Мессия Никита Аверин
        Игорь Вардунас
        Хронос #3
        Его зовут Гай Метьюз. Он - единственный выживший из первой Международной экспедиции на Марс. После долгих лет отсутствия, в 2060 году он неожиданно вернулся домой, но родная планета больше не является ему домом.
        Некогда привычный и знакомый мир, в который судьба или чья-то расчетливая рука возвращает астронавта, необратимо изменился. Но не изменились люди. Все ждут от сошедшего с небес Метьюза, которого возвели в ранг нового Мессии, чуда. Но способен ли он сотворить его?
        В надежде заполучить героя корпорации начинают открытое противостояние, которое грозит перерасти в войну.
        Каким будет выбор человека, обреченного на вечную жизнь?
        Никита Аверин
        Игорь Вардунас[В тексте использованы стихи Романа Смолякова и Никиты Аверина.]
        МЕССИЯ
        Часть I
        Пришествие
        Судьба распорядилась так, что людям, полетевшим на Луну ради мирного ее освоения, суждено упокоиться там в мире. Их оплакивают их семьи и друзья; их оплакивает их отечество; их оплакивают народы мира; их оплакивает сама родина Земля, рискнувшая направить двоих своих сыновей в неизведанную даль. За ними последуют другие и непременно найдут дорогу домой… Фрагмент неопубликованной речи Ричарда Никсона, заготовленной на случай неудачи лунной экспедиции «Аполлона-11»
18 июля, 1969 год
        Пролог
        - Чудо! Чудо! Чудо! - Толпа была подобна океану - колышущаяся масса, состоящая из миллионов людей-молекул. Качаясь взад и вперед, люди напирали волнами на ограждения, пытаясь пробиться к сцене, на которой разворачивалась кульминация действа. Они пришли увидеть чудо и не уйдут разочарованными. Горящие глаза, перекошенные в религиозном экстазе лица, рев сотен тысяч глоток. - Чудо!!!
        На сцене суетились люди в белых одеждах. Они ломали дощатый пол и сколачивали крестообразную конструкцию. Двое здоровяков держали за руки ссутулившегося человека. Пленник не пытался вырываться, лишь молча смотрел на беснующуюся вокруг него толпу.
        - Сейчас вы увидите главное чудо Нового Мессии. На ваших глазах он будет распят и пронзен в сердце, подобно Иисусу Христу. И, так же как и Иисус, он воскреснет! - Ведущий умел работать с публикой. Какая разница, сколько перед тобой слушателей? Двадцать наркоманов или миллион религиозных фанатиков - это неважно. Сознание этих людей затуманено, и управлять ими проще простого.
        Пока ведущий накручивал толпу, люди в белых одеждах уже положили пленника на импровизированный крест. Тут же раздобыли двухсотмиллиметровые гвозди и молоток. Видеооператоры выхватывали крупные планы лица жертвы, искореженного болью от пробитых кистей рук, пульсирующие фонтаны крови из пронзенных ступней…
        Закончив с фиксацией конечностей, пленника дополнительно привязали к кресту веревками. Десяток сильных мужских рук установили конструкцию с жертвой в вертикальном положении.
        - И сейчас, друзья мои, вы станете свидетелями чуда. Вы готовы?
        - ДА!
        Ведущий передал микрофон одному из стоящих рядом мужчин в белом и достал из кармана швейцарский нож. Оглядевшись по сторонам, он увидел подходящую по длине стальную трубку, служившую недавно частью каркаса для сцены. Ведущий вставил рукоятку ножа в полую трубу и проверил, хорошо ли держится. Удовлетворенный результатом, он направился к распятому на кресте.
        - Я же говорил, что ты станешь новым символом, новым Мессией! Яви же нам чудо Воскрешения! - с этими словами он вонзил лезвие самодельного копья прямо в сердце.
        Собравшиеся вокруг люди приветствовали его жест одобрительными криками. Градус истерии в толпе был на пределе. Объективы видеокамер смаковали торчащий из груди пленника нож, демонстрируя его на больших экранах со всех ракурсов.
        Выдернув нож, ведущий отбросил не нужную больше трубку и вновь взялся за микрофон.
        - Вам нравится?
        - Да!
        - Я не слышу вас, последователи Нового Мессии! Вам нравится?
        - ДА!!!
        - Так узрите же, как Мессия воскреснет!
        Глава первая
        <Шорох помех и неразборчивая речь>
        - Мейдей! Мейдей! Вызывает Феникс. Хьюстон, вызывает Феникс! Как слышите? Говорит Гай Метьюс. Прием.
        <Тяжелое дыхание>
        - Феникс, это Хьюстон. Слышу вас прекрасно. Метьюс, что случилось?
        - Хьюстон, у нас тут черт-те что творится! Все словно с катушек слетели. Я видел, как Оуэн <руководитель экспедиции> напал на Кейджа <инженер-электрик>. По-моему, он его задушил!
        - Феникс, доложите, что происходит! Гай? Гай, ответьте!
        <Голос издалека: «Метьюс? Где ты? Нам нужно поговорить!»>
        - О черт, он идет сюда…
        <Звук открывающейся и закрывающейся шлюзовой двери>
        - Феникс! Феникс, вызывает Хьюстон! Метьюс? Кто-нибудь, ответьте!
        <Через пять минут запись обрывается> Расшифровка черного ящика с межпланетной станции «Феникс». День 2554. Космическое время 23:37
        Скоростной лифт доставил следующую группу экскурсантов. Если судить по нашивкам на униформе, на этот раз это были учащиеся спрингфилдского технологического института. Что не удивительно, если принять во внимание тот факт, что в городе проходил чемпионат штата по легкой атлетике. И для проформы, всех участников чемпионата водили по театрам и музеям, стараясь повысить их культурный уровень развития. Но старания организаторов были напрасны. Молодых накачанных легкоатлетов и их подружек-черлидерш не интересовало современное искусство и великая история их великой страны. Студенты, изнывая от скуки, уныло плелись гомонящей толпой вслед за экскурсоводом.
        - А в этом зале вы можете увидеть экспозицию, посвященную первой международной экспедиции на Марс! - Виктория Хелендж, работавшая экскурсоводом вот уже десять лет, скучала не меньше своих подопечных. В юности Виктория мечтала переехать в Нью-Йорк и открыть свою собственную галерею искусств в Сохо. Но, как и многим другим, этой мечте не суждено было сбыться. В институте она познакомилась с обворожительным красавцем Карлом, двухметровым студентом из Европы. Их бурный роман длился пару месяцев, пока не выяснилось, что заокеанский красавец великан является членом подпольного антиглобалистского движения «Воздух». Виктория узнала об этом от сержанта полиции, который вызвал ее на допрос, когда Карл со своими приятелями подорвали на гидравлической мине автомобиль из кортежа министра иностранных дел. Дело о разгроме движения «Воздух» получило широкий общественный резонанс, и поэтому всех, кто оказался к нему хоть как-то причастен, ждала не самая хорошая судьба. Так что о собственной галерее Виктории пришлось забыть. Хорошо, что ей вообще удалось найти работу в бостонском музее астронавтики, куда ее
устроила двоюродная тетя. Ведь альтернативой надоевшим экскурсиям являлась работа в стриптиз-баре или и того хуже, угол на пересечении улиц в городских трущобах.
        От грустных воспоминаний Викторию отвлек противный визг одной из черлидерш. Здоровенный парень, наверняка несущий на своих широких плечах бремя бойфренда визжащей девушки, размахивал в воздухе голофоном. Девушка пыталась отнять телефон, но даже в прыжке не могла достать и до плеча здоровяка.
        - Джейсон, отдай сейчас же! Это мой голофон!
        - Да, я знаю, что он твой, Кейти. Но пока ты мне кое-что не пообещаешь, он останется у меня, - гаденько усмехнулся здоровяк. В ответ на его реплику стоявшие рядом сокурсники радостно заржали.
        - О, мой бог. Как же они меня достали, Виктория раздраженно потерла виски и сказала так громко, что ее голос услышал даже охранник на первом этаже музея: - А ну прекратите немедленно!
        В зале повисла звенящая тишина. Студенты, со смесью страха и удивления, посмотрели на миниатюрную мисс Хеледж, словно только сейчас заметили ее присутствие.
        - Молодой человек, соблаговолите вернуть юной мисс ее имущество, - взгляд голубых глаз Виктории, точно ледяные иглы, пронзал верзилу Джейсона. Наконец парень не выдержал и протянул голофон подруге. - Теперь, если вы позволите, мы продолжим нашу экскурсию. Как я говорила ранее, мы находимся в зале, посвященном первой марсианской экспедиции.
        Виктория повела подростков вдоль стен, задерживаясь у каждого экспоната не более пяти минут. За десять лет план проведения экскурсии был доведен Викторией до совершенства. Если бы ее разбудили среди ночи, она могла бы без запинки произнести заученный до автоматизма текст:
        - Семьдесят лет назад, в 2040 году, указом президента Гьюберта, Соединенные Штаты Америки присоединились к международной программе колонизации Марса. Как вы знаете из уроков истории, - в этом месте Виктория сделала паузу и скептически оглядела отсутствующие лица студентов, - первые попытки колонизации Марса предпринимались еще в начале нашего века, но успеха они не принесли. Прорыв в этом направлении случился в 34 году, когда русскими и китайскими учеными был изобретен фотонный двигатель.
        Виктория указала студентам на стенд с голографической проекцией лаборатории в Пекине. Радостные лица коммунистических светил науки на фоне огромной махины - испытательного образца фотонного двигателя.
        - Позднее правительства России и Китая разработали проект космической экспедиции на Марс, для постройки колонии и изучения Красной планеты. Для его воплощения были привлечены лучшие специалисты и эксперты своего времени.
        Виктория вела экскурсию, периодически бросая взгляды на группу студентов. Из всей толпы за ее рассказом следили от силы два-три человека, все остальные болтали между собой или копались в глобальной Сети.
        Конечно, подросткам не было интересно, что произошло в далеких для них сороковых годах двадцать первого века. При нынешнем сверхплотном информационном потоке, новость считалась устаревшей, если с момента ее происшествия прошло уже более часа. Что уж говорить о том, как они относятся к истории полувековой давности.
        - Благодаря финансовой помощи НАСА и США на орбите планеты Земля была смонтирована межпланетная станция «Феникс», которая должна была доставить и обеспечивать работу первых поселенцев на Марсе. Полет на Красную планету, благодаря фотонным двигателям, занял всего три года. На борту станции находился экипаж в составе астронавтов Генри Оуэна, Гая Метьюса, Мейсона Кейдже и Саманты Риз. А также космонавт Дмитрий Коробцов и тайконавт Чен Лао.
        Кейти и Джейсон, позабыв о недавней ссоре, ворковали в стороне от общей группы. Виктория почувствовала легкую зависть. Когда-то и она могла так же быстро забывать все обиды и мурлыкать подобно маленькому котенку на груди у Карла. Как давно это было…
        Поправив упавшую на лоб непослушную челку, Виктория продолжила:
        - А сейчас мы подходим к самому трагичному моменту в этой истории.
        Экскурсанты оживились. Да, трагедии и несчастья всегда вызывают интерес у публики, вне зависимости от срока их давности.
        - 15 февраля 2057 года радио и видеосвязь с «Фениксом» неожиданно прервались. Космические спутники НАСА на околоземной орбите и сверхмощные телескопы обсерваторий по всему миру зафиксировали вспышку от взрыва на территории марсианской колонии. Судьба «Феникса», находившегося в момент исчезновения на противоположной от Земли стороне Марса, до сих пор не известна. Все попытки связаться с экипажем станции или с колонистами не увенчались успехом. С тех пор 15 февраля 57 года считается во всем мире Черным днем в истории освоения космоса…
        Неожиданно студенты загудели, напомнив Виктории рой мексиканских пчел-убийц, документальный фильм о которых составил всю развлекательную программу ее вчерашнего вечера.
        - Тише! Молодые люди, ведите себя культурно, вы не у себя на районе… - но в этот раз слова Виктории не произвели на молодежь никакого впечатления. Уставившись на свои планшеты и голофоны, студенты возбужденно переговаривались и тыкали пальцами в тонкий пластик экранов. - Да что же тут происходит?!
        - Смотрите, мисс! - хрупкая девушка, из числа тех немногих, кто действительно слушал слова экскурсовода, протянула Виктории тонкий пластиковый прямоугольник планшета. Растерянно кивнув в знак благодарности, Виктория Хеледж прочла сияющий подобно неоновой вывески заголовок: «Экстренные новости! На Землю вернулся спасательный челнок с межпланетной станции „Феникс“!» Под заголовком крутился повтор двадцатисекундного видео, на котором был запечатлен момент падения челнока. Оставляя за собой огненный росчерк, с неба на землю, по вертикальной траектории, падал объект, внешне весьма похожий на спасательные челноки межпланетной станции. Виктория провела в этом музее не одну тысячу часов и знала конструкцию практически всех блоков и отсеков «Феникса».
        - Похоже, мисс, на сегодня экскурсия окончена? - из толпы выделился здоровяк Джейсон. - Мы можем идти домой?
        - А? Что? - Виктория растерянно переводила взгляд с монитора на застывших в нетерпении студентов. Вернув планшет хозяйке, мисс Хеледж кивнула: - Да, конечно, ребята, ступайте по своим делам…
        - Круто! - Джейсон подхватил под руку свою подружку, и они первыми покинули зал. Вслед за ними потянулись и остальные, и уже через минуту в помещении осталась лишь Виктория.
        Поняв, что она осталась одна, Виктория подошла к стенду с макетом станции «Феникс». Удостоверившись, что на нее никто не смотрит, она засунула руку в корпус макета и достала оттуда небольшую флягу. Встряхнув ее и услышав ласкающее слух бульканье, мисс Хеледж открутила колпачок и в два глотка осушила емкость.
        - Уф, - поморщившись, Виктория внимательно посмотрела на опустевшую флягу и подумала, что на сегодня с нее хватит. - К черту! Увольняюсь с этой поганой работы. Хоть в стриптиз, хоть на панель, но я видеть больше не хочу всю эту космическую хрень!
        И в подтверждение своих слов Виктория Хеледж запустила флягой в витрину ближайшего стенда. Звон бьющегося стекла и завывания сирены аккомпанировали ее уходу.
        Глава вторая
        Политики твердят нам, что все изменится,
        Но чем больше я смотрю новости, тем больше осознаю, что все по-прежнему.
        Люди до сих пор воюют, люди на улицах,
        Игроки скрываются в тени, принудив нас к этому.
        Американская мечта, которая никогда не была явью,
        Я сыт этим по горло, а как насчет вас?
        Лучше беги, не раздумывай дважды.
        Похоже, у нас проблема в раю.
        Я не знаю, сможем ли мы выбраться отсюда живыми.
        Похоже, у нас проблема в раю.
        Проповедники и учителя твердят нам не забыть,
        Что религия спасет всех нас, но это совсем не так.
        Попробуй взглянуть на это иначе, Гуру, Целитель.
        Ты же не собираешься обмануть меня старыми трюками.
        Американская мечта, которая никогда не была явью.
        Я сыт этим по горло, а как насчет вас?
        Стюарт Смит, Trouble In Paradise
        Тихий океан, Гавайи, 2060
        Пожар был виден с расстояния в несколько миль. Стоящий на носу подпрыгивающего на волнах востроносого служебного катера Стивен Хокс неотрывно смотрел на далекую переливающуюся полоску огней, которая стремительно приближалась, причудливо вытанцовывая где-то на невидимой границе между небом и водой. С этого расстояния казалось, будто горит само море. Он уже видел такое однажды, когда-то давно, когда, еще будучи стажером, совсем юнцом, отправился с «объезжавшего» новичка наставником к месту крушения токийского нефтяника, прозевавшего мель. Танкер разломился надвое, перед тем как уйти на дно, и из пятидесятиметровой трещины в корпусе из него вытекло десять тысяч тонн нефтепродуктов.
        А потом что-то случилось, то ли недоглядела суетящаяся на борту команда, то ли были виноваты спасатели, но, когда вертолет с сотрудникам Конторы прибыл на место, находящимся в салоне людям открылась чудовищная по своей грандиозности картина пожарища. Со всех сторон окружившая тонущий танкер горящая пленка сырого необработанного топлива стремительно расползалась во все стороны, вылизывая изумрудные волны в двухстах милях от побережья Испании демоническими языками неконтролируемого огня. Ярким шаром вспыхнул и тут же скрылся в недрах стихии замешкавшийся патрульный катерок. Испуганно шарахнулся, набирая высоту, пузатый восьмилопастной стрекочущий грузовик береговой охраны. Отползли не прекращающие воевать с огнем «пожарники». Пламя ревело так, что было слышно даже сквозь грохот несущего винта, нестерпимый жар от неконтролируемой экологической катастрофы, просачиваясь сквозь обшивку салона, забирался до самых костей, сжимая внутренности обжигающими тисками страха. Огненный Молох пожирал всех и вся.
        Это было первое боевое крещение Стивена Хокса, только переведенного из Детройта. Впоследствии он много чего повидал и побывал в переделках во многих уголках света, но воспоминание от первого задания, неистребимый атавистический ужас и благоговение при виде яростно бушевавшего пламени, которые испокон веков сопровождает весь род человеческий, осталось с ним, теперь уже специальным агентом по особо секретным операциям корпорации «Хронос-1», на всю оставшуюся жизнь. И еще нестерпимый, режущий глотку и заполняющий легкие смрад горящего топлива, который преследовал его в кошмарах и наяву потом несколько недель. Копченые лица пожарников, трупы животных и моряков. Всюду смерть, смерть, смерть… Одежду вообще пришлось выкинуть.
        Стив моргнул, отгоняя навеянные ситуацией воспоминания, и перекинул пиджак, который держал за воротник, на другое плечо. Сейчас он тоже направлялся на пожар. Только на этот раз причина его появления была совершенно другая. Невозможная. Невероятная. Причина, о которой никто не вспоминал уже почти более шестидесяти лет. Ставшая легендой, историей, кучкой фактов на страницах учебников истории. Стив задрал голову и посмотрел на бескрайнее полотно чистейшего звездного неба, которое может быть таким только в открытом море. Чудо. Послание из далекого космоса, о котором он так мечтал с детских лет, засиживался в обнимку с телескопом бессонными ночами на крыше коровника на ферме деда. Начальство знало, кого отправить, и он выполнит свою миссию в лучшем виде. Чего бы ему это ни стоило и какие бы препятствия ни появились у него на пути. Выбрали его. Настал его час. Звонок, всего несколько часов назад выдернувший из постели, навсегда изменил его жизнь. Невероятный привет из минувшего, которое мгновенно стало настоящим, шагнув из прошлого, вновь напоминая о себе. ОН прилетел. Он вернулся. Стив вдохнул
восхитительный запах спящего моря и провел ладонью по волосам, которые трепал налетающий встречный ветер.
        Вот только готов ли он к встрече? Мужчина раздраженно тряхнул подбородком - что за глупости, конечно же, он готов. Кто более готов к предстоящей работе, нежели Стивен Спенсер Хокс, начальник отдела космических исследований и открытий?! Конечно же, он! Никто, кроме него! Черт, да он бы сейчас даже не глядя подрался бы с любым, кто посмел бы оспорить у него права на это задание! Он посмотрел на пальцы и медленно потер подушечками пальцев друг о друга, ощущая на них соль, оставшуюся после прикосновения. Было ощущение, что кожу хорошенько натерли воском, он любил его.
        - Через пятнадцать минут прибудем, кэп, - подал голос высунувшийся из кабины капитан, и Стив, не оборачиваясь, кивнул, проверяя в кобуре пистолет. - А у них там, похоже, не слабый переплет.
        - Да, - согласился агент на носу. - Проблемы в раю. Ночка будет та еще. Извини, что сдернул тебя с койки, Бак, но в этом секторе надежнее тебя у меня никого нет.
        - Делов-то, кэп! - невозмутимо откликнулся могучий Бак, обрадованный возможностью поболтать - большую часть пути проделали молча, и моряк не решался тревожить погруженного в свои думы начальника, - продолжая сжимать штурвал многомиллионного красавца «Фиеста», стремительно бегущего по волнам. - Я свободен как ветер. К тому же я всегда рад погонять, да и чего машинке простаивать? Начальство еще подумает, что Баку плевать на такое замечательное создание и оно так и будет ржаветь в гараже? Дудки! Девочке тоже нужно показать себя. Не укачало?
        - Все в порядке. Не беспокойся. Я привычный.
        - Да знаю, кэп. Я так, чтобы поддержать разговор или вроде того, - он помусолил в мясистых губах добрый огрызок смолящей кубинской сигары и любовно провел ладонью по сложнейшей приборной панели из редкого сорта красного дерева, словно ласкал женщину. Этот филиал «Хроноса» был не особо большим, но оснащенным не хуже других, и в первую очередь крепко спаянным персоналом из отлично подготовленных, верных своему делу людей. Промышлявший пару лет назад контрабандой моллюсков Бак был как раз из людей такого сорта. Рослый, крепкий, перетянут мышцами, прочнее которых был разве что корабельный канат, он всей душой был предан своему делу и в случае неудачи не раскололся бы даже под пытками, а при необходимости мог отдать жизнь. С таким можно было идти на дело.
        Стив радовался, что застал Бака на месте - который втайне (как ему самому казалось) иногда за смешную плату катал туристов и их ребятишек на небольшие экскурсии. Но так как работе конторы это никоим образом не мешало и в нужный момент капитан суперкатера всегда был на месте, на это закрывали глаза. Вот и сейчас, под покровом ночи, вдвоем они, погасив все освещение, кроме приборного, стремительно неслись в сторону таинственного острова на горизонте, который объяло пламя.
        - Как думаете, что там? - перетащив сигару из одного уголка рта в другой, решил попробовать Бак, хотя уже заранее знал ответ.
        - Пожар, Бак, ты же сам видишь, - вздохнул Стив - симпатия к нему моряка была взаимной, но работа есть работа. Специальный код доступа, на конце которого в отличие от баковского было чуть больше цифр и нолей, проводил между ними определенную черту. - Представь, что кто-то не умеет обращаться со спичками или просто не затушил сигарету. Больше я ничего не могу тебе сказать, дружище. Ты же знаешь.
        - Знаю, - совершенно не расстроившись, Бак вытащил сигару и доверительно ткнул ей в сторону пассажира. - Иначе вам придется меня убить.
        - Ну, зачем же. Все намного гуманнее, если так можно сказать. Но думаю, в твоей памяти найдется достаточно приятных воспоминаний, которые тебе намного дороже информации, которую придется вместе с ними оттуда извлечь.
        - Будьте уверены в этом, кэп. Старине Баку Феллоу есть что вспомнить, начиная с первых увиденных мной женских грудей и заканчивая копотью восстания на Карибах в 2047-м. Мне будет, о чем внукам порассказать. О да.
        - Вот видишь.
        - Даже представить не могу, как у вас голова до сих пор не разбухла от всех этих важных тайн и правительственных секретов, кэп, - в голосе капитана сочувствие мешалось с доброй порцией гавайской иронии. - Жене-то, поди, не расскажешь за ужином. У вас есть жена, кэп? Есть счастливая мисса Хокс?
        - Есть, Бак. И она очень красивая. И двое детей, Кайл и Пэрис, ей всего четыре годика.
        - А вот у меня пока еще нет, - в голосе Бака послышались мечтательные нотки. - Но Джакунда из соседней деревни решила подбить ко мне клинья. Еще бы, я парень видный, да еще при таком деле. Муджукд мне не конкурент. Тоже мне, понторез выискался, даже удочку держать не умеет, а сети и те порвал. Думает, раз у него есть мобильник - он теперь тут самый умный и крутой. Как бы не так. Правда, Фии? - он снова ласково погладил мелко вибрирующий изогнутый рычаг из стойкого гипсопластика переключения скоростей. - Мы-то с тобой знаем, что у тебя под кокетливой юбочкой, правда? Вот подкоплю денег, женюсь на Джакунде, и заживем. Она нарожает мне кучу пузатых детишек, заведу хозяйство, и вы приедете ко мне в гости, кэп. Будем сидеть на веранде дома, который я сам построю, уже и местечко себе присмотрел, попивать ананасовую самогонку и вспоминать былые времена. Как мы вот тут с вами сейчас. А Джакунда приготовит своих знаменитых крабов, тушенных на углях в ягодном соусе, по-беспомощенски - это мы их так про себя называем, знаете почему? Их готовят прямо живыми. У крабов есть определенное слабое место на панцире,
на которое если нажать, так крепко-крепко сдавить его пальцами, то он не сможет дотянуться до вас клешнями, и становится совершенно беспомощным, их просто будет ему невозможно свести вместе, вот тогда-то ты и переворачиваешь его брюхом кверху, и разрываешь, а там самая мякоть… М-м-м. Пробовали таких?
        - Нет, - Стив улыбнулся, почувствовав, как во рту предательски навернулась слюна. Что говорить - Бак умел вкусно рассказывать. Единственные живые существа, которых ему доводилось пробовать, были устрицы, когда они с Джилл присутствовали на художественной конференции, которую она курировала. Крохотные мышцы моллюсков упорно боролись за жизнь, не позволяя добраться до самого сокровенного, но помог острый специальный ножик (он так и не смог их все запомнить и постоянно тушевался и краснел во время банкета, боясь своим неумением невыгодно представить вхожую в артистическую богему жену), под лезвием которого некоторые из них еще и пищали. Он не мог это есть. И видел родные глаза жены, которая, смешно морщив нос, наблюдала, как он с вышколенной невозмутимостью пытается быть «своим», через силу отправляя в рот розоватую студенистую мякоть. Сама-то их тоже не ела, лисица. Скучала по гамбургерам и лимонаду. Но Париж его покорил. Там-то они и зачали младшую дочку, которую и окрестили звучным именем, в честь города, который подарил им столько романтики и драгоценных минут. Все-таки надо было перекусить перед
поездкой. Хотя он всегда знал - на голодный желудок работается лучше.
        - Тогда приготовьтесь к откровению, кэп. Уверен, сам Святой брат Иисус спустился с небес, чтобы научить женские руки делать такое чудо. Мясо тает на языке. Люблю такую еду. В ней доброта и уют.
        Слушая напарника, Стив задумался. Вот она, простая, счастливая жизнь обычных людей. Стив уже некоторое время прислушивался к дразнящему нос запаху терпкого кубинского табака, щекотавшего ноздри. Но он бросил курить уже десять лет как. А баловать себя куцей выпивкой из походной фляги, покуривая не в затяг сигару, - ситуация была не та. Он на задании, в конце концов.
        - Ты прав, старина, - разговор о семье успокоил нервы Стива, но надо держать ухо востро. Старый краб, управлявший катером, обладал поистине мистическим даром заговаривать зубы и совершенно непринужденно выпытывать все секреты, хоть у пьяного вдрабадан прощелыги, хоть у священника после исповеди, трезвого как стекло. Хотя при этом сам всегда был нем как могила. - Многие вещи в моей работе должен знать только я и никто больше. Таковы правила игры.
        - Понимаю. Это как оказаться в первый раз в постели с кокоткой и дать дурака - такое всю последующую жизнь даже сам себе во сне со стыдом припоминать будешь.
        - Странное сравнение, - засмеялся Стив. - Но суть показывает.
        - Ладно, держите свои секреты при себе, раз такой жадный, - благодушно капитулировал Бак. - Но попробовать-то все равно стоило, разве нет, кэп?
        - Думаю, ты бы не простил себе, если б не попытался разведать хоть чуточку, - улыбнулся Стив, снова поворачиваясь к морю.
        - То-то и оно, кэп. То-то и оно.
        Бак обнажил жемчужные зубы и, возвращаясь к приборам в невысокой кабине, негромко хохотнул. Стив размял пальцы и снова сжал их в кулаки. Все происходящее напоминало начало какого-нибудь лихо закрученного фильма про шпионов или секретных агентов, которыми взахлеб засматривался его младший сын. И вот теперь он сам, стоя на носу несущегося к месту крушения штатного катера Корпорации, всматривался в пылающий горизонт, готовый к новым приключениям. Да уж, старина, Хокс мысленно усмехнулся, - не пора ли тебе на покой, в теплый загородный коттедж, с уютным пледом и бокальчиком «Джека Дэниэлса». Черта с два! Он в отличной форме и даже не нарастил брюшко. А седина только-только стала серебрить ухоженные бачки. Скорее всему виной томики Тома Клэнси, которые частенько, лежа на его конторском столе, вызывали беззлобные подтрунивая коллег. Ну и что - каждый имеет право быть в меру сентиментальным. А приключения Стив любил. Высокий, подтянутый, в недорогой (но и в которой не стыдно показаться на людях) хлопчатой паре - жара в этих широтах в это время года была очень влажная, - фланелевой рубашке с коротким
рукавом и элегантных сандалиях с носками, которым позавидовал бы любой английский денди, собиравшийся в клуб потягивать виски и играть в вист. С красивым обветренным лицом и уверенными веселыми глазами человека, делающего свое дело и идущего в ногу со временем, но в любой момент способного на головокружительную авантюру. За это, кстати, когда-то его и полюбила Джилл.
        Кстати, о виски. Снова перекинув пиджак, Стив выудил из внутреннего кармана пузатую штабную флягу с дарственной гравировкой («Звездочету от коллег») и, отвинтив крышку, сначала понюхал тонкий аромат благородного напитка, смешанного с привкусом моря. Романтика, да и только, вот бы Джилл сейчас сюда. Он вспомнил их медовый месяц и круизы на яхте вдоль Итальянской Ривьеры. Молодые, глупые и такие счастливые. Много воды утекло, родились дети. Он сменил работу, его повысили. А жена и сейчас оставалась ягодкой на радость мужу и на зависть друзей и коллег. Стив сделал осторожный глоток и прислушался к своим ощущениям. Немного подержав жидкость во рту, он проглотил ее и тряхнул головой. Так, парень, к черту, соберись. Это не увеселительная прогулка, и ты не на экскурсии. Хотя окружающая обстановка приближающегося тропического курорта настраивала на определенный лад.
        Эта ночь тоже была исключительной, и как бы Стив себя не обманывал, но он нервничал, а в таких случаях глоток крепкого алкоголя помогал ему как нельзя лучше. Сегодня особенный случай. Исключительный случай.
        Что он вообще знал о Гавайях? Расположены на Гавайских островах в центральной части Тихого океана. Площадь - 28 311 квадратных километров. На острове Гавайи находятся действующие вулканы Мауна-Лоа и Килауэа, спящий вулкан Мауна-Кеа. Тропический пассатный климат. Среднегодовая температура 18-25 градусов по Цельсию. Осадки до 4000 миллиметров в год. Влажные тропические леса и саванна. Голые девицы, пестрые рубахи, пышные венки из цветов. Обычные скупые факты из туристических открыток, на все лады заманивающие обывателей покрасивее расстаться с кровно заработанными. Не более и не менее. Стив поймал себя на мысли, что никогда в жизни не видел вулкан, пусть даже не действующий. Интересно, а на этом острове он есть? Пока разглядеть что-либо в пылающем пламени, перемешанном с чернильной палитрой тропической ночи, было трудно. Надо будет выбраться сюда или на Тенерифе, когда все поуляжется.
        Изогнутая линия райского берега, объятая пожаром, приближалась. Теперь можно было различить отдельные детали и фрагменты побережья. Мятущееся пламя, которого еще было не слышно за шумом волн и размеренным рокотом двигателя, расползшись по берегу на несколько километров, пожирал волнующиеся силуэты деревьев и пальм, почерневших и обугленных, словно скелеты коктейльных зонтиков, опаленных зажигалкой. Горело несколько туристических бунгало, с декоративных соломенных крыш которых к небу поднимались мириады кружащихся светлячков. Ветром они обгоняли мятущиеся языки пламени, в бешеной пляске старавшиеся словно дотянуться до холодных раскинувшихся звезд, и там исчезали. А некоторые, наоборот, становились отчетливее и описывали в воздухе размеренные круговые движения, иногда снижаясь, иногда, наоборот, поднимаясь еще выше.
        Стив сделал еще глоток и, завинтив крышку, спрятал ее в пиджак. Ну, разумеется, они уже здесь. Военные в таких ситуациях прибывают к месту катастрофы с поражающей мозг скоростью и организованностью. Оглянуться не успеешь, а вокруг какого-нибудь секретного товарняка, не доехавшего до Невады, или решившего задержаться в Альпах грузового самолета, всего за несколько часов словно по волшебству вырастает хорошо укрепленный и вооруженный до зубов лагерь. А парни с базы в Перл-Харборе последнее время просто-таки изнывали от безделья на надраенных до блеска авиационных палубниках и линкорах. Черт! Если вояки их опередили, значит, с его заданием могут возникнуть проблемы разного толка. Начиная от неизбежной бумажной бюрократии и экстренных звонков по верхушкам, которая ой как не любит, когда ее дергают из постели, до извечной твердолобости и упрямости солдат. Нехорошо. Но что делать, как известно, не мы выбираем ситуации, а только их создаем. Или всему виной случай? Стив никогда не страдал суевериями и полагаться привык только на собственные силы.
        Берег приближался, и перед агентом во всей красе предстала грандиозная панорама разрушения. Разумеется, они увидели все из первых рядов. Интересно, сколько пострадавших. Хотя у оказавшихся в самом эпицентре не было ни малейшего шанса скрыться от ужасающей длани, объятой пламенем падающей звезды, столкнувшейся с поверхностью планеты со скоростью пять километров в секунду. Все, кто так или иначе находился поблизости, моментально превратились в пар. Интересно, какое общее количество жертв? В этот момент приближение судна конторы заметили с курсирующего вдоль берега катера, и судно, плавно дав кругаля, набирая скорость, устремилось наперерез Стиву, скользя по волнам, в которых кровавыми красками отражалось пламя. Создавалось ощущение, что лодка пересекает горящий Стикс, вынырнув из самых недр Преисподней.
        - Катер, сэр, - высунувшись из кабины за его спиной, на всякий случай предупредил Бак.
        - Вижу, - не оборачиваясь, откликнулся Хокс. - Продолжай движение. Я разберусь.
        Очень на это надеюсь, подумал он и, надев пиджак, проверил аккуратно разложенные по карманам бумаги и пропуска - его постарались приготовить ко всем возможным препятствиям. Катер приближался, сбавляя скорость. Противно завизжал настраиваемый громкоговоритель, и над водой гулко скользнуло скрипучее эхо. В лицо заслонившегося ладонью агента ударил тугой луч прожектора.
        - Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость! - потребовал искаженный динамиком голос. - Повторяю! Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость! Вы пересекаете границу, подконтрольную правительству Соединенных Штатов! Введено чрезвычайное положение. Повторяю! Неопознанное судно, включите опознавательные огни и немедленно сбавьте скорость!
        - Ладно, глуши, - поморщившись, Стив обернулся к кабине капитана и плавно махнул рукой, чтобы военные - а к какому роду служб относилась приближающаяся лодка, сомнений больше не оставалось, - не приняли это как проявление агрессии, и катер корпорации - пятнадцатиметровый красавец, окрещенный Баком «Фиеста», с водоизмещением 3,5 тонны (и отдельной парочкой сюрпризов для особо ретивых на борту) - стал плавно замедлять ход. - Сейчас разберемся, с чем к нам пожаловали.
        Хотя внутренне он уже понимал, что теперь рутины и постоянного предъявления пропусков направо и налево, дергая рукой, как китайский болванчик, уже точно не избежать.
        - Неопознанное судно, назовите себя! - продолжал требовать прятавшийся за ослепительным лучом света голос патрульного.
        - «Фиеста», бортовой номер… - поднимая руки перед собой, в одной из которых было зажато удостоверение, жмурясь, прокричал Стив. - Будьте любезны, уберите свет!
        - Назовите себя! - продолжал с зацикленностью машины требовать невидимый патрульный. Словно это вообще был не человек, а заранее подготовленная запись, с монотонностью записанного сообщения повторявшая одно и то же. Стив терпеливо представился, поднимая руку с удостоверением выше над головой. - Сбавьте скорость и сохраняйте спокойствие!
        - Мы давно стоим, и я вообще-то молчу, - не слишком агрессивно, но все-таки достаточно раздраженно огрызнулся на предложение (или скорее на приказ) Стив. - В чем, собственно, проблема? Вот документы.
        - Поднимите выше! Без резких движений!
        Катер-патрульный - на секунду коротнуло в мозгу. Сканирует… О новых кибернетических игрушках военных Стив знал не понаслышке. Не приведи бог, к ним пожаловала одна из таких. Оборудованная искусственным псевдоинтеллектом, в соотношении огнестрельно-пороховых игрушек и мозгов, на борту которой явно лидировал первый пункт. В народе их называли Тамагочи с хлопушками. Воякам только дай волю показать силу да хвастануть новой высокотехнологичной «обновкой», которая, конечно же, как всегда, уверенно надает под зад всем плохишам, включая террористов, солдат вражеской армии и еще черт знает кого, заканчивая кинематографической Годзиллой.
        Разнесут нахрен неугодных ракетами и жужжащими модифицированными авиационными шестидулками калибра 45 мм, под огнем которых даже титановая броня превращается в податливую фольгу, не разбираясь, кто прав, кто виноват (Стив как-то видел черно-белую запись, одна минута которой навсегда поменяла бы представление человечества о мирных «роботах» и человеческой крови, - одних зэков на последних испытаниях установки «Фелича-237», разрабатываемой для ведения боя в условиях высокого и неконтролируемого перепада температур и низкого давления, погибло 256 человек. Которых с тупым равнодушием безжалостно списывали для таких вот экспериментов из самых страшных казематов страны. Изгои, убийцы, насильники и педофилы. Пушечное мясо, обколотые обезболивающими и транками овощи, послушные марионетки для безжалостных тестов и экспериментов. Навсегда забытые, проклятые обществом. Скот. У лабораторных крыс и мышей по сравнению с ними и то было больше привилегий.
        Об этих людях никто больше никогда не вспомнит и на которых всем уже давным-давно плевать. Живые люди. Жизнь которых вместе с биением разорванного в клочья сердца прекращалась на скручивающейся, подобно лоскутку масла, намазываемого на ломоть, под давлением пламени бумажке многочисленных документов, сжигаемых в крематориях тюрем. После открывшейся правды Стив три дня спал на первом этаже их дома, не решаясь смотреть жене и детям в глаза, а потом дружно ломанулся назад по всем каналам, со щенячьей преданностью трубя об уничтоженном противнике и вовремя «локализованном конфликте в зоне повышенного напряжения».
        Хокс подобрался. Воспоминания были еще слишком свежи. Его настоящее, то, о котором с таким вдохновением грезили фантасты стольких эпох, на поверку оказалось таким же обыденным, равнодушным и нечеловечно жестоким. Правы были только Оруэлл и Брэдбери. Все люди скоты. Тупые, озлобленные, размножающиеся твари, хищники, которых вскормила земля. Рабы инстинктов, амбиций, денег. И ничего не противопоставить этому. Геном человека не падет никогда. Поэтому Стив военных ненавидел особенно остро.
        - Все в порядке, сэр! Извините за неудобство, но у нас тут такое творится, сами видите. Будто сам черт в гости пожаловал - велено проверять всех и каждого, - предъявленные Стивом документы явно посбивали спеси с молодого парнишки в полном натовском обмундировании и каске, показавшегося из-за клюнувшего лучом в палубу патрульного катера прожектором. Хокс подслеповато проморгался, пряча в карман корочку со спецпропуском, специально выданным в отделе на случай дополнительной проверки. - Без спецпропуска никого не пускать. Для всех подразделений введен код «Лиловый». А то журналюги и гринписовцы совсем с катушек слетели. Прут, как мухи на мед! Насчет вас тоже получены особые инструкции.
        - Интересно, какие же. - Начало предприятия с каждой минутой начинало нравиться Стиву все меньше.
        - Только досмотр. Никакого взаимодействия с объектом, фото-, видеосъемка и ведение конспекта непосредственно на месте крушения строго запрещено. Допуск только к информации первого уровня, код… - крепче сжимая цевье винтовки, чеканил солдат-патрульный, явно торопясь побыстрее выдать все залпом, чтобы не дай бог не выпустить чего-нибудь важного из заученной до зубовного скрежета протокольной аудиограммы, поступившей сразу после начала «прецедента».
        - Не забывайтесь, солдат, - подлив в голос желчи, оборвал Стив. - Кто командует операцией? Назовите себя.
        - Извините, сэр! Генерал Харрис, сэр!
        Вот черт.
        - Лейтенант, Джейсон Биггс, сэр! Тихоокеанский, десятый.[2 - Основные командования ВМС США - Тихоокеанский флот, Командование военно-морских сил США (бывший Атлантический флот), Военно-морские силы в Европе, Командование морских перевозок. В оперативном отношении ВМС США подразделяется на шесть флотов: Третий, Четвертый, Пятый, Шестой, Седьмой, Десятый.] Командирован на объект, предписанием…
        - Ну, хватит, - Стив нетерпеливым жестом оборвал заученную чеканку солдата, щедро подкрепленную сэрством. - Я все понял. Мне можно продолжать движение или так и оставите глазеть на всю эту красоту отсюда? У меня, между прочим, билет в первый ряд, если не видите.
        С этими словами он козырнул еще одним пропуском, выданным на самый крайний случай, на самом верху. Сарказм парню понравился. Он заметно расслабился, закинул винтовку на плечо, просунув большой палец под ремень, позволил себе куцую усмешку.
        - Да, порядок, сэр. Просто мы не ждали, что вы так скоро прибудете. Следуйте за моей лодкой - пожарище нужно обойти. Основной очаг потушили, но пламя все еще бушует, - и, все-таки не выдержав и стушевавшись, совсем тихо добавил: - Только не заносите в протокол.
        Внешне хорохорится, пыжится, а на самом деле смертельно боится. Видали таких. Видит, что не разглядел высокое начальство, прозевал ситуацию, напортачил, перепутал код. Ребенок. И зачем их сюда посылают, мало у вояк твердолобых. Этому еще расти и расти. Впервые нюхает порох, даже не подозревая о том, что обо всем, что случилось и произойдет в дальнейшем, сегодня не сможет рассказать не только своей рыдающей от неизвестности и тревоги подружке, но и специальной бригаде психологов и мозгоправов, которые прибудут несколькими часами позже. Тогда вспоминать уже будет нечего. Да и незачем.
        - Ладно уж, - смилостивился Стив, решив в кои-то веки сыграть доброго старого папочку. - Ты делал свою работу, я - свою. Останемся каждый при своем. Ты все делаешь правильно, сынок. Страна гордится тобой.
        Зачем выдал под конец шаблонность, но явно сработало. Тускло освещаемое потоком света от прожектора, косо бьющего в палубу катера, лицо патрульного пошло красными пятнами. Все. Теперь щенок приручен и последует за хозяином и в огонь, и в воду, и в сам чертов ядерный реактор. Стив вздохнул. Молодо-зелено.
        - Спасибо, сэр! - вытянулся по стойке «смирно» мгновенно воскресший солдат. - Следуйте за нами. Я покажу, где можно будет причалить вашу лодку без лишних проблем.
        - Лодку, - недовольно пробурчал Бак, все это время внимательно прислушивающийся к разговору, и снова ревниво погладил ручку переключения скоростей. - Слышал, как он тебя назвал, девочка? Ничего, не обращай внимания, он просто завидует. Пусть лучше повнимательнее следит, как бы его собственное корыто ненароком не пошло на дно.
        - Бак, не зевай, - поторопил с носа Стив, когда патрульный катер закашлял двигателем и, выставив на обозрение агенту приплюснутый зад с расчехленным пулеметом, над которым полоскался полосатый флаг, неторопливо направился к берегу.
        - Я за вами, кэп, - откликнулся моряк, плавно направляя «Фиесту» следом.
        Глава третья
        <начало аудиозаписи> Говорит доктор Саманта Риз, штатный психолог колонии «Эс-Эс-Венчур»!
        У нас критическая ситуация! Техники Лао и Коробцов погибли.
        Большинство жилых и технических отсеков колонии разгерметизированы.
        В энергетическом блоке пожар, и я боюсь, что с минуты на минуту там случится взрыв. Генри Оуэн, руководитель экспедиции… <конец записи> Последняя аудиопередача, зафиксированная во время закодированной трансляции и принятая с первой марсианской колонии «Эс-Эс Венчур» за двадцать минут до катастрофы. Зафиксирована в 23:00:16 секунд по Гринвичу. Национальный Космический Центр. Лондон.
15 февраля, 2057 год
        Несмотря на заверения лейтенанта Биггса, причалить удалось далеко не сразу. Огонь от эпицентра крушения распространялся во все стороны, пожирая деревья и расширяясь плотным кольцом. Часть его к этому времени уже успели потушить, с переменным успехом отгоняя непослушное пламя к берегу, в надежде изолировать его водой. Пока Бак пришвартовывался к пирсу, по которому сонными удавами змеились сосущие из моря воду шланги пожарных, Стив рассматривал царящую на берегу неразбериху из машин и людей, стараясь уловить ситуацию. Мимо пирса, громыхая рессорами, прокатили два военных грузовика с открытыми кунгами, заполненными солдатами.
        - Бак, остаешься на лодке, - одергивая пиджак и стараясь напустить на себя как можно больше важности, скомандовал Стив, ступая на дощатый пол, по которому к нему уже спешил Биггс с еще одним патрульным. - За старшего, в случае чего. Точнее, в любом случае или непредвиденной ситуации сразу звони мне, понял? Если понадобишься, позову.
        - Да уж можете не беспокоиться, - буркнул высунувшийся из рубки Бак. - Я тут за всем как следует присмотрю. На связи, кэп. Только свистните.
        - Отведите меня к генералу, лейтенант, - Стив повернулся к солдату и зашагал с ним на берег.
        Долго идти не пришлось. Уже через сотню метров перекрикивающаяся бригада пожарных уверенно теснила огонь, щедро поливая мятущиеся языки пламени пышными хлопьями пены. Пахло древесиной, горелой мебелью и еще какой-то химией, от которой покусывало легкие и щипало в ноздрях. Только сейчас Стив обратил внимание, что почти все находящиеся вокруг него люди носят респираторные маски. Мелькнуло несколько армейских противогазов. Как же он не подумал, черт! Выудив из нагрудного кармана носовой платок, он прикрыл им нижнюю часть лица.
        - Вот, сэр! Наденьте, - вившийся вокруг него Биггз протянул невесть откуда добытую маску, и, благодарно кивнув, закашлявшийся Стив быстро ее натянул и подошел к краю огороженной, ярко освещенной прожекторами по периметру глубокой ямы, на дне которой, зарывшись округлым носом в перепаханный дерн так, что на виду оставалась только задняя часть корпуса с погнутыми блюдцами турбин, лежала спасательная одноместная капсула, которая и являлась источником царящих вокруг разрушений.
        Сердце Хокса заколотилось быстрее, споткнувшись с удара на удар. Вот наконец-то он перед ним. Корабль. Корабль, прилетевший из космоса! Миг, о котором он мечтал, которого упорно ждал столько долгих томительных лет. Хокс буквально пожирал глазами корабль, особенности строения которого сразу вызывали в мозгу перечень необходимых фактов. Он поискал бортовой номер - цифры были опалены и потускнели, но и этого агенту, знавшему наизусть всю космическую технику США, начиная от спутников-искателей до громоздких колониальных транспортеров, было достаточно.
        Спасательная капсула с МКС «Феникс»! С той самой станции, трагически погибшей много лет назад в результате неполадки, приведшей к несчастному случаю. Так, с экранов и из газет трубили во всех уголках мира почти целых полгода. Настоящей правды не знал никто. Даже Стив, поскольку докапываться и что-либо исследовать не было возможности по причине того, что от дрейфующей в космосе где-то на полпути между Землей и Марсом громадины осталась только мельчайшая космическая пыль. Важнейшую спецоперацию за всю историю «Хроноса» списали на дальнюю полку в архив, налепив на обложку гриф «Совершенно секретно». Исчезнувшая навсегда команда состояла из отлично, с такой тщательностью подготовленных астронавтов не только с их стороны.
        Стив поискал глазами представителей второй конторы. Агенты «Х-1» и «Х-2», а о том, кто из членов экипажа на самом деле был завербован для задания, знали только несколько человек на самом верху. Инструкции были отработаны по многу раз и предельно ясны. Но никто так и не вернулся. Передача длиной всего в миллисекунду, пришедшая на мыс Канаверал, стала последним сигналом, после которого в эфире наступила абсолютная тишина, возвестившая о провале и конце операции.
        И вот спустя столько лет спасательный бот - с той самой станции - совершенно невероятным образом достигает Земли. Был ли он пилотируемым, или просто это результат обезумевшей бортовой электроники, за секунду до уничтожения выстрелившей капсулу в пространство? Конечно, модулем не мог управлять человек. Сторонясь не обращавших на него внимания военных - теперь стало понятно, почему они мгновенно прибыли на место и перехватили ситуацию под свой контроль, - Стив обошел яму по кругу и не обнаружил длинной борозды, тянущейся от хвостовой части судна. Затухающей искусственной звездой капсула вертикально упала на землю.
        Он сдержал себя, чтобы не плюнуть на формальности, не начать спускаться к модулю прямо сейчас, чтобы поскорее прикоснуться к нему. Ладонью ощутить поверхность, побывавшую в самых глубинах космоса, до сих упор упрямо не желавшего покориться настырному человечеству. Но, конечно же, делать этого было нельзя, так как корпус был еще неимоверно горячим, и мужчина даже со своего места отчетливо ощущал доносившийся от него жар.
        В свете новых событий и внезапных догадок модуль с международной станции представлял для его корпорации целую сокровищницу бесценной информации. Стив прекрасно знал, что на борту «летучек» такого типа имелся штатный бортовой самописец. Но конечно же, сразу этого делать было нельзя, поэтому Стив, стоя в стороне, смотрел, как группа военных, быстро работая, начинает устанавливать над ямой разборный защитный купол. Они бы еще колючую проволоку привезли. Хотя от этих ребят можно и не такого ожидать. С них станется. Составив в уме беглый отчет из нескольких коротких, но скупо информационных фраз, он достал телефон, чтобы первично отчитаться в контору.
        - Так! Это еще что такое! - грубый оклик, скорее походивший на рев, заставил Стивена вздрогнуть и завертеть головой, словно птицу, почуявшую охотника. - Кто пустил на объект постороннего!
        - Сэр! - материализовавшийся рядом со Стивом лейтенант Биггз вытянулся по стойке «смирно». - Человек из конторы, сэр. Документы предъявлены, сэр!
        - Это не музей, а военная операция. После проверки лица вы должны были оставить его на границе периметра, затем немедленно связаться с командованием, то есть непосредственно со мной, по полной программе отчитаться, чтобы получить точные инструкции касательно своих дальнейших действий, - лейтенант Биггз заметно сник под стремительной командирской речевкой, в которой расстояние между словами и междометиями были максимально короткими. Да уж, Стив едва заметно передернул плечами, такой крепкий орешек ему будет не просто заполучить на свою сторону. - И как мы можем говорить о какой-либо дисциплине, если каждый желающий спокойно попадает в сектор! Я не говорю уже о секретности, лейтенант. Сэр, немедленно покиньте территорию!
        - Генерал Харрис, сэр, - Стив кивком приветствовал широким шагом приблизившегося военного и протянул ему удостоверение. Едва удостоив его взглядом, подошедший мужчина упер в бока кулаки и сморщился как от зубной боли. Рослый, плечистый, мясистый приплюснутый нос, волевой взгляд из-под густых широких бровей, короткий полубокс, едва припорошенный сединой. Типичный представитель своего ремесла. И, продолжая мусолить удостоверение в опущенных руках, скисший Стив приготовился к самому худшему.
        - Когда же вы все закончитесь, - тут же оправдал его опасения генерал. - Невозможно спокойно работать.
        - А что, были другие? - не ожидавший такого «теплого» приема Стив поначалу растерялся, не понимая, о ком идет речь. А, сообразив, стал внимательнее коситься по сторонам, стараясь украдкой и как можно более непринужденнее высмотреть среди суетящихся людей силуэты конкурентов.
        - Представьте себе, - изборожденное морщинами лицо генерала, словно смятый клочок бумаги, не выражало никаких эмоций. Цепкие серые глаза отливали холодной настороженной сталью. - Мне очень бы не хотелось, чтобы такие, как вы, еще появлялись и отвлекали меня от работы пустой болтовней.
        - У меня специальное разрешение и приказ доставить находящуюся на борту этого спасательного корабля всю возможную информацию, а также бортовой самописец, для последующего изучения и извлечения информации, имеющей статус государственной важности, - сглотнув и медленно выдохнув, Стив постарался говорить как можно более вкрадчиво. - Вы понимаете, какой статус я имею в виду?
        - Да ну. Приятель, да у меня просто глаза открылись, - с нотой иронии парировал генерал, в то время как ни один мускул не дрогнул на его лице. - Слушайте. Вот в этом кармане, - Харрис демонстративно похлопал себя ладонью по оттопыренному нагрудному карману военной рубашки, - специальное разрешение от самого президента, завизированное таким количеством закорючек, что хватило бы на бульварный шпионский роман. Я ни черта не смыслю в бюрократии, к тому же у меня нет на нее времени, да и мне, если честно, по большому счету, плевать! Я выполняю приказы - они мне даны и подписаны. Прибыть в сектор, обнаружить модуль и вскрыть его. Потом дальнейшая транспортировка до новых указаний. Мир прост и ясен. Поэтому можете сколько угодно брызгать слюной и размахивать своими бумажками, это ровным счетом ничего не изменит, можете мне поверить. У меня прямой приказ сверху, и я действую согласно предписанию. А теперь не мешайте работать.
        - Вы не имеете права, - Стив снова попытался придать своему голосу властности, чувствуя, как стоящий перед ним вояка выбивает из него весь приготовленный бравый задор. Хорошо еще на лице была маска, а то бы дыхание с привкусом виски не прибавило ему дополнительных очков в глазах генерала. Скорее наоборот. Не стоило вообще пить. - Вот документы, подписи… видите? У меня есть четкие инструкции касательно космического корабля и информации, которая находится на борту…
        Последнюю часть фразы заглушил пронесшийся у них над головами военный вертолет, от которого покачнулись разлапистые пальмовые верхушки, до которых не успело докатиться пламя. По истоптанной армейскими подошвами земле мазнуло бледное пятно прожектора.
        - Я прекрасно знаю свои права, - обрубил Харрис, и Стив послушно направился вслед за зашагавшим вдоль пожарища генералом, с неприязнью ощущая, что теряет с каждой секундой контроль над ситуацией, безоговорочно капитулируя перед железной выдержкой Харриса. - У меня здесь четыре подразделения хорошо вооруженных парней, поднятых по красному коду, - не удостаивая вниманием происходящее, на ходу указывал по сторонам тот. - И двести пятьдесят человек, которым нужно срочно объяснить, почему им немедленно придется прервать свой дорогооплаченный отпуск. С этим проблем не будет. Введено чрезвычайное положение. Разберемся. К утру эта территория будет полностью изолирована от обывателей, прессы и зевак. Еще через сутки ничто на этом чертовом побережье не будет хоть как-то напоминать о том, что здесь что-то упало, а уж тем более был пожар. Усекли? Хорошо, тогда вскрывайте эту штуковину. Шлюзовой люк заклинило намертво, так что будем выпиливать. И не подходите близко, пока не убедитесь, что внутри нормальный фон. Не хватало только еще поджариться у самого порога. Мы не можем тут вечно торчать! Живее, парни,
живее! Шустрее шевелите конечностями!
        - Огонь локализован, сэр, - стянув на шею респиратор, отчитался подбежавший к Харрису начальник пожарной бригады.
        - Отлично! Первые хорошие новости за пятнадцать минут! - кивком одобрил генерал и зашагал к подкатившему «Виллису». - Ну, посмотрим, что за супчик у этой штуки внутри! Выкатывайте манипулятор!
        Из кузова «Хамви», в котором располагался передвижной мобильный пункт инженерной бригады по аппарели, с жужжанием выкатился гусеничный дроид-исследователь, используемый для обезвреживания бомб и поиска пострадавших в результате завалов. Деловито шевеля многочисленными руками-манипуляторами, он двинулся к почти полностью укрытой куполом яме, в которой лежала капсула, управляемый солдатом-оператором, держащим на коленях пульт дистанционного управления. Стив напряженно следил за движениями робота, приближавшегося к кораблю, на время позабыв о своих препирательствах с генералом. Симбиозу баснословно дорогой техники и искусственного интеллекта выпала честь быть - первооткрывателем.
        Стив почувствовал необоснованный укол ревности, но безопасность людей была превыше всего. Подкатив к кораблю с левого борта, дроид высунул одну из лап-манипуляторов, на конце которой вспыхнула алая точка плазменного резака. Все, кто находился в этот момент поблизости, включая военных, напряглись и затаили дыхание. Тишину нарушал только шум прибоя и оставшегося кое-где огня да грохот лопастей проносящихся туда-сюда вертолетов.
        - Приступайте, - выждав драматическую паузу, тем самым подчеркивая для присутствующих значимость и важность момента, одними губами приказал Харрис. - Вскроем его через шлюзовой отсек согласно с чертежами. Парни. Вас к этому готовили, вот он - ваш звездный час! Только черт тебя дери, Дэйв, постарайся не промахнуться ради всего святого. Один лишний сантиметр, и все, что от нас останется, уместится в спичечном коробке.
        Стив нервно сглотнул. Сейчас ему как никогда остро захотелось, чтобы сражавшийся с кнопками Дэйв не посрамил хваленую армию, в которую набирают «из лучших».
        - Да, сэр, - слушая его приказы, солдат-оператор не поднимал головы, продолжая колдовать с управлением. - Я все понял, сэр. Не волнуйтесь, сэр.
        Коснувшись поверхности капсулы, дроид медленно повел плазменным резаком, следом за которым потянулась оранжевая полоска шва. Плюнув на режущий легкие воздух, Стив сорвал с лица респиратор, от волнения и напряжения ему было трудно дышать. Вот сейчас. Вот еще немного. Вот он, тот самый момент. К черту условности, он так или иначе все равно находится здесь. Он среди избранных.
        Сотрудники второй конторы, разумеется, тоже были здесь. Плечистый здоровяк с внешностью Кларка Кента, не добредшего до телефонной будки, и помятого вида блондинка угрюмо топтались в стороне, под присмотром еще одного лейтенанта, и изредка поглядывали в сторону Стивена. И судя по кислым минам, тоже не солоно хлебавши. Успевшие первыми овладеть ситуацией военные не делали различий между вторыми и первыми, левыми-правыми, зелеными, белыми… да хоть кем. Сыплющая приказами, лязгающе-суетящаяся военно-пушечная машина генерала Харриса была запущена в полную силу, и, судя по лицу последнего, которое, драматично скользя по щекам, лизали алые отсветы угасавшего пламени - выползи сейчас из преисподней сам Люцифер с кишащими ордами своей рогато-хвостатой нечисти, - его бы неминуемо подмяла под себя несокрушимая длань военно-морских сил США. Что говорить, эти парни знали свою работу.
        Перехватив взгляд блондинки, Хокс злорадно ухмыльнулся - от ворот поворот дали не только ему, и бюрократ где-то глубоко у него внутри довольно потер ладошки, ехидно похихикивая. Девушка покусала губу и, отвернувшись, полезла в карман за мобильником. Придумывает, как будет оправдываться, что Харрис прищемил хвост, ясное дело. Несмотря на возникшие неожиданные проблемы, ставящие саму операцию по захвату самописца под угрозу срыва - жить с мыслью о том, что заветная секретная информация также не попадет в руки конкурентам, было чуточку легче. Значит, еще не все потеряно, хотя каким образом теперь выковыривать заветный самописец из цепких лап Харриса, Стив пока еще не мог придумать. Ладно. Он будет действовать по обстановке.
        Тем временем шипение резака прекратилось, и оператор вновь застучал по клавишам, посылая в позитронный мозг робота очередную тактическую задачу. Шов на обшивке капсулы сомкнулся, и управляемый робот сменил «руку» с резца на хватательный манипулятор. Сенсорные датчики, втянувшись внутрь «кисти», сменились многосегментными подвижными щупальцами.
        - Вот он, момент, - Стив вздрогнул, - стоявший рядом Харрис возник словно из ниоткуда, неотрывно следя за роботом.
        - Вы о чем? - не понял Хокс.
        - Эта хрень проделала в абсолютном вакууме и тишине путь, равный половине человеческой жизни. Не прикидывайтесь, у вас, космического отдела, наверняка допуск к информации того самого уровня, при работе с которым принято узнавать подробности, - рявкнул он, заранее пресекая возможные возражения собеседника. - Что там внутри? Подделка китайцев, русских? Вакуумный заряд? Биологическое оружие или космическая чума, нано-шпион, термоядерная бомба? Или наш собственноручный прикол? Или это очередная уловка, чтобы переключить внимание парней из Кремля?
        - Вы были не в курсе подробностей экспедиции? - Стив даже удивился, внимательно посмотрев на стоящего рядом генерала.
        - Конечно, не был, - не отрывая взгляда от робота, который извлекал из обшивки фрагмент, проворчал Харрис. - Нам на голову каждый день сыплется подобная хрень, даже успеваешь устать от скуки. Парень! Ты в своем уме? Откуда я могу знать? Кто вообще это мог предвидеть? Ты, я, Господь Бог?
        - Но локаторы, спутники, телескопы, наконец… - продолжал приводить все новые доводы Стив, наблюдая, как по команде генерала робот уехал обратно к «Хамви» и к капсуле неторопливо зашагал человек, облаченный в грузный комбинезон противорадиационной защиты. - Как его можно было не заметить?
        Подобравшийся к кораблю исследователь включил фонарь, немного помедлил и, пригнувшись, осторожно полез в модуль. Воцарилась абсолютная тишина, всеобщее напряжение достигло предела. Блондинка и «Кларк Кент» тоже подошли ближе и встали по другую сторону от генерала. Внимание всех присутствующих было сконцентрировано на корабле.
        - Сэр! Тут человек! - внезапно донесся из капсулы голос, по внутренней связи выведенный на коммутатор генеральского «Виллиса».
        - Что? Что вы сказали, солдат? - не сумев совладать с напряжением, Харрис вдавил кнопку рации и сделал несколько шагов вперед. Ему на миг показалось, что он ослышался. - Повторите, что вы видите!
        - Повторяю, сэр. Внутри капсулы человек, мужчина. Средних лет. Белый. Без сознания, но определенно живой. Нашивки Военно-Космических Сил США. Сейчас посмотрю жетоны…
        - Господи Иисусе, - опуская рацию, пробормотал Харрис и посмотрел на Стива, который на мгновение уловил на лице генерала скользнувшее выражение растерянности и удивления. - Это еще что за хрень?
        - Человек? Средних лет? Но как это возможно. Это же спасательный модуль, не рассчитанный… - Стив судорожно подыскивал в памяти хоть какую-то информацию, способную объяснить происходящее. - Если верить нашей информации, он провел в полете без малого шестьдесят лет.
        - Пятьдесят четыре, - не поворачивая головы, негромко поправила блондинка.
        - Не знаю. Ничего не понимаю, - неуверенно проговорил генерал, но тут же упрямо тряхнул головой, собираясь и стряхивая вызванное неожиданной новостью удивление. - Главное, что он вернулся. Вернулся домой. Давайте его вытаскивать!
        Глава четвертая
        Мы не виделись с тех пор, как были детьми.
        Ты воскрешаешь воспоминания о том, что мы когда-то творили.
        Помнишь, как ты залезал на дерево и представлял, что летаешь?
        Хочешь ли ты стать космонавтом и жить на небе?
        Сейчас у тебя стопка счетов к оплате и куча детей,
        И ты забыл о том, чем мы когда-то занимались.
        Таким тебя сделал этот город,
        И ты стер память о том, о чем когда-то мечтал.
        Oasis, D'Yer Wanna Be a Spaceman
        Что чувствует человек, внезапно пробудившийся от долгого крепкого сна, лишенного каких-либо сновидений? Гай сам никогда об этом не задумывался, до того самого момента, как проснулся. Его заставили это сделать. Первые мгновения он был дезориентирован, мозгу и рефлексам нужно определенное время, микросекунды, на то, чтобы помочь организму адаптироваться к внешним воздействиям и окружающей его обстановке. Иногда возвращаться к реальности тяжело, иногда с новой силой наваливается усталость и переутомление, головная боль, являющаяся последствием тяжелой работы или хмельной предуикендной пятницы… Или, наоборот, ясность сознания, прилив сил и энергии… А есть и такая разновидность пробуждения, когда вам до смерти хотелось бы снова заснуть. Закрыть спасительными веками глаза и больше не открывать их. Зажмуриться изо всех сил, чтобы не видеть мир вокруг. Реальность, в которую выкинуло прихотью незримого кукловода. Вернуться в спасительный и обманчивый мир грез и образов, дарящий смешанные ощущения и призрачное ощущение обманчивого покоя.
        - Я виноват… это моя вина! - человек заговорил во сне и, открыв глаза, некоторое время не моргая смотрел в потолок, дотронулся ледяной ладонью до пота, который ручейками струился с горящего лба, на который налипли волосы.
        - …моя вина, - одними губами, в которых не было ни кровинки, словно молитву, прошептал он.
        Сунув ноги в одноразовые стерильные тапочки - микроклимат в помещении, где содержался Гай, менялся медленно, плавно трансформируясь в привычный земной из того, что окружал летчика на борту спасательной капсулы, - он оперся на прислоненную к изголовью койки трость и, покачнувшись, с трудом поднялся. Перед глазами поплыли переливающиеся психоделические круги, сильно замутило, и к горлу подкатил ком.
        Некоторое время Гай оставался неподвижен в скрюченной, неестественной позе, в полутемном освещении комнаты похожий на сломанный манекен. Выждав еще немного, он медленно поднял голову и осторожно открыл глаза. Подойдя к широкому панорамному зеркалу во всю стену, Гай прислонился к холодной поверхности лбом и некоторое время смотрел в глаза своему приближенному отражению. Он не помнил это лицо. Он не знал его. Чувствовал только мышцы под кожей, прикосновения смеживающихся век, монотонное биение сердца, словно не собственного, а чьего-то чужого. Словно его душу по какой-то ошибке насильно запихнули в незнакомый бурдюк из мяса и костей, по ошибке названный человеком. И тем не менее это было его собственное лицо. Это был он сам. Кто? Кто он такой? Только куцые обрывки призрачных рваных воспоминаний, швыряющих в пучину промозглого одиночества. Ни родственников, ни друзей, ни семьи. Только безмолвная иссиня-черная пучина космоса.
        - Ну, как он, док? - прекрасно осознавая, что Гай все равно не может его видеть и слышать, специальный агент федерального бюро расследований Бронсон, поежившись, отстранился, ощутив, как по могучей спине побежали мурашки. Он расправил широченные, в два обхвата плечи, от которых жалобно заскрипел отлично сидящий «Джон Филлипс», и снова посмотрел на фигуру за стеклом. На этот раз в его взгляде явно прочитывалось уважение. Настоящий космический путешественник. Не рекламная выдумка и не нанятый качок-актер, забабаханный на радость школьникам сценаристами из дешевого сериала, а его земляк, настоящий астронавт, исследователь и герой - вот он здесь, перед ним. Усталый, растерянный, едва держащийся на ногах живой человек из плоти и крови, по сравнению с пергаментным цветом кожи которого белоснежные стены его бокса выглядели грязными застиранными простынями. Космический ковбой, по сравнению с которым разудалый Хан Соло, на раз пронизывающий Галактику на сверхсветовой, был просто сопливым глянцевым фантомом из девчачьих пубертатных снов. Смельчак Метьюс заглянул в глаза самой Неизвестности, и Том уважал
его, мысленно тщетно пытаясь представить, сколько медалей в ближайшие месяцы украсят эту тщедушную, впалую грудь. - Ну и взгляд, бр-р-р. А он догадывается, что мы тут? Как думаете, можно будет вернуть его обратно в строй?
        - Трудно сказать, - профессор Ричардс, ученый-психолог, прикрепленный следить за ходом реабилитации Метьюса Центром Авиакосмической Медицины, постучал кончиком карандаша по губе и неоднозначно пожал плечами, присаживаясь за стол в комнате наблюдений, где они находились. - После длительных космических полетов в первые минуты и часы после посадки земное тяготение воспринимается ими как перегрузка в 2-3 единицы, что сопровождается ощущениями чрезмерного веса тела, рук, ног, головы. Длительное пребывание в состоянии невесомости исключительно тяжело для организма, поэтому после возврата на Землю для экипажа должен следовать период постепенной реабилитации. Во время пребывания в безвоздушном пространстве из костей уходят минералы, мышцы также многое теряют, становятся слабее. К тому же в состоянии невесомости человек может стать на несколько сантиметров выше.
        - Так вы говорите, он совсем ничего не помнит?
        - Именно так. У него частичная амнезия, он не помнит события последних нескольких недель - что случилось со станцией, как он добрался на Землю, что с остальными членами экспедиции. Мозговые клетки не повреждены, но в достаточной мере атрофированы долгим пребыванием в межпространственном анабиозе. Парню не просто крепко досталось, чудо уже само по себе то, что Метьюс умудрился каким-то совершенно непостижимым образом пережить полет и не погибнуть во время столкновения космолета с Землей. Но мы сделаем все возможное, чтобы помочь ему вернуться к нормальной жизни, можете мне поверить, Том. Это мой святой долг, к тому же вряд ли еще на Земле найдется такой уникальный пациент - это же целый кладезь полезнейшей информации!
        - Верю, док. На вас вся надежда. До сих пор не могу поверить, что вернулся на Землю спустя столько лет после катастрофы.
        - Космический Робинзон, - фыркнул второй «пиджак». - До сих пор не могу представить, что нас с вами еще в проекте не было, а он уже летел обратно на Землю. Где-то там, далеко.
        Он поднял глаза к потолку, где работал тихо шумящий кондиционер, словно надеялся увидеть сквозь потолок и нависающую над ним циклопическую махину коммуникаций, этажей и пристроек одного из засекреченных блоков Пентагона, под которыми был на цокольном уровне погребен медицинский этаж, безграничные просторы космоса.
        - Просто в голове не укладывается. Это будет покруче всякой там научной фантастики и одиссеи парней из «Стар Трек». Этот парень не просто побывал на околоземной орбите, а проделал такой путь, словно совершил путешествие во времени и прилетел из прошлого.
        - С одной стороны так и есть, - не среагировав на плоскую шутку, покачал головой ученый. - Мамонты и различные доисторические существа, которых обнаруживают исследовательские экспедиции, тоже пребывают в некоем подобии сна.
        - А что это за ощущения, док? Что происходит, когда ты находишься там?
        - Вы имеете в виду непосредственно сон? - Агент согласно кивнул. - Трудно сказать, реакция мозга и подсознания на такие процессы еще как следует не изучены. Мы пока еще можем только догадываться, что испытывает человек, погруженный в состояние глубочайшего криогенного сна, - профессор посмотрел на человека, заточенного в медицинской комнате. - Он провел в полной изоляции не просто месяцы - годы, один, в абсолютной тишине и вакууме, без гравитации, в состоянии сна настолько глубокого, что он практически граничил с комой. И сейчас совершенно иначе воспринимает наш с вами мир. Его организм и психика ослаблены. Глаза боятся яркого света, если включить освещение на полную, он попросту ослепнет, говорить нужно шепотом, или по крайней мере первое время стараться не повышать голос. Ни в коем случае не кричать. Питается только специальными смесями, которые подаются ему внутривенно, никакой тяжелой пищи желудок пока не в состоянии принимать, а уж тем более переваривать. Рацион будем так же постепенно менять, добавляя в него новые элементы. Видите, он даже передвигается на костылях. И то, что для нас с вами
обыденно и привычно - пакет чипсов, громко включенный звук, да простые бактерии, присутствующие в воздухе, к которым наш организм успел приспособиться, - может запросто его убить.
        - Да уж. Жизнь морской свинки в клетке у моего сына по сравнению с этим похожа на рай, - снова хмыкнул специальный агент, приставленный присматривать за ходом реабилитации Гая Метьюса. - И чего все эти ребята так стремятся туда улететь? Конечно, в детстве это все заманчиво, привлекательно и все такое. Но на поверку выходит, что условия хуже нечего, ничего нет, а по прилете домой вообще превращаешься в овоща. Ни родственников, ни семьи. Гол как сокол.
        - Тут я с вами не соглашусь, - пошелестев подшитыми в папку файлами, возразил ученый. - Во-первых, членов экипажа тщательно отбирают и готовят многие годы, создавая условия, максимально приближенные к тем, которые ожидают их в космосе…
        - Бросьте, док. Я был на трех стартах и в космическом городке, а еще смотрю Дискавери, - отмахнулся агент. - Можете опустить подробности, мы не об этом.
        - Во-вторых, никто не знал, что все повернется таким образом и он вернется домой. По изначальному замыслу он вообще не должен был покидать пределы станции лишь в крайнем случае, который и наступил.
        - Почти шестьдесят лет назад. И вот как тут его встретили. Капельницами, обезболивающими. Темнотой. Теплый прием, ничего не скажешь.
        - В том-то и дело, - задумчиво покачал головой ученый, через двустороннее зеркало наблюдая, как Гай, опираясь на палку, медленно идет по комнате вдоль стены, направляясь в сторону роботизированного шахматного стола, по которому компьютер меланхолично возил пластиковые фигуры, проигрывая всевозможные варианты ходов. Рядом на столе были в определенном порядке разложены разноцветные детские кубики с буквами на боках, небрежно кое-где заштрихованная книжка-раскраска с героями диснеевских мультиков, несколько сказок и азбука. Доковыляв до прибора, Метьюс некоторое время отрешенно следил за передвижением фигур, потом протянул исхудалую руку и переставил кубики, хмурясь и неслышно шевеля губами. Быстро устав и коротким жестом проведя по глазам тыльной стороной ладони, он продолжил движение вдоль стены, явно с намерением вернуться на койку. Проследив за астронавтом, ученый что-то записал в папке. - Сейчас он ничем не отличается от ребенка, которому заново придется открывать для себя окружающий мир. Пока его память полностью не восстановится.
        - Бедняга.
        - Ну, в его нынешнем положении тоже есть определенный плюс. Зато теперь он национальный герой, - врач скосился на висящий под потолком экран, по которому CNN только что начало очередной и вот какой уже по счету за последние несколько дней «экстренный» выпуск. - Живая легенда.
        Экран запестрел кадрами хроники, документальными кадрами запуска кораблей, в состав экипажей входил Гай Метьюс, фотографии семейной хроники, сопровождаемые бравурной маршевой музыкой, которую перекрывала тараторящая без умолку белозубая телеведущая, на все лады воспевая нового героя Америки.
        - Как быстро вы сможете поставить его на ноги, док?
        - Трудно сказать. Все будет зависеть от того, как организм Гая Метьюса будет реагировать на предлагаемые процедуры. В настоящее время разработаны и опробованы эффективные технологии послеполетной реабилитации астронавтов, - сунув под мышку папку с файлами, Ричард поставил в приемник картонный стаканчик и нажал несколько кнопок на лицевой панели, приготавливая кофе со сливками. - Будете?
        - Мне с двойным сахаром, спасибо.
        Кофейный аппарат зажужжал, неторопливо перемалывая кофейные зерна.
        - При нормальном ходе лечения - две-три недели, - продолжил рассказывать профессор, возвращаясь со стаканчиками к столу. - Осторожно, горячий. При осложнениях - месяц-полтора. Все может быть, чудеса тоже иногда случаются, как мы можем лично с вами сейчас убедиться. При этом иногда бывает так, что уже на пятые сутки реабилитации астронавты способны принимать участие в анализе результатов выполнения программы космического полета.
        - Сделайте это, док, - Том потянулся разминая затекшую спину и посмотрел на циферблат наручного «Ролекса», он уже почти четыре часа просидел в этой каморке, и, если бы не компания дока, тоже любящего поболтать, он наверняка бы коньки двинул от скуки. Назавтра нужно обязательно не забыть взять из дома с собой чего-нибудь почитать, на случай если Ричардс не успеет пораньше спуститься из медотдела, как это сделал сегодня, не в силах оставлять астронавта надолго одного. Оно и понятно - такие пациенты выпадают раз в жизни. - А сейчас пора бы чего-нибудь перекусить. У нас к нему масса вопросов. Я тут собрался перекусить, не хотите составить компанию?
        - Все что в моих силах, - тяжелый вздох. - Благодарю. Но я хотел бы побеспокоить нашего пациента еще парой тестов.
        - Тогда до завтра, док.
        - Всего хорошего.
        Профессор Ричард подождал, пока за спиной агента закроется внешняя дверь, в проеме которой мелькнули двое дежурных солдат, и, набрав личный код допуска на стенной консоли, прошел вбок через бесшумно втянувшуюся в стену электродверь.
        - Привет, Гай. Ну что, как у нас сегодня дела? Как самочувствие? - войдя в комнату через герметичную дверь, негромко поздоровался Ричардс, затем, подойдя к столу, на котором по шахматной доске продолжали сами по себе перемещаться фигуры, внимательно посмотрел на выложенные в ряд кубики, образовывавшие надпись «капсула с Марса». - Ну, и что это означает, Гай?
        - Я не знаю, - тихо проговорил отвернувшийся к стене Метьюс, с трудом разлепляя тонкие губы, и съежился на боку, прижимая колени к груди, словно одинокий, напуганный ребенок. Впрочем, отчасти он таким и был. - Перед глазами постоянно какие-то цифры/образы. Я что-то слышу, но не понимаю, в чем связь. Я знаю, что в чем-то виноват, но не понимаю в чем. Не помню. Какие-то цифры, буквы… больше ничего. Есть не хочется, но это, видимо, из-за препаратов, и спать не могу. Я устал спать, доктор. Мне снятся кошмары наяву.
        - Ясно, - сделав пометку в папке, ученый приблизился к койке неподвижного пациента, снимая с шеи стетоскоп. - Мы обязательно во всем с тобой разберемся, Гай. Я тебе обещаю, ты слышишь меня? Конечно, слышишь. Ты же ведь здесь, а не где-то еще. Операция закончена, и твое путешествие тоже. Теперь ты герой. Тобой вся страна гордится.
        Лежащий на койке лицом к нему Метьюс что-то неразборчиво простонал и сильнее поджал колени к груди.
        - Мы во всем как следует разберемся и обязательно вернем тебе твою память. Я твой друг и сделаю все возможное, чтобы помочь тебе. А теперь повернись, мне необходимо тебя послушать.

