоже не в ладах.
        -- А еще двое где? - не успокаивалась Рита. - Ну, жирдяй, и сопля на палке. Больно коленям-то! Далеко еще?
        -- Мы с ними не знакомились, -- ответил Кирилл. -- Но, «сопля на палке», ему подходит. Правда жирдяй, мне кажется, не жирдяй вовсе, а качок.
        -- А ты прямо вот разбираешься? - удивилась девушка.
        -- Есть немного, -- ответил Кирилл.
        Ему действительно приходилось видеть по-настоящему здоровых парней - спецназовцев на полигоне у Вадима Семеновича. И отличить здорового от жирного он мог даже в одежде. Так что парень, прибывший с ними, которого они видели в ангаре, в классе и в столовой, был здоровяком, а не жирдяем. Второй же, высокий и тощий, простой оценке не поддавался. С одной стороны да, сопля на палке, но с другой, он мог оказаться жилистым, быстрым и ловким. Таких Кириллу тоже доводилось встречать.
        Наконец, добрались до комнаты, в которую вела решетка, обозначенная просунутой в щель наволочкой.
        -- Андрей! - Влад тихонько постучал. - Мы тут! Откручивай болты.
        Через минуту Андрей убрал заглушку и помог всем выбраться из тоннеля в комнату.
        -- Все колени отбила! - пожаловалась Рита, отряхивая джинсы.
        Комната была не просто большой. Она функционально отличалась от тех помещений, которые выделили остальным. Возможно, она задумывалась как нечто вроде кают-компании, в которой спасшиеся от ядерного удара гражданские могли бы проводить часы совместного отдыха. Но, судя по тому, что комната была отдана целиком во владение Андрея, и по тому, что общаться всем дали возможность только в столовой, командир гарнизона не собирался использовать помещение по назначению. Впрочем, размер комнаты хоть и был большим, но, все же не настолько, чтобы тут с комфортом могло отдохнуть больше двадцати человек. Бункер же, наверняка, способен был принять намного большее число людей. Значит, таких зон отдыха или кают-компаний было в бункере несколько, скорее всего, по одной на каждую из жилых зон. Наверняка ведь руководство бункера не ютится по камерам, с унитазом в углу. Что бы человек ни строил, от старинных парусных кораблей и замков, до современных мега-сооружений, в них всегда были, есть и будут зоны с различным уровнем комфорта. Одни для матросов и челяди, для рабочих и служащих, другие для имеющих власть и
достаток. Даже произошедшая катастрофа, похоже, не могла изменить подобный порядок вещей.
        Никакого унитаза в углу тут не было, а имелся раздельный санузел.
        -- Там и ванная есть? - Рита беззастенчиво открыла дверь со значком душевой лейки, набитым через трафарет. - Я балдею! Душевая! Супер. Меня, кстати, Ритой звать. Я к тебе буду приползать ополоснуться.
        -- Очень приятно, -- Андрей галантно кивнул. - Вы, сударыня, можете воспользоваться тут всеми удобствами без ограничения.
        -- Ой, начинается. - Рита поморщилась. - Если вас не затруднит, сударь, давайте без этой мерзости, и на «ты».
        -- Ладно. Я же пошутил.
        -- Шутки у вас, у мужчин, на редкость однообразные. Но душевая в нынешних условиях -- весомый аргумент, чтобы не послать тебя сразу. Хотя ни полотенец, ни фига такого, нам не выдали, а с собой не было.
        -- Для тебя достану на днях, -- заявил Андрей. - А сейчас можешь взять там, на вешалке. Я им еще не воспользовался.
        -- А ты потом как? - удивилась Рита.
        -- После тебя не побрезгую! - задорно ответил Андрей.
        Кирилл и Влад не смогли удержаться от смеха.
        -- Дураки! - Рита фыркнула, и скрылась за дверью душевой.
        -- Я так понимаю, что ограничение на расход ресурсов не на всех действуют, - не удержался от язвы Влад.
        -- Во-первых, не на всех, -- спокойно ответил Андрей. - Во-вторых, для мытья используется восстановленная вода, как в космосе, а в-третьих, вы мои друзья, так что приглашение пользоваться удобствами, касается всех.
        Но и кроме душевой было чему удивиться. В углу стоял медиа-комплекс с огромным плазменным экраном, вместо пружинной кровати - широкий диван. Стулья, кресла, журнальный столик, письменный стол с компьютером, уголок отдыха с толстым ковром,виниловым проигрывателем и разросшимися комнатными растениями, напоминающими дикие джунгли. Рядом с этим зеленым оазисом в царстве бетона, изгибалась дугой полированная стойка бара, за которой виднелись зеркальные полки с пустыми бокалами разного размера стаканами, шейкерами, и прочим инструментарием бармена.
        -- Да, устроился ты не плохо... - оценил Влад. - Дисков с фильмами много?
        -- Полный шкаф, -- беззаботно ответил Андрей. - От порнухи до классики кинематографа.
        Кирилл поглядел на стойку с виниловыми дисками, но они стояли так, что обложек не разглядеть.
        -- Можно? - спросил он.
        -- Да. Только кроссовки сними, там ковер.
        Кирилл снял обувь, забрался в «джунгли», и принялся перебирать винил. Нашел диск группы «Пинк Флоид» с концертом «Темная сторона Луны».
        -- Можно поставить? - спросил он.
        -- Ставь. Я все равно с этой штукой не умею обращаться.
        Кирилл осторожно уложил пластинку на тяжелый керамический круг, включил систему, опустил иглу на дорожку. Через пару секунд еле слышного шипения воздух содрогнулся от первых мощных аккордов. Кирилл сделал потише.
        -- Звучит не хило! - оценил Влад. - С таким жильем можно и забыть, что там снаружи.
        -- Помнить об этом точно нет смысла. - хмыкнув, ответил Андрей. - Бухнуть не хотите?
        -- А есть? - поразился Влад. - Не, ты, чувак, ваще устроился тут за гранью добра и зла. Кто же у тебя папик?
        -- Я же говорю - реальная шишка. -- Андрей нагнулся и извлек из-под стойки бара бутылку виски, взял с полки стаканы и наполнил их. - Льда еще нет. Не успел наморозиться.
        Вскоре из душа вышла Рита. Ее короткие волосы были мокрыми, а лицо довольным до крайности.
        -- Фена, конечно, нет? - на всякий случай спросила она.
        -- Фена, нет. - Андрей развел руками.
        -- А, не важно, -- Рита махнула рукой. -- Музон прикольный. Вы уже бухаете? Я с вас балдею! Наливайте и мне.
        Андрей довольно усмехнулся, взял еще один стакан, и плеснул в него на два пальца виски. Девушка взяла, понюхала, довольно хмыкнула, затем сказала:
        -- Ну, за апокалипсис. - Она подняла стакан. - Помянем нашу цивилизацию ротожопия. Не чокаясь.
        Она залпом осушила стакан, чуть поморщилась и помахала ладонью у носа. Парни тоже выпили.
        -- Хороший вискарь, -- оценила Рита, стукнув донышком стакана о стойку бара. - Наливай еще.
        -- Странный у тебя тост, -- заметил Кирилл.
        -- В каком конкретно месте он показался тебе странным? - с легким вызовом уточнила Рита.
        -- Во всех. Как можно пить за гибель стольких невинных людей? И почему цивилизация ротожопия?
        -- Невинных людей не бывает, -- уверенно заявила Рита. - Невинными бывают собаки, кошки, воробушки. Ну, совсем уж маленькие детки, наверное. Каждый из людей желал зла другому, а многие его еще и делали. У человека, мне кажется, это в крови. Люди никого не любят, кроме себя.
        -- Забавно. Я недавно тоже об этом думал, -- признался Кирилл. -- Примерно теми же словами. Но все же радоваться чужой гибели как-то западло. Да, люди сделали много плохого. И построили мир, очень далекий от того, каким могли бы его построить, обладая всеми имеющимися ресурсами. Людям бы, как ты верно заметила, чуть больше любви, чуть больше альтруизма. Тогда олигархи, может, не стали бы сосредотачивать колоссальные средства в своих руках, без всякой, даже теоретической, возможности их применить. Они лежат у них в сейфах, или в виде заводов выпускают по новому смартфону каждые полгода, а в Африке голодают люди, которых малая часть этого богатства могла бы сделать не такими несчастными. Но это не значит, что надо убить всех людей. Среди них есть и хорошие.
        -- Думаешь? -- не скрывая иронии спросила Рита. - Я с тебя балдею, ты простых вещей не видишь. Для тебя есть несчастный папуас в Африке...
        -- В Африке не живут папуасы, -- не задумываясь поправил ее Кирилл.
        -- Ой, да какая разница! Пусть негры, фиг с ними. Вот, ты видишь несчастного африканского негра с одной стороны, и злобного жадного магната с другой. И ты думаешь, что это разные люди, которые по-разному поступают. Но это не так. Это одно и то же. Стоит твоему несчастному негру дать возможность стать магнатом, он тут же радостно ей воспользуется, и из угнетаемого сам станет угнетателем, разорит того магната и сделает его таким же несчастным, каким был сам. Ты не врубаешься, что негр и магнат, это не разные существа, а просто два разных состояния одного и того же существа - человека. И существо это Бог создал не из глины, а из говна. Просто в Библии слово «говно» кому-то показалось неприличным, и его заменили словом «глина».
        -- Прикольная философия, -- оценил Влад. - По крайней мере, ее можно подтвердить рядом фактов. Я знаю как минимум одного негра, который был несчастным и голодающим в Африке, а потом стал президентом США и уничтожил несколько государств.
        -- Он же вроде не в Африке родился, - попробовал восстановить справедливость Андрей.
        -- Какая разница? - Рита пожала плечами. - Суть вопроса это не меняет. Наливай.
        Андрей снова разлил виски по стаканам.
        -- Не все люди такие, -- уверенно заявил Кирилл. - Взять мою маму. Да хоть что ей предлагай, она не станет делать других несчастными. Скорее собой пожертвует.
        -- Да, такие есть, -- неожиданно согласилась Рита. - Но они встречаются не чаще, видимо, чем один на миллион. И знаешь, что я думаю насчет них? - Девушка понизила голос. - С ними ни фига не случится от этого апокалипсиса. Они выживут. Именно потому, что сделаны не из говна, а из прочной добротной глины.
        -- Вирусу по херу, -- уверенно заявил Кирилл. - Он не выбирает целей, всех стрижет под одну гребенку.
        -- Противоречит фактам. - Влад тут же вступился за девушку. - Если бы он стриг под одну гребенку, то не было бы трех разных вариантов заражения. Одни дохнут, другие мутируют, а третьим, как с гуся вода. Может выжившие и есть те, о ком говорит Рита?
        -- Обалдеть, как ты загнул. - Рита усмехнулась. - Но так тоже не может быть. Потому что треть выживших, слишком до фига. Тех, о ком мы говорим, тех, кто откажется от собственных благ ради блага другого, тех, кто с радостью пожертвует собой, не треть уж точно, а гораздо, гораздо меньше. И я уверена, что они, именно ввиду своих человеческих качеств, найдут решение и выживут. Еще и других, может, спасут. Но если спасут, и мир не очистится от людей полностью, это будет уже другой мир. Они не дадут ему стать таким говеным, каким был наш.
        -- Так может, за них и выпьем? - предложил Андрей. - Хотя мне эта теория кажется просто философией на пустом месте. По мне так просто миру пришел капец. Рано или поздно это должно было произойти. Или вулкан бы какой-то всех убил, или астероид.
        -- Это не вулкан и не астероид, -- уверенно заявила Рита. - Вы заметили, что ни одна птица, ни одна собака, не сдохла и не мутировала? Только люди. И то, что я тут вам говорю, это не пустая философия. Что если это вирус не случайность, не зараза из недр Земли, не мутировавший грипп? Что если он и не оружие в прямом понимании, направленное на конкретного противника?
        -- А что тогда? - не понял Андрей.
        -- Вот взял кто-то, и смостырил универсальный очиститель Земли от говна. Нет? Исключаете такую ворзможность? Смостырил и выпустил на волю. С целью разобраться, кто из чего слеплен.
        -- Антинаучно. - Кирилл покачал головой. - Невозможно сделать вирус с такой генетической избирательностью. Да и есть ли вообще гены, отвечающие за альтруизм, самопожертвование, жадность? Не думаю. Но тост поддерживаю. Правда, давайте выпьем за тех, кто слеплен не из говна.
        Чокнулись, выпили.
        -- Чувствую, меня развезет такими темпами, -- с усмешкой заявила Рита. - Не жрали же почти ничего, кроме этой гадской перловки. Только я вас прошу, мальчики, если я напьюсь в хлам, не насилуйте меня, пожалуйста, пользуясь моей беспомощностью. Я потом сама из вас кого-нибудь выберу, и дам ему. А потом выберу другого, и так, если мы тут просидим долго, дам всем по очереди. А если будете себя хорошо вести, то и всем сразу. Но сама! Ладно?
        Парни на несколько секунд потеряли дар речи от такой откровенности.
        -- Хорошо. - Андрей прервал затянувшуюся паузу. - Я слышал, конечно, что москвичи отжигают не по-детски, но не думал, что это вообще такой адский ад. Снимаю шляпу. Может кинчик какой посмотрим? А то этот ретро-музон вводит меня в состояние плохо контролируемой паранойи.
        Никто не был против.
        -- Что будем смотреть? - спросил Андрей, открывая шкафчик с дисками.
        -- «Обитель зла»! - не сговариваясь ответили все.
        -- Ага, поддерживаю, -- роясь в дисках, ответил Андрей. - И следующий тост за фильм, в один день превратившийся из фантастики в учебное пособие.
        Глава 4
        В это время руководству бункера было не до веселья. Измайлов понимал, что необходимо собрать старший офицерский состав на совещание, но решил провести его не в командном центре, а на верхнем уровне, в зале наружного мониторинга. Но за стенами бункера уже воцарилась угасающая белая ночь, и видимость для камер была никудышная. Пришлось заставить себя вернуться в свой жилой модуль, настолько же большой, как у Андрея, но обустроенный с куда меньшей роскошью.
        Выпив полстакана водки из холодильника, полковник разделся, и устало улегся на диван. Но усталость одолевала его не от возникшей огромной ответственности, а исключительно из-за непривычно динамичного дня. До него служба командира внутреннего гарнизона представляла собой череду одинаковых дней без всяких перспектив. Если бы не свалившийся, как снег на голову, апокалипсис, так бы и пришлось кочумать до самой пенсии.
        Но катастрофа, низвергнувшая цивилизацию в бездну, вознесла самого Измайлова, сделав его важным и значимым. Из никому не известного офицера, сторожащего, как старый пес, будку советского бункера, времен холодной войны, он стал настоящим властителем. В древнем понимании этого слова, когда нет ни конституции, ни начальства сверху, ни парламента, способного ограничить твои решения. Возможно, он стал вообще единственным выжившим властителем нового мира. Но даже если не единственным, это все равно не имело значения, так как новый мир не был цельным. Если даже и выжил кто-то еще, в других подобных бункерах, то теперь эти островки жизни разделяют десятки километров зараженного пространства, кишащего мутантами. По сути, они разделены расстоянием и опасностями так же, как города-государства шумеров, где каждым из городов правил свой властитель, свой царь.
        Ощущение было странным, но щемяще-приятным. Ты - царь. Без затей. И у тебя пятьсот подданных чья жизнь целиком зависит от твоего решения. Или даже от прихоти.
        С этой мыслью Измайлов и уснул.
        Наутро, после завтрака, он явился в зал внешнего мониторинга, в котором собирался побеседовать с главными заместителями. Обстановка там чем-то напоминала центр управления космическими полетами, только в значительно меньшем масштабе. На стене висел трехметровый светодиодный экран, на который проецировалось изображение с одной или нескольких выбранных операторами камер, а так же данные о состоянии атмосферы, наружной температуре, внешней электромагнитной активности, и ряд других параметров. Перед основным монитором располагался широкий подковообразный стол, на котором было смонтировано около двух десятков мониторов поменьше, каждый из которых все время показывал изображение с одной камеры. Некоторые показывали картинку снаружи, а на некоторых экранах виднелись бетонные коридоры, склады, машины в техническом ангаре. Перед экранами в креслах сидели операторы из рядового и сержантского состава, в том числе, несколько женщин, служивших по контракту. У дальней стены, отгороженное от остального пространства прозрачной стеной из триплекса, располагалось помещение для старшего вахтенного офицера, дежурного
и пяти начальников секторов. Кроме столов, там был смонтирован массивный пульт, наподобие звукорежиссерского, с которого старший вахтенный офицер мог получить доступ к информации с любой камеры или датчика.
        Измайлов, войдя в отгороженное помещение в сопровождении офицера для поручений, осмотрелся и приказал:
        -- Прошу вас временно перебраться в основной зал. Всех, включая вахтенного офицера. Мне необходимо тут провести совещание. Как я могу с вами связываться, если мне нужна будет конкретная картинка на мониторе?
        -- По селектору, -- ответила вахтенный офицер. - Вот кнопка. Связь в дуплексном режиме.
        -- Понятно, спасибо. Можете выполнять.
        Когда вахта покинула помещение, Измайлов отправил порученца пригласить остальных участников совещания. Среди них была майор Милявская, майор Грохотов, а так же начальник службы материально-технического обеспечения капитан Звягин, в ведении которого находились склады, системы очистки воды и воздуха.
        Когда офицеры расселись, Измайлов занял место за пультом и сказал:
        -- Первое и главное - потеряна связь с Кронштадтом. Причина неизвестна, что называется. Причем, почти одновременно, и с теми, кто на земле, и с подводной лодкой «Выборг». С подводной лодкой более или мене понятная ситуация, потому что на их канале пробивается несущая частота. Наш главный радист утверждает, что потеря модуляции при отсутствии потери несущей может означать физическое уничтожение внешнего антенного комплекса. В этом случае сигнал идет, о его эфирной мощности не хватает для передачи модуляции на имеющееся до нас расстояние.
        -- Мутанты, -- уверенно заявил Грохотов. - Забрались на борт толпой и принялись все крушить. Судя по сообщениям полковника ФСБ Бориса Рощина, мутанты склонны нападать настолько большим числом, что способны блокировать даже мощную технику, банально прижимая ее к земле сотнями тел.
        -- Разве такое возможно? - поразилась Милявская.
        -- Более чем. Сто тел, это, грубо говоря - тонна, прикинул Грохотов. -- А мутанты буквально облепляли машину, цепляясь друг за друга, образуя слоистую гору. Даже тонна - это не малая нагрузка для легковой машины, а десять ее просто раздавят, если она не бронированная. Так что этот фактор нельзя не учитывать.
        -- БТР выдержит, мне кажется, любое число мутантов, -- подумав, произнес капитан Звягин. - В смысле, на него не заберется мутантов больше чем он выдержит. Места столько нет.
        -- Переоцениваете вы возможности БТР, -- покачал головой Грохотов. - Если мутанты создадут баррикаду из тел, сходу БТР ее не возьмет. Численное преимущество и согласованность действий - большая сила.
        -- Пока у нас нет данных о какой-то разумной согласованности, -- резонно заметила Милявская. -- Все очевидцы утверждают, что мутанты со всех сторон набрасываются на добычу, и пытаются выцарапать ее из-под брони. Так что все это в области догадок.
        -- Что толку об этом рассуждать, если мы не можем выйти наружу? - Звягин пожал плечами.
        -- Вот как раз для обсуждения возможности выхода наружу и необходимости такой вылазки, я вас собрал, -- сообщил Измайлов.
        -- В необходимости нет сомнений, -- уверено заявил Звягин. - На складах много продуктов, но все равно не безграничное количество. Если не найдем способа пополнять запасы пищи и воды, ни о каком выживании, в глобальном понимании, и речи быть не может.
        -- Дело не только в этом, -- поддержала капитана Милявская. - Нам обязательно надо изучить инфекционный агент, чем бы он ни был. Возможно, это бактерия, возможно, вирус, может быть даже микроскопический паразит. Не важно. Я больше склонна, в качестве рабочей версии, считать инфекционный агент вирусом, поскольку он вызывает высокоскоростные мутации, что невозможно без воздействия на генетический код жертвы. В любом случае, пока мы не поймем, что это, пока не выделим инфекционный агент в препарате, бункер будет находится под вероятностно растущей угрозой заражения.
        -- Думаешь, герметичность не является гарантией? - Измайлов удивленно поднял брови.
        -- Герметичность это не абсолютное, а относительное понятие, -- уверенно заявила Милявская. - Если преграда, например бетон, непроницаема для воздуха, это еще не значит, что она непроницаема для вируса. Дело в том, что бетон, на микроуровне, имеет пористую структуру, которая может отсыревать, практически, насквозь.
        -- Наш бетон не отсыревает насквозь, и он непроницаем для воды, -- заверил ее Измайлов.
        -- Чушь. Он просто очень медленно проницаем, и проницаем только на молекулярном уровне. Но вирус - это и есть молекулярный уровень. Я не исключаю возможности, что в каких-то местах вирус, с влагой, или сам по себе, может преодолеть бетонную преграду, и оказаться в атмосфере бункера. Это только теория! Не более. Но вероятность такого развития событий не равна нулю, и, как любая вероятность, со временем она только растет. То есть, чем больше времени проходит, тем более вероятным становится заражение, вне зависимости от его причин.
        -- Хорошо, согласен. - Измайлов кивнул. - Но что нам в этом плане даст вылазка, кроме резко возрастающей вероятности заражения?
        -- Мы сможем взять образцы грунта, растений, животных. Возможно, даже образец ткани мутанта, если получится его добыть. Имея препарат вируса, принимая, конечно, все меры предосторожности при обращении с ним, мы сможем выяснить пределы его жизнеспособности. При каких температурах он погибает, действуют ли на него известные обеззараживающие средства. Имея такую информацию, мы сможем не только принять ряд профилактических мер против заражения бункера, но и разработать систему безопасного возвращения в бункер после вылазок. Возможно, мы научимся обеззараживать еду и воду, добытые снаружи. Подобными перспективами нельзя пренебрегать. Неизвестно, как устойчив инфекционный агент, как долго он будет существовать в окружающей среде. Если это на десятилетия, то ваш план по превращению бункера в новую колыбель человечества, просто невыполним. А план у вас именно таков. И я двумя руками за него.
        -- Мы все за него, -- подтвердил Звягин. - Потому что другого смысла в нашем выживании просто нет.
        Грохотов хмыкнул, но возражать не стал.
        -- Хорошо. - Измайлов простучал пальцами по поверхности пульта. - Ира, у нас хватит ресурсов на полноценное изучение вируса?
        -- Вполне, -- без сомнений ответила Милявская. - Их и не нужно много. У Грохотова есть полноценная лаборатория для исследования состояния среды после нанесения ядерного, химического, или бактереологического удара. Микроскопы, реактивы, боксы, контейнеры. У меня есть все необходимые средства по медицинской части. Я считаю, что можно смело готовить вылазку.
        -- Говоря о ресурсах бункера, которые можно бросить на изучение вируса, вы забыли о главном, -- заявил Звягин. - Мы не можем вернуть в бункер ни группу после вылазки, ни сами контейнеры с образцами. Мы не можем опалить их высокотемпературным пламенем, как поступили с бронированными машинами прибывших.
        -- Да, это факт. - Измайлов нахмурился. - Вот уж задача, так задача.
        -- Надо думать, - произнес Грохотов.
        -- Я об этом думала весь день, -- призналась Милявская. - И пришла к выводу, что нам необходимо смонтировать исследовательскую лабораторию не в бункере, а в одном из запасных шлюзов. Сколько их у нас?
        -- Четыре, кроме основного, транспортного, -- не задумываясь, ответил Звягин. - Но через них нельзя провести технику, и выводят они сразу в бункер, у них нет чего-то похожего на транспортные ангары.
        -- Но их размеры не меньше этого отгороженного помещения?
        -- Даже больше! -- осмотревшись, прикинул Звягин.
        -- Такой площади хватит с избытком, -- заключила Милявская.
        -- Хватит на что? - прервал ее рассуждения Измайлов. - Поясни суть идеи, Ира.
        -- Идея простая. Смонтировать лабораторию прямо в шлюзе. Выпустим людей через него штатно. Понятно, что когда откроем внешние ворота шлюз окажется заражен. Но нас это не должно волновать.
        -- Это как раз решаемая уже проблема, -- добавил Грохотов. - Шлюз без людей мы запросто сможем очистить от вируса, уже есть опыт. Надо только заранее туда провести трубы для топливной смеси и дистанционные заменители.
        -- Вот, да! - Измайлов достал из кармана блокнот, и хотел было сделать пометку огрызком карандаша, но Милявская его остановила.
        -- Не сможем мы там работать огнем! Что за чушь? Я же говорю, нам необходимо в шлюзе смонтировать лабораторию! С тонким оборудованием! С микроскопами, сканерами, компьютерами. Ничего из этого не выдержит дезинфекции огнем. Так что сейчас, на этапе планирования, шлюз лучше считать зараженным. И принять меры другого характера, например, установить постоянно работающие газовые горелки у герметичных стыков внутренних ворот, чтоб слово «герметичность» не сыграло с нами злую шутку.
        Измайлов все же сделал пометку в блокноте.
        -- Я не понимаю логики! - честно признался Звягин. - Если мы выпустим людей наружу, они соберут пробы, но не смогут вернуться в бункер. Как мы исследуем эти пробы?
        -- Для этого и нужна лаборатория в шлюзе, -- терпеливо пояснила Милявская. - Чтобы люди, вернувшись с образцами, могли их исследовать в шлюзе, не возвращаясь в бункер.
        -- Да это не реально! - запротестовал Грохотов. - Вы что? Во-первых, нам тогда придется отправлять туда специалистов, способных управиться с этим оборудованием. Не рядовых солдатиков, которых можно пустить на убой, если что. Во-вторых, даже если послать спецов, вы представляете, как они будут работать в защитных комплектах? В противогазах, в перчатках... Это немыслимо! Вы, дорогая моя, сами-то химзащиту не надевали ни разу! А как они будут есть? Как они будут пить? Вы думаете, исследование уложится в один день?
        -- Другого выхода все равно нет, -- уверенно заявила Милявская. - И не надо держать меня за дуру! Все эти проблемы я видела с самого начала, и я подготовила на обсуждение несколько решений. Первое -- набрать добровольцев, любого уровня подготовки. Кто захочет. Чтобы не жалко потом было пустить их на убой. Второе - провести с ними серию тренировок на реальном оборудовании. Причем, тренировки проводить сразу в защитном снаряжении. Им с нуля все равно начинать подготовку.
        -- А смогут они, что называется, с нуля все освоить? -- усомнился Измайлов.
        -- Смогут. От них многое не требуется. Сохранить образцы, приготовить препараты, сделать снимки микроскопом, передать мне, затем применять различные методы воздействия к вирусу, оценивать его жизнеспособность на каждом этапе при помощи реактивов. Это работа лаборантов. Тут не надо иметь семи пядей во лбу, достаточно четко выполнять инструкции.
        -- Можно и видеосвязь обустроить, -- предложил Звягин. - Тогда в реальном времени сможете оценивать картинку с микроскопа, и реакцию веществ в пробирках.
        -- Тем более! - подхватила его идею Милявская. - Насчет еды, питья и отправления естественных надобностей, не надо изобретать велосипед. Существуют технологии для скафандров, нам нужно просто воспроизвести их в упрощенном виде. К примеру, в ведении Звягина есть отличный ремонтный цех со станками. Надо сделать клапаны для обычных бутылок, чтобы можно было отсоединять от трубки опустошенную тару, и подсоединять полную без опасности заражения. Саму трубку нужно вывести под противогаз, чтобы боец мог захватить ее конец губами, и высосать нужное количество воды или заранее приготовленного бульона. Для отвода мочи сделать подобную же систему, но обязательно предусмотреть запирание клапана перед тем, как под давлением слить мочу из заполненного резервуара. Тогда вирус точно не сможет попасть под защитный костюм.
        -- А по-большому как ходить? - рассмеялся Грохотов.
        -- По-большому потерпят три дня. На бульоне не особо разгонятся они по-большому. Ну и кишечник им надо будет всем промыть перед выходом. А если кому вот уж совсем невтерпеж, пусть кладет в штаны. Ему это даже нюхать не придется, противогаз-то отдельно. Не вижу с этим проблем. Больше трех дней на исследование образцов не понадобится.
        -- В таком виде план мне нравится, -- признался Измайлов. - Тогда есть смысл осмотреться, чтобы довести его, что называется, до рабочего состояния. Я для того и устроил совещание здесь, чтобы все имели в голове картинку окружающей местности. Особый интерес, мне кажется, представляет «Мерседес» посреди поляны. Судя по кровавым следам на лобовом стекле изнутри, возможно, в салоне находится мутант, убивший водителя. Визуально нашим наблюдателям не удалось ни подтвердить, ни опровергнуть, что называется, факт наличия. Но такую вероятность не следует сбрасывать со счетов, если мы, как сказала Ирина, захотим взять пробы тканей мутанта.
        -- А то и всю тушу исследовать! - загорелась идеей Милявская. - Это же какая возможность!
        -- Пока никакая, -- осадил ее Измайлов. - Чисто гипотетическая. Тем не менее берем на заметку.
        -- А что с остальными машинами? - спросил Грохотов. - Есть другой ракурс или более общий план? С теми, что мы не пустили?
        Измайлов связался по селектору со старшим вахтенным офицером, и попросил его вывести на монитор нужное изображение.
        -- Ага, вот!
        Все обратили взоры на монитор. Осталось всего две машины, остальные покинули окрестности бункера. Погода была ясной, и солнечные блики не позволяли разглядеть, что творилось за стеклами.
        -- Чего они могут ждать? - напряженным тоном спросил Звягин. - Прошел целый день и вся ночь. Остальные уехали. Эти остались. Я не понимаю, почему.
        -- У меня есть догадка, но она никому не понравится, -- хмуро вымолвил Грохотов. - Я уверен, что они там покончили с собой, стараясь избежать ужасов дальнейшей жизни.
        -- Да уж. - Милявская вздохнула. - Но в мире теперь много тяжелого. Если все воспринимать, никакая психика не выдержит. Лично я стараюсь все это пропускать мимо. В новой реальности теперь точно нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц.
        -- Я предпочитаю, чтобы яйца были разбиты у кого-то другого, а не у меня, что называется, -- усмехнувшись, ответил Измайлов.
        -- Я тоже, -- серьезно заявила Милявская. - Хотя у меня их и нет. Кстати, я уверена, что нам, в самое ближайшее время, тоже следует ожидать волну самоубийств в бункере. Вчера был первый шок. Многие еще в полной мере не осознали, что именно произошло, и какие это будет иметь последствия для них лично. У многих за пределами бункера остались семьи, любимые. В ближайшие часы, когда пройдет шок, до многих это дойдет в полной мере. И у кого психика послабее, начнут пускать себе пулю в рот. У меня в этом нет ни малейших сомнений.
        -- А у меня есть, -- возразил Грохотов. - Самоубийство в описанной вами ситуации непродуктивно. Скорее они могут потребовать выпустить их с оружием, снаряжением, транспортом, чтобы получить возможность отправиться на поиски своих близких. Понимаете, факт, что треть людей при заражении выживает, способен посеять надежду и мощные мотивации. Каждый может окрепнуть в уверенности, что именно его родственники или любимые выжили. Понимаете?
        -- Да, это резонно, -- согласилась Милявская. - Просто я по натуре одиночка. Не подумала в этом направлении.
        -- Ты старая дева, а не одиночка по натуре. -- Измайлов поморщился.
        -- Не старая, и не дева, -- парировала Милявская. - Мне сорок. Сейчас это считается еще репродуктивным возрастом. А уж сколько мужиков у меня было в свое время, так приятно вспомнить. Потом надоели. Бегали за мной, между прочим. Но я не собиралась завязывать отношения. Как представляла стирку, носки, трусы, детей слюнявых, сразу всякое желание пропадало. А у тебя, Максим, остался кто-то снаружи?
        -- Нет, - коротко ответил Измафлов. - Вот у Грохотова жена и сын. Как вы себя чувствуете, товарищ майор?
        -- Как огурец. Если бы не вирус, я бы их через пару лет сам придушил, и сел бы в тюрьму за это. А так буду важной шишкой при вас, товарищ полковник. Вы же, как я понял, на должность шумерского царя метите? Я могу мантию носить.
        -- Это, между прочим, не тема для шуток! - оборвал его Измайлов. - Мы действительно можем стать первым кластером, ростком, из которого разовьется новое человечество. Поэтому, кстати, тебе Ирина, как медику, я ставлю задачу проработать максимально эффективную политику воспроизводства.
        -- В смысле? - не поняла Милявская.
        -- В самом прямом. Я имею ввиду некий регламент половых отношений в бункере, обеспечивающий максимальный прирост населения, минимальное близкородственное скрещивание, и тому подобные, чисто медицинские аспекты. Без всякой оглядки на моральные, этические, религиозные, и прочие факторы прежнего мира, что называется. Дети должны рождаться от самых биологически сильных мужчин. Возможно, после обязательного генетического анализа, чтобы не было всяких там резус-конфликтов, передающихся по наследству болезней, и прочей гадости. Мы можем нашими силами проводить такое тестирование?
        -- Технологически да. Но...
        -- Что «но»? - Измайлов покосился на нее.
        -- Это означает, что имеющимся женщинам репродуктивного возраста будут навязываться половые партнеры, прошедшие тестирование. Вы уверены, что это получится спустить сверху? Это, знаете, большинством женщин может быть воспринято в штыки.
        -- Сейчас, дорогая моя, что угодно можно спустить сверху. Я далек от мысли, что такому регламенту будут сопротивляться мужчины. Скорее напротив. А женщин у нас, к сожалению, катастрофически мало. Их всех следует заранее отделить от мужчин, без объяснения реальной причины. Например, под предлогом создания более комфортной «женской зоны», в которой, в отличии от мужской, будет ряд гигиенических послаблений, вроде более частого разрешения пользоваться душем. Ну и какие-то еще придумать бонусы. Женщины, я уверен, на это клюнут, что называется.
        -- Понятно, -- подумав, кивнула Милявская. - Да, я найду, как их отделить, под какими предлогами. А что дальше? Ты правда собираешься заняться евгеникой?
        -- Да у нас, Ира, просто выхода другого нет! Представь, если в условиях бункера, в условиях ограниченности ресурсов, будут рождаться уроды, всякие нежизнеспособные болезненные младенцы? Что с ними придется делать? Убивать! Если мы сейчас останемся в морально-этическом поле старого мира, если позволим выбирать половых партнеров, создавать семьи, то чем это закончится? Это закончится необходимостью отнимать из этих семей не очень удачных детей, и убивать их. При этом против нас восстанут не только женщины, это мы переживем без проблем, но и их мужья. Ты этого хочешь? Что для женщины легче, по-твоему, раз в год или два пережить принудительный половой акт, но потом иметь живых и здоровых детей, знать, что за ними ухаживает наше маленькое государство, или пережить отнятие ребенка, которого, убив, сожгут в печи медицинского крематория? Так что все! Никакой любви и прочих глупостей!
        -- Да. - Милявская вздохнула. - Пожалуй, ты прав.
        -- Я же не на пустом месте это выдал! Думал об этом и вчера, и сегодня. Сколько у нас примерно женщин репродуктивного возраста?
        -- Включая меня? - уточнила майор.
        -- Нет. Не хватало мне, чтобы ты умерла при родах, и мы остались без начмеда.
        -- Ну, мне надо глянуть ведомости медицинского осмотра, для верности, но примерно около сорока человек. Контрактницы, прапорщики. От двадцати пяти до тридцати пяти лет. У меня работают три девочки, ну и Маша.
        -- Отлично. Значит, первоначальная задача их переселить. Устроить для них отдельный сектор с ограниченным доступом и невозможностью его покидать. Кстати, в качестве одного из предлогов можно использовать идею, что мы хотим их уберечь от изнасилования. Ну, это сама придумай, ты женщина, тебе лучше знать, как провести переселение без недовольства и паники.
        -- А как они будут служебные обязанности выполнять? - задумалась Милявская.
        -- Никак! Из них большинство либо радистки, либо планшетистки. Без их работы мы обойдемся легко. Ну, если твои три девочки незаменимы могу тебе их оставить. Тремя из сорока мы можем пожертвовать.
        -- Незаменимая у меня только Маша, -- отмахнулась Милявская. - Остальных забирай в гарем, а мне дай смышленых сержантиков вместо них.
        -- Лады. Только сама не залети, от этих сержантиков! Это я серьезно! Мне начмед нужен в полной боевой готовности.
        -- За это не волнуйся, я же медик. Найду эффективный способ предохранения. Лучше поясни мне до конца свою евгеническую схему. Чтобы мне проще было привести ее к конкретному плану распределения. Отселим мы женщин от мужчин, заблокируем в одном из жилых секторов без права выхода. Дальше что?
        -- Вторым этапом надо будет их расселить по одиночным помещениям. Чтобы исключить возможность согласованного бунта. А дальше просто. Выводить из комнат только под конвоем и по одной. На медицинский осмотр там или помыться. Прием пищи внутри. Потом будем выбирать кандидатов, женщину замыкать в медицинский станок, кандидат будет совершать с ней половой акт столько раз, сколько потребуется для зачатия, по расписанию. Все просто. В общем, хочу всех привести к пониманию, что женщины репродуктивного возраста отныне не люди, а ресурс. Понятно?
        Все кивнули.
        -- Это касается всех женщин, кроме одной! - Измайлов поднял указательный палец. - Среди прибывших есть девушка лет двадцати. Ее необходимо оставить для продолжения царского рода.
        -- У вас может не получиться ее оплодотворить в силу возраста, -- осторожно заметила Милявская.
        -- А я и не о себе говорю.
        -- Ясно. - Милявская предпочла умолкнуть.
        -- Поэтому новенькую оставить там, где она есть. С ней разберемся иначе.
        -- По медицинской, и отчасти репродуктивной теме, есть еще один немаловажный вопрос, -- подумав, сказала Милявская. - Но он не женский, а мужской. Это вопрос воздержания. Получается, что в евгенических действиях будут участвовать только лучшие из лучших, специально отобранные. Остальных ждет, в общем-то, пожизненное воздержание. Это серьезная психологическая нагрузка, как медик вам говорю.
        -- Да, пожалуй, -- согласился Измайлов. - Что предлагаете?
        -- Можно взять за основу методику, опробованную в Японии. Это усиленная, массированная пропаганда мастурбации. Гомосексуализм у нас жестким образом пропагандировать нельзя, так как у русских парней это может вызвать явно выраженное отторжение. А мастурбация уже давно не так табуизирована, как в наше время. Я думаю, с ее пропаганды и следует начать. Причем, для солдат срочной службы, я бы вообще ввела обязательную мастурбацию три раза в неделю в приказном порядке под наблюдением женщин-медиков. Меня они староватой могут посчитать, а вот если за ними будут приглядывать мои девочки, парни будут рады. Так что да, их оставьте в моем распоряжении. Данную меру следует объяснять медицинскими причинами, мол, это профилактика застойных явлений, простатита, и так далее.
        -- Принимается. - Измайлов кивнул. - Трех ваших девочек оставляю, а то к одной они быстро привыкнут. Проблем с ними не будет?
        -- Не будет, если им показать «женский сектор», когда он будет создан, и обрисовать перспективы. Либо они добровольно контролируют проведение медицинской мастурбации солдатами, либо их переводят в разряд рожениц, и заменяют другой женщиной в моем штате. Это сильная мотивация, поверьте мне, как женщине. Я даже думаю, что в таком контексте они голыми будут готовы осуществлять контрольные мероприятия, чтобы сильнее возбудить солдат, лишь бы их руками не трогали или детородными органами.
        -- Верю. Есть еще один важный момент. За рамками медицины. Посмотрите на этот монитор. Особенно это Звягина касается. Видите часть выступающей из земли бетонной конструкции?
        -- Да. - Звягин придвинул кресло к нужному монитору.
        Измайлов связался по селектору с вахтенным офицером, и нужный вид с камеры занял весь главный экран.
        -- Эта бетонная штуковина - контрольный модуль магистрального канализационного коллектора. - Объяснил Измайлов. - И он меня беспокоит. Из беседы с полковником Рощиным все знают, что, согласно его наблюдениям, мутанты тяготеют к воде. В ней они кучкуются, в ней же, почему-то, стараются жрать, и далеко от нее не отходят. Ни вчера, ни сегодня ни один из наблюдателей не заметил в доступной для мониторинга зоне ни одного мутанта. Это нам повезло, потому что поблизости нет никаких водоемов, судя по всему. Но в канализации вода есть. Значит, городские мутанты туда заберутся, и, скорее рано, чем поздно, доберутся по коллектору до нас. Поэтому люк коллектора нам нужно как-то надежно заделать, так как его наличие ставит под угрозу вылазку. Понимаете?
        -- У нас есть ремонтный бетон, -- прикинул Звягин. - Можно БТРом отбуксировать бронированный «Мерседес», установить его над люком, и залить снизу бетоном. Это намертво запечатает коллектор. Но я не уверен в необходимости такого сложного и затратного действия. Оно означает, как минимум, потерю БТР. Ведь мы еще не знаем, как потом его очистить. Придется бросить снаружи.
        -- Да, резонно, -- согласился Измайлов. - БТР терять как-то не хочется.
        -- Я предлагаю пока отказаться от пломбирования люка. Вместо этого, нужно вывести группу как можно раньше, пока мутанты под землей не добрались до нас. Нужно понимать, что им ведь пешком придется топать, а на это нужно время. Это раз. А два, я не уверен, что они вообще смогут подняться по шахте и выбраться наружу. Дело в том, что, для пресечения несанкционированного проникновения в коллектор, низ лестницы, как правило, отсутствует, и эта секция устанавливается ремонтниками в случае надобности. Кроме того, на магистральных коллекторах могли вообще установить наружные замки, так что люк без ключа не открыть. В общем, на мой взгляд, близость коллектора, скорее всего, вообще ни на что не повлияет.
        -- Понял. Тогда это отменяем. Грохотов готовит вылазку, собирает добровольцев. Милявская занимается организацией «женской зоны» и, совместно со Звягиным, монтирует лабораторию в одном из запасных шлюзов. Так, и еще! Это касается Звягина. Нужно, кроме «женской зоны», за которую отвечает Милявская, оборудовать «гражданскую зону» для прибывших. Это не значит, что их нужно переселять куда-то. Скорее напротив. Нужно убрать из их сектора все, что мы не хотим им оставить, заблокировать все лишние помещения, лишние выходы. Оставить только один, контролируемый.
        -- Что это даст? - не понял Звягин.
        -- Сейчас нам приходится каждого из них, что называется, пасти отдельно, -- пояснил Измайлов. - Запирать, открывать, конвоировать в столовую, потом еще в помывочную придется. Это все лишняя суета. Я пока не знаю, как их всех применить на общее благо, но что-нибудь обязательно придумаю. Пока же нужно выделить им сектор со всем необходимым, заблокировать его, и дать прибывшим возможность свободно и самостоятельно по нему перемещаться.
        -- Да, я понял. Кстати, сектор, в котором они сейчас находятся, очень удобен. Он самый дальний от обжитой зоны. В нем своя столовая, со всем необходимым оборудованием. Надо его только подключить и проверить. Есть свой банно-душевой модуль. Надо только воду подавать туда по регламенту, чтобы исключить перерасход. Хотя в душевые подается рекуперированая вода, но все рано, незачем баловать гражданских. На мой взгляд, есть только одна проблема.
        -- В чем она заключается? --Измайлов напрягся.
        -- В этой зоне расположен один из запасных шлюзов. Гражданские будут иметь к нему доступ.
        -- И что? Ты думаешь, они сбегут через него? Так пусть бегут мне не жалко.
        -- Конечно не сбегут. Если они рвались в бункер, значит, дрожат за свою шкуру, боятся заразиться, как и все мы. Но если им очень сильно не понравятся какие-то из ваших решений, а я допускаю такую возможность, они смогут использовать шлюз в качестве оружия шантажа. Мол, откроем, впустим заразу, и всем конец.
        -- Хорошо мыслишь, Звягин! - похвалил Измайлов. - Далеко пойдешь в новом мире. Только не отвечай мне, типа, служу России. Все. Нет больше России. Надо какой-то более правильный ответ придумать.
        -- Служу человечеству! - подсказала Милявская.
        -- О! Верно. Подходит! - Измайлов улыбнулся. - Этот шлюз можно заблокировать? Обесточить, временно вывести из строя контроллер?
        -- Теоретически да. Можно просто отсоединить управляющую плату, а при необходимости поставить на место, - ответил Звягин.
        -- Так и сделайте. И, плюс к тому, следует герметично отделить «гражданскую зону» от остального бункера. На всякий случай. Если выкинут какой-то фокус, заразят только себя.
        -- Это сложнее сделать, -- сообщил Звягин. - Бункер имеет почти целиком общую систему вентиляции. Отдельно обслуживается лишь главный командный пункт. Остальные помещения получают воздух от единого источника.
        -- Какой же тогда смысл в герметичных дверях, разделяющих сектора? - удивился Измайлов.
        -- В советское время смысл был, -- сообщил Звягин. - Потому что между секторами, в вентиляционных тоннелях, стоят герметичные задвижки, обеспечивающие отсечку блокируемого сектора. Но со времен закладки бункера их ни разу не приводили в действие. Надеяться на них я бы не стал. С одной нам уже пришлось повозиться, когда полностью отделяли от бункера технический ангар. Я уже думал, придется замуровывать тоннель, а потом снова его пробивать. Но обошлось. Удалось вернуть заслонку в рабочее состояние.
        -- Значит нужно их все проверить, и, при необходимости, отрегулировать или отремонтировать. По крайней мере те, что отделяют закрытый сектор. Кстати, я так понимаю, что если их закрыть, то воздух в заблокированный сектор поступать уже не сможет?
        -- Совершенно верно. Это еще одна проблема. Если кто-то выживет после заражения, они все равно погибнут, когда мы им перекроем воздух.
        -- Плевать, -- отмахнулся Измайлов. - Сколько их там? Двадцать человек. Выживет едва ли треть, да еще кого-то убьют мутанты. Устраивать себе проблемы ради пяти выживших, и ставить под угрозу весь гарнизон, мы, конечно не будем. Есть несогласные?
        -- Нет, -- нестройным хором ответили офицеры.
        -- Тогда все. Благодарю за внимание. Можете приступать к выполнению. Четких сроков не даю. И так ясно, что чем быстрее тем лучше.
        Офицеры, один за другим, покинули помещение.

«Вот и началась новая эра в истории человечества», -- подумал Измайлов.
