Отдельный танковый Александр Берг
        Антиблицкриг #1
        Самый обычный водитель, не спецназовец, не ученый, не инженер, а обычный работяга, родившийся и выросший в СССР и переживший горбачевскую катастройку, не страдающей либеральной заразой и несуществующим комплексом вины, выдуманным либералами, в…
        Глава 1

        СЕРИЯ «АНТИБЛИЦКРИГ»
        ОТДЕЛЬНЫЙ ТАНКОВЫЙ
        МЫ ПОМНИМ ВАШ ПОДВИГ, И ПОКА МЫ ЕГО ПОМНИМ, МЫ СУЩЕСТВУЕМ КАК НАРОД.
        Самый обычный водитель, не спецназовец, не ученый, не инженер, а обычный работяга, родившийся и выросший в СССР и переживший горбачевскую катастройку, не страдающей либеральной заразой и несуществующим комплексом вины, выдуманным либералами, в результате автомобильной аварии погибает и его сознание подселяется к кадровому командиру РККА. В результате слияния разумов командир отдельного танкового батальона получает все знания погибшего шофера, в том числе и о будущем своей страны. К черту все существующие уставы и приказы начальства, так как теперь у него есть ЦЕЛЬ и он идет к ней напролом, не глядя по сторонам и не боясь ответственности и начальства, и поэтому даже один человек способен изменить всю историю прошедшей войны. Теперь война пойдет по-другому, потому что ОТДЕЛЬНЫЙ ТАНКОВЫЙ БАТАЛЬОН идет в рейд по тылам противника, а на знания его командира наложено послезнание потомка и отброшены в сторону любые ограничения и рамки.
        ПРОЛОГ
        «Броня крепка, и танки наши быстры,
        И наши люди мужества полны:
        В строю стоят советские танкисты -
        Своей великой Родины сыны.
        Гремя огнем, сверкая блеском стали
        Пойдут машины в яростный поход,
        Когда нас в бой пошлет товарищ Сталин
        И первый маршал в бой нас поведет!»
        МАРШ ТАНКИСТОВ
        Я бы не сказал, что моя жизнь удалась, но всё в этом мире относительно, если посмотреть с другой стороны, то многие мне могли и позавидовать. Я конечно не олигарх какой, но своя однокомнатная квартира в Питере, в Весёлом Посёлке на улице Коллонтай имеется, может кому и не нравится, а по мне так в самый раз. Машина хоть и не новая, но трехлетний японец, пятидверная Тойота-RAV 4, вполне нормальная машина, хоть её и зовут паркетным джипом. Может она и не пройдёт по метровой грязи, но я туда и соваться не собираюсь, а для города и регулярных поездок в лес самое оно. Жена, вот куда исчезает тот красивый и милый ангел, на котором ты женишься и откуда только вместо неё потом появляется сварливая и вечно всем недовольная мегера. Красивой то жена так и осталась, спору нет, вот только её характер кардинально поменялся буквально за пару лет. Ладно, если бы я пить начал, играть или там гулять направо и налево, так ведь нет же, пашешь понимаешь, как папа Карло, днями из-за руля не вылезая, деньги зарабатывая для дома, для семьи, а ей всё денег мало и самого дома не бывает. Канары, Мальдивы, Майорка, ах как там
хорошо, ах надо обязательно туда съездить, причём каждый год и минимум недели на три и на всё включено. Сдались ей эти острова, жара за тридцать градусов, а море холодное, это на Майорке, куда моя ненаглядная всё же меня вытащила на две недели, а на Азовском море намного теплее. Причём отель, три звезды, так мне у нас намного лучше попадались, а тут курорт и отель паршивый. Нет, фойе отделано по высшему разряду, а сами номера паршивые, дверь носит следы взлома, мебель старая и рассохшаяся, ванна требует замены, многочисленные сколы эмали, да и кран капает (личный опыт отдыха на Майорке в трехзвездочном отеле). Я в обще-то не то чтобы был такой требовательный, но просто на три звезды это явно не тянет, максимум на две и то с большой натяжкой. А делать там что? Весь день на пляже кверху пузом лежать, так мне это на второй день надоело, сплавали в соседний городок, так тоже ничего особенного, уж лучше дома остался бы. Шикарная дача на Карельском перешейке, Вуокса рядом, а какие леса, просто загляденье и грибов море, это если в грибную волну попал. Захотел, порыбачил, захотел за грибами сходил, или просто
прогуляться по лесу вдоль реки на свежем воздухе, одно удовольствие и для здоровья полезно, так ей там видите ли скучно. Можно подумать, что я её заставляю на огороде вкалывать, его у меня почти и нет. Так, пара парников под помидоры, да яблони их разве что полить и всё, так как сорняки полоть я сам не люблю. В общем, через два года совместной жизни мы разбежались и мне после размена нашей квартиры, досталось однушка. Родители умерли, а другой родни нет и детей слава богу не успели сделать, а то с такой мамашей хлебнули бы они горе. У неё-то на уме только одни развлечения, вот и нашла она себе комерса под стать себе. В общем, грех было мне на жизнь жаловаться, но всё когда-то кончается. Я возвращался в Питер одним теплым воскресным вечером с дачи, когда на повороте мне навстречу, на мою полосу вылетела фура. Я ещё попытался от неё увернуться, но не успел, всего ничего мне не хватило, что бы разъехаться с ней, а там лобовой удар на суммарной скорости около двухсот километров в час, вспышка и темнота…
        ГЛАВА 1
        БЕЛОРУССИЯ, 19 ИЮНЯ 1941 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА БОБРУЙСКА.
        Голова, о боже, как раскалывается моя голова, это во сколько мы вчера спать пошли и сколько водки выжрали, стоп, какая к чёрту водка, ведь мне навстречу вылетела фура и я не успел от неё увернуться. Так, подожди, какая фура и что это вообще такое, ведь мы вчера с моим начштабом и ротными отмечали его день рожденья. Так, стоп машина, какой начштаба, какие к черту ротные, я что двинулся по фазе что ли? Так, а я-то тогда кто такой буду? Александр Николаевич Носов, водитель тридцати лет отроду. А я тогда кто такой буду - раздаётся в моей многострадальной голове другой голос - капитан Александр Алексеевич Марков двадцати семи лет. Ни чего не понимаю, со стоном сажусь на кровати и оглядываюсь. Комната как комната, так себе, металлическая кровать с панцирной сеткой, тумбочка и небольшое зеркало над ней, шкаф и стол с тремя стульями, на окне занавески, а на стене висит тарелка, какие в фильмах о войне показывали и фотография Сталина. Обстановка комнаты и знакома и не знакома одновременно. На столе стоит графин с водой, с трудом до него дотягиваюсь и надолго присасываюсь к нему, пока всё его содержимое не
переместилось ко мне в желудок. Стало чуть полегче, оглядываюсь ещё раз и тут вижу на стуле форму, военную форму, причём старую ещё с петлицами вместо погон. В голове сразу всплывает, капитан и танкистская эмблема на петлице. Так, ясно, что ничего неясно, неужели ко мне белочка в гости заглянула? Пора завязывать пить, стоп, я ведь не пью, не тянет меня к этому, но сейчас, то я после похмелья. Так кто же я такой буду черт возьми, водитель Александр Николаевич Носов или капитан танкист Александр Алексеевич Марков, у меня что, шизофрения объявилась? Пытаюсь вспомнить прошлую жизнь, вот я со своей бывшей на Канарах и вот я горю в танке в Испании. Додумать я не успел, раздался стук в дверь и почти сразу в неё просунулся Лёха Маслов, мой начальник штаба. Его я узнал сразу, значит я всё же капитан танкист Александр Алексеевич Марков, но тогда кто такой водитель Александр Николаевич Носов? Почему я помню и его жизнь? И тут меня как током ударило, Война! Ведь если я капитан Марков, то значит впереди война, додумать новую мысль я не успел, так как Лёха спросил:
        -Сань, ты как, живой, опохмелиться не надо?
        Я только рукой на него замахал - Какое опохмелиться?! Число сегодня, какое?
        -Да девятнадцатое с утра было.
        -А год и месяц какой?
        -Ты чего командир?! Вроде не так много вчера пили.
        -Так какой год и месяц?
        -Дак Июнь был, 1941 года пока ещё.
        -Понятно, что ничего не понятно.
        Я замолчал, обдумывая услышанное.
        -Сань…
        -Лёха, - перебил я его - будь другом отстань, не до тебя щас, приходи через часик.
        -Как скажешь. - Лёха явно был удивлён моим поведением, но, да здравствует армейская дисциплина и иерархия, пришлось ему уйти, а я принялся обдумывать сложившуюся ситуацию.
        Итак, кто я теперь такой? Память услужливо подсказывает: Александр Алексеевич Марков, 1914 года рождения, сирота, окончил танковое училище. Принял участие в Испанском конфликте, потом Халхин-Гол и Финская компания. Орденоносец, в совокупности за все компании получил орден Красного Знамени, две Красные Звезды и две медали, за Храбрость и за Боевые Заслуги. Перспективный жених, только бегал от свадьбы, как чёрт от ладана, хотя задрать кому юбку, так с превеликим удовольствием. Короче - кобель ненасытный, как охарактеризовал сам себя, вернее я как Носов, себя как Маркова. С этим разобрались, а что дальше делать? Попадались мне книжки про попаданцев, так что теперь к Сталину рваться в советчики и с Берией дружить, да ещё все песни Владимира Семеновича перепеть и кукурузника в сортире замочить или на худой конец вождю его заложить? Так ведь к Виссарионычу просто так не попадёшь, а песни я не помню, да и скорее меня в лучшем случае в дурку определят, а в худшем шпионом - провокатором сделают за такое заявление. Как древние говорили - делай, что должен и будь, что будет, как то так вроде. Совместим
знания Маркова со знаниями Носова, я хоть и не танкист, но в мир танков играл, а капитан и опыт имеет, так что с моими поправками должно неплохо получиться или наоборот, я как танкист со знаниями Носова. Черт возьми, черт ногу сломит разбираясь кто я такой есть, Марков или Носов. Ладно, позже разберемся. Значит сейчас будем трепыхаться с тем, что имеем, а имеем мы немало, а именно расквартированный около Бобруйска, отдельный танковый батальон. В его состав входят две роты танков БТ-7М, а самый цимес в том, что двигатель на нём стоит дизельный В-2. Третья рота это Т-34 1941 года выпуска, причем уже с пушкой Ф-34 вместо более короткой Л-11 ранних выпусков, а значит более точная и мощная за счет большей длины ствола, жаль только что башня там стоит ещё старая и тесная, двухместная. А в завершении есть ещё и рота пушечных бронемашин БА-10, в каждой роте по десять машин. В итоге имеем тридцать один танк, включая и мой командирский, причем Т-34 и десять пушечных бронемашин. В качестве обеспечения нам приданы двенадцать ГАЗ-ААА из них два топливозаправщики с цистернами и ещё две полуторки. БТ-ешки конечно
танки лёгкие, немцы их в бою легко пожгут, но это если в открытую с голой жопой на сабли переться. Какой отсюда вывод? Да самый простой, значит никаких дебильных лобовых атак, а только действия из засад и плевать на нынешний устав. Зато для них в немецком тылу полное раздолье, легкие, быстрые и манёвренные с хорошей проходимостью они там могут такой шорох навести, что немцам небо в овчинку покажется. Добавить пехоту на танки, ещё бы несколько самоходных зениток, но думаю, и этот вопрос можно будет решить. Так, стоп машина, как это танкист, я водитель Носов, а капитан Марков кто тогда, именно танкист, причем с боевым опытом. Вот чертовщина какая-то, так кто же я, Марков или Носов? Я ведь себя ощущаю и тем и другим и помню жизнь обоих, хорошо хоть не в бабе очнулся, и то хлеб, а то вот бы был номер. Додумать я опять не успел, так как в дверь снова сунулся Лёха, вот ведь неймётся ему непоседливому.
        -Саня, командир, ну так ты как, в порядке?
        -Да в порядке я, в порядке, надоел уже.
        Леха в ответ на это обиженно засопел.
        -Вот что Лёха, зови нашего зампотеха и заслуженного хомяка.
        Заслуженным хомяком мы за глаза называли Якова Иосифовича Бронштейна, нашего зампотыла, это действительно был ещё тот хомяк, хомячище каких свет не видывал, он тащил всё, до чего мог дотянуться своими загребущими ручками и знал все окружные склады как свои пять пальцев. Он был самым старшим по возрасту из нас, командиров отдельного танкового батальона. Тоже в звании капитана, говорили, что он погорел на какой-то махинации в штабе армии и к нам его спихнули с понижением в звании подальше с глаз начальства, но зато он реально мог достать абсолютно ВСЁ.
        Быстро одевшись, побрившись и приведя себя в порядок, сходил в столовую позавтракать, а потом пошел в штаб. Там меня уже дожидались мой начштаба Лёха Маслов, начпотылу Яков Бронштейн и зампотех Сергей Копытин, к слову сказать, мастер - золотые руки.
        -Добрый день товарищи, сидите. - Поздоровался я с присутствующими, которые попытались встать при моём появлении. - Значит так, слушайте боевую задачу, вам товарищ Копытин необходимо до Воскресенья усовершенствовать воздушные фильтры на двигателях.
        -Товарищ капитан - начал он - как вы себе это представляете?
        -Ничего особо сложного в этом нет, берёте мелкую сетку и на неё натягиваете ткань в несколько слоев, а поверх этого кожух из жести и всё это крепите на воздуховод. Далее, необходимо в этот же срок сделать маскировочные накладки на фары. Вырежете из жести козырёк на фару и саму её прикроете заглушкой с прямоугольной прорезью, всё не так заметно издали станет. Найдёте художника и нанесёте на танки пятнистый камуфляж, пусть он подумает, какие краски для этого нужны и как их наносить на машины. Вы товарищ Бронштейн, обеспечите товарища Копытина необходимыми материалами и ещё, вы ведь все склады в округе знаете?
        -Да товарищ Марков, все, а что?
        -Мне нужно знать расположение ближайшего к нам склада, где могут быть снаряды калибров 45, 76 и 122 миллиметров, пулемёты ДШК, винтовки, желательно СВТ, а также топливо.
        -Есть такой склад, от нас километров двадцать будет, там ещё и обмундирование есть и патроны.
        -Великолепно, к субботнему вечеру батальон должен быть готов к маршу.
        -Товарищ капитан, в чём дело, что случилось? - официально обратился ко мне Маслов.
        Говорить им правду я не мог, как сказать им о начале войны? Заявить, что я вселенец в тело Маркова, или наоборот, ко мне вселился потомок, короче херня какая-то получается, так не поймут-с меня господа-товарищи. Пришлось выворачиваться - проведём небольшие учения, а то надо наших бойцов учить. Вы товарищи командиры видели их подготовку? Их надо ещё учить и учить, сидя на одном месте многому не научим. Какой наезд у наших мехводов, мышкины слёзки, а от этого много поломок во вверенной нам технике. Слушайте боевой приказ, подготовить всю технику, включая автороту к маршу, выступаем в субботу, в 24 часа, направление на окружной склад.
        -А туда зачем? - Не утерпел Маслов.
        -А нам нет особой разницы, куда двигаться, - немного соврал я - он не так далеко. Вот до него и прокатимся. Совещание закончено, Алексей, а ты немного задержись.
        Товарищи командиры ушли от меня озадаченными, видно было, что я не только их сильно удивил, но и похоже основательно поломал кое-кому из них планы на выходные, а может и всем. Алексей ждал, что я ему скажу.
        -Лёш, у меня для тебя будет отдельное задание, берёшь машину и едешь в Бобруйск, там идёшь в местное управление НКВД…
        -Саня, ты чего задумал?! - Перебил меня Алексей.
        -До конца сначала дослушай! Повторяю, идёшь в местное отделение НКВД и там просишь помочь тебе. Нам нужны люди, хорошо разбирающиеся в радиоделе. У сотрудников НКВД должна быть о них информация. После получения сведений, едешь в местный военкомат и срочно выправляешь там бумаги о призыве на военную службу этих специалистов. Забираешь их и вместе с ними к Субботе должен вернуться назад. Приказ ясен товарищ старший лейтенант?
        -Ясен. - Буркнул мне в ответ Леха и обиженный на меня пошел из кабинета.
        -Стой! - Окликнул я его. - Совсем забыл, у нас хороший фотограф в части есть?
        -Есть, красноармеец Коган, до призыва работал в фотоателье.
        -Куда-же нам без Коганов. - Только и пробормотал я себе под нос, или врач, или портной, или парикмахер или фотограф. - Надо будет еще хороший фотоаппарат в городе купить и пленку к нему и проявители, хотя подожди. Лучше вызови красноармейца Когана ко мне, а то ты не то купишь.
        Маслов вышел, а я стал ждать Когана, что бы загрузить его заданием. Ну вот, как говаривал горбатый Майкл, что б ему ни дна ни покрышки - процесс пошел! Зная своих зампотыла и зампотеха можно было не сомневаться, что мой приказ они к назначенному сроку исполнят. Главное, это чтобы ни какая сволочь с большими званиями и лампасами пока не вмешалась в мои дела и не похерила их. Надо продержаться всего три дня, а потом как говориться - Война всё спишет. Стал прикидывать, что ещё можно сделать с танками. Командирская башенка для тридцатьчетверки, про которую в прочитанных мною книгах все попаданцы трепались в первую очередь, это после калаша и Хруща или перед ними, тут сам черт ногу сломит, у каждого по своему, вот только тут две такие нехилые проблемы вырисовываются. Во-первых, где мне её взять эту самую командирскую башенку, и во-вторых, куда её потом воткнуть. Хотел бы я посмотреть на этих умников, как они будут на тридцатьчетвёрке первых выпусков с её маленькой и тесной башней искать там место под установку командирской башенки. Там только один люк и он занимает как раз половину башни. Выход тут
пожалуй только один, если разрезать люк пополам, то можно одну половину люка приварить к башне и уже в него и всобачить эту самую командирскую башенку. В итоге получим два люка, а башенки… да с подбитых немецких танков срежем и поставим. В принципе, если есть необходимый инструмент и оборудование, то это не проблема, да и оборудование можно будет тоже у немцев взять. Короче попробуем, война - план покажет. Далее, БТ-ешки, быстрые и маневренные, но со слабой бронёй, поставить экраны? Можно конечно, но опять же, где взять для них броню? Ставить обычное железо, так от этого проку будет мало, да и вес значительно прибавиться. Ладно, озадачу Бронштейна, есть у него на примете, где можно добыть броню или нет. Если достанет, то тогда добронируем лоб и башню БТ-ешкам. Устав ломать себе голову, я решил проверить личный состав и вверенную мне технику и пойти по части с проверкой, но тут пришел красноармеец Коган.
        -Значит так боец, слушай боевое задание. Вместе с начштаба отправишься в город и там купишь хороший фотоаппарат. Какой именно, решай сам, но учти, если это будет здоровая дура на треноге, то таскать её будешь сам. Покупаешь все пленки или пластинки, ну или на сколько хватит денег, и реактивы для проявления пленки, короче сам знаешь, что нужно. На, держи деньги. - И я протянул ему немаленькую пачку. Деньги у меня были, семьи нет, а тратить их тут особо негде и не на что. Цены на фотодело я не знал, но думаю тут хватит на всё.
        Коган ушел с деньгами, а я отправился в обход. Бойцы были заняты тренировками в обслуживании своих танков, Бронштейн куда-то умотал, а Копытин делал дополнительные воздушные фильтры и ставил их на двигатели, вот только вместо ткани, он использовал где-то добытую очень мелкоячеистую сетку. Я такой модернизации противится не стал, всё же в смысле пожарной безопасности лучше, а то промасленная ткань может и загореться. Все были при деле, а несколько солдат, под руководством красноармейца Пичугина перекрашивала танки. Пичугин до призыва учился в художественной школе и сейчас, смешав краски, наносил на танки по вырезанному из картона трафарету линии, которые после него закрашивали помогавшие ему бойцы. Это конечно был не цифровой камуфляж моего времени, но по сравнению с тем, что было раньше, танки сильно преобразились. Пичугин достаточно хорошо смешал краски, и теперь они хорошо имитировали лесные цвета. Решив немного похулиганить, дополнительно дал ему задание сделать трафарет оскаленной волчьей головы и теперь её также рисовали на лобовой броне танков, благо она была не очень большой. Знаю, что это
не по уставу, а с другой стороны хочется, что бы мой батальон легко узнавали, что бы он выделялся на общем фоне. Будет нашим тактическим знаком и надеюсь, что скоро он будет приводить фашистов в ужас.
        Алексей Маслов, взяв одну полуторку, Когана и одного из сержантов в сопровождающие, уехал в Бобруйск. Дорога заняла около двух часов и в полдень, он уже въезжал в город. Ни где не останавливаясь машина подъехала к городскому управлению НКВД, по дороге высадив Когана у магазина.
        -Во я попал, и какая муха Саню укусила? Вот гад такой, прямо в этот гадючник послал, который надо десятой стороной обходить. - Алёха, как и любой другой человек его времени, в свете происходивших в стране событий предпочитал держаться как можно дальше от госбезопасности. Сколько уже командиров пересажали и не только старший и средний комсостав, а тут самому приходится совать голову в пасть тигру. И ведь не отвертеться от этого, придется идти.
        Войдя в здание, Маслов обратился к дежурному сержанту.
        -Добрый день, где я могу найти вашего начальника?
        -А по какому вопросу товарищ старший лейтенант?
        -Возможно мне сможет помочь и кто-то другой, мне срочно нужны данные на всех радиолюбителей призывного возраста.
        -Зачем? - Лаконично уточнил сержант.
        -В нашей части нет толковых связистов, вот, наш командир и хочет призвать местных, кто в этом хорошо разбирается и подходит по возрасту, что бы решить эту проблему.
        -Вам тогда надо к лейтенанту Горелову, это на втором этаже третий кабинет налево.
        -Спасибо.
        Лейтенант Горелов оказался на месте и выслушав скажем так не совсем обычную просьбу от старлея танкиста задумался. Документы армейца были в порядке, но на всякий случай Горелов узнав номер части перезвонил туда и получив из штаба батальона подтверждение задания Маслова полез в свою картотеку. Радиолюбителей в возрасте от 18 до 22 лет оказалось всего трое, тогда по просьбе Маслова он несколько расширил возрастной ценз и получил 11 человек от 17 до 30 лет. Переписав их данные, он отдал лист бумаги старлею, а тот поблагодарив ушел. Глядя ему в след Горелов подумал - видать сильно припекло мазуту, раз они через нас решили найти себе связистов.
        Старший лейтенант Маслов, выйдя из здания городского НКВД, незаметно облегченно вздохнул. Был бы он верующим, так непременно перекрестился бы. Этап, который пугал его больше всего был им благополучно пройден. Сев в полуторку, он немедленно отправился в горвоенкомат, там у военкома он быстро получил повестки на всех одиннадцать человек, его даже не смутило то, что двое из них были семнадцатилетними, но на этот счет он еще перед поездкой получил указание от Маркова. Весь день он мотался по городу, собирая новоиспеченных призывников, подхватив по дороге Когана с покупками. Были скандалы, когда людей внезапно выдергивали из привычной жизни, особенно это коснулось обоих несовершеннолетних, до восемнадцати обоим оставалось несколько месяцев. Из 11 кандидатур, Маслов привез вечером в часть девятерых, одного не оказалось в городе, уехал в командировку и вернуться должен был лишь осенью, а второй лежал в больнице после операции по удалению аппендицита. Командир, встретил его, высказывая явное нетерпение, и очень обрадовался призывникам. Их сразу переодели в форму и поселили в отдельной палатке, а утром
должны были распределить и выдать рации для изучения.
        Глава 2
        БЕЛОРУССИЯ, 20 ИЮНЯ 1941 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА БОБРУЙСКА.
        Проснулся я рано и сам, дел было невпроворот, а времени катастрофически мало. Хорошо хоть, что Леха вчера сумел выполнить моё задание и привез в часть девять новобранцев, спецов по связи. Связь и мобильность, вот залог успеха в современной войне, израильтяне в своё время находясь в подавляющем меньшинстве только за этот счет смогли разгромить намного превышающие их силы арабов. Умывшись и сходив в столовую, занялся делами, проверял исполнение своих приказов. Дело двигалось, за вчерашний день, благодаря сделанным Пичугиным трафаретам из добытого неизвестно где, но в кратчайшие сроки моим заслуженным хомяком больших листов картона, вся техника оказалось перекрашенной, и теперь досыхала. Стилизованная оскаленная волчья голова органично вписывалась в камуфляж. Пичугин сделал несколько трафаретов разной величины, для танков, бронеавтомобилей и машин. Зампотех заканчивал установку воздушных фильтров на движки, заодно поменяли в них масло, и к завтрашнему вечеру часть должна была быть полностью готовой к маршу. Связистов я нагрузил работой по приведению всех танковых раций в порядок, а танки к счастью
все оказались радиофицированными. Они настраивали их на одну волну, изолировали от помех и устанавливали на танках дополнительные антенны из гибкой, сталистой проволоки. Благодаря этому качество связи значительно улучшилось, как и её дальность. День пролетел незаметно, это когда делать нечего или делаешь нудную и неинтересную работу, оно тянется медленно - медленно и кажется, что ему конца и края нет. Я проверял состояние техники, экипажи весь день провели в машинах, отрабатывая на не заведенных двигателях, что бы ни гробить и так их небольшой моторесурс, различные вводные. Распределение целей, определение наиболее опасных, наведение орудия на цель. Из фанеры были сделаны несколько силуэтов танков и бронетранспортёров и вот по ним и отрабатывали мои бойцы весь учебный процесс. К вечеру вымотались они основательно, но зато уже могли быстро распределить между собой цели и определить наиболее опасные из них.
        БЕЛОРУССИЯ, 21 ИЮНЯ 1941 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА БОБРУЙСКА.
        С утра и до обеда я нещадно гонял своих гавриков, жаль, что поездить и пострелять нельзя. После обеда была баня, а потом я всем велел спать. Как гласит солдатская мудрость - солдат спит, а служба идёт, а потому удивившись моему приказу, бойцы пошли спать. Понятно было, что ночью я им спать не дам, а потому они стали отсыпаться впрок. Насколько это было возможно, техническое состояние техники было приведено в порядок. Пользуясь последними спокойными днями, на танках и бронемашинах приварили небольшие держатели для маскировки, это были обычные короткие отрезки труб, в которые вставлялись срезанные ветки с деревьев и кустарников. В комплекте с новой камуфляжной окраской это значительно снижало её заметность на местности и смазывало силуэт боевых машин, а также поручни на танках для десанта. В десять вечера сыграли подъём, поужинали и заслушали боевую задачу, весь батальон, вместе с машинами обеспечения выдвигался к артиллерийскому складу указанному мне Бронштейном. Марш, в двадцать пять километров по лесной дороге ночью, задание не из простых, учитывая уровень техники и подготовки бойцов, а потому я
приказал больше 20 километров в час не гнать и двигатели не насиловать. Время ещё было и к складу мы подъехали около часа ночи. Встали в полукилометре от него, в лесу и я разрешил бойцам поспать ещё немного. День обещал быть долгим и насыщенным, так что пускай отдохнут, пока есть такая возможность.
        БЕЛОРУССИЯ, 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА БОБРУЙСКА.
        В три часа ночи скомандовал подъём своим архаровцам, а спустя полчаса с неба послышался гул многочисленных моторов. Соваться на склад я пока не стал, гул гулом, а мне надо явное подтверждение начала войны иначе меня собственные подчиненные не поймут. Долго ждать не пришлось, шум моторов усилился, а скоро со стороны города послышались звуки взрывов.
        -Командир, что это? - Первым спросил меня Лёха.
        -Война это.
        -Ты знал? Поэтому мы сюда прибыли?
        -Подозревал, один знакомый из штаба округа предупредил, что возможна крупная провокация, вот только мне не верится в это. Не провокация это, а война.
        -А другие как?
        -Не знаю, сообщили многим, вот только как они на это отреагировали, не знаю.
        -Что мы будем делать дальше?
        -Родину защищать! Сейчас выдвигаемся на склад и потрошим его основательно. Если это война, то нам понадобится дополнительное вооружение и боеприпасы, причем в большом количестве.
        Взревев многочисленными моторами, колонна двинулась к складу. Часовой попытался нас остановить, да куда там. Начальник склада, интендант второго ранга Бобров жил на его территории в небольшом флигеле рядом и скоро появился.
        -Что тут происходит?! - Сразу же попытался он на меня наехать. - Вы кто такой, по какому праву?
        -Капитан Марков, отдельный танковый батальон, в связи с чрезвычайными обстоятельствами прошу вас открыть склады и выдать нам боеприпасы, также нам необходимо дополнительное вооружение.
        -Какие чрезвычайные обстоятельства, ничего не знаю, без прямого приказа из штаба округа ничего не получите!
        -Майор, - решил назвать его по-армейски я, - ты что, дебил?! Ты не видишь, что творится?! Война, твою мать началась!!!
        -Какая на хрен война?
        -Обыкновенная, с фашистами, сам что ли бомбежки не слышишь? В общем так, или ты мне открываешь склады и выдаешь мне всё необходимое или я делаю это сам.
        -Под трибунал захотел капитан?
        -До трибунала ещё дожить надо, майор, ты что глухой? Ещё раз повторяю, для плохо слышащих и хреново соображающих, слышишь взрывы, это немцы Бобруйск бомбят.
        Со стороны города действительно слышались продолжающиеся взрывы. Майор прислушался к ним, но всё равно, упорно продолжал стоять на своём. Мне надоело это бессмысленное препирательство, время-то идёт, а потому я просто подозвал к себе двух ближайших бойцов из хозвзвода, которых тоже взял с собой.
        -А ну бойцы, арестовать товарища майора за препятствие приведения батальона в боеготовое состояние.
        -Да что вы себе позволяете?! Митрофанов, ко мне! - Позвал майор часового.
        К моим двум бойцам присоединились ещё три, которые быстро обезоружили часового и майора. Тот продолжал ещё возмущаться, но я не обращал на него внимания. Как говорится, за восемь бед один ответ. До трибунала, которым грозил мне майор, действительно ещё надо было дожить, а если моя задумка увенчается успехом, то до этого ни кому уже не будет дело. Забрав у майора ключи от складов, я пошел открывать их. В первую очередь мы стали загружать в танки снаряды. Что-то про то, что перед войной была выпущена партия бракованных снарядов к 45 мм орудиям, я знал, вот только когда? Вот в чем вопрос! На складе был кладовщик, а потому я просто спросил у него какого года выпуска снаряды и есть ли на складе снаряды41 года выпуска. Такие снаряды к моему счастью нашлись, их быстро загрузили в БТ-ешки и БА-10, в тридцатьчетверки грузили 76 миллиметровые, а потом остатки стали споро загружать в грузовики. Следующим делом я поменял своим бойцам из автороты и хозвзвода их трёхлинейки на СВТ-40 и по десять запасных десятипатронных магазина на ствол. На складе оказалось больше тысячи светок, что меня очень обрадовало, их я
тоже не собирался оставлять, на них у меня уже были обширные планы. Далее было около пятисот автоматов, ППД, их я тоже оприходовал, выдал по две штуки на танк и бронеавтомобиль. Не забыл я и про диски к ним, помнится что-то говорили такое, что к ним не каждый диск подходил, так что я приказал всем проверить запасные диски, подходят они или нет. Еще нашел 10 ДШК и о чудо с зенитными станками к ним. Вот это была вещь! У меня ведь с зенитным прикрытием ни как, прихватят меня на марше доблестные немецкие люфтваффе и расчихвостят они мой батальон и в хвост и в гриву. Установлю их в кузовах своих грузовиков и будет хоть какая-то защита. Этот склад оказался прямо настоящей пещерой Али-Бабы, здесь оказались даже пистолеты ТТ, ими я заменил наши штатные наганы. Отстреливаться ими из танков я не собирался, а ТТ внушал мне как то больше доверия. Кроме всего этого там нашлось и двадцать 120 мм полковых минометов с большим запасом мин к ним. Мы потрошили склад пару часов, там нашлось даже полсотни пятнистых комбинезонов разведчиков, их я тоже прихватил с собой, как и изрядный запас маскировочных сетей. Лёха и
остальные смотрели на всё это разинув рты, они ни как не ожидали, что я просто арестую начальника склада и по большому счету просто займусь его грабежом. Тут ведь арифметика проста, склад всё равно с вероятностью процентов в 90 или будет уничтожен немецкими бомбежками или они позже его захватят, а нам для удачного рейда по тылам противника много чего требовалось. Отдав приказ продолжать курочить склад, я сам вместе с половиной грузовиков поехал в Бобруйск. Мне нужны были люди, кроме того в начавшейся неразберихе вполне возможно было прихватизировать что ни будь полезное на станции.
        До города мы доехали быстро, тут и было то всего около десяти километров и в глаза сразу же бросились последствия бомбежки. То тут, то там были дымы от начавшихся пожаров. У здания горвоенкомата уже была достаточно большая толпа народу не смотря на ранний час, около 8 утра, где кроме молодежи были и зрелые мужчины, также среди них мелькали и командиры. Остановив свою колонну у военкомата, я вылез из кабины и прошел в здание. Здесь был легкий переполох, бегали люди, а я сразу прошел к военкому в кабинет, благо он был на месте и с кем-то ругался по телефону. Пришлось немного подождать, пока он не закончил разговаривать и не взглянул на меня.
        -Добрый день, капитан Марков, товарищ военком мне люди нужны.
        -А вы собственно кто, товарищ капитан?
        -Капитан Марков, командир отдельного танкового батальона.
        -Танкистов у меня товарищ капитан, нету!
        -А мне танкисты пока и не нужны, своих хватает.
        -Тогда про каких людей вы говорили?
        -Мне нужна минимум пехотная рота для танкового десанта, а по возможности еще водители в первую очередь, а также артиллеристы, минометчики и саперы.
        -Куда вам столько?
        -Для осуществления рейда по тылам противника.
        -А вооружение?
        -Минометы есть, но для них нужно сформировать двадцать расчетов, остальное вооружение и технику тоже достанем, а вот расчеты к ним сформировать уже сложней.
        -Минаев! - Позвал военком своего помощника. - Вот поможешь товарищу капитану с призывниками.
        Мы вышли из кабинета военкома и спустились вниз. Из добровольцев я быстро набрал почти тридцать водителей, полтора десятка командиров из салаг, только что окончивших военные училища, которых война застала в Бобруйске и отставников. Полторы сотни пехоты и почти три десятка минометчиков, артиллеристов и саперов. Они все уже отслужили, так что хоть с этим мне повезло, люди уже с опытом, вот они и станут основой новых подразделений, а к ним еще почти две сотни добровольцев в пехоту. Всего набралось почти три сотни человек, военком, который в начавшейся неразберихе просто не знал, что со всеми ими делать только облегченно вздохнул, так как я снял с его плеч эту проблему. Я пока разбил пополнение по подразделениям и назначил в них командиров, а затем всех, кроме водителей отправил своим ходом к складу, десять километров за пару часов они пройдут, а там получат всё, что положено. Водителей посадил в грузовики и мы направились к железнодорожной станции. Здесь последствия налета были видны лучше, до сих пор горело несколько вагонов, хорошо ещё, что там не было боеприпасов. На станции в эшелоне я обнаружил
восемь 37 мм автоматических зениток 61-К, вот это мне подфартило, а ещё почти два десятка новеньких трехосных ЗИС-ов. Пользуясь бардаком, который тут был после бомбёжки и тем, что паровоз был поврежден налётом я быстренько прихватизировал всё это добро. Грузовики споро согнали с платформ, а следом за ними и зенитки. Осталось только установить их в кузовах грузовиков для повышения мобильности, в этом мне помогли механические мастерские, куда я и перегнал всё это хозяйство. Днище кузова Захаров, как неофициально звали ЗИС, усилили и установили в них снятые с шасси зенитки. Это в условиях мастерской было не сложно, проблема встала в другом. Для точной стрельбы орудие должно быть жестко закреплено на поверхности, даже на его шасси было четыре опоры, которые в боевом положении опускали вниз и приподнимали шасси над землёй. Если оставить всё, как есть, то при стрельбе кузов грузовика станет сильно раскачиваться, и тогда ни о какой точности стрельбы нельзя будет говорить. Для устранения этой проблемы решили просто установить на грузовиках опоры. Поперёк кузова, спереди и сзади намертво закрепили две трубы, в
них вставили две трубы поменьше диаметром и просверлили отверстия под масленки для смазки внутренней трубы. К концам вставленных труб приварили ещё по трубе, так что получилась своеобразная буква П. В низ опорных труб установили снятые с шасси зенитки опорные плиты вместе с винтом, правда они значительно выступали за габариты кузова, зато это значительно экономило нам время приведения зенитки к бою. Примерно на середине опоры приварили кронштейн с полосой металла и такой же кронштейн на кузове в которые вставлялся штырь фиксатор, который надежно стопорил опоры в боевом положении. Получался обычный треугольник, который делал опоры неподвижными и жестко закрепленными. Для транспортировки сбоку кузова приварили по трубке, куда вставлялся штырь фиксатора. Теперь для приведения зенитки в боевое положение требовалось всего лишь пара минут. Достаточно было просто выдернуть штырь фиксатор и опоры под собственным весом падали вниз на 90 градусов. Затем полоса блокиратора откидывалась к кузову и фиксировалась штырём и блокировала опору в боевом положении, а снизу плита опоры быстро выкручивалась до земли. Для
ускорения приведения зенитки в боевое положение в кузов закинули несколько широких деревянных плах, которые подсовывали под опору. Опустилась труба вниз, плаху под неё и несколько раз крутануть за приваренные стержни плиту, пока она не опустится до плахи и всё, кузов машины достаточно надежно зафиксирован на земле и можно стрелять из зенитки, не опасаясь раскачивания машины. Про шасси от зенитки я тоже не забыл, пока мне переоборудовали восемь Захаров, на шасси зениток установили быстро сколоченные кузова и таким образом я получил восемь прицепов. Минимум тонну в них загрузить было можно, так что они пожалуй и полторы выдержат. Сами ЗИС-ы был четырёхтонными, а орудие весило около тонны, плюс экипаж, не намного больше полутора тонн, а потому можно было смело подцепить к нему прицеп и сложить в него бочки с бензином и ящики со снарядами к зенитке. Хотя, пожалуй бензин лучше везти отдельно от зенитки, так спокойней будет. Со всем этим я провозился почти до вечера и к складу прибыл уже часов в восемь.
        Без меня прибывшее пополнение переодели в новенькую форму со склада, выдали всё положенное и вооружили СВТ и согласно отданному мной ранее приказу занимались разборкой и сборкой «Светки», так что я застал по возвращении уже что-то похожее на войсковую часть. Всем командирам выдали по ТТ и ППД, причем к ТТ по шесть запасных обойм, веса в них не много, а запас карман не тянет, да и с ППД у них один и тот же патрон. На отделение было девять СВТ и один ДП с шестью запасными блинами, пулемётчикам тоже дали ТТ, как личное оружие самозащиты, хоть это и было не по уставу. Кроме этого создали ещё и пулеметный взвод в составе десяти Максимов, которые тоже оказались на складе. В моих планах было увеличение десанта до полноценного батальона, а потому я приказал взять эти максимы с собой, а кроме них ещё 500 СВТ и 50 ДП. Все десять ДШК, на зенитных станках установили в кузовах грузовиков, сняв с них колеса и щиток, таким образом у меня появилась довольно неплохое зенитное прикрытие. Восемь грузовиков с 37 мм зенитками и десять с ДШК могли оказать достойный прием немецким стервятникам, учитывая, что из ДШК
огонь можно было открыть сразу же. Новые грузовики тут же стали перекрашивать в трехцветный камуфляж и до утра краска на них должна была высохнуть.
        Ближе к вечеру прихватив с собой в качестве сопровождения один БА-10 и грузовик с бойцами, смотался в наше расположение. Это я холостой, а у половины моих командиров здесь были семьи. Вначале бабье царство уперлось рогом не желая уезжать от своих мужей и только после того, как им было заявлено, что батальон уходит в рейд, а наше расположение будут бомбить, до них дошло, что это не шутки. Также заскочил к стоящим вместе с нами артиллеристам и саперам с предложением прихватить их жен с детьми до вокзала, так как ночью уходил эшелон на Москву. Это я узнал, когда был на станции, а заодно и договорился с железнодорожным начальством на эвакуацию семей комсостава. К десяти вечера привез все семьи на вокзал и лично посадил в поезд, после чего отправился на склад.
        Тем же днём я слушал первую сводку СовИнформБюро.
        С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от БАЛТИЙСКОГО до ЧЁРНОГО моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во второй половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточённых боёв противник был отбит с большими потерями. Только в ГРОДНЕНСКОМ и КРИСТЫНОПОЛЬСКОМ направлениях противнику удалось достичь незначительных тактических успехов и занять местечки КАЛЬВАРИЯ, СТОЯНУВ и ЦЕХАНОВЕЦ (первые два в 15 км. и последнее в 10 км. от границы).
        Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила решительный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 65 самолётов противника.
        Для меня не было секретом, что эта информация скажем так, не совсем соответствует истине, но в моих силах попробовать, что бы они хотя бы здесь более соответствовали заявленному.
        БЕЛОРУССИЯ, 23 ИЮНЯ 1941 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ ГОРОДА БОБРУЙСКА.
        Первый день войны прошел довольно мирно, для нас по крайней мере, мы не попали под бомбёжку или обстрел, а мои командиры были спокойно за свои семьи, так как поезд ушедший в 12 ночи на Москву должен был за ночь выйти из опасной зоны. Утром я распорядился загрузить все машины снарядами калибра 37, 45 и 76 мм и 120 мм минами, а также патронами к винтовкам и ДШК и отвезти это всё за восемь километров в одну хитрую балку в лесу и там всё выгрузить. Следом за этим грузовики сделали ещё одну ходку, но уже с бочками наполненными бензином, соляркой и маслом, так как при складе оказался ещё и небольшой ангар с топливом. Так мне будет поспокойней, зная, что у меня в надежном месте припрятаны боеприпасы и топливо к технике. Разгрузкой и маскировкой я руководил лично и в итоге, всё было очень хорошо замаскировано. В два часа дня, после сытного обеда и получасового отдыха я освободил начальника склада из под стражи и убыл в направлении Слуцка, подцепив к грузовикам все двадцать минометов. Ну не мог я оставить такое богатство, ведь минометы имели скорострельность до 15 выстрелов в минуту. Вот как представлю,
как 16 килограммовые мины, выпущенные из двадцати минометов на максимальной скорострельности падают на врага, так и облизнулся, что твой кошак на плошку дармовой сметаны. Триста мин в течение минуты, да это можно любую атаку немчуры отбить не особо напрягаясь, и танки им не помогут, так как у них броня сверху тонкая и взрыв на ней от трёх до четырех килограмм тротила без последствий не оставит. Ну и что, что у меня пока минометчиков всего двадцать человек, это всего одна батарея из 4 минометов, дело то наживное. Было бы из чего и чем стрелять, а в начавшейся заварушке я быстро доукомплектую расчеты из отступающих бойцов. Ещё до наступления вечера мы добрались до Слуцка, проехав чуть больше сотни километров, и имели первое столкновение с хвалеными асами Геринга. На марше нас попробовала атаковать четверка мессеров. Бойцы зорко следили за небом, причем во всех направлениях и этих стервятников заметили вовремя. Они для своего удобства попробовали зайти к нам с тыла, видимо уже участвовали в подобных штурмовках и уже привыкли к отсутствию у советских войск на марше зенитного прикрытия. Вовремя заметив их,
бойцы подняли тревогу и колонна встала. Буквально за минуту все восемь пушечных зениток были приведены в боевое положение, и четверку мессеров встретил вал огня. Кроме зениток и ДШК, по самолетам противника открыли огонь из своих СВТ и ДП и остальные бойцы, так что у немцев не было ни малейшего шанса. Плотность огня была очень большой, да и целиться было удобно, а потому головной истребитель просто разнесло на куски от попадания сразу двух снарядов и нескольких очередей из ДШК. В его ведомого попал ещё один снаряд и пара очередей, а во вторую пару по несколько десятков винтовочных пуль. Первая пара рухнула на землю, немного не долетев до нашей колонны, а вторая хоть и получила попадания, но не смертельные, хотя об открытии огня они уже не думали. Встретив столь сильный отпор, они попробовали удрать, но не успели. Зенитки развернуться им вслед не успевали, зато ДШК на треногах развернули мгновенно и продолжили огонь. Стрелять по удаляющейся цели было легче, а потому тяжелые пули крупнокалиберных станкачей измочалили хвосты худых в хлам и они рухнули уже за пределами нашей колонны. Ни кто даже не успел
испугаться, настолько быстро всё произошло. Буквально пара минут и четыре костра на земле, а у нас ни каких потерь. Всегда бы так было, вот только к сожалению постояно не получится. Немцы просто не ожидали такого отпора, вот и поплатились за это, а вот когда на нас навалится один или два штафеля лапотников, вот тогда нам и будет жарко, и ещё неизвестно с каким счетом мы разойдемся. Жаль, что горят, не получилось документы у пилотов забрать, этот бой видели только беженцы, которые уже двинулись подальше от границы и войны и при нашем приближении уступали нам дорогу. Они к счастью не пострадали и махали нам приветственно руками, радуясь нашей небольшой победе, видимо им уже доставалось от этих уродов, которые не брезговали ради развлечения обстреливать колонны безоружных людей и сейчас справедливо получившим по своим заслугам. Около восьми вечера, на удобной полянке рядом с дорогой сразу за Слуцком я приказал устроить привал. Технику отогнали к деревьям и замаскировали ветвями и маскировочными сетями. Полевая кухня у нас была одна, ну не получилось у меня достать вторую, ни на складе, ни на станции их
не было. Зато это была пусть и тяжелая, но трехкотельная КП-3-37,так что пришлось нашему повару начать готовить ещё на марше, что бы покормить всех в два приема, всё же личный состав вырос больше чем в два раза. Расставив караульных, остальных бойцов заставил снова и снова разбирать и собирать светки и правильно выставлять газовый регулятор. Отличную самозарядную винтовку в наших войсках не очень любили и только потому, что не знали, как с ней правильно обращаться. Вот в нашей морской пехоте она наоборот пользовалась заслуженным уважением, всё же морячки были более технически грамотны чем деревенские парни в пехоте, и могли её правильно обиходить, да и немцы оценили её по достоинству и даже приняли на вооружение. (Карабины Токарева в некотором количестве присутствовали в немецких войсках, самозарядный карабин был принят на вооружение Вермахта под индексом SIGEWEHR 259/2(R))
        БЕЛОРУССИЯ, 24 ИЮНЯ 1941 ГОДА.
        Интересно, про мой батальон ещё помнит начальство или в начавшемся бардаке про меня забыли, вот только ответ на этот вопрос я навряд ли получу. Впрочем, можно сказать ограбленный мной майор тыловик наверняка уже нажаловался на меня вышестоящему начальству. Если его склады не разбомбили, то он должен отчитаться за вверенное ему имущество. В любом случае я не жалел о своих действиях, так у меня есть возможность распорядится намного эффективней той силой, которая оказалась под моим командованием. Уже сейчас мой батальон значительно усилился всего лишь за счет роты десанта. Скоро, как я надеялся, у меня в подчинении будет и несколько артиллерийских и минометных батарей. Минометы кстати уже есть, надо только расчеты к ним дать, а артиллерия тоже не проблема, сейчас столько техники брошенной будет, что подберу себе по вкусу что захочу. Тут проблема тоже будет только в расчетах, но и это ненадолго, сколько народу отступает, вот их и припашу. Мои расчеты стали оправдываться уже через несколько часов. После обильного завтрака, так как с обедом могли быть проблемы, мы тронулись в путь и скоро увидели нашу
разбитую артиллерийскую колонну, вдоль обочин стояли разбитые и обгорелые машины и орудия. Остановив движение, я вышел осмотреть их при этом наше доморощенное ПВО бдительно смотрело во все стороны и бдило, что бы не пропустить внезапной атаки немецких стервятников. Осмотр вышел неутешительным, мы нашли всего две целые полуторки, три противотанковых 45 миллиметровки и две 76 мм пушки Ф-22. Что-ж, начало моей артиллерии положено, дальше, как я надеялся, подберу себе ещё пушки. Сейчас сразу приставил к найденным орудиям расчеты и выделил грузовики для их буксировки. Пока будет две неполные батареи, а вообще я планировал пять батарей, три противотанковых с 45 миллиметровками и две обычные с Ф-22. Более крупные калибры… и хочется и колется и мама не велит. С одной стороны конечно мощь, 122 или 152 миллиметровых гаубиц это сила, а с другой стороны уж больно они тяжелы и для моих задач мало подходят. Уж лучше я полностью разверну тяжелые 120 миллиметровые миномёты, как раз пять батарей получится. Пускай у них дальность маленькая всего до 6 километров и мина послабей снаряда будет, зато у них скорострельность
раз в 6 - 7 больше чем у гаубиц. В найденных полуторках оказались снаряды, выгружать их мы не стали, просто посадил в них имевшихся безлошадных водителей и мы тронулись в путь. Навстречу нам почти нескончаемым потоком тянулись беженцы, они неохотно уступали нам дорогу, а потому и так невысокую скорость движения пришлось снизить ещё больше, что бы кого ненароком не задавить. Многие с воодушевлением смотрели на нас, видать они ещё не видели так оснащенной колонны. Шесть раз нас пытались бомбить или обстрелять с самолетов, но каждый раз неудачно. Такого разгрома, как в первом бою больше не было, мы сбили всего три самолета, одного худого и двух лапотников, да ещё несколько повредили, зато и сами не имели потерь. К вечеру мы добрались до Барановичей, в сам город снова заходить не стали, ну его к лешему. Кто знает, что за начальство там может оказаться и что они могут придумать в нашем отношении. Что говорит солдатская мудрость - подальше от начальства и поближе к кухне. Кроме того в лесу у города безопасней в плане налётов, встали под деревьями, ветками замаскировались и нас с верху не видно. В семь
вечера бойцы поужинали, и до отбоя я заставил их проверить всю технику, а артиллеристы осваивали свои новые орудия. Кадровых из них было раз, два и обчелся, вот они и гоняли молодняк, пока есть время. В бою от этого могла зависеть их жизнь, а потому нечего было тратить время попусту.
        ИНТЕРЛЮДИЯ.
        Интендант второго ранга Бобров сидел в приемной наркома госбезопасности Белорусской ССР Лаврентия Цанавы. Сразу же, как только капитан Марков его выпустил, он попытался дозвониться до своего начальства, но безуспешно, а утром следующего дня налет немецкой авиации полностью уничтожил его склад. И не важно, что уцелело только то, что вывез с его склада этот наглый и борзый капитан, главное то, что это всё было сделано без ведома и разрешения начальства, а этот капитанишка посмел ему угрожать и даже арестовал его, а такое он, интендант второго ранга Бобров никому прощать не собирается. Посмотрим, как этот Марков будет потом общаться с сотрудниками республиканского НКВД.
        Глава 3
        БЕЛОРУССИЯ, 25 ИЮНЯ 1941 ГОДА.
        «Броня крепка, и танки наши быстры, и наши люди мужеством полны. В строю стоят советские танкисты - Своей великой Родины сыны.
        Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлет товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведет.»
        Я тихонько напевал себе свою любимую песню «Марш советских танкистов», настроение было отличным, теперь навряд ли какой дуболом с лампасами испортит мне мои планы, день, максимум два и я в немецком тылу, а там развернусь так, что чертям в аду тошно станет.
        Утром всё пошло по заведенному порядку, подъем, приведение себя в порядок, завтрак, короткая проверка техники и выступление. Нам надо было на Иванцевичи, а до них было около 80 километров, это 4 часов езды с нашей скоростью, вот только тут не учитывались остановки, которые наверняка будут. Гнать без разведки я не собирался, тут точно по пословице - поспешишь, людей насмешишь, а в моем случае придется расплачиваться кровью, причем своей кровью. Мы тронулись в путь, правда далеко мы уехать не успели. Только мы отъехали километров на десять от города, как нам навстречу вылетела полуторка, она гнала по раздолбаной дороге, как оглашенная. Увидев нас, водитель машины притормозив заорал - Немцы прорвались!!! Впереди немецкие танки, много! - и зразу же рванул дальше по полю объезжая нас. Впереди, в паре километров с левой стороны к дороге примыкал лес, вот туда мы и устремились. Через километр я оставил в малюсенькой рощице две бронемашины и взвод пехоты с двумя максимами. Их задачей был перехват немецкого дозора, который непременно должен был быть. Достигнув леса, мы свернули в него и медленно стали
продвигаться между деревьями параллельно дороге. Это я приказал сделать, что бы не оставлять лишних следов на дороге. Засада тянулась на полкилометра, до дороги было всего около сотни метров, и я равномерно распределил всю технику, расположив все Т-34 в начале засады. Правда это смотря с какой стороны смотреть. Если по ходу нашего движения, то в конце. А если по ходу движения немцев, то в начале. Бэтешки и бронемашины были равномерно перемешаны, а пехота залегла между ними. Я отдал прямой приказ, танки жечь, а бронетранспортеры и грузовики по возможности беречь, на них у меня были особые планы. Свободные водители у меня ещё были, а там и новых подготовлю, и из отступающих наберу. Я хотел пересадить весь свой десант на бронетранспортеры, у них и проходимость получше чем у грузовиков, всё же полугусеничные и какая, никакая, а броня, хоть немного, а защитит. По крайней мере от осколков гранат и малокалиберной артиллерии защитит, да и винтовочный выстрел, если не под прямым углом и не в упор тоже сдержит. А ведь там и зенитные бронетранспортеры могут быть, вот насчет них был четкий приказ - лучшие стрелки
должны были выбить их экипажи и водителей в первую очередь, это что бы гансы не смылись. Сейчас лето, жарко, солнце печет во всю, а немцы на марше, нападения явно не ждут, потому и бронезаслонки на окнах открыты. Кстати бой начнут именно стрелки, за шумом двигателей машин и танков, звуки выстрелов будут не так хорошо слышны и немцы не сразу обратят на них внимание. Нам главное успеть остановить как можно больше бронетранспортеров не повредив их. С грузовиками проще, они не бронированы и их водителей можно достаточно легко застрелить и потом, во время боя.
        Закончив с распределением машин, вызвал к себе Когана, он теперь был нашим штатным фотографом, чему кстати говоря он очень обрадовался. Дал ему задание, сначала сфотографировать нашу засаду со стороны дороги, а потом фотографировать немцев. На всякий случай придал ему двух бойцов и он с ними засел чуть в стороне, что бы иметь возможность охватить взглядом всю засаду.
        Прошло около получаса, когда показался передовой дозор противника. Он состоял из шести мотоциклов, танка двойки и двухосного броневика с малокалиберной пушкой.
        Дозор мы пропустили, все равно далеко не уйдет, так как впереди их тоже ждет засада из взвода пехоты с двумя максимами и двух БА-10. Захотят фрицы вернутся назад, пожалуйста, встретим с превеликим удовольствием, не захотят и попробуют слинять, так засада их перехватит.
        В полукилометре от головного дозора шла основная колонна немцев. Легкие танки, двойки и тройки, бронетранспортеры и грузовики с пехотой и орудиями. Восемь противотанковых колотушек, а также две полевые кухни. Я по рации ещё раз всех предупредил - по бронетранспортерам и машинам из орудий не стрелять, а если какой урод полевые кухни повредит, то я его в нарядах сгною. Колонна дошла до приметного, специально нами полу поваленного дерева, когда лучшие стрелки открыли огонь из винтовок по бронетранспортерам.
        Вот послышались резкие щелчки выстрелов, тут нам очень пригодилось то, что бойцы были вооружены СВТ, и им не надо было передергивать затвор после каждого выстрела и потом снова прицеливаться, что давало дополнительные шансы успеть подстрелить сквозь открытые окна больше водителей. То один, то другой бронетранспортер стали или останавливаться или уходить с дороги в стороны. Немцы сразу остановились, а что они должны были подумать, просто некоторое количество наших бойцов решили обстрелять проходящую мимо них колонну противника. Башни танков стали поворачиваться в нашу сторону, а из остановившихся машин высыпала пехота, и рванула было вперед. Вот тут я и отдал приказ на открытие огня по танкам. Стрельба с места, да по неподвижной мишени, да ещё и в борт, где броня тоньше, да с расстояния в метров сто, считай что в упор, это было что-то. У немцев было тридцать два танка, они шли в два ряда и шестнадцать из них сразу же получили по попаданию, кто в моторный отсек, отчего танк почти сразу загорался, в нескольких танках детонировали боекомплекты, когда снаряды попали в боевое отделение, еще четыре
просто замерли, видимо убило или тяжело ранило их экипажи. С первого же залпа мы ополовинили танки противника, а после этого открыли стрельбу по второму ряду, а вот тут уже было посложней. Для верности я приказал вначале уничтожить ближний к нам ряд и некоторые танки получили по два снаряда, всё же у нас было больше орудий. Немцы открыли ответный огонь, но наши хорошо замаскированные танки и бронемашины было не так легко разглядеть в лесу, они демаскировались только вспышкой в момент выстрела. Теперь нам надо было выцеливать оставшуюся половину немецких танков, которые спрятались за своими подбитыми товарками. Это было уже посложней, но мои ребята всё равно попадали в них, всё же расстояние было слишком маленьким. Немцы тоже слегка пристрелялись, хорошо, что я расположил в голове их колонны тридцатьчетверки, немецкие снаряды их не брали даже с такого расстояния. Правда и мы стояли к ним в лобовой проекции и все уязвимые места были противнику или недоступны или невидимы. Это сейчас нам лафа, на тройках стоят или 37 миллиметровые пукалки, или 50 миллиметровые, но короткие. Вот позже станут ставить
длинные 50 миллиметровки, с повышенной бронепробиваемостью, и вот тогда с такого расстояния даже 34-ке станет неуютно. В мой танк тоже попали, в башню, ощущение было не из приятных, хорошо не случилось откола брони, а то порой бронебойная болванка саму броню не пробьют, а экипаж осколками внутренней брони посечёт. Так слегка в голове загудело от попадания и всё. Выстрел, еще раз выстрел, попал! Мой 76 миллиметровый снаряд попал прямо в башню вражеской тройки, от чего в ней детонировали боеприпасы, и башню сорвало с погона и отбросило в сторону. Всё же очень неудобно сейчас в 34-ке, башня маленькая, тесно, дым от сгоревшего пороха дышать не даёт и глаза ест, а мне надо или по противнику стрелять или боем руководить. Вот бы Т-34-85 с командирской башенкой и отдельным наводчиком, но до неё ещё дожить надо. Бой тем временем уже заканчивался. Танков противника осталось всего несколько штук и по ним сосредоточено стреляли из нескольких орудий по каждому, так что ещё пара минут и с ними будет покончено. Пехоту противника тоже прижали к земле, восемь станкачей и почти два десятка ручников капитально прижали
немцев к земле, не давая им и носа поднять, а остальные бойцы в это время неспешно расстреливали их из своих винтовок. Немцы правда попытались ответить из бронетранспортеров, было несколько штук зенитных и с небольшими орудиями, вот только все они были за обычными щитками, а не в башнях, а потому их расчеты и выбили моментально. Сто метров не такое большое расстояние для хорошего стрелка, а с самозарядной винтовкой тем более. Вот запылал последний немецкий танк и я дал команду выехать вперёд, а за нами, прячась за броней танков и бронемашин пошла пехота. Вроде почти всех фрицев добили, но как говорится - береженого, бог бережет. Мне лишние потери совсем не нужны, тем более глупые, которые можно было избежать. То тут, то там сквозь шум моторов звучали одиночные выстрелы, это мои бойцы добивали немцев. Тут же я заметил и крутящегося Когана, он то и дело фотографировал, разгромленную немецкую колонну и моих бойцов, добивающих выживших противников и собиравших трофеи.
        В авангарде тоже в это время уже разобрались со своими противниками. Немцы, услышав звуки боя и обернувшись, увидели пылающие танки и избиваемою пехоту, а потому решили не геройствовать и свинтить по-тихому, не отсвечивая, пока и им не досталось на орехи. Помочь своим они особо ни чем не могли, уже с первого взгляда они поняли, что их колонна попала в прекрасно организованную засаду и уже обречена. Они не стали задерживаться и рванули вперед, и через пару минут получили своё. Закрыть люки они не догадались, а потому застрелили не только водителя бронемашины, но и механика водителя двойки. Они оба встали, а пулемёты в это время причесали байкеров, да так удачно, что даже не повредили их мотоциклы. Тут один из бойцов рванул к танку и закинул в него гранату РГД 33 без оборонительной рубашки, прямо через всё ещё открытый люк мехвода. Грянул взрыв, из танка вырвался дым, но боекомплект к счастью не сдетонировал, зато экипаж… Представьте себе взрыв в замкнутом пространстве 200 грамм тротила, тут даже без осколков, одной ударной волной так приложит, что и осколков не нужно. Короче экипаж немецкой двойки
приказал долго жить, а танк уцелел и даже повреждений почти не получил, только испачкался внутри, немножко… Наскоро вытащив трупы из танка и бронемашины, бойцы тряпками кое как стерли кровь, пока она ещё не успела засохнуть. Один из бойцов оказался трактористом, остальные с грехом пополам разобрались с мотоциклами, аппараты хорошие и бросать их им не захотелось, да и я сам их не бросил бы. Умевший ездить на мотоцикле боец провел краткий ликбез, и слегка помучившись, народ всё же пригнал к нам мотоциклы. Трофеи оказались просто царскими, кроме танка и колёсной бронемашины с шестью мотоциклами нам достались и практически все бронетранспортеры и грузовики. Пять бронетранспортеров оказались с зенитными 20 мм автоматами и две с 37 мм пушками. Как раз хорошо усилят нашу противовоздушную оборону, а два с 37 мм пушкам и двухосный бронеавтомобиль отойдут в разведвзвод. Еще два десятка обычных бронетранспортеров и грузовики, в том числе и восемь с противотанковыми орудиями. Кроме того было то, что заставило меня облизнуться, как того мартовского кота над крынкой сметаны, мобильная мастерская на трех грузовиках,
в которых стояли станки. Два полных продуктов грузовика с полевыми кухнями. Орудия пришлось оставить, они и по калибру меньше наших были, всего лишь 37 мм и прицелы у них другие, на них переучиваться надо. Кроме того тут и наших орудий полно, лучше их подобрать. Немного помучился, решая, что делать с трофейными орудиями. С одной стороны, раз я их сам не взял, то может кому другому сгодятся, а с другой стороны если и наших орудий валяется брошенных по всем дорогом столько, что немцы даже наладили для наших трофейных пушек производство снарядов. Скрепя сердце приказал забить дуло деревяшкой из наскоро спиленного дерева подходящего диаметра, а потом, загнав в ствол снаряд выстрелить. Рвануло знатно, выведя орудия из строя, их теперь только на переплавку, максимум можно снять лафет и кое что из другого, прицелы кстати тоже разбили. Все несгоревшие танки облили бензином и подожгли, теперь точно они были годны только в переплавку. Читал я, как немцы оперативно восстанавливали свои поврежденные танки и в кратчайшие сроки возвращали их в строй, так что с этими такой фокус уже не выйдет. Прошерстив все трофеи,
мы стали богаче почти на сотню пулемётов, что-что, а немецкие единые MG-34 машинка классная, честно говоря, даже лучше наших ДП. Почти два десятка автоматов МП 38/40, хрен его знает, какая именно модель, они там практически ничем не отличаются друг от друга. Еще около трех десятков пистолетов, тут соблазн тоже был, оставить себе свой ТТ или заменить его на немецкий парабеллум. Решил оставить его вторым, потом, если выйдет оказия, закажу себе сбрую для ношения под мышкой, на груди и на ноге. Кто его знает, как потом жизнь сложится, может и пригодится когда. На месте засады мы простояли около часа, пока не оприходовали все. Забрали даже немецкие винтовки, мне они были нафиг не нужны, но оставлять их немцам я тоже не хотел. Взял с собой, а там глядишь для чего и сгодится, хотя бы и припрятать их где, партизанам потом сгодится. А вот что тоже меня очень обрадовало, так это немецкие котелки и металлические фляжки. Их я сразу же распорядился выдать всем своим бойцам вместо наших стеклянных фляжек и круглых котелков. На той технике, что решили взять с собой, я хотел ещё и кресты по быстрому замазать, а
вместо них звезды нарисовать, но взглянув на пыльную дорогу передумал. Лучше подожду до вечера, а там минимум часов восемь пробудем на привале, как раз подсохнуть успеет. Пока бойцы разбирались с трофеями я разбирался с документами, несколько человек неплохо знали немецкий, и судя по документам нам встретился первый батальон, шестого танкового полка, третей танковой дивизии, второй танковой армии Гудериана, быстроходного Гейнца, как называли его немцы.
        А предупредивший нас водила в это время поднял панику в Барановичах и прежде чем его успели задержать, свинтил из города дальше. Еще больше эти слухи усилила начавшаяся с той стороны едва слышная канонада, она правда продлилась совсем недолго и замолкла. Для получения достоверных сведений, военный комендант города отправил на разведку полуторку с отделением бойцов, правда потребовалось ему для этого почти час. Старшина Ковалев, который командовал импровизированной разведгруппой, сел в кабину к водителю, десяток бойцов с трехлинейками забрались в кузов, и машина тронулась в путь. Довольно скоро они увидели многочисленные дымы впереди, а подъехав поближе, увидели и догорающие танки немцев. Полуторка остановилась не доезжая где-то с километр до уничтоженных танков противника. Ковалева заинтересовали труппы немцев отдельно валявшиеся около дороги, почти два десятка. Осмотрев местность вокруг, он нашел место засады, на земле были следы от колес и гусениц, а также множество винтовочных гильз. Судя по всему перебив немцев, наши бойцы, устроившие здесь засаду, захватили их машины и уехали на них, причем в
сторону границы, так как они по дороге сюда ни кого не встретили. Снова забравшись в полуторку, поехали дальше, через пять минут остановились уже перед уничтоженной колонной. Снова спрыгнули и стали изучать место боя. Тут и там на земле валялись убитые немцы, правда все без оружия. Неизвестные, которые уничтожили прорвавшуюся колонну противника, обобрали их очень качественно. Судя по всему, они притаились в лесу и ударили немцам в бок. На опушке были видны многочисленные следы от гусениц и колес. Всё внимательно обследовав, Ковалев поехал назад с докладом.
        Мы проехали около 40 километров, когда показалась небольшая речка. Сориентировавшись по карте, я определился где мы, это была река Щара. Сама по себе она не большая, но без моста через неё не переправится, по крайней мере технике. Идеальное место для следующей засады, раз нам уже попались немцы, то и следующих не придется долго ждать, ну не одни же те немцы прорвались. Только мы встали перед речушкой, как впереди показалась колонна наших отступающих войск. Это оказались части 121 стрелковой дивизии, 574 пехотный полк от которого остался лишь усиленный батальон при пяти противотанковых сорокопятках и с почти пустым боекомплектом для них, на каждое орудие всего по полтора десятка снарядов. Я как раз намечал огневые точки для своих танков, бронемашин и орудий в полукилометре от моста, когда показались наши. Огневые точки я старался расположить в самых неприметных местах, что бы они как можно дольше не были обнаружены противником. В идеале он должен был их увидеть только в момент открытия огня. Тут меня и застал командир отступающей части.
        -Командир 574-го стрелкового полка, майор Магеров.
        -Командир отдельного танкового батальона капитан Марков.
        -Собираетесь держать тут оборону товарищ капитан?
        -И да и нет.
        -Это как? - Искренне удивился Магеров.
        -Это означает, что я собираюсь устроить тут огневой мешок передовой части немцев которые тут появятся, а потом перейду мост и двинусь дальше.
        -Товарищ капитан, как это идти дальше?
        -Очень просто, моя задача совершить рейд по тылам противника. У меня моторизированная часть, вы уже видели мою технику, все бойцы на колесах.
        -Вот кстати по поводу техники я и хотел спросить, я у вас там видел много немецких бронетранспортеров, да и грузовиков тоже.
        -Это мы несколько часов назад из засады полностью уничтожили немецкую танковую колонну.
        -А ваши потери?
        -Всего несколько легкораненых.
        -Это невозможно капитан! Немцы противник серьёзный, их так просто не возьмешь.
        -Умеючи можно и блоху подковать, а не умеючи и хрен сломать, хоть он и без костей. Когда товарищ майор во фланг походной колонне противника, практически в упор открывают кинжальный огонь из почти четырех десятков артиллерийских стволов, поддержанные парой десятков пулемётов и пары сотен самозарядных винтовок, то тут уже никакая выучка не спасет. Тут главное подловить врага со спущенными штанами. Противника уничтожил, потерь не понес и трофеями разжился, а всё потому, что не полез на рожон.
        -Значит, надолго тут не задержитесь?
        -Нет товарищ майор, вот только следующей немецкой группе глаза на жопу натяну и моргать заставлю, а потом двинусь вперёд.
        -Как вы сказали?
        -Что сказал?
        -Про немцев сказали.
        -А, глаза на жопу натяну, а что?
        -Да выражение ваше…
        -У каждого свои присказки.