* * *
        Стив не намеревался сдаваться без боя. Может быть, там, на Гавайях, на объятом огнем пожарище какой-то весь из себя генерал Харрис и утер ему нос, но он тоже большой и серьезный мальчик и умеет настоять на своем. И без боя они своего человека правительству уж точно не отдадут. Есть четкий приказ - достать содержимое спасательной капсулы, а раз так, то и пилот Метьюс тоже является частью этого содержимого - черный ящик по-прежнему находился под присмотром военных, но с этим теперь пусть разбираются наверху. А Стив, в запасном кармане которого на крайний случай была припасена еще и парочка хитростей, сосредоточит все свои силы на астронавте. При мысли о том, сколько всего может рассказать Гай, когда у него полностью восстановится память, у Стива вновь засосало под ложечкой.
        Отследить график посещений профессора Ричардса, а также расписание всех процедур и время пересменки охраны, не составило большого труда, и пасмурным днем, как раз во время обеда, Стив, прихватив на всякий случай напарника в медицинский сектор, в котором содержали Метьюса. Они без особых проблем достигли цокольного этажа, предъявляя заготовленные заранее пропуска медицинских работников, и все-таки немного попрепирались с только что сменившейся охраной в самом конце, которая пыталась игнорировать пропуска и твердила, что им ничего не известно. Но запрос действительно был, и даже заверен высокой подписью, так что солдаты, поворчав, все-таки пропустили Стива в покой. Тот мерил шагами свою комнату и чувствовал себя заметно лучше.
        - Гай Метьюс, - зачем-то на всякий случай уточнил Стив и, получив утвердительный кивок, продолжил: - Меня зовут доктор Брайт, это мой ассистент. Мы из НАСА, вас переводят. Считайте, что этот курс лечения вы полностью прошли. Вот одежда, переодевайтесь.
        - А где профессор Ричардс? - позволил себе поинтересоваться Гай, послушно натягивая одежду, которую доставал из протянутого помощником Хокса пакета. - Он сказал, что сегодня еще зайдет. Мы не закончили партию.
        Он указал на шахматный стол, на котором на этот раз фигуры не двигались, ожидая, когда сделают следующий ход.
        - В другой раз. Он занят. Теперь вы под нашей опекой, - тоном, не терпящим возражений, скупо отвечал Стивен, то и дело поглядывая на часы. - Не стоит беспокоиться, все будет в полном порядке. И будьте добры, побыстрее.
        - А я здорово перетрусил, если честно, - нервно усмехнулся напарник Смита, когда они выехали из города и он прибавил газу на свободном проселочном шоссе, чтобы побыстрее добраться в контору. - Вся эта нескончаемая бюрократия, пропуска. Хорошо же они там его упекли. Столько головной боли. И все из-за одного человека.
        - Не ты один, - буркнул Стив и посмотрел на Гая в зеркало заднего вида. - И это не простой человек. Как вы?
        - В порядке. Только хочется пить.
        - Потерпите, скоро мы будем на месте. Там получите и воду, и еду, и все, что захотите.
        - Зато прошло все без сучка, без задоринки. А я уж думал, что солдаты на последнем этаже…
        В этот момент несущаяся машина словно налетела на невидимую преграду и, смяв наполовину капот, клюнув задом, по инерции перевалилась на крышу. Хокс отчаянно выкручивал руль, пока покореженную машину, налетевшую на невидимый силовой барьер, проецируемый специальными установками на треногах, замаскированных в кустах по обеим сторонам дороги, беспомощно вращавшую колесами, стремительно тащило в кювет.
        - Грави-яма! - истошно заорал напарник, вцепившись руками в свое лицо, которое посекло осколками из разбившегося лобового стекла. Удар невидимого барьера пришелся чуть ниже уровня бампера, и система подушек безопасности не сработала.
        Не пристегнутый на заднем сиденье Гай, кувырнувшись, перелетел на крышу. Их уже ждали. Черт, черт и еще тысячу раз черт! - проклинал всех и вся Стив, когда машина, слетев с обочины, воткнулась носом в сосну и жалобно запищала рулевым клаксоном. Где, на каком этапе их умудрились считать, вплоть до маршрута, которым они будут возвращаться. А ведь он специально просчитал линию вероятности и в последний момент пренебрег ей, желая срезать более короткой проселочной дорогой. Но где-то все-таки недоглядел, и поэтому на них устроили засаду, подождав, пока он сделает всю грязную работу, и, выждав момент, спокойно заберут Метьюса тепленьким. Хрена лысого! Отстегнув ремень безопасности, он грузно перевалился на крышу, вытаскивая из кобуры пистолет, пока из машин, с двух сторон вылетевших на трассу, отрезая возможный эскорт, на ходу выскакивали вооруженные люди и бежали к ним.
        - Да что же это они делают! - заорал напарник, вываливаясь из салона, выхватив пистолет и прячась за открытую дверь. - Это прямое нарушение протокола о невмешательстве!
        Стив зарычал сквозь зубы как раненый зверь. Вера помощника в святую неприкосновенность бумажной бюрократии была непоколебима. Дурак! Какой, к черту, протокол! Какие правила! Стремление заполучить «звездного» астронавта себе с этого момента вылилось в открытое противостояние между двумя конторами. Ставки в игре были слишком высоки. И все эти протоколы, запреты и указания теперь были не дороже туалетной бумаги.
        - Метьюс, беги! - рявкнул Стив, пинком открывая дверь со стороны водителя. Стекла в машине были тонированные, и противники не могли видеть, сколько внутри человек. По крайней мере он надеялся на это, хватаясь за любую уловку, любой призрачный шанс. Можно попробовать наплести, что эта машина была отвлекающей, а даже если и знали, это даст парню фору, а там они его все равно найдут. Главное, чтобы он никоим образом не попал в руки людей из «Хроноса-2». - Чего уставился, живее! Двигай в лес!
        - Что происходит… Кто эти люди?
        - Быстрее! - торопил агент.
        Послышались первые выстрелы, и, открыв заднюю дверь, Гай выполз на четвереньках в развесистые кусты папоротника. Напуганный, растерянный, все еще находящийся под действием лабораторных лекарств, он поднялся на ноги, побежал куда глаза глядят и не разбирая дороги. Сейчас им руководил лишь страх и инстинкт самосохранения.
        - Бросьте оружие! - донеслось со стороны одного из джипов налетчиков. - И никто не пострадает. Мы заберем только Метьюса.
        - Не понимаю, о чем вы! - прокричал в ответ Стив, подкрепляя реплику пулей.
        А Метьюс все бежал и бежал, бежал, зачем-то спасая свою жизнь, которая для него уже давно потеряла всякий смысл, подчиняясь каким-то скрытым в самых укромных и потаенных недрах его тела и отказывавшегося слушаться разума животным инстинктам, не разбирая дороги. Желая спрятаться, скрыться, уйти не только от схлестнувшихся в перепалке людей, которые, не спрашивая его мнения, с такой легкостью поделили его жизнь, с каждым новым словом выплевывая себе навстречу приказы, угрозы, пули… Попутно грозясь оружием и предписаниями с протоколами. Бежал, чтобы уйти. Бежал от людей, от их агрессивных эмоций, гнева. Убийств. Испуганный, одинокий. Никому не нужный. Спастись от самого себя. От кошмара, который преследовал его вот уже не одну чертову ночь. Словно посаженный на поводок дикий зверь. Загнанный, не способный защищаться. Зверь, которого упрямо никто не хотел слушать. Никто не понимал. Всем все равно…
        А они все придумывали, изобретали новые способы, не уставали в охоте за ним. Бежали следом - он слышал погоню где-то на уровне подсознания, слепо, наугад продираясь сквозь хлещущие навстречу кусты и коряги, то и дело спотыкаясь, по колено утопая в вязком пружинистом мху. Они хотят его. Он - это приз. И теперь нужно гнаться, придумывая себе все новые и новые оправдания, чтобы заполучить его подороже, преследование, которое грозило перерасти в бойню, в котором цена жизни людей, присланных за ним, как он смог убедиться, не стоит ничего. Ему оставалось просто бежать неведомо куда, без оглядки. Чтобы просто не видеть и не слышать. Попытаться уйти. Как сон… Тревожный, психоделический ночной кошмар, от которого нет спасения…
        Гай бежал через осенний сырой, дикий лес, то и дело спотыкаясь о попадающиеся навстречу коряги. Бежал через чащу, не понимая, где находится и когда, а несущиеся ветви хлестали и хлестали, царапая бледную кожу у него на лице. Метьюс бежал и бежал, не понимая куда, подчиняясь слепому инстинкту самосохранения, и природа сберегла его. Над головой раскатисто громыхнуло, и зелень вокруг беглеца покачнулась от ветра и упруго зашелестела под ледяными каплями обрушившегося на землю дождя.

* * *
        Гай добрался до Балтимора глубокой ночью. Точнее, его привезли. Его разбудил - если короткое небытие, в которое он, съежившись между контейнерами, то и дело проваливался, балансируя на хрупкой границе между галлюцинациями и реальностью, можно было назвать сном - обходчик, с громоподобным лязгом отворивший отъехавшую в сторону громадную дверь и, бегло оглядев продовольственные контейнеры, поставленные один на другой, обнаружил лишнего пассажира, путешествовавшего зайцем.
        - Эй, ты! А ну просыпайся! Живее!
        - Что… а… - спросонья заворочался человек. - Что происходит. Где я?
        - Балтимор, Мэриленд. А ну пшел отсюда, приятель, пока я не вызвал копов, - беззлобно шуганул он жавшегося между ящиков человека, светя ему в лицо фонарем. Тот хоть и не выглядел как бомжара, но вида был потрепанного. В любом случае, человек, путешествующий в грузовом вагоне нелегальным автостопом, доверия не вызывал. Всяко не от хорошей жизни. Может, косит от армии и сбежал прямо из призывного пункта призыва, а может - наркоман. Как бы то ни было, таким молодчикам уж точно не место на подконтрольной ему территории. - У меня и без таких, как ты, тут проблем хватает.
        - Извините, - не поднимая глаз, неразборчиво буркнул Метьюс и, спрыгнув на сырой гравий - ночью прошел дождь, который лежащий на вибрирующем лязгающем полу полночи слушал Гай, - пошел к зданию вокзала, петляя между вагонами. В нос ударил свежий воздух порта, гудрона и дождя. Дождь. Пожалуй, единственное, что Гай помнил. Дождь и небо.
        Остаток ночи пришлось коротать на неприметной автобусной остановке за зданием вокзала Пенн. Так никем не потревоженный, отчаянно клюющий носом Метьюс, мысленно поблагодарил холодную погоду, не дающую уснуть, так как боялся попасться на глаза полицейским, на расспросы которых у него не было четких ответов. К тому же, как он догадывался, те люди, сцепившиеся из-за него на лесной дороге, рано или поздно обнаружили бы его в одном из участков, где его непременно стали бы удерживать до полного выяснения обстоятельств. Благо вид у него был более-менее приличный - выданная еще в палате, где его содержали, одежда явно соответствовала моде времени, хоть и была заметно не по сезону - перевозящие его конвоиры явно не рассчитывали, что его пребывание выйдет за рамки штабного автомобиля.
        Дремавшего Гая разбудила собака. Огромный золотистый ретривер невозмутимо копался во вчерашнем мусоре, гремя жестяным баком, встав на сброшенную крышку и махая азартно хвостом. Жмурясь спросонья в бледных лучах неохотно встающего солнца, Метьюс присмотрелся. Ни ошейника, ни опознавательный бирки на лапе - легкая добыча для живодеров или животной полиции.
        - Тоже потерялся, да? - задумчиво проговорил Метьюс, ощутив внезапное родство с этим ниоткуда взявшимся бездомным животным.
        В этот момент собака вытащила из бака голову, на которую был полностью надет шуршащий пакет из-под круассанов, и, завозившись, стала сбивать его передними лапами. Глядя на расправлявшегося с остатками булок пса, Гай сообразил, что совершенно не хочет есть. Он вообще ничего не хочет. Он никто. Так, тень из прошлого, призрак, который давным-давно должен раствориться в пространстве Небытия, но по чьей-то злой прихоти или издевке Судьбы вновь обрел физическую оболочку. Без документов, родственников и семьи, никому не нужный, всеми забытый, вернувшийся непонятно куда и непонятно зачем. Человек ниоткуда.
        Он нахмурился и закрыл глаза, пытаясь воскресить перед мысленным взором хоть какой-нибудь образ из прошлого - тщетно. Оставив попытки и вновь задумавшись о насущном, Гай на всякий случай пошарил в карманах спортивной куртки. Нет ничего. Только одежда, имевшая смысл, только чтобы прикрывать его наготу, и неизвестность, окружающая его. Стелящаяся вокруг, наваливающаяся на плечи тяжелым грузом. У него нет денег, даже чтобы поесть. Он прислушался к своим ощущениям, но желудок молчал. Организм еще не мог до конца перестроиться на другой прием пищи, столько дней получая пищу и необходимые вещества напрямую в кровь.
        Гай вспомнил питательные растворы, которые три раза в день внутривенно получал в лаборатории, где его содержали и всячески нянькались, и понял, что и там бы ему не было покоя. Не дал бы покоя себе он сам. Врач сказал ему, что он герой. Почему? Кто так решил? Из-за чего? Только потому, что он свалился человечеству на голову спустя почти полстолетия, когда о нем уже давно успели забыть? Никому он не нужен. И никому не будет нужен.
        Перестав греметь мусорным баком, ошивающийся вокруг остановки пес деловито пометил торчащий из асфальта стеклянный баннер с какой-то аляповатой рекламой гигиенического предмета, названия которого Гай не знал, и, подойдя к нему ближе, понюхал воздух и громко залаял.
        - Что такое? - чувствуя, как на лице, против воли, расцветает улыбка, удивился Гай. - Проголодался, да? У меня ничего нет.
        Потоптавшись на месте, пес требовательно гавкнул.
        - Ну, правда, смотри. Вон - карманы пустые. А ты чей? Потеряли тебя или сам сбежал?
        Выслушав ответ, ретривер некоторое время смотрел на человека, чуть склонив голову набок, а потом немного попятился назад и, вскинув голову, снова подал голос. Словно зазывал куда-то. Действительно, не бесконечно же ему сидеть. На пустынной улице гулко загрохотало, и на пустую парковку между зданием вокзала и огромной махиной торгового Сити-молла выползла громоздкая поливалка, распихивающая лязгающие пустые тележки. Где-то совсем рядом, надсадно чиркнув, ожило радио.
        Забулдыги-полуночники,
        Все они будут на этом шоу уродов.
        Вы можете освободить мир, вы можете освободить мой разум,
        Вы можете освободить мир, вы можете освободить мой разум,
        Городские пижоны,
        Люди с пушками и маньяки.
        Мне с этим ничего не поделать, нет,
        Но если вы причините боль тому, кто мне дорог,
        Но пускай с моим малышом все будет в порядке сегодня вечером.
        Но пускай с моим малышом все будет в порядке сегодня вечером.
        Уж будьте уверены, я отомщу.[3 - Massive attack, Save from harm.]
        Гай поморщился и потер глаза. Город просыпался, а вместе с ним скоро проснутся и люди. И забурлит, закипит, запульсирует жизнь в бетонных венах железного города. Отсвечивать на одном месте, к тому же принимая во внимание назначение окружающих его зданий не стоило. Гай встал со скамьи и, накинув на голову капюшон спортивной куртки, сунул руки в карманы и побрел мимо жужжащего щетками дорогоуборщика вслед за семенящим впереди псом. Утренний город встретил его.
        Основными жителями индустриального портового Балтимора испокон веков были представители рабочего класса, которые трудились на сталелитейных фабриках, торговых и грузовых перевозках и в отрасли кораблестроения. Настоящие сыны Америки, с суровыми обветренными лицами и одеждой, насквозь прокопченной чадом дымящих заводских труб. Но время, как известно, не любит подолгу задерживаться на одном месте и неумолимо бежит вперед. Все менялось.
        В последние десятилетия, что Гай отсутствовал на планете, город обрастал новыми инфраструктурами, модернизировался и застраивался - приводил себя в порядок. Подверглась реконструкции основная часть объектов национальной истории и архитектуры, были очищены улицы, одним словом, старинной части Балтимора придали более броский и соответствующий эпохе вид.
        Гай прошел мимо грандиозного стадиона, на стеклянном фасаде которого соседствовали переливающиеся афиши, зазывавшие на концерт музыкальной группы и бейсбольный матч. Ни музыкантов, ни команд, которые согласно рекламе должны были выйти на поле в субботу (какой сегодня день, он понятия не имел), Гаю знакомы не были. «Верхний Балтимор» и «Нижний Балтимор»… Старые дома из побуревшего от времени кирпича на окраинах, прилизанные особняки и пентхаусы - ближе к центру, величественные мраморные костелы. Напирающий со всех сторон, вычурный калейдоскоп из пабов, кафе, забегаловок и прочих злачных заведений, магазинов, отелей, ресторанов, кафе. Мелькнули верхушки кранов знаменитой гавани Иннер-Харбор.
        Гай шел по улице вслед за псом, шлепающим по сырой после помывки мостовой, и город просыпался вокруг него. Хлопали двери, на перекрестках с каждым новым кварталом скапливалось все больше машин, такого количества форм и марок, что у Метьюса скоро защипало в глазах, он повернул голову, отвлекаясь на вывески, но и там дела обстояли не лучше. Навстречу ручейком потянулся спешащий по своим делам разнорабочий люд. И Гай свернул в подворотню, чувствуя, как мутится в голове и подкатывает тошнота. Мелко дрожали колени. Проходящие мимо прохожие не обращали на него внимания - мало ли, поднявшийся спозаранку спортсмен просто не рассчитал свои силы и присел чуточку передохнуть.
        Вернулся убежавший вперед пес и, встав на задние лапы, стал рыться в автоматическом мусорном контейнере, доверху наполненном черными мусорными мешками, к которому спиной прислонился Гай. Мельком посмотрев на него, он вытер о друга вспотевшие ладони и несколько раз разжал и сжал их в кулаки. Так нельзя, невозможно. Он не выдержит, это сильнее его. Откуда-то из глубин подсознания пришло воспоминание о том, что, если ты летаешь во сне, твоя душа в этот момент отделяется от тела. Сакральные ощущения, катарсис. Вот он, тот самый главный момент, вот в чем кроется фокус. Вот в чем скрытый секрет той шахматной кибернетической партии, которую с таким непревзойденным упорством и чаянием ему навязывали все эти дни - партии, которую он так и не успел доиграть в медицинском блоке, где его содержали.
        Выиграть нельзя. Можно лишь либо осознать себя как личность, восстановившись после всех процедур, либо… что-либо… Собака громко хрустнула куриной ножкой, и Гай посмотрел на нее, нервно поежившись… Либо сделаться послушным овощем, который, роняя на накрахмаленные и выглаженные портки тягучие сопли, будет послушно выкладывать всевозможные слова из кубиков, на потеху докторов. А те, наблюдая за ним через бронированное стекло, будут лишь многозначительно, качать головами и перемещаться вслед за спецтехникой, констатируя его убожество.
        Как бы он ни боролся и ни упрямился. Все ложь. Он не сможет принять эту реальность, не сможет смириться с ней. Как бы ни заставлял себя, его мир закончился и никогда больше не будет таким. Он здесь чужой. Лишний. Все случившееся с ним просто ошибка, но которую еще можно исправить. Решение пришло само собой. Оно было спонтанным и не вызвало и толики колебаний, потому что было естественным. Он все сделает очень быстро и без тени сомнения, ему больше нечего терять, кроме одежды, конечно. Глянув напоследок на пса, продолжавшего чем-то хрумкать в недрах бака, Гай снова накинул на голову капюшон и, выйдя из переулка, влился в толпу, двигаясь по улице с уверенностью человека, который знает, что делать.
        Перестроенный два десятка лет назад восьмидесятипятиэтажный небоскреб отеля «Нью-Эйдж», возвышавшийся над городом, Метьюс заметил еще в начале своего пути. Чудовищная циклопическая махина из стали, стекла и бетона, увенчанная панорамной смотровой площадкой-рестораном, над которой возвышался двадцатиметровый шпиль, в ненастную погоду протыкающий низкие тучи с флагом Балтимора, было видно из любого конца города. Ставший своеобразным символом новой эпохи, он ежедневно привлекал к себе миллионы туристов и просто зевак, в нем устраивали встречи политики и ученые, останавливались рок-звезды и примы кино.
        Вот и сейчас на широких ступенях под четырьмя вращающимися позолоченными дверьми, ведущими в роскошный холл, вокруг карманного переводчика сгрудилась наперебой гомонящая группа шведских туристов, вооруженная разномастной электронной техникой. Судя по косым взглядам, которые кто-то из них то и дело бросал в сторону выстроившихся на подъездной площадке веренице отдраенных штатных кебов, у них не получалось сторговаться с водителями о божеской цене.
        Взбежав мимо них вверх по ступенькам, Гай беспрепятственно проник в холл, без проблем миновав поджидающий сразу же при внутреннем выходе из дверной «карусели» металлоискатель, который не подал признаков жизни - ничего металлического и уж тем более потенциально опасного Гай при себе не имел. Охранник даже не поднял головы от газеты, всматриваясь в видеораздел с голографическими анекдотами, бросив на вновь вошедшего беглый косой взгляд из-под надвинутого козырька фуражки - средних лет, спортивный костюм, техника промолчала - не иначе кто-то из своих, выбежавший с утра пораньше на пробежку, кости размять. Напрягать память воспоминанием - а выходил ли этот человек из здания, дежурный не стал, как раз подошла очередь двух придурочных ковбоев Ласло и Дита, которые, по обыкновению переругиваясь, выкапывали коварным краснокожим очередную, по их мнению, коварную ловушку - но которая, конечно же, в самом конце не сработает, обернувшись комичным гротеском. Предвкушая забавный финал скетча, дежурный уселся поудобнее перехватывая гологазету и довольно усмехнулся в усы.
        В стремительно несущейся к облакам кабине роскошного лифта, с трех сторон облицованного поручнями и зеркалами, и в котором по странности - швейцар предусмотрен, по всей видимости, не был - Гай оказался один. Подъем сопровождался ненавязчивой джазовой мелодией, льющейся из невидимых динамиков под потолком. В небольшой движущейся кабине неожиданно нахлынуло что-то вроде ощущения перегрузки. Он поднял глаза и некоторое время смотрел, как на табло поочередно загораются матовые огоньки с номером проезжаемого этажа. 25, 27… 34…
        - Все системы готовы к полету. Проверка дополнительных систем внутренней связи…
        - Системы работают. Хьюстон, слышим вас хорошо…
        - С богам, «Аполло-17». Задайте там жару!
        - Сделаем, Хьюстон…
        Метьюс тряхнул головой, занервничал и, отвернувшись от циферблата, встретился со своим тройным отражением.
        - Начинаю предстартовый отсчет…
        Снова почувствовав тошноту, он судорожно сглотнул и закрыл глаза. Лифт пришел в движение и с приятным звуковым сигналом распахнул двери перед выскочившим на «подоблачный» этаж пассажиром. Ресторан в этот час еще не открылся, и официанты, деловито снующие вдоль столов, на которых еще вверх тормашками были разложены стулья, занимались раскладыванием шведского стола для ожидаемых на завтрак постояльцев. Стеклянные двери витрины вдоль всего ресторанного этажа плавно разъехались, пропуская Гая на смотровую площадку, словно военными турелями всю уставленную туристическими телескопами, предлагавшими всем желающим повнимательнее рассмотреть грандиозную панораму расстилавшегося мегаполиса. Налетевший снаружи ветер всколыхнул белоснежные скатерти, тихо брякнула только что вынесенная из кухни ошпаренная посуда, разложенная в специальном садке рядом с банками джема и бесплатными салфетками для всех желающих.
        - Эй! Эй, вы! На балконе! - оторвавшись от багетов, которые раскладывал в плетеную корзинку, окликнул один из официантов, заметив, как по ту сторону стеклянной витрины Гай взялся за поручень и одним махом перепрыгнул через него, встав на самом краю. Ощущение бескрайнего пространства сжало сердце в кулак, и оно, инстинктивно подстегнутое адреналином, сильнее заколотилось в груди. Ревущий на высоте ветер сорвал с его головы капюшон куртки, разметав светлые волосы. - Что вы делаете, туда нельзя?! Роб, почему не закрыли площадку? Вызовите охрану! Стойте, не делайте этого, сэр! Эй! Я к вам обращаюсь! Послушайте…
        Позабыв про выпечку, официант бросился к разъехавшимся дверям, но Гай, не дожидаясь его, а может, попросту уже ничего вокруг себя не слыша из-за ревущего кругом ветра, обеими руками отпустил поручни и, раскинув их в позе «креста», легко оттолкнувшись, прыгнул.
        - Вот черт! - отчаянно заорал подбежавший официант, перегнувшийся через перила площадки. - Придурок!
        Когда мы летаем во сне, парит и наша душа, а потом просыпаемся… Чудовищная скорость, восходящий поток, рвущий кожу, складками размазывающий ее по лицу… смазанная, косо несущаяся навстречу пестрая панорама города… Кто-то ему однажды сказал, или он где-то читал, что перед смертью человек всего за несколько мгновений способен заново пережить всю свою жизнь… Падающий вдоль несущейся параллельно стене Гай не видел этого… Только что-то другое. Несоизмеримо большее, несущееся ему навстречу. Несущееся изнутри. Неожиданно Гай что-то почувствовал, как…
        Гай. Га-ай… ты слыш-ш-ш-шишь меня-я… Га-ай…
        Тишину, мягко обволакивающую его, нарушил тонкий протяжный звук, колеблющийся на одной ноте, но с каждый секундой морфируясь все сильнее, набирающий силу, краски, эмоции…
        Гай… Встань и иди…
        Гай открыл глаза, вслушиваясь в отчаянный женский визг, воспаряющий над рокотом множества человеческих голосов. Он понял, что лежит на животе, в неудобной позе. Приподнявшись на руках, он огляделся.
        - Вы видели! Вы это видели?! Он упал! Упал прямо оттуда, с самого верха!..
        - Господи Иисусе! Да что же это…
        - Он сам упал, я видела, - причитал дребезжащий старушечий голос.
        - Да что ты говоришь, мать?! - нарочито издеваясь, прогудел приправленный паническими нотками хриплый бас почти над самым ухом.
        Что-то орал проталкивающийся к нему охранник из холла. В стороне у газетного ларька истошно орала женщина, не спуская глаз с Гая, который, спрыгнув с вогнутой внутрь крыши такси с на все лады оравшей сигнализацией, и поморщился, отряхивая с плеча крошку от лопнувшего лобового стекла. Кто-то размахивал его кроссовкой, и ступивший на асфальт Гай понял, что при падении потерял обувь. Под голой кожей ног приглушенно захрустело стекло. Девице у ларька в унисон вторили женщины из шведской группы, которые, по всей видимости, все-таки умудрились договориться с таксистом куда их вести и сколько платить. Надсадно крича, они при этом не забывали снимать потрясенно озирающегося Гая на все - начиная с мобильников и заканчивая голофонами.
        - Твою мать! Твою мать! Твою мать! - потеряв фуражку и схватившись за голову, как заведенный повторял выбравшийся из машины пузатый форменный таксист явно итальянского происхождения, с неаккуратными небритыми брылями. - Твою мать! Да что же это… Твою мать!
        - Как вы, сэр? - на разные голоса, перебивая друг друга, то и дело интересовалась бурлящая вокруг, мгновенно образовавшаяся толпа. - Вы в порядке?
        - В порядке?! Да он грохнулся с последнего этажа и остался жив, черт вас дери! Глядите, на нем нет ни одной паршивой царапины!
        - Может, это телешоу? Скрытая камера?.. - предположил в напиравшей толпе тоненький тинейджерский голос.
        - Кто-нибудь, уберите отсюда детей. Сэр? Сэр! - Чья-то рука сильно встряхнула его за плечо, пытаясь вернуть к реальности. Реальности, в которую так мучительно не хотелось. - Сэр? Вы слышите, меня…
        Гай не видел и не слышал ничего вокруг. Он упал с высоты 85 метров, своим самоубийством попытавшись прекратить этот кошмар, оборвать свое ненужное, бессмысленное существование, и остался жив. На нем практически не было ни царапины. Подпираемый со всех сторон Гай обреченно посмотрел на светлеющее утреннее небо и закрыл глаза. А может быть, это всего лишь сон? Правдоподобная галлюцинация, вызванная препаратами, которые ему вводит врач? И сейчас что-то случится, и он проснется в своей палате, в которой по-прежнему приглушен свет.
        Гай Метьюс продолжал жмуриться, неподвижно стоя, и напирающая со всех сторон толпа наконец-то поглотила его.
        Глава пятая
        В полумраке салона вижу лица людей.
        Время будто вернулось назад.
        Я не знаю, что делать мне с жизнью своей.
        Я давно уже этой жизни не рад.
        Голос друга, которого завтра не будет,
        Чтобы просто мне руку пожать.
        Улыбается он, но никак не забудет,
        Что так скоро ему навсегда уезжать.
        Фары светят вперед, прорываясь сквозь мглу,
        И деревья уносятся вдаль.
        Почему я забыть о тебе не могу,
        Ведь того, что забыто, мне, конечно, не жаль.
        Я хотел бы заплакать, но кончились слезы,
        Остался лишь в горле комок.
        Я понял так много, но понял так поздно.
        Прости и храни тебя Бог.
        Песня из дебютного альбома Элвиса Маккормика
        Натянув на голову капюшон толстовки, Гай критически оглядел свое отражение в мутном зеркале. Недельная щетина на лице, мешки под глазами, и кривая нервная ухмылка. Стоя посреди загаженного мужского туалета приюта для бездомных, Метьюс лихорадочно думал над тем, как ему быть дальше.
        За ним, вне всякого сомнения, велась охота. Таинственные агенты, работающие или на правительство США, или на спецслужбы других стран. Гай не исключал вероятность того, что это были представители частных организаций, жаждущих заполучить в свои руки бессмертного человека.
        - Бессмертный? Я - бессмертный? - Гай осторожно дотронулся подушечками пальцев рук до своего лица. Кожа была теплой, шероховатой и мягкой. Обычный набор тактильных ощущений от соприкосновения с кожей живого человека. Гай не чувствовал внутри себя каких-то изменений. Он испытывал лишь сильное чувство голода и огромное желание лечь спать. Эти простые потребности никак не ассоциировались у него с понятием бессмертного существа.
        Натянув капюшон поглубже, Гай толкнул дверь ногой и вышел из туалета. Бредя и спотыкаясь в полумраке, разгоняемом лишь мягким светом электрических панелей, вмонтированных в потолок и стены коридоров ночлежки, Метьюс решил выбираться из города. Но прежде ему необходимо был раздобыть наличные и документы.
        За то время, что он отсутствовал, на Земле многое изменилось. Микрочип с мультипаспортом, вживленный в предплечье, когда Гаю исполнилось восемнадцать, уже не действовал. Правительство СИТА перешло на более компактные и современные микрочипы, которые вживлялись гражданам страны практически сразу после рождения. И если для сканирования данных с устаревшего мультипаспорта было необходимо вплотную подносить руку к считывающему устройству, то микрочип нового образца передавал информацию на расстоянии до двух метров. Что в значительной мере упрощало процессы коммуникации и установления личности гражданина.
        С одной стороны, это было хорошо. Охотившиеся за Гаем люди не смогут вычислить его в толпе или отследить его передвижения с помощью полицейских сканеров на улицах и вокзалах. С другой стороны, без нового чипа Метьюс не мог воспользоваться своими банковскими счетами или даже банально купить билет на самолет или скоростной монорельсовый поезд.
        Хорошо, что фортуна улыбнулась Метьюсу, и, выйдя из леса на окраину Балтимора, он практически сразу наткнулся на этот приют для бездомных. Здесь он смог впервые за долгое время поесть хоть и не вкусной, но зато горячей еды и выпить кружку сублимированного кофе.
        Пухлая женщина в годах, служившая волонтером, помогла подобрать Гаю подходящую по размеру одежду на складе вещей, пожертвованных для бездомных более удачливыми американскими согражданами. Синяя толстовка с капюшоном и логотипом бейсбольной команды «Нью Ред Сокс» на груди, старые штаны из сверхпрочной искусственной кожи и желтые ботинки на толстой подошве.
        - Конечно, фасон устаревший, зато вся одежда чистая и простерилизованная, - толстушка-волонтер глядела на Гая с материнской заботой.
        - Не переживайте. Я и сам по себе сильно отстал от моды, - Метьюс искренне улыбнулся этой доброй женщине. - Спасибо, мэм.
        - Не стоит благодарности, - женщина погладила Гая по плечу, и в этом жесте не было ни намека на заигрывание. - Ты так похож на моего сына Хьюберта.
        Гай решил не выяснять о судьбе ее сына, так как ему сейчас хватало и собственных проблем.

