Диверсант в городе Августин Ангелов
        Он очнулся в незнакомом месте и не помнит, как попал сюда. Он обладает навыками убийцы, но память восстанавливается слишком медленно. Первым возвращается воспоминание, что он должен выполнить секретное задание, посеять панику во вражеском городе, который раскинулся вокруг.
        Диверсант в городе
        Пролог
        Очнулся я непонятно где. Стены белые, на потолке акустические панели с точечными светильниками. Лежу на койке. В вену воткнута капельница. Рядом стоит медицинская аппаратура. Палата интенсивной терапии, что ли? По крайней мере, похоже. В помещении я один. Где-то гудит кондиционер. Лежу на спине, накрытый простыней, в ушах стоит звон, соображаю плохо. Голова кружится, в глазах все плывет. Напрягаю волю. Постепенно выясняю, что левая нога находится в гипсе, а на шею надет фиксирующий воротник. Шевелюсь с трудом. Но, кое-как могу: пальцы чувствую, и они работают.
        Снова напряг волю, как учили. Кто учил, я не помню, как и не помню пока, кто я и как попал в это место? Даже имени своего вспомнить не могу. Знаю только, что умею убивать. Усилия воли мне помогают. Интерьер прекращает вращаться вокруг меня. А красноватая пелена, застилающая мой взор, начинает проясняться. Пришло и странное воспоминание: широкоплечий немолодой человек с мощной челюстью и пронзительным взглядом холодных стальных глаз говорит мне что-то. Напрягаюсь еще немного и начинаю слышать его уверенные слова:
        - Враги думают, что им не о чем беспокоиться. Они считают, что наше руководство жует сопли и надеется на договорнячок. Потому и шлют оружие из-за океана для того, чтобы разрушать наши города, считая, что останутся безнаказанными, как уже было многие годы. И они предполагают, что, как всегда, спрячутся за большой лужей, и что ответка не прилетит по их душу. Но, они не знают, какой мы готовим им ассиметричный ответ. Они не предполагают, какой хаос и страх посеют в их городах такие парни, как ты…
        Первое воспоминание пропало, но всплыло другое. Я вспомнил душную ночь, огни скоростного шоссе, погоню со стрельбой и автокатастрофу, разбитый красный автомобиль и умирающую девушку на пассажирском сидении. Припомнил и медсестер со шприцами, и врачей, что-то говорящих мне по-английски. И все эти гады, как только я начинал приходить в себя, каждый раз вкалывали мне новую дозу какой-то дряни, отчего я отключался снова и снова. Вспомнил и чернокожего детектива, похожего на Барака Обаму, только с рожей еще потемнее и с воспаленными глазами, который пытался вытянуть из меня какие-то сведения, когда я в прошлый раз пришел в сознание. Впрочем, я, кажется, ничего ему так и не сказал.
        Мелькнула мысль, что я нахожусь под следствием, и меня охраняют, как главного подозреваемого. Следующая мысль подсказала, что надо бежать из больнички. И как можно быстрее, потому что оставаться опасно. Мне внезапно пришло на ум, что можно использовать в качестве оружия костыль из нержавейки, прислоненный к стене в углу возле двери. Меня учили использовать любые подручные средства. На войне, как на войне, а я диверсант и народный мститель. Ничего, что не помню пока даже собственное имя и то, откуда я точно прибыл в этот город. Главное, что решимость внутри присутствует. Меня учили действовать при любых обстоятельствах. Даже при таких, когда кажется, что выхода нет. Лишь бы хватило сил, чтобы выбраться из больнички, выполнить задание и посеять во вражеском городе хаос и страх.
        Мой организм боролся. И я помогал ему мобилизовать скрытые резервы, посылая волевые импульсы. Сделал еще одно усилие и попробовал сесть. В ушах звон сменился на шум, а сердце заколотилось. Аккуратно вынул из вены иглу капельницы и встал, придерживаясь за спинку кровати. Результат порадовал: я мог стоять. Опираясь на загипсованную ногу, я попробовал сделать шаг. Ноги держат, да я еще и ходить могу, оказывается! Хорошие новости. Значит, все не так плохо, и шансы вырваться из застенков есть. А в пользу того, что нахожусь в застенках, говорило, хотя бы, отсутствие окон в палате, да и тот черномазый детектив, который пытался допрашивать меня, не взирая на полудохлое состояние.
        Пока лежал, камеру видеонаблюдения так и не приметил. Возможно, что внутри палаты ее и нет. Хоть какие-то остатки неприкосновенности личного пространства должны же в этой вражеской стране сохраниться? Если я не ошибся, то задача слегка упрощается. Я пошарил по палате. Но, ни своей одежды, ни чего-нибудь интересного, кроме костылей, так и не нашел. Лишь одноразовые шприцы в упаковке, да маленькие ножницы. Впрочем, тоже сойдет.
        Один из шприцев вскрыл и приготовил к использованию. Никакого особенного плана действий у меня не имелось. Просто решил поразить неприятеля внезапностью, а потом действовать расчетливо и хладнокровно, как учили. Ненависть и холодная ярость переполняли меня, мною двигала жажда мести за своих близких, погибших под вражескими обстрелами, это я помнил, перед глазами вставали смутные образы, но, как их звали, и как меня зовут, я не помнил по-прежнему.
        Медбрат обычной европейской наружности осторожно заглянул в палату, примерно, минут через двадцать. К тому моменту я снова притаился под простыней, сжимая под ней приготовленный костыль, прижатый к телу. Адреналин, поступивший от стресса в кровь, придал мне уверенности, хотя на спине и выступил холодный пот. Когда медбрат подвез за собой из коридора стеклянный столик на колесиках с готовыми препаратами и склонился над моей койкой, зайдя справа по отношению к ней, я почувствовал от него резкий запах лука и выпитого пива. Не дожидаясь его действий, я решительно сел.
        В его черных глазах я прочитал удивление, но бедолага не успел ничего сказать, потому что я обрушил на него тяжелый костыль, стремительно выпростав его из-под простыни. Руки у меня оказались неповрежденными и все еще обладали достаточной силой. Такого медбрат не ожидал, а потому, получив костылем, сразу повалился на меня, упав прямо мне на колени. Тут-то я и приставил к его глазу шприц с иглой, предупредив осиплым голосом:
        - Только дернись, и без глаза останешься! А кричать начнешь, так и оба выколю!
        И я, как выяснилось, неплохо говорил на вражеском языке. Во всяком случае, медик меня прекрасно понял и утвердительно слегка кивнул головой. Держа левой рукой медбрата за волосы, а правой продолжая угрожать ему шприцем, я осторожно встал с койки и приказал ему раздеваться и лечь вместо меня. Потом оглушил его коротким ударом костыля, а для верности сделал еще и тот сонный укол, приготовленный для меня, взяв шприц и ампулу со стеклянного столика, который медбрат приволок.
        Обыскав одежду медика, обнаружил карточку доступа на имя Сэмуэла Мендинга, подвешенную на тесемке. Я тоже был брюнетом, как и он, а комплекции у нас оказались сходными. На столике с лекарствами я нашел небольшие медицинские ножницы и с их помощью срезал гипс, а остатки его сунул в тумбочку, чтобы сразу не бросались в глаза тому, кто войдет. Для этой же цели голову лежащего развернул в сторону противоположную входу и притушил освещение. Нога моя, к счастью, если не считать шрамов, оказалась в порядке. Срослась видать, пока лежал. И я вполне мог на нее наступать. Вот только ботинок медбрата не налезал по причине отека, и пришлось обувь немного разрезать ножницами.
        Кое-как я заковылял в коридор, толкая перед собой для маскировки колесный столик с медикаментами. Если там сидит охранник, то дело мое плохо. Но, к счастью, в коридоре никого не оказалось, кроме видеокамеры, висящей возле лифта. Вот только ни один охранник не смотрит очень внимательно в видеокамеры сутки напролет. Просматривают данные с камер внимательно лишь тогда, когда уже что-нибудь случилось. И я об этом хорошо знал. А потому спокойно добрался до лифтов и спустился вниз.
        Глава 1
        В лифте мысли скачут. Воспоминания всплывают какие-то разрозненные, не относящиеся, вроде бы, к окружающей действительности. Почему-то крутится в голове фраза из Библии: «Я Есмь», за ней другая на эту же тему: «Я мыслю, следовательно, существую». А раз существую, то могу быть тем, кем захочу. И наплевать, что не помню свою собственную историю. Люди с сильной волей способны менять мир вокруг себя. Вот и буду. Потому что именно это мне подсказывает чувство долга. Все вокруг изменю к чертовой матери. Я же диверсант. А то пригрелись, понимаешь ли, эти сволочи у себя за океаном! Скоро вашему расслабону настанет конец! Я уже иду. Трепещите! Я покажу вам, что такое коллективная ответственность!
        Моя первоначальная паранойя не оправдалась. Внизу в холле госпиталя толпилось достаточно много людей, чтобы никто не обратил внимания на меня. Все были заняты собой. Кто-то что-то спрашивал у персонала, кто-то оформлялся у стойки, кого-то выписывали, кому-то, наоборот, срочно оказывали помощь. Судя по интерьеру, медицинское заведение, откуда я намеревался сбежать, не являлось каким-то элитным медицинским центром, а было обыкновенным окружным медучреждением, куда доставляют всех, с кем что-нибудь случилось в окрестностях. А это означало, что, несмотря на какое-то дорожное происшествие, попадание в больницу и допрос детектива, спецслужбы пока не раскрыли меня, как диверсанта. Но, теперь-то обязательно начнут искать за нападение на медбрата. Это, конечно, не диверсия, а просто криминал, но в розыск я попаду однозначно. Значит, нужно спешить, чтобы затеряться в городе. Мелькнула мысль, что без транспорта мне далеко не уйти. Всюду на улицах камеры. Потому нужно немедленно уехать. Желательно, на чужой старой машине, необорудованной датчиками геолокации.
        Но, прежде всего, надо найти туалет и медицинскую комнату-кладовку. Пользуясь картой доступа, позаимствованной у медбрата, открываю несколько дверей. Везет сначала с туалетом, где сразу же вижу в зеркале себя. На меня смотрит довольно молодой брюнет с безумными карими глазами, вокруг которых залегли глубокие тени, а лицо обросло щетиной. Но, бородой это пока назвать нельзя. Волосы прямые, но всклокочены. Черты лица, наверное, среднестатистические, ничего примечательного: прямой нос, тонкие губы, рот и подбородок среднего размера, как и уши, лоб не назвать узким, но и на череп мыслителя голова не потянет. Очень обыкновенная внешность. Да и рост средний. Плечи не узкие, но и не такие, как у чемпионов. Телосложение ближе к худощавому. Быстро делаю свои дела, пока никто из сотрудников больнички не пришел в туалетное помещение, а то, вдруг, не узнают во мне коллегу?
        На обратном пути пытаюсь поправить волосы, но рука на затылке натыкается на инородный предмет. Сразу понимаю, что в мой череп вживлена металлическая пластина. Тут же вспоминается какая-то яркая вспышка. Похоже, я был еще и жертвой взрыва. Только обстоятельств того происшествия тоже не помню. Силясь вспомнить, выхожу из туалета и продолжаю поиски кладовки с лекарствами. Мне везет. В очередной открытой комнате нахожу внутри помещения заветные шкафчики и холодильники с препаратами. Убедившись, что никого, кроме меня, в комнате нет, набираю с собой лекарства в белый полиэтиленовый пакет, найденный тут же. Я ослаблен, а потому следует немедленно заняться самолечением. Где я потом все необходимое найду? Или придется идти грабить аптеки?
        К счастью, в кладовке обнаруживается достаточное лекарственное разнообразие. Обнаруживаю, что начальные знания по медицине и фармакологии где-то в глубинах моего подсознания тоже имеются. Довольно быстро нахожу нужные препараты и вкалываю себе. Потом еще наворачиваю кучу таблеток, запивая водой из громадной пластиковой бутыли, предназначенной для кулера в качестве запасной. Такая вмещает что-то около двадцати литров, хотя тут у местных все меряется в галлонах. Вспомнил: на пять галлонов емкость, вот как. Пить из нее ужасно неудобно, там в горловине клапан, который не дает воде вытекать, а сам кулер в кладовке отсутствует. Но, быстро приспосабливаюсь, проделав дополнительное отверстие в прозрачном пластике маленькими трофейными ножницами, присасываюсь к емкости сбоку.
        За этим занятием меня застает толстая черномазая медсестра, которая внезапно входит в помещение. Она таращит на меня округлившиеся глазенки и явно желает включить заднюю, а может, и закричать. Чуть раньше успеваю сильно ударить толстуху в область головы своей двадцатикилограммовой бутылью, отчего медработница валится на пол в нокауте мешком в полтора центнера. Переступаю через объемную тушу медсестры и закрываю дверь за собой.
        С полиэтиленовым пакетом в руке полным лекарств выхожу в коридор. И двигаюсь снова в направлении к холлу. Скорее отсюда, пока кто-нибудь не пристал с навязчивым общением. Мне очень хочется побежать. Но, нельзя привлекать внимание к собственной персоне. Потому аккуратно прохожу между людьми, столпившимися в холле, и делаю вид, что иду совершенно спокойно.
        Когда я вышел из здания, воздух показался невероятно душным. После кондиционированных помещений больницы мою грудь сдавило и обдало жаром, а дыхание сбилось. Сделалось на мгновение дурно, а в глазах померкло. Все еще давала о себе знать длительная терапия на больничной койке, и слабость накатывала. Я прихватил с собой кое-какие витамины. И принял только что серьезную дозу стимулирующих препаратов. Это должно помочь восстановить силы и мобилизовать все ресурсы организма на ближайшие несколько часов. Правда, потом будет и обратная реакция. Потому мне необходимо за это время найти какое-то место, чтобы отлежаться в безопасности и восстановиться. Я не знал, куда следует ехать. Не знал ничего. Меня вела лишь интуиция.
        Времени на раздумья не было: в любой момент мой побег из больницы с нападением на медперсонал мог обнаружиться, но мне сегодня везло. Увидев, как на парковке перед зданием остановился серебристый минивэн с какой-то полноватой блондинкой среднего возраста, я сразу почувствовал добычу. На моих глазах тетка вытащила с заднего сидения двоих детей, мальчика постарше, лет пяти, и девочку помладше, по виду трехлетку, и поволокла их за руки, кричащих и плачущих, в сторону входа в медицинское учреждение.
        Я же дождался, когда мамаша с детьми исчезнет внутри, чтобы воспользоваться машиной. Не запирать двери и оставлять ключ в замке зажигания транспортного средства - это дурная привычка. Через пару минут я уже катил по улицам подальше от медицинского учреждения. А навстречу мне по обеим сторонам дороги вставали небоскребы ненавистного вражеского города.
        От угнанной машины нужно было тоже срочно избавляться. Ведь блондинка может заявить об угоне в любой момент, да и прав у меня нет. В одежде медбрата ничего интересного не обнаружилось, кроме одноразового носового платка и ключика от ячейки в раздевалке. Но, идти искать эту раздевалку и его ячейку в ней времени у меня уже не имелось. Да и не знал я номера. Ну, не пробовать же ключ ко всем ячейкам, пока не подойдет? Там, наверняка, кто-нибудь увидит. Потому плюнул на это дело и не стал заниматься ерундой.
        Я проехал сквозь деловой центр сити. Людей много. Затеряться легко. Вот только проблема состояла в том, что я все еще был одет во все белое, да еще и с карточкой медбрата на шее. Так меня быстро заприметят. Нужно срочно переодеться. Магазинов одежды вокруг полно. Да только денег нет. Документов нет тоже. Я остановил минивэн блондинки на Оушен Парквей, как значилось на указателе.
        Прежде, чем окончательно бросить машину, я тщательно обыскал ее. Но, в бардачке оказались только детские игрушки, а в багажнике меня неприятно удивила пустота. Только монтировку и сумел прихватить. Больше ничего полезного. Сунул железяку в левый рукав. Вспомнил, что левой бью совсем неплохо. Между деревьями блестел лазурной гладью под ярким солнцем океан. А вдоль него шла зеленая полоса парка. Очень хотелось есть, а денег не было даже на еду. Совсем не имелось никаких денег. Для исправления положения я решил устроить засаду и поспешил в сторону парка. В правой руке я по-прежнему держал пакет с медикаментами, а левой удерживал в рукаве монтировку.
        Нашел довольно густые кусты вне зоны обзора видеокамер, зашел за них и снял с себя медицинский наряд, засунув его поглубже среди колючек агавы. Теперь на переодевание понадобится гораздо меньше времени. Я чувствовал себя охотником, голым дикарем, охотящимся в джунглях. Мимо кустов время от времени проходили люди. Оставалось лишь выбрать жертву, одежда которой мне подойдет.
        Молодой темнокожий парень по имени Дэн Дженкинс старался бегать перед работой. Пробежка по парку возле океана в три мили длинной обеспечивала ему хорошую спортивную форму. Так он считал. Работа у Дэна была сидячая. Он целый день проводил за компьютером в офисе банка за скучным занятием оформления кредитов. И так было уже пять лет подряд, после того, как он окончил банковский колледж. На повышение рассчитывать особо не приходилось, потому что университетов Дэн не заканчивал. Да и вовсе учиться не очень любил, а место в банке получил по социальной квоте для афроамериканцев, будучи сыном безработной матери-одиночки и относясь к сообществу ЛГБТ. Дэн считал себя девушкой и потому тщательно следил за фигурой, бегая каждое утро, чтобы не располнеть. Белому традиционно ориентированному парню с аналогичным образованием на такое неплохое местечко в банк устроиться было бы затруднительно. А потому Дэну многие даже завидовали.
        Начинался рабочий день. И народа в парке почти не было. Потому я обрадовался, когда в поле зрения попал этот чернокожий спортсмен. Он весело бежал по аллейке, а в ушах его торчали беспроводные наушники. Мне же уже очень сильно хотелось есть. Ждать же кого-то другого было просто опасно. Потому, едва парень приблизился к засаде, как я выскочил из кустов с монтировкой, кинувшись на жертву, подобно пантере. Один точный удар сзади, и через несколько секунд тело оглушенного Дэна Дженкинса заняло место за кустами, я же быстро переоделся в его спортивный костюм и кроссовки, взял его наушники и, прицепив на себя его поясную сумку, весело побежал по аллее дальше, словно бы это я и есть веселый бегун.
        Наши комплекции оказались похожими, и охране парка надо было очень вглядеться в монитор видеонаблюдения, чтобы понять, что черный парень, исчезнув из поля зрения наблюдателя на пару минут, внезапно поменял цвет кожи. Ведь у Дженкинса имелась на голове отличная синяя бейсболка, козырек которой я просто низко опустил, создавая на своем лице тень, а руками делал быстрые размашистые движения, как будто упражняясь, чтобы цвет кожи не бросался в глаза. Обмануть камеры мне помогала и светотень самого парка.
        Пришлось, конечно, кое-чем и пожертвовать. В поясную сумку поместились лишь самые необходимые лекарства, а остальное пришлось оставить возле парня вместе с монтировкой. Его достаточно дорогой айфон я тоже оставил там же, чтобы не палить свою траекторию движения из-за встроенной геолокации. Все пластиковые карты тоже безжалостно выкинул в кусты. Во-первых, банковских паролей не знаю, а во-вторых, не хочу светиться. Права парня мне не подходили просто потому, что он был с другим цветом кожи и ими тоже пришлось пожертвовать.
        Теперь мне нужно было убраться подальше. Ведь парень, наверняка, бегал по этому маршруту регулярно, и у него могли быть знакомые на маршруте пробежки. Да и заметить могут за кустами довольно быстро. Успокаивало лишь то, что в его поясной сумке обнаружилась некоторая сумма наличных, около полутысячи долларов. Для начала деятельности этого должно хватить.
        Я пробежал еще немного и свернул там, где находился ближайший выход. Из парка направился ближе к центру города, где находились магазины. Я приметил их, когда проезжал мимо на минивэне. Выбрал недорогой сетевой супермаркет, отличавшийся разнообразием ассортимента. Главная ценность его для меня состояла в том, что наконец-то приобрел себе собственную одежду. Дешевую зеленую футболку, жилет такого-же цвета с многочисленными карманами, и брюки в этом же стиле «милитари». Еще взял кепку-бейсболку в тон и дешевые очки от солнца, чтобы прятать под козырьком лицо от видеокамер, в случае необходимости. Купил и еще одну полезную вещь. Обыкновенный строительный молоток.
        Купив обновки, и потратив половину трофейных денег, я избавился от улик. Все вещи Дженкинса безжалостно выкинул в урну, переложив купюры и оставшиеся лекарства в карманы. Дальше я потопал пешком. Полчаса петлял по городу, пока не остановил взгляд на небольшой закусочной. Там я выбрал столик в дальнем углу и заказал себе омлет с беконом и кофе с круасаном. Никто на меня не обращал внимания. По телевизору, висящему на соседней стене, ничего криминального не показывали, только спорт. Я спокойно поел и пошел дальше.
        Я шел по городу и впервые после побега из госпиталя чувствовал, что прямой опасности нет. Если только сам случайно не привлеку внимание полицейских, то напасть на мой след почти невозможно. У меня же нет в этом городе никакой привязки. С одной стороны - это и хорошо, но с другой - плохо, потому что база для диверсанта необходима. Впрочем, возможно, что тут существует какая-то явка, конспиративная квартира, про которую я просто не помню. Возможно, что память еще вернется. Но, пока нужно действовать полностью автономно, полагаясь лишь на собственные силы.
        Для диверсанта самое главное - это достать оружие. В этой проклятой стране оружие есть у многих и достать его не так уж и сложно. Я рассматривал несколько вариантов. Нападать на копов или на оружейные магазины не желательно. Сразу засвечусь. Лучше уж отобрать оружие у каких-нибудь маргиналов. Уличных банд здесь должно быть немало. Город, наверняка, поделен на зоны влияния тех или иных лихих ребят. Осталось только их вычислить и тогда можно разжиться оружием, деньгами, документами и транспортом, не попадая напрямую в сферу внимания властей. Вряд ли они глубоко вникают во все разборки местной гопоты между собой. А искать лихих ребят лучше на окраинах. И лучший способ выйти на них - это самому стать приманкой. Потому я уверенно направился в ту сторону, оставляя за спиной деловой центр и небоскребы.
        Пока шел, я пытался вспоминать любые детали, доступные в памяти, надеясь, что смогу вычерпать хоть какую-то полезную информацию из своей разбитой головы. Но, всплывало мало. Занятия английским языком. Стрельба по мишеням на полигоне из разного оружия. Бег по полосе препятствий с полной выкладкой. Рукопашный бой. Прыжок с самолета с раскрытием парашюта возле самой земли. Водолазные работы. Или просто любительский дайвинг? Но, откуда тогда мины? Лазание по скалам со страховкой и без нее. Бешенные гонки на автомобилях. Взрывное дело. Стоп. Внезапно всплыл простейший состав самодельного взрывного устройства, все компоненты которого можно прикупить в обычных магазинах. Это может пригодиться. Главное, чтобы снова не забыть.
        С памятью моей по-прежнему происходило нечто странное. Помнил что-то из своей диверсионной подготовки, но ничего не мог вспомнить лично про себя. Ни своего детства, ни родителей, ни даже собственного имени я все еще припомнить не мог. Кто я и откуда? Впрочем, важно лишь то, что я помню свое боевое задание. Сейчас это для меня самое главное.
        Глава 2
        Пейзаж вокруг меня начинает меняться. По мере удаления от центра города сначала на смену небоскребам приходят более низкие офисные здания, потом прохожу зону торговых молов, гипермаркетов и автосалонов, затем попадаю в спальный район, застроенный многоквартирными домами. В таких как раз проживает в этой стране небогатая публика. Те же, кто немного побогаче и считают себя средним классом, предпочитают залезать в ипотечную кабалу и поселяться за чертой городов.
        Здесь престижно иметь собственный домик, пусть даже и таунхауз без участка, построенный из гипсокартона, облицованного сайдингом. В моде у местных уже лет сто маленькие пригородные поселочки и городишки из подобных построек, от которых до работы надо ехать часа по полтора в одну сторону, а то и дольше. Стоять в пробках, сидя в личном автомобиле и дыша выхлопами, - это здесь обязательный ритуал для большинства населения.
        Общественный транспорт развит плохо. Автобусных маршрутов мало, а метро такое, что и ехать противно: везде грязища, бесконечные графити, черномазые и ЛГБТ. Потому личный автомобиль тут не роскошь, а способ сохранения личного пространства и да, необходимое средство передвижения, без которого та самая свобода, о которой тут постоянно говорят, просто невозможна. Потому у каждого члена семьи автомобиль и имеется. Это как обувь, необходимый атрибут местного быта, жестокая необходимость для преодоления агрессивной внешней среды и повседневных забот, а вовсе не фетиш.
        Как ни странно, но в этой богатой стране далеко не у всех имеется собственное жилье. Многие проводят всю жизнь, переезжая по разным арендованным квартирам в кварталах доходных домов. От этого такая категория людей не перестает считать себя вполне успешными, ведь это их личный выбор, вместо того, чтобы выплачивать ипотеку, они предпочитают платить всю жизнь квартирным хозяевам. В отличие от арендаторов квартир, те, кто действительно относится к категории неудачников, получают социальное жилье, которое здесь предоставляют в многоквартирниках спальных районов городской окраины. Во всяких человейниках местные власти селят многодетные семьи афроамериканцев, алкашей, наркоманов и прочих людей, не желающих или неспособных зарабатывать. Потому, зайдя в этот район, считаю, что дошел до нужного места.
        Смотрю вокруг на многоквартирные дома: фасады серые с облупившейся штукатуркой, грязные, запущенные, с черными от копоти кондиционерами, натыканными повсюду. Вокруг убогих домов повсюду торчат столбы линий электропередачи, тоже грязные и ржавые, с такой копной черных проводов на каждом, что кажется, будто монтаж выполняли исключительно бригады пьяных электриков. На всех поверхностях облупленная краска. Энтропия в этом квартале просто витает в воздухе. Никакой зелени вокруг не видно. Всюду только облезлые каменные джунгли.
        Иду дальше и натыкаюсь на какие-то местные магазинчики, похожие на грязные гаражи. Проходя мимо, обращаю внимание, что на прилавках лежит слой пыли, которая летит от проезжей части улицы, поднимаясь в воздух после каждой проезжающей машины. Читаю название на чудом уцелевшей табличке: «Маккенрой драйв». Отлично, уже почему-то ассоциируется с криминалом. Значит, двигаюсь в правильном направлении. Интуиция ведет меня. Людей, связанных с криминалом, я и ищу.
        Захожу в какой-то встречный кабак с названием «Рэдрой-Хот», наляпанным белыми буквами на красном фоне вывески. Что-то вроде забегаловки быстрого питания для бедных. Уровень заведения сразу бросается в глаза: по прилавку ползают тараканы. В неказистом зале с потертой мебелью сидят одни негры. Зато нет видеокамер. Покупаю сосиску в тесте и бутилированную воду, беру бесплатный одноразовый картонный стакан и сажусь в углу.
        Мне пора запить лекарства, да и просто немного отдохнуть, а то утро выдалось достаточно бурным. Я же все еще слаб после проклятой больницы. Нога, на которой был гипс, ноет после длительной прогулки. Но, зато с шеей все, вроде-бы, в порядке. И зачем только держали меня в фиксирующем воротнике? Может, было подозрение у врачей на трещину в шейном отделе позвоночника? Или какое-то смещение? Непонятно. Во всяком случае, никакого дискомфорта я не почувствовал после того, как снял этот дурацкий ортопедический воротник-корсет еще в палате. Впрочем, что там было и не важно уже, раз с моей шеей сейчас все хорошо. Неторопливо достаю из карманов и запиваю водой таблетки, заедая их нехитрым хот-догом. Посматриваю, конечно, не попадется ли в тесте жаренный таракан. Впрочем, я не брезгливый. Настоящий диверсант и тараканами питаться способен, если припрет.
        - Тут не занято? - неожиданно спрашивает меня какой-то парень, по виду латинос с короткой стрижкой и маленькими усиками. Не дожидаясь ответа, он плюхается на пустое место напротив, держа в левой руке такую же сосиску в тесте, как и у меня. В правой у него маленький пак с яблочным соком, который он тянет через полистироловую трубочку.
        Парень пристально смотрит на меня какое-то время, потом негромко говорит:
        - Я видел, что ты колеса глотаешь. Хочешь убойные? Недорого отдам.
        Принял, значит, меня за токсикомана. Оно и к лучшему. Я киваю, соглашаясь. Он дает мне две синие таблетки, я вынимаю из кармана и отдаю ему двадцать баксов. Первый контакт с криминалом установлен. Кажется, что деньги потрачены зря, потому что его самопальные препараты для отключения мозгов мне на фиг не нужны. Но, подобный контакт экономит мне время. А время важнее денег. Например, время человеческой жизни бесценно, потому что оно ограниченно. Вот только мало кто об этом догадывается. Пусть латинос думает, что нашел еще одного дурачка-клиента. На самом деле его нашел я. И теперь не отпущу. Ведь он не знает, с кем имеет дело. Неосторожно с его стороны предлагать всем веселящие таблетки, но это его заработок, связанный с риском. За сутки втюхает разным доходягам десяток своих таблеток, да плюс социальное пособие, и работать нет необходимости. А если не десяток, а, скажем, сотню, то и разбогатеть можно. Подобные дилеры, обычно, получают прибыль до половины стоимости товара. В нелегальной торговле ставки высокие.
        - Советую попробовать прямо сейчас, не пожалеешь, - говорит латинос, лукаво мне подмигивая.
        - Я попозже, - произношу полным ртом, доедая сосиску.
        - Ну, как знаешь, - он дожевывает свою еду, допивает сок и встает, внимательно осматривая зал. Не увидев новых клиентов, латинос направляется к выходу. Я иду за ним.
        Он выше меня, но уже в плечах. Возможно, что у него есть пистолет. Но, внимательно присмотревшись, не замечаю на его одежде характерных выпуклостей. Трудно спрятать оружие в обтягивающих джинсах и в короткой футболке. Наверное, это к лучшему. Похоже, что из имущества при нем только смартфон, права, немного наличных и те самые синие таблетки. Выйдя из тошниловки, парень направляется в сторону ближайшей парковки. Я же постепенно догоняю его и иду по пятам. Упустить добычу не хочется. Он чувствует преследование и оборачивается. С недоумением спрашивает:
        - Ты чего мне на хвост сел? Еще таблеток захотелось?
        - Нет, просто к машине иду, - отвечаю я с честным видом, продолжая движение уже рядом с ним. Теперь и догонять не надо. Уже догнал.
        Таблеточный дилер не говорит ничего, а просто открывает дверь старенького темно-синего седана с проржавевшими порогами. Тут-то я его и вырубаю резким ударом ребром ладони по сонной артерии. Я не соврал, что иду к машине. И это старый седан латиноса, на котором я быстро сваливаю с парковки. Хозяин машины, при этом, лежит на полу между передними и задними сидениями с руками, связанными за спиной ремнем от его же собственных джинсов.
