Сохранить .
Вступление Дмитрий Янтарный
        Клан Дракона #1
        Настоящий король должен уметь решать две задачи одним ударом. Даже если у него под носом чуть было не устроили государственный переворот. Причём - именем его собственного сына.
        Но опыт не пропьёшь. Зачинщиков - казнить, народ - успокоить, а принца… можно, например, отправить налаживать отношения… с драконами.
        Раса древняя, таинственная, магически одарённая - и при этом сама, по неизвестной причине, активно ищущая контакта с людьми.
        И при этом не имеет значения, что прочие короли в такие браки своих сыновей и дочерей предпочитают не отдавать. Наш принц вполне самостоятельный. Уже активно использует свои таланты во благо государства. Магией, опять же, немного владеет.
        Так что такая задача ему будет вполне по силам. Справится. Как-нибудь… Может быть…
        Клан Дракона: Вступление
        Часть 1. Неожиданное известие
        Глава 1, в которой я беззаботно наслаждаюсь жизнью, попутно решая мелкие дела государственной важности
        - Аркус, далеко ещё до трактира? - спросил я кучера, приоткрыв слуховое окошко.
        - Час езды, ваше высочество, - ответили мне снаружи кареты, - недолго осталось.
        Я откинулся на своём сиденье, проверяя подсумок с документами и шкатулку, в которой находилось несколько узелков с золотом. Дел предстоит много, нужно сосредоточиться.
        - Что, вашбродь, скоро приезжаем? - послышался голос с противоположного сиденья. Мгновение спустя клубок чёрной одежды, на который с непривычки можно было даже не обратить внимания, развернулся, и передо мной предстал Ахеол - мой телохранитель, невысокий крепкий человек с ёжиком чёрных волос и цепкими зелёными глазами. Он был приставлен ко мне с возраста в 11 лет и верно служил уже восьмой год. И, стоит сказать, его услуги порой были просто неоценимы, особенно после того скандала, когда мне пришлось на долгое время покинуть дворец.
        - Скоро будем в «Серебряном жёлуде», - ответил я, погружённый в свои мысли.
        - Ой, как здорово, - потёр руки Аркус, - давно я не видывал мою ненаглядную Аглаюшку…
        - Ахеол, - сурово сказал я, - сегодня я еду в этот трактир, чтобы заключить с хозяином королевский контракт. Ты можешь хотя бы сегодня не подкатывать к его супруге?
        - Вашбродь, - Ахеол, принципиально обращавшийся ко мне только таким образом, принял оскорблённый вид, - ну как я могу видеть страдающую женщину и не утешить её? Думаете, раз меня с улицы подобрали, натаскали и к вам пристроили, так я и не знаю, как оно бывает? Хозяева трактиров среди простого люда настолько завидные женихи, что на какую девку он в деревне пальцем покажет - ту ему под венец и приволокут. А теперь что? Ему пятьдесят, он даже если и захочет - ничего в постели не сделает. А ей тридцать только, и она, как бедная голубка, целыми днями в этой таверне пашет и света белого не видит.
        - Ахеол, это не наше дело, - проворчал я, понимая, что слышу это, наверное, уже сотый раз, - в любом случае, ты хотя бы сегодня можешь держать себя в руках? Мы туда, вообще-то, по государственному делу едем. И нас ещё, вообще-то, в Орхорском Магическом Университете на этой неделе ждут.
        - Ой, а в Университете меня Матьюшка, завхозница ждёт, каждый раз так мне рада, такой стол собирает, какой вы, вашбродь, никогда в жизни и не отведывали, вот зуб даю. А уж когда я наемся такой вкуснятины, так потом в постели…
        - Я тебя когда-нибудь уволю, - проворчал я, скрестив руки на груди.
        - Ах, вашбродь, - с притворной тоской вздохнул Ахеол, - вы всё только обещаете и обещаете. А хочется на волюшку-то, как есть, хочется, да только разве ж вы мне когда бумагу такую подпишете?..
        Фыркнув, я полез в кожаный подсумок, проверяя бумаги. Ясное дело, что вся эта беседа носила самый несерьёзный характер. После того, как я дороги в королевстве в порядок привёл, Ахеол стал мне предан ещё больше, хотя, казалось бы, после полутора десятка сорванных покушений, куда уж больше. И он прекрасно знал, что я никуда его от себя не отпущу, да он и сам не хотел уходить.
        И мы ехали и ехали, и дорога, по которой катилась наша карета, была идеально ровной. И в этом - целиком и полностью моя заслуга.

* * *
        В возрасте с шестнадцати до восемнадцати лет я, принц Дитрих Атросский, занимался тем, что приводил дороги нашего королевства в порядок. Ведь, в самом деле, как государство может быть процветающим, если пятёрка крупных городов соединена между собой дорогами такого качества, что осенью и весной двеять из десяти караванов отказывались путешествовать - себе дороже выходило? И после своего обучения в Орхорском Университете Волшебства я, выпровоженный досрочно из Университета по комплексу самых разных причин, поднял эту тему в разговоре с отцом. И была у нас с ним на эту тему очень долгая дискуссия.
        Я люблю своего папу. Очень люблю. И он хороший король. Правда, очень хороший. Народ его, конечно, не очень, чтобы любит, но с учётом того, что некоторых наших предков пару столетий назад и на вилах из дворца выносили, держался он очень неплохо. Но при этом у него был глобальный правительственный заскок: внешняя политика его интересовала раз в десять сильнее, чем внутренняя. Мол, собственное население до этого как-то жило - и после проживёт, раз уж привыкло терпеть. А вот налаживание отношений с внешними странами - это было очень важно. И сколько бы я ни приводил аргументов, что от хорошей сети дорог выиграют все, ясно было одно: он меня просто не слышит. И лишь приведя последний аргумент: мол, к нам приезжают зарубежные послы - а у нас даже дорог нормальных нет, удалось-таки сдвинуть дело с мёртвой точки. Хотя свою роль сыграл и тот факт, что я его основательно этим достал. Да, я умею быть убедительным.
        В итоге мне были выделена требуемая сумма из казны и срок в четыре месяца, по итогам которого я должен был предоставить результат. Я лично пригласил инженеров из расы гномов, которые рассчитали строение дорожного полотна так, чтобы оно прослужило не одну сотню лет.
        Впрочем, гномы были не только среди инженеров. И именно они были самыми выносливыми и верными рабочими. После первого этапа, когда удалось соединить дорожной сетью Столицу и Хандомак, второй город в нашей стране Тискулатус, многие люди просто ретировались, не выдержав темпа работы. К слову сказать, в Университете я доучился до иллюзиониста высшей категории, так что работа шла ежедневно, невзирая на погодные условия, ибо для меня сотворить стеклянный купол, не пропускающий воду - пара пустяков. И только гномы целых два года отработали, что называется, от звонка до звонка, за что и были награждены лично от меня особыми зачарованными кирками помимо обычной оплаты.
        Первые результаты поступили немедленно: из Хандомака в столицу Виллгард прибыло пять караванов за месяц, и это при том, что раньше один караван в месяц считался огромной удачей. И главный казначей, который во время строительства хватался за сердце с каждой новой подписанной сметой, радостно бегал вокруг моего отца и показывал ему, какие доходы пророчит уже выстроенная дорога. Моя вовремя вставленная реплика по поводу того, что чем более богатым и процветающим будет наше королевство, тем более привлекательно мы будем выглядеть для соседних государств, дала уже полностью неограниченный доступ к казне и приказ: в кратчайшие сроки соединить дорожной сетью все пять городов.
        И я это сделал за два года. И был страшно этим доволен. Ибо благодарность жителей нельзя было передать словами: меня были готовы буквально на руках носить. Частые караваны из города в город сделали цены на многие продукты и товары первой необходимости едва ли не в полтора раза дешевле. Ну а я - я занимался тем, что путешествовал по городам и принимал заслуженные лавры. Все мы любим получать награды за свои труды.

* * *
        - Итак, ваше высочество, - хозяин таверны Гвен смотрел в предложенную мной бумагу, не смея верить своим глазам, - вы предлагаете мне такие… такие чудесные условия? Да как же это… радость-то какая…
        - Именно, - кивнул я, толкнув пальцем увесистый кошель с авансом в сторону трактирщика, - в связи с тем, что ваш трактир как раз находится на новой дороге, мы берём на себя расходы в следующий год вашей работы здесь. Мы всерьёз намерены развивать инфраструктуру построенной дороги. Сейчас мы предлагаем людям открывать подобные трактиры и компенсировать первые полгода работы. Но поскольку вы, с огромным риском для себя, на собственные средства открыли это заведение - мы, - я, вспомнив бьющегося в истерике казначея, поправился, - я решил, что подобная инициатива должна поощряться. Ведь, к сожалению, проблема разбойников всё ещё актуальна для нашего королевства, и я прекрасно понимаю, что вы не только деньгами рисковали.
        - Да, - со страхом кивнул хозяин трактира, - были здесь лихие люди… Так вашему человеку, что вы послали разобраться, я по гроб жизни обязан… Если бы только, - побурев, он уставился в стол, - он около моей жены не увивался…
        - Только с одним условием, - я поспешно продолжил, не желая говорить на неудобную тему и придвинув кошель с авансом ещё ближе к трактирщику, - стража начинает патрулировать дороги. В целях защиты от тех же разбойников. Так что прошу вас: если будут останавливаться в вашей таверне стражники - предоставлять им пищу и постель. По первой их будет немного: самое большее, двое в одну сторону, и двое в обратную раз в неделю. А когда уже расширение будет, да сторожевые башни появятся, там уже и решим, как дальше быть.
        - Конечно, конечно, ваше высочество, - угодливо закивал трактирщик, любовно поглаживая по кошелю с золотом, - вы мне такую благодать принесли… что же мне, для стражей порядка такой мелочи жалко будет? Не извольте беспокоиться, ваше высочество, обслужим ваших людей в лучшем виде…

* * *
        - Ахеол, я же тебя просил, - устало сказал я телохранителю, когда мы на следующее утро ехали в Орхорский Университет, - неужели нельзя было всего один день потерпеть?
        - Вашбродь, вот клянусь, споткнулся о рогожку окаянную, уж не знаю, как она там оказалась. Не было б рогожки - никто бы меня и не увидел даже.
        - Ну да, конечно, - хмыкнул я, - телохранитель высшей категории с пятнадцатилетним стажем работы не заметил под ногами рогожки. Своих согильдийцев этими баснями развлекай.
        - Да… да хоть бы и так, - сердито ответил Ахеол, - а только свинья этот трактирщик. Я его шкуру, между прочим, в своё время спасал, по вашему приказу да за спасибо, которое ни в карман не положишь, ни на х… не натянешь никуда. А ему жены жалко на одну ночь, которой он уже сам ничего сделать не может. Как собака на сене. Да эта собака мне вообще сапоги лизать должна, вы не знаете, из какой дыры мне пришлось его тогда вытаскивать.
        - Для тебя это была пара пустяков, - фыркнул я.
        - И что? - резонно возразил Ахеол, - он не благородных кровей, что о благополучии простого народа думают. Он - хитромордая свинья, которая о своём кошельке заботится и все соки из своих работяг пьёт. Да знаете, как таких жадных до денег клопов казнили раньше?
        - Ну и как? - заинтересованно спросил я.
        - Клали жлобяру на дыбу особую, над шеей дырочка небольшая оставалась. На шею жадюге ошейничек вешали из кожи покрепче, а через отверстие на шнурочке - котелок. И в котелок по одной монетке бросали. Монетка звяк-звяк, жмотяра глазками зырк-зырк, воздушек в грудь дых-дых, да с каждой монеткой медленнее… И так, пока не задыхался под весом денег…
        - Оставь свои больные фантазии при себе! Скажи уж сразу: нравится тебе бедокурить, и чтобы я потом перед простыми людьми за тебя краснел. У, наглая рожа, - сердито сказал я, бросая в него подушкой, - сгинь! Глаза б мои тебя не видели.
        - Не извольте сердиться, вашбродь, уже сгинул, - покорно сказал Ахеол, запахиваясь в своё чёрный плащ и снова становясь кучей тряпья, на которой глаз даже специально не хотел задерживаться.
        - Ахеол, да как ты это делаешь-то? - не удержался я, - уж я иллюзионист высшей категории - и то вижу, что магии нету.
        - Жить, вашбродь, захотите - так улица и не такому научит, - отозвался голос из кучи тряпья. Я благоразумно решил прекратить разговор: Ахеол ненавидел жаловаться на тяжёлое детство, и если уж он стал о таком упоминать: значит, и правда стоило прервать разговор.
        Глава 2, в которой я возвращаюсь в место, где когда-то учился магии, и получаю множество пищи для размышлений
        Университет остался точно таким, каким я его помню. Огромный двор площадью, наверное, вёрст двадцать, не меньше. Несколько зданий, отведённых под занятия, и четыре общежития, два мужских и два женских. Первые два для господ побогаче, вторые - для тех, кто, скажем так, побюджетнее. Не говоря уже о том, что сейчас, летом, деревья пышно цвели по всей территории замка.
        Ахеол по прибытии зашёл в сторожку и о чем-то переговорил с вахтёром. И хотя разговаривал он лениво и развязно, я знал, что он оценивает степень надёжности текущих охранных чар. Сегодня он остался ими доволен, впрочем, как и обычно: со всем подобострастием поклонившись мне, он вальяжно направился в сторону студенческих кухонь. Мне оставалось лишь устало закатить глаза: это был как раз тот случай, когда горбатого не исправит даже могила. Впрочем, с той жизнью, что ему досталась, спиться, скуриться или подсесть на что похлеще можно было только так. Подобное пагубное пристрастие - не самое худшее, что может произойти с человеком.
        - Ваше высочество, вам, вероятно, к ректору? - вежливо осведомилась встречающая меня горничная, с толикой сожаления провожая взглядом Ахеола.
        - Да, Алисия, будь так добра.
        - Ваше высочество, вот честное слово, казалось, что вы только вчера выпустились - а уже два года прошло, - радостно порхая рядом, затараторила старшая горничная, - да недаром прошло-то: я зимой на родину отдыхать ездила - дороги стали такие, что глаз не нарадуется.
        - Спасибо, Алисия, - кивнул я девушке, - собственно, для того, чтобы оценить, насколько это повлияло на деятельность различный учреждений, я и путешествую сейчас по Тискулатусу. Кстати, часть вопросов я мог бы задать и вам. Ведь вы, как старшая горничная, наверняка в курсе многих хозяйственных нюансов?
        - Вопросы? Мне? Да я буду счастлива ответить, господин Дитрих, спрашивайте, конечно!
        - Поставки съестного стабилизировались после того, как была налажена дорога между Виллгардом и Кархалгой?
        - Ваше высочество, даже не упоминайте, - Алисия даже зажмурилась от удовольствия, - раньше у нас только один поставщик был, гном Керейн, да жадюга такой, что за лишний медяк удавится. А теперь три орка, братья вроде как, тоже поставками стали заниматься… Парни честные, толковые, за данное слово в лепёшку расшибутся, но сдержат. Тут уже и Керейну пришлось цены пересматривать… Ой, господин Дитрих, вы бы видели, какая у него рожа была, когда я ему сказала, что у него теперь альтернатива появилась… честное слово, за двадцать лет этот жмот мне столько крови выпил, что я бы месячный заработок не пожалела, чтобы его рожу наглую в этот момент зарисовать, да любоваться по утрам для хорошего настроения…
        В этот самый момент мы как раз заходили в здание Главного корпуса. Некоторые студенты со мной даже здоровались по старой памяти, и я рассеянно кивал им в ответ. Вот только внимание моё привлекли двое. Высокий черноволосый мужчина в богатом фиолетовом наряде, и девушка в изящном синем платье с серебряными волосами. По непонятной причине я чувствовал к ним странное влечение… хотелось подойти и заговорить, о чём угодно. Но в то же время я чувствовал и исходившую от них опасность. Я чувствовал магию… сильную магию. Настолько сильную, что даже ректор, быть может, не сможет поспорить с ними магическим могуществом. Мужчина разговаривал с заведующей учебной частью леди Эмеральдой, девушка же простодушно осматривалась по сторонам. И в тот момент, когда наши глаза встретились, я увидел то, что заставило моё сердце забиться втрое быстрее. Вертикальные зрачки. Эти гости были драконами.
        Нет, с одной стороны, в том, драконы решили посетить Университет, не было ничего зазорного. Да, наше прошлое с драконами было весьма кровавым, но с тех пор уже шестьсот лет они жили на своём архипелаге и почти не проявляли интереса к прочим расам. А Университет… Ну, ректор по долгу службы часто вынужден иметь дело с очень разными личностями. Так почему бы и не с драконами?
        - Вот поверить не могу, господин Дитрих, - продолжала беззаботно щебетать Алисия, - два года назад вы занимались тем, что стреляли чернильными пульками в завхоза и затыкали фонтан колдовским пластилином, а теперь ходите тут и справляетесь о нашем благополучии. Как же для вас, людей, быстро время летит. Ох, прошу прощения, - эльфийка почтительно склонилась, - я вас не обидела?
        - Нисколько, Алисия, - улыбнулся я, - толку от правды нос воротить? А, позволь спросить, что здесь делали этот странный почтенный мужчина с девушкой…
        - Не спрашивайте, господин Дитрих, не спрашивайте, - девушка так сильно замотала головой, что оставалось лишь удивляться тому, как она у неё не закружилась, - я маленькая эльфийка, и жить мне хочется долго и спокойно. И, хоть я и знаю, что приказывать вам не вправе, но всё же рекомендую: и ректору этот вопрос не задавайте. Сами же понимаете, какое это тонкое и деликатное дело…
        - Я подумаю, - кивнул я…

* * *
        Сидя в кабинете, я задумчиво созерцал ректора Арихиэля в его кресле. Стоило признать, внешность у ректора была более, чем запоминающаяся. Ведь его родителями были орк и эльфийка, что не могло не сказаться на его внешности. Кожа, к счастью, оттенки зелени не сохранила, но вот выпирающие из верхней челюсти клыки вкупе с заострёнными ушами давали просто незабываемый эффект. И как будто этого было мало, у ректора была гетерохромия: один глаз был карим, другой - зелёным. Но при всём при том, в волшебном могуществе с ректором во всём Тискулатусе не мог потягаться никто. Ибо в обмен на внешность природа наградила его полновесной магией огня и такой же по качеству магией природы. Что позволяет ректору Арихиэлю занимать сей пост уже семьдесят лет.
        - Ваше высочество, принц Дитрих, - кивнул ректор, - я ожидал вашего приезда.
        - Благодарю, - кивнул я, - как вы знаете, я вложил определённые силы в то, чтобы сделать дороги нашего государства более комфортными для пользования.
        - Дитрих, не скромничайте, - усмехнувшись, сказал ректор, - вы проделали такой труд, какой никому из ваших предков и не снился. Вы набираете большую популярность в народе.
        - Да, - кивнул я, - это приятно, спорить не буду. Но всё же сейчас я продолжаю работать над тем, чтобы развить инфраструктуру этих дорог. Трактиры, сторожевые башни… В двух точках дороги ведут в трёх направлениях: на этих местах можно организовать гарнизоны.
        - Да, это значительно повысило бы безопасность на дорогах, - кивнул ректор, - но при чём тут мы?
        - Отец поручил мне измерить, насколько этой возможно, уже полученный от этого эффект. И, как вы понимаете, к Университету, который снабжает наше государство магами, особый интерес. С вашего позволения - несколько вопросов.
        - Конечно, - кивнул ректор, - спрашивайте принц Дитрих.
        - Было ли в этом году больше заявок от новых студиозов? - спросил я, доставая первый свиток из кожаного подсумка.
        - Уже на двадцать процентов больше, - усмехнулся ректор, - а ведь только середина лета. Уже приходится в общежития ставить дополнительные койки. По правде говоря, - задумчиво сказал ректор, - не помешали бы дополнительные корпуса к общежитиям…
        - Мы что-нибудь придумаем к следующему году, - пообещал я, делая в бумагах пометку, - горничная Алисия сказала, что ситуация с припасами у вас стабилизировалась.
        - Да, мы стали тратить на продукты меньше на тридцать процентов, - кивнул ректор, - так что, думаю, в этом году мы пока справимся своими силами с тем, чтобы предоставить излишку студентов форму и питание, но в будущем, опять же, прошу вас пересмотреть финансирование по этой статье.
        - Финансирование назначается от фактического количества учащихся, господин ректор, - кивнул я, - в начале осени предоставьте, пожалуйста, полный список студентов. Мы пересмотрим финансирование с Нового года…
        Ещё несколько подобных вопросов. Наконец, мы закончили, и ректор довольно улыбнулся:
        - Вот видите, Дитрих, я же вам говорил: в вас - нескончаемый потенциал возможностей. И судьба одарила вас такими условиями, о которых можно только мечтать. Вашу неуёмную энергию, да в правильное русло - и вы чудеса творить начнёте. Даже я, уж сколько лет на свете живу, ничего подобного при жизни не видел.
        - Да полно вам, милорд ректор, - ответил я, - зачем вы так о себе? Вы выглядите… довольно молодо.
        - Как будто вы часто видели подобных мне, - махнул рукой ректор, - полно, принц, треть разговоров во всём Университете только о моей внешности. Ну да пусть судачат. Зато всегда есть повод взять за шкирку, кого надо. И это весьма удобно. Так что и вам, Дитрих, рекомендую обзавестись таким рычагом, когда у вас в постоянном подчинении будет большой коллектив.
        - Ну, здесь уже играет роль моё собственное происхождение, - пожал я плечами, - я - принц. И моя обязанность - проявлять заботу о каждом подданом, вне зависимости от его расы и происхождения.
        - Приятно это слышать. Не удивлюсь, если однажды вы станете отличным королём. Разумеется я сам стараюсь придерживаться подобных взглядов. Рацион в столовой в этом году мы уже привели к общему знаменателю. Ибо все эти деликатесы, во-первых, стоят совершенно безумных денег, а, во-вторых, совершенно не помогают поддерживать дисциплину. Ещё бы в общежитиях изменения кое-какие ввести, а то комнаты на одного человека уж слишком большая роскошь, но это на порядок сложнее… Ничего, если в следующем году ещё один корпус общежития появится, глядишь, и придумаем чего. Я так понимаю, господин принц, вы узнали всё, что хотели?
        - Почти, - кивнул я, - мне бы хотелось задать вам немного личный вопрос. Что в здании Университета делают драконы?
        Ректор, казалось, на мгновение утратил невозмутимость. Сцеплённые в ладонях пальцы побледнели, а зрачки самую малость расширились.
        - А вот о факте того, что в Университете драконы, я бы попросил сильно не распространяться, - сдержанно сказал Ахириэль. После чего рывком встал со своего кресла, подошёл к окну и посмотрел в него.
        - Ваше высочество, - донёсся до меня его тихий и взволнованный голос, - вы знаете, что я к вам всегда хорошо относился, так вот сейчас вам мой совет. Забудьте о том, что видели сегодня здесь драконов. Потому что в противном случае это ударит по вашим интересам, и совсем не так, как вы того ожидаете. А теперь, - дверь за моей спиной открылась сама собой, - не сомневаюсь, что у вас есть много важных дел.
        Покидая кабинет ректора, я, невзирая на настоятельную рекомендацию от того, кто понимал в десятки раз больше, чем говорил, никак не мог выбросить эти мысли из головы. Что значит: ударит по моим интересам? У меня-то какие могут быть дела с драконами? Но ответа на этот вопрос, конечно, не было…

* * *
        Когда я возвращался обратно, то внезапно столкнулся нос к носу с сэром Экарио.
        - Какая встреча, ваше высочество, - ехидно ухмыльнулся преподаватель иллюзий, - рад, безмерно рад вас видеть.
        - Добрый день, сэр Экарио, - сдержанно кивнул я.
        - Наслышан о твоих подвигах, наслышан, - улыбнулся преподаватель, - вот это я понимаю - направить молодую неуёмную энергию, да в нужное русло. А то ученик-то ты был способный, Дитрих, да только дурь в мозгах так играла, что только и оставалось, что за голову хвататься. Особенно эти чернильные пульки… вы бы знали, сколько времени после вашего исклю… выпуска понадобилось, чтобы их полностью искоренить, сколько хворостин о нерадивые задницы измочалить.
        - Уверен, вы тоже когда-то были ребёнком, сэр, - хмуро заметил я, - и, уверен, что в своё время и вы добавили седины своим наставникам.
        - Как не стыдно, принц Дитрих, - сэр Экарио покачал головой, - я был благочестивым и степенным ребёнком, гордостью своих родителей, ныне покойных, да благословит Создатель их души. Так, что-то давно кухарки Матьи не было видно, - сказал он, сворачивая в сторону кухонь, - я же час назад просил её принести мне обед. Куда она запропастилась?
        Ещё до того, как мы подошли к продуктовой подсобке, я уже услышал вполне характерные придыхания и стоны. В следующий момент преподаватель открыл дверь подсобки… и застыл, скептически осматривая увиденную сцену. После чего с самым ехидным выражением лица повернулся ко мне и сказал:
        - Ваше высочество! Не будете ли вы так добры прояснить нам некоторые моменты сложившейся ситуации?..
        Глава 3, в которой я возвращаюсь обратно в столицу
        - Эх, хорошо с вами путешествовать, вашбродь, - Ахеол довольно откинулся в карете, поглаживая сытое брюхо и изредка спуская руку ниже, почесать сокровенное, - и старых знакомых навещаю, и новых завожу… красота, да и только. Во дворце особо не разгуляешься, там на рожу приличных - раз, два - и обчёлся, так ещё и язык у всех, как помело.
        - Я тебя когда-нибудь прибью, - выдохнул я, жалея, что под рукой нет хорошей сковороды, - придушу, утоплю, шкуру живьём спущу! Ну неужели нельзя было найти более укромное место?!
        - Очень соскучился я по Матьюшке, вашбродь, - виновато сказал Ахеол, - как только она накормила меня, тут я и понял, что всё, не могу больше сдерживаться…
        - УБЬЮ!.. - взвыл я, бросаясь на него и начиная душить.
        - Это вы, вашбродь, правильно, гнев в себе не держите, вредно это для душевного здоровья, - успокаивающе приговаривал Ахеол, совершенно не сопротивляясь. При этом было такое чувство, что сжимаю я не шею живого человека, а, по меньше мере, железную трубу, - хотите вы в меня потом из арбалета постреляете? Прекрасно успокаивает нервы, уверяю вас! Или, нет, есть идея лучше! Вы меня свяжете, чтобы я, такой негодяй, не смел сопротивляться, а сами в меня кинжальчиком потыкаете?
        Застонав, я отпустил его, откинувшись на своём сиденье. Меня до сих пор трясло от унижения, когда я вспоминал сцену, где сэр Аристо отчитывал меня перед ректором Ахириэлем. К счастью, ректор проявил понимание и очень быстро прекратил унизительные распекания.
        - Ахеол, почему ты не женишься? - устало спросил я, - ну зачем тебе столько женщин? Всех же всё равно не перелюбишь. Или тебе так в удовольствие на моих нервах играть?
        - Да как можно, вашбродь, - мерзкий лицедей снов состроил гримасу несправедливо обиженного и даже схватился за сердце, - да я только благодаря вам, считай, и человеком стал, свет белый хоть немного повидал. А насчёт любви - так меня, может, вашбродь, Создатель для того таким сотворил, чтобы я бедным и несчастным женщинам, которым судьба дала не самую завидную долю в виде женитьбы по расчёту на каком-нибудь старом хрыче, ночь любви и ласки дарить. А женщин таких по деревням ой много, вашбродь, много, боюсь, что и не хватит меня на всех-то…
        Я лишь устало закатил глаза. Сколько ни спорил с ним на эту тему - всегда он умудрялся, аки змей, ускользнуть от этой темы.
        - Ну а детей твоих сколько сейчас по деревням Тискулатуса бегает - таким вопросом ты не задавался? - спросил я.
        - А ежели и бегает - так что с того? - легкомысленно пожал плечами телохранитель, - плодиться да размножаться тоже кому-то надо. Да и потом - коли моя порода, так выживут, вашбродь, все выживут. Я же выжил вот как-то. Хотя папашку своего в глаза ни разу не видывал. И они выживут, вашбродь.
        - Ну, если повезёт в детские дома попасть, - мрачно ответил я, открывая окошко за своей спиной, через которое обычно переговаривался с кучером, - тогда, может, и выживут.
        - А вот и наоборот, Ваше Высочество, - кучер с внешней стороны не преминул возможностью вступить в разговор, зная, что при мне можно позволить себе куда большую степень откровенности, чем во дворце, - в сиротских приютах детей, конечно, кормят, но и ломают так, как себе даже представить не можете. Я вот сам в сиротском приюте рос. Так там такая экзальтированная мымра была, Ваше Высочество, вы и представить себе не можете. Точно знаю, что трижды выходила замуж, и все три раза мужья у неё поумирали за месяц. А уж на что она любила в чёрное наряжаться - так и прозвали её Чёрной Вдовой.
        - И вот это была всем сукам сука, ваше высочество, уж не обессудьте за прямоту. Ни хворостиной, ни ремнём, ни хлыстом она, действительно, не пользовалась ни разу в жизни, о чём с гордостью голосит на каждом шагу. Но вот морально она могла кого угодно сломать. Да чего за примером далеко ходить: взять меня хотя бы. Я ведь, ваше высочество, рисовать мечтал всегда. В академию хотел поступать, которая искусства в Кархалге. А только поговорила со мной Чёрная Вдова всего один раз - и все мечты в порошок. Вот, кучером стал, людей вожу. Искусством должны заниматься люди благородные, кого к этому с детства приучают. А простые люди, навроде меня, кучерами больше пользы обществу пользы приносят, - злобно закончил кучер, явно повторяя услышанные в детстве слова.
        Я бессильно закрыл глаза. Сиротские дома были одной из больных тем нашего государства, да и не только нашего. Мой старший брат, Отто, специализирующийся на военном деле, наверное, раз десять пытался организовать систему, по которой из детских домов способных детей забирали бы в военное училище. Проблема была в том, что государство наше было небольшим, и военное училище было всего одно. И служить государству всегда считалось дворянской прерогативой. В итоге даже мой старший брат - на минуточку, прямой престолонаследник! - и тот не смог потеснить дворянство больше, чем на четверть.
        Средний брат, Освальд, покровительствовал искусствам: стихосложению, живописи, пению, да, в общем-то, даже входил в попечительский совет Академии искусств, о которой и упоминал кучер Аркус. Но все его поползновения в дома сирот закончились лишь тем, что ему удавалось отбирать ребят с хорошими вокальными данными. Естественно, ни художников, ни композиторов, ни поэтов среди сирот не было и быть не могло. Такое могло прийти только с опытом и если у ребёнка есть желание и возможность. А в сиротских домах желания детей учитываются чуть реже, чем никогда.
        Я же, младший принц, оказался от природы одарён магическими способностями. И со своей стороны после исключения - то есть окончания! - Университета предложил ректору ежегодно проверять сирот на наличие сильных магических способностей. Стоит сказать, что подобное практиковалось и раньше, но возможность сироты поехать учиться в Университет полностью зависела от хозяина сиротского приюта, который щелчком пальцев мог решить судьбу ребёнка так, как посчитает нужным. И только мне год назад удалось оформить это во вполне реальную статью расходов по казне, и внести поправки в закон, согласно которому теперь об одарённых магией детях начальники приютом обязаны были сообщать надлежащим лицам.
        В итоге - даже мы, трое принцев, своим действиями могли повлиять на будущее от силы четверти ребятишек, попавших в детский дом. Если ребёнок не был способен к военной службе, не обладал вокальными данными и способностями к магии - его ждало такое будущее, какое посчитает нужным начальник приюта.
        - Я не знаю, что с этим делать, - устало сказал я, - мы с братьями уже думали об этом бессчётное количество раз. Не имеем мы права по закону принуждать кого-либо заботиться о чужих детях. Найти человека на должность начальника приютского дома - это головная боль, которую человеку несведущему даже представить трудно. Ибо человек нужен: грамотный, умеющий работать с детьми, финансово подкованный, умеющий руководить трудовым коллективом. А такие люди очень редко предпочитают управлять детскими домами, потому как они нередко востребованы в других, более перспективных и высокооплачиваемых местах.
        - Но, ваше высочество, - горячо возразил кучер, - дети ведь - это будущее нашей страны! Как можно бросать их на откуп таким, как Чёрная вдова? Впрочем, - добавил он, - я вижу, что вам не всё равно. И от того, что я вожу именно вашу карету, моя жизнь не такая беспросветная. Хотя, как знать, стань вы королём - может, и удалось бы что изменить.
        - Прямой наследник трона - Отто, - равнодушно ответил я, - конечно, я продолжу заниматься делами государства, возможно, даже займу кресло какого-нибудь министра или советника, но трон мне вряд ли светит.
        - Как знать, ваше высочество, - ответила чёрная куча тряпья голосом Ахеола, о существовании которого я уже успел забыть, - жизнь-то, она имеет обыкновение складываться так, как от неё никто и не ожидал.
        Глава 4, в которой я возвращаюсь в Виллгард, праздную день рождения и получаю неожиданное известие
        К счастью, вернуться в Виллгард мне удалось незамеченным. Спору нет, выслушивать восторги от людей по поводу новых дорог было чертовски приятно… первые минут двадцать. Потом это всё начинает утомлять.
        Перебросившись парой фраз со слугами, Ахеол и Аркус организовали мне перемещение до моей комнаты с минимальным количеством нежелательных встреч. В комнате я стянул с себя одежду и поспешил в ванную комнату, где меня уже ждал чан с ароматной водой. Вот уж чего мне точно в дороге не хватало - это возможности вымыться. Пролежав в чане полчаса, я вытерся, облачился в купальный халат и вернулся в свою комнату. И на кровати, конечно, уже лежала леди Эшли.
        - Здравствуй, Дитрих, - ласково улыбнулась она, в то же время плотоядно облизываясь, - я скучала по тебе, мой принц.
        - Ах, да, здравствуйте, мадам Эшли, - улыбнулся я, - к сожалению, сегодня у меня болит голова.
        - Ах, ты, маленький, негодный мальчишка! - леди Эшли, обладавшая минимальными способностями к магии воздуха, щёлкнула пальцами, в результате чего меня отбросило на кровать, - всё время цепляешь меня этими словами! Да, я старше тебя на шесть лет, но какая я тебе мадам? Я ещё даже ни разу замужем не была, - она деловито устраивалась на мне сверху, нарочито медленно стягивая пояс халата, - или для тебя, девятнадцатилетнего, уже, значит, старуха? Ну а головную боль мы сейчас будем лечить.
        Вообще, конечно, знакомство с леди Эшли было тем ещё фарсом. Мой старший брат, Отто, по достижении возраста в семнадцать лет, выбрал себе маленькую, скромную фрейлину, к которой и ходил раз в неделю. Отец, решив, что дело так пойдёт и дальше, не стал обращать внимания дальше на эту ситуацию. Вылилось это в то, что Освальд, средний брат, стал встречаться чуть ли не с половиной двора, и отец угробил кучу времени и нервов на то, чтобы взять это дело хоть под какой-то контроль, и на то, чтобы не появились бастарды, сулившие свою порцию головной боли.
        В итоге на семнадцатилетие я получил подарок в виде леди Эшли, которая, собственно, и обучила меня искусству любви. Однако на следующий день для меня стало неприятным открытием и то, что леди Эшли была в прямом смысле слова назначена моей фавориткой до тех пор, пока мне не подберут пару.
        Впрочем, стоило отдать леди Эшли должное: дело своё она знала крепко. В большинстве случаев мне достаточно было просто закрыть глаза и получать удовольствие. Впрочем, в подавляющем большинстве случаев, когда я целых день находился на ногах, никаких активных экспериментов мне и не хотелось.
        - Ну что, принц, - довольно сказала леди Эшли, - растёшь, как есть растёшь. Три круга - и ты ещё не уснул, как раньше бывало. Надо, надо в этом деле форму набирать, от королей всегда ждут наследников, сам знаешь. Эх, - она провела пальцем по моему животу, - было бы у тебя пузо немного меньше - цены бы тебе, такому принцу, не было.
        Я обиженно надулся. Выпирающее пузо, в самом деле, было моим слабым местом, особенно в постели, когда это дело было ничем не скрыть.
        - Что, обидно? - подмигнула мне леди Эшли, - вот, то-то же. Так что запомни: никакая я не старая, и никакая я не мадам! Усёк? А голова от меня тем более ни у кого не болит. Хорошо запомнил? Ни-у-ко-го!
        - Прямо ни у кого ни болела? Да быть того не может, - с улыбкой ответил я, - наверняка хоть у кого-то, да болела…
        - Ах ты, негодный мальчишка, - снова воскликнула леди Эшли, - на что ты намекаешь? Что я со всем двором сплю? Ну всё, идём на четвёртый круг.
        - Нет, нет, леди Эшли, - взмолился я, - хватит, пожалуйста, хватит.
        - Нет, принц, - сурово сказала леди Эшли, снова устраиваясь сверху, - ты вёл себя, как плохой мальчик, и будешь соответственно наказан!
        Полчаса спустя, когда я уже почти заснул от бессилия, то услышал, как леди Эшли бормочет:
        - Эх, а ведь вырос-то мальчишка, вырос. Да если бы он стал королём - на весь мир бы прославился.

* * *
        Когда я проснулся на следующее утро, то первое, что обнаружил - это довольные рожи старших братьев.
        - С днём рождения, - возвестили они меня, вытаскивая из постели и начиная дёргать за уши. Мне оставалось лишь покорно терпеть. Несносная леди Эшли вчера так разошлась, что у меня даже сейчас почти ни на что не было сил.
        - Наконец-то, - фыркнул Освальд, - вернулся наш трудоголик. Чуть собственный день рождения не прохлопал. Ты хоть иногда на отдых прерывайся, дружок. Потому что работать можно круглый год, а день рождения в году - один.
        - В самом деле, - пробормотал я, сопоставляя даты и понимая, что сегодня мне, в самом деле, исполнилось девятнадцать лет, - ну, приехал отдохнуть, называется. Снова суета и беготня на весь день.
        - Такова наша принцевская доля, - притворно вздохнул Освальд, - никуда не денешься. И, кстати, тебе вчера очень повезло, что ты как-то проник к себе незамеченным. В Виллгард стекается масса народу - поздравить тебя с днём рождения. Ты в народе пользуешься просто бешеной популярностью, братишка.
        - Но только не у казначея, - гоготнул Отто, старший брат, - он как увидел, на какую сумму планируется выставить угощений и вина народу - его чуть новый припадок не хватил.
        - Как он надоел, - устало сказал я, натягивая на себя одежду, - а когда у него новое поместье за Виллгардом появилась - удар его не хватил. А мог бы и хватить.
        - Бесполезно, - уныло покачал головой Отто, - он сунул руку во все карманы и взял по чуть-чуть. И с дворянских жалований, и с Академии Искусств, и даже с Магического Университета. И обстряпал всё так, что хрен прикопаешься. Мы с Осси уже проверяли.
        - Не называй меня Осси, - вяло огрызнулся Освальд, в ширине плеч уступающий старшему брату в полтора раза, - да и вообще, человек статьи в баланс сводит - и хорошо. Что вы от него ещё хотите? Да и кто бы на его месте о себе бы не позаботился. А что он в припадке бьётся по три раза на день - так его, небось, в своё время не взяли в Академию Искусств, вот он и отыгрывается.
        В итоге мы все трое и пошли на завтрак. С Освальдом, если уж на то пошло, у нас те ещё отношения. И связано это с тем, что бешеная популярность, которую я приобрёл после строительства дорог, распространялась и на придворных дам, каждая из которых могла похвастать тем, что хотя бы пару раз ходила на свидание с Освальдом. И хотя вопрос интимной близости отец по-прежнему жёстко держал на пульсе, просто встречаться с другими девушками он ему запретить был не в состоянии. Да и особой нужды в том не было: прямой наследник трона - Отто, а он вёл себя не в пример благочестивее.
        В целом, день прошёл так, как я и боялся. Сплошные беготня и суматоха. После завтрака меня отвели к главному косметологу, где меня привели в порядок. Выглядел я после приведения в порядок так же, как и до, но это мало кого волновало. После чего придворный портной принёс мне комплект одежды, который я ненавидел всей душой: белый мундир и такие же штаны с золотыми лампасами. Не знаю, по какой причине это считалось красивым, но если оно таковым и было, то ровно до белого пятна. Вдобавок этот портной обладал отличным глазомером и всегда шил одежду ровно на полразмера меньше, чем нужно. Причина при этом была хорошая: вещь разносится, и потом носить её будет приятно и удобно. Но ради этого приходилось пару недель терпеть неудобства. С учётом же моего статуса носить новые вещи со всеми вытекающими из этого последствия мне приходилось раз в двадцать больше, чем хотелось.
        После был званый обед, на котором присутствовало человек сто чиновников и просто важных людей при дворе. Меня засыпали кучей подарков, подавляющее большинство которых представляло собой трофейное оружие, книги и дорогие украшения. Оружие меня интересовало мало, у меня была другая специализация, в том числе и боевая. С книгами иногда могли и угадать. Часто это было эпистолярные шедевры местных писак, но порой попадалось и вполне годное чтиво, иногда из соседних стран. А вот драгоценности я не носил на себе совсем. Связано это было не столько с природной нелюбовью к драгоценностям - как раз наоборот, некоторые вещицы наподобие перстней и запонок были очень недурны - сколько с наличием во мне магических способностей.
        У магов был один значительный недостаток, который, однако, девяти из десяти магам совершенно не мешал жить. Недостаток этот заключался в том, что маги не могли носить на себе украшения из драгоценных камней. Вообще. Связано это с тем, что драгоценные камни имели свойство собирать и накапливать магию. По этой причине из них выходили хорошие амулеты и талисманы. Однако даже в пассивном состоянии камни высасывали из мага силы, заставляя его уставать за день в полтора, а то и в два раза быстрее. Так что если маг носит на себе драгоценный камень, то можно быть уверенным в том, что это - амулет или талисман, регулярно заряжаемый.
        Когда меня поздравляли по очереди представителя богатых дворов, я, чтобы не зевать, активно вертел головой по сторонам. И внезапно мой взгляд остановился на отце. Его Величество Арнольд Четвёртый имел склонность к полноте, которая, впрочем, больше была связана с возрастом, ибо ему уже сорок пять лет. Густые каштановые бакенбарды тронула седина, а на лице появлялись первые морщины. Но насторожило меня не это. А то, что у отца были мешки под глазами, которые даже белила не могли скрыть полностью. Глаза же были красные, словно с недосыпа, и он часто моргал, чтобы дать им хотя бы секундную передышку. Странно. Когда я уезжал из Виллгарда, предварительно сообщив отцу о том, какой уже получен экономический эффект, и сколько его ещё планируется, и как замечательно мы будем выглядеть в глазах других государств - отец выглядел здоровым, весёлым и довольным жизнью. Что же случилось, что он настолько осунулся? Отто и Освальд, тоже сидящие здесь, вели себя так же, как и всегда.
        После обеда представилась возможность отдохнуть пару часов, чем и я воспользовался: я по-прежнему был страшно вымотан. А ведь вечером всё только продолжится.

* * *
        С одной стороны - вздремнуть мне удалось всего на один час. С другой стороны - этот час вдохнул в меня колоссальный заряд бодрости. Меня сопроводили на королевскую ложу, где отец обычно говорил с народом. И он там, кстати, уже присутствовал.
        - Надеюсь, ты отдохнул, сын, - с улыбкой сказал Арнольд Четвёртый, - тебе предстоит долгая речь.
        - Почему отсюда? - удивился я, - почему сразу не сказали? - я сурово посмотрел на Ахеола, - я спущусь к ним. Мне кажется, они этого заслуживают.
        - Дело твоё, - пожал плечами отец. Но когда я выходил в сопровождении Ахеола из королевской ложи, сзади меня пристроились ещё два стражника.
        - Ах, принц Дитрих, да зачем эти дармоеды, - тут же стал канючить Ахеол, - я сам о вас забочусь уже восьмой год так, как никто бы не позаботился. А этим неучам даже оружие доверить нельзя. Они эти алебарды, небось, по пьяни правильно в руки взяли.
        - Ты топай, давай, молча, боец невидимого фронта, - мрачно хмыкнул один из стражей, - больно много о себе мнишь. Ты, может, и хорош, но ты один. А качество не всегда превосходит количество.
        - Ну, толпа пьяных баранов - это тоже количество…
        - Ахеол, достаточно, - сурово сказал я, - нисколько не сомневаюсь в твоём мастерстве, но эти стражники выполняют приказ моего отца. Так что дальше все идём молча.
        - Как скажете, вашбродь, как скажете, - поспешно закивал Ахеол, пряча гаденькую улыбочку. К сожалению, я прекрасно понимал, почему Ахеол их донимает. Как и всякий выросший на улице, к стражникам он питал свою особую великую «любовь». И теперь, получив возможность безнаказанно над ними издеваться, пользуется ей при всяком удобном случае. Вот только с каждым разом я опасался, что однажды подобная безнаказанность ещё аукнется куда более нехорошими вещами.
        Сегодня, кстати, мой телохранитель был одет в старый потёртый камзол с парой медалей непонятного происхождения, из которого шла чистая, хотя и много раз стиранная манишка. Довершали облачение такие же старенькие брюки и стоптанные, хотя в прошлом и явно хорошие сапоги. Больше всего Ахеол сейчас был похож на какого-нибудь вечно пьяного дядюшку из рода умеренной степени достатка, которого родственники каждое торжество упорно забывают, надеясь, что однажды он потеряется сам собой. Но, как и всегда, главный эффект был достигнут: глаз на телохранителе упорно не задерживался.
        Спустившись, я прошествовал через главный холл, и, предвкушая бурные овации, распахнул главные двери. Как и ожидалось, встретил меня восторженный рёв толпы. Терпеливо дав народу прокричаться, я поднял руку, призывая всех к тишине.
        - Добрые подданные Тискулатуса, - начал я, - для меня - большая честь приветствовать всех и каждого, кто сюда пришёл. Отчасти надеюсь, что этому поспособствовало то, что уже успел сделать, - снова аплодисменты. Прождав ещё минуту, я продолжил:
        - Я знаю, что многие хотят дальнейших перемен. Однако я хотел бы особо обратить внимание на то, что уже случилось. Вы благодарите меня и воздаёте мне почести - и, поверьте, для меня нет отраднее чувства, чем видеть, как то, что ты делаешь, нужно людям! Но это далеко не только моя заслуга. Это - заслуга каждого рабочего, который в любую погоду был готов работать. Это - заслуга каждого трактирщика, которые порой не скупились кормить рабочих даром, зная, что вкладываются в общее дело. Это - заслуга всех жён, которые ждали своих мужей, поддерживали их, кормили, одевали. Подобный результат - это всегда итог работы множества людей. И лишь когда каждый делает своё дело на совесть, подобное становится возможным. И потому я, в свою очередь, благодарю всех и каждого, кто уже приложил силы к тому, чтобы появилась эта дорога, и заранее благодарю тех, кому ещё предстоит сделать так, чтобы она стала удобнее и безопаснее. Благодарю вас всех!
        Новый шквал аплодисментов, свиста и восторженных криков, под которые служащие мероприятия начали вскрывать бочки с вином. Я поджал губы: к вину у меня было особое предвзятое отношение, из-за которого, собственно, и случился скандал, вынудивший меня покинуть дворец. Пока ко мне подходили с поздравлениями главы гильдий, которых не допустили до церемонной обедни, народ уже потихоньку начал праздновать. Когда ко мне подошёл глава торговой гильдии с явным намерением произнести речь, полную похвал и благодарностей, меня внезапно взяли сзади за плечо.
        - Ваше высочество, - виновато пророкотал солдат, - приношу извинения, что прерываю - но ваш отец желает вас видеть. И срочно.
        Дабы не обижать главу торговой гильдии - то есть именно той, на которую я возлагал главные надежды к процветанию страны - я обменялся с ним рукопожатиями, сердечно поблагодарил за уделённое время и, извинившись, поспешно направился обратно в королевскую ложу.
        - В тронный зал, ваше высочество, - поправил меня солдат, когда мы поднялись на пятый этаж дворца, - Его Величество ждёт вас там.
        Когда мы прибыли в тронный зал, отец уже сидел на троне. Не став нарушать этикет, я встал перед ним на одно колено, приветствуя по всем правилам.
        - Ты очень популярен, сын, - с лёгким удивлением сказал король, - даже когда меня короновали - таких оваций не было.
        - Это овации для всего нашего рода, отец, - дипломатично ответил я, - не будь ты королём и не создай государство, в котором в казне всегда имеются деньги для таких проектов - всего этого бы не было. Не вини людей в их недалёкости и непонимании того, что им понять не дано.
        - Спасибо, сын, - кивнул Арнольд Четвёртый, - собственно, тебя я сюда пригласил для того, чтобы преподнести тебе особый подарок.
        Особый подарок от отца? Даже боюсь представить, что это может быть. Может, какое-нибудь уникальное право? Или отец уже хочет выделить мне какое-нибудь поместье? Или, может, отец разрешит мне самому выбрать фаворитку. Право слово, леди Эшли хороша, но за два года уже изрядно набила оскомину…
        - Ты едешь жениться, сын, - сказал Арнольд, - на Безымянные острова. Твоя невеста - драконья принцесса.
        Часть 2. Неслыханный союз
        Глава 1, в которой меня умудряются ошарашить совершенно неожиданной новостью
        Я чувствовал, как улыбка сползает с моего лица, словно мокрая тряпка по стене.
        - Отец, это что, шутка такая? - недоумевающе спросил я отца, восседающего на троне. Трон, само произведение искусства, был сделан из белого золота (с каркасом из сплава чугуна и стали, о чём всегда скромно умалчивается), инкрустирован сапфирами и изумрудами. Учитывая его стоимость, на него без конца накладывали защитные заклятия, чтобы его нельзя было сдвинуть с места. В конце концов, по самым скромным подсчётам, даже если от замка ничего не останется, трон и несколько плит, его удерживающих, уцелеют даже при самых разрушительных обстоятельствах.
        - Отнюдь нет, сын мой, - покачал головой мой отец, чуть тронув воротник своей пурпурной мантии, - твоя жажда служить короне, без преувеличения, восхищает и вдохновляет меня. Именно ты больше всех напоминаешь мне себя самого в таком возрасте. Да и поручить такую задачу твоим братьям я, сам понимаешь, не могу. Отто слишком мрачен и угрюм, слишком неуклюж при дворе. Освальда же, - король покачал головой, - слишком часто заносит при общении с женским полом. Учитывая, что именно я собираюсь поручить, такая слабость неприемлема.
        - Но… Но зачем им вообще это нужно? - недоуменно спросил я, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не закричать, - они сотни лет прекрасно жили без нас! Даром, что у наших рас очень непростое прошлое. Да, в последнее время мы стали иногда иметь дело с драконами, - я вспомнил, как во время строительства дороги дракон дважды приносил нам камни для строительства в особо отдалённые участки. И по сравнению с тем, сколько было сэкономлено времени, его услуги стоили своих денег, - но чтобы вот так… породниться?
        - А вот об этом, сын мой, мне бы хотелось поговорить с тобой, а так же твоими братьями, вечером, в более неформальной обстановке. Будет очень интересно услышать ваши идеи на этот счёт. Так что сейчас можешь быть свободен. И не вешай нос, - улыбнулся король, - тебя всегда тянуло на великие дела. Так что может быть величественнее, чем жениться на драконьей принцессе? Кроме того, - многозначительно добавил он, - сию секунду никто не гонит тебя паковать вещи. Через неделю приедет консул, с которым начнётся предварительное согласование. И через две недели после дня, когда мы придём к соглашению, ты отправишься к драконам. Так что времени у тебя вагон и маленькая тележка. Ты успеешь закончить все свои дела. А сейчас я прошу оставить меня. Мы поговорим завтра вечером… в обычном месте.