* * *
        Когда Метьюс покинул ночлежку, на улицах Балтимора начинался новый день. Электромобили таксистов, традиционного желтого цвета, деловито сновали по дороге в обоих направлениях. Таксисты спешили занять «рыбные» места в центре города, поближе к вокзалам и деловым районам.
        На домах, одна за другой, гасли голографические вывески ночных магазинов и разномастных торговых лавочек. Горожане из числа ранних пташек покидали свои квартиры для того, чтобы совершить утреннюю пробежку, или выгулять домашних питомцев, или совместить и то, и другое.
        Гай хмуро смотрел на прохожих и думал над тем, куда же ему податься. В первую очередь Метьюсу стоило избегать попадания в объективы видеокамер, которыми были буквально напичканы здания и улицы в центре города. Значит, ему следовало оставаться в бедных районах, где концентрация недремлющих глаз Большого Брата была гораздо ниже…
        Внутренние размышления Метьюса были грубо прерваны парочкой афроамериканцев, одетых в прозрачные пластиковые комбинезоны яркой кислотной окраски.
        - Альма, ты посмотри, это же тот неубиваемый парень из Ворлд Туба!
        - О, черт! Эй, мистер, разрешите с вами сфотографироваться! Боб, сфотографируй нас… - девушка попыталась ухватить Гая за локоть, но тот грубо оттолкнул ее и припустил вдоль по улице. Вслед ему неслись крики обиженной парочки: - Эй, мистер Бессмертный, куда же вы? Постойте!
        Метьюс, не разбирая дороги, бежал прочь, толкая на ходу случайных прохожих. Но на его беду, парочка бросилась вслед за ним, оглашая окрестности истеричными воплями. Пробежав пару кварталов, Гай остановился отдышаться и обернулся посмотреть, удалось ли ему оторваться от преследователей. То, что он увидел, заставило космонавта открыть рот от удивления.
        По улице бежала толпа. Старики и дети, мужчины и женщины, белые и цветные. Возглавляла преследование все та же парочка в кислотных комбинезонах.
        - Мистер Бессмертный! Стойте! Мы хотим с вами поговорить!
        - Автограф, мистер! Только один автограф!
        - Чувак, мы только хотим сфотографироваться с тобой, не будь таким гордым куском дерьма!
        Простонав от отчаяния, Гай метнулся в ближайшую подворотню, при этом больно ударившись щиколоткой о стоявший у стены контейнер для мусора.
        - Твою мать! - выругался Метьюс. Попытавшись сделать пару шагов, он скривился от острой боли, пронзившей травмированную ногу, подобно раскаленному пруту железа. Поняв, что с такой ногой ему далеко не уйти, Гай откинул крышку мусорного контейнера и с трудом забрался внутрь. Вонь от протухших продуктов тут же забила нос, у бывшего космонавта перехватило дыхание. Но, несмотря на омерзительное амбре, Гай судорожно заработал руками и ногами, стараясь как можно глубже закопаться в груде мусорных пакетов. Добравшись до дна контейнера, Метьюс замер и постарался не дышать, чтобы не зайтись приступом спазматического кашля.
        Через минуту он услышал гомон толпы. Голоса, приглушенные мусорными пакетами, звали Метьюса и требовали выйти и уделить им внимание.
        Люди рассыпались по подворотне и принялись осматривать все темные углы и закоулки. Сердце Гая екнуло, когда кто-то из преследователей откинул крышку и заглянул в контейнер.
        - Фу, ну и вонища!
        Захлопнув контейнер, неизвестный удалился. Гай не знал, сколько времени он провел в своем пахучем убежище, прежде чем рискнул выбраться наружу. Приоткрыв крышку на пару сантиметров, Метьюс осторожно огляделся вокруг. Подворотня опустела, преследовавшая его толпа разошлась по своим делам.
        Спрыгнув на землю, Гай с удивлением обнаружил, что нога больше не болит. Задрав штанину, он внимательно осмотрел щиколотку, но не смог обнаружить на ней ни синяка, ни царапины.
        Приведя одежду в относительный порядок и стряхнув с себя налипший мусор, Гай направился в глубь подворотни. И стоило ему на секунду расслабиться, как его схватили за шиворот и втащили в распахнутую дверь.

* * *
        - Я заметил, как вы прятались в том мусорном контейнере, и подумал, что вам не помешает на время укрыться от посторонних глаз, - незнакомец протянул Гаю фарфоровую чашку с кофе. - Простите, что так грубо пригласил вас к себе, но я боялся, что кто-нибудь нас увидит.
        - Спасибо, сэр, - Гай с благодарностью взял чашку и сделал аккуратный глоток. Кофе оказался на удивление вкусным. - Ничего страшного, я благодарен вам, что вы утащили меня с улицы. Но не подумайте обо мне плохо. Я не преступник.
        - Не беспокойтесь, - мягко улыбнулся собеседник, - причина, по которой они вас преследовали, мне хорошо известна. Видео с вашим участием крутят по всем каналам.
        Гай напряженно замер, глядя на собеседника поверх чашки и прикидывая варианты побега. Незнакомец был невысоким шатеном с залысинами, облаченным в клетчатую рубаху и черные джинсы. Вид безобидного ботаника дополняли допотопные очки с толстыми стеклами. Справиться с ним, в случае необходимости, не представляло для Метьюса особого труда.
        - Кстати, меня зовут Алекс, - заметив резкую перемену в настроении гостя, ботаник постарался принять как можно более добродушное лицо, всем своим видом выражая, что не желает ему вреда. - А вас?
        - Метьюс. Гай Метьюс.
        - Очень рад с вами познакомиться, мистер Метьюс. Поверьте, я не из числа этих безумцев, жаждущих прикоснуться к новому Мессии.
        - Как вы сказали, к Мессии? - Гай удивленно вкинул брови.
        - А вы не слышали? Так нарекли вас в Глобальной Сети, а затем это прозвище подхватили и ведущие всех телеканалов страны.
        - Только этого мне еще не хватало, - Гай поставил чашку на стоявший рядом с его креслом журнальный столик и в отчаянии обхватил голову руками. - Что еще обо мне болтают?
        - Первые пару дней большинство американцев считали ролики с вашим падением и воскрешением умелой подделкой или вирусной рекламой, - Алекс понял, что его гость больше не намерен бежать, и спокойно сел на краешек дивана напротив Гая. - Затем несколько экспертных компаний, независимо друг от друга, провели исследования и подтвердили отсутствие монтажа или компьютерной графики на обсуждаемых видеороликах.
        - Интересно, зачем им это было нужно? - Гай спросил больше для проформы, но Алекс почему-то решил произнести очевидный ответ вслух.
        - Всему виной деньги. Крупнейшие медиапорталы выкупили права на эксклюзивный показ у авторов роликов. Антипиратские законы у нас сейчас строгие, не то что тридцать лет назад, когда любой желающий мог безнаказанно выкладывать в Сеть чужие видео, аудио или тексты. Стоит кому-то сегодня выложить видео с вашим падением в Глобальную паутину, как через десять минут его уже поволокут в исправительное учреждение, где ему или назначат тюремный срок, или оштрафуют на кругленькую сумму. Так что многие счастливчики уже успели сделать на вашей истории целое состояние. И количество желающих присоединиться к этим счастливчикам увеличивается с каждой минутой.
        - А вы, Алекс?
        - Что я?
        - Вы входите в число жаждущих обогатиться за счет моей многострадальной души? - Гай чувствовал, как мышцы во всем теле постепенно наполняются усталостью. Организм нейтрализовывал последствия впрыска адреналина в кровь космонавта в момент гонок с толпой не то оголтелых фанатов, не то охотников до легкой наживы.
        - Как вы красиво сказали - многострадальной души, - взгляд Алекса на секунду затуманился. - Нет, я же вам уже говорил. Я не желаю вам вреда, я только хочу вам помочь!
        - Слишком многие чего-то от меня хотят в последние дни, - Гай понял, что он вот-вот заснет. В глаза будто насыпали песка, и Метьюс принялся часто-часто моргать, стараясь избавиться от несуществующей помехи. В конце концов он не выдержал и, прекратив сопротивляться внезапной сонливости, крепко закрыл глаза. - Простите, Алекс, но кажется, я сейчас вырублю…
        Не успев произнести фразу до конца, Гай провалился в бездну сновидений.

* * *
        Метьюс практически не запомнил, что снилось ему в тот день, когда он уснул, прямо сидя в кресле посреди маленькой гостиной Алекса. Разрозненные осколки из воспоминаний о той, прошлой жизни, что была у него до полета на межпланетную станцию «Феникс», причудливо переплетались с сумасшедшими фантазиями уставшего разума.
        Когда Гай проснулся, то обнаружил, что Алекс заботливо укрыл его пледом. Хозяин также разул гостя и поставил нелепые желтые ботинки на толстой подошве рядом с креслом, в котором тот уснул.
        Потянувшись, Гай понял, что впервые с момента возвращения на Землю он по-настоящему выспался. Конечно, у него немного затекла спина, но по сравнению с переживаниями последних дней это были сущие пустяки.
        Подойдя к окну, Гай слегка приоткрыл жалюзи и посмотрел на улицу. Небо уже потемнело, еще пара часов, и солнце уйдет на покой, уступая свое место сменщику - луне.
        - А, вижу, вы уже на ногах! - за спиной, подобно породистому английскому привидению, возник Алекс. - Как спалось, мистер Метьюс?
        - На удивление хорошо. И знаете что, Алекс, мистером Метьюсом называли моего отца. Так что обращайтесь ко мне по имени.
        - Хорошо, мистер… То есть хорошо, Гай. - Алекс застенчиво улыбнулся и предложил: - Я как раз собирался ужинать, и если у вас есть желание, то вы можете ко мне присоединиться.
        - С удовольствием! Я не ужинал в нормальной обстановке уже целую вечность. Черт возьми, да я убить готов ради домашней стряпни!
        - Поверьте, никого убивать не придется. Я с радостью разделю с вами свою скромную трапезу.
        Алекс привел Метьюса на кухню, размеры которой были не намного больше размеров гостиной. От царивших здесь ароматных запахов курицы с китайской лапшой в животе у Гая громко заурчало. Только сейчас он понял, насколько он проголодался.
        За ужином Гай поведал новому знакомому о своей жизни до и после экспедиции на Красную планету. Но привычно умолчал о годах, проведенных на Марсе, и об истории своего возвращения на Землю. Сколько он ни старался, он так и не мог вспомнить ничего из этого отрезка своей жизни.
        Алекс подал на десерт мангустиновый чизкейк с шариком ванильного мороженого.
        - И вы не знаете, что же с вами произошло на той космической станции и почему вы стали… таким? - в конце фразы он запнулся и неопределенно поводил вилкой с нанизанным кусочком чизкейка в воздухе.
        - К сожалению или к счастью, но нет, не знаю. Единственное, что мне известно, так это то, что половина Америки считает меня каким-то посланцем небес. А еще за мной охотятся какие-то типы в костюмах, которым вообще непонятно, что от меня нужно. Но я уверен, что пойди я с ними добровольно, то меня неизбежно ждет свидание с операционным столом и хирургическим скальпелем.
        От этих слов Алекс болезненно поморщился и отложил так и не съеденный кусок чизкейка обратно на тарелку.
        - Простите, - поспешно извинился Гай, - я испортил вам аппетит.
        - Ничего страшного, - заверил его Алекс, - я доем позже. Гай, я вот о чем подумал. Мне кажется, я знаю способ, как вам одним разом избавиться от всех ваших проблем.
        - И как же? - не то что Гай сразу поверил, что его новый знакомый сможет так просто разрешить сложившуюся ситуацию, но надежда, как говорится, умирает последней.
        - Так получилось, что я являюсь куратором общества «Двенадцати ступеней»[4 - 12 step's - «Двенадцать ступеней», или «Двенадцать шагов». Популярная в США программа по отказу от алкоголизма, наркомании и табакокурения.] в местной методистской церкви. Подождите, выслушайте меня до конца, пожалуйста. Я предлагаю организовать небольшую встречу, на которую хочу пригласить моих подопечных, прихожан церкви и пару-тройку знакомых журналистов. Вы выступите перед ними и расскажете о том, что вы простой человек, а не какой-то там Бессмертный или Мессия. Журналисты опубликуют ваше интервью, и его тут же растиражируют по всем информационным агентствам.
        - Алекс, вы действительно думаете, что присутствие в церкви небольшого количества людей гарантирует тот факт, что во время интервью в церковь не ворвутся мои преследователи? Не смешите меня. Я знаю натуру журналистов, кто-нибудь из ваших знакомых наверняка проболтается, и выйти на мой след станет делом нескольких минут!
        - Гай, я прошу вас довериться мне, - Алекс перегнулся через стол и практически в упор посмотрел в глаза бывшему космонавту. - Пока вы со мной, я никому не позволю причинить вам вреда.
        - Но почему, Алекс? Я еще раз спрашиваю, какой лично ваш интерес во всей этой истории? Вы рискуете своей жизнью и предлагаете мне рискнуть еще жизнями ваших знакомых! Какой в этом смысл?
        Алекс взял со стола тарелки с остатками десерта и убрал в раковину. На минуту он замер, стоя спиной к Метьюсу и глядя в узкое кухонное окно. После чего повернулся и ответил:
        - Мною движет чувство справедливости. Для вас мои слова могут показаться напыщенными, но уже много лет я веду своеобразную партизанскую войну с обществом. Мне надоела бесконечная ложь, в которой меня еженедельно купают политики и телеведущие. Мне надоели убийцы и насильники, заполонившие улицы городов Америки. Я пытаюсь, насколько это возможно, делать мир вокруг себя лучше. Но это все недостаточно масштабно. А ваш случай поможет мне впервые действительно утереть нос этой прогнившей насквозь системе.
        Пока Алекс произносил свою речь, его глаза за толстыми стеклами очков заблестели яростными искрами. Но самое интересное, что Гай не уловил в словах собеседника ни капли фальши. Алекс говорил искренне, от чистого сердца. Возможно, именно в этот момент Метьюс совершил роковую ошибку и согласился на предложение нового знакомца.

* * *
        Здание Новой методистской церкви Лайвли-Лейн было построено на фундаменте молитвенного дома, стоявшего на этом месте почти три сотни лет тому назад.
        Высокое здание из серого камня пронзало небо острыми шпилями колокольных башен. Когда-то вокруг церкви был огромный парк, но с годами городские улицы подбирались все ближе и ближе, постепенно отвоевывая территорию у святой земли.
        Так что теперь величественное некогда здание было вынужденно тесниться, зажатое с двух сторон небоскребами из стекла и бетона.
        - Гай, мы на месте. Следуй за мной.
        На встречу Гай и Алекс приехали на стареньком фургоне, который не был оборудован автопилотом, не говоря уже о спутниковом навигаторе и сверхсовременных средствах безопасности. Чтобы космонавта не узнали на улице, Алекс выдал ему свой осенний плащ с высоким воротом и солнцезащитные очки, скрывающие пол-лица. Быстрым шагом они пересекли расстояние от машины к небольшой лестнице, ведущей в подвал церкви.
        Алекс уверенно набрал нужный шифр и открыл дверь, пропуская Гая вперед. Оглянувшись, мужчина удостоверился, что на них никто не обратил внимания, после чего закрыл дверь и скомандовал:
        - Да будет свет!
        Световые панели на потолке вспыхнули желтоватым сиянием. Они оказались в просторном помещении, заставленном потемневшими от времени скамьями, стульями и огромными контейнерами.
        - Подвал используется для хранения старых вещей, которые могут еще пригодиться. Например, стулья мы используем для наших собраний «Двенадцати ступеней», а скамьи выставляют на улице во время рождественской ярмарки. - Алекс поманил Гая дальше. Пройдя несколько метров, они оказались у еще одной двери с кодовым замком. - Вы подождите меня здесь, а я разведаю обстановку.
        Исчезнув за дверью, Алекс оставил космонавта в одиночестве. Ожидая возвращения своего нового знакомого, Гай прислушался. Где-то высоко над его головой играла музыка и пел хор, состоявший из нежных женских голосов. Наконец Алекс вернулся.
        - Все в порядке, пойдемте.
        Дизайн методистской церкви был позаимствован большей частью у византийско-романских базилик Италии. Центральная башня Лайвли-Лейн, оставшаяся еще со времен прошлого века, имела в высоту не менее 20 метров и была покрыта сверху конической плиточной крышей.
        - Нам сюда, - Алекс отвел в сторону тяжелую портьеру, и они оказались внутри овального помещения, стены которого были богато украшены нарисованными цветами и витражами. Большой куполообразный потолок был покрыт точным изображением неба, со всеми крупными звездами и надлежащим положением планет. Это помещение явно могло спокойно вместить в себя до тысячи прихожан одновременно, но сейчас в зале их было гораздо больше.
        - Что происходит? - Гай в ужасе отпрянул обратно, но Алекс преградил ему дорогу.
        - Прости, я должен был предупредить, что на встречу пришло несколько больше людей, чем мы планировали.
        Тем временем собравшиеся в церкви люди заметили Гая и взорвались шквалом восторженных криков и аплодисментами.
        - Он пришел!
        - Мессия! Мессия в нашей церкви!
        - Бессмертный среди нас!
        Гай поморщился как от сильной зубной боли.
        - О чем мне с ними говорить? Ты же понимаешь, они видят во мне лишь то, что хотят видеть!
        - Так донеси до них истину, Гай! Скажи им правду! - настаивал на своем Алекс, подталкивая Метьюса к стойке с микрофоном. - Не бойся, перед кафедрой стоят ребята из моей группы. Я строго-настрого велел им никого к тебе не подпускать.
        Гай, которого начала бить крупная нервная дрожь, на негнущихся ногах подошел к микрофону. Рассеянно нажал на кнопку активации, и тут же его голографическая проекция возникла в центре зала, а дыхание, усиленное мощными динамиками, на секунду перекрыло царивший в помещении гул тысячи радостных голосов.
        - Ээ… здравствуйте, - неуверенно поприветствовал Метьюс собравшихся. В ответ на его слова витражи и окна задрожали от очередной волны дружного рева. - Большое спасибо, что вы нашли время для того, чтобы прийти сегодня в эту церковь.
        - Мы любим тебя, парень!
        - Да-а!!!
        - Как раз на эту тему я и хотел с вами поговорить, - Гай постепенно все больше и больше набирался смелости. Это был его единственный шанс закончить истерию вокруг его личности. Здесь и сейчас. - Поймите, вы ошиблись, я вовсе не…
        Договорить он не успел. Где-то у центрального входа в зал отчетливо прогремели звуки выстрелов, эхо от которых заметалось под нарисованным звездным небом.
        То, что случилось дальше, больше всего напоминало сцену из фильма катастрофы модного формата 9D. Основная часть собравшихся в церкви людей ринулась к центральному выходу, моментально создав жуткую давку. Стоны боли и ужаса резали слух. Оставшаяся часть сплотилась вокруг кафедры, с застывшими на ней шокированными Гаем и Алексом.
        - Пропустите! Да разойдитесь вы! Мы из полиции! - надрывался высокий подтянутый брюнет, размахивая пистолетом. По флангам его прикрывали похожие друг на друга как две капли воды рослые мужчины в форме полиции Балтимора.
        - Эй, свиньи,[5 - Pig's - уничижительное именование работников полиции в США.] сперва покажите свои жетоны или удостоверения!
        - Как вы посмели войти в церковь с оружием!
        - Они хотят арестовать Мессию! Не дайте им этого сделать! - последняя реплика прозвучала из-за спины Гая, но кто именно ее произнес, Метьюс не разобрал. На кафедру забирались все новые и новые люди, образовывая вокруг своего кумира живое кольцо. Но эта фраза послужила последней каплей. Заведенная до предела толпа бросилась на троицу служителей закона и моментально смела полицейских в глубь зала.
        - Проклятье! - выругался Стивен, тот самый высокий брюнет, и принялся палить в воздух. Но это не помогло, а, наоборот, еще больше разозлило толпу. Одного из агентов «Хроноса», переодевшегося копом, повалили на пол. Со всех сторон на беднягу посыпались удары рук и ног. Агент постарался максимально закрыться, втянув голову в плечи и прикрыв ее руками.
        Стивен заметил, как часть от столпившихся на кафедре людей отделилась от общей массы и уходит через проход в стене, скрытый ранее за тяжелой портьерой. Хокс разрывался между желанием броситься в погоню за Звездным Путником и необходимостью спасать напарников от разъяренной толпы прихожан.
        - Проклятье! - вновь выругался Стивен и на этот раз открыл стрельбу на поражение. Бах-бах-бах! Двоим прихожанам, державшим его в своих стальных объятиях, он прострелил уши. Эффективно, но не смертельно. Фонтаны крови, хлынувшие из продырявленных ушей, оросили стоявших вокруг людей. Третий выстрел пришелся в коленную чашечку одного из молодцев, избивавших упавшего агента. - Разойтись, а не то всех перестреляю!
        На этот раз его угрозы, подкрепленные запахами сгоревшего пороха и крови, были услышаны. Толпа отпрянула в стороны, и Стив смог оценить потери. Дин, которого толпа уронила и хорошенько обработала, сжался в комок и тихо постанывал. Вачевски, устоявший на ногах агент, покачивался из стороны в сторону, прижимая руки к животу. Форменная рубаха под пальцами наливалась красным. Когда толпа перестала его поддерживать, он стал медленно заваливаться на бок.
        - Клайв! - Стивен бросился к раненому подчиненному и обхватил Вачевски за торс, не дав тому упасть. - Черт, черт, черт!
        Аккуратно положив Клайва на пол, Стив выпрямился и принялся водить пистолетом из стороны в сторону, выцеливая в толпе убийцу. Но понять, кто именно пырнул его агента ножом в живот, было невозможно. Глаза каждого из стоящих вокруг него людей были полны ненависти, их кулаки сжимались от гнева. И если бы не пистолет в руках Стивена, они бы уже забили агентов «Хроноса» до смерти.
        Бросив взгляд поверх толпы, Хокс понял, что Метьюсу снова удалось бежать. Стив не мог бросить своих людей на растерзание толпы, а значит, лично ему придется временно прекратить участие в погоне.
        Достав свободной рукой голофон, он нажал кнопку быстрого вызова.
        - Говорит командир команды Альфа. У нас потери, двое раненых. Цель покидает здание с черного хода. Повторяю. Цель покидает здание с черного хода. Остановите его и немедленно присылайте подмогу и медиков в центральный зал церкви.
        - Альфа, вас понял. Держитесь, подкрепление будет через три минуты. Команда Омега отправлена на перехват цели.
        Убрав голофон обратно в карман пиджака, Хокс достал из кобуры Вачевски второй пистолет и направил стволы в разные стороны.
        - Если кто хоть шевельнется в нашу сторону - убью.
        Поняв, что сейчас в зал ворвутся злые спецназовцы, окружавшая агентов толпа решила ретироваться. Унося раненую Стивеном троицу, люди поспешили на выход.
        Хоксу показалась, что прошло не три минуты, а три часа, прежде чем он услышал топот тяжелых ботинок бойцов спецназа и тихое жужжание колес робота-медика.
        - Позаботьтесь о них как следует, - крикнул он командиру спецназовцев и бросился к потайному ходу за кафедрой, на ходу связываясь по голофону со второй группой. Перед Стивеном появилась миниатюрная проекция лица собеседника.
        - Это Хокс! Вы его поймали?
        - Нет, шеф, - лицо связного Омеги приняло виноватое выражение. - Цель не покидала здание с нашей стороны.
        - Да вы что там, уснули?! - взревел Стив. - По-вашему, они все еще прячутся здесь, в Лайвли-Лейне?
        - Вполне возможно, сэр, - агент по другую сторону явно нервничал, что его обвинят в провале операции по захвату Звездного Путника. - Прикажете окружить и прочесать здание?
        - Да!
        - Будет сделано, - проекция исчезла.
        Стив, не дожидаясь появления остальных оперативных агентов «Хроноса», бросился на поиски исчезнувшего Метьюса. Он методично исследовал все комнаты и помещения на первом этаже, но пока что ему попадались лишь перепуганные служители церкви и простые прихожане. Никто не пытался его остановить или пристать с расспросами, что он здесь делает, так как человек, вооруженный двумя пистолетами, не располагает к светским беседам.
        Устав от бессмысленных блужданий по коридорам Лавли-Лейна, Стив набросился на очередного встреченного им испуганного дьякона, чье одутловатое гладко выбритое лицо, напоминало морду сенбернара.
        - Я из полиции, преследую опасного преступника. Мне нужно знать, как он мог покинуть здание церкви, помимо центрального и черного ходов?
        - Сын мой, я даже не знаю! А кого именно вы преследуете?..
        - Соображайте быстрее, святой отец! Пока мы тут с вами болтаем, он может причинить кому-нибудь вред. Ограбить или даже убить!
        - Какой ужас! - побледнел дьякон и затряс щеками-брылями. - Когда перестраивали левое крыло церкви, то по плану должны были замуровать дверь, ведущую на улицу. Но так как церковная казна была в тот момент весьма скудна, дверь просто закрыли на замок.
        - И куда эта дверь ведет? - Стив почувствовал, что вновь напал на след ускользающей добычи.
        - Никуда, - озадаченно ответил дьякон. - С другой стороны двери стена стоящего рядом небоскреба…
        Но Хокс его уже не слушал. Бросившись со всех ног в указанном направлении, он на ходу закричал в голофон:
        - Внимание! Цель может попытаться уйти через левое крыло здания! Немедленно направьте туда людей.
        - Есть, сэр!
        Почти добравшись до цели, Стивен понял, что они опоздали. Дверь действительно имелась, но сейчас она была распахнута настежь, а допотопный навесной замок и цепь, служившие для нее запорами, валялись на полу.
        Агент хотел было выстрелить от досады в воздух, но тут он заметил свет электрических фонариков по другую сторону открытой двери. Стараясь двигаться максимально бесшумно, Хокс взял оружие на изготовку и устремился вперед.
        - Стоять! Никому не двигаться!
        Стив кубарем вкатился через порог и направил пистолеты на стоящих напротив людей.
        - Босс, не стреляйте! Свои!
        Хокс, щурясь от светивших ему в лицо фонарей, с разочарованием разглядел своих подчиненных.
        - Босс, мы проверили и это здание, Звездного Путника здесь нет, - доложил связной отряда Омеги, лицо которого Стив впервые увидел вживую.
        Не произнеся ни слова, Хокс отдал ему оба пистолета и устало побрел на выход. Оказавшись на улице, он испытал сильную потребность закурить, но смог подавить в себе желание отправиться в ближайший супермаркет и купить упаковку электронных сигарет.
        Стив понаблюдал за тем, как роботы-медики грузят в машину «Скорой помощи» сначала Дина, утыканного капельницами и датчиками, словно морской еж иглами, а затем тело Вачевски, облаченное в черный пластиковый мешок.
        - Я тебя найду, слышишь? - прошептал Хокс. - Я найду тебя, Гай Метьюс, и убью столько раз, сколько потерял своих людей во время погони. Ты ответишь за каждого из них.
        Хокс даже не подозревал, что в этот момент ненавистный ему Звездный Путник пробирался по низким коридорам очистных сооружений и был всего в каких-то двух метрах от него.
        Глава шестая
        После порыва ветра
        Началась буря,
        Просто неслыханное настало
        Безвременье.
        Мы были безымянны -
        Теперь у нас есть имя.
        Были бессловесны -
        Слова пришли.
        Мы не безгрешны,
        Лишь немного распущенны.
        Но вы никогда не будете безмолвны
        К нам.
        Нас все же слышат.
        После порыва ветра
        Началась буря,
        Просто неслыханное настало
        Безвременье.
        И появились мы…

«Los», гр. Rammstein
        - Сюда! - Алекс откинул в сторону угол ковра, под которым обнаружился прямоугольник крышки люка с кодовым замком. Пока он набирал необходимую для открытия комбинацию, несколько человек, бежавших с ними из общего зала, забаррикадировали входную дверь. Гай, который пребывал в ступоре, отстраненно следил за происходящим в комнате.
        Алекс, изучивший внутреннюю планировку церкви как свои пять пальцев, провел их группу таким путем, что за все время им не повстречалось ни единой души. На одной из развилок Алекс остановился и обратился к паре латиносов, шедших следом за ним.
        - Друзья, вы должны нам помочь. Дойдя до конца этого коридора, вы увидите дверь. На ней цепь и замок. Но замок не рабочий, так что вы легко сможете открыть дверь. Оставьте дверь нараспашку, чтобы издалека было видно, и идите дальше. Вы окажетесь в полуподвальном помещении соседнего здания. Оттуда вы сможете без проблем выйти на улицу.
        - Без проблем, амиго! Для Мессии - все, что угодно, хоть под пули пойдем!
        - Под пули не надо, - как можно строже ответил Алекс, - а сделав то, о чем я вас прошу, вы очень поможете Га… Мессии.
        Разделившись, беглецы двинулись дальше. Группа, ведомая Алексом, в скором времени оказалась в помещении, на полу которого и обнаружился скрытый люк.
        - Первым пойдете вы двое! - Алекс открыл ящик одного из шкафов и достал оттуда несколько фонарей и пару небольших, размером с бейсбольный мяч, сфер-навигаторов. Один фонарь он протянул рыжебородому парню, по внешнему виду смахивающему на серфингиста. Второй вручил невысокому пузатому коротышке в очках, обладателю выразительного носа с горбинкой. - Держите навигатор и следуйте строго за ним, иначе заблудитесь. Ваша задача проста. Если впереди нас ждет засада, кричите изо всех сил. Но по возможности постарайтесь сами в нее не угодить. Хорошо?
        - ОК, - рыжебородый, не задавая лишних вопросов, сразу же залез в люк и лихо стал спускаться вниз. Толстяк, явно разрывающийся между желанием выполнить поручение и страхом попасть в лапы полиции, некоторое время оставался на месте.
        - Ну же! - гаркнул на него Алекс. - У нас нет времени жевать сопли. Или помогай, или отойди в сторону и не мешайся!
        - Да иду я, слюшай! Зачьем так кричать! - судя по характерному акценту, толстяк оказался выходцем из эмигрантов. Засунув фонарик за брючный ремень, эмигрант спустился в люк вслед за рыжебородым.
        - Гай, нам нужно уходить! - Алекс потряс Метьюса за плечо. - Гай, очнитесь!
        - Что? - Метьюс сфокусировал взгляд на собеседнике. - Алекс, ты же гарантировал, что никто не пострадает. Но я слышал выстрелы…
        - Гай, если мы немедленно не уберемся отсюда, то точно пострадает кто-то еще, - Алекс махнул рукой в сторону оставшихся в комнате. - Эти люди рискуют своей жизнью, дабы помочь тебе. Ты хочешь, чтобы их жертва оказалась напрасной?
        - Нет… но я никого не просил жертвовать ради меня ни жизнью, ни чем бы то ни было еще!
        - Но они здесь! Черт! - Алекс в отчаянии затряс зажатыми в руках фонариками. - Гай, сейчас не то время и не то место, чтобы болтать. Давай обсудим это позже, в более безопасном месте.
        Метьюс сдался и послушно полез в открытый люк, за ним последовали остальные. Последним комнату покидал Алекс, ловко накинувший ковер на крышку люка так, чтобы, когда он закроется, ковер аккуратно лег на прежнее место.
        - Порядок, - Алекс раздал каждому по фонарику.
        Оказалось, люк вел в подземные коммуникации, пролегающие прямо под городскими улицами и домами. За сотни лет, постоянно перестраиваемые и дополняемые по указу каждого нового мэра, эти коридоры превратились в настоящий лабиринт. Хорошо, что у запасливого Алекса оказался еще один навигатор.
        Алекс щелкнул тумблером на корпусе навигатора, и тот вспыхнул ярким красным светом. После чего мужчина подбросил шар на ладони, и тот застыл в воздухе. Повисев несколько секунд на одном месте, шар поплыл лишь в одному ему известном направлении.
        - За ним! - Алекс подтолкнул Гая вперед и махнул рукой остальным: - Главное, никуда не сворачивайте и постарайтесь не отстать. Если вы потеряетесь, никто вас искать не будет.
        Помимо шагающих вслед за навигатором Гая и Алекса, а также парочки, ушедшей на разведку, в подземном коридоре оказались еще пятеро мужчин и одна женщина. Периодически Гай оборачивался и пытался рассмотреть своих неожиданных заступников, но не мог ничего разобрать в свете фонарей и парящего впереди навигатора.
        Через несколько минут они догнали эмигранта и рыжебородого.
        - Мы никого здесь не встретили, - доложил обладатель огненной шевелюры. - А эта проклятая штуковина застыла и не желает двигаться дальше!
        - Слюшай, я тибе говорю, она сломась! - подал голос толстяк.
        - Все нормально, ребята, - успокоил их Алекс. - Навигатор не сломался, он просто довел вас до нужного места.
        Поочередно выключив и убрав в карманы навигаторы, Алекс посветил на одну из стен, где обнаружилась уходящая куда-то наверх металлическая лестница.
        - Осторожно, перекладины все в ржавчине, - предупредил Алекс и, сжав фонарик зубами, стал забираться вверх по лестнице. Остальные выстроились в цепочку и стали взбираться вслед за ним.
        - Дамы вперед, - галантно поклонился пожилой джентльмен в дорогом костюме, пропуская единственную в их компании девушку.
        - Благодарю вас, сэр, - улыбнулась она. Ее сложно было назвать красавицей, скорее ей больше подходило определение «миловидная». Брюнетка, правильные черты лица, чуть полноватая. Но что-то было в ней такое, уловимое лишь на уровне интуиции или животных инстинктов.
        Следующим начал восхождение Гай, затем остальные мужчины. Последним мрачное подземелье покинул галантный джентльмен.
        - Где это мы? - задал он вопрос, интересовавший всех участников подземного перехода.
        На поверхность они выбрались в некоем ангаре, судя по виду, давно заброшенном и не охраняемом. Металлические стены исписаны 3D-граффити, под ногами хрустело битое стекло, повсюду лежали огромные кучи мусора.
        - Это бывший склад химических удобрений, - ответил Алекс, задвигающий на место круглую крышку канализационного люка, из которого они выбрались. - Полвека назад мэрия Балтимора ужесточила правила хранения для химических веществ, и все, что здесь было, вывезли за черту города. Склад давно хотят снести и построить на его месте какой-нибудь ультрамаркет. Но денег в городском бюджете вечно не хватает. Так что склад облюбовали наркоманы и уличные банды.
        - А вы не боитесь, что мы здесь нарвемся на одну из таких опасных компаний? - насторожился джентльмен.
        - Сейчас середина рабочего дня, а эти люди предпочитают проворачивать свои дела в темное время суток. К тому же, - добавил он после небольшой паузы, - я хорошо знаком с местной публикой.
        - Объяснитесь? Вы наркоторговец или главарь местной шайки? - напирал на него джентльмен.
        - Конечно, нет. Просто мне доводилось искать здесь своих подопечных. Тут волей-неволей обзаведешься знакомыми среди аборигенов. Но не стоит здесь задерживаться. Мы благодарим вас за помощь и…
        - Эй, мистер, погодите! - подал голос один из доселе молчавших в их компании, а именно юноша, одетый в комбинезон цвета хаки. Голову парня украшал высокий ирокез, покрашенный в ядовито-зеленый цвет. - Не знаю, как остальные, но лично я бы хотел вам помогать и дальше.
        - И я.
        - И я!
        - Я тоже с вами, мистер! - наперебой загомонили они. От их криков у Метьюса моментально разболелась голова.
        - Тише. Помолчите, прошу вас, - морщась от боли, обратился он к ним. Но люди его не слушали. Они одновременно пытались что-то доказать Алексу, обступив его со всех сторон. Наконец Гай не выдержал и закричал сам: - Заткнитесь!
        Его крик заметался по пустующему ангару, отражаясь и резонируя от металлических стен. Люди испуганно притихли.
        - Молодой человек… Гай, вас ведь так зовут? А мое имя Роджер Стоун, - пожилой джентльмен протянул Метьюсу руку, и тот неуверенно ответил на рукопожатие. - Я понимаю, что вы сейчас очень взволнованы, как и все мы. Осмелюсь вам предложить воспользоваться моей помощью.
        - Что именно вы предлагаете? - Алекс встал рядом, как бы невзначай оказавшись между Гаем и Стоуном. Роджер предпочел сделать вид, что не заметил этого маневра.
        - Я могу вызвать сюда своего помощника, он пригонит микроавтобус, в котором хватит места на всех.
        Последнюю фразу он произнес нарочито громко, чтобы услышали все собравшиеся в ангаре.
        - Мистер, а откуда нам знать, что вы не работаете на правительство и это не ловушка? - вопрос задал хипповатый мужчина, обладатель бакенбардов и пшеничного цвета волос, ниспадающих ниже плеч.
        - Боюсь, что вам придется поверить мне на слово! - Стоун развел руки в стороны. - А ваше лицо кажется мне знакомым.
        - Вы что, не узнаете его? - удивленно воскликнул юноша с ирокезом. - Это же сам Элвис Маккормик.
        - А, вы были популярны лет десять назад, не так ли? - понимающе кивнул Роджер и обратился к девушке: - Раз уж добрались до приветственной части, то мне очень бы хотелось узнать и ваше прекрасное имя, мисс?..
        - Лара. Лара Джеферсон. Но друзья зовут меня Черри.
        - Мисс Лара, мне крайне приятно с вами познакомиться! - Стоун галантно поцеловал девушке руку, после чего вопросительно посмотрел на остальных.
        - Кристофер Бохенен, - представился рыжебородый.
        - Джон 2040, - поднял руку зеленоволосый.
        - А менья зовут… - начал было толстяк-эмигрант, но его прервал дикий грохот в противоположной стороне ангара, который сменился адской какофонией из завываний и звуков бьющегося стекла. Все посмотрели в ту сторону, а Алекс схватил Гая за руку и потянул на выход.
        - Быстро уходим! Любезности придется оставить на потом. Это банда Бешеных Волков, и им лучше не попадаться на глаза. Мистер Стоун, звоните вашему помощнику и скажите гнать из-за всех сил на пересечение Пятой и Легвер-стрит! А теперь ходу!
        И они вновь побежали.

* * *
        Гаю казалось, что этот день будет длиться вечно.
        После спринтерского забега от заброшенного склада до ближайшего перекрестка, на котором их подобрал помощник Стоуна по имени Кевин, они несколько часов ехали по шоссе, а потом свернули на проселочную дорогу.
        - Куда вы нас везете? - обеспокоенно спросил Бохенен.
        - Мы едем в мою загородную резиденцию, - ответил Роджер, занявший место рядом со своим помощником.
        - Загородную резиденцию? Кем же вы являетесь, мистер Стоун? - поинтересовался Алекс.
        - Он конгрессмен, - ответил за Роджера Джон 2040, помахивая в руке пластиной планшета. - Я поинтересовался в Сети, что вы за фрукт, мистер Стоун.
        - Это очень мудрое решение, молодой человек, - ни капли не смутившись, ответил Роджер. - Но если я являюсь политиком, это не значит, что я не могу искренне захотеть помочь такому замечательному человеку, как Мес… как Гай!
        Метьюс сделал вид, что не заметил оговорку конгрессмена, но на будущее решил держать с ним ухо востро.
        Сейчас Гай пытался понять, что заставило этих людей так яростно желать быть рядом с ним. Его слава нового Мессии или что-то еще?
        - Простите, мистер, я не успел представиться. Меня зовут Саймон Кей, - обратился к Метьюсу молчавший до сего момента мужчина средних лет. По правде говоря, Гай уже позабыл об его присутствии, настолько внешность Кея была невыразительна. Средний рост, средний вес, среднего телосложения. Русые волосы были аккуратно пострижены. Одет в простую рубаху и джинсы.
        «Из таких безликих людей получаются самые лучшие шпионы!» - подумал Гай, но вслух сказал другое:
        - Саймон, если не трудно, зовите меня по имени. Согласны?
        - Да, конечно, - застенчиво улыбнулся Кей.
        - Саймон, а что заставило вас ввязаться в эту заваруху?
        - Понимаете, Гай, - замялся собеседник. - Все дело в моих родителях.
        - В смысле? - не понял Метьюс.
        - Вы, наверное, не помните, столько лет прошло… Вам что-нибудь говорят имена Роланда и Долорес Кей?
        - Погоди-погоди! - В голове у Гая тяжелым зверем заворочались воспоминания. - Точно! Долорес Браун и Роланд Кей! Я учился вместе с ними в колледже!
        - Да. Спустя два года после окончания колледжа они поженились. Ну а через девять месяцев на свет появился я.
        - Вот это встреча! - впервые за несколько дней Гай по-настоящему обрадовался. Он тут же засыпал парня вопросами. - Как они? Все еще живут в Денвере или переехали в другой штат? Черт, я же так ни разу и не встретился с ними после выпускного вечера.
        - К сожалению, вы не сможете с ними повидаться, - с грустью в голосе ответил Кей. - Отец умер пять лет назад, несчастный случай на строительстве плотины. Мамы не стало в прошлом году. Мне кажется, она просто не могла жить без моего отца, ведь они были знакомы практически с самого детства.
        - Ох, прости меня, Саймон, я не знал, - радостное настроение покинуло Гая так же быстро, как и появилось.
        - Ничего страшного, вы же не могли об этом знать. Кстати, родители много рассказывали мне о вас, о ваших проделках в колледже. Можно сказать, вы были моим кумиром с детских лет. Еще бы, Гай Метьюс, член первой марсианской колонии! И он друг моих родителей еще со времен студенческой скамьи. Вот я и решил, что просто обязан вас увидеть. И когда я прочел объявление в Глобальной Сети о том, что Мессия будет выступать в Балтиморе, я тут же купил билет на ближайший рейс…
        - Что? Какое еще объявление? - округлил глаза Метьюс.
        - Вы не видели? - не меньше Гая удивился Саймон. Кей достал из заднего кармана пластиковый лист ультратонкого планшета, несколько раз кликнул пальцем по экрану и протянул бывшему космонавту. - Вот, смотрите.
        Гай прочел:
        «Долгожданное событие! Первое публичное выступление Мессии в методистской церкви Лайвли-Лейн, Балтимор. Спешите! Вход бесплатный! Количество мест ограничено!»
        - Алекс! - Гай вскочил со своего места. - Алекс, ты знал об этом?
        Прочтя объявление, Алекс пожал плечами и вернул планшет Кею.
        - Нет, первый раз вижу.
        - Видимо, как я и предсказывал, кто-то из твоих дружков журналистов не смог удержать язык за зубами! Мало того, он еще и растрезвонил по всей Сети, где меня можно найти. И мы все прекрасно видели, чем это закончилось!
        - Гай, успокойся, - Алекс попытался усадить возбужденного товарища на место. - Мы найдем, кто это сделал. И в следующий раз будем осторожней…
        - В следующий раз? Ты сказал, в следующий раз? Пойми же ты, наконец, следующего раза не будет. Я и на эту-то встречу согласился лишь потому, что хотел положить конец всем этим глупым разговорам о том, что я Мессия. И что получилось в итоге? Все с точностью до наоборот! Пострадали люди. Меня чуть не сцапали полицейские. И сейчас я трясусь по бездорожью, в компании незнакомых мне людей…
        От переполняющей его злости и раздражения Гай что есть сил саданул кулаком по стеклу ближайшего окна. Стекло зашаталось, но выдержало. Лара испуганно вскрикнула.
        - Черт! - выругался Метьюс, дуя на разбитый от удара кулак. Он явно сломал пару пальцев, но сейчас его это не волновало. Он знал, что через минуту кости срастутся. А вот ворох проблем, свалившийся на него из-за выступления в церкви, ему предстоит разгребать еще очень долго.