        Опасно конечно. Что скажу, если полиция остановит? Сразу дело пришьют. А за захват заложника здесь много лет отсидки дают. Совсем не устраивает меня такой расклад. Провалю тогда свое диверсионное задание. Значит, в случае чего, буду отбиваться от копов до победы или до смерти, как получится. Они же тоже люди. Коп всегда прав, пока жив. А если не жив, то и прав у него нету. Покойники никаких прав не имеют.
        Стараясь отогнать мрачные мысли, включил в машине радио. Там как раз говорили нечто интересное: «Полиция просит помочь в розыске опасного психопата Джима Рассела, сбежавшего утром из медицинского учреждения, напав на двух его сотрудников. Возможно, что он выдает себя за медика Сэмуэла Мендинга». Далее следовало перечисление моих примет. Всполошились, значит, уже. Пустились копы по моему следу. Но, про Дженкинса пока ни слова. И это хорошо. Следовательно, у меня точно есть фора по времени. А еще я узнал от радио, как звали меня до попадания в больничку. Впрочем, совершенно уверен, что и это имя не более, чем очередная «легенда». Имен у диверсанта может быть великое множество. У меня же, на данный момент, нет никакого. А свое настоящее имя, данное мне при рождении родителями, вспомнить никак не могу. От родителей же в памяти остались лишь какие-то смутные образы, но тоже ни имен, ни фамилий.
        После объявлений по радио заиграла знакомая старая песня. Я узнал группу «Нирвана» и неповторимый голос Курта Кобейна. Это в памяти моей имеется. Вот, пока буду представляться Куртом, но не Кобейном, а, например, Крейном. Курт Крейн, почему бы и нет? Вполне подойдет к моей одежде в стиле «милитари». А там, глядишь, какие-нибудь документы раздобуду и снова сменю имя. Внешность тоже надо бы поменять. Но, этим займусь потом. Мои приметы подходят многим тысячам людей, так что и переживать не стоит. Брюнетов среднего роста и телосложения везде полным-полно. А татуировок, каких-нибудь заметных родинок и иных особых примет у меня не имеется. Есть небольшая металлическая пластина в затылке, но под кепкой или под париком ее не увидать.
        Настоящая проблема лишь в моих отпечатках пальцев. У копов, наверняка, они уже в базе. И хакнуть эту правительственную базу данных я вряд ли смогу. Взорвать серверную тоже не поможет, потому что у них вся бюрократия дублируется еще и бумажками. Вот если спалить местное полицейское управление вместе с архивом, а потом еще и серверную взорвать, тогда может помочь. Планы у меня возникали грандиозные. Но, я хорошо помнил правило, что начинать любую диверсионную операцию следует с предварительной подготовки. И, чем тщательнее подготовка, тем больше и вероятность успеха.
        Рассуждая и слушая радио, я вел машину по направлению от города. Мимо промелькнула промзона, потом заправка, потом справа за обширным пустырем показалось нечто, напоминающее заброшенную стройку. Недолго думая, я свернул туда. Парень под задним сидением начал приходить в себя, что-то стонал и даже ругался на испанском, и мне предстояло его разговорить.
        Я проехал пару сотен метров по грунтовке и остановил темно-синий седан, тронутый ржавчиной, за сохранившимся куском забора, так, чтобы машину не заметили с шоссе. Свидетели предстоящего разговора будут нежелательными персонами. Осмотрев бардачок, нашел там выкидной ножик на кнопке и бумажный пакетик с недоеденным гамбургером. Не тронув гамбургер, ножик спрятал к себе в карман. Пригодится.
        В старой машине кондиционер все-таки работал, и потому, выйдя из седана, я снова почувствовал дурноту, окунувшись в горячие солнечные лучи и душный воздух. Осмотревшись, я убедился, что место, действительно, весьма уединенное. Только то, что я принял вначале с дороги за запущенный недострой, на деле оказалось небольшим заброшенным промышленным предприятием, оборудование с которого давно вывезли на металлолом, уцелели лишь некоторые ржавые станины. Из окон вытащили рамы, а кровлю разобрали, оставив только несущие балки, да голые стены. Даже всю проводку демонтировали. Вокруг никого нет, да и вряд ли кто сюда приедет. Слой песка и грязи, нанесенный на пол ветром, указывал на то, что посетители не появлялись длительное время. То, что надо. Отличное место, чтобы поговорить откровенно с малознакомым человеком.
        Осмотрев остатки предприятия, я вернулся к машине. Внутри трепыхался латинос, пытаясь развязаться, отчего автомобиль вибрировал. Пусть порезвится. Я был совершенно спокоен за тот хитрый узел, которым связал ему руки. Для начала я осмотрел багажник. Первое, что бросилось в глаза, так это бутилированная вода, которую сразу же вскрыл и отхлебнул. Она была теплой и противной на вкус. Но, я не забывал о том, что на жаре пить необходимо регулярно, тем более, в моем болезненном состоянии. Еще нашел в багажнике пять упаковок по двадцать синих таблеток, которые продавал парень, а также его куртку, запасное колесо и домкрат. Из полезного поживился лишь отверткой и маленьким фонариком. Прихватив с собой бутылку воды, я захлопнул багажник седана и двинулся к салону.
        Верткий латинос старался открыть дверь изнутри связанными за спиной руками. Но, он немного не успел, чтобы выбраться и попытаться убежать, потому что я опередил его и выволок наружу. Парень дико заорал в надежде, что кто-нибудь услышит его и прибежит на помощь. Зря размечтался. Для острастки я ткнул его кулаком под ребра. Не сильно, лишь так, чтобы латинос понял и заткнулся. В мои намерения не входило серьезное членовредительство. Но, он сделал еще одну попытку. Заорал пуще прежнего, да еще и рванулся всем телом, пытаясь вырваться, после чего я заломал парню связанные руки и ткнул кулаком сильнее, уже в область печени. Он перестал орать, быстро поняв, что с каждой попыткой будет лишь хуже. Вместо этого быстро проговорил:
        - Если ты, ублюдок, все это затеял ради тех проклятых таблеток, то они в багажнике. Там сто штук. Забирай и вали. Только отдай мне смартфон. Тебе, бомжу, он ни к чему. А в нем все мои контакты. Если начнешь по нему звонить, то крутые парни, которые мне эти таблетки выдают для продажи, тебя найдут и пристрелят, только не сразу, а немного помучают перед смертью. Усек?
        Для острастки я заехал ему под дых. Нечего мне хамить.
        - А тебе, Диас Перейра, не пришла мысль, что я, может быть, этих крутых парней и ищу? - спросил я, когда он отдышался. Имя парня я уже узнал из его водительских прав, еще когда обыскал его оглушенного перед поездкой. Надо признаться, что деньги у него я тоже забрал.
        - Так ты коп, значит? Так бы сразу и сказал, - приободрился латинос, ведь сотрудник полиции вряд ли станет его убивать. Да и серьезный вред здоровью, скорее всего, не причинит. Не будет же коп вредить собственной карьере? Но, я поспешил разочаровать парня:
        - А вот и не угадал, амиго. У меня интерес свой собственный. И мне нужны твои боссы. Так что пойдем и поговорим. Тут недалеко.
        И я поволок его в здание.
        - Так кто же ты такой, твою мать? - спросил он с дрожью в голосе.
        - Меня зовут Курт Крейн, - назвался я именем, придуманным по дороге. Хотя мог бы ничего ему не говорить. Вот только несуществующее имя сразу же пустит тех, кто начнет меня вычислять, по ложному следу. Пусть покопаются в базах и потратят время. Одно парень почувствовал верно: я не собирался убивать его. Мне просто нужен был проводник в мир местного криминала.
        Выйти на тех, кто контролирует рынок наркотиков в городе - это большая удача и мечта любого копа. Впрочем, я не коп. И движут мной совсем иные мотивы. Мне нужны стартовые позиции для организации диверсий. Если бы я был одноразовым камикадзе, то мог бы ограничиться каким-нибудь дешевым самоподрывом в людном месте или расстрелом посетителей одного из торговых центров. Но, тогда бы я погиб, не причинив настоящего ущерба, как обычный шахид, которому достаточно уметь носить взрывное устройство на собственном теле или управлять шахид-мобилем, начиненным взрывчаткой. Меня же учили столько времени не ради самоуничтожения. Я предназначен для серьезных диверсий в тылу врага, я из тех, кто способен не просто устроить одноразовое кровавое месиво с паникой, а кошмарить целый город системно. И те акции, которые я собираюсь производить, - это мероприятия хорошо подготовленные и, следовательно, дорогостоящие. Так что местный криминал для меня будет лишь первой ступенькой внедрения в социум, ведущей к настоящему делу.
        Глава 3
        Зачем нам такой мир, где не будет нас? Пусть лучше не будет их! Потому жалеть я никого в этой стране не намерен. Скоро начну разрушать вражескую инфраструктуру и устранять важнейших фигурантов. Те, кто мелькают в телевизоре, меня мало интересуют. Они лишь марионетки, которые делают только то, что говорят им режиссеры за кадром. Я же посею хаос и доберусь до главных действующих лиц. До тех самых режиссеров. Я нацелен на истинных вершителей судеб. Ведь всего с десяток семейных кланов рулят этой проклятой «исключительной» страной. Надо лишь добраться до них, чтобы разобраться с ними. Они думают, что достигли уровня богов? Заблуждаются, однако. Все люди смертны, даже самые продвинутые и богатые. Их ликвидация позволит мне освободить местный народ от оккупации кучки извращенцев, навязывающей всем остальным людям свои вывернутые ценности меньшинств только потому, что владеют печатным станком.
        И я уже на тропе войны. Лишь бы мне до ресурсов добраться и не спалиться раньше времени. Потому начну с малого и издалека. Те, кто организовывает сети распространения наркотиков, кое-какими ресурсами обладают и находятся в тени. А это означает, что я на верном пути. Недолго думая, волоку наркоторговца к ржавой станине, оставшейся от какого-то оборудования, и фиксирую на ней его связанные руки, зацепив за крюк, приваренный сбоку неизвестно зачем. Я приметил эту конструкцию сразу, когда впервые осматривал помещение. Для допроса железяка вполне подойдет.
        - Ты чего делаешь, мать твою, мне же больно! - орет латинос.
        Я мило улыбаюсь и достаю из глубокого кармана своих зеленых милитаризованных штанов небольшой строительный молоток. Демонстративно взвешиваю инструмент в руке и говорю:
        - А будет еще больнее, пока не расскажешь мне то, о чем бы я хотел узнать прямо сейчас.
        Латинос бледнеет. Я же, для подтверждения собственных слов, сразу перехожу к делу, легонько стукаю его молоточком по колену. Затем провожу еще серию мелких ударов по болевым точкам. Чувствительно, но без последствий. Он орет, дергается, матерится, потом начинает плакать, словно ребенок. Сквозь слезы я слышу слова мольбы:
        - Все скажу, только прекрати.
        Быстро сломался. Добившись с помощью молотка адекватного состояния допрашиваемого, начинаю задавать ему вопросы про имена, адреса, явки, пароли. Вскоре узнаю, где, кто и почем выдает Диасу Перейре синие таблетки на продажу. Закончив допрос, прошу парня позвонить таблеточному дилеру и назначить встречу для закупки небольшой партии товара. С его слов отыскиваю нужный номер, набираю его и держу смартфон возле уха Диаса, пока он говорит с каким-то другим парнем, используя для обозначения таблеток простенькое кодовое слово «конфеты». Когда разговор заканчивается определением времени и места, я кидаю смартфон на бетонный пол и давлю каблуком ботинка. Потом для верности крушу его ударами молотка в полный хлам. После этого снимаю парня со станины и веду обратно к машине.
        - Куда ты тащишь меня? Обещал же отпустить, если договорюсь о товаре! - кричит латинос.
        - Только сначала подвезу тебя к безопасному месту, - объясняю я, впихивая его снова назад между передними и задними сидениями.
        Я снова сажусь за руль старого седана, и мы едем еще дальше от города, где местность начинает напоминать каменистую пустыню с чахлой растительностью и кактусами. Съезжаю с шоссе и проезжаю несколько километров по грунтовке в сторону. Там останавливаюсь среди кактусов и выволакиваю парня наружу, затем говорю ему:
        - Вот здесь точно совершенно безопасно. И никого вокруг нет. Ни души. Так что теперь можешь гулять в свое удовольствие.
        После чего опять оглушаю его, и развязываю Диасу руки. По доброте душевной оставляю ему недоеденный гамбургер в бумажном пакете и пластиковую бутылку с водой, все еще наполовину заполненную. Я выпил не так уж и много. Если латинос оденет на голову собственную футболку вместо панамы и воду будет экономить, то часа за три дойдет до людных мест без особых проблем. Потому уезжаю, не беспокоясь за его судьбу. У меня в запасе появляется еще немного времени и денег, позаимствованных у Перейры. Хотя в полицию такой человек вряд ли обратится.
        Я вернулся в город, припарковал машину Диса на окраине и пошел пешком. За мной никто не следил. Вовремя подойдя к тому дешевому отелю, где была назначена встреча с дилером синих таблеток, я осмотрелся. Старое трехэтажное кирпичное здание располагалось на границе района трущоб и промзоны. Вид облезлого фасада наводил на мрачные мысли, но никакой явной опасности я не обнаружил. Место для теневых «деловых встреч», скорее всего, выбирали по причине отсутствия видеокамер на этой улице.
        Я поправил молоток в кармане так, чтобы он лежал удобно и не стучал мне по бедру в процессе ходьбы. Доступ внутрь здания осуществлялся набором кода возле входной двери, либо вызовом через домофон. Перейра не соврал мне, сообщив верную комбинацию цифр. В темноватом холле меня окинул недружелюбным взглядом из-за стойки плечистый лысый негр. Но, поскольку я правильно набрал код, то вопросов у него ко мне не возникло, и я беспрепятственно поднялся по лестнице на второй этаж.
        В коридоре с двумя узкими зарешеченными окошками, расположенными в каждом торце, дополнительное освещение давали редкие потолочные плафоны. Я легко добрался до последней двери справа, никого не встретив, и вошел внутрь без стука. Дверь оказалась незапертой. Внутри гудел кондиционер, и было прохладно, а само помещение напоминало небольшой офис, хотя ни таблички с названием, ни даже номера на двери не имелось. За небольшим офисным столом, оснащенным компьютером, прямо напротив входа сидел парень, похожий на японца, одетый в белую рубашку и деловой черный костюм без галстука.
        - Чем могу быть полезен? - сразу же спросил он, едва я переступил порог.
        - А что полезное у вас есть? - поинтересовался я.
        Он не понял издевки, ответив серьезно:
        - Мы уже пять лет занимаемся юридическими консультациями.
        Так вот, значит, как! Наркодилеры под видом юристов работают. Неплохая ширма. Я-то рассчитывал увидеть какую-нибудь неграмотную гопоту. А здесь, можно сказать, интеллигенция. Впрочем, ничего удивительного. Этим тоже кушать хочется. На таблетках навариться можно хорошо, их себестоимость едва ли больше половины доллара. А таким, как Диас Перейра, они продают оптом от сотни по шесть за штуку. И не одному Перейре, конечно, продают. Сеть большая, я же пришел всего лишь в районный офис этой подпольной конторы, замаскировавшейся под юристов, а на самом деле торгующей запрещенными препаратами.
        - Простите, не знаю, как к вам обращаться, сэр, - произнес я вежливо, пытаясь выиграть время, чтобы внимательно осмотреться.
        - Мамото Хиари, - представился визави, подтвердив мое предположение о японских корнях. Он спросил:
        - А вас как зовут?
        - Курт Крейн, - сказал я. И перешел к делу:
        - Я пришел за конфетами. Диас Перейра недавно звонил вам и порекомендовал меня в новые распространители.
        Он поднял взгляд, глаза его выражали интерес, а губы раздвинулись в улыбке:
        - Сколько для начала возьмете? - поинтересовался он. И тут же добавил:
        - Надеюсь, что цену знаете?
        - Цена устраивает. Возьму пока немного. Пару сотен. На пробу. Посмотрю, как пойдет, - сказал я, чтобы не спугнуть японца.
        Я вытащил из кармана мятые зеленые бумажки, отобранные у Перейры, и начал делать вид, что отсчитываю деньги, хотя нужной суммы у меня и близко не собралось. На самом деле, я ждал удобного момента, когда японец ослабит бдительность. Дилер видел, что руки мои заняты деньгами и полез в ящик стола за синими таблетками. В этот момент я сделал резкое движение, разбрасывая купюры, и хлестко ударил его по ушам обеими ладонями. Потом добавил по шее, окончательно оглушая противника. Он захрипел, оседая в кресле, но его правая рука все еще тянулась куда-то под столешницу. Я ударил ребром ладони выше кисти японца, откидывая его руку подальше.
        Там, куда он тянулся, в нише стола обнаружились тревожная кнопка и ствол. Я впервые после больницы получил в свое распоряжение настоящее оружие. Неплохой пистолет «Глок-19». Проверяю толстый магазин на девятнадцать девятимиллиметровых патронов и засовываю в карман. Широким скотчем, лежащим на столешнице среди разных канцелярских предметов, приматываю якудзу к стулу и залепляю рот. После чего запираю дверь изнутри на защелку и тщательно обыскиваю помещение и его обитателя. У японца в карманах нахожу айфон и толстый бумажник. Но, внутри, в основном, веер банковских карточек.
        Наличных же совсем мало. Количество купюр меньше даже, чем было в кармане у Перейры, но зато каждая по сотне. А вот сбоку, куда япошка тянулся левой рукой, находился самый настоящий сейф с электронным замком. Вот только шифр этого сейфа мне неизвестен. Видеокамер в офисе я не обнаружил. Обыскав помещение, нашел три коробки с синими таблетками. Каждая на тысячу штук. Но, наличных денег в ящиках стола оказалось совсем немного. Хотя они, все же, там были. Наскреб какую-то сумму и рассовал по карманам. Потом нашел две запасные обоймы для пистолета.
        Подобрав с пола деньги Перейры, разбросанные мною же, я осмотрел данные в компьютере. С виду одна лишь юридическая казуистика. Если где и зашифрована черная бухгалтерия по таблеткам, то мне без ключа не разобраться, да и времени углубленно копаться нет. Потому я оставил оглушенного и связанного таблеточного дилера на его рабочем месте и вышел в коридор. Конечно, я мог бы растормошить японца и, применив к нему жесткие методы, заставить открыть сейф или даже сказать мне пароли банковских карт и контакты боссов таблеточной сети, но, не хотелось задерживаться. Ни в этот раз. Интуиция подсказывала, что нужно сматываться. Я спокойно прошел по коридору на выход. Громила, сидящий в холле, снова проводил меня злобным взглядом, но опять ничего не сказал. Я вышел на улицу и сразу направился в сторону центра города. Положение несколько изменилось. Теперь со мной было настоящее оружие.
        Я направился в сторону большого торгового центра. Там поел в закусочной, а затем прикупил себе новый комплект одежды и еще кое-что. Тот самый необходимый набор безобидных ингредиентов для того, чтобы сделать взрывное устройство. Взорвать я собирался электроподстанцию. Если это провернуть грамотно, то вполне возможен настоящий энергетический коллапс. Ведь не все у сверхдержавы хорошо в сфере энергетического обеспечения. Оборудование-то старое, да и работает на предельных нагрузках. Хваленая «зеленая энергетика» пока еще не настроена в нужной степени. Так что запаса по электрической мощности у них почти нет. Потому удачное обрушение одной из цепей питания может расшатать всю энергосистему государства. И уж, тем более, отдельно взятого города. А, если это произойдет, то и все видеокамеры, серверы, а также системы связи, масмедиа, доступа на объекты и сигнализации обесточатся. Начнется паника не только среди населения, но и в среде властей. Чем я и воспользуюсь для следующего этапа своей диверсионной деятельности.
        А пока я просто взял такси и поехал на другой конец города, где снял на сутки комнату в дешевом мотеле. Там никто не попросил у меня документов. Я заперся в номере и занялся самой настоящей алхимией, готовя необходимые компоненты. Провозившись половину дня, я получил все необходимое. Мои самодельные «адские машинки» должны были сделать свое дело. Чтобы трансформатор на подстанции загорелся, много взрывчатки и не требуется. Главное - это грамотно ее заложить.
        Конечно, я мог бы, наверное, заставить разговориться японца, чтобы выйти на его боссов. Но, тогда мне пришлось бы ввязываться раньше времени в серьезные разборки. Но, я же не коп, и добраться до руководства местной мафии для меня совсем не главная цель. Мне, для старта собственного проекта под названием «диверсант в городе», пока хватит и тех пары тысяч, которые я уже собрал, да пистолета. А чем больше хаос начнет нарастать, тем больше я смогу этим воспользоваться.
        Глава 4
        И, разумеется, для исполнения моего плана потребуется автомобиль. Между тем, пока я возился с изготовлением самодельных взрывных устройств, уже наступил вечер. Что ж, темнота как раз подходит для охоты. Прежде, чем разбить и выбросить айфон Мамото Хиари, я внимательно изучил карту города и запомнил расположение интересующих объектов и оптимальные маршруты, ведущие к ним. Отметил при этом, что с оперативной памятью в моем мозгу все, вроде бы, было нормально, хотя дальняя память по-прежнему не работала. Но, я уже к этому своему состоянию притерпелся. Меня более всего волновал текущий момент и собственные ближайшие планы, а прошлое казалось и не столь важным. Потому решил перестать копаться в нем насильно, чтобы не вызывать самому себе головную боль.
        Оставлять «адские машинки» в мотеле я посчитал опасным. Мало ли кто тут шмонает номера в отсутствие гостей? Потому я вынес взрывчатку из номера в двух пакетах и углубился в промзону, чтобы пока припрятать в тихом местечке. Заперев комнату, я побрел в сторону ближайшей промзоны и нашел подходящее место неподалеку от здания какой-то автосервисной станции. Там спрятал пакеты в нише между забором соседнего предприятия и пожарной лестницей за проржавевшей бочкой из-под масла. Решил, что вернусь за ними потом, когда назреет необходимость. Отпечатки пальцев с корпусов обоих подготовленных фугасов я стер. Потому и не волновался, что их найдут. Чьи они, доказать невозможно, а видеокамеры в этой старой запущенной промышленной зоне если и развешены, то лишь на центральных проездах.
        Теперь все мои мысли сосредоточились на поиске машины. Впрочем, передо мной как раз находился автосервис, внутри которого кто-то был. Несмотря на окончание рабочего дня, там горел свет и велись какие-то разговоры. И это при том, что все соседние предприятия уже погрузились в темноту, разбавляемую лишь редкими уличными фонарями. Недолго думая, я поднялся по пожарной лестнице на крышу, а оттуда без труда проник внутрь, оказавшись на антресоли, где складировались при помощи погрузчика с высоким вилочным захватом поддоны с различными деталями.
        Ожидая увидеть в этом захолустье какие-нибудь ржавые тачки, сданные в ремонт какими-нибудь скрягами, ездящими по двадцать лет на одном и том же драндулете и экономящими на всем, я немного обалдел, обнаружив на подъемниках вполне приличные машины, по виду не старше пяти лет. Я приметил большой черный «Форд-пикап», пару «Тойот», синюю и серебристую, а также белые внедорожники «Ниссан» и «Шевроле».
        Автосервис внутри оказался получше, чем снаружи. Все шесть подъемников казались довольно приличными, подкрашенными, оттертыми от излишков масла и мало изношенными. А инструменты аккуратно лежали в мобильных металлических тумбах-тележках на роликах. За довольно низкой остекленной перегородкой находилось что-то вроде конторки с офисными столами, а дальше размещался клиентский зал с креслами для посетителей, с большими телевизорами и автоматами с кофе и прохладительными напитками.
        Но самым примечательным был толстый негр среднего возраста в дорогом костюме, который ходил по залу и разглагольствовал. Его громкий голос я и услышал снаружи. Судя по всему, он занимал в конторе положение босса. Во всяком случае, его внимательно слушали трое бледнолицых, двое в серых рабочих комбинезонах, а один - в черной форме охранника. Я же затаился возле воздуховода системы кондиционирования и прислушался к беседе. Показалось занятным, что, выступая перед белыми людьми, негритянский босс нелестно отзывался о своих сородичах из движения «Черные жизни важны»:
        - Вы трое здесь работаете много лет, а потому прекрасно знаете, чем занимается моя сервисная станция, и с какими машинами мы возимся. Не все чисто в нашем бизнесе. Понятное дело. Но это не повод этим самым нигерам из БЛМ наезжать на нас. Да мы, по сравнению с этой братвой, просто оазис мира. В прошлый раз они выкрасили своими граффити весь наш фасад, который мы потом еле отмыли, а сейчас хотят еще и поборами нас обложить, чтобы мы платили в пользу их движения. Иначе угрожают поджечь станцию. Так вот, я спрашиваю вас, что будем делать?
        - А полиция на что? Надо к ним обратиться. Мы же там кому-то платим за покровительство, - предложил самый высокий и худой, лет тридцати на вид.
        - Полиция в такие дела вникать не станет. А если начнут этим делом заниматься, то и нас привлекут. Самим нужно разбираться, - возразил невысокий коренастый мужчина лет сорока.
        - Значит, обороняться придется. Это же частная собственность, а оружие у нас есть, - сказал мужчина постарше с усиками, одетый в форму охранника.
        - Они очень наглые, эти нигеры, - сказал негр. И добавил:
        - В прошлый раз я подал иск против тех парней, кто нарисовали эти графити на фасаде. Так наш ночной охранник задержал двоих. Ну и что? Их организация подала встречный иск, что их графити, видите ли, имеют художественное значение, а те, кто рисовал - свободные художники, к которым необоснованно наш охранник применил насилие. Теперь он еще и виноват, его лишили лицензии. Это очень влиятельная организация. Потому, по закону с ними разбираться бесполезно.
        - А как же тогда действовать? - спросил худой.
        - Честно говоря, я даже не знаю, что тут можно предпринять, - сказал коренастый.
        - Наподдать им. Вот как, - предложил усатый.
        Негр же продолжал прохаживаться взад и вперед и о чем-то думать. Дорогой костюм при каждом шаге топорщился на его жирных боках. Я же из совещания коллектива пока понял только, что машины, стоящие в этом сервисе, скорее всего, краденые, либо с какими-то иными проблемами юридического свойства. Потому к ним и пристали банды спасателей черных жизней. Не удивлюсь, если и вовсе этот бизнес отожмут у толстяка. Сплошной криминал. Впрочем, мне-то какая разница? Я всего-то собираюсь позаимствовать один из автомобилей.
        Между тем, босс собрался с мыслями и высказался:
        - Я вас сегодня собрал после работы на совещание именно потому, что тоже не слишком хорошо представляю, что нужно делать. Я в бизнесе двадцать лет. И у меня есть надежная крыша. Вернее, я думал, что она есть до того, как эти говнюки на нас наехали. Так вот. Те, кому я регулярно плачу деньги за безопасность, не хотят связываться с ребятами из БЛМ. И не стану скрывать, что именно они посоветовали мне улаживать дело миром. Я задержал вас сегодня на работе потому, что эти нигеры снова обещали приехать. Они скоро будут здесь, и мы обсудим вопрос об отступных, чтобы они перестали приставать. А вы мне нужны в качестве свидетелей на случай, если эти черномазые обезьяны из джунглей Африки выкинут еще чего-нибудь эдакое.
        Лицо босса выражало такую враждебность, словно бы он сам не имел к чернокожим никакого отношения. Впрочем, все люди разные. Есть плохие парни, а есть хорошие. Даже среди негров. Эту истину я почему-то хорошо помнил. Хозяином этот толстяк, наверное, был неплохим. Во всяком случае, за чистотой в помещении он следил. Нигде никакого мусора на глаза не попадалось. Все казалось вылизанным. Кафель на стенах и на полу блестел. Все оборудование автомастерской казалось чистеньким. Даже тот технический балкон-антресоль, где я находился, был тщательно выметен и вымыт, а все оборудование, складированное рядом со мной, выглядело протертым. Да и работники его, судя по всему, уважали своего начальника, хоть он и принадлежал к криминальному миру, раз имел дело с «левыми» машинами. Но занюханный гараж обыкновенных автоугонщиков тут ничто не напоминало. Этот бизнес, похоже, был поставлен на широкую ногу, с необходимым размахом, который обеспечивается, при таких незаконных делах, как продажа угнанных авто, не только деньгами, но и серьезными связями. Теперь понятно, почему на прилегающих улицах нет видеокамер.
Угонщикам не нужна видеофиксация. Тут мне, конечно, повезло напороться на криминальную сеть не меньшего масштаба, чем продавцы синих таблеток.
        Неожиданно заиграла мелодия звонка айфона, и босс начал кому-то отвечать, отойдя к конторке. Закончив разговор, он сказал остальным:
        - Вот еще что. Сейчас звонил Хьюго. Он едет к нам с новой тачкой. Скоро будет. Так что принять придется. Дилан, освободи пока первый подъемник. «Форд», вроде бы, полностью готов. Можешь выкатить его наружу.
        Худой высокий парень сразу взял в конторке ключи от машины, висящие там на стенде, опустил подъемник и поспешил заводить большой черный пикап, который вскоре взревел мощным мотором объемом в несколько литров. Едва машина завелась, как открылись большие откатные ворота с электроприводом, и пикап выехал на стоянку.
        Толстый босс в конторке плюхнулся в просторное кресло, разговаривая еще с кем-то по телефону. Охранник и коренастый мастер в сером комбинезоне в это же время отошли ближе ко мне и встали прямо под тем местом, где я затаился. Так, что я продолжал хорошо слышать их беседу.
        - Ну, посмотрим, какую тачку наш гонщик Хьюго пригонит на этот раз? - сказал охранник.
        - Я слышал, что Джеф говорил с ним о каком-то «Мерседесе», - поведал коренастый.
        - Интересно, у кого угнал? - проговорил охранник.
        - А мне все равно. Джеф мне неплохо платит за то, чтобы лишних вопросов не задавал. Да и тебе тоже, Лемавски.
        - Да ладно, Манфред! Я же просто так. Все между нами. Оно и понятно, - пробормотал охранник.
        - Ну вот и не задавай глупых вопросов. Нас тут Джеф не обижает. Мы у него самые доверенные лица, можно сказать. И это главное, - проговорил мастер.
        - Ты вот лучше скажи, что контора станет делать, когда электромобили распространятся? А то уже эти «Теслы» катаются на каждом светофоре, - перевел Лемавски разговор на другую тему.
        - Да. Все идет к тому, что бензиновые моторы вскоре станут немодными, и таким автомеханикам, как я, придется переучиваться на ремонт электроприводов, - вздохнул Манфред.
