Изгнанник. Арка 3. Том 1 Дмитрий Янтарный
        Дэмиен #5
        Бесплатно жизнь дается только один раз. Во второй раз право на жизнь придется заслужить.
        Мимолетная слабость, которую позволил себе Дэмиен, вылилась в страшную ошибку, которую теперь придется долго и мучительно исправлять. Собрав мастеров четырех стихий и выполнив ритуал, дарующий защиту Старому свету Авиала, вместо заслуженных наград и почестей Дэмиен отправляется искупать свое самоубийство в иной мир. Мир, в котором светят два солнца. Мир, жители которого уже больше ста лет испытывают острейшую нехватку воды. Мир, в котором способности Дэмиена расширяются и преображаются, даруя ему чуть ли не божественный статус.
        Вот только как с ним поступить? Сделать все, что в твоих силах, дабы прекратить бесконечные мучения и страдания? Или забить на все и упорно искать путь домой? Выбор непростой, учитывая, что никакая помощь не бывает просто так, ведь отзвуки прошлого могут заставить усомниться, а так ли несправедливо все сложилось… А конечная цена этой помощи может оказаться слишком высока.
        Дмитрий Янтарный
        Дэмиен. Изгнанник. Арка 3. Том 1

* * *
        ЧАСТЬ 1. ЧУЖОЙ НОВЫЙ МИР
        Глава 1.1
        ГЛАВА 1. ЗНАКОМСТВО.
        Пустыня. Песок. На много много миль вокруг - песок. Два солнца светили, даруя невыносимый жар. И не было этому конца-края…
        Я шёл. Брёл, даже не понимая, куда и зачем иду. Правильно ли я иду, удастся ли мне кого-нибудь найти, или же я ухожу ещё глубже, в самое сердце пустыни. Как же здесь было невыносимо! Два солнца жарили так, что я чувствовал себя словно кусок мяса в духовке между двумя грилями. Даже мой умный костюм, втягивавший в себя столько жара, сколько был способен, был не в состоянии защитить моё тело полностью.
        Впрочем, было и одно преимущество. Воздух был совершенно сухой, что делало путешествие, если таковым можно было назвать ковыляние по раскалённому песку, более-менее сносным. Если бы при такой температуре был бы ещё и влажный воздух - можно было бы сразу писать завещание, такого не выдержало бы даже таисианское сердце. Но всё осложнялось тем, что у меня не было никаких ресурсов для поддержания жизни. Ни пищи, ни воды. Один раз мне пришлось переночевать, ибо сил не оставалось совсем. Как раз в это время оба солнца опустились к горизонту, так что я, приметив удачную дюну, забрался на её теневую сторону и почти полностью закопался в песок, оставив снаружи лишь нос. Я был так вымотан, что сумел уснуть даже в таком экзотическом положении. Однако поспать мне удалось, самое большее, пять часов. После этого мой нос стали припекать светила, из чего следовал вполне закономерный вывод: отдых закончился.
        Мне ужасно не хотелось обращаться к своей магии. И тому было несколько причин. Во-первых, бесполезно. Вокруг не было даже единого намёка на воду. А если не было, следовательно, какой смысл был расходовать и так слишком быстро кончающиеся силы? Но ситуация начинала принимать совсем уж критический оборот. Я попал в это странное место… ну, будем считать, что это было утром. Больше двенадцати часов я шёл по песку, после этого смог немного поспать, и вот теперь снова на ногах уже почти десять часов. За то, что живот скручивало от голода, можно было даже не говорить: это и так очевидно. Но меня в моём положении начинала донимать и жажда. Во рту совершенно пересохло, и даже просто двигать своим раздвоенным языком по рту становилось больно. И я всё же решил рискнуть с магией. Пусть мне удастся сотворить всего глоток иллюзорной воды, которая исчезнет через несколько часов - по крайней мере, я хоть ненадолго смогу утолить свою жажду.
        Конечно, тело таисиана по опредению было выносливее человеческого. И, в теории, можно было закопаться в песок и впасть в анабиоз. Но я сильно сомневаюсь, чтобы Флексорт, посылая меня сюда, предполагал, что я должен буду закопаться в песок и впасть в спячку. Нет, расплата за самоубийство должна предполагать множество страданий, лишений, потрясений и преодолений.
        Вообще это место очень походило на ад. Не на буфонадный ад с кипящими котлами и грешниками, которых черти варят в этих самых котлах. А ад, который был бы антиподом рая, который во всех религиях более-менее одинаков. То есть в этом месте почти всегда сады - читай, природа - и при этом праведные души гуляют, беседуют, то есть проводят время вместе в приятных условиях. Конечно, есть условная Вальгалла, огромная каменная крепость, где всегда тепло и вдоволь еды, но это уже издержки происхождения. Викинги, к которым северная природа была неласкова от слова совсем, и которым всю жизнь не хватало пищи и тепла, естественно, мечтали о том, чтобы после смерти вдоволь было именно этого. Но даже здесь общие черты сохраняются: ибо души пируют (то есть приятно проводят время) вместе. Как же по такой логике, наказывается душа? Исходя от обратного: помещается в невыносимые условия, в которых она обречена страдать, и остаётся в полном одиночестве.
        И вот моё положение было очень похоже именно на такой ад. За исключением того, что я всё-таки был жив. Но, если я срочно не предприму хоть что-нибудь, то это досадное недоразумение очень быстро исправится.
        Столь долго я сомневался ещё и потому, что, как ни странно, ужасно боялся. Боялся, что моя магия не сработает. Я слишком уж привык на неё полагаться, чтобы сейчас, в самый отчаянный момент, понять, что от неё не будет никакого проку. С другой стороны - не стал бы Флексорт посылать меня на совсем уж верную смерть? Конечно, логика хранителей отличается от обычной людской логики. Условно, даже если взять элементарный выбор по типу того, доехать ли до десятого этажа на лифте или пройти пешком, хранитель будет склонять человека к тому, чтобы пойти пешком. Ибо в этом случае человек пройдётся, то есть немного поддержит свою физическую форму. А потом представит, что ему приходилось бы ходить так каждый день не только на работу, но и по любой мелочи выйти из дома. И порадуется и испытает чувство благодарности, что в его доме вообще есть лифт. Пусть даже он старенький, обшарпанный и с прожжёнными кнопками.
        Но при этом хранитель всё-таки заинтересован в том, чтобы его подопечный испытание прошёл. Значит, моё испытание должно быть выполнимым. Трудным, местами, вероятно, очень, но всё же выполнимым. В противном случае он не стал бы мне рассказывать о ребёнке. А если сказал - значит, есть шанс, что однажды я его увижу.
        Решившись, наконец, на магическую манипуляцию, я привычно попытался сплести потоки, чтобы сотворить иллюзию… но всегда привычное плетение энергий внезапно исказилось, и вот в следующую секунду… у меня из рук хлынул поток воды. И далеко не горсть на пару глотков, как я предполагал. От неожиданности я прекратил чары, и поток воды пропал. Но уже сотворённая вода никуда не исчезла: песок под моими ногами был мокрым, хотя и очень быстро высыхал. Осторожо повторив плетение чар, я снова попытался создать пригоршню иллюзорной воды. И снова из моих ладоней вырвался целый поток. Я, уже готовый к такому повороту, жадно принялся пить, утоляя свою жажду. А потом не выдержал и развернул ладони на себя, позволяя водному потоку обрушиться на меня. Какое же это было блаженство! Такая прохлада - а вода по температуре была примерно двадцать градусов по Цельсию - была воистину райским наслаждением. И… неужели я теперь мог творить не иллюзии, а реальные предметы?
        Утолив жажду, я, воодушевлённый своим успехом, попытался было сотворить иллюзорный зонтик от солнца. Однако вместо желаемого зонтика… из моих рук снова забил поток воды. Я растерянно смотрел на струю, бьющую из моей чешуйчатой ладони, после чего поспешно прекратил творить магию, ибо силы мне были нужны. Попытался создать яблоко - вместо иллюзии так же возник шар воды, упавший в песок. Уже догадываясь, какая подлянка со мной произошла, я попытался использовать гипнотический импульс. Бесполезно: передо мной лишь возникла стена воды, оторвавшаяся от моих ладоней и, пролетев несколько метров, обрушилась на землю.
        Сомнений не было: вся моя магия предельно упростилась до одного-единственного магического акта: сотворение воды. С другой стороны, стоило отметить, что обычная школа магии воды Авиала не предполагала сотворение воды как таковой. Многие ступени этой стихии предполагали наличие рядом источника воды. Но творить источник собственной стихии могли лишь маги огня. В итоге, похоже, вся моя магия спрессовалась в одну-единственную функцию. Конечно, возможно, дело и в том, что в этом мире магические потоки другие, и всем своим навыкам просто придётся учиться заново.
        Итак, что я в таком случае имею? С одной стороны - вся моя магия ныне ограничивается возможностью творить воду. Конечно, это не даст мне умереть от жажды, а с другой - как мне быть, если я встречу реальную опасность? Всё, на что меня хватит - это на то, чтобы сбить противника с ног потоком воды. Интересно, я хотя бы могу управлять сотворённой водой? Ну не может быть, чтобы даже это мне было недоступно, это же ученическая ступень волшебства, каждый ученик умеет это делать, ну не мог мой дар настолько атрафироваться! Снова сотворив шар воды, я попытался удержать его в воздухе силой мысли. Шар нехотя повисел три секунды, после чего обрушился на землю. Я же моментально почувствовал упадок сил.
        Нет. Новый мир - новые правила. В Авиале я, хоть и с интуицией, но всё-таки учился колдовать в гармонии с энергетическими потоками. На Земле, конечно, колдовать было труднее, но на Земле я всё-таки родился и вырос, и потому учиться долго тоже, в принципе, не пришлось. А здесь - я впервые. Следовательно, всему придётся учиться заново. А для того, чтобы учиться, надо оказаться хоть в сколько-нибудь безопасном месте. А каковым здесь может быть такое - трудно даже представить. На много миль вокруг по-прежнему была безжизненная пустыня - и ни единого намёка на что-либо живое. Не было ни кактусов или каких-либо растений, ни животных, любых, ни насекомых. Вообще согласно моим внутренним часам, здесь шли уже третьи сутки. И за всё это время ни одно из солнц ни разу не скрылось за горизонтом. Был лишь один момент, когда оба солнца соприкоснулись с линией горизонта - кстати, в совершенно противоположных точках - но полностью не скрылись ни разу. Что вполне очевидно намекало на то, что ночь как таковая в этом месте отсутствовала.
        Спустя пару часов пути, однако, обстановка всё-таки сменилась. Передо мной появились какие-то каменные сооружения. Несколько столбов, явно сложенных из камней, и небольшие каменные бугорки. Каменные бугорки были пористыми, и из них торчали острые-острые камни. И я, проходя мимо них, с ошеломлением понял, что это… коралловые рифы! То есть это место когда-то было дном какого-то водоёма? Но что же тогда случилось?..
        И в этот самый момент произошло то, от чего моё сердце забилось, как сумасшедшее. Я услышал над собой хлопанье крыльев… и, посмотрев наверх, увидел, что надо мной пролетают два очень странных существа. У них был клюв и передние птичьи лапы, но при этом тело лошади или другого крупного зверя. А задние лапы были явно звериные. Точно так же выглядели грифоны в эльфийском лесу, с одним только существенным исключением.
        У этих зверей не было ни перьев, ни шерсти. Они были совершенно голые, или лысые. Только одна розовая кожа. Бедолаги. Насколько же крепкой и стойкой должна быть такая кожа, чтобы выдерживать жар двух солнц? А потом я понял, что эти звери летят не одни. Они кого-то несли на своей спине, ибо, как только они протелели надо мной, прижавшимся к одному из камней, то я заметил позади их силуэты. Всадники сидели в накидках, которыми тоже, вероятно, спасались от солнца, поэтому я видел лишь их ноги, которыми те понукали зверей.
        И что мне было делать? Дать сигнал о том, что я тут, и мне нужна помощь? Но как можно верить неизвестно кому? Тем более, что состояние бедных зверей, до которого их довели собственные хозяева, доверия ну никак не вызывало. Непонятно было, как те вообще летают, если у них на крыльях даже перьев нет. Но всё же они должны где-то жить. Где-то, где можно спастись от двух палящих солнц, что было уже само по себе немало. И, раз они владеют такими питомцами, значит, могут себе позволить их держать и хотя бы чем-то кормят. Значит, и у них самих есть пища.
        Однако в этот момент один из странных грифонов что-то вскрикнул, и оба всадника внезапно обернулись. Но рассмотреть их всё равно не получилось. Мало того, что они улетели почти на сотню метров, так ещё у обоих капюшоны накидок были замотаны. Вероятно, для того, чтобы их не срывало при полёте. Но при этом не осталось никаких сомнений, что они меня увидели, ибо пришпорили своих зверей пятками и развернули их в обратную сторону…
        Глава 1.2
        ГЛАВА 2. ПЕРВЫЙ КОНТАКТ.
        Несмотря на то, что положение моё было отчаянным, происходящее мне всё равно не нравилось. Слишком уж свежи были мои воспоминания по поводу того, как я в миг величайшей нужды бросил клич помощи на орочьих островах, и чем это всё закончилось.
        Тем временем всадники медленно снижались надо мной. Они даже сделали несколько кругов, вероятно, рассматривая меня получше. Несколько секунд спустя они приземлились и спешились метрах в двадцати от меня. Убежать я не пытался: абсолютно бессмысленно, на песке, да с летающими зверями, они настигнут меня в два счёта. Если уж мне и придётся драться, то стоило бы сохранить какие-то силы. Всадники тем временем сбросили плащи, и те, подпоясанные верёвкой на поясе, остались висеть снизу. Я же, наконец, получил возможность рассмотреть как следует тех, кто населяет этот мир. Прежде всего, я значительно уступал им в габаритах. Без магии такие сущетсва явно были в состоянии быстро и без особых усилий прервать мою жизнь. И всё же их внешний вид был довольно любопытен.
        Самое первое сравнение, которое просилось в голову - это очень большие люди счастично демоническим, частично звериным уклоном. Первый был краснокожий бугай с лоснящимся торсом. И это не было преувеличением: его кожа на солнце почти что блестела. А вот глаза были тёмными… настолько, что я даже не мог разглядеть, есть ли в них зрачок. Выглядел краснокожий, назовём его пока демоном, очень внушительно, если бы не одно но. Уши у него были не человеческие и даже не эльфийские, как нередко изображают демонов а… наверное, кроличьи. Или бычьи. Но не потому, что были расположены вместе, как раз находились они там, где обычно и находятся уши у гуманоидов, но они были длинными, вытянутыми и свисали подобно необычным кожаным серьгам. Впрочем, кроличьи уши с лихвой компенсировало угрожающее лицо, испещрённое морщинами, а так же то, что он явно был кривой на один глаз.
        Его товарищ был не настолько мощным, насколько первый, но он был на полголовы выше него, был очень жилистый и имел жёлтую кожу. И эта кожа, если проводить сравнение с первым демоном, была скорее матовой и почти не отражала солнечный свет. У этого ушей не было вообще, что на таком же гуманоидном лице смотрелось очень странно. Лицо его было не такое морщинистое, как у красного демона, однако по левой стороне от рта до самого ушного отверстия шёл ужасный шрам. Казалось, что демону в этом месте буквально порвали пасть, да так, что шрам шёл через половину лица.
        При этом одеты они были совсем просто. Помимо светло-серых накидок, которые висели на поясе, оба демона были одеты в тёмные штаны из неизвестного мне материала и деревянные сандалии на босу ногу. С другой стороны - наверное, не стоило этому сильно удивляться. Для такой погоды самое главное - это укрыться от солнца и прикрыть наготу. А для этого много вещей не требуется.
        Тем временем демоны, пока я их рассматривал, тоже внимательно на меня глядели и переговаривались на неизвестном наречии. После чего жёлтый что-то сказал красному, ткнув в меня длинным пальцем, тот кивнул, и жёлтый, достав из седельной сумки своего зверя какой-то предмет, направился ко мне. Красный отставал от него на полшага.
        - Не приближайтесь! - рыкнул я на общеимперском Авиала. Те, казалось, слегка удивились тому, что я разговариваю, но так же продолжили идти ко мне. Неизвестным предметом в руках жёлтого оказалась палка с верёвочной петлёй на конце. Кажется, такими палками ловят змей и крокодилов. Действительно, умно и очень просто: накинул петлю рептилии на шею, чуть придушил и делай с ней всё, что хочешь.
        - Не подходите! - сказал я по-русски. Никакой реакции.
        - Держитесь подальше, - в отчаянии сказал я по-английски, удивившись, что ещё не совсем забыл этот язык от недостатка практики. Бесполезно, они меня явно не понимали, и мой угрожающий тон их нисколько не пугал.
        - Да отвалите от меня! - прорычал я, когда между нами оставалось несколько шагов, и, выставив вперёд руки, выстрелил мощной струёй воды, которая отбросила демонов на несколько шагов назад.
        Реакция на это была совершенно неожиданная. Пока демоны пытались прийти в себя, их звери, всё это время смирно стоявшие в стороне, при виде воды словно обезумели и бросились к тому месту, где она только что была. Они яростно копали песок и заглатывали мокрые комки. Один из зверей вцепился во влажную штанину красного демона.
        Впрочем, демоны быстро утихомирили своих питомцев. Пару раз дёрнув их за поводья и чувствительно шлёпнув по крупу, они заставили их выпрямиться и замереть. И хотя звери жадно глядели на землю, куда только что ушла вода, ослушаться прямого приказа хозяев они больше не осмелились.
        Демоны же тем временем повернулись ко мне. Они выглядели удивлёнными и даже потрясёнными. Однако я крупно оскалил клыки, всем своим видом показывая, что приближаться ко мне неразумно. Жёлтый демон повернулся к красному и начал ему что-то говорить, то и дело указывая на меня пальцем. Языка их я по-прежнему не понимал, однако их жестикуляция была на удивление схожа с человеческой. Так, жёлтый демон в процессе своего монолога сначала ткнул на меня, потом провёл ладонью по горлу и покрутил пальцем у виска. Очень надеюсь, что это переводится как: Пытаться его убить - это верх идиотизма.
        Красный же нехотя кивнул и, подозвав к себе своего грифона, потянулся к сёдельной сумке. Покопавшись в ней, он вытащил кусок закопчёного мяса. У меня от запаха мяса буквально поехала крыша. Из головы вылетели все мысли, осталось только желание вцепиться в этот сочный, ароматный ломоть. Демоны, увидев мою реакцию, понимающе усмехнулись. Жёлтый взял кусок мяса и, что-то успокаивающе приговаривая, стал приближаться. Когда между нами осталось два шага, он стал было протягивать руку, однако я яростно прорычал и отскочил назад. Демон, посмотрев на свою вторую руку и увидев в ней палку с петлёй, про которую он уже успел позабыть, отбросил её назад и снова протянул мне мясо. Вроде никаких ловушек больше не было. Очень осторожно подойдя к нему, я взял мясо и сразу отпрыгнул, вцепившись в него зубами.
        Какое же оно было вкусное! После двух суток без еды, включая время в Авиале, ибо я не завтракал, чтобы не набивать живот перед ответственным магическим актом, это был просто верх блаженства! И, проклятье, как же голод отшибает разум и мораль! Даже если бы я знал, что этот кусок мяса демоны приготовили из своего сородича, и это меня сейчас бы не остановило.
        Доев мясо, я снова уставился на демонов, по прежнему не зная, чего от них ожидать. Те, увидев, что я закончил трапезу, снова принялись жестикулировать. Жёлтый указал на себя и товарища, потом на солнце, затем сложил ладони домиком и закрыл глаза. Надо понимать, переводилось это так, что они могут отвести меня в место, где не будет солнца и где можно будет поспать. Я стал медленно приближаться, вместе с тем прекрасно понимая, что это выбор без выбора. Если я останусь здесь - то просто погибну.
        Когда я подошёл у жёлтому демону, тот взял мою руку в свою и, взявшись за указательный палец, ткнул когтем себе в живот. Очень сильно ткнул. Затем покачал головой. После чего уже сам ткнул меня пальцем в живот - довольно ощутимо, но всё же терпимо - и тоже покачал головой. Уже привыкая к этому странному языку жестов, я понял, что это переводится как: Не делай нам больно, и мы не будем делать больно тебе. После чего жёлтый усадил меня на своего питомца, красный запрыгнул на своего, и мы взлетели в воздух…

* * *
        Летели мы, наверное, с полчаса. Уж не знаю, куда меня несут, но, повторюсь, у меня просто нет выбора. Ещё никогда я не чувствовал себя таким беспомощным и уязвимым. Если бы я остался там - то просто умер бы от голода. Хотя и текущие перспективы меня тоже пугали. Как мне общаться с этими… демонами, или как они себя называют, если я даже не понимаю их языка? Снова с тоской вспомнилась моя совершенная интуиция, которая при первом перемещении в Авиал автоматически позволила мне выучить самый распространённый тамошний язык. А здесь… ну, только жестами и объясняться.
        Да и потом - что же я должен буду делать? Ну, один раз мне дали мяса, так сказать, по доброте душевной, а дальше-то что? Если я буду претендовать на пищу и воду, коих тут, вероятно, и так на всех не хватает, какую я им могу принести пользу? Вся моя магия модифицировалась в одно самое примитивное действие.
        Стоило отметить, что наверху было хоть и так же жарко, но всё же в полёте встречный поток воздуха давал хоть немного прохлады. А вот шея животного, за которую мне приходилось держаться, была горячей, а кожа - удивительно тонкой. Мне даже было страшно лишний раз её касаться - настолько уязвимой она выглядела. Да и вообще зверь выглядел больным и замученным, даже если отбросить отсутствие перьев или волос. Как ему только хватало сил летать самому, было непонятно, а он сейчас ещё умудрялся нести двух седоков.
        Чтобы отвлечься от мрачных перспектив, я стал раздумывать о том, что сейчас происходит в Авиале. Обелиски должны быть заряжены, и, по крайней мере, двадцать лет до вторжения варваров у Старого Света есть. Посольство же таисианов… Вовремя, как же вовремя подсуетился Кичандаш с этим Экиэрашем. Ведь он сам признался, что рассчитывал на мою протекцию хотя бы какое-то время - и теперь им придётся делать всё дальше самим. Что ж, по крайней мере утешает то, что отец Бальхиора, советник Эстебан хотя бы первое время будет на стороне таисианов. В благодарность за то, что я вернул ему живого и здорового сына. Да и двое других советников, выслушав мой монолог про расу рабов и расу господ, спорили и возмущались гораздо меньше, чем я полагал. Надеюсь, хоть какие-то выводы они сделают как из моего монолога, так и в целом из ситуации, в которой оказался Старый Свет.
        А что же мои спутники? Фрайсаш и Кермол вернутся к себе, они свою миссию выполнили. Может, Фрайсаш даже кого из чёрных таисианов пришлёт в посольство. В самом деле, если уж ковать железо - то всем и сразу, пока горячо. Но сам Фрайсаш в посольстве вряд ли станет работать. Он отличный друг и верный товарищ, и у него множество замечательных качеств, и всё же он не по этой части.
        Кто от всей этой ситуации больше всех остался в выигрыше - так это милорд ректор. Кичандаш и Ринианд поделились со мной тем, как ловко милорд ректор завербовал их в свой Университет. С другой стороны - это ситуация как раз из разряда тех, когда в выигрыше остаются все. Если в Университете будут преподавать тролль и таисиан - их сородичи будут охотнее поступать в это заведение, зная, что в трудную минуту рядом есть те, кто всегда поддержит. Что ж, милорд ректор заслужил таких преподавателей. Слишком уж долго он был вынужден довольствоваться безрыбьем, раз уж даже меня одно время убедил заняться преподаванием, с учётом того, что у меня такого опыта не было от слова совсем.
        И Мари. Вот за кого у меня реально болела душа - это Мари, ведь я сам привёл её в Авиал. Как у неё сложится с Фрайсашем? Что она будет делать дальше, если, по её словам, после этого ритуала с магией воздуха она расстанется окончательно и бесповоротно? Может, Маттика поможет ей навестить Молчаливых Сестёр, и те помогут ей как следует освоить такой необычный магический дар? Да и у Совета за свои услуги она должна была что-то попросить и, хочется надеяться, что девушка не продешевила.
        И, конечно, Миа. Моя милая, чудесная Миа. Кто бы мог подумать, что после того раза в Столице… у нас будет ребёнок? Я снова протянул руку к кулону в форме ящерицы. Несколько раз мне казалось, словно внутри металлической ящерки билось маленькое сердечко… Но нет, каждый раз это оказывалось иллюзией.
        Но о Миа я запрещал себе думать слишком часто. Ибо каждый раз, когда я вспоминал любимую тёмную эльфийку, хотелось грызть себе локти и выть волком от того, насколько близко было моё счастье, и как глупо я всё потерял, опустив руки в самый важный момент! Воистину, пророческими оказались слова Бальхиора о том, что иногда достаточно усомниться всего на мгновение, чтобы потерять всё, что у тебя есть.
        А мы, между тем, летели уже довольно продолжительное время. И бесконечные пустынные барханы, на которые из-за света двух солнц порой было больно смотреть, наконец-то стали сменяться на горизонте иным пейзажем. Мы летеле к большой крепостной стене, за которой, вне всякого сомнения, был населённый пункт, в который меня и везли эти… демоны…
        Глава 1.3
        ГЛАВА 3. ДЕМОНИЧЕСКИЙ ГОРОД.
        Стена была высокой, наверное, в три моих роста. Несмотря на общую усталость и вымотанность, стало даже интересно, против каких опасностей строилась эта стена. Впрочем, всадники минимум в полтора раза превосходили меня по размерам, да и грифоны были явно крупнее своих сородичей в Авиале. Надо полагать, что и местные хищники отличаются достаточно крупным размером.
        Стоило при этом отметить, что стена была достаточно длинной. У меня даже не получалось прикинуть хотя бы приблизительно, где она заканчивалась. Следовательно, данный населённый пункт был достаточно большим. Не исключено, что это даже был целый город.
        С другой стороны, данный город выглядел очень странно. Хотя и достаточно правдоподобно для города, который появился в пустыне. Вернее, который уже несколько десятков лет заброшен в пустыне. Складывалось ощущение, что когда-то здесь был обычный город, даже в какой-то степени развитый. Ибо среди домов были видны углубления со статуями, что, несомненно, являлось фонтанами. Многочисленные участки выжженой земли между дорожками ясно давали понять, что там когда-то росли растения. Просто в какой-то момент сюда пришла засуха, да такая сильная, что полностью нарушила экологический баланс. И потому на улицах, явно вымощенных булыжником, почти везде был песок, стены некоторых домов были потрескавшимися, и возникало ощущение, что именно от жары, а не от времени.
        И, конечно, жители. Бредущие внизу горожане были, пожалуй, единственным элементом, заставляющим усомниться в том, что этот город заброшен. Большие и маленькие, они все были в накидках, спасаясь от палящего солнца. И я даже не мог разглядеть, мужчины это были или женщины, старики или молодые… Лишь вереница разноцветных плащей текла по улицам внизу.
        Тем временем всадники направили своих зверей в левую сторону, и я без особого удивления увидел длинное одноэтажное здание с вольерами. Вероятно, это был питомник, где данных зверей, собственно, и держали, когда не нуждались в их услугах.
        Когда грифоны приземлились, жёлтый демон сначала спрыгнул сам и потом осторожно помог спуститься мне. Взглядом указав на столб неподалёку, он ткнул в него пальцем, а потом на себя. Сей нехитрый жест явно означал, чтобы я ждал его здесь, пока он отведёт своего грифона. Я согласно кивнул, но желтокожего это, казалось, не удовлетворило. Подозрительно оглядевшись, он, казалось, что-то прикидывал в уме. После чего, окликнув краснокожего товарища, он отдал ему поводья и своего питомца. Тот что-то согласно проворчал и увёл зверей в здание. Жёлтый же подошёл ко мне, не спуская глаз. Решив не обращать на это внимания, я стал осматриваться.
        Вот не знай я, где нахожусь - решил бы, что какой-то заброшенный город посреди пустыни, в котором никто не живет. Но нет, здесь явно жили… жила какая-то раса, и жителей было много. Я простоял всего несколько секунд - а до моего носа уже долетел запах нечистот. При этом сколько я ни оборачивался - не увидел ничего такого, что походило бы на источник вони. Идти же искать его мне не хотелось совершенно. Во-первых, даже если я его найду, то счастливее от этого не стану, а, во-вторых, жёлтый демон по-прежнему буравил меня взглядом. Впрочем, это было неважно. По такой жаре любой запах, наверное, должен был разноситься по всему городу за считанные часы.
        Наконец, краснокожий демон вернулся из вольера, и меня повели по улицам. Я хотел было хотя бы ненадолго снять капюшон, ибо в городе было уже не так жарко, однако красный демон, шедший рядом и то и дело дёргающий себя за ухо, неожиданно дал мне по рукам, после чего чуть надавил на затылок. Это была прямая деликатная просьба не привлекать к себе лишнего внимания. Впрочем, посмотрев на меня сзади и вполне закономерно увидев там большой зелёный хвост, он снял с себя накидку и отдал её мне. Не желая сердить своих провожатых, я послушно её надел, хотя так стало только ещё жарче. Не говоря уже о том, что накидка, мягко говоря, не благоухала.
        Шли мы долго, полчаса, не меньше. Краснокожему без накидки явно было жарко и неуютно, но он предпочитал идти так. Для них по какой-то причине было очень важно сохранить моё инкогнито.
        Квартал, в котором находился питомник ездовых зверей, сменился торговым кварталом. Я не без удивления посмотрел на лотки, за которыми так же, закутавшись в одежду с ног до головы, стояли торговцы и цепко глядели на свои, накрытые тентами прилавки. Большей частью товаров были одежда и какие-то порошки. Чуть принюхавшись, я узнал в них благовония. Что ж, вполне логичный способ по такой температуре перебивать вонь.
        Из одежды больше всего было плащей. Почти все они были светлых тонов и сделаны явно из дешёвого материала. Тёмных тонов, вероятно, избегали сознательно, чтобы одежда не накапливала лишний жар. При этом самым большим спросом наверняка пользовались серые плащи, так как они меньше всего пачкались. Оба моих провожатых, например, были в таких же серых плащах. Впрочем, особняком висели несколько костюмов чёрного, глубокого фиолетового и тёмно-зелёного цветов. Эти были сшиты из кожи каких-то рептилий и, вероятно, обладали высокой устойчивостью к жару. Но за такое сочетание красоты и практичности наверняка и платить надо было больше. Гораздо больше.
        Но вот мы миновали один торговый ряд и свернули на второй. Здесь уже торговали продуктами. По левому ряду стояли лотки, на которых я с удивлением узнал изюм, курагу и другие сухофрукты. Среди порядка двадцати прилавков явно выделялся один. На прилавке лежал полный набор свежих фруктов: финики, яблоки, виноград. Были здесь фрукты, очень похожие на апельсины и бананы за исключением того, что они были коричневого цвета. Торговец за этим прилавком, между прочим, стоял, укутанный в тёмный плащ из шкуры рептилии. Соседи с завистью поглядывали на своего преуспевающего конкурента, да и идущие по своим делам горожане, то и дело оглядываясь на прилавок, украдкой вздыхали.
        На другой же стороне был мясной ряд. Голод снова дал о себе знать жалобным урчанием из брюха, и я бессознательно направился к ближайшему лотку, совершенно забыв, куда и с кем я прилетел. Опомнился я лишь тогда, когда меня схватили за шкирку и встряхнули. После этого я встретился взглядом с красным демоном, который сердито на меня смотрел. Впрочем, тот уже через секунду явно пожалел о своей вспышке. Чуть похлопав меня по плечу, он поднёс палец к губам, после чего пару раз хлопнул себя по животу. Надо понимать, переводилось это так: Потерпи, и мы тебя накормим.
        Но вот и торговые ряды закончились, и мы оказались в следующем квартале. И теперь я понял, что квартал, в котором находился питомник, по сравнению с этим, может считаться кварталом жителей среднего класса, если вовсе не знатным. Там были здания в два или даже три этажа, везде были двери. Да и здания выглядели добротно, хотя время и жара над ними основательно поработали. Здесь же были в лучшем случае одноэтажные лачуги. Явно старые, покрытые трещинами. В половине домов отсутствовали окна, дверей не было вообще ни в одном. Везде висели простые занавески из старых тряпок и мешковин.
        Красный и жёлтый уверенно вели меня по этому кварталу, причём до этого действуя согласованно и дружно, сейчас оба они вдруг начали препираться по какому-то поводу. Спорили они долго, даже остановились посреди улицы. В конце концов, красный сунул руку в карман и вытащил монетку, то ли бронзовую, то ли латунную. Он что-то сказал и протянул её жёлтому. Тот взял монетку и подбросил её в воздух, поймав через три секунды. Он раскрыл ладонь и разочарованно скривился. Красный же довольно осклабился и направился по левой стороне улицы, дав знак следовать за собой.
        Наконец, мы остановились перед очередным домиком. На удивление он выглядел опрятнее, чем подавляющее большинство других домов: сложенный из светлого камня, он не имел ни трещин, ни каких-либо пятен. В нём даже было целых два окна, а на входе висело красное с фиолетовыми узорами покрывало. Приподняв ткань, он дал знак войти сначала мне, потом жёлтому товарищу, и только после этого вошёл сам.
        В доме находились ещё трое демонов: один взрослый и два маленьких. А с учётом того, что взрослый демон был одет в платье и имел чётко выраженную грудь, я сделал вполне закономерный вывод, что это женщина и его жена, а маленькие, соответственно, дети.
        Женщина была светло-синего цвета, причём в её коже явно проступали чешуйки. Уши были похожи на кошачьи. И ещё у неё были длинные пепельные волосы - этим атрибутом не могли похвастаться ни красный, ни жёлтый. Оба были совершенно лысые. Впрочем, это ничего не значит, они оба могли состригать волосы в целях практичности.
        Игравшие же в углу старыми тряпичными куклами дети же были очень похожи на обычных человеческих детей. Им было примерно 6 и 8 лет соответственно. Единственное - это, конечно, цвет кожи. Первый был, как и папа, красным, второй - светло-сиреневым. Впрочем, ростом они тоже соответствовали своей расе. Первый мне был по грудь, второй же доставал до самого подбородка.
        Побросав игрушки, дети тут же бросились обнимать папу. И хотя красный явно был чем-то очень взбудоражен, он нашёл несколько секунд, чтобы обнять и приласкать своих детей. Затем обратился к своей жене и что-то ей сказал. Жёлтому, который с кислым лицом наблюдал за происходящим, красный предложил занять одно из трёх кресел. В следующий момент женщина принесла ящик с песком и поставила его у ног жёлтого. Тот, сняв сандалии, с наслаждением опустил пятки на песок. Кажется, именно так демоны давали отдых уставшим ногам - через прохладный песок. Женщина же снова унеслась на кухню и через минуту принесла тарелку, на которой лежало целых три куска мяса. И. явно выполняя приказ своего мужа, пригласила меня занять место на какой-то циновке. Дождавшись, пока я сниму свои сапоги и устроюсь на предложенном месте, она поставила передо мной тарелку.
        Пока я, проигнорировав нож и вилку, жадно поглощал мясо, супруга принесла и своему мужу коробок с холодным песком, куда тот с наслаждением опустил ноги. К нему на колени тут же влезли дети, которых он рассеянно поглаживал по голове, ибо занят он был тем, что не сводил с меня взгляда.
        Жена что-то ему шептала на ухо, даже с ноткой возмущения, неодобрительно глядя на меня, поедающего мясо, но муж приложил палец к губам и многозначительно на неё посмотрел. Женщина послушно умолкла, но бросать на меня неодобрительные взгляды не перестала.
        Когда я закончил трапезу, то поднялся и отвесил благодарный поклон хозяину дома. Тот довольно кивнул и, знаком велев жене убрать песок из-под своих ног, поднялся с кресла и ушёл куда-то на задний двор. Вернулся он, толкая перед собой огромный котёл, в котором, наверное, могли бы свободно разместиться все мы вшестером. Разместив котёл и подкрепив его четырьмя каменьями, он указал на меня, потом на котёл и в точности повторил мой жест, которым я атаковал его при первой встрече. Не надо быть гением, чтобы расшифровать этот жест. В благоданость за гостепреимство он просит меня наполнить этот котёл водой.
        Кивнув, я подошёл к котлу и направил в него руки, представляя в своём сознании поток воды. И через мгновение он действительно появился. Объём потока был такой, что котёл заполнился уже через минуту. Закончив чары, я отошёл от котла и внимательно посмотрел на остальных.
        Красный выглядел полностью довольным собой и, казалось, только остатки приличий мешают ему сейчас потирать руки и довольно ухмыляться. Детишки смотрели на котёл так, словно увидели чудо во плоти, а женщина, взвыв, бросилась к моим ногам и начала отбивать поклоны. Я испуганно отскочил, и красный тотчас окрикнул супругу, веля ей взять себя в руки.
        Жёлтый же смотрел на котёл с плохо скрываемой завистью. После чего, привстав с кресла, ткнул пальцем, на меня, потом в котёл и потом - на себя. Что вполне логично означало: сделай и мне так же.
        И только теперь до меня дошло, во что я вляпался. Кажется, в этом месте вода - настолько же редкий и драгоценный ресурс, как в прочих мирах - золото. И если уж я способен воспроизводить воду… Нет, нет, нет, тут нельзя спешить, это надо как следует обдумать. С одной стороны, конечно, мне с таким даром всегда дадут пищу и приют, но с другой… Всё-таки опасно обладать слишком уникальными и востребованными способностями. Сколько времени им понадобится, чтобы сообразить, что вместо радушия и гостепреимства меня куда дешевле и эффективнее посадить на цепь, каждый день побивая палкой и получая требуемое?
        - Я устал, - сказал я. Конечно, я знал, что они меня не поймут, но надеялся, что расшифруют мои слова по интонации, - мне нужно поспать, - с этими словами я широко зевнул, явно демонстрируя усталость.
        Жёлтый меня, кажется, понял, вот только ему это совсем не понравилось. Поднявшись со своего кресла и грубо отпихнув коробок с песком в сторону, он подошёл к красному, ткнул его пальцем в живот и что-то угрожающе забормотал. Но и красный так просто не сдавал позиций. Он что-то успокаивающе говорил, то и дело показывая на меня. Мне почему-то даже показалось, что я мог бы примерно воспроизвести то, о чёи они сейчас говорили:
        - …Пусть он пойдёт ко мне домой и тоже так сделает! Я тоже хочу напоить своих детей!
        - Дружок, ну надо немного потерпеть. Откуда мы знаем, сколько он по пустыне бродил? Ты что, это ж такое чудо, его беречь надо, как зеницу ока! Если ему надо отдохнуть - он должен отдохнуть.
        - Ааааа, вот ты какой друг! Себе воды хапнул и сидишь, довольный, а я…
        - Слушай, ты мне хоть и друг, но терпения тебе никогда не хватало. Ну отволочёшь ты его к себе, он надорвётся - и дальше что? Будем все вместе и дальше лапу сосать. Ну, хочешь, возьми у меня пару ведёр.
        - Болван! Как я их домой понесу?! Да через час о нём узнают все, кому не лень.
        - Друг, ему надо отдохнуть. Это не обсуждается. Как только он отдохнёт, я его к тебе сам приведу. Слово.
        - Вот только попробуй не привести! Только попробуй!..
        Поругавшись ещё немного, жёлтый обулся, накинул свой плащ и, не прощаясь, покинул жилище. Красный же поманил меня к себе и, проводив в соседнюю комнату, указал на то, о чём я страстно мечтал увидеть последние трое суток. Постель. Простейшая соломенная постель, едва прикрытая парой тряпок, что считалось за простынь, и такая же соломенная подушка, в двух местах туго перевязанная бечевой. Благодарно кивнув хозяину, я не разуваясь, упал в постель и почти сразу уснул…
        Глава 1.4
        ГЛАВА 4. НЕВОЗМОЖНЫЙ ДАР.
        Проснулся я от пронзительного визга. Испуганно вскочив с постели, я выбежал в гостевую комнату. Там сиреневый мальчишка взвизгивал и кричал от боли, прыгая и дрыгая ногами. И только несколько секунд спустя я заметил, что обут он был… в мои сапоги. С недоумением посмотрев на свои ноги, я увидел, что во сне меня ловко обули, вернее, разули. При этом мальчишка явно не мог снять сапоги сам: то и дело падая на задницу, он пытался стащить с себя обувь, но та словно приросла к его ногам.
        На вопли откуда-то прибежали и мать с отцом. Красный хозяин, увидев ситуацию, мгновенно всё понял. С рыком он подскочил к своему сыну и, уложив на колени, несколько раз ощутимо ударил его рукой по причинному месту. Мальчишка уже жалобно заскулил, продолжая что-то завывать. Отец хотел было сдёрнуть с него злосчастные сапоги, но и ему этого сделать не удалось, хотя он честно пыхтел тридцать секунд. После чего он посмотрел на меня и умоляюще что-то сказал. Я подошёл и взялся за сапоги. И те, словно узнав руку хозяина, позволили-таки себя стащить.
        Указав на сапоги, я ткнул на себя и, оскалив зубы, зашипел. Хозяин кивнул мне и что-то успокаивающе забормотал. Но я уже и сам начал догадываться, что случилось. Мать с отцом ушли куда-то по своим делам. Сиреневому пацану, как старшему, было поручено следить за мной, чтобы никто не помешал мне отдохнуть… и чтобы я никуда не ушёл, когда проснусь. Ну а просто сторожить спящего меня восьмилетнему мальчишке было скучно… и он решил примерить на себя эти красивые сапоги. Но кто же знал, что одежда из кожи дракона обладает таким, хе-хе, противоугонным эффектом. Ну то есть угнать её, конечно, было можно, только вот угонщик потом не обрадуется, когда попробует примерить украденную вещь. Пятки мальчишки, на которых начали вздуваться огромные волдыри, более чем красноречиво об этом говорили.
        Уже окончательно уверившись, что красть моих вещей мальчишка не замышлял, я хотел было залечить ему раны, но вовремя остановился. Всё-таки хочется надеяться, что за время путешествия по Авиалу я хоть немного научился шевелить мозгами. И поступить так сейчас было бы неразумно сразу по множеству причин.
        Во-первых, не факт, что получится. Даже на то, чтобы просто удержать небольшое количество воды под контролем, у меня уходило немало сил - а ведь это только ученическая ступень. А лечение, даже самое простое - это уже уровень специалиста. И очень сомнительно, что за эти сутки моё родство с миром выросло настолько, что мне удастся творить целебную магию. Если таковая в условиях острейшего дефицита воды здесь когда-то вообще существовала.
        Во-вторых, мои способности по меркам этого мира и без того - на вес звёздного металла. Мало того, что я умею творить воду - если при этом выяснится, что я ещё умею с её помощью и лечить - мой путь до посадки на цепь каким-нибудь влиятельным демоном в целях личного обладания сократится раз в пятьдесят. А подобное в мои планы не входит совершенно. Даже если контакт с какими-то представителями власти неизбежен, нужно подать себя так, чтобы у меня осталась хоть какая-то свобода.
        Ну и, в-третьих, случившееся будет мальчишке отличным уроком на всю жизнь. Будет знать, что чужое без разрешения никогда нельзя брать. Да, судя по тому, как жалобно скулил мальчишка, которому мать, уложив своё чадо на циновку, чем-то поспешно натирала ступни, урок вышел весьма болезненным. Но тем лучше он его усвоит.
        Хозяин же, почтительно дождавшись, пока я натяну свою обувь и умоюсь из предложенного таза, лично вынес мне блюдо, на котором лежало два куска мяса и… коричневый банан. Несмотря на то, что мясо меня в облике таисиана интересовало куда больше, коричневый банан всё-таки всколыхнул любопытство. Меня даже не испугало то, что в своё время тело ящера наотрез отказалось есть огурец, чуть ли не до тошноты. Но в этот момент я почувствовал, как жадно смотрит мальчишка на банан. Странно, откуда я об этом узнал, если даже его не вижу? Но, посмотрев на мальчика, по лицу которого ещё текли слёзы, я понял. Магия Слёз! Она просыпается! Значит, не всё для меня потеряно, значит, и остальные умения можно вспомнить, можно научиться пользоваться ими заново.
        На радостях я взял банан, который родители явно хотели отдать мальчику за его дежурство, и подошёл к нему. Я указал сначала на свои сапоги, потом на него и строго покачал головой. После чего положил перед несчастным пацаном вожделенный банан. Теперь ему, может, и придётся несколько дней лежать и ждать, пока заживёт кожа на ногах, но хоть какой-то утешительный приз он всё-таки получил.
        Хозяин, в глазах которого от такого поступка читались удивление и даже обида, подошёл ко мне и даже укоризненно всплеснул руками: мол, мы тебе самое лучшее, что у нас есть, принесли, а ты так…
        Я в ответ указал на два куска мяса, после чего похлопал себя по животу и облизнулся. Затем указал на банан и сделал вид, будто меня тошнит. И виновато пожал плечами. Мол, мясо я люблю, мясо вкусное, а вот бананы мне нельзя, тошнит меня от них. Уж извините, так получилось.
        Красный демон, получив такое объяснение, важно покивал, давая знать, что он всё понял, и указал на тарелку с мясом. Когда я всё-таки позавтракал, хозяин снова вкатил уже пустой котёл и снова указал на него с просящим взглядом. Кивнув, я вновь направил ладони в котёл, и через минуту он был наполнен водой.
        Решив, что на этом всё, я хотел было вернуться в спальню и прикорнуть ещё пару часов, но красный демон удержал меня за руку. Когда я повернулся, он указал на котёл, потом на кресло, где не столько давно сидел его жёлтый друг, и на плащ. Ну конечно. Его друг тогда просто впал в бешенство, когда понял, что прямо сейчас он воду не получит. В самом деле, стоило бы и к нему сходить. А то такой товарищ со злости может и язык за зубами не удержать. Чтобы, как говорится, не только ему плохо было.
        Накинув плащ, я вышел вслед за красным демоном. В этот раз время суток было активным. По дорогам устало тащились демоны всех цветов и размеров; теперь, с земли, их было различить немного проще. Но при этом все они были более-менее одной формы. Различались разве что цветом кожи и формой ушей. Кажется, они возвращались со своих работ. При этом почти у всех в руках были вёдра. Проходя мимо, я заглянул в одно из вёдер. Воды в нём было всего наполовину, и она была мутной и имела не очень приятный запах. А, посмотрев на края вёдер, я почувствовал запах, с которым сталкивался ещё дома, на Земле, когда мне при помощи «Утёнка» или «Доместоса» приходилось чистить унитаз.
        И внезапно всё встало на свои места. В этом городе, как, вероятно, и во всем мире, дефицит воды. Следовательно, любая жидкость была на вес золота. Вероятно, в этих вёдрах по утрам жители куда-то относили… мочу. После чего расходились по своим рабочим местам, а мочу как-то перерабатывали в воду, чтобы её можно было повторно употребить. И вечером в этих же самых вёдрах несли воду домой. И что-то мне подсказывало, что в таких условиях даже просто ополоснуть ведро - излишняя роскошь.
        Стало тошно. За что, за что этим существам подобное? Почему они должны жить - да даже не жить, выживать! - в таких унизительных условиях? Неудивительно, что эти двое, при первой встрече явно рассчитывавшие присвоить себе все мои вещи, а заодно и снять шкуру на красивый плащ, мгновенно соориентировались и привели к себе домой, не забыв отдать лучшие куски еды.
        Но вот, наконец, мы остановились перед очередным домом. Он был явно победнее дома красного, хотя одно окошко в нём всё-таки было. Да и покрывало висело хоть и серое, но всё же цельное. Красный приоткрыл покрывало и что-то шепнул. В ответ разадалась целая серия шипения и щелчков, после чего высунувшаяся рука буквально втащила меня в лачугу.
        Уже знакомый жёлтый демон при виде меня чуть ли не пританцовывал от возбуждения. Его супруга была пепельно-серого цвета, а вместо волос у неё были небольшие чёрные рожки. Вот как раз она больше всего походила на какую-нибудь демоницу, может быть, на суккуба. Детей у жёлтого тоже было двое, только это были девочки. Обе они были такого же жёлтого цвета, как и их папа, за что своим отцом они наверняка были горячо любимы. Отличались они только волосами: у первой была угольно-чёрная коса, у второй - два огненно-рыжих хвоста. Цветовое сочетание, конечно, было чудовищное, что в первом случае, что во втором. Но я в этом мире гость - и не мне судить здешние стандарты красоты.
        Тем временем жёлтый, не желая тратить время на приветствия и танцы вежливости, указал на три здоровенных кадки, что уже стояли перед левой стеной - как раз той, где окошка не было - и явно ждали меня. Красный присвистнул и неодобрительно покачал головой, но жёлтый только отмахнулся. Снова схватив меня за руку, он подтащил меня к кадкам и требовательно ткнул в них пальцем. Вздохнув, я снова выставил вперёд ладони.
        Первая кадка наполнилась быстро и без проблем. Вторая, в принципе, тоже, но в ногах появилась лёгкая усталость. Впрочем, не помешает показать им, что моя… водоносность тоже имеет границы. После второй кадки я отошёл, часто и тяжело дыша, и присел на подвернувшийся под ноги коврик.
        Теперь это уже не понравилось красному. Совсем не понравилось. Он подошёл к жёлтому и начал что-то ему втолковывать, то и дело поднося к его носу кулак. Жёлтый морщился, но ничего не говорил, то ли просто не желая спорить, то ли понимая, что товарищ прав. Я же, передохнув пару минут, подошёл к третьей кадке и наполнил и её. После чего, изображая огромную усталость, снова поплёлся на циновку.
        Супруга жёлтого всё это время смотрела на кадки, как кошка на бесхозную банку сметаны. Девочки - те и вовсе сидели тише воды, ниже травы. То ли не смели поверить происходящему, то ли были крепко научены своим папой не влезать в дела взрослых без разрешения.
        Жёлтый же, довольно хлопнув в ладоши, ушёл в другую комнату. Вернулся он оттуда с большим зелёным яблоком, которое и протягивал мне. Я же покачал головой и отвернулся. Жёлтый недоумевающе посмотрел было на меня, но в этот момент его окликнул красный, явно рассказывая утреннюю историю с бананом. Жёлтый понимающе кивнул и, мягко взяв меня за руку, повёл в соседнюю комнату. Там он указал на постель, которую я, ощущавший уже нешуточную усталость, с радостью занял. Только вот в голову мне пришла крайне своевременная мысль.
        Стянув с себя сапоги, я выразительно посмотрел на хозяина, немного угрожающе пошипел и, прижав обувь к себе, свернулся калачиком. Жёлтый, конечно, недовольно поджал губы, явно не испытывая радость от того, что в явно его собственную постель чужак вот так кладёт сапоги, но всё же возражать не стал. Как видно, красный рассказал ему не только про банан, но и то, при каких обстоятельствах этот самый банан был мне предложен. Я же, поспавший у красного от силы часа четыре, снова провалился в глубокий сон…
        Глава 1.5
        ГЛАВА 5. ДВОРЕЦ.
        Когда я проснулся, то меня уже ждала тарелка с мясом рядом с постелью. Не став откладывать сие дело в долгий ящик, я приступил к еде. В отличие от дома красного, здесь к мясу не добавили ни соли, ни специй. Впрочем, нельзя было по одному только этому жесту судить о скупости хозяев. Их жилище явно было беднее, чем у красного, и, возможно, они сами не могли себе позволить специи. А, может, не употребляют их сознательно, чтобы лишний раз жажду не провоцировать.
        Отставив тарелку и обувшись, я вышел в гостевую комнату. Там жёлтый и красный сидели в креслах напротив друг друга, опустив ноги в тазики с песком, и играли в какую-то игру на небольшом столике. Игра была немного похожа на шахматы, но именно что немного. Доска представляла собой внушительную, едва ли не метр на метр площадь, которая была размечена правильными шестиугольниками. Как я помнил из когда-то родных, заигранных до дыр третьих героев меча и магии, такие поля назывались гексами. Всего их было сто, то есть десять на десять. И ни одна фигура не походила на шахматную. Так, одна из фигурок представляла собой птицу, похожую на орла или сокола. Вторая - фигура в плаще. Третья - священник с кадилом. Четвёртая - грифон.
        Само поле тоже не было пустым. На некоторых полях лежали фишки, красные, жёлтые, зелёные и синие. Кроме того, рядом с полем лежали две игральные кости, чёрная и белая, только граней на них было не шесть, а больше, десять или даже двенадцать. Демоны, увидев меня, благосклонно кивнули, после чего жёлтый скомандовал жене, и та тотчас принесла мне табурет. Благодарно кивнув, я сел и принялся наблюдать за игрой.
        Конечно, красный и жёлтый то и дело смотрели на меня и пытались что-то объяснять, но я по-прежнему их никак не понимал. Впрочем, и из простого наблюдения удалось кое-что понять.
        Например, ходов у игрока здесь был не один, а два. Вернее, два действия на каждый ход. Правда, как я понял, одной и той же фигурой нельзя было сделать два одинаковых действия подряд. То есть фигура могла совершить три типа действия: переместиться на соседнее поле, сбить вражескую фигуру или совершить действие, которое я определил как встать в защитную позицию. И если одна и та же фигура использует оба действия за один ход, то они обязательно должны быть разными. Либо можно было сделать ход или встать в защитную позицию двумя разными фигурами. Для защитной позиции использовались специальные чёрные фишки, которые подкладывались под фигуры. С каждой стороны было по пять таких фишек, и это означало, что максимум пять фигур могли занимать защитную позицию. Если фигура нападала на фигуру в защитной позиции, то обе фигуры гарантированно погибали и убирались с доски.
        Все фигуры, играющие роль пешек, выглядели по-разному. При том, что у них было одинаковое гуманоидное тело, голова у каждого была своя. У одного - ящера, у второго - какого-то крупного зверя семейства кошачьих, возможно, тигра, у третьего - птичья, и так далее. В общем, пешками здесь выступал чуть ли не весь пантеон египетских богов.
        Цветные фишки на поле тоже лежали не просто так. Красные, как я понял, представляли собой огненные местности, пересечь которые напрямую могли только грифоны, то есть перелететь. По крайней мере, за то время, которое я наблюдал за игрой, красный гекс не перепрыгнула ни одна другая фигура. Синие - водная поверхность, которую помимо грифонов могли преодолевать все пешки, то ли вплавь, то ли перепрыгивая. Вероятно, пересечение огненной или водной клетки считалось единственным исключением, когда одной фигуре позволялось сделать два шага.
        В остальном игра не сильно отличалась от шахмат: если игроку удавалось провести фигуру до незащищённой, она её без проблем забирала. Между прочим, здесь остро проявилось, почему только пять фигур могли быть в защитной позиции. Ведь вывести одну фигуру из защитной позиции и поставить в неё другую - это те же два действия, то есть целый ход.
        Жёлтая клетка представляла собой что-то вроде святилища: находившуюся там фигуру никак нельзя было атаковать. Однако, в противовес, когда жёлтый поставил рядом с фигурой красного в святилище незащищенного монаха, тот не стал его забирать. Вероятно, при выходе из святилища можно было только ходить и вставать в защитную позицию, атаковать же дозволялось только на следующий ход. Зелёное же поле было что-то вроде поля воскрешения: если на неё ступала фигура, то она могла вернуть такую же на поле боя, но только в том случае, если имеется аналогичная убитая фигура. В противном случае, вероятно, поле просто пропадает. Впрочем, судя по тому, как жёлтый, ступив на это поле пешкой, вернул на поле другую съеденную пешку, при таком варианте можно было вернуть любую из пешек. Я, правда, так и не смог понять, отличаются ли пешки хоть чем-нибудь, или им сделали разные головы только для красоты.
        И ещё один интересный момент, проясняющий, для чего на доске лежат кости. Когда в бой вступали две одинаковые фигуры, не находящиеся в защитной позиции, игроки бросали кости, каждый свою. И, суля по тому, что жёлтый, напав своим грифонов на вражеского, после броска костей с коротким ругательством убрал его с доски, нападение было неудачным.
        Вообще у жёлтого игра откровенно не пошла уже через пять минут, когда я подсел смотреть партию. Игра явно проходила среднюю стадию, когда множество фигур уже добрались до центра поля и были достаточно близко друг к другу. Жёлтый, напав на вражеские фигуры и проиграв четыре раза подряд, махнул рукой, признавая поражение, и смахнул фигуры и фишки в полотняной мешочек. После чего, встав, положил мне руку на плечо и снова указал на кадки.
        Теперь уже недовольно вскочил красный. Он подошёл к жёлтому и показал ему один указательный палец. Жёлтый недовольно заворчал и показал три. Красный разразился бранью, с каждой секундой повышая голос. Я же подошёл к кадкам и принялся их изучать. Невероятно - все три были пусты! Я даже испытал лёгкую зависть: ну какой же жёлтый был расторопный. Я проспал от силы часа четыре, куда можно было за это время деть три кадки воды, да ещё так, чтобы не вызвать подозрений хотя бы у тех же соседей?
        Демоны, тем временем, уже готовы были сцепиться в драке. При этом красный продолжал потрясать одним пальцем, а жёлтый - тремя. Понимая, что от этой драки не выиграет никто, я подошёл к ним и осторожно развёл по сторонам. Демоны так удивились, что даже не стали сопротивляться. Я же тем временем указал на кадки и показал два пальца. Спорщики так уставились на меня, словно не верили в то, что я понял, о чём они спорили. Но всё же оба согласно кивнули, понимая, что это единственный разумный в данном случае компромисс.
        Спустя десять минут обе кадки были наполнены. И в этот раз усталось почти не коснулась меня, словно этот магический акт с каждым разом требовал всё меньше энергии. Но им об этом было знать необязательно. Как и в прошлый раз, я ненадолго присел на коврик, чтобы «отдышаться», после чего встал и указал на красного, давая тому понять, что готов идти к нему. Тот довольно улыбнулся и протянул мне плащ. Убедившись, что я правильно накинул ткань, и мой хвост из-под плаща торчать не будет, он накинул свой и первый вышел на улицу…
        И я, выйдя вслед за ним, к своему удивлению, увидел, как снова плетутся демоны, теперь уже с пустыми вёдрами. Это что же такое, у них всего четыре часа на сон, на семью, на всё остальное? С другой стороны, откуда я знаю, как у них устроено тело и сколько ему нужно на отдых? Может, от жизни в подобных условиях эти существа так эволюционировали, что выносливость их выросла до уровня, позволяющего отдыхать всего два-три часа. А остальное время они вынуждены добывать воду…
        И в этот момент в голове возник ещё один вопрос. А что же на работу не ходят эти красный и жёлтый? Ну, то есть, понятно, что сейчас им нужно следить, чтобы со мной ничего не случилось, но до этого времени они же тоже где-то работали? У каждого жена и двое детей, в конце концов. Впрочем, если они летали по пустыне на этих грифонах, значит, вероятно, состоят в страже. Мало ли, какой у них там график.
        И ведь не спросить, ни узнать ничего нельзя. Надо, надо как-то решать проблему языкового барьера! Ну, раз на мою магию воды эти существа отреагировали хоть и жадно, но, в целом, адекватно, значит, и своя собственная магия в этом мире существует.
        Тем временем мы снова оказались в жилище красного. Сиреневый пацан, лежавший на циновке, радостно меня поприветствовал. Женщина всплеснула руками и поклонилась. Впрочем, красный предупреждающе поднял руку, после чего снова указал на котёл. Тот уже, разумеется, был пуст. Впрочем, это было неудивительно. Если уж жёлтый за четыре часа целых три бочонка воды умудрился оприходовать, то что им всего один котёл?
        Уже привычно сконцентрировавшись, я направил поток воды в котёл. И тот наполнился через пару минут. Я кивнул красному и отошёл от котла, сев в углу рядом с сиреневым мальчишкой. Тот не преминул возможностью снова пощупать мою одежду, что-то востороженно бормоча себе под нос. Пока же его отец довольно расхаживал вокруг котла, я обхватил свои колени руками и уставился на происходящее невидящим взглядом.
        Что меня ждало дальше? Ежедневное маневрирование между домом красного и домом жёлтого, которое включает в себя три действия: еда, сон и наполнение водой соответствующих сосудов? Нет, я всё прекрасно понимаю. Я понимаю, что они отдают мне за воду свои лучшие куски еды. Я так же вижу, как отчаянно они нуждаются даже в тех крохах, что я им даю. Но, проклятье, мне-то что делать дальше?
        В этот момент ко мне подошёл красный и предложил щедрый ломоть мяса. Но я отрицательно помотал головой: голода не было. Из-за такой жары и необходимость в пище падала чуть ли не в два раза. Удивлённо на меня взглянув, хозяин указал в сторону своей спальни, явно предлагая снова вздремнуть, но я опять покачал головой. Хватит, выспался. Так и растением стать недолго.
        Красный совсем растерялся. Очевидно, его ассортимент предложений на этом заканчивался. С другой стороны, и его понять можно. Если они всё время заняты тем, что добывают воду для выживания, вряд ли у них есть много времени на развлечения. Не исключено, что партию в эти странные шахматы они могут позволить себе, в лучшем случае, раз в неделю. И то не каждую.
        И всё же я отвернулся, пряча глаза за рукавом куртки. Ибо снова накатили апатия и усталость. Снова захотелось опустить руки. Я не знал, что мне делать дальше, и в очередной раз пожалел о своей канувшей в небытие совершенной интуиции.
        В этот момент супруга красного начала задавать мужу вопросы. Тот невпопад отвечал, не сводя с меня взгляда и растерянно почёсывая в затылке. Но жена в этот раз проявляла просто колоссальную настойчивость, почти невероятную для той, кто по одному движению руки мужа покорно исполняет то, что он требует. И красный демон с беспокойством и даже страхом поглядывал на свою жену, которая продолжала говорить громче, убедительнее, и вместе с тем - умоляюще. Что ж, прекрасный супружеский баланс. Когда в доме гости или чужие, главный - муж, защитник, которые решает все вопросы. Когда же в доме никого нет, хозяйка - жена, мать и хранительница очага.
        В этот момент хранительница очага подошла к мужу, и, бережно взял его за свисающие уши, стала что-то шептать, то и дело показывая на меня. При этом в её собственном голосе уже звучал неприкрытый страх.
        Я не знаю, учился ли я потихоньку понимать эту беглую речь, в которой было очень много звуков Ш и Р, но, кажется, мне снова удалось понять, что эта женщина имеет в виду и чем вызван её страх. Если здесь демоны ходят на работу - значит, в городе присутствует распределение ресурсов. Если есть распределение ресурсов - значит, имеется и власть, которая за этим следит. И не надо быть гением, чтобы догадаться, как власть отреагирует на то, что два простолюдина присвоили себе такого, как я, в то время как в моих дарах явно нуждается целый город. Другое дело, как город будет делить эти дары… Я всё же не бездонный источник.
        Красный же, слушая жену, хмурился с каждым новым словом, но не возражал. И явно не потому, что настолько уж боялся супруги: каждую минуту он задумчиво хмыкал, понимая, что она говорит верные вещи. Даже сиреневый мальчишка, отцепившись, наконец, от моих сапог, внимательно смотрел на родителей. И вот хозяин дома, надев свой плащ и кинув мне ещё один, вышел на улицу и поманил меня за собой.
        Через пятнадцать минут мы снова были у лачуги жёлтого. Судя по его удивлённому виду, он нас явно не ждал. Но красный, пропустив меня вперёд, зашёл следом и что-то начал говорить.
        И то, что он начал говорить, жёлтому совсем не понравилось. Сначала он что-то недоверчиво спросил и даже покрутил пальцем у виска. Но красный был непреклонен. Он убедительно продолжал что-то говорить. И в тот момент, когда жёлтый был готов взорваться от возмущения, в разговор внезапно вмешалась супруга жёлтого. Серокожая демоница подошла к своему мужу, обняла его и тоже стала что-то ему шептать. Жёлтый в раздражении молчал, то и дело бросая на меня алчные взгляды. Но, в конце концов, жена указала на дочерей, которые тихо о чём-то шептались в углу, и заговорила ещё громче. И, наконец, спустя пару минут жёлтый сдался. Кивнув, он тоже накинул плащ и открыл перед нами покрывало, приглашая следовать на улицу.
        На улице мы отправились в сторону торговых кварталов, из которых пришли в самый первый раз. Однако в этот раз до самих торговых кварталов мы не дошли. Красный и жёлтый резко повернули и повели меня в другую сторону. И только сейчас я заметил, что вдалеке, в нескольких сотнях метрах виднеется большое серое здание высотой примерно в пять этажей, то ли замок, то ли церковь. Вероятно, власть, которая заправляет всем в этом городе, располагается именно там.
        Я, по правде сказать, уже думал о том, насколько выгодно мне выдавать себя власть имущим. С одной стороны - узнать какую-либо информацию так будет намного проще. Да и с языком наверняка проблема решится: может, кто-то меня научит хотя бы основам, чтобы можно было общаться. Да и вообще, надо понять: куда я попал, что здесь произошло такого, что эта раса выживает в таких условиях. У меня упорно не шли из головы те коралловые рифы, которые я встретил в пустыне. Значит, в этом мире всё же когда-то была вода? Но что же за катастрофа здесь случилась?
        Внезапно ни к селу, ни к городу вспомнился мультфильм из моего мира о мальчишке-воздушном кочевнике с синей стрелой на голове. И мне упорно стало казаться, что если бы маги огня развязали войну и добились своей цели, то есть изничтожили всех магов прочих стихий, то их мир выглядел бы… вот так. Земля мертва, и на ней почти ничего не растет. Вместо почвы - лишь песок и камни. Воздух - сухой и горячий, обжигающий горло при каждом вдохе. Вода… воды нет совсем. Зато огонь, много огня, аж на целых два солнца хватило.
        Я задумчиво бросил взгляд на светила. Естественно ли происхождение каждого из этих солнц? Не нарушает ли подобное состояние какого-либо космического баланса? Ведь обычно солнца находятся очень далеко друг от друга… быть может, этот мир находится аккурат посередине между двумя светилами?
        В этот момент мы подошли к замку. Выглядело здание таким же старым, как и подавляющее большинство строений в этом городе: пыльное, с трещинами на стенах. На наружной лестнице, как и везде в городе, ветер гонял песок.
        Впрочем, у замка имелись двери, или ворота. Не знаю, как будет точнее, для дверей великоваты, для ворот - маловаты. И по краям ворот стояла стража - два демона. Причём стояли они на самом солнцепёке без плащей, а в руках у каждого было копьё. Впрочем, если мне не изменяет память, оружие, имеющее округлое с одной стороны лезвие называется глефа. Первый демон был полностью чёрным, что явно не облегчало его пребывание на жаре, второй - грязно-розовым. Когда мы приблизились к ним, они вполне закономерно преградили нам путь своим оружием, после чего розовый что-то спросил. Недоверчиво выслушав красного, чёрный указал на меня и что-то приказал. Красный, положив руку мне на плечо, что-то успокаивающе сказал и снял с меня капюшон плаща. После чего я уже сам снял второй капюшон, что сотворил для меня мой умный костюм.
        Демоны при моём появлении изрядно удивились. Чёрный даже почесал затылок и, дёрнув себя за кошачье ухо, что-то снова спросил. Жёлтый что-то кисло подтвердил. Чёрный достал из кармана штанов какую-то белую пирамидку и поднёс её ко мне. Голову кольнуло болью, но длилось это не больше мгновения. После чего, посмотрев на пирамидку, чёрный хмыкнул, убрал её в карман и с размаху ударил кулаком по воротам. За воротами послышалось какое-то бормотание, после чего минуту спустя они отворились вовнутрь. Чёрный и розовый демоны посторонились, дозволяя нам пройти, что мы и поспешили сделать, спасаясь от жары…
        Глава 1.6
        ГЛАВА 6. ЙЕГЕРОС.
        Янрано Йегерос, глава города Кастильва, тот, кто отвечал за жизни всех живущих в городе рано, занимался тем же, чем занимался всю свою сознательную жизнь с тех пор, как унаследовал место главы города от отца. Он думал. Глава сидел на каменном троне, вытянув ноги и оперевшись о каменную спинку трона собственной спиной. Но и это не спасало от жары. У его ног лежали две наложницы, которые натирали Йегеросу пятки прохладным песком и периодически дули на них. Это помогало чуть больше, но всё равно этого было недостаточно, чтобы принести успокоение его измученному разуму, который в очередной раз пытался разрешить неразрешимое и связать несвязуемое.
        Разумеется, столичный Корроско в очередной раз отказал городу в поставках воды. Тамошние зажравшиеся мрази не любят ограничивать себя в чём-либо от слова совсем. Единственный на весь материк источник воды, воду из которого вынуждены делить все благородные шинрано, янрано и генрано, территориально оказался во власти Корроско, и жалкая деревня, о которой в прошлом было известно только то, что она существует, после глобального кризиса стала главным административным центром. И остальным городам от этой воды обычно перепадали крохи. Но в этот раз не будет даже этого - и Йегерос точно мог предсказать, что будет дальше.
        Простые горожане в очередной раз взбунтуются. И Йегерос отлично их понимал; ежедневный променад на работу, где надо пахать до потери пульса, и возвращение домой с ведром воды, из которого смердит мочой, и которого в лучшем случае хватит напоить детей - и снова на работу. Он бы тоже взбунтовался.
        И в очередной раз ему придётся разгонять этот бунт. Лично. Благо он, будучи одарённым янрано, мог управлять воздушными потоками и использовать это в бою. Он лично усмирит этот бунт. Возможно, самым активным и горланистым придётся сломать несколько конечностей. Но ни в коем случае никого не убивать. Хватит. В таком положении они оказались не в последнюю очередь потому, что их прадеды решили, что не будет ничего плохого, если они решат выкосить недостойных по их мнению жизни… и теперь платить приходится уже четвёртому поколению. И Йегерос, который очень хорошо выучпл историю в детстве, вступая на трон вместо своего убитого отца, поклялся, что не будет доходить до смертоубийства настолько долго, насколько это возможно.
        - Милорд, - внезапно услышал Йегерос около себя знакомый голос, - милорд, вам нужно попить.
        Обернувшись, он увидел своего визиря, Аламейко. Этот генрано пестовал Йегероса с самых младых лет, когда его отца, Вихмаро, убили пустынные кочевники, когда тот возвращался из Короско. Аламейко был безмерно предан роду Йегероса, и те несколько лет, что он занимал пост правителя, генрано исправно учил юного янрано искусству управления. И теперь же он был его визирем, советником и самым преданным слугой. Сейчас он стоял перед Йегеросом в кубком в руках, в котором плескалась чистая… почти чистая вода, очищенная всеми возможными безопасными способами.
        - Я же уже сто раз говорил, - рыкнул Йегерос, - мне не нужно столько воды! Отнесите эту влагу в родильный дом. Или в школу! Мы должны отдавать всё нашим детям, чтобы они выросли сильными и могли переносить все тяготы этой жизни!
        - Милорд, в родильные дома и школы вода поставляется в первую очередь, - с поклоном ответил Аламейко, - но вы должны попить. Вы - наш глава, вы - остов, на котором держится порядок в городе. Вы всегда должны пить столько, сколько требуется, вы всегда обязаны быть сильным каждое мгновение, каждый миг, не для себя - но для всего города. Вам ли не знать, что лишь ваша власть и удерживает народ от беспорядков. А на беспорядки тут же среагируют пустынные кочевники, которые разграбят город и убьют всех нас. Милорд, прошу вас…
        Йегерос вздохнул. Каждый раз одно и то же. Каждый раз он отталкивал от себя кубок водой, и каждый раз Аламейко убеждал его выпить. Он покорно взял в руки сосуд и осушил его, кляня себя за каждый глоток. Проклиная само своё существование, когда он, обладая всей возможной властью, ничего не мог поделать с тем, что каждый день в его городе кто-то умирал от жажды. И в этот момент случилось неслыханное…
        В двери, ведущие в тронный зал, раздался стук, который значительно удивил и Йегероса, и всех остальных, находящихся при нём. Стражники, дежурившие и входа, напряглись: сегодня их владыка никого не ждал и не принимал. Но всё же, дождавшись властного жеста Йегероса, открыли двери.
        В тронный зал вошли двое горожан. Краснокожий шинрано и желтокожий янрано. Йегерос, конечно, узнал их: он считай что в лицо знал всех, кто несёт службу в страже. Ибо в стражу города Кастильвы нельзя было попасть без личного одобрения владыки Йегероса, который не жалел времени и лично разговаривал с каждым претендентом. Но вот третье существо… Йегерос даже привстал от удивления, увидев такого странного гостя. Одна из наложниц, снова решив заняться стопой своего господина, не успела отдёрнуть руку и теперь стояла в стороне и обиженно дула на запястье. Но Йегерос не обращал на неё внимания.
        Существо выглядело странным и даже по-своему забавным. Оно очень походило чешуйчатых пуири, из шкур которых выходили самые красивые и добротные плащи, защищавшие от солнца. Владыке даже пришла в голову странная мысль, что так мог бы выглядеть пуири, нарисованный в детской книжке, где, как известно, каждый персонаж разумен и вступает в тот или иной контакт с главным героев. И всё же перед ним стояло вполне живое существо. Да, меньше ростом, да, с зелёной чешуёй и хвостом… но, судя по его настороженному и чуть испуганному взгляду, вполне разумное. Да и его одежда синего цвета тоже была хоть и какая-то чудная, но, вне всякого сомнения, для этого существа практичная и очень удобная. Но удивляло не только это.
        Удивительно было то, что провожатые этого странного существа взирали на него так, как будто он - чудо во плоти. Настолько их взгляд был наполнен почтением и благоговением. Даже Йегерос, вроде бы никогда не ловивший себя на честолюбии, испытал лёгкий укол ревности. Невзирая на все усилия, которые он прилагал ради того, чтобы этот город продолжал жить, на него так никто и никогда не смотрел.
        Когда троица приблизилась к трону, на который Йегерос уже успел опуститься, шинрано и янрано в десяти шагах встали на одно колено. Существо же, которое они вели с собой, оскалилось и сделало два шага назад, вполне доказывая свою разумность. Ибо оно ясно дало понять, что становиться на колени не собирается.
        - Азелик, - Йегерос кивнул краснокожему шинрано, и тот прижал кулак к своей груди, - Борхе, - обратился владыка к желтокожему, и тот повторил жест приветствия, - рад, что вы наконец-то объявились. Товарищи по службе вас, конечно, подменили, ибо пайки воды нужны всем, но всё же было интересно, куда вы запропали на двое суток без объяснения причин. Вашим семьям, а особенно, детям, что, уже не нужна вода?
        - Нужна, владыка Йегерос, - Азелик низко склонился, - но случилось чудо, равного которому не происходило уже сто лет. Вот это странное существо - мы не знаем, как оно себя называет, - умеет творить воду!
        - В самом деле? - Йегерос вновь внимательно осмотрел пришельца, который продолжал пялиться на него со всё возрастающей неприязнью, - доказательства?
        - Велите доставить сюда любой пустой сосуд для воды, владыка, - ответил Борхе.
        Йегерос прищурился. Будучи зная своих стражей в лицо - и будучи лично беседовавшим с каждым из них - он настолько хорошо их знал, что мог едва ли не читать мысли каждого из них. Его сейчас два раза назвали владыкой - безо всякого с его стороны принуждения. И это при том, что Йегерос требовал от своих стражей подчинения - но никогда не раболепствования. И сейчас он мог буквально пощупать рукой их страх. Значит, они в чём-то очень сильно провинились и боятся наказания. Но это подождёт. Раздать всем причитающееся он всегда успеет. Сейчас важно было проверить правдивость сказанного. Ибо на пришельца уже смотрели, не таясь, все присутствующие в тронном зале и, казалось, этим злили его ещё больше.
        - Принести бочонок, - распорядился Йегерос. Через пару минут телохранители доставили требуемое. Азелик же подошёл к пришельцу и, мягко взяв его за руку, подвёл к бочонку и указал на него, вытянув руки в непонятном жесте. Тот хмуро осмотрел всех присутствующих в зале, и Йегерос, поймав взгляд его странных синих глаз, внезапно понял, что это существо сейчас что-то про себя решает. При этом оно постоянно оборачивалось и, казалось, постоянно чего-то опасалось. Азелик же продолжал успокаивающе что-то бормотать и похлопывать его по плечу. В конце концов он согласно кивнул, подошёл к бочонку и вытянул руки. И через несколько мгновений… из его ладоней, в самом деле, хлынул поток воды!
        У Йегероса чуть не отказал рассудок. Эта вода была ни с чем не сравнима. Даже со своего места он чувствовал, насколько эта влага была не похожа на то, что им всем приходилось пить всю свою жизнь! Прохладная, имевшая ту самую неповторимую свежеть, о которой прадед советника Аламейко рассказывал своему ещё годовалому правнуку. Ту, которую он ещё застал.
        Даже личная стража Йегероса не выдержала и подошла к бочонку. Но всё же сдерживались и не тянули к ней руки, хотя и бросали алчные взгляды.
        - Отнести этот бочонок в родильный дом ткацкого квартала, - рявкнул вновь вставший со своего трона Йегерос, - я знаю, что этот родильный дом находится дальше всех от места поставок, и им почти никогда ничего не достаётся. Ты, - он указал на одного из телохранителей, - лично отвечаешь за эту воду! Полномочия - любые. Проследить, чтобы напоили всех беременных, рожениц и матерей с грудными детьми. За каждую пропавшую каплю воды спрос будет с твоей шкуры. Выполнять!
        Телохранитель, чья зелёная кожа даже побледнела от такого ответственного приказа, кивнул и ударил себя кулаком в грудь, после чего покинул залу. Вернувшись через пару минут с четвёркой новобранцев, он закрыл бочонок заранее припасённой крышкой, запечатал её при помощи магии глиной и, покрикивая на помощников, скомандовал им взгромоздить на себя бочонок и покинул с ними тронную залу.
        Дождавшись, пока воду унесут из зала, Йегерос же поднялся и подошёл с незнакомцу. Тот с интересом смотрел на то, как бочонок запечатали при помощи магии земли, а, вернее, глины, но, увидев, что к нему приближается Йегерос, снова отскочил назад и зашипел. С его стороны это было ошибочное решение, ибо прямо у него за спиной стоял второй телохранитель Йегероса, который не смог удержаться от того, чтобы не кольнуть своим скимитаром забавного пуири в хвост. Несчастный пуири снова отскочил и, увидев свободный угол, метнулся туда, шипя с ещё большей злобой.
        - Гунрам! - рыкнул Йегерос.
        - Простите, владыка, не сдержался, - виновато ответил телохранитель, любивший подобные забавные розыгрыши. И обычно ему всё сходило с рук, ибо Йегерос знал, что слишком у многих детство кончилось слишком быстро. Слишком рано у них отняли игрушечные сабли и вложили в руки сабли настоящие. Но не в этот раз.
        - Не очень-то любезно поступать так с тем, кто слабее тебя. Да ещё и с тем, кто только что подарил нашему городу столько воды!
        К светло-красному лицо телохранителя прилила кровь. Он со стыдом кивнул и пробормотал:
        - Больше не повторится, владыка.
        - Надеюсь, - хмуро ответил Йегерос, - потому что за это ты три дня назначаешься дежурным по уборке в питомнике. А если продолжишь свои фокусы - будешь работать там до конца жизни. Я доступно объяснил?
        - Так точно, Владыка.
        К пуири тем временем снова подошёл Азелик и принялся его успокаивать. И, как ни странно, тот позволял этому шинрано находиться рядом с собой и даже хлопать по плечу. Но стоило Йегеросу к нему подойти, как он снова зашипел.
        - Не бойся, я не причиню тебе вреда, - мягко сказал Йегерос.
        - Бесполезно, владыка, - выдохнул Азелик, простите, нам следовало сказать сразу. Он не понимает нашей речи. Потому мы и не привели его сразу. Нашли мы его в пустыне, и неизвестно, сколько он там скитался. И чудо! Что его не нашли пустынные кочевники. Он был злой, до смерти перепуганный и голодный. Хотели мы его палкой для пуири успокоить, чтобы он нас не покалечил, а он в нас - струю воды. Мы аж обмерли, какое чудо на нас упало, какая благодать снизошла! Объяснились с ним жестами, дали поесть да привезли сюда. Тут он отъелся, отоспался, да вроде немного успокоился. Ну и мы его сюда и привели, стало быть.
        - Ну да, - хмыкнул Йегерос, выслушав отчёт, возвращаясь на каменный трон и милостиво позволяя наложницам снова заняться своими пятками, - и сколько вы успели напользовать себе этого благого пришельца?
        - Да совсем чуть-чуть, - сказал Азелик, - так, убедиться, что это действительно не случайность была, и что он может творить такое.
        - Ну да, конечно, - снова хмыкнул Йегерос, после чего указал на Гунрама, - проверить! А ты, Аламейко, принеси нашему гостю особое кресло, чтобы он не дёргался, и заодно скипетр Тахемы притащи. Будем решать проблему языкового барьера. Ну и белые звёзды тоже захвати, нечего его мучить лишний раз. Неизвестно ещё, что он обо всём этом думает, нечего лишний раз отношения обострять.
        Через десять минут пришельцу принесли то самое кресло. Оно могло в любой момент сковать своего седока по рукам и ногам, так, чтобы тот не мог пошевелиться. Чешуйчатого гостя усадили в кресло, но сковывать раньше времени не стали, чтобы заранее не пугать. Для жезла Тахемы это было не очень хорошо. Упомянутый жезл уже был в руках советника. Азелик и Борхе же бросали на стеклянный посох с огромным опалом на конце испуганные взгляды. И вполне обоснованно. Ещё двадцать минут спустя в зал вернулся Гунрамю.
        - Ну и? - спросил Йегерос.
        - Семейство Азелика - три котла на восемьдесят вёдер - отрапортовал Гунрам.
        - Недурно, - хмыкнул Йегерос, - но для семьи с двумя детьми - не так уж и жадно. А Борхе?
        - Пять кадушек на сто двадцать вёдер, владыка, - выдохнул Гунрам и сумел сдержаться, чтобы не бросить на жёлтого стража гневный взгляд.
        - Ничего себе, - присвистнул Йегерос, после чего снисходительно посмотрел на задрожавшего Борхе, - впрочем, ты, дружок, никогда не мог вовремя остановиться. Тебе уже даже один раз пасть за это порвали, но, видно, тебя даже смерть уже не исправит. Что ж, вот и донор для жезла Тахемы. Начинайте.
        Аламейко щёлкнул пальцами, и из кресла вырвались стальные путы, тотчас скрутившие чешуйчатого гостя. Он в страхе начал вырываться, но Аламейко подскочил к нему и сунул под нос белый порошок. Ящер тотчас обмяк, хотя взгляд его оставался ясен, и он с испугом смотрел на происходящее.
        - Не бойся, - Аламейко приложил руки к сердцу, после чего ласково погладил пленника по голове, - мы не сделаем тебе больно. Тебе не сделаем, - веско добавил он, оборачиваясь. Двое телохранителей уже подтащили к креслу Борхе. Тот скулил и вырывался, хотя, судя по взгляду, уже и понимал, что пощады не будет.
        - Жадность, друг мой, никогда не была и не будет добродетелью. Пора бы тебе это уже понять, - ласково сказал он желтокожему янрано, прислоняя посох к его голове. Тот жалобно закричал, пытаясь вырваться, но его держали крепко. Целых две минуты жезл Тахемы заряжался от мозга янрано, пока опал не стал насыщенно-жёлтым. Обмякшее тело Борхе сразу унесли, а Аламейко, не теряя времени даром, положил жезл на голову гостя. При этом он внимательно следил за его зрачками. И, судя по тому, что они даже не расширились, больно ему не было, может, слегка неприятно. Всё-таки отличная штука, эти белые звёзды, хоть и запрещённая, но изредка, да в нужных целях, чтобы безболезненно провести подобное - вещь очень действенная.
        Покорно впитав в себя весь заряд жезла, ящер потерял сознание. Что ж, может, его сегодня и напугали, зато уже завтра он сможет понимать здешнюю речь. А Борхе… с ним всё будет в порядке. Он из той породы, которые подлючие, но при этом живучие. Подобное наказание - далеко не худшее, что он умудрялся накликать на свою шкуру за непомерную жадность. Поваляется недельку в коматозе - да оклемается. А вот этот ящер, которого господин Йегерос уже велит разместить в лучших покоях да назначил ему стражника… на него у всех очень… очень большие планы…
        - Вытащи из подземной лаборатории Джула, - командовал тем временем Йегерос, - пусть осмотрит этого ящера, изучит его. Зафиксирует его состояние, в котором он находится в здравии и нормальном самочувствии. Но - только профилактика, больше никакой самодеятельности! Узнаю, что он в его сторону даже просто скальпелем или иглой указал - лично рога обломаю.
        - Как пожелаете, господин Йегерос, - с поклоном ответил советник Аламейко.
        Глава 1.7
        ГЛАВА 7. НОВЫЙ ЯЗЫК.
        Согласно приказу Йегероса чешуйчатого гостя отнесли в подвалы, в лазарет к Джулу. Вышеупомянутый лекарь представлявший собой массивного коричневого демона с почти что бычьей головой, одетый в просторной серый плащ. Однако даже в плаще ему было несколько тесновато - настолько его распирала физическая мощь. Настолько же большие трудности он испытывал с одеждой: несмотря на то, что возраст его перевалил за пятьдесят аквот (прим: Аквота - местный аналог года), он продолжал расти. В результате новые штаны ему требовались каждые полгода, даром что любая ткань сейчас была на вес золота. Что же до деревянных сандалий - каждая пара стабильно ломалась через три-четыре седмицы. В итоге лекарь, дабы на него не тратили драгоценную древесину, просто ходил босиком.
        И сейчас он, выслушав отчёт и инструкции Йегероса от гвардейцев, которые принесли ему нового пациента, смотрел на гостя едва ли не в восторгом. Невероятно, поразительно, великолепно! Новая форма жизни, да такая изящная, такая… компактная. Несмотря на свою комплекцию и физическую мощь, которой мог позавидовать любой работяга, главным увлечением Джула всегда была наука о живых организмах. Этот громила мог часами с восторгом наблюдать за пустынным скорпионом в банке, восхищаясь тем, как мудро его наградила природа механизмами для охоты и выживания. Владыка Йегерос, единственный, кому Джул из бесконечного уважения позволял над собой посмеиваться, нередко с улыбкой становился свидетелем тому, как здоровяк Джул вскармливает брошенного птенца пустынного сокола. А, между тем, за два года птенец вырос - и теперь ни на шаг не отходит от своего папы. В лаборатории для него приготовлена жёрдочка, но стоит Джулу выйти куда-то по своим делам - как сокол по кличке Хако тут же перелетал ему на рог, и так и путешествовал.
        Впрочем, горе было тому, кто посмеет над этим засмеяться. Любовь к науке и живым организмам не отменяла недюжинной силы и чувства собственного достоинства. И нередко случалось так, что очередному весельчаку Джул ломал кости, а потом сам же его и лечил. Но ему всегда всё сходило с рук. Во-первых, здоровяк был добряком, каких поискать, и если уж кто-то и попадал в его лапы, то, как правило, огребал заслуженно. А, во-вторых, Джул исполнял обязанности врача, одного из нескольких врачей на целый город. И его медицинские способности в условиях тотальной нехватки ресурсов были поистине близки к гениальности. И вот теперь этот учёный видит перед собой новый вид, новую форму жизни. Неудивительно, что от этого Джул впадал чуть ли не в экстаз.
        Разумеется, гвардейцы предупредили, что лекарь несёт полную ответственность за здоровье своего пациента. С одной стороны, у заслуженного целителя это вызвало недоумение и досаду: так было всегда, каждый, кто нуждался в медицинской помощи, от Джула её всегда получал, и если был хоть малейший шанс спасти чью-то жизнь, Джул никогда его не упускал. С другой стороны, если владыка Йегерос посчитал нужным лишний раз это подчеркнуть, значит, у этого странного существа очень высокий статус.
        Начав осмотр и прикоснувшись к ладоням этого странного существа, Джул внезапно обнаружил, что ему невероятно приятно касаться этой кожи. Ни одна материя, даже плащи из шкур пуири, не были такими прохладными, такими приятными, как эта незнакомый, но такой замечательный кожный покров. Но в этот момент лекарь, поняв, что его занесло, заставил себя сконцентрироваться.
        Послушав пульс, Джул пришёл к выводу, что у этого существа в бессознательном состоянии сердце бьётся невероятно медленно. Любой рано даже во сне имеет пульс не менее ста ударов сердца в минуту, а у этого хорошо если сорок было. Но, может, поэтому его тело такое прохладное? Он попытался было расстегнуть куртку, чтобы осмотреть его живот и заодно лучше пощупать пульс, но внезапно понял, что простейший замок не слушается его. Он дёргал молнию несколько раз - и она не поддавалась. При этом там ничего не застряло, не было никакого мусора или зажёванной ткани.
        Лекарь даже растерялся. Никогда он не сталкивался с такой элементарной - и одновременно неразрешимой проблемой. На силу замок не реагировал никак, а давить ещё сильнее Джул не решался из опасения повредить эту, хотя и незнакомую, но, вне всякого сомнения, дорогую одежду.
        - Ну, давай, дружок, - пробормотал про себя Джул, дёргая за собачку, - я просто хочу убедиться, что с твоим хозяином всё в порядке, давай же, не упрямься.
        И - невероятно - после этих слов куртка послушно расстегнулась. Джул этому невероятно удивился. Нет, как и всякий рано, знакомый с тонкими материями, он знал, что у каждой вещи есть характер. И порой скальпель мог поранить хозяина, порой - бутылочка с важным образцом выпасть из рук, если работать без должной концентрации или в дурном настроении. Но чтобы вещь вот так явно проявляла характер… с таким он сталкивался впервые. Что ж, с другой стороны и здесь пригодилось доброе слово, которое, как известно, открывает любые замки любых дверей.
        Щупая грудь и живот ящера, лекарь не уставал восхищаться этой прекрасной кожей. Он даже подумал про себя, не сбрасывает ли это существо кожу. Ведь, если оно состоит в родстве с пуири - то такое очень даже может быть. Неплохо было бы узнать об этом у гостя и, если будет такая возможность, зарезервировать её себе. Ну это чудо, самое настоящее чудо, произведение природного искусства. Из материала подобного качества можно будет сшить такие штаны, что ему до самого конца жизни хватит.
        Уже куда проще сняв сапоги, он ощупал стопы ящера. Они были мягкими и упругими. Но при этом на почёсывание стопы коготком ящер никак не отреагировал, ступня даже не дёрнулась. Из чего Джул сделал вывод, что нервные окончания находятся или глубже в мясистой части, или вообще в другом месте тела.
        Но, в общем и целом, Джул мог сделать вывод, что его подопечный чувствует себя превосходно. У него ничего не болело, не было никаких увечий. Не было никаких болезненных реакций или чего-то подобного… Он просто спал. Значит, осмотр можно было считать законченным. Судя по всему, единственное, в чём сейчас нуждалось это существо - в том, чтобы его не трогали.
        Впрочем, была ещё одна вещь, которую неплохо было бы провернуть. Судя по отчёту, который предоставили гвардейцы - хоть и по государственной необходимости, но всё же это существо было изрядно напугано. И, когда он придёт в себя - не факт, что он не набросится на кого-нибудь. Значит, стоило приянть меры.
        Из стола, над которым спал сокол Хако, Джул достал шерстяной мешочек, в котором лежали шесть особых резиновых напалечников. Это был бесценный инструмент, доставшийся ему от деда и в целом хранившийся в его роду уже восьмое поколение. Эти напалечники позволяли контролировать психическое и эмоциональное состояние пациентов. Конечно, были свои нюансы и ограничения в использовании, но, если в общем и целом, то пара минут работы с мозгом в этих напалечниках из самоубийцы, уже готового повиснуть в петле, он мог сделать ответственного гражданина, который до конца жизни посвятит себя служению обществу.
        Джул натянул напалечники на большой, указательный и безымянный пальцы обеих рук, привычно выругался, ибо он терпеть не мог держать средний палец оттопыренным, после чего подошёл к ящеру со стороны головы и осторожно положил пальцы на его затылок. Сканирование заставило Джула в очередной раз восхититься. Какой мягкий, нежный, податливый мозг! И при этом сейчас - интенсивно работающий. Что и неудивительно, ему же влили знания речи с помощью жезла Тахемы - а после этого чем дольше пациент проспит, тем лучше усвоятся знания. Вот если бы добавить ещё кое-что…
        Разумеется, использование напалечников, как потенциального инструмента подавления воли, строго регламентировалось Йегеросом и Аламейко. И, наверное, впервые в привычный и отточенный порядок действий лекаря закралось сомнение. Нет, он не собирался как-либо влиять на волю этого существа. Но, с другой стороны, гвардейцы уже сообщили ему, сколько ресурсов и своего личного времени Йегерос уже потратил на это существо. А, значит, будет не лишним поделиться с этим пуири своей преданностью к Йегеросу. Исключительно для его же блага - чтобы тот не боялся владыку и верил ему. А раз Йегерос отнёсся к этому гостю с таким трепетом и заботой, значит, он заслуживает в свой адрес преданного и благодарного отношения. По мнению Джула, это было более, чем честно.
        Однако, едва он попытался направить энергию в мозг ящера, как его тут же словно заключило в золотистую паутину. Что, конечно, изрядно удивило Джула. И даже заставило его очередной раз восхититься совершенством этого тела. Раз даже такой мягкий и нежный мозг оказался вовсе не таким податливым, каким Джул посчитал его поначалу.
        - Ну я для общего блага, дружок, - снова ласково прошептал Джул, используя уже проверенную статегию ласкового убеждения, - чтобы он же сам и не боялся нас. Ну, давай, не буду вредить и делать больно, слово даю.
        Однако золотистая паутина так никуда и не пропала, как бы Джул её не уговаривал. Похоже, что этот ящер был полностью невосприимчив к ментальному воздействию даже в бессознательном состоянии. Что ж, придётся предупредить стражу, чтобы были готовы к тому, что пациент может очнуться напуганным и что его придётся успокаивать.
        Сняв и убрав мозговые напалечники, Джул бережно водрузил себе ящера на плечо с намерением лично отнести его в уже приготовленные покои. Конечно, можно было послать за кем-нибудь из телохранителей, но, во-первых, Джул желал лично убедиться, что с его подопечным всё в порядке, а, во-вторых, ему было просто приятно лишний раз прикоснуться к этой коже.
        Как всегда, едва Джул ступил за порог лаборатории, как сокол Хако тут же проснулся и, совершив молниеносный рывок через всю комнату, приземлился точно меж рогов Джула. И, как всегда, клюнул его в темечко и укоризненно заклекотал, выказывая своё возмущение хозяину, который хотел пойти куда-то без него. С усмешкой погладив птицу свободной рукой, Джул покинул лазарет и направился вверх по лестнице…