* * *
        - Ну что, братишка, тебя ждёт нынче славная невеста? - ехидно поприветствовал меня Освальд, когда я пришёл в комнату для неформальных совещаний, где дозволялось быть лишь лицам королевской крови.
        - Не знай я тебя, братишка, то подумал бы, что ты завидуешь. Что, впрочем, весьма вероятно, так как тебе, несмотря на все твои навыки утончённого соблазнителя, до этой юбки точно не добежать.
        Отто, уже сидевший здесь, рассмеялся, Освальд же оскорблённо отвернулся. Со стороны мой ответ мог показаться слишком жёстким, но я слишком хорошо знал своего брата. Да, в обычное время он был вполне себе терпимой персоной, однако когда он начинал мнить себя непомерно остроумным, требовалось срочно ставить его на место.
        - Прекращаем пререкания, - сказал отец, заходя в комнату и усаживаясь рядом со мной.
        - Он первый начал, - обиженно сказал Освальд, который был старше меня на три года, - он сказал, что я бегаю за юбками.
        - Ты, в самом деле, так сказал, Дитрих? - отец с трудом удерживал серьёзное выражение лица, - немедленно скажи ему, что сожалеешь об этом.
        - Освальд, я очень сожалею, что ты бегаешь за юбками, - кивнув, покладисто сказал я.
        Отто снова заржал.
        - Ах ты, маленькая белобрысая мартышка, - прошипел Освальд, - да как ты смеешь меня поучать?!
        - Уймись, Освальд, - сказал король, - я тебе уже неоднократно говорил, что такое поведение однажды сыграет с тобой злую шутку. И тогда ты кончишь, как мой дедушка, Вольган Сладострастный.
        - То есть хорошо, - уточнил Освальд.
        - Нет, слишком быстро, - уточнил я.
        - Так, ну всё!..
        - А вот теперь точно успокоились! - громыхнул отец, - Освальд, Дитрих, может, и позволяет себе лишнего, но ты и сам даёшь ему для этого слишком много поводов! И я больше не желаю поднимать сегодня эту тему, она мне за три года уже остое… чертела! Ближе к делу, - сердито сказал король, - мне нужно услышать ваши мысли касательно того, зачем драконам понадобился союз с людьми. Отто?
        Двадцатипятилетний здоровяк пожал плечами. В противовес превосходным физическим данным ума он был и правда невысокого, по крайней мере, по меркам двора. Впрочем, он этого не стыдился, а, наоборот, гордился своей прямолинейностью. И это определённо заслуживало уважение, ибо сфера, где он себя реализовывал, требовала наличия именно такого характера.
        - Не знаю, отец, - пророкотал он, - конечно, какую-то цель преследуют и какую-то выгоду. Но какую именно - не могу сказать. Не одна сотня лет прошла со времен Похода Убийцы, и мы были совершенно не нужны друг другу. Почему и зачем сейчас - понятия не имею.
        - Что ж, зато честно, - кивнул головой король, - Освальд, твои мысли?
        - Может, скучно им стало? - пожал плечами щеголь, - они же живут долго, не чета нам. Может, и сами себе уже надоесть успели. Вот и решили поискать новых ощущений.
        - Понятно. Хотя и смешно. Драконы правили другими расами в древности очень долго. Не думаю, что им удалось бы продержаться столько времени у власти, представляй они из себя исключительно охотников за удовольствиями. Дитрих, ты что думаешь?
        - Я думаю, что Освальд начал мыслить в правильном направлении, отец, - ответил я, успев какое-то время об этом подумать, - вот только не развил саму мысль до конца. Что нам известно о драконах? Они живут в полной изоляции от других рас. Как изменились за это время другие расы? Эльфы постоянно выводят новые сорта растений, развивают магию земли, взаимодействуют и с людьми, и с гномами. Многие энтузиасты готовы сотрудничать и с орками, и с гоблинами, и даже с троллями - благо у всех есть, чему поучиться. То же самое можно сказать и об орках, чьи быстрые корабли законно хозяйничают как в Северном, так и в Южном море, и с этой силой нельзя не считаться. Гномы совершенствуют свои механизмы. Все развиваются, взаимодействуя друг с другом. Как за это время изменились драконы? Я почти уверен, что никак. И вот сейчас до них, вероятно, дошло то, что другие расы поняли столетия назад. Если драконы так и будут продолжать оставаться в стороне - в конце концов, они безнадёжно отстанут от времени. Подозреваю, этот вариант их не очень устраивает. Но налаживать связи с простыми смертными им не с руки - не по росту
одёжка. Они же всегда считали себя благородной кровью. Вот и решили предложить союз члену королевской семьи.
        - Весьма интересные мысли, сын, - одобрительно кивнул головой отец, - о чём-то подобном я размышлял и сам. Но есть ещё один вопрос. Почему мы? Наше королевство больше известно, как торговое, нежели военное. А драконы, как мне думается, уважают и выбирают, в первую очередь, силу. Да и на материке есть государства и побогаче, и влиятельнее нашего.
        - А тут уже, отец, дело, скорее всего в том, что ты единственный король, которому не жалко отдать своего сына на растерзание драконам, - ехидно ответил я, - прочие же вполне закономерно боятся отдавать своих сыновей в такие браки. За дочерей я вообще молчу.
        - Не говори глупостей, Дитрих, - отмахнулся отец, - ты парень не глупый и должен понимать, что для нас, членов королевской семьи, брак по расчёту - всего лишь вопрос времени. Взять хотя бы твою мать: наш брак - чистой воды расчёт. Ни единой искры чувств между нами не вспыхивало никогда. Хорошо хоть ей пришла в голову идея открыть дома посольство нашей страны, и теперь она сама же им и руководит. Идеально: и при деле, и на родине, недалеко от своих близких, и мне на нервы не действует.
        - Ну а насчет того, что боятся, - задумчиво продолжал Арнольд Четвёртый, - может быть, и боятся, но я не думаю, что эти опасения хоть немного обоснованы. Если драконы, в самом деле, заинтересованы в союзе с людьми - с тебя пылинки сдувать будут…
        - Да уж, недостатка женского внимания тебе испытывать точно не придётся, - мечтательно сказал Освальд, - будешь настолько важной персоной, что на какую девушку ты покажешь пальцем, так её тут же за тебя и…
        - Благодарю за слова поддержки, Освальд, уверен, Дитрих их очень ценит, - перебил король своего среднего сына, - на этом я вас больше не задерживаю. Дитрих, заканчивай свои дела - через неделю нас ждёт аудиенция с драконьим консулом, и я желаю, чтобы ты был на высоте - и свободен от своих текущих обязательств. Все свободны.
        Освальд первый вылетел из комнаты - как видно, очень спешил на очередное свидание. Следом за ним отправился я. Отто задержался, чтобы переговорить о чём-то наедине с отцом. Я же направился в свою комнату…
        Глава 2, в которой я начинаю терять контроль над происходящим
        Вернувшись к себе, я уже знал, что застану там Фалкесту, сидящую в своей излюбленной позе на подоконнике. Она - подруга моего детства, сумевшая из обычных служанок самостоятельно дорасти до фрейлины. Правда, когда моя мать три года назад отбыла в родной Каргохолл, услуги многих фрейлин оказались не востребованы, но она не растерялась и предложила их одной из придворных дам, на что та в полном восторге ответила согласием. Так как на том, чтобы Фалкесту оставили при дворе, настоял лично я. В свою очередь эта дама, дабы укрепить за собой право иметь фрейлину, получила внеочередное повышение. В итоге, довольны остались все.
        - Ну что, драконий жених, выпроваживают тебя из родного государства, - спросила девушка с каштановыми волосами и глазами цвета стали, - поматросили и бросили. Всё в лучших людских традициях.
        - Ох, Фалли, дорогая, не начинай эту песню, пожалуйста, - устало сказал я, падая на кровать, - мы это уже сто раз обсуждали. Все, что я делаю, я делаю не ради благодарности, а из чувства долга. Кроме того, в королевских семьях всегда есть слово надо. Причем не просто надо, а надо ради родного королевства. Так что не до такой степени это неожиданность, до которой тебе кажется. Всё равно это случилось бы, рано или поздно…
        Понимая, что увильнуть от такой «чести» мне всё равно уже не удастся, я обдумывал эту тему с разных сторон. И верно, очень сомнительно, чтобы драконы спустя 600 лет добровольной изоляции решили заполучить в лапы принца другой расы для того, чтобы сотворить с ним что-нибудь нехорошее в кулинарном плане. Да и потом, не стал бы отец посылать меня на верную смерть? Внезапно вспомнились слова ректора. Похоже, он уже что-то знал…
        - Вот именно! У Его Величества трое сыновей, и из всех троих он выпроваживает именно тебя! - Фалкеста тем временем вскочила с подоконника и подпрыгнула ко мне, больно ткнув пальцем в грудь, - и знаешь, почему? Потому что он видит в тебе соперника. Ты совершил чудо, когда соединил города дорогами. Благодаря большому количеству торговцев многие товары стали чуть ли не в полтора раза дешевле. Да тебя боготворить готовы! Многие чуть ли не считают дни, когда ты, слышишь, именно ты сядешь на трон! Потому что именно тебя мы хотим видеть, как короля. Про бабника Освальда я вообще молчу, его государственные дела не будут интересовать совершенно. Да и с Отто Тискулатус далеко не уедет. И не сверкай на меня глазами. Мне известно, как ты его уважаешь, но надо смотреть правде в глаза. Может, он и силён, и в тактике и стратегии недурно разбирается, под его руководством было бы совершено много славных побед. Как полководец, он будет хорош, не спорю. Но как король - нет.
        - Фалкеста, друг мой, придержи коней, - с улыбкой сказал я, - мне точно известно, что нас не подслушивают, но всё же не стоит вести такие речи так пылко и громко, как это делаешь ты. А то мало ли кто мимо моей комнаты ночью может проходить.
        - Да плевать я на них всех хотела, - гневно сказала она, - впервые для нашего государства появилась надежда. И что с ним делают? Высылают отношения с драконами налаживать. Тьфу!
        - Ты-то сама, кстати, что по этому поводу думаешь? - поинтересовался я.
        - Я убиралась в это время в соседней комнате, так что кое-что подслушала, - сказала она. Я сделал вид, что поверил, будто она там оказалась случайно, - да, я согласна с тобой, драконы безбожно боятся отстать от времени и стать древними ископаемыми. По крайней мере, других правдоподобных версий нет и у меня. Хотя каким образом они хотят подстегнуть прогресс за счёт брака с членом королевской семьи другой расы - я понятия не имею.
        - Ну а про надежду, что за глупости? - спросил я, - неужто мой отец так плох как король?
        - Неплох, но ты и сам знаешь, что внешняя политика его волнует прежде всего. И то, что для нашей страны сделал ты, ему бы даже в голову не пришло, вот что печально. Работало триста лет так, как оно было? И ещё триста лет проработало бы. А вот отношения с Фартензией, с Гновеликом, с эльфами… да, это прежде всего. Да и твой брак с драконами - из той же самой оперы.
        - Ну, тут я бы не стал так уж сильно винить отца, - сердито сказал я, - если он уделяет столько времени внешней, значит, на то есть причины. Ты сама знаешь, что государство наше маленькое, и потому дипломатию надо вести аккуратно и бережно. Иначе можно и глазом моргнуть не успеть, как наше государство, собственно, перестанет быть нашим, а станет лишь чьим-то вассалом. И жить люди будут ещё хуже, чем сейчас. Поверь, история показывала такие примеры.
        - Что до вступления в драконий клан, - мой голос снова стал сухим и безжизненным, - ты в детстве наверняка задавалась вопросом, за что членам королевской семьи с самого раннего детства такие почести и привилегии. Не за просто же так? Теперь ты это знаешь. Ты вольна распорядиться своей жизнью так, как пожелаешь. Если тебе надоест работа фрейлины, ты всегда можешь уйти, чтобы заняться чем-то ещё. Попробовать держать постоялый двор или гостиницу. Выращивать сад, огород, палисадник. Может, писать стихи или петь песни. Или стать рукодельницей - ткать, шить, вырезать по дереву. В общем, выбрать себе дело по душе. А я не могу. На меня с надеждой смотрит мой народ, и я должен делать всё для его благополучия.
        - Вот именно, - внезапно прошептала она, наклонившись к моему уху, - для благополучия всего народа, а не горстки аристократов. Мы вверяем тебе своё благополучие, Дитрих Атросский.
        - Что ты… сейчас имеешь в виду? - удивлённо спросил я, чувствуя, как по телу пробежал холодок.
        - Сегодня всё может случиться. И тебе не нужно будет ехать к драконам. Сотни людей готовы пойти за тобой. Тебе достаточно сказать лишь слово.
        - ЧТО?!
        Я вскочил с кровати, потрясённый услышанным. Яростный взмах рукой - и через мгновение Фалкеста висит, скованная стальными путами.
        - А ну повтори, что ты сейчас сказала?! - мой голос, сейчас больше похожий на рычание, было просто не узнать.
        - Скажи лишь слово, прошу тебя, - умоляюще прошептала она со слезами на глазах, - и мы пойдём за тобой.
        - Ты с ума сошла! - закричал я, напрочь позабыв о том, что нас могут подслушать, - ты что, решила, что сможешь затеять революцию с сотней человек? А если бы и смогла - как ты могла даже подумать о том, что я могу поднять руку на отца?!
        - Прошу тебя, - плача, умоляла она, - не трусь! Только не сейчас! Ты же мастер, Материалист! По твоему желанию в руках всех и каждого возникнет сабля, острее которой не будет во всём мире. Мы готовы пойти за тобой, только скажи!
        - Ты безумна, - покачал головой я, - ты увидела во мне кровожадное чудовище, готовое убить свою семью ради власти. Как ты могла?! Как ты могла такое затеять, такое допустить?!
        Я в гневе отшвырнул её в сторону двери. Кажется, она больно ударилась, но мне было плевать.
        - Убирайся отсюда! И передай всем этим людям, чтобы они забыли всю ту глупость, что ты им вбила в их дурьи башки!
        - Прекрасно, сын мой, прекрасно, - раздался голос отца. В следующий момент в мою спальню вбежали трое стражников, грубо скрутив Фалкесту. Король же медленно прошествовал мимо меня и сел в одной из кресел.
        - Мне донесли о таящемся заговоре, - снисходительно кивнул он мне, - но я категорически был уверен, что ты не имеешь никакого отношения к этому мятежу. Заговорщики всего лишь хотели прикрыться твоим именем. Я был очень рад лично в этом убедиться. Уже задержано более пятидесяти человек. Её и других троих зачинщиков ждёт публичная смертная казнь. Я очень рад, - в этот он принял меня к себе за руку и приобнял, - что не ошибся в тебе, сын мой. Увести её.
        - Нет, отец, прошу тебя, - сказал я, отстранившись и умоляюще посмотрев на него, - с другими делай, что хочешь, но её пощади. Пожалуйста. Пусть приезжает драконий посол. Всё будет так, как ты скажешь. Только пощади её.
        - Боюсь, сын мой, при всём моём уважении и благоволении, в этой просьбе я вынужден отказать, - покачал головой король, - ты не понимаешь серьёзности всей ситуации. На мою власть было совершено покушение. Такие действия надо пресекать жёстко, в корне, чтобы в будущем у других даже мысли не возникло затеять подобное. Впрочем, я понимаю твои чувства, - он на несколько мгновений задумался, - хорошо, публично её казнить не будут. Отведите девчонку в крокодилью яму.
        Фалкеста вырывалась, умоляла, но тщетно. Я сделал всё, что мог, но и отец прав. Ни один король в здравом уме и твёрдой памяти не простит покушения на свою власть.
        Прошло около двух часов. Несмотря на позднюю ночь, сна не было ни в едином глазу. Как, как я мог не заметить, что под моим носом и под моим именем затевают бунт? И так уж ли поверил мне отец? На этот вопрос у меня не было ответа.
        Внезапно дверь в комнату открылась. Его величество Арнольд Четвёртый почтил своего сына визитом в такой поздний срок, причём совершенно один. Оставалось только догадаться, почему.
        - Как проходит допрос зачинщиков? - безжизненно спросил я, сидя на кровати и обхватив колени - ещё не начали под воздействием средств допроса винить во всем меня?
        - Как ни странно - нет, - хмыкнул король, - ни твой телохранитель Ахеол, ни кучер Аркус, ни леди Эшли не сказали ни слова о твоей роли в заговоре.
        Меня словно под дых ударили. Все те, кто был мне так предан, оказались в этом замешаны. Как я мог быть так слеп? Как я мог проморгать то, что у меня под носом готовится заговор? Почему, в конце концов, мне ничего не сказали? Я бы разогнал это сборище, успокоил бы людей. Дал бы им понять, что не всё так плохо, что всё ещё наладится. А теперь… чего они этим добились? Только своей собственной смерти.
        - И, по правде говоря, у меня нет оснований им не верить, - продолжал тем временем король, - всех вас, своих сыновей, я знаю лучше вас самих. Трон тебе не нужен подавно. С твоими способностями тебе бы больше подошло кресло министра развития. Или какого-то исполнителя. Чтобы можно было полностью отдаться порученному делу, не отвлекаясь на… тонкости и условности придворного поведения. Иметь такую свободу действия, что даже если где-то придётся воспользоваться сомнительными методами, то результат окупит себя кратно, и плодами этого труда будут пользоваться не один десяток лет. И хватит об этом. Если бы я тебе не поверил - ты бы сейчас находился не здесь.
        Он достал из кармана старый ржавый ключ и положил его на тумбу перед зеркалом.
        - Через двадцать минут твоей подруге зачитают приговор. После этого ей будет дано право на последнее желание. И потом её бросят в яму. Это - ключ от боковой двери этого помещения, которой пользуются слуги, чтобы подкармливать рептилий. Тебе так же должно быть известно, что яма соединятся каналом с городским рвом. У тебя есть где-то двадцать минут. Что делать дальше - ты знаешь сам. Ты здесь Материалист, не мне тебя учить.
        - Отец, спасибо, спасибо тебе больше, - совершенно не ожидая такого поворота событий, я вскочил с кровати и обнял его.
        - Не спеши, - король пару мгновений позволил себе посмаковать искреннее объятие, после чего отстранился, - нужно выдворить её из Королевства так, чтобы никто не узнал о том, что она жива. Все без исключения люди должны знать, что каждого, кто покусится на мою власть, ждёт смертный приговор. Кроме того, ты должен донести до неё мысль, что она должна свалить так быстро и далеко, как только способна. Второго шанса у неё не будет, сам понимаешь. И да, - многозначительно добавил он, - надеюсь, ты не откажешь и мне в ответной услуге.
        - Конечно, отец, - сказал я, - всё, что угодно.
        - Я думаю, ты понимаешь, что изловить и казнить всех бунтовщиков нет смысла. Я не мясник и понимаю, что для разрешения вопроса нужно показательно судить и казнить зачинщиков - тогда у остальных крамольные мысли вылетят из голов быстрее пули. Но для ускорения данного эффекта необходимо устранить источник, которым снова можно будет воспользоваться в своих целях.
        Помолчав несколько секунд, он добавил.
        - Драконий консул прилетает через три дня. А ещё через три дня вы с ним улетаете. Так что в процессе ночной операции, будь добр, действуй аккуратнее. Терять товарный вид сейчас тебе совершено не с руки…

* * *
        Невидимый, я скользил по замку, ища то самое место, где был один раз в детстве и куда пообещал себе никогда больше не ходить. Память услужливо подсказывала, как пройти в запретное подземелье. Коридоры, коридоры петляли без конца. Становилось всё холоднее. Но вот, наконец, вдали показались горящие факелы, послышались голоса. И вот она - освещённая площадка. Пятеро стражников и связанная Фалкеста. Сворачиваю в боковое ответвление и, смахнув паутину перед собой, спускаюсь вниз. Я не слушаю, что ей говорят стражники - мне нет до этого дела. Я хочу оставить в памяти ту Фалкесту, которую знал - прямолинейную, гордую, решительную и верную. Вот и дверь, за которой короткий скат вёл прямо в воду. Открыв её, я принялся терпеливо ждать.
        Вода подо мной не была неподвижной: крокодилы, привлечённые человеческими голосами, знали, что обычно за этим следует.
        И вот, наконец, крик, которого я так ждал, чтобы начать действовать. Я прыгнул, наугад ловя Фалкесту. Мне повезло - я схватил её за талию, и в тот же момент вокруг нас возник хрустальный гроб - первое, что мне пришло в голову - который с оглушительным всплеском рухнул в воду.
        Создать хрусталь, который не пропустит воду - это одно. А вот создать хрусталь, который выдержал бы натиск пастей и хвостов десятков крокодильих тел - это совершенно другое. Я точно знал, что на подобное растратил не меньше половины запаса сил. Так что я медленно и аккуратно направил гроб в туннель, который, предположительно, должен был вывести нас.
        - Что…что случилось? - спросил ещё не оправившаяся от шока Фалкеста.
        Я, зная, что мы уже уплыли из обзора стражников, позволил хрусталю засветиться мягким светом, давая увидеть себя.
        - Ах, какое счастье, - прошептала девушка, - я умерла быстро, без мучений, и прекрасный ангел в образе любимого мной Дитриха несёт меня в рай в хрустальном гробу.
        Я не обратил внимание на эту фантазию. В конце концов, девушка только что готовила себя к смерти.
        - Нет, Фалкеста, это я, настоящий Дитрих. И ты не умерла.
        - Но…как же тогда…
        - Потом, все вопросы потом! - рыкнул я, чувствуя, как уже начала расползаться по телу слабость.
        Девушка послушно замолчала, обняв меня так сильно и крепко, как только можно. А ещё через несколько секунд она разрыдалась, горько и безутешно…

* * *
        Несколько часов спустя мы сидели в одной из пограничных таверен, жадно поедая ту нехитрую снедь, которую нам изловчился изготовить трактирщик в пять часов утра. Фалкеста уже была переодета в дорожный комплект одежды, который я предусмотрительно взял с собой.
        - Ты должна покинуть Тискулатус, и немедленно, - сказал я, - я спас тебя лишь потому, что мне разрешил сделать это отец. Однако он знает, что ты жива, и гильдия шпионов обязательно получит полный твой портрет. И если тебя где-то увидят, не сомневайся, схватят сразу же. И меня уже здесь не будет, чтобы хоть как-то тебе помочь.
        - Да понимаю я. И всё же, как жаль, что нас схватили. Троих моих друзей завтра казнят. Аркус, Ахеол, Эшли… Ах, если бы ты только знал, как мы мечтали, как планировали. Да Тискулатус под твоим командованием стал бы известен на весь мир. Он был бы самым безопасным местом на земле, где каждый, кто хотел бы честно трудиться, имел такую возможность и был бы счастлив. И нас предали!
        - Фалкеста, я понимаю, что ты не отошла от шока, поэтому повторю ещё раз, - тихо, но настойчиво сказал я, - я не смог бы убить свою семью. И не надо мне сейчас говорить о том, что все короли приходили так к власти - должен быть другой способ. Теория меньшего зла - это чушь, не стоящая выеденного яйца. Потому что в иных условиях все имеют равные шансы выжить или умереть. А в случае меньшего зла ты сам, лично должен решить, кто будет жить, а кто нет. Если кто-то может принять такое решение - моё безмерное ему уважение. Я не могу. Возвести меня на трон, заставив убить свою семью, и потом ожидать мудрого и справедливого правления - это всё равно, что сломать ветку дерева весной и потом ожидать, что летом на ней вырастут плоды! Поэтому лучше порадуйся тому, что это не успело вылиться в кровавую бойню. Отец казнит троих зачинщиков и успокоится. Так что сделай милость, сохрани себе жизнь. Чтобы не получилось так, что Ахеол, Аркус и Эшли умерли напрасно.
        - Да я поняла уже, как это всё было опрометчиво. Прости меня. Я уеду из Тискулатуса.
        - Возьми это, - сказал я, доставая из внутреннего кармашка мешочек с деньгами, - бесплатно тебя никто никуда не повезёт. Здесь сверху где-то пять сотен серебряков и на дне - тридцать золотых. Использовал, когда выходил погулять инкогнито, чтобы золотом не привлекать к себе внимания. И это возьми. На память, - я оторвал с внутренней стороны запасную пуговицу своего камзола, который обычно не носил, сейчас накрытого иллюзией.
        - Если с деньгами совсем не сложится, продашь. Сапфир там настоящий - на сотни две золотых потянет.
        - Спасибо, Дитрих, - она, приняв вещи, наклонилась и поцеловала меня в щеку, - даст Создатель - ещё свидимся…
        Глава 3, в которой меня начинают приводить в надлежащий товарный вид
        - Ваше высочество, вам пора вставать. Его величество Арнольд Четвёртый желает, чтобы вы разделили с ним трапезу.
        - Я не хочу, - сказал я, зарываясь головой в подушку, - я хочу спать! И я сотню раз просил не называть меня высочеством!
        - И как же мне тогда к вам обращаться? Гражданин принц? - ехидно ответили из-за двери, - да и потом, сейчас уже время обеда. Отец, вероятно, был в курсе, что ночью у вас были дела, и потому не стал вас будить. Но сейчас уже обед. Если вы продолжите спать, у вас может сбиться режим сна, и это негативно скажется на вашем здоровье.
        Я не стал уточнять, что во время строительства ВТП (так нескромно я про себя называл построенные дороги - Великий Торговый Путь) мой режим сна был таким же неустойчивым, как море во время бури. И ничего, несколько походов к целителю в Университете - и я был как новенький. Впрочем, она тогда что-то говорила насчет того, что определённая степень износа успела произойти, и потому настоятельно рекомендовала как можно реже подвергать себя таким нагрузкам в дальнейшем.
        - Ладно, заходи уж, - проворчал я, вскакивая с постели и прыгая в душевую. После нелюбимого мной контрастного душа я вышел и увидел Гедрика, дворецкого, терпеливо меня дожидавшегося. На уже заправленной кровати лежал какой-то костюм.
        - Это, - у меня язык отнялся от негодования, я тыкал пальцем в ворох цветастых тряпок, - это что такое?
        - Это костюм, в котором сегодня вас желает видеть ваш отец, - невозмутимо ответил дворецкий.
        - Я это не одену! Кто это вообще делал? Это что, туфли с пряжками? А это что такое? Чулки? Панталоны? Да во двор никто в жизни таким не выйдет, чтобы не стать посмешищем!
        - Ну и напрасно вы так думаете, принц, - заметил Гедрик, - это последний писк моды при дворе. Если бы вы были чуть внимательнее во время празднования своего дня рождения, то увидели бы, что половина приглашённых гостей…
        - Мне глубоко всё равно, сколько последних разов там пищала эта мода, - проворчал я, - носить это просто унизительно!
        - Придётся, - теперь уже сурово сказал Гедрик, - отец просил напомнить вам что-то насчёт слова, которое вы ему дали. Он сказал, вы поймёте.
        Вздохнув и больше не став спорить, я с помощью дворецкого принялся натягивать на себя всё это великолепие. Наконец, натянув куртку и поправив берет, я с тоской уставился на себя в зеркало.
        - Не так уж всё и плохо, - вынес вердикт дворецкий, - осмелюсь заметить, что именно сейчас вы стали похожи на принца сильнее, чем когда-либо.
        - Гедрик, это ужасно, - сказал я, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу, - неудобно до ужаса. Мало того, я теперь выгляжу, как напомаженный слюнтяй, который без помощи слуги даже салфеткой рот вытереть себе не сможет.
        - Все принцы именно так и должны выглядеть, - заметил Гедрик, - их благородные головы постоянно заполнены мыслями о благополучии своего народа, им некогда отвлекаться на то, чтобы вытереть рот салфеткой или поправить пряжку на туфле.
        - Ты это сам сейчас выдумал? - скептически спросил я, не сумев-таки сдержать улыбки.
        - Это во всех учебниках дворцовых слуг так говорится, - с достоинством ответил Гедрик.
        - Ладно, - махнул я рукой, - пошли…

* * *
        - Да уж, сын, должен признать, тебе эта одежда не идёт совсем, - задумчиво сказал король, наблюдая мою персону напротив себя за обеденным столом, - куртка, может, и ничего, но штаны на тебе как-то привычнее смотрятся. Ладно, это можешь больше не одевать.
        - Слава богам, - проворчал я, - а то я уж испугался, что мне в этом виде придётся всё время ходить. Да меня бы на смех подняли.
        - Сын, просто, чтобы ты понимал: драконы не примут то, что им дают просто потому, что альтернативы нет. Почти наверняка ты будешь подвергнут очень дотошному, детальному изучению со стороны их консула. Так что советую морально готовиться.
        - При этом они сверхлегко согласились сжать сроки с трех недель до шести дней, - иронично хмыкнул я, нагружая свою тарелку, - крайне высокий показатель безразличия, что и говорить. Ну а насчёт детального и дотошного изучения - никаких унижений со своей стороны я не потерплю. Если будет надо - и пинка отвешу. А я могу, ты меня знаешь.
        - Дитрих, как это недипломатично с твоей стороны, - укоризненно сказал Арнольд Четвёртый, - принимающие гостей никогда так себя не ведут. Я очень надеюсь, что краснеть мне за тебя не придётся. И всё это не отменяет того факта, что мы тебя продаём, и сделать это надо как можно выгоднее.
        - Тогда меня следовало нарядить в свадебное платье и фату, - фыркнув, ответил я, - и букет цветов в руки вложить.
        - Так, ну всё, хватит этих глупых шуток, - сказал король, - поел? Вставай и иди за Гедриком. У тебя сегодня очень насыщенный день!
        Тут, увы, он сказал чистую правду. После завтрака я прямиком направился к цирюльнику, который почти два часа колдовал над моей шевелюрой. Шевелюра спустя два часа практически не изменилась, зато я, по его словам, стал выглядеть просто бесподобно. После этого меня ждал кошмар в виде визита к косметологу. Сначала моё тело парили чуть ли не час, а потом принялись издеваться над ним всеми возможными способами. Начиная от скобления пяток, судя по всему, наждаком, до весьма болезненного массирования спины. Я терпеливо сносил все тяготы и унижения, пока не увидел, что мимо меня пронесли таз, в котором плавали… пиявки.
        - А это ещё что такое, - я сделал попытку извернуться, но руки массажиста крепко пригвоздили меня к месту, не давая пошевелиться.
        - Пиявки, ваше высочество, - ответил человек, носивший звания главный королевский косметолог, хотя, на мой взгляд, ему больше подошло бы звание управляющего пыточных дел мастерами. Не удивлюсь, кстати, если он подрабатывает по совместительству, когда основной начальник этого ремесла уходит в отпуск. Что весьма вероятно, учитывая, что рядовые заплечных дел мастера имеют восемь недель отпуска вместо обычных шести - за вредность работы, а начальник - так все десять недель.
        - И вы что, будете на меня их вешать? - в ужасе спросил я.
        - А как же? Вам, ваше высочество, кровь не мешало бы почистить. А пиявки с этим делом лучше всех справляются. Вы бы знали, как ваш отец любит эту процедуру. Раз в месяц аккуратно выделяет время на своё здоровье - и каждый раз выходит от нас, как огурчик.
        - Вы их хотя бы на лицо мне не вешайте, - жалобно сказал я.
        - Что вы, ваше высочество, - укоризненно сказал косметолог, - их на лицо и нельзя - шрамики остаться могут. Не волнуйтесь, - он приподнял мне ухо, а в следующий момент в незащищенную кожу что-то вцепилось. Я от неожиданности дёрнулся, но массажист прекрасно знал свое дело, не давая мне и пошевелиться, - я с ними работаю не первый год и всё про этих красавиц знаю. Первый раз неприятно всегда, ну да ничего, придётся потерпеть.
        В целом на мне побывало аж тридцать пиявок - три партии по десять штук, которые развешивали на мне, начиная от области за ухом и по всей шее с обеих сторон. Когда процедуры всё же окончились, я с трудом нашёл в себе силы, чтобы подняться с деревянного лежака, на котором пытали моё тело последние несколько часов.
        - А это, ваше высочество, потому, что режим сна вы не соблюдаете, - укоризненно сказал главный косметолог, - Аякс, - это уже адресовалось массажисту, - проводи юного принца до его комнаты и проследи, чтобы он лёг спать. У него на сегодня запланировано ещё два мероприятия, но как врач я категорически запрещаю ему заниматься сегодня чем бы то ни было ещё. Его величество Арнольда я сам извещу.
        Массажист повёл меня к спальне. Но я шёл до такой степени медленно, что тот, не мудрствуя лукаво, первый раз за весь день открыв рот и пробормотав что-то вроде извинений, просто забросил меня за спину и понёс, куда сказано. В спальне он аккуратно сгрузил меня на кровать, положил рядом на тумбу мою свёрнутую одежду и ретировался. Я же несколько секунд лежал без сил, после чего вспомнил-таки магическую формулу, придающую на короткое время заряд бодрости. Прошептав её и почувствовав себя немного лучше, я поднялся с кровати и принялся одеваться. У меня оставалось ещё одно незаконченное дело.

* * *
        Я никогда не любил находиться в казематах - по самым естественным причинам. Почти всегда от узников смердило, а те, что были приговорены к смерти и понимали, что пути обратно уже нет, часто говорили такие вещи, которые я предпочёл бы никогда в своей жизни не слышать. И всё же сейчас мне пришлось сюда спуститься, чтобы в последний раз посмотреть на тех, кто всё это затеял. Мне было неизвестно, для меня они это делали или для себя, но я всё же хотел посмотреть им в глаза. Хотел узнать, чьей же это было идеей. В случае успешной реализации которой мне пришлось бы убить собственного отца.
        - Ваше высочество, - ко мне подскочил стражник, поспешно пряча в подсумок фляжку с напитком известного содержания, - зачем вы сюда спустились? Вам здесь небезопасно находиться.
        - Мне нужно было сюда спуститься, Уитлок, - ответил я, благоразумно закрывая глаза на распитие алкоголя на службе. Здесь, непосредственно в тюремных казематах, особенно в блоке для приговорённых к смертной казни, без подобного топлива стоять дежурства невозможно, - я должен повидать троих приговорённых… ну да вы понимаете, о ком я говорю.
        - Понимаю, ваше высочество, - Уитлок кивнул и, вероятно, забывшись, снова достал фляжку и отхлебнул из неё, - но считаю своим долгом вас предупредить: это для вас может быть небезопасно. Ваш отец проводил насчёт вас очень тщательное расследование. Если он узнает, что вы были здесь - у вас будут неприятности.
        - Спасибо за предупреждение, - кивнул я, - мне об этом известно.
        - Воля ваша, - кивнул стражник, - следуйте за мной.
        Уитлок повёл меня через тюремных блок. И, разумеется, узники, сидящие здесь, мгновенно обратили на меня внимание:
        - Смотрите-ка, что за благородная шишка спустилась в нашу помойную яму…
        - Неудачник. Даже переворот толком не смог организовать.
        - Да куда ему. Драконья подстилка…
        Я был готов к таким оскорблениям и заставлял себя не обращать на них внимания. Ибо в этом тюремном блоке сидели не просто приговорённые к смертной казни, но и достаточно жестоким образом. И пытаясь меня вывести из себя, они рассчитывали на то, что я подарю им быструю и безболезненную смерть.
        - Дальше по коридору, - внезапно скомандовал Уитлок, - я с вами не пойду.
        Кивнув, я направился к двери. И за ней слышались вопли:
        - Значит, стражники для тебя все - стадо пьяных баранов? Значит, быдло мы неотёсанное? Ну, теперь-то ты за весь свой гнилой базар заплатишь, мразь! Лижи!
        Я вошёл в помещение. В комнатушке без окон находились трое узников и стражник. Аркус и Эшли сидели по дальним углам, прикованные цепями за руки сверху. По центру комнаты находилась колодка, в которую был заключён Ахеол. А перед ним стоял стражник с занесённой ногой.
        - Не дождёшься, - мстительно хрипел Ахеол, - лизать сапоги, дружок, будешь ты своему командиру. Всю жизнь. И это если повезёт. А не повезёт - будешь лизать задницу.
        - Ах ты, дрянь! - взвыл стражник, занося ногу. Но в этот момент я кашлянул, и охранник совершил почти что балетное па, повернувшись на одной ноге.
        - Вашу ма… ваше высочество?! - вскрикнул он, - зачем вы сюда пришли? Для вас это небезопасно! Да знаете ли вы, сколько гильдия шпионов убеждала вашего отца в том, что это небезопасно?
        - Мне всё известно, Исая, - кивнул я ему, - но мне нужно поговорить с ними. Очень нужно. Пожалуйста.
        - Исключено, - помотал головой стражник, - принц, вы даже не столько меня, сколько себя опасности подвергаете, неужели вы этого не понимаете?
        - Мне уже ничего не угрожает, - я покачал головой, - драконий посол прилетит через три дня. И он в любом случае меня получит.
        - Хорошо, принц, - обречённо сдался стражник, - но я умоляю вас быть благоразумным! Вы-то отсюда улетите, а мне здесь ещё работать. А у меня жена, ребёнок…
        Стражник Исая вышел. Я тут же создал звуковую иллюзию, которая при подслушивании снаружи создавала эффект, что я кляну преступников, на чём свет стоит, и желаю им справедливого возмездия.
        - Вашбродь, - прохрипел Ахеол, - спасибо вам, что пришли. Знаем, вина наша крепка, и нет нам оправдания, но хоть последний разочек вас увидать…
        Несмотря на то, что я был взбешён, даже во мне шевельнулась жалость при виде Ахеола. Лицо представляло из себя сплошной синяк, оба глаза заплыли. Во рту недоставало половины зубов, и из него непрерывно текла струйка крови.
        - Я пришёл сюда за одной вещью, - рыкнул я, - кто? Кто решил всё это затеять? Кто решил, что я должен буду убить своего отца?!
        Призрачная надежда, вспыхнувшая было в глазах Аркуса и Эшли, угасла. Я же гневно смотрел на них.
        - Я не слышу ответа! - прорычал я.
        - Простите нас, господин Дитрих, - Ахеол заплакал, - наша вина, как есть, наша вина. Как лучше хотели мы для всего народа, как лучше!
        - Ахеол, ну почему именно ты? - спросил я, с трудом сдерживая слёзы, - ты-то больше всех жил, больше всех повидал. Тебе ли не знать, что не бывает так, чтобы всё и сразу! Пусть бы отец дальше занимался внешней политикой - а я бы занимался делами внутри государства. Не стоит так уж недооценивать внешнюю политику - наше государство небольшое, и если не совершать грамотных дипломатических действий - то мы запросто можем стать вассалом более сильного соседа. И тогда люди будут жить ещё хуже, чем сейчас!
        Никто ничего на это не ответил. Все трое просто молча плакали, понимая, какую глупость они совершили.
        - И не зря благими намерениями вымощена дорога в преисподнюю, - злобно продолжал я, - потому что вот что вы все наделали! Вы трое умрёте - и я ничего не могу с этим поделать! Меня отсылают к драконам - и не только вы, а весь народ Тискулатуса скоро посмотрит на меня последний разочек! Отец решит, что, получив благо, люди обнаглели и потеряли страх, и снова возьмёт страну в кулак. И все реформы, которые начались со строительства дорог, на этом и закончатся! Вот итог вашей деятельности! Скажите спасибо, что это хотя бы не переросло в кровавую бойню!
        - Вашбродь, - Ахеол уже рыдал, как ребёнок, - правы вы, кругом правы. Поверили мы в чудо и поплатились за это. И расплатимся завтра за это, жизнью своей расплатимся, и поделом нам, заслужили! Ну, умоляем, простите нас. Снимите хоть этот грех с души, умоляем! Чтоб не так невыносимо завтра было палачу шею подставлять.
        Я вздохнул. Хватит. По-хорошему, с меня спрос должен быть не меньше. Я принц - и я всё это так явно проморгал! А они - они простые люди. Вся вина которых состоит в том, что они слишком сильно поверили в чудо.
        Я подошёл к кучеру, положил ему руку на лоб и прошептал:
        - Я прощаю тебя, Аркус. Да смилуется над твоей душой Создатель.
        После подошёл к своей бывшей наложнице.
        - Я прощаю тебя, Эшли. Да смилуется над твоей душой Создатель.
        После подошёл к телохранителю. Лоб его пылал, и я мог только поражаться тому, как ему ещё хватало сил оставаться в сознании.
        - Я прощаю тебя, Ахеол. Да смилуется над твоей душой Создатель.
        - Вашбродь, - совсем тихо спросил Ахеол, - а где Фалкеста-то? Почему её нет с нами?
        - Её в ту же ночь сбросили в яму с крокодилами, - ответил я, бессильно сжав кулаки, - всего моего влияния хватило на то, чтобы её казнили быстро и без мучений.
        - Бедная девочка, - прошептала Эшли, - она ведь больше всего хотела…
        Я не стал ничего на это говорить. Постучав в дверь, я дал стражнику знать, что закончил. Он тотчас вошёл в комнату.
        - Послушай меня, пожалуйста, Исая, - сказал я охраннику. Тот, вероятно, от удивления, что я знаю его имя, послушно уставился на меня.
        - Я прошу тебя проявить снисхождение, - мягко сказал я, - эти люди совершили разные проступки в своей жизни, и завтра они заплатят за это своими жизнями. Не нужно усугублять их страданий. Создатель, - в этот момент я взял его ладонь в свою и положил в неё небольшой сапфир, - вознаграждает тех, кто проявляет терпение и снисхождение к ближнему своему.
        - Хо… хорошо, ваше высочество, - стражник, мельком оценив содержимое своей ладони, - я… я приму вашу просьбу к сведению…
        Я покинул казематы как можно скорее. Меня душили злоба и бессилие. Какое счастье, что хотя бы Фалкесте удалось уйти. Искренне хотелось верить в то, что она не будет мешкать, и ей хватит ума убраться так далеко и так быстро, как это только возможно. Добравшись до своей кровати, я, не раздеваясь, упал на неё лицом в подушку. После чего дал, наконец, волю слезам, беззвучно плача в подушку…

* * *
        На следующий день меня разбудили ни свет, ни заря. Но, учитывая, что лечь спать мне пришлось ещё до девяти вечера, я на удивление отлично выспался. Дворецкий, уже не указывая, как мне должно одеться, повёл меня на завтрак.
        - Доброе утро, отец, - безразлично поздоровался я.
        - Доброе, сын, - мрачно поприветствовал меня Арнольд Четвёртый.
        - Ты, конечно, уже знаешь, где я был вчера вечером?
        - Разумеется, - хмуро сказал король, - и я очень надеюсь, что больше не увижу от тебя таких эскапад. Особенно когда ты включил свою магическую защиту от прослушки и едва не довёл начальника гильдии шпионов до нервного срыва. Неужели ты думаешь, что никто не слышал, что именно ты там на самом деле говорил?
        - Прости отец, - я покачал головой, - понимаю, что я поступил глупо и безрассудно… Но я всё же надеюсь, что ты меня поймёшь. Я никогда бы не подумал, что можно так сильно разочароваться в людях.
        Мрачное выражение исчезло с лица короля, он даже нашёл в себе силы слабо улыбнуться.
        - Да, сын, прекрасно тебя понимаю. Первый раз такое всегда больно. Да и я сам сталкивался с таким неоднократно… И до восшествия на престол, и после.
        А я в этот момент поднял на отца глаза… и едва не заплакал от собственной глупости. Ведь до меня только теперь дошло, как ко всему этому относится отец. И дело было даже не в том, поверил он в мою непричастность к заговору или нет. Дело было в том, что на самом деле отцу на это было наплевать ! Если бы он мог себе позволить меня убить, чтобы упрочить свою власть и мгновенно угомонить несогласных - он бы сделал это, глазом не моргнув. Однако далеко не все люди, которые приезжали поздравлять меня с днём рождения, ещё уехали из столицы. Да и стражники, конечно, с благоговением слушали о том, какие чудеса дипломатии творит Арнольд Четвёртый в отношениях с другими государствами; вот только домой во время увольнительных они возвращались по дорогам, которые построил я. И далеко не факт, что все стражники так уж беспрекословно исполнили бы приказ убить меня. А если бы меня и удалось убить - то революция вполне могла бы начаться сама собой. Отец всё это, разумеется, прекрасно понимал. И потому осуществлял единственно возможный вариант: отослать меня куда подальше…
        Наконец, завтрак закончился, и Гедрик повёл меня на следующее, подозреваю, не слишком увеселительное мероприятие.
        - Урок этикета, - коротко ответил он на мой вопрос, когда мы после приёма пищи направлялись в очередной пункт списка. Я застонал, закатил глаза и попытался было завернуть обратно, но чуткий дворецкий вовремя схватил меня за руку и уверенно потянул дальше в нужном направлении.
        - Не волнуйтесь, принц, полного курса вам читать никто не будет. Я, разумеется, прекрасно знаю, что вы умеете вести себя за столом, однако ваш отец крайне переживает за предстоящее мероприятие, поэтому он лично настоял на том, чтобы вы освежили в памяти все знания.
        Урок проходил в одной из классных комнат, в которой я в возрасте от семи до двенадцати лет впитывал просто массивный объём знаний. По данной же причине особой теплоты к этому месту не испытывал. В классе меня уже ждал сервированный стол, за которым восседал преподаватель этикета Мартико.
        - Рад видеть вас в добром здравии, принц, - кивнул мне головой преподаватель, - насколько я помню, моя наука не всегда бывала вам по вкусу, ну да тут ничего не поделать: благородная кровь требует соблюдения определённых правил поведения. Впрочем, не вижу причин углубляться в полное повторение. Как утончённый светский лев вы не блистали никогда, но, и чтобы вы ударили в грязь лицом, мне крайне сложно представить. Так что пройдёмся по базовым понятиям. Перед вами сервирован стол на завтрак. Позавтракайте по всем нормам этикета. После этого представим, что я благородная дама, и вы пригласите меня на танец, а потом на светскую беседу.
        В целом я выступил неплохо, но некоторые моменты всё же освежил в памяти. Господин Мартико терпеливо поправлял мои незначительные огрехи, тут же давая совет, как избежать их в будущем. Так что уже через полтора часа я в сопровождении дворецкого направился к учителю танцев.
        Здесь я вполне обоснованно ожидал куда большей доли критики. Ибо имел склонность к полноте и весил добрых две сотни фунтов. А, как всё время говорил учитель танцев господин Талико, после ста семидесяти фунтов каждые следующие пять заставляют своего обладателя двигаться на пять процентов более неуклюже и выдыхаться на пять процентов быстрее.
        Как проходил сам урок, я говорить не буду. Скажу лишь, что моего терпения на его критику хватило ровно на пятнадцать минут, после чего возле господина Талико возникла огромная кувалда, и я сказал, что следующую реплику касательно моего веса и грации я затолкаю ему обратно в глотку при помощи этого предмета. Мерзавец смолчал, но с таким презрительным снисхождением на меня посмотрел, что захотелось опустить ему кувалду на голову прямо сейчас. Впрочем, за такую грубость он мстил долго и жестоко, без конца заставляя повторять одни и те же движения со словами: «Нет, господин принц, это никуда не годится.» Спустя три часа он отпустил меня, заявив, что сделал всё, что было в его силах. И если все отвернутся в другую сторону в тот момент, когда я буду танцевать, то, может быть, не опозорюсь.
        Почти полностью выведенный из себя танцами, я направился на обед. Я был так зол, что даже не сразу заметил составившего мне компанию Освальда, тоже волей случая оставшегося во дворце. Отец поручил ему провести инспекцию городских садов, но мой средний брат не слишком спешил выполнять это поручение. Отто же отправился в Хандомак инспектировать тамошних стражников.
        - Что, братишка, танцы по-прежнему не желают тебе даваться? - снисходительно спросил он.
        - Не желают, - кивнул я. Очень хотелось подколоть его в ответ, но я сдержался. Какой в этом смысл? Я внезапно осознал до конца, для чего всё это делаю. Для того, чтобы навсегда покинуть это место. И, почти наверняка, больше никогда не увидеть никого из членов моей семьи. Так стоит ли окончательно портить и без того не идеальные отношения?
        - Что, даже на место меня не поставишь? - недоверчиво спросил Освальд.
        - А какой смысл обижаться на правду, - пожал плечами я, - ну, не дано мне танцевать. Что же теперь, вешаться из-за этого, что ли?
        - Да не так уж много толку в этих танцах, - сказала Атика, повариха и наша с братьями бывшая кормилица. Безмерно уважаемая как мной с братьями, так и нашим отцом. Когда она оставалась наедине с Его величеством Арнольдом Четвёртым, то запросто высказывала ему свои мысли касательно текущей политической ситуации. Да такие, что иной за подобные слова мог бы и на плаху загреметь. Впрочем, отец всегда благосклонно относился к критике, сказанной в укромном месте человеком с не замыленным взглядом. Кроме того, Атика ещё выполняла негласную функцию по связям с общественностью, извещая короля о ходящих в народе слухах и настроениях. И, стоит отдать ей должное, нередко, в одном из десяти случаев, ей по важности информации удаеёся обходить даже гильдию шпионов. Кому-то такая статистика может показаться скромной, однако сравните сами - целая гильдия и одна кухарка. Так что ценность Атики была более, чем высока.
        - Вы уж меня извините, господа принцы, но ваши предки танцевали не одну сотню лет. И как изысканно. А простой люд эти сотни лет грязь ногами месил, из города в город добираясь. А теперь вы, Дитрих, вон какое чудо для всех сделали, - проговорила она, наливая мне в тарелку ароматный луковый суп, - так что даже если вы будете косолапить, как медведь, у вас вместо ног копыта вырастут, да хвост крючком и нос пятачком, меньше народ вас любить не будет.
        Я не удержался и хмыкнул. Упитанностью я отличался ещё с семи лет, так что для Атики я всегда был «поросёночком», отсюда и присказка про нос и хвост.
        - Жаль, безмерно жаль, что вы насовсем нас покидаете. Ну да дело важное вам отец поручил, что и говорить. Хотя если бы вы и остались, как знать, сколько пользы вы бы принесли…
        - Мне приятны ваши слова, Атика, но мы все выросли, и у нас есть долг перед королевством. Так не для того ли мы росли, чтобы в один прекрасный день исполнить его?
        - Ах, детки мои, как бы вы не выросли, для меня, старой, глупой кухарки вы навсегда останетесь моими кутёночком, котёночком и поросёночком, - протирая глаза невесть откуда взявшимся платком, грустно сказала Атика.
        Закончив обед, я направился в свою комнату. Насколько мне было известно, больше никаким испытаниям и мучениям ни моё тело, ни мой разум подвергать не собирались. Так что я, скинув обувь и блаженно вытянувшись на кровати, давая отдых уставшим за три часа танцев ногам, пустил своё сознание в вольный полёт.
        Завтра… драконья делегация прибывает уже завтра. Интересно, как это будет выглядеть? И сколько их будет? А аппетит у них какой? Даже если они будут в человеческой ипостаси, им наверняка всё равно требуется много еды: драконье-то брюхо тоже кормить надо. Интересно, а будет ли среди них та, с которой мне предстоит связать свою жизнь? Вряд ли, невесту от жениха обычно прячут, требуя, чтобы тот проявил хоть какие-то телодвижения в плане борьбы за свою суженую. Внезапно я вспомнил, что у меня на столе лежит недочитанная книга о сказочных приключениях храброго рыцаря Стенли, но после всего того, что случилось за последние сутки, мне даже думать об этом было тошно. Нет, только сон, только целительный сон…
        Глава 4, в которой прибывает драконье посольство
        И когда я открыл глаза в следующий раз, то за окном как раз собиралось вставать солнце. Странно, что это со мной такое? За последние двое суток половину этого времени я проспал. Хорошо режим сна восстановил, нечего сказать. Впрочем, сегодня же прибывает драконья делегация, так что оно даже и к лучшему. Силы мне понадобятся.
        Быстро одевшись, я решил подняться на крышу главной башни, собираясь встретить рассвет там. Оттуда всегда открывается такой потрясающий вид - жаль, что в последнее время я почти забыл об этом увлечении. Ну да ладно, в последний-то раз вспомнить…
        Учитывая, как давно я не поднимался туда, куда собирался сейчас, было немудрено, что я самую малость заплутал. Тем не менее, когда я вылез-таки на крышу, горизонт как раз озарил первый всполох солнечного света. Как же это всё-таки красиво… Интересно, а у драконов будут места, где можно полюбоваться рассветом? Да почти наверняка будут - они же драконы, они летать любят, значит и живут где-то высоко, чтобы можно было в любое время с комфортом размять крылья.
        Когда солнце уже на две трети поднялось над горизонтом, внезапно его затмила какая-то тень. Она становилась всё больше и больше… это какая-то птица? Сокол? Орёл? Я никак не мог взять в толк, какая птица могла быть настолько большой, чтобы почти полностью закрывать собой солнечный диск, как вдруг очередной взмах крыльев дал мне ответ. Это был дракон!..
        И он явно направлялся сюда. Он был очень красив - красная чешуя, играющая всеми оттенками, по спине и до самого хвоста шла россыпь шипов, которые каким-то образом ловили в себя лучики солнечного света и словно бы игрались с ними. Еще один взмах крыльев - и дракон идёт на посадку. Прямо на площадку, где стою я. Места для приземления там, конечно, достаточно, но вот маневрировать дракону будет трудновато. Впрочем, это уже проблемы самого дракона. Я отступил к стене, инстинктивно оказавшись возле ведущего с крыши люка.
        Дракон тем временем приземлился. Повернув голову, он внимательно посмотрел на меня своим золотым глазом с вертикальным зрачком. Его морда была не очень большой, да и в целом в рептилии сквозило какое-то изящество. Так что мне даже показалось, что это не дракон, а драконица.
        Тем временем дракон опустил морду на землю и накрыл себя крыльями. Затем его окружил поток алой энергии, и где-то в его центре он начал стремительно уменьшаться. После чего вспышка, невольно заставившая меня прикрыть глаза. А когда я их открыл - там уже стояла ослепительной красоты рыжеволосая девушка в красном вечернем платье. В волосах поблёскивала тиара с тремя рубинами. Её изящное лицо с совершенно правильными чертами не оставляло никаких сомнений в том, что и она принадлежит к королевской крови в своем роду.
        - Эй, парень, ты кто таков будешь? - спросила она, стоит заметить, довольно вежливым тоном.
        - Тот, за кем вы, вероятно, сюда прилетели, - нашёл в себе силы ответить я.
        - Вот как? - с удивлением сказала девушка, - вы принц Дитрих Атросский, третий принц и по совместительству маг иллюзий по прозвищу Материалист?
        - Можно просто Дитрих, - сказал я, склонив голову в почтительном жесте, - а как я мог бы обращаться к вам?
        - Я - первая принцесса Ариадна, дочь восточного короля Лазурных драконов Мизраела. Есть ещё много титулов, но они сейчас - полностью лишняя информация. Можно просто принцесса Ариадна.
        - Так вы и есть всё посольство? - с улыбкой спросил я.
        - Вы ждали толпу дармоедов, единственной задачей которых является своевременное кривляние? - с усмешкой ответила вопросом на вопрос принцесса, - нет, это не в наших привычках. Отец полностью мне доверяет, так что я прибыла сюда сама, чтобы решить всё вопросы касательно вашей доставки к нам.
        - Я думаю, что наедине можно на ты, - сказал я, - очевидно, что в будущем мы будем проводить вместе немало времени, так какой смысл без конца выкать?
        - Благодарю, Дитрих, - кивнув головой, ответила Ариадна, - я тоже очень рада отбросить ненужные формальности. Они порой слишком утомительны.
        - Если позволишь, пара вопросов, - сказал я, открывая перед принцессой люк, спрыгивая и протягивая ей руку, - ты ведь не та, на ком мне предстоит жениться?
        - Нет, не я, - чересчур резко ответила Ариадна, принимая, тем не менее, поданную руку и спрыгивая вслед за мной.
        - Но, вероятно, могла быть и ты? - уточнил я, верно угадав причину недовольства принцессы.
        - Мой избранник уже пять лет как выбрал меня своей парой. Он выиграл последний турнир Клыка и Когтя и по праву победителя просил моей руки - на что я ответила согласием. Отец… был не в восторге, - дипломатично извернулась она, - но ему пришлось с этим смириться. Нет, ты женишься на моей средней сестре, Меридии.
        - Но - поправь меня - разве ты не должна удостовериться, что я… достоин этого ну и так далее?
        - Одна из моих подруг училась вместе с тобой на курсе иллюзионистов и отлично тебя знает. Кроме того, всё, что было нужно, я увидела ещё на крыше. Вернее… скажем так, всё, что мне было нужно. Некоторые проверки тебя ещё, разумеется, ожидают. Здесь же остались лишь формальности. Чёртовы формальности, - недовольно добавила она, - была б моя воля - ещё на крыше схватила бы тебя и унесла, куда надо… если бы, конечно, знала, что это ты.
        - Да, такой поступок точно могут неправильно понять, - фыркнул я, про себя удивившись деловитости Ариадны, - это же всё-таки налаживание дипломатических отношений и всё такое.
        Вскоре мы остановились перед комнатой министра по внешним связям. Именно он был ответственен за приём посольства.
        - Господин Талеб, - вежливо постучался я в дверь, - срочное дело. Вставайте!
        - Да кого там притащило в такую рань, - простонал министр из комнаты, видимо, спросонья не узнав меня. Впрочем, в такое время суток трудно его в этом винить. Да и я обычно не имею привычки работать для него будильником.
        - Это я, принц Дитрих, - вежливо сказал я, - беспокою вас потому, что драконий посол только что изволил прибыть во дворец.
        Судя по шуму, который доносился из комнаты министра следующую минуту, я вполне был готов поверить, что пара слонов решила устроить там брачные игры. Тем не менее, когда дверь распахнулась, министр предстал перед нами при полном параде.
        - Господин министр, это - принцесса драконов Ариадна. Старшая принцесса, по совместительству исполняющая обязанности посла. Принцесса, это - министр иностранных дел господин Талеб, он же по совместительству…
        - Госпожа принцесса, какая радость, какая огромная радость видеть вас у нас во дворце, - он почтительно взял её за руку. Коротким кивком Ариадна дозволила поцеловать её. Впрочем, от меня не укрылось выражение брезгливости, на короткое мгновение промелькнувшее на её лице. А вот это уже весьма знаменательно. Если у моей избранницы постоянно будет такое же брезгливое выражение лица - как же тогда она вообще согласилась выйти замуж за человеческого принца. Впрочем… согласилась ли? Может, её вообще никто не спрашивал.
        От принцессы же не укрылось моё замешательство, которое уже я, в свою очередь, не успел согнать с лица. Она открыла было рот, чтобы что-то сказать, но тут господин Талеб исторг из себя новый поток хвалебных речей, сопровождающихся в высшей степени вежливыми вопросами.
        - Да не надо никого нигде размещать, нету со мной никого, - раздражённо сказала она ему, - я сама сюда прибыла!
        - В самом деле? - взметнул брови министр, - но как?
        - Прилетела, - лаконично бросила она. После чего повернулась в мою сторону, но я уже стоял возле лестничного пролета.
        - Я сообщу отцу о вашем прибытии, принцесса, - равнодушно сказал я, - господин министр разместит вас. Скорее всего, король пригласит вас на завтрак, так что уже очень скоро вы сможете поговорить с ним.