        Охранник развивал тему:
        - Это экологи зеленые во всем виноваты. Столько лет жили, и все нормально было. А тут они, понимаешь ли, поперли к власти. Вон, детей уже используют. Одна Грета Тумберг чего стоит…
        Вдруг из-за открытых ворот со стороны стоянки послышался рокот. И вскоре внутрь автомастерской заехал красивый сверкающий темно-зеленый «Мерседес». Машина выглядела новой, длинной и роскошной. В лучах электрического освещения она переливалась, словно полированный драгоценный камень. Остановив автомобиль посередине зала, водитель вышел и поздоровался со всеми. Этот щеголеватый молодой человек с наружностью мулата как раз и оказался тем самым гонщиком по имени Хьюго, похожим на Льюиса Хэмилтона.
        Все сгрудились у машины. Даже толстый босс, которого звали Джефом, подошел, чтобы осмотреть машину.
        - А знаете, я назвал эту тачку «Зеленый Гром», - сказал гонщик-угонщик, довольно улыбаясь.
        - Странное название. Гром не бывает зеленым. Молния еще может быть, наверное, хотя я таких не видал. А вот гром цвета совсем не имеет. Он просто гремит, - заметил Лемавски.
        - Это потому так назвал, что, во-первых, что-то там с глушителем, сильно гремит, когда газуешь по полной, а, во-вторых, я всю дорогу на зеленый гнал, так везло, - объяснил гонщик.
        - И откуда едешь? - поинтересовался Манфред.
        - Из самого Сан-Франциско, - поведал Хьюго. После чего прошел с Джефом в конторку.
        Я сверху видел, как босс отпер сейф и отсчитал гонщику пачку денег. Неплохая сумма за угон, судя по количеству купюр.
        - Дорогая тачка. И цвет редкий. Таких машин именно этой модели довольно мало в стране. Я по базам смотрел, - говорил в этот момент молодой мастер.
        - Да брось, Крис, темно-зеленый легко в черный перекрашивается, - убеждал Манфред своего помощника.
        Неожиданно откуда-то снаружи заорал громкий рэп. И он приближался. Внезапно я увидел через стекло витрины, как возле главного входа в здание автосервиса припарковался огромный черный внедорожник. Оттуда быстро высыпали темнокожие ребята в джинсах и футболках с надписями «BLM». И все пятеро ввалились внутрь, сразу наполнив помещение гвалтом.
        - Эй, Джеф, ты где прячешься? - выкрикнул их лидер, накачанный негр с рельефной мускулатурой культуриста, весь в татуировках, с мощной шеей и квадратным лицом боксера, на котором выделялся расплющенный нос. Он влетел внутрь впереди всей толпы и искал глазами местного начальника. Этот парень застал толстяка в самый неподходящий момент, у раскрытого сейфа, когда он еще не закончил расчет с угонщиком.
        - Так у тебя, оказывается, денежки водятся! А все плакался, что бизнес на последнем издыхании. Значит, договоримся, Джеф? Если, конечно, снова не станешь жадничать, как обычно. Ты же должен поддерживать своих черных братьев. Не так ли, жадина? - сказал прибывший, решительно направляясь прямо к конторке.
        - Ты, парень, полегче. Не видишь, что ли, что наш начальник занят? - проговорил усатый охранник, пытаясь преградить дорогу нежданным посетителям.
        - Да ты, старина, белый, как я погляжу? Расист, значит? Наших прадедов такие, как ты, в рабстве держали. Никого не щадили. И тебя мы не пощадим. А ну, на колени, придурок, и проси прощения у нас! Ботинки нам целуй, свинья! - разгоряченный негр попытался схватить охранника и опустить его на колени, но Лемавски неожиданно провел захват и вывернул руку накачанному черному парню.
        Наверное, охранник рассчитывал, что остальные остановятся, но они и не думали. Более того, они рассвирепели. Толпа темнокожих пошла вразнос. Усатого охранника начали бить, свалили на пол и принялись пинать ногами. Это подействовало на мастеров. Они оба, побледнев, поскорее забились в противоположный угол ремонтной зоны в растерянности, не зная, что делать, во всяком случае, совсем не торопясь на помощь пожилому охраннику, которого пинали крутые парни. Внезапно на помощь ему пришел Хьюго. Он выхватил пистолет, заорал: «Прекратите!» и произвел выстрел вверх.
        Сделал он это напрасно. Потому что его единственный выстрел сорвал пружину. Ведь, в этой «исключительной» стране многие носят оружие. У всех погромщиков оно оказалось с собой. Пистолеты и револьверы горячие парни сразу же пустили в дело. Первым они застрелили охранника. Потом стали стрелять в Хьюго, который какое-то время отстреливался из-за стойки конторки, пока одна из пуль не снесла ему половину головы.
        Это произвело сильнейшее впечатление на толстого Джефа, который выхватил из открытого сейфа самый настоящий автомат «Узи» и начал поливать борцов за черные жизни очередями. Причем, довольно успешно, потому что трое из пяти упали и, истошно крича, забились на кафельном полу, разбрызгивая кровь. Но двое, в том числе их лидер, продолжали стрелять. Босс автостанции какое-то время отбивался. Его автомат колотил кучно, разбивая очередями машины, стоящие на подъемниках. Звуки выстрелов, звон металла и бьющихся стекол слились воедино. Но и у противников босса автомастерской имелись автоматические пистолеты, стреляющие очередями ненамного хуже, чем его оружие.
        Толстяк оказался живучим, но несколько точных пуль, все же, нашли его жирное тело и навсегда успокоили Джефа прямо в просторном начальственном кресле, из-под которого быстро натекла на пол кровавая лужа. Один из его противников, похоже, получил серьезное ранение. Бессильно опустив оружие, он уселся на пол, прислонившись спиной к стене. И из-под него потекла по светлым плиткам пола струйка алой крови.
        Лишь лидер все еще оставался на ногах. Его даже не ранило, хотя, если кто и находился в самой гуще боя, так это он. Бывают такие сверхудачливые люди. Редко, но бывают. Почему-то я помнил и о таком странном явлении, как фортуна. Парню везло по жизни. Не даром же он сделался местным лидером погромщиков. Просто так ничего не бывает. Кого-то ведет по пути добра и оберегает Господь. А иных по путям зла ведет Сатана, давая защиту своим питомцам. Как бы там ни было, парень с лицом боксера чувствовал себя победителем. Он выпрямился, перезарядил свой автоматический пистолет и хотел было направиться к открытому сейфу, в котором виднелись зеленые купюры. Он сделал шаг в том направлении, когда внезапно передумал, заметив обоих мастеров, Криса и Манфреда, прячущихся в дальнем углу за тележкой с инструментами.
        Глава 5
        - Эй вы, белозадые ублюдки, вылезайте оттуда! - крикнул чернокожий погромщик. Ему, конечно, свидетели перестрелки были не нужны. Никого живого оставлять на месте бойни он, похоже, не собирался.
        Манфред выскочил из-за инструментальной тележки с большим гаечным ключом в руке и рванулся навстречу негру. Но пули тут же сбили автомеханика с ног, отбросив назад. Он выронил тяжелый инструмент, вскрикнул и крутанулся на месте, получив несколько ранений. Затем повалился на пол с металлическим грохотом, опрокинув инструментальный ящик.
        Крис же кинулся в противоположную сторону, к двери в раздевалку. Он почти добрался и даже открыл ее, когда его на пороге настигла пуля, ударив в правую ногу. Почувствовав дикую боль, он закричал и согнулся, хватаясь за больное место правой рукой, но не упал, потому что держался другой рукой за дверную ручку. Но черный парень не ждал, что же произойдет с Крисом дальше. Он просто хладнокровно всадил в помощника автомеханика еще две пули. Отчего тот грохнулся лицом вниз, забился в агонии и быстро затих.
        У меня на спине выступил холодный пот. Как только перестрелка началась, я сразу же приготовил оружие, сняв пистолет с предохранителя. Но, все не решался пускать его в ход, пока не увижу исход перестрелки. И теперь настало время действовать. Я намеревался совершить правосудие. Потому что мускулистый чернокожий парень, громила с мощной шеей, похожий на боксера, не щадил никого. Вид смерти и запах свежей крови не производил на него должного впечатления. Словно бы он участвовал в подобном действе уже не однажды. Так цинично мог действовать лишь убийца с большим стажем.
        Манфред все еще был жив и бормотал нечто нечленораздельное. Не то просил пощады, не то молился, когда погромщик добил его выстрелом в голову. Крис уже не двигался. Убедившись, что авторемонтники мертвы, громила пошел обратно в сторону конторки. В этот момент я прицелился и нажал на спусковой крючок. Но, удача, явно, была на стороне противника, потому что громила в момент выстрела начал поворачиваться и одновременно наклоняться к одному из своих людей, лежащих на полу, желая, видимо, проверить, жив ли он, отчего моя пуля лишь задела левое плечо погромщика, порвав его футболку и пустив немного крови из мышцы, но не причинив особого вреда. Защитник черных жизней, больше похожий на их отнимателя, сразу же ушел в сторону с линии огня, продемонстрировав отличную реакцию, и, пристроившись за бетонной опорой возле автомата с прохладительными напитками, заметив меня, сразу выстрелил, закричав:
        - Эй, белый ублюдок, мать твою, даже не надейся, что сможешь меня подстрелить! Лучше приготовься к смерти!
        Впрочем, его пуля прошла выше моей головы, пролетев мимо. Мой же промах объяснялся, во-первых, тем, что пистолет, отобранный у японца, пристрелять мне еще не довелось. Во-вторых, везение оказалось на стороне черного парня. И, в-третьих, я банально плохо себя чувствовал. Хоть я и посвятил какое-то время отдыху в мотеле, плюнув на все дела и проспав несколько часов, тем не менее, отходняк после приема ударных доз препаратов после бегства из больнички давал о себе знать. Меня колотил озноб, а голова неслабо покруживалась. К тому же и нога, освобожденная из гипса, до сих пор побаливала, потому что я не в меру натрудил ее сегодня ходьбой. Да и общая слабость тянула в сон. Мне бы в таком состоянии надо отлежаться в тихом месте хотя бы сутки, а не диверсиями заниматься. Да и участие в вооруженных разборках местных парней совсем не полезно для здоровья.
        Вот только деваться некуда. Раз уж попал в переделку, то надо обязательно побеждать. И я выстрелил еще раз. Пуля опять не поразила цель, застряв где-то в недрах автомата с разными напитками на основе колы. Негр высунулся из-за бетонной опоры и выстрелил в мою сторону. И я слышал, как его пуля звякнула совсем рядом, попав в железный воздуховод промышленного кондиционера. Теперь перестрелка превратилась в поединок один на один, в котором есть шанс выжить лишь у сильнейшего и более выдержанного стрелка, не бросающего пули на ветер.
        В сущности, я такого противоборства не боялся. И не только потому, что профессия диверсанта предполагала хорошее владение оружием. А еще и от того, что отнюдь не был героем-камикадзе, желающим поскорее умереть. У меня имелась цель, месть врагам, ради которой я, возможно, погибну. И готов погибнуть, но не сейчас. Борьба за правое дело обязывала меня считаться с чувством самосохранения. Действуя осторожно, пока негр прятался за автоматом с напитками, я сменил позицию, тихонько перекатившись в сторону.
        Высунувшись в очередной раз, он не увидел меня на прежнем месте и, запаниковав, заорал:
        - Эй! Выходи, сученый гад! Куда спрятался! Все равно найду и пристрелю!
        Я же в этот момент затаился в нескольких метрах от прежней огневой позиции за деревянным поддоном со снятым двигателем от какой-то машины. Толстый металл давал неплохую защиту от пуль. И, разумеется, я ничего не отвечал. Хитрость сработала. Негр занервничал все больше и, наконец, потеряв бдительность, высунулся из-за укрытия наполовину. Тут-то я его и поймал. Грохнул выстрел. И удачливая пуля пробила грудь громиле. Он упал, но все еще пытался целиться в мою сторону, цепляясь за свой пистолет двумя руками. Сделав еще три неточных выстрела в мою сторону, он все-таки получил от меня последнюю смертельную пулю.
        Перестрелка закончилась также внезапно, как и началась. Весь инцидент занял совсем немного времени. И я остался единственным выжившим в разгромленном автосервисе. Наступила относительная тишина, если не считать звуков жидкостей, льющихся из пробитых пулями картеров и бензобаков автомобилей. Даже красивый темно-зеленый автомобиль, который пригнал Хьюго, оказался весь изрешечен пулями и осел на пробитых колесах. Бензиновые пары уже наполняли воздух. Достаточно будет одной спички, чтобы начался пожар. Медлить и раздумывать времени нет. К тому же, неизвестно, слышал ли кто-нибудь снаружи всю эту стрельбу? А ведь охранники соседних предприятий вполне могли вызвать полицию.
        С пистолетом в руке я быстро спустился вниз и осмотрел всех, надеясь найти раненых, кому повезло выжить в перестрелке. Оказалось, что все убиты, кроме меня. Десять трупов в одном месте - это много. Такое скрыть трудно. Впрочем, пожар сделает свое дело, уничтожив улики. В этом я не сомневался. Некоторое опасение у меня вызывал лишь большой джип, на котором приехали погромщики. Он, теоретически, семиместный. А вышло из него пять человек. Вдруг, кто-нибудь остался внутри? Настораживало то, что громкий рэп по-прежнему играл в машине на всю катушку, да и фары горели. Но, вряд ли из-за этого там внутри не услышали бы выстрелов. Впрочем, если кто-нибудь и остался в салоне внедорожника, то и сам проявится. Мне же хотелось поскорее убраться подальше от свежих покойников.
        Я пришел в поисках машины. И их теперь в моем распоряжении неожиданно оказалось много. Но только те, которые находились в ремонтной зоне, уже не представляли никакого интереса, сделавшись полностью непригодными. Можно было воспользоваться машинами погибших. Вот только эти автомобили, понятное дело, начнут разыскивать. Я вспомнил о большом «Форде», который отгонял Крис на стоянку. Ключи он, насколько я заметил, не успел возвратить в конторку. Значит, придется обыскивать труп.
        Бояться покойников диверсанту не полагается. Да и чего их бояться? Мертвые люди - это просто куски мяса. Такие же туши, как, например, свинина или говядина. Просто свежие или протухшие - вот в чем вопрос. С первыми дело иметь, несомненно, приятнее. Я много раз видел и не такое в окопах под Донецком. Вот. Вспомнил, наконец-то, название родного города!
        И тут же в моей раненой памяти всплыли многочисленные картины войны, взорванные снарядами дома и разорванные в клочья дети, моя собственная двухлетняя дочурка, лежащая мертвой в луже крови. Господи, как же ее звали? Не получается вспомнить. Но, в сердце поднимается лютая и холодная волна ярости.
        С приходом этих болезненных воспоминаний, сразу со стократной силой проснулось желание мстить и уничтожать врагов в их логове. Скорее вперед! Но, прежде, чем двинуться дальше, надо максимально воспользоваться ситуацией. Быстро ощупываю труп Криса. Ключи от «Форда» с характерным овальным значком нахожу сразу. Парень просто не успел дойти обратно к стенду, чтобы повесить их на место, когда все произошло.
        Сую ключи от машины в карман и иду к конторке, перешагивая через трупы. Перед офисным столом лежит вниз лицом Хьюго. Переворачиваю его, впрочем, не надеясь, что парень жив. Без половины черепа жить дальше затруднительно. Мне просто нужны те деньги, которые босс успел передать угонщику. Пачкаясь в разлетевшихся мозгах, нахожу переданную сумму у убитого в кармане брюк. Пачка тысяч на десять. Не меньше. Пересчитывать некогда. Сую к себе в карман. Потом обхожу кресло с мертвым толстым негром. Одна из пуль угодила Джефу в переносицу, отчего правый глаз сильно выдавило вперед. Видок, конечно, тот еще. Но, мне не до смакования мерзких подробностей. Пробираюсь мимо мертвого тела к приоткрытому сейфу и сгребаю оттуда все деньги. Еще тысяч пятьдесят. Неплохой улов. Рассовываю купюры по карманам. Мертвецам денежки уже не понадобятся. А мне пригодятся для разных полезных дел.
        Взгляд упал на автомат «Узи», лежащий на коленях у мертвого хозяина автомастерской. Захотелось прихватить эту машинку. Но решил, что не стоит, потому что пушка паленая. Если с ней меня возьмут копы, тогда получится, что это я тут положил несколько участников общества защиты черных жизней. Потому смысла не увидел, оставил все, как есть и направился к выходу. Конечно, главного налетчика я убил. Пули найдут и сделают баллистическую экспертизу. Но это займет довольно много времени. По-хорошему, пистолет, позаимствованный у японца, тоже следует поменять в ближайшее время. Лишние следы мне ни к чему.
        Выйдя из разгромленной конторки, с разбитой пулями оргтехникой, подумал о документах. Водительские права мне не помешали бы. Но, ни на одного негра я совсем не похож. А вот из тех троих белых мертвецов на меня больше всего, кажется, похож охранник. Во всяком случае, тип лица сходный. Только он значительно старше. Не беда. Приклею усы, как у него, да обзаведусь париком. Эта мысль заставляет меня обыскать еще одного мертвеца. Нахожу в бумажнике права на имя Альфреда Лемавски. Теперь у меня будет новое имя. Ничего, вполне сойдет, тем более, что, в отличие от предыдущего, его можно подкрепить документами. Права и номер карточки социального страхования у меня вроде бы есть, и то ладно, а внешность можно подкорректировать. Чем займусь в ближайшее время. Сейчас главное - это выбраться из этого импровизированного морга.
        Я скользнул взглядом по убитым неграм, лежащим в нелепых позах на светлом кафельном полу, забрызганном кровью. У всех на шеях золотые цепи, а у главаря еще и перстни. Любят они подобные побрякушки. Но я к блестящему равнодушен. На клиентском столике возле дивана мой взгляд выхватывает красную зажигалку. Запах бензина в помещении становится невыносимым. Беру со столика рекламный буклет моторного масла. В дверях останавливаюсь, делаю из буклета разноцветный бумажный самолетик и поджигаю его. Затем кидаю туда, где стоит простреленный темно-зеленый «Мерседес», из-под которого уже натекла приличная бензиновая лужа.
        Моя примитивная авиамодель пролетает несколько метров и удачно приземляется. Пожар начинается с яркой вспышки паров бензина. Я же успеваю спрятаться за большой негритянский внедорожник, все еще вибрирующий от гангстерского рэпа. Заодно убеждаясь, что внутри машины никого нет, а просто зажигание и музыка не выключены. Впрочем, эта тачка меня не интересует. Помогла укрыться от взрывной волны, и уже хорошо. Бегу к большому пикапу, припаркованному на другой стороне стоянки, рядом с машинами персонала автосервиса.
        Используя ключ, взятый у покойного Криса, открываю автомобиль, сажусь за руль и завожу. Мотор откликается сразу солидным гудением. Подогнав настройки сидения и зеркал под свой рост, выкатываю машину с парковки и сразу сворачиваю в ту запущенную часть промзоны, где точно нет никаких видеокамер. Хотя и нет особых причин волноваться, потому что номера на машине стоят, и они, наверняка, зарегистрированы в базе данных. Пусть даже и на покойного владельца автосервиса. Он, конечно, мертв, но вот так сразу эти данные в базу, разумеется, никто не внесет. Так что не меньше суток безопасной езды у меня в запасе есть.
        Тут же останавливаюсь и, не глуша двигатель, выбегаю к тому самому месту возле торца здания, где припрятал свои взрывные устройства до перестрелки. Чуть не забыл про них. Но вспомнил в последний момент. Уже прогресс с памятью. Хватаю оба пакета из укромного места и снова прыгаю за руль. Отъезжая, слышу внутри неслабый взрыв. К счастью, взрывная волна и языки пламени вырываются с центрального фасада здания.
        Давлю на газ и внезапно вспоминаю, что здесь автомобильные номера выдают не машине, а ее хозяину. Еще должен иметься документ, который подтверждает владение автомобилем. А вот его-то мне никто не выдал. Да и страховки, конечно, на машину нет. Значит, расслабляться рановато. К тому же, этот автомобиль вполне может числиться в розыске, как угнанный. И, учитывая специфику конторы покойного Джефа, такой расклад весьма вероятен. Все эти факторы означают, что патрульные копы на дорогах по-прежнему легко могут найти повод для моего преследования. Хотя, желтая наклейка на номере, указывающая до какого срока уплачен налог на автомобиль, кажется, на месте.
        Выезжая из квартала промзоны, я начал подниматься на эстакаду, ведущую на скоростное шоссе. Оттуда открывался великолепный вид на яркое зарево, разгоревшееся над автосервисом. Оно наглядно свидетельствовало о том, что пожар разгорелся превосходно. Вскоре мимо меня по шоссе в ту сторону пролетели две пожарные машины, а потом еще и промчались два полицейских автомобиля. Я же катил в противоположную сторону, как ни в чем не бывало.
        Возвращаться в мотель я не видел никакого смысла, хотя еще половина суток у меня была оплачена. С Куртом Крейном покончено. Отныне я Альфред Лемавски. Мне хотелось побыстрее применить взрывные устройства. Зря я их делал, что ли? Потому я ехал в сторону намеченной моим планом трансформаторной подстанции, которую следовало подорвать, чтобы погрузить во мрак половину города. Причем, выход из строя этой подстанции, по моим расчетам, мог запросто вызвать коллапс с электроснабжением всего региона.
        Охрана там пустяковая. Какой-нибудь старый дед в будке. Но и с ним вступать в конфликт не собираюсь, если сам не полезет. Попытаюсь пробраться на территорию незаметно. Для этого надо понаблюдать за объектом, произвести разведку на местности. Чем и хотел бы заняться этой ночью. Вот только плохое самочувствие может помешать осуществить задуманное. Так что не мешает подкрепиться и немного отдохнуть перед серьезным делом.
        Увидев придорожное кафе с большой светящейся вывеской «Красный Бархат», сворачиваю на парковку для посетителей, которая неплохо освещена. Останавливаю «Форд» между старым серебристым «Кадиллаком» и черным «Линкольном» поновее. Запираю машину и иду внутрь заведения. Интерьер сразу дает мне понять, что случайно попал в ночной клуб со стриптизом. Догадываться даже не надо. Посреди просторного зала на небольшой сцене возле шеста танцует голая женщина, какая-то мулатка. А за длинной барной стойкой, как и за столиками, примостилась небедная публика, в основном, мужчины разных возрастов, которым, видимо, скучно, да и с деньгами все неплохо. Заведение-то не из дешевых. Дорогая мебель под старину. Всюду зеркала, продуманное освещение и тот самый красный бархат в качестве обивки стен.
        Глава 6
        Красный интерьер клуба навеял мысли о томатном соке. И я сразу заказал этот напиток. Окружающие пялились на меня, как на придурка. Потому что в подобные места люди ходят, обычно, чтобы расслабиться и напиться. Не зря же и название для подобных мест выбрано соответствующее - увеселительные заведения. Вот люди и веселятся. Кто как может.
        Сидя за барной стойкой, слушая громкую музыку и глядя на то, как танцовщицы стриптиза сменяют друг друга у шеста, принимая самые немыслимые позы и раздвигая ноги, я поймал себя на мысли, что совсем не зря завернул на парковку этого заведения. И совсем не ради того, чтобы взглянуть на эротическое шоу. Что-то, связанное с этим местом, имелось в глубинах моей больной памяти. Возможно даже, что нечто важное. Потягивая томатный сок сквозь пластиковую соломинку, я силился вспомнить, но безуспешно. Через какое-то время возникло чувство, что кто-то внимательно наблюдает за мной.
        Неожиданно ко мне, источая сладковатый аромат духов, подошла и села рядом молодая женщина лет двадцати пяти. У нее были красивые светлые волосы, напоминающие спелую пшеницу и падающие на плечи волнами локонов. Облегающее платье цвета сочной темной черешни, с элегантным высоким разрезом вдоль ноги подчеркивало ее соблазнительную фигуру, а глаза напоминали озера в ясный летний день, когда в них отражалась вся глубина голубого неба. Вот только нос картошкой и плохая кожа с запудренными веснушками немного портили ее внешность. Я, определенно, эту девушку знал. Вот только моя дырявая память еще не позволяла вспомнить, кто же она.
        - Привет! Рада снова тебя видеть, - просто произнесла она, мило улыбнувшись. Голос ее напомнил еще большее, нежели внешность. И в памяти вспыхнуло имя.
        - Привет, Джессика! - пробормотал я, тоже пытаясь улыбнуться.
        Теперь я вспомнил, как зовут девушку, но пока не понимал, кто она мне такая. Возможно, любовница? Почему у диверсанта любовницы не может быть? Он же тоже человек. Пока диверсант жив, ничто человеческое ему не чуждо. Я вполне мог и соблазниться на подобную бабенку.
        - Пойдем пересядем за свободный столик, а то здесь слишком шумно, - предложила она.
        - Хорошо, - кивнул я и послушно последовал за ней на другой конец зала, подальше от сцены и громкой музыки.
        - Здесь подходящее место, - указала она рукой на столик в углу, возле которого можно было с комфортом устроиться напротив друг друга в больших мягких креслах с красной обивкой.
        Я не стал возражать и сел, вальяжно развалясь и пялясь на узкий разрез платья, проходящий между ее грудей.
        Она тоже уселась и внимательно посмотрела мне в лицо. Потом произнесла:
        - Я очень за тебя волновалась. Но вижу, что ты в порядке.
        Не зная, как завязать разговор таким образом, чтобы вытащить из нее побольше информации, я проговорил:
        - Да, со мной все нормально. А ты как поживаешь?
        Вопрос не застал ее врасплох. Она сказала без тени смущения:
        - Спасибо, со мной все хорошо. Ничего у меня не изменилось за это время. По-прежнему здесь работаю подсадной девушкой. Развожу клиентов заведения на деньги, как видишь, вполне удачно. И мне по-прежнему идет процент от заказов, которые делают гости.
        Она снова улыбнулась. А к нам уже вовсю торопилась официантка, худая латинка в короткой юбке и красном фартуке.
        - Это весьма кстати. Я как раз собираюсь плотно поужинать, - объявил я, заказав мясо, тушеное с овощами, омлет с сыром и салат из морепродуктов. Мне предстояло принять лекарства, а потом еще и колесить ночью за рулем неизвестно сколько, потому от алкоголя решительно отказался. Зато девушке заказал дорогое шампанское, а еще и покушать. Наверное, логичнее было бы просто встать и уйти, вместо того, чтобы тратиться на местную эскортницу, но что-то держало меня подле нее. И просто так уйти, пока не разгадаю загадку, связанную с этой девицей и со мной самим, я не мог. Что-то между нами было.
        - Представляешь, я совсем не ожидала, что ты сегодня сюда заглянешь, - сказала она.
        - Представляю. Но вот заглянул, как ни странно, - проговорил я, улыбнувшись.
        Я внимательно следил за ее реакциями, но пока они говорили мне лишь о том, что мы довольно близко знакомы. А вот насколько близко? Это предстояло выяснить. И я затеял словесную игру с девушкой, бросив пробный шар:
        - Я просто хотел поблагодарить тебя, Джесси.
        Неожиданно она немного смутилась, опустив глаза, и произнесла:
        - Да чего уж там? Кто бы еще вызвал помощь в той ситуации? А ты думал, наверное, что я испугаюсь и убегу, бросив тебя истекать кровью после аварии? Я, между прочим, и в больнице тебя навещала, пока ты без сознания там лежал.
        Что-то начало смутно вырисовываться в моей голове. И вдруг снова ярко всплыл образ, который уже мимолетно скользил в памяти одним из первых, когда я очнулся в больнице. Я вспомнил душную ночь, огни скоростного шоссе, погоню со стрельбой и автокатастрофу, разбитый красный автомобиль и умирающую девушку на пассажирском сидении. И это точно была она. Только в другом платье, растрепанная и окровавленная. И, кажется, даже без сознания. Как такое могло быть? Что там тогда с нами случилось на дороге?
        Увидев, что я молчу, не зная, что говорить, она сказала сама, не поднимая глаз:
        - Я сегодня думала о тебе, когда услышала по радио, что ты убежал из больницы. Ты знаешь, Джим, что тебя копы разыскивают?
        Она назвала меня тем самым именем, с которым я загремел в больницу. Тогда меня, кажется, звали Джим Рассел. Кивнув, я пробормотал, импровизируя:
        - Знаю. Надо бы мне на дно залечь. Потому к тебе и пришел, хотя и опасная это затея. Мало ли кто еще местное радио слышал, да и по телевизору, наверное, уже показали мою фотографию.
        - Насчет телевизора не знаю, не смотрела, а по радио про тебя еще сказали, что ты опасный психопат и напал в больнице на кого-то, - проговорила она с улыбкой.
        Из чего я сделал вывод, что девушка питает ко мне вполне добрые чувства, раз даже репутация опасного психопата ее от меня не отпугивает. Освещение в зале мерцало, разноцветные блики и лучи от лазеров, прожекторов и стробоскопов плясали по помещению, меняя цвета в такт танцевальным мелодиям. Распознать лица посетителей при такой светомузыке казалось непростым делом. И все же, риск имелся. Я сказал:
        - Если ты про наше знакомство никому не распространялась, то опасность, что меня опознают прямо здесь и сейчас, не слишком велика.
        Она несколько погрустнела, проговорив серьезно:
        - Никому пока не говорила о нашем знакомстве. Да и некому говорить. Я же рассказывала тебе, что родители мои умерли. Я сирота. Снимаю маленькую комнату в этом городе. Да и близких подруг у меня нет. А от этой работы уже просто тошнит.
        В моей голове сразу пронеслась мысль: «А не потому ли я ее выбрал для знакомства, чтобы использовать в качестве прикрытия?» Вполне возможно, что неплохой вариант с точки зрения маскировки. Если, например, снять на ее имя дом или квартиру? То я нигде не засвечусь, но буду располагать базой для диверсионной деятельности. Сразу появился и план. Оставалось лишь уточнить кое-какие детали.
        - Вот только не понимаю, как ты в этой ужасной аварии не пострадала. Я же помню, что ты была вся в крови и теряла сознание, вроде бы, - сказал я.
        - Ну да. Я стеклами немного порезалась, а еще ударилась и сильно испугалась. Вот и потеряла сознание. Но совсем на короткое время. Удар же на твою сторону пришелся.
        - Вот веришь, я даже не помню момент удара. Да и погоню смутно припоминаю, так меня тогда припечатало, - честно признался я.
        - Верю, мне доктор говорил, что у тебя черепно-мозговая травма, смещение дисков позвоночника и перелом ноги, - проговорила Джесси.
        - А в кого я въехал?
        - Прямиком в фонарный столб. Ты с управлением не справился, когда те парни, что за нами гнались, начали стрелять нашей машине по колесам. Хорошо еще, что в нас не попали.
        - А ты не знаешь, кто это был и почему стреляли?
        - Не знаю. Даже полиция не знает. Я спрашивала у того копа, который к тебе приставать пытался с расспросами, а ты тогда только смешно мычать мог. Какие-то бешеные парни стреляли, наверное, гангстеры. Они гнались за нами, а потом, когда увидели аварию, то сразу удрали. Я не запомнила даже их машину. Только черный цвет. Полицейский хотел выяснить, но тоже не смог. Он думал, что ты знаешь о тех парнях что-нибудь.