* * *
        Я медленно приходил в себя, пытаясь вспомнить, как вообще отключился. Голова плохо соображала, как будто после пьянки. Тем не менее, я поднялся на ноги, чтобы выяснить, где я, и что со мной случилось.
        Местом, где я находился, была комната размером примерно двадцать на двадцать шагов. После скромных лачуг Красного и Жёлтого это были настоящие хоромы. Постель - вполне добротный матрас, хоть и немного тонкий, но всё же содержащий в себе не солому, а что-то другое, более мягкое. На полу лежал красный ковёр, и ещё два рыжих - висели на стенах. Так же в комнате был стол, несколько стульев и шкаф с книгами.
        И в этот момент я услышал тихие голоса за дверью. И, к своему удивлению, понял, что теперь я понимаю эту речь! Невероятно! И только сейчас в мутной памяти начали всплывать подробности момента, когда я потерял сознание.
        Да, теперь я вспомнил. Меня приковали к какому-то странному креслу, тут же успокоили каким-то порошком и потом при помощи странного скипетра целых две минуты вливали в мозг какую-то энергию. Надо отдать должное: мне не сделали больно, хотя ощущение беспомощности и было в высшей степени неприятным. С другой стороны, как подсказывает логика - а как бы они меня убеждали в том, что это безопасно, если до того момента я их даже не понимал. По крайней мере, мне хочется надеяться, что это было безопасно. С другой стороны, результатом стало то, что я теперь понимал местный язык. И ради этого такое отношение определённо стоило потерпеть.
        Осторожно я подкрался к двери, слегка её приоткрыл и тут же отошёл назад, стараясь не шуметь. И до меня донеслись голоса:
        - Да, приказал строго-настрого охранять. Видать, это существо очень ценное. Даже Джула вчера от работы оторвали, чтобы он целых два часа убеждался, что с ним всё в порядке. Впрочем, ребята болтают, будто в родильный дом Ткацкого квартала вчера целый бочонок воды отволокли. И наверняка это существо к тому руку приложило. Святые предки, неужели теперь если не нам - то хоть нашим детям немного, да полегче будет?..
        Сомнений нет, речь идёт именно о той воде, что я вчера сотворил. И я невольно проникся уважением к главному демону: вместо того, чтобы вполне закономерно присвоить такое сокровище себе, он отдал её тем, кто больше всего в ней нуждался: матерям и новорождённым детям. Впрочем, я не сомневался в том, что этот демон вообще пользуется огромным авторитетом в этом городе. В виду того, что на тот момент здешней речи я ещё не понимал, занят я был тем, что рассматривал всех демонов, которые на тот момент были в зале. И все без ислючения, от стражников до прислужниц, смотрели на своего главу с почтением и обожанием. Таких взглядов невозможно заслужить одной лишь силой и повиновением. Да и жизнь здешних жителей, мягко говоря, тяжела. И не исключено, что лишь этот авторитет и позволяет поддерживать такой жизненный уклад хоть в каком-то порядке.
        Пока стражи не обнаружили, что я проснулся, мне захотелось снова проверить статус своей магии. Этот момент всегда нужно держать на контроле: я полностью на чужой территории и практически ничего не знаю, мало ли, что может произойти. И вполне закономерно решил попробовать с техники иллюзий, как самой доступной на данный момент.
        И - невероятно - это сработало! Передо мной возник образ желаемого яблока, да такой прочный, словно я сотворил его в Авиале. Хотя энергии это и потребовало несколько больше. Прислушавшись к своим ощущением внимательнее, я понял, что и остальной магический арсенал мне полностью доступен. Разумеется, с учётом местных оговорок: духов воды здесь, скорее всего не было, так что и призвать их не получится, да и с магией Гипноза неизвестно как выйдет. Вполне возможно, что эти существа, очевидно закалённые жизнью в самых невыносимых условиях, вообще окажутся невосприимчивы к любому ментальному воздействию. Но всё же самое главное для меня - это магия иллюзий: теперь у меня всегда будет возможность убежать или спрятаться. А это важно, ведь в плане физической силы я, мягко говоря, уступаю практически всем местным жителям, а если по совести, то без магии любой взрослый мужчина этой расы порвёт меня на куски голыми руками.
        И всё же мне стало интересно: почему магические навыки вдруг так охотно вернулись? Я всерьёз полагал, что всему надо будет учиться заново, но нет, я словно в Авиал вернулся. Хотя, возможно, с той оговоркой, что теперь не только иллюзии, но и все чары, если так можно выразиться, немного вырастут в цене. Ибо свободной воды здесь было очень мало, и прежде чем творить чары, для которых требуется влага, её сначала придётся создавать отдельно. Может, я пробыл уже здесь достаточно времени? Вряд ли, четверо суток - не такой уж и большой срок. Гораздо вероятнее вариант, что эта энергия, которую мне влили в мозг через странный посох с жёлтым камнем, не только позволила мне быстро освоить здешнюю речь, но и каким-то образом стабилизировала энергетические потоки в моём теле, гармонично настраивая их с общими внешними потоками. И именно поэтому магия снова начала меня слушается.
        В этот момент дверь открылась, и в неё заглянул один из стражей, что находился в тронном зале, если это более, чем скромное помещение можно было так назвать. И, что самое неприятное, это был тот самый краснокожий страж, что ткнул меня своим клинком в хвост, вероятно, шутки ради. Я крупно оскалил клыки, демонстрируя то, что память у меня хорошая, и видеть его я не рад. Впрочем, тот, заглядывая в комнату со скучающим выражением лица, явно не ждал, что я очнусь так быстро. Увидев меня на ногах, он обернулся и крикнул:
        - Моэн, он проснулся! Иди сюда.
        Через несколько секунд в комнату вошёл и второй страж. Он был тёмно-фиолетовым, а уши у него были… наверное, волчьи. Как и все демоны, из одежды они носили штаны, плащи-накидки на голое тело и деревянные сандалии на босу ногу.
        - Ага, - довольно сказал Моэн, созерцая меня, - владыка предупредил, что он теперь вроде как должен нас понимать. Правильно я говорю, Гунрам. Эй, ты… ммм… гость, ты нас понимаешь?
        Я кивнул. Отнекиваться не было никакого смысла, да я и сам хотел, чтобы это, наконец, случилось. С другой стороны - может, свою собственную речь всё же лучше придержать?
        - Отлично. Не зря Аламейко лучший артефактолог во всём городе. Как ты себя чувствуешь? - спросил тем временем Гунрам. Я обиженно отвернулся, давая понять, что с ним общаться уж точно не желаю.
        - Будешь артачиться - снова в хвост кольну, - предупредил Гунрам. Я обернулся и зашипел, ещё крупнее оскаливая клыки.
        - Так, отойди пока, шутник, - сказал Моэн, выходя вперёд, - как ты себя чувствуешь, гость?
        Я пожал плечами, давая понять, что жалоб нет. Но на Гунрама всё ещё бросал сердитые взгляды.
        - Да чего ты всё своими жестами? - неожиданно фыркнул лиловый страж, - скажи хоть что-нибудь.
        - Благодарю за гостепреимство, - сказал я по-русски.
        - Эээ, бесполезно, - уныло махнул рукой Гунрам, - всё та же тарабарщина. Ладно, хоть понимает теперь - и то хорошо.
        - Ну, хоть как тебя зовут, скажи, - спросил Моэн.
        - Дэмиен, - медленно проговорил я.
        - Дэмиен… ну, хорошо, пошли с нами, Дэмиен, - кивнул Гунрам, - наш господин хочет поговорить с тобой. И будь с ним предельно вежлив, - он поднял свой очень даже немаленький кулак и погрозил им мне, - для твоего же блага надеюсь, что вежливости ты обучен и здравого смысла в голове не лишён. Иначе в следующий раз хвост я тебе оторву.
        Я нехотя кивнул, хотя и хотелось что-нибудь сказать в ответ, или, того хуже, струёй воды спустить наглеца с лестницы. Но не стоило. Это всего лишь очередное подтверждение того, что глава города пользовался колоссальным уважением…
        Глава 1.8
        ГЛАВА 8. ТУПИК.
        В тронном зале, в котором из предметов роскоши был пресловутый трон, не изменилось ровным счётом ничего. Даже наложницы, натирающие главе демонов пятки холодным песком, были всё те же.
        - Он стал понимать нашу речь, владыка, - почтительно отчитался Гунрам, когда мы подошли к самому трону.
        - Превосходно, - сказал демон, жестом руки отсылая девушек от себя, - значит, не зря мы в своё время выцепили себе этот жезл. Моя благодарность тебе, Аламейко, - он кивнул стоявшему за спинкой трона рыжему демону, - твоя предусмотрительность всегда шла нам всем на пользу, даже если плоды она приносила годы спустя.
        - Благодарю, владыка, всегда рад услужить, - с почтением ответил демон по имени Аламейко.
        - Итак, - главный демон снова обратился ко мне, - приветствуем тебя, пришелец. Моё имя - Йегерос, сын Астурата, но лучше просто Йегерос. Конечно, прочие ко мне обращаются владыка, милорд, хозяин или господин, но для тебя это лишнее. Ведь ты не мой подданный, клятву верности и служения мне не приносил, следовательно, нет необходимости. Как же зовут тебя, о странный пришелец?
        - Дэмиен, - снова осторожно повторил я.
        - Замечательно, - кивнул Йегерос, - итак, позволь же узнать, Дэмиен, кто ты, собственно, такой и откуда взялся? Я ещё ни разу не видел подобных тебе.
        - Я прибыл сюда из другого мира, - снова сказал я по-русски.
        - Бесполезно, владыка, - вздохнул Гунрам за моей спиной, - он понимает нашу речь, но сам на ней говорить не может.
        - Ах, какая жалость, - с печальной улыбкой кивнул Йегерос, после чего повернулся к своему советнику, - Аламейко, неси снова жезл Тахемы. Видать, в прошлый раз мы чего-то не учли, так что ритуал придётся повторить.
        - Не надо, - тут же сказал я и прикусил себе язык от досады.
        - Ну вот, как замечательно, - искренне обрадовался Йегерос, которого совершенно не смутила моя попытка схитрить, - сразу и язык заработал. Я всегда говорил: описание решения проблемы зачастую помогает лучше собственно её решения.
        - Ах ты, хитрый хвост, - страж Гунрам, в отличие от своего господина подобного снисхождения не испытывающий, схватил меня за шиворот и чуть встряхнул, - дурачком, значит, прикинуться решил?
        - Не стоит, Гунрам, - мягко кивнул Йегерос своему телохранителю, однако в голосе при этом прозвучала властная нотка, показывающая, что приказу лучше подчиниться, - наш гость просто был напуган и от того проявлял разумную осторожность. Так вот знай, дружок, - после того, как краснокожий страж послушно поставил меня на землю, обратился ко мне глава демонов, - мы не причиним тебе вреда. Но и держать нас за простаков тоже не нужно, а то, видишь, мои ребята и обидеться могут.
        Стражник Гунрам отпустил меня ещё до того, как Йегерос закончил свою реплику. И я, под ожидающим взглядом Йегероса и сердитых взглядов стражников, что буравили мне спину, поспешно сказал:
        - Да… приношу извинения, я не хотел никого обидеть.
        - Замечательно, - снова кивнул Йегерос, - итак, возвращаемся к первоначальному вопросу: откуда ты взялся?
        В самых общим чертах я пересказал свои похождения по Авиалу. За исключением того, что опустил свою беседу с хранителем. По моей версии выходило так, что из-за нестабильного магического ритуала я оказался в другом мире. И как через сутки после путешествия меня нашли красный и жёлтый демоны.
        - Демоны? Это мы-то демоны?! - злобно прорычал Гунрам, после чего меня снова схватили за шиворот и встряхнули куда сильнее. Однако, не успел я разозлиться, как меня мягко подхватил поток воздуха. После чего я, к своему удивлению, оказался совсем рядом с Йегеросом. Любопытно. Значит, этот глава демонов по совместительству ещё и маг воздуха. И судя по тому, что для этого магического акта ему даже со своего трона вставать не пришлось - не последнего десятка.
        - Гунрам, если ты ещё раз распустишь руки - мне придётся снова поднять вопрос о твоём исключении из моей личной стражи, - сурово проговорил Йегерос.
        - Нет, Владыка, - Гунрам упал на колени, - я приношу свои извинения. Всё, что угодно, только не это!
        - В таком случае - прекрати кидаться на нашего гостя. Он ничего о нас не знает - и несправедливо кидаться на него за каждую ошибку.
        Я уже от страха не знал, куда себя девать. За две встряски я окончательно удостоверился в том, что физически я уступаю этой расе во всём. Но Йегерос в этот момент снова посмотрел на меня и заговорил:
        - Конечно, ты не можешь знать такой информации. Ну, так позволь мне тебе коротко рассказать. Наша раса называется Рано, то есть идущие в жизнь. И делится она на три больших вида: генрано, то есть идущие по земле, янрано, то есть идущие по воздуху, и шинрано, идущие в огне. Вид большинства рано можно узнать по расцветке: алые, красные, пурпурные и рыжие - почти всегда шинрано. Янрано - жёлтые, белые, розовые и светло-синие. Я, как ты видишь, тоже янрано. Генрано - это все остальные. Зелёные, коричневые, фиолетовые, серые. Но, конечно, иногда бывают и исключения. Мой советник, например, генрано, хотя по цвету этого и не скажешь. А вот демонами нас, дружок, называть не надо. За это, как ты уже догадался, мы можем прямо вот очень сильно обидеться.
        Я поспешно снова извинился. По-хорошему мне стоило бы помалкивать, ибо с каждым новым словом я умудряюсь сесть в новую лужу. Однако в том-то и было дело, что помалкивать мне не давали.
        - А скажи, - Йегером внимательно на меня смотрел, - в своём мире ты тоже умел… творить воду?
        Вот мы и добрались до краеугольного камня всего того, что здесь происходило. Вернее, ради чего всё это происходило.
        - Честно говоря, я даже не знаю, - я пожал плечами, - дело в том, что в моём мире недостатка в воде никогда не было. И, соответственно, в таких чарах никогда не было необходимости.
        - И, как я понимаю, ты желаешь вернуться в свой мир? - проницательно спросил Йегерос.
        - Да, - тихо ответил я, - очень желаю.
        Снова вспомнилась Миа, которая сейчас носила под сердцем моего ребёнка. Теперь я обязан был сделать всё, чтобы вернуться.
        - Слышу в твоих словах тоску и печаль, - без тени насмешки сказал Йегерос, - но, к сожалению, не знаю, как тебе помочь. После великой катастрофы, случившейся сто сорок три периода назад, баланс в нашем мире оказался нарушен, и все магические исследования были направлены исключительно на то, чтобы позволить выжить нашей расе. Возможно, в столице Корроско есть больше информации. Я, конечно, могу послать им запрос, но на это нужно время, сам понимаешь. А пока мы будем ждать информацию, могу ли я попросить тебя об услуге? Ты, конечно, понимаешь, насколько твои способности уникальны… и востребованны для нас. И я, и жители всей Кастильвы были бы очень благодарны тебе, если бы ты…
        В этот момент я испытал нечто сродни панической атаки. Он врёт, он наверняка врёт! Будучи мудрым и дальновидным правителем, он просто не может сам себе выстрелить в ногу, отпустив такого, как я. Как я мог быть таким слепым, недальнодвидным?! Как можно было позволить узнать о себе тем, кто обладает властью?! Если им нужна от меня вода - они будут получать её столько, сколько нужно. И никакой информации я никогда не дождусь.
        Следующий магический акт был невероятно трудоёмким. Мне требовалось сотворить собственную полную иллюзию, одновременно набрасывая на себя невидимость. Я сильно рисковал, ведь я продолжал оставаться рядом с Йегеросом. Но тот, кажется, не заметил моих чар. Отойдя в сторону, я посмотрел на телохранителей. Не шевелились, значит, ничего не заметили. Йегерос так же продолжал что-то говорить. Осторожно покинув зал, я бросился прочь…

* * *
        Йегерос ещё продолжал говорить о том, как он и его жители были бы благодарны за чудесный дар гостя, как он облегчил бы им существование. Гость же стоял, словно статуя, и совершенно не реагировал ни на одно слово. Когда Йегерос поинтересовался, что он обо всём этом думает, тот ничего не ответил. С минуту Йегерос ждал ответа, после чего один из телохранителей не выдержал:
        - Эй, ты, к тебе обращаются вообще-то, - рыкнул он, подходя к гостю и толкая его. Вернее, попытавшись это сделать, так как в следующий момент иллюзия рассыпалась пылью.
        - Любопытно, - с интересом сказал Йегерос, невозмутимость которого, казалось, ничто не могло пошатнуть, - значит, наш маленький пуири не так-то прост. Что ж, - он кивнул своим телохранителям, - найдите его и проследите, чтобы он никого не покалечил, и чтобы его никто не покалечил. Самим вам лучше тоже в бой с ним не вступать - вы с ним, скорее всего, легко справитесь, но он нам нужен целым и невредимым. А что до этой глупой попытки протеста… пусть. Так даже лучше. Пусть он сам убедится в том, что это бесполезно, и что с нами лучше дружить…

* * *
        Покинуть дворец было неожиданно просто. Большинство дверей и окон были открыты из-за пресловутой жары, так что даже закрытые главные двери не стали для меня помехой. И теперь я в невидимости мчался по улицам, спешно соображая, что же делать дальше. Найти ворота? Украсть грифона? Судя по тому, как те звери набросились на воду, в которой их явно ограничивали, с моими возможностями процесс приручения займёт от силы минуты три. Но нет, это явно не подходит. Мне почти наверняка придётся вступить в бой с работниками питомника, и стоило помнить, что этот Йегерос далеко не единственный маг в этом городе. И соотношение магических сил даже один на один пока было очень большим вопросом.
        Через пару минут поддерживать невидимость стало невыносимо больно. И всё дело было в солнечном свете. Его природа в этом мире была неизвестна, но энергия от двух солнц, проходившая сквозь меня, буквально обжигала мои внутренности. Ещё через минуту мне было так жарко, как ещё не было в этом мире ни разу. Поняв, что на невидимости уехать не получится, я нырнул в один из переулков и, сбросив невидимость и наколдовав себе серый плащ, запахнулся в него и снова вышел на дорогу. Редкие прохожие на меня оборачивались, но тревогу вроде никто не бил.
        То и дело ныряя в переулки, я периодически менял цвет своего плаща, чтобы сбить с толку преследователей, если таковые были. А в том, что они были, я не сомневался: даже самая прочная иллюзия остаётся всего лишь иллюзией, и вряд ли времени мне удалось выиграть больше, чем пять минут.
        Но вот, наконец, показались подъёмные ворота. Рядом стоял стражник в сером плаще и крутил в руках кинжал, явно скучая на посту. Я осторожно направился к нему. Пока я раздумывал, как заставить его открыть для меня ворота и не стоит ли для этой цели прибегнуть к магии гипноза, как вдруг страж повернулся ко мне и сбросил капюшон. И… невероятно, но это оказался Йегерос!
        - Во всём этом спектакле не было никакой необходимости, гость Дэмиен, - мягко сказал он, - тебя здесь никто неволить не будет. Хочешь туда? - он кивнул головой в сторону ворот, - пожалуйста.
        Он щёлкнул пальцами, и могучий поток ветра взметнулся и, почти молниеносно прокрутив рычаги, открыл ворота. За ними находилась уже знакомая мне пустыня.
        - Если ты хочешь туда - ступай, - с еле уловимой насмешкой заявил Йегерос.
        И только сейчас я понял, в какое смешное положение себя поставил. В самом деле, ну покину я город, а дальше-то что? За неполных двое суток в пустыне я едва не сдох, и спасло меня только чудо. Как мне выживать там? Ответ был очевиден - никак. И я упал на колени и прикрыл лицо ладонями, призывая всю силу воли, чтобы не взвыть от бессилия.
        - Хорошо, что в голове у тебя есть ум, гость Дэмиен, и что ты умеешь смотреть чуть дальше, чем на шаг вперёд, - одобрительно сказал Йегерос, закрывая ворота, - так что, сам видишь, никуда тебе от нас не деться. В наши планы тоже не входит, чтобы ты протянул лапы в пустыне.
        - Господин, - прошептал появившийся за плечом главы города Аламейко, - прошу вас быть немного мягче. Не забывайте, что способности к магии часто перекликаются с моральным настроем чародея. И если вы сейчас морально сломаете это существо - оно может потерять свои способности к магии и, таким образом, станет совершенно бесполезным.
        - Аламейко, ты меня знаешь, - отмахнулся Йегерос, - я никогда никого не ломал морально ради сиюминутного удовольствия. Но я желаю быть честным и желаю, чтобы гость здраво оценивал ситуацию. Некуда ему отсюда идти, даже лучшие Рано не выдерживают в пустыне больше недели, а он не выдержит и пары дней. И да, гость, мы по-прежнему нуждаемся в твоих способностях. И потому я прошу тебя - да, заметь, именно прошу, невзирая на твою дурацкую эскападу, проявить благоразумие и оказать нам определённые услуги. И хотя ты усомнился в моих словах, и тем самым нанёс мне сильное оскорбление, я готов тебе это спустить, ибо признаю, что ступаю на весьма зыбкую почву, практически не обладая нужной информацией и не в состоянии гарантировать тебе результата. Но шансы - реальные шансы - есть. Я даю тебе в этом слово. А теперь давай вернёмся обратно. Тебе нужно перекусить и отдохнуть. С завтрашнего дня у нас у всех будет очень много работы.
        Понимая, что он целиком и полностью прав, я поднялся и позволил увести себя обратно. И что-то мне подсказывало, что из этого плена я не вырвусь ещё очень долгое время…
        Часть 2
        Глава 2.1
        ГЛАВА 1. СДЕЛКА.
        Разумеется, после всей этой эскапады меня отвели обратно в ту комнату, где я и очнулся. Почти сразу к нам по пути присоединились Гунрам и Моэн, которые не спускали с меня глаз всю обратную дорогу. И хотя дополнительные, прямо говоря, тюремщики настроения отнюдь не прибавляли, всё же в глубине души вспыхнула искра гордости. Значит, Йегерос не исключал и варианта, когда ему пришлось бы вступить со мной в схватку… И он не мог быть до конца уверенным в том, что одержит надо мной верх. С другой стороны - для него это была естественная разумная предосторожность. Ведь они знают обо мне так мало, как и я о них.
        Когда мы уже вернулись во дворец, Йегерос и Аламейко покинули нас. Очевидно, у градоначальника и его первого советника были дела поважнее, чем постоянно бегать вокруг меня. Однако до тех пор, пока я шёл в свою комнату, Гунрам и Моэн с такой неприязнью сверлили мне спину взглядами, что я даже удивился, как это им хватило выдержки не отвесить мне пинка, чтобы отвести душу. А сделать им это явно очень хотелось, ведь своим побегом - неважно, в данном случае, насколько он был бы удачным - я оставил бы без воды не только их самих, но и их семьи. Впрочем, не исключено, что Йегерос отдал им прямой приказ, запрещающий причинять мне какой бы то ни было вред. Одному из демонов, вернее, рано он уже сделал предупреждение, пригрозив выгнать его из своей личной гвардии - а здесь этим местом, судя по всему, очень дорожили. И вообще, стоило отметить, что образ Йегерос себе составил просто отличный. Его слуги боготворили своего повелителя и были готовы буквально рвать за него глотки и, соответственно, делать всю грязную работу, причём безо всякого принуждения. При таком раскладе вполне можно было позволить себе
побыть справедливым, честным и даже немного добрым.
        А сейчас я лежал в постели, в которой пришёл в себя несколько часов назад, и думал. Думал и гадал, что меня ждёт дальше. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что меня ждёт в ближайшей перспективе. Если Йегерос получил, грубо говоря, передвижной источник воды - необходимо оснастить районы достаточными ёмкостями для этой самой воды с целью дальнейшего распределения. И заниматься этим мне, судя по всему, придётся каждый день. А вот что меня ждало в перспективе долгосрочной… там, увы, была лишь одна неизвестность, неизвестность в виде мрачного горизонта без единого светлого облачка.
        От нечего делать я стал изучать комнату, в которой, судя по всему, мне и предстояло жить в ближайшем времени. Больше всего меня, конечно, заинтересовали книги, но, открыв первый же чёрный том, я с сожалением вынужден был признать, что письменность этой расы для меня по-прежнему была незнакомой. Возможно, рано Борхе, из мозга которого, как я задним умом понял, и позаимствовали возможность для меня разговаривать на этом языке, не умел читать и писать. Поэтому и мне такие возможности недоступны. Впрочем, это маловероятно. Судя по тому, сколько воды от меня себе затребовал Борхе, и как грамотно и быстро он сумел её сбыть - считать он умел более, чем хорошо. Вполне возможно, что сами Йегерос и Аламейко не посчитали нужным наделять меня такими знаниями. Нарочно ли, не нарочно - неизвестно. Пока не известно.
        Обходя комнату, наверное, раз шестой, я выглянул в окно и снова уставился на небесные светила. По моим внутренним часам, для меня шли уже шестые земные сутки пребывания в этом мире. И, тем не менее, солнца ни разу не исчезали за горизонтом. Максимум - соприкасались с ним. Хотелось расспросить об этом кого-нибудь, кто рассказал бы мне больше об этом мире. Рассказал о том, что здесь случилось, почему здесь так живут. Но как-то не подумал я об этом, испытав паническую атаку и попытавшись совершить побег без какого-либо дальнейшего плана, даже если бы мне и удалось покинуть город незаметно.
        Наконец, моё одиночество было нарушено. С коротким стуком в комнату вошёл Йегерос с большим свёрнутым листом бумаги в руках. За ним - уже знакомые мне Моэн и Гунрам, а так же двое пока неизвестных мне рано. Первый из них мне показался наиболее симпатичным - его зелёная кожа по цвету удивительно совпадала с цветом моей чешуи. Кроме того, у него единственного из всех присутствующих форма ушей напоминала кошачьи - такие же острые, чуть вытянутые. И зеленокожий рано, прекрасно понимая эту необычность, дополнительно подчёркивал их золотой серьгой. Кроме того, он достаточно ровно и сдержанно смотрел на меня опять же, зелёными глазами, и, казалось, даже улыбается про себя. Мне он показался самым дружелюбным среди присутствующих.
        Второй же рано бы ему полной противоположностью во всём. Прежде всего - это был первый альбинос среди расы рано, которого я видел. Полностью белая матовая кожа и злые красные глаза, которыми он меня буравил ещё сильнее, чем Гунрам и Моэн, оставляли очень гнетущее впечатление. При этом он уступал в габаритах не только остальным телохранителям, но даже и Йегеросу, который, будучи магом воздуха и градоначальником, вряд ли имел много возможностей уделять время физическим тренировкам сверх необходимого минимума. Но это впечатление было обманчиво. Я почти голой кожей, вернее, чешуёй чувствовал исходящую от него опасность. Не оставалось сомнений, что среди всех телохранителей он был самым… смертоносным.
        - Рад тебя снова видеть, гость Дэмиен, - выдернул меня тем временем из моих мыслей градоначальник. При этом он приветливо кивнул и даже улыбнулся мне, словно не я пытался сбежать от него несколько часов назад, - сейчас нам стоит обсудить наше с тобой сотрудничество. Вот это, - он по очереди указал мне на незнакомых рано, сначала на альбиноса, потом на зеленокожего, - Агер и Таши. Моэна и Гунрама ты уже знаешь. Так вот отныне эти четверо - твои ближайшие друзья и помощники. Если у тебя возникают какие-то проблемы - ты первым делом сообщаешь кому-то из них. Если ты голоден, если ты устал и выдохся, если тебе становится плохо от жары или возникают какие-то иные проблемы со здоровьем, самочувстием - обязательно сообщай им. Отныне они отвечают за твоё здоровье и безопасность. Шкурой своей отвечают, - сурово добавил он, строго окинув взглядом своих гвардейцев, - и ты сильно их обяжешь, если не станешь осложнять им жизнь. Далее. За пределами этой комнаты тебе запрещено оставаться без присмотра. Если тебе захочется прогуляться по нашему замку - с тобой должен быть минимум один страж. Если пройтись по
городу - минимум, двое. Вопросы?
        - Нет, - я покачал головой. Всё было предельно ясно и предсказуемо. За исключением того, что я полагал, что в охрану мне поставят, по меньшей мере, с десяток таких существ. И то, что их всего четверо, ясно говорило о том, что и преданность Йегеросу, и квалификация в своём деле - на соответствующем уровне. И это тоже стоило учитывать.
        - Очень хорошо, - кивнул Йегерос, разворачивая лист бумаги в своих руках и щелчком пальцев заставляя его повиснуть в воздухе, - теперь о работе. Как видишь, мы не собираемся выжимать тебя досуха или заставлять тебя пахать до потери пульса. Просим мы от тебя немного. Три раза в день наполнять водой сосуд. Здесь, - он указал на бумагу, оказавшуюся картой города, - отмечены точки нахождения сосудов. Информация, скорее, для твоих охранников - но и тебе будет полезно знать. Красные точки вы пройдёте завтра, оранжевые - послезавтра и так далее. Чем жирнее точка - тем раньше в эти сутки следует прийти и наполнить этот сосуд. Как вы видите, - он кивнул стражам, - все жирные точки - это два родильных дома и пять школ. И по объёмам - вполне сопоставимо с тем, что ты сотворил с Борхе. С тем самым рано, который поделился с тобой своими знаниями.
        - Кстати, что с ним? Он жив? - спросил я. И этот, казалось бы, невинный вопрос вызвал совершенно непредсказуемую реакцию. Таши сощурился и внимательно на меня посмотрел, Гунрам недовольно засопел, словно едва сдерживая в себе гнев. Лицо Моэна оставалось бесстрастным, а вот Агер сдедал три шага по направлению ко мне и прорычал:
        - Владыку не перебивают!
        - Благодарю, Агер, достаточно, - невозмутимо сказал Йегерос, взмахом ладони заставляя стража вернуться на место, - разумеется, жив. От живых подданых всегда больше проку, чем от мёртвых. Да и за что его убивать-то? - в этот момент Йегерос улыбнулся, - да, он проявил непомерную жадность, за что и получил своё наказание. Но, уверяю тебя, он жив. И даже скоро снова будет здоров.
        - Но возвращаясь к теме, - градоначальник снова стал серьёзен и сосредоточен, - от тебя требуется три раза в день наполнять водой указанные сосуды. Остальное время ты можешь проводить так, как пожелаешь - с учётом наличия с тобой моих стражей, разумеется, а так же времени, необходимого тебе на отдых ну и так далее. Хочешь что-то добавить или спросить?
        - Нет, благодарю, мне всё ясно, - ответил я. Агер снова сверкнул глазами, но сказать ничего не успел.
        - И последнее, - добавил глава рано, - касательно информации о том, как тебе вернуться домой.
        Я встрепенулся, глядя на Йегероса. Того, что он заведёт об этом речь прямо сейчас, я никак не ожидал. Похоже, слова демона, вернее, рано о том, что он стремится быть честным со всеми, не были таким уж преувеличением.
        - Я составил запрос о нужных ритуалах и направил его в столицу нашей страны, в Корроско. Но беда в том, что сообщение со Столицей сейчас неустойчивое. На последние три запроса о поставках воды мы получили всего один отказ - на второй запрос. И нам, к сожалению, неизвестно, игнорирует ли Столица наши запросы, или же они до неё вовсе не доходят. Я даю тебе слово, - твёрдо сказал Йегерос, - если в течение сотницы мы не получим ответа, я направлю своего учёного в столицу за информацией. Отправил бы и сейчас, но не могу. С учётом того, как уже завтра изменятся положение и настроения в городе, на данный момент под рукой мне нужен каждый исполнитель. Вопросы?
        - Нет, Йегерос, благодарю, - я склонил голову. Не сказать, чтобы я был так уж удивлён. Вряд ли Йегерос мог бы добиться большего так быстро, даже если бы очень пожелал. Агер же после моих слов всё-таки не сдержался и, снова угрожающе подойдя ко мне, прорычал:
        - Обращайся к повелителю Владыка или Господин!
        - Прекрати, Агер, - махнул рукой Йегерос, - мы это уже обсуждали. Он не приносил мне клятву верности и не обязался служить, следовательно, он и не должен меня никак величать.
        - Но, владыка, - я поразился, с какой быстротой он менял своё настроение: буквально мгновение спустя он умоляюще смотрел на Йегероса, с укором вперив взор в него взгляд, - эта шку… это существо сейчас получило от вас больше привилегий, чем когда-либо имели даже вы сами! Как вы можете допускать, чтобы эта мерз… этот гость общался с вами безо всякого почтения?
        - Любое почтение должно быть заслужено, - уже куда более сурово сказал Йегерос, - этот гость сейчас и так находится в слишком тяжёлом положении, чтобы я из него ещё и силой выбивал почтение. Если ему когда-то и захочется ко мне так обратиться - я желаю, чтобы это было по зову сердца, а не из-под палки или хлыста.
        - Господа, - впервые за всё время заговорил зелёный страж по имени Таши, и мне его голос очень понравился: звонкий, лукавый и обманчиво-медлительный. Прямо как мурлыканье кота, что вдобавок к ушам лишь усиливало его сходство с котом, - у меня есть предложение, которое устроит всех. Пусть он обращается к вам Геом, то есть хозяин, предоставивший кров. Вы ведь предоставили ему пищу и постель, следовательно, такое обращение заслужили.
        - Отличная альтернатива, - обрадовадся Йегерос, - тебя это не затруднит, почтенный гость?
        - Нисколько… Геом Йегерос, - ответил я. Больше всего мне сейчас хотелось, чтобы альбинос перестал буравить меня своими злыми красными глазами. У меня возникло ощущение, что он не просто меня невзлюбил - он меня возненавидел. И, что самое страшное - я понятия не имел, за что. И одновременно прекрасно догадывался…
        - Вот и замечательно, - сказал тем временем глава рано, - в таком случае, отдыхай, гость Дэмиен. Уже совсем скоро вы отправитесь в первый пункт. Гунрам, Моэн, ступайте со мной. Получите инструкции касательно того, как распределять воду, после чего тоже отправитесь отдыхать. Агер и Таши пока вас сменят.
        Рано покинули комнату, а я принялся размышлять. В принципе, всего этого стоило ожидать. И радоваться тому, что хотя бы на цепь меня всё-таки не посадили. По крайней мере, буквально. Впрочем, надо было отдать Йегеросу должное: он чертовски быстро и грамотно соображал. В самом деле, если мне отсюда некуда деваться, и я целиком и полностью нахожусь в его власти и зависим от его милости, то почему бы не показать себя мудрым и справедливым, воздающим каждому по делам его? Особенно с учётом того, что, как сказал советник Аламейко, попытка сломать меня морально может привести к тому, что я лишусь своей магии. Всё в высшей степени грамотно и правильно. Мол, мы тебе, чужак, и безопасность, и пищу, и постель - всё самое лучшее, что можем тебе дать. И ты уж, пожалуйста, нас не обижай.
        Не меньше меня заинтересовал и состав охраны, которую мне подобрал Йегерос. Несмотря на то, что эти рано были не похожи по характеру так же, как и по цвету кожи, чувствовалось, что они в какой-то степени дополняли друг друга. А, возможно, даже составлялои единое целое - как и полагает команде. Ведь, как известно, самая эффективная команда - та, которая обладает разносторонне одарёнными участниками, каждый из которых в нужный момент может по максимуму использовать свои сильные стороны.
        Несмотря на то, что рано по имени Моэн с кожей фиолетвого цвета большую часть времени помалкивал, меня не оставляло ощущение, что лидером этом группы является именно он. Ведь в этом и заключается роль лидера: позволять своим подчинённым дурачиться и быть самими собой, но в нужный момент озадачить всех целью и направить усилия на её выполнение, грамотно задействуя сильные стороны каждого подчинённого.
        Несдержанный и злобно сопящий краснокожий Гунрам, вероятно, быстро заводится, но и так же быстро отходит. При этом его, вероятно, часто заносит - раз уж даже владыка Йегерос, которого он боготворит, вынужден делать ему замечания. Не удивлюсь, если у него окажется преступное прошлое. Впрочем, с учётом той жизни, которую были вынуждены вести эти существа, чудом будет найти того рано, которому не приходилось преступать черту закона. Не ради себя - так ради своих детей.
        Таши наверняка был душой этой группы, умеющий вовремя поддержать настроение хорошей шуткой или забавной историей. А так же могущий быстро предложить приемлемое решение внезапной проблемы. Такие, как он, часто обладают нестандартным мышлением. Уж я-то знаю. Я и сам таким был… когда-то.
        Вот кто вызывал у меня больше всего неприязни и опасений - так это Агер. Этот альбинос был, без преувеличения, цепным псом, который молниеносно разорвёт нa куски того, на кого хозяин покажет пальцем. Причём даже можно не говорить «Фас». Впрочем, не исключено, что злоба его была природного характера, ведь он со своей более, чем специфичной даже по здешним меркам внешностью наверняка подвергался в детстве травле. И всё же, раз Йегерос позволил ему вступить в свою личную стражу - значит, контролю этот рано поддаётся. По крайней мере - мне очень хочется в это верить.
        Глава 2.2
        ГЛАВА 2. ПОДГОТОВКА.
        Прокручивая в голове всё, что со мной произошло за последние двое суток, я и сам не заметил, как провалился в подобие полудрёмы и, наверное, провёл в этом состоянии три-четыре часа. Проснулся я лишь тогда, когда мой живот напомнил мне, что неплохо было бы перекусить. Да, из-за высоких температур мой аппетит резко поубавился, и еды нужно было существенно меньше. Но всё же она была нужна. Особенно если совсем скоро мне придётся творить магию и, как следствие, тратить на это силы.
        Выйдя из комнаты, я хотел было обратиться к ближайшему стражу с просьбой о пище… и, разумеется, это был Агер. Его напарник куда-то отлучился. И едва я попал в поле зрения Агера, как он снова уставился на меня с испепеляющей ненавистью, словно давая понять, что если бы не приказ Йегероса - он бы уже разорвал меня на куски. И в этот момент в моей голове что-то прояснилось… то ли это был отголосок моей канувшей в небытие интуиции, то ли я просто вырос и стал чуть взрослее и мудрее. Я понял, чего он добивается. Он добивается того, чтобы я его боялся. Он знает, что я зависим от их милости, он знает, что я уступаю в физических возможностях любому взрослому мужчине в этом мире… И он хочет вызвать во мне страх. Чтобы был замечательный рычаг, на который можно было бы в нужный момент нажимать. И в этот самый момент, когда я понял, что боюсь его - меня перемкнуло.
        Слишком часто меня дразнили и травили в школе за то, что я был слишком умный и не слишком дружелюбный. Слишком часто мне даже с моей интуицией не удавалось вовремя удрать, из-за чего меня или избивали, или отнимали портфель и портили учебники. Конечно, каждый из этих ребят потом получил от меня «благодарность», настигшую их недели, а то и месяцы спустя. Но за что я себя проклинал - так это за то, что мне не хватило смелости постоять за себя лицом к лицу, в честной драке. И вот я стал попаданцем в Авиал, и он в обмен на мою интуицию подарил мне возможности, о которых я даже и не мечтал. И теперь в моей голове звенел гнев, и думал я только об одном: не для того я прошёл через всё это, чтобы кто-то снова стал манипулировать мной при помощи страха! Спокойно сделав вдох, я обратился к альбиносу настолько ровным голосом, насколько мог:
        - Ммм… Агер?
        Альбинос продолжал смотреть на меня, прожигая взглядом… На на мгновение в его собственных красных глазах мелькнуло удивление, когда вместо страха в моём взгляде он увидел ответную неприязнь, да ещё и с процентами. Но всё же чуть приподнял кожаную складку, там, где полагалось быть брови.
        - Мне нужна пища. Я голоден, - твёрдо заявил я. Во взгляде альбиноса в этот момент читалось искреннее сожаление того, что он не может порвать на шашлыки меня самого. И хотя было искушение поддаться и отвести взгляд, я всё же его выдержал. Презрительно фыркнув, Агер медленно развернулся и, выразительно шлёпая своими деревянными сандалиями, направился вниз по лестнице, откуда в этот момент как раз поднимался Таши. Перед тем, как они разминулись, Агер что-то пробурчал напарнику и продолжил спуск. И после того, как шаги Агера стихли внизу, я рискнул задать зеленокожему рано естественный вопрос.
        - Таши, - осторожно спросил я второго стража, - ты не можешь объяснить, почему этот Агер относится ко мне с такой злобой?
        - А ты сам как думаешь? - холодно ответил Таши голосом, тоже крайне далёким от дружелюбия, - наш владыка предложил тебе всё, что имеет сам. К слову сказать, это его бывшие покои. Ради того, чтобы тебе, чешуйчатому неженке, было удобно и хорошо, он перебрался в казармы. И как ты отблагодарил его за гостепреимство? Попытался сбежать, как последний трус, хотя тебя никто и пальцем не тронул. Хотя мог бы предложить свои дары тем, кто жизненно в них нуждается. Нам тебе за это в ножки кланяться и пятки лизать?
        - А что мне оставалось делать? - тихо спросил я, - я не верю, что ваш хозяин отпустит меня, даже если путь домой для меня и сыщется. А здесь у меня нет будущего. Я был рождён в другом мире, моя раса жила и выживала в иных условиях. Я не виноват, что моё тело не приспособлено к жизни в этом мире. И уж тем более нет моей вины в том, что вам недостаёт воды.
        - Глупец, - покачал головой Таши, дёргая за свою золотую серьгу так сильно, что, казалось, сейчас вырвет её с мясом, - да будь на твоём месте любой рано - он был бы счастлив отдать свои жизнь и свободу в обмен на то, что нашим детям будет хоть немного легче расти и учиться выживать. А сейчас тебе лучше вернуться в комнату. Потому что только прямой приказ владыки Йегероса мешает мне свернуть тебе шею за то, что ты посмел усомниться в его честности!
        Впрочем, через мгновение на лице (или морде) рано появилась досада. Словно он злился на самого себя за несдержанность. Но для меня сказанного было достаточно. Назначая ко мне этих двоих, Йегерос явно рассчитывал на то, что Агер будет для меня кнопкой в стуле, не позволяющей расслабляться, а Таши - товарищем, с которым иногда можно и откровенно поговорить. Но нет. Я, может, и наивен, но всё же не глуп, и хорошо разбираюсь в подобных манипуляцих. Следует помнить одно правило: здесь у меня нет друзей. Сейчас они, может, и предлагают мне всё лучшее, что у них есть, но если моя смерть вернёт им воду - каждый из них свернёт мне шею и глазом не моргнёт.
        Как только я сел на кровать, как в комнату вошёл вернувшийся Агер. В руках у него была глиняная миска с торчащей ложкой. Подойдя к столу, он с грохотом поставил на него миску - умудрившись, однако, ничего не забрызгать - и, ехидно на меня посмотрев, покинул комнату. Я подошёл к миске и критически оглядел её содержимое. Комковатая серая масса без запаха. Больше всего походила на смесь манной каши и сырого теста. Сомнительно, что тело таисиана можно насытить подобным, но справедливости ради стоило хотя бы попробовать. Я взял ложку и, зачерпнув немного массы, отправил её в рот. И тут же пожалел об этом.
        Это была такая дрянь, что меня тут же стошнило обратно. Вопреки внешнему виду, ни какой либо кашей, ни тестом там даже не пахло. Я даже не мог определить хотя бы примерно, что это такое, чувствовался лишь отвратительный вкус, и вонь, только сейчас достигшая моих ноздрей. Решительно отодвинув миску, я снова вышел из комнаты.
        - Я не могу это есть, - сказал я, вперяя взгляд в альбиноса и прилагая все силы, чтобы мой голос звучал ровно, - моё тело таким не насытится. Мне нужна другая еда.
        - Жри, что дают, - грубо сказал Агер, с наслаждением разглядывая моё недовольное лицо, - мы это каждый день едим. Поешь и ты.
        Голос у него при этом звучал жутко. Не потому что он был такой, страшный, скорее, до страшного хриплый. Я сам удивился, как не обратил на это внимание, когда он разговаривал с Йегеросом. Было такое ощущение, что когда-то он хотел повеситься, да вот не сложилось, но удушающий хрип остался на всю жизнь.
        Я глубоко вздохнул, не став спорить. Понимал, что бесполезно. И так же я понимал, что он всё ещё надеется вызвать во мне страх. Что ж, в данном случае победить страх можно было только одним способом: плюнуть ему в лицо. Я вернулся в комнату и взял миску в руки. После чего тщательно прицелился в сторону двери. И громко позвал:
        - Агер!
        За дверью послышались ругательства: альбиносу явно не нравилось быть мальчиком на побегушках. Но в комнату он всё-таки вошёл. И в следующий момент миска с неизвестным варевом впечаталась ему точно в лицо. От такой наглости он даже оторопел и несколько секунд стоял, не шевелясь.
        - Я же сказал, - твёрдо повторил я, хотя сердце в моей груди в этот момент бухало, как сумасшедшее, - я не могу насытиться этой едой! Из-за тебя я останусь голодным и не смогу сегодня наполнить водой требуемые сосуды. Так что если не хочешь получить по шее от своего обожаемого владыки Йегероса, пойди и принеси мне нормальной еды!
        Агер всё так же продолжал стоять, словно не веря в то, что произошло. Но я так же решительно смотрел в ответ, понимая, что если не вырву с мясом право на уважение сейчас - то не заработаю его уже никогда. Наконец, он подошёл ко мне и срывающимся от ненависти голосом прошипел:
        - Клянусь двумя светилами, однажды настанет момент, когда ты окажешься в моей власти, маленькая мразь. И тогда ты дорого за это заплатишь, уж можешь мне поверить.
        После чего стремительно вышел. Месиво, продолжающее стекать с его лица, не делало его менее угрожающим. Я так тяжело дышал, словно только что пробежал марафон с несколько километров. Что ж, в любом случае - он сам напросился. Да и вообще, выстроить доверительные и дружественные отношения с этими существами мне изначально не суждено - из-за диаметрального по своей сути конфликта интересов. Так пусть хотя бы уважают.
        - Зря ты так, - равнодушно сказал из коридора Таши, которому, однако, не удалось скрыть в своём голосе прорывающийся смех, - из-за тебя его братцу и так мозги прожарили, так теперь ты ещё и унизил его. А он всё очень близко к сердцу воспринимает. Теперь он будет спать и видеть, как бы тебе шею свернуть.
        - Или, проще говоря, в его отношении ко мне ничего не изменилось, - так же равнодушно ответил я, - да и какая, в конце концов, разница: вы не знаете меня, и вам плевать на меня! И я не вижу ни одной причины, почему я должен относиться к вам иначе. У нас с вами сугубо деловые отношения: я вам - воду, вы мне - пищу, постель и шанс вернуться домой. Все остальные хотелки, нехотелки и прочие чувства можете засунуть себе туда, куда не светит солнце.
        Судя по тому, как яростно выдохнул в коридоре Таши, мой ответ тоже не пришёлся ему по душе. И уж тем более, я раз и навсегда уничтожил его возможную тактику подружиться со мной, что называется, ради дела. И всё же он не стал ничего отвечать. Видно, ему, наконец, хватило ума понять, что какие-то мозги в голове у меня всё-таки имеются, и настолько откровенно манипулировать мной не получится.
        Через десять минут вернулся Агер. Он уже избавился от массы, которая по цвету была очень схожа с цветом его кожи и создавала впечатление, что альбинос плавится на солнце. Впрочем, то, что уже сегодня все гвардейцы Йегероса наверняка будут обсуждать, как Агер бегал по замку с заляпанным лицом, настроения ему тоже вряд ли прибавляло. С грохотом поставив тарелку с мясом на стол, он прорычал:
        - Ложись отдыхать, чешуйка! Через несколько периодов мы идём к первому объекту!
        И так же стремительно покинул комнату. А я, наконец, запустил зубы в желанный кусок мяса.