* * *
        К коттеджу, который конгрессмен Стоун гордо называл своей загородной резиденцией, они подъехали уже вечером. Двухэтажное здание, построенное в викторианском стиле, поражало своей красотой. Судя по всему, Роджер вложил немало средств для создания этого чуда архитектуры.
        Коттедж расположился на краю живописной поляны, в центре которой был установлен фонтан из белого мрамора. Подъездная дорожка была посыпана искусственным гравием, фосфоресцирующим в темноте. Глядя на эти светящиеся камни, Гай почувствовал, что они рождают у него какие-то смутные воспоминания. И только он ухватился за ниточку, ведущую к чему-то очень важному, как двери микроавтобуса, открылись, и в салон вбежал взъерошенный мужчина, потрясающий в воздухе ручной телекамерой.
        - Невероятно! Потрясающе! Вы все-таки приехали! - расталкивая остальных пассажиров, мужчина бросился к Гаю и отчаянно затряс ему руку. - Меня зовут Ден Даррел, режиссер. Но вы не подумайте обо мне плохо, я не из числа этого плебса, считающего, что обладание какими-то статуэтками и премиями дает им право считать себя творцами! Нет! Решительно нет! Только авторское кино способно встряхнуть этот пропахший формалином мир. И мы с вами, Гай, вы и я, сделаем самый потрясающий документальный фильм за всю историю этого несчастного человечества!..
        - Эй, мистер, успокойтесь! - Саймон встал на защиту Гая, опешившего от напора незнакомца.
        - Вы кто? - Даррел с вызовом посмотрел на Кея, при этом бородка режиссера забавно встопорщилась. - Вы друг Гая? Отлично. Отлично! Мне нужно будет взять у вас интервью! Нет! Мне нужно будет взять интервью у вас всех! Всех! И даже у водителя! Ни для кого не делать исключения! Все, кто соприкоснулся с Мессией, автоматически становятся кусочками пазла Мироздания, мазками картины, объясняющей устройство Вселенной!..
        - Мистер Даррел? - наконец решил вмешаться конгрессмен и поманил режиссера на выход. - Предлагаю вам прямо сейчас пройти в мою резиденцию и выбрать наиболее подходящее для съемок помещение.
        - О, благодарю вас, мистер Стоун! Гай, я с вами не прощаюсь! Мы еще увидимся! И с вами, дамы и господа, я тоже не прощаюсь. Чао!
        Конгрессмен и режиссер скрылись за дверью парадного входа, а вслед за ними в помещение проследовали люди, пригибающиеся под тяжестью всевозможного кинооборудования.
        Кевин, помощник Стоуна, покинул водительское сиденье и обратился к пассажирам:
        - Прошу за мной, я покажу вам ваши комнаты.
        - Простите, э, Кевин? А что это за сумасшедший киношник?
        - А, вы о мистере Дарреле, - улыбнулся Кевин, - это известный документалист. Правда, бОльшая часть его заслуг обусловлена скандальными и провокационными темами для его фильмов. Но конгрессмен Стоун к нему благоволит.

* * *
        - Мистер, вы хотели меня видеть? - на пороге кабинета Роджера Стоуна появился обладатель ярко-зеленого ирокеза.
        - А, Джон, проходите! - конгрессмен приветливо улыбнулся и жестом указал юноше на одно из пустых кресел. - И если вас не затруднит, прикройте за собой дверь.
        Как только юноша сел, лицо Стоуна моментально преобразилось. Вместо радушного джентльмена за массивным рабочим столом возник деловой человек, который не намерен был тратить ни секунды своего драгоценного времени на бесполезные любезности или разговоры о погоде.
        - Итак, Джонни, что тебе удалось узнать о наших гостях?
        Юноша достал из внутреннего кармана своей военной куртки планшет и принялся читать монотонным голосом.
        - Кристофер Бохенен. Любитель экстремальных видов спорта. Безработный. Постоянного места жительства не имеет. Пару раз подозревался полицией в аферах.
        - В каких именно?
        - Альфонс. Вытягивал деньги из богатеньких старушек в обмен на услуги сексуального характера. Но без особого криминала, ни одна старая леди от его рук не погибла.
        - Наверное, именно поэтому он и соскакивал у копов с крючка. Старушки - существа сентиментальные и всепрощающие. В общем, парень мелкий жулик и решил попробовать провернуть пару грязных делишек, находясь в компании Мессии.
        - Все может быть, - пожал плечами Джон и принялся читать дальше: - Элвис Маккормик. Ну, его вы знаете.
        - Ты узнал, какого черта его принесло в Балтимор?
        - Есть пара гипотез. Недавно Элвис проигрался в пух и прах в нелегальном интернет-казино, и сейчас он должен кругленькую сумму весьма опасным людям.
        - Кому именно?
        - Сложно сказать. Так как казино незаконное, то поиск настоящих владельцев займет очень много времени. Попробовать?
        - Нет, ни к чему. В целом с Маккормиком тоже все ясно. Для него это шанс вернуть себе былую популярность, чтобы было чем расплатиться с интернет-мафией. Пожалуй, я смогу использовать старого горлопана.
        Пока конгрессмен рассуждал, юноша налил себе стакан воды и промочил горло. Поставив стакан на стол рядом с собой, Джон продолжил:
        - Проще всего было пробить информацию по Саймону Кею. Он сам по дороге сюда рассказал свою историю Гаю. Мне оставалось только проверить правдивость его слов. Все сходится.
        - Тогда бог с ним, от его присутствия вреда не будет. А что с девушкой?
        - Ха, это забавно. Оказывается, друзья называют Лару Джеферсон кокетливым прозвищем Черри отнюдь не за вишневые губки. Она бывшая стриптизерша. Проработала семь лет в голографическом стрип-клубе «Фруктовая Долина» в Лос-Анджелесе.
        - Интересно, а она что здесь забыла?
        - Если верить ее счетам и налоговой декларации, за последний год она посетила несколько реабилитационных центров для людей с суицидальными наклонностями. Возможно, она ищет успокоения для своей грешной души.
        - Возможно-возможно, - конгрессмен в задумчивости постучал пальцами по столу.
        - Ну и последний - эмигрант…
        - Как последний? - взвился Стоун. - К черту этого араба. Больше всех меня интересует этот тихоня Алекс!
        Джон втянул голову в плечи.
        - Босс, с Алексом, если это, конечно, его настоящее имя, вышла заминка.
        - Что ты тут лопочешь? Ты же один из лучших хакеров своего поколения. И суммы, которые я тебе плачу, не допускают даже намека на ответы типа «заминка», «задержка» и «я не знаю».
        - Босс, а что вы от меня хотите? Я могу узнать о человеке абсолютно все, собирая его цифровой отпечаток в Глобальной Сети. Но у этого типа нет ни номера соцстрахования, ни кредиток, ни страницы в виртуальных городах. Черт, да у него даже Интернет в квартире не подключен.
        - Хоть что-нибудь тебе удалось узнать?
        - Аренда его квартиры оформлена на балтиморский филиал общества «12 ступеней». Так же как и кредитный счет его голофона. Алекс, хоть и является его руководителем, но официально он не трудоустроен. Через полицейские камеры наблюдения я смог выяснить, что он водит подержанный грузовик. Но этот след тоже оказался пустышкой. Машина оформлена на другого человека, Алекс арендует ее за наличные.
        - Но этого же просто не может быть, - Стоун растерянно перебирал бумаги на столе. - Как в наше время можно существовать вне системы?
        - Похоже, этому типу есть что скрывать, и со своей задачей он справляется просто мастерски. Если вы захотите узнать больше, рекомендую обратиться к частным детективам.
        - Я подумаю над твоим предложением… Да, так что там с эмигрантом?
        - С этим все просто. Выдает себя за Тадеуша Валеновски, выходца из Польши. Хотя на самом деле является урожденным Мусхет аль Бараком, гражданином Египта. Приехал в США по поддельным документам, работает таксистом в бостонском yellow ceb. Чтобы попасть на встречу с Мессией, деньги на билет получил с нескольких десятков счетов от разных людей.
        - Дай угадаю! От таких же эмигрантов, как и он сам?
        - Вы правы, босс. Но я проверил, это не террористическая ячейка. Взломав электронный ящик Тадеуша-Мусхета, я прочитал его переписку. Похоже, они просто хотят привлечь внимание общественности к проблемам эмигрантов посредством Мессии.
        - Значит, у нас еще один желающий урвать кусок пирога от популярности Гая Метьюса. Хорошо. Если у меня возникнут проблемы с этим забавным толстячком, то я просто натравлю на него эмиграционную службу… - в дверь кабинета постучали, и Стоун вновь превратился в улыбчивого старика. - Да-да, войдите!
        - Сэр, - в кабинет вошел Кевин, который был не просто помощником и правой рукой Стоуна, но еще и начальником службы безопасности. - Приехали мистер Кевин и мистер Скизи.
        - Отлично! - воскликнул конгрессмен, выбираясь из-за стола. - Проводи джентльменов в гостиную. Джонни, составь Кевину компанию.
        - Да, сэр, - когда помощники ушли, Стоун налил в стакан немного виски и отсалютовал своему отражению в широком окне.
        - Ваше здоровье, господин будущий президент!

* * *
        После того, как Гай принял горячую ванну, он обнаружил на своей кровати чехол с одеждой. Метьюс подумал, что за прошедшие годы уже успел позабыть о том, какое это удовольствие надеть свежее чистое белье. Также в чехле он обнаружил кремового цвета рубаху из тонкого шелка и белые парусиновые брюки.
        - Мистер Метьюс? - в дверь аккуратно постучали.
        - Да, войдите! - откликнулся Гай. Дверь приоткрылась, явив взору Метьюса широкоплечего охранника.
        - Мистер Стоун приглашает вас и остальных гостей присоединиться к нему в гостиной.
        - Спасибо, сейчас иду… только подскажите, где именно находится эта гостиная?
        - Не волнуйтесь, я вас провожу, - любезно ответил охранник и закрыл дверь.
        Гостиной оказалось помещение с невероятно высоким потолком, обставленное изысканной мебелью и многочисленными произведениями искусства, большей части из которых было место в лучших музеях мира, а не в коттедже, скрытом от любопытных глаз за густым лесом. Было видно, что конгрессмен заботится о своем статусе и пользуется услугами самых дорогих декораторов и дизайнеров.
        Первыми в гостиную пришли члены съемочной группы. Они ловко выставили свет, камеры и звукозаписывающее оборудование. Их шефа, Даррела, пока не было видно.
        Постепенно зал заполнялся гостями. Гай отметил, что новую одежду получил не только он. Лара блистала в роскошном вечернем платье цвета морской волны. Маккормик, Бохенен и Кей поменяли свои одежды на дорогие костюмы-тройки. Забавный толстяк-эмигрант, имени которого Гай до сих пор так и не узнал, появился в велюровом спортивном костюме. Лишь Алекс и парнишка по имени Джон 2040 спустились в гостиную в своей прежней одежде.
        Наконец, в зал вошел хозяин, мистер Стоун, в сопровождении двух джентльменов.
        - Позвольте вам представить моих давних и очень хороших друзей. Мистер Скизи, владелец знаменитой сети ресторанов быстрого питания «Чикен Рок». Ну а Гарри Кевин, как мне кажется, в представлении не нуждается!
        Гости одобрительно закивали, лишь Гай недоуменно смотрел на пожилого господина, чья спина была похожа на знак вопроса. Заметив растерянность в глазах Метьюса, Кевин подошел и протянул руку. Несмотря на почтенный возраст, рукопожатие у него оказалось крепким, словно стальные тиски обхватили ладонь бывшего космонавта.
        - Роджер, наверное, забыл, что вы долгое время отсутствовали на нашей старушке Земле и вряд ли смотрели новостные каналы, - в голосе Кевина сквозила легкая ирония. - Почему-то принято считать, что я один из самых известных теле-, радио- и интернетведущих в США за последние пятнадцать-двадцать лет. Хотя, как по мне, им просто нравится смотреть на живую мумию и отпускать шуточки по поводу моей сгорбленной спины.
        - Приятно познакомиться, мистер Кевин, - ироничный старик сразу же пришелся Гаю по душе.
        - Взаимно, мистер Метьюс. Кстати, если найдете минутку свободного времени, то я приглашаю вас в мою студию на FGS. Думаю, многим людям захочется услышать вашу историю.
        - Да нечего там особо слушать, - отмахнулся Гай. - К тому же мой первый опыт публичных выступлений закончился самым неблагоприятным образом. И мне не хотелось бы подвергать вашу жизнь опасности.
        - Молодой человек. Если бы я беспокоился о своей безопасности, я бы не брал интервью, находясь один на один с диктаторами и серийными убийцами. Хотя, как по мне, самыми опасными собеседниками для меня были два последних президента США. Вот эти ребята могли в два счета отдать приказ закопать старого еврея на заднем дворе Белого дома.
        Пока Гай был поглощен беседой с телеведущим, съемочная группа поочередно брала интервью у остальных гостей. Лишь конгрессмен и мистер Скизи отделились от общей группы и незаметно покинули помещение.
        - Роджер, ты уверен, что все получится? - молодящийся мистер Скизи, чей возраст выдавали лишь гусиные лапки в уголках глаз, да пара седых волос на висках, явно нервничал. - Где гарантии того, что ты сможешь управлять этим парнем?
        - А мне и не нужно им управлять. Пока что все складывается само по себе. Поверь, мы снимем с популярности Мессии все сливки. Ты уже приступил к разработке новой линейки товаров?
        - Да, посадил дармоедов из креативного отдела и сказал, что пока работа не будет сделана, они света белого не увидят. Так что к утру уже все будет готово.
        - Отлично, - Стоун хлопнул собеседника по плечу. - Взбодрись, приятель! Сегодня ты владелец самой крупной сети фастфудов в Балтиморе, завтра - в Мериленде, а послезавтра ты завоюешь всю Америку! Главное, не забудь, кто принес тебе счастливый билет.
        - Само собой, Роджер. Само собой.
        - Ну вот и договорились. А теперь вернемся к гостям, пока нас не потеряли.
        Глава седьмая
        Цепь сказочных снов, руки, полные праха,
        В мгновениях прошлого.
        Цепь страхов, истерзанное шрамами сердце,
        Но боль никогда не утихнет.
        Горькие слезы боли - ты никогда больше не сможешь верить,
        Поэтому ты прячешься в прошлом.
        Цепи времени… Но нет времени на слезы,
        Потому что ты не можешь прятаться вечно.
        Наступает новый рассвет,
        И ты слышишь, как хлопают крылья времени.
        Опустите мечи, вслушайтесь в шепот в дуновении ветра -
        Время все изменит, но тебе придется подождать,
        Попытайся спасти свою душу, пока еще не слишком поздно.

«No Blind Eyes Can See», гр. Lacrimosa
        На следующий день коттедж конгрессмена Роджера Стоуна наполнился деловой суетой. Большинство гостей, за исключением уехавших еще ночью Скизи, Кевина и киношников во главе с экстравагантным Даррелом, собрались в столовой за завтраком.
        Также в зале не было Гая, который решил не упускать долгожданную возможность как можно дольше понежиться в мягкой кровати.
        Стоун галантно подвинул стул Лары, после чего сел во главе стола и объявил:
        - Джентльмены и мисс Джеферсон! Ни для кого из вас не секрет, что наш общий друг, Гай Метьюс, является на сегодняшний день не только самым популярным человеком в Соединенных Штатах Америки, но и во всем мире! Это накладывает на нас определенные обязанности и чувство ответственности.
        Сделав многозначительную паузу, Стоун обвел присутствующих пристальным взглядом. Убедившись, что он полностью завладел их вниманием, конгрессмен продолжил:
        - И хотя сам Гай отрицает любые намеки на свою уникальность, мы с вами прекрасно осведомлены, что он не просто уникален. Он символ! Мессия, за которым хотят идти миллионы людей. А скоро число последователей достигнет семизначных цифр, поверьте мне, я знаю, о чем говорю.
        - Мистер Стоун, переходите к делу! - сказал, ковыряясь кончиком вилки в зубах, Кристофер. - Что конкретно вы хотите нам предложить?
        - Спокойствие, мистер Бохенен, - в голосе конгрессмена скользнул холодок неприязни в адрес нахального гостя. - Я как раз перехожу к сути вопроса. На Гая постоянно пытаются совершить покушения. И я сейчас говорю не о толпах психически неуравновешенных людей, которых моя охрана десятками отлавливает каждый день на подступах к коттеджу. Некоторые из этих психов вполне безобидны. Они считают Гая своим отцом, сыном, братом или другим родственником. Одна чокнутая мексиканка так вообще кричала, что Гай является реинкарнацией ее сестры, и она просто обязана встретиться с ним, чтобы уговорить «сестру» вернуться домой. Но есть и другие, враги, и они гораздо опасней всех этих городских сумасшедших. Во время одного из таких нападений, когда Гая пытались схватить и похитить в балтиморской церкви, мы с вами и познакомились.
        - Мистер, вы намекаете на продажных копов? - спросил Джон 2040, покрасивший сегодня свой ирокез в ярко-красный цвет. - Ведь тогда на нас напали полицейские.
        - О нет, мой юный друг. Я проверил по своим каналам, полиция здесь ни при чем.
        - И кто же тогда «при чем»? Политики? - подал голос Саймон, сидевший на противоположном от конгрессмена конце стола.
        - И снова мимо, мистер Кей, - виновато развел руками Стоун, - мои коллеги были бы не прочь заполучить Метьюса в свои ряды, но для этого совершенно не обязательно его похищать. Политики всегда могут договориться.
        - Например, такие политики, как вы, Роджер? - спросил Алекс, который был единственным человеком в столовой, кто все это время усиленно поглощал завтрак. - Вы это хотели нам сказать?
        - Да, Алекс, вы совершенно правы! Умные люди всегда могут найти точки соприкосновения для реализации совместных проектов.
        - Но кто же тогда остается в числе подозреваемых? - В глазах у Лары мелькнула искорка страха.
        - Все очень просто, моя дорогая. Военные! Да-да, вы правильно меня расслышали. Вероятнее всего Гая преследуют спецслужбы нашего родного государства.
        - Но зачем им понадобился Гай? Какая от него польза для ЦРУ или АНБ? - выразил общее недоумение Стивен.
        - Вы что, действительно не понимаете? Они хотят заполучить в свои руки эликсир бессмертия! Для работников правительственных лабораторий нет ничего святого. Любой феномен для них является всего лишь объектом для исследований. Стоит Гаю очутиться в их цепких лапах, как они препарируют его словно лягушку! Вывернут наизнанку, разложат на атомы…
        - Мистер Стоун, перестаньте говорить такие ужасные вещи, - взмолилась побледневшая Лара.
        - О, прошу простить мою несдержанность, мисс Джеферсон, - Стоун виновато склонил голову, удивляясь про себя, что бывшую стриптизершу оказалось так просто смутить.
        - Пожалуй, я соглашусь с теорией мистера Стоуна, - Джон 2040 встал из-за стола и подошел к окну. Распахнув створки, он лихо перепрыгнул через подоконник и оказался на улице. Достав электронную сигарету, юноша сделал глубокую затяжку и произнес: - Во всем и всегда виноваты военные и спецслужбы.
        - Ну, я не разделаю ваш юношеский максимализм, Джон. В нашем мире полно тайных структур, ведущих борьбу за мировое господство. - Алекс уже закончил со своим завтраком и вытирал губы салфеткой. - Но относительно тех людей, что преследуют Гая, я пришел к точно таким же выводам, что и наш гостеприимный хозяин.
        Присутствующие погрузились в молчание, нарушаемое лишь постукиванием посуды и звуками поглощаемой пищи.
        - Я обещаю вам приложить все усилия для того, чтобы обеспечить безопасность не только Гаю и всем присутствующим, - Стоун вновь взял слово, - а вас, друзья мои, я хотел бы попросить взять на себя работу по развитию и укреплению рекламной кампании Гая. Чем больше людей узнают о нашем бессмертном друге, тем больше вероятность, что неведомые нам враги наконец-то оставят его в покое.
        Когда с завтраком было покончено, гости потянулись на выход. Стоун подождал, пока Алекс будет проходить мимо, и придержал его за руку.
        - Алекс, окажите мне небольшое одолжение. Если у вас есть свободное время, не согласитесь ли вы поделиться со мной своими соображениями относительно наших проблем?
        Стоун специально выделил интонацией слово «наших». Алекс сперва нахмурился, но потом согласился. Они прошли в рабочий кабинет конгрессмена, где Стоун предложил гостю кресло. Достав из шкафа пузатый графин с виски и пару стаканов, конгрессмен сел в соседнее кресло.
        Плеснув себе янтарного напитка, Стоун вопросительно посмотрел на Алекса.
        - Вам налить?
        - Предпочитаю не пить до обеда.
        - А я, знаете ли, люблю пропустить немножко виски после сытного завтрака. Это помогает мне держать себя в тонусе, - конгрессмен доброжелательно улыбнулся и сделал маленький глоток из своего стакана. - Кстати, Алекс, я все забываю спросить вашу фамилию.
        - Это так важно? - вопросительно приподнял бровь собеседник.
        - Простите, но я человек старой школы, к тому же родился в Аризоне. А у нас на юге, как вы знаете, чтят традиции и уважительно относятся к другим людям.
        Алекс внимательно посмотрел на конгрессмена. Он понимал, что за радушной маской простачка на него смотрит матерый волк, съевший не одну отару овец на политическом поприще.
        Алекс протянул руку, налил себе виски и осушил его одним мощным глотком. Горло обожгло приятным пламенем дорогого выдержанного напитка. Выдохнув, Алекс спросил:
        - Поскольку вы спрашиваете, то я могу сделать вывод, что ваши люди не смогли собрать необходимую информацию о моей скромной персоне?
        - Начистоту?
        - Насколько это возможно.
        - Алекс, я не буду вам врать, я наводил справки обо всех, кто сейчас гостит в моем доме. Вы должны понять, что я довольно сильно рискую, пустив в дом десяток незнакомых людей, многие из которых пришли буквально с улицы, - Стоун вальяжно откинулся на спинку кресла. - Я публичный человек и, если вы не в курсе, планирую баллотироваться на пост президента в грядущей избирательной кампании.
        - Понимаю, - кивнул Алекс. - Но хочу заметить, что это не я пришел в ваш загородный дом. Вы сами привезли меня сюда. Так же как и всех остальных.
        - Я был вынужден это сделать, - резко ответил Стоун, но тут же вернул себе маску невозмутимого конгрессмена. - Гай не пошел бы со мной без вас и прочих участников памятного забега по трубам балтиморской канализации.
        От воспоминаний о вонючих подземельях Стоун поморщился. Но, как говорится, политика - грязное дело. И на что только не приходится идти ради заветного президентского кресла.
        - В конце концов, я вытащил вас из той передряги, в которую вы сами себя заманили.
        - Что вы имеете в виду? - насторожился Алекс.
        - Как метко заметил один из моих людей, занимавшийся вашим делом, вы человек, не имеющий цифрового отпечатка. Но кое-что вы не предусмотрели. Моему человеку удалось узнать, с какого ip-адреса в Глобальной Сети разместили то самое объявление о публичном выступлении Гая Метьюса в Лайвли-Лейн, благодаря которому в церкви собрались сотни фанатов нового Мессии. А также и охотники за его шкурой. Это был ваш компьютер, Алекс. Точнее, он принадлежит обществу «12 ступеней», но мы с вами знаем, кто именно сидит у его голографического монитора.
        Стоун пристально посмотрел на собеседника. Но Алекс все так же невозмутимо перекатывал остатки виски по стенкам своего стакана и смело смотрел в глаза конгрессмену.
        - Зачем вы это сделали, Алекс? Ведь Гая могли схватить.
        - Не волнуйтесь, не схватили бы. Я все просчитал заранее. А что касается вашего первого вопроса… Гай этого не понимает, но он нужен людям. Ему не следует запираться и прятаться, он должен открыться людям. Я верю, что этот человек изменит наш мир. Не знаю, в хорошую или в плохую сторону, но он это сделает. И я готов отдать свою жизнь, чтобы помочь ему в этом.
        - Алекс, скажите, а вы уверены, что наш мальчик не шарлатан, и он действительно тот, за кого себя выдает? - Стоун открыл графин и плеснул себе еще немного виски, после чего вопросительно посмотрел на собеседника. - Вам обновить?
        Алекс отрицательно помотал головой.
        - Нет, благодарю вас, конгрессмен, но мне уже хватит, - Алекс демонстративно отставил стакан в сторону. - Да, я абсолютно уверен в том, что Гай Метьюс бессмертный.
        - Вот как? И на чем же базируется ваша уверенность? Вы не кажетесь мне простачком, верующим другим людям на слово.
        - Должность куратора на собраниях анонимных наркоманов и алкоголиков очень быстро отучает от такой глупости, как вера людям на слово, - иронично улыбнулся Алекс.
        - Так же как и должность конгрессмена, мой друг, - заливисто рассмеялся в ответ Стоун. - И как настоящий политик, вы так и не ответили на мой вопрос.
        - Что же, если вам так важно знать… - Алекс неожиданно замолчал и, поднявшись с кресла, в несколько шагов пересек кабинет. Открыв дверь, он внимательно посмотрел по сторонам. Убедившись, что никого поблизости нет, закрыл дверь и вернулся обратно. - Я лично его проверил.
        - Позвольте полюбопытствовать, каким именно образом вы это сделали?
        - Я его отравил.
        - Ч-что? - от неожиданности Роджер поперхнулся своим виски. Откашлявшись, он повторил, но уже шепотом: - Что вы сделали?
        - Вы меня правильно расслышали. Когда я только увидел Гая, прячущегося от толпы в мусорном контейнере под окнами моего дома, я тотчас же захотел проверить, правду ли говорят в Интернете о его способности к воскрешению. Я дождался, пока он выберется из своего укрытия, и пригласил его в гости. В качестве орудия убийства я выбрал яд, точнее, дозу «Р. Я.»… вы знаете, что это такое?
        - Конечно. «Райское Яблоко» - сейчас один из самых популярных наркотиков среди молодежи. И самый опасный. Журналисты каждый день звонят в мою приемную с вопросом, какие меры мы предпринимаем для того, чтобы эта дрянь исчезла с улиц. О, простите меня, увлекся. Это у меня своеобразный условный рефлекс.
        - Вы правы, это весьма опасное вещество. Пары граммов достаточно для того, чтобы остановить сердце у синего кита. Но для надежности я дал ему три грамма.
        О том, что Алекс был готов ударить Гая ножом в спину, если бы тот отказался от чая и попробовал уйти, мужчина умолчал.
        - Но где вы столько раздобыли? Такая доза стоит целое состояние!
        - Кажется, я же упоминал о том, что работаю с наркоманами? Мне частенько приходится изымать у них всевозможные наркотики. Что-то они отдают мне самостоятельно. В основном я спускаю эту дрянь в унитаз сразу. Но так сложилось, что экспроприированные мною с прошлого вечера три грамма, которые я забрал у сына нашего общего знакомого, мистера Скизи, все еще лежали в кармане моей куртки.
        - Скажите, а что бы вы стали делать, если бы он… умер? - Роджер подался всем телом в сторону собеседника и практически навис над столом.
        Алекс испытующее посмотрел на конгрессмена, понимая, что и так уже наговорил много лишнего. Наконец он ответил.
        - Поверьте, представителю моей профессии, да еще и обладающему безупречной репутацией, не зададут лишних вопросов, когда он привезет в городской морг тело очередного наркомана, скончавшегося от передозировки.
        - А я смотрю, вы все продумываете на пару ходов вперед! Алекс, клянусь богом, из вас вышел был отличный политик!
        - Политика никогда мне не нравилась. Я бы сказал, скорее наоборот, я ненавижу политику.
        - Ваше право, переубеждать не стану! - Стоун поднял руки в примирительном жесте. - Среди нашего брата честного человека днем с огнем не сыщешь. И я не буду вам лгать, уверяя, что предоставляю вашей разношерстной компании убежище исключительно из альтруистских побуждений. Видите, Алекс, я ничего от вас не скрываю.
        - И что же вы надеетесь получить взамен за свою щедрость? Деньги? Популярность?
        - Власть! - Стоун хищно оскалился. - Деньги - это всего лишь побочный эффект обладания ею. Популярность важна для прыщавых подростков и увядающих стариков. А те, кто стоит у руля, как правило, предпочитают оставаться в тени. Поверьте, мой друг, во всем мире и во все времена истинную ценность имеет только она - власть!
        - Ничто не ново под луной, - философски заметил Алекс.
        - Ну, не стоит меня обижать, Алекс. Каждый из тех, что пошел вслед за Гаем по темным лабиринтам городских подземелий, делал это не просто так. Каждый из нас преследует свои цели и жаждет оторвать кусок пирога пожирнее. Исключение из нашей компании составляет разве что Кей, пришедший на встречу не с новым Мессией, а с Гаем Метьюсом, другом семьи и кумиром его детства. Но это не значит, что через пару дней Кей не задумается над вопросом, как бы ему повыгодней реализовать свое знакомство с Мессией.
        Алекс молчал.
        - Ладно, пора закругляться! Мне еще предстоит пара встреч, нужно спешить, - Стоун протянул Алексу руку. - Надеюсь, мы с вами разобрались в мотивации друг друга и сможем успешно воплотить наши планы в реальность?
        Поразмышляв несколько секунд, Алекс протянул руку для ответного рукопожатия.
        Глава восьмая
        Костер прогорел, и остались лишь угли и дым.
        Мне снова пора продолжать свой бессмысленный путь.
        Звезды сияют, их свет стал немного другим,
        Закончен привал, я опять не успел отдохнуть.
        Тонкая грань бытия
        Стерта умелой рукой.
        Я уже больше не я,
        Я это кто-то другой.
        Луна светит мне светло-желтым, холодным лучом.
        Скольким еще она дарит свой свет в этот час.
        Ветер, прорвавшись сквозь ночь, пропоет ни о чем.
        Знакомая песня, я слышал ее много раз.
        Следы затеряются в серой дорожной пыли,
        И шорох травы, словно шепот в кошмарном бреду,
        Но это потом, а сейчас - свет манящий вдали,
        Тот свет, до которого я никогда не дойду.
        Песня из дебютного альбома Элвиса Маккормика
        Пока Алекс и Стоун общались в кабинете конгрессмена, часть гостей уже вовсю обсуждали свои идеи относительно рекламы и образа нового Мессии. На большом столе в центре комнаты располагался широкий большой стол, заваленный всевозможными предметами, которые каждый принес с собой, - голодосками, различными макетами, фотоколлажами, пачками нот, рекламными роликами, книгами и брошюрами. Тут же находился столик поменьше, на который был поставлен большой поднос с сандвичами, приготовленными обслугой Стоуна, и два термоса с чаем и кофе. Несколько клевавших носом операторов из команды Даррела дежурили за раскиданными по углам камерами на штативах, в то время как другой постоянно перемещался по комнате, ведя «репортажную» съемку очередного эпизода документального деновского опуса, названного «Брифинг». За окнами наступила ночь. В помещении было тепло, уютно пахло мягкими сигаретами и заваренным кофе. Приятно звучала гитара.
        - А как вам вот это? Вот, послушайте-ка! - тряхнув набриолиненным коком, Элвис оторвался от своих перечерканных черновиков, разложенных на столе, и, удобнее перехватив на коленях гитару, мелодично погладил струны.
        Ветер смоль, как метла, разбивает влюбленных объятья,
        Поднебесный пир - стол ломит наши тела.
        Разлетелись на север и юг ночью ангелы - братья,
        Чтобы утром снова сойтись мельницы жернова.
        Перемолют, как соль или пыль, наши чувства и наши понятья
        И отмерят на чаше весов все земные дела.
        Я тебя потерял во время Зверя, распались объятья
        Водопадом земли, оборвав танец пламя костра.
        Не понять до сих пор, что случилось той ночью у Рая,
        Мой билет на проход разорвал взмахом крыльев святой Херувим,
        Я смотрел на тебя, сквозь ограду небес, в жаре Ада сгорая.
        Значит, жизнь только повод для смерти волхва, среди водных глубин.
        Выдав последний аккорд, он выжидательно оглядел собравшихся.
        - Слишком тяжеловесно, но мелодия неплоха, - откликнулся развалившийся в кресле напротив Даррел и помусолил свою бородку. - Я уже вижу клип. Что-то мрачное и готическое, в стиле раннего неореализма. Мрамор, свечи, воск. Давящее ощущение безысходности. Обвитая плющом лестница, поднимающаяся неведомо куда. Потом - пах! - он ударил себя кулаком по ладони. - И яркий свет, символизирующий обряд очищения! Так, нам потребуется несколько моделей, которые будут изображать ангелов. Крылья я уже знаю, где можно будет найти.
        Он пожевал губами и сделал несколько пометок в блокноте.
        - Я хочу запустить новую линейку бургеров с игрушками Мессии, - мистер Скизи открыл папку и продемонстрировал собранию несколько скетчевых изображений сандвичей и игрушечных человечков. - Вот этот, - он указал пальцем на особенно большой бутерброд. - «Двойной Мессия», с беконом, тройной - с говяжьей котлетой и огурцами. Слоганы могут быть «Райские дни с Мессией», или «Благословенный обед с Мессией», или «Двойная воскресная месса» с картошкой и пирожком. Я планирую еще тематическую игру - собери Мессию и его апостолов. Это для детских наборов, они в этом сезоне почему-то плохо идут.
        - Я вообще не понимаю, как это можно есть, - пробубнил в свою кружку Тадеуш Валеновски, делая глоток кофе. - По виду вроде все настоящее, а на вкус как картон.
        - Можно сделать несколько благотворительных акций в школах и детских садах, - продолжил Скизи, то ли не заметивший, то ли проигнорировавший комментарий. - Навестить детей, больных раком, и тех, кто живет в приюте.
        - Ты с Мессией бургер съешь, - тут же подхватил Маккормик. - Будет тебе радо-ость. В «Чикен роке» ощути вкуса жизни сладо-ость…
        - Неплохо, - дослушав, оценил Скизи. - Это тоже можно использовать в качестве слоганов. Вы отлично схватываете на лету, Элвис. Нам нужно будет как-нибудь встретиться и поговорить о возможном сотрудничестве.
        - Я не против, - просто пожал плечами музыкант.
        - Мне нравится здесь слово «выбирает», - закинув ногу на подлокотник кресла, Даррел покачал ногой, смотря на большой портрет Авраама Линкольна. - Оно краеугольное. Будет здорово, если он будет что-то предлагать, быть инициативным. Народ любит инициативных вождей.
        - Например, пусть он пропагандирует спорт и здоровый образ жизни, - тут же оживился молчавший до этого Кристофер. - Дайте мне его на пару недель в качалку, и я из него Аполлона сделаю. А еще пусть он уравняет права…
        - Мир и свободная любовь? - хмыкнул Элвис, сложив пальцы в знаке «виктори».
        - Почему нет? По большому счету, на этом все и держится.
        - Слюшай, вот касательно прав я тут с вами полностью согласен, - подал голос Валеновски, сидящий на диване под торшером. - Америк для каждого. А если вы чито-то хотите снимать про эмигрантов и все такое, - он посмотрел на Дена. - Я могу позвонить моим друзья, да, они пириедут, их жены пириедут, дети то се. Главно читобы им обеспечат гражданство, я поговорить о дешевой рабочей силе - с конгрессменом о грин-картах.
        - Кстати, а когда он собирается в свой тур? - спросил Даррел. - Надо бы проверить, может ли наш Метьюс ходить по воде, если да - то в дельфинарии Сан-Диего мы сделаем бомбу! И вообще я считаю, что Гай для Стоуна просто непобедимый козырь в предвыборной гонке против конкурентов!
        - Это уж точно, - кивнул Маккормик и пощипал струны. - Мессия игрок, заткнул за пояс злой рок, м-м-м…
        - А как мы его оденем, слюшай? - задал неожиданный вопрос Валеновски. - Наверняка ему нужно придумать стиль. Тюрбан был бы очень хорошо!
        - Обязательно, - согласился Даррел.
        - Что-нибудь яркое и воздушное, - предложил Кристофер, оглядывая собравшихся, и показал на свою расписную рубаху. - Добрые краски и цвета! О-о-о! Цветы, - он хлопнул в ладоши. - Пусть будет больше цветов!
        - Он же не гомик.
        - При чем тут это?
        - А вам не приходило в голову поинтересоваться у самого Гая, что он думает обо всем этом? - Все посмотрели на Кевина, стоявшего спиной к собранию у старинного шкафа с книгами. Он аккуратно ел бутерброд с помидорами и запивал его чаем. - Может быть, все это ему нахрена и не нужно, и на все глубоко плевать? А? Не думали об этом?
        - Бросьте, Гарри, - поморщившись, махнул рукой Даррел. - Неужели он сам не понимает, что его исключительность идет всем только на пользу? Расслабьтесь, все тип-топ. Парень на нашей стороне. Что-то я проголодался, - он встал с кресла и подошел к столику с закуской.
        Подскочивший оператор долгим крупным планом фиксировал, как бутерброд медленно поглощается ртом режиссера. Поставив пустую чашку на стол, Кевин начал собираться.
        - Но не кажется ли вам, что вся вот эта мишура, - закинув на руку пальто, он жестом обвел стол. - Сопутствующие товары, футболки, кепки с его фото, песни… Что это перебор, ребята, м?
        - Но ведь чтобы Мессия работал, нам нужно его как можно выгоднее продать, разве нет, - вопросом на вопрос ответил мистер Скизи. - Вы же сами говорили, что намерены сделать с ним несколько своих передач. Что, скажете, что не печетесь о рейтинге и о своей популярности, Кевин?
        - Тут другое. В своих передачах, в отличие от всех вас, я буду с ним просто разговаривать, слушать, и что самое главное, слышать его. А это, - он еще раз указал на стол. - Разумеется, короля делает свита. Но, по большому счету, мы все ему не так уж и нужны. Он уже полноценен без нас, просто вы этого никак не увидите.
        Поставив чашку на столик, он накинул пальто.
        - Ладно, работайте. А у меня ранний эфир, так что прошу простить, но мне придется откланяться.
        С этими словами Кевин вышел из помещения.

* * *
        Гай, стоявший все это время за дверью, с ужасом слушал, о чем говорят люди, которых до недавнего времени он искренне считал своими друзьями. Метьюс чувствовал, как его буквально трясет от гнева.
        - Что вы тут творите! - заорал он, врываясь в гостиную.
        Мистер Скизи поспешно выключил голографический телевизор. Кристофер и Тадеуш испуганно посмотрели на пышущего яростью Метьюса и бочком двинулись в сторону второго выхода из гостиной.
        На крики из оранжереи прибежали Лара и Саймон.
        - Гай, что случилось? - девушка смотрела на космонавта и не могла поверить своим глазам. Обычно тихий и скромный мужчина сейчас был больше похож на грозного демона, вырвавшегося из чертогов Преисподней в поисках грешных душ. Лицо Метьюса налилось кровью, костяшки на сжатых кулаках побелели от напряжения.
        Немая сцена затягивалась. В гостиную вошел Алекс, успевший проводить конгрессмена до автомобиля. Он моментально понял, что Гай находится на грани срыва, и постарался его успокоить.
        - Гай! Гай, ты меня слышишь? Прошу тебя, не делай глупостей! - стараясь говорить как можно спокойно и миролюбиво, Алекс медленно стал приближаться к застывшему посередине зала космонавту. - Гай, пойдем выпьем кофе и все обсудим.
        Но стоило Алексу положить руку на плечо Метьюса, как тот вскрикнул и замертво рухнул на пол.

* * *
        Гай в очередной раз взял в руки потрескавшийся от времени квадрат голографического журнала, покрытый затейливым узором из царапин и потертостей.
        Щелкнув на символ «play» в правом верхнем углу, он принялся в сотый раз читать вслух:
        «ПАРНИ ИЗ ПРОШЛОГО
        Фото: Антон Корбайн
        Текст: Джорджи Ворт
        Здесь речь пойдет о том, что такое хорошо и что такое круто. О том, что от безрассудства до гениальности один шаг. О том, как улица воспитывает характер и закаляет одиночеством. И что короткая отсидка за мелкий грабеж двух незнакомых людей может изменить жизнь. На вертушке „Электрический проповедник“, пятый альбом легендарных J&M, к которым все вышесказанное имеет самое прямое отношение.
        Они сидят напротив меня, тянут пиво с бравадой школьников, прогулявших последний урок. Тот, что поменьше, пялится на плакат с Монро над моей головой, хоть за его темными очками этого особо и не видно. Закуривают, пихаются. Подтрунивают друг над другом. Словно находятся не в тематической кафешке в Сохо, куда их все-таки удалось выцепить, а в каком-нибудь кабаке на окраине Гарлема. Обычные неприметные парни, до сих пор похожие на клерков, которых поперли с работы. Живые легенды. Дейв Сильверман и Райли Пул, известные всему миру как „Джарвис и Манкимен“…»
        Гай уже выучил это статью наизусть и мог произнести ее слово в слово, даже не поглядывая на пластиковый журнал. Но сегодня индикатор кислорода в спасательной капсуле приблизился к критической отметке, и Метьюс понял, что это конец.
        Запасы провизии закончились пару дней назад. Капсула двигалась в сторону Земли, но двигатель, питающийся от солнечных батарей на корпусе, конечно, и близко не стоял с той скоростью, что развивал фотонный двигатель.
        «ЕСЛИ НЕ СЕКРЕТ, КТО ИЗ ВАС ЧЕЛОВЕК-ОБЕЗЬЯНА?
        ДЖАРВИС: Каждый раз кидаем монетку (смеются).
        С ЧЕГО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ?
        ДЖАРВИС: Как у всех нормальных парней. С улицы и битых окон. Ничего лишнего. Отец ушел, когда мне было двенадцать. Я был в бешенстве. Даже хотел выследить и шлепнуть старика садовым секатором, мнил себя героем отмщения, представлял, как буду писать матери из тюрьмы, даже не заботясь о том, что она будет чувствовать, оставшись совсем одна. Ну, знаешь, весь этот детский эгоизм. А когда вернусь, мы заживем только лучше, и никто нам будет не нужен. Воинственный карапуз, размахавшийся кулачками, но которого можно подвесить на сук за подтяжки. Романтичная юношеская фигня.
        НО ТЫ ВЕДЬ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОТСИДЕЛ?
        Месяц. Может, это и стало главным переломным моментом. Школу бросил, надо было что-то найти, чтобы прокормиться с матерью. На зарплату швеи с великовозрастным полудурком, каким я был, особо не разгуляешься. Вдобавок адски хотелось гитару. Я даже играть не умел, но рядом с парнями, у которых имелись гитары, всегда вились девчонки. Это стимулировало. Приличную работу найти тоже не забор переплюнуть - связи, рекомендации, колледж подавай, а хотелось всего и прямо сейчас. Знаешь, как это бывает. Ну и понеслось… В пятнадцать ошивался возле кабаков и бензоколонок, в двадцать уже тырил телики и автомобильную электронику по мелочам, вот и оказался за решеткой.
        МАНКИМЕН(смеется): Ты умеешь произвести впечатление».
        Сперва Гай рассчитывал высадиться на «Эс-Эс Венчур», но все никак не мог выйти с ними на связь. Потом он увидел марсианскую колонию, точнее то, что от нее осталось. Тогда он впервые задумался над тем, что в тот момент, когда он забрался в эту консервную банку, он оказал себе медвежью услугу. Лучше было сразу погибнуть от взрыва, вместе с обезумевшими Оуэном и Кейджем.
        «А ТЫ-ТО КАК ЗАГРЕМЕЛ?
        По глупости. Я вообще сирота. Сначала приют, потом канителился то здесь, то там. Подрабатывал ходячей рекламой. Пел в барах, когда пускали. Однажды прицепился какой-то „розоватый“ мужик, с внешностью сутенера, неожиданно решивший, что я позарился на его побрякушки. Спасло то, что он был датый и дрался как баба - списали на дебош и все. Дали обоим по пятнадцать суток. Там уже и познакомились вот с этим парнем.
        ДЖАРВИС: И началось…
        МАНКИМЕН: Да, остальное, как говорится, история.
        СЕРЬЕЗНЫЕ РЕБЯТА.
        ДЖАРВИС: Это не только часть образа. Все эти очки, галстуки, шляпы. Мы дети улицы, вышли из народа и, черт возьми, знаем уж всяко побольше, чем пластмассовые мальчики из бойз-бэндов.
        О ЧЕМ „ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ ПРОПОВЕДНИК“ И ПОЧЕМУ ТАКОЕ НАЗВАНИЕ?
        ДЖАРВИС: Он не такой рок-н-ролльный, как „Парни любят коку“, или алкогольный, как „Джеки Джо“. Это серьезная работа. Срез, что ли. Здесь есть все - джаз, блюз, соул, парочка свежих экспериментов. Мы заменили клавишника и сессионного барабанщика, в „Miserable“ фантастическая гитарная партия Слэша. Эдакий звуковой винегрет. Мир уже не тот, каким был раньше, и „Проповедник“ его отражение. Все эти компьютеры, мобильники, прочая дребедень. Раньше ты приходил в студию, записывался и уходил. Теперь можно посидеть, помонтировать - не нравится, заменить, добавить электронные прибамбасы. Удобно конечно, но напрочь тушит запал, искру. Это уже ремесло, а не творчество. „Битлз“ писали первый альбом за ночь. Тринадцать песен нон-стопом, слабо? Сорок лет прошло, а музыка живая, будто ее играли вчера.
        НУ, БЫЛИ ДРУГИЕ ВРЕМЕНА.
        Ничего не изменилось. А вот люди позабивали себе головы черт знает чем. Ожесточились, отгородились друг от друга чатами в Интернете. Каждый сам за себя. Словно действительно верят в этот дурацкий Миллениум и живут как в последний раз».
        Тогда Гай решил, что последнее, что он может сделать полезного в этой жизни, это выставить курс на Землю. Если его капсулу обнаружат будущие поколения, то они хотя бы узнают причины гибели экипажа первой марсианской колонии. Ведь на борту его капсулы был установлен сервер, на который дублировалась вся информация о жизни и смерти на международной космической станции «Феникс».
        «ВЫ РЕЛИГИОЗНЫ?
        ДЖАРВИС: Что ты понимаешь под верой? Выйди на улицу и загляни в лица людей. Маски. Ходячие трупы, набитые потрохами вместо души. Дети из клипов „Флойдов“. В мире сейчас такой кавардак - выбирай, что хочешь, верь, во что хочешь. Священник может стать педофилом, а проститутка святой. Отличи грех от добродетели.
        МАНКИМЕН: Кстати, отсюда и название „Проповедника“. Когда любовь неспособна вдохнуть жизнь в омертвевшее сердце, только электричество может его запустить. Людям нужен дефибриллятор, миру - шок. Будь то глобальная катастрофа, война, террористический акт или наша музыка. Только настоящий блюз замешан на крови, радости и чьих-то слезах. Где каждая нота сжимается как клеточка тела.
        ДУМАЕТЕ, У МИРА ЕСТЬ ШАНС?
        ДЖАРВИС: Я не сторонник манифестов. Любые глобальные изменения надо начинать с себя. Посмотрим.
        ХОТЕЛИ БЫ ЗНАТЬ БУДУЩЕЕ?
        Чье?
        НЕ МОЕ, КОНЕЧНО.
        МАНКИМЕН: Вот так - бац! И все? Как провидцы, что ли? Знать, как умрешь, или в какое военное дерьмо опять завяжемся, м-м? Иисус поэтому и отчалил, что слишком много на него навалилось крови и вранья. А он был хорошим парнем. Не думаю, что этого кто-то хочет. Ты, например, а? Хотя стало бы известно, сколько всего придется отвалить пиджакам на налоги и подорожает ли выпивка на Конец Света (смеется). Как бы ты прожил свою жизнь, зная, что мог изменить, а что нет? Возьми Элвиса. Думаешь, знай он все наперед, это что-нибудь изменило? Скажите парню на говновозе, который колесит между штатами, что он станет звездой рок-н-ролла и умрет, захлебнувшись в ванне от бабок и одиночества, его бы остановило? Черта с два. Парень пел от Бога, на остальное плевать. У каждого свой путь. И это была его судьба, скажу я тебе. Актер может стать конгрессменом и наломать такого, что хоть плачь. Но дайте парню на говновозе микрофон, и он перевернет мир. Так-то.
        ДЖАРВИС?
        Ты слышал его, парень. Только блюз, брат. Только блюз».
        Гай почувствовал, что дышать ему становится все труднее. Воздухоочистительная система дорабатывала свои последние минуты. Как только она заглохнет, он начнет задыхаться. Это будет мерзкая и болезненная смерть. Нет, надо было все-таки сгореть. Раз! И все.
        «ЧТО БУДЕТЕ ДЕЛАТЬ ПОСЛЕ ТУРНЕ?
        Не знаю, смотаемся куда-нибудь. Может, заляжем на время.
        НЕ ПОДУМЫВАЕТЕ УЙТИ НА ПОКОЙ?
        В отставку! Издеваешься? Я ведь могу и треснуть. Не посмотрю, что ты очкарик, (смеется). Мы в отличной форме.
        МАНКИМЕН: Энергии и материала у нас в избытке. На пару жизней хватит. А там видно будет, куда история занесет.
        ТО ЕСТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
        Да. Пока рок-н-ролл жив, для нас есть работа.
„Джарвис и Манкимен“, интервью „Rolling Stone“, 1999».
        Гай попытался сделать следующий вдох, но у него ничего не получилось. Выронив журнал, он схватился руками за горло и захрипел. Тело космонавта отчаянно цеплялось за жизнь, но эта борьба заранее была проиграна. В глазах замелькали черные пятна, легкие горели огнем. Через несколько секунд все было кончено…
        …Гай попытался сделать следующий вдох, но у него ничего не получилось.
        «Черт побери! - мелькнула в голове мысль. - Я еще живой!»
        Но радость была недолгой. Кислорода в капсуле все еще не было. Ничего не понимающий Гай вновь скрючился на полу, тело сотрясали тяжелые судороги. В глазах замелькали черные пятна, легкие горели огнем. Через несколько секунд все было кончено…
        …Гай воскресал и умирал вновь и вновь. Он уже сбился со счета, сколько раз адская боль сжимала в стальных тисках его измученное сознание. Возможно, это и был Ад? И за свои грехи он обречен раз за разом воскресать, в лишенной кислорода спасательной капсуле, и тут же умирать вновь?
        …Гай попытался сделать следующий вдох, но у него ничего не получилось…