        - Ничего я не знаю. Кто стрелял, почему и зачем? Видел не больше твоего, - честно сказал я, но в душе шевелились смутные подозрения, что все это случилось совсем не просто так. Возможно, я еще раньше перешел тем парням дорогу, но не помню этого.
        Выяснив то, что хотел, я, улыбаясь и глядя девушке в глаза, сделал ей предложение:
        - Джесси, после того, как ты спасла меня в этой проклятой аварии, я предлагаю снять вместе жилье. И не ту крохотную комнатенку, в которой ты сейчас живешь, а настоящий дом. Как ты смотришь на это?
        Она помрачнела:
        - Боюсь, что я не смогу на равных заплатить за что-то приличное даже пополам. Я здесь работаю за небольшие проценты. Бывают, конечно, доходные вечера, но их слишком мало.
        Я тут же объяснил:
        - Ты не поняла. За все плачу я сам. И не только за жилье, а еще и за совместное питание. А ты просто будешь жить со мной. Согласна?
        Она кротко улыбнулась и произнесла тихо:
        - Почему бы и нет? Я согласна. Но, только при условии, что я сохраню за собой эту работу. Она не самая лучшая, но я уже привыкла к ней. Так что дай слово, что не будешь ревновать меня к клиентам. Тем более, что и ревновать нет причин. Одна болтовня с разными старикашками и никакого секса.
        Только что она жаловалась на противную работу. И на тебе! Вот и пойми этих женщин! Впрочем, для моих целей все это не слишком важно. А база с прикрытием очень нужна. Ведь, если я дам ей деньги на съем жилья, то не буду фигурировать ни в каких документах, а жильем, между тем, обзаведусь. Да и для утех эта бабенка вполне сгодится. Ничего, что не слишком красивая на лицо. Потерплю. Меня устроит и то, что фигура у нее хорошая. А диверсант должен быть терпеливым и неприхотливым. Так я неожиданно заключил гражданский брак по расчету с первой попавшейся девушкой. Просто удачно зашел.
        - Ты во сколько заканчиваешь сегодня работать? - спросил я.
        Джессика назвала очень позднее время.
        - Что ж, я сейчас съезжу по делам, а потом за тобой заеду, - предложил я, намереваясь совершить диверсию на подстанции и вернуться. Ведь, если электричество в городе вырубить, то и ее заведение закроется.
        Джессика вышла на парковку вместе со мной, проводив меня до машины. Когда я уже собрался сесть за руль «Форда», она неожиданно обняла меня и поцеловала, прижавшись ко мне всем телом и буквально повиснув у меня на шее. Я ответил ей взаимностью. И мы долго не могли оторваться друг от друга. Бывает так, что людей тянет друг к другу непонятно почему, даже помимо их воли, словно бы каким-то волшебным магнитом.
        Выезжая на шоссе, я думал о том, что плюсы контакта с Джессикой придумал себе сам. Минусы же казались чудовищно очевидными. А если за ней установила наблюдение полиция? Ведь они знают, что я сбежал из больницы. И, разумеется, я вполне могу объявиться у той девушки, которая вызвала помощь после аварии и приходила ко мне в палату. Или второй вариант. Те парни, которые стреляли. Они тоже могли следить за ней. Впрочем, я наблюдал внимательно, но слежки за собой пока не заметил.
        Разогнав пикап, я выехал на скоростное шоссе и погнал в сторону подстанции. В темноте мимо проносились редкие автомобили. Подстанция, выбранная для диверсии, располагалась в промзоне на другом конце города. Я же не рискнул ехать насквозь через центр, а огибал по широкой дуге.
        Сторож электрической подстанции, отставник Уильям Кленси, высокий лысеющий мужчина пятидесяти трех лет, задремал за пультом видеонаблюдения. На объекте он сидел один. В серьезной охране, вроде бы, необходимости не имелось. И электрическая компания сократила всех, кого только можно. Правда, на центральном пульте в главном здании размещался оперативный дежурный, который должен был отправить группу быстрого реагирования на объект по сигналу нажатой тревожной кнопки.
        Впрочем, дремать на службе давно вошло в привычку у местных охранников и стало обычным делом. Да и беспокоиться, казалось бы, было не о чем. Камеры, подключенные к охранному компьютеру, фиксировали любое движение. Вот только, задремав, как обычно, Кленси не заметил, как перестала работать сначала одна камера, а потом и другая.
        Впрочем, система справилась бы и с этим, подав сигнал об утере изображения громким противным зуммером. Но и эту функцию Уильям отключил. Камеры висели давно, а кабели, идущие к ним, в некоторых местах болтались и постепенно перетирались под ветром. Потому контакты давно уже начали барахлить. Обычная история. Техник, который время от времени заново налаживал систему видеонаблюдения, чертыхался и менял то, до чего мог дотянуться. Но на столбы лазить толстый электронщик очень не любил. А потому из года в год барахлило то одно, то другое.
        Отставной морпех в своей будке видеонаблюдения, уронив голову на пульт охраны, видел сон про свирепого медведя, крадущегося по лесу, как раз в тот момент, когда диверсант перелезал через забор. И это был я. Обе камеры мне легко удалось вырубить, перерезав кабели на столбах. А залезть на столб для любого хорошо подготовленного диверсанта было плевым делом. Действуя решительно и быстро, через полминуты я уже находился в сердце подстанции возле самого главного силового трансформатора и закладывал свои самодельные взрывные устройства куда надо, слушая нудное гудение тока в силовых линиях.
        В страшном сне медведь все-таки догнал Уильяма и напал на него. Они схватились в рукопашную со страшным зверем. И Уильям проснулся. Едва продрав глаза, он увидел, что две камеры не работают, а на третьем мониторе отображается странная четвероногая тень. Подумав, что это либо большая кошка, случайно перелезшая на территорию, или даже собака, а такое бывало не однажды, что животные как-то залезали на объект, он вышел из будки охраны наружу. Он надеялся прогнать животное, как делал уже не один раз за время своей службы. И он даже не подумал о том, что подобную тень отбрасывать мог и человек, стоящий на четвереньках. Уильяму всегда казалось, что высокий железобетонный забор с колючей проволокой поверху, находящейся под напряжением, надежно защищал периметр. Проектированием системы охраны главной городской электроподстанции, разумеется, занимались совсем неглупые люди, специалисты в своем деле. Но вот только никто из них не учел, что столбы стояли слишком близко к забору, а кабели, навешанные на них за долгие годы в огромном количестве, могли послужить отличной тарзанкой, с помощью которой можно
ловкому человеку было довольно легко спуститься прямо к центральному трансформатору.
        Проникнуть на территорию подстанции труда для меня не составило. Вот только путь обратно казался проблематичным. Установив бомбы, я попытался быстро покинуть объект. Но, охранник Уильям внезапно проснулся и высунулся из своей будки. Отчего мне пришлось спрятаться за трансформатором и замереть. А, между тем, время до взрыва «адских машинок» уже начало свой смертельный отсчет.
        Уильям беспечно двигался по территории, подсвечивая путь фонариком, потому что электричество на подсветку подстанции всегда экономили, оставляя на ночь лишь несколько фонарей подсветки периметра. Пока охранник, вооруженный дробовиком, приблизился к главному трансформатору, тень, привлекшая его внимание, куда-то делась. Я затаился и ждал.
        Глава 7
        Уильям насторожился. Я ждал. Гудение мощного горячего трансформатора подавляло низкочастотной пульсацией электрических колебаний, усугубляя боль в моей голове, которая накатила после того, как я принял очередную дозу лекарств, отправляясь на вылазку. Такое издевательство над собой мой организм уже выдерживал с трудом. Забравшись на столб с проводами, а потом спустившись по кабелю на руках к трансформатору, я потратил слишком много сил. И, возможно, у меня просто поднялось кровяное давление.
        Охранник, похоже, что-то заподозрил. Во всяком случае, он остановился на какое-то время, а затем сунулся к трансформатору, заглянув за него. Тут-то я и поймал на мушку его лоб, сразу нажав на спуск. Вот только пистолет, экспроприированный у японца, на этот раз подвел, щелкнув бойком, но выдав осечку. Хотя я и проверял оружие перед мероприятием. Но, всего учесть невозможно. Произошла банальная задержка при выстреле. Такое иногда случается с любым огнестрельным оружием, если попадется некачественный патрон. И надо же, чтобы вот прямо сейчас! Когда действовать надо было немедленно, мой пистолет неожиданно превратился в подобие кастета. И только.
        Похоже, охранник опешил не меньше моего. Он явно не ожидал столкнуться нос к носу с вооруженным диверсантом. Потому и не выстрелил сразу. А его секундное замешательство предоставило мне шанс. Не давая опомниться, я наскочил на него с места, поймав и зажав дробовик охранника между своим левым боком и левой рукой, а правой одновременно проведя удар в область виска пистолетной рукоятью. Но ветеран оказался подготовленным физически к разным неожиданностям и с крепким черепом. Он отклонил голову, уходя от удара в висок, и встретил меня ударом колена в пах. Больше он ничего не успел в первый момент, потому что держал двумя руками дробовик, который мне удалось заблокировать.
        Удар в пах отбросил меня назад на стенку трансформатора, а боль парализовала. Впрочем, настоящий диверсант должен иметь болевой порог не хуже, чем у профессионального боксера. И я стерпел. Уже через какие-то доли секунды мне удалось преодолеть боль и снова ударить. На этот раз целя в шею. В этот момент Уильям выстрелил. Горячий ствол обжог мне бок и левую руку, но сам заряд, выпущенный из дробовика, не причинил мне вреда. Зато картечь пробила масляный радиатор трансформатора. И горячее масло, градусов под семьдесят, брызнуло в лицо самому стрелку. Я же стоял к трансформатору спиной, тоже, конечно, получив ожог, но не столь серьезный. Бедняга же, похоже, сразу потерял зрение. Он выронил дробовик, даже не успев перезарядить его для следующего выстрела, схватился руками за глаза и неистово заорал. Впрочем, его крик тут же заглушила аварийная сирена, которая включилась автоматикой оттого, что тепловой режим главного трансформатора резко нарушился.
        Воспользовавшись ситуацией, я вырубил охранника парой ударов. И он повалился рядом с трансформатором. Дело осталось за малым. Пора было выбираться с объекта. Через несколько минут должен был произойти взрыв моих «адских машинок», пристроенных таким образом, чтобы подстанция не подлежала быстрому восстановлению. Но, выйти с объекта не представлялось простым делом. Высокий забор и закрытые откатные ворота с колючей проволокой поверху, находящейся под напряжением, на что указывали многочисленные изоляторы, установленные при монтаже, создавали серьезное препятствие. Единственный быстрый выход наружу был возможен лишь тем путем, которым пришел охранник.
        Мысль прикинуться им показалась мне довольно неплохой. Тем более, что фигурой и ростом он соответствовал моим габаритам. Значит, если даже кто-то ведет наблюдение за подстанцией дистанционно, то подвоха сразу не заметит, если я быстро переоденусь. Я стащил с оглушенного ветерана куртку с большим блестящим жетоном и надел ее поверх своей, а на голову водрузил его фуражку. Все оказалось перепачкано горячим маслом, но выбирать не приходилось. Очень тщательно маскироваться времени не оставалось. Потому я ограничился обыском и прихватил дробовик, вложив в руку охраннику свой заклинивший пистолет. После чего, как ни в чем не бывало, я отправился в ту самую дверь будки возле откатных ворот, из которой появился охранник, беспечно оставив ее открытой.
        Пройдя через караульное помещение, через пару минут я спокойно добрался до своего пикапа. Я даже успел отъехать метров на триста прежде, чем в зеркало заднего вида увидел двойную вспышку взрыва. Мои маленькие самодельные взрывные устройства сработали неплохо. Сразу же пространство вокруг погрузилось во мрак. Погасли фонари дорожного освещения, окна зданий, подсветка фасадов и даже светофоры. Больше того. Тут же перестало вещать и радио, включенное в машине. Почти наверняка, вырубились сотовая связь и интернет, но я не мог это проверить, потому что все трофейные гаджеты выбросил.
        Из содержимого карманов куртки охранника меня заинтересовала лишь его пластиковая карточка элитного клуба ветеранов морской пехоты, откуда я и узнал, что только что завалил бывшего морпеха Уильяма Кленси в схватке один на один. Все остальное про него додумал уже сам, представив, как он дремал на своем пульте и видел сон, например, про страшного медведя, а потом подумал про животное, забравшееся на охраняемую территорию, вместо того, чтобы думать про нарушителя. Ну, чем же еще объяснить его непростительную оплошность, что он так нелепо промедлил с выстрелом, хотя имел отличный шанс пристрелить меня на месте?
        Мимо по-прежнему проносились в ночи машины. В это позднее время их каталось по этой дороге немного, что, конечно, пока спасало логистику от немедленного образования пробок на перекрестках с неработающими светофорами. Голова моя по-прежнему болела. Болела и нога. Но, все это не мешало мне уверенно вести машину в сторону клуба «Красный бархат». Я уже настроился забирать Джессику. А дальше, как говорится, как карта ляжет. Ведь подрыв одной подстанции - это только начало реализации моего плана диверсий против исключительной страны.
        Дальше меня ждут топливные хранилища, стратегически важные мосты, склады токсичных веществ и химические предприятия. До ядерных объектов мне вряд ли удастся добраться. Но и этого комплекса мер будет достаточно, чтобы посеять нешуточную панику среди населения. И вот тогда, на волне хаоса, я начну охоту за главными фигурантами. А пока стоит понаблюдать, как быстро местные власти ликвидируют аварию, чтобы сделать необходимые выводы об их способностях оперативно реагировать на подобные происшествия.
        Куртку и фуражку охранника я выбросил, съехав с шоссе на грунтовку. От короткого помпового дробовика тоже надо было избавляться, но сейчас он оставался моим единственным оружием. Потому выкидывать его я пока не спешил. Патроны крупного калибра, заряженные картечью, весьма эффективны для ближнего боя и всегда могут пригодиться в стране, где оружие есть у любого придурка.
        Я катил по шоссе, когда впереди возник пост. Полицейский автомобиль с включенными проблесковыми маячками пристроился перед развязкой у края дороги. Копы там проверяли документы сразу у двоих водителей. Моя рука самопроизвольно легла на дробовик, пристроенный между сидениями. Я приготовился защищаться. Но, повезло. Меня на этот раз не остановили. А я уже и подумал, что это ради меня облаву затеяли. Страдаю паранойей, что уж тут поделать. На самом деле, пока власти в мою сторону даже не копают. Подтверждением чему служит хотя бы тот факт, что за Джессикой наблюдение не установлено.
        До увеселительного заведения «Красный бархат» я добрался как раз тогда, когда последних самых пьяных посетителей выгоняли наружу. Похоже, хозяева заведения опасались, что в наступившей темноте народ расхватает всю выпивку бесплатно. Я припарковался на опустевшей парковке и вышел из машины, направившись искать Джессику. Погасив фары, я оказался в темноте. Никакая подсветка нигде не горела. Лишь автомобили светили фарами, проносясь мимо по шоссе. Зато на небе красиво сверкали звезды. Впрочем, у входа в заведение какая-то аварийная лампочка, все же, горела. Но, это оказался всего лишь электрический фонарик в руках вышибалы, разгоняющего пьяниц.
        Я приближаюсь и наблюдаю, как из темного обесточенного заведения выходит в сторону своих припаркованных машин персонал. Машины постепенно заводятся одна за другой. Становится достаточно светло, и в свете фар я узнаю тех девушек, которые танцевали стриптиз в заведении. Мне даже кажется, что одна из них, проходя мимо меня, подмигивает. Я же делаю вид, что не замечаю, потому что ко мне уже спешит Джессика. Быстро увожу ее к стоянке, стараясь держать свое лицо в темноте. Я нацепил бейсболку, козырек которой, опущенный достаточно низко, спасает меня от любопытных взглядов. Коллегам Джессики, разумеется, очень интересно, их волнует вопрос, что за мужчина приехал за ней? А мне совсем не надо, чтобы кто-нибудь заподозрил во мне психопата, сбежавшего из больницы.
        Мы садимся в пикап и выезжаем на шоссе. Я спрашиваю Джессику:
        - А твоя машина где?
        Она смотрит удивленно и сообщает:
        - Так это же ты ее и разбил, мою красную машину. Я и страховку пока не получила. Сказали, что выплатят только после того, как выяснят все обстоятельства. Например, кто и зачем стрелял по колесам. А еще им надо допросить тебя, когда выздоровеешь. Вот и хожу пока через половину города на работу и обратно. Мучаюсь. Все ноги стоптала. Хорошо еще, что ночью обратно в город, обычно, кто-нибудь из коллег подвозит.
        - Знаешь, а давай я тебе другую машину куплю, - предлагаю я, подумав, что машина с личной водительницей мне не помешает.
        Джессика понимает по-своему:
        - Ты серьезно? Вот это да! Даже не верится! Спасибо большое, Джимми!
        Радостная, она тянется ко мне с пассажирского кресла и, схватив за шею, крепко целует в губы, отчего я перестаю на какое-то время видеть дорогу перед собой и еду по скоростному шоссе вслепую.
        Вдруг она отстраняется от меня и замечает дробовик, воткнутый между сидений.
        - Что это у тебя здесь? - подскакивает она.
        - Дробовик. И он заряжен, так что осторожно с ним, - говорю я честно.
        - Ты что, охотник? - спрашивает она.
        - Ну, в некотором роде. Хочу поохотится на плохих парней. Но, только в том случае, если они начнут стрелять в нас, - бормочу я.
        - Опять ты за свое! Это до добра не доведет. Снова хочешь попасть в перестрелку и разбить машину? - говорит Джессика.
        - Снова в перестрелку? В каком это смысле «снова»? Ведь ты говорила, что в прошлый раз стреляли в нас, - уточняю я.
        - Не совсем так. Перестрелка была. Ты тоже стрелял в них из пистолета через открытое окно, а потом, когда патроны у тебя кончились, ты выругался, выбросил его и увеличил скорость, - проговорила она.
        - И ты сказала об этом полиции?
        Она говорит совершенно серьезно:
        - Нет, не беспокойся, Джим. Ты тогда ругался и орал, что пушка паленая. Потому, наверное, и выбросил ее. Я ничего копам не сказала. Я же не дура какая-нибудь малолетняя. Понимаю, что ты чем-то за гранью закона занимаешься. Только не знаю, чем именно, да и знать не желаю. Так мне с тобой даже интересней и романтичнее. Эта недосказанность создает вокруг тебя какую-то особую тайну. Как-будто ты герой комиксов или Робин Гуд из темного леса.
        - Ну, в некотором роде, - улыбаюсь я.
        Мы снова целуемся и едем дальше.
        Наконец-то, следуя указаниям Джессики, мы приезжаем в какой-то занюханный мотель на окраине, где она снимает комнату. Все по-прежнему погружено в темноту. Людей не видно. Все спят, наверное. Нигде ни фонаря. Кроме звезд и фар проезжающих машин, никаких источников света нет. В темноте ночи не видно, наблюдает ли кто-нибудь за ее жилищем. И я специально паркую пикап достаточно далеко. Плохое предчувствие накатывает на меня. А я собственной интуиции доверяю. С памятью плоховато, зато с чутьем хорошо. Учусь улавливать колебания внешней среды.
        - Ты иди, открывай, а я пока придумаю, что делать с дробовиком, и догоню, - говорю я, пропуская девушку вперед в качестве приманки.
        Темной ночью, когда ничего не видно, если кто-нибудь и поджидает ее, то, скорее всего, гораздо ближе ко входу в номер, либо внутри него. Иду за ней на достаточном расстоянии, прихватив дробовик с собой. Особенно даже не таюсь. Уличные видеокамеры все равно не работают без электричества. Если кто и среагирует, то сначала на девушку. Тем более, что она освещает себе путь экраном смартфона. Я же иду в темноте тихонько, почти крадучись.
        Меня не видно. Хотя, кто знает, может быть, у наблюдателей есть приборы ночного видения? Ну, это вряд ли. Надеюсь, что профессионалы такого уровня пока на мой след не напали. Тем более, что никто в городе не мог ожидать внезапного отключения электричества. Значит, ПНВ или тепловизор заранее никто не должен был приготовить. Для чего такие опции, если все тут привыкли к электричеству? Рядовой наблюдатель вряд ли запасется на все случаи жизни.
        Джессика подходит к своей двери и роется в сумке. Она ищет ключ, пытаясь подсветить себе экраном смартфона. Я не приближаюсь, наблюдая. Стою за чахлой пальмой, растущей из большой каменной вазы. Интуиция не подводит меня. От трансформаторной будки отделяется темная фигура. При свете звезд я явственно вижу силуэт мужчины. В руке у него что-то блестящее. Большой нож. Неизвестный выжидает, когда Джессика найдет ключ. Как только она начинает открывать дверь, неизвестный ниндзя ловко наскакивает сзади, одной рукой зажимая ей рот, а другой прикладывая нож к горлу.
        Джессика пытается закричать и вырваться. Я слышу, как налетчик громко шепчет ей прямо в ухо: «Сучка, сейчас ты скажешь мне, где твой парень. Или я тебя прирежу!» Тут приходит моя очередь действовать. Я тихонько выскальзываю из-за пальмы, делаю рывок вперед и точно опускаю приклад дробовика на темечко парню. Потом быстро выхватываю нож из его обмякшей руки, подхватываю его и всей своей массой проталкиваю и налетчика, и девушку внутрь помещения. Если нас подстерегает здесь еще кто-нибудь, то он обязательно проявится прямо сейчас. Но, все вокруг по-прежнему тихо.
        Я отбираю у Джессики смартфон и свечу в лицо оглушенному парню. Какой-то негр в матерчатой маске. Срываю маску, но его вполне заурядное лицо ничего мне не говорит. Телосложение, конечно, спортивное, мышцы в тонусе. Ловкий малый, наверняка. Но, и на старуху бывает проруха: меня-то он и не заметил в темноте. Ничего хорошего от него не ожидая, когда очнется, я связываю ему руки его же ремнем. Джессика вся дрожит, но не кричит, а помогает, протягивая мне широкий скотч. После чего пленника удается спеленать гораздо надежнее. И я, кажется, уже знаю одно укромное местечко, подходящее для откровенного разговора с ним.
        - Видишь, какие дела, Джесси? Бери скорее самое необходимое из твоего шмотья и валим отсюда, - говорю я.
        Обыскав парня, помимо солидного ножика, нахожу револьвер сорок пятого калибра и патроны для него в карманах. Неплохо этот мерзавец вооружился. Вот только ни документов, ни ключей от машины при нем почему-то нет. Даже без кошелька на дело пошел. Все это выглядит довольно странно. И, само по себе, настораживает. Буду разбираться позже. А пока тащу парня к машине, несмотря на возражения Джессики, что ей очень страшно в темноте одной. Если срочно отсюда не свалим, то еще страшнее может быть. Так говорит мне интуиция. Закидываю спеленатого скотчем пленника в кузов пикапа и подъезжаю как можно ближе. Джессика уже стоит на пороге в свете фар с розовым чемоданом на колесиках. Загружаю ее багаж, и мы стартуем на «Форде» в ночь.
        Глава 8
        Я гнал машину в противоположную часть города, где должно было, по моим прикидкам, сохраниться электропитание. Одна подстанция весь миллионный город не питает, это понятно. Вот только перегрузка электросетей может привести и к «эффекту домино», когда подстанции начнут испытывать перегрузку и отключаться одна за другой. Все улицы, предприятия, торговые центры, жилые дома, отели, высотные офисные здания из стекла и бетона, различные увеселительные заведения, кафе быстрого питания и богатые респектабельные рестораны: все погрузились во тьму. И нигде я не заметил ни единого огонька, пересекая город.
        Мы уже ехали довольно долго. Девушка на пассажирском сидении задремала, привалившись к дверце. Меня же беспокоил парень в багажнике, связанный скотчем. Если машину остановят копы, то захват заложника скрыть не удастся. Тогда придется пускать в ход дробовик, либо револьвер, отобранный у налетчика. И кто-то будет убит. Либо я, либо копы. Вот только Джессику жалко. Вдруг убьют и ее? В любом случае, девушке придется невесело. И зачем только она связалась со мной?
        Поскольку Джессика заснула довольно крепко, я решил свернуть в то самое место, где не так давно допрашивал латиноса, торгующего таблеточной дурью. Без приключений пикап докатил до заброшенной промзоны. Я прихватил небольшой фонарик, найденный в бардачке «Форда», и взял с собой тот самый молоток, который помог мне разговорить латиноса. Оставив Джессику спать дальше в машине, я направился к кузову пикапа. Вокруг стояла звенящая тишина, а сверху светили огоньки крупных звезд южного неба. В ночи в полуразрушенном здании могли таиться какие-нибудь бездомные наркоманы или обыкновенные бомжи, но никого не оказалось.
        Я обошел машину и посветил в кузов. Темнокожий парень лежал без движения в той же позе, как я и положил его. Возле головы натекла кровавая лужица. Потрогав его, я обнаружил, что он не дышит, а тело похолодело. Похоже, что я перестарался, когда ударил прикладом дробовика по затылку. Посветив фонариком на рану, я внезапно отшатнулся. То, что я увидел, не укладывалось в привычное мировосприятие. Внутри головы у парня между раздробленных костей черепа торчали тонкие проводки и блок микрочипов, раскрошенный ударом.
        Не доверяя собственным глазам, я осмотрел место удара с особой тщательностью. Но то, что высвечивалось в луче фонарика, никуда не исчезало. В голову негра был вживлен какой-то странный электронный имплант. И про его назначение оставалось лишь гадать. Во всяком случае, я точно не являлся специалистом в подобных вопросах, хотя предполагал, что странный имплант в затылке убитого устанавливался не с медицинской целью.
        Скорее всего, чипы вживили в негра с целью управления. Кто же передо мной? Эдакий человек-полуробот, управляемый дистанционно из какого-то центра, либо выполняющий заданную программу? Например, найти меня и убить. Не зря же он на меня через девушку пытался выйти. В любом случае, он выполнял функцию врага. Потому и никаких документов при нем не имелось. Шел-то он на дело, меня убивать. Учитывая этот факт, совесть не мучила, что огрел я парня по затылку прикладом слишком сильно. Нет худа без добра. Заодно получилось, что узнал много интересного, что в этой исключительной стране уже существуют подобные люди-дроны или люди-роботы. Или они андроиды?
        Как их еще назвать? Киборги? Нет, кибернетический организм, или машина-андроид - это совсем другое, хотя и может иметь внешний вид человека. Но, там больше все-таки от машины. Я же обнаружил абсолютно натурального человека, но только управляемого вживленным чипом. Наверное, это биоробот? Да и то неизвестно, была ли нужна эта микросхема в затылке для управления, или же, может быть, для активизации каких-нибудь сверхспособностей, когда надо или по команде извне? Кто знает? В таком вопросе, боюсь, что не каждый спец разберется. Куда уж мне, убогому диверсанту с потерянной памятью!
        Достав из своего кармана нож покойного, я выковырял из его затылка маленькую круглую электронную плату, размером чуть больше ногтя большого пальца, тончайшие проводки от которой, похожие на волосы, уходили куда-то в глубину мозга. И я просто обрезал их кончиком ножа. Обтерев разбитую прикладом электронику об одежду убитого, я залепил ее со всех сторон скотчем и спрятал в закрытый металлический ящик с инструментом, находящийся тоже в кузове. Если будет оказия, то обязательно покажу специалистам. А пока пусть разломанная плата полежит закрытой металлом, это должно обезопасить от встроенного маячка-трекера, если даже такой там имеется.
        Я отнес труп парня в заброшенное здание и оставил его там, предварительно развязав и вложив в руки дробовик охранника с подстанции, а в карман засунув клубную карту морпеха. Пусть те, кто его найдет, ломают голову о мотивах. Возвращаясь к машине, я думал о том, что о дронах-людях пока ничего не слышал. Но, почему бы им уже не существовать? Других разных дронов, в том числе и дронов-камикадзе, полным-полно выпускается. Летающие, ездящие, бегающие и даже ползающие. Размерами от полноценного небольшого самолета и до крупного насекомого. Это я помнил. Но вот о дронах-людях в памяти ничего найти не смог, сколько ни пытался.
        Пока я возился с трупом, забрезжил рассвет. И мне в голову пришла идея на какое-то время уехать из города. Ведь ребята, которые ищут меня, вполне серьезные. И они не копы, а какая-то организация, оснащенная весьма серьезно. Имплант в голове покойника доказывает именно такую версию. А диверсионные акции я вполне смогу устраивать и приезжая с базы в пригороде. Это деятельности не помешает.
        Зато Джессика будет в безопасности. Тем более, что в городе скоро сделается совсем небезопасно. Я посмотрел на спящую девушку и решил, что так будет лучше, после чего развернул машину в сторону от города. На деньги, прихваченные с автостанции, дом не купить, но запросто можно снять на полгода. А найти что-нибудь ниже рыночной стоимости не составляет труда в глухих местах. Мне же наиболее подходило именно какое-нибудь глухое место. И пару часов пути по скоростному шоссе до города совсем не пугали.
        Когда отъехали достаточно, и рассвет уже высветил небо, я растормошил Джессику. Она промямлила что-то насчет помятости и желания сходить в туалет и позавтракать. После чего я завернул на первую попавшуюся заправку. Бензобак машины тоже требовал питания. Пока Джессика ходила в туалет, я залил до полного и отогнал пикап на стоянку, подумав, что мне тоже неплохо бы позавтракать. Да и за рулем я сам уже засыпал. Трудное это дело - организация ночных диверсий. Тем более, когда не совсем здоров. А колбасить меня по-прежнему продолжало. Да и препараты, захваченные в больничке, заканчивались. Оставшихся хватит всего на пару порций. А потом надо обязательно отлежаться.
        Потому мне и необходимо поскорее найти какой-нибудь безопасный уголок подальше, чтобы лечь там на дно, выздороветь и подготовить следующую диверсионную акцию. Взрыв подстанции удался на славу. Как я убедился, свет вырубился не только во всем городе, но и в пригородах. Электричество было только в сотне километров. Там же, уже подъезжая к заправке, я услышал по радио, что случился коллапс с электроснабжением половины штата. А вот о причине пока ничего не говорили. И это признак нехороший. Он указывает на то, что журналистов к взорванной подстанции не подпустили, значит, за дело взялись федералы. Я же сделал вывод, что энергосистема исключительной страны вполне уязвима.
        Обычное кафе на заправке с редкими посетителями в такую рань встретило нас запахами кофе, омлета и бекона. Сделав заказ у стойки у сонной хозяйки заведения, мы устроились за столиком в углу, возле витрины. Отсюда просматривались все подъезды к автозаправочной станции. И если бы кто-то подозрительный подъехал, я сразу увидел бы это. От покойного негра мне в наследство достался приличный револьвер с запасными патронами. Так что беззащитным я себя назвать не мог.