* * *
        В следующий раз меня разбудили. По моей просьбе на единственное окно натянули покрывало, так как я объяснил, что мне для отдыха необходима темнота или хотя бы сумерки. Лицо Агера, которому тоже пришлось организовывать эту самую штору, надо было видеть: даже искуснейший лицедей не смог бы выразить сразу столько чувств, от ненависти до беспомощности. Но штору мне всё же организовал. Я вполне закономерно ожидал от него подвоха, например, что покрывало будет дырявым или, того хуже, облито мочой или нечистотами, но нет. Кажется, до Агера наконец-то дошло, что каждый подобный удар по мне - плевок в собственный колодец, причём не только потому, что я не был намерен позволять ему над собой издеваться.
        Разбудил меня сиреневый Моэн, и это была очень приятная перемена. По сранению с презрением и ненавистью Агера равнодушный и деловой взгляд Моэна был настоящим облегчением.
        - Подъём, Дэмиен, - сухо сказал он, - ешь - и выдвигаемся. Нас уже ждут.
        На столе меня уже ждал очередной кусок мяса. Сделав из этого вполне закономерный вывод, что о моей стычке с Агером ему уже всё известно, я счёл за лучшее приступить к еде. Не стоило накалять отношения хотя бы с тем, кто пытается быть нейтральным со мной. В этот момент мне стало интересно, чьё же, собственно, это было мясо. Мясо было вяленым, и потому очень трудно было определить, чьё оно. Да и не сильно бы мне это помогло: с местным бестиарием я совершенно не знаком. Посмотрел на Моэна, я хотел было спросить об этом, но внезапно даже для меня самого с языка слетел совсем другой вопрос:
        - Это ведь самая лучшая ваша пища, верно?
        - Да, - коротко сказал Моэн, после чего равнодушно добавил, - очень мило, что ты это заметил.
        - Я уже говорил об этом твоему товарищу, - вздохнул я, - нет моей вины в том, что у меня такое тело, и что оно не переваривает другую пищу. Я пришёл сюда из мира, где всегда хватало еды и воды. Я не виноват, что не умею выживать так, как это делаете вы.
        - Метнуть миску в рожу моему товарищу тебе это, однако, не помешало, - с едва уловимым скепсисом заметил Моэн, - а это, между прочим, дневной рацион обычного стражника. Простые работяги получают половину этой миски.
        - Я честно сказал об этом твоему товарищу, и он проигнорировал мою просьбу, - возразил я, умолчав о том, что в течение всего нашего диалога Агер был занят тем, что стремился морально меня уничтожить, - так что миску в рожу он заслужил. Особенно с учётом того, что он срывает на мне злость за то, что его брату прожарили мозги за собственную жадность.
        - Хватит болтать! - бесстрастно ответил Моэн, решительно прерывая разговор, который уходил в невыгодную для них сторону, - если ты поел - выдвигаемся.
        Не став больше настаивать на разговоре, я поднялся и выразил готовность следовать за стражем. Он подошёл к двери и открыл её, пропуская меня выйти первым. И на выходе я увидел, что ждут меня все трое. Жаль. Я надеялся, что альбинос всё-таки уйдёт отдыхать и хоть ненадолго избавит меня от своего общества, ибо уж слишком сильно оно давило на психику.
        - Вы что, так боитесь, что я сбегу? - не выдержав, спросил я, когда мы спускались по каменной лестнице, - неужели двоих недостаточно?
        - Когда процесс наладится - может, и будет достаточно, - сказал шедший впереди Моэн, - но сейчас у рано, которые увидят, как ты творишь воду, может отказать рассудок. И тогда ты пикнуть не успеешь, как тебя разорвут на сотню сувениров. Владыка Йегерос приказал обеспечить безопасность на самом высшем уровне - значит, так тому и быть.
        Больше мы не разговаривали. Спустившись по лестнице, мы почти сразу вышли на улицу - и меня настигла жара, да такая, что даже рот лишний раз открывать не хотелось. Оставалось удивительным, как в помещении поддерживалась относительно сносная температура. Даже то, что здание было каменным, не могло спасать от такой жары: камень должен был прогреться до самого основания. Что ж, с учётом того, что это всё-таки дворец правителя, хоть и небольшой, как-то его защитили от солнца, возможно, или скорее всего, при помощи магии.
        На улице стражи сразу заключили меня в квадрат, или скорее ромб. Один из рано шёл впереди, указывая направление, двое шли по бокам, и один - сзади.
        И, между тем, шли мы далеко не в одиночку. Как видно, какие-то слухи в город уже просочились, возможно, что и с подачи самого Йегероса, чтобы подготовить свой народ к тому, что будет происходить. За нами шли с десяток зевак в рваных и грязных плащах и перешёптывались, то и дело показывая на меня пальцем, но приближаться не осмеливались. Вероятно, понимали, что с личной гвардией Йегероса - а никому другому он бы меня охранять не доверил - шутки плохи.
        Но вот мы, наконец, пришли. Спустя десяток переулков перед нами показался огромный стеклянный бак с откидной крышкой и трубой с вентилем в самом низу. Даже стало интересно, стояла ли здесь эта посудина всегда, либо же её приволокли по той причине, что у города появился… я.
        - Вот мы и пришли, - сказал Таши, когда мы остановились перед баком, - это твоё первое задание, гость. Можешь начинать…
        Глава 2.3
        ГЛАВА 3. ПЕРВЫЕ ДАРЫ.
        Я внимательно осмотрел сосуд. Он сделан был из неизвестного мне материала. С одной стороны - вроде бы и прозрачный, однако, когда Таши снимал с него крышку, звук явно был металлический. По объёму бак был достаточно объёмный - примерно десять кадок по размеру тех, которые я наполнял для Борхе. Таши соскочил с кучи камней, которую умудрились натаскать к баку, после чего жестом пригласил меня занять его место.
        Я медленно направился к ёмкости, оглядываясь. Это была какая-то площадь, предназначенная то ли для гуляний, то ли для иных целей. То есть, разумеется, была когда-то площадь - ныне камень и земля друг от друга были практически неотличимы. И жилых домой здесь не было, разве что небольшая, но вытянутая двухэтажная постройка, из которого выглядывали разноцветные ребятишки и несколько рано в чёрной одежду и повязанных особым образом чёрных банданах. И внезапно я понял, что это за здание. Это была школа. Ну, конечно, Йегерос же предупреждал, что каждые новые сутки в первую очередь водой обеспечиваться будут родильные дома и школы.
        - Если тебя смущает размер - не пугайся, - вывел меня из раздумий голос Таши, который по-своему истолковал мою медлительность, - наполни столько, сколько сможешь.
        Вокруг нас собралась уже целая толпа, наверное, рано в триста, может, даже больше. И смотрели они с недоверием, отчаянием, угасающей надеждой. Они смотрели так, будто боялись поверить в происходящее - и в то же время желали этого изо всех сил. Осознав, какой невыносимой мукой для них сейчас была каждая лишняя секунда ожидания, я не стал больше тянуть. Выставив вперёд руки, я скоцентрировался, и…
        Поток воды хлынул из моих рук - воды чистой, свежей, прохладной и такой притягательной в этом невыносимом пекле. Несколько секунд на площади стояла оглушительная тишина. А затем сотни голосов жадно взвыли при виде бесценной влаги, при виде воды, что находилась так близко, только руки протяни - и одновременно была столь недосягаема… Толпа, которая, как известно, не имеет разума, подалась вперёд, ко мне…
        - Стоять! - прорычал Агер, неуловимо возникая перед баком и угрожающе оскаливаясь, - раздача воды будет происходить после наполнения. Кто помешает процессу наполнения - будет убит на месте! Приказ владыки!
        Последние слова заставили всех одуматься и остановиться. Вероятно, это лишнее подтверждение тому, что слово Йегероса в этом месте значит очень много, раз одного его оказалось достаточно, чтобы мгновенно утихомирить тех, кто всю жизнь страдал от жажды. А, может, все просто очень хорошо знали крутой нрав Агера.
        А я наполнял и наполнял водой сосуд, ощущая себя при этом странно. С одной стороны, казалось бы, я дарю этим существам величайшее благо, ресурс, которого им не хватало не только всю жизнь, но и, кажется, не одно поколение. Но, с другой стороны - меня на всех всё равно не хватит. Неизбежно не хватит. И как тогда быть? Какое же счастье, что функцию распределения они взяли на себя. Если бы мне пришлось ещё и решать, кому напиться, а кому мучиться от жажды - я бы точно этого не выдержал. Испытывать подобное - всё равно, что находиться в комнате, где десять человек приговорены к смерти, а ты своим решением можешь спасти только кого-то одного.
        Примерно на половине бака я начал ощущать усталость в руках. Неужели всего половина? Почему так мало? Надо ещё, хотя бы немного… Но в этот момент мои руки словно налились болью… свинцовой болью, так что не только творить чары - но и просто держать их вытянутыми казалось невозможно. А в следующий момент у меня закружилась голова, и я полетел вниз.
        Но испугаться я не успел - меня мгновенно подхватили чьи-то руки. После чего меня усадили к баку и приподняли голову, внимательно рассматривая зрачок.
        - Что с тобой, Чешуйка? Тебе плохо? - спросил меня кто-то. Картинка перед глазами немного размывалась, но, кажется, это был Гунрам.
        - Нет, всё в порядке, - пробормотал я, пытаясь сфокусировать взгляд, - просто голова закружилась с непривычки. Мне надо немного посидеть и отдышаться… и можно идти назад.
        - Как скажешь, - ответил Гунрам, после чего поставил меня на ноги и, поддерживая под плечо, помог дойти до ближайшего дома. В месте, куда страж меня усадил, даже был небольшой тент, защищавший от обоих солнц, что дало мне повод предположить, что такое место было создано специально для меня на случай необходимости в отдыхе.
        Таши и Моэн остались возле бака, который окружающие рано, не выдержав, снова начали брать штурмом.
        - Данная вода - для нужд школы района Жерла! - прорычалл Моэн, - вторая поставка - через четыре периода для жителей района Дубильшиков! Прошу дать дорогу сотрудникам школы. Дорогу сотрудникам школы, я сказал!
        Но его не слушали. С пару десятков рано упали на брюхо и с умоляющим скулежом ползли к баку. Детишки, успевшие выйти во время наполнения бака, испуганно сгрудились возле входа в здание школы, откуда уже выбежали предположительно учителя, которые помимо чёрных бандан носили такого же цвета плащи. Один из них выкатил небольшой бочонок.
        Моэн и Таши непрерывно работали ногами, разгоняя прочих, но их явно не хватало. Прочие жители получали по лицу, отшатывались, держались за кровоточащие носы, но всё равно продолжали ползти, скулить, умолять…
        Смотреть на это было невыносимо. Невыносимо смотреть на страдания и унижения существ, которые были вынуждены делать это ради выживания. При этом они знали, что бесполезно просить, умолять… знали о том, что их поведение не могло не вызвать порицания у остальных, ведь они претендовали на воду для детей… но всё равно продолжали это делать. Я отвернулся, не в силах смотреть на это зрелище.
        - Не смей, мразь, - прошипел рядом ненавидящий голос, - не смей отворачиваться! Смотри, смотри, проклятый чистоплюй, как другим приходится жить! Смотри, кому сказал!
        Агер схватил меня за голову и с силой развернул в сторону бака. Преподаватели уже сумели пробиться с двумя бочонками к емкости, и теперь Таши разливал по ним воду, в то время как Моэн, окончательно потеряв терпение, выхватил висевшие на спине сабли, которые я поначалу не заметил из-за плаща.
        - Довольно, - прорычал он, - кто ещё посмеет посягнуть на воду для детей - недосчитается головы!
        Угроза оказалась действенной. Не имеющие отношения к школе поспешно отошли, отползли и отковыляли в сторону. Первый наполненный бочонок преподаватели откатили в сторону школы и, раложив на какой-то тряпке с десяток кружек и стаканов, подозвали детей. Те подскочили и, схватив кружки, начали жадно черпать из бочонка и пить, пить, пить. Посмотрев в их сторону, я с удивлением отметил, что даже среди детей уже присутствовали благородство и порядок: мальчишки терпеливо ждали, пока напьются девчонки. Второй бочонок преподаватели уже катили в сторону школы: вода явно будет использована для дальнейших целей.
        - Вот как нам живётся без воды, маленький эгоист, - прошипел Агер, - вот на что ты обрёк бы нас, если бы, как последний идиот, сбежал в пустыню и протянул бы там лапы. А если ты думаешь, что кочевники тебе…
        - Заткнись, придурок, - яростно прошипел Гунрам, находившийся здесь же и зорко следивший, чтобы никто не смел ко мне приближаться. Агер поспешно закрыл рот, но я уже взял эту информацию на вооружение. Значит, не один Йегерос обладает влиянием и знаниями. Пустынные кочевники, которых в этом городе ненавидят и говорят о них со страхом, могут что-то знать. Но перегружать информацией об этих выводах мозги верных псов Йегероса явно не стоило.
        Гунрам, однако, буквально взбесился от этой оговорки. Схватив Агера за грудки, он прижал свою морду к его и угрожающе стал что-то шипеть. Однако не зря я посчитал самым смертоносным из этой четвёрки именно Агера. Потому как через мгновение Гунрам схватился за живот, охнув от боли и выпуская Агера. Я ожидал, что эти двое сейчас передерутся, но положение спас Моэн. Отвесив обоим достаточно увесистые подзатыльники, он отправил Агера сторожить пьющих детей, на которых взрослые тоже начинали бросать жадные взгляды, а Гунрама - стеречь меня. Ибо я таких взглядов ощущал на себе не меньше.
        - Ладно, - сказал я Гунраму, поднимаясь на ноги, - давайте возвращаться. Если мне сегодня предстоит ещё дважды проделывать такое - я должен поспать и набраться сил.
        - Пошли, - проворчал Гунрам, - Таши, Моэн и Агер прибудут позже, когда распределят воду и убедятся, что на школу никто не нападёт. Но не переживай, я и один сумею обеспечить тебе безопасность.
        Вид при этом у него был такой, что становилось ясно: задавать ему сейчас какие-либо вопросы было бы самоубийством. И поэтому я молча направился вслед за краснокожим рано.
        По возвращении в замок мне снова была предожена пища, но я отказался. Аппетита из-за жары не было, я больше ощущал себя усталым и вымотанным. Словно после длительной пробежки: усталость, слабость в ногах, частое и прерывистое дыхание. Разве что пота не было: таисианы не потеют. Однако было ещё одно дело. Перед тем, как упасть спать, я попросил принести небольшой бочонок и в мою комнату. Получив требуемое, я наполнил его водой и сказал стражам:
        - Вы тоже можете отсюда пить. Если ваш владыка повелел вам охранять меня - значит, вы постоянно должны быть полны сил. А непрерывная жажда этому делу не поможет. Даже если вы к этому привыкли.
        Демоны посмотрели на меня странным взглядом, но к бочке не притронулись. Даже когда я сам из неё напился посредством кружки, которую так же не забыли принести. Впрочем, говорить они тоже ничего не стали. Я же упал в постель и, совсем немного помогая себе магией Гипноза, уснул.

* * *
        Однако отдохнуть как следует у меня не вышло. Прошло от силы четыре часа, как меня снова подняли на ноги. И это не лучшим образом сказывалось на моём самочувствии. Короткие передышки по три- четыре часа гораздо хуже восстанавливали силы, чем полноценный отдых в семь-восемь часов. Об этом тоже стоило поговорить с Йегеросом или местным знахарем. Вполне возможно, что они даже этого и не знают. Наверняка сами они эволюционировали так, что могут восстанавливать силы, даже если просто выпал лишний свободный час. Но меня от такого постоянного перепада активности впервые за всё время существования в облике таисиана настигла головная боль. Да такая, что её пришлось залечивать водой из бочонка. Воды, кстати, в бочонке осталось от силы треть. Значит, мои стражи всё-таки сочли возможным напиться или ещё как-то использовать эту воду. Что ж, придётся воспользоваться своими целебными чарами. А заодно проверить, насколько хорошо они работают.
        - Что ты делаешь? - спросили меня сзади. Я чертыхнулся, совсем забыв, что в помещении нахожусь не один.
        - Остужаю голову, - сказал я, - мне жарко.
        - А почему у тебя ладони синим светом сияли?
        - Потому что так работает магия охлаждения, - не моргнув глазом, соврал я.
        - А воздух в комнате ты можешь охладить? - поинтересовался Гунрам.
        - Наверное, могу, - я пожал плечами, - но если я сейчас такое сотворю - это скажется на запасе моих сил, и я меньше воды отдам в следующий сосуд. Так что, мне попробовать?
        - Не стоит, - тут же сказал краснокожий страж. Я усмехнулся про себя: не так уж сложно было манипулировать такими простыми и преданными слугами. Возможно, я слишком рано поставил крест на том, что у меня не выйдет с ними хотя бы приятельских отношений. Просто, как и всегда, не стоило спешить. Недельку нужно выждать, отдавая воду. А там напряжение в настроении спадёт, и можно будет попробовать о чём-нибудь поговорить. Может, попросить научить меня читать и писать… возможно, с помощью того же жезла. Ради такого стоит и потерпеть. Ради возможности получать информацию не только через фильтры тех, кто рассказывает только то, что посчитает нужным рассказать. А там, возможно, и разузнать что-то о пустынных кочевниках… то есть о тех, о ком местные жители совсем не хотят разговаривать…
        Глава 2.4
        ГЛАВА 4. ПЕРЕНАПРЯЖЕНИЕ.
        Следующий пункт назначения был чуть ли не в другом конце города. Мы почти целый час шли под палящими солнцами. И когда, наконец, пришли к очередному сосуду, я уже выдохся так, что не чувствовал в себе никакого желания творить чары.
        - Никак нельзя было расположить сосуды поближе? - сердито спросил я своих стражей, - если я каждый раз буду столько ходить пешком - надолго меня не хватит.
        - Извини, нежная чешуйка, - насмешливо хмыкнул Агер, во взгляде которого, однако, читалось беспокойство, - в следующий раз понесём тебя в паланкине.
        - Глупости, - отмахнулся я, пытаясь отдышаться, - у вас же есть летающие звери, не знаю, как вы их называете, но меня из пустыни принесли сюда как раз на таком. Ну, так выделите одного, чтобы он носил меня по городу. Если вам важно, чтобы я до каждого сосуда добирался с меньшими потерями сил и, следовательно, мог отдать в сосуды больше воды, одного зверя для такого дела можно и выделить, как вы считаете?
        Стражи переглянулись, причём с таким видом, словно я у них на глазах совершил какое-то научное открытие. После чего Агер нехотя выдавил:
        - Наша чешуйка хоть и маленькая эгоистичная мразь, но, надо отдать должное, мозгами шевелить умеет. Как мы сами до этого не додумались?
        - Мы поговорим об этом с владыкой Йегеросом, - кивнул Таши, - а теперь приступай к делу. Как видишь, нас уже ждут. Ещё раз напоминаю: не нужно надрываться, сотвори столько воды, сколько можешь.
        Вокруг бака, в самом деле, уже собралось с сотню местных жителей с вёдрами в руках. Не тратя времени, я забрался на деревянный помост, который разместили рядом с сосудом, и снова начал наполнять его водой. И тут же сказалась усталость - руки и ноги дрожали, а в голову снова стала стучаться головная боль. И чем больше я творил воды, тем сильнее дрожали руки. Пришлось прерывать магию уже на четверти бака. И, как и в прошлый раз, едва магический процесс, позволявший мне сохранять равновесие, был прерван, как я тут же потерял равновесие и упал. И почти сразу же потерял сознание.
        Очнулся я, пребывая у кого-то на плече. И этот кто-то очень быстро шагал по улице. Скосив глаза, я увидел белоснежные руки под плащом. Меня нёс обратно Агер.
        - А… что случилось? - спросил я.
        - Перенапрягся, чешуйка, - равнодушно ответил Агер, - надо тебя Джулу показать. Что-то с тобой точно не так.
        - Мне не нужно, чтобы меня несли, - рыкнул я, - поставь меня на землю, я сам пойду!
        Пожав плечами, Агер ссадил меня с плеча и поставил на землю. И с огромным удовлетворением созерцал, как я в ту же секунду шмякнулся на землю, чуть ли не уткнувшись носом в его сандалии.
        - Ну, хотя бы ради того, чтобы ты немного побыл на месте, которое заслуживаешь, стоило это проделать, - фыркнул рано, играюче подхватывая меня и вновь укладывая на плечо, - а теперь, если с дурацкими просьбами закончили, пошли дальше. Не бойся, от меня не убудет. Если для того, чтобы напоить жителей города, мне придётся дни напролёт таскать тебя на плече, я буду это делать.
        Минуты две после этого он молчал. Мне тоже сказать было нечего. Находиться в полной власти существа, которое тебя ненавидит и которое при малейшей возможности свернёт тебе шею - удовольствие ниже среднего. Агер, кажется, тоже осознавал положение, из-за чего позволял себе несколько раз впиваться пальцами руки, которой он меня придерживал, в мой бок. Однако ещё несколько минут спустя Агер изрядно меня удивил, нехотя процедив:
        - Хотя надо отдать тебе должное, чешуйка - ты не халтуришь. Мог бы творить по одной бочке - и говорить, что всё, устал. И кто бы тебя проверил? Мы вынуждены почти во всём верить тебе на слово. А ты… стараешься, это видно. Часть воды, что ты утром для школы сотворил, ещё в родильный дом направили. Значит, капля совести и у тебя в голове есть.
        Однако спустя тридцать секунд он добавил:
        - Только помни, чешуйка, лично между нами это ничего не меняет. Когда в тебе отпадёт нужда - я лично оторву тебе хвост и засуну его в задницу так глубоко, чтобы ты никогда его не вытащил, - и с этими словами он весьма ощутимо дёрнул меня за хвост. В следующий момент хвост хлестнул его по лицу: как оказалось, для таисиана это был настолько неприятный жест, что буквально закипала кровь. Если кошки и собаки испытывают такое же чувство, когда их дёргают за хвост - они должны очень любить своих хозяев, чтобы позволять им проделывать такое. Агер же на этот жест, к моему удивлению, отреагировал философски. Всего-то посмеявшись, он просто пошёл дальше.

* * *
        Отнёс меня Агер не в мою комнату, как я ожидал, а в подвальные помещения. Сначала я испугался, но потом успокоился: я, очевидно, показал проблемы с самочувствием, которые даже Агер не в состоянии игнорировать. А с учётом того, что за моё состояние они отвечают своими шкурами, сейчас меня наверняка несли к местному знахарю. Впрочем, уверен, что на кону стоят не только их шкуры, но и благополучие их детей, которые впервые за всю свою жизнь получат возможность вдоволь напиться воды.
        Мимо мелькали серые коридоры. Снова стало прохладнее, и снова я задался вопросом: как им это удаётся? Ладно здесь, в подвалах, ещё могло быть относительно прохладно, но как быть с другими помещениями? Моя комната, например, находилась на самом верхнем этаже этого здания - но и там было почти прохладно.
        В этот момент Агер внёс меня в следующее помещение, оказавшееся нечто средним между кабинетом и лазаретом. Помещение было длинным, раза в два больше тронного зала. По левой стороне стояли четыре широкие деревянные лавки, на одну из которых Агер меня и уложил. Когда я посмотрел в другую сторону, то увидел там стол, за которым сидел ещё один рано и что-то писал, два шкафа, один с книгами, второй - с банками и склянками, а так же постель в углу. Над столом к стене крепилась жёрдочка, на которой спала птица, похожая на сокола.
        - Что такое? - не оборачиваясь, спросил рано с коричневой шкурой.
        - Да вот, - голос Агера меня поразил, мне ещё не доводилось слышать его таким виноватым, неловким и даже испуганным, - в первый же день наш гость надорваться умудрился. Видать, не так ему что-то… Ты бы посмотрел, Джул?
        Рано по имени Джул отложил в сторону карандашный огрызок, которым он что-то тщательно записывал, встал из-за стола и подошёл к кушетке. Выглядел он почти как минотавр: такие же свисающие уши, большие глаза, коричневая шкура и даже рога. Только что лицо было всё же больше человеческое, нежели звериное.
        - Так и знал, - фыркнул он, - не зря вы с Борхе братья. Никогда меры не знаете.
        - В этом нет моей вины! - в голосе Агера послышалась вселенская обида, - ему каждый раз говорили: не надрывайся! Работай аккуратно! Кто же виноват…
        - Ну конечно, - хмынул Джул, поворачиваясь и глядя на стену. Проследив его взгляд, я увидел, что на стене за его столом висит точная копия карты, которую Йегерос сегодня повесил в моей комнате, - Дубильщики? И вы, конечно, потащили его пешком? Ферста взять не догадались?
        Агер сердито засопел, но ничего не ответил. Впрочем, Джулу не надо было ничего говорить. Он подошёл к шкафу и достал из него какой-то мешочек. Из мешочка он достал странные иструменты, которые больше всего были похожи на кожаные колпачки. Натянув их на большой, средний и безымянный палец, он подошёл ко мне.
        - Ты уже понимаешь нашу речь, маленький гость? - спросил он меня, подходя со стороны головы.
        - Да, почтенный Джул, - прошептал я.
        - Меня можешь не почитать. Просто Джул, - фыркнул рано, - как тебя звать, маленький гость?
        - Дэмиен.
        - Очень хорошо. Так вот, Дэмиен, сейчас я проверю твоё состояние. Будет немного неприятно, но ты уж потерпи. Хорошо?
        - Ладно, - согласился я. Джул подошёл ко мне со стороны головы и положил пальцы в кожаных колпачках на затылок. В голове тотчас возникло неприятное ощущение, словно кто-то щупает мой мозг. Впрочем, я к нему на удивление быстро привык.
        - Усталость… головная боль… в общем, полный комплект неправильного отдыха и, как следствие, истощение. Мне жаль, ребята, но по вашей вине район Литейщиков остался сегодня без воды. Потому что, как врач, я запрещаю ему сегодня куда-либо идти.
        Агер вздохнул, но спорить не стал. Было видно, что это даже не стало для него новостью.
        - Мы найдём способ успокоить граждан, - сказал страж, - лишний день потерпят. Напоим их с излишков будущих поставок… если таковые будут. Джул, а что с моим братом?
        Посмотрев в сторону, где стоял Агер, я только сейчас увидел, что четвёртая, самая дальняя лавка тоже не пустовала. Просто из-за песочного цвета стен я не заметил вытянутые костистые жёлтые ступни второго пациента.
        - Ты здесь вчера был, и я тебе уже всё сказал, - с явно прорывающимся раздражением ответил Джул, - всё с ним в порядке. Проспит ещё два-три дня и встанет на ноги. От жезла Тахемы ещё никто не умирал. А теперь, если это всё - не смею задерживать. Придёте за ним завтра.
        Агер встал и, почтительно поклонившись, покорно вышел из комнаты. Джул же осторожно снял с меня сапогии и ощупал ступни. После чего расстегнул куртку и проверил пульс. Затем взял свой стул, таких же внушительных габаритов, как и он сам, поднёс его к лавке и, поставив спинкой вперёд, уселся на него.
        - Ну а теперь, дружок, рассказывай, - мягко сказал он.
        - Что рассказывать? - не понял я.
        - О себе всё рассказывай, - пояснил Джул, забавно дёрнув ушами, - мне, думаешь, приятно было вот этими штуками, - он взглядом указал на пакет с кожаными колпачками, - в мозгах у тебя ковыряться? Отнюдь. Но вот какое дело - ты же для нас, считай, новая форма жизни. И я понятия не имею, при каких условиях тебе хорошо и комфортно, а при каких ты начинаешь подыхать. Сколько тебе надо есть, сколько спать. Вот и пришлось через твой мозг твоё состояние выяснять. Так что, дружок, будь добр сам нам рассказать, как за тобой правильно ухаживать. Потому что в интересах всех нас, чтобы ты чуствовал себя хорошо.
        Я коротко рассказал о своих потребностях. Про еду, про сон. Собственно, не так уж и плохо всё шло в последнее время, если бы не постоянно прерываемый сон.
        - Да, об этом я и сам догадался, что тебе отоспаться нормально не дали, - кивнул Джул, - тело твоё к более низким температурам привычное, так что лучше тебе и выспаться один раз, зато качественно. Я поговорю об этом с владыкой Йегеросом. А расскажи, Дэмиен, - с интересом спросил он, - как ты к нам попал? Откуда вообще у нас взялся?
        Я снова коротко пересказал свои приключения в Авиале. Впрочем, даже короткй пересказ занял у меня почти час. Джул, которого явно не так часто баловали своими визитами даже простые служаки вроде Агера, с живейшим интересом выслушал меня.
        - Так, а почему ты тогда бежать вздумал? - спросил Джул, - тебе же никто не угрожал, не оскорблял. Ну, может, на тот момент ты ещё и не верил никому, но из города ты бы куда дальше побежал?
        Я смутился. Чем больше я сейчас об этом думал, тем сильнее понимал, как глупо выглядел. Но всё же мне показалось важным подумать об этом ещё раз.
        - Знаете, - сказал я, - я тогда испугался. Очень сильно испугался. Не знаю даже, почему или чего. Но ощущение было такое… знаете, вот как будто кошмар тебе снится, и ты просыпаешься в холодном поту. И сердце колотится как бешеное. Не знаю… мне в жизни не было так страшно, как в тот момент.
        Я ожидал, что Джул посмеётся над моей пугливостью или вовсе махнёт рукой, но тот на удивление внимательно выслушал мои слова. И целых три минуты после этого молчал, явно о чём-то размышляя.
        - Простите, я что-то не то сказал? - поинтересовался я.
        - Да нет, Дэмиен, ты молодец, что рассказал об этом, - задумчивл пробормотал Джул, - сдаётся мне, что виноват в этой вспышке страха вовсе не ты… но это ещё предстоит проверить.
        - Джул, а расскажите мне о вашем мире, - попросил я, - я же тоже о вас почти ничего не знаю. Мне было бы тоже здесь проще ориентироваться.
        Джул охотно принялся рассказывать. Оказывается, время здесь измерялось не в часах, а в периодах. На удивление секунда и минута здесь занимали такое же значение, разве что назывались они перк и стак. В стак входило шестьдесят перков. А вот период состоял из восьмидесяти стаков. Полный день включал в себя двадцать периодов вместо привычных мне двадцати четырёх. Прикивнув в голове разницу, я посчитал, что сутки здесь в среднем длятся двадцать шесть с половиной обычных часов.
        Полный день отсчитывался с того момента, когда солнца касались горизонтов. То есть когда солнце проходило путь от горизонта к горизонту, это было полдня, а когда возвращалось обратно - полный день. Так же солнца имели свои имена. Первое солнце означало Шиндора, второе - Шинморан, что означало огненная голова и огненный хвост соответственно. Так же, по словам Джула, светила практически никогда не скрывались под горизонтом. Была в году, который здесь назывался аквотой, неделя, то бишь седмица, когда шесть суток на горизонте оставался лишь краешек светил, и всего один день, когда солнца скрывались за горизонтом полностью на несколько часов. И для расы рано, которая почти всегда жила при свете дня, это был самый страшный день в году, то есть в аквоте. Почти такой же, как для нас Хэллоуин. Хотя, по так логике, Хэллоуином для нас тогда должен быть день зимнего солнцестояния.
        - А как же вы тогда выращиваете фрукты и овощи? - спросил я.
        - В каком смысле? - не понял Джул.
        - Ну, растения же имеют световую и темновую фазу фотосинтеза. Если в вашем мире почти всегда есть свет - как же растения проходят темновую фазу?
        - Это откуда же ты такое знаешь? - с явным уважением спросил Джул.
        - Нас учили этому в школе, - пожал я плечами.
        - Изумительно! - искренне восхитился Джул, - в ваших школах учат таким умным вещам! В твоём мире, наверное, все очень образованные?
        До меня только теперь дошло, что сейчас я имел в виду школы с Земли. Вряд ли в Авиале такое преподавали. Да и вообще вряд ли нуждались в подобных знаниях: маг земли щёлкнул пальцами, и растение выросло туда и так, как это магу земли надо, и плевать он хотел на световые и темновые фазы фотонсинтеза.
        - Ну… да, - я благоразумно опустил, с каким презрением относится к этим знаниям подавляющее большинство школьников, которых в этом возрасте интересует только анатомия. И то - очень специфическая её часть в области пояса.
        - А, скажите, Джул, вы можете научить меня читать? - внезапно спросил я.
        - Читать? - Джул сначала растерялся, - а ты разве не умеешь… хотя да, конечно, речь-то ты позаимствовал у нашего друга, - он кивнул в сторону лавки, где без сознания лежал Борхе, - а вот читать и писать он не умеет, хотя в это, наверное, и трудно поверить. Знаешь, Дэмиен… я даже и не знаю, что тебе сказать. Дело в том, что читать и писать в этом городе умею очень немногие. Жезл Тахемы - тот, который для этой цели используется, - хранится у Аламейко, советника Йегероса. Да и две порции белых звёзд - того порошка, который смягчает последствия этого дела - стоят очень недёшево. Для того, чтобы ты понимал нашу речь, Йегерос согласился использовать жезл Тахемы и одну порцию белых звёзд. И то, этим действием он одновременно убивал двух зайцев: позволил тебе выучить нашу речь, что очевидно было необходимо, и наказал своего подчинённого за жадность. Согласится ли он тратить заряд жезла и две порции белых звёзд на твои развлечения… смотри сам.
        Помолчав, Джул добавил:
        - Даже если сумеешь убедить, его, имей в виду: надо ещё найти того, кто подходит под требования, то есть умеет читать и писать. Ни я, ни Аламейко, ни сам Йегерос, как ты понимаешь, не можем себе позволить потерять сознание на три дня.
        - Здесь есть школы, - напомнил я, - значит, есть и учителя, которые уж читать и писать точно умеют.
        - Ну, допустим, - нехотя признал Джул, - но как ты будешь их уговаривать?
        - Мне не составит труда прийти к нему домой и наполнить водой сосуд. Думается, что один раз в обмен на такую услугу сделать это будет вполне честно и не сильно ударит по экономике раздачи воды в целом.
        Джул ещё более недовольно на меня посмотрел. Мне упорно начинало казаться, что минотавр расписывает кучу причин, почему этого не стоит делать не столько потому, что это настолько сложно. В конце концов, с учётом моего статуса, пойти на такую небольшую уступку было бы вполне разумно: для них же будет лучше, если вместо попыток побега я буду занят чтением. Нет, Джул именно что не хочет подпускать меня к книгам.
        - Джул, - мягко, но непреклонно сказал я, - природа меня, по сравнению с вами, физической силой и выносливостью не наградила, но вот немного мозгов всё-таки дала. И мне не нравится, что меня держат за идиота. Если мне нужно говорить более прямо, я спрошу. Почему вы конфликтуете с пустынными кочевниками? Неужели Йегерос, который словами может стаю разъярённых зверей успокоить, не нашёл с ними общего языка? Особенно в таких условиях, когда все должны держаться вместе, чтобы выживать? Почему в пустыне стоят полуразрушенные коралловые рифы, что явно говорит о том, что когда-то это место было морским дном? И что за великая катастрофа здесь случилась сто сорок три аквоты назад?
        Теперь недовольство Джула можно было ощутить почти физически. Минотавр поднялся, и я почти ощущал волнами исходивший от него гнев. Но через секунду он вздохнул и сказал:
        - Прости, Дэмиен, но не думаю, что я тот, кто должен отвечать на эти вопросы. Не сомневаюсь, в своё время ты обо всём этом узнаешь… когда будешь готов.
        - И как я должен вам верить? - возмущённо сказал я, от злости даже привстав с лавки, - вы без конца называете меня маленькой эгоистичной мразью, хотя моей вины в ваших бедах нет ни малейшей! И как я могу верить Йегеросу, который говорит, что если для меня будет возможность вернуться домой, он меня отпустит? Как этому можно верить? Будучи умным и дальновидным правителем, он не станет рубить сук, на котором сидит и он, и его подданые. Скажешь, нет?
        - Нет, - на удивление спокойно отреагировал Джул, - если путь домой для тебя сыщется, я признаю, Йегерос использует всё своё красноречие, чтобы убедить тебя остаться. Но если ты всё же решишь уйти - силой он тебя принуждать не станет. В этом ты можешь быть уверен до конца. А сейчас - довольно разговоров. Я принесу тебе еды, после чего ты будешь отдыхать. Ты и твоё здоровье теперь принадлежат не только тебе. Надеюсь, ты это понимаешь…
        Глава 2.5
        ГЛАВА 5. СТАГНАЦИЯ.
        Убедившись, что его подопечный уснул, Джул поспешил в другое подвальное помещение во дворце. В казармы, где одно из помещений был вынужден занять владыка Йегерос, уступивший свои апартаменты водоносному гостю. И Джул спешил его известить о разговоре, который произошёл между ним и Дэмиеном. Джулу очень не понравилось, до какой степени быстро гость начал задавать вопросы и собирать картинку в единое целое. Вот, наконец, дверь кабинета, где временно квартировался Йегерос. Джул, невзирая на давным-давно дарованное право беспокоить владыку в любое время без стука и предупреждения, постучал.
        - Входи, Джул, - ответили из кабинета. Лекаря не удивило, что владыка узнал его даже через дверь, по одному стуку. Йегерос знал о своих подданых настолько много, насколько это было вообще возможно.
        - Ну и как, - спросил Йегерос, отрываясь от бумаг, - я так понимаю, сегодня у тебя был профессиональный повод познакомиться с нашим маленьким гостем. Как он себя чувствует?
        - Сейчас он в порядке, - ответил Джул, - но твои идиоты умудрились всего за один день довести его до истощения. Пришлось отменять вечерний поход в Литейщики.
        - Ну, значит, пересмотрите графики его отдыха, - пожал плечами владыка, - вообще, конечно, это наша общая вина, что мы сразу не спросили у него, сколько времени ему надо на отдых, - задумчиво добавил Йегерос, почесав ухо, - но не стоит винить по всём моих ребят. Выдай им на основе твоего исследования новые инструкции - и они будут им следовать.
        - Да это всё понятно, - заявил Джул, опускаясь в свободное кресло и взяв сокола Хако в руки. Птица в предвкушении редких моментов ласки заранее нежно заворковала, - если бы дело было только в этом - я бы не стал вас отвлекать.
        - С ним возникли какие-то новые проблемы? - поинтересовался Йегерос, снова посмотрев на целителя.
        - Возникли, - недовольно сказал Джул, - Шустрый он слишком, этот маленький пуири. Вопросов слишком много задаёт.
        - Меня это мало удивляет. Даже больше: было бы странно, если бы он ничем не интересовался, - ответил Йегерос, перелистывая недельные отчёты о состоянии города, - я не думаю, что в его мире к носителям подобных способностей иное отношение. Если у одарённого прорывается магия - его усердно обучают и вкладывают в него множество ресурсов. Ведь магия в нормальных социальных условиях - это дополнительный фактор, с помощью которого можно удерживать власть. В итоге и остаётся, что научить, привить лояльное отношение - и у тебя появляется исполнитель, способный едва ли не в одиночку поддерживать твою власть на вверенной территории. Так что при всём его ограниченном положении - интеллект его я бы недооценивать не стал. И что же его интересует?
        - В пустыне он умудриялся найти коралловые рифы, - процедил Джул, - а так же спрашивал, почему мы конфликтуем с пустынными кочевниками. Да ещё и уже откуда-то знает о коллапсе вимрано, что произошёл сто сорок три аквоты назад, - в этот момент минотавр чуть сильнее, чем следовало, сжал крылышко своего сокола, за что был немедленно клюнут в палец, - в общем, Йегерос, рог свой на отсечение даю: совсем скоро он сложит два и два и догадается, что корень у всех этих вопросов один.
        - Ну, про Коллапс я сам за языком не уследил, каюсь, - признался Йегерос, со вздохом откладывая в сторону бумаги, - правда, я не вдавался в подробности, просто обозначил как великое стихийное бедствие.
        - И ещё он просит научить его читать, - совсем тихо сказал Джул, - и мы с тобой прекрасно понимаем, что это значит. Думать он, может, и умеет, но конспиролог из него аховый, да он не сильно и скрывается. Он же первым делом полезет в учебники истории. И после того, как он узнает, что наши предки натворили… не уверен, что он и дальше захочет нам помогать.
        - Помогать он нам по-прежнему будет, - отмахнулся Йегерос, - потому что он делает это за еду, постель и возможность вернуться домой. А не за то, что мы такие хорошие и замечательные. Этого ему как раз никто не говорил.
        - Ну а что насчёт возможности вернуться домой? - в отчаянии спросил Джул, - владыка, как вы собираетесь сдерживать это слово? Вы ведь знаете, что после Коллапса вимрано вся пространственная магия оказалась заблокирована. И в нынешних условиях все знания о пространственной магии - это мёртвые знания. Наши деды не единожды пытались вывести с помощью такой магии свой народ из этого умирающего мира - и каждый раз терпели сокрушительное поражение.
        - Возможно, в Корроско, который всегда был обеспечен ресурсами чуточку лучше, чем остальные города, кто-то занимается этим вопросом и достиг каких-то результатов, - возразил Йегерос, - даже больше, чем уверен: кто-то непременно занимается этим вопросом. Ибо властная верхушка наверняка не теряет надежды свалить отсюда. Поэтому я с уверенностью могу обещать нашему гостю, что постараюсь что-то узнать. А вот выяснили ли эти исследователи что-то…
        - Но даже если они что-то и узнали - станут ли они с нами этим делиться? - вполне закономерно возразил Джул.
        - Мне сейчас нужно, чтобы они написали хоть что-то. Я смогу уличить их в любой степени лжи, мне не привыкать, - бесстрастно сказал Йегерос, - но мне нужна хоть какая-то информация, от которой можно отталкиваться. Хуже всего пытаться анализировать молчание. А когда будет информация… будет видно, как действовать.
        - Вам виднее, Владыка, - почтительно склонился Джул, - да и, вы знаете, и я, и Аламейко всегда готовы помочь вам советом. Но, всё же, что насчёт просьбы этого пуири научить его читать?
        - Если он просит - значит, нам придётся на это пойти, - подумав, пожал плечами Йегерос, - я этот тип характера хорошо знаю. Наивные правдолюбы, которые как угодно докопаются до правды. Если ему отказать - мы потеряем его расположение, а это недопустимо. Конечно, нужно поддерживать его в относительной строгости, чтобы он не мнил о себе слишком сильно и не думал, что мы нуждаемся в нём, как в воздухе. Даже если это дейсвительно так. Но и перегибать палку тоже не следует, и порой соглашаться на какие-то уступки.
        Глава рано взял в руки новую стопку бумаг и погрузился в их изучение. Спустя пару минут он продолжил:
        - Но - не сейчас. Если будет настаивать - скажи, что я согласен на его просьбу, но не сейчас а, скажем, через две седмицы. Скажешь, что сейчас мне под рукой нужны все, кто умеет читать и писать - по той же причине, по которой нужны все мои люди здесь и сейчас. Город уже наводнили слухи о Спасителе, который избавит расу Рано от вечной жажды. Поддерживать порядок стало в десять раз сложнее. Думаю, его устроит такое объяснение.
        - Что до коллапса вимрано, - заметил градоначальник, - это от него тоже скрывать не надо. Но, как мы хорошо знаем, лучшая политика честности - говорить правду, но опускать подробности. И это будет вашей с Анаму задачей на следующие две недели. Уберите из библиотеки те книги, в которых слишком уж во всех красках и подробностях говорится о Коллапсе. Пусть он узнает. От этого большого вреда не будет. Он всё равно рано или поздно узнает - так пусть это лучше будет с нашей подачи. А вот лишние подробности могут привести в бешенство. Особенно с учётом того, что он, в силу своего дара, почти наверняка будет ассоциировать себя с вимрано.
        - Как пожелаете, владыка, - снова почтительно кивнул Джул. Йегерос кивнул ему, давая понять, что разговор окончен, и снова погрузился в свои отчёты.

* * *
        Прошло три дня. И за это время не случилось ровным счётом ничего примечательного. Например, как я понял, Джул выдал моим стражам новые инструкции по поводу того, как и сколько я должен спать. Поэтому теперь я мог полноценно отсыпаться по семь, восемь а иногда девять периодов. Агер не упускал случая посверлить меня глазами и поиздеваться над моей мягкотелостью - но с каждым походом и наполненным сосудом для воды запал его всё больше угасал.
        Кроме того, запас моих волшебных сил продолжал расти, равно как и магические возможности. Теперь я уже мог без проблем наполнить целый бак с водой, по типу того, который мне пришлось наполнять в самый первый раз. И максимум того, что после этого бывало - лёгкое головокружение. Я объяснял себе это тем, что понемногу крепла моя связь с этим миром, волшебные потоки в моей ауре писпосабливались к энергетическому фону Руарха, из-за чего творить магию с каждым днём становилось немного легче.
        Когда Джул разбудил меня на следующие сутки, перед походом на раздачу воды он изрядно удивил меня тем, что Йегерос согласился на то, чтобы меня научили читать. Впрочем, он быстро исправился, сказав, что прямо сейчас времени и ресурсов на это нет, и мне нужно подождать две недели или, как они выражаются, седмицы. Вот это уже было более ожидаемо: как известно, самый лучший ответ на любые просьбы: «Да, но не сразу». И такое пенальти во времени Джул объяснял тем, что сейчас все слишком заняты поддержанием в городе порядка и стабильности.
        Впрочем, не верить Йегеросу в этом вопросе у меня причин не было. Ибо в пользу такого аргумента служило ещё одно неявное, но весьма знаменательное доказательство. Ибо спустя двое суток меня снова охраняли всего два стража Йегероса - Агер и Таши. Один сопровождал меня в поездках по городу, второй - заведовал раздачей воды. Впрочем, во время раздачи я часто видел, что меня охраняют все четверо. Друг друга Агер и Таши сменяли каждые десять периодов. Впрочем, я им практически не доставлял проблем, когда находился в замке, так что и они в это время больше отдыхали и восстанавливались. Впрочем, даже невооружённым глазом было заметно, насколько они выматывались. Порой даже возникало ощущение, что кресло и ящик с песком в моей комнате - это единственное место, где они могут хоть немного отдохнуть. Но всё это компенсировалось блеском воодушевления в их глазах, которые, казалось, светились ярче с каждым днём. Ведь теперь, благодаря мудрым решениям Йегероса, они могли раздавать воду остальным жителям Кастильвы. Тем самым, кому они долгие аквоты в этой самой воде были вынуждены отказывать.
        И, кстати, стоило отметить, что они сдержали слово и добились того, чтобы мне выделили местного грифона для того, чтобы он носил меня по городу и позволял экономить силы. Оказывается, местный грифон назывался ферст и, судя по всему, на авиальского грифона он был во многом похож. Если бы они имели естественный кожный покров - наверное, разницы бы и вовсе не было.
        Тем не менее, во всей этой, казалось бы, замечательно и обнадёживающей ситуации была и одна лично моя проблема. Несмотря на то, что весь город был охвачен лихорадочным возбуждением в связи с тем, что воды, которой в течение долгого времени не хватало даже на самые острейшие нужды, внезапно оказалось столько, что доставало и себе, и детям. Между прочим, сегодня, на четвёртый день, вечерним (если к миру, где солнца опускаются за горизонт раз в году, применимо слово вечер) пунктом назначения был питомник, в которой содержались те самые ферсты. Несчастные животные, учуяв воду, едва не разворитили питомник, и дрессировщики едва успевали их успокаивать, а уж когда несчастных зверей начали поить, даже я не смог сдержать слёз.
        Но всё это не отменяло того факта, что мне… что мне было элементарно скучно. Да, с одной стороны, я вытребовал себе право спать чуть ли не половину суток - и стоило признать, это весьма благотворно сказывалось на моих магических способностях, сколько бы там ни подказывал меня на эту тему Агер. Однако из двадцати периодов восемь-девять уходили на сон, ещё три - на дорогу по городу и наполнение сосудов водой. В итоге почти полдня я занимался тем, что просто валялся в постели, бродил по комнате или по замку и не знал, чем себя занять. Причём стражи, вынужденные в случае прогулок покидать комнату вместе со мной, относились к моим променадам явно отрицательно, хотя вслух ничего и не говорили. Но все развлечения, что были доступны мне в комнате - это разглядывание своего спящего в кресле охранника. Из возраста, когда спящего весело щекотать травинкой или пёрышком в носу, я уже вырос. Да и если моя комната - это единственное место, где эти бедолаги могли хоть немного поспать, беспокоить их было бы двойным свинством, невзирая на моё к ним отношение. На разговоры они тоже были не очень словоохотливы, даже
в периоды пересменок.
        В итоге я сидел и самым банальным образом подыхал от скуки. Нет, так продолжаться определённо не могло. Пусть для меня и были созданы все возможные тепличные условия, но так я банально стану растением. И в этот момент меня начали посещать подозрительные мысли, что именно этого Йегерос и добивается. Чтобы я стал безвольным куском мяса, который привык, что его кормят, и который привык покорно давать воду. И так и продолжал жить, без цели, без смысла существования… ради того, чтобы тысячам рано жилось немного лучше.
        Нет, надо, надо придумать себе какое-то занятие! Желательное, что-то, не связанное с магией воды - так будет легче убедить Йегероса позволить мне этим заниматься. Если глава Рано будет знать, что на это я не трачу магический резерв, то он с большей вероятностью даст на это своё добро. Но вот только чем мне заниматься? Что я умею, кроме магии воды? Ну… ходить, смотреть. Считать. И… всё? Стоит признать, что отсутствие навыка чтения снижает мою потенциальную полезность едва ли не на два порядка.
        И тут меня осенило! Ведь есть же та игра, в которую играли красный Азелик и жёлтый Борхе в один из моих первых дней здесь. И в неё было бы здорово научиться играть. Конечно, по степени полезности это было не бог весть что, но, в конце концов, хоть какое-то дело. В моём мире шахматы, между прочим, тоже считаются полноценным видом спорта. Впрочем, шахматы отличаются, например, от тех же карт только полным отсутствием того, что делает кассу тем, кто придумал такое понятие, как лутбокс. А именно - элемент рандома. То есть у шахматистов изначально есть шестнадцать фигур - и никакого рандома, единые правила, равные условия и интеллект на интеллект. А в этой игре элемент рандома всё-таки имелся: когда встречались одинаковые фигуры, их судьба решалась броском костей. Впрочем, какая, к чёрту, разница? Я хочу сюда хотя бы эту игру! Иначе я деградирую в овощ куда быстрее, чем мне кажется.
        Но пожелать можно было чего угодно, а вот претворить это в жизнь куда труднее. Сейчас, когда у меня был послеобеденный отдых, меня снова охранял Агер. Охранял уже в привычном ему состоянии - во сне. Впрочем, обманываться не стоило: спали гвардейцы Йегероса очень чутко, мне ни разу не удалось даже из комнаты выйти незамеченным, когда требовалось посетить отхожее место. Так что я был уверен, что сбежать у меня всё равно не получится, даже если в этом возникнет необходимость. По крайней мере, без применения магических способностей.
        Но всё равно это не отменяло того факта, что мне сейчас предстояло будить альбиноса. А, с учётом его отношения ко мне, для этого требовалась дополнительная храбрость. Нет, я, конечно, был в курсе, что он ничего мне не сделает, да и постепенно его бурчание и ворчание становились привычными, и всё же общение с ним оставалось достаточно сомнительным удовольствием…
        Глава 2.6
        ГЛАВА 6. ЗНАТЬ.
        И всё же в данном случае, как мне казалось, риск себя оправдывал. Убивать меня Агер не станет при любом раскладе, это было очевидно. А прочее… Ну, если хочешь что-то получить - надо быть готовым что-то за это отдать. Так что, как в старые добрые университетские времена: пять минут позора - и дело сделано.
        Обойдя коробку с песком, в которую Агер погрузил для отдыха ступни, я подошёл к креслу и аккуратно похлопал его по руке. При этом я ожидал, что он мгновенно подскочит и, не исключено, что и скрутит меня в мгновение ока. И тем невероятнее оказалось то, что Агер, один из лучших гвардейцев Йегероса, никак на это не отреагировал. И это было в высшей степени странно, ибо до этого как бы бесшумно я ни пытался открыть дверь, стражи просыпались мгновенно, стоило мне коснуться дверной ручки.
        Внезапно меня посетила догадка. Как-то у меня всё время вылетает из головы, что в этом мире существует собственная магия. Сконцентрировавшись, я посмотрел на дверь магическим взглядом. И, верно, в верхнем левом углу деревянной двери была нарисована маленькая руна. А вторая такая руна была изображена на браслете, который Агер носил на левой руке. И только теперь я вспомнил, что при пересменках мои стражи постоянно отдавали друг другу этот браслет. Становилось ясно, с какой целью. По правде говоря, меня немного удивляло, что из всех четырёх стражей, которых выделили для моей охраны, магическими способностями не обладал никто. Теперь стало ясно, что магическая поддержка всё-таки присутствовала, просто она так явно не бросалась в глаза. Что ж, это тоже стоит иметь в виду, равно как и то, что этот магический трюк наверняка не единственный в их арсенале.
        Я снова похлопал по руке Агера, теперь уже немного настойчивее. И в этот раз реакция была, только ещё более нелепая, чем первая. Белокожий рано зашептал во сне:
        - Да, дорогая! У тебя сегодня такая прохладная, мягкая кожа. Прикоснись ко мне ещё, любимая…
        У меня от такой реакции буквально отвалилась челюсть. Это что же, он принял мои касание за прикосновения своей… жены? Избранницы? Своей женщины? Неужели и правда настолько похоже?
        В обычном состоянии я бы не рискнул дальше его донимать. Но сейчас в моём разуме, уже порядком утомлённом однообразием и рутиной, внезапно проснулся лукавый чёртик. В самом деле, чем не развлечение? Пусть и хулиганское. Я решил подыграть спящему охраннику и снова похлопал по руке, и даже один раз погладил.
        - Да, милая, - снова прошептал Агер, начиная дышать чаще, - чудесная кожа… ни у кого из вимрано… ах, милая… так устал… приласкай меня, дорогая… погладь мой усталый, вечноголодный живот…
        У меня в этот момент как-то не возникло мысли в голове, что если Агер проснётся сейчас - то запросто может свернуть мне шею, и даже авторитет владыки Йегероса его не остановит. Но если уж на похлопывания по руке он так спокойно отреагировал, то, может, и дальше не проснётся? И всё же я решил рискнуть, ибо в крови приятно забурлил адреналин, которого я не испытывал, казалось, целую вечность. Чуть наклонившись, я осторожно погладил рано по животу. И даже испытал определённую зависть: идеальный пресс, мышцы и жилы, ни единого места, где хотя бы случайно могла затесаться жировая прослойка. С другой стороны - не от хорошей же жизни у него такое тело…
        - Да, милая, да, - тем временем сладко стонал Агер, - чудесно, чудесно… ниже, ниже…
        В этот момент я увидел, что штаны моего стража в соответствующем месте стали бугриться. Я отскочил в сторону и поспешно отвернулся. Но Агеру, судя по всему, уже было достаточно. Он продолжал тяжело и часто дышать и через несколько секунд сделал длинный облегчённый выдох. И, как бы невероятно это ни звучало, так и не проснулся.
        Мне от всего этого хотелось долго крутить пальцем у виска. Этот мир, конечно, со своими прибабахами, но меньше всего я ожидал, что смогу парой касаний довести спящего рано до подобного состояния. И вместе с тем я понимал, что если всё-таки разбужу его сейчас - мне точно конец. Выход оставался только один: лечь на кровать и притвориться спящим. Лишь в том случае, если Агер будет уверен, что я спал и не стал свидетелем этого позора, он меня пощадит.
        Прокручивая в голове эту сцену, моя разум внезапно уцепился за новое услышанное слово. Вимрано. Кто это такие? Я совершенно точно ничего о них не слышал. Йегерос говорил о Шинрано - огненной расе, Генрано - расе земли, и Янрано - расе воздуха. Про вимрано речи точно не было. И кто же это такие? Конечно, нетрудно завершить мысль и предположить, что вимрано - это раса воды. Но, в таком случае, где они есть? Неужели во всём городе нет ни одного представителя этой расы?
        А, может… А, может, великое стихийное бедствие, которое случилось сто сорок три местных года назад, как-то связано с вимрано? То есть, с тем, что их больше нет, либо стало очень мало? Ну, если Йегерос, рассказывая о расах своего мира, о вимрано по какой-то причине умолчал, значит, они либо вымерли, либо с ними случилось что-то ещё. И имеет ли между собой связь то, что этой расы больше нет, и то, что воды стало катастрофически мало?
        А почему нет? Я практически ничего не знаю об этом мире, о том, какие тут законы и правила жизни. Так что вполне не исключено, что если вымрут янрано - перестанут дуть ветра. А если исчезнут шинрано - то могут и оба солнца погаснуть. Но что же тогда случилось с вимрано? Куда они подевались? Если Агер бессознательно их помянул, значит, он должен был как минимум при своей жизни встретить такого живьём. Или же…
        Но в этот момент с кресла, в котором спал Агер, донеслись шевеление и кряхтение. Это означало, что у меня есть всего несколько секунд для того, чтобы погрузить себя в сон: в противном случае я рисковал лишиться жизни прямо здесь и сейчас. В крови забурлил адреналин, вот только прежней эйфории от него уже не осталось. В итоге я с помощью лёгкой гипнотической волны, направленной на самого себя, погрузился в сон…

