Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Алексеева Оксана : " Неслучайности " - читать онлайн

Сохранить .
Неслучайности Оксана Алексеевна Алексеева
        Для Вадима романтическая охота - единственный способ отвлечься от постоянных забот. Ему не нужно перевоспитываться, но Яна другого мнения. Да начнется противостояние характеров.
        Оксана Алексеева
        НЕСЛУЧАЙНОСТИ
        Глава 1. Клубное видение и кепка
        - Посмотри, это не она?
        Вадим повернул голову в указанном направлении и в безумной танцующей мешанине разглядел нужный силуэт.
        - Она. Всё, друзья, возникли неотложные дела.
        И, сопровождаемый смехом, он двинулся в сторону танцпола.
        Вадим любил такие игры. Даже больше, чем секс. Нет, секс тоже необходим - как приз за победу, но сам процесс межполовых игр его увлекал еще сильнее. Особенно интересно, когда обе стороны не знают, чем все закончится. Хотя почти всегда заканчивается одним и тем же. Игры делятся на короткие, ограничивающиеся обменом взглядами, танцем, парой бокалов, а потом его или ее квартирой, и на длинные, когда выстраивается целая стратегия по пленению и обузданию. Но и в тех, и других в конце стоит приятная финальная точка.
        Он хорошо знал себе цену. Вадиму только исполнилось двадцать семь, но он уже был гендиректором «Нефертити» - фирмы, производящей модную одежду, талантливым управленцем и грамотным финансистом, и как следствие, являлся обладателем приличных счетов в банке и некоторого необходимого для холостой жизни имущества. Но он никогда не делал ставку на собственное благосостояние в играх с женщинами - куда интереснее привлекать их самим собой. Однако он настолько неотъемлемо успел врасти в дорогую одежду, машину и часы, что одно от другого в его образе полностью изолировать теперь было бы невозможно. И тем не менее Вадим себе цену знал, а потому-то с легкостью влился и в эту новую забаву.
        Женщины за границами подобных игр его не интересовали. Серьезные отношения ему были не нужны - и не потому, что он не видел смысла в серьезности, а просто определил для себя, что ему такой сдерживающий фактор ни к чему. Он мог бы завести семью только для одной цели - поддержание репутации, но поскольку теперь, после получения должности, такой необходимости и возникнуть не могло, то Вадим не находил резона об этом задумываться. Да и должен же у человека быть хоть один недостаток! Ведь во всем остальном Вадим был перфекционистом - свое положение и деньги он зарабатывал кропотливым трудом, он честно заслужил буквально все, что имел на данный момент, и все, что еще получит в будущем. И чтобы не сойти с ума от перенапряжения, Вадим позволил себе иметь единственную слабость - легкомысленное отношение к женщинам. И как видел ситуацию сам он, все стороны от этого только выигрывали. А если какая-нибудь особа и оказывалась излишне романтичной и от этого принималась страдать, так это не проблемы Вадима. Для него «романтичность», «наивность» и «глупость» являлись синонимами, а дураков жалеть - себе дороже.
        Умных женщин он искренне уважал, и на примере своей давней подруги Лизы знал - иная девочка пятерых мальчиков стоит, так что гендерные вопросы в деловых отношениях он никогда не рассматривал. Но та же Лиза вмиг отупела, едва только влюбилась. Это ли не лучшее доказательство его правоты? Вадим очень старался не акцентировать на этом внимание, чтобы не обидеть человека, к которому был искренне привязан, но потом заметил, что Лиза и сама за собой появившуюся уязвимость замечает. Он был уверен, что если бы та смогла избавиться от этой напасти, то ни секунды не размышляла. А пока… пока она будет преданно, как дрессированная собачонка, смотреть в рот своему возлюбленному и ждать от него любой милости. Вадим мог бы себя представить на месте ее парня, но никогда - на ее.
        Впервые Вадим увидел девушку, к которой сейчас направлялся, недели три назад - в этом же клубе. Она была одна и танцевала, демонстрируя какую-то отстраненность. Вадим сразу заприметил яркую внешность - высокая стройная блондинка лет тридцати, породистая, как племенная лошадь, всем своим видом показывающая, что происходящее вокруг ее не касается. Но едва он успел приблизиться и тронуть ее за руку, как она, рассмеявшись, скрылась в толпе. С тех пор Вадим и перешел в режим «охоты на клубное видение», как выразились его друзья.
        Он видел ее еще дважды, но каждый раз блондинке удавалось ускользнуть, а от этого азарт только нарастал. Она тоже знала себе цену, но ее поведение добавляло еще и такой необходимой в игре таинственности. Теперь «клубное видение» выслеживали все его друзья, тоже приобщаясь к процессу - интересно же, чем дело закончится.
        И сейчас она снова, едва увидела его, улыбнулась, уже узнавая, и тут же попыталась исчезнуть. Вадим тихо рассмеялся - в этой истории он поставит точку, а иначе перестанет себя уважать. И чем дольше она сможет убегать от него, тем приятнее потом будет получить выигрыш. Скорее всего, это произойдет прямо сегодня, потому что Вадим не собирался терять ее из поля зрения.
        Он выбежал на улицу, но натолкнулся на препятствие в виде какой-то мелюзги в кепке. Он было рванул дальше, но к его рукаву прицепилось нечто назойливое, удерживая на месте. Вадим с сожалением смотрел, как его добыча подбегает к такси, оборачивается и, смеясь, машет ему рукой, словно издеваясь. Он успел только подмигнуть ей, а потом недовольно уставился на препятствие:
        - Ты куда прешь?! - верещало существо в кепке. - Чуть не убил! Ну-ка стоять, хамло!
        Вадим присмотрелся - девушка была небольшого роста, и из-под козырька толком разглядеть ее лицо не удавалось. Оставалось только удивляться, откуда в таком тельце такая силища богатырская, что его, стремящегося навстречу судьбе, удержать смогла. И продолжала зачем-то удерживать, при этом не затыкаясь:
        - Слышь, ты! Извинись хоть!
        Вадим уже пребывал в своем обычном спокойном состоянии:
        - За что? Я налетел на тебя точно так же, как и ты налетела на меня. Отпусти уже.
        Из-под козырька мелькнул гневный взгляд:
        - Я вообще-то девушка! У тебя понятия о приличиях нет? Мужчины так себя не ведут!
        У Вадима были понятия о приличиях. Да он был образцом приличия! Само приличие можно было измерять в процентах от Вадима. Он улыбнулся, надеясь, что там, снизу, это отчетливо видно:
        - Девушка? Я в этом не уверен. Девушки так не выглядят.
        Обвинение было не совсем справедливым, потому что даже под мешковатой одеждой безошибочно угадывалась женская фигура, но Вадим не мог просто так спустить ей выпад в свой адрес. Существо же только фыркнуло, как-то неожиданно быстро смирилось со своей участью и направилось в сторону. Да так быстро скорость прибавляло, что Вадим заподозрил неладное. Хлопнул себя по карману…
        - Стой, падла!
        Но догонять воровку, конечно, уже было поздно. Друзья, которые поначалу удивились его возвращению, потом до конца вечера хохотали так, что Вадим стал переживать за их здоровье. Особенно надрывались Кир с Ксюшей, которых хлебом не корми - дай мерзко похихикать. Лиза же вообще ничего вокруг не замечала, кроме своего парня. Завтра Вадим уволит каждого из них! Ну, в смысле, тех из них, кого еще не уволил.

* * *
        Яна отдышалась, а уже потом открыла бумажник. Кредитки, визитки и пара тысячных купюр. Ей не нужны были деньги, но кожаный уголок так приглашающее выглядывал из кармана, а парень так был увлечен преследованием, что Яна не удержалась. Да и тот заслуживал хоть какой-то мести. Правда, теперь стало страшно - он наверняка заявит в полицию! Чем она думала, когда хватала кошелек? Теперь Яна нервно стирала рукавом отпечатки пальцев, а перед ее глазами проносились все когда-либо виденные детективные сериалы.
        На самом деле, она следила за Светланой. Та была второй женой ее отца, и Яна начала замечать, что когда тот уезжает, то молодая мачеха куда-то уходит. Светлана была невероятно красивой женщиной - оттого-то отец, наверное, и не чаял души в таком «сокровище». Но мысль об измене любимому папе доводила Яну до судорог, поэтому она и решила выследить стерву, чтобы сдать ее потом с потрохами.
        До сих пор отношения между ними были нормальными, если под «нормально» подразумевать абсолютный нейтралитет. Светлана вышла замуж за отца, когда Яне исполнилось всего десять. Она, еще сама толком не вышедшая из подросткового возраста, не стала строить себя мамочку, а просто оставила ребенка в покое. Но не была она и полностью равнодушной - если требовалась помощь или поддержка, то Светлана незамедлительно ее оказывала, но никогда не лезла, если ее не просили. Таким образом, Светлана и Яна не чувствовали себя ни близкими, ни родственницами. Они просто жили в одном доме, не мешая друг другу.
        Однако ж отец молодую супругу обожал. Да и с тех пор мало что изменилось. Яна давно принимала ее присутствие в своей семье, как само собой разумеющееся, но когда заподозрила Светлану в изменах, то внутри что-то взбунтовалось. Гораздо сильнее, чем бунтовали ее подростковые гормоны когда-то, гораздо больше, чем первоначальная ревность, когда Светлана урвала у нее часть внимания отца. Потому что папа Яны не заслуживал такого отношения! Ведь он любил жену, а значит, и она была обязана любить его. Если же это не так, то пусть лучше разводятся. И пусть отцу уже за пятьдесят, он еще успеет построить счастье с той, кто на самом деле этого заслуживает.
        Но выяснилось, что никаких измен нет. Светлана наряжалась и отправлялась в ночной клуб. В ходе слежки было установлено, что там она занимается только танцами, ни с кем даже не знакомится! Яна не раз наблюдала за этим действом, поэтому пришла к выводу, что подозрения ее напрасны. Зачем мачеха это делает - неизвестно, но и для обвинений оснований нет. И сегодня Яна решила - это был последний раз, чтобы убедиться, что убеждаться не в чем.
        Внимание к Светлане со стороны мужчин было очевидным - но это было в порядке вещей. Один, весьма симпатичный, попадался на глаза Яне уже дважды, но, насколько она могла судить, он с мачехой даже познакомиться не успел. И когда он рванул за ней, Яна не выдержала и кинулась ему наперерез. Если Светлана не хочет изменять отцу, то и нечего ей мозги пудрить!
        Он же был натянут, как гончая на охоте. Такому в зубы не попадайся - красивый, самоуверенный, привыкший к тому, чтобы женщины сами к нему в зубы шли. Но и он сдался от очарования Светланы. Яне хотелось верить, что даже если б она ни помешала, то мачеха все равно бы уехала, оставив захватчика ни с чем. Стоило бы это проверить! Но в тот момент она действовала импульсивно… и в том же самом импульсе ухватила его бумажник.
        Один вид визиток присутствовал во множественном числе, из чего Яна сделала предположение, что эти - его. Константинов Вадим Александрович. «Нефертити». Генеральный директор. Больно молод он для гендиректора. Что же делать теперь с бумажником? Просто выкинуть? А если отпечатки пальцев на натуральной коже все-таки останутся? Все просмотренные детективные сериалы никак не хотели приходить на помощь.
        Когда человек попадает в нестандартную для себя ситуацию, то о рациональных выводах или хладнокровии речи не идет. Яна задыхалась от переменных волн адреналина и паники. Она и жалела о своем поступке, и отчего-то радовалась, что решилась так поступить. До сих пор все считали ее тихой скромницей - а она вот, следила за мачехой, а потом и у незнакомца бумажник стащила! Яна все больше и больше впадала в какую-то подростковую эйфорию, забывая о том, что в двадцать один год человек должен быть более серьезным. А взрослые люди не поддаются порывам - и уж тем более не радуются, если поддались!
        В понедельник Яна не выдержала и отправилась по указанному на визитке адресу. Но войти в «Нефертити» так и не решилась. Она гораздо ниже ростом, поэтому из-под козырька кепки, да еще и в полумраке, он не смог бы разглядеть ее лицо, но какая-то вероятность быть узнанной оставалась. Она так и мялась в стороне от огромного крыльца, не понимая, что делать. Может быть, просто вернуть бумажник? Но как объяснить, как такое случилось? Яна все последние дни мучилась и угрызениями совести, и желанием как-то реабилитироваться в собственных глазах. Оказалось, что считать себя преступницей весело только в первые полчаса.
        Она вжалась в стену, неожиданно увидев его буквально в нескольких метрах от себя.
        - Вадим! - позвала его девушка, вышедшая следом.
        Значит, все-таки это его имя. Он остановился и улыбнулся подошедшей:
        - Лиза, а ты куда собралась?
        Та ухватила его за локоть и затараторила:
        - Да я не собралась… Я на два слова. Экономистов надо брать!
        Они стояли спиной, а Яна, стараясь не издать и малейшего звука, полностью заползла за выступ, но и оттуда все было хорошо слышно.
        - Я не понял - ты мне глаза, что ли, сейчас надеялась открыть? Или хахаля своего продавить? Сначала уволь, потом возьми обратно? Забудь!
        - Да нет… - девушка была сосредоточена. - У меня идея возникла! Нам же надо не штатных, а на время… А что, если студентов-выпускников набрать? Им практика - нам сокращение издержек!
        Вадим задумался:
        - Неплохо, Лиз. Заплатим им копейки, но они вырабатываться будут в надежде на то, что им потом работу предложат… А начотдела проконтролирует. Еще и идей накидают, чтобы показать себя - молодые же, наивные. Очень неплохо! Я подумаю над этим.
        - Ну и хахаля своего продавить тоже бы не помешало! - неожиданно рассмеялась девушка, на что Вадим только отмахнулся. Но та моментально успокоилась, видимо, осознавая, что понимания в этом вопросе не добьется, и вспомнила о другом. - Скинь мне потом почтовый ящик миланцев. Там надо…
        Вадим перебил:
        - Их визитку у меня сперли со всем остальным. Спроси у Вильдо.
        - А, точно! - отозвалась Лиза. - Воровку так и не поймали?
        - Разве ты видишь, что у меня руки по локоть в крови? Значит, не поймали.
        И, не прощаясь, направился к стоянке.
        Видимо, и правда, гендиректор. Кто бы мог подумать? Яна так переволновалась, что еще долго не решалась покинуть свое укрытие. А пока можно сопоставить свои впечатления - сейчас Вадим был совсем другим. Не только одет по-другому, но даже тон голоса иной - серьезный, задумчивый, жесткий. Он не производит впечатления клубного шалопая, но зато вполне выглядит как тот, кто раздавит, если вдруг кто-то ему насолит. Например, украдет его бумажник…
        Интересный экземпляр, спорить сложно. И дело не в его внешности или положении. Яну больше всего поразило, какой он… непохожий на себя. Бегущий вслед за Светланой романтик и этот сноб - будто два разных человека с одинаковым лицом. И он заинтересовался ее мачехой… А та в каждый отъезд отца спешит в ночной клуб, чтобы потанцевать. Все-таки не помешает присмотреть за этими двумя еще - Яна не простит себе, если пропустит что-то важное.

* * *
        Добыча попалась через неделю. Вадим узнал ее со спины, когда она садилась к барной стойке. Подошел сзади и поставил руки по обе стороны. Блондинка вздрогнула, повернулась на стуле, но, узнав, взяла себя в руки и неловко улыбнулась.
        - Вадим, - он решил представиться сразу, чтобы обозначить начало нового этапа их знакомства. Руки он не убрал и оттого она вынуждена была терпеть максимальную к нему близость.
        Было заметно, что девушка в таком положении не чувствует себя уверенно, но пыталась выглядеть равнодушной:
        - Извините, я не знакомлюсь.
        - Понимаю, - ответил Вадим, смотря на ее губы. - Ну и как тебя зовут?
        - Я же сказала…
        - Я догонял тебя почти месяц. А это на почти месяц больше, чем я могу себе позволить.
        Вадим улыбался - он знал, что дальше путь только вперед. Осталось и ей это понять. Но она зачем-то начала объяснять:
        - Я замужем.
        - Переживу, - резонно заметил Вадим.
        Она усмехнулась:
        - Нет, ты не понял. Я замужем и не собираюсь ни с кем знакомиться!
        Вот как. Попалась, значит, верная женушка. Видимо, придется повозиться. Тем интереснее. Вадим смотрел ей прямо в глаза:
        - Допустим. Тогда давай так - я тебя угощу чем-нибудь, и мы поболтаем. А потом разойдемся, как будто так и надо. Идет?
        Он не стал дожидаться ее ответа и шагнул к соседнему стулу, махнул бармену. Девушка, облегченно выдохнувшая от неожиданной свободы, удивленно наблюдала за ним. На этот раз она не стала убегать, ведь он не предлагал ничего такого, о чем потом можно пожалеть.
        - Мартини, - ей пришлось ответить, когда бармен впечатал в нее выжидающий взгляд.
        Вадим взял свой коньяк и развернулся к ней:
        - За знакомство?
        Она только рассмеялась. Подумала немного и призналась:
        - Света.
        Вадим кивнул. Он понимал, что далеко не каждая девушка обязана грохаться в обморок при виде его карих глаз или улыбки. По крайней мере, не каждая - сразу. Но к этому можно подвести, если ничего не испортить на первых шагах. Поэтому теперь он говорил об этом клубе, о музыке, о коньяке и о работе, спрашивал и о ее. И Света, успокоившаяся оттого, что никаких подозрительных тем не всплывает, окончательно расслабилась. Потом она согласилась и на еще один бокал, в процессе которого начала не только отвечать на вопросы, но и рассказывать сама:
        - Понимаешь, Вадим, я вышла замуж очень рано. Мне тогда двадцати не было. И сразу честно говорю - я вышла замуж за его деньги, - Вадим даже не усмехнулся, он не собирался осуждать кого-то за меркантильность. - Он сильно старше меня, но человек… ты не представляешь, какой хороший он человек!
        Вадим и не собирался представлять себе ее мужа, он просто ободряюще улыбался, давая возможность высказаться. Она, может быть, и сама не знала о том, что ей очень нужно высказаться:
        - Он дал мне все, что я хотела и даже то, о чем мечтать когда-то боялась. И ни разу не сделал ничего, в чем я могла бы его упрекнуть! Самое счастливое замужество, какое можно только себе вообразить.
        Она замолчала, поэтому Вадим вставил:
        - И поэтому ты приходишь сюда, чтобы потанцевать.
        - Да! - неожиданно импульсивно согласилась она. - В один момент я вдруг почувствовала, что просто сойду с ума! Я прихожу сюда, чтобы отвлечься… от всего, от своих мыслей. Я иногда думаю, что лучше бы он был плохим человеком… или хотя бы не таким идеальным.
        Вадим кивнул понимающе:
        - Это дало бы тебе моральное право и самой делать ошибки.
        - Хм… - Светлана снова погрузилась в себя. - Я не думала об этом в таком ключе, но… возможно, так и есть.
        Через час он посадил ее в такси, и она выглядела одновременно смущенной и расслабленной. Ей стало лучше оттого, что она неожиданно нашла собеседника - такого приятного парня, который улавливает все с полуслова. Пусть он и чужой. Чужому иногда легче сказать то, чего никогда не скажешь знакомым. Вадим это прекрасно понимал. Света, несмотря на весь внешний лоск, оказалась простой и приятной. Немного запутавшейся, немного отстраненной, но Вадим теперь точно знал, что ловушка захлопнулась.
        - Тут мой номер, - протянул визитку. - Я не спрашиваю твой. Но если захочешь когда-нибудь еще поговорить…
        Она растерялась, но потом улыбнулась благодарно. Таким надо давать ощущение, что они решают сами, что ровным счетом никакого давления и в помине нет. И тогда они все решат правильно. А Вадиму остается просто подождать.
        Пока можно вернуться в клуб и найти себе развлечение на вечер. Ожидание в сто раз занимательнее, когда не зацикливаешься на ожидании. Но, направляясь навстречу приятному времяпрепровождению, Вадим заметил девушку, которая стояла вдали от входа. Силуэт показался знакомым, поэтому он и шагнул ближе, чтобы убедиться. Точно, она. Но при должном хладнокровии ему удастся ее обмануть. Если бы какой-то другой человек узнал паршивку, которая его обокрала, то ни за что не смог просто подойти и спокойно заговорить, поэтому именно так себя и нужно вести.
        Она испугалась его внимания, надо было быстро усыпить ее бдительность:
        - Девушка, составите мне компанию? Скучно одному.
        - Я… - она будто не могла определиться - соглашаться или бежать.
        - Да ладно тебе, - Вадим перешел на ты. - Моя дама меня покинула, сама видела. У меня теперь выбор - рыдать от отчаянья или с тобой пообщаться. Пойдем, если ты одна. Обещаю не приставать. Мне просто нужна чья-то компания.
        Та заторможено кивнула. Неужели она и правда думает, что кепка способна настолько сильно изменить внешность, и Вадим ее не узнает? Теперь она была одета иначе - узкие джинсы, короткий плащик. Каштановые волосы ниже плеч, из-за каблуков она теперь казалась выше, но Вадим был уверен. Он хорошо запомнил ее глаза, которые мелькнули тогда буквально на мгновение. Ему было важно наказать воровку, но еще важнее было узнать - зачем она за ним следит? И если следит, то совершенно точно сейчас согласится, поверив в то, что осталась неузнанной. Он не ошибся:
        - А пойдем! Я Яна.
        - Вадим, - он улыбнулся. Но уже на входе решил поинтересоваться. - Тебе сколько лет?
        - Ха! Думаешь, я несовершеннолетняя? И зачем тебе это знать, дяденька-педофил?
        Вадиму оставалось только внутренне содрогаться от манеры общения этой воровки. На самом деле, его вопрос был следствием их первой встречи. Тогда он ее вообще ребенком посчитал, но теперь видел, что на пару-тройку лет промахнулся.
        - Да просто в клуб детей не пускают.
        Она помешкала еще несколько секунд, но все же направилась за ним. Значит, все-таки следила, и теперь не хочет упустить шанс пододвинуть наблюдательный пункт к объекту, раз уж объект сам нарвался. Зачем? На частного детектива она даже без кепки не тянула. Поэтому надо послушать, о чем же она начнет его спрашивать, что именно хочет узнать. А потом он вернет и свой бумажник, или всю душу из нее вытрясет, если та успела от него избавиться. Невероятно удачный вечер!

* * *
        Глава 2. Откуда берутся дети
        Вадим вел себя так, словно не узнал ее, и эта мысль Яну успокоила. И тем не менее было очень странно, что он заметил ее и подошел. Ни одной девушки мимо не пропускает, не иначе. Но Светлана провела в его обществе сегодня не меньше часа, и теперь хотелось бы выяснить, до чего они договорились, да и что он из себя в итоге представляет, потому что пока Яна никак не могла сформулировать свое о нем представление.
        Они заняли один из столиков подальше от танцующих, и Вадим предсказуемо поинтересовался:
        - Что будешь пить?
        Яна ханжой не была - могла и пропустить пару бокалов в обществе друзей, но в этот вечер она веселиться не намеревалась. Отец вернется только в понедельник утром, а Светлане вообще дела нет, где и с кем ее взрослая подопечная коротает пятничный вечер. Однако любые протесты с ее стороны вряд ли расположили бы Вадима к искренности.
        - То же, что и ты.
        Он кивнул и пошел к стойке. И это был самый подходящий момент, чтобы исчезнуть и никогда больше к нему не приближаться. Но любопытство заставляло Яну оставаться на месте.
        - А мы с тобой раньше не виделись? Лицо знакомое, - Вадим уселся с ней рядом и закинул руку на спинку.
        Яна напряглась.
        - Это самый банальный способ знакомства! Придумай что-нибудь поинтереснее.
        Он улыбался, но глаза оставались серьезными. Его взгляд больше подошел бы старику, чем молодому парню - наверное, именно это и не позволяло угадать, в каком настроении он пребывает на самом деле.
        - Мы уже познакомились. Мне вряд ли нужно придумывать что-то еще.
        - А ты, похоже, со всеми знакомишься? - не удержалась Яна. - Только проводил одну и тут же ко мне подошел. У вас с ней серьезно?
        Вадим едва уловимо прищурился, и в этот момент Яна четко поняла, что с ним не так - он был потрясающе красивым, но только на первый взгляд, его улыбка светилась обаянием, но при этом не трогала глаза, что лишало весь его облик какой-то жизни.
        - Ревнуешь, что ли? - он не отводил взгляда. - Если ты решила ко мне подкатить, то напрасно. У нас с тобой ничего не будет.
        - Некрасивая? - уточнила Яна.
        - Красивая, но слишком молодая. А значит, проблемная.
        Официант принес полную бутылку коньяка и выставлял на столик тарелки с закусками. Вадим сам разлил жидкость по рюмкам, а потом одну протянул ей.
        - Не любишь проблемы? - Яна взяла предложенное.
        - Терпеть не могу, - Вадим чокнулся с ней и тут же залпом осушил свою.
        - Тогда зачем ты меня позвал?
        - Как и сказал сразу - для компании, - он снова повернулся к ней. - Так и чем ты занимаешься?
        Ему вряд ли было интересно, но Яна ответила:
        - Учусь в институте. Последний курс экономического.
        Он скользнул по ней чуть более внимательным, чем раньше, взглядом, наверное, тоже сопоставляя с недавним разговором со своей подругой. Яна не зря ввернула это в свой ответ, припомнив то, что подслушала. Ей не нужна была подработка, тем более на такого циничного работодателя, но это была тема, которая могла бы его заинтересовать. Однако Вадим не стал на этом вопросе останавливаться, а может быть, сразу рассудил, что она для его «Нефертити» недотягивает:
        - Молодец какая. А в свободное от учебы время трешься возле ночных клубов и следишь за парочками?
        - Я… не следила!
        - Я бы поверил, если б ты так сейчас не кричала, - и тут же добавил точно тем же тоном. - Да шучу я.
        И стукнул пальцем в донышко рюмки, напоминая, что Яна составляет ему компанию не совсем качественно. Она сделала глоток и сморщилась от крепости, но Вадим тут же подлил еще - ей, а потом себе. Он не собирался настаивать на том, чтобы она непременно пила много, ему было достаточно обозначения, что она тут присутствует в качестве собутыльника.
        - Вадим, а ты чем занимаешься?
        Он потер указательным пальцем висок и ответил только:
        - О работе говорить не будем. Вообще. Я не могу думать о ней бесконечно.
        Нет, кажется, он совсем не рисуется. Потому-то он такой и разный днем и вечером - собранный, как робот, и расслабленный, как обычный парень, желающий только отдохнуть. В принципе, Яна и по отцу знала, как могут изматывать дела, ведь тот занимал примерно такую же должность. Но отец, в отличие от Вадима, полностью отключаться не умел.
        - Тогда о чем нам говорить? - Яна вернулась к собеседнику. - Ты не ответил про ту женщину - у вас что-то серьезное или так, клубное знакомство?
        - Серьезное клубное знакомство, - ответил он уверенно, но улыбался теперь шире.
        - Что это значит?
        - Значит, что собираюсь знакомиться с нею дальше и глубже. А что тебя конкретно смущает?
        Яну смущало в этой фразе буквально все. Интересно, а Светлана сказала ему, что замужем? Дала ли какой-то повод ему надеяться на продолжение? А может, это далеко не первый парень, который знакомится с женой отца… дальше и глубже? Ей хотелось спросить еще, но, понимая, что не раскрыв свою, этого сделать невозможно, Яна решила не затягивать искусственно эту тему:
        - Да просто спросила. Может быть, ты мне понравился?
        - Тогда поехали отсюда, - немедленно среагировал он.
        Яна растерялась:
        - Что?! Ты же сказал…
        - Все в силе, - он перебил ее тем же равнодушным голосом. - Я просто устал от шума. Можем посидеть где-нибудь еще или поехать ко мне. Но за эти полчаса ты не сильно повзрослела, и к проблемам я отношусь по-прежнему, так что можешь не надеяться на продолжение.
        - И я должна тебе верить? - Яна подумала, что насильник или маньяк на его месте сказал бы то же самое.
        - Не должна, - слишком легко согласился Вадим. - Тогда пойдем, я увезу тебя домой.
        В принципе, Яна уже выяснила все, что он мог рассказать, а большего из этого человека вытрясти все равно не удастся. И мнение о нем у нее теперь сложилось - Эль Дьябло какой-то: хладнокровный и уверенный в себе любитель женщин без проблем. Осталось только понадеяться, что Светлана к этой категории сама себя не относит. Поэтому Яна встала, принимая такое окончание вечера, Вадим легко поднялся следом и протянул ей плащ.
        - На такси? - Яна понимала, что им проще сесть в одну машину, но в присутствии постороннего она вряд ли может опасаться непредвиденностей.
        - Зачем? Я вызвал водителя. Он должен был уже приехать.
        На улице действительно ожидала машина, из которой вышел парень в деловом костюме. И когда Вадим успел созвониться с ним? Хотя тот, возможно, ждал уже давно.
        - Вадим Александрович, добрый вечер. Домой?
        - Сначала мою знакомую завезем, а потом домой, - Вадим подхватил ее за локоть и направил к машине.
        В этой ситуации было бы уже глупо теряться. Перед ней открыли переднюю дверь, и она, недолго думая, юркнула в салон. Сам Вадим притормозил возле водителя, и Яна не успела сообразить, что происходит. Она опомнилась, только когда за руль уселся Вадим, и тут же щелкнули замки на дверях. Яна же проводила взглядом деловой костюм, который резво направился к стоянке такси, но попыталась не выглядеть испуганной:
        - Пьяным за руль? И какой пример ты подаешь детям?
        Он усмехнулся и повернул ключ зажигания.
        - Эй! - тут уже паника захлестнула. - Ты что творишь? Куда мы едем?!
        Ответил он все так же спокойно, как и раньше:
        - В полицию, конечно.
        - В по… - Яна осеклась, но быстро сложила в уме два и два. Ну хоть насиловать ее точно не собираются. Какой срок грозит за воровство? Теперь она уже не могла скрыть волнения. - Вадим, в какую полицию? Зачем?
        Очевидно, что спорить с ней он и не собирался, поэтому сразу перешел к делу:
        - Можем и не ехать. Но при условии, что ты все объяснишь и вернешь бумажник.
        В его кармане трещал телефон, но он не обратил на звонок внимания. Его бумажника у Яны с собой не было, объясниться было сложно, но этот выход точно лучше, чем уголовное дело. То-то папа обрадуется, когда вернется из командировки! И строить из себя невиновную было поздно - Вадим совершенно точно знал, что это она. Потому-то и подошел сегодня.
        - Вадим… - ее голос слегка дрожал. - Я верну. Но он дома. Мы можем заехать, я тебе вынесу. Честно!
        - Вместе зайдем.
        Конечно, он не обязан был ей доверять, но станет вдвойне сложнее, если там он столкнется со Светланой.
        - Или я могу тебе его в офис принести!
        Вадим только усмехнулся. Телефон в его кармане умолкал буквально на секунду, но потом снова принимался трещать. Яна не выдержала:
        - Да ответь ты уже! Все равно же я никуда не денусь… сволочь…
        Он вытянул мобильник и глянул на дисплей. Присвистнул, вероятно, увидев, сколько там пропущенных, ведь в ночном клубе звонков расслышать было невозможно. Вставил наушник в ухо:
        - Что, Кир? Я занят сейчас… Что? - его голос вдруг сильно изменился. - Допустим. А я-то тут при чем?.. - долгая пауза. - Нет, я не приеду. Пока.
        И Яна видела, как он начинает волноваться - все сильнее и сильнее. Она боялась подать голос, но Вадим и сам, очевидно, заметил свое состояние и свернул к обочине. Его руки на руле мелко дрожали. С Эль Дьябло явно происходило что-то странное.
        - Что случилось? - Яна не могла об этом не спросить, понимая, что застала его в состоянии, которое не так-то уж часто случается.
        Он молчал долго, смотрел вперед, пытаясь собраться, но взгляд его так и не стал прежним.
        - У меня сын родился.

* * *
        В общем-то, этого стоило ждать, учитывая сроки, но Вадим не предполагал, что это выбьет его из колеи так очевидно. Он не собирался заводить детей - ни сейчас, ни когда-нибудь в будущем. Зато Татьяна собиралась, но это было ее право. И по их договоренности выходило, что Вадиму теперь придется очень тратиться на незапланированного наследника, зато самого его привлекать к этому событию никак не будут. Тогда почему ему звонят все подряд? И даже лучший друг, Кир, кричал так, словно произошло нечто феерическое:
        - Эй, папаша! Ты почему трубку не берешь?!
        Татьяна находилась в лучшей клинике, которую сам же Вадим и оплатил. С этой женщиной он не виделся уже несколько месяцев - общались по телефону. Татьяна говорила, сколько ей нужно - Вадим переводил деньги. В том-то и заключался договор! Если уж сам он допустил такую ошибку, которая могла стоить его репутации, то теперь был обязан раскошелиться. Но на том он свое участие в этом процессе и считал выполненным. Так почему же все его друзья собрались в клинике, да еще и названивают ему, будто он просто обязан теперь рвануть навстречу счастливому отцовству?
        Голова разболелась еще сильнее, чем обычно. Когда Вадим протянул руку к бардачку, Яна инстинктивно вжалась в кресло, но выдохнула, поняв, что ему до нее и дела нет. Вадим среди пачек презервативов и прочего хлама откопал таблетки и фляжку. Закинул в рот сразу две, запил водкой и поморщился. Потом щедро отхлебнул еще - это пойло с трудом проникало внутрь и даже, кажется, по дороге пыталось шипеть. Видимо, Яна его прием медикаментов посчитала чем-то вопиющим:
        - С ума сошел? Ты что делаешь?!
        Вадим вздохнул и ответил совершенно спокойно, даже тихо:
        - Психую. Ладно, выметайся. Черт с ним, с бумажником.
        Замок щелкнул, но Яна почему-то не кинулась наружу. Вадим предполагал, что уже выглядит уравновешенным, как всегда, но ей этого как будто было недостаточно.
        - Так! - вдруг заявила она. - Давай, давай, поедем туда!
        - Зачем? - не понял он.
        - Не знаю! Покричим под окнами, помашем… И сам увидишь - все встанет на свои места. А то ты какой-то… словно потерялся.
        Он устало качал головой:
        - Как там тебя? Ты неправильно поняла. Сын родился не у меня, а от меня - это разные вещи.
        - Это я уже поняла… - задумчиво ответила Яна. - И все равно поедем и помашем. Когда еще тебе придется махать по такому поводу?
        - Надеюсь, никогда, - но Вадим повернул ключ. В конце концов, Кир сказал примерно то же самое - якобы не убудет с отца, если он ко всем ним присоединится. Кир даже коньяк упомянул, а значит, смысл ехать туда есть.
        - Ты как, нормально? - у Вадима за всем этим совершенно вылетело из головы ее имя, да он и не вспоминал бы о ее присутствии, но она зачем-то продолжала подавать голос. - Ты в столб куда-нибудь не въедешь? Давай я за руль сяду!
        - Ни за что!
        Она боялась, что он совсем напился? На самом деле, это не так. Голова до неприличия ясная, но раскалывается от боли. Вадим не стал отвечать и только прибавил газа. Попутчица притихла.
        И зачем они все собрались в этом слишком ярком холле? Ксюша в руках держала шарики, и даже Лиза была заметно взволнованной. Словно праздник какой-то, на который зачем-то притащили и Вадима. Разве все они - друзья Татьяне? Да некоторые из присутствующих ее ни разу не видели!
        - Что тут происходит? - он никак не мог собраться с мыслями. - Какого хрена вы тут делаете?
        - В общем, Таня позвонила Фионе, - затараторила Лиза. - Фиона - мне, ну а я… В итоге решили, что не каждый день у лучшего друга рождается ребенок! Вот и захотели тебя поздравить, да хоть одним глазком глянуть, но нас не пустили!
        - А меня-то с чем поздравлять?
        Вадим на самом деле никак не мог увидеть ситуацию целиком. Лиза, Кир, Ксюша, Андрей - каждый из них знал, как все получилось, но зачем-то продолжал это шоу. Он даже ощутил пару хлопков по плечу - словно подвиг какой-то совершил. Если уж им надо срочно кого-то поздравлять, то только Татьяну - она сама за себя нарешала. А он тут только спонсор. Что за глупость - поздравлять за то, что кто-то когда-то заделал кому-то ребенка? Так для этого исключительного героизма и не требуется.
        Но голова начинала кружиться, он шагнул к Киру, чтобы потребовать обещанный коньяк, как в холл вплыла розовощекая медсестра:
        - Так, молодежь, расшумелись тут! Мамочка проснулась, но пустим только папу. На две минуты! И шарики давайте сюда, передам. Все остальные - марш на улицу.
        Вадим не мог вспомнить, сам ли он пошел за этой розовощекой клоунессой, или его туда толкали сумасшедшие приятели, но он, почти целиком обмотанный каким-то синим целлофаном и с измазанными вонючей жидкостью руками, шагал по тихому коридору, потом и на второй этаж. Медсестра сама открыла перед ним дверь и впихнула внутрь.
        Сильно пахло лекарствами или какими-то химикатами, а от этого голова закружилась сильнее. Татьяна держала ребенка на руках - и если бы он когда-то увидел ее такой, то ни за что не обратил внимания. Она была измученной и бледной - сама на себя непохожа. Но улыбалась, произнося слова почти шепотом:
        - А ты тут какими судьбами?
        - Да там целая история, - отмахнулся Вадим и шагнул к кровати. В конце концов, Татьяне сейчас и дела нет до его переживаний. - Ну и что там у нас с тобой получилось?
        - Иди сюда, - Татьяна уже улыбалась ребенку. - Он, наверное, скоро уснет.
        Вадим уселся рядом с ней и облокотился на спинку. Протолкнул руку так, чтобы Татьяне было удобнее разместиться. Она, чуть развернувшись, теперь могла показать ребенка и ему, сразу выдавая и свое определение:
        - На тебя похож, по-моему. Глаза еще цвет изменят, но носяра-то точно твой.
        Вадим присмотрелся. Он и не думал, что дети могут быть настолько малюсенькими. И этот сморщенный малыш был похож, скорее, на сказочного гнома, чем на него. Ребенок распахнул глаза и зевнул - так широко, что это выглядело смешно.
        - А он прикольный, - заметил Вадим. - Сергей Вадимович Прикольный. Звучит просто ужасно.
        Татьяна почти бесшумно рассмеялась.
        - Хочешь подержать?
        Младенец был плотно завернут в пеленку, и только голова в белой шапочке наружу торчала.
        - Давай, - он аккуратно принял из ее рук эту гномоподобную куклу, а Татьяна уложила маленькую головку ему на сгиб локтя. - Боже, до чего же он страшненький! Я думал, что дети обязаны быть хорошенькими. Такие типа пупсики… а не уменьшенные тролли.
        Татьяна устало положила голову ему на плечо:
        - А он и есть хорошенький. Ты это потом разглядишь. Я вот уже разглядела.
        Малыш теперь сопел. Вадим повернул голову к Татьяне:
        - Потом? Мы же договорились, что я вам обоим только жизнь оплачиваю.
        - А я передумала. Если захочешь увидеть сына, то я возражать не буду. Только в другой раз приходи трезвым!
        - Это ты сейчас не возражаешь. А потом замуж выскочишь и…
        - Наверное.
        В палату вошла та же медсестра:
        - Так, папочка, ну-ка ноги убери с постели. И все, на выход. Роженице надо отдыхать.
        В коридоре голова снова закружилась, но выход он кое-как нашел. Друзья ждали на улице и что-то говорили-говорили, а он никак не мог сосредоточиться. Как он вообще оказался в такой ситуации? Вроде бы, жил себе, никому не мешал, и на тебе - папаша. Пусть даже и не планирует папашей в полном смысле становиться, но все равно теперь… Как будто жизнь вытолкнула его вперед - все, старик, теперь ты взрослый. Теперь уже поздно оглядываться - доживай и помирай, уступай дорогу другим. И вроде бы ничего такого значимого не произошло, но чувствуешь себя каким-то другим.
        Он выхватил бутылку из рук смеющегося Кира. Поздравляться так поздравляться. Но ему становилось тошно оттого, что друзья видят его в таком состоянии, при этом ничего с этим поделать не мог. Он пил и пил, но даже коньячная горечь не вырывала из отупелого тумана.

* * *
        Вадим был не в себе. И хоть Яна не знала его достаточно хорошо, но по взглядам друзей могла оценить ситуацию - они явно тоже не могли понять, что с их привычным Эль Дьябло происходит. Кирилл даже безуспешно пытался выхватить у него бутылку:
        - Эй, приятель, притормози!
        И все равно Вадим на глазах пьянел. На их вопросы и мнения ничего не отвечал, словно и не слышал. А потом махнул всем рукой и направился к своей машине. Лиза перехватила его, как и все, оторопев от мысли, что он в таком состоянии усядется за руль.
        - Я отвезу тебя, - предложил Андрей. - Твою машину тут оставим.
        - Нет, надоели вы мне все…
        Со стороны подошел и теперь хмурящийся Кирилл:
        - Друг, ты как, в порядке?
        Вадим, внезапно поняв, что назойливое мельтешение перед его глазами не прекратится, пока он не выдаст план действий, заявил:
        - Мне нужно домой. Я устал жить… и даже пить. Меня эта, как ее, отвезет, - и сунул опешившей Яне ключи.
        Та собралась и кивнула. Остальные, поддавшись его нетипичному настроению, даровали ему наконец-то свободу. У Яны не было прав, но, к счастью, водить она умела. Оставалось верить, что ночной город с его замедленным движением переживет это путешествие. В любом случае это будет точно безопаснее, чем позволить Вадиму вести самому. Он же завалился на переднее сиденье, выдал адрес, а после этого отрубился. Или сделал вид, что отрубился, чтобы не пришлось разговаривать.
        Глава 3. Недобрые утра
        - Этот дом? Вадим! Алё! Я тут вроде как не нанималась тебя возить. Вадим!
        Парень, кажется, теперь действительно спал. Яна вышла из машины и открыла дверь с его стороны. Сначала аккуратно тронула за плечо, потрясла, а потом ухватила одной рукой за волосы, а другой - за локоть, и с силой потянула на себя. Вывалившееся на землю тело мгновенно ожило.
        - Я в норме, - Вадим, неловко шатаясь, тут же встал на ноги. Сфокусировал взгляд на Яне и зачем-то схватил ее за руку - неожиданно и уж слишком быстро, вызвав у той ощущение, что он и правда, «в норме». - Пойдем, пойдем. Выпьем еще.
        Пить еще Яна не собиралась, а ему - уже было опасно для жизни, но, немного подумав, девушка решила все-таки завести новоиспеченного и не пережившего этого факта папашу в квартиру. Она успела познакомиться с его друзьями, и теперь чувствовала безосновательную ответственность перед ними - в конце концов, нельзя же бросить человека в таком состоянии на улице… когда тебя лично потом могут обвинить, случись с ним что.
        Вадим еще в лифте почти полностью пришел в себя и теперь даже улыбался - пьяно и совсем непохоже на то, что Яна имела честь лицезреть раньше. Кажется, ей посчастливилось увидеть Вадима в самом искреннем и оттого немного смущенном состоянии.
        - Как тебя там? Представляешь, у меня сын родился…
        - Яна меня зовут. Я в курсе. Поздравляю, папочка.
        - Ох, вот только так меня называть не смей. Проблемы с эрекцией начнутся, - Вадим рассмеялся.
        - Будто мне есть дело до…
        - Сын… Ты только представь. Я даже и не думал, что такое со мной может произойти…
        - Тебе рассказать, откуда дети берутся?
        - Расскажи! - он улыбнулся шире. - Или лучше покажи.
        И, обхватив Яну за талию, потащил из лифта к своей двери. Она попыталась недовольно взвизгнуть, но Вадим тут же отпустил и добавил примирительное:
        - Я шучу. Шучу я. Успокойся.
        - Все, ты дома. Отзвонись Кириллу, а я пойду.
        Но он не дал возможности Яне так просто сбежать, перехватил за локоть и буквально затащил ее внутрь.
        - Пожалуйста, не уходи. Мы сейчас с тобой выпьем и поговорим. Помнишь, ты у меня бумажник сперла? Так вот, я тебе тот грешок забуду, если окажешь мне маленькую услугу. Как тебя там?
        Яна растерянно осматривалась, придумывая, как отреагировать на его настойчиво-приглашательное настроение. Ну конечно же, верхний этаж. И конечно - полностью застекленная стена, так, чтобы свысока рассматривать ночные огни города. С его положением без пафоса, видимо, никак. Но в самой квартире царил настолько идеальный порядок, что возникало сомнение, а живет ли тут кто-нибудь вообще. Вся немногочисленная мебель была представлена лишь огромным диваном и плазмой перед ним. Полки в тон стен никакого изящества помещению не придавали.
        Вадим вел себя несуразно, однако Яна, наверное, могла понять его растерянность и даже нежелание оставаться одному в дальнейшем распитии, но…
        - А почему ты никого из своих друзей не позвал?
        Вадим шатнулся к дивану и кинул пуловер на спинку, хотел было стащить с себя и футболку, но, вспомнив о существовании Яны, оставил эту затею. Зато подошел к ней и без зазрения совести начал расстегивать пуговицы на плаще, при этом отвечая:
        - Потому что они меня любят. Я у них по определению хороший, а мне надоело быть хорошим… А ты считаешь меня плохим. Вот ты-то мне сегодня и нужна.
        Яна откинула его руки, которые даже с верхней застежкой справиться были не в состоянии.
        - С чего ты взял, что я считаю тебя плохим?
        Она расстегнула сама, чтобы он не принялся за это дело по второму кругу с тем упорством, которое доступно только после литра коньяка. Он был очень пьян - Вадима качало из стороны в сторону, да и глаза его никак не хотели останавливаться в одной точке. Но говорил почему-то очень отчетливо:
        - Ты меня обворовала и следила за мной. Уж точно не от большой любви. Или от большой?
        Она бросила плащ на тумбу и отмахнулась устало:
        - Да я не за тобой следила. Ладно, кофе есть у тебя?
        - Кофе у меня не есть… - он уже направился в гостиную, и там из навесного бара достал бутылку. - Просто поддержи компанию, раз уж все равно за мной следила.
        - Я не следила! - раздраженно отозвалась Яна, но шагнула к нему.
        - Следила, следила! - Вадим вошел в ту стадию опьянения, которая приключается с каждым и называется «Никогда не сдавайся!». - Уж не знаю, что я тебе сделал, но могу предположить: я бросил какую-нибудь твою сестренку или уволил какого-нибудь братишку. Ну или что-то в этом духе.
        От ответа Яну спас телефон, неожиданно затрещавший из сумки. На дисплее светилось «Светлана», поэтому девушка почти честно пояснила:
        - Родители звонят! Беспокоятся уже!
        Вадим только недовольно поморщился.
        - Ты где? Первый час ночи, а я и не знаю, что думать, - взволнованно щебетала Светлана. Надо же, а ведь Яна и не подозревала, что та заметит ее отсутствие. Хотя, если уж начистоту, то раньше она без предупреждения из дома на ночь не уходила. Мачеха, скорее всего, понимает, что отец спросит с нее, если что произойдет с его дочерью.
        - Да я тут задержалась… у друга.
        Яна решила объясниться, но Вадим вдруг подлетел, едва не завалившись на бок от такого рвения, и выхватил у нее телефон:
        - Здрасьте, мама. Дочку вашу можно себе на сегодня оставить?
        У Яны упала челюсть от такой непоколебимой наглости. И ведь по его голосу невозможно было догадаться, что он фактически на ногах не стоит! Светлана что-то ответила ему, и он тут же поник и вернул Яне мобильник, при этом добавив задумчиво:
        - Какая злая мама! Но голос у нее знакомый…
        Светлана, убедившись, что слушает ее снова Яна, теперь говорила еще более напряженным голосом:
        - Ян, ты взрослая, и я не имею права тебя воспитывать… Но… что там происходит? Это твой парень?
        - Ну… как бы… возможно… - ответила Яна, потому что больше ничего в голову не пришло.
        - Я… не знала, что ты с кем-то встречаешься.
        А с чего бы ей об этом знать? Если бы у Яны и появился парень, то вряд ли она побежала немедленно сообщать об этом факте Светлане. Но волнение в тоне заставило девушку смягчиться:
        - Не переживай, - она осознанно избегала называть собеседницу по имени, поскольку Вадим и так почти узнал ту по голосу. - У него тут сегодня целая история случилась… И он потребовал моей поддержки.
        Светлана подумала несколько секунд:
        - Хорошо. Я Володе не скажу, конечно, а у тебя и своя голова на плечах имеется. И если твоему другу нужна помощь, то… У тебя точно все в порядке?
        - Точно.
        - Тогда извини, что позвонила.
        Яна закинула телефон обратно в сумку, но теперь пришлось вспомнить и о причине, по которой здесь оказалась. Она никогда не считала Светлану плохой, и с ее присутствием в жизни отца давно смирилась. Да и сам он, очевидно, считал свой брак удачным. Так с чего же вдруг ту понесло на приключения? Еще и с таким неоднозначным персонажем, как Вадим.
        Сам он поставил перед гостьей полную рюмку, но дожидаться не стал - хлопнул свою и откинулся на спинку дивана. Яна понимала, что может уйти в любой момент, но любопытство ее удерживало на месте. И она четко осознавала, что никогда - в этой и любой другой жизни - Эль Дьябло в таком состоянии не застанет. Даже сейчас, когда он зверски пьян, ведет себя так, словно у него только часть функций отключилась: при полном беспорядке в мыслях и отсутствии координации движений, например, он говорит настолько отчетливо, словно и не пил вовсе. Какие еще механизмы у него сейчас притупились? И наверняка эти функции он в других ситуациях не отключает вообще. Поэтому она решила, что ничего страшного от расширения общения не произойдет:
        - Вадим, я не могу понять - ты рад или огорчен, что у тебя теперь есть ребенок?
        - Я не знаю… - он даже глаза не открывал. - Просто это как-то… я не знаю… Я никогда не хотел детей.
        Яна пересела к нему на диван, чтобы быть ближе.
        - Почему?
        Он думал долго, а потом, видимо, решил начать совсем издалека. Или мысль потерял:
        - Моя мать умерла, когда мне было десять.
        У Яны в животе что-то болезненно сжалось. Это признание словно сближало их. Невозможно продолжать считать человека совсем чужим, если узнаешь, что он пережил такое же горе, как и ты сам. Ее голос дрогнул:
        - А отец?
        - Отец до сих пор жив. К сожалению.
        Яна оторопела от такой формулировки. Слишком цинично. Слишком… откровенно. Но вслух сказала только:
        - Моя мама погибла в аварии, когда мне было восемь.
        Он вдруг открыл глаза и повернул к ней голову:
        - И что? Ты поныть сейчас по этому поводу решила? Погоди-ка, а у кого я тебя на ночевку отпрашивал? Для трупа она слишком сильно переживает.
        Видимо, родство душ, как и приступ искренности, на этом можно считать исчерпанными. Их истории объединял только один трагический факт, а во всем остальном они шли разными путями. Иначе и не объяснишь, почему в нынешнем состоянии они стали настолько разными, что даже не могут друг друга понять. В конце концов, у Яны был отличный папа, да и Светлана присутствовала, а это уже не позволило бы себя чувствовать одинокой. Кто знает, как складывалась жизнь Вадима?
        - А что было потом? - решила она рискнуть.
        - А потом у меня начала болеть голова, - очевидно, шансов для дальнейшей исповеди уже не осталось.
        Вадим потянулся к бутылке, а Яна вспомнила о важном:
        - Кириллу позвони! Он просил…
        Парень выпил залпом очередную рюмку, зажмурился на секунду, выдохнул, а потом спросил:
        - А ты откуда знаешь Кира? Как там тебя?
        Ого! Похоже, что он вообще ничего не соображает… Яна решила, что объяснять сейчас что-то совершенно бессмысленно, поэтому сама взяла его мобильник. Он только заметил:
        - Ты только телефон мой не воруй, хорошо?
        - Постараюсь.
        Яна открыла список контактов и тут же нашла надпись «Кир». Тот, по всей видимости, еще не спал, потому что ответил бодро и поблагодарил ее за помощь. Хорошо хоть, не начал расспрашивать о состоянии друга. Добавил только напоследок: «Яна, скажи ему утром, чтоб позвонил».
        Надо же, даже Кирилл запомнил ее имя. И он с чего-то тоже решил, что она обязательно останется тут на ночь. Эта мысль и подняла ее на ноги:
        - Все, я домой.
        И Вадим снова, с неожиданной для такого состояния ловкостью, схватил ее за руку и потянул на себя.
        - Не уходи. Ты меня так сильно раздражаешь, что даже голова перестала болеть. Как тебя зовут, кстати?
        - Я спать уже хочу, - она уперлась рукой в спинку, чтобы не свалиться прямо на него.
        - Тогда пойдем спать, - Вадим кое-как поднялся и потащил ее в сторону комнаты.
        На запястье от такой хватки синяки появятся, но Яне отчего-то стало смешно:
        - Алё, мачо! Я же молодая и проблемная, забыл?
        Он шатко развернулся и вперил в нее удивленный взгляд:
        - Да не собираюсь я тебя трахать, дура малолетняя! Просто поспи рядом.
        Яне даже стало интересно, чем это закончится, поэтому и повиновалась. Он откинул покрывало и сдернул на пол, толкнул девушку на подушку и набросил на нее одеяло с другой стороны - так, что получилось, будто она завернута. Сам стянул футболку и лег рядом. Причем выдержал такое расстояние, что даже не касался ее. Яна закрыла глаза. Как бы она ни старалась, от Вадима никакой угрозы сейчас почувствовать не получалось, а ехать куда-то посреди ночи и после всех перипетий очень не хотелось. Да и Светлана уже все равно свои выводы сделала, незачем ее еще и будить дополнительно ночным возвращением.
        Вадим уснул мгновенно, и после этого Яна решилась повернуться к нему. Свет в комнате был выключен, но мрак разрывала светлая полоса, тянущаяся из гостиной сквозь дверной проем. Теперь он выглядел моложе и каким-то уязвимым. Работал кондиционер, поэтому было довольно прохладно. Она поднялась, вытащила из-под себя одеяло, чтобы иметь возможность укрыться обоим. Но Вадима своими действиями разбудила. Хоть теперь и не смотрела на него, сразу ощутила, как он сначала поежился, а потом напрягся. Слепо пошарил рукой по кровати и наткнулся на нее. Яна не шевелилась. Но Вадим вдруг перекатился и навис над ней - похоже, у парня сработал какой-то рефлекс - рядом лежит тело, значит, тело можно использовать. Яна чуть не задохнулась от неожиданности и возмущения:
        - Вадим! Ну-ка…
        Он не дал ей возможности высказаться, навалившись всем весом и сразу поцеловав. От него мерзко несло алкоголем, но движения уверенные, отработанные - похоже, долгие годы тренировки сказывались. Его напор был настолько ошеломляющим, что Яна одновременно и отвечала на поцелуй, и отталкивала его со всей силы. Он наконец-то уловил это противоречие и отстранился:
        - Что происходит?
        - Ты… - Яна начала совсем тихо, но потом попыталась говорить громче. - Ты обещал не приставать.
        - Правда? Чёрт.
        И тут же откатился обратно, а через минуту снова уснул.
        У Яны сердце стучало в ушах. Ей было противно представлять, сколько женщин побывало в этой постели до нее, и еще противнее стало от мысли, что в какую-то долю секунды ей захотелось притянуть его к себе. Как же хорошо, что это продлилось всего лишь доли секунды! Яна хоть девственницей и не была, но становиться звеном в череде безымянных тел не собиралась. Да и отношения на одну ночь ее никогда не интересовали. Теперь сон совсем пропал, поэтому она размышляла. А он впечатляет, сложно спорить. Нет, не просто банальный бабник, а сложный, умный и непонятный бабник. Устоит ли Светлана, если даже Яна на долю секунды контроль потеряла? Ведь Светлана-то с ним познакомилась и целый час о чем-то болтала не ради слежки!