* * *
        - Господи боже, у него припадок! - взвизгнула Лара.
        Все, кто был в комнате, бросились к Гаю, бьющемуся на полу в судорогах. Алекс и Саймон держали Метьюса за плечи, а ноги бывшего космонавта схватил Кристофер.
        - Кто-нибудь, вставьте ему что-нибудь между зубами, пока он не откусил себе язык! - Алекс всем телом прижимал Гая к полу, стараясь сдержать судороги. - И принесите аптечку, срочно!
        Тут рядом с головой Метьюса возник Кевин. Начальник охраны снял с себя брючный ремень и ловко просунул его между клацающими зубами. Лара выхватила у вбежавшего охранника прямоугольник аптечки, но, подбежав к удерживающим космонавта мужчинам, замерла в растерянности.
        - А что нужно ему вколоть?
        - Десять миллиграмм диазепама на двадцать миллилитров раствора глюкозы! - подсказал Кристофер.
        - Откуда ты знаешь? - Лара всегда относилась к накачанному красавцу с подозрением, что-то в нем ее смущало.
        - Быстрей коли, дура! - заорал Кристофер в ответ. - У одной моей… знакомой была эпилепсия, и мне пару раз приходилось делать ей такие уколы.
        Лара решила не спорить и быстро набрала на консоли управления аптечкой название препаратов и пропорции. Через секунду из боковой панели на корпусе аптечки выскочила игла.
        Девушка протиснулась сквозь мужские тела и, расстегнув рубашку на груди Метьюса, вонзила иголку по самое основание. С тихим шипением аппарат впрыснул лекарство в кровь бьющегося в припадке Гая.
        Буквально через несколько секунд судороги прекратились, а напряженные мышцы лица расслабились.
        - Нужно отнести его в постель и вызвать врача, - скомандовал Алекс.
        - Не надо никого вызывать… - Гай открыл глаза и посмотрел на склонившиеся над ним встревоженные лица обитателей коттеджа.
        - Ты с ума сошел? У тебя только что бы припадок! Это не шутки!
        - Алекс, успокойся. Что со мной может случиться? Ты же знаешь, я не могу умереть…
        Алекс отвел взгляд в сторону.
        - Знаю. Но я испугался, что ты вдруг исчерпал запас своих сил и этот припадок означает… означает…
        - Что у меня села батарейка бессмертия? - рассмеялся Гай. Голос его окреп, и он даже смог самостоятельно сесть. Взглянув на валяющийся рядом с ним прокусанный насквозь ремень Кевина и аптечку с окровавленной иглой, Метьюс покачал головой. - К сожалению, мое бессмертие от меня никуда не денется.
        - Откуда ты знаешь? - удивился Алекс. Ты же все время говоришь, что не знаешь, почему стал таким.
        - Теперь я знаю. Точнее, я все вспомнил, - Гай пристально посмотрел в глаза Алексу, - но лучше бы я этого не вспоминал.
        Часть II
        Голгофа
        Из представления о том, что пространство и время образуют замкнутую поверхность, вытекают также очень важные следствия относительно роли Бога в жизни Вселенной. В связи с успехами, достигнутыми научными теориями в описании событий, большинство ученых пришло к убеждению, что Бог позволяет Вселенной развиваться в соответствии с определенной системой законов и не вмешивается в ее развитие, не нарушает эти законы. Но законы ничего не говорят нам о том, как выглядела Вселенная, когда она только возникла, - завести часы и выбрать начало все-таки могло быть делом Бога. Пока мы считаем, что у Вселенной было начало, мы можем думать, что у нее был Создатель. Если же Вселенная действительно полностью замкнута и не имеет ни границ, ни краев, то тогда у нее не должно быть ни начала, ни конца: она просто есть, и все! Остается ли тогда место для Создателя? Стивен Хокинг, ученый, математик, физик
        Глава первая
        Это наземное управление для майора Тома!
        Вы действительно взлетели,
        И газетчики интересуются, чьи рубашки вы носите.
        Пришло время покинуть капсулу, если рискнете.
        Это майор Том для наземного управления!
        Я прохожу через дверь
        И плыву самым необычным образом,
        И звезды сегодня выглядят совсем иначе,
        Ведь я здесь - сижу в жестяной банке высоко над миром.
        Планета Земля синяя, и я ничего не могу поделать.
        Хотя я на высоте более сотни тысяч миль, я очень спокоен,
        И думаю, мой корабль знает маршрут.
        Скажите моей жене, что я ее очень люблю - она знает.
        David Bowie, Space Oddity
        На Земле мы даже не замечаем тех простых человеческих радостей, которые сопровождают нас каждый день. Мы просто привыкли к ним. Привычная одежда, климат, знакомая обстановка, бытовые приборы. Общение, наконец. Будучи с детства окружены всем этим, мы со временем практически отучаемся их замечать. Они становятся неотъемлемой повседневной частью нашего жизненного процесса. Поэтому любая резкая смена обстановки и внешней среды поначалу обескураживает и пугает. Но и к этому со временем можно привыкнуть. Или смириться - кому как удобнее.
        Это утро, впрочем, как и все предыдущие, Гай начал с зарядки. Хотя понятия день и ночь в условиях вечной непроглядной темноты далекого космоса сводились лишь к привычному понятию времени, ну и собственным биологическим часам, заботливо встроенным природой в любой человеческий организм. Три серии по десять растяжений эспандера, в ритме примерно один раз в секунду, с интервалами между сериями по пять секунд. Затем несколько обязательных часов приходилось проводить на специальных тренажерах. Гай довольно быстро полюбил эти процедуры, так как они помогали сбросить внутренне напряжение и на время выкинуть из головы сложнейшую исследовательскую работу, которая входила в его непосредственные задачи. Положительным результатом от тренировок считалось, когда пульс достигал ста пятидесяти-ста семидесяти ударов в минуту. Необходимый из-за специфики его работы процесс профилактической дезинфекции занял привычные пару минут. Гай энергично помылся, растираясь органической губкой, а затем вытерся сухим полотенцем (которого хватало на три дня). Хоть и на настоящий контрастный душ, по которому он за восемь лет
успел соскучиться, это и было мало похоже - но хоть что-то все-таки.
        - Ну, как вы тут, ребята? - Переодевшись в рабочий комбинезон и включив систему искусственной гравитации, Гай Метьюс заправил разноцветные пронумерованные пульверизаторы жидкой питательной смесью и, переведя систему внутреннего микроклимата своего костюма в режим охлаждения, осторожно вошел в искусственную оранжерею. - Пора купаться.
        Застыв на пороге отсека, он не без гордости оглядел свои владения. Полив растений - в условиях космического безвоздушного пространства, являлся процедурой особенной. Вся вода на станции хранилась в особых баках, из которых специальным насосом подавалась к корням. Датчики, размещенные в разных точках помещений, следили за давлением, а специально запрограммированная система автоматически поддерживала его уровень на нужной отметке. «Зеленый уголок» встретил привычным жаром, защекотав ноздри космоботаника ароматом полевых цветов. Внимательно проверив ряд всевозможных семян, с разной скоростью постепенно доходящих в кадках, на дне которых вместо привычной почвы покоился свой вкладыш, пропитанный питательным раствором, перешел дальше, где кадки и тазики размерами побольше, на загляденье астросадоводу, ломились от буйства зелени и красок. Оранжерея была гордостью Гая, ибо только благодаря его упорным стараниям и усилиям в космическом пространстве удалось вырастить первые земные растения, которые начали цвести. Заслуга Гая была огромна, так как он, добровольно взяв на себя роль пчелы, словно художник,
рисующий жизнь, регулярно и добросовестно опылял акварельной кисточкой необходимые побеги согласно календарю. Он денно и нощно трудился, и вот наконец его подопечные начинали приносить плоды. Гай помнил еще из учебников, что когда-то давно проведенный на Земле анализ первых привезенных извне посевов показал, что, несмотря на внешнее сходство с контрольными, выращенные в космосе растения отличались по структуре клеток, биохимическому составу и другим характеристикам.[6 - Операция «Орхидея», хоть и вошла в историю космического растениеводства как одно из самых ярких событий, не завершилась успехом.]
        Проект давал обитавшим на «Фениксе» астронавтам не только кислород, но иногда и пищу (хотя, как сказал Лао, первый урожай карликовых помидоров по вкусу напоминал виноград, но все-таки члены команды не без удовольствия отдали предпочтение «живой» пище, на какое-то время заменившей искусственное волоконное мясо и синтезируемый белок), а также успешно перерабатывал биологические отходы, что позволяло экономить на выбросах мусора за борт, потреблявших изрядно энергии. Баснословная, хитроумная автоматика неустанно внимательно следила за содержанием в искусственной атмосфере станции кислорода и углекислого газа. В общем, жили, приспосабливались, работали.
        - Все никак не пойму, нахрена тебе выращивать дурь, если тут нельзя покурить? - Невидимые динамики воспроизвели звук открывающейся двери, овальная заслонка, соединявшая культивационный блок с сектором биологического контроля искусственной атмосферы на станции, открылась, и, потягиваясь, вошел Мейсон Кейдж - главный инженер первой международной экспедиции на Марс.
        Его рабочий комбинезон украшало множество отвисших карманов, в которых находился различный инструмент, который мог потребоваться в любую минуту. Жизнь на космической станции только внешне казалась обманчиво монотонной, а на поверку любила преподносить множество сюрпризов, как приятных, так и не очень. И поэтому умелые руки штатного инженера в нужный момент приходились как нельзя кстати.
        - Да она и так спеклась, похоже, недоглядел, - разочарованно вздохнул Гай, склонившись над кадкой, стоявшей чуть в стороне от остальных, над поверхностью которой еле держался крохотный скукоженный росточек канабиса. - Похоже, я где-то все-таки перебрал с биодобавками.
        - Так выполи, - предложил Мейсон, чьи познания в растениеводстве ограничивались лужайкой на заднем дворе его дома в Стэнфорде. - Только место занимает.
        - Пусть еще посидит. Зато, думаю, ты бы сам точно не отказался от затяжки магической смеси, привезенной из космоса. - Он немного подумал и добавил: - Я бы назвал ее «Звездная пыль».
        - Пф, ясное дело, - глянув на бирку, которой был помечен контейнер с синтезированным почвозаменителем, на которой значилось «Боб Марли», Мейсон зажмурился и широко зевнул. - Даже у меня от дредастого растамана уши вянут.
        Гай помимо нагрузки, входящей в основной перечень экспедиционных исследований, занимался изучением воздействия музыки на растения в условиях невесомости. Некоторые ветви и стволы его подопечных украшали ярлычки с пометками произведений Френка Синатры, Баха, Луи Амстронга, Дюка Эллингтона и Антонио Вивальди, а также популярных в конце 40-х «Стереофонических эльфов» и их «Сладкозвучный серебряный блюз»…
        - Ты просто в него не въехал, - откликнулся Гай, заботливо колдуя пульверизатором над кустом королевской бегонии.
        - Ну-ну. Вкусно пахнет, - Мейсон подошел поближе. - Что это?
        - Stephanotis floribunda,[7 - Стефанотис флорибунда, стефанотис обильно цветущий - наиболее распространенный вид декоративного растения, выращиваемый по всему миру.] - мечтательно проговорил биолог, бережно потрогал нежный цветок, покачивающийся на продолговатой ножке, образованной его белыми лепестками, и перешел к кадке с пальмой. - Погоди, вот зацветет в полную силу. Ты, кстати, разобрался с вентиляцией, я ведь просил?
        - Угу. В следующий раз просто не перегружай основной энергоблок при распределении освещения, и все будет тип-топ.
        Для нормального развития растений на станции требовалась хорошая освещенность. Поэтому гидропонная установка была оборудована специальной батареей и светильниками, заменяющими растениям Солнце. Необходимую в невесомости циркуляцию воздуха создавали вентиляторы под потолком.
        - Как поспал?
        - Да хреново, - отмахнулся инженер. - Душу бы продал за хорошо прожаренный стейк с кровью и стручковой фасолью, - он сглотнул и поморщился от собственной минутной слабости. Мечтать о мясе, за которым в голове послушно потянутся воспоминания о других замечательных радостях, привычных на Земле, в данной ситуации было глупо. - Как сеанс связи? От наших вестей нет?
        - Отстают от графика, но эта сумасбродная парочка русского и китайца обещала разобраться как можно скорее, - Гай пожал плечами и, отложив садоводческие инструменты, взял дневник наблюдений, сделав несколько записей грифельным карандашом. - Если все-таки не успеют, заберем их на следующем витке.
        - Наверняка решили втайне от начальства обратить местных аборигенов в свою нерушимую веру. Знаю я этих коммунистов, - почесался Кейдж и направился к выходу из отсека. - Ладно, я на кухню, сварганить тебе чего-нибудь?
        - Как обычно, только на этот раз постарайся не забыть про две ложки сахара. Буду минут через пятнадцать.
        - О'кей, - Мейсон, не оглядываясь, сделал ручкой, и овальная перегородка закрылась за ним.

* * *
        Бур «Малыша» жадно вгрызался в грунт, разбрызгивая вокруг себя тучи багровой пыли. Мощный двигатель натужно ревел, заставляя вращаться конус из титанового сплава, который все глубже и глубже погружался в недра Красной планеты.
        Чен Лао внимательно следил за показателями бура, выводившимися прямо на электронное табло, вмонтированное в стекло шлема на его скафандре. Пока что уровень давления гидравлического привода был в пределах нормы. Но «Малыш» ужасно отставал от графика, и тайконавт мысленно разрывался между врожденной осторожностью и желанием побыстрее закончить работу. Отставание в расписании работ грозило тем, что «Феникс» пройдет над их головами и вновь исчезнет на двадцать четыре часа. Лао совершенно не радовала перспектива провести еще сутки в тесной клетушке «Малыша». Ему хотелось вернуться на «Феникс» и всласть понежиться в своем отсеке, размер которого хоть и ненамного превышал комнаты в жилых блоках марсианской колонии, но все же казался китайцу гораздо уютнее. Возможно, все дело было в психологии. Межпланетная станция «Феникс» была создана на родной планете Чена и несла в себе знакомую энергетику. А на Марсе все было не по фэн-шую.
        - Лао, дружище, прием!
        Из динамиков послышался хриплый голос Дмитрия, судя по знакомой мелодии на заднем фоне, в очередной раз наслаждающегося своим любимым фильмом.
        Заправлены в планшеты
        Космические карты,
        И штурман уточняет
        В последний раз маршрут.
        Давайте-ка, ребята,
        Споем перед стартом:
        У нас еще в запасе
        Четырнадцать минут.[8 - Владимир Войнович, «Четырнадцать минут до старта».]
        - Митя, будь любезен, выключи эту адскую какофонию! Мне хватает компании одного сумасшедшего меломана в виде Гая. Хотелось бы отдохнуть от этого хотя бы на Марсе.
        - Ты что, дружище, это же классика! - В голосе Дмитрия послышалась обида, но музыка на заднем фоне тут же стихла. - Лао, начальство хочет знать, успеем ли уложиться в норматив?
        - Передай Оуэну, что вряд ли. - Чен еще раз с тоской взглянул на цифры показателей. - «Малыш» работает на пределе своих возможностей. Можно ускориться, но тогда рискуем перегреть бур.
        - Хреново, - судя по интонации, русский коллега тоже весьма огорчился возможной задержке. - И что, ничего нельзя придумать?
        - А что ты предлагаешь? - Лао любил поболтать с Дмитрием. Лишь эти двое из состава экспедиции разговаривали на русском языке, тогда как с остальными приходилось общаться по-английски.
        - Секунду, я посмотрю сводки с наших метеоспутников, - в динамиках послышались резкие щелчки, русский что-то быстро набирал на клавиатуре ноутбука. - Смотри. Бур «Малыша» греется в основном из-за трения и скапливающихся в процессе работы пылевых частиц. Какова сейчас скорость ветра рядом с буровой установкой?
        Лао набрал нужную команду на мини-консоли, размещенной на левом рукаве скафандра, и вывел новые данные на экран.
        - Чуть больше восьми метров в секунду.
        - Отлично. Если верить данным с наших метеоспутников, через десять минут скорость ветра увеличится до двенадцати метров в секунду. До пылевого шторма еще далеко, но разогнать пыль от бурения этому ветру вполне по силам. Таким образом, у тебя будет «окно» в течение тридцати-сорока минут, когда ты можешь смело увеличить давление.
        Китаец с сомнением обдумывал предложение Коробцова. Определенный резон в его словах был, но подобная самодеятельность могла закончиться весьма трагическими последствиями. Русскому легко такое предлагать, он сидел на расстоянии в два километра от буровой установки. И если случится взрыв, то достанется только Лао.
        - Ну так что ты решил, дружище? Какой ответ мне дать высокому начальству?
        Лао отбросил сомнения в сторону.
        - Передай им, что мы постараемся уложиться в срок. Митя?
        - Да, друг?
        - И молись, чтобы твой план сработал, - с этими словами Лао повернул регулятор мощности на максимум.

* * *
        Двигатель надсадно взвизгнул и заглох.
        - Васай![9 - Китайская ненормативная лексика (прим. автора).] - в сердцах выругался Лао, ударив кулаками по защитному кожуху приборной панели «Малыша». Не прекращая извергать потоки ругательств на родном языке, тайконавт выбрался из кабины и побежал к застывшему в недрах породы буру. Остатки пыли быстро оседали, открывая для Лао масштабы поломки во всей своей неприглядной красоте.
        Видимо, китаец все-таки переборщил с давлением, и раскаленное острие бура застряло в твердых слоях марсианской породы. Внимательно осмотрев установку со всех сторон, Лао вернулся в кабину и связался с Коробцовым.
        - Ну что, гений, радуйся!
        - Сделал норму? - русский явно не уловил нотки иронии в голосе коллеги. - Наш человек! Даешь пятилетку за три года!..
        - Знаешь, куда можешь засунуть свои приколы над нашим политическим строем? - Чена понесло. Он говорил несколько минут без остановки, высказав все, что он думает о космонавте из невежественной России, о начальстве из НАСА и Хьюстона, о смазливом психологе Саманте Риз, чья упругая попка напоминает ему об оставшейся на Земле молодой жене.
        - Ты закончил? - Голос в динамиках принадлежал уже не Дмитрию, а Генри Оуэну, руководителю экспедиции. - А теперь, Чен Лао, доложите по форме, что у вас случилось?
        Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, тайконавт успокоился, после чего смог коротко и по существу рассказать командиру об аварии. Оуэн ненадолго задумался.
        - Насколько серьезно пострадал «Малыш»?
        - Внешне бур цел, но он плотно застрял в грунте. Возможно, когда температура понизится, я смогу достать его обратно, но не факт.
        - Ясно, - американец отключился, видимо для того, чтобы обсудить ситуацию с оставшимся на борту «Феникса» Мейсоном Кейджем. Через несколько минут динамики в скафандре Лао вновь ожили. - Чен, из-за этой поломки мы еще сильнее выбьемся из графика работ. Так что на ближайшую неделю о своем отпуске на «Фениксе» можешь забыть.
        Лао скорчил обиженное лицо.
        - Я посылаю к тебе на подмогу Коробцова. Постарайтесь вытащить бур и как можно скорее привести «Малыша» в порядок. Все понятно?
        - Так точно, капитан. Конец связи.
        Лао с тоской поглядел на небо. Где-то высоко над его головой пролетала яркая точка межпланетной станции «Феникс». Пожалев, что не имеет возможности сплюнуть на пол, китаец тяжело вздохнул и принялся ждать друга Митю.

* * *
        - Поехали! - русский махнул рукой, привлекая внимание Лао.
        Осторожно, сантиметр за сантиметром, мягкими рывками, бур вращался в обратную сторону. Китаец задумался над тем, что со стороны он сейчас, должно быть, похож на хирурга, выполняющего виртуозную кропотливую операцию на сердце.
        «Жаль, что меня сейчас не видит инструктор Хон Теу, - пронеслось в голове у Лао, - он бы мог мной гордиться!»
        Небо над ними заволокло тяжелыми облаками, ветер усиливался.
        - Митя, если мы не поторопимся, то можем угодить в пылевой шторм!
        - Не дрейфь, дружище. Прорвемся! - и вновь принялся напевать свою песенку:
        Я верю, друзья,
        Караваны ракет
        Помчат нас вперед -
        От звезды до звезды.
        На пыльных тропинках
        Далеких планет
        Останутся наши следы.
        Когда-нибудь с годами
        Припомним мы с друзьями,
        Как по дорогам звездным
        Вели мы первый путь.
        Как первыми сумели
        Достичь заветной цели
        И на родную землю
        Со стороны взглянуть…
        Бур освободился уже наполовину, когда мощные порывы ветра стали накрывать буровую установку волнами песка и пыли. Лао поспешил заглушить двигатель и побрел сквозь бурю к напарнику.
        - Митя, здесь становится опасно! Пора валить на базу!
        Коробцов не отвечал. Обуреваемый тревожными предчувствиями, Лао максимально ускорился, бредя практически на ощупь. Марсианский песок сплошной стеной встал на пути тайконавта, закрывая обзор и норовя пробиться сквозь герметичные сочленения скафандра.
        - Лао, стой! - неожиданно перед ним выросла фигура Коробцова. Широко раскинув руки в стороны, Дмитрий преградил путь напарнику и сделал это очень вовремя. Стоило Лао сделать всего пару шагов, и он бы сверзился прямо в десятиметровую шахту, пробуренную «Малышом». - Ты чего не отвечал? Или не слышал, как я велел тебе ждать у кабины?
        - Нет, - растерянно ответил китаец, - связь куда-то пропала. Я подумал, что с тобой что-то случилось, и побежал к тебе на выручку.
        - Должно быть, пылевой шторм глушит сигнал наших переговорных устройств. - Дмитрий показал рукой на дно шахты. - Скажи, ты видишь там что-нибудь необычное?
        Лао в недоумении посмотрел на напарника, после чего попытался разглядеть, что же привлекло внимание русского. Действительно, на дне темного колодца, прорубленного в толще марсианского грунта, китаец увидел слабое свечение.
        - Там что-то светится!
        - Вот и я о том же, - радостно закивал Коробцов. - Как думаешь, что это может быть?
        - Не знаю. Может, ты случайно уронил туда фонарик. Или не случайно, и решил меня разыграть. - Лао стал напирать на напарника. - Учти, если второй вариант правильный, то я лично сброшу тебя на дно шахты, а Оуэну скажу, что тебя похитили марсиане!
        - Спокойней, дружище, - постарался успокоить его Дмитрий. - Я, конечно, большой охотник до веселой шутки, но сейчас явно не время и не место для розыгрышей.
        Они постояли некоторое время в молчании, глядя на таинственное свечение у них под ногами. Первым заговорил Лао:
        - Ну и что мы будем делать? Сообщим капитану?
        - Зачем? - за стеклом скафандра Лао разглядел озорные огоньки в глазах напарника. - Если это что-то важное, то Оуэн даст команду на возвращение на «Феникс». Я предлагаю прямо сейчас спуститься и достать эту хрень.
        - Шутишь?
        - Нет, я абсолютно серьезно, - Коробцов махнул рукой в сторону технического отсека «Малыша», - у нас есть специальная лебедка на такой случай. С ее помощью ты опустишь меня на дно шахты, и я заберу, если смогу, нашу находку. А если будет необходимо, поднимем сначала объект, а затем меня.
        - Ты точно спятил! - и хотя Лао всем своим видом противился этой безумной затее товарища, в глубине души его грела радостная перспектива уже сегодня оказаться на борту «Феникса». Поэтому он покорно пошел вслед за русским. - Ладно, хуже уже не будет.
        - Прорвемся, дружище, - Коробцов отправился за лебедкой.
        Давно нас ожидают
        Далекие планеты,
        Холодные планеты,
        Безмолвные поля.
        Но ни одна планета
        Не ждет нас так, как эта
        Планета дорогая
        По имени Земля.

* * *
        - Командир! Пойдемте с нами, посмотрите, что мы нашли!
        В комнату отдыха ввалились улыбающиеся до ушей Коробцов и Лао. Они пытались объяснить свою эйфорию сразу по возвращении на базу первой марсианской колонии, но разыгравшийся в полную силу пылевой шторм обрывал связь через слово и создавал чудовищные помехи для слабых ретрансляторов, которыми были оборудованы скафандры. Но даже час, проведенный напарниками в отсеке дезинфекции, ничуть не уменьшил их энтузиазма.
        - Докладывайте, что у вас? - Генри Оуэн отложил в сторону планшет, который читал, и внимательно посмотрел на подчиненных. Сидевшая в кресле напротив него Саманта также оставила свои дела. - Вы отремонтировали «Малыша»?
        - Да. То есть нет. Точнее, не совсем, - ответил Коробцов. - Мы достали бур, но еще не проверили его работоспособность.
        - Вот как. И что же вам помешало? Если шторм, то какого черта вы так долго копались? Бросали бы все и неслись обратно на базу. Мне люди дороже всякой техники.
        - Я же говорил, - Лао ткнул напарника локтем в бок. - Из-за тебя мы чуть не превратились в Дороти и Тото.
        - Причину, по которой мы задержались, мы и хотим вам показать. Пойдемте!
        Коробцов и остальные колонисты направились в отдел карантина, в котором хранились образцы пород марсианского грунта.
        - Самое интересное, что, когда мы его только увидели, он светился. Не сильно, таким бледноватым синим цветом, - тараторил на ходу Коробцов. - Но стоило мне взять его в руки, как свечение тут же исчезло. Вот, смотрите сами.
        За толстым стеклом, разделяющим общий коридор и помещение с хранящимися на карантине образцами, лежал…
        - Камень? Вы рисковали жизнью из-за обыкновенного камня? - Саманта удивленно посмотрела на улыбающихся коллег.
        - Саманта, вы не понимаете! - пустился в объяснения Лао. - Прежде на Марсе не находили образцов с подобными свойствами. Это местный аналог нашему земному флюориту.
        - Простите, Чен, но у меня ученая степень по психологии, а не по археологии, - мягко улыбнулась Саманта, - вы не могли бы объяснить, что это за флюорит такой?
        - Это минерал, обладающий люминесцентными свойствами, - ответил за подчиненного Оуэн. - При нагревании в темноте он начинает фосфорецировать. Видимо, он нагрелся, когда ребята бурили шахту, а когда Коробцов взял его в руку, в результате теплообмена, камень остыл и перестал светиться.
        - Как считаете, командир, стоило нам рисковать своими шкурами ради этой каменюки? - Лао не терял надежды, что их находка побудит Оуэна сделать поблажку и отправить тайконавта на заслуженный отдых на «Феникс».
        - Стоило, Чен. - Оэун был полностью поглощен созерцанием таинственного камня. - То, что вы нашли, стоит гораздо больше человеческих жизней.
        - Генри, что вы имеете в виду? - в недоумении обратилась к нему Саманта.
        Вместо ответа Оуэн, развернувшись, быстрым шагом направился в жилой отсек.
        - Генри? Капитан Оуэн, куда же вы?
        Но капитан так и не удостоил подчиненных ответом. Он спешил в свою комнату, где среди вещей, внутри томика Шекспира, притаился миниатюрный пластиковый пистолет с тремя патронами.
        Агент корпорации «Хронос-1» был на пороге выполнения своей миссии.
        Глава вторая
        Великий оазис в беспросветном мраке,
        Дитя росистой паутины, Мать для Луны.
        Созвездия наблюдают за третьим бродягой,
        За театром для игры в жизнь.
        Трагическая актриса небес,
        Глядя ночи в глаза,
        Плывет по девственным океанам.
        Межпланетное путешествие для Матери и Дитя.
        Проплывая над тихими водородными озерами,
        Они будут смотреть на бессмертную карусель.
        Бренной жизни коснулся бесконечный спектакль,
        Отделяя поэта от горя.
        Странники в космическом караване
        Связаны с Вселенной - Рожденные Звездой.
        Сын в поисках правды
        Листает страницы Альмагеста.
        Обнаруживая начало снов,
        Звездочеты блуждают сквозь древние королевства.

«Stargazers», гр. Nightwish
        До состыковки оставалось еще две с половиной минуты, и сидящий в кабине пилота Оуэн в последний раз проиграл в голове весь уже сотни и сотни раз отрепетированный за годы сценарий, наблюдая, как широкий обзорный иллюминатор его корабля медленно заслоняет циклопическое сооружение станции, состоящее из нескольких соединенных между собой цилиндрических модулей, плывших вокруг своей оси. Все тщательно спланированные легенды и предписания, расстыковки и состыковки, ремонтные работы (даже с выходом в космос!) и обозначенные полетной программой опыты и тренировки…
        Черт возьми! Да ведь он теперь не только «всего-навсего» специальный агент, но еще и ученый с огромным стажем, восемь лет пробывший в отдаленных глубинах космоса во благо человечества и развития прогресса Земли! Единственный выживший, нашедший в себе мужество в самый трагический момент, вырвать из окровавленных когтей смерти заветный минерал, добытый на Марсе, с помощью которого его организация начисто перепишет всю историю человечества. И о его заслугах, конечно же, никто не забудет. Он уже внутренне поздравлял себя с успешным выполнением миссии. Ведь он теперь герой! Можно начинать репетировать речь - а теперь, дамы и господа, время открывать шампанское!
        Лицо пилотирующего челнок Оуэна медленно растянулось в кривой усмешке. Он стойко выполнил возложенную на него важнейшую миссию - пожалуй, даже самую важную за всю историю человечества - и с победой вернется домой, на Землю! Надоело уже отмораживать зад в этой безвоздушной дыре. Он и так выдержал дольше обычного. И справился на отлично! Да еще даже и лучше. Ни свидетелей, ни улик, наземная бригада снесена под корень, теперь пришла очередь «Феникса». Контора будет его носить на руках.
        На несколько секунд отвернувшись от индикаторов на приборной панели, он вновь посмотрел на лежащий на соседнем кресле контейнер.
        Разобраться с китаезой и русским не составило большого труда, вечно препирающиеся дружки легли плечом к плечу с простреленными затылками, так и не узнав, что, собственно, их убило.
        О пластиковом пистолете, все это время преспокойно дожидавшемся своего часа в бумажном томике Шекспира, который в век электронных книг и мозговых либ-имплантов являлся настоящей коллекционной редкостью. Оуэн никогда не был особенно сентиментальным и без малейшего колебания вспорол сердцевину раритета, чтобы спрятать в тайник пистолет. А затем, прикинувшись ярым библиофилом (что же еще взять в поход доблестному покорителю космоса, как не кусочек исторического наследия матушки-Земли), беспрепятственно пронес сонеты на корабль.
        В магазине было всего три патрона, и - о, ирония! - в последний момент то ли рука дрогнула, то ли все-таки нервы подвели, но его угораздило промахнуться, и взбалмошная девица еще дышала, истекая кровью, когда на Марсе прогремел чудовищный взрыв, разметавший остатки базы по кроваво-красной поверхности планеты. Символично.
        Теперь, в качестве последних штрихов, осталось устранить Кейджа и этого придурочного ботаника Метьюса, только и делающего что целыми днями под дурацкую музычку безвылазно загибающегося на своей ферме сорняков, от которых потом несколько дней все крутилось в желудке. Одни его чертовы помидоры со вкусом винограда чего стоили. Правда, в медотсеке тогда они провалялись всей командой, а загибаться от хвори за компанию с кем-то еще было вроде и не так уж обидно.
        Дальше по графику - активировать систему аварийной ликвидации «Феникса» и одним нажатием кнопки на перстне мгновенно оказаться на Земле. Все усилия и труды не прошли даром. А уж устранить оставшийся экипаж ему не составит особых трудностей. Станция приближалась и теперь полностью заслоняла обзорный иллюминатор, раскинувшись от края до края.
        Запаковав драгоценный контейнер в сумку и перепрограммировав автопилот, сразу же вошедший в режим состыковки, он отпустил штурвал и расслабленно откинулся в пилотском кресле, закинув руки за голову, и стал беззаботно насвистывать какую-то песенку. До финала его миссии оставалось максимум полчаса.
        - Почему так рано, Генри? - удивленно поинтересовался дожидавшийся в приемном отсеке Кейдж, когда Оуэн, пригнувшись в низком проходе между секциями, выплыл из шлюзовой камеры. - Мы же договаривались подобрать вас на следующем витке. Что-то случилось?
        - Именно, - Оуэн обрадовался, что Мейсон, сам того не ведая, помог ему выстроить в голове весь последующий разговор. - Бур вышел из строя, нужна замена и допинструкция по починке.
        - Но у нас же все есть, - изумился Кейдж, теребя в руках рукоятку плазменного резака, который в числе прочих инструментов всегда оттопыривал его карманы. - Зачем запрашивать Хьюстон, если у нас тут пятьсот йоттабайт всевозможной технической документации на борту. Выбирай все, что душе угодно! Что конкретно случилось?
        - Сверло дало трещину, невозможно дальше бурить. Лао и Дмитрий пытаются сейчас все наладить подручными средствами, но я почти уверен, что у них это вряд ли получится. Так что нам необходимо связаться с Хьюстоном, Мейсон, - с нажимом произнес Оуэн. - Нам придется затребовать запаску. Весьма нестандартный случай.
        - И все-таки я не понимаю…
        - Что еще непонятного? Ты подчиняешься мне, а результаты по возвращении потребуют с руководителя экспедиции, - Оуэн придал своему голосу командные нотки. - Тебе ведь нужна от меня хорошая характеристика? Поэтому будь так любезен, не трать время на разговоры, а отправляйся в командный пункт и передай Хьюстону, что от них требуется в кратчайшие сроки перебросить на «Феникс» дополнительное сверло. Пусть начинают готовить грузовой челнок, как только получат твою передачу. Все ясно?
        - Да, Генри, - покорно согласился Кейдж. - Все сделаю.
        - Вот и отлично, - как можно дружелюбнее улыбнулся Оуэн.
        В противоположной стене отсека открылась дверь, и в ней показался Гай Метьюс, вытащивший из ушей наушники плеера.
        - Привет, Генри! Почему так рано? Мы же хотели…
        - Знаю-знаю, - Оуэн устало махнул рукой. - Небольшие проблемы с буром, там внизу у ребят. Мы все уладим, Гай. Иди, работай.
        - Ладно, как скажешь. О'кей, - пожал плечами биолог и, вновь нацепив наушники, скрылся за опустившейся дверью.
        Коротко кивнув Мейсону, Оуэн как можно непринужденнее поплыл в сторону своей каюты. Нервы были напряжены до предела. А полетевший на командный пункт Мейсон, устроившись за пультом, настроив канал связи, немного подумал и, оглянувшись на закрытую дверь, нажал кнопку связи. Вся история про сломанный бур почему-то с самого начала ему не нравилась. Генри что-то недоговаривал, и это настораживало больше всего.
        - МКС «Феникс», станции «Эс-Эс-Венчур», как слышите меня, - продолжал тщетно запрашивать связь по голофону сидящий в командном пункте управления станцией Кейдж. Пауза, ожидание, перезапуск запроса. - Повторяю, МКС «Феникс», станции «Эс-Эс-Венчур», как слышите меня. Лао, Сара, Дмитрий, кто-нибудь слышит меня…
        Эфир продолжал молчать. Над проекционной установкой шла мелкая рябь, что означало отсутствие сигнала. Кейдж стучал в пустоту.
        Убедившись, что Мейсон отправился выполнять приказания, а Метьюс, по обыкновению, торчал в оранжерее, Оуэн протиснулся в свою каюту и, отпустив поплывший в пространстве баул, отодвинул одну из панелек в стенке комнаты, где устроил себе тайник. Вытащил оттуда специально разработанный для этой миссии хроноперстень и надел его на безымянный палец правой руки.
        О-о-о! Нет более изящной и извращенной пытки для путешественника во времени, оснащенного такой технологией, чем осознание того, что от дома и славы тебя отделяет всего лишь одно нажатие долбаной кнопки. И никаких перелетов, криогенного сна, сотен тысяч парсеков и световых лет. А вместо этого пришлось целых восемь долгих лет, показавшихся бесконечностью, чахнуть в этой консервной банке, когда можно было запросто оставлять за спиной целые эпохи, всего лишь повернув кольцо. И чем больше он думал об этом, понапрасну накручивая себя, тем сильнее становилась его выдержка и собственная самооценка.
        Сколько же раз он уже стоял практически на пределе и едва удержался, проявив поистине чудеса выдержки, чтобы не активировать его. Но это означало бы, что он сломался и сорвал важнейшую операцию за всю историю противостояния враждующих между собой корпораций «Хронос». А срывов в его конторе не прощали. Поэтому все восемь лет, что длилась экспедиция, перстень лежал в его сейфе, чтобы лишний раз не бередить душу и не провоцировать искушения все бросить и смотаться к чертям! И вот долгожданный момент настал!
        Подхватив дрейфующий в невесомости баул, Оуэн закрыл свою каюту и стал пробираться в помещение, доступ в которое был только у него.
        - Сан шайн, сан шайн, регги, - включив в оранжерее гравитацию, Гай искусственно опылял кисточкой цветок королевской орхидеи, негромко подпевая звучащему в наушниках Бобу Марли. - Донт вори, донт харри, тэйк ит изи-и…
        Набрав пароль на дверной консоли, Оуэн протолкнул в отсек баул с контейнером и, убедившись, что перегородка за ним плотно задвинулась, подлетел к панели, на которой люминесцентной краской была нанесена предупреждающая надпись «Использовать только в случае аварийной ситуации». Дальше начиналась система указаний и муторная «процедура ключей», как про себя называл ее Оуэн.
        Снова отпустив баул в свободный полет, он извлек из нагрудного кармана комбинезона продолговатую коробку, напоминавшую портсигар, и, открыв ее, проверил наличие четырех ключей разной формы - два одинаковых больших, посередине, и по бокам один средний и один самый маленький. Взяв средний ключ, Оуэн вставил его в замок пластикового колпака рядом с надписью и, несколько раз провернув, откинул крышку, мягко потянув на себя находящийся за ней красный рычаг.
        За стеной негромко загудело, и Генри посторонился, наблюдая, как края панели расходятся в стороны и навстречу ему из недр станции неторопливо ползет консоль активации. Дождавшись, когда она приблизилась и замерла, Оуэн быстро напечатал на сенсорной клавиатуре свой личный номер, и, когда система следующей опцией запросила пароль доступа, послушно ввел и его.
        - …если станция потеряет управление или будет совершать неконтролируемое падение, следовать протоколу… - начал читать возникшую голографическую инструкцию Оуэн, шаг за шагом активируя систему аварийной ликвидации «Феникса».
        Вставив большие ключи в гнезда, опоясанные аварийными «зебрами», Генри минуту помедлил и облизнул пересохшие губы. От его висков неторопливо разлетались мельчайшие капельки пота, словно голову астронавта опустили в стакан с газировкой. Выдохнув, он синхронно повернул ключи…
        - МКС «Феникс», станции «Эс-Эс-Венчур», как слышите меня, - продолжал тщетно запрашивать по связи Мейсон. - Повторяю, МКС «Феникс», станции «Эс-Эс-Венчур», как слышите меня. Да ответьте же, наконец, хоть кто-нибудь…
        Убедившись, что контакт с наземной базой на Марсе установить невозможно, озадаченный Кейдж нажал кнопку коммутатора внутренней связи, запросив каюту командира «Феникса».
        - Генри, это Мейсон, нам нужно поговорить.
        Ответа не последовало.
        - Генри, ты у себя?
        Мейсон нахмурился и, отстегнувшись из кресла, перелетел к пульту видеонаблюдения за всеми отсеками «Феникса».
        - Да что тут, в конце концов, происходит? - пробормотал он, поочередно переключая изображение, транслируемое с разбросанных по станции камер.
        Коридоры с 1-го по 16-А, столовая, инженерный блок, генераторная, кухня - и пусто, пусто, пусто. Далее оранжерея, в которой Метьюс, как всегда, возился со своими растениями, спальный отсек, грузовые трюмы, комната со скафандрами, аварийный блок, спасательные капсулы…
        - Твою мать! - заорал Кейдж и, рванув с головы прибор голосовязи, изо всех сил отталкиваясь, устремился к выходу из командного пункта.
        Оставалось использовать последний и самый маленький ключ. Вытащив его и отпустив поплывшую теперь уже бесполезную коробку, Оуэн немного помедлил, вставив его в гнездо, затем открыл крышку, защищавшую от прикосновения, и теперь уже разблокированную красную кнопку запуска детонации. Резко выдохнув, он с силой ударил по кнопке.
        - Генри, что ты делаешь! НЕТ! - ввалившийся в отсек Мейсон застыл на пороге, выкатив от ужаса глаза. - Господи Иисусе, да что же ты делаешь?!
        Его крик заглушило многоголосье баззеров аварийной тревоги, заунывным воем наполнившее пустующие отсеки станции.
        - Поздно, Кейдж, - обернувшись на крик, развел руками Оуэн. - Ты не хуже меня знаешь, что, если процесс запущен, остановить его уже никак нельзя. Через десять минут от «Феникса» не останется даже пыли.
        - Но зачем? Ты совсем рехнулся! Мы же не… - взревел Мейсон и вдруг замер, заметив на его руке сверкнувший в свете освещения хроноперстень. - Так это был ты. Треклятый сукин сын! Все это время это был ты!
        - О чем это ты толкуешь? - растерялся Оуэн и поэтому пропустил нужный момент.
        Вместо ответа Кейдж оттолкнулся от переборки и, проплыв несколько метров в невесомости, ударил руками в грудь не успевшего защититься Генри.
        - Так, значит, они нашли его! Все-таки нашли, а ты их всех убил, да? - орал в лицо противнику Мейсон, пока они, сцепившись, летали от стенки к стенке. - Вот почему связи не было! Ну, и где он? Ты ведь не пошел бы на такие меры, если бы тебе не удалось обнаружить это поганое вещество!
        Выхватив из кармана комбинезона плазменный резак, Кейдж отработанным движением нырнул под противника и, оттолкнувшись руками от пола для того, чтобы придать себе больше ускорения, взмахнул струящейся полосочкой лезвия, которое превратилось в смертельно опасное оружие. Бросившись вперед, он намеревался располосовать противника от живота до шеи, но вместо этого срубил пальцы с руки запоздало закричавшего Оуэна, которые тот инстинктивно выставил перед собой в тщетной попытке защититься от нападения. Вжжжик! - и помещение наполнилось отвратительным смрадом горелого мяса и костей - находящийся в центральной части сварочной дуги газ, нагретый до температуры в тридцать тысяч градусов Цельсия, мгновенно поджарил мясо на месте среза.
        - Ублюдок! - глядя на свои веером разлетевшиеся по отсеку пальцы, вскричал Оуэн, стремительно переходя в контратаку. На его правой руке вместе с обрубками, похожими на окурки недокуренных сигар, болталась половинка разрезанного напополам перстня. Теперь ему не вернуться домой, и через несколько минут он превратится в облачко конденсированного пара, которое бесследно растворится в вакууме.
        Но нет! Его внезапно пронзила новая мысль! Если Кейдж опознал перстень, ответ напрашивался сам собой - он агент второй корпорации. Которая снарядила своего человека в экспедицию, зная, что на борту «Феникса» также окажется агент «Хроноса-1». Посланцы враждующих корпораций должны были присматривать друг за другом, но основная проблема заключалась в том, что никто ни с той, ни с другой стороны понятия не имел, кто из членов команды и есть замаскированный агент. Скорее всего, подразумевалось, что все решит слепой случай - кто первый обнаружит артефакт, тот первый и рассекретит инкогнито, и тогда ему всеми силами постараются помешать и отбить находку.
        Что именно и случилось. А это значит, что у Мейсона Кейджа - инженера-тире-агента - тоже где-то должен быть перстень на непредвиденный случай, или, так же как и у Оуэна, предназначенный для транспортировки находки со станции прямо в офис корпорации. И теперь он во что бы то ни стало должен заполучить его взамен уничтоженного, чтобы с победой вернуться на Землю. В этой игре выживает сильнейший, и он не позволит себя победить.
        Почувствовав второе дыхание, Генри Оуэн с новыми силами ринулся в бой. Схватившись уцелевшей рукой за перегородку, он, максимально распределив вес, зафиксировал тело и, извернувшись, выбил ботинком из руки Мейсона резак. Тот, косо пролетев по отсеку, вспорол болтающийся под потолком баул, из которого, подобно горошине, мягко вывалился контейнер с марсианским кристаллом внутри. Противники на мгновение замерли, завороженно наблюдая за его неспешным полетом.
        - Эй! Какого черта тут у вас происходит?! - в коридоре появился взъерошенный, перепуганный Метьюс и, увидев активированную консоль аварийного самоуничтожения, длинно и грязно выругался. Привычный и с таким трудом обустроенный мирок космической станции в одночасье полетел прямо к Дьяволу в тартарары.
        Воспользовавшись замешательством Оуэна, Кейдж извернулся и, оттолкнувшись изо всех сил, ударил по контейнеру, направляя его в сторону Гая, который поймал контейнер и растерянно хлопал глазами, смотря поочередно то на него, то на дерущихся астронавтов. Разочарованно заревев, Генри рванулся было к биологу, но Мейсон бросился ему наперерез и, подтянув к себе за ноги, крепко ухватил за горло.
        - Быстрее в спасательную капсулу! - закричал он. - Сваливай, Метьюс! Во что бы то ни стало доставь этот контейнер на Землю! Слышишь! - захрипел душивший Оуэна Мейсон, когда тот с яростью вцепился ему в лицо.
        - Ни с места, придурок! Одно движение, и, клянусь матерью, я разорву тебя на куски! - просипел Оуэн с искаженным гримасой ярости лицом, покрасневшим от удушения так, что на его шее переплетающимися макаронинами вздулись вены. - Неужели ты думаешь, что я вот так просто все брошу и сдамся, после всего того, что мне довелось пережить за восемь лет в вашей никчемной компании неудачников и дураков? Ха! Это моя победа! Я с легкостью убил твоих приятелей там на станции! С легкостью убью и тебя! Но сначала скажи мне, где держишь свой треклятый перстень…
        - Да заткнись ты, урод! - рявкнул Мейсон и с такой силищей надавил противнику на кадык, что у того глаза полезли на лоб. Забившись в могучих руках инженера, Генри попытался выцарапать ему глаза. Продолжая усиливать хватку, Кейдж плотно зажмурился. - Гай, слушай меня внимательно! Когда ты вернешься, тебя будут ждать люди, которые знают, что с ним делать! - не слушая его, продолжал инструктировать Кейдж. - Да беги, ну чего же ты медлишь! - заорал он, видя, что биолог замешкался. - Га-ай!
        - Но как же, Кейдж! Я ничего не понимаю, почему вы деретесь и что это за штуковина, мать ее дери?!
        - Не время все объяснять, все слишком сложно, поверь мне! Тут сейчас все к чертовой матери разнесет на части! Умоляю, спасайся!
        Метьюс так быстро, как только позволяло отсутствие в этой части станции гравитации, ошалело отталкиваясь свободной рукой (другой он прижимал к груди контейнер), полетел в сторону ангара со спасательными капсулами. Тем временем Оуэн и Кейдж брыкались, душили, царапая друг друга, словно сцепившиеся жуки, угодившие в банку с вареньем. Генри сражался изо всех сил - отчаянно и бездумно, слишком много было поставлено на карту, но крепкий инженер Мейсон все-таки оказался сильнее. Хрустнул кадык, и, захлебнувшись слюной и кашлем, Оуэн, безвольно раскинув руки и ноги, стал парить по отсеку. Из его приоткрытого рта закручивающейся змейкой потянулась кровавая нитка слюны.
        Достигнув ангара с капсулами, Гай испуганно заметался из стороны в сторону, в панике выискивая, в какую бы сесть. Подгоняемый ревом сирены мозг начисто отказывался работать. Да чего тут выбирать-то, дубина! Они же все одинаковые! Не раздумывая, он запрыгнул в ближайшую, и, отпустив контейнер, стремительно набросился на рычаги управления.
        Изможденный сражением с Оуэном, Кейдж летел в свою каюту по коридорам, отталкиваясь от переборок и приборов руками и ногами. Может, все-таки нужно было воспользоваться капсулой, как он посоветовал, вернее, даже не посоветовал, а приказал? Нет. Его способ путешествия был намного быстрее и проще - если можно было называть простой сложнейшую технологию перемещения во времени, ужатую до размеров декоративного перстня. Только бы успеть. Только бы… А там, глядишь, он вернется и, спокойно доложив обо всем произошедшем на станции, преспокойно будет дожидаться, пока капсула с Гаем со временем не достигнет Земли.
        Оглушительный несмолкающий рев аварийной тревоги, сопровождаемый алым мерцанием, давил на сознание, сковывал сердце страхом, подгонял, заставляя путаться и сворачивать не туда. Сколько у него оставалось времени. Сколько еще ему оставалось жить? Покинул ли станцию Метьюс? Неизвестность пугала Кейджа больше всего. Он торопился как мог, чтобы поскорее добраться до своей каюты. Вот и она. Так, открыть дверь, протиснуться внутрь… Подгоняемые страхом пальцы не хотели слушаться, но наконец-то он совладал с замком прикроватной тумбочки и рванул из нее свой хроноперстень, лежащий рядом с фотографией жены и сына. Но повернуть кольцо, отвечающее за перемещение, Мейсон все-таки не успел.
        Висящая на орбите Марса станция бесшумно вспыхнула в бездонной темноте космоса ослепительной вспышкой сверхновой. Гай Метьюс этого уже не видел. Съежившись в крохотном отсеке напичканной электроникой спасательной капсулы, несущейся сквозь пространство, он, еще не до конца осознав весь ужас происходящего, отчаянно воевал с приборами, стараясь откалибровать систему жизнеобеспечения. И поэтому не заметил, что контейнер, стоивший жизни почти всем членам первой межпланетной экспедиции, повредился - то ли при расстыковке со станцией, то ли во время схватки Кейджа и Оуэна. Вылетевшая из растрескавшегося корпуса невесомая субстанция, напоминавшая пыль, мягко осела на не защищенные одеждой участки тела продолжавшего корпеть над техникой Гая и поэтому не обратившего на это внимания, сразу впитавшись в кожу и волосы.
        Капсула с одиноким, смертельно напуганным человеком стремительно удалялась и вскоре превратилась в одну из мириадов малюсеньких звездных точечек, которым не было конца и края, а в том месте, где только что разыгралась трагедия, снова сгустилась безмолвная вечная тьма.
        Глава третья
        Гром, разрывающий небо на части,
        И сам через миг растворяется в нем,
        Тайная сила невидимой власти
        Сердце мое наполняет огнем,
        Кровь выпадает на землю росою,
        Приобретая безумия цвет.
        Смерть со своей проржавевшей косою
        Молча стоит и глядит мне вослед.

«Рандеву со Смертью», группа «Стереофонические эльфы»
        Лопасти электромотора, бесшумно вращаясь, ритмично разрывали водную гладь лесного озера. Ветер раскачивал легкий катер, словно ореховую скорлупу, грозя в любой момент перевернуть и окунуть ее пассажиров в холодную пучину.
        За штурвалом сидел грузный человек, укутанный с ног до головы в теплые вязаные одежды. Глубокий капюшон практически скрывал его лицо, выставив на всеобщее обозрение лишь длинный хищный нос и давно потухшую дешевую сигару.
        На корме вальяжно расселся его компаньон, высокий и неестественно бледный. Но вальяжность бледного была лишь видимостью. Пара холодных синих глаз внимательно изучала берег озера, густо поросший высокими дубами и соснами, подолгу задерживаясь там, где появлялось хоть малейшее подозрительное движение. На коленях у него притаился модифицированный пистолет-пулемет 9А-911, готовый в любой момент рассечь смертоносной очередью стальных пуль каждого, кто появится в поле зрения.
        - Альбинос! Куда причаливать? - окликнул компаньона Грузный, замедляя двигатель и раскуривая сигару видавшей виды зиппо. Тот, кого он назвал Альбиносом, достал из кармана разгрузки пластиковый прямоугольник планшетного компьютера, вывел на экран топографическую карту озера и махнул рукой влево:
        - Видишь, ржавая посудина? Это бывший катер клиента, «Тайфун», он там уже тридцать лет стоит. Греби к нему.
        - О'кей. - Грузный кивнул и послушно повернул катер в указанном напарником направлении.
        Плыть им оставалось немного, метров сто, но в окрестностях этого озера даже такое маленькое расстояние превращалось в смертельное сафари. Особенно, если любопытным туристам хватило неосторожности высадиться на берег. Поэтому Альбинос вернулся к своим обязанностям, дотошно вглядываясь в обманчиво спокойную и безопасную тишину лесной чащи.
        На их счастье, большую часть пути они проплыли без приключений, лишь пару раз пришлось припугнуть любопытных роботов-амфибий короткими очередями из ПП Альбиноса. И вот наступил долгожданный миг, когда днище катера упруго заскользило о песок, медленно и верно выползая на берег. Мощности электродвигателю было не занимать. Если бы возникла такая необходимость, он мог бы затащить катер, вместе с грузом и пассажирами, на отвесный утес.
        Альбинос с кошачьей грацией выбрался из катера, встал на одно колено и оглядел пляж через оптический прицел своего ПП. Пляж был небольшой, с редкими деревьями, но плотным кустарником. Убедившись, что видимой опасности нет, Альбинос скомандовал компаньону:
        - Чисто! Выгружайся!
        Пока Грузный вытаскивал из катера необходимое снаряжение, Альбинос вновь сверился с картой на планшете и достал из-за пояса стальную рогатку. Порывшись в вещмешке, присовокупил к рогатке десяток снарядов.
        Принюхавшись к снарядам, Грузный поморщился и поинтересовался:
        - Фак, это еще что за дрянь?
        - Это? - Альбинос покатал на ладони розоватые, мягкие на вид шарики. - Если тебе действительно интересно, это человеческое мясо.
        - Серьезно? И с кого ты его снял?
        - Я, конечно, суровый парень, но не настолько, чтобы отрезать плоть от живых людей. - Альбинос хищно улыбнулся. Судя по его глазам, когда-то ему приходилось заниматься чем-то подобным. - Это мясо выращено в лаборатории. Благодаря чуду стволовых клеток, эти шарики, по сути своей, живой организм в вакууме. Точнее, они пробудут таковыми еще пять минут, так что нам нужно поторопиться.
        - Гадость какая. Никогда не любил этих умников из лабораторий. Вечно они придумывают что-то мерзостное, - Грузный уже успел закончить с разгрузкой и привязал катер тросом к одному из близстоящих деревьев. - А нахрена они тебе вообще нужны?
        - Скоро узнаешь. Хватай ранец, вот этот, с железками, и тащи нашего друга.
        Грузный подошел к предмету, являвшемуся их основным грузом. Высокий, в рост человека, робот. Пока что он находился в спящем режиме, поджав под себя ноги-колеса и примкнув стволы пулеметов к коническому телу.
        - Пойдем, приятель. - Грузный достал из рюкзака тонкий стальной трос, оснащенный с одной стороны мощным карабином. Обернув трос вокруг корпуса робота, человек защелкнул карабин и с усилием потащил машину вслед за собой.