* * *
        Вечером меня снова разбудили, дабы идти наполнять очередной сосуд для воды. Проснувшись и ухватив кусок мяса, я вместе с разбудившим меня Агером подошёл к карте. Рано, кстати, успел сменить штаны, и буравил меня подозрительным взглядом, но я вполне успешно делал вид, что всё это время спал - и потому на его недоброжелательность обращал не больше внимания, чем всегда.
        - Сейчас, я так понимаю, нам сюда? - я указал на самую маленькую голубую точку на карте.
        - Именно, - Агер, не находя на моём лице подтверждения своих страхов, снижал уровень враждебности до среднеприемлемого, - здесь проживают, если так можно выразиться, городские элиты. Да только в условиях нашей жизни все эти элиты крепко держит за хребет владыка Йегерос. Элитами они были до Коллапса. Сейчас они - просто никчёмные неумехи, сидящие по одному-двое в огромных, пустых домах и не могущие принести обществу ровным счётом никакой пользы.
        При этом в его голосе снова прозвучал гнев. Но я, уже проведший со своими стражами определённое время и успевший изучить каждого, ясно ощущал, что направлен этот гнев не на меня. Нет, в ярость его привели именно мысли об этих городских элитах. Кажется, у Агера к ним были свои, личные счёты, и судя по всему, немалые.
        Я не осмеливался задавать вопросы, да и, по правде говоря, не так уж мне это было и интересно. Дожевав мясо, мы с Агером покинули комнату и спустились вниз. В этом дворце, оказывается, была пристройка, где находился небольшой загон. Сейчас загон был пуст, только в самом дальнем стойле клекотал и копался в соломе выделенный для полётов ферст.
        Звали его просто и незатейливо - Ку. Когда мы подошли ближе, он посмотрел на меня настороженно и с недоверием, хотя возит меня уже третий день. К Агеру же, который был его хозяином и любимцем, он радостно бросился, чуть не сломав барьер, который отделял нас от стойла.
        Как и всегда, Агер вошел в стойло и, ловко ухватив своего питомца за шею, набросил на него упряжь, после чего надел седло. Питомец покорно ждал, пока хозяин закончит все манипуляции, хотя и пытался взбрыкивать, явно желая поиграть с хозяином.
        Закончив запрягать ферста, Агер повёл его на выход. Когда мы вышли на свет, я по привычке осмотрел Ку и внезапно увидел, на что левом крыле у него появился пушок.
        - Смотри, - сказал я Агеру, - у него здесь, кажется, начинают расти пёрышки.
        - Не лапай, - рано сердито дал мне по рукам, - пусть растут. Это потому, что мы его поить регулярно начали.
        Он схватил меня за пояс и забросил на ферста, после чего залез сам. Затем пришпорил своего питомца пятками, и тот послушно взлетел.
        - Знал бы ты, как они летали, когда у них крылья полностью в перьях, - тихо сказал он, - то, что ты сейчас видишь - это не полёт. Это - порханье курицы от забора до кормушки. А вот когда они в полном своём облачении… знал бы ты, как долго и как высоко они могут летать…
        При этом голос его был тихий, виноватый и почти извиняющийся. Словно таким незатейливым образом Агер просил прощения за свою несдержанность. Ведь, в самом деле, выслушал я от него за эти три дня в свой адрес немало - но ни разу за это время он не терял над собой контроля и не распускал рук. Хотя в адрес моего брюха или морды кулаки у него явно чесались.
        Летели мы долго, почти двадцать минут. И, в самом деле, в этом районе Кастильвы мы ещё ни разу не были. И здесь, действительно, стояло с десяток поместий. Огороженные участки, крепкие дома в три, а то и четыре уровня. Сложенные из розового камня, из белого, из светло-зелёного. Вот только цвет камня - единственное, что хоть как-то сохранилось. В остальном участки выглядели полностью запустевшими. Как и везде - мёртая земля, на которой не росто вообще ничего. Покрытая трещинами, сухая, без единой капли воды. Дома казались полностью заброшенными, даже не верилось, что там кто-то до сих пор жил.
        Мы тем временем подлетели к Моэну, который сигналил нам возле стоящего рядом сосуда. Вот только это был самый маленький сосуд из всех, что мне приходилось наполнять. Даже кадушки у Борхе, наверное, были побольше.
        - Почему такой маленький сосуд? - спросил я, когда мы с Агером спешились, - разве им хватит этой воды?
        - Это - самый малозаселённый район Кастильвы, - пояснил Агер, привязывая Ку к одиноко торчащему железному пруту, - здесь всего-то тридцать семей, половина из которых - один-единственный этого. Им этого даже много будет. Если у тебя, Чешуйка, останутся силы и желание поработать - давай лучше сходим к Питомникам или на Заводы.
        - Я не знаю, куда лучше пойти, - честно признался я, - конечно, хорошо бы напоить зверей, но Заводам сейчас лишняя техническая вода тоже нужна позарез. Они же там…
        Я поморщился, вспомнив, как вчера наполнял сосуд возле Заводов. Это было почти такое же невыносимое зрелище, как и возле Питомников. Во-первых, из Заводов разительно смердило мочой, которую до моего появления перерабатывали для того, чтобы употребить её хотя бы повторно. Но запах отпал в сторону, когда я увидел, как из Заводов вышли рабочие. Святой Аорташ, более жалостливого зрелища я ещё не видел. Они были тощие и полностью чёрные. И до меня не сразу дошло, что это была грязь. Чумазые, смердящие, тощие, с почти потухшими глазами… они смотрели на меня, как на искру последней надежды. В итоге я наполнил им бак для воды целых два раза. Несмотря на общую хилость и немощность, воду в вёдрах они носили быстро и бережно. При этом они даже не плакали, ибо были до того истощены и обезвожены, что плакать было просто нечем. Странно было, как у них вообще имелись силы ногами передвигать.
        - Пойдём тогда сначала на заводы, - решил Моэн, - если у тебя останется немного сил - зайдёте в Питомники.
        Сосуд с водой я наполнил меньше, чем за минуту. Дольше пришлось ждать, пока к источнику воды начнут подтягиваться рано.
        - Нет, ты посмотри на этих жалких глупцов, - ядовито рассмеялся Агер, указывая на идущую впереди девушку, - вырядилась в свои богатые тряпки, чтобы за драгоценной водой выйти. Потому то владыка Йегерос к ним с таким презрением и относится. Ибо они - глупцы, цепляющиеся за осколки былой славы. И пользы от них никакой нет и никогда не будет. Каждый род этих поместий был паразитом, сосущим кровь из простых жителей. И теперь, когла случился коллапс, и сосать кровь стало невомозжно, удивительно лишь то, как эти паразиты до сих пор живы.
        Первой к бочонку подошла девушка-рано с светло-зелёной кожей и одетая в тёмно-зелёное платье и голубую шляпку. И если шляпку, которая выцвела и в паре мест даже порвалась, можно было оправдать как хоть какую-то защиту от солнца, то платье поистину было символом канувшего в небытие богатства. Вылинявшее, с несколькими блёстками, которые чудом сохранились, одним драгоценным камнем на груди. Подол полностью выцвел, в трёх местах не хватало кусков ткани. Да и в остальных местах, если приглядеться, было множество швов и аккуратных заплат. При этом девушка шла босиком.
        Агер смотрел на неё с таким презрением и удовлетворением, словно ему доставляло удовольствие созерцать это зрелище. Девушка тем временем наполнила два ведра и коротко поблагодарила Моэна.
        - Хоть туфли на шпильках догадалась не надевать, идиотка блаженная, - фыркнул Агер, чей голос сейчас просто сочился мстительным удовлетворением.
        - Да какая тебе разница? - не выдержал, наконец, я, - она страдает так же, как и все. Так же, как и все, нуждается в воде. Какая разница, во что она одевается?
        - Не суйся в вещи, о которых понятия не имеешь, Чешуйка, - прошипел Агер, с силой сжимая моё плечо, - моя бабка пахала на мать этой суки из рода Глаэдро всю свою жизнь. Ради того, чтобы моя мать, достигнув возраста двенадцати аквот, могла пойти в школу. Понимаешь? - прорычал он, - просто пойти в школу! Всем этим мразям! - он с рыком указал на небольшую вереницу рано, что стояли в очереди и со страхом смотрели на альбиноса, - не было выгодно, чтобы их слуги становились грамотными! Им нужны были тупые, покорные рабы! Ну что, благородные мрази, нравится?! - он снова обвёл свирепым взглядом очередь, - что вы теперь зависите от потомков тех самых рабов, из которых сосали кровь! Да если бы не воля великодушного Владыки - ни капли вы бы не получили, понятно?! Ни капли!
        Никто из очереди ничего на это не отвечал. Все вздыхали и отворачивались, не смея взглянуть Агеру в глаза. Сиреневый командир, наполнив очередное ведро, подошёл к своему подопечному и положил ему руку на плечо.
        - Дружище, - донёсся до меня его голос, - успокойся. Тебя опять повело.
        Альбинос несколько секунд смотрел в глаза товарища, после чего вздохнул и опустил глаза.
        - Да, ты прав… Раздашь воду сам, хорошо? Мы с Чешуйкой пройдёмся к Заводам. Благо они отсюда недалеко.
        - Конечно, - кивнул Моэн, - увидимся на пересменке.
        Отвязав своего питомца от железного штыря, Агер взглядом приказал мне следовать за ним. Когда мы шли мимо очереди, которая рассосалась уже наполовину, все, как один, отшатнулись от Агера.
        Я покорно шагал следом за альбиносом и смотрел ему в спину. Казалось, снова пробудилась моя магия Слёз, ибо я почти физически ощущал гнев и горечь, которые Агер испытывал по отношению к каждому, кто жил в этих поместьях. Вероятно, поэтому он был так зол и так легко впадал в ярость - ведь даже до этого коллапса его роду приходилось пахать ради выживания - и он, потомок этого рода, до сих несёт за собой эти долги. И сейчас даже стали не важны все те упрёки и оскорбления, на которые Агер не скупился в мой адрес - так мне хотелось его подбодрить.
        - Так… Агер… - несмело спросил я, - значит, твоя мама закончила школу… и смогла получить работу в городе?
        - Да. Смогла, - прорычал Агер, ясно давая понять, что продолжать этот разговор у него нет ни малейшего желания.
        - Но… она, наверное, гордилась тобой, когда узнала, что ты стал гвардейцем самого… Владыки Йегероса…
        Бросив поводья, Агер круто повернулся и схватил меня за шею, чуть приподняв от земли. После чего отчеканил:
        - Она не дожила до этого момента.
        Однако я впервые заставил себя не испугаться и не отвести взгляд. И не с намерением вернуть ему гнев и ненависть, которые он излучал вокруг каждую секунду своего существования. Я твёрдо смотрел ему в глаза, пытаясь дать понять, что понимаю его боль. И внезапно он улыбнулся и, отпустив мою шею, щёлкнул по носу.
        - Не надо меня жалеть, Чешуйка, - небрежно сказал он, снова подбирая поводья Ку, - поверь, моя жизнь сложилась далеко не самым плохим образом. И ты уже делаешь много для каждого из нас. Если тебе действительно на нас не наплевать, просто продолжай делать то, что делаешь. Поверь, это будет лучше всего…
        После этого мы сходили и к Заводам, и к Питомникам. И хотя после этого я чувствовал себя выжатым, как лимон, впервые с того момента, как я попал в этот мир, я чувствовал моральное удовлетворение. И даже тот факт, что обратно в поместье Йегероса Агер вёл меня верхом на Ку, ибо я был полностью обессилен, не особо меня огорчал. Хотя я лежал на ферсте пластом, обняв его за шею. С моего же согласия альбинос решил сделать круг по Кастильве, чтобы и самому прогуляться, и своему питомцу дать размять лапы.
        Хотя уже через пару минут я об этом пожалел. Ибо обо мне уже знал весь город, и, соответственно, почти все встречные жители, увидев меня, падали ниц. Самые же молоденькие девушки даже набирались храбрости и подходили ко мне, поглаживая по голове, целуя руку и шепча слова благодарности. Агер им не мешал, однако, тем не менее, зорко следя, чтобы ко мне не подходило за раз больше одной девушки. Как видно, даже ворчливый альбинос считал, что сегодня я поработал настолько хорошо, что даже заслужил порцию почестей. И что-то мне подсказывало, что с этой целью он данную прогулку и затеял.
        Наконец, мы к подошли к концу торговых рядов. При этом за нами по-прежнему шла восхищённая толпа. Агера при этом зазывали подойти к лоткам, на которых лежала какая-то белая масса, которую торговец ловко скатывал в шарики. Агер неосознанно облизнулся и, посмотрев на меня, заставил своего ферста притормозить и направился к прилавку. Меня же снова окружила толпа восхищённых девушек. Однако через пару мгновений я ощутил, как меня ухватили под руки и стащили с ферста. Меня удерживала фигура, полностью укутанная в чёрный чешуйчатый плащ. Однако не успел я хоть что-то прохрипеть, как похититель надавил мне на горло, и я тут же отключился…
        Глава 2.7
        ГЛАВА 7. ПЛЕН.
        Прийти в сознание было очень тяжело. Тело нещадно ломило: как оказалось, мои руки были связаны за спиной. Лежал я на животе в каком-то тёмном помещении. Странно, не помню практически ничего до того, как я сюда попал. Только помню, что очень много воды отдал в тот вечер… и очень сильно устал. Что ж, неудивительно, что у меня сейчас всё ломит, а голова раскалывается от боли: после вчерашнего переутомления в таком положении невозможно было сколько-нибудь нормально отдохнуть, да ещё и на каменном полу.
        Но что же случилось? Неужели меня похитили? Если да - то как Агер, личный гвардеец Йегероса, мог это допустить? Или же в городе действуют те, кто, как минимум, не уступает гвардейцам Йегероса в силе, а как максимум - и значительно их превосходят. Если это так - то у меня серьёзные проблемы.
        В принципе, вопрос - зачем именно меня похитили - не стоит. Моя водоносность для этих существ была поистине божественным даром, и подобное было только вопросом времени. Беспокоило другое: каким образом от меня будут добиваться нужного. Снова вспомнились нехорошие мысли насчёт посадки на цепь и побивания палкой.
        В связи с этим я не знал, как мне сейчас себя вести. Звать кого-либо не хотелось: моё нынешнее положение ясно говорило о том, что договариваться со мной по-хорошему никто не собирается. Но и лежать в этом положении становилось просто невыносимо. И перевернуться нельзя: в таком состоянии я имею все шансы отдавить себе ладони, да ещё и прищемить хвост… Погодите-ка! У меня остался свободным хвост! Может, как-то получится использовать эту выгоду?
        И Сайраш, и Фрайсаш в своё время рассказывали мне, что техника владения хвостом - очень важная часть физиологии таисианов, и функция его далеко не ограничивалась поддержанием равновесия при ходьбе и удержании направления, когда ныряешь в глубину. Самые искусные мастера владения своим телом среди таисианов могли едва ли не вскрывать замки, используя свой хвост вместо отмычек. Другие использовали хвост в более боевом назначении, прокалывая кожу на конце хвоста и прикрепляя небольшие лезвия или крючья. Хотя процедура эта была весьма и весьма болезненна. И опасна. Ибо важно было зацепить инструмент за жилы - но не затронуть кости.
        Сосредоточившись, я стал аккуратно нащупывать хвостом свои путы. Вроде бы обычная бечева. Завязано, конечно, на совесть: руки не резало, но подцепить верёвку ни с какой стороны не представлялось возможным. Да и если я даже найду узел, таким образом я его не развяжу.
        Зато у меня есть магия воды. Да, я скован, связан, но всё же не совсем беспомощен. Изловчившись, я пошевелил хвостом так, чтобы можно было схватить его ладонью. Нащупав кончик хвоста, я сначала призвал немного воды, а потом заморозил её вокруг хвоста так, что на нём появилось ледяное навершие, заострённое с одной стороны. И этим нехитрым устройством я принялся потихоньку пилить бечеву.
        Делать это пришлось долго: верёвка оказалась на удивление скользкой, и лезвие постоянно соскакивало. И всякий раз, когда лезвие уходило в сторону, я рисковал серьёзно пораниться. Поэтому действовать приходилось медленно и осторожно. И каждое мгновение я боялся, что кто-нибудь всё-таки придёт меня проведать и увидит, что я пытаюсь сделать.
        Но нет, мне всё-таки повезло. Я успел перерезать верёвки, и мои несчастные ладони наконец-то были свободны. Я тут же принялся их растирать. К счастью, и шкура, и жилы таисиана были значительно крепче человеческих, и потому серьёзных последствий в виде рубцов и кроподтёков, которые случаются даже при среднем натяжении, но длительном сроке удержания, удалось избежать.
        Итак, что же делать дальше? Пытаться выбраться отсюда? Слишком опасно, мои неведомые похитители, увидев, как я освободился от своих пут, с высокой степенью вероятности разберутся со мной и в следующий раз примут куда более надёжные меры. Да и, как ни крути, но на первый контакт пойти придётся. Нельзя действовать, совершенно не зная, где ты находишься и что тебе может угрожать. Мне по-прежнему не нравилась мысль, что меня похитили под самым носом у Агера - и тот очевидно ничего не смог с этим поделать. Но тогда…
        Решение пришло в голову внезапно, и хотя оно было достаточно нелепым, но всё же не лишено смысла. Спрятав разрезанные верёвки, я с помощью магии иллюзий сотворил точно такие же и связал себя с их помощью. Сделать это оказалось на удивление непросто: несмотря на то, что моя иллюзия полностью мне подчинялась, обзора сзади у меня не было, и завязывать приходилось вслепую. В итоге это потребовало чуть ли не столько же времени, сколько освобождение от настоящих верёвок. Но результат, как мне хотелось надеяться, стоил затраченных на него сил: я был связан верёвками, которые могли пропасть в любой выгодный для меня момент. Я уже уяснил, что силой я значительно уступаю расе рано. И физической, и, не исключено, что и магической. Следовательно, элемент внезапности был моим единственным оружием - и единственной возможность вырваться отсюда.
        И всё же стоило хотя бы попытаться поговорить. Ведь… не исключено, что мне и вовсе не захочется отсюда бежать. Да, мысль странная, но после того, как я освободил себя от пут, ко мне начала возвращаться уверенность - в том числе и уверенность в том, что, возможно, удастся договориться по-хорошему…
        В этот момент дверь позади меня открылась. Я, успев принять сидячее положение, остался в нём, хотя это явно должно было удивить моих похитителей. Но нет, фигура в чёрном плаще как ни в чём не бывало подошла и, взяв меня за шиворот, поставила на ноги.
        - Топай, - коротко бросил он, толкая меня в спину. Я покорно зашагал в сторону света.
        Как оказалось, находились мы с достаточно богатом… я бы даже сказал, имении. В коридорах висели пышные шёлковые ковры, каменный пол под ногами едва ли не сверкал и по своим свойствам вполне мог поспорить с мрамором. И хотя помещение явно было закрытым, по коридорам гулял лёгкий сквозняк, даруя приятное ощущение прохлады.
        Спустя два поворота передо мной показалась дверь. Деревянная. И достаточно новая. С учётом того, как плохо было с водой в этом мире, нетрудно догадаться, что позволить себе подобною роскошь могут очень немногие.
        В гостиной, как ни странно, никого не было. Хотя я ожидал, что в таком роскошном помещении будет какой-нибудь важный рано-владелец особняка. Однако в этот момент меня усадили в одно из кресел - и вот кресла были явно не новые и пользовались ими не одно поколение. Сам же рано в чёрном плаще сел на соседнее кресло и опустил капюшон. И… к своему огромному удивлению, я узнал его. Причём узнал даже не по лицу - но по тому самому плащу, который, как оказалось, был сделан из шкуры зверя, по свойствам очень напоминающую мою.
        - Ты, верно, догадываешься, зачем всё это происходил, маленький пуири, - сказал похититель, развалившись в кресле, - видишь ли, мелкий гадёныш, своим появлением ты порушил мою систему, которую я столько аквот с таким трудом выстраивал. Воду он всем, видите ли, раздаёт.
        - Я так и понял, что конкретно вам я своим присутствием помешал больше всего, - бесстрастно ответил я, - ещё бы, кто теперь станет покупать у вас свежие фрукты по бешеным ценам, когда можно вырастить собственные.
        - Всё-то ты понимаешь, - усмехнулся торговец, - ну, в таком случае, тебе, надеюсь, достанет ума понять, что исчезнуть ты должен всерьёз и надолго. Так, чтобы о тебе в этом городе поплакали, повздыхали, да и забыли.
        - Всё, что я делаю - я делаю не по своей воле, - откликнулся я, - помогите мне найти путь в мой мир - и, клянусь, вы больше никогда в жизни обо мне не услышите.
        - Заниматься подобными вещами у меня времени нет, - отмахнулся торговец, - но и убивать тебя, конечно, слишком расточительно. Нет, я тебя переправлю в одно укромное место, где тебя никто и никогда не найдёт - и где ты сможешь послужить на общее благо.
        - Общее благо - это, конечно, ваше благо? - усмехнулся я, - ваших текущих благ вам недостаточно? Надо с сородичей последние шкуры снять?
        - Мальчик, ты дурак или родом так? - расхохотался торговец, - ты предлагаешь мне сострадать этому ленивому, вечно ноющему сброду только потому, что я с ними одной расы? Не смеши меня. У меня есть деловая хватка, чутьё, связи за пределами этого города. Почему я, лично впахивая на то, чтобы всё это появилось, должен делиться плодами своего труда с теми, кто не вложил в это ровным счётом ничего?
        И он замолчал, явно считая, что этим аргументом сразил меня наповал. Я не стал с ним спорить, понимая, что по-своему он прав. В конце концов, на Земле богатые тоже очень редко сострадали бедным - если, конечно, не было возможности сделать это на камеру, выставив себя в выгодном свете. Здесь же борьба за ресурсы шла не на жизнь, а на смерть. Сколотить состояние в подобных условиях - это целое искусство. А что до морали… Голод имеет свойство убивать и любовь, и совесть, и любую мораль. Ибо жить хочется прежде всего самому.
        - Как вы сумели меня похитить? - непонимающе спросил я, - посреди площади, полной народу, под носом у гвардейца Йегероса.
        - Половина этого народу ходит у меня в должниках, - фыркнул торговец, - мне не составило никакого труда подговорить народ на этот спектакль, чтобы и Агеру глаза отвести, и тебя аккуратно изолировать в укромное место. Этот мутант - полный псих, готовый за косой взгляд кинуться на кого угодно, да ты, наверное, уже и сам об этом догадался. Зато на лесть падок, как я не знаю на что. Только подбери нужный крючок да похвали его вовремя - он уши развесит и будет слушать тебя и слушать.
        - И что вы намерены со мной делать? - поинтересовался я.
        - Думаю, укромное место подождёт, - сказал торговец, - из-за тебя я понёс немалые убытки, парень. Так что будет вполне справедливо, что какое-то время ты поработаешь на меня. А там уже дальше видно будет.
        - А если я не стану на вас работать? - поинтересовался я.
        - Видишь вот этот плащ? - поинтересовался он, указывая на чёрную ткань, - когда я снимал шкуру с твари, которой она принадлежала, тварь всё ещё была жива. Могу повторить этот опыт с твоей шкурой. Мне она очень нравится.
        Я прикинул, насколько безопасно будет выдать сейчас свою свободу и пригрозить ему своей магией. Нет, слишком рискованно. Я плохо восстановил силы во сне, вдобавок я был зверски голоден. Нет, надо оставить этот козырь на потом, когда разыграть его можно будет выгоднее всего.
        - Нет, не стоит, - тихо сказал я, - вы меня убедили.
        - Вот и умница, - одобрительно кивнул торговец, после чего неожиданно дружелюбно добавил, - ты, парень, главное, делай, что я тебе говорю - а уж в нашем укромном месте тебя ни пищей, ни прочим не обделят. И, как знать, может, и вопрос с твоим возвращением домой тоже обсудят. Наш благочествый лжец, котому выпала незаслуженная честь управлять нашим городом, никуда тебя не отпустит, ты, думаю, и сам это понимаешь. А теперь я тебя развязываю. Надеюсь, ты не будешь делать глупостей.
        Когда он говорил о градоначальнике, в его голосе прозвучала острая неприязнь. Не исключено, что и по той причине, что, невзирая на все свои связи и ресурсы, ему так и не удалось заставить Йегероса плясать под свою дудку. Но вслух об этом благоразумно говорить не стал. Меня и так не стали бить и даже пообщали хорошо относиться. Не стоит портить такие, на данном этапе удачно нейтральные отношения.
        К моему великому удивлению, отвёл меня торговец, чьё имя я так и не удосужился выяснить, не на склад, наполнять водой сосуды, и даже не обратно в каморку, где я лежал, связанный. Нет, меня отвели в хоть и небольшую, но чистую комнатку, где, к ещё большему моему удивлению, была кровать, так похожая на земные постели: матрас явно был набит чем-то мягким, то ли пером, то ли пухом, то ли каким-то аналогом. Ничего общего с тем соломенным мешком, на котором мне приходилось спать во дворце Йегероса. Конечно, шкура таисиана в этом плане куда менее прихотлива, нежели человеческая кожа, и всё же… Я, не дожидаясь разрешения хозяина, подошёл к кровати и провёл ладонью по чистой простыне и мягкому матрасу…
        - Нравится? - понимающе спросил торговец, - так вот знай: так живут мои слуги. Так что пусть тебя не слишком пугает наше… скажем так, экстравагантное знакомство. Когда ты вернёшься… из укромного места, может статься, что ты поднимешь моё дело на новый уровень. И я в долгу не останусь, уж можешь мне поверить…
        - Простите, - покачал я головой, - не могу сейчас ни о чём думать. Я вчера слишком много творил свои чары, у меня голова раскалывается от боли, я невыносимо хочу спать.
        - Понимаю, - кивнул торговец, - что ж, тогда перекуси - и ложись отдыхать. А уж потом мы с тобой поговорим серьёзно, - с этими словами он щёлкнул пальцами. В комнату тотчас вбежала девушка с голубой кожей и кошачьими ушками, облачённая в лиловое платье, расшитое золотом. В руках она держала сверкающий поднос, на котором лежала миска с какой-то розовой кашей и кусочек мяса. Не успел я подумать, насколько роскошно даже слуги у этого рано одеваются, как он сердито рыкнул на вошедшую:
        - Мира? Почему ты сама носишь еду? Где служанка?
        - Папочка, ну как я могла упустить возможность посмотреть на этого красавчика? Эй, красавчик, ты уже согласился работать с папочкой? А то он последнюю седмицу такой сердитый, прям такой сердитый был…
        - Мира!!! - взревел торговец.
        - Папа, ну не будь букой. Теперь красавчик здесь, значит, всё будет хорошо. Вот, красавчик, поешь, а то у этого скупердяя Йегероса ты, небось, только эту бесцветную бурду и жрал. Ну да ничего, вот будешь работать на папочку, красавчик - тебя такая жизнь ждёт, не пожалеешь…
        - Мира, - отчеканил торговец, - иди вниз. Мне с тобой надо серьёзно поговорить.
        - Да, папочка, - плутовка сделала ангельское личико и, поставив поднос на стул около кровати, выпорхнула из комнаты. Торговец сердито на меня посмотрел, после чего пробурчал:
        - В общем, это… отдыхай. Как выспишься - тогда и серьёзно с тобой поговорим.
        Не став спорить с этим, в самом деле, дельным советом, я поспешно проглотил предложенную мне пищу. Розовая каша оказалась чем-то вроде фруктового пюре с добавлением каких-то то ли зерён, то ли бобовых… Но довольно сносно. Как и кусок мяса, который хотя и был по размеру меньше, чем порция во дворце Йегероса, но приготовлен с явно большим старанием. После чего рухнул в постель, совершенно обессиленный.
        И только засыпая, я обратил внимание на то, что в поместье торговца не просто гулял лёгкий прохладный сквозняк. Здесь было само по себе прохладно… практически нормально по температуре. Я был так напуган своим похишением, что поначалу этого даже не заметил. И всё же факт остаётся фактом: влияние этого торговца, вероятно, настолько велико, что на него даже работают какие-то маги - ибо я сомневался, что в таких условиях сотворить прохладу можно чем-либо, помимо магии…
        Глава 2.8
        ГЛАВА 8. ТОРГОВЕЦ.
        Как ни странно, в этот раз моё пробуждение было не менее экстравагантным. Хотя, в принципе, было нечто общее и с предыдущим: я проснулся, связанный по рукам и ногам. При этом верёвки крепились к столбикам на кровати… а рядом, разумеется, уже ждала моего пробуждения плутовка Мира.
        - Привет, красавчик, - плотоядно улыбаясь, промурлыкала она, - надеюсь, ты хорошо выспался. Силы тебе сегодня пригодятся. И отец хочет посмотреть, на что ты способен, да и я тоже… хотя в несколько ином значении.
        Куртки и сапог на мне, разумеется, не было, ибо я всегда снимал их перед тем, как ложился спать. В итоге я, в одних штанах, лежал в позе морской звезды, совершенно не могущий пошевелить ни одной конечностью. Девчонка связала меня на удивление грамотно: крепко и бережно одновременно.
        - Не пугайся, красавчик, - Мира тем временем подошла к углу кровати и принялась изучать мою ступню, - просто ты - словно пуири, сошедший со сказочной книги. Такая шкурка, такая чешуя - и при этом такие умные глаза с вертикальным зрачком… ах, как же это возбуждает.
        Я уже прикидывал, не принудить ли её при помощи магии Гипноза прекратить эти дурацкие игры или, что было бы более действенно, вызвать сюда её отца. Как бы он ни боготворил свою дочь, из нынешнего положения совсем без потерь ей не выкрутиться. Впрочем, нет. Магией пользоваться точно не стоит. Вдруг на этого торговца работают свои маги, которые смогут отследить мои чары? И если обнаружится, что я воздействовал на ум этой девчонки, отец вряд ли отнесётся к этому так же снисходительно, как к тому, что его доченька решила позабавиться с новой игрушкой.
        Сама девушка при этом, вразрез со своими словами, медлила. Бросив мою ступню, она забралась на меня и принялась щупать живот, медленно переходя к горлу и словно наслаждаясь каждой чешуйкой. Когда пальцы добрались до шеи, я был вынужден запрокинуть голову вверх. Как ни странно, от наслаждения: девчонка щупала меня, не просто утоляя своё любопытство, но и умудряясь делать это так, что мне было даже приятно. Вероятно, купеческая дочка в этой сфере была куда как более подкована, нежели, возможно, даже предполагал её отец.
        - Какое мягкое… какое нежное горлышко, - шептала она, - так бы и почёсывала. Тебе нравится, красавчик? Не отвечай, раз хвостом бьёшь, значит, нравится. Ну, скажи мне, ведь не такая я страшная… значит, я тебе нравлюсь? Скажи, я ведь красивая… Правда, красивая?
        Руки девушки ловко поползли от шеи обратно к животу. И, нащупав место, где у гуманоидов располагается пупок, она медленно пошла ниже.
        И в этот самый момент я ощутил то, чего девчонка так упорно добивалась. Я ощутил возбуждение. Ведь, в самом деле, я тут торчу уже третью неделю. Конечно, в Авиале я был вдали от Миа куда больший срок, но я всё же был живым существом, и я не мог не реагировать, когда меня начинали так изводить. А что если… поддаться? Ну, всего один раз? Да и самому ведь интересно, я никогда не занимался сексом в теле таисиана. На что это вообще будет похоже? Да и с Миа я был близок в теле человека, а тут тело таисиана… это даже вроде как и не измена будет.
        Я сейчас испытывал такой всплеск эмоций, которого не доводилось испытывать уже очень давно. Всё случившееся со мной в мире Руарха навалилось с тройной силой: жара, пустыня, отсутствие надежды на возвращение домой, бесконечные стычки и споры за право обладания моими водоносными способностями… И ведь всего-то и нужно было, что закрыть глаза и сказать да - и всё сделают за тебя. Всего один раз…
        И внезапно перед моими глазами встала Миа. И не просто Миа - а Миа, придерживающая руками живот. В котором медленно растёт мой будущий ребёнок. И в этот момент я испытал к себе непреодолимое отвращение. Даже не страх, что Миа, будучи телепатом, сможет узнать об этой сцене - а именно отвращение. И дело даже было не в любви - в конце концов, любовь у каждого своя. Кому-то нужны стихи под луной, кому-то - шипастые плётки в постели. Дело было в доверии. Мне поверили - и я не мог его нарушить. Как бы я сейчас себя ни оправдывал, в моих собственных глазах это всё равно будет выглядеть… предательством.
        - Нет… - я отвернулся, вытягиваясь дугой и мешая Мире справиться с ремешком на моих штанах, - не… не надо… я не могу… прости, не могу…
        - Но почему, красавчик? - Мира так удивилась, что даже привстала и с укором посмотрела на меня, - я что, тебе совсем не нравлюсь? Я для тебя уродина, да?
        - Неправда, - тихо ответил я, - среди всех девушек, что я видел в этом мире, ты самая хорошенькая. Многие, наверное, считают тебя красавицей. Но… где-то очень далеко у меня осталась девушка, которую я люблю. Которую я очень люблю. И которая ждёт от меня ребёнка. Я не могу поступить так с ней… я не могу предать её. Прости…
        Несколько секунд девушка молчала. Потом прижалась к моему животу и тихо сказала:
        - Зачем ты появился в моей жизни, красавчик? Такой красивый, такой правильный… и такой верный. И всё это богатство - кому-то другому. А мне - какой-нибудь придурок из сыновей папашкиных знакомых, который так же, как и он, запрёт меня в четырёх стенах, как… как вещь.
        С минуту он молчала. Потом тихо попросила:
        - Пожалуйста, красавчик, потерпи ещё чуть-чуть. Я с самого начала знала, что это всего лишь иллюзия, что этому не бывать… Но, красавчик, какая же это была восхитительная иллюзия. И хотя ты сейчас её разрушил, и она вот-вот погибнет… позволь ей просуществовать ещё хотя бы пару минут… и больше я никогда тебя не потревожу… клянусь.
        Лежала на мне Мира почти пять минут, прижимаясь и горько вздыхая. Я не мешал ей, ощущая, как её уже затвердевшие груди постепенно смягчаются обратно. Случившееся было очень странным. Хотя, конечно, и не таким странным, как Агер, возбудившийся во сне от пары моих прикосновений. Но что было взять с этой девчонки? Если отец держит её взаперти, ибо жизнь на улице опасна (с чем, к сожалению, не поспоришь), то и увидела она во мне иллюзию… слишком яркую, слишком красочную и слишком удачно совпавшую с мечтами из детских сказок. Что ж, будет ей произошедшее горьким уроком. Во внешний мир ей придётся выйти, рано или поздно, ей это пригодится.
        Наконец, девушка встала и принялась развязывать меня.
        - Спасибо тебе, красавчик. Спасибо, что принёс хотя бы одну яркую искру в мою беспросветную жизнь. Ты… добр и благороден. И я надеюсь, что ты поладишь с моим батюшкой. Он честен и благороден с теми, кто честен с ним.
        Развязав меня, она сказала:
        - Через пятнадцать стаков спускайся вниз. Тебя накормят, и отец, наконец, с тобой поговорит…
        И вышла. А я целую минуту не мог вспомнить, что стаки, оказывается, это здешние минуты…

* * *
        Когда я спустя указанное время появился в гостиной, где в прошлый раз разговаривал с хозяином поместья, меня уже ждали. Разумеется, сам хозяин, сменивший свой, хоть и богатый, но всё же уличный плащ на не менее богатый халат, расписанный зелёными… существами, так похожими на больших ящериц. Наверное, это и были пресловутые пуири, с которыми меня постоянно сранивали.
        Здесь же сидела и Мира, в одном из дальних кресел. И сейчас она была сама скромность: сидела, опустив голову и держа в руках какую-то вышивку. Держа своё слово, на меня она даже не взглянула. Занимая же место, предложенное торговцем, я внезапно для самого себя уловил блеск лукавого сожаления в его глазах. И невольно задался вопросом: а такая ли тайна для него то, что произошло, вернее, не произошло в той комнате?
        А что тут такого, если уж речь заходит о делах? Если он получит дополнительную возможность привязать меня - то почему бы и нет? Он получит неиссякаемый источник воды в своё полное распоряжение. Это для целого города моя вода - способ лишь худо-бедно напоить всех нуждающихся. Для него же - это целое богатство, и такие перспективы. А его дочь получит в своё владение новую игрушку и, возможно, на какое-то время перестанет трепать отцу нервы. А если уж и сложится - то с таким источником воды можно послать ко всем чертям любые браки по расчёту и жить так, как захочется. При этом вряд ли отец напрямую приказал дочери провернуть подобное. Просто он увидел интерес дочери… и позволил событиям пойти своим чередом. Ведь, в самом деле, заработать такое состояние в таких условиях - нужно непревзойденное чутьё, безошибочно подсказывающее, когда обстоятельства нужно пришпорить или придержать… а когда стоит позволить им идти своим чередом.
        В этот момент передо мной снова поставили тарелку с розовым пюре и куском мяса. Я благодарно кивнул и принялся за пищу.
        - Здешняя еда повкуснее будет, нежели городские пайки, не так ли? - лукаво спросил торговец.
        По правде говоря, из-за жары в этом мире все мои вкусовые пристрастия предельно упростились до двух полярных состояний: еда была либо съедобная, либо нет. Тем не менее, правила вежливости, а так же обстоятельства, при которых я сюда попал, заставили почтительно кивнуть.
        - Вот и хорошо, - кивнул рано, - будешь стараться для меня так же, как для города - будешь со мной с одного стола есть. Собственно, мне от тебя не требуется ничего сверхестественного. Эту пару дней используем для того, чтобы наполнить сосуды для воды. В связи с твоим плачевным исчезновением у города снова не останется воды - и я милостиво отдам властям свою очередную столичную поставку воды - и эта жёлтая лицемерная мразь будет у меня в долгу. Ты же на пару дней отправишься в укромное место, где о тебе позаботятся… и дадут ответы на многие вопросы, которые у тебя, конечно же, появились за время проживания в нашем городе. Если ты, конечно, настолько сообразительный, насколько о тебе говорят.
        - А могу ли я кое-что спросить, уважаемый?
        - Разумеется, - кивнул торговец, - я ожидал от тебя вопросов. Ибо ты, разумеется, желаешь полностью осознать, что с тобой происходит.
        - Прежде всего - как вас зовут? Раньше как-то… не получилось спросить.
        - Меня зовут Атихис, - кивнув, представился торговец, - можешь меня так и называть, безо всяких господ и тому подобной ерунды. Я ценю только поступки - поступки, которые дают надёжный и ожидаемый результат. А кто совершает для меня такие поступки - того я быстро признаю партнёром и, соответственно, не требую какого-либо преклонения.
        - Хорошо… Атихис. А вы…
        - Можно на ты, - улыбнулся Атихис, щёлкая пальцами и получая от служанки бокал с каким-то жёлтым пенящимся напитком.
        - Я всё же предпочту на Вы, - улыбнулся я, - вы намного старше меня, и такого обращения требует от меня моё воспитание.
        - Как пожелаешь, - кивнул рано.
        - Где мы вообще находимся?
        - А ты уже планируешь побег? - хмыкнул Атихис.
        - Нет, конечно, - ответил я, - просто… если мы находимся в черте города… значит, вы по-прежнему подвластны Йегеросу. Вы не боитесь, что градоначальник… может догадаться, кому так помешало моё присутствие в городе?
        - Не догадается, - отмахнулся Атихис, - пока он будет рыть носом землю и исполосовывать шкуру этому мутанту за его щёлканье клювом - ты отсюда уйдёшь в безопасное место. А ко мне он так просто заявиться не посмеет. Нет у него на то фактических полномочий. А когда полномочия соберутся - тебя уже здесь не будет. Желаешь спросить что-нибудь ещё?
        - Нет, благодарю. И благодарю вас за радушие. Я отдохнул, я сыт, я отлично себя чувствую. И я хотел бы приступить к нашему… сотрудничеству немедленно.
        - Вот это я понимаю - деловой разговор, - одобрительно кивнул Атихис, поднимаясь с кресла, - прошу следовать за мной…
        Глава 2.9
        ГЛАВА 9. НАЛЁТ.
        Мы покинули гостиную и спустились на два этажа, в подвальные помещения. И вошли в большой зал, где ровным рядом стояли уже знакомые мне бочонки. Целых сорок бочек! С другой стороны - чему тут удивляться? Чтобы в таких условиях выращивать овощи и фрукты - нужна просто прорва воды.
        - Собственно, - сказал Атихис, обводя рукой помещение, - это и есть твоё ежедневное рабочее место. Никаких норм и указаний я тебе, разумеется, выдавать не буду. Уверен, ты уже сам понимаешь, сколько в состоянии выдать воды без перенагрузки. В общем и целом, если ты будешь наполнять хотя бы пять бочонков в день - это уже будет хорошо.
        - В таком случае - я готов приступать, - сказал я, подходя к первому бочонку.
        - С твоего позволения - я за тобой немного понаблюдаю. Уж очень интересно, как это выглядит.
        - Процесс довольно однообразный, быстро наскучит, - ответил я, - но как вам будет угодно.
        Я уже привычно выставил вперёд ладони и стал наполнять бочонок. Оказывается, все бочки на треть уходили в пол, где для них были выдолблены ниши. Но и моя водоносность продолжала расти. Так что я без проблем наполнил четыре бочонка. А когда подошёл к пятому, наверху послышался какой-то шум…
        - Какого шексата там происходит? - прорычал Атихис, выскакивая из подвала. Я на всякий случай отошёл от бочонков подальше, подразумевая самый вероятный в данном случае вариант…

* * *
        Всё усиливающийся шум сверху явно говорил о том, что в поместье Атихиса происходит что-то такое, чего хозяин явно не предусматривал. И то, что он так долго не возвращаясь, начинало меня изрядно нервировать.
        А что если… а что, если это было нападение пустынных кочевников, которые, как я понимаю, ненавидят городских жителей и всегда поджидают лишь удобного случая, чтобы напасть на город и разграбить его?
        А если это правда - было ли нападение кочевников спонтанным, или же они целенаправленно ищут кого-то… ищут меня? Ведь, в самом деле, раскрывая мои способности в угоду потребностей города, Йегерос поступил достаточно благородно, но вместе с тем он раскрыл моё существование колоссальному числу лиц. И не могло ли так статься, что пустынные кочевники, которые наверняка имели какие-то связи в городе, тоже прознали обо мне… и пожелали заполучить меня в своё владение.
        Но при этом им было неведомо, что и сам Йегерос меня умудрился проморгать. И что же в таком случае, получается… они догадались, где меня нужно искать, и решили атаковать поместье? Не слишком ли много совпадений?
        Однако в этот момент ситуация прояснилась сама собой. В подвал вбежали двое рано с коричневой кожей в серых плащах, за ними - Атихис. Вероятно, это были его телохранители. У одного из них была разворочена челюсть, у второго же левая рука висела, словно парализованная. Тем не менее, оба они держали в руках клинки. Равно как и сам Атихис.
        Едва они успели хотя бы немного отскочить от двери, как она тут же распахнулась, и в подвал ввалилась вся четвёрка моих телохранителей. Агер при этом посмотрел на меня со странной смесью бешенства и облегчения, после чего перевёл взгляд на Атихиса и так заскрежетал зубами, что оставалось только удивляться тому, как он их не стёр себе в порошок. И даже непроизвольно сделал шаг в их сторону, не выпуская из рук своих сабель…
        - Не нужно, Агер, - раздался уже знакомый мне голос, - несмотря на произошелшее недоразумение, договориться добром ещё возможно. Не будем усугублять положение.
        В подвал вошёл Йегерос собственной персоной. Свои обычные шёлковые зелёные штаны и рубаху градоначальник заменил на костюм, так похожий на мой, только лишь фиолетового цвета. Вероятно, тоже из шкуры пуири… и, что не менее вероятно, прочностью не уступающий доспехам. Лёгкое мерцание говорило о том, что одежда явно зачарована. В следующий момент поток воздуха внёс в помещение ещё двух стражников Атихиса и Миру. При виде своей дочери торговец побледнел, но оружия не опустил.
        - Господин Атихис, - заявил Йегерос, - невзирая на ожесточённое сопротивление, я взываю к вашему благоразумию. В качестве жеста доброй воли я возвращаю вам вашу дочь и ваших охранников - целыми и невредимыми.
        С этими словами он взмахнул ладонью, и Мира с охранниками мягко приземлились у ног Атихиса. Стражи торговца сразу вскочили на ноги, а Мира, тихо всхлипывая, уползла за спину отцу.
        - Я готов снова сразиться с вашими людьми и вновь их победить, Атихис, - сказал Йегерос, невозмутимо созерцая стражей, что направили на него свои клинки, - но вы же и так понимаете, что от ответственности вам уже не уйти. Так не стоит проливать больше крови, чем мы уже пролили.
        Атихис зашипел, словно потревоженная змея. Но Йегерос был прав. Ему было некуда деваться. Если уж Йегерос собственноручно нейтрализовал двоих стражей - то со своими телохранителями он размажет их по стене.
        - Отбой, - тихо прошипел торговец, бросая свой клинок. Наёмники смотрели на своего хозяина несколько секунд, но всё-таки подчинились.
        - Прекрасно, - хлопнул в ладоши Йегерос, - итак, что же мы имеем? Похищение государственно важного лица, его незаконная эксплуатация в личных интересах… ого, уже целых четыре бочонка эксплуатации, - хмыкнул он, осматривая сосуды, возле которых сидел я, стараясь привлекать к себе как можно меньше внимания, - нас, кажется, ждёт очень долгий разговор, как уладить это недоразумение… Не так ли, господин Атихис? Может, вы пригласите меня пройти в свой кабинет?
        - Как скажете, - тихо ответил торговец.
        - Замечательно. Агер, - обратился он к телохранителю, - отведи Дэмиена обратно в замок, своди к Джулу. Пусть тот убедится, что с ним всё в порядке. Если всё будет в порядке - с завтрашнего дня возобновляем поставки. И да, надеюсь, тебе не нужно напоминать, что с нашего гостя лучше лишний раз не спускать глаз?
        Последнее предложение от своего господина Агер воспринял стоически, хотя в глазах и мелькнуло затравленное унижение. Подойдя ко мне и взяв за руку, он повёл меня прочь из этого поместья. С каждой секундой он сжимал меня всё сильнее и сильнее, и на выходе из поместья, закономерно оказавшегося в черте знатного квартала, мне уже начало казаться, что он не сумеет разжать руку.
        - Агер, пожалуйста, хватит, мне больно! - взмолился я.
        - Ага, - неожиданно покладисто согласился тот, отпуская меня, - из поместья мы ушли, значит, уже можно не притворяться.
        - Притворяться… о чём ты говоришь?
        - В замке мы тебе всё объясним, - улыбнулся Агер, после чего, так же улыбаясь, поднёс к моему носу кулак и ласково сказал, - если ты посмеешь хотя бы подумать о том, что я непреднамеренно мог упустить тебя из-под своего контроля - не пожалею. Будет больно, обещаю.
        - Так ты хочешь сказать… что всё это было подстроено?
        - Мы тебе всё объясним в замке. Давай, пошевеливайся, - проворчал рано, подгоняя меня прочь из знатного квартала.
        Глава 2.10
        ГЛАВА 10. РАЗЪЯСНЕНИЯ.
        В замке Йегероса меня уже ждал Джул в своём подвале. И хотя я заверил его, что никакого вреда мне не причинили, он всё равно лично меня осмотрел с головы до ног. Мне пришлось вытерпеть целую серию ощупываний кожаными напалечниками, в том числе и в местах, скажем так, довольно личных. При этом Джул сквозь зубы ругался, потихоньку костеря нехорошими словами всех подряд, начиная от Атихиса и заканчивая Йегеросом. При этом за что перепало его любимому владыке, для меня оставалось загадкой.
        После осмотра Агер отвёл меня в мои покои, где меня уже ждал привычный кусок мяса и мой любимый мешок с соломой, на котором я спал. Какие-либо комментарии альбинос при этом давать отказывался, ссылаясь на то, что владыка Йегерос сам мне всё объяснит, когда прибудет сюда. При этом телохранитель выглядел невероятно довольным собой, что совсем не вязалось с бешенством, с которым он смотрел на Атихиса в его поместье. Неужели Агер - настолько искусный лицедей? Вот уж от кого я совершенно не ожидал подобной черты. Неужели и его психическая неуравновешенность в таком случае выходила наигранная? Ну нет, нельзя же играть так убедительно. С другой стороны, жизнь заставит - так чего только не сделаешь…
        В этот момент дверь комнаты открылась, и в неё вошёл Йегерос. Выглядел при этом градоначальник таким довольным, словно я всю недельную норму городских сосудов для воды заполнил за один заход.
        - Замечательно, просто замечательно сработано, - сказал он, кивая Агеру и улыбаясь мне, - даже не верится, что нам удалось так прижать нашего любимого торгаша к когтю. Мы, конечно, значительно рисковали, но, поймав его с поличным, обеспечили себе полную победу.
        - Уважаемый Йегерос, - осторожно заметил я, - может быть, вы всё-таки прокомментируете то, что произошло? А то я уже совершенно запутался, кто кого переиграл и ради чего вообще всё это, чем бы оно ни было, затевалось?
        - С удовольствием, - Йегерос довольно потёр ладони и откинулся назад в кресле, - в самом деле, уж ты, как главное действующее лицо, имеешь право получить объяснения.
        - Скажи мне такую вещь, Дэмиен, - градоначальник, судя по тону, решил начать издалека, - видел ли ты господина Атихиса на рынке? И видел ли ты ассортимент его товаров?
        - Да, - кивнул я, вспоминая, - в первый день, когда меня Азелик и Борхе сюда привезли… Я видел его в тот день. И его товары… свежие фрукты и овощи.
        - А ты не задумывался о том, откуда у него вода на то, чтобы выращивать деликатесные фрукты, когда в городе настолько плачевная ситуация с водой? - спросил Агер.
        - Нет, - я покачал головой, - когда меня сюда только привезли, я был не в курсе, насколько плоха ситуация с этим ресурсом. Да и с учётом того, что я не знал здешнего языка, меня куда больше волновало то, что со мной будет. А потом, когда вы обеспечили меня делом - времени на то, чтобы думать на отвлечённые темы, у меня было не очень, чтобы много.
        - Разумно, - кивнул Йегерос, не давая Агеру прокомментировать мой ответ. Впрочем, судя по насмешливому взгляду альбиноса, ему было что на это сказать. Но своего владыку он всё же перебивать не стал.
        - Так вот у господина Атихиса имеются связи в Корроско. В столице, которая снабжает остальные города водой. И благодаря этим связям он раз в четыре седмицы получает поставку воды. Десять бочонков. Собственно, оттуда у него свежие фрукты и овощи.
        - Но… но… - у меня не хватало слов, - вы же… вы же главный в этом городе. Вас же наделили властью практически полной. Почему же вы просто не изымали у него эту воду? Да вас за это никто бы не упрекнул. Ведь речь идёт не о том, чтобы вы себе ванную лишний раз налили - а о жизнях простых горожан.
        - Если бы мы изымали у него всю воду - он бы просто прекратил поставки, - раздражённо фыркнул Агер, - Чешуйка, ты вроде как мозгами шевелить умеешь. Странно слышать от тебя такое.
        - Верно, - кивнул Йегерос, - поэтому мы изымали у него пять бочонков - а пять оставляли ему. И всё равно это было слишком мало для нас и слишком много для него. В частности и потому, что у него всё равно оставались излишки воды. И на него очень много кто хотел работать, уж можешь мне поверить. В общем, у него росло его состояние, росло влияние, в какой-то степени даже на политическом уровне. И влияние это было настолько велико, что он мог бы даже попытаться захватить власть. Конечно, у него бы ничего не вышло - но пострадали бы простые рано, а этого никак нельзя было допустить.
        - И вот в городе появляешься ты, - продолжал градоначальник, пошевелив ушами, - воды всем и сразу, много. По меркам тех капель, которыми мы были вынуждены ограничиваться - очень много. Впрочем, думаю, Атихис и сам тебе излил душу по поводу того, какой костью в горле ему стала твоя деятельность.
        - И мы, конечно, знали, что он обязательно попытается что-нибудь предпринять, - подхватил разговор Агер, - и ситуация сложилась, как нельзя лучше. Ты - не могу не отдать тебе должное - отпахал в тот день на славу. И, конечно, выдохся соотвественно. И вот для Атихиса ты, его главная проблема, лежишь пластом, обессиленный, посреди торговой площади. Решить проблему было так просто, так заманчиво, только, что называется, руку протяни. Мы знали, что он не удержится. И оказались правы.
        - Сложность заключалась в том, что мы не успели составить насчёт тебя никакого государственного документа, дающего тебе неприкосновенность. В частности потому, что ты для этого должен согласиться официально поступить на службу Кастильвы, - продолжил Йегерос, - поэтому даже в случае похищения мы значительно рисковали. Он мог просто сказать, что пригласил тебя в гости. И он мог убедить тебя работать на него - и ты бы подтвердил его слова. Но вот на воду, которую ты творишь, мы составили государственное вето - ибо только я или Аламейко имеем право распоряжаться сотворённой тобой водой. А он был пойман на том, что получал от тебя воду. То есть за прямым нарушением закона. И хотя закон совсем свежий - незнание, как говорится, не освобождает от ответственности.
        - Ну хорошо, и чего вы этим добились? - я всё ещё не понимал, зачем было разводить весь этот спектакль, - вы его убили или посадили в тюрьму? Чтобы он не угрожал вашей власти?
        - Чешуйка, ты что, шутишь? - удивился Агер, - теперь Атихис работает на нас. Потому что в противном случае, как ты понимаешь, мы бы просто рассказали всему городу, благодаря кому они лишились воды. И, поверь мне, народный суд был бы быстр и суров. И то, что множество простых рано ему должно, делу помогает мало. Наоборот, со смертью Атихиса закончились бы и долги. И он это отлично понимает. Теперь же торговец работает на город. Его поставки воды отныне полностью будут идти на общественные нужды. Он так же в добровольном порядке будет участвовать в финансировании важных для города проектов. В общем, его связи и его влияние будут для нас очень полезны.
        - Но всё это не отменяет того, что ты в результате этой авантюры хоть и не пострадал, но был изрядно напуган за свою жизнь - и потому заслуживаешь какой-нибудь компенсации. Возможностей у нас, пока, конечно, немного, но всё же… Если ты попросишь два-три дня отдыха - мы поймём.
        Я задумался. Если уж мне что-то предалагают - нет смысла просто так отказываться. Но, с другой стороны, а что мне было просить? Кормили меня и так практически самой лучшей едой. И, кстати, откуда берётся это мясо, я так и не выяснил. Научить меня читать они и так должны в самой ближайшей перспективе. Отдых? Но от чего? У меня порой возникает ощущение, что в этом мире сплю и бодрствую я примерно в раной степени по времени. Если взять ещё и два-три дня отдыха - я просто повешусь со скуки. И внезапно мне пришла в голову одна мысль. Но не сразу. Про чтение напомнить тоже стоит.
        - Вы, я так понимаю, помните про своё обещание научить меня читать, не так ли, геом Йегерос? Это бы очень скрасило моё… достаточно однообразное существование.
        - Да, разумеется, я помню об этом, - Йегерос виновато моргнул, - я догадываюсь, что существо твоего умственного развития… привыкло скрашивать свой досуг чем-то, помимо сна и приёма пищи. Но, - он виновато развёл руками, - сам видишь, как мы живём. У нас очень мало времени на развлечения, если вообще есть. Плюс сейчас, когда необходимо быстро и эффективно задействовать ресурсы Атихиса, мне нужны под рукой все мои люди. Но через седмицу, как и было обещано, мы вплотную займёмся этим вопросом. А сейчас - если я могу сделать для тебя что-то ещё…
        - Вообще-то можете, геом Йегерос, - заметил я, - видите ли, в первые дни своего пребывания в вашем мире я видел странную игру. На ней сто шестиугольных полей, на них разные фигуры…
        - Мадрехинго, - кивнул Йегерос, - да, в самом деле, хорошая интеллектуальная игра. Что ж, это будет для тебя полезно. Я распоряжусь, чтобы тебе доставили комплект. Между прочим, все четверо твоих стражей великолепно в неё играют. Вот пусть и тебя научат, и сами хоть немного развлекутся. Что ж, в таком случае, отдыхай, гость Дэмиен. А меня и моих людей ждут дела…
        Йегерос поднялся с кресла и покинул помещение. Агер, тоже считая, что произошедшая ситуация прокомментирована достаточно, на своём кресле уже успел задремать, как всегда, опустив ноги в ящик с песком. И хотя мне уже осточертело спать за последние трое суток, я всё же заставил себя уснуть. Завтра мне снова предстоит работать - и завтра меня будет ждать эта настольная игра. Следовательно, если завтрашнпий день обещает быть настолько насыщенным событияими - нужны силы. Хотя, видит Аорташ, как же я устал от постоянного вынужденного бездействия, постоянной делёжки своих способностей. Но в ближайшей перспективе перемен, к сожалению, не предвидится, значит, придётся плыть по течению…
        Часть 3
        Глава 3.1
        ГЛАВА 1. МАДРЕХИНГО.
        На следующий день вечером, после того, как я наполнил последний на сегодня сосуд воды, меня в комнате ждал уже обещанный комплект игры. Агер, по воле случая снова сопровождавший меня, посмотрел на неё не очень радостным взглядом.
        - Нет, ну вы только посмотрите на него. Скучно ему, видите ли, - раздражённо фыркнул телохранитель, - развлечений захотелось. Всё-таки жаль, что у тебя магическое дарование. Физическая работа скуку лечит только так. Будь моя воля - поработал бы ты денька три на Заводах. Лишняя дурь из головы только так бы вылетела, потом молился бы на свою работу, которая заключается в необходимости три раза в день с водой поколдовать.
        Я, впрочем, к Агеру уже начинал привыкать, как и к его ворчанию. И я прекрасно понимал, что это - всего лишь ворчание. Особенно с учётом того, что за мою воду, по его собственным словам, он готов был лично меня по городу на шее таскать. Источником его недовольства являлось скорее то, что мне для игры нужен будет напарник. А это значит, что коротким передышкам сна, которыми гвардейцы в моей комнате спасались в последние дни, придёт конец.
        - У меня для всех вас есть отличный компромисс, чтобы и вы могли успевать отдохнуть, и я - немного развлечься, - возразил я.
        - Ну, что ж, удиви меня, - почти благожелательно сказал Агер.
        - Всё очень просто, - сказал я, толкнув пальцем коробку, - право на сон вы теперь будете у меня выигрывать. Мы играем партии до тех пор, пока я не проиграю два раза. Если это происходит - мы прекращаем играть, вы отдыхаете. Если же я выигрываю - играем дальше.
        - Хм, - задумчиво сказал только что вошедший, но успевший услышать наш разговор Таши, - а ведь идея весьма неплоха. В самом деле, выиграть право поспать намного интереснее, чем просто прийти и завалиться дрыхнуть.
        - Кроме того, насколько я понимаю, благодаря усилиям владыки Йегероса ситуация в городе всё более стабилизируется. Если вы будете охранять меня по двое - то всё будет ещё проще: один спит - второй играет.
        - Ты уже начал Йегероса владыкой величать? - подозрительно сощурился Агер.
        - Ну… прямо к нему я так не обращаюсь, но…
        Я опустил взгляд. Несмотря на то, что мой с ним конфликт интересов никуда не пропал, я не мог не проникнуться к нему колоссальным уважением после всего, что увидел в городе. Город выживал буквально из последних сил - и всё же Йегерос как-то умудрялся управлять этим городом и даже поддерживать в нём порядок. И, что было самое главное, даже сейчас, на исходе шестого дня, когда, казалось бы, критическая жажда была утолена - даже сейчас Йегерос не просил меня наполнить какой-нибудь местный сосуд водой. Да и из бочонка в моей комнате мои стражи не пили ни разу. Хотя, пока я спал, вода из него стабильно убывала. Можно было предположить, что воду куда-то носят, но сами они, кажется, тоже не пьют. Или пьют, но лишь необходимый минимум. И такое качество даже в самом злейшем враге просто нельзя не уважать.
        - Я… я просто не могу поверить, что Йегерос как-то умудрялся править этим умирающим городом… и поддерживать в нём жизнь всё это время. Это… это чудо, настоящее чудо.
        Впервые за всё время Агер и Таши посмотрели на меня с уважением и одобрением.
        - Отрадно видеть, что глаза у тебя есть, Чешуйка, и немного ума в голове - тоже, - проворчал Агер, - но не обольщайся, нашему Владыке это каждый день стоит колоссального количества нервов. Хотя сейчас, конечно, благодаря тебе значительно удалось снизить социальное напряжение.
        - А… могу ли я спросить кое-что? - осторожно поинтересовался я.
        - Ну, рискни, - осклабился Агер, уже занявший место рядом со столом, - может, даже по роже не получишь.
        - Почему, если Йегерос - такой опытный и эффективный руководитель… почему он до сих пор не смог наладить контакта с пустынными кочевниками? Почему жители всё время боятся, что они могут захватить и ограбить город? Ведь, сейчас, в такой ситуации, наоборот, все должны держаться вместе, чтобы выжить. А не резать друг друга. Разве нет?
        Таши бросил предупреждающий взгляд на Агера, явно давая понять, что, отвечая на этот вопрос, следует не сболтнуть лишнего. Агер же на удивление не рассердился, а лишь вздохнул.
        - За прошлое они крепко держатся, Чешуйка. Крепкую обиду им нанесли в своё время. Такое очень сложно забыть, и ещё сложнее - простить. Вот потому, сколько Владыка ни бьётся - никак не может их переубедить.
        - А что же случилось? - затаив дыхание, спросил я.
        - Это длинная история, которую ты уже совсем скоро прочитаешь в книгах, - уклончиво сказал Агер, - ты вроде как хотел играть? Ну, так давай, слушай внимательно, запоминать надо много…

* * *
        Запоминать действительно пришлось очень много. Ибо, как оказалось, я во время первого наблюдения не уяснил и половины правил.
        Во-первых, кости использовались не только для поединков одинаковых фигур. Оказывается, для расстановки красных, синих, зелёных и жёлтых полей тоже нужны были кости. Игровое поле было в десять рядов по горизонтали и вертикали, то есть, всего было сто гексов. Соответственно, два крайних ряда занимали по двадцать фигур, и шесть рядов посередине вначале были пустыми. Белая кость означала значение по горизонтали, чёрная - по вертикали. И значение на чёрной кости делилось на два - таким образом распределялись поля. То есть в первый раз выпала восьмёрка на белой кости и шестёрка на чёрной. И первое красное поле легло на восьмой столбец и пятую строку. То есть шесть поделилось на три, и три ряда отсчитано от ряда, занятого фигурами.
        При этом, если белая кость выбрасывает одиннадцать или двенадцать, поле на доску просто не ставится. Так что ситуация, когда игра начинается не со всеми полями, более, чем нормальна. Наша партия стартовала без одного святилища и без одного воскрешающего поля.
        Не менее интересны были и сами фигуры. Пешки с головами различных животных назывались исполнители и, как я и предполагал, все они могли беспрепятственно пересекать водные клетки. Зато не могли заходить в святилища и должны были идти только вперёд. Впрочем, поскольку шестиугольные поля находились основанием вниз, для пешки было целых три варианта хода.
        Главные фигуры в переводе с местного языка назывались Хозяин и Хозяйка. И, соответственно, целью игры было поймать и съесть Хозяина. Хотя сделать это было ох как непросто. Во-первых, Хозяин перманентно находился в защитной позиции, принцип работы которой я понял не совсем верно. Главным образом из-за того, что при нападении на фигуру в защитной позиции обе фигуры погибали только в том случае, если нападавший был более высокого разряда, чем защищавшийся. Если нападающий был ниже разрядом, то он погибал. Однако фигура, которая защитилась и выжила, парализуется на один ход, и ещё два хода не сможет становиться в защитную позицию. И только при нападении равных фигур бросались кости, решавшие исход нападения.
        Во-вторых, чем меньше оставалось на доске фигур, тем расторопнее становился Хозяин. Если на доске были все двадцать фигур, Хозяин так же, как и все, мог использовать два очка действия и делать два шага. Да, оказывается, фигуры могли делать два шага подряд. Однако такой ход не должен был повторяться три раза подряд. То есть если два хода фигуры только ходили, в третьей должно было быть что-то ещё. Однако умирающие фигуры активировали - и с каждой смертью заряжали - его уникальную способность. Если на поле оставалось пятнадцать или меньше фигур, Хозяин мог передвигаться на три клетки. Десять или меньше - четыре клетки. И если оставалось пять фигур или меньше - Хозяин мог ходить сразу на пять клеток. Правда, в качестве противовеса Хозяин, как и исполнители, не мог становиться в святилища. Зато он мог становиться на зелёное поле и возвращать в строй Хозяйку, если та погибла. Так же, дабы избежать ситуаций, когда приходится по всей доске ловить прыгающего на пять клеток Хозяина, если все остальные фигуры погибали, то это тоже считалось поражением.
        Хозяйка тоже заслуживала отдельного внимания. Она не могла далеко ходить, зато обладала очень сильным дистанционным бафом. Она могла наложить на любую фигуру своё благославление. С одной оговоркой - фигура должна сделать хотя бы один ход с начала партии. Под этим благославлением выбранная фигура становится в особую защитную позицию, которая не просто не сковывает фигуру, но даже позволяет ей ходить на один ход дальше. Что, разумеется, разительно отличалось от обычной защитной позиции, в которой фигура двигаться не могла, за исключением Хозяина, разумеется. Кроме того, нападая на любую фигуру, вне зависимости от ранга и состояния, фигура под благославлением умирала сама и забирала вражескую фигуру с собой. Она могла даже напасть на фигуру в Святилище. Однако и такое мощное умение Хозяйка перезаряжает так же, как и Хозяин - свою дальность хода. То есть - убитыми фигурами. Когда фигура под благославлением погибает, Хозяйка снова может наложить свой баф только спустя ещё пять убитых фигур, не считая той, что умерла под бафом. И ещё один важный момент: благославление Хозяйка могла накладывать только на
своей половине поля. На чужой она могла это сделать лишь в том случае, если стоит вплотную к фигуре, которую собирается благославить.
        Помимо исполнителей и хозяев, были ещё четыре пары фигур. Фигура в плаще, которую я изначально окрестил монахом, была Советником. Главной его функцией был контроль очков хода. Если рядом с Советником погибала союзная фигура, или же умирал сам Советник, его игрок на следующем ходу имел три очка действия вместо двух. Таким образом, игрок мог использовать особое умение фигуры, которое стоило два очка действия, после чего походить кем-то ещё.
        Грифон, который в этом мире был Ферст, мог прыгать на три клетки по прямой и, соответственно, забирать фигуру, если он до неё допрыгивал. На это действие он тоже тратил все очки ходов, даже если их было три. И грифон был единственной фигурой, которая могла беспрепятственно пересекать огненные и водные гексы. Помимо грифона, только исполнители могли перепрыгивать водные поля, тоже тратя на это два очка действия. Так же Хозяин, прыгающий на четыре поля, мог пересекать водные клетки, и заряженный на пять ходов - перескакивать огненные. Остальные фигуры были вынуждены обходить и огненные, и водные поля.
        Третьими фигурами были гвардейцы, но почему-то в плащах с капюшонами. Для простоты я называл их шпионами. Шпионы могли потратить свой ход и два очка действия для того, чтобы переместиться к любой союзной фигуре на поле. С оговоркой: если фигура не стоит в защитной позиции или если она не стоит рядом с вражеской фигурой.
        Стовяшие по углам фигуры, напоминавшие башни, назывались таранами. Это были мощные и дальноходные, но ужасно неповоротливые фигуры. Если они делали свой ход, то должны были пройти всё поле и упереться в крайний гекс. Или в гекс с водной или огненной поверхностью. Кроме того, тараны гарантированно убивали любую фигуру, даже если она находилась в защитной позиции. Ход тарана требовал только одно очко действия, однако и таран мог использовать только одно это очко действия за ход. То есть, упереться в крайнее поле, развернуться и совершить второе действие в тот же ход он не мог. Кроме того, сам таран, в отличие от остальных фигур, не умел становиться в обычную защитную позицию. Однако Хозяйка все равно могла наложить на таран свой бафф с уникальной защитной позицией.
        Целый период Агер только объяснял мне правила. Что удивительно, Таши, сидевший рядом и согласно кивавший, ни разу его не поправил. Что явно говорило о том, что Агер - игрок очень высокого уровня. И я убедился в этом в течение следующего получаса. Агер дважды провёл великолепные ходы с использованием шпионов и советников и, получая дополнительное очко хода, всегда тратил его на то, чтобы двигать вперёд исполнителей.
        Я, как мог, пытался помешать ему при помощи Ферста, на которого наложил баф Хозяйки. Однако из-за этого я совершил фатальную ошибку, которую совершают все новички: погнавшись за лёгкими фрагами, я не выдвинул вперёд двух крайних исполнителей, которые закрывали ход моим таранам. И из-за этого упустил возможность сделать прекрасные фраги на исполнителях, которые выстроились по три в ряд. Между прочим, таран сметал все вражеские фигуры на своём пути, но если фигур было больше двух - вне зависимости от их рангов - после этого ломался и погибал сам. Если, конечно, на нём не было бафа Хозяйки. В таком случае он мог выдержать ряд в три фигуры и не сломаться.
        При этом Агер запер моего бафнутого ферста своими исполнителями, поставив их в защитные позиции. А ферст, в отличие от шахматного коня, через фигуры перепрыгивать не мог.
        Несмотря на то, что партия длилась больше часа, её исход был предрешён. И хотя в игре имелась система противовесов в виде способностей Хозяина и Хозяйки, проигрывающему игроку было очень тяжело возвращать потерянное преимущество. В итоге моего Хозяина забрал бафнутый вражеской Хозяйкой исполнитель ещё двадцать минут спустя.
        - Знаешь, а не так уж и плохо он играл, - заметил Таши, - он хорошо соображает и стратегически мыслит. Пару недель потренируется - и будет играть с нами вполне на равных. Ладно, давай теперь я с ним сыграю, а ты отдохни.
        Агер охотно уступил Таши своё место и, опустившись в кресло и погрузив ноги в ящик с песком, тут же отключился. И эта способность тоже вызывала у меня определённую зависть. Судя по всему, гвардейцы настолько хорошо владели своим телом, что им не стоило никакого труда заставить его делать то, что от него требовалось. Надо - и в мгновение ока отключился и погрузился в сон. А надо - и трое суток без отдыха проведут на ногах, и глазом от усталости не моргнут.
        Партия с Таши была более интересной. Немного освоившись, я уже куда грамотнее выводил вперёд исполнителей, чтобы освободить места для прочих фигур. Первую половину игры всё шло более-менее ровно, а потом Таши переместил одного из шпионов к исполнителю, а на следующем ходу благословил этого шпиона хозяйкой. Следующий за этим ход я так удачно проморгал, не придав этому значения, что потом к этой паре присоединился ещё и непонятно откуда взявшийся советник. Это уже была самая настоящая бомба, разрывать которую можно было только жертвуя своими фигурами и на халяву отдавая сопернику очки хода.
        Эта партия длилась дольше, нежели предыдущая. Главным образом потому, что мне повезло с зелёными полями, которые все три были на моей стороне поля. Но даже они мне не помогли. И моего Хозяина снова забрал усиленный вражеской Хозяйкой исполнитель.
        После игры Таши, кивком поблагодарив меня за игру, тоже ушёл отдыхать в кресло, а я, потирая приятно натруженную за много дней голову, отправился в свою постель.
        Всё-таки знание шахмат, в которые я относительно неплохо играл, в какой-то степени мне, конечно, помогло, но и в той же степени навредило. Ибо я слишком небрежно относился к исполнителям, считая их аналогом пешек, но они оказались далеко не так просты. Ведь моего Хозяина оба раза достали именно исполнителем. Это то же самое, что поставить королю мат при помощи пешки. Ну да ничего. По крайней мере, теперь будет не так тоскливо проводить время отдыха. Да и оба гвардейца играли с удовольствием, как бы они ни стрались это скрыть. Что ж, им тоже будет полезно иногда отдохнуть и развлечься…
        Глава 3.2
        ГЛАВА 2.
        В таком нехитром темпе и прошла следующая неделя. Мне всё легче и легче давалась магия, причем именно магия вызова воды. Складывалось ощущение, что сам мир, видя, как я помогаю его страдающим детям, всё больше и больше раскрывается мне, позволяя тратить на магию всё меньше и меньше сил.
        Наконец, неделю спустя Йегерос пригласил меня в лабораторию Джула, сообщив, что готов удовлетворить мою просьбу о том, чтобы научить меня читать и писать. В великом воодушевлении я направился в лабораторию. По правде говоря, игра, поначалу казавшаяся такой интересной, довольно быстро мне наскучила. Да и о каком веселье может идти речь, если я раз за разом проигрывал всем своим охранникам? Конечно, они меня подбадривали и иногда даже хвалили, вот только серия в двадцать поражений подряд настроения мне отнюдь не прибавила. В итоге на пятый день игра отправилась на полку, что весьма удивило Агера, когда он пришёл сменять напарника.
        - Что, Чешуйка, играть не хочешь? - удивлённо спросил он, видя, как я безразлично лежу на кровати.
        - Нет настроения, - сказал я, - надоело биться головой об стену. В принципе, я ещё десять игр назад мог бы догадаться, что вы на порядок лучше меня играете.
        - Ну, - замялся Агер, которому с его обычным безразличием сегодня почему-то было до этого больше дела, чем всегда, - хочешь, я тебе поддамся? Начну партию без двух-трёх фигур?
        - И какой в этом смысл? - пожал я плечами, - если я выиграю в этом случае - то только потому, что ты мне поддался. А если я ещё и програю, несмотря на то, что ты мне поддался - настроения мне это тем более не прибавит.
        Агер попытался поговорить ещё о чём-то, но я не горел желанием общаться. И это почему-то ещё сильнее его обеспокоило. Настолько, что, не добившись от меня ничего, он вместо обычного отдыха встал и куда-то ушёл. И зачем бы ему это… хотя да, разумеется, Йегерос же наверняка их предупреждал, что мне ни в коем случае нельзя позволять впадать в уныние. А они, размявшись в эту игру за мой счёт, практически это и сделали. Собственно, не исключено, что и по этой причине тем же вечером ко мне пришёл Йегерос и сообщил, что уже завтра можно будет провести ритуал.

* * *
        В подвале Джула меня уже ждали. Самого Йегероса, разумеется, не было: у главы города наверняка имелись более важные задачи, нежели каждую секунду бегать за мной. Нет, меня ждали сам Джул, Аламейко с жезлом и мешочком с каким-то порошком. И ещё один рано. И вот это рано выглядел очень необычно.
        Во-первых, у него была нефритовая кожа. То есть вроде бы и зелёная, но при этом местами переходя в синий цвет. Это был первый рано с подобной расцветкой, которого я видел в этом городе. Кроме того, у него были волосы. Даже если считать волосами один-единственный чуб на затылке. Тем не менее, это был первый рано-мужчина с волосами, которого я видел в этом мире. Ну и, наконец, выглядел он не в меру тонким и хрупким. Стоявший рядом с ним здоровяк Джул настолько контрастировал с ним своими размерами и мощью, что, казалось, из него можно было слепить троих, как это странный рано с чубом.
        Но даже в одежде были различия. Большинство мужчин предпочитали плащ на голое тело. Собственно, плащи - это была единственная одежда, прикрывающая верхнюю часть тела, которую мне довелось увидеть. Ни маек, ни курток, ни свитеров - ничего этого не было. Разумеется, жёны Красного и Жёлтого носили платья, прикрывающие грудь, да и дочери Жёлтого вроде как тоже были одеты то ли в подобия сарафанчиков, то ли ещё чего-то. Но вот этот рано был одет в чёрную чешуйчатую рубашку. Серьёзно, это была самая странная рубашка, которую я когда-либо видел в своей жизни. Единственно, что она была без воротника, а вместо пуговиц - какие-то зажимы. Но вот рано, тоже с любопытством меня изучавший, наконец-то заговорил.
        - Приветствую, гость Дэмиен. Моё имя - Асмо, я являюсь преподавателем школы в районе Питомников. Владыка Йегерос донёс до меня твою жажду научиться читать и писать, и, как преподаватель, я со всем возможным уважением и одобрением отношусь к твоему желанию. Джул так же сообщил, что ты готов за это заплатить персональным визитом и наполнить водой сосуды, накоторые мы укажем. Это правда?
        - Да, правда. Я лишь прошу вас не повторять ошибок Борхе и не слишком жадничать, - кивнул я, - потому что если вас накажут из-за меня, мне будет очень неприятно.
        - На этот счёт не волнуйтесь, - Асмо улыбнулся, - я прекрасно знаю меру дозволенного. Что ж, господин советник, если мы договорились - то давайте начинать.
        Джул уложил нас на просторные лавки и дал понюхать тот самый белый порошок. Как и в прошлый раз, тело парализовало, но при этом была некоторая лёгкость. Больше всего это походило на сон наяву. Хотя ощущение собственной беспомощности мне по-прежнему не нравилось.
        Джул тем временем достал свои кожаные колпачки, нацепил их на пальцы и тщательно ощупал сначала голову Асмо, а затем - мою. И мной он остался не очень доволен.
        - Так, гость, вот бояться не надо, - сурово сказал он, - ты сам вот этого пожелал, и мы тратим очень много ресурсов на выполнение твоей просьбы. Так что возьми-ка себя в руки. Потому что чем сильнее ты боишься - тем больше вероятность, что у нас ничего не получится. Чтение и письмо - это не речь, здесь гораздо больше ресурсов задействуется. Так что не рой сам себе яму и возьми себя в руки.
        Я послушно успокоился. В самом деле, я ведь давно уже уяснил, что в моей безопасности и здравом рассудке рано заинтересованы больше, чем в чём бы то ни было. Да и я, в конце концов, сам этого захотел.
        Аламейко тем временем подошёл к Асмо и положил ему на голову навершие скипетра. Тот, как и я, смирно лежал, терпеливо дожидаясь, пока скипетр наполнится. В этот раз Аламейко над ним стоял больше пяти минут. И, как только он от него отошёл, к нему тотчас подошёл Джул и стал массировать его затылок.
        Аламейко же подошёл ко мне и приложил к голове скипетр. И в этот момент я ощутил, что словосочетание - перегрузка мозга может иметь и вполне прямое значение. Я почти физически ощущал, как в мой мозг вливаются потоки информации. И всё же старался держать себя в максимально расслабленном состоянии, закрыв глаза и позволяя информации заполнять мозг.
        Со мной Аламейко закончил быстрее: наверное, минуты за три. И едва он отошёл, как рядом тотчас оказался Джул и принялся щупать мой затылок пальцами в кожаных напалечниках.
        - Умница, Дэмиен, - одобрительно сказал он, - всё прошло идеально. А теперь - спи, набирайся сил. Завтра ты уже будешь всё уметь…

* * *
        На следующий день я проснулся раньше обычного. Хотя бы потому, что Таши, который в этот раз меня охранял, всё ещё спал. Хотя по утрам - если, конечно, можно было вообразить утро в мире, где никогда не наступает темнота - мои охранники, как правило, уже были на ногах.
        Очень хотелось тут же опробовать полученные навыки. Я огляделся в поисках книги, любой, хоть самой тоненькой. Увы, ничего не было. Да и откуда? Если раньше это были покои Йегероса - сомнительно, чтобы при таком количестве обязанностей и состоянии города у него было время читать что-то, помимо городских отчётов.
        В этот момент Таши всё-таки проснулся от моей ходьбы и, отряхнув ноги от песка, ушёл за едой для меня.
        В течение всего дня все мои помыслы были только о том, когда же я, наконец, возьму в руки хоть какую-нибудь книгу. Со стыдом стоит признать, что и в Авиале я очень редко читал. Даже сейчас ничего и не вспомню навскидку - разве что во время своего ещё первого визита, когда я преподавал магию воды, то был вынужден читать и местные учебники. Чтобы понять, что за каша сейчас творится в голове у детей. И я страсть как истосковался по печатному слову. Сильнее я тосковал только по Миа… но об этом я запретил себе думать. Иначе, чего доброго, и в самом деле руки на себя наложу.
        В перерывы между завтраком, обедом и ужином мне в библиотеку попасть не удалось. Между завтраком и обедом библиотека была закрыта, а между обедом и ужином Моэн, который сегодня отвечал за мою безопасность, буквально взмолился о нескольких часах сна. Меня так поразило и смутило то, что командир моих телохранителей не постеснялся обратиться с подобной просьбой, что я не нашёл в себе сил отказать. В итоге после обеда я тоже решил вздремнуть. Да и, в конце концов, книги никуда не убегут.
        И вот я, наконец, нахожусь возле третьего, последнего на сегодня сосуда. И, с любопытством оглядывая лица рано, которые уже пришли за водой, заметил одну весьма знаменательную вещь. От восхищения и преклонения, которые местные жители источали буквально неделю назад, не осталось и следа. Лица были собранные, деловые и внимательно меня рассматривали. И судя по недовольным взглядам, которые я то и дело ловил, они явно предпочли бы, чтобы я двигался расторопнее.
        И после того, как я закончил свои привычные манипуляции с магией, случился казус, в равной степени странный и страшный. Едва Моэн и Таши отошли к сосуду, чтобы начать раздачу воды, как на меня внезапно кинулся один из рано, стоявший в очереди.
        - Ублюдок! - рычал он, - украл у нас всю воду, урод! И теперь ходит, важничает, чтобы у него простые рано в ногах валялись! Убью…
        Впрочем, последнее слово он выговорить не успел. Ибо, помимо обличающих речей, он имел глупость броситься на меня. Это был первый и пока единственный раз, когда я видел в действии гвардейцев Йегероса. Таши мало того, что меньше, чем за мгновение преодолел почти десять метров, так и атаку в мою сторону он прервал, просто шагнув атакующему наперерез. Медленно, нарочито медленно. Казалось странным, что он вообще мог успеть что-то сделать. Тем не менее, когда он оказался рядом с моим обидчиком, с его стороны раздался писк. А десять секунд спустя я убедился, что и выражение «Завязать в морской узел» тоже далеко не всегда может использоваться в переносном смысле. Ибо бедолага с коричневой шкурой был буквально закручен в шар. Рядом с лицом, оставшимся снаружи, с правой стороны была вывернутая ладонь, а с левой - непонятно каким образом оказавшаяся там пятка.
        Таши тем временем сурово придавил босой ногой нарушителя, отчего тот ещё более жалобно заскулил.
        - Супруга родила? - сурово спросил он. Шар, всхлипнув, прохрипел что-то утвердительное.
        - Ну, тогда костей ломать не будем, - снисходительно сказал Таши, убирая ногу, - полежишь пару часиков на солнышке, в себя придёшь, потом тебя кто-нибудь и развяжет. Ну, а ты чего уставился? - требовательно спросил он меня, всё это время неподвижно стоявшего и таращившегося, - ступай, не бойся, никто не причинит тебе вреда. Второму идиоту скидок на глупость не будет, - зловеще закончил он. Тишина в очереди после этих слов стояла мёртвая, все боялись даже просто поднять на меня взгляд.