        Я приказал поделиться частью трофеев с полком Магерова, в частности полсотни немецких винтовок и десяток ручников MG-34, а также с наших запасов пополнить им боекомплект к сорокопяткам. Бойцы были уставшими и голодными, а потому последовав моему совету, майор пока отвел их немного в тыл и там наш повар с помощниками, благо в его хозяйстве появились ещё две трофейные кухни, принялся готовить и на них тоже. Мы только-только успели замаскироваться, как появился немецкий разведдозор. Восемь мотоциклистов с двумя бронетранспортерами и легким танком. Они подъехали к мосту и остановились, несколько мотоциклистов пошли его осматривать и не найдя ничего подозрительного дали отмашку на движение дальше. Благополучно переехав мост, они двинулись дальше, если не вернутся потом назад, то их счастье, а если вернутся… короче сильно пожалеют об этом, правда жалеть будут не долго. А вот показалась и голова танковой колонны, судя по всему, это был второй танковый батальон.
        Немцы не спеша переправлялись через речушку, вот уже переправились все танки и начали переправляться бронетранспортеры с грузовиками. Подпустив их метров на сто, я приказал открыть по ним огонь. Время что бы подготовится у нас было, а потому вся техника стояла в капонирах и над землёй торчали только башни, свою немногочисленную артиллерию я расположил на флангах. Две Ф-32 на правом фланге и три сорокопятки на левом, также вырыли небольшие орудийные портики и для минометчиков. Запас мин пока достаточный, так что пускай на кошечках потренируются, пока возможность есть. Распределив цели заранее, мы первым же залпом уничтожили девятнадцать танков, попаданий было больше, но часть танков просто повредили или снаряды отскочили от их брони, срикошетировав, в основном из БТ. Даже на такой дистанции если снаряд попадал под острым углом, то уходил в рикошет. Теперь, каждый стрелял выбирая себе цель самостоятельно, в своём секторе огня и спустя всего пару минут мы добили танки и переключились на бронетранспортеры и пехоту. Ответные выстрелы немецких танков результата не принесли. Во-первых, не успели
сориентироваться, а во-вторых, мои танки были полузарыты в землю и хорошо замаскированы, вот и результат - 43:0 в нашу пользу. Правда и танки эти оказались легкими чешскими LT vz.38, которые наши сорокопятки с БТ легко щелкали тем более на такой смешной дистанции не говоря уже о Т-34 с их Ф-34.Немцы на той стороне реки попытались развернуть свои противотанковые орудия, но первая рота своевременно перенесла на них свой огонь и немецкие артиллеристы, вернее те, кто выжили под нашим обстрелом, разбежались.
        Магеров всё же не удержался и тоже присоединился к бою, хорошо ещё, что он с дуру не рванул в атаку с шашкой наголо, а сначала подошел ко мне. Пришлось мне, прекратив стрельбу, высунутся из танка и крикнуть ему, что бы он без меня в атаку не шел. Приказывать ему я не мог, он ведь и по званию и по должности меня выше. Тыловые службы, которые ещё не успели переправиться, развернулись и попытались удрать. По моему приказу обе роты на БТ выехали из капониров, подхватили на броню десант и рванули вперед. Следом за ними пошли трофейные бронетранспортеры с моей пехотой. Пулеметные очереди буквально выкашивали немцев, работали все ручники, и наши ДП и трофейные МГ. Даже наши зенитные ДШК на грузовиках включились в работу, так как угроза для них была минимальной. Минометчики не жалели мин и перед немцами разверзся ад. Немногие ещё живые немцы на нашем берегу уже не представляли особой угрозы и ими занялись бойцы Магерова, а моя рота тридцатьчетверок с бронеавтомобилями и частью трофейных бронетранспортеров помогала им в этом.
        Глава 4
        ИНТЕНДАНТУРРАТ ПАУЛЬ ВЕБЕР.
        Колонна быстро продвигалась вперёд, после того, как наши доблестные войска прорвали оборону большевиков, сильного сопротивления пока не случалось. Первый батальон вместе с пехотой ещё утром ушел в рейд, а мы немного задержались и сейчас догоняли его. Мы, тыловики, конечно не идем на острие атаки, но и без нас, наши бравые парни далеко не уедут. Кто спрашивается, вовремя подвезет им топливо и боеприпасы, а кто накормит их? Вот только и слышишь в ответ от них в свой адрес презрительное - тыловые крысы! А ведь мы идем следом за ними и рискуем не намного меньше их, а они нас так презирают. Русской авиации не видно, ребята Геринга крепко знают своё дело и наш марш больше походит на загородную прогулку. Вот нам встретился мост через речку, и колонна встала, пока разведка и саперы не проверят его, а то Иваны имеют дурную привычку иногда минировать мосты и взрывать их во время переправы. Отмашка, и колонна продолжает путь, вот переправляются наши доблестные танкисты, а вслед за ними начала переправляться и мотопехота. Артиллерийский залп прозвучал совершенно неожиданно, я даже не видел его, так как в этот
момент смотрел в другую сторону, но быстро глянув на тот берег ужаснулся. Не меньше десятка наших танков горели, а тут последовал новый залп, с нашего берега было плохо видно, но ещё с десяток танков загорелись, и главное противника было не видно, только вспышки выстрелов из леса. Артиллеристы попытались быстро развернуть орудия, но не успели, русские перенесли часть своего огня на них, и ни чем не защищенные наши парни стали гибнуть. От нас тут толку было мало, а потому я приказал немедленно уводить тыловые подразделения полка из под огня русских. Пока мы разворачивались, русские добили наших доблестных танкистов и около двух десятков их Микки-Маусов (немецкое прозвище наших танков БТ за характерный вид их башни с открытыми люками) с пехотой на борту рванули к нам, а следом за ними и НАШИ бронетранспортеры но с русской пехотой, черт бы побрал этих русских. Взрыв, еще один взрыв и машина съезжает с дороги в канаву, Вспышка огня прямо перед капотом, сильный удар в грудь, боже, как больно и темнота…
        Уйти смогли разве что единицы, по крайней мере, ни одной единицы техники мы не упустили. Трофеи у нас богатые, вот только много хорошего пожгли или повредили, до вечера надо всё что можно оприходовать, а остальное сжечь, что бы немцы не смогли это восстановить. Нам опять повезло, потерь не было, хотя это везение было следствием хорошо и грамотно подготовленной засады. Выскочи мы в лобовую атаку, как действовало большинство командиров РККА и разбить немцев мы пожалуй разбили, но вот только это была бы пиррова победа. На такой дистанции немецкие элтешки легко пробьют броню моих БТ даже из своих 37 миллиметровых пукалок. После этого пришлось бы мне переформировывать свой батальон, а в нынешних условиях это просто не реально сделать.
        -Ну капитан, одно слово - порадовал ты меня, каких-то десять - пятнадцать минут и немецкого танкового батальона с пехотным усилением как небывало! - Услышал я вернувшись назад.
        -А это товарищ майор потому, что воевать уметь надо, не переться противнику прямо в лоб, что бы потом все его колотушки ловить, а подловить его со спущенными штанами. Вылети мы им навстречу, и получили бы от немцев по полной, а нам оно надо? Тут правило простое, кто кого первым увидел, тот того и уничтожил, а потому надо по возможности воевать из засады, как мы сейчас. Не встали у фрицев на виду…
        -Как ты сказал, у фрицев?
        -Ну да, это ведь, как и Ганс распространенные немецкие имена. Они нас например Иванами называют, а для нас они гансы и фрицы. Так вот, хочешь победить с минимальными потерями, замани противника в засаду, в огневой мешок, и потом спокойно уничтожь его. Это у вас товарищ майор выбора нет, поставили вам задачу окопаться и ни шагу назад и всё, а я выбор имею и могу сам навязать противнику бой на своих условиях, там и тогда, когда это выгодно мне. Для меня главное связь и подвижность, маневр, если я в глухую оборону встану, то немцы быстро на меня свою артиллерию и авиацию наведут и буду я без всякого толка технику терять и потери нести. Когда у тебя есть артиллерийская поддержка и надежная ПВО, тогда противника можно долго сдерживать, а так…
        -А с маневром толк будет? - Немного зло спросил меня Магеров.
        -Будет товарищ майор и ещё какой толк будет. Основная ударная сила у немцев это танки, плюс возможность быстро перебросить им в поддержку пехоту, а техника требует горючего, да и боеприпасы у них не бесконечны. Стоит только нарушить им снабжение и вся эта армада встанет, так как ей не на чем будет ехать и нечем стрелять. Легкие танки, такие как мои БТ, в прямом бою с немецкими танками понесут большие потери, а вот налететь и уничтожить мост, железнодорожную станцию или склад смогут прекрасно, а ведь кроме этого ещё есть и тыловые колонны. Есть ещё один очень важный момент, сейчас немцы висят в воздухе, а какая самая лучшая ПВО?
        -Наверно наши истребители.
        -Ответ неверный товарищ майор, самая лучшая ПВО в мире, это наши танки на аэродромах противника.
        Магеров весело рассмеялся, когда услышал это. - Ну ты капитан и даешь, впрочем глядя на твои художества тут, думаю тебе это будет вполне по плечу. Смотрю, далеко пойдешь, если только выживешь.
        - Семи смертям не бывать, а одной не миновать, будем живы не помрем, а напрасно рисковать я не собираюсь. Я ещё хочу на своих танках в Берлин въехать и на ихнем Рейхстаге расписаться!
        -А въедем?
        -А куда мы с вами денемся, конечно въедем, те кто в живых останется, а что бы остаться в живых, воевать надо уметь. Не переться дуром напролом, а действовать с умом, где обойти, а где и притворно отступить, что бы врага в ловушку завести. А теперь товарищ майор давайте займемся самым приятным.
        -Это чем же?
        -Как чем? Разумеется сбором трофеев, как говорит старая народная мудрость - что с бою взято, то свято. Тут можно многим поживится, вам к примеру немецкие орудия нужны?
        -А тебе нет?
        -Зачем? Я себе по дороге наших наберу, вы мои пушки видели?
        -Видел и что?
        -Я их просто по дороге подобрал из разбомбленной нашей колоны, а она ведь не единственная. Сейчас таких разбитых колон много на дорогах. Вы мое воздушное прикрытие видели, меня просто так не побомбишь и не поштурмуешь, мы уже почти с десяток самолетов противника сбили, так не поверите, немцы нас облетать стали. Как дадим залп, так они в сторону сигают, а другие части такого прикрытия не имеют, вот и несут потери. А вам я посоветую немецкие пулеметы собрать и патроны у солдат для них выгрести, они вам в обороне очень пригодятся.
        Сбор ништяков затянулся на пару часов, Магеров для себя добыл три немецких полевых кухни вместе с продуктами, чему все очень обрадовались, свои майор потерял в боях и теперь был очень рад, так как одной проблемой стало меньше. На свой берег перетащили 12 немецких 37 миллиметровых противотанковых пушек и все снаряды к ним. Еще добыли 9 немецких станковых пулеметов и 15 ротных минометов с боезапасом. Майор не имел четких приказов, он просто отступал, а тут место для обороны ему в принципе понравилось. Достаточно топкая речка, которую кроме как по мосту технике и не пересечь, если так сунутся, то завязнут, бродов рядом нет, а у него теперь противотанковые пушки есть пускай и 37 миллиметровые, артиллерийские расчеты остались, так что теперь сунувшихся к нему немцев будет ждать очень неприятный сюрприз. Этот странный капитан со своим батальоном решил остаться тут до утра. Хотя его действия не укладывались ни в какие уставы, но оказались весьма результативными. Практически без потерь, несколько легкораненых не в счет, он разгромил как минимум равные силы противника, а если учесть, что перед этим он
уничтожил уже одну аналогичную колонну противника, то счет был более чем в его пользу.
        А мои орлы в это время перекрашивали свои новые трофеи, в основном просто закрашивали немецкие кресты и рисовали наши звезды, что бы какие окруженцы или иные бойцы сдуру не пальнули по ним, увидев перед собой немецкую технику. За ночь как раз краска подсохнет ну и разведку заслал вперёд на трофейных мотоциклах вместе с рацией. Среди трофеев была и машина связи, а кроме неё и пара командирских бронетранспортеров с мощными рациями и разумеется несколько переносных. Мои маркони быстро с ними разобрались и перенастроили, после чего один из них отправился вместе с разведчиками вперёд.
        От Советского Информбюро.
        25 июня подвижные части противника развивали наступление на Вильненском и Барановичском направлениях. Крупные соединения советской авиации в течение дня вели успешную борьбу с танками противника на этих направлениях. В ходе боя отдельным танковым группам противника удалось прорваться в район Вильно - Ошмяны … Попытки противника прорваться на Бродском и Львовском направлениях встречают сильное противодействие контратакующих войск Красной Армии, подержанных мощными ударами нашей авиации…Стремительным контрударом наши войска вновь овладели Перемышлем. На Черновицком направлении наши войска отбили крупные атаки противника, пытавшегося форсировать реку Прут. НА Бессарабском участке фронта войска Красной Армии прочно удерживают позиции на восточном берегу р. Прут, успешно отражая многочисленные попытки противника форсировать её…
        Наша авиация нанесла ряд сокрушительных ударов по аэродромам немцев в Финляндии, а также бомбардировала Мемель, корабли противника севернее Либавы и нефтегородок порта Констанца.
        Глава 5
        БЕЛОРУССИЯ, 26 ИЮНЯ.
        Ночь прошла спокойно, если не считать ручейка окруженцев, который всю ночь шел пускай и не сильным, но регулярным потоком. Набралось больше полутора сотни человек, а потому для моего особиста была бессонная ночь. С каждым вышедшим надо было поговорить, кстати выявили двух подсылов. Легче всего было с группами бойцов, когда все знают друг друга. Особый упор делался на одиночек и малые группы до 5 - 6 человек. Утром почти сотня бойцов присоединилась к моему отряду, в основном пехота, но было и несколько танкистов, артиллеристов и саперов.
        Утром позавтракав мы двинулись дальше, а я попрощался с майором Магеровым. Перед этим у нас состоялся короткий разговор, я посоветовал ему расположить все орудия на опушке леса, в капонирах и хорошо их замаскировав. А мост после нашего прохода сжечь, так как немецкая техника сможет перебраться на наш берег только по нему, ближайшие объезды километрах в пятидесяти отсюда, а с пехотой он сам справится.
        -А как же ты? - Спросил Магеров меня.
        -А мне он не нужен, я не знаю, где буду возвращаться, и в любом случае к этому моменту немцы меня переправой обеспечат. Им переправы нужны, так что они их построят, а ими воспользуюсь, а потом уничтожу.
        -Ну давай капитан, удачи тебе, всыпь немцам.
        -И вам товарищ майор удачи, а немцы от меня ещё взвоют.
        Взревев моторами, и выбросив клубы солярного и бензинового дыма, техника пришла в движение, и моя колонна стала выползать из леса на дорогу. Разведка выдвинулась вперед и колонна стала переправляться через мост, возле которого уже ожидали бойцы Магерова. После нашего прохода они уничтожат его и будут удерживать позиции у него, пока смогут.
        Через пару часов движения от моей колонны отделилась группа лейтенанта Хромова, это был взвод пехоты на трех трофейных немецких грузовиках и один командирский бронетранспортер с рацией. Перед этим я ночью подробно разъяснил Хромову его задачу и как он должен действовать при разных ситуациях. Его основной задачей был большой склад в двадцати километрах отсюда. Лейтенант должен был оприходовать этот склад, вывести с него в схрон самое вкусное, а также приступить к формированию батальона из окруженцев и поиск и эвакуацию нашей техники - танки, машины, орудия, это всё скоро нам ещё ой как пригодится ну и попутно постараться сформировать для всего этого экипажи и расчеты. Если через три недели я не выйду с ним на связь, то действовать по своему усмотрению. Прорываться к нашим или остаться тут партизанить, это он должен был решить сам из сложившейся ситуации.
        ЛЕЙТЕНАНТ ХРОМОВ.
        Вечером меня вызвал к себе наш командир и озадачил, поставил передо мной боевую задачу. На базе находящегося неподалёку от сюда армейского склада, из присоединенных к себе окруженцев, я должен создать механизированный батальон и попутно вывести всё со склада в схрон и там дожидаться возвращения командира. С собой взять взвод пехоты на трёх трофейных немецких грузовиках и для меня трофейный командирский бронетранспортер с рацией. А мой командир еще тот фрукт, впервые я его увидел на сборном пункте в Бобруйске, когда он оптом забрал к себе всех призывников. Я на том пункте оказался случайно, молодой лейтенант пехотинец, только что окончивший училище добирался до своей части, и начало войны застало меня в Бобруйске. Когда я узнал, что всех нас забирает себе капитан танкист, то сильно удивился, я ведь пехотинец. Моё недоумение рассеялось очень быстро, а капитан показал, как надо воевать, правда нас в училище ничему подобному не учили, но зато какой результат! Его действия и близко не подходят к уставу РККА, но вот то, что получается в итоге это что-то! Это же надо, в течение дня полностью уничтожить
две равные ему по силам танковые немецкие колонны и не понести при этом ни каких потерь кроме легкораненых, а наоборот только усилиться за счет добытых с этих колон трофеев. С таким командиром пожалуй не пропадешь, да и сейчас он не отступает и даже не занимает оборону, а сам движется на противника для совершения рейда по его тылам, кажется что это безумие, хотя пожалуй именно у него это и получится и причем более чем успешно. Вчера вечером он отозвал меня в сторону и почти час подробно растолковывал, что и как я должен сделать. Честно говоря страшно, я ведь ещё совсем зелёный, а тут такое ответственное задание, а вдруг не справлюсь. Как бы то ни было, а выполнять приказ надо и утром со своими бойцами я покинул колонну и направился на склад. Выехали мы рано, пока немецкой авиации мало, и за час успели доехать до склада, разминувшись с фашистскими стервятниками. Сам склад располагался в лесу, и вела к нему узкая лесная дорога. Прямо на дороге располагался шлагбаум и будка часового, который, кстати, тоже присутствовал. При нашем приближении он вышел из своей будки, и преградил нам дорогу, наставив на
нас штык винтовки, хотя шлагбаум и так был опущен. Совсем молодой парень, видимо только этой весной призвался, было видно, что он отчаянно трусит, но тем не менее он старался держаться.
        -Стой! Кто идет? - Раздался его совсем мальчишеский голос. Не знаю, наверно от вида того, кто ещё более зеленый чем я, я обрел уверенность, что всё сделаю правильно и не подведу командира.
        -Не идет, а едет! Часовой, вызови сюда начальника караула.
        Впрочем, звать ни кого не пришлось, очевидно на звук моторов наших машин к нам пришел младший воентехник (соответствует младшему лейтенанту). Как оказалось, это был помощник начальника склада обмундирования, причем единственный командир на весь склад. Сам начальник склада вместе с другими командирами убыл еще вчера днём, как он сказал за распоряжениями в штаб округа, а на складе остался только взвод охраны из 25 бойцов и он, младший воентехник Жарков.
        -Значит так товарищ Жарков, мы находимся уже в немецком тылу, надеюсь у вас нет желания сдать всё имущество склада противнику? - Как говорить с интендантами меня товарищ капитан тоже научил. Я правда трусил, ожидал, что они будут выше меня по званию, а тут оказался еще ниже, так что чувствовал я себя уверено.
        -Конечно не собираюсь! - Вскипел Жарков.
        -Это хорошо товарищ младший воентехник, раз сдача вверенного вам имущества противнику отменяется, то нам надо предпринять все меры, что бы этого не произошло.
        -Сжечь склады?
        -Нет, ни чего сжигать мы не будем, по крайней мере сейчас. Наша задача вывести как можно больше имущества со склада во временные схроны. Достаточно просто сложить на земле и накрыть брезентом, это всё нам вскоре понадобится. В первую очередь нужны снаряды калибра 45 и 76 миллиметров, горючее, а также патроны. По возможности обмундирование, продовольствие и оружие, желательно пулемёты, автоматы и самозарядные винтовки. Вам всё ясно?
        -Да.
        -Сколько в вашем подчинении бойцов?
        -Двадцать пять.
        -И у меня 32, а также три грузовика и трофейный бронетранспортер.
        -У нас тут еще полуторка есть.
        -Отлично, вы места вокруг склада знаете?
        -Знаю.
        -Тогда где по-вашему лучше всего расположить схроны? Надо примерно километрах в 10 отсюда, и что бы место побезлюдней, что бы рядом ни чего не было и немцам там нечего было делать.
        -Есть такое место в примерно восьми километрах отсюда.
        -Тогда вскрывайте склады и начнем.
        Пока Жарков открывал склады, я послал пятерку бойцов пошариться по дороге в поисках брошенной, но исправной техники. Из этой пятерки трое могли управлять машинами, причем один из этой троицы был трактористом, так что и гусеничную технику если что пригонит. Наши машины подогнали к складу и бойцы Жаркова приступили к погрузке. Менее чем за полчаса машины загрузили и вместе с моими бойцами и самим Жарковым мы поехали смотреть место под временный склад. Через километр от лесной дороги отходила совсем заброшенная дорога, кусты порой росли так близко, что обдирали бока наших грузовиков. Километров через 7 рядом с этой тропой, а то дорога это слишком шикарно, начиналась небольшая, заросшая кустарником и молодыми деревьями балка. Вот именно это место и имел в виду Жарков. А что, мне понравилось, сверху не видно, и рядом ни чего нет, соваться сюда немцам незачем, если только специально искать не будут. Бойцы принялись споро разгружать грузовики, а потом таскать ящики со снарядами вглубь балки. Быстро разгрузившись, я с Жарковым ухал назад на склад, а мои бойцы остались. За оставшийся день сделали ещё пять
рейсов, а вечером вернулись посланные в разведку бойцы. Эти ухари пригнали два Захара (ЗИС-5) и гусеничный тягач Ворошиловец. Кстати за день к нам прибилось еще почти два десятка бойцов, я проверил каждого, как меня учил капитан Марков, вроде предателей и диверсантов среди них не было. Сытно поужинав, продуктов на складе много, так чего жалеть, я расставив караулы скомандовал отбой. Хотя было еще только 9 вечера, но бойцы упарившись за день пошли спать.
        На следующий день снова отправил часть своих бойцов в балку с первым рейсом, только добавив к грузу несколько больших армейских палаток, которые бойцы должны были поставить чуть в стороне, под деревьями. Вчерашняя пятерка снова отправилась на поиски техники, а приблудившиеся к нам бойцы вместе со складскими приступили к погрузке и сортировке имущества. Десяток моих бойцов под командой сержанта с двумя максимами и четырьмя дегтерями (ДП-27) я отправил в секрет к началу дороги к складу, это километров пять от него, а то вчера как-то лопухнулся с этим. Приблудам я всё же не совсем доверял, да и капитан Марков советовал мне в дозоры отправлять только своих бойцов или тех, кому я буду безоговорочно доверять. Не дай бог немцы про склад узнают и сунутся сюда, так лучше их встретить еще на подступах к складу, а не на нем самом. Война войной, а обед по расписанию, вчера к схрону возили термосы с обедом для бойцов, а сегодня еще утром туда отправили одну полевую кухню, богатый склад оказался, чего тут только не было. Вот именно на запах обеда к нам и вышла тройка пограничников и оперуполномоченный из села
Медно, что в 7 километрах от границы.
        Оперуполномоченный Фёдор Шанин был назначен в Медно полгода назад, когда от рук бандитов погиб его предшественник. Сам Федор был из Тулы, брать с собой жену и двоих детей не стал. Во-первых, не хотел их срывать с места, а во-вторых, на новом месте службы было не безопасно, и он не хотел подвергать свою семью опасности. Да и ему самому будет намного спокойней, не придется постоянно опасаться, что на него попробуют надавить через семью. Война, как и многих других, застала его внезапно. Быстро собравшись, он стал ждать распоряжений начальства, но связь оказалась нарушена, а около полудня показались немцы, и Фёдору пришлось быстро покинуть село. В лесу он и встретил Старшину Свиридова и двух его бойцов, единственных уцелевших с расположенной рядом пограничной заставы. Пришлось им пробираться лесами, по дороге на местах боёв разжились патронами к винтовкам и ручным пулеметом, а Шанин подобрал себе карабин, а то воевать только со своим штатным ТТ было не очень удобно. Они несколько дней блуждали по лесам пробираясь на восток, пока утром не уловили манящий запах гречневой каши с мясом. Немцам делать в
лесу было нечего, а потому они рискнули пойти посмотреть, кто это тут кашеварит посреди леса, и наткнулись на пост. После опознания и вызова разводящего их провели к постройкам среди леса, которые оказались складом. А вот на складе творилось что-то непонятное. Заправлял там всем какой-то пехотный лейтенант, прямо у них на глазах со стороны леса пришли несколько грузовиков и в них споро стали грузить какое-то имущество.
        Я глядел на шедшую в сопровождении моих бойцов четверку окруженцев. Трое пограничников и лейтенант НКВД. Если они не ряженые, как говорил капитан Марков, то мне можно сказать повезло. Я надеялся их уговорить присоединиться ко мне. Приказывать я им не мог, во-первых, пограничники и милиционер не по нашему ведомству, а во-вторых, милиционер в одном со мной звании. Судя по их виду, они действительно несколько дней блуждали по лесу, да и форма их была изрядно помята и испачкана и пахла дымом костров. Их документы вроде тоже оказались в порядке. У старшины и лейтенанта документам было несколько лет и они уже немного обтрепались. У рядовых новые, они были осеннего призыва, но даже у них скрепки оказались поддернуты ржавчиной, а именно на это указывал мне капитан Марков. Интересно, а он откуда про это знает, это ведь не входит в компетенцию комбата танкиста. Да и вообще, он мне рассказал про специальное подразделение немецкой разведки - «Бранденбург 800», какой-то он темный, явно что-то скрывает, но его действия ни как не ассоциируется со шпионажем или вредительством. Если он кому и навредил, так это
только немцам, вон как он лихо и без потерь со своей стороны полностью уничтожил два немецких танковых батальона. Может он в танкисты из НКВД направлен, и ведь не спросишь его об этом прямо, себе дороже выйдет. Вернув документы назад, я закинул пробный шар.
        -Всё в порядке, какие ваши дальнейшие планы?
        -К нашим пробираться, - ответил милиционер - а что?
        -Да мне люди нужны, командир поставил мне задачу в течение пары недель из окруженцев сформировать батальон, вот я и ищу подходящих людей.
        -Ну сформируете вы батальон, а дальше что?
        -Ждать его возвращения, если в течение месяца он не появится, то пробиваться к нашим самостоятельно.
        -А на нас какие планы?
        -Простые, вас товарищ лейтенант поставить начальником особого отдела, считай почти по вашей специальности, а пограничников в разведку, ну и несколько человек вам в помощь дать.
        -Значит максимум месяц ждать?
        -Да, кроме того к нашим лучше выходить в составе большого подразделения, чем по одиночке или малой группой.
        -Тут вы пожалуй правы, да и ваше предложение заманчиво, пожалуй я соглашусь. А зачем вы нас обнюхивали, да и на скрепки в документах внимание обратили?
        -А это мне мой командир сказал. Говорит, что у противника есть специальное подразделение «Бранденбург 800», составлено в основном из тех, кто хорошо говорит по-русски. Они под видом наших окруженцев ищут отряды и потом их сдают, а также пытаются выходить к нашим и занимать командирские должности. Вот я и удостоверился, что вы действительно несколько дней провели в лесу, а скрепки… наши делаются из обычного железа и они быстро ржавеют, а немецкие из нержавейки.
        -А он откуда это знает?
        -Понятия не имею, он вообще какой-то странный, но немцев бьёт так, что от них только пух и перья летят.
        -А где он сейчас?
        -В рейд ушел. Он сейчас должен по немецким тылам погулять, где именно я не знаю, но как закончит, пошлет мне сигнал по рации, а я должен пока свою задачу выполнять.
        Федор ненадолго задумался, всё же есть большая разница, как выходить из окружения, в одиночку, как у него, пускай даже с пограничниками или в составе полноценной воинской части. Так будет проще, пускай он не военнослужащий, а милиционер, но докопаться смогут при желании и до него. А кроме того пожалуй выходить с сильной частью будет легче, не придется шугаться каждого патруля противника.
        -Я согласен, товарищ лейтенант.
        -Вот и прекрасно, сейчас вас переоденем и перевооружим. Обмундирования и оружия хватает.
        Спустя пять минут милиционер вместе с пограничниками уже примеряли новую форму, правда петлицы перешить надо, а потом Федору вместо его карабина выдали ППД с двумя запасными дисками, правда пришлось немного повозиться подбирая их. Пограничникам тоже поменяли оружие, выдали два ППД и одну СВТ.
        Вечером мои разведчики докладывали:
        -Значит километрах в пятнадцати от нас стоит брошенная колонна наших танков. Мы их облазили, 7 БТ, 4 тридцатьчетверки и два КВ, судя по всему все танки на ходу, но без капли топлива. Танкисты даже пулеметы с танков не поснимали, а все пушки с прицелами и затворами и боекомплект у них почти полный.
        Вот это номер, столько похоже исправной боевой техники брошено. За прошедшее время ко мне еще народ подтянулся, все одиночки или малые группы и среди них оказалось 9 танкистов. Мехводов было только четверо, да мой боец, бывший тракторист итого пятеро. Долго раздумывать я не стал, и уже спустя полчаса от склада отъехали два Захара пригнанных накануне с топливом в бочках в кузовах и все мои танкисты. Через час я уже осматривал брошенную колону наших танков. В баки обоих КВ и трех тридцатьчетверок залили по 50 литров солярки и механики попытались их завести. Двигатели схватились почти сразу и спокойно заурчали на холостом ходу. На все танки экипажей разумеется не хватало, но на КВ их хватило, а потому залив всей пятерке танков баки соляркой под пробку, слив туда все привезённые бочки мы двинулись в обратный путь. На склад ехать не стали, он всё равно временная база, а сразу двинулись вглубь леса, к месту будущей стоянки. Оставив там танки на Захарах вернулись на склад, а тут уже и 10 вечера, так что остаток танков будем перегонять завтра.
        Прямо с утра отправились прежним составом за остальными танками и пригнали оставшуюся тридцатьчетверку и 4 БТ, а в последнем рейсе наткнулись на немецких тофейщиков, которые изучали наши брошенные танки. Немцев было с десяток, но они были у танков, а потому переться напролом мы не стали. Юркнуть в танк, а затем открыть по нам огонь дело пары минут, а нам такого и даром не надо. Хорошо еще, что перед выездом из леса мы посылали дозор, вот он и предупредил нас о противнике. От опушки леса до дороги с танками было около полукилометра, а с другой стороны было поле с рожью. Пришлось бойцам в стороне перебраться через дорогу и затем осторожно, ползком двинутся к брошенным танкам. Рожь была около метра выстой, и хорошо нас скрывала. Нам пришлось больше получаса ползти, зато потом незаметно для немцев выползли к самым танкам. Было хорошо слышно, как они переговаривались между собой. Пока бойцы к ним подползали, немецкие трофейщики успели облазить все танки и видимо остались очень довольны результатом, а вот продолжение им явно не понравилось. Одновременно привстав на колено, бойцы открыли частый огонь из
своих СВТ. Посылая пулю, за пулей из самозарядок они не дали противнику ни одного шанса. Семеро трофейщиков рухнули убитыми сразу, еще двое залегли, а один, самый ловкий видимо, успел юркнуть в люк механика-водителя и закрыть его. После этого с поразительной скоростью закрылся и башенный люк. Бойцы окружили стоявший танк с немцем.
        -Давайте гранату туда. - Предложил один из них.
        -Сдурел что-ли?! - Отозвался старшина Сидорчук, командир группы. - А если танк рванёт? Там боекомплект почти полный!
        -А что тогда делать? - Вопросил боец.
        -Я там тряпки видел, тащите их сюда, будем выкуривать немца.
        Притащенные тряпки слегка смочили в привезённом с собой бензине и масле и подожгли, после чего стали подкидывать в них свежую траву. Сложенные на броне вокруг башни, они не могли поджечь сам танк, зато сквозь смотровые щели во внутрь танка дым проникал очень хорошо. Спустя минут пять в танке послышался отчаянный кашель, а ещё спустя минут десять, немец не выдержал и откинув башенный люк закричал - Нихт шиссен, их капитулире! Вылезшего немца связали и продолжили заправлять танки. Наконец спустя полчаса небольшая колона тронулась в путь прихватив с собой и грузовик немецких трофейщиков вместе с лежащим в нем бывшим хозяином.
        Весь остаток дня склад активно вывозили и результаты были налицо, с прибавлением транспорта и рабочих рук было вывезено почти всё обмундирование, оружие и патроны, а также большое количество снарядов калибра 45 и 76 миллиметров. Прибавилось и личного состава. Патрули из наиболее доверенных окруженцев и своих бойцов отлавливали пробиравшихся к нашим бойцов и привели еще четыре десятка человек.
        Командир роты капитан Зорин после разгрома их полка пробирался с бойцами на восток. Из трёх батальонов их полка сейчас не набиралась и полнокровная рота. Все были голодны и измучены, марш через лес легким не бывает, а дороги заняты противником. Тем не менее Зорин поддерживал порядок и дисциплину и впереди основной колонны шел боевой дозор и именно он был остановлен окриком: - Стой, кто идет?
        Спустя полчаса неполная сводная рота вышла к складу. Пока Зорин договаривался с лейтенантом Хромовым, повара начали готовить кашу из пшено-горохового концентрата с тушенкой. Оценив реальное положение дел, и свои шансы на выживание, когда нет продуктов, да и боеприпасов кот наплакал, причем очень маленький кот, так как патронов хватит максимум минут на 10 боя, капитан Зорин после разговора, всё же принял предложение лейтенанта Хромова, так как это был наилучший выход.
        Глава 6
        КАПИТАН ЗОРИН.
        Вот уже около недели шла война, и совсем не так, как обещали политработники и пели в песнях. Вместо продвижения вперёд на территорию противника и войны малой кровью, приходится наоборот отходить назад, и это неся непрерывные потери под непрерывными авианалетами противника, так как нашей авиации в небе почти не видно. Всего за неделю интенсивных боёв и непрекращающихся бомбежек, от полнокровного полка осталась неполная рота, в которую он свел всех оставшихся в живых бойцов. Хорошо хоть знамя полка уцелело, а вот из командиров самым старшим остался он, да батальонный комиссар Ильин. Они уже вторые сутки пробирались лесами на воссоединение со своими частями, когда внезапно наткнулись на этот склад, на котором командовал лейтенант Хромов. По внешнему виду сущий салага, да и не по виду тоже, только в этом году окончил военное училище. На попытку присоединить его к себе, капитан получил неожиданный и резкий отказ. Глядя на лейтёху, Зорин ни секунды не сомневался, что лейтенант возьмет под козырек и побежит исполнять его приказы, но не тут-то было.
        -Капитан Зорин, командир Энского полка, энской дивизии.
        -Лейтенант Хромов, командир взвода десанта, отдельного танкового батальона.
        -А где сам батальон?
        -В рейде.
        -Вот что лейтенант, как старший по званию и должности приказываю вам с вашими людьми присоединиться ко мне и двигаться на воссоединение с нашими частями.
        Капитан Марков перед расставанием предупреждал его, как раз о подобных попытках пришлых командиров присоединить его отряд к себе и подробно рассказал, как ему действовать, но Хромову было страшно. Пересиливая себя, он ответил.
        -Извините товарищ капитан, но не могу. Мой командир отдал мне ясный приказ, и я не могу его нарушить. Тут, на этом складе, ещё много чего осталось, я с удовольствием выделю вам новое обмундирование, продовольствие, патроны и несколько ручных пулемётов, но присоединятся к вам, и уходить не буду.
        -И что за приказ?
        -Вывезти со склада в схрон неподалёку по возможности всё имущество, и из отступающих бойцов организовать пехотный и танковый батальон и ждать дальнейшего приказа на воссоединение.
        -Лейтенант, у твоего командира с головой всё в порядке? Ладно пехотный батальон, пехотинцев много, ты даже танкистов среди отступающих сможешь найти, но где ты собрался брать танки?
        -А они вам разве по дороге не попадались? Брошенные без горючего, но в полностью исправном состоянии. Мы уже 13 исправных танков нашли и перегнали к себе. А кроме того еще есть и немецкие пункты сбора трофейной техники и вооружения. Кроме того, за два дня к нам вышло уже 62 человека, а будет ещё больше, особенно если прибавить наших пленных.
        -Каких пленных?
        -Обыкновенных, тех кто к немцам в плен попал, их ведь можно освободить. Так что за две - три недели я точно наберу себе людей на оба батальона.
        -А дальше что?
        -А дальше вернется товарищ капитан.
        -А если не вернётся?
        -Тогда действовать на своё усмотрение, но он вернётся.
        -Ты так в этом уверен?
        -Да!
        -Значит до этого момента ты под моё командование не пойдешь?
        -Нет товарищ капитан, не пойду.
        -А ты своего командира давно знаешь?
        -Около недели.
        -И так в нём уверен?
        -Мне было достаточно двигаться в его колонне и посмотреть на два боя под его командованием.
        -Такой хороший командир?
        -Товарищ капитан, вот вам вводная. Под вашим командованием полнокровный танковый батальон трехротного состава и пехотная рота. Вы двигаетесь в колонне и получаете известие от своей разведки, что вам навстречу двигается противник. Силы противника, танковый батальон и батальон пехоты с тремя противотанковыми батареями. Вы принимаете решение дать бой. Ваши действия и предполагаемый исход боя с вероятными потерями?
        -Занять оборону, окопы выкопать не успею, но стрелковые ячейки успею. А по потерям… пожалуй сам до трети танков и половины пехоты, а противник, от четверти, до половины танков и до роты пехоты.
        -В аналогичной ситуации товарищ капитан полностью уничтожил противника, и танки и пехоту, причем еще и захватил трофеи, бронетранспортеры и грузовики. Свои потери составили несколько раненых.
        -Это не возможно!
        -Возможно, если воевать уметь. Вечером того же дня у моста мы также уничтожили ещё одну такую же колонну противника и с теми же потерями. Так что вернётся командир, обязательно вернётся, и будет у него к этому моменту, как минимум полк под началом.
        -Уговорил, подожду твоего командира, самому интересно на него посмотреть, но если он не придет, то поступаешь под моё командование. Согласен?
        -Согласен. Тогда товарищ капитан под вашим командованием пехота, у вас всё же опыт есть.
        -Идет.
        С учетом всего пополнения, буквально за несколько дней под командованием лейтенанта оказалось почти три с половиной сотни бойцов, а это уже не полный батальон. Начинал со взводом, а сейчас почти батальон и за несколько дней за счет окруженцев, он этот батальон доведет до штатной численности без особых проблем. А ведь кроме людей еще и техники прибавилось, считай полнокровная танковая рота, 13 танков, причем половина из них средние и тяжелые. Единственно, проблема с экипажами для них, если привлечь артиллеристов в качестве наводчиков и заряжающих, то только 5 полных экипажей можно набрать, а это меньше половины от имеющихся танков.
        За следующие два дня с помощью ещё 6 пригнанных машин и дополнительных бойцов всё со склада вывезли, после чего принялись маскировать следы. За эти дни машины накатали неплохую колею к схрону. Подсыпав земли и утрамбовав её, поверх насыпали листьев и иголок, конечно полностью следы не скрыли, но по крайней мере теперь они не бросались сразу в глаза, а за несколько дней следы ещё больше выветрятся и тогда даже следопыт это не заметит. За это время отряд пополнился еще полусотней человек, правда среди них выявили семерых предателей. Все они оказались из сдавшихся в плен наших бойцов. Как и предупреждал капитан Марков, засылы были, и выявили их по запаху. Они говорили, что уже около недели по лесам бродят, а вот дымом от них не пахло, и сами они были больно чистыми и не слишком голодными.
        Зорин только диву давался, для него всё это оказалось откровением. Глядя на всё происходящее, он тоже начинал верить, что у капитана Маркова всё получится. За это время его бойцы отдохнули, а сам его отряд увеличился.
        КАПИТАН МАРКОВ
        Отправив лейтенанта Хромова со взводом на склад, я продолжил движение дальше. Погода стоит просто отличная, на небе не облачка, твою мать на лево… Ладно моя мобильная ПВО не даст немцам нас бомбить прицельно, вот только с высоты пожалуйста и плевать, что точность считай ни какая, но статистику и СЛУЧАЙ ещё ни кто не отменял. Вот попадет сдуру такая дура в тебя, и жалуйся потом святому Петру, что ты сюда случайно попал. Нет, не в том смысле, что тебе в ад, а что попали в тебя случайно и по ошибке. А ведь кроме этого еще и воздушная разведка есть. Устроят тебе по пути следования засаду и засадят по самое не могу и ни какая разведка не поможет, если хорошо замаскируются, а времени у противника может быть предостаточно. А ведь кроме этого ещё и пыль от техники нас очень хорошо демаскирует, столб такой стоит, что из далека видать. А проходимость? Да половина болот с речками в Белоруссии пересохли, так что по карте тут не проехать, а на деле ещё как можно. Короче я предпочел бы дождь или на худой конец просто низкие тучи, вот только чего нет, того нет.
        А спустя несколько часов разведка доложила о следующей колонне противника. На этот раз, судя по всему, это была просто механизированная колонна, так как в её составе была всего рота танков, причем легких, а остальное - это бронетранспортёры и грузовики с пехотой. Подходящих мест для засады не было, вернее, где можно быстро спрятаться, но тут она в принципе была и не нужна. Конечно, если бы в край приперло, то хоть как-то замаскировались бы, но учитывая, что танков у противника мало, то и в лоб можно, особенно если первыми пойдет рота Т-34. У немцев были лишь легкие чешские шкоды LT vz.38 опасные только для БТ. Пустив первыми Т-34, я расположил остальные БТ позади, вместе с трофейными бронетранспортерами, что бы снизить риск их потерять. Полтора десятка танков противника были уничтожены в течение нескольких минут. Вышедшие вперед тридцатьчетверки разом встали и по мере готовности открыли по немецким танкам беглый огонь. Я как раз выцеливал немца, который стоял между двумя уже подбитыми товарищами, когда эта редиска нехорошая выстрелила по мне и главное попала-таки мне в башню. Ущерба слава богу не
принесла, её 37-ми миллиметровая пукалка мне, что слону дробина, но ощущение всё равно не из приятных. В голове загудело, хорошо хоть скола брони внутри не было. Слегка довернув орудие, так что этот гад ползучий оказался точно в перекрестье прицела, я нажал ногой на спуск. Грохнула пушка и наглый чех лишился своей башни, когда от попадания бронебойной болванки сдетонировал его боезапас. Вся дуэль длилась не больше пяти минут, после чего все мои танки, бронемашины и бронетранспортёры рванули вперёд, ведя беглый огонь по противнику из орудий и пулемётов. Немецкие пехотинцы прыснули как тараканы из грузовиков и бронетранспортеров, используя свою подбитую и уцелевшую технику, как укрытие и ведя по нам ружейный огонь. Стараясь не повредить остальную бронетехнику, мы стремительно приближались. Моя пехота тоже не отстала в этом от противника, вот только в отличие от немцев её поддерживало почти полсотни орудийных стволов и сотня пулемётов, правда стрелять приходилось очень аккуратно, так как немецкие грузовики и бронетранспортеры я уже считал своими, а кто будет без нужды портить собственное имущество.
Немцев мы додавили, причем довольно быстро, вот только потерь в этот раз избежать не смогли. Почти два десятка бойцов погибли и ещё около трех получили ранения разной степени тяжести, но всё равно настроение оставшихся не смотря на случившиеся потери, было хорошим. Вот уже третья колонна противника как минимум равная нам по силам уничтожена, а у нас минимальные потери. На общем фоне наших войск, которые отступали по всем фронтам и несли огромные потери, мои бойцы чувствовали себя чуть ли не натуральными витязями древности. Эта колонна обогатила нас на десяток уцелевших грузовиков и пяток обычных бронетранспортеров. Бойцы уже привычно потрошили трупы немцев и не горящую технику, забирая документы погибших и патроны, а также уцелевшие пулемёты. Все уже успели оценить огневую мощь подразделения вооруженного большим количеством пулеметов и способное мгновенно задавить противника морем огня. Через час, собрав с немцев всё, что можно, колонна двинулась дальше, предварительно подпалив всю поврежденную немецкую технику, так что она теперь гарантированно пойдет только на переплавку, а спустя километров 10 от
уничтоженной колонны противника меня ждал приятный сюрприз.
        Мой передовой дозор состоявший из шести трофейных мотоциклов с коляской, укороченного SdKfz 250 и нашего пушечного БА-10 встретил отходящий отряд наших бойцов из 7-ой танковой дивизии. Они, когда вначале услышали шум моторов приближающегося головного дозора, попрятались, и только увидев БА-10, да разглядев, что в немецких мотоциклах едут наши бойцы, вышли к краю леса примыкавшего к дороге и стали нас ждать. Дозор остановился и коротко переговорив с встреченными бойцами отъехал вперед, примерно на полкилометра и встал контролируя дорогу. Когда мой штабной бронетранспортер SdKfz 251, бывший раньше связным с радиостанцией FuG 11 имеющей дальность до 200 километров (а что вы хотели, теперь надо командовать механизированной группой и из моего танка с его слабой радиостанцией это затруднительно) остановился около встреченных бойцов, я вышел. Передо мной стоял капитан танкист, видимо старший командир встреченной нами группы и я не ошибся.
        -Капитан Рогов. - Представился он. - Командир ХХХ батальона, 7-ой танковой дивизии.
        -Капитан Марков, командир механизированной маневренной группы. - Представился в свою очередь я. - Какие у вас планы на будущее товарищ капитан?
        -Выйти к своим, а что?
        -А вы по дороге сюда не видели нашу брошенную, но целую технику?
        -Мне пришлось бросить километрах в 20-ти отсюда свои танки, так как в них кончилось топливо.
        -Танки целые?! - Тут же встрепенулся я.
        -Целые, а что такое?
        -Товарищ капитан, у меня к вам предложение. Ещё утром 22-го июня я был командиром всего лишь отдельного танкового батальона, а теперь под моим командованием механизированная группа. За это время мной уничтожены три колонны противника, а это почти сотня танков и не меньше трех батальонов пехоты и захвачены неплохи трофеи. Сами видите, вся моя пехота на трофейных бронетранспортерах и грузовиках, а также полевые кухни и другая мелочь. Мне нужны экипажи для танков и расчеты для орудий, а также пехота для десанта.
        -Но ведь орудий у вас почти нет. - Возразил Рогов.
        -Зато их много брошено на дорогах, найти их не такая большая проблема, впрочем как и другую технику, вот только расчеты и экипажи к ним найти намного труднее. Ну так как?
        -Предлагаете присоединиться к вам и двигаться дальше? Так я уже сказал, топлива в танках нет.
        -Зато у меня есть, и я знаю где его ещё можно взять. А насчет двигаться дальше, так у меня на вас немного другие планы.
        -Это какие же?
        -Давайте садитесь ко мне, ваших бойцов посадим в машины и поедем, а то время зря теряем.
        Капитан, немного поколебавшись, всё же сел ко мне в бронетранспортер. Кроме него в нем были мой начштаба, радист и два автоматчика охраны, а ещё я вызвал к себе двух лейтенантов из пехоты. Отдав команду, я залез в бронетранспортер и колонна тронулась в путь. Пока мы ехали к брошенным танкам Рогова, я стал инструктировать капитана.
        -Значит так капитан, у меня запланирован рейд по тылам противника. У тебя какие танки были?
        -6 КВ, 9 Т-34 и 11 БТ, половина с моего батальона, остальные с других.
        -КВ и тридцатьчетверки это хорошо, а как моторессурс?
        -Примерно половина.
        -Значит так, для рейда мне тяжелые танки не нужны.
        -Значит КВ оставим?
        -Ещё чего! Сейчас это самый сильный танк в мире! При правильном подходе и одним танком можно немецкую дивизию держать. (Исторический случай, когда в самом начале войны в окрестностях литовского городка Расейняй ОДИН КВ целых 48 часов сдерживал наступление немецкой 6-й танковой дивизии. О сражении стало известно благодаря мемуарам непосредственного участника тех событий - полковника вермахта Эрхарда Рауса.) Просто брать их с собой в рейд я не буду, мне маневренность нужна, а твои тяжи не везде пройдут, их не каждый мост выдержит, на тебя у меня другие планы имеются. Кстати орлы, - Обратился я к обоим лейтенантам. - вас это тоже касается! Сейчас в начавшейся неразберихе тут бродит много наших бойцов и брошено много исправной техники и вооружения. Самое обидное, что вся эта техника будет поставлена противником в строй, и вскоре будет воевать против нас, а мы будем искать оружие для вооружения резервистов. Ваша задача организовать на базе наших оставленных здесь складов пункты сбора нашей брошенной техники и вооружения, а также отлавливать выходящих из окружения наших бойцов и формировать из них новые
подразделения. Еще надо будет навестить немецкие пункты сбора трофейного вооружения. На всё про всё у вас около двух недель, потом, я выполнив свою задачу вернусь и вы присоединитесь ко мне и уже все вместе мы двинемся на воссоединение со своими, но не просто так. Нашей задачей будет полное уничтожение по пути нашего следования всей транспортной инфраструктуры, все мосты и железнодорожные станции должны быть основательно выведены из строя, нашим войскам сейчас каждый лишний день важен, а также по возможности уничтожать аэродромы противника. Без топлива и боеприпасов немцы встанут, и наши войска получат так необходимую им паузу для подтягивания своих тылов и строительства обороны. Сейчас каждый выигранный лишний день значит очень много.
        Когда мой авангард достиг брошенной колонны Рогова, то застал там непрошенных гостей, брошенные танки осматривали немцы. Судя по всему, это была передовая часть какого-то подразделения, полтора десятка мотоциклов. Увидев моих орлов, они рванули назад. Хотя мотоциклы и бронетранспортер были немецкими, но вот форма моих бойцов и шедший в конце БА-10 ясно показали, кто именно едет. Хотя силы были примерно равны, но бронетранспортер и пушечная бронемашина давали нам существенное преимущество, так что немцы принимать бой в таких условиях и при таком раскладе не захотели, к тому же позади виднелся столб пыли, который ясно показывал, что сзади двигается ещё колонна советских войск. Разведчики выдвинулись вперед, а мы встали около брошенных танков. Уходя, капитан Рогов приказал закрыть все люки на танках. Как оказалось, все затворы и прицелы с орудий тоже оказались сняты, правда спрятаны они были недалеко и несколько бойцов Рогова откопав их, принесли назад и стали спешно устанавливать их на место. Пока они это делали, уже мои бойцы подогнав к танкам грузовики стали заправлять технику. Много в баки не
лили, по полбочки на танк, пока и так сойдет, а километрах в тридцати отсюда, в лесном массиве был очередной склад, куда мы все вместе и отправились. Склад оказался на месте, даже не уничтоженный, вот только на нём ни кого не оказалось. Запасы ГСМ к нашему счастью были, так что заправив всю технику под пробку и долив в бочки мы двинулись дальше, а отряд Рогова остался. У него был остаток его танкового батальона и неполная рота пехоты, вполне приличные силы при грамотном использовании. Ещё я оставил Рогову пару трофейных грузовиков и два мотоцикла. На танках по округе не разъездишься, и заметно и моторессурс гробится, а если что и найдешь, то много с собой всё равно не увезёшь. Для засады на небольшие группы немцев у капитана также достаточно сил, так что транспорт он себе скоро добудет, а я двинулся дальше.
        Те байкеры, которых мы спугнули у брошенных танков Рогова, рванули назад и вскоре уже докладывали своему начальству о встрече с русскими. Точного количества они не знали, но пока они успешно били все русские колонны, а потому немецкий моторизованный батальон двинулся вперед. Когда они прибыли к месту, где стояла брошенные русские танки, то тех на месте уже не оказалось. Спешившиеся мотоциклисты стали изучать следы, когда колонна оказалась под артиллерийским обстрелом, а потом появились русские танки, которые выехав из-за поворота дороги и растянувшись цепью, открыли по ним беглый огонь.
        Вернувшись на дорогу, мы проехали до поворота, когда столкнулись с немецкой колонной. Немцы стояли на том месте, где раньше были танки Рогова и судя по всему изучали следы. Не долго думая, я развернул свои танки в линию и приказал выдвинувшись за поворот дороги открыть по противнику беглый огонь, при этом не приближаясь к нему. Ну его нахрен, немцы вояки серьёзные и в ближнем бою нам будет кисло. Я не хотел снова нести потери среди своей пехоты, а они обязательно будут если бой перейдет в ближний, а поэтому, не приближаясь к противнику на близкое расстояние, открыл по нему огонь. Пушек и пулемётов хватало, и они сразу же подавляли всякое сопротивление немцев. Уже через пять минут боя остатки немецкого батальона стали отступать. Подавив сопротивление противника, я отдал приказ медленно двигаться вперед. Мои бойцы, используя танки и бронетранспортеры в качестве укрытия, осторожно пошли вперед при этом контролируя всё перед собой, так как ни кто не хотел получить неожиданный подарок от недобитка. За несколько прошедших дней пехотинцы выучили больше, чем за всю свою службу в мирное время. В итоге от
немецкого батальона уцелело меньше роты. К сожалению поживится нам было почти нечем, только несколько пулемётов и патроны, но с худой овцы хоть шерсти клок. По крайней мере хоть восполнили расход немецких патронов к своим трофейным ручникам, которые очень хорошо поработали. И кстати это мы удачно встретились с ними, и не только потому, что разгромили очередной немецкий батальон, а потому, что немцы судя по всему хотели найти наши пропавшие танки. Пройди они по их следам, так вполне могли найти и склад и отряд Рогова, а бой в лесу капитан стопроцентно проиграл бы, и танки не помогли бы. Танкам нужен простор, а в лесу обзор ограничен и тут уже пехота имеет преимущество, а немецкая пехота противник серьёзный и используя деревья, как прикрытие быстро сожгли бы все танки, даже КВ. Брось гранату под гусеницу и танк встанет, а опыта у немцев не занимать, так что мы считай спасли Рогова от разгрома.
        После боя я принял решение уйти с главной дороги, так как громить все встречные немецкие части у меня к сожалению не получится. Прошедший бой был последним звонком, наших уже точно не встретим, а вот наступающих немцев точно. Это нам ещё везло, что все встреченные нами колонны противника были относительно небольшими и самое главное, они шли с большим интервалом. Встреть мы полк немцев на марше целиком и пришлось бы нам драпать, так как с ним мы уже точно не справились бы, максимум можно было нанести им удар и тут же отступить, не вступая с ними в бой. Да и так, немцы уже должны знать про наш отряд и от авиаразведки и от уцелевших солдат, так что организовать на нас засаду вполне могут, а тогда нам и танки не помогут, пожгут их из засады на раз. Весь наш собственный успех был основан именно на факторе неожиданности, когда мы сами били врага из засады. Через четыре километра, судя по карте, был проселок, который вел в нужную нам сторону, вот туда мы и свернули. Даже если немцы и захотят пройти по нашим следам, то двинутся не туда откуда мы пришли, а следом за нами, так что к Рогову они не свернут.
        До вечера от колонны отделились оба лейтенанта с взводом пехоты на паре грузовиков с мотоциклом у каждого. Складов ещё много в округе, правда на всякий случай, если склады окажутся уничтоженными, а то всё может быть, или свои перед уходом сожгли или немцы разбомбили, я им указал ещё по паре мест каждому, так, на всякий случай.
        Глава 7
        БЕЛОРУССИЯ, 27 ИЮНЯ, РАЙОН ПРУЖАН.
        А на следующий день мои разведчики проверили наш стационарный аэродром и застали на нем немцев, что меня особо не удивило. Судя по всему, они уже повсюду, вот и обживали наши казармы, а на взлётную полосу садились их самолёты, что бы максимально сократить расстояние от линии фронта до своего аэродрома. Честно говоря меня это сильно удивило, нет, не то, что немцы решили использовать наш стационарный аэродром, а то, что они так поспешили. Я не знал оперативной обстановки на фронте на данный момент, но кроме уничтоженных нами колон противника мы ни кого не видели или скорее всего они продвинулись по сторонам от нашего пути. Так это или нет не знаю, но не наказать противника за такую поспешность я просто не мог. В качестве охраны летунам была придана рота пехоты и шесть зенитных 20-ти миллиметровых Flak 38. Немцы моих разведчиков не видели, так как выехав из леса и обнаружив немцев, они сразу же отошли назад в лес, а до аэродрома от опушки было около полутора километров. Спустя десять минут подошла наша колона и глянув в бинокль на аэродром, я выдвинул вперед роту Т-34, которые с опушки открыли огонь
по немецким зениткам. Тридцатьчетверки выскочив на опушку остановились и спокойно сделав по 2 - 3 выстрела и уничтожили все немецкие зенитные флаки, после чего вперед рванулись БТ, как более скоростные танки с десантом на броне. Они сразу стали охватывать аэродром с двух сторон ведя при этом по противнику огонь. Несколько немецких истребителей попытались взлететь, но были сбиты на взлете, пока не успели набрать скорость. Прямо перед ними и между ними вздымались разрывы осколочных снарядов, а показавшиеся на краю леса зенитки в кузовах машин также добавили своё веское слово. Приблизившиеся танки открыли огонь по зданиям, а пулеметчики открывали огонь по любому движению. Приоритетом было уничтожение летчиков и персонала аэродрома, а потому пленных мы не брали, куда их девать потом, а оставлять нельзя. Проблем со снарядами пока не было, а потому танки не жалея осколочных снарядов долбили по всем зданиям. То тут, то там начались пожары, а пулеметным огнем не давали немцам возможности выбраться из зданий. Когда мы уезжали, то позади нас всё горело и не осталось ни одного живого человека. Трофеев почти не
было, так, пара грузовиков и одна чудом уцелевшая зенитка, которую прицепили к трофейному грузовику, забив весь его кузов снарядами к ней, которые мы нашли на складе. Вроде всё, с собой мы прихватили топливо и снаряды к зениткам, после чего подожгли склады и под пламя и фейерверк горящего топлива и взрывающихся боеприпасов покинули аэродром, оставив после себя сплошное пепелище. А на взлетной полосе пылали 48 пикировщиков Ю-87 и 12 мессеров.
        Уйдя в сторону от дороги и встав на ночевку, я мысленно стал анализировать всё прошедшее за несколько последних дней. То, что я неведомо каким образом слился сознанием с капитаном Марковым, меня даже обрадовало. Пускай я чувствую себя сразу двумя личностями, но это лучшая альтернатива смерти, а то, что я погиб в автомобильной аварии в своём времени это безусловный факт. При суммарной скорости более 180 километров в час в лобовом столкновении с грузовиком не остаётся ни малейшего шанса на выживание, по крайней мере для водителя легковушки. А тут не просто новая жизнь, пускай и со слиянием сознания с другим человеком, а реальная возможность изменить ход самой страшной в истории своего народа войны. Пускай я не гений и не профессиональный военный, но и уже сделанное мной должно было изменить ход истории, пускай пока ещё почти незаметно, но ведь ещё не вечер. Если мой план удастся, то ход наступления всей группы армий Север значительно замедлится и противник понесет значительно большие потери по сравнению с моей историей. Тогда, в той истории наверняка батальон Маркова был просто уничтожен ещё на
марше немецкой авиацией или брошен после того как закончилось топливо, а если даже и нет, то всё равно он не смог бы нанести противнику тот урон, какой мы нанесли ему уже сейчас. Ведь наверняка его стали бы посылать туда-сюда и он просто сжег бы всё топливо под непрерывными бомбежками и был бы вынужден бросить все уцелевшие танки. А что, не так что ли, вон уже сколько исправной и брошенной без капли топлива техники я встретил на фронтовых дорогах. Не будь у меня координат наших складов и не затарься я сам топливом, то пришлось бы становится где-то в глухую оборону, что бы нанести противнику хоть какой урон. За время марша наш отряд постоянно пополнялся за счет одиночек и небольших групп наших бойцов отступавших от границы. Новички охотно вливались в мангруппу и этому активно способствовали как новехонькая форма моих бойцов, так и в основном большое количество трофейной техники. В то время как на глазах масса нашей брошенной или уничтоженной техники и отступающей армии, хорошо оснащенный отряд двигающийся наоборот в сторону противника заслуживает доверия.
        В середине дня, когда проселочная дорога приблизилась к шоссе, разведка донесла, что по шоссе гонят колонну наших пленных. Как раз перед этим прошла большая колона вермахта с которой я поостерегся бы связываться, если только не ударить и отойти. Время и так приближалось к обеду, поэтому отдав приказ на привал, я взяв с собой роту БА10 и пару десятков немецких ганомагов и шестёрку захаров с зенитными ДШК в их кузовах и еще полтора десятка трофейных блицев, так на всякий случай, лично рванул к колонне пленных. По шоссе медленно брела колонна уставших и изможденных бойцов. Впереди колонны и позади её медленно ехали по два мотоцикла с пулемётами, а вдоль её бодро шли конвоиры. Вот один из пленных с забинтованной головой упал. Шедший рядом с ним боец хотел помочь ему подняться, но не успел. Раздался одиночный выстрел, это шедший рядом немец выстрелил в упавшего и пошел дальше, как будто ни чего не произошло. Взревев моторами на повышенных оборотах и подминая под себя кустарник, который рос вдоль шоссе, бронеавтомобили выехали из леса и выстраиваясь в линию открыли пулеметный огонь по мотоциклам немцев.
Стрелять в шедших вдоль колонны конвоиров мы не могли, так как на траектории выстрелов находились пленные бойцы, но этого и не понадобилось. «Наши!» - Раздался над колонной крик, и обессиленные бойцы с появившимися казалось из неоткуда силами бросились на конвоиров. Сразу по 5 - 7 человек на одного немца, а потому, когда мы подъехали к ним, то всё было кончено, на дороге валялись трупы забитых насмерть немцев, а бойцы лихорадочно снимали с них ремни с амуницией. Не успел я выйти из бронеавтомобиля, как неожиданно с другой стороны дороги появилась группа наших бойцов, десятка 3 - 4 на первый взгляд. Сборная солянка под командой капитана артиллериста подошла к нам. В это время по паре бронеавтомобилей выдвинулись в оба конца дороги и стали её контролировать.
        -Капитан Русанов. - Представился мне командир окруженцев, так как не было видно других командиров.
        -Капитан Марков, командир отдельной маневренной группы. - Представился в свою очередь я и тут к нам подошел подполковник из колонны пленных.
        -Кто здесь главный?! - Начал этот подпол без «здрасте и спасибо».
        -Капитан Марков, командир рейдовой механизированной группы. - Представился я.
        -Как старший по званию принимаю командование вашей группой на себя. Доложить о составе группы и матчасти. - Непререкаемым тоном произнес подполковник.
        -А вы кто такой? - Такой наглый наезд мне совершенно не понравился.
        -Подполковник Чернов, начальник штаба ХХХ пехотного полка.
        -Ваши документы.
        -Вы что себе позволяете капитан! Вам напомнить об субординации!?
        -Я не вижу подполковника! - К слову шпал в его петлицах действительно не было, только едва заметные следы от них. - Я вижу перед собой только освобожденного пленного, который ещё неизвестно как попал в плен. Может вы ГРАЖДАНИН военнослужащий добровольно сдались врагу, а теперь пытаетесь скрыть свое воинское преступление!
        -Да я… - Договорить он не успел, так как я его перебил.
        -Я капитан РККА, имею командирскую книжку, а там бойцы моего подразделения! А вы НИКТО и звать вас НИКАК! Всё, свободны, степень вашей вины будет определять особый отдел, когда вы в него попадете, а мне с вами возится некогда.
        Спрашивается, нафига мне такое начальство, которое не только просрало своих подчиненных, но и ещё неизвестно как попало в плен. Бывшие пленные с интересом прислушивались перед разыгравшимся перед ними бесплатным представлением. А из подполковника как будто выдернули опору, он сразу как-то сник, и потерянно отошел в сторону. Не теряя времени я скомандовал: - Стройся!
        Пленные слегка потолкавшись построились в колонну по 5 человек в шеренге, а я продолжил нагнетая обстановку и давя на них:
        -Ну что граждане военные преступники, что с вами дальше делать? Все вы нарушили свою воинскую присягу, сдавшись в плен, но на ваше счастье у меня нет времени разбираться с каждым из вас персонально. Кроме того, я готов дать вам шанс смыть с себя позор плена. Моей рейдовой группе нужны бойцы практически всех воинских специальностей, а потому готов взять всех желающих с собой. Естественно на испытательный срок, от вас требуется только неукоснительное исполнение всех моих приказов, но тупо гнать вас на убой я не буду. Желающие искупить свою вину пять шагов вперед, остальные пошли вон!
        Слегка заколебавшись, практически вся колонна сделала пять шагов вперед. Из примерно трех сотен пленных, на месте осталось стоять только три или четыре десятка человек, в их числе и подпол. Оглядев добровольцев, я скомандовал им: - По машинам! - После чего развернулся и пошел к своему командирскому бронетранспортеру.
        Остап Пилепенко шел в середине колоны, когда сначала послышался шум многочисленных моторов, а потом внезапно раздалась интенсивная пулеметная стрельба. Сам Пилипенко при первых же выстрелах упал на дорогу, в отличие от большинства других пленных, которые бросились на конвоировавших их немцев. Он спокойно дождался окончания скоротечного боя и только потом поднялся с дороги. По приказу освободившего их колонну капитана он построился вместе со всеми и выслушал его короткую речь. Когда практически вся колонна сделала пять шагов вперед, он остался стоять на месте и причем не один. Вместе с ним остались стоять около четырех десятков человек, что его обрадовало, так как остаться один он не хотел. Эта война была ему не нужна, воевать за москалей он не хотел. Ведь так все хорошо шло, у его отца было крепкое хозяйство, и он имел все шансы взять за себя Христинку, дочку пана управляющего. Он хотел весной посвататься, а осенью пришли Советы и пан управляющий с семьёй сбежал на Запад, а у отца всё отобрали, отдав в организованный колхоз, хорошо хоть самих не тронули, так как у них не было батраков. Теперь надо
добраться домой, а там Опанас Цибуля, он уже давно говорил про самостийность, а теперь точно можно будет организовать отряд и не будет больше ни заносчивых пшеков, ни поганых москалей.
        Подполковник Чернов потерянно стоял на дороге и смотрел, как почти все пленные грузятся в появившиеся грузовики, причем трофейные, да и кроме них было с десяток подошедших немецких гробообразных бронетранспортеров, правда в камуфляже больше похожем на наш. И черт его дернул попробовать подмять освободившего их капитана. Тот его лихо отбрил и хотя Чернов сдался в плен, когда при обороне штаба полка у них полностью кончились патроны, но поди потом докажи что особистам. Он только и успел, что спрятать свои документы и снять шпалы с петлиц. Поглядев вслед удаляющимся грузовикам и бронетранспортерам, он сплюнул на дорогу и тут к нему обратился писарь Трофимов.
        -Пойдемте товарищ подполковник, тут наших штабных ещё пять человек.
        Оглянувшись, Чернов увидел шестерых бойцов из охраны штаба, причем у двоих из них были немецкие винтовки взятых у конвоиров. Вздохнув, подполковник лишь коротко произнес: - Пошли. - и сойдя с дороги направился к опушке леса. Идти по дороге было нельзя, в любой момент могли появиться немцы, а вот по лесу, параллельно дороге самое то.
        Взревев моторами и выбросив в воздух облака удушливых и вонючих выхлопов, колонна тронулась дальше. Освобожденные пленные ехали в трофейных грузовиках в середине колоны. Разбираться с ними сейчас не было времени, а следующим пунктом нашего назначения был склад расположенный в лесу. Благодаря своему «Боевому хомяку» у меня на руках была карта, где были отмечены все места расположения воинских складов, вот мы и направлялись к ближайшему из них. Кроме заправки всей техники, мне была необходима армейская форма для освобожденных бойцов. На войне форма горит быстро, а у попавших в плен тем более, так как зачастую её перевязывают раны. Из почти двух с половиной сотен освобожденных бойцов около пяти десятков были легкоранеными. Впрочем, меня это не удивило, всех раненых, кто не мог идти сам, немцы добивали, что добавило ещё один пункт к моему счету к ним. Кроме того я хотел глянуть, какая стрелковка есть на том складе. Прихваченных с собой светок и дектярей моему пополнению ещё хватало, но полностью опустошало мои запасы, а новые бойцы определённо ещё будут, вот и желательно вооружить их самозарядными
винтовками для повышения огневой мощи. Впереди шел дозор, вернее ехал, а поскольку мы уже находились на оккупированной немцами территории, то и дозор состоял только из немецкой техники и бойцов в немецкой форме. Что бы максимально исключить опасность нападения на передовой дозор наших окруженцев, он состоял из шести мотоциклов с колясками и пулемётами, четырёх обычных полугусеничных бронетранспортеров, двух укороченных с 37 миллиметровыми орудиями, четырех колесного с автоматической 20 миллиметровой тарахтелкой и легкого Т-2, захваченного моими орлами ещё при самой первой стычке с фрицами. Это когда они обнулили немецкий передовой дозор.
        -Гнездо, это птенец мы в адресе, но тут гости, а хозяева похоже уехали.
        -Сами познакомитесь с гостями или нас дождетесь?
        -Сами, не хотим заставлять гостей ждать.
        Это при подходе к складу вышел на связь наш передовой дозор. Вскоре послышались едва слышимые звуки выстрелов и более громкие разрывы снарядов, видимо для орудий бронетранспортеров тоже нашлось дело. К нашему прибытию всё было уже кончено, территория склада была под охраной, а в сторонку стаскивали трупы немецких солдат.