* * *
        Час спустя мы сидели и завтракали в небольшой столовой, отведённой именно для таких уютных приёмов пищи в узком кругу. Мы - это я, мои братья, отец и посол драконов. Отто был предельно краток: кивнув принцессе, он поцеловал ей руку, сделал комплимент и на этом счёл знакомство состоявшимся. Освальд же, пребывая в полнейшем ступоре, облобызал руку принцессы, попутно исторгая из себя тонны любезностей. В конце концов, отцу вежливым покашливанием пришлось вернуть его с небес на землю.
        - Вы с Дитрихом, я так понимаю, уже успели познакомиться, - спросил мой отец, придвигая к себе вазочку с десертом и предлагая его принцессе.
        - Да, он как раз застал моё прибытие, - улыбнулась Ариадна, - за мороженое благодарю, но сейчас, если вас не затруднит, я бы хотела ещё один окорок. Путь был неблизким, ну и…
        Заканчивать не пришлось: один незаметный жест рукой - и обслуживающий нас официант тотчас вышел из комнаты принести требуемое.
        - И как вам мой сын? - спросил он в лоб.
        - Многое я о нём знала от одной из своих подруг - она училась вместе с ним в Орхорской Академии Волшебства. Кроме того, сам за себя говорит его поступок - выстроенная дорожная сеть. Уже в таком юном возрасте ваш сын вместо того, чтобы предаваться праздному времяпрепровождению, отдал себя служению королевству. И результат только упрочит положение вашей династии. Ну и наш с ним разговор полностью подтвердил мои догадки. Мы готовы принять его в свою семью.
        - Прекрасно. Сегодня будет дан бал в честь Дитриха - мы принесём ему прощальные почести: он их, несомненно, заслужил. После этого уже завтра утром…
        - Кхе-кхе, - выразительно кашлянул я.
        - Ах, да, прошу прощения, Дитрих по утрам любит поваляться в постели, - ловко продолжил Арнольд Четвёртый, - тогда днём…
        Я больше не стал спорить. В принципе, желание отца как можно быстрее отослать меня прочь вполне объяснимо. Наоборот, мне даже следовало быть благодарным, что вообще есть возможность убраться отсюда целым и невредимым. Быстро доев пищу на своей тарелке, я поднялся из-за стола и почти мгновенно покинул помещение.

* * *
        Часом позже я прогуливался вдоль городского канала, по которому изредка проплывали плоты. При этом я не удержался от того, чтобы последний раз не потрепать нервы главе гильдии шпионов, зайдя в цветочную лавку и почти сразу покинув её, прикрыв себя иллюзорной маскировкой. Злорадно представив, какое лицо будет у сопровождающего меня эскорта шпионов, когда они поймут, что я сгинул в неизвестном направлении, я довольно ухмыльнулся и направился дальше, вдоль городского канала.
        Канал содержался в полной чистоте - что, кстати, целиком и полностью является заслугой Освальда. Отчасти это было сделано в пику мне - доказать, что и он может позаботиться о своём народе. Отчасти из-за того, что прогулка вдоль канала со своими пассиями - его любимое времяпрепровождение. Но это всё было неважно. Законопроект, предусматривающий крупные штрафы, был принят и одобрен обоими Кабинетами министров. Злостным же нарушителям могли и отрубить палец-другой для острастки. Нижний кабинет министров (набирается из уполномоченных представителей гильдий) сначала было воспротивился подобной суровости, однако единственный вопрос Освальда, который он тогда задал, выявил, что в смердящей помойной яме всё же не хочется жить никому. Да, таков мой средний братец: свидания свиданиями, а когда доходит до дела - и он в состоянии сделать немало полезного.
        Я сам не заметил, как оказался возле таверны, в которой навсегда распрощался с Фалкестой. Что ж, до бала есть ещё три часа - почему бы и нет? Кивнув стоящему на входе вышибале, я прошествовал внутрь.
        - Доброго дня, господин, - приветливо улыбнулся мне трактирщик, - снова решили прогуляться? Вам как обычно?
        - Нет, спасибо, Зоркус, - ответил я, - один кофе, пожалуйста.
        - Кофе? - удивился трактирщик, - насколько мне известно, вы не пьёте кофе.
        - Сегодня придётся, - вздохнул я, - мне предстоит весь вечер провести на ногах и улыбаться людям, которые будут долго оказывать мне почести, провожая в путь без обратной дороги. Так что заряд бодрости мне просто жизненно необходим.
        - В путь? - снова удивлённо спросил трактирщик, - да, мы, конечно, уже слышали, что драконий посол прибыл, но чтобы так… быстро?
        - Это и есть та причина, по которой я сейчас здесь. Для меня это тоже стало новостью, - вздохнул я, - вы ведь, конечно, знаете, почему я со своей спутницей был тут пару дней назад.
        Трактирщик едва заметно кивнул. После чего тихо сказал.
        - Нам так жаль, что у них ничего не получилось.
        - Да сколько можно, - вспылил я, грохнув кулаком по столу, - даже думать об этом забудьте! Но, в общем, - устало опустился я обратно, - именно по этой причине всё происходит в такой спешке.
        Пару минут я прихлёбывал кофе, погружённый в свои мысли. Как вдруг…
        - Эй, увалень, а ну подвинься, - рыкнул кто-то сзади, после чего мой стул аккуратно сдвинулся на несколько шагов влево, да так быстро и ловко, что я едва успел вцепиться в свою кружку. На освобождённое же от меня место придвинул стул здоровенный орк. Я его даже мельком знал - он был одним из караванщиков, очень быстро поднявшимся после появления дорожной сети. Кажется, он даже в торговой гильдии не самого низкого звания.
        - Извини, парень, - прогудел он, не оборачиваясь, - мне и моим парням горло пивком промочить надо, а то ведь сегодня ещё на бал идти, с принцем прощаться. Забирают его сегодня драконы эти окаянные, да так быстро всё устроили, бедняга Дитрих аж пикнуть не успел. Четыре дня назад разговор шёл за две недели, а после тех непоняток во дворце раз-раз - и нету завтра его.
        - Ну, если вам так надо со мной попрощаться, вы можете это сделать прямо сейчас, - невозмутимо ответил я, прихлёбывая кофе. Хороший кофе, вкусный, голова сразу стала яснее соображать, но, увы… придёт и откат в виде головной боли и бессонницы. Не прошло для меня даром злоупотребление этим напитком в своё время. А за всё приходится платить.
        Сидевший же рядом со мной орк поперхнулся, после чего трактирщика обдал самый настоящий пивной фонтан. Наконец, прокашлявшись, орк обратился ко мне.
        - Принц…Ваше высочество? - он поспешно вскочил и поклонился, - не признал вас, прошу простить.
        - Прощаю, - фыркнув, ответил я, - расслабься и отдыхай. Я сюда не за почестями для своей персоны пришёл.
        - Вы уж, конечно, за увальня извините, - пророкотал орк, усаживаясь на место и беря в руки кружку, - да только если по-честному, в области живота у вас и в самом деле выпирает немного больше, чем нужно.
        Я вздохнул. В этом все орки. Рубанут правду в глаза, даже если их за это могут и головы лишить. Переделывать и переубеждать бесполезно - их так с детства воспитывают. С другой стороны, среди орков никогда не было жуликов и мошенников - патологическая честность у них в крови. Да и свои, если поймают сородича на таком, шкуру живьём могут спустить. Однако тех, кому, в свою очередь, хватает глупости кинуть их, они всегда каким-то образом даже из-под земли достают и с кровью вытрясают все до последнего грошика.
        - Об этом мне и так известно, почтенный, - хмыкнул я, - скажите мне лучше что-нибудь, чего я не знаю.
        - Значит, уже завтра мы вас здесь не увидим, - грустно сказал орк, положив на стол две монеты и получив от успевшего сменить фартук трактирщика новую кружку пива, - а ведь мы так ждали вас в качестве наследника престола. Эх, если вы уж принцем такое чудо умудрились сотворить, то что бы было, стань вы королем. Если бы не эта дурочка-фрейлина…
        Я рывком встал, опрокинув, к счастью, уже пустую кружку из-под кофе. Меня начинало порядком бесить как то, что я умудрился прохлопать ушами такой масштабный финт, так и то, что у всех до сих пор хватает глупости об этом сожалеть! Караванщик, поняв, что он только что сказал, испуганно съёжился, став вдвое меньше ростом. Я наклонился к его уху и прошептал.
        - Забудьте то, чего не случилось. И никогда не раскрывайте рот по этому поводу. Если вы не видите шпионов, это не значит, что их тут нет, что они не записывают всё, что вы скажете, и что однажды вас не призовут к ответу за всё, что вы наговорили и наделали. Я не знал всего этого - и меня в максимально сжатые сроки изгоняют навсегда. Тех, кто это организовал, уже казинил! Что сделают с теми остальными, кто знал и участвовал, если найдут - догадайтесь сами.
        После чего выпрямился и сказал:
        - Спасибо за кофе. Мне пора…
        Глава 5, в которой множество вещей я делаю в последний раз, после чего принимаю неожиданное решение
        Как и ожидалось, бал представлял собой весьма однообразное и скучное мероприятие. Выслушивать бесконечное количество похвал было невероятно утомительно, но я проявлял стойкость и выдержку, так как знал: всё это делается в последний раз. Все эти люди, орки, гномы, эльфы пришли сюда ради меня, выразить свою благодарность за то, что я для них сделал. Как принц, я просто обязан оказать им внимание.
        После были танцы. Танцы с дамами и разговоры с мужчинами гильдий, благородных домов, советниками… и почти в каждом третьем собеседнике я шестым чувством иллюзиониста, который по природе своей находит спрятанное, как бы хорошо оно не было замаскировано, ощущал горечь и печаль. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться. Фалкеста наверняка пощадила мои чувства и просто не рассказала, до какой степени масштабное мероприятие она готовила. Ясно говорило об этом и поведение отца, который просто с паническим упорством стремился буквально вытолкать меня из Виллгарда.
        Четыре часа непрерывного выполнения обязанностей принца спустя я счёл свою миссию завершённой и покинул торжество ровно в полночь, дав и остальным гостям законный повод разойтись. После этого я проводил последние часы, блуждая по замку и прощаясь с ним навсегда. Отсрочки не будет, я это точно знал. Особенно в такой ситуации.
        Ноги сами принесли меня на крышу, где я утром встретил Ариадну. Она, кстати, тоже выглядела неважно, когда я уходил. С одной стороны, силы и выносливости ей было не занимать. Однако же, учитывая, как она отреагировала утром на единственное прикосновение человека, можно было догадываться, сколько силы воли ей пришлось проявить, чтобы танцевать со всеми желающими. Я поднял глаза к небу, и утешением мне стало небесное явление, называемое Лунной бабочкой. Две Луны, одна в уходящей фазе, другая в растущей, почти идеально соприкасались серпами, являя взору такой чудесный вид. Кроме того, увидеть Лунную Бабочку в народе считалось счастливой приметой. Не сказать, чтобы оно было такое уж редкое - раз пять-шесть в год точно происходит - но длится всего десять минут, и предугадать его появление невозможно.
        Шум сзади подсказал, что моё одиночество нарушено. И нарушительницей оказалась Ариадна. Выйдя на площадку, она подошла ко мне и, встав рядом, тоже посмотрела на небо.
        - Лунная бабочка, - тихо проговорила она, - очень красиво. У нас есть легенда о том, что одного из драконов она когда-то позвала за собой. Тот улетел к ней, и никто никогда его больше не видел.
        - Ты выглядишь утомлённой, - заметил я.
        - Да, такие мероприятия не самая сильная моя сторона, - легко согласилась принцесса, - тем более, что постоянно приходится…
        Она осеклась, не договорив. И, кажется, я понимаю, почему.
        - Расскажи, пожалуйста, что для драконов значат касания, - попросил я, - это ведь очень личное, правда?
        - Ну, - замявшись, ответила девушка, - в общем-то, да, для нас это очень личный жест.
        - Мне просто интересно: у Меридии, когда я буду, например, танцевать с ней на балу, тоже на лице постоянно будет написано такое чувство омерзения?
        Ариадна ничего не ответила, лишь вздохнула.
        - Вам обоим, конечно, придётся привыкать к этому. И первое время будет тяжело. Но, я думаю, вы понравитесь друг другу. И, кстати, она младше тебя на три года… если соотносить возрастное развитие человека и дракона. Так что ей вполне логично свойственно определённое легкомыслие. Имей это, пожалуйста, в виду.
        Ещё несколько минут молчания.
        - Ты уже разговаривала с отцом насчёт тех… выгод, которые он получает в обмен на меня? - поинтересовался я.
        - Конечно. Сразу видно, что его это ну очень интересовало. Для посольства драконов было выделено здание, где постоянно будут присутствовать наши представители. И мы, разумеется, всегда окажем Тискулатусу любую посильную - и разумную - помощь.
        Я смело мог поздравить своего отца. Он, в обычной своей манере, решает две задачи одним движением. Одновременно убирая меня, как главного соперника на трон, по крайней мере, в глазах народа, и обзаводясь могущественными союзниками. Идеально. Вслух же я спросил:
        - Что имеется в виду под «разумной» помощью?
        - Если на Тискулатус пойдёт войной какое-то государство - мы приложим все силы, чтобы остановить агрессоров, - пожала плечами драконица, - но если твоему отцу вздумается поиграть в войну против кого-то без веской на то причины - пусть рассчитывает исключительно на собственные силы. Короче говоря, мы с ним обсудили всё, что возможно на данный момент. Так что чем раньше ты завтра изволишь подняться с постели - тем раньше мы сможем отправиться в путь. Жаль, что сейчас нельзя. Я, конечно, немного устала, - облокотившись на парапет, она с грустью смотрела в ту сторону, откуда прилетела утром, - но до места добралась бы.
        - Не думаю, что нельзя, - прошептал я, - меня здесь тоже больше ничего не держит.
        И понимал, что это правда. Понимал, как я на самом деле от всего этого устал. Устал от лжи, предательства, безразличия, чужой жажды власти, жажды выгод, бесконечного обмана и погони за своими интересами. После того, как мне пришлось исповедовать троих человек перед смертью, я чувствовал, что меня с этим местом не связывает больше ничего .
        - В смысле? - не поняла драконица, удивлённо развернувшись ко мне.
        - Со всеми, кто мне дорог, я уже попрощался. Никаких вещей я с собой брать не хочу - думаю, у меня и там их будет достаточно.
        - О, в этом даже не сомневайся, - снисходительно кивнула принцесса.
        - А памятного у меня ничего нет. Издержки профессии иллюзиониста: совершенно не привязываешься к вещам. Так что, будь возможность, я бы тоже рванул отсюда прямо сейчас. Всё равно меня здесь уже продали и использовали все, кто только мог, - я не сумел-таки удержаться от того, чтобы произнести это вслух, - а как мы бы добирались до вашего… жилища?
        - Замка, Дитрих, замка, мы не в пещерах живём, не переживай, - усмехнувшись, сказала Ариадна, - по воздуху, конечно. И ты хочешь улететь прямо сейчас? Твой отец вроде ещё хотел поговорить с тобой.
        - Отцу хочется как можно быстрее избавиться от меня, - я вспомнил его маску фальшивого сочувствия, когда разговаривал с ним последний раз один на один, и мне стало тошно, - что ж, я исполню его желание.
        - Да будет так, - с этими словами Ариадна как-то слишком торжественно кивнула головой, после чего отошла на середину площадки и обхватила себя руками. Налетевший вихрь красной энергии на несколько секунд скрыл её от моих глаз, а через пару мгновений на площадке восседала алая драконица. Она опустила для меня крыло, чтобы я мог вскарабкаться по нему.
        - Вот только, - уже сидя на спине, пробормотал я, - я высоты боюсь.
        - Так это хорошо, маленький человечек, - ответил мне в голове голос Ариадны.
        - Что в этом хорошего? - недоуменно и испуганно спросил я.
        - Те, кто не боятся высоты и в первый раз летят по небу, влюбляются в него. Боящиеся же высоты, но покорившие её ощущают неземное блаженство.
        Наконец, я уселся на спине Ариадны, упираясь ногами в предплечья передних лап и обняв за шею. Меня внезапно охватило чувство непонятного воодушевления - словно перед тем, как перевернуть страницу в своей книге жизни.
        - Готов? - мысленно шепнула Ариадна.
        - Дай мне ещё одну минуту, - попросил я. Закрыв глаза, я принялся перебирать в голове все то, что произошло со мной за последнюю неделю… разговор с отцом… предательство Фалкесты… Последний разговор с Ахеолом, Аркусом и Эшли… Натаскивания по придворным наукам… прибытие Ариадны… и всё безжалостнее и безжалостнее ужимались сроки, в течение которых я навсегда должен был покинуть свой дом. Что ж, отец, сейчас ты можешь мной гордиться. Забирай себе всю страну, всю власть, всё влияние… И подавись всем этим!
        - Полетели…
        Глава 6, в которой я прибываю в свой новый дом и сразу начинаю вникать в тонкости отношений между драконами
        Почти сразу Ариадна погрузила мой разум в глубокий и спокойный сон - дорога предстояла немаленькая. И, наверное, сон на спине дракона был одним из самых спокойных в моей жизни.
        Проснулся я почти на рассвете. Странное дело, но головной боли от вчерашнего приёма кофе не было - как видно, откат сошёл во время сна. Я обернулся по сторонам: летели мы аккурат на восток, навстречу восходящему солнцу.
        - Как спалось, маленький брат? - шепнул в моей голове голос Ариадны.
        - Замечательно. Чувствую себя отдохнувшим и полным сил. Спасибо, - выдохнул я в ответ, погладив её по шее.
        - Это хорошо. Силы тебе сегодня понадобятся, - мурлыкнула она в ответ, сделав в воздухе бочку. Я в этот момент рискнул посмотреть вниз - над нами была гладь Треугольного океана. Столь странное название он получил по той причине, что крайние точки трех основных материков образовывали почти идеальный прямоугольный треугольник. Из уроков географии я помнил, что если лететь по нижнему катету этой фигуры, то попадаешь в царство Восточных драконов, куда мы, собственно, и направлялись. Лететь же по гипотенузе означало попасть в царство Северных драконов.
        - Ещё часа три, - Ариадна предугадала мой следующий вопрос, - потерпи уж немного. Прибудем - сможешь и выкупаться, и поесть.
        Прошло полчаса. Я уже без страха смотрел вниз - высота над морем как-то теряла всю свою пугающую таинственность, которая заставляла сердце замирать в страхе. Что пять метров над морем, что пятьдесят, что пятьсот - никакой разницы. Вот если бы мы летели над землёй…
        Откровенно скучая, я принялся смотреть по сторонам. И внезапно увидел нечто, что мгновенно развеяло скуку.
        - Ариадна, смотри, у нас появился почётный эскорт, - сказал я драконице, созерцая двух фиолетовых драконов, показавшихся позади нас, - в нём была такая большая необходимость?
        Драконица обернулась назад… и в следующую секунду замахала крыльями чуть ли не вдвое быстрее.
        - Это не эскорт, - донеслось до меня эхо её мыслей, - это драконы Северного крыла.
        - И что им нужно? Ты назначала кому-то из них свидание? - не удержавшись, съязвил я.
        - Не что, а кто. Ты. Я слишком устала, чтобы сейчас принимать бой. Единственный шанс - успеть попасть на нашу территорию и надеяться, что там мы встретим наш патруль.
        Пара фиолетовых драконов тем временем очень быстро сокращали дистанцию.
        - А добром с ними никак не договориться? - испуганно подумал я, глядя на преследователей.
        - Нет. Все Царства драконов искали человека королевской крови, чтобы породниться с ним. Твоему отцу приходилось все эти дни выдерживать значительный прессинг от других драконьих послов. Так что ещё одна причина, по которой он стремился как можно скорее тебя отослать - это нежелание ждать момента, когда в столице его государства драконьи послы передерутся между собой.
        Ничего удивительного. Просто ещё одна причина, по которой отцу было выгодно вышвырнуть меня из Виллгарда. Уже даже почти не было обидно.
        - И что, они даже готовы пролить кровь ради этого, - недоуменно спросил я.
        - Ставки сейчас слишком высоки. Братоубийство - тяжелейшее преступление среди драконов, но сейчас они готовы пойти и на это.
        - Ну, тогда будем придумывать разные хитрости, чтобы их отвлечь. Зря я, что ли, Материалист?..
        В следующую секунду мне пришлось сотворить очень энергоемкий акт, в результате которого мы с Ариадной, невидимые, полетели дальше, наша же полноценная копия свернула на юг. Преследователи мгновенно повернули вслед за обманкой. Пять секунд, десять, пятнадцать… минута - и они скрылись из виду. Однако уже через две минуты я ощутил жар, прошедший по своему телу. Он означал то, что обман был раскрыт, и иллюзию попросту спалили.
        - Им пришлось сделать хорошую петлю, - заметил я, - мы получили значительный выигрыш во времени.
        - Нам это мало поможет, - тихо прошелестел в моей голове голос Ариадны, - я слишком устала. Мне бы в море от бессилия не свалиться.
        Через пятнадцать минут позади нас снова появились две лиловые точки - обманутые явно спешили поделиться с нами своими впечатлениями.
        - Ну что ж, раз плохо понимают - придётся пойти на более серьёзные меры.
        Позволив подлететь им достаточно близко, я вновь сконцентрировался, и в следующий момент перед драконами возникли две огромные сети. Фиолетовые чудища тотчас в них запутались и полетели вниз, безуспешно пытаясь выпутать свои крылья. Однако за пару секунд до того, как они должны были упасть в море, я милосердно позволил сетям пропасть. Ведь у огнедышащего дракона, упавшего в море, почти наверняка не было шансов выжить. Не с такого я хотел бы начать своё знакомство с этой расой, даже если это недоброжелатели.
        Надо отдать должное драконам - они почти мгновенно сориентировались, сделав потрясающие пике и снова набрав высоту. Преимущество во времени составило едва ли двадцать секунд.
        - Зря, - еле слышно прошептала Ариадна, - только силы потратил в никуда.
        - Я должен был их убить, что ли? - прошептал я в ответ, поражаясь их настойчивости. Тем более, я почти уверен, что раз им нужен был я, то по меркам драконов с нами ещё достаточно мягко и аккуратно обращаются.
        - Да уже неважно.
        Так, ну раз они по-хорошему совсем не понимают, придётся прибегнуть к крайним мерам. Снова концентрация - и перед одним драконом возник огромный железный лист, в который тот оглушительно врезался, второй же ящер снова запутался в сети, куда более мелкой и прочной, чем в прошлый раз. Оглушённый столкновением дракон мотал головой из стороны в сторону, пытаясь вернуть себе ощущение пространства, второй же с обиженным рёвом упал в воды океана.
        Однако и здесь грамотность и слаженность их действий была на высшем уровне. Первый дракон, услышав зов помощи, товарища, камнем, словно ястреб, ринулся за ним. Упавший же дракон лиловой вспышкой вернул себе человеческий облик. Он зацепился за лапу товарища, который умудрился подцепить его на бреющем полёте. После чего тот изо всех сил подбросил его вверх. Снова лиловая вспышка - и вот драконы опять нас настигают.
        - Да что ж они такие настырные, - простонал я беспомощно, - ну не снарядами же баллисты мне в них стрелять?
        Ариадна не отвечала - как видно, уже просто не оставалось сил. Впрочем, я её хорошо понимал: такие масштабные иллюзии и меня изрядно вымотали. Внезапно впереди я увидел ещё двоих драконов, на сей раз лазурных. Молясь про себя, чтобы это и был тот патруль, про который говорила принцесса, я послал вперед сигнальный огненный шар, который полетел в сторону лазурных драконов и взорвался десять секунд спустя. И нам повезло - на нас обратили внимание. Лазурные драконы, обернувшись, уже через мгновение стрелой мчались к нам. И здесь лиловым ящерам пришлось отступить - как видно, преодоление моих трюков отняло у них немало сил, и полноценную схватку они бы не выдержали. Или же она просто не входила в их планы.
        В этот момент Ариадна окончательно потеряла силы. Алая вспышка - и вот я с ужасом осознаю, что падаю. Неподалёку от меня головой вниз летела в водную пропасть Ариадна. Это были пять самых долгих и страшных секунд в моей жизни. Но упасть нам не дали: чешуйчатая бирюзовая лапа бережно подхватила меня и забросила на спину. Я обернулся - Ариадну подстраховал его напарник.
        - Кто ты такой? - сурово спросил меня новый голос в голове.
        - Дитрих Атросский, принц Тискулатуса, тот, за кем была послана принцесса Ариадна, - испуганно подумал я в ответ, часто дыша от страха. От испытанного чувства свободного падения моё сердце сейчас колотилось, как бешеное.
        - Почему так рано? - уже чуть мягче спросил голос, - мы ждали вас только вечером.
        - Были… причины, - я честно пытался сформулировать мысли, но ничего не получалось. Раз за разом я возвращался к тому чувству, ощущению свободного падения… оно и пугало, и манило, и завораживало, но никак не желало изгладиться…
        - Ясно, - не дав мне договорить, сказал голос, - сиди смирно. Через полчаса мы вас доставим на место. Бедная Ариадна совсем вымотана.
        - Вы даже не спросите, кого от нас прогнали, - я заставил-таки себя отвлечься от своих терзаний ради этого очень важного, на мой взгляд, вопроса.
        - Мы прекрасно знаем, кто это такие. И, поверь нам, их выходка не останется без последствий.
        Больше я не осмелился ни о чём спрашивать лазурного дракона. Не хватало только, чтобы он сейчас выяснил, что Ариадна бессильно висит в лапах второго потому, что мне хотелось как можно быстрее убраться из Тискулатуса.
        Мы и в самом деле уже через полчаса были на месте. Огромный замок, почти что вбитый в скалу на побережье - и огромное количество свободного пространства перед ним. Было даже какое-то подобие стадиона с рядами скамеек, предназначенных для зрителей. На одну из таких площадок драконы и спикировали.
        - Так, так, и что это мы тут делаем? - зловеще спросил кто-то. Я обернулся - у лап дракона стоял человек (хотя почти наверняка не человек) в чёрном охотничьем костюме с гривой чёрных волос и строгим голосом выговаривал драконам.
        - Что, снова силы не хватает патруль нести? А если нападение? А если шпионаж? А потому что по ночам спать надо, а не увиваться…
        Было крайне забавно смотреть, как двое громадных драконов, опустив морды, покорно выслушивают выговор человека, голова которого им даже до колена не достаёт. Однако через мгновение в голову мысль, что за такое подсмотренное унижение мне потом может прилететь «благодарность» в самый неподходящий момент. Так что я быстро отвернулся в другую сторону, притворившись, что заинтересовался окружающим пейзажем.
        - А ты чего отвернулся, белобрысый, - я не успел обернуться, как странный человек уже стоял рядом. Карие глаза, казалось, пронизывающие собеседника насквозь, произвели впечатление даже на меня, - твои товарищи получают выговор, а ты в человеческом облике мнёшься за их спинами?! Да еще и новенький, ибо не припоминаю тебя тут! Вот молодежь пошла нынче безответственная!
        - Да я… я… я… - заикаясь, начал было я.
        - Что за баранье блеянье? - пуще прежнего рассвирепел начальник стражник, - отвечать коротко и прямо! - после чего в воздухе свистнул хлыст, однако моя иллюзия всего лишь рассыпалась. Я же благоразумно находился в нескольких метрах в стороне.
        - Ты тут мне что, ещё в прятки вздумал играть? Что за сиреневые замашки?!
        Однако в этот момент один из лазурных набрался храбрости привлечь внимание командира к тому, что у него в лапах была принцесса.
        - Ну что ещё… так, это… принцесса? Госпожа Ариадна, принцесса! Что с вами?!
        - Я летела… и слишком устала, - с трудом прошептала драконица, открыв глаза и безуспешно пытаясь встать, - переоценила я себя, господин Киртулик, простите меня.
        - Так, минуточку. Если вы здесь, значит, тут должен быть и принц.
        И внезапно умолк. После чего снова повернулся к драконам и разъярённо прошипел:
        - А раньше мне этого нельзя было сказать?!
        - Как же они вам бы это сказали, если вы их запугали до потери пульса? - сказал я, появляясь в нескольких метрах от него, параллельно раздумывая, какие такие сиреневые замашки он имел в виду. Однако уже через мгновение он оказался рядом, и вновь его глаза пронизывали меня насквозь.
        - Не забывайся, мальчик! - рыкнул он на меня, больно ткнув пальцем в живот, - принц ты или не принц - а только я отвечаю за безопасность этого замка и всех его жителей. В будущей перспективе - и за твою тоже. Так что критику моих методов оставь при себе, они старше тебя в несколько десятков, если не сотен раз!
        - Но это смешно, - ответил я, не пошевелившись, - вы так запугали своих подчинённых, что они боятся даже слово вставить. Сейчас вы пожинаете плоды своих трудов, вот и всё. То, что вы делаете - это нецивилизованное самод…
        И осёкся. Как так можно было потерять самоконтроль и почти забыть всё, чему меня учили на уроках дипломатии? Да и наглость моя вообще ни имела под собой никакого логического обоснования. Я прибыл к драконам и сходу оскорбляю начальника драконьей стражи, который может придумать тысячу и один способ сделать мою жизнь здесь невыносимой. Не стоит так сходу портить отношения. Особенно с учётом того, что из этого места мне уходить некуда…
        - Ну, - почти ласково прошипел господин Киртулик, чьи руки сжали хлыст с такой силой, что побелели, - закончи мысль. Или кишка тонка?
        - Не в тонкости кишок дело, - ответил я, тщательно выбирая слова, - я приношу извинения за чересчур резкие суждения, сделанные на одном единственном событии. Это было грубо и недостойно, - после чего склонил перед ним голову.
        Несколько секунд господин Киртулик оценивающе смотрел на меня. После чего подошел к принцессе Ариадне, успевшей подняться на ноги, и вложил ей в руку красный флакон.
        - Выпейте. Вам станет легче. Ну а вы следуйте за нами… ваше высочество…
        Часть 3. Лазурный клан
        Глава 1. В которой я знакомлюсь со своим новым домом и, сам того не зная, подвергаюсь тщательнейшей проверке со стороны драконов
        - И как он тебе, мама? - спросила темноволосая женщина с ласковым, но немного грустным взглядом, одетая в тёмно-синее платье. Голову ее венчала тиара с одним-единственным сапфиром.
        - Я уже давно разучилось судить о людях по одной только внешности. Особенно о людях, дорогая моя. Когда он посетит Зал семи Цветов - вот тогда точно и скажу, - ровно ответила ей женщина с каштановыми волосами, в которых неуловимо начинала мелькать седина. Её туалет составляло роскошное лазурное платье, в нескольких местах перевязанное ленточками и тесёмками. В отличие от собеседницы, никаких драгоценных украшений на ней не было, зато в руках порхал синий веер, расшитый золотистыми нитями.
        - Это обязательно делать прямо сейчас? - недовольно спросила первая женщина, - он устал с дороги, он раздражён приёмом, который устроил ему наш солдафон, что вы от него сейчас хотите?
        - Этот, с твоего позволения, солдафон всю свою жизнь посвятил защите этого замка и безопасности его обитателей. Да, его методы грубоваты, но в критические моменты они полностью себя оправдывали, так что прояви к нему хоть какое-то уважение, - поджав губы, ответила вторая женщина, - что до его усталости - сейчас самое время. Его разум уязвим, и ему труднее будет скрыть что-либо от нас. И сделать это необходимо. Я с уважением отношусь к твоему мужу и принимаю его волю, коль скоро ему вздумалось совершить такой шаг. Но я желаю - и имею право - знать, кого принимаю в свою семью, и с кем моя внучка свяжет свою дальнейшую судьбу…

* * *
        Я шёл вслед за Ариадной по бесконечным коридорам. В плане декораций жилья драконы, по крайней мере, богатые и состоятельные, мало чем отличаются от людей. Ноги утопали в мягких коврах, по бокам либо стояли вазы, скульптуры и тому подобное, либо же висели портреты. Которые, кстати, очень заинтересовали меня, ибо на них обитатели замка, судя по всему, были изображены не только в человеческом, но и драконьем обликах.
        - Ух ты, - я восхищённо остановился перед одним из портретов, на котором на вершине горы величаво восседал фиолетовый дракон, лукаво склонив морду набок и словно улыбаясь чему-то про себя, - а кто этот сиреневый красавец?
        - Мой прадедушка, Гиордом Таинственный. К нашей великой печали, ныне покойный, - ответила Ариадна, останавливаясь и оборачиваясь, - идём скорее, Дитрих, поверь, у тебя будет предостаточно времени досконально здесь всё изучить.
        Наконец, мы пришли в некий зал. Небесного цвета стены со всех сторон удивительным образом заливал солнечный свет, потрясающе переливаясь с радужными витражными стёклами. Нас уже ожидали. Черноволосый мужчина, одетый в зелёный охотничий костюм, и рядом с ним хрупкая девушка в простом голубеньком платье со светлыми, почти серебряными волосами и крайне недовольным выражением личика.
        - Приветствуем, принц Дитрих, - раскинув руки, благосклонно начал свою речь мужчина, - я - король Восточных драконов и хозяин этого замка, Мизраэл Монолит. И мы бесконечно рады тому, что вы не побоялись ответить на наше предложение и прибыть сюда. Мы предлагаем вам оценить всё наше гостеприимство, и уже совсем скоро вы будете приняты в нашу семью. Идёмте же скорее, - говорил он, спускаясь ко мне, - всем нам не терпится как можно скорее с вами познакомиться.
        Признаться, подобное приветствие меня немного сбило с толку. Дома я, по правде говоря, с большинством дворян и порой даже с членами семьи привык держать улыбку оскалом. Здесь же всё было не так. Даже шестым чувством иллюзиониста я ощущал: этот дракон приветствует меня с искренней радостью. Впрочем, обманываться не стоило, вряд ли эта радость распространялась на меня лично. Скорее уж король драконов просто радовался тому, что в их замок не побоялся прибыть хоть кто-то.
        - Благодарю за гостеприимство, почтенный Мизраел, - с поклоном сказал я, отметив про себя, что над моей головой что-то подозрительно зашумело, и шестым чувством иллюзиониста понимая, что ничего хорошего мне это не сулит, - у вас в замке такие замечательные ковры. Так и хочется пройтись по ним ещё раз.
        Я, вопреки намеченной траектории, развернулся и пошёл назад. И ровно через две секунды после того, как я отошёл от первоначальной точки своего положения, сверху рухнуло… не знаю, что. Но на месте, где я должен был, по идее, оказаться, находилась лужа смердящих помоев.
        - Надо же, это… довольно неожиданная часть гостеприимства, вынужден признать, - хмыкнул я, подойдя ближе и рассматривая «манну» небесную, - помои. Судя по запаху, дней шесть точно настаивавшиеся. Это какой-то ритуал, который я нарушил? - вежливо спросил я, - мы можем его повторить. Я встану, куда надо, и вы окатите меня этим ещё раз.
        - Нет, принц, - с трудом выдавил из себя Мизраел, лицо которого начинало приобретать приятный кирпичный оттенок, - это кое-кто из моего семейства не понимает, до какой степени дозволено шутить. Уж… извините нас, детки у нас рождаются очень редко, вот и… разбаловали.
        Больше всего меня заинтересовала реакция принцессы. Подозреваю, что это и была пресловутая Меридия, с которой мне предстояло связать свою судьбу. Её лицо было почти что надутым - вероятно, не такой развязки с лужей помоев она ожидала. Любопытно…
        - В общем, идёмте. Необходимо пройти ещё одну формальность, прежде чем мы, наконец, сможем дать вам отдохнуть.
        Выйдя из зала, в который уже спешно прибежали слуги, в одно из боковых ответвлений, мы направились дальше. Ариадны с нами не было - она отправилась отдыхать, как только проводила меня до зала. Король явно сердился: не так он, наверное, представлял нашу встречу.
        - Прошу прощения, Ваше величество, это ведь Меридия, не так ли? - всё же рискнул я нарушить тишину.
        - Что? - Мизраел, явно думавший о чём-то своем, растерянно на меня посмотрел, - ах да, конечно, меня эта выходка совсем… в общем, да, это моя средняя дочь, принцесса Меридия. Меридия, дорогая, это, как ты уже догадалась, принц Дитрих.
        - Очень приятно, - равнодушным голосом сказала девушка. Я про себя отметил, что драконы - очень деловые существа, и трата времени на пустые формальности явно не их стиле. Дитрих, это Меридия. Меридия, это Дитрих. Нам всем очень приятно. А теперь вернёмся к делам…
        - Мы на месте, - сказал Мизраел три минуты спустя, - в этом зале лежат семь камней из различных минералов. Вам нужно всего лишь взять каждый из них в руки и подержать несколько секунд. Ничего сложного, правда?
        Мы вошли в зал. В отличие от остальных помещений в замке, здесь окон не было - только факелы на стенах. В противоположной стороне стояло семь тумб-постаментов, на каждой из которых на бархатных подушках лежало по одному камню.
        - Начинайте, принц, - с улыбкой попросил Мизраел, - это много времени не займёт.
        - Ну, вы хотя бы можете сказать, для чего это, - спросил я, - ведь это же не простая формальность, верно?
        - Вы правы, - с располагающей улыбкой кивнул Мизраел, - это, так сказать, первый этап вашего посвящения. Дело в том, что этот замок - очень, очень старое строение. И, как у всякого подобного строения, насчитывающего свой возраст более тысячи лет, у него есть… душа. Мы смогли в некотором роде наладить ритуал знакомства этого замка с новыми жителями, дабы и они чувствовали себя здесь, как дома, в полном смысле этого слова. Все эти камни, - он указал рукой на постамент, - были добыты на этом острове, и хранят память о нём с самого дня его появления. Взяв их в руки, вы дадите камням, а вместе с ними и самому замку, изучить и запомнить вас…

* * *
        … Ба, Ма, я не опоздала, - запыхавшись, спросила Ариадна, вбегая в комнату, где сидели две женщины.
        - Ариадна, дорогая, разве сейчас ты не должна отдыхать, - укоризненно заметила пожилая женщина, - ты ведь так измотана.
        - И пропустить это, без малого сказать, знаковое зрелище? Ну, уж нет, бабушка Карнелла, - хмыкнула Ариадна, - я тоже имею право знать, кого я сюда притащила, и верны ли оказались мои догадки касательно него. Особенно с учётом того, как нам повезло…
        - Гвинелла? - подняла бровь Карнелла, вопросительно взмахнув веером.
        - Пусть остается, мама, - ответила первая женщина, - она заслужила это право.
        - Ладно, хватит болтовни. Он берёт первый камень.
        Через одностороннее стекло со второго этажа они наблюдали, как принц берёт в руки азурит.
        - Интересный выбор. Значит, ему нравится синий, раз его он взял первым, - одобрительно сказала Карнелла. Тем временем на стекле перед ними возникла цифра семь синего цвета.
        - Надо же. Семь, - удовлетворённо сказала Карнелла, - для его возраста значительная цифра, он так молод - но уже не понаслышке знает, что такое страдание и течение времени… что это с ним?
        Принц в этот момент выронил камень, гулко упавший на землю.
        - Не любит Лазурь? Как интересно, - ядовито заметила старшая драконица, - ну более нелепо этот ритуал он начать просто не мог. Прибыть в замок к лазурным драконам, первым делом схватить камень с Лазурью, и в итоге выронить его от боли. Ну курам на смех.
        - Прекрати, Ба, - сказала Ариадна, - люди в этом плане не так уж сильно от нас отличаются. И тебе прекрасно должно быть известно, что от него это почти не зависит.
        - Не спешите с выводами, - вспыхнула Гвинелла, - судить по одному камню как-то слишком поспешно, вы не находите?
        Однако было видно, что и она сама себе до конца не верит. Все трое выглядели донельзя раздосадованными, как будто единственным своим поступком принц обманул их лучшие ожидания.
        В этот момент принц осторожно потянулся к гелиодору. Как только он взял его в руки, перед женщинами возникла золотистая цифра восемь.
        - Маловато, - недовольно сказала Карнелла, - мог бы и до десятки дотянуть.
        - Вы слишком требовательны к нему, мама, - хмыкнула Гвинелла, - он - член семьи королевской крови. Лучше порадуйтесь тому, что у него этот цвет превышает хотя бы значение в пять… да что такое, неужели опять?..

* * *
        Несколько мгновений спустя и золотистый камень наградил меня вспышкой боли.
        - Что происходит, - спросил я Мизраела, оглянувшись, - почему прикосновение к каждому камню, стоит мне взять его в руки, вызывает боль? Хватит, я не желаю продолжать это издевательство!
        И хотя со стороны это выглядело совсем по-детски, такой реакции была веская причина. Боль, которой меня награждали эти камни, не была абстрактной. Азурит вызвал во мне ощущение, как бы странно это ни звучало, бесконечно умирающей надежды. Золотистый же гелиодор - чувство брошенности и одиночества. И две этих последовательных вспышки окончательно подорвали мой самоконтроль, и без того порядком ослабленный длительным путешествием.
        - И всё же я прошу вас продолжить, принц, - спокойно сказал хозяин замка, - больше вам больно не будет, обещаю.
        - Откуда вы это можете знать, - нахмурился я, - может, они так на меня реагируют потому, что я человек? Много ли людей до меня брало в руки эти камни?
        - Дело не в этом. Прошу вас, принц, продолжайте, - настойчиво продолжал просить меня дракон, сохраняя благожелательное выражение лица, - я даю вам слово: если и от третьего камня вам станет больно, мы закончим ритуал…

* * *
        - Странно, - фыркнула Ариадна, - за время нашего общения он как-то не производил впечатления такого несдержанного и хныкающего…
        - А ты себя поставь на его место, доченька. Он навсегда покинул свою родину, причём при весьма печальных для него обстоятельствах, - сказала Гвинелла, - прибыл к тем, перед кем столетиями почтительно склонялись прочие расы. И сразу, сходу такое испытание. Неужели ты не видишь, как он боится? Да ещё такая неудача, как с первой попытки угадать оба чужих для себя камня. Будьте к нему снисходительнее.
        - Да хватит вам пререкаться, - сердито сказала Карнелла, - у нас будет время об этом поговорить…

* * *
        Я подошёл к лежащему на подушке кусочку мрамора. Среди оставшихся минералов самым безопасным мне показался именно этот бесцветный камушек. Очень осторожно я взял его в руку. Я ожидал боли, но её не было. Но оказалось другое: казалось, этот камень с интересом меня изучает, посылая по всему телу приятные импульсы.
        - Как самочувствие, принц, - участливо осведомился Мизраел, - вам не больно?
        - Нет, ваше величество. Наоборот, мне понравился этот кусочек мрамора, - сказал я, - это хорошо? Это что-нибудь значит?
        - Это значит, что через этот камушек наш замок запомнит тебя лучше, - снисходительно сказал Мизраел, - продолжай…

* * *
        - О, а вот и двузначные числа пошли, - довольно сказала Ариадна, созерцая перед собой серебристую цифру одиннадцать - ну да это и не секрет, он на самом деле сильный маг. Как он задал жару двоим нашим преследователям - это надо было видеть. И, что самое главное, в высшей степени безболезненно, и как следствие, более унизительно для них. Ладно бы ранил, хоть какая боевая отметина осталась бы, а то в море свалил, курам на смех. До сих пор, небось, трясутся от позора…
        - Не стоит с такой безоглядностью относиться к этому Цвету, дорогая, - сказала Карнелла, - не забывай, что он, в первую очередь - Цвет странных состояний. А это далеко не только волшебство и мечты, девочка моя. Играться с ним очень опасно.
        - Смотрите, к гранату тянется, - сказала Гвинелла, - интересно, сколько…
        На стекле на мгновение возникла алая цифра пять.
        - Вот это хорошо, - довольно кивнула Карнелла, - больше и не надо. А то потом начинаются проблемы с самоконтролем и…
        В этот момент принц, вероятно, осмелев, почти сразу взял в руки нефритовый камень. Зелёная цифра девять на мгновение возникла перед ними.
        - Тоже пойдет, - сказала Карнелла, - для его возраста такой уровень терпения в самый раз. Ещё наберётся.
        - Как-то в сумме не очень впечатляет, - сказала Ариадна, - всего сорок очков из сотни. Хоть пятьдесят, надеюсь, дотянет.
        - Не будь к нему строга, доченька, - повторила Гвинелла, - он же человек. Они почти не способны вместить в свой характер столько Цвета, сколько мы, драконы.
        - Ой, не спешите вы, - сердито сказала Карнелла, - цыплят по осени считают.
        В этот момент принц взял в руки насыщенный жёлтый янтарь. Перед женщинами на мгновение возникла цифра… нет, не цифра. Число пятнадцать.
        - Вот тебе раз. Янтарь. Пятнадцать. Нам же клоунов тут только и не хватало.
        - Да ладно тебе, мама, - весело сказала Гвинелла, - по крайней мере, скучно ему тут не будет, сам себя развлечёт. Да и за пятьдесят очков он вышел, как ни крути. Значит, со временем из него может выйти толк. Тем более, что ему ещё один камень остался…

* * *
        - Янтарь мне тоже понравился, ваше величество, - сказал я, прислушиваясь к ощущениям внутри себя. Казалось, этот камень… как будто хочет подружиться со мной. Я догадался, что это не простые камни. Азурит и гелиодор, как я уже сказал, кольнули ощутимой болью: каждый - своей. Нефрит и гранат не отреагировали никак. Мрамор ответил искренним любопытством. Янтарь же наполнял странным, но нежным теплом.
        Оставался последний камень. Очень красивый сиреневый аметист. Я взял его в руки и…
        И понял, что пропал. По моему телу пробежала волна тепла, огромной, до того где-то дремавшей силы. В душе словно вспыхнуло пламя, осветив жизнь до того невиданными красками. И… я почувствовал что-то… какой-то зов, как будто кто-то пытается до меня докричаться…
        - А прикосновение к этому камню оставило просто незабываемые впечатление, - с трудом выдавил из себя я, - могу с уверенностью сказать, что он мне понравился больше всего…