        Глава 5
        Утро после вечеринки выдалось для Кирилла тяжелым. Вчера все позволили себе лишнее, так что о еде думать не хотелось. Кирилл вспомнил, как Рита попросила именно его проводить ее до нужного помещения, и у него даже были какие-то идеи по этому поводу, но девушка, поблагодарив, выбралась в комнату и, махнув рукой на прощание, привинтила решетку вентиляции на место. Оставалось лишь вернуться к себе, поставить заглушку на место, и улечься на кровать, борясь с тошнотой. Потолок вертелся, как винт вертолета, только намного медленнее, смотреть на него было немыслимо, а с закрытыми глазами становилось только хуже. В конце концов, Кирилла все же вырвало в унитаз. После этого стало полегче, он свернулся калачиком, натянул одеяло до носа и погрузился в сон.
        -- От тебя перегаром разит, -- негромко произнесла мама, когда они с Кириллом устроились за столом в столовой. - Я не собираюсь тебя ни за что отчитывать, но мне интересно, где и как ты умудрился напиться? Надеюсь, не с солдатами гарнизона?
        -- А чем тебе солдаты не нравятся? - с укором спросил он у мамы. - Они что, не люди? Наоборот, по твоей вчерашней логике, знакомство с солдатами позволило бы мне не остаться одному, иметь надежных друзей, да еще из числа, если можно так выразиться, хозяев бункера. Нет разве?
        -- Не дерзи! - попросила мама. - Если ты намекаешь на вчерашнюю просьбу ознакомиться с ровесниками, то она была продиктована не желанием сблизить тебя с хозяевами бункера. Скорее наоборот.
        -- Не понимаю. - поморщился Кирилл. - А с кем тут вообще есть смысл сближаться, и ради чего? Мне кажется, у тебя в голове возникала какая-то идея. И ты пытаешься ее на меня спроецировать. Иногда, прости, ты ведешь себя как отец. Вспомни, как он заставил меня пятьдесят часов налетать на этом дурацком симуляторе в авиашколе, из своего желания сделать меня летчиком. А потом еще вынудил подняться в небо на мотодельтоплане. Прости за мой французский, но я тогда чуть не обделалася. Какой из меня летчик?
        -- Следи за языком, пожалуйста! - напомнила мама.
        -- Ой, да хватит тебе! А вспомни, как он гонял меня на стрелковом полигоне? Я не собираюсь никого убивать! Я не люблю оружие! Я не люблю летать, нырять с аквалангом. Ну, рукопашный бой мне понравился, он развивает не только агрессию, но и внутренние качества. Но все равно. Это не меняет главного. Отец пытается приблизить меня к некому идеальному образу сына, который сам же создал у себя в голове. Это ко мне, настоящему, не имеет никакого отношения. А ты его в этом еще и поддерживала нередко.
        -- Но Кирюша, нельзя же жить только в мире книг, и общаться с одними литературными героями! Это тоже ни к чему доброму не приведет! Жизнь, она несколько иная, чем пишут в книгах!
        -- Зачем тогда ты мне так прививала любовь к ним? Зачем показала этот яркий, блистающий мир, в сравнении с которым реальность - лишь бледная тень? Чтобы теперь упрекать за то, что он мне пришелся больше по вкусу?
        -- В тебе очень много от настоящего отца. - Мама вздохнула. - Я даже не знаю, хорошо это, или плохо. Он был таким же бескомпромиссным, делил все на черное и белое, зло считал всегда абсолютным злом, а добро возводил в ранг абсолютной добродетели. Он не видел полутонов, и это, во многом, его погубило. Он не берег себя, он превращал себя в топливо для костра, от которого грелись другие. Этого тепла с лихвой хватало и мне, и тебе, маленькому, и всем окружающим. Только ему самому не хватало. Вот он и выгорел весь. Даже то, как он погиб, можно назвать закономерным финалом его биографии.
        -- Поэтому друзья сделали ему надгробие в виде факела?
        -- Да. Но жизнь, Кирюша, даже если ее без оглядки делить на черное и белое, как делал твой настоящий отец, все равно подчинена балансу между этими силами, понимаешь? Чтобы постигнуть существование света, необходимо увидеть тьму, иначе свет просто не с чем сравнить, свет будет тогда просто обычным состоянием, он перестанет быть светом, если не воспринимать его на фоне тьмы.
        -- Неправда! - горячо возразил Кирилл. - Свет всегда останется светом! Даже когда его не с чем сравнивать! Именно свет, мама, как раз и должен быть нормальным состоянием мира. Мы терпим тьму и зло лишь потому, что пока не в силах ее победить. Она ни для чего не нужна, пойми. Это не есть необходимое состояние мироздания. С ним можно и нужно бороться!
        -- Ты в точности как отец. И поэтому мне за тебя иногда бывает страшно. Вот и сейчас страшно Я боюсь, что из этого отцовского рвения ты наделаешь глупостей, и погибнешь раньше меня. Ты не представляешь, как сильно я этого боюсь! Я с трудом пережила смерть отца. Я собственной смерти боюсь в миллион раз меньше, чем потерять тебя. А ты постоянно заставляешь меня думать об этом.
        -- Чем? - поразился Кирилл. - Тем, что не хочу ни под кого прогибаться? Ни под законы нашей ротожопой, как выразилась вчера Рита, цивилизации, ни под прихоти отца, ни под воцарившиеся в нашей семье элитарные предрассудки?
        -- Значит, выпивал ты вчера с Ритой, а не с солдатами. - мама облегченно вздохнула.
        -- Вот! Тебя это радует! Да, мы выпивали с Ритой, Андреем и Владом. А если бы с солдатами, тебя бы это огорчило. Так?
        -- Да. Но не по той причине, Кирюша, о которой ты думаешь. Вот совсем не по той.
        -- Ну поясни. Я буду рад думать о тебе хорошо. Потому что своим выпадом на солдат ты меня расстроила. Правда. Мне и так после вчерашнего не очень хорошо, а тут еще смотрю на тебя, а вижу... Твоего мужа.
        Кирилл впервые назвал полковника Рощина не отцом, как все привыкли, а мужем мамы. Он невольно запнулся, испытав что-то похожее на испуг. Словно от этого изменения само Мироздание могло дать трещину.
        -- Извини, - тут же произнес он.
        Мама не ответила. Она взяла открытую банку с консервами и ложкой, в три приема, выгребла ее содержимое в тарелку. Кирилл понял, что перегнул палку. Ему ничего не оставалось, кроме как тоже взяться за еду. На нее противно было даже смотреть, но, пересилив себя и сделав первый глоток, он сразу почувствовал себя лучше.
        -- Я поясню, -- негромко произнесла мама. - Честно говоря, я не хотела этого разговора. Я бы предпочла, чтобы все развивалось само собой. Но как вышло, так вышло. Да и все к лучшему. Как бы оно само развивалось, неизвестно. А так ты будешь знать, какого развития хотела бы я. И, возможно, это повлияет на принимаемые тобой решения.
        -- Хорошо. - Кирилл взял металлическую кружку с горячим чаем, и осторожно сделал глоток.
        -- Буду честна с тобой. Я не жду от жизни в бункере ничего хорошего. Нас сюда пригнал страх. И он же будет тут всю жизнь управлять нами.
        -- А за стенами разве не страх? - удивился Кирилл.
        -- За стенами, как и всегда в реальном мире, ничего не предначертано. Жизнь - это всегда набор шансов, часть из которых мы реализуем, а часть упускаем ввиду ряда причин. Чем реальность отличается от книги? Сюжет книги выстроен автором, он предначертан, и всему быть, как пожелает автор. Хорошо, ли плохо ли - зависит только от автора. А в жизни нет. Жизнь постоянно, ежесекундно, предоставляет нам целый набор из шансов. И реализовать можно любой, сделав жизнь такой, как тебе нужно, а не кому-то другому. Но тут, в бункере, будет как в книге. И автором всех сюжетов хороших или плохих, будет руководство вообще, и начальник гарнизона в частности. А он не показался мне хорошим человеком, если честно. Мне показалось, что на этой службе он развил колоссальный комплекс неполноценности. Ну сам подумай, каково служить в полковничьей должности в такой дыре, как полузаброшенный старый бункер, который, скорее всего, вообще никому никогда не понадобится? И вдруг все поменялось. Бункер превратился в пуп мира, а Измайлов в пуп этого бункера. Я не уверена, выдержала бы моя психика в такой ситуации, а уж психика,
подорванная комплексом неполноценности, сломается наверняка. Тут ни у тебя, ни у твоих сверстников не будет никаких шансов. Никаких, ты меня понимаешь?
        -- Не совсем, -- признался Кирилл. - Разве жизнь в любом государстве, чем-то отличается от порядков в бункере? Разве правители всех мастей, от королей, до вождей первобытных племен, не водят свои народы, как козу на веревке? Разве они не диктуют нормы морали через религиозных деятелей?
        -- В том и дело, что ты прав, -- спокойно ответила мама. - До катастрофы жизнь в любой стране была похожа на жизнь в бункере, которая нам всем предстоит. Ну, народу там было побольше, разных вариантов человеческой участи. Но суть, ты прав, та же самая. Я же говорю о том, что теперь мир изменился кардинально. И теперь там, за стенами, некому диктовать свою волю. Там, за стенами, каждому человеку будет дан полный набор шансов. И только сам человек, проявляя личные качества, сможет те или иные шансы реализовать. А здесь нет. Тут все останется, как было раньше, только приобретет еще более уродливые формы из-за съёжившегося масштаба.
        -- И что ты предлагаешь? - спросил Кирилл, чувствуя, как у него мурашки пробежали по коже. - Бежать из бункера? Да там же верная смерть! Ты меня, своего сына, на нее толкаешь? Что у тебя в голове? Для этого ты хотела меня познакомить с ребятами?
        -- Не повышай голос! - попросила мама. - Нас могут услышать!
        -- Хорошо. - Кирилл умолк и принялся за еду.
        Но у него ложка в руках дрожала. Он вдруг с сокрушительной очевидностью понял, что его мама, милая, родная мама сошла с ума. И что с ней совершенно бессмысленно спорить, что-то ей доказывать. Лучше соглашаться со всем, чтобы не перевести ее тихое сумасшествие в какую-то другую форму, возможно, буйную. И тогда ее могут принудительно изолировать, или даже убить.
        У Кирилла в носу защипало от подступивших слез. Он изо всех сил попытался сдержаться, но не получилось, и пара горячих капель все же скользнули по щекам и упали в тарелку. Кирилл стараясь не привлечь маминого внимания смахнул их рукавом.
        Это было страшно. Казалось, всей семье удалось вырваться из ужаса за стенами бункера, казалось, всем удалось добраться до безопасного места. Без потерь. Но вышло не так. Потери были. Психика мамы не выдержала навалившегося на нее ужаса и надломилась. Кирилл даже понял, когда именно это произошло. В тот миг, когда мама закричала и потеряла сознание. Очнулась она уже другой. Просто это не сразу стало заметно.
        Впрочем, еще вчера можно было догадаться. По ее ледяному спокойствию, например. Она и раньше старалась избегать бурного проявления эмоций, но тогда в ней как бы проявлялся некий стержень из легированной стали, а теперь спокойствие сочеталось с мягкостью, чего никогда раньше Кирилл не наблюдал.
        И что теперь делать? Сердце щемило до боли, так что еле удавалось сдерживать слезы. Не вдохнуть, не выдохнуть. И спорить ведь бессмысленно с мамой теперь, и бессмысленно доказывать, что она не права. Больная идея зародилась в ее голове, и приняла такие странные формы. Она сама, как человек исключительно свободный духом, не смогла принять добровольного заточения в бункере, и спроецировала эту жажду воли на сына.
        -- Мама, прости, - выдавил он из себя. - Я обещаю подумать над твоими словами.
        -- Вот и умничка. - На маминых губах заиграла спокойная и светлая улыбка. - Я всегда знала, что ты выберешь верный путь.
        После завтрака явился капитан Звягин, представился, и сообщил, что теперь по жилому сектору все могут перемещаться совершенно свободно, двери снаружи больше никто запирать не будет. Единственное ограничение состоит в том, что прибывшим запрещается пока покидать сам сектор, по карантинным соображениям и ради сохранения должного уровня дисциплины среди военных внутреннего гарнизона. В ближайшее время Звягин обязался, силами подчиненных ему техников, ввести в строй всю необходимую инфраструктуру, включая кухонное оборудование, душевые, прачечную, и тому подобное.
        Заметно было, что все обрадовались этой новости. Все, кроме мамы. Она взяла Кирилла за локоть, притянула к себе и шепнула ему на ухо:
        -- Это уловка. Не поддавайся. Будь начеку. Они таким образом просто успокаивают народ, а сами готовят нечто ужасное.
        -- Хорошо мама, - ответил Кирилл, в отчаянии сжав кулак свободной руки. - Ты, главное, не волнуйся. Видишь, нам разрешили свободно ходить по сектору. Хочешь, я с тобой посижу.
        -- Нет, Кирюша, сейчас мне, как никогда, надо побыть одной. Не обидишься?
        -- Нет, что ты!
        Он проводил маму до ее комнаты, а потом отправился в свою, и завалился на кровать поверх одеяла. Больше сдерживать слезы не имело смысла, и Кирилл разрыдался, в голос, как в детстве, когда случайно разбил любимую мамину вазу - подарок настоящего отца. Он тогда рыдал и не знал, что делать, как вернуть то, что вернуть уже невозможно. Ему казалось, что надо найти такой особенный клей, который склеит вазу, и она станет как новенькая. Но такого клея не было. И мама, с грустью в глазах, смела осколки веником в мусорный совок, а потом, со стеклянным звоном, отправила в ведро. Тогда, впервые в жизни, Кирилл понял, что бывают невосполнимые потери, и это произвело на него очень сильное впечатление. Три дня он болел, а мама обтирала его смоченной в уксусе тряпочкой чтобы сбить жар. Она говорила, что ваза - мелочь, что нельзя из-за нее так убиваться, что сын ей дороже тысячи ваз, но Кирилл понимал, что это все не взаправду. Что у мамы от этой потери осталась не менее глубокая рана, просто взрослые умеют скрывать последствия подобных душевных травм.
        А сейчас было еще хуже. Выть хотелось, но Кирилл не мог, чтобы не сбежались люди, чтобы жутковатая, похожая на врача из концлагеря, Милявская не стала делать ему уколы, от которых он провалился бы в дурное забытье. Поэтому он давил в себе этот вой, и он, не имея выхода, распухал внутри, подобно опухоли, затопляя тело, клетку за клеткой, пока не занял целиком все естество Кирилла. И лишь потом боль притупилась.
        Стало немного легче от мысли, что мама ушла в свой внутренний мир, который, уж точно, теперь намного лучше реального. Ей не больно, она чувствует себя сильной и решительной. Это куда лучше, наверное, чем если бы она оставалась в здравом уме, и понимала, что ее сыну бежать просто некуда, что он останется в этом бункере навсегда, состарится, ничего в этой жизни не сделав, и умрет, не оставив после себя ничего. Ведь матери, совсем не для этого рожают своих сыновей.
        Через час Кирилл начал потихоньку приходить в себя.

«Самому бы крышей не съехать!» -- подумал он.
        Но боль, оставшаяся в сердце, однозначно указывала, что он еще в здравом рассудке.
        Через час в стальную дверь еле слышно постучали снаружи.
        -- Да! - ответил Кирилл. - Можно войти!
        Дверь открылась, и на пороге показалась Рита. Она шагнула в помещение, и закрыла за собой дверь.
        -- Выглядишь на двоечку, -- честно сообщила она. - Я вчера, спьяну, тоже соплями давилась. Сегодня вроде отпустило немного. Но дело ведь все равно - дрянь. С какой стороны на него ни смотри.
        -- Да уж... Садись. - Кирилл кивнул в сторону стула. - Зато бодун, как рукой сняло.
        -- Я бы предпочла мене радикальное средство. Менее радикальное, чем апокалипсис.
        -- Ты же вроде пила за него вчера?
        -- Это я хабалила. Непонятно, что ли?
        -- Что делала? Я этот ваш московский жаргон не понимаю.
        -- Ну, делала хорошую мину, при плохой игре. А что я должна была, соплями растечься при всех? Хотя, я вывалила много того, что реально чувствую.
        -- Про нашу ротожопую цивилизацию? - Кирилл невесело усмехнулся.
        -- Да хотя бы. А разве не так? К тому же, мы все вынуждены носить маски. Чтобы не впускать кого попало в душу, чтобы там не наследили и не насрали.
        -- Может лучше не общаться с кем попало? -- не без иронии спросил Кирилл. - Тогда и маски не понадобятся.
        -- Это у вас, в Питере, может и лучше. Вы тут все живете, как бомжи. Даже у кого бабосы есть, все равно одеваетесь, как чмори, ходите в винтажных каких-то свитерах, а в любую квартиру зайди - помойка. В Москве общаться приходится не с кем хочется, а с кем надо, или с кем положено.
        -- И зачем там тогда жить? - удивился Кирилл. - Ради третьесортного «евроремонта» с ламинатом и плинтусами из дешевого пластика? Нет, спасибо. Или ради шмоток со стразами?
        -- Да хотя бы ради того, чтобы не жить в помойке, в этом болоте, которое вы называете городом. Уже достаточная мотивация. У вас у всех грибы за ушами растут, вы этого просто не видите.
        -- А у вас ценник на лбу у всех набит, и вы этого тоже не замечаете.
        -- И у меня? - Рита нахмурилась.
        -- И у тебя тоже, -- без всяких церемоний ответил Кирилл.
        -- Сколько же я стою, по-твоему?
        -- Столько, чтобы хватило не жить в нашем болоте. Хотя знаешь, я сейчас, как Нострадамус, выдвину пророчество, и сто процентов не ошибусь. Хочешь?
        -- Валяй.
        -- Ты не коренная москвичка. Ты жила в какой-то дыре за Уралом, а потом у родителей возникла возможность перебраться в Москву, ну, например, отца туда по службе перевели. Ну и начали подниматься, как у вас говорят. И так ошалели от открывшихся вам возможностей, что до сих пор в себя прийти не можете. Все, включая тебя. Хотя ты не дура совсем. Просто у тебя бардак в голове. Никто не научил тебя жить собственную жизнь, вот и проживаешь чужие шаблоны.
        -- За умного решил сойти? - Рита вздохнула. - Ну, в чем-то ты прав, наверное. В том, что мы из дыры приехали - точно. Да и насчет шаблонов. Меня потому и колбасит из стороны в сторону, что я в какой-то момент просто устала понимать, где я, а где то говно, которым мне каждый день засерают голову. Или родители засерают, или из телевизора. И вот, прикинь, теперь нет ни родителей не телевизора. Я вчера рыдала полдня, оплакивала маму с папой. А потом вдруг поняла, что рыдаю не от горечи потери, а потому что так положено. И меня это напугало, до усрачки. А на самом деле я ничего, ровным счетом ничего не испытываю. Я привыкла, что мне кто-то все время указывал, как жить, чего хотеть, даже что чувствовать. А тут раз, и все пропало. Некому подсказывать. И я рухнула носом в землю, как тот воздушный змей, который все сетовал, что его держат на ниточке не пускают в небо, но стоило ниточке оборваться, и он в пике.
        -- Меня мама, наоборот, всегда учила думать и чувствовать самостоятельно. Говорила, что нельзя жить чужую жизнь. Никакое повторение чужого пути не приведет человека к счастью. Счастье ждет каждого только на его собственном пути.
        -- Красиво сказано. Но, боюсь, это просто теория. Мы часть общества. Для нас это общество, как ниточка для воздушного змея. Поэтому люди и сходят с ума на необитаемом острове. Теряются все настройки, все ориентиры.
        -- Я бы не сошел там с ума, -- уверено заявил Кирилл.
        -- А я бы точно сошла. И здесь схожу. Пока вчера трепалась, несла всякую фигню, вроде было ничего. А утром накрыло. И ноги сами понесли к тебе. Ты мне сразу понравился, честно. Просто я виду не показала. Ну, типа, приличные девочки не должны показывать своих чувств к приличным мальчикам.
        -- Ты мне тоже понравилась, -- спокойно ответил Кирилл. - Хотя и не сразу.
        -- Ты простой, как сто рублей одной бумажкой. - Рита усмехнулась. - А чего рыдал?
        Кирилл подумал было, что незачем делиться сокровенным с той, которую знаешь меньше суток, но потом решил, что теперь разницы нет. В бункере нет случайных людей. С ними и пройдет его жизнь. Вся целиком. Только с ними и ни с кем больше. Так что нет ни малейшего смысла что-то утаивать, и носить, как Рита выразилась, маски.
        -- Из-за мамы, -- ответил он. - Мне кажется, она сошла с ума от пережитого. Несет какую-то чушь. Ну и вид у нее стал не такой, как всегда.
        -- Наверняка, у нас тут у всех крыша поедет, -- предположила Рита. - Вот сегодня Олег тоже такой бред нес, что шуба заворачивалась.
        -- Олег? - не понял Кирилл.
        -- Ну, тот, что сопля на палке, -- напомнила Рита. - Мы вчера над ним ржали, а сегодня они с жирдяем сами в столовке подошли к Андрею знакомиться. Поняли, кто тут лидер.
        -- А он уже лидер? - удивился Кирилл.
        Он подумал, что так увлекся разговором с мамой в столовой, что пропустил нечто важное.
        -- Разве не видно? Мы, женщины, такое сразу чувствуем.
        -- Чего же ты ко мне пришла, а не к нему?
        -- С лидерами дружить невозможно, -- объяснила Рита. - Они вечно из себя что-то строят, да так, что аж не могу. А ты нормальный.
        -- И что за бред нес этот Олег?
        -- А! Прикинь, подмывал всех свалить из бункера! Типа, пока не поздно.
        У Кирилла словно сердце в пятки ушло от неожиданности.
        -- Что такое? - Рита заметила, как изменилось его состояние.
        -- Не поверишь но моя мама пыталась меня убедить сделать то же самое. Может это какой-то новый вид сумасшествия?
        -- Блин, что-то страшно. - Рита поежилась. - А вдруг это вирус проник в бункер, но его мало, и он не может толком никого заразить, поэтому побуждает носителей выгнать людей наружу, чтобы они там заразились по полной программе?
        -- Не бывает таких вирусов, - без особой уверенности возразил Кирилл.
        -- Я с тебя балдею! - Рита фыркнула. - А такие вирусы, которые людей в зомбаков превращают, они что, бывали раньше? Это же вообще неизученная фигня. Она любыми свойствами может обладать.
        -- У Хайнлайна была такая повесть. Там прилетели такие инопланетяне, которые подключались к нервной системе человека и заставляли делать и говорить, что им нужно. А ведь тут в чем-то похожая ситуация! Мутанты ведь тоже от вируса! Он их изменяет прямо на генетическом уровне наверняка. Иначе как они настолько перерождаются? Может он их контролирует и в более широком спектре. Ты заметила, что мутанты на зараженных меньше кидаются, чем на укрывшихся в машине?
        -- Ага. Мы проезжали мимо автобуса, там зараженные укрылись от мутантов. Мутанты лезли внутрь, но стоило нам подъехать, они тех бросили, и за нами рванули. Жуть.
        -- Вот-вот! - подхватил Кирилл. - Я вот и думаю, что вирус так запрограммирован, чтобы всех побуждать как действиям ведущим к заражению.
        -- Запрограммирован? Это же не комп.
        -- Не знаю. Мама вообще вчера была уверена, что его нарочно создал кто-то. А раз создал, он мог его наделить определенными свойствами. Но вообще странная история. В одно утро, двое несут одинаковый бред.
        -- Он еще такие страшные аргументы приводил... - Рита понизила голос почти до шепота. - Типа, тут нам точно капец. Мол, заражение бункера, это только вопрос времени. А если вирус попадет в бункер, то треть его обитателей превратится в мутантов, и начнет уничтожать выживших. Я как представила, так и не стала дальше слушать.
        -- А остальные что?
        -- Не знаю. Андрей, мне показалось, задумался. Непонятно только, над чем.
        -- Если эта форма сумасшествия будет распространяться, если умом тронется кто-то из начальства, так могут и шлюзы открыть. - Кирилл задумался. - В этом случае мы ничем не сможем им помешать. Нам дали свободу перемещения, но отгородили от остального бункера. Знать бы, что у них в головах!
        -- Мне кажется, это можно узнать, - неожиданно заявила Рита. - Я вообще за этим к тебе пришла, если честно.
        -- О, как! Ну, выкладывай.
        -- Ты только в обморок не падай. Я сопоставила сегодня ряд фактов. Смотри сам. Андрей вчера сказал, что прибыл без отца. Но отец его крупная шишка, поэтому парню и выдали такие хоромы. При этом въехало в бункер всего семь машин. В шести были мы и наши ровесники, в одной Влад с двумя мужиками, не разглядывала их. А в седьмой были две женщины за сорок, и водила. Значит, его отца быть в бункере не может. И что, ему хоромы по телефонному звонку выдали? Какой бы шишкой ни был отец Андрея, тут в бункере, никого нет рангом выше Измайлова. И на любые приказы он плевать бы хотел.
        -- В качестве предположения сойдет. Но фактом я бы это не назвал.
        -- Ладно, смотри еще. Именно Андрей выступает против майора на занятиях с костюмами. Причем, вспомни, задает он совершенно идиотский вопрос. Мол, зачем нам нужны костюмы. Это ведь дураку понятно. А Андрей не дурак.
        -- Погоди. Ты намекаешь, что Андрей с Грохотовым были в сговоре?
        -- Ну, да. Есть у меня такое предположение. Они как бы начали, и спели дуэтом песню, предназначенную для всех остальных. Вот ты бы задал такой вопрос?
        -- Сам? Нет, конечно.
        -- Даже я не задала бы, хотя я, типа, тупая телка, и все такое. Получается, что Андрей мог задать вопрос нарочно, чтобы поднять тему взаимоотношений начальства и прибывших, расставить все точки, указать нам наше место, а заодно загнать нас в определенные поведенческие рамки. А?
        -- В принципе, все три факта имеют место быть. Но я пока не вижу единого стержня, на который их можно было бы нанизать, -- признался Кирилл.
        -- Стержень? Ну, на тебе стержень. Допусти, что Андрей является сыном Измайлова, тогда все сойдется.
        Кирилл присвистнул.
        -- Ни хрена себе, интрига, - задумчиво произнес он. - А какой смысл ему шифроваться?
        -- Да он и не особо шифруется. Как-то половинчато. Если бы он всерьез шифровался, то не жил бы в таких хоромах, что я балдею. Дали бы ему комнату, как у нас. А так -- палево голимое.
        -- Да. Но, похоже, им нужны были хоромы, чтобы нас туда заманить.
        -- Влад тогда, тоже с ними заодно? Он же придумал по вентиляции ползать?
        -- На вентиляцию никто не рассчитывал, наверняка, -- подумав ответил Кирилл. - Они думали нас там собрать сегодня вечером, а не вчера, когда разрешат свободные перемещения по сектору.
        -- Да, возможно, -- согласилась Рита. - Для этого придумали легенду с каким-то нереально крутым папиком, о котором никто не знает, кто он и что. Но придумывали наспех, поэтому вышел косяк с машинами.
        -- Это лишь предположения. Хотя, факты тоже есть. И лучше держать эту версию в голове. Может и Владу стоит сказать. Он мне показался нормальным.
        -- А тебе не кажется, что оно того... - Рита замялась. - Ну, гей.
        -- Гонишь? - напрягся Кирилл. - С чего бы?
        -- Ну, волосы длинные, на меня не особо пялился.
        -- Волосы длинные в Питере многие мужики носят. Это хрень. А насчет пялился.. Тебе, конечно, виднее, но я на тебя тоже не пялился?
        -- Ты не пялился? - Рита не удержалась от короткого смешка. - Я с тебя балдею. Да я боялась, что у меня на бедрах синяки от твоего взгляда останутся.
        -- Ой, не преувеличивай. Ну, посмотрел пару раз. Ты красивая.
        -- Да ты тоже ничего. Ловкий, подкачанный в нужных местах. Ладно, наверное ты прав. У вас тут в Питере и мода другая и манеры. Наверное я насчет Влада погорячилась. Но ты, если хочешь с ним сам поделись.
        -- Поделюсь, - ответил Кирилл. - А как тебе здоровяк?
        -- Никак. - Рита поморщилась. - Мне кажется, он жирдяй, а не здоровяк. Зовут Стасом. Молчит все время, и жрет неопрятно. Фу. Сегодня вечеринки не будет, у Андрея тоже бодун, и дурное расположение духа. Но на следующие посиделки Олег со Стасом обещали прийти. Познакомитесь. Не хочешь со мной пройтись?
        -- Сектор осмотреть? - уточнил Кирилл.
        -- Ага. Где что. Разве не интересно?
        -- Полезно уж точно. - Он поднялся с кровати и надел кроссовки. - Но я как представлю, что нам тут всю жизнь сидеть, сразу дурно становится.
        -- Тебе еще ладно, ты парень. А мне каково?
        -- Есть разница?
        -- Конечно есть! - Рита недовольно надула губы. - Мне хочется нравиться, быть любимой, замуж, может даже детей. Представляешь, какой был выбор там? Можно было найти и доброго, и нежного, и богатого, и щедрого, и честного, и верного одновременно. Чисто по закону больших чисел. Москва ж. А тут только то, что есть. А есть такое себе. Ты, да Андрей. И чего мне? Одного в мужья, другого в любовники? Давай руку.
        Усмехнувшись, Кирилл позволил взять себя под руку, и они с Ритой выбрались в коридор. Запирать дверь не имело смысла, все равно нет никакого имущества. Это было непривычно, но Кирилл от отсутствия барахла ощутил не разочарование, а скорее легкость. Отдав смартфон Владу, он ни разу и не вспомнил о нем.
        Впрочем, осматривать оказалось особо нечего. С одной стороны коридор заканчивался наглухо запертой снаружи стальной дверью, которая вела, скорее всего, прочь из сектора. Другая сторона уводила в столовую, но перед этим коридор делал несколько ответвлений уводящих в функциональные зоны. Среди них обнаружилась не только баня с парилкой, душевыми кабинами, но без бассейна, не только прачечная, но и неплохой тренажерный зал. К удивлению Кирилла один из коридоров вывел к запасному шлюзу. Тот был значительно меньше основного, транспортного, и выводил сразу в коридор, а не в технический ангар. Но все равно это был шлюз, ведущий наружу.
        -- Это то, о чем я подумала? - глухим голосом спросила Рита.
        -- Если ты подумала о шлюзе, то это он, -- кивнув, ответил Кирилл.
        -- Страшно, -- призналась Рита. - Как подумаешь, что там, снаружи, сразу оторопь берет.
        Кирилл поразился, какой двойственной оказалась натура Риты. С одной стороны напускное, как она выразилась, хабальство, жаргонные словечки, подчеркнуто московские манеры, а с другой - просто напуганная девчонка, нуждающаяся в защите.
        -- Ты мне без масок своих больше нравишься, -- без обиняков выдал Кирилл. - Без напускного цинизма, без вульгарности. Правда. Ты лучше, чем хочешь казаться.
        -- Я же объяснила. Не хочется, чтобы кто-то топтал душу. Отсюда и привычка, не открываться, а выставлять вперед себя куклу для битья. Пусть критикуют, ненавидят, принимают за свою. Нет разницы. Это же не я. Вот только иногда я уже начала забывать, где кончаюсь я, и где начинается кукла.
        -- Я подскажу, -- спокойно пообещал Кирилл.
        -- Что? - Рита удивленно глянула на него.
        -- Помогу тебе разобраться.
        Рита не ответила, подошла к шлюзовым воротам. Видно было, что ей хочется потрогать их, но страшно.
        -- Пойдем отсюда, -- предложил Кирилл. - Знаешь, ты не одна тут в ужасе. Я тоже боюсь заразиться. И когда об этом думаешь на кровати в бетонной камере, это одно. А тут, у шлюза - совсем другое.
        -- Интересно, они откроются, если кнопку нажать?
        -- Хочешь, чтобы я проверил?
        -- Нет. Я так. Просто. Вряд ли бы их оставили, если бы они открывались. Да, пойдем отсюда.
        Глава 6
        Проводив Риту, Кирилл забрался на кровать, и, незаметно для себя, уснул. А когда проснулся, понял, что их тут не просто заперли, не просто оставили в покое, а предоставили самим себе. На обед его никто не разбудил.
        И тут же пришло беспокойство. Ладно, не пригласил никто из военных. Но почему мама не зашла? Или она заходила, но увидела, что сын спит, и решила не беспокоить? Или она сама спит?
        Мучимый тревогой, Кирилл обулся, и поспешил в комнату, выделенную маме. Дверь оказалась запертой. Пришлось стучать. От долгой паузы сердце ушло в пятки, но через несколько секунд внутри лязгнул замок, и дверь отворилась. Мамино лицо выглядело заспанным.
        -- Я тоже обед проспал, -- произнес Кирилл. - И неизвестно, что с ужином.
        -- Ты не узнаешь? - спросила мама. - А то я не очень хорошо себя чувствую.
        -- Конечно! Ничего серьезного?
        -- Устала очень. И отец. Мне кажется, он к нам больше не придет. Меня это несколько выбило из колеи. Столько лет вместе, а он даже не пришел ни разу, за все время, что мы в бункере. И чувствую, что уже не придет. Представляешь? Столько лет!
        -- Ты не волнуйся, наверняка у него просто очень много работы. Сидит, рапорты пишет.
        -- Нет, Кирюша. Думаю, что нет. Я уже смирилась. Он очень изменился за последние годы. А тут удобный повод.
        -- Ладно. Ты тогда полежи, а я разузнаю.
        Но то, что Кириллу удалось узнать, мало его порадовало. Их действительно бросили. Часть кухни оказалась заставлена коробками с разными консервами, на плиты и кухонное оборудование подано напряжение. Но никакого персонала прибывшим не оставили. Кто-то предложил всем собраться в столовой, и выбрать главного, кто будет руководить бытом и отвечать за него. Но быстро оказалось, что ответственность никто на себя брать не хочет. Одно дело власть в старом мире, которая несла с собой материальные блага, другое власть здесь, где от нее ничего, кроме лишних волнений. Взрослые быстро перессорились и разошлись, набрав консервов, кто сколько смог унести за один раз.
        Кирилл хотел было последовать их примеру, взять еды на себя и на маму, но быстро понял, что это путь в никуда. Столь наплевательский подход неизбежно приведет маленький социальный кластер, каким являлось уже изолированное сообщество выживших, к деградации. Обширный социум, каким было общество до катастрофы, способен выдержать некоторое число лентяев и беспросветных нытиков, за счет тех, кто способен, и даже любит, работать один за троих. Но тут весь социум -- двадцать человек, большая часть которых были мужчинами, привыкшими только командовать, и из женщин, не поднимавших в своей жизни ничего, тяжелее маникюрной пилочки. Они и в лучшие времена ни на что не были способны, по большому счету, а сейчас, подавленные обстоятельствами, депрессией, отсутствием каких бы то ни было перспектив, они и вовсе стали стремиться к животному, а то и к растительному существованию.
        Для Кирилла было очевидно, что со взрослыми точно начнутся проблемы. Когда и какие, сказать было сложно, но, в любом случае, он считал себя ответственным не только за собственную жизнь, но и за жизнь мамы. И в нем с каждой секундой крепла уверенность, что пускать ситуацию на самотек нельзя, что ее, по возможности, следует подавить в зародыше. Вопрос состоял лишь в том, по силам ли такая задача ему самому, а если нет, встанет ли на его сторону кто-то из ровесников. Сразу обращаться к Андрею не хотелось. И не потому, что он, считая себя природным лидером, потянет, как говорят, одеяло на себя, а скорее из подозрений о его связи с высшим руководством бункера. Конечно, он все равно не останется, все узнает, и полезет руководить, но чем позже это произойдет, тем сложнее ему будет отодвинуть Кирилла на задний план, полностью и безраздельно перехватить инициативу. Конечно, если Измайлов действительно приходится отцом Андрею, то при поддержке сил основного гарнизона Андрей сможет установить любые порядки, отодвинет кого захочет, и куда захочет. Но править одному сложно и не интересно. Кирилл понимал, что
если проявит себя раньше, чем Андрей возьмет бразды правления в свои руки, то у него будет немало шансов и потом остаться его «правой рукой».
        Поэтому, выбрав консервов получше, прихватив хлеба, сахара и вскипятив на плите чайник, он направился с этим к Рите. Оказалось, та тоже проспала, причем, не ясно, обед или ужин. Кирилл попытался выяснить, который час, но оказалось, что Влад вчера и у девушки изъял мобильник, под тем же предлогом, что и у остальных, мол, хочет полазать по вентиляционным тоннелям, а для этого нужны источники света. Время все больше теряло смысл, превращалось из величины условной, в величину малозначимую. Еще вчера от времени зависело, хотя бы, когда принимать пищу. Но если руководство бункера самоустранилось от участия в жизни прибывших, то и этот фактор обнулился.
        Время остановилось, почти перестало существовать, и от этого сделалось почти так же страшно, как от прикосновения к внутренним воротам шлюза. Теперь только признаки старости могут стать чем-то вроде часов. Ничего больше. Другой смысл время для заживо погребенных в бункере просто утратило.
        Кирилл решил не делиться этими мыслями с Ритой, видно было, что ей тоже приходится нелегко. Первый шок после спасения от мутантов прошел, и теперь, потихоньку, ко всем начинало приходить понимание безысходности текущего состояния. И Рита не была исключением. Так что усугублять это не стоило.
        -- Меня аж колотит, -- призналась Рита. -- Смотри.
        Она, сидя на кровати, вытянула вперед руку. Пальцы заметно дрожали.
        -- Тебе надо расслабиться, -- сказал Кирилл. -- Такие соматические состояния до добра не доводят. Хрен знает что с организмом может случиться.
        -- Ты мне поможешь? -- спросила Рита, чуть отведя взгляд.
        -- В чем?
        -- Ну, расслабиться.
        -- В смысле? -- не понял Кирилл.
        -- Блин, ты тупишь. Ляжешь со мной? Как еще тут можно расслабиться? Бухать вообще не тянет.
        От такой откровенности у Кирилла словно ком в горле застрял, мешая вдохнуть. Волна возбуждения поднялась снизу и ударила в голову.
        -- Не надо только говорить ничего, -- попросила Рита. -- Дверь закрой.
        Кирилл, как загипнотизированный, встал и запер задвижку. Рита легла на кровать у стенки и вытянулась по струнке.
        -- Что ты, как деревянный? -- Рита перевернулась на бок. -- Ляг рядом.
        Кирилл неуклюже снял кроссовки и прилег рядом с Ритой. Он взяла его руку и положила себе на плечо.
        -- Ты такая приятная, -- прошептал Кирилл. -- У меня сейчас сердце выскочит. Можно тебе погладить по волосам?
        -- Тьфу на тебя! -- Рита улыбнулась. -- Ты девственник, что ли?
        -- Ну... -- Кирилл замялся.
        -- В двадцать пять лет? Я с тебя балдею. Как такое возможно?
        -- Ну, так получилось.
        -- Это прикольно. Но сейчас учить чему-то у меня нет никакого желания. Хотя нет. Кое-чему научу. Никогда не спрашивай у женщины, что можно, а что нельзя, если она не проститутка.
        -- А как тогда? -- Кирилл удивился.
        -- Просто делай, что хочется тебе, что тебя возбуждает. Если женщине приятно, она ответит, если неприятно, остановит.
        -- Стремно.
        -- Почему?
        -- Вдруг сделаю что-то, что ей не понравится, она ничего не скажет, но больше со мной не захочет.
        -- В этом весь смысл, -- призналась Рита. -- Ты не должен делать ничего на заказ. Потому что это будешь уже не ты. Делай что тебе самому приятно. А женщина или выберет тебя или нет.
        -- А если я очень хочу, чтобы выбрала, и готов играть для не любую роль?
        -- Перетопчешься. -- Рита рассмеялась. -- Ладно, двественник, секс хоть и отменился, но расслабиться ты мне очень помог.
        -- Ясно. Значит, ничего больше не будет?
        -- Сегодня не будет точно. А так, вообще, должна быть интрига. Скучно же ждать. Надо верить.
        -- Да ладно тебе колоться надо мной. -- Кирилл сел на краю кровати.
        Рита дотянулась и нежно поцеловала его в шею почти у линии волос.
        -- Так норм? -- спросила она.
        -- На тебя невозможно злиться, -- смущенно ответил Кирилл.
        -- Вот и не злись. Надо придумать, как людей ободрить. А то если все скиснут, не будет не только секса, но и вообще ничего.
        -- Им нужна какая-то цель, -- уверенно заявил Кирилл. -- Надо попытаться устроить регламент на кухне.
        -- Как это?
        Кирилл сам еще не понимал толком, как хочет организовать жизнь прибывших в выделенном им секторе, но, в общих чертах, обрисовал суть своей идеи о кухонном регламенте. Она состояла в обеспечении людей горячим питанием, сделанным из выделенных продуктов, но так, чтобы это питание можно было получить только в определенное время. Кирилл считал, что именно ярко проявившаяся в бункере бессмысленность времени, на многих оказала подавляющее воздействие. Если вернуть времени смысл, через более или менее твердый распорядок, это может и людям вернуть желание жить, а не просто существовать. При этом пищевой стимул, как один из главных природных, мог сыграть ключевую роль - кто захочет питаться не просто консервами, а получать горячие блюда, тот станет следовать регламенту по собственной воле, и отпадет необходимость кого-то к чему-то принуждать.
        -- Для этого надо уметь готовить, -- со вздохом ответила Рита. - А я не бум-бум. Ни одного рецепта не знаю.
        -- Мама умеет!
        Наскоро перекусив и попив чаю, Кирилл с Ритой отправились к маме. Та, увидев сына с подругой, тут же проявила крайнюю заинтересованность и энтузиазм. Благостная улыбка сошла с ее губ, сменившись привычной волевой твердостью.
        -- Приготовить на двадцать человек, задача не простая, -- прикинула мама. - Но втроем справимся.
        Кирилл попытался выяснить который час, и определиться, что им готовить, ужин, или завтрак следующего дня. Но его ждало разочарование - мамин смартфон, который, судя по рекламным уверениям, должен был держать заряд двое суток, тоже сел.
        -- Кнопочные телефоны неделю можно было не заряжать, -- со вздохом произнесла она, глядя на сенсорный экран бесполезного теперь устройства.
        -- Это мы решим. У Андрея в комнате есть комп. Если найти USB-шнур, можно будет у него заряжать телефоны.
        -- Чтобы использовать их только как часы?
        -- Еще книжки почитать. - Кирилл пожал плечами.
        -- Сейчас не до книжек, -- уверенно заявила Рита. - Давайте, вы с мамой идите на кухню, и разбирайтесь там, что из имеющегося можно приготовить. А я потребую у военных одни механические часы на всех.
        -- Попытаться стоит, -- согласился Кирилл.
        -- Только осторожнее там с солдатами, -- попросила мама.
        -- Кстати, да, - поддержал ее Кирилл. - К военным пойду я. А ты, Рита, оставайся с мамой.
        -- Типа, кухня - женское дело? - насупившись, уточнила Рита.
        -- В условиях апокалипсиса - да, -- без церемоний ответил Кирилл. - А охоту, войну и другие опасные предприятия, придется передать мужской части населения.
        Рита показала ему язык, но возражать не стала.
        Миновав коридор, Кирилл принялся колотить ногами в запертую герметичную дверь. Вскоре ему открыл лейтенант в сопровождении трех вооруженных автоматами солдат. Кирилл коротко объяснил, что ему надо, уточнив, что надо это не ему лично, а требуется для нужд всего сектора. Офицер велел ждать, но дверь все же запер, оставив Кирилла ждать.
        Прошло около получаса. Кирилл уже начал раздумывать, не начать ли снова стучать в дверь, но она открылась раньше, чем он приступил к исполнению задуманного. Лейтенант, не переступая порог, передал Кириллу картонную коробку, в которой лежал плоский настенный хронометр, похожий по конструкции на корабельный, и трое наручных механических часов «Командирские».
        Стоило Кириллу взять коробку, дверь тут же снова закрылась, даже поблагодарить лейтенанта не удалось. Но механические часы, в условиях нового мира, показались Кириллу штукой весьма ценной, поэтому одни «Командирские» он сразу надел на руку, застегнув на запястье простенький ремешок, другие решил отдать Рите, а третьи приберечь для Андрея, когда тот очухается и вступит в права «природного лидера», как он сам себя называл.
        Взглянув на часы, Кирилл с удовольствием отметил, что ужин еще впереди, а значит, можно будет отличиться уже сегодня. Хронометр единогласно решили повесить на кухне, из одной кастрюли сделали подобие рынды, чтобы можно было колотить в нее половником, созывая народ на обед. Мама решила, на первый раз сильно не заморачиваться, а приготовить с сорокалитровой кастрюле суп из ветчины, картошки, зеленого горошка и других консервированных овощей. В качестве крупы, за неимением другого, в ход пошла все та же перловка. Разогрев духовку, мама запекла в ней гренки с паштетом, в качестве второго блюда.
        К шести часам все было готово, и Кирилл отправил Риту созывать народ на ужин. Про рынду пока никто не знал, так что ее пускать вход можно будет только с завтрашнего дня.
        -- Хорошая идея пришла тебе в голову! - похвалила мама. - Даже мне стало полегче.
        Новость, что на ужин будет горячая пища, всем пришлась по вкусу, как и мамина стряпня. Проблемы начались позже, когда Кирилл, перед тем, как народ начал расходиться, выступил с предложением учредить дежурство по столовой, чтобы у мамы были сменные помощники.
        -- Ты с какого перепугу тут взялся командовать? - тут же поинтересовался тучный мужчина, возможно, бывший сотрудник городской администрации. - Ты, щенок, мне хочешь предложить на кухне работать?
        -- Совсем молодежь распустилась! - негодующим тоном взвизгнула дама лет сорока пяти. - Мы должны кастрюли тягать и картошку чистить? Почему сюда не назначат солдат?
        -- Нам не дадут солдат, -- спокойно ответил Кирилл. - Нам выделили целый сектор, мы сами им должны распоряжаться и сами себя обслуживать.
        -- Вот сам себя и обслуживай, -- грубо ответил лысый старичок. - Хоть правой рукой, хоть левой. А мы будем требовать соблюдения наших прав!
        Народ загудел. Кирилл заметил, что Андрей собрал ребят, и они, слаженной группой, направились к Кириллу.
        -- Каких прав? - громко спросил Андрей, кивнув Кириллу, и повернувшись к народу лицом. - Тут осталось лишь одно право. И это право сильного. Вы на себя посмотрите. Вы не люди, вы настоящие свиньи.
        -- Что ты сказал? - выпучив глаза, завизжала женщина. - Кого ты назвал свиньей? Да ты знаешь, кто мой муж?!
        -- Думаю, что скорее всего, такая же свинья, как и остальные, -- спокойно ответил Андрей. - Кем вы были в прошлой жизни, давно уже никого не волнует. Ни нас. - Он показал на друзей у себя за спиной. - Ни, тем более, руководство бункера. Я удивлен, что нас вообще сюда пустили. Но, думаю, как раз из-за нас, из-за молодых. И уж точно не ради того, чтобы вы тут портили воздух своими грязными жопами. Не хотите быть скотами, ведите себя по-человечески. Кирилл предложил всем, на равных правах, вносить часть труда в приготовление горячей пищи. Вы сытно и вкусно пожрали, но отрабатывать жратву не хотите. И кто вы после этого, если не свиньи?