        Когда появился склад, то лейтенант Горелов, командир передовой группы, не снижая скорости двинулся дальше, впрочем и скорость была совсем не большой, всего лишь около 20 километров в час. В бинокль было ясно видно, что склад захвачен немцами, и они тоже увидели подходящую колону, вот только ни какого беспокойства они не проявили. К складу на уже захваченной их войсками территории приближается колонна вермахта на немецкой бронетехнике, что ещё надо? Часовой увидев, что приближается колонна из немецкой техники, сразу успокоился, а мотоциклы тем временем разделившись, рванули вокруг склада, что бы отрезать немцам путь отступления. Нам совершенно не нужно было, что бы какой сбежавший со склада немчик привел подкрепление из мстителей, желающих наказать Иванов, которые посмели обидеть их камрадов. Передовой ганомаг внезапно взяв в сторону, наехал на не ожидавшего от него такой подлянки часового, после чего развернувшись в цепь, с бронетранспортеров ударили пулеметы. Бойцы высыпав из кузовов и прикрываясь их броней, двинулись вперед добивая уцелевших немцев. Весь бой длился не более 10 минут, после него
мы насчитали 36 немцев, вернее их трупы. Со стороны мотоциклов тоже несколько раз звучали пулеметные очереди. Нашлись хитропопые, которые попытались рвануть в лес, но не сраслось. Когда мы доехали до склада, то бойцы ещё раз прочесали все постройки и нашли-таки ещё двух немцев, которые попытались спрятаться в бараках.
        Рассредоточив на всякий случай технику под деревьями, занялись насущными проблемами. «Главхомяк» занялся ревизией склада. Вместо того, что бы обходить их изучая содержимое, он зашел в небольшой домик служивший конторкой и там зарылся в бумагах. Судя по тому, что ни наших пленных из обслуги склада, ни их тел мы не нашли, то скорее всего они просто сбежали при приближении немцев. Был конечно ещё вариант, что немцы взяв их в плен, просто присоединили их к проходящей колонне, но мне в это не особенно верилось. Почему? Да кто откажется от халявных работников?! Немцы ведь этот склад уже своим считают, а зачем самим тут корячится, если под рукой оказались «унтерменши». Они ведь сюда именно за этим и пришли, за землёй и рабами. Зачем работать самим, если под рукой рабы. Господа будут только отдавать команды и следить за исполнением, а рабы будут работать.
        Пока основной состав рассосался отдыхать, я построил освобожденных и толкнул небольшую речь. Как говорил незабвенный Лёлик - Куй железо пока горячо - вроде среди оставшихся нет желающих качать права, но тем не менее сделать им накачку не помешает.
        -Итак, повторяю ещё раз, всем вам предоставляется ещё один шанс искупить свою вольную или невольную вину. Я капитан Марков, командир маневренной механизированной группы, в моём составе находятся разные подразделения, и всем вам найдется применение. Наш главный принцип - воевать не числом, а умением. Наша задача не самим умереть, за нашу Родину, а заставить противника умереть за свою. Ещё раз повторюсь - гнать своих бойцов на убой это не наш метод. Вы если хотите не только выжить, но и побеждать, то должны научится воевать по-новому, и я вам в этом помогу. Сейчас все моются в ручье за базой, а потом получают новое обмундирование. После этого проходите собеседование, где будете распределены по подразделениям согласно своему ВУС-у и нашим потребностям, после чего получаете оружие и боеприпасы, а затем ужин и отбой.
        Провозились до вечера, но сделали всё. На этом складе тоже оказались СВТ, так что после выдачи их новым бойцам провели получасовую учебу по их разборке, чистке, регулировке и сборке. С учетом всех новеньких у меня уже набирался полнокровный пехотный батальон, причем с такой огневой мощью, что он мог заменить собой обычный стрелковый полк. В каждой роте по 5 станковых Максимов, по одному в роте и два во взводе усиления, а также по 9 ручных ДП и это не учитывая самозарядки бойцов. Короче в случае обычного боя немцев встретит настоящий шквал огня. А уже перед самой ночью на нас вышли наши медики, три военврача, пять водителей и восемь медсестер и санитарок, все, что осталось от медсанбата после его встречи с наступающими немцами. Отступающую колонну медсанбата догнала немецкая танковая рота, в итоге из почти четырёх сотен человек раненых и медиков выжили лишь 16 человек. К утру об этом знали уже все бойцы, глядя на их лица, я не сомневался, что мой приказ - пленных не брать, они выполнят с превеликим удовольствием.
        Глава 8
        Долго ждать ответной любезности не пришлось. Днем пришлось пересечь дорогу, лесная дорога пересекала что-то вроде шоссе по которой шли немецкие части. Переться напролом не стали и выслав по обе стороны разведку дождались, когда поток немецких войск немного спал. К фронту на своих двоих двигалась маршевая рота, а в обратную сторону от фронта ехала санитарная колона из девяти грузовиков и шести санитарных автобусов, причем четверо из них были наши ГАЗ-03-30. Для большего эффекта снова вперед выдвинулись двадцать трофейных бронетранспортеров, что бы немцы не всполошились раньше времени. Удар двух десятков МГ по маршевой роте был страшен, меньше чем за минуту на дороге не осталось стоять ни одного немца. Одновременно с этим позади санитарной колоны на дорогу выехал ещё один ганомаг, перекрывая ей дорогу назад. Высыпавшие из бронетранспортеров бойцы принялись споро добивать немногочисленных раненых. Нескольких уцелевших и попытавшихся сдаться в плен пристрелили на месте, после чего из остановившихся машин и автобусов стали выкидывать раненых немецких солдат. Медперсонал согнали вместе чуть в стороне от
раненых. Когда я подъехал на своем штабном ганомаге всех вышвырнули из машин. Выйдя на дорогу оглядел панораму и повернувшись к бойцам спросил:
        -Кому ждём? Второго пришествия? Любой выживший сейчас немецкий солдат уже через месяц снова придет сюда убивать нас и наши семьи.
        Сначала раздался несмелый хлопок первого выстрела, а затем выстрелы затрещали один за другим.
        -Что вы делаете, это же раненые! - неожиданно закричал один из немецких врачей на чистом русском языке.
        - У вас прекрасный русский, жили в России? - спросил я у немецкого врача.
        -Я жил в России до революции, но ВЫ! Как вы смели убить раненых?!
        -Раз вы господин доктор жили в России, то должны знать русские поговорки и пословицы. Вам такие поговорки, как «Око за око» или «Как аукнется, так и откликнется» ни чего не говорят?
        -А они здесь причем?
        -Притом, что мы берем пример с вас. В моем отряде медики из уничтоженного вашей частью нашей санитарной колонны. Там тоже были раненые, только это не остановило ваших солдат. Из всей колонны выжили только 16 человек. Поэтому не вам учить нас человечности, а вас мы будем учить, КАК НЕ СТОИТ ДЕЛАТЬ!
        -Но… - договорить он не успел. Вынув из кобуры свой ТТ я выстрелил ему прямо в лоб. Обернувшись к бойцам караулившим других медиков спросил: - а вы что, особого приказания ждете? Огонь!
        Несколько автоматных очередей поставили окончательную точку в жизни немецких медиков.
        -Новиков! - Позвал я нашего штатного переводчика. Выросший в Поволжье среди российских немцев он превосходно говорил на немецком. - Пиши: Мы всегда отдаем свои долги, помните, что за все свои преступления мы с вас спросим. Расплата неизбежна, не увеличивайте свой долг.
        Дождавшись, пока переводчик напишет это по-немецки, я взятым у убитого солдата его штык нож и им приколол эту бумагу к груди убитого мной врача. За это время новые водители осваивали свои новые машины, а бойцы быстро прошерстили убитых немцев на предмет трофеев. Всё это время мимо шли машины и танки что бы не терять время и мы еле успели. Буквально через пять минут, как мы пересекли дорогу, появилась очередная немецкая колонна. Скрыть следы техники было нельзя, вся надежда была на то, что по любой логике мы должны были двигаться в сторону фронта, а не от него. Со стороны это выглядело, как прорыв крупной группы наших окруженцев с техникой. Ушли без преследования, видимо немцы так и решили, а может просто не захотели заморачиваться. А может просто струхнули, ведь на земле явно были видны следы танковых гусениц, не знаю. На ближайшее время ни каких больших дорог больше пересекать было не надо и мы двигались до вечера, когда разведка не донесла, что впереди МТС, которую немцы приспособили под ремонтный пункт своей бронетехники.
        На краю поля стояли три здания окруженные забором из жердей, а внутри стояли почти полсотни различных танков, в том числе и три наших Т-34. Сначала на всякий случай мои бойцы перерезали телефонный кабель, протянутый на столбах. Не знаю, был это кабель протянутый немцами или он и раньше соединял МТС с районом. Затем действовали уже по стандарту, немецкая техника, что бы не всполошить немцев и затем пулемётный огонь почти в упор. Высадившийся десант провел зачистку, специально вооружил их исключительно ППД для боя в ограниченном пространстве. Попробуй развернись что с мосинкой, что со светкой среди строений и особенно внутри зданий, а для боя на дистанции наши ДП и трофейные МГ.
        На МТС был взвод немецких трофейщиков и ремонтников, вояки из них были никакие, все в возрасте, да и боевой подготовки ни какой. Бойцы умело прикрываясь бронетехникой и зданиями давили их одного за другим, да и оружие оказалось не у всех, а в одном из больших сараев нас ждал приятный сюрприз. Там оказались запертые на ночь наши пленные. Все они оказались из рембата нашей танковой дивизии и в плен угодили все вместе во главе со своим командиром - военинженером первого ранга Ларионовым. Всего их было тридцать один ремонтник, и когда я о них узнал, то просто не поверил в первый момент такому фарту. Не став знакомится со всеми, я вызвал к себе их командира.
        -Добрый вечер, командир механизированной рейдовой группы капитан Марков.
        -Начальник рембата ХХХ танковой дивизии, военинженер первого ранга Ларионов.
        -Как вы товарищ военинженер первого ранга смотрите что бы возглавить рембат моего подразделения?
        -Честно говоря неожиданное предложение.
        -Мне нужен квалифицированный ремонтно-технический персонал, предстоит много работы с нашей и трофейной техникой, а знающих людей катастрофически не хватает. То, что вы попали в плен, меня не особо смущает, так как боевая подготовка это не ваш профиль. Мне главное, что бы вы могли отремонтировать и модернизировать любую технику.
        -Я согласен, какие будут приказания?
        -Прежде всего составить список всего ремонтного оборудования и запчастей. Затем надо снять со всех немецких танков воздушные фильтры и переставить их на наши Т-34. Далее снимаете с немцев прицелы и затем вырезаете верхние люки.
        -Товарищ капитан, а люки зачем? Я могу понять воздушные фильтры, на Т-34 они действительно ни какие, но люки?
        -Всё очень просто товарищ военинженер первого ранга. Завариваете люк Т-34, после чего с его левой стороны ввариваете немецкий люк, а с правой стороны люк от БТ или Т-26. Вы видели какой обзор из тридцатьчетверки, а у немецкого люка есть щели для наблюдения, да и сам люк на Т-34 очень не удобный. Зачем делать один большой и тяжелый люк на всю башню? Два люка поменьше будут намного удобней и лучше. И в завершении подумайте, как заменить наши прицелы на немецкие, всё же немецкая оптика пока лучше нашей.
        -Понятно, сделаю всё что в моих силах, сколько у меня времени?
        -Постарайтесь до утра вырезать и снять всё необходимое. Утром мы должны двигаться дальше, а вы сможете выспаться в пути, всё равно поедете в машинах, а не пойдете пешком. Да, я там видел три Т-34, что с ними, они на ходу?
        -Да, танки были брошены экипажами, когда в них кончилось топливо. Танки полностью исправны и готовы к движению.
        -Отлично, вот на них вы сначала и попробуете все изменения, а потом начнете модернизировать и остальные Т-34.
        ИНТЕРЛЮДИЯ
        Командующий западным фронтом генерал-полковник Дмитрий Григорьевич Павлов устало массировал глаза, когда раздался стук в дверь, это пришел его начальник штаба Владимир Ефимович Климовских.
        -Заходи Владимир Ефимович, что у тебя?
        -Да я даже и незнаю, случай больно не ординарный. К Цанаве пришел жаловаться на нашего капитана майор тыловик.
        -Штабного?
        -Нет.
        -Тогда какого это тебя волнует?
        -Я говорю, случай больно необычный. Я навел справки про этого капитана и получается очень необычная история. Командир отдельного танкового батальона расквартированного под Бобруйском вначале за несколько дней перед войной отправляет своего начштаба в Бобруйск в городской отдел НКВД. Через них он выясняет о всех радиолюбителях города, после чего через военкомат призывает их в тот же день. Вечером в субботу 21-го весь батальон поднимается по тревоге и уходит вроде как на учения, но идет к складу топлива и боеприпасов под Бобруйском. Примерно в полчетвертого утра он появляется на складе и после отказа начальника склада выдать ему топливо, боеприпасы и дополнительное вооружение просто арестовывает его и начинает грабить склад. Со склада были вывезены большое количество боеприпасов и топлива. Одновременно с этим он направляется в Бобруйск в горвоенкомат и забирает всех собравшихся добровольцев, одновременно прихватив со станции большое количество автомашин и несколько 37 мм зениток, которые ему переставили в кузова захаров. После этого батальон исчезает, а семьи командиров и гражданский персонал срочно
отправляется на вокзал и эвакуируется на поезде. После этого его следы вроде как теряются, но потом начинают твориться странные вещи.
        -Явление чудес? - невесело пошутил Павлов.
        -Нет Дмитрий Григорьевич. К фронту движется механизированная колонна, которая просто не подпускает к себе самолеты противника, несколько попыток штурмовки и бомбежки оканчиваются несколькими сбитыми самолетами противника. Далее паника в Барановичах, когда немцы прорвали фронт. В городе ясно слышали звуки недолгого боя, посланная разведка обнаружила полностью уничтоженную колонну немцев, примерно батальон танков и не меньше моторизованного батальона. Причем кроме немецкой техники и их мертвых солдат там больше ничего не было. Позже разведка продвинулась дальше до реки Щара, где встретилась с батальоном майора Магерова. По обеим сторонам реки были уничтожены еще один танковый и моторизованный батальоны противника. По словам комбата их в течение меньше чем получаса практически без потерь уничтожила механизированная маневренная группа капитана Маркова. Собрав трофеи капитан двинулся дальше на запад. По словам Магерова, Марков направляется в немецкий тыл для проведения рейда и уничтожения складов и тыловых подразделений противника. У меня Дмитрий Григорьевич сложилось мнение, что Марков заранее знал о
начале войны и подготовил собственный план действий. Его конечная цель неизвестна, но он уже нанес противнику существенный ущерб.
        -Да, резвый молодой человек. - Задумчиво произнес Павлов. - Вот что Владимир Ефимович, немедленно подготовьте несколько разведгрупп и напишите приказ: Капитану Маркову, командиру механизированной рейдовой группы разрешить подчинять себе любые наши части выходящие из окружения и максимально нарушить снабжение противника топливом и боеприпасами. Похоже этот капитан наш с вами единственный шанс не только удержать фронт, но и спасти наши головы.
        -А это тут причем?
        -Кого обвинят в развале фронта? Думаешь начальство признается, что это из-за их политики «не допускать провокаций» мы сейчас в глубокой жопе? Им нужны будут козлы отпущения, и мы отлично подходим на их роль. Разведка должна срочно найти этого капитана Маркова и установить с ним связь, для координации действий. Только его успехи смогут нам помочь удержать фронт и сохранить наши головы. И да, капитан для такой группы уже не солидно, присвоить ему звание майора вчерашним числом. Так ему легче будет подчинять себе выходящие из вражеского тыла наши подразделения.
        -Понятно Дмитрий Григорьевич, немедленно подготовлю приказ и вышлю пять разведгрупп, больше к сожалению не получится.
        -Действуй.
        (В реальной истории генерал Павлов 30 июня 1941 года был отстранён от должности командующего фронтом и вызван в Москву, провёл беседы с Жуковым и Молотовым, который замещал Сталина. 2 июля вновь возвращён на фронт, но заместителем командующего Западным фронтом. Командующим стал народный комиссар обороны. 4 июля 1941 года арестован в селе Довск Гомельской области и доставлен в Москву. 22 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Павлова к смертной казни с конфискацией имущества и лишением воинского звания. В этот же день он был расстрелян и похоронен на одном из расстрельных полигонов НКВД, в посёлке Бутово, совхоз «Коммунарка». Вместе с генералом Павловым были арестованы и позже расстреляны начальник штаба Климовских, начальник связи Григорьев и командующий 4-й армией генерал Коробков.)
        Глава 9
        БЕЛОРУССИЯ, 27 ИЮНЯ, ШТАБ ЗАПАДНОГО ФРОНТА.
        Старший лейтенант разведбата Дубинин вместе с ещё четырьмя командирами срочно были вызваны к начальнику разведки фронта, полковнику Семёну Васильевичу Блохину.
        -Слушайте боевую задачу, вы вместе с вашими группами должны найти в тылу противника и передать пакет майору Маркову, командиру рейдовой механизированной группы действующей в тылу противника. Вся сложность в том, что мы не знаем, где он находится в данный момент, а связи с его отрядом нет. Последний раз он отметился 25 июня у переправы через реку Щара, на участке Барановичи - Кобрин, где его рейдовая группа полностью уничтожила моторизованный батальон немцев.
        -Товарищ полковник, какова конечная цель рейда? - Спросил капитан Ларионов, командир одной из групп.
        -Уничтожение отдельных подразделений противника, дезорганизация тыла, уничтожение переправ и складов противника. Конкретный маршрут неизвестен, всё по обстановке на данный момент в данной местности. - Блохин разумеется не мог знать планов Маркова, но проанализировав всю доступную ему информацию по капитану, пришел к выводу, что тот не будет тупо нападать на превосходящие силы противника. Он точно будет бить по болевым точкам немцев из засад, и затем мгновенный отскок. - У кого ни будь есть предположение, где его надо искать?
        -Товарищ полковник, разрешите полчаса. - Попросил Блохина старший лейтенант Дубинин.
        -У вас товарищ старший лейтенант есть идея?
        -Да товарищ полковник, но для её проверки мне надо сходить к радистам.
        -Хорошо, идите, через полчаса жду вас здесь снова.
        Дубинин быстрым шагом прошел в отдел связи, где служил его земляк лейтенант Овсов. На его счастье Овсов был на месте.
        -Привет Миш, помощь твоя нужна, причем срочно.
        -Вся связь только через начальство… - начал было Овсов, но Дубинин его прервал. - Да не, мне не связь нужна, а кое какая информация, не секретная! - На всякий случай уточнил он. - В промежутке от 25 июня, по сегодняшнее число, все сообщения немцев о нападениях на их колонны крупного отряда РККА на линии Барановичи - Кобрин. Когда и где, и желательно численность атакованного подразделения и численность противника.
        -Зачем тебе это, это ведь не по твоему профилю?
        -Найти кое-кого надо, а данных нет. Только примерная численность отряда, общая цель и отправная точка.
        -Ладно, сейчас в журнале посмотрю.
        Спустя не полчаса, а через все пятьдесят минут радостный Дубинин докладывал полковнику Блохину.
        -Товарищ полковник, согласно данным по перехваченным нашими радистами сообщениях противника, отряд майора Маркова скорее всего находится в районе Пружан. По крайней мере согласно данным радиоперехвата, в районе населенного пункта Селец неустановленным отрядом РККА были уничтожены маршевая рота вермахта и санитарная колонна, причем на земле отмечены следы гусениц. Думаю это они, судя по всему товарищ майор сошел с главных магистралей и сейчас двигается лесными дорогами. Судя по его вектору движения, он направляется к Бресту, но для более-менее надежного перехвата надо высаживаться в Пружанах и оседлать все дороги идущие к Бресту.
        -Значит Брест? - Задумчиво проговорил Блохин. - Вполне возможно, гарнизон крепости ещё сражается, в принципе шанс на временную деблокацию крепости для вывода уцелевшего гарнизона есть. Хорошо, сейчас получите пакеты и ночью вылетите к Пружанам. Вам товарищ старший лейтенант в дополнение к пакету выдадут новую командирскую книжку для товарища Маркова. Как только с его отрядом будет установлена связь, сразу же радируйте. Если его обнаружат другие группы, то вы товарищ старший лейтенант присоединитесь к его отряду. Все остальные группы после обнаружения майора Маркова выходят назад, попутно проводя разведку и диверсии.
        28 ИЮНЯ, ОКРЕСТНОСТИ ПРУЖАН.
        Старший лейтенант Дубинин внимательно рассматривал лесную дорогу ведущую к Пружанам. Судя по следам, движение на ней было маленьким, и в основном на телегах, местами даже лежали конские яблоки, так что тут явно ни какая колонна техники не проходила. Остальные группы осматривали параллельные дороги, а ему, как выдвинувшему толковую версию достались Пружаны, как наиболее вероятное направление. Не обнаружив на дороге следов, Дубинин решил не ждать у моря погоды, сидя на месте, а двинуться на восток, навстречу Маркову. Его люди шли по краю дороги, готовые в любой миг раствориться в зелени леса при малейшей угрозе. Они шли уже больше часа, когда послышался шум моторов. Моментально спрятавшись среди деревьев, они затаились, ожидая приближавшиеся машины для того, что бы определить кто это едет. Сначала показалась шестерка немецких мотоциклов с колясками, причем на каждом стоял пулемет, а на мотоциклах ехали немцы. Сразу за ними шел обычный полугусеничный бронетранспортер, затем легкий танк с автоматической пушкой, затем короткий бронетранспортер с орудием, еще один с зениткой, потом двухосный колесный с
еще одной автоматической пушкой и в конце небольшой колонны ещё два обычных бронетранспортера. За пулеметами в бронетранспортерах стояли пулеметчики, которые внимательно смотрели по сторонам.
        -У нехристи! - Злобно прошептал старшина Прокопенко. Он сейчас с огромным удовольствием прошелся бы по немецкой колонне из своего ДП, но во-первых немцев было слишком много, а во-вторых у них было своё задание и ввязываться в бой, тем самым демаскируя себя, было нельзя.
        Немецкая колонна прошла, но с востока слышался шум множества моторов новых машин. Не прошло и пяти минут, как снова первыми показались немецкие мотоциклы с колясками, вот только на этот раз в них сидели наши бойцы. Сразу за мотоциклами ехал пушечный БА-10 и пара трофейных немецких бронетранспортеров, вот только их окраска была необычной, серо-зелёный камуфляж, да и на танках с бронемашиной был такой же. Дальше шел десяток легких танков БТ-7, а затем смешанная колонна из наших и немецких грузовиков с частым вкраплением немецких бронетранспортеров и танков БТ. Дубинин даже рот открыл от изумления и только тут до него дошло, что похоже это и есть группа капитана Маркова, вернее уже майора, а небольшая немецкая колонна, проехавшая ранее, всего лишь его передовой дозор переодетый немцами. Нападать на такой большой дозор наши выходящие из окружения бойцы побоятся, а если появятся настоящие немцы, то дозор успеет предупредить основную колонну и потом поможет ей в бою. Так как всё было обговорено с его бойцами заранее, то старший лейтенант Дубинин закинув свой ППД за спину, встал и направился к дороге.
Его заметили сразу, один из немецких бронетранспортеров выбросив клуб дыма, и взрыкнув мотором, отделился от колонны и остановился на обочине, напротив старшего лейтенанта. Из него выскочили три человека, причем пулеметчик развернул в его сторону свой МГ, а лейтенант и два бойца наставили своё оружие, такой же ППД у командира и СВТ у его бойцов.
        -Здравия желаю! - Крикнул им Дубинин, так как из-за шума моторов проходящей колонны было шумно. - Мне нужен капитан Марков, для него имеется пакет из штаба округа от генерала Павлова.
        -Лейтенант Зябликов. - Представился подошедший командир. - Кто вы такой и что вам нужно?
        -Я старший лейтенант Дубинин, фронтовая разведка, я должен найти отряд капитана Маркова и передать ему пакет из штаба округа.
        -Где пакет?
        -А где капитан Марков? У меня приказ передать лично в руки!
        -Хорошо товарищ старший лейтенант, я сейчас доложу наверх. - И лейтенант пошел назад к бронетранспортеру. А Дубинин только тут заметил две антенны, которые еще слегка покачивались над бронетранспортером.
        Забравшись в кузов Ганомага, Зябликов подсел к рации и стал вызывать командира.
        -Первый ответь шестому, первый, ответь шестому.
        Командирский связист ответил сразу, расстояние между ними смешное, а радисты на командирской рации дежурят круглосуточно посменно, так что ждать лейтенанту не пришлось.
        -Шестой, здесь первый, что случилось?
        -Товарищ первый, здесь шестой, имею контакт с фронтовой разведкой, они хотят вас, говорят у них пакет для вас из штаба фронта, лично в руки.
        -Шестой, здесь первый, вас понял, скоро будем.
        Закончив радиообмен Зябликов вылез из бронетранспортера, и подойдя к ожидавшему его разведчику произнес: - ждите, товарищ капитан скоро подъедет.
        -Лейтенант, я отойду за пакетом и сразу вернусь. Ты не бойся, не сбегу, мне только до тех деревьев дойти.
        Развернувшись, Дубинин не спеша дошел до кустов, где его подстраховывал старшина Прокопенко, хотя по большому счету в случае чего старшина ему не помог бы. Забрав у Прокопенко пакет, Дубинин так же не спеша вернулся к дороге и меньше чем через минут пять к ним свернули три трофейных бронетранспортера. Из первого и последнего Ганомагов высыпали бойцы и взяли окрестности под контроль. Над средним бронетранспортером так же колыхались две длинные антенны радиосвязи и именно из него, и вылез командир в звании капитана. Довольно крепкий на вид, и выше среднего роста, с приятным, гладковыбритым лицом, он сразу вызвал у лейтенанта Дубинина симпатию. Ошибки быть не могло, так как перед заброской полковник Блохин показал всем членам групп фотографию капитана, вернее уже майора Маркова. Встав по стойке смирно, и отдав капитану честь, Дубинин отрапортовал:
        - Здравия желаю, товарищ майор, лейтенант Дубинин, фронтовая разведка, имею для вас личный пакет от командующего округа генерал-полковника Павлова. Приказано передать лично в руки, в случае опасности уничтожить.
        -День добрый лейтенант, только ошибся ты, я не майор, а капитан Марков.
        -Я не ошибся товарищ майор, два дня назад вам было присвоено очередное воинское звание, поздравляю вас, кстати, в пакете находится также и ваша новая командирская книжка, а также две новые шпалы для петлиц.
        Произнеся это, Дубинин подал майору Маркову пакет. Тот взяв его в руки сломал сургучную печать и вскрыл одновременно с этим спросив Дубинина.
        -А ты лейтенант не боишься, что я не Марков?
        -Не боюсь, товарищ майор, нам в штабе фронта показали вашу фотокарточку, так что вы действительно майор Марков.
        -Ну, ну… - Едва слышно пробормотал Марков.
        Прежде всего он достал из пакета новую командирскую книжку, а также две новые шпалы, которые он позже прикрепит к своим петлицам. Затем из пакета он извлек конверт из плотной бумаги, также опечатанный сургучной печатью. Сломав новую печать и открыв конверт, на свет появилась бумага, которая очень обрадовала теперь уже майора Маркова.
        МАЙОР МАРКОВ.
        Я спокойно ехал в своем штабном Ганомаге, когда мой связист позвал меня.
        -Товарищ капитан, вас шестой вызывает.
        Говоря это, он протянул мне гарнитуру. Приложив к уху наушник я произнес в микрофон:
        -Шестой, здесь первый, что случилось?
        -Товарищ первый, здесь шестой, имею контакт с фронтовой разведкой, они хотят вас, говорят у них пакет для вас из штаба фронта, лично в руки.
        -Шестой, здесь первый, вас понял, скоро будем.
        Честно говоря, это сообщение меня озадачило. Откуда тут могла взяться фронтовая разведка, вернее нафига я им понадобился. Фронтовая разведка на то и разведка, так что их бойцы могли оказаться где угодно, а вот я каким боком тут оказался. Ведь судя по всему их специально послали меня искать. Неужели в штабе фронта оказался кто-то головастый, который по косвенным признакам вычислил мою цель. Не дай бог они решили накинуть на меня поводок, тогда на большинстве моих планов придется ставить большой и жирный крест. Долго мандражировать в неизвестности мне не пришлось. Впереди, на обочине дороги стоял бронетранспортер, а возле него четверо бойцов, причем один из них был в пятнистом комбезе разведчиков. Как только мы остановились, из переднего и заднего Ганомагов высыпала охрана, тут же взяв окрестности под контроль. Выйдя из своего командирского бронетранспортера, я подошел к разведчику, а тот при моем приближении встав по стойке смирно, и отдав мне честь, отрапортовал.
        - Здравия желаю, товарищ майор, лейтенант Дубинин, фронтовая разведка, имею для вас личный пакет от командующего округа генерал-полковника Павлова. Приказано передать лично в руки, в случае опасности уничтожить.
        -День добрый лейтенант, - Произнес я. - только ошибся ты, я не майор, а капитан Марков.
        -Я не ошибся товарищ майор, два дня назад вам было присвоено очередное звание, поздравляю вас, кстати, в пакете находится также и ваша новая командирская книжка, а также две новые шпалы для петлиц.
        Вот тебе бабушка и Юрьев день, может еще не всё потеряно и до штабных дуболомов все же дошло, что не стоит мешать воевать тому, кто это умеет делать. Сломав на пакете сургучную печать, я его открыл, а там лежали новая командирская книжка, пара шпал и конверт из плотной бумаги. Спрятав в нагрудный карман командирскую книжку и шпалы, я достал конверт, который тоже был с сургучной печатью. Сломав новую печать, я вскрыл конверт, там лежали всего две бумаги. Одна из них была небольшим письмом мне от самого Павлова.
        «Майор, я не могу дать тебе конкретные приказания, так как обстановка постоянно меняется и тебе на месте видней, прошу тебя только ободном, устрой немцам Содом и Гоморру, что бы у них земля под ногами горела. Нам крайне необходимо время на перегруппировку и подтягивание резервов. Судя по тому, как ты начал, тебе это вполне по силам, а потому не буду тебе мешать. Командир группы разведчиков передаст тебе частоту связи со штабом и график выхода на связь. Желаю тебе удачи, и постарайся сделать что сможешь.
        Генерал-полковник Павлов.»
        Второй листок оказался тем, на что я даже и рассчитывать не мог. Это было то, что кардинал Ришелье дал миледи, и что потом попало к д'Артаньяну.
        «Всем командирам РККА и партийным работникам на территории Белорусской ССР, приказываю выполнять все распоряжение и оказывать любую помощь командиру особой рейдовой группы майору Маркову.
        Командующий Западным особым военным округом генерал-полковник Павлов»
        Вот это да, да теперь такие дела можно закрутить не опасаясь дуболомов при званиях и должностях. Судя по всему, в штабе Павлова действительно оказался головастый аналитик и сам Павлов понял, что я его единственная надежда удержать фронт. Если я достану немцев так, что они будут вынуждены бросить на мою поимку и уничтожение все свои резервы, то Павлову станет легче. А если мне удастся еще и напрочь парализовать их логистику, то тогда их наступление остановится, и весь их Блитцкриг накроется медным тазом. А ведь в этом случае и Павлов может уцелеть, и судя по всему он похоже тоже просчитал эту ситуацию. Он конечно в отличие от меня не знает своей судьбы, но судя по всему догадывается, что его хотят сделать козлом отпущения, так что будет поддерживать меня, а главное не даст совать мне палки в колеса. А жизнь то похоже налаживается, теперь имея за спиной такую поддержку и имея на руках карт-бланш от командующего фронтом можно развернутся вовсю. Я-то раньше планировал после деблокады Брестской крепости просто предложить её гарнизону влиться в мой отряд, а теперь смогу просто приказать им это сделать.
И с пленными будет намного проще, теперь смогу на законных основаниях строить всех освобожденных командиров не опасаясь, что они начнут качать права и обсирать мне всю малину.
        -Так лейтенант, пакет ты мне доставил, что дальше?
        -Приказано поступить вместе с моей группой в ваше полное распоряжение товарищ майор. Кстати, кроме меня вас ищет ещё четыре группы, надо им сообщить, что вас нашли.
        -Тогда зови своих орлов и по машинам, время дорого, будешь работать по своему прямому профилю.
        Лейтенант, развернувшись лицом к лесу, махнул рукой и из леса показались шесть фигур в пятнистых комбезах разведчиков. Они все вместе залезли в один из проходивших по дороге грузовиков, а я сев в свой бронетранспортер приказал двигаться дальше. До Бреста оставалось около ста километров и я надеялся к раннему утру 30 июня начать операцию по деблокированию Брестской крепости и выводу её гарнизона, а также наших бойцов, которые оборонялись в районе железнодорожного вокзала. Я знал, что там была сборная солянка из бойцов, милиции и войск НКВД, но вот только хоть убейте, не помнил сколько они там продержались.
        СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ДУБИНИН.
        Майор Марков сел в свой бронетранспортер, сразу за ним заняли свои места в бронированных кузовах его бойцы и Ганомаги влились в проходящую по дороге колонну. Дубинин махнув своим бойцам рукой подбежал к проезжавшему мимо трофейному грузовику и увидев, что его кузов полупустой на ходу запрыгнул в него. Следом за своим командиром в кузов забрались и его разведчики. Несмотря на тряску, Дубинин умудрился заснуть, и проснулся только тогда, когда машина остановилась. Машинально глянув на свои часы, он отметил, что уже 8 часов вечера. Выглянув из кузова грузовика, лейтенант увидел, что колонна рассосалась под деревьями вдоль лесной дороги. Выпрыгнув наружу он подошел к кабине из которой в этот момент вылез водитель.
        -Боец, привал?
        -Так точно товарищ старший лейтенант, привал до утра.
        -Знаешь где найти командира?
        -Гляньте вон там, - Показал водитель рукой в сторону. - Вроде туда свернули его бронетранспортеры.
        Приказав своим бойцам не расходится, он направился в направлении показанном водителем. Вскоре показался Ганомаг с антеннами, а за ним Дубинин увидел и майора Маркова. Подойдя к нему, он отдав честь проговорил: - товарищ майор, у меня приказ поддерживать со штабом фронта связь. Я должен доложить, что нашел вас.
        -Вот что лейтенант, как я понял у тебя свой радист?
        -Так точно товарищ майор, свой. Связь только через него и в штабе фронта знают его подчерк.
        -Тогда вот что, сейчас берешь машину с охраной и отъедешь километров на десять назад и там передашь своё сообщение. Немцы могут пеленговать эфир и не надо наводить их на нашу стоянку.
        Пришлось Дубинину со своими людьми снова лезть в грузовик и возвращаться назад. Они протряслись по лесной дороге с полчаса, прежде чем остановится. Потом радист, развернув свою рацию, быстро передал зашифрованное сообщение и дождавшись подтверждения о приеме они поехали назад. К их приезду ужин уже закончился, оказывается повара сварили ужин по дороге, но им оставили. Поужинав, Дубинин отправился к начальнику разведки мангруппы. Только в полдесятого уточнив все моменты, он вернулся к своим людям, после чего они легли спать, завтра вполне мог быть тяжелый день, так что надо было выспаться, раз представилась такая возможность.
        Глава 10
        29 ИЮНЯ, НЕПОДАЛЁКУ ОТ СЕЛА ПЕЛИЩЕ, МАЙОР МАРКОВ.
        Ну вот и приближается, как говорится час истины. До Брестской крепости осталось меньше 40 километров. Это около двух часов езды, вот только ехать днем и без разведки я не буду, иначе немцы будут иметь возможность сами засадить мне по самые помидоры. После того, как я сам из засад разделал под орех несколько немецких колон, то мне совершенно не хотелось поменяться с ними местами. После завтрака, дал приказ провести технике ТО, заправить её, проверить личное оружие и отдыхать. Пока основная часть бойцов выполняла мой приказ, разведка отправилась дальше. Пара групп на трех мотоциклах каждая в немецкой форме и с рациями отправились к Бресту сразу после завтрака. Еще три группы уже в нашей форме на грузовиках в сопровождении нескольких бронемашин БА 10 выдвинулись сразу за мотоциклами. В случае чего мотоциклисты предупредят их о противнике по рации. Задача у разведчиков была общей - проверить оставшийся путь, что бы мы ночью смогли без проблем доехать до Бреста. Теперь оставалось только ждать результатов разведки, а я задумался, что мне делать дальше, вернее, где быть самому, а то оказался на месте
Буриданова осла. Проблема была в том, что кроме деблокады Крепости я хотел уничтожить немецкие тяжелые самоходные мортиры «Карл». (К весне 1941 года немецкой фирмой «Рейнметал-Борзиг» было изготовлено 7 тяжелых самоходных мортир «Карл» калибром в 600 милиметров, две из которых были перед войной доставлены в польский город Тереспел находящийся напротив Бреста.)
        Обдумав это со всех сторон, решил всё же лично возглавить уничтожение тяжелых мортир. До Брестской крепости рукой подать, там начать бой с блокирующими крепость немецкими частями смогут и без меня. Много времени на уничтожение «Карлов» мне не понадобится, так что успею, зато как потом будет бесноваться Алоизыч, когда узнает об уничтожении своих любимых погремушек.
        День прошел спокойно, по дороге за всё время так ни кто не проехал, бойцы после двух часов пополудни, легли спать, отсыпались перед ночным маршем, а к вечеру вернулась разведка. Развернув карту, разведчики начали наносить на неё расположение выявленных ими немецких частей, после чего был проложен маршрут в их обход. К 4 часам утра все должны были занять свои места, что бы с рассветом начать операцию по деблокаде крепости и уничтожению немецких частей. Если у нас всё получится, то резонанс будет большой. Кроме уничтожения «Карлов», которые пройдут просто бонусом, будет большой пропагандистский успех, который должен будет поднять боевой дух советских бойцов. В то время, как немец пер вперед как насорог все сметая со своего пути, даже малейший успех должен был показать, что вермахт тоже можно бить, а в том, что в случае успеха политруки раструбят об этом по всему фронту и стране я не сомневался. Тут не местечковая победа, а рейд по тылам противника с целью вывода из окружения наших частей, да ещё с уничтожением немецких частей и минимальными потерями с нашей стороны.
        30 ИЮНЯ, БРЕСТ.
        Точно так же, как 8 дней назад, немцы в предрассветной мгле готовились напасть на ничего не подозревающий Брест, так теперь и мы готовились отплатить им такой же монетой. Начав в 12 часов ночи выдвижение к конечной точке нашего рейда, за 4 часа огибая расположение выявленных моей разведкой немецких частей, мы наконец вышли к Бресту. Даже не верится, что всего неделю назад под моим командованием был всего лишь отдельный танковый батальон из 41 машины, 20 БТ-7М, 11 Т-34 включая мой командирский танк и 10 пушечных бронеавтомобилей БА-10. Уже днем 22 июня добавилась стрелковая рота десанта и грузовики с зенитками. А дальше понеслось, и сейчас у меня считай полноценный механизированный полк из 2-ух полнокровных танковых батальонов. А кроме этого трех усиленных пехотных батальонов, причем на трофейных бронетранспортерах и это не считая двух сформированных артиллерийских полков по 36 орудий в каждом, 45 и 76 миллиметров и всё это добро из подобранного нами по пути.
        Танковые батальоны состояли из БТ и Т-34, найденные КВ я с собой не брал, они должны были дождаться нашего возвращения. Я не спорю, что на данный момент КВ самый мощный танк в мире, разве что еще английский «Черчилль», вот только его вес, почти 48 тонн, не каждый мост мог его выдержать, а рек и речушек в Белоруссии много вот и спланируй с учетом этого маршрут. У Т-34 вес 31 тонна, на целых 17 тонн меньше чем у КВ и этим всё сказано. Отлично подходящий для обороны или прорыва вражеских укреплений КВ плохо подходил к условиям рейда по вражеской территории, да и так его небольшой моторессурс надо было экономить. Вот на обратном пути я их все заберу с собой, есть у меня наполеоновские планы и КВ там отводится важная роль. Если один единственный КВ смог на сутки задержать целую немецкую танковую дивизию (реальный случай произошедший в начале войны в Прибалтике), то что сможет сделать батальон КВ при грамотном командовании. Сами немцы после встречи с КВ назвали его «Призраком» за его практически полную неуязвимость.
        Один танковый батальон при поддержке пехотного, должен был атаковать немцев с нашей стороны, второй танковый и пехотный батальон с немецкой стороны и еще один пехотный батальон со всеми бронемашинами БА-10, под моим командованием наносил удар по польскому городу Тереспел, где находились две сверхтяжелые самоходные мортиры «Карл». Кроме того разведрота наносила удар по штабу немецкой 45-ой пехотной дивизии генерал-майора Фрица Шлипера, которая и вела штурм Брестской крепости.
        Поскольку сегодня было не 22 июня, то немцы как им и положено было по уставу, мирно спали в своих казармах. Тихо сняв часовых, мой батальон рассредоточился и стал ждать команды. Всё должно было начаться одновременно, что бы нанести противнику максимальный ущерб. В полпятого утра по рации пришло подтверждение от других групп о полной готовности. Одновременно в трех местах в небо взвились по три разноцветные ракеты, белого, красного и зелёного цвета. Это был сигнал всем подразделениям на начало атаки. Группы бойцов после сигнала, предварительно сняв часовых, подобрались к немецким палаткам и зданиям и забрасывали их гранатами и бутылками с простейшей зажигательной смесью из бензина и масла. В то же время послышались звуки выстрелов и взрывов со стороны Бреста. То тут, то там показывались небольшие группы растерянных немцев, по которым тут же открывали огонь, пленных не брали, так как их содержать не было ни какой возможности. Мы старались провести планомерную зачистку местности, что бы не получить выстрел в спину от какого ни будь недобитка. Менее чем через полчаса я стоял на позиции «Карлов», а
рядом со мной крутился вездесущий Коган с фотоаппаратом. Такой момент надо было обязательно задокументировать, думаю, политруки будут очень рады получить такие фотографии.
        Поскольку с взрывчаткой у нас проблем не было, спасибо нашим брошенным складам, то на подрыв каждой мортиры я выделил по полтонны взрывчатки. Жаль, что немцы к этому времени уже успели расстрелять весь боезапас мортир, а новый ещё не подвезли. Там точно было бы килограмм по 300 - 400 взрывчатки в снаряде (В снарядах Карлов было в зависимости от его типа 280, 348 и 460 килограмм соответственно). Заряды тола заложили в казенник, механизм наводки и трансмиссионный отдел, после чего укрывшись, сапер крутанул несколько раз ручку подрывной машинки и нажал на кнопку. Раздался взрыв, а когда мы вышли из укрытия, то нам предстало плачевное зрелище, вернее плачевным оно было для немцев, так как мортиры были их. Стволы вырвало из креплений и отбросило прочь, а ходовая часть была начисто разворочена, короче теперь «Карлы» годились только в переплавку. Да… отдавили мы Алоизычу любимый мозоль, как бы его дед Кондратий не хватил от таких новостей. Хорошо, что нам удалось управиться менее чем за час, хотя сам Тереспель мы не захватывали, и в нем оставалось ещё немало солдат вермахта. В небо устремились два раза,
по две зеленые ракеты и это был сигнал моим орлам на отход.
        А в Бресте тем временем происходило следующее. Согласуясь с данными разведки, на ещё спавших в палатках немцев пошел в атаку танковый батальон с десантом. Звук танковых моторов конечно был слышен, но кто из немцев мог предположить, что это танки противника, когда фронт уже чуть ли не в двух сотнях километров от вас. Три десятка танков и пять десятков трофейных ганомагов широким фронтом ударили по ничего не подозревавшему противнику. С бронетранспортеров вовсю били пулемёты и самозарядки. В начавшейся панике, немецкие солдаты выскакивали из палаток и тут же попадали под прицельный огонь. Займи немцы оборону, как положено, и мы умылись бы кровью, а тут спросоня, попав под танковую атаку, они потерялись и запаниковали. Их численное преимущество сейчас не играло ни какой роли, так как не было управления, и ни кто не знал, что надо делать. Некоторые немцы поднимали вверх руки, но на это, ни кто из бойцов не обращал внимания и только стрелял, стрелял и стрелял, вымещая сейчас на практически беззащитном противнике свою злость, ярость, страх и желание поквитаться за унижение отступления, а у многих бойцов
и своего недолгого плена.
        БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ, МАЙОР ГАВРИЛОВ.
        -Товарищ майор, проснитесь, там такое началось..!
        Командир 44-го стрелкового полка майор Гаврилов с трудом открыл глаза, вчера, вернее уже сегодня, он слишком поздно лег спать и 4 часа сна были явно недостаточными, особенно учитывая, что всю эту тяжелую и кровавую неделю он недосыпал.
        -Ну что там ещё случилось Соловьев, - Спросил он сонно у своего ординарца. - немцы опять в атаку пошли?
        -Нет товарищ майор, только с их стороны слышны рев моторов и очень сильная пушечно-пулеметная стрельба. Что-то там происходит, да и немцы, что закрепились в крепости вдруг стали отходить.
        Гаврилов задумался, даже если предположить, что наши войска контрударом отбросили противника назад, то почему тогда они атаковали немцев со стороны Польши, да и немцы вчера не высказывали ни каких признаков тревоги. За сутки 200, да даже и 100 километров со встречными боями не преодолеть.
        -Поднимай бойцов, приказал он ординарцу, раз противник отступает, надо воспользоваться моментом.
        Защитники крепости, почувствовав возможную помощь, стали стрелять вслед отступающим немцам и двигаться следом за ними, но перед Тереспольскими воротами немцы остановились. Было ясно видно, что часть из них вдруг стала стрелять в обратную от крепости сторону, а в сами ворота вбегают немецкие солдаты, причем большинство из них было раздетым. Видно их подняли внезапно и они даже не успели одеться.
        -Товарищ майор, - Докладывал Гаврилову посыльный. - там что-то непонятное творится. Немцы отступают к крепости, а на них наступают наши танки и немецкие бронетранспортеры. Последние правда окрашены чудно, но в бинокль видно, что на бойцах в них наша форма, да и танки тоже в каких то цветных пятнах, как и немецкие бронетранспортеры.
        Защитникам крепости недолго оставалось гадать, что происходит, и кто напал на немцев.
        Поняв, что враг атакует со стороны собственного тыла и не имея противотанковых средств, да зачастую и простой винтовки, немецкие солдаты бросились в сторону Брестской крепости, как к единственно возможному укрытию от русских танков. В самой крепости на ночь оставались только дежурные подразделения, которые контролировали уже захваченные здания. У Тереспольских ворот крепости столкнулись две волны немцев. Одна волна состояла из бежавших к крепости полуодетых солдат, которые ночевали в палатках за её пределами, и вторая волна была из бросившихся на помощь своим камрадам, солдат дежурных подразделений, которые оставались в крепости. Уже достаточно расцвело, и солдаты вермахта видели длинную цепь русских танков и немецких бронетранспортеров, в которых, однако были русские солдаты, и они вели сильный огонь из пушек и пулеметов, а за ними шла цепь русских, которые непрерывно стреляли.
        -У гады, сейчас вы у нас попляшите…
        -А ну тихо! - прикрикнул на своих бойцов лейтенант Телегин. Он лежал в паре сотен метров от немецкой гаубичной батареи, которая регулярно обстреливала Брестскую крепость. Подрывной заряд был заложен в штабель ящиков со снарядами для гаубиц, а от него тянулся провод к лейтенанту, который только и ждал начала атаки, что бы всё взорвать. Обнаружения кабеля Телегин не боялся, так как в темноте он был не виден, а до подъема немецких артиллеристов заряд взорвут. До крепости было около трех километров, так что начало атаки было хорошо слышно. Немцы тоже это услышали и выскочили из своих палаток, и именно в этот момент вжавшись в землю за лежащим перед ним бревном, Телегин подорвал заряд. Тряхнуло хорошо, суетившихся на батарее немцев просто сдуло, когда от заряда сдетонировали почти десять тонн снарядов и зарядов к ним. Тяжелой артиллерии в крепости не было, как и налетов советской авиации, так что снаряды вопреки уставу складировали рядом с гаубицами, что бы далеко не таскать. Поднявшись на ноги и тряся звенящей от взрыва головой, Телегин огляделся, гаубицам явно досталось, так как все они были повалены
и наверняка повреждены как минимум, но главное, что в любом случае стрелять из них было уже некому. Пошатываясь, Лейтенант вместе со своими бойцами дошел до места, где только что была немецкая батарея. На месте штабеля со снарядами была здоровенная воронка, а вокруг были разбросаны даже не тела, а их фрагменты. Живых артиллеристов не осталось, все расчеты были уничтожены взрывом.
        В это же время еще пять гаубичных батарей были уничтожены аналогичным способом. Ясно понимая, какую угрозу его отряду несут немецкие гаубицы, если они все начнут гвоздить по нему, майор Марков предпринял превентивные меры, выслав шесть диверсионных групп для их уничтожения.
        Закончив с «Карлами», я повел свою часть отряда к Бресту. К моему подходу проход со стороны Тереспеля уже был свободен, а вот в самом Бресте слышались ружейно-пулеметная стрельба и взрывы от танковых орудий. Одновременно с этим подошла и группа атаковавшая немецкий штаб, и не с пустыми руками. С собой бойцы притащили и командира Разбираться с ним у меня не было времени, так что оставив его на потом, я двинул в крепость.
        -Товарищ майор, - Докладывал Гаврилову посыльный. - это отдельный танковый рейдовый батальон.
        -Не очень-то он похож на батальон, тут полк как минимум… - Пробормотал про себя Гаврилов, глядя на то, как к крепости подходят еще танки, пушечные бронемашины и трофейные бронетранспортеры. Он уже успел подняться на Тереспольские ворота и оглядывал окрестности. - Тут пожалуй точно на целый полк наскребётся.
        От массы техники отделились два трофейных бронетранспортера, и поехали к воротам крепости. Майор Гаврилов как раз спустился вниз, когда бронетранспортеры въехали в крепость и остановились. Из первого выбрался майор танкист, а из второго десяток бойцов с ППД, которые быстро рассредоточились вокруг бронетранспортеров и взяли под наблюдение всю округу.
        - Командир 44-го стрелкового полка майор Гаврилов. - Первым представился перед незнакомым майором Гаврилов.
        -Командир рейдовой механизированной группы майор Марков. - В свою очередь представился незнакомец. - Итак, товарищ майор, у нас очень мало времени, максимум через 4 часа мы должны отсюда выдвигаться. Долго нам немцев не удержать, а потому стоит поторопиться. Немедленно собирайте всех своих бойцов и грузите их на наши машины, они сейчас подойдут.
        Гаврилов несколько опешил от такого напора незнакомого майора танкиста и проговорил: - А на каком основании вы товарищ майор тут раскомандовались?
        -На основании приказа командующего округом генерал-полковника Павлова. - Подтверждая свои слова, майор протянул Гаврилову вынутую из планшета свернутую бумагу. Развернув её, Гаврилов прочитал приказ генерала Павлова. Снова свернув бумагу и отдав её майору танкисту, Гаврилов вытянулся и отдав честь произнес: - Есть собрать всех бойцов и грузится в машины.
        -Вы товарищ майор не тянитесь, не на плацу, - Произнес танкист. - сейчас главное не терять время понапрасну.
        -Товарищ майор, какие наши действия?
        -Простые, сейчас главное вывести всех ваших бойцов из крепости и увести их в леса. От вашего сиденья тут без еды и боеприпасов толку мало. Героизма много, а толку мало, наша задача это нанесение противнику максимального ущерба при минимальных потерях с нашей стороны. Сейчас это создание хаоса во вражеском тылу и срыв доставки к передовой топлива, боеприпасов и подкреплений врага. Без всего этого немцы будут вынуждены прекратить своё наступление и временно перейти к обороне, тем самым дав нашим войскам время закрепится на новых рубежах, и подтянуть туда резервы и припасы, а также эвакуировать гражданское население и материальные ценности из прифронтовой полосы.
        -Думаете у нас это получится?
        -А почему нет? Всего неделю назад под моим командованием был всего лишь отдельный танковый батальон, а сейчас уже полноценный механизированный полк и это не считая группы, которые я разослал по пути сюда с приказом собрать вокруг себя наши отступающие части и подобрать нашу брошенную технику и вооружение. По моему сигналу, они двинутся на соединение с основным отрядом, по пути уничтожая небольшие немецкие подразделения и все мосты. Немцам сейчас будет не до наступления, с учетом вас, этих групп и освобожденных по пути пленных в немецком тылу окажется как минимум полнокровная механизированная дивизия оснащенная всем необходимым.
        -А техника и вооружение на неё откуда возьмется? - Спросил Гаврилов.
        -Так с пунктов сбора трофейной техники и вооружения. Мы тут столько всего при отступлении побросали, что армию можно вооружить и снарядить. Я товарищ майор по пути сюда уже в общей сложности немецкий механизированный полк уничтожил и практически без потерь. Видели сколько у меня трофейной техники и толи ещё будет. Главное, что нет дуболомов при званиях, которые нормально воевать не дают, а я немцам дам прикурить, они у меня еще белугой взвоют.
        Я смотрел вслед уходящему майору, память Носова говорила, что этот майор героически сражался в Брестской крепости около месяца и затем раненым попал в плен. Тяжелая судьба, теперь по крайней мере, его жизнь изменилась, не знаю, к лучшему или худшему. В тот раз он выжил, смог перенести немецкий плен, а как теперь будет развиваться его судьба мне неизвестно, но я дал ему шанс нанести противнику гораздо больший ущерб, а сможет он дожить до конца войны или нет, не знаю.
        В этой бочке меда все же оказалась большая ложка дегтя. Кроме самой Брестской крепости, наши бойцы оборонялись еще и на Брестском вокзале, в его подвале. Там собрались оказавшиеся на начало войны командированные командиры, милиционеры и бойцы конвойной роты НКВД, а кроме них и некоторое количество членов семей наших командиров, оказавшихся неподалеку. Я знал о них, и штурмовой группе было дано задание их тоже деблокировать, вот только мы опоздали. Буквально на один день, но опоздали, немцы взяли вокзал штурмом 29-го июня, а мы пришли 30-го. Это компенсировалось только одним, мы сумели освободить наших пленных, и с учетом бойцов майора Гаврилова и других групп защитников, в общей сложности набиралось около семи с половиной тысяч бойцов и командиров. Вместе с моими орлами это тянуло уже на дивизию. Правда их надо было еще подкормить и вооружить, но это было учтено и перво-наперво всех планировалось вывезти на армейский склад в десятке километров от Бреста. Там были большие запасы обмундирования и продовольствия. Немцы естественно наложили на него свою загребущую лапу, но наше обмундирование им было
не нужно, а все продовольствие они вывезти не успели. Этот склад просто включили в их снабжение и продукты выдавались интендантам по запросам, так что нам должно было хватить, а кроме того там же протекал небольшой ручей, так что бойцы могли в нем помыться, приведя себя в порядок. А вот по вооружению был немецкий трофейный пункт сбора, в том же направлении, но ближе к Бресту, и вот там было достаточно не только легкого стрелкового вооружения, но и тяжелого, включая орудия калибров 45 и 76 миллиметров.
        Становилось жарко, в небе лишь легкие облачка, а я предпочел бы густую и низкую облачность. Самое то для немецкой авиации, особенно если учесть, что наших самолетов очень мало, да и сюда они точно не залетят, нечего им тут делать.
        Всё же мы немного не уложились в отведенное мной на сборы время и из Бреста выехали только в полдень. За это время пришлось отбить два авианалета, но кроме наших средств ПВО, мы захватили в Бресте еще с пару десятков немецких 20 миллиметровых флаков и разумеется немедленно включили их в нашу оборону. Бойцы набивались в грузовики, как сельди в бочку, а кроме них еще и на бронетранспортеры. В Бресте и окрестностях нам удалось захватить ещё полсотни трофейных грузовиков, а это на две тысячи бойцов минимум, человек по 40 в кузов. Учитывая и мои полторы сотни честно отжатых у противника грузовиков, места хватило всем. Идти до складов пешком, не подходило по двум существенным причинам. Во-первых, люди были измотаны тяжелыми боями и пленом, а во-вторых, время. На машинах можно было доехать за 20 - 30 минут, а пешком не меньше трех часов.
        Сначала все без исключения заезжали на захваченный склад трофеев, где бойцы вооружались. Тут к моему большому удовольствию кроме обычных трехлинеек нашлось около двух тысяч самозарядных СВТ, более трех сотен ручных Дегтярей и около сотни станковых Максимов. Для дивизии это очень внушительно, а если учесть, что такой склад тут не один, то скоро я планировал довести количество пулеметов до одного ручного на отделение и одного станкового на взвод. Двенадцать ручных и пять станковых пулемета на роту, учитывая два станкача и три ручника в взводе усиления, то это будет очень серьёзно. При таком количестве пулеметов, рота сможет создать настоящий шквал огня и без авиации, артиллерии и танков, немцам будет очень кисло атаковать такую роту. С первыми двумя напастями мы мало что могли сделать, а вот против танков наберем сорокопяток, благо их много бросили при отступлении, а немцы собрали, вот и вернём их себе назад. После склада оружия, машины двигались на окружной склад, где бойцов загоняли в ручей мыться. Пускай это и не баня, но мыло на складе было, а вода в ручье была теплой, а потом, вымытым бойцам
раздавали со склада новое обмундирование. Экономить не было смысла, мы всё равно не могли вывезти все, а многие бойцы были или раздеты, или их обмундирование за неделю войны пришло в полную или частичную негодность. Из-за внезапности нападения многие бойцы оказались чуть ли не в одном нательном белье, так что все с удовольствием переоделись в новое. На складе нашлись даже каски, так что после переодевания и формирования бойцов в подразделения, учитывая их ВУС, прямо на глазах рождалась дивизия. По большому счету бойцам нужен был отдых, всё же неделя для них выдалась очень тяжелой и сложной, вот только времени для него к большому сожалению совершенно не было.
        Пока бойцы приводили себя в порядок, я отправил по рации два сообщения. Первое для моих орлов, которых я по дороге сюда оставлял потрошить склады и собирать вокруг себя окруженцев. Второе сообщение было для генерала Павлова, всё же он пускай и задним числом, но оформил официально мою авантюру и даже выдал мне очень полезную бумагу, что бы ставить на место всех встречных дуболомов.
        Дивизия, а с учетом пополнения моя группа превратилась в механизированную дивизию, отдыхала и приводила себя в порядок на складе до вечера, а потом мы двинулись в путь. Наглеть, так наглеть, следующей целью моего рейда был Минск. Если его отбить и затем удержать, а в этом я рассчитывал на наших пленных, которых уже порядочно попало в плен и на содержимое армейских складов, то немцам будет очень затруднительно продолжать вести наступление на Восток. Во-первых, перерезалась транспортная артерия, а во-вторых, такая крупная группировка наших войск потребует значительных сил на свою блокаду и уничтожение, что значительно облегчит положение западного фронта.
        ИНТЕРЛЮДИЯ.
        Генерал Павлов 30 июня был отстранен от командования и отозван с фронта в Москву. Сталина в кремле не было, а потому с ним разговаривали Жуков и Молотов. Главным обвинением была сдача 28 июня Минска противнику (Реальные события). Разговор был тяжелым, и в самый накал страстей в кабинет постучали.
        -Что там ещё?! - Раздраженно спросил Жуков.
        -Товарищ генерал армии, срочна радиограмма генерал-полковнику Павлову.
        -Давайте сюда! - И Жуков забрал бланк радиограммы у посыльного.
        «Генерал-полковнику Павлову. Деблокировал Брестскую крепость и вывел из неё и Бреста гарнизон. Попутно уничтожил две сверхтяжелые мортиры «Карл». Приступил к формированию из освобожденных бойцов механизированной дивизии. В течение пары дней нанесу удар по Минску с его последующим удержанием. Приступаю к операции «Барабум», веселье начинается! Командир рейдовой группы майор Марков.»
        -Это ещё что такое? - Недоуменно спросил у Павлова Жуков.
        -Это товарищ генерал армии рейдовая группа майора Маркова. Создана на базе отдельного танкового батальона. За неделю боевых действий рейдовой группой майора Маркова в общей сложности уничтожено до механизированного полка противника при практически нулевых потерях самой группы майора Маркова.
        -А что значат слова «начинаю веселиться»?
        -По мере своего движения к Бресту, майор Марков оставлял небольшие группы, чьей задачей была сбор вокруг себя наших отступающих частей и поиск оставленного вооружения. Теперь эти группы начнут активно действовать на вражеских коммуникациях.
        -Вот значит как… - задумчиво произнес Жуков. Полученная информация значительно меняла расклад сил на Западном фронте. Если этому Маркову удастся захватить Минск и хотя бы неделю его удержать, то это позволит нашим войскам подтянуть резервы и закрепится на новых рубежах. Имея такую занозу в своем тылу, немцы просто будут вынуждены выделить на ликвидацию этой угрозы значительные силы, чем ослабят своё давление на фронт, да и подвоз в наступающие части топлива и боеприпасов значительно усложнится.
        -А вы не боитесь, что у вашего майора перехватят управление вышестоящие командиры?
        -Ни как нет, я выдал ему бумагу за своей подписью, в которой он имеет право приказывать любым частям и командирам, которых он встретит во вражеском тылу.
        -Чтож, это несколько меняет дело, хоть что-то вы сделали хорошо. Посмотрим, что у вашего майора получится с Минском, тогда и будем решать.
        Глава 11
        30 ИЮНЯ 1941 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ БРЕСТА.
        В девять часов вечера мы покинули склады. Разумеется, перед своим уходом мы выгребли из них всё, что могли увезти с собой, а оставшееся подожгли. Было безумно жалко оставлять такие большие запасы продовольствия, но всё увезти с собой мы не могли, так же как и перепрятать его, а оставлять его немцам я не хотел. Пока бойцы приводили себя в порядок, все водители и мехводы получили от меня приказ спать, так как им предстоял длительный ночной марш. Я хотел по полной воспользоваться ночной порой и как можно дальше уйти от Бреста, по возможности запутав свои следы. Спать в кузове едущего грузовика или бронетранспортера конечно еще то удовольствие, но это по любому намного лучше чем всю ночь самому топтать ноги. За ночь нам удалось доехать не засветившись до Барановичей. Разумеется в сам город мы не заезжали, перед ним взяли вправо и остановились на дневку неподалеку от Русино, небольшого городка расположившегося километрах в семи от Барановичей. Выставив посты и разослав по окрестностям разведку, приказал остальному составу отдыхать. Двигаться днем без разведки было глупо, мне сейчас в первую очередь
была необходима скрытность. Можно было не сомневаться, что после устроенного мной в Бресте тарарама, немцы на дыбы встанут и всеми силами попытаются нас найти. Шутка ли, почти дивизия очень злых русских, да ещё с техникой у них в тылу. Ведь под их ударом может оказаться кто угодно, а учитывая достаточно грамотные действия, она может много чего натворить, так что угроза нешуточная.
        Мы отдыхали часов до двух дня, за это время несколько раз видели немецкие «рамы» (самолет разведчик Focke-Wulf Fw 189 Uhu (Филин)), они неторопливо проплывали в небе. Никаких сомнений, что они ищут именно нас, у меня не было. Накормив личный состав, хорошо хоть что проблем с полевыми кухнями не было, забрали их со склада трофеев, причем тушенки в кашу повара не жалели, бойцам нужны были силы, особенно после трудной недели, когда они хорошо поголодали, мы выступили на Минск. Маршрут проложили по узким лесным дорогам, а кроме того всю технику постарались замаскировать нарубленными ветками кустов и деревьев, так что со стороны они казались большими кустами. Раз пять над нами пролетали «рамы», но нас, судя по всему, не обнаружили. Об этом можно было судить по тому, что немецкие самолеты не меняли свой маршрут. Если бы они нас заметили, то стопроцентно стали бы кружить над нами, пытаясь всё получше разглядеть. Как только в небе замечали «Раму», так сразу колонна вставала, а на узкой лесной дороге заметить заваленные ветками машины и танки с высоты было очень трудно. Вот так замирая при малейшей
опасности, мы можно сказать огородами, к вечеру вышли к деревне Крупица, которая была примерно в двух десятках километрах от Минска. Полностью незамеченными пройти нам не удалось, семь раз пришлось уничтожать небольшие немецкие отряды. Ну как небольшие, от роты до батальона, всё же дивизия это вам не небольшой отряд, пускай даже на технике. Лесная дорога порой пересекала большаки, вот там и случились все боестолкновения. Хорошо ещё, что все немецкие отряды были без танков и все встречи произошли достаточно далеко от населенных пунктов, так что ружейно-пулеметная стрельба далеко не разносилась. Немцев конечно будут искать, но какое-то время у нас было, так что до утра мы должны были дотянуть, а там уже будет поздно. А ведь кроме того оставленные мной отряды тоже должны были уже начать действовать, так что многочисленные сигналы о боестолкновениях во многих местах должны были сильно затруднить немцам понимание происходящего и направление моего главного удара.
        После раннего ужина, все кроме разведчиков отправились спать, а разведгруппы выдвинулись к Минску. Мне была необходима информация о количестве и месте расположения немецких частей в городе. За ночь разведчики должны были хотя бы в общих чертах это разузнать. Весь мой план строился на внезапности. По возможности разведчики должны были тихо снять посты охранения на въезде в город, а там каждая часть должна была захватить свой участок города, уничтожив там всех немцев и лучше постараться это сделать, пока те спят в казармах, все вместе и не готовые к мгновенному отражению удара.
        30 ИЮНЯ 1941 ГОДА, БЕЛОРУССИЯ, ЛЕЙТЕНАНТ ХРОМОВ.
        Лейтенант Хромов исправно выполнял приказ капитана Маркова, за те несколько дней, что он хозяйничал на отдаленном лесном складе, вокруг его взвода собрался уже целый батальон. Если бы не помощь капитана Зорина, то ему пришлось бы туго, все же опыта командования у лейтенанта было мало, особенно такими силами. Только закончился завтрак, как к нему подскочил боец.
        -Товарищ лейтенант, вам радиограмма!
        Забрав из рук бойца лист бумаги, Хромов прочитал: «Всем номерам! Операция «Барабум», начинайте веселиться, точка сбора 4. Зеро.»
        -Что там? - Спросил у него капитан Зорин. - Известие от твоего капитана?
        -Да товарищ капитан, сами прочитайте.
        С этими словами Хромов передал листок с радиограммой капитану Зорину и подошедшему к ним батальонному комиссару Ильину.
        -Я смотрю у твоего командира хорошее чувство юмора. - Проговорил батальонный комиссар Ильин. - А что за точка сбора 4?
        -Это Минск. - Ответил ему лейтенант Хромов.
        -Минск?! - Одновременно проговорили Зорин и Ильин.
        -Но ведь он захвачен немцами. - Произнес Ильин. Наличие в отряде рации позволяло следить за обстановкой на фронте, и то, что столица Советской Белоруссии захвачена противником он знал. - Твой капитан что, совсем с головой не дружит?
        -Пока товарищ батальонный комиссар он успешно бил немца и если он сказал, что встречаемся у Минска, значит у Минска. Необходимо немедленно приготовится к выступлению, а заодно по дороге навестим аэродром.
        Высланные по округе разведгруппы обнаружили в минском направлении, километрах в 50-ти от склада наш стационарный аэродром. Немцам он понравился, а потому сейчас там располагались немецкие самолеты. А в голове Хромова звучала фраза капитана Маркова - «Самое лучшее ПВО в мире, это наши танки на их аэродромах». Была и еще одна причина нанести визит вежливости на немецкий аэродром. В отряде Хромова было два десятка наших летчиков. Всех их сбили и они смогли не только благополучно тем или иным способом приземлится, но и не попав в плен прибиться к его отряду. Вот и пускай летят к нашим, на том аэродроме разведчики заметили только два похоже исправных ишака (истребитель И-16), но ведь там полный аэродром немецких самолетов, так что как ни будь разберутся с управлением, а время на это у них будет. А кроме самих летчиков было и пять человек из БАО (батальон аэродромного обслуживания), техники и оружейники, так что подготовят самолеты к вылету.
        За эти дни мы нашли еще три исправных танка, один БТ и два Т-34, так что сейчас танковая рота насчитывала 8 БТ, 6 Т-34 и два КВ, а если к этому добавить еще три сотни пехоты на грузовиках, да три шестиорудийные батареи из 12 сорокопяток и 6 Ф-22, да с полным БК, то сила получалась уже не маленькая. Тут Хромова посетила мысль, если только у него одного сейчас такая сила появилась, а командир определенно не его одного озадачил таким заданием, то какая тогда сила будет, когда они все объединятся. До этого ему не особо верилось в задумку командира, но теперь, когда этот замысел стал осуществляться, он поверил, что у капитана Маркова все получится.
        От склада выдвинулись часов в пять вечера. Кстати вчера на склад заявились немцы и судя по всему, были очень недовольны тем, что склад был девственно пуст. За эти дни Хромов вывез из него абсолютно всё, благо техники и людей хватало, а следы тщательно замаскировали, да и немцы их искать не пытались. Немцев трогать не стали, Лейтенант просто не хотел раньше времени привлекать к себе внимание. Вот если бы приехавшие немцы нашли следы вывоза и попытались по ним пройти, тогда да, а так лучше их отпустить. Ведь в противном случае, если бы они пропали, противник послал бы на их поиски усиленные группы, и его в итоге обнаружили бы.