* * *
        Вадим долго не мог сообразить, что делает воровка в его постели. Она же, словно почувствовав его взгляд, перестала сопеть и распахнула глаза.
        - Сегодня же не понедельник? - озвучил Вадим самый насущный вопрос.
        - Еще нет, - ответила та.
        Воскресенье, точно. Отличная новость. Вот это он перебрал! Долгожданное знакомство с клубным видением, потом эта… как ее, кстати, зовут? Потом больница, друзья, Татьяна и малюсенький зевающий ребенок. Сколько он выпил? И почему Кир или Лиза не остановили его? К счастью, девица была одета, а это прибавляло оптимизма. Не хватало еще спать с воровками. Он поднялся на ноги и поплелся на кухню, чтобы закинуться кофеином. Девица же, не получившая должного внимания, осталась мять его постель.
        Голова теперь трещала еще и от похмелья. Да что вообще на него вчера нашло? Кир с Лизой теперь подкалывать будут до скончания веков. Повезло еще, что в клинике Фионы - одной из его бывших и по совместительству Татьяниной подруги - не было… Вадим надеялся, что ее не было. А ведь, кстати, Лиза когда-то говорила, что рано или поздно перенапряжение его доконает. Видимо, вчера была первая ласточка. Когда уже таблетка начнет действовать?
        Он чуть не подскочил на месте, когда услышал звуки из гостиной, и только потом вспомнил, что в квартире не один. Именно поэтому он терпеть не может, когда женщины остаются на ночь. Ничего нет хуже утреннего общения. Но с этой-то он не спал. Скорее всего. Девяносто девять процентов или что-то около того. Может быть, стоит спросить прямо? А то еще получится потом, как тогда с Татьяной, и через девять месяцев его снова насильно сделают папашей. И можно будет спокойно и добровольно сдаваться в дурку.
        Она появилась на кухне через минуту. Он бы мог назвать ее симпатичной, если б не низенький рост и внешний вид, больше подходивший подростку, чем женщине. Но если Вадим встретит ее лет через пять, то может и пересмотреть свое отношение.
        - Кирилл попросил, чтобы ты перез…
        Вадим не стал дослушивать, потому что больше не мог ее выносить:
        - Ты ведь говорила, как тебя зовут? Напомни.
        - Яна.
        - Так вот, Яна, я без понятия, какого черта ты тут забыла, но проваливай. Бумажник мой оставь на память.
        Она посмотрела на него с какой-то брезгливостью и неожиданно рассмеялась. А потом легко развернулась и вышла. Через минуту хлопнула входная дверь.
        К счастью, на этом вчерашний провальный вечер можно считать официально закрытым.
        В понедельник он и думать о ней забыл, но Яна изволила напомнить о себе - причем в присущей ей преступной манере. А чего еще ожидать от воровки?
        В общем-то, день сразу не задался. Проблемы начались до обеда, когда Пётр - начальник отдела экономического развития - влетел в его кабинет и вместо приветствия заявил:
        - А вот я возьму и уволюсь!
        Вадим сразу понял, о чем он говорит, но говорил своим привычным идеально ровным голосом:
        - А может, мы не будем пороть горячку?
        - Вадим Александрович! А может, мы меня заставим еще и дизайном заниматься? Или рекламой - всю жизнь хотел рекламу делать! Я и бухгалтерию потяну, не сомневайтесь! А по вечерам, как раз на шестьдесят третьем часу своих суток, могу пол мыть! И на подиум…
        - Пётр Алексеевич! - угрожающе начал гендиректор, прерывая этот бесконечный поток сарказма. - Вы должны понимать, что это форс-мажор. Кто же знал, что европейцы отреагируют так быстро, а мы не могли упустить шанс. И вы сами признали, что людей со стороны я туда отправить не мог, поэтому и… позаимствовал самому себе своих же экономистов. Нескольких…
        - Нескольких?! - завопил Пётр, а для правдоподобности еще и на месте подскочил. - Мы там вдвоем с Тамарой остались! А объем работы - как на весь отдел!
        - Успокойтесь. Завтра же у вас будут помощники. Елизавета Николаевна уже подбирает студентов-выпускников. Это ведь всего на пару месяцев.
        - Завтра? - тут же успокоился начальник отдела. - Ну… если завтра…
        - И Ксению нашу могу отозвать с учебы.
        Тот даже опешил:
        - Нет, Ксюша пусть учится… И если уже завтра…
        - Завтра, - уверенно повторил Вадим. - А сегодня вы уж, пожалуйста, не начинайте заниматься дизайном. И да, если еще раз устроите подобную истерику, то у меня возникнут сомнения о соответствии ваших навыков вашей должности.
        Тот сразу стушевался и даже извинения какие-то бурчать начал. Зато покинул кабинет в рекордные сроки.
        - Елизавету Николаевну ко мне, - Вадим тут же связался с рекламным отделом по внутренней связи.
        Та, как всегда, безупречная и сияющая, влетела в кабинет уже через две минуты.
        - Лиз, что там со студентами? Пётр Алексеевич рвет и мечет.
        - Так я уже закинула удочку в один из вузов. Обратилась в деканат, они мне списки отличников составили, а дальше дело за нами - кого выбирать.
        Вадим даже встал, но тоном раздражения не выдал:
        - И чего же ты молчала?
        - А вот орать на меня не надо! - обвинение было несправедливым, потому что никакого крика и близко не прозвучало. Просто старая подруга хорошо знала, когда Вадим крайне зол. - Молчала, потому что ты был занят. А раз ты занят, значит, заставишь меня и Петра Алексеевича проводить собеседование.
        - Не угадала, - Вадим хищно улыбнулся. - Пётр Алексеевич тоже занят. Поэтому ты отберешь десятерых лучших, и только их потащишь к нему. У него и без того дел навалом.
        - Так я и думала, - Лиза развела руками. - Ладно, поеду в институт, посмотрю на них для начала…
        - И это… Лиз, - та остановилась уже в дверях. - Ты же стоимость прикида по взгляду определяешь. Так вот, выбирай тех, которые аккуратны, но одеты недорого. Им вообще копейки можно заплатить.
        Лиза только рассмеялась:
        - Не бойся, детишек богатеньких родителей сюда не притащу! Гонора много, а пользы мало. Я исключение! - она остановила последним заявлением его смех.
        Лиза не преувеличивала. У нее было предостаточно недостатков, поэтому придумывать несуществующие - это уже лишнее. В профессиональной сфере ей равных не было, она богатство своей семьи инвестировала в образование. Но немало было примеров и противоположных ситуаций. Далеко ходить не надо, хватит и воспоминания о втором лучшем друге Вадима. Кирилл был талантливейшим балбесом и даровитым лоботрясом. Нет, такого сорта помощников отдел экономразвития уже не переживет. Из «Нефертити» - к огромной удаче самой «Нефертити» - Кир ушел. А Вадим всеми силами пытался надеяться, что очередная взбалмошная идея друга не прогорит. А даже если и прогорит, он все равно обречен быть богатым при таких-то родителях.
        Зато Вадим на собственном примере знал, какие самородки попадаются в самых бедных семьях. При наличии мозгов они демонстрируют рекордную трудоспособность. Потому что у них нет другого выбора, в отличие от «богатеньких и избалованных». Самого Вадима владелец и бывший гендиректор «Нефертити» рассмотрел еще до поступления в институт и пообещал лучшее будущее, которое на данный момент уже было превращено в настоящее. Но Вадим не благодарил судьбу за этот подарок, потому как знал, что это самое настоящее зарабатывал себе с детства, ежедневно, никогда не позволяя себе расслабиться, поэтому и «Нефертити» стала не случайным призом, а закономерным результатом его усилий.
        Он выпил таблетку от головной боли. Если бы знал, что его ждет, то выпил бы сразу три.
        Глава 4. Грабежи, шантажи и выигрыши
        На этот раз Яна вошла в офис «Нефертити» уверенно. Она не смогла бы просто так спустить Вадиму его хамское отношение, как и забыть, каким он был без своей маски. И уж тем более - не могла допустить, чтобы он сбил Светлану с пути истинного, поэтому каждый шаг чеканился без усилия с ее стороны.
        Однако героическая поступь ее была прервана охраной.
        - Вы к кому?
        Яна не смутилась. Протянула пареньку в форме визитку:
        - Вадим Александрович просил прийти на собеседование.
        Но тот зачем-то начал консультироваться с другими, а потом еще и куда-то звонить. По счастливому совпадению в холле появилась и Лиза, которая притормозила тут же, узнав Яну.
        - Ты? - она даже не пыталась скрыть удивления. - Какими судьбами в наших краях?
        Яна решила не сдаваться, но говорить с такой самодовольной или даже высокомерной мадам, которая теперь сильно отличалась от той Лизы, что была в клинике, выходило чуть менее уверенно, чем она изначально настраивалась:
        - Вадим сказал, что вы ищете студентов-экономистов, и предложил мне работу.
        А вот Лиза опешила. Было сильно заметно, как она, стараясь собраться с мыслями, обводит блуждающим взглядом пространство вокруг, а потом начинает говорить с очевидным сомнением:
        - На секунду представим, что Вадим на самом деле тебе это предложил… В принципе, это даже не выглядит научной фантастикой, если вспомнить, что он так не напивался класса с десятого… Представим! Но тебе-то это зачем?
        Яна постаралась выразить максимальную честность тоном и взглядом:
        - Мне очень нужна эта подработка. И практика. И деньги… нужны очень. Мне без денег совсем плохо живется. Готова вкалывать за копейки!
        Лиза окатила ее взглядом сверху вниз и чуть дольше задержалась на легких ботильонах. После чего неожиданно улыбнулась:
        - Это же Louis Vuitton? Сразу видно, что голодаешь. Без подработки ты просто по миру пойдешь… в Louis Vuitton. В общем, я поняла, но собираюсь предостеречь - ты зря надеешься на продолжение. И мельтешение у него под носом никак не поможет. Не ты первая, не ты… двадцатая.
        Похоже, Лиза решила, что Яна таким образом пытается продлить с Вадимом романтику. Убеждать ее в том, что никакой романтики и не начиналось, было бы бессмысленно.
        - Вадим мне сам предложил работу, так что обойдемся без предостережений?
        Лиза некрасиво поморщилась, выдавая свое отношение ко всему этому, но была вынуждена согласиться:
        - Ладно. Пойдем к нему. Она со мной, - обратилась охране, которая, кажется, до сих пор не придумала, что делать.
        На седьмом этаже было заметно тише. Яна спешила за Лизой по коридору, не успевая рассматривать обстановку. Сначала они забежали к секретарше:
        - Вадим Александрович у себя?
        - Да, Елизавета Николаевна. Но сейчас у него Вильдо, а через сорок минут встреча в «Инварианте». Успевайте в промежутке, если что-то важное.
        Лиза обернулась, чтобы убедиться, что незваная гостья не потерялась, и пошла дальше. Стукнула два раза в дверь и сразу открыла. Вадим стоял спиной и даже не повернулся к ним, заканчивая свой разговор с посетителем:
        - Вильдо, нужны более подробные описания. Ты гений, но сосредоточься и напиши все на читабельном русском. Когда они увидят твои эскизы, то любую ткань изготовят. Но тебе придется им объяснить конкретнее! У тебя двадцать минут. И больше никаких «синих очей Горгоны»! Пожалей простых смертных, я тебя умоляю.
        Существо, стоящее перед ним, что-то недовольно взвизгнуло, а потом пронеслось мимо на выход. Яна с открытым ртом провожала взглядом странного человека в тряпицах и пыталась определить хотя бы его пол. Но от созерцания ее отвлек громкий голос:
        - А она что тут делает?
        Яне пришлось повернуться к нему и заново настроиться на уверенность:
        - Бумажник твой принесла.
        - Бумажник? - Лиза, конечно, ничего не понимала. В их короткое знакомство в больнице никому и в голову не пришло спросить, как и при каких обстоятельствах они с Вадимом познакомились. - Я вот не поняла…
        Но Вадим на подругу внимания не обращал. Он взял протянутую вещь и ответил предсказуемое:
        - А теперь проваливай.
        В такой недружественной атмосфере сложно устроиться на работу, даже если бы она Яне была необходима. Но сейчас девушка шагнула ближе к нему и протянула ладонь для рукопожатия:
        - Здравствуйте, Вадим Александрович! - он на ее руку даже не посмотрел. - Позвольте представиться. Яна Владимировна Григорьева.
        Не слишком-то редкая фамилия, но такая железобетонная мина не должна породить надежду на однофамильцев.
        - Г-григорьева? - Яна наслаждалась стереозвуком. Они оба даже запнулись в одном и том же месте, но Лиза еще и добавила. - В-владимировна?! И ворует кошельки?
        Но Вадим уже улыбался, но как-то криво, если не сказать - злобно:
        - Допустим. И что с того?
        - Я хочу получить у вас практику. Отец будет доволен моим рвением.
        Парень засунул руки в карманы и покачал головой:
        - Какую еще практику? Я ни о какой практике тебе не говорил.
        Яна и не собиралась спорить:
        - Не говорил. Я случайно подслушала вас с Лизой, когда следила за тобой.
        Лиза ахнула, но Вадим соображал быстро:
        - Случайно следила. Ясно. И что? Мы с твоим отцом никаких совместных дел не ведем. Пусть он и крупнейший застройщик в городе, но меня это никаким местом не касается. Да мы с ним пересекались-то от силы пару раз.
        Яна согласилась с этим легко:
        - Сегодня не касается, завтра коснется. Все-таки крупнейший застройщик в городе, как кстати ты об этом вспомнил! И он очень хорошо о тебе отзывается. Даже удивился, какого парня я себе заполучила!
        - Парня? - на этот раз Вадим не смог сдержать эмоций, но в них присутствовало больше смеха, чем раздражения. - Ты спятила?
        Яна демонстративно насупилась и выдала почти обиженно:
        - А разве нет? Я решила, что у нас с тобой любовь, - на этом месте Лиза нервно хихикнула, но сразу осеклась. - Да и если я забеременела, а любви нет, то папа очень расстроится… Ты уж определись - или у нас любовь, или изнасилование.
        Вот! Именно такого выражения лица она и добивалась. Если бы его сейчас сфотографировать, то потом можно будет этот кадр использовать для смешных мемов в соцсетях. Она знала, куда бьет. Вадим даже в самом неадекватном состоянии на насилие неспособен - это она на себе испытала. А вот возможность еще одного незапланированного ребенка может его и до инфаркта довести.
        - Лиз, оставь нас.
        Через секунду дверь позади хлопнула. Вадим был спокоен, но выдавал свое состояние непривычной бледностью:
        - У нас с тобой ничего не было.
        - Уверен?
        - На все сто. Может, я и напился, но на тебя бы в любом состоянии не посмотрел. Так что говори прямо - к чему этот аттракцион?
        Судя по его виду, он действительно в этом не сомневался. Для угроз слишком мало оснований, как ни крути. А сомнения его были вызваны только тем, что он вообще никак не собирался контактировать с ее отцом по такому двусмысленному поводу.
        - Я хочу из тебя человека сделать! - добила его Яна. - Так что принимай меня на работу, а в свободное время я за тобой присмотрю. И таки да, у нас с тобой ничего не было.
        Но Вадим не стал прыгать от облегчения, а нахмурился, потом обхватил лоб ладонью и с усилием потер виски:
        - Избалованное богатым папашей, наглое и проблемное дитё. Полный набор. Ну вот как тут устоять? - он убрал руку и посмотрел на нее. - Выметайся, пока я тебя не убил.
        - А как же работа? - искренне изумилась Яна.
        - Выметайся!
        Если уж он начал орать, то пора делать ноги. Яна догадывалась, что этот монстр позволяет себе повышать голос крайне редко - и такие душещипательные моменты лучше пересидеть где-нибудь в лесной землянке.
        - А… - Яна предприняла последнюю попытку, но тут же сдалась и побежала из кабинета, когда заметила, что глаза Эль Дьябло наливаются кровью. Этот и правда способен убить.
        Теперь у нее была возможность оценить обстановку в офисе, но обстановка ее теперь совсем не интересовала. Яна и сама не знала, чего конкретно хотела добиться, но у ее рвения была весомая причина. Утром она залезла в телефон Светланы и обнаружила там номер Вадима с надписью «Константинов». Когда контакт обозначен только по фамилии - это добавляет некоторого официоза, но Яна-то знала, что никакой официальности в их знакомстве не было. Само наличие этого номера обескураживало. Даже если он сунул той свою визитку, зачем же переносить в мобильник и вообще сохранять? Если ты не допускаешь и мысли, что когда-нибудь сама можешь выйти на связь с человеком, то не станешь так поступать! Возможно, что Светлана все-таки поддалась его очарованию. Хорошо, если Яна ошибается, но и пустить все на самотек права не имела.
        В коридоре ее ждала Лиза:
        - Так, милочка, за мной!
        Яна оказалась теперь и в ее кабинете, который по размерам совсем немного уступал апартаментам верховного главнокомандующего. Лиза была взвинчена и даже не пыталась этого скрыть:
        - Давай поговорим честно, и тогда - вполне возможно - я тебе помогу. Вот только проблем Вадиму не создавай, у него и так их предостаточно! Судя по всему, он тебя выгнал?
        - Выгнал, - смиренно согласилась Яна.
        - Какова вероятность, что ты залетела?
        - Нулевая, - Яна вздохнула. - Я пошутила.
        - Ну и шутки у тебя! - возмутилась Лиза, но попыталась успокоиться, чтобы не спугнуть. - И что ты собираешься наплести своему отцу?
        Яна только отмахнулась:
        - Да ничего я не буду ему плести! Я просто решила, что это может сработать…
        Теперь Лиза улыбнулась с явным облегчением:
        - Замечательно. Тогда скажи - что у тебя за цель? Влюбилась или хочешь отомстить? Потому что у нас тут две разные очереди к Вадиму.
        - И которая длиннее? - это было на самом деле интересно узнать.
        - Да примерно одинаковые… - Лиза обреченно вздохнула, а потом уселась в кресло. Яна последовала ее примеру. - Ну, а у тебя какая жалоба?
        - Так в этих очередях и состоит жалоба! - Яна наконец-то смогла сформулировать свои мысли. - Зачем он так поступает? Ведь он не такой человек… может быть не таким!
        Лиза надолго задумалась, а это значило, что Яна попала в какую-то важную точку. Вполне возможно, подруга часто думала о том, что Вадиму неплохо было бы и остановиться. В итоге она выдала результат своих измышлений вопросом:
        - Ты точно на экономическом учишься?
        - Точно…
        - Тогда пойдем к Петру Алексеевичу. Если ты ему подойдешь, то я устрою тебе подработку!
        Яна только глазами захлопала от неожиданности поворота:
        - Почему?
        - Ты хочешь переделать Вадима, и я не верю в то, что это тебе удастся. Но мне интересно посмотреть, что из этого получится. Только поклянись мне, что больше никакого шантажа не будет! Хватит с него шантажистов…
        По субъективному Яниному мнению, если человека слишком часто шантажируют, то проблема не только в шантажистах. Значит, есть чем! Значит, пора уже что-то менять.

* * *
        Когда в среду утром Вадиму положили на стол для подписи список временного трудоустройства, взгляд тут же споткнулся об одну фамилию. Он уставился на Петра Алексеевича:
        - А Григорьева что тут делает?
        Тот явно был не в курсе, отчего настроение шефа внезапно испортилось:
        - Так ведь… Елизавета Николаевна порекомендовала… Да и девочка вроде бы неплохая… А что?
        - Я потом подпишу, - Вадим дождался, когда начотдела покинет кабинет и тут же вжал кнопку коммутатора до отказа. - Елизавету Николаевну сюда!
        Та, вплывая, даже не удосужилась улыбку с лица стереть.
        - Лиз! Какого черта?!
        Она изящно опустилась на стул и пожала плечами:
        - Тебе жалко, что ли? Ей нужна была подработка, мы все равно искали дешевую рабочую силу. И я подумала, что если пойду ей навстречу, то и никаких проблем с ее отцом не возникнет. Проиграла, так сказать, сражение, чтобы выиграть войну.
        - Какие проблемы? Что ты мелешь, Лиза? Я уволю ее немедленно! Да я ее видеть не хочу.
        Похоже, Лиза надеялась, что этого хватит, чтобы его убедить. Вадим отличался исключительной расчетливостью, и потому быстро остывал, едва увидев свою выгоду или хотя бы сокращение проигрыша. И подруга это знала наверняка, но зачем она продавливает эту тему и помогает Григорьевскому отпрыску его, Вадима, настойчиво раздражать?
        - А где ты собрался ее видеть? Она ж у экономистов сидит, вы даже встречаться не будете.
        - Лиза!
        - Ну Вадим, - она захныкала. - Да, я ошиблась! Но если вдруг сейчас ты изменишь мое решение, то ударишь по моему авторитету. Эта девчонка того стоит?
        Вадим коротко сквозь зубы втянул воздух. Это был показатель, что аргумент засчитан. Именно это он и обозначил вслух:
        - Сгинь с глаз моих.
        Этот день не мог стать еще хуже, поэтому на дальнейшие неприятности Вадим уже не реагировал. Он подходил к своей машине, когда его окликнули:
        - Вадим Александрович! Подождите!
        Он сначала натянул улыбку, а уже потом повернулся. Хвала небесам, она хоть официального тона придерживается! И на том спасибо. Значит, и он обязан играть по тем же правилам:
        - О! Яна? Ну и как вы обустроились? Все в порядке?
        Кажется, ему удалось ее удивить, но у наглой малолетки отсутствовали тормоза:
        - Да, все отлично! Спасибо, что поинтересовались. Пётр Алексеевич поначалу психовал-психовал, а потом раскидал по всем обязанности и успокоился. А после уснул, - она рассмеялась заливисто. - А вы меня до дома не подвезете?
        Вадим растянул губы еще шире:
        - Конечно же, нет. Мне в другую сторону.
        - В какую другую? - хитро поинтересовалась она. - Разве вы знаете мой адрес?
        - В любую другую, - честно ответил Вадим. - И вы про субординацию-то не забывайте.
        Она впала в какой-то азарт:
        - Я, Вадим Александрович, о субординации только и думаю! Вот прям с субботнего вечера как начала думать, так остановиться и не могу.
        Чего эта идиотка добивается? И как давно и тщательно она за ним следила до их «знакомства»? Он слишком устал, чтобы додуматься до ответов самостоятельно, зато точно знал, что сама она отвечать не собирается. Да и все ее поведение сильно смахивает на подростковую влюбленность, а юных сталкерш Вадим на дух не переносил:
        - До свидания, Яна. И больше не обращайтесь ко мне с неформальными темами.
        - Почему? - она словно искренне недоумевала.
        - Сплетни пойдут…
        Но она неожиданно перебила:
        - А! За это не волнуйтесь! Я ведь уже всем рассказала, кто мой отец! Там в отделе экономразвития даже бизнес-план начали делать, как можно объединить модную и строительные индустрии! Если хотите, то Денис вам изложит завтра свои проекты! - она тараторила, вообще не обращая внимания на его реакцию. - Денис - это один из практикантов, просто какой-то генератор идей. Вы только представьте всю грандиозность задумки… вы ж экономист? А девчонки из отдела кадров сразу сообразили, как так получилось, что я единственная, кого взяли с другого вуза. Я честно-честно ничего такого не говорила, но они и сами все так гладко…
        Тут и додумывать было нечего. «Девчонки из отдела кадров» отличались умом и сообразительностью, а еще и буйной фантазией, которую только пищей подкармливай. А какую еще надо пищу, если вдруг Григорьевскую единственную дочку неожиданно берут в практикантки к Вадиму, словно папаша ее никуда устроить бы не смог? Причем для всех остальных было проведено собеседование, характеристики с деканата запрашивали, а эту… просто Елизавета Николаевна привела. Отделу кадров все понятно настолько, что они даже отдел экономразвития заразили идеей написать бизнес-план по объединению предприятий. На будущее. Чтобы был. У Вадима в голове что-то больно лопалось, а от улыбки начало сводить челюсть:
        - При всем уважении к вашему отцу, мне его индустрия ни к чему. Так что извольте найти ему другого зятя.
        Она даже обиду не собиралась демонстрировать:
        - Это вы так говорите, потому что еще не слышали о планах на нашу свадьбу из бухгалтерии!
        Если бы у Вадима внутри было сердце, то от всего этого безобразия оно разорвалось на части. Он добавил в улыбку обаяния:
        - До свидания, Яна. И вы уволены. И мне наплевать на мнение Лизы или вашего отца.
        - Ну во-о-от… А так все хорошо начиналось! - она даже не попыталась огорчиться своему увольнению и тут же перешла на неофициальный тон. - Кстати, а ты не занят сегодня вечером? Может, на свидание сходим?
        Это раздалось уже ему в спину, но он не стал останавливаться. Сев за руль, продолжал взвешивать два варианта. Да, тюрьма пугает. Но зато если он прямо сейчас вожмет газ до отказа, а потом проедет по этой замухрышке туда-сюда, то какое же умиротворение его ждет? Каких-то пятнадцать лет отсидки, возможно, того и стоят.
        И он было уже поддался порыву, но отвлекся на телефонный звонок.
        - Да? - рявкнул, не успев совладать с собой.
        - Вадим? Это… Света. Я не вовремя?
        Он тут же забыл о налетчице-рецидивистке. Давай, милая, заходи уже в клетку, не мотай больше нервы.
        - Да нет… Прости за этот тон. На работе проблемы.
        Она подумала немного, а потом спросила тихо:
        - Если у тебя есть время, давай встретимся. Расскажешь мне о своих проблемах.
        Отлично. Осталось только захлопнуть:
        - Извини, Свет, но сил куда-то идти просто нет. Если хочешь, приезжай ко мне.
        - Я… приеду.
        Ну еще бы ты, милая, не приехала. Ты долго решалась на этот звонок, взвешивала варианты, мучилась, осуждала себя, и раз уж осмелилась, то теперь будешь согласна на все.
        Вадим скинул ей адрес, недослушав лепетания про «у меня всего пара часов». Какое это имеет теперь значение?
        Светлана стояла на его пороге уже через сорок минут. Взволнованная, красивая. Ее трепетная нервозность послужила окончательным аргументом, что больше знаков можно и не ждать.
        - Я ненадолго… Ты один живешь? Прости, что не дала тебе отдохнуть.
        Вадим не стал отвечать. Он развернул Светлану к себе резко и толкнул к стене.
        - Ты что де…
        На поцелуй она ответила через четыре секунды - он считал в уме. И теперь уже сама, задыхаясь, погружала пальцы в его волосы и выгибалась навстречу. Ей не нужна была его нежность. Она хотела просто отдаться кому-то, кроме старика-мужа, которого никогда не любила. И если бы он отказался сейчас взять - так грубо, насколько только мог - то она окончательно бы свихнулась. Именно поэтому они даже из прихожей не выбрались.
        И после ожидаемо все изменилось - как по самому банальному сценарию. Она трясущимися руками застегивала одежду, избегала взгляда, краснела и бубнила что-то несуразное. Вадим предоставил ей возможность попаниковать в одиночестве, а сам уперся плечом в стену и с удовольствием наблюдал за ее метаниями. Сейчас она будет где-нибудь долго гулять, проклиная себя и замирая от каждого мимолетного воспоминания, а ночью непременно разрыдается. Потом придумает, что это он, Вадим, во всем виноват. И максимум через неделю позвонит снова. Вадим ответит - она до сих пор ему нравилась. Но он не станет ее утешать ни сейчас, ни потом. Со временем она начнет относиться к изменам спокойнее, и когда-нибудь, намного позже Вадима станет искать другого - более предсказуемого. И конечно же, найдет. Через каких-нибудь полгода она будет жалеть только о том, что не завела любовника раньше. Ведь можно привыкнуть и деньгами мужа пользоваться, и позволять себе любить и быть любимой. С какой стороны ни посмотри, Вадим сегодня оказал ей огромную услугу. И она это тоже признает. Когда-нибудь, через полгода.
        Глава 5. Адюльтер и щенки мальтезе
        Нахалка, как ни в чем не бывало, встречала его в «Нефертити». У Вадима при ее виде уже привычно бежал мороз по коже, а улыбаться с каждым разом становилось все сложнее:
        - Доброе утро, Яна! А что вы тут забыли, интересно?
        - Здравствуйте, Вадим Александрович! - она отозвалась точно таким же, как и у него, радостным тоном. - Работаю, не покладая… ничего!
        Он добавил в голос саркастического счастья:
        - Правда? Это так мило с вашей стороны, но смею напомнить, что вы уже уволены.
        - Правда? - нахалка откровенно передразнивала его. - А вот я приказ еще пока не видела. Неужели вы не в курсе процедуры?
        Вадим улыбнулся ей напоследок чуть шире, чем позволял ему психологический настрой, и прошел в свой кабинет. А через десять минут лицезрел тушующегося под его взглядом Петра Алексеевича.
        - Григорьева? Ну… я бы не сказал, что она среди набранных лучшая. Скорее даже наоборот. Но и претензий никаких нет - ответственная, выполняет все, что дают. А вот Денис… Денис - это что-то! Он рот открывает только для того, чтобы выдать очередную гениальную идею! Вы послушайте - он уже рассчитал рентабельность торговой точки совместно с «Инвариантом» в пригороде. На этом этапе звучит впечатляюще!
        Вадим изначально не собирался обсуждать блестящие идеи Дениса, но сразу отвлекся на эту тему:
        - Отдайте его расчеты маркетологам, пусть проанализируют.
        - Не мальчик, а золото! Я ему разрешил писать диплом по этому проекту, но и надо прибрать парнишку к рукам…
        - Помедленнее, Пётр Алексеевич! Разве мы собирались расширять штат?
        Тот насупился и угрюмо кивнул. Вадим пометил для себя галочкой эту тему, но решил отложить этот разговор на потом. И если вакансия будет, то про Дениса он вспомнит в первую очередь. Но и пока лучше надежду парню не давать. В конце концов не о нем сейчас речь:
        - А Григорьева что? Зачем же вы тогда ее держите, раз она никак себя не проявляет?
        - А-а… - начальник отдела совсем растерялся. - Так ведь не я же ее привел… Девушка ваша… в смысле, Яна - шустрая, но безынициативная… извините. Хотя толк от нее будет, если сама увлечется. Не понимаю, почему отец не пристроил ее к себе для практики… Извините.
        Вадим закрыл глаза. Из обрывочных фраз он уловил общий посыл - все твердо уверены, что она там оказалась по протекции шефа, и оттого будут терпеть ее присутствие, даже если она вообще ничего делать не станет. «Девушка ваша» тоже прозвучало отчетливо, а это означало, что сплетни проникли в мозги уже даже этого прожженного экономиста.
        - Пётр Алексеевич, - Вадим решил быть строгим. - Почему же вы сразу на нее не пожаловались? Мы ведь с Елизаветой Николаевной Григорьеву вам не навязывали, и просто ждали вашего мнения.
        - Я не жаловался на нее! - Пётр округлил глаза, словно его только что в изнасиловании котят обвинили и даже руки вверх поднял, сдаваясь. - Хорошая девушка! Умная, шустрая, внимательная! Вы меня неправильно поняли!
        - Приказ на увольнение будет через полчаса. Сообщите пока ей.
        Вадим уж было решил, что на этом разговор окончен, но Пётр Алексеевич его удивил:
        - Не надо ее увольнять! Нового студента опять в курс дела вводить, а к ней у меня претензий нет. Уже никаких!
        - И почему же?
        Начальник отдела тяжело вздохнул:
        - Потому что объективных-то оснований нет. А значит, будет выглядеть, как чистая придирка.
        - Ну и что? - Вадим и правда не мог понять. Похоже, что Петра Алексеевича волновало отнюдь не его мнение, а что-то более важное.
        - Я сегодня с ней утром на входе столкнулся, - тот наконец-то решил объяснить все честно. - Ее отец подвозил. Вышел из машины… Знаете, такой приятный мужчина, простой, вежливый, совсем по нему не скажешь… Руку мне пожал и поблагодарил за то, что дал возможность его дочери проявить себя… ну, без протекции и кулуарных звонков. Вот прямо так и сказал: «Вы гоняйте ее там как сидорову козу! И никаких поблажек!». Вот у меня с тех самых пор мысль в голове и сидит - за окном-то Россиюшка-матушка никуда не делась. Я сегодня его дочь по придирке уволю, а лет через пять мой сын в «Мегастрой» захочет наняться… Понимаете?
        Вадим качал головой. Судя по всему, отец Яны никаких угроз в виду не имел - он, наоборот, рассмотрел для дочери возможность оказаться вне зоны комфорта. Устрой он ее в свою фирму - и там бы с нее пылинки сдували, оттого-то, видимо, и не хотел начинать с этого варианта. А тут неожиданно подвернулась «Нефертити», никак с его именем не связанная. И если он действительно таков, то вряд ли станет мстить в случае увольнения Яны. Но российский менталитет, граничащий с паранойей, в Петре Алексеевиче цвел маковым цветом, поэтому Вадим решил успокоить его:
        - А вы не волнуйтесь. Я ее увольняю, а ваше имя никак фигурировать не будет. Так что сын ваш через пять лет спокойно наймется в «Мегастрой», если пожелает.
        Но экономист все никак не хотел сдаваться:
        - Подумайте еще раз, Вадим Александрович! И отодвиньте личное на второй план, - вот такого заявления шеф уж точно по отношению к своей персоне ни разу не слыхал. - Я вам про проект Дениса говорил? Говорил. И как вы думаете, какая строительная компания в нем прописана?
        Вот как. Об этом он еще даже не успел поразмыслить. Оказывается, паранойя - очень заразна. Если Яну на самом деле не за что выгонять, то ее увольнение может… просто испортить Григорьеву настроение. Зато если его единственная доченька пройдет тут двухмесячную практику, то настроение у того на момент начала сделки будет уже совсем иным. Можно найти и другого застройщика, но всегда выгоднее работать с благодарными и положительно настроенными людьми, которые ради только хорошего отношения могут и другие заказы пододвинуть, и стройматериалы по себестоимости рассчитать. Цифры в голове Вадима тут же поползли вниз, изменили цвет и выстроились в ровнехонькие рядочки. О, он умел отодвигать личное на второй план.
        - Я понял. Пусть работает, если действительно жалоб нет. Вы… только гоняйте ее как сидорову козу - угодите отцу.
        Судя по улыбке, Пётр Алексеевич не смог бы ее гнобить, даже если от этого зависела его карьера. Физически бы не смог - и в силу своего характера, и памятуя о вежливом рукопожатии Владимира Григорьева, красноречиво намекающего на нечто, отчего желание гнобить его ребенка навеки пропадает.
        В общем, все хорошо, что хорошо продолжается. Никакого особенного кризиса в присутствии Яны в отделе экономразвития в ближайшие два месяца Вадим теперь не видел. Она его нервировала. Но Вадим, в отличие от той же Лизы, никогда не полагался на эмоции.
        Мир снова засиял всеми оттенками прибыли, и сиял бы так целую вечность, если бы не…
        - Вадим Александрович! - он даже вздрогнул, услышав ее мерзкий писк в дверях своего кабинета. - Маргарита Ивановна на обед ушла!
        - И?
        - А вы не ушли. И я подумала - зайду, кофе предложу начальнику или… в кафе куда-нибудь…
        - И?
        - А пойдемте в кафе, Вадим Александрович! Хочу вас поблагодарить за то, что вы меня не уволили!
        К этому моменту начальник уже полностью пришел в себя:
        - Пётр Алексеевич не имеет претензий к вашей работе. А я человек рациональный.
        Нахалка уже продвинулась ближе к нему и не выказывала ни малейшего стеснения. Богатенькие детишки крайне редко способны похвастаться хорошим воспитанием. Она и одеваться на рабочее место могла бы поскромнее - все же не моделью тут подрабатывает. Вадим постарался не обращать внимания на ее ножки-худышки, торчавшие из-под синего платьица. То было не особенно коротко, но каким-то совсем по-детски кукольным. Яна будто осознанно избрала для себя стиль подростка, чем сильно раздражала избалованный его взор.
        - Вы, Вадим Александрович, - затянула она елейно, - настолько рациональный, что я вашей рациональностью не могу не восхищаться! Так что насчет кафе?
        Он вздохнул, но улыбался ей из последних сил:
        - Яна, а вот скажите честно - чего вы ко мне прицепились?
        - Скажу честно - влюбилась по уши!
        Врет. Вадим бы руку дал на отсечение, что врет. И дело было не в теоретической невозможности, а именно в том, как она ответила. Наглость наглостью, но никакой человек не может настолько легко признаваться в самом сокровенном. Особенно если таит надежду на взаимность. Особенно когда слушающий пока не дал и грамма пищи этой надежде. Но настаивать на своей правоте в данном случае глупо, девчонка будет продолжать врать с еще большей уверенностью.
        - Когда?
        - Что когда? - ну наконец-то удалось ее хотя бы немного озадачить.
        - Влюбилась когда, я спрашиваю?
        Но она тут же рассмеялась:
        - Вадим Александрович! Вы думаете, что этот день у меня в календарике розовым сердечком отмечен? Я не помню точно!
        Дальнейшие расспросы были бессмысленны - Вадим и сам мог бы придумать ответы на любое продолжение темы, чтобы ее фантазию не напрягать. Ей не нужно было пробивать себе место в «Нефертити» через его постель, никаких благ, которые ей самой недоступны, Вадим предложить не мог. Тогда что же надо этой чертовой девице?
        Он прошел мимо нее к двери и запер. Повернулся на этот раз к по-настоящему обалдевшей девчонке, ухватил указательным пальцем за узел галстука и потянул вниз. Сообразившая, что все пошло не по ее сценарию, Яна дернулась в сторону, но Вадим успел схватить за руку. Она еще какое-то время инстинктивно пыталась вырваться, но потом притихла. Теперь он толкал ее спиной к своему столу, не обращая внимания на распахнутые глаза и слабые попытки сопротивления. В этот момент она даже начала ему нравиться - такая дикая и запуганная одновременно. Он бы даже начал рассматривать ее в качестве объекта охоты, будь она повыше ростом и не такой наглой прилипалой.
        - Хорошо, Яна, - приходилось по пути и объясняться. - Я минут на тридцать весь твой.
        Уперев ее в стол, он тут же запустил одну руку ей под юбку, а второй притянул за затылок.
        - Не надо, Вадим, - она, наверное, хотела это крикнуть, но получилось только едва слышно выдавить.
        Вадим скользнул губами по ее шее и прошептал в ухо:
        - Почему, маленькая, настойчивая девочка? - он прикусил ее мочку, а она словно вообще дышать перестала. - Ты ведь понимаешь, что у меня нет времени на ухаживания? Получай то, что я могу дать. Или отстань.
        Он заметил, что ее ладонь на его плече, которой Яна сначала отталкивала, теперь уже просто нервно сжимала ткань рубашки. Если она станет продолжать в том же духе, то ближайшие тридцать минут и впрямь пройдут отлично. Потом Вадим об этом обязательно пожалеет, но в данном случае все почему-то стало зависеть именно от движения этой руки. А ей самой, кажется, надоело врать:
        - Вадим, не надо.
        - Почему? - теперь ему уже хотелось поцеловать ее - видимо, процесс запустился, и как следствие, мозг отключился. Сейчас даже стало бы уместно, чтобы она продолжала врать. - Ломаешься? Хочешь большой и чистой? Но ведь ты уже меня знаешь…
        - Не надо.
        Ну, на нет и суда нет. Вадим тут же отпустил ее и отшагнул назад. И с удовольствием наблюдал, как она, покрасневшая, одергивает юбку, смотрит на него и сразу отводит глаза, а потом бежит к спасительному выходу. Теперь она к нему и на пушечный выстрел не подойдет со своей «любовью». Даже если б таковая имелась, то этим напором можно моментально обесценить все самое светлое и трепетно охраняемое. Но в ее случае и обесценивать было нечего.
        Вадим не ошибся. После этой задушевной болтовни Яна старалась не попадаться ему на глаза.

* * *
        Яна остановилась в коридоре, чтобы прийти в себя. Ее тело до сих пор сотрясалось судорогами отвращения. А ведь раньше она даже считала его в каком-то смысле приятным и симпатичным! О какой красоте можно говорить, если он ведет себя, как чудовище? И какая женщина способна опуститься настолько низко, чтобы принять подобное откровенно циничное и потребительское предложение? Бр-р-р! Яне отчаянно хотелось в душ, а руки до сих пор нервно вздрагивали. Ведь Вадиму Яна даже не нравилась - он этого не скрывал. Просто был не прочь взять то, что ему якобы предлагают, а потом выбросить за ненадобностью. Нет, Светлана просто не может оказаться такой шлюхой! А если Вадим к мачехе относится иначе, если она попросту не сможет раскусить, каков он, то есть ли вероятность, что она сдастся?
        Вокруг шумели голоса сотрудников, кто-то звал Елизавету Николаевну, кто-то пытался выспаться на рабочем месте, мимо прошуршало блестящее существо по имени Вильдо, а Яна все никак не могла совладать с тошнотой.
        Вчера Вадим отправился сразу домой - она за ним проследила на такси, а потом оставила свой пост, убедившись, что ничего страшного он творить не намерен. Судя по всему, тот выбирается на свои похотливые поиски только в выходные. Сложно отрицать, что в течение рабочей недели он занят по горло и должен неимоверно уставать. Можно успокоиться этой мыслью и оставить его в покое до пятницы. Какое же облегчение - позволить себе забыть об этом человеке на несколько дней!
        - Мы в кафе на первом этаже. Ты с нами? - это Денис отпочковался от группы практикантов, чтобы вырвать Яну из задумчивости.
        - Да… конечно.
        Пока Яна шагала по коридору, успела переключиться и на другую тему. Этот Денис - очень ответственный и креативный парень. Сам Пётр Алексеевич в нем души не чает, что неудивительно. Но из подслушанного разговора шефа с Елизаветой Николаевной Яна знала, что никого из них оставлять в «Нефертити» не намерены. Из того же Дениса просто выкачают все идеи и отправят восвояси. Да и Вадиму Александровичу надо непременно как-то отомстить. Яна остановила Дениса и махнула другим, чтобы не ждали.
        - Слушай… - она в самом деле не знала, с чего начать. - В общем, работу в штате никому из нас не предложат. У них все экономисты заняты сейчас открытием филиала, как раз на пару месяцев, поэтому…
        - И что теперь, не стараться? - Денис, насколько она могла его изучить, обязан был ответить именно так.
        - Старайся, - покорно согласилась она. - Но и не надейся.
        Он улыбнулся и только головой покачал. Яна же решила, что сделала все возможное, но еще и запланировала поговорить с отцом - если тому когда-нибудь понадобится перспективный выпускник экономического вуза, то претендент уже найден. Жаль только, что до тех пор он и для «Нефертити» пару сотен проектов успеет состряпать… Хороший парень. Лучший студент по баллам с факультета и победитель межвузовских конференций. И никакая растянутая футболка не перечеркивает отношение к нему. Да вот только почему так выходит, что подлые Вадимы Александровичи имеют все, в том числе и возможность использовать таланты таких, как Денис? Разве после этого мир - справедливое место?
        Теперь Яна жалела, что так и не удосужилась получить права. Конечно, под рукой у нее всегда был водитель и в случае необходимости она могла обратиться к нему. Но тот ведь тоже человек - и сделает свои неверные выводы, когда увидит, что дочь его босса следит за каким-то парнем.
        Поэтому она, как и собиралась, оставила Вадима в покое до выходных, сосредоточив внимание на Светлане. И пришла к выводу, что опасения были не напрасны - с мачехой явно происходило что-то странное. Всегда безбрежно спокойная и тихая, Светлана начала выказывать какие-то признаки нервозности. Яна решила, что было бы неплохо поговорить с ней прямо, уличив подходящий момент за ужином в такой день, когда отец задержался на работе.
        - Света, - она с самого детства обращалась к той по имени. - А ты никогда не хотела устроиться на работу?
        - Хотела! - неожиданно импульсивно отозвалась женщина. - В смысле, теперь хочу! Я целый день чем-то занята, но все стало казаться таким неважным…
        Ну да, занята она. Если «подруги», «салоны», «любовные романы», «спа», «уход за невероятно дорогим щенком мальтезе» и «шопинг» можно считать занятиями. У той даже образования не было - она выскочила замуж за отца, и на том все ее потуги обустроить самостоятельную жизнь закончились. С тех пор ей не позволяли ни в чем нуждаться. Так что вдруг изменилось?
        - Правда? А кем, где?
        - Я… не знаю, Ян, - та, очевидно, уже пожалела о первом импульсе, а теперь была вынуждена хоть как-то закончить эту тему. - Секретарем, например… Или могла бы начать учебу на заочном. Я не знаю…
        Яна не сводила с нее глаз, пытаясь понять, что происходит. Жена отца явно пребывала не в своей тарелке, и это шло вразрез с ее образом, установившимся за последние десять лет.
        - Света, а ты счастлива? - неожиданно для самой себя спросила Яна.
        И тут мачеха застыла. Впечатала стеклянный взгляд в стену и перестала дышать, а потом заторможено встала и отправилась на выход из столовой. Яна почти таким же мертвым взглядом рассматривала ее нетронутый ужин и боялась сформулировать полученный ответ. Она всегда считала Светлану той, которая незаслуженно получила все блага, что только можно получить за такую фигуру, цвет волос и разрез глаз. И при этом имела достаточную свободу во всем, потому что отец никогда не донимал ее ни контролем, ни ревностью. Одарена жизнью за просто так. И при этом абсолютно, совершенно, полностью несчастна.
        Больше подобных разговоров ни она, ни мачеха не затевали. Да и без того Яне было понятно, что Светлана отчего-то находится на грани нервного срыва. Лучше ее вообще не трогать, а то, неровен час, и взорвется.
        И все само собой текло, как и всегда прежде. Яна не могла определиться с тем, что делать дальше, и должна ли что-то делать вообще. Но обстоятельства ее подтолкнули. Когда в пятницу она оказалась за столом в одиночестве, то поинтересовалась у домработницы, а куда же пропало остальное семейство.
        - Владимир Владимирович еще с утра в Москву улетел. А Светлана Михайловна к подруге ушла, возможно, что и на всю ночь.
        К подруге. На всю ночь. Яна вскочила на ноги и кинулась в свою комнату, чтобы переодеться, успевая по пути проклинать себя за то, что рано расслабилась.
        В клубе, куда Светлана приходила танцевать и где познакомилась с Вадимом, она их не нашла. Хотя там столько народу, что легко и пропустить всего лишь какую-то сияющую блондинку или всего лишь какого-то доморощенного Казанову. Яна вышла на улицу и поняла, что дальнейшие усилия по поискам тщетны - они могут быть где угодно! Осталось только набрать номер, который она так кстати успела сохранить с визитки:
        - Слушаю, - Вадим ответил не сразу.
        Девушка собралась с силами:
        - Вадим, это Яна Григорьева. У нас с тобой вышло некоторое непонимание, поэтому я хотела бы поговорить.
        Он словно задумался ненадолго, но потом ответил:
        - Хорошо, давай поговорим. Завтра.
        - Нет, сейчас!
        - Послушай, - она, кажется, застала его в момент самого терпеливого настроения. Хотя он и раньше не отличался вспыльчивостью, но в данном случае его милосердие выглядело зашкаливающим. - Я просто прошу тебя - мы поговорим и все уладим. Но сегодня я занят.
        - Кем? - не выдержала Яна, но он уже повесил трубку.
        Через час метаний, перемалывания мыслей и разговорчивых таксистов, Яна уже стучалась в его дверь - ей просто нужно знать, чтобы сегодня уснуть спокойно!
        Он открыл, когда она уже и не надеялась. Расстегнутая на все пуговицы рубашка, взлохмаченные волосы и злые глаза. Теперь он уже не собирался сдерживаться, произнося слова тихо, но с отчетливой яростью:
        - Ну это уже, идиотка малолетняя, ни в какие ворота не лезет. Ты и правда думаешь, что я не найду способ прекратить это преследование?
        - Ты не один?
        От этого вопроса он замер, не зная, как реагировать на такое хамское вмешательство в его личную жизнь.
        - Я не один. И что? У тебя какие-то проблемы с этим?
        - Это… Светлана?
        - Не понял… - теперь он растерялся ненадолго, но быстро собрался. - Слушай, вали давай. Я ведь не постесняюсь и отцу твоему позвонить, и в полицию сообщить, если ты мне не оставляешь другого выбора.
        Но Яна уже видела в прихожей куртку и обувь. Она опоздала. Это конец счастливому браку ее отца.
        Светлана оказалась шлюхой, которой вообще наплевать на то, какой Вадим мудак. Конечно, он ее бросит - уже сегодня, завтра или послезавтра, потому что иначе не умеет. А она останется прежней тихой и спокойной женушкой. Пойдет в салон, а потом выгуливать своего невероятно дорогого щенка мальтезе. Как будто так и надо. Как будто так можно.
        Глава 6. Между честностью и подлостью
        Яна стояла на улице у самого подъезда, не представляя, о чем думать и что делать дальше. До сих пор все казалось понятным и правильным, но внезапно перестало быть таковым. Выяснилось, что выбор совсем непростой: поступить честно или позволить любимому отцу оставаться в счастливом неведении. В каком из этих вариантов заложено больше подлости?
        Она вернулась домой, но никак не могла найти себе места. Повезло, что отец уехал, а иначе она бы не выдержала этого внутреннего давления. В ее комнату постучали через час.
        Светлана выглядела на удивление спокойной. Скорее всего, она узнала Яну по голосу, а потом, поговорив с Вадимом, выяснила и детали. Глупо теперь надеяться, что Яна осталась не в курсе.
        - И что? - Яна опешила от ее наглости. - Будешь умолять не рассказывать отцу?
        - Не буду, - уверенно заявила Светлана и села на край кровати. - Я сама ему расскажу, если ты не расскажешь.
        И вот теперь ее вид потрясал гармоничностью, которой так не хватало в последние дни. А это означало, что внутри у нее наступил полный порядок. Осталось только выяснить, что же из себя представляет этот порядок. Яна продолжала стоять перед ней, сложив руки на груди:
        - Ты совсем дура, да? В один миг потеряла все! И ради кого? Вадима? Думаешь, ты ему нужна?!
        Светлана улыбалась, и уж это порождало в мыслях Яны окончательный разброс.
        - А ты откуда Вадима знаешь? - зачем-то спросила Светлана. - Я ведь даже не подумала у него поинтересоваться этим…
        Яна возмутилась:
        - Какая теперь разница?! Так что, все ради него?
        - Нет, не ради него. Послушай, если хочешь понять. И не понимай, если не хочешь… От этого уже ничего не изменится. Это не только что началось, это уже давно… В общем, твой отец заслуживает любви и всей признательности, но любви-то и нет. И как бы я ни старалась отвлечься от этой мысли, становится только хуже. Я не изменяла Володе раньше, но рано или поздно это бы случилось.
        - Так спокойно признаешь, что ты шлюха? - с усмешкой уточнила Яна.
        - Как хочешь, так и называй. Шлюха, неблагодарная тварь, иждивенка - все будет правильно. И каждая девчонка из поселка завидует моему положению… Да вот только я, если бы могла вернуться, то остановила себя! Не потому, что Володя оказался плохим мужем, а потому что этого мало, чтобы дышать! - она оценила презрение в глазах собеседницы, но продолжила. - И чем старше я становлюсь, тем чаще задумываюсь о том, что все эти годы прошли мимо. Лучше бы я голодала… лучше бы считала каждую копейку, чем чувствовать себя такой… ничтожной.
        До сих пор они никогда не затрагивали настолько откровенные темы, и Яна не могла не удивиться ее искренности. Нет, жалости та не добилась - если считала, что брак неудачный, то надо было сначала уходить от отца, а уже потом искать себе отдушину! В этом случае все было бы честно. И не так больно человеку, который ее любит.
        Не дождавшись комментариев, Света решила объясняться и дальше:
        - Но я себя убеждала, что это все пройдет. Зажралась, что называется. Может быть, и перетерпела бы, если б не Вадим, не знаю… Ты думаешь, он меня обманывал? Нет! Он просто подтолкнул меня к тому, на что бы я и без него решилась… пусть и через несколько лет. Нет, не к измене - к пониманию!
        Яна теперь качала головой, путаясь в собственных мыслях, но переспросила:
        - К какому еще пониманию?
        - Я хочу развода. Не имею представления, куда я пойду и что буду делать, но больше я так не могу. Володя этого не заслужил - и, возможно, именно эта мысль меня все время и сдерживала. А теперь я поняла, что лучше ему сделать больно, чем все это продолжать… Мне тридцать. Я еще молода и красива. Я хочу настоящую семью и, если повезет, успею еще родить ребенка.
        - А разве мой отец не хотел больше детей? Почему же ты ему ребенка не родила?
        Светлана, поняв, что в чем-то смогла до нее достучаться, ответила легко:
        - В том-то все и дело, Яна! Я никогда не хотела родить ребенка от твоего отца. Ты это потом когда-нибудь поймешь. Мне эта мысль ни разу даже в голову не пришла. Вот и все объяснения. Знаешь, бывает так, что влюбляешься в кого-то - страстно, до смерти - а потом это проходит. Но даже такое скоротечное, но сильное чувство достойно того, чтобы у него были последствия. Дети не должны появляться от равнодушия или благодарности.
        После ее ухода Яна пришла еще в большую растерянность, чем в самом начале. Светлана рассуждала наивно, но в этой логике что-то было. И она, к счастью, не рассматривала Вадима в какой-то иной роли, кроме той, что он уже сыграл. Рассуждения о детях никак ее не затронули - Яна всегда считала, что женщина должна рожать для себя в первую очередь, но у Светланы в приоритете стояло - для кого-то. Возможно, и такой взгляд имеет право на существование. В любом случае, Яна теперь не могла смотреть на мачеху, как на запутавшуюся женщину, поскольку сама та для себя четко все определила. А значит, теперь папа уже не будет так улыбаться при возвращении домой. Особенно после такого удара, ведь, судя по всему, Светлана решила не метаться и сжечь мосты одним махом - так, чтобы самой потом не струсить, и так, чтобы муж отпустил ее без вопросов, а даже с удовольствием вышвырнул. Если вычеркнуть из истории любовника, то все бы ее объяснения прозвучали, как мимолетная блажь. Это значило, что Светлана собирается рассказать все, как есть, не обеляя себя и не утаивая подробностей. Она выбрала вместо Яны - самый честный и
самый подлый способ.
        На субботний семейный ужин Яна шла, как на плаху, убедившись после еще одного короткого разговора со Светланой, что на нем и будет положено начало конца их привычной жизни. Отец только вернулся и убежал наверх, чтобы принять душ и переодеться, а им со Светланой пришлось в тягостной тишине его дожидаться.
        - Так, мои любимые девочки! - гаркнул он, едва появившись в столовой. - Что это за протухшие мордахи? Так сильно скучали тут без меня?
        Яна неуверенно кивнула, а Светлана, по всей видимости, собиралась с силами. Отец сразу обратился к дочери:
        - Я вот даже не знаю, как следует поступить. Позвонить ли Вадиму твоему Александровичу, поблагодарить за предоставленную возможность, или не стоит?
        - Вадиму… Александровичу? - Светлана тут же сбилась со всех своих мыслей. - Константинову?
        - Ну да! - отец всегда говорил так громко, что иногда слушателям приходилось невольно вздрагивать. - Янке же работу дали в «Нефертити», а что?
        Ошалевший вид мачехи доказывал, что она действительно об этом не знала. А сейчас это было уже неважно, поэтому Светлана взяла себя в руки обратилась к мужу:
        - Нет, я не знала. Но должна тебе кое-что сказать…
        - Светунь, - отец перебил, снизив тон голоса. - Ты бледная какая! Хорошо себя чувствуешь?
        Женщина отрицательно помотала головой, но ответила уверенное:
        - Да! Так вот, я должна тебе кое-что сказать до того, как ты начнешь ему звонить с благодарностями. Это касается всех присутствующих…
        Яна сжалась. Неужели эта сорвавшаяся со всевозможных поводков тупица собирается не только в своих грехах признаться, да еще и Вадима под монастырь подвести? Зачем? Решила быть максимально честной? Да такой честностью только быков валить наповал! Почему она не может расстаться с отцом каким-нибудь менее болезненным способом?
        - Володя, - Светлана стала еще бледнее, но заставляла себя произносить слова. - Я хочу сказать тебе о том, что натворила. Я не прошу твоего прощения, но…
        Проницательный отец хмурился все сильнее - он уже и сам мог бы додумать окончание ее речи, но тут Яна не выдержала - и не потому, что она начала понимать Светлану, и не потому, что ей было дело до какого-то Вадима, а лишь затем, чтобы ее отец пострадал не так сильно, как мог:
        - Я сама скажу! - заявила она. - Пап, Светлана узнала, что мы с Вадимом встречаемся. Это ее совсем не касается, но она влезла не в свое дело.
        Света округлила глаза до физической невозможности, а отец тут же переключился на дочь:
        - Что?! Теперь понятно, как ты в его фирме оказалась! А я-то уж думал, в учебе отличилась так, что тебя из сотен выбрали! - он начинал немного злиться. - Почему я об этом узнаю последним? По-твоему, Светлана не в свое дело влезла?! А если бы не влезла, то хоть на свадьбу нас пригласили?
        - Прости, - Яна пожала плечами.
        Отец ее отличался крайней вспыльчивостью, но и быстрой отходчивостью. А уж на дочь он злиться больше тридцати секунд совсем не умел:
        - Ладно… А разве он не стар для тебя? - спросил человек, жена которого была младше его на двадцать четыре года. - И что вообще происходит? Где вы познакомиться могли? Как давно встречаетесь?
        Яна только рассмеялась. Отец никогда ей ни в чем не препятствовал, но всегда требовал единственной платы - искренности. Например, бывший парень, с которым она встречалась на первом курсе, был представлен родителю почти сразу же. Тот сильно трухнул от этого знакомства, может быть, именно поэтому их отношения быстро и развалились. Но сейчас для успокоения надо было добавить только:
        - Пока ничего серьезного, пап. Если бы стало серьезно, то я тебе обязательно сообщила! И не надо ему звонить… сам должен понимать, что лезть в дела молодых - некрасиво!
        - Понял, понял! - тут же смирился отец. - Не лезу! Но и на Светланку не злись, она это не специально…
        Мачеха за ужином больше не произнесла ни слова.
        Конечно, чуть позже она влетела в Янину комнату и потребовала объяснений:
        - Зачем?!
        Яна теперь поняла, в каком варианте подлости меньше, потому-то и ответила спокойно:
        - Ты разведешься с отцом. Но так, чтобы он не чувствовал себя преданным. Пусть не знает, какая ты шлюха. Пусть лучше считает тебя дурой набитой, чем сам…
        Светлана, подумав, кивнула. Она тоже была вынуждена согласиться, что в этом решении содержится куда меньше крови, а раз уж сама Яна дала ей возможность закончить все миром, то именно так и следует поступить.