* * *
        - Друзья, соратники! Уделите мне минуту внимания, хочу исполнить вам свою новую песню! Я написал ее буквально вчера, и если она придется вам по душе, то, благодаря щедрости мистера Стоуна, я отправлюсь записывать ее на нью-йоркскую студию «Ибби стрит»!
        Сильный голос Элвиса вырвал Гая из сладких объятий Морфея. Встав с кровати, бывший космонавт подошел к открытому в его спальне окну и выглянул на улицу.
        На улице уже стемнело. На лужайке перед домом собрались практически все гости коттеджа, за исключением лишь хозяина дома. Рассевшись на пластиковых стульях, они образовали полукруг, в центре которого вещал Элвис. Музыкант включил миниатюрный усилитель на гитаре и ударил по струнам. Несколько бешеных аккордов незаметно перешли в мелодичный перебор, и красивый сильный голос Маккормика поглотил все вокруг.
        Не постоянно над Землею свет,
        Не все, что видишь, можно описать,
        Не на любой вопрос найти ответ,
        Не обо всем, что чувствуешь, сказать.
        Никто не может знать наверняка,
        Что прячет светлый день и ночь глухая.
        Куда впадает времени река
        И чья душа войдет в ворота рая.
        Слушатели покачивались в такт мелодии, а Лара даже поднялась со своего места и стала танцевать, медленно кружась вокруг поющего Элвиса.
        Не каждый праздник радость принесет,
        Не всякая улыбка от души,
        Не каждый до конца пути дойдет,
        Не каждый и на помощь поспешит.
        Не вечно сталь остра, рука тверда,
        Не каждый, пожимавший руку, - друг.
        Звезда умрет, она не навсегда,
        Не найдено лекарство от разлук.
        Когда стихли последние звуки мелодии, собравшиеся на лужайке зааплодировали.
        - Браво! Элвис, вы гений!
        - Не зря ваши родители назвали вас в честь первого музыкального короля!
        - Маккормик! Обязательно пришлите мне запись, прямо из студии.
        Гай с недоумением смотрел на происходящее за окном и думал о том, как же его музыкальные вкусы отличаются от того, что нравится нынешнему поколению землян. Лично ему эта песня показалась слишком минорной, из тех мелодий, что можно слушать лишь исключительно в том случае, когда всерьез подумываешь о самоубийстве.
        - Ты безнадежно устарел, приятель, - сказал Гай своему отражению в зеркале и отправился в ванную приводить себя в порядок.
        Пока Метьюс принимал водные процедуры, а Элвис готовился к отъезду в Нью-Йорк, оставшиеся гости коттеджа собрались в оранжерее и обсуждали дальнейшие планы.
        - Слюшай, все мои знакомие уже собрали подписи, да! Через парю даней я отправлюсь в сам Вашингтон, мине Стоунь обищал. Там большой начальник со мной встричаться будет, - Тадеуш разливал по чашкам ароматный чай, который ему передали члены новообразованного союза «Америка для каждого», возглавлял который, естественно, Валеновски. - Я как скажю, чито мы все состоим в церквь Новий Мессия, он всем моим людям трудовой виза даст, да!
        - Все-таки это прекрасно, что благодаря только одному упоминанию имени Мессии можно делать такие добрые дела, - поддержал разговор мистер Скизи. С тех пор, как его «Чикен Рок» получила официальный статус просвещенной кухни церкви Нового Мессии, от клиентов просто не было отбоя. За неделю мистер Скизи расширил сеть ресторанов более чем в пять раз. И это было только начало!
        Бохенен молча потягивал свой чай. В отличие от собеседников он довольствовался малым и не имел столь грандиозных планов. Став первым проповедником Нового Мессии, он заполучил море женщин. Прощайте, милые старушки! Теперь его окружали молодые и подтянутые тела вожделеющих его красавиц.
        Лара, которой все эти разговоры были до ужаса неприятны, даже не прикоснувшись к своей чашке чая, отправилась в свою комнату.
        «Как это все гадко, - думала девушка, поднимаясь по лестнице на второй этаж. - Они лишь используют Гая и истерику вокруг него. Оуэн, используя свои связи, такие как Гарри Кевин и ему подобные, лишь разжигает пламя истерии все больше и больше. И никто из них не задумывается над тем, что Гай - это просто человек».
        Погруженная в свои мысли, Лара застыла напротив комнаты Гая. В какой-то момент она захотела войти и поговорить с Метьюсом о том, что его имя продолжают цинично использовать для получения наживы и власти. Но она не смогла преодолеть свою робость перед этим человеком. Тяжело вздохнув, Лара прошла мимо.

* * *
        Альбинос посмотрел в лесную чащу и выбрал наиболее подходящее дерево - ель, чей широкий и прямой, как стрела, ствол заметно выделялся на фоне узловатых и кривых собратьев. Альбинос наложил шарик искусственного мяса на резинку, прицелился и выстрелил. С тихим свистом снаряд стремительно преодолел расстояние в два десятка метров и со шмякающим звуком ударился о ствол ели. Казалось бы, все прошло как надо, но на середине полета шарик из плоти словно попал в невидимый кисель, оставив в воздухе едва заметную рябь.
        - Туда нам точно не надо, там гравитационная мина, - резюмировал Альбинос, снова заряжая рогатку. Грузный послушно стоял у него за спиной, катая огрызок сигары из одного уголка рта в другой. Альбиносу пришлось потратить еще кусочек мяса, прежде чем он смог найти относительно безопасный маршрут на ближайшие тридцать метров густых зарослей.
        - Напарник, может, все-таки объяснишь, зачем тебе понадобились эти адовы шарики? - не выдержал Грузный. Альбинос тяжело вздохнул и ответил:
        - Если ты еще не понял, то вся округа напичкана всевозможными ловушками и сигнализациями, реагирующими на живую материю. И для того, чтобы их обнаружить, нам необходимо использовать что-то живое и маленькое по размеру. Конечно, я мог бы стрелять из рогатки лабораторными мышами, но согласись, это как-то негуманно. К тому же траектория полета у мышей не очень.
        Грузный укоризненно показал головой, но не стал спорить с напарником. Вместо этого он извлек из ранца небольшой металлический колышек и воткнул его в песок. Навершие колышка засветилось мертвецким синим светом. Благодаря этим светящимся маячкам, они смогут вернуться обратно к катеру тем же безопасным путем, которым и пришли.
        Каждые десять метров Грузный доставал новый колышек, активировал светящийся маячок и с молодецким кряхтением ввинчивал его в землю. Шагая след в след, постоянно оглядываясь на каждый шорох, компаньоны стали продвигаться в глубь леса.
        Когда они причалили к берегу, ночь только вступала в свои права, но с того времени прошло не менее трех-четырех часов. Путников радовало лишь одно обстоятельство - они почти добрались до цели своей миссии.
        В центре небольшой опушки они увидели роскошный двухэтажный особняк. Альбинос жестом приказал Грузному оставаться на месте и наблюдать за окрестностями. А он сам осторожно двинулся вдоль опушки, обходя строение по кругу.
        - Чисто, - сообщил он по возвращении. - Распечатывай посылку!

* * *
        - Слушай. А почему у тебя такое странное имя - Тадеуш Валеновски?
        - Пачму стиранное? - обиделся толстяк. - Нормальный польский имя, да!
        - Так ты… поляк? - удивился Кристофер. - А я думал, что ты приехал откуда-то с Востока. Ну, на худой конец, из Франции или Англии. Но… Польша?
        - А чито, Польша не на Востоке от Америка? Георгафию в школа не учил, да? Чито, поляк ни мошь быть родом из Персии? Вот из-за такой расизм я пошель за Мессия, да. Читобы любой мог бить гаржданин Америка!
        - Спокойней, спокойней, друг! Не горячись! - Кристофер поспешил утихомирить разбушевавшегося эмигранта. - Если будешь так кричать, у тебя голова взорвется!
        Шмяк!
        Кристофер на мгновение ослеп, его глаза застило что-то теплое и мягкое. С трудом разлепив веки, он с ужасом уставился на сидящее напротив него тело Тадеуша, в голове которого зияло пулевое отверстие.
        - А-а-а-а! - истошно завопил Кристофер. Но то, что он увидел в дверном проеме, заставило его закричать еще громче.
        В коридоре, сверкая хромированным блеском бронированных пластин, стояло нечто. Коническое тело покоилось на шести колесах, каждое на индивидуальной подвеске. По бокам размещались два шестидульных пулемета и массивные короба с патронами. Вместо головы у незваного гостя была полусфера, а на месте, где у человека располагались глаза, блестели линзы видеокамер.
        Штурмовой робот последней модели, простреливший голову несчастному Тадеушу, бесшумно двинулся в сторону Кристофера.
        - Что случилось… - с другой стороны в комнату вбежал охранник. - Вот черт…
        Он не успел даже достать оружие, а робот уже развернул к нему дула пулеметов и открыл огонь.
        Тра-а-а-у!
        Пулемет, оснащенный глушителями, мягко урчал, превращая тело охранника в кровавое месиво. Пули прошивали тело человека насквозь и вгрызались в стену за его спиной. Дубовые панели брызнули сотнями щепок, которые тут же окрасились красным.
        Кристофер решил не дожидаться, пока штурмовик вспомнит о его существовании, и бросился к окну, в надежде спастись. Но реакция у робота была безупречной.
        Тра-а-а-а-у!
        Разбив окно, окровавленное тело Бохенена рухнуло на аккуратно постриженный газон. Робот подъехал к окну и, убедившись с помощью сканеров в том, что Кристофер мертв, вернулся в коридор. Где навстречу ему, отряхивая все еще влажные после мытья руки, из туалета вышел мистер Скизи. Один из пулеметов оказался прямо напротив груди ресторатора.
        - Ты еще кто такой? Новая игрушка Стоуна? - только и успел спросить мужчина.
        Тра-а-а-ау!
        Изрешеченное пулями тело мистера Скизи рухнуло прямо на унитаз.
        Тем временем все обитатели и гости резиденции Стоуна уже проснулись от страшных предсмертных криков Бохенена и мистера Скизи. Охранники, на ходу проверяя оружие, сбегались на первый этаж и готовились дать отпор нежданному врагу.
        - Первая группа, обходите его со стороны оранжереи! - командовал Кевин по рации своим подчиненным. - Вторая группа, заходите с тыла. Джемисон, О'Хара! Выводите отсюда Мессию!
        - Есть, шеф!
        - Мы на позиции, видим цель… Контакт!
        Из оранжереи послышались частые выстрелы «глоков», сменившиеся протяжным «Тра-а-а-а-а-а-а-а-у!», после чего воцарилась тишина.
        - Первая группа, доложите ситуацию? - Кевин почувствовал, что на лбу у него выступили крупные капли пота. - Первая группа, ответьте!
        Но рация хранила молчание.
        - Твою мать! - Кевин поспешил в оружейную комнату, где уже толпились его подчиненные. - Ребята, берите калибр покрупнее! Тот, кто на нас напал, смял первую группу за несколько секунд.
        На мгновение в оружейной комнате повисло тягостное молчание. После чего охранники отложили в стороны заряженные «глоки» и ПП, стали разбирать автоматы с подствольными гранатометами и дробовики с бронебойными зарядами.
        Кевин и сам схватил со стойки автомат М-760, оснащенный дополнительно зажигательными снарядами. Один из подчиненных протянул ему кевларовый бронежилет, который Кевин, скинув пиджак, ловко надел поверх рубахи. Окинув взглядом собравшихся в комнате людей, он с облегчением понял, что не видит на их лицах и намека на страх или сомнения.
        - Ну что, девочки, потанцуем?

* * *
        - Боже, что там происходит? - Лара, облаченная лишь в тонкий халатик, с испугом выглянула в коридор. Из комнаты напротив вышел заспанный Алекс.
        - Понятия не имею. Но мне кажется, что я слышал звуки выстрелов.
        - А до выстрелов был крик. Не знаю, кому он принадлежал, но это явно был крик боли…
        - Эй, ребята! Вы знаете, что здесь творится? - в коридоре появились Саймон и Гай. Похоже, суматоха внизу разбудила всех обитателей второго этажа.
        - На нас напали! - по лестнице взбежал взмыленный охранник. В руках у него было несколько кевларовых бронежилетов, которые он тут же раздал и показал, как их надеть. - Идите за мной, мне приказано вас вывести в безопасное место, пока тут все не утихнет.
        Встав попарно, люди поспешили вслед за охранником. Первыми шли Гай и Лара, за ними Саймон и Алекс. Охранник осторожно посмотрел вниз и стал спускаться по лестнице. Дойдя до середины, он присел на корточки и, убедившись, что в коридоре на первом этаже никого нет, подал знак остальным.
        - Прошу вас, быстрее. Эта тварь может появиться здесь в любой момент!
        - Какая тварь? Да кто, в конце концов, на нас напал? - потребовал ответа Алекс.
        - Судя по всему, это штурмовой робот. Такие машины применяются нашим правительством во время самых опасных боевых операций, когда потери в живой силе просто неминуемы. Вот и создали эти машины смерти. Но их запрещено использовать на территории США!
        - Те, кто за нами охотится, уже не в первый раз нарушают любые законы. - Гай понял, что этот робот послан его старыми знакомыми.
        Тем временем они миновали коридор и оказались в восточном крыле коттеджа.
        - Видите дверь в противоположном конце комнаты? Это вход в подземный туннель, который выведет нас на поверхность неподалеку от шоссе. А там…
        Тра-а-а-а-у!
        Договорить охранник не успел. Его тело затряслось, будто в припадке, на стены брызнула кровь.
        - Бежим!
        Люди бросились к спасительной двери. Понимая, что они могут не успеть, Гай специально чуть задержался и побежал последним. Алекс распахнул дверь и буквально силой закинул Саймона в глубь туннеля. Но не удержался на ногах и сам рухнул в открытую дверь, успев только вытянуть руки перед собой, чтобы смягчить падение.
        В этот момент робот уже вкатывался в комнату и целился в спины беглецов.
        Гай прыгнул вперед и загородил своим телом бежавшую впереди него Лару.
        Тра-а!
        Метьюс почувствовал, как сотни пуль рвут его тело на части. Бронежилет не помог, но в совокупности с телом космонавта они смогли уберечь от смерти Лару. Когда робот перестал стрелять, девушка схватила прикрывшего ее своим телом Гая и втащила его в дверной проем, который тут же захлопнул подоспевший на помощь Стивен.
        Тра-а-а-а-у!
        К их счастью, дверь оказалась бронированной.

* * *
        Джон, чей ирокез намок от пота и был сейчас больше похож на поникшее растение, забился под массивный стол в рабочем кабине Стоуна. Не высовываясь наружу, он протянул руку и на ощупь отыскал среди бумаг конгрессмена прямоугольник планшетного компьютера. Включив его, он забил в адресную строку название сайта, о котором знали всего пять человек на этой планете.
        - Так, железяка, сейчас посмотрим, кто кого! - пальцы Джона запорхали словно бабочки. Лицо юноши, подсвечиваемое работающим планшетом, выражало охотничий азарт. - Сканируем через спутник Пентагона этот район… есть. Определить все источники электромагнитных излучений… есть. Найти сигнал робота…
        Тра-а-а-у! Тра-ау!
        Тем временем штурмовик подбирался все ближе и ближе. Из коридора доносились отрывистые команды и переговоры охранников, безуспешно пытающихся остановить машину-убийцу.
        Грохот взрыва заставил Джона на секунду отвлечься. В голове у хакера мелькнула надежда, что Кевину и его ребятам удалось завалить железного монстра. Но сверившись с данными со спутника, Джон понял, что ошибся. Робот продолжал движение. И двигался он в направлении кабинета, где прятался 2040.
        - Твою мать! - Пальцы запорхали над планшетом еще быстрее. - Подключиться к сигналу робота… есть! Так, четыре уровня защиты. Где-то у меня был подходящий софт…
        Тра-а-а-ау!
        Стену кабинета прошила длинная очередь. Стальные пчелы пуль промчались прямо над столом, разбив вдребезги окна и стекла в шкафах.
        - Первый уровень пройден… Второй готов… - пот уже градом катился по всему телу Джона, ирокез окончательно завял и повис ярко-красным мочалом. - Третий!..
        Двери в кабинет с диким грохотом распахнулись.
        Штурмовик застыл на пороге, сканируя пространство на наличие живых существ. Еще секунда, и он заметит под столом сжавшегося в комок парня. Робот начал медленно поворачиваться в сторону письменного стола, все ниже и ниже опуская стволы пулеметов.
        - Четвертый! Стой, сука!!! - Джон из последних сил кликнул на виртуальную клавишу «ввод», и… штурмовик замер на месте! - Да!
        Все еще не веря, что он все-таки смог это сделать, охваченный радостной эйфорией Джон выбрался из-под стола и от души врезал ногой по колесу робота. После чего открыл оружейные короба и вытащил диски с патронами.
        - Что, съел?! Никогда машина не будет круче человека, понятно! - Джон бросился в коридор и закричал: - Эй, идите сюда! Скажите спасибо, я только что спас ваши задницы!
        - 2040, это ты? - из глубины коридора послышался голос Кевина. - Что ты сделал?
        - Я хакнул этот гробик на колесиках. Так что рекомендую разобрать его на части или вынести подорвать…
        - Аварийная перезагрузка завершена, - произнес за спиной Джона красивый женский голос. - Внимание! Боекомплект исчерпан. Миссия: тотальная зачистка.
        - Вот же дрянь, - моментально сник Джон и медленно повернулся. - Я забыл заблокировать эту функцию…
        В недрах штурмового робота сработала система самоуничтожения.

* * *
        Взрывная волна повалила Альбиноса и Грузного на спины, над головой засвистели шальные осколки. Полыхающие куски плоти и металла разлетелись на многие метры вокруг эпицентра взрыва.
        - Хорошо рвануло, да? - заулыбался Грузный, глядя на выбегающих из коттеджа горящих людей. Кто-то падал на землю и катался из стороны в сторону, пытаясь сбить пламя, при этом оглашая все вокруг криками боли.
        - Да, - согласился Альбинос, - наши умники хитро придумали, что, отстреляв боекомплект, штурмовик самоликвидируется. Зачистка здания получается более качественной.
        - Ну что, пора бы заканчивать миссию?
        - Да, хватаем Звездного Путника и валим обратно на катер. Если доставим объект в офис корпорации еще до рассвета, то вполне можем рассчитывать на премию… Что за черт? Ты это слышишь?
        Совершенно неожиданно над лесом послышался чудовищной силы рокот. Альбиноса буквально потянуло попытаться зарыться в землю как можно глубже. Прямо над опушкой с полыхающим коттеджем, заслонив своей огромной металлической тушей все свободное пространство, завис вертолет. Еще ни разу в жизни Альбиносу не доводилось видеть вертолетов такой странной конструкции. Хищные обводы, наглухо тонированные стекла, не два, а сразу четыре крупнокалиберных пулемета и отсутствие каких-либо опознавательных знаков.
        Вертушка сразу выхватила прожектором лежащую в отдалении от горящего здания парочку.
        - Не двигаться! Всем оставаться на своих местах, иначе мы откроем огонь на поражение!
        Вертолет и голос, искаженный мощными динамиками, не произвели на Грузного никакого впечатления. Он демонстративно встал на ноги, нагло подбоченился и принялся катать во рту огрызок сигары. Альбинос же предпочел исполнить приказ нежданных гостей и замер на месте.
        Тем временем створки грузового отсека вертолета распахнулись, и на землю упали концы страховочных тросов, по которым спускались вооруженные люди в масках и черной униформе. Альбинос насчитал шестерых бойцов с автоматами и одного, по-видимому, главного, с винтажным револьвером в поясной кобуре. Также Альбинос не забывал о пулеметах, прикрывавших незнакомцев с воздуха.
        Напарников быстро разоружили, застегнув на запястьях браслеты энергетических наручников. Альбинос не видел, что происходило с Грузным, лишь слышал звуки борьбы и чьи-то крики боли. Затем раздался одиночный выстрел. Как опытный стрелок, Альбинос догадался, что в дело вмешался обладатель револьвера.
        - Вы уже заковали их в наручники? Хорошо! - послышался резкий голос. Тот же, что и отдавал приказы из вертолета. Краем глаза Альбинос смог увидеть, что на опушке у коттеджа появилось еще одно действующее лицо, ноги которого были облачены в щегольские белые лакированные туфли. - Сержант, что там с Мессией! Как пропал? Так найдите его! А этих двоих тащите сюда.
        Альбиноса бесцеремонно схватили за шиворот и потащили прямо по земле. Через несколько метров его поставили на колени, уперев в затылок дуло автомата. Рядом с ним, свесив голову, стоял Грузный. По животу у напарника растекалось темное пятно, в центре которого зияло пулевое отверстие.
        - Дружище, ты живой? - окликнул его Альбинос. Никакой ответной реакции. Альбинос посмотрел на сержанта с револьвером и тихо произнес: - Убью, сволочь.
        - К чему эта дешевая голливудщина? - обратился к нему щеголь. Только сейчас Альбинос смог детально рассмотреть владельца белых туфель. Мужчина, на вид старше пятидесяти лет. Одежда его под стать обуви, столь же непрактичная и неприлично дорогая.
        - А, так это же конгрессмен Роджер Стоун, собственной персоной! - улыбнулся Альбинос, про себя понимая, что они крепко влипли и живыми им с этого задания уже не вернуться.
        Альбинос лихорадочно перебирал в голове варианты спасения. Рядом с ним умирал его верный друг и напарник. Кровь, текущая по его подбородку, служила неопровержимым доказательством того, что тело компаньона совсем скоро станет кормом для червей. Впрочем, если Альбинос немедленно что-нибудь не придумает, то ему грозит та же участь.
        - Дружище, ты как, держишься?
        В ответ он услышал лишь неразборчивое бульканье и всхлипы.
        - Мне жаль вашего напарника, - развел руками Стоун, - но ваша миссия закончится здесь. А теперь, если вас не затруднит, сообщите, кто вас послал и куда делся Мессия. И, быть может, я вас пощажу.
        - Думаю, эту информацию вам знать не обязательно, - нагло улыбнулся в ответ Альбинос. Вероятность того, что их сейчас подслушивают, ровна нулю, но он был приверженцем старой школы и не привык доверяться случаю.
        Конечно, если бы Альбинос поведал Стоуну о корпорации «Хронос» и о том, что они уже давно ведут охоту на Звездного Путника, конгрессмен все равно не оставил бы его в живых. Но сам факт того, что информация о корпорации станет известна одному из влиятельнейших политиков США этого времени, грозит Альбиносу более страшными последствиями, нежели смерть. Например, его коллеги из «Хроноса» просто не позволят ему появиться на свет.
        - Хорошо, молодой человек. Это ваш выбор. Придется отвезти вас в одно тихое место и поболтать в более приватной обстановке, - эти слова Роджер произнес с таким видом, будто ему действительно было жаль захваченных в плен агентов корпорации.
        - Тогда, если вас не затруднит, мистер Стоун, хочу попросить вас сделать мне одолжение. Дайте закурить напоследок.
        - Конечно, - улыбнулся конгрессмен с видом добродушного хозяина. - Эй, Кевин! Угости нашего гостя сигаретой!
        Выжившие охранники укладывали тела погибших коллег на носилки и грузили их в вертолет. Руководивший погрузкой начальник безопасности закинул автомат за спину и подошел к Альбиносу, на ходу достав из пачки «Мальборо» помятую сигарету. Зажав сигарету зубами, агент «Хроноса» потянулся к огоньку зажигалки, но навороченное огниво Кевина никак не хотело загораться.
        - Не работает? - досадно хмыкнул Альбинос. Кевин виновато кивнул. - У моего друга в разгрузке, в нагрудном кармане, бензиновая зиппо есть.
        Но стоило Кевину протянуть руку, как Грузный, который только этого и ждал, резко вскочил на ноги и вцепился зубами в незащищенное горло начальника охраны. Раздался резкий неприятный хруст, на белый костюм и стоявшего рядом конгрессмена брызнули алые капли крови.
        Следующие несколько минут превратились для Альбиноса в калейдоскоп из стремительно сменяющихся картинок.
        Грузный, словно бультерьер, мертвой хваткой вцепился в горло верещащего от ужаса и боли Кевина. Сержант стреляет из своего револьвера в спину агента, растрачивая все патроны.
        В это же самое время четверо бойцов, построившись в каре с конгрессменом посередине, со всех ног бросились в сторону вертолета.
        Воспользовавшись всеобщей неразберихой, Альбинос совершил кувырок в сторону, приземлившись практически под ноги сержанту. И пока тот в растерянности хлопал глазами, агент уже оказался у него за спиной и накинул скованные наручниками руки ему на шею.
        - Я же обещал, что убью тебя, сволочь!
        Сержант пытался вырваться, но стальной захват Альбиноса был ему не по силам. Хрустнули шейные позвонки, и тело сержанта моментально обмякло. Покончив с ним, Альбинос с болью посмотрел на тело напарника. Грузный лежал поверх поверженного им Кевина и больше напоминал раскуроченный манекен в полицейском тире.
        - Прощай, дружище.
        Пригибаясь и стараясь держаться в тени, Алекс побежал в лес, туда, где призывно горели синим светом оставленные ими маяки.
        Глава четвертая
        Драгоценные и хрупкие вещи
        Требуют особого обращения.
        Господи, что мы тебе сделали?
        Мы всегда старались делиться
        Самой нежной заботой.
        А теперь смотри, чрез что заставили тебя пройти.
        Все рушится, все ломается.
        Я думал, у нас получится,
        Но слова остались невысказанными
        И сделали нас беззащитными,
        Нам стало почти нечем поделиться.
        Ангелы с серебристыми крыльями
        Не должны познать страдания.
        Как я хотел бы забрать твою боль.
        Если у Бога есть главный план,
        Который ясен только ему,
        Я надеюсь, он видит мир твоими глазами
        Depeche Mode, Precious
        Неохотно занимающийся тусклый рассвет застал беглецов в дороге. Бледное, светлеющее небо, небрежно усеянное грязно-серыми тучами, сулило прохладный, пасмурный день. В салоне грузовичка, который дожидался их на парковке неподалеку от резиденции конгрессмена, было неудобно, пахло старой облезлой обивкой с едва уловимым сладко-приторным привкусом какого-то химического «цитруса» из давно выдохшегося освежителя воздуха, капсюль с которым был спрятан где-то в недрах приборной панели.
        Сидящие спереди Алекс и Кей о чем-то негромко переговаривались, изредка умолкая, чтобы порыскать по волнам радиостанций, в надежде услышать возможные новости о совершенном ночном нападении на дом конгрессмена. Но пока ничего, кроме куцей информации, состоящей из нескольких скупых фраз о пожаре на вилле собирающегося баллотироваться на пост президента Роджера Стоуна, вызванном то ли несчастным случаем, то ли происками конкурентов по разгорающейся предвыборной гонке (более подробная информация от наших специальных корреспондентов в утренних выпусках), ведущие сообщить не могли.
        В этот час большинство добропорядочных американцев еще почивали в своих кроватях, и эфиры в основном были заполнены невнятной бубнежкой о погоде, ценах на генномодифицированное зерно, волна «Фермерского вестника» с неразборчивым техасским акцентом захлебывалась цифрами тараторящего распорядителя торгов на одном из аукционов клонированного скота. Кто-то, задыхаясь от счастья, сбивчиво благодарил родственников и удачу за только что сорванный лотерейный джек-пот, где-то читали проповедь. Усыпляюще бренчала музыка.
        Машину то и дело потряхивало на частенько попадавшихся под колеса асфальтовых выбоинах - стараясь запутать возможных преследователей, Алекс всячески избегал государственных трасс и загруженных магистралей, уже несколько часов петляя по сельским дорогам и безлюдным лабиринтам проселочных трактов. Лара изредка поглядывала на сидящего рядом Гая, который задумчиво отвернулся к окну, отрешенно следя за проносящимися мимо домиками и однообразной сельской местностью, над которой местами еще клубились ватные проплешины утреннего тумана.
        - Гай.
        Он обернулся и посмотрел на сидящую рядом девушку. Ее большие карие глаза на красивом, испуганном личике, обрамленном черными как смоль волосами, светились участием, благодарностью и восхищением. Неровное салонное освещение придавало Ларе болезненный вид.
        - Тебе… - она замялась, отведя взгляд, но потом собралась с духом и вновь на него посмотрела. - Тебе было больно?
        Едва-едва оправившийся от первого потрясения, Метьюс попытался воскресить в памяти свои ощущения, когда они натолкнулись на штурмового робота, покидая осажденный коттедж конгрессмена и превращенную в лохмотья одежду, горсткой окровавленной ткани лежащую в багажнике позади него. Раскаленные свинцовые осы, жалящим градом разрывавшие плоть… Ничего. Только холод и пустота.
        Хорошо, в машине нашлось хоть что-то, во что можно было переодеться.
        - Да, - он снова отвернулся.
        - Ты спас мне жизнь, - она помусолила подол коротенького халатика, забрызганного кровью Метьюса.
        Гай не ответил.
        - О чем ты думаешь? - осторожно спросила Лара.
        - Они погибли из-за меня. Все они, все эти люди. Я виноват, - не сразу ответил Гай и прижался лбом к запотевшему по краям стеклу, но вместо смазанного пейзажа увидел лица всех тех, кого сейчас не было с ними. И которых больше никогда уже не будет. Рыжебородый активист Бохенен, улыбчивый и открытый, с телосложением, которому позавидовал бы любой серфингист, Тадеуш Валеновски - забавный толстенький коротышка с восточным акцентом и невозмутимым взглядом на жизнь. Мистер Скизи, белозубый молодящийся красавец, ни разу в жизни не пробовавший еды из своей сети фастфудов «Чикен Рок», на которой сделал себе состояние. Джонни 2040 - спящий в обнимку с компьютером и вечно меняющий цвет волос в соответствии с настроением. Больше никогда…
        Разве что в обволакивающих липких кошмарах, где они будут преследовать его, спеленатые кандалами из боли и ужаса, вновь и вновь требуя крови и отмщения. Всю его жизнь, которой, по чьей-то жестокой прихоти или насмешке, так и не будет конца. Гай почувствовал, как в рвотном спазме скрутило желудок и во рту образовывается терпкая горечь. Он судорожно сглотнул слюну и закашлялся, поперхнувшись. Из-за него. Он причина.
        Захотелось рвануть дверь и вывалиться из машины, прямо сейчас. Без просьбы остановиться, не раздумывая. Прокатиться по рвущей одежду и раздирающей кожу насыпи гравия, с двух сторон тянущейся вдоль полотна, скатиться в траву… И бежать, бежать куда глаза глядят. Плюнуть на все и ничего не видеть. Зажмуриться и нестись, спотыкаясь и падая. Бежать и бежать неведомо куда и не разбирая дороги.
        Ему вдруг нестерпимо захотелось уколоть себя, искалечить, испытать сильнейшую физическую боль, чтобы хоть на секунду, на одно лишь мгновение заглушить то чудовищное чувство вины, безжалостно раздирающее его душу на кровавые лоскуты отчаяния. Случившегося уже не вернуть, не переиграть назад. И не искупить никогда. С одной стороны, все эти люди были счастливыми. В отличие от него, они так или иначе были обречены на смерть.
        - Можем остановиться, хоть ненадолго? - сглотнув подкативший к кадыку ком, с усилием проговорил он, ощутив болезненный озноб по всему телу. В ноющих висках пульсирующим набатом стучала кровь.
        - Нельзя, Гай, - откликнулся со своего места Алекс. - Нас могут преследовать, поэтому нужно уехать как можно дальше и как можно быстрее. Тебе что, нехорошо? Я могу опустить стекло с твоей стороны.
        - Нет, не надо, - Гай поежился и покрепче закутался в куртку. - Холодно.
        - Печка еле пашет, - услышав его ответ, Алекс скользнул по сенсорным клавишам панели климат-контроля, встроенной в торпеду, и тихо выругался. - Я ее у приятеля одолжил, она у него полгода в гараже на приколе простояла, все не продаст никак. А я ему говорил, что чем дольше, тем хуже, и так вот разваливается уже вся. Ну, хоть сейчас на что-то сгодилась. Так что потерпите, скоро уже приедем.
        - А куда ты нас везешь? - поинтересовалась Лара и снова посмотрела на Гая, который продолжал наблюдать за проносящимся пейзажем, не проявляя интереса к разговору.
        - Туда, где мы все будем в безопасности, - расплывчато отозвался Алекс и включил поворотник, проезжая очередную развилку.
        - Гай, послушай, ты ни в чем не виноват, - тихо проговорила Лара и осторожно взяла его руку в свою. Лихорадочно подрагивающие пальцы Гая, который продолжал прижиматься горящим лицом к стеклу, были холоднее льда. - Никто ведь не думал, что…
        - Не надо. Пожалуйста, - не поворачиваясь, прохрипел он. - Кто, чего… что все можно было исправить.
        Лара убрала руку и, откинувшись на сиденье, повернулась к другому окну.
        - Вот. Дай-ка ему, полегчает, - Алекс взял что-то у Саймона, порывшегося в подсвеченном неоновой лампочкой бардачке. - Хватит одного.
        - Что это? - с трудом отлепив лицо от стекла, поинтересовался Метьюс, с кожей белой как мел.
        - Успокоительное, - не отрываясь от управления, Алекс протянул назад руку, и Лора приняла у него пластиковую коробочку с выцветшей этикеткой. - Там в кармане моего сиденья должна быть минералка. Вроде еще осталось. Нашла?
        - Да, - немного порывшись, Лара кивнула, нащупав ребристый пластик самоохлаждающейся бутылки.
        Гай брезгливо поморщился.
        - Что это такое… - не разглядев название препарата, на всякий случай поинтересовался он.
        - Лекарство.
        - Нет, не хочу, - Метьюс замотал головой. - Не надо.
        - Кончайте уже препираться! - взмолился со своего места Кей.
        - Саймон, сиди и помалкивай! Вообще заткнись! Давай-давай, станет лучше. А то на тебе совсем лица нет, - продолжая настаивать, Алекс посмотрел на Метьюса в зеркало заднего вида, пока девушка вытаскивала из коробочки продолговатый лоскуток медицинского липкого пластыря с химическим концентратом успокоительного. - И попей немного, когда почувствуешь сухость во рту. Но немного, пока полностью не подействует.
        Взяв липучку, Гай растерянно на нее посмотрел.
        - Давай помогу, - пришла на помощь Лара и, немного повозившись с его курткой, надетой на голое тело, с которого практически исчезли рубцы, аккуратно прислонила медикамент к его предплечью и осторожно разгладила большими пальцами, сильнее прижимая к коже. - Вот так.
        Через несколько секунд пластырь растворился, полностью впитавшись в кожный покров. Гай поморщился и сделал жадный глоток из бутылки, которую ему протянула девушка.
        - А теперь отдохни, - взяв у него бутылку, девушка взяла его руку. - Алекс говорит, что мы скоро приедем.
        Метьюс уперся затылком в кожаный подголовник и послушно закрыл глаза. Грузовичок продолжал движение, окольными путями все дальше углубляясь на север страны.

* * *
        Через пару километров их нагнал отливающий иссиня-черными боками полицейский болид и, обогнав грузовичок, высветил над обтекаемой крышей голограмму «STOP», сменившуюся призывом прижаться к обочине. Алекс сбросил скорость и вывернул руль, послушно съезжая на зашуршавший под колесами гравий.
        - Что случилось? - забеспокоилась Лара, сидящая рядом с Гаем, который, как казалось, заснул.
        - Ты же своими глазами видела знак, - остановившись, Алекс, заглушил двигатель.
        - Но мы же ничего не нарушили, - глазами, полными тревоги, девушка наблюдала, как в боку полицейского кара вертикально поднимается дверь.
        - Сидите, я разберусь, - отстегивая ремень безопасности, успокоил Алекс и выбрался из машины навстречу приближающемуся патрульному, небрежно державшему руку на рукояти болтающейся на ремне электродубинки.
        Из салона озаряемого сполохами проблесковых маячков болида их разговора не было слышно. Лара затаила дыхание. Кей напряженно молчал. Алекс что-то недолго рассказывал, потом кивком указал на грузовичок у него за спиной, полицейский повернул голову, и девушка подобралась. Наконец, о чем-то договорившись, мужчины поспешили к своим машинам.
        - Порядок, - доложил на немой вопрос пассажиров вернувшийся Алекс, заводя мотор и пристегивая ремень. - Нормальный парень и как раз едет в резервацию. Так что нам по пути. Он проводит нас на место.
        - Что за резервация? - снова насторожилась Лара.
        - Ты думаешь, это хорошая идея? - с сомнением в голосе спросил Кей, устало потирая лицо.
        - Если хочешь что-то как следует спрятать, положи это на виду, - Алекс переключил передачу, снова выруливая на трассу, где уже дожидался полицейский болид.
        Когда добрались до места, уже совсем рассвело. Съехав с асфальтовой дороги, грузовичок немного попетлял по извилистой лесной дороге, пока деревья не расступились в стороны, открывая взору путников огромную поляну, на которой расположилась обжитая стоянка передвижных домов на колесах.
        - Добро пожаловать в резервацию «Гуляющий ветер», - тоном экскурсовода отрапортовал Алекс, когда следующий за полицейской машиной автомобиль проехал под подрагивающей голографической аркой в виде индейского вигвама. - Нам повезло. Сейчас здесь как раз начинается праздник Пау-вау.[10 - Пау-вау - название произошло из языка наррагансетт, от слова powwaw, означающего «духовный лидер». Колоритное ежегодное мероприятие, обычно длящееся несколько дней и посвященное различным аспектам индейской культуры.] Гулянья, ярмарка, пляски и куча всяческой национальной еды. Лучшего места, чтобы укрыться, просто не придумаешь. У нашего проводника-полицейского здесь повар-отец. Я сказал ему, что мы туристы из Европы и приехали на фестиваль, так как нашей девушке очень нравятся индейцы.
        Лара посмотрела на Гая, который уже проснулся и молча рассматривал потянувшиеся мимо фургоны-дома.
        - Как ты? - заботливо поинтересовалась она.
        - Получше.
        - Ну-с, друзья, добро пожаловать в прошлое, - объявил Алекс, аккуратно пристраивая грузовичок на свободном стояночном месте.
        - Но я не могу выходить в таком виде, - Лара оглядела свой перепачканный кровью халатик.
        - Пуф-пурум-пум-пам, - задумчиво надув щеки, Алекс посмотрел на часы и проверил в кармане куртки бумажник. - Так, полодиннадцатого, ярмарка уже должна быть открыта. Подождите меня, я быстро. О'кей?
        - Как скажешь, - практически хором откликнулись утомленные переездом и событиями прошлой ночи Кей и Лара.
        Алекс выбрался из машины и, снова встретившись с припарковавшимся чуть поодаль полицейским, быстро затерялся среди фургонов.
        - Господи, что же с нами теперь будет, - вздохнула Лара.
        - Не знаю, - отозвался с переднего сиденья откинувшийся на спинку Кей. - Те, кто атаковал виллу Стоуна, были отнюдь не любители.
        - А по радио есть что-нибудь? - присоединился к разговору Гай.
        Не меняя положения тела, Кей протянул руку и, коснувшись сенсорной панели на приборной доске, некоторое время блуждал по многочисленным радиоволнам, выискивая блоки новостей. Но вместо этого угодил на прямой эфир одной известной радиостанции.
        - …события, о которых с раннего утра наперебой гудят все известные средства массовой информации, - наконец знакомым голосом энергично зазвучало из раскиданных по салону динамиков. - С вами Гарри Кевин, и сейчас со мной в студии находится Роджер Стоун, действующий член конгресса, который баллотировался на пост президента Соединенных Штатов Америки в надвигающейся предвыборной гонке.
        - Сделай погромче, - попросила Лара.
        - Мистер Стоун, вы можете как-то прокомментировать трагические события, случившиеся минувшей ночью?
        - Все очень просто, - резко зазвучал из невидимых колонок хорошо поставленный рык конгрессмена. - Вооруженная группа неизвестных под покровом ночи напала на мой дом, моих гостей и мою семью. Поправ тем самым мое законное конституционное право на неприкосновенность частной собственности…
        - А он времени зря не теряет, - пробормотал за спиной Кея Метьюс, и Саймон невесело фыркнул.
        - Вы все прекрасно знаете, - продолжал выступать Стоун, - что я как большой друг и соратник астронавта-героя Гая Метьюса, больше известного во всем мире как Мессия, дал приют ему и его команде единомышленников, так как полностью разделяю его взгляды и убеждения, - тут пришла очередь усмехнуться Гаю. - Некая группа лиц под прикрытием ночи напала на этих, не побоюсь этого слова, святых людей и учинила над ними зверства, перед которыми меркнет весь ужас концлагерей фашистской Германии.
        - И что же, собственно, по вашему мнению, стало с Мессией, мистер Стоун? - поинтересовался берущий у конгрессмена интервью Гарри Кевин, чей впитавшийся до самых костей журналистский профессионализм позволял ему держать себя так, словно его во время нападения на виллу там и в помине не было. - Удалось ли ему спастись и где он сейчас находится?
        Сидящая в салоне троица замерла, полностью превратившись вслух.
        - Вы же прекрасно знаете, Кевин, - немного помолчав, чтобы явно читаемый по заготовленной командой спичрайтеров бумажке текст выглядел более спонтанным и реалистичным, стал с расстановкой отвечать Роджер Стоун, - что этого посланца небес невозможно сокрушить никаким известным нам оружием, на данный момент созданным человеком.
        - Вы знаете, где он сейчас?
        - К сожалению, а вернее, к счастью, подоспевшая, как всегда, вовремя полиция не обнаружила на месте пепелища, в которое превратился мой дом, каких-либо следов Гая Метьюса и тел еще нескольких его сторонников. Сейчас я не могу называть источник, но могу с уверенностью сказать, что они в безопасности и скоро обязательно дадут о себе знать.
        - Спасибо, Роджер, за исчерпывающее интервью, - начал закругляться Гарри.
        - Никаких проблем, Кевин, - любезно отозвался конгрессмен. - Вы же знаете, что я всегда готов выступать за правду и не намереваюсь ничего скрывать. Зло должно, и я со всей ответственностью заявляю, - обязательно будет наказано. И в самые кратчайшие сроки. Мои люди уже над этим работают.
        - Что ж, в таком случае мы все будем ждать от вас новостей и надеяться на лучшее! Желаем вам удачи в предстоящей предвыборной гонке, и до новых встреч. А наш эфир продолжает новый хит от триумфально возвратившегося на музыкальный Олимп Элвиса Маккормика - «Нарисованный мир»…
        Мессия пришел, и я счастлив,
        Теперь навсегда он со мной.
        И в сердце все радуги краски,
        С душой эту песню ты пой!
        Нарисуем этот мир,
        О-о-о-уо!..
        Увидев через лобовое стекло Алекса, который шел к машине, неся в руке объемистый пакет, Кей потянулся и выключил радио.
        - Держи, - открыв дверь, Алекс водрузил на колени Ларе пакет. - Попроще ничего не было, но сама понимаешь - ярмарка и все такое. Национальный колорит. Надеюсь, с размером я угадал.
        - Угу, - отозвалась девушка и, сунув в пакет нос, вытащила оттуда розовую фланелевую рубашку, расшитую фигурками скачущих друг за другом мустангов, и узкие темные джинсы с причудливой бахромой. На самом дне обнаружилась пара отороченных бисером мокасин. - Думаю, подойдет, спасибо.
        Уронив руки с одеждой на колени, она выразительно посмотрела на Кея, Гая и Алекса, продолжавшего дежурить у двери. Сообразив, наконец, на что она намекает, находящиеся в салоне мужчины послушно полезли на улицу.
        - Новости в целом хорошие, - пока Лара возилась в грузовичке, Алекс поделился с остальными добытой за время отсутствия информацией. - С фестивалем Пау-вау нам просто сказочно повезло. Тут собрались индейцы и те, кто просто фанатеет от культуры коренных американцев, со всего штата, человек около пятисот-шестисот, это очень хорошо. Будет много приезжих из других городов, что еще лучше. Так что пару деньков мы тут точно спокойно перекантуемся. Пока вся эта кутерьма с виллой не уляжется.
        - Уляжется тут, когда Стоун с Кевином только и делают, что подливают масла в огонь, - кисло заметил Кей, засунув руки в карманы брюк. - Еще этот придурок Маккормик со своими танцульками. Радуга то, радуга се, тьфу! Слушать тошно…
        - Ну, как я вам? - захлопнув дверь грузовичка, Лара покрутилась на месте, со всех сторон демонстрируя, как сидит на ее фигурке новый наряд.
        - Шик, - оценил Алекс. - Еще пара перьев, и с легкостью сойдешь за местную. Ладно, пойдемте, поищем, где тут можно остановиться. Да и пожевать чего-нибудь не мешало бы.
        Глава пятая
        Я делал такие вещи, которые вам не понять,
        Но все воспоминания об этом
        Будут скрыты раз и навсегда,
        Как капли слез под дождем.
        Не так-то просто жить в страхе,
        Но то, что я видел своими глазами,
        Было способно остановить эту боль.
        Затерявшись во времени,
        Как слезы среди дождя,
        Настало время, чтобы умереть,
        Настало время, чтобы быть свободным.
        Принять как должное
        Возможность видеть любовь к жизни,
        Знать истинные причины,
        Смотреть в ваши глаза
        И верить.