        Колонна неторопливо двигалась по узким лесным дорогам, и часам к семи вечера вышла к аэродрому. Остановились за пять километров до аэродрома и выслали разведку. Всё было тихо, немцы ни чего не подозревали, а на взлетном поле стояли самолеты. В виду конца дня, все вылеты уже завершились, так что все были тут. Единственную угрозу представляли только 4 88-ми миллиметровые зенитки, вот их разведчики и взяли на прицел, а также сообщили места их расположения. Через 15 минут показались танки. Шум танковых моторов услышали минут за пять до их появления, но немцы не придали ему значения. Аэродром находился уже достаточно далеко от линии фронта, и поэтому они больше вслушивались в небо, не ожидая такой угрозы на земле. Первыми шли КВ, как самые толстокожие и из всех немецких орудий ПВО реально им могли быть опасными только 88-ми миллиметровые зенитки, вот их уничтожением КВ и занялись в первую очередь. В этом им активно помогли разведчики став обстреливать трассирующими патронами их расчеты, так что танкистам сразу стало ясно куда стрелять. Вслед за КВ шли тридцатьчетверки, те сосредоточили свой огонь по
малокалиберным зениткам. На их подавление танкистам понадобилось всего несколько минут и уже после этого вперед рванули БТ. Теперь, когда легким танкам ни чего не угрожало, они развернулись и принялись утюжить казармы с летным и техническим персоналом. Одновременно с этим на аэродром выехали грузовики с пехотой, которая горохом посыпалась из кузовов машин и развернувшись в цепь пошла прочесывать аэродром. То тут, то там раздавались выстрелы, это пехотинцы добивали всех, кого встречали, пленных не брали. Через полчаса всё было кончено, ни одного живого немца на аэродроме не осталось. Тут же к самолетам бросились летчики и техники. Оба ишака оказались исправны, их тут же заправили топливом и загрузили боекомплект, причем оба оказались последней, пушечной модификации. Кроме них подготовили еще 14 немецких самолетов. 10 мессершмитов и 4 Ю-88. Их также заправили и загрузили полный боекомплект, правда пришлось немного повозиться, пока со всем разобрались. Уже около девяти часов вечера самолеты взлетели и взяв курс на восток улетели, причем бойцов БАО прихватили с собой в бомбардировщиках, правда пришлось
немного потесниться. После их отлета все оставшиеся самолеты, топливо и боеприпасы подожгли. В итоге немцы лишились 12-ти истребителей и 48 бомбардировщиков Ю-88 и всего летного и обслуживающего персонала.
        Не так себе представлял возможную войну капитан Ларионов, комэск ХХХХ ИАП. И в страшном сне не мог он подумать, что большинство наших самолетов будут просто уничтожены на земле в первый день войны. Ему самому можно сказать повезло, его ишак (истребитель и-16) уцелел, как и самолеты его ведомых, и он целых три дня вел ожесточенные бои в воздухе по 5 - 6 раз в день и даже сбил два мессера и повредил один лапотник, пока его не сбили. В тот день это был уже его второй боевой вылет. Их подняли что бы сопровождать наши бомбардировщики, немцы перли вперед как бешенные и надо было разбомбить мост, что бы замедлить их наступление. Только бомбардировщики нацелились на мост, как с неба свалилась четверка худых. Сам Ларионов с ведомыми был выше бомберов. Первой же очередью худые сбили одного его ведомого, и хотя сам Ларионов в завязавшемся бою и сбил своего третьего мессершмита, но и его птичке досталось. Мотор остановился, и ему пришлось срочно покидать обреченную машину. Хорошо, что он раскрыл свой парашют почти над самой землёй. Посадка получилась очень жесткой, зато он уцелел, а вот экипаж сбитого ещё
одной парой худых СБ раскрыл свои парашюты сразу и немцы парой заходов расстреляли беспомощный экипаж. К счастью второй его ведомый тоже выжил. Его сбили раньше и он сумел целым приземлится на парашюте. Именно сержант Витюков его и нашел, что было не удивительно. Бой шел почти на одном месте и сержант Витюков видел и как сбили его ведущего и как и главное где он приземлился. Вдвоем лучше чем одному, вот они и двинулись на восток к своим. Избегая дорог и двигаясь лесами, они на следующий день наткнулись на расположенный в лесу склад, на котором орудовал очень странный лейтенант. Его странность была в том, что во-первых у него в подчинение были командиры старше его по званию, а во-вторых он чего-то ждал возле этого склада. Впрочем отряд лейтенанта постоянно пополнялся за счет выходивших к нему окруженцев, а пару раз приводили наших отбитых пленных. Так прошло несколько дней, пока неожиданно лейтенант не отдал приказ выдвигаться. Всего под его командой оказалось больше батальона пехоты, рота танков и три артиллерийские батареи. Сила немалая и в тот же день ближе к вечеру отряд лейтенанта атаковал
немецкий аэродром. Его бойцы уничтожили там всех немцев, а после этого стали лихорадочно готовить захваченные самолеты к вылету. Кроме капитана Ларионова и его ведомого в отряде оказались и другие летчики. Самому Ларионову с ведомым достались два чудом уцелевших и полностью исправных ишака, а вот другим летчикам пришлось взять трофейные самолеты. Несколько оказавшихся в отряде бойцов БАО руководили заправкой и загрузкой БК, а потом их засунули в юнкерсы и все самолеты пошли на взлет. Первыми летели Ларионов с Витюком на наших И-16, они должны были первыми идти на посадку и предупредить наших, что следом за ними будут садится трофейные самолеты. Получить от своих же зенитчиков ни кто не хотел, а если садится без предупреждения, то те впопыхах вполне могут открыть огонь.
        Было уже полдесятого вечера, когда послышался гул авиационного мотора. Все свои самолеты были на земле, так что это был только чужой, правда по звуку опытные летчики и техники сразу опознали в неизвестном самолете истребитель И-16. Вскоре показался и он, да не один, ишаков была пара. Пройдя над аэродромом, они дружно развернулись и пошли на посадку. Командир ИАП, подполковник Иволгин решил сам посмотреть, кого это к нему принесло, на ночь глядя. Истребители докатились до края полосы у самого леса и остановились, а из них вылезли два пилота.
        - Кто такие? - Спросил у них Иволгин и в этот момент снова послышался гул авиационных моторов, причем много и чужих!
        -Товарищ подполковник, капитан Ларионов, комэск энского ИАП, прикажите своим бойцам не стрелять, сейчас тут будут садится трофейные самолеты!
        -Какие трофейные? - опешил Иволгин.
        -Десять мессершмитов и четыре юнкерса.
        -Откуда?
        -Если кратко, то отряд окруженцев захватил и уничтожил немецкий аэродром. Среди окруженцев были наши сбитые летчики, вот им и дали захваченные у противника самолеты. Вы главное сейчас распорядитесь, что бы по ним огонь не открывали, а как они сядут, так я вам всё подробно расскажу.
        -Ну хорошо, Никонов! По самолетам не стрелять! Всем прикажи!
        Спустя несколько минут над аэродром появились самолеты, они стали в круг и от него отделился один мессершмит и пошел на посадку. Он благополучно сел и также покатился к лесу. Не успел он еще остановится, а на посадку уже пошел юнкерс. Из мессершмита также вылез человек в нашем комбезе. Тут как тут нарисовался и особист, он уже был в курсе дела и тоже ждал рассказа. Вскоре все самолеты были на земле, их откатили в сторону и укрыли среди деревьев, а всех прилетевших летчиков под охраной отвели к большой палатке. В штабе собрались сам Иволгин, его начштаба, комиссар и естественно особист. Добрых полчаса капитан Ларионов рассказывал о своих приключениях-злоключениях, после чего его увели к остальным.
        -Ну и как вам? - Спросил у остальных Иволгин.
        -Звучит конечно невероятно. - Высказал своё мнение комиссар.
        -С одной стороны выглядит как сказка. - Произнес особист. - А с другой стороны немецкие самолеты тут, проверить всех прилетевших мы сможем очень быстро, да и не очень мне верится, что они шпионы.
        В полку особиста хоть и несколько побаивались, но уважали. Он ни когда не делал липовых дел что бы выслужится.
        -А что делать с трофейными самолетами?
        Вопрос командира повис в воздухе.
        -Один-два боевых вылета, максимум три и все, прихваченный боезапас кончится и где его потом брать неизвестно. - заявил начштаба.
        -Что вы мучаетесь, - произнес комиссар. - всё равно надо докладывать в дивизию, а они на трофеи сразу лапу наложат. Завтра с утра слетаем на них пару раз, а потом можно их смело отдавать.
        На том и порешили, в течение пары дней всех летчиков проверили и отправили в тыл в запасные полки, а пару ишаков подполковник Иволгин оставил себе.
        Глава 12
        2 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК, БЕЛОРУССИЯ.
        Двадцать второе июня наоборот, в предрассветных сумерках второго июля моя сборная уже дивизия выходила к Минску. Накануне я послал три разведгруппы в сам город и в каждой из них были как минимум пара человек хорошо знавших Минск, а также гражданскую одежду для них. Их единственной задачей было узнать о примерном количестве немецких войск в городе и самое главное, места их размещения. Со своей задачей они справились, причем в этом им очень хорошо помогли мальчишки. От этих вездесущих пострелят мало что можно было скрыть.
        Сначала отработали разведчики, они бесшумно сняли на въезде в город немецкие посты, после чего заранее сформированные колонны устремились к местам расположения немцев. Первыми шли трофейные немецкие грузовики и бронетранспортеры, все же их двигатели менее шумные, чем на танках. Бесшумно на технике по городу не проехать, но если при этом нет стрельбы, слышен звук моторов немецкой техники и едет собственно говоря она сама, то никому до этого нет дела, а то мало ли кому понадобилось ехать в такую рань. Поэтому, поскольку сама техника была немецкая, то немногочисленные немецкие патрули не имели поводов для беспокойства. Следом за ними через полчаса устремились БТ, легкие и маневренные они мигом нагнали колонны, а потом началась Варфоломеевская ночь (Массовое убийство гугенотов во Франции, устроенное католиками в ночь на 24 августа 1572 года, в канун дня святого Варфоломея). Окружив здания занятые немецкими солдатами, мои бойцы сняв часовых стали забрасывать их бутылками с зажигательной смесью. Бойцов имеющих опыт захвата зданий с гулькин нос, а кроме того в зданиях с винтовками особенно не
развернешься. Тут нужны автоматы, достаточно компактные и имеющие возможность вести автоматический огонь и последний довод - пленные, мне они не нужны, а потому самое эффективное средство уничтожения оккупантов это огонь. На наших складах чего только не было, вот так мои хомяки и надыбали 30 ранцевых огнеметов РОКС-2 (Первая модель ранцевого огнемёта РОКС-1 была разработана в СССР в начале 1930-х годов. В начале Великой Отечественной войны в составе стрелковых полков Красной Армии имелись огнемётные команды в составе двух отделений, вооружённые 20 ранцевыми огнемётами РОКС-2). Не долго думая их зарядили смесью из бензина, солярки и масла, этакого эрзац напалма. В это утро Минск просыпался под звуки винтовочных, пулеметных и орудийных выстрелов.
        Эта ночь для пленных бойцов и командиров РККА размещенных на Минском стадионе, а набили туда около 20 тысяч пленных, началась как обычно, вот только их пробуждение оказалось необычным. Под звуки начавшегося в городе боя и зарево пожаров в разных частях Минска. Долго удивляться им не пришлось, так как звуки родных ДП раздались буквально рядом. Пленные заволновались, в начавшейся стрельбе ни кто уже не спал, и тут послышались звуки работы танковых двигателей, в которых танкисты узнавали БТ. Охрана импровизированного лагеря не продержалась и пяти минут, появились бойцы в родной советской форме, вот только ни кого сразу выпускать не стали. Появившийся капитан заявил, что вначале всех проверят на попадание в плен, а потом будут разделять согласно воинской специальности.
        Бои в городе закончились только к полудню, и это не смотря на то, что основная часть немецких солдат была сожжена в местах ночевки. На улицах стали появляться горожане, но всё равно город выглядел пустынно, а временами слышались звуки небольших перестрелок. Много немецких офицеров с денщиками ночевали не вместе со своими солдатами, а на квартирах, вот сейчас их вылавливали по всему Минску. В этом нам активно помогали горожане, которые сообщали патрулирующим улицы города моим бойцам. Всё это были мелкие сошки и согласно моему приказу их уничтожали на месте не пытаясь взять в плен. Единственными пленными оказались офицеры штаба немецкого 47-го моторизованного корпуса, который брал Минск, он только вчера прибыл в город поближе к боевым действиям. Среди пленных был и его командир, генерал артиллерии Йоахим Лемельзен. Всего 31 офицер в звании от подполковника, а все остальные немецкие офицеры и солдаты были расстреляны. Кроме этого пришлось зачистить два немецких госпиталя, которые немцы успели разместить в городе. Сначала бойцы даже не смотря на мой приказ не хотели это делать, но после того, как
выяснилось, что немцы перед тем, как размещать в них своих раненых перестреляли наших, которых не смогли эвакуировать, то перебили всех немецких раненых.
        После наведения хоть какого-то порядка в городе пришлось срочно разбираться с пополнением. Всего в Минске было освобождено порядка 80-ти тысяч наших пленных, которых немцы сосредоточили в городе. Именно это и было моим пополнением. Всего уже набиралось порядка 100 тысяч бойцов, считай целый корпус, при этом мои боевые хомяки к месту сбора притащили огромное количество тяжелой техники. Более 200 танков из которых только Т-34 и КВ было почти полторы сотни и около семи сотен орудий из которых 293 были тяжелыми гаубицами МЛ-20, А-19 и М-30. С собой также тащили большое количество боеприпасов и топлива с окружных складов, и это не считая склады самого Минска. К тому же на Минском вокзале нас ожидал приятный сюрприз в виде эшелона с 30-ю новенькими немецкими Т-4. В самом городе также было захвачено 47 немецких танков, 18 четверок, 21 тройка и 8 двоек. И под конец на складах были обнаружены 68 танков Т-28 требующие ремонта.
        Всех освобожденных пленных прежде всего проверили на вшивость, по горячим следам выявили пару сотню откровенных предателей, которых тут же и расстреляли. После этого отделили командиров и стали всех сортировать по их воинским специальностям. Пока шла сортировка бойцов я приехал на встречу с освобожденными командирами, а их набралось под шесть сотен. Вот тут мне снова очень пригодился карт-бланш Павлова. Старшим среди освобожденных командиров оказался генерал-майор Егоров Евгений Арсентьевич, командир 4-го стрелкового корпуса попавший в плен 30-го июня в ходе Белостокско-Минского сражения, который и попытался подмять меня.
        -Добрый день товарищи командиры. Майор Марков, командир механизированной рейдовой группы. Сейчас после сортировки освобожденных бойцов вы примите их под свою команду. С Минских складов всем нуждающимся выдадут новое обмундирование, оружие и сразу приступайте к сооружению оборонительных позиций по периметру города.
        -Майор! - Прервал меня один из освобожденных командиров. - По какому праву вы тут командуете?! Я генерал-майор Егоров, командир 4-го стрелкового корпуса! Вы немедленно переходите в моё распоряжение!
        -Товарищ генерал-майор или гражданин бывший генерал-майор, прежде необходимо уточнить обстоятельство вашего попадания в плен. Но впрочем даже если тут всё в порядке, то согласно прямому приказу командующего Западным Военным Округом, генералом-полковником Павловым, мне должны подчинятся абсолютно все командиры находящиеся в окружении. Если не верите, то можете убедиться.
        Я протянул Егорову свой карт-бланш от Павлова. Было интересно смотреть, как сразу же сдулся генерал, особенно когда он сам прочитал приказ Павлова.
        -Ну что товарищ генерал, или вы решили оспорить приказ командующего западным фронтом?
        -А… нет, что вы товарищ майор, раз командующий приказал, то ни каких возражений нет.
        -Вот и прекрасно. Сейчас штабные работники остаются, остальным принять под своё командование вновь сформированные подразделения. При этом в обязательном порядке учитывать воинские специальности бойцов. Я не хочу, чтобы артиллериста направили в пехоту, связиста в саперы, а пехотинца в танкисты. У нас нет времени на переучивание бойцов. Да, товарищ генерал, вам я предлагаю занять место начальника штаба, а то мой начштаба корпус явно не потянет, а тут точно бойцов и вооружения на механизированный корпус наберётся. Всё, за работу, времени у нас практически нет.
        -Я согласен товарищ майор. - Ответил генерал Егоров.
        Под свой штаб я выбрал одну из Минских школ, в которой был очень большой и основательный подвал. Вот туда мы всем кагалом и отправились, правда штабным пришлось ехать туда в двух трофейных грузовиках. Первым делом провели туда телефон и развернули рацию и сразу же отправили Павлову шифровку. Затем в одном из помещений подвала развесили по стенам несколько карт и пару школьных досок принесенных из классов. Все носились как угорелые, подготавливая помещения под нормальную работу. Пока это все творилось, мои орлы по всему городу разыскивали оставшихся руководителей Минских заводов и мастерских. У меня на них были большие планы, а учитывая ту скоротечность, с которой немцами был захвачен Минск, то я рассчитывал, что мало кто из них успел эвакуироваться. Мои ожидания оказались не напрасными, уже к пяти вечера собралась приличная кучка людей. Их всех завели в один из классов.
        -Добрый день товарищи, я майор Марков, командир механизированной рейдовой группы. Сейчас правда уже командир корпуса формируемого из наших освобожденных бойцов. Поскольку я планирую на некоторое время задержаться в вашем славном городе, то мне понадобится ваша помощь. Во-первых, в подготовке обороны Минска и во-вторых, в некоторой модернизации и ремонте моей техники.
        -Товарищ майор, и надолго вы тут задержитесь? - Раздался чей-то голос.
        -Ещё не знаю товарищи, как получится. Но на пару недель точно. Теперь что мне от вас надо. Надеюсь в городе на заводах есть запас бронестали и обычных железных плит толщиной в 10 - 20 миллиметров.
        -Есть, и бронесталь и обычное железо.
        -Отлично, в таком случае вам необходимо уже сегодня начать производить из них эрцатц доты. Поясняю что это такое. - Я подошел к школьной доске, взял в руки кусок мела и стал на ней рисовать. - Вот смотрите товарищи. Первое, пулеметное гнездо для станкового пулемета. Необходима коробка размера 3х3 метра. Низ можно для экономии бронестали изготовить из обычного железа, можно даже 10 миллиметрового. На уровне полутора метров лист изгибается на 45 градусов к центру и на фронтальной стороне на него от уровня земли наваривается еще 10 миллиметровая бронепластина. В ней вырезается амбразура и делается небольшой подоконник для станкового пулемёта, а с обратной стороны дверной проем. Кроме того стрелковые ячейки по похожему проекту. Шириной в три метра и с двумя амбразурами для стрелков и ручных пулеметов. Да! Не забудьте снизу приварить полосы металла, а то коробка под собственным весом опустится вниз.
        У меня не было времени строить полноценные бетонные доты, а такая замена была явно лучше обычных дерево-земляных дзотов. Впрочем, если будет время, то поверх металла можно будет сделать ещё и деревянный сруб. От гаубиц и бомб это конечно не спасет, на по крайней мере от танковых и полевых орудий, а также стрелкового оружия вполне защитит.
        -Далее, у нас есть некоторое количество неисправных танков, с убитыми двигателями или ходовой. Такие танки мы закопаем в землю, вам надо будет забронировать бронелистами им башни. Вес больше не играет для них роли. После этого необходимо будет некоторые исправные танки добронировать и поменять им орудия, а на паре десятков снять башни и вместо них сварить бронерубки и установить туда орудия. В этом вам помогут наши оружейники из реммастерских, но понадобится ваше оборудование и возможно литейный цех. Но в первую очередь эрзатц доты!
        День заканчивался, сегодня немцы ничего делать не будут. Они просто не ожидали от нас такой наглости, да к тому же штаб немецкого 47-го моторизованного корпуса, который брал Минск захвачен в полном составе, а пока немцы разберутся что к чему пройдет время. Я очень надеялся, что у нас будут для создания обороны как минимум сутки, а если повезет, то и двое.
        -Товарищ полковник, вам шифрограмма из Москвы!
        Полковник?! Я непонимающе глянул на улыбающегося связиста. Почему полковник и почему из Москвы, ведь я отправлял шифровку Павлову.
        ИНТЕРЛЮДИЯ.
        2 ИЮЛЯ, МОСКВА, КРЕМЛЬ.
        Совещание у Сталина началось совсем недавно, когда в кабинет открылась дверь, и вошедший Поскребышев протянул Сталину бланк шифрограммы только что пришедший от генерала Павлова.
        «Майор Марков отбил Минск. Освобождено около 100 тысяч пленных. Марков приступил к формированию из них корпуса. У него более двухсот танков и около семисот орудий разных калибров, а также достаточное количество топлива и боеприпасов из окружных складов. Он приступил к созданию обороны вокруг города. Генерал-полковник Павлов.»
        Сталин прочитал шифрограмму и ненадолго задумался, а потом прочитал её вслух.
        -Итак товарищи, ситуация внезапно поменялась и поменялась в нашу сторону. Борис Михайлович, а вы что думаете по этому поводу? - Обратился Сталин к маршалу Шапошникову.
        -Только то, что немцы будут вынуждены отвлечь значительные силы для ликвидации группировки майора Маркова. Минск и сам по себе важных логистический узел, а учитывая наличия в нем большого количества наших войск, причем с тяжелым вооружением и достаточно мобильных, то это угроза удара в любой момент и в любом направлении. Противник не сможет спокойно продолжать вести наступление на Западном фронте, пока не ликвидирует эту угрозу. Слишком опасно оставлять там наши войска, а особенно, когда ими командует такой непредсказуемый командир, как майор Марков. Захват сначала Бреста, а затем Минска показывает, что он не будет просто сидеть в глухой обороне, а значит для парирования этой угрозы понадобится большое количество войск. Если у Маркова сто тысячный корпус, то для его парирования понадобится минимум вдвое большее количество войск. Считайте, что как минимум все немецкие резервы пойдут к Минску, если нам очень повезет, то и часть войск с фронта. Чем дольше Марков сможет удержаться в Минске, тем крепче мы сможем создать оборону.
        -Хорошо Борис Михайлович. Благодаря товарищу Маркову у нас появляется время организовать оборону и подтянуть резервы. Отправьте Маркову шифрограмму: - «Если полковник Марков сможет удержать Минск до августа, то после прорыва генерал-майор Марков примет командование над первым гвардейским механизированным корпусом. И.В. Сталин.»
        Глава 13
        2 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК, БЕЛОРУССИЯ.
        Я обалдело еще раз перечитал полученную из Москвы шифрограмму. Нехерово девки пляшут, по четыре штуки в ряд. Шифрограмма лично от Сталина это круто, но и ответственность тоже крутая и если что, то секир башка обеспечена. Я рассчитывал на 2 - 3 недели обороны, но в принципе пока будут боеприпасы к артиллерии и в первую очередь к гаубицам, то держаться можно. Вон Севастополь, держался пока были снаряды к батареям береговой обороны. Почти три сотни тяжелых гаубиц при достатке снарядов сорвут любое немецкое наступление на город. Немецкую авиацию мы немного проредили на аэродромах, да и зениток довольно много насобирали, в том числе и трофейных и снарядов к ним довольно много. Немецкая артиллерия, так тут контрбатарейная борьба, да и десяток другой диверсионных отрядов я отправлю как раз на борьбу с ними. Если смогут, то сами немцев прищучат, а не смогут, так будут корректировщиками. Короче да августа я в принципе вполне могу продержаться, припасов и боеприпасов хватит, а там по любому надо будет прорываться и желательно с музыкой, что бы по ходу прорыва все разнести на своем пути. А сейчас главное
выгадать сутки относительного покоя для организации обороны города и спать этой ночью моим бойцам не придется.
        3 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК, БЕЛОРУССИЯ.
        Новый день принес не только новые заботы и проблемы, но и новые сюрпризы, причем, как оказалось приятные. Вчера у нас не было времени шерстить немецкие пункты сбора трофейного вооружения в Минске и его окрестностях. А сегодня утром разведчики посетили их все, и оказалось, что я стал богаче ещё на пять сотен тяжелых орудий, причем каких орудий. Почти две сотни МЛ-20, полторы сотни 152 миллиметровых М-10 и еще сотню 122 миллиметровых М-30. (Несколько сотен исправных советских орудий МЛ-20 с десятью боекомплектами на каждое орудие были захвачены 23 - 24 июня 1941 года под Барановичами, также Значительное количество М-10 было захвачено вермахтом в 1941 году.) И пускай М-10 и М-30 имели меньшую дальность, чем МЛ-20 и А-19, зато они были намного легче и лучше подходили к транспортировке, одним словом лучший вариант для механизированного корпуса, который должен быть мобильным. Только одна эта находка увеличила мне количество тяжелой артиллерии вдвое. Хотел бы я посмотреть, как немцы будут атаковать Минск под заградительным огнем шести сотен тяжелых гаубиц, да там просто лунный ландшафт останется после
артабстрела.
        На этом количество плюшек не закончилось. То, что Минск был нами отбит, немцы еще не знали, вернее не все знали, а потому в течение ночи в город прибыло шесть немецких эшелонов из Германии. Два из них были с пехотой, но предвидя подобную ситуацию, для таких эшелонов выделили отдельную ветку. Там разместился пехотный батальон при десятке танков Т-28. Эти трехбашенные танки были для этого в самый раз. Один танк - три независимых пулемета, плюс полсотни ручников и десяток станковых Максимов в батальоне. Когда немецкий эшелон с пехотой подошел на выделенный ему путь, то сначала ему навстречу с параллельного пути подался пустой эшелон, перекрывая ему путь, а затем левая сторона взорвалась морем огня. Меньше минуты потребовалось, что бы превратить все вагоны в решето. Когда стих огонь, то было слышно только пыхтение паровоза, а через дырки и щели вагонов на насыпь потихоньку началась сочиться кровь. Примкнув к винтовкам штыки, бойцы пошли проводить окончательную зачистку. Каким плотным не был огонь, но выжившие в эшелоне нашлись, вот их и докололи штыками пехотинцы.
        Затем пришло еще два эшелона, но уже не с пехотой. Сначала был эшелон с тяжелыми 150 миллиметровыми гаубицами sFH 18, целых 48 орудий вместе с двумя боекомплектами, а затем еще один эшелон с танками, 22 Т-4 и 36 Т-3, причем все они новехонькие, прямо с заводов. И под конец еще один эшелон с пехотой и два с различными боеприпасами. Вот так мы стали богаче еще на гаубичный и танковый полки.
        После завтрака была опять встреча с представителями Минских заводов. Я от руки набросал примерный вид: БТР-152, БТР-40 и БА-64, мы к этому моменту имели уже более тысячи трофейных немецких грузовиков. Заводчанам надо было отобрать из них сотню однотипных полноприводных трехосных и полсотни двухосных грузовиков. Трехосные грузовики должны были переделать в аналог БТР-152, а двухосные в гибрид БТР-40 и БА-64. Сам кузов БТР-40 и башня, как на БА-64. В связи с этим моим ремонтникам было дано задание найти немецкие танки Т-1 и Т-2 с целыми башнями, которые надо было срочно снять. Пулеметные башни от Т-1 пойдут на двухосные бронемашины, а пушечные от Т-2 на трехосные. Также надо было вырезать из подбитых немецких ганомагов боковые двери и защищенные бронезаслонками окна, все это также должны были поставить на новые бронетранспортеры. Из броневых листов толщиной 10 и 15 миллиметров сварят корпуса, куда поставят башни от немецких танков и двигатели с ходовой от грузовиков. Все проектные работы по созданию бронемашин надо было сохранить. Беда нашей армии была в недостатке бронетранспортеров, вернее в их
практическом отсутствии, были только бронеавтомобили. Тут же кроме боевого отделения с башней оставался и десантный отсек на 4 - 5 человек в двухосном варианте и 8-10 в трехосном. Еще с десяток трехосных машин должны были переделать в КШМ на базе БТР. Без башни и вооружения, в нем должны были стоять по паре радиостанций, небольшой телефонный коммутатор с разъемом в броне для подключения к телефонной линии, стол, выдвижная стереотруба и откидная койка для командира. Это что бы можно было подъехать к передовой, заехать в отрытый заранее капонир, подключится к телефонам и выдвинув стереотрубу руководить боем. Мобильность и относительная защищенность позволяли лучше управлять войсками. А вообще промышленная база Минска позволяла сделать очень многое. В моих планах была даже постройка двух бронепоездов, которые были нужны мне для последующего прорыва из Минска. На вокзале оказалось одинадцать паровозов серии ФД20, вот четыре лучших и пойдут на бронепоезда, по два паровоза на бронепоезд, а вообще в городе и окрестностях оказалось почти 70 различных паровозов и куча различных вагонов и платформ. Раз мне всё
равно здесь куковать не меньше месяца, то времени на все должно хватить. Тяжелые бронепоезда «Минск» и «Брест» должны были иметь по восемь броневагонов с восемью башнями орудий ф-22 и четыре противотанковых ЗИС-2, а противозенитная оборона из четырех 37-ми миллиметровых пушек и восьми спаренных 20-ти миллиметровых авиационных ШВАК-ов. Последних оказалось более трех сотен на наших брошенных аэродромах и минских складах. Их спарки также планировалось ставить на старые Т-26 и БТ ранних серий вместо башен, вернее в новых открытых башнях. Несмотря но то, что мы уже изрядно проредили немецкие люфтваффе и как я надеялся сможем это повторить во время прорыва, но для минимизации наших потерь от авианалетов требовалось максимально усилить нашу зенитную оборону, причем мобильную, что бы иметь возможность защищать наши мото-мехколонны на марше. Два десятка пулеметных БТ-2, которые мы нашли на немецких пунктах сбора трофеев у Минска, должны были стать очень неприятным сюрпризом для противника. На Минских складах нашлись почти десять тысяч эресов для наших самолетов. Самолетов у меня не было, но ведь для запуска
эреса необязательно необходим самолет. Конструкторам была поставлена задача собрать блок из труб 5х8 и потом установить их позади башни БТ-2. Работы для конструкторов и заводчан было много, а пока я смотрел, как первые бронебункера сваренные за ночь опускают в отрытые для них окопы. Оборона города росла как на дрожжах, оставшиеся траншеи подправлялись и укреплялись, а также маскировались по мере возможностей. Очень сильно помогли деревообрабатывающие предприятия города, с них пошли брус, столбы и доски для укрепления окопов.
        Весь город вышел нам на помощь, так как горожане отлично понимали, что бойцам нужен отдых, но пока не будет нормальных укреплений, отдохнуть они не смогут. В течение дня несколько раз над Минском кружили немецкие разведчики, а гарнизон пополнился еще парой десятков тысяч защитников. Меньшая часть была из окруженцев, а порядка пятнадцати тысяч из освобожденных пленных. О том, что Минск отбит мало кто знал, а потому колонны наших пленных немцы продолжали гнать к Минску и попадали к высланным мной по окрестностям мобильным отрядам. Кроме того к вечеру город должны были покинуть два десятка разведывательных групп с рациями и в немецкой форме, а кроме них полтора десятка диверсионных групп и еще два десятка групп для поиска окруженцев и освобождения пленных. На базе захомяченных нами складов они должны были снова сформировать вокруг себя отряды, что бы к моменту нашего прорыва из Минска устроить в немецком тылу полный беспредел, а главное уничтожить немецкие аэродромы в окрестностях Минска и по ходу нашего движения. Отход надо планировать и готовить заранее чтобы он был успешным, иначе это может
окончиться полным писцом, а так мне будет спокойней и буду знать, что смогу вывести с собой людей, которыми стал командовать и за которых я теперь отвечаю.
        Этой ночью ко мне должны были прилететь два десятка транспортников под охраной шестерки МиГов, благо все для их обслуживания и заправки было. Ко мне летел назначенный командованием в Минск членом военного совета старший батальонный комиссар Свиридов (Полностью вымышленный персонаж) с командой особистов. Если учесть, что практически весь корпус получался из окруженцев или более того бывших пленных, то командование хотело на такое ответственное место поставить своих людей. Конечно это немного напрягало, но если особисты не будут влезать в моё командование, то и пусть их, а вот ЧВС, это может вызвать проблемы. Ни за что в сущности не отвечая, ЧВС может качественно испоганить всё, а отвечать придется мне. Также летели четыре группы глубинной разведки, они будут действовать по своему усмотрению, но перед этим надо было обговорить способы связи. Может возникнуть ситуация, когда им понадобится помощь, а раз я сам посылал более полусотни разведывательно-диверсионных групп, то нужно было согласовать способы связи и опознавательных знаков. Раз представилась такая возможность, то я попросил прислать пару
групп кинооператоров, были у меня на них планы и первый из них это заснять парад, который я хотел провести завтра, пока немцы еще не очухались и было относительно тихо.
        Глава 14
        4 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК, БЕЛОРУССИЯ.
        Самолеты прилетели в 2 часа ночи и благополучно сели на аэродроме, после чего их рассредоточили и замаскировали. Обратно они должны были вылететь следующей ночью вместе с пленными немецкими генералами и офицерами, а также с захваченными немецкими знаменами и штандартами. Кроме них должны были вывести пару десятков тяжелых раненых и детей. Я хотел по максимуму постараться эвакуировать население Минска, причем в первую очередь детей. В мастерских города заготовили несколько тысяч небольших медальонов и уже на аэродроме должны были выбить на них имя, отчество и фамилию ребенка и его дату рождения. Этот медальон должны были вешать на каждого вывозимого ребенка, для того чтобы в возможной неразберихе его не потерять в дальнейшем.
        Ночевал я сегодня на аэродроме, бодрствовать в ожидании прилета транспортников было глупо, а потому я просто прикорнул с наказам разбудить по прилету самолетов. Около 2 часов ночи послышался гул авиационных моторов. Пара прожекторов осветили посадочные полосы, но на всякий случай зенитчики были приведены в полную боевую готовность. Первыми на посадку пошла пара МиГов, тем самым подтверждая, что прибыли свои, а затем стали садится один за другим транспортные ПС 84, всего десять машин и затем оставшиеся 4 МиГа.
        Я стоял у здания и ждал прибывших.
        -Полковник Марков? - Обратился ко мне высокий военный с тремя прямоугольниками в петлицах.
        -Так точно, это я, а вы? - В свою очередь спросил его я.
        - Старший батальонный комиссар Свиридов, Николай Павлович, назначен к вам членом военного совета, надеюсь мы с вами сработаемся.
        -С прибытием товарищ старший батальонный комиссар. - Сказал я ему пожимая при этом его руку. - Я тоже надеюсь, что мы с вами сработаемся. Единственное хочу вам сказать заранее, что бы потом не было обид, мои приказы не обсуждаются. Прошу вас не обижаться, но судно с двумя капитанами обычно плохо кончает. Вся ответственность лежит на мне, и пока я командовал вполне неплохо. Вы сами должны видеть результаты моего командования и в немалой степени это последствия моих нестандартных решений. Возможно многое покажется вам странным, но я профессиональный танкист и мне видней как именно воевать. Я не хочу с вами ссорится, но если мы с вами начнем меряться достоинством, кто тут главней, то это кончится плачевно для всех.
        -Не беспокойтесь товарищ Марков, меня перед назначением проинструктировали не лезть в ваши приказы.
        -Это просто отлично товарищ старший батальонный комиссар, и можете меня звать просто Александр Алексеевич. И дело тут вовсе не в моей гордыне, мы ведь по сути делаем одно дело, просто если приказы начнут обсуждаться или ещё того хуже пойдут противоположные, то тут начнется полный бардак.
        -Я того же мнения Александр Алексеевич, кроме того я поинтересовался перед отлетом вашим боевым путем и он меня прямо скажу, восхитил. Да, вы тоже можете меня звать по имени отчеству.
        -Я очень рад, что вы Николай Павлович меня правильно поняли. Когда мне сообщили в шифрограмме, что ко мне вылетает назначенный ко мне член военного совета, то большего всего я боялся, что пришлют какого ни будь тупого барана, который будет вставлять мне палки в колеса.
        -Вы такого плохого мнения о политработниках?
        -Не о всех, просто попадались так сказать экземпляры. Понимаете, каждый должен делать свою работу, вы, политработники больше заточены именно следить за боевым духом бойцов, но иногда попадаются или дураки, которые кроме лозунгов ни чего не знают или карьеристы, которые готовы угробить своё подразделение, только что бы выслужится. А ведь главная задача полиработника, это поднять боевой дух бойца, потому что если у бойца дух на нуле, то он проиграет любой бой, даже более слабому противнику и наоборот, если дух высок, то он может при грамотном командовании победить и более сильного противника.
        -Тут Александр Алексеевич я с вами полностью согласен. Надеюсь, что против прибывших со мной особистов вы ни чего не имеете?
        -Нет конечно, я даже рад их прибытию, так как мне нужен опытный особый отдел, особенно учитывая специфику моего корпуса. Я конечно по мере своих сил пытался проверять всех присоединившихся ко мне бойцов и командиров, но опытных работников мало, а немцы умеют вербовать. Поэтому я только за, единственное что я не позволю делать дутые дела и любители выбивать показания только для деланья своей карьеры живо попадут у меня на передовую простыми бойцами.
        -Были преценденты?
        -У меня слава богу нет, но кое что слышал. Вы Николай Павлович не обижайтесь, но паршивые овцы попадаются везде. Вреда от них порой больше чем от матерого шпиона. Ладно, теперь о главном. Завтра я планирую провести в Минске небольшой парад.
        -Парад?!
        -Да, Николай Павлович, парад! Сейчас, когда мы отступаем по всем фронтам, а в небе господствует авиация противника, надо показать нашим людям, нашим бойцам, что противника можно и нужно бить, что он отнюдь не непобедим! Это очень важно для всех нас, всей страны.
        -Именно для этого вы затребовали две группы кинодокументалистов?
        -Да, именно для этого и потому отправка немецких генералов и захваченных знамен отложена на один день.
        -А что, это какая пропагандистская бомба будет! Знаете Александр Алексеевич, это просто гениально! Я прямо сейчас свяжусь с Москвой и попрошу прямую радиотрансляцию на всю страну, а потом будем крутить эту кинохронику во всех кинотеатрах. У вас связь с Москвой здесь?
        -Нет Николай Павлович, надо ехать в штаб, там и шифровальщики, вы ведь не собираетесь это сообщать открытым текстом?
        -Разумеется нет, тогда едем в штаб.
        -Едем, прошу в мою машину, кстати вам тоже надо будет выделить машину и охрану. Какую машину кстати предпочтете, нашу или трофейную?
        -А у вас Александр Алексеевич какая машина?
        -У меня ГАЗ-61 (полноприводная эмка).
        -А еще есть?
        -Пара штук есть.
        -Вот её и выделите, а охрана так необходима?
        -К сожалению да. Вы думаете немцы не попытаются нас устранить? Пока слава богу этого не было, но ведь и противник о мне считай не знал. Теперь, когда мы тут крепко встали в оборону все меняется. У немцев есть спецподразделение диверсантов и думаю им стопроцентно дадут задание на ликвидацию командования корпуса, так что охрана просто необходима. Я тут кстати на базе трофейных немецких грузовиков дал задание разработать бронетранспортеры, несколько штук будут командирскими, я сам планирую пересесть на один такой, все же под броней передвигаться будут безопасней, если хотите то и вам тоже можно будет выделить один, как только его изготовят.
        -Что-ж, вам видней, а от бронетранспортера я не откажусь, вы меня убедили, что так безопасней.
        Мы с ЧВС подошли к моей эмке и сели в неё. Первым вперед укатил немецкий двухосный колесный бронетранспортер с автоматической 20 миллиметровой пушкой, затем последовал полугусеничный 251-ый, затем моя эмка а за мной наш пушечный БА-10 и второй немецкий 251-ый.
        ЧЛЕН ВОЕННОГО СОВЕТА МЕХАНИЗИРОВАННОГО КОРПУСА СТАРШИЙ БАТАЛЬОННЫЙ КОМИССАР СВИРИДОВ.
        Когда днем 3 июля меня вызвали в ГлавПУР (Главное политическое управление Красной Армии) я обрадовался, наконец-то получу назначение и отправлюсь на фронт. К моему большому удивлению принял меня сам Мехлис. (Мехлис, Лев Захарович, был начальником ГлавПУР-а с небольшими перерывами с 37-го по 42-ой годы)
        -Здравствуйте товарищ Свиридов, присаживайтесь. Есть мнение свыше назначить вас Членом Военного Совета, Первого Гвардейского Минского механизированного корпуса.
        -Товарищ армейский комиссар первого ранга, что это за механизированный корпус? Я в первый раз о нем слышу.
        -Вы слышали, что мы отбили у противника Минск?
        -Слышал.
        -Вот именно в этот механизированный корпус вы и отправитесь. Не скрою, обстановка очень тяжелая, и на фронте и в самом Минске. Что касается непосредственно самого корпуса, то он создан буквально вчера. Его основой, так сказать костяком является механизированная дивизия созданная в тылу противника полковником Марковым на базе его собственного отдельного танкового батальона, присоединенных к нему во время рейда частей Красной армии и деблокированного гарнизона Брестской крепости. В самом Минске Марков освободил большое количество наших пленных и включил их в свой корпус. На данный момент в составе корпуса более ста тысяч человек, свыше двухсот танков, более тысячи орудий, из которых примерно шесть сотен тяжелых гаубиц. В самом Минске и его окрестностях отбиты наши склады с большим количеством различных боеприпасов. Сами видите, силы получаются немалые, а полковник Марков за эти дни зарекомендовал себя очень умелым и удачливым командиром. Обстановка в корпусе осложняется тем, что основная масса его бойцов это бывшие пленные. Сами понимаете, среди них вполне могут оказаться предатели, а потому вместе
с вами в Минск полетит группа следователей из особого отдела, у полковника Маркова с особистами беда, их почти нет. И да, гвардейским корпус станет если сможет продержаться в Минске да начала августа и потом успешно выйти к своим.
        -Понятно, когда вылетать?
        -Сегодня ночью, вылет в 21 час.
        Вот так дела, Минск блокирует основные пути снабжения вражеских войск, да и с таким командующим немецкие тылы окажутся под большой угрозой, а потому немцы предпримут отчаянные усилия по разгрому корпуса полковника Маркова и захвату Минска назад. Жалко, что я ни чего не знаю о самом полковнике Маркове. Так, а ведь Петька Ершов служит в кадровом отделе, думаю, он сможет быстро узнать об этом Маркове хоть что-то, все же легче будет.
        Спустя час Старший батальонный комиссар Свиридов уже входил в Главное управление кадров РККА. На его счастье полковник Ершов был на месте.
        -Привет Петька, давно не виделись.
        -И тебе не хворать, только чувствую я, что ты не просто так пришел к старому другу. Давай Колька, признавайся, что случилось, зачем я тебе понадобился.
        -Ни чего от тебя не скроешь. Действительно нужна твоя помощь. Меня назначили Членом Военного Совета в Минск, в механизированный корпус полковника Маркова. Что ты о нем знаешь?
        -Да Колян, даже и не знаю, радоваться за тебя или печалится. Я только что готовил материал на твоего Маркова, с последними событиями о нем наверху захотели знать все подробности. В общем еще две недели назад он был самым обычным капитаном, командиром отдельного легкого танкового батальона. Самый обычный командир, вот только с началом войны его, как подменили. Не дожидаясь приказов, он рванул к фронту, попутно усилив себя пехотой из призывников. А дальше он стал так воевать, что все только ахнули. Полностью уничтожил несколько механизированных вражеских частей общей численностью до полка, причем почти без собственных потерь. Деблокировал Брестскую крепость и вывел из Бреста гарнизон, а затем отбил Минск. Вот в общем-то и все, сначала Павлов присвоил ему майора, а на днях САМ дал ему полковника и как я слышал, обещал генерала, если он сможет продержаться в Минске до начала августа и потом пробиться к своим. Вот такие дела. Немцы его конечно будут давить не жалея сил, но он судя по уже сделанному, еще тот жучара, так что думаю у тебя шансов 50 на 50. Или вместе с ним взлетишь, или в Минске и
останешься, где тебя и похоронят.
        Из Главного управления кадров РККА Свиридов вышел задумчивым. Радовало его только одно, судя по всему полковник Марков воевать умеет, так что шансы продержаться в Минске месяц похоже есть.
        И вот Минск, перелет прошел нормально, а внизу на аэродроме его встретил сам Марков. После небольшого общения с ним Свиридов сделал вывод, что полковник знает, что надо делать, как надо делать и не теряет зря времени. С таким командующим он пожалуй сработается и подсиживать его не будет, вот только немного напрягло его заявление, что он не потерпит вмешательства в свои приказы. Правда сказано это было достаточно тактично и с ясным обоснованием такого решения. А его затея с парадом в Минске, ведь это какой пропагандистский шаг, ведь эффект от этого будет грандиозный.
        Через полчаса их маленький кортеж остановился перед зданием школы, об этом извещала каменная доска на стене между двумя большими дверями. Опять из переднего и заднего бронетранспортеров высыпались бойцы с автоматами и моментально взяли под прицел улицу. Только после этого полковник Марков вышел из своей эмки, и они вместе зашли в вестибюль школы. Свиридов ожидал, что они поднимутся по большой парадной лестнице, находившейся прямо посредине вестибюля, но к его удивлению полковник Марков свернул к неприметной дверце сбоку, которая, как оказалось, была одним из входов в подвал здания. Подвал оказался достаточно глубоким и большим и именно тут и расположился штаб механизированного корпуса.
        -Вот мы и приехали. - Сказал Марков Свиридову. - Можете располагаться Николай Павлович, вон там справа есть несколько еще свободных комнат. Выберете себе одну, и бойцы быстро принесут туда кровать, тумбочку, стол, пару стульев и шкаф. Туалет слева, третья дверь, там же и умывальник. Советую вам немного отдохнуть с дороги, вы ведь будете на параде?
        -Разумеется буду Александр Алексеевич.
        Совет Маркова был дельным, так как Свиридов этой ночью почти не спал, так, немного подремал в самолете, постоянно просыпаясь.
        Утро выдалось теплым и ясным. В небе были небольшие облачка. Без четверти десять шесть яков, которые сопровождали ночью транспортники, поднялись в воздух и принялись барражировать на высоте, контролируя небо. Большой опасности налета не было, так как Марков накануне раскатал несколько немецких аэродромов в тонкий блин, но полностью исключить вероятность вражеского налета было нельзя, особенно, если о параде узнают немцы, вернее когда узнают. Перед зданием горкома партии ночью сколотили небольшую трибуну. Рядом с ней Свиридов увидел несколько корреспондентов с фотоаппаратами и съемочную группу документалистов, а также молодого человека с микрофоном на большой подставке. На улицах города были люди, много людей, правда в основном женщины с детьми и старики, и народ все подходил. На трибуне стоял полковник Марков, несколько командиров и пара человек в штатском, вернее в полувоенных костюмах. Ровно в десять часов в репродукторах раздалось: - Добрый день дорогие товарищи, говорит столица Советской Белоруссии, город Минск! Здесь, в Минске, в городе, который находится глубоко в тылу противника, прямо
сейчас пройдет парад механизированного корпуса, своеобразная репетиция парада победы, в которой командующий корпусом полковник Марков нисколько не сомневается.
        Диктор ненадолго прервался, и из репродукторов зазвучала «Священная война», а после неё намного тише «Прощание Славянки» и на этом фоне диктор продолжил:
        -Сейчас бойцы разведвзвода идут к трибуне с немецкими штандартами захваченными при разгроме штабов немецкой 45-ой пехотной дивизии генерал-майора Фрица Шлипера и штаба немецкого 47-го моторизованного корпуса, а следом за ними идут генералы и офицеры этих штабов, захваченные в плен нашими доблестными бойцами.
        Группа из 11 разведчиков, держа немецкие штандарты, как копья, подошли строевым шагом к трибуне и четко и одновременно развернувшись, бросили их на мостовую к подножью трибуны. А в это время немецкие офицеры под конвоем бойцов с СВТ, с примкнутыми штыками прошли мимо. Всё это активно фотографировали фронтовые корреспонденты, которые также прилетели этой ночью. Стрекотали кинокамеры, и Минский парад уверенно входил в историю страны и этой войны первым значимым событием. Следом за пленными немцами прошел пехотный батальон с СВТ на перевес, а затем послышался шум моторов, к зданию горкома подъезжали танки.
        -А сейчас танки, - Продолжал вести свой репортаж диктор. - вот несокрушимые КВ, а за ними грозные Т-34, а это немецкие танки Т-4 и дальше идут трофейные немецкие полугусеничные бронетранспортеры. Как сказал полковник Марков, его корпус захватил около полутысячи бронетранспортеров и до сотни немецких танков, а также под тысячу грузовиков и мотоциклов. А сейчас полковник Марков скажет небольшую речь, и диктор обратился к Маркову.
        -Товарищ полковник, это ваша идея провести в Минске парад?
        -Да моя, сейчас, когда Красная Армия отступает под натиском превосходящих сил противника, как никогда нужно показать, что хваленный немецкий вермахт не только можно, но и нужно бить. Наглядным примером этого может служить мой механизированный корпус, который с успехом бьет противника, и пока я не видел превосходства войск противника над нами при равных условиях.
        -Почему же тогда мы отступаем?
        Вопрос был провокационным, и я удивился, как корреспондент отважился его задать мне, да и ответы были достаточно неприятными для начальства.
        -Тут несколько причин. Во-первых, противник уже имел два года опыта современной войны, смог разработать и опробовать различные тактические комбинации, которые сейчас с успехом и применяет против нас. Во-вторых, внезапность нападения, ведь с одной стороны у нас был пакт о ненападении, а с другой стороны наша разведка несколько раз сообщала о дате начала войны, и каждый раз нападения не было. В-третьих, это численное превосходство противника и то обстоятельство, что все его войска в отличие от нас уже были развернуты. Ну и в-четвертых, наша армия находилась в момент перевооружения. Все эти причины по совокупности и привели к тому, что сейчас мы отступаем, однако это вовсе не означает, что мы проиграли эту войну. Вспомните Отечественную войну 1812 года, тогда тоже мы сначала отступали, а потом наваляли французам и закончили войну в Париже, так и сейчас эту войну мы закончим в Берлине и еще распишемся на колоннах немецкого Рейхстага - Здесь был русский солдат!
        Однако о причинах нашего нынешнего поражения пускай потом, после нашей победы спорят историки, а сейчас я хотел бы сказать другое. Эта война пожалуй самая страшная за всю историю нашего государства. В этих условиях я хочу, что бы все граждане нашей страны забыли о любых противоречиях и объединились в борьбе с врагом. Мы должны сражаться не за советскую власть и даже не за товарища Сталина, а за наше право жить в своей стране свободными людьми. То, что я сейчас сказал, многим покажется кощунством, но я пообщался с достаточным количеством пленных немецких офицеров и генералов. Вот вы можете себе представить, что бы наш советский боец мог спокойно грабить и убивать мирное население чужой страны? Лично я не могу, да и ни кто, думаю в нашей стране не сможет. А вот немецкий солдат на оккупированной территории может творить что хочет, и отвечать за свои преступления он будет только в том случае, если этого захочет его непосредственный командир. А к нам они пришли за территориями и рабами. Всем немецким солдатам обещаны земельные наделы на нашей земле и славянские рабы. Это значит, что они смогут
безнаказанно бить, насиловать и убивать своих рабов. Вы хотите такой участи своим родным и близким, хотите, что бы ваших жен, сестер и дочерей любой немец мог совершенно безнаказанно избить, искалечить, изнасиловать или убить?! Вот поэтому я и призываю всех вас забыть о любых разногласиях и единым фронтом выступить против врага. Многие из вас уже успели убедиться в немецкой «Гуманности». Большая часть бойцов моего корпуса, это освобожденные пленные и ни один из них по доброй воле снова в немецкий плен не вернется. Многие из них предпочтут погибнуть в бою, чем снова сдаться в плен. Вот такая вот гуманная и просвещенная нация пришла к нам в гости. Мы ДОЛЖНЫ заставить противника знать, что за все свои преступления на нашей земле он ответит нам по полной строгости. Только так мы сможем хоть отчасти облегчить участь тех своих граждан, кто по нашей вине оказался на оккупированной территории, так как мы не смогли их защитить.
        Есть правда еще такие граждане, кто хочет половить рыбку в мутной воде. Пойти служить новой власти оккупантов, вот только они забывают об одной важной детали - как только они перестанут быть нужными своим новым хозяевам, как их тут же уничтожат. Немцы заявляют, что они борются против коммунизма и многие бывшие офицеры царской армии охотно идут к ним на службу, вот только ни какой независимой России без коммунистов немцы не создадут. Они ни с кем не будут делиться, и все, кто по каким либо причинам поддержит их, будет воевать против своего народа.
        А в завершении я хочу повторить слова товарища Сталина - Враг будет разбит, победа будет за нами!
        Все ошарашено молчали, такого не ожидал ни кто.
        ИНТЕРЛЮДИЯ.
        4 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МОСКВА, КРЕМЛЬ.
        В кабинете Сталина кроме него самого были Берия, Мехлис и Шапошников. Работала радиола и из неё шел репортаж из отбитого Минска. Вначале всё было хорошо, но потом зазвучала речь полковника Маркова. Когда прозвучало - «Мы должны сражаться не за советскую власть и даже не за товарища Сталина», сидевший Мехлис вскочил.
        -Да это явная антисоветчина!
        -Сядь Лева! - Произнес Сталин. Он спокойно дослушал всю речь полковника Маркова, после чего произнес: - Он всё сказал правильно. Наш народ должен сражаться не за меня, а за свои семьи, за своих родных и близких. Порой горькая правда лучшее лекарство, зато теперь наши бойцы будут знать, за что они сражаются и умирают.
        Глава 15
        4 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, ШТАБ ГРУППЫ АРМИИ ЦЕНТР.
        Генерал-фельдмаршал Федор фон Бок проводил совещание, когда к нему подошел офицер связи и что-то тихо проговорил на ухо. Реакция командующего группы армий Центр на это сообщение было взрывным.
        -Чтооо..?! Генерал-фельдмаршал Кессельринг! Приказываю вам немедленно провести налет на Минск всеми наличными силами! Повторяю, НЕМЕДЛЕННО!!!
        -Господин командующий, что случилось? - Спросил у мгновенно побагровевшего фон Бока командующий вторым воздушным флотом Альберт Кессельринг.
        -Господа, - произнес немного успокоившийся командующий - это просто неслыханная наглость! Мне только что сообщили, что большевики устроили в отбитом ими у нас Минске парад, да не просто, а как они заявили - репетиция парада в честь победы над нами! Это неслыханная дерзость, а кроме того они провели по улицам города захваченных в плен генералов и старших офицеров, да еще посмели бросить на землю к трибуне своего командования захваченные знамена и штандарты. Это переходит уже все границы!
        Спустя час на Минск потянулись десятки самолетов, но устроить действительно массированный налет на город Генерал-фельдмаршалу Кессельрингу не удалось. Слишком много самолетов оказалось уничтожено при нападении на аэродромы, а оставшиеся были загружены работой по максимуму. К тому моменту, как немецкие самолеты оказались над Минском парад уже закончился и люди расходились по домам. Поняв, что парада уже нет немецкие пилоты принялись просто бомбить город, но сделать это безнаказанно им не удалось. Город защищали более трех сотен зениток, причем сотня была трофейными, поэтому орлы Геринга бомбили с высоты, не рискуя бомбить с пикирования и всё равно более полутора десятков немецких самолетов было сбито, а еще не менее пары десятков ушли от Минска дымя.
        Фон Бок нервно прохаживался ожидая результата авианалета на Минск, когда зазвонил телефон прямой связи с Берлином, на проводе был обожаемый фюрер.
        -Чем вы там заняты фон Бок! - Орал в телефонную трубку Гитлер. - Почему русские проводят в Минске парад? Я начинаю думать, что вы не совсем подходите к занимаемой вами должности! Даю вам сроку одну неделю, слышите фон Бок, одну неделю, что бы вы отбили Минск назад и привезли ко мне этого русского, как его там, Маркова, живого или мертвого! Также объявить - за этого врага Рейха, любой захватившего его живым или мертвым получит полмиллиона рейхсмарок, а кроме того солдат получит повышение на два звания, а офицер на одно, а главный фельдфебель или штабс-фельдфебель получат лейтенанта.
        Мартин Борман, серый кардинал третьего рейха узнал о происходящем в Минске от своего осведомителя в штабе адмирала Канариса и сразу же рассказал о случившемся Гитлеру.
        4 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК.
        Только я успел, вернувшись с парада, зайти к себе в штаб, как появился ЧВС. Свиридов прямо пулей влетел в комнату совещаний и произнес: - Попрошу всех выйти.
        Человек шесть штабных, находившихся тут, сразу поспешили выйти, и как только за ними закрылась дверь, Свиридов сказал:
        -Ты что Александр Алексеевич, с ума сошел?! Ты соображаешь, ЧТО ИМЕННО! Ты только что сказал на всю страну?!
        -Успокойся Николай Павлович, я знаю, что говорю, хотя на первый взгляд всё сказанное мной и кажется ярой антисоветчиной, но на самом деле, это не так.
        -Как это не так?! - Не унимался Свиридов. - Это именно и есть самая ярая антисоветчина!
        - А вот так! Ты Николай Павлович вначале успокойся, да послушай меня не перебивая. Вот представь себе, жил да был в России крестьянин Вася Пупкин. Случилась революция, и пошел Вася Пупкин воевать за Советскую Власть, да за землю, которую ему обещали. Хорошо воевал, вернулся после войны в родную деревню и стал, как и раньше крестьянствовать. Землицу-то он получил, как ему и обещали, вот и стал на ней родимой работать, да не один. Пара сыновей у него уже взрослых, да дочери замужние, вот зятья с ним вместе и работают. А поскольку был этот Вася Пупкин работящим, да малопьющим, то и стал он потихоньку богатеть, да хозяйство своё расширять, причем без батраков. Вот живет он так, богатеет потихоньку, а тут коллективизация и поскольку был Вася Пупкин ярым индивидуалистом, то вступать в колхоз естественно не захотел. А его взяли и объявили кулаком, да раскулачили, отобрали всё, что он своим трудом наживал и вот скажи мне дорогой мой Николай Павлович, есть у этого Васи Пупкина после этого причина и дальше любить Советскую Власть и товарища Сталина лично? Он ведь за эту власть воевал, возможно, даже свою
кровь за неё проливал, а у него просто взяли, да и всё честно им нажитое отобрали. А ведь таких Васей Пупкиных много, а кого просто завистники или недруги оболгали, да анонимку на них в НКВД написали, за лишнюю жилплощадь или должность, а те дуболомы в органах и рады стараться. Нет, я не спорю, и реальные враги народа были, вот только сколько при этом невинных пострадало, а какой ущерб само государство от этого понесло, когда специалистов, которых и так не хватает по облыжным наветам арестовали? И вот сейчас, когда кажется, что немцев не остановить и они выиграют войну, что помешает таким вот незаслуженно обиженным Советской Властью пойти служить немцам? Там и так хватает недобитых идейных белогвардейцев и их детишек, да еще всякая уголовная шушера радостно побежит служить новым хозяевам, вот я и хочу уберечь от ошибки тех, кто еще может быть полезен нашей стране, что бы они свою личную обиду не поставили превыше всего.
        Свиридов задумался, а потом наконец произнес: - Возможно ты Александр Алексеевич и прав. Ладно, все равно главное, это как отреагируют на твою речь в Москве.
        -Надеюсь, что меня там поймут правильно.
        Развернувшись, Свиридов пошел к себе работать с документами, ему уже принесли целую кипу доносов на полковника Маркова, вот и надо было их разобрать.
        Вечером того же дня Свиридов опять пришел к Маркову разбираться с доносами.
        -Что Николай Павлович опять случилось?
        -Да вот, у меня тут целая кипа жалоб на тебя. - С этими словами ЧВС потряс целой пачкой листков.
        -Ну давай тогда разбираться. - С усталостью в голосе произнес Марков.
        -Давай, вот хотя бы тут сразу десяток человек пишут, что ты приказал с танков Т-34 снимать башни с орудиями, а с танков Т-28 стволы пушек.
        -По Т-34, да, я приказал с двух с половиной десятков танков снять башни с орудиями, они мне нужны на бронепоездах.
        -Каких бронепоездах?
        -А я разве не говорил?
        -Нет не говорил.
        -Тогда смотри, - И Марков подойдя к сейфу, недолго там покопавшись, вытащил кипу бумаг. - Вот они красавцы, тяжелые пушечные бронепоезда «Минск» и «Брест».
        На развернутом большом листе бумаги был вычерчен бронепоезд. Он несколько отличался от первоначально задуманного. В центре был штабной броневагон, с парой зенитных спарок 20 миллиметровых авиационных ШВАК-ов на крыше в полуоткрытых башнях. По обеим сторонам от броневагона были паровозы, а за паровозами по три одинаковых броневагона. Эти броневагоны имели по орудийной башне от Т-34 в каждом конце, причем башни были несколько утоплены, а на крыше удлиненного броневагона были по 37 миллиметровой зенитке в центре и по паре зенитных спарок 20 миллиметровых авиационных ШВАК-ов ближе к концу вагона. В каждом борте было по 4 станковых максима и по десятку бойниц для винтовок или автоматов. В итоге получались два паровоза и семь броневагонов с 12x76 миллиметровыми орудиями, 48 станковых максимов, плюс к этому по еще одному пулемету устанавливалось впереди и сзади бронепоезда, 6x37 миллиметровых зениток и 14 спарок ШВАК-ов. С толщиной брони в 50 миллиметров это получались очень грозные противники способные вести борьбу с пехотой, танками и авиацией противника.
        -Да, впечатляет! - Признался Свиридов.
        -Кстати, Т-34 без башен тоже не пропадут, на их базе будут созданы противотанковые самоходки с установкой на них орудий от Ф-22. Сверху срежут весь верх с боевого отделения и затем вварят его вместе с башней на бронепоезд, а вместо этого сварят бронерубку, причем усилив лобовое бронирование до 60 миллиметров и заварив люк мехвода. В результате получим очень сильное самоходное противотанковое средство и при правильном применении рота таких самоходок способна остановить целый танковый батальон, а то и полк, конечно если они выберут правильное место обороны и получат пехотное прикрытие. Их тогда если только авиацией или тяжелой артиллерией долбать, поскольку с пехотным прикрытием и достатком снарядов они сожгут все танки противника еще на подступах, а пехоту противника не пустит своя пехота.
        -Далее, берем танк Т-28, он хоть уже и устарел, но в качестве пехотного танка с его двумя пулеметными одной орудийной башней он еще вполне неплох, если только не пускать его одного в атаки и заменить ему орудие. Его короткоствольная КТ-28 вполне пригодна против пехоты или легкой бронетехники, но уже недостаточна против средних танков. Мы берем орудие Ф-22 и меняем ему ствол на КТ-28, а на КТ-28 на Ф-22. Таким образом, танк Т-28 получает более точное и мощное орудие, а в пехоте получают короткоствольную противопехотную пушку на лафете Ф-22.
        -А по грузовикам, вот тут пишут, что изъяли непонятно для чего несколько десятков однотипных полноприводных трофейных грузовиков.
        -А тут я вам точно говорил, когда обещал бронетранспортер. На механическом заводе должны сделать бронекорпуса под ходовую трофейных грузовиков, жаль в Минске шины не делают, а то и колеса переделал бы.
        -Понятно… остальное по мелочи, но преобразования вы конечно наметили большие.
        Получив от Маркова ответы, Свиридов ушел к себе, как он и думал, все жалобы на Маркова были надуманными.
        День заканчивался и впереди была осада города. Пока еще немцы не подвели к Минску войска. Мелкие подразделения не рисковали приблизится к городу, а крупные только получали приказ к выдвижению.
        5 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК И ОКРЕСТНОСТИ.
        Ночь прошла спокойно, а утром, после завтрака я поехал вместе с ЧВС осматривать наши позиции. Энтузиазм, поддержанный материально, просто творит чудеса. Вокруг всего города были отрыты две линии окопов полного профиля, усиленные эрзатц дотами. Одновременно с этим окраинные дома также спешно превращались в опорные пункты, а на перекрестках улиц вкапывали в землю неисправные танки. Мои бойцы, которые были освобождены из плена, за пару дней усиленного питания снова набрали сил и теперь очень хотели отплатить немцам за всё хорошее. Конечно, хотелось бы иметь побольше времени для более основательной подготовке к обороне, но пауза образовавшаяся из-за хаоса в управлении немецкими войсками скорее всего уже закончилась и в любой момент стоило ждать подхода немецких войск.
        МАЙОР ЖБАНОВ.
        Как отличалась начавшаяся война от той, какой она представлялась до войны. Вместо быстрого и успешного наступления на противника полная противоположность, окружение и разгром под непрерывными бомбардировками закончившийся пленом, к счастью совсем недолгим. И вот он шанс снова пойти в бой и убивать, убивать и снова убивать такого ставшим ненавистным противника. Сводный отряд майора Жбанова состоял из роты БТ, полнокровного пехотного батальона с двадцатью трофейными бронетранспортерами из которых два были зенитными с 20-ти миллиметровыми флаками и противотанковым дивизионом из 18-ти сорокопяток, а воздушное прикрытие осуществляли 6 грузовиков с установленными в их кузовами крупнокалиберными ДШК на зенитных турелях. Отряд был выдвинут на полтора десятка километров от Минска в сторону фронта, еще пара подобных отрядов, были отправлены на Запад, туда, откуда была наибольшая вероятность появления противника. Перед отправкой Жбанова лично проинструктировал командующий корпусом, полковник Марков, и вот теперь у майора был шанс, шанс по полной расплатится с противником за предыдущее поражение и унижение.
        Место для обороны было выбрано на опушке леса. Дорога шедшая через лес вырывалась на обширные поля засеянные рожью. За прошедший вечер и ночь были отрыты траншеи полного профиля, благо шанцевого инструмента было в достатке. Пришедшие вместе с его колонной автокран и десяток тяжелых грузовиков, привезли две бронированные капсулы для противотанковых сорокопяток и четыре бронеколпака для пулеметов, а также четыре трехамбразурных капсулы для обычных стрелков и доски для укрепления окопов. Эрзатцдоты опустили в отрытые за ночь капониры, после чего автокран с грузовиками под небольшой охраной их двух пушечных бронеавтомобилей и двух трофейных бронетранспортеров с пехотой и двух зенитных, отправились в обратный путь. Уставшие бойцы после завтрака легли спать, так как они работали весь вчерашний вечер и почти всю ночь, но укрепления отрыть успели. Долго отдыхать после тяжелой ночи им не пришлось, меньше чем через два часа показались четыре немецких мотоцикла и бронетранспортер, это был передовой дозор противника.
        Линию обороны успели замаскировать, по крайней мере для поверхностного взгляда, а потому немецкий дозор спокойно дошел до стометрового расстояния до окопов и ничего не заметил. Впрочем, непосредственно возле самой дороги маскировка позиций была наивысшей, а вырытый поперек дороги ход сообщения перекрыли бревнами и засыпали землёй, так что этот участок ни чем не отличалась от основной дороги. Для лучшего обзора смотровой щиток бронетранспортера был поднят, и это подписало смертный приговор его водителю. Одной из присказок полковника Маркова была - Техника лишней не бывает, и если можешь её захватить у противника, то обязательно захвати. По обеим сторонам дороги заняли места пара снайперов и несколько самых лучших стрелков. Командой к открытию огня стал выстрел снайпера, который работал по водителю бронетранспортера. Сразу после его выстрела, почти одновременно, стрелки сняли водителей мотоциклов и пулеметчика на бронетранспортере. Бронетранспортер, проехав ещё метров двадцать встал, а мотоциклы, один съехал в кювет, два из них столкнулись, но не сильно и один перевернулся. По ошеломленным
мотоциклистам открыли огонь, но также одиночный и прицельный, стараясь не повредить технику. Буквально за минуту стрелки перестреляли всех оккупантов, а вот с бронетранспортером было сложней. Если мотоциклисты все были на виду, то сколько противников было в бронетранспортере было не ясно. Водитель и пулеметчик двое, еще наверняка офицер, командир разведгруппы, а вот сколько ещё солдат, полная неизвестность. Держа остановившийся бронетранспортер под прицелом, к нему с обеих сторон, пригибаясь, бросились четверо разведчиков с ППД наизготовку. Раздался щелчок выстрела снайперки, это снайпер разглядев какое-то движение внутри стоявшего бронетранспортера выстрелил, старясь не сколько попасть, сколько припугнуть немцев. Несмотря на желание захватить немецкий бронетранспортер целым, рисковать своими людьми майор Жбанов не хотел, а потому подбежав метров на двадцать к нему, один из разведчиков закинул в кузов бронетранспортера гранату РГД-33 без оборонительной рубашки. Надежда была на то, что в наступательной версии, граната не сможет причинить бронетранспортеру повреждения, если только не спровоцирует
детонацию немецких гранат или взрывчатки. Раздался взрыв внутри корпуса, а следом за ним истошный крик-визг одного из немцев. За несколько секунд разведчики добежали до бронетранспортера, затем двое из них рванули на себя двери десантного отделения, а еще двое дали очередь в открывшийся провал кузова. Крик прекратился, в бронетранспортере оказались еще трое. Один из них, что кричал, с разорванным осколками гранаты животом, сполз на пол с прострелянной головой, второй получил очередь из ППД в грудь, а третий отделался попаданием в плечо и руку, но кроме того получил еще и несколько осколков гранаты в ноги.