* * *
        Внешне Вадим не выдал никакого волнения, но внутри у него на мгновение все вскипело. Оказалось, что клубное видение - жена Григорьева, оттого-то Яна его и преследовала. А в утренний понедельник сидела перед ним в кабинетном кресле и пыталась объяснить ситуацию. Он не перебивал и теперь смотрел на нее через фильтр нового восприятия. Выяснилось, что она не нахалка-прилипала, а нахалка-прилипала-полиция-нравов.
        - И что, она хотела рассказать мужу обо мне? Зачем?
        Ревнивые мужья с ним уже приключались. Неприятно, но никакой катастрофы. Но вот ревнивых главных застройщиков города он в своей биографии предпочел бы не видеть. Хотя… даже если бы знал сразу, все равно рискнул со Светланой - жизнь одна, глупо тратить ее на страхи и оглядывания. Яна отвечала задумчиво:
        - Скорее всего, она и сама не поняла зачем. Просто хотела поставить жирную точку и развестись.
        - Развестись? - а вот эта новость на самом деле впечатляла. - Из-за чего?
        - Из-за того, что несчастна… как выяснилось. Говорит, что хочет чего-то настоящего, пока молода. Говорит, что хочет ребенка…
        - Надеюсь, не от меня? - усмехнулся Вадим. Если он все верно помнил из вечера их знакомства, Яна должна себе представлять его отношение к детям, поэтому пояснения тут излишни. После Татьяны он такой ошибки уже не повторит. Хватит с него Сергея Вадимовича на всю оставшуюся жизнь.
        Та только отмахнулась:
        - Она тебя вообще ни в каком ключе не рассматривает! Ты для нее… этот… спусковой крючок.
        - Звучит обидно! - но Вадим, вопреки собственным словам, рассмеялся.
        На самом деле, он примерно так себе ситуацию и представлял, и был рад убедиться, что Светлана на его счет никаких надежд не питает. И раз уж она так отчаянно принялась за разрушение своей семьи, то ему вряд ли еще позвонит. Если дамочка навострила лыжи на поиски настоящей любви, то в квартире Вадима ей делать нечего. Осталось закончить эту со всех сторон приятную историю:
        - Ну ладно, ты решила, что твой отец из меня весь дух выбьет, пожалела несчастного начальника и поэтому соврала, что мы встречаемся, - она так брезгливо скривилась от такого предположения, что Вадим чуть не расхохотался, но спорить не стала. - Допустим. Теперь иди расскажи, что мы расстались.
        Яна встала, кивнула и пошагала на выход. Ее настроение говорило о том, что она не приняла произошедшее близко к сердцу. По крайней мере, никаких обвинений в его личный адрес не озвучила. А мрачный вид можно списать на непростую ситуацию, сложившуюся в семье. Светлана так и не решилась сказать мужу о разводе, но, как говорит Яна, это только вопрос времени. Какой же она оказалась дурой…
        Вадим провожал взглядом уходившую Яну, когда прозвучал вызов от секретарши:
        - Вадим Александрович, тут к вам посетитель без записи. Григорьев Владимир Владимирович.
        Яна, которая уже успела открыть дверь, застыла перед отцом. Вадим же испытал настоящее потрясение.
        - Так, не ругайся! - громогласно обратился мужчина к дочери. - Да, я обещал, что не буду вмешиваться… но ты же меня знаешь! Сидел-сидел в офисе, а потом подумал, что не могу больше сидеть! Прости!
        И этот почти медведеобразный человек сложил перед ней молитвенно огромные руки. Сама Яна повернулась к Вадиму и смотрела на него с ужасом, словно именно он обязан был объяснить, что происходит. Григорьев объяснил все сам:
        - Еду я мимо… Дай, думаю, загляну, как там моя дочь работает. Ну заодно и познакомиться…
        Вадим пожал протянутую руку, но дар речи к нему так и не вернулся.
        - Да вы не тушуйтесь, молодежь! Я что, по-вашему, не понимаю, что ли? - из присутствующих он был единственным, кто понимал. Остальные же просто хлопали глазами. Григорьев тем же тоном, каким прорабы на стройке орут рабочим, чтобы их расслышали, обратился к Вадиму. - Я про тебя уже со всеми знакомыми перетрещал. И все в один голос утверждают, что парень изрядно башковитый. И что Симонов тебя пригрел уже давным-давно, и ни разу об этом не пожалел! В общем, я настроен вполне дружелюбно.
        Похоже, он это специально подчеркнул, чтобы из его тона других очевидных выводов не наделать. И тут же заговорщически наклонился к нему и добавил чуть тише:
        - Но Янку мою не обижай! - прогоготался от всей души. - А то уничтожу.
        - Пап! - дочь его наконец-то соизволила вмешаться. - Ну вот зачем ты так, а? Я же тебя просила!
        Мужчина этот совсем не респектабельно снова съежился и взмолился:
        - Янка, любопытство не порок. Ну и что с того, что я на твоего Вадима решил вблизи посмотреть? Разве отец не имеет на это права? - и тут же Вадиму. - Разве не имеет?
        - Имеет… наверное, - вынужден был и тот подать голос.
        Это одобрение тут же наполнило Григорьева энергичностью, недостатком которой он и до сих пор не слишком страдал:
        - Вот! Поняла, Янка? Так что отец тебя не позорит - отец тебя любит! - и снова, чуть тише, как будто обращаясь только к Вадиму. - Я всегда опасался, что к моей дочке из-за денег какой-нибудь лопух прицепится. Вот честно - прямо так и думал. И оттого-то твоя кандидатура у меня сразу облегчение вызвала! Короче говоря, я рад - любитесь, встречайтесь, решите жениться… А, блинский, мне даже помогать молодым не придется? - кажется, его этот факт опечалил. - Ладно, сами разберетесь, а мне только внуков баловать останется. И не обижай мою Янку, а то уничтожу! - зачем-то повторил он ранее уже озвученную угрозу.
        - Как именно? - Вадим к этому моменту начал соображать, поэтому теперь не собирался оставаться в положении какого-то… зятька на смотринах.
        - Что? - не понял Григорьев.
        - Уничтожать будете как именно? - спокойно озвучил он свой вопрос. - Интересуюсь на всякий случай.
        И вот тут его ждало новое потрясение. Этот человек, как правильно и описывал его Пётр Алексеевич, производил впечатление простого и общительного, даже немного грубоватого мужлана. Но вся простота его не имела никакого отношения к глупости, иначе он и не был бы настолько успешным бизнесменом. С той же самой широченной улыбкой он ответил:
        - ОАО «Нефертити», контрольный пакет - у тебя и семьи Симоновых. Но после того как вы начали работать с итальянцами, решили привлечь портфельных инвесторов, чтобы расширить акционерный капитал. Здравый ход, уважаю! Я все жду, когда и наш фондовый рынок оживет… Так вот, я в уме прикинул, что если на бирже спекуляциями сначала сыграть на повышение, а потом скинуть акции, то сегодня хватит примерно двадцати пяти миллионов, чтобы вы надолго забыли о том, где находится Италия! Угадал?
        Хватит и восемнадцати, если учесть незначительное количество акций на котировке - Вадим тоже прикинул в уме. При этом даже глазом не моргнул и улыбался так же широко, как его недолгожданный гость:
        - Постараюсь никогда не обижать вашу дочь.
        Тот в ответ рассмеялся громче, чем до сих пор. Его смех слышался еще долго, гулко отражаясь от стен, и после ухода. Яна же осталась в кабинете, чтобы не напрягать трясущиеся ноги:
        - Папа… пошутил! - неуверенно заявила она.
        - Знаю, - Вадим сел в свое кресло и потер виски. - Но давай с тобой расстанемся… на следующей неделе, любимая?
        Сейчас это показалось единственно верным решением. На что бы там Светлана ни настроилась, она не захочет уличить во лжи Яну, которая ради той бросилась грудью на амбразуру, а значит, его имя при разводе всплыть не должно. А Вадиму вдруг сразу расхотелось узнавать, каков Григорьев в роли ревнивого мужа.
        Он выдвинул ящик стола и достал блистер с таблетками. Взял сразу три и проглотил привычно не запивая.
        - Ладно, любимый, - согласилась Яна с предложенной сделкой. - Тогда начнем знакомство с главного - на каких колесах ты сидишь?
        - Обезболивающее, - он повернул упаковку к ней, чтобы увидела название. - Голова болит.
        - Всегда?
        - Почти.
        - Каковы шансы, что мы с тобой расстанемся по причине твоей безвременной кончины? - уточнила она.
        - Никакой серьезной болезни нет, если ты об этом. У меня просто болит голова.
        - Ясно.
        - Иди отсюда.
        - Как ты разговариваешь со своей девушкой?! - она открыто смеялась, отчего виски просто разрывало на части.
        - Иди отсюда… дорогая.
        - Да уж, недешевая! - она наконец-то соизволила последовать его просьбе. - Двадцать пять миллионов, биржевое повышение… как там было?
        Вадим потянулся за четвертой таблеткой.
        Ничего страшного не происходит. Яна скажет отцу в нужный момент, мол, характерами не сошлись или что там обычно говорят дочки своим родителям. Но лучше это сделать после того, как Светлана заявит о своем решении, чтоб у той внезапно не развязался язык. С самой Яной лучше все-таки быть повежливей, ведь от ее отношения многое зависит. Хоть она ему помогла и не ради него, а по своим причинам, это тот самый случай, когда благодарность лишней не будет. И придется некоторое время воздержаться от клубных знакомств - а вдруг тяга к слежке у них семейное?
        В конце рабочего дня Вадим сам зашел в отдел экономразвития и обратился к ней:
        - Отвезти тебя? Поговорим.
        Ему хотелось верить, что никто из сотрудников не расслышал, но он не сомневался, что о факте появления ее отца в «Нефертити» оповещены были уже даже те, кто в данный момент был в отпуске на Мальдивах. С этим ничего не поделаешь - сплетни в коллективе всегда были, есть и будут главным лейтмотивом рабочего процесса. Яна согласно кивнула - а куда ей деваться теперь, если она сама и явилась источником этих сплетен? Вадим уже никаким бы поступком не смог добавить что-то весомое к тому, что успело тут натворить семейство Григорьевых.
        Глава 7. Договоренности
        Они разместились за столиком уличного кафе. Яна отказалась от предложенного ужина в ресторане и всех аналогичных мероприятий, которые не повредили бы их соглашению, но, к счастью, удостоила Вадима чести спокойно поговорить за чашкой кофе.
        - Я должен тебя поблагодарить? - начал он первым. - Но почему-то мне кажется, что вся эта ситуация дошла до такой степени запущенности только из-за тебя.
        Яна поморщилась:
        - Ну да. Твоей вины нет вообще. Только я… и чистая случайность.
        - Примерно так, - Вадим улыбнулся - он не собирался начинать ссору. - В любом случае благодарю, что помогаешь разрулить то, что сама, вооружившись случайностью, и натворила. Спасибо.
        - Не благодари! Я не о тебе пекусь, а об отце… Тебя б вообще на принудительную кастрацию отправила, будь моя воля, а вот папа… он не заслужил. Он ведь как ребенок - чувствительный, эмоциональный, свято верящий в светлое и вечное…
        У Вадима перед глазами всплыл образ мужика, который и габаритами, и напором ассоциировался скорее с медведем-шатуном, чем с невинным ребенком, но не стал спорить. В конце концов, и Светлана отзывалась о нем, как о крайне чутком и доброжелательном человеке - возможно, что они обе не лукавят. Но Вадим бы предпочел не видеть этого «ребенка» в ярости. Он заставил себя отвлечься от внутренних рассуждений и внимательно вслушиваться в объяснение Яны, чтобы не пропустить что-то важное:
        - Все его угрозы - это так, для имиджа, - рассуждала девушка. - Вот послушай историю. Был у меня парень на первом курсе - вроде бы неплохой, умный, самоуверенный. Я его отцу представила - и тот примерно в такой же манере что-то ляпнул. Парень тот был простой, у него родители учителями в средней школе работали, он сильно тогда впечатлился… И после того мы и месяца не протянули, разошлись. И ничегошеньки отец ему не сделал и не сказал! - она посмотрела прямо на собеседника. - Я к тому, что если ты меня избивать там, или насиловать не собираешься, то его угрозы - просто угрозы.
        Вадим кивнул:
        - Вся моя воля уходит на то, чтобы не начать тебя избивать… Но я понял. Я даже уверен, что отец твой специально себя так ведет - тест на прочность, что называется. Если бы у того парня к тебе было что-то серьезное, то его не спугнул бы тот наезд.
        - Примерно так, - согласилась Яна. - В общем, через несколько дней я скажу, что мы расстались, и разойдемся мирно.
        - Спасибо, - повторил Вадим.
        - Нет-нет, ты не понял! - вдруг ожила Яна. - Я считаю, что ты виноват, и не собираюсь тебе помогать…
        Вадим сделал глоток - кофе оказался омерзительным.
        - Да все я понял. Просто помощь отцу зацепила и меня. Как это называется, будущий экономист?
        - Внешние эффекты, - по инерции ответила Яна, словно тот имел право ее экзаменовать. - Но я не о том! Раз уж я, сама того не желая, оказалась твоим благодетелем, то хочу и бонусов с этого мероприятия стрясти!
        Она победно уставилась на Вадима, но тот даже и не думал сбиваться с толку:
        - Справедливо. Говори, что ты хочешь.
        И на этот раз ее хитрющая улыбочка ему не понравилась, словно сразу перечеркивала все простые варианты откупа:
        - Вадим, я хочу встречаться с тобой в течение этого времени - пока Светлана не уйдет от отца или не пересмотрит свое отношение к семейной жизни. В смысле, не встречаться, конечно, а как… если бы мы встречались на самом деле. Понял?
        - Не понял, - честно признался он. - Зачем это тебе?
        Кажется, она этот вопрос уже успела обдумать:
        - Читай по губам - ты мудак, - не добившись никакой реакции с заламыванием рук и посыпанием головы пеплом, продолжила. - Ты - циничный козлина, который считает себя вправе рушить чужие жизни!
        - И что? - с улыбкой, не выдающей никаких душевных терзаний, уточнил Вадим.
        - А то, что ты сам этого не понимаешь, но с моей помощью поймешь. Благодари случайность - мы с ней трансформируем тебя в человека! - Вадим от неожиданности даже сделал еще один глоток мерзейшего кофе, но приторный вкус помог хотя бы не расхохотаться. Яна же не сдавалась. - Ты любишь все контролировать, ведь так? Разве ты сам не видишь, что в личной жизни у тебя полный бардак, который вообще вне твоего контроля?
        - Бардак? - переспросил Вадим, чтобы хоть что-то сказать на эту странную отповедь.
        - Бардак, Вадим Александрович, полный бардак! А разве не так? - возмущалась она, как будто кто-то оспаривал. - Все эти женщины, все эти ситуации, шантажи… У тебя даже сын родился, которого ты не планировал заводить!
        С последним аргументом сложно было не согласиться.
        - Допустим, - произнес Вадим свое фирменное слово. - И каков план? Насильно наведешь порядок в моей личной жизни? Смешная ты, Мать Тереза, ей-богу.
        Яна не собиралась реагировать на выпад:
        - Но есть у меня смутные сомнения, что эту червоточинку из тебя можно вытравить. Ведь во всем остальном ты… идеален!
        - Ты дословно повторила то, что мне говорил основатель «Нефертити», - усмехнулся Вадим. - Так и что дальше-то? Ты с меня не слезешь, пока из мудака не выстрогаешь человечка?
        - Я с тебя не слезу, пока не выясню, есть ли вообще смысл из тебя что-то строгать! - уверенно ответила эта нахалка. - Так что, любимый, по рукам? Повстречаемся друг с другом, чтобы и тебя прикрыть, и мою совесть успокоить?
        Вадим уже смеялся, не сдерживаясь, но пожал протянутую ладошку:
        - По рукам, любимая. Вот только давай на берегу определимся, как именно мы будем «встречаться».
        Яна отмахнулась:
        - Понимаю твои тревоги, мой неромантичный пациент! Ты ведь, наверное, до сих пор и не встречался ни с кем. Поэтому проявлю все свое терпение и объясню - мы проводим время вместе, не развлекаемся без… хм… второй половины, знакомимся с окружением, семьей…
        Вадим перебил:
        - Да ты уже и так с моими друзьями знакома. А семьи у меня нет.
        Она его оправдания и не собиралась слушать:
        - В общем, ты должен вести себя так, как будто мы на самом деле влюблены. Для всех. И этим создашь мне необходимые условия для исследования.
        - А если окажется, что мудак во мне бессмертен? - язвительно уточнил он. - Тогда отстанешь?
        - Тогда отстану! Но при условии, что ты мне будешь всячески содействовать!
        - Смешная ты, ей-богу…
        Вадима в этом варианте абсолютно все устраивало. В конце концов, намечалось что-то интересное без усилий с его стороны. А любые развлечения, не связанные с рабочими обязанностями, всегда снижали головную боль. Он не стал разубеждать Яну в ее главной ошибке - бардак в личной жизни был осознаваемым и даже специально созданным следствием его безупречности во всем остальном. Если бы он не оставил за собой сферу, которую вообще никак не контролирует, то уже давно свихнулся от мигрени. И даже проблемы, которые неизбежно время от времени возникали, были частью общей игры. Он согласился на этот план не потому, что сильно опасался Григорьева, просто Яна, сама о том не подозревая, предложила ему новый виток развлечений.
        - В пятницу у Ксюши день рождения, - вспомнил он. - Составишь мне компанию, милая, раз у нас с тобой всё так серьезно?
        - Составлю… подарок потом обсудим… Ладно, я домой. Где тут такси можно поймать?
        - Не пори чушь. Моя девушка не будет ездить на такси, когда для меня удовольствие - доставить ее бесценное тельце куда требуется. Да таким поведением она может оскорбить мои самые нежнейшие чувства.
        Он встал и протянул ей руку, чтобы помочь. Яна, немного опешившая от такого рвения, приправленного сарказмом, через пару секунд раздумий улыбнулась и положила свою ладонь в его.

* * *
        Яна и не сомневалась, что Эль Дьябло примет ее предложение «повстречаться». Тот был расчетлив, как… дьявол! Нет, на нее он никаких видов не имел, но и нарваться на гнев отца желанием не горел. А значит, будет подыгрывать - по крайней мере, до тех пор, пока Светлана не исчезнет из их жизни и будет гарантия, что никаких имен больше не прозвучит.
        Однако выяснилось, что нескольких дней для научных опытов нет. Это сразу стало понятно по тому, как дом ее встретил непривычной тишиной. Яна сама открыла дверь и, даже не успев удивиться тому, что поблизости не оказалось домработницы, рассмотрела в полумраке фигуру отца. Он, непривычно сжавшийся и оттого выглядевший совсем по-детски, сидел прямо на лестнице. Яне не нужно было объяснять, что произошло.
        Она просто села рядом и закинула руку отцу на плечо. Он начал говорить только через несколько минут, постоянно спотыкаясь о задумчивые паузы:
        - Она ушла. Сказала… что не может так… Сказала, что не любит… ни в чем меня не винит, - он выглядел скорее потрясенным, чем убитым горем. - Янка… А ведь я и тогда думал - ну что она в старике найти могла? И тогда думал, что не любит… И все равно ведь жили…
        - Пап… - Яна так и не сообразила, что еще можно сказать.
        Но ему и не требовались ее утешения - он продолжал рассуждать сам с собой:
        - Никогда не любила… Но знаешь, почему я не думал, что этим всё кончится? Потому что Света - она чистая. Я имею в виду, в душе всегда оставалась чистой… Такую я больше не найду, Янка… Мне и так в жизни повстречались две самые лучшие, хоть и такие разные, женщины - она… и твоя мать. Они отличались буквально во всем… кроме этой самой душевной чистоты.
        Яна возблагодарила небеса за то, что он и не подозревал, насколько ошибался. Но его дальнейший рассказ наталкивал на мысли, что, быть может, Светлана и в самом деле не была такой уж отъявленной стервой:
        - Она сказала, что уходит ни к кому-то… а потому что больше не может мне врать. Ничего не попросила… собрала одежду в маленькую сумку, а все остальное бросила… как и меня. И щенка своего… Я ей кредитку дал…
        - Зачем?! - не выдержала Яна.
        Отец, несмотря на свое состояние, смог усмехнуться:
        - Потому что она не попросила… потому что отказывалась. Понимаешь? А мне надо сегодня как-то уснуть. И пусть она не возьмет оттуда ни копейки, но если окажется в действительно сложной ситуации, то я смогу спокойно спать, зная что…
        Это полностью вписывалось в его характер - засыпать только со спокойной совестью. Потому его дочь так и уважала, потому и Светлана боялась обидеть - даже если бы он узнал об измене, все равно не допустил, чтобы шлюха умерла от голода. Переубеждать его на старости лет в ошибочности такой позиции точно поздно. Поэтому Яна решила не мучить отца попусту своими ценностями, а поддержать его:
        - И куда она пошла?
        Он тяжело вздохнул:
        - Сказала, что сначала к матери в поселок - хочет лично ей все объяснить. А потом… возможно, у подруги какое-то время поживет. У меня сложилось впечатление, что она и сама не знает, что будет делать дальше…
        Тут он полностью прав. Но и смелости Светланы надо отдать должное. Да, сорвалась и обесценила всю свою чистоту, но хотя бы не стала после этого тянуть резину и отчалила… невесть куда. А отец еще долго-долго будет мусолить в голове, что же он мог сделать иначе, чтобы этого не произошло. Ведь в природе каждого хорошего человека есть изъян - всегда искать причину в самом себе. И что хуже всего - находить ее. Потому что Светлана в его глазах так и останется чистым ангелом, которая десять лет терпела свою нелюбовь, а он этого даже не замечал.
        - Пап, ты ел что-нибудь?
        Он поднялся на ноги резко и тут же застонал от боли в застывших мышцах:
        - Нет, Янка… Я спать пойду. Разбуди меня… весной. Или если… она вернется.
        И она осталась одна, чтобы еще долго сидеть на затемненной лестнице и стараться не винить себя. Светлана все равно бы на это решилась - встреться ей Вадим или нет. Безусловно, тот свою роль сыграл, но будущего у этого брака все равно не было. Единственная отчетливая мысль, которая пришла к Яне в этот грустный момент - Вадима пока не нужно посвящать в то, что опасность миновала и уехала к матери в поселок. Тогда он сразу бы расслабился и тут же кинулся разрушать какую-то другую семью. Поэтому Яна постарается использовать период его неведения по максимуму.
        Вадим был безбрежно покладист. Он даже попытался не скукситься, когда приветствовал ее в офисе, а потом и сам предложил отправиться вечером вместе за подарком для Ксюши. Он отыгрывал роль прокаченного бойфренда как мог, а Яна собиралась его в этом только поощрять. И чем больше она его узнавала, тем сильнее убеждалась, что у того проблем - поле непаханое. Началось все с простого, как только они вышли из машины в центре города:
        - Так, и что мы будем ей дарить?
        Он отвечал не задумываясь:
        - Часы там, духи. Если поможешь с выбором ювелирной цацки, то еще лучше.
        - Стоп, стоп! - она его даже за рукав ухватила, будто пыталась остановить не только этот поток бреда. - Разве вы не друзья?
        Он задумался надолго.
        - Друзья… наверное. Теперь. А что?
        Яна качала головой:
        - А разве ее парень - не единственный и обожаемый сыночек Симонова, который, если напряжется, то сможет подарить ей любую… цацку?
        - Ну да, - Вадим и правда не понимал, к чему она клонит.
        - Видишь ли… мой бессердечный друг, я тебя сейчас лайфхаком шокирую, можешь не благодарить!
        - Не буду, - уверенно ответил Вадим.
        - Людям обычно стараются подарить то, что им необходимо. Но если твои близкие и без того обеспеченные люди, то подарок должен быть не просто какой-то полезной вещью, а чем-то, что имениннице поднимет настроение. Впиливаешь?
        - Не очень.
        Яну начала раздражать его непроходимость:
        - Я с тобой сейчас говорю, как дочь Владимира Григорьева. Если мне понадобятся духи или часы, я сама их себе куплю!
        - Беда всех богатеньких детишек - им невозможно угодить, - резонно заметил парень. - Расскажи уже что-то новенькое, гуру.
        - Так вот - подарок должен быть ценным, но необязательно дорогим. Каким-то значимым, связанным с ее увлечениями или воспоминаниями. Теперь впиливаешь?
        - Теперь я впиливаю еще меньше.
        И, даже не пытаясь создать видимость заинтересованности, направился от машины к ювелирному. Яна, догоняя его, одновременно и успевала высказаться:
        - Можно и цацку, но такую, которая хоть как-то Ксюшу характеризует!
        Вадим наконец-то остановился и уставился в осеннее небо. Не хватало для полного антуража только улетающей стаи птиц, с печальным криком покидающей родные края - это бы полностью отразило его вселенскую тоску. Но Яна не сдавалась:
        - Так, давай-ка расскажи о ней!
        - О ком? - как настолько глупому человеку позволили управлять «Нефертити»? - А, о Ксюше? Ну… она любит Кира.
        - Это я уже знаю!
        - А что еще? Она рыжая…
        Тут Яна уже не сдержалась:
        - Идиот? Ну-ка скажи, какой у тебя IQ - что-то меня это вопрос сейчас крайне занимать начал.
        Он тоже злился, но, в отличие от Яны, не привык это демонстрировать. У него едва уловимо менялся тон голоса и выражение лица - и только очень внимательный собеседник заметил бы такие несущественные признаки. Поэтому Яна решила пойти навстречу, чтобы их праздничный шопинг не закончился смертоубийством:
        - Я про другое! Ее хобби, особенности… Может быть, любовь к какому-то виду деятельности, музыке… Ну же!
        - Она немая! - он будто только что вспомнил эту ахинею.
        - Вадим… Я же разговаривала с ней в больнице! Что ты несешь?
        Теперь он улыбнулся:
        - Да нет, я серьезно. Она была немая… Нервный срыв, годы лечения, никаких результатов. А потом Кир ей помог эту фобию преодолеть - приходил к ней каждую ночь и заставлял говорить. Итоги ты могла наблюдать и сама. В общем, это и есть единственная причина, по которой Ксюша так вцепилась в моего лучшего друга и теперь ни за что от него не отцепится.
        Вот это да! Разве такие истории случаются в жизни? Тут даже кинематографу есть где разгуляться, не то, что каким-то банальным выбирателям подарков.
        - Я придумала! - Яна даже подскочила на месте. - Мы можем подарить ей сувенир - ну, знаешь, русалочку, к примеру. Или еще лучше - Ариэль и Эрика из сказки! Ты только представь, какое точное попадание - она будет тронута! Пойдем, вот там сувенирчики и игрушки продаются.
        - Сувенирчики? - повторил Вадим таким тоном, словно это было ругательство. - Ну уж нет. По-твоему, я подарю любимой девушке лучшего друга… су-сувенирчик?
        - Ты так ничего и не понял! Неужели мультфильм такой не видел?
        - Видел, - он словно признался в самом грязном своем грехе. - И Эрик там не блондин, как Кир.
        - Да какое это имеет значение? Ассоциация, мой бревенчатый напарник, ассоциация! Но можем и поискать русалку с блондином, если хочешь…
        - Да ни за что!
        Через полчаса препирательств и попыток силой оттащить оппонента в сторону нужного магазина, они наконец-то пришли к соглашению - и купили для Ксюши безбожно дорогую ювелирную подвеску в форме русалочки. Яна рассудила, что на бОльшую победу в этой жизни рассчитывать не приходится. И сразу после покупки оба успокоились, почувствовав, сколько сил у них ушло на согласование такого малюсенького вопроса. Тем не менее Вадим предложил ей поужинать вместе, но Яна спешила домой к отцу, которому ее поддержка была как никогда необходима. Она не могла об этом сказать прямо и просто сослалась на усталость, а Вадим даже клятвенно ее заверил, что ни в какой клуб без нее не соберется. Во-первых, любая сделка для него священна. А во-вторых, он не был уверен, что Григорьев не приставил за «будущим зятьком» слежку. Так честно об этом и сказал.
        В общем, Яне не на что было жаловаться в его теперешнем поведении, поэтому она решила, что теперь вправе говорить с ним открыто и на животрепещущие темы:
        - А знаешь, я, кажется, поняла, в чем причина твоих проблем!
        - А у меня есть проблемы? - он тоже пребывал в приподнятом настроении, а сейчас даже отвлекся от дороги, чтобы изобразить ей свое удивление.
        - Тьма тьмущая, Эль Дьябло… - он на прозвище отреагировал усмешкой. - Так вот - я кое-что начала понимать - ты делишь всё вокруг на то, что можно выразить деньгами, и на то, что можно… эм-м… поиметь.
        - Ты хотела сказать «трахнуть»? - он беззастенчиво перевел ее любезность на свой язык. И изумил ее тем, что даже не собирался этого отрицать: - Не всё, но почти всё. Допустим. И я не вижу в этом никаких проблем.
        - Ха! Еще бы ты видел! - рассмеялась Яна. - В этом и причина твоей - как бы это выразиться? - безмерности в любой из этих двух сфер! Именно поэтому ты не умеешь работать так, чтобы не тратить себя полностью. И не умеешь отдыхать так, чтобы хоть какие-то рамки оставались. У тебя все слишком!
        И из всей этой праведной тирады Вадим уловил только одно:
        - Это я-то не умею отдыхать? Сейчас придешь домой и спросишь у своей Светы - пусть расскажет тебе в картинках, как я умею…
        - Говнюк.
        На этом сеанс психотерапии и закончился. Настроения разговаривать с ним больше не было.
        А дома Яну ждал разбитый в труху отец. На этот раз он хотя бы согласился поужинать с дочерью и для приличия поковырялся вилкой в спагетти. И даже пожилая домработница пыталась скрыть свой удрученный вид - та, проработавшая в доме уже несколько лет, тоже не могла привыкнуть к такому внезапному изменению атмосферы. А Яна сидела и укоряла себя за то, что еще час назад улыбалась виновнику всех эти несчастий. Она словно предавала любимого человека тем, что пыталась отыскать в Вадиме хотя бы зачатки совести. Жаль, что дуэли давно отменены. Какое это, наверное, наслаждение - проткнуть сердце мерзавца шпагой. И все равно она ловила себя на мысли, что с тем не все так просто. Например, его головные боли - ведь он не может игнорировать и их, как аргумент? Они и есть следствие его тотального самоконтроля на работе. И вся его гнилая натура, вполне возможно, тоже просто следствие. Как головная боль. И если Яна права, то и первое, и второе излечимы.
        Глава 8. Сувенирчики и другие подарки судьбы
        Отец довольно быстро пришел в форму и теперь лишь наедине с дочерью выказывал беспросветную тоску. Но как только в поле его зрения обнаруживался посторонний, у него словно счетчик переключался на максимальную громкость и привычную напористость. Яна понимала, что в этом есть нечто показное, но и спустя такое короткое время полного излечения не ждала. Лучшей стратегией оставалась простая поддержка и отсутствие лишних напоминаний о том, что он всё еще женат. Яна сама собрала вещи Светланы и утащила их с глаз долой в чулан, а потом выставила на сайте объявление о продаже баснословно родовитого щенка мальтезе, которого «добрая» хозяйка с чего-то решила оставить на их попечение. Однако звонками от благодарных покупателей ее не завалило - профессиональных разводчиков, которых можно довести до оргазма одним только описанием родословной выставленного экземпляра, в городе не так уж и много. Отцу об этом рассказывать Яна не спешила - тот, неровен час, еще бы и не одобрил такого отношения к ни в чем не повинной псине. Но Яна спешила избавиться ото всех воспоминаний, связанных со Светланой.
        А теперь обязанность заботы о симпатичном белобрысом Бобике она возложила сама на себя. И вдруг ее озарило идеей, которую вечером четверга она и поспешила воплотить в жизнь. Вадим открыл сразу и на этот раз даже не выдал удивления незваной гостье - похоже, привыкает!
        - Проверяешь, что ли? Я один. И у меня куча документов… а это что такое?
        Бобик, официальное имя которого запомнить было невозможно, прорвался в открывшийся проход, полностью оправдав все возложенные на него надежды.
        - Подарок тебе принесла… привела… В общем, дарю.
        - Не надо, - Вадим растерялся настолько, что даже Яну в квартиру пропустил.
        - Надо, надо! - она заранее решила не принимать ожидаемых протестов. - Да, ты часто занят, но твой доход вполне позволяет нанять человека для выгула и ухода. Щенок этот не вырастет большим, а значит, и хлопот с ним немного. И в конце-то концов, я разве не могу тебе сделать подарок, как твоя девушка? Ты ведь не обидишь любимую отказом?
        Она ухмылялась с таким неприкрытым издевательством, что Вадим не сдержал язвительности:
        - Допустим. Значит, я, как твой парень, могу подарить тебе завтра… крокодила? Ты же не обидишь любимого отказом?
        Яне расхотелось улыбаться. Она начала судорожно прикидывать в уме, можно ли в их городе купить настоящего крокодила, потому что если такая вероятность все же существует, то за Вадимом не заржавеет. Лучше уж выбрать какой-то полюбовный вариант:
        - Вадим! Ну ведь ты обещал содействовать! Я уверена, у тебя никогда, даже в детстве, не было домашнего питомца, - он в ответ только хмурился, но не спорил. - А я считаю, что это просто необходимо для очеловечивания!
        - Ни за что.
        - Вадим! - Яна добавила в голос мольбы. - Это ведь так здорово - когда тебя дома кто-то встречает, ждет. Конечно, ты этого пока не знаешь, так пора начинать узнавать!
        - Ни за что, - упрямо повторил он. - И если бы я захотел завести собаку, то это была бы… овчарка или дог там какой-нибудь немецкий, но точно не эта жалкая пародия на уродливую игрушку.
        - Бобик - хорошенький! - возмутилась Яна несправедливости. - Он очень породистый! Во всей России с такой родословной всего несколько штук наберется!
        - Если твой Бобик сейчас нагадит, то я убью вас обоих. И плевать на все остальное.
        Конечно, ожидать от него внезапной приветливости и не стоило, но Яна все-таки собиралась довести план до конца, потому что на самом деле видела в нем смысл.
        - Тогда пусть он у тебя поживет пару дней, а? Дай мне время убедить отца, раз уж я купила… и не знаю теперь, куда девать.
        Вадим наконец-то проявил хоть какой-то интерес:
        - Я очень сомневаюсь, что тебе не разрешат привести это домой. Покажи его Свете - ей точно понравится. Они даже чем-то похожи.
        А он интуит! Не в бровь, а в глаз. Щенок на самом деле был прехорошеньким, но Яне никогда бы не пришло в голову заводить такого - это была чистейшая инициатива Светланы. И та явно не звонила Вадиму, потому что он оставался в неведении - а это отчего-то радовало. Про уход мачехи из дома говорить было рано, поэтому Яна и решилась:
        - Да нет! Я просто подумала, что ты за два дня к нему привыкнешь и потом…
        - Ни за что. А если оставишь, то я вышвырну это существо на улицу.
        Вот это уже было возмутительно! Вроде бы он ни разу и не давал повода усомниться в своей жестокости, но и никакого рвения в заглаживании грехов не обозначал. А должен бы! Именно это Яну и подтолкнуло на решительный шаг в сторону выхода и продолжение движения под гневные комментарии за спиной. Она ответила, даже не оборачиваясь:
        - Хотя бы на два дня. А потом обсудим.

* * *
        Вадим начал внимательнее наблюдать за Яной с тех пор, как та якобы стала его девушкой. Она, к счастью, не вешалась при всех к нему на шею. Вообще не вешалась. Да и ничего особенно раздражающего не выкидывала. Но ее задумка о перевоспитании вызывала у Вадима приливы веселья. Наивная девчонка почему-то каждому своему нелепому поступку находила какое-то почти внятное объяснение. Сам он не видел в этом никаких причин для волнения, и пока Светлана может подмочить его репутацию, лучше всего иметь при себе это назойливое прикрытие.
        Наблюдения приводили его к мысли, что и в самой этой девчонке есть что-то особенное, неподвластное пониманию Вадима. Например, она без проблем влилась в коллектив - и, невзирая на свое льготное положение, почему-то не вызывала зависти прожженных сплетниц. По крайней мере такой, которая была бы заметна. Пётр Алексеевич, несмотря на то, что сам не поручал ей ничего серьезного, начал отзываться о ней, как о некоем «корпоративном талисмане» - мол, если бы не ее нахальство, то остальные новички втягивались бы куда дольше. Ей было несвойственно стеснение и закономерное уважение перед рангами - она запросто озвучивала любой вопрос и выставляла напоказ достижения своих товарищей, о чем те бы скромно молчали еще полгода. Это было объяснимо - другие студенты опасались вести себя нагло, а ей бояться было нечего. Вадим подозревал, что подобное происходило не только в «Нефертити» - это такая неотъемлемая черта избалованных вниманием детей. Если бы Вадим хотел воспитывать своего сына, то поступил точно так же - баловал бы именно до такого состояния. Только подобное самовосприятие с детства создает эгоистов и
новаторов, которым море по колено. Они не всегда самые приятные люди с точки зрения общепринятых норм, но зато без оглядки следуют своим порывам - не привыкшие, не успевшие узнать, что их могут осудить или остановить. Сам Вадим этому до сих пор не успел научиться, потому-то и относился к работе более ответственно, чем иногда позволяли его физические возможности. Всегда вынужденный пробиваться, он привык, что его действия постоянно кто-то оценивает. И эта инерция не пропадает после того, как пробьешься, как и у избалованных эгоистов не пропадает ощущение собственной значимости даже в самых затруднительных ситуациях.
        Яна же привлекала к себе не только раскрепощенным и легким характером, но, скорее всего, и внешностью. Она не была исключительной красавицей - просто ухоженная девушка, весьма приятная на вид. Однако ж в «Нефертити», наводненной профессиональными моделями, вряд ли могла бы выделиться. Да и Вадим бы на этом не заострил внимание, если бы не реакция других: Вильдо не выносил ее за излишний шум, но при этом улыбался всегда в ее присутствии; Денис провожал их задумчивым взглядом, когда они вечером уходили вместе. Слишком задумчивым, отчего Вадим даже начал видеть какой-то скрытый посыл. Хотя вполне возможно, что тот втайне надеялся на должность в компании… и провожал взглядом отнюдь не Яну.
        В общем, Вадим перестал раздражаться от Яны и всего, что с ней связано. Ровно до того момента, как она притащила к нему собаку. А потом и бросила, не слыша возражений. Вадим брезгливо осматривал шавку, которая даже на животное мало походила, а до собаки ей еще эволюционировать и эволюционировать. Конечно, у Вадима сложилось кое-какое мнение о различных породах, но вот таких - мелких тявкающих недоросликов - он на дух не переносил. Очень странно, что Яна остановила свой выбор именно на этом существе. Если уж ей втемяшилось в голову одарить его питомцем, то подошла бы черепаха… или рыбки. На худой конец, какая-нибудь кошка. Желательно очень ленивая, незаметная и лысая. И которая не стала бы орать в случае отсутствия кормежки.
        Он отыскал это за диваном - оно почему-то боязливо от него шарахалось. Вадиму же показалось, что оно уже начало линять, нарушая идеальный порядок его жилища своими белёсыми волосюшками, а когда оно еще и омерзительно звонко гавкнуло, то Вадим перестал себя сдерживать - ухватил за шиворот и потащил на выход. Недо-собака визжала, только прибавляя ему желания поскорее от нее избавиться. Вадим выгнал существо из подъезда и быстро закрыл дверь. На улице еще полно народа, и он не хотел быть уличенным в этом действе.
        Но теперь отчеты юридического отдела «Нефертити» никак не хотели укладываться в голове. Через полчаса Вадим устал от назойливой мысли, что Яна может разозлиться на него и пожелать отомстить. А отомстить та могла, да еще как! Он, тщательно все взвесив, решил, что лучше перетерпеть псину дома, чем ругаться с главным городским застройщиком из-за такой ерунды. Даже если включить стоимость полной чистки мебели - все равно выходило дешевле. Пришлось вздохнуть и накинуть куртку.
        Щенка возле подъезда не было, и тогда Вадим запаниковал, представляя себе все прелести последствий, о которых в самом начале почему-то не подумал. Он подошел к площадке, где гоняли мяч мальчишки лет десяти.
        - Так, пацаны, слушайте сюда! - дети остановились и без интереса уставились на подошедшего дядьку. - Я собаку потерял. Кто найдет - плачу тысячу.
        И тут же ощутил заметный прирост внимания к собственной персоне.
        - Какая собака-то? - спросил тот, что выглядел постарше. - Как зовут?
        Вадим дал описание, а кличку так припомнить и не смог:
        - Маленькая такая, - он показал руками. - Мерзкая болонка. Чисто-белая. Тявкает.
        - Ясно, - поняли работники задачу и кинулись в разные стороны.
        Вадим успел только выкрикнуть номер своей квартиры. Оглядевшись внимательно напоследок еще раз, он направился домой - если полупсина еще жива и находится в этом районе, то пацанята справятся и без него. А вот отчеты юридического отдела нет.
        Он не ошибся - собака была доставлена и оплачена через сорок минут. Теперь она, видимо усвоив урок, вела себя куда тише и сидела под дверью, тихо поскуливая, да и от ужина в виде колбасы отказалась. Вадим решил, что от голода подохнуть не должна - лишь бы дожила до того момента, когда он ее вручит обратно Яне.
        Скулеж разбудил его затемно, но Вадим заставил себя подняться с постели. Раз уж взялся, то надо довести дело до конца. К тому же существо это вполне было способно навалить кучку под дверью, а этого Вадим бы уже не перенес. Он зацепил свой ремень за ошейник, чтоб гадское отродье снова не сбежало и отправился встречать рассвет.
        Собака продолжала вести себя странно, как и вчера, но дела свои поспешила сделать, пока недобрый хозяин не потащил обратно. Она все время скулила и тянула ремень, но Вадим не рискнул дать ей волю. И уже на входе в подъезд его взгляд зацепился за объявление… о пропаже собаки.
        Еще толком не поняв, что происходит, Вадим подхватил свою под лапы и поднял. Тщательно сопоставил морду с черно-белой фотографией. Оцепенел. Оттянул пальцем ошейник - и оцепенел повторно. Он сейчас не мог точно сказать, был ли на том существе, что вчера притащила Яна, ошейник, но на этом была указана та же кличка, что и в объявлении. И теперь он держал чью-то краденую собаку и не мог оторвать ошарашенного взгляда от тоскливого ее. В этих черных пуговках так и читалось: «Ну все, мерзавец, теперь тебе хана! Ты и Янкину собаку просохатил, и эту украл!», и фантазия тут же услужливо нарисовала его несветлое будущее с кучей скандалов.
        Вадим не привык долго нервничать, поэтому заставил себя успокоиться и начать соображать. Яна, скорее всего, тоже не отличит эту белобрысую варежку от предыдущей белобрысой варежки. Можно попытаться решить хотя бы одну проблему. Однако ж теперь он отчетливо видел, что эта особь явно покрупнее… И если псина останется в его квартире, то ее придется выгуливать - а раз хозяева живут в этом же доме, то непременно узнают. Да и вчерашних мальчишек рано или поздно опросят, и не факт, что те не укажут на него пальцем. Тысяча рублей-то уж наверняка потрачена, о благодарности можно и забыть. Да и какой благодарности он ждет от пацанят, которые тут же сообразили, как быстрее заработать и притащили ему первую подходящую под описание псину?
        Из разумных выходов оставался только один. Вадим еще раз взглянул на объявление, потом опустил псину на землю, отцепил ремень и мягко оттолкнул животное подальше от себя. Со страхом огляделся вокруг, но никакой слежки или случайных свидетелей не заметил. И как только собака побежала в сторону своего подъезда, он тут же рванул в свой. Его будто подгоняло слово «вор», кричало в спину, заставляя увеличивать скорость.
        Итог мирного договора с Яной: минус тысяча рублей, минус килограмм нервных клеток, минус спокойствие, если его кто-то успел заметить в компании подозрительной болонки. Зато плюсы выглядели все более и более иллюзорными.
        Он так и не решил, что скажет нахалке, когда подъезжал к офису. Конечно, недовольное ее лицо он заметил сразу, но спокойно припарковался, еще более спокойно вышел из машины, и совсем уж по-королевски направился к ней.
        - Тебе не стыдно?! - вместо приветствия заявила она. - Это ж до какой степени надо быть отморозком, чтобы выкинуть щенка на улицу?
        Вадим моментально сопоставил факты, шумно втянул воздух, но предпочел не отвечать ничего - вместо того, чтобы озвучить все, что накипело за это ужасное утро. Яна видела, как он вытолкнул оригинал собаки из подъезда и тут же подобрала. Какое же облегчение, что она не в курсе о происшествии с фальшивкой - Вадим не мог себя представить в главной роли такого позорного зрелища. Ну и кто после этого отрицательный персонаж? Нахалка продолжала громко взывать к его совести:
        - Конечно, я осталась понаблюдать за тобой… И все равно не ожидала, что ты на такое решишься! Как спалось тебе, падла?
        - Замечательно, - соврал он. - Снились маленькие белые щенята, визжащие под колесами машин.
        Она выпучила свои и без того огромные глазищи:
        - Я таких гадов раньше не встречала… Циничный ублюдок с калькулятором вместо мозгов!
        - Спасибо за комплимент, милая. Сегодня едем к Ксюше на день рождения, не забудь.
        Яна от этих слов почему-то начала задыхаться:
        - Т-ты… ты! Да я… Я лучше отцу расскажу про тебя. Нет, не про Светлану - черт с ней! Скажу, что ты меня ударил! И обматерил! И…
        - Стоп, - Вадим остановил и ее, и свои мысли. - Давай-ка отмотаем назад. Когда это я тебя ударил?
        Теперь она смеялась, напоминая сериального злодея:
        - Вчера! Когда я тебе Бобика принесла! И обматерил! И снова ударил! Ногой! Забыл?!
        - Значит, либо Бобик, либо ударил? - она, по всей видимости, не уловила сути вопроса, и потому замолчала, продолжая возмущенно хлопать глазами. - Допустим. Тогда я согласен на Бобика. Где, где моя прелесть? Надеюсь, ты о нем хорошо позаботилась?
        Сказано это было абсолютно неэмоциональным тоном - словно с листа прочитал. Но Яна впечатлилась:
        - Ты… серьезно?
        - Абсолютно. Но только на время - если мы с этой мерзостью не уживемся, то заберешь. Но будет считаться, что я типа попытался.
        Теперь Яна пришла в замешательство:
        - Ну… А какие гарантии, что ты его снова не выкинешь? Или что не будешь обижать?
        - Не выкину, раз сказал. А обижать… мне, по-твоему, больше делать нечего? Вот тебя я еще ни разу на самом деле не пришиб - не это ли показатель моего ангельского терпения?
        Она прищурилась:
        - А я вот возьму и сделаю вид, что у тебя совесть проснулась, а не отца моего боишься!
        - Вот возьми и сделай, - парировал Вадим. - Так что, снова по рукам?
        - По рукам, - смилостивилась Яна и протянула ему свою.
        И как только Вадим ухватил ее за ладонь, дернул резко на себя и процедил сквозь зубы:
        - Я не хочу ругаться с твоим отцом, но готов к этому, если потребуется. Так что не наглей. А шавку твою я беру только потому, что привык соблюдать все договоренности. Ясно? - та немного испуганно кивнула и попыталась вырваться. - И ты со своей стороны обещай, что если мы не уживемся, то ты ее заберешь.
        - Обещаю, обещаю, отпусти уже!
        Он не спешил следовать ее указаниям.
        - Так что, сегодня едем к Ксюше на день рождения, милая?
        - Да, милый, чтоб у тебя руки отсохли!
        - Мне нравится, когда все идет по плану, - Вадим улыбнулся, тут же отпустил ее и уверенно направился к зданию.