        -- Да иди ты! - Высокий мужчина с римским профилем резко сунул руку в карман. - Всякая мелюзга мне будет нотации читать. Щас я тебе покажу право сильного!
        -- У него пистолет! - закричала Рита.
        Мужчина, действительно, выхватил из кармана небольшой пистолет, и даже успел направить его на Андрея, но другой мужчина, видимо сообразив, что оружие в нынешних условиях решает все, с размаху долбанул стрелка по лицу фарфоровой тарелкой. Грохнул выстрел, с жутким звуком взвыл рикошет от бетона. Тарелка разлетелась осколками, из глаз стрелка брызнула кровь.
        -- Ножи на кухне! - обернувшись к друзьям, приказал Андрей. - Живо взяли!
        Стрелок снова пальнул, наугад, ничего не видя, но пуля попала не в того, кто нанес ему рану, а в шею только что выступавшей женщины. Она захрипела и рухнула на колени. Женщины завизжали, мужчины среагировали по-разному. Те, что помоложе, бросились вперед, пытаясь завладеть оружием. Те, что постарше и пожирнее, рванулись в стороны и попытались залечь, переворачивая столы и скамейки.
        Кирилл, как самый ловкий, быстро перепрыгнул линию раздачи, схватил четыре ножа, и передал их подоспевшему Владу, ручками вперед. Сам снова бросился к ящику, себе взял мясной топорик, а для Риты увесистый молоток для отбивки мяса. Ему показалось, что девушке проще будет орудовать им, чем резать живую плоть.
        Снова бабахнуло. Раздался крик, короткий, отчаянный, какой может издать лишь умирающий.
        Перемахнув через линию раздачи обратно в зал, Кирилл заметил, что кто-то все же додумался огреть стрелка суповым бачком по затылку, и сбить таким образом с ног. Но желающих завладеть пистолетом, когда он упал, лишь прибавилось. Началась свалка. В ход пошли кулаки, ноги, суповые бачки и тяжелые половники из силумина. Почти подряд грохнули еще три выстрела, и два звучных, протяжных, рвущих душу рикошета резанули по воздуху.
        -- Всем к стенам! - грозно проревел Андрей. - Будем резать любого, кто не подчинится!
        Это подействовало. Очень уж внушительно выглядели Олег, Стас и Андрей, со сверкающими мясницкими ножами в руках, клином пробивающиеся к основной свалке. Народ отпрыгивал от них, словно это не люди продвигались к месту драки, а лава стекала по склону вулкана.
        Кирилл сунул молоток Рите в руку, а сам рванул вперед, на подмогу товарищам.
        -- Кирилл, Влад, оттесняйте этих скотов к стенам! - приказал Андрей.
        Кирилла не надо было упрашивать. Обида за оказанную неблагодарность быстро переплавилась в боевую ярость, и он, не задумываясь о последствиях, пинками принялся гнать к стенам столовой бывших советников, депутатов, возможно даже членов команды губернатора. Рита, явно не без удовольствия, взялась теснить от центра зала визжащих и царапающихся женщин, прикладывая молотком по рукам особо упертых.
        Андрей прорвался к дерущимся, кое-кто из них попытался было защищаться, но несколькими ударами ребята их раскидали.
        -- Где пистолет? - Андрей обвел всех взглядом, не предвещающим ничего хорошего. - Живо выложили!
        -- Вы что, собираетесь нас обыскивать? - давясь кровью, текущей из носа, поинтересовался лысый старикашка. - Не имеете права!
        -- Если посчитаю нужным, я не только вас обыщу, -- пообещал Андрей. - Я с вас всю одежду сдеру, и засуну в жопу керосиновую лампу, чтобы лучше осмотреться. А не поможет - выпотрошу, как свиней.
        Для убедительности он поднял острие ножа и двинул лезвие так, чтобы оно сверкнуло в лучах закрепленной под потолком галогенной лампы.
        У старикашки, завладевшего в суматохе выпавшим пистолетом, не выдержали нервы. У него не было никакой конкретной цели, остались одни звериные инстинкты, и эти инстинкты требовали от него одного - любой ценой защититься от этого страшного человека с ножом в руке. Что будет дальше он не думал. Просто последние годы, проведенные на занимаемой должности, напрочь отучили его подчиняться. И уж тем более подчиняться террору. В старом мире для этого у него была личная охрана, полиция, даже армия, на случай народных волнений. А тут у него был только пистолет, и ничего больше. Поэтому, за неимением более привычных средств, он пустил в ход его.
        Но двигался он очень уж медленно, так что когда выхваченное из-за пояса брюк оружие сверкнуло в его руке, Олег, с короткой дистанции, метнул нож ему в шею. Отточенное тяжелое лезвие вошло в мягкую плоть глубоко, до половины. Старикашка вскрикнул, и хотел было выстрелить, но уже не смог. Андрей рванулся вперед, перехватил его руку, но пистолет выпал их нее, шлепнулся на бетонный пол и выстрелил последним патроном. Его закрутило отдачей, а затвор остался в заднем положении, встав на задержку. К счастью, пуля прошла низко и никого не задела, застряв в столешнице перевернутого стола.
        Но больше всего Кирилла поразил Олег. Он шагнул к закатившему глаза старикашке, спокойно выдернул нож у него из шеи, а затем быстрым, умелым движением, перерезал ему горло.
        -- Чтобы не мучился, -- пояснил он, опустив окровавленное лезвие.
        -- Еще желающие подергаться есть? - Андрей обвел прижавшихся к стенам мужчин и женщин тяжелым взглядом. - Пошли вон отсюда! Живо!
        Народ беспорядочно бросился к выходу. Кирилл сел на ближайшую лавку, до предела довольный, что не ему пришлось пустить в ход нож. Он почувствовал, как у него дрожат ноги.

«Прав был Вадим Семенович... - подумал он. -- Куда мне воевать?»
        -- А где мама? -- спросил он, и не узнал своего голоса. так звенело в ушах от выстрелов в замкнутом помещении.
        -- Была на кухне, -- ответила Рита.
        Ее голос тоже плыл, словно его проигрывали на неисправном магнитофоне.
        Кирилл встал, направился к линии раздачи, и сразу увидел маму. Она лежала на полу, уставившись остекленевшим взглядом в потолок, а на ее груди, по ткани белого поварского халата, накинутого поверх отпускного платья, растекалось огромное пятно крови. Сразу было понятно, что она умерла. С первого мига. Одна из пуль, когда беспорядочно стреляли в свалке, все же нашла свою цель.
        Что-то делать было уже глупо. Поэтому Кирилл, чувствуя как немеют ноги, просто опустился перед ней на корточки, посидел пару секунд, а затем поднял лицо к потолку, и, зажмурившись от бьющего в глаза яркого света, завыл в полный голос. Не жалея глотки, протяжно и громко, совершенно по-волчьи.
        Казалось, остановится сердце, даже хотелось этого, но оно лишь вибрировало в резонанс с воем, отзываясь яростной, щемящей болью. И в какой-то миг эта боль сделалась настолько всепоглощающей, что просто вытеснила все остальное из восприятия мира. Вой оборвался, словно струна лопнула. Кирилл сжал кулаки и медленно, неуклюже повалился на спину. Психика так сжалась в спазме, что выталкивала из себя сознание. Оно еще теплилось, но в сильно измененном виде, словно под черепом бушевал ледяной буран из образов вместо снежинок. В наступившей тишине раздался далекий, как из другой галактики, голос Риты:
        -- Сварили, блин, супчик...
        И навалилась тьма. Спасительная, в какой-то мере, но глухая и безответная, как земля на глубине четырех метров.
        Глава 7
        Когда из центра мониторинга Измайлову доложили о драке в столовой, первым его побуждением было отправить туда отделение автоматчиков, снова запереть всех по камерам, и прекратить всякую вольницу. Но все произошло настолько быстро, что предотвратить уже ничего было нельзя, а значит, и в поспешных решениях не было необходимости.
        -- Я бы оставила все, как есть, -- выразила свое мнение Милявская на собранной по поводу происшествия летучке.
        -- Из каких соображений? - поинтересовался Измайлов.
        -- У них там образовался и развивается отдельный, обособленный социальный кластер, -- пояснила она. - У них есть яркий лидер, который уверенно держит все под контролем. Молодой, но уже опытный, сильный, волевой. Вокруг лидера уже сформировалось некое ядро кластера, из таких же молодых и сильных, но готовых подчиняться вожаку. У них есть женщина репродуктивного возраста, что немаловажно.
        -- Вот, она лидеру и достанется. - Измайлов поморщился.
        -- Это как раз не факт. - Милявская покачала головой. - Вы не понимаете женщин. Они очень часто симпатизируют не сильным и грубым, как было бы логично с точки зрения эволюции, а, наоборот, к слабым. Пока она тяготеет к приемному сыну полковника Рощина, например, но при необходимости, на этот процесс можно будет повлиять извне. Или мотивировать саму девушку каким-то образом, или, что мне представляется более правильным, подкинуть туда, к ним в сектор, еще четыре, может пять женщин репродуктивного возраста из нашей «женской зоны». Согласятся они с радостью, сами понимаете, так как в секторе им будет предоставлена хоть какая-то свобода, а сейчас у них перспектива всю жизнь работать одними лишь матками в одиночных камерах. Тут куда важнее другой фактор. Понимаете, если мы сейчас отдадим Андрею сектор в полное и безраздельное пользование, там возникнет отдельный кластер. А если мы еще и женщин туда подкинем, то этот кластер даст отдельный, генетически обособленный от остального бункера росток. И тогда мы получим возможность, время от времени, разбавлять кровь одной ветки, кровью из другой. В противном
случае у нас неизбежно возникнут проблемы с близкородственным скрещиванием.
        -- Пожалуй, -- согласился Измайлов. - Тогда отберите им самых лучших женщин, молодых, крепких. Мы тут числом будем брать, а они там качеством.
        -- Все верно. Надо только выдержать этих женщин в «женской зоне хотя бы недельку», у них на глазах парочку осеменить, чтобы они в полной мере понимали, что их ждет. А уже потом предложить перебраться в другие условия, где нет одиночных камер и обязательного запланированного зачатия. Тогда они там социально проще впишутся.
        -- Меньше будут права качать, что называется. - Измайлов усмехнулся. - Ну, значит, так и поступим. Звягин направь туда вооруженную группу, пусть уберут трупы и прикончат раненных если есть. Тела сжечь в медицинском крематории. Это Ирина тебе обеспечит. И все. Более никаких вмешательств. Пусть развиваются. Что у нас с подготовкой к вылазке?
        -- Понадобится еще дня три, -- ответил Грохотов. - Лабораторию монтируем. Добровольцы нашлись, сейчас мы с Ирой тренируем их на реальном оборудовании. Успехи есть, и не малые. Уверен, что справимся. У меня только из головы не выходит этот канализационный коллектор, что вы показывали. Времени прошло много, мутанты под землей вполне могли дотопать сюда. Может лучше все же их там замуровать, от греха подальше?
        -- Затратное дело... - скривился Звягин. - Техники придется много угробить. Как минимум, один «УАЗик», на котором мешки с бетоном и воду везти, и БТР, для буксировки бронемобиля.
        -- Я чуть другой вариант предложить хочу. - Грохотов покачал головой. - Можно ведь все подготовить для пломбировки люка, но технику не выводить.
        -- Держать под парами, что называется? - сразу сообразил Измайлов. - И выдвинуть, если на авангард вылазки нападут мутанты?
        -- Именно! - подтвердил Грохотов. - Разделить вылазку на две группы. Первая, условно, «смертники». Они выйдут и начнут собирать образцы. Если соберут и укроются в шлюзе, то все прекрасно, на том и закончим. Но если будут проблемы с мутантами, тогда выдвинется вторая группа, условно «инженеры». Они запломбируют люк, и уже в спокойной обстановке соберут образцы вернутся в бункер и начнут исследования.
        -- Очень разумно! - одобрила Милявская.
        -- Да, в таком виде и я не против, -- кивнув, произнес Звягин.
        Пока шла подготовка к вылазке, в заблокированном секторе решали свои проблемы. Кирилл уже два дня не приходил в сознание. Он бредил, метался, температура у него то взлетала за тридцать восемь, то падала ниже тридцати шести. Рита перебралась к нему в комнату, Андрею, хоть он и не одобрял такое решение, пришлось с ним смириться, дать поручение Стасу и Владу перетащить в комнату Кирилла еще одну кровать, для девушки. Когда Кирилла бросало в жар, она прикладывала к его лбу холодный компресс, когда он остывал, как ледышка, раздевалась до гола, и без стеснения забиралась к нему под одеяло, пытаясь согреть теплом тела. Во время редких просветлений сознания, она кормила его с ложечки, поила, и смазывала растрескавшиеся губы водой. За эти дни Рита разительно изменилась -- похудела, осунулась, сделалась волевой и твердой, и никто уже от нее не слышал «я балдею», или других жаргонных словечек.
        Друзьям было заметно, что подобные перемены Андрею не по душе, все понимали, что он на Риту глаз положил с самого начала, но принимать какие-то авторитарные решения по этому вопросу он, похоже, не собирался, а позволял событиям развиваться естественным образом.
        -- Есть такие бабы, которые всегда слабаков выбирают, -- как-то попробовал утешить Андрея Влад. - Они сильных просто сторонятся. Боятся, что настоящий мужик из них будет веревки вить. Любительницы доминировать. Зачем тебе такая? Посмотри в кого она превратилась из прикольной московской телочки.
        Андрей подобные разговоры не поддерживал. Обозначив после драки и перестрелки в столовой свою позицию лидера, он сразу наметил и кардинальную линию своего правления. Умеренная демократия, творческая свобода и инициатива для тех, кто способен ее проявить, и жесткий диктат, даже рабство, в отношении тех, кто хотел бы вести паразитический образ жизни. Всех, кроме «своей команды», Андрей велел запереть по камерам, а Влад, Стас и Олег, без затей этот приказ исполнили, не обращая внимания на визг женщин и угрозы бывших «слуг народа». Условием выхода было согласие работать на общее благо на равных со всеми правах, при равной со всеми ответственности. За три дня ни один не согласился выйти. Из принципа, Андрей запретил подавать им горячую пищу, так как именно из-за нежелания участвовать в ее приготовлении, они устроили потасовку. Поэтому Рита, при весомой физической поддержке здоровяка-Стаса, просто разносила всем положенную им норму консервов, воды и хлеба. Но и тут ни разу не обошлось без конфликтов - бывшие депутаты и работники администрации требовали соблюдения их прав и призывали подумать об
ответственности. Стас к их мольбам оставался глух, в случае необходимости просто показывая возмутителям спокойствия свой огромный кулак.
        Постепенно и Кирилл начал приходить в себя. Периоды просветления становились все длиннее, он уже узнавал Риту, и даже раз выдавил из себя слова благодарности за то, что девушка находится рядом. На пятый день после происшествия он впервые встал с кровати.
        -- Как ты? - напрямик спросила Рита, понимая, что иногда гнойники лучше вскрывать, а не прикладывать к ним примочки.
        -- Хреново, - ответил Кирилл. - Словно выжгло все изнутри. Мама была единственным человеком, который меня действительно любил. Все. Даже страшно. Я сейчас как-то очень отчетливо, но, вместе с тем спокойно, осознаю, что ее больше нет. И с еще большим спокойствием понимаю, что для нее это благо. Она даже понять не успела ничего. Раз, и все. Легкая смерть, вместо долгих лет мучений в этой бетонной норе.
        -- Я тоже так думаю. - Рита посмотрела Кириллу в глаза.
        В них не было и тени безумия, чего она очень боялась. Лишь стальная решимость была во взгляде Кирилла. Но непонятно было, куда он собирается ее направить.
        -- Чем вообще все это кончилось?
        -- Не терпится узнать новости? - Рита улыбнулась. - Значит, оживаешь.
        Она в красках обрисовала ситуацию, как повел себя Андрей, как его поддержали остальные ребята, и как, по сути, власть оказалась у небольшой группы.
        -- Все ждали, когда ты очухаешься, -- закончила она. - Олег и Стас оказались нормальными вполне, помогают мне по кухне, обеспечивают порядок, если кто-то из жирносвинов начинает буянить.
        -- Из жирносвинов? - Кирилл поднял брови.
        -- Ну да, из этих, бывших «слуг народа». Влад продолжает ползать по вентиляционным тоннелям, уверен, что сможет отыскать в них что-то ценное. Оказалось, что у Андрея есть USB-кабель, так что смартфоны можно теперь заряжать и использовать, как фонари. Но Влад, он в электронике рубит, говорит, что эффективнее достать оттуда светодиоды и аккумуляторы, и собрать именно фонари. Они намного дольше тогда будут работать, так как основную энергию выжирает никому не нужный процессор. Но пока он ничего такого не нашел. Ни складов, ничего. Только пустые жилые помещения по всему сектору. Ну и до технического ангара ему удалось доползти, где главный шлюз. Но там только машины, ничего интересного.
        -- Это он еще при мне рассказывал, -- вспомнил Кирилл.
        -- А, да... - Рита чуть смутилась. -- Тут со временем беда, все дни перемешиваются в кашу. Даже часы не очень помогают. День с ними проще делить на отрезки, но сами дни все равно один от другого не отличить.
        Вечером, по случаю выздоровления Кирилла, в столовой устроили праздничный ужин. Кирилл познакомился с «новенькими» -- Олегом и Стасом, хотя, за прошедшие несколько дней, они уже плотно влились в коллектив, и считали новичком в компании скорее Кирилла.
        Всех огорошил Влад. Он сообщил, что в своих блужданиях по системе вентиляционных тоннелей наткнулся на шлюз, внутренние ворота которого были открыты.
        -- Там, в самом шлюзе, не открывая наружных ворот, смонтировали какую-то временную лабораторию. Компы туда притащили, микроскопы, разное оборудование, химическую посуду, реактивы.
        -- Готовят вылазку! - уверенно заявил Андрей. - Иначе незачем.
        -- А смысл? - встревоженным тоном попыталась выяснить Рита. - Так же можно весь бункер заразить. Что-то мне не по себе. У них там с головой точно нормально?
        -- Не уверен в этом, -- усмехнувшись, ответил Андрей. - Но идея понятна. Они хотят собрать и исследовать образцы снаружи, выявить в них вирус, и понять, как от него защищаться.
        -- Опасно, -- нахмурившись, произнес Олег.
        Он был самым младшим из всех, ему было едва за двадцать, но держался он очень уверенно, и, по словам Риты, иногда даже пытался перехватывать командную инициативу у Андрея. Впрочем, некоторые основания у него для этого были. Олег рассказал, что сбежал из дома и, вопреки воле отца, сам сдался в военкомат и отслужил год срочной службы на Кавказе. Фактически, у него одного имелся настоящий боевой опыт, хотя Влад всерьез, как выяснилось, занимался страйкболом, а Андрей экстремальными видами спорта, от серфинга, до парашютных прыжков. Но с войной это не шло ни в какое сравнение, поэтому Андрей нередко прислушивался к советам и замечаниям Олега.
        -- Заразят нас, к чертям... - добавил он. - Андрей, как думаешь, есть возможность отгородиться от остального бункера герметично?
        -- Нет, -- ответил за Андрея Влад. - Я уже почти весь наш уровень исследовал по вентиляционным каналам. Можно смело утверждать, что воздух подается от единого источника. Замуруем тоннели - задохнемся. Так что в этом направлении можно даже не думать.
        -- Тогда валить надо отсюда!
        Олег уже явно не в первый раз выдвинул эту идею, так как на лице Андрея возникло такое выражение, словно он полстакана водки выпил залпом, и ничем не закусывая.
        -- Просил же эту тему не поднимать, не мутить воду! - с укором произнес он.
        -- Расстановка сил поменялась, -- объяснил Олег, кивнув в сторону Кирилла. - Появился человек, с которым это не обсуждалось.
        -- И что? Все равно я буду решать! - все же сорвался Андрей. - Зачем ты волну гонишь? Я не вижу, по-твоему, как ты меня подсиживаешь? Хочешь альтернативную систему правления предложить? И ладно бы систему! Когда ты говоришь что-то дельное, я очень часто это принимаю. Но это - дурь. Это верное самоубийство.
        -- Верное самоубийство ставаться в бункере. - Олег покачал головой. - Вы только представьте, каково будет в замкнутых помещениях, без оружия, когда хоть кто-то из нас мутирует. Хороша картинка? Ножичками от зомбаков отбиваться будешь? Я и сейчас предлагаю дельное, просто вы так боитесь заразиться, что даже думать не хотите в этом направлении. Но заражение будет верной смертью только тут, в тесном пространстве бункера, без оружия, без всякой помощи. А там есть шансы. Там мы можем найти других выживших, отбившихся от мутантов, и начать совершенно другую жизнь, чем была до вируса, или может быть тут, в бункере.
        Кирилл ощутил, как чаще забилось у него сердце. Он не думал об этом так. А мама может и не сходила с ума? Может она предлагала, как и Олег, единственно верное решение?
        -- Выживших, скорее всего, не осталось, -- заявил Андрей. - Как ты себе представляешь выживание в городе, полном мутантов?
        -- Я видел, как выжившие, под прикрытием ментов, укрылись в подъезде за железной дверью, -- неожиданно для себя встал на защиту Олега Кирилл. - И мутанты их оставили, погнались за нами.
        -- Что я говорил! - обрадовался Олег. - А ты мне не верил! И Рита, вспомни, подтверждала, что мутанты реагируют на незараженных издалека, а зараженные и выжившие их интересуют не больше, чем любая еда. Они легко бросают преследование зараженных.
        -- Это бред! - Уверенно заявил Андрей. - Как они могут отличить зараженных от чистых? Они же тупые мутанты!
        -- А по запаху? - Рита решила выдвинуть свою версию.
        -- В герметично запертых бронебобилях? - Андрей фыркнул, не скрывая иронии.
        -- У меня была другая версия. - спокойно добавил Кирилл. - Мутанты могут ощущать электромагнитные волны, создаваемые мозгом при работе. В задачу вируса может входить функция, побуждать зараженных и мутантов к все большему распространению вируса.
        - Ты сам подумал что сказал? - Андрей повертел пальцем у виска. - Какая осмысленная функция может быть у вируса?
        -- А у того, кто его создал? - Кирилл спокойно глянул в глаза Андрея.
        И тот сдался. Андрей вдруг понял, по взгляду, что Кириллу, после смерти матери, терять вообще нечего. Что его не подавить ни насмешкой, ни авторитетом. Вообще ничем.
        -- Мама высказывала мнение, что вирус, скорее всего, искусственный.
        -- Оружие? - Андрей вздохнул. - Не может быть оружия, которое всех угробило. Оружие не должно трогать хозяина.
        -- При атомной войне тоже все бы сдохли, -- парировала Рита.
        -- Дело даже не в этом, -- покачал головой Кирилл. - Вирус убивает не всех. Треть оставляет жить. Что если кто-то, в таком извращенном виде, решил претворить в жизнь идею золотого миллиарда? Что, если вирус выбирает, кого убить, кого превратить в мутанта, а кого оставить в живых, по какому-то алгоритму?
        -- Тебе бы книжки писать, - отмахнулся Андрей. - Я не считаю бегство из бункера спасением. Разницы нет. Что мы тут заразимся и поубиваем друг друга, что снаружи. А так, если не заразимся, поживем еще.
        -- Пожрем, как свиньи, -- продолжил за него Олег, -- Кто-то, может, потрахается, напоследок. А смысл в чем?
        -- Жизнь вообще, штука бессмысленная, -- попробовал отшутиться Андрей. - Но дело не в этом. За стенами бункера верная смерть. Заражение. Кто выживет, того сожрут мутанты. Нет там никакого мира. - Он поднял палец, и добавил по-латыни: -- Hic sunt leones. - Потом перевел: -- «Здесь водятся львы». Так писали на древних картах, обозначая неизведанные области на краю Оуйкумены. И мы вернулись к тому состоянию. Есть бункер, и есть остальной мир, населенный чудовищами. Тут есть шансы. Там нет.
        Кирилл снова вспомнил маму. Она считала иначе. И теперь, после ее смерти, не осталось ради чего можно было бы нарушить ее просьбу. А она, как это ни странно, хотела, чтобы Кирилл покинул бункер. Сошла с ума? Может быть. Но для Кирилла это уже не имело значения.
        -- Это тут нет шансов, -- уверенным тоном произнес он. - Тут вся жизнь пройдет, как один день. Да, снаружи опасно. Да, там чудовища, и вообще непонятно что. Да, из нас выживет только треть, и никак нельзя узнать, кто именно. Но если Олег думает, что из бункера можно выбраться, я пойду с ним. Лучше умереть в попытке наладить новую жизнь, чем на десятилетия заживо похоронить себя в бункере.
        Он встал, и демонстративно пересел на скамейку за стол к Олегу.
        -- Я с ними! - Рита тоже поднялась со своего места. - Терять, правда, нечего. А там хоть небо. Плевать на все. И мне не улыбается быть единственной самкой в загоне, если честно.
        -- Тут без мяса я все равно сдохну, -- неожиданно заявил молчаливый Стас. - А там, если выживу, можно охотиться. Ни егерей, ни ментов.
        -- Ну вы и придурки... - недобрым тоном протянул Андрей.
        -- И что ты нам сделаешь? - спокойно поинтересовался Стас. - Даже мне одному? В пуп подышишь?
        Рита не удержалась и прыснула смехом.

«Вот тебе и право сильного», -- подумал Кирилл не без издевки.
        Этим вечером монолитная ранее команда разделилась на два лагеря. С одной стороны Кирилл, Рита, Олег и Стас, с другой Андрей и Влад. Причем видно было, что Влад в больших сомнениях. Олег сразу же, без лишних церемоний, обозначил себя как лидера. Впрочем, никто эту его роль не собирался оспаривать. Стас прекрасно понимал, что его сильная сторона не ум, Рита была женщиной, и понимала, что сейчас не то время, когда ей будут беспрекословно подчиняться мужчины, а Кирилл всегда сторонился власти во всех ее проявлениях. Ему проще было сделать что-то самому, чем требовать от кого-то.
        Чтобы держаться вместе, и чтобы контролировать «стратегически важное помещение», Олег велел «своим», включая Риту, перенести кровати в столовую. Кирилл счел нужным поделиться с новым командиром подозрениями насчет возможной родственной связи между Андреем и Измайловым.
        -- Если на Андрея сильно надавить, -- выразил Кирилл опасение. - Тут может быстро образоваться отделение автоматчиков, которым нас припугнули с самого начала.
        -- Это если у них дружная семья, -- задумчиво ответил Олег. - А у кого из нас были дружные семьи? Вы с мамой как раз то исключение, которое подтверждает правило.
        -- Но хоромы Андрею все же выделили, -- заметила Рита. - Я бы не расслаблялась.
        -- Противостоять солдатам мы все равно не сможем. - Олег вздохнул. - Но кое какое решение у меня есть.
        -- И в чем оно заключается? - не ожидая ничего доброго, попробовал выяснить Кирилл.
        -- Нужно все время иметь при себе защитный комплект. Если солдаты ворвутся, откроем шлюз.
        -- А ты уверен, что он вообще открывается?
        Проверить это было проще простого, но результат оказался неутешительным. Отвинтив, при помощи карманного мультитула, болты крышки блока, управляющего воротами шлюза, Олег убедился, что электронная плата изъята из предназначенного для не гнезда.
        -- Засада, - прокомментировал он.
        -- Думаете? - неожиданно раздался из коридора голос Влада. - Ум отличает человека от животных. А не груда мышц. Не против, если я с вами?
        -- Ты же вроде с Андреем остался? - удивилась Рита.
        -- Я не любитель спешить и поддаваться всеобщему порыву, -- объяснил Влад. - Я и сейчас еще ничего не решил. Вот завтра посмотрим, как пройдет вылазка, тогда я и приму окончательное решение.
        -- Посмотрим? -- осторожно уточнил Кирилл.
        -- Ну, если вам интересно, конечно.
        -- Но как, черт возьми? - поразился Олег.
        -- Вы все думаете, что я херней занимался, лазая по тоннелям. Нет, ребята. Я искал конкретные вещи. Часть нашел, часть нет. Но и то, что нашел -- уже не мало. В частности, трассу видеокабелей, идущих в центр мониторинга с наружных, и отчасти, внутренних камер.
        -- И что? Как к ним подключиться? - с иронией спросил Олег.
        -- Это для тебя, возможно, задача неразрешимая. Но я прекрасно знаю, что такое низкочатотный видеосигнал, и с чем его кушают.
        -- Монитора все равно нет. - Кирилл пожал плечами.
        -- У кого-то может и нет. Но кто способен по тоннелю добраться до технического ангара, тот способен добыть прекраснейший монитор от автомобильного регистратора. Пять дюймов экран вас устроит? Жаль, сейчас уже темно. А то бы я продемонстрировал. Но утром прошу всех в мой мультиплекс.
        -- Андрея тоже позовешь? - напрягся Олег.
        -- Думаю, ему DVD пришлют с лучшими видами, -- рассмеялся Влад. - У меня сомнений нет, что Измайлов его отец. В общем, я в столовой ночевать не собираюсь, но с рассветом мы должны быть на ногах. Иначе пропустим крутое кино под названием «Выход из бункера», часть первая.
        Когда уже все улеглись, Кирилл отдал Олегу третьи наручные часы. Дарить их Андрею пропало всякое желание.
        Глава 8
        Утром, едва рассвело до такой степени, чтобы камеры внешнего обзора могли дать внятное изображение, Грохотов, не выспавшийся, но настроенный весьма решительно, построил личный состав первой группы в техническом ангаре главного шлюза. Командиром группы был назначен капитан Постников, одним из первых подавший рапорт о желании принять участие в вылазке. Под его началом находились двое сержантов-контрактников, и трое солдат срочной службы. Все - добровольцы.
        Вторая группа находилась в состоянии полной готовности. Экипаж БТРа уже был размещен под броней, остальные двадцать человек добровольцев по цепочке грузили в «УАЗ» мешки с цементом и пластиковые бочки с водой.
        -- Скорее всего, помощь второй группы не понадобится. - Грохотов решил сразу настроить Постникова на оптимистичный лад. - Ваша задача, собрать образцы, как на тренировках, обойти бункер с тыла, и войти в шлюз, где оборудована лаборатория. Скорее всего, вас мучает вопрос, почему нельзя было выйти через «лабораторный» шлюз, собрать по быстрому образцы, и вернуться обратно. Объясняю. Для повышения безопасности бункера, мы герметизировали швы внутренних ворот силиконом, поэтому откроем их, только когда внутренняя группа медиков найдет надежный способ дезинфекции. Еще есть вопросы?
        -- Никак нет! - ответил Постников.
        -- Тогда облачайтесь в костюмы.
        Постников первым начал надевать слегка модифицированный ОЗК и изолирующий противогаз, в который было проведены трубки с клапанами для приема воды и пиши, а так же для отправления части естественных надобностей в условиях зараженной среды.
        Он знал, что все необходимое, включая емкости с едой и водой, а так же множество кислородных картриджей к изолирующим противогазам, находится в «лабораторном» шлюзе. Но так же он знал, что обратно в бункер их впустят не только когда команда Милявской проанализирует данные реакции образцов, переданные по каналам связи, но и когда будет разработан надежный практический способ очистки от вируса.
        За ресурсы Постников не волновался. И еду, и питье, если не хватит уже запасенных, всегда можно получить через главный транспортный шлюз, который можно очистить огнем после каждого открывания. Система ниппель. Из бункера можно вынести, что угодно, а вот обратно затащить пока можно лишь то, что подлежит дезинфекции пламенем.
        Внутренние ворота шлюза открылись, и вся первая группа, облаченная в защитное снаряжение, заняла позицию для выхода. За плечами каждого висел штатный рюкзак, все были вооружены автоматами. Кроме того, на разгрузочных жилетах, подогнанных поверх защитных костюмов, крепились ножи и дополнительный боекомплект, в который входили по три наступательные гранаты РГД-5, малого радиуса поражения. Постников проверил гарнитуры связи. Решено было не присваивать бойцам первой группы позывные, а называть в эфире фамилии, так как шифроваться не от кого, а в критической ситуации человек всегда быстрее отреагирует на собственное имя, чем на условный позывной. Позывной был только у самого Постникова, и был он тоже простым и интуитивно понятным - Старший.
        Все бойцы выглядели одинаково, почему-то вызывая у Постникова стойкую ассоциацию со средневековыми врачами, боровшимися против чумы в жутковатых костюмах с клювами. Никаких клювов ни у кого не было, но ощущение от происходящего все равно было странным, больше похожим на ощущения сна. За блистерами изолирующих противогазов, лиц было толком не различить, поэтому каждому на рюкзак и на спину нанесли аэрозольной краской первую букву фамилии, подобрав людей их таким образом, чтобы не встретилось двух одинаковых. Постникову, для более значимого и интуитивно понятного визуального различия, на рюкзаке, плечах и груди нарисовали яркие пятна желтой флуоресцентной краской.
        Когда внутренние ворота закрылись за спинами группы, у Постникова все же засосало под ложечкой. Все, назад пути нет. А когда ворота откроются, впереди раскинется новый, до предела опасный мир, не столь чуждый, как инопланетный, но не менее теперь враждебный. Когда взвыли гидравлические приводы, отпиравшие внешние ворота, Постников ощутил себя лордом Рокстоном, из прочитанного в детстве романа «Затерянный мир». Только мир, открывающийся перед ним, был не столько затерянным, сколько потерянным.
        -- Группа, вперед! - приказал Постников, первым перешагивая через порог шлюза. - Всё, работаем, как на тренировках. Без нервов! По штатному расписанию.
        Рядовые, как это было предписано на тренировках, тут же бросились брать пробы грунта и растений, но Постникову и сержантам предстояла боле сложная и, скорее всего, опасная задача.
        Предположительно, в бронированном «Мерседесе», врезавшимся задом в валун на поляне, мог находиться мутант. Жив он, мертв, неизвестно, но Милявская настаивала на взятии образцов его ткани.
        -- Чернявский, прикрываешь! - приказал Постников. - Ближе тридцати метров к машине не подходить. - Демченко, давай к задней двери. Без команды не открывать!
        -- Принял, Демченко! - ответил сержант, и выдвинулся к машине.
        Сам Постников занял позицию метрах в десяти от машины, на всякий случай, изготовившись для стрельбы с колена. Таким образом, машина, при необходимости, могла быть зажата в огненный клин с двух огневых точек.
        -- Демченко, Старшему! - позвал Постников.
        -- На связи! - ответил сержант, подходя к «Мерседесу» с левого борта.
        -- Есть данные по визуальному осмотру?
        -- С моей точки нет. Боковые стекла тонированы наглухо.
        -- Принял. Обходи с лобового. Нужно понять, что там внутри. Разрешаю забраться на капот.
        -- Есть, принял!
        Сержант осторожно обогнул машину спереди. Кроме уже почерневшей крови на лобовом стекле, внутри видно не было почти ничего. Пришлось вскарабкаться на капот и прикрыться капюшоном защитного костюма от солнца, чтобы толстый триплекс не бликовал. Прозрачный блистер звякнул, упершись в лобовое стекло. И тут внутри что-то шевельнулось едва заметно, а через миг нечто огромное бросилось изнутри так мощно, быстро и неожиданно, что Демченко кубарем скатился с капота и сорвал с плеча автомат.
        -- Демченко Старшему! - раздалось в эфире. - Где доклад?
        В эфире раздался витиеватый набор нецензурных фраз, затем, после паузы, Демченко добавил более внятно:
        -- Тут не человек! -- сержант тяжело дышал и с трудом подыскивал слова. - Там не человек, товарищ капитан. Там...
        Эфир снова заполнило сложносочиненное предложение, состоящее исключительно из матерных слов, предлогов и междометий.
        -- Поменьше эмоций. - Постников ощутил, как у него у самого мурашки поползли по коже. -- Мне нужны четкие данные!
        -- В машине огромное существо, -- наконец, отдышавшись, доложил сержант. -- Это точно не человек. Оно на полтора центнера потянет, не меньше. Голое. Кожа серая, морда огромная, по форме как пасть бультерьера. Если оно выскочит, боюсь, ваших стволов маловато будет с ним справиться. И быстрое оно, что тот черт.
        -- Принял, думаю! Пока конец связи.
        Такого оборота Постников, признаться, не ожидал. Судя по описаниям очевидцев, и в основном, полковника Рощина, предоставившего наиболее полные данные, мутанты представляли собой несколько видоизмененных людей. Но не чудище в полтора центнера весом. Впрочем, о мутантах, по большому счету, не было известно ничего. Они могли со временем все больше мутировать, и у них хоть жабры моли отрасти, теоретически, если произошло изменение генетического кода.
        -- Бергис, Самотохин, Каримов, Старшему на связь! - произнес Постников в микрофон гарнитуры.
        -- Слушаем Старшего! - отозвался один из рядовых.
        -- Бросайте свою ботанику, и подтягивайтесь ко мне. Нужна огневая поддержка.
        Рядовые подтянулись поближе, и создали вторую линию обороны, примерно в сорока пяти метрах от левого борта «Мерседеса».
        -- Старший Пятому! - вызвал Постникова дежурный. - Что собираетесь делать?
        -- Думаю так. Демченко откроет дверь, и через крышу уйдет за машину, прикрывшись ее броней от нашего огня. - доложил Постников. - А мы уже установим мутанта.
        -- Добро. Действуйте. Не забывайте, что стрелять надо в голову.
        -- Принял. Демченко, готов? Сними с себя лишнее, чтобы быстрее двигаться.
        Сержант снял рюкзак, автомат и разгрузку, оставив их у правого борта машины, а сам перебрался к левому борту, коротким движением слегка приоткрыл дверь, и тут же запрыгнул на крышу. Он еще не успел спрятаться за правым бортом, когда в дверь изнутри словно паровой молот ударил, она, не смотря на изрядный вес брони, отворилась так резко, что в глазах размазалась. Энергия, приложенная к ней, была столь велика, что петли со скрипом прогнулись, приняли на себя основное усилие, и швырнули дверь обратно. Она бы наверняка закрылась снова, если бы ее не перекосило от первого рывка, но деформированные петли не дали ей этого сделать, и она замерла в чуть провисшем положении, все еще скрывая от стрелков цель.
        -- Огонь по готовности, без команды! - приказал Постников. - Демченко, изготовить гранату! Если прикажу, швыряй через крышу под левый борт.
        -- Принял! - ответил сержант.
        И тут изнутри снова ударили. На этот раз настолько сильно, что одна из петель не выдержала, дверь основательно перекосило, и она застряла в открытом положении, воткнувшись углом в землю. Постников увидел мутанта, и у него, от этого зрелища, словно кровь в жилах заледенела. Нет, конечно, голливудские создатели спецэффектов создавали монстров и пострашнее, но одно дело увидеть чудище в кино на экране, а совсем другое - над планкой автоматного прицела в тридцати метрах от себя.
        В принципе, Рощин предоставил верные данные. Это был несколько видоизмененный человек, а не что-то другое. Тут весь вопрос, насколько растяжимым может быть понятие «несколько». Да к него было четыре конечности и голова. По большому счету, существо более всего походило на перекачанную гориллу с непропорционально огромными кулачищами, вот только не было на нем шерсти, а кожа была серой, как хорошо проваренное мясо. Но что более всего поразило Постникова, так это пасть. Если этот жуткий мясоприемник, снабженный острыми, как ножи, и мощными. как жернова, зубами, образовался из человеческого рта, то мутация все же куда больше затронула геном, чем думали в бункере. Но им-то на мониторы смотреть, а тут приходилось в реальности. Кожа мутанта во многих местах, особенно на шее, шла заметными складками, а волос на ней не осталось нигде.
        Первым короткую очередь пустил Чернявский. Как человек, не отягощенный излишним воображением, он менее других оказался поражен увиденным, поэтому просто наметил цель и выпустил по ней четыре пули, три их которых попали в мутанта, поразив его в плечо, грудь и шею. Но они не произвели на монстра никакого действия. Мутант одним мощным прыжком вырвался из машины, зацепив раненным плечом распахнутую и перекошенную дверь, и встал в полный рост, который составлял метра два, не меньше.
        -- Гранату! - приказал Постников.
        Демченко ожидал приказа, поэтому держал РГД в максимально готовом к применению положению -- прижав дужку спускового рычага, и отбросив в траву кольцо предохранительной чеки. Ему оставалось лишь перебросить гранату через крышу автомобиля, что он и сделал сразу, как услышал приказ в эфире. Спусковой рычаг со звоном отлетел в сторону, едва граната вырвалась из руки, хлопнул капсюль-воспламенитель, и граната шлепнулась буквально под ноги мутанту. Но тот на нее не обратил никакого внимания, так как вокруг было много куда более интересного - еды.
        Он чуял еду ясно, отчетливо, и ее было куда больше, чем в машине. Пять больших кусков мяса впереди, и один за спиной, совсем близко. Инстинкт велел двигаться к еде кратчайшим путем, поэтому мутант, не обращая никакого внимания на раны от пробивших тело пуль, развернулся лицом к машине, собираясь забраться на крышу. Но в этот момент догорел замедлитель гранаты, инициировав детонатор. Мутант не успел сообразить, что произошло, грохнул взрыв и по ушам ударило такой невыносимой, свирепой болью, что тело, не подчиняясь командам пораженного вирусом мозга, повалилось на спину и забилось в конвульсиях.
        -- Огонь! - приказал Постников. - Бить в голову!
        Демченко метнулся за колесо, чтобы по ногам не зацепило рикошетами, и тут же, сквозь свист в ушах от близкого взрыва, послышался грохот автоматных очередей и звонкие удары пуль в бронекапсулу. Одна, видимо пролетев в салон через открытую дверь, с мощным щелчком впечаталась в триплекс бокового стекла, затуманив его паутиной трещин.
        Голова катающегося по траве мутанта оказалась непростой целью, а стрелять надо было именно в нее, а не в огромное тело. Поэтому первый десяток пуль лишь поднял с земли фонтанчики рикошетов, звякнул по бронекапсуле, и наделал дырок в обивке салона, но затем сначала Постникову, потом остальным, удалось всадить несколько пуль мутанту в череп, и чудовище распласталось в двух шагах от машины.
        -- Демченко, контрольный! - приказал Постников.
        Сержант вскарабкался на крышу, и, с короткой дистанции, двумя короткими очередями превратил голову мутанта в кашу из мозгов и обломков костей.
        -- Готово, Старший.
        -- Принял! Работаем дальше.
        За этим спокойным приказом, отданным капитаном, скрывалось не мало холодного пота, пролитого всеми бойцами за несколько секунд боя.
        -- Пятый Старшему! - Постников вызвал бункер. - Мутанты, как и докладывал Рощин, очень чувствительны к громким звукам. Нужно озадачить Звягина созданием чего-то вроде шумовых гранат. Осколки этим тварям все равно вреда не причиняют.
        -- Понял, Старший. Работайте штатно.
        -- Ну, что бойцы, возвращайтесь к сбору образцов, -- с усмешкой произнес Постников в микрофон гарнитуры. - Самое сложное мы уже сделали. Чернявский, помоги Демченко надеть снаряжение, и берите ткани мутанта. Остальные травку, жучков, бабочек. Я осмотрюсь пока. Бергис, давай-ка с тобой остальные машины осмотрим.
        Осмотр оставшихся трех автомобилей, как и ожидал Постников, оставил тягостное впечатление. Это были машины тех, кто не вписался в инструкцию бункера, кого было меньше, чем трое в салоне. Почему они просто не уехали, попытать счастья в другом месте? Впрочем, а какая разница, где умирать? В одной машине пассажир застрелил водителя, а потом застрелился сам. В другой просто открыли окна, на удачу, вдруг выживут, но оба умерли в страшных мучениях. В третьей был, почему-то, только один человек, за рулем. Тоже мертвый, но без признаков насильственной смерти.
        -- Пятый, я Страший, -- доложил Постников. - В остальных машинах трупы. Двое застрелились, двое точно умерли от инфекции, судя по позам. В третьей один человек, причина смерти не понятна.
        -- Принял. Возьмите образцы тел, погибших от заражения.
        -- Есть, принял, -- ответил капитан, и принялся за работу.
        Он не знал, что почти сразу после того, как люди покинули бункер, глубоко под землей, в бетонном тоннеле магистрального канализационного коллектора, один из сотен отдыхающих по шею в воде мутантов учуял добычу. В деградировавшем человеческом мозгу, подвергшемся колоссальным изменениям на клеточном уровне, не было мыслей, в том виде, какими их привыкли воспринимать люди. Нервные импульсы, полностью контролируемые вирусом, превращались лишь в набор образов, побуждений, главным из которых был никогда не утихающий голод. Мутант повернулся, захрипел, и ловко поплыл туда, откуда исходило ощущение близкой еды. Остальная масса тварей дрогнула, и последовала за ним, оставляя позади след грязной пены.
        Но стоило мутантам продвинуться всего на километр вперед, как им стало ясно, что они не приближаются, к еде, а начали снова от нее отдаляться. Один, на шее которого виднелись жабры, торчащие из щелей, подобно клочкам драной мочалки, поднял взгляд белесых глаз с почти обесцветившей радужкой. Откуда-то сверху пробивалось немного света, и ощущение близкой добычи тоже сочилось оттуда. Захрипев, мутант бездумно протянул вверх руки со вздувшимися венами. Но вертикальная шахта и лестница из стальных скоб, ведущая наверх, к люку располагалась слишком высоко - не дотянуться.
        Другие мутанты тоже начали стягиваться к месту под люком. Вскоре там стало тесно, и кто-то полез по головам, но сородичи этого словно не замечали. Не имея возможности добраться до еды, они просто стояли в том месте, от которого до нее было наименьшее расстояние. Некоторые тянули вверх руки, другие просто пялились, задрав головы, третьи выбирались из воды и вскарабкивались им на плечи.
        Со стороны города мутанты все прибывали и прибывали огромными толпами, причем каждая из многочисленных групп вела себя очень похоже на единый организм, где клетками являлись тела отдельных мутантов. Они толкали перед собой воду, вздымая темные грязные волны. Добравшись до места скопления под люком, они тоже старались занять самое близкое к еде место, не имея, по сути, никаких других стимулов. Для этого они забирались все выше и выше по телам сородичей. С их голых тел стекала вода, почти все мутанты уже освободились от одежды, лишь изредка попадались редкие особи в промокших насквозь лохмотьях, бывших когда-то одеждой.
        Наконец, растущая гора мутантов добралась до кромки ведущий наверх шахты. Ощутив опору, некоторые начали пытаться карабкаться по стене, но не очень преуспели в этом, зато стали опорой для других, непрерывно пребывающих со стороны города. Цепляясь за сородичей, они карабкались вверх, характером движений больше напоминая уродливых четырехлапых пауков, нежели людей, изменившихся почти до неузнаваемости.