        В бронетранспортере было шестеро немцев, водитель, пулеметчик, офицер и ещё трое солдат. Офицер был мертв, снайпер не промазал, это именно движение командира он заметил в бронетранспортере и стреляя больше на подавление, тем не менее попал, причем прямо в сердце. Выжившего немца перевязали на скорую руку что бы не умер от потери крови раньше времени и потащили к майору Жбанову на допрос. В отряде было два переводчика, один еврей, мобилизованный только этой весной из Гомеля, а другой немец с Поволжья. Тем, кто пытался наехать на Володю Коха затыкали рот тем, что попав в плен, Володя не стал говорить немцам, что он поволжский немец, а свои документы спрятал и испытал всё немецкое гостеприимство наравне со всеми своими товарищами, да и в плен он попал не сдавшись добровольно, а оглушенным. Допрос пленного немца показал, что он из четвертой танковой дивизии, второй танковой армии генерал-полковника Гудериана.
        Бронетранспортер и все четыре мотоцикла оказались в исправном состоянии, мелкие повреждения, полученные в ходе боестолкновения, на возможности движения не влияли и потому майор Жбанов с удовольствием забрал их себе, безлошадные водители у него были. По показаниям пленного немецкого солдата, на подходе был 35-й танковый полк. Долго ждать противника не пришлось, уже через полчаса в облаке пыли по дороге появились танки противника. Впереди шли мотоциклисты и несколько бронетранспортеров, а на расстоянии сотни другой метров от них в два ряда по дороге ехали немецкие танки. Теперь разговор о захвате трофейной техники уже не шел, в самом лучшем случае если после боя останется что-то целое, то тогда можно будет прибрать это к рукам.
        Две длинные перекрестные пулеметные очереди из Максимов, расположенных в бронеколпаках чуть в стороне по обеим сторонам дороги, просто снесли ехавших впереди мотоциклистов. Буквально секундой позже заработали два зенитных ДШК, установленных в кузовах двух грузовиков. Они стояли в капонирах, вырытых уже в лесу, но имевших сектор обстрела на поле. Тяжелые двенадцатимиллиметровые пули крупнокалиберных пулеметов, как консервные банки прошивали борта Ганомагов, превращая в кровавый фарш их содержимое. Одновременно с этим грохнули 45-ти миллиметровые орудия танков и противотанковых пушек. Все цели были разобраны заранее, для избегания открытия огня всех по одной цели. Несколько передних рядов немецких танков вспыхнули, огонь велся почти в упор, всего лишь с полкилометра. Несмотря на полную внезапность, немцы не запаниковали, вдоль дороги даже не было водоотводных канав и немецкие танки стали на ходу сворачивать в поле. Вместе с ними шли и бронетранспортеры с пехотой, а где-то в самом конце колонны ехали грузовики с пехотой и противотанковыми орудиями.
        Не дожидаясь, пока противник развернется в линию, БТ и сорокопятки перенесли огонь на разворачивающегося в боевой порядок противника. Один за другим вспыхивали немецкие танки, двойки и тройки, четверок было всего ничего и они шли в конце колонны. Лишь половина немецких танков успела перестроиться, наши танкисты и артиллеристы развили максимальную скорострельность, а размещенные в капонирах, имели неплохую защиту от вражеского огня. В основном им было страшно только прямое попадание, а тут были свои нюансы. И танки, и противотанковые орудия, были укрыты в капонирах и хорошо замаскированы и понять, что именно ведет огонь, было сложно, особенно, если учесть тот факт, что и БТ и противотанковые орудия имели один калибр. Бой шел около получаса и закончился полным разгромом немецкой колонны. Уцелел только её конец с грузовиками, которые успели развернуться. Все немецкие танки горели, в те, которые подбили, но они не горели, после боя всаживали снаряды, пока они не взрывались или не загорались. Больше в этот день немцы не наступали, только в небе несколько раз пролетали рамы, потом была бомбардировка и
один артиллерийский налет. Следуя инструкциям полковника Маркова, после боя личный состав батальона покинул окопы, оставив в них только наблюдателей и пулеметные расчеты, и отошел в лес. Танки и орудия тоже оттянулись метров на двести вглубь леса. Вечером, оставив заслон, сводный отряд майора Жбанов оставив позиции выдвинулся к Минску, а спустя еще два часа отошел и заслон. Терять людей и технику без особой причины ни кто не хотел, а стоять насмерть именно у Королева Стана, который начинался в паре километров от позиций отряда, не было ни какого смысла.
        Глава 16
        КОМАНДУЮЩИЙ ВТОРОЙ ТАНКОВОЙ АРМИЕЙ ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК ГЕЙНЦ ГУДЕРИАН.
        Автомобиль плавно покачивался на дороге, Гудериан, развалившись на заднем сиденье своего автомобиля, время от времени поглядывал в окно. Настроение было никакое, вчера вечером у него состоялся телефонный разговор с командующим группы армий центр, генералом-фельдмаршалом фон Боком. Фон Бок приказал ему в недельный срок взять Минск и захватить живым или мертвым, командующего русскими войсками в Минске, полковника Маркова. Пока он с успехом громил русские войска, эти тыловые крысы умудрились в своём тылу прозевать создание группировки русских войск и сдать им Минск. Сегодня утром он приказал своей армии начать выдвижение к Минску. Сейчас он ехал в Смолевичи, которые решил избрать своей штаб-квартирой. По прибытии в Смолевичи его ожидало неприятное известие, выдвинутый вперед к Минску, батальон 35-го танкового полка, четвертой танковой дивизии был почти полностью уничтожен. Согласно донесению, батальон попал в засаду танкового полка русских.
        -Курт! - Позвал Гудериан гауптмана Хирша, своего офицера для особых поручений. - Отправляйся в… - Гудериан глянул в листок с сообщением и прочитал - Королёв Стан. Там ты должен выяснить все обстоятельства гибели танкового батальона 35-го танкового полка, четвертой танковой дивизии.
        После гауптмана Хирша, Гудериан вызвал к себе начальника разведки.
        -Фридрих, у меня есть для тебя ответственное задание, мне нужно знать всё о русском оберсте Маркове, который сейчас командует обороной Минска. Мне надо знать своего противника.
        ИНТЕРЛЮДИЯ
        5 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МОСКВА, КРЕМЛЬ.
        - Добрый день Ричард, - Поприветствовал посла Англии в СССР, Лоуренс Штейнгардт, посол САСШ в СССР. - ты тоже тут, знаешь зачем нас срочно вызвал к себе дядюшка Джо?
        -Привет Лоуренс, нет, понятия не имею, зачем нас сюда вызвали, а у тебя есть соображения о причине нашего вызова сюда? Больше ни кого тут нет.
        -Понятно… что-ж, думаю нам с тобой не долго ждать ответа о причине этого вызова.
        Ждать действительно пришлось недолго, не прошло и четверти часа, как в открывшуюся дверь зашел Сталин с переводчиком.
        -Добрый день господа, рад, что вы приняли моё приглашение и прибыли сюда незамедлительно. Я пригласил вас посмотреть одно очень занимательное кино, которое мне привезли сегодня ночью из-за линии фронта.
        После того, как переводчик перевел слова Сталина, все прошли в небольшой, но уютный кинозал. После того, как все расселись, причем переводчик сел рядом с послами, свет в зале погас и застрекотал кинопроектор. На экране показалась запись вчерашнего минского парада, особенно проняли кадры, когда к наскоро сколоченной трибуне бросали немецкие штандарты и потом, как спустившиеся с трибуны Марков с другими командирами прошли прямо по немецким флагам. Переводчик в этот момент переводил послам текст комментатора и речь полковника Маркова. Запись кончилась, в зале зажегся свет, и Сталин спросил послов: - И как вам господа это кино?
        Ответил американский посол: - Господин Сталин, когда и где это снято?
        -Вчера днём в Минске.
        -Но он же вроде захвачен немцами?
        -Уже нет, позавчера утром он был отбит у немцев отрядом полковника Маркова и сейчас его механизированный корпус, сформированный из оказавшихся в окружении наших частей готовится к обороне города.
        -И много у него войск? - Поинтересовался в свою очередь уже посол Англии.
        -Более 100 тысяч войск, около четырёх сотен танков и около полутора тысяч орудий, из которых более трети тяжелых.
        -И вы думаете, он сможет там надолго закрепится? - Спросил Лоуренс Штейнгардт.
        -Несомненно, полковник Марков уже на деле доказал, что он умеет воевать. До сего момента он успешно громил все встреченные им немецкие силы, деблокировал Брестскую крепость и вывел остатки её гарнизона, а после этого отбил Минск. Он сказал, что гарантированно продержится в Минске не меньше четырех недель и я ему верю. У него достаточно войск, тяжелого вооружения и главное боеприпасов и продовольствия. На это время можно не опасаться дальнейшего продвижения противника в Белоруссии. Сейчас немцам надо будет в первую очередь ликвидировать его группировку и только после этого наступать дальше. Пока Минск ими не занят, и механизированный корпус Маркова не уничтожен, существует угроза удара значительными силами в любом направлении.
        -Господин Сталин, а мы можем встретиться с захваченными в плен немецкими генералами?
        -Конечно господа, их привезли тем же рейсом, что и кинопленку, вас проводят к ним.
        Новость была сногсшибательной и похоже дядюшка Джо не блефовал, если это действительно так, то русские получали так необходимую им передышку минимум в пару недель, а возможно и больше, а значит могли подтянуть резервы и создать прочную линию обороны.
        ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ, ВАШИНГТОН, ОКРУГ КОЛУМБИЯ, БЕЛЫЙ ДОМ
        Показ фильма закончился и в зале зажегся свет. Гарри Гопкинс встал с кресла, подошел к инвалидному креслу президента Рузвельта и повез его в овальный кабинет. Всю дорогу они молчали, а по прибытии, заказали секретарю кофе и сели за стол.
        -Гарри и как тебе фильм?
        -Сильно, по крайней мере он действительно повышает боевой дух.
        -Как ты думаешь, долго Дядюшка Джо сможет удерживать Минск?
        -Согласно сообщению наших людей из Москвы то минимум месяц, а возможно и больше. У русских там сейчас около пяти полнокровных дивизий с большим количеством бронетехники и другого тяжелого вооружения, а главное умелый командир. Запасов тоже хватает, так что думаю, до Сентября они вполне могут продержаться, а затем и осенняя распутица, а это еще минимум месяц и всё это время Минская группировка русских будет блокировать продвижение вермахта на Москву. Кроме проблем с логистикой существует угроза удара в любом направлении, так что Джерри придется минимум выделить достаточные силы просто для блокировки русских, а попытка их уничтожить потребует минимум двукратного превосходства в силах. Исходя из этого ясно, что Гитлер надолго увяз, так что думаю вполне можно подключить дядюшку Джо к Лэнд-Лизу, до следующего года он точно продержится, а деньги лишними не бывают.
        Глава 17
        6 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК И ОКРЕСТНОСТИ.
        Член Военного Совета Свиридов, после того, как оправился и позавтракал, прошел в кабинет полковника Маркова, тот уже был там и что-то изучал на закрепленной на стене карте.
        -А, Николай Павлович, доброе утро, - Поприветствовал ЧВС Марков. - вы что-то хотели?
        -Доброе утро, есть что новое?
        -Есть, как не быть. Вчера немцы попробовали нас на зуб.
        -И как?
        -Ну как сказать, в общей сложности уничтожено не менее двух механизированных батальонов, более полусотни танков и несколько десятков бронетранспортеров. Противник пытался прощупать нас с двух сторон и везде получил отпор.
        -Вроде канонады я не слышал.
        -А это было километрах в десяти от Минска, позавчера я выслал по усиленному батальону в обе стороны, вчера немцы вышли на них и были уничтожены, а оба батальона отошли назад к Минску.
        -Почему отошли? Ведь они разбили противника, почему не остались на своих позициях?
        -А смысл? Это как разведка, и выполнив свою задачу, они отошли. У нас нет достаточных сил, что бы организовать оборону по такому большому радиусу. Сейчас все наши силы собраны в кулак и в случае необходимости можно легко и быстро перекинуть их на угрожаемый участок. Кроме того мы сейчас легко можем сосредоточить на небольшом участке сразу большое количество тяжелой артиллерии.
        -Но и ведь и противник сможет сосредоточить все силы.
        -Его тяжелая артиллерия будет рассредоточена, а наша сосредоточена и будет иметь минимум трех-четырех кратный перевес при контрбатарейной борьбе. Кроме того, от наших РДГ мы будем иметь координаты расположения тяжелой артиллерии противника, так что подавить её будет не очень трудно. Ладно, я сейчас на механический завод, там должны были переоборудовать первые танки, вы со мной?
        -Да, пожалуй проедусь с вами.
        На заводе перед нами стояли танки и две самоходки, вот только их отличие от стандартных КВ и Т-34 сразу бросалось в глаза, особенно Т-34. Во-первых на концах орудийных стволов появились полуметровые цилиндры пламегасителей, во вторых на корпусе танков и башнях появилось множество скоб для танкового десанта и в третьих на башнях Т-34 появились блины командирских башен, которые были срезаны с подбитых немецких танков и довершении - это четырехцветный камуфляж. Абсолютно новыми были только две противотанковые самоходки на базе Т-34, с которых срезали поврежденные башни и сварили бронерубки, а в качестве орудий использовали стволы от 85 миллиметровых зениток. Главной проблемой была орудийная маска, которую рабочим пришлось в срочном порядке разрабатывать и отливать практически с нуля. Правда и тут для экономии времени взяли маску с Т-34 от его орудия Ф-34 и увеличили её под 85 миллиметровую зенитку. На конце орудия также стоял пламегаситель, а еще одним отличием от классической СУ-85, которой ещё нет даже в проекте, был бортовой люк, в качестве которого взяли бортовой люк с немецкого Т-3. Их
достаточно много уничтожили, а по пути по моему приказу их тоже вырезали, когда мародёрили немецкую технику. А на стоявшем Т-28 в глаза сразу бросалось новое длинноствольное орудие всё с тем же пламегасителем и бортовые и лобовые экраны из 10 миллиметровой брони. Это было то, что виделось с наружи, а внутри тоже кое-что поменяли. На всех дизелях В-2 поставили трофейные воздушные фильтры и так же заменили прицелы орудий на немецкие.
        К нам подошел директор завода.
        -Добрый день товарищи командиры, вот, первая партия танков готова, 5 КВ, десять Т-34 и десять Т-28, и еще по вашим наброскам сделали две противотанковые самоходки, работаем днем и ночью без перерыва.
        -Спасибо товарищ Мелехов, - Ответил директору я. - В какой срок вы сможете модернизировать все танки?
        -Недели за две думаю управимся, а вот с вашими бронетранспортерами пока заминка. Вы ведь хотите новые широкие колеса, но к сожалению у нас в Минске их не сделать. Диски без проблем, сделаем в лучшем виде, а вот шины к ним не получится, нет необходимого оборудования и специалистов. Мы пока делаем кузова под старые колеса, но с учетом возможности установки новых, заказ в Москву отправили с самолетом, и образец нового диска тоже. А так ваш личный бронетранспортер практически готов, корпус уже сварили, сейчас заканчиваем установку агрегатов, да вот, если хотите, то можете сами посмотреть.
        Мы зашли в цех и я увидел БТР М-1 (Минск 1), внешне он напоминал БТР 40, только был немного длиннее его и имел 4 нормальных двери, а не две малюсенькие, как у оригинала. Всего было шесть готовых корпусов, три БТР М-1 и три трехосных БТР М-2, на базе БТР 152, причем как оказалось, один из них был БТР М-2К, то есть командирский. На нем были три двери, это без учета задней, третья дверь находилась с правой стороны, сразу за передней и две длинные гибкие антенны в конце корпуса, а внутри две рации, телефонный коммутатор, выдвижная стереотруба и небольшой стол для карт. Все БТР были крытые, а стандартные М-2 имели пулеметную башню с ДТ, такую же башню имел и один М-1. От своей первоначальной идеи использовать для них башни с трофейных танков я в итоге решил отказаться. Лучше уже сразу в проектной документации использовать собственную башню и вооружение.
        Все бронетранспортеры имели красивый и грозный вид и на фоне старых пушечных БА 10 и пулеметных БА 20. В моих планах было для усиления огневой мощи на части М-2 вместо ДТ установить 20 миллиметровые авиационные ШВАКи, которые нам достались с нескольких аэродромов, да и на минских складах они оказались в небольшом количестве. Ну и естественно небольшое количество в открытом корпусе со спаркой из двух ШВАКов в качестве зенитных. Для 120 миллиметровых минометов М-2 не годились, они были полностью колесными, и от отдачи у них могла накрыться подвеска, вместо них вполне подходили трофейные полугусеничные бронетранспортеры.
        -А если пока поставить старые колеса?
        -Тогда завтра все шесть машин будут на ходу, а как получим новые широкие колеса, так и поменяем их.
        -Отлично, ставьте пока старые колеса и на следующей партии установите 4 зенитные спарки и два бронетранспортера сделайте с 20 миллиметровыми пушками.
        Всё же колесные бронетранспортеры более мобильные и скоростные, а мне теперь по статусу в танке передвигаться не положено. Вот БТР М-2К в самый раз на марше или в бою, для возможности управления войсками, а для обычного передвижения БТР М-1 в пассажирском исполнении.
        Назад мы возвращались каждый в своей машине, поэтому поговорить со мной Свиридов не смог, а вот, когда мы приехали, он прошел со мной в мой кабинет и там стал подробно выпытывать о модернизации техники.
        -Я понимаю, когда на танки поставили пламегасители, наварили десантные скобы, поставили экраны, но ставить на нашу технику немецкие прицелы и другие агрегаты это по моему уже слишком!
        -Знаете товарищ Член Военного Совета! - Ответил я ему официально. - На войне все средства хороши! Если для повышения боевой мощи наши техники мне понадобилось установить её детали и агрегаты от трофейной техники, то я это сделаю не задумываясь. Вот вы, например, знаете историю создания танкового двигателя В-2? Для кого он создавался?
        -Как для кого, для танков естественно.
        -Нет, не для танков, дизельный двигатель В-2 создавался для самолетов, дизель просто экономичнее бензинового двигателя, вот и попробовали поставить дизель на самолеты, только не учли одного обстоятельства, он не работает, когда самолет выполняет фигуры высшего пилотажа. Зато этот двигатель идеально подошел к танкам, вот только из-за разницы в условиях эксплуатации не подумали про воздушные фильтры. В воздухе пыли практически нет, по крайней мере не в пустыне, а на земле её полно, а пыль попадая с воздухом в двигатель мало того, что забивает трубопроводы, так ещё и работает абразивом, который убивает трущиеся детали двигателя и тем самым значительно снижая его моторессурс. Установив качественные воздушные фильтры, пускай и трофейные, мы этот моторессурс повышаем. Прицелы, как это не прискорбно, но немецкие прицелы лучше, пускай у них немного другая разметка, так что, установив на нашу технику трофейные прицелы, мы повышаем огневую мощь нашей техники. Рации, сейчас одно из условий успешного боя, это связь, когда командир может свободно управлять своим подразделением на поле боя. Одна из причин
нынешних поражений нашей армии, это отсутствие надежного и быстрого управления войсками, особенно в сражении. Мне не важно, кто и где произвел приборы и агрегаты, главное что если они помогут сделать нашу технику сильней и надежней, то я БУДУ их использовать и не оглядываться на политорганы, а как они на это отреагируют. Для меня главное, это уничтожить врага и вышвырнуть его с нашей земли, а как и с чем это сделать, вопрос второстепенный.
        -А самоходки, вы что, сами их разработали?
        -Да какое разработал, просто накидал, что мне надо, а то как было давать задание заводу, если сам не знаешь, что хочешь получить. Так и с бронетранспортерами, нарисовал внешний вид, задал толщину брони, расположение вооружения, противоминное бронирование и все это сделать на базе полноприводных трофейных грузовиков. Просто заводчане поняли, что именно от них требуется.
        -Всё равно, разработать с нуля бронетранспортер за пару дней это абсолютно не реально, ведь это не обычные грузовики, просто обшитые броней, а как я понял полноценные бронетранспортеры.
        -Ну почему с абсолютного нуля. Эти бронетранспортеры делались на основе трофейных грузовиков, а потому им необходимо было разработать только бронекорпус. Вы знаете как собираются грузовики, вернее на чем.
        -Нет.
        -Основу любого грузовика составляет РАМА! Сначала собирается рама, а потом на неё навешиваются двигатель, подвеска, ходовая и в завершении кабина и кузов. На заводе просто взяли грузовик и сняли с него кабину и кузов, оставив раму с двигателем и ходовой частью. Затем из листов обычного тонкого железа вырезали противоминное днище…
        -А что это, противоминное днище?
        -Это V образное днище, если под бронетранспортером взорвется мина, то ударная волна ударит не единым потоком под 180°, а на ребре жесткости разделится на два потока и частично уйдя в рикошет ударит уже с меньшей силой, тем самым ослабив свое заброневое действие на экипаж машины. Так вот, в этом днище вырезали технологические отверстия под агрегаты, и дальше это стало шаблоном. Затем сварили настоящее днище и в него просто вварили раму грузовика, после чего учитывая размеры агрегатов сварили остальной корпус. Осталось только все поставить на место, и вуаля… бронетранспортер готов. (Многие критики могут сказать как Станиславский - Не верю! Вот только мне пришлось поработать обычным автослесарем в автобусном парке в советские времена тотального дефицита. Нам приходилось зачастую ставить не то что надо, а то что есть, а перед этим ещё и подогнать это то что есть под то что надо. К примеру водопомпа от Икаруса, а потроха от ЛАЗ/ЗИЛ или лично без всякого инженерного образования подгонял двухметровые тепловозные карданы под метровые Икарусовские. Размечал и относил на резку и сварку и потом они отлично
ходили, поэтому вполне реально при наличии соответствующего оборудования и смекалки построить полноценный бронетранспортер на базе грузовика.)
        -Хорошо, меня вы убедили, но когда информация о ваших модернизациях дойдет до высшего руководства, то я не знаю, как отреагируют на них там.
        -Черт не выдаст, свинья не съест! До этого во-первых еще дожить надо, а во-вторых к своим выйти, а за это время уже будет официальный отчет о эксплуатации и поведении в бою модернизированной техники.
        -Ну смотрите, дело ваше.
        Тут в штаб с передовой пошли сообщения о массовых боестолкновениях с противником. Немцы выходили к Минску, и их передовые части вели разведку боем, выявляя нашу линию обороны. Весь день шла вялая перестрелка, видимо противник выявлял наши огневые точки, но в атаку не шел, а вот на следующий день…
        7 ИЮЛЯ, 1941 ГОДА, МИНСК.
        Весь вчерашний день и очевидно всю ночь немцы подтягивали к Минску войска, в том числе и танки с тяжелой артиллерией. А в десять часов утра загрохотало по всему городу. Частичное расположение немецких гаубиц еще ночью нам сообщили разведгруппы, которые переодетые в немецкую форму рыскали в окрестностях Минска. Они не наглели и старались не показываться противнику на глаза, но в случае соприкосновения немцы видели своих камрадов и не придавали этому значения, мало ли что тут делает небольшая группа, у каждого свой приказ.
        Данные на расположение немецких батарей еще рано утром были переданы нашим артиллеристам и на каждую немецкую батарею нацелились по 3 - 4 наши, но огня пока не открывали, ожидая приказа. Сразу же после начала обстрела наших передовых позиций последовал приказ подавить немецкую артиллерию. Квалифицированных артиллеристов гаубичников хватало, их было довольно много среди окруженцев и освобожденных пленных, а потому уже через пять минут после отдания приказа огонь немецкой артиллерии стал стихать. Подавив вражескую тяжелую артиллерию, наши артиллеристы перенесли свой огонь на передний край. Попытка атаки на наши позиции тоже с треском провалилась, атакующих немцев встретил настоящий шквал огня. Кроме большого количества наших пулеметов, было достаточно и трофейных, а на станции Минска стояло пара немецких эшелонов с боеприпасами, в том числе и с винтовочно-пулеметными патронами. А по поддерживающим атаку своей пехоты танкам, открыли огонь многочисленные противотанковые сорокопятки и дивизионные Ф-22, укрытые в крытых капонирах из бронекапсул. Таким укрытиям были страшны только прямые попадания бомб
или крупнокалиберных снарядов, а минометный обстрел или полковые орудия были почти безвредны. Понеся большие потери и оставив на поле боя более сорока горящих танков, противник отошел. Вести огонь по нашим позициям остались только пара батарей тяжелых 170 миллиметровых орудий и подавить их ответным огнем было невозможно, так как они находились за пределами дальности наших МЛ-20 и А-19. Немецкая тяжелая гаубица 17 cm K.Mrs.Laf имела дальность стрельбы в 31 километр, что на 10 километров было больше, чем у наших орудий.
        Остаток дня также прошел в вялой перестрелке, в основном ружейно-пулеметной. Противник продолжил подвод своих войск к линии соприкосновения, а ночью четыре РДГ, соединившись в два отряда, нанесли удар по немецким 170 миллиметровым гаубицам. В час ночи, после смены караула, диверсанты тихо сняли часовых и приступили к минированию гаубиц и складов с боеприпасами. В каждом дивизионе было по 8 орудий. Под каждое орудие положили по три фугасных 68 килограммовых снаряда и в качестве детонатора по 100 граммовой тротиловой шашке с бикфордовым шнуром. Шнур был отмерян на десять минут горения, чтобы РДГ успели отойти на безопасное расстояние. В половине второго обе группы подожгли шашки и побежали прочь. Самым последним подожгли шнур в складе боепитания. Сначала должны были взорваться орудия, так как если первым рванет склад, то существовала опасность, что ударная волна от взрыва отбросит сложенные под орудиями снаряды в сторону и гаубицы уцелеют. Время для обоих групп было синхронизировано, это было сделано для того, что бы оба немецких дивизиона взлетели на воздух одновременно. Они располагались на
расстоянии пяти километров друг от друга, и в случае если будет разница по времени между взрывами, то была большая вероятность того, что подрыв второго дивизиона будет сорван. Пять километров не такое большое расстояние, а подрыв склада снарядов разбудит всех на довольно большом расстоянии и тогда солдаты второго дивизиона сразу заметят и отсутствие часовых, и горящие бикфордовы шнуры под гаубицами. Без двадцати два рвануло, с начало в одном месте, а буквально спустя минуту раздался двойной взрыв, и спустя еще одну минуту третий. Из-за погрешностей в горении бикфордова шнура, подрыв орудий второго дивизиона совпал со взрывом склада боеприпасов первого, а затем взорвался и склад второго дивизиона. Шестнадцать тяжелых дальнобойных гаубиц противника были уничтожены, а РДГ снова разделились и растворились в белорусских лесах.
        Глава 18
        8 ИЮЛЯ, 1941 ГОДА, СМОЛЕВИЧИ, ШТАБ ГУДЕРИАНА.
        Наставший новый день не принес ничего хорошего. Ночью русскими диверсантами был уничтожен полк 17 сантиметровых гаубиц, все 18 орудий были уничтожены, так же как и большая часть их расчетов. Других таких же дальнобойных орудий в распоряжении Гудериана больше не было и навряд ли он сможет получить новые, а других таких дальнобойных орудий у него больше не было. (Поставка в войска гаубиц 17 cm K.Mrs.Laf была начата только в январе 1941 года, и на данный момент их было не больше 90 экземпляров на весь фронт (91 орудие за 1941 год), а всего за годы войны их было выпущено 338 экземпляров.) Попытка ворваться в Минск с ходу тоже провалилась, русские обрушили на них шквал огня, штурмующие части понесли огромные потери, сгорело больше 40 танков, а также контрбатарейным огнем было уничтожено больше половины гаубиц. И на фоне всего этого он должен был в оставшиеся 4 дня захватить Минск, приказ фон Бока был невыполним.
        -Господин генерал-полковник, - Раздался голос начальника разведки. - Получены первые данные о русском командующем. Оберст Маркофф на начало войны был обычным гауптманом, командиром отдельного танкового подразделения, потом он исчез со своим подразделением и снова объявился уже под Брестом, когда разгромил штаб 45-ой пехотной дивизии генерал-майора Фрица Шлипера, которая вела штурм Брестской крепости, и уничтожил в Тереспеле две тяжелые самоходные мортиры «Карл». На время деблокировав Брестскую крепость, он вывел из неё остатки гарнизона, после чего ударил на Минск и захватил его. Освободив большое количество пленных, он стал укрепляться в городе. Предварительные данные показывают, что это умелый, непредсказуемый и очень опасный противник.
        -Спасибо Фридрих.
        Гудериан задумался, этот Маркофф кардинально отличался от русских командиров, он не лез напролом в атаку, судя по всему, уделял снабжению своих войск большое внимание и активно использовал разведку и диверсантов. Чего только стоило уничтожение дивизиона 17 сантиметровых гаубиц, а контрбатарейная борьба, раньше русские не показывали такого успеха в ней. Ждать ещё четыре дня, а смысл. Минск он за это время всё равно не возьмёт. Скрепя сердце Гудериан позвонил фон Боку.
        -Ваше превосходительство, к моему огромному сожалению, выполнить ваш приказ за озвученное время абсолютно не возможно. Русскими командует довольно умелый и удачливый офицер, а потому нам предстоит серьёзная осада. Пока у русских не закончится продовольствие и боеприпасы, мы не сможем взять Минск.
        -Гудериан! Вы сошли сума! Это приказ фюрера!
        -Я сожалею, но у русских большое количество тяжелых орудий и много танков, не считая полевые орудия и минометы и около 100 тысяч войск при большом количестве боеприпасов и продовольствия. Нам понадобится минимум тройное или четверное превосходство в войсках и тяжелом вооружении. Русские встали в оборону, а вы уже видели, как не просто их выбить из хороших укреплений, а тут у них всего в достатке и умный командир. Мы не сможем взять Минск с наскока, ни кто не сможет.
        -Но ведь мы его уже раз взяли!
        -Да взяли, но тогда у них не было такого количества тяжелого вооружения и главное толкового командующего. Нам остаётся только планомерная осада города, другой возможности уничтожить окопавшихся там русских, у нас нет.
        -Что вы уже предприняли для выполнения приказа фюрера.
        -Провели разведку боем и пробный штурм.
        -И каковы результаты?
        -Плачевные, потеряны в общей сложности танковый полк и большое количество гаубиц, в том числе и единственный дивизион тяжелых 17 сантиметровых орудий. Их ночью уничтожили русские диверсанты, а остальные орудия потеряны в контрбатарейной борьбе. Используя своё численное преимущество русские бросали на каждую нашу батарею по 3 - 4 своих, а при таких раскладах ни какая выучка нам не поможет. Остаётся только долгая и планомерная осада.
        -Фюрер будет в ярости!
        -Понимаю, но ничего другого я сделать не могу, да и ни кто другой тоже не сможет. Только если большевики допустят ошибку, то мы сможем взять Минск в ближайшее время, но что-то мне подсказывает, что русский командующий эту ошибку не допустит.
        Тягостный для обоих военачальников разговор закончился, но вот его последствия пока были неизвестны. Всё зависело от реакции фюрера на невыполнение его приказа пускай и по объективной причине. Если для Гудериана на время неприятные разговоры закончились, то для фон Бока нет, ему ещё предстоял разговор с фюрером и судя по всему он будет тяжелый. Разговор с фюрером состоялся вечером, и он действительно вышел очень тяжелым. Гитлер был в ярости из-за того, что план «Барбаросса» оказался под угрозой срыва потому что отбитый русскими назад Минск нарушал всю логистику, а русские войска угрожали нанесением в любой момент удара в тыл армиям группы «Центр». В голове фон Бока до сих пор стояли последние слова фюрера - Я даю вам еще две недели, слышите меня фон Бок, две недели и ни дня больше! Скрепя сердце фон Бок распорядился отправить абсолютно все резервы Гудериану, а также снять с фронта 5-тый, 8-ой и 20-тый армейские корпуса из состава 9-ой полевой армии генерал-полковника Адольфа Штрауса. Всё это крайне негативно сказывалось на темпах наступления. Мало того, что в войсках уже начал намечаться
недостаток боеприпасов, топлива и продуктов, впрочем, продукты можно было реквизировать у русских, так угроза удара со стороны Минска оставалась. Хотя если разобраться, то судя по всему именно сейчас удара из Минска можно было не ожидать. Судя по всему русские пока не собирались оставлять город, но могли сделать это в любой момент и когда это будет неизвестно, а три снятых с линии фронта корпуса, это 9 пехотных дивизий. Пока шло накопление войск Минск стали подвергать интенсивным бомбежкам. Проблема была в недостатке самолетов. Русские во время своего короткого, но как оказалось очень результативного рейда полностью уничтожили несколько аэродромов, вместе со всем персоналом и техникой и теперь авиации не хватало на работу по Минску и фронтовым заявкам. И это еще с учетом того, что у русских оказалось слишком много зенитной артиллерии, в том числе и захваченных ими немецких зениток, так что бомбить приходилось с высоты, что бы избежать огня малокалиберных зениток, поэтому точность бомбометания была посредственной.
        13 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, ОКРЕСТНОСТИ МИНСКА.
        -Товарищ капитан, точно вам говорю, очень удобное место для аэродрома. Я сам там в БАО служил, вся инфраструктура осталась неповрежденной, только взлетное поле повредили, но восстановить его не проблема.
        -А ты не боишься старшина напороться на немцев?
        -А на сам аэродром идти не обязательно. Есть одно место откуда весь аэродром как на ладони, причем расположено за речкой, так что с аэродрома туда быстро не добраться, надо в объезд или через мост или через брод идти, а это считай километров 10 будет.
        -А мы с того места до аэродрома достанем, а то дальность наших минометов всего 3 километра.
        -Даже с запасом достанем, там около двух километров. Километр от аэродрома до речки и от речки примерно километр.
        -Хорошо старшина, уговорил.
        Капитан Голиков оглядел своё воинство, за прошедшие почти две недели он из своего взвода собрал из окруженцев и отбитых пленных усиленную роту. Когда полковник Марков лихим налетом захватил Минск, то капитан Голиков вошел в состав еще пары десятков командиров, кто получил от полковника задание заняться поиском окруженцев и формированием отряда, который по команде начнет чистить дорогу для прорывающихся из Минска войск. В состав его бойцов попали минометчики, а в одной из закладок оставленных по пути Марковым как раз были пять батальонных 82 миллиметровых миномета с большим запасом мин.
        -Ну что я вам говорил товарищ Капитан, вот они паразиты, все ямы и воронки на взлетке засыпали и теперь используют наш аэродром.
        Старшина Белозеров, служивший раньше в БАО этого аэродрома, вместе с капитаном Голиковым в бинокли рассматривали аэродром. Только что приземлились немецкие бомбардировщики и к ним бежали техники, что бы заправить самолеты топливом и подвесить новые бомбы.
        -У ссуки! - Пробормотал едва слышно старшина Белозеров - Ну погодите, скоро вы у нас попляшете, мы вам ещё покажем, где раки зимуют.
        -Ну что старшина, место действительно хорошее, до аэродрома мы вполне достанем и уйти успеем.
        -Товарищ капитан, так нам весь отряд для этого не нужен, вполне достаточно минометчиков и взвод прикрытия на всякий случай, а для маневренности можно грузовики взять. Полкилометра до дороги проехать по лесу вполне можно, а там лесная дорога, по которой мало кто ездит, так что уйдем, только по посту оставить на дороге на всякий случай. Как отработаем аэродром, так ракету дадим, и посты снимутся, а мы на машинах уйдем, у нас как раз три Захара и два трофейных грузовика, для минометчиков, мин и взвода прикрытия места хватит.
        -Пожалуй… ладно старшина, твой план утверждается, берем минометы, триста мин и завтра утром выезжаем.
        На следующий день пять грузовиков с раннего утра выехали с места стоянки и направились к облюбованной поляне. Приехав, бойцы быстро повыпрыгивали из машин и занялись делом. По одному отделению отправилось контролировать лесную дорогу, а еще одно отделение стало помогать минометчикам расставлять минометы и раскладывать рядом ящики с минами. Мамлей минометчик полез вместе с капитаном Голиковым на шикарный дуб, с которого открывался отличный обзор на аэродром. С собой мамлей взял полевой телефон, вниз тянулся кабель, соединяя его со вторым телефоном у минометов. Пришлось ждать больше часа. Пока на аэродром не стали возвращаться после боевого вылета самолеты. Ю-88 заходили на посадку и к ним тут же устремлялись техники для подготовки самолетов к новому вылету. Капитан Голиков ждал, он хотел подловить немцев перед самым взлетом, когда бомбардировщики будут заправлены и загружены бомбами и пилоты будут при них. Наконец заправка и загрузка были закончены и к самолетам направились пилоты. Голиков подождал, пока пилоты не подошли к своим машинам, и отдал приказ - Огонь!
        Сначала были несколько пристрелочных выстрелов, но мамлей быстро внес поправки, и минометчики открыли беглый огонь. Среди самолетов стали вставать султаны разрывов. Техники и пилоты с началом обстрела бросились врассыпную, а мины начавшие рваться среди бомбардировщиков стали калечить самолеты. Сначала несколько самолетов загорелись, после того как из пробитых минометными осколками баков стал выливаться бензин, а потом рванул первый бомбардировщик. За пару минут минометы выпустили по 40 мин, после чего перенесли свой огонь на склады. Сначала загорелось топливо, потом после удачного попадания рванули бомбы, весь аэродром был в дыму и пламени, и большая часть обслуживающего персонала погибла, в том числе и практически все пилоты. Общий ущерб составил 48 бомбардировщиков Ю-88 и 12 истребителей Ме-109. Чрезвычайно довольные результатом, капитан Голиков и мамлей Голованов спустились с дуба, и быстро погрузившись в грузовики, рванули прочь, предварительно пустив для охранения ракету, пока разозленные немцы не сели к ним на хвост. Через пару километров они сделали остановку и дождались оба отделения
охраны, после чего двинулись на соединение с отрядом.
        14 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК.
        После того штурма, когда немцы попытались сходу отбить Минск, прошла уже неделя. Всё это время, хотя новых штурмов больше не было, но постоянные перестрелки шли почти весь день. Немцы пытались такой разведкой боем выявлять наши огневые точки и центры обороны. За прошедшие пару дней мои разведчики из РДГ скрали несколько языков и полученные от них сведения скажем так, настораживали. Согласно показаниям пленных они были из пятого и двадцатого армейских корпусов девятой полевой армии. Возможно, были и другие новые части, не знаю. С одной стороны это было конечно хорошо, так как эти части были сняты с фронта и поэтому нашим было полегче, а с другой стороны теперь это наша головная боль и нам придется с ними разбираться. Утром опять над городом закружили рамы, вот только нормально работать им не давали мои маркони. Они постоянно сканировали эфир и выделив канал воздушного разведчика стали его забивать, не давая ему корректировать начавшийся артобстрел. Всю неделю немцы обстреливали и бомбили Минск, правда с посредственными результатами. Бомбежкам мешала зенитная артиллерия, не давая немецким
бомбардировщикам снижаться, а немецкие орудия мы давили контрбатарейной стрельбой, правда после того, как они рассредоточили свои орудия, то бороться с ними стало намного трудней. Сначала, после начала обстрела и бомбежки я подумал, что начался обычный день, но с передовой сообщили об активности немцев и скоро они предприняли новый штурм.
        Я выслушивал в штабе сообщения с мест, когда сообщили, что на километровом участке на восточной окраине немцы гонят перед собой мирных жителей согнанных с близлежащих деревень. Я, как Носов при этом сообщении сразу вспомнил фильм «Блокада», когда немцы поступили точно также, тогда им навстречу еще вышел советский командир в исполнении Юрия Соломина. Думать надо было быстро. До наших позиций было около двух километров открытого пространства и за пять минут его не преодолеть. Использовать гаубицы было опасно, расстояние слишком маленькое, да снаряды слишком мощные. А вот дивизионные 120 миллиметровые минометы подойдут. Срочно перекинутый дивизион минометов успел в последний момент. Их тяжелые мины стали рваться среди шедших позади колхозников немцев. Доставалось и танкам с бронетранспортерами, которые двигались сразу за немецкой пехотой. Люди, при начале обстрела сразу попадали и после этого в дело включились наши пулеметы и орудия, которые стали бить поверх упавших людей. Немцы откатились назад, а наши рванули вперед, и скрылись среди городских построек, перебежав нашу линию обороны. Наши тяжелые
орудия обрушили шквал огня по наступающим немцам и после того, как на полях окружавших город зачадили несколько десятков немецких танков и бронетранспортеров и умывшись кровью немцы отошли. Вечером по моему приказу разведчики сползали на поле, туда, где немцы гнали перед собой наших людей, и собрали документы у убитых, они оказались из 28-ой пехотной дивизии, 8-го корпуса, который оказывается тоже перебросили под Минск. Спускать немцам с рук такое я не собирался, а потому мои РДГ были ориентированы на уничтожение командира 28-ой пехотной дивизии. Пусть знают уроды, что за подобное будут отвечать собственными жизнями. Командир 28-ой пехотной дивизии генерал артиллерии Йоханн Зиннхубер был застрелен снайпером через три дня, а на месте его лежки, бросившиеся на поиск стрелка немцы, обнаружили табличку на немецком: «Так будет с каждым, кто будет уничтожать мирное население или гнать его перед собой в атаке.»
        Глава 19
        ГЛАВА 19
        28 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК.
        -Кого я вижу! Гюнтер, друг мой ты ли это?
        -Здравствуй Густав, да, это я.
        -Чертовски рад тебя видеть, какими судьбами ты тут оказался?
        -Я так понимаю, что гауптман Сперлинг, командир второго батальона это ты?
        -Да я.
        -Тогда господин гауптман оберлейтенант Вильтман назначен во второй батальон командиром третьей роты. Честно говоря, когда я услышал в штабе, что назначен ротным в батальон гауптмана Сперлинга, то не думал, что это ты.
        -Я тоже не ожидал тебя здесь увидеть, тем более под своим командованием. Ты ведь остался служить во Франции и вдруг ты здесь, но раз ты тут, то добро пожаловать в ад Гюнтер.
        -Густав, что за пессимизм, я тебя не узнаю?
        -Никакого пессимизма дружище, а простая констатация факта, тут сущий ад по сравнению с Европой.
        -Насколько я слышал, мы просто должны раздолбать окопавшихся тут русских, не пойму в чем здесь проблема.
        -Мы уже месяц пытаемся это сделать Гюнтер, но кроме чудовищных потерь, ничего не добились.
        -Но ведь наши войска успешно громят Иванов.
        -Да громят, но тут мы столкнулись с умелым командиром и ордой фанатиков. Я тут тоже кое что слышал, большая часть противостоящих нам русских, освобождены из нашего плена, так что они сражаются до последнего. Кроме того русские захватили большие запасы своего брошенного вооружения и боеприпасов, так что недостатка в тяжелом вооружении не испытывают. Они тут устроили нам настоящий вал Хели (Хель - древнегерманская и скандинавская богиня смерти и мира мертвых. Дочь бога обмана и хитрости Локи и великанши Ангрбоды (Вредоносной), одно из трёх хтонических чудовищ.) и не дай бог тебе остаться там раненым, уж лучше сразу погибнуть, чем остаться там лежать.
        -Почему?
        -За прошедшее время мы провели несколько сильных штурмов, которые Иваны отбили, вот только забрать погибших мы не смогли, русские не дают. Они открывают шквальный огонь по любому движению и даже по парламентерам. А теперь представь что там творится в эту жару, особенно после регулярных артобстелов во время наших штурмов. Не знаю сколько целых тел там сейчас можно найти, а атаковать двигаясь среди гниющих и разлагающихся остатков наших камрадов это ещё тот ужас. А теперь представь, что тебя ранили и ты остался лежать там, на земле пропитанной трупным ядом под этой жарой и невозможностью до ночи выползти оттуда, и это если у тебя есть возможность двигаться.
        -А как же сами русские, им разве не надо высылать к примеру разведгруппы?
        -Они там появляются только во время контратак, и не дай бог тебе также оказаться на их пути. Помнишь Стони?
        -Это где?
        -Да одна вшивая деревушка во Франции.
        -Вспомнил! Там мы еще долго не могли подбить тяжелый французский танк. (Тяжелый французский танкChar B1 под командованием Пьера Бийота в бою 16 мая 1940 года за деревню Стони получил 140 попаданий, и при этом не был выведен из строя ни один жизненно важный модуль машины.)
        -Всё правильно, вот только русские «Призраки» (Неофициальное название в немецких войсках советского тяжелого танка КВ за его практически полную неуязвимость к противотанковой и полевой артиллерии.) намного страшней француза, у него и броня толще и орудие мощней. Когда после артналета на тебя двигаются эти бронированные чудовища, а следом за ними русская пехота, которая после себя ни кого не оставляет в живых, то это страшно. Именно так погиб твой предшественник. Во время нашей атаки русские перешли в контратаку и лейтенант Венцель был ранен в ногу. Его добили русские пехотинцы, хотя он пытался сдаться им в плен. Это видел оберсшютце (старший стрелок) Мейер, он затаился в обломках нашего танка и всё видел.
        -Русские что, никого не берут в плен?
        -Ни кого, они даже раненых добивают и на поле боя и так, если им попадется санитарная колонна или госпиталь.
        -Варвары!
        -Знаешь Гюнтер… ты только что прибыл из Франции… короче я понимаю русских.
        -Что!?
        -Ты не всё знаешь и не всё видел Гюнтер. Я видел разбомбленные русские госпиталя, раздавленные нашими танками их грузовики с ранеными, а также добитых штыками, их добивали наши солдаты. После такого нечего удивляться. Знаешь, в первую неделю войны в расположение нашего медсанбата выскочили русские танки, так они просто проехали мимо, ни кого не тронув, однако теперь не думаю, что они вот так просто проедут мимо. Мы сами разбудили в русских зверя.
        -Что ты говоришь Густав? Может ты и в нашу победу не веришь?
        -Теперь не знаю, раньше у меня не было ни малейшего сомнения, однако теперь…, не знаю Гюнтер. Будь Россия не такой большой, мы смогли бы их гарантированно раздавить, однако с их расстояниями и фанатизмом, не знаю. Ты видел, как русские со связкой гранат бросались под наши танки или сражались до последнего патрона, а потом шли в рукопашную? А я видел, да многие сразу сдавались, но другие бьются до конца и мне кажется, что фюрер совершил роковую ошибку, напав на русских.
        -Густав… - Договорить оберлейтенант Гюнтер Вильтманн не успел, так как именно в этот момент начался артобстрел немецких позиций и оба офицера сидевших до этого у палатки бросились к отрытой рядом щели, где и укрылись, пережидая обстрел крупнокалиберных русских орудий.
        28 ИЮЛЯ 1941 ГОДА, МИНСК.
        Прямо с утра я со Свиридовым отправился вначале в депо, там мы с ним осмотрели бронепоезда. Вчера их наконец закончили строить, и сейчас они стояли и сохли после окраски в трехцветный камуфляж. Честно говоря, они смотрелись, сделанные по возможности с рациональными углами наклона, броневагоны с пушечно-пулеметным вооружением, причем одинаковые, они смотрелись достаточно грозно.
        -Да впечатляет, и что дальше? - Спросил меня Свиридов.
        -Ещё пара недель, максимум три и пойдем на прорыв.
        -Больше не продержимся?
        -Можем, но зачем? Свою задачу мы выполним с гарантией, мне было приказано продержаться до начала августа, я её считай выполнил и даже перевыполнил. Так как мы продержимся до середины августа, всё это время оттянув на себя значительные силы и не давая противнику наступать на Смоленск и Москву. Можно конечно упереться рогом и встать тут намертво, вот только что нам делать, когда закончатся боеприпасы, топливо и продовольствие? А о гражданском население города вы подумали, после нашей обороны обозленные потерями немцы уничтожат всех, они не будут разбираться, военнослужащий перед ними или гражданский, убьют всех.
        -А так они пощадят мирное население после нашего ухода?
        -Мы всех заберем с собой, по сообщениям разведки железнодорожные пути на Смоленск целы, а тут достаточно паровозов и вагонов для эвакуации гражданского населения города. Пускай впритык, но сможем вывести всех. Кроме того, если мы тут все героически погибнем, то особой пользы не принесем. Да еще немного придержим немцев, а дальше? Главное, что мы выиграли достаточно времени для подтягивания резервов и строительства линии обороны. Свою главную задачу на данный момент мы выполнили, но мы можем и дальше громить противника. Сейчас здесь в основном те, кто уже на своей шкуре испытал немецкое гостеприимство и видел, что они творили с гражданским населением, так что мотивировать наших бойцов не надо. Они получили драгоценный опыт, увидели, что противника можно бить и произвели боевое слаживание. Такие бойцы очень ценные и их надо по возможности беречь, а вырвавшись из Миска и пробившись к своим, мы сможем провести новые рейды.
        -Уже есть новые планы?
        -Да, есть кое какие задумки.
        -И что если не секрет?
        -Только между нами, больше ни кому.
        -Хорошо.
        -После прорыва несколько дней на отдых и подготовку, а потом рейд в Прибалтику. Удар на Даугавпилс, Тарту и Нарву, что бы выйти в тыл группе армий «Север».
        -Почему именно туда?
        -Для ликвидации угрозы Ленинграду. Там сосредоточенно слишком много важных предприятий и захват или блокада Ленинграда будет очень сильным ударом по нам.
        -А не слишком ли это? Всё же расстояние приличное и силы у немцев там тоже не маленькие.
        -Да немаленькие, (В составе группы армий «Север» были 16-я и 18-я полевые армии, 4-я танковая группа и 1-й воздушный флот, всего: 793 000 человек - 23 пехотных дивизии, три танковых и три моторизованных дивизии, 646 танков, 830 боевых самолётов и 1200 орудий.) но… Вы знаете, что такое клевец или чекан?
        -Знаю, а что?
        -Что будет если по кирасе ударить молотком, даже на длинной ручке?
        -В лучшем случае вмятина.
        -А если клевцом или чеканом?
        -Пробьет кирасу.
        -Вот именно! Да у немцев в Прибалтике довольно значительные силы, но ведь они не в одном месте, а рассредоточены по всей территории, а мы будем бить всем корпусом в одном месте на фронте шириной максимум в 5 километров. В этом случае у нас будет преимущество, и мы просто пробьем любые заслоны. (Будь это в Реальной истории, то у ГГ не было бы ни единого шанса успешно осуществить свою затею, но его действия уже сказались на истории. В реальности к концу августа немцы захватили Нарву, Псков и Новгород, но захват Минска притормозил не только центральный, но и прибалтийский фронт, а потому Псков и Новгород еще удерживаются советскими войсками. В таких условиях рейд ГГ в Прибалтику имеет шанс на успех, тем более, что все основные силы противника сосредоточены на линии фронта и почти до самого конца противостоять ему будут в основном только тыловые части и следующее к фронту пополнение. В итоге, при выходе из рейда, соотношение сил будет максимум один к трем по людям и примерно один к одному по танкам и орудиям, так что при удаче и правильном командовании, у ГГ есть все шансы на успех.) Я ещё вчера отдал
приказ шести РДГ на перебазирование в Прибалтику, они должны уже сейчас начать разведывать предполагаемый маршрут на наличии немецких сил. Особое внимание уделить расположению складов и аэродромов, которые можно будет уничтожить по ходу движения, не особо отклоняясь от маршрута.
        -Это полная авантюра! Малейшая ошибка и корпус уничтожат, а топливо и боеприпасы?
        -Мой предыдущий рейд тоже был чистейшей авантюрой, причем начатый в гораздо худших условиях. Минимум сил, полная самодеятельность и отсутствие разведки на начальном этапе. Теперь у меня будет достаточно сил, а топливо и боеприпасы, расход боеприпасов в основном только в начале и конце рейда, а топлива хватит. К тому же в Прибалтике должны остаться наши склады, думаю минимум парочку, где можно разжиться топливом мы найдем да и немецкие склады со счетов сбрасывать не надо. По крайней мере топливо к грузовикам и бронетранспортерам мы там найдем. Шансы на успех у нас есть и если всё получится, то мы в итоге сможем стабилизировать фронт по линии Нарва - Псков - Новгород.
        Если в ходе рейда мы сможем выбить хотя бы половину немецких танков группы армий «Север», то дальнейшее наступление противника сильно снизится. Сейчас излюбленным приемом немцев являются удары танковых групп с пехотным прикрытием. Они на узком участке фронта прорывают нашу оборону и затем громят наши тылы и разрозненные подразделения. Я хочу провернуть похожую операцию, но с привлечением больших сил. Массированное применение КВ и Т-34 при поддержке пехоты на бронетранспортерах и артиллерийской поддержкой позволит нам прорывать любую немецкую оборону. Кроме наспех оборудованных полевых укреплений противник ни чего не успеет подготовить. Все А-19 и МЛ-20 оставим в Смоленске, они хоть и дальнобойные, но слишком тяжелые и тихоходные. С собой возьмем все 120 миллиметровые минометы и новейшие М-10 и М-30, их как раз более 4 сотен набирается. Они и легче и скорость транспортировки выше, а что не такие дальнобойные, то не страшно. Им не в обороне стоять, а для маневренной войны они самое то. Наведем хаос в немецком тылу, временно нарушим снабжение, да и просто выйдя из рейда мы всё равно после этого
окажемся для немцев пугалом, которое сможет притормозить их наступление. Хотя бы 2 - 3 недели и наши войска подтянув резервы и укрепив оборону смогут более надежно закрепится, а там дотянуть до осени и начала распутицы и немецкое наступление забуксует и можно будет переформировать наши войска и создать устойчивую линию обороны.
        -Всё равно авантюра чистейшей воды, но признаю, в таком свете шансы на успех всё же есть, хотя и мизерные. В любом случае этим мы притормозим наступление противника и по любому нанесем ему большие потери. Ладно, вы еще что-то хотели посмотреть?
        -Да, пройдемте, была у меня одна задумка по перспективному виду вооружения. Пока его еще нет и помине, (Официально танкист Марков не может знать о реактивных минометах БМ-13, хотя они и были приняты на вооружение прямо накануне начала войны, но это знает водитель Носов) но у нас на складах обнаружено большое количество реактивных снарядов для самолетов. Самих самолетов нет, но ведь можно создать простой станок для их массового запуска и установить его например на танки БТ.
        -А точность? Ракета не снаряд, я хоть и не артиллерист, но представляю, что реактивные снаряды не смогут соперничать со ствольной артиллерией.
        -А там такая точность и не нужна, более того, она просто противопоказана.
        -Почему.
        -Представьте себе, что например блок направляющих 5х8, шасси танка позволит такой установить, выпускает допустим за минуту 40 реактивных снарядов и какой от этого будет толк если они все разорвутся в одной точке. Наоборот, там должен быть разлет снарядов для накрытия достаточно большого участка. Вот наступает противник и тут среди его расположения, на достаточно большой площади в течение минуты разрываются сотни снарядов. Батарея из шести установок выпустит 240 снарядов, а ведь при практически одновременном подрыве будет и дополнительный урон от встречающихся ударных волн. А паника среди противника, когда внезапно всю площадь покрывают разрывы. Я планирую создать дивизион из 24 машин, четыре шестиустановочные батареи, это будет 960 реактивных снаряда в залпе. На участке в километр это должно гарантированно остановить любое наступление. Если танки еще смогут уцелеть при отсутствии прямого попадания, то бронетранспортеры и пехота в любом случае понесут огромные потери.
        Из депо, сев в свои бронетранспортеры, мы отправились на механический завод, где уже закончили модернизацию танков и переделку немецких грузовиков в бронемашины. Там мы и увидели 24 БТ старых выпусков со снятыми башнями и блоками направляющих на поворотном станке. Для самообороны на месте старых башен появилось по одной маленькой, с пулеметом ДТ в ней. Все танки выглядели однотипно и после свежей окраски в камуфляж, выглядели, как новенькие, даже и не скажешь, что они уже прослужили по несколько лет.
        12 АВГУСТА 1941 ГОДА, МИНСК.
        -Вот здесь будет первая группа кинооператоров которая и заснимет сам момент стрельб, а вот здесь на передовой будет вторая группа, которая заснимет собственно говоря результат обстрела. Причем снимать будут двумя камерами, одна непосредственно немецкие позиции, а вторая залп установок.
        Мы со Свиридовым находились в штабе, перед большой картой Минска, а перед нами был руководитель группы операторов. Все установки РСЗО были готовы и даже пристреляны. Разумеется полного залпа они не давали, а стреляли одиночными эресами из каждого ряда блока. Необходимо было знать, на какую дальность будут лететь эресы при разных углах наклона. Выстрелы одиночными эресами не должны были вызвать какие либо подозрения у немцев, ну постреливают русские одиночными ракетами по немецким позициям беспокоечным огнем и всё. Генеральное испытание реактивных установок с записью его на кинопленку для дальнейшего пропагандистского использования я решил приурочить к очередному немецкому штурму. Нанести удар по немецким позициям это одно, тут не будет особо видно нанесенный ущерб и совсем другое, нанести удар по атакующим немцам. Тут ясно будут видны последствия этого удара и по пехоте и по технике, а то, что в атаке будут участвовать и танки с бронетранспортерами, было очевидно. А то, что мы обсуждали место расположения съемочных групп, так тут всё было просто. От одной из своих РДГ мы получили донесение. Они
неделю назад захватили немецкого офицера, и тот сообщил, что 13 августа будет осуществлен двойной штурм Минска. Немцы, осаждающие нас, получили очередное подкрепление и подгоняемые приказом любимого фюрера должны были пойти на очередной штурм. Я решил подогнать свои планы, под немецкие. Сидеть и дальше в Минске теряло свою актуальность. За это время наши части основательно закрепились в основном на восточном берегу Днепра, получили подкрепления и зарылись в землю. Теперь их было не так легко выбить с позиций, да и ударную мощь немцы за этот месяц основательно подрастеряли. Зато они продолжали давить в Прибалтике и надо было действовать уже сейчас, что бы Ленинград не оказался в кольце блокады, как это было в реальной истории. Одновременно с немецким наступлением на город должно было начаться наше контрнаступление, которое должно было закончится пробитием коридора к Смоленску и выхода корпуса из окружения. Нам надо было пройти с боями почти 250 километров для выхода к своим, а кроме того и это было главным, вывезти из блокированного Минска около 150 тысяч мирных жителей. Сделать это быстро и с
наименьшими затратами можно было только по железной дороге, благо она оказалась целой. Немцы её не уничтожали, так как сами использовали, а своим РДГ я запретил её повреждать на участке Минск - Смоленск. По моему замыслу, мы должны были сильнейшим артиллерийским огнем сорвать немецкое наступление, после чего перейти в контратаку и не останавливаясь, как прежде продолжить удар по немецким частям вдоль железной дороги. Если учесть, что основные немецкие силы были сконцентрированы под Минском и потом уже на линии фронта, то в промежутке между Минском и Смоленском их не может быть много. Подкреплений тоже практически не будет, а потому ударный кулак из КВ, Т-34 и пехоты на трофейных бронетранспортерах и построенных нами бронемашинам должен был без особых усилий пробить коридор до своих, после чего из Минска на Смоленск, один за другим пойдут эшелоны с беженцами и ранеными. Первым естественно пойдет бронепоезд, для проверки и расчистки при необходимости пути. Второй бронепоезд будет в резерве и если всё пройдет без осложнений, то он уйдет последним. Боевые части будут отходить по обеим сторонам от железной
дороги, тем самым не давая немцам возможности её перерезать. В принципе пройти задень 250 километров, даже и с боями было реально. Основную опасность для нас могли представлять только немецкие самолеты, но во-первых прикрытие моих частей зенитными средствами было достаточно высокое, во-вторых мы до этого основательно проредили ряды немецкого Люфтваффе уничтожением нескольких аэродромов месяц назад и немцы еще не смогли восстановить численность своей авиации до прежнего уровня, а в третьих, мои РДГ устроили несколько диверсий. После уничтожения еще пары немецких аэродромов с применением минометов, немцы значительно усилили охрану своих аэродромов, и соваться теперь туда с небольшими силами было бесполезно. Да, до аэродромов нам теперь было не добраться, но ведь был и другой путь вывести немецкую авиацию из игры. Самолеты на воде не летают, а потому, сразу, как я получил сведения о планируемом противником наступление, так сразу все РДГ были переориентированы на уничтожение транспортных колонн противника, и в приоритете стояли колонны с топливом для самолетов. Попутно должны были быть уничтожены и два
немецких аэродрома находившихся по пути нашего следования. Да и в любом случае, чем дальше мы тут будем сидеть, тем трудней потом будет вырваться, а запасов продовольствия и боеприпасов оставалось ещё примерно на месяц, так что не надо было тянуть до крайности, а тут вырисовывался отличный способ вырваться к своим с минимальными потерями и я не хотел его терять. Удерживать Минск я должен был до начала августа, а сейчас уже считай его середина, а потому мне ни кто и слова не скажет, что я оставил Минск и пробился к своим. Да, немцы наконец смогут наладить логистику, правда не быстро и не легко, так как отступающие части будут рвать за собой все мосты, да и самом Минске мы при отступлении полностью уничтожим железнодорожную станцию, так что им понадобится ещё минимум пара недель для возобновления перевозок. Но в любом случае можно было сказать, что их план «Барбаросса» полностью накрылся медным тазом и осенняя распутица и зимние морозы застанут их гораздо западней, чем это было в реальной истории.
        Дописал вторую часть главы и поправил ошибки со сроками указанные читателями. Спасибо вам, что поправляете, приятного чтения.
        Глава 20
        13 АВГУСТА 1941 ГОДА, МИНСК.
        -Вот тут ставим первую камеру, здесь вторую… Товарищ капитан, точно тут безопасно?
        Старший кинооператоров активно бегал на боевой позиции «Градов». Именно так решено было назвать РСЗО, сделанные на базе шасси устаревших БТ. Весь дивизион из 24 машин был размещен на позиции еще вечером. Как раз на расстоянии половины дальности от нейтралки и сейчас, рано утром 13 августа, кинооператоры устанавливали свои камеры. Вторая группа кинооператоров находилась непосредственно на передовой и должна была снять сам удар и его последствия. Немецкое наступление должно было начаться в 10 часов утра. Ровно в полдесятого ударила немецкая артиллерия, а в небе появились юнкерсы. Последние несколько дней они редко бомбили город, начался сказываться дефицит топлива и боеприпасов, всё же мои РДГ свою задачу выполняли хорошо. Бомбить прицельно и корректировать огонь артиллерии немцам снова не удалось. Наши зенитки и служба РЭБ своё дело знали. В ответ подключилась наша артиллерия, пока начав чисто противобатарейную борьбу. Немцы усиленно обстреливали передовую, правда без особых успехов, но несколько раз попав прямым попаданием тяжелых снарядов уничтожили несколько бронекапсул эрзацдотов.
        Обстрел продолжался ровно полчаса, после чего в атаку пошли танки при поддержке пехоты. Удары наносились с двух направлений, один с западной стороны города и второй с восточной. Массированно атаковать по всему периметру они не смогли, но и так наступление шло по достаточно большому фронту. На других участках обороны противник также проявил активность, не давая нас снять оттуда часть войск для поддержки атакованных участков. Большая часть нашей артиллерии сосредоточилась на западном направлении, а на восточной… Операторы начали свою работу. Коробы пусковых установок поднялись вверх, после чего при получении команды открыли огонь. Еще ни кто не видел полный залп, при испытаниях и пристрелке стреляли одиночными эресами, а это не то зрелище. Сейчас установки заволокло дымом, а из них с оглушающим скрежещущим и немного завывающим звуком ( в снопах пламени, в небо, в направлении противника, устремились десятки огненных стрел. Каждую секунду из установки вылетало по эресу, а потому они отстрелялись за 40 секунд, выпустив по атакующему противнику 960 реактивных снарядов. Все стоявшие рядом пребывали в
лёгком шоке, а на передовой разверзся натуральный огненный шторм. Внезапно всё небо со стороны Минска покрылось огненными стрелами, которые с воем стали падать среди порядков наступающих немцев. Всё пространство на протяжении километра покрылось шапками разрывов, и тут в действие вступила артиллерия. Заработало всё, от тяжелых гаубиц, до противотанковых сорокопяток, спустя десять минут последовал новый залп «Града», но уже смещенный в сторону и немцы не выдержали. Под сильным обстрелом они стали отходить, местами переходя в бегство, особенно возле мест подвергшимся залпам из РСЗО.
        Взревели танковые дизеля и вперед, редкой цепочкой пошли КВ, а чуть позади более плотно и Т-34, а уже за ними шли трофейные бронетранспортеры и цепи пехоты. С относительной легкостью прорвав очаги немецкой обороны, КВ с частью пехоты продвинулись на несколько километров вперед, а Т-34 с бронетранспортерами и другой частью пехотинцев развернулись вдоль линии фронта и пошли всё крушить на своем пути. Несколько отрядов легких БТ с пехотным десантом на броне рванули дальше в немецкие тылы наводить панику и кошмарить немецких тыловиков. В первую очередь такие отряды уничтожали тяжелую немецкую артиллерию и полевые склады топлива и боеприпасов, а также выявленные моей разведкой штабы. Такое бывало и раньше, вот только обычно дальше 3 - 5 километров в тылы противника мои бойцы не углублялись. Сейчас все было по-другому. Использовав немецкое наступление в своих целях, уничтожив во время немецкой атаки артиллерийским огнем большое количество немецкой техники и живой силы, на плечах отступающего противника, мои ударные группы достаточно легко и с минимальными потерями прорвались в немецкие тылы, и пошла
потеха. Особенно среди немцев вызвал панику удар Градами. Тогда на участке подвергшемуся их удару практически не осталось живых. Один танковый и два пехотных батальона были практически полностью уничтожены меньше чем за минуту. На поле остались новые костры уничтоженных немецких танков и бронетранспортеров. Если на западном участке обороны рейдовые группы ограничились небольшой прогулкой по немецким тылам, то на восточной стороне всё было по-другому. Пройдясь с боями километров на 10 по обе стороны от прорыва, группы стали углубляться в немецкие тылы, а часть осталась заслоном. В тоже время начался выход из Минска воинских колонн. Одновременно с этим начался неспешный сбор гражданского населения города возле вокзала. Начало эвакуации было назначено на вечер, что бы практически полностью исключить опасность авианалетов на эшелоны с беженцами. А ударные группы в этот момент начали своё выдвижение вдоль железной дороги в направлении Смоленска.
        13 АВГУСТА 1941 ГОДА, СМОЛЕВИЧИ, ШТАБ ГУДЕРИАНА.
        СООБЩЕНИЕ О ТОМ, ЧТО ОЧЕРЕДНОЙ ШТУРМ МИНСКА С ТРЕСКОМ ПРОВАЛИЛСЯ, А КРОМЕ ТОГО НАЧАЛАСЬ РУССКАЯ КОНТРАТАКА И СЕЙЧАС РУССКИЕ ТАНКИ ДВИГАЮТСЯ В НАПРАВЛЕНИИ СМОЛЕВИЧЕЙ ЗАСТАЛО ГУДЕРИАНА ВРАСПЛОХ. НЕСМОТРЯ НА ВСЕ НЕУДАЧИ С НЕВЫПОЛНЕНИЕМ ПРИКАЗА О ОТБИТИИ МИНСКА, ГУДЕРИАН ТАК И ОСТАЛСЯ КОМАНДОВАТЬ ШТУРМОМ МИНСКА. СЕЙЧАС, ПОЛУЧИВ СООБЩЕНИЕ О ПРИБЛИЖЕНИИ К ЕГО ШТАБУ РУССКИХ ТАНКОВ, ОН ОТДАЛ ПРИКАЗ О НЕМЕДЛЕННОЙ ЭВАКУАЦИИ В БОРИСОВ, НО СПУСТЯ ЕЩЕ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ЕМУ ПРИШЛОСЬ СПЕШНО БЕЖАТЬ И ОТТУДА. ИЗ БОРИСОВА ШТАБ ГУДЕРИАНА ОТПРАВИЛСЯ В БЕРЁЗИНО, ГДЕ ВРЕМЕННО И ЗАКРЕПИЛСЯ. СООБЩЕНИЕ РАЗВЕДКИ О ТОМ, ЧТО РУССКИЕ ПОХОЖЕ ПОШЛИ НА ПРОРЫВ К СВОИМ. ОТКРОВЕННО ОБРАДОВАЛ ГУДЕРИАНА. КОНЕЧНО, КАК НЕМЕЦКИЙ ОФИЦЕР, ОН ДОЛЖЕН БЫЛ ПОСТАРАТЬСЯ ПОЛНОСТЬЮ УНИЧТОЖИТЬ ПРОТИВНИКА, ВОТ ТОЛЬКО РЕАЛЬНОЙ ВОЗМОЖНОСТИ ЭТО СДЕЛАТЬ У НЕГО НЕ БЫЛО. ДА, В ОБЩЕМ ПОДСЧЕТЕ У НЕГО БЫЛО БОЛЬШЕ ВОЙСК, ВОТ ТОЛЬКО ОНИ БЫЛИ РАССРЕДОТОЧЕНЫ НА БОЛЬШОЙ ПЛОЩАДИ, А КРОМЕ ТОГО У РУССКИХ СЕЙЧАС ОКАЗАЛОСЬ ЗНАЧИТЕЛЬНОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО В БРОНЕТЕХНИКЕ И АРТИЛЛЕРИИ, В ТОМ ЧИСЛЕ И ТЯЖЕЛОЙ. КРОМЕ ТОГО ВОЙСКА РУССКИХ ОКАЗАЛИСЬ ДОСТАТОЧНО КОМПАКТНО
СОСРЕДОТОЧЕНЫ, ЧТО ДАВАЛО ИМ ПРЕИМУЩЕСТВО НЕПОСРЕДСТВЕННО ПРИ ПРОРЫВЕ. НО ГЛАВНОЕ, ЧТО ПОКА РУССКИЕ ОСТАВАЛИСЬ В ГОРОДЕ, ТО ВЫБИТЬ ИХ ОТТУДА БЫЛО ПРОБЛЕМАТИЧНО, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ПОКА У НИХ НЕ КОНЧИТСЯ ПРОДОВОЛЬСТВИЕ И БОЕПРИПАСЫ. СЕЙЧАС, ПОСЛЕ ТОГО КАК ОНИ ОСТАВЯТ МИНСК ОН НАКОНЕЦ СМОЖЕТ ВЫПОЛНИТЬ ПРИКАЗ СВОЕГО НАЧАЛЬСТВА И ФЮРЕРА, А ПРОБЛЕМА ПРОРВАВШИХСЯ ИЗ ГОРОДА РУССКИХ СТАНЕТ УЖЕ НЕ ЕГО ГОЛОВНОЙ БОЛЬЮ. ПУСКАЙ ОБ ЭТОМ ДУМАЮТ ДРУГИЕ, А У НЕГО, ГЕНЕРАЛА ГУДЕРИАНА ОСНОВНАЯ ЗАДАЧА ОТБИТЬ МИНСК И ОН ЕЁ НАКОНЕЦ ВЫПОЛНИТ.