* * *
        Яна терла запястье и смотрела ему в спину. Непонятный и неприятный человек этот Константинов, что уж говорить. И несмотря на все внешнее спокойствие, еще и агрессивно настроенный! Хотя хладнокровию у него поучиться не помешало бы.
        - Привет! Ты в порядке?
        Яна повернулась к подошедшему Денису и искренне улыбнулась.
        - Привет! Конечно! Ну что, идем на службу? В бой, как говорится!
        Денис тоже посмотрел в сторону Вадима и спросил:
        - Так вы правда встречаетесь? - Яна неуверенно кивнула. - И что, поссорились?
        Девушка только отмахнулась:
        - Да нет! Я ему собаку подарила, безбожно дорогую, а он поначалу отказывался. Но я его убедила!
        - Выглядело так, словно он тебя в чем-то убеждал…
        До Яны только теперь дошло, насколько внимательно Денис за ними наблюдал. Им надо быть осторожнее, пока они хранят легенду. А сохранение легенды - единственная возможность попытаться пробраться под непроницаемую носорожью шкуру гендиректора «Нефертити».
        - Да брось! - Яна легко рассмеялась. - Это же Вадим, чтоб его перелопатило зигзагами, Александрович! Руководитель восьмидесятого уровня! Вот он и руководит всем вокруг… и пока не привык к тому, чтобы руководили им. Но я медленно, но верно его перевоспитываю!
        И так, со смехом, они и направились в царство полного тоталитаризма Вадима, чтоб его все-таки ничем не перелопатило, Александровича.
        Яна, улучив свободную минутку, позвонила отцу. О скором переезде Бобика она решила оповестить родителя именно таким образом, потому что его жалобные глаза - отца, а не Бобика - могли бы и заставить ее передумать. Он ожидаемо сокрушался и заверял, что Света вернется за собакой, когда где-нибудь устроится. Яна же со своей стороны рассказывала витиеватые байки о том, как ее парень с детства мечтал именно о такой собачушке. Сошлись на том, что если Светлана все-таки вернется, то Вадиму придется отдать прежней хозяйке старого друга. Бедный отец никак не мог понять, что Светлана без его финансовой поддержки просто не потянет содержание этого избалованного щенка. Да и вряд ли у нее теперь будет время на такую роскошь, как симпатичный и абсолютно бесполезный пёсик. Или отец просто надеялся, что Светлана вернется? Вот именно поэтому Бобик теперь и должен жить в каком-то другом месте! Чтобы лишний раз не питать ненужных надежд.
        После работы она сразу отправилась домой, а Вадим, которому предстояло решить еще пару вопросов, пообещал, что заедет за ней через час.
        Выбирая наряд, Яна задумалась о том, что с Вадимом дело пошло бы куда легче, понравься она ему. В смысле, как настоящая девушка, а не надоеда с собачкой. Вряд ли он включает режим подонка в тех случаях, когда объект его заинтересовывает. Яна пристально рассмотрела свое изображение и после недолгих размышлений распустила волосы. Подумала - и снова прошлась кисточкой с тенями по векам. Неплохо для любителей девушек поярче. Еще раньше Яна предположила, что Вадим предпочитает высоких, поэтому нацепила туфли на шпильке. Осмотрела себя еще раз - очень неплохо! Если откинуть возраст, который сегодня ничем не исправишь, то Яна имела все шансы, чтобы произвести на Вадима впечатление. А потом взять тепленьким и вытравить из него всю гнильцу.
        Отец тоже выскочил из дома, чтобы ее проводить. Сейчас ему портить настроение своими ограничениями Яна не собиралась и потому решила потакать хотя бы таким мелким прихотям. И тот вел себя максимально прилично:
        - Здравствуй, Вадим! А когда ты к нам на ужин придешь?
        Тот ответил на рукопожатие.
        - Надеюсь, что скоро. Но сами понимаете, дела.
        - Дела, как же! - отец расхохотался - искренне, совсем как раньше, но от этого Яне стало только еще грустнее. - Будто я не понимаю, что вам и без меня хорошо! И Бобика еще у нас выпросил… эх! Ну забирай, раз так, только вот…
        Яна поняла, что отец может наговорить лишнего, поэтому просто ухватила Вадима за локоть и завопила что есть мочи:
        - Все-все, пап! Мы опаздываем! Бобика заберем вечером, если не поздно вернемся. Или завтра! Пока, целую!
        Вадим уточнил, когда уже машина тронулась с места:
        - Про «выпросил Бобика» можно поподробнее?
        - Да забей! - Яна просто отмахнулась от вопроса, как от надоевшей темы. - Так что, куда конкретно мы едем? Чего ждать? К чему готовиться?
        Вадим на нее, кажется, так ни разу и не взглянул - зря марафетилась! Он ответил, как всегда, конкретно по делу:
        - В дом к Ксюшиным родителям. Хотя она у Кира живет, но праздновать решили где места побольше. И сразу должен предупредить - у Ксюши целых семь братьев. И они меня не очень-то любят.
        - Ха! Как будто тебя вообще хоть кто-то любит! - не удержалась Яна. Не слишком хорошая стратегия, если она собиралась ему понравиться. И поняв свою ошибку, тут же сменила тему. - Семь братьев?! Это… какой же простор для сувенирчиков! Почему ж ты сразу не сказал?
        - У тебя болезнь какая-то по поводу сувенирчиков? Я просто не выношу любые бесполезные вещи.
        - О! А когда у тебя день рождения? Хочу заранее запастись!
        - Сувенирчиками?
        - Ими.
        - Забудь. В моем доме сувенирчиков не будет.
        - …а ведь завтра ровно шесть дней, как мы встречаемся! Чем не повод?
        - Меня тошнит от одной только мысли.
        - …надо подобрать что-то эпичное! Чтоб ты обалдел и полюбил сувенирчики так, как люблю их я!
        - Помогите… Кто-нибудь…
        Глава 9. Тёмные прогулки с тёмными попутчиками
        Ксюшина семья жила почти на окраине города. Дом поначалу впечатлил своими размерами, но когда Яна попала внутрь, то пришла к мысли, что даже и это нескромное жилище маловато. Там присутствовали многочисленные братья именинницы со своими жёнами или подругами, что уже создавало толпу. Конечно, Лиза с Кириллом тоже подбежали к новоприбывшим. Вся эта кавалерия производила такой шум, что вопрос о том, почему решили праздновать не в ресторане, сам собой отпадал. Их с Вадимом чуть ли не снесло с ног звуковой волной, и пока они пытались восстановить равновесие, стащили верхнюю одежду и выхватили из рук маленькую коробочку с подарком. Яна и опомниться не успела, когда Ксюша принялась восхищаться их выбором:
        - Русалочка? Как здорово! Но… зачем же так тратиться? Спасибо, Вадим, Яна.
        Она обняла обоих по очереди, и после этого волна родственников, слабо разбавленных гостями, понеслась куда-то вглубь. Но за огромным столом все неожиданно быстро угомонились и теперь Яне позволили спокойно оглядеться. Ксюшины братья были похожи между собой - и внешностью, и импульсивным характером. Среди них самым тихим и спокойными выглядел младший - Андрей, с которым Яна успела познакомиться в больнице. И оставалось только удивляться, что яркая и необычайно красивая Лиза выбрала именно его. Но то, что она готова пылинки сдувать со своего парня, было заметно даже невооруженному взору. А уж вооруженный бы сразу выловил его некоторую отстраненность по отношению к ней. Но последнее можно было списать на замкнутый характер, не приемлющий демонстративности чувств. Ксюша же с Кириллом выглядели одинаково темпераментными - и на будущее этой пары можно было ставить с той же уверенностью, если на скачках среди тяжеловозов появляется одна английская скаковая. Они постоянно препирались, но под каждым взглядом улавливался смысл - и, может быть, только теперь Яна отчасти поняла нелепые рассуждения Светланы.
Мачеха поступила глупо, но еще глупее прожить жизнь, ни разу не обменявшись с кем-то такими же взглядами.
        Конечно, рано или поздно всеобщее внимание должно было споткнуться и об их несуразную парочку.
        - Ты на этот раз серьезно или на спор? - весело прищурился один из старших братьев, обращаясь к Вадиму.
        - Какое тебе дело? - поинтересовался тот.
        - На спор? - одновременно с ним уточнила Яна.
        И была посвящена в трогательнейшую биографию своего «возлюбленного». Оказывается, тот девушек нередко и на спор в себя влюблял, а не только физиологические нужды тешил. Она не стала падать в обморок, потому что эта информация прекрасно вписывалась в уже составленный психологический портрет. И чтобы закрыть тему, она заявила:
        - Ребят, а давайте мы сами разберемся? Конечно, за Вадимом числится… пара аморальных поступков, но люди меняются.
        - Люди-то да… - зачем-то начал спорить другой из братьев.
        - И мой отец - владелец «Мегастроя»! - добила Яна, поняв, что иначе никто не поверит в искренность чувств Вадима, а значит, продолжат мусолить их отношения. - Так что сами прикиньте, насколько у нас все серьезно.
        И это сработало. Тут же раздались саркастичные смешки:
        - А-а!
        - Ну тогда ясно.
        - Если Вадим и способен влюбиться, то только в «Мегастрой».
        - Да про эту романтическую историю барды песни слагать начнут!
        - Ага, точно! «О том, как Нефертити вышла замуж за Мегастрой. А потом Константинов не только всех одел, но еще и обстроил».
        - Кто-о-о у нас будет новым мэром?
        Неугомонный хор удалось перекричать только Лизе, которая не могла стерпеть насмешек над близким другом и начальником в одном лице:
        - Смейтесь, смейтесь! Между прочим, Вадим и строительство потянет, и что угодно - в отличие от вас всех вместе взятых!
        Это заявление уверенными кивками подтвердили Ксюша с Кириллом, и даже нехотя Андрей.
        Сам Вадим просто молча улыбался - и невозможно было оценить, как он отреагировал на такую постановку вопроса. Зато и разговор дальше продолжать было незачем, поэтому когда они обхохмили все самое светлое и чистое, касающееся новой романтической истории в их кругу, переключились на другие поводы для смеха. Следовательно, Яна все сделала правильно.
        После длительного застолья шумиха разгорелась с новой силой. Выяснилось, что все идут во двор играть в футбол. Ненормальная семейка, которая Яне нравилась всё больше и больше, вообще тихо и мирно жить не умела. Она тут же стянула свои шпильки и нацепила предложенные тапки, порадовалась, что подол на платье не слишком узок и не должен мешать. Дело было не в самой игре, конечно, а в этой атмосфере - когда взрослые люди разных возрастов, полов и степени наманикюренности начали носиться по освещенному фонарями двору и ржать, подобно двум противоборствующим стаям гиен.
        Некоторые в действе участие не захотели принимать - и в их числе ожидаемо оказался Вадим. Он уселся на скамейку рядом с Лизой и с таким же серьезным видом, как на планёрке, что-то рассказывал. И этот человек еще заявлял, что умеет отдыхать!
        Яна не играла хорошо в футбол, но этого и не требовалось. Противоположная команда милостиво разрешила ей забить один гол, а после станцевать победный танец. И даже несмотря на очевидные поддавки, ее команда проиграла - Кирилл тут же обвинил в этом ее. Яну, а не судью в лице пожилого папы всей этой оравы! Тот отличался веселым нравом и полным незнанием правил игры! Кирилл же не стал разбираться, где справедливость, и после гневной тирады кинул в нее мячом, но Яна была готова к навесной подаче. Она поймала летящий предмет и в намерении отомстить тут же подняла руку - если в футболе она чайник, то волейбольную прицельную подачу даже с таким мячом осилит. И, передумав в последнюю секунду, изменила мишень.
        Вадим не успел среагировать - только попытался увернуться, но мяч все равно угодил ему в плечо. Он подскочил на ноги, нервно отряхнул одежду.
        - Что ты творишь?
        - Это ты что творишь, Эль Дьябло? - под всеобщий хохот заявила Яна. - Иди играй со всеми, как воспитанный мальчик! Или ты слишком крут для нашей песочницы?
        Вадим шагнул к мячу, подцепил носком вверх и пнул прямо в нее с такой силой, что даже воздух загудел. Но Яна успела отскочить в сторону.
        - Гол! - закричала она, и этот радостный вопль подхватили все, но непроходимый судья не стал корректировать уже закрытый счет.
        А потом все с тем же азартом приводили себя в порядок, умудряясь помещаться в ванной чуть ли не по десять человек. После огромного торта наступило время и караоке-баттла - и на этот раз Вадим отсиделся в сторонке. Яне же было весело - а когда Яне весело, то можно и самой песню забабахать, и под другие потанцевать. Она не являлась счастливой обладательницей чистейшего сопрано и идеального слуха, но эти недостатки с лихвой компенсировались рвением и блестящими глазами.
        Уходить отсюда не хотелось, да и Вадим не торопил. Но когда первые гости начали собираться, то и Яна была вынуждена смириться с неизбежностью. Но она успела еще разок забежать на кухню и схватить последний кусочек торта, а потом пришлось с набитым ртом прощаться. Вадим же всеми силами изображал, как ему не стыдно за ее поведение.
        - Такси вызовем?
        Вадим остановился возле своей машины. он выпил шампанского в самом начале вечера, и теперь прикидывал, стоит ли рисковать. Водителя вызывать посреди ночи - сущий кретинизм, поэтому лучшим вариантом было оставить машину тут до завтра, а пока уехать на такси.
        - Ну уж нет! - возмущалось за его спиной нечто, еще не прожевавшее торт. - давай лучше пешком? Ночь какая, прогуляться хочется! осенняя ночь была прохладной, но не до такой степени, чтобы они успели замерзнуть намертво. Он повернулся к Яне:
        - Ты представляешь, какое тут расстояние? она осмотрелась по сторонам и вмиг сориентировалась:
        - Если вот туда, напрямик, то быстро пройдем частный сектор и пустырь. А как нагуляемся, то там уже поймать такси не проблема!
        Вадим только пожал плечами и направился в указанном направлении. Девушка семенила рядом и помалкивала. Как он и ожидал, Яна без труда влилась и в это общество - она везде вела себя совершенно одинаково и потому выглядела как в своей среде, где бы ни оказалась. Вечер вообще прошел весьма неплохо, искренней легкостью, в том числе и благодаря Яне. даже его не донимали злобными шутками, чего он всегда ждал при встрече с Ксюшиной незакомплексованной и не слишком-то воспитанной родней. Если он повстречается с Яной еще пару недель - то так вообще сможет наладить отношения с любыми людьми, с которыми раньше и не собирался ничего налаживать.
        Поскольку они решили сократить путь, то свернули с общей дороги. этот район был безопасным, и единственная неприятность, с которой они могли столкнуться, - отсутствие хорошего освещения. Вадим сам подставил Яне локоть, а она тут же вцепилась, принимая помощь. оба решили, что неплохо бы добраться до места тем же составом, которым они и начали это путешествие, а потому поддерживающая рука товарища не выглядела чем-то из ряда вон.
        Вадим не выдержал того, что неизлечимая тараторка ведет себя неестественно тихо:
        - Ты почему молчишь? Я начинаю за тебя беспокоиться.
        - Беспокойся, - фыркнула она. - Молчу, потому что не знаю, о чем с тобой говорить.
        - Раньше постоянно находилась тема, - закономерно заметил Вадим. - У тебя же что на уме, то и на языке. она отчего-то грустно вздохнула, но спорить с этим утверждением не собиралась:
        - Знаешь… А у тебя замечательные друзья. даже Лиза… она кажется такой напыщенной, но в этом кругу совсем другая, более настоящая, что ли… Может быть, вся ее напыщенность в фирме это просто необходимый атрибут ее положения?
        Такими темпами Вадим скоро пожалеет; что не перетерпел тишину. Но сейчас начатый разговор необходимо было поддерживать:
        - Отчасти. Просто она очень влюблена в Андрея, поэтому привыкла с его семье и вести себя не так напыщенно. он не стал бы терпеть ее высокомерия.
        - Ишь как - задумчиво восхитилась Яна. - Любовь делает Лизу лучше?
        - Лучше? - Вадим решил поддержать этот разговор. - Нет, любовь делает Лизу… более удобной в обращении. Теперь с ней легче общаться всем подряд она уже не выпускает клыки и когти каждый раз, как ей захочется. она подстраивается под Андрея и даже сама об этом не задумывается. Любовь делает Лизу глупой дрессированной обезьянкой.
        - Зато счастливее!
        - Возможно, - с этим Вадим спорить не мог, потому что лучшая подруга, и правда, в последнее время чаще улыбалась.
        Яна теперь в тишине оставаться не собиралась:
        - А ты влюблялся когда-нибудь? этого вопроса при заданном направлении разговора стоило ждать. Вадим ответил коротко:
        - Мне было некогда.
        Пальцы Яны на его локте сжались сильнее.
        - Да брось ты, железный человек! На все остальное у тебя время находилось. Поверь, одна постоянная девушка отнимает времени ничуть не меньше, чем сотня переменных! Разве не так?
        Вадим рассмеялся тихо.
        - Не так. Сотня переменных проходит мимо, а одна постоянная отвлекает твои мысли от дела.
        - Посмотрите только, какой деловой!
        Она остановила его, чтобы попытаться заглянуть в лицо. Вокруг темнел небольшой пустырь, и последние дома частного сектора теперь остались позади. А до первых пятиэтажек еще топать и топать. эта мнимая изолированность создавала ощущение дребезжащего уединения - словно не за двести метров, э за миллиард километров, ни одной живой ДУШИ нет.
        - Я тебе говорил про свою мать, - возможно, поддавшись этому тягучему уединению, он и решил отвечать искренне. - А отец много пил. Я очень рано понял, что или буду вкалывать, как проклятый, или через пару лет начну составлять ему компанию за грязным столом. И тогда я отодвинул все, что помешало бы мне - друзей, девушек, развлечения. только учеба, олимпиады и поиски путей попасть в элитную гимназию. это было начало, но, как видишь, я все сделал правильно.
        Яна кивнула.
        - Но ведь друзья потом у тебя появились. Кирилл и Лиза - разве вы не с гимназии дружите?
        Вадим усмехнулся, задумчиво глядя в сторону:
        - Они не оставили мне выбора. И всегда с уважением относились к моему пути. Не пытались переделать, не осуждали, а просто были рядом. Какая девушка потянула бы такую миссию?
        Яна приняла этот аргумент, потому что сразу продолжила его мысль:
        - Хорошо. Но ведь теперь ты можешь себе позволить остановиться! Я имею в виду, ты достиг такого прочного положения, что уже совсем необязательно придерживаться тех же темпов.
        - Не знаю… это не так уж и просто остановиться, когда много лет подряд ты себе запрещал останавливаться.
        - Вот именно! Ты продолжаешь тянуть по инерции! «Нефертити» не развалится, если ты не будешь лично проверять каждый рекламный буклет или присутствовать на всех без исключения встречах с поставщиками! ты создал идеальную работающую систему, так позволь ей уже работать самостоятельно - не контролируй любую мелочь!
        Вадим смеялся - то ли оттого, что студентка вздумала его поучать, то ли от ощущения простоты такого выхода, но в ответ сказал лишь:
        - Хорошо. Я попробую, только отстань. он попытался продолжить путь, но Яна не позволила сделать ему и шага, ухватив теперь за плечи.
        - Нет-нет! Все не так просто! Для этого надо научиться себя отпускать.
        - Отпускать? - ему и правда стало интересно.
        - Ну да! Отпускать! Творить глупости, тупить, позориться, не оценивать каждый шаг, не обращать внимания на взгляды окружающих.
        - И ты, безусловно, знаешь, как это сделать, - обреченно резюмировал Вадим.
        - Понятия не имею! - бодро отозвалась Яна. - Но некоторому сумасшествию научить вполне могу.
        Вадим просто молча ждал, какой еще бред придет в голову такого, на первый взгляд, безобидного существа.
        - Я вот что вспомнила - в фильмах видела - людям, если надо избавиться от внутренней тяжести, иногда помогает просто поорать - во всю глотку, ни о чем, в никуда. тут, конечно, нет утеса над бескрайним морем или хотя бы обрыва над лесом, но сойдет для сельской местности.
        Да уж, с бредом он угадал на сто процентов.
        - То есть я должен поорать? И все сразу станет легко и правильно, так?
        - Это только для начала! - остудила она его энтузиазм, который не сильно-то и разгорелся. - давай-давай, приготовься, будешь орать.
        - А-а-а! - издевательски промычал он ей в лицо.
        Но торпеду с траектории насмешками не сбить:
        - А теперь в сторону и погромче!
        - А-а-а! - послушно и чуть громче крикнул Вадим. - А-а-а! А-а-а-а если кто-нибудь сюда прибежит на мой зов?
        - Не прибежит! - уверенно заявила Яна. - давай тогда что-нибудь членораздельное кричать, а то ты действительно больше раненого мамонта напоминаешь… Так, громко, изо всех сил кричи: «Я дурак!»
        - Сама дура! - крикнул Вадим.
        - Молодец! Надо еще громче! Продолжаем: «Я мерзкий, циничный ублюдок!»
        - И совсем я даже не мерзкий!
        Яна тоже начала кричать, чтобы и он, поддавшись положительному примеру, перестал себя сдерживать:
        - Я разрушаю чужие жизни и даже не оглядываюсь!
        - А с чего вдруг мне оглядываться на чужие жизни?!
        Теперь они кричали громко в разные стороны.
        - Чтобы быть человеком! - орала Яна.
        - Обойдусь! - отвечал Вадим.
        - Ты просто не пробовал!
        - Зато у меня есть человеческий детёныш!
        - Точно! Нам пора навестить твоего сына! Лиза говорит, что он сильно на тебя похож!
        - Ты просто хочешь посмотреть на мою копию, которая еще не успела испортиться?!
        Каждая следующая фраза звучала все громче.
        - Я хочу увидеть, как твоя копия мочится в памперс и пускает пузыри!
        - Уговорила! Я тоже хочу на это посмотреть!
        Яна не выдержала и расхохоталась, Вадим тоже рассмеялся.
        - Ну что, хоть немного полегчало? - отдышавшись и уже спокойным голосом спросила девушка.
        - Ни черта подобного, - весело отозвался Вадим. - Пойдем уже отсюда, а то если народ прибежит, то мне придется показать на тебя пальцем.
        - Пойдем, сейчас, - но вопреки своим словам, Яна снова взяла его за плечи. Слушай, да перестань ты оценивать себя со стороны бесконечно!
        Веселье исчезло под натиском этого момента и полученного настроения. Вадим притянул ее к себе и поцеловал. Поддался порыву, который она сама же и спровоцировала - и в голове не осталось ни единой мысли, только желание, чтобы она ответила. Раз уж хотела, чтобы он слетел с катушек так это то самое и есть. Почему же она не хочет слетать с катушек вместе с ним?
        Яна замерла буквально на несколько секунд, а потом отпихнула его с такой силой, что и сама отшатнулась назад. В темноте запнулась обо что-то и упала.
        - Ты что себе позволяешь, придурок? - злобно процедила она, но тут же застонала.
        Вадим присел перед ней на корточки. Как она на таких каблуках вообще добралась сюда невредимой? А ведь сам он даже не обратил внимания на ее обувь. Хотя, возможно, где-то подсознательно и отметил, что она будто стала выше, но отвлекся на что-то другое.
        - Я ногу подвернула! - хныкала Яна.
        Этого еще не хватало. вряд ли на этот пустырь можно вызвать такси. Вадим соображал, что делать, а усиливающееся нытье его начало раздражать. он резко поднялся на ноги.
        - Ладно, сиди здесь. Я вернусь за машиной, тут можно вокруг объехать…
        - Нет! - она даже ныть перестала, чтобы возроптать. - Ты меня тут одну хочешь бросить? В темноте?!
        Ну да, - магия момента осталась в прошлом, и теперь Вадим только удивлялся, что это вообще на него нашло - эта наглая пигалица не вызывала никакой нежности.
        - Или звони отцу - пусть приезжает и забирает тебя.
        - Ты спятил?! - она снова попыталась подняться, но тут же рухнула обратно.
        Вадим решил, что продолжать спорить глупо, поэтому просто развернулся и пошел в ту сторону, откуда они явились.
        - Вадим! - сначала грозно, а потом все более и более жалобно звала она вслед: - Вадим! Пожалуйста! Вадим…
        Через несколько шагов он замер, дал себе пару секунд, чтобы вдоволь поскрипеть зубами, и вернулся. она прекратила мольбы и потянула к нему руки, как к какому-то благодетелю. Яна не выглядела тяжелой, но даже если идти вперед и там поймать такси, то путь не слишком близкий. Назад возвращаться еще дальше. он тяжело вздохнул, помог ей подняться, а потом повернулся, чтобы она смогла залезть к нему на спину.
        Вадим приближался к огням, опасаясь, как бы самому не споткнуться, а Яна тихо сопела ему в шею. Похоже, на этом ее рвение к общению окончательно иссякло. Связался же он с этой дурой набитой, которой на таких шпильках вздумалось прогуляться!
        Через пятнадцать тяжелых минут они добрались до освещенной улицы, где Вадим сбросил надоевшую ношу на землю и позвонил в службу такси. Калеченная же стояла рядом и подозрительно улыбалась.
        - Как твоя нога? - поинтересовался Вадим без любопытства.
        Прекрасно! А что с ней? - она заливисто рассмеялась… и принялась изображать тот же самый танец, который сегодня уже изображала после своего гола.
        Вадима от неожиданного понимания даже закачало.
        - Обманула? зачем?
        - А когда еще получится прокатиться на самом Константинове, а? Я, конечно, лучше б на ручках поехала, но и так неплохо получилось! Ну же, улыбнись, не будь таким смурным!
        - Не-на-ви-жу, - чеканя каждый слог; признался Вадим. - В следующий раз только пинками.
        - В следующий раз? Еще свидание? Ура-ура! - она даже смеяться прекратила, чтобы показать ему язык.
        Когда такси притормозило возле ее дома, он практически вытолкнул Яну из машины. Но она отважилась прощально помахать ему рукой. Настроение у них явно было окрашено в разные цвета.
        
        Вадим уже после душа налил себе немного коньяка и уселся в кресло, чтобы сделать вывод о последнем дне. Украденная собака, Яна, Ксюшины братья, снова Яна, жуткая прогулка в темноте - и опять Яна, уже отчетливо ассоциирующаяся с неприятностями, мерзкими болонками и еще более мерзкими сувенирчиками. Вадим начал смеяться - сначала нервно и тихо, а потом все легче и громче, как будто и правда, сегодняшние крики на пустыре размыли в нем какую-то границу.
        Глава 10. Счастливое материнство и детективы
        Яна радовалась тому, что удалось Вадима достать. Он отличался невероятной эмоциональной непоколебимостью, и потому каждый раз, когда удавалось его привести в более человекообразное состояние, Яна считала это своей маленькой победой. Правда, с чего вдруг он полез целоваться - неизвестно. Вполне возможно, колоссальное воздержание за последние несколько дней помутило его разум. В любом случае это не было продиктовано какой-то искренней симпатией, а значит, об инциденте можно благополучно забыть.
        Но похоже, достала она Вадима не окончательно, потому что он позвонил уже на следующий день как ни в чем не бывало. Надо же, а Яна посчитала, что на вчерашнем вечере их романтические отношения накрылись медным тазом.
        - Занята? - он начал без приветствия и не стал дожидаться ее. - Вчера у нас с тобой зашел разговор о моем сыне - ну так как, ты еще не сдулась?
        Сдулась - не очень точное описание, но лучше, чем любое другое.
        - Так ты собираешься продолжать корчить из нас парочку? - отвлеклась Яна на собственные мысли.
        - Да, - он ненадолго задумался. - А в чем проблема? Условия нашего соглашения изменились?
        - Н-нет, - она не смогла сообразить, что еще ответить. - Так, ладно, каков план? Тогда и про Бобика все в силе?
        - Конечно, раз сказал. Так вот - мне только что Татьяна звонила, чтоб деньги перевел. А я возьми - и ляпни, что в гости хочу. А они возьми - и согласись. И я подумал, что раз это была твоя идея, то и компанию не откажешься составить. А потом за мопсом твоим заедем.
        - Его зовут Бобик, если в сокращенном варианте! Хотя бы это запомни, - Яна до сих пор сомневалась, что милую псинку можно отдать на попечение тирана. - Хорошо, поеду с тобой.
        Раз пациент сам напрашивается не лечение, то настоящий специалист не имеет права отказать.
        Вадим заехал через час на своей машине, которую уже успел забрать от дома Ксюши. Ждал на улице - в этом его поведение было полностью оправдано, ведь он понятия не имел, что Светланы давно и след простыл. Встретиться с любовницей в доме мужа - это, наверное, даже для него слишком. Или он попросту не спешил рисковать с ее реакцией, что еще более объяснимо. Яна села на переднее сиденье, но разговор начинать не спешила, предоставляя ему право первого слова. Кажется, он свою речь обдумывал заранее, но она никак не хотела выдавливаться:
        - Что там насчет сувенирчиков? С пустыми руками же к дитю не едут?
        Яна чуть не расхохоталась:
        - Заскочим в детский. Сувенирчики малышам не дарят… папаша.
        На этот раз он вообще ничему не сопротивлялся, только кредитку в нужное место подсовывал. Яна и сама была не слишком-то в курсе, что дарят таким маленьким детям, но консультанты, почуяв запах безалаберных клиентов, в мгновение ока битком набили целый пакет какими-то непонятными, но дико цветными атрибутами счастливого детства.
        Татьяна встретила их усталой улыбкой. Яне даже показалось, что имя ее было забыто сразу после знакомства. Возможно, дело было в том, что никто не привык воспринимать текущих девушек Вадима всерьез. Или причина была все же в другом, потому что Таня мгновенно запричитала:
        - Он спит сейчас! Вы же не торопитесь, да? Руки помойте с мылом и посидите тут, а я совсем-совсем немножко погуляю. Одна!
        - Э-э-э? - переспросил Вадим.
        Татьяна умоляюще заломила руки, а ее глаза подозрительно заблестели:
        - Прошу! Минут двадцать! Мне очень-очень надо! На лавочке посидеть!
        И вылетела из квартиры, едва только успев схватить куртку. Вадим с Яной озадачено переглянулись, но начали снимать обувь.
        Двухкомнатная квартира в самом центре города была шикарной, но каждый угол ее буквально кричал о том, что тут обитает ребенок - развешанные пеленки, разбросанные игрушки, баночки с присыпками и невероятное количество погремушек. Мальчик мирно сопел в кроватке и немного хмурился, этим сильно напоминая отца. Яна старалась не шуметь, чтобы не разбудить, потому отошла подальше и выглянула в окно. Присмотрелась к одинокой фигуре - Татьяна сидела на дворовой скамейке, вытянув ноги, раскинув руки и зачем-то открыв рот. Неестественность этого положения подчеркивалась абсолютной неподвижностью. Она словно в кому впала - вот именно так, в позе морской звезды с открытыми глазами.
        Вадим запнулся обо что-то и тишину разразило громкое раздражающее пиликанье. Он подхватил с пола музыкальный домик и нервно начал искать кнопку выключения. Но возвращенное безмолвие через пару секунд наполнилось криком. Яна тут же подлетела к кроватке - младенец орал громче и громче, при этом все сильнее краснел.
        Яна схватила первую попавшуюся погремушку и сунула мальчугану под нос, но его словно испугала эта вещь - потому что крик его сделался сдавленным, а искаженное личико приняло багровый окрас. Она в растерянности посмотрела на Вадима… и впервые имела счастье лицезреть самого уравновешенного человека в истории разумных существ не находящим себе места от паники.
        - Возьми его на руки! - закричал он чуть ли не громче, чем ребенок. - Дети это любят!
        - Сам возьми! - ответила ему Яна так же истерично. В действительности, она даже не представляла, как такую крохотулю можно потрогать и при этом ничего не сломать. - Давай, давай, отец года, твой выход!
        - Ага! - совсем по-детски завопил он. - А если он мокрый?!
        Яна выдохнула, посмотрела на надрывающегося малыша еще раз, а потом заговорила серьезно и даже с ноткой торжественности:
        - Кто-то должен это сделать, Вадим.
        - Камень-ножницы-бумага? - кажется, он до сих пор на что-то надеялся.
        - Нет! - отрезала Яна.
        Вадим внял и послушно последовал ее приказу - закатал рукава и осторожно взял ребенка.
        - Что ты на него уставился? - торопила Яна, которой казалось, что малыш сейчас задохнется от плача. - Прижми к себе, покачай!
        Он уместил маленький затылочек в белой шапочке в свою ладонь и поводил бесценной ношей по воздуху. На ребенка это впечатления не произвело, и тогда Вадим от отчаянья начал подвывать: «А-а! А-а!». Сергей Вадимович в перерыве между истерическими криками услышал этот зов и заинтересованно замер. «А-а! А-а!» - повторил вдохновленный первой победой Вадим громче. И потом таким же распевом обратился к Яне:
        - Ко-огда его ма-ать уже при-идет?
        Яна двинулась к окну, по пути отвечая:
        - Она сказала, минут на двадцать. И было это… минуты три назад.
        - А если он голодный? - как только Вадим перешел на нормальную речь, ребенок тут же начал кукситься, поэтому папаша вернулся к своим прямым обязанностям: - А-а! А-а!
        - Вряд ли бы Таня оставила на нас голодного ребенка. Он, наверное, просто чужих испугался.
        Сама она при этом смотрела на дворовую скамью - Татьяна сидела в той же самой позе, даже не подозревая, что тут творится катастрофа. Ксюша рассказывала на дне рождения, что мать очень хотела этого ребенка и любит больше жизни. Почему ж она выглядит, как мумия, вынутая из стиральной машинки?
        Вадим, на удивление, быстро приспособился. Он уже пытался уложить малыша на локоть, чтобы было удобнее, но тот предпочитал торчать торчком. А когда Вадим цокнул языком - неожиданно широко и беззубо заулыбался. И тут же снова сморщился, едва только Яна приблизилась.
        - Не подходи! Ты ему не нравишься!
        - Почему это не нравлюсь? - опешила Яна.
        - Страшная, наверное… Ребенку виднее!
        Яна, несмотря на нанесенную самолюбию обиду, не стала спорить, дабы не нарушить с боем отвоеванный мир.
        Татьяна вернулась ровно через двадцать минут и выглядела теперь помолодевшей лет на десять. Она улыбалась так, словно где-то в промежутке между лавочкой и дверью квартиры успела принять что-то веселящее.
        - Уже проснулся, мое солнышко? - лепетала она, подбегая к Вадиму. - Давай его мне, соскучилась! А вы хорошо справились - я не думала, что он так мало проспит!
        Вадим, передав сына матери, тут же нахмурился:
        - Его Яна погремушкой напугала! Если Сережка потом заикаться будет - ты знаешь, кто в ответе.
        Обвиняемая чуть не подавилась возмущением:
        - А он брать ребенка на руки не хотел, потому что тот мокрый!
        Татьяна плавно качалась из стороны в сторону, и малыш при этом не выдавал ни капли возмущения.
        - Он же в памперсе, придурок! Но спасибо вам - я так отдохнула, так отдохнула! Как на курорт съездила! А то уж думала, с ума сойду… Солнышко мое вообще спать не любит, а в одиночестве я не оставалась с самого роддома.
        Яна не знала, что отвечать на такие странные признания, но первым сообразил Вадим:
        - Если так тяжело, почему няню не наймешь? На те же двадцать минут. Я тебе мало денег, что ли, даю?
        - Да не в деньгах дело! У меня какая-то паранойя открылась - вот не могу Сережу с чужим человеком оставить, хоть убей. Так что няня у меня есть - в магазин там сходить или кашку разогреть. В следующем месяце мама приезжает, поможет, но вот пока решила сама справляться. А ты какой-никакой, а отец. Так что сердце у меня на месте осталось.
        - Ха! - не выдержала Яна. - Этот твой «отец» буквально позавчера маленького щенка из дома вышвырнул!
        - Ну то щенок, - Таня улыбалась только ребенку. - А не такая вот ути-пути-прелесть…
        Спорить с ней о нравственности поступков в этот момент было бессмысленно. Наверное, женщина просто устала до такой степени, что даже в Вадиме разглядела отца, а не донора спермы. А потом она заявила, что «им» пора кушать, после чего гости поспешили скрыться с глаз долой. Напоследок прозвучало отчетливое: «Заходите почаще!», заставив их только прибавить шагу.
        Если Вадим и пережил стресс, то теперь в его внешнем виде ничего об этом не говорило. Яна же до сих пор пыталась отдышаться. Самое страшное, что может познать девушка, - это знакомство с молодой матерью. Эта смесь вселенской любви, гармонии и фатальной усталости обескураживает с непривычки до такой степени, что потом еще сто раз подумаешь, а потянешь ли сама эту бесноватую гормональную эйфорию.
        - Теперь за Бобиком? - Вадим отвлек ее от мыслей.
        - За Бобиком, - Яна теперь себя чувствовала настолько же уставшей, как недавно Татьяна.
        По понятным причинам Вадим не жаждал оказаться в ее доме, поэтому они заранее договорились, что Яна забежит одна, тихонько заберет псинку и вынесет. Но отец как будто почувствовал их приближение - а вполне возможно, что и ждал у окошка - спешно покинул свое добровольное затворничество и вылетел на улицу. После этого от излишне настойчивого приглашения отказаться уже было невозможно. Яна не стала раздражаться и выискивать пути побега - сейчас Вадим узнает про уход Светланы, и на этом их соглашению конец. Да и пора уже.
        Дорогого гостя насильно усадили за стол, а домработница немного хмурилась, будто знала то, что знать ей не положено. Пожилая женщина отличалась исключительным чутьем на людей - это Яна давно заметила. Не угадала та только с оценкой Светланы и почему-то относилась к ней очень тепло, да и заметно скучала теперь. Зато Вадима, судя по выражению лица, сразу раскусила.
        Тот же содержал целый арсенал недостатков, поэтому было уже без надобности придумывать ему дополнительные. Например, он не был глупым или невнимательным, а потому уже через пять минут задал вопрос:
        - А супруга ваша где, Владимир Владимирович? Хотелось бы и с ней познакомиться.
        Отец опустил плечи, но голосу своему ослабнуть не позволил:
        - Нет у меня больше супруги, ушла. А разве Янка тебе не сказала? Тебе ж поэтому Бобика и отдаем…
        - Так вот почему вы мне Бобика отдаете?
        Яна виновато посмотрела на него и пожала плечами. И руку бы дала на отсечение, что внутри Вадим почему-то смеется - нет, в выражении его лица ничего не изменилось, но что-то в самих радужках заискрило.
        Конечно, отцу эту тему продолжать не хотелось, поэтому он тут же приступил к другой:
        - Так, давай поговорим начистоту! Хоть я теперь и понимаю, как Янка в «Нефертити» оказалась, но все равно выкладывай - как моя дочь справляется?
        Вадим ответил быстро и уверенно, словно заранее подготовленный рабочий отчет выдал:
        - Справляется. Легко ориентируется, общительна, выполняет все поручения, но сама инициативы не проявляет.
        - Как это - не проявляет?! - гаркнул отец так громко, что даже Вадим заметно вздрогнул. - Дочка! Ты зачем институт тогда пропускаешь?! Чтоб на производстве инициативу не проявлять?!
        Саму Яну такой тон с толка сбить не мог, она только улыбнулась шире:
        - Буду проявлять, папуля, буду, просто не адаптировалась еще.
        - Вот это моя девочка! - настроение у гостеприимного хозяина тут же сменилось на радостное, но такое же шумное. - Вадим, ты уж потерпи немного - она ка-ак адаптируется да ка-ак проявит!
        Тому оставалось только кивнуть - ну не перекрикивать же Григорьева своими догадками, что Яне это место было нужно как собаке пятая нога. Отсюда и безынициативность.
        А отец уже смеялся:
        - Ты с ней построже! Я понимаю, что любовь не дает шанса на объективность, но раз уж взял, так пусть чему-нибудь научится! Моя Янка вряд ли из тех, что дома после замужества усидят, так вот пора ей определяться, что и как она хочет делать. И тут твоя практика так кстати - видать, и сам об этом же подумал?
        Он яростно подмигнул немного опешившему Вадиму, поэтому Яна взяла на себя роль спасительницы:
        - Все, пап, ты нас обоих ставишь в неловкое положение. Обещаю, что буду стараться.
        - И пройдешь практику до конца! - с некоторой угрозой добавил отец.
        - И пройду практику до конца, - смирилась Яна.
        Этот разговор сейчас пришелся совсем не вовремя, ведь в «Нефертити» ей больше делать было нечего. С другой стороны, отец в чем-то прав - там интересное производство, ежеминутно меняющиеся обстоятельства, вокруг много креативных людей - где, как не там, учиться быть такой же креативной? Поэтому она, выразив вслух свое обещание, тут же повторила его молча - только для себя.
        Пока они прощались с неугомонным родителем и выходили из дома, Яна успела придумать вариант, почему Бобик так быстро вернулся - раз уж Вадим раскрыл, что теперь находится в полной безопасности, значит, ничего никому не должен. В скором времени придется рассказывать отцу и о том, что «с Вадимом не сложилось, но практику я пройду, чтобы продемонстрировать свою ответственность». Однако ж возле машины Вадим остановился и спросил:
        - Завезем собаку ко мне, а потом в зоомагазин, пока не закрыли. Я понятия не имею, что ему нужно для содержания.
        Неужели он к любой договоренности относится так? Это уже не перфекционизм, а какая-то посерьезней болячка.
        - Да ладно тебе… Теперь нашему соглашению точно конец, ведь ты знаешь про Светлану.
        Он задумчиво кивнул:
        - Хорошо, конец так конец. Вот только у меня пара вопросов в процессе назрела. Во-первых, почему ты сразу об этом не сказала? Тебе не хотелось, чтоб отец узнал об измене - это я понял, но после ее ухода никого прикрывать уже не было необходимости.
        Яна на этот вопрос однозначного ответа так и не успела придумать, хотя какое-то объяснение все-таки было:
        - Я же тебе говорила! Посмотреть на тебя, перевоспитать…
        - Допустим, - на этот раз он не рассмеялся. - И это очень неоднозначный мотив, не находишь?
        Яна молчала и даже губу закусила - в любом случае, это лучше, чем повторять одно и то же. А не верит - так только его проблемы! Вадим продолжил сам:
        - Во-вторых, я предлагаю тебе встречаться. В смысле, по-настоящему. То есть дам тебе больше возможностей для исследования и… перевоспитания.
        - Что?! - тут уже Яна не сдержалась. Сначала ее передернуло от ощущения брезгливости, а потом и смехом разобрало. - Ты не понимаешь разве, насколько мне противен?! Ты… как таракан! Или еще хуже!
        У Вадима даже выражение лица не изменилось:
        - Я понимаю людей, которые не выносят тараканов. Но не понимаю, если они специально ищут возможности побыть к тараканам поближе. В твоей логике где-то ошибка.
        - И из этого ты сделал вывод, что нравишься мне?
        - Сделал.
        Прозвучавшее было настолько фантасмагоричным, что Яна никак не могла определиться с правильной реакцией - ей хотелось и расхохотаться, и плюнуть ему в рожу, и молча развернуться, чтобы уйти и больше никогда в жизни не видеть. Но она заставила себя остаться на месте и просто сказать:
        - Ты несешь бред.
        Вадим едва уловимо прищурился.
        - Ладно. Тогда вопрос снят. Поможешь с зоомагазином или мне самому справляться?
        Яне вдруг захотелось куда-нибудь на лавочку - вытянуть ноги и руки, разинуть рот и пролежать в коме двадцать минут. Если маленький Сережка и характером в отца пошел, то все заскоки Татьяны полностью объяснимы.
        Вадим видел, что Яной до сих пор руководила не влюбленность, а чистое любопытство. Но все же задал этот вопрос, чтобы после их отношения стали понятными и однозначными. А если бы она согласилась на предложение встречаться всерьез? Тогда бы ему пришлось попытаться. Где-то в самой недоступной части его идеально упорядоченных мыслей он даже хотел бы попытаться. Потому что она - со всем ее жутким нахальством - ему немного нравилась. Нравилась нелогичностью, отшибленностью, полной иррациональностью в поступках. Тем, что в ее присутствии у него теперь не болела голова, хотя проблем Яна доставляла больше, чем вся «Нефертити». Тем, что он не мог спрогнозировать ее действия - а это всегда интересно. Тем, что она винит его в развале семьи, а значит, у ее ненависти прочные корни - и в этом смысле, она становилась чуть ли не самой недоступной девушкой из всех, что могли оказаться в зоне видимости.
        Яна на миллион процентов уверена, что не даст ему шанса, и потому где-то внутри начинал разгораться азарт - а вот такую, которая воспринимает тебя как таракана, можно ли привязать к себе? Речь не о постели - банально. смысл именно в том, чтобы отношение изменилось на полярно противоположное. И в этом случае Яна стала бы самой значимой из его побед.
        В этот момент решение и было принято - он влюбит ее в себя. Как это делал раньше с другими, но при абсолютно иных изначальных условиях. А потом посмотрит по обстоятельствам - они могут и повстречаться на самом деле какое-то время, а потом разбегутся мирно, едва начнут друг другу надоедать. Или разойдутся сразу, как только он почувствует, что добыча уже не добыча. Чем бы ни закончилась эта история, она обещает быть интригующей, как отличный детектив.
        Яна, так и не определившись с дальнейшим поведением, оторопело направилась к машине. зачем Вадим это предложил, какие скрытые мотивы у него могут быть? Возможно ли такое, что каким-то непостижимым образом она, и правда, ему понравилась? А почему бы и нет? Если с мужчиной приключается целая вереница женщин, то есть только одна возможность его впечатлить - принципиально отличаться от них всех! И Яна, насколько сама могла судить, полностью соответствовала образу антигероя его однодневных романов: возраст, рост, манера поведения и даже нахальство. это все настолько сильно шло вразрез с тем, что он всегда искал и получал, что Яна не могла не торчать бельмом на глазу - отличная почва для зарождения симпатии!
        И если все именно так, то у Яны впервые появилась возможность его по-настоящему поставить на место. Какое же наслаждение - разбить сердце тому, по даже не знал, что у него есть сердце! Решено - она влюбит его в себя, а потом бросит. И тогда, в любой последующий день своей жизни, Вадим уже не сможет относиться к чувствам других, как раньше. Познание возможно через боль, и она ему этот опыт обеспечит.
        Глава 11. Ловушки для разума
        Тишину салона нарушало только тявканье Бобика, а Яна все никак не могла собраться с мыслями. Заговорила она уже в квартире, когда щенок повторно обнюхивал свой новый дом, а Вадим с подозрением на его действия косился.
        - Ты… серьезно спросил?
        Он, конечно, сразу понял, что имеется в виду, - это было ясно по улыбке. Но зачем-то уточнил:
        - О чем?
        Яна поняла, что инициативу он уступать не собирается, но и любопытство обуревало все сильнее:
        - Про встречаться.
        - Да, говорил серьезно. И нет, я не буду настаивать. Так что все отлично, не переживай.
        - Я… нравлюсь тебе или это какая-то игра?
        - Зачем ты спрашиваешь, если уже дала ответ? - он заметно напрягся, когда Бобик запрыгнул на такой же белоснежный, как сам пёсик, диван и начал сворачиваться клубком.
        - Мне интересно.
        - А может, я просто хотел жениться на «Мегастрое»? - Вадим посмотрел на нее теперь без тени улыбки. - Достаточный аргумент?
        Достаточный для всех, кто его уже слышал, но Яна бы сейчас могла поклясться, что это не так. Об этом легко было догадаться по тому, как это сказано, и по той причине, что Вадим и в «Нефертити» работал уже на границе своих возможностей - ему «Мегастрой» и даром не нужен. Да и не стал бы он признаваться в этом прямо, по крайней мере сейчас. А наиболее показательным было то, что говоря это, он и сам явно понимал, как фальшиво это прозвучало. Вадим был тем, кто ради бонусов готов на многое. Но заодно и тем, кто не женился бы ради каких угодно бонусов.
        - Достаточный, - закончила Яна эту тему, чтобы потом на досуге спокойно поразмыслить.
        Вадим на самом деле потащил ее в зоомагазин и накупил всего, до чего только она смогла дотянуться. В конце концов, Бобик привык к уютной жизни - и таким образом Яна отчасти успокоила свою совесть, ведь отлученный от родного дома пёс был виновен только в том, что навевал на отца плохие воспоминания. Никаких тем о личном больше не поднималось, кроме одного вопроса:
        - Скажи отцу в подходящий момент, что мы с тобой уже разбежались. Но я попрошу тебя не говорить пока об этом в «Нефертити». Раз уж ты собственной персоной стала участником распространения сплетен, то пусть они потом угаснут сами собой. Мне репутация легкомысленного Казановы в моем же офисе ни к чему.
        - Да уж, - согласилась она. - Репутация легкомысленного Казановы может нанести серьезный ущерб практике легкомысленного Казановы! Ладно, понимаю. Ничего не буду говорить или делать.
        Это был взаимовыгодный компромисс, к обсуждению которого не было нужды больше возвращаться. Даже на вопросы любопытных сотрудниц можно отвечать смазано, а подробности и не должны касаться посторонних. А вот заяви она вдруг о внезапном разрыве с шефом, когда люди еще не успели вдоволь обмусолить эту тему, то это только вызвало бы новый прилив любопытства, что Яне и самой не было на руку.
        После они разговаривали только о кормах, поводках и выгулах собак, никак не касаясь более интересных для Яны тем, но она сдерживала себя. В ее стратегии соблазнения активного давления не предполагалась. Насколько она успела узнать Вадима - он не любил быть ведомым. На крючок он попадется или сам, или никак. Поэтому, как на официальном уровне утверждали китайские мудрецы, «если долго сидеть на берегу реки, мимо тебя проплывёт труп твоего врага». Так что терпение и еще раз терпение.
        Отец не ожидал столь скорого возвращения дочери и выглядел немного испуганным, когда его застукали за ноутбуком. В самом девайсе на его коленях ничего подозрительного не было, и Яна, поприветствовав родителя, даже не обратила бы на это внимание, не заметь она бегающих глазок. Именно они и заставили ее с интересом приблизиться.
        - Чем занят?
        Папа выглядел смущенным, но все же повернул монитор так, чтобы было видно и дочери.
        - Зарегистрировался во всех соцсетях.
        - Зачем? - она постаралась сделать так, чтобы в голосе прозвучала поддержка любым его действиям, а не какая-нибудь ирония.
        - Чтобы общаться, - отец до сих пор тушевался. - Только, кажется, я тут единственный в таком возрасте…
        - Ничего подобного! - Яна села рядом и перетянула ноутбук на себя. Раз отец избрал этот способ, чтобы отвлечься, то ее обязанность - помочь ему. - Там и бабушки, и дедушки сидят! А ты у меня еще даже не дедушка!
        Он что-то неуверенно пробубнил в ответ, а Яна уже просматривала вкладки.
        - Так, пап, для начала надо поставить какие-то аватарки. В «Одноклассниках» разместим твою настоящую фотографию, «Вконтакте» и на «Фейсбуке» можно и фейковые.
        - Фейковые? - отец забыл о стеснении и пододвинулся ближе.
        - Ну да, - объясняла Яна. - Какую-то смешную карикатуру или фото звезды - это неважно. А если стесняешься своего возраста, то его можно и не указывать. Даже имя с фамилией можем придумать.
        - А… я уже написал.
        - Изменим! Так что - делаем из тебя настоящее лицо или фейк?
        - Начнем с фейка! - он все больше и больше заражался энтузиазмом. - А то если меня кто-то «дедулей» обзовет, то я, наверное, и постесняюсь туда соваться.
        - Ты-то постесняешься?! - Яна рассмеялась, чтобы у него не осталось сомнений, но сама прекрасно понимала, как странно должен ощущать себя человек, попавший в непривычную среду.
        Она терпеливо объясняла ему нюансы, сама нашла группы, связанные с литературой и старыми кинофильмами, чтобы отцу было с чего начать. В подобных сообществах люди чаще всего не боялись и возраст свой показать, и высказать любое мнение без страха быть обвиненными в нафталиновом шлейфе. Если он сориентируется тут, то дальше станет проще. Когда Яна выходила из комнаты, отец не отрывал взгляда от монитора и даже язык высунул, с интересом что-то читая.
        Когда у него была Светлана, то он почему-то и не искал других способов общения - ему хватало семьи и работы. Поездки куда-нибудь за границу на отдых раз или два в год придавали ему сил на новые трудовые рекорды. Григорьев относился к тому сорту людей, что живут ради других. Не потому, что забывают о своих потребностях, просто жить ради других - и есть их потребность. И вот теперь, когда дочь так неожиданно стала взрослой, а жена еще более неожиданно испарилась в поисках новой мечты, он вдруг ощутил свою ненужность. Но Григорьев и не был одним из тех, кто привык себя жалеть, потому-то с тем же рвением, с которым относился к работе, начал перестраиваться. Не заменять свои предыдущие ценности на новые, а трансформировать отношение к ним. И ему это удавалось. По крайней мере, Яна давно не замечала за ним такой увлеченности, как на следующее утро:
        - Так, Янка, а ты почему мне скайп не установила?
        - Да как-то не подумала… Ну, пойдем установим, - дочь отвлеклась от завтрака.
        - Уже без надобности! - удивил отец веселой бодростью. - Меня Игорь в «Одноклассниках» нашел, представляешь? Мы в школе вместе учились! Много лет не виделись, столько всего вспомнили! Вот с ним мы скайп и установили, раз любимая доченька об этом не позаботилась!
        Яна только улыбнулась. Зато отец продолжал счастливо орать:
        - Я решил, что в следующем месяце смогу освободить себе две-три недели для отпуска. И айда к Игорю в Германию! Если хочешь, то со мной собирайся. Тогда поездку немного отложим, чтобы практике и учебе не помешала. Игорь говорит, там рыбалка отменная. В Германии-то! - отец зычно расхохотался. - Я его потом с собой сюда притащу, чтоб сравнил, а то позабыл уже, поди, почем фунт лиха, раз смеет мне нахваливать каких-то немецких рыбешек!
        - Не надо ничего откладывать, пап! - смеялась Яна, удивляясь таким неожиданным изменениям в его настроении. - Поезжай и оторвись там! А я буду учиться и трудиться, как завещал великий ты!
        Отец после общения со старым другом, и правда, стал выглядеть по-новому, хотя все изменения и заключались только в блеске глаз и искреннем смехе, но ведь и этого уже немало! Она чуть было не возблагодарила соцсети за невероятные целительные свойства, но позже выяснилось, что ночь он коротал не только в школьных воспоминаниях:
        - Ты видела новые мемы про покемонов?! Вот это ржака, я тебе скажу. Сколько же в инете идиотов - у меня поначалу бомбило, но потом пену тянул.
        - Пап! - ее возмущению от новообретенного жаргона не было предела. - Ты сколько спал-то сегодня?
        - Да не гунди ты! Мне ж на работу не надо, так что мог себе позволить!
        Яна качала головой, не зная, то ли смеяться, то ли плакать:
        - Пап, ты лучше про поездку в Германию думай, а то у тебя острая форма интернет-зависимости зарождается. Не слыхал, что если долго-долго смотреть на мемы, то на ладошках волосы расти начинают?
        - Бугага, - серьезно ответил отец. - Над этим баяном уже мой дедушка не ржал, когда Берлин брал.
        Очевидно, что время он проводил далеко не только в высоколитературных группах. Дочь его отупело пыталась отыскать в мужчине напротив признаки отца. Это был совершенно другой человек с тем же лицом, но в этом инопланетянине угадывалось гораздо больше жизненной энергии, чем вчера. И потому Яна решила отложить воспитательные мероприятия на когда-нибудь потом. Да и вряд ли кто-то умер от переизбытка мемов и баянов в соцсетях, так что пока папа не начал подписываться на пацанские паблики, тревогу бить рано.
        Все воскресенье у Вадима ушло на выработку привычки. В принципе, он и раньше был уверен, что сожительствовать с кем-то - сущий ад, но теперь к его знанию добавилась ещё и решимость хотя бы попытаться. Бобик оказался ласковым и добродушным, и когда не тявкал, то даже мог чем-то понравиться. Вадим всеми силами пытался сосредоточиться на этом ощущении, но едва псина подавала голос шаткие настройки на миролюбие летели к чертям.
        Выгуливать неугомонную болонку приходилось практически каждый час, потому что когда тот начинал поскуливать у двери, воображение Вадима тут же рисовало живописные вонючие кучки, и потому он сразу же бросался на призыв к прогулке. Через четыре подобных эпизода до новоиспеченного собаковода дошло, что эти правила понял и Бобик - и теперь нарочно и с увеличенным задором скулил, зная, что на Вадима это произведет должный эффект. Неизвестно, кто кого дрессировал, но к вечеру было подписано мирное соглашение о выгуле не чаще трех раз в день, а когда подрастет, то хватит и двух!
        И какими же неведомыми тропами судьба привела в его дом Светину собаку? Вадим бы предпочел, чтобы сама света поскуливала сейчас в его прихожей. Хотя нет - та потенциально способна создать проблем на порядок больше. от отчаянья он насильно заставлял себя радоваться тому, что сравнительно легко отделался, но на это тратилось все больше энергии.
        Оказалось, что бывает и хуже, чем назойливое тявканье и выгулы с мешочком и совком - к этому как-то можно еще привыкнуть. Но вот быть втянутым в местный клуб собаководов-любителей Вадим совсем не мечтал. сначала к нему подошел мужчина с маститой овчаркой и заговорил так, словно они с детского сада знакомы:
        - Пацан или девчонка? - он указал на щенка, но ответа даже не собирался ждать. - Ишь, белый какой! Ты его каждый день, что ли, стираешь? симпатя-я-яга! А ты, брат, не тушуйся конечно, такая собачушка тебе солидности не прибавляет, - он многозначительно глянул на свою - грозную и черномордую,
        но лучше уж такая собака, чем никакой, верно?
        Вадим до этого момента тушеваться и не собирался, а теперь сразу приуныл. Но у подошедших чуть позже женщин никакой дискриминации по росту домашних питомцев не наблюдалось:
        - Ой, а это у вас мальтезе? Я таких только на картинках видела! - верещала хозяйка небольшой дворняжки.
        - Если моя шпана вашу прелесть заметит, то у меня выпрашивать начнет! - восхищенно добавила дама с далматинцем.
        - А можно погладить, он чужих не боится?
        - Такой респектабельный мужчина с мальтезе - это уже за гранью сексуальности! это заявление первый мужик пропустить мимо ушей не смог:
        - Зинаида, что ты несешь?! У меня вообще немецкая овчарка! Лучше помалкивай, если в брутальности не разбираешься!
        Вадима мелко-мелко трясло и даже голова начала немного кружиться от перенапряжения. очень захотелось позвонить Яне и поплакать в трубку. Но он, естественно, не мог себе этого позволить, потому просто прикидывал в уме перенос расписания выгулов - так, чтобы ни одной собаколюбивой души больше случайно не встретилось.
        Но последний удар судьбы все же подкосил его - к ним неслась бабуля с подозрительно противной белой псиной, очень сильно напоминающей Бобика. Мохнатая морда, заметив и словно узнав в нем своего похитителя, встала колом и зарычала так, что у Вадима сердце остановилось.
        - Ого! А я смотрю, в нашем ряду болоночников прибыло! - кряхтела ненормально счастливая старушка. - это хорошо еще, что они разных подпород, а то издалека можно было бы и перепутать!
        Болоночников. Подпород. Подпород болоночников. Мыслительный процесс у Вадима впервые в жизни вошел в полный стазис, а глаза закрывало пеленой. Все его силы уходили только на то, чтобы оставаться в вертикальном положении.
        - У меня ж давеча снежинку похитили какие-то ушлёпки! Но она у меня девочка боевая, как и все болонки, так что сбежала и домой вернулась, - от ее скрипучей радости закладывало уши. Но ты со своего глаз не спускай, а то повсюду негодяи только и ждут, чтоб болоночку какую оттяпать! Как красавчика-то зовут?
        - Вадим, - ответил Вадим, чтобы его не заподозрили в необщительности. - да нет! Я про собачку! - бабуля оттащила свою псину от его ботинка, в который та успела вцепиться.
        - А. Бобик.
        - Бобик, Бобик, симпатичный лобик! - на ходу сочинила старушка и загоготала, поддерживаемая всеми остальными.
        Путь домой занял вечность. Вадим считал про себя и заставлял передвигать ноги в такт этому счету, чтобы соблюдать хоть какой-то ритм, но голос бабули его догонял: «Вадим! Вы с Бобиком теперь просто обязаны приходить к нам со снежинкой в гости! Посидим, потрещим по-болоновски о своем! А может, и потомство какое болоночное…»
        это было слишком до такой степени, что Вадим даже через два часа допускал мысль о том, чтобы сдаться. К сожалению, он этого не умел. до сих пор оказавшаяся легкой жизнь его к таким испытаниям подготовить не успела. зато в охлажденной душем голове созрел план - ему срочно нужен отдых. Где-нибудь в Италии, например. заодно и в филиале, который без непосредственного начальства, наверное, скучает. домработница за двойную зарплату и за Бобиком присмотрит, и за всей остальной нечистью, что еще может завестись в этом проходном дворе, который он раньше называл домом. А Вадиму срочно надо отдышаться.
        Яна очень старалась проявлять инициативу, чтобы угодить отцу, но возможностей для этого уже не осталось - Денис успел озвучить такое количество идей, которые «Нефертити» будет реализовывать еще ближайшие лет двести. И даже обычных текущих задании дополнительно взять стало невозможно они совместными усилиями успели уже разгрести тот завал, что творился в отделе экономразвития на момент их прихода. И даже эксцессы закончились, словно сговорились. Таким образом, у Яны для отца были две новости - и обе плохие: внезапное расставание с «женихом» и продолжающаяся пассивность на рабочем месте. однако ж спасение пришло откуда не ждали. Уже в понедельник к концу дня явился в их скромную экономическую обитель сам Монарх самодержавный и неограниченный, Император всея модной индустрии города и Вождь дизайнерской орды, Вадим Александрович Константинов. Явился да ка-а-а-ак улыбнется, этим чуть не доведя Петра Алексеевича и прочих смердов до инфаркта.
        - Я, - говорит, - в Милан собираюсь. На открытие филиала. Мне, - говорит,
        туда помощник надобен. секретаршу свою взять не могу, поэтому пришел к вам за выездной рабочей силой.
        А Пётр Алексеевич, к тому времени уже оклемавшийся, ропщет:
        - Ну щас, ага! Вы у меня последнее отобрать решили?! Последнее - при всем уважении, конечно - не отдам!
        Вадим Александрович даже улыбаться не перестал, отчего храбрость подчиненного заметно скукожилась.
        - Я у вас самого бесполезного заберу, не волнуйтесь, Пётр Алексеевич. Яна, как насчет командировки в Милан?
        Яна только глазами могла вращать туда-сюда, но мысли все никак не собирались приходить хоть к какому-то решению. спасительный ответ прозвучал от невесть откуда взявшегося поблизости главного дизайнера:
        - Я! Я тоже хочу в Милан!
        Вадим повернулся к этому струящемуся всеми опенками синего существу:
        - Никак, Вильдо. Ты же душа фирмы. А фирма не может прожить без души. Зато без мозга - вполне. Поэтому я решил ехать сам.
        И тут же с другой стороны к нему подлетела Лиза:
        - Если набор идет среди бездушных и с мозгами, то я в деле!
        - Нет, Елизавета Николаевна. Вы тут руководить остаетесь.
        