* * *
        - Что это вообще такое было? - спросил я Агера, которого Моэн, судя по всему, вызвал, чтобы меня в сопровождении двух охранников, то есть Агера и Таши, сопроводили обратно. Сам же Моэн остался на раздаче воды.
        - Когда у нас детки рождаются, у мужчин происходит… помутнение рассудка, - нехотя сказал Агер, - даже седмицу специально для этого случая выделяют, чтобы новоиспечённый отец в себя пришёл. Так что, видать, пошёл за водой для жены и ребёночка - да вот, крыша поехала.
        - А не слишком ли вы с ним сурово? - усомнился я, с содроганием вспоминая, как выглядел бедолага, - вы же ему все кости переломали.
        - Чешуйка, не суди нас своими мерками, - хмыкнул Таши, - мы куда живучее и выносливее, чем ты можешь себе представить. Уверяю тебя, ни единой косточки. Да и два часа он там валяться не будет, кто-то его уже навернякав сторонку отволок да развязал.
        - Ну да, - понимающе пробормотал я, - суровость закона компенсируется необязательностью его исполнения.
        - Это ты сейчас чушь ляпнул, - сказал Агер, прекрасно меня расслышавший, - закону должны подчиняться все, от первого властителя до последнего нищего. А если кто-то начинает считать себя выше закона - его необходимо сразу и безболезненно убить. Потому что это - испорченный член общества. Отравленный, ядовитый, порочный. Мы уже знаем, чем это заканчивается. Такие начинают переписывать законы под себя и свои нужды. Забирать себе всё больше и больше ресурсов. В конце концов, за ресурсы и за влияние начинается борьба. И рано или поздно эта борьба перерастает в войну, страдать от которой предстоит простым рано. Поэтому лучше сразу взять кровь на руки и убить возомнившего себя выше закона. Иначе пару десятков аквот спустя это может вылиться в войну, в которой погибнут тысячи ни в чём повинных.
        - Тогда почему вы с таким легкомыслием относитесь к тому, что тот нарушитель проведёт в таком состоянии не положенные два часа, а двадцать минут? Вы же, носители власти, объявили ему такое наказание?
        - Потому что мы отличаем закон от воспитательной меры, - ответил Таши, - главное, что он уяснил: кидаться на тебя - небезопасно для здоровья. Кроме того, он из-за своей выходки остался без воды. С учётом того, что у него жена и новорождённый ребёнок, он и так более, чем достаточно наказан.
        На такое мне даже и возразить было нечего. Гвардейцы, дейтсвительно, были просто идеальными слугами власти. С одинаковым почтением относящиеся и к букве, и к духу закона, проявляющие смекалку и относительно справедливо разрешающие конфликты. Пока за фактом откровенного передёргивания был уличён только Агер, выплеснувший злобу на потомков знатных рано. Но там, судя по всему, очень личные счёты. За обиды и унижения, перенесённые через поколения, всегда приходится расплачиваться в десятки раз сильнее. Да и с учётом того, какой финт попытался выкинуть торговец Атихис, дом которого тоже располагался в квартале знати со всеми вытекающими из этого последствиями, ненависть эта, судя по всему, имела под собой куда более веские основания, чем могло бы показаться на первый взгляд.
        Мои мысли снова вернулись к пустынным кочевникам. Если Агер хоть и ругает потомков знатных рано, и откровенно наслаждается их беспомощностью, но всё же нехотя, со скрипом-стоном позволяет им брать ресурсы, то есть - всё-таки признаёт их право на существование, то какой же силы обида была нанесена пустынным кочевникам, что они готовы всех жителей города уничтожить? Здесь явно замешана какая-то месть, сильная, почти наверняка кровная. Что ж, сегодня я наверняка узнаю хоть какие-то ответы…
        Глава 3.3
        ГЛАВА 3. БИБЛИОТЕКА.
        Вечерний приём пищи длился для меня невыносимо долго. Несмотря на то, что это был традиционный ломоть мяса, кстати, уже значительно набивший мне оскомину, казалось, что я жую невероятно медленно. Но вот, наконец, с пищей было покончено, и Таши повёл меня в библиотеку.
        В принципе, библиотека в этом мире не особо отличалась от прочих библиотек. Правда, помещение было так хитро устроено, что все шкафы с книгами находились в теневой части, а на столы, где можно было читать, падал солнечный свет.
        Таши, судя по всему, уже подготовился к тому, что времени здесь гвардейцам придётся проводить много. Ибо у входа уже было приготовлено кресло и традиционный тазик с песком для охлаждения ног. Гварддец немедленно оккупировал кресло и погрузился в сон, предоставляя мне право самому искать то, что мне нужно и что интересно.
        Между книжных полок мне пришлось ходить долго, почти полчаса. Ведь меня не интересовали ни сказки, ни романы, которые, казалось, и составляли большую часть здешних книг. Но вот мне, наконец, улыбнулась удача. Проходя между книжных полок, я увидел том с многообещающим названием «Новейшая история Руарха». Аккуратно вытащив книгу, я проследовал к столикам для чтения. Выбрав место, я положил перед собой книгу и аккуратно её открыл.
        Книга была очень старой. Об этом явно говорили ветхие страницы и местами стёршиеся буквы. И всё же читать текст было можно. Однако, когда я приготовился было читать, то поднял взгляд… и в следующую секунду чуть не вскрикнул от неожиданности. Ибо передо мной стоял очередной рано, которого я умудрился как-то не заметить, хотя он стоял прямо передо мной, и на него даже падал сонечный свет.
        - Приветствую, - коротко поклонился рано, - моё имя - Анаму, и я - здешний библиотекарь. Приятно, что кто-то, наконец, проявил интерес к книгам. Значит, не зря я их трепетно берегу последние пятьдесят аквот.
        Библиотекарь был явно в возрасте, сухонький, тонкий. Никакой силы, которая, вопреки невыносимым условиям жизни, переполняла гвардейцев Йегероса, не было и в помине. Кожа серого цвета, обуви нет совсем. Наверное, поэтому ему и удалось подкрасться ко мне незаметно - за две седмицы я уже привык к шлепкам и стуку деревянных сандалий. Однако при этом его жёлтые глаза излучали одновременно умиротворённую мудрость и неуёмную энергию.
        - Так что прошу учитывать этот факт, юный гость, - библиотекарь улыбнулся, - с книгами надо очень осторожно. Ведь это всё старые книги, да, старые, некоторым больше двухсот аквот. А новые-то книги откуда браться будут? Чернила-то, чернила нынче на вес золота. Ведь чернила сделать, чтобы что-то написать - это же почти наверняка у молодых мамочек и малых деток водичку отнять. Не поднимается рука на такое святотатство ни у кого. С одной стороны, оно и хорошо: значит, не совсем мы озверели. А с другой - неграмотными же все растут, совсем неграмотными. Детки-то бедные книжки только в школе и видят. А вырастут - не будет больше времени на книжки.
        - Простите, - неловко спросил я, - но как вам удалось так незаметно ко мне подобраться? Я здесь столько времени был - и ни разу вас даже не заметил…
        - Наёмным убийцей работал раньше, - почти ласково ответил библиотекарь, неуловимо скользнув в сторону и оказавшись за моей спиной, - так что с книгами, дружок, веди себя хорошо. А не то, - он погладил меня по голове, - шкуру с тебя спущу. И не думай, что это шутка - опыт у меня имеется, уж можешь мне поверить. И твоя шкура мне нравится, - многозначительно добавил он, - так что выводы можешь сделать сам.
        - Владыка Йегерос вам не позволит, - слабо возразил я, с неудовольствием отмечая, что мне прямо как-то везёт на тех, кто испытывает нездоровый интерес к моей шкуре.
        - Дружок, - голос доносился уже из-за книжных полок, - если мне будет нужно - я тебя где угодно найду. И, если когда-нибудь возникнет необходимость, я с удовольствием отвечу за свои слова.
        После этих слов спорить расхотелось окончательно, и я благоразумно решил погрузиться в чтение.

* * *
        Собственно, к события, которые меня интересовали, находились в самом конце книги. Ибо, как и предупреждал библиотекарь, после стихийного бедствия, когда воды стало не хватать даже для простейших нужд, тем более не могли появляться и новые книги. Да и сколько-нибудь значительных событий там и быть не могло. Только грызня за ресурсы, то бишь за воду в любых её проявлениях и масштабах.
        А вот и события, в которые я впился с тяжёлым сердцем. Как я и предполагал, вимрано, то есть раса воды, играла в этих событиях ключевую роль. И случилось то, что меня поразило, и в то же время я подсознательно чего-то подобного и ожидал. А именно того, что раса вимрано в один прекрасный момент была признана недостойной существования в славном мире Руархе, ибо телосложение имела хилое и слабое. В подтверждение этих слов были приведены весьма достоверные иллюстрации.
        Вот генрано. Огромный силач, который, казалось, гору может свернуть. Всё тело - сплошные наливные мышцы, которым позавидует любой бодибилдер. Впрочем, Джул был ярчайшим представителем своей расы, вернее, подрасы. Такое же воплощение физической мощи.
        Вот шинрано. По телосложению он, конечно, уступал генрано, но очень ненамного. При этом он выглядел куда более подвижным. Нарисованный рядом янрано был ещё более тонким, но в то же время - ещё более гибким и подвижным, чем шинрано. Если провести аналогию, то, казалось, генрано - чистое воплощение силы, янрано - чистое воплощение ловкости, шинрано же стоит посередине. Или, если взять ещё более простое сравнение, генрано можно было ассоциировать с огромным молотом, шинрано - с мечом, а янрано - со смертоносной рапирой.
        Нарисованный же в левой нижней картинке вимрано не просто уступал - колоссально уступал как в размерах, так и в физической мощи своим сородичам. Его тело было гибкое и тонкое, даже в какой-то степени змееподобное. Ярко выделялась чешуя. В общем, все признаки амфибии, которая с одинаковым комфортом могла проживать как на суше, так и в воде.
        Но неужели внешнее различие стало причиной такого ужасного геноцида? Почему рано, почти наверняка ранее относившиеся к слабым сородичам со снисхождением и заботой, в один далеко не прекрасный день схватились за мечи и оросили землю этого мира их кровью? Да при этом так хорошо справились со своей задачей, что вслед за погибшими вимрано от Руарха отвернулась целая водная стихия?!
        Пролистав книгу назад, я, к немалому удивлению, нашёл информацию, которая начала расставлять всё по своим местам. Всего за три аквоты до начала геноцида вимрано Руарх переживал длительное вторжение в свой мир некоторых существ, которым так и не дали определённого названия. Почти везде в книге фигурировало слово «захватчики», но никаких подробностей о них не было. Сколько бы я ни перелистывал блок об этой войне - ни единого описания, только постоянные намёки на то, что даже генрано не всегда могли померяться с ними силой. Как они прибыли в этот мир, тоже оставалось загадкой. Но длилась эта война больше десяти аквот. И здесь кусочки паззла для меня, как я смею надеяться, умеющего немного думать, начали складываться в единую картинку.
        Если уж даже генрано не всегда могли совладать со страшными захватчиками, то тем более почти ничего не могли противопоставить им и вимрано, которые вне водной стихии полностью утрачивали свой боевой потенциал. А то, что захватчики избегали биться вблизи воды, было подтверждено документально. Этому вторжению была посвящена едва ли не треть книги, и больше тридцати ключевых сражений были не просто описаны, но и зарисованы на карте - я не поленился и ещё раз прошёлся по этому блоку, чтобы точно убедиться. Каждое более-менее крупное столкновение происходило за многие мили от воды.
        Дальше уже шли только догадки, но и здесь было не так уж трудно свести концы с концами. От вимрано наверняка требовали, чтобы они встали в общий строй вместе с остальными. Те, разумеется, отказались: будучи оторванными от воды, они представляли немногим большую ценность, чем банальное пушечное мясо. Но свой посильный вклад они всё-таки вносили. В книге мельком, нехотя, буквально три-четыре раза упоминалось, что вимрано организовывали лазареты и госпитали, всеми силами помогая раненым прийти в себя. Но в битвах при этом они не участвовали. И все это запомнили.
        Потом война всё же кончилась. Вот только злоба простых рано, которые проливали кровь целых десять аквот, никуда не делась. У некоторых в войне прошло всё детство или вся юность. Это на самом деле страшные вещи. Шрамы, которые обречены кровоточить всю оставшуюся жизнь. И такое социальное напряжение сбросить получается далеко не всегда. В таких случаях грамотные правители всегда используют какого-нибудь козла отпущения, чтобы позволить остальным сбросить пар.
        Вот только правители Руарха решили дать остальным рано сорвать злость на целой расе. И даже аргументы, которыми те руководствовались, приблизительно угадывались. Мол, раз они такие слабые и малохольные - зачем они вообще нам нужны? И они отказались становиться со всеми в строй и воевать за свой мир. И вообще, чем они там занимаются у себя под водой, никто не знает. Может, они ещё захватчикам и помощь оказывали. Простым рано, которые за время войны никаким знаниям обзавестись не успели (кроме знаний о том, как выживать и убивать), и у которых в крови кипело эхо битв и сражений, а перед глазами стояли мёртвые родные и близкие, этого оказалось достаточно. И всего за месяц все вимрано, до которых удалось дотянуться, были преданы огню и мечу.
        Невозможно было оставаться равнодушным, читая подобные строки. И хотя это была всего лишь книга, рассказывающая о том, что произошло давным давно, я мысленно представлял себе, как это происходило. И возникающие в голове образы были настолько яркими, что я даже не заметил, как снова пробудилась моя Магия Слёз. И я словно впал в какой-то транс, и в этом трансе вживую видя эти ужасные события. Видя город, в котором яростно рубят вимрано. А те вместо того, чтобы броситься прочь, с потрясением смотрят на это безумие и отказываются верить в то, что происходит. И я словно оказался рядом с несчастным вимрано, который умоляюще смотрел на своего палача генрано и с мольбой говорил:
        - Брат, прошу тебя, одумайся! За что, умоляю, скажи, за что вы нас так?!
        Но ответа ему услышать не суждено. Ибо здоровяк генрано хоть и держит в руках клинок, но по факту он - мальчишка возраста пятнадцати аквот, который из-за вторжения остался круглым сиротой, у которого всё детство прошло во время войны, в груди которого кипят горечь и злоба, и который уже не может услышать никаких разумных доводов. И клинок яростно разрубает ненавистное змеиное тело, потому что ему нужно, чтобы хоть кто-нибудь за это ответил… а несчастный вимрано, до последнего не веря в то, что это вообще происходит, даже не сопротивляется…
        - НЕТ! - вскрикнул я, приходя в себя. В следующий момент я обнаружил, что лежу на полу. Стол, за которым я читал, и стул, на котором я сидел, опрокинуты. Рядом валяется книга, раскрытая и упавшая корешком вверх., а надо мной медленно гаснет едва уловимое синее мерцание…
        - Что за буйство? - раздался недовольный голос. В следующий момент рядом появился библиотекарь. К счастью, я уже успел вскочить на ноги.
        - Не подходите ко мне! - прорычал я, отпрыгивая назад. Библиотекарь, ничуть не смущённый таким поведением, чуть скользнул вперёд, хватая книгу и пробегая взглядом по страницам.
        - Ишь ты, какой умный, - с уважительным пренебрежением заявил тот, - сразу же историю изучать взялся. Но это был не самый лучший выбор, дружок. Лучше бы взял почитать какую-нибудь сказку про прекрасную принцессу и храброго рыцаря. А теперь прекрати на меня так смотреть, иначе мне придётся тебя утихомирить иначе.
        Он снова начал неуловимо скользить ко мне, но я от бешенства уже окончательно потерял над собой контроль.
        - Стой, - прошипел я, испуская мощнейшие волны гипноза. И библиотекарь подчинился, хотя, судя по глазам, сам себе не поверил. Я чувствовал, как его воля, воля убийцы и существа, привыкшего выживать в самых невыносимых условиях, вступила в схватку с моей волей… и потерпела поражение. Но победа моя была временной… Этот всплеск силы очень быстро пройдёт, значит, надо спешить.
        - Возьми свой клинок, - прошипел я. И Анаму снова подчинился, доставая свой кинжал из ножен на поясе.
        - Поднеси его к своей глотке, - прорычал я. Разум библиотекаря, щедро сдобренный страхом, снова забился в моих гипнотических тисках, но всё ещё не смог освободиться. Мне оставалось сказать всего одно слово - и он бы перерезал себе горло. И, поймав его умоляющий взгляд, я понимал, что больше всего хочу, чтобы он сделал именно это. Как? Почему? Каким образом во мне словно говорят тысячи голосов вимрано, умоляя отомстить за свою жестокую и бессмысленную смерть? Всего лишь слово, и…
        И в этот момент я снова вспомнил себя в Храме Тысячи и Семи снов. Когда Хранительница рассказала мне о своей страшной роли в истории моего мира, и как предоставила мне возможность расправиться с ней любым угодным мне способом. И победил я лишь потому, что так и не дал выход своему гневу. Никогда нельзя поддаваться гневу. Отменить гипнотические чары сейчас было почти так же сложно, как сдержать чих. И всё же я сумел взять в руки. Чары, подчиняющие чужой разум, пропали, и я устало опустился на пол. И как меня поразило, насколько мало силы потребовалось на то, чтобы подчинить волю этого рано, и как много - чтобы вернуть ему свободу…
        Тот же, получив контроль над своим телом, отпрыгнул на несколько шагов, неверяще глядя на свои руки. После чего посмотрел на меня и с ненавистью прошипел:
        - Ты за это заплатишь… как же ты за это заплатишь…
        После чего он скользнул в мою сторону, а в следующий момент меня поглотила темнота…
        Глава 3.4
        ГЛАВА 4. ЗАБЫТЫЙ ПРИЮТ.
        Где бы мне ещё в этом мире очнуться, кроме как в отведённой комнате. С другой стороны, что-то подсказывает, что если бы я пришёл в себя в другом месте - меня бы это мало обрадовало. Инцидент с Атихисом - прямое тому доказательство.
        Но сегодня количество посетителей в этой комнате просто било все мыслимые рекорды. Признаться, до этого я даже не догадывался, что в эту комнатку могут набиться такое количество рано - и при этом в ней ещё останется сколько-нибудь места. Но нет, Агер, Таши, Гунрам и Моэн стоят у дверей, причём с таким выражением лица, словно в комнату вот-вот ворвётся толпа пустынных кочевников, которых в этом городе боятся до потери пульса. Место за небольшим столиком, где я играл в мадрехинго со своими охранниками, ныне занимали Йегерос и Джул. Советник Аламейко почтительно стоял за плечам градоначальника, ничем, кроме как яркой расцветкой своей рыжей шкуры, более не привлекая к себе внимания.
        - С добрым утром, гость, - мягко сказал Йегерос в тот же момент, когда я открыл глаза, - ну и как, стало тебе легче от того, что ты узнал о том, что узнал?
        - Конечно, - со злостью ответил я, поднимаясь со своей постели, - я теперь с чистой совестью понимаю, что жалеть вас не за что! Вы абсолютно заслуживаете того, чтобы пить собственную мочу и жить в убитом, выжженом мире! Уверен, что нынешние янрано, генрано и шинрано гордятся своими сильными и выносливыми телами и неимоверно радуются тому, что хлипкие и слабые вимрано не портят им генофонд и не мешают создавать совершенное во всех отношениях потомство.
        От этих слов по лицам всех без исключения рано пробежала судорога ненависти пополам с бессилием. Но первым в себя, как ни странно, пришёл не Йегерос.
        - Но, как ты понимаешь, гость, - мягко сказал Аламейко, делая замысловатый жест рукой, - наши с тобой отношения от этого никуда не деваются. Мы даём тебе пищу и крышу над головой за то, что ты даёшь нам воду. И если ты…
        - Я никуда с вами больше не пойду, - злость практически мгновенно сменилась равнодушием, - можете убивать меня прямо сейчас.
        - Не стоит разбрасываться такими словами, дружок, - мягко возразил Джул, - жизнь у тебя одна, и вторую тебе никто не даст. Да и, хоть в прошлом мы совершили страшную ошибку, но всё же определённые выводы сделали. В том числе - и научились ценить чужие жизни. Никто в этой комнате тебя и пальцем не тронет.
        - Ах, вот как? - рассердился я, вскакивая с постели, - значит, еда и крыша над головой? Что ж, я не нуждаюсь в вашей пище и крыше над головой, - я стремительно прошёл мимо Йегероса и Джула, - значит, здесь мне делать нечего. Пропустите меня! - рявкнул я охранникам. Те смотрели на меня со странной смесью злости и жалости, а Агер - с практически отсутствующим выражением лица, совершенно для него нетипичным. Но все четверо оставались на месте.
        - Ну мне вас что, бить, что ли? Раз чистоплюи, и сами убивать не хотите - значит, прочь с дороги! - злобно прорычал я, сотворяя из воздуха ледяное копьё. Стражники тотчас выхватили своё оружие, но их остановил голос Йегероса:
        - Пропустить!
        - Но, Владыка, - умоляюще сказал Таши…
        - Я сказал - пропустить! - прорычал Йегерос. Стражи нехотя расступились, и я выскочил вниз. Пока ещё не знающий, что мне делать, как поступать, но знающий, что сойду с ума, если проведу ещё хоть мгновение в компании этих… этих чистокровных мразей…

* * *
        - Владыка, что прикажете делать? - спросил Агер, едва ящер покинул комнату.
        - Проследить, - ответил Йегерос, не поворачиваясь, - если просто будет бегать, кричать и размахивать руками - лезть к нему не надо. Если же начнёт кидаться на других - аккуратно успокоить. Конечно, подобное вряд ли случится, но стоит быть готовым и к такому. Сейчас самое главное - дать ему перепсиховать. Позднее, когда эта мысль уложится у него в голове, снова пойти на контакт. Думаю, через сутки он угомонится, да и еду ему просто так никто не даст. А голод имеет свойство усмирять даже самых строптивых. Будет идеально, если вы его найдёте и напомните, что у него долг перед учителем, который поделился своими знаниями к чтению. Если удастся занять его хоть каким-нибудь делом - это уже будет замечательно. И, разумеется, ни в коем случае его не калечить.
        - Будет исполнено, - отрапортовали стражи и скрылись за дверью.
        - Джул, у тебя есть ко мне вопросы? - спросил Йегерос.
        - Нет, Владыка, - ответил здоровяк.
        - В таком случае, тебя я тоже не задерживаю. Приказ на перспективу: если вдруг случится чудо, и тебе удастся коснуться головы Дэмиена в Кожаных напалечниках - успокой его. Не стирай никаких воспоминаний - но позволить им потускнеть. И очень осторожно. Как оказалось, Дэмиен и сам не дурак взять чей-нибудь разум под контроль. Анаму уже весь желчью изошёл из-за того, что Дэмиен на него долг крови повесил, пощадив его жизнь. Кстати, если его увидишь - скажи ему, чтобы помог гвардейцам проследить за ним. Пусть он сейчас тоже будет хоть каким-то делом занять, чем просто сидеть и кипеть от злости. Да его навыки тоже могут оказаться полезными. Мало ли, вдруг Дэмиена всё-таки придётся успокаивать.
        - Будет исполнено, Владыка, - почтительно сказал Джул, тоже покидая помещение. С Йегеросом остался только Аламейко, который видел, как Йегерос изодрал себе все руки в кровь. И он сделал то, что делал в таких случаях всегда: развернул к себе воспитанника и прислонил его голову к своей груди. И почувствовал, как тот позволяет своему горю, всеобъятному и невыносимому, хотя бы немного выплеснуться наружу…

* * *
        А я шёл по городу, задыхаясь от гнева и ярости. Никогда, никогда мне ещё не доводилось испытывать такой жгучей ненависти. И она была настолько сильна, что я сам себе поражался. Никогда я ещё не испытывал настолько сильных эмоций. Последним подобным срывом было убийство Молчаливой Сестры в убежище таисианов. Так уж получилось, что моя интуиция, сопровождавшая меня с семи лет, научила прислушиваться к голосу рассудка, нежели к всплескам эмоций.
        А жители, бредущие по городу по своим делам, недоуменно смотрели на меня. Что было и неудивительно, ведь сейчас меня охранники не сопровождали. Кто-то показывал на меня пальцем, кто-то шептался о том, что, дескать, можно воспользоваться удобным случаем и попросить немного воды для себя. От этих шёпотов ярость вспыхнула с удвоенной силой. Поняв, что ещё немного - и я, действительно, не сдержусь и стану кидаться на других, я рванул в ближайшее заброшенное здание, мимо которого ходил несколько раз во время прогулок по Кастильве. И уже внутри я опустился на деревянный пол и схватился за виски.
        Надо, надо взять себя в руки! Нельзя, ну нельзя так поддаваться ярости. Но, с другой стороны, как здесь можно было остаться равнодушным? Когда ты не просто прочитал - ты каким-то мистическим образом увидел, как несчастных убивали за то, что они всего лишь отличались кожей и телосложением. Подсмотренная правда оказалась настолько ужасна, что невозможно было себе представить! И не получалось утешить себя мыслью, что за такое кощунство остальные расы расплачивались больше сотни местных лет, поколение за поколением. Воистину, откопанная правда порой пахнет невыносимо, и лучше было семь раз подумать, прежде чем браться за лопату.
        Но теперь уже ничего не исправить. Я больше не чужой для этого мира, раз узнал о таком. И ведь они страдают больше сотни аквот. От жары, от жажды, от того, как мучаются и страдают их дети. Страдают будущие отцы и матери, понимая, какую жизнь они дадут своим детям. Страдают правители, такие, как Йегерос, которые из шкуры вон лезут - и ничего не могут сделать для своих подданых…
        Внезапно надо мной раздался стук. Вернее, топот. Словно топот маленьких ножек. Это было так странно и неожиданно, что больше минуты я пытался осмыслить, что вообще услышал. И, несмотря на общее потрясение, опасно граничившее с психозом, мне стало любопытно, откуда здесь, в заброшенном здании, могут быть дети? Сейчас все дети должны быть в школах. Беспризорников в Кастильве нет - я специально спрашивал об этом у Агера. Альбинос, вероятно, неизвестно который раз сдержав желание стукнуть меня по носу, снисходительно пояснил, что за всеми детьми ведётся строгий учёт, и что такого безобразия, как беспризорные дети, нет ни в одном из городов Руарха.
        Поднявшись на ноги, я аккуратно пошёл по пыльному коридору, внимательно вслушиваясь. Но больше никто не бегал. Аккуратно ступив на дощатую лестницу, я стал подниматься, следя за тем, чтобы ступени не провалились под моими ногами. Впрочем, это мне точно не грозило: средний рано минимум в полтора раза превышал меня по весу, так что даже в заброшенном здании лестницы с лёгкостью выдерживали вес таисиана.
        Поднявшись выше, я огляделся. Пол здесь был такой же пыльный, как и внизу. И на нём не было никаких следов, кроме тех, что оставил я. Но кто же тогда бегал? Я попытался было толкнуть первую дверь - не поддаётся. Вторая - так же заперта. Третья дверь тоже не хотела меня пускать. В раздражении я уже хотел было выломать дверь, но вовремя вспомнил о том, что мне доступны куда более изящные способы попасть туда, куда меня пускать не хотят. А именно - навык взлома, которым я воспользовался единственный раз в жизни. Призвав немного воды, я запустил её в замочную скважину и, заморозив, провернул импровизированный ключ. Дверь открылась.
        Передо мной, судя по всему, была комната, которую использовали в качестве кладовой, ибо она была заставлена деревянным коробками. Я даже удивился такому расточительству: сейчас по причине отсутствия воды деревянные ящики рано точно делать не могли, так зачем же было бросать эти? Первые два ящика не содержали в себе ничего, кроме старых тряпок, а вот в третьем…
        В третьем ящике были игрушки. Деревянная змейка, поделённая на сегменты, благодаря которым она могла извиваться. Кукла, у которой вместо ног почему-то был рыбий хвост. Как у русалки. Деревянная фигурка, очень похожая на дельфина… Всё это производило гнетущее впечатление. Хоть это и звучало странно, но когда я перебирал эти странные игрушки, не было ощущения, что их бросили и забыли. Скорее, эти игрушки продолжали ждать своих хозяев, хотя и понимали, что те никогда не вернутся. Не смогут вернуться.
        За второй дверью оказался кабинет. Несмотря на общее запустение, нетрудно было догадаться, что и при жизни роскоши здесь было немного. Старенький, насквозь продавленный диван, письменный и стол и несколько стульев. Взломав стол, я хотел изучить находившиеся там бумаги, но те мало того, что выцвели, так ещё и рассыпались в бумажную пыль, стоило мне к ним прикоснуться. Поняв, что и здесь мне ничего не светит, я направился к третьей двери.
        И за ней меня ожидало несколько железных коек. Возле каждой стояла тумбочка, но из девяти кроваток и, соответственно, девяти тумбочек три развалились от времени. Это была какая-то спальная комната. Пройдя через неё, я увидел, что здесь был выход на балкон. И хотя сам балкон, конечно, давно обвалился, отсюда открывался вид на небольшое углебление, где я, к своему удивлению, даже увидел остатки коралловых рифов. Таких же, какие видел в пустыне.
        И внезапно всё встало на свои места. Кабинет начальника и комната с кроватками ясно говорили о том, что это место раньше было сиротским приютом. А с учётом морских игрушек и местом, которое раньше, несомненно, было водоёмом, не оставалось сомнений, что это был сиротский приют для малышей вимрано.
        Я упал на колени, больше не в силах сдерживать слёз. Из одного места с кровавым прошлым меня безжалостно швыряло в другое, и я не мог убежать, не мог спастись от мыслей, от ужасных видений, что здесь происходили.
        И в этот момент, открыв глаза, я поражённо уставился на свои ладони. Магия Слёз в этом мире невообразимо изменилась. И теперь мои руки горели ярким голубым, но спокойным пламенем. И, стоило мне подняться и поднести руки с пламенем к ближайшей кроватке, как постель стала меняться на глазах. Появились матрац, простынь, одеяло, подушка. И на кровати… кто-то сидел.
        Этим кем-то, без сомнения, была малышка вимрано. Ушек у неё не было, зеленоватое тело было длинным и покрытым чешуёй. Ручки были такими же тонкими и хрупкими. И только сейчас я заметил, каким странным было её платьице. Длинным, вытянутым.
        - Привет. Ты кто? - спросила девочка. Я чуть не упал в обморок. Меньше всего я ожидал подобного поророта. Ну, допустим, Магия Слёз могла дать мне способность смотреть в прошлое. Например, если во время этого прошлого происходили сильные эмоциональные потрясения. Но чтобы призрак прошлого мало того, что увидел меня, так ещё и просто так со мной заговорил?! Немыслимо!
        - Я? Я - гость, - только и нашёлся я, что ответить.
        - Здорово, - сказала девочка и захлопала в ладоши, - здесь давно не было гостей. Никто сюда не ходит. Совсем никто. А нам скучно.
        - Нам - это кому? - испуганно спросил я.
        - Да сам посмотри, - сказала девочка, указывая головой на остальные кроватки, - хорошо, что ты умеешь смотреть.
        Поднявшись и понимая, что сейчас увижу, я сглотнул и обернулся. На кроватках сидели неотчётливые тени. Однако, стоило мне подойти ближе с пламенем Магии Слёз, как они стали проступать всё отчётливее.
        - Меня не должно здесь быть, - обиженно говорил вимрано, который, наверное, был самым старшим в этой комнате, - мои родители помогают лечить сородичей на войне. И я тоже мог бы помогать!
        - Но ты же сказал, что будешь защищать нас, - сказала другая девочка, - нас и начальницу. Если захватчики придут сюда - как нам быть?
        - Нет, не говори так, - жалобно сказала самая маленькая вимрано, - не придут сюда захватчики, не придут, их прогонят, обязательно прогонят…
        - Чешуйка, что с тобой? Приди в себя, - эхо знакомого голоса донеслось до меня.
        - Но ведь война уже кончилась, - сказал другой мальчик, - захватчиков прогнали. Все вернутся домой, всё будет хорошо. Мы снова будем играть с нашими друзями…
        - Чешуйка, слушай меня, слушай меня, не теряй мой голос…
        - Ой, - девочка, что поприветствовала меня, повернулась в сторону двери, - а кто это там сюда бежит? Кто-то большой. Зачем они так хлопают дверями? Они же всё сломают, нам потом столько чинить…
        - Дэмиен, очнись, демоны тебя побери, не смей умирать!
        - Мне страшно, - снова сказала маленькая девочка, прижимая к себе деревянную косатку, - это захватчики, это захватчики!
        - Я нас защищу, - старший вимрано поднялся с постели и, вытащив из-под подушки нож, стал подкрадываться к двери. Но в этот момент он посмотрел прямо на меня и прошептал, - пожалуйста, помоги. Мне очень нужно защитить девочек и начальницу. Пожалуйста, не уходи, не бросай нас…
        - Нет, мразь, ты не посмеешь умереть, пока я не отдам тебе свой долг!!!
        Внезапно мои виски пронзила острая боль, а в следующий момент видение померкло, и я который раз потерял сознание…
        Глава 3.5
        ГЛАВА 5. ДИЛЕММА ДОЛГА.
        Сегодня Джулу было намного сложнее работать. Да и как тут сосредоточиться, когда перед тобой без конца маячит владыка Йегерос, уже третий меряющий подвал шагами.
        - Владыка, - осторожно заметил Джул, когда из-за очередного шумного рывка владыки колба с драгоценной целебной субстанцией едва не выскользнула из пальцев лекаря, - вы бы вернулись к вашим делам? Город нуждается в вас…
        - Я не могу. Не могу сосредоточиться, - отчаянно сказал Йегерос, - вся моя политика, которую я провожу внутри города, все те немногие блага, которые я, наконец, могу позволить своим подданным - всё завязано на нём. Если с ним что-то случится - это конец. Горожане слишком долго терпели и ждали перемен к лучшему. Если сейчас выяснится, что перемены к лучшему были несбыточными мечтами - они даже меня разорвут на куски.
        - Но ведь вы отдали вашим людям прямой приказ, - заметил Джул, - неужели они хоть раз вас подводили?
        - В том, что они рано или поздно притащат сюда Дэмиена, я не сомневаюсь, - отмахнулся Йегерос, соизволив, наконец, сесть на одну из скамей, - но вот как его убедить продолжать нам помогать? Ведь нам от него требуются плоды его магического искусства. А заставить творить чары под принуждением невозможно. Тем более - такие чары. Если взять его разум под контроль - это почти наверняка разорвёт его душевную связь с магическим ядром. Запугивать и принуждать его бесполезно: он и без того находится в почти безвыходном положении, и ему нечего терять. А убедить… я не знаю, как его убедить…
        В этот момент дверь помещения открылась, и в неё вошли Агер, Моэн и Анаму. У последнего на руках был Дэмиен, и нёс его библиотекарь так бережно, словно больше всего на свете боялся причинить ему вред. И вместе с тем смотрел на тело в своих руках так, словно больше всего на свете сейчас мечтал свернуть ему шею. Однако если Анаму и питал в отношении Дэмиена недобрые намерения, то ничего дальше злобных взглядов себе не позволил. Подойдя к свободной лавке, он бережно уложил на неё свою ношу.
        - Отчёт! - сурово рыкнул Йегерос, вскакивая и подходя к Дэмиену, - я желаю знать, что с ним случилось. Немедленно!
        - Он, - Агер, не выдержав взгляда почитаемого владыки, отвернулся, - он забрёл в заброшенный приют вимрано.
        Йегерос побледнел от ярости, а вертикальные зрачки в глазах стали тонкими нитями. Но он, как и всегда, быстро взял себя в руки.
        - Наверное, этому не стоит удивляться. Подсознательно его и должно было потянуть в подобное место. Да и приют этот… сто раз снести хотели, да рука не поднималась. И что он?
        - Он находился в комнате, где раньше располагались детские кровати, - тихо скахал молчавший до того Моэн, - и когда мы его нашли… руки его… таким синим пламенем светились. И он… он…
        - Не притворяйся, что не понимаешь, что это было! - прорычал Анаму, снова бросая на Дэмиена взгляд, полный ненависти и жалости одновременно, - он видел тех, кого перебили в этом приюте. Он видел последние минуты их жизни. И только боги знают, что они ему поведали.
        - Вы хотите сказать, - неуверенно сказал Йегерос, - что он… смотрел в прошлое? И потому мог видеть и говорить с теми, кто там раньше жил?
        - К сожалению, у нас нет доказательств слов Анаму, так как сам Дэмиен сказал всего две реплики. Но с кем-то он точно говорил. И… даже невооружённым глазом было видно, что он умирал. И Анаму пришлось…
        - Вспомнить старые навыки? - с понимающей улыбкой спросил Йегерос.
        - Зря зубоскалите, Владыка, - хмуро ответил Анаму, - настоящий убийца должен уметь не только убивать, но и поддерживать жизнь в умирающем столько, сколько это необходимо. Сейчас такого уже никто не умеет. Нынешнее поколение считает, что верх умение - это жертву убить и кровью не заляпаться. Бестолочи.
        - Не ворчи, Анаму, - Джул уже изучал Дэмиена, - что ты сделал, механику Петли применил?
        - Да. Приятно видеть, что хоть кто-то в этом ещё что-то понимает, - довольно пробурчал Анаму, - правда, на час всего, дольше не получилось. Всё-таки строение тела у него несколько иное…
        - Главное, что он здесь, и все инструменты под рукой, - ответил Джул, заботливо похлопав своего пациента по животу, - так что пусть умирает, сколько ему заблагорассудится. Всё равно бесполезно.
        - Что ж, давайте подводить итоги, - сказал Йегерос, снова усаживаясь - Дэмиена мы угомонили, хотя бы на время. Джул, разумеется, немного погасит ему воспоминания, чтобы он больше так не психовал. Мне будет достаточно всего лишь поговорить с ним несколько минут - так, чтобы он на меня не кидался. Остальное - дело техники. Но и взамен мы получили куда больше, чем могли рассчитывать. Как оказалось, Дэмиен умеет смотреть в прошлое. Почему у него это получается - думаю, дело в том, что сама магия воды в нашем мире стала прошлым. А гость наш владеет всякими её рановидностями. И отсюда уже вытекает невероятная, почти мистическая - но всё же возможность того, что при удачном стечении обстоятельств у него получится нырнуть в прошлое настолько глубоко, что удастся узнать, что нужно сделать, чтобы прекратилось это бедственное положение.
        - А как же сделка? - спросил советник Аламейко, - как же вы собираетесь вернуть его домой?
        - Если вода в наш мир вернётся - вернуть его домой не составит труда. Природа будет восстанавливаться долго, что есть, то есть. Магия же… Неделя, две, может, месяц - и энергетические потоки нашего мира вернутся в норму. И тогда отправить его домой будет делом техники. Я лично это сделаю, и ковровую дорожку под ему ноги постелю.
        - Это только в том случае, если он согласится нам помогать, - угрюмо сказал Анаму, - после того, что он мог увидеть в этом чёртовом приюте, я сильно удивлюсь, если он окончательно нас не возненавидел.
        - А вот для того, чтобы это стало не так, мы и должны приложить все силы, - хладнокровно ответил Йегерос, - Джул, я надеюсь, ты понимаешь, как много сейчас от тебя зависит?
        - Прекрасно понимаю, владыка, - почтительно кивнул могучий рано, - не переживайте, сделаю всё возможное и невозможное.
        - В таком случае - нам всем сейчас лучше вернуться к своим делам. Это хорошо, что он сейчас спит, - задумчиво добавил Йегерос, - сон - лучшее лекарство от подобных вещей.

* * *
        После того, как все ушли, Джул достал свои Кожаные напалечники и подошёл к Дэмиену. И, ощупав его голову, с сожалением убедился, что чешуйчатый гость по-прежнему неприноцаем для воздействия этого артефакта. Золотистая паутина, тотчас окружившая его мозг, хоть и выглядела бледнее, чем когда Джул столкнулся с ней в самый первый раз, но всё же давала понять, что к разуму своего хозяина она никого не подпустит.
        Джул попытался было осторожно подтянуть хотя бы самые свежие воспоминания - бесполезно. Золотистая паутина хоть и не отвечала болью на попытки воздействовать на разум, но всё равно полностью гасила любое вмешательство.
        - Ну и зачем ты это делаешь? - сам не понимая, что он говорит, укоризненно спросил Джул, - это не его память. Это не его история. Это не его боль. Он не обязан из-за этого страдать.
        И - невероятно - золотистая паутинка заколыхалась, словно бы в сомнениях. Быть может, удастся с ней договориться, как и с костюмом?
        - Позволь мне помочь ему, пожалуйста, - тут же продолжил Джул, изо всех сил сохраняя спокойствие в мыслях, - обещаю: я не буду никак воздействовать на его разум. Принуждать его к чему-либо или внушать образ мыслей, который ему несвойственен. Я всего лишь немного приглушу эти воспоминания. Мы все неоднакратно переживали эти вещи и страдали из-за них. И от того, что их сейчас пропустит через себя твой хозяин, лучше не будет никому.
        С минуту золотистая паутина, казалось, раздумывала. После чего в ней появилась небольшая прореха. Словно бы та дозволяла небольшое воздействие. Совсем небольшое.
        Джул действовал мгновенно, не теряя ни одной драгоценной секунды. Массируя напалечниками место, где паутинка ненадолго уступила, он принялся вливать в мозг Дэмиена энергию, которая заставляла воспоминания стареть и тускнеть. Теперь, когда он будет думать об этом, ему будет казаться, что прошла уже аквота-другая. Будет больно, будет горько, но уже не так невыносимо. И не будет такой выжигающей душу ненависти. Когда Джул ошупывал мозг Дэмиена в первый раз - то не мог нарадоваться тому, насколько это существо чисто, наивно и верит в добро. Насколько ему не наплевать на других, настолько он верит, что помочь можно всем и каждому.
        Но то, что он узнал вчера, навсегда оставит в его душе шрам. И от него уже никуда не деться, ибо раны, нанесённые разуму, могут кровоточить всю оставшуюся жизнь. И всё, что сейчас мог сделать Джул - это помочь шраму зарубцеваться как можно быстрее.
        Прошёл целый час, прежде чем золотистая паутинка решила, что оказанного влияния достаточно, и вновь закрыла разум своего хозяина. Но Джул успел сделать немало. Хотя и этого было недостаточно. Основной ментальный бой с Дэмиеном был впереди. И сделанное Джулом могло лишь гарантировать, что бой не будет проигран в самом начале. Дальше же всё зависело от владыки Йегероса.

* * *
        Очнулся я хоть и не в своей комнате, но все же в подозрительно знакомом помещении. Чуть приоткрыв глаза, я вспомнил это место. Лаборатория Джула, ну конечно. Вот только как я сюда попал? Вспомнить оказалось на удивление не так просто. Нет, я помнил сиротский приют, игрушки, призраков, которых сумел увидеть благодаря магии слёз… Но, казалось, что всё это случилось несколько месяцев назад.
        Вставать не хотелось. Хотелось внутренне собраться, привести мысли в порядок. Я уже не знал, что мне делать. Я чувствовал себя собачкой на очень длинном поводке. На таком поводке хозяин может позволить своей подопечной многое. Но при этом он никогда её не отпустит. Так и я с рано. Из-за своей уникальности я могу творить любые бесчинства - и мне всё будет сходить с рук. Но поводок никогда не разорвётся. Меня снова и снова будут возвращать, лечить… как бы они ни ненавидели меня за то, что вынуждены ради этого унижаться перед тем, кого в обычных условиях они бы за малейший вяк пустили бы на сапоги, они всё равно будут делать это.
        - Дэмиен, может быть, ты уже изволишь встать? - спросил меня чей-то голос, - последний час я только и делал, что слушал твоё дыхание. И, судя по тому, что последние полторы минуты ты сопел в полтора раза громче, вывод напрашивается сам собой.
        Поняв, что скрывать факт своего пробуждения мне больше не удастся, я нехотя поднялся с лавки. Встречал меня из мира сновидений, как ни странно, Йегерос. Но, что было ещё более странно, в помещении он был один. Не было телохранителей, которые практически никогда не оставляли меня одного. Не было Аламейко, всегда верной тенью скользившего за своим Владыкой. Даже Джул изволил куда-то сгинуть.
        - Вы оказываете мне слишком много чести, геом Йегерос, - сказал я, разглядывая правителя, - мне кажется, город нуждается в вас больше, чем я.
        - Мне это известно. И именно поэтому я здесь, - веско ответил Йегерос, - ведь в тебе мой город нуждается не меньше.
        - Я уже, кажется, говорил, что меня больше не интересуют нужды города, - глухо ответил я, отвернувшись, - и готов повторить это ещё раз. Вы могли убить меня, пока я был без сознания. Могли вышвырнуть за пределы города. Но по какой-то причине вы не сделали ни того, ни другого. Благородно, хотя и совершенно бесполезно. Это ничего не меняет!
        - Я бы и не стал ожидать от тебя благодарности за то, что на нашем месте сделал бы любой, - невозмутимо ответил Йегерос, - ты слишком уж плохого о нас мнения, если думаешь, что мы стали бы поступать так с беспомощным гостем.
        - Да что вы говорите? - вскинулся я, - с теми сиротами вимрано вы, однако, поступили совсем не так. Мне удалось увидеть их предсмертный час. И это, знаете ли, совсем не способствует тому, чтобы я стал относиться к вам иначе.
        - Ну, сделать подобный вывод о том, что всё происходило именно так, ты мог бы и сам, - невозмутимо возразил Йегерос, - здесь, и в самом деле, нечем гордиться, чтобы лишний раз проговаривать подобные вещи вслух. А вот о том, что ты вообще УМЕЕШЬ такое видеть, мне хотелось бы поговорить подробнее…
        - Йегерос, вы - наглец, которых я ещё не видывал. После того, как я вам ясно сказал, что не желаю иметь с вами никаких дел, вы смеете требовать от меня поговорить о моих видениях? Да это последняя вещь, о которой я с вами стану разговаривать!
        - Прискорбно прошу меня простить, владыка, но вы всё делаете неправильно, - раздался голос сзади, и я, к своему удивлению, узнал Агера, - вернее, говорите вы всё правильно - но невовремя. Увидеть такое - это всегда тяжело и больно. Бесследно не проходит. Этому нужно позволить выйти. Как угодно: в ярости, в слезах, в хорошей схватке. Ярость я практиковать не буду: мне противопоказано, товарищи свидетели. Слёзы - это больше по бабской части. Остаётся хорошая схватка. Так что вставай, чешуйка, мы идём в место, где ты будешь вытрясать из меня пыль.
        - Я сейчас не в том настроении, чтобы драться честно и по правилам, - прошипел я, чувствуя неприязнь к рано, который без конца унижал меня и насмехался надо мной, остро, как никогда, - я тебя на куски порву.
        - Это хорошо! - неожиданно сказал Агер, - это очень хорошо, что ты так хочешь поколотить меня. Удеживай в себе это чувство, не позволяй ему пропасть. И, увидишь, скоро тебе полегчает…
        Глава 3.6
        ГЛАВА 6. ЯРОСТЬ ВОДЫ И СПОКОЙСТВИЕ ДУХА.
        Через несколько минут мы пришли в достаточно странное место. С одной стороны, это была вроде как помещение, ибо над нами был потолок. Хотя и достаточно высокий. С другой стороны - это одновременно была и часть двора, ибо под ногами была сухая пыльная земля. Впрочем, почему это должно быть удивительно? Если это - площадка для тренировок, в условиях острого дефицита воды делать здесь какой бы то ни было искусственный пол - бесполезная трата ресурсов.
        - Ну что ж, - Агер, шедший впереди меня, подошёл к своему краю помещение, которое по размерам было вполне сопоставимо со средним школьным спортзалом, обернулся и встал в боевую стойку, - начнём, дружок. Признаться, очень давно мне хотелось переведаться с тобой в бою и посмотреть, на что ты способен.
        - Ты рискуешь этого не пережить, - честно предупредил я, занимая свою позицию, - это твой последний шанс.
        - Если после моего убийства ты успокоишься и продолжишь снабжать город водой - я готов на это пойти, - невозмутимо сказал Агер. И сказано это было голосом, который заставлял испытывать неподдельное уважение. Вне всякого сомнения, Агер знал, сколько стоит жизнь, очень любил и ценил её. Но при этом ради того, чтобы другие жили дальше, он отдаст её без малейшего сомнения. Такую силу воли стоит ценить… и стоит опасаться.
        - Начнём же, - сказал Агер. Нас разделяло примерно тридцать шагов. Альбинос бросился ко мне, и я только сейчас заметил, что он снял с себя обувь. Вероятно, в схватке ему было проще без неё.
        Уже привычным движением я сотворил свою иллюзию и скользнул в сторону. Через пару секунд Агер ударил в мираж. Я оценил удар: быстрый и точный, призванный обездвижить противника, но не калечить и уж тем более не убивать его. Я испытал приступ злости. Агер наверняка отдавал себе отчёт в том, что без магии он слабее меня. Но при этом он всё равно продолжал меня жалеть. Сейчас он увидит, кого здесь надо жалеть!
        Сотворённая вода вытянулась плетью и с такой силой хлестнула его по спине, что он зарычал от боли. Обернувшись, он бросился ко мне, но влага уже стала ледяной стеной, закрывшей меня от противника. Тот попытался было пробить стену кулаком - и это было ошибкой: лёд был намного прочнее обычного, и осколки резанули его по запястью. Кровь, впрочем, из царапин не пошла, из чего можно было сделать вывод, что у шкуры рано был какой-то защитный слой кожи, не позволявший их так легко ранить.
        Вообще, стоило отметить, что хотя драться с Агером и было относительно несложно, но всё же был один очень важный момент. А именно: большая часть моих чар происходила с секундной задержкой: секунда требовалась всякий раз для того, чтобы вода появилась. И уже с её помощью можно было творить дальнейшие чары.
        Эта схватка очень походила на мой самый первый полноценный бой против Кичандаша. И, вспомнив, какие приёмы мне довелось против него использовать, я решил опробовать их и здесь.
        Следующий объём сотворённой воды не стал принимать облик оружия или ледяных стрел. Нет, на Агера полетели три ледяных орла. Но тот, казалось, был полностью готов к такой атаке. Да и я уже запоздало понял, что его шкуру вряд ли получится пробить такими трюками. Самое уязвимое место, то есть глаза, Агер благоразумно прикрывал руками. С его же шкуры на животе и спине ледяные клювы и когти почти всегда просто соскальзывали.
        - Ты как-то очень сдержанно злишься, Чешуйка, - задорно хмыкнул Агер, которому все мои атаки не смогли нанести сколько-нибудь значительный урон, - с таким же успехом я мог попросить какую-нибудь бабу почесать себе спину.
        Ещё больше разозлившись, я призвал свой любимый ледяной шест. Ну, сам напросился!
        Агер в ответ на шест откровенно рассмеялся, тем не менее, с предвкушением позволяя мне сократить дистанцию. Однако после первой же серии ударов ухмылочка пропала с его лица. Потому как шест, ускоренный магией, нанёс по нему ошеломительную серию атак. В результате чего с пяток ударов пришёлся по его животу, шестой за малым не пробил кадык в горле, седьмой дал точно в челюсть, которая с приятным звуком (приятным для меня, разумеется) хрустнула, а восьмой удар едва не выбил ему глаз. Отскочив, тот попытался было зайти с другой стороны и напрыгнуть всем своим весом. Придав шесту более короткую форму, я, изогнушись, ловко ушёл с линии атаки, упёр своё оружие в землю, а второй конец выставил навстречу летевшему рано. Тот налетел животом точно на шест, и у него глаза полезли из орбит. Если бы это было копьё - оно бы прошило его насквозь. Но это был ледяной шест, и каким бы крепким я его не сделал - такого давления он не выдержал и сломался. Агер же рухнул животом на землю, часто и тяжело дыша.
        И в этот момент я, видя, как альбинос пытается прийти в себя у моих ног, вспомнил всего его бесконечные насмешки и унижения. Злоба снова вспыхнула во мне, и я сделал то, чего не сделал бы в обычных обстоятельствах никогда. Я снова призвал в руку шест и с размаху опустил его на пятую точку лежащего Агера. Смачный звук приземления и злобный вопль рано дали понять, что тот оценил этот жест, и сейчас вскочил, дабы поделиться своими впечатлениями. Вот только сейчас у него на животе был кровоточащий синяк.
        Я продолжил бой с шестом, впрочем, порой позволяя ему принимать другой облик. Так, в один особенно удачный бросок мой шест стал дубиной канабо и с размаху врезался в висок Агера. Но тот, казалось, даже не обратил на это внимания. Он снова бросился на меня, и в этот раз почти достал. А всё эта секундная задержка! Снова сменив оружие, теперь на молот, я пригнулся и с размаху послал его навстречу летящему на меня Агеру. И молот, к огромному моему удовлетворению, врезался именно в синяк на животе. Тот, не в силах вынести боль, согнулся пополам, и я без всякого зазрения совести повторил удар в висок. И снова Агер упал, но уже через мгновение вскочил на ноги. Взгляд его был сосредоточенный, но одновременно весёлый и безумный. Я не мог в это поверить. Неужели ему было… весело? Меня это так дезориентировало, что я самым бездарным образом упустил тот факт, что он снова шёл на таран.
        И среагировать я не успел. Он повалил меня животом на землю и, не успел я ничего сделать, как оказался под его весом. Мою шею сдавили его ладони.
        - Вот поэтому надо тренировать тело, - прохрипел он, - потому что если ты слабый и хилый - то поступать с тобой будут вот так!
        Он схватил меня за голову и ткнул мордой в землю. И ещё раз. И ещё. И с каждым разом приговаривал своё «Вот так!».
        Положение спасла случайность. Барахтаясь, я только сейчас понял, что мой хвост остался свободным. В бою против таисиана это - непростительная ошибка. Сотворив ледяной шар на цепи наугад позади себя, я нашарил его хвостом и, раскрутив, снова обрушил его на многострадальный висок альбиноса. С учётом того, что меня за это время ещё пять раз мордой в землю ткнули, я не сразу понял, получилось ли у меня. Но очередного тычка мордой в землю не последовало. И я понимал: этим надо пользоваться сейчас. С огромным усилием рванувшись, я вырвался из хватки Агера. Тот, пытаясь сделать хоть что-то, придавил пяткой мой хвост. И хотя хвост был гладкий и без труда выскользнул из хватки, боль в хвосте вызвала во мне какое-то уж совсем неконтролируемое бешенство.
        Сотворённый молот, наверное, раза в два больше предыдущего, обрушился на Агера изо всех сил. Альбинос не успел уйти из-под удара, и молот поразил ему прямо в плечо. Тот зарычал от боли, но уже через секунду снова засмеялся. Да что с ним такое, он что, чокнутый?! Почему ему смешно от того, что его убивают?!
        Впрочем, второй раз я на этот безумный финт не повёлся. Агер, похоже, задействовавший все ресурсы своего могучего организма, пробежал мимо меня, не сумев врезаться и повалить на землю повторно. При этом его не волновали ни кровоточащая рана на животе, ни плечо, прогнувшееся почти на десять сантиметров. Он совершенно не потерял в подвижности и всё так же стремился дотянуться до моего горла.
        В этот момент мне стало страшно. Казалось, чем сильнее я избиваю Агера, тем больше сил ему это придаёт. Ещё дважды мне удалось сбить его с ног. Первый раз я опустил ледяной молот прямо ему на лоб, но это было бесполезно. Если уж виски рано пробить не получилось, то лоб, наверное, сделанный из железа, бесполезно было даже пытаться атаковать. Второй раз, уже начиная конкретно паниковать, я проткнул его живот ледяным копьём. И хотя кровь из брюха уже хлестала ручьём, он от этого даже дышать реже не перестал!
        Меня начал одолевать инстинктивный ужас. А что если этот рано - бессмертный? И чем сильнее я его увечу, тем ближе подвожу к черте, за которой его будет просто невозможно убить? Пытаясь взять передышку, я сотворил множество острых ледышек, засыпав ими практически всё поле. И - точно так же бесполезно, Агер ступал по ними босыми ступнями, как по песку.
        Понимая, что иного выбора у меня нет, я вызвал настолько много воды, насколько был в состоянии. Агер снова попытался провести свою атаку - и снова не преуспел. Вот только теперь, потеряв равновесие, подняться он уже не успел. Сотворив из воды длинный ледяной шип, я пригвоздил его левую ладонь к земле. Он попытался было рвануться, но удар молотом по груди заставил его снова упасть навзничь. Следующий удар был про ледяному шипу, который ещё глубже вошёл в искалеченную ладонь. Следом второй шип пригвоздил к земле его вторую ладонь, а через секунду молот «зафиксировал» и эту руку.
        - Да сколько тебя, чёрт подери, надо убивать?! - заорал я, подскакивая к нему. Агер же просто смотрел на меня, безумно улыбаясь. Уже совершенно не соображая, я собрал всю оставшуюся воду в единый ледяной шип, намереваясь вогнать его в грудь альбиноса. И невольно остановился - этот удар точно будет смертельным, такого даже он не сможет пережить. Но больше я ни о чём подумать не успел. Ибо слишком поздно понял, что оставлять здоровенному рано свободные ноги было ошибкой. Ибо тот умудрился подобрать под себя ногу, а в следующий момент я получил такой сильный удар пяткой в брюхо, что отлетел, наверное, метров на пять назад. Попытки прийти в себя ни к чему не привели: едва я упал на землю, как послышался отвратительный хруст, а через мгновение Агер уже сжимал моё горло, одновременно придавив коленом живот. С учётом того, что я лежал на спине, мой хвост уже ничем не мог мне помочь… и воздух заканчивался слишком быстро. Я изо всех сил пытался оторвать руки Агера от своего горла, но это было бесполезно: мало того, что без магии перед могучими рано у меня не было никакого преимущества, так ещё и хлеставшая
из ладоней кровь делала их скользкими, не оставляя ни единого шанса вырваться. В глазах потемнело, и я, понимая, что это конец, отпустил руки Агера…
        И в этот самый момент, за мгновение до того, как я потерял сознание, он перестал меня душить. После чего, подняв на руки, пронёс через всю комнату и, усадив около стены, аккуратно надавил на горло. И картинка перед глазами снова стала чёткой и светлой. И я, посмотрев на Агера, увидел, что он до сих пор продолжает улыбаться.
        - Славный бой, Чешуйка, - с одобрением прохрипел он, - молодец, много злобы из себя выплеснул… Правильно, нечего её в себе копить, ничего хорошего из этого не выходит… Ты можешь сказать, что я лицемер, мол, сам же знать поганую ругаю последними словами - и, да, так и есть… И понимаю я, что ни мне, ни им от этого не хорошо, да только этот яд в моей душе пустил уже слишком глубокие корни.
        Он откинулся и захохотал булькающим смехом. И я, почти невредимый, разве что с парой ссадин на морде и синяком на брюхе, смотрел на него, с жуткими вмятинами на висках, с кровоточащим брюхом, с окровавленными ладонями - и понимал, что боялся его. Существо, которое с таким пренебрежением относилось к своему собственному телу, просто морально подавляло. Наверное, это была высшая ступень развития своего тела: преодолеть страх перед болью и подчинить её себе, поставить на службу.
        - А, надо признать, дерьмо ты из меня знатно выбил, Чешуйка, - снова прохрипел Агер, - давно, давно у меня не было такого развлечения… такой схватки, чтобы всерьёз, чтобы с высокими ставками… каким же я себя сейчас почувствовал живым, свободным, счастливым. И не надо трусить, - добавил он, по-своему истолковав испуг в моих глазах, - ничего страшного ты мне не сделал. Джул меня за три дня подлатает. А ты так вообще уже завтра сможешь снова по городу идти да воду всем раздавать.
        Внезапно он повернулся ко мне и взял за грудки. Крепко, и вместе с тем - бережно.
        - Прости нас, Чешуйка. Прости за эти ужасные вещи всех нас. Те, кто решили претворить этот кошмар в жизнь, давно умерли, и теперь страдают их потомки. Заслуживаем ли мы такой жизни - проклятье, конечно, заслуживаем. Но мы просим от тебя шанса. Всего лишь шанса вернуть всё в своё русло.
        Он отпустил меня и осторожно ткнул в грудь.
        - Хоть я сейчас и одолел тебя в бою, но ты - тоже сильный. Ты, пылая ненавистью, мечтал вогнать мне в грудь свой ледяной кол - и всё же ты этого не сделал. Значит, ты понимаешь, какие нам пришлось пережить страдания. А ведь самые важные дела в жизни… они ведь совершаются не ради чего-то, а вопреки чему-то. Дай нам шанс, Чешуйка… мы ведь многого не просим… всего лишь шанс.
        И в этот момент сознание меня оставило. Слишком уж опустошительным оказался этот бой.

* * *
        Точек респауна - так мне хотелось называть места, где я прихожу в себя - у меня в последнее время было всего две: своя комната и лаборатория Джула. В этот раз разнообразия ради я пришёл в себя в своей комнате. К счастью, в этот раз здесь никого не было. Я скосил глаза на кресло - пустовало и оно. Что ж, значит, у меня есть время подумать о том, что я узнал, и что случилось потом.
        Произошедшее с Агером, разумеется, подняло мою степень к нему уважения до небывалого уровня. Да, конечно, он был гвардейцем главы города, следовательно, он был лучшим из лучших, и наверняка ему приходилось испытывать на своей шкуре трудности куда серьёзнее. И всё же подобный самоконтроль вызывал только восхищение. Я, едва узнав, что таисианы были не такие благочестивые, какими я их себе рисовал, тут же расклеился как последний нытик и принялся жевать сопли. Когда я думал, что мне придётся умирать - то в последний момент, как трус, опустил лапки и перестал бороться, невзирая на то, что победа была буквально в шаге. Каким же по сравнению с этим был Агер? К своей цели он будет идти до тех пор, пока есть хотя бы капля сил. А если к нему придёт смерть - как он поступит? Явно не сдастся и не раскиснет, наоборот, ещё даст ей поджопника и спросит, почему она так поздно пришла.
        Как раз в этот самый момент дверь открылась, и вошёл… ну, разумеется, Агер. Только теперь в глазах - ни малейшей неприязни, презрения. Теперь в его взгляде сквозило уважение и, как ни странно, благодарность. Что было очень странно, ибо я не понимал, чем заслужил и то, и другое.
        - Вижу, ты очнулся, Чешуйка, - добродушно сказал он, подходя ко мне и усаживаясь на краешек постели - жест, которого он себе до этого ни единого раза не позволял! - как себя чувствуешь?
        - Прекрасно, - ответил я, - долго я спал?
        - Двое суток, - ответил Агер, хлопнув меня по ноге, - Джул тебя зашил в считанные минуты, но Владыка Йегерос пожелал, чтобы ты как следует восстановил силы.
        Я отвернулся. Несмотря на то, что бой с Агером, в самом деле, позволил выплеснуть большую часть гнева, я всё ещё не знал, как будет сейчас правильно поступить. Можно ли вообще в такой ситуации правильно поступить?
        - Ты обдумал мои слова, Чешуйка? - спросил Агер, и в его глазах я прочитал неприкрытое беспокойство, - ты дашь нам шанс?
        - Сначала позволь задать тебе один вопрос, - тихо ответил я, - ты же понимаешь, что, не случись этого стихийного бедствия, о расе вимрано забыли бы уже через одно поколение? В учебниках истории написали бы, что они погибли от какой-нибудь болезни. И все бы этому поверили. И эта кровавая бойня навсегда исчезла бы со страниц истории, которую, увы, всегда пишут победители. Я не уверен, что нынешнюю ситуацию стоит исправлять. Как ещё сохранить память о вимрано? Как ещё дать понять другим расам, что убивать слабых сородичей всего лишь за то, что они слабые - это плохо? Ну, вот, допустим, даже случится чудо, и вода вернётся. Не в виде тех крох, что я в состоянии сотворить, а полностью, восстановив природный баланс. Что, в таком случае, будет дальше? Шинрано, генрано и янрано этому, конечно, обрадуются. И аквот десять-двадцать будут жить в мире и согласии. Сменится поколение - и вот уже дети, для которых мир, в котором вдоволь воды, будет как нечто само собой разумеющееся… Решат, что янрано, например, недостаточно хороши, чтобы жить в этом мире.
        В этот момент меня кольнул чей-то взгляд. Обернувшись, я увидел Йегероса, который вопреки своему обыкновению незаметно сюда прошёл, и, кажется, прекрасно слышал большую часть мой реплики.
        - Теперь понимаете? - спросил я, - как знать, быть может, лишь эта беда помогает вам жить в мире, жить вместе, чтобы выжить. Заставляет помнить о том, что выкос якобы недостойной расы может иметь последствия. И я не могу взять на себя такую ответственность, чтобы убрать ту единственную вещь, которая заставляет вас хорошо себя вести по отношению друг к другу.
        - Скажи, Дэмиен, кто тебя учил? - мрачно спросил Йегерос, - почему ты умеешь думать о таких вещах?
        - Ну, вы же сами видите, какой я слабый и хилый, - мрачно ухмыльнулся я, - должно же быть равновесие хотя бы в том, что я умею шевелить мозгами?
        - Мне кажется, ты берёшь на себя слишком большую ответственность, считая, чего заслуживает и чего не заслуживает целая раса, - ответил на это Йегерос.
        - Ну, вы же считали, что для расы вимрано будет лучше, если она перестанет существовать, - парировал я, - значит, вы заслуживаете того, чтобы кто-нибудь решил за вас, как вам будет лучше жить.
        - То есть ты отказываешься нам помогать? - спросил Агер. И, глядя на него, я почему-то поверил, что если я выкажу чёткий отказ - никто не станет меня ни бить, ни даже упрекать. Но в ход, очевидно, снова пошло то безмерное уважение, которое я начал испытывать к альбиносу. Я уже не мог дать полный отказ на такую просьбу. Ему - не мог.
        - Воду для жителей города я раздавать буду, - медленно ответил я, - убедили. Но проводить какие-то манипуляции с Магией Слёз - даже не просите. Не стану.
        - Магией Слёз? - с интересом спросил Йегерос, - значит, так называется это искусство?
        Я не стал ничего отвечать, ясно давая понять главе города, что не намерен это обсуждать.
        - Что ж, с учётом того, что ты о нас узнал, наверное, нам стоит быть благодарными хотя бы за это. Спасибо, Дэмиен. Даже это для нас значит очень много.
        Йегерос вышел. Агер же снова хлопнул меня по ноге и указал на стол:
        - Твой завтрак там, Чешуйка. Ешь - и пошли работать. Если уж ты согласился - график у нас плотный. Население четыре дня ждало, пока ты придёшь в себя после этого психоза. Нервничают, сам понимаешь.
        Самое странное, что на Агера мне теперь даже не хотелось злиться за слово психоз. Ведь, в самом деле, как ещё это было назвать? Сострадание - тоже по-своему великая сила. И, как говорится, тот, кто страдает, и тот, кто сострадает - не всегда одно и то же лицо.
        Глава 3.7
        ГЛАВА 7. ПОТОМОК ВИМРАНО.
        Жизнь снова вернулась в прежнее русло. Как и прежде, три раза в сутки я вместе со своим стражником прибывал в назначенную точку и наполнял указанный сосуд водой. Теперь меня всё время сопровождал Агер, питомец которого, собственно, и носил меня к дальним точкам города. Впрочем, альбинос каждый раз интересовался, не желаю ли я размять ноги и пройтись пешком. Если идти было далеко - я старался не отказываться. Стоило давать телу хоть какую-то физическую нагрузку. Моэн и Таши теперь занимались распределением воды, а вот Гунрама я не видел уже трое суток суток. Или четверо. Впрочем, я давно уж отчаялся научиться определять здешнее время: девяносто процентов времени над моей головой висели два палящих солнца, которые в плане времени мне ни о чём не говорили, так что я просто верил своим стражам на слово.
        Ощутимо изменилось и поведение жителей Кастильвы. Как я уже упоминал, их отношение ко мне со временем менялось. Как говорит известная пословица: сделаешь человеку добро один раз - он скажет спасибо, сделаешь два раза - воспримет это как должное, сделаешь три раза - он ещё и недоволен останется. Такое же недовольство со временем стало проявляться и в поведении обычных горожан: то и дело долетали шепотки, что и воды я даю мало, и по городу путешествую медленно, и вообще я разленился, а мог бы и больше работать для нуждающихся-то. Но, тем не менее, сейчас я имел удовольствие наблюдать, как жители снова стали робкими пугливыми и покорными. Не исключено, что по той причине, что им было прекрасно известно, по какой причине они докатились до этой жизни, и, главное, что я думаю по этому поводу. А, может, и потому, что наша дуэль с Агером тоже не стала для них секретом. Хотя, скорее всего, и то, и другое сразу. Что ж, это даже хорошо. Раньше меня, судя по всему, воспринимали как ходячий источник воды, без своих чувств, эмоций и переживаний. Теперь же внезапно выяснилось, что всё это у меня есть, равно как
и собственное мнение по поводу происходящего. И, как ни странно, игнорировать которое чревато определёнными последствиями.
        И снова этот психологический момент, который я, наверное, никогда не смогу понять. Вот делаешь плохо другим - и они к тебе хорошо. Делаешь другим хорошо - и они моментально начинают наглеть и садиться на шею. Как здесь выдержать баланс между кнутом и пряником? Мне неизвестно. Наверное, кнут стоит иногда показывать. Чтобы, так сказать, помнили, что существует не только пряник. А здешний кнут на себя пришлось принимать Агеру.
        Стоит отметить, что отношение к Агеру простых жителей тоже заметно изменилось. Если раньше на него смотрели, как на обычного слугу закона, которому под руку лучше не попадаться, то теперь на него взирали с почтением и уважением. Вероятно, не осталось для граждан секретом и то, что лишь благодаря Агеру они продолжают получать воду. И это была интересная перемена, раньше такими взглядоми одаряли лишь Йегероса. На что Агер большей часть старался не обращать внимания. Но порой на его лице нет-нет, да и мелькала довольная усмешка. Вероятно, ему с его экзотической внешностью редко доводилось становиться объектом повышенного внимания… с позитивной стороны этого дела. С другой стороны, он буквально готов был пожертвовать своим здоровьем и даже отдать жизнь, чтобы только убедить меня продолжать снабжать город водой. После такого даже самый закостенелый ханжа признает, что альбинос имеет полное право собой гордиться.