        Заполнив пролет шахты, лишенный лестницы, кто-то из мутантов нащупал, наконец, первые скобы, вмурованные в бетон. Дальше передвижение живой массы из медленного течения превратилось в стремительный восходящий поток. Словно потоки горячего воздуха, под действием архимедовой силы, мутанты начли ловко подниматься по лестнице, пока не уперлись в запертый люк.
        Еда была близко - рукой подать. Голод каждого, и без того лютый, напитывался мощью предчувствия скорой добычи и превращался в силу, владеющую всем естеством каждой особи. Верхние принялись долбить изнутри в крышку люка, вырезанную из семимиллиметровой стали. Одному или двум не по силам было сдвинуть ее, но новые прибывали непрерывно, влекомые жаждой свежего мяса. Уже не по лестнице, а по телам, карабкались они, а добравшись до конечной точки, всей массой давили в люк. Наконец дужка навесного замка не выдержала давления прогнувшегося снизу металла и лопнула со звуком, похожим на пистолетный выстрел. Люк сорвало с петель, и он отлетел в сторону, вращаясь в воздухе, как монета, подброшенная игроком в орлянку.
        Почуяв отсутствие последнего препятствия, отделяющего от еды, толпа мутантов выплеснулась из отверстия люка, как лава из жерла вулкана. И, топча траву скользкими от сточных вод ступнями, волной устремилась к бункеру.
        -- Старший Пятому! - раздался в эфире голос дежурного. - У вас движение на девять часов! Черт...
        Когда дежурный осознал суть замеченного на мониторе движения, у него едва сердце от ужаса не остановилось. Такого ему не снилось ни в одном, даже самом кошмарном, сне. Такого он точно не смог бы вообразить на основании рассказов полковника Рощина.
        -- На связи Старший! Что там?
        -- К шлюзу!!! - закричал дежурный в микрофон так, словно увидел приближение цунами. - Мутанты из коллектора!
        Постников не стал задавать лишних вопросов. Ему, конечно, интересно было, сколько мутантов, и насколько быстро они приближаются, но тон дежурного красноречивее любых цифр говорил о том, что надо именно отступать, а не занимать оборону. К сожалению, коллектор и прилегающая к нему территория хорошо просматривались только с камер, установленных на самом верху бункера, а с земли обзору мешал участок леса, серпом отсекавший поляну от сорванного люка. Поэтому полного представления о грозящей опасности Постников не имел, а потому принял решение огибать бункер и уводить группу не к главному, а к «лабораторному» шлюзу, чтобы иметь возможность сразу начать исследовать образцы.
        Если бы он, уже имея опыт столкновения с живым мутантом, вырвавшимся из машины, понял, сколько именно таких же тварей рвется от коллектора в его направлении, он бы, конечно, поступил иначе. Но так честь офицера диктовала ему другое решение - не смотря на возможную опасность доставить образцы в лабораторию.
        Постников повел группу в обход бункера, но когда полоса леса кончилась, открыв ему обзор в сторону выхода из коллектора, ошибка такой решения сделалась очевидной. Мутантов было много. Очень. И не было никаких шансов от них отстреляться.
        Еще можно было успеть к главному шлюзу, но, подумав лишь миг, капитан отказался от этого решения. Он вдруг понял, что это ничего не решит. Это даже не спасет его собственную жизнь, и жизни бойцов его группы. Внешние ворота им откроют, а вот внутренние уже нет. Пока снаружи мутанты, а в шлюзе люди, пока нельзя очистить шлюзовое пространство огнем, никто внутренние ворота не откроет, ибо это заразит весь бункер, или, как минимум технический ангар. Долго же продержаться в главном шлюзе не получится, так как еда и питье в бутылках с клапанами сложены в «лабораторном» шлюзе.
        Получалось, что выбор был прост - либо струсить, успеть спрятаться в главном шлюзе, и обречь себя и людей на мучительную долгую смерть от жажды, либо набраться решимости, и рискнуть прорваться к лабораторному шлюзу. Во втором случае лучшим исходом могло стать спасение собственных жизней, и доставка образцов для исследования, а в худшем -- быстрая смерть от рук мутантов. Всяко лучше, чем от голода умирать.
        К счастью, из группы не струсил никто, даже солдаты-срочники, совсем не обстрелянные. Все же в русском человеке есть какой-то удивительный стержень, часто глубоко скрытый, иногда под слоем пороков, но, в критической ситуации, этот стрежень сбрасывает с себя все лишнее, и обнажается в сверкающей чистоте подвига.
        -- Гранаты к бою! - приказал Постников, помня, что громкий звук временно выводит мутантов из строя. - Не останавливаться, бегом!
        Отряд растянулся цепью вдоль бункера, и это было не плохо, так как, в случае стрельбы, бойцы не будут друг другу мешать, перекрывая собой огневые сектора. Можно будет ударить по противнику всем фронтом.
        Волна мутантов, движущаяся от коллектора, тоже утратила целостность. Кто-то из тварей двигался быстрее, тела других изменились на грузные и неповоротливые, эти отставали. Но главное, мутанты не могли приблизиться к бункеру широким фронтом, им мешал густой лес, окружавший поляну. Фактически, в его сплошной стене, местами заросшей подлеском, имелось лишь одно «игольчатое ушко», свободный от деревьев участок, через окно которого Постников и увидел мутантов.
        Достигнув его, мутанты устроили свалку - никто из них не хотел ломиться через заросли, все стремились к добыче по максимально простому пути, поэтому твари сбились в плотную массу, мешая друг другу быстро миновать неудобное место.
        -- Черняский, гранатой огонь! -- приказал Постников.
        Сержант остановился и, метнув гранату, снова со всех ног бросился за товарищами. Через четыре секунды грохнул взрыв, и мутанты первой волны все рухнули в траву, держась за головы и дрыгая ногами. Через них начали перепрыгивать другие.
        -- Каримов, из автомата огонь! Прикрой нас!
        Солдат присел в позицию для стрельбы с колена, и несколькими короткими очередями, целясь в головы, сбил с ног нескольких прорвавшихся мутантов.
        -- Пятый, я Старший, открывайте шлюз! - прокричал в микрофон гарнитуры Постников. Нет, стоп, отбой!
        Он увидел, что часть мутантов все же проломилась через лес, и теперь бросилась к бункеру, отрезая группе путь к шлюзу. Чернявский и Бергис открыли по ним прицельный огонь, Демченко швырнул гранату. Это давало выигрыш во времени, но не решало ситуацию коренным образом. Из леса выскакивали все новые и новые твари, с каждой секундой прорыв к лабораторному шлюзу становился все менее вероятным.
        Но и на проплешине «игольчатого ушка» свалка образовалась нешуточная. Мутанты не только мешали друг другу двигаться, но некоторые, не дожидаясь возможности добраться до людей, принялись пожирать трупы убитых сородичей, что только усугубило тесноту пространства.
        Получалось, что группа Постникова застряла между двумя шлюзами. Возвращаться к главному было глупо, там ждала смерть от голода и жажды. Прорваться к лабораторному не давала группа мутантов, выскочившая из леса. По сути оставалось два варианта - геройски погибнуть, израсходовав все боеприпасы, или геройски погибнуть, прорываясь к лабораторному шлюзу. Но если выбрать второй вариант, то открывать ворота шлюза заранее было нельзя, так как мутанты могли ворваться в лабораторию и уничтожить оборудование. Это придется сделать в последний момент, если хоть один из бойцов выживет.
        -- Будем прорываться вперед! - принял решение Постников. - Демченко, Каримов, ваш сектор на три часа. Остальные плотный огонь на двенадцать часов!
        Грохнули автоматные очереди, полетела вперед еще одна граната. Это остановило продвижение мутантов, но все равно невозможно было добраться до шлюза, не столкнувшись с ними вплотную. Примыкать штык-ножи не было времени, да и не ясно было, какой от них будет эффект. Попадание же пули в голову с короткой дистанции, уверенно останавливало мутантов. Главное было, экономить боезапас.
        Постников метнул еще одну гранату, чуть дальше первой. Получилось хорошо - около двух десятков мутантов оказалось в траве, а еще пятерым, выскочившим из леса, разснесло головы автоматными выстрелами. Необходимо было использовать столь выгодный момент.
        -- Демченко, собери у всех образцы! - приказал Постников.
        Сам он встал на одно колено и принялся бить одиночными выстрелами в мутантов, приближающихся со стороны коллектора. Магазин опустел, пришлось его сменить.
        -- Пятый, я Старший! Откройте шлюз!
        Демченко собрал все контейнеры с образцами, уже понимая, каким будет следующий приказ.
        -- Демченко, заходи в шлюз! - выкрикнул капитан в микрофон гарнитуры.
        Тот рванул к бункеру, но мутанты уже начали подниматься, очухавшись от взрыва, Демченко двоим размозжил головы выстрелами, но третий схватил его за ногу. Бергис с короткой дистанции прикончил тварь короткой очередью, но Демченко не смог вырвать поврежденную ногу из руки мертвого мутанта.
        -- Бергис, на эстафету! - приказал Постнов. - Ченявский за ним!
        Обороняться от мутантов, прущих со стороны коллектора, уже не имело смысла. Их там было огромное количество, но они были далеко. Поэтому весь огонь группа сосредоточила на ближайших мутантах, преграждавших путь к шлюзу.
        Бергис подхватил рюкзак Демченко с образцами, и со всех ног бросился к поднимающимся воротам. Чернявский взялся помочь Демченко освободиться, но на него набросились сразу трое мутантов, и в несколько мгновений буквально разорвали на куски его самого, а потом и Демченко. Самотохин, видя, что двое товарищей мертвы, полоснул по скопищу мутантов двумя очередями, правда, без особого результата. Но тут грохнул взрыв - это Демченко успел выдернуть чеку из гранаты. Мутантов раскидало в стороны ударной волной, а Самотохин получил несколько осколков в живот. Он согнулся пополам и рухнул на колени.
        Бергис, не дожидаясь, когда шлюзовые ворота откроются полностью, бросился на землю, и перекатом ушел в образовавшуюся щель, утянув за собой рюкзак. Двое мутантов попытались тоже в не пролезть, но Постников размозжил им головы автоматными очередями. В этот момент сбоку на Каримова набросился здоровенный мутант, вроде того, который сидел в машине, и одним ударом огромного кулака снес солдату голову с плеч.
        -- Пятый, закрыть шлюз! - передал в эфир Постникв.
        Но ворота двигались слишком медленно а мутанты, наоборот, очень быстро. Капитан понимал, что твари заберутся в шлюз раньше, чем тот закроется наглухо. И тут он услышал хрип Самотохина в эфире:
        -- Забирайся внутрь, капитан!
        Постников сразу понял, что задумал солдат. Пришлось, скинув бесполезный рюкзак, перекатиться по земле и рывком забраться в шлюз. Тут же грохнуло совсем рядом - сработала граната в руке Самотохина. И тут же вторая. Парень успел выдернуть две чеки. Три десятка мутантов, рвущихся к шлюзу, повалились в траву и принялись корчиться от контузии. Никто из них не смог подняться, чтобы пролезть вслед за Постниковым, а те, что рвались к шлюзу со стороны коллектора, были еще далеко. Им необходимо было время, всего секунд пять, но этого времени хватило, чтобы ворота закрылись полностью, преградив им путь. Поэтому несколько тварей, набрав скорость и не успев остановиться, шарахнулись в запертые ворота, а затем принялись бессильно царапать металл.
        Глава 9
        Это была победа. Постников поднялся на колени и произнес в микрофон гарнитуры.
        -- Пятый, я Старший. Мы с Бергисом в шлюзе. Мутанты отсечены. Потери, четверо убитыми. Готовы продолжать выполнение задания.
        -- Принял, Пятый, молодцы! Справитесь вдвоем с оборудованием?
        -- Справимся! - уверенно заявил Постников - Просто помедленнее будет.
        Помня тренировки, капитан и солдат принялись выполнять до автоматизма заученные действия. Они, отложив оружие и освободившись от лишнего навешанного поверх костюма снаряжения, включили питание приборов, начали раскладывать образцы. Рации можно было выключить, так как в шлюз была проведена линия селектора с функцией громкой связи. Вскоре из динамика послышался голос Милявской.
        -- Первое, что мне нужно, это увидеть под микроскопом препарат любой нормальной живой ткани снаружи. Сейчас важно понять, чем является инфекционный агент. Если вирусом, то в обычный оптический микроскоп мы его вообще не увидим, и это, в значительной мере осложнит задачу. Если же это бактерия или паразит, то справимся быстрее.
        -- Понятно, -- ответил Постников. - Травинка подойдет?
        Его голос звучал глуховато и хрипло через акустическую мембрану противогаза.
        -- Вполне, -- ответила начмед.
        Чтобы не терять время попусту, а делать именно то, что нужно медикам для понимания ситуации, Постников достал из контейнера одну из свежесобранных травинок, уложил ее на предметное стекло, и принялся изготавливать препарат. Работать в толстых резиновых перчатках с тонкой препарационной иглой было до крайности неудобно, она то и дело валилась из рук, и два листка Постников все же испортил. К счастью, с третьим пошло уже лучше, пальцы привыкли. Когда все было готово, капитан капнул из пипетки контрастной жидкости на препарат, и установил стекло под объектив микроскопа. Дальше было легче - камера, установленная вместо окуляра на микроскопе, транслировала изображение на монитор, поэтому резкость удалось выставить без труда. Началась трансляция видео в бункер.
        -- Ест сигнал? - уточнил Постников.
        -- Да, спасибо! - раздался из динамика голос Милявской.
        А в следующую секунду до слуха капитана донесся другой звук - тяжелый хрип, искаженный акустической мембраной противогаза. Хрипел рядовой Бергис, и Постников не сразу понял, что происходит, лишь через пару секунд до него дошло, что солдат каким-то образом заразился. Скорее всего, костюм оказался пробит мелким осколком от взорвавшейся рядом гранаты, который пролетел через прорезиненную ткань не зацепив тело. Солдат ничего не заметил, но инфекционный попал на кожу и начал распространяться, а через двадцать четыре минуты пребывания в шлюзе кончился инкубационный период.
        Бергис не удержался на ногах, и повалился спиной на стену, свернув стойку с химическими реактивами. Стеклянные пузырьки градом посыпались на бетонный пол. Прозрачный щиток противогаза, изнутри, забрызгало то ли рвотой, ни то слюной, подкрашенной кровью.
        Что делать, Постников не знал. Этого не проходили на тренировках. Ясно, что зараженному не помочь, но и стоять столбом, глядя на мучения бойца, казалось совершенно неуместным.
        -- У нас заражение! - выкрикнул капитан, повернувшись к микрофону селектора.
        И в это момент то, что недавно было рядовым Бергисом, бросилось на Постникова. Резко, одним длинным прыжком, без разбега, просто оттолкнувшись ногами от стены. Единственное, на что хватило времени у капитана, это, не сходя с места, уйти с линии атаки поворотом корпуса. Мутант, набрав приличную кинетическую энергию, не в состоянии был изменить траекторию в полете, а потому проскочил мимо, лишь бессильно клацнув челюстями за блистером противогаза. Лицо его изменилось страшно, до неузнаваемости, а глаза превратились в выпученные шары, налитые кровью.
        По инерции мутант пролетел мимо, коснувшись бетона лишь в метре от Постникова, а потом всей массой врубился в стойку с оборудованием, сворачивая монитор микроскопа, сверкающую тарелку лабораторной центрифуги, и сам микроскоп, с закрепленным на станине предметным стеклом. Даже стол, склепанный из листового алюминия, прогнулся от удара. Человек бы точно себе что-то сломал, но мутант, казалось, не ушибся нисколько.
        Постников бросил взгляд на оставленный автомат, но до него было три полных шага. В создавшейся ситуации - огромное расстояние. Капитан и мутант сорвались с места одновременно - первый, чтобы завладеть оружием, второй, чтобы добраться до жертвы. Словно два пешехода из детской задачки, двинувшиеся из пункта «А» и пункта «Б». Вот только для Постникова решение этой задачки являлось вопросом жизни и смерти. Встретятся «два пешехода», или все-таки разминутся?
        Уже было ясно, что мутант предпочитает прыгать, а не бегать, но это была палка о двух концах. С одной стороны, он, оторвавшись от пола, уже не в состоянии был изменить траекторию, а значит, от его броска можно было увернуться. С другой - все происходило очень уж быстро. Постников едва успел распластаться на полу, пропуская мутанта над собой, и меньше секунды у него оставалось, чтобы вскочить и схватить автомат, стоящий у лабораторного шкафа.
        Второй прыжок вышел у мутанта более ладным - его не проволокло инерцией дальше, чем он хотел, а потому тварь резко развернулся, и тут же бросилась на капитана уже с короткой дистанции. Постникову бы не удалось миновать зубов, если бы не блистер противогаза мутанта, который, подобно наморднику, спас от укуса в свободную руку. Зато другой рукой капитан уже схватился за автомат, и, изловчившись, со всей силы ударил мутанта прикладом по темени, выше стекла, чтобы его не разбить.
        На мутанта это не произвело никакого действия, хотя отчетливо был слышен жутковатый звук удара в кость. Тварь не рухнула, даже не отскочила, но, к счастью, инстинкт, порожденный заразой, побуждал мутанта хватать добычу, в первую очередь, зубами а не руками. Это дало Постникову возможность вывернуться из объятий, готовых сомкнуться, и шмыгнуть под стол, ограничивая, таким образом, степень маневра противника.Мутанту ничего не оставалось, кроме как рухнуться на четвереньки, иначе до жертвы было не добраться, мешал стол. Но стоило голове монстра опуститься ниже столешницы, Постников, заранее вскинув автомат, снес твари голову двумя выстрелами подряд. В наступившей тишине послышалось, как вращается на бетонном полу выброшенная затвором гильза. Но даже когда она остановилась, ударившись о ножку стола, звон в ушах не стих полностью - Постникова слегка оглушило выстрелами в замкнутом помещении. Мутант постоял еще немного в прежней позе, на четвереньках, изливая из дыры в блистере поток густой темной крови, потом опустился на пол, как салага, уставший отжиматься, и затих.
        -- Что там у вас!? - прохрипела надорванная мембрана разбитого и перевернутого селектора.
        Постников не ощущал в себе сил подняться немедленно а потому просто включил рацию, и сказал в микрофон гарнитуры:
        -- Пятый, я Старший... Бергис мутировал. Наверное его защитный костюм повредило осколком. Мутанта я обезвредил. Остался один. Разбито много оборудования, включая микроскоп.
        -- А образцы?
        -- Образцы в порядке, что с ними станет? Вот только чем их теперь исследовать? Прием.
        -- Старший... Ждите дальнейших указаний. Попытайтесь, по возможности, составить опись поврежденного оборудования.
        -- Принял.
        -- Конец связи.
        Постников вылез из-под стола, поднял перевернутое кресло, и опустился в него. Затем поднял к лицу запястье. Перчатка на левой руке была прорезана в двух местах осколками битого стекла, когда забирался под стол. Ну вот и все.
        Смысла париться в противогазе и ОЗК не было уже ни малейшего. Постников стянул с себя костюм и ворохом просил его на мутанта, частично прикрыв тело.
        -- Старший Пятому! - дежурный тут же вышел в эфир. - Что вы делаете?
        -- Перчатку порвал, -- спокойно ответил Постников. - У меня есть около двадцати минут. Придумайте, что я еще могу сделать для бункера? И не тяните там кота за хвост.
        Грохотов и Измайлов переглянулись, отведя глаза от монитора, установленного в командном пункте. Измайлов косо посмотрел на дежурного, сидящего в кресле у рации. Тот лишь пожал плечами.
        -- Приехали. - хмуро произнес Измайлов. - Образцы в шлюз доставили, но исследовать их не на чем, а скоро будет и некому. Если Постников мутирует, он там остатки лаборатории разнесет. А у нас и так до крайности ограниченный ресурс, что называется. Вторую лабораторию мы просто не сделаем. дайте мне Милявскую.
        Дежурный переключил селектор.
        -- Слушаю вас, -- донесся из динамика женский голос.
        -- Хоть что-то вы успели увидеть?
        -- Скорее да, чем нет, -- обнадежила она. - В клеточной жидкости препарата травяного листа, если разобрать полученные несколько секунд видео на кадры, видно то, чего там быть не должно, и что не соответствует ни одному известному микроорганизму. Это не бактерия, точно, но и не вирус, так как не бывает таких огромных вирусов. Он даже крупнее, по масштабной линейке, чем Pandoravirus. Это какая-то, простите, новая ветвь жизни, не то что вид. Но больше я ничего пока сказать не могу.
        -- У нас есть двадцать минут, -- сообщил Измайлов. - По истечении этого срока, лаборатория, скорее всего, будет уничтожена. Подробности долго рассказывать, о них потом. Как руководитель проекта, скажите, что мы можем сделать за эти двадцать минут?
        -- Так... - Милявская на пару секунд задумалась. - Записывайте! Первое, приготовить из той же травы несколько одинаковых препаратов. Второе, один препарат обработать температурой, при которой человек кратковременно может выжить в защитном костюме. Ну, к примеру, триста градусов, для начала. Второй пятидесятипроцентным раствором кислоты, третий такой же густой щелочью. Только всю обработку провести в ограниченных герметичных контейнерах! Чтобы исключить влияние внешней среды на результат.
        -- Мы результат отследить не сможем! - подсказал Грохотов. - Микроскоп уничтожен.
        -- Это не важно! - неожиданно для всех заявила Милявская. - Я знаю, что делать потом. У нас вариантов и так не много!
        Дежурный передал инструкции Постникову. Тот, сняв часы и положив их на стол, принялся за работу. Без перчаток готовить препараты было значительно легче, но минуты все равно утекали слишком быстро.
        Приготовив образцы, капитан уложил их в специальные контейнеры из тонкого кварцевого стекла, не мешающего исследованию под микроскопом. Он понял, чего хочет Милявская. Искать щелочи и кислоты у него не было времени, поэтому он взял установил автоклав на температуру в триста градусов, и сунул в него один из контейнеров. Сколько такую температуру может выдержать человек в ОЗК? Не больше пяти секунд. Значит, стоп.
        Постников, обжигаясь о разогревшееся кварцевое стекло, вынул образец, и маркером написал на нем температуру и время воздействия. Затем перевел верньер автоклава на пятьдесят градусов вниз, дождался, когда термометр покажет установившуюся температуру, и положил в ячейку следующий образец. Так, с шагом в пятьдесят градусов, до отметки в совершенно безопасные сто градусов, он обработал все образцы, кроме одного, подписал их, а на последнем сделал крупную надпись «Заражено».
        -- С химией возиться нет времени, -- сообщил он по селектору.
        - На нет и суда нет, - спокойно ответила Милявская. -- Теперь надежно укройте образцы. Например, в остуженном автоклаве. Закройте их там.
        -- Чтобы уберечь, когда я мутирую, и начну тут все крушить? - уточнил Постников.
        Милявская не ответила. Обстановка была тяжелая, не до шуток. Постников выключил автокалав и, дождавшись, когда тот остынет, убрал в него образцы плотно забив свободное пространство скомканной бумагой из журнала для записей. Судя по часам, прошло двадцать пять минут с того момента, когда мутировавший Бергис, с простреленной головой, испустил дух. Все. время вышло.
        Постников уселся в кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза, ожидая ужасной боли и судорог, предвещающих мутацию или смерть.
        -- Это полковник Измайлов. - раздался по селектору мужской голос. -- Я не могу вам приказать застрелиться, но так было бы практичнее, что называется. Иначе вы, мутировав, разнесете там остатки оборудования.
        -- Нет, грех на душу я брать не буду, уж простите, -- с усмешкой ответил Постников, не открывая глаза. - Вашим образцам ничего не грозит. Они заперты в автоклаве, я туда еще бумаги набил. А из оборудования вам, как я понял, понадобится теперь лишь микроскоп, и ничего больше. Притащите его сюда, осмотрите готовые образцы, и будете жить счастливо. Наверное.
        Ему никто не ответил. И не только потому, что отвечать было нечего. Измайлов, Грохотов и дежурный заметили движение на мониторе наружного наблюдения. Приглядевшись, они с изумлением увидели, что мутанты, минуту назад царапавшие внешние ворота шлюза, бросили это занятие и, поблуждав по поляне, всей огромной толпой уверено направились обратно к коллектору, по пути отрывая куски плоти от погибших сородичей, и утаскивая их с собой. Это выглядело похожим на морской отлив в бухте, имеющий в океан узкий выход.
        -- Они уходят! - не веря глазам, воскликнул Грохотов.
        -- Все, как говорил Рощин, -- прошептал Измайлов. - Мутанты отличают зараженных от незараженных. Теперь это можно считать подтвержденным фактом.
        Но в шлюзе при этом ничего не изменилось. Постников как сидел в кресле, так и остался сидеть, хотя с момента заражения прошло уже около получаса. Он не бился в судорогах, его лицо не искажалось ужасной гримасой, а глаза не наливались кровью.
        -- Третий вариант, -- сказала по селектору Милявская. - Мы именно его сейчас наблюдаем. Бессимптомное заражение.
        -- Иммунитет? - уточнил Измайлов.
        -- Сильно сомневаюсь, -- со вздохом ответила она. - Вы забываете о кронштадтском синдроме. Скорее можно говорить о заражении с отложенной мутацией. Это и есть третий вариант.
        -- И когда же произойдет мутация?
        -- Когда угодно. Как в Кронштадте. Там был случай через пару часов, и больше. Похоже, суть алгоритма третьего варианта как раз в непредсказуемости момента мутации.
        -- Алгоритм? - Грохотов не удержался от иронии.
        -- Почему нет, если вирус искусственно создан? Хотя, это даже не вирус. Вообще невесть что. И, да, скорее всего, это нечто имеет рукотворное происхождение. Продукт биотехнологий, с заранее запрограммированными свойствами. Поэтому речь смело можно вести и об алгоритмах заражения и об алгоритмах последствий, и, возможно, даже об алгоритмах поведения зараженных. Кто-то решил уподобиться богу, и создать эдакий меч карающий, некую грань, разделяющую людей на группы по неизвестных нам признакам. Одних на тот свет, в страшных мучениях, других превратить в жутких монстров, а третьих заставить жить, ощущая вкус жизни, наверное. Когда каждый миг может стать последним, у человека могут отвалиться ложные мотивации, и возобладать какие-то другие.
        -- Более человеческие, -- неожиданно для всех, уточнил дежурный.
        -- Вас кто-то спрашивал? - Измайлов недобро глянул на офицера.
        -- Нет, простите, -- дежурный отвернулся к монитору.
        На экране последние волны мутантов утекали в люк коллектора, как вода из ванной через сливное отверстие.
        -- Это для нас шанс, -- уверенно заявил Грохотов. - Надо все же, запломбировать люк, все равно нам не нужны мутанты под боком. А когда запломбируем, уже без всяких препятствий выведем одного человека с микроскопом, снимем образец, Милявская проведет анализ, и все. У нас будет полный набор данных.
        -- Можно и без пломбирования обойтись. - Измайлов пожал плечами. - Один человек успеет добежать от главного шлюза до лабораторного раньше, чем мутанты доберутся от люка до бункера. Зачем выводить стольких людей, когда еще не ясно, сможем ли мы их вернуть? Я думаю, нужно сначала изучить образцы малой, что называется, кровью. А уже потом, когда отработаем технологию возвращения, запломбируем люк и обезопасим себя от мутантов.
        -- Пожалуй, -- не стал возражать Грохотов.
        -- Вы забываете, что мутанты чуют незараженных! - напомнила по селектору Милявская. - Сейчас мутанты ушли в коллектор, их нет. Почему? Потому что Постников заражен! Если наружу выйдет кто-то с микроскопом, чтобы доставить его Постникову в лабоарторный шлюз, то да, добежать он успеет, и закрыться успеет. А вот потом что? Потом из люка вылезут сотни мутантов, и начнут толочься у бункера, царапая ворота. И тогда запломбировать люк будет намного труднее.
        -- А еще говорят, что у женщин плохо с логикой. - Грохотов хихикнул. - Права ведь Ира.
        -- Права, - согласился Измайлов. - Похоже, пока мы просто сидим в бункере, мутанты нас не чуют на расстоянии. Но стоит выйти, они что-то улавливают. И потом чуют даже через герметичные ворота, если люди находятся в шлюзе. Ирина выдвинула дельное соображение. Если не законопатим коллектор, пока мутанты внутри, будем иметь с ними проблемы снаружи. Готовьте вторую группу!
        Впрочем, вторая группа была готова и ждала приказа на выход. Шлюз уже прожгли, так что командирам оставалось лишь построить подчиненных, и напомнить им порядок выхода. Первое отделение должно было покинуть бункер на броне БТР, сразу, по выходу, взять тросом на прицеп один из бронемобилей, и максимально быстро отбуксировать его к люку. За это время успеют прожечь шлюз и вывести второе отделение, имеющее в своем составе «УАЗ», груженный цементом, песком и водой. Туда же, в «УАЗ», положили кейс с микроскопом для лаборатории. Третье отделение решено было оставить в бункере, на случай непредвиденных обстоятельств.
        Влад, Кирилл, Рита и Олег, пробравшись по вентиляционному тоннелю до нужной кабель-трассы, сбившись в кучу у небольшого мониторчика от автомобильного регистратора, наблюдали за происходящим снаружи, благодаря созданному Владом «пиратскому» подключению. В отсутствии пульта «переключать каналы», перемещая пару проводов с одной скрутки на другую. было не очень удобно, поэтому пришлось довольствоваться изображением с одной камеры, выбрав дающую наилучший обзор, пусть и общим планом.
        -- Люк собираются запломбировать, пока мутантов нет, -- прокомментировал Олег.
        -- А почему они ушли? - осторожно спросила Рита.
        Самодельный фонарь из светодиода и батарейки от разобранного смартфона, освещал пространство бетонной норы ярко, но жестко, отбрасывая на лица глухие тени. Это подчеркивало мимику, делало ее контрастной и однозначной. Поэтому ни от кого не укрылась тревога, с которой Рита задала вопрос.
        Бой, произошедший у лабораторного шлюза, ребятам удалось увидеть лишь частично, на самом краю поля зрения камеры. Потом они перекрутили провода и посмотрели, что делается в самой лаборатории, но без звука никто не понял, почему капитан там один, и почему он без защитного снаряжения. На это смотреть было скучно, поэтому снова переключились на камеру общего плана, наблюдать отход мутантов.
        -- Возможно, этот капитан заразился, -- выдвинул предположение Кирилл. - Был бой, может костюм порвался, или разбился бдистер противогаза. Я вам говорил, что мутанты точно чуют незараженных, а на зараженных кидаются, только когда те находятся в зоне прямой видимости.
        -- Поэтому он и сидит без костюма, -- согласился Влад. -- Ему по фигу. Уже заразился, чего бояться?
        -- Но он не умер и не мутировал, -- задумчиво произнесла Рита.
        -- Это как раз заветный «третий вариант», -- ответил Олег. - О чем я и веду речь. У всех есть шансы. У любого из нас. Просто никак не понять, у кого конкретно. Но оставаться в бункере - верная смерть.
        -- Даже если найдут способ очищать выходивших людей от заразы? - уточнила девушка.
        Контрастные тени превращали ее лицо из симпатичного в почти пугающее.
        -- От этого только возрастет риск, -- заявил Олег. - Сейчас все сидят тише мыши, а если найдут способ, начнут шастать наружу с поводом и без повода. Вопрос заражения бункера, это только вопрос времени. Но, чем чаще будут открывать шлюз, тем быстрее это случиться.
        Логика всем показалась довольно стройной, и никто не стал возражать. Только Рита задумалась о чем-то своем. Ей было страшно. Она смотрела через экран на мир, ставший опасным и чуждым, и понимала, что скоро может настать момент, когда она, облаченная лишь в защитный костюм, вынуждена будет покинуть надежный и крепкий бункер. Это рождало в ее душе крепнущее беспокойство, которое не ускользнуло от Влада. Но он не стал ни о чем расспрашивать. Ему казалось, что он понимает ее страхи. У него и у самого были похожие.
        -- Странно, что они не назначили командиром Постникова, -- задумчиво произнес Олег. - У него ведь есть опыт столкновения с мутантами, которого нет у других. И он выжил. Со стратегической точки зрения - просто абсурд.
        -- Может они его не хотят подвергать риску? - предположила Рита. - Ну, он же обучен разным лаборантским навыкам.
        -- Может и так.
        У Олега все же остались сомнения.
        Глава 10
        Когда БТР откатился на достаточное расстояние в сторону бункера, стало ясно, что «Мерседес», посев на всех четырех спущенных колесах, действительно запечатал днищем люк, а зазор сантиметров в пять был слишком мал, чтобы мутанты могли через него выбраться. К тому же, сдувшиеся колеса значительно снизили катучесть, и сдвинуть машину с места теперь стоило бы большого труда. Витухин не знал, могут ли мутанты согласовывать свои действия настолько, чтобы обдуманно навалиться, и откатить «Мерседес», но пока они не демонстрировали подобных умений, а просто наваливались кучей со всех сторон. Однако надеяться на это было бы опрометчиво, так что изначальный план, предполагавший применение бетона для фиксации бронемобился, следовало довести до конца.
        Вот только этому мешали ранее вырвавшиеся мутанты, числом не менее двух сотен. Бетон придется готовить снаружи, люди, выполняя такую работу, не смогут укрываться под броней, поэтому орда свирепых тварей представляла серьезную опасность.
        -- Пятый, я Альфа. - Витухин вызвал дежурного. - Первую часть операции мы успешно закончили. Один боец погиб. Раненных и зараженных нет.
        -- Молодцы! - раздался в эфире голос Измайлова. - Сможете сами уничтожить оставшихся сверху мутантов?
        -- Думаю, даже больше, -- поделился своей идеей Витухин. - Второе отделение вообще лучше не выводить. Вернуть-то нас вы пока не сможете.
        -- Предлагаете своими силами забетонировать?
        -- А почему нет? У меня целое отделение и отличный транспорт. К тому же, мы так хорошо припарковали этот «Мерс», что бетона потребуется всего ничего. Мы пока поутюжим тварей, а вы прожгите шлюз, и перетащите туда мешки с сухой смесью и воду. Мы заберем, и тихо, спокойно, сами все сделаем в лучшем виде. За какое время мы управились с первой частью операции?
        -- Меньше, чем за десять минут, -- ответил дежурный вместо Измайлова. - Товарищ полковник ваш план одобрил. Действуйте. Мы пока перегрузим в шлюз стройматериалы и инструменты.
        -- Принял, конец связи.
        Витухин поразился, как растянулось его восприятие времени. Казалось, полчаса прошло, никак не меньше. А на поверку - десять минут. Впрочем, чему удивляться? Минуты три, чтобы прицепить трос. Пара-тройка минут, чтобы доехать на БТР до коллектора, а это рукой подать. Ну и дальше, от гранаты до гранаты, по четыре секунды на каждый из замедлителей. С одной стороны, да, понятно, чисто математически. Но все равно мозг отказывался воспринимать столь плотную упаковку событий. В обычной жизни, как правило, события развиваются размеренно и неспешно. А тут за десять минут больше переживаний, чем за несколько лет. От оброненной в отсеке гранаты руки до сих пор тряслись. Но расслабляться было рано. Совершенно неожиданно для себя Витухин вспомнил фильм «Звездный десант». И он, как командир боевого отряда на чужой планете, полной чудовищ.
        -- Ну что ребята! - воскликнул он. - Поехали убивать мутантов? А?
        -- Так точно, товарищ капитан! -- немного повеселев, ответили бойцы.
        -- Давление в шинах падает, -- сообщил механик-водитель. - Колеса осколками посекло.
        -- Врубай автоподкачку, что за беда? - Витухин ощутил, как в душе уверенно поднимается волна эйфории.
        Мощный выброс адреналина, произошедший в критической ситуации, сменился не менее мощным выбросом эндорфинов в кровь. Организм словно благодарил таким образом сознание, за то что оно умело управляло телом и дало возможность выжить. Витухин не удержался, и запел себе под нос:
        -- От Севильи до гренады... В тихом сумраке ночей...
        Но разговорная мембрана противогаза для передачи пения приспособлена была плохо, поэтому до бойцов в салоне донеслось только забавное хрюканье как, у мультяшного поросенка. Ребята, тоже по брови накачанные адреналином и эндорфином, дружно заржали.
        -- Эй! - Витухин одернул бойцов, сам едва сдерживая смех. - Не следует вам смеяться над старшим по званию боевым товарищем!
        -- Ехать-то куда? - тоже давясь смехом, спросил механик-водитель.
        -- Да просто дави этих тварей! - ответил капитан. - Они же сами лезут. Башня, короткую!
        Грохнул КПВТ, приведя экипаж в чувства.
        -- Все, хватит зубоскалить, оружие к бою. Из автоматов, короткими, в голову, огонь!
        После очереди из КПВТ, большинство мутантов скатилось с брони на землю, но те, что находились подальше, на ногах устояли, став удобной мишенью для автоматчиков. Фактически каждая очередь, пущенная с дистанции менее двадцати пяти метров, достигала цели, раскраивая головы жутким тварям, выглядящим как уродливая пародия на людей. Кровь, уже не сдерживаемая разлетающимися на осколки черепами, фонтанами лупила вверхиз разорванных сонных артерий, повисая в воздухе, играя в лучах солнца алым туманом. Но столь серьезные потери не оказывали на выживших мутантов никакого действия, они их словно не замечали, а пробирались по трупам сородичей к БТРу, чтобы с тупым упорством снова атаковать непреступную цель, пытаясь пролезть в узкие бойницы.
        -- Тупые твари, -- констатировал Витухин. - Перебьем всех, хватило бы патронов!
        -- Можно гранатами добавить, -- предложил Захаров.
        -- От них мало толку. - Капитан покачал головой. - Они только глушат мутантов, а осколки от РГД мелкие, для мутанта, что слону дробина. Чтобы этих тварей остановить, им надо бошки сносить.
        -- Еще КПВТ хорошо помогает, -- напомнил Захаров. - Надо от них оторваться, выйти на дистанцию, и покрошить из башни в мелкий винегрет.
        -- А что! - Витухин задумался. - Идея хорошая. Башня, короткую!
        Едва мутанты просыпались с брони, механик-водитель поддал газу, БТР отписал дугу, и устремился в сторону бункера, заставив орду тварей броситься вдогонку. Но, при всей их ловкости и прыгучести, соревноваться с транспортером в скорости они не могли, значительно отстали и растянулись.
        -- Башня, огонь по противнику! - скомандовал Витухин.
        Броня зазвенела от грохота КПВТ, по отсеку пополз клубящийся сизый дым, солнечный свет, пробивающийся через бойницы, стал похож на огненные клинки, вызвав у Витухина ассоциацию с ангельским воинством, сражающимся против вселенской тьмы.
        Крупнокалиберные пули, пронзая воздух, лупили в тела мутантов, творя в их рядах чудовищное разорение. Каждая третья пуля в боекомплекте была трассирующей, а потому даже при ярком солнце через триплекс было хорошо видно, куда в данный момент бьет пулемет. Впрочем, это можно было бы понять и без трассеров, так как земля в месте попаданий летела вверх комьями, вперемешку с оторванными конечностями и кусками мяса.
        Захаров и Сабиров, с разрешения капитана, открыли боковые люки, высунулись из них по пояс, и стали короткими очередями сбивать с ног мутантов, подобравшихся слишком близко. Из КПВТ с короткой дистанции стрелять было неудобно, а вот из автоматов, самое то. Уже через пару минут, от прежней численности мутантов осталась едва половина.
        Чтобы не дать тварям прорваться к БТРу, Захаров, одну за другой, метнул две гранаты. Они уложили передние ряды противника в траву, а механик-водитель, за это время, сдал на несколько корпусов назад, сохраняя дистанцию для применения основной огневой мощи.
        -- Альфа, я Пятый! - прозвучало в эфире. - Отлично работаете, так держать!
        -- Стараемся, Пятый! - довольным тоном ответил Витухин.
        -- Мы не стали перегружать стройматериалы, чтобы и вам не возиться. Загнали в шлюз вместе с «УАЗиком». Так что можете забирать, как закончите зачистку.
        -- Принял!
        Но все же мутанты двигались быстрее любого человека, и вести огонь по ним, постоянно борясь за сохранение дистанции, было сложно.
        -- Закрыть люки! - приказал капитан. - И вперед, вперед, дави их колесами!
        Механик-водитель рванул машину вперед и врубился в толпу клином лобовой брони, затем резко вывернул руль, и, добавив газу, пустил колеса в пробуксовку, выписывая по траве и по хрустящим телам «пятаки» и «восьмерки», то в одну, то в другую сторону. Из под протекторов полетели окровавленные куски плоти. После его маневров, в живых осталось не более двух десятков мутантов.
        -- Оторвись от них, и на разворот! - приказал Витухин. - Положим их из башни.
        БТР перестал выписывать кренделя, и устремился вперед, снова оторвавшись на удобную для стрельбы дистанцию. Тут уже у остатков мутанов не осталось никаких шансов. Они не разбегались в лес, не прятались, их к транспортеру тянуло неодолимой силой, и все они были уничтожены тремя очередями из КПВТ.
        -- Пятый, я Альфа, зачистку закончил! - доложил Витухин. - Можете открывать ворота шлюза, все чисто! Будем менять мечи на орала. В смысле, автоматы на лопаты.
        -- Принял!
        Высунувшись из люка, и убедившись, что мутантов, действительно, не осталось, Витухин приказал подъехать к шлюзу. Но по пути, у одного из рядовых, начались судороги.
        -- Стоп! - выкрикнул капитан, и выскочил из кресла. - Оружие у него отберите! Живо!
        Захарченко, отбросив свой автомат, быстрым движением обезоружил солдата, а потом стянул с него разгрузку с боекомплектом.
        -- Наружу его! - Витухин помог сержанту подхватить дергающегося парня, уже заблевавшего лицевой щиток противогаза, и вытащить через люк на траву.
        -- Заразился, -- уверенно заключил Захарченко.
        -- Когда? - удивился Витухин. - С метания гранат времени еще не прошло, сколько надо! Значит, усиками перчатку он себе проколоть не мог! У нас с выезда из бункера прошло чуть больше двадцати минут. Снимай с него маску! Она ему уже не нужна. И держать под прицелом!
        Сабиров тоже выскочил из БТРа, отдал один автомат Захарову, а ствол своего направил на дергающего в конвульсиях солдата. Но вскоре тот затих. Захаров даже не успел противогаз с него снять.
        -- Кажись, ему каюк, -- наклонившись, произнес Сабиров. - Не мутировал.
        -- Отойди от греха! - посоветовал Витухин.
        -- Я, кажется, знаю, как он мог заразиться, -- выдвинул предположение Захаров. - Он из тех, кт о цеплял трос к «Мерсу». Трос же вечно в заусенцах, вот он перчатку и проколол. Как раз прошло минут двадцать пять с того времени.
        -- Так он же не один трос цеплял! - воскликнул Витухин. - Их же трое было!
        Не успел он закончить фразу, как из десантного отсека раздался крик:
        -- Еще двое!
        Захаров, как самый сообразительный, первым метнулся к люку, чтобы вытащить зараженных наружу, исключая, тем самым, возможность мутации в тесном пространстве отсека. Но стоило ему сунуться внутрь, его, словно из жерла пушки вышвырнуло обратно - даже ноги от земли оторвались. Он грохнулся на спину, с ужасом глядя на товарищей через дыру в лицевом щитке противогаза, а из люка, как леопард из засады, выпрыгнул один из оставшихся двух рядовых, работавших с тросом. Его лицевой щиток тоже был проломлен, и Витухин сразу сообразил, что именно щитками и столкнулись мутант с сержантом, когда первый рвался наружу, влекомый лишь ему понятным побуждением, а другой спешил внутрь, на помощь товарищам.
        От неожиданности и силы удара, Захаров выронил автомат, но Сабиров, к счастью, успел развернуться, и всадить очередь в грудь мутанта раньше, чем тот набросился на него самого. Такие ранения хоть и не были смертельными, но от баллистического шока тварь дернулась и опрокинулась на спину, после чего Витухин, успев выхватить из кобуры пистолет Макарова, прикончил ее двумя выстрелами в голову.
        Захаров поднялся на ноги, снял бесполезный уже капюшон химкомплекта и стянул маску противогаза с пробитым блистером.
        -- Пойду, прогуляюсь, -- спокойно сказал он, держа автомат наготове. - И лучше даже не пытайтесь в меня стрелять. Всех положу на хрен. Мне терять нечего.
        Он попятился к лесу, и вскоре скрылся в густых зарослях ивняка.
        -- Хорошее дело, -- пробормотал Витухин, не выпуская пистолет из руки. - Если мутирует, будет представлять опасность.
        -- С одним мутантом справиться не проблема. - Сабиров пожал плечами. - А что с третьим?
        С третьим солдатом, крепившим трос, не произошло ничего. Ровным счетом. Это могло означать либо заражение по третьему, таинственному, варианту, либо же вообще отсутствие заражения. Что с этим делать, Витухин не знал. В бункере, возможно, найдут способ обеззараживать костюмы прибывающих снаружи, но если вирус у парня в крови, это как мертвому припарка. Стоит ему снять противогаз после шлюза, он заразит весь бункер. Понять же, проколота у него перчатка или нет практически невозможно. Трос состоит из тонких стальных жил, так что след от прокола вообще может быть невидим без лупы или микроскопа.
        Пришлось связаться с бункером на резервном канале, чтобы не слышали подчиненные. Подумав, Милявская выдвинула предложение, заинтересовавшее всех.
        -- А вы отправьте этого бойца к Постникову. Ну, типа, в помощь. В костюме, все как полагается. Мы же не знаем, заражен боец или нет. Заодно проверим одну из моих свежих теорий.
        Витухин обрадовался такому решению, так как оно не противоречило его морально-этическим нормам, как ему самому казалось. Так или иначе, просто пристрелить здорового на вид и боеспособного парня, ему было бы трудно. Если бы дали приказ, пришлось бы ему подчиниться, конечно. Или нет?
        Он впервые подумал о приказе не как о чем-то, само по себе подразумевающем подчинение, а как о предложении выбора - подчиниться или нет. Трибунала-то нет. И народа, которому давал присягу, в прежнем виде тоже нет. И почему теперь надо делать то, что противоречит собственным убеждениям?
        -- Оружие у него изымать или нет? - уточнил Витухин.
        -- У них там оружия с избытком, -- ответил дежурный. - Даже в шлюзе лишний автомат Бергиса. И рядом, на месте побоища, несколько стволов. Под этим предлогом лучше изъять.
        -- Принял. Перехожу на основной канал.
        Витухин вздохнул. Ему предстоял непростой разговор. Надо провести его так, чтобы он не стал непростым еще и для солдата. Но, кроме необходимости отправить одного из своих бойцов к зараженному Постникову, с неизвестным результатом, Витухина начала беспокоить и еще одна мысль. Он ее отогнал раз, другой, но когда влез в десантный отсек, чтобы поговорить с гипотетически зараженным солдатом, она вдруг накрыла мощно, тревожно, до ноющей боли в сердце.