        Понятно все с вами! - обиделась Лиза. Медовый месяц себе решили устроить, приурочив к деловой поездке. В следующий раз я поеду! С Андреем!
        - А Андрей-то каким боком к нашему филиалу относится? - отвлекся Вадим.
        Лиза махнула рукой и удалилась восвояси, недовольная жизнью.
        Янин же мыслительный процесс обозначил себя тогда, когда вопрос уже был решен - кто-то уже бежал заказывать билеты, Пётр Алексеевич давал инструкции, как она будет составлять отчет, а Вильдо возмущенно летал по окружности, даже этим создавая ощущение праздника. Правда после, хорошенько подумав, Яна решила, что для нее все складывается удачно - если она собирается влюбить в себя Вадима, то лучший способ это устроить - мельтешить у него перед глазами, желательно в какой-нибудь итальянской обстановке. В такие поездки и между совсем посторонними людьми иногда приключаются события, а уж она такой шанс не упустит. Вот только зачем сам Вадим вдруг решил пойти на это? Неужели дело уже сделано? Милан расставит все точки над ё.
        - Пап! Я завтра в командировку уезжаю - в итальянский филиал «Нефертити». Пап! да послушай ты меня! отец нехотя отвлекся от ноутбука:
        - Опять забанили, черти! Админы какие-то мягкотелые пошли. А можно ник теперь сменить на «Великолепный тролль»? - он наконец-то взглянул и на дочь. - да слышу я тебя! Я предполагаю, что в командировке и Вадим совершенно случайно будет присутствовать?
        Ей пришлось кивнуть.
        - Да, но я еду не поэтому! это ж шанс показать себя и чему-то научиться, вот я инициативу и проявила… отец хитрюще заулыбался:
        - Ну да, инициативу. А то я не понимаю!
        Яне не понравилось, что он такие однозначные выводы сразу сделал.
        - Вообще-то, мы с Вадимом расстались! Поэтому тут ничего личного!
        - Как расстались? Почему? - отец тут же нахмурился и отодвинул ноутбук.
        - Характерами не сошлись!
        - Совсем расстались?
        - Совсем.
        - И никаких надежд на примирение?
        - Ни одной.
        Он задумался ненадолго, а потом снова начал улыбаться:
        - Все, я понял. Расстались и тут же вдвоем едете в Италию. Молодцы! Я за твоей матерью примерно так же ухаживал! она тоже повредничать любила. Только я ее в Иркутск повез, а твой-то я смотрю сразу ва-банк…
        Час от часу не легче. Но все-таки Яна на самом деле испытывала сомнения - она не думала, что ей стоит остерегаться Вадима, поскольку тот предпочитал скорее людьми манипулировать, чем причинять вред открыто. И тем не менее его неожиданное решение немного смущало. Но и струсить она себе не позволила. собирая вещи, прикидывала все возможные варианты развития событий
        поэтому закинула и пару коктейльных платьев. Из Милана Вадиму суждено вернуться только по уши в нее влюбленным, иначе она не Яна Григорьева!
        Он позвонил уже довольно поздно вечером:
        - Нам так и не удалось поговорить сегодня. Надеюсь, ты не сильно на меня обижена? - судя по голосу, он улыбался. он вообще принялся улыбаться слишком часто, а в такие моменты было легко забыть о его характере.
        - Почему я должна обижаться?
        - Ну… что я сначала не поговорил с тобой, а поставил перед фактом. Теперь тебе придется составлять компанию таракану.
        - Если бы я не хотела ехать, то и не поехала бы!
        - Значит, ты хотела? Я рад.
        Яна даже головой затрясла, потому что его голос теперь совсем не ассоциировался с тем мерзавцем, которого она знала до сих пор.
        - Как Бобик? - она сменила тему.
        - За ним присмотрят, не волнуйся. А сейчас он в полном порядке. дать ему трубку? Пусть сам расскажет, если не веришь.
        Она невольно тоже начала улыбаться:
        - Неужели он тебе уже нравится?
        - Честно? Подозреваю, он мне никогда не понравится. Но после поездки я попытаюсь снова, обещаю.
        - Вадим, почему ты позвал меня?
        - Мне там нужен секретарь, и экономический отчет лучше составлять на месте
        для тебя это практика, для Петра Алексеевича - помощь.
        При этом ни у одного из них не оставалось сомнения, что он осознанно отвечает не о том, о чем Яна спросила. Поэтому вопрос пришлось повторить так, чтобы уже не осталось возможности выкрутиться:
        - Вадим, почему ты позвал именно меня?
        - Спокойной ночи, Яна.
        - Вадим!
        - Что?
        - Перестань улыбаться!
        - Как скажешь, - он и не собирался следовать указанию, зато тут же отключился.
        О нет. С таким играть без тяжелого вооружения нельзя! стратегия Яны должна быть продумана до мельчайших деталей, потому что с этим скользким типом удастся справиться только профессионалу. Неизвестно, в какую игру играет он, но пока все идет по ее плану. он будто ставит ловушки, в которые сам же и попадется.
        Глава 12. Подлецы и их подвиды
        Яна не раз путешествовала с отцом, но никогда перемещение в точку назначения не было таким долгим и утомительным. Пересадки в Москве и Риме поначалу выглядели даже плюсами, если бы повсюду у Вадима не обнаруживались бесконечные дела. А Яне оставалось или ждать его часами в аэропорту, или таскаться следом… чтобы часами ждать его в десятках каких-то приемных. И если инопланетным разумным существам гуманоидного типа, как Вадим, отдых был без надобности, то Яна уже в аэропорту Фьюмичино перестала разговаривать, чтобы не тратить силы попусту.
        - Мне в Риме нужно заглянуть в две фирмы, - Яна уже заметила, что когда она надолго замолкает, то Вадим заставляет себя объясняться. - Можем тебя пока в отель оформить.
        Это было первое предложение помощи - до сих пор он даже вещи у Яны из рук ни разу не захотел взять. И все ее уставшие ноженьки, все ее измученные рученьки взмолились к мозгу, чтобы он немедленно соглашался, пока грозный директор не передумал. Но язык воспротивился и закатил революцию:
        - Ну уж нет! Я с тобой. Практика - она такая практика… Только я ничегошеньки на их языке не понимаю!
        - Как будто я понимаю.
        К большому облегчению Яны, Вадим по-итальянски не знал и пяти слов. А то ее самооценка бы уже не выдержала такого сравнения. Переводчик их должен был встретить только в Милане, а в Риме Вадим собирался обойтись английским и всемирным языком пальцетыканья.
        На этот раз ей даже было даровано семь минут на перекус в одном из кафе. И на том спасибо, потому что в Москве за половину проведенных там суток Яне только два раза в приемных крупных фирм предложили кофе. Она потом наелась в самолете, но чувства морального удовлетворения так и не получила. Отчего-то изначально в ней поселилась уверенность, что командировка эта - своеобразный вид отдыха, раз сюда так рвались и Лиза, и Вильдо. Но на поверку оказалось, что отдыхом тут и не пахнет - они еще до места не добрались, а уже хочется на работу или учебу, чтобы хоть там секунд тридцать отлежаться.
        А в кафе она даже свой латте допить не успела и по команде «Пошли, времени мало» снова присоединилась к погоне за неизвестно чем. Вадим сунул таксисту под нос визитку с адресом и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза. Яна подобное уже пару раз наблюдала и теперь пришла в полную уверенность, что таким образом терминатор высыпается. И открывает глаза как раз в тот момент, когда такси паркуется, а водитель уже тычет пальцем в здание и озвучивает сумму. Вадим тратит пару секунд на то, чтобы потереть виски указательными пальцами, а потом снова принимает образ огурца. Именно его свежий видок раздражал до смерти уставшую Яну сильнее всего остального.
        Хотя все его действия были оправданы и даже объяснены - тут располагался головной офис крупного поставщика тканей «Аmmirazione», который имел филиал и в Милане, что было очень даже на руку. Российский «Инвариант» с учетом транспортировки в данном случае не рассматривался в качестве основного партнера. При этом Вадим умудрился не испортить отношения и с ними - топовые модели и модели для показов по-прежнему будут изготавливаться из тканей «Инварианта», поскольку те уже давно привыкли работать по спецзаказу от Вильдо, но для массового производства «Нефертити» заключила контракт с местным концерном. Все основные условия на данный момент были оговорены, а мотивом для визита стала простая формальность - личное приветствие в качестве знака уважения. Вадима тут уже ждали, поэтому встреча не должна была занять много времени. В конце концов, у них очередной самолет через пару часов.
        - Вадим! - Яна решила на этот раз сопротивляться, а не оставаться брошенкой в приемной, как багаж. - Я в командировке тебе ассистент или как?
        - Ассистент, - он остановился, но к ним уже спешили несколько человек.
        - Ну так почему ты меня на переговоры не берешь? Разве ассистент не может при этом присутствовать?
        Он улыбнулся мельком, наклонился и сказал совсем тихо, потому что среди встречающих должен был присутствовать и переводчик:
        - А заодно ты еще и дочь Григорьева. Если твой отец захочет меня когда-нибудь утопить, то чем меньше он будет знать, тем меньше у него шансов.
        Так она теперь еще и шпионка, как выяснилось. И зачем он тогда вообще ее брал? С ничегонеделаньем она и в «Нефертити» отменно справлялась. Яна обижено насупилась, но оценить это могла только секретарша, которая по-русски ни бе ни ме. Правда, та добродушно улыбнулась и указала на диван в приемной, а потом и стаканчиком кофе снабдила, за что Яна простила ей лингвистическую неосведомленность.
        Эта встреча, в отличие от предыдущих, и впрямь заняла совсем немного времени. Яна подскочила на ноги, едва Вадим с каким-то мужчиной спустились в холл. Они остановились, пожали друг другу руки, и на этом миссия в итальянской столице подошла к концу.
        Вадим уже на крыльце выудил из кармана знакомую упаковку и привычным движением достал таблетку. Закинул в рот и посмотрел на свою спутницу:
        - Теперь в Милан. И там уже начнутся наши каникулы.
        - Каникулы?
        - Конечно. Там процесс уже запущен, достаточно будет только оглядеть всё надзирательным оком верховного начальства. А, ну да, тебе - еще и отчет составить. Но за неделю успеешь.
        Яна от усталости и недосыпа уже едва стояла на ногах, но облегченно вздохнула от приятных планов на ближайшие дни. И это осознание тут же прибавило в ней энергии. Оказывается, все дела и пришлись на дорогу, а дальше «каникулы». Единственное, что ее разум никак не хотел принимать, - это почему каникулы не могут начаться прямо в Риме? Ей даже казалось, что в этом присутствует некая традиционность.
        - До самолета еще время есть! Давай немного погуляем!
        Она ухватила сопротивляющееся тело за рукав и потащила вдоль здания. А за углом открывалась целая разноцветная улица из бутиков и лавочек. Как подарок судьбы.
        - А-а! Сувенирчики! - счастливо закричала Яна, но теперь на перемещение Вадима в пространстве требовалось еще больше усилий. - Да не бойся ты! Мы ж теперь не встречаемся, поэтому тебе ничего покупать не буду!
        Только после этого обещания Вадим соизволил добровольно передвигать ноги. Яна улыбнулась ему ободряюще, схватила за руку, чтобы в толпе не потеряться и потащила в сказочный мир впереди.
        Через двадцать минут она была готова плакать от восторга, являясь счастливой обладательницей кулона из муранского стекла, портмоне для папы с выбитым на коже изображением голопопой статуи с Пьяцца Навона - ему точно понравится, а также деревянным Пиноккио - для малыша Сережи. Вот как раз на Пиноккио у нее наличность и закончилась, поэтому она воззвала к справедливости:
        - Давай раскошеливайся, папаша, - она требовательно тянула к нему открытую ладонь. - Я в Милане обналичу и тебе верну!
        Вадим достал из бумажника требуемую сумму, но не спешил отдавать:
        - При одном условии - сразу после этого мы едем в аэропорт! И никаких больше «Айяйяйяй! Мне срочно нужна эта почтовая открыточка». А то опоздаем на самолет.
        - По рукам, зануда, по рукам.
        И, оплатив покупку, послушно засеменила за ним. Пакет, нагруженный исключительно необходимыми для жизни мелочами, немного замедлял движение, но Вадим смилостивился и сбавил темп. Яна же решила продемонстрировать ему свое рвение и потому спешно зашагала вдоль улицы, стараясь не обращать внимания на призывные рекламные надписи.
        - Эй, ты куда? - позвал он ее сзади. - Мы с той стороны пришли.
        Яна осмотрелась, но растерялась от ярких вывесок. Например, два книжных отдела одинаковой наружности теперь были с обеих сторон. Но она сориентировалась в логике:
        - Какая разница, в какую сторону идти? Нам подойдет любая улица, где разрешено автодвижение. Такси же только поймать!
        И почти бегом понеслась в уже заданном направлении, а потом замерла перед витриной со статуэтками. Ее едва не снесло целой толпой китайцев, перемещавшихся из пункта «сувениры» в пункт «итальянские сувениры», и течением оттащило куда-то в сторону. Яна остановилась и огляделась. В самом начале она держала Вадима за руку, чтобы мальчик в незнакомом городе не потерялся, а потом так увлеклась покупками, что расслабилась. И теперь его нигде не было видно.
        Панику никто не приглашал, но она почему-то не стала спрашивать разрешения. Наоборот, подвернула совсем сейчас ненужное воспоминание, когда Вадим хотел оставить ее на ночном пустыре. Яна побежала назад, надеясь только на то, что он вспомнит, что у нее нет наличности. Телефон она специально оставила вместе с остальными вещами в камере хранения, чтобы не потерять. Прихватила только кошелек. Конечно, в характере Вадима было спокойно развернуться и уехать одному, и тогда ей придется найти отделение банка и снять деньги. Если с этим справится, то и в аэропорт попасть сможет… А вдруг он не уехал и тоже ищет ее? Тогда получится, что подлецом оказалась она! Что же делать в такой ситуации? Паника не предоставляла и шанса мыслить здраво.
        Но когда она заставила себя остановиться и подумать, то уже немного спокойнее начала разыскивать последний магазин, где купила игрушку. Это только казалось простой задачей, потому что торговые точки дублировались буквально один в один. Но через полчаса она сидела прямо на бордюре перед входом в то самое место, унылым взглядом окидывая толпу, а такой еще недавно прекрасный город теперь навевал на нее ужас.
        - Пощади мою психику - признайся, что ты это специально. Мне становится проще, когда я понимаю причинно-следственные связи.
        - Вадим! - она бросила пакет, подскочила на ноги и не стала себя сдерживать - обняла его, как последнего человека на Земле.
        Она была бесконечно благодарна ему за то, что не бросил. И еще - совсем чуть-чуть - чувствовала себя виноватой.
        - Пойдем скорее, а то опоздаем!
        - Уже опоздали, можно не спешить, - он ответил совершенно спокойно. - Так и что там по поводу почтовых открыток?
        Яну этот равнодушный сарказм просто добил. Она шмыгнула носом.
        - И что же теперь делать?
        Вадим поднял с асфальта брошенный пакет и, посмотрев на нее, улыбнулся.
        - Полетим следующим рейсом, а что еще? Конечно, если не опоздаем, - и протянул ей руку.
        Его улыбка выглядела жутко неуместной. Он должен был злиться, орать, ну или хотя бы - как чаще всего и бывало в его случае - хмуриться и тереть виски. Полное отсутствие раздражения только делало Яну еще более виноватой.
        Она теперь держала его за руку, пока он вел ее к перекрестку, и помалкивала. Уже в такси наклонилась к нему и забубнила:
        - Я знаю, что виновата. И возмещу затраты на билеты.
        - Ты возместишь или твой отец? - Яна не могла понять, почему у него такое веселое выражение лица.
        - Отец, конечно. А какая тебе разница?
        - Мне - никакой. Только давай больше без проблем, договорились?
        Яна опустила глаза и ответила самым честным и умилительным голосочком, который смогла изобразить:
        - Я больше не буду!
        - Сомневаюсь, - беспощадно закончил Вадим.
        До следующего рейса пришлось ждать шесть часов, поэтому они решили завалиться в номер и хоть немного отдохнуть. Яна просто упала ничком в единственную кровать и тут же отрубилась. И буквально через секунду проснулась от тренканья телефонного будильника. Вадим лежал рядом на спине с уже открытыми глазами:
        - Давай, последний рывок. В самолете доспим.
        - Я физически не могу спать в самолете, - призналась Яна, потирая глаза. - Неудобно, и какое-то чувство волнения…
        - Я тоже.
        - А ты почему?
        Он уже поднялся на ноги и натягивал куртку:
        - Потому что «Вади-и-им! Посмотри, какие облака! Посмотри, какие огоньки!». В общем, бессонница.
        Яна и не думала, что со стороны их перелет из Москвы так звучал. Но сейчас спорить с ним у нее не хватило бы наглости:
        - Я больше не буду.
        - Сомневаюсь.

* * *
        Вадим четко разделял женскую и мужскую психологии. Например, женщину, как это ни парадоксально, можно покорить совсем примитивными вещами. Даже самую умную. Тут дело не в интеллекте, а в образности восприятия. Сойдет любой романтический антураж: букеты, приятные сюрпризы или ужины под цветочной аркой - у кого на что денег хватит. Наверняка многие из этих очарованных романтическими шаблонами барышень задумывались о том, что к искренности чувств это ровным счетом никакого отношения не имеет. Любовь далеко не всегда сочетается с бурной фантазией - скорее наоборот. Но вся фишка в том, что даже те, кто об этом догадывается, все равно сдаются. И тем самым женщины вооружают против себя таких, как Вадим. Ни одна не устоит перед букетом и продуманным комплиментом, но большинство пройдет мимо заикающегося от волнения простофили. Между тем у второго чувства куда более искренние, а первый оттачивал свой словарь комплиментов до этого конкретного экземпляра на десятках других экземпляров. Человек всегда был устроен по принципу: ты - не тот, кто ты есть, а кого сумеешь из себя изобразить. И женщины со своим
образным восприятием только потакают любому романтическому фарсу.
        Вооруженный этим знанием, он собирался атаковать Яну сразу по всем фронтам. После приземления в Милане для нее начнется сказка - лимузин, шампанское, вечерние променады и тихие разговоры. Если она хотя бы на двадцать процентов слеплена из того же теста, что и остальные представительницы прекрасного пола, то даже если раскусит его, все равно не сможет устоять. Это у них на генном уровне заложено.
        Однако лимузин ее не впечатлил. Яна сделала глоток шампанского и уставилась в окно. Возможно, за время их путешествия она измоталась слишком сильно, чтобы прыгать до потолка от восторга. Вадим не стал напирать, но в голову пришла не совсем оптимистичная мысль - с ней надо быть еще более изобретательным, чем с остальными. Она на лимузины с детства насмотрелась; и пусть не в Милане, но во многих других городах Европы бывала не раз - значит, ее сложнее удивить. А уж отец наверняка успел избаловать ее приятными сюрпризами… Ничего. Так еще интереснее. Вадим бы даже был разочарован, загорись у нее глаза от блаженства так скоро.
        - Мы сейчас в гостиницу, - решил он нарушить тишину. - Отдохни, приведи себя в порядок. Я вечером зайду - куда-нибудь сходим поужинать, если не возражаешь.
        Яна повернула голову к нему - она и правда выглядела уставшей.
        - А сам что будешь делать до вечера?
        Вадиму этот вопрос показался странным:
        - В смысле? В офис поеду, конечно.
        - Значит, и я в офис.
        Она снова попыталась сосредоточиться на проплывающем мимо пейзаже, но Вадим тронул ее за плечо. Вновь добившись внимания, разбавил улыбку небольшой дозой участия:
        - Торопишься наработаться? Да успеешь еще. Сегодня даю тебе выходной.
        - Зачем?
        - Ну… отдохнуть, привести себя в порядок.
        - Хочешь сказать, что я не в порядке?
        Скорее всего, ее раздражение было просто следствием усталости, но говорила она спокойно, словно и правда считала себя обязанной немедленно приступить к трудовой деятельности. Вадим улыбнулся шире:
        - У тебя тушь со вчерашнего дня под глазом размазана.
        Она только плечами пожала:
        - Ничего. Если дашь мне пять минут в гостинице, то я и душ приму, и верну тушь на место. Не боись, начальник, тебе не придется краснеть за мой внешний вид.
        Да с мерзким Бобиком договориться легче, чем с этой уставшей и лохматой врединой.
        - Я дам тебе полчаса, чтоб уж точно не краснеть, - Вадим не сдержал раздражения.
        - Покорно благодарю! А вот водителя нам придется убить - ведь он-то меня с размазанной тушью видел! Авось кому расскажет - по гроб жизни от такого позора не отмоешься.
        - А если я дам тебе сорок минут на сборы, то ты прекратишь язвить?
        - Сорок минут и нормальный обед! Я готова водителя этого целиком сожрать, даже сырым!
        - Договорились.
        Вадим вздохнул. Он-то собирался приступить к делам как можно быстрее, а не тратить время на всякие там души, туши и обеды, но раз Яна требует, то придется пойти на уступки. Ему до сих пор уже пару раз намекали друзья, что он иногда впадает в такой режим, который простым смертным, нуждающимся в отдыхе и сне, не потянуть. Ну так и шла бы себе отдыхать! Сложно с таким подходом, как у нее, оставаться в рамках романтики.
        В общем, через каких-то два часа он все же оказался в новом филиале своей компании, но будто в другой мир попал. Несколько знакомых улыбающихся лиц только и служили подтверждением того, что он на своем месте.
        - Вадим Саныч! Как ты умудрился опоздать на самолет? Уверен, что это впервые в твоей жизни - прям двенадцатая печать апокалипсиса!
        Навстречу выбежал пожилой полноватый мужчина, который на лету успел и пожать Вадиму руку, и похлопать по плечу, и окатить его спутницу приветливым взглядом:
        - Яна? День добрый! Михаил Иванович, к твоим услугам.
        Она попыталась улыбнуться так же широко, но у нее физиологических возможностей для этого не хватило, насколько Вадим смог оценить. Михаил Иванович тут же потащил начальника в кабинет, а Яна заспешила следом. Мужчина этот обладал невероятным обаянием и уникальным даром находить общий язык с кем угодно, к тому же прекрасно говорил на итальянском, поэтому и являлся единственным претендентом на должность руководителя миланского филиала еще в те времена, когда филиал этот был в проекте. Среди недостатков Михаила Ивановича была только излишняя фамильярность и некоторая грубость, но Вадим спускал это ему с рук. И теперь, глядя на то, что сделано, спустил бы и большее.
        Их буквально распихали по кожаным креслам и вручили по чашке кофе, снабжая все действия непрерывным монологом:
        - Полностью запустить производство сможем уже на следующей неделе. Но пока ориентируемся на ресурсы «Инварианта». В любом случае нам надо отличиться на ближайшем показе, и только после того хлынет массовый потребитель. Если все пойдет по плану, то в феврале получим шанс и на Высокую Моду попасть, а там уже дороги назад не будет.
        Вадим отставил чашку на столик.
        - А сотрудники…
        Михаил Иванович не дослушал вопрос:
        - Полный штат можно набрать из местных. Тут Тереньтева из рекламного хочет остаться - она баба башковитая, я только за. Остальных могу отпустить примерно через месяц. Итальянцы - работники отличные, да и люди душевные, так что трений в коллективе никаких. В общем, как ты и предполагал - нас тут трое или четверо, если считать Терентьеву, останутся, остальные - местные. По расходам получается дешевле, качество не пострадает.
        Вадиму такие уточнения пока были ни к чему.
        - То есть вообще никаких проблем?
        - Да как же без проблем… Не бывает совсем без проблем, - и Михаил Иванович угрюмо замолчал.
        В неожиданно образовавшейся тишине, которую теперь никто не осмеливался нарушать, только тихо шумел настольный вентилятор. Михаилу Ивановичу пришлось продолжать самому:
        - Во-первых, оборудование. Вадим, надо сразу было брать модернизированное, я тебе говорил! Это уже в феврале не потянет наш оптимистический сценарий, а при пессимистическом - загнется к июню! Толку-то набирать квалифицированных сотрудников, если им приходится возиться… вот с этим.
        - Сейчас на это нет средств. Постараемся решить вопрос до февраля, - Михаил Иванович радостно подскочил на месте, но тут же снова поник, услышав: - Постепенно! Полного переоборудования в ближайшее время не жди. Радуйся, что хоть так выкрутились.
        - Выкрутились, ага…
        На этот раз его перебил Вадим:
        - Что во-вторых?
        Тот сразу перешел на следующую мысль:
        - Во-вторых, тут вообще нет понятия «штатная модель», понимаешь? Наши девчонки неплохи, но на показ…
        - Хорошо. Завтра предоставь полный отчет с суммой, я подумаю. Хотя бы разбавим.
        - Не разбавлять надо, Вадим, а полностью нанимать на показ! Из наших только Фиона и еще пара девочек будут смотреться на том же уровне, к которому местная публика привыкла. И обязательно необходима хоть одна топовая рожа…
        - Я сказал - разбавим, - отрезал Вадим. - Сначала отчет с указанием стоимости этой твоей топовой рожи, а потом посчитаем, вывезем ли. Надеюсь, в-третьих ничего нет?
        - Есть, - окончательно испортил ему настроение Михаил Иванович. - В-третьих, местный филиал «Аmmirazione» - наш основной поставщик тканей в будущем.
        - А что с ним не так?
        Вадим нахмурился. В Риме он был в головном офисе этой компании, и встреча прошла весьма успешно. Несмотря на незначительные объемы производства «Нефертити», гендиректор выразил явную заинтересованность в сотрудничестве.
        - А у местного филиала начальник - говнюк! - заявил Михаил Иванович, будто это все должно было объяснить.
        - Допустим. И что, мы теперь бизнес-партнеров по моральным качествам оцениваем? Контракт есть контракт, так что пусть будет говнюком - имеет право.
        Михаил Иванович покачал головой и теперь говорил тише, косясь на Яну. Но, решив, что раз сам начальник ее не выгоняет, можно говорить открыто:
        - Контракт, который он имеет право разорвать в одностороннем порядке. Читал этот пунктик?
        - И что? - Вадим, и правда, не понимал. - Зачем же ему разрывать то, что выгодно? Да не томи ты уже, говори как есть!
        - В общем, - наконец-то решился Михаил Иванович, - он очень женщин любит. И видимо, привык к некоторым уступкам… Так вот, он пока тут ошивался, то одну полапал, то другую к стеночке прижал. Девчонки похихикали для вида и больше на глаза ему не попадались. А Наташка, которая с бухгалтерии, возьми да врежь ему слегонца. Сама расплакалась, а он стоит пунцовый как рак, не приспособленный к такому обращению. Ну, ты меня знаешь - я человек-миродел, хоть и сам еле сдержался, чтоб ему морду не начистить. В ресторан его утащил, то да сё, успокоить и о делах потрещать подальше от наших девчонок. И там он мне прямым текстом заявил, мол, «недружелюбно вы к благодетелям относитесь».
        - Благодетелям? - мозг Вадима уцепился в это слово и никак не хотел его понимать.
        - Именно. Врубайся ты уже, а! Концерн «Аmmirazione» без «Нефертити» проживет, а вот «Нефертити» без итальянского концерна… И он не очень доволен тем, что мы недостаточно тщательно вылизываем его задницу. То есть дело не в Наташке даже, а в самом отношении.
        - Подожди-ка, - Вадим поднял руку. - Тут же такие вопросы запросто решаются через суд.
        Михаил Иванович задумчиво кивал:
        - Запросто, за домогательство. Вот только контракта этого у нас уже не будет.
        Вадим ненавидел подобного рода проблемы. Договариваться и искать компромиссы он умел только с цифрами. Голова заныла с такой силой, что он чуть не застонал в голос. Полез в карман за таблетками.
        - А я думала, так только в российском бизнесе себя ведут… - подала голос Яна, которая до сих пор не произнесла ни слова.
        Михаил Иванович улыбнулся ей тепло:
        - Наивная девочка! Говнюки везде есть, если им дать для этого свободу.
        Вадим встал, уже полностью уверенный в своем решении:
        - Зови всех юристов сюда, в том числе итальянцев. Закажи мне билет до Рима на вечер и снаряди со мной переводчика. Яну пристрой к экономистам на это время - пусть отчетом займется.
        - Что ты собираешься делать? - опешил подчиненный.
        - Будем подавать в суд. А пока переговорю с гендиректором «Аmmirazione» - скорее всего, он не захочет такого скандала, и тогда мы будем иметь нового начальника их местного филиала. Прямо вот так - выдвину благодетелям ультиматум.
        - А если они на это не пойдут? - Михаил Иванович заметно разволновался.
        - Тогда будем работать с «Инвариантом». Получится дороже и про Неделю Моды в феврале придется забыть.
        - И о модернизации оборудования?!
        - Михаил Иванович, мы спорить будем или с юристами общаться?
        Тот как-то неожиданно облегченно улыбнулся и скрылся за дверями.
        - Я… не ожидала от тебя такого… Что ты так легко пойдешь против подлеца, который не сильно-то от тебя самого отличается.
        Вадим и забыл про присутствие в кабинете Яны, а теперь повернулся к ней. Девушка выглядела немного ошарашенной, отчего ему стало смешно.
        - Вот тебе урок управления номер один, будущая владелица «Мегастроя»: никогда не ставь интересы своих сотрудников ниже, чем интересы кого бы то ни было. Только в этом случае штат будет стоять за твоей спиной при любых проблемах. Краткосрочные потери ради долгосрочной стратегии.
        - И тут чистая выгода при нулевом благородстве, - сделала она свой вывод. - Тогда пожелаю удачи.
        Но при этом смотрела она как-то совсем по-другому - более внимательно, что ли. К сожалению, у Вадима сейчас не было времени разбираться в этом. И всю романтику придется отложить до его возвращения. Приехал отдохнуть, называется.
        Глава 13. Турецкие, немецкие и итальянские развлечения
        Штат в филиале пока был совсем небольшим, но очень дружным. Все, кто находился в Милане временно, жили в том же отеле, что и Яна, и это только усиливало ощущение веселой коммуналки. Она была единственной, кто не говорил по-итальянски, но к этому моментально приспособились - сходу кто-нибудь переводил и туда, и обратно, потому Яне в изоляции остаться не позволяли.
        Составить отчет при такой поддержке сложности не представляло, но Яна пыталась разобраться и во всем остальном: в особенностях зарубежной рекламы и подиумных показов, юридических нормах и показателях конкурентной среды. Тут словно была какая-то параллельная вселенная - вроде бы, то же самое, что и в России, однако всегда с каким-нибудь интересным «но» и дороже.
        Правда, ввиду последних событий, почти все разговоры неизбежно приводились к незабвенному Вадиму Александровичу. Он стал героем следующих дней, но при каждом новом упоминании его нимб увеличивался в размерах. Буквально через день он уже превратился в святого человека, который «готов подвергнуть всю фирму разорению за Наташку!». В один из таких трёпов Яна не выдержала и высказала собственную оценку:
        - Вы уже преувеличиваете. Он отличный руководитель, никто и не спорит, но человек так себе! Та же Наташа, не будь она сотрудницей «Нефертити» и попадись ему в другом месте, была бы шокирована его цинизмом и равнодушием!
        Сама Наташа на этих словах на ноги подскочила, как будто Яна ее личную святыню оскорбила:
        - Ну и что? Никто и не обязан быть идеальным во всем! А уж личная жизнь руководства нас вообще не должна касаться! Тебе-то что за дело, какой он вне офиса?
        Яне, оценившей прожигающие взгляды, вдруг подумалось, что она совсем не собиралась из-за такой ерунды, как омрачение лика святых, испортить отношение со всеми. И потому ввернула единственный козырь, который пришел на ум:
        - А мы встречаемся с ним! Сами понимаете, что его поведение вне офиса меня очень даже касается.
        И как так получается, что эта сплетня сама собой зарождается, где бы они оба не оказались? Зато после этого признания Яна была понята и водружена чуть ли не на трон по соседству с гендиректором. И даже о его недостатках теперь были готовы слушать с предвзятым умилением, но слишком сильно очернить репутацию Вадима у нее бы все равно не вышло, даже поставь Яна такую цель.
        И только Михаил Иванович временами впадал в полное уныние. Он тоже был на стороне Вадима в этом вопросе, но и изредка повторял: «Добром это не кончится», заражая своей тоской и остальной коллектив. Одни юристы порхали, аки бабочки, радуясь возможности проявить себя - «Нефертити» так редко ввязывалась в скандалы, что они уже и отчаялись дожить до таких интересных событий.
        Вернулся он на третьи сутки вечером, о чем Яна узнала первой. Вадим, только приехавший из аэропорта, почему-то постучал в ее номер. Она так обрадовалась его неожиданному появлению, что позабыла поинтересоваться, каким образом стала первой миланской встречной, опередив в очереди даже паникующего Михаила Ивановича.
        - Ну что там? Заходи, заходи!
        Вадим прошел в номер, равнодушно огляделся и уселся в ближайшее кресло. Все, включая его самого, в отеле занимали однотипные комнаты - совсем небольшие, но достаточно уютные даже для тех, кто тут месяцами работал. Яна была уверена, что Вадим специально не брал себе люкс - эдакий продуманный дополнительный инструмент воздействия на подчиненных. Ведь таким незамысловатым образом он представлялся в виде «скромного служащего» и заставлял всех забывать о том, что он-то тут проведет всего несколько ночей, а дома его ждет шикарная дизайнерская обстановка. Все забывали, восторгались и умилялись. Идеальная стратегия манипуляции, как и всё, что он делал.
        - Пока отлично, - Вадим ответил только после того, как и Яна села. - Оказалось, что наш Лучано - дальний родственник гендиректора всего «Аmmirazione» и назначен был сюда не просто так. Тут семейственность выражена даже посильнее, чем у нас.
        Об этом Яна уже знала. Вадим общался с Михаилом Ивановичем по телефону, а тот выдавал остальным некоторые детали, украшая их трагическим пессимизмом.
        - И что? Они хотят судебного скандала только из-за подпорченного родственничка?
        Вадим слабо улыбнулся:
        - Не хотят, но готовы. Диалог ведут очень дружелюбно, мол, можно решить дело миром - устроят воспитательную беседу, такого больше не повторится и бла-бла-бла.
        - Звучит как выход… - Яна не была в этом уверена.
        - Звучит как то, что через полгода или год проблемы вернутся. Михаил Иванович правильно заметил - все дело в отношении. Лучано притихнет, а может, даже извинения принесет, а потом, когда мы будем завязаны в этом контракте, снова вздохнет спокойно. Хоть они прямо об этом и не говорят, но дело тут не в каком-то аморальном поведении - ерунда это все. Дело в самой постановке «Нефертити» в подчиненное положение.
        - И что ты собираешься предпринять?
        Вадим улыбался устало, и причины его приподнятого настроения Яне были непонятны.
        - Завтра еще раз с нашими юристами поговорю. Пока я вижу только одно решение - подавать в суд, разрывать контракт с «Аmmirazione» и договариваться с «Инвариантом».
        Яна, уже успевшая проанализировать экономические показатели и заразившаяся от Михаила Ивановича острой формой пессимизма, теперь только головой качала:
        - С такими издержками в самом начале этот рынок не отбить. Легче тогда вообще приостановить производство и попробовать найти других партнеров… хотя бы европейских, если не непосредственно итальянских.
        - Умница какая! - прозвучало это без язвительности, а словно действительно подразумевалась похвала. - Только ты еще кое-что упускаешь, - Вадим дождался заинтересованного взгляда. - Мы не просто подадим в суд, мы сделаем из этого скандал, шоу, понимаешь? Скорее всего, даже судебные издержки не покроем в случае выигрыша процесса, но зато каждый в Италии будет знать, что какая-то там «Нефертити» посмела выступить против монополистического гиганта. СМИ всегда смогут представить это как битву компаний, а не простой судебный иск за домогательство. Это нам и станет лучшей рекламой. Вот так, Яна, рынки и отбивают. И конкуренты «Аmmirazione» тут же захотят относиться к нам, как партнеры, а не благодетели.
        Она усмехнулась:
        - Тебя послушать, так и в показах можно не участвовать!
        - Нет, в показах участвовать, к сожалению, придется. Мы обратим на себя внимание - это факт, но потом должны быть готовы это внимание выдержать.
        - То есть ты какое-то банальное хамство, о котором все бы забыли на следующий день, собираешься раскрутить до эпохальной битвы?
        - Ага. В самом худшем случае они прямо завтра снимут Лучано с должности и принесут официальные извинения. Тогда нам придется продолжать работать с ними. А я этого уже не хочу.
        - Ладно. Ты крут, - вынуждена была признать Яна.
        - Грацие, сеньорита. Собирайся, пойдем ужинать. Через час будь готова.
        Он встал и под озадаченным взглядом Яны направился к двери.
        - Свидание? - поинтересовалась она с ехидцей.
        - Свидание, - уверенно ответил Вадим. - Иваныч мне уже сообщил, что ты и тут всем растрепалась про нашу «любовь». Начинаю подозревать, что ты меня преследуешь. А я не привык убегать от катастроф. Так что свидание.
        После его ухода Яна в очередной раз задумалась о том, что же у него на уме. Но пока все шло по ее плану, поэтому и сопротивляться течению нужды не было. Если она и в самом деле ему нравится, то лишь своей бесшабашностью, поэтому необходимо устроить такое свидание, которое он не забудет. Во время его отсутствия она именно к этому и готовилась. Неважно, что он задумал, но с шаблонами, как и со спокойным сном, ему придется попрощаться.
        Когда он снова постучал - Яна, конечно, была готова. Он взглядом окатил с ног до головы тот же самый прикид, который она и не думала менять - джинсы и светлая блузка, осталось только ветровку накинуть. Сам же Вадим был пусть и не в привычном деловом костюме, но в этих брюках и рубашке все равно смотрелся солидно.
        - Тебя в джинсах не пустят.
        - Куда не пустят? - она весело прищурилась, хотя ожидала от него и более заметной реакции. - В ресторан? В оперу? На презентацию новой коллекции Дольче Габбана? Ты туда меня хотел потащить? Вот уж дудки!
        Вадим растерялся - чего она и добивалась:
        - Допустим. А куда бы ты сама хотела быть потащенной?
        Яна уже ухватила его под локоть и вела по коридору отеля. Из одной двери высунулась любопытная мордашка сотрудницы «Нефертити», удивилась, заметив внезапно вернувшегося начальника, а потом понимающе ухмыльнулась и тут же снова исчезла, даже не поздоровавшись. Все-таки нужные слухи часто играют на руку.
        - У меня уже есть программа, не волнуйся! Сейчас идем на аттракционы!
        - Вечер уже, закрыто, - он до сих пор не мог поверить в ее серьезность. - Я надеюсь.
        Но Яна успела продумать все детали:
        - Еще сорок минут работают, успеем. Потом в парк - там велосипеды напрокат дают! После велосипедов - турецкая кафешка неподалеку, там готовят такую локму - руки по локоть отгрызешь, когда ее попробуешь!
        - Подожди, подожди! Мы приехали в Италию, чтобы поесть турецкую локму? - Яна радостно кивнула, и из-за этого в нем вскипел сарказм: - Тогда, может, и на Октоберфест* заглянем? Раз уж мы забиваем на все туристические традиции.
        Но Яну ему с толку сбить не удалось:
        - О-о-о, мой привередливый любитель немецкого пива! Заглянем! Это через квартал!
        У него немного челюсть отвисла, но он моментально собрался:
        - Аттракционы, велосипеды и… какая-то турецкая лабуда? Свидание отменяется. Я вдруг вспомнил, что не спал два дня.
        Но она только смеялась, запихивая сопротивляющееся тело в лифт.
        - Вадим! Ну не будь ты букой, сходи со мной на свидание, раз уж я столько времени прособиралась!
        - Допустим. Ладно, дай я хотя бы переоденусь…
        - Ни за что! Мы тогда на аттракционы не успеем!
        Он смотрел на нее так, словно сейчас был крайне далек от возможности влюбиться. Это ничего! Он же еще про дальнейшие планы не знает!