        В зале сидели двое других посетителей. Молодой рыжеволосый человек с какой-то чернявой девушкой. Они курили и о чем-то тихо переговаривались в противоположном конце зала. Еще был какой-то седеющий мужчина, молча поглощающий завтрак. Сколько лет мужчине или откуда он, сказать по его виду я не мог. Одет он был в джинсы и жилет. На вид самый обыкновенный. Больше никого. Других посетителей в этот ранний час в кафе не имелось.
        - Куда это ты нас завез? - спросила Джессика, оглядываясь по сторонам.
        - Подальше за город, - честно ответил я. Потом добавил:
        - Я хочу снять для нас небольшой домик. Так я решил.
        - А как же я буду добираться до работы? - спросила она.
        - Так, я же обещал тебе купить машину, - напомнил я.
        - И не передумал? - удивилась она.
        - Нет, так и поступлю, - подтвердил я.
        - А ты тоже, Джим, надеюсь, завяжешь со своими опасными делами. Я не знаю, чем там конкретно ты промышляешь, но я не дура, понимаю, что твои дела слишком рискованные. Вот, хотя бы этот ужасный налетчик, который меня чуть не прирезал ночью возле мотеля. Он о тебе спрашивал, - сообщила она.
        - Не бойся. Его больше нет. Он умер, - попытался успокоить я девушку. Но, она лишь испугалась еще больше, воскликнув:
        - Так ты его убил? Значит, ты убийца! А я, получается, твоя соучастница. Это же еще хуже! Боже! И с кем я только связалась!
        - Никого я не собирался убивать. Так вышло. Тебя же защищал, да перестарался немного, - пытался я оправдаться.
        - В любом случае, до добра все это не доведет. Так что завязывай со всем этим, - сказала она, сверкнув глазами.
        - Я постараюсь обезопасить тебя от этих своих дел. Потому и поехал за город искать жилье. В первой половине дня найдем подходящий домик, а потом поедем покупать тебе машину. Вот только одно условие. Снимать жилье и приобретать автомобиль будем по твоим документам. И ты сама будешь вести все переговоры. Как будто бы ты из нас главная. Я же только дам тебе деньги на все это, - произнес я.
        - Ну, если ты серьезно, то я согласна, - кивнула она, внезапно улыбнувшись.
        - Да, и называй меня с этого момента Альфред Лемавски. Так меня зовут, - сообщил я, вспомнив о том, что прихватил документы на это имя.
        - Красиво звучит. Альфред - это даже как-то благородно. Получше, чем Джим, - снова улыбнулась она. И кто их поймет, этих женщин?
        Объехав несколько агентов в округе, подходящее жилье ниже рыночной цены мы нашли лишь ближе к обеду. И Джессика заключила договор, заплатив вперед за аренду. После чего мы сразу въехали в дом. Она со своим единственным розовым чемоданом, а я и вовсе без вещей. Арендованный домик уже оказался меблирован старой мебелью и оклеен изнутри выцветшими обоями. Место оказалось достаточно отдаленным и глухим. Рядом располагался Национальный Парк, и какое-то озеро. Ближайшие соседи жили не близко, в обширных коттеджах ближе к автостраде. А за их домами раскинулись поля. Этот же домик и коттеджем назвать было нельзя. Скорее, старая дача на краю леса и кукурузных полей. Далеко от города, зато много природы и простора. Джессика сразу очаровалась красивыми видами.
        По пути мы остановились на плазе возле какого-то местного ларька и купили много еды за половину цены, которую нам пришлось бы заплатить в супермаркете. В отличие от моих последних дней, этот начался спокойно, и меня это радовало, хотя поганое самочувствие никуда пока не делось. Я не расслаблялся, потому что точно знал, что стаи преследователей уже ведут на меня охоту. Я просто наслаждался текущим моментом своей новой жизни под именем Альфреда Лемавски. Вот только надо бы купить седой парик и приклеить усы. Тогда и сходства с покойником будет гораздо больше.
        Я продолжал осматриваться на новом месте. На деревянной арке, красующейся над калиткой, белой краской значилось: «Ранчо Уиткинсов». Если верить пожилому риелтору, когда-то здесь, действительно, находилось ранчо, но потом земли хозяева продали окрестным фермерам, оставив себе только дом с небольшим участком вокруг него, огороженный обыкновенным деревянным штакетником. Впрочем, этот забор наполовину уже сгнил, заместившись кустами. Ведь за садом давно никто не ухаживал.
        Чтобы попасть к дому, нужно было сворачивать с шоссе на грунтовку и ехать по ней целый километр. Въезд и стоянка перед воротами гаража оказались, к счастью, забетонированными. Узкая дорожка, мощенная булыжниками, вела от калитки к двухэтажному дому через заросший огород. Дом выглядел неважно. Фасад, отделанный еще в прошлом веке деревянной вагонкой, растрескался, а синяя краска с него облезла и свисала кое-где целыми хлопьями.
        Сначала мы осмотрели котельную, расположенную в подвале. Старый котел, стоящий там, топился углем. Правда, некоторый запас этого твердого черного топлива занимал весь угол рядом. Никакой газопровод в эту глухомань, разумеется, не доходил. И даже газ в баллонах сюда не возили. В кухне-столовой посередине стоял большой старый потертый стол и шесть громоздких стульев. А у дальней стены обнаружилась большая раковина со столешницей из натурального камня, вроде гранита, правда, потрескавшейся и заклеенной эпоксидной смолой в паре мест. На кухне еще имелась посудная сушилка и нижние шкафы. Верхние же были заменены простыми полками.
        Рядом с мойкой висел еще и электрический бойлер. Плита оказалась тоже электрической, но очень старой. А посудомоечная машина отсутствовала. Стиральная располагалась отдельно, в отгороженном закутке, над ней висела на стене широкая электросушилка. Агент по недвижимости, который показывал нам все это хозяйство, честно предупредил, что иногда электричество в округе отключается, но для этого случая в гараже предусмотрен запасной бензиновый генератор, который позволяет какое-то время обходиться без подачи электроэнергии по проводам.
        В целом, загородный дом оказался вполне подходящим и даже обладал некоторыми удобствами. Например, туалеты на каждом из двух этажей недавно отремонтировали, а двери, ведущие в них, даже покрасили свежей белой краской. Вот только в стенных шкафах громоздилось старое тряпье ни то хозяев, ни то съехавших арендаторов. Всюду ползали жирные тараканы, да еще и пыль лежала на всех поверхностях достаточно толстым слоем. На первом этаже имелась маленькая спальня, а на втором этаже располагались еще две побольше. Потолки повсюду выглядели низкими и давящими, а лестница между этажами отличалась скрипучестью. Но, в целом, дом нам понравился.
        А больше всего мне приглянулась цена. В городе за эти деньги можно снять лишь крохотную жилплощадь. И, при многих равных параметрах с тремя другими домами, которые мы успели посмотреть за утро, этот, все же, выигрывал. Потому Джессика, как официальный арендатор, выразила свое согласие. Я выдал ей означенную сумму наличными, она расплатилась и получила ключи от дома. Вернувшись из риэлтерской конторы после подписания договора, мы стояли с Джессикой в спальне на втором этаже и любовались на послеполуденный пейзаж, на широкие поля кукурузы, залитые светом, на темно-зеленую стену леса за ними и на безоблачное светло-голубое летнее небо. Нам было тепло и светло.
        - Ну, ты теперь здесь хозяйка на полгода, с чем и поздравляю, - сказал я Джессике.
        - Спасибо! Это так здорово, жить в настоящем загородном доме! - восхитилась девушка и бросилась мне на шею.
        После чего мы повалились на широкую старую кровать, которая весело заскрипела под нами. Впрочем, вокруг никого не было, чтобы услышать наш интим. Вот только у меня из головы все не уходило неприятное воспоминание. И даже ласки Джессики не прогоняли его. Человек с микрочипом в затылке все еще стоял у меня перед глазами. А стая подобных ему искала меня. Это безжалостные убийцы. И они идут по моему следу. Я почему-то чувствовал их намерения даже в таком уединенном месте.
        Глава 9
        Во второй половине дня мы с Джессикой поехали в небольшой городок, расположенный в нескольких километрах от ранчо, и купили ей новый смартфон, взамен старого, который ее удалось убедить выкинуть. И, разумеется, мы подобрали ей автомобиль, недорогой подержанный седан «Хонда» красного цвета. Видавший виды, но вполне еще крепкий, на котором, при бережном обращении, можно кататься еще не один год.
        Девушка радовалась моему подарку. Теперь она могла ехать куда захочет. Джессика считала, что свобода перемещения повышает степень личной свободы. Она была воспитана в духе исключительной страны, помешанной на свободе личности. И переделывать мировоззрение девушки я не собирался, а просто выдал ей неплохую сумму на расходы, предполагая, что она откажется от своей работы в «Красном бархате». Но, она все равно упорно желала ехать туда. И мне не удавалось отговорить ее.
        Джессика отличалась упрямым характером. И она никак не хотела понять, что опасность становилась для нее очевидной. И что ночное нападение на нее совсем не случайность. За ним, скорее всего, последуют и другие. Потому что через нее враги обязательно будут пытаться выйти на меня. Джессика же воспринимала все мои предупреждения, как страшилки, выдуманные мной с целью покушения на ее личную свободу. Мы немного повздорили из-за ее желания непременно работать в привычном клубе. Я не смог убедить ее даже просто сменить работу, начав подыскивать что-нибудь поближе к нашему новому жилью. Такие уж эти женщины. Просто несносные иногда бывают. В конце концов, после словесной перепалки, Джессика села в свою новую подержанную машину и укатила в «Красный бархат».
        Я же отправился на «Форде» в загородный домик, вздремнул там пару часов и поехал в ближайший городок. Чувствовал себя я немного получше. Во всяком случае, голова перестала кружиться. Первым делом мой путь лежал в магазин. Время приближалось к вечеру, но торговые центры еще работали. Да и с электричеством все уже было в полном порядке. Я засек время. Для ликвидации последствий моей маленькой диверсии местным властям понадобилось целых пятнадцать часов. Так что убытки врагами уже понесены немалые. Ведь все предприятия в окрестностях простаивали целую смену.
        Припарковавшись, я зашел внутрь большого торгового «каньона», напичканного многочисленными магазинами и магазинчиками. На входе обратил внимание, что меры безопасности усилены, и входящих проверяют металлоискателями по двое охранников. Но, я не волновался, потому что оставил трофейный револьвер в бардачке автомобиля. Пройдя внутрь, я пошел вдоль витрин и довольно быстро нашел то, что нужно.
        Это был магазин парикмахерских принадлежностей, где продавались различные ножницы, машинки для стрижки и бритья, лаки и мусы для волос, шампуни и препараты для окрашивания, и многое другое, в том числе парики, а также накладные усы, бакенбарды, шиньоны и косы. Так что я приобрел себе полный набор для оперативного изменения внешности. И уже совсем скоро с помощью нехитрых процедур, произведенных в машине перед зеркалом заднего вида, мое лицо выглядело почти также, как и у Альфреда Лемавски, когда тот еще был жив. Но, он умер, а его документы присвоил я.
        Конечно, его труп уже, разумеется, нашли. Там вся местная полиция, наверняка, поднята на уши. Еще бы! Даже в этой исключительной стране не каждый день случается перестрелка с таким количеством трупов. А коронер, наверняка, на участке только один. Да и в каком состоянии тела после пожара с немалым количеством бензина, растекшимся по всему автосервису из пробитых пулями баков автомобилей? Поджарились, скорее всего, неплохо.
        Для идентификации всех погибших, а особенно тех, кто оказался без документов, полиции потребуется не меньше недели. Значит, какое-то время я могу побыть Альфредом вполне безопасно. А что, неплохое имя. Альфред, то есть Фред или Фредди, если по-простому. Могу быть и Альфи. Но, чтобы запутать, лучше представляться все-таки Фредом. Ведь Фред может запросто оказаться Фредериком или даже Манфредом, а еще Уинфредом, Фредегаром или Фредбертом. Он может быть как англо-саксом, так и немцем. Так что мое новое имя вполне подходило для моей диверсионной деятельности.
        Я выбрал загородный дом именно в этой отдаленной глуши совсем не случайно. Прежде, чем предложить зону, подходящую мне, как место жительства Джессики, я внимательно изучил карту в ее смартфоне. Ранчо Уиткинсов располагалось как раз на границе двух штатов. А в пределах досягаемости на машине находились сразу несколько городов и множество важных инфраструктурных объектов. Так что возможности для проведения диверсий возрастали. И я ехал присматриваться к одному из намеченных объектов. Потому мой путь на этот раз лежал дальше, в другой город.
        По дороге я пытался упорядочить мысли и разобраться с собственным мировосприятием, которое после травмы и бегства из больницы все еще никак не складывалось в целостную картину. И это был отличный повод покопаться в себе. Начал с ответов на самые простые вопросы: какие у меня мотивы цепляться за жизнь, кроме диверсионной деятельности? В еде я, вроде, неприхотлив, как и в одежде. Гурманом и снобом точно не являюсь, раз спокойно питаюсь в разных забегаловках и ношу первые попавшиеся шмотки из ближайшего супермаркета. Но пожрать люблю вовремя, а в одежде ценю удобство и наличие карманов. Алкоголь и наркотики стараюсь не употреблять, потому что они плохо сказываются на реакции. А я должен всегда реагировать вовремя. К деньгам отношусь спокойно, воспринимаю их как средство расширения возможностей, но не более того. Алчности во мне нет. Себя жалеть и утешать я тоже не склонен. Наоборот, постоянно готов идти на риск ради дела.
        Вот, похоже, что риск я как раз и люблю. Рисковый я такой парень. Этим и живу. Страха смерти у меня нет, а боль умею терпеть неплохо. И я ни к кому не привязан и ни в кого не влюблен, кроме Джессики. Но, вряд ли я и ее люблю. Просто привязался на какое-то время, больше из профессиональных интересов. А вся цель моей жизни из этих самых профессиональных интересов и состояла. Вредить исключительной стране - это именно то, ради чего я живу! Ведь просто нельзя позволить, чтобы в мире существовал кто-то, возомнивший себя выше Бога. А Бог создал всех людей равными. Вот я и сражаюсь за справедливость.
        Родителей, родственников, друзей и знакомых я по-прежнему четко не помню, как и не помню ничего из собственного детства. Помню только факт, что их всех убили враги, как убили они и мою маленькую дочку. И мотив мстить врагам у меня железный. Между тем, в моих воспоминаниях по-прежнему четко присутствуют сцены боевой подготовки, а также получение задания. Хотя ни номера подразделения, ни места дислокации в памяти нет, будто эту информацию стерли специально. Командира я помню, но его имя вспомнить никак не могу. Все это выглядит так, словно, сбежав из больницы, я родился заново, начав новую жизнь, но уже со всеми старыми диверсионными навыками. И после этого момента в памяти нет никаких провалов, все помню четко и ясно, а соображаю быстро. Потому и не понимаю, что же такое странное произошло с моим мозгом. Откуда взялась эта амнезия? Может быть, эффект, действительно, посттравматический, и моя память еще восстановится?
        Я ехал довольно долго, но чем ближе подъезжал к следующему городу, тем больше по обеим сторонам дороги попадалось кипарисов, перемежающихся с акациями и зарослями кустарников. Небо оставалось безоблачным и казалось сильно выцветшим, почти утратив голубой цвет. Яркое солнце ослепительно сияло, нагревая воздух до тридцати градусов. Но внутри автомобиля кондиционер кое-как спасал меня от жары, в то время, как снаружи разогретый воздух дрожал над раскаленным асфальтом.
        Вскоре солнце еще больше склонилось к западу. И в его косых лучах показались между деревьями городские окраины. Солнце иногда слепило в глаза, отражаясь в окнах ближайших построек. Некоторые частные дома выглядели странновато, в них угадывался фахтверк. То были каркасные постройки, типичные, скорее, для сельской архитектуры Центральной Европы, здесь же, на фоне других домов, возведенных в простом функциональном стиле, они выглядели несколько тяжеловесно. Виднелись и постройки, напоминающие бунгало, попадались и отдельные дома в стиле баухаус.
        Смешение стилей отражало разнообразную этническую природу местных жителей, съехавшихся на этот заокеанский континент отовсюду. Это разнообразие чувствовалось не только в постройках, но и в оформлении придорожных кафе, забегаловок и магазинчиков. Судя по вывескам, тут самыми популярными считались как мексиканская, так и китайская кухня. Наконец, за рядами домов показалась синяя полоса океана, к которой клонилось закатное солнце. И вскоре я выехал на набережную.
        Припарковавшись на бесплатной парковке неподалеку от центра города, я оставил машину и пошел пешком. Когда достиг делового квартала с небоскребами из стекла и бетона, меня внезапно посетило странное чувство, что я здесь когда-то уже был. И мне показалось, что я забыл здесь нечто важное. Вот только что именно? Пытаясь найти разгадку, я вглядывался в окружающие улицы. Но, пока не замечал вокруг себя ничего необычного. Вокруг наблюдались самые обыкновенные магазинчики с разноцветными вывесками, отделения банков с банкоматами возле витрин, ресторанчики и открытые кафе со столиками под навесами. Единственным сооружением, выпадающим из общего ряда городской застройки, являлась старая церковь, выглядевшая мрачноватой и несоответствующей всему остальному. Игра света на закате дня делала ее еще более чужеродной, создавая какое-то неуютное ощущение, еще больше усиливаемое черной тенью креста, падающей на соседнее высокое здание белого цвета.
        Рассматривая жителей города, я обращал внимание на то, что все они, азиаты, латиносы, негры и белые, хоть и имели совершенно разную этническую принадлежность, но, словно на подбор, выглядели какими-то одинаково озабоченными. Пешеходы спешили куда-то мимо меня по своим делам. И от них исходила во все стороны какая-то показная энергичность. Словно бы все они выпендривались друг перед другом, демонстрируя друг другу собственную деловитость и успешность. Один я шел размеренно и неторопливо, наблюдая, как солнце постепенно опускалось в океан, придавая закатному небу красноватый оттенок.
        Дурное предчувствие не покидало меня. Одновременно снова возвратилось и неприятное чувство, будто кто-то за мной наблюдает. Где-то в этом городе, определенно, меня поджидала опасность. Вот только я пока нигде не замечал явной угрозы. Да и слежки за собой не заметил. Тем не менее, своим предчувствиям я доверял, зная, что угроза присутствует где-то здесь, и именно интуиция может спасти мою жизнь. По пути я набрел на магазин, в котором продавались товары для рыбалки и охоты. Заплатив совсем немного, мне удалось приобрести небольшой бинокль. По размеру он лишь немного превосходил театральный, но увеличивал сильнее, что вполне подходило для моих скромных задач.
        Вечер постепенно надвигался на город с востока, с океана подул легкий бриз, и от этого воздух становился немного прохладнее. Я отошел не слишком далеко от центра, наблюдая на опустевших уже боковых улочках признаки упадка. Многие магазины там оказались закрытыми, а сквозь грязные стекла витрин виднелись лишь пустые запыленные полки. Правда, кое-где еще торговали, приманивая покупателей дешевыми товарами низкого качества, привезенными из Азии. Хотя и там покупателей почти не наблюдалось.
        Я же преследовал в этом городе собственную цель. Пройдя еще три квартала от центра, я поднялся на небольшой холм. Из парка, разбитого на вершине возвышенности, открывался вид на порт и промзону, примыкающую к его территории. Там и находился объект, выбранный мной для очередной диверсии. И это был завод по производству сжиженного газа с огромными резервуарами газовых хранилищ. Вот уж рванет, так рванет! Если, конечно, постараться.
        Выбрав место, откуда открывался вид в нужную сторону, я уселся на скамейку и, достав свой новый маленький бинокль, начал рассматривать заводскую территорию. Больше всего меня интересовал высокий бетонный забор, выстроенный по периметру, а также система его охраны. Я находился в парке не один. Какие-то мамаши прогуливались с колясками, пенсионеры выгуливали собачек, молодежь каталась по дорожкам на досках, на самокатах и моноциклах. А потому свидетелей моего занятия имелось немало. От лишнего внимания спасало лишь то, что я расположился спиной к остальным, да еще и отгороженный от остальной части парка высокими кустами.
        По мере того, как сгущались сумерки, парк постепенно пустел. И вскоре стемнело окончательно, а я остался совсем один. Во всяком случае, так мне казалось. Впрочем, в неохраняемом городском парке по вечерам вполне могли ошиваться уличные банды, на что указывали, например, многочисленные графити с нехорошими словами и непонятными символами, сделанные кем-то на больших бетонных блоках, вставленных в склон холма для предотвращения оползней. Но, я не слишком волновался, потому что прихватил из машины револьвер, который лежал в просторном правом кармане моего жилета таким образом, что я мог открыть огонь в любой момент прямо из кармана, даже не вытаскивая оружие наружу.
        Вот только в темноте наблюдать за заводом в простой бинокль сделалось бессмысленно. Освещение по периметру высокого и длинного забора почти не горело. И охрана объекта, по всей видимости, полагалась на современные камеры видеонаблюдения, способные выдавать четкую картинку хоть днем, хоть ночью. Придется и мне, наверное, обзавестись прибором ночного видения. С этой мыслью я все же поднялся и спрятал бинокль в левый жилетный карман, намереваясь проследовать к выходу из парка. Я отошел от скамейки совсем немного, когда услышал чьи-то тихие, но быстрые шаги. Словно бы кто-то осторожно, но быстро крался. И, похоже, крадущийся был не один. Приглушенному звуку быстрых шагов вторил другой подобный. Я обернулся, внимательно вглядываясь в темные парковые аллеи. Лишь в центре парка, да у выхода из него горели фонари. Но, звук сразу прекратился. Может быть, мне показалось? На всякий случай я, все же, ускорился и, быстрым шагом выйдя из парка, направился в ту сторону, где оставил машину, решив сократить путь насквозь, в обход городского центра.
        Карту города я помнил отлично. От парка можно было спуститься наискосок и пройти чуть ли не прямо к той самой парковке, на которой меня ждал пикап. Вот только я не учел того, что вся эта улица перестраивалась и реконструировалась. Потому дома, расположенные по обеим ее сторонам, стояли в строительных лесах. Отчего место вовсе не выглядело обжитым, хотя, казалось бы, самый центр города располагался совсем неподалеку. Здесь же горели лишь очень редкие фонари, отчего большинство зданий на этой улице скрывал мрак. А я оказался единственным прохожим.
        Пройдя несколько домов, я услышал шаги снова. Но, обернувшись, никого не заметил, а звук снова затих. Если это преследователи, то почему они не нападают? Если бы просто хотели убить, то уже могли застрелить без особых проблем. Или кто-то просто следит за мной таким образом? Но, как они вышли на мой след? Пока я мог понять лишь то, что неизвестные шли явно за мной. Я приготовил оружие. Шесть патронов сорок пятого калибра, заряженные в револьвер, должны были остановить двоих. А, судя по звукам, преследовали меня двое.
        Глава 10
        Решив действовать осторожно и осмотрительно, я придумал устроить засаду. Для этого отошел от фонаря, торчащего на перекрестке, в тень строительных лесов, опоясывающих ближайший ремонтирующийся дом, и остановился там, в нише возле подъезда, держа револьвер наготове и внимательно высматривая преследователей. Улица в этом месте пересекалась каким-то переулочком, а потому те, кто преследовал меня, должны были неминуемо пересечь не только перекресток, но и круг света, падающего от фонаря. Меня же, скрывающегося в тени, без тепловизора не разглядеть. На какое-то время преследователи затаились. Звуки шагов пропали. Вечер на мгновение снова показался безмятежным. Лишь гудение больших летающих жуков, носящихся в свете фонаря, нарушало уличную тишину.
        Но я продолжал прислушиваться и вскоре опять уловил знакомый уже звук легких шагов и какое-то движение на противоположной стороне перекрестка по диагонали. Возле домов по кустам за невысокой декоративной оградой кто-то пробирался, тоже, как и я, таясь и стараясь не показываться на тротуаре. Но, у самого перекрестка преследователь вышел из-за кустов, быстро перебежав на противоположную сторону улицы. И, судя по фигуре, за мной гналась худенькая девушка небольшого роста лет от двадцати до тридцати на вид. Точнее при свете тусклого уличного фонаря и не разглядеть. Брюнетка со стрижкой «каре» в футболке, джинсах и кроссовках. За ней торопилась еще одна, одетая таким же образом. Только уже блондинка с волосами, забранными в хвост на затылке. Эта на бегу еще и постоянно пялилась в смартфон. Похоже, у нее слишком сильная зависимость от гаджетов. Перебежав перекресток пригнувшись, обе сразу исчезли за кустами, росшими вдоль дома напротив.
        Конечно, район, где я находился, производил впечатление полузаброшенного и депрессивного квартала, отданного городскими властями то ли под реконструкцию, то ли под снос. Во всяком случае, почти повсюду возле домов стояли строительные леса, а ни одно из окон не светилось. Да и прохожие не попадались. В таком месте криминал мог резвиться вовсю. Но, на обычную местную шпану эти молоденькие женщины совершенно не походили. И я терялся в догадках, кто же они такие, и чего им от меня надо? Может быть, приняли за кого-то другого? Хотя вряд ли. Слишком долго уже идут за мной. Никого другого на улице не было. Значит, выслеживали точно меня. К тому же, интуиция вопила, что эти девушки опасны. Не понимая логики происходящего, я продолжал следить за перемещениями преследовательниц. Вскоре они поняли, что потеряли меня из виду и, выйдя из-за кустов, начали о чем-то шептаться и рассматривать что-то в смартфоне блондинки. Типично женское поведение. В этот момент я легко мог застрелить их обеих. Они были у меня на мушке. И лишь из-за того, что они заинтриговали меня, я не нажал на спусковой крючок.
        За себя я в тот момент совсем не переживал, потому что был вооружен и уверен в собственных силах. Да и стрелять в девушек мне не особо хотелось. Как-то не по-джентельменски все-таки. К тому же, я не собирался без необходимости привлекать городскую полицию грохотом выстрелов. Потому решил пускать револьвер в ход только в самом крайнем случае. К чему будить лихо, пока все вокруг тихо? Скорее, меня съедало любопытство, хотелось понаблюдать за девушками, чтобы понять мотивы их странного поведения. На внешность обе вроде-бы ничего, если судить по фигурам, правда, лица при недостатке освещения четко не разглядеть. Зачем они преследуют меня? Если бы они хотели меня застрелить, то уже застрелили. Были у них возможности. Например, когда я сидел на скамейке в парке, им ничего не мешало сделать это.
        Значит, ими движет нечто другое, а не желание моей немедленной кончины. Может, они из полиции? Или из ФБР? Отследили, к примеру, угнанный пикап по видеокамерам, потому и следят за его водителем? Может быть, думают, что я приведу их к организаторам убийства в автосервисе? А то, что агенты женского пола, так это теперь в исключительной стране в порядке вещей. Даже странно, что обе белые, а не негритянки какие-нибудь. Может, лесбийская пара?
        Бредовая версия, конечно, но иной пока в моей голове не складывалось. В любом случае, я надеялся просто тихонько от них улизнуть. Приметив длинный мусорный контейнер, стоящий параллельно стене ремонтировавшегося дома, я решил, что проскользну вдоль него незаметно, а потом сверну за угол на боковую улочку. Я пригнулся и осторожно начал движение. Но, такой маневр не слишком хорошо получился.
        Девушки распознали мои проделки, видимо, на слух, отчего кинулись наперерез уже не таясь. Не знаю почему, видимо, почувствовав нешуточную опасность, я рванул от них изо всех сил. Стремительно свернув за угол дома и сиганув через ближайший невысокий заборчик, отделяющий дворовую стоянку, я пробежал среди машин наискось, еще раз перепрыгнул низкий забор, пересек двор и оказался на параллельной улице. Вдоль нее ютились какие-то ремесленные мастерские, перемежающиеся магазинчиками. Но, в этот поздний час здесь все уже было закрыто.
        Я думал, что оторвался, когда вновь услышал, что девушки бегут за мной. Они оказались весьма резвыми и приближались неумолимо. Я снова попытался спрятаться, но место оказалось довольно открытым. Рядом находилось офисное здание, не то тоже находящееся на ремонте, не то просто заброшенное. И я не придумал ничего лучшего, чем вбежать на подземную парковку, вход куда чернел прямоугольной дырой рядом с офисным зданием. Там я притаился в глубине за широким опорным бетонным столбом, надеясь на то, что темнота скроет меня от преследовательниц.
        Они остановились у входа в нерешительности, о чем-то снова переговариваясь шепотом и тыкая пальцами в смартфон. Я замер и ждал с револьвером наизготовку, напрягая слух. Душный воздух пах бензином и машинным маслом. Я думал о том, что непонятно почему прячусь от этих двух хрупких девчонок. Ведь я, как диверсант, владеющий всеми профессиональными навыками, должен сам первым расправиться с ними, раз уж чувствую от них опасность.
        Но, меня останавливало именно то, что они существа женского пола. А меня таких убивать не готовили. Все мои навыки оттачивались на противоборство с крепкими парнями. И, если бы меня таким же образом преследовали двое мужчин, они уже, разумеется, были бы мертвы. Тогда мне не пришлось бы прятаться. Уже добрался бы до пикапа и уехал. А сейчас я терял время и таился, потому что нечто внутри меня сопротивлялось убийству женщин. Психологический тормоз какой-то. Тем более, что и оружия у них, вроде бы, не имелось. Во всяком случае, на стройных фигурках в легкой одежде я не заметил никаких лишних выпуклостей, которые могли означать присутствие пистолетов. Смартфоны точно у них имелись. Может быть, что-то еще находилось в небольших поясных сумочках. Но, серьезное оружие там было просто не спрятать.
        Тем временем, мои преследовательницы вошли внутрь паркинга, двигаясь порознь, с двух сторон. Освещение нигде не горело, но в руках у каждой был смартфон с функцией довольно яркого электрического фонарика. И они светили, перекрещивая световые лучи с разных направлений, что не давало мне возможности долго прятаться за бетонной колонной. Еще немного и проклятые девки меня обнаружат. Я замер, затаив дыхание. Что же делать? Может, просто поговорить с ними? Спросить, чего им надо от меня?
        Вот только решение принять я не успел. Потому что девушки выскочили из-за железобетонных опор одновременно, брюнетка справа, а блондинка - слева. И лучи их фонарей скрестились на мне. Целясь в брюнетку, я уже собирался выстрелить, когда мое тело пронзило электрическим разрядом. Отчего оружие вывалилось у меня из рук, а сам я сполз вниз вдоль столба, парализованный и бессильный. «Дистанционный электрошокер!» - вспыхнула мысль в мозгу, после чего сознание погасло.