«Я ведь тоже сдуру хватался за трос!» - подумал Витухин.
        И это была последняя мысль в его голове.
        Бойцы не сразу поняли, что произошло. Их командир словно споткнулся на ровном месте, неуклюже шлепнулся на пол отсека и несколько раз дернулся в мощных судорогах. Никто к этому не был готов, и никто адекватно не отреагировал. А когда да самого расторопного дошло было уже поздно - бывший капитан, с налитыми кровью глазами, бросился на ближайшего из солдат.
        Бросок был коротким, без разбега, но настолько мощным, что у бойца не только лопнул блистер противогаза, но и переломилось основание черепа от удара затылком в броню. Солдат умер почти мгновенно, но его тело еще не успело повалиться на пол, когда один из троих оставшихся бойцов передернул затвор автомата и, почти в упор, полоснул мутанта очередью в живот.
        Пули, пущенные со столь короткой дистанции, прошили тело навылет. Одна, пробив спинку водительского сиденья, попала механику-водителю в позвоночник, другая, потеряв баланс при ударе о кость, почти боком вошла ему в голову, снеся половину черепа. Третья подпортила командирский триплекс, а четвертая срикошетила от брони, и пробила шею стрелявшему. Он захрипел, выронил автомат, попытался прижать рукой разорванную артерию, но мутант, на которого прошившие тело пули не произвели никакого, казалось, действия, не дал солдату никаких шансов. Бывший капитан бросился на него, выламывая остатки острых осколков лицевого щитка, повалил, и принялся рвать зубами еще живую плоть.
        Двое выживших, хотя и перепугались до последней возможности, но от страха сделали единственно верное действие - бросились прочь из отсека через распахнутый боковой люк. Один после прыжка устоял на ногах, другой приземлился менее удачно, подвернул лодыжку и кубарем покатился по траве, рискуя повредить защитный костюм.
        -- Гранату в отсек! - крикнул он, понимая, что не сможет убежать от мутанта, если тот выскочит.
        Его товарищ, не смотря на испуг, среагировал адекватно и быстро - отбросил автомат, снял с разгрузочного жилета гранату, но завозился, когда разгибал усики чеки, боясь проколоть перчатку. В результате, когда он зашвырнул гранату в отсек, было уже поздно - мутант выскочил наружу и бросился на лежащего в траве солдата. Понимая, что уже ничем не может помочь, оставшийся подхватил автомат за ремень и бросился наутек, в лес. Мутант не стал его преследовать, ему хватало еды.
        Через четыре секунды после броска гранаты, она рванула в отсеке, начался пожар. Из бокового люка повалил сначала белый, потом черный дым. Затем внутри грохнуло намного сильнее - огонь добрался до ящика с гранатами. Посыпался поврежденный пулей триплекс, из люков и амбразур вырвались красные языки пламени. Мотор БТРа заглох, а пробитые осколками колеса, державшиеся только на атоподкачке, начали проседать. Через несколько минут металл раскалился настолько, что лопнул топливный бак, и огонь вырвался наружу, разливаясь пылающей лужей. Быстро занялась резина колес, в ясное небо повалил густой столб черного дыма.
        Мутанту огонь явно пришелся не по вкусу. Он бросил недоеденный труп и со всех ног помчался в лес, догонять удравшего солдата, не обращая внимания на непонятный писк в левом ухе:
        -- Альфа, я Пятый! Что у вас происходит? Доложите обстановку!
        Часть третья "БЕЗ ВЕРЫ". Глава 1
        С момента вылазки прошло два дня, а Рита никак не могла прийти в себя от увиденного. В первый же вечер она попросила Кирилла перенести ее кровать из столовой обратно в выделенное девушке помещение, назвала Олега психом, заперлась и долго никому не открывала, даже Кириллу.
        -- Сильно ее прихватило, -- сделал заключение Влад, устроившись рядом с Кириллом за пустым столом в столовой.
        Стас по своему обыкновению спал, посапывая, ворочаясь и скрипя пружинами кровати в дальнем углу. Олег, после выходки Риты, предпочел уединиться в своей бетонной норе. Похоже, увиденное на мониторе его тоже потрясло, и он держался лишь пока Рита не озвучила очевидное. Он не стал демонстрировать эмоции, в отличии от девушки, но вера в собственную правоту у него поколебалась в значительной степени.
        Но вот что состоянием Риты озаботился Влад, показалось Кириллу странным.
        -- Может, она права, -- Кирилл пожал плечами. - Судя по увиденному, идея Олега, действительно пахнет психушкой. Два отделения военных полегло, не отойдя от бункера и на километр. А мы, необученные, без четкого плана, собираемся выжить? Тебе самому не кажется, это бредом? Ты сам веришь, что это возможно? Я нет. Честно тебе об этом говорю.
        -- Это ведь идея не только Олега, - осторожно намекнул Влад.
        -- Ты еще маму мою сюда приплети, - нахмурившись, ответил Кирилл.
        -- Значит, ты в здравость ее рассудка тоже не веришь? - с легким нажимом уточнил Влад.
        -- Я в это с самого начала не верил, -- признался Кирилл. - С самого начала. Вон, Рита не даст соврать, сидел и рыдал у себя в комнате. По сути, я на этом и держусь, чувак. Накачиваю себя уверенностью, что гибель мамы к лучшему. По крайней мере, к лучшему для нее.
        -- Получается?
        -- Представь себе, да.
        -- Знаешь, почему?
        -- Ну, поделись, -- Кирилл даже не попытался скрыть иронию.
        -- Потому что это факт, -- спокойно ответил Влад. - Потому что остаток жизни в бункере принес бы ей куда больше страданий, чем удар пули, который она не успела даже осознать.
        -- Тогда любую смерть можно считать за благо, -- отмахнулся Кирилл. -- Чушь. Жизнь полна страданий, поэтому, чем она короче, тем лучше. Если бы в этой извращенной философии была бы хоть капля правды, люди бы не оплакивали умерших.
        -- Это ты пытаешься все извратить. Ни о какой философии я не говорю. Я просто констатирую факт. Если говорить о жизни в старом мире, до катастрофы, то да, ты прав. Смерть, любая смерть, являлась безусловным злом для всего живого. Для биосферы в целом благо, конечно, эволюция, и все такое, но я сейчас не об этом масштабе, а восприятии конкретного индивидуума. Для него смерть - зло. Что своя, что смерть близких. Но теперь все иначе.
        -- И в чем разница?
        -- Сам не понимаешь? Разница в шансах. Тут, в бункере, вообще не важно, сколько ты проживешь. Что неделю, что год. Все равно ничего не изменится. А раньше разница была. Потому что чем дольше кто-то живет, тем больше может сделать, тем больше может реализовать разных шансов. А тут нет никаких шансов. Полная и безоговорочная остановка всего, кроме процесса старения. Гомеостазиз, будь он неладен. Это основная причина, почему я твердо решил уйти с Олегом, даже если не пойдет больше никто. Даже если он сам не пойдет.
        -- Я тоже.
        -- Что? - не понял Влад.
        -- Я тоже уйду. Во-первых, ты прав насчет шансов. Мама тоже о них говорила. Снаружи, есть хоть какие-то шансы хоть что-нибудь изменить. Хотя бы попытаться. И я этот шанс намерен попытаться реализовать. В память о маме, если угодно. Но с Ритой мне расставаться будет жаль.
        -- Надо же! - Влад усмехнулся. - Не ожидал от тебя, если честно. Думал, что придется объяснять, убеждать. Думал, ты предпочтешь девочку, готовую тебе дать, любым шансам.
        -- Я так похож на урода? - Кирилл косо глянул на собеседника.
        -- Это не уродство, остаться с тем, кого любишь, -- спокойно ответил Влад. - Но я в любом случае рад, что ты с нами. Чем занимался, расскажешь?
        -- В каком смысле?
        -- Ну я же вижу, как ты двигаешься, как центр тяжести при ходьбе держишь. Я тоже не лох. В тебе за версту видать неплохого рукопашника.
        -- А, это? Чепуха. - Кирилл поморщился. - У меня отец, крупная шишка в ФСБ. Ну... Приемный отец. Так у него идея была сделать из меня мужчину. Словно я не являюсь им по факту рождения. Ну и заставлял заниматься с разными инструкторами, рукопашке учиться, тактике, на симуляторах разных. Даже на мотодельтаплане летать. Но мне после первого полета стало так хреново, что отец ослабил хватку. Да и вообще несколько утратил ко мне интерес. Мол, ну сопля, значит, сопля.
        -- Высоты, что ли боишься?
        -- Ну, так вроде нет. А когда сидишь в утлом креслице под крылом, не аллё.
        -- А я бы, наоборот, полетал. Андрей рассказывал, что даже легким бизнес-джетом управлял один раз.
        -- Откуда у него бизнес-джет? - Кирилл усмехнулся. - Я почти уверен, что он сын Измайлова.
        -- Я тоже.
        -- Свистит, небось, и не подпрыгивает. Мне на него похрен. А на Риту нет.
        -- Я могу сделать так, что она точно пойдет с нами, -- неожиданно сказал Влад.
        -- Каким образом? -- Кирилл не стал скрывать удивления.
        -- Есть у меня для нее картинка с камеры. Если я ей это покажу, она уйдет из бункера. Не смотря на страх.
        -- Ни фига себе! - заинтересовался Кирилл. - Что же это за картинка, если она может пересилить страх перед мутантами?
        -- Говорить бесполезно, надо показывать. Хочешь, приглашай свою подругу, и полезем, поглядим. Но если Рита согласится уйти с тобой, я буду рассчитывать на твою помощь.
        -- В чем? - Кирилл насторожился.
        -- Услуга за услугу. Я нахожу аргументы, чтобы к нам присоединилась Рита, а ты помогаешь мне уломать Андрея, чтобы он с нами покинул бункер.
        -- Сдурел? - Кирилл недвусмысленно повертел пальцем у виска. - Если он сын Измайлова, то он наследник на царство. Куда он уйдет? Да и нам это зачем?
        -- Насчет первого согласен, это сложный момент. Что же касается второго, то попробую объяснить.
        -- Ну, валяй.
        -- Я не уверен в Олеге, -- негромко произнес Влад.
        -- В каком смысле?
        -- В его боевом опыте. Ты посмотри сам, как он двигается. Особенно бросилось в глаза, как о нож держал. Чуть ли ни назад выгнулся. Где ты видел бойца, идущего в атаку пузом вперед?
        -- На это я внимания не обратил, зато обратил внимание, как он мужика этим ножом по горлу резанул, с поразительным хладнокровием, слово сто раз это делал.
        -- Ага. Все верно. Это полностью вписывается в мою теорию.
        -- Каким образом?
        -- Не только ты на это обратил внимание, но и все остальные, -- ответил Влад. - Не думаешь, что это была показуха? Способ перетянуть на себя одеяло власти у Андрея? И ведь получилось!
        -- Не знаю. Мне кажется, ради показухи сложно себя так взять в руки, и с таким хладнокровием пырнуть человека ножом по шее.
        -- Может и так. Но если все мелкие разрозненные факты в кучу собрать, получается вполне стройная картинка. Для меня важнее всего, как он двигается. Видишь, насчет тебя я не ошибся.
        -- Ладно, допустим. Но у тебя самого откуда такие навыки отличать бойца от профана?
        -- Ну, я страйкболом занимался серьезно. А у нас разный народ встречается, в том числе и воевавшие.
        -- Ясно. - Кирилл кивнул с нескрываемым скепсисом. - Честно, я не знаю насчет Андрея.
        -- Чего именно?
        -- Ничего. Как я смогу повлиять на его решение? Да и лучше ли он Олега?
        -- Он прирожденный лидер, это факт, -- ответил Влад. - В критической ситуации это важно. И в предотвращении большой крови, тогда, в столовой, это не в малой степени сыграло роль.
        -- За ним подсознательно все пошли?
        -- Да. И я не прошу тебя повлиять на Андрея. Но если вдруг кто-то спросит твое мнение, я бы хотел, чтобы ты высказался в нужном ключе.
        -- Хорошо, я понял. Меня больше волнует, что ты собрался показать Рите.
        -- Уговори ее завтра пробраться к тому месту, откуда мы смотрели на вылазку. Надо там быть не позднее шестнадцати часов. Тогда во всей красе все можно будет увидеть.
        -- Представление по графику? - удивился Кирилл.
        -- Именно так. И это, на мой взгляд, особенно страшно. Именно то, что оно по графику.
        После этого разговора Кирилл ощутил себя в высшей степени заинтригованным. Ясно было, что Влад раскопал нечто действительно страшное, иначе бы он так уверенно не говорил насчет желания Риты покинуть бункер после этого зрелища. Но что? Акт канибализма? По расписанию? Или массовые убийства? Что может оказаться страшнее мутантов снаружи?
        К вечеру Рита, решив прервать добровольное заточение, зашла за Кириллом и предложила ему прогуляться к воротам заблокированного шлюза. Почему она выбрала для прогулки столь странное, и даже страшноватое, место, Кириллу оставалось только догадываться.
        -- Я твердо решила, что не пойду, -- сообщила девушка, когда они с Кириллом добрались до шлюза.
        -- Страшно? - напрямую спросил Кирилл.
        -- Да. А тебе нет?
        -- Ты для этого меня сюда привела? Чтобы я острее ощутил мир снаружи?
        Рита вздохнула.
        -- Ты мне нравишься, -- вместо ответа сказала она. - Сильно. И мне будет плохо, если ты уйдешь. Давай, останемся вместе.
        -- Вместе?
        -- Да. Я буду твоей. Ты же хочешь, я знаю. Мы проживем тут жизнь. Знаешь, что я подумала?
        -- Нет, конечно.
        -- Я подумала, что ничего не изменилось. По крайней мере, для меня. Мы и до катастрофы жили в бункерах родительских квартир и домов. Разве нет? Ну и жили бы дальше. Чем принципиально отличается твоя нынешняя бетонная комната от такой же бетонной квартиры в городе? Только тем, что унитаз стал ближе? Люди сейчас редко выходят под открытое небо. Но большинство живет в бетонных коробках и без любви, и без шанса что-то изменить. А у нас и любовь будет, и даже шанс что-то изменить. В себе, так уж точно.
        -- Это ты себя так успокаиваешь? - невесело усмехнулся Кирилл. - Разница есть. И она огромная. Разница не только и не столько в том, где прожить жизнь, сколько как ее прожить, понимаешь?
        -- Для мужчины, наверное, это важнее, чем для женщины. Жизнь женщины в любом случае протекает между кухней, стиральной машиной и детской кроваткой. Так какая разница, где это все установлено? Для меня она не так велика, эта разница, чтобы рисковать жизнью. Ты видел, что там, снаружи? Там невозможно выжить. На мой взгляд невозможно. Ты спрашиваешь, страшно ли мне? Наверное, да. Но сам ты от чего собираешься бежать туда? - Рита шлепнула ладонью по тяжелой броне шлюзовых ворот. - Не от страха?
        -- Ты права. Я боюсь. Боюсь прожить жизнь впустую. Мысль об этом у меня внутри вызывает почти физическую боль.
        -- Со мной, это впустую?
        -- Нет. Но я же не знал, что ты так откровенно предложишь быть вместе. С тобой точно не в пустую. И если вопрос стоит так, получить тебя, как женщину, или эфемерные шансы снаружи, я безусловно выберу тебя. Но есть одна проблема. И касается она скорее тебя, чем меня.
        -- Это как? -- Рита насторожилась.
        -- У меня есть основания полагать, что ты сама уйдешь, причем, в первых рядах, если узнаешь кое-что о бункере, чего на настоящий момент не знаешь.
        -- И что это? -- голос Риты дрогнул.
        По ней было заметно, как моментально разыгралась ее фантазия, рождая картинки одна страшнее другой.
        -- Я сам не знаю. И тоже очень встревожен. Но Влад что-то раскопал, какое-то изображение с камеры. На его взгляд, оно не просто само по себе кошмарное, а еще страшнее от того, что происходит точно по расписанию.
        -- И он может это показать?
        -- Говорит, что да. Если к кабелю успеть к сроку, когда оно начнется.
        -- Черт! Неужели людей едят? Может Андрей, если он сын Измайлова, не просто так назвал тогда сброд в столовой свинтусами? Блин! Что-то меня от души проняло.
        -- Я не уверен, что это каннибализм, -- признался Кирилл. -- Как ты себе представляешь каннибализм по расписанию?
        -- Как в фашистских лагерях смерти, -- отрезала Рита. -- Только там жгли и душили по расписанию, а тут практичнее жрать. А у тебя какие версии?
        -- Никаких, -- со вздохом ответил Кирилл.
        -- И когда это можно увидеть?
        -- Завтра днем.
        -- Надо посмотреть, -- уверенно заявила Рита.
        Она провела ладонью по поверхности люка.
        -- О чем ты думаешь, когда трогаешь его? -- напрямую спросил Кирилл.
        -- А о чем ты думаешь, когда суешь в проигрыватель диск с ужастиком?
        -- Да уж. Но если честно, мне кажется, что ты смотришь на ситуацию с одного ракурса, а я начал смотреть с другого. Поэтому для меня по ту сторону брони одна реальность а для тебя другая.
        -- Реальность не может быть разной, на то это и реальность, в отличие от гюков, -- отмахнулась Рита.
        -- Может. Вот, два человека, к примеру, живут в одной стране. Одному страна нравится, другому нет. Почему?
        -- У них разные приоритеты, -- неуверенно ответила Рита. -- Наверное.
        -- Это безусловно. Каждый человек уникален, это факт. Но разница в отношении к стране у них из другого складывается. С двумя разными людьми в одной стране происходит совершенно разный набор событий. Один занимает хорошую должность, имеет власть, деньги, жену красавицу, умных и образованных детей, дом здоровенный. А другой от зари до зари моет вагоны в депо, получает нищенскую зарплату, жена у него алкоголичка, а ребенок недоразвитый. Они живут в одной стране, но воспринимают и осознают разные цепи событий. Один благодарит судьбу, за то, что живет в этой стране, другой ее ненавидит, думает, как власть сменить или уехать вообще нахрен. Они живут в одной стране, но для одного это объективно хорошая страна, для другого объективно плохая.
        -- Так тот, другой, сам виноват, что не устроился, -- предположила Рита.
        -- Не захотел, думаешь? А я думаю, обстоятельства так сложились. У него так, а у другого эдак. Конечно, если человек лентяй, если ничего, кроме комфорта для собственной задницы не ценить, он погрязнет в говне неизбежно. Но дело ведь не только в этом. У кого-то нормальный ребенок родился, приносит радость. А у кого-то больной, и на него всю жизнь работать придется. Не человек же в этом виноват. События так сложились. Вот тебе и разная реальность. Поэтому я и хочу понять, о чем ты думаешь, когда прикасаешься к этому люку. Если нам всю жизнь вместе прожить, это важно.
        -- Непривычно так думать, -- призналась Рита. -- Но что-то в твоих рассуждениях есть, сто пудов. Получается, что говорить о чем-то в окружающем мире, что оно вот такое, обладает такими свойствами, вообще нельзя. Можно говорить только "для меня это так", и никак иначе.
        -- Да. Один скажет, типа, для меня ребенок источник счастья. Другой скажет, мол, для меня ребенок обуза. И оба будут правы. Для одного зима хорошая, потому что теплая. Для другого та же зима -- говно по колено, потому что для него хорошо, когда снег и мороз. Это всего касается.
        -- Ну, тогда я скажу, что для меня там, за люком, мир теснее, чем здесь.
        -- Как такое возможно? -- искренне удивился Кирилл.
        -- Вот так. Я когда подхожу к люку, думаю, что он ведет в тесную темную нору, которая намного меньше моей нынешней комнаты.
        -- Ты о защитном костюме? -- догадался Кирилл.
        -- Конечно. Когда все началось, и я еще не знала про бункер, я больше всего испугалась, что до конца дней придется прожить в бронированной машине. Точнее не до конца дней, а до конца воздуха. И вот, мне предлагают перебраться и огромного, в сравнении с машиной, жилого сектора, в тесный защитный костюм с ограниченным запасом воздуха. В костюм, сделанный из ткани, намного мягче бетона, и намного тоньше бетона, защищающего нас сейчас.
        -- А я вообще не думаю о костюме, -- признался Кирилл. -- Я думаю о том, что там небо над головой, лес, рыбалка.
        -- Какая рыбалка, если рыбу съесть нельзя?
        -- Вот я и говорю, разная у нас реальность. Я не собираюсь там ходить в костюме. Я собираюсь снять его, заразиться, и стать частью новой среды. Один шанс из трех выжить и жить нормально. Может даже помогать другим выжившим. Может даже стать настоящим предводителем, а не как Измайлов, главной крысой в бочке. Один шанс из тех, понимаешь? А тут ни одного. Но, это если не брать в расчет твое предложение. С ним все меняется.
        -- Да ладно тебе. -- Рита фыркнула. - Станешь там предводителем, все девки будут на тебя сами кидаться. Обойдешься и без меня.
        -- Не обойдусь, -- опустив глаза, ответил Кирилл.
        -- Пойдем ко мне? -- предложила Рита.
        У Кирилла чаще забилось сердце. Он не стал ничего отвечать, помня, что на взгляд Риты болтовня в таких ситуациях не красит мужчину. Он молча двинулся за ней, любуясь ее фигурой. Дойдя до двери своей комнаты, Рита открыла ее и пропустила Кирилла вперед.
        -- Жаль, что телека с проигрывателем тут нет, -- посетовала она.
        -- Можно к Андрею пойти, -- прикинул Кирилл.
        -- Так... Ты хочешь, чтобы я тебя опять выставила за применение мозгов в неподходящей для них ситуации?
        Кирилл предпочел умолкнуть, и рискнуть поступить так, как советовала Рита. Ничего не предлагать, ничего не спрашивать, а лишь действовать, как велит просыпающийся внутри возбужденного тела инстинкт, действовать по велению вспыхнувших в воображении фантазий.
        Он дождался, когда Рита закроет дверь, подшагнул к ней вплотную, обнял за талию и без предисловий поцеловал ее в шею, как она его в прошлый раз. Он держал ее крепко, а поцеловал очень нежно, едва коснувшись кожи губами. Рита выгнулась, откинув назад голову, и это движение так возбудило Кирилла, что ему захотелось зарычать, совершенно по-звериному, и он не стал себя сдерживать, зарычал, и скользнул руками вверх, чувствуя под тонким свитером упругую грудь и твердые пуговки возбужденных сосков.
        Кирилл мощно, одним рывком подхватил Риту на руки и почти бросил на кровать, склонился над ней и вырвал ремень из пряжки на ее джинсах.
        -- Молнию не порви! -- пошептала она.
        Кирилл взял себя в руки и начал действовать осторожнее, стянул с ее бедер джинсы, затем расстегнул свои. Пока он возился со штанами, Рита стянула свитер, затем белье, откинув ком в угол у двери. Кирилл встал на колени у кровати, используя свою одежду, как коврик, и принялся целовать бедра Риты, медленно, но уверенно, поднимаясь от ее колен по внутренней стороне бедра. Когда он преодолел середину эпути, Рита не выдержала, застонала, и снова выгнулась дугой, словно через ее тело пропустили электрический ток. Не думая, действуя на одних ощущениях, Кирилл одной рукой прижал ее за живот к кровати, а другой принялся ласкать сосок на груди. Рита застонала ритмично и жарко.
        -- Еще, еще так! -- вырвалось у нее.
        Кирилл продолжил дорожку из поцелуев по бедру Риты, и чем выше он поднимался, тем чаще ее тело вздрагивало от сладострастных спазмов, тем чаще с ее губ срывался наполненный страстью стон.
        -- Иди ко мне, я не могу больше! -- взмолилась она. -- Если ты сейчас в меня не войдешь, у меня сердце остановится.
        Он взобрался на кровать, прижал к себе Риту, и вошел в нее так глубоко и мощно, как только мог. Она вскрикнула, но не отстранилась, а лишь крепче прижала его к себе. Кирилл принялся целовать ее в губы, разглядев, как через зажмуренные веки в уголках глаз пробились две крошечные слезинки. Он стиснул ее плечи, всю силу и страсть вложив в еще один толчок, затем еще и еще. Кровать звякнула спинкой и бетон, потом снова и снова. Кирил, не останавливаясь, выискивая ритм движений, как канатоходец с завязанными глазами нащупывает ногами канат над бездной, принялся целовать шею Риты, затем грудь, скользя языком вокруг сосков. Рита раскрыла рот, сложив губы колечком, а Кирилл каждым мощным толчком выталкивал из ее груди мощный ритмичный звук "О!"
        Девушка трепетала и извивалась всем телом, двигаясь навстречу каждому из толчков. Ее щеки, шея и грудь раскраснелись, живот то и дело напрягался, приводя Кирилла в звериное неистовство. Он уже перестал осторожно нащупывать ритм, он двигался все быстрее и быстрее, а затем резко останавливался в пьянящей глубине, заставляя Риту дрожать он напряжения, а затем двигался дальше.
        Рита не выдержала и закричала в голос, Кирилл свободной рукой зажал ей рот, чтобы сделать крики чуть тише, но это лишь сильнее возбудило Риту, она напряглась до дрожи, так сильно, что зазвенела кровать, затем выгнулась, не смотря на вес Кирилла, прижимавший ее к одеялу. Затем внешняя дрожь передалась внутрь ее тела, и Кирилл ощутил ее всем естеством, от чего сам зажмурился и издал несколько стонов.
        Но тут Рита расслабилась и обмякла. Кирилл по неопытности растерялся, не зная, что делать дальше. Он понял, что она дошла до вершины наслаждения, и не знал, больно ей будет или нет, если он продолжит. Поэтому он замер в ожидании, в надежде, что Рита как-то подскажет. Но она лежала, все еще зажмурившись, все еще тяжело дыша, чуть приоткрыв рот. Она молча гладила Кирилла по спине, не отстраняя, но и не побуждая продолжить, а внутри ее тела все еще бушевали спазмы, постепенно затихая.
        Лишь когда они прекратились полностью, она отстранила Кирилла и они с ним оказались на боку лицом друг к другу.
        -- Ну ты ваще... -- прошептала Рита. -- Я даже не знала, что так бывает. Я чуть сознание не потеряла в какой-то момент. Давай я тебе тоже помогу.
        Она поцеловала его в губы, потом в шею, потом в грудь. Она опускалась все ниже, выводя Кирилла на совершенно немыслимую для него грань наслаждения. Рита двигалась мягко, как кошка, но в то же время упруго, как змея. Кирилл обхватил ее ладонями за затылок, но боялся прижать сильнее. Наконец он зажмурился, напрягся, и вся страсть мощно вырвалась из него, оставив в голове ощущение мягкого белого света.
        Рита прижалась к нему, обвив, как лиана, руками, ногами, прижалась губами к его щеке.
        -- Это словами не передать, -- чуть слышно прошептала она.
        -- А мне сравнить не с чем, -- признался Кирилл.
        -- Это хорошо. А то я могла бы и не выдержать конкуренции.
        Глава 2
        После бессонной ночи Кирилл еле разлепил глаза, когда Рита потрясла его за плечо.
        -- Соня, подъем! -- пропела она.
        Глаза ее блестели, лицо искрилось счастьем, чего раньше не наблюдалось. Кирилл с удовольствием принял это на свой счет, и сон сразу, как рукой сняло.
        -- Блин, сколько времени? -- спросил он.
        Его часы валялись в ворохе одежды под кроватью.
        -- Почти три часа, -- Рита взглянула на свои "Командирские".
        -- Надо двигать спешным порядком к Владу.
        -- Я не хочу, -- огорошила его Рита.
        -- Блин, что случилось?
        -- Все изменилось за эту ночь, -- ответила Рита. -- Я боюсь смотреть видео, которое может меня побудить уйти отсюда. Лучше нам обоим остаться в неведении и прожить неплохую жизнь.
        -- Как в фильме "Пассажиры", -- припомнил Кирилл свои мысли.
        -- Именно!
        -- Но если бы там они не стали разгадывать страшную тайну, они бы погибли, -- напомнил Кирилл. -- Я боюсь, что Влад не стал бы тревожиться, если бы это нас не касалось. Я боюсь, что мы можем упустить нечто важное, что не позволит сделать нашу жизнь такой, как в том фильме.
        -- Черт! -- Рита нахмурилась. -- Все равно ведь будем мучиться этой интригой. Идем!
        Она отодвинула засов, и первой выбралась в коридор. Через минуту они постучались в комнату Влада.
        -- Опаздываете! -- с укором произнес он. -- Давайте пошевеливаться, а то пропустим.
        Он снял решетку, забрался первым в вентиляционный тоннель, и подал руку Рите. Последним в тесное пространство влез Кирилл.
        Кабель-трасса располагалась не близко, и уже через пять минут Кирилл, в очередной раз пожалел, что нет подушечек на коленях. Но, наконец, добрались до места.
        -- Сколько времени? - спросил Влад.
        -- Без четверти четыре, -- глянув на часы, ответила Рита.
        -- В самый раз. Сейчас.
        Он подключил аккумулятор к монитору, а потом прикрутил провода к видеокабелю, помеченному отдельной бумажной биркой. Похоже, его он нашел давно, когда перебирал провода, выискивая те, по которым транслировалось изображение с внешних камер. Но сказал, почему-то, только сейчас. Козырь в рукаве? Кирилла так и разбирало любопытство.
        Когда на экранчике появилось черно-белое изображение, Кирилл не сразу сообразил, где это, что, и как. Но стоило присмотреться, он понял -- это не наружная камера, а расположенная в одном из помещений бункера.
        -- Не наш сектор? - спросила Рита.
        -- Да. Не наш. -- Ответил Влад. - Но и не тот, в котором постоянно живут военные.
        -- Есть еще одна отдельная зона? - с удивлением уточнил Кирилл.
        -- Да. Там много камер, но лень переключаться. Самое интересное будет тут, совсем скоро. Остальное потом расскажу, и покажу, если понадобится.
        -- Похоже на медицинский кабинет, -- прокомментировала Рита.
        На самом деле, она очень обобщила определением «медицинский», так как назначение кабинета было понятно с первого взгляда. В поле зрения камеры стояло пустое гинекологическое кресло. Самое обычное, на первый взгляд, но стоило приглядеться, в глаза бросились детали, которых быть, вроде бы, не должно - черные ремни для надежной фиксации ног, рук, головы и тела. Лицо Риты выразило растущее беспокойство.
        -- Влад, что тут будет? - напрямую спросила Рита. - Мне страшно. Лучше скажи, я боюсь смотреть.
        -- Резать никого не будут, -- пообещал Влад.
        Рита закусила губу. До нее начало доходить, какое зрелище может ожидать их компанию.
        И ее опасения оправдались в полной мере. Через несколько минут двое здоровенных мужиков в белых халатах, втащили в поле зрения камеры брыкающуюся и извивающуюся, словно змея, совершенно голую девушку, возраста чуть старше Риты. Она была обрита наголо, видимо, чтобы волосы не мешали крепить голову к подголовнику кресла ремнем. В кадре появилась женщина в белом халате, затем еще одна, в которой все узнали Милявскую. С их помощью мужчины силком усадили голую девушку в кресло, и зафиксировали ремнями. Но все равно видно было, как она пытается сопротивляться и биться - грудь вздымалась от учащенного дыхания, по животу гуляли волны напряжения.
        Пожилая женщина в белом халате деловито надела резиновые перчатки, взяла со столика из нержавейки один из тюбиков, и нанесла девушке смазку между бедрами.
        -- Выключи! - попросила Рита.
        В кадр вошел мужчина лет тридцати, и хотя он был одет в белую больничную рубаху почти до колена, видно было, что он плечистый и крепкий, наверняка из гарнизонных офицеров или контрактников.
        Молоденькая медсестра сняла белый халат, оставшись абсолютно голой, взяла со столика баночку и сняв больничную рубашку с мужчины, начала руками наносить смазку на его член, одновременно с этим возбуждая его характерными движениями. Мужчина что-то говорил, но слышно не было, одной рукой поглаживая грудь медсестры, а другой придерживая ее за талию.. Когда у мужчины возникла устойчивая эрекция, медсестра довела его до станка с дергающейся женщиной, устроила стоя между закрепленными бедрами и, придерживая его член руками, помогла ввести. Мужчина, закрыв глаза и откинув назад голову, начал совершать ритмичные фрикции. Несчастная женщина продолжала кричать и дергаться, а медсестра, чтобы у мужчины от криков не снизилось возбуждение, поглаживала его ладонями по спине.
        Рита отвернулась.
        -- Выключи! - снова попросила она.
        Влад отключил провода питания от экрана, и тот погас. Риту колотило заметной дрожью.
        -- Что это? - тихо спросила она.
        -- Евгеника, неужели непонятно? - ответил Влад. - Всех женщин репродуктивного возраста загнали в отдельный сектор, заперли в комнатах, по одной, как скот, и водят к Милявской на контролируемое соитие с выбранными кандидатами.
        -- Поверить не могу, -- прошептала Рита.
        -- Похоже, Измайлов не шутил тогда. - Кирилл нахмурился. -- Он взаправду возомнил себя праотцом нового человечества.
        -- Как так можно? - словно не слыша никого, шептала Рита. - Это же просто кошмар. Это женщины из гарнизона? Военные?
        -- Бывшие военные, как я понял, -- Влад пополз обратно. - Что тут делать, если смотреть не хотите? В столовой удобнее.
        -- Бывшие? - Рите пришлось ползти следом.
        -- Да. С них сняли все обязанности, кроме репродуктивной. - Голос Влада гулко звучал в тоннеле.
        -- Я вот думаю... - Рита начала говорить, но умолкла.
        -- Почему тебя там нет? - напрямую спросил Влад.
        -- Дурак...
        -- Но ты же это хотела узнать? У меня есть версия на этот счет. Ты предназначена в жены сыну Измайлова. Царевичу, то есть. И пока ты не ответила ему твердое «нет», ты на свободе. Ну, он за тобой поухаживает, всем ведь лучше, если ты добровольно согласишься. Не царское ведь дело, трахать рабыню из тех, что на видео. А если ответишь «нет», тогда уже да. Тебе предложат выбор. Ответить «да», или перебраться в одиночную камеру, где тебе побреют голову...
        -- Прекрати! - потребовала Рита. - Прекрати вообще на эту тему! Мерзко. Я как в дерьме извалялась. Это так мерзко, что я не могу вообще! По-твоему, меня приберегли для Андрея? Он ведь у нас сын Измайлова? Чего молчишь?
        -- Ты сама просила прекратить на эту тему. - Влад фыркнул, продолжая на четвереньках пробираться по вентиляционному тоннелю. - Женская логика. Сама подумай, почему всех женщин, способных рожать, заперли отдельно, и трахают каждый день с шестнадцати до семнадцати, а тебе представлена полная свобода?
        -- Похоже, я вчера погорячилась с Олегом. Дураком его обозвала, -- произнесла Рита. Двигайся быстрее, я хочу извиниться. И ты, Кирилл, тоже прости. Просто мутанты и вчерашний бой вывели меня из равновесия, не позволили здраво оценить идею. Я была под впечатлением. Конечно, надо отсюда валить. Непременно. И чем быстрее, тем лучше. Знаете, что я вам скажу, ребята? Быть бабой -- это полный отстой.
        Девушка, находясь в легком шоке, продолжала без умолку тарахтеть, а Кирилл подумал, что теперь, действительно, должен Владу. Вот только он не имел ни малейшего представления, как отдать долг.
        Вечером Олег собрал всех в столовой. После извинений Риты он явно воспрянул духом, снова ощутил себя командиром, что, время от времени, вызвало ироничные ухмылки Влада.
        -- Уходить надо как можно быстрее, -- заявил Олег, оставшись стоять, когда остальные сели. - На то есть несколько причин. Первая - бронемобиль не залили бетоном. В теории мутанты могут его сдвинуть, и повалить толпой. Тогда у нас точно не будет шансов. Вторая - нам надо успеть уйти раньше, чем выйдет следующая поисковая партия, так как они могут собрать оставшееся оружие, и мы тогда останемся без него. А снаружи без него, сами понимаете. Третья - если командование бункера найдет способ безопасно возвращать побывавших снаружи людей, они нас не выпустят. Я так думаю. По крайней мере, некоторых из нас, представляющих стратегическую ценность.
        Олег многозначительно посмотрел на Риту, но та сразу же отвела взгляд.
        - Четвертая причина, -- продолжил он. -- У нас нет никакого имущества, нам нечего собирать, кроме выданных нам защитных костюмов. И, наконец, пятая - наш шлюз заблокирован, и выйти мы можем только через главный. Благо, вентиляция туда выводит, Влад знает дорогу. Если мы не сделаем это прямо сейчас, а будем тянуть и раздумывать, нас просто лишат возможности действовать. Сейчас руководство в шоке. Другого момента, боюсь, не будет.
        -- Думаю да, -- раздался из коридора насмешливый голос Андрея. - И я с вами, если никто не против.
        Кирилл заметил, как замер Влад, ожидая, как будет разворачиваться ситуация.
        -- С чего бы? - насторожился Олег.
        -- Скучно мне тут будет без вас. Прикинь, каково одному в целом секторе?
        -- Зато, жив здоров, в роскоши. С перспективами.
        -- Ты на папика моего намекаешь? - рассмеялся Андрей. - У меня никогда с ним не было перспектив. Он всегда пытался направить меня, как он сам хотел, а я всегда выворачивался и делал по-своему. Мы не ладили в старом мире, в новом же, мне вообще ждать нечего. Ни от него, ни вообще. Что сам смогу сделать, то и сделаю.
        -- Ну а как же, -- Олег решил играть в открытую. - А царство ваше шумерское? Кому, кроме тебя, Измайлов это все может оставить? Будешь царем Междуречья. Между реками Нева и Волхов. Чем не перспектива?
        -- Чего? - Андрей сел за ближайший к нему стол. - Вообще не понял, о чем ты. Я к Измайлову никакого, ровным счетом, отношения не имею. Вы не поняли, кто его сын? Совсем с дуба рухнули? Это же очевидно.
        Он посмотрел на Влада, и тот опустил глаза.
        -- Врешь! - возразил Кирилл. - Быть не может. Не Влад, а ты живешь в хоромах!
        -- Как говорит Рита, я с вас балдею, -- Андрей рассмеялся. - По-вашему я похож на сына засранного полковника? Кто из вас хоть раз был в жилище самого Влада? Где оно вообще? Почему он к нам всегда выбирался или из вентиляции, или мы его где-то встречали? Потому что он если и живет с нами в секторе, то в таких хоромах, в сравнении с которыми мои - халупа.
        Кирилл глянул на Риту, Стас пожал плечами. Действительно, Андрей вел себя скорее как сын какого-нибудь олигарха, но не как сын военного, занимающего до крайности не престижную должность.
        -- Вы купились на эту уловку, потому что мир перевернулся! - рассмеялся Андрей. - В ваших глазах Измайлов, из задрипанного полкана, стерегущего подземную будку, превратился в царя и бога. Поэтому вы легко поверили, что, такой как я, может быть его сыном. Хрен. Вот его сын. Сидит, нос повесил. Третьесортный фотограф, всего добившийся сам, потому что отец, на свое жалование, ничем ему не мог помочь, даже фотик купить нормальный. Вот он, сын солдафона, утонченная натура, занимающаяся страйкболом, чтобы компенсировать отсутствие мужских качеств.
        -- Заткнись! - неожиданно попросила Рита. - Влад, не слушай его. Лично мне без разницы, кто чей сын. А ты, кстати, продемонстрировал себя вполне самостоятельным чуваком. Это вполне по мужски. А язык распускать, наоборот, как раз по-бабски. Забей. Нам всем тут не повезло с родителями. Ну, за исключением Кирилла.
        -- Зачем ты сюда вообще приперся? - сокрушенно воскликнул Влад. - Ну зачем? Ты хотел остаться, ну и остался бы! Все бы остались в полной уверенности, что ты и есть сын Измайлова.
        -- Затем, что я передумал. Не хочу я тут гнить. Этот погреб тебе для гниения предназначен, Влад. Тебе! По праву наследования, что называется. - Андрей намеренно вставил свойственную Измайлову паразитную фразочку. -- А я, брат, природный лидер. У меня отец выжил. Я это точно знаю, и знаю где он, и знаю, что он собирает других выживших. Но что ему жить-то осталось? Если я сам выживу после заражения, и не превращусь в зомбака, то точно возглавлю выживших. Ну, хотя бы часть. И буду настоящим царем, а не дутым индюком, как твой папик. Все! Надо уходить! Нечего сопли жевать!
        Олег задумался больше других.
        -- Думать не над чем! - заметив это, одернул его Андрей. - Берем костюмы, и на выход.
        -- Не ты тут главный, -- осадила его Рита. - Вот, станешь вождем племени, тогда и будешь командовать. Наш командир -- Олег. Если что-то не нравится, можешь оставаться в бункере.
        Андрей оглядел остальных, ища поддержки, но никто на его сторону не встал.
        -- Я тебя тоже в лидеры не выбирал, -- честно признался Кирилл.
        А Стас показал огромный кулачище, и добавил:
        -- Будешь выделываться, вот это попробуешь! Экстремал, блин. Видали мы вашего брата.
        На том и порешили. Андрей пообещал, что не будет пытаться перехватить лидерство у Олега, и все направились за своими защитными комплектами.
        -- Заранее костюмы надевать нельзя, -- объяснил Олег, когда все вернулись с мешками. - Иначе, пока ползем до шлюза по вентиляции, протрем ткань на коленях, и тогда пипец.
        -- А какой вообще смысл в костюмах? - неожиданно для всех спросил Стас. - Все равно кислородных картриджей не так много, на сто лет не хватит. Обратно в бункер нас не пустят. Значит, мы все заразимся. Кто-то умрет, кто-то мутирует, и мы его пристрелим, а кто-то выживет. Какая разница, когда это произойдет? Может лучше сразу без костюмов, а? Неохота в этот презерватив влезать.
        Логика в его словах была, но страх перед заражением возобладал над ней.
        -- Нет, без костюмов нельзя, -- поделился соображениями Влад. - Надо осмотреться, что там и как. Может, никаких выживших вообще не осталось, а кругом одни мутанты.
        Андрей при этих словах серьезно задумался.
        -- В бункер нас все равно не пустят. - Стас пожал плечами.
        -- Фигня, -- уверено заявил Влад. - Не сегодня, так завтра, найдут средство безопасного возвращения. И если снаружи будет очень фигово, нам откроют. Точнее мне. Но пустят всех.
        -- И меня сразу в кресло с ремнями. -- Рита поморщилась. - Твой отец - псих.
        -- Мы его обманем, -- не то в шутку, не то всерьез, заявил Влад. - Скажем, что ты в меня влюбилась, поженимся.
        Рита только фыркнула. Она вдруг поняла, что, в случае возвращения, с Владом будет договориться проще, чем с его отцом. Но показывать своего согласия на такой вариант заранее, она не собиралась.
        В вентиляционный тоннель забрались в комнате Андрея. Там было просторнее, и все могли не только уместиться, но и разобраться по очереди, в должном порядке. Первым полез Влад, он единственный знал кратчайшую дорогу до главного шлюза. Последним забрался Олег, он считал, что должен контролировать ситуацию, чтобы никто не отстал.
        Конечно, когда группа выберется в техническом ангаре через решетку, в бункере сыграют тревогу, и пошлют бойцов на задержание. Кирилл был в этом уверен, но испытывал смешанные чувства, не понимая, боится он этого, или, напротив, желает. Одно дело - говорить о побеге из бункера, и даже всерьез его обсуждать. Но совершать его - дело другое.
        Впрочем, все оказалось проще. Как только выбрались в ангар, Влад бросился к герметичной двери, отделяющей помещение от остального бункер, запер ее, и заблокировал массивный поворотный рычаг брючным ремнем.
        -- А как они потом? - заволновался Кирилл. -- Ты их без ангара и шлюза оставишь?
        -- Не дурнее нас, -- отмахнулся Влад. - Пролезут по вентиляции. Да и ремень долго не выдержит.
        -- Одеваемся! - подгонял всех Олег.
        -- Сам не забудь одеться! - с иронией ответил ему Андрей.
        Кирилла же мучила мысль, что если за ними вообще не наблюдают? Что если соображения руководства сейчас сосредоточены исключительно на произошедшем снаружи? Тогда они, не зная ни о чем, могут открыть шлюз и заразить бункер.
        -- Дай свой мультитул! - попросил Кирилл у Олега.
        -- Зачем?
        -- Дай, прошу! На минуту!
        Олег снял с пояса мультитул и протянул Кириллу. Тот трансформировал его в плоскогубцы, шагнул к воротам и написал острым карем по слою краски: «Осторожно, заражено!».
        -- Нам о себе надо думать! - возмутился Олег, вешая мультитул обратно на пояс. - А ты время тратишь.
        -- На спор оденусь быстрее тебя! - поддел его Кирилл.
        Впрочем, не вышло. Олег справился с надеванием химкомплекта и противогаза на несколько секунд раньше. Зато Кирилл додумался перестегнуть «Командирские» часы так, что они остались поверх перчатки, и ими без труда можно было воспользоваться. А вот Рита завозилась, Кирилл бросился ей помочь.
        -- Все готовы? - Олег оглядел команду. - Влад, открывай!
        Влад нажал кнопку на контрольной панели, и внутренние ворота шлюза пошли вниз, словно утопая в бетоне.
        -- Ждать до конца не будем! Времени нет! - Олег нервничал, опасаясь погони. - Как сможете, перелезайте!
        Кирилл понял, что имел ввиду Влад, когда говорил о сомнениях в боевом опыте их командира. Даже через блистер противогаза были видны признаки нетерпения и волнения на лице Олега. Кирилл вида воевавших, и знал, что им такое поведение не свойствонно в самых критических ситуациях.
        Когда верхняя кромка ворот опустилась до полутораметровой высоты, Стас подсадил Влада, Кирилла, затем Риту. Кирилл уже в шлюзе подхватил ее на руки. Потом в шлюз, без посторонней помощи, ловко забрался Андрей. Последним перевалил через ворота, опустившиеся до метровой отметки, Олег.
        -- Закрывай! -- велел он Владу.
        Тот бросился к стене и нажал кнопку. Громко клацнул механизм реверса, и ворота начали подниматься. Из ангара донесись мощные удары в герметичную дверь снаружи.
        -- Успеем, успеем, -- как заклинание, твердил Олег.
        С краю в шлюзе стоял микроавтобус «УАЗ», груженный бетонной смесью в мешках, канистрами с водой, несколькими пластмассовыми тазами и лопатами. Кирилл, никого не спрашивая, забрался на водительское сиденье и повернул торчащий из замка ключ зажигания. Мотор завелся с половины оборота.
        -- Зачем? - удивился Олег.
        -- Чтобы выгнать наружу. На всякий случай! Лучше же, чем пешком!