* * *
        Мой быт не отличался большим разнообразием по сравнению с тем, что уже было до этого. После вечернего наполнения сосудов я мог или сыграть партию в Мадрехинго с кем-нибудь из своих охранников, либо пойти в библиотеку, где меня с маниакальным упорством преследовал Анаму, который, судя по его виду, так же сильно желал мне оторвать хвост или голову, как и боялся причинить хоть какой-нибудь вред. Хотя Йегерос вроде бы упоминал, что я на него какой-то долг крови повесил. И откуда он взялся? Неужели только из-за того, что я не стал его убивать? Может, тогда тоже предложить ему дуэль, чтобы он пар сбросил? Хотя… вторую дуэль Йегерос вряд ли одобрит. Ведь Анаму, судя по всему, волю дай, так потом и костей не соберёшь.
        Через трое суток после моего последнего разговора с Йегеросом Агер деликатно напомнил мне, что я всё ещё должен преподавателю Асмо персональный визит и наполненные сосуды воды за то, что он поделился со мной своими знаниями и за это несколько суток потом провалялся без сознания. Я был искренне благодарен Агеру за то, что он мне об этом напомнил: о таких долгах никак нельзя было забывать. В итоге, специально выбрав день, когда завершением моего рабочего времени станет небольшой сосуд воды в знатном квартале и, соответственно, сил у меня останется достаточно, мы с Агером вместо замка Йегероса направились в гости к Асмо.
        - Я знаю, где он живёт, - пояснил альбинос, - и я, конечно, предупредил его, что мы сегодня придём.
        - Это хорошо, - пробормотал я, - а то он, наверное, думает, что я уже и забыл про него. Или тоже не испытывает радости от того, что я узнал об этой истории.
        - Ты удивишься, Дэмиен, когда узнаешь, насколько ты ошибся, - улыбнулся Агер, чем в очередной раз меня обескуражил. Каждый раз его улыбка ставила меня в тупик. Когда я только познакомился с альбиносом - то знал его исключительно как бешеного пса, которому только повода не хватает, чтобы начать на всех бросаться. Насколько же было отрадно увидеть, как я ошибался. Настолько приятно мне было смотреть на эту улыбку. Вероятно, Агер действительно был способен искренне поддерживать других не хуже того же Таши. Хотя не исключено, что я за неполных три месяца здесь банально успел соскучиться по любому душевному теплу. Ведь больше мне его получать было не от кого. Прочие рано, начиная от градоначальника и заканчивая рядовыми гражданми, конечно, в той или иной степени сочувствовали моему горю, но - что вполне закономерно - собственные проблемы волновали их куда больше.
        Асмо жил в среднем квартале, даже недалеко от знатного. Впрочем, с этим как раз было всё понятно: в таких условиях преподаватели, могущие научить детей хоть чему-то, были на вес золота и, соответственно, имели несколько больший доступ к ресурсам, нежели остальные. Дом Асмо представлял собой добротное двухэтажное здание. Особенно по меркам нынешней доступности ресурсов. Ни трещин на каменных стенах, ни отколовшихся кусков, никаких намёков на ветхость. Разве что здание, явно раньше бывшее ярко бежевого цвета, сейчас побледнело, ибо банально выцвело.
        Дверь в доме тоже имелась. Простая, и в то же время прочная деревянная дверь, заперта без особых ухищрений на два засова. Когда Агер постучал в дверь, эти засовы поочередно выдвигали изнутри, дабы пустить нас.
        Внутри тоже не сказать, чтобы было так уж много роскоши. У входа - четыре пары сандалий разных размеров, а сверху - несколько железных крючьев для одежды. На которых висели плащи. Оборачиваясь, чтобы посмотреть, кто же отворил нам засовы, я, к большому своему удивлению, никакого не увидел. Однако мгновение спустя моё внимание всё же привлекли мелькнувшие жёлтые пятки, быстро убегавшие на второй этаж.
        - Погоди, дядя Агер, я сейчас мамку с папкой позову, - донеслось со стороны лестницы, после чего пару секунд спустя уже по второму этажу разнёсся голос, - мама, папа, к нам пришли дядя Агер и пуири, который воду всем раздаёт. Спускайтесь скорее!
        Мне пришлось лишь вздохнуть про себя. Кажется, раса рано уже навеки между собой нарекла меня пуири. Ну что ж, если разумную ящерицу им удобно называть так, значит, остаётся только с этим смириться.
        Тем временем по лестнице спускался сначала детёныш рано, который, вероятно, и открыл нам дверь, а уже следом по каменной лестнице спешили его родители. Уже знакомый мне Асмо с нефритовой кожей, который на этот раз свою чудную чешуйчатую рубашку сменил на тёмно-бордовый домашний халат, и его супруга, женщина с ярко-жёлтой кожей и длинным чёрным хвостом волос. Ей одеждой служило закрытое зелёное платье с синим передником.
        - Добро пожаловать, добро пожаловать, - раскинув руки, с улыбкой поприветствовал нас Асмо, - и ты, Агер, давно у нас не бывал, Михель уже по тебе соскучился, да и ты, гость Дэмиен… Хотя как раз с тобой всё понятно. Получив знания, ты поспешил их применить, чтобы понять, что же вокруг тебя творится. Ну да не будем о грустном. Вы, я так понимаю, прямо с точки снабжения к нам? Желаете отдохнуть, или…
        - Благодарю за гостеприимство, - вежливо кивнул я, - но сначала надо сделать дело, а потом уже гулять смело.
        - Неплохо сказано, - улыбнулся Асмо, - в таком случае - прошу за мной.
        Супруга Асмо и его сын уже увели Агера в другую комнату, вероятно, в гостиную или на кухню. Меня же Асмо повёл в подвал, где я обнаружил уже знакомые деревянные кадки.
        - Пять кадок и вот это корыто. Не переживай, - добавил он, - мне известно, как и за что наказали Борхе, но этот объём согласован лично с Йегеросом.
        - Дело ваше, - честно предупредил я, - мне не жаль воды для вас… впрочем, вы это и так знаете.
        И вот я снова направляю руки. И снова вода послушно струится через мои ладони. И в очередной раз я задаюсь вопросом: почему я это умею? Ну не может магия воды творить эту самую воду. Магия - это производное, но никак не источник! И всё же - вот она, вода, чистая, свежая, прохладная, настоящая. И она никуда не пропадает: в первые две недели я выпросил для себя флягу, которую наполнил своей же водой. И за два месяца она никуда не пропала.
        А Асмо тем временем с благоговением смотрел на мои руки, которые методично наполняли кадку за кадкой. И вот, когда все пять кадок были наполнены, и я приостановился, чтобы переключиться на корыто, то услышал, как Асмо про себя шепчет:
        - А ведь никто из них даже сотой доли этих возможностей не имеет…
        - Эээ… прошу прощения, о чём вы? - спросил я, не сразу поняв, что эта реплика для моих ушей явно не предназначалась.
        - Нет, ничего, - покачал головой Асмо, - просто… Нет, простите, Дэмиен, я не могу вам сказать. Спросите о чём-нибудь другом.
        - Почему у вас кожа такого цвета? - я не преминул возможностью спросить о том, что меня действительно интересовало, - я не видел ни одного рано с подобной расцветкой. Вы… потомок расы Вимрано?
        - Неужели это так в глаза бросается? - усмехнулся Асмо. Вопрос его даже вроде как повеселил, хотя взглядом он указал на корыто, напоминая о том, что дело ещё не закончено.
        - Как же вы тогда… ну… выжили?
        - Моя бабка была кухаркой, - ответил Асмо, - так уж получилось, что те, кого ты кормишь, всяко относятся к тебе лучше, чем к остальным. А уж если кормишь вкусно - так и вовсе будешь своим в доску при любых обстоятельствах. Укрыли её, когда всё это мракобесие пошло. Лет десять укрывали. Уж не знаю, как она так выжила, мне, к сожалению, не довелось её расспросить. А мамка чешуёй вышла, как моя дорогая Тани, так что до неё сильно и не докапывались, хотя как только воды стало не хватать - это дело довольно быстро на убыль пошло.
        Больше я ничего спросить не успел - в комнату вбежал желтокожий Михель, который с восторгом смотрел на наполненные кадки и на корыто.
        - А это… для чего нужно, пап? - спросил он, указывая на корыто.
        - Как зачем? Купаться, конечно, - улыбнулся отец, - иди пока поиграй с сестрой, пусть вода пару часов нагреется. И потом - вперёд.
        В этот момент на лице мальчишки отразилось такое счастье, что его просто было не передать словами. Как всё-таки лишения заставляют ценить такие чудесные моменты редкого, но от того такого ценного счастья. Вот хотя бы в моём мире, мальчишки полсотни лет назад за обычную пластмассовую машинку передраться были готовы, и у кого такая была - тот был, ни много, ни мало, королём двора. А сейчас обеспеченному ребёнку подари радиоуправляемую машину. Какую реакцию вы получите? В лучшем случае - окей, норм.

* * *
        - Расспрашивал Асмо, Чешуйка, признавайся, - спросил Агер, как только мы покинули жилище преподавателя, - вижу, рассказал он тебе чего-то.
        - Он… он признался, что он потомок вимрано, - тихо ответил я, после чего спросил, - а много таких в городе живёт?
        - Есть немного, - кивнул альбинос, - и всем им ведётся строгий учёт, и охраняют их не хуже, чем тебя, Чешуйка. К сожалению, толку от этого никакого. За потомками вимрано остальные бегают последние полсотни лет. Если бы от этого была хоть какая-то польза… Впрочем, вероятно, потомки вимрано и сами чего-то не договаривают. И понять их, в общем-то, можно.
        С этим я не мог не согласиться. История, кратко пересказанная Асмо, содержала в себе куда больше трагедии. Ибо его бабка, хотя и пережила эти ужасные вещи, но по факту - она должна была смириться с тем, что её спасут, а других - нет, и потом целых десять лет скрываться от взбесившейся толпы рано, которым надо было хоть кого-нибудь обвинить в своих послевоенных бедах. Но нет, об этом лучше больше не думать, иначе я снова накручу себя… И это может привести к новым последствиям. Мне нельзя поддаваться гневу. Один раз это уже случилось - и мне пришлось буквально собирать себя по каплям. И чудо, что удалось. Второй раз, чувствую, снисхождения не будет…
        Глава 3.8
        ГЛАВА 8. НОВЫЙ ПОВОРОТ.
        В таком нехитром темпе прошло ещё несколько дней. Продолжали меня кормить одним и тем же мясом (мне так и не удалось выяснить, из чего его делали, да и не очень-то хотелось выяснять, по правде говоря. Уж мне ли не знать, что во многих знаниях - многие печали), и оно меня так основательно успело доконать, что в тактическом плане я был готов дать второй шанс бурде, которой Агер пытался меня накормить в первый день. А в долгосрочном - по возвращении в Авиал - если таковое, разумеется, когда-нибудь случится - стать вегетерианцем, как и моя ненаглядная Миа. По вечерам - или Мадрехинго, или библиотека. Но и то, и другое основательно наскучило: библиотека на удивление ничем меня больше заинтересовать на смогла, а в Мадрехинго охранники выигрывали меня раз за разом с просто выводящим из себя самодовольством.
        В итоге мне только и оставалось, что ждать конца сотницы, которую себе запросил Йегерос, дабы попытаться узнать что-нибудь о том, как мне вернуться домой. Один раз, правда, Анаму попытался было осторожно разговорить меня на предмет Магии слёз, но я на корню пресёк эти поползновения, причём куда меньше фильтруя речь, нежели с тем же Йегеросом. Библиотекарь такому ответу, конечно, не сильно обрадовался, но, будучи до сих пор связанный кровным долгом, сделать мне ничего не осмелился. Да и мне уже пора, наконец, проявлять характер и защищать единожды обозначенное мнение. Ведь, как известно, самый лучший способ сопротивляться манипуляциям - научиться давать отказ на просьбы так, чтобы после этого не чувствовать себя виноватым.
        И вот настал новый день. Тот самый, который изменил всё. По моему личному календарю, который я умудрялся вести в уме, шли уже семидесятые сутки моего пребывания в мире Руарх. Благодаря своему чешуйчатому телу и умному костюму из кожи дракона я настолько привык к жаре, что почти не ощущал от неё неудобств ни во время сна, ни во время бодрствования. Сегодня нам предстояло пройтись по зелёным точкам на карте, которую я уже, казалось, выучил наизусть за десять недель. Утро - сосуд воды возле одного из двух родильных домов в дальнем районе Заводов. Путь далёкий, поэтому Агер повезёт меня на своём крылатом питомце. В обед - недавно, буквально две недели назад новая запущенная точка, добираться к которой тоже разумно было бы на ферсте. На границе Торгового района и Жильников находилось сооружение, которое при помощи магии воздуха и рычагов как-то обеспечивало городу простейшую канализацию. Как ни странно, до Коллапса Вимрано Руарх находился на очень даже приличном уровне технического развития - сравнивая с Землёй, можно было смело сравнивать с концом 19 - началом 20 века. И, собственно, при помощи магии
воздуха, особой системы рычагов, вникать в которую мне не очень хотелось, и воды, которую я постепенно накапливал в резервуарах, Йегерос желал снова запустить эту, если так можно выразиться, очистную станцию. Насколько я понял из его путаных объяснений, он желал, чтобы эта станция производила элементарную обработку канализационной воды, чтобы её можно было использовать для поливов. Что ж, не могу не одобрить такое эффективное использование ограниченного ресурса.
        Под вечер же оставался район трущоб, совсем недалеко от того места, кстати, где проживали мои старые знакомые Азелик и Борхе. С другой стороны, знакомство наше было недолгим: Борхе я последний раз видел в лазарете Джула, когда он с поджаренными мозгами в без сознания валялся на лавке. Азелика я больше не видел вообще. Хотя, казалось бы, оба работают в страже, и за два с половиной местных месяца хотя бы одного хотя бы один раз я должен был встретить. Но нет, оба как сквозь землю провалились. В район трущоб я предпочитал ходить пешком, чтобы хотя бы под вечер дать телу немного физической нагрузки.
        К слову сказать, теперь по городу меня сопровождал исключительно Агер, не уступая этой привилегии больше никому. И неизвестно было, то ли это была личная инициатива самого Агера, то ли персональная просьба Йегероса, чтобы меня было легче контролировать. А, может, дело в том, что ни у Таши, ни у Моэна своего личного ферста не было, и поэтому Агер оставался единственным вариантом. Впрочем, я был не в претензии. После нашей с ним схватки общество альбиноса стало куда более сносным. А в те редкие моменты, когда он позволял себе помечтать или улыбнуться - даже приятным.
        День проходил, как обычно. Утром и в обед мы наполнили нужные сосуды воды, а вот под вечер, когда я вышел на улицу, Агер меня снова почему-то ждал со своим питомцем, хотя в этот день седмицы мы обычно ходили пешком.
        - Планы немного поменялись, Чешуйка, - ответил Агер на мой невысказанный вопрос, - личная просьба Йегероса. И лететь придётся далеко, так что садись, не будем терять время.
        Я, уже отвыкнув задавать вопросы, покорно сел на Ку перед Агером, хотя меня и слегка удивило то, что сегодня на спине зверя висели две довольно увесистые сумки. Впрочем, удивляться этому времени не было: Агер немедленно пришпорил Ферста пятками, и тот стрелой взмыл в небо. У меня в этот момент каждый раз замирало сердце: может, свой страх высоты я когда-то преодолел, но до конца так и не поборол. И тень этого страха с завидным постоянством вылезала из глубин моего подсознания, снова пытаясь заставить бояться.
        Пока я, наконец, разобрался со своими внутренними ощущениями и обратил внимание на то, что происходит вокруг, то обнаружил, что впервые за всё время пребывания здесь мы пересекли черту городской стены. Я невольно повернулся в сторону Кастильвы, однако обзор мне полностью закрывали руки Агера, державшие поводья. Дёргаться и ёрзать на ферсте, летящем на огромной скорости, мне не хотелось, и я послушно сел ровно, хотя в душу и закрался червячок сомнения.
        - Ммм… Агер, ты уверен, что мы летим правильно? - спросил я альбиноса две минуты спустя, не сумев справиться с беспокойством.
        - Да, - ответил тот, - всё в порядке. В пустыне сейчас работает одна группа рано с боевым заданием. Владыка Йегерос попросил снабдить их водой.
        Эти слова меня немного успокоили, но на душе всё равно остался неприятный осадок. Почему же тогда Йегерос ни разу не говорил, что за чертой города на него работают солдаты с боевыми заданиями? С другой стороны - кто я такой для него, чтобы он отчитывался мне о подобном? Ну, хорошо, передвижной источник волы. О таком надо заботиться, присматривать и держать в безопасности, но вот сообщать такому какую-либо важную информацию совершенно необзятельно.
        Постепенно я стал впадать в состояние некоего транса. Агер не преувеличил: лететь было действительно далеко. Даже странно, что люди Йегероса работают настолько далеко от города. Чем они там вообще занимаются? К счастью, летим мы достаточно быстро, и потому даже жар двух солнц был не таким обжигающим. Я задумчиво рассматривал руки Агера, которые крепко держали поводья. Как и всё прочее тело, они были матового белого цвета. Если не знать, кто такой Агер, то при первой встрече его, наверное, можно спутать с зомби. Интересно, а как он ощущает на себе жар? Белый цвет по идее отталкивает от себя любое тепло, в то время как чёрный - втягивает. И бывают ли у него ожоги? Вряд ли, я в бою уже успел убедиться, что с такой шкурой, как у него, не всякие доспехи, должно быть, сравнятся.
        Задумчиво я созерцал, как раз в десять минут Агер большим пальцем ладони почёсывает своему ферсту то место, где у него, по идее, должен быть загривок. И зверю это явно нравилось: по его шее каждый раз пробегала дрожь удовольствия.
        Но вот, наконец, однотипный пустынный пейзаж был нарушен. Впереди показались скалы, и они образовывали такой удачный клин, что прямо сейчас участок земли между ними был полностью закрыт от солнечного света. И мои глаза, за месяц пребывания здесь привыкшие к бесконечному ослепительному свету, даже не сразу поняли, что этот участок далеко не пустует. Там стояли палатки… десять, двадцать… наверное, с полсотни. Рядом с некоторыми палатками стояли ферсты. Ещё до того, как мы приземлились, до меня уже донеслось амбре здешнего отхожего места. Что поделать: полевые условия, да ещё с такой погодой, когда любой запах молниеносно разносится по округе.
        И вот мы, наконец, приземлились. Дозорный, увидевший наше прибытие, тотчас скрылся в одном из шатров. И когда мы спешились и расседлали ферста, нас уже встречал с десяток рано.
        - Наконец-то, Агер, - мягко сказал один из них, - мы уже думали, что никогда тебя не дождёмся.
        Несмотря на то, что хозяева палаток смотрели на меня радушно и даже дружелюбно, было в них что-то, что заставило меня насторожиться. Ну, конечно. Их телосложение. Даже широкие плащи, в которые те были запахнуты, не могли скрыть высокие худощавые фигуры… с переливающейся на свету чешуёй на ладонях и стопах.
        - Агер, - тихо спросил я, - куда ты меня привёз?
        - Туда, где тебе и полагается быть, - так же тихо ответил альбинос, - ты же не столь давно яростно упрекал Йегероса в том, что вимрано могут бесследно исчезнуть. Так вот твой шанс с ними познакомиться, - он указал на выходящих из шатров рано, - потомки уцелевших вимрано, вопреки своей природе научившиеся выживать без воды. Те самые пустынные кочевники, который до дрожи в коленках боится Кастильва.
        - Значит, ты, - тихо спросил я, неосознанно делая шаг назад, - тоже… вимрано?
        - Да, - самодовольно сказал тот, - хотя, конечно, по моей внешности этого не скажешь. Я родился уродом по меркам своих сородичей, бесцветным красноглазым амбалом, не имеющий внешне ничего общего с благородной расой, которую когда-то выкосили под корень за её мнимую ущербность.
        - Но, там где есть лишения - есть и возможности, - с явным удовольствием, словно он очень давно желал хоть кому-нибудь об этом рассказать, продолжал Агер, - мне с моей внешностью не составляло никакого труда выдавать себя за того, за кого мне было нужно. Я проник в стан своего врага, Йегероса. Я ждал, я разведывал, и не я один: наши агенты под тем или иным прикрытием работали практически во всех городах на материке. И вот, наконец, удачная возможность появилась в Кастильве. Появился ты. Дарующий воду.
        - И почему ты так долго… тянул? - непонимающе спросил я, - взял да и украл бы меня в тот же вечер.
        - Нет, - покачал головой Агер, - вот это действительно было бы воровством. Хотя, спорить не буду, из-за охватившей меня эйфории я попытался тебя сподвигнуть на побег сразу же, но был рад тому, что эта попытка провалилась. Нет, позже я понял, что спешить здесь будет преступлением. Нужно было, чтобы ты до конца понимал, что именно случилось между вимрано и остальными расами… Чтобы ты знал, с чего всё началось и почему дела обстоят именно так… Ну и, разумеется, выучить для тебя нашу речь и письмо тоже было нелишним. У Йегероса имелись ресурсы для этого - он ими и воспользовался. Я вижу в твоих глазах страх, Чешуйка, и понимаю его природу, - неожиданно сказал он, - не бойся, сажать на цепь и палкой выколачивать из тебя воду никто не будет. Если ты, конечно, будешь вести себя адекватно.
        - Но зачем? - спросил я, - зачем всё это нужно?
        - А вот об этом, - сказал новый, мягкий голос, - поговорить с тобой хотелось бы мне.
        Из толпы слушающих нас рано вышел ещё один. Плащ так же скрывал его, но на ладонях была видна кожа светло-синего, немного стального оттенка. Кроме того, из-под капюшона свисали усы, длинные и тонкие. Но когда он поднял голову, то увидел, что это были не усы… из волос. Это были живые усы… наверное, как у сома.
        - Моё имя - Арсини, уважаемый Дэмиен. Агер послал нам весточку о том, что ты умеешь смотреть в прошлое, - мягко сказал он, - ты отказался делать это лля Йегероса - и я, бережно хранящий память о своих предках всю свою жизнь, могу лишь поддержать такое отношение. Но сделаешь ли ты это для нас? Ведь там могут быть ответы, которые все мы ищем уже очень давно…
        Часть 4
        Глава 4.1
        ГЛАВА 1. НОВОЕ ЗНАКОМСТВО.
        Прежде, чем меня отвели в шатёр местного… вождя, наверное, Агер тут же попросил меня наполнить водой один из бочонков, который стоял в тени скал. Я не успел закончить чары, а к бочонку выстроилась очереди, казалось, из всех, кто здесь находился. И какое разительное отличие по сравнению с поведением горожан Кастильвы: те нередко толкались, ругались, ворчали, спорили, а одно время даже и меня подгоняли недовольными взглядами. Вимрано же стояли в очереди безмолвно и неподвижно, не нарушая строя и смотря на мои руки, как на божественное откровение. Но меня такие взгляды уже порядком утомили. В таких условиях мой дар начинал становиться для меня обузой, тяжким бременем. Не осталось больше лёгкости волшества, текучей воды, завораживающих иллюзий, поединков разума при помощи магии гипноза. Целебные касания, ледяное оружие, вызов духов, сотворение големов… Куда это всё пропало? Иллюзии стали топорными и срабатывали лишь потому, что с альтернативами здешние жители не сталкивались уже долгие годы. Единственная попытка взять под контроль чужой разум окончилась полным бессилием и невозможностью постоять за
себя. Творить воду было легко - но любые другие чары стали требовать больше времени и сил для сотворения. Словно… словно собственный дар начинал меня отторгать…
        - Пойдём, Дэмиен, - тихо сказал Агер, когда я, погружённый в свои мысли, всё-таки наполнил сосуд, - нас ждёт Арсини.
        Несколько минут спустя мы подошли к шатру здешнего… Наверное, будет правильно называть его старейшиной. Его шатёр выглядел немного больше и цветастее, чем палатки обычных вимранов, но больше никаких отличий не было. Даже одежда, если разобраться, у некоторых была новее и… наряднее, что ли? Я занял предложенное мне место на коврике около входа. Арсини уже ждал нас на груде покрывал, которая, вероятно, во время сна служит ему постелью. Агер же позволил себе развалиться посреди комнаты, вытянув ноги ко входу. Арсини на этот жест никак не отреагировал. Что заставило меня задуматься о том, кто из этих двоих имеет большую власть и авторитет среди остальных вимрано.
        - И как я сам до этого не додумался? - хмуро сказал я, разглядывая довольного Агера на лежанке, - Владыку не перебивают… К Владыке надо обращаться с титулом… Ты уже Йегероса Владыкой величаешь. Правдноподобно… Слишком правдоподобно, чтобы быть правдой.
        - Ну, мне с моей внешностью всегда приходится лицедействовать, - усмехнулся Агер, доставший из кармана своих штанов какие-то светло-коричневые комочки и отправляя в рот целую горсть. Наверное, какая-то местная разновидность жевательного табака. Доподлинно, что это за субстанция, мне было неизвестно, но Агер причмокивал с таким искренним удовольствием, что было даже немного завидно.
        Сам Арсини, чей шатёр сейчас достаточно нагло и без особого почтения эксплутировался, помалкивал. Причём вопреки своим словам о том, что именно ему хотелось бы со мной поговорить. Но в данный момент он бросал на Агера взгляды, в которых читались снисхождение и раздражение. Вероятно, в обычное время Агеру подобное бы с рук не сошло, но, вероятно, сейчас, с учётом того, какую работу проделал альбинос, ему было позволено несколько больше, чем всегда.
        - С другой стороны - мне даже особо притворяться было не надо, - продолжал тем временем Агер, - невзирая на то, что я считаю - и всегда буду считать - Йегероса своим врагом, я не могу не отметить, что он действительно делает всё, чтобы город продолжал существовать, а населяющие его дети - даже вести более-менее сносное существование. Когда в городе появился ты - а, следовательно, появилась и первая свободная вода - Йегерос не взял себе ни капли до тех пор, пока водой не было снабжено наиболее уязвимое население города. Помимо патологической честности, которую даже в мирное время не всегда встретишь среди правителей, он отменный лидер и прирождённый стратег. Он, вне всякого сомнения, сильная личность, заслуживающая уважения. Но мы с ним обречены быть по разную сторону баррикад. И это - никогда! Не изменится.
        - И вы думаете, что Йегерос, который уже, вне всякого сомнения, догадался, что случилось, просто так вам меня отдаст? - спросил я, - ты только что сам сказал, что Йегерос - прирождённый стратег. А такие умеют очень быстро шевелить мозгами и принимать решения в сложных ситуациях.
        - Мы здесь находимся уже очень давно, - покачал головой Арсини, - если бы Йегерос мог нас найти - он бы уже давно нас нашёл. Но он не рискует посылать даже своих гвардейцев дальше, чем на час полёта от города. В том числе и потому, что все они задействованы для того, чтобы поддерживать в городе порядок. Йегерос честен, но этой честностью он сам связывает себе руки. Что, в свою очередь, выгодно уже для нас.
        Я не стал говорить им, что теперь, получив настолько мощный стимул, Йегерос вполне может устроить глобальные поиски на куда больший радиус вокруг Кастильвы. Благо что теперь Йегерос, наверняка зарезервировав часть данной мной воды, мог себе это позволить с куда более меньшими рисками. Но не стал им об этом говорить. Вместо этого я спросил:
        - Как же вы здесь живёте? Здесь же совсем нет ресурсов, ни воды, ни пищи! Если уж даже в городе, который хоть как-то функционирует, пищи и воды хватает не на всех, то как же выживает кочевое племя?
        - Хороший вопрос, Чешуйка, - хмыкнул Агер, - для сравнения: здесь та миска еды, которую ты мне в первый день нашего знакомства запустил в рожу, считается деликатесом.
        - К счастью, наши тела требуют совсем немного пищи, и мы умеем наедаться впрок, - пояснил Арсини, задумчиво шевельнув усом, - поэтому редких вылазок в пустыню охотников и тех припасов, которые до этого времени для нас подворовывал Агер, нам хватало. Что же до воды…
        Он улыбнулся и опустил руку к стоящей рядом миске. Агер, вероятно, понимая, что сейчас произойдёт нечто важеное, поднялся со своей лежанки и тоже подошёл к нам. Вглядевшись в миску, я внезапно понял, что она не целая. На донышке была небольшая дырочка. А в следующую секунду из этой самой дырочки ударила тонкая струйка влаги.
        - Несмотря на то, что наш мир сейчас находится в таком бедственном положении, - тихо сказал Арсини, бережно перенаправляя влагу в стоявший рядом кувшин, - всё-таки вода из него ушла не до конца. Существуют подземные источники, из которых мы умеем призывать воду. Совсем немного - по сравнению с тем, сколько воды из воздуха умеешь творить ты, это, конечно, капля в море. Но - до поры до времени нам хватало.
        - Так, значит, вы ещё и поэтому отказывали Йегеросу в союзе? - спросил я, - вы не хотели, чтобы шинрано, янрано и генрано прикасались к воде?
        - В том числе, - мрачно ответил Арсини, и по этому тону я понял, что затронул очень больную тему для этой общины. Йегерос с его талантом успокоить даже рассвирипевший осиный улей, наверняка не раз предалагал пустынным кочевникам объединиться и предоставить им кров и убежище. И многие наверняка считали, что необходимость цепляться за старые расовые обиды выглядит глупо и безрассудно, когда можно дать своим детям хотя бы чуточку лучшее будущее, чем бесконечное кочевание по жаркой пустыне в поисках ещё более скудных ресурсов.
        - Подожди, - внезапно сказал я, подумав о чём-то, - что ты имел в виду, когда говорил, что педпринял попытку украсть меня? Это когда такое было?
        - А вот возьми и догадайся сам, - хмыкнул Агер, снова растянувшись на покрывале, вытянув ноги и отправляя в рот новую горсть золотистых комочков, - ты же у нас вроде как умный. Вот и додумайся.
        - Неужели ты был в сговоре с торговцем Атихисом? - предположил я, - ведь, в самом деле, безопасное место, в котором я мог бы послужить на благо тех, кому действительно надо, может быть только вашей общиной.
        - Нет, Чейуйка, - покачал головой Агер, - Атихис раньше был нашим агентом, но потом ударился в налаживание собственной жизни. Это был его выбор. Но на тот момент он дейсвительно работал по нашей просьбе, ибо твоё исчезновение куда бы то ни было должно было ударить по Йегеросу. Что, как ты понимаешь, на тот момент прекрасно совпадало с его политическими целями. Но этот жмот не смог удержаться от того, что не воспользоваться твоими способностями в личных целях. За что справедливо поплатился. Нет, Чешуйка, ещё раньше.
        - Да… конечно, та вспышка страха, которая заставила меня попытаться сбежать, - медленно кивнул я тридцать секунд спустя, - она была неестественного происхождения. Даже когда меня потом Джул расспрашивал, что случилось… даже он удивился этому факту. И ты, конечно, обрадовался тому, что этого не случилось. И у тебя даже появился повод шпынять меня за мой мнимый эгоизм и называть бессовестной мразью. Что ж, лицедей из тебя вышел на славу, что и говорить. Неудивительно, что ты даже Йегероса вокруг пальца обвёл.
        - Не я такой - жизнь такая, - непрошибаемого альбиноса, казалось, совершенно не задел мой сарказм, - в любом случае это всё себя многократно стоило. Даже то, что ты из меня выбил знатное количество дерьма. Нам-то ты, надеюсь, не откажешь в воде? Позволишь нашим детям хотя бы единожды в жизни узнать и ощутить, как жили их предки.
        - Да, вам я в таком не откажу, - ответил я, тщательно всё взвешивая, - но сначала, с вашего позволения, несколько вопросов.
        - На здоровье, - махнул рукой Агер, снова начиная шарить руками по карманам, - болтать, что называется, не камни тягать.
        Арсини после своего трюка с водой сидел подозрительно тихо, не вмешиваясь и не встрявая. Что дало мне лишний повод предположить, что, возможно, не такой уж он и главный среди пустынных кочевников. Нет, статус мудрого старейшины, безусловно, он имеет, и всё же у Агера, как главного шпиона и главного защитника, тоже есть свой вес в управлении и принятии решений. А, возможно, Арсини помалкивает и потому, что никого из них я совершенно не знаю. А вот Агера знаю, и даже уважаю. Кому, в таком случае, как не ему, вести со мной разговор.
        - Почему ты так уверен, что Йегерос вас не найдёт? - задал я первый вопрос, - даже если предположить, что он не рисковал искать вас до этого - сейчас у него появился достаточно мощный стимул, чтобы рискнуть. Ты ведь понимаешь, какую важную роль я играл для Кастильвы? Кроме того, сейчас, когда я дал городу столько воды - и часть её, несомненно, была удержана про запас - Йегерос может рискнуть и залезть в пустыню гораздо дальше, чем делал до этого. Почему вы так уверены в своей недосягаемости?
        - Потому что эти жалкие неженки, прячущиеся в городах, совершенно не готовы к каким-либо длительным пустынным вылазкам. Гвардейцы, конечно, могли рискнуть, но всё же у Йегероса их не так уж и много. Да и население, узнав о том, что ты пропал, мягко говоря, не обрадуется, и Йегеросу, чтобы удержать народ в узде и погасить панику, понадобятся все его люди.
        Снова закинув в рот пару золотистых комочков, которые-таки успешно были найдены в бездонных карманах, и неспешно их прожевав, Агер продолжил:
        - Несомненно, они сюда придут. Не сегодня, не завтра, не через две седмицы и даже не через три. Но к тому времени мы восполним всю потребность в воде, восстановим свою силу и будем готовы их встретить. Кроме того, не забывай: Кастильва постоянно опасается нашего нападения. Так что лезть на нас первой она не рискнёт даже при наличии очень мощного стимула. По крайней мере, сразу. А подготовиться мы успеем, и в обиду тебя не дадим. Уж можешь мне поверить.
        - А за своего брата ты не беспокоишься? - спросил я, - не боишься, что Борхе придётся нести ответственность за твоё предательство?
        - Я практически не общался со своим братом, - бестрастно ответил Агер, хотя, судя по мелькнувшей в глазах досаде, этот вопрос явно не вызвал в нём энтузиазма, - ему не составит никакого труда доказать, что он не был со мной в сговоре. Кроме того, он растит и воспитывает двоих детей. Такой статус, поверь, даёт ему многие привилегии. Так что он останется жив, я в этом уверен. А если ему ещё разок мозг поджарят - ему это только на пользу пойдёт. Он из той породы, что ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Жаль только, что не по самым хорошим причинам.
        - Не слишком-то ты с ним ласков, - недоуменно ответил я, - мне казалось, родственники в такой ситуации должны держаться друг друга.
        - Он мой сводный брат. И, как ты можешь догадываться по его цвету кожи, он - янрано. И каким бы ловким шпионом и диверсантом я бы не был сейчас, у меня тоже было детство. И все окружающие меня дети не слишком стеснялись в выражениях и не сильно интересовались моими чувствами, когда говорили мне, что думают по поводу моей внешности. И Борхе, как ты понимаешь, внёс свою долю к этим оскорблениям и насмешкам. Я, конечно, понимаю, мы были детьми и росли в услових, когда нас почти не воспитывали, и всё же… Я признаю, что он мой родич, и если ему будет угрожать смертельная опасность, я конечно, окажу ему посильную помощь. Но жалеть его мне, сам понимаешь, не за что.
        - Ты… так откровенен со мной, - с сомнением протянул я, - ты же меня почти не знаешь. Заслуживаю ли я такого доверия?
        - Переведавшись с тобой в бою, я узнал тебя гораздо лучше, чем даже ты, возможно, знаешь себя сам, - в этот момент Агер мне дружелюбно подмигнул, и выглядело это до такой степени странно и непривычно, что я даже немного оторопел от подобного жеста, - в любом случае, ты знаешь, какую я веду жизнь, и понимаешь, как часто мне приходится молниеносно оценивать тех, с кем мне приходится иметь дело. И если я тебе всё это говорю - значит, понимаю, что ты заслуживаешь такого доверия. Ещё вопросы?
        - Да, - тихо сказал я, - надеюсь, ты помнишь, что я в этом мире чужак. Мне есть куда возвращаться, и есть, к кому. Йегерос, как бы ты его ни ненавидел, обещал мне хоть какую-то помощь в этом вопросе. А что можете предложить мне вы, пустынные кочевники? Да прости меня за такую откровенность, те, единственным достижением которых является то, что они всё ещё живы?
        - Этот разговор я предпочёл бы отложить, - виновато моргнув, сказал Агер, - ибо, в самом деле, не смыслю в этом ничего. Но Арсини - далеко не единственный мудрец вимрано среди пустынных кочевников. Возможно, с помощью твоей магии… той, которую ты нарёк Магией Слёз, возможно совершить что-то, что, может быть, даже изменит столь бедственное положение с водой в нашем мире…
        Глава 4.2
        ГЛАВА 2. ПУСТЫННЫЙ БЫТ.
        С этого и началось моё знакомство с пустынными кочевниками. И, при всём уважении к их истории и происхождении - я не мог бы сказать, что они так уж кардинально отличаются от тех рано, что живут в городе. Они так же заботятся друг о друге, о своих детях, следят, чтобы всем было хорошо. Ну, насколько это возможно в таких условиях.
        Меня подселили в шатёр к одной уже явно немолодой женщине, которая в своей палатке по каким-то причинам проживала одна, хотя та была достаточно просторная и явно смогла бы вместить ещё пару постоятельцев. И это при том, что успел заметить, как из некоторых палаток на меня смотрели по три, а то и четыре любопытные мордашки. Обернувшись, чтобы разглядеть их получше, я тут же пожалел об этом: сходство с сиротами, которых мне благодаря магии Слёз удалось увидеть в заброшенном приюте в Кастильве, было просто поразительным. И я в очередной раз поразился: как могла подняться у кого-то рука на таких детей, слабых, беззащитных, ни в чём не виноватых? И одновременно понимал: существовала сила, которая могла заставить поднять руку на беззащитных детей. Страшная, всепожирающая, подавляющая разум и волю сила, присутствующая в каждом разумно существе. Инстинкты зверя, которые даже из самого добропорядочного и мягкого человека сделает зверя без стыда и совести, который будет убивать десятками, сотнями, даже тысячами - и глазом не моргнёт. Достаточно лишь надавить на некоторые кнопки и сделать убийство либо
рутиной, либо правым и справедливым делом…
        - Размещайся вон в том углу. Вот тебе покрывала, - вырвал меня из раздумий чей-то голос. Придя в себя, я увидел, как женщина-вимрано с тёмно-зелёной шкурой, с которой мне и предстояло делить палатку, протягивает мне пару одеял. Почтительно кивнув ей, я взял одеяла и отправился в выделенный мне угол. Всё размещение состоялось в том, что я постелил одно покрывало поверх другого. Подушек в этом мире либо не было, либо они были предметом немыслимой роскоши. Даже в замке Йегероса мне пришлось выпросить отдельный кусок ткани и замотать в него немного соломы, чтобы получилась хоть какая-то подушка.
        Решив прилечь, чтобы восставить силы, я задумался. Вот как ведь складывается. У меня совершенно нет никаких вещей. Ничего своего. Моя одежда из шкуры дракона, более чем достойно переносящая тяготы пребывания в подобных условиях, и магия воды. Вот и всё, что у меня есть. Ну, разумеется, если не считать таких неотделимых от меня частей, как моя шкура, которая и в этом мире слишком многим приходится по нраву, и хвост, который я начал полноценно использовать в различных нуждах. Всё, больше у меня ничего нет.
        Почти ничего. Я нашарил в нагрудном кармане драгоценную ношу, которую тот бережно хранил, да так, что я уже почти забыл об этой вещи. Осторожно потянув руку, я вытащил пластмассовый футляр, хранивший золотую монету. Последний подарок моих родителей, которые неведомо как согласились отпустить меня в путешествие, из которого я уже никогда не вернусь домой. Впрочем, так ли уж неведомо? Я ведь целый год жил дома, пытался вернуться к обычной жизни. Но, вероятно, единожды прикоснувшись к подобным чудесам, ты меняешься навсегда и уже не сможешь притворяться, что этого не существует. Вот только мир с чудесами имел и свои подводные камни, и теперь я здесь, в выжженном, умирающем мире, и неизвестно, смогу ли я вернуться хоть когда-нибудь хотя бы в Авиал.
        И, между тем, как там дальше живёт моя семья? До сих пор ли родители держат магазин с косметикой, или уже отказались от этого дела и просто сдают помещение в аренду? Как они второй раз объяснили моё исчезновение, и не было ли у них проблем со спецслужбами? Живы ли обе мои бабушки? До сих ли мой младший брат, крепко подсевший на химию и биологию, мечтает поступить на медицинский и стать врачом? Что самое обидное, во время второго путешествия по Авиалу я такими вопросами даже не задавался: мне и без того было, о чём беспокоиться. Теперь же, во время практически перманентного бездействия подобные мысли атаковали всё чаще… и всё больнее. Бессознательно я принялся рассматривать монету в футляре, изучить которую до этого момента даже не потрудился.
        Отчеканенной на себе информацией монета заверяла меня, что она сделала из золота 999 пробы, весит 7,76 грамм и была отчеканена в 2008 году. На этой же стороне был изображён двуглавый орёл и надпись, что монета достоинством в 50 рублей. На обратной же стороне Георгий Победоносец, пронзающий копьём змея.
        - Это у тебя чего такое? - спросил меня новый голос. Снова вырвавшись из своих раздумий, я обнаружил, что женщина, с которой я делил палатку, успела куда-то уйти, а вместо неё пришёл Агер.
        - Да так, - сказал я, убирая футляр, - памятная вещь.
        Впрочем, Агера явно не интересовала золотая монета в пятьдесят рублей. Что и неудивительно: когда тебе и твоему племени элементарно не хватает воды, ценность золота становится весьма и весьма невысокой.
        - Понятно. Ты не поможешь мне с одним делом. Тебя всё так долго ждали, что… в общем, хотелось бы, чтобы ты проделал это сегодня. После этого будешь отдыхать, ближайшие пару дней тебя дёргать никто не станет, разве что ты сам захочешь поработать.

* * *
        Просьба Агера заключалась в необходимости заполнить водой каменную расщелину, которая раньше, несомненно, была озером. Озеро было совсем небольшое, диаметром, быть может, метров семь-восемь. И по глубине даже я не смог бы погрузиться в него с головой, стоя во весь рост. И всё же такое чародейство мне пришлось творить целый час. Но я почти не ощущал усталости.
        И дело было не только в том, что моё родство с этим миром продолжало расти. Не в том, что я всё больше и больше становился для него своим. Взгляды, которыми на меня смотрели потомки вимрано. Этого было не передать словами. Генрано, шинрано и янрано смотрели на меня, конечно, с обожанием и преклонением за то, что я давал им возможность напиться самим и напоить своих детей… но вимрано на меня смотрели с такой тоской и светлой печалью одновременно… Мне показалось, что своим чародейством я приоткрыл для них завесу, позволяя ненадолго увидеть свой дом… дом, в который они уже никогда не смогут вернуться.
        Когда я закончил чары, вокруг уже собрались все кочевники. Их было на удивление много, сотни две так точно. Но вели они себя тихо и смирно. Усевшись на землю и прижав к себе самых беспокойных детей, они внимательно смотрели на водоём.
        И вот он, наконец, был наполнен. Закончив чары, я сделал пару шагов и едва не упал, но был вовремя подхвачен Агером, который знал, какие у меня бывают откаты. Усадив меня около камня, он повернулся к остальным, которые смотрели на озеро, не в силах вымолвить ни слова, и мягко сказал:
        - Ну, чего же вы ждёте? Пустите детей искупаться. Пусть они хоть раз в жизни это попробуют.
        Что тут началось! Детишки с визгами и воплями бросились в озеро, и хотя вода была достаточно прохладная, их это нимало не смутило. И - удивительно - их кожа-чешуя, на суше бывшая тусклой и невзрачной, в воде словно заиграла ярчайшими красками. Синие, нефритовые, сиреневые, чёрные - они без конца ныряли и ныряли, выныривали, прыгали друг через друга, и визжали, визжали, визжали от восторга. А на берегу сидели взрослые и смотрели на них, не в силах скрыть слёз радости.
        - Вот так оно должно быть, Чешуйка, - тихо сказал подсевший ко мне Агер, - вот так мы и жили, тихо мирно, чем кому могли - помогали, никому не мешали. А потом нас за нашу инаковость подвергли смертельной травле. Почти все погибли, а остатки - вынуждены влачить жалкое и убогое существование. Разве это справедливо? Разве заслуживаем мы такой участи?
        - Агер, чего ты от меня хочешь? - устало выдохнул я. Несмотря на уважение, что я питал к альбиносу, стоило помнить и то, что в искусстве манипуляций он не уступал Йегеросу. И именно сейчас, когда я ослаб от чар, он непременно попробует меня уговорить на что-нибудь.
        - Ну если бы в твоей власти было вернуть нам воду - ты бы это сделал? - спросил Агер.
        - Мне кажется… здесь не во мне дело, - пробормотал я, наблюдая, как плескаются в воде дети вимрано.
        - Ты это о чём? - удивился альбинос.
        - Вода не может браться из ниоткуда, - убеждённо сказал я, - да, в своём мире я владел магией воды - и всё же для подавляющего большинства техник мне была необходима эта самая вода. Я не умел творить воду. И здесь тоже не умею. Мне кажется, что она… что она где-то заперта в этом мире, и я просто выступаю… как проводник.
        Эти мысли давно уже меня преследовали. Не может у меня быть такого, без малого, божественного статуса. Такого, что пришёл в этот мир - и сразу стал его спасителем. Если вспомнить изначальную концепцию, с которой меня отправил сюда мой хранитель - я прибыл сюда отбывать наказание за самоубийство. За тяжелейший грех из всех существующих. Всё далеко не так просто, и не то, чем кажется на первый взгляд.
        - Но если вода заперта в этом мире, - тихо повторил Агер, - неужели за столько лет её не смогли найти?
        - Как бы её нашли? - вопросом на вопрос ответил я, пытаясь довести свои мысли до конца, - искать её могут только мудрецы вимрано, такие, как Арсини. Но они ведут кочевой образ жизни и не желают иметь с обычными рано ничего общего. Так утерянное не вернуть.
        Я повернулся к альбиносу. И он смотрел на меня так внимательно, как до того не смотрел никогда.
        - Ты понимаешь, что просьба вернуть в ваш мир воду - это, по сути, просьба вернуть в мир гармонию? Цель благая, спорить не стану. Но препятствия… я не думаю, что даже если и найдётся источник, получится так просто его распечатать и использовать.
        Взрослые тем временем выгоняли детей из озера, чтобы те не переохладились после такой резкой смены температуры. За недолгие двадцать минут озеро обмелело на четверть. Несмотря на то, что дети рвались обратно в воду, большинство из них не сопротивлялось взрослым. Почему-то все они ощущали приятную сонливость… и были совсем не прочь вздремнуть. Тем временем в озеро осторожно пошли взрослые.
        - Я понимаю, что с вами обошлись ужасно жестоко и несправедливо, - я осторожно руку на ладонь Агера, - поверь, горечь и отчаяние, которые я прочувствовал и в библиотеке, узнав правду, и в приюте сирот вимрано, не сравнимы ни с чем, что испытывал до этого. А уж моё искусство Магии Слёз позволило увидеть всё в мельчайших подробностях. Можешь мне поверить. И всё же, для того, чтобы вернулась гармония - необходимо, чтобы части когда-то единого целого собрались вновь. А это значит, что не только шинрано, янрано и генрано должны раскаяться в том, что они совершили… Но и вимрано должны будут на самом деле простить их за это.
        Агер вырвал свою ладонь. По его лицу было видно, что он очень хочет заехать мне по носу за такие слова. Но всё же сдержался.
        - Этого не будет никогда, - сказал он, отворачиваясь, - меня растили во лжи и ненависти, воспитывали во лжи и ненависти. То, что ты просишь - невозможно. Я слишком долго боролся, чтобы суметь остановиться.
        - Но… но ты же сдерживался, когда говорил о потомках знатных рано? Да, ты их высмеивал, да, презирал, но всё же позволял им брать воду, значит, понимал их право на жизнь, и хоть немного - но всё-таки жалел. Да и ради своего племени ты подвергал себя огромной смертельной опасности. Значит, в твоём сердце есть место состраданию…
        - Своё племя я защищаю потому, что так велит мне кровный долг. Невзирая ни на какие внутренние распри - род должен жить и продолжаться. Но насчёт большой любви - мне казалось, что после разговора о Борхе ты уже догадался, как ко мне относились другие дети и что они говорили мне по поводу моего уродства. Сейчас, конечно, многие об этом жалеют… и правильно делают. Потому что я ничего не прощаю, и ничего не забываю, - зловеще сказал Агер, - что до потомков знати… я очень рад тому, что их здесь нет. Потому что тебе бы очень не понравилось то, что бы я сейчас с ними сделал, теперь, когда мне уже не нужно держать маску перед Йегеросом. Ты, конечно, и так уже догадался, что я не святой, но всё же хоть какие-то границы должны быть. А удерживать в границах свою к ним ненависть я практически не в состоянии.
        - А как же твоя мама? - спросил я, чувствуя, что ступаю по лезвию ножа, - как думаешь, была бы она счастлива, узнав, что ты продолжаешь биться в цепях ненависти, которые висят на расе вимрано уже четвёртое поколение?
        Вместо ответа Агер повернулся и схватил меня за горло. Я испуганно дёрнулся, но с тем же успехом можно было попытаться вырваться из тисков. Впрочем, пальцев он не сжимал, позволяя мне свободно дышать.
        - Знал бы ты, Чешуйка, как я тебя ценю и ненавижу одновременно, - процедил альбинос, - то, что ты пришёл в наш мир и принёс хотя бы небольшое облегчение от жажды - это чудо. Но тебе же этого мало! Ты каждому хочешь залезть в душу, вытянуть наружу всё, что можно! Зачем, зачем ты тревожишь память моей несчастной матери? Её больше нет в этом мире, она там, где, как мне хочется надеяться, уже ничто не принесёт ей огорчений.
        - Ну так а чего же вы от меня хотите? - тихо спросил я, бережно взяв Агера за запястья, - если вы упорно делаете из меня врачевателя этого мира - значит, будьте готовы к тому, что мне придётся буквально врачевать. А если у больного набухшая гноем рана, которую необходимо обработать - ты же понимаешь, что в этом случае мало дать сладенького и погладить по голове. Потребуется резать, и будет больно, и заживать будет долго. Но иначе от раны не исцелиться.
        - Милый, у тебя всё в порядке? - спросил чей-то звонкий голос. Подняв голову, я увидел, вне всякого сомнения, девушку вимрано. У меня даже было с ней что-то общее. Немного вытянутый нос, светло-зелёная чешуя, изящная, стройная фигура…
        - Да, Орла, - тихо сказал Агер, отпуская моё горло, - просто… нелегко с нашим маленьким пуири, как есть, нелегко.
        - Ну так, может, тебе просто пора перестать тащить на своём несчастном горбу все наши проблемы? - лукаво подмигнув, спросила девушка, - ты уже сделал для нас больше, чем кто бы то ни было. Хватит загонять себя, ты заслужил небольшой отдых. Ну же, пойдём…
        И, к огромному моему удивлению, Агер позволил себя увести этой маленькой, хрупкой девушке. Неужели это и есть та, о которой он мечтал тогда, в Кастильве? Но если у него есть та, кого он любит… и та, кто любит его… с учётом всех перипетий его жизненного пути это можно было считать настоящим чудом. А это значит, что для него не всё ещё потеряно… И, возможно, однажды и он вдохнёт полной грудью, свободный от вековой ненависти…
        Глава 4.3
        ГЛАВА 3. ГОСТИ И ОХОТА.
        На следующий день мне даже удалось поучаствовать в одном занимательном событии, а именно - охоте. Хоть Агер понемногу и таскал припасы из города (хотя как он это проворачивал при дефиците еды и воды, и, главное, как он успевал на всё это находить время, для меня оставалось загадкой), одних их явно было недостаточно для того, чтобы прокормить целое племя.
        Однако в этот раз охота была настолько странной, насколько это было возможно. Начать стоило хотя бы с того, что охотники не взяли с собой ни ножей, ни самострелов - ничего такого. Только верёвки. Впрочем, я не успел подумать о том, как охотники будут бегать с верёвками за непногочисленным пустынным зверьём - почти сразу я понял, зачем меня зовут с собой. При том, что среди жителей Кастильвы, что среди пустынных кочевников отношение ко мне было достаточно трепетное, и логичнее было бы оставить меня в лагере, в безопасности, отдыхать и набираться сил.
        Вместе с группой, в которую помимо меня и Агера входило ещё порядка десяти мужчин, мы в течение часа прибыли к очередной каменной впадине, которая почти наверняка в лучшие времена была водоёмом.
        - Сегодня охота будет простой, - с улыбкой сказал Агер, когда мы прибыли на место, - просто наполни эту яму, Чешуйка. Хотя бы наполовину.
        Я подчинился, уже догадываясь, что именно задумали охотники и для чего меня, собственно, сюда притащили. Наполнение водоёма заняло около десяти минут.
        - А теперь - ждём, - довольно сказал Агер, - можете окунуться, только быстро.
        Охотники не стали отказываться от такой возможности и, быстро скинув с себя снаряжение и одежду, погрузились в воду. При этом они действовали трепетно и осторожно, словно до конца не веря, что с драгоценной влагой можно поступать так расточительно. Но, когда они вылезали из воды, на их лицах была написана такая радость, что нельзя передать словами. С другой стороны, а как же иначе в такой ситуации? Они о подобном, в лучшем случае, только от своих бабушек и дедушек слышали. После чего все мы обосновались неподалёку от водоёма, укрывшись от жары теми скромными средствами, что нам были доступны, и принялись ждать.
        Меньше, чем через час к водоёму стали стягиваться животные. Какие-то зверьки наподобие белок, только крупнее раза в два, и шёрстка полностью жёлтая, идеально позволявшая им маскироваться. Между камней стали мелькать достаточно крупные ящеры чёрного и фиолетового цветов, бесшумно ныряя в воду. Это, как я понял, и были те самые пуири, с которыми меня часто сравнивали в мире Руарх.
        И, что самое печальное, это было только начало. К источнику воды, казалось, стягивалася вся живность, которая только была в округе. Пустынные лисички, которые, кажется, называются фенеки, медленно подбирались к источнику воды. Какие-то существа, похожие на львов, вот только грива не такая пышная, и очень короткий хвост. Прилетела даже пара ферстов, которые в диком варианте, стоило признать выглядели ненамного лучше домашних.
        - Ага, а вот и те, кого мы ждём, - довольно прошептал Агер, высматривающий в потоке зверей кого-то ещё.
        Через минуту и я увидел, кого же ждали охотники. Это оказалась стайка небольших пустынных или степных оленей, вроде сайгаков. Они тоже медленно брели к источнику воды.
        Что самое интересное - никто из зверей не нападал друг на друга. Все по возможности или держались в стороне, или ждали своей очереди. Но никто ни на кого не бросался. Словно неведомый слон Хатхи протрубил водяное перемирие. И все ползли к воде. Даже зная, что это небезопасно, даже подозревая, что это ловушка, звери всё равно упорно брели к спасительной влаге.
        Охотники во главе с Агером тем временем приблизились к сайгакам. Те на них никак не отреагировали, просто продолжали брести к воде. Кочевники же тем временем принялись деловито ощупывать каждое животное. И по итогам на трёх сайгаков была накинута верёвка. Справедливости ради стоило сказать, что охотники поступили достаточно благородно: из всего стада они выбрали самых старых и слабых. Более того, они даже позволили выбранным зверям так же напиться воды перед тем, как увести. Конечно, напившиеся и получившие прилив сил животные сопротивлялись, но охотники предусмотрительно перевязали сайгаков и вокруг шеи, и поперёк туловища, так что те, получив несколько внушительных ударов, покорно склонились и пошли за ведущими их охотниками.
        - Вот такая вот охота, Чешуйка, - довольно сказал Агер, - как видишь, всё предельно просто. Не надо ни за кем гоняться, никакой жестокой погони. Просто организовал источник и ждёшь, пока тебе кто надо сам придёт в руки. Наши мудрецы могут такое проворачивать, но их нужно двое, а то и трое - и несколько часов работы, чтобы водоём наполнить. Впрочем, ты наверняка и так уже догадался, что их способности не идут ни в какое сравнение с твоими.
        - Всё равно, как-то это… мерзко, - пробормотал я, - одно дело, когда ты охотишься, и у каждого животного есть шанс спастись. А тут… тут животные знают, что идут на собственную смерть, но всё равно идут, потому что не идти - это тоже смерть. И такое…
        Впрочем, чему тут было удивляться? ярко Так устроена дикая природа, или ты должен кого-то сожрать, или же сожрать должны тебя.
        - Ну тут уж что поделать, маленький пуири, - сказал ещё один охотник с тёмно-серебристым цветом чешуи, управляясь со своим животным, - жизнь так устроена, что надо кого-то есть. Да и посуди сам: так ли уж плохо для них вышло? Мы отобрали самых слабых членов стада, которые через три-четыре седмицы так и так подохли бы. А остальное стадо в обмен на это сумело напиться воды и теперь получило куда больше шансов на выживание.
        - Да и вообще, - проворчал Агер, которого, при всей его толстошкурости, казалось, всё-таки задели мои слова, - для тебя в том числе стараемся. Ты же другую еду есть не можешь. А у нас запас мяса, между прочим, тоже не бесконечный.
        Со стыдом мне пришлось признать, что определённый резон в словах альбиноса был. Конечно, можно долго сокрушаться о том, насколько жестоко устроены жизнь и природа. Вот только сожалеть о том, как бедные сайгаки вынуждены идти на собственную смерть, а потом через несколько часов спокойно уплетать их же мясо - это уже начинало отдавать душком лицемерия…

* * *
        Через два дня прибыл первый из трёх отрядов пустынных кочевников, о которых говорил Арсини. И, судя по тому, как тепло приветствовали друг друга мужчины и женщины, как быстр стали помогать устанавливать палатки прибывшим, как дети с визгами и воплями побежали обниматься друг с другом, а потом с такими же визгами побежали к водоёму, который я теперь наполнял для них каждый день, отношения между ними были самые что ни на есть близкие. С другой стороны, а разве могло быть иначе? Ведь все они - осколки одной, когда-то великой расы. И для того, чтобы выжить, они не могли не проникнуться к последним выжившим сородичам самой крепкой дружбой, какой только возможно. Уверен, что они и кочуют-то по отдельности только потому, что так проще собирать скудные пустынные ресурсы. Была бы их воля - они, конечно же, жили бы вместе.
        Но вот перед моим взором предстал и тот, чьё появление вызывало больше всего волнения. С одного из ферстов, которые уже учуяли источник воды и нетерпеливо били лапами, тоже желая поскорее напиться, помогли спуститься очередному вимрано в длинном тёмном плаще. Ростом он чуть уступал Арсини, зато был более крепко сложен. Его чешуя была глубокого фиолетового цвета, а когда он повернул ко мне своё лицо, вместо глаз я увидел на них лишь два бельма. Этот вимрано был полностью слеп.
        Тем не менее, как только вимрано спешился, его рука тут же поднялась и безошибочно указала в мою сторону. И двое мужчин, которые его сопровождали, тут же бережно подхватили своего предводителя и помогли дойти до меня.
        - Значит, вот о ком говорил Арсини, - тихо прошелестел мудрец, вперив в меня пустой взгляд, - да, хоть глаза мои и не видят мира обычного, зато я вижу образы мира духовного. И да, мальчик, в твоей левой руке бьётся великая, поистине великая и чудесная сила.
        Мне от этой реплики стало немного неуютно. До сего момента я предпочитал, чтобы никто не знал о том, что вся моя магия, по сути, заключена в моей левой руке, ибо источник её - это артефакт, пусть и сросшийся с моей плотью. Потому что меня не покидало ощущение, что в этом случае даже если путь домой для меня и сыщется, мою левую руку могут просто отрубить и оставить на память. Исключительно в самых благородных целях. Ну, вернее, если это артефакт - то приспособить его так, чтобы он постоянно производил воду как какой-нибудь фонтан. Потому что даже если это и не получится - не факт, что существа, жизненно нуждающиеся в воде, не захотят попробовать.
        - Тебе не стоит бояться, маленький пуири, - мягко сказал фиолетовый вимрано, для которого, казалось, и эмоции собеседника не были тайной, - никто не станет причинять тебе вреда. Но всё же мы бы хотели поговорить с тобой, и поговорить откровенно. Как ты позже поймёшь, это и в твоих интересах. Но не сейчас, конечно. Сейчас мне требуется отдохнуть с дороги. Да и дождёмся уже остальные племена. Маури и Адресто тоже, несомненно, захотят с тобой поговорить.
        После этих слов старейшина внезапно закашлялся сухим кашлем. Один из помощников тотчас потянул его в сторону шатра Арсини.
        - Мастер Даяо, прошу, пройдёмте в палатку. Вам обязательно нужно отдохнуть после долгого пути.
        - Да-да, мой мальчик, конечно, - и, когда старик уже ковылял прочь, до меня донеслось его бормотание, - эх, что за жизнь такая? С водой я в таком возрасте был бы в самом расцвете сил, а так - уже старая развалина, только что песок не сыплется…
        Мудреца увели в шатёр, я же решил посидеть около воды. Ибо наличие рядом источника воды всегда помогало мне успокоиться и расслабить разум. Тем более, что мне было о чём подумать.
        Вот только подумать у меня не получилось. Несмотря на то, что я уселся от воды достаточно далеко, чтобы на меня не летели брызги от резвящихся в воде ребятишек, те всё равно умудрялись доставать до меня. Возможно, что и специально.
        Вот что значит - дети. Вчера им говорили, что воды мало, и её надо экономить - и они послушно это делали. А сегодня воды стало много - и это значит, что теперь можно побаловаться. Минуты две я терпел и отсаживался на пару шагов подальше, но после того, как один из зелёных мальчишек, ловко ударив ладонью по воде, метко запустил струю воды прямо мне в морду, терпение лопнуло, и я, вскочив, стал творить у себя в руках водяные шары, которые тут же запускал в резвящихся малышей. И, к большому моему удивлению, им это невероятно понравилось. После того, как первые пятеро сорванцов получили заряд воды по чешуйчатой мордашке, уже весь водоём кричал мне:
        - Меня!
        - Давайте в меня!
        - В меня бросайте, в меня!
        Не став отказывать им в таком удовольствии, я начал метко выстреливать самых наглых и голосистых. Вот только теперь маленькие вимрано, будучи готовыми к такой атаке, смогли меня изрядно удивить. В самый последний момент перед тем, как шар воды, по идее, должен был бы в них врезаться, они уходили под воду, да так быстро и ловко, что в это было трудно поверить. Казалось, в них заговорили спящие гены их расы, и они вели себя так, словно прожили в воде всю жизнь, а не вчера узнали, как это вообще бывает. И когда снаряд улетал в молоко, они высовывались и, показывая тонкие язычки и крутя рожицы, требовали ещё.
        Впрочем, вскоре мне это наскучило. Воодушевление и радость, которые я не испытывал уже очень давно, исчезли так же быстро, как и появились. Я устало опустился обратно на камни. А чтобы малыши вимрано больше меня не дёргали, я создал в водоёме небольшой водоворот. И теперь они с визгами и воплями плавали по кругу, открыв для себя новое развлечение.
        Вот только такое развлечение было чревато непредвиденными последствиями. Примерно полчаса спустя около водоёма показались трое взрослых, в обязанности которых входило приглядывать за малышами. И, увидев водоём, в котором я разогнал водоворот уже до приличной такой скорости, закричали:
        - Куда ж ты, пуири, смотришь?! Их же сейчас вниз утянет!
        И, не успел я опомниться, как они нырнули в водоём и поспешно стали вытягивать из него детей.
        - Да погодите, погодите! - до меня, наконец, дошло, что они имеют в виду, - нет там никакой расщелины! Это я водоворот сделал, специально.
        Как ни странно, взрослые, хотя и пребывая на грани паники, услышали меня с первого раза. Я, вскочив на ноги, поспешно остановил водоворот, давая им понять, что опасности нет. Надо отдать взрослым должное, соориентировались они быстро. Зелёный вимрано скомандовал:
        - Все на берег и по палаткам, отдыхать!
        Дети, как, в общем-то, детям и положено, тут же принялись жалобно возражать, прося, наверное, традиционные для всех детей пять стаков, то есть здешних минут. И хотя их слёзные просьбы взрослым явно резали ножом по сердцу, ибо те понимали, что, возможно, для малышей это единственная в жизни возможность так тесно познакомиться с водой, всё же стойко выдворили всех детей из озера и отправили, куда было велено.
        - Не расстраивайтесь, - сказал я им вдогонку, - вечером я вас ещё покатаю.
        - А водичкой в нас постреляете? - спросила девочка с интересным жёлто-синим оттенком чешуи.
        После этой фразы трое взрослых мрачно посмотрели на меня. Да уж, этих слов им слышать явно не следовало. Затем двое других воспитателей увели детей, а зелёный подошёл ко мне и мрачно спросил:
        - Что-что вы с ними делали, позвольте поинтересоваться?
        - Ну, метал в них шарики воды, - неловко сказал я, избегая взгляда требовательных чёрных глаз. После чего добавил, - да вы не переживайте, я аккуратно стрелял. И вообще, я почти не попадал. И вообще, они первые начали.
        - Кто бы сомневался. Аквот тебе сколько, стрелок? - со снисходительным превосходством спросил зелёный. От этого, казалось бы, невинного вопроса меня внезапно пробрала злость. Нет уж, после всего, что мне пришлось пережить, меньше всего хотелось, чтобы меня начали отчитывать, как маленького.
        - Вы что, собрались здесь права качать? - с тихой угрозой в голосе спросил я, - не вопрос. Хотите, сейчас это озеро высохнет? И вам больше не придётся беспокоиться о том, что дети могут в нём покалечиться?
        Зелёный вимрано от этого вопроса испуганно втянул голову в плечи. Казалось, он только сейчас понял, с кем разговаривает.
        - Нет. Конечно, нет. Прошу меня простить, - пробормотал он, кивая и поспешно удаляясь вслед за остальными.
        Я же уселся уже возле неподвижного (и не особо чистого) озера и мрачно уставился вдаль. Почему-то тот факт, что я поставил на место этого бедолагу, вся вина которого заключалась в том, что он беспокоился за детей, совершенно не радовал. И всё же эту границу очертить стоило. Я это я. А они - это они. И это не должно перерасти в Мы. Иначе… Иначе… Неизвестно, что произойдёт в таком случае, но почему-то казалось, что именно этого нельзя было допустить. Допустить того, чтобы я стал одним из них. С другой стороны, а что, если вернуть воду в этот мир можно только так? Что восстановить гармонию в мире возможно, лишь самому став её частью? Хотя бы на время? Не знаю. Чем дальше шло моё путешествие под названием жизнь - тем меньше оставалось вопросов, на которые можно было бы дать однозначный ответ…
        Глава 4.4
        ГЛАВА 4. СЕСТРА И МУДРЕЦЫ.
        - Наверное, всё-таки не стоило так грубо, правда? - спросили меня сзади. Обернувшись, я увидел, как с каменной гряды спускается девушка-вимрано в бледно-розовой одежде. Та самая, которая сумела успокоить Агера и увести его отдыхать. Как я уже отметил ранее, у неё со мной было много общего. Почти одинаковый цвет чешуи, такой же рост. Даже глаза были синие, хотя и без вертикального зрачка.
        - Мне не нравится подобное отношение, - холодно ответил я, - я не нуждаюсь во всеобщем преклонении и почитании, но и не желаю, чтобы меня отчитывали, как маленького.
        - Но ты ведь действительно мог им навредить, - девушку, казалось, совершенно не смутил мой недружелюбный тон, - я, конечно, наблюдала за вами и видела, что это было безопасно… Но что если бы ты в пылу игры потерял контроль и ускорился? Мы, как ты наверняка заметил, по сравнению с нашими сородичами достаточно хрупки и уязвимы. Что, если бы твой вотерболл сломал кому-то из детей шею?
        Я так удивился этому новому слову, что всё остальное, сказанное девушкой, вылетело у меня из головы. Разумеется, вимрано использовала синонимичное выражение из своего языка, считая его вполне естественным. У меня же, который в своём мире учил и русский, и английский языки, этот синоним стал ассоциироваться именно с английским аналогом.
        - Так что будь уж с нами помягче, ладно? - участливо спросила девушка, посчитав моё молчание за согласие, - в такой жизни, которую мы вынуждены вести, дети - это самое ценное, что у нас есть. И, естественно, что мы за них очень сильно беспокоимся. Уж прости нас это.
        - Ладно, убедили, я не держу зла, - согласно кивнул я, признавая её правоту. Да и не до того мне было. Ведь передо мной был тот, кто явно очень хорошо знал Агера. И грех было не воспользоваться случаем и не узнать о нём побольше из стороннего источника.
        - Скажите, пожалуйста, а вы давно знаете Агера? - осторожно спросил я, убедившись, что девушка по имени Орла уходить не собирается и явно не прочь поговорить о чём-то ещё.
        - Всю свою жизнь, - улыбнулась она, - и знаю его очень хорошо. У него… тяжёлый характер, конечно, но, думаю, ты и сам догадываешься, что это не от хорошей жизни. Но ты его не бойся. И что он руки вчера распустил - тоже близко к сердцу не принимай. Он, конечно, радеет за нас и наше будущее, но… ему пришлось пройти через слишком многое. Возможно, вынести даже больше, чем многим его сородичам четыре поколения назад.
        - То есть вы были знакомы ещё с самого детства? - уточнил я.
        - Конечно, - улыбнулась вимрано, после чего доверительно шепнула мне, - думаешь, к кому Агер прибегал плакаться, когда его дразнили другие дети за цвет кожи? Но я всегда утешала его, ибо знала, что его ждёт великое будущее. Настанет день - и уже другие будут склонять перед ним голову, вверяя в его руки свои жизни и своё будущее. И, как видишь, его сестрица оказалась права.
        - Се… сестра? - удивлённо выдавил я, - но… мне казалось, что вы… встречаетесь…
        - Мы? Встречаемся? - Орла рассмеялась, - глупости какие. Нет, мы брат и сестра, маленький пуири. Хотя, - с печальной задумчивостью добавила она, - я была бы не против, чтобы он и начал встречаться с кем-нибудь. Потому что Агер всегда думает только о других. Собственное благополучие его беспокоит в последнюю очередь.
        Я благоразумно решил не додумывать мысли о том, что происходило в Кастильве в тот момент, когда Агер мечтал о ком-то во сне… и слишком бурно отреагировал на мои прикосновения. Так можно и вовсе невесть до чего додуматься. Тем более, с учётом того, какую жизнь он вёл и какую ответственность нёс за своих сородичей, минутная слабость в собственных снах - не самое страшный грех.
        - О чём говорите? - спросил нас сзади голос, в котором я без труда узнал Агера.
        - Конечно, о тебе, братишка, - бесстрашно ответила Орла, - о том, что хоть на внешний вид ты часто грозен и сердит, внутри ты мягок, добродушен, лишь только нужно быть послушным.
        Я заинтересованно посмотрел на девушку. Первый раз в этом мире я видел, чтобы кто-то говорил стихами. Хотя, признаться, и в Авиале мне было как-то не до поэзии. Агер сердито выдохнул в ответ на такую характеристику, которая явно не вязалась с образом, который он тщательно себе выстраивал. Но рядом не было никого, кто мог бы заметить его якобы пошатнувшийся авторитет, так что альбинос только улыбнулся и сказал:
        - Расходитесь отдыхать. Скоро прибудут Маури и Адресто. Там мы будем решать, что делать дальше. И вы оба можете понадобиться на этом собрании.