* * *
        …Три женщины поражённо созерцали фиолетовое число двадцать четыре, которое далеко не спешило пропадать со стекла.
        - Я так и думала. Я сразу это поняла, как только его отвергли Золото и Лазурь. Отсылайте его обратно, - сдавленно проговорила Карнелла, стиснув веер в руках, - придумайте какую угодно причину. Заплатите какую угодно компенсацию. Но он не должен оставаться здесь.
        - Мама, что за вздор вы несёте, - сердито сказала Гвинелла, поправляя Тиару, - да наши послы по пять раз из своих шкур вылезли, чтобы всё это устроить. Да еще и этот сомнительный финт с его побегом, который может нам выйти боком. Куда мы его сейчас отошлём? Как объясним? Нет уж, будем работать с тем, что есть. То, что в нем доминирует этот Цвет - ещё не приговор.
        - Ты не понимаешь, - прошептала Карнелла, - мой отец, Гиордом, тоже совмещал в себе эти Цвета в качестве доминант. И, святой белый дракон, что же он творил с моей матерью. Он то бросал её в глубины отчаяния, то воспарял с ней в высоты блаженства. И как она его любила, как была ему преданна. Она была как кролик, загипнотизированный удавом, готовый на всё, что угодно. И умерла она, выжатая до последней капли, но с его именем на устах и счастливой улыбкой на лице. Нет, я не хочу такой судьбы для моей Меридии.
        - А самое главное вы заметили? - спросила Ариадна.
        - На что тут ещё смотреть? Мы уже увидели всё, что нам надо, - сердито сказала Карнелла.
        - А то, что общая сумма силы его характера - семьдесят девять. Ему не хватает всего чуть-чуть для того, чтобы получить достаточно сил для…
        - Мы здесь решаем вопрос о том, оставаться ли ему здесь, а ты предлагаешь нам задумываться ещё и об этом? - гневно спросила Карнелла.
        - Вопрос его местонахождения здесь - решённый вопрос, мама, - твёрдо ответила Гвинелла, - вы можете сколько угодно приводить доводы Мико - он никогда не отошлет отсюда принца. Ещё раз говорю - это не приговор. Ему даже двадцати нет, все ещё десять раз может измениться. И нам следует сделать так, чтобы в лучшую сторону. А насчет семидесяти девяти баллов, это ты, доченька, молодец, что заметила. Его можно учить. И очень скоро из него выйдет толк.
        - Воля ваша, - устало сказала Карнелла, поднимаясь и направляясь к выходу, - но я предупредила. Я его, - она обвиняюще ткнула веером на стекло, где всё ещё красовалась сиреневая цифра двадцать четыре, - НЕ принимаю. И уж тем более, не стану его чему бы то ни было учить…
        Глава 2, В которой я знакомлюсь со своим постоянным спутником в замке драконов, а так же очень странным портным
        Во мне до сих пор блуждало эхо блаженства, которым меня одарил невзрачный, на первый взгляд, аметист.
        - Принц Дитрих, с вами всё хорошо? - откуда-то издалека спросил меня смутно знакомый голос. Через секунду около меня появился Мизраел.
        - Да, ваше величество, всё хорошо, просто… этот камень как будто что-то всколыхнул в моей душе. Я никогда такого не ощущал.
        В этот момент мои ноги подкосились, и не рухнул на пол я только благодаря отменной реакции короля драконов.
        - Да вы совсем измучены, - сочувственно сказал он, безо всякого труда помогая мне удержать равновесие, - Ариадна сообщила, что вам по пути пришлось отбиваться от недоброжелателей. Сейчас же вы наверняка устали. Идёмте, я распоряжусь, чтобы вас проводили в ваши покои и позволили отдохнуть.
        Следующие несколько минут я почти не запомнил. Только неразборчивый разговор двоих, после чего меня мягко и аккуратно куда-то повели. Когда я, наконец, смог сфокусировать взгляд, то увидел, что мой сопровождающий - парень с пепельной гривой волос, одетый в такие же бледно-серые камзол и штаны. Его глаза так же были серыми. Единственное цветное пятно составляла золотая серьга в левом ухе, да перстень с изумрудом на правой руке приятно цеплял глаз.
        - Приветствую вас, принц, - необычайно мелодичным голосом сказал он, каким-то образом поняв, что я наконец-то могу его понимать, - моё имя Карнекир, я буду вашим постоянным спутником в этом замке. Если вам что-нибудь понадобится - вы можете обращаться ко мне с любыми проблемами или вопросами. Я очень надеюсь, что мы подружимся, - искренне сказал он.
        - Куда мы идём? - вяло спросил я.
        - Сейчас я отведу вас в ваши покои. Там вы сможете вымыться с дороги. Потом к вам заглянет наш портной - снять мерки. Это недолго, не больше трёх минут. После этого вы сможете отдохнуть.
        Моими покоями оказалась огромная комната небесно-голубого цвета. Даже сквозь пелену усталости я испытал какое-то подобие восторга - настолько отраден для глаза был этот цвет. Большая двуспальная кровать напротив окна уже была приготовлена. Шкаф для одежды, полка, где уже лежали какие-то книги. Чайный столик и три кресла вокруг. И все это расположено в удивительно гармоничном порядке, создавая ощущение, что вокруг ещё полно свободного места.
        - Здесь душевая и уборная, в отдельных комнатах, разумеется, - сказал Карнекир, подводя меня к двум дверям, - в душевой есть и ванна, но не думаю, что вам она сейчас нужна. Там есть все принадлежности для мытья и халат. Я пока схожу за портным.
        Зайдя в душевую, в одном из углов я увидел железную трубу, откуда, по идее, должна была идти вода, но ни единого рычага, или чего-то подобного, что приводило бы сей механизм в действие. Только два пятна, красное и синее на нежно-бежевом мраморе. И от них шёл тонкий, но чёткий запах магии. Я недоуменно положил руку на красный круг, и вот из душа потоком хлынул кипяток, не ошпарив меня только по той причине, что я инстинктивно создал вокруг себя стеклянную скорлупу. Однако, едва я отскочил, вода идти перестала. С некоторой опаской я стал снимать с себя одежду, размышляя, как бы приноровиться к этому странному механизму.
        Однако всё оказалось очень просто: хоть эти пятна и не были кнопками (да, я знаю, что это такое, один из гномов во время строительства дорог рассказывал, как они удобны при работе с взрывчаткой), но реагировали на давление. И одновременное несильное нажатие на обе кнопки позволило отрегулировать температуру так, как это было необходимо…
        Вымывшись, я, накинув на себя халат и обув забавные розовые тапочки, вышел из душевой, не забыв прихватить и свёрнутую в узелок одежду. Там меня уже ждали Карнекир и портной, чьё выражение лица можно было смело характеризовать как «Недовольство всем миром». Он тотчас встал и подошёл ко мне. Презрительно глянув на мою одежду, он пробурчал что-то вроде того, что это тряпьё мне больше носить не придется, и принялся снимать с меня мерки. Измерив рост, он неожиданно затянул пояс на халате и рывком сдёрнул его так, что он остался висеть наподобие юбки. Я оторопело смотрел на него, однако он, как ни в чём не бывало, принялся замерять мою талию. В конце он велел поставить ногу на невесть откуда взявшуюся табуретку. Все ещё пребывая в ступоре, я выполнил его приказ. Моя ступня подверглась тщательному замеру. После чего он собрал свои инструменты и бумаги, сказал, что уже вечером мне будет, в чём спуститься на ужин, и покинул помещение.
        - Какой-то он у вас… странный, - пробормотал я, натягивая халат на свой торс обратно.
        - У него голова другим забита, господин Дитрих, - вежливо промурлыкал Карнекир, всё это время вежливо смотревший в окно, - я как-то говорил с одним из его подмастерьев. По его словам, Ватек, уже делая с клиента мерки, представляет в своей голове, как будет выглядеть одежда, какой цвет, какой материал, где лучше сделать швы, есть ли необходимость наложить двойную ткань… о, это уникальный человек.
        - Человек, - я нашёл в себе силы удивиться.
        - Конечно, большая часть здешних слуг - драконы, - кивнул Карнекир, - но он человек, полностью заслуживший своё право быть здесь. В обмен на то, что он одевает весь замок, ему дозволено работать и как угодно экспериментировать с любыми тканями и материалами, в том числе - и с драконьей кожей. А это, судя по всему, предел его мечтаний. Да, Ватек очень эксцентричен, но учитывая, какие произведения искусства он шьёт, терпит его даже госпожа Карнелла. Хотя я почти уверен: будь её воля - она давно отхлестала бы его своим веером. Ну да сейчас всё это неважно, принц. Вам нужно отдохнуть. Я потом вас разбужу к ужину, если вы сами к тому времени не подниметесь.
        С этими словами он покинул мою комнату. Я лёг в кровать, однако тело, вспомнив прикосновение аметиста, вновь наполнилось энергией, и я понял, что спать мне не хочется совершенно. А вот поесть не мешало бы определённо - и как только драконы упустили сей немаловажный пункт гостеприимства? Не считать же за угощение ту лужу смердящих помоев, которой меня не окатили по чистой случайности…
        Глава 3, в которой я невольно подслушиваю чужой разговор, а потом ставлю Карнекира в крайне неловкое положение
        Что ж, значит, вопросом еды придётся озаботиться самому. Даже хорошо, что этот Карнекир ушёл: чувствую я, мне придётся проводить с ним ну очень много времени.
        Выйдя из своей комнаты, я набросил на себя иллюзию невидимости и побрёл в том направлении, откуда меня, по идее, привели. Иллюзию на всякий случай я сделал помощнее: как знать, обычная обманка на дракона может и не сработать.
        Шёл я долго, пытаясь запомнить повороты, чтобы потом было куда возвращаться. Однако на удивление проще оказалось запоминать путь по портретам - я, как минимум, ещё трижды видел Гиордома, чей фиолетовый облик дракона так приглянулся мне в первый раз.
        Судя по моим ощущениям, я прошёл не меньше километра расстояния и спустился на три этажа. Очень хотелось плюнуть на всё и вернуться отдыхать в свою комнату, пока это представлялось возможным, но странная сила, пробужденная прикосновением аметиста, неутомимо гнала меня вперёд.
        Внезапно я услышал чей-то разговор, Отлично, подслушивать чужие разговоры, может, и не очень этично, зато очень эффективно. А, учитывая тот факт, что я попал в полностью чужое для меня место, любая информация сейчас на вес золота. Я прильнул к двери, из-за которой доносились приглушённые голоса.
        - Ну, знаешь, сестричка, если бы я знал, что будут такие последствия, ни за что бы не согласился на эту шутку. Да меня за всю жизнь столько не били кнутом, сколько сегодня, - злым и одновременно жалобным голосом говорил кто-то, - на всей шкуре живого места нет, месяц ещё летать не смогу! Да что на нашего папу нашло, как можно выдать тебя, нашу любимую сестричку, за этого толстого, бестолкового, хитромордого… ненавижу его!
        Я не удержался от снисходительной улыбки. Даже представить себе не могу, как это надо умудриться выглядеть хитромордым и бестолковым одновременно. Но любимая сестричка, не желающая идти замуж по расчёту, наверняка как следует промыла братцу мозги, и теперь я для него враг номер один. И логичность подбираемых им определений волнует его меньше всего.
        - Ну, не расстраивайся, Хольдвиг, - утешающе сказала, вероятно, Меридия, - я всё равно очень рада, что ты сделал это для меня. Правда, я очень тебе благодарна. И буду навещать тебя каждый день, честное слово, - надо же. У нее был на удивление приятный и мелодичный голос. Не говоря уже о том, что она действительно была очень красива, просто в момент встречи по очевидным причинам я не стал заострять на этом внимание.
        - Невелико утешение, - пробурчал тот же недовольный голос, - какие ему камни понравились?
        - Насколько я поняла, мрамор, янтарь и аметист. Причем аметист больше всего, от него он впал в самый настоящий шок.
        - Ну, тогда неудивительно, что он избежал нашего сюрприза. Скрытность и Интуиция основной чертой характера… будет непросто отсюда его выжить. Тем более, что еще и папа в совершенно непонятном восторге от него. Что вдвойне странно с учётом того, что наш родовой азурит ему совершенно точно не понравился.
        Скрытность? Интуиция? Вот, значит, что это были за камни. Ну я, по правде говоря, догадывался. Моё потенциальное вступление в эту семью наверняка прецедент, не имеющий в истории себе подобных. Так что и проверять меня должны были всеми способами. Интересно, что же значат другие камни…
        - Нас подслушивают, - донеслось из комнаты. Я, погружённый в догадки об остальных камнях, даже не сразу осознал, что эта фраза означает. И в последний момент успел-таки отшатнуться от двери, которая через секунду с грохотом распахнулась. На мне по-прежнему оставалась иллюзия невидимости, и я от всей души надеялся, что она меня не подведёт.
        Не поймите меня неправильно: я не боялся ни этой среброволосой девчонки, ни ее рыжеволосого брата, сейчас пластом лежавшего на кровати и злобно смотревшего в дверь. Они, с учётом тех факторов, которые уже произошли, не посмели бы мне ничего сделать. Однако и прослыть с первого дня невоспитанным хамом, который не стесняется подслушивать под дверью, тоже не хотелось. Да и предстать перед ними в купальном халате и комнатных тапочках было мало удовольствия.
        - Тут никого нет, - тем временем сказала Меридия, внимательно осмотрев пространство перед собой, - тебе, наверное, от болевого шока показалось.
        - Сестрёнка, господин Киртулик с детства учил меня определять слежку. Я не мог ошибиться. Этот белобрысый болван, насколько я помню, сильный иллюзионист. Используй Магнетический Зрачок.
        Я всё это время не стоял на месте. Лёгким жестом пары пальцев направив на свои ноги Бесшумную поступь, я скользнул в боковое ответвление в стене, в котором стояла огромная ваза на постаменте. Магнетический Зрачок - хорошее заклинание, но для его верной реализации нужно стоять на одном месте. Если же идти в процессе колдовства, он может запутать не хуже блуждающего болотного огонька.
        - Тут никого нет, - сказала она минуту спустя, - но для твоего спокойствия я повешу сюда хрононить. Если кому то вздумается припасть к двери ухом, он не отлипнет от неё, пока я не разрешу.
        Я с трудом удержался от того, чтобы не рассмеяться. Хрононить - заклинание специфическое и совершенно бестолковое. Единственная его польза состоит в том, что оно может забить тревогу, но, чтобы удержать кого-то, оно не годится совершенно. Даже я, промучившись с этим заклинанием в своё время достаточно долго, не смог достичь хоть сколько-нибудь ощутимого результата. Ни муха, ни комар, ни оса - чары исправно сигналили о том, что зачарованное пространство кто-то пересекает, но удерживать нарушителя не желали совершенно. Было очень большое желание снять эту хрононить, чтобы показать малявке, кто здесь главный, но я вовремя опомнился. Во-первых, если я это сделаю, то точно дам ей знать, что был здесь. Что в мои планы сейчас совершенно не входит. А, во-вторых, не факт, что получится: не стоит забывать, что о драконах я пока мало что знаю. И то, что не сработает у человека, запросто может сработать у дракона. Пусть. Не будем с этим спешить…
        Путь назад занял у меня намного меньше времени. По крайней мере, мне показалось, что меньше, чем за десять минут Гиордом Таинственный трижды подмигнул мне со своих портретов - и вот я захожу в свою комнату, в которой сидел Карнекир в состоянии, близком к панике.
        - Господин Дитрих, - он вскочил и мгновенно оказался около меня, - куда же вы пропали? Я уже собирался поднимать на ноги весь замок.
        - Я ходил искать еды, - сквозь зубы процедил я, ибо чувство голода медленно, но верно подтачивало мой самоконтроль, - ту лужу помоев за угощение я решил не считать.
        - Лужа помоев, - непонимающе спросил он, - ах, так вот почему Хольд…
        Он осёкся. После чего вновь посмотрел на меня и уже более осмысленно сказал:
        - Я приношу извинения, что не сообщил вам. Я ходил за едой для вас, - с этими словами он указал на кофейный столик. Там уже расположился поднос с бутербродами и бокалом чего-то красного.
        Я кивнул ему и, сев на одно из кресел, придвинул к себе поднос и принялся поглощать еду. Объедение. На свежайший хлеб был тонко намазан паштет… по вкусу похож на индюшиный с грибами и какой-то пряностью, сверху же лежала мясная нарезка. Восхитительно. Взяв в руки бокал, чтобы запить всю эту красоту, я, уловив знакомый запах, внезапно осёкся.
        - Это ведь вино, не так ли? - спросил я Карнекира, который с глубочайшим удовлетворением наблюдал, как я уничтожаю бутерброды.
        - Именно, - кивнул он, - одно из наших лучших, дубовая бочка, семь лет, идеально подходит для…
        - Что ж, придётся обойтись бутербродами, - вежливо сказал я, ставя бокал на место.
        Чувство глубокого удовлетворения на лице Карнекира сменилось непониманием.
        - Прошу прощения, принц, что-нибудь не так? - спросил он, - может быть, вы не любите красное?
        - В Тискулатусе молодым людям запрещено употреблять алкоголь до двадцати одного года. Мне девятнадцать лет. Так что, при всём моём уважении к вашему гостеприимству, от этого угощения я вынужден отказаться.
        По лицу Карнекира пошли пунцовые пятна, причем выглядело это так, будто он краснеет первый раз в своей жизни.
        - Я приношу извинения, принц, - дрожащим от стыда голосом сказал он, - я распоряжусь, чтобы вам принесли сок. Какой вы предпочитаете?
        - Любой, - ответил я.
        Через несколько минут слуга притащил кувшин с изумительным смородиновым соком, причем Карнекир, до сих пор багровый от стыда, даже не выходил из комнаты.
        - Могу ли ещё чем-то услужить вам, принц, - тихо спросил он.
        - Нет, спасибо, - выпив целых два стакана сока, я, наконец, почувствовал приятную сонливость, - теперь я бы желал немного отдохнуть. Пожалуйста, разбуди меня к ужину.
        - Как скажете, принц, - сказал Карнекир, с поклоном покидая помещение, - приятного отдыха.
        Я тем временем, наконец, принял лежачее положение и позволил потоку своих мыслей отправиться в вольный полёт.
        Наверное, это кажется странным, что я, сбежав от отцовского надзора, поступил именно так, а не иначе. Для молодого человека моего возраста это нетипично - и это правда. Однако в Университете Высокого Волшебства я занимался не только иллюзиями. Факультет воды, на котором я посещал занятия данной кафедры, включал в себя так же и кафедру Целительства. Практических занятий я, разумеется, не посещал - специализация не позволяла, а вот теория меня крайне и крайне увлекла. Конечно, выпросить разрешение посещать лекции для меня стоило адского труда, но это уже отдельная история.
        И то, что я узнал касательно алкоголя и его воздействия на организм человека, мне крайне и крайне не понравилось. Когда я вернулся домой, то обнаружил, что даже о десятой доле этой информации никто и не подозревает. Когда же я попытался донести эту информацию до общественности, то всего за месяц столкнулся с таким количеством препятствий, с каким не сталкивался во время строительства ВТП за два года. И всё, чего мне удалось добиться - это ужесточить поправки к закону об употреблении алкоголя, о том, что продающий его лицам до 21 года, может получить реальный тюремный срок. После этого я долго изучал саму историю создания этого закона - он был принят моим прапрадедом каким-то чудом, до этого все считали, что семнадцать лет - самый подходящий возраст для того, чтобы начинать употреблять алкоголь. Вероятно, причиной тому было то, что и он в своё время учился в Университете Высокого Волшебства. А заткнуть рот тамошним преподавателям не в состоянии даже самые влиятельные люди.
        Меня же за эту поправку к закону самым настоящим образом терроризировали ещё два месяца, дело не раз доходило до покушения на убийство. И именно в этот период времени Ахеол столько раз доказывал свою полезность и спасал мою шкуру, порой в самый последний момент, что я понимал: терпеть его любовные похождения я буду до самой гробовой доски. В конце концов, с его помощью я совершил налёт на их главный алкогольный склад и перебил без малого несколько тысяч бутылок этого пойла. И хотя Ахеол не одобрял такого отношения к спиртному продукту, он всё же молча выполнял мои приказы, за что я ему был тогда благодарен. После налёта же эти неизвестные (а на самом деле очень даже известные) люди, понимая, что каждая неудача будет всё рискованнее и дороже обходиться, стерпели, стиснув зубы и затаив злобу. Собственно, для того, чтобы после этого на длительное время убраться из дворца, я и затеял этот проект с ВТП. Кто ж знал, что у меня это так хорошо получится…
        Глава 4, в которой я первый раз участвую в общем мероприятии драконов и знакомлюсь с остальными членами новой семьи
        - Господин принц, скоро ужин. Собирайтесь, вас там будут ждать все, - раздался голос около меня. Я открыл глаза - передо мной стоял Карнекир, в руках которого что-то синело. Я нехотя поднялся с постели: самое лучшее, что я мог бы сейчас еще сделать - это лечь спать обратно. Полёт на Ариадне и все последующие события заставили растратить гораздо больше сил, чем я предполагал.
        - Первый комплект вашей одежды готов, - сказал он, кладя свёрток на одно из кресел.
        - Так, Карнекир, позволь сразу прояснить некоторые вопросы, - сказал я, поднимаясь и подавляя зевоту - во-первых, мне обращения моих высочеств и господ принцев набили оскомину ещё дома. Пожалуйста, когда мы остаёмся наедине, и нас никто не видит - называй меня, пожалуйста, просто Дитрих. На Ты. Ты меня этим очень обяжешь.
        - Как скаже… шь, Дитрих, - запнувшись, выдавил из себя улыбку Карнекир.
        Я взял свёрток, на удивление почти невесомый, и направился в душевую. Не то, чтобы мне так уж требовалось принять душ в плане гигиены - но вот получить контрастный заряд бодрости определённо стоило.
        Закончив все процедуры, я принялся натягивать свою новую одежду. И она была неподражаема - с одной стороны, это был костюм, так похожий на мой, включавший в себя рубаху, жилет, штаны и башмаки. Но по сравнению с моим старым костюмом это было небо и земля. Материал по весу и составу приравнивался почти что к паутине - до того легкий и невесомый. И при этом расцветка идеально сочетала синий и фиолетовые цвета.
        - Портной не обманул, - задумчиво сказал я, выходя из ванной, - по ощущению как будто вторая кожа. Теперь понятно, почему его здесь терпят.
        - Как я и говорил, принц, - сказал Карнекир, сидевший в это время в одном из кресел, - мастерство Ватека достойно всяческих похвал. Каждый день он будет шить вам по одному костюму, и ручаюсь, они затмят этот, пробный, который он сшил по образу ваш… твоей предыдущей одежды.
        - Ладно. Когда начинается ужин? - спросил я.
        - Пять минут назад, - флегматично ответил Карнекир, созерцая книги в шкафу, стоявшем как раз напротив него.
        - Блин! А поторопить меня никак нельзя было? - сердито сказал я.
        - Гостя, уставшего с дороги и отдыхающего, никуда нельзя торопить, - обернувшись, с улыбкой ответил юноша с серебряными волосами.
        - Ладно, ладно, пошли уже…
        И Карнекир повёл меня по бесконечным лабиринтам замка. Между прочим, мы в значительной степени повторили путь, который я проделал первый раз самостоятельно, однако, спустившись на два этажа, он свернул совсем в другую сторону и направился по длинному коридору. Пройдя его почти полностью от стены до стены, мы свернули налево, и пред нами предстала большая дубовая дверь.
        - Что ж, Дитрих, удачи тебе и приятного аппетита, - шепнул он, открывая дверь.
        Помещение оказалось большим и просторным, очень похожим на тот зал, где меня впервые встретили. Посередине стоял стол, накрытый изумительной бирюзовой скатертью с серебряной расшивкой по краям.
        В очередной раз я обратил внимание на то, что этот драконий клан питает большую слабость к синему цвету и всем его оттенкам. Что меня очень радовало (я сам предпочитаю этот цвет), обнадёживало (такое совпадение вкусов в самом начале знакомства значительно повысит шансы найти общий язык с драконами) и одновременно огорчало (уж очень странно было, что синий азурит причинил мне боль. Уверен, что это ещё аукнется). Да, это не преувеличение. То, что хозяину замка я понравился, и он благоволит мне, совсем не означает, что и остальные члены его семейства испытывают такие же эмоции. В чём я уже не совсем приличным образом успел убедиться.
        - Вы заставили нас ждать, - бросил чей-то холодный голос, выведя из раздумий как раз в тот момент, когда я приближался к свободному креслу рядом с Меридией. Вскинув взгляд, я увидел, что он принадлежит леди с каштановыми волосами, скрученными в тугой узелок сзади. Её туалет так же составляло лазурное платье, в руках порхал синий веер с золотистой вышивкой, а жёлтые глаза внимательнейшим образом изучали меня.
        - Приношу извинения, - вежливо кивнул я, - как только меня разбудили, я сразу же поспешил сюда.
        - Мама хотела сказать, что мы очень рады тебя видеть, - куда более благожелательным тоном сказала сидящая напротив неё женщина с чёрными волосами, подмигнув мне зелеными глазами.
        Эти слова вызвали вполне закономерное сомнение. Прозвучало неубедительно, ибо любые проблемы, возникающие перед драконами, как правило, не являются их собственными по той самой причине, что они, собственно, драконы. И по этой же самой причине у них даже в теории не должно возникать трудностей с тем, чтобы говорить именно то, что хочется сказать. Вслух я, этого, разумеется, говорить не стал, а просто направился к свободному месту за столом.
        - Это не твой стул! - неожиданно сказала сидящая рядом Меридия и со злым лицом затолкала стул ногой так, чтобы сесть на него было нельзя.
        - Приношу извинения, - вновь вежливо-равнодушным тоном сказал я, - мне сообщили, что все… члены семьи собрались, и ждут только меня. Вот я и…
        - Да, Дитрих, одному из моих братьев, Хольдвигу, сейчас нездоровится, - вклинилась Ариадна, сидевшая рядом с леди с жёлтыми глазами, - так что этот ужин он пропустит. Садись сюда, пожалуйста, для тебя, как для гостя, мы оставили самое почётное место, - она указала на пустое кресло слева от Мизраела, на которое я поначалу не обратил внимания.
        При словах о том, что Хольдвигу нездоровится, я не сумел сдержать самодовольной улыбки… и тут же пожалел об этом. Ибо леди с жёлтыми глазами всё больше и больше всматривалась в меня, как будто на долю мгновение она увидела именно то, что искала, и теперь силилась увидеть это снова. Сделав несколько шагов по направлению к своему месту, я всё сильнее ощущал тяжесть взгляда странной леди, которая, кажется, невзлюбила меня даже больше Меридии и Хольдвига, вместе взятых.
        - Пожалуйста, хватит так пристально на меня смотреть! - внезапно даже для самого себя сказал я, обхватывая себя руками и отворачиваясь, - мне больно от вашего взгляда!
        Данная фраза была экспромтом чистейшей воды. Я даже сам не понял, что меня вообще дёрнуло это сказать. Лишь на мгновение я ощутил в себе всполох тепла, так похожий на то, которым одарил меня аметист этого замка. Несколько секунд ничего не происходило. Наконец, Мизраел и темноволосая женщина, вероятно, его супруга посмотрели на леди с нескрываемым осуждением. Она открыла рот с таким выражением лица, словно прилагала для этого все силы, и сказала:
        - Примите мои извинения, принц. Однако поймите и вы меня: подобных прецедентов не случалось никогда, потому я и была столь внимательна к тому, кого вижу в первый раз.
        Кивнув, я занял, наконец, своё место около Мизраела. Его аура словно отгородила меня от остальных недоброжелательных взглядов, коими меня одаряла добрая половина стола, и я позволил себе расслабиться. Тем временем хозяин замка взял увесистый колокольчик, лежавший перед ним, и позвонил в него. Тотчас из дверного проёма, ведущего, вероятно, в кухонный подвал, появились слуги с кушаньями на блюдах, аромат которых тотчас достиг моих ноздрей, заставив изойти слюной.
        Когда передо мной поставили поднос с едой, я радостно потянулся к приборам… и обнаружил, что передо мной лежат всего один нож и одна вилка. Всё ещё поглощённый своими мыслями, я сделал неуловимый жест рукой, сотворяя ещё пару ножей и пару вилок для минимального комплекта… После чего обнаружил, что драконы смотрят на меня крайне странным взглядом.
        - Дитрих, - мягко сказал Мизраел, - если вам требуется больше столовых приборов, вам достаточно просто было об этом сказать.
        - Я… да, извините, - пробормотал я, - просто мне определённое время приходилось часто есть в полевых условиях, так что это уже… своего рода рефлекс, - с этими словами я позволил лишним приборам пропасть со стола. Оценив стол целиком, я отметил, что типичное меню тоже было немного перестроено под меня. Перед каждым членом семейства стояло по большой тарелке мяса, вазочке с приправами и какими-то диковинными гарнирами. И… они ели прямо руками. Конечно, все драконы повязали себе салфетки и брали кусочки аккуратно и бережно, неторопливо отправляя в рот, но в столовых приборах они явно не нуждались.
        - Вы уж нас извините, принц, - обезоруживающе улыбнулся Мизраел, - мы уж тут скромно, по-домашнему… столовые приборы нам всю жизнь были не нужны, только для вас вот. Но не переживайте, мы учтём ваши пожелания.
        Я рассеяно кивнул. Собственно, небольшая тарелка с запечённым картофелем и пара вазочек с салатами стояли только около меня. Все остальные обходились исключительно мясом.
        Поедание пищи протекало в полном молчании. Минут десять спустя я, наблюдая на Меридией, увидел, что она почему-то очень сильно сжимает в руках свой кусок мяса. И как-то странно она повернула свой кулачок…
        - Ой, - внезапно вскрикнула она. Кусок мяса выстрелил из её ручки, как из катапульты и, описав красивую дугу, направился прямо в мою сторону. Мне хватило сотой доли секунды, чтобы просчитать, что приземлиться этот шашлычок должен был прямиком в мой стакан. Но я в нужный момент ловко нанизал его на вилку и с наслаждением отправил в рот.
        - Ммм, как вкусно, - сказал я, подмигнув принцессе, - как это мило с вашей стороны, Меридия - покормить меня с рук. Уж не знаю, чем я заслужил такое благоволение - ведь мы с вами едва знакомы.
        Все присутствующие за столом отреагировали на это по-разному. Ариадна пригнулась, безуспешно пытаясь скрыться за своей тарелкой, дабы не выказать душащий её хохот. Оба остальных брата, один с каштановыми волосами, другой с русыми, волками смотрели на меня. Меридия задохнулась от возмущения и стала похожа на нахохлившийся ландыш. Старая леди сжала губы с такой силой, что их практически не было видно. Мизраэл усмехнулся, а его супруга сказала:
        - Меридия, дорогая, если мясо и дальше продолжит выпрыгивать у тебя из рук, ты перестанешь его получать. Будешь вместе с принцем кушать картофель и салатики.
        Лицо принцессы скривилось так, словно ей предложили отхлебнуть тех самых помоев, которыми меня едва не окатили. Вот ведь зациклило-то меня на этих помоях. Но оно и неудивительно: я и так тут не блистаю - а каким бы ничтожеством выглядел, если бы их коварный замысел удался? Но справедливость восторжествовала: я вышел сухим из воды, а вот по шкуре шутника, судя по всему, не один десяток раз прошлись кнутом, раз он, дракон с колоссальным запасом здоровья, лежит и скулит в своей комнате.
        - И как вам первые впечатления в нашем замке, принц, - спросил Мизраел несколько минут спустя, когда блюда почти перед всеми опустели, и обедающие откинулись на спинки стульев с бокалами в руках. Мельком я глянул на бокал Меридии. Вино. Только у самой младшей сестрички, по возрасту примерно десятилетней малышки с нежно-каштановыми волосами, заплетёнными в две косы, и зелёными глазами был, судя по всему, яблочный сок.
        - Прекрасно. Я разделяю вашу любовь к синему цвету, и потому моя комната просто радует глаз, как в практическом смысле, так и в эстетическом, - не замедлил я с вежливым ответом.
        - Очень приятно это слышать, - довольно кивнул хозяин замка, - а то, по правде говоря, мы так устали слушать в свой адрес упрёки касательно этих старых небылиц относительно того, зачем драконам нужны принцы и принцессы. Мы, конечно, хищники, и всему остальному предпочитаем мясо. Но нельзя же всё возводить в настолько нелепый абсолют.
        - Меня подобная нелепица не трогает совершенно, - с улыбкой сказал я, - во время строительства, которое я затеял, один из драконов очень помог нам с доставкой строительных материалов в стратегически трудный и важный момент, и расстались мы полностью довольные друг другом: он - за хорошо заработанную сумму денег, я - за кучу сэкономленного времени. Кроме того, мне известно, что некоторые торговые гильдии начинают пользоваться услугами драконов, когда нужно доставить особо ценный груз. На фоне всего этого правдивость подобных слухов делала бы драконов слишком…
        В этот момент я поперхнулся. Ибо моя интуиция, каким-то неведомым образом обострившаяся и начавшая давать мне дельные советы, сейчас настоятельно не рекомендовала произносить слов, что уже были готовы сорваться с моих губ.
        - Слишком - какими? - вежливо уточнила супруга дракона.
        - Я прошу прощения, что отвлекаюсь, - но мог бы я узнать, как вас зовут, - невинно свернул с опасной темы я, - вы меня все, подозреваю, уже знаете, а вот я знаю хорошо, если половину из вас.
        - Да, в самом деле, - хлопнул себя по лбу Мизраел, причем мне остро показалось, что для обычного человека такой удар был бы чреват тяжёлыми последствиями в виде нежелательной деформации черепной кости, - вот видите, принц, мы уже так давно не принимали новых гостей, что совсем позабыли…
        - Меня ты уже знаешь. Это - моя супруга, Гвинелла, - кивком он показал на женщину, сидевшую по правую руку от него, - это, указал он на её соседку, - мать Гвинеллы и по совместительству…
        - Твоя тёща, - ядовито закончила она, - я и сама ещё в состоянии назвать свое имя, милый зять. Меня зовут Карнелла, принц. Приятно познакомиться, - закончила она, при этом выражение её лица говорило строго об обратном. Интересно, она же в первый раз в жизни меня видит, почему с первого взгляда такая нелюбовь?..
        - Ариадну с Меридией ты тоже уже знаешь, - как ни в чём не бывало продолжил Мизраел, - А это наша младшая дочь, Трелона, - он указал на малышку, которая сосредоточенно созерцала содержимое своего стакана.
        - Ну и сыновья - Кардел и Вонгитор, - оба сухо кивнули мне.
        - А теперь возвращаемся к тому, на чём остановились. Слишком какими выглядят драконы на фоне всех этих слухов, которым подавляющее большинство, к сожалению, верит? - настойчиво спросила Гвинелла.
        - Нецивилизованными, - обречённо выдохнул я, понимая, что с темы не соскользнуть, и солгать тоже вряд ли удастся…
        Реакция за столом стала напряжённее, чем за столом переговоров между двумя странами, которые воевали друг с другом десять лет и, наконец, каким-то чудом решили начать договариваться.
        - Я приношу извинения, вероятно, это было очень грубо и обидно, - поспешно сказал я, ощущая, как воздух вокруг меня буквально начинает нагреваться.
        - Всё в порядке, - сказал Мизраел, лицо которого вновь стало краснее на несколько оттенков. Гвинелла смотрела на меня с неприкрытым осуждением, Карнелла презрительно отвернулась, бросив веер на стол, братья, судя по их взглядам, обозлились на меня пуще прежнего, и даже Ариадна посмотрела с каким-то странным выражением, которое можно охарактеризовать: «А того ли я нашла?..»
        - Я сам, так, разумеется, не считаю, как и мой отец, - поспешно сказал я, - иначе мы бы не приняли ваше предложение.
        - Да всё в порядке, - повторил Мизраел, на этот раз обведя всё семейство строгим взглядом, - просто… да, это больная для нас тема. Потому как слишком многие этому верят, и это… затрудняет наше общение с прочими расами.
        - К сожалению, это нормально, - пожал плечами я, - страх, как главное средство выживания наших предков, позволивший им продолжить род, заложен самой природой. И как же бороться в таком случае со страхом, когда с одной стороны - среднестатистический обычный человек, а с другой - огромный огнедышащий…
        И осёкся. Да чтоб мне подавиться собственными словами, что я такое говорю?! Тоже мне, дипломат чёртов!
        - Благодарю за угощение, всё было очень вкусно, - скороговоркой выпалил я, вставая и краснея до корней волос, - приношу извинения, если сказал что-то грубое или обидное.
        - Принц, подождите, - едва успела сказать пришедшая в себя Гвинелла, но я уже исчез за дверью с молниеносной скоростью.
        Какой стыд, какое унижение! Мало того, что я чуть не назвал хозяев этого замка нецивилизованными зверями, так ещё и с упоением принялся развивать эту тему. Мой учитель этикета со стыда сейчас побагровел бы ещё больше меня. А потом вполне заслуженно треснул бы указкой по голове, причём не один раз. И не только по голове…
        Я спешил, как мне предполагалось, обратно в свою комнату. По крайней мере, два раза Гиордом Таинственный, как мне показалось, сочувственно на меня посмотрел. Однако в какой-то момент я понял, что один из совершённых наугад поворотов был неверным, и я не имел ни малейшего понятия, где находился теперь…
        Глава 5, в которой старшие драконы рассуждают на философские темы, а я вновь подвергаюсь остракизму со стороны младшего поколения, в процессе которого начинаю своё знакомство с Цветом
        - Мама, что это, по-вашему, было? - прорычал Мизраел, - вы смотрели на него волком весь ужин, вы даже не попытались притвориться, что вам хотя бы всё равно. С самого начала вы чуть не прожгли его взглядом - и я почти уверен, что ему действительно было больно! Кажется, ваша хвалёная выдержка начинает вам отказывать.
        - Ребята, дорогие, у вас есть незаконченные дела? - ласково обратилась бабушка к своим внукам, поднимая со стола веер и неопределённо проводя им в воздухе, - а то в моём саду наконец-то начинают цвести розы - а к ним всегда лезет столько сорняков…
        Кардел, Вонгитор, Меридия и Трелона скрылись быстрее, чем до того скрылся принц Дитрих. Ариадна хотела было задержаться, но мать покачала головой и лёгким жестом руки дала ей понять, что та и так узнала достаточно.
        Когда все отпрыски рода Лазурных драконов покинули обеденную, госпожа Карнелла спокойно обернулась к всё ещё тяжело дышащему Мизраелу.
        - А теперь послушай, милый зять, что нам показали камни, к которым ты, слава Белому Дракону, сподобился сводить нашего гостя…

* * *
        - Ну и что? - спросил Мизраел несколько минут спустя, - вам прекрасно должно быть известно, мама, что каждый Цвет - это неопределённость, несущая в себе как положительные, так и отрицательные черты характера. Взять хотя бы меня - думаете, так непогрешимы те, в ком доминирует Изумруд, символизирующий терпение? Как бы не так! Не найдёте больших жмотов и скупердяев, чем среди тех, кто не смог справиться со своим Изумрудом.
        - Мизраел, помилуй, но не в таком же объёме, - горячо возразила Карнелла, - ни у кого из нас не получится предугадать его действий. А если он замыслит что-то недоброе?
        - А с чего бы ему задумывать недоброе, - сердито спросил Мизраел, - не с того ли, что одна особа ни с того, ни с сего невзлюбила его с первого взгляда?
        - Хватит пререкаться, - устало сказала Гвинелла, - в одном принцу отказать нельзя - он достаточно умён и грамотно использует своё положение. Он с самого начала затронул и развил больную для нас тему. И винить его в этом не стоит: всё равно пришлось бы, рано или поздно. Конечно, наверняка сказалась усталость, которая подкосила его осторожность - и очень жаль, что мы не воспользовались этой возможностью расставить все точки над И. Что ж, с первого раза было глупо ожидать иного.
        - Я по-прежнему не считаю целесообразным то, ради чего мы вообще это делаем, - упрямо сказала Карнелла, - мы уже столько раз терпели поражение, что…
        - Но нам приходится это делать, мама, - устало сказал Мизраел, положив голову на руки и смотря куда-то вдаль, - мир меняется вне зависимости от наших желаний и, коль скоро мы живем так долго, волей-неволей, в какой-то степени - но вынуждены меняться вслед за ним. Раньше нам поклонялись, нас боялись и безмерно уважали - это правда. Но вот гномы начинают творить немыслимое - покоряют воздух. Да, пока дело у них идёт неровно, рискованно, но стоит им подобрать верные формулы - как в небеса взлетят сотни таких машин. И немного времени пройдёт, прежде чем они додумаются напичкать их пушками. И вот тогда-то они и поспорят с нами за права на небеса.
        - Но ведь можно же было просто не допустить этого, - сказала Карнелла, - прилететь, изничтожить треклятые машины, запретить…
        - И ничего бы это не дало, - устало сказал Мизраел, - не забывайте мама, хоть вы мне и тёща, а все же я буду постарше вас. И помню, как мои сородичи пытались… ограничивать развитие других рас путем господства и тирании. Ничего хорошего из этого не вышло: угнетаемые в течение сотен лет расы взрастили и вскормили того, чьим призванием было убийство таких, как мы. И, святой Белый Дракон, какая же это была бойня! Мы, конечно, его остановили, но ценой, которую я буду с содроганием вспоминать до самой гробовой доски.
        Так что нет, мама, ограничивать развитие других рас - это не выход. Это всё равно, что вставать на пути у реки - как бы ни была велика твоя сила, рано или поздно поток сметёт всё на своем пути. Единственный разумный выход - это приспосабливаться. Искать общий язык с сильными мира сего. Оказывать им милость своими услугами, но по факту - быть полезными до тех пор, пока мы можем быть таковыми. Я отчётливо знаю: у нас есть в запасе ещё лет триста. Может быть, немного больше. Но затем мир изменится так, что нам-старым в нём может просто не остаться места - если мы сейчас не проложим путь нам-новым. И это в самом идеальном случае, если полностью забыть про Цвет и Пророчество.
        - Это всё звучит жутко и невероятно, милый, - немного испуганно сказала Гвинелла.
        - Я знаю, дорогая, - Мизраел подошел к своей супруге сзади и обнял её, ласково гладя по волосам, - но не зря я, старый, усталый дракон, уже больше двух тысяч лет машу крыльями в небесах этого мира. И он столько раз менялся, что мне часто хотелось долго-долго тереть глаза и спрашивать себя: не показалось ли? Да как это вообще возможно? И так столетие за столетием. Так что поразмыслите над этим, мама, - сказал он Карнелле, - и прошу вас, дайте ему хотя бы шанс…

* * *
        А я все шёл и шёл по бесконечным коридорам, и никак не мог сориентироваться. Зря я, наверное, так быстро ушёл с ужина, в положенное время меня наверняка дождался бы Карнекир и отвёл в мои покои, теперь же придется выкручиваться самому. Я решил повернуть обратно, рассчитывая найти знакомый поворот. Однако буквально за углом меня поджидал… Кардел.
        - Что, женишок, потерялся, - язвительно сказал он, явно ожидая именно меня, - наше жилище зверей оказалось для тебя слишком сложно, дитя цивилизации?
        - Замок поистине велик, - спокойно ответил я, - как минимум в два раза больше нашего, в Тискулатусе. Кроме того, я здесь первый день. Немудрено заблудиться.
        - Ну ещё бы, - он самодовольно смахнул русую чёлку со лба, - странно, что на помойке, откуда ты родом, вообще что-то путное умеют строить.
        - И после этого вы ещё задаетесь вопросом, почему остальные вас боятся, - с горечью хмыкнул я, без страха глядя в его золотистые глаза, - вы пригласили меня сюда и я, на правах гостя, не имею возможности ответить на оскорбление. Даже учитывая тот факт, что ты не меня оскорбил - мою родину. Печально лицезреть, что для всех этих неприятных слухов имеются веские основания. Потому что конкретно ты сейчас ведёшь себя как дикий, нецивилизованный зверь.
        Я почти не успел заметить его атаки - казалось, с его рук сорвалась рыжая точка, молнией полетевшая в мою сторону. Инстинктивно я создал перед собой стеклянный щит - и он тотчас разлетелся осколками. Но и удар в мою сторону не пропустил.
        - На что ты рассчитываешь, - удивлённо сказал я, сохраняя равнодушное выражение лица, - если ты хочешь силой заставить меня признать, что ты разумный, цивилизованный дракон - то вынужден тебя огорчить, это вызывает лишь противоположный эффект.
        Однако это равнодушие мне стоило очень дорого. Щит, который я сейчас использовал, назывался Небесное Зеркало. Это уникальное заклинание для иллюзионистов, тайну которого они ревностно оберегают. Это - заклинание последней надежды для иллюзиониста в случае, если того загнали в угол, и ему некуда бежать и негде прятаться. Это заклинание отражает любой направленный на хозяина удар - но взамен пьёт столько сил, сколько нужно для его отражения. И сейчас я с ужасом ощутил, что запас моих магических сил мгновенно упал почти вдвое…
        Мои опасения были не напрасными. Кардел, в глазах которого при неудаче заплясало бешенство, хотел повторить атаку, но не успел. Прежде чем он поднял руку, буквально из ниоткуда возник Карнекир и, схватив несносного отпрыска за запястье, поставил его в унизительный захват, явно причиняя сильную боль.
        - Ах ты, мерзкий червяк, - прорычал Кардел, - да знаешь ли ты, что с тобой за это будет?! Да я…
        - Меня ты можешь оскорблять сколько угодно, - ровным голосом сказал Карнекир, безо всяких усилий удерживая драконьего принца на месте, - но своим поведением ты сейчас опозорил весь род этого замка. Немедленно извинись перед Дитрихом!
        - Да пошёл ты, - далее последовало хотя и не очень литературная, но весьма новаторская фраза, которую я с удивлением поставил себе на заметку - это ж надо было умудриться такое выдумать.
        Карнекир его познаний не оценил. Лёгкое нажатие на заломленную руку - и русоволосый юнец склонился передо мной, чуть ли не плача от боли и унижения…
        - Не надо, - сказал я, внезапно испытав очень странное и тревожное ощущение, - не надо делать ему больно. Пожалуйста, отпусти его.
        - Боюсь, это невозможно, принц, - печально сказал Карнекир, - на обычные розыгрыши ещё можно было бы закрыть глаза, хотя назвать их безобидными я не могу. Но прямое нападение… это уже совсем иной уровень нарушения.
        - Но, вырывая извинения силой, ты ничего не добьешься, - попытался было возразить я, - он только обозлится пуще прежнего. Просто нужно время, чтобы привыкнуть друг к другу…
        Хотя, признаться честно, даже я до конца не верил своим словам. Во мне ещё металось эхо ужаса, который я испытал, понимая, что сил отразить второй удар Кардела могло и не хватить. И чуткий беловолосый дракон, руку даю на отсечение, отлично это понимал.
        - Дитрих, к этой мысли весь замок привыкал больше года - это раз, - ровным, но твёрдым и не терпящим возражений тоном ответил Карнекир, - и у нас свои законы касательно гостеприимства и его нарушения - это два. Ты очень добр и великодушен, но здесь работают наши законы, и тебе придётся с этим смириться. Извинения! - он с силой надавил на руку Кардела, и бедолага взвыл от боли, падая на колени. Каким-то краем уха я услышал обрывки фраз, которые можно было истолковать как то, что от него требовали.
        И в тот самый момент, когда я преисполнился жалости и сострадания к тому, кто желал навредить мне, но кто лишь искренне верил, что защищает свой дом от непрошеного гостя… меня настигла боль. Очень созвучная с той болью, которую я испытал, взяв в руки азурит. И куда как более сильная.
        - Карнекир, пожалуйста, достаточно! - сказал я, прилагая все силы для того, чтобы мой голос звучал ровно и спокойно, - мне как гостю неприятна такая ситуация. Ваши законы - делайте с ним, что хотите, но, пожалуйста, подальше от меня.
        - Что ж, твоя правда, - звенящим от бешенства голосом сказал Карнекир, отпуская Кардела и одновременно оценивающе смотря на меня, - в кабинет Мизраела, живо! И только посмей не прийти - будешь пластом рядом с Хольдвигом лежать, причём гораздо дольше него.
        Кардел молча направился, куда было сказано. Я же покорно следовал за Карнекиром. То, что я увидел, никак не укладывалось в голове. Все члены драконьего семейства обладали некоторой аурой, если так можно было выразиться, горделивости, совершенства и собственного превосходства. И выглядело это так гармонично и вызывало такое восхищение, что нельзя было даже представить себе, чтобы такое существо стояло на коленях, плача от боли и унижения, и просило у кого-то извинений. Они просто не созданы для этого, как принцессы, всю жизнь впитывавшие придворные науки и поведение для того, чтобы впоследствии представлять свою страну, не созданы для того, чтобы копать огороды и доить коров.
        - Мы на месте, принц, - сказал Карнекир, открывая дверь, за которой я с облегчением обнаружил свою комнату, - что-нибудь ещё я могу для тебя сделать?
        - Чаю с мёдом, - неуверенно предположил я, без сил падая в одно из кресел, - что-нибудь успокоительное, чтобы мгновенно уснуть без сновидений. Весь сегодняшний день был сплошной неудачей.
        - На обеде всё было настолько плохо? - спросил мой беловолосый провожатый.
        - А ты думаешь, почему я оттуда сбежал так, что ты еле меня нашел? И с чего увязался за мной этот Кардел? Обед был один сплошной провал, - горестно простонал я.
        - Ну, в таком случае спать тебе ещё рано. Дождешься меня и расскажешь мне всё, а я тебе дам совет, как быть дальше. Я скоро вернусь…
        Глава 6, в которой Мизраел вновь применяет к своим отпрыскам методы воспитания, а Карнекира назначает конфидентом Дитриха
        - Долго вы ещё будете продолжать этот цирк? - устало спросил Мизраел в своем кабинете. Рядом с ним стояла Гвинелла, метая гневные взгляды на Меридию и Кардела, сидевших здесь и опустивших головы, - напасть на гостя… да если его отец узнает об этом, принц будет иметь право спокойно улететь к себе домой, а мы будем вынуждены не одно человеческое поколение служить его государству. Вы что, хотите сдать нас в рабство людям?
        - Я не хочу за него замуж, - тихо сказала Меридия.
        - Мы с тобой обсуждали это не один раз, - взорвался Мизраел, - ты - принцесса! На тебя с надеждой смотрит весь род Лазурных драконов и все наши поданные!
        - Тогда я не хочу быть принцессой, - упрямо сказала девушка, тряхнув своими белоснежными локонами.
        - Как на золоте едать, да на серебре спать, да всеобщее почитание получать, так хотелось, - сурово сказала Гвинелла, - а как исполнять свой королевский долг - так сразу перехотелось. Нет, милая моя, нравится, не нравится - уже не имеет значения. Это не обсуждается.
        - Ну а теперь решим вопрос с наказанием. Меридия…
        - А я-то что? - гордо вскинула голову девушка, - я тут совершенно ни при чём!
        - Врать родителям нехорошо, - покачал головой Мизраел, - мне прекрасно известно, что ни Хольдвиг, ни Кардел не стали бы нарушать закон гостеприимства без веской на то причины. И эти причины - твои уговоры и подстрекания. Наивно было полагать, что я, как хозяин этого замка, не нахожусь в курсе всего, что тут происходит. Так что бабушка Карнелла сказала, что в её садах вырастают сорняки - теперь это твоя забота. За неделю. Без магии. Если ослушаешься - я узнаю.
        Меридия уныло кивнула - уже поняла, что сейчас спорить бесполезно.
        - Теперь ты, Кардел, - повернулся Мизраел к своему сыну, - ты, конечно, знаешь, какое наказание ожидает нарушивших закон гостеприимства.
        - Изгнание? - испуганно спросил юноша, - меня ждёт изгнание?
        - Не навсегда, конечно, - сказал Мизраел, - однако подумать над поведением и научиться думать своей головой тебе не помешает. Посему поедешь по Огненному Архипелагу с полными проверками. Подконтрольный нам Триниагос - шесть месяцев. Валеро, Винита и Стигиан - по месяцу. И инкогнито в Анваскор на три месяца. Вылетаешь завтра - посему можешь идти собирать вещи.
        - Нет, ну ладно драконьи города, но в нейтральном Анваскоре мне три месяца что делать? - уныло спросил драконий принц, - не приведи Белый Дракон меня кто-то раскроет - скандала же не оберёмся.
        - Вот и придумаешь, как посетить так, чтобы не раскрыли, - кивнул головой Мизраел, - у тебя на это будет девять месяцев. Свободны.
        Встав и кивнув родителям, Меридия и Кардел покинули кабинет. Карнекир, неподвижной тенью простоявший всё это время позади них, тоже собирался было уходить, но был остановлен Мизраелом.
        - Как он? - в лоб задал вопрос хозяин замка.
        - Измучен, - честно ответил беловолосый юноша, - но даже в таком состоянии держит себя в руках, ибо просил о снисхождении Карделу после того, как тот… хм…
        - В общем, всё, что можно было испортить, мы испортили, - с досадой кивнул Мизраел, - что ж, начнём сначала. Вы уже обсудили с ним прошедший обед?
        - Не успели, Хозяин, - покачал головой Карнекир, - Кардел…
        - Так, - дракон устало облокотился на свой дубовый стол, - я вам уже не одну сотню раз твердил, что никакой я вам не хозяин! Вы все свободны давным-давно! Вы все здесь только потому, что сами того пожелали. Так перестаньте, в конце концов, величать меня хозяином!
        - Простите, - печальная усмешка тронула губы Карнекира, - за столько лет так привыкли, что по-другому уже не можем.
        - Значит, надо учиться! - наставительно сказал Мизраел, - когда-нибудь ты сам заведёшь себе семью. И тогда хозяином уже станешь ты сам. Да, свобода не всегда так сладка и безмятежна, как порой её воспевают. Но надо привыкать. Ну да не это сейчас главное.
        Мизраел встал из-за стола и подошёл к окну. С минуту в кабинете стояла тишина.
        - Важно вот что, - продолжил, наконец, драконий король, - сдружись с ним так, как только возможно. Если основную силу Цвета он черпает из аметиста - всего через несколько дней пребывания здесь его Интуиция возрастёт до небывалого уровня. И прятать от него что-либо будет бесполезно - чем сильнее секрет будет спрятан, тем быстрее он до него доберётся. Поэтому мы разговариваем с тобой всего один раз - все последующие разы он может узнать об этих разговорах, а я не хочу рисковать его доверием. Даже если тебе придётся порой действовать во вред нам, но на пользу ему - действуй на пользу ему, это приказ. В рамках разумного, разумеется.
        - Кроме того, моя супруга сообщила мне, что его характер в сумме набрал семьдесят девять баллов Цвета. Для человека его возраста очень впечатляюще - значит, столь неприятную для Меридии помолвку можно будет отложить. Посмотрим, насколько он пригоден для… ну ты понимаешь, для чего. Принцу намекни, что в самое ближайшее время силой под венец его никто не потащит. А вот Меридии знать об этом необязательно. Пусть побудет в тонусе - ей это будет полезно…