        Но, в отключке я пробыл недолго, какие-то секунды. Очнулся, лежа на бетонном полу все там же, на подземном паркинге. Обе девушки стояли надо мной. А я лежал, не в силах пошевелиться и стиснув зубы. Мне хотелось кричать из-за ужасных судорог, которые свели все мышцы после удара электрошокером. Я попробовал ухватить ближайшую из девок за ногу, чтобы резко дернуть и свалить на себя, но ничего не вышло. Лишь мышечная боль еще сильнее стиснула свои тиски.
        Лучше бы я этой судорожной попытки и не делал, потому что брюнетка сразу достала откуда-то белые пластиковые хомуты для стяжки кабеля и зафиксировала мне руки. А блондинка в это же время внимательно рассматривала револьвер, выпавший из моих рук, в свете своего фонарика. К моему удивлению, она достала булавку и каким-то особым образом поддела накладку на рукояти оружия, открыв полость внутри, в которой оказался блочок с микросхемой и круглой батарейкой.
        И я понял, что попался как последний идиот. Надо было внимательно разобрать чужой револьвер прежде, чем начинать пользоваться им. Я же не сделал этого, ограничившись беглым осмотром трофейного ствола. Вот и попал на обыкновенный радиомаяк. Хитро придумано. Ай да девки! Засадили «жучок» прямо в оружие. Стоп! Это же означает, что следили они не за мной, а за тем негром, которого я навсегда успокоил? Интересно, с какой целью? Теперь понятно, почему блондинка постоянно пялилась в свой смартфон. Там у нее сканер, который на меня и вывел по радиомаяку. Вот я дурак! Даже не догадался, а еще диверсант! Остается только себя ругать и прикидываться совсем беспомощным, ожидая удобного момента, чтобы удрать. Но, я же не негр! А их это не удивило. Получается, что они не знали в лицо обладателя револьвера? Но следили за оружием. Или негр револьвер у кого-то еще отобрал? Пока одни вопросы без ответов.
        Между тем, тонкие, но сильные пальчики брюнетки заскользили по моему телу, тщательно обыскивая. По ее уверенным движениям я понял, что она занимается подобной практикой не в первый раз. От девушки пахло потом, следами дезодоранта и сигаретами. А вот духами и кремами не пахло совсем, что наводило на мысль, что за собой эта особа не очень-то и следит. Наверное, живет исключительно службой, как настоящий солдат в юбке. Похоже, действительно, какая-то спецслужбистка. Вопросы не задает, про права арестованного не вспоминает, протоколы не пишет, вообще не разговаривает. Странная весьма, впрочем, как и ее подруга. Из какой они конторы я понять не мог. Ни копы, ни федералы, насколько я знал, так себя не ведут. Эти даже между собой почти не разговаривают, лишь пошептались пару раз. Суровые молчуньи, мать их. И это, наверняка, не просто так.
        Во всяком случае, мои карманы брюнетка прочесывала со знанием дела. И вскоре все, что при мне находилось, было найдено, извлечено наружу и сложено рядом на бетонном полу: трофейный нож, шесть запасных патронов к револьверу, ключи от пикапа, водительские права на имя Альфреда Лемавски и около десяти тысяч наличных денег мятыми купюрами. Пока брюнетка производила обыск, блондинка куда-то убежала. В туалет, наверное. Многим женщинам всегда в туалет хочется в экстремальных ситуациях.
        Впрочем, отсутствие одной из них для меня сейчас к лучшему. Тем более, что револьвер, кажется, блондинка взяла с собой. У брюнетки, насколько я понял, только электрошокер. И я начал подумывать о том, что как только боль немного отпустит, попробую справиться с оставшейся девкой. Я уже представлял себе, как собью ее на бетон резким ударом ногами из лежачего положения, а потом навалюсь всем телом, схвачу за горло и начну душить. К счастью, ноги оставались свободны, а руки мне стянули пластиковым хомутом не за спиной, а спереди. А значит, я смогу даже попытаться воспользоваться ножом, который после моего обыска брюнетка неосторожно положила рядом прямо на бетон пола и пока не убирала, нажимая что-то в своем айфоне. Наверное, писала кому-то сообщение. Может быть, докладывала, что взяли диверсанта? Я уже волевым усилием поборол боль и приготовился к осуществлению своего плана нападения, когда внезапно снаружи послышался звук приближающегося автомобиля.
        Вскоре свет фар осветил почти пустой заброшенный паркинг, высветив лишь несколько старых автомобилей, которые, скорее всего, давно уже были не на ходу. Какой марки и какого цвета машина приехала, я не увидел, потому что въезд от меня закрывал массивный бетонный столб, возле которого я лежал, а потом, когда машина подъехала вплотную, фары слепили мне прямо в лицо дальним светом, отчего я лишь пытался отвернуться. Видел только, что блондинка вышла с водительского места и подошла ко мне. После чего ее стройная нога в обтягивающих джинсах, обутая в белую кроссовку, поднялась и пнула меня так сильно, что я мгновенно потерял сознание.
        Очнулся я в багажнике автомобиля на боку в позе эмбриона. Пахло бензином и резиной. Голова снова болела и кружилась. На этот раз от удара блондинки, нанесенного мне в висок. Хорошо еще, что последствия действия электрошокера больше не ощущались. И тело, вроде бы, снова меня слушалось, хотя больная нога и поднывала.
        Судя по тому, как меня потряхивало, ехали мы по грунтовой дороге и довольно быстро. От этой тряски и очнулся, наверное. Куда меня везли я понять не мог. Лежал головой на запасном колесе и рассуждал. Направление явно загородное. Едем на какую-нибудь конспиративную виллу? Мало вероятно. Если же это государственные спецслужбы, то зачем меня вывезли из города в какую-то глушь?
        Может быть, девки хотят пристрелить меня и закопать в каком-нибудь лесочке или в пустыне? Но, тогда почему не прикончили прямо в заброшенном паркинге? А вместо этого возятся со мной, везут куда-то. Так государственные специальные службы поступать не будут. Не их почерк. Кто же такие эти две жестокие настырные барышни? Возможно, они работают на каких-то криминальных боссов? Не просто так же они подсовывают жучки-трекеры в рукоятки револьверов? Или это агентши из какого-то детективного агентства для феминисток, которые следили за кем-то, кого прикончил тот странный негр с чипом в голове, завладев револьвером? Версий в моей больной голове крутится много, но пока нет ни одной достойной. Логически ничего у меня не складывается.
        Надо бы лучше подумать о том, как выбираться из этого гнусного положения, в котором я оказался из-за собственной неуместной жалости к женщинам. Чертов психологический барьер. Не смог пристрелить в нужный момент. А все из-за того, что всю жизнь учили меня тому, что женщин защищать надо, а не воевать с ними. Вот и сыграло собственное благородство со мной очень злую шутку. Ладно, раз я уж меня в багажник наглые бабы запихнули, то нужно не думать о разной ерунде, а попытаться поскорее выбраться. Багажник такое место в машине, где много чего можно найти. Да и руки по-прежнему действуют, хоть и припухли.
        К счастью, брюнетка не затянула пластиковую полоску слишком сильно. Некоторая свобода движения под хомутом у меня имеется. Никаких дырок в багажнике нет. Темнота полная. Потому пытаюсь ощупать все вокруг. После первых бесплодных попыток нашарить нечто полезное, натыкаюсь на какую-то железяку. Похоже, что это самый обыкновенный винтовой домкрат. Вроде штуковина почти бесполезная в моем положении, вот только домкрат штампованный, а внешняя кромка станины в одном месте довольно острая. И это как раз мне подходит. Начинаю тереть об острую кромку свой пластиковый хомут на руках. Выходит это долго и нудно, но кое-как получается. Пластик постепенно поддается. Вот только тряска мешает. Но, если будем ехать достаточно долго, то перетереть сумею. А там уже покажу проклятым девкам кузькину мать!
        Глава 11
        Но, никакой кузькиной матери мне показать наглым девкам так и не удалось. Съехав с грунтовки, машина неожиданно пошла плавно по хорошему асфальту, заметно ускоряясь. Чувствовалась приличная скорость, причем, машина на этой скорости почему-то резко маневрировала, отчего меня швыряло по всему багажнику. Автомобиль то резко перестраивался, то внезапно притормаживал, отворачивая куда-то в сторону. Рев мотора нарастал и снаружи. Было похоже на то, что вся эта бешенная гонка вызвана желанием девок уйти от погони. Так ли это, или просто они очень спешат и потому слишком рискованно водят, я не знал.
        Вот только тот жуткий скоростной драйв, вполне достойный героев фильма «Форсаж», который устроили отчаянные девки, сильно мешал моим действиям по освобождению собственных рук. Но, я упорно продолжал свое дело и наконец-то перетер пластиковый хомут. Я освободился, размял опухшие руки, восстановил кровообращение, сгибая и разгибая пальцы, и уже даже нашел отвертку в боковом отделении, начав при помощи нехитрого инструмента ковырять на ощупь багажный замок изнутри. Еще немного, и я смогу его открыть. В этот момент последовал страшный удар сбоку, от которого машина крутанулась, меня подбросило и стукнуло обо что-то, а сознание померкло.
        Пришел я в себя от звуков перестрелки. Пули выбивали дробь по металлу совсем рядом. И в багажнике уже насчитывалось несколько пулевых отверстий. Но, некоторое везение меня не покинуло, поскольку все пули прошли мимо, а перестрелка быстро прекратилась. Похоже, что девок, которые похитили меня, кто-то пристрелил. Я сильно стукнулся лбом во время аварии. Хорошо еще, что не затылком, в который и так у меня уже была вживлена титановая пластина. Соображал после удара туго, голова страшно болела. Но я понимал, что надо срочно выбираться из багажника. Явственно ощущался запах бензина и тлеющей проводки. В любой момент могло произойти возгорание.
        Тем не менее, мне потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после очередного сотрясения мозга. Я несколько секунд напряженно прислушивался и какое-то время с замиранием сердца ждал, когда тот неизвестный, который победил в перестрелке, подойдет, откроет багажник и наставит ствол на меня. Придется играть под дурачка, делать вид несчастной жертвы наглых девок, которые похищают незнакомых парней прямо на улице, обездвиживают электрошокером, связывают пластиковыми хомутами, запихивают в багажник и везут в неизвестном направлении для собственных утех. Вот такие извращенки, похитительницы честных людей.
        Не только голова, но и все мое тело оказалось в ушибах. К счастью, ничего не сломал во время аварии, но ушибленные места болели не слабо. Наконец я сумел преодолеть боль, приподнялся на локтях и выглянул наружу, приложив глаз к одной из дырок в металле. Похоже, что машина, в багажнике которой меня везли, стояла в придорожной канаве, а чуть дальше, прямо напротив, чей-то здоровенный внедорожник черного цвета въехал прямиком в бетонный столб. После перестрелки снаружи висела мертвая тишина.
        Сколько я ни вслушивался, приложив ухо к пулевому отверстию в багажнике, а кроме звука струй сжатого воздуха, выходящего из простреленных колес, да текущей жидкости, вероятно, бензина, выливающегося из пробитого бензобака, ничего не услышал. Потому решился и наконец-то взломал замок, после чего распахнул багажник изнутри. Первое, что увидел, было ночное безоблачное небо, с которого смотрели вниз крупные звезды и половинка луны. А напротив стоял «Шевроле-Тахо», затормозивший в столб, который от такого экстренного торможения треснул, раскрошился бетонной крошкой в месте удара и покосился, но не упал, а все еще держался на толстых арматурных железяках, искривившихся, но выдержавших удар, который странным образом пришелся в середину машины. Похоже, тяжелый автомобиль занесло на скорости после того, как он въехал своим крылом со стороны пассажира во вторую машину, столкнув ее с дороги. Огромная вмятина на водительской двери красного седана японской модели указывала на это. Блондинка, сидевшая за рулем «Тойоты», была мгновенно смята вместе с дверью, отчего машину и выкинуло в кювет. Вторая девушка
спаслась от мгновенной гибели, благодаря сработавшим подушкам безопасности.
        Похоже те, кто находился в «Тахо», значительных травм при аварии не получили. Во всяком случае, все трое вышли из своего помятого джипа самостоятельно. Наверное, посчитали, что в красном седане сопротивление после такой аварии уже никто не окажет. Вот только они просчитались. Я наивно полагал, что брюнетка вооружена лишь электрошокером. Но, в машине у нее обнаружился компактный пистолет-пулемет армейского образца, из которой она и сумела успешно отстреливаться. Не выходя из машины, она смогла перестрелять всех троих негров, которые направлялись в ее сторону. Крута была девка. Быстро положила здоровенных парней. Ведь и все негры тоже были вооружены и тоже стреляли из автоматического оружия, но, удача оказалась не на их стороне. Правда, в ходе перестрелки они все-таки убили брюнетку, хотя и никого из негров в живых не осталось. Получалось, что все друг друга поубивали. Лишь мне самому несказанно повезло, потому что пули пролетели мимо меня. Впрочем, никто специально и не целился по багажнику «Тойоты», внутри которого я находился в момент перестрелки. А вот зачем и почему все это произошло, я пока
понять не мог.
        Я осмотрелся. Ночное шоссе, проходящее через пустынную каменистую равнину, просматривалось на километры в обе стороны и пока выглядело пустым. Тот фонарь, в столб которого въехал черный джип, не горел. Похоже, что он и до этого удара не освещал окрестности, как и его бетонные соседи, стоящие вдоль дороги. Но, до сих пор горели фары разбитых машин, давая достаточно света. К тому же, светили звезды и луна. Так что мне света хватало, чтобы повнимательнее разглядеть место происшествия. Неширокое двухполосное шоссе с выключенными фонарями казалось второстепенным и редко используемым. Дорожные камеры видеонаблюдения в таких местах пока отсутствовали. Потому я решил, что стоит не бросаться сразу в бега, а рискнуть и остаться еще на несколько минут ради того, чтобы найти что-нибудь стоящее, какую-нибудь зацепку, которая позволит узнать о мотивах всей этой заварухи с преследованием и стрельбой на пустой дороге.
        Вот только времени у меня имелось мало еще и потому, что бензин, вытекающий из пробитых баков машин, мог вспыхнуть в любой момент. Поврежденная электропроводка автомобилей замыкала, и запах тления изоляции чувствовался в душном ночном воздухе, смешиваясь с запахом крови, мочи и кала. Перед смертью люди перестают контролировать опорожнение кишечника и мочевого пузыря. Но, брезгливым я не был. Диверсант не должен отворачиваться от естественных проявлений смерти, тем более, бояться мертвых.
        Всю левую сторону блондинки, сидящей за рулем «Тойоты», расплющило от удара внедорожника в водительскую дверь. Раздробленная левая рука девушки вдавилась ей в грудь обломками костей, перемешавшись с обломками ребер левого бока, а череп в районе виска просто схлопнулся. При такой травме она, скорее всего, даже не успела почувствовать наступление смерти. А боковая подушка безопасности водительской двери почему-то не сработала, хотя фронтальная и выстрелила. Впрочем, фронтальная подушка безопасности помочь при ударе сбоку не могла. К тому же, сработала, скорее всего, уже в тот момент, когда «Тойота», спихнутая внедорожником с шоссе, влетела в кювет, напоровшись там на торчащие валуны, отчего капот и моторный отсек автомобиля оказались смяты в гармошку.
        Брюнетке в момент аварии повезло немного больше. Возле нее сработали обе подушки, что смягчило удар, да и внедорожник в ее сторону не ударял. Потому она не только осталась жива, но и была в сознании. Успела она и вовремя достать оружие. Вот только выбежать из машины не могла, потому что левую ногу ей все же сломало при ударе машины о валуны. Потому и стреляла она прямо со своего места. Видимо, открыла огонь совершенно неожиданно для нападавших, раз положила всех. Отважная была бабенка. Вот только пуля снесла ей половину головы вместе с правым глазом. И это произошло в тот момент, когда она уже смертельно ранила нападавших. Встречные меткие выстрелы совпали по времени. Так иногда бывает. Я проверил все тела негров, застывшие на каменистой земле в разных позах на половине пути от джипа к седану. Пульс ни у кого не прощупывался, а раны выглядели несовместимыми с жизнью. Скосила их чернявая своей очередью насмерть. Вряд ли эти черные парни планировали принять смерть от какой-то бледнолицей стервы. Одному из чернокожих пуля снесла затылочную кость. И я с ужасом увидел в ране очередное электронное
устройство, вживленное в мозг. Такое я уже извлекал из головы парня, напавшего в ночи на Джессику. Так кто же они, эти люди-дроны?
        Не теряя времени, я порылся в карманах убитых и наковырял кучу трофеев. В «Тойоте» за водительским сидением обнаружилась синяя спортивная сумка достаточного объема. И я покидал в нее все интересное, что нашарил на трупах в красном седане: документы, оружие и деньги, в том числе, вернул и все то, что отобрали у меня покойницы. Кроме того, добыл много различных банковских и скидочных карт из поясных сумочек обеих погибших девушек. Конечно, ворочать обосравшиеся трупы было тем еще удовольствием, но диверсант обязан с умом использовать все те подручные средства, которые встречаются на боевом пути.
        Помимо своих денег, возвращенных в полном объеме, помародерив в карманах убитых, я разжился еще и прибылью наличными процентов в семьдесят. Разжился и целой кучей очень полезных приборов и инструментов. Да еще приобрел и внушительный арсенал. В огромном багажнике внедорожника наткнулся на целый склад оружия и боеприпасов, включая гранаты и автоматическую винтовку армейского образца с подствольным гранатометом, а также новенькую снайперскую винтовку в футляре, укомплектованную не только оптическим, но и тепловизионным прицелом. Теперь мои возможности, как диверсанта, резко возросли. Благодаря стечению обстоятельств, я неожиданно обеспечил себя не только деньгами, но и оружием.
        В этот раз не удержался, прихватив даже смартфоны мертвецов. Просто возникло большое желание разобраться с происхождением людей-дронов, а также с причинами моего похищения и дорожной перестрелки. Необходимость все выяснить диктовалась обеспечением собственной безопасности в дальнейшем. Ведь все эти мерзавцы кем-то посланы, они преследуют меня. И надо срочно выяснить кто их подсылает и зачем. А какая-то информация по этому поводу, скорее всего, найдется в их смартфонах.
        Хотя прямо сейчас маячки в трофейных мобильных устройствах могли пустить по моему следу новых преследователей. Но, поскольку я не был уверен, что маячков нет и в машинах, то пренебрег на какое-то время собственным правилом разбивать вражеский смартфон сразу, как только завладел им. Причина моего отступления от собственных правил была проста. Ведь я собирался воспользоваться чужим внедорожником по той причине, что на обширной каменистой равнине пешком буду прекрасной мишенью, заметной издалека с любого ракурса, как на ладони. Потому и решил доехать на машине до мест, где смогу бросить ее. Там уже спокойно разберусь с трофейной информацией, после чего уничтожу все лишнее, обустрою схрон для оружия и постараюсь затеряться перед тем, как произведу намеченный подрыв вражеского газового хранилища.
        «Шевроле-Тахо» хоть и получил повреждения, лишившись при ударе о «Тайоту» переднего крыла и одной фары со стороны пассажира, а после этого, когда машину крутануло и развернуло от удара на большой скорости, фонарный столб оказался впечатан прямо в стойку между дверей со стороны водителя. Но и этот удар не привел ни к фатальным последствиям для машины, ни к серьезным травмам у тех, кто находился внутри. Причиной их преждевременной кончины стали обыкновенные пули, выпущенные черноволосой девушкой, но никак не ДТП. Так что работоспособность двигателя и ходовой части машины все еще присутствовала. А ее колеса пули не задели, хотя резина «Тойоты» напротив зияла дырами. Похоже, чернявая бабенка лишних выстрелов не делала, в отличие от негров, которые палили куда придется.
        Внимательно осмотрев внедорожник, я срезал трофейным ножом бесполезные мешки сработавших подушек безопасности и уселся за руль. Перед отъездом я не удержался, чиркнув зажигалкой, найденной у кого-то из покойников. Бензин, вытекший из простреленного бензобака седана, уже достаточно растекся по каменистой земле. И, когда я кинул туда подожженный носовой платок одного из убитых, пламя вспыхнуло знатно. Пожар лишним не будет. В любом случае, обработка огнем затруднит полицейским установление картины произошедшего и опознание трупов, все документы и гаджеты которых я забрал. Я включил заднюю, покрутил рулем и со скрежетом металла разомкнул объятия внедорожника с покосившимся столбом.
        Мотор работал ровно, но, вырулив на шоссе, я почувствовал, что геометрия внедорожника, все же, после сильного удара об столб немного нарушилась. Машину слегка уводило влево, но ехать она могла. Хотя больше пятидесяти миль в час я разгоняться не рискнул еще по той причине, что единственная уцелевшая фара освещала дорогу недостаточно. Тем не менее, мне снова везло. На заброшенном шоссе по-прежнему никто не появлялся. И вскоре погребальный костер, устроенный мной на месте дорожного происшествия со стрельбой и далеко видимый в ночи, остался за спиной. Он сначала превратился в оранжевую точку, отражающуюся в зеркалах заднего вида трофейного джипа, а потом и вовсе пропал, растворившись в темной дали.
        Так получилось, что еще пятеро врагов нашли там на обочине свою смерть. А я нисколько не сомневался, что обе погибшие девушки, похитившие меня, враги не менее опасные, нежели негры с чипами в головах. К моему счастью, они и друг для друга оказались лютыми врагами. Конкурирующие конторы? Вполне возможно. И, раз в ход идет оружие, то ставки в этой конкурентной борьбе чрезвычайно высокие. Я же пока не имел ни малейшего понятия, за что они убивают друг друга. А потому смерть всех этих людей не вызывала у меня никаких эмоций, кроме омерзения. Я же остался жив и благополучно ехал дальше. Каждый раз, когда я выходил из подобной смертельно опасной заварухи без особых потерь, то испытывал странное чувство, словно бы и родился заново. И этот факт бодрил меня, добавляя в кровь адреналина и заставляя действовать, несмотря на боль, слабость, головокружение и некоторую растерянность, вызванную все еще не проходящей амнезией.
        И, тем не менее, несмотря на всю головную боль, я изо всех сил старался вспомнить одну важную вещь, которая не давала мне покоя. Когда я начал напряженно думать о том, как бы извлечь из трофейных гаджетов, защищенных паролями, информацию, способную пролить свет на причины моего преследования, похищения, недавней погони и перестрелки на дороге, я наткнулся в собственных мозгах на обрывок воспоминания. Мне требовался надежный специалист. И я внезапно вспомнил, что такой имелся! Был у меня, оказывается, во вражеской исключительной стране один подходящий знакомый. Даже не просто знакомый, а настоящий боевой соратник, нелегальный агент под прикрытием. Тоже диверсант, вроде меня, только специализирующийся на диверсиях электронно-кибернетических. И, ведя внедорожник по пустому ночному шоссе, я сосредоточил все мысленные усилия на том, чтобы найти этого человека как можно быстрее.
        Глава 12
        Моя удача внезапно закончилась, когда за очередным поворотом дороги впереди возник полицейский патруль. Белый мужчина и темнокожая девушка, одетые в характерную форму черного цвета с жетонами на груди, стояли возле машины с включенными проблесковыми маячками, которые иногда в простом народе называют «люстрой». И мужчина сразу сделал мне знак останавливаться. Впрочем, я к такому развитию событий был готов давно, тем более, что и подходящее оружие теперь у меня под рукой имелось. Как только коп приблизился, я не стал ждать, а сработал на упреждение, дал очередь из пистолета-пулемета, принадлежащего до этого погибшей брюнетке. Полицейский упал, не успев даже выхватить свой пистолет.
        Зато успела вытащить «Глок» его темнокожая напарница. Она даже выстрелила в сторону моего помятого джипа, прежде, чем свалилась от моей очереди. К моему счастью, пуля негритянки лишь пробила водительскую дверь, застряв в спинке кресла рядом с моим левым плечом, но не задев меня. Действуя по правилам, которые должен знать любой диверсант, я незамедлительно вышел из «Тахо» для того, чтобы сделать контрольные выстрелы. Выжившие свидетели этого происшествия мне были без надобности. К тому же, имелась необходимость содрать с полицейских нательные камеры видеофиксации, которые в последнее время копы взяли моду носить на груди, чтобы всегда иметь видеодоказательства собственных действий. Я осмотрел и полицейский патрульный автомобиль «Форд», забрав оттуда видеорегистратор. Оба служителя закона оказались ранены, но тяжело. Мужчина лежал без сознания с простреленным легким, а негритянка что-то хрипела, пытаясь заткнуть пальцами рану в районе печени. Я быстро добил их, чтобы не мучились, после чего оттащил трупы в патрульную машину и поджог ее, а потом еще и столкнул горящий автомобиль своим помятым джипом
в придорожную канаву.
        Никаких угрызений совести я не испытывал. Ведь для меня все эти люди, служившие исключительной стране, однозначно являлись врагами. Именно правители этой заокеанской страны, пусть и руками других, все эти годы обстреливали мой родной город тяжелой артиллерией, забрасывали минами и просто убивали моих сограждан повсюду, куда могли дотянуться. Но, потомственных шахтеров Донбасса не сломить! И потому боевой дух кипел внутри меня лютой яростью, заставляя двигаться дальше и мстить без конца и без разбора всему населению вражеской державы. Почему только наши люди должны страдать? Убивая местных жителей страны, которая сама себя объявила исключительной, я считал, что восстанавливаю справедливость.
        Я ненавидел эту страну всей душой. И мне всегда было странно, почему так много людей считает местный образ жизни некими «ценностями свободного мира». Все это не более, чем мифы о равных возможностях и легенды о красивой жизни. Нигде с неба деньги сами в руки не падают. Всюду надо трудиться. И лишь те, кто имеют либо выдающиеся способности, либо выдающиеся родственные связи добиваются успеха. Все остальные влачат существование от зарплаты и до зарплаты, зарываясь в кредитных обязательствах так сильно, что критически зависят от потери своего места работы. А потому весь этот видимый успех местного образа жизни на проверку оказывается дутым и непомерно разрекламированным ради того, чтобы дешевая рабочая сила стекалась сюда, за океан, со всего света.
        Реклама исключительной страны идет многие годы через фильмы «фабрики грез», распространяясь по всему свету, что и порождает неиссякающий поток эмигрантов, подавляющее большинство из которых потом всю жизнь работает на грязной и неинтересной работе, лишь бы платить кредиты и кое-как выживать. Да и местные далеко не все добиваются чего-либо в жизни. Я видел тут каждый день тысячи людей, которые родились в этой исключительной стране, выросли в ней и постарели, но никакого успеха в своей жизни так и не добились. Вот и сейчас я проезжал через кварталы окраин, где люди массово ютились в кемперах, в домах-вагончиках. И, разумеется, не потому, что они всю жизнь мечтали о подобных жилищах, а по банальной причине, из-за невозможности купить обычный домик или квартирку, на более продвинутое жилье у них просто не хватало денег. Трущобы трейлер-парка выглядели так паскудно, что даже проезжать мимо было неприятно, не то что жить в подобном районе. Но, недостатка в количестве жителей трущоб в этой стране не имелось никогда, как и недостатка в эмигрантах, едущих сюда за мечтой, а осевших часто в тех же
трейлер-парках.
        Я даже жалел, что до сих пор не совершил против исключительной страны ничего грандиозного, если не считать подрыв трансформаторов на электроподстанции. С того момента мои потенциальные возможности для проведения диверсий выросли многократно. Во всяком случае, целая куча оружия внезапно поступила в мое распоряжение. Да и в деньгах на текущие расходы недостатка уже не отмечалось. Вот только предстояло вспомнить, где находится еще один наш человек, агент-хакер. Как только выйду на него, смогу с его помощью многое понять и прояснить. Я возлагал очень большие надежды на этот контакт.
        Все-таки вспомнив, что хакер живет в том же городе, где расположено газовое хранилище, намеченное мной в качестве следующего объекта для проведения диверсии, я уверенно ехал в нужном направлении. Тем более, что местность там я уже немного изучил. Добравшись до города, я сразу поехал к тому самому заброшенному подземному паркингу, где меня недавно похитили покойницы. Заброшенное офисное здание с подземной парковкой представлялось мне перспективным для обустройства схрона.
        Когда я добрался до места, небо посветлело, и город уже начинал просыпаться. Я въехал через трущобы не случайно. Мой расчет на то, что полиции на этой дороге в предрассветный час не будет, подтвердился. Меня никто не остановил. И никто не увязался за мной хвостом. Я спокойно доехал до нужного поворота и вскоре припарковался внутри. Заехав на подземную стоянку поглубже, я надеялся, что толща железобетона заглушит сигналы от радиомаячков.
        Выйдя из джипа, я приметил в свете его единственной фары железный шкаф распределительного щита, расположившийся в нише напротив машины. Я подошел и потянул ржавую ручку. Все электрооборудование, когда-то находившееся внутри, было демонтировано. Впрочем, для моих целей это оказалось к лучшему: больше места для размещения. Положив внутрь электрического шкафа сверток с трофейными гаджетами, я резко обернулся, услышав шаги и почувствовав на себе чей-то взгляд.
        Я, разумеется, предполагал, что подобное заброшенное место может иметь собственное население определенного рода. Потому, выходя из машины, был готов к любым неожиданностям, предусмотрительно закрыв ее, чтобы никто не запрыгнул внутрь незаметно. К тому же, в каждом кармане у меня лежало по «Глоку» с возможностью автоматической стрельбы. Но, стрелять я не стал, потому что рядом с машиной околачивался всего лишь хрупкий подросток в грязной джинсовой курточке. Свет фары, отражаясь от бетонной стены, хорошо высвечивал его бледное конопатое лицо и яркие рыжие волосы. Едва увидев, что я обернулся и смотрю на него, он неуверенно пробормотал:
        - Я это, сэр, немного денег попросить собирался.
        Убивать мальчишку мне не хотелось, хотя это и было против правил. Ведь диверсант не должен оставлять в живых свидетелей собственных действий. Но, что видел этот мальчишка? Как какой-то мужик положил некий сверток в неиспользуемый электрический шкаф на заброшенной подземной парковке? И правда, загадочная ситуация, если со стороны ее наблюдать. Но, не менее загадочно, что такой малолетний пацан не спит, а ночами бродит по подобным местам. Кто он? Диггер какой-нибудь? Или обыкновенный бомжонок? Наверное, подумал, что наблюдает закладку наркоты. Вот и денег решил просить. Рискует, конечно, малец, но, видимо, нуждается. А значит, все-таки бомжонок он самый настоящий.
        Придется попрошайку просто вырубить. Что я и сделал резким ударом по шее, усыпив бдительность подростка тем, что другой рукой вытащил из кармана купюру, якобы намереваясь отдать деньги. После чего я связал руки обмякшего паренька ремнем, обвязал ему глаза ветошью для протирки машины и запихнул на пол между передними и задними сидениями. Снаружи моего пленника не будет видно по той причине, что все задние стекла джипа сильно затонированы. Теперь нужно отвезти бомжонка подальше. Пусть погуляет где-нибудь, а я за это время перепрячу все, как надо.