* * *
        Вадим был настроен на то, что романтика с Яной окажется несколько нестандартной, но к тому, что она его сама возьмет в оборот, не ожидал. Дело было не в велосипедах или аттракционах, а в том рвении, с которым она его тащила к этим неитальянским развлечениям. Тараканом называла, но зато держит так, словно ей больше держаться в жизни не за что. Да и продуманность деталей свидания восхищала.
        - Так, я не понял, а когда ты это все успела разузнать? Ты вообще, что ли, не работала?
        - Дорогой, выключай уже начальника!
        Но сама при этом улыбалась, когда на секунду повернула к нему лицо. Они почти бежали вдоль улицы, чтобы успеть до закрытия. Он собирался потакать ей, но уж никак не бегать, поэтому замедлил темп.
        - Яна!
        Она взяла его за руку, а потом хмуро посмотрела в лицо. И ответила только угрожающе:
        - Вадим!
        В этот момент он пожалел, что все-таки не купил ей цветы. Сейчас бы со всей силы букетом огрел, дабы в чувства привести.
        Времени работы аттракционов оставалось совсем немного, поэтому Яна решила выбрать какой-нибудь один. Она не стала тратить драгоценные минуты попусту и потащила его к «Тоннелю ужаса». После этого Вадим с каменным лицом пережил десять минут в движущемся вагончике, пытаясь не зевать от летающих скелетов и мельтешащих призраков. Яна же вдоволь навизжалась - может, только для того сюда так и рвалась?
        С тем же самым настроением он позже катался на велосипеде. Если Яна предполагала, что это должно было вызвать в нем какие-то всплески веселья, то однозначно просчиталась. И саму ее отсутствие восторгов начало напрягать:
        - Вадим!
        - Яна! - ответил он и равнодушно продемонстрировал язык, когда обгонял.
        Турецкая локма на самом деле оказалась очень вкусной. Но это можно было списать на то, что за последние три дня Вадим толком ничего и не ел. Сейчас его впечатлил бы и зеленый салат, не то что восточные десерты. Он попытался съесть как можно больше, не уверенный, что на этой неделе еще придется увидеть углеводы, а потом еще и набрал с собой разных сладостей, про запас.
        После немецкого бара настроение и впрямь заметно улучшилось - так с него и надо было начинать!
        Таким образом, через каких-то три часа Вадим по праву собой гордился - мальчик, который выжил и при этом ни разу не проявил раздражения. Он не мог понять, чего конкретно Яна добивалась, но, судя по всему, она попросту хотела его достать. Ну так и кто выиграл в этой схватке?
        Но улыбка его уверенной победы слегка померкла, когда уже на улице столкнулась с Яниной.
        - Правда же, здорово повеселились? А теперь…
        Она замолчала, будто предлагала ему угадать. И тогда Вадим предположил худшее:
        - Караоке?
        - Черт! Как же я про караоке-то забыла? - огорчилась она очень искренне. - Нет, не караоке, а…
        Хуже караоке и того, что он уже успел испытать, ничего на ум не приходило. Потому Яне пришлось подождать немного, а потом победоносно закончить самой:
        - Крыша!
        Да, с крышей у нее наблюдались очевидные проблемы.
        - Крыша?
        - Тут здание одно есть, там вроде бы можно пробраться на крышу. И на ней посидеть!
        Скорее уж - поседеть.
        - Уговорила, пошли в караоке.
        - Вадим!
        - Яна!
        Она, наверное, немного злилась, потому что едва слышно порычала.
        - Знаешь, почему ты такой серьезный?
        - Потому что умный?
        - Нет! Потому что ни разу не сидел на крыше, свесив ноги!
        - Ну так это как раз с умом хорошо сочетается.
        И кто бы мог подумать, но совсем немного времени спустя, они и правда - через какие-то подъезды и пожарные лестницы - пробрались наверх. Погода в Милане стояла намного теплее, чем дома, но ночью да еще на такой высоте прохлада ощущалась. Вадим застегнул ветровку и пожалел только о том, что турецкой еды он собой прихватить додумался, а вот немецкого пива - нет. И именно тут Яна наконец-то притихла. Она взяла из рук Вадима пакет, выудила оттуда что-то похожее на пончик, а потом принялась взбираться на метровое бетонное ограждение. Как ни в чем не бывало уселась там, на самом краю.
        - Знаешь, Вадим, если ты хотел мне понравиться, то у тебя не получилось.
        Он продолжал стоять за ее спиной.
        - И тем не менее ты до сих пор тут.
        Яна ничего не ответила, а только смотрела с высоты на ночной город цвета слоновой кости. Вадим подошел сзади и обнял. И действия его в этот момент были полностью объяснимыми:
        - Если ты сейчас упадешь, то твой отец меня живьем закопает.
        - Точно. Ведь это будет уже второй любимый человек, которого ты у него отнял.
        Вадим уже и позабыл о Светлане, но, похоже, для Яны она оставалась главным действующим персонажем их истории.
        - Ничего подобного. Если бы ты упала, то сама, а не с моей помощью. Точно так же было и со Светланой.
        Она дернулась в его руках так, что даже пончик выронила в бездонную темноту.
        - Ты совсем не чувствуешь себя виноватым?
        - А тебе надо, чтобы чувствовал? Зачем? Это что-то бы изменило в моей биографии?
        - В биографии - нет. Но это что-то изменило бы в тебе.
        Вадим тихо усмехнулся ей в макушку.
        - Почему тебе так хочется меня изменить? Не бывает так, Ян. Все люди такие, какие есть - никто не идеален. Если я не нравлюсь тебе сейчас, то не понравился бы даже начавшим обо всем подряд жалеть.
        - Ты хочешь мне нравиться?
        - Не отказался бы.
        - И что бы ты делал, если бы нравился мне?
        Радовался бы выигрышу спора с самим собой, наверное. Но сейчас Вадиму почему-то захотелось, чтобы этот странный разговор не заканчивался. От этих слов, под каждым из которых целые айсберги невысказанных вслух предложений, от этой шаткости положения, от этих полунамеков - внутри становилось тепло.
        - Я бы ни за что не стал кататься на велосипеде. Если бы я уже нравился тебе, то мне не пришлось бы изображать из себя того, кем я не хочу быть.
        - Да ты не сильно-то и старался!
        - Вообще не старался, - признал он. - И без того выглядело совсем фальшиво. И ты тоже хочешь понравиться мне, - она только хохотнула, но спорить не стала, поэтому он решил продолжить мысль: - Постоянно рядом, но усиленно выводишь из себя - как сегодня. И это тоже немного фальшиво. Вот я и пытаюсь понять, зачем ты это делаешь.
        Но Яна на вопрос отвечать не собиралась, а задала свой:
        - Ну и когда ты настоящий?
        - Сейчас. Наверное.
        - А есть у Вадима Константинова мечта?
        - Есть. Выспаться.
        - А потом?
        Он долго не отвечал, поэтому Яна развернулась и перекинула одну ногу через ограждение, уперев руки впереди себя - и теперь она оказалась к нему боком, зато так ее пребывание на краю уже выглядело сравнительно безопасным. Вадим немного подумал и сел так же - лицом к ней. Посмотрел на город за краем - высоко и бесконечно, что даже сердце от страха замирает, хоть мозг и понимает, что бояться нечего. Один из тех редких моментов, когда доводы разума неубедительны.
        - Ян, у меня нет мечты, зато есть море планов. И все они касаются бизнеса. А всё, что не касается… тебе не понравится.
        Она улыбалась, отвечая на его улыбку.
        - Вадим, а давай встречаться всерьез, как ты предлагал?
        Она играла с ним - флиртовала, но без присущей обычному флирту легкости. Вадим не мог пока понять, что она затеяла, но происходящее ему нравилось все сильнее.
        - Нет.
        Яна попыталась изобразить возмущение, но не удержала смеха:
        - Почему?!
        - Мы с тобой знакомы-то всего ничего, а уже раз двадцать начинали встречаться. К тому же мы с тобой так подходим друг другу по социальному статусу, что это разрушает все созданные за историю человечества представления о романтике. Давай больше не будем встречаться? Никаких серьезных отношений, никаких бойфрендов и гёрлфрендов, тошнит уже. Если вдруг обанкротится твой отец, то приходи - запилим с тобой Золушку, а пока - только несерьезность.
        - Вот ты значит как?! То есть ты предлагаешь мне несерьезные отношения? Со всей присущей тебе несерьезностью?
        - Именно.
        Она от смеха покачнулась, поэтому Вадим ухватил ее за локоть, чтобы контролировать. Он понимал, что случайно упасть из такого положения невозможно, но все тот же нелогичный страх никуда исчезать не собирался.
        - И как это будет выглядеть?
        - Не знаю, - ему нравился ее смех. - Несерьезные отношения - это… когда никаких правил, обещаний, свиданий, никто никому ничего не должен, никакой преданности или верности, дружбы или уважения. Это когда люди друг другу совсем никто. Я и сам пока точно не знаю определения…
        - Это самый гениальный маркетинговый ход! Я согласна!
        Вадим едва сдерживался, чтобы тоже не расхохотаться.
        - Тогда договорились?
        - Конечно!
        Он попытался изобразить торжественность, но предательская улыбка так и вырывалась вместе со словами:
        - Ты понимаешь, что сейчас мы с тобой вступаем в первые официальные отношения с самого начала нашего знакомства? До сих пор перед другими притворялись, и только теперь - все полностью честно.
        - Ого, а ведь точно!
        Он за руку притянул ее к себе, чтобы заставить наклониться.
        - Ты что делаешь?
        Яна задала этот глупый вопрос, хотя должна была уже понять, что он делает. Оттого-то даже улыбаться не перестала - наоборот, в ее глазах теперь бесы заплясали.
        - Закрепляю сделку официально, - ответил Вадим и, поощряемый теми самыми бесами, поцеловал.
        Она обняла его за шею, но ответила не сразу. А после того как она это сделала, Вадим пожалел, что выбрал такой неудобный момент. Теперь хотелось прижать ее ближе, подчинить окончательно, но на краю пропасти нельзя рисковать с подчинением того, кто держит тебя точно так же, как ты держишь его. И тогда он раскололся: анализ полетел в одну сторону, а желание в другую - как раз по разные стороны ограждения. Поэтому Вадим нехотя отстранился, спрыгнул на твердую поверхность и потащил туда же за руку Яну. Она чуть не упала от такого рывка, но тут же была прижата спиной к вертикальному препятствию. Теперь у нее за спиной была бездна, а впереди только Вадим - пусть выбирает, если хочет. Вот такое положение вещей ему уже по душе! Она поняла это тоже и рассмеялась, с веселым возмущением отталкивая его:
        - Ну все, закрепили сделку, хватит.
        - Забыла, нет же никаких правил.
        - Вадим!
        - Яна!
        Он сейчас просто не смог бы остановиться, да и не хотел, поэтому, несмотря на легкие протесты, снова прижался губами к ее - и на этот раз она сдалась сразу. Когда он коснулся ее языка - задрожала, а от этого ощущения у Вадима последние мысли улетучились. Нет победы прочнее, чем подобный трепет и невесомый стон. Но теперь хотелось только большего, поцелуев становилось недостаточно. Это понимали уже оба, просто оставалось кому-то озвучить:
        - Яна…
        - Вадим…
        И тут же рассмеялись оттого, что сказали это вместе. В этом и не было-то ничего особенно забавного, да и смех получился заметно напряженным. И до того как она произнесет слово «стоп», лучше это сделать самому:
        - Может, уже хватит ко мне приставать? Я и не думал, что ты такая развратная - даже на аттракционы сводила, чтобы я бдительность потерял. Я на тебя тоже в суд за домогательство подам.
        Она на секунду опешила, но потом только пихнула его в бок и все-таки рассмеялась - именно этого он и добивался. Легкое отношение всегда лучше в таких вопросах, чем самокопание. Он не хотел позволить ей наделать каких-то выводов, пока сам не определился с выводами для себя.
        На улице он все же вытащил ее руку из кармана, чтобы взять в свою. К его облегчению, она не стала сопротивляться такой ничтожной интимности, но привычно болтать о пустяках не спешила. Вадиму тоже говорить не хотелось. Он ей нравился до той самой дрожи, которая сейчас заставляла дрожать его. Даже в сексе легко ошибиться с оценкой эмоций, но не во время поцелуя - когда человек неконтролируемо тянется к тебе, когда отвечает, даже если не собирался отвечать. В ином поцелуе больше искренней близости, чем случается в постели. Он ей нравился. А она нравилась ему, чего уж там. И вот что делать дальше?
        Может, затащить ее в свой номер, и гори все синим пламенем? Когда у двоих появляется взаимное желание, то остальные препятствия - дело времени. И вполне возможно, что когда они проснутся утром вместе, у обоих не останется вопросов. Вроде бы все понятно, но что-то внутри заставило его остановиться перед ее дверью.
        - Спокойной ночи, Яна. Не проспи завтра на работу.
        И пошел дальше, пытаясь выглядеть совершенно равнодушным, но сердце споткнулось, когда она окликнула:
        - Вадим!
        Он сначала закрыл глаза на секунду и только потом повернулся к ней. Она сама шагнула навстречу и сказала так тихо, что только он бы и смог расслышать:
        - Я… послушай, я не хочу извиняться и говорить, что все было ошибкой… Ну всякие такие глупости, ты понимаешь.
        Еще не понимал, но уже начинал. И все равно дал ей возможность произнести то, что сейчас не было нужно никому из них:
        - Вадим, я без понятия, чем меня так накрыло - крыша, воздух, пиво, локма, Италия… но я не хотела этого делать. И мне теперь перед самой собой стыдно - про тебя и не думаю! Я просто хочу сказать…
        - …что такого больше не повторится. А если я вдруг попытаюсь, то ты мне врежешь. Или ногу подвернешь. Или с крыши спрыгнешь.
        - В точку, - теперь она выглядела очень уставшей и даже потерянной. - Вот что мне в тебе нравится, так это сообразительность. Спокойной ночи, Вадим, не проспи завтра на работу!
        Нет, он серьезно ошибся. Не в том, что нравился ей - в этом вопросе теперь уверенность была твердой, а в том, что она сама понимает, насколько он ей нравится. Для Яны эта мысль настолько абсурдна, что в ее голове просто не умещается. А когда уместится - все сразу станет еще сложнее. Сегодня она целовала его как раз потому, что еще не научилась сама себе сопротивляться, не думала, что вообще такая необходимость может возникнуть. Но пройдет несколько дней или часов переосмысления - и Яна превратится в настоящего ежа. Игра станет еще интереснее, но прямо сейчас ему расхотелось играть. Наверное, просто усталость.
        ___________________________
        *Октоберфест - знаменитый немецкий фестиваль. В специализированных барах по всему миру этот праздник тоже отмечают - с обилием немецкого пива и традиционным декором.
        Глава 14. Наследственность
        Случилось именно так, как он и предполагал - уже на следующий день Яна больше не наглела, не шутила и даже заметно смутилась, когда один из сотрудников ей на ухо что-то со смехом сказал, кивая на Вадима. Она осознала, насколько запутались теперь ее мысли. Ей это не нравилось. Но Яна, как и любой другой человек на ее месте, искала простейший выход, а он всегда лежит на пути сокращения эмоциональной нагрузки.
        - Вадим Александрович, я закончила с отчетом.
        - Александрович? С каких это пор?
        Она ожидаемо избегала прямого взгляда.
        - Вадим Александрович, если на этом мои обязанности закончены, то я могу вернуться домой? В конце концов, я прохожу практику в главном офисе «Нефертити».
        А вот такой поворот оказался неожиданным - Вадим рассчитывал на то, что сможет изменить ситуацию в свою пользу за оставшиеся несколько дней, но теперь был вынужден просто кивнуть. Яна улетела первым же рейсом.
        Он уже выиграл спор с собой, иначе бы Яна сейчас не пребывала в таком состоянии. Может, и не влюблена по уши, но совершенно точно смущена симпатией к нему. Вроде бы все отлично. Но лучше бы она не уезжала. Вадим отпустил без лишних вопросов, потому что в этот момент они ни к чему бы не привели. Пусть прячется от него там, куда и сам он отправится буквально через несколько дней. Пусть чувствует себя в безопасности, пока он сосредоточен на делах.

* * *
        Если бы Яне приставили нож к горлу и потребовали объяснить, что произошло на крыше, то она, даже при угрозе жизни, не смогла бы сформулировать внятный ответ. Там просто разговор получился каким-то странным, что спровоцировало странную атмосферу, в которой даже странные поцелуи не показались странными. Но после Яна прокляла свою эмоциональность, реагирующую на атмосферу. Потому и решила взять тайм-аут и улететь из Милана, чтобы быть подальше от Вадима с его навыками непревзойденного бабника. И тот факт, что он даже не попытался ее остановить, немного разочаровывал - до победы ей, как до луны пешком! И сейчас точно не самое подходящее время покидать поле боя, но иногда это требуется, чтобы выиграть всю войну.
        Судя по намеченной тенденции, она ожидала застать отца в виде подростка в бандане с черепами и жутким интернет-сленгом, но оказалось, что соцсети за эти несколько дней ему успели надоесть. Он снова был печально-задумчивым и к своему состоянию относился объективно:
        - Ничего, Янка, пройдет. А все эти фальшивые способы общения - просто не для меня.
        - Но к Игорю-то в Германию поедешь?
        - Поеду, конечно, - он вздохнул. - Как будто у меня есть развлечения получше.
        Яна очень не хотела слышать ответ на свой вопрос, но посчитала себя обязанной спросить:
        - Ты до сих пор скучаешь по ней?
        - Скучаю. И наверное, буду скучать всегда. Человек может любить много раз по-настоящему. Но в жизни всегда бывает и последняя любовь, когда точно понимаешь, что ничего настолько же светлого уже не случится. Она и была…
        Яна обняла отца, который снова стал маленьким и уязвимым, а про себя в очередной раз прокляла и Светлану, и Вадима, вина которого в произошедшем уже не казалась такой вопиющей. Сама Светлана вообще не появлялась и даже не звонила, но поскольку впереди еще развод, то встреча непременно когда-то состоится - и Яна не знала, как отец перенесет такой удар.
        В «Нефертити» же все было спокойно и мирно. Елизавета Николаевна обладала достаточно сильным характером для того, чтобы держать всех в узде и в период отсутствия проблем вполне могла заменить весь руководящий состав. Хотя в коллективе ее не любили, в отличие от Константинова. Она те же самые распоряжения умудрялась выдавать таким тоном и с такими примечаниями, что подчиненные еще долгое время чувствовали себя оплеванными. Поэтому его возвращения тайно или явно ждали все. Все, кроме Яны, естественно - она как раз наслаждалась его отсутствием, да и Лиза ее совсем не донимала. Стажеры продолжали держаться немного изолированно от остальных, подобно овечкам по соседству с волчьей стаей, но в присутствии Яны границы чудесным образом стирались. Может быть, именно поэтому она и стала своеобразным знаменем, под который стягивались студенты. Вероятно, потому же Денис однажды и предложил проводить ее до дома. Но Яну уже ожидала машина с водителем. Она отказалась и объяснила причину, и только потом в голову пришла мысль, что у Дениса для этого предложения могли быть и другие мотивы, а он оказался слишком
застенчивым, чтобы говорить о симпатии прямо. На следующий день Яна внимательнее к нему присмотрелась - очень умный, весьма симпатичный, но заметно скованный. Хотя последнее можно было объяснить тем фактом, что она ему на самом деле нравилась, но при этом, как он считал, встречалась с начальником. Следовательно, о шансах на взаимность можно и забыть. Саму Яну такое положение дел пока полностью устраивало.
        Как и любой другой форс-мажор, этот разразился в момент, когда к нему меньше всего были готовы. Пётр Алексеевич с Лизой отправились на деловую встречу, что для остального коллектива грозило затяжным чаепитием в общем отделе. Но все сразу напряглись, когда со стороны лифтов раздались крики.
        - Почему он на звонки не отвечает?! Я вам что, мальчик на побегушках?!
        - Вадим Александрович как раз в пути. Телефон поэтому, наверное, отключен, - лепетала секретарша, пытаясь сдержать натиск разъяренного гостя.
        Яна вместе с остальными побежала туда и увидела мужчину, который выглядел слишком бодренько для своих преклонных лет. Секретарша явно не справлялась:
        - Александр Сергеевич, вы напрасно поднимаете панику!
        - Панику?! «Инвариант» двадцать лет работает с «Нефертити» - я имею право на панику! Раньше такого дерьма между нами не случалось, знаете ли!
        - Да о чем вы говорите? - бедная женщина была на грани нервного срыва. - Вадим Александрович вернется и все объяснит!
        - Что он собирается объяснять?! Как он кинул «Инвариант»? С одними судитесь, с другими контракты заключаете, а нас даже в известность не ставите?
        Яна подхватила его под второй локоть, чтобы помочь секретарше запихнуть мужчину в кабинет начальника. И посчитала себя обязанной поддержать успокоительные речи, используя то, что смогла уловить:
        - Александр Сергеевич! Я пару дней назад вернулась из миланского филиала. У «Инварианта» нет поводов для скандала. «Нефертити» ввязалась в судебный процесс, но это никоим образом не отразится на…
        Эти слова его заинтересовали. Взъерошенный старичок наконец-то остановился, нахмурился и посмотрел на нее:
        - А ты еще кто?
        Временный стажер на птичьих правах, но сейчас такая формулировка прозвучала бы не к месту. Поэтому Яна просто начала бить тараном, игнорируя вопрос:
        - Вадим Александрович не собирался и не собирается портить отношения с «Инвариантом». Я самолично составляла последний отчет по филиалу, с которым вы можете ознакомиться. И тогда убедитесь, что в договоренности не планируется никаких изменений.
        - Принесите этот отчет, гляну, - смягчился он.
        Секретарша с облегчением выдохнула, схватила Яну за плечо и зашептала:
        - Я принесу, а ты тут оставайся!
        - И чай, - также тихо подсказала Яна.
        Та даже улыбаться начала оттого, что ее вернули к прямым обязанностям, а не каким-то непонятным скандалам. Яне удалось усадить гостя в кресло, а тот, чтобы занять возникшую паузу, решил объясниться - да так быстро, что за смыслом кое-как удавалось следить:
        - Ты извини меня - это, вообще-то, не в моем духе, но тут такая ситуация сложилась. Сначала «Нефертити» подписывает контракт с «Аmmirazione», отодвигая нас в сторону. Ладно, поняли и приняли. Потом «Нефертити» подает на «Аmmirazione» в суд и разрывает контракт. Вадим позвонил мне и снова договорились о полном сотрудничестве. Мои экономисты разрабатывают бизнес-план, на моих складах стоит шухер - а потянем ли… А сегодня утром я узнаю, что «Нефертити» подписывает контракт с другим итальянским концерном! Это как понимать? Нас туда-сюда швырять можно? Звоню ему - а он трубку не берет!
        Про новый контракт Яна еще не знала - значит, у Вадима все получилось. Конкуренты «Аmmirazione» среагировали даже быстрее, чем он ожидал. Таким образом, «Нефертити» выкрутится из этих проблем совсем без потерь. Но прямо говорить можно только о том, что она знала наверняка:
        - Александр Сергеевич, «Нефертити» просто вернулась к первоначальной договоренности. Ткани для показов и топовых моделей она будет закупать только в «Инварианте»! Но для массового производства вышло бы слишком дорого, а рынок новый…
        - Я это понимаю! - он опять взвинтился. - Ваш спецзаказ от Вильдо в виде «надо что-то посинее утреннего космоса, но по текстуре чуть мягче мартовского снега» ни одна другая фирма не потянет! Только мы и приспособились. А бесит меня то, что об изменениях отношений с главным партнером я узнаю от своих людей, а не от Константинова!
        Этот их бизнес больше шпионскую сеть напоминает, чем экономику. Скорее всего, Вадим просто не успел сообщить в «Инвариант» о новом контракте, зато шпионы успели - оттого-то и возникла эта истерика.
        - Уверяю вас, что Вадим Александрович первым делом после возвращения и собирался встретиться с вами! Он и не думал, что вы сразу начнете под новые условия план переписывать, ведь последний договор в силе - по нему вы и продолжите работать.
        Александр Сергеевич принял чай из рук немного обалдевшей секретарши и кивнул уже гораздо спокойнее:
        - Хорошо, если так! Кстати, а ты кто такая?
        - Я… это…
        После его ухода Яну в общем зале встретили поздравлениями, а Ольга из отдела кадров со смехом объясняла всем:
        - Так это у нее наследственное! С таким-то отцом ее, наверное, с горшка руководить тренировали!
        Яна, хоть застенчивостью и не отличалась, все равно умудрилась покраснеть. А потом еще краснела дважды, когда обо всем рассказывали вернувшимся Петру Алексеевичу и Лизе. Но ругать ее никто не спешил - и на том спасибо.
        О Вадиме она теперь думала почти постоянно и боялась его возвращения. От одной мысли о миланской крыше у нее начинали дрожать руки. Худшее, что можно узнать о мерзавцах, - это то, что мерзавцы умеют быть милыми и совсем по-человечески странными. Яне было куда проще без этого понимания. И сейчас она не была готова вернуться к своей игре, потому что иногда начинала забывать, на какой стороне играет.

* * *
        Конфликт с «Инвариантом», возникший на ровном месте, сгладила Яна - не зря главной ее чертой он считал именно наглость. А началось все лишь с разряженного телефона - Вадим и не думал, что каких-то полдня вне зоны доступа могут вызвать целую бурю. Теперь ему оставалось только беспокоиться о том, чтобы напомнить сотрудникам, что начальником является пока он, а не эта самопровозглашенная наследница строительной империи. Когда он рассказывал Александру Сергеевичу о том, какую должность Яна занимает в офисе, тот обхохотался до слез. Человек этот был очень приятным и надежным, старым другом учредителя «Нефертити», поэтому Вадим никаким образом не желал портить с ним отношения и был заочно благодарен Яне за ее несусветную наглость.
        С первого же дня его возвращения все встало на круги своя - обычная текучка без плохих и хороших новостей. Вот только Яна всячески избегала его, а именно ни разу не попалась на глаза. Ну хоть практику не бросила, чего он втайне опасался.
        - Петр Алексеевич, пусть мне Яна принесет последний отчет с вашими комментариями. Гляну еще раз, что там можно сделать.
        - Так я вам его уже на компьютер перекинул.
        - Распечатайте и пусть Яна принесет!
        Отчет принес бледнеющий под взглядом шефа Денис, что только подтвердило подозрения Вадима - Яна была готова на что угодно, лишь бы не встречаться с ним. Самому бегать в отдел экономразвития, чтобы она имела возможность с ним сумбурно поздороваться и куда-нибудь спрятаться, было бы глупо. Она со своей рефлексией может куда-нибудь не туда срулить, поэтому пора было задействовать и другие приемы боя.
        - Вильдо! Ты у меня будешь Купидоном, договорились?
        Вильдо даже переспрашивать не стал, потому что считал эту роль своим истинным призванием - сразу после украшения мира собственной персоной. И теперь бегал каждый час из кабинета Вадима к экономистам и вручал Яне по одной розе.
        - Ну и что она? - всякий раз интересовался Вадим.
        - Хмурится, но берет. А ее все спрашивают, почему она на тебя в обиде. Яна твоя ничего не отвечает, а все вокруг умиляются - никто такой романтичности от тебя не ожидал! Да я и сам не ожидал…
        В итоге за первый рабочий день у Яны должен был скопиться целый букет. Но встретиться лично так и не удалось. Избалованная девчонка не из тех, кого можно покорить обычными цветочками, как Вадим изначально и считал. Да и делал он это не для нее, а для остальных - они в такой восторг пришли, что и ее доставать будут. Сложно не думать о том, о ком все вокруг говорят. И легче определиться, когда все вокруг уже определились и спешат по этому поводу ей высказать свое мнение.
        Во второй день он провел совещание, на котором обязательно должны были присутствовать и студенты, но на нее ни разу не взглянул. Сначала раздражающий Вильдо-Купидон с розами, а потом - полное равнодушие. Сумбурная стратегия всегда приносит в мысли объекта сумбур. Он не даст ей и шанса забыть о нем!
        На третий день Вильдо передал Яне только один подарок. Вадим, пытаясь унять отвращение, на обратном пути в Риме все же заглянул в сувенирную лавку и купил там статуэтку, изображавшую мальчика и девочку на крыше дома. Яну это должно или рассмешить, или разозлить - неважно. Любая эмоция лучше, чем спокойствие.
        Четвертый день был спасен благодаря секретарше, точнее - ее простывшему ребенку. Вадим не мог не улыбаться, когда говорил:
        - Маргарита Ивановна, можете не оформлять больничный. Но при одном условии - пусть Яна за вас поработает. Хотя бы кофе варить и на звонки отвечать сможет. И тогда спокойно оставайтесь с дочерью, пока не выздоровеет.
        - Правда? Спасибо!
        Вадим едва не рассмеялся в голос, когда она побежала уговаривать Яну. Какой же надо быть злобной стервой, чтобы отказать молодой матери в такой просьбе? Яна и не отказала.
        Она держалась из последних сил, но уже после обеда, поставив на его стол восемнадцатую кружку с кофе, не выдержала и буркнула:
        - У вас от переизбытка кофеина характер и испортился!
        Он отложил папку в сторону, глянул на нее и поинтересовался без тени улыбки:
        - А у вас он от чего испортился?
        Она хотела было уже привычно сбежать, но такого мимо ушей пропустить не смогла - на то и был расчет.
        - А чем вас не устраивает мой характер?!
        Сейчас было очень важно не начать улыбаться. Вадим встал, одернул пиджак:
        - Я не понял - вы сюда хамить начальству явились? Вам напомнить о вашем месте?
        У нее глаза округлились, но она заставила себя прошипеть сквозь зубы:
        - Пр-р-ростите.
        Ишь, какая покладистая. Значит, можно и улыбнуться:
        - Яна!
        Она насупилась и продолжала молчать.
        - Яна!
        Он обошел стол и встал прямо перед ней.
        - Яна!
        - Вадим! - ответила она и отступила на шаг. - Ну вот чего ты ко мне прицепился?
        - Кажется, именно этот вопрос я тебе когда-то и задавал в этом же самом кабинете, - напомнил он. - И ты ответила, что влюбилась. По-моему, логично, что теперь моя очередь к тебе цепляться?
        Она все же мельком улыбнулась каким-то своим мыслям и не стала отвечать. Направилась в сторону выхода, но Вадим схватил ее за руку, притягивая к себе.
        - Вадим, не надо, - она занервничала. - Я же тебе в Милане все объяснила.
        Ему захотелось ее обнять и объяснить все совсем по-другому, но пока он ограничился тем, что имел возможность держать ее за руку.
        - Допустим. Но мне интересно почему. Потому что в твоем понимании я не заслуживаю шанса, так? - она кивнула уверенно. - Для тебя я скотина, которая равнодушно рушит чужое счастье. И даже если я детишек из пожара начну спасать, то ты все равно для себя уже все решила.
        Теперь она смотрела на него с вызовом:
        - А разве ты изменился?
        - Вряд ли. Не знаю. И так не получится, Ян, я тебе уже говорил. Люди не влюбляются друг в друга из-за каких-то качеств. Они просто влюбляются, несмотря на какие-то качества.
        - И ты… влюбился?
        - Хочешь признаний?
        - Да! - теперь она уже сама смотрела в его глаза с нескрываемым интересом, а Вадиму расхотелось улыбаться.
        - Нет, не влюбился. Но мне нравится быть с тобой, ругаться с тобой, терпеть твои выходки и смотреть, как меняется твое настроение в зависимости от моих слов.
        - Это совсем не признание, - она не смогла скрыть разочарования.
        Вадим хотел ответить и искренне, и так, чтобы ничего окончательно не испортить:
        - Яна, а чего еще ты ждешь? Чтобы я сказал, что хочу тебя? Хочу. И не думал, что это секрет.
        Она нервно хохотнула в сторону.
        - И чем я тогда буду отличаться от всех предыдущих девушек в твоей жизни?
        - Скорее всего, ничем. А может быть, всем. Но ты не даешь возможности это проверить. И по-моему, это просто несправедливо по отношению к нам обоим.
        Яна все же вытащила пальцы из его ладони, потом иронично изогнула бровь и выдала:
        - Вот, что я тебе скажу - я никогда не смогу верить в твое отношение, учитывая твою предыдущую историю. Сколько у тебя было женщин?
        - Какое это имеет значение? - настолько глупый вопрос действительно прозвучал потрясающе неуместно.
        - Так вот, когда у меня будет столько же мужчин, тогда мы и будем на равных! А пока я просто одна из огромной очереди!
        Вадим прикинул в уме примерную цифру и озадачился произнесенным бредом. Конечно, это она несерьезно, просто не придумала, как лучше отказать. Но сейчас она не настроена на адекватный разговор, поэтому Вадим улыбнулся:
        - Хорошо. Приходи, когда я для тебя буду одним из огромной очереди. И если к тому времени я не буду занят, то дадим друг другу шанс.
        Она фыркнула и скрылась за дверями. До чего же глупая маленькая девочка! Придумала тоже. Ну-ну, пусть попробует повторить его образ жизни, а Вадим понаблюдает за этим в сторонке. И совет профессионала может подкинуть, если потребуется. Жаль только, что отец ее прибьет задолго до того, как она успеет развернуться.
        Однако когда после рабочего дня на выходе из офиса он впереди заметил Яну в сопровождении Дениса, то сразу передумал давать советы. Вадим не был ревнивым собственником и мог спустить ей ничего не значащий флирт, но этот простачок мог оказаться ее выходом из затруднительной ситуации - чтобы не признаваться самой себе в одной симпатии, можно просто переключиться на другую! Как же легко она смеется сейчас - она никогда не вела себя так легко в присутствии Вадима. И эта мысль оказалась невыносимой. Никакой ревности - только анализ. Простой и хороший Денис. Сложный и плохой Вадим. Пусть сама решает, кто ей нужен, надо только не оставить ей возможности колебаться.
        - Да, я уже еду, - произнес он отчетливо, прижав телефон к уху и ускоряя шаг, чтобы обогнать эту мерзкую парочку. - Подождите вы волноваться! Я буду через десять минут и сразу к ветеринару! Да не кричите вы так, может, еще обойдется…
        Как он и ожидал, у Яны сразу изменились планы на вечер. Она буквально вылетела перед его машиной и замахала руками. И только он притормозил, сразу заскочила внутрь, задыхаясь:
        - Что-то с Бобиком случилось?!
        - Нет, с чего ты взяла?
        Она растерянно смотрела на него, но Вадим уже прибавил газу, оставляя позади одинокого Дениса.
        - Но… ты по телефону… с кем разговаривал?
        - Ты хотела поехать со мной? Так бы и сказала сразу, а не выдумывала повод, - он беззастенчиво над ней издевался.
        Яна, конечно, быстро сообразила, что к чему.
        - Вот же… подлый гад. Нелюдь! - она придумывала, чем бы еще его уязвить, но ничего толкового не придумала. - Нелюдь невоспитанный!
        - А меня вообще не воспитывали, - ответил он, радуясь, что Яна не потребовала немедленной остановки - а значит, смирилась с тем, что ей придется провести в его обществе какое-то время. - Мать слишком меня любила, но я тогда совсем маленьким был. А отец общался только с водкой, а не со мной.
        Он почувствовал, что она смотрит прямо на него.
        - А может, ты поэтому любить не умеешь? Из-за отца… из-за своего детства.
        Этот разговор ему уже не нравился, потому пришлось просто закончить:
        - Может. Или я унаследовал его характер - жить только ради себя и топтать всех, кто оказывается рядом. Ну так что, едем смотреть, что там с Бобиком случилось?
        - Вадим, - она позвала совсем тихо, но он сделал вид, что не расслышал.
        Глава 15. Когда мы есть
        Это был странный вечер, наполненный эмоциями и событиями. Хороший вечер. А теперь Яна ехала домой в такси и не могла отделаться от мысли, что что-то сделала неправильно.
        Хотя сначала все было просто. Единственный парадокс заключался только в том, что в любой момент она была вольна уйти, но так и не находилось ни одного повода, чтобы это сделать. Они выгуляли совершенно здорового Бобика, а потом снова очутились в квартире. И если Вадим заманил Яну в машину обманом, то дальше уже списать все только на его вину было невозможно - просто так закрутилось, слово за слово, шаг за шагом, и вот - она снова тут.
        Вадим переоделся в домашнее, и ее сбивал с толку его вид. Яна уже давно заметила, что в деловом костюме Вадим выглядит чуть менее человечным, а в такой простой футболке, как и тогда, в Милане, в нем появлялась неопределяемая на первый взгляд реалистичность - дескать, вот я, настоящий, именно с такими взлохмаченными волосами и улыбкой во взгляде. Хотя нет… улыбка во взгляде у него появлялась только тогда, когда он сам этого хотел.
        - Закажем пиццу или приготовим что-нибудь? - он отвлек Яну от сосредоточенного разглядывания Бобика.
        - Приготовим? - она переспросила глупо, но тут же заинтересовалась. - А ты умеешь готовить?
        Похоже, он это воспринял, как сделанный выбор, и потому отправился на кухню.
        - Да брось. Ничего я толком не умею. Так, макароны сварить или картошку пожарить. Только то, что необходимо для выживания.
        Яна уже шла за ним:
        - А я и картошку ни разу не жарила, - призналась она честно.
        Он повернулся и изобразил удивление:
        - Вообще? - Яна кивнула, ведь смысла рисоваться не нашла. - Вот это я понимаю - избалованный ребенок! Кому-то достанется просто идеальная жена.
        Он усмехнулся, но Яна посчитала сарказм неуместным:
        - Как будто сложно научиться! Просто не было необходимости. А ты, значит, в жены ищешь только идеальную домохозяйку?
        - Я вообще себе в жены никого не ищу, - Вадим ответил на автомате, сосредоточившись на исследовании продуктов. Достал откуда-то из нижнего ящика сковородку. - Так что, картошку жарим? Можно еще салат какой-нибудь зафигачить, если огурцы остались.
        Яна не спорила. Даже может и помочь, раз ему вздумалось разыгрывать из себя повара-любителя. Уж с нарезкой овощей она как-нибудь справится. Выяснилось, что огурцами ее баловать не собираются, пока она не почистит картошку. Ну что ж, врагу не сдается наш гордый Варяг, а Яна перед трудностями не тушуется. Однако ж минут через десять Вадим отобрал у нее картошку, заявив:
        - Нам после твоей работы жарить нечего будет. Я сам закончу, а ты иди поищи в холодильнике что-нибудь для салата.
        Его насмешку она близко к сердцу принимать не собиралась - не всем суждено расти в бедной семье с отцом-алкоголиком. Некоторые вынуждены пробиваться с домработницей, которая к своей плите никого не подпускает. Но пол-огурца спустя этот зануда опять нашел к чему придраться:
        - Хотя бы немного потоньше режь.
        Яна выбрала самый увесистый из кусочков и кинула в него, чтобы продемонстрировать свой ответ. Ломтик ударился о плечо Вадима и плюхнулся на пол.
        - М-да… - он даже глазом не моргнул. - Кажется, после того, как ты научишься жарить картошку, будешь учиться мыть полы.
        Яна же, наблюдая, как он терпеливо поднимает с пола кусочек и выкидывает в ведро, вдруг решила, что она тут не для того, чтобы отношения выяснять, поэтому сменила тему на более мирную:
        - А почему у тебя домработница ужин не готовит?
        - Если честно, то я не выношу посторонних дома. Особенно когда возвращаюсь уставшим.
        Она улыбнулась:
        - А меня притащил.
        - Только для того, чтобы самому огурцы не резать. А если серьезно, то я почти и не ужинаю дома - гораздо проще заехать после работы куда-нибудь перекусить.
        Яна уже управилась с огурцом, поэтому перешла на помидоры. С ними договориться было посложнее, но и эти красные мерзавцы от ее ножа не укроются.
        - Тогда почему мы не заехали куда-нибудь перекусить, а жарим картошку?
        - Потому что если бы я хоть где-то остановился, то ты бы сразу начала думать. И в этом случае тут бы уже не оказалась.
        Она столкнулась взглядом со смеющимися глазами.
        - То есть я тут потому, что не успела подумать?
        - Конечно, - он дорезал картошку и вытер руки полотенцем. - Да перестань ты уже, умоляю. Мы держимся на расстоянии только благодаря твоим ненужным думам.
        - Чего ты добиваешься, Вадим? - она даже о помидорке позабыла. Вместо ответа он только усмехнулся и сделал вид, что, кроме бутылки с растительным маслом, его ничто не занимает. - Затащить меня в постель, а потом потерять интерес?
        - Давай проверим, - он повернул голову к ней вполоборота, но хитрую улыбку разглядеть позволил.
        - Ну уж нет!
        - Нет так нет. Оставайся сегодня на ночь у меня.
        - Что? - Яна даже рассмеялась от неуместности озвученного предложения.
        Теперь он смотрел на нее, оставив шипящую сковороду позади.
        - Я предложил тебе переночевать сегодня тут. Ничего не будет, обещаю. И режь помидоры побыстрее, а то мы до салата не доживем.
        Вместо этого Яна вообще отложила нож.
        - Зачем ты просишь меня остаться, если ничего не будет? - ее на самом деле занимал этот вопрос.
        Он легко пожал плечами:
        - Чтобы ты привыкала ко мне. Чем больше времени мы проводим вместе, тем ближе становимся - разве ты этого не заметила?
        Еще как заметила. Потому-то и старалась держаться подальше. Всегда, когда они оказывались где-нибудь наедине, атмосфера становилась странной, давящей, и тем самым порождала ненормальные разговоры - такие, как этот.
        - Вадим, я обещаю подумать над возможностями при условии, если ты признаешься, что влюбился.
        Он мог бы и соврать. Яна даже хотела, чтобы он соврал и после этого посчитать себя победительницей. И лишь потом она решит, что со своим призом будет делать.
        - Яна, я обещаю подумать над возможностями. При том же условии.
        Иногда у нее появлялось ощущение, что они играют во что-то очень похожее. Нет-нет, она ему определенно нравится - а иначе вряд ли бы он стал так напрягаться. Он одновременно и напирает, и оставляет полную свободу действий. И ведь мог бы подойти сейчас, обнять, притянуть к себе, но не делает даже шага. Это настолько очевидно, что у Яны появилось желание спровоцировать этот шаг. Проверить, что сильнее - его влечение, о котором он уже упоминал, или самоконтроль. Пока с явным перевесом побеждает второе, но только первое свидетельствовало бы о ее сокрушительной победе. Но она остановила внутренний порыв - если речь идет о страсти, то та непременно заявит о себе.
        Запах жареной картошечки сводил с ума, но на вкус подгоревшая дребедень несколько разочаровывала. Яна не спешила критиковать, тем самым показав своему извечному обидчику положительный пример. Он же не стал озвучивать выводы о салате. При этом оба понимали причину затянувшегося за ужином молчания, и оттого стало только смешно. Ничто так не сближает людей, как совместное уничтожение совместно испорченного ужина.
        И после Яна могла бы уйти, но каким-то образом оказалась перед телевизором, держа на коленях тазик с самодельным попкорном. Точно так же - слово за слово и шаг за шагом - она перемещалась из одной непонятной точки в другую. И началось с того, что в голове ее мелькнула мысль о крышке на кастрюле с попкорном, но была проигнорирована, а Вадим на что-то отвлекся. Зато когда со стороны плиты стало щелкать и стрелять, они синхронно спрятались за стол.
        - Надо закрыть! - смеялся Вадим, но сам почему-то к взрывоопасному объекту не спешил. - Быстрее!
        Яне пришлось проявить отвагу и броситься с крышкой на кастрюлю. Большая часть попкорна была спасена и даже съедобна. Остальное же пришлось собирать веником. И после такого нервного перенапряжения Яна просто не могла не оказаться перед телевизором с тазиком попкорна.
        - Что будем смотреть? - она поинтересовалась, когда Вадим плюхнулся рядом.
        - Ужастик какой-то скачал.
        - Ужастик? И почему я не удивлена?
        - Я его скачал уже после твоего прихода, когда увидел, как ты картошку чистишь. Решил, что мне нужна психологическая разрядка после такого трэша.
        Яна решила, что порядок в этом доме они все равно уже нарушили, поэтому беды не будет, если швырнуть ему в лицо небольшой горсточкой попкорна. Но он почему-то разозлился, отобрал у нее тазик и отодвинулся. И не давал зачерпнуть, пока она не убрала за собой все. Его чистоплюйство было вызывающе ненормальным! Как он с таким характером умудрился дожить до своих преклонных лет, не вызвав ни в ком желания стереть его с лица земли? Хорошо еще, что Бобик не линяет - а то бы тоже уже научился сам пылесосить. Пёсик же, счастливый от компании, бегал по комнате туда-сюда и потявкивал сам с собой.
        Фильм оказался неплохим, но попкорн заканчивался быстрее, чем жертвы у маньяка.
        - Так что, ты останешься сегодня? - Вадим выбрал один из тех скучных моментов, когда детектив рассуждал о смысле бытия, вместо того, чтобы искать убийцу.
        - Нет, конечно. Что за глупость?
        Яна не отрывала взгляда от экрана, чтобы не пропустить начало очередного кровавого месива.
        - Ты девственница?
        А вот это ее уже отвлекло - она уставилась на Вадима так, будто он ей ни с того ни с сего подзатыльник отвесил.
        - Нет. Но тебе-то до этого какое дело?
        - Мне - никакого, - он улыбался, немного наклонив голову. - Просто думаю, почему ты вдруг влюбилась после одного поцелуя?
        Яна, мягко говоря, обомлела от такой наглости. Да и поцелуй был уже не один, но Вадим не может помнить о первом - в этой же самой квартире. Она тогда пришла сюда совсем с другой целью и совсем с другим настроением, которое сейчас, целую череду непонятных случайностей спустя, уже почти полностью выветрилось из головы. И напрасно. Яна отставила тазик и решила, что пора и честь знать, но остановилась на фразе:
        - Ой-ё! Неужели она с перерезанной ногой сбежать сможет?
        Да уж, на таких моментах просмотры фильмов не бросают. Очередная случайность, заставившая ее еще ненадолго остаться тут.
        А потом был звонок, который моментально все изменил.
        - Да. Кто это?
        Вадим отошел в спальню, но его ответы были слышны:
        - Понял. Просто скиньте расчетный счет и сумму, с утра переведу. Можете набросить и себе за хлопоты… Нет… Я уже сказал - нет.
        Потом он подошел и сел на свое прежнее место.
        - Кто звонил? - поинтересовалась Яна.
        Он будто не услышал. Через несколько минут встал, и Яна, успев уловить резкое изменение его настроения, повернулась и наблюдала, как он наливает себе коньяк и залпом выпивает.
        - Будешь? - он будто только что вспомнил о ней. - Или нет, лучше поехали в клуб.
        - В клуб? - предложение прозвучало уж слишком неожиданно. - Завтра же с утра на работу.
        И у нее создалось ощущение, что он снова не расслышал или глубоко задумался. Опять налил коньяк, но теперь пристально рассматривал янтарную жидкость.
        - Вадим! - позвала она приближаясь.
        - Яна, - ответил он вдруг ненормально бодрым тоном и показал язык.
        Похожие переклички у них начались в Милане, но… совсем не так.
        - Что-то случилось?
        Он посмотрел на нее зло, прищурился.
        - С чего ты взяла? Все отлично. В общем, или поехали веселиться, или уматывай отсюда. Надоело сидеть.
        Яна только усмехнулась. Даже если деловой звонок был неприятным - это не дает ему права с ней так разговаривать. Она-то думала, что он сдерживает страсть, а оказалось, что все, что он сдерживал - раздражение. Молча направилась в прихожую и схватила куртку.
        - Это… Ян, - услышала уже за спиной. - Ты не обижайся, я просто устал.
        Но когда она обернулась, он продолжал пялиться в свой стакан. Яна ушла, а такси вызвала только на улице. И уже позже, сидя в теплом салоне, вдруг поняла, что сделала что-то неправильно. Это был хороший вечер - ей не показалось, а потом случилось нечто такое, что сделало вечер плохим. И это не имело к ней никакого отношения, но уехать, не выяснив, она теперь просто не могла.
        - Пожалуйста, поворачивайте обратно, - попросила она водителя и тут же набрала домашний номер, чтобы предупредить, что вернется или очень поздно, или останется у Вадима. Папа хохотнул, но разрешил ей эту вольность.
        Через пятнадцать минут бесполезного насилия над звонком под лай Бобика она уже решила, что Вадим за время ее отсутствия собрался и уехал в клуб, как и хотел. Но наконец-то замок щелкнул - и тогда она убедилась, что интуиция не подвела. С хозяином квартиры что-то было не так - он не был пьян или зол, он просто был совсем другим. Похожее состояние она уже видела, когда Вадим узнал о рождении сына. Совсем иначе, кроме звенящего напряжения, но и его достаточно.
        - Я решила принять твое приглашение, если не возражаешь! - заявила с порога Яна.
        - Не сегодня. Пожалуйста.
        - Вадим, что случилось?
        Он устало улыбнулся.
        - Если честно, то ничего страшного не случилось, я даже не понимаю, что на меня нашло. Наверное, переработал в последнее время. Мне еще и тридцати нет, а уже изношен, как старик… Я буду нравиться тебе седым?
        - Вадим, что случилось? - она не стала обращать внимания на его попытки отшутиться, а взяла за руку и уверенно посмотрела в глаза.
        - Да говорю же - ничего особенного! - он снова начал злиться.
        Она кивнула, потянула его в зал. Не позволила направиться к коньяку, выключила телевизор.
        - Ты и правда устал, кто бы спорил. Пойдем спать тогда. Я тоже устала.
        Яна и не думала о том, чтобы напоминать ему об обещании не приставать - в тот момент даже и мысли не возникло, что ему придет это в голову. Ничего страшного не произойдет, если она снова, как и в первый день их знакомства, проведет одетой ночь на его кровати. Он удивился ее поступку, попытался шутить, но потом сдался и просто откинулся на подушку. Отвернулся.
        Яна привыкла ложиться чуть позже, поэтому не могла сразу уснуть. Она просто лежала на спине и рассматривала темноту вверху.
        - Мой отец умер.
        И больше ничего. Да и смысла задавать вопросы сейчас не было. Яна не удивилась - она как будто ожидала услышать именно это. Она просто перекатилась на бок и обняла его сзади, надеясь, что хоть такая поддержка облегчит его внутреннюю тяжесть. Умер человек, которого он всю жизнь искренне ненавидел. Умер тот, кто сделал его таким, каков он есть сейчас. Ушла последняя связь с его детством и матерью. И в таких сложных чувствах ненависть не бывает одинокой. Вадиму очень тяжело именно потому, в душе сейчас полный разброс: не будь ненависти - он бы заплакал, не будь любви - спокойно бы уснул.

* * *
        На похороны Вадим все же отправился, потому что поддался совсем идиотской Яниной гипотезе о том, что якобы лучше попрощаться, чем не попрощаться. На самом деле, их прощание произошло давным-давно, когда Вадим выбрался из ада и отмежевался от этого конкретного человека. На кладбище собралось всего несколько людей, что было неудивительно. Отец умер в больнице от цирроза печени, одиноким, в чем сын его видел самую логичную закономерность.
        Разошлись все тоже быстро, но Вадим все стоял и стоял, глядя на памятник с такой знакомой фотографией. Он ни о чем не думал, просто продолжал так стоять часами. И только потом, гораздо позже, уже в своей машине ощутил, как замерз. Это ничего. Пройдет. А пока ему нужен только отдых. Вадим выделил себе выходные, оставив Лизу за главную. В первый день он пил, а вечером пил еще больше с пришедшими и молчаливыми друзьями. Во второй спал. А на третий как будто даже стало немного легче. Настолько, что он откопал в каких-то закромах старую фотографию со свадьбы родителей. Поставил ее на тумбу - пусть видят, как он справляется со всем, что уже было, и со всем, что еще будет.
        В пятницу он все же отправился в ночной клуб в поисках разового приключения. И уже затащив на все согласную жертву в мужской туалет, вдруг передумал. Ему показалось, что откуда-то из кабинки непременно должна высунуться любопытная мордашка Яны - ведь для той привычна слежка. Она просто обязана за ним следить, чтобы мир не рухнул. Девица успела оставить на его шее смачный засос, а потом была отшита и оставлена в одиночестве. Найдет, красавица, кому еще нужен минет, такая не пропадет.