«Lost In Time», гр. Chiron
        Предварительно заперев машину, четверо беглецов направились в глубь просыпающегося поселка. В одном из импровизированных садиков, разбитых сразу за очередным трейлером, привязанным к своему соседу несколькими веревками, на которых сушилось белье, поотставший от остальных Гай обратил внимание на группу ребятишек, которые шумно играли во что-то в песочнице. В руках одного из них была пластмассовая моделька, точно копирующая космический шаттл, который то заходил на посадку, то снова взмывал со стартовой площадки в виде вылепленного из сырого песка куличика, влекомый рукой ребенка, шипящими звуками имитировавшего работу двигателей.
        Остановившийся Гай улыбнулся и только сейчас обратил внимание, что на узкой импровизированной улочке между фургонами он остался совершенно один, не считая ребятишек да одиноко устроившегося на колченогом стуле мужчины в черной футболке с непонятной надписью «Manowar. Fighting The World», которого Гай не сразу заметил за плетеной изгородью с побегами дикого винограда. Человек расслабленно развалился, скрестив вытянутые ноги в остроносых сапогах, и неторопливо тянул из бутылки пиво, внимательно изучая Метьюса из-под аккуратных очков. Его голову украшала бейсболка, повернутая козырьком назад.
        - Эй! Алекс? Кей, Лара! Вы где?
        Как он теперь их догонит в незнакомом огромном лабиринте из похожих один на другой близнецов-фургонов? Но они не могли за то время, что он наблюдал за ребенком, так уж далеко уйти. Он сделал шаг в направлении, в котором, по его предположению, направлялись опередившие Гая спутники.
        - Если ты обеспокоен, пойди и сядь у реки. И текущая вода унесет твое беспокойство прочь,[11 - В своей речи Шон использует пословицы и высказывания индейских племен и вождей разного времени.] - невозмутимо произнесли у него за спиной, и Гай, обернувшись, вздрогнул от неожиданности. Позади него возвышался высокий пожилой индеец с длинными седыми волосами, аккуратно зачесанными назад, несмотря на возраст, избороздивший морщинами обветренное безбородое лицо, внушительной крепкой комплекции в хлопчатой расписной рубахе и джинсах. Стиснув чубук зубами, он неторопливо смолил старую-престарую трубку, довольно чмокая при этом губами. В руках он держал небольшую корзинку, доверху наполненную вымытыми клубнями репчатого лука. - С чем ты пришел сюда?
        - Я? Да, собственно, ни с чем, - растерявшись, ответил Гай и вспомнил легенду, придуманную для отвода глаз Алексом. - Я турист из Европы, приехал посмотреть фестиваль. А сейчас вот отстал от своих друзей и понятия не имею, где оказался.
        - Ну, с этим-то как раз все обстоит достаточно просто, - заверил индеец, удобнее перехватывая свою ношу. - Я знаю, где ты находишься.
        - И где же?
        - Ты здесь, - лаконично ответил незнакомец. - И, поверь мне, на данный конкретный момент это самое главное.
        - Эй, Шон! - в узком дверном проеме ближайшего передвижного фургончика показалась пышная дородная индианка в фартуке, вооруженная угрожающего вида громадным кухонным ножом. - Тебя только за смертью посылать, старый ты стручок. Ты вымыл, наконец, лук или нет?
        - Да иду я, иду, не бухти, здесь твой лучок, никуда не денется, - беззлобно отозвался тот, кого называли Шоном, и зажатой в руках корзинкой сделал Гаю жест следовать за собой. - Ты ведь никуда не торопишься?
        Гай хотел было возразить, но, к своему безграничному удивлению, утвердительно кивнул головой.
        - Вот и отлично. Хау, Джордж! - он отсалютовал корзинкой человеку в бейсболке, который продолжал наблюдать за Метьюсом. - Расслабляешься?
        Джордж молча поднял руку и поприветствовал соседа, сложив пальцы в козу.
        - Пошли, поговорим немного. Ты ведь Гай Метьюс, не так ли? Человек, спустившийся с Небес. А потом мы с тобой вместе поищем твоих друзей, уговор?
        От последних фраз, произнесенных как ни в чем не бывало, небрежным повседневным тоном, обомлевший Гай буквально прирос к тому месту, на котором стоял. А потом послушно двинулся следом, совершенно обескураженный. Кто этот человек и самое главное, откуда он знает, как его зовут? Ловкий фокусник-шарлатан, дурацкая шутка прятавшихся где-то друзей, сунувших старику двадцатку, только чтобы поднять ему настроение. Если так, то шутка была явно не из приятных и к тому же изрядно пугала. Или это шпион людей, которые открыли на него охоту? И с минуты на минуту сюда нагрянет армия вооруженных до зубов головорезов, которые сровняют поселок с землей и выжгут здесь все дотла? И снова прольется кровь и погибнут невинные люди…
        Прокручивая все это в голове, он тем не менее поднялся по ступенькам в фургон и оказался в уютной небольшой квартире. Несколько аккуратно застеленных спальных мест, расположенных друг над другом, гостевой уголок со шкафом, тумбочкой и несколькими гравюрами, сюжета которых с ходу нельзя было как следует разобрать. Затем уютная кухонька, на которой колдовала та самая женщина, требовавшая у индейца лук. Сейчас она возилась с поставленной на электроплитку глубокой чугунной сковородой, в которой подогревала оливковое масло, чтобы готовить суккоташ.[12 - Суккоташ - что-то вроде похлебки, состоит из трех основных компонентов: бобы «лима», томаты и кукуруза.] Рядом на деревянной доске дожидались своего часа отварные бобы, очищенные от розоватой кожицы, зерна кукурузы, томаты и измельченный чеснок.
        - От чего ты бежишь, Гай Метьюс? - перепоручив мытый лук хозяйке, не обратившей на гостя ровным счетом никакого внимания, без лишних вступлений поинтересовался Шон.
        - Кто вы? - поборов растерянность и смущение, Гай наконец-таки нашел в себе силы задать краеугольный вопрос.
        - Шон, ты же только что слышал. Садись, - индеец указал Метьюсу на маленький выдвижной стульчик. - Я здесь местный старейшина. Добро пожаловать в резервацию «Гуляющий ветер».
        - Откуда вы знаете мое имя? - Гай покосился на колдующую с готовкой женщину, которая, что-то тихо напевая себе под нос, добавляла нарезанный тонкими кусочками перец и бобы в скворчащую на плите сковородку. В трейлере уютно запахло домашней едой.
        - Да кто теперь не знает тебя на этой планете. Но сейчас ты находишься здесь, а в этом месте просто так и без особой на то причины не появляются, уж можешь мне поверить. Так от чего же ты бежишь, Гай Метьюс?
        - Люди, они идут за мной, - начал объяснять Гай, не вполне понимая, почему, собственно, должен раскрываться перед этим незнакомым ему, загадочным человеком, и почему его привели сюда. Но, несмотря на это продолжил, вновь поражаясь своей невесть откуда взявшейся разговорчивости: - Тянутся, собираются. Сплачиваются вокруг меня. Но есть еще и другие, плохие. То ли полицейские, то ли бандиты. Они почему-то преследуют меня. Все разрушают, попутно убивая всех, кто находится рядом со мной.
        Стушевавшись под внимательным взглядом собеседника, который терпеливо слушал, неторопливо затягиваясь табаком, от которого у Метьюса щипало ноздри и щекотало легкие, и также медленно его выдыхая, Гай не выдержал и отвел глаза, посмотрев на висящий над верхним спальным местом ловец снов.
        - А откуда ты знаешь, какой человек плохой, а какой злой, а, Гай Метьюс? - поинтересовался старик. - По какому постулату отделяешь добро от зла и наоборот? Плохое от хорошего. Свет от тьмы. Внутри каждого живого существа с рождения горит фонарь - это его душа. Но разгорится ли его свет сильнее, указывая дальше дорогу сквозь сумрак и тлен, из которых соткана наша плоть, или же так и останется медленно тлеть, пока не угаснет с последним стуком устаревшего изможденного сердца. Волчица, загрызшая охотника, в глазах человека - зло, но она защищала свой народившийся выводок. Можно ли осудить ее? Единственный хищник, который склонен убивать, даже когда не голоден, это человек. Поэтому свет и тьма, как и добро со злом, взаимоисключающие. Они нужны друг другу, ибо поодиночке, просто окажутся бесполезны. Попросту не с чем будет сравнивать. Как бревно, которое плывет по реке, у которой нет ответвлений. Ему не из чего выбирать, дорога-то ведь одна. Или ты так уверен в своей исключительности и непорочности, возвышая себя над другими людьми, что готов возложить на себя это непосильное бремя? Решать все за
других?
        - Нет! - пылко возразил Гай, но собеседник остановил его движением руки.
        - У каждого своя правда, и каждый уверен, что именно он и является тем самым заветным центром, вокруг которого кружит Вселенная. Пока каждый человек сам не познает мир в своей душе, будет невозможен мир между народами. Куда ты ведешь их?
        - Простите?
        - Людей, что идут за тобой, - вытащив чубук изо рта, Шон неопределенно повел зажатой в руке трубкой, следом потянулась неспешно закручивающаяся в стоячем воздухе тонкая ниточка дыма. - Приходят к тебе за советом. Что ты желаешь дать им? Куда ведешь?
        - Понимаете, - продолжая подчиняться какому-то неведомому порыву, тянувшему из него слова, словно змейку из горшка мелодия дудочки факира, Гай запнулся, пытаясь собраться с мыслями. - Я… тут не совсем все просто, я даже не знаю, как это все вот так сразу вам объяснить.
        - Ты бессмертный, - кивнул головой индеец, снова зажимая трубку между зубов. - А раз так, люди, окружающие тебя, готовы поверить во что угодно. Безоговорочно следуют по пятам, куда бы ты ни направился, в надежде, что ты сможешь помочь им в решении собственных житейских проблем. Что, как и в случае с публично доказанным бессмертием, не остановишься на этом и сотворишь для всех новые чудеса. Много чудес. Но способен ли ты дать им все это? Способен прислушаться и, главное, услышать сокровенные желания и мольбы каждого из смертных на этой планете? Помни, Гай Метьюс, когда умирает легенда и пропадает мечта, в мире не остается величия и исчезает вера.
        - Да, - вместе с ответом Метьюс шумно выпустил воздух из легких.
        - Чем умнее человек, тем больше ему нужен Бог, чтобы он не подумал, что он знает все. Доброе сердце и добрый ум - вот что нужно, чтобы быть хорошим вождем. Все это в тебе есть, Гай Метьюс, но ты пока еще не умеешь правильно распоряжаться той силой, что еще до поры дремлет, будучи сокрыта внутри тебя. Но ты научишься. Придет время, и это будет так, - Шон сделал несколько затяжек и выпустил сизый дым из ноздрей. - О да, именно так. Каждая птица рано или поздно выпархивает из родительского гнезда, ибо все во Вселенной испокон веков идет по своему давно заведенному распорядку. Ты встретишь свою судьбу. Но не в этом мире, так как эта земля больше не твой дом, и ты не принадлежишь ей как сын.
        - Я понимаю, - задумчиво кивнул Гай. - Кажется, теперь я начинаю понимать.
        - Ба, а танцы скоро? - дверь фургончика распахнулась, и внутрь двумя светящимися солнышками влетели семилетняя черноволосая девочка с развевающимися косичками, в которые были вплетены всевозможные разноцветные красивые ленты, и смуглый курносый мальчуган лет пяти, оба в красивых национальных костюмах ручной работы.
        - Смотри, что мне дали поиграть! - захлебываясь восторгом, выпалил курносый мальчишка, размахивая рукояткой джойстика голографического лука. - Здорово, правда?
        - А вам бы все только пляски плясать да бездельничать. Скоро-скоро, - ворчливо отозвалась хлопочущая в кухонном отделении фургона женщина, с помощью половника накладывающая ароматное бобовое кушанье по расписным плошкам с высокими краями. - Бегом за стол, суккоташ как раз остыл. И чего это вы разоделись-то раньше времени, а? - она с нарочитой строгостью сверкнула на детей глазами из-под очков, вытирая пахнущие луком и пряностями руки полотенцем. - Перемажетесь ведь, а я все утро над ними сидела.
        - Ну, ба-а, - надув губки насупилась девочка, пока младший брат, встав на цыпочки, послушно намыливал ладошки большим куском земляничного мыла, высунув от старания язык. - Они же такие краси-ивые. И я аккуратно, только девочкам показать. А можно я с Ирмой ленточками поделюсь? Я немножко.
        С этими словами она с детской непринужденностью взяла свое платьице за юбку и мечтательно покружилась на месте, как заправская городская модница.
        - Можно-можно. А игрушку, как поешь, верни, сколько говорить, что нельзя брать чужое. Совсем бабкин труд не цените, локсы,[13 - Локс - персонаж индейского фольклора, проказник, который может перевоплощаться в енота.] - женщина подала умывшейся внучке ложку, пока та забиралась на стул рядом с уплетавшим свою порцию братом.
        - Говори с детьми, когда они едят, и сказанное тобою останется, даже когда ты уйдешь, - выпуская из трубки дым, Шон некоторое время со старческой улыбкой смотрел на гремящих посудой детей, которые, не стесняясь присутствия постороннего (или, вообще, даже не видели его, как потихоньку начал думать Гай), с аппетитом лопали бабушкин суккоташ.
        Немного помолчав, индеец задумчиво добавил:
        - Скоро настанет время, когда мой внук будет скучать по крику гагары, плеску лосося, шепоту еловых игл или крику орла. Но он не подружится ни с одним из этих созданий, и, когда его сердце будет болеть от тоски, он будет проклинать меня. Все ли я сделал для того, чтобы воздух оставался свежим? Достаточно ли я заботился о воде? Позволил ли я орлу парить на свободе? Все ли я сделал для того, чтобы заслужить любовь моего внука? Так говорил Дэн Джордж.[14 - Дэн Джордж (1899-1981) - вождь народа Цлейл-Вотут из береговых салишей в Северном Ванкувере.] И хочешь ты этого или нет - винить во всем будут именно тебя. Иди своей дорогой, Спустившийся с Небес. Уходи, пока не стало слишком поздно. Бери только то, что тебе нужно, и оставь землю такой, какой ты ее нашел.
        - Но мне ничего не нужно, - попытался возразить гость.
        - Я все сказал.
        Старейшина внимательно посмотрел на Гая, который молча сидел перед ним, обдумывая услышанное.
        - А теперь тебе тоже следует подкрепиться, - подавшись вперед и переходя на более повседневный тон, Шон по-хозяйски похлопал Метьюса по коленке. - Ты гость, и сейчас мы рады тебе. Ешь, пей, отдыхай. Для тебя отведут гостевой домик. Думай и помни, о чем мы здесь говорили с тобой. Ступай с миром, твои друзья уже обыскались тебя.
        - Я запомню, - кивнул Гай, и, поморгав, словно его только что вывели из непонятного транса, удивленно посмотрел на сидящего перед ним старика. - Кто вы на самом деле, Шон?
        - Всего лишь тот, кто сейчас сидит перед тобой, - загадочно ответил старик. - Сейчас иди.
        Когда за Гаем закрылась дверца фургона, отрезавшая оживленную детскую болтовню, он еще некоторое время постоял и, щурясь, посмотрел на тусклый диск солнца, на мгновение выбившийся из-за туч. Дети, возившиеся в песочнице с космическими игрушками, куда-то исчезли. Где-то дребезжали кастрюли, работало радио, транслирующее бейсбольный матч. В отдалении коротко харкнула гавком собака. Остро пахнуло сеном с примесью конского навоза.
        - Не мой дом, - пытаясь осмыслить все, что только что с ним произошло, медленно повторил Гай.
        - Фух, ну, слава богу! - облегченно выдохнул налетевший на него из-за угла трейлера Кей. - Ты куда запропастился? Мы тебя обыскались.
        - Просто отстал, - стряхивая оцепенение, Метьюс посмотрел на Саймона. - Задумался.
        - Идем уже. Место тут действительно классное, Алекс был прав, - начал рассказывать Саймон, когда они бок о бок неторопливо направились в глубь резервации. - Полицейский, ну тот, с которым на дороге встретились, у него отец тут еще за повара, помнишь?
        - Угу, - шагая с ним рядом, рассеянно откликнулся Гай.
        - Его Виллбо зовут. Так вот, он нам даже выхлопотал у старейшины один четырехместный фургон, представляешь? Можно спокойно поесть и помыться. Мировой мужик, видать, этот старейшина! Алекс и Лара на ярмарке, там тоже столько всякой всячины, глаза разбегаются, только успевай покупать.
        Перед глазами Гая вновь выступило остроносое лицо, изборожденное морщинами, проступающими сквозь клубящиеся струи табачного дыма. Тем временем они, еще немного попетляв между фургонами, вышли на центральную поляну, поросшую мелкой травой. В центре возвышалась большая груда поленьев, поставленных домиком для будущего костра, всюду сновали люди, расставляли стулья, тащили отесанные бревна, также предназначенные под скамейки - все говорило о том, что тут затевается какое-то нешуточное мероприятие.
        - Лара про тебя, кстати, спрашивала, - Саймон с Гаем приостановились, пропуская идущих наперерез индейцев, волокущих огромную жаровню для барбекю, и Кей многозначительно на него посмотрел. - Может, сразу на ярмарку пойдем, а?
        - Знаешь, я бы немного отдохнул. Вся эта кутерьма после вчерашнего…
        - Понимаю. Уверен?
        - Да. Хочу немного поспать, - кивнул Гай. Ему нужно было столько всего обдумать, а для этого хотелось побыть, наконец, в одиночестве. - Где, ты говоришь, нам отвели домик?
        - Да вон он, за тем стендом с корзинками, - достав из кармана пиджака ключ с деревянным брелоком, Саймон протянул его Метьюсу. - Нам всем такие раздали.
        - Хорошо. Скажи остальным, где я, пусть не волнуются. А вы отдыхайте. Нам всем сейчас нужно передохнуть.
        Повернувшись, он пошел в указанном Саймоном направлении, а тот еще некоторое время смотрел ему вслед и, подождав, пока спина Метьюса скрылась за дверью фургончика, пошел в сторону ярмарки, привычно засунув руки в карманы брюк.

* * *
        Мысли в голове струились, текли, вязко, неторопливо сплетались, теряя первоначальный смысл, и каждый раз, как Гай упрямо пытался сосредоточиться, словно играющие мотыльки, кружась, завязывались в причудливую индейскую вязь. Вновь и вновь перед его мысленным взором представало задумчивое лицо старика, который даже сейчас, как ему казалось, о чем-то ему говорил. Потом он куда-то летел и падал… Сквозь дрему Гай смутно расслышал, как осторожно приоткрылась дверь фургончика и кто-то, крадучись, проскользнул внутрь. Или ему это только показалось. Рядом с кроватью послышался шорох, и полностью обнаженная Лара, скользнув под простынку, легла на него, жадно прильнув к губам долгим томительным поцелуем.
        - Не бойся, - глухим от возбуждения голосом прошептала она, не переставая ласкать поцелуями его лицо. - Я никому не сказала, куда пошла.
        - Лара? - растерялся спросонья Гай. - Что ты здесь делаешь?
        Откидывая на спину волосы, девушка выгнулась, сильнее седлая его, и подавшийся навстречу Гай почувствовал, как по его покрытой мелкой щетинистой порослью щеке мягко скользнул пухлый отвердевший сосок. Судорожно вздохнув, он ощутил сладковато-мускусный запах женского тела. Его руки непроизвольно легли на ее тонкую талию, податливую, гибкую и горячую, словно тающий от пламени свечной воск. Чувствуя, как против воли начинает предательски откликаться на напористую женскую ласку, Гай, капитулируя, смежил веки и, освободив сознание, мягко отступил, откинув голову на подушку и положив руки на простыню.
        - Что, - она чуть отстранилась и, убрав с лица волосы, заглянула ему в глаза. - Почему ты остановился?
        - Так нельзя, - срывающимся голосом выдавил Метьюс, изо всех сил стараясь удержать себя. - Это неправильно.
        - Почему? - не поняла девушка. - Что не так?
        - Ты не обязана это делать, только лишь потому… - он запнулся и смотрел на нее, пока она молча ждала ответа. Потрясающая, великолепная, исступленно красивая. Женщина, которая хотела его. - Просто из благодарности. Точнее, не подумай, что я имею в виду то, что ты сама… - Осознавая, что начинает заговариваться, он сделал над собой усилие. - Там, на вилле, я сделал то, что должен был, понимаешь? Это был мой долг, и я его выполнил. Я не такой, как ты думаешь, чтобы просто вот так…
        - А какой же ты, глупенький? - возобновляя ласки, она нагнулась, мягко прикоснувшись к нему и чуть сдавила зубами его нижнюю губу. От ее пышущего жаром дыхания у Гая закружилась голова.
        - Лара, прошу тебя…
        - Да что с тобой такое? - наконец не выдержала она. - Я тебе не нравлюсь? Ты не хочешь меня?
        - Нет, дело совсем не в этом, - Гай скользнул взглядом по ее животу, острой великолепной груди, манящему шелку роскошных длинных волос и облизнул пересохшие губы.
        - У тебя ведь наверняка давным-давно не было женщины, разве нет? - она игриво вскинула бровь.
        - Ты ведь сама этого не хочешь.
        - А разве мое тело не говорит тебе об обратном?
        - Ты очень хорошая, Лара Джеферсон, - с необыкновенной нежностью, от которой у девушки дрогнуло и споткнулось с удара на удар сердце, наконец, проговорил он. - Ты настоящая и прекрасная. Но правда - не стоит. Мы не должны становиться рабами каких-то вымышленных устоев. В душе ведь ты совершенно другой человек, добрый и очень хороший. И пусть у тебя еще все будет хорошо. У тебя будет все хорошо. Я это знаю. Но не так. Не сейчас.
        Помедлив, она высвободила лицо из его ладоней, отстранилась и некоторое время сидела, положив ладони ему на грудь, смотря на него новым, неведомым взором, словно впервые увидела перед собой чужого и незнакомого человека. Затем неуклюже слезла с него, вмиг стряхивая с себя загадочность и чарующий ореол страсти, превратившись из сладострастной искусительницы в маленький, съежившийся комочек. Она свесила ноги с кровати, волосы водопадом упали вниз, закрывая ее лицо и груди. Гай смотрел на ее ссутулившуюся спину, выступающие лопатки, движущиеся в такт с ее дыханием, острые холмики позвонков, и почувствовал, как непреодолимая нежность внутри него выходит из-под контроля, полностью подчиняя себе, обволакивая и согревая. В этот момент он осознал, что любит ее, так сильно, что хочет слиться с ней в ослепительной вспышке всепоглощающего счастья. Но не физически. По сравнению с чувством, которое оглушающей волной цунами захлестнуло его, физическая близость с женщиной не стоила и гроша.
        Из-под шелка вьющихся Лариных волос послышался чуть слышный всхлип.
        - Что с тобой?
        - Ничего.
        - Почему ты плачешь? - тихо спросил он, увидев, как на острую коленку девушки капелькой упала слезинка.
        - Ты первый, кто сказал мне такие слова, - не поднимая головы, прошептала Лара. - Как ты не понимаешь. Ты не просто спас. Ты… Никто и никогда, с самого детства… Не за что-то, а ради меня. Просто так. За всю мою паршивую, дурацкую и никчемную жизнь… Никто и никогда.
        Резко соскочив с кровати, она присела, нашаривая разбросанную на полу фургона одежду и не поднимая на него заплаканных глаз, словно стыдясь этого, отвернулась, судорожными торопливыми движениями натягивая на себя джинсы. Как будто бы вовремя опомнившаяся и остановившаяся на краю пропасти школьница, а не искушенная в ласках жрица любви, всего несколько мгновений назад исступленно желавшая сокрушить его порывом своей безудержной страсти. Гай наблюдал за ней. Покончив с рубашкой, которую второпях застегнула не на те пуговицы, Лара всунула ноги в мокасины и дернула ручку двери, ступив в бледное пятно уличного света.
        - Спасибо тебе.
        Перестав всхлипывать, она легким видением выскользнула из фургончика, тихонько притворив за собой дверь. Лежащего на кровати Гая снова окутала тишина. Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух из легких, сложив губы трубочкой, пытаясь разобраться в собственных чувствах. А потом стал смотреть в потолок, и в голове его, сменяя друг друга со скоростью, превышающей световую, неслись сотни и тысячи мыслей, миллионы и миллиарды человеческих судеб, галактики и солнечные системы, и с каждым новым видением Гаю на миг казалось, что вот-вот именно сейчас ему приоткроется какая-то самая главная и важная тайна. Что он все увидит и осознает, и тогда все встанет на место. И он, наконец, обретет себя.
        Гай неподвижно лежал, и ему казалось, что он способен одновременно, сразу видеть весь этот мир, пусть жестокий, пусть несовершенный, страдающий от множества пороков, червоточиной разъедающих людские сердца. И в то же время, невыразимо прекрасный, пока в нем есть такие создания, как Лара. Время медленно струилось, словно позабыв про него, а Гай все думал и думал, невидящим взором смотря куда-то сквозь пространство. Пока, наконец, не заснул.
        С наступлением сумерек на центральной поляне, которую окружал трейлерный городок резервации, плюясь кружащимися искрами, заполыхал огромный костер.
        В центральном круге вокруг него расположилась танцевальная площадка, тут же находились столы, барабанщики и сидячие места для готовящихся к выступлению танцоров и их многочисленных семей. Внешний, более широкий, был организован под места для зрителей и гостей, специально прибывших на мероприятие.
        Отдельно был накрыт большой длинный стол, с радушной щедростью уставленный всевозможными домашними кушаньями, приготовленными здесь же, на воздухе. Различные стейки из мяса и рыбы, различной степени прожарки, на любой вкус, копченые цыплята с бананами, рисом и медовым печеньем, рассыпчатый сезонный картофель, запеченный на углях, пышущий жаром хлеб, упруго сжимавшийся от легкого прикосновения и нежно тающий на языке. Все это украшала обильная душистая зелень, овощи и всяческие приправы со специями, теснившие огромные блюда, ломящиеся от нагромождений зажаренных до румяной золотистой корочки сосисок и сарделек под лениво стекающим густым, как древесная смола, кроваво-красным соусом рубичо.[15 - Рубичо - помидоры, перец, лук, соль, чабер, базилик, паста из зеленой фасоли, травы и дикий чеснок. Основное правило: никакой воды, только то, что дали помидоры. К мясу подают холодным.]
        Плетеные корзины с миндальными пышками и сластями, возле которых неустанно дежурили изнывающие от нетерпения разодетые нарядные дети, под бдительным наблюдением старших, дежуривших на раздаче блюд. Все это пиршество красок и удивительная палитра различных гастрономических всевозможностей посылали в лесной воздух такой невообразимый, фантастический аромат, что просто поглядеть или пройти мимо было практически невозможно.
        Поляна стала постепенно заполняться людьми. То тут, то там то и дело раздавались приветственные возгласы, пожимались руки, заводились новые знакомства и сердечно обнимались давно не видевшиеся друзья. С улыбкой, взяв у заведующего напитками рослого индейца открытую бутылку пива «голд фиш», Лара неторопливо бродила среди людей, с любопытством разглядывая пестрые национальные убранства и костюмы готовящихся к выступлениям музыкантов и танцоров. Новый, неожиданно для нее открывшийся пласт почитателей и представителей древней национальной культуры.
        - Хэлло, Лара! - к ней приблизился Алекс, вынырнувший из-за группы барабанщиков, разбирающих свои инструменты. - Ну, как ты?
        - Как видишь, гуляю, - сардонически откликнулась девушка. - Тут столько всего интересного.
        - А? А, ну да, да. Ты про это, - он нетерпеливо отмахнулся, судя по всему, царящее вокруг оживление сейчас интересовало его меньше всего. - А где Гай, ты его не видела?
        Вполне безобидный вопрос вновь пробудил воспоминания о недавней сцене в фургончике, и Лара внезапно с удивлением почувствовала, как начинает краснеть.
        - Нет, - ответила она. - А что случилось?
        - Его ни в коем случае нельзя оставлять одного, - серьезным тоном напомнил Алекс. - Ты же знаешь. Его преследуют. Нас преследуют! Будут искать по всей Америке, а может, и по всему миру, пока, в конце концов, рано или поздно не найдут. И если с ним что-нибудь случится, мы будем виноваты, понимаешь? Неужели ты до сих пор не поняла, что он ведь не просто обычный человек, как я или ты. Он Избранный. Нельзя спускать с него глаз.
        - А мне кажется, здесь вполне безопасно, - оглядев разноголосо гудящую поляну, пожала плечами девушка. - Смотри, сколько людей, и никто нас не знает.
        - Никто пока нас не знает, - педантично выделив слово, Алекс шлепнул себя по запястью, на которое опустился комар. - А если и здесь есть враги или их лазутчики? Каждую секунду мы должны быть начеку. Так когда ты видела его в последний раз? - подойдя ближе к девушке, продолжал допытываться он.
        - Ну, он вроде был в том трейлере, куда его поселил старейшина, сказал, что хочет поспать, - ощутив, как во влажном ночном воздухе предательски запылали щеки, Лара окончательно смутилась и сделала большой глоток пива, спрятав за бутылкой лицо. - Да вон же он, с Кеем.
        Она разглядела Гая и Саймона на противоположном конце поляны и помахала мужчинам рукой, которые, заметив, направились в ее сторону.
        - Ну, наконец-то, вот ты где, - облегченно выдохнул Алекс и, настороженно оглядев Метьюса, с родительской заботой спросил: - С тобой все в порядке? Хорошо себя чувствуешь?
        - Да вроде, - рассеянно ответил погруженный в какие-то свои мысли Гай, но встретившись с пытливым взглядом Алекса, добавил как можно непринужденнее: - Конечно, порядок. Хорошо поспал.
        - Идемте, скоро начинается, - сказал Саймон, наблюдавший за происходящим вокруг, и хлопнул Алекса по плечу, который недоверчиво смотрел на Метьюса, словно врач на завравшегося пациента. - Нужно занять места.
        - Постой. Я искал тебя. - Гай придержал двинувшуюся следом за ними Лару за руку и, когда она остановилась, вопросительно на него посмотрев, смущенно отдернул пальцы.
        - Зачем? - Лара удивленно выгнула бровь.
        - Не знаю. Хотел… просто мне показалось, что, - он окончательно сбился и замолчал. - Знаешь, то, что произошло там, в фургоне…
        Лара протянула руку и ласково приложила палец к его губам.
        - Не надо ничего говорить, - мягко улыбнувшись, сказала она. - Все есть как есть. Ты ничего не сделал плохого, скорее наоборот. Все правильно, так и должно быть. Давай пойдем к остальным.
        Взяв его за руку, она мягко увлекла Метьюса за собой, в сторону поджидавших их Кея и Алекса. Наконец окончательно стемнело, и в небе стали загораться первые звезды, в центр собрания вышел старейшина Шон в роскошном перьевом головном уборе и, дождавшись, когда вокруг воцарилась звенящая тишина, стал торжественно произносить длинную приветственную речь.
        Они сели на места, которые для них заняли Алекс и Кей, и Лара подсела ближе к Гаю, прижавшись к нему и положив голову на плечо. Гай вздрогнул - едва заметно, она успела это почувствовать, - не отстранился, но и не приобнял ее. Но она и не ожидала этого, да и не хотела требовать, сама еще не до конца разобравшись в себе и собственных чувствах. Лара впервые предложила себя мужчине под влиянием момента, а он не воспользовался ситуацией. И это ее по-настоящему удивило. В чем-то даже по-женски обидело, ведь она возвела заботу о своем теле в разряд истинного искусства. А соблазнять умела так, что даже, когда, непринужденно болтая с клиентом, чуть надкусывала выуженную из бокала баснословного «легини-шанклот» пузатую оливку с анчоусом, собеседника бросало в жар.
        Но в чем причина его отказа? Ей попросту пренебрегли, отказались? Или это было что-то другое? Опустив глаза, она посмотрела на пустую бутылку пива, которую катала между ладонями.
        Наверное, Гай просто был другим. Ни на кого не похожим, и дело тут было даже не в его всемирной славе и популярности. Лара не делала больших различий между клиентами и самозабвенно танцевала хоть для студента, которому скинувшиеся на выпускном друзья решали устроить незабываемый поход в стрип-клуб, хоть перед гламурной кинозвездой.
        В нем присутствовало что-то, чего не было даже у обычных людей. Некий лучик, что-то необъяснимое и важное, несоизмеримо большее и загадочное. Лару тянуло к нему, пробуждая давно забытые чувства, все эти годы ржавевшие где-то на самом дне ее истерзанной, очерствевшей души.
        Она знала, что теперь все будет по-другому, что жизнь ее теперь изменится и больше никогда не будет прежней. Она сама больше такой никогда не будет. Та ее грешная и запутавшаяся ипостась, которая все эти годы звалась коротеньким прозвищем Черри, сегодня умерла навсегда. Осталась лишь Лара Джеферсон, бывшая стриптизерша, которая, собственными глазами увидев Чудо, теперь начинает все заново, с чистого листа.
        И она почему-то не боялась этого. Потому, что это и есть она. Та самая, настоящая. А весь тот прошлый картонный мирок, до отказа переполненный мерзостью, развратом и самообманом, с легкостью рухнул, разлетевшись на миллионы звенящих, никому не нужных осколков. И еще она будет с ним. Последует в огонь и воду, куда угодно, даже если он сам не будет этого хотеть. Но своим женским сердцем она чувствовала, что все еще изменится. Просто ему нужно дать время. А она будет ждать.
        Лара вздохнула и, чуть повернув голову, преданно посмотрела на сидящего рядом мужчину. И Бог свидетель, ей никогда в жизни еще не было так легко.
        А Гай, чувствуя рядом с собой тепло льнувшего к нему женского тела, словно загипнотизированный, смотрел на разведенный в центре поляны огонь, снова и снова прокручивая в памяти разговор с шаманом и слова, сказанные им напоследок. Каждая птица рано или поздно выпархивает из родительского гнезда, ибо все во Вселенной испокон веков идет по своему заведенному распорядку. Он встретит свою судьбу. Он должен вернуться домой. Но где он, этот дом? Заветный приют для одинокого путника.
        …они думают, ты сможешь помочь им в решении собственных житейских проблем и сотворишь для всех новые чудеса. Много чудес. Но способен ли ты дать им все это? Способен прислушаться и, главное, услышать сокровенные желания и мольбы каждого из смертных на этой планете?
        Нападение на виллу Стоуна, смерть ни в чем не повинных людей, виноватых лишь в том, что пошли за ним, а он их не смог защитить. Последующее бегство и разговор с шаманом, постель, которую он чуть было не разделил сегодня с девушкой, которую знает всего несколько дней. Слишком много для одного-единственного дня. Там, в бездонных просторах космоса, когда он умирал и заново возрождался подобно мифическому фениксу, время текло совсем по-другому. Гай почувствовал, как бьется сердце прижавшейся к нему Лары. И понюхал запах ее волос, к которому примешивался терпкий аромат гудящих в центральном костре поленьев.
        Так они и сидели, запутавшаяся в своих чувствах девушка и Человек, спустившийся с Небес, обреченный на бессмертие, который, несмотря на ее нарочитую вычурность и ершистую броню, за которой она столько лет прятала от окружающих обиды, сокровенные мечтания и слезы, сумел разглядеть испуганного, оступившегося человека, которому всего-навсего недоставало понимания и доброго слова, сказанного от души.
        Народное гулянье разгоралось, все набирая силу, и вот уже в мистическом танце предков слились практически все обитатели резервации «Гуляющий ветер». Переливающейся цветовой гаммой мелькали причудливые красочные наряды, переплетались руки, изгибались тела, раскачивались перьевые головные уборы, яркими пятнами проносились лица в племенной раскраске. Лица взрослых, стариков и детей, юношей и девушек.
        Жителей планеты Земля, которые продолжали чтить своих предков, родину и дом, как и много веков назад, отдавая дань своему прошлому и с мудрой неторопливостью смотря в грядущее будущее. Задающие ритм барабанщики затянули старинную народную песню про охотника, волка и быструю лань, и им дружно вторил хор.
        Мятущееся в центре ритуальной поляны кострище отбрасывало на лесные деревья причудливые ломкие тени, словно духи, вняв зову своих потомков, пробудились из небытия, чтобы присоединиться к общему танцу, за которым последовали соревнования в меткости и ловкости, танцевальные конкурсы и песенные импровизации.
        Люди тут и там разбредались, собирались небольшими группами, делились последними новостями, встречали старых друзей. То и дело слышался смех, звонкими стайками носились дети, подростки устраивали дружеские потасовки, ныряли с тарзанки в близлежащую речушку, на все лады заигрывали с девушками, обсуждали музыкальные группы и фильмы, которые успели посмотреть за то время, что не виделись.
        Отдельная группа ребят, радостно улюлюкая, занималась метанием голографических томагавков в подвешенную на стволе сосны мишень. Из огороженного загона, отведенного специально под конные состязания, доносилось заливистое конское ржание и стук копыт. Это был волшебный момент всеобщего единения, который находился вне времени. Старые и новые культуры объединялись в едином порыве, смешивая прошлое с настоящим.
        Гай смотрел на царящее вокруг нескончаемое людское веселье и вдруг почувствовал себя невыносимо одиноким. Совершенно одним в целой бескрайней и необъятной Вселенной. Даже родная Земля, на которую он когда-то давно так безумно мечтал вернуться, теперь стала для него невыносимо чужой. Он понял, что принял решение, и почувствовал, что ему сразу стало спокойнее от осознания, что ему делать дальше. Теперь у него появилась цель и он знал, как нужно действовать, чтобы достичь ее. И продолжавшей прижиматься к нему Черри, в ледяной душе которой начинала неуверенно теплиться новая, пока еще робкая искорка - наполнявшая ее сердце трепетом, - она бы не понравилась.
        Гай поднял голову и посмотрел на бесконечное полотно звездного неба, которое вылизывали пляшущие вместе с поющими индейцами причудливые языки огня. Праздник Пау-вау продолжался. Гай принял решение.
        - Пойдем, - сказал он девушке, - нам нужно найти Саймона и Алекса.
        - Что, прямо сейчас? Давай еще посидим, тут так хорошо.
        - Нет времени. Если то, что я задумал, осуществится, мы сможем сидеть в тишине всю оставшуюся жизнь.
        В поисках своих товарищей они дважды обошли резервацию и лишь потом догадались заглянуть в их машину. Алекс спал, сидя на водительском сиденье, а мыски ботинок Саймона были единственным, что можно было разобрать в темноте фургона.
        Гай тихонько постучал костяшками пальцев по боковому стеклу, и Алекс тут же открыл глаза.
        - Нагулялись? - спросил он с тенью улыбки на лице.
        - Можно и так сказать, - глаза Гая блестели от возбуждения, - заводи мотор, мы отправляемся.
        - И куда мы на этот раз? - удивился Алекс.
        - На мыс Канаверал! Поехали, я объясню тебе все по дороге.