        Прежде, чем уехать, я обошел с трофейным фонариком все парковочные места вокруг, но никого больше не обнаружил, кроме нескольких брошенных машин и бродячей кошки. Единственное, что нашел, так это место на заднем сидении в старом автомобиле, стоящем в углу за бетонными колоннами, оборудованное бомжонком для собственной лежки. Теперь мне стало понятно, что появление внедорожника просто разбудило пацана, который спал в каких-то пятидесяти метрах от того места, где я остановил машину. Но, симптом для меня был не слишком хорошим, раз не провел тщательную разведку местности перед тем, как оборудовать свой тайник.
        Я отметил про себя, что теряю навык, скорее всего, из-за постоянной головной боли. К тому же, меня мучает тошнота, да и во всем теле слабость. С бомжеватым подростком справился легко, а вот более солидного оппонента в драке сейчас вряд ли завалю. Впрочем, на такой случай у меня имеется оружие. Тем не менее, надо бы снова лекарствами запастись, а то в недавнем ДТП головой я все-таки неслабо приложился. Сотрясение мозга, хоть и небольшое, но опять словил. Еще и не спал, потому что этой ночью обстоятельства не дали мне на сон ни минуты.
        Пока еще не полностью наступило утро, я вырулил по улице обратно в квартал трейлер-парка и там выгрузил парня, который уже пришел в себя и что-то бормотал. Я развязал ему руки и быстро уехал, а повязку с глаз пусть снимает самостоятельно, радуясь, что остался жив. Тем более, что я расщедрился, сунув ему в карман сотенную зеленую бумажку. Будет рыжему пареньку наука, как у незнакомых людей деньги выпрашивать.
        Разумеется, я обыскал бомжонка сразу, но ничего, кроме мелочи и складного ножа, в его карманах не обнаружил. Похоже, его смартфон, если таковой у него имелся, находился в вещах, оставленных на лежбище в старом «Субару». Я же не стал рыться в его смердящем хламе, потому что вещи бомжонка никакой ценности просто не представляли. Главное, что при нем сейчас телефона нет, а значит, и дружкам он быстро позвонить не сможет. Не попросит своих товарищей, если таковые у него имеются, чтобы срочно обыскали мой тайник. Да и в полицию не позвонит, хотя такое вообще-то маловероятно для подобного паренька.
        Ведь этот пацан либо сбежал из дома и прячется от родителей, либо сирота, который скрывается от социальных служб. В любом случае, я рассчитал время, которое он потратит на прогулку, с запасом. А потому, когда вернулся в паркинг, в электрическом шкафу все, что я туда положил, лежало по-прежнему. Мне же понадобилось еще минут двадцать, чтобы пешком добраться до того автомобиля, на котором я ездил после перестрелки в автосервисе. Поход пешком давался тяжело. Меня заносило от головокружения, а перед глазами плыли зловещими кругами красные всполохи. Я с трудом держал направление. «Шевелись, диверсант!» - мысленно подбадривал я сам себя, концентрируясь на чувстве долга. Очень хотелось расслабиться, зайти в кафе, перекусить, а потом поспать. Но, говорил себе:
        - Ты кто? Диверсант или тряпка? Вперед! Прекратить распускать нюни! Ты здесь на поле боя! Потом поешь и поспишь.
        Хоть и шатало меня, но старался виду не показывать, чтобы не привлекать внимание окружающих. Впрочем, в этот ранний час на улицах почти не было пешеходов. Еще в машине я обработал свой ушибленный лоб с содранной кожей, заклеив его пластырем. Потом надел на голову бейсболку и пониже надвинул ее козырек. Но, все равно, видок у меня, наверняка, был еще тот. Потому, когда я зашел в круглосуточный магазин, продавец отшатнулся и даже нервно схватился за револьвер, лежащий под прилавком на случай ограбления, приняв в первый момент меня за грабителя. Ноги мои, действительно, заплетались. Оттого еще и на пьяного походил, а может, и на наркомана какого-нибудь. В магазине не удержался и с голодухи купил большой сэндвич, который сразу же сжевал, запив пепси-колой.
        Я ругал себя за промедление и потакание своему аппетиту, но, после сэндвича самочувствие немного улучшилось, а ноги пошли увереннее. Я шел, озираясь по сторонам, но никто за мной не гнался. Все выглядело довольно мирно. Город просыпался вместе с рассветом нового дня. В окнах зажигались огоньки. Люди собирались на работу. Да и машины возобновили движение, быстро наполняя улицы транспортными потоками. До того места, где я припарковал пикап вечером, оставалось пройти совсем немного. Но, я не спешил и озирался. Нет ли засады? После того, как прозевал бомжонка на подземной парковке, осматривался я даже тщательнее, чем обычно.
        Только убедившись в отсутствии опасности, я решился подойти к машине. Подошел уже совсем близко, когда интуиция подсказала мне, что приближается опасность. Долгие годы, проведенные в окопах под Донецком, развили во мне способности предчувствовать угрозу. Тот, кто сидел годами под вражескими обстрелами, умеет наблюдать и слушать совсем по-другому, чем мирные граждане, никогда не бывавшие в окопах передовой линии боевого соприкосновения, где каждый лишний звук и любое неожиданное движение могут означать твою смерть. Именно война изменила мое сознание, позволив овладеть знаниями и умениями, необходимыми для диверсионной деятельности.
        Я оглянулся и тут же присел за пикапом возле колеса. Внимание полицейского патруля, появившегося внезапно, что-то привлекло. Их машина остановилась, из нее вышел полисмен, шаря лучом своего мощного электрического фонаря по припаркованным автомобилям. Сноп света от фонаря неумолимо скользил в мою сторону. Впрочем, ни сверху, ни снизу мой силуэт было не разглядеть. Голову я пригнул, а ноги прикрыло широкое колесо. Только мне не хватало прямо сейчас перестрелки с полицейскими в центре города! Но, опасность миновала меня. Посветив фонариком пару минут, полицейский сел обратно в автомобиль. И патруль благополучно поехал дальше.
        Я же мгновенно оценил ситуацию и, не теряя времени, влез за руль мощного «Форда». Пригнав пикап в заброшенный паркинг, я перегрузил в него из помятого «Тахо» все трофейное оружие и остальное полезное барахло, найденное у покойников. Потом я закрыл «Форд» и отогнал помятый «Шевроле-Тахо» к тому мусорному контейнеру возле пустого дома, за которым прятался намедни от шустрых девиц. Там я поджег машину, прослужившую мне какое-то время.
        Скрывшись за углом еще до того, как вспыхнуло по-настоящему ярко, я быстро вернулся на подземный паркинг, завел пикап и рванул с места. В кузове пикапа имелся железный ящик для инструментов, куда я сунул смартфоны убитых, замотав их предварительно в несколько слоев довольно плотной фольги, рулон которой я прикупил в круглосуточном магазине вместе с сэндвичем и колой. Теперь вряд ли радиомаячки в трофейных устройствах покажут направление моего движения преследователям. Поначалу я не сообразил сделать так по причине головной боли, наверное. Но, потом все-таки вспомнил, что так тоже можно. Значит, еще не совсем безнадежен. С этой позитивной мыслью я спокойно рулил сквозь район, где шла большая стройка по проекту реновации городских кварталов. Проезжая перекресток, я не удержался и взглянул налево, где возле покинутого дома, облепленного строительными лесами, горел высоким желтым пламенем помятый черный «Тахо».
        Глава 13
        Я уверенно покатил по городу, потом выехал на загородное шоссе. Мой путь лежал обратно на ранчо Уиткинсов. Там я собирался внимательно рассмотреть все свои трофеи, припрятать пока лишнее оружие, поесть, выспаться и подготовиться, чтобы уже вечером снова приступить к своей работе. Мне предстояло проникновение на территорию завода по сжижению газа. А там охрана не такая хилая, как на взорванной электроподстанции. Но, кое-какие огрехи в обустройстве периметра я уже разглядел в бинокль еще до того, как обе покойницы сели мне на хвост.
        Старая заброшенная часть порта примыкала вплотную к высокому забору полуразрушенными зданиями складов, а это давало некоторые шансы проникнуть на территорию незаметно. Конечно, надо будет сначала разведать все вблизи. Но, только не днем. Дневное время для такой работы не годится. Диверсанты, обычно, работают по ночам, когда гораздо меньше посторонних глаз вокруг. Лишние свидетели в моей профессии ни к чему. Любой мастер лучше всего делает свое дело, когда никто ему не мешает.
        Потому я пока гнал машину в ту сторону, где в старом доме ждала меня Джессика. По дороге думал о том, что копы уже имели возможность за это время взять девушку в оборот. Или же та неизвестная организация людей с чипами в головах могла снова выйти на нее. Ведь она же непослушная, как все бабы. Несмотря на мои здравые аргументы и предупреждения о возможных неприятностях, Джессика снова поехала в свой «Красный бархат». Так что ожидать можно чего угодно, даже засады ФБР.
        По-хорошему, если соблюдать все правила диверсионной работы, как полагается, мне надо срочно забыть об этой бабенке. Но, что-то неудержимо влекло меня к ней. Что это? Внезапная глупая и бессмысленная любовь к малознакомой женщине? Или просто какая-то низменная страсть на уровне животного инстинкта? Я не знал, как это называется, но ничего не мог поделать с опасным влечением к взбалмошной местной девке. Хотя умом и понимал, конечно, что происходит она из вражеского государства. Но, ведь любая государственная машина никогда весь народ не представляет. Потому, конечно, весь народ считать врагом неверно. Везде есть отдельные хорошие люди, даже в этой исключительной стране - так я успокаивал себя.
        Никаких приключений по дороге со мной не случилось. Только еще больше захотелось есть. Ведь с утра не перекусил ничем, кроме сэндвича. А было большое желание поесть нормально. Голод в последнее время преследовал меня по причине того, что мой организм все еще восстанавливался после больнички. Моя левая нога от нагрузок снова опухла, а голова беспрерывно болела. Но, я уверенно гнал машину на верхней границе разрешенной скорости.
        Нарушать правила сейчас не собирался. Конечно, сутки, которые я сам дал себе на относительно безопасную езду на пикапе из сгоревшей автомастерской, еще не закончились, но риск все же имелся, если машина уже в розыске, то дорожные камеры быстро вычислят по номеру. Впрочем, раз еще не вычислили, значит, непосредственной угрозы пока нет.
        Вообще-то в этой исключительной стране никакая не свобода, а самое настоящее полицейское государство. И тут очень трудно удрать от полицейской погони на автомобиле. На трассах все контролируется. Даже строят все главные дороги и дорожные развязки таким образом, чтобы каждый участок дорожного полотна мог просматриваться камерами наблюдения или с вертолета, в крайнем случае. А вертолетами здесь копы тоже оснащены. Если им надо кого-то догонять, то могут организовать и постоянное наблюдение с воздуха. Да и просто пристрелить злостного нарушителя им ничего не мешает, если тот никак не реагирует на предупреждения и продолжает попытки удрать.
        Доехал спокойно. По дороге остановился в лесу и тщательно проверил все трофеи на наличие «жучков». Не хотелось снова попасть, как с тем револьвером, в рукоятке которого оказался радиомаяк. Отогнав машину в заросли рядом с кукурузным полем, я пошел к дому пешком, держа руки в просторных карманах своего жилета цвета хаки. Там у меня лежали автоматические пистолеты, из которых я был готов открыть огонь в любой момент. Разумеется, первым делом я удостоверился, не следят ли за домом копы или еще какие-нибудь подозрительные личности. Но, опять никого постороннего не обнаружил вокруг. Похоже, тот полицейский, который ведет мое дело, совсем не ловит мышей. Ведь даже дураку понятно, что через девушку можно выйти и на меня.
        Старая красная «Хонда» Джессики стояла на забетонированной площадке перед домом. Услышав мою возню, девушка вышла из спальни на первом этаже, набросив халат, и встретила меня претензиями, сделав капризный вид и надув губки:
        - Где ты пропадал всю ночь? Я с работы приехала, а тебя нет.
        Вид у Джессики был помятый и заспанный.
        - Я же предупреждал тебя, что у меня ночная работа, - спокойно ответил я. И тут же добавил:
        - Сама тоже весь вечер и большую часть ночи работаешь.
        - Ладно, Джимми, то есть Фредди, давай я лучше тебе завтрак сделаю, - примирительно сказала она, не забыв, что я просил называть себя новым именем, даже сама подошла, обняла меня и поцеловала. Потом отодвинулась и хихикнула:
        - А ты смешной сегодня. Усы у тебя отклеились.
        И действительно, я совсем упустил из виду, что надо время от времени контролировать свой маскарад в зеркале. Так и ехал всю дорогу с наполовину отклеившимся седым усом, который налепил, стараясь как можно лучше походить на Альфреда Лемавски, изображенного на фото в правах. Впрочем, сейчас необходимость отпала. И я решительно сдернул усы и стащил с потной головы седой парик, швырнув эти аксессуары на кухонный стол. После чего снова заключил в объятия Джессику, долго целуя, что, в результате, привело нас к бурному сексу на кухонном столе.
        Приняв душ, я вскоре выяснил, что она умеет и готовить. По крайней мере, яичница-глазунья с беконом в ее исполнении получилась не пережаренной и вполне съедобной, без кусочков яичной скорлупы. Еще я заметил, что она где-то умудрилась купить целый багажник продуктов, набив ими здешний старенький холодильник. Да еще и настоящую посуду приобрела, не одноразовую. Хозяйственная девушка мне досталась, однако.
        За завтраком, когда уже пили кофе, она неожиданно поведала новости:
        - Прости, что я вчера вспылила. Ты оказался прав, полиция меня тоже теперь ищет. Как только я пришла в клуб, так сказали мне, что коп днем заходил. И ему сообщили время, когда я работаю. Но, у нас там девчонки тертые, копов не любят. Потому обманули его, сказали время на два часа позже настоящего, когда меня можно застать. Я, конечно, не стала копа дожидаться, а сразу уволилась, взяла расчет наличными и уехала. Так что теперь здесь в домике буду сидеть у тебя на шее какое-то время, пока другую работу не найду в окрестностях.
        - Только прямо сейчас искать не начинай. Опасно. Твои документы у них в базе. Лучше затаиться, на дно залечь, как подводная лодка, пока все не успокоится, - сказал я.
        - Значит, мы на дне? - улыбнулась она. И серьезно добавила:
        - А как же аренда этого домика и покупка машины на мое имя?
        - Так я же не случайно выбирал место. Здесь юрисдикция другого штата. А базы данных в каждом штате собственные. Копы, конечно, информацией обмениваются, но, бюрократия никуда не делась. И тому, кто ведет это дело, надо слать запросы официально. А это можно только по судебному решению. Получить его тоже непросто, потому что никакая твоя вина не доказана. Нет у них ни одного доказательства, что ты со мной в каком-нибудь сговоре состоишь. Потому, официально тебя пока может разыскивать только сам этот детектив или его помощник, чтобы допросить, как свидетельницу по моему делу. А ты имеешь право хранить молчание. Да и вообще, не так просто прикопаться к человеку, если нечего ему предъявить. И копы это знают. Так что, какое-то время для спокойной жизни у нас будет, даже если следователи начнут шевелиться изо всех сил прямо сейчас, - объяснил я.
        - А дальше что с нами будет? - спросила она без особой радости.
        - Придумаем, время есть. Допустим, эти копы сейчас начнут голову ломать, куда же ты делась. Но, даже если найдут тебя, то ты имеешь право посылать их подальше. Могут и не найти. Таких случаев очень много, когда человек просто переезжал в соседний штат, и полицейские не могли его найти десятилетиями. В конце концов, если копы начнут тебя сильно доставать, то переедем еще раз, - сказал я.
        - Ты говоришь так, словно я преступница, - пробормотала она.
        Я уточнил:
        - Соучастница, раз решила связаться со мной.
        - Я даже не знаю, в чем соучаствую. В твоем нападении на медработника в больнице, что ли? Или все серьезнее? - спросила она с недоумением в глазах.
        - Все серьезнее, - кивнул я. И сделал ложное признание, чтобы хоть как-то объяснить ей свое положение:
        - Я на самом деле гангстер. Ночами езжу в разные места и решаю вопросы за гранью закона. Бывает, что и людей приходится убивать в перестрелках. Работа такая.
        Я уже был достаточно уверен в ней, понимая, что в полицию Джессика не настучит. Просто мне хотелось подвести ее к осознанному выбору. Решил, что неэтично как-то использовать девушку совсем втемную. Пусть переваривает информацию, что живет с человеком, который находится на стороне криминала. А про мою настоящую диверсионную деятельность ей знать не нужно.
        Она погрустнела и задумалась на пару минут, молча допив свой кофе. Но, когда опустила пустую чашку на стол, проговорила не то в шутку, не то всерьез:
        - Ладно, буду подавать тебе патроны, если что. Куда же мне деваться, раз связалась с таким крутым гангстером, который по ночам занимается темными делами?
        Потом добавила:
        - Мне не привыкать. Отец мой тоже был не в ладах с законом. Его убили из-за разборок между дилерами наркоты. А мама умерла от передозировки. Я в социальном приюте дорастала с четырнадцати лет. В семьи приемные меня два раза определяли, но сбегала я каждый раз. Оттого и образования у меня нормального нет. Вот такие дела.
        Я сказал вполне серьезно:
        - Ну, у каждого человека всегда есть выбор, если он не заперт в тюрьме и не беспомощен. Ты в любой момент можешь свалить от меня, если захочешь. Я же тебя не собираюсь удерживать рядом с собой насильно.
        Джессика мило улыбнулась:
        - Дурачок, я сама хочу остаться с тобой и никуда уходить не собираюсь. Ты никогда не слышал, что женщины любят сильных и загадочных мужчин? Это как раз мой случай. Ты мне отца моего собственного напоминаешь. Так что буду твоей сообщницей. А, если посадят, судьба такая у меня, значит.
        После выяснения отношений с Джессикой, мне стало легче на душе. Позавтракав, я занялся тем, чем и планировал. Оборудовал в гараже тайник для своего арсенала и начал собирать маленькую лабораторию для изготовления самодельных взрывных устройств. Потом, немного поспав днем и плотно поев, я снова отправился в город.
        Когда прибыл на место, вечер золотил фасады городских небоскребов и крыши старых невысоких зданий закатными лучами, длинными тенями поглощая улицы наступающими сумерками. На первом перекрестке я свернул налево, потом завернул направо и выехал к неприметному зданию старой постройки с магазином электроники внизу. Я все-таки вспомнил адрес нашего хакера. По легенде он работал в этом магазине продавцом-консультантом. И мне, чтобы вступить с ним в контакт, нужно было последовательно назвать несколько устаревших моделей телевизоров, которые, якобы, я ищу. Вот только я забыл, какие…
        Был и второй способ контакта, через чат одной достаточно популярной компьютерной игры. Но, для этого мне нужно было сначала войти в эту игру с какого-нибудь компьютера, создать своего персонажа и прокачать его до определенного уровня, чтобы открылась возможность вступить в клан, в котором имелся внутриклановый чат, где тусовался персонаж агента. Вот только и там нужно будет написать кодовую фразу, которую я не помню.
        Как все долго и сложно! Получается, что я забыл пароли. Значит, нарушу инструкцию и просто прослежу за парнем, а потом, выждав удобный момент, напомню ему о себе. Обрывки памяти подсказывали, что он знает меня в лицо, потому что мы уже с ним раньше встречались по нашей диверсионной работе. Только не помню, по какому именно делу и при каких обстоятельствах. Но, во всяком случае, он должен меня узнать.
        Решил пока установить за ним наблюдение. Для этого я оставил машину на платной парковке и пошел к магазину. По дороге ощущал себя не слишком уютно. Без машины мне казалось, что я лишен защитной брони. Хотя, на самом деле, никакой брони, конечно, в пикапе не имелось. Просто за рулем я чувствовал себя в собственном личном пространстве, а на просторе улиц это чувство сразу же исчезало. Народ в это время уже валил с работы, и на перекрестках скапливались толпы прохожих, спешащих после службы кто по магазинам, кто в кафе и рестораны, а кто и просто сразу домой.
        Вспоминаю, что никогда не любил толпу, потому что не умел ее контролировать. Да и случись что-нибудь, я не хотел бы посреди толпы горожан затевать перестрелку. Одно дело, когда убиваешь противника, сознательно служащего вражескому государству, например, полицейских или охранников важных инфраструктурных объектов. И иное дело, когда приходится убивать мирных жителей, которые, в сущности, виноваты лишь в том, что голосуют на выборах за того или иного политика.
        А ведь, как показывают социологические исследования, большинство людей, составляющих народ, голосует не из-за политических убеждений, а лишь из-за личных симпатий к тому или иному кандидату. И многие принимают решение, кому отдать свой голос, просто глядя на внешность политика по телевизору и решая, насколько он симпатичный. Так что массовые убийства - это не моя специализация. Я понимаю, что простые люди, по большому счету, не виноваты в государственной политике. Потому цели моих диверсий составляют промышленные и инфраструктурные объекты, а не места массового скопления людей. Ну и те, кто управляют вражеским государством на самом деле, разумеется. Хотя до них пока даже не знаю, как добраться. Может, подскажет наш хакер?
        Стараясь наблюдать за хакером издали, войдя в магазин, я делал вид, что рассматриваю новые модели ноутбуков, а сам украдкой разглядывал парня. На вид он лет двадцати пяти, типичный ботаник в круглых старомодных очках, с худым вытянутым лицом, немного похожим на лошадиную морду. На голове у него реденькие светлые волосы. Одет в белую рубашку без галстука и в бежевые брюки. На груди бейджик с именем. Внешне он улыбчивый, терпеливый и доброжелательный с посетителями. Такой вряд ли вызовет подозрения у кого-нибудь.
        И, тем не менее, он наш агент-хакер и есть. Ошибки быть не может. Я даже знаю, что его зовут не Николас Смит, как написано на бейджике, а по-другому. Но, точное имя все-таки не помню. Наконец, этот ненастоящий Смит заканчивает консультировать какого-то пожилого мужчину, желающего купить новый монитор для компьютера, и обращает внимание на меня. Подходит ко мне и говорит:
        - Чем могу помочь, сэр?
        Я взглянул ему в глаза, и вдруг в моей больной памяти вспыхнуло название: «Детройт-22». Что это? Город-спутник Детройта или что-то другое? Может, запасной пароль? Почему бы и нет? Так и говорю ему тихо, почти шепотом:
        - Детройт двадцать два.
        Он как-то странно смотрит на меня. Говорит громко:
        - К сожалению, сэр, такой модели принтера у нас в магазине сейчас нет. Возможно, вам подойдет другая? Могу предложить одну из этих.
        Он берет со стойки рекламный буклет и шариковую ручку. Затем, закрыв спиной поле обзора видеокамеры, висящей в зале, быстро пишет адрес.
        - Спасибо, я подумаю, - говорю я, забираю буклет из его рук и быстро выхожу из магазина. Понятно, что он шифруется. Работа у нас такая, диверсионная.
        Глава 14
        Выйдя из магазина, я прочитал надпись шариковой ручкой на буклете с рекламой принтеров: «Кемпинг-парквэй, Гриффит-стрит 15 - 27, полночь». Как я понял, мне парень назначил свидание. Что ж, это место я знаю. Те самые пригородные трущобы с трейлер-парками, куда недавно сам отвозил погулять рыжеволосого бомжонка. Неприятный район, но придется туда ехать, да еще и углубляться в самое сердце этих трущоб, судя по адресу.
        Тут внезапно вспомнил, что же такое «Детройт-22». Оказывается, я сказал парню пароль для экстренной связи, означающий, что я на грани провала, нахожусь в бегах и нуждаюсь в экстренной помощи с убежищем, чтобы там отлежаться какое-то время, пока мне не подготовят новые документы и пути отхода. Интересная ситуация. Теперь понятно, что парень разволновался. Впрочем, новые документы мне на самом деле очень пригодятся.
        Легенда Джима Рассела, хотя я ее и не помню, рассыпалась вместе с моим бегством из больницы. Но и Альфредом Лемавски мне долго оставаться небезопасно. Покойника, разумеется, рано или поздно идентифицируют и введут данные во все базы. Так что чистый идентификационный номер социального страхования и новые водительские права мне совсем не помешают. А ещё очень хотелось бы получить консультацию от хакера по людям с чипами в головах. Интересно, что он скажет о микросхемах, вживленных прямо в мозги?
        Хакер, конечно, понервничает несколько часов, но, в сущности, для меня пока все складывалось не так уж плохо. Несмотря на значительные дыры в собственной памяти, я сумел добраться до того, кто поможет мне. Учитывая все эти новые обстоятельства, я скоординировал собственный план атаки на завод по сжижению природного газа. По моим прикидкам, если все пройдет так, как я задумал, то к полуночи ни завода СПГ в порту, ни газохранилища при нем не останется, а на их месте разгорится огромный пожар. И тогда возможность отсидеться в безопасности станет для меня очень актуальной и своевременной.
        Воплощая намеченный диверсионный план, я сначала купил себе в ближайшем торговом павильоне, торгующем дешевой одеждой и аксессуарами, большую брезентовую сумку, просторную серую толстовку с капюшоном и простую черную вязаную шапку, которая хорошо растягивалась. Сев в машину, я примерил получившуюся балаклаву, легко натянув вязаную шапочку до подбородка. Глядя сквозь неплотную вязку, я наметил нужные места, прищепнув их пальцами и прорезал маленькими ножницами сначала одно отверстие, а затем - другое. Когда снова примерил, из салонного зеркальца на меня смотрели два глаза на черной голове. Больше ничего в моей внешности наблюдатели не заметят. А если еще капюшон толстовки накину, да надену большие темные очки, то и очертания черепа никто понять толком не сумеет даже при тщательной компьютерной обработке кадров с видеонаблюдения.
        Но, пока время не пришло, и я снял шапку-балаклаву, засунув ее в бардачок пикапа. До основного мероприятия мне оставалось провернуть еще одно небольшое, но очень важное дельце. Вот только надо снова замаскироваться. Конечно, это перестраховка на грани паранойи, но лучше, чтобы даже внешность Альфреда Лемавски не попала в камеры того магазина, куда я направлялся. Потому, прежде чем снова выйти из машины, я приклеил достаточно длинную рыжую бороду.
        Пройдя пару кварталов, я купил яркую красную куртку и красную бейсболку. Задумка была простой, ведь красный цвет одежды в сочетании с рыжей бородой сразу бросится в глаза, а значит, если того парня, кто сделал покупку, начнут искать, то все свидетели запомнят какого-то бородатого фрика, похожего на одного из участников культовой рок-группы «ZZ Top», одетого в красное. А обломки того предмета, который я собирался приобрести, вполне могут найти уже после взрыва объекта. Тогда уже не копы, а федералы бросятся выяснять, кто же купил такую интересную вещь.
        Разнообразие всего, что можно приобрести за деньги, в этой исключительной стране всегда впечатляет. Никакого тебе дефицита, только плати. Когда я шел за покупкой, небо над городом быстро темнело. Повсюду начали зажигаться уличные фонари, оснащенные датчиками освещенности. Вспыхнула яркими световыми переливами и реклама над магазинами. И я шел в ее сторону, словно корабль к маяку.
        Пройдя еще квартал, я вошел в большой торговый центр. Меня интересовал отдел разных технических новинок и оборудования для съемок. Я спокойно поднялся на эскалаторе на второй этаж и зашел туда, а усатый продавец из латиносов помог мне выбрать недостающий элемент, необходимый для подготовки диверсии. Беспилотник с камерой, способной давать достаточно четкую картинку ночного пейзажа, обошелся мне довольно дорого. Но вещь, без сомнения, очень полезная, тем более, что имелось управляемое устройство для подъема и сбрасывания небольших грузов, весом до пяти фунтов. А два килограмма взрывчатки, если точно ее сбросить куда надо, будет вполне достаточно для моего замысла.
        Но, продавец никак не хочет отставать, навязчиво предлагая сразу же зарегистрировать квадрокоптер. Я отказываюсь, соврав, что покупаю вещь в подарок другу, поэтому регистрировать, мол, будет уже другой человек. Продавец предупреждает, что полеты беспилотных летательных аппаратов без регистрации запрещены, иначе владельцу грозит большой штраф. Видя, что я направляюсь к выходу, он продолжает увещевать меня на прощание:
        - Сэр, не забудьте сказать вашему другу, пусть он обязательно зарегистрирует эту вещь прежде, чем начинать полеты. Нужно всего лишь внести данные в электронном виде…
        - Обязательно! - отвечаю я, выскакивая с покупкой из магазина.
        Иду с большой упаковкой обратно к автомобилю и отъезжаю в промзону. Там нахожу подходящий пустырь, где буду осуществлять пробный запуск. Сейчас уже темно, большинство предприятий работу закончили, кроме тех, которые трудятся круглосуточно. Большинство работяг разъехались по домам, и потому в промышленном районе города немноголюдно.
        Распаковываю свою покупку в машине и, используя адаптер, о котором тоже позаботился, сразу закупив все необходимое, ставлю запасной аккумулятор на подзарядку. А тот, который в комплекте, хранит еще часть заряда, достаточную для осуществления пробного полета. Вместо взрывчатки пока подвешиваю к зажиму квадрокоптера обыкновенный пакет, куда тут же набираю камешков с пустыря примерно подходящей массы.
        Вокруг никого, да и видеокамеры здесь не висят. Всего-то три тусклых фонаря на бетонных столбах возле пустыря торчат вдоль дороги на приличном расстоянии друг от друга, почти ничего не освещая. Я активирую пульт управления с небольшим экраном, куда транслируется картинка от камеры, и в свете фар пикапа беспилотник взмывает ввысь. Красиво подмигивая разноцветными огоньками, он кружит в темноте почти бесшумно.
        Направляю квадрокоптер джойстиком к ближайшему фонарю и произвожу маленький эксперимент, набирая высоту и корректируя положение квадрокоптера. Когда аппарат зависает точно над фонарем, я нажимаю кнопку и произвожу сброс прямо на стеклянный колпак с электрической лампочкой. Два килограмма камней, точно сброшенных с приличной высоты, делают свое дело. Осветительный прибор лопается, и свет на вершине бетонного столба гаснет. То, что надо. Вот только опознавательные огни следует отключить. Возвращаю аппарат на точку старта и после посадки проделываю с ним маленькую операцию с помощью отвертки и кусачек. Теперь следующий полет будет уже без иллюминации.
        Когда возвращаюсь в город, мне снова хочется есть. Удовлетворяю свой голод в закусочной быстрого питания, расположенной поближе к объекту. Жую гамбургер, понимая, что после совершения диверсии нормально поесть мне уже не придется по той причине, что пущусь в бега. Потому ловлю момент и стараюсь наесться так, чтобы не возвращаться к заботам о пропитании до самого утра. Пища нездоровая, но сытная. Впрочем, многие местные без гамбургеров и чизбургеров свое существование даже не представляют.