* * *
        Яна проиграла. Она поняла это со всей отчетливостью, когда держала в руках телефон. Если она позвонит, чтобы поинтересоваться его самочувствием - Вадим разозлится. Он не выносит жалости. И именно поэтому никогда не говорил о матери. А теперь не будет говорить и об отце. Поэтому она не звонила, но до боли в груди хотела, чтобы он сам позвонил ей. Попросить приехать или просто равнодушно поинтересоваться делами - неважно. Ей было жизненно необходимо, чтобы он позвонил, но телефон продолжал молчать.
        И именно на этой мысли она и признала свое поражение. Можно влюбиться, можно восхищаться чьей-то внешностью или характером, можно хотеть поцелуев или ласк - все это с Яной уже случалось. А можно вот так просто - хотеть, чтобы конкретный человек в сложный период нуждался в тебе не меньше, чем ты в нем. И такое с ней было впервые. Слишком сложно, чтобы описать банальными «ревность» или «страсть». Слишком запутанно, чтобы проанализировать и сделать вывод. И только тут она поняла, о чем раньше говорил Вадим - вот это самое возникает так глубоко, что перестает иметь отношение к недостаткам, достоинствам, хорошим или плохим поступкам. Оно просто есть, и никаким анализом его не вытравить.
        А он все не возвращался в ее жизнь, чтобы хоть как-то смягчить это жуткое существование порознь. После похорон он взял еще три дня для отдыха. Так скоро и практика закончится, не позволив начаться чему-то более важному.
        И в одно утро он пришел в «Нефертити». Просто пришел - как ни в чем не бывало, такой же серьезный и уверенный в себе. Тут же разогнал всех встречающих по отделам, улыбнулся далеко стоявшей Яне искренне и широко, а потом потащил Елизавету Николаевну в свой кабинет. Яна не смогла бы сформулировать, чего конкретно ждала, но сейчас ей хотелось разрыдаться от разочарования.
        Но потом ей все же удалось найти предлог, чтобы попасть к нему. Вадим тут же встал, подошел к ней, но предоставил право первого слова. А у Яны за истекшие без него дни накопился такой шквал мыслей, что их невозможно было озвучить. Поэтому она начала с самого нелепого:
        - Ты как? - все знают, что такие вопросы всегда звучат глупо. И все равно их задают за неимением других.
        - Хорошо. А ты как? - наверное, он просто пощадил ее самолюбие и поэтому не побоялся выглядеть таким же глупым.
        А Яну в этот момент волной затопили и мысли, и наконец-то реализованное желание услышать его голос, и замершая от сладкого счастья душа. Поэтому она и не смогла сдержаться - потянулась и обняла.
        - Неплохо было бы и меня ввести в курс дела, - заметил он, но прижал ее к себе. - Ян, что происходит?
        И этот запах уже до дрожи ассоциировался у Яны с чем-то настоящим. С тем, что невозможно заменить ни на какой другой. И когда она только успела привыкнуть? Она не знала, как отшутиться, и не могла придумать ничего, что сейчас прозвучало бы нормально. Только зажмурила глаза на пару секунд, а потом открыла. Заметила на шее у Вадима что-то красное и, не думая, отодвинула ворот.
        - Ого, какой свежий засос, - ее будто ледяной водой окатило, и поэтому мысли сразу пришли в полный порядок.
        Она отодвинулась и улыбнулась, пытаясь не скривиться от отвращения. Вадим посмотрел в потолок, а потом на нее и произнес совершенно спокойно:
        - И что? Если ревнуешь - скажи об этом. Если считаешь, что я тебе что-то должен - скажи об этом.
        Он ровным счетом ничего не был ей должен. И уж тем более - не был обязан оправдывать какие-то внутренние ее ожидания. Яна, усилием удерживая улыбку на лице, молча пошла к двери.
        - Ян, послушай…
        Но ей больше ничего не хотелось слышать и даже смотреть на него. Она тихо прикрыла за собой дверь и поплелась подальше от человека, на котором по собственной глупости сконцентрировала свои мысли.
        В отделе экономразвития она не могла не заметить, каким встревоженным и внимательным взглядом провожает ее Денис. Яне даже захотелось подойти к его столу и позвать сходить куда-нибудь вечером. Так смотрят, только когда влюблены - в этом нет сомнения. Но это было бы нечестно. Нельзя лечить собственную боль, причиняя боль другим. Просто окунуться в чужие чувства, забыться, ощутить себя нужной, но сложно после этого оставаться хорошим человеком. По какому принципу природа выбирает цель для гормонального всплеска, называемого влюбленностью? Почему не оставляет выбора? Если бы это можно было контролировать, то Денис был бы обречен на взаимность и счастье, а в сторону Вадима никто и никогда бы не посмотрел.
        Этот день не мог бы стать еще хуже, но в любой самой плохой ситуации скрыто потайное дно - так что падать можно до бесконечности. Дома дверь ей открыла Светлана.
        Глава 16. Укрощение строптивых
        В поселок Светлана вернулась с той же небольшой сумкой, с которой отсюда когда-то уезжала. К большому ее удивлению, мама поняла и приняла аргументы о внезапном уходе от мужа. Конечно, проплакала всю ночь, а наутро сказала: «Да и с Богом, моя красавица, да и с Богом».
        Так и осталась Света сидеть на шее у престарелой матери, которая работала продавщицей в поселковом магазине. Та не нуждалась в средствах - Володя всегда заботился о теще и даже предлагал переехать в город, но мама была на удивление консервативна - от своих грядок, кур и старшего сына-алкоголика никуда уезжать не собиралась. Даже работу не бросила, хотя тратить получаемые от зятя деньги тут было не на что. И теперь посчитала себя обязанной отдать свои сбережения дочери - хватит на первое время.
        И Света не стала строить из себя английскую королеву, взяла, а когда бесконечные пьянки брата вконец достали, вернулась в город. Сняла малюсенькую квартирку на окраине и, пребывая в режиме жесткой экономии, начала определяться со своим будущим. В тридцатилетнем возрасте множество плюсов, но и минусов хватает. Например, нельзя себе позволить потратить годы на учебу. Но Светлана твердо вознамерилась не сдаваться и записалась на курсы маникюра. Показалось, что к этому у нее есть большее призвание, чем ко всему остальному. По крайней мере, в своей предыдущей сытой жизни она успела изучить подобную профессию со стороны клиента вдоль и поперек. Почти весь остаток денег ушел на оплату за месячную учебу. Но она старалась изо всех сил, особенно когда убедилась, что потом без работы не останется. Никакого престижа - зато немного творческий и достаточно благодарный труд.
        Отношение к личной жизни у нее тоже претерпели значительные изменения. Выяснилось, что если ты не выходишь из шикарной машины в пальто от Bogner, то и взгляды на себе ловишь совсем не того же уровня. Но Светлана, благодаря советам новых подруг с курсов, приспособилась одеваться намного дешевле, чем раньше. И поскольку чувство стиля у нее было врожденным и развитым годами благоденствия, она без труда сориентировалась в аналогах. Да и внешностью ее природа не обделила - грех было жаловаться, поэтому мужское внимание она все-таки получала.
        С первым она познакомилась в салоне - молодой перспективный стилист с прыщами на подбородке. И на протяжении всего свидания он говорил только о себе и о своих бывших. А потом сам же и заявил, что у них, дескать, ничего не выйдет - парень этот был впечатлен ее красотой, но и понимал, что в таком возрасте Светлана уже перестает котироваться как постоянная девушка. Практически так и выразился. Но чтобы сгладить свою грубость, долго извинялся, а увидев навернувшиеся слезы, вдруг откопал в бумажнике абонемент в тренажерный зал на месяц. Светлана приняла это материальное извинение и решила, что еще хорошо отделалась.
        Второй был фитнес-тренером. Невероятно красивый самец, от которого слюни побегут у любой женщины. Он был примерно того же возраста, что и она, поэтому никаких выпадов именно на эту тему не ожидалось. Зато Светлана за полтора часа узнала все о спортивном питании, бицепсах, трицепсах и грузоблочных тренажерах. И тогда она подумала, что его мускулы хороши только на фото, а уж никак не в реальной жизни. Он был настолько влюблен в свое тело, что к тому моменту закомплексовавшая Светлана даже не рискнула бы претендовать на первое место в его сердце.
        Самым приятным мужчиной оказался третий. Он подошел, когда она, поддавшись очередному мимолетному отчаянью или усталости, расплакалась на лавочке в парке. Просто сел рядом и протянул платок. А потом они разговорились и после обменялись телефонами. Очень приятный, добродушный и простой человек лет сорока. Разведенный и бездетный - почти как она. Наверное, эта банальная общность их и сблизила. Он был небогат - и очень этого стеснялся, но Светлану в итоге оттолкнуло другое. Вернувшись с очередной прогулки с ним, она вдруг поняла, что ей до тошноты скучно. Он не был начитан, не обладал бойким умом или по-театральному эмоциональным характером. Он был совсем-совсем обычным, с которым надо постоянно напрягаться, чтобы просто найти тему для разговора. Он не был… Володей.
        И далеко не сразу она пришла к жуткой мысли, которая надолго выбила ее из колеи - она совершила непоправимую ошибку! Никто из них не был настолько же хорош, как ее муж. Когда она, глупая девчонка, наряжалась в свадебное платье, то думала только о том, как ей повезло с денежным мешком. Потом она приняла его характер и образ жизни, но никогда всерьез не анализировала их. Ей попросту не с кем было сравнивать! И только сейчас до нее дошло, насколько он был умнее, эрудированнее, смешнее и душевно щедрее, чем все эти тренеры-стилисты вместе взятые.
        Но ей было не с кем теперь этим поделиться. Когда она позвонила матери, то та вдруг снова разрыдалась и ничего толкового не посоветовала. Наверное, именно такая реакция и свидетельствовала о том, как вся ситуация выглядит со стороны - девочка погуляла, пожила в обшарпанном шалашике, поела самые дешевые сардельки, да и «влюбилась» в того, кто ее от всего этого бытия избавит. На самом деле это было не так. Светлана даже по ночам иногда мечтала, чтобы Григорьев разорился. И тогда она придет к нему, заплачет, обнимет, и всё уже не будет выглядеть фальшивкой. От таких глупых фантазий ей становилось только хуже.
        От отчаянья она даже брату по телефону об этом рассказала. А тот - вопреки всему здравому смыслу, а быть может, как раз благодаря полному отсутствию здравого смысла - не подумал смеяться над сложившейся картиной. И дал самый дельный совет пьяным голосом, как заправский психолог:
        - Он за тобой десять лет бегал! А теперь ты за ним десять лет побегай.
        Так глупо и просто. Вероятно, именно подобными способами и решаются самые сложные в мире проблемы.
        Почему бы ей и не стать мастером маникюра? Почему бы не позвать Володю на прогулку - на ресторан у нее пока не было денег. Почему бы не начать просто разговаривать ни о чем? Как это бывает в самом начале отношений. И пережить настоящее зарождение чувств, чего она когда-то была лишена. А потом надеяться, что у них все сложится. Если она будет достойна. Вполне возможно, что она сама попросит женитьбы! Даже так! Правда, для этого сначала надо развестись… И теперь уже ночами она мечтала о другом - это была бы ее семья, но совсем не такая, как раньше.
        Единственным непреодолимым препятствием казалась только измена - и пусть Володя об этом не узнает, но сама-то она забыть не сможет. А когда на душе висит такой камень, то сложно считать себя по-настоящему чистой.
        Володя, открыв перед ней дверь, остолбенел. Он был и рад, и раздавлен - и, кажется, сам не мог определиться со своими эмоциями. Да и у Светланы волнение перешло все мыслимые границы.
        - Здравствуй. Как ты? - она улыбалась виновато.
        Муж взял себя в руки, но окончательно успокоиться так и не смог.
        - Здравствуй. Ты по поводу развода?
        - Да. Впустишь?
        - Заходи.
        И потом был напряженный разговор, и он даже предложил раздел совместно нажитого имущества. Светлана, несмотря на свое состояние, тихо рассмеялась - именно таким она его и знала. Отказалась уверенно - это был ее первый шаг по завоеванию мужа и собственной независимости.
        Когда пришла Яна и окатила ее презрением, то разговаривать дальше стало уж совсем невыносимо. Светлана через некоторое время сослалась на дела и пообещала зайти завтра. Ей показалось, что Володя в дверях улыбался уже по-другому. У нее совершенно точно есть надежда на взаимность!

* * *
        - Зачем эта стерва приходила?
        Яна отвлеклась от книги, села и подмяла подушку под спину, чтобы было удобнее. Отец уместился рядом.
        - Так нам же еще развестись надо. Она должна была когда-то прийти…
        - Понятно. Ты только не вздумай опять грустить, пап!
        Он потрепал дочь по волосам:
        - Совсем не грустить не получится. У меня уже никогда сердце на место не встанет. Ладно, переживу. Ты знаешь, что она пошла учиться?
        - Пап! Пусть учится, тебе-то какое дело? - Яне хотелось взять его за огромные плечи и трясти, трясти, пока он снова смеяться не начнет. Или хотя бы обнять. Но она сдержалась.
        - Ты права, дочка. А у тебя почему такой вид кислый?
        - Не кислый, - Яна нахмурилась, потому что теперь пришлось вспомнить и о собственных тревогах.
        Отец заглянул ей в глаза и хитро прищурился:
        - С Вадимом поругались, нет?
        Ее немного раздражала его проницательность.
        - Не поругались. Расстались… Опять. Только не смейся! - он и не собирался, судя по серьезному лицу. - Мы с ним просто разные!
        - А разве это плохо? - отец старался не говорить слишком громко, что означало его искреннее желание не давить. - Ты его любишь?
        Яна не ответила.
        - Дочка! - гаркнул отец. - Ну-ка посмотри на меня!
        Ей пришлось выполнить просьбу, и где-то в выражении лица или в цвете радужек он отыскал для себя ответ. Кивнул понимающе, встал, направился к выходу из комнаты и уже в дверях развернулся.
        - Если это любовь, то разность ваша - ерунда. А если у него к тебе нет таких же эмоций, то тебе придется перегореть и забыть. Ничего, такое тоже случается.
        - Кто бы говорил про забыть…

* * *
        Вадим не знал, что предпринять. Яна сделала неверные выводы, но бежать за ней и оправдываться, как глупый мальчишка, было бы нелепо. С одной стороны, ее ревность была приятной. С другой - это могла оказаться вовсе не ревность, а сожаление о неудаче в перевоспитании. Она была настолько озабочена идеей сделать из него человека, что попросту не смогла скрыть разочарования. Но и ревность в ее реакции присутствовала - Вадим не мог ошибаться настолько сильно.
        А это значило, что со временем все встанет на свои места. Если он будет продолжать ей нравиться даже после таких подозрений, то дальше станет совсем просто. Вадиму страшно захотелось, чтобы все стало просто. И тем не менее он не знал, что предпринять.
        И вдруг долгожданная помощь пришла вместе с телефонным звонком:
        - Что вы никак поделить не можете?! - орала трубка голосом прораба на стройке. - В общем, меня это не касается! Но это же не значит, что я могу пройти мимо кислой дочери!
        - Добрый вечер, Владимир Владимирович.
        Тот отдышался и теперь говорил немного тише:
        - Сынок, просто скажи прямо. Если ты хочешь помириться, то я вам помогу. Если не хочешь - признайся в этом честно и не надо никаких оправданий. Я зла держать не буду, обещаю. Зато пойму, как вести себя с дочкой.
        Вадим к тому времени уже почти отчаялся, поэтому обрадовался даже такой несуразной поддержке:
        - Хочу! Поэтому помогите, если знаете как.
        Григорьев даже не пытался скрыть облегчения:
        - Вот и славно! А то сидите порознь и тухнете, сердце кровью обливается. Решено - приезжай к нам на ужин.
        - Вы уверены?
        - Уверен. Если у вас любовь, то любой толчок друг к другу сработает. Вы и без меня сойдетесь. Но в моем возрасте уже прекрасно понимаешь, как жаль тратить время на глупые обиды.
        - Я приеду.
        А потом он зачем-то схватил такого же счастливого Бобика и потерся носом о мохнатый лоб.
        Яна его появлению была удивлена до такой степени, что даже разозлиться толком забыла.
        - Привет, меня отец твой пригласил, - Вадим быстро обозначил виноватого, чтобы отвести бурю от собственной персоны.
        - Пап! - она уже отправилась в столовую, чтобы устроить нахальному однофамильцу взбучку.
        Но тому, как всегда, море было по колено:
        - А вот и гости! Проходи, садись. Надеюсь, голодный? Так, дочка, ты чего насупилась?
        Она села напротив Вадима и не спешила отвечать. Григорьев же не вынес трапезы в тишине, потому-то и решил приступить к своей миротворческой миссии:
        - Вадим, что тебе Яна сделала?
        Это напоминало допрос воспитательницы в детском саду после драки малышей, но Вадим посчитал, что лучше играть по таким правилам, чем вернуться домой с тем же настроением, которое у него было еще час назад. Он ответил, смотря прямо на девушку:
        - Она мне ничего плохого не сделала. Неправильно поняла, не позволила объясниться. Но уже завтра с утра мы бы поговорили и все решили. Так что между нами нет никаких проблем.
        - Яна! - теперь отец призывно обратился к дочери.
        Она смотрела на Вадима с яростью, и, наверное, соображала, стоит ли неугомонному отцу выкладывать все на блюдечке. Очень легко разозлиться на засос, но попробуй-ка о таком рассказать родителю. Но Вадим недооценил ее смелость:
        - А он мне изменяет!
        - Что?! - у Григорьева была странная манера неожиданно громко орать так, что в радиусе километра люди вздрагивали.
        - Ничего подобного, - спокойно парировал Вадим. - Скорее наоборот. Я даже флиртовать с кем-то не стал бы. А ты давай лучше про Дениса расскажи.
        - Какого еще Дениса?! - отец теперь ничего не понимал и оттого становился пунцовым.
        - Да нет никакого Дениса! - Яна от злости, что разговор повернул в неожиданном направлении, даже на ноги вскочила. Но потом заставила себя снова сесть. - Точнее, Денис есть, конечно, но его как бы нет.
        Оказывается, Вадим мечтал услышать нечто подобное, хотя никогда об этом и не думал. Только теперь почувствовал, что эти слова будто сердце медом смазали. Улыбаться стало легче и приятнее. Но Яна, ощутив, что упустила инициативу, решила задействовать артиллерию:
        - Пап, - начала совсем другим тоном, изображая из себя до противности слащавую сплетницу. - А еще я забыла тебе сказать, что у Вадима внебрачный сын имеется!
        Челюсть у Григорьева отвисла, а глаза округлились. Вадим пожал плечами, не находя причин, чтобы начинать вдруг и за это оправдываться. Григорьев же только входил в раж:
        - Опачки, дочка, а почему я об этом только сейчас узнаю? Постоянно от меня что-то скрывают! И как же такое получилось?
        - Долго ли умеючи? - резонно заметил Вадим, имея в виду, конечно же, ребенка. - Только Яна об этом знала с первого дня знакомства и в курсе, что, кроме сына и денежных отношений, нас с Татьяной ничто не связывает. Странно, что ревность только сейчас появилась.
        - Ревность? - она, естественно, это слово пропустить не могла. - Да нет у меня никакой ревности к Татьяне!
        - Как и у меня к Денису.
        Вадим добивал, уже зная, что победил. Ведь судья все понял именно так, как было нужно:
        - Я так вижу - банальное недопонимание и неумение разговаривать. Татьяны какие-то, Денисы, которые есть, но которых как бы нет. И вы, вместо того чтобы разобраться, разбрелись по углам и строите обижульки! На что вы тратите свою молодость?
        Ни Яна, ни Вадим вопроса не поняли, а Григорьев, подумав, продолжил:
        - Я вот что предлагаю - пойдите куда-нибудь отсюда, проведите этот вечер вместе. Но только соблюдая одно правило: представьте, что вы уже двадцать лет женаты. Все эти ревнушечки, все эти притирки остались позади. Вот тогда и поймете, можете ли сосуществовать без надуманных проблем.
        - Ну что за глупость, пап? - Яна переводила недоуменный взгляд с одного лица на второе.
        - Зятёк! - Вадим снова вздрогнул - к этим сменам интонации «тестя» еще привыкать и привыкать. - Почему твоя жена меня глупым называет?
        Тот уже смеялся:
        - Не знаю, Владимир Владимирович. Она у меня и на старости лет такой же склочной осталась. Ну что, дорогая, принимаешь вызов?
        - Вы почему против меня сговорились-то? - она все продолжала возмущаться, как будто это могло чем-то помочь. - Ну и что за бредовая идея? Если мы один вечер поназываем друг друга «дорогой» и «дорогая» - от этого вряд ли найдем общий язык!
        Григорьев свел кустистые брови и кивнул.
        - Тогда усложняем задачу. Яна - не просто твоя жена, а еще и беременная жена. Так что, дочка, тебе позволено вести себя как угодно паршиво - вот и оценишь его терпение!
        Она глаза к потолку закатила, а Вадим с удовольствием жевал стейк, наслаждаясь ее метаниями. Он бы и сам не мог придумать лучшего способа, чем этот. Да и отец ее хорошо знал - она сейчас повозмущается, позакатывает глазки, а потом скажет: «По рукам», потому что ни один вызов не умеет пропустить мимо.
        В итоге вечер вышел утомительным и веселым.
        - В клуб?
        - Я беременна, припадочный! В какой еще клуб?
        - Погуляем?
        - У меня ноги распухли! Посмотри, какой живот!
        - Ко мне?
        - Ага. И там ты меня заставишь картошку жарить?
        - Тогда чего ты хочешь, дорогая?
        - Покатаемся. Хочу кататься!
        Она не разыгрывала вредину - она ею от рождения и была, поэтому никем притворяться нужды не было. Вадим с улыбкой открыл перед ней дверь машины.
        - Как скажешь, милая. Но потом ко мне - будешь картошку жарить.
        - Не дождешься!
        - Я неисправимый мечтатель.
        Она фыркнула и злобно рассмеялась:
        - Ты-то мечтатель, ну да! Ты такой прагматик, что иногда тошно.
        Вадим уже выехал на окружную трассу и вел машину все дальше и дальше от города. Темнело и нависающий по обочинам лес делал атмосферу в теплом салоне сказочно уютной. Яна улыбалась. Она так долго цеплялась за свое раздражение, но теперь незаметно для себя расслабилась. Этот момент стоило использовать:
        - Прагматик. Хорошо, дорогая. Что еще во мне тебе не нравится после двадцати-то лет брака?
        Она посмотрела в его профиль, но ответила после длинной паузы:
        - Знаешь, а я не могу сказать, что мне в тебе что-то категорически не нравится… Пойми правильно - у тебя куча минусов, но есть и что-то такое, что все это компенсирует. И ты… целостный, так что тебя нельзя разбить на отдельные характеристики так, чтобы одно было возможно без другого. То есть ты плох тем же самым, чем и хорош.
        Это не было признанием в любви, но прозвучало как что-то очень важное.
        - Ян, - теперь он стал более серьезным. - Давай перестанем пить друг другу кровь? Ведь сложно не признать, что мы возвращаемся к одной и той же точке уже не в первый раз.
        - К какой еще точке?
        Он и сам не знал исчерпывающего определения. Но ведь именно так все и было - неважно, играли они или были серьезными, но постоянно повторяли очень похожие моменты.
        - Я не могу точно описать… После которой начинается что-то настоящее без откатов назад.
        Вадим чувствовал взгляд, но сам посмотреть в ее сторону не решался.
        - Ты серьезно? - он не ответил. - Знаешь… А я когда-то хотела влюбить тебя в себя и разбить сердце.
        Он усмехнулся.
        - Так возьми и разбей.
        - А у меня для этого уже есть достаточно власти?
        Она ждет признания - искреннего, чтобы и капли сомнения не осталось. И теперь уже точно не для того, чтобы хладнокровно разбить сердце, а в качестве подтверждения, что ее чувства взаимны. Об этом не надо было говорить прямо - все и так стало понятным. У них обоих была своя стратегия, и, кажется, оба провалились. Или выиграли - это с какой стороны посмотреть.
        - Я тебе так скажу - если ты прекратишь любые отношения между нами, то я тебя в покое все равно не оставлю. Влюбленность это или азарт - называй, как хочешь. И уверен на сто процентов, что у тебя точно такие же эмоции по отношению ко мне.
        Она отвернулась к окну сбоку и долго вглядывалась в темноту. А потом, когда он окончательно смирился с тишиной, как рявкнет - совсем по-григорьевски:
        - Поворачивай обратно! Я арбузик хочу!
        - Арбузик? Так не сезон ведь, - Вадим попросту опешил. - Ну поехали, глянем в супермаркете, хотя я сомневаюсь…
        - Ты отказываешь беременной женщине?!
        - Я сказал, что глянем. Апельсинки подойдут?
        - И апельсинки тоже возьмем, - смилостивилась Яна. - И соль. Прям сил нет, как захотелось арбузика с солью навернуть.
        - Я совсем не удивлен. Наш сынишка явно в маму пошел.
        - С чего это сразу сынишка?! Доченька!
        - Боюсь, это еще хуже, - ему становилось и смешно, и страшно.
        - И оливок купим!
        - Под оливки коньяк хорошо идет.
        - Дорогой!
        - Да, дорогая?
        - Возьми себя в руки!
        - С такой жизнью - вряд ли получится.
        - Жизнь - это то, что рушится тебе на голову, пока ты строишь планы, мой престарелый прагматик.
        - Да я с тобой как познакомился, вообще разучился планы строить.
        - Есть ощущение, что ты чем-то недоволен!
        - Я просто счастлив, дорогая.
        И всеми неслучайными перипетиями судьбы, супермаркетов, вмешательствами Григорьева и собственных желаний, они все же оказались там, где Вадим изначально и планировал с ней оказаться. И теперь он не сдерживался - обнимал сзади, когда она открывала банку с оливками, целовал в висок и отпускал до того, как услышит возмущенный вопль; касался руки - и даже не пытался сделать вид, что случайно.
        Яна терялась в неопределенности собственных мыслей, но каждое следующее касание воспринимала все спокойнее, а потом не сдержалась и сама, проходя мимо к мойке, вдруг остановилась и вскользь коснулась его щеки губами.
        Сегодня ее придется отпустить. Конечно, если она сама захочет остаться, то выгонять ее никто не намерен. Но для нее это слишком рано. А для него слишком поздно - просить ее остаться, но при этом не надеяться на что-то большее. Хотя такие забавы, когда уже оба понимают их природу, раскручиваются очень быстро. Когда Яна выдала очередную шутку о своей беременности, Вадим перехватил ее, задрал блузку вверх и поцеловал в живот - разве не так ведут себя примерные будущие отцы? Это тоже была шутка, но Яна заметно смутилась, да и Вадиму расхотелось смеяться. Через полчаса он и не мог вспомнить, кто потянулся к губам второго, потому что сейчас они уже зарывались в объятия друг друга с головой. Она тоже дышала тяжело, но вряд ли была готова выть в голос оттого, что они до сих пор одеты. Вадим же так боялся все испортить, что предпочел вой оставить на потом, когда она уйдет. Лучше ее сегодня отпустить, чем подтвердить о себе славу легкомысленного Казановы. Он серьезен по отношению к ней - так пусть и она поверит в то, что он серьезен, потому что словами этого доказать невозможно.
        - Мне пора. Отец будет волноваться, - Яна в очередной раз оторвалась от его губ.
        Кажется, она это уже говорила трижды, но потом Вадим целовал ее шею, вжимал в себя до дрожи, и они снова проваливась в поцелуи на грани полного падения. Вадим кое-как остановил в горле: «Позвони отцу, останься». И снова похвалил себя за стойкость. Ему хотелось придавить ее собой, содрать эту чертову блузку, заткнуть все возражения и избавиться от напряжения, которое, как оказалось, копилось не только этим вечером, а начало зарождаться когда-то давно. И теперь доросло до такой степени важности, что он сказал:
        - Я отвезу тебя.
        Яна улыбнулась и снова чмокнула его в губы, тем самым чуть не спровоцировав очередной получасовой заплыв нежности.
        - Не надо, вызови такси. Мы увидимся завтра, когда я не буду твоей беременной женой.
        Ему и осталось только, что повиноваться.
        Глава 17. Немезида
        Следующие дни у Яны ассоциировались со старыми фильмами - черно-белыми картинами с бегающей по экрану царапиной. Там нередко, как воспринимала она своим непрофессиональным взором, использовался некий фильтр, который делал сцены какими-то светящимися изнутри. Будто показанными через пелену, делающей восприятие более проникновенным. И такие моменты всегда западали в память прочно, создавая ощущение погружения в сказку. Вот и Яна оказалась в подобной киношной сказке с размытым фильтром.
        Яне нравилось, как Вадим издалека ловил ее взглядом, нравилось, как он улыбался при этом, нравилось отвечать на его улыбку. Его образ не облачился вдруг в сияющие доспехи, но теперь был осознаваемо притягательным. Яне хотелось докрасить этот образ до приемлемого уровня радужности, чтобы окончательно утихомирить совесть. А Вадим все делал для того, чтобы это у нее легко получалось - он выражал симпатию, но не торопил события, он был внимателен и даже немного застенчив. И оттого выглядел совсем по-человечески уязвимым. Но разбить ему сердце сейчас - означало разбить сердце самой себе.
        - Ты предложил Денису работу в штате? - неформально Яна позволяла себе общаться с начальником только после того, как они покидали офисное здание и оказывались в машине.
        - Предложил. И он согласился. После получения диплома твой Денис вернется в «Нефертити».
        - Спасибо!
        Вадим глянул на нее с настоящим удивлением:
        - За что? Ты думаешь, что я таким образом тебя приманиваю? - он рассмеялся. - Это полностью инициатива Петра Алексеевича, а за мной остается только соглашаться с верными решениями.
        Яна кивнула и не стала развивать эту тему, особенно после слова «приманиваю». Вадим приманивал - факт, но точно не этим поступком. У него романтика на бизнес никак не влияла, и если бы Денис не был ему нужен, то никакая влюбленность не заставила бы его пойти на подобный шаг. В этом, кстати говоря, она и видела его достоинства - он любил играть, нередко заигрывался, но тщательно отделял один вопрос от другого.
        Они ничем таким особенным и не занимались: гуляли с Бобиком, пили на кухне чай, отправлялись в кино или кафе. А потом подолгу целовались в машине, не желая расставаться. При этом Вадим ни разу не намекнул, что уже давно пора переходить на новый уровень отношений. Если так пойдет и дальше, то Яна не выдержит и потащит его на этот новый уровень силой. Потому что влюблена до безбрежного влечения. Потому что устала сомневаться, что и он влюблен не меньше.
        В четверг ей на сотовый позвонил отец, и сразу после этого размытый фильтр старинных фильмов исчез, заполнив жизнь такой обычной реальностью. Папа попросил срочно явиться домой, а Вадим как раз уехал в «Инвариант». Она решила, что они смогут созвониться позже, когда он освободится… Но сердце забарабанило от нехорошего предчувствия. До этого момента всё шло слишком прекрасно, чтобы так продолжалось вечно.
        Открывая дверь, она все еще надеялась, что ошиблась, но уже была готова к худшему.
        - Сядь, дочь, поговорим.
        Все, теперь она перестала надеяться. Дома, кроме них, никого не было, а отца мелко трясло от перенапряжения. Яна молчала.
        - Света мне рассказала… про Константинова.
        - Допустим! - Яна вдруг поняла, что использовала фирменное словечко Вадима для самоуспокоения. - Зачем эта женщина вообще лезет в нашу жизнь?
        Отец закипал на глазах. Нападение в случае взаимодействия с таким человеком - не лучшая стратегия.
        - Эта женщина - пока еще моя жена! - он рявкнул громко, но потом постарался говорить спокойнее. - Она не хотела рассказывать… Спросила про Бобика - я ей ответил. И она побледнела, как будто в обморок собралась грохнуться. Дальше уже было просто додавить и выяснить причины такой реакции.
        Яна уронила голову на руки. Светлана просто не выдержала внутреннего давления. Может быть, из-за глупости. А может, из-за угрызений совести. Неважно. Но нельзя же быть блондинкой до такой степени!
        Отец теперь говорил намного тише привычного тона, но полностью сдерживать злость так и не мог:
        - Она потом мне все рассказала… И про то, как ты соврала, чтобы мне не так больно было. Знаешь, я хоть и против лжи в любом виде, но мог бы это как-то принять. А вот дальше - дальше ты продолжала водить меня за нос, привела этого подонка в мой дом… делала из меня дурака! Можешь себе представить, как я себя чувствую?! Ведь у меня и мысли не возникло, что это вранье! Да я бы мог противостоять всему миру, но только не тебе…
        Он замолчал, чтобы не наговорить грубостей, а Яна вдруг поняла, что все слова потеряли смысл. Что бы она ни сказала в этот момент - прозвучит фальшивым оправданием.
        - Прости, пап. Я не хотела… чтобы получилось так.
        Она заплакала, хоть и очень старалась сдержаться. Все презрение к себе потекло наружу вместе со слезами. Ее отец точно не заслуживал той ситуации, в которую она его привела. Даже если бы он с самого начала все знал - получилось бы мягче и честнее, чем после того, как он искренне переживал за отношения Вадима и любимой дочери, как помогал им… И самое главное - после того как Вадим ему действительно понравился. Прошел через почти непроницаемое сито настоящей отцовской любви к единственной дочери, который до сих пор искренне верил, что ее никто не заслуживает. А Вадим не то что Яны не достоин, а вообще лучше бы никогда не существовал в мире. Такое осознание не просто растаптывает - унижает. Отец ее мог перенести многое, но только не такое унижение.
        Но слезы подействовали. Григорьев, несмотря на всю предыдущую ярость, сел рядом и тоже погрузился в полную апатию. Поговорить спокойно удалось гораздо позже, но от этого обоим стало немного легче. Такая связь, как между этими двумя, не могла бы рухнуть в одночасье.
        Яна с удивлением узнала, что развод со Светланой теперь стоит под сомнением. Вынуждена была услышать о странных изменениях, произошедших с той… Она в словах отца выглядела до сих пор невинной, хоть и совершившей непростительную ошибку. Яна же четко видела, какую роль эта женщина сыграла во всей истории: сначала сама наломала дров, потом сбежала, вернулась и - нате, пожалуйста - решила быть до конца честной! Какое благородство! Именно ее непроходимая глупость и еще более непроходимая искренность и сделала всех без исключения пострадавшими. Но отец - вопреки всему на свете - продолжал говорить о ней так, будто она оставалась запутавшимся ребенком, достойным понимания. И пока он любит ее, нет ни единого шанса взывать к здравому смыслу.
        - Хорошо, пап… Я только об одном тебя хочу попросить - не мсти Вадиму. Если уж ты готов даже Свету свою простить, хотя ее вина перед тобой куда больше, то и ему забудь.
        - Не забуду, - устало ответил отец. - Но и мстить не стану - пусть живет… где-нибудь подальше от меня и моей семьи.
        Это и была единственно возможная точка мирного соглашения. Ни о каком окончании практики в «Нефертити» теперь и речи быть не могло. С завтрашнего дня Яна возвращается в институт, чтобы наконец-то начать наверстывать пропущенное.
        Когда она зашла в свою комнату, то первым делом достала из сумки телефон. Вадим звонил три раза. Возможно, только теперь до Яны дошло, что это на самом деле конец. Предать отца во второй раз у нее не хватило бы совести. Нельзя быть счастливой, при этом делая несчастными самых любимых людей. Но Вадиму лучше прояснить ситуацию так, чтобы он не додумался явиться сюда. Если отец его увидит, то уже не сможет сдержаться. Она нажала кнопку вызова.
        - Ян, ты куда пропала? Думал, ты меня в офисе дождешься. Ничего не случилось?
        - А что, Вадим Александрович, потерял жертву из поля зрения? Занервничал?
        - Не понял. Ты сейчас о какой именно жертве говоришь? - его голос оставался спокойным, но едва уловимо изменился.
        - Зато умным считаешься. Все, дорогой, больше мне не звони. Ты мне уже до тошноты надоел. Я больше физически не могу изображать, что мне не противно с тобой общаться.
        Он совсем неуместно тихо усмехнулся.
        - А-а, так вот мы и добрались до этапа «разбить сердце»? Твоя игра так и должна была закончиться?
        - Конечно. Ну так и что - я выбрала правильный момент или поспешила?
        Пауза. Потом снова смех - чуть громче. И Вадим, не удостоив ее ответом, отключился.
        Сколько нужно плакать, пока выльется все, что так больно давит?

* * *
        Нельзя сказать, чтобы Вадим никогда не ошибался в людях. Такое бывало, хоть и редко. Но случай с Яной его потряс - он бы руку дал на отсечение, что она была искренней к нему. Как сама и говорила, сначала играла, но уже давно доигралась. Поэтому такой разрыв прозвучал громом среди ясного неба. И даже теперь, после всего сказанного, он до сих пор мог дать руку на отсечение, что в этом конкретном случае не ошибся.
        Что-то произошло. Возможно, излишняя совестливость ее привела к такому решению. Или она снова заподозрила его в чем-то, чего он не делал. Или - что не сразу пришло на ум, но теперь показалось самым очевидным - нарисовалась Светлана со своими сказочными историями о добродетельных изменах, в которых она невинная жертва коварного чудовища. Произошло нечто, что опять поставило между ними стену. На этот раз, возможно, чуть более широкую, чем раньше. И только поэтому Яна так внезапно решила сжечь мосты. Ведь она не такая, как Вадим. В ее сущности попросту нет того количества цинизма и яда, чтобы выдержать подобную игру до победного конца. А это значит, что вмешалась какая-то третья сила.
        Но по обе стороны стены процесс уже запущен, их с Яной поздно разлучать. Хочешь превратить влюбленность в любовь - поставь между влюбленными преграду. И чем она будет непреодолимее, тем сильнее они будут ощущать желание быть вместе. Вадим был расстроен и озадачен, но знал наверняка - это совершенно точно не финал. А если он все же ошибается? Тогда Вадиму останется вернуться к привычному образу жизни, клубам и однодневным романам. Поначалу будет сложно и неприятно, но все проходит, если приложить к этому достаточно усилий. Яна была неправа, считая, что человека можно перевоспитать, дав ему урок. Уроки не работают, если внутри при этом ничего не изменится. А если ты хочешь переустановить базовые настройки - то делается это точно не жестокостью. От нее только больше убеждаешься в том, что меняться в таком мире к лучшему нецелесообразно. Если Вадим и способен стать хуже, чем был раньше, то как раз после такого урока. После того, как окончательно поверит, что ничего настоящего не существует. Но сейчас он был крайне далек от этого.
        Теперь, правда, дни стали тянуться дольше. Один только Бобик и остался скрашивать его досуг. Это хорошо, что псину у него отбирать не намеревались. А то сейчас и некому было бы рассказать, какая Яна плохая. И если она долбит стену со своей стороны, то делает это как-то слишком тихо и незаметно, а оттого сердце начинает ныть, добавляя в его мысли все больше и больше сомнений.
        Однако во вторник ситуация прояснилась. После обеда в офис нагрянул всегда желанный гость - Семен Иванович, который был создателем «Нефертити», а теперь, уйдя на пенсию, оставался главным и самым почетным ее акционером. Узнать о его визите можно было по стуку трости, но этот звук растворился в восторженных приветствиях. Весь коллектив, кроме новичков и стажеров, уважал бывшего директора и даже не пытался это скрывать.
        Вадим, конечно, тут же вышел в коридор, пожал Семену Ивановичу руку и пригласил в кабинет. Тот уселся в кресло для посетителей, как и всегда теперь, этим подчеркивая, что место его передано другому.
        После короткого приветствия и обычных вопросов о делах и здоровье Семен Иванович наконец-то озвучил основную причину своего неожиданного появления:
        - Я в гольф-клубе с Григорьевым пересекся. Знаешь такого?
        Ну вот - оно самое, теперь хотя бы ясно, откуда все это время дул ветер. Сейчас прозвучат плохие новости, но само их наличие подтверждает, что Яна не по собственному желанию оставила грустную кашу, которую заварила.
        - И как-то слово за слово, но разговор тебя коснулся, - Вадим продолжал молчать, ожидая теперь чего угодно. - И Григорьев очень резко высказался о… твоем моральном облике. Не знаю уж, за какими извращениями он тебя застукал, но промолчать он явно не мог.
        Вадим усмехнулся в сторону. Григорьев все знает, но, конечно, не спешит распространяться о деталях. Делится только описаниями «морального облика», как последняя сплетница на базаре.
        - А я с его женой переспал, - Вадим посчитал себя обязанным хоть что-то ответить.
        - Хватит так шутить, мальчик! Что за сарказм? - Семен Иванович был раздражен. - Меня твой образ жизни хоть и не касается, но ты мое мнение на этот счет давно знаешь!
        Знает. Семен Иванович уже несколько лет кряду талдычит об одном и том же - якобы у Вадима вовсе нет недостатков, кроме некоторой легкомысленности. Ему и Сережку пришлось официально признать, а иначе бывший шеф просто бы взбеленился. Для Семена Ивановича семейные ценности стояли на единственно важном месте в жизни, а потому и хотелось, чтобы его приемник честь и достоинство так открыто не позорил. И естественно, это был просто повод, чтобы вернуться к старой теме:
        - Вадим! Тебе двадцать семь лет! Когда ты уже женишься? Когда уже все эти скандальные истории вокруг тебя стихнут?
        Теперь и Вадим начинал злиться, хотя тону голоса повыситься не позволил:
        - А что, если никогда? Снимете с должности? Так я работу секунд через тридцать найду - вам ли не знать?
        - Самоуверенный выскочка! - старик так кричал крайне редко. - Да я сам раскрутил твое имя похлеще своего собственного!
        Вадим пожал плечами, соглашаясь:
        - Вот именно. Вы все сделали для того, чтобы у меня не осталось ни единого шанса умереть с голоду. Выгоните меня - и начнется самая настоящая война между фирмами, которые будут рвать глотки за мою скромную персону…
        Семен Иванович стукнул тростью о пол и окатил его гневным взглядом:
        - Прекрати паясничать! - он даже приподнялся немного в кресле, но снова упал обратно. - Я к тебе по-хорошему пришел, с отеческим советом, а ты что тут устраиваешь?! Я тебе про женитьбу говорю, а ты на увольнение все перевернул!
        Он был прав. И человек этот сыграл в судьбе Вадима далеко не самую последнюю роль, но в груди копилось тяжелое так долго, что теперь, прорвавшись, просто вылезало гнилью наружу. Это и заставляло Вадима продолжать. Он распахнул дверь:
        - Маргарита Ивановна! А выходите за меня замуж? Срочно!
        Секретарша побледнела, смутилась и запричитала:
        - Но… я… ведь… замужем…
        - Так я именно потому вам и предложил! Сил нет, как люблю замужних дам!
        - Вадим! - у Семена Ивановича даже трость в руках затряслась. - Заканчивай эту клоунаду!
        Вадим захлопнул дверь и выдохнул, заставляя себя успокоиться. Человек, сидящий сейчас в кресле посетителя, точно не заслуживал такого отношения.
        - Извините, Семен Иванович. Но жениться я не стану, чтобы кому-то угодить. Вообще не стану. Я слишком много учился и работал, отвоевал себе право на свободу хотя бы в таких вопросах.
        Старик тяжело поднялся на ноги, заглянул ему в лицо. А потом резко вскинул трость и ударил со всей силы по плечу. Вадим вскрикнул от неожиданной боли и отскочил назад. Процедил, потирая место удара:
        - Я смотрю, со здоровьем у вас полный порядок.
        - Придурок! - Семен Иванович уже щурился с привычной хитрецой. - Все равно же женишься. Когда влюбишься, как глупый заяц будешь скакать вокруг своей пассии и тащить в ЗАГС, чтобы никуда не делась.
        - Допустим, - Вадим уже улыбался с облегчением, понимая, что на этом их перепалка исчерпана.
        - Но если еще раз при мне вздумаешь так себя вести, я тебя насильно женю на первой попавшейся!
        - Не жените.
        - Заткнись! И рассказывай уже об итальянском филиале.
        Семен Иванович покидал «Нефертити» в благодушном настроении, но зато Вадим остался с пищей для размышлений. Ситуация на данном этапе была полностью ясна. Григорьев не стал и уже не станет воплощать в жизнь свои угрозы - пожаловался, намереваясь подмочить репутацию Вадима, но всю фирму топить точно не собирался. Можно его было даже заочно поблагодарить за такое… благородство. Вадим не боялся атак и экономических войн, не боялся прямых выяснений отношений, но милая его сердцу «Нефертити» не должна была пострадать из-за его действий. Он не врал, когда говорил Семену Ивановичу, что без работы не останется, да и вполне был готов к началу собственного бизнеса. Но только эту компанию он считал тем местом, что достойно его усилий, нервов и головной боли.
        Поэтому он был рад, что удара не последовало. Точнее - удар пришелся ровнехонько на него самого и Яну, а это заметно портило настроение. Но в этом моменте Вадим оказался неслучайно. Жалел ли он теперь, что когда-то связался со Светланой? Нет. Потому что в этом случае он никогда не столкнулся бы и с Яной. Произошла целая вереница неслучайностей, и Вадим не рискнул бы исключить из нее ни одного звена. Потому что иначе история не пришла бы к тому, к чему пришла. Лучше уж балбесу-Бобику рассказывать о том, как ты запутался, чем проводить время в еще более бессмысленных занятиях. А две таблетки обезболивающего поставят мозги на место.
        Некоторое время ему казалось, что Яна просто обязана сделать шаг - подать какой-нибудь знак. И после этого можно начинать действовать самому. А пока любой его маневр мог оказаться неверным и подлым по отношению к ней. Но она ни разу не позвонила. Даже не набрала его номер, чтобы тут же сбросить. И чем больше проходило времени, тем крепче становились подозрения, что этого никогда не произойдет.
        Через неделю после их последнего разговора Вадим вдруг понял, что застрял в этом состоянии. Что ничего больше не случится, книжка про нахальную воровку в кепке закрыта, а он так и будет продолжать коротать вечера в своей шикарной и идеально чистой квартире в компании белого пёсика и почти неосязаемой Немезиды. Последняя барышня, видимо, со своей субъективной точки зрения, считала собственные действия справедливыми. Но она ровным счетом ничего не понимала в воспитании. И Вадим не давал ей права наказывать себя! А раз так - значит, придется действовать.
        Начать можно с простого - с телефонного звонка. Яна ответила после восьмого гудка. И чем она так сильно там занята в такое-то время?
        - Я же тебе сказала, чтобы ты мне никогда не звонил!
        Прекрасно - вот и нужные знаки: ее сразу вскипевшая злость, говорящая о том, что эмоции только и ждали, чтобы взорваться. И тот факт, что он не занесен в черный список, а номер по-прежнему подписан его именем.
        - Здравствуйте, Яна Владимировна. Гендиректор «Нефертити» беспокоит. Я звоню узнать - нужна ли в вашем деканате характеристика с места практики? Не хотелось бы, чтобы у вас возникли проблемы в институте.
        - Не звони мне больше!
        Бросила трубку. Пусть злится. Пусть спит спокойно, если сможет. Вадим подумал немного, а потом позволил себе рассмеяться.
        - Бобик, идем гулять? В четыре утра самый свежий воздух!
        Глава 18. Романтики и их подвиды
        Киношный фильтр сменился на кисельный. Очень похоже на первый взгляд, но с принципиальным отличием - все теперь виделось словно сквозь призму мутного киселя, но уже без царапин и подсветок. Дело не в том, что Яна скучала по Вадиму или мечтала о том, чтобы все сложилось иначе. Она вообще ни о чем не думала.
        Яна погрузилась в дзен настолько, что ее даже присутствие Светланы не раздражало. Та зачем-то постоянно мельтешила на горизонте, пила с отцом чай и болтала о всяких пустяках. Она не говорила прямо о своем возвращении - да этого и не требовалось. Ведь отцу нужно было только время, чтобы простить ее. И повод для новой встречи, а там он и сам поднимет этот вопрос. Многое можно было понять и из того, что отец откладывал поездку в Германию. Ну конечно! Туда он теперь отправится или вместе со Светланой, или после того, как жена наконец-то станет бывшей. Светлана и с Яной говорила о чем-то - а та даже отвечала. К счастью, пока никому не пришло в голову вспомнить о возможности депортации Бобика на родину, а то бы Яна расплакалась, испортив тем самым свой спокойный кисельный мирок.
        Институт спасал необходимостью наверстывать пропущенный материал, но и там не обходилось совсем без стрессов. Одногруппники откровенно подшучивали над тем, что она устроила себе незабываемую практику в самое неподходящее время, но деканату, естественно, и дела до того нет, если припомнить ее родословную. В этих комментариях звучала зависть, но не особенно злобная. Больше ее тревожили взгляды тех, кому было лень завидовать таким мелочам, и оттого более внимательным к важному. Например, Людмила уже на второй день поинтересовалась:
        - Ты чего такая тухлая? У тебя все в порядке?
        Пришлось соврать о неразделенной любви к некоему Денису, но эта отговорка была достаточной для того, чтобы добродушная подруга перестала ее донимать и только в качестве поддержки оставалась рядом. В общем, в киселе изредка попадаются ягодки, которые делают жизнь не такой невыносимо мутной.
        Это было хорошее состояние - лучшее из доступных. И все бы шло таким путем дальше, если бы не ночной звонок от Вадима с какой-то издевательской ерундой. Яну еще часа два нервно трясло, но потом все снова покрылось киселем. Однако это был первый сигнал о неумолимо приближающихся некисельных событиях, который она умудрилась проигнорировать.
        Яна вышла из машины перед зданием института и наклонилась к окну, чтобы попрощаться с личным водителем:
        - Спасибо, Николай Алексеевич. Я заканчиваю в полтретьего.
        - Успехов, Яна! Если освободишься раньше, как вчера, позвони.
        Но она уже не слышала, отупело глядя на парковку и соображая, настолько ли велик их город, чтобы рядом с ее учебным заведением оказалась знакомая двухместная синенькая Тойота Джи-Ти, которая успела ей осточертеть когда-то настолько давно, что уже и стерлась из памяти. Зато это зрелище ее подготовило к дальнейшим потрясениям.
        Вадим ждал ее на крыльце. И она не могла оторвать взгляда от его силуэта - это же надо, уродиться таким… полностью соответствующим своему образу жизни. Стоит себе - куртка расстегнута, руки в карманах, улыбается, как наживка для каждой наивной дуры с хорошим зрением. Шел бы себе в порноактеры - все стороны остались бы довольны, а так только кисельный мир портит.
        - Ну и зачем ты приперся?
        Яна остановилась, хмуро уставившись ему в плечо - она считала это лучшим вариантом, когда и в глаза смотреть не хочется, и растерянно оглядываться по сторонам стесняешься.
        - Так ты же не приперлась. Я решил, что дальше можно не ждать.
        Ей удалось скрипнуть зубами совсем тихо. По крайней мере, она надеялась, что тихо.
        - Зачем? Что, не можешь отпустить кого-то просто так? Не спится без победной галочки?
        - Ян, Яна! - позвал он, заставляя ее все-таки поднять лицо. И только потом соизволил продолжить: - Не спится. Будешь моей победной галочкой?
        - Не буду! - буркнула та, но почему-то чуть улыбнулась, хотя вовсе не собиралась этого делать. - Проваливай, Вадим, я же тебе объяснила…
        - Я знаю, что Света все рассказала твоему отцу. И подозреваю, что ты теперь умираешь от угрызений совести.
        - Откуда?
        Яна позабыла о своем волнении, потому что действительно была удивлена. Неужели отец все-таки что-то сделал? Он, хоть и обещал, но обладал таким темпераментом, что обычно просто не мог промолчать. Однако судя по внешнему виду Вадима, все обошлось без мордобития и полного разорения - стоит и этому порадоваться.
        - Да какая разница? Пойдем поговорим.
        - Обойдемся без разговоров, - Яна вздохнула. - Пусть так. Но суть от этого не меняется. Ты можешь себе представить, каким извращением это все выглядит? А если Светлана помирится с отцом и останется его женой, это вообще…
        Она развела руками, так и не найдя подходящих слов. У нее было достаточно времени, чтобы об этом поразмыслить. Даже если бы отец смог простить Вадима, даже если бы у них все сложилось идеально, то как будет выглядеть такая семья? Если еще и принять во внимание никак не желающую растворяться в закате Светлану.
        - Все, Вадим. На этом все и больше не доставай меня.
        Яна юркнула к двери, оставив преследователя позади. Но теперь хотя бы могла спокойно улыбаться непонятно чему. Она заняла место в лекционной аудитории, приветливо кивнув одногруппникам и знакомым из параллели, и радовалась тому, что Людмила опаздывает. Ей не хотелось ничего говорить вслух, лишь понежиться еще хотя бы немного в собственных мыслях. Конечно, его приход ровным счетом ничего в ситуации не менял, но сам факт… Это же Вадим, который идет по жизни не оглядываясь. Тот, что одним своим видом вызывает слюноотделение у самки человека. Тот, которому нет нужды открывать уже закрытую проблему… если только ему не хочется этого делать.
        Со звонком шум в аудитории постепенно стихал, поэтому возглас Яны привлек ненужное внимание, когда Вадим, как ни в чем не бывало, завалился на соседнее место.
        - Ты что творишь? - громогласно зашипела Яна.
        Но поскольку к кафедре уже подплывала преподавательница, развивать конфликт стало поздно.
        - Я подожду тебя тут, чтобы потом поговорить, - тихо ответил Вадим.
        Яна вздохнула, но ничего уже поделать не могла. Минут через пятнадцать она поймала себя на мысли, что ей хочется извиниться за эту лекцию. Училась она на одном из самых престижных факультетов города, поэтому и учебный процесс тут был поставлен на высоком уровне. Но надо же было такому случиться, что Вадим попал именно на самого скучного лектора! Преподавательница эта была уже в преклонном возрасте - и, видимо, только потому уважаема всеми. Она умудрялась давать материал таким монотонным голосом, что удержать интерес на протяжении восьмидесяти минут не могли даже самые любознательные студенты. Заявись он на следующую пару - тогда бы ого-го как впечатлился!
        - Ну и скукота… И ты бросила практику ради вот этого?
        Яна поморщилась, но не стала отвечать, что он в позапрошлом веке получал примерно такое же образование - и если бы у нее была возможность оказаться там, то тоже нашлось бы, что критиковать! Зато акустика в аудитории была будто специально создана для этого момента.
        - Молодой человек! - обратилась к нему преподавательница. - Я вам не мешаю?
        Этот наиглупейший вопрос просто обязан задать каждый учитель в своей жизни хотя бы раз.
        - Не мешаете, - вежливо отозвался Вадим.
        Вообще-то, Яна за ним никогда не замечала излишнего хамства, он и не собирался привлекать к себе внимания. Рано или поздно его физиономию все равно бы заметили. А теперь на них уставились сразу десятки лиц, которым только и нужен был повод, чтобы отвлечься от неимоверной тягомотины.
        - Напомните мне свою фамилию! - не унималась та. - Что-то я вас раньше не видела.
        - Иванов, - без паузы ответил Вадим.
        - Который Иванов? - преподавательница растерялась, словно не могла разглядеть под двухдневной щетиной, что этот переросток просто издевается над ней.
        - Видимо, тот, которого вы раньше не видели.
        Это уже совсем на него не было похоже. Когда-то Яна мечтала о том, чтобы он отпустил себя, перестал быть таким идеальным для любого случайного свидетеля. Ей хотелось, чтобы в нем проявилась легкость… Ну вот, получайте! Только совсем не вовремя.
        - Что ты делаешь? - истерично зашептала Яна, не отрывая взгляда от яростно бледнеющего лектора.
        - Хочу, чтобы нас с тобой выгнали. Надоело тут сидеть, - ответил он так же тихо.
        Ждать пришлось недолго:
        - Будьте любезны, покиньте аудиторию! Григорьева, а вот от скромной отличницы я такой скабрезности не ожидала! Тоже будьте добры присоединиться к своему другу.
        - А я-то в чем виновата? - не сдержалась Яна.
        - А вот я от тебя тоже такой скабрезности не ожидал! - вдруг сказал Вадим и, схватив ее за руку, потащил на выход. Она только успела зацепить свои вещи. - Пойдем. Нам тут не рады.
        В безлюдном коридоре она уже могла говорить открыто и не скрывать раздражения:
        - Ты чего добиваешься - чтобы меня отчислили на последнем курсе за поведение?!
        Но с этого типа - как с гуся вода! Он даже улыбаться не перестал:
        - Если честно, то я сам немного шокирован. Когда это я успел таким стать и с чьей, интересно, подачи? Ну да ладно, - он отмахнулся. - Со мной все ясно, но с тобой что не так? Я всегда думал, что избалованные дети себя иначе ведут в учебных заведениях. Кир был такой, что с ним никто справиться не мог. На моей памяти его ни разу не называли… скромной отличницей.
        - Да при чем тут Кир?! - Яна сжимала и разжимала кулаки.
        - Не знаю. Просто я думал, что у вас наглость везде проявляется. А вот у тебя, как оказалось, только со мной.
        Яна подумала немного и решила не злиться. Не то чтобы она это решение приняла невероятным усилием воли… просто злиться без усилия воли никак не получалось. Она направилась к подоконнику.
        - Вадим, роль беззаботного идиота тебе не к лицу. К чему все это?
        Он остановился рядом, но с улыбкой смотрел в окно.
        - Я нравился тебе серьезным и деловым. Я нравился тебе даже тогда, когда разрушал семью твоего отца, - на этих словах Яна поморщилась, но перебивать не стала. - Но в виде беззаботного идиота я тебя просто добью. Разве не этого ты всегда добивалась?
        Она нервно хохотнула. Когда-то - да. Но теперь это уже было не нужно. И раз он тут, то придется объясниться - терпеливо и однозначно:
        - Знаешь, Вадим, если бы у тебя имелись представления о совести или о сострадании, то ты бы понял, насколько некрасиво выглядит вся эта ситуация со стороны. С точки зрения моего отца, например. И как отвратительно я себя чувствую, потому что…
        - Влюбилась в любовника мачехи? - подсказал он, когда она застопорилась.
        Яна злобно зыркнула на него, но с мысли не сбилась:
        - Я тебе так скажу - если у тебя есть ко мне хоть капля… пусть даже не симпатии, а уважения, то ты просто уйдешь из моей жизни и больше никогда в ней не появишься.
        - А у меня к тебе чуть больше, чем капля, - вдруг заявил он, вынудив Яну уставиться на него и забыть обо всем, что она только что плела. - Поэтому договорились.
        - Договорились? - смысл отдельных слов никак не хотел складываться в общую мысль.
        - Договорились, - подтвердил он. - Но при одном условии - дай мне два часа напоследок. Ну, чтобы на пенсии было что вспоминать. Только эти два часа ты будешь делать все, что я попрошу. Без выяснений отношений, мук совести и прочей ерунды.
        Яна уставилась в стену напротив. С одной стороны, два часа - это сущие мелочи. Она провела в обществе и объятиях Вадима куда больше времени, два часа не могут уже слишком сильно подпортить карму. С другой - за два часа можно сделать и то, после чего ей не так-то просто будет его забыть. Из всех мыслей, которые посещали ее в последние дни, была только одна по-настоящему отличная - как же хорошо, что у них все не зашло слишком далеко! Не потому, что Яне этого не хотелось, а просто после этого разлука уже не была бы безобидным киселем. И вот сейчас вырисовываются целых два часа «всего, что он попросит». Яна была уверена в том, что Вадим пытается ее вернуть не только ради секса - слишком много затрат для такой мелочи. Нет, им теперь движет что-то куда более серьезное, чем обычный азарт. Но откажется ли он от шанса привязать ее к себе окончательно? С его-то совестью? Вряд ли.
        - Хорошо.
        Она услышала свой голос и искренне озадачилась собственным рвением. Согласилась, не успев толком взвесить варианты. Хотя что тут взвешивать? Сколько бы аргументов ни пришлось на обе чаши весов, всегда перетянет та, на которой будет лежать «хочу».
        Вадим кивнул:
        - Тогда пойдем гулять.
        - Гулять? - она удивленно рассмеялась. - Там же холод собачий!
        - Ты не имеешь права спорить, забыла?
        Она демонстративно закрыла рот ладонью, но напряглась, когда Вадим шагнул ближе и наклонился. Яна остановила его рукой. Вадим приподнял бровь - этот симпатичный хмырь уже родился директором, и тут ему наконец-то разрешили руководить:
        - Руки по швам.
        Яна рассмеялась громче, но выполнила распоряжение. Если он собирается устроить БДСМ-игру, то не оставит ей выбора, кроме как обхохотаться до смерти. Вадим протянул руку к ее волосам, заставив сжаться.
        - У тебя нитка тут с самого утра. Я больше не мог этого выносить, - он показал ей. - Все, теперь пойдем гулять.
        Яна поплелась следом, ощущая некоторое тягостное разочарование.