* * *
        - Ну, наконец-то, Карнекир, - сказал я, потягиваясь в невероятно уютном кресле, - я думал, что усну, пока тебя дождусь.
        - Дела задержали, Дитрих, извини, - Карнекир настолько искренне и дружелюбно улыбнулся, что в голову сразу стали закрадываться подозрения. Медленно, лениво - усталость всё-таки давала о себе знать, - но стали.
        - Понятно. Что с Карделом?
        - Временное изгнание, - подумав, ответил Карнекир, - отослали с инспекциями по Архипелагу на год. Дёшево отделался, как по мне. Ну да ладно, это неважно. Расскажи, что случилось во время обеда.
        - А что, разве Мизраел и Гвинелла об этом не говорили? - недоверчиво спросил я.
        - Да говорить-то говорили, но совсем вскользь, так как обсуждали наказание для Кардела. Ну а я переспрашивать не решился. Рангом не вышел, - улыбнувшись, добавил он.
        - Понятно. Ну что ж, слушай один из пяти моих величайших позоров за всю жизнь…
        - Ты можешь мне не верить, но на самом деле ничего страшного не случилось, - сказал Карнекир полчаса спустя, - они сами были из-за этого как на иголках. Поэтому не все были так доброжелательны к тебе за обедом, как ты говоришь. Они так боялись напугать тебя, что, в конечном счёте, именно это и сделали. Наоборот, они были рады тому, что ты можешь говорить на эту тему без страха. Так что завтра на обед иди с чистой совестью.
        - Что ж, с этим разобрались, - кивнул Карнекир, - теперь другие новости. Жениться тебя никто не погонит ещё, как минимум, год. Во-первых, ты сам видишь, в каком состоянии Меридия. Ей надо привыкнуть. Во-вторых, Мизраела впечатлил твой значительный магический потенциал, который ты проявил как по пути сюда… так и во время стычки с Карделом. Не каждый, знаешь ли, способен обычным стеклянным щитом отразить Карающий перст дракона безо всякого вреда для себя. Поэтому какое-то время он за тобой непосредственно понаблюдает - если ты, конечно, не станешь возражать. Ну а, в общем и целом - отдыхай, обживайся, знакомься с замком. Но на всякий случай - первое время ходи со мной. Моя комната прямо сверху над твоей, так что если куда-то собираешься - обязательно бери меня с собой. А то всё же замок старый, и есть тут… разное. Для дракона мелкое и безвредное, а вот для человека может быть существенной неприятностью. Ну и сам понимаешь… - многозначительно закончил он.
        Да уж, понимаю. Если Мизраелу придётся отправить в ссылку всех своих чад, даже его безграничному радушию может прийти конец.
        - Держи, - он протянул мне стакан, который принёс с собой, - чай с мятным медом. Поможет тебе прийти в себя и быстро уснуть.
        Я с благодарностью принял напиток и медленно, наслаждаясь каждым глотком, выпил его. По телу поползла приятная сонливость, и мне очень хотелось в свою постель.
        - Спокойной ночи, принц, - сказал мне Карнекир, выходя из комнаты. Я же с трудом сумел раздеться и рухнул на свою кровать.
        Глава 7, в которой я продолжаю расширять свои познания о драконах, а потом происходит разговор, который круто меняет моё отношение ко всему происходящему
        Вот так я и поселился в замке Лазурных драконов. И последующие две недели всё шло относительно неплохо. Много времени я проводил в библиотеке, изучая историю драконов и попутно задавая Карнекиру уточняющие вопросы. И общая картина представилась следующей.
        При самом общем делении по степени крови драконы делятся на четыре касты: простонародье, средний класс, знать и королевские драконы. Влияет это не только на положение, но и на такое прямое их свойство, как оборачиваться драконом и летать. Обычные драконы могут оборачиваться на два-три часа за один полет, и после этого подавляющее большинство два-три дня восстанавливаются. Драконы среднего класса так же могут находиться в облике дракона два-три, иногда четыре часа, но им для восстановления хватает одной ночи - выспаться. Знатные драконы могут проводить в воздухе от шести до восьми часов. Ну а королевские, самые чистокровные, полностью свободны от таких ограничений и могут пребывать в облике дракона неограниченно долгое время.
        - А если у меня с Меридией в перспективе будет ребёнок, - помнится, спросил тогда я, - он, скорее всего, будет знатным или драконом среднего класса?
        - Это пока неизвестно, - замялся Карнекир.
        - Ну что значит - неизвестно? Да, Меридия королевских кровей, но я то - обычный человек.
        Карнекир тогда ещё больше смутился и очень быстро сменил тему. Да и я не горел желанием её продолжать, ибо, в самом деле, вопрос о продолжении рода поднимать несколько преждевременно.
        Сам замок, как я впоследствии увидел, занимал очень малую часть острова. За ним раскинулся огромный лес, в котором были и дубы, и ели, и лиственницы, которым, наверняка была не одна сотня лет - до того они были высокие. Карнекир с удовольствием составлял мне компанию во время прогулок, но строго-настрого запретил ходить сюда самому. И верно, интуиция в виде аметистового тепла не раз шептала мне, что помимо обычных птиц и зверей, деловито сновавших туда-сюда и почти не боявшихся нас, было что-то ещё, настроенное уже не столь дружелюбно.
        Во второй же день я удивил Карнекира желанием сходить на пляж. Он сначала замялся, но потом попросил повременить с походом на пляж несколько часов. Когда он всё же дал добро, и мы направились к морю, то пришли в небольшую бухту, которая аккуратно была отрезана от остального моря небольшой стенкой, явно возведённой совсем недавно.
        - Хищники? - спросил я тогда.
        - Ты даже не представляешь, какие, - кивнул он, - завтра найду тебе одну книжку - почитаешь.
        Вода была холодной, но меня это волновало мало - я так люблю купаться, что уверен: припечёт - и в прорубь с ледяной водой окунусь. Карнекир моё купание, как и положено дракону, не сильно одобрял, но свои комментарии держал при себе.
        Весь драконий молодняк эти две недели я принципиально игнорировал. Настолько принципиально, что даже не позволял никому из них с собой разговаривать. Стоило нам где-либо столкнуться, как я тут же набрасывал на себя иллюзию с тройным дном и скрывался. Учитывая, что один раз я встретил Меридию жутко злую и измазанную в грязи, сделано это было весьма своевременно. Даже малышке Трелоне я не позволял с собой разговаривать - уверен, она полностью разделяет мнение Меридии касательно меня. Так что единственное место, где они могли меня лицезреть, был обед.
        На третью неделю моего пребывания в замке за обедом стал появляться рыжеволосый Хольдвиг. Уж не знаю, делали с ним что-то ещё или нет, но он всю трапезу боялся даже поднять на меня взгляд. Меня это огорчило ещё больше: да, наказание своё он, может, и заслужил, но если их и дальше будут силой заставлять проявлять ко мне уважение - это вызовет лишь большую затаённую ненависть. Даже с Ариадной я старался сталкиваться как можно реже - она сейчас почти наверняка жалела, что привела меня сюда. Впрочем, один раз она всё-таки решилась нанести мне визит - и этот разговор дал весьма неожиданные плоды…

* * *
        - Мило тут у тебя, - сказала Ариадна, решившая нанести мне визит после обеда. Получив разрешение войти, девушка заняла одно из кресел напротив меня.
        - Согласен, - не отрывая взгляда от книги по местной морской зоологии, кивнул я, - с цветом вы угодили - я, как и вы, очень люблю синий и все его оттенки.
        - Я, собственно, не только за этим сюда пришла, - замявшись, сказала она, - ты это… зря ото всех закрываешься. Ты даже не даёшь нам шанса узнать тебя.
        - В процессе знакомства со мной одного выпороли кнутом так, что он не одну неделю не мог летать, другого отправили в изгнание на год, третью заставили неделю копаться в саду безо всякой магии, - бесстрастно ответил я, - достаточно намёков на то, чтобы понять, какое у всех ко мне отношение.
        - Ты можешь не верить мне, Дитрих, но это - совершенно нормально для такой ситуации, - с улыбкой ответила Ариадна, - к тебе такие строгие требования по другой причине. Сам догадаешься, в какой?
        - Две недели уже гадал, - пожал я плечами, - кроме как личной неприязни, больше идей нет. Я и сам здесь, знаешь ли, не целиком и полностью по своей воле - но, в отличие от Меридии, осознаю свой долг принца, - после чего с трудом удержался, чтобы не отвесить себе пощёчину за эти слова. Какой, к чёрту, долг? Меня вышвырнули из собственного дома, каким-то чудом попутно не отрубив голову, и теперь я был сам за себя. И драконы это наверняка отлично понимали.
        - Не только в этом дело. Ты, должно быть, догадываешься, что мы, драконы, в сравнении с людьми живём очень и очень долго.
        - Очень мило с твоей стороны было об этом напомнить, - хмыкнул я, - как будто я и без того недостаточно полно осознаю свою второсортность по сравнению с вами.
        - Ох, - Ариадна начинала терять терпение, - да улови же ты суть! Твоя жизнь закончится намного, намного раньше, чем жизнь Меридии, вот в чём дело! И даже когда тебя не станет - ей ещё жить и жить не одну сотню лет.
        - Ну, в таком случае Меридия просто капризная и невоспитанная девчонка, - бесстрастно сказал я, - ибо я готов полностью отдать свою жизнь, потому что так нужно моей родине. Ей же жалко отдать шестьдесят-семьдесят из… сколько там живут драконы? Пятьсот лет? Тысячу? Да даже и шестидесяти лет не будет - ибо последние десять лет жизни человеку, как правило нужно лишь то, чтобы его оставили в покое.
        - Дитрих, ты действительно такой глупый или специально выводишь меня из себя? - запрокинув голову и шумно выдохнув воздух, спросила Ариадна.
        - Наверное, глупый. Или просто очень мало о вас знаю, - пожал плечами я, - скажи уж прямо, на что ты намекаешь.
        - Да на то, что Меридия рано или поздно к тебе прирастёт! Душой своей прирастёт, понимаешь! Ты произвёл на нее куда большее впечатление, чем сам полагаешь.
        - Я? Впечатление? - книга сама собой выпала у меня из рук, и я уставился на девушку, - ты что, шутишь? Да она меня едва ли не презирает!
        И осёкся. Ну конечно, очень умелая эмоциональная провокация. Да, мне очень нравилась Меридия, вот только во мне ничего особенного не было, и я был полностью убеждён, что под венец среброволосая драконица пойдёт со мной только в том случае, если позади будет стоять Мизраел с увесистой палкой. Но это…
        - Да, Дитрих, как бы ты ни убеждал себя в обратном, на самом деле ты ей очень понравился, - со снисходительной улыбкой кивнула девушка, - смотри на эту ситуацию шире, драконьими мерками. Тебя испытывали на прочность, и, как человек, ты просто не мог пройти эти испытания лучше. Так что поверь, вам теперь никуда друг от друга не деться, и такие её поступки объясняются лишь одним, - в этот момент она впилась в меня взглядом почти так же, как её бабушка на самой первой совместной трапезе, - достоин ли ты тех страданий, которые она неизбежно испытает, когда тебя не станет.
        Я молчал. Мне нечего было сказать. И в самом деле, когда люди заводят домашних питомцев, то знают, что срок их жизни недолог по сравнению с ними, и всё равно привязываются к своим любимцам, и горюют, когда они покидают своих хозяев. Здесь же стоит задача иного сорта. Здесь Меридия смотрит на меня не как на домашнего любимца, но как на будущего партнёра, спутника жизни. А каким должен быть спутник жизни, если его… срок годности чуть ли не в десять раз меньше, чем у неё самой. Я вспомнил, как к нам однажды приезжало посольство эльфов - я только-только закончил проект ВТП и в это время находился во дворце, пожиная заслуженные лавры. Один из старых эльфов, которому было больше пятисот лет, отметил, что наши дороги стали значительно лучше - и, ухватившись за эту тему, я смог немного с ним побеседовать. Кажется, тогда я спросил у него: как же ему не скучно жить так долго? Он, наверное, весь мир уже объездил. На что тот ответил, что бережёт покой в своей душе и сохраняет способность радоваться самым простым радостям. Наверное, все долгожители, в том числе драконы, поступают так же.
        - Спасибо, Ариадна, - кивнул я ей, - ты дала мне пищи для размышлений. Сам бы я до такого не додумался - для этого мне надо было бы, как минимум, допустить мысль, что я способен произвести на Меридию впечатление. Причем не из-под палки её отца.
        - Что ж, теперь ты знаешь, - довольно кивнула она, - и, кстати, на завтра мы запланировали одно мероприятие. Если ты не против, мы хотели бы тебя там видеть. Карнекир в курсе, он отведёт тебя, куда нужно.
        - И что же это будет? - недоверчиво спросил я.
        - Сюрприз, - ответила девушка, - могу лишь намекнуть, что у тебя будет отличная возможность произвести на Меридию впечатление ещё раз, как, впрочем, и у неё на тебя…
        Глава 8, в которой я становлюсь свидетелем очень важного для драконов события, после чего подвергаюсь очередной проверке, в ходе которой веду себя совершенно несвойственным мне образом
        Утром Карнекир поднял меня с рассветом. Пока я с кислым выражением лица принимал душ, он успел притащить мне завтрак - это при том, что я не очень одобрял подобный способ, предпочитая принимать пищу в отведённых для этого местах.
        - Извини, времени мало, - с улыбкой пожал он плечами, - тебя же сегодня ждут… в месте, о котором говорила Ариадна.
        - И ты по-прежнему не желаешь мне рассказать, куда мы пойдём, - промычал я, поедая бутерброды с маслом и сыром и запивая это дело восхитительным чаем с мятой и лимоном.
        - Это же сюрприз. Если я тебе скажу - сюрприза не будет, верно?
        Наконец, я закончил трапезу и позволил Карнекиру вести меня навстречу сюрпризу. Мы выбрались из замка, однако пошли не в правую сторону, где находились лес и пляж, а налево, куда раньше вообще не ходили. И шли мы долго - не меньше получаса. Солнце за это время успело полностью оторваться от горизонта.
        В конце концов, мы пришли на какую-то спортивную площадку. Что-то подобное было и у нас в Виллгарде, там раз в три года проводились различные спортивные мероприятия. Но эта площадка была по самым скромным подсчётам раз в пять больше. И, кажется, именно сюда меня с Ариадной принесли лазурные драконы, встретившие нас около трёх недель назад. Интересно, неужели меня пригласили посмотреть на…
        - Доброе утро, ваше принцевское высочество, - насмешливо поприветствовал меня господин Киртулик, умудрившись появиться из ниоткуда, - рад, что вы не поленились посетить наше скромное мероприятие. Обещаю, вы получите несравненное удовольствие, ещё никто из людей такой чести не удостаивался.
        Он указал рукой куда-то себе за спину, сам же поспешил на середину площадки. Карнекир без лишних слов потянул меня за собой следом. На трибунах, сейчас пустовавших, были высечены каменные скамьи. Но Карнекир указал выше. Там был сооружен навес, делавший этот участок похожим на беседку. Там же стояло и несколько кресел, в одном из которых уже сидела малышка Трелона.
        - Привет, - нейтрально сказала она, - что-то вы долго. Папа уже вон волнуется.
        Я посмотрел вниз: в самом деле, внизу, стоя не некоем подобии трамплинов, в полном составе обреталось семейство лазурных драконов. Карнекир, усадив меня в кресло, послал огненный шар в воздух. Мизраел удовлетворённо кивнул, после чего все члены семейства закрыли глаза и обхватили себя руками.
        - Они сейчас будут превращаться? - не скрывая воодушевления, спросил я.
        - Ага, - не оборачиваясь, ответила Трелона, сидевшая впереди нас, - причём сегодня - особенный раз. Меридия будет учиться становиться на крыло.
        - Понятно, - протянул я, - а ты почему не с ними?
        - Мелкая ещё, - хихикнула Трелона, - мне всего тридцать девять лет. А драконам безопасно оборачиваться можно только с шестидесяти лет. И то это не показатель. Меридии вон, шестьдесят четыре года, и это третий раз, когда она пробует.
        - Интересно, получится ли у неё на этот раз, - задумчиво сказал я.
        - Конечно, получится, - сказала Трелона.
        - И с чего бы такая уверенность, - вежливо поинтересовался я.
        - Ты же будешь на неё смотреть, - посмотрев на меня, как на умственно отсталого, сказала маленькая принцесса.
        - А это-то тут вообще причём? - спросил я.
        Девочка даже отвечать не стала, только рукой махнула, мол, раз такой недоходчивый - всё равно не поймёшь.
        Тем временем со своего трамплина, находящегося где-то метров двадцать в высоту от песка, которым была усеяна площадка, первым, раскинув руки, упал глава драконьего клана. И уже через мгновение обернулся гигантским изумрудным драконом. Даже не так - ГИГАНТСКИМ изумрудным драконом. Я поневоле затаил дыхание - зрелище и вправду поражало. Та же Ариадна по сравнению со своим отцом была не больше кошки. Мизраел тем временем рванул в небо и, поднявшись на высоту, по самым скромным подсчётам, метров на пятьсот, издал ужасающий рёв. Впервые за всё нахождение здесь мне действительно стало страшно: перед таким исполином, таким носителем огромной силы хотелось преклонить колени, да что там, пасть ниц и молить о пощаде за сам факт своего существования.
        - Ну почему же, - внезапно раздался внутри меня голос, - ещё можно попробовать его развеселить. Или спрятаться.
        Логики в этом высказывании не было совершенно никакой, и потому эта мысль тут же вылетела у меня из головы. Я с нетерпением уставился на поле, ожидая, когда и остальные члены клана займут своё место в небе…
        Второй, по логике вещей, должна была быть Гвинелла, но нет, следующей со своего трамплина полетела Карнелла, через мгновение оборачиваясь драконицей глубокого лазурного цвета и с таким же рёвом взмывая вверх.
        - По старшинству, - шепнул мне Карнекир, увидев моё недоуменное лицо, - в таком ритуале драконы, приветствуя новоиспечённого покорителя небес, взлетают по старшинству.
        - Это что же, Мизраел старше Карнеллы?
        - О да, ему гораздо, гораздо больше. Госпоже Карнелле девятьсот тридцать четыре года, а Мизраелу уже больше двух тысяч. Сто тридцать лет назад он справил этот юбилей. И с тех пор запретил нам считать его возраст, - лукаво улыбнувшись, добавил он.
        Я же, сравнивая Карнеллу и Мизраела в размерах, не обратил внимания на его высказывание. Ведь, судя по тому, что я помню из уроков по живой природе, и драконы, и другие менее разумные рептилии растут в размерах всю свою жизнь. Но, вероятно, какая-то конечная точка существовала и для них. Потому что Карнелла была далеко не в два раза меньше Мизраела. Нет, он, конечно, был крупнее, но очень ненамного.
        Следующей была Гвинелла. Цветом она пошла в мать - такая же глубокая лазурь, но всё же оттенки нежнее и приятнее глазу. Если в цвет чешуи Карнеллы хотелось вглядываться, как в морскую бездну, цветом Гвинеллы просто хотелось любоваться.
        - Сколько ей лет? - спросил я.
        - Четыреста одиннадцать, - шепнул Карнекир.
        Я поперхнулся и закашлялся. Приведя возраст Гвинеллы и Мизраела к общему человеческому знаменателю, я получил на выходе двадцатилетнюю девушку и столетнего старика.
        - Я знаю, о чём ты подумал, - тихо прошептал мне на ухо Карнекир, - советую выбросить эти мысли из головы, да побыстрее. Иначе нанесёшь им куда более сильную обиду, чем думаешь. У драконов свои рамки возрастов, которые сравнивать с человеческими так же нелепо, как сравнивать жизнь человека и бабочки, живущей один день. Тем более, что госпожа Гвинелла не первая… ну да об этом в другой раз.
        Не удержавшись, я фыркнул. Об этом даже не надо было догадываться. Крайне сомнительно, чтобы дракон полторы тысячи лет подавлял в себе естественные инстинкты. Впрочем, с другой стороны, кто этих драконов знает. Чем больше о драконах узнаю - тем больше вопросов появляется.
        Следующей я ожидал увидеть Ариадну, однако сначала в небо взмыл апельсиновый Хольдвиг, потом шоколадный Вонгитор. Уже потом в небо взмыла красавица Ариадна, и теперь они все впятером летали над площадкой, своими рыками подбадривая оставшуюся Меридию. Очень знаменателен был и этот момент. Значит, Хольдвиг старше не то, что Меридии - даже Ариадны. Казалось бы, он не меньше неё должен понимать всю важность такого шага, должен осознавать все те трудности, которые пришлось преодолеть его отцу ради успешности этого союза, но нет, всё, на что его хватило - это ведро с помоями над головой принца, прибывшего из чужой страны.
        Меридия, оставшаяся на земле в одиночестве, очень долго, минуты три никак не могла решиться, тяжело дыша и обхватывая себя руками всё сильнее и сильнее. И вот, она открыла глаза… и с удивительной точностью посмотрела прямо на меня. Ее взгляд почти обжигал, и каким-то образом я уловил эхо её эмоций. Там были и страх, и возбуждение перед очередной попыткой, и желание оправдать надежды семейства, которое в полном составе (не считая Кардела) сейчас летали в небесах и громогласными рыками пытались её подбодрить. И вот она падает…
        Меньше, чем за мгновение, принцесса оборачивается изумительной серебристой драконицей, и с усилием, словно борясь с чем-то, медленно, но верно поднимается вверх. Ещё десяток метров… ещё… кажется, она задыхается. И явно не знает, что делать дальше: судя по тому, как она растерянно и не в такт махала крыльями, до того ей не удавалось подняться так высоко. Внезапно мне очень, изо всех сил захотелось, чтобы у неё получилось. И тут она снова посмотрела на меня… её радужка, кажется, состояла из чистого золота… и в этот момент во мне снова вспыхнуло тепло, которое я испытал, когда взял в руки янтарь. Но длилось эта странная связь каких-то две секунды, после чего я почувствовал себя опустошённым и в непонимании откинулся назад, тяжело дыша… Меридия же, победно взревев, в считанные секунды взмыла в небо и на радостях сделала три полных круга вокруг своего отца. Остальные драконы ответили ей радостным рёвом, приветствуя юную покорительницу небес.
        - Интересно, каково это, - тихонько сказал я про себя, пока Трелона радостно подпрыгивала и хлопала в ладоши.
        - Поверь, Дитрих, незабываемо, - Карнекир, не скрывая слёз, с огромной радостью смотрел на Меридию.
        - Тебя тоже так встречали, когда тебе впервые удалось подняться? - спросил я.
        - Конечно. Все драконьи семейства так делают. Моё не исключение.
        - Правда? А где же тогда твои…
        - Погибли, и уже очень давно, - равнодушно ответил тот, не отрывая от Меридии радостного взгляда
        - Ох, - вырвалось у меня, - прости, я не знал…
        - Ничего страшного, - ответил седоволосый парень, - я уже давно смирился. Давай не будет портить такой чудесный день грустными воспоминаниями из давнего прошлого. Пойдём лучше поздравим её.
        Драконы, в самом деле, уже снижались, нарезая круги над площадкой. К ним присоединился ещё один чёрный дракон, по размерам представляющий из себя приблизительно треть Мизраела и радостно круживший вокруг Меридии.
        - Это господин Киртулик в своей истинной ипостаси, - пояснил Карнекир, когда мы спускались с трибун по каменным ступеням, - он ведь тоже её тренировал, и, конечно, очень рад её успеху.
        Когда мы спустились - Трелона радостно семенила за нами - все драконы уже приняли свои человеческим облики. Они радостно обнимали Меридию и поздравляли её.
        - И как вам зрелище? - с улыбкой спросил Мизраел, когда мы, наконец, приблизились.
        - Это действительно было незабываемо, - восхищённо ответил я, - и уж тем более понимаю, почему людям такое, в общем-то, смотреть противопоказано. Поневоле ощущаешь себя…
        И опять… опять я угодил в собственную лингвистическую ловушку. Да сколько можно тыкать их носом в этот факт? Они тебе показали не просто полёт - ты увидел едва ли не сокровенное, увидел, как встаёт на крыло член семьи. Так неужели ты не извернешься из этой ловушки? Внезапно во мне вспыхнуло аметистовое тепло, и ответ пришёл сам собой.
        - …Таким незначительным, - с улыбкой продолжил я, - особенно вы, Мизраел, вы такой большой, такой сильный, такой… красивый… рядом с вами кто угодно почувствует себя сопливым мальчишкой, впервые увидевшим рыцаря в полном облачении доспехов верхом на коне.
        - Да будет вам, принц, - притворно смутился Мизраел, впрочем, моя похвала ему явно польстила. Кажется, пронесло, хотя Карнелла, не изменяя своим привычкам, цепко зыркала на меня.
        - И я очень рад за вас, принцесса, - с лёгким поклоном я обратился к Меридии, - Карнекир рассказал мне, что это был за ритуал; примите мои поздравления. Я… болел за то, чтобы у вас получилось.
        Несколько секунд все молчали. Кажется, от смущения я порозовел. Однако, что удивительно, вслед за мной смутилась и принцесса. После чего, кивнув, ответила:
        - Спасибо, Дитрих. Я тоже этому очень рада, - и это, наверное, был первый раз, когда она заговорила со мной без злобы и раздражения в голосе.
        - Что ж, замечательно, - хлопнул в ладоши Мизраел, - по такому случаю сегодня на ужин приготовят нечто особенное. Дитрих, надеюсь, вы не прочь составить нам компанию, - подмигнул он мне, - мы ведь, в самом деле, все желаем узнать вас поближе, а одних только обедов для этого явно недостаточно, вы не находите?
        - Конечно, ваше величество, - снова поклонился я, - можете не сомневаться: я туда приду.
        - Прекрасно. Ну а теперь, если ни у кого не осталось никаких дел, все могут быть…
        Но в этот момент господин Киртулик очень выразительно покашлял. Его покашливание можно было сделать наглядным пособием для условного знака: «А вы ничего важного не забыли?»
        - Ах да, - Мизраел смущённо поджал губы, - есть ещё одно небольшое дело. Господин Киртулик желал бы… в общем… я, разумеется, считаю, что Карнекира для этих целей более, чем…
        - Достаточно, ваше величество, дальше я сам. Вы пока можете посидеть вон там, - властно махнул рукой начальник стражи, и всё семейство покорно направилось в указанном им направлении. К моему удивлению, вместе с ними направился и Карнекир.
        - Дело, собственно, господин принц, вот в чём, - сказал мастер Киртулик, - так уж сложилось, что я отвечаю за безопасность всех жителей этого замка. А, коль скоро вы вот-вот станете полноценным членом королевской семьи, то и за вашу тоже. Я практикую метод ненавязчивой охраны: при этом каждому уделяется столько внимания, сколько ему нужно, и не более того, дабы не вызывать чувство отягощения. Спокойная и размеренная жизнь у нас только сейчас, Дитрих, пока идёт период от дня летнего солнцестояния до дня осеннего равноденствия. В остальной промежуток времени здесь бывает очень, очень много гостей, и не всегда, к сожалению, - в этот момент он злобно сверкнул глазами, - мы в силах раскрыть их коварные замыслы. Возвращаясь к сути: для того, чтобы знать, каким образом обеспечивать вашу безопасность, и какие для этого требуются ресурсы, я должен знать, насколько вы умеете за себя постоять.
        - Прошу прощения, - я вопросительно вскинул бровь, - что это должно значить? Вы что, хотите каким-то образом проверить меня?
        - Именно. Я должен знать уровень вашей боевой подготовки.
        Я глубоко задумался. Мне бы не хотелось демонстрировать всему семейству полный арсенал своих трюков - должны же у меня оставаться и какие-то свои козыри на руках. С другой стороны, логика господина Киртулика не лишена здравого смысла: в агрессивной заинтересованности гостей я успел убедиться еще до прибытия в замок. Что же они будут в состоянии вытворить, когда будут находиться здесь на законных основаниях? Не хотелось даже думать об этом…
        - Я - иллюзионист, - пожав плечами, сказал я, - в момент опасности мы скорее предпочитаем скрыться от неё, нежели встречать лицом к лицу. Особенно, когда шансы не в нашу пользу. Слишком уж у нас мало боевых и защитных методов.
        Господин Киртулик так насмешливо на меня посмотрел, что мне тут же стало ясно: об отражённом мной огненном персте Кардела ему известно всё, что нужно.
        - А если тебя зажмут в угол или припрут к стене, - настойчиво спросил он.
        - Ну, в таком случае, я, конечно, смогу за себя постоять.
        - Вот именно это я и хочу увидеть. Аргон! - властно крикнул он. На другом конце площадки появился человек, который, конечно же, человеком не был.
        - Ему отдан приказ поймать тебя и доставить в указанное место. Ты, разумеется, в меру своих сил и способностей должен помешать ему это сделать. Старт! - и с этими словами он, совершив немыслимый для моего воображения прыжок, оказался неподалёку от драконьего семейства, которое уже с удобством расположилось там, где совсем недавно сидели мы с Карнекиром. Дракон тем временем обернулся в свою вторую ипостась - и я без особого удивления узнал одного из тех, кто встретил меня и Ариадну в день нашего сюда прибытия. После Мизраела он, конечно, уже не вызывал такого восторга и желания склониться, но чувство опасности внушал преизрядное.
        - И как прикажете с ним биться, - подумалось мне, - может, не стоит и сопротивляться? Вред он мне вряд ли причинит, а человеку идти против дракона…
        - Ты что, с дуба рухнул ? - мой внутренний голос словно оглушил меня, - тебя не смущает, что сверху на всё это смотрит Меридия? Никто не ждёт от тебя фантастических подвигов, но если ты сдашься без боя - это будет самый настоящий позор.
        И ведь верно. Нельзя просто так сдаваться. В конце концов, в схватке льва и комара победил вовсе не тот, кто был больше ростом.
        Дракон тем временем оторвался от земли и плавно полетел в мою сторону. Ему хватило пяти секунд, чтобы преодолеть расстояние между нами и схватить меня. Однако, когда он собирался победоносно развернуться и нести меня в обозначенное место, я каким-то загадочным образом рассыпался у него в руках. В это же время я-настоящий осторожно скользил по площадке, чертыхаясь про себя из-за того, что она усыпана песком: любой дракон с их совершенным зрением безо всякого труда различит следы на такой поверхности. А маскировать их магией нет смысла: песок - это не обычная земля, на его маскировку придётся потратить столько энергии, что такой магический фон только слепой не заметит.
        И верно, не прошло и пяти секунд, как дракон, внимательно изучив цепочку следов, по наитию рванул прямо ко мне. Приземлившись, он некоторое время принюхивался… и через мгновение совершил рывок. Я с трудом успел создать алмазный купол, и лапа дракона в каком-то метре от меня натолкнулась на непреодолимое препятствие. Минуточку… кажется, у меня появилась идея.
        После нескольких секунд значительного напряжения рядом со мной возник мой двойник. Сил пришлось потратить преизрядно, но зато двойник весил порядка сорока килограмм и даже имел некоторые запахи. И в тот момент, когда лапа дракона опустилась на мой купол повторно, он со звоном разбился, я-настоящий откатился вправо, мой же двойник отпрыгнул в противоположную сторону и, тоже став невидимым, побежал прочь. Дракон на это купился: он резво пополз за моей обманкой, которая успешно уклонялась от его лап. Я же с трудом сел.
        Ну, это просто игра в кошки-мышки. Здесь, на земле, у меня нет никаких шансов. Ах, если бы у меня только были крылья. Минуточку! А ведь это выход!
        - Ага, - горестно шепнул мне мой внутренний голос, - сейчас бы только знать структуру крыльев для того, чтобы их создать. А если бы и знал, что толку: думаешь, хоть у кого-то это получалось с первого раза ?
        - Есть идеи получше? - мысленно огрызнулся я.
        - Сдавайся, - ответила мне моя интуиция, - ты прекрасно себя показал. От человека никто не мог бы ждать большего.
        - Ну, уж нет, - ответил я, - и чтобы Меридия увидела, как я безвольно свисаю в лапах этого прихвостня Киртулика? Ни за что! Лучше помоги мне!
        Я сконцентрировался! Должен же быть выход! Ангелов в церкви всё-таки не совсем с нуля рисовали, должны же и они как-то летать! Ну, пожалуйста!..
        И ответ пришёл. Уже в который раз в моей груди вспыхнуло притягательное аметистовое тепло, которое я ощутил в Зале камней, и ответ всё-таки пришёл!
        Как же сложно устроено крыло! Уже только создавая позади себя скелет под него, я совершенно вымотался. Все эти хрящики, косточки, плечевая, лучевая, локтевая, лопаточная обязательно, иначе как крыло крепить?! Из последних сил покрыл крылья перьями… и позволил им пропасть. Заготовка была готова.
        Тем временем дракон настиг-таки моего двойника на другом конце поля. Убедившись, что его добыча - всего лишь очередная подделка, он с очень недовольным рёвом обернулся назад. Но я к этому моменту уже покинул песок и спешил к одному из трамплинов, с которых недавно прыгали и оборачивались королевские драконы. Понимая, что мне сейчас предстоит потратить все силы на эти крылья, я позволил своей невидимости пропасть. Дракон, непрерывно вертевший мордой по всей площадке, немедля рванул ко мне. Я хотел было прыгнуть вниз… и обомлел. Высота. Как же страшно. Но через несколько мгновений я попаду в лапы дракону, которого уже несколько минут успешно вожу за нос - это ли не страшнее? И я, начав материализовывать крылья, позволил себе упасть.
        После чего произошло то, что и должно было произойти. Крылья, как ни странно, выдержали, и мне почти удалось выровняться, однако в этот момент меня настиг дракон, вернее, мощный поток воздуха, что он нёс за собой. Меня закружило, завертело, дракон пытался поймать меня своей лапой, но безуспешно. Спустя мгновение я попал в особо сильную воздушную струю, которая оттолкнула меня от дракона со скоростью, сравнимой со скоростью пушечного ядра. А еще мгновение спустя я больно ударился спиной об одну из колонн, по счастью, хотя бы гладкую. Сильная боль прошла от моих ног к спине, после чего в моем затылке взорвался целый каскад болевых ощущений. Уже падая, я всё же успел ощутить, что Аргону удалось-таки меня подхватить у самой земли…
        Глава 9, в которой меня приводят в порядок, а затем я имею совершенно неожиданный, но очень душевный разговор с господином Киртуликом
        - Любопытно, Хозяин, весьма любопытно, - голос господина Киртулика доносился словно бы откуда-то издалека.
        - Сто раз уже говорил - не Хозяин! - прорычал в ответ Мизраел.
        - Прости, Хозяин, больше не буду, - ехидно сказал начальник стражи. Но тут хозяин замка так зашипел, что даже я ощутил жгучее желание куда-нибудь уползти и спрятаться. Кажется, это проняло и Киртулика.
        - Извини, Мизраел, - тихо сказал он, - привычку, отшлифованную столетиями, так просто не извести. Более того, едва ли возможно извести вовсе. Если из цельного камня высечь статую, то её уже никак нельзя будет вернуть обратно в камень. Можно лишь сломать, но тогда не останется ничего. С характером тех, кто живет очень долгое время, точно такая же история, и ты не хуже меня это знаешь.
        - Извините, - прохрипел я со своей лежанки, - вы не могли бы спорить где-нибудь в другом месте? У меня и без того голова раскалывается.
        - Пациент прав, - около разговаривающих драконов показался третий. Круглые очки на носу в довершение с совершенно седой растрёпанной шевелюрой придавали ему сходство с полярной совой, - брысь отсюда. Все новости подождут. Все безотлагательные новости подождут тем более!
        - Но у нас важный разговор к принцу, - возмущённо сказал Киртулик. Мизраел же, не споря, развернулся и пошёл к двери.
        - Распоряжаться будешь в своей сторожке, старый солдафон, - спокойно сказал доктор, - здесь командую я. И если я говорю, что ты должен прямо сейчас закрыть дверь с той стороны, значит, ты должен сделать именно это.
        Дорого бы я сейчас дал, чтобы увидеть лицо Киртулика. Впрочем, и более чем слышимого скрежета его зубов мне хватило с лихвой.
        - Когда мы сможем поговорить с ним? - процедил он.
        - Через два часа. Он примет лекарства, отдохнёт, отойдёт, и тогда вы сможете с ним поговорить.
        Через несколько секунд хлопнула дверь. Доктор же обернулся ко мне.
        - Приветствую тебя, принц, - он коротко поклонился мне, - меня зовут господин Алвас, рад с тобой познакомиться, жаль, что при таких печальных обстоятельствах. Впрочем, думается мне, при других нам познакомиться было и не суждено. Ладно, неважно. Попробуй пошевелиться и скажи, где болит.
        Лёжа на животе, я попытался было двинуться, но спина отозвалась такой болью, что, с трудом подавив желание взвыть, я прошептал:
        - Всё болит. Спина, шея, голова - кажется, у меня не тело, а сплошной синяк.
        - Да, это я и так вижу, но мне важно была именно твоя реакция. Что ж, потерпи немного, - с этими словами он принялся бережно ощупывать мою голову, потихоньку продвигаясь к шее, затем по хребту спины до самого копчика.
        - Кости вроде бы целы. Зато кожа и мышцы, - он поцокал языком, - до чего же вы, люди, хрупкие и нежные существа. Дракону такой удар был бы, что семечку щёлкнуть. Ну ладно, сейчас придётся немного потерпеть.
        Он ушёл, вероятно, в кладовку, и через минуту вышел с банкой, в которой была какая-то жёлтая пахучая мазь.
        - Немного будет печь, ты уж потерпи, - снова сказал он, зачёрпывая мазь и щедро намазывая ею мою спину. Первые несколько минут ничего не происходило, затем по спине побежало приятное тело. Ещё через минуту тепло стало уже не таким приятным, а ещё через пару минут я был свято уверен, что это какая-то горчичная мазь, причём особо концентрированная.
        - Да вы с ума сошли? - завопил я, когда жжение стало совсем невыносимым, - это дракону оно «немного печёт», а у меня от такого сейчас вся кожа слезет!
        - Терпи, - сурово сказал господин Алвас, - тебя же быстро надо поставить на ноги, а не бывает такого, чтобы и быстро, и безболезненно! В следующий раз будешь ответственнее относиться к своему здоровью. От того, что ты на рожон полез, как видишь, хорошо не стало никому. Головой иногда тоже думать надо.
        - То есть, по-вашему, мне надо было просто сдаться, - я от злости умудрился даже забыть про жжение в спине.
        - Это был бы самый разумный вариант, - наставительно сказал врач, - ты человек. Ты в этом не виноват, такова твоя природа. Но против дракона тебе нечего противопоставить, ты и сам это должен понимать.
        - Зачем тогда Киртулику вообще понадобилась эта проверка, - разъярённо спросил я, - лишний раз унизить?
        - Об этом ты у него уже сам спросишь, - ответил Алвас, усаживаясь в кресло около меня, - могу лишь сказать, что как начальник стражи, дело своё он знает крепко. Все старожилы этого замка, живущие здесь больше, чем триста лет, не раз обязаны ему своей жизнью. Да и не из тех он, кто станет использовать служебное положение для таких сомнительных развлечений. Как собеседник он, конечно, не самый приятный тип, но если уж он устроил эту проверку - тому имеется веская причина, которая даже Мизраела должна была убедить. Он, как ты наверняка уже заметил, очень тебе благоволит. Ладно, прогрето достаточно, - с этими словами он взял другую банку, мазь в которой была уже серая, и начал активно наносить её поверх слоя желтой мази - ощущение жжения мгновенно спало, кожу лишь слегка пощипывало.
        - Вы это осуждаете? - спросил я, не сумев сдержать вздоха облегчения.
        - Трудно сказать, - пожал плечами Алвас, задумчиво теребя воротник своего белого халата, - господин Мизраел заботится о нас уже очень и очень долгое время. И как бы странны и необычны порой не были его решения, в конечном счёте, они всегда шли нам только на пользу. Однако конкретно сейчас я не вижу в этом поступке логики. На первый взгляд, от этого нехорошо никому. Посуди сам: во-первых, ты, ощущающий себя среди драконов существом второго сорта. Да, мальчик мой, я прекрасно это вижу, но уж прости меня, я слишком стар для того, чтобы щадить чьи-то чувства касательно тех сфер, в плане которых распоряжается природа. Никаких выгод от этого не видно и Меридии: она вынуждена будет идти за тебя замуж, нравится ей это или нет. Если вы не полюбите друг друга, то всю свою жизнь оба будете несчастны. Если же это всё-таки случится, то будет ещё хуже: ты умрёшь гораздо раньше, чем она, и я крайне сомневаюсь в том, чтобы она после этого привязалась к кому-то другому. Золото, оно такое… Ни уж тем более никаких выгод я не вижу от этого и Мизраелу, который носится с тобой, как с писаной торбой и рычит на всё свое
семейство, заставляя относиться к тебе с уважением. Впрочем, сейчас уже рычит гораздо меньше, вынужден признать, ты даже представить себе не можешь, какие тут разыгрывались эмоциональные баталии всего за неделю до твоего приезда.
        - Извините, а при чем здесь золото? - цепко ухватился я за это слово, прозвучавшее в довольно странном контексте.
        - Золото? - попытался изобразить изумление Алвас, при этом его глаза панически забегали туда-сюда, - какое золото, не понимаю, о чём ты.
        - Когда вы говорили о Меридии, то сказали, что золото, оно такое, - настойчиво повторил я, - вы точно не в качестве валюты имели его в виду. О каком конкретно золоте вы говорили, и как оно связано с Меридией?
        - Наверное, я оговорился, юноша, - испуганно сказал врач, - ты просто меня не так понял, вот и…
        - Да нет, я понял всё правильно, - сказал я, выкладывая единственный козырь, что имелся у меня на руках, с намерением выяснить, что это значит, - как и то, какая во мне Сирень, не так ли?
        На доктора было жалко смотреть: из почтенного и равнодушного он превратился в запуганного и чуть ли не забитого.
        - Дитрих, прошу вас, сжальтесь над стариком, - умоляюще прошептал он, - если Мизраел узнает об этом разговоре, он мне голову оторвёт.
        - Тогда давайте вы расскажете мне об этом, и никто про этот разговор не узнает, я вам даю в том своё слово. А если откажетесь, то после вашего лечения, в процессе которого вы мне чуть всю шкуру на спине не сожгли, - на этом моменте я сделал сердитое лицо, - я пойду прямо к Мизраелу и задам этот вопрос ему. И, уж поверьте мне, он обязательно узнает, с чьей подачи мне вздумалось завести этот разговор.
        - Ну, ты истинный носитель Сирени, Дитрих, - хмуро сказал Алвас, - такой же интриган, каким и Гиордом был. Весь замок во главе с Мизраелом больше сотни лет под его дудку плясал.
        - Это не тот ответ, на который я рассчитываю, - спокойно ответил я…
        Доктор глубоко вздохнул. После чего произнёс:
        - Скажи, Дитрих, мог бы ты довериться мне не только, как лекарю тел, но и душ?
        - Вы уж меня, конечно, извините, - сдержанно ответил я, - но по первому впечатлению вы с таким заявлением создаёте самый настоящий образ сапожника без сапог.
        Впервые за всё время нашей беседы лицо Алваса перекосило от злости. Было видно, что ему очень хочется прямо сейчас свернуть мне шею за такую наглость. Но он всё же нашёл в себе силы погасить гнев и прошептать:
        - Верно ведь говорят, правдивая критика ранит больнее всего. Ну да речь не об этом. Можешь ли ты поверить моему богатому и колоссальному опыту длиной не в одну сотню лет и проявить терпение? Ведь Мизраел готовит для тебя величайшую честь, которой когда-либо удостаивался человек. Пусть шанс и ничтожно мал - он всё равно готов попробовать. Беда в том, что для прохождения этого пути не должен всего этого знать. Ты должен пройти этот путь по наитию, слушая лишь голос своей души. Если ты узнаешь обо всём этом сейчас и узнаешь, что потерял - то будешь проклинать меня ещё больше, поверь. Судьба никого не оставляет без награды - тебя за твою храбрость и жертвенность ждёт такой подарок, какого ты и представить себе не можешь. Нужно лишь потерпеть совсем чуть-чуть. Можешь ты мне поверить?
        Я молчал. Аметистовое тепло говорило мне, что сейчас не прозвучало ни одного слова лжи. Да и отец всегда учил прислушиваться к советам старых людей: они пожили, они знают. Но как же тяжело устоять! Как будто ты стоишь перед столом, а на нём блюдо, накрытое тканью. И пахнет оно и вкусно, и незнакомо, и достаточно лишь протянуть руку - и ты узнаешь, что там! Однако в этот момент во мне проснулось далёкое эхо сдержанности, которым меня в своё время одарил малахит, хоть я и не смог сразу это расшифровать. Может, действительно стоит потерпеть? Ведь кто умеет ждать, дождётся большего.
        - Как бы с таким отношением всю свою жизнь не прождать, - недовольно проворчал внутренний голос. Но всё же уступил моей воле.
        - И сколько мне придётся ждать? - спросил я.
        - На этот вопрос у меня нет точного ответа. Ибо он таков: когда ты сам будешь к этому готов. А это может случиться уже через неделю. Или через две. Или через месяц. Или через год. Но до такого, думаю, не дойдёт. Два месяца - вот самое большое ожидание. После этого ты точно всё узнаешь. Давай договоримся так: если за два месяца эта тема ни разу не поднимется, ты снова придёшь ко мне, и тогда я отвечу на любые твои вопросы безо всякой утайки.
        - Ну, хорошо, - сказал я минуту спустя, - вы меня убедили. Некоторые блюда и в самом деле нужно есть не раньше, чем они будут готовы полностью.
        - Разумный выбор, - одобрительно кивнул доктор, - ну а теперь прими это снадобье - и у тебя есть ещё полтора часа, прежде чем придёт Киртулик и примется по косточкам разбирать всё, что сегодня произошло.
        Я принял из рук Алваса стакан и не спеша выпил его содержимое, оказавшееся каким-то травяным чаем с очень экзотическим вкусом. И уже через несколько секунд меня потянуло в сладкую дрёму.
        Это было очень странное ощущение. Я не уснул - было отчётливо слышно, как Алвас ходит по палате, что-то про себя бормоча и время от времени звеня склянками. И в то же время я был словно отрешён от всего этого. Казалось, это все происходит не со мной, а как будто я читаю очень странную книжку, в которой герои вдруг сошли со страниц, на которых они были написаны, и начали действовать самым что ни на есть реальным образом. И в то же время я чувствовал, что моё тело отдыхает. Наблюдая за ощущениями словно со стороны, я с интересом смотрел, как мозг переваривает полученную информацию и убирает большую её часть куда-то глубоко, туда, где она будет забыта, как ненужная. Наблюдал, как серая мазь, ровным слоем покрывшая всю мою спину, пузырится и потихоньку впитывается в кожу и мышечную ткань. С интересом увидел, как остатки завтрака завершают свой путь… впрочем, это уже лишнее.
        В какой-то момент моё умиротворённое состояние всё же было прервано: вернулся господин Киртулик, желавший со мной поговорить. Алвас аккуратно поднял мою голову и снова напоил каким-то снадобьем. Несмотря на то, что оно не имело совершенно никакого вкуса, я от него мгновенно, если так можно выразиться, протрезвел. Разум обрёл ясность и четкость, и вот я готов к полноценной беседе. Ощупав мою спину, доктор нашёл моё состояние удовлетворительным и разрешил покинуть постель. Сам же он спешно собрался и ушёл куда-то по своим делам. Я осторожно поднялся - спина чувствовала себя превосходно. Да уж, как бы жестоко эта мазь не обошлась с моей несчастной шкурой, дело своё она сделала. Господин Киртулик, сидевший на стуле неподалёку, терпеливо дождался, пока я натяну рубаху и куртку, после чего начал.
        - Приношу извинения, принц, за свою назойливость. Мне известно, что вам сейчас положен отдых, так как на вечер запланировано ещё одно, должен заметить, очень утомительное мероприятие. Однако не в моих привычках откладывать дела в долгий ящик: как существу, прожившему достаточно долгий срок, мне известно, как мало у нас на самом деле времени и как бережно следует к нему относиться. Поэтому по итогам проведённой проверки я желаю сразу расставить точки над И.
        Он замолчал. И внезапно улыбнулся. И эта улыбка меня поразила: мне казалось, что это суровое, вечно всем недовольное лицо вообще не умеет улыбаться.
        - Ты показался мне очень способным ещё в первый день нашей встречи, - продолжал начальник драконьей стражи, - и именно поэтому я поставил тебя в такие несправедливые условия в этой проверке: я прекрасно понимал, что как иллюзионисту, на песке тебе не будет от него спасения. Это кажется жестоким, но с другой стороны, это условия, максимально приближенные к реальности. Наши враги не будут благородно вызывать тебя на честный поединок: они нанесут удар исподтишка в самое уязвимое место. И того, что я увидел, достаточно, чтобы понять: даже при самых неблагоприятных обстоятельствах ты сумеешь если не ускользнуть от недругов, то хотя бы достаточно долго продержаться, чтобы мы успели прийти на помощь. Для человека ты показал незаурядный ум и умение принимать решение даже при самых сложных условиях. Это - законный повод для гордости. Ну а насчёт твоей отчаянной попытки обзавестись крыльями… - он печально улыбнулся.
        - Осуждаете? - настороженно спросил я, повторно обескураженный уже его похвалами: в моём понимании он являл собой типичный образ того, кто будет раздавать пинки и сыпать критическими насмешками без остановки. Такие просто от природы, физически неспособны выдавить из себя хоть какую-то похвалу.
        - Дитрих, ты серьёзно считаешь меня эдаким злыднем, только и умеющим, что распекать за нерадивость, зачастую выдуманную? Ах, знал бы ты, сколько драконов прошло обучение под моей рукой - да и палкой, чего уж греха таить. В того, кто живёт в десять раз больше людей, вколачивать знания нужно в десять раз дольше и сильнее. Но всё равно я каждый день вижу в глазах моих учеников жадный блеск, неистовую жажду полёта, и, уж можешь мне поверить, я помню и разделяю восторг каждого, кто после моего обучения смог покорить небо - ну да на примере с Меридией ты и сам это вчера видел. Так что тот факт, что тебя позвало небо, - он опустил голову, отведя взгляд, и тихо сказал, - я не имею права осуждать его в ком бы то ни было.
        - На самом деле я не знаю, что меня дёрнуло поступить именно так. Потому что в действительности я очень боюсь высоты, - тихо проворчал я.
        - Но ведь всё же она тебя позвала, не так ли, - взгляд господина Киртулика пронизывал меня насквозь, - ничто не мешало тебе спрятаться на трибунах и там перевести дух, верно? Ведь всё равно ты, почти не умея, почти не имея шансов на успех - ты всё равно попытался. И, я полагаю, ты сам знаешь, почему?
        Естественно, знаю. Чёртов начальник стражи смотрит мне в душу, выворачивая её наизнанку. У меня за две недели было достаточно времени, чтобы обдумать всё, что произошло со мной по прибытии сюда. Да, полёт на Ариадне изначально меня не сильно впечатлил: времени, чтобы впечатлиться, мне элементарно не дали. Однако я раз за разом проигрывал момент, когда Ариадна теряет сознание, и мы невыносимо долгие пять секунд падаем вниз… а в следующую секунду драконья лапа заботливо ловит меня, спасая от неизбежного падения в море. И вот эти, завершающие моменты полёта проступают в моей памяти всё ярче и ярче… лазурные драконы, гордые, стремительные, сильные, единым росчерком пересекают небо одного цвета с собой… Да, когда-нибудь я хотел бы покорить свой страх высоты и взмыть в небо бесконечно свободным и безгранично счастливым.
        - Скажите, господин Киртулик, - я обхватил колени руками, пытаясь справиться с навалившимися на меня завистью и отчаянием, - что будет лучше: прожить свою жизнь, тихо мерцая для тех немногих, кому ты даришь свет и тепло? Или вспыхнуть на бесконечно долгий и яркий миг, пытаясь привлечь к себе внимание тех, кто куда больше, старше и значительнее тебя?
        Вместо ответа дракон покачал головой. После чего - немыслимо - подошёл ко мне и положил руку на плечо. Затем, едва заметно улыбнувшись, сказал:
        - Как ты решишь, так и будет правильно, принц. Могу лишь сказать, что, вспыхивая, ты очень сильно рискуешь. Ведь те, старшие и значительные, не факт, что заметят тебя, а, заметив, не факт, что впечатлятся твоим поступком. Но если тебе всё же повезёт, то как знать: вдруг они дадут тебе второй шанс…