        Спорить с этим было глупо.
        Наконец, внутренние ворота встали на место, и начали опускаться внешние. В шлюз попал зараженный воздух.
        -- Мамочки... - прошептала Рита, хрюкнув переговорной мембраной противогаза.
        В другой ситуации, наверняка, это бы всех развеселило, но не сейчас.
        -- Все в машину! - приказал Олег. - Тут придется ждать, пока ворота опустятся до самого низа...
        -- Нет! - на полуслове оборвал его Андрей. - А вдруг из бункера начнут поднимать ворота? Подумал об этом? Тогда машину придется бросать, и перелезать через них! Кто знает, какой тут приоритет управления воротами? Здешняя панель главнее, или у дежурного?
        Олег сверкнул на Андрея глазами, но возразить было нечего. Его правота была очевидной, а ошибка Олега, наоборот, могла запросто похоронить идею побега, так как ребята, и особенно Рита, выполни они необдуманный приказ, могли не успеть выскочить из машины, чтобы перебраться через ворота. Но самым неприятным для Олега было, что все, не сговариваясь, послушались Андрея. Это не просто подрывало авторитет Олега, как командира, это, если будет повторяться неоднократно, просто сделает Андрея командиром по факту. Этого допускать Олег не хотел.
        К его счастью, из бункера то ли не стали закрывать ворота, то ли у контрольной панели шлюза был больший приоритет, но, так или иначе, они опустились полностью, открыв путь машине.
        -- И стоило панику поднимать? - с упреком спросил у Андрея Олег, забираясь на переднее сиденье, рядом с Кириллом.
        Стас сдвинул вбок стекло между салоном и кабиной, чтобы все могли слушать друг друга.
        Выгнав машину из шлюза, Кирилл вывернул руль, и начал огибать бункер.
        -- Куда едем? - хмуро поинтересовался Олег, ощущая, как бразды правления уходят из его рук.
        -- За оружием, -- спокойно ответил Кирилл. - В окрестностях бродит один мутант точно, а может и два. В зависимости от того, как прошло заражение у бойца, который сам в лес ушел. Без оружия на всю нашу группу хватит и одного мутанта. С оружием, может и отобьемся.
        И снова Олегу нечего было возразить. Влад сзади бросил взгляд на Кирилла так, чтобы тот заметил это в зеркало заднего вида. Мол, понял, о чем я тебе говорил? И действительно, если в бункере Олег еще мог сойти за крутого бойца, со своими рассказами о срочной службе на Кавказе, то тут имидж опытного вояки начал выветриваться с огромной скоростью. Одного удара ножом по горлу для этого маловато.
        Кирилл остановил «УАЗ» неподалеку от лабораторного шлюза, где погибло первое отделение. Олег первым выскочил из машины, и, как ребенок к новой игрушке, бросился к первому же попавшему автомату. Влад выбрался следом, взял автомат, проверил, насколько снаряжен магазин, потом поставил оружие на предохранитель. От Кирилла не укрылось, что Олег тут же поспешил повторить те же действия. Влад нашел окровавленный разгрузочный жилет с гранатами, на себя вешать не стал, бросил в машину. Вид у разгрузки был такой, словно человека из нее по кускам выковыривали, да, собственно, скорее всего оно так и было.
        Андрей тоже выбрался, подобрал автомат, повертел его в руках. Впервые в жизни он держал в руках боевое оружие, и это произвело на него сильное впечатление. От простого, казалось бы, предмета, словно струилась некая мистическая сила, какую приписывают в фэнтезийных книгах магическим артефактам. И эта сила наполняла тело Андрея, вызывая неведомые доселе чувства. Андрей отлично владел своим телом, управлялся и с парашютом, и с серфеской доской, и с быстрым, мощным буксировочным кайтом, но все это ни шло ни в какое сравнение с возможностью послать точно в цель весомый кусок металла на сверхзвуковой скорости. Это был некий новый, еще неизведанный, уровень контроля над окружающим миром. Власть, распространенная на дистанцию свыше двухсот метров.
        -- Научишь обращаться? - обратился он к Владу так, чтобы Олег слышал. - Ты же вроде рубишь в этом.
        -- Есть малость, -- ответил Влад. -- Но я вообще думал, что Олег, как самый опытный, как единственный, служивший срочную службу, проведет инструктаж для всех.
        -- Можно подумать, вы автомата в руках не держали, -- небрежно отмахнулся Олег.
        Влад только хмыкнул, и показал Андрею, как привести оружие в боевую готовность, как сменить магазин, как целиться и удерживать оружие при стрельбе.
        -- Пальнуть-то можно? - спросил Андрей. -- Ну, для пробы, чтобы в бою не накосячить, если что?
        -- Да, только одиночными, а то высадишь весь магазин с перепугу. Флажок предохранителя передвинь вниз до конца. Там надпись "Од". А в среднем положении он лупит очередями. Примерно по три пули в секунду.
        -- Ясно. А почему не наоборот? -- удивленно спросил Андрей. -- Логичней было бы.
        -- На войне другая логика, -- охотно объяснил Влад. -- В стрессовой ситуации боец может слишком сильно нажать на флажок, сильнее, чем нужно. И тогда он уйдет в крайнее нижнее положение. Лучше если это будет одиночный огонь, чем боец будет думать, что пальнет одиночными, а на самом деле долбанет очередью.
        Андрей перевел флажок предохранителя в режим одиночного огня, вскинул автомат, к плечу, и выпустил в сторону леса две пули, одна за другой.
        -- Ни фига себе, -- удовлетворенно произнес он. - Годится.
        Нашлась пара рюкзаков, тоже заляпанных кровью, но целых. В них собрали боекомплект, включая гранаты и штык-ножи. Целых разгрузочных жилетов больше не нашлось - мутанты порвали их вместе с телами. Автоматов нашлось три, их забрали Олег, Влад и Андрей.
        -- Теперь нам надо закрепить бетоном «Мерседес» на выходе из коллектора, -- твердо заявил Кирилл, пристально глядя на Олега.
        -- Это еще зачем? - с непониманием спросил тот.
        -- Из гуманности! - горячо ответил Кирилл. - Два отделения полегло, чтобы заделать эту дыру и заблокировать мутантов. Не хватило одного шага - уложить бетон. Мы все равно уже вышли! Нам что, трудно замесить пару тазов бетона и залить его под колеса «Мерса»? Руки отвалятся? Они нас спасли в самый трудный момент, впустили в бункер. А нам трудно сделать для них такую малость?
        -- Для кого, для Измайлова? - возмутилась Рита. - Ты видел, что он с женщинами придумал? Выродок! Я против! Надо валить отсюда, пока мутантов нет.
        -- Правда, рискуем... - кивнув, обозначил свою позицию Андрей.
        -- Я за бетонирование! - уверенно заявил Влад. - Отец мой, сумасшедший выродок, как верно заметила Рита. Но там есть и другие люди.
        -- Я бы лучше пожрал, но и лопатой могу помахать. - Стас пожал плечами.
        -- Ну ладно! - согласился Олег. - Жмем тогда туда. Там еще есть оружие и гранаты, у коллектора. Только живо!
        Кирилл прыгнул за руль «УАЗ», врубил передачу и погнал машину к коллектору, напрямик, без дороги.
        -- Тормозни тут, я оружие соберу, -- попросил Олег, когда доехали до сгоревшего БТРа. - А вы делайте все по-быстрому, я подойду.
        -- Влад, останься с ним! - попросил Андрей. - Нельзя по одному ходить.
        -- Понял! - Влад выскочил из машины раньше, чем Олег успел возразить.
        Кирилл тут же дал газу, и остановился только у самого коллектора.
        -- Выгружай три мешка! - велел он Стасу. - Этого хватит. Рита, из машины не выходить!
        -- Там еще один автомат должен быть, за коллектором, -- вспомнил Андрей. - Пойду, гляну. Кирилл, прикрой, если что.
        Глава 3
        Работа пошла хорошо. Стас бодро вывалил мешки, один из них бросил прямо в таз, разорвал ударом лопаты, плеснул на глазок воды из канистры, и принялся замешивать бетон. Андрей в это время, держа автомат у бедра, обошел «Мерседес», но оружия не нашел, только рюкзак и разгрузочный жилет с магазинами и гранатами. От самого бойца тоже ничего не осталось.
        Услышав хрип и скрежет, Андрей заглянул «Мерседесу» под днище, и оторопел: из люка пытались, но никак не могли выбраться мутанты. Из темного отверстия появлялись то головы, вращая налитыми кровью глазами, то руки с желтой, серой или синюшной кожей. Клацали зубы, текли и чмокали слюни. Похоже, метаболизм у мутантов был намного быстрее, потому что ногти у них отросли огромные и крепкие, не ломались, даже когда царапали металл и бетон. Андрей попятился, ошарашенный открывшимся зрелищем. На крошечном мониторчике, когда Влад показывал события снаружи, мутанты не выглядели столь омерзительными, они там куда больше напоминали людей. Просто очень опасных. Но тут, в объеме, с цветом и звуком, они производили куда более отталкивающее и пугающее впечатление.
        Он помотал головой, чтобы прийти в себя, и вернулся к «УАЗику», обогнув бронированный «Мерседес».
        Стас обложил свежим бетоном одно из колес, и уже замешал следующую партию.
        -- Это вываливай, и хватит! - осмотрев работу, сказал Кирилл. - Два колеса заблокируем, уже все, с места не сдвинут. Давай помогу.
        Они вдвоем взялись за края пластикового корыта с бетоном, но оторвать от земли не смогли, и просто вывернули его на заднее колесо. Андрей бросил автомат, найденные гранаты и магазины с патронами в «УАЗ» и поспешил на помощь с лопатой, чуть подровняв кучу.
        Все, кроме Риты, по очереди заглянули под днище «Мерседеса», чтобы увидеть мутантов. Зрелище никому не понравилось. Оставшимися мешками с сухой бетонной смесью, не распечатывая их, обложили пороги и бампера бронемобиля, после чего Стас просто залил их оставшейся водой из канистр.
        -- Готово, -- заключил Андрей. - Двигаем отсюда. Мутанты - это жесть, если вблизи на них смотреть.
        -- Да уж, - согласился Кирилл.
        Он забрался за руль «УАЗа», дождался, когда остальные рассядутся, развернулся, и погнал к сгоревшему БТРу.
        -- Много добра нашли? - спросил Андрей, распахнув боковую дверь.
        -- Два автомата и гранаты, -- ответил Олег, протискиваясь в дверной проем, и укладывая на пол боезапас и оружие. - Не плохо вооружились.
        -- Но на «УАЗ» глупо ехать, когда есть бронированные машины, -- заметил Влад.
        -- Никто и не собирается, -- фыркнув, ответил Олег. - Кирилл, рули к лимузинам.
        Кирилл обогнул бункер, и припарковал «УАЗ» у края поляны. Три бронированных автомобиля приткнулись у самой кромки леса.
        -- Пока посиди тут! - велел Олег Рите, явно довольный тем, что на этот раз никто не опередил его с отдачей команды.
        Остальные выбрались на траву. В одной машине была приоткрыта дверь, в другой окна, третья заперта. Влад, на всякий случай, вскинул автомат и снял его с предохранителя.
        -- Там может быть мутант, -- глуховатым голосом предупредил Андрей. - Ему тут жрать нечего, кроме трупов.
        -- Надо шире обойти, не так близко к машинам, -- прикинул Кирилл, вспоминая тактические уроки от Вадима Семеновича. - И вообще не толпитесь, больше интервал!
        -- Почему все командуют, кроме меня? - совершенно по-детски обиделся Олег. - Мы же договаривались, что я буду главным.
        Рита прыснула смехом, и чтобы это скрыть, тут же сказала, высунув голову из окна «УАЗа»:
        -- Эй, командиры. Нет там никакого мутанта!
        -- Вот же! - Кирилл выругался. - Конечно, не может его там быть! Мутанты чуют чистых, не зараженных, издалека, и, чтобы до них добраться, бросают трупы и другую добычу.
        -- Осторожность не помешает! - осадил его Олег.
        Но мутанта, действительно, не оказалось ни в одной, ни в другой машине. Не осталось и трупов - монстр уволок их, оставив свернутое сиденье и сорванную обивку.
        -- Ушел воду искать, -- предположил Кирилл. - Любят они ее. Это надо учитывать.
        -- Поэтому их в коллекторе до фига, -- согласился Влад.
        -- Их еще до фига в городских прудах и фонтанах. - Кирилл поежился от неприятных воспоминаний. -- А Нева от них просто кишит. Каналы тоже, наверняка.
        -- В город тогда соваться до предела опасно, -- задумчиво произнес Андрей. - Я думал, может все же к отцу рвануть. Но он на Лисьем Носу, в доме. Дом как бункер, конечно, но нам через весь город придется туда прорываться. Или по кольцевой, через вантовый мост.
        -- Вот через вантовый мост точно не надо, -- предостерег Кирилл. - Мы его еле проехали. Чудом. С другими мостами, наверняка, то же самое. Боюсь, правый берег для нас вообще закрыт. И если у нас задача, найти выживших...
        Договорить Кирилл не успел. Слева послышался хруст веток за деревьями, и из леса на поляну вышел довольно крупный лось. Он остановился, скосив взгляд на людей.
        -- Ни фига себе, сколько мяса! - воскликнул обычно молчаливый Стас.
        Он глянул на Олега, и повертел в руке автомат, как бы спрашивая разрешения, но лось, без всякого предупреждения, опустил рога, и бросился на Олега. Тот успел вскинуть ствол и прицелиться, но выстрела почему-то не было. Влад в недоумении присмотрелся и понял, что Олег попросту не снял автомат с предохранителя. Кричать, предупреждать, уже не было времени, Влад ударил ладонью в перчатке по флажку предохранителя и вскинул автомат к плечу, но зверю хватило двух прыжков, чтобы достигнуть цели. Никто не успел опомниться, как лось одним ударом рога пробил Олегу блистер противогаза, и отбросил парня на пару шагов в сторону. Это дало возможность Владу прицелиться и выстрелить в голову зверя, не боясь зацепить никого из своих. Грохнули три выстрела подряд, гильзы звякнули по лобовому триплексу ближайшего бронемобиля и покатились по капоту. Лось рухнул в траву уже мертвым, три попадания в голову убили его мгновенно.
        Все бросились к Олегу, но тот остановил друзей жестом и снял бесполезный уже противогаз.
        -- Ну вот. Все решилось само собой... - сказал он, и, отбросив противогаз, принялся снимать защитный костюм. - Самому было бы страшно. Но я именно этого и хотел, покидая бункер. Думал, что рано или поздно возникнут обстоятельства непреодолимой силы. Вроде этого.
        Он кивнул на лося, с ненавистью стянул тяжелый костюм и отбросил его в траву.
        -- Ты псих? - с чувством поинтересовался Влад.
        -- Сами вы.
        -- Ты пытался защититься, -- заметил Андрей.
        -- Ну, конечно. - Олег с удовольствием потянулся. - Все боятся заразиться. Я тоже готов был обгадиться от одной мыли. Но в бункере, лично для меня, оставаться было еще страшнее. Вообще бессмысленно.
        -- У тебя автомат был на предохранителе, и ты его не снял. - озвучил свои сомнения Влад. - Какой ты, к чертям собачьим, солдат с боевым опытом?
        -- А, забейте. Уже не имеет значения. - Олег беззаботно уселся на капот бронемобиля. - Не довелось мне повоевать. А всегда хотелось. Теперь повоюю. Водилой я был на срочной службе. Зря только год потратил. Лучше бы послушал отца, меньше бы получил тумаков. Но теперь вы по одну сторону невидимой линии, а я по другую. Пойду искать выживших. И еще неизвестно, кто, на самом деле, станет царем. Стас, снимай противогаз, пойдем со мной.
        -- Не... - здоровяк помотал головой под капюшоном ОЗК. - Еще хрен знает, что с тобой будет.
        -- Ничего не будет. Ты же хотел пожрать от души. Вот лось, вот я. Снимай костюм, разводи костер.
        -- Нет, уж. - Стас отшагнул назад. - Я посмотрю на тебя через двадцать минут. Сдохнешь или мутируешь, у нас будет больше шансов. А вот насчет лося ты прав. Надо мясо зажарить, а то пропадет.
        Здоровяк вернулся к «УАЗику», снял с уцелевшей разгрузки штык-нож, и хотел было сразу начать разделывать лося, но Влад намекнул, что при девушке делать этого не стоит. Ребята взялись за тушу все вместе, и оттащили ее чуть дальше в лес. Неожиданно Олег бросился к Стасу, и чуть не сорвал с него маску противогаза. К счастью, Стас увернулся, и влепил товарищу увесистую оплеуху.
        -- Ты очумел совсем? - спросил он. - Что за шутки?
        -- Да ладно, не дуйся! - рассмеялся Олег. - Что вы такие серьезные? Весело ведь!
        -- А ну отойди в сторону! - приказал Влад, вскинув автомат к бедру. - Живо! Я точно с предохранителя снять не забыл. А ты свой автомат аккуратно, без резких движений, сними и положи в траву.
        -- Блин, да что вы? Пошутить нельзя?
        -- Считаю до трех! -- жестче предупредил Влад.
        Олегу пришлось подчиниться. Он отложил автомат и отошел на несколько шагов назад.
        -- И что теперь? - озадаченно спросил он.
        -- Теперь я озвучу свою теорию, -- с готовностью сообщил Влад. - Теперь у меня все концы с концами сошлись. Главное, я понял, почему отец запер капитана, командовавшего первым отделением. Общий смысл можно выразить простой фразой. Зараженные представляют опасность для незараженных. У меня возникло такое подозрение, когда заперли капитана, и не дали ему командовать вторым отделением, хотя у него был опыт столкновения с мутантами. А теперь есть подтверждения.
        -- Звери тоже? - догадался Андрей.
        -- Похоже, что так. - Влад кивнул. - Судя по лосю. Звери не мутируют, не умирают, но вирус живет в их телах и побуждает кидаться на чистых.
        -- С подсознательным желанием их заразить, -- добавил Кирилл. -- Может, это и есть «Кронштадтский синдром», о котором я слышал? Скорее всего из бункера есть связь с кем-то еще, возможно, с Кронштадтом. И те ребята выдали дополнительную информацию, неизвестную нам. А Измайлов в курсе, вот и запер офицера в шлюзе.
        -- Видимо, да.
        -- Значит, мама и в этом предположении была права. -- Кирилл вздохнул. - Она говорила, что вирус искусственно сознан. И не обязательно, как оружие. Может какой-то псих вообразил себя воплощением кары божьей. И задал такой алгоритм. Разделить человечество на три части. Зря я ее посчитал сумасшедшей. Поэтому все живое будет бросаться на нас, как этот лось.
        -- Ну, это пока только предположение, -- попробовал возразить Андрей. -- Один лось не показатель. Может, он бешенный.
        -- Не гони! -- взмолился Стас. - Я его жрать собираюсь!
        -- Как, дурья твоя башка, если у тебя рот под противогазом? - рассмеялся Олег.
        -- Умолкни! - пригрозил Влад. - Показатель, или нет, мы точно не знаем. Но, как рабочую версию, мы это предположение просто обязаны принять. И быть начеку. В этом мире могут опасными оказаться не только мутанты, но и звери. Это может значительно усложнить задачу.
        -- И выжившие, -- мрачно резюмировал Андрей. - Неужели мой отец бросится сдирать с меня противогаз? Очуметь. К счастью, зверей в городе не много.
        -- Это еще как посмотреть. - Кирилл невесело усмехнулся. - Мы просто видим мало. Представь, сколько в канализационных и кабельных каналах крыс под землей. И если все они тучей бросятся, костюмам точно пипец.
        -- И стоило в таком случае, выходить из бункера? - раздался из-за куста шиповника голос Риты.
        -- Просили же остаться в машине. - Андрей с укором глянул на нее через блистер.
        -- Хватит меня уже оберегать, как малое дитя, -- отмахнулась Рита, выходя из-за дерева. - Я чувствовала, что в этой идее с выходом есть какой-то изъян. Но не могла объяснить. Просто не знала. Впрочем... Оставаться тоже было нельзя, после того, что я увидела.
        -- Я чего-то не знаю? -- насторожился Андрей.
        -- Для тебя это ничего не значащая информация, -- уверила его девушка. - Это на тему «как трудно быть женщиной». Что до катастрофы, что после. Впрочем, я горячусь. Нервничаю. Мне страшно. Просто страшно, и все. Заразиться страшно, в бункере оставаться еще страшнее. Кто-нибудь из вас вообще верит, что у нас может быть какое-то будущее? Ну? Скажите правду! Наш побег - это просто выбор между костром и виселицей. Ничего больше! Просто, более веселая смерть. Разве нет? И местность тут красивее, чем в бункере!
        -- Пойдем, я тебя в машину отведу, и посижу с тобой, -- предложил Кирилл.
        -- Ах, да, конечно! Да. Извините. Простите меня, грешную! Я ведь осмелилась сказать, что никому на язык не лезет, но у всех крутится в голове. Чтобы чего-то добиться, нужно поставить перед собой цель. Но постановка цели невозможна без веры в ее достижение. А у кого из вас осталась вера?
        -- Пойдем! - Кирилл повесил автомат на плечо и взял девушку за руку
        -- Да, идем. Правда, простите.
        Когда Рита с Кириллом скрылись за зарослями ивняка, Стас, как ни в чем ни бывало, принялся разделывать лося начав с окороков. Похоже, его ничем нельзя было пронять. Олег наблюдал за ним с нескрываемой иронией.
        -- Будем ждать, что с тобой станет после инкубационного периода, -- сказал Влад Олегу. - Тогда и примем решение.
        -- Да идите вы! - попробовал огрызнуться Олег. - Нашлись мне судьи.
        -- Тебя никто не спрашивает, я просто констатирую факт, -- подвел итог Влад.
        -- Ага, конечно! - Олег вынул руку из-за спины и продемонстрировал всем зажатую в кулаке гранату, уже без чеки.
        -- Ты идиот, -- уверенно заявил Андрей. - Влад, не стреляй.
        -- Не стреляй, не стреляй... - передразнил его Олег. - Что вы мне сделаете? Подорву вас всех на хрен! Идите в жопу! А я сейчас спокойно сяду в одну из бронированных машин, и поеду, куда захочу. Еще и Стасика прихвачу. Он сильный, он мне пригодится. А ну снимай костюм!
        -- Нет, он точно придурок, - согласился с Андреем Влад.
        Стас опешил, не зная, что делать, но Андрей, улучшив момент, сбоку бросился на Олега. Тот, уверенный в психологическом эффекте, произведенном гранатой, подобного хода не ожидал, а потому на миг растерялся. Этого мига хватило Андрею, чтобы сбить противника с ног. Граната, звякнув отлетевшим спусковым рычагом, и хлопнув капсюлем-воспламенителем, полетела в траву.
        -- Граната! - крикнул Влад, как это делали опытные игроки в страйкбол.
        К счастью, местоположение гранаты определить было не сложно - горящий замедлитель выпускал сизый дым. Зная, что горит он от трех до четырех с половиной секунд, Влад прыгнул вперед, кубарем прокатился по земле, схватил гранату, и отшвырнул ее далеко в лес. Там полыхнуло, бабахнуло по ушам ударной волной через эластичный материал противогазных масок. Молодой ивняк заволокло белым тротиловым дымом. Сверху посыпались небольшие куски дерна.
        -- Вот ублюдок! - Андрей не смог отказать себе в удовольствии, и пару раз приложил Олега кулаком в живот.
        -- Только не бейте, хватит! - взмолился тот.
        Но стоило Андрею взять себя в руки, Олег тут же попытался стянуть с него противогаз. Но Андрей не растерялся, и как следует приложил кулаком в перчатке точно в скулу противнику. Олег вскрикнул, закрыв лицо руками, тут же подоспел Стас, и без труда его скрутил.
        -- Веревку бы, - произнес он.
        -- В машине должна быть! - поднимаясь с земли, предположил Влад. - Воздух попал под противогаз, когда Олег его потянул?
        -- Гонишь? - Андрей глянул недобрым взглядом - Я лох по-твоему?
        На грохот взрыва примчались Рита с Кириллом.
        -- Что тут? - испуганно спросила девушка.
        -- Потом! - ответил Андрей. - Посмотрите веревку в машине. Этого перца надо связать.
        Рита тут же бросилась назад, Кирилл за ней. Он боялся оставлять ее одну, да еще безоружную. Ушел мутант далеко, или нет, особого значения не имело, так как опасности в новом мире, могли поджидать в любой миг. Как уже известные, так и те, о которых никто еще представления не имел.
        Веревки не нашлось, зато в салоне валялся моток алюминиевого силового провода в изоляции. Им и связали руки Олегу, обмотав за спиной запястья несколькими витками.
        -- У него мультитул на поясе, -- напомнил Кирилл.
        Андрей отстегнул клипсу, трансформировал мультитул в бокорезы, и откусив излишки провода, спросил:
        -- Может и ноги связать, заодно?
        -- Смысла нет, -- ответил Влад. - Захочет бежать со связанными руками, пусть бегает.
        Олег, неожиданно для всех, разревелся, как маленький. Судя по столь резкой смене настроения и неадекватному поведению, психика его перенесла сокрушительный удар, последствия которого пока сложно было предсказать.
        Впрочем, это нисколько не отвлекло Стаса от главного, на его взгляд, действа - добычи мяса. Отрезав несколько ломтей, он порылся в машинах, принес газовую зажигалку и скомканные листы бумаги.
        -- Костер разводить собрался? - насмешливо спросил Андрей. - Жрать это все равно нельзя.
        -- А хрен знает, -- Стас пожал огромными плечами. -- Может меня тоже кто-нибудь разгерметизирует. Тогда у меня будет целых двадцать минут на то. чтобы нажраться от пуза, и умереть по-человечески.
        -- С ума все сошли, -- прокомментировал Влад.
        -- Нет. Просто все люди разные, -- удивив всех неожиданной в его устах философией, ответил Стас. - Кто-то верит в лучшее. А я нет. Я точно знаю, что все мы умрем. Но и в бункере тоже бы умерли. Только в бункере пришлось бы умирать с перловкой в животе, а тут я пожру мяса напоследок. Всяко ведь лучше, нет?
        -- Вот так молчит человек, молчит... - улыбнувшись, произнес Андрей. - А потом вдруг как выдаст умную мысль. Ведь он прав! Я всегда думал, чем бы я занялся, если бы к Земле метеорит, например, летел. Ну, если точно капец всем через определенное время. Женщины? Напился бы? Банк ограбил? На машине бы погонял? Самолет бы угнать попытался? А сейчас я понял, что это все пустое! Любые приключения ценны воспоминаниями о них. Не самим процессом. Поэтому, в последние минуты жизни, нужно заниматься чем-то очень простым, и приятным. Например, просто поспать в свое удовольствие, или, вот, пожрать от души. Еда, к счастью, доставляет радость именно во время ее употребления. Стас, пожаришь на меня пару кусочков?
        -- Да запросто! - Лицо Стаса под блистером расплылось в улыбку. -- Тебе пожиренее, или постненькое?
        -- С жирком, с жирком! - Андрей потер руки в перчатках.
        -- Блин, тогда уже жарь на всех, -- подумав, попросил Кирилл. - Давай нож, я еще нарежу. Жаренное ведь долго не пропадет.
        -- Картриджи для противогазов точно кончатся раньше, -- уверил его Стас.
        Уныние он этими словами ни на кого не нагнал. Наоборот, у всех появилась цель. Рита притащила пластиковый пакет, чтобы завернуть готовое мясо, Стас колдовал над костром.
        -- Влад, а тебе отец правда выделил хоромы больше, чем Андрею? - спросил Кирилл.
        -- Нет, такие же. Только обставлены лучше. В соседнем секторе. Поэтому я к вам через вентиляцию и залезал, и к себе никого не приглашал.
        -- Ой, да все ведь было понятно! - вставил слово Андрей. - Меня сразу монеты заставили задуматься. Вот смотри, ни у кого из нас мелочи не было. Ни у кого! Мы к ней вообще не привыкли. А у Влада монеток хватило на всех. Потому что отец у него обычный полкан, а у нас у всех предки - шишаки.
        -- Можно подумать, ты сразу весь дедуктивный анализ провел, -- высказала сомнение Рита.
        -- Нет, конечно, - признался Андрей. - Но задним числом понятно.
        -- Еще нищебродом меня назови! - нахмурился Влад. - Я, в отличии от вас, сам всегда зарабатывал.
        -- Ладно, не дуйся! - Андрей хлопнул его по плечу.
        Вдруг сверху послышался свист и хлопанье крыльев. Все рефлекторно подняли взгляды в небо, и увидели через переплетение ветвей большую стаю ворон. Птицы, как самонаводящиеся ракеты, устремились на людей.
        -- Осторожно, - крикнул Кирилл. - Клювы! Когти!
        -- Все в машину! - приказал Андрей.
        Парни и девушка, не разбирая дороги, рванули к «УАЗику». Первым Кирилл, за ним Рита, потом остальные. Птицы, по дуге выйдя из пике, устремились за ними. Но на такой высоте воронам мешали переплетенные ветви, так что всего несколько птиц успели достигнуть цели. К счастью, времени разорвать костюмы, им не хватило. Кирилл пропустил вперед Риту, потом Андрея, смахнув с него двух птиц, затем протиснулись Влад и Стас. За ними влетели три вороны, но Андрей с Кириллом поймали их в тесном пространстве салона, выкинули наружу, и захлопнули дверь.
        -- Это жесть... - Андрей выдохнул, хрюкнув переговорной мембраной противогаза. - Если так будет везде, то шагу ступить не получится. Зачем я согласился бежать из бункера? Идиотизм. Жил бы себе потихоньтку.
        -- Уже поздно, -- хмуро заметила Рита.
        -- Ничего не поздно. Надо отсидеться несколько дней, пока найдут средство обеззараживания. Влада пустят обратно, и нас вместе с ним.
        -- Не продержимся мы три дня в костюмах, -- сказал Кирилл. - Надо реально смотреть на вещи.
        -- Это Олег, зараза, нас всех сблатовал! - зло прорычал Андрей.
        -- Он там один, кстати, -- заметила Рита. -- Связанный.
        -- Есть желающие составить ему компанию? - с сарказмом спросил Андрей.
        Вороны продолжали кружить над «УАЗиком», то и дело колотя клювами по крыше и царапая стекла когтями.
        -- Ему осталось меньше пяти минут до окончания инкубационного периода, -- глянув на часы, сообщил Кирилл. - Боюсь, как бы он не мутировал.
        -- Надо попробовать скинуть ворон, -- предложил Кирилл. - Я сейчас быстро выскочу, и пересяду за руль.
        Ему никто не успел даже возразить. Он бросился к двери, и уже через пару секунд оказался на водительском сиденье.
        -- Больше бы обсуждали. - Он усмехнулся и завел двигатель.
        -- В чем идея? - решил выяснить Андрей.
        -- Особой идеи нет. Попробуем их скинуть, посмотрим, что выйдет, - ответил Кирилл.
        Он на малой скорости отъехал почти до сгоревшего БТРа, давая птицам возможность следовать за машиной, а потом поддал газу, резко развернулся, и погнал машину обратно. Птицы отстали, покружили на месте и полетели дальше в сторону коллектора, видимо, почуяв куски мяса, недоеденные перебитыми при вылазке мутантами.
        -- Теперь, всем соблюдать осторожность! - предупредил Андрей.
        -- Задолбала эта осторожность! - заявил Стас. - Сколько можно уже. Все равно ведь понятно, что все заразимся! Так чего тянуть?
        -- Ты же боялся заразиться? - осторожно спросил Влад.
        -- Устал бояться. Все задолбало! Жрать хочу.
        Андрей щелкнул предохранителем, и направил ствол автомата Стасу в грудь.
        -- Не двигайся! -- предупредил он. - Влад, осмотри его костюм.
        Влад тоже снял автомат с предохранителя.
        -- Пусть лучше Кирилл, -- сказал он. -- Я стреляю лучше, если что.
        -- Откуда тебе знать, как я стреляю? - Кирилл фыркнул, но противиться не стал.
        Осмотрев костюм, он сразу понял, что Стас его разорвал о куст шиповника, когда, при появлении ворон, все начали ломится к машине. Кирилл повернулся и ткнул пальцем в место разрыва.
        -- Из машины, живо! - приказал Андрей.
        -- Да что вы, ребята, -- запричитал Стаст.
        -- Выходи! - Влад тоже не хотел рисковать.
        -- Ну ладно, ладно.
        Его выпустили наружу и закрыли за ним дверь. Стас стянул с себя противогаз и защитный костюм.
        -- Пойду мясо жарить, -- сообщил он. - Что еще делать?
        -- С нами они в любом случае не пойдут, -- высказал свое мнение Андрей. - Олег хотел забрать Стаса. Ну, теперь ему ничего не мешает. Надо валить без них. С ними нам все равно нельзя, они, то ли в шутку, то ли на подсознанке, то и дело пытаются нас заразить.
        -- Нет, нельзя, -- спокойно ответил Кирилл. - Если кто-то из них выживет, или оба, им надо будет помочь добраться до других выживших.
        -- Которые нас же и распакуют из этих костюмов? - уточнил Андрей. - Нет, спасибо.
        -- Ребята, хватит ссориться! - попросила Рита.
        -- А если один из них выживет, другой мутирует, мы должны защитить выжившего и уничтожить мутанта, -- убежденно закончил Кирилл. - Мы вышли все вместе! Что с вами?
        -- Он прав, -- вступился за Кирилла Влад. - Несколько минут ничего не решат. Вороны улетели. Пойдем к ним.
        -- Я с вами! - сразу же заявила Рита. - Хватит мне вашего сексистского «сиди в машине».
        Никто не стал возражать.
        Забравшись в лес, ребята увидели уже развязанного Олега, и Стаса, сидящими у костра. Над огнем шкврочало жирком мясо, нанизанное на прутики.
        -- О, сыкуны прибыли! - хихикнул Олег. - Мы щас мясо будем жрать, а вы будете облизываться. Напердели уже, небось, под костюмы, от каждодневной перловки?
        -- Сыровато еще мясо, -- заметил Андрей.
        -- Валите отсюда, -- посоветовал Стас. - Все, разбежались наши дорожки. Вы, типа, чистые, мы зараженные.
        -- Ага, - поддакнул ему Олег. - Гусь свинье не товарищ.
        -- Дебилы, - прокомментировала поведение зараженных Рита. - Андрей был прав. Надо ехать без них.
        -- Лучше бы я Андрею часы отдал, как хотел изначально, -- с горечью произнес Кирилл.
        -- Да на, подавись своими часами! - Олег отстегнул ремешок с руки, и бесцеремонно швырнул подарок под ноги Кирилла.
        Часы покатились по траве и уткнулись в бахил ОЗК.
        Кирилл поднял часы и молча отдал Андрею. Но едва тот застегнул ремешок поверх перчатки, как у Олега начались судороги. Влад тут же вскинул автомат, и снял его с предохранителя.
        -- Убери пушку! - зарычал на него Стас.
        -- Ты идиот, -- спокойно ответил ему Андрей. - Кто выживает, с тем не случаются судороги. Олег или умрет, или мутирует. Так что советую отойти.
        Стас переменился в лице и попятился, пригибая подошвами тонкие стебли молодой ивы. Олег рухнул рядом с костром на землю и начал биться, плюясь кровавой пеной и натужно кряхтя. Так его крючило с минуту, не меньше. Лишь потом он выгнулся дугой, затих и обмяк, повалившись на бок. Влад терпеливо держал его под прицелом.
        -- Нет. Все, уже не мутирует. - уверенно заявил Андрей. - Конец ему. Отбегался.
        -- Жуть, -- едва слышно произнесла Рита. - Страшная смерть.
        -- Господи, только бы не так! - взмолился Стас.
        -- Ты же радовался, что заразился! - мстительно напомнил ему Андрей. - Говорил, что мяса тебе пожрать важнее, чем уберечься от вируса. Ну, занимайся мясом, блин, а то подгорит. У тебя минут двадцать до решающего момента. Полезет кусок в горло, а? Все горазды трендеть! Мол, чего терять, перед смертью наемся от пуза. Ну, ешь! Чего встал!
        -- Андрей, прекрати, -- попросила Рита. - Он же не виноват, что порвал костюм.
        -- В этом не виноват. Но на кой хрен надо было выделываться и молотить языком? Что, пропал аппетит?
        -- Иди ты... - Стас немного пришел в себя. - Еще неизвестно, что с кем станет. Не надо меня тоже на понт брать. Морализатор выискался.
        Влад опустил автомат.
        Андрей повернулся, и пошел было к машине.
        -- Ребята, не бросайте меня, -- попросил Стас. - Если у меня судороги начнутся, пристрелите пожалуйста. Все равно ведь или умру, или в зомбака превращусь. Но минуту так мучиться, как Олег, это жесть. Пожалуйста!
        -- Хватит хныкать, -- Влад поморщился. - Не уходим мы никуда. У тебя еще минут двадцать, так что рано соплями давиться. Правда, мясо сгорит, жалко будет. Мы посовещаемся в машине минут пять. Потом вернемся.
        Стас послушно присел у костра, а Влад догнал Андрея и спросил:
        -- Чего ты на него взъелся?
        -- Да умные все. И храбрые. Пока петух в жопу не клюнет. Просто бесит иногда. И еще мы тут зависли из-за этих чудиков.
        -- А куда спешить? - спросил подошедший к машине Кирилл.
        Рита молча забралась в салон и уселась на сиденье рядом с открытой дверью.
        -- Во-первых, картриджи противогазов не бесконечные. - Андрей загнул один из пальцев. - Сколько их есть, столько есть. И, даже если найдем еще, это ничего не изменит. Во-вторых, нам надо что-то есть, пить. А тут даже поссать нормально нельзя. Только если в штаны надуть.
        Он не успел договорить. Со стороны костра раздался хруст веток и едва слышный хрип.
        -- Стас? - Андрей повернулся на звук.
        Но из зарослей густого ивняка и шиповника выскочил уже не Стас, а то, во что он превратился - жуткий монстр, с быстро желтеющей кожей и выпученными, налитыми кровью глазами.
        Рита завизжала в голос, прихрипывая мембраной противогаза, Андрей попытался вскинуть автомат, но он не настолько хорошо умел с ним обращаться, чтобы быстро привести оружие в боевую готовность. Он лишь отшагнул немного, уходя с линии атаки, а мутант на миг растерялся, не зная, на какую из жертв броситься. Рита показалась ему слишком костлявой, Кирилл чересчур жилистым. Больше всего мяса, на взгляд мутанта, наросло на Андрее, но тот, так и не сумев изготовить оружие к стрельбе, бросился наутек. Мутант устремился за ним, заняв такое положение, при котором ни Влад, ни Кирилл не могли стрелять, без опасности зацепить улепетывающего со всех ног Андрея.
        -- В сторону беги! - крикнул Влад, но переговорная мембрана противогаза с трудом пропускала громкие звуки.
        Было очевидно, что скорость мутанта выше скорости обычного человека, и Андрей жив только за счет изначально полученной форы. Его мог спасти только уход в сторону, с линии огня, но он, обезумев от страха, рвался вперед, словно не слыша криков. Впрочем, не мудрено - крик в противогазной маске, это совсем не то, что крик без нее.
        -- Черт! - выругался Влад, держа мутанта на прицеле, но не имея возможности нажать спусковой крючок.
        Но тут, когда мутант уже готов был схватить жертву огромными ручищами с буграми накачанных мышц, Андрей споткнулся, и рухнул ему под ноги. Мутант, имея куда большую массу, не смог остановиться резко, и промчался еще с десяток длинных шагов.
        Кириллу дико захотелось сорвать с себя противогаз, и выкрикнуть в полную силу легких, мол, лежи, не двигайся, и он уже потянулся к лицу, но в это миг автомат Влада выплюнул короткую очередь.
        Владу пришлось рисковать, Андрей находился на линии огня, но шансы были, так как он лежал, еще не успев вскочить, а мутант, развернувшись, бросился на добычу во весь рост.
        Две из трех пуль попали мутанту в грудь, не остановив его, но сбив со скорости ощутимым баллистическим шоком. А вот другой эффект произведенный выстрелами, оказался куда более полезным - услышав грохот, Андрей немного пришел в себя, и к нему вернулась способность адекватно оценивать ситуацию. Сообразив, что находится на линии огня, он вскочил на ноги и помчался в сторону бункера. Это заставило мутанта, уже набравшего скорость, снова притормозить, чтобы поменять направление, но главное - Андрей уже не находился между стрелком и целью.
        Кирилл и Влад выстрели почти одновременно, оба били короткими очередями, словно хвастаясь друг перед другом умением обращаться с оружием. Первые пули, пристрелочные, попали мутанту в плечо, отметив места попаданий струйками и брызгами крови. Откорректировав по ним огонь, и Влад, и Кирилл, почти одновременно попали мутанту в голову. Он рухнул, но продолжал ползти, пока еще две коротких очереди не превратили голову в кровавое месиво, висящее на остатках шеи.
        -- Живучие они... - Произнес Влад, опуская автомат.
        Из ствола потекла синеватая струйка дыма от перегретого оружейного масла.
        -- Как он так быстро мутировал? - с непониманием спросил Кирилл. - Не прошло ведь двадцати пяти минут!
        -- Мне кажется, он костюм порвал о кусты не когда вороны налетели, а когда он, охренев от желания пожрать, тащил тушу лося в лес. Зацепился за тот же куст. Никто и не заметил.
        -- Да, скорее всего, -- согласился Кирилл. - Надо всем быть осторожнее с костюмами.
        Андрей пробежал еще несколько шагов по поляне и остановился, тяжело дыша. Автомат он где-то бросил, его не видно было в траве. Впрочем, оружия и так имелось в избытке, как и боеприпасов. Кричать в противогазах, как выяснилось, было занятием малопродуктивным, поэтому Влад призывно помахал Андрею рукой. Вернувшись в машину, тот забрался в салон, уселся в одно из кресел, и какое-то время сидел молча. Видно было, как дрожат у него плечи.
        -- Все уже позади, -- попытался приободрить его Влад.
        -- Все?! - Андрей бросил на него диковатый взгляд. - Это мы столкнулись с одним мутантом! С одним! А в городе их сколько? Тысячи? Десятки тысяч? Сотни тысяч?
        -- Может и миллион. - Кирилл кивнул. - Если было население четыре миллиона, то треть из них, мутировала. Причем, город весь исчерчен каналами, пронизан рекой. У воды мутанты почему-то намного проворнее, и их там намного, намного больше. В город совершенно бессмысленно пробиваться.
        -- А куда тогда? - неуверенно спросил Влад.
        -- Меня больше интересует, зачем, -- признался Кирилл. -- Какую цель, изначально, мы ставили перед собой, покидая бункер.
        -- Этого теперь не узнать. - Влад уселся на порог «УАЗика». - Олег унес свою гениальную идею на тот свет.
        -- Вряд ли она была у него гениальной, -- выдвинула предположение Рита. - Он же ее частично озвучил. Заразиться, выжить, возглавить какую-нибудь группу выживших.
        -- Ну, это было бы не так глупо, если бы можно было выжить на свое усмотрение, или хотя бы побороться за это, -- произнес Андрей. - А так, чистая случайность. Кому повезет. Кирилл, а ты зачем ушел из бункера? Можешь объяснить?
        -- Я уже объяснял. Ради реализации как раз вот таких случайных шансов, о каких ты говоришь. Неизвестно, что нас ждет. Неизвестно, кто выживет. Но тут, за стенами бункера, у каждого из нас есть шанс. А там нет. Там все ясно и четко. Без вариантов. Хотя нет, один вариант там был. Заразиться при очередной вылазке. Но в бункере заражение означает верную смерть. А тут, наоборот.
        -- Почему верную? - не понял Влад.
        -- А почему офицера заперли в шлюзе с лабораторией? Кончится тем, что его убьют, или отпустят, в лучшем случае, на все четыре стороны. Вы еще не поняли, что зараженные с незараженными не уживаются?
        -- Тогда, лучшим вариантом будет всем одновременно снять противогазы. - Андрей пожал плечами. - Но что-то не хочется.
        -- Нельзя, -- возразил Кирилл. -- Кучей это делать нельзя, потому что невозможно одновременно друг друга держать под прицелом, на случай, если кто-то мутирует. Лучше пусть все идет, как идет. Надо лишь прийти к общей цели.
        -- Надо убраться подальше от воды, -- уверенно заявил Андрей. - Это главное. Как в кино про убитого Билла, помните? Звери опасны, зараженные опасны, но мутанты - опаснее всех. Если мы заразимся и выживем, ни зараженные, ни звери, нам уже не смогут навредить. Только мутанты. А заразимся мы все, рано или поздно. Просто кислородных картриджей не хватит, и у нас останется один выбор - снять противогаз, или умереть от удушья.
        -- Весело, что уж тут говорить, -- с сарказмом произнесла Рита. - Но по сути я согласна.
        -- Я тоже. - Влад кивнул.
        - Я - тем более, -- добавил Кирилл. -- Я видел, каковы мутанты вблизи воды. Значит, пока есть бронированная машина, надо прорываться на юг. Может в Москву, там воды поменьше, там могут быть уже хорошо организованные отряды выживших.
        -- Не хотелось бы организованных отрядов, если честно, -- выразил сомнение Андрей.
        -- В цари метишь? - не удержался от иронии Кирилл.
        -- Как вариант, -- с усмешкой ответил Андрей. - Но вообще, не известно, как нас там примут. Помнишь фильм "28 дней спустя"? Там народ сунулся к военным, типа, за защитой от зомбаков, а начальник гарнизона девчонок солдатам отдал, и их чуть не переррахали. Это может стать серьезной проблемой.
        -- Да, может. - Влад кивнул.
        -- Я вот что думаю. - Андрей, похоже, начал приходить в себя от пережитого шока. - А не махнуть ли нам в Африку?
        -- Очумел? - вытаращилась на него Рита. - На машине, что ли?
        -- Нет, на самолете, -- спокойно ответил Андрей. - Пока их еще не растащили другие выжившие.
        -- Ты сможешь им управлять? - насторожился Кирилл. - Я тренировался на симуляторах, даже летал на моторном дельтаплане, но на нем не долететь в Африку, тем более, вчетвером.
        -- Конечно, я не про дельтаплан говорю. У тебя симулятор был для каких моделей?
        -- Я на разных учился. И на военных, и на «Сессне».
        -- А я на настоящей «Сессне» летал. Ну, не один, и не сажал ее, но поднять в воздух смогу, если будут метеоусловия подходящие. Когда парашютными прыжками всерьез занимался, довелось и в кресле пилота посидеть.
        -- А бизнес-джет?
        -- Это я чутка приукрасил свою биографию, -- признался Андрей. - Но в Гатчине есть дроп-зона, я там прыгал. Там разные самолеты, среди них и «Сессны» имеются. Мы можем взлететь, и пилить на юг, пока хватит топлива.
        -- А садиться?
        -- Садиться, боюсь, не получится. - Андрей развел руками. - Будем прыгать с парашютами.