        13 АВГУСТА 1941 ГОДА, МИНСК.
        Начало нашего контрнаступления началось удачно и пока продолжало развиваться без особых проблем. На западном направление, прорвав оборону противника и совершив небольшой рейд по его тылам, мои бойцы отошли назад. На восточном ударные группы продолжили наступление вдоль железной дороги по линии Смолевичи - Борисов - Орша - Смоленск. Была одна проблема с железной дорогой, которую к счастью для нас решили сами немцы. 14 июля 1941 года батареей капитана Флёрова впервые был нанесен удар легендарными Катюшами по железнодорожной станции города Орша. Станция была полностью уничтожена, но за прошедший после удара месяц, часть железнодорожных путей была восстановлена немцами, в том числе и нашими пленными. Учитывая в своих планах эвакуацию из Минска гражданского населения по железной дороге, была тщательно проведена разведка всего пути Минск - Смоленск. К сожалению застать штаб Гудериана в Смолевичах мы не успели, он успел удрать в Борисов. Из Борисова он тоже ушел, а специально охотится на него, у меня не было возможности. Главное, что пока на нашем пути не встречались крупные силы противника.
Немногочисленные тыловики и охранные части как только видели с кем им придется иметь дело тут же отступали. Небольшие заминки вышли только в Смолевичах и Борисове, всё же действовать в населенных пунктах, особенно крупных, намного сложней, чем в чистом поле. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить. Как мы ни торопились, а уложиться в план не получилось. Впрочем, я изначально не очень на это рассчитывал. Надеялся, но торопить или ругать командиров за это не стал. В 8 часов вечера мои передовые части остановились около небольшого городка Толочин, пройдя с боями за день около 170 километров. В принципе это тоже был хороший результат, так как до линии фронта от Толочина оставалось всего около 100 километров. (В результате действий ГГ линия фронта на данный момент проходит западней чем в РИ и Смоленск еще находится у нас.) Войскам требовался хотя бы небольшой отдых, да и техника требовала обслуживания, так что был отдан приказ всем мехводам и водителям поесть и спать, благо полевых кухонь у нас хватало, как своих, так и трофейных, а потому ужин был приготовлен в дороге. Весь день
провести за управлением танков, бронетранспортеров и грузовиков при отсутствие гидро и пневмоусилителей испытание не из легких. (Попробуйте сами хоть немного проехать не то что на грузовике, а хотя бы просто на микроавтобусе без усилителя руля и тормозов, без рук останетесь.) А в это время техники и другие бойцы заправляли технику и пополняли в ней боекомплект, после чего оставив дозоры и остальные бойцы легли спать, что бы подняться в полпервого ночи.
        -Товарищ полковник, - обратился ко мне ординарец - тут к вам делегация от горожан.
        -Ну приглашай. - День выдался нервным, тяжелым и напряженным, а потому, я хоть сам и не шел в бой, но устал прилично, да и нервов потратил немало.
        В мой кабинет в штабе зашло шесть человек гражданских, все уже в возрасте.
        -Добрый вечер товарищ полковник. - Начал один из них. - Вы начали эвакуацию мирного населения и хотите вывести всех, это так?
        -Да начали, правда придется очень сильно потеснится и возможно часть населения повезем на машинах, если не удастся всех разместить в эшелонах, а в чем собственно говоря дело?
        -Тут вот какое дело, мы тут посоветовались между собой и решили, что не поедем с вами, а останемся оборонять наш город до конца.
        -Кто это мы?
        -Старики. Мы свое уже пожили, пускай лучше женщины с детьми и молодежь вся эвакуируется, а мы останемся. Да и вам полегче будет прорываться, мы часть германцев на себя оттянем.
        -Как вас зовут?
        -Пётр Фомич, Кулябов я.
        -Вы хорошо подумали Пётр Фомич? Вы ведь на верную смерть останетесь.
        -Хорошо подумали, германцы всё равно никого не пощадят, а так оставите нам оружия, боеприпасы и мы их на сколько сможем, на столько и задержим. Вы не сомневайтесь, какой никакой опыт у нас есть, еще в империалистическую с германцами воевали.
        Да, дела. Я смотрел на этих еще не совсем старых, но уже в возрасте мужиков и думал. Мест для гражданских действительно не очень много и придется сильно тесниться, что бы всех вывести с собой. Приказать им я тоже не мог, они не военнообязанные, а потому оставалось только согласиться с их решением.
        -Хорошо товарищ Кулябин, раз это ваше решение, то я не вправе вам это запретить. Собирайте всех своих, и мой ординарец проводит вас на один из складов, где вы получите оружие и боеприпасы, а также немного продовольствия и удачи вам. Не думаю, что вы выживете, но все же надеюсь, что хоть кто-то из вас уцелеет. Можете не сомневаться, я сообщу о вашем решении начальству и вот что еще, составьте список всех, кто будет с вами. О таком нельзя забывать, такое надо помнить вечно, а потому потомкам нужно знать, кто остался тут защищать свой город до последнего и уступил свои места для эвакуации женщинам и детям.
        -Спасибо вам товарищ полковник.
        -Это вам спасибо Пётр Фомич и удачи вам, пускай хоть кто-то из вас уцелеет. Степа, ты всё слышал, проводи их на склад и пускай им дадут всё, что они попросят. Нам всё равно всё не вывести, так хоть часть с толком используют, а остальное, что не вывезем приготовить к уничтожению.
        Я пожал руки всем минчанам, пришедшим ко мне, и они ушли вместе с моим ординарцем.
        -Плотнее, плотнее становитесь, понимаю, что неудобно, но жить все хотят, а мест в вагонах мало, так что уплотняемся бабоньки.
        В час ночи, после скорого завтрака, передовые части выступили дальше и двинулись на Оршу, к которой и подошли в начале четвертого утра. Поскольку Орша была уже рядом с линией фронта, то и немецких частей в ней оказалось немало. Наше внезапное появление, причем в середине ночи оказалось для немцев полной неожиданностью. Основная часть гарнизона города и транзитных частей спала в казармах, поэтому ворвались мои передовые части без потерь. Немногочисленные посты на въезде в город и патрули ни чего не смогли сделать танкам с пехотным десантом, а вот потом пошло выкуривание немцев из казарм и тут пошли первые потери. Тактика действия была обговорена заранее, да и у тех, кто уже брал Минск, был небольшой опыт подобных городских боев. Главной проблемой было отсутствие разведданных о месторасположении немцев в городе. Не меньше часа ушло пока с помощью местных жителей не разобрались в местах расположения противника. После этого вперед выходили КВ или тридцатьчетверки, а за ними пехота и бронетранспортеры, которые и начинали вести огонь, по зданиям занятым противником. Пока передовые части занимались
зачисткой Орши, остальные двинулись дальше, так как до линии фронта оставалось всего пара десятков километров.
        После Орши численность немецких войск значительно возросла, хотя тут и было еще много тыловых подразделений, но и боевых частей хватало, вот с ними и вступили в бой передовые части. Часам к 8 утра, до линии фронта оставалось меньше десяти километров, но наше продвижение застопорилось. Пришлось в спешном порядке подтягивать тяжелую артиллерию и в первую очередь 120 миллиметровые миномёты, Грады и 122 миллиметровые гаубицы М-30. Первыми огонь по немцам открыли полковые минометы и гаубицы, а потом дали залп Грады. Если начавшийся обстрел из минометов и гаубиц немцев не особо испугал, то вот удар Градов вызвал панику. В их памяти еще не забылся удар Катюш по вокзалу Орши, а сейчас плотность покрытия была больше и плотней, и немцы не выдержали, а тут еще и пошедшие в атаку наши танки.
        14 АВГУСТА 1941 ГОДА, ЛИНИЯ ФРОНТА ПЕРЕД СМОЛЕНСКОМ.
        -Ну что тут у вас происходит?
        -Да что-то непонятное товарищ подполковник, часов с 5 утра наверное началась канонада в немецком тылу. Пока было темно, видны были всполохи, а сейчас тоже канонада, слышите?
        Действительно, со стороны противника были слышны звуки артиллерийских разрывов, причем они приближались. Кроме того в бинокль было хорошо видно, как засуетились немцы.
        -Капитан, ты тоже это видишь?
        -Да товарищ подполковник, похоже немцы готовятся отразить удар с тыла, но кто там может быть?
        -Кроме минской группировки там ни кого нет, неужели они пошли на прорыв?
        -Похоже, хотя чего мы гадаем, через несколько часов узнаем.
        Спустя два часа внезапно на немецкие позиции обрушился ураган огня. Откуда то из немецкого тыла на позиции стали падать сотни огненных стрел и вся немецкая позиция покрылась всполохами разрывов. Ещё не успел рассеется дым, как вдали показались коробки танков и бронетранспортеров, причем если танки были нашими КВ и Т-34, то бронетранспортеры в основное своей массе немецкими полугусеничными, но мелькали и какие то непонятные колесные с небольшими башенками, а позади них густой цепью шла пехота. Увидев это, командир полка не выдержал и выхватив свой ТТ вскочил на бруствер и подняв руку с пистолетом закричал: - Вперед сынки, за Родину, за Сталина, Ура!!!
        К этому моменту все уже давно с интересом наблюдали за немецкими позициями, и бойцы воодушевленные видом наших танков в немецком тылу, с громогласным Ура бросились вперед.
        -Игорь Николаевич там, там, там…
        -Да что там? - Резко оборвал своего подчиненного начальник железнодорожной станции Красные Горки Лукашев.
        -Да вы сами посмотрите!
        В этот момент раздался паровозный гудок, и выскочивший на перрон Лукашев, в обалдении смотрел на подходящий к станционным строениям со стороны противника громаду бронепоезда. На переднем броневагоне, поверх камуфлированной окраски виднелась окаймленная желтым кантом красная звезда, а ниже было написано «Минск». С остановившегося бронепоезда спрыгнуло пара командиров и несколько бойцов.
        -Где начальник станции? - Крикнул один из командиров.
        -Я начальник станции. - Ответил ему Лукашев. - А в чем дело?
        -Немедленно переводите нас на запасной путь и освобождайте главный!
        Спустя десять минут пыхая паром бронепоезд перешел на запасные пути, а ещё спусти минут десять со стороны противника опять показался дым быстро превратившийся в эшелон, который не останавливаясь проехал дальше, а спустя пять минут следующий и так далее. Ошеломленный начальник станции смотрел на это, а мимо него, не останавливаясь, проносились эшелоны. Только спустя шесть часов прошли два воинских, где на открытых платформах стояли гаубицы и после них подошел еще один бронепоезд, точная копия первого, только на нем было написано «Брест».
        Только поздним утром мои бойцы смогли полностью зачистить Оршу, а всё это время, по дорогам, не останавливаясь двигалась техника. Небольшие мобильные отряды на БТ и бронетранспортерах разбежались по округе, зачищая небольшие немецкие части и обходя крупные, но пару немецких аэродромов, находившихся неподалеку, они навестили с дружеским визитом, оставив после себя только пылающие остатки. Достаточно крупные отряды после Оршы двинулись в стороны, расширяя прорыв и давая основной колонне без помех выйти к своим. Выход частей проходил до поздней ночи, это эшелоны быстро просвистели, благо немецкой авиации было не до них. Они вышли из Минска вечером и прошли основную часть пути ночью, правда утром им пришлось ждать, пока штурмовые колонны не пробьют коридор к своим. В общем итоге к своим вышло около 80 тысяч бойцов с техникой и тяжелым вооружением и практически всё население Минска.
        Глава 21
        15 АВГУСТА 1941 ГОДА, ШТАБ ГУДЕРИАНА.
        Очередной разговор Гудериана с начальством начался с выволочки.
        -И как это понимать господин генерал! Вы позволили русским беспрепятственно покинуть Минск!
        -Господин генерал-фельдмаршал, какая мне была поставлена задача командованием? Захват Минска, я эту задачу выполнил! Хотя в городе еще остались отдельные очаги сопротивления, но в ближайшее время оно будет полностью подавленно. Сейчас по моему приказу начались восстановительные работы на Минском вокзале, и в ближайшее время будет восстановлено железнодорожное движение, пока просто транзитом.
        -Но как вы допустили прорыв русских?
        -В любом случае господин генерал-фельдмаршал я при всём моём желании не смог бы этому воспрепятствовать. Русские воспользовались удобным моментом. Во время нашего штурма, когда были задействованы почти все наши войска, они сначала нанесли мощнейший артиллерийский удар, причем с применением новейшего оружия, а потом контратакавали наши деморализованные войска и пошли на прорыв. У меня не было ни какой возможности им помешать, зато наконец они ушли из Минска и мы во-первых наконец сможем наладить нормальное снабжение группы армий Центр и во-вторых исчезла угроза неожиданного удара из Минска по нашим частям. Сегодня утром мои передовые части вошли в город, и встретив всего лишь слабое и разрозненное сопротивление, успешно его зачищают.
        -Всё это генерал вы будете говорить фюреру, лично!
        Гудериан в раздражении повесил трубку телефона. Умники! Попробовали бы они сами остановить этих бешенных русских, когда они после массированного артобстрела пошли на прорыв пустив вперед тяжелые танки, которые практически нечем было остановить, да еще под прикрытием пехоты. Пусть радуются, что русские наконец оставили Минск. А бои в городе продолжались еще больше недели, причем все убитые, как на подбор были или стариками, или пожилыми мужчинами, но изредка среди них попадались и такие же пожилые женщины. И что было отмечено особо, сражались они до конца, даже не пытаясь сдаться в плен. Их основной тактикой были удары из засад и отход, что в условиях полуразрушенного города с подземными коммуникациями давало хороший результат. Оружия и боеприпасов у них было предостаточно, как и гранат и они их не жалели. Но потери они все же несли и примерно за полторы недели их задавили, но и сами потеряли немало солдат.
        15 АВГУСТА 1941 ГОДА, СМОЛЕНСК.
        Тихо стрекотали камеры кинооператоров, а мимо нас в походном строю проходили отборные части моего, теперь уже гвардейского корпуса. На небольшой и наскоро сколоченной трибуне стоял генерал Павлов вместе со своим штабом, а мимо двигалась техника. Грозные КВ, маневренные тридцатьчетверки, рота экспериментальных противотанковых самоходок, дивизион Градов и бронетранспортеры, как трофейные, так и собранные минчанами на базе немецких трофейных полноприводных грузовиков. После прохода техники пошла пехота, это были те, кто присоединился ко мне во время рейда к Брестской крепости и остатки её гарнизона. Выстроившись перед трибуной, они повернулись и замерли, а генерал Павлов, лично, перед строем моих бойцов торжественно вручил мне знамя корпуса. Это знамя было сшито еще пару недель назад, когда стало ясно, что мой корпус не только выполнит свою задачу, но и с большой долей уверенности сможет выйти из окружения пробив коридор к своим. Знамена частей корпуса должны быть сшиты после его реорганизации и вручены позже и отдельно, каждой части.
        Когда вчера вечером, я с Свиридовым прибыл в Смоленск в штаб фронта, то меня встретил сам Павлов. Отведя чуть в сторону от ушей штабных, он взяв меня за плечи и сказал: - Ну, генерал-майор, спасибо тебе, за ВСЁ СПАСИБО! - Этим он говорил мне, что прекрасно понял, что именно мои успешные действия спасли его голову. - Не забуду, что ты для меня сделал! Рад поздравить тебя с присвоением тебе звания генерал-майора и написал на тебя представление на Героя, но как там решат наверху не знаю, но думается мне, что одобрят. Ты сейчас, после того, что сделал, в фаворе у хозяина, но смотри, не разочаруй его, иначе плохо кончишь.
        Павлов мог мне это не напоминать, я и как Марков и как Носов слышал о Павле Рычагове. Быстро взлетев по карьерной лестнице и став в итоге командующим авиацией, он также быстро и слетел, причем со смертельным исходом. Прекрасный летчик, он оказался плохим генералом и никудышным командующим, а потому, если я не хочу повторить его судьбу, то мне надо тщательно обдумывать все операции и не пытаться браться за откровенно невыполнимое. Даже без этого я еще раз по пути в Смоленск прокатал в уме план о рейде по Прибалтике и со вздохом понял, что от него придется отказаться. Как бы мне не хотелось, но по здравому размышлению я понял, что техника не выдержит, и в самом лучшем случае я потеряю большую часть танков, причем не в боях, а по причине банальных поломок и их придется бросить, так как тащить их с собой у меня не получится. Это не пройти 300 километров от Минска, до Смоленска. Со всеми выкрутасами выходит под 1000 километров, а танки, хоть им считай и провели полный ремонт в Минске, уже израсходовали часть своего и так небольшого моторессурса во время боев и марша. Нет, всё же от первоначального
плана, как бы мне это не хотелось, но придется отказаться и значительно сократить предполагаемый рейд. Была задумка ударить под Псковом и затем, двигаясь по западной стороне Чудского озера мимо Тарту выйти к Нарве, это около 300 километров, но обдумав и этот вариант, со вздохом отказался и от него. Немцев там будет не так много, стратегических объектов нет, а время и главное моторессурс с топливом потрачу, причем почти вхолостую. А потому остаётся только нанесение по противнику двух ударов. Первый под Псковом и второй под Нарвой, причем для сбережения моторессурса и дефицитного топлива, отправить корпус сначала под Псков, а потом под Нарву по железной дороге. Однако теперь прошлой вольницы, когда я практически делал, что хотел, не будет и придется мне всё согласовывать с командованием.
        После вручения нам знамени корпуса, я был в штабе Павлова, когда пришла шифрограмма из Москвы. Пока мой корпус отдыхал и переформировывался, в основном это касалось тяжелой артиллерии. Все тяжелые А-19, МЛ-20 и другие устаревшие орудия передавались в распоряжение Западного фронта, значительно его усиливая, а мне оставались только новейшие М-10 и М-30. Я всё понимал, а потому и не протестовал, а кроме того у меня забрали и часть обычной полевой артиллерии, включая и противотанковую. В корпусе оставляли только положенное по штату, а всё остальное безжалостно изымалось в другие части. Жалко конечно было до слез, жаба душила немилосердно, но, ни чего не поделаешь. Потери в частях Западного фронта были большие и учитывая, что у меня оказалось значительно сверхштатное количество орудий, их и изымали в пользу других частей. Единственное что, так это то, что мои орлы оставляли себе всё новейшее, а более старое отдавали и тут интенданты ни чего не могли поделать. Часов в 6 вечера, под прикрытием тройки истребителей, я вместе со Свиридовым вылетел на транспортном ПС 84 в Москву. Меня на ковер к Сталину, а
Свиридова в ГлавПУР. Если я был относительно спокоен, все же ни каких грехов вроде нет, поставленный срок я даже перевыполнил и корпус к своим вывел, то Свиридов не знал, будут его хвалить или ругать. Перелет прошел нормально, только раз, почти сразу после взлета показалась пара немецких истребителей, но увидев наше сопровождение, они не решились атаковать и отвалили в сторону, а потом и вовсе исчезли и больше мы немецкие самолеты не видели. На аэродроме нас ожидали две машины, одна повезла меня в Кремль к Сталину, а вторая увезла Свиридова, не знаю, в ГлавПУР или в гостиницу.
        Приемная Сталина, его бессменный секретарь Поскребышев, ожидание и наконец вызов. Вхожу в его кабинет и замираю, по любому, кто я и кто он. Что капитан Марков, что водитель Носов, что мы вместе, всё равно чувствуем себя школьниками перед строгим учителем. В правой руке Сталина не зажженная трубка. Вытянув её в сторону стола, Сталин произносит:
        - Садитесь товарищ Марков.
        Присаживаюсь на край стула, а Сталин неспешно прохаживаясь вдоль стенки своего кабинета, произносит:
        -Я рад товарищ Марков, что вы не просто выполнили, а перевыполнили свое обещание. Вы смогли выиграть нам время и дать возможность нашим войскам подтянуть резервы и закрепится на новых рубежах обороны. Конечно, сейчас не мешало бы дать вашим войскам времени отдохнуть, но его у нас к сожалению нет. У вас, наверное, есть уже свои планы по дальнейшему использованию вашего механизированного корпуса? - Сталин, прежде чем что-то решать решил сначала узнать планы новоиспеченного генерала Маркова. Судя по его действиям, он действовал нестандартно, но результативно, а потому сначала следовало узнать что он задумал и только потом принимать окончательное решение. - И у меня есть еще один вопрос к вам. Скажите товарищ Марков, когда генерал Павлов поручил вам провести ваш рейд.
        Ну и вопросец. Солгать, так правда может в любой момент выплыть, да и Сталин может что-то знать, а тогда мне ни чего хорошего не светит.
        -Честно говоря, товарищ Сталин, генерал Павлов мне ничего не поручал, но узнав о моем рейде сразу сообразил, какие выгоды он может принести Западному фронту и всемерно поддержал меня. Именно его письменный приказ, переданный мне его разведчиками, позволил моему отряду избежать многочисленных склок при встрече с вышестоящими командирами. Их первое желание при встрече со мной, это немедленно подчинить себе мою группу, а потом двигаться к своим, не обращая ни какого внимания на обстановку, возможности и снабжение.
        -Защищаете Павлова?
        -Можно сказать да. Просто не хочется, что бы из него сделали козла отпущения за все огрехи командования. Извините товарищ Сталин, но когда у тебя связаны руки, то трудно отразить нападение противника.
        -А что, у генерала Павлова были связанны руки?
        -Да, и не у него одного. Видно же было, что обстановка понемногу накаляется и вполне возможно начало боевых действий, а нам твердили только одно - не поддаваться на провокации. Вместо того, что бы вывести части из мест расположения с полным боекомплектом и организовать полевые пункты боепитания, части стояли в местах дислокации без боеприпасов. Да будь мой батальон на самых совершенных танках и с превосходно обученными экипажами, даже с большим боевым опытом, но если у нас не будет топлива и снарядов, то и сделать мы ни чего не сможем. Ну и не стоит забывать, что у нашего противника уже был опыт победоносных войн и прекрасно отработанная тактика, да и связь, которая играет огромную роль в управлении войсками, превосходная. Я уже это на себе опробовал. Это знаете, как бой быстрого и ловкого бойца, с пускай сильным, но медлительным и плохо видящим бойцом. Я использовал схожую с немецкой тактику, и потому побеждал. Разведка, связь, маневр и по возможности удар из засады и результаты говорят сами за себя.
        -И что, все хорошо получалось, и ни кто не мешал?
        -Мешали конечно, в основном из-за закостенелости взглядов и догматизм, а также перестраховщики, которые просто боятся отступиться от уставов. Но ведь жизнь не стоит на месте, и мы сейчас не по уставам Петра первого воюем. Меняется вооружение и соответственно с этим должны меняться и тактика со стратегией и уставами. Кто это понимает и меняется, тот побеждает, а кто не хочет меняться в соответствии с изменениями времени, тот закономерно проигрывает. Раньше были каре и фашины, а сейчас рассыпной строй и окопы и кто будет воевать по старому, тот всегда будет бит.
        -Понятно… - Сталин не надолго задумался, а потом спросил. - Скажите, товарищ Марков, а как вы думаете, победим мы Германию или нет?
        -Я думал над этим товарищ Сталин иесли откровенно, то будь наша страна поменьше, допустим только до Урала, то скорее всего проиграли бы. Немцы лучше подготовлены и обучены, но нас спасают наши просторы. Нам пока есть куда отступать, но это конечно не вечно, но вот что бы собраться и закрепится, а потом накопить силы мы сможем, а потому победа в итоге будет за нами, вопрос только в том - какой ценой.
        -Это хорошо, что вы не сомневаетесь в нашей победе и что говорите прямо и честно.
        Тут в дверь постучали, и в кабинет Сталина зашел маршал Шапошников.
        -Вот и Борис Михайлович подошел, садитесь. - Продолжил Сталин. - Думаю ему тоже будут интересны ваши планы, они ведь у вас есть?
        Шапошников, кивнув Сталину, сел напротив меня, а я собравшись начал излагать свой план очередного рейда, так как без одобрения Сталина я больше действовать не мог.
        -Да товарищ Сталин, план у меня есть. Сначала я планировал провести большой рейд по немецким тылам от Смоленска в направлении Резекне - Тарту - Нарва, но оценив реальность, пришел к выводу, что к моему большому сожалению это не реально.
        -Почему нереально, товарищ Марков.
        -По техническому состоянию техники. Не смотря на проведенный капитальный ремонт в Минске, все равно техника такой марш не выдержит. Это в общей сложности не меньше 1000 километров, в условиях боев и плохих дорог, а при не очень хорошей надежности техники, в самом лучшем случае я потеряю до половины танков, причем не в бою, а по техническим причинам, а это в нынешних условиях непозволительная роскошь для нас. Кроме того, особого урона противнику по пути нашего следования мы не нанесем. Там нет стратегических целей. Даже рейд Псков - Нарва по западному берегу Чудского озера, который в два раза короче первоначального рейда, тоже не нанесет противнику особого урона.
        -И что, рейд бесмысленен?
        -Такой рейд да, но есть вариант. Это на Западном фронте было затишье из-за захвата Минска, а в Прибалтике немцы продолжали наступать, возможно, лишь слегка замедлив свое продвижение. Обдумав все варианты, я планирую нанести по противнику два удара. Первый у Пскова, перебросив туда от Смоленска корпус по железной дороге для экономии моторессурса техники, прорвать немецкую оборону и пройтись по ближним немецким тылам уничтожая на своем пути все попавшееся под руку и в первую очередь танки, тяжелую артиллерию, аэродромы и склады. Потом вернуться назад, и снова по железной дороге выдвинуться к Нарве, после чего повторить рейд. После этого противник не сможет наступать дальше и у нас будет минимум пара недель, пока он подтянет резервы и запасы. И в любом случае, если мы во время этих ударов сможем выбить у немцев большинство их танков, то нашим войскам по любому будет легче обороняться, да и противнику будет трудно устроить очередной прорыв нашей обороны с последующим рейдом по нашим тылам, которые они до этого успешно применяли. Затем неплохо было перебросить нас на Карельский фронт, что бы
стабилизировать нашу оборону по линии Выборг - Приозерск. В Ленинграде сосредоточенно очень много оборонных предприятий, и мы не можем себе позволить вывести их из обращения. Даже просто блокада города выведет их из схемы снабжения нашей армии. Думаю, если немецкие части еще не знают о нашем корпусе, вернее не все, то после этого узнают, а наличие нас в тылу ленинградского фронта заставит противника крепко задуматься и по любому хоть немного, но притормозит его, а нам сейчас главное это выиграть время. Примерно через месяц - полтора, начнется распутица, а там и морозы ударят, а немцы к зимней войне не готовы. Они рассчитывали разгромить нас до начала холодов, а нам все их задержки на руку. И товарищ Сталин, у меня есть личная просьба.
        -Какая товарищ Марков?
        Было видно, что Сталину не понравилось, что я имею личную просьбу, но он решил сначала её узнать.
        -Когда мы будем в Ленинграде, то можно мне для моего корпуса изготовить новые КВ по моему проекту и противотанковые самоходки на базе Т-34, они неплохо показали себя в боях.
        -А что вы хотите изменить в КВ?
        -Немного, спрямить лоб и немного его усилить для лучшей бронезащиты, и заменить орудия Ф-34 на 85 миллиметровые зенитки. Чувствую, что скоро нам это понадобится.
        -А разве Ф-34 недостаточно мощные для КВ?
        -Пока да, но и немцы не будут всё время воевать на старой технике. Они уже модернизируют свои танки. Например, на их Т-4 лобовая броня увеличилась с 30 миллиметров до 50 и думаю это не предел. Столкнувшись с нашими КВ и Т-34, они начнут срочные работы по модернизации старых танков и разработки новых. Вот я и не хочу со старыми танками встречаться с их новыми или модернизированными. Пока достаточно на КВ просто спрямить лоб, убрав угол и на этом можно как минимум на 5 миллиметров увеличить лобовую броню, что повысит его бронезащищенность в лобовой проекции, не увеличив веса танка.
        -Хорошо товарищ Марков, я распоряжусь, а для себя лично вы ни чего не хотите?
        -Нет товарищ Сталин, для себя лично ни чего. Сейчас идет война и я не знаю, буду я жить завтра или нет, так что всё это пустое, главное дело, выиграть войну, а вот потом, если выживу и можно будет подумать о личном.
        -Идите товарищ Марков.
        То, что Марков использует личную просьбу, для усиления своего корпуса успокоило Сталина. Человек думает не о себе, а о деле, да и его слова заставляли задуматься. Марков думал о будущем и хотел заранее подготовиться к возможному немецкому ответу. После небольшого совещания с маршалом Шапошниковым, Сталин дал добро на удары у Пскова и Нарвы. А на следующий день генерал-майор Марков улетел назад в Смоленск к своему корпусу.
        Глава 22
        21 АВГУСТА 1941 ГОДА, ПСКОВ.
        В реальной истории Псков был захвачен немцами уже 9-го июля, но из-за действия ГГ продвижение немцев было значительно замедленно.
        -Швыдче, швыдче бисовы дити!
        Старшина Полещук, двухметровый амбал, командовал разгрузкой железнодорожной платформы с тяжелым КВ. Сейчас, пока еще было темно, надо было быстро разгрузить эшелон с танками, пока не появились немецкие самолеты. Даже если это будут не бомбардировщики, а обычный разведчик, то все равно прибытие и разгрузку эшелона с танками нужно было сохранить втайне от противника. Этой ночью под Псков прибыли первые эшелоны моего гвардейского корпуса. Два танковых батальона КВ и Т-34, мотострелковый полк, два дивизиона противотанковых орудий и два полка тяжелой артиллерии. На переброску корпуса была отведена одна неделя, можно конечно было управится и быстрее, это если начать гнать корпус эшелонами днем и ночью, но тогда ни о какой скрытности можно было и не мечтать. Немцы такое дело засекут сразу, и тогда нам будет намного сложнее прорывать их оборону.
        Я прибыл в Псков с первым эшелоном и сразу же отправился в штаб 41-го стрелкового корпуса, который оборонял город. Мой приезд рано утром вызвал у штаба небольшой переполох, в основном из-за того, что в войсках по понятным причинам не знали о сделанных для меня в Минске бронетранспортерах. Только два мотоцикла с нашими бойцами впереди, да наличие на бортах бронемешин красных звезд в желтом окаймлении не довел дело до обстрела. Первой шла двухосная разведывательная машина с пулеметной башней, за ней уже стандартная трехосная с 20-ти миллиметровой авиационной пушкой, потом моя личная машина, за ней КШМ и замыкала нашу маленькую колонну еще одна трехосная, но на этот раз с ДШК в башне. Когда машины встали у штаба, то их тут же облепили зеваки, но удивляться тут было нечему. Во-первых, эти машины были неизвестны, а во-вторых, в отличие от старых округлых форм корпуса БА - 20 или БА - 10, эти имели рубленные прямые, наклонные линии. Срочно разбуженный командующий корпусом, генерал-майор Кособуцкий, моему прибытию был откровенно рад. Передышка, полученная им от моего захвата Минска, закончилась, и немцы
снова навалились на него, грозя в любой момент прорвать фронт, а у комкора были только уже понесшие к этому времени значительные потери, три стрелковые дивизии, 111-я, 118-я и 235-я. И пускай я не оставался в его подчинении или усилении, но планируемый мной рейд должен был значительно ослабить противостоящие ему немецкие части.
        -Товарищ генерал, просыпайтесь.
        -А? Что там Петро? - Спросил генерал Кособуцкий своего ординарца, который его разбудил.
        -Вас срочно в штаб вызывают, прибыл командующий первым гвардейским корпусом генерал Марков.
        -Давно?
        -Только что, он там кстати переполох вызвал, его машины чуть за немцев не приняли, очень они похожи на немецкие бронетранспортеры.
        -Машина подана?
        -Да товарищ генерал.
        Слегка недовольный ранним пробуждением генерал-майор Кособуцкий, без завтрака, только наспех умывшись и побрившись, сел в свою эмку и поехал в штаб.
        Пока я ждал командующего 41-ым корпусом, то решил слегка освежиться и заодно побриться, так как был прямо с эшелона. Долго ждать Кособуцкого не пришлось, он приехал минут через сорок и имел усталый вид. Поздорововшись, он пригласил меня в свой кабинет, где после короткого разговора мы несколько часов просидели за картами. Я тщательно изучал оперативную обстановку и она мягко говоря не особо радовала. Немцы, как и в той истории, захватили город Остров и давили на Псков с востока. Наше бдение над картами было прервано посыльным.
        -Товарищ генерал, срочное сообщение от седьмого, немцы с самого утра сильно давят и если не подойдут подкрепления, то он позиции не удержит.
        -Твою-ж в бога душу мать! - В сердцах выругался Кособуцкий. - Выручай товарищ Марков, у меня резервов нет, вся надежда только на тебя. Немцы давят со стороны Острова и если прорвутся, то спустя час-два будут тут.
        Я задумался, хоть мне и не хотелось раньше времени раскрывать свои карты перед противником, но похоже другого выхода нет. Прикинув свои наличные силы, я решил выслать к Острову один полк гаубиц М-30 и мотострелковый полк, правда, без бронетранспортеров, но зато усиленный дивизионом противотанковых сорокопяток. Я бы и бронетранспортеры туда послал и танки, но в таком случае немцы сразу узнали о нашем прибытии. Кроме моего корпуса таких бронетранспортеров больше ни у кого не было, да и камуфляжная раскраска моих танков вкупе с набалдашниками пламегасителей сразу сообщала о их принадлежности. Лучше конечно было вообще ни кого не посылать, но оборона трещала по швам и если немцы прорвались бы, то тогда по любому пришлось бы задействовать все мои силы, что однозначно усложняло предстоящий рейд. Будь это после прибытия под Псков всего моего корпуса, то я был бы только рад этому. Лучше всего наносить свой удар по атакующему противнику, когда он настроен на атаку и не готов к обороне. Тогда на его плечах можно без особых проблем ворваться в его тыл с минимальными потерями. К сожалению, сейчас я не мог
сосредоточить по 300 - 400 тяжелых орудий на километр фронта, когда докладывают не о сопротивлении противника, а о глубине прорыва. Да, пока надо было сдержать противника, но вот завтра можно будет устроить ему козью морду. Сегодняшней ночью ещё подойдут мои подразделения, и тогда завтра можно будет устроить немцам огненный мешок. Не думаю, что получив сегодня отпор, они успокоятся, так что почти наверняка завтра они снова попрут вперед и вот тогда их можно будет подловить. На карте я нашел неплохое место, всего лишь в десятке километров от линии фронта, и прорвавшиеся немцы точно пойдут там, так как это кратчайший путь к Пскову. Вот там и можно будет устроить им кровавую баню. Ночью, перекинув туда танки с мотопехотой и расположив их в стороне, можно было дождаться, пока обороняющиеся части не пропустят противника имитировав отступление и прорвавшиеся немцы не достигнут этого рубежа. После этого надо нанести по ним массированный ракетно-артиллерийский удар, после чего мои танки с мотопехотой, ударив с флангов, перерубят им дорогу к отступлению. Прорыв на линии фронта ликвидируют мотострелки при
поддержке одного батальона Т-28, который должен прибыть этой ночью, а КВ и Т-34 после флангового удара повернут прорвавшимся немцам в тыл. Сил должно хватить, ночью я ждал прибытие двух танковых батальонов, дивизион Градов и два полка мотопехоты с противотанковым дивизионом. Один мотопехотный полк с противотанковым дивизионом займут оборону, за ними будут РСЗО и гаубицы, а второй мотопехотный полк с танками нанесёт удар во фланг и тыл немцев. Одновременно с этим, моя РЭБ начнет при необходимости забивать немецкие частоты, не давая прорвавшимся вызвать авиаподдержку и рассказать, что происходит. Конечно шанс на то, что нам удастся скрыть своё присутствие значительно уменьшится, но другого выхода пожалуй нет. В любом случае мы в ходе этой небольшой операции значительно проредим немецкие силы, так что потом нам самим будет легче.
        -Ну что там Самойлов?
        -Тащ майор, приказано держаться, через пару часов подойдет подкрепление, а до того ни шагу назад.
        -Твоюж мать! - В сердцах выругался майор Новиков. Немцы всё усиливали свой напор, а у него резервов уже не было от слова совсем. В траншеи отправились, все, кто только мог держать в своих руках оружие. Только вчера после гибели командира, он принял командование над полком, от которого в лучшем случае остался усиленный батальон. Прямое попадание авиабомбы в НП полка лишило его начальства, поэтому ему и пришлось, оставив свой батальон, принять командование над остатками полка. Через час, когда уже ясно стало видно, что свою позицию им не удержать, внезапно на атакующих немцев обрушился артиллерийский удар, а еще спустя полчаса к позиции полка вышел полнокровный батальон. Явно свежие и отдохнувшие бойцы, но похоже с явным боевым опытом, втягивались в полуразрушенные окопы и занимали оборону. Почти одновременно с этим с тыла захлопали сорокопятки. Заметно повеселевший майор Новиков еще заметил, что у прибывшего пополнения чересчур много пулеметов, да и бойцы вооружены большим количеством токаревских самозарядок. Внезапно усилившийся огонь заставил немцев отступить и до вечера, до которого оставалось
уже не так много, противник затих. В первых вечерних сумерках на новое НП полка прибыл курьер с охраной и передал майору Новикову пакет. Майору предписывалось завтра, при новом штурме пропустить противника, отойдя в сторону и затем ждать приказа на контрудар. Ему в помощь ночью должен подойти танковый батальон и минимум пара пехотных батальонов. В отражении атаки они участвовать не будут, зато потом именно они должны нанести контрудар, перерезав пробитый немцами коридор и развернувшись удерживать позиции вместе с остатками полка майора Новикова.
        С середины ночи на станцию стали прибывать эшелоны и спешно выгружаться. Новоприбывшие части сразу выдвигались на намеченные места дислокации. С трудом, но к утру все заняли свои места и ждали хода противника. Немцы не подвели, и с утра, с новыми силами и после непродолжительной артподготовки снова пошли в атаку. Батальон, которым вчера усилили полк Новикова, вечером отвели, и майору не пришлось особо играть, изображая свою слабость. Спустя час, с большим облегчением, он отдал приказ на отход. Каждая лишняя минута обороны стоила его полку новых погибших и раненых, а потому он был рад, что теперь, это хоть не на долго, но прервалось. Расширяя проход, немецкие войска рванули вперед, в сторону Пскова. Спустя полчаса немцы уперлись в наскоро отрытые укрепления, которые на первый взгляд обороняли не очень многочисленные русские, правда с противотанковой артиллерией. Ненадолго остановившись, немцы стали подтягивать подкрепления, в том числе и артиллерию, чтобы следующим ударом прорвать новую линию обороны и двинутся дальше. Как только раздались первые залпы немецкой артиллерии, как в ответ ударили оба
моих полка тяжелых орудий, спешно переброшенный дивизион А-19 из корпуса Кособуцкого и мой дивизион 120 миллиметровых минометов. Вишенкой на торте стал удар по развернувшимся в боевой порядок немецким войскам дивизиона РСЗО Град. Реактивные минометы еще были практически неизвестны по обе стороны фронта, а потому результат был, как эффективным, практически все развернувшиеся для удара по нам в боевой порядок немецкие части попали под накрытие, так и эффектным. Сначала под оглушающий вой стартующих ракет в небо устремились сотни огненных стрел, а потом все довольно большое поле, по которому наступали немцы, скрылось в массовых разрывах эресов. Прошло меньше минуты, а всё поле покрылось кострами горящей немецкой техники.
        Взревев дизелями, из глубоких капониров, которые этой ночью отрыли пехотинцы, выезжали накрытые масксетями КВ, и вытянувшись в линию двинулись на немцев, а позади их выезжали бронетранспортеры с пехотой и присоединялись к атаке. Одновременно с этим два танковых батальона из Т-28 и Т-34 при поддержке мотопехоты на бронетранспортерах, лихим ударом перерубили пробитый немцами коридор. Планируя эту операцию, я немного переиграл и Т-34 остались держать оборону, а Т-28 ударили прорвавшимся немцам в тыл. Наличие на нем двух пулеметных башен делало его поистине страшным для пехоты. В атаку обычно противотанковые орудия с собой не берут, а те что взяли в основном были в походном положении, да и времени для их развертывания, а главное маскировки у немцев не было, а потому дать достойный отпор нашим Т-28 они не могли. Прорвавшиеся немцы оказались между молотом и наковальней, с фронта на них перли грозные КВ с большим количеством бронетранспортеров, а с тыла Т-28, которые огнем своих многочисленных пулеметов и поддерживающих их бронетранспортеров сметали со своего пути всю пехоту.
        Спустя час всё было кончено, немногочисленные выжившие и деморализованные немцы сдались в плен. Сначала мощный ракетно-артиллерийский удар, а затем массированная танковая атака и с фронта и с тыла. Мощь и скорость удара не позволили немцам связаться со своими, а несколько их разведчиков были отогнаны нашими истребителями. Надолго держать небо у нас не получится, но главное было сделано, мне даже не верилось, что на эти два часа небо было чистым от авиации противника. Сразу после разгрома немцев, мои танки и бронетранспортеры рванули к ближайшим укрытиям и вскоре появившиеся немецкие мессершмиты, которые было нереально отогнать, увидели только место побоища с многочисленными кострами от горевшей немецкой техники и наших пехотинцев, которые гнали вглубь своей территории немногочисленные колонны пленных немцев. Произошедшее, на некоторое время, осталось для немцев загадкой. Первым предположением было, что русские подтянули за прошедшую ночь к месту предполагаемого прорыва тяжелую артиллерию и пехоту, которая и устроила прорвавшимся огненный мешок.
        Не зря говорят, что нет ни чего хуже, чем ждать и догонять. Мне хотелось видеть своими глазами, как мои орлы будут делать немцам козью морду, но моё новое положение обязывало меня сидеть в штабе, держа руку на пульсе сражения и там дожидаться сообщений с передовой. Я был в этом не одинок, генерал Кособуцкий тоже с самого утра был на нервах. После не знаю уже какого стакана чая, сидевший на телефоне связист, наконец доложил: - Товарищ генерал, немецкий коридор закрыли и сейчас жмут немцев с двух сторон.
        Еще спустя примерно час мы с Кособуцким получили донесение о потерях противника. В общей сложности немцы потеряли 61 танк и 107 бронетранспортеров, а также почти сотню орудий разных калибров, в основном малого. Вот с подсчетом живой силы была некоторая заминка, но по самым скромным предварительным данным они потеряли не меньше семи тысяч человек и минимум полтысячи были взяты в плен. Одним словом операция удалась, и Кособуцкий был очень доволен её результатом. Я его хорошо понимал, во-первых, после такого разгрома снижался напор противника на его позиции, а во-вторых, на фоне постоянного отступления и поражений, такой удар значительно поднимал боевой дух его бойцов. Надеюсь, что когда немцы поймут мои планы, то для них это будет уже поздно. Днем пришло несколько моих эшелонов, но все с пехотой, вся техника и артиллерия приходили только ночью, так что даже зная о прибытии новых пехотных частей, немцы скорее всего решат, что это просто усиление нашей обороны. Скрыть их прибытие мы всё равно не могли, немецкие разведчики висели в воздухе почти весь день под прикрытием мессершмитов и помешать им мы не
могли, не хватало сил. Вся прибывавшая техника сразу уводилась со станции и тщательно маскировалась, за три последующих дня прибыл весь корпус и утром 25 августа мы нанесли свой удар, причем последние прибывшие пошли в бой прямо с колес.
        25 АВГУСТА 1941, ПСКОВ.
        Наступивший день был ясным и безветренным и судя по всему должен был быть жарким в обоих смыслах. Уже с самого утра в небе снова повисли немецкие высотные разведчики. Истребителей, что бы их сбить или прогнать у нас практически не было, да и в случае чего немцы просто вызвали бы себе подмогу. Даже несмотря на то, что мы хорошо проредили немецкий люфтваффе своими танками на их аэродромах, противника все равно было значительно больше. В 7 часов утра, после завтрака, загрохотала наша артиллерия перемалывая передний край в подобие лунного пейзажа, в основном моя, это были оставленные мной в корпусе две сотни новейших 122 мм М-30 и 152 мм М-10. От 41-го корпуса был один дивизион из восемнадцати А-19, которые по большому счету особо на артподготовку не влиял. В основном снаряды падали на пустой площади, но временами попадали в окопы или блиндажи, и тогда вверх вместе с землёй летели обломки бревен и части человеческих тел.
        Весь корпус был собран в один кулак для удара на Изборск и после получасовой артподготовки в атаку, на двухкилометровом участке пошли мои танки. Они двинулись вперед, когда еще шла артподготовка, и немцы вжимались в нашу землю в надежде, что следующий снаряд упадет куда угодно, но только не рядом с ним. Взревев многочисленными двигателями и выбросив в воздух целые облака отработанных газов, танки тронулись с места и со скоростью около 20 километров в час двинулись вперед, неторопливо переваливаясь на небольших кочках и выбоинах. Первыми шли тяжелые КВ, они должны были вызвать на себя огонь немецких противотанковых орудий, но те заговорили, когда кончился артобстел, а КВ практически без урона для себя достигли немецких окопов. Не останавливаясь, они пошли дальше, а за ними, отстав метров на 200, шли Т-34, они в основном работали по проявившим себя немецким противотанковым орудиям. И уже за ними, отстав метров на 100, шли Т-28 и бронетранспортеры с пехотой, эти своими многочисленными пулеметами работали по немецкой пехоте, которая стала понемногу появляться из своих укрытий. Слегка не дойдя до линии
немецких окопов, из бронетранспортеров посыпалась пехота, которая пошла зачищать немецкие позиции. Большое количество пулеметов и самозарядных винтовок накрывали шквалом огня любые попытки противника к сопротивлению. Ошеломленные немцы попрятались на дне своих окопов, а когда сверху показались наши пехотинцы, то многие, бросив оружие, стали поднимать вверх руки сдаваясь им. Вот тут возникла первая проблема, бронетранспортеры не гусеничные машины, а потому преодолеть достаточно широкие окопы они не могли. Выбирая места, где в окоп упал тяжелый снаряд оставив после себя большую воронку, бойцы с лопатами быстро начинали копать землю с её края и кидая потом на середину, и таким образом делая проезд для бронетранспортеров. Это лишь незначительно задержало колесные машины, и они, подобрав пехоту рванули вперед догонять танки. А на наших позициях в след ударной группе с грустью смотрели бойцы 41-го корпуса, они оставались на своих позициях.
        Прорвав первую линию обороны танки с большей частью мотопехоты снова залезших в бронетранспортеры и на броню танков, рванули дальше. Вторая линия обороны была условной и очаговой, немцы просто не видели в ней особого смысла, так как не сидели в обороне, а наступали. Быстроходные и юркие БТ, которых у меня остался один батальон, вместе с колесными бронетранспортерами и частью Т-28, на максимальной скорости рванули в немецкие тылы громить склады и штабы противника. Основная же часть корпуса из всех КВ и Т-34 и оставшихся Т-28 повернула налево, в направлении Остров, и пошла вдоль немецкой линии обороны, уничтожая все на своем пути. В отличие от немецких прорывов, я не планировал глубокие охваты войск противника, на это не было сил и возможностей, а просто перемалывал фланговым ударом все их части первой линии. Вся немецкая оборона была ориентирована на наши обороняющиеся части и потому для отражения флангового удара была не готова. Если вначале мы не встречали практически ни какого сопротивления, то чем дальше продвигались мои бойцы, тем сильнее становилось сопротивление немцев. Элемент неожиданности
был исчерпан и противник успевал занять оборону, но все равно не мог сколько ни будь сильно нас затормозить. Наибольший урон мы получали от авианалетов и артобстрелов, но и он был относительно небольшой. Расстояние в 50 километров между Изборском и Островом мы прошли за один день, и вышли к месту назначения к вечеру. Тут по неволи пришлось затормозить, войскам и технике требовался небольшой перерыв, а главное заправить технику и пополнить расстрелянные практически в ноль боекомплект. На всем нашем пути, в полосе примерно пяти километров шириной, не осталось никаких немецких частей, кроме немногочисленных одиночек или мелких групп. Основной нашей ударной силой были КВ, которые всесокрушающим тараном шли на острие удара и сносили любые препятствия. По ходу движения, согласовываясь с данными разведки, то и дело отходили и возвращались небольшие мобильные группы, основной целью которых были немецкие штабы, склады и артиллерия. То и дело попадавшиеся немецкие противотанковые орудия и танки безуспешно пытались остановить КВ, но после них оставались только раздавленные орудия и горящие немецкие танки.
Главную опасность для нас составляла только авиация, она и пыталась нам помешать, но довольно большое количество мобильных зениток и установленных на танках зенитных пулеметов не давали им бомбить прицельно с пикирования, а только с достаточно большой высоты, что значительно сказалось на точности бомбометания, разумеется в худшую сторону. Потери от немецких бомбежек все же были, но не такие катастрофические, как несли другие наши части, не имевшие зенитного прикрытия. Порой за время дневного марша они теряли до половины своего состава и техники. Общие потери от всего составили порядка четверти наличной техники, причем в безвозвратные пошли всего около 10 процентов, что на мой взгляд было очень хорошо. Корпус оставался боеспособным и мог в течение недели, отремонтировав поврежденную технику двинутся к Нарве.
        С самого утра мы с Кособуцким были как на иголках. Даже завтрак прошел как-то пресно, сказывалось волнение от предстоящего рейда. Правда сегодня нам не надо было ждать наступления противника, мы сами наносили ему удар. Если бы еще у нас было достаточно авиации, то это вообще была бы сказка. Мой мандраж прошел, как только началась наша артподготовка, а потом пошли доклады. Немецкие позиции были прорваны без особого труда, а потом ударная группа развернулась и пошла вдоль немецких позиций.
        Мы стояли с Кособуцким вдвоем и он повернувшись ко мне сказал: - Господи, неужели мы смогли нанести противнику удар, который он не сможет парировать.
        -Это не первый такой удар, - Ответил ему я. - и не последний. Они сучары ещё умоются у нас кровью по самое не могу. Жаль, что у большинства наших командиров и генералов опыта современной войны нет, но те кто выживут, те его быстро наберутся, а потом погоним всю эту погонь назад.
        -Вот только сколько этого ждать?
        -Да пару лет точно, на Гитлера вся Европа работает, да еще куча европейской швали вместе с ним идет, правда толку с неё мало.
        -Но кровью и мы хорошо умоемся.
        -К сожалению да.
        Тут в кабинет зашел ординарец Кособуцкого с последними новостями. День выдался напряженным и хлопотным, но продуктивным. Уже на данный момент мы значительно проредили ряды противника, а завтра будет штурм Острова и затем закрепление на немного спрямленных позициях.
        Глава 23
        25 АВГУСТА 1941, ШТАБ ГРУППЫ АРМИИ «СЕВЕР».
        Командующий группы армии «Север» генерал-фельдмаршал Вильгельм фон Лееб завтракал, когда идиллия приятного поглощения пищи была прервана появившимся ординарцем.
        -Господин командующий, прошу прощения за беспокойство, но срочные новости с фронта.
        -Альберт, что такого срочного могло произойти, что ты отвлекаешь меня от завтрака?
        -Неожиданное наступление русских под Псковом.
        -Чушь! Альберт, у русских нет на такое сил, они с огромным трудом сдерживают наше наступление и только то, что у нас забрали приличное количество авиации и войск под Минск, не позволило нам до сих пор занять Псков и Нарву.
        -И тем не менее под Псковом русские перешли в наступление. Сегодня в 7 часов утра русские начали артподготовку под Псковом, короткую, но достаточно интенсивную и после неё пошли в атаку. Наши позиции атаковали тяжелые русские танки, они проломили оборону наших частей и сейчас русский танковый клин движется вдоль фронта в направлении города Остров, уничтожая все наши части. Одновременно с этим, как докладывают командиры различных тыловых частей, в разных местах замечены танковые группы русских, в основном это легкие танки и бронетранспортеры. Эти группы наносят удары по нашим тылам, уничтожая штабы, склады и тяжелую артиллерию.
        -Но откуда доннерветтер (черт побери) тут взялись тяжелые русские танки?
        -По сообщению функабвера (радиоразведка) они смогли идентифицировать по русскому радиообмену, что против нас действует механизированный корпус генерала Маркова.
        -Но откуда он тут взялся? Ведь он только недавно пробился из Минска и приходил в себя под Смоленском.
        -Видимо господин командующий, русские слишком быстро пришли в себя и перебросили корпус Маркова под Псков.
        -Опять этот Марков! Похоже он становится злым гением Германии. Сначала Минск и срыв блицкирига на центральном фронте, а теперь Псков. Каковы наши потери?
        -Довольно значительные, более полусотни танков, две сотни орудий разных калибров и более десяти тысяч солдат и офицеров.
        -Понятно… Соедините меня с генералом Гёпнером. (Генерал-полковник Гёпнер, командовал 4 танковой армией Группы армий Север, в частности именно его войска в нашей истории захватили Псков)
        -Господин Командующий?
        -Что у вас происходит?
        -Русские утром нанесли мощный удар под Псковом, прорвали наши позиции, после чего их основные силы повернули на Восток и пошли вдоль линии фронта уничтожая наши части.
        -Остановите их Гёпнер, остановите любой ценой!
        -Пытаюсь, но мои танки во-первых разбросаны по достаточно большой территории, а во-вторых они не могут противостоять тяжелым танкам русских. Противотанковая артиллерия тоже практически бессильна, русские пустили в первых рядах свои КВ, а с ними могут бороться только зенитные ахт-ахт. Их у меня не так много, да и русские при их выявлении открывают по ним шквальный огонь, вследствие чего их количество быстро сокращается. Я пытаюсь ставить перед русскими танками завесу из тяжелой артиллерии, но русские пустили мобильные группы из легких танков с десантом именно на выявление и уничтожение моих тяжелых орудий. Сейчас войска отходят к городу Остров, но я не уверен, что мы сможем его удержать.
        -Оставлять Остров я вам категорически запрещаю! В городе преимущество русских тяжелых танков спадет практически на нет. Вы сами прекрасно знаете, как тяжело воевать танкам в крупных населенных пунктах. Стяните в город войска и привяжите русских к себе, а наша авиация в это время будет их штурмовать. Всё! Исполняйте!
        Генерал-полковник Гёпнер со вздохом положил трубку. Ему уже успели доложить о малой эффективности авианалетов на рвущихся вперед русских. В основном это были жалобы на то, что из-за чрезвычайно высокой эффективности русской ПВО, штурмовавшие их Юнкерсы порой спасаясь от обстрела снизу, сбрасывали бомбы не на русских, а на собственные порядки. Подойдя снова к карте. Здесь, под русским городом Остров на Псковском направлении действовал 56 моторизованный корпус генерала Манштейна, и именно 8-я танковая дивизия из этого корпуса понесла значительные потери, когда русские устроили им ловушку. Они сначала пропустили ударную группу, а затем перерезали пробитый коридор и прорвавшиеся войска оказались в огненном котле. Только там Гепнер потерял 61 танк, треть от оставшихся танков в 8-ой танковой дивизии, да и сами танки были так себе. (На 22 июня 1941 года 8-я танковая дивизия вермахта имела на вооружении 212 танков из них 49 Т-2, 30 Т-4 и 118 чешских Pz 38(t), которые значительно уступали немецким Т-3 и соответствовали устаревшим советским Т-26). А сколько танков он потерял к этому времени, от рвущихся
вдоль линии фронта к Острову русских, он мог только предполагать. В одном фон Лееб был прав, танки не для городских сражений, им требуется простор, а в условиях городских застроек танки во-первых резко теряют радиус действия и во-вторых становятся более уязвимы к действиям пехоты. Возможно если оттянуть от Острова танки и стянуть в город пехоту и противотанковые орудия, то удастся сначала нивелировать превосходство русских в тяжелых и средних танках, а потом ударом собственных танков наконец уничтожить их.
        До конца дня в Остров Гёпнер успел перебросить 269-ю пехотную дивизию и полностью сосредоточить там 290-ю пехотную. Остатки 8-ой танковой дивизии отвести от Острова на 20 километров и начать перебрасывать туда дополнительно 6-ю танковую дивизию, как наиболее сильную из оставшихся танковых дивизий. (6-я танковая дивизия вермахта на 22 июня 1941 года имела 245 танков, из них 47 Т-2, 155 чешских Pz 35(t) и 30 Т-4) и 3-ю моторизованную.
        26 АВГУСТА 1941, ОСТРОВ.
        Всю ночь в моем корпусе шло пополнение топлива и боеприпасов, и к утру корпус мог наступать дальше. Наша надежда на то, что противник испугается окружения и оставит Остров, к нашему большому сожалению не оправдалась. Правда разведка смогла засечь отвод от города немецких танков, зато в город вошло намного больше пехоты и противотанковой артиллерии. Немцы нас ждали и судя по всему, сначала рассчитывали в городском бою выбить наши танки, а после этого нанести собственный танковый удар уже по обескровленному корпусу. Командуй корпусом командир нынешнего времени и у противника были бы все шансы на успех. Еще перед наступлением я собрал у себя всех командиров вплоть до полков и тщательно объяснил им особенности ведения боя в городских условиях с использованием бронетехники. Специально для этой операции смог выбить из интендантов большое количество ручных гранат, это не считая тех, что смогли вывести из Минска. Утром снова накрутил всем хвосты, и заметно нервничая, стал ждать результатов сегодняшнего боя за город. Если в полевых условиях мои бойцы и командиры уже подтянулись, то городских боев они
практически не вели. Даже при обороне Минска бои шли максимум по его окраине и при этом чисто оборонительные.
        В 7 часов утра, без какой либо артподготовки началось окружение Острова. Все легкие танки и часть Т-34 встали в оборону, а КВ, остатки Т-34 и Т-28 двинулись на штурм города. Были сформированы штурмовые группы из одного танка и 2 - 3 бронетранспортеров. Первым, посередине улицы двигался танк, за ним на небольшом расстоянии и по бокам улицы шли бронетранспортеры, и прикрываясь их бронированными бортами шла пехота. Штурмовые группы не торопились, они продвигались не спеша, подавляя проявляющиеся огневые точки противника. Обычная пехота в это время за их спинами прочесывала дома, уничтожая засевших там немцев. Согласно моего приказа, вначале в помещение летела граната, а только затем в него заходили бойцы. Для снижения потерь среди мирного населения, мои бойцы всегда спрашивали, есть кто в квартирах. В основном мирное население забилось в подвалы и в квартирах практически ни кого не было. Вот так, пускай медленно, но верно и с минимумом потерь пошла зачистка города.
        -Слева пушка! - Заорал в ТПУ пулеметчик левой башни Т-28.
        Мехвод инстинктивно дернул машину влево и именно в этот момент сверкнул выстрел немецкой 37-ми миллиметровой противотанковой пушки PaK 36. Именно это и спасло боевую машину, резко повернувшись, танк встретил немецкий снаряд под углом, и тот с отсверком искр, ушел в сторону рикошетом, не пробив достаточно тонкой брони танка. (Советский танк Т-28 имел максимальную броню в 30 мм, в следствие чего достаточно легко поражался противотанковой артиллерией, в том числе и немецкой 37-ми миллиметровой пушкой.) Пулеметчик из своего ДТ открыл огонь на подавление, поливая место нахождения немецкого противотанкового орудия длинными очередями, не давая немецким артиллеристам сделать новый прицельный выстрел. На щите орудия заплясали искры попаданий, часть пуль прошла мимо, зацепив двух немцев, а часть противно засвистела рикошетами от стены. В этот момент грохнуло танковое орудие, и на месте немецкой противотанковой пушки расцвел огненный цветок. Осколочно-фугасный снаряд попал прямо в щит немецкой PaK 36, мгновенно превратив её в металлолом и уничтожив оставшийся расчет, а Т-28 взрыкнув двигателем пошел дальше,
то и дело открывая огонь из своих пулеметов и орудия по всё новым открывающимся огневым точкам противника.
        Легче всего было КВ, огонь многочисленных немецких противотанковых орудий, даже при стрельбе практически в упор мало что мог сделать Кировскому монстру. (Тяжелые танки КВ были разработаны и выпускались в Ленинграде на Кировском заводе) Максимум немецкие снаряды могли перебить гусеницу или при очень удачном выстреле повредить орудие или приборы наблюдения. От немецких саперов или солдат со взрывчаткой КВ охраняла наша пехота, не подпуская немецких пехотинцев к грозной машине. Пускай медленно, но верно, наши войска квартал за кварталом зачищали город, уничтожая солдат противника. К вечеру этого напряженного дня удалось отбить только половину небольшого города, но главное было не быстрый захват Острова, а максимально низкие потери.
        26 АВГУСТА 1941, ШТАБ 4 ТАНКОВОЙ АРМИИ ВЕРМАХТА.
        Генерал-полковник Гёпнер с каменным лицом выслушал последний доклад. Всё развивалось абсолютно не так, как рассчитывал его штаб. Русские не рванулись без оглядки на штурм города, а принялись неторопливо его зачищать, действуя чрезвычайно умело, чего от них ни кто не только не ожидал, но и не мог даже предположить. К вечеру русские захватили уже половину города и судя по всему практически не потеряли свои танки. Русские не жалели снарядов и пуль, порой целые подразделения вермахта погибали под рушащимися от артиллерийского огня домами. Особенно когда в дело вступали их КВ-2 со своими чудовищными орудиями, 15,2 сантиметровые фугасные снаряды с легкостью превращали дома в кучи щебня. Всю ночь Гёпнер стягивал к Острову 6-ю танковую дивизию и около 10-ти часов утра нанес удар по русским позициям обоими танковыми дивизиями совместно с 3-ей моторизованной дивизией. Он рассчитывал, что связанные боем в городе, русские не смогут активно использовать танки против его ударной группировки, но с самого начала все пошло не так. В полдесятого утра начался короткий, но ожесточенный артобстрел, совмещенный с
авианалетом на русские позиции который оказался ударом в пустоту. Хитрые русские отвели свои войска от наскоро вырытых траншей. В первых рядах шли относительно тяжелые Т-4, следом за ними легкие Т-3 и чешские Pz 35(t) и Pz 38(t). Пехота шла сразу за танками и бронетранспортерами, прикрываясь их броней от русских пулеметов. Первым рядам оставалось уже метров 300 до русских позиций, когда из их глубины на наступающие танки обрушился огненный дождь. Сотни огненных стрел, летевших со стороны русских позиций, обрушились на наступающие танки, и весь их ряд скрылся в сплошной череде огненных разрывов и поднятых ими пылью и дымом. Одновременно с этим заработала тяжелая русская артиллерия, которая обрушила свой тяжелый удар на вторую линию наступающих немцев. Тяжелые снаряды переворачивали легкие танки и бронетранспортеры и основательно прореживали ряды немецкой пехоты. Хотя русский удар и был силен, но он не смог остановить и уничтожить всю наступающую бронетехнику. Значительная часть танков вырвалась из огненного ада устроенного наступающим немцам русскими артиллеристами. Еще один рывок и немецкие танки
оказались на линии русских окопов, вот только в них ни кого не оказалось, они были пусты. Удивиться немецкие танкисты не успели, в этот момент их танки стали один за другим вспыхивать. В полукилометре от русских окопов стали часто вспыхивать отсветы орудийных выстрелов, и штрихи трассеров бронебойных снарядов потянулись от них к атакующим немецким танкам. В этот момент снова небо скрылось в море огненных росчерков и под скрежещущий вой на немецкие порядки снова обрушились реактивные снаряды, правда теперь не на передние ряды, а на задние, уничтожая пехоту вермахта. Спустя минут двадцать, когда всё поле перед русскими позициями было затянуто дымом от горевших немецких танков и бронетранспортеров, со стороны русских позиций появилась редкая цепь русских танков. Это были русские КВ и Т-34, а следом за ними шли русские бронетранспортеры, в основной своей массе состоявшие из захваченных русскими в предыдущих боях. Преодолев усеянное горевшими немецкими танками поле, русские танки значительно проредили остатки 3-ей моторизованной дивизии и вломились в тыловые подразделения немецких частей, оставив добивать
боевые части свою мотопехоту. Противотанковых орудий было немного и в основном 3,7 сантиметровые РаК 36, которые практически ни чем не могли помочь в отражении русской танковой контратаки. К 12 часам дням немецкая ударная группировка из 6-ой и 8-ой танковых и 3-ей моторизованной дивизии были практически полностью уничтожены встречным русским ударом. Развивать свой успех русские не стали и отошли назад к Острову, снова став зарываться в землю и готовясь к основательной обороне.
        26 АВГУСТА 1941, ПСКОВ.
        Меня разбудили рано утром, прибежал посыльный из разведотдела с последними донесениями. Зевнув и встряхнув со сна головой, налил себе в стакан из стоявшего рядом графина воды, выпил и проморгавшись, стал внимательно читать принесенное донесение. Не успел я его дочитать до конца, как ко мне в комнату, предварительно постучавшись, зашел Кособуцкий.
        -Что там? - Спросил он у меня.
        -Последние сведенья о противнике Иван Степанович, Гёпнер, как я и предполагал, стал стягивать к Острову войска.
        -Думаете он хочет нас атаковать?
        -Разумеется! Я на его месте тоже так поступил. Разведка докладывает, что он стягивает к Острову 6-ю танковую и 3-ю моторизованную дивизии в дополнение к 8-й танковой. Думаю утром он ударит. Небось рассчитывает, что все наши танки связаны боем в городе и он сможет легко проломив нашу оборону окружить нас в Острове. Тогда в центре города будут его войска и по окраинам, а мы окажемся в центре, между ними.
        -Сможете удержать его удар? Всё же две танковые дивизии, пускай одна из них, уже основательно потрепана, но все же.
        -Удержу, я даже рад, что он решил нанести этот удар, не придется потом вылавливать его танки по всему фронту. Сейчас вся тяжелая артиллерия и мой дивизион реактивных минометов перебрасываются к Острову и утром уже должны быть на своих позициях, так что Гёпнера будет ожидать очень неприятный для него сюрприз.
        -И всё же, считай около трех сотен немецких танков, сила немалая, удержим их?
        -Да, танков много, там пожалуй будет даже больше трех сотен, вот только в основном это легкие танки, которые с легкостью подобьют наши сорокопятки. Но ведь они будут не одни, там будет еще два дивизиона УСВ и два батальона танков, КВ и Т-34. Этого вполне хватит против уцелевших после нашего артиллерийского удара немецких танков. Главное это выбить немецкие четверки, но их немного, так что выбьют, а остальные немецкие танки нашим КВ и Т-34 нестрашны, особенно чехи, которых у немцев большинство. Зато мы выбьем у противника все его мобильные части и немцы по крайней мере месяц, а то два, если не больше, не смогут использовать свой любимый прием - прорыв моторизованными частями нашей обороны и затем разгром наших тылов с последующим окружением наших частей. Теперь немцы будут больше думать о обороне, чем наступлении, а я смогу со спокойной совестью оставить вас и двинуться дальше делать вермахту козью морду.
        -И всё же больно авантюрно, а если не удержите их?
        -Удержу! Я своим уже хвосты накрутил и подробно объяснил их действия. Да и пускай небольшой, но опыт по новой тактики у них есть, так что они не только удержат, но и уничтожат противника.