* * *
        - Что ты сказал? - яростно спросил Мизраел, выходя из-за своего стола и подходя к Алвасу, в испуге павшего перед хозяином замка на колени.
        - Я виноват, - запинаясь, шептал врач, не смея поднять взгляд на господина, - я оговорился насчёт Золота, что является одним из доминантных Цветов госпожи Меридии. Для него это ничего не должно было значить, но, помилуйте, откуда мне было знать, что он не только раскрыл в себе доминантный Цвет, но ещё и умудрился охарактеризовать его?
        В ярости Мизраел отвернулся и подошёл к окну. Разумеется, ему и в голову бы не пришло поднять на старика руку, но очень многие обитатели замка, пробывшие с ним слишком долго, еще помнят, каким Хозяин Лазурных может быть в гневе. Что поделать, ради выживания рода порой приходилось совершать всякое. Он не искал себе оправдания, но даже сейчас, спустя даже не годы - столетия он до сих пор не видел иного выхода из многих тупиков, куда не посчастливилось попасть ему и тем, кто вверил ему свои жизни.
        - Значит, всего два месяца, - тихо сказал он, - да встань ты с колен, - рыкнул он в сторону Алваса, который поспешил подняться на ноги, - я рассчитывал ещё год только наблюдать за ним. Да, он хорош, он талантлив, умен… Но, Святой Белый Дракон, он ведь так молод! Да если мы обратим принца сейчас - его крылья просто не выдержат. Он должен изначально пожить среди нас, должен узнать о нас больше - и раскрыться нам, в свою очередь. Он должен лучше понять самого себя и напитать свой характер нужными для равновесия Цветами. Да уж, в этом плане, конечно, Сирень - не самый удачный цвет. Её носители, как правило, жаждут впитать как можно больше чужих тайн, стараясь при этом выдать как можно меньше своих собственных. Что ж, ладно.
        Он закрыл глаза и опустил голову на несколько секунд. После чего вернулся за свой стол и, сложив на нём руки, опустил на них голову. Ровно две минуты спустя в его кабинет вошли Киртулик и Карнекир.
        - Как принц? - не поднимания головы, спросил Мизраел начальника стражи.
        - Неплохо. Старый скляночник знает своё дело, - усмехнулся Киртулик. Алвас гневно на него посмотрел, но начальник стражи, как ни в чём не бывало, продолжил, - у меня для вас другая неожиданная новость. Вы, конечно, видели, что он пытался учудить на испытании.
        - Да, для его уровня это было впечатляюще, - кивнул Мизраел, - я бы даже рискнул высказать некоторые предположения, но нам не может до такой степени повезти.
        - Может, Мизраел, может, - Киртулик чуть не подпрыгивал от радости, - он до смерти боится высоты, он сам мне в этом признался. И, тем не менее, она позвала его. Я сам прочитал это в его глазах так же чётко, как всегда читал в глазах каждого из своих учеников. Ошибки быть не может.
        - В самом деле? - Мизраел снова покинул свой стол и принялся мерить комнату шагами, - надеюсь, тебе хватило ума не распекать его в этот момент?
        - Обижаете, Хозяин, - сказал Киртулик, язвительно сделав акцент на столь ненавистном Мизраелу слове, - не я ли последние две сотни лет обучал весь знатный молодняк как этого замка, так и всех городов, что нам подчиняются? Мне ли не знать, когда в сердце юнца надо посадить крохотную искру надежды, которая в один прекрасный день разгорится ярким пламенем и унесёт своего хозяина в небо?
        - Ну что ж, это хорошо. Это очень хорошо, - Мизраел незаметно для себя самого потёр руки, - от этого уже можно отталкиваться и попробовать уложиться в два месяца. Тогда сделаем вот как. Раз уж он создал себе крылья один раз - без труда сделает это и ещё. А раз так удачно всё для нас складывается - тебе, Кирт, я поручаю тренировать его. Скажи ему, что я нашёл его крылышки перспективными и хочу, чтобы он овладел ими как можно лучше. Пусть учится управляться с крыльями - когда мы всё же попробуем осуществить свою задумку, ему будет гораздо легче приноровиться.
        - Как скажешь, Мизраел, - хмыкнул Киртулик, - не жалко отдавать мне его на растерзание? Я же не посмотрю, что принц и человек - душу из него выну.
        - Вот и хорошо, - кивнул Мизраел, - как вынешь - наполнишь толком и положишь, где взял. Ему это только на пользу пойдёт. Но всё же не переусердствуй. Ему надо сохранять товарный вид, сам понимаешь. Карнекир, - тем временем обернулся он к юноше, до того стоявшему за его спиной и молча слушающему беседу, - тебе же новое поручение - организуй ему досуг в свободное время от тренировок, так, чтобы он и думать забыл про эти цвета. Я уж не знаю, откуда он узнал про свою Сирень, но факт остаётся фактом: уже дважды он был в шаге от этого запретного - пока - для него знания. Третьей ошибки его Сирень нам не простит…
        Часть 4. Гости и Цвета
        Глава 1, в которой я участвую в совместной тренировке с драконами, в ходе которой испытываю новое потрясение
        Мрачнее тучи я стоял на той самой площадке, где меня два дня назад хорошенько приложили об одну из колонн, пасмурно обдумывая перспективы. Торжественный вечер, куда я направился после того, как вернувшийся господин Алвас выпустил меня из больничного крыла, ничем особенным не отличился. Меридию, конечно, все поздравляли, поддерживали, восторгались её успехом, раз за разом смакуя его и с каждым разом приплетая капельку вымышленных подробностей. Это было мило, трогательно, но в этом не было ничего такого, что заслуживало бы отдельного описания. Однако под конец вечера меня преизрядно удивил Мизраел, сказав, что очень впечатлён моей попыткой создать крылья и потому отдаёт меня на краткий курс обучения господину Киртулику. Мол, этот навык здесь мне лишним не будет. На следующий вечер портной Ватек принёс мне одежду для тренировок, включавшую в себя сапоги, штаны и комбинезон из настоящей кожи дракона. Не веря своим глазам, я тогда ощупал ткань, проверяя, настоящая ли она. В нашем королевстве вещь из такого материала можно было раздобыть лишь за баснословные деньги, либо обладая очень качественной сетью
«своих» людей, здесь же у портного материала, как видно, было хоть отбавляй.
        - Это ведь Гвинеллы, верно? - спросил я Карнекира, - очень нежный цвет.
        Карнекир отвечать ничего не стал - впрочем, было видно, что ему такая одежда на мне не по нутру. Что, в свою очередь, настораживало: это что же со мной будут делать на тренировках, что потребовался до такой степени прочный материал? И в самом скором времени мне предстояло это выяснить.
        Тем временем над моей головой что-то зашумело, и через несколько мгновений на площадку приземлился господин Киртулик, а вместе с ним - пятеро разной степени синей расцветки молодых дракончиков, совсем маленьких. Меридия, которая среди своего семейства была меньше всех размером, наверное, будет раза в три-четыре больше этих малышей. Киртулику в облике дракона они едва доставали до коленного сустава передней лапы. Начальник стражи тем временем обратился в человека, дракончики же склонили перед ним свои головы.
        - Друнго, слишком часто дышишь и машешь крыльями, - сказал он первому, щёлкнув его по носу, - сколько раз говорил, выдохнешься и свалишься на землю. Силы надо экономить!
        - Валлексо, - продолжил он, - что это за глупое дрыганье лапами в полёте, - и второй дракончик получил щелчок по носу. Он обиженно ударил хвостом по земле, но начальник стражи не обратил на это никакого внимания, - или просто позволь им висеть, или прижимай к себе, особенно, когда пикируешь или набираешь высоту.
        Пока Киртулик распекал своих, вероятно, учеников, я напряжённо думал, зачем он притащил сюда целую ораву молодых дракончиков. Впрочем, мог бы и сам догадаться, что Киртулик - дракон занятой, и на индивидуальные тренировки рассчитывать было бы глупо.
        - Алокса, - сказал тем временем начальник стражи последней, судя по имени, драконице. Помолчав секунд пять, он с трудом выдавил, - пока неплохо. Но всё равно тренируйся, старайся лучше! Если узнаю, что филонишь, - он поднёс руку к её носу, но в последний момент вместо щелчка коротко погладил. Маленькая драконица даже хвостом забила от удовольствия, но Киртулик уже отвернулся.
        - А теперь представляю вам нашего почётного гостя, - в этот момент он указал на меня, - как вам уже известно, в наш замок около двадцати дней назад прибыл человеческий принц - вот он, прошу любить и жаловать.
        - А что он тут делает, - спросил дракончик, получивший по носу самым первым, - люди - существа хрупкие и нежные, он сейчас должен сладко нежиться в постели.
        В этот момент я ощутил к нему определённую симпатию. Знает же, чертёнок, что мне сейчас нужно. Должно быть, бедняге и самому покоя недостаёт, небось только и делает, что от Киртулика щелчки по носу получает. А для дракона, у которых нос является самой нежной частью тела, это и больно, и обидно. Впрочем, ну их, эти мысли. Киртулик старше меня чёрт знает во сколько раз, ему виднее, как их учить и тренировать. Спросите меня - лет пятьсот я бы ему точно дал. Из всех пока известных мне драконов только Мизраел и, может быть, Карнелла будут старше него.
        - Он будет некоторое время тренироваться с нами, - с кивком пояснил Киртулик, - именно потому, как тонко намекнул Друнго, что люди чрезмерно хрупки и уязвимы, принцу следует пройти небольшой курс самообороны. Не вижу смысла больше тянуть. Как вы видите, принц немного дрожит - ему холодно. Поможем же ему согреться. Ваша задача - поймать его и повесить вон туда, - он указал на один из трамплинов, который заканчивался завязанной верёвкой с ременной петлёй, - если вы, принц, им это позволите, то будете висеть там до самого захода солнца - без завтрака, обеда и ужина. Если вам, мои ученики, это удастся, - он на несколько секунд задумался, потом поморщился и нехотя сказал, - каждый из вас получит по копчёной рыбине.
        Судя по пяти алчным взглядам, которые мгновение спустя после слов Киртулика сошлись на мне, копчёная рыбина для них - лакомство высшей категории, которое от сурового наставника можно добиться. Неудивительно, что второе мгновение спустя ко мне метнулось пять лазурных молний, от которых, казалось, нет спасения.
        На то, чтобы добраться до меня, им потребовалось меньше пяти секунд. Но я был бы не я, если бы не умел очень быстро соображать. Поэтому, когда они дорвались до меня, неподвижно стоящего, я-настоящий уже успел отойти в сторону. Должные уроки из прошлого поражения были усвоены, поэтому сейчас я был босиком. На босые ступни очень просто наложить маскирующие чары, благодаря которым твои шаги не будут ни издавать шума, ни оставлять следов даже на песке. Благодаря же сапогам, успевшим впитать частичку моей ауры, мне удалось создать очень качественную иллюзию, которая далеко не сразу рассыпалась пылью. И это при том, что пятеро маленьких чешуйчатых сорванцов изо всех сил тянули её в разные стороны. Тем временем то, что должно было произойти, всё же произошло: иллюзия рассыпалась в пыль, и вот маленькие дракончики с недоумением в глазах смотрят на два сиротливо оставшихся от их добычи сапога. При этом у них были такие искренне обиженные мордочки, что мне даже стало чуточку совестно.
        - И куда он пропал? - спросила Алокса.
        - Он - иллюзионист, - сказал один из незнакомых мне драконов, - это значит, что он умеет хорошо прятаться.
        - А зачем он тогда оставил сапоги? - спросил Друнго.
        - А это он нам так поддаётся, - сказал всё тот же дракончик, - он же принц, значит, благородный. А разве благородный допустит, чтобы пятеро маленьких драконят остались без копчёной рыбины?
        Железная логика. Я как будто снова оказался на перемене в Орхорском Волшебном Университете, где мелюзга в возрасте десяти-двенадцати лет с визгами и воплями во время перемен испытывала на прочность стены Университета, искренне при этом считая, что делает интересное и полезное дело. Эти, по возрастному развитию, такие же малыши, ничем от них не отличались: за вкусняшку готовы горы свернуть.
        - Значит, так! - сказала Алокса, важно подняв в воздух мой сапог, - у нас есть улика. Значит, по ней мы сможем взять след! У кого в нашем отряде самый сильный нюх? Флекс?
        - А чего сразу я, - возмущённо спросил лазурный дракончик с мягкими лиловыми оттенками на брюхе, под горлом и под крыльями.
        - А кто у нас всегда самый первый по запаху всё находит? Да ты даже на тренировках, бывает, можешь учуять, что на обед будет. Ты должен взять след, - она протянула ему сапог.
        - Я не буду брать след с его грязного, вонючего сапога, - гордо сказал Флекс, отвернувшись.
        «И ничего не грязного и не вонючего» - недовольно подумал я - «только сегодня утром мылся, а сапоги эти вообще первый раз обул».
        - Флекс, тебе придётся пойти на эту жертву, - строго сказала Алокса, - если мы его не поймаем, то все останемся без копчёной рыбины.
        - Ну и останемся, - недовольно сказал Флекс, - большая потеря. Жить нам ещё долго, наедимся.
        - Ребята, - коротко бросила Алокса, и в следующий момент на площадке завязалась страшная кутерьма. По истечении десяти секунд я созерцал, как бедного Флекса за правые и левые лапы соответственно держат Друнго и Валлексо, оставшийся безымянным дракончик прижимает Флекса за шею к земле, Алокса же безжалостно подносит мой сапог к мордашке бедолаги.
        - Стойте, да стойте же вы, - забился он. Алокса послушно остановилась, выжидательно глядя на него.
        - А что… а что, мы с принцем так и поступим? - лихорадочно заговорил он, - что мы его подвесим, и пусть он там весь день сидит без еды?
        - Ничего, повисит, ему полезно будет, - невозмутимо сказала Алокса.
        - А что он плохого нам сделал, чтобы мы с ним так поступали? - снова спросил он, тщетно пытаясь вырваться.
        - А пусть в профилактических целях повисит, - подумав, ответила Алокса, - чтобы в будущем даже в голову не пришло нас обижать.
        Флекс хотел было сказать что-то ещё, но незнакомый дракончик придавил его пасть лапкой. Бедняга обречённо зажмурился…
        И в этот момент с противоположной стороны от той, где спрятался я, посыпались камни. Мне пришлось пойти на этот шаг, чтобы спасти несчастного Флекса. Многие дети, к большому сожалению, наивно жестоки. Если они сейчас нахлобучат бедному Флексу сапог на нос, то у них потом появится повод всю жизнь дразнить и травить его, что вполне может не самым лучшим образом сказаться на психике бедняги.
        Не прошло и секунды, а драконята уже ринулись к источнику шума, причём Флекс, до того прижатый к земле, каким-то образом умудрился оказаться на месте быстрее всех. Я же, осторожно двигаясь по песку, уже успел добраться до противоположной стороны площадки. Тем временем драконы развели кипучую деятельность по обнаружению моей персоны в месте, где я создал иллюзию шума.
        - Тут ничего нет, - разочарованно сказал Друнго, - Флекс, ты его совсем не чувствуешь?
        Лазурно-лиловый дракончик честно водил носом, тыкаясь чуть ли не в каждый камушек, но искать там, разумеется, было нечего.
        - Нет, - грустно сказал он, - ничего не чувствую.
        - Это очень, очень плохо, - сказала Алокса, - потому что это возвращает нас к сапогу…
        Но в этот момент со стороны, где, по идее, должен был находиться господин Киртулик, раздался ужасный рёв, а в следующую секунду огромный чёрный дракон, совершив молниеносное пике, с огромной скоростью помчался к драконятам. Сорванцы, тихо пискнув от ужаса, попытались было дать стрекача, разлетевшись в разные стороны, да только куда там. Меньше чем за двадцать секунд Киртулик изловил их всех, сгрёб в охапку и, круто приземлившись, ссыпал добычу на песок. Бедняги были так напуганы, что Валлексо, лежавший брюхом кверху, даже не сделал попытки перевернуться. Киртулик же тем временем обратился в человека и принялся распекать драконят на все лады.
        - Лодыри! Бездельники! Неучи! - выговаривал он, размахивая руками, - что за позор, что за птичья память?! Мы «Ниточку» для чего учили?! Для того, чтобы вы в ответственный момент товарищу сапог на морду натягивали?!
        - Это заклинание не помогло бы, господин Киртулик, - сказал я, подходя к ним и попутно натягивая подобранные сапоги, - я эту обувь не проносил и часа. «Ниточка» бы не сработала на столь слабую ауру.
        - Вот именно, - пуще прежнего взревел Киртулик, - и если бы «Ниточка» не сработала, то и ежу было бы ясно, что брать с ботинка след по запаху тем более бесполезно. Святой Белый Дракон, ну за что мне такие неучи?
        Я же, как иллюзионист высшей категории, этим словам не поверил. Что поделать, распознавать ложь и фальшь было моей второй привычкой, даром что я ещё и принц по совместительству. Почти уверен, что эти слова он повторяет из раза в раз, желая пробудить в дракончиках родовую гордость и желание не посрамить честь своего рода.
        - У них через три года выпускные экзамены, по истечению которых будет решаться вопрос, открыт ли им будет доступ на обучение третьей ступени. И что они будут показывать господину Мизраелу? Одолжи нам на тот момент свои сапоги, Дитрих, может хоть покажут, как они их умеют друг другу на нос натягивать, господин Мизраел хоть посмеётся.
        Дракончики лежали уже пунцовые от стыда и унижения. Слава всему, господин Киртулик закончил свои распекания и заявил:
        - Значит так, бездельники. Сегодня вы у меня не то, что без копчёной рыбины - сегодня вы у меня вообще все без еды останетесь!
        - А я-то за что? - спросил Флекс, - я, между прочим, пострадавшая сторона!
        - А ты особенно, бездельник, самый первый про «Ниточку» вспомнить должен был! Скажи спасибо принцу, что он хоть пожалел тебя да прервал столь увлекательную операцию, будь моя воля - позволил бы твоим товарищам завершить начатое, - с этими словами он больно щёлкнул бедолагу по носу, - понюхал бы сапога - небось бы ума в голове прибавилось!
        И в этот момент Флекс заплакал. Тихо, бесшумно, дабы не привлечь внимания господина Киртулика, который в этот момент отвернулся, понемногу спуская пар. Меня же от увиденного просто выворачивало наизнанку - настолько мне жалко было бедных драконят, которым приходится выдерживать такие суровые тренировки. Да, они молоды, да, их время ещё не пришло, да, им ещё нужно многому учиться, но за что же такие… страдания?
        И в этот момент я ощутил… ЭТО…
        И это было тем уже знакомым и пугающим… Когда в том же злополучном зале камней, воспоминания о котором неотступно следуют за мной, я взял в руки синий азурит, во мне тогда промелькнула искра эмоций. Мимолётная, почти незаметная, но уже тогда заставившая мое сердце испуганно сжаться и выронить его от страха. Повторно она вспыхнула во мне, когда Карнекир буквально силой вытащил из Кардела извинения - и уже тогда напугала меня до полусмерти. Сейчас же это искра разгоралась внутри, наполняя не теплом, и не холодом, и не силой - а болью и страданием. О, как же я отчётливо сейчас ощущал своё бытие, каждый вдох - страдание для моих лёгких, каждый шаг - страдание для моих ног, каждый взгляд - страдание для глаз, каждое движение тела - бесконечное страдание всех клеток, из которых оно состоит. Само существование стало невыносимым страданием, каждое мгновение причиняло огромную боль… и страшно было то, что боль эта, каждую секунду причиняя невыносимые мучения, в последний момент отпускала, позволяя ощутить мимолётное облегчение, обрести надежду - и все это лишь для того, чтобы в следующий момент снова
содрогнуться от почти невыносимой боли…
        И внезапно всё кончилось. Спасительное аметистовое тепло в который раз выручает меня из беды, обволакивая страшную боль и утягивая её в самые глубины подсознания. Пришедшая вслед за ним нежность, вероятно, от янтаря вдохнула новые силы. Я рискнул открыть глаза.
        Оказывается, я упал. По счастью, на песок падать было не столь больно. Я попытался было подняться, но всё моё тело напоследок ещё раз резанула боль, которую аметистовое тепло не успело до конца погасить. Охнув, я упал обратно на песок.
        - Господин Киртулик, - тихонько сказал Валлексо, всё-таки рискнувший перевернуться на брюхо, - кажется, принцу плохо.
        Через несколько секунд возле меня склонился господин Киртулик. Я всё ещё пытался подняться с земли. Начальник стражи протянул было мне руку, однако, едва он коснулся моей кожи, как тут же с изумлённым возгласом отдернул её.
        - Лазурь?! Но это невозможно! Как, почему? - непонимающе шептал он. После чего развернулся и узрел-таки Флекса, который незаметно пытался вытереть лапкой слёзы.
        - Это ещё что такое?! - взревел он, мгновенно оказываясь возле дракончика, - что за нюни? Домой захотелось, к мамочке? Это я запросто могу устроить! Вернёшься и покажешь, какой ты неумеха, что тебя даже учить не пожелали, а выгнали с позором! Ты этого хочешь?!
        Дракончик испуганно замотал головой, насколько это было возможно в его положении. Киртулик выпрямился, отвернулся, закрыл глаза и, сделав глубокий вдох, сказал:
        - Вон отсюда! Все! Возле казарм дождётесь патруль и летите с ними три круга вокруг острова. А теперь прочь с глаз моих!
        Я уже поднялся на ноги, так что успел увидеть, что драконят как ветром сдуло. Начальник же стражи подошёл ко мне, но я отшатнулся от него, как от прокажённого.
        - Не подходите! - прорычал я, инстинктивно ежом ощетиниваясь тысячей игл. Киртулик послушно остановился. Никогда я ещё не терял над собой контроль, используя свои способности так грубо и угрожающе - но меня переполняла ярость от увиденного. Плачущий Флекс всё ещё стоял у меня перед глазами, однако на помощь спешило уже родное аметистовое тепло, успокаивая и возвращая способность здраво рассуждать. Иглы пропали. Я вздохнул и расслабился.
        - Мне никогда вас не понять, - выдохнул я, отворачиваясь, - да, я знаю, Мизраел ценит вас и доверяет вам. Я знаю, что вы гораздо, гораздо старше меня, и что вам на этом острове лучше всех известно, как защитить жизнь, и свою, и чужую. Но я не могу понять такой жестокости. Извините меня, но я не стану у вас обучаться.
        Я ожидал какой угодно реакции: злости, гнева, раздражения, но господин Киртулик… засмеялся. Тихо, спокойно, как будто снисходительно позволяя мне считать свою точку зрения верной.
        - А ты думаешь, покорить небо так легко, юный принц, - с усмешкой спросил он, - что кто-то рождается, уже умея летать? Нет, это умение ни в ком не закладывается с рождения. Все без исключения рождаются для того, чтобы ползать. А вот учиться летать - это очень тяжёлый труд. Все учат летать по-разному: птицы просто выбрасывают своих птенцов из гнёзд. Но им-то что: не полетел птенец, упал, разбился - через год выведут нового. А мы так не делаем: слишком любим мы своих детей, да и рождаются они у нас очень редко.
        Он подошёл ко мне и, по его мнению, ласково положил мне руку на плечо.
        - Небо, принц, оно ведь ошибок не прощает. Небо - это место безграничных возможностей - и безграничных опасностей. Когда ты машешь крыльями в небе - да, это всегда будет вызывать чувство бешеного, пьянящего восторга; однако малейшая ошибка, оплошность - и вот ты упал на землю и переломал себе все кости, или, хуже того, свалился в море. Вот к чему мы должны готовить наших детей, Дитрих. Да, обучение тяжело и физически, и психологически, и, хочешь, верь, хочешь не верь - но каждая слеза моего подопечного эхом бьёт по мне. Однако я вынужден это делать, потому что иначе нельзя. Потому что если кто-то из них в решающий момент не сможет вспомнить все положенные знания и навыки, должным образом применить их, и погибнет из-за этого - то боль будет в сотни раз сильнее. Я прошёл через это, Дитрих. Все драконьи наставники через это проходили.
        Я молчал. Мне нечего было ответить. Который раз я ощутил вспышку бессильной злости от того, что оказался в этом месте, со своей жизнью, своими правилами. Это совсем другой, уникальный мир, со своими законами. Я в очередной раз вынужден признать, что мы не просто мало знаем о драконах - мы о них не знаем ВООБЩЕ ничего. И каждый раз тыкаться вслепую, без конца заходя в тупики - это было невыносимо.
        - Это ничего не меняет, - прошептал я, отвернувшись, - вы можете быть тысячу раз правы, но это ничего не меняет. Я не принадлежу вашему миру. Я навсегда останусь в нём хрупкой куклой, которая сломается от любого неосторожного движения. Никто в этом не виноват - такова моя природа. И оттого мне здесь не место.
        - И что, ты просто так сдашься? - недоверчиво спросил Киртулик, - а как же желание вспыхнуть? И поразить тех, кто где-то там, очень высоко и далеко, плетёт нити судеб?
        Я ничего ему не ответил. Смотря на этого черноволосого человека, чьи карие глаза пронизывали меня насквозь, я почти мог прочитать то, что он хотел передать мне без слов. Да, будет непросто. Да, из меня будут выжимать все соки. Да, настанет момент, когда я буду ненавидеть Киртулика за сам факт своего существования. Но однажды наступит день - и я сам будешь творить свою сказку. В сказку мало просто попасть. В ней надо что-то ещё и делать. Иначе сказка так и останется сухим текстом на страницах, блёклым отражением того, чего хотелось бы на самом деле.
        - Ты, кстати, про «Ниточку» откуда знаешь? - спросил меня тем временем Киртулик, - мы с ректором знакомы и, сам понимаешь, имели с ним беседу касательно твоего образования. Не успел бы ты ему выучиться, как ни крути.
        Его слова заставили обратить внимание на этот, без сомнения, весьма знаменательный момент. Который определяет драконов в первую очередь как магических существ высшей категории. «Ниточка» - это заклинание поиска, которое в магическом университете разучивается лишь на шестом курсе обучения. Очень сложное, очень громоздкое - и очень энергозатратное. Уж насколько я, вроде бы никогда бестолочью не бывший и новые знания усваивавший быстро, бился с этим заклинанием - так ничего и не добился. А потом в тренировочный зал пришёл комендант и прописал мне хорошего такого фитиля, за то, что я, лицо королевской крови, подвергаю себя такому опасному напряжению… но это уже совсем другая история. Сказанного достаточно для того, чтобы провести контраст между человеком и драконом и увидеть, что знания, которые получает человек, почти заканчивая обучение, молодые дракончики усваивают едва ли не с пелёнок. И всё это - ещё один довод к тому, что я здесь - лишний, хрупкий, бесконечно уязвимый…
        - А я и не говорил, что умею ею пользоваться, - машинально ответил я, - но вот читать читал и принцип его работы знаю. Но какое это имеет значение? Вы в самом деле считаете меня сильным? - меня снова захлестнула ярость, - да вам ли не знать, насколько велик разрыв между драконом и человеком? Вы считаете, что у меня есть какие-то силы только потому, что я огненную стрелку этого изгнанника отразил? Так знайте: я почти половину запасов сил на это истратил. Что вы на это скажете?
        - Скажу, что Карнекир - конкретный параноик, - хмыкнул Киртулик, - я же говорил ему потом, что ты спокойно ещё один удар отразил бы, так нет же, он как нянька… впрочем, что ж я так, ему-то простительно, он ведь…
        Я вновь не нашёлся, что сказать. И кто тут, интересно, больший интриган? Любое мое действие он использовал для того, чтобы вызнать обо мне как можно больше. Вот чёрный чешуйчатый жук!
        - В общем, принц, расклад следующий, - продолжал Киртулик, - насильно тебя тут держать не будут. За твоё присутствие и безопасность здесь отвечает прежде всего Мизраел - к нему тебе и дорога. Хочешь - просто скажи ему, что не желаешь обучаться. Я пойму. Хочешь - потребуй, чтобы тебя отправили домой. Он, вероятно, не откажет тебе и в этом. А хочешь - просто займись сегодня тем, что тебе было бы по душе, и отдохни. У тебя был очень тяжёлый день. Я знаю, что с тобой сейчас случилось, и знаю, как тяжело и больно такому, как ты, ощутить это в первый раз. Собственно, потому я тут до сих пор с тобой лясы и точу, хотя подобная задушевная болтовня мне обычно несвойственна. В общем, если ты не передумаешь, жду тебя тут завтра утром, - сказал он, разворачиваясь.
        - Погодите, - окликнул его я, - так что со мной случилось? И что за Лазурь вы упомянули?
        - Если ты решишь улететь - тебе не нужен ответ на этот вопрос, - не оборачиваясь, ответил начальник стражи, - могу лишь пообещать, что если ты решишь улететь - такого с тобой больше не произойдёт.
        - А если я решу остаться? - стиснув зубы от злости, спросил я. Слова о том, что я могу отсюда улететь, звучали как хорошо скрытое издевательство. Мне некуда было отсюда лететь, и драконы это отлично понимали.
        - Это уже не от меня зависит, - ответил Киртулик, оборачиваясь драконом.
        - Хорошо же, - мстительно сказал я, - тогда задам этот вопрос Мизраелу. Думаю, он не откажет мне в ответе.
        - Ну что ж теперь поделать, надерёт он мне шкуру ещё раз, - раздался в моей голове голос чёрного дракона, - разом больше, разом меньше - какая разница? Моя шкура уже старая и прочная, ей, - в этот момент он повернул ко мне голову, на миг обнажив серебристую чешую на груди, и я с ужасом вблизи рассмотрел, что там идёт огромнейший рубец, каким-то чудом в своё время не ставший для него смертельным, - приходилось и не такое выдерживать. А теперь мне пора. Пойду смотреть за своими негодниками.
        Тяжело взлетев, чёрный дракон направился вслед за пролетавшим над нами патрулем, состоявшим из двух лазурных пятен и пятью маленькими синими точками, рассмотреть которые было возможно только из-за затянутого облаками неба.
        Что мне было делать? Сдаваться? Попросить, чтобы меня оставили в покое? Или карабкаться дальше? Не знаю. Может быть, в пути мне придёт в голову какая-нибудь дельная мысль…
        Глава 2, в которой я иду к Мизраелу, в ходе беседы с которым происходит непоправимое
        - Что планируете делать, принц? - участливо спросил кто-то. Я с удивлением узнал в этом голосе Карнекира - казалось, он будил меня не сегодня утром, но несколько месяцев назад.
        - Отведи меня к Мизраелу, - выдохнул я.
        Тень тревоги на мгновение мелькнула в его глазах, но тут же угасла, сменившись привычной доброжелательностью.
        - Как пожелаете. Следуйте за мной.
        Стоит отметить, что шли мы всё же медленнее обычного. Причём со стороны Карнекира это выглядело исключительно как забота обо мне - мало ли как сильно я утомился после тренировки…
        Я шёл, и меня просто разрывало от необходимости сделать выбор. Казалось, что, какие бы я не предпринимал до того действия, всё они в любом случае свелись бы к этому моменту: я иду разговаривать с Мизраелом для того, чтобы…что?
        А мы всё шли и шли. Вот мы вошли в замок. До завтрака ещё целый час. Несколько раз я набирался смелости спуститься и на завтрак, но присутствовать там мне было не по себе: драконы завтракали настолько плотно, что я удивлялся, как их только не разрывает от такого количества еды. И, что не менее важно, где они столько мяса берут? Это же, по самым скромным подсчётам, у них по одной корове должно уходить не то, что в день - на один только завтрак. И то не факт, что хватит. Кроме того, меня не покидало ощущение, что в человеческом облике драконы завтракают исключительно в моём обществе. Когда же меня нет, им, очевидно, гораздо проще заглотить такой объём пищи в обличье дракона.
        От раздумий меня отвлёк тот факт, что мы идём мимо Гиордома Таинственного. Который раз он цепляет мой взгляд - интересно, по какой причине? В замке полно портретов других драконов самых разных расцветок, так почему именно этот лиловый ящер с тёмно-желтым брюхом так бросается мне в глаза?
        - Скажи мне, Карнекир, - сказал я, останавливаясь возле портрета, - что ты можешь сказать мне об этом драконе?
        - Гиордом Таинственный? - спросил Карнекир, приближаясь ко мне, - о, это был очень противоречивый дракон. Ему доставляло огромное удовольствие морочить другим голову и разыгрывать их. Не подумай чего дурного, Дитрих, он никогда не был провокатором конфликтов, его розыгрыши никогда не были жестокими или унизительными. Но для него было просто верхом наслаждения сплести свою паутину розыгрыша, а потом в кульминационный момент обвести всех вокруг пальца - казалось, только для того, чтобы показать: вот какой я умный и находчивый, вот как я умею. Он в некоторой степени оставался ребёнком - что в высшей степени странно, учитывая, что ему было больше тысячи лет. С другой стороны - многие старые драконы по-своему оберегают свой разум от безумия, которое при такой долгой жизни рано или поздно поражает даже самые закалённые умы. У Мизраела… скажем так, тоже есть свои необычные способы развлечься. Только, ради всего святого, не говори ему, что я про это упоминал, он же с меня шкуру за это спустит.
        - Свежо предание, - хмыкнул я, по-прежнему разглядывая Гиордома и силясь понять, почему он мне так знаком? Может, он мне снился? Да нет, на яркие сны у меня хорошая память, такого красавца я бы запомнил. Но тогда почему он никак не отпускает мой взгляд?
        - Не понял? - вопросительно изогнул бровь Карнекир.
        - Каждый второй обитатель этого замка жалуется на то, что Мизраел может надрать ему шкуру. Тем не менее, все ходят живые и здоровые, и совершенно не похоже, чтобы у кого-то из них был побитый вид.
        - Это сейчас, как детки у него пошли, он стал гораздо сдержаннее и спокойнее. А раньше, бывало, попадёшь под его горячую лапу - так и свет белый невзлюбишь. Особенно тот же Гиордом - ему с его шуточками от Мизраела перепадало чуть ли не больше, чем ото всех, вместе взятых - даром, что Кайтири всё время за него заступалась. А Гиордому, казалось, до этого не было никакого дела: отлежится пару дней, приведёт шкуру в порядок - и давай снова у Мизраела на нервах играть.
        - Кайтири - это, прошу прощения, кто? - уточнил я.
        - Супруга Гиордома. Если мне не изменяет память, она была троюродной племянницей Мизраела. И она же была матерью Карнеллы.
        - То есть Гвинелла и Мизраел - кровные родственники? - с удивлением спросил я.
        - В вашем понимании - да. Но для драконов такое дальнее смешение наоборот, полезно. Не говоря уже о том, что если королевский дракон пожелает породниться с другим королевским, или хотя бы знатным драконом, выбор у него будет очень невелик.
        - Странно, - вернулся я к изначальной теме разговора, - если Гиордом был такой занозой в мозгу у Мизраела - почему по всему замку висит столько его портретов? На каждом этаже минимум по два, а то и по три.
        - А об этом ты узнаешь, когда придёт время, - Карнекир вздохнул, и на мгновение в его глазах отразилась бездна, - сейчас ты ещё не готов для этой истории. Идём дальше, Дитрих, мы же шли к Мизраелу, ты не забыл? Или передумал?
        Нет, я не забыл, куда мы шли. Однако я так для себя и не решил: что я буду ему говорить? Просить оставить меня в покое? Попроситься домой? Или вообще не идти, а стерпеть и завтра так же идти на тренировку к Киртулику?
        Нет. Я не могу отсюда уйти. Благо возвращаться к отцу, под чьим носом моим именем (даром, что без моего ведома) чуть не совершили бунт, было бы, мягко говоря, неразумно. А больше мне некуда идти.
        За всеми этими рассуждениями я не заметил, как оказался возле большой лакированной двери.
        - Тебе сюда, - прошептал Карнекир, кивнув на дверь. Я взялся было за ручку, как вдруг что-то остановило меня. А в следующий момент со мной заговорил мой внутренний голос:
        - Ну, неужели ты при первых трудностях просто возьмёшь и сдашься? Ты сейчас совсем не похож на того себя, который руководил постройкой ВТП. Где твои решительность, настойчивость?
        - Но то был мой мир - устало подумал я в ответ - там всё было просто и понятно: делай это, отдавай приказы этим, плати этим - и все будет, как надо. В этом же мире мне неизвестно ничего. И да, чёрт возьми, мне страшно!
        - А как же Меридия? - напомнил внутренний голос, - как ты видишь себя её супругом, если не хочешь даже попытаться встать рядом с ней на один уровень? Тогда уж, в самом деле, смирись с тем, что ты всего лишь дорогая фарфоровая кукла.
        Я отпустил ручку двери. Моя интуиция кругом была права - мне некуда деваться. Я должен играть по правилам этой игры - того требует мой долг. И если я хочу в будущем хоть как-то влиять на свою судьбу - мне придётся учиться дальше. Но только я сделал шаг назад, как властный голос окликнул меня:
        - Нет, Дитрих, заходи, раз уж пришёл, - после чего дверь передо мной распахнулась…
        Мизраел сидел за большим дубовым столом, возле которого стояло несколько кресел для посетителей, а по бокам - два роскошных фиолетовых дивана. Перед ним лежала стопка бумаг, которую он безо всякого энтузиазма разбирал, время от времени прикладывая руку к одной из них и оставляя огненный оттиск.
        - Прошения из Триниагоса и окружающих его селений, - с улыбкой пояснил он, указав на кипу бумаг, - где-то раз в неделю руки доходят разобрать. По большому счёту - ничего такого, с чем они не могли бы справиться и сами, но порой попадается что-то действительно серьёзное, требующее нашего внимания. Хотя чаще всего непогода, неурожай, овод скоту докучает и тому подобная ерунда.
        Я удивлённо взметнул брови, но мнение своё оставил при себе. Если овод докучает скоту - то, по крайней мере, на моей практике, это совсем не ерунда. А самая настоящая катастрофа, которая однажды в итоге половину Тискулатуса оставила без мяса. Недаром фермеры через меня смогли-таки надавить на Университет, чтобы он хотя бы летом присылал практикантов-целителей, которые бы присматривали за скотом в самое уязвимое время - с середины последнего месяца весны и первый месяц лета. Тем более, что драконы этим самым скотом кормятся - так неужели такая халатность по отношению к собственной пище? Впрочем, вряд ли… они, наверное, иными способами от него защищаются…
        - Ну, или если у кого есть настроение уделить время вопросу - мы никому не запрещаем этим заниматься, - продолжал тем временем дракон, - всё-таки вопрос престижа, который надо поддерживать… Ну да это всё неважно…
        Он отодвинул бумаги и пристально на меня посмотрел:
        - Я чувствовал в тебе решимость, но ты умудрился растерять её по пути, - сказал он, изучающе оглядывая меня.
        - Да, - тихо ответил я, - умудрился. Так получилось. Я, наверное, пойду, - вежливо поклонившись, я повернулся… и увидел господина Киртулика, входящего вслед за мной и закрывающего дверь.
        - Твоя выдержка достойна уважения, принц, но сейчас ты уже не можешь уйти, - спокойно сказал он.
        - Почему? - безразлично спросил я.
        - Потому что, пока я летал вслед за своим молодняком, клацая зубами возле хвостов самых ленивых, то понял, что тянуть с этим больше нельзя. Особенно после того, что случилось на площадке, - ответил начальник стражи.
        - А что там случилось? - спросил Мизраел, до того с интересом слушавший нас.
        - В нём пробудилась Лазурь, - прошептал драконий наставник.
        Что произошло дальше, мне было трудно описать. В комнате сразу потемнело на несколько тонов. Мельком взглянув на лицо Мизраела, я увидел нечто такое, отчего мне мгновенно расхотелось на него смотреть. Словно в каком-то полусне я подошёл к одному из диванов и сел на него, закрыв глаза.
        - Как это случилось? - звенящим от гнева голосом спросил Мизраел.
        - Один из сопляков на тренировке распустил нюни, что слишком сильно впечатлило принца. Моя вина, недоглядел.
        - Ах, твоя вина?! - взревел Мизраел, после чего я явственно услышал, как кого-то бьют кулаком в висок, - а его стычка с Карделом и реакция на неё для тебя, значит, тайной остались? Ты что, забыл, как он отреагировал на аметист, и чем это для него чревато?!
        Голоса становились то громче, то тише. Какое странное состояние. Я как будто слышу лишь то, что мне хочется слышать. Внезапно я понял, что источник этого состояния - моя собственная магическая сила. И любопытство, испытанное мной при прикосновении к мрамору, вспыхнуло с утроенной силой, и меня потянуло куда-то далеко-далеко…
        И остановило. Меня остановило янтарное тепло, не позволяя сознанию провалиться в свободный полёт.
        - Так, ну теперь ещё и Серебро. Ты прав, скрывать от него это дальше опасно для него же самого. Чтобы это контролировать, он должен узнать об этом сейчас.
        - Ты же понимаешь, Мизраел, - прохрипел его собеседник, - что после этого ему заказан путь к тому, чего мы так для него хотели? Ты понимаешь, что он возненавидит тебя за это?
        - Я знаю, - устало ответил первый голос, - но я не могу рисковать его жизнью. Он не возненавидит меня сильнее, чем я возненавижу себя сам, если первый человек, так доверившийся нам за последние сотни лет, умрёт.
        Я по-прежнему лежал на диване, раскинув руки и запрокинув голову, до сих пор не осознавая, проснулся я, или же всё это какой-то очень странный, дикий сон.
        - Принц, - ласково позвал меня кто-то, - Дитрих. Посмотри на меня.
        Я с огромным трудом открыл глаза. Мизраел с тоской смотрел на меня, протягивая руку.
        - Мы, правда, хотели, как лучше. Но скрывать правду дальше становится опасно для твоей жизни. Идём со мной. Сейчас ты узнаешь всё. Я даю тебе в том свое слово.
        - Не… надо, - прошептал я, - я… не хочу вас… ненавидеть. Вы… не виноваты в том, что я… всего лишь слабый человек.
        - Дитрих! Святой Белый Дракон, что с тобой? - прекрасный мелодичный голос разрезал тишину. Ради этого голоса я заставил себя снова открыть глаза и увидел перед собой лицо Меридии.
        - Что с ним, - требовательно спросила она, обернувшись, - почему ему так плохо?! Да сделайте же что-нибудь!
        - Сейчас он может помочь себе только сам, доченька, - печально сказал Мизраел, - в нём пробудилась столь гибельная для него… Лазурь.
        - ЧТО?! Но как это возможно?! Да с его количеством Сирени это убьёт его!
        Сквозь пелену слёз я увидел, как она кинулась на господина Киртулика, молотя его кулаками по груди.
        - Вы же обещали, что с ним всё будет хорошо! Как вы могли меня обмануть?!
        - Я виноват, принцесса, - печально опустив голову и не делая никаких попыток защититься, сказал господин Киртулик, - не уследил. Не предугадал, что в нём так сильно сострадание. Не предвидел, как губительно в этом месте оно окажется для его характера. Мне нет прощения.
        - Ме… Меридия, - выдавил я из себя. Я не знал, что со мной происходит, не знал, останусь ли я в здравом уме, не знал даже, останусь ли жив, но я точно знал, что не могу отпустить её просто так. После её полета между нами появилась какая-то искра… и если уж ей суждено погаснуть, пусть она вспыхнет последний раз, - подойди… пожалуйста.
        Меридия кинулась было ко мне, но её внезапно жёстко остановил господин Киртулик.
        - Девочка моя, ты ему сейчас только хуже сделаешь. Не надо.
        - Отпустите меня! - прорычала она, - вы уже сделали всё, что могли!
        - И я своей вины не отрицаю. Но ты сейчас только добьёшь его!
        - Отпусти её, Киртулик, - сказал Мизраел, - мы окончательно испортили всё, что могли, но если есть хоть один, маленький шанс, что он УЖЕ успел ощутить все семь Цветов…
        В следующий момент на мою грудь ласково легли чьи-то руки.
        - Да, Дитрих, - прошептала Меридия, - ты звал?
        - Да, - я уже ощущал наплыв силы, которую всем сердцем ненавидел - и в то же время которой больше всего мечтал овладеть, - пожалуйста… прости меня.
        - Проклятье, да за что?! - закричала она, тряся меня за грудки, - за что ты просишь у меня прощения? Да я сама пыталась выжить тебя отсюда всеми способами, а потом ты одним лишь своим взглядом дал мне силы взлететь! Так в чём ты передо мной сейчас виноват?!
        - Прости за то, - шептал я, чувствуя конец, - что увидела меня… таким…
        И в этот момент лавина, до того сдерживаемая, прорвалась, выпуская наружу почти всю жизнь сдерживаемую силу… силу доверия… силу любви… То, что я, как всякий прилежный принц, всегда отодвигал на второй план, не позволяя отдаться чувствам, подавляя их, отрицая их, считая той досадной помехой, что лишь мешает исполнять свой долг перед народом Тискулатуса. И я делал это так долго, что любая открытость, любое движение чувства стали для меня горьким ядом, обжигая душу и заставляя исходить кровавыми слезами. И теперь эта сила, вырвав из заточения ту боль, что Киртулик назвал Лазурью, сплетаясь в единый, смертельный поток, обрушилась на меня, заставляя задыхаться и испытывать страдания, о существовании которых я даже не догадывался. Здесь остатки силы воли мне отказали, и я, изогнувшись дугой, пронзительно закричал.
        - НЕСИТЕ ЕГО В ЗАЛ КАМНЕЙ!!! - взревел Мизраел, - НЕМЕДЛЕННО!!!
        Глава 3, в которой меня спасает от небытия уже знакомый мне дракон, после чего я сближаюсь как с Меридией, так и со всем Лазурным кланом
        И здесь я отключился. Внезапно стало все равно, что будет дальше. Я не знаю, какие силы игрались сейчас со мной, и почему они так контрастно отразили всё то, что раньше было привычным и смешивалось, оставляя в качестве отката лишь непонятную грусть. Ясно мне было одно - с такими психическими увечьями я больше не жилец. Как же обидно! Всё закончилось, толком не успев даже начаться. Я ощутил, что куда-то падаю… страшно поначалу, всё-таки высота… А потом понимаю, что там забвение и пустота, что там нет ничего… и что я просто перестану существовать, если упаду туда окончательно. Что ж, так даже лучше. Если мою душу будет и дальше терзать эта боль… боль от того, что я каждый миг времени буду чувствовать, от чего отказался, каждую секунду своей жизни осознавать, что больше никому не смогу открыться… каждую частичку своей маленькой вечности я буду один, никому не верящий, никому не нужный, никчёмный… Нет, это слишком больно, слишком невыносимо! лучше уж забытье…
        И тут меня бережно подхватила чья-то большая лапа, удерживая от падения в пустоту. Я рискнул посмотреть - и с удивлением узнал в нём того самого лилового дракона с тёмно-жёлтым брюхом, которым столько раз любовался.
        - Гиордом Таинственный, - поражённо прошептал я, смотря прямо в лукавую морду того, кто в последний момент спас меня.
        - Он самый, Дитрих, он самый, - ласково отозвался дракон, осторожно сжимая меня в лапах и возносясь вверх, - ты что же, туда хотел? Там, знаешь ли, мало приятного.
        Только сейчас, отойдя от шока, я увидел, как пропасть мрака, ранее обещавшая покой и забвение, сейчас сердито перебирала щупальцами, пытаясь достать до нас.
        - Я… я не знаю, почему это случилось, - виновато вздохнул я.
        - Да уж я догадываюсь, - печально хмыкнул Гиордом, - Мизраел как был изумрудным болваном, так им и остался. Захотелось им, видите ли, дракона из тебя сделать, и при этом скрыть от тебя всё то, что тебе жизненно необходимо знать.
        - А что, это возможно? - прошептал я.
        - Теперь - возможно, - кивнул Гиордом, - ты всё-таки хорошо сопротивлялся падению, я боялся, что не успею, ан нет, успел. Эх, маленький принц, ну кто заливает в себя вслед за Лазурью столько Золота? Нельзя нам, Янтарно-Сиреневым, такое делать, ну никак нельзя. Это для нас губительно.
        Он возносился всё выше и выше. Тьма отступала, на смену ей пришла серость, и то тут, то там непонятные существа сновали туда-сюда, наверное, в поисках пищи, но от дракона, ярко полыхавшего фиолетовыми и жёлтыми цветами, испуганно шарахались в разные стороны.
        - Ты думаешь, я жителей лазурного замка с Мизраелом во главе своими шуточками от хорошей жизни доводил? Как бы не так! Цвета моего характера утвердились во время ритуального полёта. И Золоту места среди них не нашлось почти совсем. Так, крохи… единицы две, может три… ну да тебе это ни о чём не говорит… не суть. Я вёл себя так, потому что начни я вести себя по-другому - пришло бы Золото. А, шепну я тебе по секрету, Янтарь его даже больше Сирени не жалует. И потому малейшее раскрытие, малейшее проявление эмоций - и сразу приходит боль. А вместе с болью всегда приходит Лазурь. Что из этого получается - сам прекрасно видишь.
        Мы возносились всё выше и выше. Это сколько же я падал, пребывая без сознания? И сколько мчался ко мне Гиордом? И как он вообще узнал, что меня надо спасать?
        - Ты думаешь, мне собственную жену жалко не было? - говорил он мне тем временем дальше, - да Кайтири, моя родная, ненаглядная Кайтири была для меня больше, чем жизнью! Но я был для неё тем же самым, вот в чем беда! - почти прокричал он, - раскройся я ей до конца - и тем самым убил бы себя, и её вслед за собой - тоже! Потому мне приходилось морочить её, ускользать от неё, делать всё, чтобы дистанция между нами в один момент не стала слишком маленькой, что погубило бы нас обоих.
        - И потому заклинаю тебя, Дитрих - пока тебе не исполнилось двадцать пять, пока Мизраел не претворил свой план и не сделал тебя драконом - да, да, теперь, когда ты пережил такое, это для тебя только вопрос времени - поработай над своим характером. Поверь, загадочность выглядит привлекательно только со стороны - мир же того, кто носит эту самую загадочность, хрупок и ненадёжен. Нет ничего хуже, чем всю жизнь бегать от любимой, потому что иначе нельзя. Нет ничего хуже, нежели подобному бешеному псу бросаться на всякого, кто приблизится к тебе ближе, чем можно. А для тех… - он шумно выдохнул, собираясь с силами, - а для тех, кто не понял простого намека, ещё и преподать куда более жестокий урок, который в будущем в зародыше убьёт любое желание сближаться. Я прошёл через всё это. И только мне была ведома ненависть, которую я тогда к себе за это испытывал.
        - А здесь… - я всё-таки нашёл в себе силы прервать его поток горечи, которую ему так никому и не удалось излить при жизни, - а сейчас ты нашёл Кайтири?
        - Я её ищу, - уверенно сказал Гиордом, - я уже очень долго её ищу. Я знаю, что она на меня обижена, и ни за что не посмею поставить ей это в укор. Но я обязательно её увижу.
        - А ты… пробовал использовать… «Ниточку»? - осторожно спросил я.
        Немая пауза. После которой Гиордом с чувством дал себе затрещину, естественно, не удержав меня при этом оставшейся лапой. Однако, не успел я испугаться, как уже оказался на его спине.
        - Вот знал ведь, что не зря лечу сюда, сломя голову, - довольно сказал он, выходя из бочки, - как обидно! Столько лет ищу - а такое простое решение мне и в голову не пришло. Хотя где взять вещь-то, по которой накладывать «Ниточку»?
        - Ты же сам сказал, что был ей дороже всего на свете. Так примени её на себя.
        Снова пауза.
        - Эх, ладно уж, пожалею свою голову, не буду второй раз себя бить, а то ведь, и в самом деле, выроню тебя ненароком. А сейчас держись крепче!
        В этот момент я заметил, что колодец, по которому мы поднимаемся вверх, стремительно сужается. И заканчивается он отверстием, которое, кажется, запечатано материей из чистого света.
        - Сейчас будет чуть больно, - прошептал он, - потерпи. Так надо.
        И как только он касается светового барьера, совершая прорыв, меня на мгновение как будто раздробило на части, чтобы потом собрать воедино. Это было не больно, но чуточку страшно.
        И - о чудо - я узнаю эти земли. Это же мой родной Тискулатус.
        - Нас ведь не видят, потому что мы умерли, верно? - спросил я, когда мы пролетели прямо над людной площадью.
        - Нас не видят, потому что я умер, - поправил меня дракон, - тебе ещё умирать рановато, слишком много тебе нужно сделать.
        Стрелой мы промчались через океан, почти повторив путь, который мне довелось проделать с Ариадной. Когда замок лазурных драконов показался вдали, Гиордом остановился.
        - Дальше сам, юный принц. И это, - он ласково взял меня в свои лапы и осторожно тронул щеку языком, - если совсем тяжко будет - зови. Уж как-нибудь помогу советом.
        - Подожди, - попросил я, - расскажи, как ты умер?
        - Нет уж, - лукаво улыбнувшись, покачал головой дракон, - из собственных уст это прозвучит слишком хвастливо. Спросишь у Мизраела.
        - Но я хочу узнать сейчас, - возмутился я, - зачем ты меня дразнишь?
        - А чтобы пробудить в тебе интерес к жизни, - хитро ответил дракон, - вот тебе будет интересно, и ты сам пожелаешь очнуться. А там, глядишь, и наладится всё. Что ж, прощай, принц, рад был с тобой познакомиться. И не в службу, а в дружбу - передай Карнелле, что я очень сожалею о том, что всё так получилось. И Гвинелле передай, - он глубоко вздохнул, - что я люблю её и всегда буду за ней присматривать. А Мизраелу скажи, что он как бы Изумрудным болваном, так им и остался.
        - И ты это, - совсем тихо добавил он, отпуская меня и начиная пропадать, - будь осторожен и больше не подвергай себя такой опасности. Души, знаешь ли, не такие лёгкие, как тебе кажется на первый взгляд. Вот ошибка, вторая, третья… и, в конце концов, она падает вниз. А второй раз я могу и не успеть поймать тебя перед самым падением в Кошмар…