        -- Безумный план, -- оценил Влад. - Но сама идея двигаться на юг, где малолюдно и сухо, мне нравится. В Африке вообще пустынь до фига, можно построить поселок, недоступный мутантам в принципе. Вырыть колодец, и реально зажить в новом мире. Сколько у "Сесны" дальность полета?
        -- У сто семьдесят второй больше тысячи километров, -- ответил Кирилл. - Инструктор заставлял зубрить. Тысяча двести если точнее. Нас по этой модели гоняли.
        -- По прямой это почти до Ростова, и уж точно за Воронеж, -- прикинул Андрей. -- Не Африка, но там степи донские, воды мало, мегаполисов и особо крупных городов почти нет. Мутантов вообще не должно быть. Они если к воде, то к Дону попрутся. А инфраструктура там есть, жратва должна быть, если выжившие все сразу не растащили.
        -- Выживших там вообще-то не должно быть много, -- подумав, ответил Кирилл. - Вся Донецкая область, это миллиона четыре населения. Как в Питере. Только рассредоточены они по значительно большей площади. В общем, идея продуктивная. Вот только не лучше ли на машине попробовать? Стремно связываться с самолетом. Боюсь я летать, если честно.
        -- А если затор на дороге? - спросил Влад. - Или еще что? У самолета есть явное преимущество - недосягаемость. Я за самолет, если вы с Андреем реально сможете хотя бы взлететь. С парашютом я прыгал, ничего сложного нет. Андрей, как самый опытный, может взять в дроп-зоне тандемную связку, и взять на не Риту. А Кириллу я объясню, он не дурак совсем.
        -- Блин, я что, так похож на рохлю? - наконец разозлился Кирилл. - Меня воспитывал полковник ФСБ, со мной занимались спецназовские инструкторы. Вы думаете, я с парашютом не прыгал?
        -- Не кипятись! - остановил его Влад. - Прыгал, значит прыгал. Тогда вопрос решен. - Грузимся и едем в Гатчину. Все остальные варианты хуже, на мой взгляд.
        Глава 4
        Из трех бронемобилей выбрали тот, у которого был залит почти полный бак. Просто на всякий случай. Андрей занял место за рулем, а Рита сбегала к костру и принесла уже запеченное мясо, завернутое в пакет.
        -- Мало ли, -- пояснила она. - Другой жратвы все равно нет.
        -- Другой жратвы, наверняка, полные магазины, -- усмехнувшись, ответил Влад.
        -- Если мутанты все не растащили, -- резонно заметил Кирилл.
        Андрей тронул машину с места и покатил по лесной дороге.
        -- А у нас ведь неплохие шансы, -- сказал он вдруг. - Олег умер, Стас мутировал. Значит у каждого из нас статистически возросли шансы выжить.
        -- Хоть какой-то позитив, -- пробурчала Рита. - А то еще и небо начало затягивать тучами.
        С запада, действительно, приближался грозовой фронт, а перед ним, как это часто бывает, гнало тонкую кисею перистых облаков.
        Рита, вместе с Кириллом, устроилась на заднем сиденье, а Влад спереди, рядом с Андреем. С собой автоматы взяли Кирилл и Влад, остальное оружие и боекомплект уложили в багажник.
        Когда до асфальтовой дороги оставалось метров сто, из густых зарослей донника на краю леса выскочил заяц. Он бросился на бронированный автомобиль, как камикадзе на вражеские корабли - с тупым неистовством обреченного. Он прыгал несколько раз, колотя когтистыми задними лапами в боковой триплекс, пока Андрей ни выехал на шоссе и не прибавил скорости. Заяц отстал и сел, тяжело дыша.
        -- Так и кажется, что он нам сейчас раздраженно вслед кулаком помашет, -- решил пошутить Кирилл.
        Все рассмеялись, забавно хрюкая мембранами противогазов. Время перевалило за полдень. На открытом пространстве это так не ощущалось, но теперь в защитных костюмах стало жарко.
        -- Пить хочется, -- пожаловалась Рита.
        Ей никто не ответил, сама должна все понимать, не дурочка.
        Примерно на полпути до Гатчины Андрей сбросил скорость.
        -- Какая-то туса нездоровая впереди.
        -- Мутанты? - Кирилл вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть происходящее за лобовым триплексом.
        Но на мутантов это не было похоже. Несколько человек в камуфляже, без противогазов и химкомплектов, но с оружием, заняли позиции у здания стационарного поста ДПС. Кирилл не раз ездил этой дорогой, и теперь для него было очевидным, что пост значительно укрепили, выложив на дорогу несколько бетонных плит так, чтобы их невозможно было объехать, не сбавив скорость почти до нуля.
        -- «Лабиринт» устроили, -- прокомментировал он. - Это выжившие. Похоже, Андрей, они не нуждаются в тебе, как руководителе.
        -- Нашел время острить, - огрызнулся Андрей. - Что делать? На разворот?
        -- И куда потом? - спросил Влад. -- В город? Какой в этом смысл?
        -- Повяжут нас там, -- уверенно заявила Рита. - Заберут оружие и машину.
        -- Может проселками объехать пост? - задумался Влад.
        -- А ты знаешь эти проселки? - спросил Кирилл. - Влад, будь готов драться, если что.
        -- Я бы предпочел избежать, -- признался Влад. - Что-то это ни фига не страйкбол.
        Андрей затормозил, но на дорогу открыто вышли двое бойцов, вооруженные реактивными противотанковыми гранатометами. Один из них показал красноречивый жест, мол, не стесняйтесь, подъезжайте ближе.
        -- Пипец. Развернуться и драпануть они нам не дадут, -- уверенно заявил Влад. - Влупят в жопу кумулятивный снаряд, и будет из нас барбекю на палочке.
        -- Что делать-то? - засуетился Андрей.
        -- Ты у кого спрашиваешь? - Кирилл глянул на него с непониманием. - Ты же у нас природный лидер. Ты и командуй.
        -- Хрен ли тут командовать? Я спрашиваю, что выберем, сгореть, или поговорить с этими парнями?
        -- Думаю, лучше поговорить. - Влад пожал плечами. - Сгореть всегда успеем.
        Андрей тронул машину с места, и не спеша покатил к блок-посту под прицелом гранатометчика. Второй жестом показал место для парковки перед лабиринтом, а потом повертел рукой в воздухе, давая понять, что необходимо открыть окно. Андрей подчинился.
        -- О, понятно! - произнес мужчина в камуфляже, увидев в салоне бронемобиля четверых ребят в защитных костюмах и противогазах. - Чистенькие? Все, приехали. Вылезайте. И глупостей не наделайте со своими трещотками. - Он остановил взгляд на автомате Влада. - У нас, с такими, как вы, разговоры короткие. Оружие оставить в машине.
        Пришлось выходить. Кроме гранатометчиков, Кирилл заметил под прикрытием сложенных на дороге бетонных плит нескольких автоматчиков, и установленный на крыше блок-поста пулемет. Все стволы были направлены на прибывших. Шансов остаться живыми, в случае сопротивления, не было никаких. Единственное, чем можно было продлить свою жизнь и жизнь товарищей, это отпустить ситуацию и плыть по течению, пока не придет время действовать по собственному усмотрению.
        В отличии от зараженных, уже избавленных от необходимости носить защитные костюмы, Кирилл, Андрей, Влад, и даже изящная Рита выглядели мешковатыми увальнями в своих ОЗК.
        -- Двигайтесь, двигайтесь! - подогнал их мужчина, когда все выбрались из машины на асфальт. - Давайте, в задание.
        Снова пришлось подчиниться. Выбора не было. За бетонными плитами, почти у самого входа в здание, горел костер, возле него сидело еще двое с автоматами. Вдоль стены стояло несколько десятков стеклянных бутылок с торчащими из горлышек фитилями. Кирилл прикинул, сколько всего людей под открытым небом в зоне видимости. Получалось, пятеро с автоматами, двое с гранатометами, и еще, возможно пулеметчик на крыше. Почти целое отделение, да еще в крайне выгодной для них позиции.
        У дверей блок-поста гранатометчик передал пленников здоровенному бородатому мужику, тоже одетому в камуфляж. Автомата у него не было, зато в жесткой пластиковой кобуре на поясе висел массивный двадцатизарядный пистолет Стечкина. Там же, на спусковых рычагах, были прицеплены две гранаты РГД-5 и одна «Ф-1»
        -- Ну, проходите, -- с усмешкой произнес он.
        Внутри здания, на первом этаже, стояла самодельная пирамида с оружием, лежали вскрытые цинки с патронами, и играли в домино еще четверо бойцов. Наверх вела металлическая лестница.
        -- Проходите туда. - Бородатый показал на ступеньки. - Откуда же вы взялись такие? Наверняка не из Кронштадта, далековато отсюда. Ну, ничего, командир разберется.
        Командиром оказался рыжеволосый, задорного вида крепкий детина, лет тридцати на вид. Наверху у него было оборудовано нечто вроде кабинета, совмещенного с казармой, стоял стол с керосиновой лампой, заваленный картами и другими бумагами, а вдоль глухой стены с десяток самодельных кроватей, больше похожих на низкие нары. На них сидели трое мужчин и две женщины, все при оружии. Одна из женщин возилась с чайником над спиртовкой, другая перекладывала из мешков в картонные коробки какие-то пакеты и банки, скорее всего, из разграбленного супермаркета. Две мужчин дремали, один встал и, подойдя к окну, закурил.
        -- О! Надо же, какая неожиданность! - воскликнул рыжеволосый командир, сидя за столом и попивая чай из большой керамической кружки. - Я думал, военные к нам пожаловали, а это пацаны, да еще с девчонкой. Хотя машина явно мажорская, не военная. Похоже, вы из какого-то укрытия.
        -- Вот чудики! - усмехнулся стоящий у окна курильщик. - И охота им в этих мешках прятаться по подвалам? Вдохнули бы свежего воздуха, пожрали бы нормальной еды...
        Краем глаза Кирилл заметил, что кто-то решил перегнать их бронемобиль на стоянку у блок-поста. Машина медленно проехала «лабиринт», и приткнулась к двум полицейским «Ладам» с надписью «ДПС» на бортах.
        -- Э, погоди их раздевать! - рассмеялся рыжеволосый. -- Вдруг они сдохнут или мутируют? На хрена нам тут кипишь? Пусть еще подышат своим консервированным кислородом немножко. Хочу у них выведать, что да как. Похоже, тут где-то неподалеку укрытие чистеньких. Далеко эти щенята уехать не могли. А уж потом пусть испытывают судьбу. Знаете, что зараза на всех по-разному действует?
        -- Имеем представление, -- хмуро ответил Андрей, снова взяв на себя роль старшего.
        -- Ну, молодцы, раз имеете. Откуда вы? Где прятались? Кто там еще есть? Каким ресурсом обладает укрытие? Я так понимаю, что вы точно не из Кронштадта.
        -- На радиоперехвате был объект, помните? - один из дремавших открыл глаза и привстал на нарах. - Как раз с Кронштадтом вел переговоры.
        -- Так по сканеру тоже! Макс же поймал, - напомнил курильщик. -- Бой шел. Мы еще думали, что где-то не далеко, судя по мощности несущей. Похоже, у них тут бункер где-то, иначе бы они так долго чистенькими не продержались.
        -- Бункер? - с нажимом спросил рыжеволосый.
        По лестнице поднялся бородач. Взгляд его был насмешливым, и хорошего ничего не предвещал. А вот у командира улыбка с лица сползла.
        -- В молчанку играть задумали, что ли? - спросил он. - Это легко решается. Вы прикрываете этих долбодятлов в бункере только потому, что сами такие же. Я щас с вас всех противогазы сниму, и, кто выживет, с радостью сам расскажет, где прячутся чистенькие. Потому что он станет с другой стороны, а чистенькие останутся с прежней. Вот такая, брат, дележка. Хотя, конечно, пока я вам не брат.
        -- А если все сдохнут или мутируют? - с сомнением спросил бородатый.
        -- Блин, Жора, кто тебя за язык тянул? - вспылил командир. - Я не знаю что ли, о чем говорю? Ты хочешь покомандовать вместо меня? Какого лешего ты лезешь своим языком, куда не надо? И как ты теперь этих придурков будешь колоть, когда они знают, что мы их не разденем?
        -- Давай, бабу их разденем. Она же дорога кому-то из них, наверняка, иначе бы не таскали ее с собой.
        -- Разденем, и будем двадцать четыре минуты ждать, что с ней произойдет.
        -- Может они сразу расколятся?
        -- Расколетесь? - рыжеволосый обвел ребят недобрым взглядом.
        Кирилл понял, что они влипли основательно. Зараженные им враги, это очевидно. И кончится этот допрос предсказуемо, что отвечай на вопросы, что нет. Но сдавать бункер не хотелось. В таком поступке был бы очень отчетливый оттенок предательства. И не потому, что Кирилл сочувствовал Измайлову или кому-то из его прихлебателей. Нет. Дело было не в этом. Просто, когда с ним, с Кириллом, и с его мамой случилась беда, когда вокруг скакали мутанты, и не было никакой надежды на спасение, их впустили в бункер. И это факт уже не давал возможности предать.
        Но тут ситуация, казалось бы, до предела предсказуемая, слетела с накатанных рельсов, и полетела под откос, круша и меняя события, как корежит все вокруг поезд во время крушения. Кирилл только успел подумать, насколько была права мама, когда говорила о шансах снаружи, об их непредсказуемости, и о том, что непредсказуемость намного лучше предопределенности.
        Лучшей иллюстрации маминым словам было не найти. Рыжеволосый вдруг резко наклонился вперед и захрипел, выпучив глаза. Бородатый потянулся к кобуре за пистолетом, перенеся все внимание с пленников на командира. Курильщик опешил, на него это зрелище, почему-то произвело куда большее впечатление, чем на бородатого. Дремавший продолжал дремать, проснувшийся бросился за стоящим у стены автоматом.
        Вышло так, что пленники полностью выпали из зоны внимания. На них вообще никто не смотрел - все вперились взглядами в командира, который хрипел и дергался, а из его рта потекла кровавая пена, капая на карты и в кружку с недопитым чаем.
        Первым побуждением Кирилла было броситься на бородатого, но он вдруг с невероятной отчетливостью понял, что рано, что надо дождаться, когда тот полностью вытащит из кобуры тяжелый и неповоротливый АПС.
        Влад тоже соображал быстро. За миг он оценил взгляд Кирилла из-под блистера, и понял, какую цель он для себя выбрал. Сам же он первым, не дожидаясь развития ситуации или чьей-то команды, бросился к нарам, наперерез бойцу, пытающемуся схватить автомат.
        -- Рита, бабы! - выкрикнул Кирилл, и бросился на бородатого.
        Крик, из-за противогаза, вышел приглушенным, но Рита услышала, и как пантера ринулась вперед. Андрей, моментально разобравшись в расстановке сил, отшагнул назад, к окну, и с разворота всадил кулак в челюсть опешившего курильщика. Сигарета из его рта, описав дымную дугу, упала на пол и покатилась в сторону лестницы.
        Бородатый, наконец, выхватил пистолет, и Кирилл, одним низким хлестким ударом ноги выбил его. Оружие грохнулось на пустые нары, а Кирилл, добавил бородатому кулаком в челюсть, снизу вверх, вложив в этот удар все наработанные умения и всю силу, проведя его полной массой корпуса, от ноги, а не просто рукой. Это был чистый нокаут - лязгнув зубами, бородатый сделал несколько неловких шагов назад, едва не рухнув в проем лестницы, уперся спиной в стену, и сполз по ней на пол.
        Влад схватил автомат раньше противника, и от души приложил ему встречным ударом, прикладом в лоб. Зараженный отлетел обратно на свои нары, и там замер, распластав руки.
        Рита в три шага оказалась рядом с женщинами, одну оттолкнула к стене, а у другой вырвала из рук чайник.
        -- Только пикни! - пригрозила девушка. - Рожу кипятком обварю!
        Кириил подобрал АПС, снял его с предохранителя, проверил патрон в патроннике и взвел курок. Влад тоже лязгнул затвором.
        На этаже воцарилась немая сцена - трое зараженных валялись без сознания, женщины испуганно прижались к стене, а один мужик, как дремал, так и продолжал дремать. И только рыжеволосый корчился на столе, перевернув чашку и грозя свалиться со стула.
        -- Что с ним? - тихо спросил Влад.
        -- Похоже, он собирается или сдохнуть или мутировать, -- хмуро ответил Кирилл.
        -- Как такое возможно? - Влад бросил на друзей недоуменный взгляд. - Он же не двадцать минут назад заразился!
        -- Кажется, я понял, что такое «кронштадский синдром», и почему нас поначалу запирали снаружи.
        -- Выжившие тоже мутируют? - с ужасом спросил Андрей. - Так это жопа! Все что ли?
        -- Возможно. Отложенная мутация. И, судя по реакции бородатого, это не первый случай. Он не удивился ни фига. Он уже это наблюдал раньше.
        -- Вот это попадалово! - Влад не мог сдержать эмоций. - А мы, как идиоты, повелись на эту лабуду! Выживем, станем царями! Охереть! Да мы просто мутируем, в любом случае. Не завтра, так через неделю!
        -- Или через год, - спокойно ответил Кирилл. - Так, все собрались! Не раскисать! А то нас просто перестреляют, как уточек в тире. И так нам повезло.
        -- Есть план? - чуть спокойнее уточнил Влад.
        -- Да, - ответил Кирилл, снимая у бородатого гранаты с пояса. - Влад, ты давай на крышу, к пулемету. Только осторожно, вдруг там кто-то тоже дрыхнет. Хотя и вряд ли. Твоя задача, погасить гранатометчиков. А то они тут все разнесут, на хрен. С высокой точки это большого труда не составит. Андрей, возьми автомат и займи позицию у окна. Будешь поддерживать Влада огнем.
        - Да из меня стрелок, как из петуха сковородка!
        -- Не важно! Главное чтобы пули свистели.
        -- А ты?
        -- Я займусь ребятами этажом ниже. Все, давайте! Я подожду, что будет с командиром.
        -- Не проще ему горло перерезать? - Влад отдал автомат Андрею, и взял со стола охотничий нож в кожаном чехле.
        -- Нет, он мне нужен. Давай живо наверх!
        Влад вскарабкался по вертикальной лесенке к распахнутому люку в потолке, высунулся через него, потом вылез на крышу.
        -- Это правда, что зараженные мутируют? - спросила Рита у женщин.
        -- Да. - Одна из них кивнула. - Только никто не знает, как скоро. Были и через день, и через три. А другие до сих пор. Все по-разному.
        Рыжеволосый сполз на пол, продолжая дергаться, но видно было, что затихает. Кирил мощной пощечиной разбудил спящего, а когда он вскочил на нарах, сбил его на пол ударом рукоятью пистолета по голове. Рита оторвала куски простыней, сделала кляпы, и заткнула рты женщинам, связав им руки и ноги.
        -- Андрей, если я с мутантом не справлюсь, пристрели его.
        -- Мне-то автомат можно взять? - Рита бросила взгляд на лежащее за нарами оружие.
        -- Если знаешь, что с ним делать, бери. А учить тебя некогда.
        В этот момент рыжеволосый командир, наконец, мутировал, вскочил на ноги и бросился на Кирилла. Тот специально встал поближе, чтобы вектор нападения пришелся в нужную сторону. В результате ему не пришлось даже усилий прикладывать, достаточно было лишь коротко отшагнуть с линии атаки. Мутант, набрав с места приличную скорость, и накопив не мало кинетической энергии, не смог изменить направление движения, а потому промахнулся в броске мимо Кирилла, и рухнул в дыру лестничного пролета.
        -- Мутант! -- заорал кто-то внизу диким голосом.
        Послышался грохот, рев, снова крик, на это раз уже такой, словно кричавшему заживо отрывали руку. Не исключено, что так оно и было. Кирилл разогнул усики одной из гранат РГД-5, он ожидал снизу автоматной очереди, но грохот так и не раздался. Видимо, нападение мутанта произошло настолько неожиданно, что никто так и не успел добраться до пирамиды с оружием.
        Зато те, кто оставался на улице, среагировали на крик, и бросились к зданию. Те, что сидели у костра, ворвались на первый этаж, на бегу клацая затворами автоматов. Грохнули очереди, и Кирилл понял что пора метать гранату. Он выдернул чеку, и, перегнувшись через край лестничного проема, швырнул гранату в центр помещения. В суматохе, в грохоте пальбы, никто даже не заметил и не услышал как она упала и покатилась.
        Наверху застучал пулемет, это Влад встретил огнем метнувшихся к зданию гранатометчиков. Одного он срезал первой же очередью, а не попавшие в цель пули завизжали злыми рваными рикошетами. Второй оказался сообразительнее всех, и понимая, что дело не только в мутанте, успел вскинуть трубу гранатомета на плечо, и шарахнуть реактивным снарядом в парапет крыши. Окно, за которым засел Андрей, покрылось витиеватой сеткой трещин, и через миг посыпалось в низ осколками, похожими на наконечники копий. В следующую секунду догорел замедлитель запала, и рванула брошенная Кириллом граната, да так, что последнего забежавшего вынесло из дверного проема ударной волной. Андрей принялся лупить одиночными по перелезающим через бетонные плиты. Снизу затрещало пламя и повалил дым. К счастью, он был помехой только для зараженных, которые не носили противогазов. Рите и ребятам смрадный угар повредить не мог, а вот видимость начала быстро ухудшаться, даже с учетом вышибленного стекла.
        Влад снова добавил из пулемета, прошив второго гранатометчика очередью навылет. Это означало, что он не только пережил подрыв реактивного снаряда в непосредственной близости от себя, но и сохранил боеспособность.
        События развивались по наилучшему сценарию, поэтому не следовало мешкать, а необходимо былозакрепить результат и дальше развивать события в свою пользу. Кирилл бросился к лестнице, держа наготове взведенный АПС, проверить, кто остался внизу после взрыва гранаты. Но стоило ему присесть на ступеньках, как из дымовой завесы внизу на него бросился мутант. Повезло, что дым мешал и ему, поэтому он промахнулся с первым укусом, громко лязгнув зубами по стальной ступеньке в нескольких сантиметрах от прорезиненного бахила, защищавшего ногу. От неожиданности Кирилл вскочил, словно его пружиной подбросило, и лишь снова оказавшись на втором этаже всадил в голову твари две пули, почти в упор. Во лбу появились две аккуратных дырочки, а вот затылочную кость вынесло, вместе с мозгом, заляпав стену и лежащего под ней бородача. Мутант, продолжая хрипеть, медленно осел, а потом с грохотом скатился по металлической лестнице, и исчез в дыму.
        Влад, имея сверху отличный обзор, продолжал поливать из пулемета. Ему не мешали бетонные плиты, и зараженным негде было укрыться. Это не давало им возможности подобраться на дистанцию броска гранатой, а другого способа выбить команду Кирилла со второго этажа и крыши, не было, так как стрелять снизу вверх - занятие неблагодарное. Пули, влетая в помещение, лишь бессильно щелкали в потолок, и рикошетом уходили в глухую заднюю стену, после чего уже почти не представляли опасности.
        Подавленные пулеметным огнем, неожиданностью нападения и позиционно-тактическим превосходством противника, уцелевшие зараженные начали отходить с дороги в кювет, где у них было, как им казалось, больше шансов уцелеть. Но стоило им туда добраться, как Влад плотно прижал их к земле пулеметным огнем. На асфальте ему трудно было корректировать собственную стрельбу из-за невидимости рикошетов, и из-за того что никто не додумался снарядить боекомплект пулемета патронами с трассирующими пулями. Но рыхлая земля, при каждом попадании, вздымалась заметными фонтанчиками, давая Владу возможность бить куда прицельнее, чем раньше. Он не давал зараженным толком высунуться, чтобы сосредоточить огонь, да и было их всего трое.
        -- Докинешь до них гранату? - спросил Кирилл у Андрея.
        Тот был выше, и явно сильнее, так что, в принципе, дело могло выгореть.
        -- Попробую. - ответил Андрей. -- Хрен ли делать?
        Кирилл разогнул усики на запале гранаты Ф-1, осколки которой представляют опасность в радиусе двухсот метров, и передал ее Андрею.
        -- Выдергивай чеку, и спокойно кидай.
        -- Понял.
        Андрей рванул кольцо чеки, сдерживая спусковой рычаг плотным обхватом, дождался, когда Влад снова рубанет по засевшим в кювете очередью, Вскочил во весь рост, и метнул гранату изо всех сил. Капсюль воспламенитель сработал уже в воздухе, но лететь гранате было довольно далеко, так что замедлитель выгорел наполовину, когда граната, с глухим стуком, упала в траву за спинами зараженных.
        Кто-то успел громко выругаться, затем шарахнуло взрывом, и на дорогу понесло белое облако, оставшееся от подрыва тротилового заряда. Признаков жизни с той стороны больше никто не проявлял.
        -- Со стороны леса еще бегут! - крикнул сверху Влад. - Человек пятнадцать!
        -- Садани в их сторону, и драпаем! - приказал Кирилл.
        Простучала последняя очередь, и через пару секунд Влад уже спрыгнул из люка на пол.
        -- Уходим, тут до машины рукой подать! - проинструктировал всех Кирилл.
        Он прицепил последнюю из оставшихся гранат на пояс,, за него же заткнул поставленный на предохранитель АПС и, забрав автомат у Андрея, едва не кубарем, скатился по лестнице на первый этаж. Остальные за ним.
        Промчавшись через пространство первого этажа, густо затянутое дымом, Кирилл вырвался под открытое небо, подскочил к припаркованному на стоянке бронемобилю, и занял возле него на асфальте позицию для стрельбы с колена, направив автомат в сторону леса, откуда в любой момент могло появиться подкрепление зараженных. Тут же Андрей распахнул дверцу, уселся за руль и запустил двигатель. Влад помог Рите забраться на заднее сиденье, а сам запрыгнул вперед.
        Небо совсем затянуло облачностью, солнце виднелось через нее отчетливым светлым кругом, но не слепило глаза. Со стороны леса раздалась автоматная очередь, затем еще и еще. Пули защелкали в бетонную стену блок-поста, раздался душераздирающий визг рикошета. Кирилл ответил очередью, но у него кончились патроны. Он отбросил чужой автомат, который бы только мешал в такой ситуации, влез назад, рядом с Ритой, и захлопнул дверцу.
        Глава 5
        Андрей рванул машину с места на пробуксовке, оставив позади облако серого дыма. Зад начало заносить, но Андрей умело подкрутил руль, добавил газу, после чего машина выровнялась и устремилась по дороге на юг. В борт прилетело несколько автоматных пуль, мощно ударив по бронекапсуле. Кирилл прикрыл Риту собой, и, как оказалось, вовремя - одна из пуль, пущенная с короткой дистанции, накернила триплекс задней двери, а вторая, попав почти в то же место, пробила стекло, застряв в противоположном.
        -- Не пальнули бы из гранатомета! - забеспокоился Влад. - У одного был за спиной.
        -- Не успеет снять, -- с надеждой произнес Кирилл.
        Андрей выжимал из мотора все, на что тот был способен, все больше разгоняя машину. Из гранатомета все же пальнули вслед, но дистанция была уже слишком большой, реактивный снаряд, оставляя дымную дугу, врубился в асфальт и рванул метрах в пятидесяти позади машины.
        -- Охренеть! - рассмеялся Влад. -- Мы их сделали! Чуваки, мы реально их сделали!
        -- Только не уписайся от радости, -- осадил его Кирилл.
        -- Кстати да, отлить бы не помешало, -- со вздохом ответил Влад. - Но пока терпимо.
        -- В штаны придется дуть, других вариантов нет, -- не отрываясь от управления, посетовал Андрей.
        -- Нашли тему, -- Рита фыркнула, и удобнее устроилась на сиденье.
        Кирилл тоже распрямился и сел. Андрей сбавил скорость до комфортной.
        -- Возможны еще блок-посты, -- предположил он. - Тут нам повезло, отбились. Но второй раз на такую удачу я бы надеяться не стал. Понял, чем самолет лучше?
        -- Да уж, - со вздохом ответил Кирилл. - Добраться бы еще до него.
        -- Вряд ли посты натыканы на каждом километре. - Влад задумался. - Я думаю, что зараженные подели как-то территорию, а эти посты, просто чтобы грабить других зараженных, ни к кому не примкнувших.
        -- Почему сразу грабить? - недоуменно спросила Рита. - Может они их спасают. Дают возможность влиться в свои ряды
        -- В банду, скорее. - Влад помог девушке найти подходящее слово.
        -- Ой, да ладно. Сами мечтали стать царями. Забыли уже? Но как я и предполагала, в этом деле предложение значительно опережает спрос. Этот мир не очень нуждается в царях. Он вообще уже мало в чем нуждается. И мы про него, про этот мир, все не так думали, как есть, когда собирались бежать.
        -- Ты про отложенную мутацию? - догадался Андрей.
        -- Ну, да. Это же все. Это означает, что даже те из нас, кто выживет после заражения, все равно мутируют. А заразимся мы точно, в этом нет никаких сомнений. Я бы теперь, наверное, предпочла умереть.
        -- Э, ты это прекрати! - одернул ее Кирилл. - Еще не хватало об этом думать! Всегда надо верить в лучшее.
        -- Верить? - Рита фыркнула. - Не осталось во мне никакой веры. Все. Выветрилась до капельки. Во что верить? В жизнь после смерти? Ах, да, ведь правда! Жизнь мутанта и есть жизнь после смерти! Только это жизнь демона в аду. Мне даже представить страшно, как я буду жить в канализации, в говне, и питаться человеческим мясом. Я дура! Я просто дура, которую погубила привычка следовать общественному мнению. Мол, ах, какой ужас, быть сексуальной рабыней, чтобы тебя насиловали ровно в шестнадцать часов какие-то незнакомые мужики. Господи! Какая же я дура! Ведь это в тысячу раз лучше было бы! Жить в бункере, ни о чем не волноваться, рожать детей. Мамочка, какая же я дура! Если бы та баба, которую мы видели, знала, что ее ждет снаружи, она бы не орала, не дергалась, а еще бы подмахивала тому мужику.
        Рита уверенно загоняла себя в истерику, и Кирилл, хотя все в нем возмущалось против подобного метода, влепил ей увесистый подзатыльник.
        -- Очумел? - Рита тут же пришла в себя. - Жену свою будешь бить!
        -- А ты не разводи сырость в противогазе! - одернул ее Кирилл. - Все, успокойся. Жизнь такая штука, что никогда не знаешь, каким боком она к тебе повернется. Пять минут назад нас всех могли перестрелять на том блок-посту. Но мы выжили. Кто знает, что будет впереди?
        -- А что может быть? Во что ты сам веришь?
        -- Не знаю, -- признался Кирилл. - Наверное ни во что. Но очень хотел бы верить.
        Он хотел сказать что-то еще, но машина неожиданно вильнула вправо, да так, что Кирилла отбросило на дверь с пробитым триплексом. В следующий миг она так же резко рванула влево, и Кирилла прижало к Рите до неприличия сильно.
        Он повернул голову, чтобы понять, что происходит, но увиденное его шокировало - у Андрея начались судороги.
        -- Влад, держи руль! - выкрикнул он.
        Влад бросился к рулю, но получил такой мощный удар локтем в лицевой щиток, что откинулся назад и сильно шарахнулся затылком о боковой триплекс. Это его вырубило, и он поник головой на переднюю панель, болтаясь в виляющей машине, как тряпичная кукла.
        -- Что с Андреем? - недоуменно воскликнула Рита. - Еще и двадцати минут не прошло!
        Кирилл сам находился в недоумении. Если бы Андрей повредил костюм во время боя на блок-посту, если бы ткань прорвалась от попадания осколка, или пореза стеклом, то инкубационный период все равно еще не кончился. Что стало причиной судорог, оставалось загадкой, но это было не так важно, как восстановить контроль над ситуацией. Вот только как? Кирилл находился позади водителя, и не мог дотянуться до руля, поэтому решение оставалось одно - не смотря на конвульсивно бьющие во все стороны локти, попытаться протиснуться между передних сидений.
        Но сделать этого Кирилл не успел. Судороги усилились, Андрей изогнулся дугой, и принялся дрыгать ногами, попав пяткой сначала в педаль газа, от чего машина резко ускорилась, а затем в педаль тормоза. Машину тут же занесло на скорости, она выкрутилась правым боком в направлении движения, несколько мгновений скользила юзом, но затем силы трения взяли верх, и она перевернулась, колбасой покатившись по шоссе, сминая и разрывая внешнюю обшивку вокруг бронекапсулы. Последнее, что успел сделать Кирилл перед тем, как машина вылетела с дороги, это прикрыть руками лицевой щиток противогаза. Тяжелый бронемобиль, оставив на асфальте шлейф из пластиковых фрагментов радиаторной решетки, перелетел через яму кювета, шарахнулся о каменистую землю за ним, после чего еще пару раз перевернулся и замер. Из лопнувшего радиатора пошли клубы густого пара. Заднее бронированное стекло проклеенное изнутри прозрачной пленкой раскрошилось и вывалилось всей массой наружу из-за значительной деформации крыши. Это дало возможность Кириллу выбить его остатки ногами, выбраться самому и вытащить Риту, находящуюся без сознания.
Лицевой щиток ее противогаза был расколот почти посередине. Кирилл уложил девушку на траву, не выдержал и заплакал. Но сидеть и лить слезы было нельзя - в машине оставался Андрей, способный в любой момент мутировать, и Влад, потерявший сознание еще до опрокидывания машины.
        Отсутствие автомата в салоне, во время аварии, скорее всего, спасло Кириллу жизнь, но дольше оставаться без оружия было нельзя, а оно все было заперто в багажнике. Его крышка деформировалась от ударом, но открыть его с пинка, как надеялся Кирилл, не вышло. Нужен был удар помощнее. Или нужно было достать ключи из замка зажигания.
        За неимением автомата, чтобы не соваться в салон безоружным, Кирилл вынул из-за пояса пистолет Стечкина, и перевел его предохранитель на одиночный огонь. Но Андрей еще дергался, поэтому Кирилл, преодолевая страх, все же просунулся в салон, ухватил Влада за основание капюшона и вытянул наружу. Дотянуться до ключей слева от рулевой колонки быстро бы не получилось - мешало дергающееся тело Андрея.
        Вот только Кирилл зря старался, вытаскивая Влада. Стоило опустить на траву его обмякшее тело, сразу стало ясно, что парень не проявляет никаких признаков жизни. Похоже, не имея возможности ни за что ухватиться в момент аварии, Влад попросту сломал шею. Это была быстрая и легкая смерть, в сравнении с муками от заражения. Кирилл вспомнил фразу насчет того, что живые будут завидовать мертвым, и понял, что сейчас испытывает именно это чувство.
        Рита пришла в себя и содрала с лица бесполезную маску противогаза. По ее щекам текли слезы. Она освободилась от химкомплекта, оставшись лишь в джинсах, футболке и легкой ветровке.
        -- Идем! - подогнал ее Кирилл. - Влад мертв. Шею сломал. Андрей вот-вот мутирует! Уходим!
        -- Куда? Зачем? - Рита безвольно помотала головой. - Все равно смерть. Или хуже смерти.
        -- Идем! - жестче потребовал Кирилл и схватил девушку за руку.
        -- Да отпусти меня! - Она принялась вырываться.
        Но в этот момент в бронекапсулу автомобиля, изнутри, словно ударили паровым молотом. Удар оказался настолько мощным, что из дверей выпали остатки триплекса. Кирилл прикрыл собой Риту и поднял АПС на уровень глаз. Машина снова дернулась, внутри заскрежетало, видимо мутант с корнем выдирал сиденья, чтобы проложить себе путь наружу. Рита, наконец, осознала степень опасности, перестала хлюпать носом, и попятилась в сторону зарослей тростника. Кирилл за ней. Но чем дальше он отступал, тем яснее ему становилось, что местность вокруг опасная. Тростник говорил о близости заболоченных участков леса, а это не предвещало ничего хорошего, так как в воде могло сосредоточиться много, очень много, мутантов. Впрочем, сейчас опасность представлял только один, и с ним надо было разобраться в первую очередь.
        Наконец он показался в проеме выбитого заднего стекла, стоя на корточках, тяжело дыша, глядя из полутьмы салона налитыми кровью глазами через разбитый лицевой щиток противогаза. Кирилл тут же выстрелил, но пуля, попав мутанту в рот и выбив два нижних зуба, ушла чуть в сторону и вылетела из основания черепа, не задев ни мозг, ни позвоночник. Это лишь разозлило монстра, и он, оттолкнувшись ногами, подобно распрямившейся пружине вылетел из салона под открытое небо. Кирилл лишь в последний момент успел оттолкнуть Риту, и сам уйти с линии атаки.
        Мутант, набрав приличную скорость, пронесся мимо и закувыркался в траве, чем-то напоминая собаку, пытавшуюся поймать фрисби, но не рассчитавшую силу прыжка. Кирилл схватил пистолет двумя руками и хотел добавить пару пуль в голову монстра, но они не достигли цели, уйдя в жирную влажную землю. Мутант остановился, а потом развернулся неестественно резко, словно кто-то выстриг ножницами несколько кадров из пленки. Несколько раз вздохнув, прокачивая легкие воздухом, он взревел, и сорвал с лица маску противогаза, отбросив ее далеко в сторону.
        Стало ясно, что в столь быструю цель из пистолета поразить будет сложно, что ее надо подпустить почти в упор. Но это было рискованно, пока Рита рядом. Потому что, в случае ошибки, мутант, разделавшись с Кириллом, непременно займется девушкой.
        -- Беги! -- крикнул он. - К дороге! Потом на север! Ты зараженная тебя не тронут!
        Мутант подобрал ноги, снова взводясь, как пружина. В качестве цели он уверенно выбрал Кирилла, а Риту не замечал, будто ее и не было. Стало ясно, что если рядом зараженный и чистый, мутант в первую очередь бросится на чистого. И, с точки зрения Кирилла, это было прекрасно. Он этого и хотел.
        Мутант прыгнул мощно, с места набрав такую скорость, что едва в глазах не размазался. Позади него полетели комья земли. От колоссального усилия мышц на нем в нескольких местах лопнул ОЗК, а лохмотья лентами затрепетали в набегающем потоке воздуха. Кирил едва успел увернуться, на этот раз мутант зацепил его плечом, и сбил с ног, не дав выстрелить.
        Едва поднявшись, Кирилл, как атлет с низкого старта, бросился бежать, уводя монстра подальше от Риты. Но далеко уйти мутант ему не дал. Кирилл бросился на землю, пропуская мутанта над собой. Это дало возможность сократить дистанцию до минимума, причем, сам Кирилл уже остановился, а мутанта, разогнавшегося намного сильнее, продолжала тащить по земле неумолимая сила инерции. Не вставая, Кирилл выстрелил еще дважды, но обе пули попали в тело мутанта, не зацепив голову и не причинив вреда.
        Бежать уже было бессмысленно, дистанция до мутанта была так мала, что оставался единственный выход - играть ва-банк. Не опуская пистолета, Кирилл ждал, когда монстр, наконец, остановится, чтобы можно было выстрелить ему в голову, как в неподвижную мишень. Этого могло вообще не произойти, и тогда шансов на выживание не было бы никаких. Но и никакого иного выхода из сложившейся ситуации Кирилл уже не видел. Или пан или пропал.
        И тут, почти над самым ухом, мощно грохнула автоматная очередь. Пять или шесть пуль, хотя и не попали мутанту в голову, но, обладая куда большей мощью, чем пистолетные, на пару секунд пригвоздили его к земле переданной телу кинетической энергией. Кирилл развернулся, и увидел Риту. Очередь далась ей не легко - оружие едва не вырвало из ее рук неожиданной для девушки отдачей, но Кирилл не растерялся, отбросил пистолет, перекатился ей в ноги и выхватил из рук задранный стволом вверх автомат. А потом не вставая, перекатом, как учил Вадим Семенович, принял позицию для стрельбы лежа и длинной очередью разнес голову лежащему на земле мутанту.
        -- Черт! - произнесла Рита. - До чего же живучие твари.
        -- Ловко ты его уделала. - Кирилл улыбнулся, перевернувшись на спину.
        -- Он мне и в качестве человека не очень нравился. А уж после мутации так и вовсе. Природный лидер, я балдею с него.
        -- Я думал, ты уже у дороги, -- признался Кирилл.
        -- С чего бы? Я как поняла, что мутант на меня ни малейшего внимания не обращает, вытащила ключи из замка и открыла багажник. А там весь наш арсенал. Я запомнила, что делать с предохранителем, когда Влад Андрею объяснял.
        -- А затвор? Как ты его передернула? Он же тугой для твоих нежных ручек.
        -- Ногой, -- чуть смутившись, ответила Рита. - Уперла прикладом в землю...
        -- Ну ты выступила, так выступила. - Кирилл поднялся, повесил автомат на плечо и пошел подобрать пистолет.
        -- Я с твоего разрешения отойду, - пробурчала Рита.
        -- Куда? - не сразу понял Кирилл, а когда понял, смутился, но было уже поздно. - Ладно, только не далеко. Тут болота кругом, как бы ни начали другие мутанты к нам подбираться.
        -- Вряд ли они тут есть, -- деликатно замяла щекотливую тему Рита. - Далеко от города, народу нет.
        -- Нам бы и парочки хватило с головой, -- мрачно пошутил Кирилл.
        Рита отошла за машину, к зарослям тростника, а Кирилл подобрал пистолет и вынул магазин, что бы глянуть, сколько осталось патронов. Каково же было его удивление, когда магазин оказался пуст, а единственный оставшийся патрон уже занял место в стволе. Ведь он сделал не так много выстрелов, чтобы полностью опустошить боекомплект. Видимо, бородатый, у которого Кирилл позаимствовал оружие, по каким-то причинам носил пистолет с магазином, снаряженным не до конца. В воображении тут же ярко прорисовалась картинка, как из ствола вылетает последняя пуля, промахивается мимо головы мутанта, а затвор тут же встает на затворную задержку. А Рита убегает к дороге, как он приказал. Это была бы верная смерть. Причем, скорее всего, для обоих. Так как, разделавшись с Кириллом, мутант бы погнался за девушкой.
        Солнце совсем скрылось за тучами, не пробиваясь через них даже туманным кругом. Стало заметно темнее, хотя до вечера еще было далеко. Поставив пистолет на предохранитель, Кирилл заметил метрах в двадцати к северу четкую борозду в траве, словно плугом пропаханную. Она соединяла дорогу с зарослями тростника. Ее мог оставить, к примеру, мотоцикл, если водитель безудержно газовал, разрывая протекторами дерн. Куда он ехал? В сторону от дороги или, наоборот, к ней? Понять это можно было только подойдя ближе, но Риту одну оставлять было страшновато. Характер местности однозначно говорил о близости болот, а это, по опыту, хорошего не сулило. Мутанты стремились к воде, а их отсутствие можно было объяснить лишь отсутствием тут людей в момент заражения.
        Наконец, из-за бронемобиля показалась Рита.
        -- Не отходи от меня далеко, -- попросил ее Крилл. - Пойдем, посмотрим, что за след.
        При ближайшем рассмотрении оказалось, что комья дерна из под ведущего колеса летели в сторону дороги, значит, мотоциклист по каким-то причинам свернул с нее, и начал углубляться в заросли тростника. На взгляд Кирилла такой маневр не имел смысла. Точнее имел смысл лишь в единственном случае - если за мотоциклом гнались черти, или хотя бы мутанты, а по дороге от них уехать было нельзя. Это говорило либо, что шоссе впереди перекрыто, и мотоциклист знал об этом, либо впереди тоже находился противник. А кто мог быть противником для мотоциклиста, если он сам зараженный? Вряд ли зараженные из другой банды. Скорее все же мутанты. От этой мысли у Кирилла снова спина похолодела.
        Он вернулся к машине. Таскать тяжелый АПС с единственным патроном, было неоправданно, поэтому Кирилл бросил его в багажник и сменил магазин в автомате на полный. Появилась мысль надеть поверх ОЗК разгрузочный жилет, но тот был весь измазан кровью и содержимым кишок, так что Кирилл не нашел в себе сил напялить его даже поверх прорезиненного костюма. Пришлось взять самый чистый рюкзак, набить его оставшимися автоматными магазинами и гранатами. Туда же, подумав, Кирилл хотел бросить и АПС, на случай, если где-то под него найдутся патроны, а они подойдут от любого пистолета Макарова. Но, чтобы он не болтался среди гранат, все же сунул его за пояс. Мысль о единственном оставшемся патроне вызывала массу нехороших ассоциаций, для чего он может понадобиться, но об этом точно лучше не думать.
        -- И что дальше? - напрямую спросила Рита.
        -- Попробуем немного пройти по следу, а там разберемся.
        -- Какой в этом смысл? Какой сейчас вообще смысл остался хоть в чем-то?
        -- Прекрати истерику, -- хмуро ответил Кирилл. - Что изменилось?
        -- В смысле?
        -- Да в самом прямом. Что изменилось? Вот ты жила до вируса, какой был смысл в твоей жизни? Новые шмотки купить? Вытащить из родителей денег на флагманский смартфон? Удачно выйти замуж, а потом родить еще одно такое же никчемное существо, как ты сама?
        -- Дурак! - Рита надулась. - Сам ты никчемный.
        -- Ну так объясни, в чем был такой драгоценный смысл твоей жизни, если сейчас тебя придавило от бессмысленности существования. Какой смысл ты утратила? Олигарха в мужья теперь будет труднее найти?
        Рита не ответила. Кирилл глянул на часы и, как можно незаметнее, снял автомат с предохранителя. Инкубационный период после аварии подходил к концу, и когда у Риты начнутся судороги, придется избавить ее от страданий. А пока надо было ее отвлечь, не дать думать о времени.
        -- Не можешь ответить? - Кирилл усмехнулся. - А я могу. Жизнь вообще штука бессмысленная, до тех пор, пока мы сами не внесем в нее какой-нибудь смысл. Вот и все. До этой грани, разделивший мир на живых и мертвых, на чистых и зараженных, ты руководствовалась не своими смыслами, а чужими, которые за тебя кто-то придумал. Теперь пришло время наделить жизнь собственным смыслом и жить дальше, руководствуясь им.
        -- Жить? - Рита фыркнула. - О какой жизни ты можешь говорить? Я или умру, или мутирую через минуту.
        -- А если нет? - Кирилл глянул на часы. -- Вот смотри. Никто еще не выжил из ребят. Кто умер, кто мутировал. Значит, у нас с тобой шансы выжить весьма высоки.
        -- Даже если и так? Ты же видел, что стало с рыжим на блокпосту. И Андрей. Он не мог заразиться во время боя, понимаешь, времени не прошло, сколько надо. Это может означать только одно!
        -- Знаю я! Андрей заразился, когда Олег оттянул маску противогаза от его лица. Другого момента не было. А признаться побоялся.