        Как я ни храбрился, но мандраж все же был. Позавтракав без всякого аппетита, я обосновался у связистов в ожидании новостей из под Острова. В полдесятого началась немецкая артподготовка и спустя полчаса немцы пошли в атаку. Жаль, что я не мог лично там присутствовать, статус не позволял, да и здесь в штабе были сосредоточены все нити управления. Когда прошло сообщение, что наши танки пошли в контрнаступление, я облегченно выдохнул, считай что получилось. В полдень пришло сообщение об полном разгроме немцев, всего было уничтожено около четырёх сотен немецких танков и у Гёпнера на весь фронт осталось порядка сотни, максимум полторы танков. Теперь, когда нам больше не грозил в ближайшее время удар в тыл, можно было спокойно заняться зачисткой Острова. Хотя осталось всего полгорода, но противник по мере потери территорий, уплотнился, и нам пришлось еще три дня провозиться, пока мы не смогли добить 269-ую и 290 - ую пехотные дивизии. Пускай я не совершил глубокого рейда по тылам противника, но в общем итоге по тому урону, что мы нанесли группе армий Север, результат был более чем хороший.
        26 АВГУСТА 1941, ШТАБ 4 ТАНКОВОЙ АРМИИ ВЕРМАХТА.
        День перевалил за свою середину, а командующий 4-ой танковой армией вермахта генерал-полковник Эрих Гёпнер неподвижно сидел за столом в своем кабинете. Операция, в которой он рассчитывал разгромить русских, с треском провалилась, причем с катастрофическими потерями. Его 4-я танковая армия оказалась практически полностью уничтоженной и всего меньше чем за неделю. Звонок телефона раздался неожиданно, Гёпнер снял трубку, на линии был командующий группы армии Север генерал-фельдмаршал фон Лееб. Разговор он начал без придесловий.
        -Вы держите Остров?
        -Пока да, там закрепились 269-ая и 290 - ая пехотные дивизии, хоть русские их и значительно потеснили, но половина города у них.
        -Вы думаете наносить по русским удар?
        -Удар уже нанесен.
        -И?
        Гепнер ненадолго замолчал, собираясь с духом. Фон Лееб недовольный затянувшейся паузой повторил свой вопрос.
        -Я вас спрашиваю, какой результат?
        Наконец решившись, Гёпнер мертвым голосом проговорил.
        -Моя ударная группа из 6-ой и 8-ой танковых дивизий и 3-ей моторизованной, уничтожены практически полностью. Русские вернулись на свои позиции и закрепляются там.
        -Чтооо…! Как уничтожены?! Гёпнер, вы в своем уме?!
        -Так точно господин командующий, русские поймали нас с нашей атакой и сначала нанесли мощнейший артиллерийский удар, а затем уничтожив почти всю нашу технику сами перешли в наступление и добили уцелевших. Сейчас они добивают в городе две наши дивизии, и я ни чем не могу им помочь, да и моя армия считай практически полностью уничтожена. Господин командующий, я готов понести любое наказание.
        -Вашу судьбу будет решать ОКХ (Верховное командование сухопутных войск.)
        Фон Лееб положил трубку, сообщение Гёпнера его не порадовало, теперь, после таких потерь, надо полностью забыть о наступлении, да и его собственная карьера закачалась. Теперь ему предстоял крайне неприятный телефонный разговор с фон Браухичем (Главнокомандующий сухопутными войсками с 4 февраля 1938 года по 19 декабря 1941.) и скорее всего фюрером.
        Глава 24
        30 АВГУСТА 1941, ПСКОВ.
        Вчера наконец добили остатки немецких дивизий в Острове. Кое где местами еще оставались немцы, но уже не как организованные подразделения, а как одиночки или максимум небольшие разрозненные подразделения, которые прятались в развалинах города, так как в ходе боев он пострадал довольно сильно, конечно не так как Сталинград, но все же. Оборону в отбитом Острове и вообще по всей линии соприкосновения с противником занимали бойцы 41-го корпуса генерала Кособуцкого. Не смотря на общее тяжелое положение на фронтах, в его распоряжение поступили небольшие резервы, в основном из маршевого пополнения. Были и окруженцы, в ходе нашей операции мы значительно облегчили им выход к своим. Уничтожение на время единой линии фронта позволило им легко выйти к своим, да и несколько лагерей военнопленных, которые освободили мои рейдовые группы тоже должны были значительно усилить 41-ый корпус. Работы особистам это прибавило в разы, зато в итоге Кособуцкий довел личный состав своего корпуса практически к списочному составу. Я же стал выводить своих бойцов к Пскову. В ходе боев мой корпус понес потери, не очень большие,
но все же. Общее количество потерь в технике составило порядка 40 процентов, но к счастью в безвозвратные, только 17 процентов. В основном это были легкие БТ и трофейные бронетранспортеры и если последние мы восполнили из новых трофеев, то танки так и остались не восполненными. Это в приграничных районах можно было найти наши брошенные танки, как целые по причине отсутствия топлива, так и поврежденные, но ремонтнопригодные, которые мы и вернули в строй. Здесь картина была совершенно другой, просто танков, которые можно было бросить уже не осталось. Рассчитывать на новые машины было нельзя, они все прямо с заводов шли в части, а поскольку у меня по сравнению с другими частями танков было много, в основном новейших КВ и Т-34, то и давать их мне ни кто не собирался. Дай бог, если в Ленинграде удастся добиться изменения лобовой проекции КВ и затем обменять мои старые танки на изменённые новые. В идеале конечно хорошо бы получить КВ-85 с моими изменениями лобовой брони, но до него еще два года. (КВ-85, был разработан и запущен в производство в 1943 году в ответ на появление у немцев тяжелого танка «Тигр»,
впоследствии был заменен танком ИС-1, но спустя короткое время уже ему на смену пришел ИС-2 с 122 миллиметровым орудием.) КВ и Т-34 уцелели все, часть из них конечно требовала ремонта, но в течение недели все они должны были вернуться в строй. А пока мой корпус приводил себя в порядок в Пскове, кроме этого я надеялся пополнить и количество колесных бронетранспортеров. Еще по прибытии в Псков на местном механическом заводе был размещен заказ на строительство 30-ти бронекорпусов, 10 к двухосным и 20 к трехосным. Все чертежи из Минска я сохранил, а добыть у немцев машины не такая большая проблема и ведь добыли, даже больше тридцати, всего было захвачено под полсотни полноприводных грузовиков нужной нам марки и все они пойдут на переделку в бронетранспортеры.
        Днем ко мне зашел Кособуцкий.
        -Долго ещё у нас пробудете?
        -Точно не скажу, но думаю неделю точно, возможно две, а потом надо к Нарве двигаться, там тоже положение тяжелое, правда думаю после того, как мы тут Гёпнеру кровавую юшку пустили, там тоже напряжение снизится. Сейчас мне главное, что бы ваши заводы успели бронекорпуса для новых бронетранспортеров собрать, да с Москвы новые колеса для них прислали.
        -Вот кстати тоже, всё забывал у вас спросить, а откуда они у вас, их ведь промышленность не выпускает.
        -За основу взяты трофейные полноприводные грузовики, мне в Минске, пока я там стоял, на механическом заводе под них бронекорпуса сделали, а потом, разобрав грузовики, вставили все потроха в них и получилась вполне неплохая бронемашина. Мне так и мою командирскую машину сделали. Я всю документацию сохранил, как снова такие грузовики у немцев захвачу, так и новую партию бронемашин можно делать, а поврежденные грузовики на запчасти. Вы кстати распорядились о строительстве бронекапсул?
        -Да, дал задание, первые образцы уже сделали. Действительно, можно в кратчайшие сроки значительно усилить оборону.
        -Вы еще распорядитесь все немецкие противотанковые и зенитные орудия собрать.
        -Это и так делают, трофейщики все вооружение собирают.
        -Я не о том, я говорю, что бы вы не сдавали их, а включали в свою оборону. Какое сейчас положение и что у нас творится сами знаете, новое вооружение если и получите, то мизер. Надо самим вертеться и думать, как повысить свою огневую мощь.
        -Да политотдел, будь он не ладен, против будет, дескать не верим в мощь своего оружия.
        -Знаю, старая песня, мне они тоже на мозги капали, только послал я их далеко и надолго.
        -Они злопамятные, при любом удобном случае утопить постараются.
        -Подавятся! А если они вам начнут снова свою шарманку заводить, то отвечайте просто - с радостью буду воевать своим вооружением. Как только поступит, так сразу и заменю на него, а так отказ от трофейного вооружения - это снижение боевой мощи корпуса и идет только на пользу противнику. В данной ситуации только наши враги будут настаивать на полном отказе от использования вражеской техники и вооружения. Так и вражеские грузовики и другой авто-мото транспорт использовать нельзя, это ведь тогда означает неверие в свою автопромышленность. Надо бить этих уродов их же оружием.
        -Я так смотрю, не любите вы их.
        -А за что их любить? Вместо своей работы - поднятия боевого духа у бойцов, они лезут во все дырки. Одно то, что они могут отменить приказ командира чего стоит. Есть конечно и среди них нормальные люди, но и мрази достаточно. Я таким сразу укорот даю, вплоть до расстрела, если из-за его амбиций люди зря погибли или задачу не выполнили из-за их - «Ценных указаний», которыми они приказ командира отменили.
        Мои орлы тут три дивизиона наших гаубиц отбили, две А-19 и один МЛ-20, мне они не очень подходят, больно тяжелые и в транспортировке медлительные. У меня только М-10 и М-30 стоят.
        -Но они ведь менее дальнобойные.
        -А мне для моих задач на такую дистанцию и стрелять не надо. Главное прорвать оборону, а дальше рейдовые группы шороху наведут на противника, зато мобильность высокая, а это для меня главный критерий. В общем берите трофейное вооружение и используйте его по полной, только боеприпасы к нему все соберите. Начнут пустомели орать, отвечайте, дайте наше оружие, а если его нет, то пока оно не появится буду использовать трофейное. А кто начнет палки в колеса вставлять, то тогда подам вышестоящему командованию рапорт о вредительстве и подрыве боевой мощи корпуса. Поверьте, сразу заткнутся. Сейчас главное фронт держать, а если из-за категорического приказа политуправления от полного отказа от трофейного вооружения фронт рухнет, то их самих за это взгреют. Подойдете к такому павлину и тихонько, без свидетелей, это что бы он своё лицо не потерял…
        -Что простите, потерял? Причем здесь лицо?
        -Это так говорят, что бы свой авторитет не потерял. Так вот, подойдете и скажите тихо, что бы ни кто не слышал, что в принципе вы его приказ выполнить готовы, но если из-за этого приказа, который понизит вашу огневую мощь, противник прорвет оборону, то вы доложите наверх, что по приказу такого-то политработника всё трофейное вооружение, которое до этого использовалось вами без замены его на аналогичное наше сдано трофейщикам. В следствии этого боевая мощь вашего подразделения была значительно снижена, что и привело к прорыву противника на данном участке. Короче говоря вы делаете этого политработника Козлом отпущения, что именно его недальновидный или даже вредительский приказ и привел к подобным плачевным последствиям. Поверьте, как только до него дойдет, что именно он может оказаться крайним в прорыве противника, причем не важно, действительно или нет, он сразу перестанет настаивать на своем приказе. Кто потом будет разбираться, могли ваши бойцы даже с трофейным вооружением остановить немцев или нет. Главное, что официально именно он понизит их боевую мощь запретив использовать трофейные орудия,
минометы и пулеметы. Главное тут сказать это без свидетелей, наедине, тогда он может без проблем отменить свое решение, и ни кто не будет знать истинной причины этого.
        -А ведь может сработать! И особой злобы у него это не вызовет.
        -Конечно, в его глазах вы извините, просто прикрываете свою задницу от начальства, а в таких случаях на должности особо не смотрят, главное себя выгородить.
        -Жаль конечно, что вы быстро уходите.
        -Не переживайте, сейчас наступать противнику просто нечем, почти все танки мы им выбили, артиллерию тоже неплохо проредили, так что как минимум пара недель спокойной жизни вам гарантированы. Но думаю не меньше месяца, немцы просто будут изображать активность, их ведь своё начальство имеет, а там и осенняя распутица наступит, а тогда ни какого наступления не будет. Это еще считай месяц, а затем и зима к которой кстати, противник совершенно не готов. В принципе у вас есть все шансы удержать свои позиции. Если фронт не рухнет, то вам понемногу и подкрепления пришлют. Кроме того, я под Нарвой еще немцев потреплю, так что им долго будет не до наступления.
        -Надеюсь.
        30 АВГУСТА 1941, ШТАБ ГРУППЫ АРМИИ «СЕВЕР».
        Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал фон Лееб выслушивал доклад разведки. Русские закреплялись на отбитых позициях и хотя их ударный механизированный корпус отошел, но не далеко, под Псков, откуда он мог в любой момент снова нанести свой удар в любом направлении. Этот кретин Гёпнер угробил свою армию практически в полном составе. Из почти шести с половиной сотни танков, на данный момент у него осталось чуть больше сотни, причем размазанных по всему фронту. В течение какой-то недели Гёпнер потерял почти четыре сотни танков, уму непостижимо! Попасться в ловушку русских и угробить почти всю свою армию, не проведя достаточной разведки, а ведь он знал о прибытии сюда корпуса Маркова. Уже после его Минского рейда надо было учитывать, что он очень опасный противник и сил у него много. Фюрер и ОКХ требуют от него наступления, а какими силами. И так с начала этой компании его войска потеряли более 100 тысяч человек убитыми и ранеными, причем основную часть в последний месяц от корпуса Маркова. И что толку с того, что Гёпнера после такого феерического провала выперли в отставку, без пенсии
и мундира. (И в реальной истории генерал Гёпнер за тактическое отступление под Москвой, когда он не выполнил приказ фюрера, был 8 января 1942 года снят с командования 4-ой танковой армией с формулировкой «За трусость и неподчинение приказам». Он был уволен из армии без права носить мундир и награды, а также без права на пенсию.) С него-то, как командующего северной группой войск, меньше требовать не стали, а чего только стоили разносы, которые по телефону ему устроили сначала фон Браухич, а затем и фюрер, когда ему пришлось доложить им о разгроме армии Гёпнера. Его отчитывали, как какого-то сопливого юнкера, а он даже не мог оправдываться, как тут оправдаешься после такого разгрома, тем, что генерал Гёпнер оказался кретином, так это ни кого не волнует, значит, надо было его снимать раньше и не доводить дело до катастрофы. И вот ударная мощь его войск основательно подорвана, а поставленные ему задачи никто не отменял и резервов не будет и как ему теперь выполнять поставленные задачи.
        ИНТЕРЛЮДИЯ
        30 АВГУСТА 1941 ГОДА, МОСКВА, КРЕМЛЬ.
        В последнее время с фронтов приходило мало хороших новостей, в основном только о потерях, людских и территориальных. Немцы рвались из всех сил вперед и сдерживать их было очень трудно и только новости от теперь уже генерала Маркова неизменно были хорошими. Он не изменял себе, и вот сегодня пришла сводка из под Пскова. Операция, о которой генерал Марков рассказывал им при их первой встрече и на проведение которой он и спрашивал разрешение, завершилась успехом. Вернее первая часть операции, но она пожалуй была самой важной. Нанесение удара по немецкой группе армий «Север» под Псковом завершилась практически полным разгромом 4-ой танковой армии немцев. В течение всего одного боя, корпус Маркова уничтожил почти четыре сотни немецких танков. А сколько при этом было уничтожено живой силы противника можно только догадываться, по предварительным прикидкам не меньше 50 тысяч. Только в Острове было полностью уничтожены две пехотные дивизии, да при битве у города еще одна моторизованная. Теперь ни о каком немецком наступлении под Псковом не может идти и речи, у противника на данный момент просто нет на это
сил. Вернее пехоты еще хватает, вот только о прорывах и рейдах по тылам противника можно забыть. Теперь корпус Маркова после небольшой передышки направится под Нарву и в любом случае он при крайней нужде сможет достаточно быстро вернуться под Псков и восстановить фронт, если немцы каким ни будь образом смогут прорвать там оборону. Как жаль, что больше нет командиров подобных Маркову, тогда и положение на фронте не было таким тяжелым.
        В кабинет Сталина зашел маршал Шапошников.
        -Добрый день товарищ Сталин. - Поздоровался он первым.
        -Добрый Борис Михайлович. Читали уже последнюю сводку?
        -Это вы про Маркова? Читал, молодец, это надо же суметь почти полностью уничтожить наличными силами немецкую 4-ю танковую армию генерала Гёпнера. Теперь немцы под Псковом и Нарвой смогут давить только пехотой, а это даже при прорыве наших позиций значительное замедление темпов продвижения, да и Марков там неподалёку будет и в случае чего вернется. Если он сможет полностью осуществить свои планы, то до наступления осенней распутицы мы точно удержим фронт на нынешних рубежах, по крайней мере на Севере.
        -Да, повезло нам с ним, жаль только что товарищ Марков присутствует в единственном экземпляре, нам бы еще хотя бы парочку таких товарищей Марковых. Думаю надо и дальше давать ему возможность реализовывать свои идеи. И вот что ещё, в сегодняшней сводке Совинформбюро надо обязательно сообщить о разгроме 4-ой танковой армии немцев под Островом. Советская страна и наш народ должны знать, что немецкий вермахт отнюдь не непобедим и его можно и нужно бить, так как это делает генерал Марков. Сейчас нам крайне необходимы хорошие новости с фронта. И вот что еще, есть мнение, что за такую операцию товарища Маркова надо наградить. Думаю, он вполне заслуженно заслужил звание Героя Советского Союза.
        От советского Совинформбюро.
        Сегодня, 30 августа 1941 года завершилась войсковая операция под городом Остров. В ходе этой операции Первый гвардейский Минский механизированный корпус генерал-майора Маркова в ходе ожесточенных боев под городом Остров практически полностью уничтожил 4-ю танковую армию вермахта генерал-полковника Гёпнера. Немецкие потери составили около 4 сотен танков, большое количество бронетранспортеров, автотранспорта и орудий, а также не меньше 50-ти тысяч человек убитыми и ранеными. Было захвачено более 5000 немецких солдат в плен. Отбиты у противника город Остров и еще полтора десятка населенных пунктов. В данный момент наши войска закрепляются на отбитой у противника территории.
        15 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА, ПСКОВ.
        Нам пришлось задержаться в Пскове более чем на две недели. Всё это время мои техники приводили в порядок нашу технику. В строй вступили 30 новых бронетранспортеров на базе немецких грузовиков и это кроме тех, что заменили уничтоженные в ходе боев за Остров. Кособуцкий был очень доволен, что мы задержались, и это не смотря на то, что особой активности немцев на фронте не было. Были мелкие стычки, причем технику противник практически не использовал, а атаковал исключительно пехотой после непродолжительных артиллерийских и воздушных ударов. Ещё одним поводом для радости для Кособуцкого было награждение его за эту операцию орденом Ленина. Хотя его заслуги в этом было совсем немного, но всё же операция проводилась в его зоне ответственности и не наградить его за её успех было нельзя. Мне же по слухам из ставки, которые принесли на своем хвосте связисты, вот точно натуральные сороки, решено присвоить звание Героя Советского Союза. Да, неожиданно, сейчас, во время отступления и почти непрерывных поражений начальство не любит награждать. Я, как Носов, знал из истории, что до 43-го года, когда в войне
наступил перелом и Красная армия начала одерживать победы и теснить противника назад, начав освобождать свою территорию, награждали крайне редко и неохотно, а тут сразу считай высшая награда СССР.
        Кособуцкий за это время активно укреплял свою оборону. В Пскове, на механических заводах массово выпускали бронекапсулы, которые сразу увозили на позиции и вкапывали в землю. Были задействованы почти все резервы цемента и на наиболее опасных участках обороны бронекапсулы сверху заливали метровым слоем бетона. Всё это делалось буквально на глазах противника. Я отвел всё, кроме своей тяжелой артиллерии, и когда немцы пытались мешать фортификационным работам, то она немедленно открывала по ним огонь. Кроме того он последовал моему совету и активно включал в свою оборону трофейное вооружение. Когда один из политработников попытался возмущаться этому, то Кособуцкий, отвел того в сторону. С глазу на глаз он предупредил его, что он может конечно приказать изъять из войск всё трофейное вооружение, но одновременно с этим он подаст рапорт вышестоящему командованию. В этом рапорте он укажет, что по приказу этого политработника он вынужден значительно снизить боевую мощь своего корпуса и в случае больших потерь среди личного состава или тем более потери позиций, это будет исключительно из-за приказа
политработника. Именно по его приказу корпус лишится значительной огневой мощи и вся ответственность за это ложится исключительно на его плечи. Поняв, что в случае любого поражения или больших потерь корпуса именно его сделают крайним, политработник сразу пошел на попетую.
        А я отправил в Нарву свои первые части. Они должны были провести рекогносцировку, определится кто и где будет размещаться, а также узнать обстановку В Нарве и окрестностях.
        Глава 25
        19 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА, НАРВА.
        Вот уже третий день я находился в штабе 11-го пехотного корпуса генерал-майора Шумилова. (В реальной истории к этому времени 11 корпус практически перестал существовать.) Несмотря на сильные потери понесенные корпусом во время Таллинской операции, он все же сумел с боями отойти к Нарве. Сам город, вернее его западную часть удержать тоже не удалось, в наших руках осталась только его небольшая восточная часть. Части корпуса закрепились на восточном берегу реки Нарва, от побережья Финского залива до Чудского озера, вот только на примерно 70 километрах фронта оборону держало меньше 20 тысяч бойцов. Не смотря на то, что во время отступления корпус и понес большие потери, но за счет подошедших резервов, а также вышедших в его расположения бойцов других частей Красной армии, он несколько пополнил свой состав. Вот с техникой было плохо, на весь корпус неполный танковый батальон, причем легких танков и пара рот бронеавтомобилей, как пушечных, так и пулеметных. Артиллерия также понесла большие потери и в основном состояла из противотанковых орудий с небольшим вкраплением дивизионных Ф-22 и УСВ. (Всё это
стало возможным из-за действий ГГ, в реальной истории подобное было невозможно). Всех этих сил хватало, что бы хоть и с трудом, но удерживать противника и значительно в этом помогала география. Линия фронта пролегла по реке Нарва, та хоть и не слишком большая, но в среднем имела ширину в 150 - 300 метров и так просто её было не форсировать. Шумилов прибытию моего корпуса обрадовался. Даже несмотря на понесенные немцами потери, сил у них было много и комкор опасался немецкого прорыва. Прибытие к нему пускай и на время, механизированного корпуса, сводило шансы противника прорвать оборону к полному нулю.
        О моем прибытии Шумилов был в курсе и лично встретил мою штабную колонну у своего штаба рано утром 16 сентября. В Нарву мы выехали вечером 15 сентября и за ночь преодолели 250 километров. Сам путь занял почти десять часов по малоезженым дорогам и в темноте, так что водители вымотались основательно и к утру уже вовсю клевали носом не смотря на то, что спать легли в 12 дня, что бы выспаться к поездке. Все мои бронетранспортеры в штабной колонне были колесными, из построенных в Минске, так что на хороших участках дороги они могли поддерживать высокую скорость движения. Но все равно средняя скорость составила примерно 30 километров в час, причем всех нас основательно вытрясло на грунтовых дорогах, так что и мы устали не намного меньше наших водителей. По приезде водители отправились отсыпаться вместе с большинством нашей охраны, а я с ближним кругом охраны отправился в штаб 11-го корпуса. Несмотря на усталость, хотя мне и удалось немного подремать в пути несмотря на тряску, пришлось после завтрака, который для нас устроил Шумилов, идти к нему в кабинет и обсуждать дела наши скорбные.
        Новости меня не радовали, сохранить прибытие моего корпуса под Нарву в тайне не удалось. После того, как я отметился под Псковом, было вполне ожидаемо моё появление под Нарвой. Немецкая разведка активизировалась, и скрытно перебросить 50 тысяч бойцов при двух с половиной сотнях танков и почти семи сотен орудий было проблематично, особенно после разгрома Гёпнера под Островом. Да, кроме артиллерии под Смоленском у меня из корпуса забрали и большое количество пехоты, а то по количеству техники и бойцов у меня был не корпус, а армия, вот меня и раскулачили и главное и слово против не скажешь. Всё согласно уставам, но все наиболее боеспособные и наилучше обученные части я сохранил, хоть состав корпуса и уменьшился считай вдвое. Тут ещё в Псковской операции мои потери составили более 5000 тысяч бойцов, это без учета техники и восполнять их мне ни кто не будет. Я, по мнению всех вышестоящих командиров, просто прекрасно всем обеспечен и укомплектован, и поэтому никакое пополнения мне в ближайшее время не светит. Хорошо хоть смог выбить, что бы все мои раненые после излечения отправлялись ко мне назад.
Терять уже более менее обученных бойцов с боевым опытом я не хотел.
        Полученные разведкой данные показывали, что немцы активно занимались минированием танкоопасных направлений. На данный момент именно противотанковые мины были для моих танков наиболее опасными. Многочисленная немецкая противотанковая артиллерия была практически бесполезна против моих КВ и Т-34, а вот мины вполне могли остановить мои танки. Это конечно неприятно, но выход из этой ситуации был. Нет, не армия саперов, которые будут разминировать перед танками путь под огнем противника, а обычные минные тралы. Сейчас их просто нет, вернее как слышал Марков краем уха, велись подобные работы, но в войсках их нет и мало кто про них слышал. (Работы по созданию в СССР танковых тралов начались с 1932 года, после финской войны 1940 года они были активизированы, но их массовое производство было начато только с марта 1943 года. Это был доработанный трал ПТ-3 П.Мугалёва.) Разумеется ни как Марков, ни как Носов я не знал устройства танкового противоминного трала, времени на его разработку тоже не было, а потому пришлось идти самым простым путем. Создание примитивного эрзатц трала, который потом, после
использования можно спокойно выкинуть. В Пскове, на механическом заводе в срочном порядке развернули производство самого примитивного противоминного трала. Из 50-ти миллиметрового железа делалась бочка диаметром в метр и высотой в полтора. Две такие бочки насаживались на общую ось, что бы сами бочки закрывали гусеницы танка. От оси шли две направляющие к танку, которые на нем и крепились. Дешево и сердито, причем всё очень просто. Вес бочек с гарантией вызовет детонацию любых мин, а толщина их стенок позволит выдержать некоторое количество подрывов. Это конечно не совсем то что нужно, но при отсутствии нормальных минных тралов сойдет и эта самоделка, пускай такая, чем ни какая. Кроме этого была и ещё одна довольно серьёзная проблема.
        Командующий 11-м пехотным корпусом Шумилов, после того, как его войска отошли за реку Нарву, приказал взорвать все мосты через неё. На тот момент это было абсолютно правильное решение. Немцы рвались вперед, и Шумилов старался любыми способами затормозить продвижение противника. Сейчас ситуация развернулась на 180 градусов, уже немцы готовились держать оборону, а мы пытаться форсировать реку для нанесения удара. Тут пригодились знания Носова, те, что он почерпнул из прочитанных им книг по войне. Тогда наши саперы стоили большое количество лодок, ставили их вдоль своего берега реки, настилали на них настил и потом просто сталкивали в воду. Такая переправа под действием течения разворачивала лодки поперек реки, и получался наплавной мост. Вот именно такой способ переправы я и выбрал. Чуть ниже Нарвы было относительно удобное место, где река сужалась, вот там и стали сосредотачиваться войска. Немцы это разумеется, засекли, но переправляться в этом месте я не рассчитывал изначально. Значительно ниже города, неподалеку от деревни Загривье, тоже было сужение реки, вот именно там я после тщательного
изучения карты и решил переправляться. Именно под Нарвой, где сосредотачивались войска, мои саперы строили лодки и подготавливали для них настил.
        Стоя над картой с нанесенными на неё последними разведданными о частях противника я размышлял, может ну его нафиг. Главное, что танковая группа Гёпнера считай уничтожена, особого смысла в рейде под Нарвой нет, тем более, что немцы о нем догадались. Сохранить в тайне переброску сюда моего корпуса не удалось, так что это теперь секрет Полишинеля. Так стоит проводить тут операцию или нет, или лучше отправится в Ленинград, что бы ударить по финнам и отбросить их от города. Нет, всё же придется несмотря на риск нанести немцам удар и здесь под Нарвой, хотя особого толка от него уже не будет. Давление на 11-ый корпус немцы снизят по любому, а тут еще Шумилову пообещали в течение недели дать подкрепление, дивизию народного ополчения из Ленинграда и противотанковый дивизион. Силы конечно небольшие, но хоть что-то, а на укрепленных позициях они смогут держаться.
        Тут ко мне подошел Шумилов: - Думаете здесь переправляться? - Он ткнул карандашом как раз в то место, где сосредотачивались мои войска.
        -Нет, не здесь, а ниже, у деревни Загривье.
        -Почему тогда войска сосредотачиваются не там, а здесь?
        -Скрыть их присутствие мы не смогли, противник о нас знает, место для переправы неплохое, в других местах река шире. Опять же город под боком, а значит немцы думают, что мы его будем отбивать назад.
        -А мы будем это делать?
        -Нет, не вижу в этом смысла. Удержать его потом, после нашего ухода вам будет сложно, так зачем огород городить? Немцы сосредотачивают войска как раз в Нарве и напротив переправы, вернее, где по их мнению мы будем переправляться. А мы переправимся ниже. За ночь пройти 15 километров, вернее проехать, не проблема, зато там нас не ждут и подготовится не успеют.
        -Надо бы съездить туда, глянуть самим на место.
        -Это можно, самому не охота сидеть тут и ждать у моря погоды. Я уже распорядился подготовить там место под НП, завтра вечером выезжаем, если хотите, то можете поехать со мной.
        -С удовольствием.
        -У меня всё готово, так что послезавтра утром начинаем.
        21 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА, ДЕРЕВНЯ ЗАГРИВЬЕ.
        Вечером 20 сентября моя штабная колонна выехала к деревне Загривье. Шумилов ехал рядом со мной, он сел ко мне на задние сиденья моего командирского бронетранспортера. Я видел, как Шумилову он понравился, у него самого была эмка, а она по сравнению с моим бронетранспортером, все равно как детский велосипед перед машиной. На место мы приехали далеко за полночь, мы ведь ехали от Нарвы, а это почти сто километров пути по проселочным дорогам и ночью. По прибытию машины стали заезжать в заранее отрытые капониры. Под НП и временный штаб была выбрана совсем небольшая рощица, причем довольно хорошо просматриваемая, примерно в километре от реки. Что либо там спрятать было проблематично, а поэтому рассматривать её, как место для НП или штаба немцы будут в самую последнюю очередь. КШМ тихо шумя мотором, заехал в отрытый капонир полностью скрывшись в нем и бойцы тут же накрыли его маскировочной сетью. Остальные бронетранспортеры моей охраны также заехали в свои капониры, над землёй были только их пулеметные башни, их также все закрыли маскировочными сетями и то, что здесь укрыты почти полтора десятка
бронированных машин можно было увидеть только вблизи. Мы с Шумиловым вышли из моей машины и прошли к уже заехавшей в капонир КШМ, а мой командирский БТР тут же стал заезжать в свой капонир. Задняя дверь КШМ была приветливо распахнута, а внутри неё тускло горело дежурное освещение. Мы спустились по пандусу к открытой двери и зашли внутрь. В это время телефонисты, уже подключив к внешнему разъёму КШМ телефонные провода, побежали проводить телефонную связь. Один провод был подключен к антенне рации и его потянули прочь, в двух километрах была густая роща, именно туда и тянули этот провод. Там его подключили к раздвижной антенне, и теперь немецкая служба пеленгации будет указывать именно на эту рощу, как на место расположения нашей рации. Выдвинув стереотрубу, я осмотрелся, и отойдя в сторону пустил к ней Шумилова.
        -Неплохо вы тут устроились. Откуда такая роскошь, трофеи? - С затаенной завистью в голосе спросил меня Шумилов, он внимательно всё рассмотрел, пока я осматривал через стереотрубу окрестности. Тут и ежу было понятно, что он тоже отнюдь не прочь получить подобную КШМ в своё пользование.
        -Частично. Взяли трофейный полноприводный грузовик и на его основе мне в Минске на механическом заводе по моим наброскам и сделали этот передвижной командный пункт. Да все мои колесные бронемашины сделаны на базе немецких полноприводных грузовиков. Я один образец вместе с другими бронетранспортерами отправил в Кубинку (Испытательный полигон бронетехники под Москвой), вместе с чертежами. Надеюсь их примут на вооружение, хоть на основе ЗИС-а, правда боюсь, что он будет не полноприводный, вон даже БА-10 имеет привод только на задние мосты. Но даже в таком виде он крайне необходим нашим войскам.
        -Согласен, мне бы такой передвижной командный пункт тоже не помешает, вот только даже если их и примут на вооружение, то думаю не скоро.
        -Так в чем вопрос? Трофеи еще ни кто не отменял, у немцев грузовиков много, я вон под Островом пополнил свой подвижной состав. Даже уничтоженные бронетранспортеры смог заменить новыми, спасибо псковичам, на механическом заводе по моим чертежам сделали. Грузовики у немцев найдем, копию чертежей вам выделю, договоритесь с Кособуцким и вам на Псковском механическом сделают бронетранспортеры, а оборудование думаю найдете, там ничего секретного или необычного нет. Можете ещё и несколько бронетранспортеров охраны сделать и командирский для себя вместо эмки. Думаю Кособуцкий себе тоже такие же машины захочет.
        -А у него разве их нет? Вы же с ним сотрудничали.
        -Да разговор с ним по этой теме как-то не заходил. Но раз вы к нему с такой просьбой придете, то он тоже себе захочет, к тому же у него такие грузовики есть, я не все добытые себе забрал.
        -Спасибо, как только захватим такие грузовики, так сразу и отправлю их в Псков с просьбой к Кособуцкому, думаю не откажет.
        -С чего бы, он по этим чертежам и себе сделает, говорю же, он себе тоже такие захочет, как узнает, что можно сделать. Ему моя командирская машина тоже понравилась, вот в КШМ он не был, но точно от неё не откажется.
        Рано утром саперы стали сплавлять построенные лодки к месту переправы, их пришлось тянуть против течения, но саперы справились с этим. Шумилов прильнув к стереотрубе наблюдал, как саперы споро наводили переправу. Разместив все лодки вдоль берега, они быстро соединяли их вместе, кладя настил. Немцы забеспокоились, но в это время почти вся моя артиллерия открыла огонь по немецким позициям у Нарвы, в месте сосредоточения моих войск, а здесь велся редкий огонь, только что бы заглушить стук молотков и топоров, когда саперы прибивали к лодкам настил. Одновременно с этим звук обстрела глушил и работу двигателей техники, хотя и не очень, всё же танковые дизеля не смотря на установленные на них трофейные глушители работали достаточно громко. Меньше чем за полчаса саперы уложили настил и оттолкнули получившуюся переправу от берега. Пара доставленных сюда небольших моторных лодок также толкала лодки и меньше чем за 10 минут оба берега Нарвы соединила паромная переправа. Саперы сразу же стали закреплять переправу, а по ней уже пошли первые бронетранспортеры. В это самое время по противоположному берегу
нанесли удар Грады, и весь занятый противником берег скрылся в облаке дыма. Удар наносился на грани фола, крайние взрывы эресов были буквально в паре сотен метров от берега реки, но зато всполошившиеся немцы, которые уже приготовились к обороне, теперь приходили в себя, те кто выжил, а по переправе уже шли тридцатьчетверки. Одновременно на переправу заезжали не более двух танков, а саперы в это время стали спешно готовить вторую нитку переправы. Слишком опасно было полагаться только на одну понтонную переправу, да и снабжение с переброской войск по двум переправам будет намного быстрей. На берегах в это время выстраивалась оборона и в первую очередь зенитная. Для прикрытия переправы я выделил два дивизиона 85 миллиметровых зениток, один дивизион 76 миллиметровых и еще два 37 миллиметровых. На данное время это было более чем сильное прикрытие, особенно с учетом того, что наша авиация практически бездействовала из-за сильных потерь.
        Зачистив плацдарм у переправы, первые переправившиеся танки начали его расширять, и уже спустя пару часов последовал удар в направлении Нарвы. Даже несмотря на практически полное отсутствие у немцев танков, продвижение вперед было небыстрым. Пускать вперед в рейд легкие танки было самоубийственно, немцы подготовились к обороне и стянули сюда противотанковую артиллерию, которая пробивала наши БТ насквозь. Первыми шли танки с тралами, под которыми то и дело раздавались взрывы. Тралы подкидывало вверх, если это была противопехотная мина, то слегка, и они не причиняли тралам практически ни каких повреждений. Вот от противотанковых мин тралы подкидывало вверх более сильно и на поверхности бочки появлялись вмятины, что грозило снижением качества разминирования. Если вмятина окажется над взрывателем мины, то трал не сработает, но пока подрывов танков не было.
        К вечеру, не смотря сильное сопротивление противника, передовые части вышли к Нарве и остановились. Немцы стянули в город значительные силы и приготовились к обороне. За это время вся моя тяжелая артиллерия была стянута назад к Нарве и открыла огонь по противнику. В других направлениях немцев тоже серьёзно подвинули и остановились. Следующий день все стояли на месте, вот только Нарву продолжали активно обстреливать. Фон Лееб продолжил сосредотачивать у Нарвы свои силы, пользуясь паузой, когда я имитировал сосредоточение своих сил на западном берегу Нарвы. Вечером третьего дня начался отвод корпуса назад к переправе. Немцы всё это время активно пытались разбомбить переправу, но понеся большие потери в штурмовиках, смогли всего лишь слегка повредить несколько лодок. Саперы, когда лодки встали поперек реки, сбросили с каждой из них якоря, а у берегов, пока глубина была небольшой вбили ещё и сваи, так что даже когда прямым попаданием авиабомбы была уничтожена посередине реки одна из лодок, то сама переправа не поплыла по течению, удерживаемая на месте якорями. Саперы быстро заменили уничтоженную лодку
и настелили новый настил, после чего переправа снова заработала. Бросив танковые тралы, нужда в них уже отпала, и тащить их назад не было ни какого смысла, танки стали отходить одними из последних. К утру 24 сентября последние части корпуса переправились на восточный берег реки Нарвы и можно сказать, что вторая часть операция также закончилась благополучно. Если среди техники потерь почти не было, то среди пехоты они были и корпус снова потерял более семи с половиной тысяч бойцов убитыми и ранеными.
        ИНТЕРЛЮДИЯ
        25 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА, МОСКВА, КРЕМЛЬ.
        Сталин с особым вниманием следил за всем, что происходило с Марковым и его корпусом. Самый результативный генерал, нанесший немцам наибольший урон, он был на особом счету и пока не допустил ни одного прокола. Сейчас, когда к нему с докладом пришел маршал Шапошников, Сталин спросил его о результатах рейда.
        -В общем рейд можно сказать прошел удачно, хотя особого урона противник не понес. Честно говоря особой надобности в нем не было, главное, что под Островом Марков практически уничтожил армию Гёпнера.
        -А как вы думаете Борис Михайлович про его планы по операции на Карельском перешейке?
        -Как очень нужную и важную. Финны смогли значительно продвинуться там к Ленинграду и нам остро необходимо отбросить их назад. Марков планировал отбросить их до линии Выборг - Кексгольм (Сейчас это Приозерск). Если мы сможем на Западе удержать линию фронта от Нарвы, до Пскова и Смоленска, а на Севере Выборг - Кексгольм, то Ленинград будет в безопасности.
        -А потом? Куда будет лучше направить корпус Маркова?
        -Думаю в Крым, там сейчас сложилась очень тяжелая обстановка.
        -Хорошо, так и решим, надеюсь товарищ Марков сможет поправить обстановку в Крыму.
        Глава 26
        26 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА, ЛЕНИНГРАД.
        -Проходите товарищ генерал, вас ждут. - С этими словами секретарь открыл дверь в кабинет. В самом кабинете, кроме его хозяина, первого секретаря Ленинградского горкома и обкома партии Андрея Александровича Жданова и Командующего Ленинградским фронтом, маршала Ворошилова находились еще два человека. (В реальной истории маршал Ворошилов занимал этот пост с 5 по 14 сентября 1941 года, но сейчас все изменилось, и Ворошилов остался командовать Ленинградским фронтом.)
        -Добрый день товарищ Марков. - Поздоровался со мной первым хозяин Ленинграда, когда я вошел в его кабинет в Смольном.
        -Здравия желаю товарищ член Военного совета.
        Жданов подошел ко мне и первым протянул руку для рукопожатия, а после него также протянул свою руку и маршал Ворошилов.
        -Рад нашему знакомству. - Продолжил разговор Жданов. - Хочу вас поблагодарить за ваш вклад в оборону Ленинграда.
        -Товарищ член Военного совета, да какой вклад, я ведь на Ленинградском фронте не воевал.
        -Не преуменьшайте свои заслуги товарищ Марков, именно вы сначала заставили противника притормозить с наступлением в Белоруссии и на Северо-западном фронте, а затем уничтожили танковую группу Гёпнера. И не надо официоза, давайте по имени отчеству.
        -Хорошо Андрей Александрович.
        - Александр Алексеевич, тут товарищ Сталин звонил на ваш счет и просил нас помочь вам с модернизацией ваших тяжелых танков КВ по вашим предложениям. Вот тут специально для этого мы пригласили товарищей Зальцмана и Духова. Знакомьтесь, Исаак Моисеевич Зальцман у нас директор Кировского завода, который разработал и выпускает танки КВ. А это Николай Леонидович Духов, главный конструктор танка КВ. Товарищ Сталин не сказал нам, что именно вы хотите модернизировать в танках, так что сейчас вы можете сказать, что вам не нравится в нынешней версии КВ товарищам Зальцману и Духову.
        -Андрей Александрович, я хоть лично в КВ не воевал, только в тридцатьчетверке, но активно их использовал как командир. На данный момент танк является сильнейшей боевой машиной в мире. (Соперничать с КВ на тот момент мог только английский тяжелый танк Черчиль. Он имел более толстую броню, но был намного медлительней, а его орудия были от 40 до 76 миллиметров, в зависимости от модификации.) Реальную угрозу нашему КВ сейчас представляют только немецкие зенитные орудия калибра 88 миллиметров, остальные противотанковые или танковые орудия противника могут только повредить КВ. Для противодействия этому я хочу, что бы на КВ изменили форму лобовой части. Её необходимо сделать, как на Т-34 и увеличить бронирование минимум на 5 миллиметров, но лучше на 15, доведя его до 90 миллиметров.
        -Товарищ Марков, - Вступил в разговор конструктор КВ Духов. - Но ведь это значительно увеличит и так немалый вес танка.
        -Не совсем так товарищ Духов. Если увеличить только на 5 миллиметров, то думаю, вес вообще не изменится. Тут ведь всё дело в геометрии. Сумма длины катетов всегда больше длины гипотенузы, а потому если лоб станет как на Т-34, то вес лобовой части наоборот уменьшится. Таким образом, за счет простого изменения формы лобовой брони мы можем немного нарастить её толщину без изменения веса. Да и сама форма позволит повысить бронезащищенность. Снаряды противника будут или рикошетировать или проходить увеличившуюся из-за угла наклона лобовую плиту брони. При угле наклона лобовой плиты в 45 градусов толщина брони при попадании по горизонтали увеличится на 50 процентов. Сделаем плиту толщиной в 80 миллиметров, и под наклоном в 45 градусов её толщина в горизонтали составит уже 120 миллиметров.
        -Пожалуй вы правы, а чем вам не нравится стоящее на КВ орудие?
        -Оно слишком слабое для тяжелого танка. Минимум, что на нем должно стоять, это 85 миллиметров, а еще лучше 100 - 120 миллиметров. Да, сейчас стоящая на КВ Ф-32 позволяет нам уверенно поражать все типы немецких танков, но ведь надо смотреть и в будущее. Как вы думаете, смирятся немцы с тем, что наши КВ и Т-34 превосходят их танки по броне и мощи орудия? Даю голову на отсечение, что уже в следующем году у немцев как минимум увеличится лобовая броня их танков, а орудия станут намного длиннее. На своей тройке они особо броню не увеличат, но вот удлинив её орудие вполне смогут жечь наши тридцатьчетверки. Вот с четверкой другое дело, там и броню можно увеличить и новое длинноствольное орудие поставить и тогда она станет превосходить Т-34 по бронезащищенности и мощи орудия. Вернее, скорее всего, просто сравняется с Ф-32. Но не думаю, что немцы на этом остановятся. Учитывая опыт боев с нашими новыми танками, они построят свой тяжелый танк и тогда наши КВ станут слишком уязвимы. Я готов поспорить на что угодно, что новый немецкий танк будет иметь орудие от 88 миллиметровой зенитки, вернее её танковую
версию. Вот поэтому я и хочу заранее озаботиться повышением боевой мощи наших КВ. А что бы не быть голословным, то во время боев я осматривал подбитые немецкие четверки и у них лобовая броня была в 30 миллиметров. Во время захвата Минска нам в руки попал эшелон с новеньким четверками, прямо с завода, так вот у них лобовая броня была уже в 50 миллиметров. Я не считаю противника глупее себя, а потому через некоторое время жду появления, как модернизированных старых танков, так и новых, разработанных с учетом опыта этой войны.
        Воцарилась недолгая пауза, которую прервал Жданов
        - Вы снова правы и нам действительно нельзя стоять на месте и почивать на лаврах, а следует продолжать совершенствовать наши танки. Подъезжайте завтра на Кировский завод и там вы сможете в рабочей обстановке обсудить с товарищами Зальцманом и Духовым необходимые изменения. Всё товарищи, вы свободны, а вас Александр Алексеевич я попрошу остаться.
        Зальцман с Духовым вышли из кабинета Жданова, после чего Андрей Александрович обратился ко мне.
        - Александр Алексеевич, как вам удаётся так бить немцев? Вы единственный наш командир, кто может наносить противнику такие потери при собственных минимальных? А как вы смогли создать и вооружить свой корпус в тылу противника?
        -Просто незашоренность взгляда. Как поступают практически все наши командиры когда попадают в окружение? Стараются сразу же, не считаясь ни с какими потерями вырваться из него. Они не видят, что во вражеском тылу они могут нанести противнику намного больше урона, если подойти к делу с умом. Вокруг появляется сразу множество очень заманчивых целей. Тыловые колонны, мосты, аэродромы, при желании и вдумчивом подходе можно просто парализовать всё снабжение передовых войск противника. Как наступать, если прерван подвоз топлива и боеприпасов? Сейчас ведь не средневековье, когда необходимо было только продовольствие и фураж. Кроме того необходимы хорошая разведка, связь и взаимодействие с другими родами войск. Например в самом начале я уничтожил по очереди два немецких танковых батальона практически не понеся при этом потерь. В открытом бою я в самом лучшем случае практически потерял бы свой батальон, а потому действовал из засады. Заранее занял выгодные позиции, распределил между всем своим батальоном цели и в результате враг уничтожен, а у меня потерь нет. А по поводу формирования и вооружения корпуса,
то тут тоже нет ничего сложного. Присоединял к себе оказавшиеся в окружении части, тут мне очень помог приказ генерала Павлова, которым он подчинял мне все оказавшиеся в окружении наши части. С вооружением тоже было всё просто. На захваченной противником территории осталось множество наших складов и брошенной при отступлении, но исправной техники и вооружения. Мы как сами их собирали, так и захватывали их у немцев. Те стаскивали всё захваченное у нас на пункты сбора трофейного вооружения. Там на пару армий хватит, а мне с избытком, даже пришлось уничтожать всё, что не мог забрать с собой что бы противник не использовал это против нас. Я ведь у немцев захватил несколько дивизионов наших орудий. Они из захваченных у нас пушек уже свои артиллерийские части сформировали.
        -Неожиданно… - Вступил в наш разговор Ворошилов. - А какие ещё были трудности.
        -В основном с вышестоящими командирами и политработниками.
        -А политработники тут причем? - В свою очередь спросил меня Жданов.
        -Своей зашоренностью взглядов и ортодоксальностью. Собрать после боя трофеи нельзя - это мародерство. Использовать трофейное вооружение нельзя - это неверие в своё вооружение. Уничтожение противника запрещено - это не по советски. А как воевать, если порой не хватает оружия! Какая разница из какого оружия будет уничтожен противник, своего или его, главное это уничтожить его, а из чего именно не важно. А что делать в тылу противника с захваченным врагом? Это на линии фронта его можно отправить в свой тыл, а в тылу врага если его отпустить, то он снова начнет убивать наших людей, а таскать с собой большие массы пленных невозможно. Времена, когда пленных отпускали под честное слово больше не воевать, прошли. Сейчас вопрос только один - или мы их, или они нас. После того, как я сам лично видел наши уничтоженные госпиталя, медсанбаты, санитарные колонны, я без всяких сомнений и колебаний уничтожаю противника, и в плен его беру только если могу потом отправить в наш тыл и при условии, что захваченные в плен не замешаны в военных преступлениях против наших военнопленных и мирных граждан. Так, например,
весь немецкий летный состав уничтожается на месте, там нет невиновных, все они участвовали в обстреле нашего мирного населения. И политработники постоянно всех поучают, но при всем этом, когда мы вышли к Смоленску, то практически все легковые машины экстра класса, которые мы захватили у высшего командного состава противника забрало себе политуправление, а это почти два десятка машин. И как это выглядит в глазах простых бойцов и командиров? Брать трофеи запрещено, использовать оружие противника запрещено и при этом все престижные легковые автомобили забирают себе политработники. Вот как вы Андрей Александрович после такого относились бы к политработникам? Получается, что на словах для народа одно, а на деле для себя совсем другое. Но ведь народ не слепой, а в итоге это бьёт по партии. Как можно идти за теми, кто тебя обманывает.
        -Это действительно никуда не годится, спасибо что сообщили о этом. Я подниму этот вопрос в партийных органах. А какие ваши планы у нас?
        -Свести на нет угрозу окружения Ленинграда. Для этого надо выбить финнов назад и организовать линию обороны от Выборга до Кексгольма. Кстати, хочу предложить вам наладить на Ленинградских заводах производство бронекапсул, они мне очень помогли при обороне Минска. Их делали на механических заводах Минска, и там нет ничего сложного.
        -Можно поподробней?
        -Конечно, берется за основу обычный сантиметровый железный лист и из него варится каркас бронекапсулы. После этого на каркас навариваются бронелисты толщиной в 30 - 50 миллиметров до уровня земли. Если есть возможность, то потом поверх бронелистов заливается бетон на 50-100 сантиметров, так что против полевой артиллерии и минометов они вполне подойдут. У меня они были четырёх типов: пулеметное гнездо, стрелковая ячейка, орудийный капонир и орудийная башня. Башня - это квадрат из обычного железа, там только верх из бронелиста, а башни были от старых и неисправных танков. Правда на башни наваривали дополнительную защиту из 40 миллиметровых листов. Тут на вес смотреть было не надо, зато защита значительно повысилась. В Ленинграде, с его поистине гигантским промышленным потенциалом, наладить массовый выпуск таких бронекапсул, как эрзац дотов не проблема, зато можно будет очень быстро оборудовать укрепрайон. Надо будет построить два таких района, один от Выборга до Кексгольма, что бы защитить Ленинград с севера и второй укрепрайон по линии Новгород - Луга - Кингисепп. Если мы не удержим Нарву и Псков,
то противника тогда можно будет остановить на этой линии.
        -Надо подумать и посовещаться.
        -Мне эта идея нравится. - Вмешался Жданов. - Завтра расскажите про свои бронекапсулы товарищу Зальцману. Думаю надо начать непосредственно с городских окраин.
        -Наоборот Андрей Александрович. В случае необходимости ленинградцы за один, максимум два дня выроют вокруг города окопы и установят туда все готовые бронекапсулы. Начинать надо именно с дальних рубежей, тогда возможно не придется отрывать ближние.
        -Пожалуй вы правы. Было приятно с вами познакомиться и поговорить. Если у вас будут проблемы, то обращайтесь, постараемся вам помочь, если сможем.
        На этом моя встреча со Ждановым и Ворошиловым закончилась. Я вышел из кабинета Жданова и направился в казармы, которые временно выделили для моего корпуса.
        -И как он тебе? - Спросил после моего ухода Жданов Ворошилова.
        -Себе на уме, но судя по всему, умеет отстаивать своё мнение, только он не командный игрок. Сейчас он крайне необходим, такого урона противнику, какой нанес он, не сможет нанести никто. Вот только потом, когда отпадет острая необходимость в его умениях, то в самом лучшем случае он до своей отставки будет служить в каком ни будь медвежьем углу и выше генерал-полковника не поднимется и то не думаю. Получит ещё генерал-лейтенанта и всё. Слишком много недоброжелателей уже заимел и сколько ещё будет.
        -Пожалуй… но одно хорошо, он действительно будет выполнять свой долг до конца. На него можно положиться, хотя его высказывания могут подвести его под трибунал. Я тут наводил о нём справки и узнал, что он, не смотря на свою нелюбовь к политработникам, вполне мирно ужился со своим членом военного совета Свиридовым. Самого Свиридова я не знаю, но через знакомых расспросил о нём. Рассудительный и спокойный человек и к мнениям подчиненных прислушивался, видимо поэтому и сработался с Марковым.
        На следующий день я поехал на Кировский завод. Ехал на своей бронированной командирской машине, охрану не брал, в Ленинграде она без надобности. Вернее не брал машины сопровождения, а так были только водитель, адъютант на переднем сиденье и два бойца охраны на всякий случай сзади, там как раз было два места позади заднего сиденья, как в ментовских патрульных уазиках. На проходной Кировского завода нас тормознула охрана, пропуска для проезда на территорию завода у нас не было, а это ведь режимный объект, военное производство как ни как. Пришлось с проходной звонить Зальцману, он меня уже ждал вместе с Духовым, так что он по телефону распорядился нас пропустить, и мы проехали на территорию завода. Охранник объяснил как нам проехать к зданию администрации.
        Зальцман с Духовым ждали меня у входа в здание, увидев мою машину они очень ей заинтересовались. Сильно смахивающая на хорошо мне известные военный внедорожник Тигр, она сразу бросалась в глаза своими необычными и брутальными формами.
        -Откуда такое чудо?! - Это были слова Духова после того, как мы поздоровались.
        -Плод вдумчивой переработки трофеев.
        -Это как?
        -Да всё очень просто. Взял немецкий трофейный полноприводный грузовик, разобрал его до рамы и на минском механическом заводе под него по моему рисунку сделали бронекорпус, и получилась командирская бронированная машина. Правда пришлось в Москве заказывать новые колеса, более широкие и высокие. В Минске не было производств работающих с резиной, так что пришлось немного подождать, пока в Москве по моим размерам не сделали. Кстати колеса наполнены губчатой резиной, так что им не страшны проколы. Я когда вернулся из рейда, то отправил в Кубинку образцы бронетранспортеров с чертежами, но когда их запустят в производство, не знаю, если их вообще примут на вооружение.
        -А что, есть и другие модели?
        -Да, несколько.
        -А можно с ними ознакомиться?
        -Не проблема, сейчас позвоню к себе и прикажу пригнать сюда вместе с копиями чертежей.
        Поднявшись в кабинет Зальцмана, я подошел к телефону и позвонил в свой штаб.
        -Дежурный по штабу капитан Зосимов.
        -Это Марков, вот что капитан, сейчас найди начштаба и передай ему, что бы он отправил на Кировский завод по одной бронемашине каждого вида вместе с копиями их чертежей.
        -Будет сделано товарищ генерал-майор.
        -Вот и всё. - Сказал я Зальцману с Духовым. - Максимум через час бронемашины будут тут.
        -А они все сделаны на базе трофейных грузовиков?
        -Да товарищ Духов. Мне нужны были полноприводные бронетранспортеры, у нас полноприводных грузовиков очень мало, можно сказать единицы, вот и пришлось использовать исключительно трофейную автотехнику.
        -Но ведь можно их сделать и на базе наших грузовиков?
        -Можно, лучше взять для этого ЗИС-ы, вот только надо делать их в полноприводном варианте с передним ведущим мостом и колеса сделать как у меня. То есть увеличить их высоту и ширину и делать их односкатными, так проходимость улучшается.
        Через час к проходной Кировского завода подъехала небольшая колонна из бронемашин. В неё входили пять бронетранспортеров, двухосный БТР М-1, трехосный БТР М-2, КШМ М-2К, санитарная и транспортно-заряжающая на базе всё того же М-2. Мы вышли на улицу, и Зальцман с Духовым принялись внимательно изучать бронетранспортеры.
        -А это что такое? - С удивлением спросил меня Духов, когда он заглянул через открытые задние двери санитарного бронетранспортера. Его удивление вызвали стеллажи с выдвижными металлическими носилками.
        -Это санитарный бронетранспортер, предназначен для эвакуации 24 раненых в лежачем положении. Как вы видите, салон оборудован стеллажами с металлическими носилками - каталками. Они вставляются в направляющие, а посередине узкий проход для медработника. Понимаю, что раненые тут набиты как сельди в бочке, но зато можно сразу вывести 24 человека, и раненые защищены бронёй. Пускай броня тонкая, но от пуль и осколков она их защитит.
        -А это что? - Продолжил расспросы Духов, указывая на транспортно-заряжающий бронетранспортер. Там тоже были стеллажи, только немного другие.
        -Это транспортно-заряжающая машина для доставки различных грузов в условиях обстрела из ручного и легкого оружия.
        Осмотр бронетранспортеров длился около получаса и только потом мы смогли подняться снова в кабинет Зальцмана и начать наконец обсуждение модернизации КВ. На принесенном кульмане набрасывали изменения, что бы видеть их наглядно. Когда мы закончили, то я ошарашил их новым заказом.
        -С КВ понятно, буду ждать, когда вы сможете выпустить модернизированные машины.
        -Только товарищ Марков они пойдут на замену ваших. С нас план требуют, и просто так передать вам новые танки мы не сможем. - Это уже сказал Зальцман и я его в какой то мере понимал. Танков не хватало и просто так нам действительно их не дадут, только на обмен.
        -Это понятно, но я хотел вас озадачить ещё одной машиной. Мне требуются тяжелые истребители танков. Вот смотрите.
        Я подошел к кульману и снял лист исчерченный изменениями, под ним был новый лист с нанесённым схематическим изображением КВ. Несколькими линиями я превратил его в самоходку и начал объяснять задуманное.
        -Вот это тяжелый истребитель танков на базе тяжелого танка КВ. Как вы видите на нём нет башни, а вместо неё боевая рубка. Изменить корпус не проблема, а вот с орудием для неё затык. Тут необходима пушка калибра 100 миллиметров, на сколько я знаю в армии подобных орудий нет. Разрабатывать с нуля долго, а что у нас есть из морских орудий такого калибра?
        -Надо подумать… - И спустя пару минут Духов произнес. - Есть морское орудие Б-34 подходящего калибра.
        -Отлично, только длина ствола должна быть 55 - 60 калибров, не меньше, иначе бронепробиваемость упадет, а мне надо что бы она на дистанции в полтора километра пробивала вертикальный лист брони толщиной в 100 миллиметров. (В реальной истории, в 1944 году, В. Грабин на базе морского орудия Б-34 разработал полевую пушку БС-3. Она с успехом активно использовалась против немецких Тигров и Пантер, и на дистанции в полтора километра пробивала от 115 до 135 миллиметров брони под углом в 90 градусов и от 95 до 110 миллиметров под углом в 60 градусов.) Теперь по бронированию, лобовая броня должна быть 90-100 миллиметров.
        -Тогда вес значительно увеличится.
        -Не увеличится, так как с бортов снимется, там толщина брони будет 60 миллиметров.
        -Тогда бронезащищенность снизится.
        -Если самоходке зайдут в бок, то её ни какая броня не спасет. Да и в основном они будут действовать в обороне из капониров, а в атаке только как поддержка танков и двигаться во второй линии. Ещё необходимо для удобства загрузки - разгрузки боеприпасов и экстренной эвакуации экипажа сделать в борту рубки люк. Да! Чуть не забыл! Надо еще в танках и самоходках изнутри наварить на корпус миллиметровые листы обычного мягкого железа.
        -Зачем!
        Они спросили оба и одновременно.
        -Для защиты экипажа. Вы же знаете свойства брони. Чем броня тверже, тем она хрупче и при попадании в броню снаряда, даже если он её не пробьет, то экипаж получит ранения осколками собственной брони. А если пробьет броню, то количество осколков будет намного больше и они сами будут крупней.
        Если переделать 85 миллиметровую зенитку под танковое орудие пообещали в течение месяца, то морское орудие осталось под вопросом. В любом случае я уехал довольным и надеюсь через месяц получить уже модернизированные КВ, которые уже практически на равных смогут потом бороться с немецкими Тиграми. Насчет самоходок такой уверенности не было, но всё равно к следующему году они тоже появятся и тогда не будет таких ужасающих потерь наших танков в будущих битвах с немецкими кошками.
        Глава 27
        27 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА, ЛЕНИНГРАД.
        Вчера, только вернувшись с Кировского завода в казармы, я вспомнил, что забыл обговорить с Зальцманом изготовление бронекапсул для создания огневых точек при постройке полевых укреплений. Нас так увлекло обсуждение модернизации танков, что я забыл не только про бронекапсулы. Ещё я хотел попросить заводчан создать зенитные турели под 20 миллиметровые авиационные ШВАК-и. (ШВАК - Шпитального-Владимирова Авиационный крупнокалиберный, первая советская авиационная малокалиберная автоматическая пушка разработанная в 1936 году на базе крупнокалиберного авиационного пулемёта ШВАК калибра 12,7 миллиметра. Позднее, на легких танках Т-60, была установлена танковая версия ШВАК - ТНШ.) Как оказалось, мои хомяки, выгребая армейские склады Минска, прихватили с собой сотню новёхоньких авиапушек, причем прямо в ящиках. Они так и возились в нашем обозе, благо, что места хватало, слишком много трофейных грузовиков захватили мы у немцев. После прорыва из Минска у меня до этих авиапушек руки не доходили, а теперь, в Ленинграде с его массой механических заводов можно было пустить их в дело. Среди той массы трофейных
грузовиков, которые мы захватили, было полторы сотни полноприводных двухосных Опелей, вот на их базе я и хотел сделать мобильные зенитки. По принципу - чем больше, тем лучше, я хотел ещё больше усилить нашу зенитную защиту. Вот эти два вопроса я и хотел завтра обсудить с Зальцманом, даже если он откажется по какой либо причине разработать и произвести зенитные лафеты для авиапушек, то мог посоветовать, к кому мне обратиться с этим вопросом. Он, в отличие от меня знал все профильные предприятия Питера и мог сказать кому это по силам, если сам откажется их делать. Остаток дня прошел в разборке штабных дел, а ночью я внезапно проснулся. В голове огненными письменами и набатом звучала песня из просмотренного ещё в детстве кинофильма «Блокада». Такого со мной ещё ни когда не было, но сейчас эта песня звучала в моей голове, как будто я только что просмотрел её в фильме, а её слова и исполнение прямо брали задушу. (
        Встав с кровати, я сел за стол, достал из планшета лист бумаги, карандаш и сел писать всплывшие в моей памяти слова песни, хотя слышал её максимум пару раз.
        Тебя кирками и лопатами
        С зари копали дотемна,
        И всю горячими осколками
        Тебя засеяла война.
        Не раз тебя глушили взрывами,
        Не раз вздымали до небес.
        Из тех осколков мог бы вырасти
        Давным-давно железный лес.
        Твоих друзей - моих товарищей
        Ты укрывала, словно мать.
        И столько их на землю падало,
        Чтоб никогда с нее не встать.
        Не бесконечными дорогами
        Мы шли, невесело пыля.
        А ты им вслед глядела горестно,
        Моя родимая земля!
        За все, что в жизни ты изведала,
        Что пронести смогла сквозь дым.
        Тебе я низко по обычаю
        Поклоном кланяюсь земным.
        Опять, из пепла возрожденные,
        Твои поднимутся поля,
        Моя судьба не побежденная,
        Моя родимая земля!
        И если сам Марков был из Вологды, то Носов был коренным Ленинградцем, и для него, тема Блокады, несмотря на его возраст и время рождения, была не пустым звуком. После слияния разумов и Вологда и Ленинград были для меня родными городами, так как я ощущал себя и Марковым и Носовым. В свете этого я хотел не допустить Блокаду Ленинграда, а для этого нужно было не подпустить финнов к городу и держать их на линии Выборг - Приозерск. Нынешнее название Приозерска мне, как Носову, было очень непривычно, и для себя я продолжал называть город Приозерском. (Кексгольм только в 1948 году был переименован в Приозерск.)
        Утром я снова поехал на Кировский завод, но перед этим позвонил в Смольный Жданову и попросил его о встрече после обеда, если конечно он сможет меня принять, а также пригласить на встречу какого ни будь композитора или дирижёра. Жданов назначил мне встречу на 6 часов вечера, и я со спокойной душой поехал на Кировский завод к Зальцману. На проходной в этот раз меня пропустили сразу, и спустя пару минут моя машина уже стояла перед заводским управлением. Секретарша Зальцмана пропустила меня сразу в его кабинет.
        -Добрый день товарищ Марков, что случилось, что вы снова, прямо с утра приехали ко мне?
        -Здравствуйте товарищ Зальцман, просто вчера, обсуждая модернизацию КВ и постройку противотанковых самоходок, я увлекся и забыл обсудить с вами еще два вопроса.
        -А как же товарищ Духов, он разве вам сейчас не нужен?
        -Нет, для этих вопросов товарищ Духов не нужен. Итак, первое, у меня есть сотня новеньких авиационных пушек ШВАК и я хочу сделать из них мобильные зенитные установки. У меня есть сотня однотипных трофейных полноприводных грузовиков и я хочу в их кузовах установить эти авиапушки превратив их таким образом в мобильные зенитные установки. Пушки есть, машины есть, а вот связующее их звено отсутствует. Мне необходимы зенитные станки под авиапушки с системой крепления их к кузову грузовика. Думаю на вашем заводе играючи справятся с этой задачей.
        Зальцман, ненадолго задумавшись, ответил.
        -Действительно, для нас это не проблема, за неделю, максимум две мы сможем спроектировать и произвести для вас зенитные станки, только нам потребуется хотя бы одна авиапушка. Надо же будет нашим инженерам и рабочим знать, подо что им разрабатывать зенитный станок.
        -Сейчас позвоню и вам привезут пушки вместе с грузовиками или вы сделаете только станки без их установки в машины и монтирование на них пушек?
        -Если привезете и пушки и грузовики, то сделаем и сразу всё установим.
        -Отлично!
        Связавшись из кабинета Зальцмана со своим штабом, отдал приказ привезти на Кировский завод все авиапушки и перегнать сюда сотню полноприводных двухосных Опелей.
        -Итак, первый вопрос мы решили, какой второй?
        -Во время моей обороны Минска мы использовали в оборонительных сооружениях бронекапсулы в качестве замены ДОТ-ам и ДЗОТ-ам. Их делали на Минских механических заводах и они очень хорошо показали себя в обороне города. Во время моей встречи в Смольном с товарищами Ждановым и Ворошиловым я поднимал этот вопрос в связи со строительством оборонительных сооружений. Товарищ Жданов сказал, что бы я обсудил с вами возможность производства бронекапсул на Кировском заводе.
        -Именно у нас?
        -Думаю нет, просто вы будете модернизировать мне танки и попутно мы с вами обговорим, как будут выглядеть эти бронекапсулы, что бы вы сделали чертежи, по которым их начнут выпускать все Ленинградские механические заводы и верфи.
        -А разве у вас не осталось их чертежей с Минска?
        -Нет, там можно сказать делали на глазок, а я как-то не подумал, что они понадобятся нам позже.
        -Я так понял, что в ваших бронекапсулах нет ничего сложного.
        -Совершенно верно. Пулеметная точка, стрелковый капонир на три - четыре амбразуры, крытый капонир для противотанковой пушки и капсулы под пулеметную и артиллерийскую башню. Можно брать стандартные пулеметные и танковые башни и просто наращивать на них броню.
        Подойдя к стоящему у стены кульману, я начал набрасывать виды капсул и как они будут выглядеть относительно земли. На всё обсуждение у нас ушло не больше получаса, и Зальцман пообещал сделать чертежи под все виды бронекапсул, что бы и другие Ленинградские заводы могли начать их выпуск. Кроме того один комплект чертежей отправить в генштаб в Москву. Там тоже пригодятся бронекапсулы при строительстве оборонительных рубежей.
        На этот раз закончив все свои дела на Кировском заводе поехал к себе, пообедал, а потом поехал в Смольный. Зайдя в кабинет Жданова я увидел кроме него еще одного человека, по виду типичного еврея.
        -Добрый день Александр Алексеевич, что случилось, что вы попросили меня о встрече, проблемы на Кировском заводе, и зачем вам понадобился композитор? Вот кстати знакомьтесь, Моисей Исаакович Шмуленсон.
        -Здравствуйте Андрей Александрович, нет, на Кировском заводе всё прошло просто отлично. Я подробно обговорил с товарищами Зальцманом и Духовым, что мне от них требуется. Они обещали всё сделать в кратчайшие сроки, а композитор… Я не знаю, что это было, но сегодня ночью я внезапно проснулся. А у меня в голове, не переставая, крутилась одна и та же песня. Вот прочитайте сами, я не смог спать дальше, встал и записал её, вот только я ни сколько не музыкант и хотя мелодия песни тоже была, но вот записать её я не могу. Вот для этого мне и нужен музыкант и желательно композитор или дирижер. Протянув Жданову лист с текстом песни я стал ждать так скажем его вердикта. Быстро прочитав текст, Жданов стал снова его читать, только в этот раз более медленно, наконец, он дал листок с текстом музыканту или кто он там такой, и повернувшись ко мне произнес.
        -Прямо за душу берет, вы можете её напеть?
        -Попробую, но предупреждаю, я не пою, так что не знаю, как получится.