* * *
        Судорожный кашель. Кажется, я прихожу в себя. Мои ладони ласково греют два камня. Сжав руки в кулаки и поднеся их к себе, я увидел, что это были янтарь и аметист, что так полюбились мне в самый первый день в этом месте. Внезапно сбоку что-то громыхнуло, потом кто-то как будто упал на пол, но быстро вскочил и оказался возле меня.
        - Очнулся. Белый всемогущий, ты очнулся! - и меня кто-то обнял, обильно поливая слезами. Я с радостью узнал копну серебристых волос.
        - Дитрих, дорогой мой, родной мой, как ты? - взволнованно спросила Меридия.
        - Задыхаюсь в твоих жарких объятиях, - нашёл в себе силы хмыкнуть я.
        - Дурак, - она обиженно отстранилась и ударила меня кулачком по груди. Но уже через секунду принялась ласково гладить и дуть на то место, по которому ударила:
        - Ой, извини, извини, я не хотела, - виновато запричитала она.
        - Да всё в порядке, - прошептал я, с удивлением ощущая, как её нежные касания, в самом деле, убирают боль и придают силы, - может, кого-то из старших надо позвать?
        - Подождут! - презрительно сказала она, - вон до чего довели тебя за всё это время. Хотя и я лапу приложила, чего уж отрицать, - она понуро опустила голову.
        - Скажи, принцесса, - прошептал я, чувствуя, как её волосы щекочут мне лицо, - неужели теперь тебе действительно не всё равно, что со мной будет? Ну… - я замялся, - ну не могла ты так быстро изменить своё мнение. Что же случилось?
        - Дурак, - снова всхлипнула она, - как же с тобой трудно. Да любому дракону я бы крылья оборвала за такой глупый вопрос. Но ты же совсем другой, человек… такой лёгкий, такой ранимый, такой… непохожий на нас. Я же уже сказала - ты дал мне силы взлететь. Это может быть только Знак Избранника. Нет уж, я хоть и маленькая ещё, но уже далеко не дура. Мне теперь от тебя никуда не деться.
        - Но нужен ли я тебе такой? - прошептал я, - там, в кабинете Мизраела, я попытался сказать тебе, что чувствую…что на меня давит, что гложет, и чем это кончилось? Я чуть не провалился в Кошмар…
        - Что ты сказал? - она мгновенно вскинула голову, - откуда ты это узнал?
        - Я же только что сказал - я туда чуть не упал.
        - Но не упал же? И всё равно, откуда название узнал? Только не выдумывай, что эта чёрная масса сама тебе представилась.
        - Нет, конечно. Мне помогли. Даже больше - меня спасли, - сказал я, с благодарностью ощущая аметистовое тепло в своей груди.
        - Правда, - она наклонилась ко мне так близко, что между нами осталось едва ли больше нескольких дюймов, - и кто же?
        - Догадайся сама, моя серебряно-золотая, - с улыбкой сказал я, поднимая руку и ласково поглаживая её по волосам, - кто мог почувствовать, что маленькому, заигравшемуся янтарно-сиреневому принцу нужна помощь?
        Как же это было восхитительно. Я чувствовал её горячее, сладковатое дыхание. Она так внимательно на меня смотрела. Я непроизвольно потянулся к её губам…
        - Гиордом, - внезапно сказал голос сзади. Меридия поспешно поднялась и отпрыгнула от меня. Я ощутил досаду. Как же не вовремя…
        - Бабушка, - с укором сказала она Карнелле, - как тебе не стыдно подслушивать?
        - Ну не могла же я прервать нежные излияния принца, - хмыкнула она, - бережно храни их в своём сердце, внученька, видеть таким ты его будешь ох как нечасто. Значит, всё-таки Гиордом подсобил тебе. Неудивительно - вы с ним не просто одного поля ягода, вы, можно сказать, на одном кустике росли. И как же это было?
        - Он поймал и удержал меня перед самым падением в Кошмар, - прошептал я, - когда эти две ужасные силы почти разорвали меня, когда мне стало всё равно, что со мной случится, лишь бы избавиться от этой боли - он схватил меня и вдохнул новые силы. И он унёс меня оттуда, помог вернуться. И… он просил вам передать, - тут я запнулся.
        - Правда? - со злой ядовитой улыбкой спросила Карнелла, - странно, что он вообще про нас ещё помнит.
        И в этот момент аметистовое-янтарное тепло вспыхнуло, превращаясь в куда более горячее чувство… меня пронзили гнев и осознание собственной правоты, и кажется, такой искоркой меня наделил камень гранат, когда я прикоснулся к нему.
        - Ну и напрасно вы так думаете, - сердито сказал я, поднимаясь на ноги и не замечая, как левый мой глаз вспыхнул Янтарём, а другой - Сиренью, - вы же видели, что со мной произошло? И вы сами сказали, как мы с ним похожи! И вот что с ним случилось бы, измени он своё поведение! И, в отличие от меня, ему помочь было некому! И он до сих пор раскаивается! Он до сих пор где-то там, ищет Кайтири, чтобы найти её и попросить прощения за все, что совершил!
        Но увидев, как Карнелла отшатнулась от меня, я поспешно успокоил себя и прошептал:
        - Он просил передать, что просит прощения… что он очень сожалеет обо всех тех вещах, что вам пришлось из-за него пережить.
        В этот момент аметистовое тепло тихо шепнуло мне, что в Зале камней новые гости. Я обернулся и увидел возле дверей Гвинеллу, которая, прижав ладони ко рту, смотрела на меня так, будто вместо меня увидела самого Гиордома во плоти, восставшего из мертвых.
        - И для вас у него была весточка, Гвинелла, - я опустил голову и, не сдерживая слёз, прошептал, - он просил передать, что он очень любит вас… и что он всегда будет рядом, всегда будет присматривать за вами…
        - Дитрих, - прошептала Меридия, подходя ко мне и беря за руку, - пожалуйста, не плачь. Тебе же больно.
        - Не имеет значения, - ответил я, - уже не смертельно.
        - А мне он передал что-нибудь? - спросил Мизраел, заходя в Зал камней.
        - Да, - с улыбкой ответил я, - он просил передать… что вы как были изумрудным…
        - Достаточно, - сердито выдохнув, властно прервал меня Мизраел, - да, теперь я вижу, что это и в самом деле был Гиордом. А то уж больно он на себя не похож со всеми этими высказываниями. Ладно, я вижу, что ты в порядке, принц, это самое главное, - он подошёл и искренне обнял меня, вогнав в самый настоящий ступор, - уже за одно только это Гиордому можно простить его шуточки, хотя, чего скрывать, мы ему всё давным-давно простили. Идем же, принц, сегодня ты отдохнёшь, а завтра узнаешь все. Я даю тебе в том моё слово.
        Глава 4, в которой я, наконец-то, узнаю, что такое Цвета
        Сегодня мне спалось на удивление спокойно. До того мои сны были будоражащими, дразнящими, чуточку тревожными - теперь же в голове, казалось, всё пришло к равновесию, и потому сон без снов был мне лучшей наградой за всё то, что случилось за последние два дня…
        На следующий день мы с Мизраелом снова стояли в Зале камней.
        - Я обещал тебе раскрыть правду, Дитрих - так слушай же, - торжественно начал Хозяин Лазурного замка. Потом, словно устыдившись собственной торжественности, уже куда менее пафосно продолжил:
        - В общем, эти камни, как ты уже догадался, таят в себе определенную силу. Силу того Цвета, который они отражают. А Цвет - определённый набор качеств, которыми может обладать характер. Изумруд, - сказал он, беря в руки нефрит, - Цвет защиты, Цвет созидательного накопления, Цвет познаний. Цвет терпения, спокойствия, самообладания. Это - мой доминирующий Цвет, именно через него я в первую очередь черпаю свои силы. Те, кто не справляются со своим Изумрудом, начинают жадно копить как материальные блага, так и знания, не желая ни с кем делиться. Отрицательная сторона этого Цвета выводит на один из семи смертных пороков - Жадность.
        - Золото, - произнес он, беря в руки гелиодор, - Цвет любви и заботы. Цвет… - здесь его голос на мгновение дрогнул, - самопожертвования. Цвет доверия, материнской заботы. Обратная его сторона - так называемая любовь без оглядки. Те, кто не справляются со своим Золотом, часто подвержены такому греху, как Похоть.
        - Янтарь, - сказал он, беря в руки кусочек янтаря, - единственный Цвет, чьё название совпало с минералом, через который он пришёл в наш замок. Цвет буйства жизни, цвет бешеного восторга, цвет яркости эмоций. Этот цвет присущ всем кипучим деятелям, которые до потери пульса готовы отдаваться своему делу. Обратная его сторона - необходимость поглощать всё больше и больше. И когда эмоций и впечатлений, то есть духовной пищи, начинает не хватать - поглощают всё больше и больше телесной. Не справившиеся со своим Янтарем подвержены Обжорству.
        Я стыдливо натянул сползающие со своего немаленького живота штаны, пытаясь скрыть следы уже отпечатавшегося во мне Янтаря.
        - Серебро, - провозгласил он, беря в руки мрамор, - один из самых неразгаданных нами Цветов. Это - Цвет странных состояний. Мечтатели, видящие себя в роли мореплавателей, наполнены Серебром. Люди, всю жизнь готовые отдать за одну только возможность увидеть чудо, наполнены Серебром. Великие волшебники, способные одним взмахом ладони сотворить шквальный ветер или огромную волну - наполнены Серебром. Безумцы, живущие лишь в своём мире, - тихо добавил он, - наполнены Серебром. Те, кто не справились со своим Серебром, навсегда уходят в себя, оказываясь подверженными праздности и унынию, сиречь Лени.
        - Пурпур, - выдохнул он, беря в руки гранат, - Цвет стремления к справедливости, цвет силы, цвет осознания собственной правоты. Цвет воинов, цвет защитников, цвет судий. Цвет неизбежных изменений. Обратная его сторона - ярость. Те, кто не смогли справиться со своим Пурпуром, подвержены Гневу.
        - Лазурь, - почтительно сказал он, беря в руки азурит, который я в своё время взял самым первым, - Цвет течения времени, цвет боли и страданий, однако всегда связанных с сильным оттенком надежды. Цвет сострадания, сопереживания. Почти все, кто связывает свою жизнь со знахарством и медициной, имеют в себе Лазурь одним из главных Цветов. Это - второй мой доминирующий Цвет. У каждого жителя этого острова он как минимум на третьем месте по значимости и влиянию на характер. Обратная сторона Лазури - открываемые ею знания об устройстве мира. Знания тяжёлые, доступные не каждому, делающие их хозяина заносчивым и презрительно относящегося к другим, пребывающим в счастливом неведении. Не справившиеся со своей Лазурью подвержены Гордыне.
        - Сирень, - он взял в руки аметист, тот камень, описания которого я так ждал, - Цвет вдохновения и творчества, Цвет тайны, Цвет интриги, Цвет неутомимого любопытства и неугасающего беспокойства. Цвет загадки, ответ на которую где-то рядом, но всегда недосягаем. Поэт, пишущий прекрасные стихи, наполнен Сиренью. Музыкант, сплетающий ноты в мелодию, трогающую за душу, наполнен Сиренью. Придворные, интригующие и изящно ведущие вечную борьбу за положение при дворе, наполнены Сиренью. Обратная сторона этого цвета - страх и недоверие. Закрываясь в себе, такие жаждут как можно больше забрать, отдав взамен как можно меньше. И всегда смотрящие на других с оглядкой, с недоверием, с вечным ощущением, что у них всё сложилось куда лучше. Не справившиеся со своей Сиренью подвержены Зависти.
        - Конечно, - продолжал он, - сами по себе Цвета мало что значат. Потому как не существует тех, в чьём характере доминировал бы только один Цвет. В каждом они существуют в определённом соотношении. И друг друга они не очень любят, уж можешь мне поверить. Но в конечном итоге на характер каждого в первую очередь влияют те два Цвета, которые в нём доминируют. И их сочетание есть основная причина того, что твой, мой, чей бы то ни было ещё характер таков, какой он есть.
        - Вот какова наша тайна, принц, - печально сказал он, - вот цена, которую мы платим за то, что мы такие великие, такие могучие, за то, что можем позволить себе смотреть на простых смертных, как на пыль под своими лапами. Однажды взлетев в небо, дракон навсегда обречён оставаться с тем характером, который у него на тот момент был. И ему уже никогда не измениться! Поэтому я так благодарен тебе за Меридию, мальчик мой, - в этот момент он подошёл и положил руку на моё плечо, - ты верно подметил, в ней доминировали Золото и Серебро, но Серебро было немного сильнее, а что есть Цвет странных состояний для драконов, которые сами по себе - в высшей степени одаренные магические существа? Думаю, ты и так знаешь ответ на этот вопрос. Но в самый важный момент ты поддержал её - и Золото взяло верх. Это целиком и полностью твоя заслуга.
        - То есть для того, чтобы научиться с вами жить, мне всего лишь придётся принять тот факт, что никто из вас не изменится? - спросил я, - вы такие, какие есть, один раз и на всю жизнь?
        - Именно, принц, именно, - печально подтвердил Мизраел, - это - обратная сторона нашей силы, наше проклятие, наша карма: мы можем играть только одними и теми же картами за право играть ими сколь угодно долго и сколько угодно много раз.
        - А меня… если вы хотите сделать меня драконом, - на этом моменте я запнулся, ибо в подобное мне всё ещё верилось с большим трудом, - со мной будет то же самое?
        - А вот на этот вопрос у меня нет ответа, Дитрих, - в этот момент Мизраел отвернулся от меня, старательно пряча взгляд, - могу лишь сказать, что мне очень хотелось бы, чтобы это было не так…

* * *
        Ещё два дня я приходил в себя после всех этих событий. На третий день я уже был готов идти на тренировку к господину Киртулику. Я всё же решил попытаться идти до конца, как бы мне тяжело и больно при этом не было. Однако в этот же день во время обеда Мизраел вновь попросил меня прийти в Зал Камней.
        - Если вы желаете тренироваться дальше, принц, - сказал он, - мы должны убедиться, что у вас ещё остались шансы стать… да, как вы уже и сами поняли, всё это мы затеяли для того, чтобы сделать из вас дракона. Но Киртулик, увы, прав: твой духовный рост, который открыл бы возможность для этого, мог продолжаться только до тех пор, пока ты не знал всей правды о Цветах. Теперь же ты всё знаешь - и, если ситуация не изменилась с тех пор, как ты в первый раз прикоснулся к камням, все дальнейшие усилия бесполезны.
        - Вообще-то, Ваше Величество, когда Гиордом уносил меня из Кошмара, то сказал, что теперь это возможно.
        - Мы будем только рады, если это так, - кивнул хозяин замка, - тем не менее, нам надо убедиться.
        И вот я снова стою в зале, в который меня сразу же отвели в день моего прибытия сюда.
        - Ничего нового, принц, - сказал Мизраел, - просто снова ненадолго взять в руки каждый камень по очереди.

* * *
        В этот момент Гвинелла и Карнелла увещевали Меридию покинуть комнату, в которой были бы видны результаты взаимодействия принца с камнями.
        - Ма, Ба, гиблое дело затеяли, - сказала Ариадна, уже с удобством расположившаяся в одном из кресел, - она же теперь к нему привязана, она имеет право знать, что он такое.
        - И что, сможешь ты его любить после того, как в душу ему заглянешь и увидишь все самое сокровенное? - спросила Карнелла, - ну дело твоё, внучка. Тебя предупредили.
        Принц, не став нарушать порядок, по которому он знакомился с камнями в первый раз, взял в руки азурит
        - Лазурь восьмёрка, - сказала Карнелла, - а было семь. Это интересно. Значит, ситуация и в самом деле изменилась.
        Постояв какое-то время, принц снова потянулся к полупрозрачному гелиодору.
        - Золото - девять, - с удовлетворением сказала Карнелла, - всё-таки молодец принц, зря я на него ополчилась в первый день. Эх, жаль, Киртулик так опростоволосился, ещё бы пару месяцев - и, кто знает, может и удалось бы его совсем сбалансировать.
        - Что значит - сбалансировать? - недовольно спросила Меридия, - чтобы всех Цветов было поровну, и он вообще ничего не ощущал? Оставить его безвольной куклой без эмоций?
        - Ах, внученька, - всплеснула руками Карнелла, - ну неужели ты до сих пор думаешь, что это всё, - она обвела рукой комнату, указала на принца, берущего в руки гранат, на вспыхнувшую цифру семь, - благо? Это проклятие, быть вечным рабом собственных эмоций! И лишь те, кто сбалансировал Цвета в своей душе, могут любить, мечтать, творить, сопереживать - без оглядки на то, что за всё это придётся платить болью и страданиями. Мы всего лишь хотели, чтобы принц не повторил судьбу Гиордома.
        В этот момент принц, положив гранат на место, взял в руки аметист.
        - Двадцать один, - сказала Карнелла, - вёе-таки мы смогли хоть чуточку убедить его раскрыться и довериться нам. Теперь будет немного проще.
        Следующим в руки принца лёг мрамор.
        - Серебро - двенадцать. Тоже чуть выросло. Хорошо.
        Однако принц никак не желал выпускать из рук мрамор. Казалось, он пытается вслушаться в него, и лишь когда его окликнул Мизраел, он положил на место камень и взял в руки кусочек тёмно-жёлтой смолы.
        - Янтарь - четырнадцать. Тоже хорошо, - удовлётворенно сказала Гвинелла, - чего было много - стало чуть меньше. Хороший прогресс.
        И последним в руки принца лег тёмно-зелёный нефрит.
        - Одиннадцать, - хлопнула в ладоши Карнелла, - превосходно. Восемьдесят два в сумме. Его можно учить…

* * *
        И для меня потянулись бесконечные, тоскливые дни обучения. Я не обманулся в своих ожиданиях: Киртулик, в самом деле, на каждом занятии буквально вынимал из меня душу. Первые три занятия я только и делал, что раз за разом творил свои новые крылья. Разумеется, мои ангельские он мгновенно забраковал и принялся учить меня творить, по его словам, настоящие, то есть драконьи. К несчастью, между ними не было почти ничего общего. Структура скелета, которая использовалась для перьевого крыла, никак не подходила для кожистого. Перьевые крылья должны весить мало - и потому они могли быть полыми. С драконьим же такое не прокатывало: даже для того, чтобы манипулировать крылом с самой простейшей кожистой перепонкой, кость должна быть очень прочной. В конце концов, к исходу второго дня мне, после нескольких десятков попыток удалось создать то, что господин Киртулик охарактеризовал как: «Пока сойдёт».
        На утро третьего дня я уже по созданной заготовке сотворил свои новые крылья и по приказу господина Киртулика принялся ими размахивать. И, разумеется, после первого же взмаха они надломились, вызвав у меня вспышку боли. Я, с трудом удержавшись от крика, упал на колени, теряя над ними контроль и с трудом сдерживая слёзы.
        - А теперь вспоминай, где было больно, - бесстрастно тем временем сказал Киртулик, - и делай выводы, почему это случилось.
        Очень медленно я поднялся на ноги, пытаясь вспомнить, что же со мной произошло. Для этого пришлось материализовать крылья повторно. Так, на стыке с лопатками всё в порядке, на месте крепления, разумеется, кость была прочна настолько, насколько я вообще мог это сделать. А вот дальше… ну, конечно! Изгиб лучевой кости, где она переходила в четыре более тонкие, и где, собственно, начиналась основная масса перепонки, составлявшей моё крыло. Очень медленно взмахнув крыльями повторно, я ощутил, как опасно напряглось это место. Очень хорошо. По уже полученным ранее от господина Киртулика советам я укрепил эти места сухожилиями и создал более гибкий хрящ, должный выдержать постоянное трение в этом месте. После чего несмело взмахнул крыльями - и в этот раз всё прошло куда лучше. Всё более и более смело я махал крыльями, создавая маленький ураган.
        - Очень хорошо, - сказал господин Киртулик, - готов опробовать их?
        - Как? - испуганно спросил я, - вот так сразу?
        - А чего тянуть? - пожал плечами дракон, - ты не бестолочь вроде, уже взрослый и разумный человек, не чета моим подопечным. Все базовые знания ты усвоил. Время применить их на практике. Не переживай, я тебя, разумеется, подстрахую.
        И вот со страхом я подхожу к трамплину. Неужели это действительно случится столь быстро? Так трудно в это поверить. С другой стороны - зря я так усердно учился в Орхорском Университете, с жадностью хватаясь за задания любой сложности и стараясь воссоздать всё, что только было можно? Нет, всё это было далеко не зря. Настолько не зря, что даже драконьи крылья удалось воспроизвести.
        Подбодрив себя таким образом, я опасливо посмотрел вниз. Господин Киртулик стоял в облике человека около одной из колонн, но это ни о чём не говорило: на то, чтобы обернуться драконом и совершить рывок, ему нужно меньше секунды. По привычке я посмотрел на то место, где сидела Меридия после своего триумфа и, к большому своему удивлению, увидел её там. Она стала заходить ко мне в комнату по вечерам, утешая меня, усталого и измученного, и, сказать по правде, это было достойной наградой за те истязания, что Киртулик устраивал мне каждый день. Мы о многом разговаривали, несмело, неловко, чаще просто молчали, и всё же эти встречи значительно помогали узнать нам друг друга лучше. Но вот на своей тренировке я вижу её впервые. И мне так захотелось показать ей, что я чему-то научился, что я чего-то стою, что рано или поздно я действительно стану её достоин. И я смело шагнул навстречу пустоте перед собой, падая и материализовывая крылья…
        Чуда не случилось. Боль пронзила всё моё тело. Когда я попытался выровнять себя над землей, крылья не выдержали и надломились. Киртулик не сплоховал: его огромная чёрная лапа бережно подхватила меня у самого песка, и боли от падения я не ощутил, но мне это помогло мало: её было и без того достаточно.
        - Не переживайте, принц, - бесстрастно сказал он, оборачиваясь в человека и закидывая меня к себе на плечо, - в первый раз падают все. Так или иначе. Вам домашнее задание: понять, что было сделано неправильно. Сейчас я отнесу вас к господину Алвасу, он быстро поставит вас на ноги. Завтра утром снова жду вас на тренировке.

* * *
        Дни текли один за другим. В конце концов, после череды хотя и не таких болезненных, но от того не менее унизительных падений я сбалансировал крылья так, что смог сделать один круг по стадиону. Мизраел и Ариадна, посетившие в этот день мою тренировку вместе с Меридией, радостно похлопали мне. Хотя, как мне кажется, совершенно незаслуженно.
        На то, чтобы создать крылья, у меня уходило около пятой части моего запаса сил. И примерно около процента энергии съедал каждый миг их поддержания в полёте. Так что в общем счёте я мог находиться в воздухе чуть дольше минуты, после чего без сил приземлялся на землю. Нередко - приветствуя её носом. И в эти моменты я был очень рад тому, что площадка - песчаная, а не каменная.
        - Для человека у тебя очень хорошо получается, принц, - сказал Киртулик после того, как я в очередной раз, полностью обессиленный, приземлился перед ним, - всё необходимое ты уже усвоил. Что тебе нужно сейчас - это постоянно практиковаться. Я тебе дальше не нужен: тренироваться ты можешь и сам. Всё, что тебе надо - это хотя бы два раза в день летать, желательно утром и вечером. Постепенно ты привыкнешь удерживать крылья, и с каждым разом у тебя на это будет уходить всё меньше энергии. Тренируйся потихоньку, мы прошли этот курс таким быстрым темпом потому, что уже через три дня наш замок наполнят гости, и мне будет совершенно не до тебя. На данный момент твоя цель такова: привыкни к своим крыльям до такой степени, чтобы удержаться в воздухе десять минут. После этого я начну учить тебя техникам, связанным, собственно, с тем, как быстро восполнить запас сил, используя для этого свой доминантный Цвет.
        Глава 5, в которой я начинаю активно знакомиться со свойствами Цветов
        Стоит признать, сказанное начальником стражи меня очень воодушевило. До этого я относился к Цвету как к чему-то абстрактному, набору качеств, данному от рождения и определяющему твою суть. Просто, по какой-то причине, в мире драконов более остро реагирующей на попытки поступать в противовес своему характеру. Интересно… это ведь не только мне одному так больно, не так ли?
        Вероятнее всего, так. Хотя, кто знает? С одной стороны, я, как человек, должен быть в этом плане более гибким, и Цвета во мне, вероятно, распределены более равномерно. С другой стороны - драконы обладают куда более колоссальным запасом здоровья по сравнению с обычным человеком. Вполне вероятно, что приступов, подобных тому, что испытал я, они могут перенести не один, не два, и даже не десяток - разумеется, с расчётом на то, что после дадут своему организму восстановиться. И всё же эта тема, не вызвав должного отклика поначалу, сейчас захватила меня с новой силой. И потому уже на следующий день я под обречённый вздох Карнекира, который явно не одобрял моё поведение, нашёл на полках нужные мне книги и принялся их изучать.
        Сказать по правде - толку в том было немного. Потому как большинство из них было биографиями драконов, которые рассматривались через призму доминирующих в драконе Цветов. Поняв, что так мне далеко не уехать, я сотворил себе семь мелков соответствующих цветов и лист бумаги, после чего принялся строить таблицу.
        Работал я над этим делом трое суток. И Карнекир, и Мизраел видели и знали, что я делаю, но, несмотря на явное осуждение, не запрещали и вообще никак не препятствовали этим заниматься. И результаты выходили неутешительные.
        По словам Мизраела, Цвета друг с другом ладят плохо, ибо их конфликт - есть причина существования жизни, как таковой. Но есть Цвета, которые друг друга катастрофически не переваривают. Первая пара, которую мне удалось установить - это Янтарь с Золотом. Причем Золото почти ко всем цветам относится довольно равнодушно, если даже не сказать - радушно. Разумеется, по меркам этих самых Цветов. Впрочем, другого от Цвета любви ожидать и не приходится. Но вот Янтарь Золото просто ненавидит. Сколько бы ни встречалось мне драконов, характером которого руководил Янтарь - Золото этим драконом не переваривалось на дух. Что уж тут говорить, мы с Гиордомом живые тому примеры. Правда, за одним единственным исключением - когда Янтарь вступал в союз с Серебром. Это бешеное сочетание имело свой ряд недостатков, но вот любви и доверию оно всё же поддавалось лучше всех остальных. Но самое разрушительное происходило тогда, когда Золото входило в контакт с Янтарём. Такое сочетание почти полностью лишало разума тех несчастных драконов, которые во время своего первого полёта определили характер таким способом. Им просто
сносило голову в бесконечных порывах насытить свой голод посредством бесконечного поиска удовольствий… преимущественно, увы, плотских.
        Вторая пара, которую я вывел, заставила меня пожалеть, что я не остался в своё время в замке в Тискулатусе и удрал от остальных драконьих послов. Потому что вторая пара Цветов, которые друг друга просто не выносили - это Лазурь и Сирень. Причем в данном случае эта ненависть обоюдная: если в характере имеется что-то одно, будьте уверены: второе будет отторгаться характером изо всех сил. Есть, конечно, исключения с обеих сторон: Сирень, входя в контакт с Изумрудом, не реагирует на Лазурь, а сама Лазурь, образуя сочетание с Серебром, игнорирует Сирень. Ну а те несчастные, кто связывал в себе и Лазурь, и Сирень, описывался биографами как «существа, отмеченные искрой таланта, но повреждённые разумом, вечные дети, не желающие взрослеть».
        С другой стороны, некоторые цвета относились друг к другу с меньшей неприязнью, чем остальные, образуя эдакие своеобразные союзы. Во-первых, Лазурь и Изумруд. Что вполне логично, ибо они очень близки по своей сути: терпение и самообладание почти всегда является следствием страданий и понимания беспощадного бега времени. Вторая пара - это Янтарь и Пурпур. Обоими Цветами движет неимоверная жажда действия, но если для Янтаря это желание создавать что-то новое, поиск новых впечатлений, то для Пурпура - это стремление к справедливости и желание каждому воздать по заслугам. От одного только описания биографии дракона, который обладал таким, без преувеличения, взрывным характером, у меня не раз по спине пробегали мурашки. Третья пара - это Сирень и Серебро. Оба Цвета объединяет чувство тайны, чувство странного, загадочного, непознанного, желание укрыться или укрыть что-то дорогое для себя. Биография двух драконов, которым посчастливилось обозначить свой характер этими Цветами, описывала их как бесконечно талантливых - но бесконечно сумасшедших существ.
        Золото же относилось нейтрально ко всем Цветам. К некоторым до такой степени, что союз с ним не принимал только один Цвет. Например, связь Золота и Лазури отвергала только один цвет - Сирень. Связь Золота и Серебра - кои в себе сочетала моя дорогая Меридия - не принимала лишь Пурпур. А вот Золото и Изумруд образовывали в себе то идеальнейшее сочетание, которое совершенно равнодушно относилось ко всем другим Цветам. По характеру такое сочетание свойственно любящим матерям, и кто бы ни проклял драконий род таким изощрённым проклятием, он всё же сжалился над теми драконами, которые готовы без остатка отдавать потомству свою любовь.
        И посему перспектива для меня вырисовалась очень плохая: Родовой цвет для драконов этого замка был одним из тех, который я отвергаю всем своим естеством. Так что жизнь здесь, и без того не бывшая сказкой, усложнится ещё больше. Но что поделать, на то я и принц, чтобы справляться со своим королевским долгом в любых, даже самых невыносимых условиях.
        За всеми этими событиями, в течение которых я так же добросовестно осваивал свои крылья, и пролетело три дня. На вечер третьего Карнекир сообщил мне, что завтра в замок приезжают гости, и мне следует быть особенно осторожным…

* * *
        - Даже меня может не хватить, чтобы уберечь вас от чужого влияния, принц, - грустно говорил Карнекир накануне прибытия гостей, - даже больше: мне будет запрещено вмешиваться кроме как в самых крайних случаях. Потому что у сборищ драконов есть правила. И ради одного человека их менять не будут.
        - Что ты имеешь в виду, говоря о правилах? - недоуменно спросил я.
        - На подобные торжества допускаются лишь драконы, которые уже встали на крыло и утвердили Цвета своего характера. Само собой, Трелоны там не будет. Но вот вы… ты, - смущённо поправился Карнекир, - обязан там быть. Как будущий супруг Меридии, ты должен быть представлен всем остальным кланам.
        - Остальным кланам? А их много? - с интересом спросил я.
        - Помимо нас есть ещё три. Наш клан, как ты помнишь - Лазурный. И город, который мы опекаем - Триниагос. Остальные - это клан Сиреневых, Пурпурных и Золотых драконов. С соответствующими родовыми Цветами.
        - И о каких же правилах будет идти речь? Вернее, об опасности, которую они мне несут?
        - Для тебя, конечно, не секрет, что остальные кланы так же горячо желали заполучить тебя. Нам, в некотором роде, повезло. Но, оказавшись здесь, ты оказался подвержен и атмосфере Цветов, которые могут причинить реальную физическую боль. В этом плане несколько плохо то, что ты уже знаком с Цветами: твою неосведомлённость в этом вопросе было бы видно невооружённым глазом. И тебя, не ведающего этой правды, никто бы не осмелился тронуть: таковы правила. Молодняк, волей случая или по необходимости оказавшийся на таком мероприятии, категорически запрещено подталкивать к чему-либо. Ты же уже этой информацией владеешь. Ты вооружён, а, значит, можешь быть испытан на прочность. Тем более, сам понимаешь… с твоими доминантными Цветами. Для Лазурных драконов Сиреневые всегда были самыми нежеланными гостями, Пурпурные, в принципе, нейтральными, Золотые же - наши самые дорогие гости. Но для тебя всё будет поставлено с ног на голову: Пурпурные увидят в тебе Янтарь и определённо тобой заинтересуются. Золотые могут навредить, даже сами того не желая. Сиреневые же… могут на тебя очень сильно повлиять. Будь с ними
предельно бдителен и аккуратен.
        - А когда они завтра прилетают? - внезапно спросил я.
        - А какая разница, - недоуменно пожал плечами Карнекир. И, увидев ответ в моём лукавом взгляде, поспешно замахал руками, - нет, нет, Дитрих, даже не проси. Мизраел же мне шкуру…
        - Не верю, - категорично заявил я, - ты меня каждый раз этим шантажируешь, когда тебе не хочется что-то делать. А я хочу посмотреть…
        - Дитрих, ты на них насмотришься на вечерних приёмах столько, что тебя от них тошнить будет.
        - Так-то они в человеческом обличье будут, - сердито возразил я, - а я хочу на драконов посмотреть! И вообще, что за дела? Я к драконам прилетел или куда? А самих драконов тут почти и не вижу. Даже тебя я вот в драконьем облике не видел ни разу. Так что хва…
        И замолк. Потому что в этот момент лицо Карнекира исказила мука. Как будто я что-то затронул в его душе. Как будто пламя его спокойствия, с таким трудом и трепетом хранимое до того, внезапно кто-то поколебал неосторожными словами.
        - Извини, если я сказал неприятную для тебя вещь, - я виновато развёл руками, - но это не отменяет моего желания. И я пойду смотреть их прилёт, с тобой или без тебя. И когда они прилетят, тоже прекрасно узнаю сам.
        - Я пойду с тобой, Дитрих, - сдавшись, прошептал Карнекир, - вот только приготовься завтра рано вставать, - с мстительной усмешкой сказал он, - пока это не самая сильная твоя сторона.
        Глава 6, в которой в Лазурный замок прибывают гости
        На следующее утро я был вынужден признать его правоту. С трудом отрывая себя от кровати и принимая уже традиционные водные процедуры, я заставлял себя думать только о зрелище, которое меня ждало. Укоры Карнекира касательно того, что сегодня будет первый приём, и добраться до постели мне удастся ещё не скоро, я пропустил мимо ушей. Ничего страшного, отосплюсь, мне не впервой.
        Через полчаса мы прибыли на уже знакомую мне по тренировкам площадку. Вот только сейчас на ней разлёгся своим огромным драконьим телом Мизраел, довольно щурившийся на восходящее солнце. Рядом с ним находились Киртулик и Гвинелла. Эти пребывали в облике людей. Я укутал нас с Карнекиром двойной иллюзией, и мы осторожно принялись пробираться в верхнюю ложу, откуда всё прекрасно будет видно, как заверил меня вчера Карнекир. Когда мы уселись на облюбованные места, Мизраел скосил в нашу сторону взгляд и недовольно всхрапнул, но больше на наше присутствие реагировать никак не стал. Странно… схема этой иллюзии разрабатывалась мной очень долгое время и, несмотря на достаточно высокую энергоёмкость, работала идеально. Как видно, старый дракон всё же не преувеличивал, когда говорил, что, будучи хозяином этого места, он может чувствовать любое живое существо, за которое отвечает, на всей его территории. Так что моя попытка спрятаться, вероятно, откровенно его позабавила.
        Но вот Карнекир указал на небо, обращая моё внимание на то, что там происходит. И верно… огромное красное пятно в окружении разноцветных точек стремительно неслось к нам. Как видно, первыми в гости к нам пожаловали пурпурные драконы.
        Возглавлял эту процессию огромный тёмно-рыжий дракон. Рядом с ним летел зелёный, поменьше и поизящнее, вероятно, его супруга. И несколько цветных пятен, пока не поддававшихся характеристике, весело сновали вокруг них. Уже перед самым приземлением до меня донёсся рык главного дракона, после которого вся его детвора присмирела и ровным клином пошла на посадку вместе с родителями.
        - В этот раз золотые драконы прибыли первыми, - прошептал Карнекир, - такое, конечно, иногда случается, но чаще всего первыми приходят пурпурные.
        Я удивлённо поморгал глазами, но комментировать это не стал. Ошибся, бывает. Что, впрочем, и немудрено: тот же Мизраел хоть и хозяин Лазурного замка, но сам далеко не синего цвета.
        Любопытно. Ариадна, когда превращалась из человека в дракона, пряталась под своими крыльями, если можно так выразиться. После чего её уже охватывало сияние, которое и завершало превращение. Золотые же драконы - из которых жёлтых было в лучшем случае трое - склонили головы перед Мизраелом. Получив его одобрительный рык, они поклонились повторно… и тут их тоже охватило сияние, скрывавшее процесс превращения. По его истечении на месте драконов оказались люди: взрослый мужчина с супругой, и дети, по трое братьев и сестер.
        - Геярр, - радостно сказала Гвинелла, идя навстречу главе прибывшего семейства, - как мы рады тебя видеть. И, неужели, - она указала на самую младшую девочку, - дорогая Ланима наконец-то встала на крыло? Это замечательно, наша Меридия тоже…
        - Это чудесно, - названный Геярром мужчина буквально расцвёл на глазах, - мы обязательно поговорим об этом. А теперь, дети мои, поприветствуйте дядю Мизраела, вы уже давно не виделись.
        Сначала ребятня выстроилась в ряд и поклонилась старому дракону. И после того, как он одобрительно моргнул им, они с визгами и воплями кинулись обнимать его морду.
        - Эй, - притворно возмутился Геярр, - это некрасиво… Так, Хитал, вот это сейчас вообще было неприлично, немедленно… Арина! Что это сейчас было?! Да я…
        Но ни малышня, ни сам Мизраел, зажмурившийся от удовольствия, не обращали на возмущения главы семейства никакого внимания.
        - Ну, вот что ты будешь с ними делать, - притворно сказал он, смущённо обращаясь к Гвинелле, - каждый раз так радуются, когда прилетают сюда, что совершенно себя не сдерживают.
        - А я тебе каждый раз говорю, что и не стоит, - с тёплой улыбкой ответила Гвинелла, - вы наши самые дорогие гости, и вам об этом прекрасно известно…
        - Боже мой, как это мило, - тихонько пробормотал я про себя, наблюдая, как мальчишки и девчонки ласково гладят морду Мизраела, который, казалось, и не думает как-то призывать их к порядку.
        - Да, принц, вы правы, это и в самом деле очень мило, - прошептал рядом со мной Карнекир, с умилением глядя на них, - и это происходит каждый год. И каждый год Мизраел ждёт этого, как… - тут он осёкся.
        - Да хватит тебе играть в тайны, - устало махнул я рукой, - да, Мизраел здесь хозяин, и он несёт большой груз ответственности уже долгие годы. Так что ж теперь, ему никак нельзя хоть как-то расслабиться…
        - Так, детвора, - рыкнул Геярр, неуловимо добавив в свой голос интонацию, которой лучше было не перечить - пора и честь знать. Мы в гостях - так ведите себя прилично!
        И хотя ребятня послушно выстроилась и шеренгой отправилась вслед за своим отцом, даже со своего места мне были отлично видны их довольные, шаловливые улыбки.
        Ещё пятнадцать минут ожидания - и на небе снова появилось движение. На этот раз процессию возглавлял дракон тёмно-красного, почти кирпичного цвета.
        - Пурпурные, - прошептал Карнекир, - сегодня что-то припозднились.
        Эти, в отличие от золотых, летели ровным клином всю дорогу. И таким же ровным клином приземлившись, они поклонились Мизраелу. И, получив от него одобрительный кивок, расправили крылья и из этого положения перевоплотились в человеческие ипостаси. Интересно. Кажется, дракон каждого клана трансформируется по-своему.
        - Тарган, - радостно сказала Гвинелла, подходя к главе, который со своим семейством стоял навытяжку, как самый настоящий военный, и обнимая его, - как всегда, рады приветствовать вас здесь. И брось ты уже эти свои военные привычки, здесь вы - наши дорогие гости.
        - Благодарю, Гвинелла, - сдержанно сказал Тарган, - ну, бегите уже, шалопаи, никакой выдержки, - проворчал он своим подопечным.
        Дети - что удивительно, так же три пацана и три девчонки, - радостно подбежали к Мизраелу, но если «Золотые» дети висели на Мизраеле буквально гроздьями, то «Пурпурные» вели себя более сдержанно: подойдя к нему, они обнимали и гладили его, но не позволяли себе залезать ему на голову. Что, впрочем, нисколько не огорчало Мизраела, который снова зажмурился, подставляя морду ласкам.
        - Так, - громыхнул Тарган минуту спустя, - по местам, отряд! Куда идти - знаете сами, не в первый раз тут. Наэлика, дорогая, иди с ними, а мне с Киртуликом парой слов надо переброситься.
        Женщина с тёмно-серебристыми волосами кивнула и поспешила вслед за своими подопечными, Тарган же с Киртуликом отошли к краю площадки и о чём-то зашептались. Я был до того растроган тем, как Мизраел позволял драконятам себя тискать, что этот образ до сих пор не шёл у меня из головы. Представив реакцию своего отца, если бы я по прибытии в соседнее государство с дипломатическим визитом кинулся обнимать тамошнего монарха, я с горечью хмыкнул. Отец бы прописал мне десяток плетей, глазом не моргнув. И на очень долгое время запретил бы мне выход в свет.
        Вот это меня раз за разом и сбивало с толку, каждый день пребывания на этом острове. Драконы жили совершенно другими категориями: они безмерно любили своё потомство, порой балуя их до безобразия - но и воспитывая и уча со всей строгостью и прилежанием. Людям до них было ох как далеко, они часто не могли выдержать баланса между этими двумя гранями. Они либо любят своих детей, потакая всем их прихотям, из-за чего дети потом вырастают ничего не умеющими рохлями, до дрожи в коленках боящихся слезть с шеи родителей, либо же в невероятной строгости воспитывая и обучая - и при этом совершенно забывая, что маленьких, нежных, ещё уязвимых детей нужно хотя бы немного любить. И в итоге дети вырастают безжалостными, бездушными, рассчитывающими только на себя и почти не могущими ни перед кем открыть свою душу. Интересно, а сами драконы до этой мудрости долго доходили? Или им пришлось до неё дойти, потому как проклятие Цвета, неизвестно каким образом появившееся, неимоверно осложнило жизнь всем драконам?
        За этими мыслями я не заметил, как в небе в третий раз появились цветные пятна. На этот раз глава клана, летевший по центру, полностью оправдывал название своего родового Цвета: он был глубокого фиолетового оттенка, всего на несколько тонов не доходя до цвета ночного неба. Летевшая рядом с ним драконица была цвета яичного желтка: такого насыщенного солнечного тона мне ещё видеть не приходилось. И молодняк вел себя иначе: «Золотые» просто носились вокруг своих родителей беспорядочной толпой, «Пурпурные» летели ровным, стройным клином, подчиняясь общему порядку, «Сиреневые» же в полёте умудрялись выписывать какие-то непонятные узоры вокруг своих родителей, и это навевало своеобразное очарование.
        - Как всегда, выпендриваются, - недовольно сказал Карнекир.
        Я не стал ему говорить, что у меня этот танец в полёте, наоборот, вызвал глубокую приязнь: и так было ясно, что он меня не поймёт.
        Драконы тем временем изящно приземлились перед самим Мизраелом. Поклонившись ему, они дождались его кивка, после чего слегка припали к земле и обратились в людей.
        - Уталак, - Гвинелла уже спешила к новым гостям, - как всегда, запаздываете, - с шутливым укором сказала она, обнимая главу Сиреневых драконов, - а ваша дорогая Олесия, как я погляжу, тоже уже встала на крыло?
        - Да, - с улыбкой ответил Уталак, - чуть меньше месяца назад.
        - Неужели? - с восхищением сказала Гвинелла, - такая юная - и уже такая взрослая. Поздравляю тебя, дитя моё, - она наклонилась к девушке с волосами, которые были удивительно похожи на волосы Меридии, и ласково обняла её.
        Несмотря на всё радушие Гвинеллы, прочие дети далеко не спешили сближаться с Мизраелом. Осторожно подойдя к нему, они выстроились в ряд и поклонились, после чего так же осторожно отошли назад, за спину Уталаку.
        - Ну, тогда мы пойдём, - с усмешкой сказал он, - если ничего не изменилось, и наши гостевые остались там же, где и…
        И в этот момент случилось странное. Девушка, которую обнимала Гвинелла, Олесия, казалось, тихонько замерцала своим Цветом, вероятно, очень довольная похвалой. И… удивительно, но моя собственная Сирень очень сильно на это отреагировала. И секунду спустя в место, где сидели невидимые мы с Карнекиром, уставился Уталак. А ещё через мгновение зарычал Мизраел. Тихонько, но с ощутимой угрозой, даже мне стало страшновато. Уталак намёк понял хорошо: торопливо отведя взгляд, он поблагодарил Гвинеллу за радушие и повёл своих детей - вот совпадение-то, тоже трёх юношей и трёх девушек - вслед за собой.
        - Мне кажется, мы увидели достаточно, принц, - тихонько сказал Карнекир, - а теперь, с вашего позволения, давайте побыстрее уберёмся отсюда. А не то вы, в самом деле, будете иметь удовольствие лицезреть, как Мизраел надирает мне шкуру…
        Кивнув, я вместе с ним начал потихоньку спускаться. Понимая, как сейчас сердит может быть Мизраел, я указал на противоположную от его местоположения сторону. Эта дорога вела в сад, и для того, чтобы вернуться в замок, необходимо было сделать очень большую петлю. Но сейчас это было даже к лучшему, ведь мне очень хотелось обдумать увиденное. Но едва мы с Карнекиром переступили последнюю каменистую ступень площадки, как на наши плечи легли чьи-то ладони…
        - Ну как, принц, понравилось? - спросил меня чей-то очень знакомый голос. Я обречённо повернулся. Киртулик стоял около нас, смотря с плохо скрываемым раздражением. Мизраел уже в человеческом обличье за его спиной был едва ли не взбешён. Вот сейчас, глядя на него, мне очень даже охотно верилось, что он запросто может надрать кому-нибудь шкуру.
        - Карнекир, я, кажется, просил тебя… - начал было он.
        - Так! Довольно! - сердито выдохнул я, выходя вперёд, - если вы всё это время убеждаете меня в том, что я отныне - часть вашей семьи, то почему всё время меня прячете? Ведь это было такое захватывающее зрелище - а вы хотели от меня это скрыть? Да сколько мне можно бродить вслепую? Почему вы отказываетесь что-либо мне говорить? Я всё равно их увижу на приёме - так почему?!
        - Потому что мы хотим уберечь тебя, Дитрих, - закрыв глаза и опустив голову, сказал Мизраел, - для тебя, вероятно, не секрет, что другие драконы тоже… очень хотели заполучить тебя. И если Золотые и Пурпурные отреагировали на это фиаско достаточно спокойно, то Сиреневые так просто не сдадутся. Особенно после того, как этот змей… Гвинелла переборщила с похвалами для этой малявки, которая, хоть на крыло и встала, но контролировать себя не умеет совершенно…
        - Хватит, - устало сказал я, - хватит меня так рьяно опекать. Я сейчас прекрасно знаю, что вы что-то скрываете от меня, недоговариваете. И что именно - выясню обязательно!
        И, круто развернувшись, пошёл прочь. Меня пробрала досада: ну что за упёртость? До всего, до Цветов, до их связей, до крыльев и умением ими пользоваться мне почти всегда приходилось доходить своим умом. И, что самое раздражающее: да на кой чёрт я вообще дался драконам? Ну ладно, один клан мог проявить такое, с позволения сказать, экзотическое желание, но чтобы сразу все? Да мало ли принцев и принцесс в людских государствах? Или даже не людских - гномы, эльфы, мало ли знати среди них? Так почему свет сошёлся клином именно на мне?
        - Магическое способности, - казалось, шепнуло мне аметистовое тепло, - ты держишься здесь лишь потому, что владеешь магическими способностями. Возможно, здесь кто-то был и до тебя, но не выдержал всех тягот жизни здесь. Ты за маской своего волшебства хоть как-то можешь стоять наравне с драконами. Прочие же, которые были вынуждены чувствовать себя существами низшего сорта, такого, наверное, просто не выдерживали. Даром что каждый из них, как и ты сейчас, начинал ощущать тяжесть давления Цветов. Вот и сошлись на тебе, что драконьи послы готовы были передраться…
        Драконьи послы… Готовы были передраться… Почему-то казалось, что эта мысль в своё время не была додумана до конца. Ведь, сказать по совести, никого, кроме Ариадны, больше не было. И разговор изначально шёл за три полных дня после прибытия драконьего посла. Почему отец стремился как можно быстрее меня вышвырнуть меня из Виллгарда, было понятно. Но почему, кроме Ариадны, больше никого не было?
        И, что не менее важно, это сцена, когда нас атаковали два уже, вне всякого сомнения, Сиреневых дракона. После прожитого здесь времени я твёрдо уяснил, что драконы своих сородичей действительно любят. Да и сама Ариадна прямым текстом тогда сказала: смертоубийство - тяжелейшее преступление среди драконов. И всё же Сиреневые готовы были на это преступление. И всё же… и всё же… Нет, что-то не сходится. Чего-то не хватает! Как будто какая-то мелочь, деталь, выскользнувшая из моего внимания и не позволяющая запуститься мыслительному механизму, который бы всё расставил по местам. Но что же…
        Глава 7, в которой я знакомлюсь ближе с некоторыми Сиреневыми драконами
        - Ты верно мыслишь, юный принц, - словно нарочно растягивая слова, сказал кто-то за моей спиной мягким, вкрадчивым голосом. Я, за своими мыслями успев войти в замок и добраться до четвёртого этажа, обернулся и увидел, как возле одного из окон стоит Уталак. Я медленно было попятился назад…
        - Не уходи, принц, пожалуйста, - мягко сказал он, смотря на меня фиолетовыми глазами с вертикальным зрачком, - мне очень хотелось с тобой познакомиться.
        И я подчинился. Одет он был в тёмно-фиолетовый охотничий костюм. У него были длинные чёрные волосы, нос правильной, благородный формы. И внезапно я вспомнил. Это же его я видел в Орхорском Университете! Не потому ли они были там, что хотели как можно больше узнать о ком-то… Обо мне? И этот драконий взгляд… от Уталака исходил мощный пульс харизмы, влияния, которому невозможно было противостоять. Моё аметистовое тепло, до того согревавшее меня и дающее подсказки, вдруг сжалось с неким весёлым испугом, словно увидело кого-то родного, но намного больше, старше и мудрее.
        - Ты верно подметил, принц, - с улыбкой сказал он, когда я подошёл к нему, - не просто так в Тискулатусе ты не увидел других драконьих послов. Заминка вышла по одной досадной, незначительной, но вполне законной мелочи. Ты сам изъявил желание отправиться в путь немедленно. Что дало вполне законный повод твоему отцу на следующее утро развести руками: мол, извиняйте, господа, сами виноваты. Не пугайся, - с улыбкой сказал он, увидев на моём лице испуг, - я не читаю твои мысли. Я лишь слышу голос моей любимой Сирени, - в этот момент он зажмурился и мечтательно улыбнулся, - и она рассказала мне, какие ты задавал ей вопросы по пути сюда.
        В этот момент он закрыл глаза и с недовольным выражением лица открыл их, посмотрев куда-то вниз.
        - Мизраел несётся сюда, как разъярённый бык, которому перед мордой повесили красную тряпку, а задницу прижгли раскалённым клеймом, - с усмешкой сказал Сиреневый Хозяин, - в общем, принц, ты всё же подумай. Зачем тебе страдать здесь, в бесконечном конфликте твоей Доминанты и родового Цвета этого места? Сколько Лазурных обмороков ты уже испытал, ощущая на себе гостеприимство Мизраела? Один уж точно, Сирень сказала мне, что Гиордому, моему покойному племяннику, пришлось спасать тебя из когтей Кошмара. А ведь всё может быть по-другому. И не бойся, что в родной среде ты размякнешь и станешь слабовольным: мы своих учим с не меньшей строгостью и суровостью, но при этом с любовью и поддержкой, и детки мои - это моя гордость, каждый из которых в чём-то преуспел. И для твоего государства, - многозначительно добавил он, - Сиреневые драконы будут ничуть не худшими союзниками, чем Лазурные. Не надо отчаиваться, принц. Не поздно ещё всё переиграть.
        В этот момент он вздохнул.
        - Через тридцать секунд Мизраел будет здесь. Тебе лучше уйти, потому как сейчас тут будет очень громко и жарко. Но над моими словами ты всё же подумай. Нет вины дерева в том, что оно боится огня. Нет вины металла в том, что он боится воды. И нет твоей вины в том, что ты не принимаешь Лазурь, принц. А теперь ступай.
        В этот момент наваждение, до того заставлявшее в немом благоговении стоять перед Уталаком и внимать каждому его слову, отпустило меня, и я тут же бросился прочь. Я успел подняться на целых три этажа, и всё равно до меня донёсся яростных рык Мизраела, когда он добрался до Уталака. Решив не представлять себе, на кого они будут похожи после выяснения отношений, я юркнул к себе в комнату и запер её. И с трудом подавил забытое детское желание спрятаться под одеяло с головой, ведь когда-то мне, как и каждому ребёнку, казалось, что таким образом можно спрятаться от чего угодно..