* * *
        Сутки спустя, как и обещал Агер, подтянулись ещё два каравана. Места для палаток в расщелине, с двух сторон закрытой скалами, начинало не хватать, и многим пришлось потесниться. К счастью, главный контраргумент в виде близости отхожего места был заренее нивелирован нашими с Агером усилиями, так что скандалов и открытого недовольства почти не было. Впрочем, я практически не замечал, чтобы кочевники вообще спорили друг с другом по какому бы то ни было поводу. С другой стороны, а должны ли быть споры? В условиях такой жизни, такого дефицита ресурсов все давно должны были уяснить и на своей шкуре испытать, как будет лучше и как конкретно поступать в той или иной ситуации. Тем более, что главный приоритет, безусловно, отдавался детям.
        Не упустил я возможности посмотреть и на других мудрецов вимрано, которые прибыли со своими караванами. Первый, которого звали Маури, был очень низкого роста, с зелёной пупырчатой кожей и очень мелкими чёрными глазами-бусинками. Каждому из членов своего каравана он уступал в росте минимум в два раза. Ступал по земле он очень неуверенно и неуклюже, при этом достаточно забавно отвергая попытки своих провожатых помочь ему. Те со стоическим выражением на лице терпели его недовольство, но продолжали идти рядом. Словно понимали, что рано или поздно его запал (или силы) кончатся, и его всё равно придётся нести.
        Когда мудрец подошёл ближе, я понял, почему он так тяжело передвигается. Его ступни имели очень длинные тонкие пальцы, между которыми находилась кожная перепонка. С такими ногами очень хорошо плавать, но вот ходить по земле - удовольствие явно ниже среднего. Дополнительно это подчёркивала порванная в двух местах перепонка на левой ноге, ступать на которую ему явно было больно.
        Тем не менее, ни единого звука он себе не позволил, пока не подошёл ко мне. Но, в отличие от Даяо, ничего говорить не стал. Цепко оглядев меня с головы до ног, он презрительно хмыкнул и разрешил, наконец, провожатым взять себя на руки унести в палатку.
        Пару часов спустя прибыл и второй караван. Я, от безделья шатающийся между палатками и от нечего делать аккуратно подслушивающий чужие разговоры, первым заметил их приближение. И кочевники этого каравана выглядели самыми усталыми и измученными. Их ферсты еле-еле тащились по раслалённым камням и песку, хотя животные, учуяв близкую воду, явно прибавили шаг. С другой стороны - ферсты были значительно нагружены какими-то мешками и узлами.
        Когда караван дошёл до расщелины, и Агер с Арсини вышли его встречать, то разговаривать с ними начал вимрано невысокого роста, но очень, очень крепко сбитый. Однако, когда я аккуратно подошёл ближе, чтобы послушать, то с удивлением увидел, что у этого вимрано была кожа чёрного цвета, да ещё и покрытая колючками. Наверное, этим и объяснялся такой внешний вид: он должен был носить либо мешковатую, либо ватную, либо другую мягкую одежду, которой были бы не опасны такие колючки. Вероятно, это и был Адресто, четвёртый мудрец вимрано и вождь кочевников.
        Впрочем, ничего путного я услышать не успел. Наскоро о чём-то переговорив, Агер быстро ушёл. Но ещё быстрее вернулся с парой десятком мужчин, которые стали помогать новоприбывшим разгружать ферстов.
        Задание, как ни странно, нашлось и для меня. Ловко выцепив меня среди палаток, Агер отошёл в сторону и сказал:
        - Чешуйка, поколдовать немного надо. Поможешь?
        - Не вопрос, веди, - согласился я.
        Поколдовать надо было над ещё одной расщелиной, не такой большой, как та, в которой купались дети, но достаточно объёмной, чтобы в ней могли разместиться с десяток взрослых. Чары сотворения воды стали отнимать у меня настолько ничтожно мало энергии, что, казалось, я мог бы работать фонтаном полноценный восьмичасовой рабочий день. Но благоразумно об этом помалкивал. Сейчас вимрано были рады и тому, что получают. Не стоило лезть из кожи вон неизвестно ради чего. Тем более, что, как известно, кто везёт - того и погоняют.
        Когда я закончил чары, то увидел, как к воде уже идут мудрецы вимрано. Впереди шёл Арсини, сзади Адресто и Даяо поддерживали Маури. Поняв, что мудрецы намереваются обменяться новостями в приятной обстановке, я собрался было уйти, но меня остановили.
        - Не спеши, Дэмиен, - сказал Арсини, - мы и с тобой хотим поговорить в том числе.
        - Но… - я даже растерялся, - это будет уместно? Вы, наверное, хотите новостями обменяться и просто отдохнуть. Поговорить можно и потом…
        - Половина новостей связана с тобой, - со смешком сказал Даяо, - а мы не хотим обсуждать тебя за твоей спиной. Мы - не Йегерос, и пытаться тобой манипулировать не станем. Ты будешь знать всё то же, что и мы, и исходя из этого - решать, как тебе поступать. Всё честно.
        Пожав плечами, я вернулся и сел на горячую землю, отвернувшись, однако, чтобы позволить остальным залезть в воду. Следующую минуту вимрано по одному залезали в воду, не в силах сдержать вздохов восхищения и облегчения, когда их кожи касалась вода. Затем в добровольно-принудительном порядке в пруд был загнан и Агер. И вот пять вимрано лежат в пруду, оставив на повехности только головы и, зажмурив глаза, блаженно наслаждаются своим положением. Даже недовольный Маури почти не фырчал и не ворчал.
        - Итак, что же мы имеем? - любезно начал Арсини, - Дэмиен, не будешь ли ты так добр ввести остальных в курс дела? Может, ещё чего любопытного вспомнишь?
        Пожав плечами, я принялся рассказывать о своих приключениях с того момента, как сюда попал. В отличие от Джула и Йегероса вимрано моя жизнь до попадания а мир Руарх, кажется, не интересовала. И это был тревожный звоночек, которые я, как мне хочется надеяться, научился хоть как-то распознавать. С одной стороны, им могло не быть до этого дела, потому что слишком интересовали силы воды, которые в таком виде в Руархе появились впервые за сотни лет. Но это могло значить и то, что я интересен им исключительно как носитель этой силы. Иными словами, стоило помнить: если на одной чаше весов окажутся моя жизнь, а на другой - их благополучие, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что для расы вимрано перевесит.
        Однако во время своего рассказа я даже не успел перейти к части, когда меня посреди пустыни обнаружили Азелик и Борхе. Потому как Даяо, повернув ко мне белёсые невидящие глаза, тут же спросил:
        - Чары гипноза? Иллюзии? Ты владел этими техниками, но когда оказался в нашем мире, они тебе оказались недоступны, не так ли? Но по мере того, как шло время, твои силы к тебе возвращались, правильно я понимаю?
        - Да, всё верно, - согласно кивнул я.
        - Расскажи о своей магии, пожалуйста. Что ты умел, умеешь сейчас. Что вообще в вашем мире могла магия воды?
        Я покорно пересказал основную информации о своей школе магии. Про ветви Созидания, Разрушения и Власти. И о том, что я, по факту, в своём мире представлял собой эдакое магическое чудо, сумевшее вместить в свой ум столько магических знаний разной степени сложности, сколько не мог никто… из ныне живущих.
        - Лечение? - Альбинос, чувствовавший себя в пруду не в своей тарелке, с укором посмотрел на меня, - ты умеешь исцелять - и молчал об этом?
        - Это мне неизвестно, ибо я не пробовал, - невозмутимо парировал я, - да и с учётом того, что все силы я отдавал на то, чтобы обеспечить город водой, у меня было не так уж много желания и возможностей пробовать.
        - Не имеет значения, что он там умеет, и о чём решил умолчать, - прогнусавил Маури, впервые при мне открыв рот, - это его силы - и ему решать, как ими пользоваться. У нас впервые в жизни есть столько воды - будем же благодарны хотя бы за это, - с этими словами он вытащил из воды левую ногу и уставился на неё. И - невероятно - порванная перепонка на лапе начала затягиваться.
        - И всё же прошу разъяснить один момент, - мягко сказал Даяо, снова безошибочно уставившись на меня - я, в силу, собственного, моего недуга научился видеть глубже, видеть струны и скрепы духовного мира. У всех чародеев, что я встречал до этого, аура силы была единой и разливалась по всему телу. С тобой же иная ситуация. Мне видно, что большая часть твоих силовых линий сконцентрирована в левой руке. Этому есть… объяснение, которое ты мог бы дать?..
        Я снова замолчал. Мне не хотелось говорить об этом, ибо я по-прежнему, как мне хотелось надеяться, оставался в здравом смысле и критически подходил к тому, о чём рассказать будет безопасно, а о чём - нет.
        - Молчишь? - теперь заговорил чёрный колючий вимрано по имени Адресто, - что ж, тогда мы, с твоего позволения, попробуем угадать. Не связано ли такое положение вещей в твоей ауре с тем, что в твою левую руку… каким-то образом был вживлён некий артефакт?
        - Да, это так, - кивнул я, поняв, что меня раскусили, и молчать дальше бесполезно. В этом случае я выдам себя вне зависимости от того, скажу ли правду или буду продолжать лгать, - в моей левой руке действительно оказался определённый артефакт. К сожалению, он принадлежит к эпохе очень давнего прошлого, и потому всех его свойств я не знаю. Знаю лишь, что он не давал способности к магии воды, как таковые - он их, пусть и существенно, но приумножал. Так что его сила напрямую связана с теми зачатками способностей, которые были во мне изначально. Мне совершенно точно известно, что этот же артефакт предыдущему хозяину давал способности к магии огня. Так что и я мог получить способности к любой из четырёх стихий.
        - А… ты не мог бы как-то… передать этот артефакт? - острожно спросил Арсини, - просто, если этот браслет работает действительно так… То достаточно было бы передать его одному из нас… И мы могли бы дальше нести ту ношу, которую сейчас несёшь ты.
        - Боюсь, это невозможно, - я покачал головой, - как бы странно это ни звучало, но я получил этот артефакт и заслуженно, и по ошибке одновременно. Он должен был меня убить… Но в итоге всё закончилось так. Теперь он - часть меня.
        Но мудрецы с Агером продолжали смотреть на меня. Почувствовав, как меня начинает душить злость, я решил поставить вопрос ребром:
        - Я не знаю, что будет, если вы решите оторвать мне руку. Возможно, обрубок будет работать как фонтан, и давать воду. А, возможно, артефакт, утратив связь с моим духовным ядром, просто перестанет действовать, и вы получите меня, полностью потерявшего способности к магии. Ну так что, хотите рискнуть?
        - Дэмиен, - тихо и устало сказал Агер, - посмотри на меня.
        Я взглянул в глаза альбиноса, который явно наслаждался тем, что ему удалось оказаться в родной стихии, хотя он и явно старался это скрыть. Даром, что до этого он позволил себе искупаться один-единственный раз - и то после того, как сестрица тонко намекнула ему, что во всём лагере он остался единственным, от кого смердит.
        - До тех пор, пока я рядом, никто не осмелится и пальцем тебя тронуть. Вне зависимости от того, кому и какие выгоды это сулит. Мы слишком хорошо усвоили урок того, что кровопролитие ни к чему хорошему не приводит. Хоть и оказались по другую сторону конфликта. Ты мне веришь?
        - Нет, - я покачал головой, - если для того, чтобы вернуть своему народу благополучие, тебе понадобится свернуть мне шею - ты это сделаешь. И не надо, пожалуйста, врать, что это не так. Если для того, чтобы сохранить жизнь многим, тебе придётся пожертвовать одним - ты это сделаешь. Все так делают. Это нормально, ибо это есть способ выживания.
        Маури после моих слов, всё ещё созерцавший свою ногу, на которой затягивалась перепонка, после моих слов потерял равновесие и ушёл на глубину. Спустя две секунды он вынырнул и принялся откашливаться, явно наглотавшись воды и не согласовав это дело со своими дыхательными путями. Что, с учётом его происхождения, выглядело и смешно, и печально одновременно. Даяо покачал головой. Адресто недоверчиво хмыкнул, но ничего не сказал. Арсини же отвернулся, явно избегая смотреть мне в глаза.
        - Если ситуация сложится так, - Агер единственный из всех, кто по тем или иным причинам не отвёл взгляда, - я позволю сделать этот выбор тебе. Ибо это твоя жизнь, и никто не может решать за тебя. Но если для меня будет хоть малейшая возможность принять эти последствия на себя - клянусь, я сделаю это.
        С минуту мы с Агером смотрели друг на друга. После чего я встал, сказав:
        - Мне нужно побыть одному и обдумать услышанное. А вам, господа, уверен, и без меня есть, о чём поговорить…
        Глава 4.5
        ГЛАВА 5. НАПАДЕНИЕ.
        Мрачнее тучи я возвращался обратно. Невзирая на все усилия, правда об истинной природе моих способностей всё-таки всплыла. Что ж, я мог бы и сам догадаться, что мудрецами своих вождей вимрано называют в том числе и потому, что те умеют шевелить мозгами. И, судя по всему, очень хорошо.
        Вот интересно, а что же будет происходить дальше? Для чего сюда стянули ещё три племени? Ну, первая причина очевидно лежит на поверхности: дать остальным сородичам возможность провести время вблизи воды и восстановить силы. А что дальше? Агер, кажется, даже и не спорил с тем, что Йегерос сюда рано или поздно заявится. И какой из этого следует вывод? Нам придётся отсюда уходить? Или же Агер хочет драться?
        И от этого вопроса, что, казалось, совершенно случайно возник в моей голове, я понял и вторую, более скрытую причину того, что четыре кочующих племени решили встретиться. Вимрано явно стягивали силы, готовясь меня защищать. И, стоило признать, среди нихбыло достаточно сильных мужчин, которые могли бы сражаться. И почти наверняка Агер желает дождаться Йегероса для того, чтобы нанести ему сокрушительное поражение, раз и навсегда заставив его спрятаться внутри Кастильвы и никогда оттуда не выходить. Если не хуже: альбинос, слишком долго живший в ненависти и вынужденный эту ненависть скрывать, может желать и взять Кастильву штурмом.
        Что же, в свою очередь, мудрецы? Ну, если даже глупый и наивный я понимаю, что лучше десять лет переговоров, чем десять минут войны, то тем более такое понимают и эти четверо. И, вполне возможно, что Арсини, Даяо, Маури и Адресто убеждают сейчас Агера в том, что отсюда надо уходить. Ещё дальше, вглубь пустынь, в заброшенные земли, где сейчас ничего нет, но где с помощью моих сил удастся вдохнуть хоть какую-то жизнь. Вот только есть один важный нюанс… а мне с ними точно по пути?
        Что ж, придётся смотреть правде в глаза. Вимрано, конечно, заслуживают жалости и сострадания за то, что с ними сделали. Но сейчас они представляют собой тех, кто умеет либо убегать и прятаться, либо драться и мстить. И как бы я их сейчас ни жалел, как бы ни понимал их радость от того, что они впервые в жизни прикоснулись к родной стихии - с ними мне не найти пути назад. Мне нужно возвращаться в Кастильву, к Йегеросу. Он, конечно, себе на уме и хитрый и расчётливый, как десять чертей, но с ним у меня шансов вернуться домой больше, чем здесь. Значит, пора, наконец, действовать.
        Я выбрал место в тени скалы, где на меня не падало солнце. По левую сторону среди теснившихся палаток сновали взрослые со свёртками и кульками. По правую - в пруду, который мне сегодня утром пришлось обновить, плескались дети. И было их столько, что, казалось, яблоку упасть негде. Тем не менее, дети прекрасно умудрялись делить место в пруду. Даже больше: для явных малышей с одной стороны оставили свободный закуток, где они тихо-мирно плекались и не мешали старшим.
        Как мне выбраться отсюда? Угнать ферста и лететь в Кастильву? Так я даже дороги не знаю. Мы летели сюда больше трёх часов. И потрясение, которое я испытал в первый день, когда попал сюда, было так велико, что я даже не запомнил, с какой стороны мы прилетели из Кастильвы. Даже… ну хорошо, даже если мне не нужно угонять ферста, а я смогу создать иллюзию животного… или ледяного голема, благо воды под рукой у меня теперь достаточно, в какую сторону лететь - я всё равно не знаю. А спрашивать у кого бы то ни было опасно. Мне прекрасно известно, что за мной постоянно кто-то присматривает. Значит, либо следят, чтобы со мной ничего не случилось, либо не доверяют. Или, что более вероятно, и то, и другое сразу.
        Да, нечего даже и пытаться. Ночей в этом мире нет, следовательно, темнота мне не поможет. Невидимость тоже сомнительный союзник. Моё отсутствие всё равно быстро заметят, меня поймают и вернут назад. И тогда уже не будет такого благосклонного отношения. И, кроме того… мне ужасно не хочется разочаровывать Агера. Даже несмотря на то, что я тогда сказал у пруда, когда говорил о своей жизни и благополучии вимрано на чаше весов, и Арсини даже не хватило сил посмотреть мне в глаза, что лишь подтверждало, что сказанное - правда, для меня всё равно было важно, что он обо мне думает.
        Это, наверное, тот самый случай, когда разум и сердце начинают друг с другом конфликтовать. Но тут уже ничего не поделать. Так уж устроен я, выросший в своём всезнающем одиночестве, и потому как никто нуждающийся в том, чтобы рядом был друг. Хоть какой-нибудь. Хоть кто-нибудь. Таким другом был Сайраш. Таким был Фрайсаш. Такими были Кермол и Дхасс. Кто мог быть мне таким другом здесь? Никто. Почти никто… кроме этого злобного, ненавидящего всех и вся альбиноса, который, тем не менее, признав кого-то за друга, будет готов глотки рвать за него. Но так что же мне теперь, из-за этого уходить вглубь пустынь, в поисках неизвестно чего? Не знаю… я слишком часто вынужден себе это говорить в последнее время. И всё острее воспринимаю потерю своей интуиции.
        Кстати, вот ведь удивительное дело. Когда я отдал её, чтобы спасти свой мир, такой горечи не было. Ведь у меня был облик таисиана, была магия воды - и эти дары с лихвой заменяли отданное. Да и во время второго путешествия их хватало, чтобы решать поставленные задачи и улаживать появляющиеся по ходу дела проблемы. Здесь же… ну, есть у меня облик таисиана. Благодаря нему я до сих пор не отбросил копыта в этом пышущем жаром мире. Мало того, и здесь к моей шкуре испытывают нездоровый интерес. Ну, есть у меня магия воды. И из-за этого все готовы рвать глотки друг другу. А вот интуиция… а вот интуиция здесь ох как пригодилась бы.
        Хотя, с другой стороны, порой мне казалось, что какая-то тень, какие-то слабые отголоски этой способности у меня всё-таки оставались. Потому что нередко случалось так, что у меня бывали догадки по тому или иному поводу - и они оказывались близки к правде. Вот, например, с чего мне вообще пришло в голову, что Агер сейчас убеждает мудрецов брать Кастильву штурмом, а те его от этого решения всячески отговаривают? Но эти всплески всегда случайны и мимолётны, чтобы можно было ими осознанно пользоваться. Вот, например, когда меня похитил Атихис, я и понятия не имел, что всё это - спектакль, который сознательно допустил Йегерос, чтобы получить повод прижать торгаша к ногтю и заставить его работать на город. Так что мне сейчас делать, как следует поступить?
        И ответом было лишь набившее оскомину: ждать. Мне казалось, что у меня скоро будет шанс проявить себя. Но события, которые этому предшествуют, ещё не произошли. Хотя уже вот-вот наступят. Ещё нет, но уже почти. И потому, ради того, чтобы не нарушить этого баланса, я вынужден снова бездействовать.
        Мне было неизвестно, сколько я просидел в тени. Но, в конце концов, меня выгнало оттуда одно из солнц. Да и по пути обратно я встретил свою соседку по палатке, которая уже искала меня для того, чтобы отправить спать. И я понятия не имел, как много нам принесёт завтрашний день.

* * *
        Когда я проснулся на следующие сутки, то увидел, что женщина, с которой я эту палатку, собственно, и делил, неотрывно на меня смотрит. И, судя по всему, смотрела она так долго, что даже не сразу поняла, что я проснулся. Она поспешно встала и отвернулась, но было уже поздно.
        - Прошу прощения, - сказал я, поднимаясь, - вы что-то хотели спросить? Или вам что-то нужно?
        - Нет, Дэмиен, прости… ничего, - ответила женщина, возвращаясь на свою половину палатки и принимаясь перебирать покрывала.
        Вот ведь удивительно. Если не считать очевидной хрупокости по сравнению хотя бы с теми же янрано, вимрано, по большому счёту, отличались от остальных только цветом кожи. Или чешуи. Да и вообще, все вимрано так или иначе имели очень много общего с остальными расами. Единственными исключениями были, разумеется, сами мудрецы, вероятно, чистокровные вимрано. Или, возможно, сама раса вимрано делилась на подрасы, часть из которых могла существовать как в воде, так и на суше, а часть - только в воде. Арсини со своими длинными живыми усами очень напоминал сома. Даяо с его идеально гладкой тёмной шкурой - электрического ската. Маури с его перепончатыми лапами и зелёной кожей - лягушку. Ну а колючий Адресто, несомненно, морского ежа. И, очевидно, что подобным существам жить на суше очень и очень тяжело. Недаром Даяо жаловался, что стареет он в разы быстрее, чем мог бы в родной стихии.
        - Прости, Дэмиен, - снова сказала женщина, - не просто так я на тебя смотрела. Напомнил ты мне кое-кого.
        - Простите, - убедившись, что женщина не прочь поговорить, я осторожно поинтересовался, - но я даже не знаю вашего имени.
        - Альмаре, - коротко сказала женщина, - да и откуда бы ты его узнал? Я же вижу, что ты постоянно нашему племени воду творишь и порой без сил сюда возвращаешься. Я не в обиде, ибо вижу, что свободного времени у тебя очень мало.
        Я же с интересом разглядывал Альмаре. Дело в том, что она впервые при мне сняла свой платок. Все женщины-вимрано носили платки на голове, и не только для того, чтобы защититься от солнца, вернее, солнц. Но и потому, что среди женщин-вимрано почти ни у кого не было волос. Что, в принципе, и неудивительно, ибо для расы, живущей в воде, волосы - остро лишние.
        Но вот у Альмаре они всё-таки были. Убранные назад и затянутые в пучок, тёмно-зелёного цвета. Как, собственно, и её кожа. Вообще стоило отметить, что зелёный цвет среди вимрано был превалирующим. Синих и фиолетовых было крайне мало. И, скорее всего, объяснялось это тем, что большинство этих вимрано были… полукровками. Впрочем, об этом можно было и раньше догадаться. Наверняка и Агер родился альбиносом как раз из-за неудачного кровосмешения.
        - Сыночка ты мне моего напомнил, - продолжала тем временем Альмаре, - очень он на тебя был похож. Даже глазки были синие, представляешь? Почти у всех наших глаза чёрные, к старости сереют, а у него - синие. Ну чудо же.
        - А… что с ним сталось? - осторожно спросил я, в принципе, уже догадываясь, каким будет ответ.
        - Не выжил он. Погиб, - ответила Альмаре, - на одной из остановок не уследила я, отбежал он от лагеря слишком далеко… И там его кашидиры загрызли.
        - Соболезную, - коротко ответил я, ибо не знал, что тут ещё можно сказать.
        - Да я, собственно, давно уже смирилась, - вздохнула Альмаре, - вот только ты на него так похож, что невольно каждый раз вспоминаю. Ах, - горестно продолжила она, - сколько же нам ещё так жить? Это невыносимо. И ладно мы, взрослые, уже привыкли, а как же дети? Почти половина наших детей умирает во младенчестве, Дэмиен. Они не могут приспособиться к таким условиям. Кто-то гибнет от болезней, кто-то пропадает без вести. Кого-то умудряются задрать хищники. Сам же, небось, видел. Сейчас нас здесь около восьмисот. И на всех нас - всего пятьдесят детей. Если бы только можно было это прекратить. Мы вымираем, Дэмиен, неизбежно вымираем. Мудрецов ещё десять лет назад только на нашем материке было больше сотни - сейчас осталось едва ли с десяток. И как только они умрут - а смерть, увы, тянет к ним своим руки куда быстрее, чем к остальным - мы погибнем. Жаль, что он не хочет этого понимать. Погоди… что это за шум снаружи?..
        Мы оба выскочилии. И обомлели. По палаточному городку бегали мужчины, вооружаясь мечами, копьями, промелькнуло даже два трезубца. Над всеми возвышался Агер, раздающий приказы. Женщины возади спешно эвакуировали детей из пруда и уволакивали их в палатки. К пруду же подошли мудрецы вимрано. Они, закрыв глаза, медленно дышали, словно сосредотачиваясь.
        Повернувшись в другую сторону, я увидел, наконец, источник паники. К нам летело порядка сотни ферстов. И мне даже не надо было напрягать зрение, чтобы догадаться, что за жёлтый силуэт сидел на ферсте, летевшем впереди всех…
        Глава 4.6
        ГЛАВА 6. СВЯЗАТЬ НЕСВЯЗУЕМОЕ.
        - Дэмиен, - услышал я своё имя, - спрячься и не показывайся на глаза, пока мы не закончим. И, прошу тебя, ни в коем случае не вмешивайся! Если ты пострадаешь - нам всем конец.
        По правде говоря, я и не особо горел желанием вмешиваться в схватку, ибо до сих пор так и не решил, чью же сторону стоит принять. Поэтому, выполняя приказ Агера, накрыл себя иллюзией и отступил в сторону палаток, туда, где уже никого не было. Женщины и дети давно попрятались, мужчины же выстроились в два ряда, готовые сражаться.
        Я медленно отходил, осторожно оглядываясь назад. Ферсты кастильванцев уже были совсем близко, но всё-таки они предпочли высадиться в паре сотен метров, явно не желая, чтобы их звери пострадали в бою. Когда же приземлился Йегерос, то он воздел руки к небесам… а в следующий момент в воздух взвилась туча песка. Маг воздуха, о котором всегда с таким почитанием все отзывались, сейчас показывал своё могущество. Видимость мгновенно упала почти до нуля. Однако через несколько секунд…
        Однако, в противовес этому, через несколько секунд явили свою силу и мудрецы вимрано. Невзирая на свои очевидные слабость и немощность, видимо, находясь около источника воды и когда это было очень надо, кое-что они всё-таки могли. Вода из пруда поднялась и, разлетевшись на бесконечное множество капель, дождём обрушилась на своих защитников. И подобный жест нёс двойную нагрузку: он мало того, что практически убрал пыль и песок со стороны своих защитников, так ещё и те, прикоснувшись к родной стихии, казалось, получили дополнительный заряд бодрости. И когда из песчаного облака показались первые гвардейцы Йегероса, они бросились на них в атаку.
        Я в этот момент, исполняя приказ альбиноса и убираясь как можно дальше от места битвы, уже находился на краю палаточного городка. Обернувшись и увидев, как схлестнулись атакующие и вимрано, я внезапно испытал жгучее желание вмешаться. Сколько же мне пришлось ждать! Сколько времени я был вынужден бездействовать и терпеть то, что другие решали за меня всё: что я должен делать, что не должен, когда есть, когда спать, сколько знать и сколько не знать. И, казалось, эту же жажду ощутил и мой артефакт, ибо левая рука зудела и дрожала от желания вступить в схватку. Я с удивлением поднял руку и уставился на татуировку. Никогда ещё мой артефакт не пытался проявлять характер, пытаясь склонить меня к тем или иным поступкам. Впрочем, времени думать об этом у меня не было…
        - Здравствуй, мой хороший, - раздался голос у меня за спиной, - ты же ведь не думал, что тебе удалось от меня улизнуть, не правда ли?
        Я обернулся. И, верно, в нескольких шагах от меня стоял Анаму. Могущий, вероятно, безо всякого вреда подобраться ко мне и без лишнего шума вырубить… Но всё же не отказавший себе в удовольствии удивить меня своим внезапным появлением. Впрочем, уже через секунду я понял причину такой беспечности. У него за спиной стояли Таши, Гунрам и Моэн. Вероятно, в планы Йегероса тоже не входило, чтобы я пострадал в результате этого столкновения, поэтому эти четверо были отправлены персонально за мной.
        - Тебе надо было вырубить меня, пока была возможность, - нехорошо ухмыляясь, сказал я, вызывая к своим ладоням струи воды, - один раз я пощадил твою жизнь. Второй раз сдерживаться не буду.
        Реплика возымела свой эффект. Анаму, бросивший свою драгоценную библиотеку, чтобы прилететь сюда и сказать мне, как я ему безразличен, потемнел от злости.
        - Никому не вмешиваться! - прорычал он, - сопляк мой!
        К счастью, сотворённой воды мне хватило для того, чтобы соорудить приличных размеров плеть. И, собственно, этой плетью мне и пришлось отгонять Анаму, который безлишних слов тут же бросился на меня.
        Что ж, здесь ощутимо была видна разница между этим поединком и поединком с Агером. Библиотекарь, казалось, едва утруждал себя уклоняться от моей водной плети, которой я по нему попал один-единственный раз. И то, скорее, из-за эффекта неожиданности. Уже через десять секунд во вторую руку мне пришлось сотворить ледяной щит, чтобы отгонять его от себя, когда он совсем уж разрывал дистанцию.
        Во-вторых, поединок происходил на песке. И, проклятье, как же было неудобно драться на песке! Ноги постоянно увязали, не было нормальной точки опоры. И только сейчас я в полной мере понимал, насколько для мага важна точка опоры во время колдовства. Ведь, запуская ту же ледяную стрелу, маг использует своё тело в качестве стартовой точки для толчка этого снаряда. А для меня, который перед тем, как сотворить эту ледяную стрелу, был вынужден сначала призвать для сего действия воду, отсутствие точки опоры было губительно вдвойне.
        И Анаму, казалось, это прекрасно понимал. Сам он, кстати, использовал песчаную поверхность на все сто процентов: скользил он по песку, практически не оставляя следов, прекрасно по нему прыгал и приземлялся. Мало того, он даже позволял себе упасть и сделать перекат, если того требовала ситуация.
        И, в третьих, Анаму был без оружия. Прочие гвардейцы вместо привычных клинков держали в руках какие-то рукоятки. Вероятно, раскладные шесты или палки для отлова пуири, ну или что-то в этом духе. Чтобы, даже если возникнут определённые проблемы, всё же взять меня живьём. Библиотекарь же либо не доверял никакому оружию, либо конкретно меня желал взять голыми руками. И со страхом стоило признать, что он медленно, но верно добивался своего, выжидая, пока я на этом треклятом песке выдохнусь окончательно, после чего провести последнюю атаку.
        В отчаянии обернувшись, я увидел, что нахожусь совсем недалеко от пруда, где обычно купались дети. Сам пруд меня интересовал мало, благо что воды там и не осталось, зато очень интересовали камни, на которых можно будет относительно устойчиво закрепиться. Медленно и осторожно я начал смещаться.
        И для опытного бойца, которым, несомненно, являлся Анаму, это не стало секретом. Мгновенно оценив, куда и с какой целью я начал двигаться и использовав несколько прыжков и пару перекатов, он сместился, закрывая от меня каменную поверхность.
        Понимая, что игнорирование этого тактического момента неизбежно приведёт к поражению, я пошёл ва-банк. Вызвав такое количество воды, на которое только был способен, я направил её в Анаму. И едва библиотекарь, новых приёмов от меня не ждавший, оказался окружён водой, как я её заморозил. Из-за спешки и отсутствия долгой практики чары получились ненадёжными, и такой заморозки едва хватит на несколько секунд. И эти спасительные секунды надо было использовать с толком.
        Секунда. Я, отбрасывая приличия, падаю на четыре лапы и мчусь к каменной поверхности. Секунда. Гулкие шлепки по песку говорят о том, что остальные гвардейцы начали действовать. Секунда. Я добираюсь до каменной поверхности. Секунда. Позади меня хрустит лёд. Секунда. Я вспоминаю Пентаграмму Конвергеций и присваиваю себе десяток нелестных эпитетов за то, что вспомнил о ней так поздно. Секунда. Гулкие шлепки по песку всё ближе. Секунда. Вызванная из небытия памяти пентаграмма ледяным рисунком вспыхивает на камнях. Секунда. Шлепки по песку сменяются топотом по камням. Секунда. Пентаграмма дарует мне дополнительные силы и…
        - Стоп! - приказываю я, испуская гипнотический приказ. После чего оборачиваюсь и вижу всех четверых, заставших буквально в двух шагах от меня.
        - Успокаиваемся, - сказал я, унимая бешено колотящееся сердце, - делаем три шага назад и усаживаемся поудобнее.
        Все четверо гвардейцев выполнили мой приказ. Первые секунды я ощущал, как их воли бьются в тисках моей - и не могут вырваться. Вовремя я вспомнил о пентаграмме, однако. Без неё меня бы сейчас скрутили. И, вероятно, сделали бы несколько нехороших вещей. Йегерос наверняка отдал им приказ взять меня живым - но не целым и невредимым.
        Однако в этот момент Анаму, всё-таки сумевший частично вернуть себе контроль, засмеялся.
        - Дэмиен, - нехорошо улыбаясь, проговорил он, - нас полностью устраивает эта ситуация. Держи нас под своими чарами, если тебе кажется, что так безопаснее. Нам всё равно. Главное, что отсюда ты всё равно никуда не уйдёшь. А свои личные с тобой вопросы я всегда успею решить.
        - То есть, мне надо было отдаться на вашу милость? - от такой реплики я вспыхнул, - и ждать, пока вы тут всех перебьёте?
        - Кто кого бьёт, Дэмиен? - Моэн тоже вернул себе контроль над речью, - сам взгляни.
        Я недоверчиво уставился на поле боя. И не поверил своим глазам. И вимрано, и гвардейцы дрались нехотя, словно из-под палки, очень редко атакуя и так же неохотно огрызаясь своим оружием. Впрочем, несколько бойцов и с той, и с другой стороны побросали своё оружие и теперь с большим удовольствием чистили друг другу морды. И почему-то никто не спешил ни помочь им, ни разнять их.
        - Это… это что за бред? - от растерянности я едва не потерял контроль над своими чарами.
        - Это не бред, Дэмиен, - вкрадчиво сказал Анаму, - просто они не хотят драться. Никто из них не хочет драться. Никто не хочет проливать кровь ещё больше. Жаль только, что он этого никак не поймёт.
        В самом деле, во всей этой вялой свалке всё-таки был один активный момент. Агер со своими клинками с такой яростью бросался на Йегероса, что, казалось, хотел не просто нанести ему поражение, но зарубить на месте. Градоначальник же терпеливо ждал, пока тот хть немного выдохнется, и парировал его атаки воздушными потоками. Впрочем, на его щеке уже были две царапины, а с подбородка капала кровь…
        Мудрецы вимрано тоже бездействовали, хотя и стояли, готовые использовать последний резерв воды, который у них остался. Но… факт оставался фактом. Никто из них не хотел драться. Вот прошла ещё пара минут - и кастильванцы с вимрано начали отступать на свои позиции, вяло и нехотя огрызаясь, если кто-то всё-таки проявлял излишнюю инициативу. Даже те, кто бились на кулаках, явно не испытывали энтузиазма делать это дальше, и прекращали драться.
        Но только не Агер. Какую же злую шутку со всеми сыграла жизнь. Альбиноса, которого беспощадно дразнили и травили в детстве, жизнь наделила огромной силой и дала власть над своими сородичами. Вот только посеянная в детстве ненависть никогда не исчезает бесследно, и теперь он раз за разом обрушивается на Йегероса, стремясь добраться до ненавистного правителя и разорвать его на сотню маленьких янрано.
        А что же сам Йегерос? Я так привык думать о нём, как о том, кто видит на несколько ходов вперёд и может переиграть почти каждого, что мне даже ни разу в голову не пришло, что он, в общем-то, тоже живое существо со своими чувствами и слабостями. Его отца убили пустынные кочевники. И, с учётом того, с какой охотой сейчас дрались остальные вимрано, как-то не оставалось сомнений, кто был главным инициатором и исполнителем этой затеи. Впрочем, это недоказуемо. В конце концов, вряд ли Агер единственный, кто испытывает к кастильванцам похожие чувства. Если бы альбинос был один - одного, даже главного, толпа за столько времени как-нибудь да переубедила бы.
        Но, тем не менее, Йегерос, который очень даже не дурак, прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что с высокой долей вероятности среди этих вимрано есть те, кто повинны в смерти его отца. И тем не менее он явно отдал приказ своим гвардейцам не усердствовать в драке с вимрано, если будет такая возможность. И сам до последнего пытался не нанести вреда Агеру, который окончательно обезумел и, совершенно забыв про защиту, раз за разом бросался на того, кому долгие месяцы, возможно, даже годы был вынужден кланяться и служить, в обход своих истинных чувств.
        - Как ты можешь видеть, Дэмиен, - негромко сказал Таши, - ни мы, ни вимрано не хотим проливать кровь. Потому что все понимают, что это не нужно. Остро не нужно. О, не сомневайся, случись такая встреча аквот двадцать назад - все бы изрубили друг друга на мелкие куски. Но в последнее время все понимают, что и мы, и они - все слишком быстро угасают. Вымирают. И если эту вражду продолжить - то не останется никого.
        - Ты бы попробовал с ним поговорить, пуири, - тихо проговорил Анаму, - он к тебе привязался. Больше, чем к кому бы то ни было. Мы все это видели. Мы все видели, как он бил тебе морду и какие вещи позволял с собой творить… тогда, когда ты пар спускал после своего психоза. Если ты думаешь, что кому другому подобное так просто сошло бы с рук - то очень сильно заблуждается.
        - Не говорите ерунды, - огрызнулся я, втайне желая, чтобы эти слова были правдой, и в этом мире есть хотя бы одно существо, которому до такой степени было бы не плевать на меня, - я снабжал город водой. Я нужен был Кастильве целым и невредимым. Только поэтому он меня и щадил.
        - Не только поэтому, - возразил Моэн, - поверь как тому, кто руководит гвардейцами уже больше двадцати аквот. Это, безусловно, хорошая причина, под которой можно замаскировать другие, куда более сокровенные мотивы. И они были, уж можешь мне поверить.
        Тем временем Йегерос всё-таки потерял терпение. С таким противником, как Агер, нужно было слишком много сил, чтобы и себя защитить, и ему не навредить. Агера внезапно оторвало от земли, и он, выронив свои клинки, схватился за горло, выпучив глаза. Я догадывался, что это были за чары. Вакуумная подушка. Самые простые - и самые смертоносные чары магии воздуха, от которых практически невозможно спастись.
        Йегерос держал Агера секунд двадцать, после чего милосердно убрал чары. Альбинос упал на землю, кашляя и судорожно вдыхая драгоценный воздух. Он снова было потянулся к клинкам, но…
        - Агер, пожалуйста, хватит, - раздался звонкий голос. Обернувшись, все увидели Орлу, которая стояла рядом с другими вимрано.
        - Братец, пожалуйста, остановись и осмотрись хотя бы чуть-чуть! Неужели ты не видишь, что никто не хочет сражаться? Никому не нужно сражаться. Потому что если мы продолжим враждовать - то не выживет никто. Прошу тебя, хватит, нужно остановиться…
        - И чтобы они забрали Дэмиена? - прорычал альбинос в ответ, - ни за что! Они были нашими палачами, они лишали жизней наших дедов и прадедов - не из мести, а просто потому, что считали нас недостойными жизни! Они не заслуживают того, что делает для них Дэмиен!
        - Хватит, Агер, - с достоинством сказал слепой Даяо, - ты используешь Дэмиена как повод для битвы. О погибших следует хранить память, но эта память не должна быть поводом для пожизненной мести. Ты ненавидишь его, - он указал на Йегероса, который с достоинством стоял в стороне, - но тебе бы не помешало поучиться у него сдержанности. Ты приложил руку к тому, чтобы убить Вихмаро - и ему об этом прекрасно известно. А это - не какой-то дальний родич, живший несколько поколений назад. Это - его родной отец. И он всё равно желает не драться с нами, а говорить. Это лишний раз доказывает и поведение его воинов, и его собственное, когда он мог бы уже десять раз тебя убить. И мы должны дать ему высказаться.
        - Благодарю, мастер Даяо, - кивнул Йегерос, после чего, усилив голос, продолжил, - да, для меня не являются тайной все те вещи, о которых вы говорили. И, невзирая на это, я который раз вам предлагаю своё покровительство. Возможность жить в городе. Возможность вашим детям жить в безопасности. Возможность им расти в куда более лучших условиях, нежели вы росли сами. Как вы понимаете, для меня не было тайной, что Агер шпионил за мной. Я знал, куда регулярно пропадала часть съестных припасов - и закрывал на это глаза. Я позволил ему увезти Дэмиена, чтобы он с вами познакомился. И я знаю, что ты повинен в смерти моего отца, Агер. И, невзирая на всё это, я предлагаю вам все эти условия. Потому что мастер Даяо прав. Потому что если мы не объединимся сейчас - то порознь рано или поздно погибнем.
        - Вы - не заслуживаете такого будущего, - прошипел в ответ Агер, - вы сами когда-то отказались от нас. Решили отсечь, как слабую и ненужную ветвь дерева. А теперь, значит, передумали и милостиво позволяете вернуться? Я плевал на тебя и твои дары, Йегерос, - прокричал он, - нам не нужны твоя милость и твои подачки! И это никогда не изменится! А если ты думаешь, что меня можно было разжалобить историей про Вихмаро - так твои предки, Йегерос, перебили столько вимрано, что это так, капля в море. И будь у меня хоть малейшая возможность - я бы и тебя убил, и глазом не моргнул бы!
        - У тебя была масса возможностей убить меня в Кастильве, - спокойно сказал Йегерос, - мы бесчисленное множество раз оставались один на один. Почему же ты не прикончил меня тогда, раз так сильно ненавидишь?
        - Убирайтесь отсюда! - яростно выплюнул Агер, поднимая свои клинки и поворачиваясь к Йегеросу спиной, - раз уж пожалели убивать со своим запоздалым раскаянием - то убирайтесь!
        После чего, повернувшись к воинам вимрано, с презрением сказал:
        - Расходитесь! Слабаки и трусы! Если у вас не хватает духу взять в руку клинок и почтить память предков, которых вырезали, как скот, то нечего и удивляться текущему нашему положению! Такие трусы и слабаки большего и не заслуживают!
        И почти две сотни мужчин, к моему удивлению, покорно развернулись и стали разбредаться по палаткам. Немыслимо! Да вместе они бы начистили ему морду, заткнули рот какой-нибудь тряпкой и сказали бы Йегеросу, что согласны. Ведь, когда Йегерос говорил о том, что готов предложить вимрано, те явно очень желали на это согласиться. Хотя бы ради детей. Но нет, последнее слово осталось за Агером, и никто не посмел ему перечить. Значит, силы воли у альбиноса было больше, чем на двести рано. Жаль только, что выкована эта сила воли оказалась в злобе и ненависти.
        - Ваш отказ - ваше право, - спокойно ответил Йегерос, - но вы кое о чём забыли. Где Дэмиен? Он здесь не останется.
        - Дэмиен с вами не пойдёт! - Агер обернулся и с трудом удержался, чтобы не схватиться снова за свои клинки, - вы его не заслужили!
        - А давай мы дадим ему возможность самому высказаться, - вкрадчиво сказал Йегерос, - он, в конце концов, тоже живое существо. Пусть он выйдет и тоже скажет, что думает по этому поводу.
        - Тебе надо выйти Дэмиен, - тихо сказал Анаму, - и постарайся найти нужные слова. Что-то мне подсказывает, что не всё ещё потеряно.
        Меня легонько подтолкнули в спину. В удивлении обернувшись, я увидел, что гвардейцы давно сбросили гипнотические чары и теперь выжидающе на меня смотрели.
        И я пошёл. Хотя и не знал, что нужно говорить. Если уж свою сестру он не хочет слушать, если слово мудрецов вимрано для него не имеет достаточно веса, если слова Йегероса, который вопреки смерти своего отца желал мира с его убийцей, для него ничего не стоят - то что могу я?
        Меня ждали две минуты. Наконец, я вышел и встал между Агером и Йегеросом.
        - Ну, Дэмиен? - грубо спросил Агер, - думаю, ты всё прекрасно видел. И что? Идёшь ты с ними или остаёшься с нами?
        Вместо ответа я взмолился своему подсознанию. Должен быть способ его убедить. Даже один из тысячи. Я очень внимательно слушал всё, что говорит Агер. И то, что он уклонился от вопроса, почему не убил Йегероса, хотя имел для этого не одну возможность, ясно говорило о том, что где-то в глубине души альбинос всё-таки сожалеет о том, что ему приходится всё это делать.
        - Агер, - я подошёл к альбиносу и осторожно взял его за запястье, - я никогда не смогу в полной мере осознать, что пришлось пережить тебе и твоим сородичам. И считаю, что вы поступаете совершенно правильно, храня память об этом. Такое НЕЛЬЗЯ забывать! Но… ты помнишь, о чём мы с тобой говорили? О том, что гармония не восстановится, если части когда-то разорванного единого целого вновь не воссоединятся.
        Агер с рыком вырвал свою ладонь и отвернулся, собираясь уйти. Его, кажется, даже не интересовало, что я по итогу решу.
        - Я не говорю, что вы должны просто взять и простить их! - поспешно крикнул я, - но ради своего будущего, ради будущего своих детей, ради будущего всего вашего мира - нужно дать им попробовать! Нужно дать хотя бы один шанс!
        Агер остановился. Я подошёл к нему, снова аккуратно взяв за запястье. После чего тихо произнёс последние слова, так, чтобы их слышал только он:
        - Но я пойму, если ты откажешься.
        Белая спина Агера окаменела. На мгновение мне показалось, что его пальцы хотели схватить мою руку, но в последний момент он передумал. Мне же больше было нечего ему сказать. В такой ситуации нельзя было убедить, заманить, пообещать что-то. Здесь можно было только сказать правду - и верить, что твои слова всё-таки смогут достучаться. Но это уже зависело не от меня.
        - Геом Йегерос, - громко сказал я, поворачиваясь к янрано, - я, разумеется, помню наш уговор. Я вернусь с вами в Кастильву. Но с одним условием. Вимрано тоже для меня теперь не чужие. И я желаю помогать и им тоже. Шесть суток из седмицы я буду работать на Кастильву. Но каждый седьмой день на выделенном ферсте я буду возвращаться сюда и творить воду для них. Потому что вимрано нуждаются в ней не меньше. А, возможно, даже больше.
        - Такое решение достойно уважение, - кивнул Йегерос, - принимаю твои условия…
        - Не нужно! - раздался рык сзади. Мы с Йегеросом обернулись: Агер, рядом с которым уже стояла его сестра, яростно смотрел на нас.
        - Прошу прощения? - вежливо поднял складку кожи над глазом Йегерос, - вам не нужны дары Дэмиена?
        - Нет, - сказал Агер, после чего поправился, - то есть не в этом дело.
        Альбинос подошёл к градоначальнику. При этом он так тяжело дышал, словно только что выдержал ещё одну неравную схватку.
        - Будь я проклят, если хоть на секунду забуду, почему всё это происходит, - прошипел он, - но если вы так упорно настаиваете… То давайте… давайте попробуем, огонь вас всех побери!
        - Превосходно, - Йегерос не изменился в лице, но даже для меня не осталось секретом, какие удивление и воодушевление он сейчас испытал, - в таком случае делаем так. Моэн, Анаму!
        Библиотекарь и трое гвардейцев выбрались из-за палаток и подошли к градоначальнику.
        - Забираете Дэмиена и летите в Кастильву. Дадите ему отдохнуть, после чего возобновляете поставки воды по обычному графику.
        - А как же вы, Йегерос? - удивлённо спросил Моэн.
        - Я и мои люди остаёмся здесь, - ответил тот, - мы с Агером проследим, чтобы все добрались до Кастильвы в целости и сохранности. Передадите Аламейко, что мы прибудем через седмицу. И да, пусть он озаботится тем, чтобы у нас было достаточно места, чтобы расселить, - Йегерос, самое большее, пять секунд смотрел на палаточный городок, - ещё для тысячи рано.
        - Будет исполнено, Владыка, - кивнули все четверо.
        Агер и Йегерос пошли командовать, чтобы все начали собираться. Мы же с гвардейцами вернулись к ферстам, которые ждали нас в сотне метров. Выбрав своих питомцев, они поспешно их оседлали.
        - Залезай, Дэмиен, - сказал Анаму, - я тут самый лёгкий, так что полетишь со мной.
        - А они, - я с беспокойством посмотрел в сторону палаточного городка, - они тут друг друга не поубивают?
        - Не переживай, Дэмиен, - ухмыльнулся серокожий рано, - идля Агера, и для Йегероса - да как, впрочем, и для большинства из нас, данное слово весит много. Так что если уж Йегерос предложил - и если Агер согласился, то они найдут общий язык. Тем более, что им всем есть, ради чего это делать…
        Часть 5
        Глава 5.1
        ГЛАВА 1. ВОЗВРАЩЕНИЕ В КАСТИЛЬВУ.
        Возможно, это мне только показалось, но было ощущение, что вернулись в город мы слишком быстро. Когда Агер нёс меня к кочевникам, мне казалось, что прошло целых три часа, прежде чем мы добрались до его сородичей. Обратно же долетели едва ли за час. И весь этот час я пытался осознать, что же мне удалось сделать. Это было почти так же невероятно, как и то, что мне в своё время удалось-таки убедить троллей помочь людям. Впрочем, там мне в немалой степени помог Таркус, который за считанные дни разобрался с собственными проблемами, а потом умудрился вправить мозги всем остальным. Ну или, по крайней мере, тем, кто принимал решения. А здесь что? Здесь - только ситуация и понимание того, что порознь выжить не получится. И… так уж велика в этом моя заслуга? Если я, по факту, просто повторил то, что ему неоднократно говорили и мудрецы, и сестра, и Йегерос.
        - Ты молодец, Чешуйка, - тихо сказал Анаму, сидевший за моей спиной и изредка почёсывающий загривок своему питомцу, - Агер, конечно, прекрасно всё осознавал, но никак не мог себя пересилить. И именно ты оказался тем, кому всё-таки удалось его дожать.
        - Мне всё равно трудно поверить, что они поладят друг с другом, - с беспокойством ответил я, - то, что вимрано и кастильванцы дрались неохотно и без ярости, не означает, что они в восторге друг от друга и сразу начнут сотрудничать.
        - Не переживай, - хмыкнул Анаму, - если уж Агер что-то сказал - значит, все так и поступят. Впрочем, именно для того, чтобы остальные вимрано не сцепились с кастильванцами, Йегерос там и остался.
        И вот знакомая стена города. Знакомые кварталы, знакомые здания. И всё такой же поток цветных плащей внизу, хозяева которых брели по своим делам. И всё же была существенная деталь, которая отличалась от моего первого попадания в Кастильву. Внизу слышались разговоры и даже смех. Жители шли по своим делам более быстро, двигались как-то более деловито, что ли. То там, то тут мелькали стайки детей в разноцветных плащиках, которых и в помине не было, когда я попал сюда впервые. Изменилось само настроение города. Словно кто-то вдохнул в него несколько глотков жизни, и теперь он медленно, но верно начинал оживать.
        - Отдых тебе нужен, Чешуйка? - спросил Анаму, когда мы пролетали над торговым кварталом.
        - Нет. Я готов поработать прямо сейчас, - ответил я.
        - Прекрасно. Тогда мы с Гунрамом приземляемся тут и отправляемся в ближайший родильный дом. Моэн и Таши пока коротко отчитаются Аламейко, чтобы он был в курсе.
        - Представляю, сколько радости его ждёт, когда он обо всём узнает, - мрачно хмыкнул Таши. Я несколько удивился этой реплике: мне всегда казалось, что Аламейко целиком и полностью разделяет взгляды Йегероса. И он будет только счастлив узнать, что его подопечному и в этой сфере наконец-то удалось добиться своего. Но… подобные слова явно говорили об обратном.
        Приземлились мы на ближайшей площадке. Гунрам взял зверей и повёл их в питомник, Мы же трое направились в условенную точку. Внезапно что-то привлекло моё внимание. Повернувшись, я увидел уже знакомый мне прилавок, где лежали свежие фрукты и овощи, за которым стоял очень знакомый рано в плаще из чёрной шкуры пуири. Вот только теперь у его прилавка царило небывалое оживление. Перед ним толпилось порядка двадцати детей, которые в благоговении смотрели на лежащие перед ними лакомства. Сам же Атихис стоял в стороне с двумя мужчинами и сверял какие-то бумаги. Причём мужчины, один с красной шкурой, другой - с коричневой, судя по чёрным повязкам на голове, были преподавателями. Когда мы проходили мимо, Атихис закончил проверять бумаги. Вернувшись за прилавок, он стал брать у детей какие-то карточки, и взамен выдавать им по два-три фрукта по их выбору.
        - Вон, работает теперь наш деньгодел на благо общества, - хмыкнул Анаму, - теперь дети из школ каждый день фрукты получают. Сказать по правде, слишком он дёшево он отделался за то, что пытался учудить.
        Я же с этим утверждением не был согласен. Это только кажется, что личность, подобную Атихису, очень просто взять, прижать к когтю и заставить работать на себя. Оправившись от первого поражения, Атихис вполне мог измыслить достаточное количество способов отравлять Йегеросу жизнь. Даже в рамках своего текущего положения. Да и градоначальник сам наверняка понимал, что слишком наглого грабежа торговец ни при каких обстоятельствах не станет терпеть. Вот и придумал такую систему. Во-первых, оставляя часть ресурсов самому торговцу, ибо он, как ни крути, достиг своего положения относительно честно. Ну и, во-вторых, давая ему самому додумать, как отреагируют простые жители, если узнают, что жадный торгаш даже детям фруктов выделить не пожелал. Очевидно, что сожрут с потрохами. Впрочем, вслух я всего этого говорить не стал. Главное, что все эти вещи понимал Йегерос - и этого было достаточно.

* * *
        Моё существование быстро вернулось в привычную колею. Раздача воды три раза в день, в разных точках города. Куда-то мы добирались пешком, куда-то меня так же возили на ферсте. Вот только вместо Агера меня теперь возил Анаму. И это была не самая приятная перемена: присутствие серокожего рано меня постоянно напрягало. Да и сам он, казалось, прекрасно это понимал, и играть на моих нервах ему определённо доставляло удовольствие. Не считая этого факта, всё шло так же, как и шло до этого. За одним важным исключением.
        Гвардейцы не преувеличивали, когда с мрачным сарказмом предрекали реакцию советника Аламейко на то, что случится. Так уж вышло, что мне тоже пришлось участвовать в подробном отчёте. По требованию заместителя градоначальника я рассказал всё, что произошло, начиная с момента, когда Агер увёз меня якобы к группе, работающей за городом. Про время, проведённое у вимрано, я рассказывать желанием не горел, и хотя Аламейко умело прижимал меня прямыми и чёткими вопросами, я уходил от ответа. В частности, то, о чём мы говорили с мудрецами, осталось тайной. Хотелось надеяться, что истинная природа моих способностей дальше мудрецов и Агера не уйдёт.
        Когда стало ясно, что из меня выжать больше ничего не получится, в повествование вступили Таши и Моэн. Они рассказали о том, как прошла битва, в которой почти никто не хотел драться. Как Агер яростно желал убить Йегероса, и как его остановили. И с каким трудом его всё-таки уломали на то, чтобы он согласился привести вимрано в город.
        Последнюю часть отчёта Аламейко выслушивал, даже не пытаясь скрыть ярость в глазах. Когда же Анаму завершил рассказ тем, как мы прибыли в город, заместитель Йегероса ещё целых пять минут молчал. При этом он сверлил меня взглядом так, словно в том, что произошло, был виноват только я. В конце концов, мне надоело его пассивно-агрессивное давление, и я, смело посмотрев ему в ответ, использовал лёгкий гипнотический импульс. И это словно заставило его опомниться. Отвернувшись, он сказал:
        - Очень хорошо. Возвращайтесь к своим обязанностям. Я всё подготовлю к их прибытию.

* * *
        Прошла неделя. Она прошла, как в тумане, не запомнилось ровным счётом ничего. Еда, вода, сон, еда, вода, сон. Каждый вечер я заставлял себя идти в библиотеку и хоть что-нибудь читать. От подобной жизни я медленно, но верно начинал деградировать. Опять всё одно и то де. Ничего нового. И дорога домой так же далека и невозможна, как и сейчас.
        Когда кастильванцы и вимрано добрались, наконец, до города, я настоял на том, чтобы присутствовать, когда они будут входить в Кастильву. К сожалению, время их прибытия точно совпало с моей вечерней раздачей воды в городе. Причём точка возле одного из заводов находилась едва ли не в противоположном конце города. Что окончательно убедило меня в том, что моё там присутствие в этот момент крайне нежелательно.
        Стоять на своём пришлось очень долго. Анаму даже слышать ничего не хотел и упорно отказывался идти к воротам. Но для меня подобное отношение уже осточертело до такой степени, что всякому, кто мне перечит, хотелось безо всякой магии начистить морду - и это при моём-то характере. Это начинало пугать. Такие вспышки агрессии - они не просто так. В моём положении, когда приходилось без конца жить по одному и тому же монотонному ритму, мой деградирующий мозг посылал сигналы о помощи в виде вот таких вспышек агрессии. И если подавлять их и продолжать делать то, что делал раньше - то деградируешь окончательно. Пропадут мысли, пропадут желания, и дальше ты станешь жить просто по инерции, делая то, что делал до этого, и ничем больше не интересуясь.
        Поэтому я не стал спорить с Анаму. Ибо я уже не был тем напуганным и безмолвным существом, прибывшим сюда впервые. Я знал своё положение и знал, сколько мне позволено, и насколько я смогу за себя постоять. Поэтому я просто сотворил иллюзию ферста и, вскочив на него, улетел в сторону ворот. Анаму, такого финта вообще не ожидавший, несколько секунд стоял на земле и остолбенело смотрел на меня. Потом всё же прыгнул на своего ферста и стал меня догонять. Ему хватило ума прекратить препирательства, хотя вид его явно говорил о том, что, будь его воля, мне бы это так просто с рук не сошло. Но меня такие взгляды уже давно перестали пугать. Слишком многие, будь их воля, сделали бы что-нибудь со мной. Вот только оставлять себя и своих детей без воды эти же многие не желали, и потому молча терпели все мои выходки. Выводы об этом можно было сделать уже после моей потери контроля, когда я узнал, как и почему мир Руарха остался без воды.
        И вот, наконец, ворота. Те самые, через которые Йегерос неизвестно сколько времени с иронией назад предлагал мне уйти. Вот только теперь тот же Йегерос первый въезжает в город, и простые рано радостно его приветствуют. Да, лишнее подтверждение тому, что горожане обожают своего правителя. Но даже этому обожанию предстояла суровая проверка. Ибо вслед за Йегеросом в город въехали Агер и мудрецы вимрано. Арсини, Даяо, Маури и Адресто ехали спокойно и с достоинством, а вот Агер свирепо оглядывал жителей, словно только и ждал, что на них вот-вот бросятся. И, как ни странно, жители до сих пор его боялись и отводили взгляд. Впрочем, когда альбинос бросил взгляд на меня, лицо его скривилось, словно он попытался выдавить из себя улыбку. Получилось у него плохо, но это было и не важно. С учётом того, что Агер сейчас переживал, ни много, ни мало, крушение своих жизненных устоев, и с учётом того, что ему приходилось делать до этого для выживания своего и своих сородичей, хорошо было уже то, что он хотя бы физически держал себя в руках.
        Аламейко, разумеется, был уже тут. И когда я бросил на него взгляд, то увидел в глазах советника хорошо скрытое злорадство. Через несколько минут к нему приблизились Йегерос, Агер и мудрецы, которым он начал что-то говорить. Что он им говорил, я не слышал, однако наверняка что-то связанное с тем, где новоприбывшие, собственно, должны будут жить.
        Я же бросил взгляд на остальных. Гвардейцы на ферстах, убедившись, что караван в безопасности, перелетали стену и устремлялись в сторону питомников. Вимрано же нервно озирались, хотя во взглядах большинства читалось всё же облегчение. Да и жители города смотрели на них без враждебности, а некоторые - так и вовсе с сочувствием. Что ж, стоило отдать Аламейко должное: какую бы личную неприязнь он не испытывал в адрес вимрано, с населением Кастильвы по этому вопросу поработали очень продуктивно. Ибо пару месяцев назад эти же жители города думали о пустынных кочевниках едва ли не с содроганием.
        Тем временем со стороны правителей раздался возмущённый рык. Повернувшись, я увидел, что Агер волком смотрит на Аламейко, тот же змеёй смотрит в ответ, казалось, только и ожидая повода, чтобы нанести ответный удар. Йегерос же встал между ними, что-то успокаивающе говоря. Через несколько секунд Даяо что-то сказал Агеру, и тот уняв своё недовольство, скомандовал остальным вимрано следовать за ним. Йегерос же в этот момент принялся остмаривать толпу и внезапно очень обрадовался, увидев меня. Подозвав меня к себе и Анаму, он сказал:
        - На ближайшие сутки в твоём графике мы делаем сдвижку, - казалось, эти слова больше относились к Анаму, который стоял рядом, - ступай вместе с вимрано и помоги им устроиться. Мудрецам - так точно вода нужна как можно скорее, путь изрядно их подкосил. Да и остальные…
        - А куда они идут? - спросил я.
        - В квартал знати, - осклабившись, сказал Аламейко, - там стоит почти полсотни пустых домов, в половине из которых живёт один рано. А в некоторых так и вовсе никто не живёт. Уверен, они все там поместятся. Всё лучше, чем ютиться в хижинах бедняков.
        - А сами эти рано, что там живут, согласны? - с сомнением уточнил я.
        - Ещё как, - кивнул советник, - им, подозреваю, за пару десятков аквот надоело жить в одиночестве. Так что гости, надо думать, их немного развеселят.
        Нельзя было не оценить всё изящество этого решения. Одним махом Аламейко и предоставил большому количеству рано жилище, причём достаточно комфортное по меркам здешней жизни, и потомков знатных рано привлёк к делу, позволяя им хоть как-то обелить репутацию в глазах остальных жителей… И, надо думать, дал хорошего морального пинка Агеру, у которого, как советник просто не мог не знать, с этим кварталом связаны свои «счастливые» воспоминания.
        Но времени долго раздумывать не было. Йегерос и Аламейко сразу ушли: прибавка населения в городе недвусмысленно говорила о том, что предстоит большое количество изменений. Куда приспособить к работе новоприбывших мужчин? Как организовать школьные занятия для новых детей? Как делить пайку, как съестную, так и питьевую? И ещё много прочего, о чём я, не имевший опыта управления городом, возможно, даже не догадывался. Мне же оставалось догонять Агера и остальных вимрано. Ведь сейчас им, действительно, нужна моя помощь больше, чем кастильванцам…
        Глава 5.2
        ГЛАВА 2. СТАРЫЙ ОБЛИК.
        Расселение кочевников заняло несколько часов. И это при том, что потомки знатных рано с огромным усердием им в этом помогали. В частности, все вимрано с детьми были заселены на одну улицу, где стояло с десяток просторных домов. В этих же домах обнаружились и каменные ямы, наверняка в более лучшие времена служившие бассейнами. И теперь, благодаря моим способностям их снова можно использовать по назначению. Уже были приготовлены кадушки для воды, которые я тоже поспешно наполнял. Рядом со мной неотрывно ходил Агер, проверяя, как устроились дети и постоянно задавая вопросы. И хотя даже я кожей чувствовал неприязнь, которую он испытывал к хозяевам этих домов, надо было отдать ему должное: в присутствии детей он держал себя в руках. Наконец, три часа спустя все семьи с детьми были успешно размещены, и Агер увёл меня дальше.
        Следующим пунктом назначения стал один из центральных домов.
        - Здесь мы живём, - сказал Агер, - в смысле, здесь поселят меня и мудрецов. И мудрецам очень нужна вода, Дэмиен, они тяжело перенесли этот путь.
        Больше мне ничего говорить было не нужно. Арсини, Даяо, Маури и Адресто уже ждали меня около очередного бассейна. А когда я наполнил его, и они получили возможность погрузиться в воду, то не смогли сдержать облегчённых вздохов.
        - Благодать-то какая, - просипел Даяо, - не думал, что когда-нибудь доведётся ещё испытать подобное.
        После чего безошибочно вперил свой слепой взгляд в Агера и тихо сказал:
        - Ты поступил очень смело, мой мальчик. Чтобы решиться на такое - нужна большая храбрость. И всё же я чувствую, что мы на верном пути.
        - Простите… я могу вам чем-то ещё помочь? - раздался голос. Обренувшись, я увидел девушку, которую, к своему удивлению, даже припоминал. Эту светло-зелёную кожу, испуганный взгляд карих глаз. И несколько секунд спустя вспомнил. Именно эту девушку я видел в очереди за водой, когда первый раз прилетел раздавать воду в знатный квартал. И Агер, вне всякого сомнения, тоже узнал её. Он открыл было рот, но тут следом за хозяйкой дома вошла его сестра. И альбинос, явно желавший сказать что-то не очень лицеприятное, скривился и выдавил из себя:
        - Нет… благодарим, но пока нет…
        - Мы с Аолин уже приготовили комнаты, - сказала Орла, разглядывая всех присутстующих, - но вы, наверное, хотите…
        - Да, Орла, дорогая, ты права, - шевельнул усами Арсини, зажмурившийся от удовольствия, - эту ночь мы, наверное, проведём тут.
        - Если вам так плохо, может, мне стоит вас немного полечить? - осторожно спросил я.
        - Дети уже размещены? - тут же спросил Маури.
        - Да, разумеется, об этом мы позаботились в первую очередь, - рассеяно ответил Агер, казалось, думавший о чём-то своём.
        - Ну, если тебе сил не жалко, Дэмиен, полечи, - фыркнул Маури.
        Встав на колени у бассейна, я опустил ладони в воду и сосредоточился, взывая к энергии, к которой не взывал уже очень давно. Себя мне лечить было незачем, лечить же других я не рисковал в целях маскировки. И… к моему удивлению, ничего не получалось. Благодатная целебная энергия, которую я всегда так ценил в своих способсностях, пропала, словно её никогда и не было.
        - Ну? Эффекта что-то не чувствуется, - осторожно прошелестел Адресто.
        - У меня… не получается, - ничего не понимая, растерянно сказал я.
        - Наверное, у тебя давно не было практики. Вот навык и утратился, - сказала Орла, демонстрируя хорошие познания в теории магии для того, кто магией, собственно, не обладал.
        - Навык утратился… возможно, - пробормотал я. В этот момент я вспомнил, что мне говорили Вариликус и Аорташ во время нашей встречи в землях троллей. О том, что универсальным магом быть невозможно, как бы сильно этого ни хотелось. Собственно, именно по этой причине в знании о том, как телепортировать через воду, мне было отказано. Но важно было другое. Когда я впервые попал сюда, моя магия воды была предельно упрощена. И я, можно сказать, учился пользоваться ею заново. Конечно, в нуждах города было использовать магию так, чтобы произвести как можно большее количество воды. Что я и делал, часто и много. Даже постоянно. Вероятно, поэтому у меня с каждым разом уходило всё меньше энергии на то, чтобы творить воду. Потому что моя аура под это подстраивалась. Впрочем, я достаточно вовремя узнал о прошлом Руарха - и, по итогам, мне удалось вспомнить и удержать хотя бы основы боевой магии. Но… для магии исцеления, по итогу, места не осталось совсем. И здесь, казалось бы, нет и не может быть никаких решений. А что если… если попробовать сотворить эту магию в облике человека? При смене ипостаси аура часто
перестраивается - достаточно вспомнить, насколько по-разному работала в облике человека и в облике ящера моя канувшая в небытие интуиция.
        - Ну так что, - спросил Агер, тоже с интересом наблюдавший за моими потугами, - не выходит?
        - В этом облике уже не выйдет, - печально вздохнул я, - аура этой сущности почти полностью заточена под то, чтобы творить воду.
        - А у тебя что, есть другой облик? - с удивлением спросил альбинос.
        - Да, - подтвердил я. Вероятно, Йегерос и Джул, которым об этом было известно, не стали сильно распространяться на эту тему.
        Теперь на меня смотрели уже все без исключения. Даже Даяо, которому был доступен только духовный взор, заинтересованно повернулся в мою сторону.
        Я же почувствовал смущение. Даже мой облик ящера был прост и неказист по сравнению с тем, как выглядела раса рано. Очень многие видели во мне прежде всего красивую шкуру - но никак не личность. Насколько же жалко для них будет выглядеть облик человека? Но сомневаться сейчас явно было лишним. Да мне и самому хотелось узнать, действительно ли я лишился дара исцеления навсегда.
        Обхватив себя руками, я стал трансформироваться. И внезапно это оказалось больно. Сущность таисиана, успевшая укрепиться за несколько месяцев суммарно и в этом мире, и в Авиале, просто так уступать не хотела. В итоге я потратил почти целую минуту на то, чтобы угомонить её. В конце концов, она уступила…
        Чешуя стала пропадать, заменяясь кожей. Снова выросли уши, стали отрастать волосы. Когти становились ногтями, морда таисиана втягивалась, становясь лицом. Небольшая резь в глазах: вертикальные зрачки становились обычными. Во рту тоже кольнуло болью, сильной, но быстрой. Четыре лишних зуба таисиана пропадали, оставляя положенные человеку тридцать два.
        Наконец, трансформация завершилась. Я ощупал подбородок: как видно, смена ипостаси замедляла процессы человеческого тела, но до конца всё же не останавливала. И потому у меня была щетина на лице, местами даже переходившая в подобие бородки. Волосы, коротко постриженные перед тем, как я покинул Землю, снова отросли на три-четыре сантиметра.
        Мой умный костюм, почувствовал смену тела, тоже стал перестраиваться. Кроме того, он каким-то образом стал прогонять по своей поверхности прохладные волны. Что и неудивительно: кожа уже ощущала повышенную температуру. Но, вопреки моим опасениям, она всё же была терпимой. Впрочем, это наверняка до того момента, когда я попаду под открытые лучи двух солнц.
        - Это вот так… ты тоже выглядишь? - спросил Агер. Повернувшись, я увидел, что смотрят все на меня с огромным интересом. Никакого презрения или отвращения… только интерес.
        - Да, - коротко ответил я, с большим трудом разрабатывая новые, вернее, старые голосовые связки, - только в этом облике жар ваших солнц для меня будет, скорее всего, смертелен.
        Что ж, настала пора выяснить, насколько моя магия оказалась урезана. Закатав рукава куртки, я снова опустился на колени перед бассейном и опустил руки в воду. Больше минуты человеческое тело подстраивалось под магические потоки, но, в конце концов, мои старания начали давать эффект.
        Вода слабо замерцала возле моих ладоней, и меньше, чем за минуту этот эффект распространился на весь бассейн. И в этот момент мудрецы зажмурились, а ещё через пару секунд ушли под воду полностью. Я было испугался, но остальные рано в комнате стояли неподвижно, и я решил, что всё в порядке.
        Спустя пять минут мне показалось, что на первый раз лечебного эффекта достаточно. Как оказалось, в этом мире аура чужака подстраивается под те чары, которые она творит изначально. И я в этом облике при чрезмерном усердии рискую заточиться исключительно на целебную магию. А мне бы хотелось иметь доступ к боевой магии в обоих обликах. На всякий случай.
        Через тридцать секунд мудрецы по очереди стали выныривать из бассейна. И выглядели они значительно лучше. Без преувеличения, казалось, что в них вдохнули свежести. Даже малоприятная зелёная пупырчатая кожа Маури стала более гладкой и матовой.
        - Бесподобно, - прошелестел Адресто, колючки которого шевелились сами по себе. Когда я же взглянул на Даяо, то мне показалось, что его шкура не только переливалась, но даже искрила.
        Тем временем Агер подошёл ко мне и взял за левую руку. И до меня только через пять секунд дошло, с какой целью.
        - Это и есть… тот самый артефакт? - спросил он, разглядывая синюю татуировку, которая начиналась от запястья и уходила под рукав куртки.
        - Как видишь, - холодно ответил я, высвобождая руку. Агер ничего не стал говорить, лишь ободряюще улыбнулся и отошёл.
        - Так, ну мы, наверное, не будем вам мешать, почтенные, - сказала хозяйка дома Аолин, - отдыхайте, сколько вам нужно. Если вам нужно поесть…
        - Сегодня не нужно. Мы наелись впрок в пути, благодарим, - мягко сказал Арсини.
        - В таком случае - мы вам не мешаем, - с этими словами Аолин первой ушла из комнаты с бассейном. За ней почти сразу вышла Орла. Последними уходили мы с Агером.
        - Сказать по правде, Дэмиен, - Агер снова взял меня за руку, - если бы ты сразу пришёл в Кастильву в этом облике - тебе бы быстрее поверили. Потому что вот сейчас ты действительно выглядишь как чужак из другого мира. Выглядишь ты странно, но на свой манер складно. И, может быть, даже красиво. А в том обличье… ну, в самом деле, пуири, на задние лапы вставший да говорить научившийся, не более того.
        - Думаешь, стоит показать этот облик остальным? - с сомнением спросил я.
        - И не только это, - заверил Агер, - но об этом немного позже. Сначала нужно позаботиться о том, чтобы все мои сородичи устроились, и чтобы им всем дали дело. Раз уж мы вообще всё это затеяли… Дэмиен, я прошу тебя об одной вещи. Надеюсь, мне ты не откажешь.
        - Ты для меня в этом мире - самый близкий друг, - слабо улыбнувшись, ответил я, - понятия не имею, как это случилось, однако же это так.
        - Я… сообщил мудрецам о тебе кое-что. В том числе - то, что произошло в сиротском приюте вимрано. И они… очень заинтересовались тем, что ты называешь Искусство Магии Слёз. Я прошу тебя поговорить с ними об этом.
        Я поджал губы. Мне очень не хотелось делиться подобными знаниями, с учётом того, что теперь они и до Йегероса дойдут. С другой стороны - я сам не столь давно призывал Агера дать кастильванцам хотя бы шанс искупить свою вину. И если уж восстанавливать гармонию - то и самому прилагать для этого какие-то усилия. Даже если то, что приходится для этого делать, мне не совсем по душе.