        Мне даже не понадобился листок с текстом песни и я запел стараясь исполнить её так же, как и Павел Кравецкий. Песня так и продолжала звучать в моей голове, а потом стал как мог насвистывать мелодию. Шмуленсон быстро что-то чиркал в своем блокноте. Закончив насвистывать, я сказал:
        -Я думаю, что для пущего эффекта надо в процессе записи песни вставить звуки пролета самолетов, а также пулеметные очереди и взрывы авиабомб.
        -Я понял молодой человек, думаю за пару дней я смогу довести насвистанную вами мелодию до кондиции. Максимум через неделю песня будет готова.
        -Спасибо вам товарищ Шмуленсон, и я не претендую на её авторство, можете указать её как свою песню.
        -Что вы молодой человек, как так можно, такая песня! И вы хорошо придумали с записью авианалета во время её исполнения.
        -Всё равно это вы будете доводить её до ума и потом записывать, а мне это не надо.
        Эта песня, почти в том же виде, как и в фильме, прозвучала спустя три дня, сразу после обращения по Ленинградскому радио Жданова к ленинградцам. В этом обращении Жданов призывал ленинградцев рыть оборонительные сооружения под Лугой.
        29 СЕНТЯБРЯ 1941 ГОДА, ЛЕНИНГРАД.
        За прошедшую пару дней наконец полностью закончили ТО всей техники корпуса. Сейчас и двигатели и трансмиссия ещё не достаточно совершенны и часто ломаются, да и моторессурс не очень большой, а кое где и вообще мизерный, вот и приходится много времени тратить на ремонт техники, но сегодня всё было закончено и корпус выдвинулся против финнов. За это время Карельский фронт значительно приблизился к Ленинграду, финны давили, а наших сил не хватало на все фронты, и сейчас линия фронта проходила по линии современного мне Грузино. Я знал эти места, не очень хорошо, но представление имел, так как прежде у моих родителей неподалеку была дача, на берегу Хитоловского озера, в садоводстве Юбилейное. Это потом, я продал наш старый щитовой домик, и купив участок под Приозерском на берегу реки Вуоксы, построил себе новый большой бревенчатый дом. А сейчас фронт приблизился почти к самому городу и до Питера было каких то 50 километров. Не знаю, как далеко в это время продвинулись финны в моей истории, но рядом с нашим садоводством до сих пор были оплывшие остатки землянок и окопов, а во время субботников по уборке
территории порой находили неразорвавшиеся мины и снаряды, а до Питера от него было около 30 километров. Прибыв на передовую одним из первых, я отправился в штаб оборонявшего Грузино полка. Познакомившись с его командиром, начальником штаба и начальником разведки, отправился с ними на НП Полка, откуда стал с помощью стереотрубы изучать линию фронта. Финны особо не заморачивались с укреплениями, так как они не держали здесь оборону, а продвигались вперед, пускай и медленно, но потихоньку выдавливали наши войска к Ленинграду. Вернувшись в штаб полка, его командир вызвал к себе комбатов, и уже потом вместе с начальником разведки они на карте показывали линию обороны и все засеченные ими огневые точки противника. Весь день корпус своим ходом выдвигался к передовой, и скрыть это было нельзя, впрочем, особой тайны я из этого не делал. Финны засекли выдвижение корпуса к линии фронта и сразу забеспокоились. Несколько раз они пытались нанести по выдвигающимся частям корпуса авиаудары, но каждый раз они срывались мобильными зенитками сопровождавшими все колонны техники. Они открывали шквальный огонь по финским
самолетам, не давая им прицельно бомбить свои войска.
        На следующее утро после короткой артподготовки на линию наших окопов выехали КВ, и встав открыли прицельный огонь с места по всем выявленным огневым точкам финнов. Спустя минут десять вперед пошла пехота, но передвигалась она короткими перебежками, мгновенно залегая, как только финны открывали по ним пулеметный огонь. Мои КВ в ответ мгновенно наводились на проявившие себя огневые точки противника и почти моментально подавляли их. Максимум это были Дзоты, а так просто наспех отрытые пулеметные гнезда и трехдюймовок КВ с запасом хватало на их уничтожение. Примерно минут двадцать понадобилось моим бойцам что бы подойти к финским окопам вплотную, после чего они разом забросали их гранатами, а танки в это время своими орудиями и пулеметами не давали финнам поднять над окопом своей головы. Сразу после взрывов гранат бойцы мгновенным рывком достигли финских окопов, и спрыгнули в них, добивая немногих уцелевших солдат противника. Как только пехота захватила вражеские окопы, так сразу КВ двинулись вперед, а следом за ними и бронетранспортеры. Следом за моими бойцами вперед пошел и оборонявший наши позиции
полк. На следующий день, снова потеснив финнов, мы вышли на место, где раньше был расположен наш полевой госпиталь, и там нам открылось ужасающее зрелище. Неделю назад финны быстрым ударом захватили его, выбив из этого места наши части. И вот сейчас на месте госпиталя была одна братская могила. Захватив госпиталь, финны штыками перекололи всех раненых и медперсонал, а женщин изнасиловали, после чего вспороли им животы и оставили умирать. Они даже не стали убирать трупы погибших, оставив их лежать на местах, только забрав палатки госпиталя. Глядя на это, все бойцы пришли в ярость. Едва себя сдерживая, я приказал заснять все в подробностях и распечатать по несколько фотографий с каждого кадра. Если раньше у меня и были какие сомнения, то теперь они разлетелись прочь, и я не собирался церемониться с финнами. На следующий день нами было отбито Орехово и там мы захватили финский госпиталь. По моему приказу ко мне привели главврача этого госпиталя, как оказалось, он прекрасно говорил по-русски, так как еще в царские времена служил в Российской армии врачом, это был полковник медицинской службы Матти
Ярвиннен.
        -Господин полковник, я пригласил вас, что бы вы кое что передали своему начальству, после нашего разговора вас отпустят.
        -Господин генерал? Я не очень хорошо разбираюсь в ваших знаках различия.
        -Да, генерал-майор Марков.
        -Господин генерал, что будет с ранеными и моим персоналом?
        -Их сейчас сожгут из огнеметов.
        -Господин генерал! Это раненые и врачи! Как вы можете допустить такое варварство! А как же Женевская конвенция!?
        -А это господин полковник не варварство?
        С этими словами я бросил перед ним на стол пачку свежее отпечатанных фотографий запечатлевших наш уничтоженный полевой госпиталь. Взяв фотографии, а их была пара десятков, полковник их все просмотрел и спросил: - Что это?
        -Это господин полковник был наш полевой госпиталь, и что от него осталось после его захвата финскими войсками. Там тоже были раненые и врачи, только ваши солдаты перекололи штыками всех раненых и врачей, а женщин ещё и изнасиловали, после чего, как сами видите вспороли им животы и оставили медленно и мучительно умирать. Почему после этого я должен соблюдать все правила войны относительно вас? Этим действием вы поставили себя за рамки закона, и теперь я отдал приказ своим войскам уничтожать всех финских военнослужащих независимо от их состояния и пола. Мне теперь безразлично, оказывает ваш военнослужащий нам сопротивление или нет, ранен он или здоров, они все подлежат уничтожению. А вас я хотел попросить передать вашему командованию следующее - до конца этого года Финляндия еще может выйти из этой войны без репараций и контрибуций и остаться нейтральной страной. После Нового Года выход из войны будет уже с репарациями и контрибуциями и чем позже ваше правительство захочет выйти из войны, тем больше ему придется заплатить нам. Какое сейчас у вас население? Миллиона четыре вроде, если я не ошибаюсь.
(На 1941 год население Финляндии составляло 3,7 миллиона человек.) Интересно, сколько ваших мужчин работоспособного возраста переживет эту войну после того, как мы начнем войну на уничтожение. Думается мне, что после войны у вас останутся в основном только старики, женщины и дети при минимуме работоспособных мужчин. Если вы надеетесь на немцев, то хочу вас разочаровать, они просрали свой шанс и теперь им предстоит тяжелая позиционная война на два фронта. Я конечно не рассчитываю на англосаксов, но часть ресурсов и войск с нашего фронта они на себя оттянут, а там в нашу армию начнет массово поступать новое вооружение. К сожалению мы не успели полностью перевооружить нашу армию до начала этой войны, но вы наверно и сами уже могли убедится, что наше новое оружие превосходит немецкое, особенно танки и артиллерия. Пускай ваше правительство задумается над всем этим и помните, что у вас есть время только до Нового Года, чтобы выйти из этой войны с минимальными потерями.
        -Ермолаев! - Позвал я дежурного по штабу. - У нас там была рота огнеметных танков, пускай немедленно дадут несколько залпов по финскому госпиталю.
        -Товарищ генерал, но там же раненые! Пускай финны, но все же.
        -А это не раненые были! - И я швырнул Ермолаеву пачку фотографий нашего уничтоженного госпиталя.
        Отправив дежурного по штабу исполнять свой приказ, собрал весь командный состав корпуса и почти все уже знали о моем приказе.
        -Товарищ генерал, вы в своём уме!? Как можно было отдать такой приказ?
        Это был мой новый замполит дивизионный комиссар Иполитов.
        -В своём я уме товарищ дивизионный комиссар, в своём, и кроме того с сегодняшнего числа финнов в плен не брать. Уничтожать всех, и здоровых и раненых. И не смотрите на меня так, я не сумасшедший и не кровавый маньяк! Не я это начал первым! Вы все уже знаете, что финны сделали с нашим полевым госпиталем, да и что они делают с нашими пленными тоже наверно видели, и что было в прошлогоднюю войну тоже наверно знаете, тут ведь есть участники финской кампании. А моя цель одна - заставить финнов выйти из этой войны и высвободить часть наших войск. Население Финляндии небольшое, и угроза уничтожения почти всех молодых мужчин заставит в конце концов финнов выйти из этой войны и мне плевать с высокой колокольни сколько финнов погибнет, прежде чем они решат наконец выйти из войны.
        Споры на счет моего решения продолжались еще не меньше часа, но все же я настоял на своем, а позже и другие командиры, не из моего корпуса тоже перестали брать финнов в плен.
        ИНТЕРЛЮДИЯ.
        ДВА С ПОЛОВИНОЙ МЕСЯЦА СПУСТЯ. РЕЗИДЕНЦИЯ МАРШАЛА МАННЕРГЕЙМА.
        Мрачный Маннергейм смотрел на собравшихся на совещание людей. В последнее время вести с фронта его не радовали. Русские выбили его войска до линии Выборг - Кексгольм и активно сооружали там мощную линию обороны, но главным было не это. За полгода войны потери финской армии составили уже более 150 тысяч только погибших, не считая раненых и искалеченных, что уже превышало четверть всей финской армии и учитывая, что русские перестали брать пленных, то это грозило в самом ближайшем времени демографической катастрофой и это без учета сильнейшего удара по экономике страны, когда масса трудоспособных мужчин уже погибла на войне и неизвестно сколько их еще погибнет. (К концу лета 1941 года мобилизация охватила 650 000 человек, или около 17,5 % населения Финляндии в 3,7 миллиона человек, поставив своеобразный рекорд в мировой истории. Это крайне тяжело отразилось на всех сторонах жизни государства: численность рабочих в промышленности упала на 50 %, в сельском хозяйстве - на 70 %. Дальнейшие потери в мужском населении страны могли привести её к катастрофе.)
        -Господа, - Начал Маннергейм. - Вы видите, что наша страна скатывается в пропасть. Наши потери на войне уже превысили все возможные пределы и каждый новый день приводит к ещё большим потерям. Наша надежда на немцев не оправдала себя. Война зашла в позиционное положение и даже если немцы выиграют её, в чем я сильно сомневаюсь, особенно после их Калужской катастрофы, то мы в любом случае останемся без мужского населения. Я не вижу другого выхода из создавшегося положения, как выйти из этой войны и вернутся к границам 41-го года, иначе наша страна вообще может погибнуть. До Нового Года русские обещали обойтись без контрибуций и репараций, и я боюсь, что в случае нашего упорства они просто присоединят Финляндию к себе, только в этом случае у нас уже не будет той автономии, что была в Российской Империи и нам самим ни чего хорошего это не принесет. Сталин припомнит нам все и в таком случае мы все должны будем покинуть нашу родину что бы просто остаться в живых.
        После долгих дебатов и споров, убедившись, что продолжение войны грозит им полным проигрышем и вполне возможно жизни, не смотря на упорство националистов, правительство Финляндии всё же приняло решение выйти из войны в нейтральном статусе и вернутся на состояние границ 1941 года.
        Глава 28
        ИНТЕРЛЮДИЯ.
        5 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА, МОСКВА, КРЕМЛЬ.
        В кабинете Сталина находились Маршал Шапошников, генерал Жуков, нарком Берия и армейский комиссар первого ранга Мехлис.
        -Что там опять натворил товарищ Марков, что все финские и немецкие газеты обвиняют нас во всех смертных грехах? - Спросил присутствующих Сталин.
        -Разрешите мне товарищ Сталин. - Подал голос Мехлис.
        -Да товарищ Мехлис, докладывайте.
        -Второго Октября корпус генерала Маркова отбил у противника село Орехово, в котором находился финский госпиталь. По приказу Маркова госпиталь вместе с ранеными и персоналом сожгли из огнеметов. В живых оставили только главного врача госпиталя, которого после разговора с генералом Марковым отпустили к финнам. Генерал Марков провел с финским врачом можно сказать переговоры, в которых выдвинул финскому правительству можно сказать ультиматум, а кроме того он отдал приказ по своему корпусу больше не брать финских солдат в плен и уничтожать их на месте не смотря на их состояние. Этим он не только превысил свои полномочия, выдвинув финскому правительству ультиматум, но и совершил военное преступление, приказав сжечь финских раненых и медперсонал госпиталя. Я думаю его нужно немедленно снять с командования корпуса и отдать под трибунал.
        -Товарищ Мехлис кое-что забыл уточнить. - Вступил в разговор Берия. - За день до этого войска генерала Маркова освободили часть нашей территории, где находился наш полевой госпиталь. Неделю назад он был захвачен финскими войсками, всех наших раненых и медицинский персонал финны закололи штыками, а молодых женщин изнасиловали, после чего вспоров им животы, оставили их умирать. Вот здесь всё подробно заснято, - И Берия положил на стол перед Сталиным пачку фотографий. - Поэтому я хорошо понимаю генерала Маркова, кроме того у моего наркомата скопилось уже очень много сообщений о творимом финнами геноциде нашего мирного населения оказавшегося на временно оккупированной территории. Генерал Марков просто ответил финнам на их языке и постарался своими жестокими действиями вывести их из войны, пригрозив им массовым уничтожением мужского населения. При относительно небольшой численности их населения последствия этого могут быть катастрофическими.
        -А что об этом думают товарищи Шапошников и Жуков? - Обратился с вопросом Сталин к армейцам.
        -С госпиталем конечно явный перебор, - Начал Шапошников. - Но насчет уничтожения всех финских солдат и офицеров он прав.
        -А я считаю, что генерал Марков прав во всем! - Высказал своё мнение и Жуков. - А что за ультиматум он выдвинул финнам?
        Берия вынул из своей папки ещё один лист и положил его на стол.
        -Вот здесь относительно подробный текст переговоров, вернее высказанного Марковым ультиматума, но если коротко, то он заявил, что если финны прекратят против нас военные действия и отойдут на линию государственной границы этого года, то тогда мы готовы заключить с ними мир без репараций и контрибуций. После Нового Года это уже будет стоить финнам контрибуции, причем чем дольше они будут тянуть, тем больше будут контрибуция и репарации.
        -Однако… - Сталин, затянувшись трубкой, выпустил изо рта дым и не торопясь произнес. - Конечно товарищ Марков не совсем в своем праве, делать такие заявления от лица всего нашего правительства, но тут совершенно ясно, что он хочет как можно быстрее вывести Финляндию из войны. Он конечно превысил свои полномочия, но действовал исключительно в желании помочь нашей стране и нашему народу.
        Сталин минут пять неторопливо походил перед окном кабинета, затянувшись несколько раз трубкой и наконец произнес.
        -Есть мнение, что генерал Марков прав в своём решении не брать больше финнов в плен, а всех их уничтожать. Было бы очень хорошо, что бы и другие наши части Карельского фронта последовали его примеру, а сожженный финский госпиталь… Будем считать, что у генерала Маркова был нервный срыв после увиденного им нашего уничтоженного госпиталя. А вот что выйдет из его затеи, думаю мы скоро увидим.
        20 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА, ЛЕНИНГРАД.
        За прошедшие три недели нам удалось выдавить финнов на линию Выборг - Приозерск. Пускай медленно, но верно мы вышли на эту линию, причем с минимальными потерями. Всё в этом мире относительно, это сейчас для нас казалось медленно, три недели на примерно 60 километров, то есть примерно 3 километра в день. Полтора года назад во время финской войны продвигались значительно медленней, но зато нам не надо было штурмовать линию Маннергейма. Все встречавшиеся нам укрепления были полевого типа и на раз уничтожались КВ вышедшими на прямую наводку. Выйдя на намеченную линию мы остановились, а шедшие за нами войска Карельского фронта принялись судорожно зарываться в землю, строя полевые укрепления. В этом строительстве войскам активно помогало уцелевшие мирное население, уже немного пожив при новом порядке и под новой властью, оно категорически не хотело возвращения финнов и всеми мерами старалось помочь нашим войскам. Зальцман поделился чертежами бронекапсул со всеми ленинградскими заводами, и как только началось строительство укрепрайона, так сразу к месту строительства потянулись эшелоны с бронекапсулами.
Кроме того он сам проявил инициативу и на базе устаревших танков стали выпускать подъемные краны для установки этих бронекапсул в траншеи. Танкам снимали башни и на это место устанавливали в поворотном круге подъемный кран. Всего сделали шесть десятков таких машин, добавив им еще бульдозерные отвалы и сделав из них таким образом инженерные машины. Зачастую после установки на место бронекапсулы её лобовую часть заваливали камнями, которых в Карелии много, и заливали их сверху цементом, таким образом повышая бронезащиту укрепления. Если на карельском фронте у нас были успехи, то на других фронтах обстановка была не такой хорошей. Подтянув резервы и перегруппировавшись немцы нанесли новые удары и пускай и с достаточно большими потерями, но смогли захватить Смоленск и Брянск, а группа армий Север снова занять Остров и захватить Псков, развивая успех по восточному берегу Псковско-Чудского озера в направлении Нарвы, что вынудило наш 11-ый корпус Шумилова оставить восточную часть Нарвы и отойти. Теперь оборона проходила по линии Усть-Луга, Кингисепп, Осьмино, Луга, Новгород. Ленинградцы успели построить
линию обороны по этому рубежу, причем с достаточно большим количеством бронекапсул. На их выпуск Жданов подрядил все ленинградские верфи и механические заводы и теперь отступившие войска заняли там оборону. Другая линия обороны шла от Старой Руссы через Осташков, Ржев, Калугу, Тулу и Липецк. В любом случае сейчас положение наших войск было значительно лучше, чем в истории Носова и я это отчетливо видел. Своими действиями я уже значительно изменил ход истории, причем явно в лучшую для нас сторону, но всё равно положение наших войск оставалось достаточно тяжелым, хотя и более легким, чем в покинутом мной мире.
        А пока дав целую неделю на возведение укреплений по линии Выборг - Приозерск, я приказал своему корпусу возвращаться в Ленинград. Додавить финнов я всё равно не мог, сил не хватало, главное отогнал их от Ленинграда и заставил задуматься о целесообразности продолжения этой войны. А в Питере надо было провести полно техобслуживание своей техники и я надеялся, что Зальцман с Духовым смогли за это время сделать для нас обещанную технику.
        27 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА, ЛЕНИНГРАД.
        Утром этого дня меня срочно вызвали в Смольный. В кабинете Жданова, кроме него был и Ворошилов. Там меня обрадовали известием, что немцы прорвали нашу оборону между Лугой и Новгородом. Также они давили и на других участках фронта, а потому перекинуть к месту прорыва подкрепления с других участков фронта невозможно. Сейчас мой корпус единственная свободная часть, которую можно бросить против прорвавшегося противника, что бы ликвидировать образовавшийся прорыв. Расстояние от Ленинграда, до Луги около 150 километров, а с учетом места прорыва и возможных объездов в самом лучшем случае минимум 200 километров выходит, и выдвигаться надо прямо сейчас, днем. Не люблю я такие форс-мажоры, но другого выхода действительно нет. Единственное что, подошел к карте, которая была в кабинете Жданова, и стал её изучать, намечая самый оптимальный путь к немецкому прорыву. На первый взгляд надо было выдвигаться по прямой дороге на Лугу, но тогда потом придется двигаться по полному бездорожью, по раскисшим дорогам, где можно в легкую основательно застрять в море грязи. Исходя из этого наилучшим решением будет двигаться
не на Лугу, а на Великий Новгород и не доходя до него свернуть на второстепенные дороги, которые как раз и приведут нас к месту прорыва. Приняв решение о маршруте выдвижения, я прямо из кабинета Жданова, разумеется с его согласия, что бы не терять зря время, позвонил в свой штаб с приказом о немедленном выдвижении в направлении Великого Новгорода. Выйдя из Смольного, я взглянул на серое Ленинградское небо, затянутое черными тучами, которые казалось цепляли собой шпили церквей. Хотя дождя не было, но погода стояла нелетная из-за очень низкой облачности, да и дождь мог снова пойти в любой момент. Радовало меня в этой погоде одно - из-за низкой облачности не будет немецких самолетов, а значит не будет и налетов, а самое главное наше прибытие к месту прорыва станет для противника внезапным.
        Хорошо за это время мы успели поменять наши старые КВ, на новые модернизированные, правда не все, но 60 машин за это время заводчане для нас успели сделать, плюс сотня новых зениток на полноприводных грузовиках. Свою штабную колонну, шедшую под охраной роты пушечных БА-10 и роты трехосных бронетранспортеров М-2 с дивизионом новых зениток, я догнал уже на выезде из города, где ко мне пристроилась моя охрана. Впереди нас двигался танковый полк на новеньких КВ с зенитным сопровождением, а позади уже весь остальной корпус, причем растянувшись на большое расстояние. К вечеру мы подошли к посёлку Тёсово-Нетыльский, по нынешним дорогам, да еще хорошо развезенным дождями, быстро не поедешь, так что в нынешних условиях это было ещё очень быстро. Немецкая авиация так и не появилась, что меня откровенно порадовало, а до немецкого прорыва было около 30 километров.
        28 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА, ВОЛЬНАЯ ГОРКА.
        Сводный батальон майора Корзуна двигался на пополнение наших частей на Лужском рубеже, когда вчера, догнавший его посыльный доставил новый приказ. Майору Корзуну приказали занять оборону у деревни Вольная горка и постараться задержать прорвавшегося противника на одни сутки. Забрав все лопаты, топоры и пилы у деревенских, батальон майора Корзуна стал рыть окопы удалившись на пару километров от деревни. Не успели они и на половину отрыть окопы, как появилась немецкая разведка. Шесть мотоциклов с коляской, два полугусеничных бронетранспортера и танк тройка двигались к деревне, когда увидели окапывающихся красноармейцев. Учитывая их большое количество, немецкая разведка не стала двигаться дальше, а остановившись, открыла по ним огонь. Тройка стала вести огонь из орудия, а бронетранспортеры и мотоциклисты из пулеметов. Бойцы Корзуна сразу попадали на землю, кто где был, и открыли ответный огонь, вот только толку с него было мало. Боевой контакт продлился не больше десяти минут, после чего немецкая разведка отошла назад, а спустя где-то с полчаса, позиции окапывавшегося батальона накрыл недолгий
немецкий артобстрел. До самой ночи бойцы рыли окопы и укрепляли их жердями. Утром их позиции снова накрыл артобстрел, а потом появились немецкие танки и бронетранспортеры, а позади них шла пехота. Из всех противотанковых средств у Корзуна были только две сорокопятки после ремонта, которые должны были усилить противотанковый дивизион и небольшое количество противотанковых гранат и бутылок с зажигательной смесью. Обе сорокопятки были укрыты в капонирах вырытых по флангам и огонь они должны были открыть только с близкой дистанции подпустив немецкие танки почти в упор. Бойцы батальона вели редкий огонь по немецкой пехоте двигавшейся позади бронетехники. Экономя патроны, они в основном укрывались от огня противника, лишь изредка высовываясь наверх для ответного огня. Подпустив танки на дистанцию в полкилометра, обе сорокопятки открыли по ним огонь. С такой дистанции их бронебойные снаряды гарантированно пробивали броню немецких танков, и прежде чем обе были уничтожены ответным огнем, они успели подбить семь машин. Чем ближе подходили немцы, тем чаще стали вести по ним огонь бойцы Корзуна. До позиций
батальона оставалось уже меньше ста метров, когда под внезапный скрежещущий вой на немецких позициях сначала разорвалось несколько огненных снарядов, а потом на немцев обрушился целый дождь огненных стрел, скрыв их наступающие ряды под целым облаком огненных разрывов. Весь немецкий арьергард просто исчез в этом огненном Инферно, а передовые цепи внезапно остановились, и стали пятится назад, а в это время сзади позиций батальона раздались звуки орудийных выстрелов и уцелевшие немецкие танки и бронетранспортеры стали вспыхивать один за другим. Обернувшись назад, бойцы увидели цепь наших танков, которые делая короткие остановки для выстрелов, двигались вперед, а за ними были видны необычные бронетранспортеры. В танках угадывались КВ, правда немного необычные, но это явно были наши танки, что они подтверждали своим огнем по немцам. В этот момент из окопа вылез комиссар батальона - старший политрук Полищук, и махнув рукой с зажатым в ней ТТ, закричал: - Вперед, За Родину! За Сталина! Ура! - и побежал вперед, а следом за ним, выскакивая из окопов, бежали примкнув штыки к винтовкам остальные бойцы батальона.
Быстро догнав отступавших немцев красноармейцы завязали рукопашный бой больше работая штыками и прикладами своих винтовок, чем стреляя из них. Не успели они еще добить немцев, как сзади, всё заглушая ревом своих дизелей, появились КВ, а следом за ними и те необычные бронетранспортеры из которых прямо на ходу стали выскакивать бойцы, которые с ходу включались в рукопашную схватку, а танки и бронетранспортеры шли дальше, в сторону противника.
        Рано утром наскоро позавтракав, передовые полки двинулись вперед. Первыми шли разведчики, одна М-1 и две М-2 удалились на пару километров от основной колонны передового полка корпуса. Через пару часов впереди раздалась канонада артобстрела, а спустя полчаса пришел доклад от разведки. За деревней Вольная Горка немцы большими силами атаковали наши обороняющиеся части. Двигавшийся первым полк из батальона КВ и двух батальонов бронетранспортеров, ускорился на сколько можно, но до места боя и так оставалось всего несколько километров, а дивизион «Града» съехав с дороги, поспешно разворачивался. Дав несколько пристрелочных выстрелов и получив от разведки подтверждение накрытия немцев, реактивные установки дали уже полный залп, перепахав всё в лунный пейзаж. А танковый батальон, проскочив деревню с ходу, стал перестраиваться в цепь и приблизившись на километр открыли по немцам огонь. Позади них, двигаясь на небольшом расстоянии и не обгоняя танки, так же стали разворачиваться в цепь бронетранспортеры. В этот момент вслед отступающим немцам внезапно поднялась в атаку наша пехота. Изощренно выругавшись,
командир танкового батальона приказал всем ускориться, своей неожиданной и несвоевременной атакой оборонявшиеся пехотинцы спутали танкистам весь план боя. Став между танками и немцами они перекрыли танкистам линию огня и теперь те не могли вести огонь по противнику, так как в этом случае задевали своих. Как только техника дошла завязавшейся рукопашной, из бронетранспортеров на помощь пехоте стали выскакивать десантники, которые с ходу включались в бой, а танки и бронетранспортеры двинулись дальше. К моменту подхода следующего полка бой уже закончился, бойцы майора Корзуна бродили по полю, отыскивая своих раненых и добивая выживших в ходе боя немцев. А колонны танков и бронетранспортеров двигались вперед. Спустя полчаса пришел доклад от разведки, что впереди основная масса прорвавшихся немецких войск, и они двигаются вперед, причем состоялся небольшой бой с немецкой разведкой. На наше счастье немецкая разведка состояла только из мотоциклистов и пары бронетранспортеров, а потому пользуясь своим преимуществом в вооружении, наши бронетранспортеры просто расстреляли немцев и отошли назад, но засечь
разворачивание немецких войск из походной колонны они заметить успели.
        Вскоре появились немецкие истребители, не смотря на очень низкую облачность с моросящим дождиком и практически нелетную погоду, немецкое командование всё же выслало на разведку самолеты. У нас в этом было намного хуже, ни какой авиаразведки, только то что мои орлы сами углядят, а потому что творилось у немцев в тылу и сколько именно их стояло перед нами нам было неизвестно. Самое паршивое, что даже обычную разведку не пошлешь, просто не успеют. Разведчики уже неоднократно работали под немцев, опыт имелся, но тут они просто не успеют пробраться в немецкий тыл. Предстоял самый паршивый вариант боя, когда у нас будет минимум сведений о противнике и тут вся наша надежда была только на наше превосходство в танках и уже полученный бойцами опыт боев. Первый полк остановился и используя естественные укрытия рассредоточился в ожидании подкрепления и приказа. Немцы тоже продвинулись вперед, но пока вперед не попёрли, а тоже лихорадочно подтягивали все свои резервы. Они прекрасно понимали, что пока они не уничтожат или не рассеют внезапно оказавшиеся на их пути наши части, ни о каком дальнейшем продвижении
не может идти и речи. Скоро позиции передового полка оказались под артиллерийским обстрелом, но продолжался он не долго, так как в контрбатарейную борьбу включилась моя артиллерия, которая почти прямо с колес открыла огонь по координатам полученным от слухачей артиллерийской разведки. Немецким артиллеристам пришлось оставить позиции полка в покое и пытаться подавить мои батареи. Хорошо ещё, что немецкие орудия были в зоне досягаемости моих гаубиц. Пока шла артиллерийская дуэль, немцы подтянув резервы и отставшие части пошли вперед. В этот момент по ним нанес удар, уже успевший перезарядится, и подойти дивизион «Града». Обстрелу эресами подвергся второй эшелон немцев, а непосредственно на линии соприкосновения вперед вышли два батальона модернизированных КВ и встав, спокойно с места открыли огонь из своих новых длинноствольных 85 миллиметровых орудий по немецкой технике. Пользуясь тем, что для штурмовиков и бомбардировщиков нелетная погода, а вся немецкая тяжелая артиллерия связана антибатарейной борьбой с нашими тяжелыми орудиями, КВ спокойно, с места, как на полигоне принялись выбивать всё, что
только попадало в поле их зрения. Один за другим останавливались и загорались немецкие танки и бронетранспортеры, и так продолжалось до тех пор, пока не выдержав столь убийственного огня, немцы не стали отходить, и только тогда, не торопясь и постоянно останавливаясь для очередного выстрела, КВ двинулись вперед, а следом за ними и бронетранспортеры с десантом. В течение часа в прямом смысле слова перемолов ударную группировку противника, вперед рванули бронетранспортеры, стараясь уничтожить тыловые подразделения немцев, а главное их тяжелые орудия, так как именно они могли нанести нам наибольшие потери своими тяжелыми снарядами, если накроют ими наши части. Несколько попыток немецких истребителей помочь своим войскам штурмовкой наших частей окончились ничем, кроме потерь в самолетах. Двигавшиеся в войсковых порядках зенитки своим огнем смогли сбить несколько мессершмитов и не дать им прицельно штурмовать нашу технику. Во второй половине дня остатки прорвавшейся немецкой группы стали в беспорядке отступать и к вечеру мы вышли к линии Лужского рубежа. К утру оборону заняли обычные части и могли
вернуться назад. Если в танках потерь не было, кроме небольших повреждений, которые можно было все отремонтировать в течение дня, то вот бронетранспортеров мы опять потеряли с полсотни, причем пару десятков безвозвратно. Кроме них и в пехоте были достаточно сильные потери, не смотря на то, что ни кто не пер без поддержки на пулеметы, как в других частях и это было самое печальное. Технику можно сделать новую, а вот убитых я уже в строй не верну.
        29 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА, ШТАБ ГРУППЫ АРМИЙ «СЕВЕР».
        Командующий группы армий «Север» Вильгельм фон Лееб мрачно смотрел на офицеров своего штаба.
        -Итак, господа, почему так хорошо начавшаяся операция снова закончилась пшиком? Почему после того, как наша ударная группа, в которую мне с таким трудом удалось достать новые танки, после удачного прорыва обороны русских, откатилась назад, потеряв при этом почти все свои танки?! Фюрер ждет от нас побед, а мы снова обделались! Да, да, именно обделались! Почти вся ударная группа уничтожена, танки уничтожены, тяжелая артиллерия практически полностью тоже уничтожена и это наш хваленый вермахт и панцерваффе, которые покорили всё Европу за пару лет. В чем дело?! Я спрашиваю вас господа генералы, в чем дело?!
        -Господин командующий, - Раздался голос начальника разведки. - Всё дело в корпусе русского генерала Маркова, именно его танки во встречном бою уничтожили почти все наши танки.
        -А где в этот момент была наша авиация, где была наша артиллерия, где я вас спрашиваю?!
        -Авиация из-за погодных условий не могла летать, именно поэтому мы сначала прозевали прибытие его корпуса, а потом не смогли нанести по русским бомбовые удары. - Ответил начальник авиации генерал-полковник Альфред Келлер.
        -Наша тяжелая артиллерия оказалась связанна контрбатарейной борьбой с русскими гаубицами, поэтому мы и не смогли оказать поддержку нашим войскам, а полковая артиллерия оказалась бессильной против русских танков. Даже наши 8,8 сантиметровые зенитки в этот раз оказались бессильными, у русских оказались новые тяжелые танки, которые наши орудия не берут в лоб даже с близкого расстояния. - Сказал в свою очередь начальник артиллерии.
        -Новые танки?
        -Да господин командующий, это их модернизированные КВ. Хотя мы не смоги захватить ни одного нового танка русских, но по словам сражавшихся с ними наших офицеров у него новый лоб и более длинное и судя по всему мощное орудие. Мы не смогли уничтожить ни одного русского танка, только повредить несколько из них. Пока мы не получим мощные противотанковые орудия и свои тяжелые танки, то не сможем на равных бороться с этими тяжелыми танками русских. Сейчас кроме мин, тяжелой артиллерии и авиации других средств для борьбы с ними у нас нет.
        -Черт бы всё побрал! Опять этот Марков со своим корпусом, уже в который раз он нам срывает успешные операции. Почему вы прозевали его появление у нас снова?
        -Он после Псковско-Нарвской операции, когда разгромил 4-ю танковую армию Гёпнера, был переброшен на финский фронт, где успешно громил финнов. Мы и подумать не могли, что русские смогут перебросить его корпус сюда буквально за один-два дня.
        Фон Лееб мрачно размышлял, как ему снова просить у ставки и фюрера новые танки и тяжелые орудия. После очередной неудачи его вполне могли снять с командования, как неудачника Гёпнера, а всё этот чертов русский генерал, который регулярно пускал им кровь и портил операции.
        Глава 29
        31 ОКТЯБРЯ 1941 ГОДА, МОСКВА.
        Вызов в Москву стал для меня полной неожиданностью. После ликвидации немецкого прорыва между Лугой и Новгородом основная часть корпуса начала возвращаться в Ленинград, а два полка на бронетранспортерах принялась чистить наш тыл в поиске и полном уничтожении уцелевших немцев. Пришлось срочно возвращаться с охраной в Питер, где меня уже ждал пассажирский Дуглас. Только я сел в самолет, как Дуглас тут же пошел на взлёт и в сопровождении тройки Яков полетел в Москву. Полет проходил хоть и по нашей территории, но в начале пути не очень далеко от фронта и за Новгородом на нас попробовали напасть два мессера, два Яка пошли им на перехват, а один остался сопровождать нас дальше. Не знаю чем закончился этот бой, но позже нас догнал один Як, а вот второго не было, и что с ним произошло я был в полном неведении, а так же, что случилось с немецкими истребителями. Еще через полчаса истребители сменились, на этот раз это были три ишачка, но больше встреч с немецкими истребителями не было и около пяти дня наш самолет сел на подмосковный аэродром, где меня уже ждала машина с охраной. За присланной за мной эмкой
ехала еще одна с четырьмя охранниками. В семь вечера машины въехали в Кремль и скоро, после процедуры проверки, я снова входил в приемную Сталина. За столом сидел бессменный Сталинский секретарь Поскребышев. Я даже не успел с ним поздороваться, как он, сняв телефонную трубку с аппарата, и немного подождав, коротко произнес: - Прибыл генерал Марков. Выслушав ответ, Поскребышев положил трубку на телефон, и встав со своего места со словами - Проходите, вас ждут. - подошел к дверям кабинета Сталина и открыл их.
        Честно говоря, я не ожидал такой скорости и оперативности, только приехал и сразу к самому. Косяков за мной вроде не было, но всё равно немного мандражируя я решительно зашел в кабинет Сталина. В кабинете, кроме самого Сталина были Мехлис, Шапошников, Жуков и Василевский. Довольно неожиданный для меня состав и я был в полном недоумении за чем меня так срочно вызвали к Самому, да еще и к такому составу военачальников у него.
        -Добрый день товарищ Марков. - Сразу же начал Сталин, стоило только мне войти в его кабинет.
        -Здравия желаю товарищ Сталин.
        -Вы товарищ Марков наверно гадаете, зачем мы вас так внезапно вызвали?
        -Есть такое.
        -Нам вот с товарищами интересно, - Тут Сталин обвел рукой с незажженной в ней трубкой присутствующих. - какие теперь у вас планы после того, как вы отбросили от Ленинграда финнов и ликвидировали немецкий прорыв между Лугой и Новгородом. И не слишком ли вы сурово обошлись с финнами, приказав ни кого из них не брать в плен? Тут такой вой поднялся не только в финских и немецких газетах, но и в газетах других стран и даже английских.
        -Планов пока товарищ Сталин у меня нет, кроме приведения моего корпуса в порядок после прошедших боев. А на счет финнов, то что они заслужили, то и получили. Если кто-то не понимает нормальных отношений, то его нужно учить на понятном ему языке. Если они не понимают нормального человеческого языка, то тогда на помощь языку нужна дубина, и чем эта дубина больше и тяжелей, тем лучше до них будет доходить язык. Не мы первые начали этот геноцид и истребление раненых, пленных и мирного населения. Может теперь, когда финнам грозит тотальное истребление их половозрелого мужского населения, они наконец возьмутся за ум. А на счет газет, то просто пришлите им те фотографии, которые мы сделали на местах наших уничтоженных госпиталей и мест расправы с нашим мирным населением. Пришлите фотографии и спросите, что они сами сделают с теми, кто это учинил. И лично я довел бы через нейтральные страны до руководства наших противников, что все, кто будет уличен в военных преступлениях на нашей территории, будут уничтожены, а их поиск будет вестись по всему миру и до тех пор, пока они не понесут заслуженного
наказания. Это не имеет срока давности и ни какие законы других стран не остановят наши террор-группы, которые будут на них охотиться.
        Жаль, что нельзя им было рассказать, как израильский Моссад вел поиск и уничтожение нациских преступников по всему миру, не обращая внимания на законы тех стран, где они обосновались если их нельзя было официально арестовать.
        -Возможно товарищ Марков вы и правы, но сейчас мы вызвали вас по другому поводу. Что вам известно по положению в Крыму на данный момент?
        -Не много, только то, что я слышал из сводок СовИнформБюро. Немцы прорвались в Крым через Перекопский перешеек и подошли к Евпатории и Симферополю.
        -Скажите нам, товарищ Марков, вы сможете со своим корпусом выбить немцев из Крыма?
        Вопрос был конечно интересный, и я немного завис обдумывая его и прикидывая свои силы, силы нашей армии в Крыму и силы Манштейна. Как Марков я знал только то, что слышал из сводок, а как Носов тоже не слишком много, всё же не историк и обороной Крыма не интересовался. Только то, что там были еще и румыны на стороне немцев, правда как вояки те были полное дерьмо, зато отличились в репрессиях против мирного населения, да ещё, что почти все крымские татары помогали немцам. Наконец я произнес.
        -Думаю смогу, но только если, во-первых, на время проведения этой операции мне подчинят все силы Крымского фронта, сил одного только моего корпуса на это не хватит. Во-вторых ни кто не будет лезть со своими приказами ко мне и в третьих если будет нормальное снабжение и у меня будет достаточно топлива и боеприпасов.
        -И сколько вам понадобится на это времени?
        -От двух до четырёх недель. Мой корпус уже имеет неплохой опыт прорыва вражеских укреплений и вооружен подходящей для этого техникой. Войска Крымского фронта будут идти во втором эшелоне и зачищать захваченные позиции, что бы мне не надо было использовать для этого свои силы ослабляя тем самым ударную группу.
        -Хорошо, а товарищ Мехлис будет у вас Членом Военного Совета. Приказ о вашем временном назначении командующим Крымским фронтом до момента освобождения Крыма от противника сегодня будет подписан. Вашему корпусу будет дан зелёный свет для транспортировки его к Краснодару. Можете идти и готовится.
        Вместе со мной из кабинета Сталина вышел и Мехлис.
        -Товарищ генерал-майор, прошу вас пройти вместе со мной, нам надо обговорить кое какие моменты.
        Пришлось идти следом за Мехлисом, правда не далеко, не знаю чей это был кабинет, но Мехлис привел меня туда.
        -Итак, товарищ генерал-майор, скажу прямо, не смотря на ваши так ярко проявившиеся таланты, вы мне не нравитесь. Ваша речь на Минском параде на мой взгляд контрреволюционная, кроме того к нам в ГлавПур приходило и приходит множество сигналов на вас. Сейчас нам предстоит вместе работать и если бы не ваши успехи в борьбе с немцами, то я поставил бы прямой вопрос о вашем привлечении к военному трибуналу.
        -Спасибо за откровенность товарищ армейский комиссар первого ранга, но раз уж пошел такой разговор, то я тоже не в восторге от действий политработников, поскольку зачастую именно их приказы приводят к поражениям.
        Мехлис услышав это, весь вскипел, но я не дал ему говорить.
        -Я смотрю, вам не нравится то, что я сказал, но как иначе расценивать приказы политруководства сдавать всё трофейное вооружение. У меня в частях большое количество трофейной техники и вооружения и именно из-за этого у моего корпуса просто запредельная огневая мощь. В каждом отделении два ручных пулемета, один наш ДП и один трофейный МГ-34, а кроме того в каждой роте отдельный пулеметный взвод, где, как наши, так и трофейные станковые пулеметы. Всё это позволяет моим бойцам вкупе с самозарядными винтовками и автоматами просто подавлять противника огнем. А что слышим от ваших политработников при желании использовать трофейные пулеметы? Преклонение перед врагом, перед его оружием. А вы знаете, что объективно немецкий МГ-34 лучше чем наш ДП, но это значит только одно, что если оружие врага лучше, то надо просто улучшать своё. А на счет трофеев, то после выхода из Минска почти все легковые автомобили немецкого генералитета, которые мы вывезли с собой, забрали себе политработники. А теперь товарищ армейский комиссар первого ранга что должен я думать вместе со своими бойцами, когда политработники
заявляют, что пользоваться оружием врага нельзя, но при этом они открыто забирают себе все трофейные легковые машины. Как вам такое, как после этого уважать таких людей, что не дают тебе усилится за счет трофейного оружия, а сами, считай в наглую, пользуются трофейными машинами.
        -Я не знал этого. - Немного ошарашено ответил мне Мехлис.
        -Какая разница, из какого оружия будет убит враг, из нашего или трофейного, главное, что он будет убит, а наши бойцы останутся живы и кто после этого враг народа? Бойцы и командиры, которые для борьбы с врагом используют трофейное оружие, или те, кто им это запрещает. Нам с вами сейчас предстоит вместе воевать и наша главная задача - это уничтожить врага и освободить от него Крым. Вы хотите этого или вам важнее, что бы неприятный вам человек не справился с возложенной на него задачей и плевать, что из-за этого Крым останется у врага и вы сами можете при этом пострадать. (В реальной истории Мехлис был представителем Ставки Верховного Главнокомандования на Крымском фронте и в результате ошибок, как командования фронта, так и самого Мехлиса, это окончилось Керченской катастрофой, в результате чего Мехлис был понижен на два Звания.) В Минске у меня был Членом Военного Совета товарищ Свиридов, он с пониманием отнесся к моим требованиям и в результате мы прекрасно с ним сработались.
        Мехлис ответил не сразу. Видимо он не всё знал, и услышанное оказалось для него новостью, но похоже с головой он дружил и главное для него было это выполнить указание товарища Сталина.
        -Хорошо товарищ Марков, я не буду лезть в ваше управление войсками.
        -Благодарю вас товарищ Мехлис и кстати, вы можете мне очень помочь в этом деле.
        -И как же? - Похоже Мехлиса действительно заинтересовала моя просьба.
        -Люди остаются людьми, а одно из главных человеческих черт - это зависть. Для многих генералов я выскочка, который всего за пару месяцев поднялся из обычных капитанов в генералы. Они вполне могут устроить мне подлянку, и не важно, что от этого пострадает общее дело. Несмотря на то, что меня временно поставят командовать, лучше будет если вы, как известный человек соберете их всех на совещание. Меня мало волнует их зависть, главное, что бы от этого не страдало общее дело.
        -Хорошо, сделаю всё, что в моих силах.
        -Благодарю вас.
        Мехлис ушел, и похоже мои слова все же до него дошли, главное что похоже с его стороны подлянок не будет, а он действительно может качественно испортить мне жизнь. Вот так нежданно негаданно мне поручили новое дело и отказаться нельзя, непоймут-с, а главное надо действительно быстро все сделать. так как на носу битва за Москву и пускай сейчас положение значительно лучше, чем было в реальной истории, но все равно хочется принять в ней непосредственное участие, так что придется поторопиться. Прямо из Кремля дозвонился до своих и обрадовал их новой вводной, передислокация в Новороссийск и оттуда на Керчь.
        Мы с Мехлисом вылетели в Новороссийск на следующий день, а мой корпус должен был в течение недели прибыть туда же и потом переправится в Керчь.
        2 НОЯБРЯ 1941 ГОДА, КЕРЧЬ.
        Прилетев этой ночью в Новороссийск, мы сразу после дозаправки перелетели в Керчь, где временно разместится наш штаб. Туда Мехлис вызвал командующего 51-ой особой армии генерал-полковника Кузнецова и генералов Савинова, Черняева и полковника Первушина, которые непосредственно обороняли Перекоп и подступы к нему. Когда все прибыли Мехлис представил им меня.
        -Добрый день товарищи, я вас вызвал сюда, чтобы вы познакомились с новым командующим Крымским фронтом генерал-майором Марковым. Он назначен командующим фронта, пока не отобьет у противника назад перекоп и не выдавит его из Крыма.
        -А выдавливать его будем мы? - Скептически спросил Мехлиса генерал-полковник Кузнецов.
        -Нет, выдавливать его буду я вместе со своим корпусом. - Вклинился я в разговор. - Ваша задача будет в другом, вы должны будете зачищать после меня отбитую у противника территорию и потом занимать там оборону.
        -Что значит зачищать?
        -Это значит, что вы будете отыскивать и уничтожать разрозненные части противника, которые смогут выйти из под моего удара. И кстати, уничтожать это значит, что пленных брать вы не будете, все солдаты и офицеры противника должны найти в крымской земле себе могилу.
        -Товарищ Марков, зачем так жестко? - Не выдержал Мехлис.
        -Я хочу товарищ Мехлис, что бы противник знал, если против него стоит первый гвардейский механизированный корпус, то выжить можно только если ты быстро сбежишь из под нашего удара.
        Послышалось скептическое хмыканье командиров, но я просто не обратил на него внимания. После этого на расстеленной карте нас с Мехлисом вводили в обстановку показывая последнюю линию фронта на сегодняшний день. Через час мы отпустили командиров и выехали к Белогорску, я хотел непосредственно оглядеть будущий театр военных действий. Линия фронта пролегла от Евпатория через Симферополь на Белогорск и Советский. Немцы захватили половину Крыма, и я планировал начать наступление именно от Белогорска. Именно там я устроил свою временную ставку, пока не прибудет мой корпус. В его ожидании я напряг местную разведку, так как для работы моей просто не будет времени. Основной задачей разведки был поиск тяжелой артиллерии немцев, именно её мне было жизненно необходимо подавить сразу после начала наступления.
        10 НОЯБРЯ 1941 ГОДА БЕЛОГОРСК.
        Неделя понадобилась, что бы перебросить в Керчь весь мой корпус в полном составе, и уже из Керчи он вечером выдвинулся к Белогорску. Утром 10 ноября на рассвете, прямо с колес, артиллерия корпуса нанесла массированный удар по разведанным местам расположения немецкой тяжелой артиллерии. Одновременно с этим два дивизиона Градов ударили по немецким позициям и одновременно с этим в атаку пошли танки. В первой линии шли три батальона КВ, причем два из них были новыми модернизированными, а следом за ними шли шесть батальонов Т-34 вместе с бронетранспортерами. Вся техника шла с зажженными фарами и в сумерках рассвета она слепила деморализованного противника. Почти три сотни танков и более полутысячи бронетранспортеров рыча двигателями и слепя немцев фарами и изрыгая огонь из всех стволов, шли на двухкилометровом участке фронта, обрушивая море огня на любой очаг сопротивления. КВ, принимая на себя огонь немецкой противотанковой артиллерии, практически без ущерба для себя, выявляли и уничтожали противотанковые средства противника. Хотя танки двигались неторопливо, постоянно останавливаясь для выстрелов, но
не прошло и получаса, как они стали утюжить немецкие позиции. Два батальона КВ развернувшись на 90 градусов при поддержке бронетранспортеров с десантом двинулись вдоль линии фронта круша все на своем пути. Оставшийся батальон КВ вместе со всеми Т-34 и половиной бронетранспортеров двинулся дальше на Симферополь, и к вечеру, преодолев сопротивление противника, вышли к городу. Оставив часть корпуса штурмовать Симферополь, вторая половина двинулась на Евпаторию, а в это время войска Крымской армии ударили от Севастополя по деморализованному противнику. Имея двукратное преимущество в танках, причем еще и качественное, при правильном их использовании, мой корпус стальным катком проламывал любую оборону противника. (Армия Манштейна имела около 150 танков и 24 самоходки Штуг 3.)
        12 НОЯБРЯ 1941 ГОДА КРЫМ.
        Вместе с Мехлисом в моей машине и охраной мы двигались вслед за корпусом, эта татарское село было отбито у немцев только этим утром. В самой деревне ко мне подскочил капитан, комбат мотострелков.
        -Товарищ генерал-майор, мы тут несколько наших пленных освободили…
        -И что товарищ капитан, об этом надо сразу докладывать командованию?
        -Тут другое товарищ генерал, это надо самим видеть, местные татары так над ними поиздевались, что они теперь инвалидами стали.
        -А ну идем!
        Я выскочил из машины и решительно двинулся к сараю, где по словам капитан были наши освобожденные пленные. Трое бойцов были истощены, сильно избиты с переломанными руками и ногами. Село так быстро отбили, что татары просто не успели их добить, но в стороне был найден небольшой овраг, в котором были найдены тела наших бойцов и командиров со следами зверских пыток.
        -Так! Живо согнать сюда всех этих зверьков, всё мужское население от 14 лет согнать сюда!
        Спустя час на окраине села стола толпа из полутора сотен мужчин от 14 лет и до самых стариков, а в стороне стояло все остальные, вернее женщины с маленькими детьми.
        -А теперь всех этих нелюдей расстрелять!
        По словам чудом выживших пленных в пытках и убийствах принимали участие и татарские подростки, а потому ни кого жалеть я не собирался. Мои бойцы уже видели и выживших пленных и овраг с трупами, а потому ни кто не пытался возражать или постараться уклонится от расстрела. Шесть бронетранспортеров, развернув свои пулеметные башни, разом открыли огонь по татарам. Со стороны женщин послышался вой и плач, но мне их было ни сколько не жалко, они получали то, что заслужили.
        -Всех остальных выслать в Сибирь, там им самое место.
        -По моему вы несколько перегнули. - Сказал мне Мехлис, когда мы сев в мою машину двинулись дальше.
        -Ни сколько, это все враги нашей страны и нашего народа, а пытки и издевательства над пленными у них похоже в крови и вытравить это не возможно, только их полное уничтожение.
        Мехлис задумчиво помолчал, а потом ответил.
        -Возможно вы и правы.
        К 25 ноября 11-я армия Манштейна была выбита за Перекоп, причем основную роль в этом сыграли наши танки. У немцев просто не было эффективных средств борьбы с нашими КВ и Т-34. Немецкую тяжелую артиллерию выбили в первые двое суток наступления, а авиации не давали прицельно бомбить мобильные зенитки. Шедшая вместе с танками пехота при поддержке бронетранспортеров зачищала немецкие окопы и штурмовали здания в населенных пунктах. Слух о том, что мы не берем пленных, довольно быстро распространился у немцев, и те если мы прорывали их позиции, и у них была возможность удрать, то они сразу бросали свои позиции и драпали, только в случае, если пути отхода были перекрыты они стояли насмерть. В таких случаях мы подводили к таким местам танки, и они прямой наводкой подавляли огневые точки противника.
        На Перекопе срочно создавали линию обороны, подтягивая туда и захваченные трофеи, в основном это была артиллерия, причем зачастую наша, захваченная противником в летних боях. Также было около полусотни захваченных немецких бронетранспортеров, а кроме того по приказу ставки я оставил крымчанам один свой батальон КВ, не прошедший модернизацию. Вместо него по возвращении назад я должен получить уже новые модернизированные КВ. Для Крымского фронта 30 КВ являлись большой и грозной силой. (На весь Крымский фронт было 47 танков на начало крымской обороны.) После нашего ухода силы будут примерно одинаковы, но получив подкрепление в виде батальона тяжелых танков и пары сотен трофейных орудий можно будет нивелировать перевес противника, к тому же он ведь и потери понес, причем довольно приличные и теперь без перегруппировки и пополнения ни о каком новом штурме речь не шла, а за это время и Перекоп укрепят.
        Глава 30
        1 ДЕКАБРЯ 1941 ГОДА, МОСКВА.
        Успел! Я успел вернуться из Крыма до начала битвы под Москвой. Скажу честно, мне просто повезло с тем, что сейчас, на момент проведения этой операции, был 41-ый год, а не 42-ой или тем более 43-ий. Наверно большинство от услышанного начали бы крутить палец у виска, подразумевая, что у меня не все дома. В Крыму я потерял не больше пятой части своей техники и немногим больше людей. Проводи я эту операцию в 42 или 43 году, то хорошим результатом было бы если мои потери не сильно превысили треть от всей техники, а скорее всего достигли бы половины, а то и больше. Во время Курской битвы наши танковые части потеряли до 60 - 70 % своих машин после боев с немецкими кошками. Сейчас мне противостояли в основном немецкие 37 миллиметровые противотанковые пушки, немного наших 45 миллиметровых, которые не очень сильно превосходили немецкие по бронепробиваемости, а новых 50-ти миллиметровых РАК 38 у немцев было очень мало, и они были достаточно эффективны только против Т-34, а вот КВ практически не брали. (РАК 38 был разработан в конце 30-х годов, после встречи вермахта с хорошо бронированными французскими и
английскими танками. К началу войны с СССР в войсках было около 1000 новых орудий и они могли на дистанции в 500 метров пробить в среднем 70 миллиметровую вертикальную броню.) Были еще захваченные немцами наши полковые Ф-22, которые позже наши солдаты прозвали гадюкой, но к моему счастью у Манштейна их было немного. (Я не знаю, сколько в реале было наших трофейных орудий у Манштейна, но учитывая, сколько немцы захватили в начале войны нашего вооружения, они просто должны были у него быть, особенно если учесть, что немцы очень охотно использовали трофейное вооружение.) Именно поэтому мои потери и были такими относительно низкими, и я радовался, что сейчас 41-ый год и у противника еще нет действенных средств борьбы с нашими новыми танками.
        К моему возвращению из Крыма, линия фронта проходила под Ленинградом, от Кингисеппа через Лугу и Новгород, а далее в сторону Москвы через Ржев, Вязьму, Калугу, Тулу и Липецк. Более чем полуторамесячная задержка противника под Минском сказалась на скорости продвижения немецких войск и сейчас они были намного дальше от Москвы, чем в реальной истории меня как Носова. Сначала топтание под Минском и лишние потери, затем осенняя распутица почти на месяц задержала вермахт и только сейчас, когда замерзли раскисшие под осенними дождями разбитые танками и тяжелыми грузовиками дороги, немцы, подтянув резервы, с боями двинулись вперёд. В ходе упорных боев им удалось с большими потерями потеснить наши войска и захватить Вязьму и Калугу, образовав Московский выступ максимально продвинувшись до Обнинска. До Москвы оставалось почти 100 километров, но держались Ржев, Можайск и Тула, а Красная Армия, понесшая меньше потерь и лучше вооруженная, встала насмерть и все же остановила немецкое наступление. Наступила напряженная ситуация, когда немцы, не смотря на все свои усилия, не могли продвинуться дальше.
Переброшенные ставкой под Москву несколько полков тяжелой артиллерии из центра страны и пара дивизионов новых противотанковых самоходок СУ-76 из Ленинграда парировали все немецкие прорывы, заставляя их умываться своей кровью. Имевшие шестидесяти миллиметровую наклонную лобовую броню и достаточно мощное на данный момент орудие Ф-34, СУ-76 из засад и оборудованных капониров почти без потерь выбивали немецкие танки и срывали немецкие наступления, а кроме них по наступавшему противнику били тяжелые орудия. Немцы сосредотачивали в образовавшемся выступе свои силы, подтягивая туда резервы для последнего и решительного рывка на Москву. Согласно данным нашей разведки немецкое наступление для захвата Москвы должно было начаться 10 декабря.
        После возвращения из Крыма нас с Мехлисом сразу вызвали в Кремль. В общем наша деятельность была признана хорошей, даже мои репрессии против крымских татар были признаны обоснованными. К моему удивлению Мехлиса пока оставили с моим корпусом, и поставили нам новую задачу. К 7 декабря весь корпус должен был прибыть в Москву. Там нас уже ждали 30 новых КВ, вместо оставленных нами в Крыму, а кроме них еще два дивизиона новейших противотанковых самоходок СУ-76 вместо потерянных нами в ходе крымской операции Т-34. В принципе такая замена была адекватной, хотя вместо потерянной полусотни тридцатьчетверок я получал всего 36 самоходок, и специфика их применения была немного другой, чем у танков. Согласно плана генштаба, к которому я не имел ни малейшего касания, мой корпус должен был встретить главный удар немецких войск от Калуги и Вязьмы у Обнинска. Моя задача была встать насмерть и держать позиции, приковав к себе весь немецкий ударный кулак перемалывать его в встречном бою. Как только немцы основательно ввяжутся в сражение и введут в действие все свои резервы, в этот момент две наши армии ударят от
Ржева и Тулы на Вязьму и Калугу с задачей выйти в итоге к точке между Вязьмой, Калугой и Рославлем и тем самым окружить всю немецкую группировку штурмующую Москву.
        10 ДЕКАБРЯ 1941 ГОДА, ОБНИНСК.
        В семь часов утра загрохотала немецкая артиллерия, обрушила на наши позиции море огня. Артподготовка продлилась целый час, смешав наши позиции с землёй. После этого немецкие войска в предрассветном сумраке пошли в атаку. Ожидая немецкий артудар и не желая нести бессмысленные потери, я приказал отвести все войска с линии обороны. Основная часть наших оборонявшихся войск, которых мы должны были сменить, отошли еще ночью, оставив в окопах только небольшие отряды, которые должны были обозначить в них наше присутствие. За полчаса до начала немецкого обстрела отошли и они, оставив все окопы совершенно пустыми. Сами они, пройдя через расположение моего корпуса, который занял оборону в пяти километрах позади линии нашей обороны, стали отходить дальше в тыл, где должны были немного отдохнуть и пополнится. Я приготовил немцам классический огневой мешок, перегородив им дорогу на Москву и сосредоточив свою всю свою артиллерию неподалеку. Самоходки и Т-34 перекрыли самые удобные направления обхода дороги и укрылись в складках местности. Позади перегородивших дорогу частей стояли два батальона КВ, и еще один
был в резерве. Пройдя без малейшего сопротивления наши покинутые окопы, немцы двинулись дальше и напоролись на засаду. Три дивизиона УСВ, расположившиеся в полукилометре за линией обороны, открыли прицельный огонь по немецким танкам, которые двигались впереди наступающих цепей. Встретив сопротивление, немецкие танки стали расползаться по полю, а следом за ними и немецкая пехота с бронетранспортерами. В бой вступала новая противотанковая артиллерия моего корпуса, по мере подхода к ним немецких танков. Всё больше немецких войск втягивалось в бой и спустя два часа, когда перед позициями корпуса скопилось достаточно немецких войск, по ним ударили грады, превращая немецкие позиции в подобие лунного пейзажа и одновременно с этим заработала и вся артиллерия и минометы. Десять минут огненного ада и через позиции моей пехоты вперед рванули два батальона КВ. На достаточно ограниченном участке в три километра, 60 тяжелых танков при поддержке многочисленных бронетранспортеров с пулеметами двинулись не спеша вперёд, добивая уцелевших немцев. Танки то и дело делали короткие остановки, стреляли из орудий и двигались
дальше, а пулеметы бронетранспортеров работали прямо на ходу и в этом им помогали самозарядки и автоматы десанта. Пройдя через передовые части противника, КВ с десантом ввязались в бой со вторым эшелоном немцев и медленно, но верно стали теснить их назад. В это время свой бой вели и Т-34 с самоходками. Немцы двинулись и в их направлении, и им пришлось самим вести с противником бой. С места, в оборудованных специально для них капонирах, они вели прицельный огонь по немецким танкам. К вечеру мы выдавили немцев назад к Обнинску, но штурмовать его с ходу не стали.
        Пока мой корпус бодался с ударным кулаком гитлеровцев, в 9 часов утра под Ржевом и Тулой загрохотала наша тяжелая артиллерия и спустя полчаса интенсивной артподготовки вперед пошли армии Жукова и Рокоссовского. Хотя основные силу противника находились под Обнинском, но и тут движение наших армий не походило на прогулку. Завязавшиеся тяжелейшие бои с моим корпусом не позволяли немцам снять свои части в помощь оборонявшимся от двух других наших армий. Фон Бок не разрешал своим войскам отступать и в результате вечером следующего дня армии Жукова и Рокоссовского соединились километрах в 50 позади Калуги, при этом отбив у немцев Вязьму. В образовавшемся котле оказалось около 300 тысяч немецких солдат и офицеров. Практически все немецкие танки к этому моменту были выбиты, а наши бойцы спешно готовили оборону, сосредоточив у дорог сильные противотанковые группы из артиллерии и танков. Осознав в какое положение он попал фон Бок приказал деблокировать попавшие в наш котел части. Завязались ожесточенные бои и оставив у Обнинска небольшой заслон, который должен был держать засевших в нем немцев, остальные
части корпуса ударили на Калугу. В течение недели котел был разрезан на четыре отдельные части, но наиболее ожесточенные бои шли именно в Калуге, которая стала прообразом Сталинграда, которого я надеялся здесь не будет. К 20 декабря немецкие части в котле стали сдаваться, а наши армии двинулись дальше на Запад выйдя к 25 декабря к Смоленску. А 27 декабря маршал Маннергейм отправил к нам своих официальных представителей для заключения мира.
        26 ДЕКАБРЯ 1941 ГОДА, МОСКВА.
        В кабинете Сталина Берия докладывал последние данные по генералу Маркову.
        -Собранные работниками моего наркомата материалы на генерала Маркова показывают, что с ним не всё чисто.
        -Что, шпион или враг народа? - Иронично спросил у Берии Сталин.
        -Нет, после всего, что он сделал, об этом не может быть и речи. Просто с Марковым очень много непонятного. До 19 июня это был самый обычный командир Красной Армии, но вот после. Мои работники опросили всех, кто знал Маркова до войны, и вот после 19 июня Маркова как будто подменили, словно это стал совершенно другой человек, при этом все отмечали, что внешне он не изменился, только его поведение. Все его приказы сначала казались совершенно дикими, но потом оказалось, что они были совершенно правильные, кроме того он неизвестно откуда узнал о начале войны и стал усиленно к ней готовится, хотя ни какой возможности узнать об этом он не имел. Дальше, весь ход его действий абсолютно не укладывается во все наши уставы. А Брестская крепость и немецкие крупнокалиберные мортиры, откуда Марков о них узнал или немецкий план Ост. Не все высокопоставленные немецкие офицеры о нем знали, а Марков о нем знал. Я не говорю, что генерал Марков враг, но вот поговорить с ним по душам о его тайнах и странностях надо.
        -Хорошо Лаврентий, вызови его ко мне. Действительно, надо в этом разобраться, что бы больше не было никаких недомолвок.
        На следующий день я снова был в кабинете Сталина, кроме него тут был и Берия.
        -Добрый день товарищ Марков, вот тут у товарища Берия есть к вам несколько вопросов. Кто ВЫ товарищ Марков? Просто капитан Марков, командир заштатного отдельного танкового батальона, после 19 июня вдруг резко меняется и если внешне он тот же, то вот его поведение… это поведение совсем другого человека. Так кто вы товарищ Марков, или все же не Марков?
        Я стоял оглушенный от услышанного, и лихорадочно соображал что делать. Врать Сталину? Не дай бог это выплывет, а странностей с моим поведением действительно много и это надо как-то объяснять. Совру сейчас и всё, ни какого доверия с его стороны больше не будет, а сохранить всё в тайне чувствую не получится.
        -Ну так что вы нам ответите, товарищ Марков, мы с товарищем Берия ждем.
        Наконец решившись, и как разом окунувшись в холодную воду, я сказал.
        -Я Марков, товарищ Сталин, но кроме того я и Носов.
        -Что за Носов?
        -Услышь я подобное товарищ Сталин, то решил бы, что говорящий сумасшедший, но тем не менее, как это не дико звучит, но это правда. Когда я, капитан Марков, проснулся утром в пятницу 19 июня, после празднования дня рождения моего начштаба, то подумал, что у меня шизофрения. Я просто не знал, кто я такой. С одной стороны я ощущал себя капитаном Красной Армии Марковым, а с другой стороны водителем Носовым, который попал в аварию 19 июня 2011 года. Именно знания Носова о надвигающейся войне заставили меня немедленно действовать, да и вообще, похоже я не просто получил его память и знания, а как будто мы просто слились, потому что сейчас для меня и моя жизнь и его, это как будто я сам прожил обе эти жизни, а кроме того манера действовать…
        Наш разговор продлился далеко за полночь, а до конца войны были еще почти два долгих, тяжелых и кровавых года войны.
        ЭПИЛОГ
        2 ИЮЛЯ 2041 ГОДА, МИНСК, БЕЛОРУССКАЯ ССР.
        В этот день в Минском парке Победы на аллее Непокоренных, у стелы неизвестного защитника города и Вечного огня на небольшой трибуне стоял не только весь городской актив, но и командующий Западной группой войск и министр обороны СССР. Весь город отмечал столетие Минской операции, которая вошла во все учебники СССР, как общеобразовательных школ, так и военных училищ. В парке собралось множество людей, как минчан, так и гостей города, людей было так много, что свободного места практически не было. В течение получаса звучала речь первого секретаря горкома партии, которую слышали все, так как она транслировалась прямо на голопроекторы установленные в парке, а затем мимо Вечного огня прошли одетые в форму Красной Армии солдаты Минского военного округа. После них парадным строем шли в экзоскелетных бронекостюмах бойцы Первого Гвардейского Минского механизированного Корпуса, а следом за ними ехали новейшие танки четвертого поколения «Черные драконы». Матово черные, с антирадарным покрытием корпуса танков с огромной башней, покрывали коробки контейнеров с динамической защитой, а между ними были
многочисленные датчики и сенсоры оптической, звуковой и электронной разведки. Отдельно были расположено эммитеры голографического камуфляжа, позволяющего эффективно маскировать танки от оптического обнаружения. Мощная 150 миллиметровая пушка с жидким метательным зарядом позволяла выполнять множество задач, а против авиации танк защищали два шестизарядных контейнера зенитных ракет и две автоматические 20 миллиметровые пушки в двух маленьких башнях. Кроме того был автоматический гранатомет против живой силы и всем этим управлял всего один оператор, а вычислительная система танка позволяла ему вести боевые действия в автоматическом режиме. А в воздухе в это время пролетали СУ - 81, первое поколение аэрокосмических истребителей-перехватчиков, могущие вести бои в космосе.
        Что это было, просто ошибка мироздания или возможность дать империи второй шанс… главное, что оба действующих лица этого феномена не упустили свой шанс и история пошла другим путем. К добру или ко злу, кто знает, но абсолютного добра, как и абсолютного зла не бывает. Всегда, то что для одних считается добром может оказаться для других злом, но мир изменился и возможно в лучшую сторону.
        П.С. Во время СССР много сил и средств тратилось на фундаментальную науку, которая не дает быстрого результата, а зачастую вообще его не дает. Не секрет, что многие разработки Российского ВПК исходят из разработок СССР, и неизвестно, что смогли бы изобрести наши ученые за 50 лет при наличии хорошего финансирования.
        Важно!