        -- Это понятно, я о другом! - Рита грустно глянула на Кирилла. - Выжившие тоже мутируют. Андрей сначала выжил, потом мутировал. А рыжий, наверняка, с самого дня всеобщего заражения жил, а потом мутировал. Одна из баб сказала, что это непредсказуемо. Так что все пустое. Даже если я выживу, все равно мутирую, рано или поздно.
        -- А чем это отличается от обычной жизни? - Кирил с непониманием пожал плечами. - Раньше люди тоже были смертны. Причем, как заметил Воланд, внезапно смертны.
        -- Все же есть разница. Умереть, внезапно, под колесами трамвая, или мутировать, а потом купаться в сточных водах.
        -- Ошибаешься. Жизненные планы от этого не зависят. Все люди, всегда, жили так, словно они бессмертны, хотя знали, что умереть могут в любой момент. Ничего не изменилось. Просто внезапная смерть стала достоянием каждого, что, на мой взгляд, лишь контрастнее обозначило ценность каждого прожитого с толком дня, ценность каждого часа.
        -- Философ. -- Рита вздохнула. - Но не психолог. Легче мне не стало. А ты долго собираешься париться в этом прорезиненном мешке?
        -- Вот только этого не надо! -- попросил Кирилл. - Все зараженые, в первую очередь, хотят снять противогазы с товарищей. Оставь это решение мне! А себя изволь контролировать. А то я тебя свяжу, и при этом у меня ни один волос дыбом не встанет.
        -- Ладно, не кипятись. Я просто подумала, что мы до фига чего пережили, и неплохо было бы расслабиться. К тому же с тобой, это нечто.
        -- Нашла время и место! - смутившись, пробурчал Кирилл. - Надо убираться отсюда! Это раз. А два, в тебе говорит вирус. Ты сама не понимаешь, что любым путем хочешь меня заразить.
        Рита надулась. Она демонстративно достала из багажника печеную лосятину, и принялась уминать. У Крилла заурчало в желудке. После длительной овощной диеты не очень приятно наблюдать, как кто-то рядом поедает, пусть и остывшие, но все равно сочные и аппетитные куски мяса. Со стороны Риты это было форменным свинством, но Кирилл понимал, что эту демонстрацию девушка устроила не по своей воле. Похоже, вирус, действительно, побуждал зараженных к любым действиям, способным привести к заражению чистого. Это происходило, скорее всего, на подсознательном уровне, и Рита не отдавала себе отчет в собственных действиях. А потом обижаться или злиться на нее было бессмысленно. Если бы она соображала головой, поняла бы, что человек не станет снимать противогаз просто ради того, чтобы пожрать. Хотя, люди бывают разными. Стас, вон, почти готов был так поступить.
        Кирилл повесил рюкзак на спину, пристегнул его дополнительными ремнями, поясным и грудным, затем попрыгал, проверяя, чтобы ничего не мешало.
        -- Все, пойдем. - решительно сказал он, и снова посмотрел на часы.
        Он не засекал время точно, но, на его взгляд, двадцать пять минут уже истекли, а с Ритой ничего не происходило. Скорее всего, она, на какое-то время, пока не мутирует, пополнит теперь ряды выживших.
        На самом деле Кирилл лукавил, говоря о возросших шансах, так как Влад погиб во время аварии, и портил всю статистику. Если бы он заразился и погиб, у Кирилла тоже были бы неплохие шансы на выживание. А так не понятно. Но он, в отличие от Риты, твердо намеривался использовать с толком каждую отпущенную ему минуту. Не расслабляться, не ныть. Это главное. И не пренебрегать случайностями. Это тоже важно.
        Кирилл и Рита добрались до оставленного мотоциклом следа, и двинулись вдоль него, прочь от дороги.
        -- Ты не ответил, какой в этом смысл, -- напомнила Рита.
        -- Что-то заставило мотоциклиста свернуть с дороги, понимаешь? Оставаться в сырой местности не хочется. К тому, же, судя по тучам, она скоро может стать еще более сырой. Надо куда-то идти. Но мы не знаем, что нас ждет на шоссе. А мотоциклист, скорее всего, знал. Судя по следу, он газовал изо всех сил, смотри, как дерн вырвало. Значит, за ним гнались. И ему было бы намного удобнее и быстрее ехать по дороге. Но он свернул.
        -- Ты думаешь, впереди что-то страшное? - Рита поежилась. -- Может просто зараженные?
        -- Мотоциклист сам зараженный.
        -- Да. Я и сама как-то перестала их бояться.
        -- Потому что ты уже выжила, поздравляю. - Кирилл показал часы на руке. - С полчаса прошло.
        -- А ты? Сам же говоришь, что шансы высокие.
        -- Я попросил эту тему не поднимать! - строго напомнил Кирилл. - Шансы, шансы... А если я умру или мутирую? Подумала об этом? Что будет с тобой, если ты затвор автомата можешь передернуть, только ногой на него наступив?
        Рита задумалась. Ответа на этот вопрос у нее не было.
        Метров через двести след вывел ребят на проселочную дорогу, ведущую параллельно шоссе.
        -- Так вот он куда ехал! - произнес Кирилл.
        -- Значит, местный, -- уверено заявила Рита.
        -- Да, другой бы об этой дороге не знал.
        -- Может он просто домой свернул?
        -- Не исключено.
        След не пересекал проселок, а вывернул на него, и по слетевшим с протектора комьям земли было видно, в каком направлении повернул мотоцикл.
        -- На юг поехал. - Кирилл задумался. - У меня мысль возникла, может он в Гатчину тоже рванул? Может там собираются выжившие, и организуют нечто вроде чартера в сухие и жаркие места? Может не одним нам пришла в голову эта идея?
        -- Проверить сложно, -- вздохнув, ответила Рита. - До Гатчины, если пешком, еще топать и топать.
        -- Да. И на пути, наверняка, пара болот. Смотри, видишь столбы с проводами? Куда-то ведь они идут. Значит, там населенный пункт. А где населенный пункт, там треть людей превратилась в мутантов. И, за отсутствием добычи, они сидят сейчас где-то по шею в воде, и поджидают.
        -- Нас?
        -- Кого-нибудь, -- сухо ответил Кирилл.
        -- Ой, что там? - Рита подалась вперед, высматривая что-то далеко впереди на дороге. - Кажется, это мотоцикл. Ехал, да не доехал. Может бензин кончился?
        -- Сомневаюсь. - Кирилл снял с плеча автомат, а рюкзак снял и отдал Рите. - Держи. Надеюсь не надорвешься.
        -- Ой, да прямо! - Она забрала ношу и легко закинула лямку на одно плечо, словно это была спортивная сумка.
        Сняв оружие с предохранителя, Кирилл прижал приклад к бедру и прибавил шагу.
        -- Не отставай! - потребовал он.
        Разбираться в причинах почему кто-то бросил мотоцикл, Кирилл не собирался. Куда больше его волновало другое - какая опасность могла побудить человека на подобный поступок, и сохраняется ли эта опасность в настоящий момент. Естественно первыми на ум приходили мутанты. Если так, то человек вообще не собирался останавливаться, бросать своего стального коня, и топать дальше пешком. Он этого и не делал. Мутанты могли навалиться толпой, стащить седока и растерзать его, или утащить к ближайшему водоему, в котором они теперь и сидят. Такой вариант развития событий имел высокую вероятность, поэтому Кирилл принял его как рабочий. А это означало, что времени нет. Это на зараженных мутанты обращают внимание, только если заметят в поле зрения. На чистых же у них какой-то особый, необъяснимый нюх. Ради того, чтобы добраться до чистого, они не поленятся покинуть водоем. Если твари есть поблизости, скоро они будут тут.
        Осмотр мотоцикла заставил еще больше встревожиться. Бак был почти полон, с него лишь немного натекло на грунтовку.
        -- Помоги! - попросил он Риту.
        Вдвоем, кряхтя, они подняли мотоцикл на колеса, после чего Кирилл откинул подножку, штатно удерживающую машину в нормальном положении. Ключ зажигания находился в ходовом положении, это говорило о том, что седок не глушил двигатель, а тот сам заглох при падении. Нажав тормоз, Кирилл вдавил кнопку стартера, и мотор легко завелся.
        -- Садись! - велел Кирилл. - Чует мое сердце, надо отсюда сматываться как можно скорее. Рюкзак придется тебе держать, мне неудобно с ним будет. И так автомат еще будет болтаться.
        -- А мне за что держаться?
        -- Вот, ручки по бокам, -- показал Кирилл.
        Они уселись на мотоцикл, Кирилл тронул его с места и не спеша покатил по дороге на юг. Мотоциклом ему управлять приходилось всего пару раз, к тому же в тепличных условиях - один из знакомых как-то дал прокатиться за городом по похожей грунтовке, так что Кирилл ощущал себя за рулем двухколесного транспортного средства весьма неуверенно. К тому же в резиновых бахилах ОЗК сложно было работать с органами управления, предназначенными для ног - рычагом переключения передач, и тормозом заднего колеса. Но он помнил, что первая передача вниз остальные вверх. А дальше, как выйдет.
        Впрочем, по мере движения уверенность прибавлялась.
        -- Водишь ты не важно, -- заметила Рита.
        -- Самое время мне под руку высказывать критику, -- пробурчал он в ответ.
        Глава 6
        Вскоре дорога вывела к небольшому поселку, состоящему, в основном, из громоздких особняков, принадлежащих людям явно не бедным. Впрочем, эти памятники жадности и бессмысленной роскоши, увенчанные башенками в замковом стиле и обнесенные высокими бетонными заборами, выглядели уныло и мрачно под хмурым, затянутым тучами небом. Кирилл поддал газу и переключился на повышенную передачу.
        -- Куда мы? - щурясь от набегающего воздушного потока, спросила Рита.
        -- В Гатчину, -- уверенно заявил Кирилл.
        Поселок кончился, но провода по столбам тянулись вдоль дороги дальше, что позволяло предположить наличие впереди похожих населенных пунктов. Понятно, почему толстосумы выкупали тут землю - шоссе рядом, город недалеко. Вот только условия теперь изменились значительно. Никого не осталось.
        Кирилл внимательно осмотрелся по сторонам. С одной стороны его радовало, что мутантов, вопреки ожиданиям, не видно, с другой, было непонятно, почему так. Если они напали на мотоциклиста, причем, наверняка, зараженного, то почему медлят напасть на чистого, хотя могут учуять его издалека?
        И тут до него дошло. Он понял, что мутанты сюда, скорее всего, добрались из города. Что они брели по ночам, когда над землей повисал туман, принося так любимую ими сырость. А на день залегали в болотцах, слишком мелких для их постоянного проживания. Поэтому, с наступлением ночи, твари вновь покидали их, и топали дальше, собираясь толпами при свете луны, в полном безмолвии, прерываемом иногда лишь голодными хрипами. А раз так, то они двигались волной с севера, из южных пригородов к большим озерам и разливам рек. Мотоциклист нарвался на них раньше, а значит, ближе к городу. За пару дней они ушли, и теперь находятся впереди.
        От этих картинок в воображении, пришедших ярко, образно, словно своими глазами увидел, стало настолько не по себе, что Кирилл сбросил скорость. Близился вечер. Мог пойти дождь, а это ведь тоже сырость, и еще какая. В дождь, наверняка, мутанты из всех дыр выбираются ордами. Но даже если не выпадет дождь, то ляжет туман, и это даст тварям возможность бродить по окрестностям в поисках добычи. Стоит ли при таких раскладах вообще ехать на юг?
        Но возвращение на север, к городу, тоже ничего доброго не сулило. Все бывшие посты ДПС, скорее всего, заняты зараженными, а чистый для них - враг. Даже Рита то и дело пыталась соблазнить Кирилла побыстрее избавиться от противогаза и защитного снаряжения, а что о незнакомых людях говорить? Нет, это тоже не выход.
        Но тут проблема выбора решилась сама собой. Точнее количество вариантов снизилось до нуля. Мутанты появились. И появились со всех сторон почти одновременно. Из зарослей тростника между шоссе и проселком, из леса, а некоторые вышли на дорогу. Кирилл понял, что не получится ни прорваться, ни отбиться. Но если предпринять оба действия сразу, то шанс появится. Хотя бы минимальный. А это, в сложившейся ситуации, уже не мало.
        -- Наклонись вперед и держи руль! - приказал Кирилл, перетянув автомат со спины к бедру.
        -- Ты с ума сошел? - испугалась Рита. - Я не удержу! Убьемся.
        -- Думаешь, убиться чем-то хуже, чем пойти на корм мутантам? - с язвительной иронией спросил Кирилл. - Держи! Вот ручка газа. На себя добавишь, от себя убавишь. Я подскажу. И не дрожи! Я левой рукой буду тебе помогать, работать сцеплением, переключать передачи, и давить ногой на тормоз. С тебя только руль ровно держать. И не вздумай сдрейфить или закрыть глаза.
        -- Хорошо! - Рита схватилась за руль с таким напряжением, что у не костяшки пальцев побелели.
        Она прижалась к Кириллу, и тот даже через ОЗК ощутил, как девушка дрожит крупной дрожью.
        Сняв автомат с предохранителя и установив цевье на руль, Кирилл включил передачу и скомандовал:
        -- Газ!
        Рита выкрутила ручку больше нужного, мотор взвыл на слишком больших оборотах, но это не имело решающего значения. Кирилл отпустил сцепление, и мотоцикл сорвало с места, разгоняя все больше и больше. Мутанты высыпали на дорогу, некоторые бегом рванули навстречу, и наверняка сбили бы седоков, если бы не автоматная очередь, ударившая по тварям. Сначала пули ударили в тела, пробивая их с глухим стуком, и выколачивая из выходных отверстий кровавые брызги, но перед вторым нажатием на спуск Кирилл скорректировал огнь, подняв ствол чуть выше и пули веером прошлись по шеям и головам мутантов. Грохот тоже возымел действие, ближайшая волна тварей рухнула на землю.
        Сфокусировав огонь в узком секторе, Кирилл за несколько секунд пробил себе коридор в нахлынувшей толпе тварей. Мотоцикл со скоростью бушующего торнадо врубился в толпу как клиновидное лезвие колуна в мешок алюминиевых банок. Машину дернуло, заднее колесо начало заносить, оно буксовало, врезаясь протекторами в плоть павших тел, и оставляя сзади фонтан из крови, вперемешку с содержимым внутренностей.
        -- Мамочка! - Закричала Рита, чувствуя, как теряет управление.
        Магазин автомата опустел, и пока от оружия не было ни малейшего толку, вся надежда была на мощь мотора и на удачу. Кирилл схватился за руль, и обратным подруливанием вывел мотоцикл из опасного заноса, грозившего привести к падению.
        -- Держись! - крикнул Кирилл, и поддал газу.
        Один из мутантов схватился за дугу мотоцикла, на полном ходу рывок получился не слабый - руль едва не вырвало у Кирилла из рук. Но и жилы мутанта не выдержали, он, будто им из катапульты выстрели, отлетел на обочину, сразу вскочил, рванул вдогонку, но уже было поздно - основная толпа тварей осталась позади. Поняв, что добыча у них за спиной, они, как по команде, развернулись, и тоже бросились следом. Но у мотоцикла было значительное преимущество в скорости.
        -- Они у меня рюкзак вырвали! - пожаловалась Рита.
        Кирилл выругался. В рюкзаке остались все патроны, и все гранаты. Впрочем нет. Одна РГД-5 висела на поясе, еще с блок-поста, но что толку от нее одной? Автомат пуст. Обороняться решительно нечем, если не считать пистолета с одним патроном. Но главное, что мутанты чуют чистого, и будут идти по следу, пока добыча не окажется у них в зубах. А тут еще дождь собирается. Наверняка он даст мутантам возможность свободнее перемещаться между водоемами. Так что вся надежда на преимущество в скорости.
        Стоило Кириллу об этом подумать, как мотор, чихнув пару раз, заглох.
        -- Да что за напасть! - воскликнул он.
        Пришлось, не смотря на близость оставшихся за спиной мутантов, слезть с сиденья и посмотреть, что случилось. А случилось страшное и непоправимое - тот мутант, что пытался остановить мотоцикл за дугу, другой рукой тоже хотел зацепиться, и не нашел ничего удобнее, чем шланг, ведущий от бензобака к мотору. И естественно когда он полетел на обочину, шланг остался у него в кулаке. И заменить эту деталь было решительно нечем. Бензин беспрепятственно лился на картер и на горячие ребра охладителя, образовав уже приличную лужу. Это навело Кирилла на мысль, устроить для мутантов огненную преграду. Он велел Рите отойти подальше, сам открутил крышку бака и повалил мотоцикл на бок, чтобы побольше топлива вылилось на дорогу. Вот только не спичек не было, ни зажигалки. Гранату тратить было жалко, а с одного патрона толку нет ни малейшего, так что Кирилл приставил ствол АПС к краю лужицы, и нажал на спуск. Из ствола шарахнуло десятисантиметровым пламенем, и пары бензина тут же вспыхнули. Пламя, развернувшись широким фронтом, устремилось к лежащему на боку мотоциклу.
        Кирилл отбросил совсем уже бесполезный пистолет, и рванул по дороге со всех ног, опасаясь взрыва. И не напрасно - как только пламя добралось до горловины бака и проникло внутрь, раздался взрыв, а в хмурое небо взметнулось грибовидное огненное облако с черными прожилками дыма.
        -- Бежим! - Кирилл схватил Риту за руку и потянул вдоль обочины.
        -- Да куда мы без мотоцикла? Они же бегают, как кони! Все, хватит! Отпусти! Я устала. Ничего не хочу больше!
        -- А ну вперед! - прорычал Кирилл таким голосом, что девушка сочла за благо послушаться.
        Кириллу бежать было намного труднее - и дыхание сбивалось в противогазе, и пот под прорезиненой тканью костюма лил ручьями. Пить хотелось до одури, до невозможности. Организм словно умолял сдаться, но Кирилл был неумолим - сам бежал, и еще Риту волок за руку. Та перестала верещать и дергаться - пробежка, с непривычки, нелегко ей далась.
        -- У меня сердце! - взмолилась девушка.
        -- Вот когда оно остановится, тогда я тебя и брошу, -- прохрипел в ответ Кирилл.
        Рита серьезно замедляла темп, сам бы Кирилл мог бы двигаться процентов на тридцать быстрее. Автомат тоже мешал, и Кирилл его без сожаления забросил в заросли тростника, надеясь, что если найдутся патроны, найдется и оружие.
        Вскоре, за поворотом дороги показались первые дома такого же поселка какой проехали раньше. Не задумываясь, Кирилл рванул к ближайшим воротам в бетонном заборе. К счастью, замок стальной калитки, ведущей за глухой бетонный забор, не был заперт. Кирилл распахнул ее, втолкнул во двор девушку, затем запер дверь на засов.
        Бушующее на дороге бензиновое пламя замедлило, но не остановило мутантов. Они, как река вокруг острова, обогнули опасное место с обеих сторон, проламываясь через заросли тростника с одной стороны, и через густой подлесок с другой, а когда стена дыма и пламени осталась позади, припустили с новой силой, спеша по следу незараженного.
        В доме, у самого входа, валялись несколько трупов. У Кирилла не возникло ни малейшего желания выяснять причину их смерти. Ворота в гараже, ведущие сразу на улицу, были заперты, но оставался открытый доступ туда с первого этажа особняка. Там стояла машина - среднего уровня японский внедорожник. Ключи болтались в замке зажигания. Это было спасение. У Кирилла даже сердце забилось чаще. Ведь это не мотоцикл! На таком автомобили без труда можно добраться до Гатчины, а если надо, то и намного дальше. Надо только спешить, и покинуть поселок раньше, чем в него ворвутся орды жаждущих плоти мутантов.
        -- В машину! - приказал Кирилл Рите, а сам забрался за руль.
        Стоило повернуть ключ зажигания, сразу стало ясно, что топлива почти полный бак. Но мотор был дизельным, так что пришлось несколько секунд подождать, пока погаснет индикатор накала разогревающих свечей.
        -- Все! - радостно произнес Кирилл, и повернул ключ.
        Стартер закрутился бодро, хозяева держали аккумулятор в отличном состоянии, вот только мотор не завелся. Кирилл попробовал еще, но с тем же неутешительным результатом.
        -- Что такое? - испуганно спросила Рита.
        -- Не знаю, -- признался Кирилл. - Вряд ли неисправность, машина ухоженная, и не старая. Топлива полно. Возможно, это «секретка».
        -- Что?
        -- Секретная кнопка, -- пояснил Кирилл. - Такой вид противоугонного средства. Выключает какую-нибудь цепь, а угонщик не знает, где она находится. Ну и все. Ищи-свищи.
        -- Ну почему же так? И мы теперь сдохнем тут из-за чьей-то жадности? Господи, какая дурь!
        -- Из-за жадности тех, кто уже умер, -- поправил ее Кирилл. - Вон, лежат в прихожей. Ни себе, ни людям. Так, погоди. Надо попробовать найти кнопку.
        -- Не успеем! - Рита снова начала входить в состояние близкое к истерике. - Мутанты тебя учуют. Ты же чистый!
        Кирилл понял, что она права. И от этой мысли сердце забилось так часто, что неприятный ком подступил к горлу. Страх, против которого до этого момента удавалось держать оборону, все же прорвал ее, как вода прорывает плотину, и затопил каждый уголок сознания. Пришлось закрыть глаза и продышаться.
        Как ни крути, а Рита права. Из-за его страха перед заражением оба находятся в опасности. Мутанты будут прорываться к чистому, а когда сожрут его, возьмутся за девушку и за трупы.
        Холодный пот крупными каплями покатился по коже вдоль позвоночника. Кирилл понял, что у него просто нет выхода. Если не снять противогаз, шансов нет. Если снять какие-то появятся. А мама перед гибелью как раз говорила о шансах. Всегда нужно выбирать тот путь, который имеет хотя бы минимальные перспективы. Хоть какие-то.
        Руки отказывались слушаться, легкие сжались, в глазах потемнело, но Кирилл все же собрал в кулак всю волю, и снял противогаз. Заставить себя сделать вдох было немыслимо трудно, как под водой. Но, как это и бывает под водой, процент углекислого газа в крови нарастал, нарастал, и, в конце концов, произошел рефлекторный вдох.
        Кирилл не выдержал, закрыл лицо руками, и откинулся на спинку сиденья. Затем взял себя в руки и засек время. В защитном костюме теперь не было ни малейшей необходимости, а мешал он изрядно, особенно толстые перчатки на руках. Кирилл выбрался из машины и с удовольствием избавился от надоевшего прорезиненного мешка. Стало легче. Намного. И дело было не только и не столько в избавлении от дискомфорта, сколько в том, что вместе с ОЗК Кирилл словно содрал с себя липкую пленку страха, обволакивающую его со дня катастрофы.
        Только сейчас стало понятно, насколько этот страх был силен, точнее, насколько сильно он мотивировал на те или иные действия и поступки. И как же хорошо было без него!
        Теперь мутанты издалека не смогут почуять Кирилла, а видеть через забор и стены им, к счастью, не дано. Надо им еще подкинуть угощение. Кирилл помнил, что мутанты стараются утащить добычу поближе к воде. Значит, если найдут труп у ворот, передерутся из-за него, растащат, и, скорее всего, вся толпа рванет за счастливыми обладателями лакомых кусочков к какому-нибудь озерцу или болотцу.
        Кирилл вытащил труп мужчины сначала во двор, а затем, прислушавшись и убедившись, что из-за калитки не раздается ни топота, ни характерного хрипения, отворил ее и выволок труп на улицу, после чего вернулся и накрепко запер засов. Судя по тому, что мутантов не было ни слышно, ни видно, они потеряли след сразу как только Кирилл снял противогаз.
        Вернувшись в машину, парень посмотрел на часы. Оставалась еще одна крайне неприятная проблема. Через двадцать четыре минуты после заражения, любой либо умирает в страшных мучениях, либо выживает, либо мутирует. В первом случае хотелось бы избавить себя от страдания, во втором - спасти Риту от мутанта, в которого, возможно, самому суждено превратиться.
        Поразительно, но столь жуткая перспектива уже не пугала. Напротив, впервые в жизни Кирилл ощутил, что может целиком и полностью контролировать свою жизнь, принимать решения, добиваться поставленных целей. И не ограничивала его в этом ни тирания приемного отца, ни желание угодить матери. Это было чувство поразительной, ни с чем не сравнимой легкости.
        -- Посиди в машине, пожалуйста, -- попросил Кирилл.
        -- Ой, а ты куда? - испугалась Рита.
        -- Не понимаешь? - Кирилл застегнул ремешок «Командирских» часов у себя на запястье. - Если я мутирую, что будешь делать?
        -- Господи, - прошептала девушка. -- И что ты хочешь?
        -- Чтобы ты посидела в машине! - жестче ответил Кирилл. - Закройся и не вылезай, даже если черти из ада прилетят на летающей тарелке, запряженной тройкой драконов. Есть вопросы?
        Рита молча покачала головой.
        Кирилл поднял с пола ремень, с прицепленной к нему гранатой, нашел кусок бечевки в ящике среди инструментов.

«Жаль, смартфона нет, книжку почитать в оставшееся время», -- подумал он.
        Он вышел в прихожую, закрыв за собой дверь в гараж и спустился в подвал по лесенке. Там располагалась автоматизированная котельная и какие-то насосы. Не так много прошло времени с катастрофы, но на всем оборудовании уже лежала печать запущенности. Ничего не работало, все было холодным, а вездесущая пыль покрыла металл заметным слоем. Свет в подвал пробивался только из прихожей, поэтому Кирилл не стал далеко заходить, а уселся на последней ступеньке лестницы. Глянул на часы. Времени еще оставалось почти пятнадцать минут. Это ведь много, если с умом применить.
        Кирилл подумал, что если он умрет или мутирует, Рите ведь не выбраться из гаража. Но если за оставшиеся десять с лишним минут найти «секретку» и запустить мотор, у девушки появится шанс выехать на шоссе, а потом добраться до блок-поста зараженных, где ее примут, как свою. Так что рассиживаться нельзя. В этом мире время, а не деньги, стали главной ценностью. Ведь главной ценностью всегда становится то, чего катастрофически не хватает А когда ты можешь умереть или мутировать в любой момент тут остается два варианта -- либо опустить лапки и психологически пойти ко дну, либо, наоборот, начать жить, не коптя небо как тлеющая головешка, а полыхая как разгоревшийся костер из сосновых бревен.
        Оставив на полу бечевку, ремень и гранату, Кирилл поспешил обратно в гараж. Рита даже спрашивать ничего не стала, такой сосредоточенный и целеустремленный был у него вид. Несколько минут безрезультатных поисков самой кнопки, привели Кирилла к мысли, что нужен кардинально иной подход. Нужно не метаться а спокойно сесть и включить голову.
        Так, мотор дизельный. Это значит у него нет цепи зажигания, которую кнопка могла бы прервать. Стартер исправно крутит. Топливный насос высокого давления, разумеется имеет привод от коленчатого вала, значит, тоже работает. На что тогда влияет кнопка? Она может влиять только и только на подачу самого топлива! Потому что если крутится вал, работает ТНВД, и подается топливо, дизель неизбежно запустится. Деваться ему некуда. Первые два условия соблюдаются. Значит, кнопка просто обрывает цепь электрического клапана, прерывающего подачу топлива, когда водитель выключает мотор. Значит, не кнопку надо искать, на это неделя может уйти, а найти сам клапан!
        Открыв капот, Кирилл нашел нужную деталь почти сразу, так как ясно было что она стоит в топливной системе либо до топливного насоса, либо после него. Клапан имел два контакта, один из которых, очевидно, шел на «землю», другой, так или иначе, должен был соединяться с плюсовой клеммой аккумулятора. Конечно, в стандартной схеме все сложно, там провода проходят через реле, блок предохранителей, контактные группы замка и других устройств, но сейчас всем этими сложностями можно было смело пренебречь. В сложившихся условиях необходимо было просто и без затей подать напряжение двенадцать вольт от плюсовой клеммы аккумулятора на нужный контакт клапана.
        То и дело поглядывая на часы, чтобы не прозевать время возможной мутации, Кирилл просмотрел ящики у стены. Провод нужной длины нашелся без труда. Кирилл зачистил его концы от изоляции, причем так, чтобы с одной стороны оголенных жил хватило бы на несколько оборотов вокруг клеммы. Прикрепив этот конец к аккумулятору, Кирилл еще как следует обмотал его изолентой, чтобы не отвалился от тряски.
        Дальше надо было найти нужный контакт клапана. Тут уже на удачу. Кирилл ткнул оголенным концом в один из контактов, и тут же полыхнула яркая, как сварка, искра, оставив в воздухе быстро расплывающееся колечко дыма. Проморгавшись, Кирилл уже знал, что это был «земляной», провод. Значит, второй как раз и есть нужный. Аккуратно коснувшись клеммы жилами провода, Кирилл услышал характерный щелчок от срабатывания клапана. Это была победа. Примотав провод покрепче, Кирилл, видя, что времени остается совсем мало, уселся за руль, и повернул ключ зажигания. Мотор легко завелся. Кирилл заглушил его, чтобы не заполнять пространство гаража дымом сгоревшей солярки.
        -- Ничего себе! - не удержалась от восклицания Рита.
        -- Помолчи и послушай. Я сейчас отойду минут на пять. Если услышишь взрыв в подвале, сразу же заводи мотор. Аккуратно, без разгона, подкати к воротам, на самой маленькой скорости. А вот когда упрешься бампером в створки, тогда и дави на газ. Ворота слетят с петель, или язычок замка переломится, не важно. Выезжай на улицу, гони к шоссе, поворачивай на север, к городу, и жми, не останавливаясь, до самого блок-поста. Там люди, там есть шанс выжить. Сама понимаешь. Все! Завозился. Времени нет.
        Он выбрался из машины, и скрылся за дверью.
        Спустившись обратно в подвал, он разогнул усики чеки на гранате, к кольцу привязал один конец бечевки, а другой примотал к перилам лестницы. Затем привязал к ремню гранату, и затянул его так, чтобы он плотно обхватывал голову, подобно тому, как плотники в древности подвязывали волосы, чтобы не мешали работать. Затем осторожно надел на голову получившуюся конструкцию и спокойно сел на ступеньку.
        Страха в душе совсем не осталось. Только удовлетворение от эффективно потраченного времени. Глядя, как секундная стрелка часов описывает круг за кругом, отмеряя, скорее всего, остаток жизни, Кирилл радовался, что эта жизнь прошла не так уж бесполезно. Он представлял, как Рита останавливается у поста ДПС, как ее встречают другие зараженные. Да, мир постигла катастрофа. Но это еще не конец. Это просто линия раздела, острая, как лезвие меча, отсекла добро от зла, когда они уже готовы были смешаться в огромном миксере Мироздания, образовав зловонный коктейль из жадности, предательства и распущенности. Да, сейчас тяжело. Но разве это не тот самый шанс, о котором говорила мама? Шанс для всего человечества, скинуть с себя корку скверны, и найти другие пути, не ведущие в тупики.
        Кирилл знал, что мог бы, наверное, сделать еще много полезного, но тут уж, не ему решать. Если начнутся судороги, чека вылетит из запала, и через четыре секунды прогремит взрыв, либо оборвав мучения умирающего, либо избавив Риту от мутанта.
        Но с момента снятия противогаза прошло сначала двадцать пять минут, потом тридцать. И Кирилл вдруг отчетливо понял, что шанс, о котором говорила мама, все же предоставлен ему. Как надолго - уже не имеет значения. Если на день, он успеет довезти Риту до поста, и уже будет польза, если на неделю, может, получится и еще что-то сделать.
        Он осторожно снял с головы обвязку, разогнул усики чеки и отвязал от нее бечеву. Теперь ни минуты терять нельзя. Каждая минута для зараженного - великий подарок судьбы. И только полный урод не использует ее во благо. Слишком в ценный ресурс превратилось время.
        Уже через минуту ворота гаража вылетели под натиском внедорожника. Кирилл повернул руль, выехал сначала на проселок, а затем, найдя перекресток, вывернул на шоссе.
        -- Ты куда? -- удивленно спросила Рита. - Говорил же, что надо ехать на пост!
        -- Это тебе надо было ехать на пост, -- с улыбкой ответил Кирилл. - А раз я выжил, попробуем провернуть операцию посерьезнее.
        -- В Гатчину? - догадалась Рита.
        -- Да.
        Все три свои парашютных прыжка Кирилл сделал именно в гатчинской дроп-зоне, а потому без труда нашел дорогу туда. Но увиденное на аэродроме его мало порадовало. Самолеты стояли в ангарах, а это означало, что вдвоем ни один из них не получится подготовить к взлету. Для этого нужна команда людей, знающих что и как делать. На симуляторе этому не научиться. Надо выкатить самолет, заправить его, и провести целый ряд других необходимых предполетных мероприятий. Возможно, готовые к взлету самолеты тут были. Но ими уже воспользовался кто-то другой.
        -- Чартерный рейс на райский курорт отменяется, - проехав вдоль ангаров, произнес Кирилл. - Нет самолетов, готовых к полету. Ни одного.
        Он остановил машину и задумался.
        -- Ладно, давай быстренько осмотрим ангары, чтобы иметь представление, что и как.
        -- Зачем? -- удивилась Рита. - Если нельзя улететь, так хоть на пост поехали! У нас же даже оружия нет! А если мутанты?
        -- Я тут прыгал, -- отмахнулся Кирилл. - А сверху видно все, ты так и знай. Нет тут поблизости водоемов, а значит, и мутанты попусту не бродят. Мы оба теперь зараженные, не забывай. Теперь мы от мутантов можем просто спрятаться, если что, а не драпать или палить во все стороны, как пьяные ковбои, выскочившие из салуна.
        -- Ты еще шутишь. Я с тебя балдею! Ты как хочешь, а я посижу в машине. На фиг.
        -- Ну, сиди. Мне так тоже спокойнее.
        Кирилл обошел ангары, запоминая, какие типы самолетов и в каком состоянии там стоят. Эта информация может оказаться бесценной, если найти людей, готовых реализовать грандиозный план. В одном из ангаров он обнаружил большой свернутый воздушный шар, на каких поднимают туристов за деньги, а в другом двухместный дельтаплан с мотором. Эта техника была ему знакома до боли, и вызывала лишь неприятные эмоции, но в данной ситуации она могла решить массу проблем.
        Да, конечно, можно сесть в машину, домчаться до блок поста, и там рассказать свой план, зажечь людей возможностью перебраться из опасной болотистой местности в сухие и безлюдные донские степи. Но после перестрелки остались свидетели. Бородатый, женщины, и еще трое мужчин. Как они отнесутся к возвращению беглецов? Женщину бы они не тронули, женщины теперь, сами по себе, важный ресурс. К тому же, вряд ли среди кучки зараженных, занявших пост ДПС, найдутся пилоты, или люди, разбирающиеся в теме подготовки к взлету легкомоторного самолета. А вот в городе такие люди есть наверняка, среди выживших.
        Пока не наступил вечер, есть шанс их найти. Яркий дельтаплан на фоне серого неба виден будет отлично, если высоту особо не набирать. Кто-то, конечно, попрячется в норы, увидев непонятно чей летательный аппарат, но такие и не вписывались в планы Кирилла. Ему нужны были люди другого сорта, которые и сами пойдут к лучшему будущему, и других за собой поведут. А такие не будут упускать шансов, они как-то проявят себя, услышав шум мотора под тучами, и увидев дельтаплан в небе.
        Не без оснований можно было предположить, что выжившие, если они сформировались в более или менее стабильные группы, должны выбрать себе убежища подальше от воды. Такие места с воздуха будет отлично видно. Другой вопрос, найдется ли место для посадки, но все же дельтаплан - это не самолет. Его, при большом желании, можно посадить на парковке у супермаркета.
        Подумав немного, Кирилл взвесил все «за» и «против», после чего принял окончательное решение. Не смотря на горячие протесты Риты, он загнал машину в ангар, чтобы не маячила, а дельтаплан выкатил на взлетную полосу, развернув носом к ветру.
        -- Заставлять не буду, упрашивать тем более, -- сообщил он Рите. - Хочешь, летим со мной. Не хочешь, забирай машину, и езжай на пост. Выбор за тобой. Но я верю, что нам суждено быть вместе.
        -- Веришь? - удивилась девушка.
        -- Да. Мир стал таким, что нормальному человеку он дает больше шансов, чем спрятавшимся в бункерах уродам.
        -- О чем ты? Мы просто все мутируем. Неизбежно.
        -- И что? Раньше люди неизбежно умирали, но, ни смотря на это, любили, совершали подвиги и великие открытия.
        -- Я действительно устала бояться.
        -- И? -- уточнил Кирилл.
        -- Лечу с тобой. Есть у этого летающего мопеда ремни безопасности?
        Разгоняя дельтаплан по взлетной полосе, Кирилл с совершенно детским восторгам понял, что не боится летать. Что все отрицательные эмоции от полета на почти таком же аппарате были вызваны не самим полетом, а той жизнью, которая окружала раньше. Кирилл потянул на себя штангу управления, и легко оторвал дельтаплан от бетонки.
        Вскоре с высоты стал виден столб дыма от горящего на дороге мотоцикла. Рядом, действительно, раскинулось в зарослях тростника небольшое болотце. Сначала показалось, что оно все усеяно кочками, но Кирилл быстро понял, что это торчат из воды головы мутантов.
        Чтобы не провоцировать на пальбу людей, занявших пост ДПС, Кирилл оставил шоссе правее, и лишь потом пересек его, попав в небольшую болтанку в теплых восходящих потоках над асфальтом. Рита держалась молодцом, не охала и не причитала.
        Ближе к городу стали видны дымы, похожие на черные хобота былинного Змея, спрятавшегося за тучами. Но в западной части небесного свода небо было ясным, и клонящееся к закату солнце окрашивало воду Залива в цвет красной конфетной фольги. Пожаров было много, что, в общем-то объяснимо -- люди снова начали пользоваться открытым огнем, а город для этого был приспособлен плохо.
        -- Что будем делать? - прокричала Рита, стараясь перекричать шум мотора и набегающего на крыло потока.
        -- Покружим, где поменьше воды. Нам нужны люди, которые не побоятся, и сами себя проявят, а не те, что попрячутся.
        -- В Питере всюду вода.
        -- Вот и посмотрим.
        Они прошли над КАД, на высоте всего метров триста, потом поднялись повыше. Слева блестели в лучах вечернего солнца фонтаны на Московском проспекте, справа текла Нева. По большому счету, более или менее сухой участок находился между КАД и Дунайским проспектом. Спальный район -- многоэтажки, ветка железной дороги, промзона, пустырь.
        -- Никогда не видела город сверху, -- призналась Рита. - Дух захватывает.
        -- Не боишься?
        -- Уже нет, -- без затей ответила она. - Город прошел очищение огнем. Москву бы еще так.
        -- Что?
        -- Говорю, что Москва, до вируса, тоже остро нуждалась в огненном очищении.
        -- Ты же сама москвичка! - Кирилл удивился такой перемене в оценках.
        -- Потому и говорю. Жаль, что мы мутируем. А так, можно было бы на этих развалинах построить новый мир. Наверное.
        -- Ты только не спеши мутировать! - пошутил Кирилл. - А то сожрешь меня, и сама всмятку.
        -- Ха! Еще неизвестно, кто из нас первым мутирует.
        Без очков смотреть было тяжело, набегающий поток воздуха выдавливал слезы из глаз. Но, сделав несколько кругов над выбранным участком города, Кирилл заметил яркий оранжевый дым внизу.
        -- Вот! Смотри! - радостно закричал он. - Я же говорил! Кто-то обязательной проявится! Не все, не все прячутся по норам! Не все!
        Он сместил штангу управления, заложив осторожный вираж. Такой дым, конечно, могла дать только штатная дымовая шашка. И это тоже хорошо. Значит, у людей есть ресурс, а значит, не только желание, но и возможность защищаться от опасностей нового мира.
        Кирилл сбавил обороты мотора и начал снижение. Над высотками сильно болтало, сказывался высокий уровень турбулентностей. Но зато теперь стало видно, что дым - это не просто сигнал, а указание пригодного для посадки места. Ближе к кольцевой, вдоль железной дороги, виднелся довольно длинный пустырь. Дым пустили от его начала, так, чтобы он, заодно, указывал направление ветра. Грамотные.
        Сделав еще круг и ориентируясь по направлению рассеивания дыма, Кирилл вывел дельтаплан на глиссаду. Но чем ниже он спускал аппарат, тем яснее становилось, что посадка не будет легкой. Близость многоэтажек давала о себе знать - они рассекали и закручивали ветровой поток, делая его непредсказуемым и опасным. Ветер, как говорят пилоты, «крутило», он хаотично менял направление, иногда задувая в левое крыло так, что Кирилл не успевал компенсировать крен. Пришлось взять штангу на себя, чуть подняться, и зайти на очередной круг.
        -- Что такое? - заволновалась Рита.
        -- Я садился только на взлетку, -- сообщил Кирилл. - Тут сложнее.
        Девушка затихла, чтобы не мешать.
        Кирилл понял, что его ошибкой была слишком затянутая глиссада. Это на аэродром можно заходить загодя и плавно, а тут лучше сократить эту часть посадочной траектории до минимума. Поэтому, хоть рефлексы и сопротивлялись такому маневру, Кирилл отдал штангу от себя и загнал дельтаплан в довольно крутое пике.
        Рита зажмурилась, но промолчала. Ее волосы развевал ветер, но Кириллу было не до красот. Он вдруг понял, что перебрал со скоростью снижения, что она слишком высока. Тут же руки сами, помимо воли, потянули штангу, чтобы выровнять аппарат и завести его на короткую стремительную глиссаду, но сказался недостаток опыта. Кирилл слишком активно взял штангу на себя, от чего дельтаплан круто задрал нос к небу, катастрофически потерял скорость, сорвал поток, и ушел в штопор.
        К счастью высота уже была совсем небольшой, аппарат не успел разогнаться, хватанул землю крылом, ломая всю конструкцию, затем ударился о грунт тележкой шасси. Она оторвалась от крыла и покатилась кубарем, как перевернувшийся автомобиль, сломав сначала колеса, потом кожух винта. Наконец винт рубанул о землю, раскидав лопасти в разные стороны, и тележка с сиденьями остановилась.
        -- Мягкой посадку не назовешь, -- мотая головой, пробурчала Рита. - В следующий раз я лучше самолетами «Аэрофлота».
        -- Тогда пешочком... - потирая ушибленный о стойку лоб, ответил Кирилл. - «Аэрофлота» нет, и, скорее всего не будет. Остаются чартерные рейсы по многочисленным просьбам желающих.
        -- Все ясно. - Рита отстегнула систему ремней, и выпала из кресла на четвереньки. - Небо захвачено дилетантами. Фух. Но вообще ты крут, надо признать.
        -- Да. Летаю хорошо. Надо еще над посадкой поработать. Но она была в следующем номере журнала "Веселый картинки", по которому я учился.
        Держась за стойку, Кирилл соскочил в траву.
        -- Такой аппарат разбил, негодник! - услышал он знакомый насмешливый голос.
        И, обернувшись, увидел Вадима Семеновича, вышагивающего во главе группы из десяти хорошо вооруженных и экипированных бойцов. На нем был новенький камуфляж и штурмовые ботинки, а голову защищал штатный противопульный шлем ССШ-94.
        -- Вы?! - не веря глазам, воскликнул Кирилл.
        Кого угодно он ожидал увидеть, но не своего инструктора. Хотя, чему удивляться? Ему-то умений и опыта не занимать.
        -- А я-то как удивлен! - хмыкнув, ответил Вадим Семенович, и повертел пальцем в воздухе, как бы воссоздавая траекторию падения в штопоре. - Похоже, не только я легкомысленно относился к твоему обучению. Ну ладно. Учту ошибки. Теперь пощады не жди. Руки-ноги целы?
        Рита и Кирилл не сговариваясь, развели руки в стороны, демонстрируя целостность костей.
        -- Ну и отлично! - Вадим Семенович подмигнул. - Так, ребята, ваша леталка восстановлению явно не подлежит, так что нечего тут больше делать. Давно мыкаетесь?
        -- Нет, -- признался Кирилл. - Мы из бункера дернули.
        -- Ничего себе! - в голосе инструктора прозвучало заметное уважение. -- Сами?
        Кирилл понял, что Вадим Семенович намеренно не спрашивает про маму, хотя желание узнать ее судьбу было заметно в его взгляде.
        -- Мама погибла, -- твердым голосом произнес Кирилл.
        -- Как?
        -- От пули, во время беспорядков в бункре.
        -- Нувориши передрались? Знакомая тема. Сволочи... Такого человека сгубили.
        -- Это она мне подала идею бежать. Знаете... Может так даже лучше. Она даже не поняла, что произошло.
        -- Смерть никогда не бывает лучше жизни, -- наставительным тоном ответил Вадим Семенович. - Ладно. Молодец, что ее послушался. Давайте, я вас накормлю, потом обо всем расскажите.
        -- А вы тут многих собрали? - спросила Рита.
        -- Кого смог, -- со вздохом ответил Вадим Семенович. -- Жаль дельтаплан. Где вы его взяли?
        -- В Гатчине, в дроп-зоне, -- ответил Кирилл. -- Там полно самолетов, но их надо готовить к взлету. Я обошел, все запомнил. Есть даже один бизнес-джет. Три "Цесны", "кукурузник".
        -- А вот это интересно. Сложный туда путь?
        -- Если по земле не простой. На дороге блок-пост каких-то бандитов, вдоль дороги болотца с мутантами. Был бы БТР, тогда можно было бы думать.
        -- БТР у нас как раз есть. Три штуки. Да и много чего еще. А вот самолеты бы очень пригодились.
        -- Мы тоже так думали, потому и рванули в Гатчину. Думали улететь в Северную Африку.
        -- В Африку? -- удивился Вадим Семенович.
        -- Ну, да. Там сухо и тепло. Мутантам там особо разгуляться негде.
        -- А мы думали в сухие степи, куда-нибудь в район Одессы. До Африки малая авиация не долетит.
        -- Без посадок не долетит. Но Гатчина же не единственный аэродром, -- прикинул Кирилл. -- Можно садиться, заправляться, на бывших авиабазах, например. Их ведь полно.
        -- Дельная мысль. Но, может быть, по земле двинуть лучше. Техника у нас отличная, оружия много, включая огнеметы, бойцов я набрал не плюшевых, с опытом. Можно двинуть на юг, собирая выживших.
        -- Наверное в это мама и верила, -- произнес Кирилл. -- Что я смогу прожить отпущенное время с пользой.
        Он обнял Риту. Оставив за спиной обломки дельтаплана, группа под командой Вадима Семеновича направились к серым громадам высоток. Солнце из-за домов уже не было видно, на город опускались серые сумерки. Кирилл подумал, что мама не была сумасшедшей. Нет. Просто нормальные выглядят сумасшедшими в безумном мире, только и всего. Надо научиться видеть реальность такой, какова она есть. Белое называть белым, а черное черным. Но ничего. Теперь многие этому научатся. Как ни крути.