* * *
        Под утро они остановились на заправке.
        - Саймон, будь добр, купи нам чего-нибудь погрызть и пару бутылок негазированной воды. А я пока заправлю нашу колымагу.
        Алекс по многолетней привычке направился к автомату, принимающему оплату за наличные. Закинув купюры в купюроприемник, Алекс нажал клавиши с номером нужной колонки и типом топлива. После чего огляделся по сторонам, убедившись, что никто не обращает на него внимания, быстрым шагом направился в будку общественного голофона.
        Как и положено всем бесплатным аппаратам связи, местный голофон проекцию собеседника практически не воспроизводил, передавая лишь голос.
        - Приемная конгрессмена Роджера Стоуна, - услышал Алекс сексуальный женский голос.
        - Мисс, мне необходимо срочно переговорить с мистером Стоуном. Скажите, что ему звонит Алекс.
        - Простите, а как ваша фамилия?
        - Просто Алекс. Скажите Роджеру, он поймет.
        - Минутку, - голос девушки сменился незатейливой мелодией.
        - Алекс? Где вы?
        Голос у конгрессмена был взволнованный.
        «Еще бы, - злорадно подумал Алекс, - ты, наверное, уже и не надеялся меня услышать!»
        - Мы где-то в сорока милях от Орландо.
        - Какого черта вы там забыли? Гай с тобой?
        - Со мной, со мной, не волнуйтесь. Собственно, по поводу Гая и звоню. Он просит вас организовать весьма непростое дельце. Честно, не знаю, потянете ли вы эту просьбу.
        - Алекс, к черту ваши сомнения! Для этого парня я сделаю все, что угодно.
        - Отлично, - улыбнулся Алекс. - Ибо Гай пообещал нам показать истинное чудо!
        Глава шестая
        Протяни руку и прикоснись к вере…
        Твой собственный, личный Иисус -
        Тот, кто выслушает твои молитвы,
        Тот, кто позаботится…
        Твой личный, собственный Иисус -
        Тот, кто выслушает твои молитвы,
        Тот, кто будет рядом…
        Испытываешь незнакомые чувства,
        Ты совсем один.
        Простой смертный -
        У телефона.
        Возьми трубку -
        Я заставлю тебя поверить…
        Смирись с тем, что лучше не будет.
        Устрой мне проверку.
        Я избавлю тебя от всего,
        Что у тебя на душе,
        В чем тебе нужно исповедаться.
        Ты знаешь, я отпущу твои грехи…
        Depeche Mode, Personal Jesus
        Мир охватило безумие. Как и всегда в таких случаях, все началось с крохотной искорки, мимолетного импульса, который, все сильнее разгораясь, вскоре настоящим неукротимым пожаром бушевал в сердцах людей. На всех континентах и самых отдаленных уголках необъятного земного шара, во всех городах и городишках, селах и поселениях, резервациях и даже горных поселках люди всех цветов кожи неожиданно обрели общую цель.
        Не похожие друг на друга народности, самых разных вероисповеданий и социальных слоев, от горстки мультимиллионеров до нищих из самых захудалых и бедных кварталов Парижа - от мала до велика копили, складывались, занимали и влезали в долги, только чтобы присоединиться к великому паломничеству, целью которого было лицезрение невероятного Чуда, которое обещал публично сотворить американский астронавт Гай Метьюс, единогласно возведенный в ранг сошедшего с небес спасителя человечества.
        Обыватели шли на любые ухищрения и уловки, только лишь чтобы за любые деньги и в каких угодно условиях, самое главное - поскорее попасть в ставшее по-своему священным место, в которое всего за сутки превратился мыс Канаверал. Железнодорожные сообщения, автобаны, паромы, международные авиалинии и даже сверхскоростные перевозки в плотных слоях атмосферы стонали от внезапно свалившейся на них невероятной человеческой массы, с каждым новым часом, все неумолимее приближающим знаменательное событие, увеличивающейся в геометрической прогрессии.
        Все чаще из-за загруженности путей сообщения откладывались или переносились рейсы, срывались запланированные туристические поездки, и намеченные саммиты, и политические мероприятия. Безумие волной охватывало планету, людскую массу, подстегиваемую предвкушением неизвестного, невозможно было остановить. В одной из небольших стран Ближнего Востока по такому случаю даже прекратилась многолетняя война, в связи с тем, что внезапное появление нового возможного лидера, благодаря современным средствам массовой информации, пошатнуло религиозные постулаты одной из враждующих сторон.
        Гаю все это было безразлично. Слова старейшины Шона глубоко отпечатались у него в сердце, и он постоянно повторял их про себя как нерушимую, заповедную мантру.
        Каждая птица рано или поздно выпархивает из родительского гнезда, ибо все во Вселенной испокон веков идет по-своему давно заведенному распорядку. Ты встретишь свою судьбу. Но не в этом мире, так как эта земля больше не твой дом, и ты не принадлежишь ей как сын…
        Он принял твердое решение покинуть планету как можно скорее, дабы перестать самим фактом своего присутствия вызывать конфликты и провоцировать людей на насилие. В то время как Алекс и остальные его приверженцы, все, за исключением переродившейся Лары, которая теперь не отходила от него ни на шаг, имели на этот счет свою точку зрения.
        Стоун и Даррел развернули грандиозную рекламную кампанию, в которой на все лады зазывали людей на «представление» и обещали невероятное шоу. Идея работала, как часы. Над мысом кружили вертолеты и небольшие частные самолетики, игнорирующие исходящие пеной приказы военных покинуть воздушное пространство космодрома. Со стороны Атлантического моря собралось несметное количество всевозможных яхточек, паромов и других доступных простым обывателям плавсредств, до отказа забитых туристами. Чуть поодаль, царапая водную гладь шасси-поплавками и отчаянно ревя моторами, заходили на посадку гидропланы.
        На берегу разбивались палатки и даже целые лагеря, всюду открывались небольшие лавочки, торговавшие всякой непритязательной ерундой, до которой так падки обычно туристы. Подрабатывающие студенты - молодые парни и девушки - ходили среди все прибывающих и прибывающих зрителей, продавая футболки и кепки с изображением Гая. Новообразованный культ почитания Мессии стремительно разрастался и процветал.
        Благодаря своим многочисленным связям в самых высших кругах и слаженной работе своего предвыборного штаба, Стоуну удалось договориться с военными о беспрепятственном прохождении всех желающих на стартовую площадку и прилегающую к космодрому территорию.
        Поднятый с постели посреди ночи заспанный генерал Харрис рвал и метал, матеря телефонную трубку на чем свет стоит, багровея от бессильной злобы на проклятых политиканов, которые опять умудрились все чистенько провернуть, как всегда, поставив его в известность в самый последний и, конечно же, как всегда водится в таких случаях - самый неподходящий момент. Дело попахивало катастрофой. И разгребать все это дерьмо, естественно, прибегут попросить его.
        Готовый найти выход из любой, даже на первый взгляд трудно разрешимой задачи, неутомимый Даррел соблазнил заманчивыми творческими перспективами (для этого потребовалось вернуть давно «позабытые» кое-какие долги и провести изматывающую бессонную ночь в одном из гламурных кабаков неспящего Голливуда) старого знакомого, работающего на одном из ведущих телеканалов Америки, и вокруг возвышающегося посреди мыса шаттла специально нанятая бригада рабочих и промышленных альпинистов в составе семисот пятидесяти человек, без передышки работая, возводила циклопические голоэкраны для освещения грандиозного по своей масштабности события в прямом эфире, размерам которых мог смело позавидовать любой спортивный стадион, построенный на территории США после пятидесятого года.
        Ден Даррел видел в мероприятии свой счастливый шанс, уникальную возможность, которая выпадает мучительно желающему реализоваться человеку единственный раз за всю жизнь. Прямо перед хвостовой секцией шаттла, ощетинившейся куполообразными иссиня-черными гроздьями сопел, еще одна команда, на этот раз плотников, без передышки стуча, выпиливая и строгая, стремительно возводила просторную сцену с трибуной в центре - конгрессмен Стоун захотел выступить с торжественной речью, предваряющей начало мероприятия. Его всяческое участие и нескрываемая публичная симпатия к Метьюсу, а также инцидент на вилле конгрессмена, который в глазах общественности после этого выглядел пострадавшей за правду стороной, могли благотворно повлиять на исход грядущей предвыборной гонки. По крайней мере, на это все как один хором намекали его бесчисленные аналитики. Веры стопроцентной им, конечно же, не было, но тем не менее результат был налицо.
        С неторопливым достоинством, как умеют делать только политики, вознесясь на сцену в окружении плечистых охранников-мордоворотов, Роджер Стоун чинно встал за трибуной, прокашлялся в микрофон, а затем произнес пламенную и пылкую речь, которую аккуратно прочитал по приготовленной ему бумажке. Его выступление транслировалось звуковыми усилителями на весь мыс Канаверал, а также было показано по всему миру и на гигантских экранах, которые передавали картинку с камер операторов, предусмотрительно расставленных заранее тут и там Даррелом.
        - Эти люди со мной! - крикнул Гай охранникам. У внутреннего периметра, с трудом пробившись сквозь чудовищную толпу, стояли индейцы из резервации «Гуляющий ветер». С собой они принесли несколько тяжелых на вид ящиков. - Ребята, спасибо, что приехали.
        - Друг старейшины Шона - наш друг, - пробасил высокий индеец, старший среди приехавших по просьбе Гая.
        - Идемте, - Гай чуть ли не бегом устремился по направлению к сцене. Забравшись на помост, он указал индейцам, где нужно установить привезенное ими оборудование.
        Пока они занимались монтажом, рядом с Гаем появился Алекс и с удивлением посмотрел на индейцев.
        - А что они здесь забыли?
        - Они помогут мне показать чудо.
        «Я же знаю этих ребят, - вдруг понял Алекс, - я видел их на Пау-вау, они показывали представление в собственном цирке шапито. Что же ты задумал, Гай?»
        Отойдя в сторону, Алекс присел на одной из многочисленных музыкальных колонок, расставленных по периметру сцены. Он наблюдал за тем, что сооружали индейские циркачи. Конструкция была смутно ему знакома. Через некоторое время его озарила догадка.
        «Ах ты гаденыш! - Алекс гневно уставился на спину Гая. - Я знаю этот фокус!»
        Алекс кубарем скатился со сцены и бросился на поиски конгрессмена. Стоуна он застал в компании парочки полуголых девиц, на топиках которых красовался лик Нового Мессии.
        - Роджер! Нам срочно надо поговорить!
        - Прошу прощения, леди, - конгрессмен с явной неохотой прервал свое воркование. - Ну, чего тебе? Только не говори, что возникли проблемы с охраной! Я собрал здесь лучшие силы.
        - Нет, у нас другая проблема, - наклонившись к плечу Стоуна, Алекс прошептал: - Гай хочет нас кинуть.
        - Что ты несешь? - не переставая улыбаться, зашипел на него конгрессмен.
        - Он притащил индейских циркачей из резервации, где мы с ним недавно были. Так вот, я узнал фокус, который они сейчас покажут.
        - Что за фокус?
        - Исчезновение в огне. Человек залезает в прозрачный куб, сверху его поливают бензином. Затем куб закрывается, и внутрь кидается горящая спичка. Бух! - Алекс показал руками грибок от взрыва. - Стены куба падают в разные стороны, но человека внутри него уже нет.
        - А куда же он исчезает? - Стоун явно впал в ступор.
        - Это же элементарно - проваливается в люк под сценой! - вскричал в раздражении Алекс. - А Метьюс - бывший астронавт, именно поэтому он выбрал для своего прощального фортеля мыс Канаверал. Он наверняка знает все подземные коммуникации и может незаметно смыться из центра многотысячной толпы, а его никто и не заметит.
        - Какой в этом смысл?
        - Как ты не понимаешь! Гай решил исчезнуть на глазах у сотен тысяч людей! Финита! Конец!
        - Я ему покажу конец! Охрана! За мной!
        Когда они возвращались к сцене, Гай уже стоял внутри стеклянного куба, а пара индейцев поливала его из канистр с бензином. Стоун хотел было рвануть на сцену, чтобы остановить представление, но Алекс его остановил.
        - Нет, давайте вниз!
        Алекс и охранники устремились под сцену, и сделали это очень вовремя. Над головами у них что-то ухнуло, и на бетон рухнуло полуобнаженное тело Метьюса.
        - Хватайте его и тащите на сцену, - скомандовал Алекс. Охранники подхватили Гая под мышки и последовали за ним.
        Когда Гая вынесли на сцену, многотысячная толпа взревела. Алекс схватил микрофон и обратился к беснующейся вокруг массе.
        - Друзья, вам понравилось?
        - Да! - услышал он в ответ.
        - Вы любите своего Мессию?
        - Да!!!
        - Как вы все прекрасно понимаете, то, что вы видели до этого момента, всего лишь фокусы для разогрева вашего интереса. Но вы пришли сюда не за этим! Нам не нужны дешевые фокусы! Мы хотим увидеть настоящее чудо!
        - Чудо! Чудо! Чудо! - Толпа была подобна океану - колышущаяся масса, состоящая из миллионов людей-молекул. Качаясь взад и вперед, люди напирали волнами на ограждения, пытаясь пробиться к сцене, на которой разворачивалась кульминация действа. Они пришли увидеть чудо и не уйдут разочарованными. Горящие глаза, перекошенные в религиозном экстазе лица, рев сотен тысяч глоток. - Чудо!!!
        На сцене засуетились люди из охраны конгрессмена. Они ломали дощатый пол и сколачивали крестообразную конструкцию. Двое охранников все еще держали за руки ссутулившегося Гая, который уже пришел в себя, но не пытался вырываться, лишь молча смотрел на беснующуюся вокруг него толпу.
        - Сейчас вы увидите главное чудо Нового Мессии. На ваших глазах он будет распят и пронзен в сердце, подобно Иисусу Христу. И так же, как и Иисус, он воскреснет! - Алекс умел работать с публикой. Какая разница, сколько перед тобой слушателей? Двадцать наркоманов или миллион религиозных фанатиков - это неважно. Сознание этих людей затуманено, и управлять ими проще простого.
        Пока Алекс накручивал толпу, охранники уже положили Гая на импровизированный крест. Тут же раздобыли двухсотмиллиметровые гвозди и молоток. Видеооператоры выхватывали крупные планы лица Метьюса, искореженного болью от пробитых кистей рук. Пульсирующие фонтаны крови из пронзенных ступней.
        Закончив с фиксацией конечностей, Гая дополнительно привязали к кресту веревками. Десяток сильных мужских рук установили конструкцию с жертвой в вертикальном положении. В этой суматохе никто не обратил никакого внимания на то, как один из участвовавших в распятии охранников поспешно покинул сцену, пряча в руке пустой шприц с иглой.
        - И сейчас, друзья мои, вы станете свидетелями чуда. Вы готовы?
        - ДА!
        Алекс передал микрофон одному из стоящих рядом охранников и достал из кармана швейцарский нож. Оглядевшись по сторонам, он увидел подходящую по длине стальную трубку, служившую недавно частью каркаса для сцены. Алекс вставил рукоятку ножа в полую трубу и проверил, хорошо ли держится. Удовлетворенный результатам, он направился к распятому на кресте Гаю.
        - Я же говорил, что ты станешь новым символом, новым Мессией! Яви же нам чудо Воскрешения! - С этими словами он вонзил лезвие самодельного копья прямо в сердце израненного космонавта.
        Собравшиеся вокруг люди приветствовали его жест одобрительными криками. Градус истерии в толпе был на пределе. Объективы видеокамер смаковали торчащий из груди Метьюса нож, демонстрируя его на больших экранах со всех ракурсов.
        Выдернув нож, Алекс отбросил не нужную больше трубку в сторону и вновь взялся за микрофон.
        - Вам нравится?
        - Да!
        - Я не слышу вас, последователи Нового Мессии! Вам нравится?
        - ДА!!!
        - Так узрите же, как Мессия воскреснет! - Алекс указал свободной рукой на распятого на кресте человека. Прошла минута, но Гай так и не подавал признаков жизни.
        - Эй, вы! - обратился Алекс к стоящим ближе всех к кресту охранникам. - Потрясите его слегка, пусть не придуривается!
        Охранники переглянулись и послушно потрясли крест. По-прежнему никакой ответной реакции.
        - Подождите еще немного, сейчас все будет! - Алекс успокаивающе улыбался в объективы видеокамер. - Сейчас вы увидите Чудо!
        Астронавт Гай Метьюс, национальный герой, Человек, спустившийся с Небес, с легкой руки пиарщиков и последователей нареченный Новым Мессией для всего человечества, нагой, окровавленный и истерзанный, беспомощно обвис на кое-как сколоченных плотниками, наспех оструганных деревянных балках, выдранных из сцены, не подавая каких-либо признаков жизни. Неуклюже бредящий какой-то успокаивающей околесицей Алекс с трудом удерживал захлебывающуюся от рыданий Лару, с тупым остервенением рвущуюся к кресту.
        Гай Метьюс умер.
        Чуда не произошло.
        Глава седьмая
        Я мог бы быть твоим возлюбленным,
        И ты могла бы всецело быть моей -
        Вместе навсегда,
        До скончания времен.
        Ты могла бы быть моим лучшим другом,
        И мы бы не спали всю ночь.
        Ты могла бы быть моей дорогой -
        Вместе навеки…
        Давай пойдем дальше -
        Здесь нечего делать,
        Давай найдем радугу.
        Я могу ошибаться,
        Но что мне делать?
        Наверное, Бог думает, что я святой
        Oasis, Guess God Thinks I'm Abel
        На рассвете весь мыс Канаверал и прилегающую к нему территорию обуял бушующий человеческий хаос. Устав наблюдать за распятым на фоне шаттла окровавленным «мессией» и окончательно сообразив, что обещанного чуда не будет, разозленная и разочарованная толпа с остервенением принялась крушить все вокруг.
        - Так, приготовились, - мгновенно оживился, почуяв народное настроение, скучавший со съемочной группой Ден Даррел. Схватив рацию, он остервенело вдавил кнопку комлинка, чтобы связаться со второй группой, дежурившей на противоположной стороне стартовой площадки. - Боб, Макс! Не зевать - по моей команде начинайте съемку со всех камер. Зак, ко мне! Начнешь снимать вот отсюда, начинается восход - это лучшая ракурсная точка.
        Что-то недовольно пробормотав про «залепуху» и «перелеп», оператор закинул на плечо громоздкую камеру и прильнул к глазку видоискателя.
        - Так, отлично! - встав у него за спиной, продолжал разоряться Ден, включая контрольный мониторчик, который болтался у него на пузе на шейном ремне. - Боб, ты тут! Приготовиться!
        - Но сценарий… - неуверенно откликнулись в рации.
        - Плевать на сценарий! - брызжа слюной, заорал багровеющий режиссер, ломая в пальцах сигарету. - Это документалистика, спонтанность, экспрессия! Я на монтаже потом все смонтирую! Так, Фил! Фи-ил?! Где он?
        - Да здесь я, - прогундосил из-за спины бородатый звукооператор, настраивая подключенный к переносному пульту микрофонный «журавль» в меховом кожухе ветрозащиты. - У меня все готово!
        - Отлично! - продолжал захлебываться Ден - предвкушение надвигающихся грандиозных событий заставляло его чуть ли не пританцовывать от нетерпения. - По моей команде, и-и-и… Начали!
        Тут и там с новой силой вспыхивали все новые потасовки, мгновенно перерастающие в очаги массового побоища. Над головами с шипением пронеслось несколько файеров. Мятущаяся, ревущая, тревожно рокочущая масса из нескончаемых человеческих тел, в одном едином порыве волнами перекатывалась из стороны в сторону, словно кипела в бурлящем котле. Держащиеся на безопасном расстоянии военные и полицейские до хрипоты что-то истошно кричали в мегафоны, усиленные динамиками, требовали, угрожали, пытались урезонивать и увещевать с грохочущих неуклюжих «чинуков», парящих над стартовой площадкой, и под завязку набитыми ждущим команды десантом - но все усилия были напрасны, все звуки тонули в неистовом реве толпы. Первыми не выдержали военные. С вертолетов полетели шашки с разноцветным дымом и слезоточивым газом, нацеленные в самую гущу людей. Но даже военные понимали, что этим тут вряд ли поможешь - обычный разгон уличного митинга или дебоширящих футбольных фанатов был ничем по сравнению с великим народным столпотворением, которое собралось здесь, чтобы своими глазами увидеть Чудо.
        - Что вы делаете! Прекратите! - вскинув руки, отчаянно надрывался Алекс, тщетно пытаясь утихомирить беснующуюся толпу. - Ведите себя как цивилизованные люди! Мы же не звери!
        В следующую секунду он завизжал от боли и, скорчившись, схватился за брызнувшее фонтаном крови простреленное навылет плечо.
        - Нет! Что вы делаете! Не надо!!!
        - Великолепно! Фантастически! - подскочивший к нему режиссер затряс и без того ведущего съемку оператора за плечи, мешая сладить с фокусировкой. - Давай крупный план! С кровью! Отлично, та-ак… А теперь через панораму на Мессию, больше символики!
        Упреждающий выстрел одного из снайперов на вертолете, надеявшегося нейтрализовать подстрекателя, возымел совершенно обратный эффект, прорвав последнюю грань, сковывающую человеческое безумие.
        - Ради всего святого… - захныкал Алекс, баюкающий рану, из которой толчками хлестала кровь, мгновенно испачкав рубашку. - Ради всего святого… Помогите мне!
        Его не слушали, а точнее, вообще не слышали. Рядом что-то орал захлебывающийся командами Даррел, мелькали руки, ноги, лица с искаженными звериным оскалом гримасами. Сейчас перед ним в едином порыве колыхалось безумствующее человеческое море. Кого-то с грубой бранью ударили, сбив с ног оператора, который чуть не выронил кинокамеру. Алекса сзади, грузно навалившись, кто-то толкнул, и он с криком сверзился с трибуны, которую тут же стали разламывать с новой силой прямо под ноги бесновавшимся людям. Треск, агония, грохот…
        - И, неся крест Свой, Он вышел на место, называемое Лобное, по-еврейски Голгофа; там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса, - проговорил генерал Харрис, разглядывая с борта командного вертолета грандиозное побоище поистине Библейского масштаба. - Да уж, наделали дел. Такое не каждый день увидишь. Нет, ребята. Газ и пукалки не помогут, а только еще больше разозлят их. Начинайте высаживать ударные группы. Если потребуется, огонь на поражение…
        - Но, сэр… - нарушая субординацию, подал голос капрал.
        - Ты мне не сэркай! - рявкнул Харрис, мотнув головой в сторону съежившегося рядом солдата и одаривая таким взглядом, от которого у того кровь, перестав течь по венам, мгновенно превратилась в лед. - Щенок! Пока твой отец лапал твою будущую мамашу на дискотеках, среди обширявшейся всякой дрянью шпаны, я провел четыре операции по освобождению заложников в сирийском Секторе Газа, побывал в двух горячих точках и две недели провел в филиппинском плену с воспаленной гангреной, из-за которой мне чуть не оттяпали руку, мать ее! И при этом был младше тебя на два года, Биггз! Усекаешь это, член в каске, которому по ошибке дали оружие?
        Харрис уже не говорил - орал.
        - И если у тебя глаза торчат не из задницы, то ты отлично, мать твою, видишь, что прямо под нами закипает очаг начинающейся гражданской войны, и, черт возьми, если для этого потребуется окропить свои руки кровью, я на это готов! Слышите меня все - пушечное мясо, зачатое по ошибке! Это уже не люди! Это толпа, стадо - единый взбесившийся организм. Гидра, которой нужно отрубить голову, и сделать это так, чтобы на ее месте не появилась вторая. Бешеных собак пристреливают! Слышите меня все, мать вашу?! Кончатся патроны, добивать чем попало, рвать глотки зубами! Сейчас это война! Я давал присягу, вы давали присягу! Сейчас они беснуются здесь, а через пару часов хлынут на улицы города, в котором среди прочих гражданских находятся и наши семьи. Жены, дети, родители! - он рванул из кобуры именной пистолет. - Любое прямое невыполнение приказа будет лично мной расценено как измена и дезертирство! Вам ясно?!
        - Так, точно, сэр! - чеканя каждое слово, дружным унисоном прогремел расположенный в грузовом отсеке до зубов вооруженный десант.
        - Я рассчитываю на вас, парни, - немного успокаиваясь, Харрис оглядел подчиненных, заглядывая каждому в глаза, которых никто не отвел. - Страна рассчитывает на нас. Так зададим же жару этим скотам!
        Рассредоточившись, винтокрылые машины плавно потащились в стороны, выискивая место, где сбросить заряженный речью командира, транслируемой на все борта, десант.
        - Так, Макс! Макс!!! - заорал в рацию перемазанный кровью Алекса, который потерял сознание от потери крови, Ден Даррел, увидев, как грохочущие вертолеты, выполнив синхронный маневр, плавно идут на посадку. - Хватай всех, кто с тобой и дуй к той вертушке, что садится с вашей стороны! Мне нужен план, как солдаты будут высаживаться! Не стесняйся с рваной съемкой, больше экспрессии и деталей!
        - Но ты же сам сказал, конгрессмен… - неуверенно хрипнула рация. - Толпа пытается раскачать машину!! Тут просто чистый дурдом! Страшновато! Тебе не кажется, что мы немного заигрались, а? У меня дома жена и дети. Может, прекратим съемку…
        - ЧТО-О!!! - взревел режиссер, оттолкнув бросившуюся к нему женщину с лицом, залитым кровью и воплями «Помогите!». - Слушай меня сюда! К черту конгрессмена! Мне нужен вертолет и солдаты!!! Понял меня, чертов придурок?
        - Да понял, я понял, - рукой прижимая к уху рацию, другой пытаясь удержать ведущую непрерывную съемку камеру, дрожащим голосом согласился Макс, протискиваясь вон из толпы, которая, подбадривая себя криками, раскачивала лимузин Стоуна.
        - Действуй!
        Закрепив рацию за петлю в операторской жилетке, Макс устремился к приземлившемуся вертолету, в поднятом от винтов воздухе которого с вибрирующим рокотом металась пыль, фрагменты одежды, разбегались прикрывающие головы люди. Грузовая аппарель еще не достигла земли, а из недр «чинука» уже выскакивали солдаты, берущие оружие на изготовку. Послышались первые выстрелы, разноголосой чечеткой хищно затараторили автоматы. Бой разгорался.
        - Да что же это… - дрожащими губами, из которых отхлынула кровь, с растерянностью, которая стремительно перерастала в испуг, промакивая лоб платком, бормотал Роджер Стоун, съежившимся зверьком смотря на искаженные безумием и яростью лица, со всех сторон лепившиеся к стеклам машины. - Беспредел! Я государственное лицо! Они не имеют права! Сделайте что-нибудь! Скажите им! - дрожащим голосом потребовал он, обращаясь к съежившейся на сиденье напротив секретарше, которая рыдала навзрыд, размазывая по щекам черные потеки туши.
        - А вы?! - чувствуя, что его начинает трясти, он застучал ладонями по массивным плечам устроившихся по бокам телохранителей. - Чего вы расселись, можно узнать? Для красоты!
        - Но они же снаружи, сэр, - басовито пророкотал один из охранников.
        - Дуболомы! Боровы! Дармоеды! Машина бронированная? - подавшись вперед, рявкнул он на водителя.
        - Да, сэр.
        - Подите прочь! Убирайтесь! - он треснул кулаком по боковому стеклу, и лица отпрянули, но через мгновение приблизились вновь.
        - Свита! Прихлебатели, тряпки, - брезгливо цедя сквозь зубы, конгрессмен нервно защелкал пальцами по кнопкам голофона, который выудил из кармана брюк. - Все по миру пойдете. Всех разгоню! Хрен вам, а не предвыборная кампания! Черта лысого…
        Над проекционной пластинкой после небольшой паузы возникла раскосая рожица улыбающейся японской школьницы, которая, хихикнув, прижала ладошки к щечкам и пискляво сказала «упс!» - что обозначало перегрузку сети.
        - Дерьмо! - поперхнувшись разочарованием, просипел Стоун и выбросил бесполезный аппарат на коврик себе под ноги.
        Лимузин стали раскачивать. Несколько человек взобрались на крышу, скандируя нараспев.
        - Чего вы застыли, Итон! - Стоун с новой яростью набросился на водителя. - Да сделайте же что-нибудь! Вывезите меня отсюда!
        - Но люди, сэр, - растерянно отозвался водитель, указывая на капот, с которого двое в оранжевых спецовках с улюлюканьем срывали государственные флажки.
        - Плевать на людей! - окончательно потеряв над собой контроль, завизжал несостоявшийся президент США. - Дави!
        - Но, сэр…
        - Дави, если хочешь сохранить чертову работу! Или я тебя в порошок сотру!!!
        Переключив передачу, Итон мягко притопил педаль газа, и лимузин подался вперед на несколько сантиметров - водитель надеялся, что таким образом припугнет толпу и народ расступится. Но не тут-то было. Почуяв неладное, толпа загалдела еще неистовее, и в лобовое стекло с размаху саданули увесистой пятидесятилитровой пивной кегой, заливая его потеками пенящейся желтоватой бурды.
        - Жми-и-и!!! - подпрыгнув, Стоун вцепился водителю в волосы.
        Машина взбрыкнула и с места врубилась в людей. Но так и не смогла далеко проехать под навалившейся со всех сторон пульсирующей человеческой массой. Кого-то затянуло под колеса, звучно заматерились оседлавшие крышу, потеряв единственную точку опоры. Водитель навалился на руль, неосторожно задев рычажок, открывающий панорамный люк в крыше, в который мгновенно просунулось несколько пар рук, потащивших конгрессмена из салона. Зажмурившись, секретарша завизжала так, что у всех присутствующих заложило уши.
        - Какого хрена ты делаешь, урод… - захлебнулся оскорбительной бранью брыкающийся Роджер Стоун, которого уже наполовину вытащили наружу.
        Охранники похватали начальника за ноги, стараясь не дать ему покинуть салон. Ноги отчаянно дрыгались, с одной беспомощно слетела лакированная туфля, обнажая носок с изображением Гомера Симпсона.
        Генерал Харрис отрешенно наблюдал за разворачивающейся под ним картиной сражения из кабины вновь поднявшегося вертолета.
        - Да что ты там возишься! - торопил оператора Ден и жалобно застонал от разочарования, когда прямо напротив него, чуть высовываясь из-за громадины шаттла, ослепительным шаром взорвался еще один панорамный экран, брызнувший дождем кристаллических осколков.
        - Да пошел ты, сейчас! - держащий на коленке камеру Зак, трясущимися руками меняющий голоматрицу с отснятым материалом, неожиданно дернулся и, поперхнувшись криком, неуклюже повалился на землю. Из его простреленного затылка фонтаном хлестала кровь.
        - Твою ж мать! - заревел документалист, затравленно озираясь и внезапно оказавшись посреди чистилища без съемочной группы, стремительно разбегавшейся кто куда. - Стойте, придурки! Мы же не закончили снимать. Ну уж, дудки…
        Наплевав на бегущих в его сторону, что-то отрывисто кричавших солдат, он сдернул ремень с контрольным монитором, рухнул на колени, нашаривая на пропитанной кровью земле выроненную помощником голоматрицу, и, быстро вставив ее на место, вскинул камеру на плечо.
        - Вам не испортить мой фильм! - с этими словами обезумевший режиссер надавил на камере пухлую гашетку записи и что есть мочи побежал к полыхающему в рассветном небе экрану. - Это мой «Броненосец „Потемкин“»!
        - Ну и заварушка, - раздался в наушниках голос сидящего рядом пилота. - Великий момент, мать его!
        - Великий, - продолжая неумолимо погружаться в свои собственные мысли, наконец задумчиво откликнулся Харрис. - Война никого не может сделать великим.
        Неожиданно он с поражающей всей своей правдой жестокостью осознал, что в гробу видел всю эту форму, приказы, оружие. Зажравшихся денежных мешков с купленными орденами, сыплющих бессмысленными комментариями и приказами чаще всего лишь для того, чтобы попросту тупо развлечься. Чтобы солдаты просто побегали, чтобы было о чем почесать языками в сауне с голыми девками, с выворачивающим душу равнодушием и безразличием, до отказа набивая телевизионный прайм-тайм бесконечными некрологами с фамилиями погибших парней. Что многие из них в своих кабинетах видели кровь и страдания только в кино и книгах, не имеющих ничего общего с реальностью. Никогда не хоронили горстку пепла, оставшуюся от друга, в закрытом гробу. Не смотрели в глаза матерям.
        Под днищем проплывавшего над космодромом «чинука» толпа волокла по земле сопротивляющегося конгрессмена Стоуна. Постреливавшие во все стороны, его ребята - вышколенный специальный президентский корпус, следовали на небольшом отдалении, боясь приблизиться, боясь поранить государственное лицо. Одного из тех, кому он давал присягу служить и защищать.
        Харрис обнаружил, что не испытывает никаких эмоций. И вдруг панически испугался этого. Черта с два! Он присягал не ему, а своей стране. Образу жизни, родине, наконец! А не какому-то прощелыге, которого через четыре года сменит на посту еще один такой же.
        Неожиданно Харрис понял, что он ужасно и безвозвратно стар. Ему захотелось к жене, повидать дочку с мужем, понянчиться с внуками. Выпить в баре пивка или посмотреть футбол. Да, в конце концов, поваляться на кровати его Молли, в памяти тут же всплыл такой родной и давно оттесненный порохом и танковой горючкой запах дома. Места, где его ждут. Это чувство, непонятно где зародившись, пробрало его до глубины души, в самых потаенных недрах которой все еще жил, упрямо томился посаженный в клетку с прутьями из военной муштры и лишений человек, который давным-давно смертельно от всего устал. Что, старый говнюк, обосрался?
        Крепко-крепко зажмурившись, он стиснул зубы от стыда, от бессильной злобы, собственной поганой прокравшейся в голову слабины - сердце свое старый солдат уже давным-давно положил на полку вместе с другими простыми радостями простого гражданского - слабины и минутной трусости. Или все-таки нет… Да что же это за дерьмо-то такое, вашу мать?! Захотелось рвануть с ремня пистолет и, не раздумывая, всадить себе пулю меж глаз.
        Внезапно, по-звериному застонав, Харрис, наплевав на открытый эфир, в котором крики мешались с командами, во все горло выдал витиеватую тираду такой отборной казарменной матерщины, что сидящий рядом пилот повернул голову и удивленно на него посмотрел с медленно отвисающей челюстью. Ну, признайся себе, наплевав на сраную гордость, - с мазохистским наслаждением продолжал мысленно накручивать себя Харрис - что боишься не меньше всех тех ребят, которых только что самолично выбросил в царящий под шасси вертолета хаос отстаивать… что?
        А за что они сражаются сейчас. Все те парни, федералы, копы, телевизионщики и киношники, обычные люди, в конце концов, которые пришли ради одного человека, ради Мессии, которого сами и создали и которому поклонялись и которого с такой же легкостью, не получив желаемого, рухнув в самообман, бросили на алтарь. Он отчетливо понял, что тому привычному, старому миру, в котором он жил, в эту самую минуту приходит конец. Окончательный и бесповоротный. Самую страшную минуту в его жизни. Время - когда нужно выбирать. Ну так хрена лысого, сукины дети!
        - Разворачивай!!! - рявкнул он.
        - Сэр? - еще не отойдя от услышанного словесного кульбита, растерянно промямлил пилот.
        - Поворачивай эту дуру, кому говорю!
        Глава восьмая
        Кто ты? Человек, приговоренный
        Светить во спасение сквозь века.
        Плотник,
        Выпиливший свой крест,
        На умирающих душах человечества.
        На могиле этого неизвестного солдата
        Положите инструмент того, кто умер за нас,
        Инструмент плотника.
        Тот, кого они бьют, -
        Все тот же больной старик,
        Сон их драгоценного спасителя.
        Крепко поцелуй их
        И заставь их плакать
        Над обещаниями о вечном мире.
        Плотник,
        Выпиливший свой крест,
        На умирающих душах человечества.
        На могиле этого неизвестного солдата
        Положите инструмент того, кто умер за нас,
        Инструмент плотника.
        Я слышу тебя
        Сквозь симфонические звуки природы.
        Непорочность, в которой невозможно усомниться.
        Они приказали мне лечь на траву
        И осмотреть моего спасителя,
        Распятого под пение птиц.

«The Carpenter», гр. Nightwish
        Грохоча дублированными лопастями, вертолет послушно поменял курс. Во всем этом кровавом безумии, в неудержимой, неконтролируемой геометрической прогрессии с каждой новой секундой охватывающем мыс, все позабыли о распятом на кресте, истерзанном и нагом астронавте, который беспомощно сник, уронив на грудь голову. Символ надежды и радости, на который сутки назад молилась и который воспевала вся планета, теперь был позабыт и никому не нужен. Человеческая природа жестокости с неистребимой животной яростью снова и снова брала свое. Маховик смерти раскачивался, разя все и вся. Новое безумие алкало новых жертв.
        Уже не дышащий Алекс так и лежал у подножия разрушенной сцены, его разбитые очки были втоптаны армейской подошвой в грязь. С трудом взобравшись на разрушенный помост, окровавленная и истерзанная Лара, еле удерживаясь на четвереньках, подползла к основанию самодельного креста, на котором висел до смерти замученный Гай, и, встав на колени, протянула исцарапанные, покрытые синяками руки, нежно коснувшись его ступней.
        - Прости нас, - всхлипывая, прошептала она растрескавшимися губами, баюкая ступни у лица. - Если можешь, прости…
        Ее некогда такие красивые и шелковистые волосы мятой паклей закрывали лицо, слипшись от пота и крови. Судорожно давясь рыданиями, она бережно прижала ноги к своему окровавленному, заплаканному лицу.
        - За что вы все так, - она повернула голову, оглядывая усеянную телами пустошь, и увидела, как трое солдат, выбив из рук Дена камеру, разбили ее, добавив очереди из автоматов, а потом опрокинули режиссера и стали пинать ногами. - Почему…
        - Тут что-то не так, - наблюдая в бинокль за фигурой распятого Гая, настороженно пробормотал Стив.
        - Что вы имеете в виду? - нахмурился напарник, пытаясь разглядеть, на что смотрит Хокс, но ничего не увидел, кроме беснующейся толпы и шаттла, свечой возвышающегося над ней на фоне бирюзового неба. - Что вы там видите?
        - И все из-за одного человека, - пробормотал помощник Стива, сидящий рядом с ним в машине за линией военного оцепления.
        - Почему он не воскресает? - продолжал разговаривать сам с собой Стив.
        - Кто?
        - Гай Метьюс, - с ноткой раздражения на недогадливость напарника, Хокс чуть оторвал от лица окуляры и скосил на соседа недовольный глаз. - Мессия.
        - Действительно, почему?
        С тяжелым вздохом опустив прибор на колени, Хокс смерил напарника долгим усталым взглядом и покачал головой.
        - Знаешь, я все чаще задаюсь вопросом, почему тебя вообще взяли на эту работу. Это же происки второй конторы! Мы должны опередить их! Нельзя оставлять его там! Мы должны забрать его!
        - Да нас же там растерзают, Стив! Опомнись! - пытался на все лады урезонить помощник, у которого от происходящего давно тряслись ноги и зуб на зуб не попадал. - Это же настоящая бойня! Как ты не понимаешь, туда же нельзя идти!
        - А мы не пойдем, - отрезал Стив и, выскочив из машины, размахивая руками, побежал наперерез БТРу, катящему в сторону мыса в составе поспевающей на помощь военным новой колонны бронетехники. На крыше у расчехленного пулемета наполовину высунулся стрелок. - Эй! Стойте! Остановитесь!
        - Ты что, псих?! - заорал высунувшийся из люка водитель, когда машина, клюнув носом, едва успела затормозить в нескольких сантиметрах от него. - Жить надоело? Пошел вон с дороги!
        - Я реквизирую этот транспорт, солдат, - сунув под нос водителю удостоверение, проорал Хокс сквозь грохот объезжающей БТР многоколесной бронетехники, которая приближалась к толпе, одна за другой включала закрепленные на бортах, прикрытые маскировочной сеткой силовые орудия, создававшие невидимый барьер, оттеснявший дерущихся в стороны. Казалось, будто чьи-то невидимые руки разводят беснующуюся толпу. Двигаясь ровным строем, машины стали рассредоточиваться, замыкая мыс в кольцо, в самом центре которого возвышалась ракета.
        - Сэм, давай, - он махнул замешкавшемуся возле машины помощнику. - Быстрее!
        Забравшись на транспорт, который снова влился в ревущий лязгающий поток, он устроился в кабине рядом с водителем.
        - Нет! Не туда! - стараясь перекричать царящий вокруг звуковой хаос, проорал рулевому Стив. - Гони наперерез! К шаттлу!
        Тот послушно вдавил педаль акселератора, попутно активируя силовые установки на корпусе. Ворвавшийся в кабину через люк морской бриз, долетевший с побережья, остро пах морем, топливом, буквально искрился напряжением, и Стив вновь ощутил то самое чувство присутствия, участия в чем-то важном, которое кружило голову и будоражило кровь.
        Он снова в центре событий. И хотя сейчас своими действиями он впрямую нарушал все мыслимые и немыслимые приказы и предписания, ему было плевать - он должен был что-то сделать, должен был что-то предпринять. Из второй конторы решили утереть ему нос прямо у всех на виду - ничего не выйдет. Стив - тертый калач! И знал, что, если у него все получится, начальство поклонится ему в ноги. Нужно во что бы то ни стало довести до конца начатое дело, поражающее своей грандиозностью, и он это сделает, любой ценой. Адская машина запущена, и ее уже никто и ничто не остановит. Ни Харрис, ни сам Сатана.
        Окруженный силовым полем, словно шар для боулинга, кегли, расшвыривающим разбегающихся людей на расстоянии нескольких метров перед ним, БТР стремительно несся вперед, держа курс строго на распятого Гая.
        - Это еще что такое! - Харрис с вертолета наблюдал, как людская масса едва успевает расступиться перед несущимся к шаттлу БТРом. Чье это подразделение? Кто отдавал приказ?!
        - Это один из наших, сэр. Они движутся в сторону шаттла.
        - Сам вижу! Какого черта! Соедините меня!
        - Есть, сэр.
        - С кем я говорю? - потребовал генерал. - Назовитесь!
        - Сержант Рэдд, на связи, сэр!
        - Какого, ради всего святого, хрена вы творите, сержант?
        - Здесь Стивен Хокс, сэр! - представился микронаушник по внутренней связи. - Начальник отдела космических исследований и открытий корпорации «Хронос-1», он…
        - Какая корпорация? - изо всех сил напрягая слух, вслушивался в плещущийся эфир генерал. - Что еще за «Хронос»…
        По связи загремели выстрелы. Бронемашина внезапно остановилась, и из люка водительской кабины показался солдат. В следующую секунду его форма обагрилась красным, и он упал на броню, широко раскинув руки.
        - Твою мать, - выругался Харрис и повернулся к пилоту: - Подбей его!
        - Но они прикрыты силовым полем, - удерживающий винтокрылую машину в одном положении, пилот следил, как БТР, вздрогнув, вновь продолжил движение.
        - Тогда пошли им гостинец с особой начинкой!
        Вертолет, плавно описав полукруг, пристроился к бронемашине сзади, ощетинившись подбрюшной поворотной турелью. Стив уже не видел всего этого, обзорное стекло кабины машины, которой он теперь управлял, полностью заслоняла циклопическая громадина шаттл, загородив и крохотную фигурку Гая, до которого оставалось менее ста пятидесяти метров. Рядом на заляпанном кровью сиденье монолитной статуей застыл напарник. Внезапно он заметил, как к распятию приближаются несколько человек в плащах, которые, не обращая на происходящее вокруг внимания, торопливо приблизились к Метьюсу и стали слаженно снимать его с перекладины, насильно вырвав из объятий какой-то девушки, беспомощно съежившейся на сцене.
        - Не-ет! - закричал Стив, до предела выжимая педаль сцепления и переключая передачу. Многоцилиндровый двигатель взревел, продолжая обороты. Они опередили его. Они все-таки оказались первыми.
        В этот момент вертолет выплюнул в сторону броневика прочертивший полосу огненный шар, и настигнутый БТР, чуть подпрыгнув, взорвался, грузно перевалился набок, фонтаном разбросав вокруг куски брони и колеса. Пропахав землю обшивкой, неподвижно застыл в подсвеченных, занимающимся восходом густых клубах медленно оседающей пыли. Над мысом Канаверал неторопливо вставало солнце.
        - Отличная работа! - Харрис показал летчику большой палец. - Этот уж точно свое откатал!
        Перевалив на спину тело мертвого напарника, закашлявшись, Стив выбрался из люка на крыше броневика и прислушался к гулу винтов удаляющегося вертолета. От удара о руль онемела ключица, пыль застилала глаза, мешая нормально дышать и видеть. Но Хокс все-таки успел заметить, как волокущие прикрытого плащом Гая противники исчезают в недрах люка, ведущего в гигантский подземный лабиринт из переплетающихся коридоров и технических блоков для обслуживающего персонала. Наплевав на вывихнутое плечо и сочащуюся из уха кровь, Стив рывком оказался на ногах и, выхватив пистолет, прихрамывая, заковылял к подножию стартовой площадки, возле которой горько рыдала на остатках разломанной сцены девушка.
        - Они забрали его… - захлебываясь слезами, нараспев причитала Лара, словно в трансе оглаживая забрызганные кровью Гая шершавые доски сцены, словно потерянный в толпе ребенок. - Они его у меня забрали… забрали его.
        Осторожно приблизившись к люку, Стив набрал побольше воздуха и рванулся вперед, ожидая встретить яростный отпор затаившегося в глубине противника.
        Но на спускающейся на несколько пролетов вниз неосвещенной лестнице никого не оказалось. Стив сделал шаг, и оборудованная датчиками давления ступень, с которой начинался спуск в подземные коммуникации, тут же вспыхнула под подошвой, мягким желтоватым светом освещая пространство высотой в два и шириной в полтора метра на несколько метров вперед. Почуяв азарт погони, Хокс стал быстро спускаться вниз, сопровождаемый со всех сторон передвигающимся вместе с ним трехметровым путеводным освещением.
        Длинный коридор, лестница, Т-образная развилка… куда?
        Стив на мгновение растерялся, остервенело вертя головой из стороны в сторону. Черт! Вон! Слева вдалеке периферийным зрением он уловил далекую вспышку света. Вон они! Туда! Он с новыми силами побежал вперед. Он не сдастся, несмотря ни на что, вцепившись в Звездного Путника железной хваткой бульдога. Расстояние сокращалось, свет не двигался.
        Что такое? Почему они мешкают, чего ждут? Преследователь приободрился. Когда до застывшего светового пятна оставалось каких-то семь метров, Стив сбавил шаг, а потом и вовсе остановился. Приглядевшись, он с удивлением разглядел стоящий на полу у стены металлический ящик с инструментами. Интуиция подсказывала, что что-то не так. Но азарт от погони не давал оставаться на месте, заставляя продвигаться вперед. Стив едва поравнялся с ящиком, как вдруг темноту перед ним озарила яркая пистолетная вспышка, и пуля пронзила бедро.
        Успев среагировать, Стив резко выбросил руку и выстрелил в то место, где секунду назад было пламя. Послышался приглушенный всхлип, и в нескольких шагах перед ним осветилась еще одна световая секция, на пол которой упал один из преследователей, выронив волчком отлетевший в темноту пистолет. Ловушка! Тяжело дыша от полученной огнестрельной раны, Стив подошел к распростертому агенту «Хроноса-2», под которым медленно расползалась лужа, из-за мягкого желтоватого освещения казавшаяся иссиня-черной.
        Хитро. Он по достоинству оценил уловку противника и поежился, представляя, что все это время находился под прицелом терпеливо выцеливающего его противника, который специально выжидал в темноте, подпуская его поближе, чтобы не промахнуться в гуляющем свете наверняка. Оставить вытащенный из одной из многочисленных подсобок ящик в виде приманки, чтобы сбить его с толку, а самому, подобно изобретательному пауку, затаиться в темноте, спиной и ногами уперевшись в противоположные стены коридора, чтобы не создавать давления на пол. Что сказать, подготовку противника нельзя было недооценивать. Но ведь и он тоже не промах!
        Покрытое каплями пота лицо Стива легонько пощекотал налетевший откуда-то спереди ветер, остро пахнувший водой. Океан! Значит, там выход, и он уже близко. Вперед, смелее!
        Превозмогая острую боль, становившуюся все сильнее, Стив помнил, что агентов, захвативших, Гая было двое, а это значит, что следующая встреча будет последней. Очередной поворот оправдал его ожидания - через пару десятков метров подземная коммуникация оканчивалась проемом, в который бил яркий свет. Стив устремился туда.
        За несколько шагов до выхода в прямоугольном проеме стала видна линия прибоя, и последний оставшийся агент, волокущий завернутого в плащ Гая, направлялся к шлюпке, позади которой на волнах покачивалась роскошная двухпалубная яхта. Больше ничего Стив разглядеть не успел, так как ему под ноги с тихим писком шлепнулся блестящий продолговатый предмет. Штатная оперативная «К-15»! Коротнуло в мозгу, и Стив что есть мочи бросился назад в тоннель. В спину ему пахнуло жаром от взрыва, стены и пол задрожали, выход из коридора обрушился.
        Эпилог
        Добежать, долететь, доплыть,
        Дохромать… или жертвой пасть.
        Я обратно хочу дойти,
        Я обратно хочу попасть.
        Я хочу видеть темный лес,
        И хочу я пройти сквозь бор,
        Я хочу слышать звон вершин
        От холодных высоких гор.
        Я хочу скакать на коне,
        Чтоб рука на эфесе меча.
        Становилось чтоб грустно мне
        Только так, иногда, невзначай…
        Будет жизнь мне тогда мила,
        Жизнь награда, а не напасть…
        …Я обратно хочу дойти,
        Я обратно хочу попасть!..

«Долгая дорога домой», группа «Стереофонические эльфы»
        Гай открыл глаза. Постепенно сфокусировавшись, вернулось зрение, и он с удивлением посмотрел на красивую воздушную люстру в форме изящного лотоса, висящую над его головой. Она не была включена, свет поступал в помещение откуда-то извне.
        - Ну вот. Доброе утро, рад, что ты наконец-то проснулся, - донесся откуда-то сбоку приятный негромкий голос. - Представляешь, ты был без сознания почти целые сутки. Позволь осведомиться, как твое самочувствие?
        Гай повернул голову, и его щека коснулась мягкой подушки. После всего пережитого это было настолько приятное и неожиданное ощущение, что он поначалу даже испугался, что это обман, фантом. Иллюзия, с которой вот-вот придется расстаться. От мягкого материала веяло лаской, теплом и уютом. Домом, которого у него теперь не было. И, скорее всего, никогда уже не будет.
        Оказалось, что Метьюс лежал на широкой кушетке, заботливо укрытый клетчатым пледом. Она располагалось у стены, выполненной из неизвестного ему сорта древесины и покрытой замысловатой, переплетающейся резьбой, которая показалась Гаю очень красивой. Другая часть помещения представляла собой старинный кабинет, выполненный в колониальном стиле.
        От пола до потолка вдоль всех стен, за исключением той, где находилась кушетка Гая, располагались высокие стеллажи, уставленные всевозможными книгами. Но названия на корешках ни одной из них он не смог прочитать - зрение восстановилось не полностью. В дальнем углу на точеной деревянной подставке покоился старинный глобус-сигарница, а под потолком покачивались подвешенные на невидимых нитях предметы, которых Гай никогда не видел и назначения которых не знал.
        В центре кабинета на красивом домотканом ковре возвышалось кресло с высокой спинкой и подголовниками, в котором устроился мужчина, которому можно было дать как пятьдесят, так и шестьдесят лет. На нем был старомодный, но безупречный сюртук, от застегнутой на латунные пуговицы жилетки которого к нагрудному карману щеголевато протянулась золотая цепь. Аккуратная стрижка посеребренных сединой волос, прямой нос, аристократичное, не лишенное привлекательности лицо, умный взгляд голубых глаз, в которых плясала лукавая искорка. Изогнутый подлокотник кресла украшал франтоватый котелок, тут же была прислонена трость, набалдашник которой был выполнен в виде позолоченных песочных часов.
        Рядом с незнакомым джентльменом располагался журнальный столик на тонкой ножке, на котором стоял поднос с чашкой чая на блюдечке и вазочка с белоснежными кубиками сахара. Он удобно и в то же время непринужденно устроился в кресле, закинув ногу на ногу, в остроносых штиблетах на манер лондонских денди.
        - Где я? - тихим голосом спросил Гай, ощутив, как в комнату проник прохладный освежающий ветер с привкусом соли. До его слуха донесся размеренный рокот близкой стихии, и послышались выкрики чаек. Уже начиная догадываться, Метьюс прислушался к своим ощущениям и действительно почти сразу почувствовал, что не только кровать, но весь кабинет, в котором он сейчас находился, плавно покачивается.
        - Да, мы в открытом море, - подтвердил незнакомец, одаривая Гая внимательным прищуром глубоких проницательных глаз. - Где-то в районе Большой Багамы, если верить моему капитану.
        - Багамы, - механически повторил слово Гай и задумчиво покатал его на языке, пытаясь в полной мере осознать, что означает данная информация.
        - Ну, разумеется, - невозмутимо сказал незнакомец и аккуратно вернул чашку на блюдце, сделав небольшой глоток. - Разумеется, нам пришлось вмешаться и эвакуировать тебя оттуда, так как события, главным действующим лицом которых ты оказался, со стремительной скоростью принимали весьма нежелательный оборот. Для этого пришлось пойти на уловку и вколоть тебе специальную сыворотку, которая замедлила процессы регенерации в твоем организме, чтобы люди сочли тебя мертвым.
        Гай отвернулся от собеседника и снова посмотрел в потолок. Он смутно помнил события последних нескольких дней. Суету, напряженность, метания. Лица и черты окружавших его людей, всеми силами пытавшихся сделать из него Чудотворца, Мессию, способного нести по планете Свет и Добро. Гарри, Стоун, Бохенен, Элвис, Тадеуш Валеновски, мистер Скизи, Джон 2040, мечтавший о кинославе Даррел. Предавший его Алекс. Лара… И Кей, единственный оказавшийся Настоящим. Совместными усилиями они сделали из него то, чем он в итоге стал. Продукт пиара, качественного продакт-плейсмента и закулисных интриг.
        Исцелять, благодетельствовать, быть доброй опорой. Когда раскрученный маховик ажиотажа, созданного вокруг его личности, достиг своего апогея, и все стало работать уже само по себе, как исправно работающий конвейер, и про него попросту позабыли. Он попросту стал больше не нужен. Оболочка была важнее начинки, и конфету выбросили, а аккуратно расправленный пестрый фантик вставили в раму и водрузили на стену для общего обозрения. Раскрученная машина, но уже без него.
        Губы Гая дрогнули, чуть растягиваясь в едва уловимой усмешке, к которой горькой пилюлей примешивалась грусть. Или жалость к самому себе, в которой он никогда бы не посмел признаться, даже своему внутреннему «я». Он уже ни в чем не был уверен, не знал, чего хочет и куда хочет идти. Гай не мог дать всем этим людям того, чего они с таким остервенением от него желали. А в конце, когда людские алчность и ненависть достигли своего апогея и пульсирующий нарыв, наконец, не выдержав, лопнул - хамские улюлюканья и глумливые усмешки толпы. Попытка сделать человечество лучше дала червоточину, на глазах всего мира мутировав в уродливое яблоко раздора.
        Человечество нельзя изменить. И не потому, что оно порочно или зло. Но потому, что такова сама природа любого человеческого существа. Люди, как малые дети, и всегда такими останутся, а планета… Планета для них одна большая детская площадка. Наполненная всевозможными развлечениями и приключениями, новыми открытиями и ощущениями, сюрпризами, приятными и не очень. Как заветный магазин, до отказа наполненный разнообразными замечательными игрушками, каждую из которых хочется потрогать, взять, прижать к груди, наиграться… И из-за него она едва не закончилась. Именно из-за него. Он всему виной и причиной. Гай вздохнул и моргнул, ощутив, как на глаза медленно наворачиваются слезы. Все из-за него.
        - Понимаю, что ты сейчас чувствуешь. И не скажу - не плачь, - сказал человек в кресле, до этого деликатно хранивший молчание, позволяя Метьюсу блуждать по просторам своих раздумий. - Иногда проявление слабости оказывается наивысшим воплощением благородства и силы. И самая маленькая беззащитная букашка может оказаться храбрее и мужественнее слона.
        - Кто вы?
        - Позволь представиться, я профессор Нордлихт, руководитель международной корпорации «Хронос». Наверное, у тебя есть множество вопросов, на которые я постараюсь ответить, - сделав еще глоток чая, профессор подцепил изящными десертными щипчиками кубик сахара и, аккуратно опустив его в чашку, принялся неторопливо размешивать ложечкой. - Вышло так, что ты стал заложником обстоятельств. В этом мире есть тайные силы, управляющие нашей планетой. И одними из таких тайных властителей являются наши злейшие враги - корпорация «Хронос-1». Для достижения мирового господства им недоставало всего одного элемента. И этот элемент - ты.
        Лежащий на кровати Гай вздрогнул, но не решился перебить продолжавшего свой рассказ профессора. С каждым новым словом услышанное поражало его все сильнее. Он всего-навсего оказался лишь маленькой пешкой в чьей-то большой и непонятной игре. Винтик, шарнир. Который всего лишь навсего потребовалось вовремя поставить на свое место. Актер, в нужном акте играющий положенную ему роль.
        - Много лет назад они инициировали Колониальную экспедицию на Марс, для чего подбросили в 2040-й год технологии будущего, а именно чертежи еще не изобретенного фотонного двигателя. С помощью этого двигателя они смогли убедить тогдашнее мировое правительство в необходимости покорения человечеством ближайшего космоса, и в первую очередь Марса. Именно там, на красной планете, в глубочайших и неизведанных недрах был тысячелетиями спрятан уникальный минерал, контакт с которым и сделал тебя бессмертным.
        - Но почему? Я не понимаю.
        - Мы не можем объяснить природу некоторых вещей, мой друг. Так уж заведено. И никогда не сможем, уж поверь мне, Гай Метьюс, - поставив на поднос пустую чашку, уперев локти в подлокотники, профессор Нордлихт сомкнул кончики своих длинных пальцев. На одном из них Гай разглядел красивый перстень причудливой формы. - Но это в большинстве своем не так уж и нужно. Такова природа всего сущего. И пока по свету будет бродить хоть одна, пусть и самая малюсенькая, но тайна, у этого мира будет причина дальше существовать.
        - Но что мне теперь делать? - растерянно спросил Метьюс, внезапно ощутив себя совершенно беспомощным. Бессодержательным сосудом, который совершенно случайно по чьей-то неведомой прихоти вдруг наполнили особенным, важным смыслом, который он даже не успел как следует прочувствовать и понять. Осознать и принять в полной мере, как того требовал врученный ему драгоценный и бесценный дар. А потом вдруг все выплеснули, оставив лишь гнетущую пустоту. - Куда идти? Если все, что вы сейчас рассказали, является правдой, то мне никогда не будет покоя, ни в одном даже самом отдаленном и укромном уголке Земли. Прознав о моем… - он немного помолчал, пытаясь подобрать более точное слово, - даре, люди вновь начнут требовать чуда, и со временем все начнется сначала. Глобальные изменения, междоусобица, смерть. Но я не хотел этого! Я этого не выбирал!
        - Мы не всегда вольны что-то делать и выбирать именно так, как нам бы этого хотелось, - Нордлихт покачал головой.
        - А все эти книги, - Гай оглядел многочисленное собрание всевозможных томов и захотел сменить тему. - О чем они?
        - О, знаешь ли, они могут рассказать о многом. Книга - одна из самых простейших и доступнейших из машин времени, которые есть в каждом доме. И именно это, пожалуй, и делает их самым гениальным изобретением. Сражения гладиаторов, грандиозные космические приключения, освоение Дикого Запада первыми поселенцами… Интриги, приключения, любовь. Невероятные миры и открытия, изобретения и гипотезы. Ведь некоторые из них действительно когда-то стали пророческими, - Нордлихт отвернулся от библиотеки и вновь посмотрел на Метьюса. - Вы можете оказаться в любой эпохе и точке земного шара, даже не покидая этой комнаты. Коллекционирование книг - мое хобби. Должны же быть свои слабости у одинокого старика.
        - У вас есть хоть что-то. А что уготовано мне - прятаться, скитаться по кругу туда-сюда с места на место как заведенному, как проклятому изгою? Сколько? Века, тысячелетия? До конца времен? А когда это все кончится, до какого срока заложен отсчет, кто-нибудь знает? Кто-нибудь может ответить на этот вопрос? - Метьюс приподнялся на кушетке. - Я пытался подарить людям чудо, точнее, за меня это пытались сделать другие, с легкостью превратив в безвольную марионетку, с которой никто не считался. И что вышло в итоге, вы видели? - он неопределенно махнул рукой. - Они распяли меня. Превратили в жертву, мученика. У меня ничего не осталось, ни родственников, ни друзей, ни семьи. Да мне уже больше ничего и не нужно. Я просто очень устал.
        Он помолчал и тихо добавил, переведя взгляд с сидящего в кресле профессора на глобус за его спиной:
        - Вы-то не бессмертный, профессор, вам этого не понять.
        - Напротив, Гай, - возразил глава корпорации. - Ты даже представить себе не можешь, насколько я тебя понимаю. Только в моем случае все намного-намного сложнее и запутаннее.
        - Что вы имеете в виду?
        - Всему свое время, друг мой. А в данный момент вопрос твоего бессмертия представляет для меня и сотрудников определенную серьезную проблему. Но поверь, наши с тобой ситуации в чем-то весьма, очень и очень схожи. Ведь у меня тоже имеется собственная страшная тайна, - загадочно согласился профессор. - Ты когда-нибудь слышал о Шамбале?
        - Да, это где-то в Тибете, - пожал плечами Метьюс. - Вымышленная страна.
        - Отнюдь. Она более чем реальна, вот, например, как мы с тобой. Или это судно, - Нордлихт обвел рукой помещение кабинета. - Там расположена моя засекреченная штаб-квартира, и я могу доставить тебя туда.
        - Но вы же сказали, что меня ваши враги найдут везде, - возразил Гай. - Мне негде укрыться.
        - Спрятать тебя в другом месте действительно не представляется возможным, - согласился Нордлихт. - Потому, что ты бессмертен и агенты «Хронос-1» рано или поздно смогут тебя найти. Но это даст тебе хоть какой-то минимальный шанс на выживание.
        - Я больше не хочу, чтобы из-за меня гибли люди, - задумчиво нахмурился Гай, и на его лбу обозначилась глубокая складка.
        - Тогда у тебя остается один-единственный путь, Гай Метьюс, - заключил профессор, теребя в ладони набалдашник трости в виде песочных часов, и, неожиданно спохватившись, хлопнул себя по колену. - Но, черт возьми, я совсем забыл о правилах гостеприимства! Вся эта невероятная круговерть окончательно вытеснила из моей головы элементарные правила гостеприимства! Я как раз собирался выпить еще одну чашечку этого замечательную черного чая, который с таким умением готовит наш повар, к тому же, мне кажется, что ты наверняка проголодался.
        - Да, есть немного, - при упоминании о еде Гай действительно вспомнил, что давно уже ничего не ел.
        - Тогда приглашаю тебя составить мне компанию на верхней палубе, - подхватив котелок, Нордлихт бодро поднялся с кресла и направился к выходу из кабинета. Плотный ковер заглушал звуки его шагов. - Вечер обещает быть просто восхитительным. Одевайся, я буду ждать тебя наверху.
        С этими словами он вышел, а Гай, свесив на ковер ноги, посмотрел на вытянутые иллюминаторы-хамелеоны, прикрытые тюлевыми занавесками, раздувавшимися от неуловимого дуновения прохладного ветерка. Пошарив в скрытом за одним из стеллажей с книгами гардеробе, он, не имея привычки подолгу возиться с одеждой, почти сразу же остановился на хлопчатой рубахе свободного кроя и таких же штанах. Сунув ноги в сандалии, он аккуратно притворил за собой дверь.
        Нордлихт оказался прав, над раскинувшимися вокруг свободно дрейфующей яхты бескрайними океанскими просторами неторопливо алело далекое небо. Тонущее за горизонтом солнце расцвечивало буколическую палитру небрежными мазками перистых облаков, словно кистью художника-мариниста.
        Они расположились в кормовой части верхней палубной надстройки, за накрытым белоснежной скатертью круглым столом, и неторопливо закусывали восхитительным холодным супом гаспаччо с душистой зеленью и салатом из свежих морепродуктов. На десерт подавались клубника и ягодный морс в хрустальном прозрачном графине, наполовину заполненный льдом-фраппе. Вышколенный смуглый официант в отутюженной с иголочки форме неподвижно дежурил в сторонке, внимательно следя, чтобы трапезничающие собеседники ни в чем не нуждались.
        - Активировав этот перстень, - когда они закончили ужинать, Нордлихт, промокнув губы салфеткой, снял с пальца перстень, на который Гай обратил внимание еще в кабинете, и, к его немалому удивлению, следующим движением протянул ему, - ты окажешься в одном-единственном месте во всей Вселенной, где никто и никогда не будет тебя искать. Надевать вот так, нажимать сюда.
        - А что это за место? - с любопытством повертев предмет, Гай посмотрел на собеседника и, следуя указаниям, надел перстень на средний палец левой руки. Кожу легонько кольнуло.
        Они еще много о чем говорили, наблюдая закат и неторопливо попивая морс. Гай много слушал, практически не перебивал, но иногда задавал вопросы. Солнце практически скрылось за горизонтом - на виду оставалась лишь его багровая маковка - и на океан мягким саваном опустилась ночь.
        Время Гая пришло.
        - Как ты уже, наверное, догадался, ты вернешься туда, где все и началось, - наконец подытожил свой рассказ профессор. - Круг должен замкнуться.
        - Да, вы правы, - согласился Гай, когда они подошли к перилам, изящной дугой огибавшим всю палубу. - Лучшего места для меня просто не найти.
        - Вопрос в том, готов ли ты? - уточнил вставший с ним рядом глава корпорации «Хронос». - Ты ведь понимаешь, что все это значит?
        - Готов, - решительно кивнул Гай.
        - Тогда в добрый путь, - профессор Нордлихт, опираясь на трость, с галантным кивком приложил кончики пальцев к полям своего котелка.
        - Прощайте, - ответил Гай Метьюс и активировал тонко пискнувший перстень.

* * *
        По ушам ударил монотонный вой баззеров аварийной тревоги. В искусственной оранжерее космической станции «Феникс», как всегда, было невыносимо душно. Растения, свет, тропический климат… тут все было сделано его руками. Так привычно, так спокойно. Гай на мгновение даже удивился, усомнившись в реальности происходящего. Уж не обманул ли его профессор Нордлихт. Но в следующий миг за широким обзорным иллюминатором появился вылетевший откуда-то снизу серо-белый цилиндр аварийно-спасательной капсулы, стремительно уносящийся в звездную пустоту.
        - Надеюсь, ты не повторишь моих ошибок, - сказал Гай.
        А еще через мгновение его окутала ослепительная вспышка взрыва.
        notes
        Примечания
        1
        В тексте использованы стихи Романа Смолякова и Никиты Аверина.
        2
        Основные командования ВМС США - Тихоокеанский флот, Командование военно-морских сил США (бывший Атлантический флот), Военно-морские силы в Европе, Командование морских перевозок. В оперативном отношении ВМС США подразделяется на шесть флотов: Третий, Четвертый, Пятый, Шестой, Седьмой, Десятый.
        3
        Massive attack, Save from harm.
        4
        12 step's - «Двенадцать ступеней», или «Двенадцать шагов». Популярная в США программа по отказу от алкоголизма, наркомании и табакокурения.
        5
        Pig's - уничижительное именование работников полиции в США.
        6
        Операция «Орхидея», хоть и вошла в историю космического растениеводства как одно из самых ярких событий, не завершилась успехом.
        7
        Стефанотис флорибунда, стефанотис обильно цветущий - наиболее распространенный вид декоративного растения, выращиваемый по всему миру.
        8
        Владимир Войнович, «Четырнадцать минут до старта».
        9
        Китайская ненормативная лексика (прим. автора).
        10
        Пау-вау - название произошло из языка наррагансетт, от слова powwaw, означающего «духовный лидер». Колоритное ежегодное мероприятие, обычно длящееся несколько дней и посвященное различным аспектам индейской культуры.
        11
        В своей речи Шон использует пословицы и высказывания индейских племен и вождей разного времени.
        12
        Суккоташ - что-то вроде похлебки, состоит из трех основных компонентов: бобы «лима», томаты и кукуруза.
        13
        Локс - персонаж индейского фольклора, проказник, который может перевоплощаться в енота.
        14
        Дэн Джордж (1899-1981) - вождь народа Цлейл-Вотут из береговых салишей в Северном Ванкувере.
        15
        Рубичо - помидоры, перец, лук, соль, чабер, базилик, паста из зеленой фасоли, травы и дикий чеснок. Основное правило: никакой воды, только то, что дали помидоры. К мясу подают холодным.