* * *
        Я не пошёл на обед. Мне не хотелось есть. Да и яснее ясного было, что приём пищи будет проходить в компании всех тех, кто прибыл сегодня утром в замок. А мне до смерти не хотелось оказываться рядом с Уталаком. Несмотря на то, что я ощущал в нём что-то до боли знакомое и родное - я его боялся. Я боялся того, что меня словно тянул к нему сильнейший в мире магнит… и я боялся, что любой из семейства Лазурных драконов посчитает, если уже не посчитал это гнуснейшим предательством.
        Внезапно в дверь постучали. Я, до того неподвижно просидевший в одном из кресел, лениво повернул голову в сторону двери. И внезапно для самого себя прислушался к аметистовому огоньку, который до того почти незаметной искоркой дремал внутри меня. Охотно откликнувшись на мой зов, он подсказал, кто ко мне пришёл.
        - Заходи, Карнекир, - ответил я, лёгким взмахом руки отпирая дверь.
        Мой беловолосый спутник аккуратно вошёл в комнату, удерживая поднос с бутербродами и кувшином с апельсиновым соком. Поставив еду передо мной, он осторожно начал:
        - Все ждали тебя на обед.
        - Я догадываюсь, - вяло пробормотал я, с огромным усилием заставив себя взять бутерброд и начать двигать челюстями, - но я не хочу никуда идти.
        - Мизраел всё-таки наказал меня, - печально сказал Карнекир, - вот не верил ты, что он может…
        - Неправда, - мгновенно ответил я, перестав жевать, - Карнекир, я же тебе верю. Зачем ты сейчас меня обманываешь?
        Беловолосый юноша замолчал. После чего внимательно посмотрел на меня серыми глазами и спросил:
        - Почему ты так решил?
        - Сирень сказала, что ты лжёшь, - не задумываясь, ответил я и только потом понял, что это на самом деле так, - Да и не успел бы он тебя побить. Он оказался в замке всего через две минуты после моей беседы с Уталаком.
        - Ты говорил с Уталаком? - ахнул от гнева Карнекир, - каков жулик! Неудивительно, что Мизраел весь обед исходил злостью, ему посреди трапезы пришлось уйти успокоиться. Какой же он наглый мошенник!
        - Наверное, не больший, чем вы, верно, Карнекир? - тихо спросил я, поняв, что преждевременно начал идеализировать свою новую семью, - ведь старшие драконы изначально условились, что я поговорю с каждым из послов, ну а что вышло?
        - Тут другое! - горячо возразил Карнекир, - ты сам поддержал это предложение, которое, по сути, было и не предложением, а просто криком души. Всё честно.
        - Формально - да, - безразлично ответил я, - но по факту вы оставили других с носом, не дав им и шанса. Так в чём сейчас был неправ Уталак? Формально-то я ведь уже знаком с Цветами, верно? Так что ему мешало проверить меня на прочность? Вам просто заплатили сдачу вашей же фальшивой монетой. Скажешь, нет?
        - Ты сейчас хитришь и изворачиваешься в точности, как они, - печально сказал он.
        - Так возрази мне! - сердито выдохнул я, - спорь со мной! Скажи, в чем я неправ?!
        Но мой визави ничего не ответил. Он лишь смотрел на меня со всей скорбью, на которую только был способен.
        - Это не ответ, - безразлично сказал я, запрокинув голову и закрыв глаза, - уходи. Не желаю сейчас никого видеть.
        Тихие шаги и хлопок дверью дали понять, что меня оставили в покое. И впервые за очень долгое время я дал волю слезам. Да, я принц, я обязан быть сильным, смелым, готовым пожертвовать своими интересами ради общего блага… Проклятье, пора бы уже прекращать прикрываться этим общественным благом, до которого больше никому нету дела. Я остался один, пора, наконец, понять это и действовать, прежде всего, в собственных интересах. И всё же от этого я не перестаю быть человеком, которому тоже может быть страшно и больно.
        Вслед за моими слезами пришёл и всплеск Лазури, но он уже не обжигал так больно, как раньше. Было, конечно, неприятно, но терпимо. Я даже нашёл в себе силы прислушаться к нему. Да… Мизраел его верно описал. Это было страдание, но страдание не губительное, а наоборот, дающее силы жить дальше. И вслед за ней я пустил в себя Золото, испытав в этот момент нежность к Меридии. Не успей она встать на крыло в тот злополучный день, я бы не раздумывал ни секунды. Потому что шестым чувством я ощущал: Уталак не обидит. Он не обидит никого, в ком доминирует столь любимая им Сирень. Наоборот, он приютит, он позаботится, он научит быть сильным, и в нужный момент найдёт в себе силы отпустить в небо своего подопечного, как бы грустно и тяжело ему не было. И, я уверен, этому были бы рады и я, и она. Но… теперь всё иначе. Я, пусть и непроизвольно, но привязал Меридию к себе. Чистокровному дракону не дано изменить свой характер. А, значит, и ей не дано выбрать себе другую пару.
        И в этот самый момент я ощутил все свои Цвета. Это было так странно: как будто внутри меня стало пусто и темно, и лишь семь сфер мерцают, освещая путь впереди и задавая направление. Сильнее всех, конечно, мерцала Сирень, она была едва ли не в полтора раза больше Янтаря, второй моей Доминанты. Следом, почти не уступая в размерах, шло Серебро. Затем, чуть меньше, Изумруд. Странное дело, но самым маленьким огоньком был Пурпур. Золото же с Лазурью снова вступило в танец, едва не ставший для меня в своё время смертельным, но Серебряный и Изумрудный огоньки уже спешили обернуть расшалившиеся Золото и Лазурь в скорлупу, защищающую мое Сиренево-Янтарное естество от пагубного воздействия.
        Погрустив ещё немного, я решил размяться. Ведь я сегодня ещё ни разу не летал: сейчас научиться держаться в воздухе хотя бы несколько минут мне стало казаться наиострейшей необходимостью.
        Выскользнув из своей комнаты, я тихо начал спускаться. Я знал, что Уталак сейчас меня не побеспокоит: Мизраел наверняка не спускает с него глаз. По той же причине мне сейчас не станет докучать и Мизраел. Геярр, наверняка уже знающий, что я такое в плане Цвета, ни за что не станет рисковать контактом со мной до тех пор, пока не будет точно уверен, что не причинит мне вред, нарочно ли или нет. Таргану же лезть ко мне не позволит его почти воинская выдержка. Хотя почему почти? Уверен, он в этом плане кому угодно даст сто очков вперёд…
        Без особых трудностей я добрался до площадки. Сирень убеждала меня в том, что никого поблизости нет. Взойдя на трамплин, я запрокинул голову, закрыл глаза и позволил силе заструиться по своим лопаткам, вызывая по заученной схеме образ драконьих крыльев. И позволил себе упасть, уже почти не страшась казавшейся мне ранее непокоримой высоты.
        Дела мои шли немного лучше: мне удалось продержаться в воздухе почти четыре минуты. В конце седьмого круга я аккуратно спустился вниз. Странное дело… казалось, Лазурно-Золотой пульс, бившийся в груди полчаса назад, не только не причинил мне страдания, но и дал новые силы. Впрочем, это неудивительно. Это же Лазурный замок, здесь каждый питает силы от Лазури… даже такой, как я, воззвав к ней, получит просимое, хоть и с изрядным чувством боли.
        - Как это здорово. Ты тоже учишься летать? - чей-то голос, так похожий на голос Меридии, раздался совсем рядом. Он был таким же звучным, наполненным чувством, добротой - и всё же чем-то отличался. И ощущать эту разницу было очень остро и очень больно. Если голос Меридии порой был отдалённым, как будто она погружена в свои мысли, то этот голос хранил некую тайну. Тайну, светлый секрет, который раскрывают лишь тому, кому раскрывают свою душу. Я уже знал, кого увижу. Точно. Та самая девушка, на которую утром так отреагировала моя Сирень. И, я уже знал, что та самая, кого я видел в Орхорском Университете с Уталаком. Причём она была похожа на Меридию не только волосами - казалось, они были практически близнецами, и, за исключением цвета глаз и нескольких черт лица, я не мог найти между ними разницы…
        - Привет, - тихо сказал я, обернувшись, - Олесия, правильно?
        - Да, - радостно улыбнувшись, сказала девушка, глядя на меня своими чистыми голубыми глазами. Хотя нет. Цвета утреннего неба они были у Меридии. У Олесии же, которая так сильно была на неё похожа, глаза были цвета морской бездны, - а ты принц Дитрих, верно? Я так рада с тобой познакомиться.
        - Почему ты здесь, - зачем-то спросил я, - ты же сейчас должна быть на вечере?
        - Я ушла с него, - пожав плечами, ответила девушка, - господин Мизраел был очень сердит на меня за мою несдержанность утром. Отчитал меня. А я всего лишь обрадовалась похвале госпожи Гвинеллы. Наши кланы друг друга недолюбливают, и я очень обрадовалась, когда мне здесь оказали такой знак внимания. Расчувствовалась… и вот как оно получилось.
        - Так, значит, ты… - неуклюже продолжал я, - тоже уже встала на крыло.?
        - Да, - весело кивнув, подтвердила она, - я очень старалась. Я, кстати, видела тебя мельком. В университете, когда мы приезжали с папой по делам к ректору.
        - В этом году? - уточнил я, - да, я тоже вас видел…
        - Нет, раньше. Ещё три года назад, - улыбнулась Олесия, - Ты тогда зачаровал фонтан, и он перестал бить. А когда завхоз стал проверять, то струя воды ударила ему прямо в лицо и сбила с ног. Это было забавно… хотя и непонятно, зачем было так с ним поступать.
        Я лишь печально вздохнул. Завхоз приглядывал за мной по приказу самого ректора Ахириэля. По самой очевидной причине. И хотя я прекрасно знал, что завхоз всего лишь обычный человек, который добросовестно выполняет свой труд, порой его назойливая опека так выводила меня из себя, что я просто не мог удержаться от того, чтобы как-нибудь не подшутить над ним. При выпуске, я, конечно, во всём сознался и попросил у него прощения. После чего год спустя лично ходатайствовал за его дочь при её поступлении в Академию Искусств Тискулатуса, не погнушавшись даже лично попросить за девушку перед Освальдом. За что её отец готов был меня боготворить и, уж конечно, простил мне все мои выходки. Между прочим, она двоюродная сестра Фалкесты. Я очень надеюсь, что её не затронул поступок сестры, и что оставшиеся пару лет до конца обучения она будет сидеть тише воды, ниже травы.
        - Вот оно как было, - сказала Олесия, когда я всё это озвучил вслух, - понимаю. Нам с папой повезло больше. Он уже очень долго живёт, и многие поколения выросли под его чутким вниманием. Так что ему точно известен баланс между этими гранями: все мы, его дети, всегда были окружены заботой и вниманием, но никого из нас это никогда не тяготило. Поэтому мы его так любим. Я думаю, что и тебе бы он очень понравился…
        Но тут она осеклась. Увидев, как мои глаза снова наливаются страданием, она поспешно сказала:
        - Прости, пожалуйста! Мне не следовало так говорить! Я не хотела делать тебе больно, извини!..
        - Да что там, - махнул я рукой, - ты-то в чём виновата, что всё так получилось? Ты ведь, - тихо спросил я, - тоже Лазурь не любишь, да?
        - Угу, - тихо сказала девушка, заломив руки, - и Пурпур. Папу это немного обижало, ведь Пурпур - его вторая доминанта, но, в конце концов, Сирень всегда нас мирила.
        - Да, здорово, - пробормотал я, - вот ведь… смешно, да? У нас обоих синие глаза, а мы Лазури боимся.
        - Да уж, забавно, - неловко улыбнувшись, сказала она.
        - А скажи честно, - я почти проклял себя за то, что осмелился задать этот вопрос, но не спросить я просто не мог, - а если бы всё случилось иначе, и я попал бы к вам… ты была бы рада?
        - Конечно, - ещё тише ответила она, - тебе был бы рад каждый из нас. И тебе у нас было бы хорошо. Но извини, я снова начинаю заставлять тебя сомневаться.
        - Я не могу уйти, - тихо сказал я, - мы с Меридией теперь связаны. Я… смотрел на неё, когда она взлетала.
        - Я знаю, - тихо ответила она, - Сирень рассказала мне о твоём потрясении в тот день. Ты меня не понял, милый Дитрих, - в этот момент она ласково взяла меня за виски, совсем как любящая сестра, - я не пытаюсь отбить тебя у неё. Я знаю, что вам суждено быть друг с другом. Но ты… может быть, ты мог бы взять её к нам с собой?
        У меня отпала челюсть от изумления. Такого предложения я от неё ожидал меньше всего.
        - Просто ты очень важен для всех драконов, - тихо сказала она, отпуская мои виски, - в своё время ты узнаешь, почему. И ведь когда ты говорил с папой, он же не уговаривал тебя бросить Меридию? Не навязывал тебе ни меня, ни моих сестёр в жёны? Он просто не хотел, чтобы ты страдал. Хотел, чтобы тебе было хорошо. Меридии тоже будет у нас хорошо: у неё замечательные Цвета. Золото, если ты будешь рядом с ней, всегда будет давать ей силы. Серебро, которое в ней тоже сильно, сведет на нет всё негативное влияние Сирени. Папа же с Аяри и Мефамио ради вас будут себя сдерживать. Аяри - это моя средняя сестра. Иногда очень вредная, но всё равно всеми любимая, - с улыбкой пояснила она, глядя на мое недоумевающее лицо, - а Мефамио - старший брат. У них, как и у папы, одна из доминант - Пурпур, который не принимает сочетание Цветов Меридии.
        - А ты, - продолжала она, - ты не будешь здесь счастлив. Тебе здесь будет больно каждый день. До тех пор, пока ты не изломаешь себя и не подстроишь свой характер под те Цвета, которые будут угодны Лазури. Но Мизраел не хочет этого понимать. Заполучив тебя путём честной хитрости, он вцепился в тебя и ни за что не отпустит. Даже ценой твоего душевного перелома. Но извини, - виновато добавила она, - я снова начинаю на тебя давить. Ты должен сам решить, как для тебя будет лучше. Главное - не бойся. И спокойной ночи.
        Едва заметным касанием она погладила мою щеку, после чего скрылась в замке. Я еще несколько минут стоял, смотря в пустоту и обдумывая всё то, что мне сейчас сказала Олесия.
        Нет, хватит. Хватит с меня недомолвок Мизраела. При следующей же встрече я потребую у него объяснений, для чего я вообще понадобился драконам. И ему придётся привести очень веские доводы, чтобы убедить меня не только в моей необходимости драконам в целом, но и в том, что я должен остаться именно здесь. Ведь не так уже мне и хочется меняться.
        А с другой стороны - это дар, ради которого каждый дракон преодолел бы любые трудности. Как видно, Мизраел тоже делает на это ставку: тот Лазурный обморок изменил баланс Цветов моего характера, совершенно точно приведя их к большему равновесию… Нет, я тону в информации, которая бурным потоком сейчас на меня льется. Чем больше я пытаюсь разобраться, тем больше увязаю…
        Когда я поднялся на пятый этаж, то внезапно увидел неподалёку от себя беседующих юношу и девушку. Кажется, это были дети драконов-гостей. Девушке на вид было лет двадцать пять, юноше же едва ли семнадцать.
        - Смотри, - сказала девушка странным медлительно-певучим тоном, - принц идёт к себе отдыхать. Как думаешь, он захочет с нами поговорить?
        - Навряд ли, - точно таким же голосом ответил юноша, - он устал. Он сегодня узнал много нового и испытал не одно потрясение. Для человека это очень насыщенный день. Если он не даст своему разуму отдых, это может негативно сказаться на его здоровье.
        Тем не менее, я подошёл к ним. Уж очень меня заинтересовало, почему они говорят нараспев. Тем более, что я сегодня с кем только не общался. Хуже уже не будет.
        - Мы рады, что наше общество тебе не противно, принц, - кивнула девушка, когда я подошёл, - я - Лиала. Старшая дочь Уталака.
        Я осторожно кивнул. Её искра Сирени от меня не ускользнула.
        - Не пугайся, - сказала она, - я не буду ничего тебе говорить. Папа и Олесия уже сказали тебе самое важное… Хотя Олесия тебя и обманула. Она очень хотела, чтобы ты пришёл к нам. И была очень огорчена, когда узнала, что Лазурные не оставили нам шанса. Ей так хотелось быть с тобой, что она даже готова делить тебя с кем-то ещё. Таковы её Цвета: сочетание любого Цвета с Золотом даёт очень благотворный эффект. Но извини, я забыла про моего собеседника. Это - Мехон. Он - младший сын Геярра.
        - Мы с Лиалой не любим находиться среди других, - подхватил Мехон, - наши Цвета - это Серебро и Сирень. Когда мы взлетали в небо, искру волшебства внутри нас зажгла тайна. В итоге нам стало открыто куда больше знаний, чем прочим, но у этого есть своя цена: мы в какой-то степени оторваны от реальности. В итоге другие считают, что мы больны помешательством, и это очень нас обижает. А ведь мы просто видим то, что другие наши сородичи видеть не могут. Мы видим тайны самого непознанного Цвета - и он богато одаряет нас знаниями. Например, союз Золота с другими Цветами. Мой папа сочетает в себе Золото и Пурпур. И он очень, очень любит нас. Готов защищать и оберегать нас, подобно зверю, защищающему своих детёнышей, до последней капли крови. Конечно, так ведут себя все родители, но наш папа проявляет это особенно остро.
        - Или взять мою маму, Ланире, - подхватила Лиала, - она сочетает в себе Золото и Янтарь. И она очень эмоциональна и деятельна, в ней много любви, которой хватает для всех нас, даже для меня, при том, что она не любит Серебро. И не надо думать, - строго добавила она, - что мама ведёт себя так, как вели некоторые другие драконы с таким сочетанием Цветов. Всю свою любовь она дарит только папе. Поэтому он до сих пор не теряет интерес к жизни, хотя и старше Мизраела больше, чем пятьсот лет.
        - Или мою маму, - добавил Мехон, - у неё самые лучшие в мире Цвета. Золото и Изумруд. Поэтому у неё нет нелюбимых Цветов. И всех нас она любит одинаково сильно. Например, моя старшая сестра, Хитава, как и ты, принц, сочетает в себе Янтарь и Сирень. Младшая сестричка, Ланима, недавно вставшая на крыло, Изумруд и Лазурь, прямо как господин Мизраел. А старший брат, Аноран, весь в папу: у него Золото и Пурпур. И благодаря маме мы, казалось бы, такие разные, всё равно почти никогда не ссоримся. А если вдруг и поссоримся, она нас очень быстро помирит.
        - Ладно, Мехон, - сказала Лиала, - принц уже устал от нашей болтовни. Мы его ещё больше утомили новой информацией. Ему очень нужно отдохнуть, завтра он и правда будет плохо себя чувствовать. А я хотела бы увидеть его вечером на приёме.
        - Да, Лиала, ты права. Пойдем, погуляем на улице. Спокойной ночи, Дитрих.
        Они ушли, а я как стоял на месте, так и продолжал стоять, осоловело мотая головой и пытаясь сообразить, что тут только что произошло. Поняв, что мысли в голове еле ворочаются, я поспешил к себе в комнату. Дойдя до неё и заперев дверь, я, не раздеваясь, рухнул на кровать и провалился в сон.
        Глава 8, в течение которой по причине присутствия гостей в замке я чувствую себя не самым лучшим образом
        Вся следующая неделя пролетела, как в тумане. Завтрак мне теперь приносили в комнату всегда: на следующее утро после дня прибытия ко мне в комнату впервые поднялся господин Киртулик и сообщил, что в течение всего времени пребывания здесь наших гостей спускаться на завтрак мне запрещено. Я пожал плечами: не очень-то и хотелось. Мне и с одним лишь Лазурным семейством завтракать неловко, а уж какая там творится вакханалия, когда завтракают четыре драконьих клана, даже думать не хотелось.
        Обед же в моём присутствии проходил в гнетущем молчании. Протерпев три дня эту пытку, в течение которой больше тридцати драконов в одном помещении хранят гнетущее молчание, я взбунтовался и на четвёртый день сам отказался идти на обед. Какое я производил впечатление на гостей, оставалось только догадываться. Впрочем, не удивлюсь, если и Геярр, и Уталак, и Тарган втайне потешаются над Мизраелом. Ещё бы, сжульничал, и вроде в рамках правил, а всем в итоге только сделал хуже.
        Дважды ко мне в гости приходили Лиала и Мехон. И это при том, что все остальные гости шарахались от меня, как от прокажённого. Так что я был совершенно не против их компании, даром что Меридия стала игнорировать меня вместе со всеми. И мне, несмотря на обилие гостей в замке, было ужасно одиноко.

* * *
        - Мы знаем, почему тебе плохо, принц, - сказала Лиала, когда они с Мехоном, получив моё согласие на их компанию, с удобством устроились в креслах напротив, - не обижайся, но ты всего лишь человек. Это не значит, что ты слабый. Или неспособный. Просто природа твоей души такова, что ты, в отличие от нас, можешь меняться. Однако при этом не способен вместить столько Цвета, сколько мы. Когда сюда прилетело три драконьих клана, концентрация Цвета в замке очень сильно выросла. Поэтому ты почти всё время чувствуешь себя нездоровым. Тебе иногда тяжело дышать, словно воздух слишком густой для тебя.
        - Верно, - подхватил Мехон, - поэтому другие драконы сейчас тебя избегают. Так что не обижайся на свой Лазурный Клан. Ты ведь не любишь Лазурь, как и мы, правильно? Да, и ещё Золото для тебя нехороший Цвет. И вот Золотые драконы, которые всегда самые желанные гости в этом месте, образовали здесь Лазурно-Золотую ауру. Не нарочно: просто такова наша природа. И поэтому они тебя избегают. Потому что могут сделать тебе очень больно, сами того не желая. Даже я, член Золотого клана, разговариваю с тобой лишь потому, что мои доминанты - это родная тебе Сирень и Серебро, самый любимый цвет Сирени. И всё же нам тоже не стоит злоупотреблять твоим гостеприимством. Все - запутались. Они просто не понимают, что самым лучшим выходом было бы отпустить тебя. Но все так хотели, так мечтали об этой возможности, что теперь уже вряд ли что-то можно изменить.
        - Но ты всё равно не сдавайся, принц, - ласково пропела Лиала, - не надо мучить себя мыслями о том, что ты хуже нас, потому что не дракон. Я очень извиняюсь, что подняла эту болезненную тему, но если бы я этого не сделала, то ты бы продолжал истязать себя. Не надо. То, что ты меньше нас, не означает, что ты хуже. Для сравнения возьми кинжал и иголку. Конечно, кинжалом можно сразу убить. Но это можно сделать и иголкой, если правильно нанести удар. И, что более важно, иголку спрятать куда проще, чем кинжал. Поэтому не заостряй внимание на своих слабостях. А обрати его на свои уникальные возможности и используй их. И, поверь нам, ты ещё удивишься тому уважению, которого сможешь добиться.
        На следующий вечер должен был состояться торжественный приём. И уж там я был просто обязан присутствовать. Весь день я провёл вне замка, на пляже. Был очень хороший солнечный день, и даже обед по моей просьбе Карнекир принёс мне туда же. Вдоволь наплававшись, я направился на площадку для полётов. С удовлетворением узнав, что порог моей выносливости в воздухе вырос до пяти с половиной минут, я направился к себе. Надо было готовиться к приёму.
        Вернувшись, я очень долго принимал душ. Текущая по моей коже вода действовала на неё успокаивающе; казалось, она уносит с собой все тревоги и печали, которыми я в этом месте обрастаю со страшной скоростью.
        Когда я вышел из душевой, меня уже ждал Карнекир.
        - Тебе принесли новую одежду, - он взглядом указал на свёрток, лежавший в одном из кресел, - ты как: хочешь побыть один?
        Я устало кивнул. Если сейчас мне предстоит идти в место, где несколько десятков драконов будут веселиться, то мне и в самом деле будут нелишними несколько минут тишины и покоя.
        Как только Карнекир ушёл, я задумчиво смотрел на дверь несколько минут. Я совсем перестал ему доверять. Он, вероятно, поняв, что больше не может меня безнаказанно обманывать, тоже почти перестал со мной общаться. Кроме того, визиты Лиалы и Мехона оказали мне одну интересную услугу. Они обострили мою Сирень ещё больше. И теперь я начал чувствовать, когда Мизраел, пользуясь своим положением хозяина замка, следит за мной. Утром я испытывал это ощущение целых четыре раза, особенно это было заметно во время купания. Но когда уже раз десятый я испытал это чувство после полёта, то попытался поймать его взгляд на ответный прием - до того меня раздражала такая нездоровая любознательность. Поняв, что и следить за мной ему больше не удаётся, он оставил свои попытки.
        Но вот, наконец, пришло время приёма. Уверенным шагом я направился к месту его проведения: двух месяцев мне было достаточно, чтобы ориентироваться в огромном замке не хуже, чем у себя дома…

* * *
        Следующая глава в этой книге последняя. Больше книг бесплатно в телеграм-канале «Цокольный этаж»: Ищущий да обрящет!
        Глава 9, в течение которой проходит бал, заканчивающийся очень печальным событием
        Все драконы уже были на месте. На одно короткое мгновение взгляды присутствующих сошлись на мне, после чего все снова вернулись к непринуждённой болтовне. Я принялся искать глазами Меридию. Когда нашёл, то увидел, что она разговаривает с кем-то из сыновей Геярра. Все драконы, дабы подчеркнуть свою принадлежность клану, были одеты в одежды с обязательным оттенком того или иного цвета. И, несмотря на его золотой костюм, печальный и отсутствующий взгляд очень плохо вязался с его принадлежностью к Золотому клану. Я позволил своей Сирени самую малость вспыхнуть, освещая его доминантные Цвета. Серебро и Лазурь. Да уж, Меридии, наверное, и в самом деле есть о чём с ним поговорить.
        Я подошёл к столу с напитками и, безошибочно вычленив среди множества бокалов с вином черничный сок, взял его и, потягивая, принялся созерцать торжество. Мне больше не хотелось использовать Сирень, чтобы узнать о чьих-либо ещё Цветах. Судя по тому, сколько взглядов на мне сошлось после первой попытки, поступил я в высшей степени неприлично. И, наверное, будь я драконом, меня бы сейчас жестоко высмеяли…
        В этот момент в зале заиграла музыка. Она была совершенно не похожа на ту, что играли на приёмах у меня дома. Чего греха таить, она казалась совершенной, как будто каждой ноте неведомый автор долгое время искал действительно её место во всей композиции.
        - Не подарите ли девушке танец, принц, - раздался около меня чей-то мягкий, вкрадчивый голос. Обернувшись, я увидел около себя девушку с тёмными каштановыми волосами, которые были убраны назад в аккуратный пучок. Одета она была в очень странного цвета платье, тёмно-бордовое, почти кровавое, перевязанное на поясе и рукавах сиреневыми лентами. Единственное украшение составляло серебряное ожерелье с аметистом внутри.
        - Аяри, средняя дочь Уталака, - слегка поклонившись и подмигнув тёмно-жёлтыми глазами, сказала она, после чего почти мгновенно оказалась около меня и потащила на площадку. Я едва успел поставить бокал на стол.
        - Ну же, Дитрих, не будь таким букой, - прошептала она мне на ухо, увлекая в движения вальса, - все понимают твоё положение, и понимают, как тебе тяжело, но если ты не подаришь хотя бы по одному танцу каждой из девушек кланов-гостей, то совсем уважение потеряешь. Нельзя быть настолько слабовольным среди нас. Да, думаю, ты это и сам понимаешь.
        Музыка всё продолжала увлекать нас. Мимо проносились пары: Меридия уже танцевала с кем-то ещё. Мехон и Лиала двигались в одном только им известном ритме. А вот мимо пронеслись Олесия и Вонгитор: первая, заметив мой взгляд, радостно улыбнулась, но Вонгитор, словно нарочно ускорившись, унёс её дальше.
        - А вот она тебя ждала, - прошептала мне на ухо Аяри, - как три года назад тебя увидела в Университете, так месяца не проходило, чтобы она о тебе не вспоминала. Это ж с нашей подачи тебя начали изучать, чтобы убедиться, что ты сможешь жить среди нас. А лазурные гадюки тебя из-под носа у всех выхватили, благо ты любитель языком потрепать.
        - Кто меня изучал? - только и нашёлся я в ответ на эту тираду.
        - Да какая разница, - пожала плечами Аяри, - а если так интересно - спроси у Сирени. Учись пользоваться своим Цветом, принц, покуда тебе его тут и в самом деле не выжгли.
        - Позволь угадать, - перешёл я сам в наступление, - Пурпур и Янтарь, верно?
        - Какой сообразительный. Долго догадывался? - ехидно выдохнула мне на ухо девушка, - нет, мне правда интересно. Янтарь ты чувствуешь, ладно, а вот… ах да, Олесия проговорилась, когда предложила тебе это… это… я даже не хочу говорить об этой мерзости! Она настолько отчаялась, что готова смириться даже с таким! Тебе, надеюсь, не хватит глупости подходить с этим бредом к нашему отцу? Он тебя живьём за такое сожрёт и даже не поперхнётся.
        По звучанию музыки становилось ясно, что танец подходит к концу.
        - Бросай ты эту дурочку, - прошептала Аяри, - соврала она тебе, что к другому не привяжется - Серебро, захоти она того, отвяжет её от тебя так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь. А вот наша глупышка Олесия, умудрившаяся помирить в себе Сирень и Золото, действительно под покровом тайны будет хранить любовь только к кому-то одному.
        Танец закончился, и Аяри, так же резко отпустив меня, умчалась на другой конец зала. Понять её можно: Мизраел наверняка слышал её проникновенные речи, и на случай скандала желательно быть недалеко от папочки, который - ну ничего себе - беседовал с Карнеллой и, судя по тому, что она приятно порозовела, щедро осыпал её комплиментами.
        Я сел за стол, но есть не хотелось совершенно. Несмотря на то, что Аяри снова посеяла во мне сомнения касательно верности моего выбора, одну услугу она мне всё же оказался. Она словно зарядила мой Янтарь своим собственным, умудрившись изгнать апатию и вселить желание действовать, и я с удивлением обнаружил, что не прочь потанцевать ещё с кем-нибудь…
        Однако прямо сейчас потанцевать мне было не суждено. Так как музыканты, среди которых было двое людей, двое гномов, эльфийка и даже один орк, отложили свои инструменты и устремились к столу с едой. Что ж, справедливо, им тоже кушать надо. Я-то не знаю, сколько они играли до этого, потому что явился в назначенное мне время. Подозреваю, что вечер давно уже идёт полным ходом.
        Что ж, коль скоро потанцевать прямо сейчас не получится, разумно будет подышать свежим воздухом. Я направился на балкон, откуда днём, наверное, открывался потрясающий вид на остров. Впрочем, по правую сторону отлично было видно море, по которому стелилась лунная дорожка. Зрелище было не менее завораживающим.
        - Привет, - внезапно раздался чей-то голос. Обернувшись, я увидел девушку в алом платье с волосами цвета небесного золота. На руках у неё было одето что-то вроде бальных перчаток, только вот запястья рук оставались открытыми. Девушка выглядела совсем юной, вот только взгляд её глаз был не по годам взрослым
        - Здравствуй, - вежливо кивнул я, - с кем имею честь разговаривать?
        - Меня зовут Карлия, Пурпурный клан, - с поклоном сказала девушка, - ты же можешь не представляться. Все и так тебя очень хорошо знают.
        - Да уж, могу догадываться, - хмыкнул я.
        - Да, не очень удачно всё для тебя складывается. Впрочем, из того, что я слышала, могу сделать выводы, что как принц, ты прекрасно осознаёшь свои обязанности и понимаешь, что в таком деле не может быть всё легко и просто.
        - Вот как? - я позволил себе удивиться, - интересно. Ты первая, кто дал мне оценку как принцу, а не как человеку.
        - Ну, я-то прекрасно понимаю, как на самом деле важно и то, и другое, - сказала она, подойдя к парапету. После чего, положив на него руки, уставилась в морскую даль. Я же с интересом смотрел на неё. В ней было одновременно что-то своё - и в то же время что-то чужое. Как будто…
        - Да, ты не ошибся, - не оборачиваясь, сказала Карлия, - мои Цвета - это Сирень и Лазурь. Тяжёлое сочетание… для тех, кто не знает, как с ним обращаться.
        - А что, есть какие-то полезные советы? - удивлённо спросил я.
        - Трудно сказать, - пожала в ответ плечами девушка, - мне в этом плане повезло с третьим Цветом. Да, Доминанты заставили меня повзрослеть и понять, что мир сложен и труднопостижим, очень рано. Но Пурпур направил это знание в нужное русло. Так что я уже многое знаю и умею из того, чему моим старшим братьями и сёстрам ещё только предстоит научиться. И до всего я дошла своим умом.
        - По правде сказать, - неловко пробормотал я, - не такого я ожидал от подобного сочетания.
        - Понимаю, - кивнула Карлия, - что поделать, подобные мне рождаются редко и считаются чем-то… противоестественным. Мне известно, что в здешней библиотеке имеется пара биографий таких, как я. Но, Дитрих, ты должен понимать: баланс Цветов - вовсе не такая простая вещь, как тебе кажется. Это то, что ты будешь познавать всю свою жизнь - и всё равно что-то от тебя ускользнёт. Да, наш характер при становлении на крыло становится неизменным. Но вот на то, каким он сформируется до этого момента, влияет всё. Ты же уже знаешь, что неумение контролировать свой Цвет выводит на всем известные семь смертных грехов? Так вот никогда нет конечной грани: справился или не справился, деятель или обжора, гордый или гордец, вдохновлённый или завистник, терпеливый или жадный… любое состояние в той или иной степени погранично.
        - Ладно, - кивнула она, - вижу, совсем я тебя запутала, а у тебя голова и так кругом идёт. До встречи.
        Коротко кивнув мне, она удалилась. Я же остался на балконе, пытаясь переварить новую порцию информации. Нет. Сейчас я ни до чего не додумаюсь. В другой раз. Сейчас я просто желал подставить лицо свежему воздуху и хоть самую чуточку - но расслабиться.
        Мы с Карлией разговаривали довольно долго, - пропустили как минимум перерыв и два танца. Ещё один танец я простоял на балконе, любуясь ночным морем. Но потом всё же спохватился - нельзя совсем-то запускать, ведь я всё-таки принц, необходимо и мероприятию внимание уделить.
        Как только я вернулся в зал, то сразу принялся высматривать Меридию - мне и в самом деле очень не хватало её в последнее время. Я, конечно, понимал, почему она меня избегает, и всё же мне очень захотелось потанцевать именно с ней. Может быть, пришла мне в голову мысль, Олесия так на меня действует потому, что я давно не виделся с Меридией? Я же для них как губка: какой дракон ко мне ближе оказался, Цветами того я и напитываюсь.
        Но вот показалась знакомая серебристая шевелюра. Я почти было подошёл к ней, как у меня из-под носа её увел один из сиреневых драконов. Кажется, средний сын, вроде бы Рэй его зовут. Запомнил я его потому, что его Доминанты, как и у Карлии, образовывали столь странную пару, как Сирень и Лазурь.
        Когда я шёл обратно, то увидел, как ко мне приближается Олесия. Между нами оставалось меньше трёх шагов, как вдруг около неё возник Хольдвиг и так же утащил танцевать.
        Меня снова пробрала досада. Я сейчас отчётливо ощущал себя канатом, который изо всех сил перетягивают в разные стороны. Воодушевление, вспыхнувшее было во мне после танца с Аяри, бесследно растворилось. Я уныло побрёл обратно к столу…
        - Эй, парень, - раздался сзади чей-то незнакомый голос, - потанцуй со мной, пожалуйста. Обещаю сильно не обременять тебя.
        Обернувшись, я с удивлением обнаружил возле себя супругу Таргана. Кажется, её зовут Наэлика. На ней было очень красивое бордовое платье, расшитое серебряными нитями. Признаться, таким знаком внимания она меня ввела в самое настоящее замешательство. Тем не менее, не видя причин отказывать, я вежливо предложил ей руку и, получив дозволение, взял её за талию и повёл в танце.
        - Вот спасибо, - прикрыв глаза от удовольствия, сказала она, - а то мой Тарган танцы на дух не переваривает. В самом начале потопчется немного на площадке, и до конца вечера на неё ни ногой. А мне скучно, никто танцевать со мной не хочет.
        - Почему же? Вы замечательно танцуете, - с неподдельной искренностью сказал я, - мне кажется, будто вы меня ведёте в танце, настолько идеально вы всё делаете.
        - А потому, что так и есть, принц, - она кивнула мне, и резко крутанулась вокруг, продемонстрировав мне аккуратно закрепленный пучок дымчато-серых волос, - я, видишь ли, в свое время соединила в себе Пурпур и Серебро. А что открывает в себе союз Силы и Мечты? Мастерство, бесконечное совершенствование, постоянное улучшение всего, что только можно. Потому-то всем так неловко со мной танцевать: ведь каждого я превосхожу на голову, а то и на две, но по-другому, сам понимаешь, не могу.
        - И что же в этом плохого? - спросил я, - весьма интересное сочетание. Даже из того, что я успел узнать, бывают куда более… своенравные комбинации Цветов.
        - Да в целом оно, конечно, не так уж и плохо, - ответила она, и я, в самом деле, начал ощущать, что Наэлика всё больше и больше забирает контроль над танцем, - Киртулик ваш, вон, точно такой же. Но мужикам в этом плане проще, их в процессе бесконечной погони за совершенством остановит самая банальная лень. А женщины, как тебе, принц, наверняка известно, существа куда более сложно устроенные. А уж женщина с моим сочетанием Цветов в поисках совершенства доведёт до нервного срыва и себя, и всех, кто её окружает.
        Я не выдержал и прыснул. Почему-то вспомнился Освальд: при всей его тяге к противоположному полу у него была просто патологическая неприязнь к совместным походам по магазинам одежды. Так что, когда очередная пассия пыталась уговорить его пройтись с ней по магазинам, в ход шло всё: лесть, угрозы, взятки, шантаж (ну ладно, ладно, приукрасил… взяток не было). А по возвращении он приходил до такой степени злой и раздражённый, что даже мне в ответ на его рявканья ничего говорить не хотелось. Раненых не добивают.
        - Извините, - поспешно сказал я, почти сразу прервав смешок, - как-то само вырвалось.
        - Да на что тут обижаться, - равнодушно сказала Наэлика, - я вот почти шестьсот лет с этими качествами живу. Слава Белому Единому, с мужем мне повезло. У него доминанты Пурпур и Изумруд. Вот он и любит меня. Любит и терпит. У другого бы давно уже крыша поехала, а мой Тарган, как и в день нашей встречи…
        В этот момент её лицо приобрело настолько мечтательный оттенок, что мне даже спрашивать ничего не хотелось.
        - Вот не могут тебя никак поделить, - меньше, чем за секунду Наэлика вернула себя с небес на землю и который раз за день подняла тему, которая никак не давала мне покоя, - уж сколько Уталак ему говорит, нет, Мизраел упёрся рогами, и всё тут. Хорошо, все-таки, что к нам ты не попал. В тебе вон, Янтарь с Сиренью горят. Тебе расти ещё надо, озорничать, пробовать… свобода нужна тебе. У нас не так, у нас всё по порядку, дисциплина - прежде всего. Нет уж, ломать тебя, даже во имя нашего будущего, мы с Тарганом ни за что бы не стали.
        Танец кончился, и Наэлика, отпустив меня и сделав книксен, удалилась к своему мужу. Я был до такой степени сбит с толку информацией о «спасении будущего», что чуть не забыл поклониться ей в ответ.
        Пауза в несколько минут - и вот звучит музыка для следующего танца. Я и глазом моргнуть не успел, как возле меня выросла Олесия. Мимо меня пронеслись в паре Хольдвиг и Аяри - и я с удивлением обнаружил, что в плане аур они очень похожи и явно симпатизируют друг другу. Но как только я протянул руку Олесии, передо мной выросла Меридия.
        - Прости, следующий танец твой, - сказал я, попытавшись улыбнуться и придать своему лицу извиняющееся выражение. Впрочем, судя по тому, каким обиженным было лицо Меридии, у меня это получилось плохо.
        И вот мы с Олесией кружимся в танце. Удивительно, но присутствие драконов в таком количестве действовало на меня просто удивительно: я был полон сил и энергии. И усталости не ощущал совершенно.
        И тут я почувствовал контраст Олесии со всеми теми, с кем танцевал до этого. Аяри в танце дразнила, намеренно перехватывая контроль над партнёром, но покорно возвращая его при первом же проявлении силы, и всё для того, чтобы в следующий момент снова увлечь зазевавшегося туда, куда он совершенно не ожидал. Наэлика просто танцевала, отдаваясь танцу как делу, которое она доводила до совершенства не одну сотню лет. Но вот Олесия… она покорно следовала за мной в танце, улавливая малейшие порывы и двигаясь вслед за мной, даже если после этого происходили какие-то оплошности. И её чистая, искренняя улыбка. Аяри почти наверняка сказала правду: она искренне верила, что отец поймёт и примет её предложение. Доверчивый синий взгляд не отпускал меня ни на миг. И всё же… я не для тебя, красавица. У меня, янтарно-сиреневого сорванца, уже есть пара. И ты обязательно найдёшь того, кто действительно будет тебя достоин.
        Как только эти мысли пронеслись в моей голове, мне показалось, что её плечики на долю секунды дрогнули и даже поникли. Но уже через мгновение она выпрямилась и, как ни в чём не бывало, следовала в танце. И она так на меня смотрела, с таким придыханием, с таким мечтанием, что я раз за разом задавал себе вопрос: Почему? Что такого особенного две девушки, от красоты которых белые розы увянут от зависти, нашли во мне? Никакой мускульной силы, которой так упиваются придворные дамы, во мне не было и в помине. Наоборот, как уже упоминал один не очень любезный орк, у меня из живота выпирало несколько больше, чем хотелось бы. Хотя стоило признать, господин Киртулик со своими тренировками успел внести в этот пункт некоторые коррективы. И все же - почему?
        - Какой же ты болван, - устало шепнул внутренний голос, - Они же драконы. Они в самую суть смотрят, в сердце, в котором бьются, задавая конфликт твоей жизни, Доминанты. И если приглянулся ты им - то, поверь, вовсе не из-за смазливой мордашки.
        С Олесией мы не разговаривали: всё, что надо, было уже сказано, всё остальное - понято без слов. Едва мелодия закончилась, как Олесия отпустила меня и, сделав изящный книксен, поспешила к группе сиреневых, которые весь танец с любопытством на нас смотрели. Я ожидал, что вот-вот дадут сигнал к следующему танцу, но группа музыкантов, до того виртуозно колдовавших над своими инструментами, принялась их собирать. Одновременно с этим самые маленькие мальчишки и девчонки, отчаянно зевая, покинули зал.
        Как? Неужели это был последний танец? Вот незадача-то. Я нашёл взглядом Меридию, но она, даже не посмотрев в мою сторону, направилась к выходу. Всё же я успел преградить ей дорогу.
        - Что ты хочешь, Дитрих? - равнодушно спросила она, - вечер закончился.
        - И всё же не уходи, пожалуйста, - взяв её за руку и прижав к своей груди, ответил я, - у меня для тебя сюрприз.
        Постояв несколько секунд, она освободила руку и, прошествовав за один из столов, села за него. Остальные драконы быстро покидали помещение; завтра гостям предстояло улетать, и все хотели успеть хорошенько отдохнуть.
        В конце концов, в зале остались только мы с Меридией, да Мизраел с Уталаком о чём-то перешептывались в конце зала. Поняв, что эти двое могут простоять тут до самого утра, я решил не обращать на них внимания. Подойдя к Меридии, которая слишком уж упорно смотрела в стену, я предложил ей руку с самым закономерным вопросом:
        - Потанцуем?..
        Она так удивилась, что даже перестала меня игнорировать.
        - Музыки же… нету, - только и смогла выдохнуть она.
        - Моя дорогая, ты считаешь меня настолько беспомощным? - улыбнулся я, - музыка будет. Обещаю, тебе понравится.
        Заинтригованная, Меридия позволила взять себя за руку и вывести в центр зала. Я осторожно и очень внимательно посмотрел на её лицо: момент крайне важный, я в первый раз вступаю с ней в физический контакт, сохраняя при этом ясный и устойчивый рассудок. Ничего. Никакой брезгливости, никакого отвращения, только искренний и неподдельный интерес. Успокоившись, я сосредоточился для совершения дальнейшего действия.
        В Университете, помимо магических факультетов были ещё и, если так можно выразиться, кружки по интересам. И вот был там музыкальный кружок, который, в числе прочего, занимался тем, что в поисках новых мелодий сочетал различные звучания музыкальных инструментов. И одна мелодия, которую играли одновременно скрипка и флейта, мне так понравилась, что я даже выпросил по ней ноты и посредством своей магии иллюзий научился её воспроизводить. Обучение было долгим, сначала я создавал инструменты, которые играли мелодию, но в дальнейшем набил руку так, что для создания звуков инструменты мне были уже не нужны. И вот именно эту мелодию я начал потихоньку воспроизводить, осторожно увлекая Меридию за собой в танец. Сначала она не улавливала темпа, но все же сумела подстроиться под ритмичные звучания флейты, которой аккомпанировала скрипка.
        - Совсем неплохо, - осторожно сказала она, смотря прямо мне в глаза. Я же, поддерживая волшебство момента, создал вокруг нас сверкающие блёстки всех цветов радуги, которые плыли за нами, образуя сказочный шлейф. Целую минуту мы просто танцевали и наслаждались танцем, даже не замечая, что Мизраел и Уталак, позабыв про свой разговор, смотрели на нас, не отрываясь. Однако еще через несколько секунд в глаза Меридии вернулся тот блеск обиды, с которым она проводила меня и Олесию, когда опоздала со своим приглашением.
        - И всё же, почему ты выбрал её, - спросила она, умудрившись испортить всё очарование момента.
        - Всё просто: она подошла первая, - пожав плечами, спокойно ответил я, - к тому же, она гостья. А гостям внимание надо оказывать в первую очередь, или у драконов это не так?
        - Но она к тебе не первый раз подошла этим вечером, не так ли? - настойчиво продолжала Меридия.
        - Ну и что? Никто не просил Мизраела отчитывать её у всех на виду. Тем более, что она не сделала ничего плохого. Её отругали всего лишь за то, какая она есть - скажешь, справедливо?
        - Ну а что ты вообще о ней думаешь? - внезапно задала вопрос совсем из другой оперы девушка.
        - Ну… у вас с ней немало общего, - в замешательстве ответил я, не осознавая, что именно говорю.
        - Ах, вот как? - обиженно сказала принцесса, - и именно поэтому ты никак не можешь выбрать между нами двумя?
        - Я не из кого не выбираю, - сухо ответил я, - если ты забыла - то мы смотрели друг на друга в тот важный для тебя момент. И тогда я понял, что ты мне тоже теперь нужна.
        - Но на танец ты всё-таки позвал её. Её, не меня, - снова обиженным тоном сказала принцесса, - у всех на виду, между прочим!
        - Меридия, да сколько можно, - в сердцах выпалил я, - я же уже сказал, почему поступил так! Потому что так было правильно! В конце концов, мы - принц и принцесса, у которых помимо прав и привилегий есть ещё и обязанности! И пора бы тебе уже повзрослеть и понять это!
        В следующий момент я был очень благодарен и Мизраелу, который довёл меня до Лазурного обморока, и Киртулику, который безжалостно, раз за разом заставлял меня ломать на тренировках свои крылья. Потому что если бы не они - я бы не остался в сознании после того, как Меридия, частично трансформировав руку, когтями проткнула мою ладонь. Нет, не подумайте лишнего, адская боль и несколько сломанных кистевых костей заставили меня охнуть от шока. Выдернув руку, я поспешно отскочил от Меридии, которая, стоя с раскрытыми от ужаса глазами, сама до сих пор не поняла, что натворила.
        Я же шипел от боли, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не разразиться нецензурной бранью, недостойной лица благородной крови. А так же от того, чтобы не упасть в обморок. Музыка смолкла, радужный шлейф печально растворился в воздухе. И, как оказалось, почти все драконы вернулись для того, чтобы посмотреть наш танец. Лазурные и Золотые смотрели на нас с ужасом, Пурпурные - с явным неодобрением. А Сиреневые… Лиала, не таясь, заплакала, спрятав лицо в ладони, Олесия со страхом смотрела на нас, прикрыв ладонями рот, Аяри же…
        - Дура! - раздался на весь зал её звонкий издевательский голос, - какая же ты дура!
        - АЯРИ! - проревел Уталак. Девушка без лишних слов подошла к нему с Мизраелом и изящно опустилась перед хозяином замка на колени, прося прощения за свой поступок. Вот только выражения их лиц явно говорили о том, кто здесь на самом деле победитель, а кто - побеждённый.
        - Дитрих, я не знаю, что… - пробормотала Меридия, приближаясь ко мне.
        - Не нужно, - отчётливо проговорил я, - ты уже всё сделала. Дальше я сам.
        Меридия, глаза которой заволокли слёзы, поспешила отойти от меня.
        - Хитава! - раздался голос Геярра, - помоги, пожалуйста, принцу.
        От группы золотых драконов отделилась девушка с каштановыми волосами, которые были убраны в замысловатую причёску.
        - Принц Дитрих, я - Хитава, - девушка в сиреневом платье, подойдя ко мне, почтительно поклонилась, - прошу вас, пойдёмте со мной. Я смогу очень быстро вам помочь.
        Удерживая руку, я внимательно смотрел на девушку, но она лишь выжидательно смотрела в ответ. В конце концов, я кивнул и позволил ей увести себя.
        - Дело в том, - сказала она, подводя меня к одной из соф, стоящих в коридоре, и осторожно усаживая на неё, - что по счастливой случайности я обладаю теми же доминантными Цветами, что и вы: Янтарь и Сирень. Такие родственные души могут очень помогать друг другу. Позвольте, - с этими словами она убрала мою правую руку, освобождая ужасную рану. Меня при виде крови тут же замутило - ещё одна моя предательская слабость - а вот Хитава без единой эмоции аккуратно… лизнула мою руку, и я тут же ощутил, как боль заметно ослабела. Кроме того, она явно замерцала своими Доминантами, и я с приязнью ощутил, как мои собственные Янтарь и Сирень откликаются, создавая между нами нежную и хрупкую связь, по которой драконица сейчас передавала мне силы для очень быстрой регенерации. Побаюкав мою руку около минуты, она лизнула её ещё раз. Боль ушла совсем. После ещё трёх повторений процедуры моя ладонь выглядела совершенно здоровой, и я бы ни за что не поверил, что несколько минут назад её огромными когтями проткнуло насквозь.
        - Пойдём, я провожу тебя в твою комнату, - устало выдохнув, сказала она, - не надо тебе туда возвращаться. Поверь, ничего хорошего там сейчас не происходит.
        Не имея сил спорить, я покорно кивнул и позволил вести себя наверх. Однако на полпути в мою голову стукнула непрошенная мысль.
        - Прошу прощения, - тихо сказал я, - если у вас…
        - У тебя, - тут же поправила девушка, - можно на ты.
        - Ладно, - попытавшись улыбнуться, я кивнул, - если у тебя Цвета - Янтарь и Сирень, как же ты можешь быть в клане Золотых драконов? Разве тебе не…
        - Родовой Цвет никогда не может быть враждебным, - кивком дав мне понять, что суть вопроса она уловила, Хитава продолжила, - такое иногда бывает. Так что Золото не причиняет мне боль. Но не думай, что это такое большое благо. Лазурь меня за это жжёт в два раза сильнее. Так что, хоть Золотые драконы и самые желанные гости здесь, мы с братишкой Мехоном - белые вороны. Нам тут, в отличие от остальной нашей семьи, больно находиться. Но мы терпим. Потому что понимаем ответственность своего положения. Но ты молодец, что заметил. Быстро учишься.
        За разговором мы дошли до моей комнаты.
        - Спасибо тебе большое, - сказал я, - очень рад был с тобой познакомиться.
        - Взаимно, принц, взаимно, - с улыбкой кивнула Хитава.
        - Ты сейчас спускаешься туда, верно? Могу я тебя попросить? - внезапно сказал я.
        - Да, конечно. Ты что-то хотел передать? - проницательно спросила драконица.
        - Да. Передай, пожалуйста, Карнекиру, чтобы утром разбудил меня. Я тоже встану вас проводить.
        Несколько секунд девушка молчала, с загадочной улыбкой созерцая меня. После чего сказала:
        - Конечно. Я ему обязательно передам.
        Ещё раз кивнув мне, она пошла обратно. Я же вошёл в свою комнату, заперся и, сбросив башмаки, устало вытянулся на кровати.
        Итак, игры кончились. Начались действительно крупные ставки. Мне сейчас вполне ясно дали понять, какие меня могут ждать последствия, если я не буду вести себя, как хороший мальчик. В самом деле, какой отличный способ воспитывать строптивых принцев. Сломать руку - а потом за пять минут снова её исцелить. Не понял урока и ведёшь себя плохо? Сломаем другую руку, и снова исцелим. Благо, что возможности драконьей магии в отношении одного человеческого тела, вероятно, не имеют границ. Раз уж из меня даже каким-то образом дракона хотят сделать. И хотя подобная перспектива неимоверно воодушевляла, в душу стало закрадываться отчаяние. Когда это произойдёт? Сколько этого придётся ждать? Сколько боли и унижений ещё придётся вынести до этого момента? И получится ли у меня до этого времени остаться самим собой, а не стать выдрессированной куклой, которая будет покорно делать то, что от неё потребуют, и которой в награду за это дадут драконьи крылья? На все эти вопросы ответа у меня пока нет. А значит, сейчас - надо спать и восстанавливать силы. Завтра будет новый день…
        Дорогие читатели. Самая лучшая награда для автора - ваши лайки и комментарии. Для вас - пустяк: ткнуть сердечко и написать несколько слов, а для автора - мощный стимулятор для дальнейшей работы. Проявите активность - поддержите автора!

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к