* * *
        Вадиму было достаточно первой минуты общения, чтобы убедиться, что ситуация даже лучше, чем самые смелые его надежды. Яна разрывалась между желанием разрыдаться и броситься ему на шею. Эта история может закончиться только после того, как она перестанет смотреть на него такими глазами и ни секундой раньше.
        Ах, эти общественные условности! До чего же забавная штука. Светлана сама звонила ему, сама приходила, потом бросила мужа, а затем вдруг решила, что старая жизнь ее вполне даже устраивала. Григорьев же при этом, судя по рассказу Яны, вполне был готов все простить и забыть. Но каким-то нелепейшим образом виноватыми назначили их с Яной! Вадим не собирался осуждать поведение Светланы или ее мужа - ему и дела до них не было, но не мог позволить, чтобы они - какой-то бесчеловечно нелогичной моралью - вдруг начали осуждать его. Почему люди разрешают странности только себе, но не готовы их простить другим? И пусть Яна пока далека от такого понимания мира - это неважно. Рано или поздно до нее дойдет, что ее счастье никоим образом не мешает счастью отца. А если он придерживается другой точки зрения - это только его заблуждения.
        У него не было конкретного плана для этого свидания, да и в такую рань сложно придумать что-то интересное. Поэтому он потащил Яну в парк - так кстати по-утреннему безлюдный. Было очень холодно - наступила та самая пора, когда для дождя уже поздно, а для снега рановато, поэтому небо хмурится в неопределенности и наполняет воздух пронизывающими ветрами. Они говорили совсем немного, но зато по ее обрывочным ответам Вадим смог теперь понять положение дел в доме Григорьева полностью. По большей части шли молча. Яна ежилась и прижимала ладонь к покрасневшему носу, но не жаловалась. Зато когда Вадим обнял ее, чтобы согреть, не стала сопротивляться. Похоже, желание согреться сильно притупляет ненужные мысли. Они так и стояли долго-долго, а Яна даже руки под его куртку засунула, чтобы было теплее. Или она просто воспользовалась ситуацией для того, чтобы обнять его крепче? Вадим не мог перестать улыбаться. Он мечтал ее поцеловать, но не собирался этого делать, чтобы чувство пустоты она и сама успела осознать.
        Потом они купили латте в стаканчиках и надолго засели в машине. Чем сильнее бушует непогода, тем уютнее становится в закрытом месте. Особенно когда не так уж и сложно невзначай касаться друг друга и смеяться по любому поводу.
        - Ты навещал сына? Как они с Татьяной поживают? Приехала ее мама?
        - У них все отлично, но я туда ни ногой - боюсь. Все жду, когда мы с тобой опять сойдемся, чтобы ты могла меня прикрыть в таких миссиях.
        Она поджала губы и решила сменить тему:
        - Если отец со Светланой окончательно помирятся, то они отберут у тебя Бобика!
        - Что? Это что еще за ерунда - разве детей можно швырять туда-сюда? В конце концов, настоящий родитель - тот, кто воспитал. Бобик останется со мной.
        - О-о! Да я смотрю, ты успел к нему привязаться!
        - Я - нет. А вот он ко мне - да. Я не настолько жестокий человек.
        - Ну же, ну же, - она пихнула Вадима в бок. - Признайся честно, что привязался.
        Он перехватил ее руку и немного потянул на себя:
        - К болонке? Я тебя умоляю. Мне до сих пор стыдно его выгуливать на глазах у людей.
        Яна этой близости не выдержала и все-таки коснулась носом его подбородка, а он только усмехнулся и отпустил руку. В машине на передних сидениях не очень-то легко нежничать, не прилагая к этому видимых усилий. И она немного злилась оттого, что он равнодушно проигнорировал ее усилие.
        - Вадим, почему ты меня преследуешь?
        - Потому что мы оба этого хотим.
        - Я не… - она не договорила. Все-таки совсем уж откровенно врать было не в ее духе. - Но больше ничего не будет, понял?
        Наверное, ей казалось, что это прозвучало с угрозой, но Вадиму стало смешно.
        - Понял.
        Она была смущена собственными мыслями.
        - Почему же ты сразу не остановился, когда я попросила?
        - А мы друг другу еще не надоели. Зачем нам останавливаться?
        Она открыла рот, но так и не придумала, чему конкретно возмущена больше, а потом покачала головой и нервно рассмеялась.
        Оговоренное время уже давно истекло, а она будто специально ни разу не взглянула на часы. Вадим повернул ключ, решив, что сейчас лучшее время для холодности - пусть Яна в очередной раз почувствует, что не хочет его просто так терять:
        - Ну все. Договор выполнен, о большем просить не стану. Куда тебя - в институт или домой?
        - В… институт… - она это выдавила ошарашено, если не сказать обреченно. Он совершенно точно добился того, чего хотел.
        Оставшиеся несколько минут их такого теплого свидания она молчала, а когда Вадим уже сворачивал к парковке, сказала почему-то вопросительным тоном:
        - Прощай?
        - Прощай, Яна, - отозвался он весело.
        Она шла к крыльцу медленно, но так ни разу и не обернулась. Ее расположение духа явно было хуже, чем у него. Она была растеряна и печальна, а он знал, что на таких состояниях точки не ставятся. И никакие усилия воли тут не помогут. А потому провожал ее уверенной улыбкой.
        И снова несколько дней тишины. Вадим умел ждать, но в данном случае делал это без удовольствия. И только на третий вечер наконец-то пришло такое долгожданное сообщение: «Спокойной ночи».
        Он лишь в этот момент понял, как сильно измотало его ожидание неизбежного. И теперь его облегчение не знало границ. Он не собирался отвечать на СМС - сразу нажал вызов. Она ответила мгновенно:
        - Ты зачем…
        - Ян, я так соскучился.
        - Я написала тебе… не чтобы ты звонил. Просто…
        - Просто ты тоже соскучилась.
        - Нет! - но голос ее уже стал заметно бодрее. - Я только поддалась порыву - у меня характер такой!
        - Можешь еще соврать, что ты пьяная вусмерть, - он уже смеялся открыто. - Типа рефлексы притупились, мозги поплыли… ну так обычно говорят. Не стесняйся - я сделаю вид, что поверил.
        - Как вообще можно быть таким гадостным гадом? - изумилась она. - Если бы ты хотел пощадить мое самолюбие, то дал бы мне возможность именно так и сказать! Или позвонил бы сам!
        - Я бы позвонил завтра, - беззастенчиво соврал он. Нет, он не стал бы звонить, потому что она сама должна была решиться. И он не сомневался в том, что это произойдет - сегодня, завтра или послезавтра.
        - Честно?
        Завизжи она сейчас от счастья - это бы полностью соответствовало его представлению о том, что с ней должно происходить.
        - Честно.
        - И все равно это так неправильно… - она опять откатывалась в душевные муки.
        Но он уже не собирался ей этого позволять - устал от ненужностей:
        - Неправильно - это думать три дня, чтобы написать всего лишь «Спокойной ночи».
        - Вадим!
        - Яна! - она там должна была кипеть от счастья и раздражения одновременно. Да и сам он пребывал в очень похожем состоянии. - Ну давай же, попроси, чтобы я забрал тебя завтра с института!
        - Спятил? - все-таки раздражения чуть больше, чем счастья. - И как, по-твоему, я об этом скажу отцу?
        - Соври, что у тебя появился парень. Или к подруге идешь. Желательно, с ночевкой. А еще лучше - на несколько дней. Подруга очень нуждается в тебе.
        Она там будто задыхалась:
        - То есть ты хочешь, чтобы я врала родному отцу?!
        - Ври или не ври - меня устроит любой вариант. Ну, из тех, где ты у подруги на несколько дней…
        - Вадим!
        Ему надоело терпеть. Какая глупость - терпеть, если дальнейшее только оттягивается, но никуда не денется?
        - Я заберу тебя завтра из института. Спокойной ночи.

* * *
        «Спокойной ночи», - сказал он и сразу отключился. Яна еще несколько секунд пялилась в безжизненный телефон, а потом откинула его и уткнулась лицом в подушку. Так все неправильно и некрасиво, что если начать об этом думать, то можно и с ума сойти. Но расстроиться никак не получалось - скорее, наоборот. Хотелось визжать в подушку и сжиматься от неконтролируемого смеха. Что бы сам Вадим о себе ни думал, но он оказался прожженным романтиком. Хоть и совсем нестандартным. Но у него же все не как у людей!
        Глава 19. Сотня «да» и одно «нет»
        Запрет превращает любое действие в манию, самую значимую и желанную вещь. А уж когда речь идет о влюбленности, тут его воздействие безгранично. Если первая любовь - сама по себе штука весьма эмоциональная, то запретная любовь становится культом - с алтарем и жертвами. Докатились бы Ромео и Джульетта до точки невозврата, не будь между ними непреодолимой стены?
        Яна не была наивной дурочкой, поэтому все это прекрасно понимала. И все равно ничего не могла поделать - воздействие запрета сильнее логики.
        - Спасибо, Николай Алексеевич. Не приезжайте за мной, я после учебы… к подруге пойду. Потом на такси доберусь.
        Все, первый шаг к точке невозврата сделан. И как бы омерзительно это ни выглядело со стороны, внутри у Яны установилась такая гармония, при которой невозможно игнорировать зудящую на задворках сознания мечтательность.
        Вадим ждал ее на парковке, хоть и на протяжении учебного дня ее преследовало иррациональное ощущение, что он не приедет. Человек одновременно испытывает множество тревог, но иногда появляется страх, который все остальные заботы делает неважными. Для Яны этим страхом оказалась боязнь, что Вадим может не приехать. Она ждала - а он не приехал. Она внутри себя наплевала на все границы - а он не приехал. Но она ошиблась, и оттого заполнилась совсем уж неуместной восторженной радостью.
        - Привет.
        - Привет.
        И в этих словах неожиданно прозвучала скованность. Им было легко разговаривать раньше, когда они только шли к этому моменту, а теперь, когда пришли, вдруг стало сложно. Ведь не только Яна понимает, что ее приход сюда - это и есть ответ.
        - Ты выглядишь измученной учебой, - Вадим все же улыбался.
        - Так я же училась! - ничего умнее в голову Яны не пришло.
        - И голодной, - подсказал он вариант дальнейших событий.
        - Ла-а-адно. Пойдем уже поужинаем в каком-нибудь ресторане, - она быстро подхватила тему.
        - Ла-а-адно, - беззастенчиво передразнил Вадим. - Уговорила. А я-то до последнего надеялся, что получится сэкономить на ухаживаниях.
        - Сэкономить? - возмутилась Яна. - А ты не в курсе, что я и сама за себя заплатить могу? Жмот!
        - А ты не в курсе, что такой фразой способна отпугнуть любого потенциального ухажера? Сильная и независимая женщина.
        Яна поняла, чего он добивался, и потому рассмеялась. После этого обмена любезностями скованность куда-то пропала, как будто ее и не было. Сложно общаться только в том случае, если придавать общению излишней сложности.
        Хороший ужин под вино направил разговор в такое русло, на которое еще час назад никто из них бы не решился.
        - Ну так что, будем продолжать строить из себя ресторанных романтиков или сразу ко мне?
        - Будем продолжать строить!
        Яна не смутилась, хорошо понимая, что Вадим осознанно переходит в наступление. И даже некоторая вольность в постановке вопроса ее развеселила. Наверное, это означало ее готовность перейти теперь на какие угодно близкие отношения, но только при условии, если Вадим настроен так же серьезно, как и она. Поэтому лучше еще немного потрепать ему нервишки и устроить тест-драйв:
        - Ну все, теперь домой. А то отец будет волноваться.
        Вадим умел улыбаться так лукаво - будто каждую ее мысль читает, но ни за что не продемонстрирует раздражения.
        - Без проблем, - она и не удивилась этому спокойному согласию. - А давай и завтра вместе поужинаем? Завтра ведь ты не учишься.
        Яне очень хотелось верить в искренность его поступков, но она осознанно сдерживала в себе эйфорию. Поэтому, едва оказавшись вне зоны его видимости, решила возобновить слежку и поймала такси. Пусть только попробует сделать хоть что-то, к чему можно придраться! Но Вадим через полчаса после возвращения домой только вышел с Бобиком ненадолго, пообщался с другими собаководами, ответил кому-то по телефону, а потом скрылся за подъездной дверью - и больше ничего подозрительного не делал. Яна замерзла до онемевших ног и все равно боялась покинуть свой пост, ожидая, что если только уйдет, то Вадим тут же нарисуется в компании трех грудастых блондинок.
        И поскольку ей все же пришлось вернуться домой, а неуверенность все никак не утихомиривалась, в два ночи она набрала его номер.
        - Яна? - его голос был заспанным, никаких сомнений.
        - Ой, прости! Случайно на тебя ткнула! - ей на самом деле стало неловко.
        - Ты меня контролируешь, что ли? - Вадим тихо усмехнулся. - Сплю я, сплю. Один. Можешь приехать и проверить.
        - Чего?! Совсем спятил?! И не звони мне больше в такое время!
        После этого ей было стыдно посмотреть даже в глаза собственному отражению в зеркале. Ну вот что поделать с таким темпераментом? У Яны всегда была тяга к любопытству и слежке, а тут еще такой подозреваемый попался, за которым так приятно с любопытством следить. Какой же дурой он должен ее после этого считать! Засыпая, она решила, что такого больше не повторится - это глупое и детское поведение. Но лучше все-таки прикупить себе длинное пальто, шляпу и очки на пол-лица. На всякий пожарный.
        Но если уж начистоту, то у Яны оставалось все меньше и меньше причин для неуверенности. Вадим звонил ежедневно, они встречались и проводили друг с другом пару волнующих часов. И когда бы она ни позвонила - всегда отвечал. Рано или поздно ее должно было долбануть мыслью, что ему попросту незачем от нее прятаться, незачем разыгрывать из себя верного парня. Это же Вадим! Если бы Яна была ему не нужна, то Яны бы в его жизни уже не было. Странно только, что такой очевидный вывод пришел в голову далеко не сразу.
        Иногда они ужинали в ресторане, иногда гуляли в парке, иногда навещали Бобика и жарили вместе картошку. Это были самые настоящие свидания влюбленных, и скрытность ото всех остальных романтике совершенно не мешала. Они не строили никаких планов на будущее и не обсуждали ничего серьезного - просто проводили время вместе за разговорами и поцелуями. Характерами они настолько сильно различались, что Яна и в этом видела их полную взаимодополняемость - ее импульсивность компенсировалась его уравновешенностью, его замкнутость рушилась от ее искреннего желания узнать о нем всё. Вадим не любил подпускать к себе людей слишком близко - это было всегда понятно, но вскоре она пришла в полную уверенность, что никто до нее так близко к нему не подбирался.
        Один раз они оказались в компании его друзей, и после этого все точки над «ё» сами собой расставились.

* * *
        Яна напоминала жужжащую муху, которая сначала раздражает, но если привыкнешь к этому звуку, то начинаешь замечать ее отсутствие. И каждый день превратился в ожидание - давай же, жужжи, наполни хоть чем-то атмосферу, отвлеки от пустоты. Таким образом, это жужжание прочно засело в его голове, но абсолютно там не мешало.
        Будь у Вадима необходимость перечислять Янины достоинства, то он бы вошел в полный ступор. Она состояла из сплошных нелепостей: если ей не нравился фильм, то она громко возмущалась, независимо от того, находились ли они в его квартире или в кинотеатре; если ей хотелось о чем-то спросить, то она спрашивала, забывая о тактичности в угоду любопытству, поэтому приходилось отвечать под натиском такого беззаветного напора. А еще она смеялась всегда так, словно весь мир обязан подождать тихонько в сторонке, пока ее не отпустит. Но мир от этого зрелища тоже начинал невольно улыбаться. Яна являла собой уникальное сочетание худших черт характера лучших людей: например, в ней наблюдались безбашенность Кира и наглость Лизы. Если всю эту энергию сконцентрировать в одном человеке и направить в нужное русло, то… Вадиму никогда больше не придется искать себе дополнительных развлечений.
        Ему все же удалось уговорить ее присоединиться в выходные к друзьям в клубе. Там она сначала сама натанцевалась до нервного тика, а потом и его вынудила поддержать эти предсмертные конвульсии единорогов под громкую музыку. Вадим после недолгих уговоров поддержал - сам же выбрал себе такую, которая одной собственной персоной способна заменить всю неконтролируемую сферу его жизни. И этот факт, конечно, саркастичные друзья уже проигнорировать не могли.
        - Яна, ты сделала из самого скучного человека на планете паяца! - заявил Кир.
        - А вот я ставлю на то, что после пяти лет совместной жизни они станут одинаковыми - и будут сидеть с тухлыми серьезными мордами и сводить в уме дебет с кредитом! - вмешалась Лиза.
        - Нет! - решительно воспротивилась такому сценарию Ксюша. - Вы посмотрите - Вадим даже улыбается по-другому! Через пять лет он будет на спор устраивать стриптиз!
        - Стриптиз? - засомневался Андрей.
        - Только через пять лет? - не мог угомониться Кир.
        Но Вадим на данном этапе был крайне далек от таких изменений, потому поленился даже спорить с ними - пусть дети веселятся, ему от этого ни жарко, ни холодно. Яна же призадумалась - похоже, соображала, как они будут выглядеть через пять лет совместной жизни. Или ее смутил тот факт, что никто из шутников вариант про то, что у них и не планируется совместной жизни, даже не рассматривал?
        Яна не пила много, просто была веселой и расслабленной, поэтому когда они все же завалились в такси, Вадим решил, что время самое подходящее.
        - Ну что, теперь точно ко мне? - он обнимал Яну одной рукой.
        Но степень ее веселого настроя он явно недооценил:
        - Тогда скажи: «Ничего не будет». Ты же всегда это говоришь!
        Он улыбнулся, прижал ее еще ближе и ответил прямо в ухо:
        - Всё будет, Яна. Всё. Едем?
        Яна открыла рот для возмущенного возгласа, но, похоже, все возмущенные слова подзабыла, хлопнула два раза ресницами, а потом смирилась и кивнула. К их взаимному удовольствию.
        Нужно начать целовать ее уже в подъезде - Яна импульсивна, и ей нельзя давать времени на анализ. С ней нужно обращаться бережно, но без ненужной ванили. Вадим все рассчитал, но когда Яна в подъезде первой потянулась к его губам, у него мгновенно поджарились мозги вместе со стратегией.
        Она, как и во всем другом, оставалась сумасшедшей, но иногда стеснялась излишней откровенности. С ней невозможно было предугадать следующее действие, но этого и не требовалось. Вадим отпустил себя и утонул. И потом стало легко глупо смеяться, задыхаться, путаться в одежде и не выпускать ее из рук. Ему оставалось только надеяться, что при этом он не выглядел спятившим от гормонов подростком, впервые добравшимся до женского тела.
        Потом он еще долго слушал сопение у себя под боком, пытаясь сплести ощущения воедино. Но отчетливая мысль была только одна - его победная галочка точно того стоила. А когда Яна будет бросаться к нему без оглядки, станет еще интереснее. Ее темперамент пока спотыкается о неопытность, но если этого не будет… у Вадима кружилась голова. Он кое-как сдерживался, чтобы не разбудить ее и не повторить опыт еще разок, для закрепления результата.
        - Привет.
        - Привет.
        - Я голодная как волк!
        - Кто бы сомневался. Завтрак будет только при одном условии…
        - Извращенец!
        - Тщ-щ-щ! Мы же не сделаем друг другу больно? Ян, ну ты же все равно по случаю одета… раздета… Убери руки, будь умницей.
        - А ты стал наглым! Это заразно?
        - А ты стала занудой. Но тут нет никого, кто бы мог быть разносчиком занудства.
        Это было их первое утро в целой череде незабываемых и разных утренних пробуждений. Но теперь подобные эпиозоды были разбросаны во времени. После этого дня скрытность перестала быть интригующим дополнением к романтике, она начала только мешать.

* * *
        Все сразу стало просто и сложно. Просто - в плане принятия своих чувств, сложно - со всем остальным. Теперь Яна врала отцу постоянно, что стало почти привычкой. То она ночевала у Людмилы, то шла в клуб с Катей, то ей срочно надо было позвонить Оле. В этом не было ничего приятного, но и других способов не находилось. Нельзя заставить человека не думать о ком-то, даже если заточить в высокой башне. Но в данном случае отец и не знал, что дочь его где-то заточена. Да еще и успевает устраивать свиданки с драконом.
        Жизнь становилась полной, только когда они оказывались вместе. Единственное, что смущало Яну в такие моменты - Вадим всячески избегал разговоров о будущем, поэтому приходилось затрагивать эту тему издалека.
        - Знаешь, чего я хочу? - она уместилась на плече Вадима, когда они смотрели телевизор. - Погулять босиком по пляжу. Ночью. Танцевать и петь песни.
        Он переплел свои пальцы с ее и поцеловал в плечо.
        - Ноябрь на дворе. Но если сможешь улизнуть на несколько дней, то организуем перелет куда-нибудь в теплые страны. Только при одном условии - петь ты не будешь! Я до сих пор вздрагиваю, вспоминая караоке.
        - Было бы неплохо… - мечтательно подхватила Яна. - Но вряд ли получится. Проще тут лета дождаться. Как думаешь, мы продержимся с тобой до лета?
        Это был уже прямой вопрос, но Вадим ее удивил однозначным и быстрым ответом:
        - А почему бы нам не продержаться? Вот только если твой отец узнает про нас, то меня кастрирует, а тебя подстрижет в монахини.
        Яна рассмеялась:
        - А ты мне и кастрированный будешь нравиться! Так что это не проблема.
        - Неуверен, что я сам себе буду нравиться…
        А иногда она спрашивала и о другом:
        - Вадим, а ты мне точно не изменяешь? Только давай честно!
        Он даже не пытался скрыть иронии:
        - Зачем? Ты у меня и так тайная любовница. Это каким же надо быть идиотом, чтобы изменять тайной любовнице с еще более тайной любовницей? Мне куда легче было бы тебя бросить и упростить себе жизнь.
        Она и без того в этом давно не сомневалась, но было приятно, когда он, пусть и неявно, но признавался в своих чувствах. Вадим вообще не любил проблем, и сам факт того, что он усложняет ради нее свое существование, о многом говорил.
        - Вадим, а, Вадим! А что тебе больше всего нравится во мне - мои прекрасные волосы, изящная фигура или мои изысканные манеры?
        - Отсутствие тормозов.
        - Чего?!
        Он смеялся, обнимая ее и не давая возможности для активных возмущений.
        - Яна, ты вообще не умеешь себя контролировать. Если тебе хочется броситься мне на шею - ты бросишься. Если хочешь поцеловать - поцелуешь. А мне остается только смотреть на твои терзания с твердой уверенностью, что все равно не сдержишься. В итоге я всегда в выигрыше.
        - Как это эгоистично! Только о себе и думаешь!
        - Ладно-ладно. Тогда скажи - что тебе больше всего нравится во мне?
        Яна ненадолго задумалась, чтобы найти самый честный ответ:
        - То, что тебе не нужно ничего повторять дважды. Один раз сказала, что люблю миндальное мороженое, и больше ты ничего уточнять не будешь, пока тебя не перепрограммируешь. В общем, ты очень удобен в обращении.
        - Ага. И ни капли эгоизма. Да мы идеальная парочка.
        И в подобных репликах звучали самые настоящие признания, куда более важные, чем описания романтических чувств, которые на деле ничего не значат. Зато он никогда не упускал возможности, чтобы ее подначить:
        - А знаешь, о чем мечтаю я? Чтобы ты какие-нибудь курсы массажа закончила. Прихожу я с работы - нервный и злой, и тут ты такая меня встречаешь со своими золотыми рученьками.
        - Я?! На курсы массажа? Размечтался!
        - А что? Если уж ваша Светлана курсы маникюра потянула, то и ты бы могла хоть чему-то научиться.
        - Я научилась жарить картошку!
        - Давай не будем использовать такие громкие слова, как «научилась». Ладно, иди сюда, я тебе массаж сделаю. Только обещай не хрюкать, как в прошлый раз.
        Справедливости ради стоило бы вспомнить, что в прошлый раз хрюкал именно он, но сейчас Яне было не до споров. Сложно заставлять себя переругиваться по пустякам, когда ощущаешь такое блаженство.
        - Когда-нибудь это закончится.
        - Все когда-нибудь заканчивается, Ян.
        Конечно, подобное положение вещей не могло сохраняться бесконечно, особенно когда Вадим даже не пытался строить из себя прекрасного принца. Он желал ее открыто, без подводных камней, и выражал недовольство всякий раз, когда ей приходилось уходить. Вадиму это не нравилось, но пока он был терпелив к ее нуждам. Раздражал его только тот факт, что это были не Янины нужды, а какие-то непонятные требования третьих лиц. Эта тема поднималась все чаще и чаще, начиная сильно омрачать первоначальную гармонию.
        Поэтому Яна готовилась к разговору - отец заслуживал шанса все узнать, вдоволь накричаться, а потом простить ей всё и позволить быть счастливой. Но не так-то легко выбрать нужный момент для такого сложного разговора. Но всегда, когда что-то долго сдерживаешь, оно дает о себе знать. Надо только дождаться спускового крючка.
        Таким крючком стало неожиданное заявление отца о том, что он планирует сойтись со Светланой. У них, мол, все закрутилось, прекрасная и романтичная история новой старой любви. Светлана до сих пор просила развода, но при этом не отказывалась провести в его обществе лишних полчаса. Отец видел в этом не странность, а определенное будущее. Яна же отчетливо понимала, что вся предыстория Вадима могла бы забыться только при условии, что Светланы в жизни отца уже не будет. Григорьев дочь очень любил и мог пойти на колоссальные уступки, но вряд ли смог бы справиться с такой постановкой вопроса. Им четверым даже за одним столом не усидеть, где уж думать о нормальном сосуществовании?
        Как раз после очередного душевного излияния отца нервы у Яны и сдали:
        - Почему твою жену можно простить, а Вадима никак?
        - Вадима? - отец к тому времени словно и позабыл его имя. Немудрено, если учесть, что сама Яна о нем вслух и не вспоминала.
        - Вадима! - упрямо повторила она, понимая, что или сейчас, или никогда. - Почему мои чувства к нему не учитываются, а твои - к жене-шлюхе - стоят на первом месте?!
        Она не побоялась грубой формулировки, да и несло ее уже так, что она не могла сдерживаться.
        - Какие еще чувства? - отец выглядел скорее растерянным, чем разъяренным. - К кому?
        Яна запоздало поняла, что этот вопрос действительно ни разу раньше не всплывал - отец считал, что Яна только прикрывала Вадима, чтобы не усугублять ситуацию, но о серьезных намерениях - и тем более о чувствах - он слышал впервые. Потому теперь отец говорил без злости, задумчиво, пытаясь разобраться:
        - Я… но ведь… Я видел, что он тебе нравился, но не до такой же степени!
        - До такой! - добивала Яна. - Я тебе больше скажу - мы продолжаем с ним встречаться…
        Лицо у отца стало такое, будто она ему пощечину отвесила: смесь боли и полного непонимания. Но он всегда отличался исключительной стойкостью, поэтому после небольшой заминки собрался и вперил в дочь уверенный взгляд:
        - То есть этот проходимец и тебя в оборот взял?
        Он начинал привычно орать, и теперь настала очередь Яны тушеваться:
        - В какой еще оборот? Ты не понимаешь…
        Но отец не слушал. Он схватил Яну за руку и потащил из комнаты:
        - Едем к нему. Пора уже нам лицом к лицу поговорить.
        И хоть прозвучало это угрозой, Яна вдруг поняла, что это и есть единственный способ разрешить ситуацию. Пусть они поругаются, пусть выскажут все, что накипело, да наконец-то придут хоть к чему-то. А эта холодная война может затянуться на столетия. В машине отец только спросил адрес, а потом угрюмо молчал, что многое говорило о его состоянии.
        Вадим открыл почти сразу, но не успел улыбнуться Яне, как был отодвинут с прохода. Он мгновенно понял, что случилось:
        - Ого, значит, теперь все в курсе? - Яна кивнула хмуро. - Тогда милости прошу… хотя вам мое приглашение и не требовалось.
        Отец, уже влетевший в квартиру, увидел Бобика и остолбенел. Конечно, он знал, что собака живет тут, но только сейчас будто впервые осознал всю картину целиком. Вадим же повел себя странно - наклонился и поцеловал Яну в щеку. Конечно, в их отношениях это давно стало обычным делом, но сейчас для нежностей был самый неподходящий из всех возможных моментов. Он это прекрасно понимал, провоцируя и без того злого гостя. Никто бы и не удивился, если после этого отец Яны бросился бы на него с кулаками. Но тот сдержался - а это означало, что он уже знает, что будет делать. Заговорил притворно-торжественным голосом, хоть и не смог убрать с лица брезгливости:
        - Послушай, мудак. Я любил жену. И до сих пор люблю, несмотря на все, что вы натворили. Но дочь я не просто люблю… я убью за нее.
        После такой пафосной формулировки даже Вадим не нашелся с ответом, зато Яна встала между ними, твердо понимая, что отец совсем не шутит. Григорьев перевел дыхание и продолжил:
        - Она в тебя влюбилась - я могу в это поверить. Такую чистую и невинную девочку несложно обмануть. И нет ничего страшного в том, чтобы пережить несколько разочарований, прежде чем встретишь своего человека. Но ты найди себе другую игрушку.
        - А кто вам сказал, что я играю? - спросил Вадим.
        Напряжение росло, и Яна поняла, что дальше лучше не отмалчиваться:
        - Пап! У нас с Вадимом все серьезно!
        Он наконец-то перевел затуманенный взгляд на дочь:
        - Серьезно, говоришь? Хорошо. Ради тебя я готов и про гордость, и про самоуважение забыть. Но если все так, то есть простой выход - женитесь. Этот мудак никогда мне не будет нравиться, но твоему мужу я поперек и слова не скажу. Живите долго и счастливо, если все так серьезно. Я организую все за неделю.
        Яна опешила. В своих чувствах она не сомневалась, да и в Вадиме была уверена. Но кто же женится на такой стадии отношений? У них все только началось - и пусть идет прекрасно, но все равно нужно больше времени для принятия такого решения. Если их оставить в покое, если позволить свободно любить друг друга, то речь о свадьбе зайдет. Когда-нибудь. Или же эта влюбленность исчезнет, такое тоже случается. Но в брак люди должны вступать, когда чувствуют полную готовность к этому, а все сомнения уже пережиты. И отец это тоже поймет, если ему объяснить!
        Но до того как она успела открыть рот, ответил Вадим:
        - Нет.
        Это было абсолютно уверенное и взвешенное «нет», а не какое-нибудь «нет, еще рано» или «нет, я не буду жениться только потому, что меня заставляют». Это было «нет», к которому не нужны пояснения. «Нет», отражающее не раз высказанное мнение Вадима о том, что всё когда-нибудь заканчивается. Несмотря на то, что и сама Яна понимала, насколько абсурдна отцовская идея, ее оглушило спокойствие этого «нет».
        - Ну что, дочь, теперь видишь? - тихо заметил отец. - Твоему парню наплевать на то, что после этого я уведу тебя и не позволю ему больше к тебе приближаться. Он не просит прощения или хотя бы шанса проявить себя. Ему все равно, чем закончится эта игра.
        И все именно так и выглядело. Если бы Вадим сказал: «Я люблю вашу дочь». Если он хотя бы намекнул на то, что не собирается сдаваться… тогда она встала бы с ним на одну сторону против отца. А с чего она взяла, что он на самом деле все это чувствует? Яна уже много раз побывала в его постели, вероятно, что он и впрямь наигрался. И только ждал момента, когда можно будет сказать это свое конечное «нет».
        Она позволила отцу взять себя за руку и увести из этой квартиры. Григорьев напоследок развернулся и обратился к Вадиму, который больше не произнес ни слова, уже совсем мягко и без угрозы:
        - Один раз в жизни поведи себя по-человечески, Вадим. Один раз. Я прошу, а не требую. Как отец, у которого никого роднее нет и не будет… Никогда больше не появляйся в её жизни.
        Тот не ответил и не сделал даже шага, чтобы их остановить. Яна больше ни о чем не хотела говорить.
        В этот момент они оба понимали, что это конец их истории.
        Глава 20. Возможности слов
        Вадиму нравилась Яна, он не обманывал ни себя, ни ее. И самое простое в этом осознании было то, что он не только чувствовал к ней сексуальное желание или его радовали любые проявления нежности, он привыкал к ней - бесспорно и очень прочно. Она не была самой красивой из тех женщин, что он знал, но она оказалась самой многомерной из них - и теперь все остальные выглядели плоскими картинками. Он был готов к тому, что их отношения будут становиться все более близкими, но к ультиматумам он готов не был. Однако из его единственно логичного ответа не только Григорьев сделал свои выводы, но и она сама - это читалось в ее взгляде.
        Неужели она думала, что Вадим бросится под венец после трех месяцев знакомства? Неужели она так плохо его понимала, что может из одного слова сделать все выводы о его отношении?
        А теперь хватит. Он будет скучать, это понятно, но вряд ли пойдет обивать пороги и умолять о новой встрече, если она сама этого не хочет. Влияние Яны на его жизнь было бесспорным - она показала, что у него получается быть счастливым, даже когда он живет совсем по другим правилам. В этом существовании меньше пьяного веселья, зато куда больше полного удовлетворения. Она это сделала с ним, и теперь Вадим предполагал, что такой он способен отыскать еще десяток Ян, которые потенциально могли бы занять ее место. Хороший учитель готовит ученика к тому, чтобы он смог выжить и учиться дальше без него. Поэтому Вадим даст себе три дня на тоску, а потом снова перестроится.
        Уже на следующий день рано утром от Григорьевых приехал человек и забрал скулящего Бобика. Вадиму не оставили даже этой ничтожной поддержки. И отлично. Значит, все забудется еще быстрее, чем сейчас кажется.
        Вадим гордился своей рациональностью и логическим мышлением, поэтому просто не позволил себе скатиться в депрессию. Для ощущения стабильности в своей личной жизни он стал чаще навещать сына. Для возвращения ей легкости - он вернулся к клубам и тамошним развлечениям. Но пару-тройку женщин спустя вдруг понял, что это пустая трата времени - он скидывает напряжение, но больше не чувствует прежнего азарта. Зато ему нравилась мысль о том, что если Яна каким-то образом узнает, что он не собирается хранить ей верность и биться головой об стену, ей станет проще и самой перестать о нем думать.
        Но жизнь все-таки возвращалась в колею и двигалась вперед. Работа, перелеты, судебные заседания, клубы, друзья, беззубый Сережка и головная боль - все в порядке вещей. Подвеску, купленную на день рождения Яны, Вадим подарил Татьяне. И пусть никаких нежных чувств к этой женщине не испытывал, но все же был рад увидеть ее улыбку - все-таки она мать его сына, поэтому не грех иногда ей дать что-то, чего она не просила. Хотя та и не стеснялась в требованиях.
        А зима длилась бесконечно. Почти бесснежная, но холодная, она только еще сильнее портила настроение. Новый год Вадим отмечал в доме Кира и Ксюши, но ушел оттуда раньше других - теперь он предпочитал сон таким событиям. К концу января он уже совсем позабыл о Яне и о странном осеннем периоде своей жизни - врут те, кто утверждает, что некоторые чувства неподвластны времени. Все проходит - и Вадим ощутил это на себе. Теперь он уже допускал мысль о том, чтобы обзавестись постоянной девушкой. Она обязательно будет изящной, красивой и высокой, будет лучше всех других жарить картошку и тоньше всех резать огурцы. Очень скоро - возможно, в начале весны - он всерьез займется кастингом на эту должность. А еще через год возьмет и всем назло женится на ней. И станет самым верным и покладистым мужем, какого только знал мир, пусть все друзья и недруги офонареют.
        С этой такой теплой и уместной мысли его сбило всего лишь одно событие. Он ехал из ничего не значащего пункта А в ничего не значащий пункт Б, когда увидел ее. Она бодро шагала по аллее, не обращая внимания ни на пронизывающий ветер, ни тем более - на проезжающие мимо машины. Шла себе, как будто и ее жизнь тоже устаканилась в какой-то колее. Вадим резко свернул к обочине и вылетел из машины, но тут же замер на месте - ну окликнет он ее, догонит… и что потом скажет? Давай возобновим наш таинственный роман? А вдруг она ответит, что уже все давным-давно прошло, что в ее жизни появился кто-то важный - хороший, добрый, от которого отец в восторге? И если она именно это и скажет, то как Вадиму потом существовать с подобным знанием?
        Он позволил ей уйти, решив, что к старому возвращаться уже поздно. Но именно с этого дня мысли его вдруг развернулись в полярном направлении - зачем искать кого-то, кто мог бы заменить ему Яну, если в мире уже есть Яна? И разве кто-то другой заслуживает ее? И с чего вдруг он должен ее отдавать какому-то левому чуваку, который может оказаться даже похуже него самого? Не только эта конкретная встреча, но и вся их предыстория была одной сплошной неслучайностью. А теперь осталось только направить события в нужное русло. Григорьев когда-то говорил, что при настоящих чувствах достаточно одного толчка, чтобы сразу войти в резонанс. Для Вадима этим толчком стала Яна, уходящая по аллее от него и даже не почувствовавшая, как он был близко. Или толчком стал тот факт, что, несмотря на все свое спокойствие, Вадим бездумно бросился за ней, и только потом начал соображать.
        Если это что-то настоящее, то достаточно будет один раз столкнуться лицом к лицу, чтобы все опять пришло к правильной точке. Поэтому можно ничего не планировать, а только оказаться в нужном месте. Вадим набрал номер Семена Ивановича, супруга которого занималась благотворительностью и устраивала различные мероприятия по этому поводу в режиме нон-стоп. Как-то раньше Вадиму в голову не приходило принять участие в чем-то подобном, но он внезапно заинтересовался судьбой больных детишек и благополучием стариков. Теперь осталось выяснить, где и когда состоится следующий банкет, а также убедиться, что нужное приглашение достигнет адресата.
        От ненужных мыслей отказаться было не так уж и сложно. достаточно было напомнить себе о том, что во всё Вадим всегда вкладывал немного другой смысл. Яна не выдержала внутренней тоски и сама через некоторое время позвонила Денису у того было больше шансов, чем у всех остальных, понравиться ей. Но через три свидания Яна поймала себя на мысли, что все их разговоры сводятся к пройденной практике в «Нефертити» и обсуждению ненужных лиц. оказалось, что ничего в Денисе её не интересовало настолько, как общая тема для разговора. Ей не пришлось подробно объяснять, почему она не хочет идти на четвертое свидание - сообразительный парень и без этого все понял.
        В прошлом месяце Светлана окончательно вернулась домой, но теперь была совсем другой: вставала спозаранку и бежала в салон. Наверное, ей было важно работать там, получать свои копейки, общаться с простыми и неизбалованными роскошью девчонками и на фоне этого контраста чувствовать себя иначе. Быть может, она на самом деле любила отца, потому что теперь общалась с ним совсем по-другому. Так, неровен час, они скоро решат подарить Яне братика или сестренку. она была бы рада убедиться, что Светлана наконец-то определилась со своим местом в жизни. О Вадиме больше никто не вспоминал, как будто его никогда и не было. И к лучшему.
        На очередной благотворительный прием они решили отправиться втроем. Если отца со Светланой и раньше часто приглашали на подобные мероприятия, то на этот раз отдельно упомянули и Яну. она не особо любила светские рауты, но в этот период не упускала ни одной возможности, чтобы отвлечься. студенческие вечеринки ей начали уже приедаться, клубы вообще никогда особого энтузиазма не вызывали, поэтому пришло время вырядиться в дорогущее вечернее платье, вспомнить о правилах этикета и оказаться в месте скопления деловых и серьезных людей города. В этом мало веселого, но много блестящего, что для разнообразия неплохо.
        Конечно, ей и в голову не пришло, что там она может повстречаться и с ним
        самым серьезным и деловым человеком. Хотя это было логично. Вот не пришло - и все тут. А когда Яна его увидела, то сбегать было уже поздно. да и с чего вдруг ей сбегать? Еще решит, что ей не все равно.
        Вадим за истекшие месяцы лоска не растерял, а бронебойной силы, видимо, даже поднакопил. И ему хватило наглости самому подойти к чете Григорьевых. Светлана позеленела, отец покраснел, а Яна попыталась изобразить, что впервые видит этого молодого человека.
        - Владимир Владимирович, приветствую! Светлана… простите, отчества не знаю. Как здоровьице? он беззастенчиво издевался, но Янин отец тоже был не лыком шит:
        - Вадим Александрович, дражайший, сколько лет, сколько зим! А я уж, грешным делом, надеялся, что вас в какой-нибудь миланский офис на ПМЖ выселили.
        - Отнюдь, - тот улыбнулся почему-то Яне, но потом снова перевел взгляд на собеседника. - Не мог же я переехать в Италию, не оповестив вас об этом.
        - Это вы напрасно! - парировал отец. - Мы бы ни сколь не огорчились, не встреть вас тут сегодня.
        - И я рад! А то мы с вами так редко видимся - как чужие, в самом деле. И это после нашей-то бурной истории.
        Тут Светлана сдавленно охнула, видимо, каким-то образом приняв последнее на свой счет. Именно этот звук и заставил ее мужа перестать разыгрывать из себя саму вежливость:
        - Давай-ка разойдемся по разным углам ринга и сделаем вид, что незнакомы. Мне публичные скандалы не нужны. Уверен, тебе тоже.
        Вадим просто пожал плечами и направился к официанту. Григорьевы же после этого остались не в своей тарелке. Светлана так и не собиралась возвращать на лицо более жизненный цвет, но отец обратился к дочери:
        - Если хочешь - уйдем.
        Яна уверенно покачала головой. Их город не настолько велик, чтобы получилось избегать встреч всю оставшуюся жизнь. Поэтому лучше перетерпеть этот вечер прямо сейчас, а не когда-нибудь потом. это нужно всем им.
        Но теперь она словно чувствовала присутствие Вадима в огромном зале. она искала его взглядом специально, но постоянно натыкалась. И каждый раз он поворачивал голову в ее сторону, улыбался легко и снова отворачивался. Отец же, успокоившись оттого, что больше никаких эксцессов не предвидится, уже общался с многочисленными знакомыми. Светлана, как это и делала на протяжении последних десяти лет, молча стояла рядом с мужем как украшение. Яна, вынужденная остаться в одиночестве, не знала, куда себя деть. И после того как в очередной раз случайно споткнулась взглядом в толпе о Вадима, бросилась на выход, чтобы отдышаться на свежем воздухе.
        И только успела накинуть пальто и вынырнуть на крыльцо, как за спиной раздалось:
        - Яна, надеюсь, ты не сбегаешь.
        Она закрыла глаза, выдохнула и только после этого повернулась к Вадиму.
        - Зачем мне сбегать?
        - А разве это не твое обычное поведение?
        Это было несправедливо! Если бы Вадим тогда хотел ее остановить, то мог это сделать. Но он не сказал ни слова - и даже не попытался связаться с ней после. Только любое возражение сейчас прозвучало бы оправданием.
        - Какой смысл теперь поднимать эту тему? - Яна надеялась, что ее голос звучит спокойно.
        - Потому что я совершенно напрасно тебя отпустил. собираюсь вернуть. ставлю в известность. сердце застучало где-то в ушах, но Яна добавила в тон сарказма:
        - И что, поженимся на следующей неделе?
        - Не городи чушь, - он шагнул ближе, отчего сердце еще пару раз плюхнуло в барабанные перепонки и замерло. - сначала мы будем встречаться, потом будем жить вместе и уж затем - если к тому времени все будет так же - женимся. Планирую на следующий год. Тебе двадцать один - куда ты спешишь?
        В этом был весь Вадим. У него всегда имелась продуманная стратегия, и он даже романтика мысли не допускал, что сейчас, после двух месяцев полной тишины, звучит эта стратегия абсурдно.
        - С чего ты взял, что это предложение меня должно заинтересовать?
        - С того, что ты меня любишь.
        - Любила! - Яна решила не сдаваться.
        - Разлюбила? - он прищурился.
        - Конечно!
        - Тогда полюбишь снова. Я тоже никуда не спешу.
        - Зачем мне это… снова?
        Он закусил губу, чтобы не рассмеяться.
        - Потому что ты неадекватная. А это самый неадекватный вариант из всех, что я могу придумать.
        
        А я изменилась! Яна почему-то тоже начала улыбаться. совсем неуместная реакция. Возможно, что Вадим и не преувеличил про неадекватность.
        - Тем лучше для нас обоих. У тебя была куча недостатков.
        - У меня?!
        Однако продолжать возмущаться ей расхотелось - за спиной Вадима стоял отец. Но на этот раз ей оправдываться было не за что. она встречи не искала, да и пререкаться ее просто вынудили.
        - Ну и что тут опять происходит? - отец оправданно злился.
        Вадим развернулся к нему.
        - Предлагаю разойтись по разным углам ринга. Мне публичный скандалы не нужны. Уверен, вам тоже.
        Он попытался просто пройти мимо Григорьева внутрь, но тот успел перехватить его за локоть:
        - Ты по-хорошему не понимаешь, да?
        Вадим чуть приблизился к нему и ответил тихо:
        - То, что вы делаете, это не по-хорошему. Посмотрите на свою любимую дочь. она счастлива?
        И, оставив их наедине, вернулся в зал. Яна же предпочла ничего не пояснять, потому что и сама не знала, о чем думать.
        Зато теперь Вадим никуда исчезать не собирался. Во время благотворительного аукциона он уселся с ней рядом, правда, при этом не сказал ни слова. Потом подал руку, чтобы помочь встать. Яна понимала, что он пользовался моментом- не будет же она при всех устраивать истерику. Но при этом радовалась, что может хотя бы ненадолго коснуться его руки.
        После возвращения домой отец попытался поговорить с ней, но Яна просто сбежала в свою комнату и притворилась, что спит, когда тот постучал к ней через полчаса. она знала, что теперь он переживает за ее самочувствие, но вряд ли хочет слышать искренние ответы на свои вопросы. Утром к ней заглянула и Светлана. Тихо и неразборчиво что-то лепетала извиняющимся тоном, но Яна продолжала делать вид, что спит. Если от нее не отстанут, то она способна провести в кровати и неделю. домочадцы это поняли, поэтому все снова сделали вид, что Вадима никогда не существовало.
        Еще через день Вадим сам явился в их дом. Прямо с утра завалился и уже на пороге был едва не снесен с ног счастливым Бобиком. домработница только глазами хлопала, когда он мимо нее прошел в столовую и уселся за стол. Просто кивнул Яне, как будто они были в сговоре, а потом обратился к хозяину дома:
        - Владимир Владимирович, какая неожиданная встреча! А можно, я у вас сегодня позавтракаю?
        - Ты чего добиваешься? - тот был настолько удивлен, что даже разозлиться сразу не смог.
        - Чтобы вы привыкли ко мне. Потому что я никуда не денусь. Кстати, а где ваша супруга? А то нас позавчера так и не представили. Неудобно как-то вышло.
        Светлана же, которая только появилась в дверном проеме, опять начала зеленеть. А потом пробубнила что-то и убежала снова наверх.
        - Ты не успокоишься, пока я тебе рожу не начищу, что ли? - поинтересовался Григорьев.
        - А вы напрасно думаете, что если вы отец Яны, то я вам что угодно позволю. У меня же вообще нет ничего святого.
        - Это заметно.
        Домработница, так и не получив никаких дополнительных распоряжений, поставила перед гостем тарелку. Яна же не выдержала:
        - Вадим! Никогда в жизни бы не подумала, что ты на такое способен.
        - О, любимая, и ты тут? - он демонстративно изогнул бровь. - слушай, а пойдем сегодня в кино? Я два месяца ни одного фильма не видел.
        Ему никто не ответил. Поэтому он спокойно съел завтрак, поблагодарил и пошел на выход:
        - Я на ужин загляну, если не возражаете. И да, сделайте уже что-нибудь со своей супругой. А то она у вас какая-то нелюдимая.
        После его ухода увильнуть от допроса выведенного из равновесия отца Яна уже не могла.
        - Он у тебя всегда был такой прибабахнутый?
        - Нет, конечно! Обычно он спокойный и серьезный… как не знаю кто.
        - Похоже, парнишка решил нас добивать… Зинаида! - гаркнул он в сторону домработницы. - Видели этого хмыря? Так вот, чтобы его в дом больше не пускали!
        Та только руками развела:
        - Так… он же Бобика с собой взял…
        Отец вынужден был бежать следом, отбивать псинку и возвращаться. Яна же сидела на месте и улыбалась, как дура, непонятно чему.
        Ей казалось, что теперь Вадим будет встречать ее возле института или начнет звонить, но он не делал ни того, ни другого. Он решил для начала любым способом заполучить согласие ее семьи. Наверное, в ее согласии даже не сомневался. да и глупо было кому-то доказывать, что ее сильно возмущает происходящее. она не знала, к чему все это приведет, но внутреннего ликования унять никак не могла.
        На следующий день он ждал их возле дома. сам подошел к опешившей Светлане, взял ее руку и галантно поцеловал.
        - Рад знакомству! Вадим. Можно, я не буду звать вас мамой?
        Яна просто не могла не рассмеяться. отец же почему-то повернулся к ней, зыркнул злобно, а потом прошел внутрь. дочь вняла и молча поспешила следом. Но снова не удержалась от смешка, услышав позади:
        - Эй, наследница «Мегастроя», а давай дружить?
        И где бы они теперь ни оказались, куда бы ни пошли - повсюду появлялся Вадим. Яна бы не удивилась, узнав, что он нанял частного детектива, и оттого в курсе всех их перемещений. Пропадал он только на три дня - сразу после того, как отец ездил к нему в квартиру для серьезного разговора. отец вернулся взъерошенным, выпившим и еще более хмурым. Подробности Яне так и не сообщили, но к тому моменту она уже ни в чем не сомневалась. Как будто она не знает, что Вадим Константинов никогда не сдается, если ему что-то важно.
        На следующей неделе отец за ужином заявил:
        - Сегодня он ко мне в офис приперся. С проектом строительства торговой точки в пригороде. Я с ним, конечно, даже говорить не стал…
        Яна помалкивала, стараясь хотя бы не слишком откровенно улыбаться. отец еще долго распинался, разбавляя свое описание поведения Вадима красочными эпитетами, когда вдруг его перебила Светлана:
        - Володя, а пусть они уже в кино сходят, а? Все равно же не угомонятся.
        Странно, что она-то сразу про них обоих выводы сделала, а не только о Вадиме. Но Яна спорить не спешила - лишь слепой не заметил бы, как она чувствовала себя все последние дни. Вадим не отступал, и эта мысль делала ее счастливой.
        
        Ну и что ты молчишь, дочка? поинтересовался отец и ее мнением.
        Неужели пойдешь с ним в кино?
        - И не только в кино, пап! - импульсивно заявила она, но тут же одумалась:
        Если можно, конечно..
        Григорьев переводил ошалелый взгляд с одной на другую, а потом безнадежно махнул рукой. Яна вскочила на ноги, посчитав этот жест согласием. она даже не стала замедлять шага, когда отец из столовой орал про то, что сломает Вадиму ноги и выбросит в реку, если тот ее обидит. Едва забежав в свою комнату, Яна схватила телефон.
        - Ну наконец-то, - вместо приветствия сказал Вадим. - Я уж думал, твой отец меня в психушку сдаст раньше.
        - А откуда ты знаешь, что это не он тебе звонит с моего номера?
        - Я оптимист. И он предпочитает личные встречи звонкам.
        - Вадим! - Яна позвала по имени и тут же замолчала, потому что не придумала, как сказать о том, что у нее внутри.
        - Яна! - он улыбался, и ей пришлось улыбаться ему в ответ, хоть он этого и не мог видеть. И тоже не стал продолжать.
        Это была очередь для ее шага:
        - Эль Дьябло, а пойдем на свидание?
        - Приглашаешь? Нет, сначала верните мне Бобика.
        Она тихо смеялась:
        - Нам с тобой даже Бобика на воспитание не доверят! И еще отец просил передать, что сломает тебе..
        - Яна, я уже в машине. Минут через десять буду.
        Еще десять минут. Целых десять минут до того, как мечты начнут сбываться.
        Конец

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к