* * *
        С момента заселения пустынных кочевников в Кастильву прошла неделя. Всем взрослым вимрано дали работу, как Йегерос, вероятно, и планировал. Особенно остро рабочие руки требовались на очистную станцию, которую градоначальнику всё-таки удалось запустить. В итоге драгоценная вода, проходившая минимальную повторную обработку, могла использоваться для поливов. Вопросами, откуда при этом брались ресурсы, чтобы станция работала, я не задавался. В конце концов, над нами два солнца светили в режиме двадцать четыре на семь, да и магов остальных стихий в этом мире, вероятно, хватало. Так что маловероятно, чтобы раса рано не додумалась, как извлекать выгоду из столь колоссального дармового количества солнечной энергии.
        Детям вимрано, которые были устроены в школы, выделили особые плащи из дорогих шкур, подобных тем, что носил торговец Атихис. И что-то мне подсказывало, что конкретно на эту одежду Атихис «расщедрился» из собственных запасов. Впрочем, это же его сородичи, в конце концов, ведь Атихис, по словам Агера и по его собственным словам, несёт в себе кровь вимрано. Так что конкретно до них ему наверняка должно быть хоть какое-то дело.
        Вообще торговца я видел регулярно, ибо моя деятельность связана с необходимостью постоянно перемещаться по городу. И, стоило сказать, он не выглядел таким уж недовольным. Даже скрытой злобы или затаённой ненависти в нём не чувствовалось. Как видно, Атихис был впечатлён тем, что градоначальнику удалось-таки убедить пустынных кочевников прекратить своё добровольное изгнание и работать вместе. Да и сам Йегерос, уже не единожды доказавший, что он далеко не дурак, сам наверняка прекрасно понимал, насколько далеко он может зайти, чтобы не довести Атихиса до бешенства.
        К моему человеческому облику раса рано отнеслась, на удивление, равнодушно и даже с некоторым интересом. Первым я, разумеется, угодил в лапы Джула, который отнял у меня целый вечер, изучая мой второй облик, неустанно им восхищаясь и без конца засыпавший меня вопросами. Преисполненный воодушевлением, он даже хотел ощупать меня своими напалечниками, но эту просьбу я решительно отверг. Ибо внезапно я начал понимать, что это тело - всё, что у меня осталось, как ни странно, от меня самого. Облик таисиана, мной столь любимый, внезапно стал казаться чужим и неуютным. Возможно, потому, что я провёл в нём слишком много времени. А возможно, что и по той причине, что этот облик рано, пользуясь бесчисленным количеством возможностей, пока я был без сознания, изучили вдоль и поперёк.
        Последние мысли внезапно стали меня особенно тяготить и угнетать. В итоге любые физические контакты с расой рано стали для меня пугающими и отвратительными. Особенно остро это проявлялось с Анаму, который, казалось, совсем забросил свою библиотеку и теперь буквально не спускал с меня глаз. К сожалению, поскольку летал по городу я на его ферсте, у него было большое количество возможностей случайно вступить со мной в физический контакт. Он прекрасно видел, до какой степени меня это нервировало, но ему, казалось, доставляло наслаждение понемногу играть на моих нервах. Вкупе со всё более гнетущим ощущением, что спустя столько времени я так же далёк от своего дома, как и в первый день пребывания в этом мире, это навевало ещё большую безысходность.
        Подтвердились и мои опасения касетльно солнц, жар которых мог быть крайне опасен для моей кожи. Несмотря на то, что на улице я предусмотрительно не снимал капюшона, и вообще большая часть моего тела была закрыта, буквально на следующий после размещения вимрано день я умудрился обжечь свои ладони. Во время наполнения водой сосудов, когда, собственно, руки творили воду в магическом жесте, я ощутил, как тыльные стороны ладоней нагреваются всё сильнее. Я стойко вытерпел, однако под конец ритуала жгло так, что уже было больно. Я и дома-то из-за северных корней и, как следствие, чрезмерно бледной кожи очень тяжело переносил солнечные ожоги. И то - обожжённая солнцем кожа начинала болеть хотя бы через несколько часов. Здесь же ожоги начинали причинять боль немедленно.
        Мне не удалось скрыть свои ожоги от Анаму, который снова сопровождал меня. Бесцеременно схватив меня за руку, он с нехорошим прищуром изучил ожоги.
        - Замазать надо? - спокойно осведомился он.
        - Нет, я сам себя залатаю, - с вызовом ответил я, вырывая руку. Во мне начал нарастать гнев: именно из-за этого я так отчаянно не хотел обращаться в человека, именно из-за того, что эта слабость в таких условиях сделает меня уязвимым к малейшему воздействию жара. Анаму, однако, достаточно сдержанно отреагировал на эту грубость. Жестом приказав мне следовать за ним, он повёл меня по улицам Кастильвы.
        Пришли мы не куда-нибудь, а к дому самого Атихиса, с которым Анаму, оказывается, был очень даже хорошо знаком. И по итогу этого визита я оказался обладателем тёмно-синих перчаток из, вероятно, так же шкуры пуири с прорезями для кончиков пальцев. Испробовав несколько чар на месте, я с удивлением обнаружил, что они совершенно не мешают мне колдовать.
        - Не стоит стыдиться своего тела, Дэмиен, - назидательно сказал Анаму, когда мы возвращались в поместье Йегероса, - ты не виноват в том, что родился именно таким.
        На язык сразу запросился целый веер нелестных ответов, ибо эти слова всколыхнули полный букет моих комплексов, тянущийся со школьных лет, когда я буквально ненавидел своё тело за излишнюю полноту. Но в кои-то веки заставил себя промолчать. Ибо с правдивостью этого утверждения спорить бесмысленно. Да и сам Анаму, несмотря на все свои сомнительные развлечения, явно не желал мне зла.
        Так же стоило отметить, что мне не хватало одного дня в седмице, чтобы удовлетворить все нужды вимрано. Раз в три дня мне так же приходилось выделять вечернее время, чтобы заменить воду в домах, где жили дети вимрано, ибо им был остро необходимо постоянный источник чистой воды. Этот вопрос Агер не постеснялся пойти согласовать лично с Йегеросом, хотя подавляющую часть времени эти двое стралались держаться друг от друга подальше. Мне было всё равно: я уже давно понимал, что буду давать этим существам столько воды, сколько им нужно. Однако, когда я после одного из таких визитов решил навестить Агера, то стал свидетелем очень занятной сцены…
        Глава 5.3
        ГЛАВА 3. СПОРЫ И УГОВОРЫ.
        Мудрецы тем вечером, как, впрочем, и все вечера проводили в воде. И, стоило сказать, их внешний вид, как и, вероятно, самочувствие улучшались с каждым днём. Агер с Орлой и хозяйкой дома обретались в гостиной на втором этаже. И, поднимаясь по лестнице, я услышал, как спорят между собой альбинос и хозяйка…
        - Агер, право слово, мне уже надоела твоя агрессия, - обвиняюще говорила рано, - я была не против помочь в нуждах города, и если владыка Йегерос попросит нас ещё о чём-то, мы будем только рады сделать всё, что в наших силах. И конкретно я не сделала тебе ничего плохого. Неужели тебе так трудно изобразить хотя бы равнодушие в мой адрес?
        - Ничего не сделала? Вот только не надо врать! - мгновенно вызверился альбинос, - когда градоначальником был дед Йегероса, слуги в домах имели право на образование лишь в том случае, если им это позволяли их господа. Даром, что Коллапс вимрано уже произошёл, и наша раса стремительно теряла всё, что успела наработать. В итоге почти все слуги получили возможность отправить своих детей в школы - кроме моей семьи. И лишь когда на трон взошёл Вихмаро, посещение школы любыми детьми стало обязательным. Так за что мне тебя уважать, внучка Агайлы? За то, что твоя бабка цеплялась за своё богатство до последнего и пила кровь из всех, кто был в пределах её досягаемости?
        - Это несправедливо с твоей стороны, - зеленокожая рано потемнела от гнева, - я не выбирала, в какой семье мне рождаться и воспитываться. У меня не было выбора, каким взглядам на жизнь мне обучаться - представь себе, моя семья решила это за меня. И если бы ты родился на моём месте - то вёл бы себя точно так же. Я, к слову сказать, сама не всегда была согласна с методами моей бабушки. Но из-за кризиса, который настиг всех нас, не могла высказывать свои взгляды открыто. Ибо мне банально некуда было идти.
        - И что это меняет? - едко спросил Агер, - и так, и эдак все члены твоей семьи были кровопийцами. Даже Атихис по сравнению с вами - совестливый и благочестивый гражданин. И если бы не Вихмаро…
        - Хватит поминать Вихмаро, - хладнокровно ответила хозяйка, глаза которой опасно сузились, - он, считай, лично выбил разрешение твоей матери ходить в школу. И как ты его за это отблагодарил? Лично прирезал? Или смотрел, как его убивают на твоих глазах, и искренне считал, что в этот момент правосудие торжествует?
        Агер от такой наглости впал в оторопь. Его ладони сами собой сжались в кулаки, и на мгновение мне показалось, что он сейчас бросится на девушку. Но в этот момент Орла положила ему ладонь на плечо, и Агер тяжело опустился обратно.
        - Видишь? - мрачно хмыкнула Аолин, - в этом твоя главная проблема. Представь себе, не для тебя одного в этом мире существуют неприятные, возможно, даже ненавистные вещи. Вот только, в отличие от тебя, остальные умеют придержать своё недовольство и работать на общее дело. А самое грустное, Агер, состоит в том, что ты имеешь возможность быть сильным и стойким - но в угоду своим старым обидам не считаешь нужным этого делать. Мне жаль тех, кто долгие аквоты был вынужден зависеть от твоей милости.
        Агер вскочил со старого кресла и подскочил к Аолин, схватив её за руку. Но девушка лишь бесстрашно смотрела на альбиноса, и ни один мускул на её лице не дрогнул, хотя ей явно было больно.
        - Агер, это уже слишком, - возмущённо начала было сестра альбиноса, тоже вставая…
        - Орла, дорогая, не нужно, - бесстрастно сказала Аолин, не делая ни малейших попыток вырваться, - если он меня один раз ударит - я это как-нибудь переживу. Но если он после этого хоть немного посмотрит на себя со стороны - оно будет того стоить.
        Они ещё с минуту смотрели друг на друга. Агера просто колотило от бешенства, от того, что внучка знатной богачки, от милости которой его семья зависела всю жизнь, посмела указывать ему на его ошибки. Вот только девушка вместо того, чтобы кричать и вырываться, смело смотрела в ответ. Я же уже который раз поднял кулак и постучал о косяк открытой двери. Все трое разом повернулись ко мне.
        - Приношу извинения, - сказал я, - стучусь уже пятый раз и никак не могу привлечь вашего внимания.
        Моё появление, казалось, отрезвило обоих. Агер отпустил Аолин и повернулся ко мне.
        - Хорошо, что ты пришёл, Дэмиен, - проворчал он, всё ещё тяжело дыша и неумело пытаясь это скрыть, - мудрецы, наконец, отдохнули и восстановились после дороги. Так что советую сегодня отдохнуть и набраться сил. Завтра вам предстоит ритуал, - после чего повернулся и направился в свою комнату.
        Я не понял, о каком ритуале он говорит. Но уже через секунду догадался. Выходит, они уже без меня решили, что надо провести повторный ритуал при помощи магии Слёз. Однако высказывать свои возражения Агеру я не стал. Альбинос, на которого Аолин сейчас вылила ушат не самой благочестивой правды, выглядел разбитым и подавленным. Но ничего. Мне ещё есть с кем об этом поговорить…

* * *
        Стоявшие на страже у дворца Йегероса Гунрам и Моэн отвели меня к Йегеросу по первой же просьбе. И даже не попеняли за то, что я ходил по городу в одиночку. Вполне возможно, что Йегерос ожидал моего появления. Или, что более вероятно, люди Йегероса приглядывали за кварталом, где расселились вимрано, и кто-то незримо сопровождал меня сюда. Впрочем, учитывая, что сейчас я пребывал в человеческом облике и, как следствие, был ещё более уязвим, чем всегда, было бы странно, если бы такого постоянного соглядатая не было. И я, кажется, даже догадываюсь, кто именно. Мне, конечно, предлагается думать, что он сидит у себя в библиотеке, но с каждым прожитым здесь днём я соображаю лучше даже помимо своей воли.
        Йегерос вместе с Аламейко в этот момент разбирал бумаги, негромко с ним переговариваясь. Я же тем временем рассмотрел помещение получше.
        Выглядело оно, и в самом деле, неказисто. Серые каменные стены и такой же пол. Впрочем, стоило отдать должное: здесь было прохладно даже по меркам человеческой кожи. Так что, как бы тяжело гвардейцам Йегероса ни приходилось во время исполнения служебных обязанностей, по крайней мере, они всегда имели возможность отдохнуть в относительно комфортных условиях.
        - Значит, четыреста шесть мужчин, пятьсот сорок женщин и шестьдесят три ребёнка? - спрашивал тем временем Йегерос своего заместителя.
        - Да, Йегерос, - кивнул Аламейко, - именно так.
        - Работу всем нашли?
        - Пока нет, - покачал головой советник, - устроили смену на очистительные заводы и смену в питомники. Женщин мы пока не трогаем, но многие из них тоже изъявляют желание работать. Мы планируем предложить Атихису расширить своё дело - теперь, когда у нас есть станция, воды для поливов будет намного больше - и предложить ему в помощь женщин вимрано. Им он с большей степенью вероятности не откажет в работе. Кроме того, если уж у нас начинает становиться в достатке воды - может, стоит поднять вопрос об открытии общих мест приёма пищи?
        - До такой роскоши нам ещё далеко, - покачал головой Йегерос, - всё равно мы пока не можем предложить гражданам существенно разнообразного меню. И если уж им придётся и дальше есть эту бурду, то делать это в кругу семьи всяко приятнее. Ну да ладно, это всё потом.
        Отложив бумаги в сторону, Йегерос, наконец, соизволил обратить на меня внимание.
        - Приветствую, Дэмиен. Хорошо, что ты пришёл, - сказал градоначальник с обычной радушной улыбкой, - у меня как раз был к тебе разговор. Присаживайся.
        Я осторожно подсел перед столом, на котором огромными кипами лежали бумаги.
        - Как тебе уже, наверное, сообщили, мы хотим провести ритуал, - начал Йегерос, отдавая последние листки с какими-то расчётами Аламейко, - я помню твоё нежелание обсуждать с нами искусство, которое ты называешь магией Слёз, и я не намерен принуждать тебя это делать. Но я переговорил с мудрецами, которые могли бы знать, что произошло, и с Анаму, который, собственно, стал непосредственным свидетелем случившемуся. И, несмотря на то, что я и сам кое-что понимаю в магии, объяснения тому, как тебе удалось заглянуть так глубоко в прошлое, ни у кого нет.
        - Так что вы от меня хотите? - спросил я раздражённо, - чтобы я ещё раз это сделал? Для чего?
        Моё недовольство объяснялось ещё и тем, что мне пришлось оставить свои претензии при себе. Ибо Йегерос очередной раз умело обошёл выставленные вербальные барьеры. Он, действительно, не планировал обсуждать со мной магию Слёз - но желал, чтобы я её использовал в ритуале. И при всём моём уважительном к нему отношении это начинало конкретно допекать. Всё больше я ощущал себя марионеткой на ниточках, которая может дёргаться так, как ей угодно - кукловод всё равно извлечёт пользу из любого её движения. У меня возникло даже какое-то дикое, почти звериное желание увидеть, как Йегерос всё-таки совершит ошибку. Увидеть, как обстоятельства настигнут его и сломают. И он ровным счётом ничего не сможет с этим поделать.
        Похоже, эмоции свои я контролировал плохо, ибо Аламейко смотрел на меня с гневом и осуждением, словно точно знал, о чём я сейчас подумал. Но это было и немудрено: сохранять на лице человека хладнокровие и равнодушие было намного тяжелее, чем на морде таисиана. Йегерос же неизменно смотрел на меня с благожелательной улыбкой.
        - У меня есть много предположений на этот счёт, - уклончиво ответил градоначальник, - но после всего того, что нам пришлось пережить, мне хочется верить в самую хорошую из версий. Возможно, таким образом наш мир пытается до нас достучаться, посылая сигналы из прошлого. Для того, чтобы понять, как надо действовать в настоящем.
        - Что за бессмыслица? - воскликнул я, - как вам могут помочь разобраться в настоящем видения из сиротского приюта такой давности?
        - Это мне, конечно же, неизвестно, - согласно кивнул Йегерос, - однако же, думаю, что не сильно ошибусь, если скажу, что ты сам в тот момент не прикладывал никаких значительных усилий к тому, чтобы увидеть то, что ты увидел. Не так ли?
        - Вероятно, так, - сухо ответил я.
        - Значит, это место само пыталось передать тебе какую-то информацию. Просто, в связи с тем, что ты не являешься частью нашего мира, то мог неправильно истолковать знаки, которые тебе послало это видение. И потому мы просим тебя ещё раз посмотреть в это прошлое… и после подробно рассказать обо всём, что ты увидел. Это может оказаться очень важно.
        - А если это будет опасно? - въедливо напомнил я, - помнится, я потом очнулся в лазарете Джула. Вы не боитесь… что это может убить меня?
        - Ну, во-первых, тогда ты был психически крайне нестабилен, и оттого более уязвим. Ну а, во-вторых, тебя подстрахуют мудрецы вимрано. Ибо они тоже соображают в магии воды и, уверяю, если им хоть на мгновение покажется, что твоей жизни угрожает опасность, ритуал тут же будет завершён. Так что, несмотря на то, как это всё звучит зыбко и малоправдоподобно, я считаю, что попробовать стоит. Ну так что, мы можем на тебя рассчитывать?
        - Хорошо, - мрачно ответил я, поднимаясь и уже собираясь было уходить. Однако на выходе меня внезапно окликнули.
        - Дэмиен, пожалуйста, подожди.
        Я остановился. Задержавший меня Йегерос посмотрел на Аламейко:
        - Оставь нас, - коротко сказал он. В глазах советника мелькнул лёгкий упрёк, но приказ своего Владыки он исполнил моментально. Как только дверь за Аламейко закрылась, Йегерос устало откинулся на своём стуле.
        - Посмотри на меня, пожалуйста, Дэмиен.
        Я покорно взглянул в его тёмные глаза. Почему-то от меня постоянно ускользал тот факт, что почти у всей расы рано были тёмные, почти чёрные глаза. Лишь у слепого Даяо были пустые глаза, подёрнутые светлой плёнкой, да у Агера, как альбиноса, глаза нередко вспыхивале багрецом. Но сейчас я смотрел на Йегероса - и видел, насколько мало сейчас было в нём властного, и насколько много - человеческого, если такое слово применимо к представителю расы рано.
        - Я буду с тобой предельно откровенен Дэмиен, - начал градначальник, - всё, что ты делаешь для нас - вне всякого сомнения, великое благо. Но при этом я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что это - всего лишь костыль. Да, костыль приятный и удобный, даже, можно сказать, хороший, но всё равно - подобное положение вещей противоестественно. Хотя бы потому, что ты должен вернуться в свой мир, ибо, по твоим собственным словам, тебе есть, к кому возвращаться. Именно поэтому я так настаиваю на этом ритуале. Я понимаю, что, с твоей точки зрения, это всего лишь фантазия, замок на песке, котороый смоет первая же волна реальности. Ведь вполне могло статься и так, что ты бы не попал в наш мир. А если уж мы все до сих пор живы - значит, возможность исправить ситуацию существует. И я практически уверен, что в том наша задача и состояла: позволить расе вимрано простить нас и позволить им самим нам поведать, как прекратить это бедствие. Я говорил с ними об этом, - добавил он, - им, к сожалению, этот путь неведом. Но раз уж ты здесь…
        Он замолчал. Молчал и я, ибо понимал, что таким Йегерос себе позволяет быть очень редко. Таким слабым и откровенным. В такие моменты важно уметь слушать, как никогда.
        - Случайность ли то, что этот заброшенный приют простоял почти сто пятьдесят аквот, и ни у кого так и не дошли руки его снести? Хотя, казалось бы, что нашим предкам это стоило: произвели… чистку, да снесли, с глаз долой, из сердца вон. Случайно ли то, что тебя во время твоего второго побега занесло именно туда? Нет… Хоть я и правитель, и мне положено мыслить рационально и логически… я не верю даже в мелкие случайности. А в случайности такого масштаба я не верю тем более.
        Он замолчал, снова глядя куда-то в пустоту. О чём он думал сейчас? О том, сколько страданий пришлось пережить всей его расе за единственное роковое решение? Или о том, какой всё-таки окажется та самая обещанная свобода от гнёта двух солнц.
        - Я тебе для того всё это говорю, чтобы ты понимал, - снова тихо заговорил градоначальник, - мы все тебе безмерно благодарны. Ты сумел сделать первый, сложный, тяжелейший, почти невозможный шаг - ты сумел хотя бы как-то примирить вимрано с остальными. И я чувствую - я впервые за всю свою жизнь чувствую такое воодушевление. Да не умалят мои слова твои способности - но даже когда ты стал снабжать нас водой, я не испытывал подобное. И потому я очень прошу тебя, Дэмиен, сделать этот второй шаг. Возможно, это будет даже тяжелее, чем шаг первый. Но, если уж мы начали идти по этому пути, до идти по нему надо до конца. Ибо, увы, Столица Корроско молчит, и информации нет. Значит, всё, что нам остаётся - это идти по выбранному пути до конца. И если нас он приведёт к тому, что в наш мир вернётся стихия воды - то тебя он приведёт домой. Я в этом практически уверен.
        - Это всё, конечно, замечательно, - скептически заметил я, уже привыкая не доверять внезапной откровенности, - но для чего вы мне всё это говорите?
        - Для того, чтобы ты понимал, - бесстрастно ответил Йегерос, - как мой отец пожертвовал свою жизнь ради того, чтобы попытаться примирить кочевников и кастильванцев, так и я своей жизни не пожалею, чтобы вернуть в наш мир гармонию. И если после этого мне придётся отдать свою жизнь, чтобы выстроить тебе путь домой - я это сделаю. А теперь ступай отдыхать… От завтрашнего ритуала зависит слишком многое…
        Глава 5.4
        ГЛАВА 4. ПОВТОРНЫЙ РИТУАЛ.
        И вот я снова стою перед зданием, которое когда-то вдохнуло в меня самые страшные и ужасные воспоминания, какие только можно было себе представить. Я продолжал пребывать в облике человека, ибо опасался, что облик таисиана уже до такой степени заточен под магию сотворения воды, что для других чар стал непригоден. Кажется, если я когда-нибудь вернусь в Авиал, то всей своей магии придётся обучаться заново. И уже без поправок на совершенную интуицию.
        Меня сопровождали Агер, Анаму, Йегерос, Аламейко и мудрецы. О важности этого дела можно было судить хотя бы потому, что Арсини, Маури, Даяо и Адресто впервые со времени прибытия в Кастильву покинули свою естественную среду обитания ради этого. Агер и Аламейко не могли удержаться от того, чтобы изредка не метнуть друг на друга злобный взгляд. Йегерос тоже заметно нервничал, и лишь старый убийца Анаму был спокоен и безмятежен. Казалось, даже если погаснут оба солнца - он и складкой кожи над глазом не поведёт.
        Осторожно открыв дверь, я шагнул внутрь. Как и в прошлый раз, меня встретил толстый слой пыли, скрадывающий шаги, и полное запустение. Лишь цепочка следов, оставленных, вероятно, теми, кто унёс меня отсюда, вела от лестницы к выходу и обратно.
        - Нам нужно подняться туда, где вы меня нашли в прошлый раз, - сказал я своим спутникам, поднося ладонь к виску, - в комнату, где спали сироты. Потому что в прошлый раз это видение настигло меня именно там. Значит… если предполагаемая связь из прошлого действительно существует, ритуал тоже стоит проводить в этом месте.
        Маури недовольно посмотрел на лестницу. Впрочем, его недовольство было очевидно. Если уж по обычной земле ходить своими ластами-ступнями ему было неудобно, то для ходьбы по лестницам такие ступни не предназначались в принципе. Впрочем, Агер тоже об этом догадался, ибо без лишних слов подхватил Маури на руки и понёс вверх по лестнице. И то, что этот вимрано, обычно активно сопротивляющийся при подобных попытках помочь ему, молча терпел, лишний раз говорило о том, насколько это всё важно, и какие надежды они возлагают на этот ритуал.
        Наконец, все поднялись на следующий этаж и вошли в комнату. С прошлого раза здесь ровным счётом ничего не изменилось, разве что следы пыли на месте, где я, вероятно, потерял сознание, и множество следов вокруг. И, судя по количеству следов, побегали тогда вокруг меня много.
        Подняв руку, я воззвал к своему искусству Магии Слёз. Осторожно вдыхая память этого места и позволяя самую малость погрузиться в них. И поразился тому, с какой скоростью меня стали наполнять обрывки видений. Значит, Йегерос всё же был прав в своём безумном, почти невозможном предположении. Это место действительно ждало меня… или кого-то вроде меня.
        - Кажется, вы все были правы, - осторожно сказал я, прислушиваясь к ощущениям, - я чувствую что-то вроде зова. Признаться, я никогда не проделывал ничего подобного намеренно. И… простите, но мне страшно.
        - Для этого мы все сюда и пришли, - кивнул Даяо, - снимай свои перчатки и сапоги и ложись по центру.
        - А… это ещё зачем? - удивился я.
        - Представь себе, - язвительно проквакал Маури, явно радуясь возможности выплеснуть раздражение, - мы тоже догадывались, что творить подобную магию для тебя - неестественно, и даже опасно. Поэтому мы, если так можно выразиться, привяжем тебя, чтобы в своих путешествиях по прошлому ты не ушёл слишком далеко и всегда мог вернуться.
        Подобное не только звучало здраво и убедительно, но и в очередной раз обескуражило меня. В самом деле, я здесь не один такой умный и умеющий думать и предвидеть опасности. Остальные тоже отдавали себе в этом отчёт и тщательно позаботились о последствиях.
        Сняв перчатки и сапоги, я осторожно улёгся на то место, где когда-то потерял сознание. Мудрецы тотчас подсели ко мне, взяв за запястья и щиколотки и начиная творить какие-то чары. И если касания Арсини и Даяо, которые держали меня за руки, были ещё терпимы, то прикосновения пупырчатого Маури и колючего Адресто были полярно противоположны по ощущениям, но при этом в высшей степени одинаково неприятны. Но я заставил себя не обращать на это внимания. Во-первых, не факт, что им самим приятно меня трогать, да ещё и за ноги, а, во-вторых, следовало сосредоточиться на более важной задаче.
        - Ну а я, - сказал тем временем Анаму, подсаживаясь к моей голове, - прослежу, чтобы у тебя мозги наизнанку не вывернулись во время этого процесса.
        - Так вы всё-таки чародей? Или нет? - спросил я библиотекаря.
        - Целей по сохранению здоровья можно достигать разными путями, не все из которых - чародейские, - с усмешкой ответил Анаму, - не стоит так зацикливаться на магии, есть множество других полезных техник.
        - И обучиться им можно, лишь став убийцей, правильно я вас понимаю? - не удержавшись, ехидно спросил я.
        - Ты, давай, от главного дела не отвлекайся, - Анаму легонько щёлкнул меня по голове, - а уши за твою дерзость я, так и быть, надеру тебе в другой раз.
        Понимая, что дальше тянуть уже никак нельзя, я закрыл глаза и сосредоточился… прекрасно осозновая, что увиденное не прибавит мне хорошего настроения, но понимая, что сделать это было нужно. И внезапно меня снова наполнило воодушевление. Как я радовался, как кастильванцы и кочевники, невзирая на взаимную ненависть, всё-таки сделали шаг навстречу друг другу, так и сейчас испытывал эмоциональный подъём. Ведь после стольких месяцев бездействия я наконец-то делал хоть что-то! И хотя пройти этот путь будет нелегко, чувствовалось, что я на верном пути…

* * *
        Помещение заволокло туманом, и все остальные пропали, словно этим самым туманом унесённые. Некоторое время ничего не происходило, только за окном проносились какие-то огненные росчерки. Сначала я недоумевал, что это такое, но потом понял: это два солнца очень-очень быстро двигались по небу. И, что самое интересное, двигались в обратном направлении. Это наталкивало на мысль, что в этот раз я не просто увижу воспоминания, но и в какой-то мере действительно окажусь в прошлом.
        В какой-то момент туман стал таким густым, что нельзя было разглядеть ничего дальше своего носа. Но не успел я испугаться, как он рассеялся. И тогда я, наконец, увидел то, ради чего мы всё это затеяли. Комната вновь стала выглядеть жилой, на полу появились игрушки и книжки. Но все дети сбились в кучу в дальнем правом углу, со страхом наблюдая за дверью.
        - Что там такое происходит? - плакала малышка вимрано с фиолетовой кожей, - почему они так кричат? Почему начальница допускает такую невоспитанность?
        Малыши постарше молчали, пытаясь успокоить двух самых маленьких девочек. Самый же старший мальчишка подкрадывался к двери, готовый в случае чего тотчас отпрыгнуть назад. Мгновение спустя в дверь раздался требовательный стук.
        - Открывайте, маленькие ублюдки, - прорычал голос за дверью. Даже мне, который, по сути, был здесь всего лишь тенью, стало страшно. Казалось, обладатель этого голоса отлично понимал, что он делает и наслаждался этим, прекрасно зная, что ему ничего за это не будет. Если бы ему только было ведомо, как же он ошибается…
        В этот момент воспоминание снова подёрнулось дымкой, а в следующий момент старший мальчик сказал:
        - Я защищу нас. Я защищу всех девочек и начальницу. Я смогу…
        Он поднял руку с кинжалом, хотя я был уверен, что к двери он крался с пустыми руками, и его одежда, состоявшая из майки-безрукавки и коротких штанишек, явно не предназначалась для хранения такого оружия, да ещё и явно великоватого для мальчишки. Не удержавшись, я посмотрел на кинжал внимательнее. Лезвие, укорачивающееся к концу длиной было около тридцати сантиметров, рукоятка перевязана лоскутами бежевой ткани, а на конце рукояти - навершие с синим шаром. Кинжал выглядел слишком ценным для тех, кто жил в сиротском приюте. Но не успел я додумать эту мысль, как дверь в комнату оказалась выломана.
        Я искренне надеялся, что в этот момент воспоминания и окончатся, но нет… Мне своими глазами пришлось увидеть, что бывает в таких случаях. И это было невыносимо! Дети кричали, умоляли, просили о пощаде… И нельзя было ни отвернуться, ни закрыть глаза, ни заткнуть уши… Я уже знал, что эти рано считают, будто очищают свою расу от слабых и недостойных представителей и одновременно мстят за случившуюся войну. Наверняка в такие отряды по зачистке шли те, кто потерял всех своих родных, и кого успешно убедили в том, что виноваты в этом вимрано…. И потому никакие доводы сейчас не смогли бы их убедить…
        Но когда мальчишку с кинжалом повалили на пол и стали душить, внезапно он развернулся точно в мою сторону и метнул кинжал к моим ногам.
        - Сохрани… сохрани… умоляю, сохрани, - хрипел он, глядя мне прямо в глаза. Всё ещё ошарашенный жестокостью происходящего, я автоматически наклонился… и, к своему величайшему удивлению, понял, что мои руки могут взять этот клинок. Но едва я выпрямился, как руку, которая держала это загадочное оружие, пронзила боль. Физическая боль, да ещё в воспоминаниях, где я ожидал её ощутить в последнюю очередь, так меня напугала, что я едва не выронил клинок. Но встретившись в последний раз взглядом с мальчишкой, который уже почти испустил дух, всё-таки удержал его… И в этот самый момент проклятые воспоминания всё-таки закончились, и спасительный туман сомкнулся надо мной…

* * *
        Очнувшись, я увидел немыслимое: Агер и Аламейко стояли рядом и, казалось, готовы обняться, ибо их просто распирало от радости. Мудрецы уже отпустили меня и тихо, но оживлённо переговаривались в углу. Йегерос смотрел на меня так, словно никак не мог насмотреться, и даже Анаму, отошедший в угол и отвернувшийся от всех, подоззрительно часто подносил руку к глазам, чтобы незаметно их вытереть.
        - Дэмиен, ну разве это не чудо? Ты только посмотри на это! - воскликнул Йегерос.
        Он показал мне тот самый клинок, который я видел в своих воспоминаниях. И не просто видел - но и вытащил, казалось, пронеся его с собой сквозь время.
        - Я видел этот клинок раньше в воспоминаниях, - ответил я, поднимаясь и натягивая сапоги, - но не придал этому значения.
        - Конечно, - кивнул Йегерос, - откуда тебе было знать, что в сиротских приютах у воспитанников нет и быть не могло никакого оружия?
        - Вы меня что, совсем за дурака держите? - возмутился я, вспоминая сиротские приюты на Земле, - сироты могут обзавестись всем, чем угодно, было бы желание и было бы чем заплатить.
        - Ну, спорить не стану, - кивнул Йегерос, - в общих сиротских приютах подобные ситуации бывали, хотя и там эту подобное тщательно контролировали. А в специалзированных приютах, где жили, например, только вимрано, о них заботились так, что они чувствовали себя в безопасности, и им вовсе не было нужно оружие. Но это неважно, Дэмиен, это всё неважно! Ибо ты сейчас совершил просто чудо.
        - Но как мне удалось? - непонимающе спросил я и прервался. В правой руке начался странный зуд, да такой сильный, что руку хотелось расчесать чуть ли не до крови. Взглянув на ладонь, я оторопел. Кожа покраснела и отекла, а над костяшкой среднего пальца возник какой-то серый пузырь.
        - Обморожение? - непонимающе спросил я, изучая ладонь, - но как… как в этом мире можно получить обморожение? Глупость какая-то! - левой рукой я вызвал немного воды, которая тут же обволокла правую ладонь и стала залечивать увечье. Краснота и отёк стали потихоньку спадать, но чесотка стала такой невыносимой, что мне пришлось прикусить себе язык, чтобы только сдержаться.
        - К сожалению, так, - виновато сказал Даяо из своего угла, - ведь ты вытащил из небытия кинжал нашей расы. Кинжал Вимрано. Кинжал Порядка. А он не любит, когда его берёт в руки кто-то помимо представителя своей расы… и всегда защищается.
        - И всё равно - что в нём такого ценного?
        - Этот кинжал - ключ к нашей свободе, - тихо сказал Агер, - в нашем мире есть место, попасть в которое нельзя было никакими способами. До этого времени было нельзя, по крайней мере. Храм Возмездия. И попасть в этот Храм можно только одним способом: собрать пять таких кинжалов и использовать их в качестве ключей. Разумеется, большая часть кинжалов считалась утраченной, следовательно, войти в Храм не было никакой возможности, хотя очень многие и пытались, пробуя самые изобретательные способы.
        - А как, - мне внезапно в голову пришла страшная мысль, - как этот Храм выглядит?
        - На удивление просто, - хмыкнул Йегерос, - большой чёрный куб. Почти идеальный… с единственной дверью, где и находятся выемки для этих кинжалов.
        Я задрожал. Неужели… Неужели та, кого мне однажды уже удалось одолеть, добралась со своей справедливостью и сюда, и позаботилась о том, чтобы виновные и их потомство страдали и раскаивались долго и мучительно… почти вечно. Ведь, в самом деле, как ещё можно было добыть кинжал Порядка, если в мире осталась лишь горсть вимрано, у которых и сил-то никаких нет? То, что в этот мир попал я и при помощи магии Слёз сумел извлечь из небытия этот клинок - чудо, в которое я по-прежнему никак не мог поверить. Ну не может быть такого, чтобы из прошлого возможно было вытащить вещь. Или… или всё-таки может? Но тогда как? Мои ли это способности, для которых нет предела совершенству и которые могут заходить так далеко? Или же сам мир, Руарх, складывает узоры и сплетает события, чтобы его дети, наконец, перестали страдать?
        - Что, в таком случае, будет происходить дальше? - спросил я, - как искать другие кинжалы?
        - Кинжалы янрано и шинрано, то есть кинжалы Жизни и Хаоса хранятся в Корроско, - ответил Йегерос, - кинжал Генрано, или кинжал Смерти, насколько мне известно, хранит одно из кочевых племён. Не Вимрано, - уточнил он, - а вот где искать пятый кинжал, кинжал Природы, - не знает никто. Но, может быть, ты со своими замечательными способностями сможешь выяснить и это?
        - А что, - хмыкнул я, - в этом мире ещё много мест, где резали детей вимрано?
        - Достаточно, - кивнул Йегерос, - но я уверен, что искать надо не там. Эта истерзанная память дала нам всё, что могла, и сейчас нам должно лишь оставить её в покое и позволить кануть в небытие. Но тебе об этом думать не нужно, Дэмиен. Ты замечательно потрудился - теперь ты можешь пойти отдохнуть. Если же тебе нужна медицинская помощь - Джул всегда к твоим услугам.
        - Я в порядке, такое я и сам залатать могу, - ответил я, проверяя свою ладонь.
        - В таком случае Анаму отведёт тебя отдыхать. Агер позаботится о мудрецах, - он посмотрел на альбиноса, и тот согласно кивнул, - а мы с Аламейко обсудим перспективы. Расходимся. Мы отлично поработали - и получили много, много больше, нежели смели надеяться…

* * *
        Несмотря на всю мою браваду, силы начали покидать меня уже на выходе из приюта вимрано. Я ожидал подобного, ибо по-прежнему не верил, что какой бы то ни было магией возможно заглянуть в прошлое - и не просто заглянуть, но и вытащить оттуда вещь, да ещё и такой магической силы. Мало того, что это нарушает приципы временных рамок, ибо теперь в этой реальности таких кинжалов стало два, что само по себе парадокс, так ещё и нарушает принципы материальные. Я почти уверен, что никакая магия, даже божественная, не могла провернуть подобное. Но если уж удалось - то и цена за это будет очень и очень высока.
        По итогу если на выходе из приюта я чувствовал лёгкую усталость, то на подходе к замку Йегероса еле-еле перебирал ногами. А уж в помещение поместья Анаму уже буквально тащил меня на своей спине. И я ощущал, что его отношение ко мне такое же, какое когда-то было и у Агера. Неприязь и трепетность одновременно. Что ж… наверное, не стоило их так уж сильно за это винить. Они прожили в таком выжженом, убитом, пустом мире всю свою жизнь и за эту самую жизнь видели мало чего хорошего.
        Только теперь я обратил внимание, что несёт меня Анаму вовсе не в мою комнату, а в подвалы. Впрочем, конечно, Джул. После такого они наверняка хотят убедиться в том, что я в порядке.
        - Что случилось с нашим водоносным другом? - словно сквозь вату донёсся до меня голос Джула.
        - Истощён, - коротко ответил Анаму, - я тебе обязательно всё расскажу, но сейчас давай окажем ему помощь, пока он в летаргический сон не свалился.
        Уже сквозь какую-то полудрёму-полутьму я ощутил, как меня укладывают на скамейку и расстёгивают куртку. И в этот момент я совсем уж собрался было потерять сознание… как с отблеском убивления обнаружил, что у меня это не получается. И это было очень странное, неприятное, даже страшное ощущение. Словно кто-то подцепил моё сознание за ниточку и теперь удерживает его.
        - Не бойся, Дэмиен, не бойся, всё хорошо, - донёсся до меня голос Анаму, - потерпи немного, так надо. Джул, давай, пошевеливайся, нет времени возиться!
        - Да, сейчас я, сейчас…
        По-прежнему находясь в таком подвешенном состоянии, я едва-едва чувствовал, как на моё тело постоянно надавливают в определённых точках. И этот массаж, как ни странно, придавал сил. Уже не так пугало то, что я нахожусь в подобном состоянии, уже не так пугало то, что меня насильно удерживают в сознании. Наконец, Джул заключительным движением надавил мне на кадык, и я против своей воли сделал очень глубокий вдох. И сразу после этого ощутил, насколько мне стало легче дышать. Ощущение было такое, словно я всё это время провёл под водой, и только сейчас смог полноценно вдохнуть воздуха.
        - Вот теперь - спи, - мягко сказал Анаму, отпуская моё сознание и позволяя провалиться в сон.

* * *
        - Ну теперь-то рассказывай, - потребовал Джул, когда обессиленный Анаму, убедившись, что Дэмиен в порядке, позволил себе рухнуть на соседнюю лавку.
        - Мы ходили в этот чёртов приют. Йегерос убедил его провести ритуал при помощи того, что Дэмиен называет Магия Слёз. Чтобы он посмотрел эти воспоминания ещё раз. И догадайся, что произошло.
        - Ну, я так понимаю, воспоминания он посмотрел, и достаточно подробно, - заметил Джул, - только этим и объясняется то, что его довели до такого состояния. Сколько его продержали в воспоминаниях? Час, два, пять? Странно, что он на месте в кому не откинулся.
        - Нет, даже не близко, - благоговейно ответил Анаму, - мне даже в голову не могло прийти, что он сможет провернуться такое. Словно его руки в этот момент направлял сам Руарх.
        - Да что же он такого сделал? - в нетерпении спросил Джул, тряхнув ушами и ударив по столу так, что даже его ручной сокол проснулся на своём насесте и настороженно посмотрел на хозяина.
        - Он извлёк из воспоминаний кинжал Порядка. Тот самый, настоящий, потерянный. Мудрецы вимрано сразу же подтвердили, что это он.
        - ТЫ ШУТИШЬ? - Джул так резко поднялся на ноги, что опрокинул при этом и стул, и стол. Впрочем, он даже не заметил своей неловкости, - как?!
        - Мы сами не знаем. Просто когда Арсини держал его за руку, то вдруг увидел, что его ладонь начинает краснеть и отекать. Мы хотели было остановить ритуал, но Йегерос попросил нас продолжать. И… мгновение спустя в его руке начал материализовываться этот клинок. Никто сначала не поверил, но ошибки быть не может.
        - Так он себе что, ещё и руку отморозил? - Джул снова метнулся к Дэмиену и ощупал его правую ладонь, - ишь ты, а тут и нет ничего.
        - Он сам себя подлатал, - растерянно пробормотал Анаму.
        - Сам, всё сам, - проворчал Джул, - магия не панацея от всех бед. Сейчас я ему руку намажу, оно так вернее будет…
        - Наконец-то мы на пути к свободе, - прошептал Анаму, - только бы теперьвсё получилось. Только бы ему это удалось. Только бы наши дети, ощутили, наконец, эту свободу… Свободу, которой мы и сами никогда не знали, но, может быть, теперь узнают хотя бы они…
        Глава 5.5
        ГЛАВА 5. ПОВОРОТ В НЕИЗВЕСТНОСТЬ.
        Я видел сон. Удивительно, ибо в мире Руарха мне практически не ничего не снилось. Но сейчас я видел сон… приятный, что ценно вдвойне. Мне снилась Миа. Правда, она сидела в кресле, спиной ко мне и потому видеть меня не могла. Но сказала:
        - Дэмиен… Я тебя обязательно дождусь… если ты только жив… вернись ко мне… пожалуйста…
        Я хотел сказать хоть что-то, успокоить, утешить, но у меня, как это часто и бывает во снах, словно отнялся язык. Я не мог выдавить из себя ни слова, хотя почти физически ощущал, как напрягаются голосовые связки. В отчаянии я хотел было обойти кресло, чтобы хотя бы показаться ей на глаза, как вдруг боком налетел на что-то и ощутил сильную боль. А потом…
        - Дэмиен, скорее, скорее, очнись, - кто-то толкал меня в бок, явно не соизмеряя физическую силу, - просыпайся, чтоб тебя оба солнца спалили!
        Спросонья я не очень хорошо понимал, что происходит. Однако пару мгновений спустя меня схватили за плечи и поставили на ноги, пару раз с силой ударив по щекам.
        - Проснись, Дэмиен, проснись, это очень срочно!
        Как ни странно, шлепки по лицу, гораздо менее слабые, чем удары в бок, привели меня в чувство. Сфокусировав взгляд, я увидел перед собой морду Джула.
        - Что… что происходит? - выдохнул я, пытаясь протереть глаза.
        - Тебе нужно срочно отсюда уходить! - здоровяк был напуган так, как я ещё не видел, - беги, прячься, так, чтобы тебя никто не нашёл!
        - Что за бред… зачем, почему?
        - Нет времени! - Джул уже почти умолял меня, - скорее, скорее, уходи отсюда…
        В этот момент в коридорах послышался грохот, как будто десятки обутых в железо ног бежали по каменным полам замка.
        - Бесполезно, - впервые на моей памяти коричневая шкура Джула побледнела на несколько тонов, - они уже здесь…
        - Я спрячусь, - тихо ответил я, призывая силу иллюзий и укрывая себя в невидимость. После чего, подумав, замкнул чары на постоянное поддержание за счёт своих жизненных сил. Энергии это, конечно, требует больше - но обнаружить такие чары намного сложнее.
        Джул, увидев, что я сумел скрыться, облегчённо выдохнул, после чего поспешил усесться за свой стол. Едва он взял в руку карточку и уголёк, как дверь с грохотом распахнулась.
        - Обыскать здесь всё! - прорычал первый вбежавший рано. Следом за ним ворвалось ещё трое, которые немедленно начали обыскивать каждый дюйм.
        Я с подозрением оглядел вошедших. Кто это были такие? Я их впервые вижу, хотя большинство гвардейцев Йегероса знал если не по именам, то хотя бы в лицо. Но эти… Во-первых, расцветка. У этих рано почему-то была двуцветная шкура. У командира - грязно-розовая, у его подчиненных - синяя с различными оттенками серого и чёрного. Неужели это вимрано, мелькнула у меня безумная мысль. Какое-то другое кочевое племя напало на Кастильву? Но это невозможно, все четыре племени на данный момент собраны в городе. Если бы поблизости были ещё кочующие вимрано, как минимум Агер бы об этом знал.
        Размышляя об этом, я не забывал бесшумно передвигаться по кабинету, стараясь держаться подальше от ищеек.
        - Может быть, вы объясните, что вы делаете в моём кабинете? - осведомился Джул, стараясь, чтобы его голос не дрожал.
        - А, может быть, ты сам нам всё расскажешь и выдашь то, что мы ищем? - прорычал командир, - мы слышали голоса по пути сюда. С кем ты говорил, лекарь?
        - Со своим питомцем, - он указал на жёрдочку, где сидел его ручной сокол Хако. Соколу не очень нравилось, что к его хозяину так бесцеремонно ворвались в кабинет, и он недовольно клекотал, особенно, когдаи ищейки проходили совсем близко от его жёрдочки.
        - Мастер, - прохрипел один из ищеек, ощупывая лавку, на которой я лежал пару минут назад, - это спальное место совсем тёплое. Кто-то был здесь совсем недавно.
        - Что, - капитан насмешливо посмотрел на Джула, - на этой лавке тоже твоя птица, скажешь, спала? Говори, кто у тебя здесь был?
        Джул на это, к сожалению, ничего придумать не смог, только испуганно глядел на незванных посетителей.
        - Обнюхать каждый дюйм этого кабинета! - прорычал глава, - если этот загадочный пациент здесь - мы его найдём!
        Поняв, что находиться здесь дальше небезопасно, я бесшумно проскользнул в не до конца запертую дверь, пока ёё, собственно, не закрыли. После чего осторожно направился наверх.
        К моему удивлению, по всему замку стояли новые… наверное, солдаты. Если гвардейцы Йегероса ограничивались штанами и плащами, то эти были облачены в какую-то броню, то ли кожаную, то ли костяную. И оружие при себе имели не одно: помимо мечей и сабель на поясе у каждого за спиной висел небольшой самострел. Да кто это такие? И откуда они взялись?
        Впрочем, ответить на эти вопросы было некому. И когда я вышел в зал, с которого начиналась главная лестница, передо мной встал выбор. Либо последовать совету Джула и пойти прятаться, либо пытаться выяснить, что происходит. Если прятаться - то лучше идти в город, причем, разумеется, не в самые богатые кварталы. К Атихису идти смысла не было: уж здание самого богатого рано в городе тоже наверняка подверглось тщательному обыску. А вот у Азелика или Борхе спрятаться было можно. Но сильно ли мне это поможет? Если же пытаться разведать обстановку… то, наверное, стоило пробраться в кабинет к Йегеросу.
        Я, наконец, окончательно проснулся и оказался способен мыслить логически. Если поместье не усеяно трупами стражников Йегероса, значит, данное вторжение имеет законное основание. А это значит… я похолодел. Неужели эти рано прибыли из города, который так часто упоминал Йегерос? Корроско… Столица, в которой до сих пор оставалось определённое количество воды. Но что им здесь надо? И ответ почему-то нарисовался сам собой. Если у Йегероса теперь было в достатке воды в городе благодаря мне - наверняка он перестал засыпать Корроско запросами о поставках. И им это не понравилось. Те, кто обладают властью, как правило, любят эту самую власть ощущать. Например, отказывая в поставках жизненно важной воды. А если нет запросов, то нет возможности написать отказ и в очередной раз насладиться своим положением. Такого властолюбцы не прощают.
        Осторожно пробираясь по замку, я заглянул сначала в казарменный кабинет Йегероса, потом в тронную залу, где, собственно, впервые и увидел градоначальника. Везде находились новые солдаты, но ни Йегероса, ни Аламейко, вообще никого из знакомых там не было. И тут меня осенило, где их искать. Если уж одна из ищеек учуяла тепло моего тела на лавке… То уж место, где я жил три месяца, такие ищейки тем более найдут без труда.
        Осторожно поднявшись наверх, я направился по каменному коридору к своей комнате. И, даже не дойдя до неё, услышал через приоткрытые двери голоса:
        - Ну, дорогой братец, - вопрошал кто-то противным, слегка визгливым голосом, - здесь всё провоняло чужаком, запах которого мои люди чувствуют первый раз в своей жизни! Будешь продолжать врать, что не знаешь, в чём причина?
        Я осторожно заглянул в комнату. Там было тесно, как никогда. Посреди комнаты на коленях, со связанным руками стояли мудрецы и Агер, которых стерегло четверо ищеек. В левом углу был зажат Аламейко, которого тоже охраняло двое солдат. У моей же кровати стояли Йегерос… И кто, то очень похожий на него. Такая же жёлтая шкура, хотя и темнее на несколько тонов, и ростом он был едва заметно выше. Как и было различие в одежде. Если Йегерос, явно подавая пример своим солдатам, обходился штанами и плащом, то этот был облачён в полный кмплект кожаной брони… знакомого фиолетового цвета.
        - Геро, ну не ври мне! - прорычал рано в сиреневых доспехах, - по хорошему пока прошу, как брата! У вас здесь появилась очистная станция! С каких таких, спрашивается, милостей! И не ври мне, что эти четыре заморыша, - он кивнул на мудрецов, - смогли сотворить вам столько воды! Да им едва-едва хватило бы сил наколдовать самим себе бассейн, в котором они бы сразу же и издохли от перенапряжения! Признавайся, откуда у вас вода!
        Но Йегерос ничего не ответил. И его визави это невероятно бесило. Он с гневом смотрел на градоначальника и скрежетал зубами. Но Йегерос даже взгляд не опустил.
        - Я тебе уже всё сказал, Фартхарос, - спокойно сказал он, - если ты мне не веришь - ничем помочь не могу.
        - Ах, уже Фартхарос, - прорычал тот, - ну, хорошо, братец. Я дал тебе множество возможностей признаться. Куда больше, чем дал бы любой из других посланников. Но раз ты упорствуешь… то не оставляешь мне выбора. Варрик. Глем, - кивнул он двоим ищейкам, что стерегли мудрецов, - ломайте господину Йегеросу кости до тех пор, пока он не заговорит. Начните с пальцев на обеих руках. Писать за него, если что, будет его драгоценный советник. Так что без рук мой братец в будущем вполне сможет обойтись.
        Двое названных рано вышли и, заломив Йегеросу руки за спину, повалили его на кровать. Связав ему запястья, они начали было выворачивать градоначальнику пальцы, как вдруг Фартхарос их остановил.
        - Даю последний шанс, - положив руку на голову брату, он с силой ткнул его носом в соломенную подушку, - узнаёшь, чей это запах? НУ?!
        Но Йегерос лишь с презрением смотрел на Фартхароса в ответ. Как он умудрялся сохранять в таком положении чувство собственного достоинства и даже смотреть на брата сверху вниз - для меня оставалось загадкой.
        - Я тебе дал достаточно шансов, - мрачно сказал Фартхарос, - приступайте.
        И ищейки приступили. Раз за разом они быстро и, уверен, максимально болезненно выламывали градоначальнику один палец за другим. И с каждым хрустом меня пробирал до костей ужас, когда я видел, что Йегерос даже не шевелится на постели. В очередной раз я ощутил восхищение. Какими бы разными не были Агер и Йегерос, как бы они друг друга ни ненавидели, в одном у них было поражающее сходство: ни один, ни второй уже не боялись ни боли, ни смерти. Они переросли это - и за такое нельзя было не уважать.
        - Преркатить! - внезапно прорычал Фартхарос, когда Йегеросу сломали пятый палец. Чуть ли не отшвырнув от Йегероса собственных ищеек, он развернул брата лицом к себе и схватил его за грудки.
        - Зачем, Геро, зачем? Ты думаешь, мне приятно это делать?! Думаешь, приятно смотреть, как тебе ломают кости?! Отвечай! - и с этими словами он отвесил ему оглушительную оплеуху. И после этого на лице Йегероса впервые за всё время появилась слабая улыбка.
        - Нет, Харо, - прошептал он, - я знаю, что тебе не хочется этого делать…
        - Тогда почему ты упорствуешь?! - прорычал он, встряхнув Йегероса с такой силой, что порвал ему воротник плаща, и Йегерос неловко завалился назад, наверняка придавив себе искалеченную руку. Но даже после этого он ничего не ответил. Лишь с печальной улыбкой продолжал смотреть на брата.
        - Очень хорошо, - со злобой прошипел Фартхарос, отшвыривая плащ Йегероса в сторону, - ничего, найдутся иные способы.
        С этими словами он вынул из ножен собственный клинок и подошёл к стоявшему на коленях Агеру. И с мрачным предвкушением заговорил:
        - Мне известно, кто ты такой, альбинос. Ты - тот, кто убил нашего отца. И если мой безвольный братец простил тебя… то вот я не из тех, кто прощает подобное.
        - Безвольный? - Агер рассмеялся ему в лицо, - да в тебе нет и сотой доли его воли.
        - Это мы сейчас выясним, - он поднёс клинок к его горлу, - если ты, конечно, ничего не хочешь мне сказать по поводу того, откуда у вас появилось столько воды. Тогда я, так и быть, подарю тебе лёгкую смерть. Или, возможно, даже пощажу твою жизнь и позволю и дальше заботиться о своих драгоценных кочевниках. Им будет не очень приятно тебя потерять, ты не находишь?
        - Мне нечего тебе сказать, бесхребетная слизь, - выплюнул Агер, - можешь убивать прямо сейчас.
        - Прямо сейчас? - Фартхарос сохранял удивительное хладнокровие для того, кто, будучи в превосходящем положении, столько раз подвергается оскорблениям, - нет, кто же убивает сразу? Конечно, я обычно милосерден… Но вот за отца мне бы хотелось расквитаться основательно, сам понимаешь. Так что… вы, двое! Держите его крепче.
        Ищейки, ранее удерживашие Йегероса, подошли к Агеру и, схватив его за руки, потащили на ту же злосчастную кровать, от которой Йегероса уже оттащил Аламейко. Один солдат удерживал Агера за плечи, другой - за ноги.
        - Последний шанс? - деловито осведомился Фартхарос, подходя к альбиносу с клинком наголо. Но тот лишь плюнул в него. Впрочем, не попал.
        - Красноречиво, - хмыкнул тот, - что ж, выродок, - мягко продолжил он, проводя клинком по белому брюху, - посмотрим, какого у тебя цвета кровь…
        - НЕТ…
        Я понял, что этого уже не перенесу. Когда Йегеросу ломали пальцы, моя собственная левая рука занемела, и с каждым хрустом я ощущал короткий болевой шок, словно эхо того, что чувствовал Йегерос, долетало и до меня. И после каждого хруста я усилием воли заставлял себя оставаться на месте. Потому что верил, что своего родного брата Фартхарос при любых обстоятельствах всё же пощадит. Но вот Агер… Я не мог позволить ему умереть. Какой угодно ценой - но не мог.
        - Дурак! Зачем?! - бессильно взвыл Агер, пытаясь вырваться.
        - Заткните ему пасть, - презрительно бросил Фартхарос, после чего повернулся ко мне, - так, так, так. Значит, вот что, или кого мой дорогой братец пытался от меня скрыть. Мне неизвестно, кто ты, чужак, но ради твоего же блага надеюсь, что врать ты не станешь. Гизз, проверь его.
        Один из ищеек оставил советника Аламейко, который с болью смотрел на Йегероса, и подошёл ко мне. Взяв меня за запястье, он тщательно обнюхал руку. После чего внезапно схватил меня за голову и, откинув её назад, стал обнюхивать шею. Первым моим желанием в ответ на такую наглость было разбить ищейке лицо ледяным кулаком. Но кончик сабли Фартхароса до сих пор упирался в брюхо Агера… и потому приходилось терпеть. Весьма вероятно, что даже получив меня и все мои способности, он не откажется поквитаться с убийцей своего отца.
        - Это не он, хозяин, - внезапно сказал Гизз, и это так меня поразило, что я даже не понял, в чём дело, - этот чужак врёт. Эта комната не носит его запаха.
        - Что за чушь! Это правда я! - возмутился я.
        - Странно, - Фартхарос внимательно смотрел на меня, - я чувствую, что ты не лжёшь. И судя по тому, как повесил нос мой дражайший братец, ты действительно представляешь из себя что-то крайне ценное. Но почему тогда у тебя другой запах?
        - Ах, ну конечно, - я чуть не рассмеялся, поняв, наконец, в чём дело, - если вашим нюхачам это так важно - пусть проверят. Ведь у меня есть ещё один облик.
        Несколько секунд - и я принимаю облик таисиана. По утвердительному кивку Фартхароса Гизз ещё раз меня изучил.
        - Да, хозяин, - снова прохрипел он, - теперь это тот запах. Это существо жило здесь больше десяти седмиц.
        - Очень хорошо, - Фартхарос, наконец, убрал свой клинок от Агера и подошёл ко мне, - и что же ты умеешь, таинственный гость?
        Я, уже приняв обратно облик человека, вскинул руку, над которой тут же возникла сфера воды. А через мгновение эта сфера воды обволокла искалеченную ладонь Йегероса, залечивая увечье. Йегерос не сбросил мои чары, но взгляд его выражал презрение. Словно я его предал. Но здесь уже было важно то, что я думаю по этому поводу. Он мог допустить смерть Агера. Я - не мог.
        - Любопытно, - задумчиво проговорил Фартхарос, провожая взглядом испарившуюся в процессе исцеления воду, - весьма любопытно. Подобный эффект десяток мудрецов Вимрано не всегда могут сотворить. Откуда же в тебе столько сил, чужак?
        - Именно потому, что я чужак, у меня столько сил, - осторожно ответил я.
        - Что ты имеешь в виду? - спросил брат Йегероса.
        - Это долгий разговор, - уклончиво ответил я, - стоило бы продолжить его в другом месте, - я задумчиво посмотрел на мудрецов, которые бросали на меня взгляды, полные осознанной обречённости, на Аламейко, который невербально благодарил меня за своего господина, на Агера, которого по прежнему удерживали на кровати и не давали сказать ни слова, - в менее напряжённых обстоятельствах.
        - Разумно, - кивнул Фартхарос, - если очистная станция, вернее, вода для неё - это твоих рук дело, то разговор нам предстоит долгий, обстоятельный - и без лишних ушей. Вот только мне всё ещё хотелось бы покончить с одним делом.
        Он медленно повернулся в сторону Агера, который теперь с одинаковым презрением смотрел на нас обоих.
        - Подождите, - сказал я, затаив дыхание, - я пойду с вами и отвечу на все ваши вопросы с одним условием. Вы не тронете никого из тех, кто находится в этой комнате.
        - Вот как? - Фартхарос снова повернулся ко мне, - ты просишь очень высокую цену чужак. Возможно, отец не любил меня так, как Йегероса, и отношения у меня с ним были не самые лучшие, но он остаётся моим отцом. Я не могу так просто отпустить его убийцу и позволить ему жить и наслаждаться жизнью.
        - То есть вы лгали ему, когда говорили, что пощадите его жизнь, если бы он всё-таки рассказал о том, откуда взялась вода? - уточнил я, чувствуя, что балансирую на грани.
        Фартхарос сердито на меня посмотрел. Но уже через несколько секунд с явным оттенком одобрения хмыкнул.
        - Подловил, молодец, подловил. Что ж, если ты обещаешь вести себя хорошо и делать всё, что тебе прикажут - я соглашаюсь на эту сделку.
        - Если ваши просьбы будут благоразумны, то есть не будут нести угрозу моей жизни и не будут носить унизительного характера, - уточнил я, уже наученный горьким опытом общения с Йегеросом, что лучше очертить рамки на берегу переправы. Фартахарос несколько секунд смотрел на меня, сощурившись, потом кивнул.
        - Принимается. Эй, вы, - он кивнул своим солдатам, - отпустите их, и уходим отсюда. Мы получили всё, что хотели.
        - Фартхарос… Геом Фартхарос, - осторожно обратился я, - я могу с ними попрощаться?
        - Можешь, - брату Йегероса явно польстил мой уважительный тон, - пять стаков. После этого ждём тебя на выходе. Надеюсь, что мы обойдёмся без глупостей. Всё поместье оцеплено, и сбежать у тебя не выйдет. А вот моё доброе к тебе отношение, чужак, навсегда будет подорвано.
        Фартхарос со своими людьми покинул комнату. Агер же, в момент справившись с верёвками, кинулся ко мне.
        - Как ты мог, Дэмиен, - в отчаянии спросил он, схватив меня за плечи и вперяя укоризненных взгляд тёмно-багровых глаз, - неужели ты не понимаешь, что без тебя мы все погибнем?
        - Оставь, Агер, - равнодушно сказал Йегерос, - мне кажется, у Дэмиена были свои причины так поступить. Не так ли, Дэмиен?
        - Да, - тихо сказал я, - меня не покидает ощущение, что здесь все мои дела закончены. Я дал вам всё, что только мог, и дальнейшие хождения по кругу бесполезны. И в столицу мне ехать всё равно придётся. Во-первых, кинжалы Жизни и Хаоса находятся там. Во-вторых, если я буду там - то смогу проконтролировать непосредственно, как там идёт распределение воды. Если в моих силах будет повлиять на графики - обещаю, без воды Кастильва больше не останется. Вас же я прошу собрать информацию о кинжалах Смерти и Природы. И, конечно, сохранить кинжал Порядка. Я выдал своё присутствие в том числе и для этого. Чтобы, получив меня, они прекратили копать и не докопались до этого артефакта.
        - Мы уже ищем всю возможную информацию, Дэмиен, - покачал головой Йегерос, - но, к сожалению, пока не нашли ни одного намёка по поводу того, где может скрываться кинжал Природы. Но мы, разумеется, будем искать дальше.
        - В таком случае - нам пора прощаться, - тихо сказал я.
        Я пожал руки всем присутствующим в комнате. Даже с Аламейко, который никогда меня особо не жаловал, рукопожатие вышло искренним. Агер же обнял меня и прижал к себе так сильно, что я уже через несколько секунд взмолился о глотке воздуха.
        - Мы тебя не забудем, Дэмиен, - тихо сказал он, - и ты уж нас не забывай. Надеюсь, что однажды мы ещё встретимся.
        - Мы ещё обязательно встретимся. Я в этом совершенно уверен, - с улыбкой ответил я. После чего, не мешкая, покинул комнату.
        Невзирая на то, какие ужасные вещи творились в этой комнате, несмотря на то, что едва не произошло непоправимое, в моей душе почему-то царил полный покой. Словно произошло именно то, что и должно было произойти. И, несмотря на всю печаль Агера, несмотря на всю обречённость мудрецов, которых без моей воды снова ждало почти невыносимое существование, несмотря на вид Йегероса, которого всё-таки настигли обстоятельства, с которыми даже он ничего не смог сделать, я пребывал в уверенности, что всё идёт так, как надо. Что этому городу я отдал всё, что мог - и надо было двигаться дальше.
        Но что будет дальше? Новые интриги и манипуляции? Новые друзья и новые враги? Новый город, со своими нуждами и желаниями? Поиски кинжала Природы, который неизвестно, где надо искать, ибо природа в этом мире едва ли не уничтожена, как таковая? И где-то там, в конце - новый Храм, подобный тому, что мне уже пришлось пройти? Но в душе крепла уверенность, что я справлюсь, как справлялся уже не раз до этого. Что я пройду этот путь вопреки всему. Что я верну этому миру воду и позволю ужасным ошибкам прошлого упокоиться в забвении. И когда я вышел из поместья Йегероса и подошёл к Фартхаросу, который с нетерпением меня ждал, то внезапно для себя понял, что впервые за всё пребывание в этом мире солнца больше не обжигают мою кожу…
        КОНЕЦ