        Темнота вокруг сгущается. Южный вечер, плавно переходящий в ночь, в очередной раз берет город в плен. Сидя в закусочной и уминая очередной гамбургер, я терпеливо дожидаюсь, когда закончится вторая смена. После нее завод опустеет, а на его территории останутся только дежурные и охранники. Да и улицы постепенно пустеют. В поздний час в промышленной зоне, прилегающей к порту, обычным горожанам делать нечего. Это, фактически, одна из городских окраин. Там нет ни магазинов, ни красивой набережной с пальмами и подсветкой, где можно прогуливаться или сидеть в уютных кафе с видом на воду, а есть лишь длинный высокий бетонный забор вдоль шоссе, отделяющий от побережья океана полоску суши, на которой построены промышленные сооружения, обслуживающие порт.
        Завод по сжижению природного газа (СПГ) представляет собой одно из таких сооружений. Прямо к заводу подходит магистральный газопровод, газ из которого сжижают с помощью технологии, впервые примененной в США еще в 1940-м году, когда фирма «Hope Natural Gas» построила свою опытную установку, а уже на следующий год появились конкуренты из «East Ohio Fuel». Но, то ли конкуренция между двумя фирмами получилась не совсем честной, то ли конструкция не была достаточно продуманной, вот только один из резервуаров компании «East Ohio Fuel» емкостью почти две тысячи тонн взорвался уже через три года, причинив многомиллионный ущерб. И этот факт приостановил выработку СПГ на два десятилетия.
        Но, прошло время, и о катастрофе забыли, снова начав развивать отрасль постепенно. А в двадцать первом веке правители исключительной страны задались целью вытеснить русский природный газ с рынка Европы, заменив собственным СПГ, доставляемым через океан на специальных кораблях-газовозах. Вот только не учли они, что слабые места есть у подобных производств. Взрываются они иногда. Циклы сжижения небезопасны. Метан и пропан горючие и очень капризные. Достаточно небольшого взрыва, чтобы весь завод вспыхнул. Откуда я все это знаю? Изучал объект тщательно, готовясь к диверсии? Похоже на то. Вот только не помню, где и когда это было. Но, тем не менее, я подготовился неплохо.
        Время приближается к одиннадцати вечера, когда я подгоняю пикап к старой части портовой промзоны, притулившейся непосредственно к заводу СПГ с его резервуарами. Надеюсь, что они не пустые, а заполнены, как следует. Точно проверить я не могу, но достаточное количество газа точно должно иметься внутри, раз завод работает в две смены. Шанс будет всего один. Если взорву не там, где нужно, то и желаемого эффекта не достигну. Не хотелось бы впустую бабахнуть.
        Заброшенная часть промзоны отлично подходит для воплощения моих планов. Она огорожена не бетонным забором, а железным, проржавевшим и обветшалым. Накануне с холма в бинокль я приглядел кое-какие интересные детали, например, дыры в этом заборе там, где идет какое-то строительство. Вернее, велось. Потому что стройка выглядит заброшенной. Проникнуть туда не составит труда. Паркую машину поближе. Беру все необходимое, надеваю толстовку и шапочку-балаклаву, накидываю капюшон и с большой брезентовой сумкой на левом плече выхожу из пикапа. Иду по направлению к стройке, потом пролезаю сквозь дыру на территорию.
        Осматриваюсь, сжимая правой рукой оружие в кармане на всякий случай. Вокруг никого не видно и не слышно. Прямо напротив меня стоит каркас промышленного здания из железобетонных конструкций. Даже непонятно, что тут предполагали построить. Прохожу мимо поддонов со старым цементом в бумажных мешках, превратившимся в камень. Как диверсант, я обладаю полезным умением чувствовать опасность. Но, здесь ее не ощущаю. В этом месте просто никого нет, даже охрана отсутствует. Бывает такое, что начинает какая-нибудь компания строить сооружение, а потом банкротится. Вот и получаются такие заброшенные объекты, вроде этой стройки.
        Камер наблюдения тоже не замечаю, но, возможно, что охрана время от времени все-таки патрулирует место, раз и бомжи здесь почему-то не живут. Впрочем, спрятаться здесь негде. Ни крышу, ни перекрытий строители так и не поставили, а среди голых железобетонных столбов и балок ни от непогоды не спрячешься. Так что и для бомжей ценности заброшка не имеет. А для меня то, что надо. Обстановка подходящая. Отсюда и запущу в полет свой маленький летательный аппарат. Достаю его из большой сумки и привожу в готовность, привешивая к сбрасывателю самодельное взрывное устройство.
        Когда квадрокоптер взмывает ввысь, настает решающий момент. Я внутренне концентрируюсь на цели, а мои нервы напрягаются, словно взведенные боевые пружины. Но, тем не менее, я сохраняю спокойствие, хладнокровие и контроль за аппаратом, пристально глядя на маленький экран, куда транслируется картинка с камеры. Внизу вижу сначала самого себя, потом, по мере подъема, моя фигура теряется среди крупных коробчатых каркасных конструкций недостроенного здания. Потом внизу проплывает высокая ограда завода сжиженного газа, обрамленная поверху колючей проволокой и увешанная видеокамерами.
        Вот только о противовоздушной обороне владельцы завода СПГ почему-то не подумали. А зря. Мой квадрокоптер точно пикирует на цель, сбрасывая взрывное устройство в нужную точку. Раздается хлопок, следом за ним снизу вырывается пламя, а потом уже происходит вторичная детонация, похожая на землетрясение. Меня отделяют от эпицентра взрыва больше трех сотен метров. Но и этого недостаточно, потому что в мою сторону летит взрывная волна, несущая куски бетонного забора, металлические обломки резервуара и еще каких-то сооружений.
        Как же это я не предусмотрел собственное спасение? Впрочем, следуя инстинкту самосохранения, действую интуитивно и успеваю спрятаться за ближайший железобетонный столб недостроенной каркасной конструкции. Обломки и тучи пыли, поднятые ударной волной, летят мимо. Я же выбираюсь из укрытия контуженный, почти ничего не видящий и не слышащий, весь в пыли, в изодранной одежде, но живой. Вот только моя брезентовая сумка унесена взрывом в неизвестном направлении. Искать ее смысла уже не имеет. Надо спасаться самому, не теряя времени.
        Об опасности разрастания катастрофы напоминает ярко-оранжевый столб пламени, за секунды поднявшийся над заводом после взрыва. Внезапно вспоминаю, что на территории предприятия может рвануть еще много чего. Вот-вот взлетят на воздух два других резервуара и промышленные установки для газового сжижения. Даже огромный корабль, стоящий под погрузкой у причала газового терминала, может сдетонировать. Из-за ярко вспыхнувшего пожара вокруг быстро становится светло, как днем. А еще и нарастает жар в воздухе. Все это напоминает разверзшийся ад. Надо убираться отсюда немедленно, пока район не успели оцепить.
        Пролезать обратно сквозь заборную дыру нет необходимости по той причине, что весь старый железный забор тоже унесло волной взрыва. Это, пожалуй, к лучшему. Бегу к пикапу со всех ног. Успеваю запрыгнуть в машину, завести мотор и рвануть с места до того, как по всему городу начинают выть сирены. Через несколько минут подоспеют полицейские, пожарные и парамедики. Не дожидаясь всех этих профессионалов, выезжаю на пригородное шоссе и жму на газ. Теперь осталось лишь добраться до трейлер-парка. А там уже для меня не составит труда затеряться среди трущоб. Тем более, что там мне назначена встреча с нашим агентом-хакером.
        Глава 15
        Я гнал машину в сторону трущоб, а сзади над городским портом все разрасталось в ночи оранжево-алое пламя, которое я наблюдал в зеркала заднего вида. Вскоре рванули и остальные резервуары, разрушив взрывными волнами почти половину портовых сооружений. Огонь перекинулся и на огромный корабль-газовоз, который тоже вскоре взорвался, еще больше усугубив ситуацию. Пожар быстро распространялся уже на весь порт. И суда, пришвартованные к дальним пирсам, спешно покидали портовую акваторию в поисках спасения от огненного ада, разверзшегося на берегу.
        Повсюду продолжали выть сирены. Вся городская полиция и прочие службы быстрого реагирования спешили к месту катастрофы. По радио в машине я слушал уже прямую трансляцию какого-то ушлого репортера с места событий, оказавшегося там раньше других. Журналист бойко комментировал разворачивающуюся спасательную операцию в прямом эфире. От него я узнал, что, по предварительным данным, на заводе СПГ и прилегающей территории от взрывов пострадали не менее трехсот человек. Но, количество убитых и раненых еще только уточняется. И никто пока не догадывался о причинах столь масштабной аварии. А ведь это я стал автором столь грандиозного фейерверка! Свою работу диверсанта я выполнил четко.
        Конечно, чисто по-человечески, мне было в глубине души даже немного жалко тех работяг и охранников, которые погибли на своих рабочих местах по причине взрыва. Но, они стали всего лишь сопутствующими жертвами этой войны, развязанной не мной и не нами, а правителями исключительной страны, которые натравили друг на друга два братских народа, накачивая оружием своих марионеток, чтобы они стреляли в нас и в наших детей, разрушая много лет артиллерией мирные города Донбасса. И потому я не чувствовал никаких угрызений совести. Я просто мстил за своих близких, нанося ущерб врагам на их территории там, куда мог дотянуться.
        Глядя на собственноручно устроенный убийственный «фейерверк», лишь волна злорадства переполняла меня, заглушая все остальные чувства. В этот момент я внезапно вспомнил имя своей маленькой дочери, погибшей под обстрелом в Донецке, когда вражеский снаряд залетел прямо в нашу квартиру. Ее звали Леночкой. И моя молодая и красивая жена Полина погибла в тот момент вместе с ней. Их обеих разорвало в кровавый фарш. Я же в то роковое утро находился на службе, потому и спасся. И теперь, когда вся эта картина снова всплыла перед моими глазами, наполнив сердце болью и яростью, никакой пощады врагам от меня ждать точно не стоит.
        Путь до трейлер-парка не занял много времени. Промзона городской окраины промелькнула быстро, а дальше налево от шоссе между океаном и дорогой примостился трейлерный городок, а направо, напротив него, находилась свалка. Очертания пейзажа в ночи просматривались благодаря зареву, подсвечивающему небо. Фонарей же здесь было минимальное количество. Но, поскольку я уже проезжал по этой местности в светлое время, то окрестности представлял себе достаточно хорошо.
        Теперь настало время избавиться и от пикапа. И я решительно загнал машину в какие-то развалины, притулившиеся возле городской помойки, представляющей собой холм приличных размеров, состоящий из мусора. С противоположной стороны этой «достопримечательности» местного рельефа притулилось кладбище старых машин и заводик по переработке отходов, который работал круглые сутки, посылая горелую вонь в атмосферу ближайших пригородов и отравляя «дыханием» своих труб даже вполне приличные районы. А, поскольку ветер здесь дул постоянно со стороны океана, то обоняние обитателей трущобного городка из вагончиков как раз почти не страдало от близости свалки. И это, пожалуй, был один из немногих плюсов для жителей этого района трейлеров.
        Забрав из пикапа все необходимое и сунув это в небольшой рюкзачок, я мысленно прощался с весьма неплохим автомобилем, выручившим меня в трудный момент, поджигая в качестве фитиля тряпку, пропитанную бензином, с таким расчетом, чтобы бензобак рванул не раньше, чем я отойду на безопасное расстояние. За развалинами какого-то предприятия, отделенного высоким забором, с дороги не было видно, что горит автомобиль. Просто раздался хлопок и что-то вспыхнуло сзади заброшенного здания. Но, источник огня оставался скрытым от глаз проезжающих. И вряд ли кто-нибудь мог логически связать этот сравнительно небольшой костер с одиноким путником, неторопливо бредущим по обочине вдоль шоссе.
        Вскоре горящий пикап остался достаточно далеко позади. Я специально уничтожил машину не очень близко к району трейлеров, чтобы никто не подумал искать меня там. Обычная профессиональная паранойя. Но, диверсанту всегда лучше перестраховаться, особенно, если он заметает следы. Дальнейший путь мне предстояло пройти пешком в темноте, разбавляемой светом нескольких тусклых фонарей, заревом пожара, повисшим над портом, и светом звезд в вышине черного южного неба. Впрочем, дымка дневного смога, остывающего и опускавшегося к самой земле, постепенно создавала довольно плотный туман, который пока не мог разогнать даже легкий ветерок, дующий с океана.
        После автомобиля, оборудованного кондиционером, воздух снаружи казался мне пыльным и душным. Я брел по обочине, а по шоссе мимо меня проносились машины на приличной скорости. Несмотря на позднее время, трафик все еще оставался довольно плотным. Отработав положенное за день и закончив на сегодня дела в городе, люди спешили к своим загородным домам, чтобы, переспав ночь в покое, снова с раннего утра окунуться в привычную повседневную суету. В основном, то были представители среднего класса, спешащие в свои коттеджные поселки, расположенные на природе гораздо дальше от города, нежели убогий трейлер-парк, приютившийся в пригороде сразу же за промзоной и напротив свалки. Но, в этой близости к городу состоял еще один плюс района домиков-вагончиков, ведь его обитатели имели возможность значительно экономить на транспортных расходах.
        Многим людям, которые насмотрелись кинопродукции местной «империи грез», кажется, что колесить по стране на трейлерах в поисках лучшей жизни очень романтично. Но, на самом деле, трейлерное существование люди выбирают для себя вовсе не по причине жажды путешествий. В исключительной стране так живут многие миллионы небогатых граждан, пытаясь экономить свой скромный бюджет. Свой дом или даже маленькую квартирку тут могут позволить себе далеко не все. А собственный трейлер все-таки лучше, чем положение бездомного.
        И, разумеется, далеко не все обитатели подобных районов потеряли надежду на лучшее. Есть те, кто, живя в подобном временном жилище и экономя на всем, пытаются скопить первоначальный взнос, который потом заплатят за собственное жилье, взяв ипотеку. Обычно, это молодые люди из бедных семей или эмигранты. Многие из них поначалу действительно верят в романтику, в собственную трудоспособность и в удачу. Но, с возрастом иллюзии рассеиваются. Молодежь стареет, заводит семьи, а нужную сумму скопить все никак не получается. И чем больше рождается детей, тем меньше денег удается откладывать. Потому, за исключением отдельных счастливчиков, которым удается пробиться на хорошо оплачиваемые места или преуспеть иными способами, большинство бывших молодых романтиков остаются обитателями трейлеров на долгие годы, а то и на всю жизнь, постепенно спиваясь от безнадеги или подсаживаясь на наркотики.
        Конечно, далеко не все жители подобных районов погрязли в алкоголизме или наркомании, но подобных персонажей тут встречается гораздо больше, чем в других местах. Может быть, потому что все здесь на виду. Трейлеры стоят довольно плотными рядами друг перед другом. И вся жизнь людей, населяющих их, открыта для любопытных взглядов. При желании соседи легко могут подслушивать и подсматривать друг за другом. Заборы тут ставить не принято. Да и земля под трейлером не собственная, а лишь арендованная, принадлежащая либо штату, либо просто частнику. И за аренду места надо платить, хотя совсем не так много, как за обычное съемное жилье.
        Еще одну категорию жителей подобных мест составляют немолодые люди, выброшенные на обочину жизни стечением трудных жизненных обстоятельств. Встречаются тут те, кто потерял работу по причине возраста. Некоторые попали в неподъемные долговые обязательства, например, взяв кредит на операцию, стоимость которой не покрыла медицинская страховка. Есть и такие, кто банально не смог выплачивать ипотеку, лишившись жилья и попав на проценты. В трейлерах часто ютятся и просто лентяи, предпочитающие жить на пособие и подачки от благотворительных фондов.
        Здесь есть разные люди, как и везде, но неудачников в трейлер-парках все-таки побольше, чем в других местах, не считая лишь те заброшенные развалины, где обитают настоящие бомжи. А, поскольку у многих трейлерщиков жизнь не складывается, то и в криминал они уходят. Тут небезопасно, а население отличается хамством. Потому зажиточные обитатели престижных районов презрительно зовут жителей подобных поселений «трейлерным мусором».
        Сам трейлер совсем не бесплатный. В зависимости от модели и размера, он может стоить от нескольких тысяч за старый и маленький до сотни тысяч за новый, большой и комфортный. Но, большинство живет в трейлерах средних габаритов, купленных за двадцать-тридцать тысяч. В комплекте уже и вся встроенная мебель. Жить вполне можно. А налог за недвижимость платить не нужно.
        После покупки вагончика его пригоняют в выбранное место и подключают к коммуникациям, доступность которых определяется наличием соответствующей инфраструктуры. В некоторых трейлерных парках нет ничего, кроме электричества, а газ в баллонах и воду в канистрах приходится привозить. Здесь же, по причине близости к городу, имелись, вроде бы, все удобства, не только газ, электричество, водопровод и канализация, но даже кабельное телевидение и интернет.
        Приближаясь к улице Гриффит-стрит, вдоль которой по обе стороны плотными рядами стоят вагончики, я понимаю, что ходить по вечерам в подобных районах не рекомендуется. Особенно, если ты не местный. Обкуренные дебоширы встречаются тут довольно часто. Но, я не из робких. Да и два автоматических пистолета, рассованные по просторным карманам, всегда готовы к бою. Правда, этим вечером я совсем не настроен вступать в перестрелку. Если только в самом крайнем случае необходимой обороны. Мне же сейчас нельзя палить явку.
        Потому стараюсь делать вид пофигиста, когда меня обступают в темноте под фонарем, торчащим возле единственного районного магазинчика, какие-то молодые темнокожие парни наглого вида. Я просто сохраняю спокойствие, смотрю сквозь них, проходя мимо и не вступая в разговоры. Они ругаются мне в след, обзывают, но ничего не предпринимают. Да и что взять с человека в грязной изодранной одежде и с лицом, испачканным копотью?
        Понятно, что заработок у этих парней криминальный. Похоже даже, что грабежами они зарабатывать не гнушаются. Но и эти начинающие гангстеры хотят заполучить добычу, стоящую приложенных усилий, а не какого-то нищего бродягу. Что у бродяги ценного? А неприятностей можно огрести не меньше, чем от гораздо более перспективной добычи. Потому я их, конечно, мало интересую. И они меня пропускают, не делая попыток догнать и причинить вред.
        Я с трудом высматриваю в темноте номера. К счастью, на некоторых вагончиках они имеются. Откуда-то слышатся звуки домашних скандалов. В одном из трейлеров хозяин орет на жену. В другом - все наоборот. Жена во весь голос кричит на мужа. В третьем вагончике оба родителя ругают ребенка. Вот только собаки нигде не лают, да и кошки не попадаются. По прихоти ни то муниципальных властей, ни то частного владельца всего земельного участка, домашних животных на территории этого трейлер-парка держать запрещено, о чем предупреждают плакаты при входе, грозящие нарушителям немаленьким штрафом. Хорошо еще, что комендантского часа нету.
        А то владельцы земли и такое могут придумать. И где же тут та самая свобода для обычных жителей? Кто богаче, тот и навязывает свои условия другим. Вот и все, что нужно знать про свободу и демократию в исключительной стране. Это только для тех дурачков, которые сюда еще не переехали, но мечтают продавать свой труд и талант за зеленые бумажки местным олигархам, транслируется на весь мир бесконечная пропагандистская реклама свободы и демократии, а на деле здесь все решает количество денег, впрочем, как и везде. Демократия - это власть демократов, политиканов, дорвавшихся до власти, а не народа. Да, народ участвует в выборах, но, на этом все полномочия простых людей и заканчиваются. А выбранные «слуги народа» мгновенно превращаются в правящих господ, которым на интересы обычных избирателей наплевать. Все предвыборные обещания - не более, чем шоу для простаков. У кого оно получается зрелищнее, тот и привлекает большее число голосов. Цирк, одним словом, а не демократия.
        Фонари на Гриффит-стрит стоят редко. Но, их тусклого света мне достаточно, чтобы разглядеть кучи хлама возле трейлеров, мимо которых я прохожу. Какие-то старые ботинки, зонты, поломанные велосипеды и мопеды, цветочные горшки с увядшими растениями, тазы, кастрюли, сковородки, канистры, коврики и циновки тут буквально на каждом шагу. Жители беззастенчиво располагают снаружи своих скромных жилищ то, что не помещается внутрь. Паркуют между трейлерами и автомобили. В основном, старые развалюхи.
        Наконец-то нахожу нужный номер. Вот только этот трейлер заперт. Да и стоит он в конце линии среди таких же запертых вагончиков. Но, ошибки быть не может, о чем свидетельствуют цифры, нарисованные черной краской снаружи и выцветший от времени. К трейлеру, возвышающемуся над землей больше, чем на полметра, приставлено крыльцо из трех ступенек. Не металлическое, а деревянное, самое обыкновенное и грубо сколоченное. Интуиция подсказывает мне пошарить под нижней ступенькой. Там и нахожу ключ.
        Отперев дверь, я вхожу внутрь. Тусклый свет от ближайшего фонаря, стоящего метрах в тридцати, падает внутрь сквозь незашторенный верх окна. Этого достаточно, чтобы разглядеть обстановку. Прямо у входа справа маленькая кухонька с электрической двухкомфорочной плитой и со стойкой бутилированной воды, а напротив нее стоит стол с двумя сидениями, который служит столовой. Свободной площади очень мало. Но, есть маленький письменный стол и спальная зона с большой кроватью. С другой стороны помещения имеются и удобства. Санузел оборудован маленькой душевой кабинкой, унитазом и раковиной с краном. Как временное жилье сгодится. Хотя ничего из вещей внутри нет, кроме пустой мебели, на которой лежит толстый слой пыли. Значит, этим явочным помещением давно не пользовались.
        Время, назначенное хакером для встречи, еще не пришло. И у меня есть возможность спокойно посидеть в темноте и проанализировать собственные действия. Не допустил ли я ошибок при отходе? Вроде бы, все обошлось. Никто за мной не следил. А видеокамеры на этом направлении вывешены лишь на самых важных перекрестках.
        Вот только гопота, встретившаяся у магазинчика при входе в район, немного настораживала. Если не пошли на обострение прямо сейчас, то могут попробовать напасть на меня в следующий раз. Кто знает, какое у этих парней будет настроение? Вступать в конфликт мне не хочется. Иначе застрелю еще шесть или семь человек. А это лишнее в моем положении. Мне же, наоборот, нужно постараться не привлечь никакого внимания к собственной персоне. Но чужак, появившийся в районе, всегда привлекает внимание подобных местных парней, околачивающихся у магазина в поисках приключений.
        Глава 16
        Внутри трейлера я сидел в темноте, даже не пытаясь попробовать включить свет. Достав из кармана автоматический пистолет, сжимая оружие в руке, я почему-то не решался прикоснуться к выключателю. Словно бы боялся в этот момент, что вагончик заминирован, и от моего прикосновения может произойти взрыв. Но, на самом деле, я опасался привлечь внимание, если свет все-таки загорится. Хотя, если наблюдение за объектом установлено заранее, то те, кто наблюдают, уже, разумеется, видели, как я вошел внутрь.
        Совсем не факт, что вагончик, выглядящий давно заброшенным и нежилым, отключен от электросети. Обычно, за явочные квартиры платят вовремя, чтобы никто ничего не заподозрил. Впрочем, этот трейлер, как я понимал, был выбран не зря в дальней части улицы, в окружении нескольких таких же пустых вагончиков, где в данный момент никто не проживал. Возможно, что и они специально арендованы на подставных лиц. Во всяком случае, при таком положении можно контролировать подходы, и есть возможность незаметно уйти ни в сторону шоссе, откуда пришел я, а на дорогу, идущую параллельно пляжу, тянущемуся вдоль океана.
        После экстренного бегства с места диверсии я все никак не мог снова обрести ту самую спокойную уверенность, которая так необходима любому профессионалу. Меня лихорадило. Организм требовал новой порции лекарств, которые, как назло, закончились. Возможно, как следствие этого, очередной приступ паранойи навалился на сердце свинцовой тяжестью неоформленного чувства опасности, когда знаешь, что враги повсюду, и они преследуют тебя, чтобы уничтожить, а ты сам ничего не можешь с этим поделать, лишь терпеливо ждешь, когда и откуда нападут супостаты. Моя левая нога болела. Да и все тело после взрыва ныло, словно меня избили. В глазах до сих пор плавали красные круги. Слух все еще не восстановился, и слышал я как будто бы сквозь вату. После контузии голова кружилась и подташнивало, а внутри нее под титановой пластиной где-то внутри мозга возникало неприятное ощущение тяжести и распирания.
        Я поймал себя на том, что избегаю дотрагиваться до этого неживого места на голове, хотя металлическую пластину, как инородное тело, чувствовал постоянно и никогда не забывал про нее. Странная отметина на черепе, да еще и кожа вокруг нее постоянно зудит. Но, я все-таки терплю и стараюсь не чесать свой затылок. Это ж надо, как меня угораздило! И как только вообще жив остался с таким ранением головы? Не удивительно, что так мало помню из своего прошлого. Хорошо еще, что в критические моменты какие-то обрывки воспоминаний всплывают из подсознания, словно подсказки от того моего внутреннего двойника, который забыт. И только иногда ему удается достучаться до моего сознания и подкинуть что-нибудь из того прошлого, когда я был им. Теперь же, забыв большую часть своей жизни, я сделался уже совсем другим человеком. Моя личность претерпела существенные изменения. Ведь память о прошлом влияет и на личность, и на восприятие настоящего. Я отдаю себе в этом отчет, но изменить что-либо не в силах. Потому просто приспосабливаюсь жить дальше в своем новом состоянии частичной амнезии.
        Меня немного радовало, что хоть недавняя память, накопленная уже после побега из больнички, пока ни разу не подводила. Но это имело и обратную сторону, в голову лезли очень четкие неприятные воспоминания последних суток. Перед моими глазами снова вставали загадочные люди-дроны с микросхемами в затылках. И я знал, что они тоже охотятся за мной, как и многие другие. Но, если федералы, копы и мафиози, которым я, понятное дело, успел насолить в силу своей профессии диверсанта, хотя и не помню, где, когда и как именно, идут по моему следу по вполне логичным причинам, то чего от меня хотят эти чипированные? Да и вообще, мне непонятно, люди они или нелюди какие-то, вроде зомби?
        Что за сообщество такое мутантов с имплантами в головах обнаружилось в исключительной стране? Ответов у меня не имелось. Потому с еще большим нетерпением я ждал связного. Я не помнил его имени и даже кодовой клички, но откуда-то точно знал его специализацию, что он именно диверсант-хакер, а не снайпер или подрывник. А раз так, то он обязательно разберется с предназначением трофейной микросхемы, извлеченной из головы одного из врагов. Прежде, чем спалить пикап, я прихватил с собой это веское материальное доказательство. И хороший специалист, знающий специальную технику, конечно же, поймет, что это, хотя бы в общих чертах определит назначение подобного чипа, имплантируемого прямо в мозг.
        Минуты ожидания ползли медленно. И я, конечно, думал и о Джесси, теперь уже точно зная, что эта местная девушка напоминала внешне мою погибшую жену Полину, чем и привлекла мое внимание. Фигура, рост, волосы и глаза были почти идентичными. Вот только Полина, конечно, была на лицо миловиднее. Но, в Джессике присутствовала гораздо более развитая сексуальность. Она, в отличие от покойницы, никогда не сдерживала себя в страсти. Этим меня и завлекла в свои женские сети. И теперь я серьезно запал на нее. За что, конечно, себя сильно ругал в душе, ведь отношения становились не просто обузой для моей деятельности, но и потенциальной опасностью. И я четко понимал это.
        Вот только отказаться от продолжения общения с девушкой не мог. Эта страсть больше походила на тягу наркомана к наркотику, чем на настоящую любовь. Глубины чувств между нами не было. По крайней мере, с моей стороны. Но, я хотел быть с Джессикой, и ничего не мог с этим поделать. В эту минуту я ощущал, как она ждет меня в маленьком домике на краю кукурузного поля и вспоминал выражение ее глаз при расставании. Выражение любви и преданности. Возможно, что Джессика ко мне и испытывала нечто подобное, раз довольно легко согласилась жить даже с гангстером, поверив в мою легенду, сочиненную на ходу.
        Внезапно моя паранойя распространилась и на девушку. Мозг пронзила мысль, что она в этом арендованном домике на отшибе совершенно беззащитна. В сущности, проникнуть на ранчо Уиткинсов мог любой негодяй. Никакой охранной сигнализации там не имелось, а соседи рядом не проживали. И кто угодно мог воспользоваться этим обстоятельством. Не обязательно даже какой-нибудь маньяк, а просто обыкновенный грабитель мог без труда залезть в дом, избить Джессику, изнасиловать ее, а потом пырнуть ножом или же пристрелить. Ведь в этой исключительной стране преступников очень много, и каждую секунду где-нибудь на ее обширных просторах кого-нибудь избивают, грабят, насилуют и убивают.
        Холодный пот выступил на моей спине. Ну, что еще за дурацкие мысли? Неужели же я в нее на самом деле втюрился, что теперь даже опасаюсь оставлять одну и выдумываю разные небылицы от волнения? Хотя, после нападения на нее того негра основания для опасений имелись совершенно реальные. Ведь те, кто ищут меня, могут снова выйти на девушку. Да и разных неприятных случайностей исключать нельзя. Потому я решил, что, как только вернусь, обязательно приму меры, серьезно подумаю о том, как обезопасить Джессику от возможных нападений. В конце концов, раз она решилась жить вместе с гангстером, то пусть и защищать себя учится. Научу ее для начала стрелять и вооружу пистолетом, чтобы могла дать отпор хотя бы обычному грабителю. Противодействовать профессионалам она, конечно, вряд ли сможет, но это будет все-таки лучше, чем ничего.
        Немного успокоившись насчет перспектив безопасности своей сожительницы, я напряженно вглядывался в дешевые наручные часы китайского производства, которые прикупил накануне, до диверсии, когда заходил в торговый центр за квадрокоптером. Время двигалось к полуночи, а никто не появился. Все также внутрь трейлера через верхнюю часть окошка падал косой луч тусклого света от ближайшего уличного фонаря. А снаружи уже стояла тишина. Даже никаких соседей слышно не было. Люди ложились спать, чтобы, немного отдохнув, завтра снова отправиться на работу или же, если ее нет, и дела совсем плохи, то пойти в благотворительную столовую на бесплатный завтрак. А если проспишь, то и бесплатного завтрака не достанется.
        Стрелки часов прошли отметку полуночи и показывали десять минут первого, когда послышался звук мотоциклетного мотора. Он быстро приближался. Я осторожно выглянул из окошка, держа оружие наготове. Но, мотоциклист в шлеме с затемненным стеклом даже не стал глушить мотор, а быстро положил на крыльцо трейлера картонную коробку и тут же уехал. Было похоже на то, что мне доставили посылку. Все говорило о том, что хакер не захотел пообщаться со мной лично, а прислал нечто с курьером. Впрочем, я вспомнил о понятии конспирации. Не хочет он светить наш контакт. Поступает правильно, по инструкции. Ведь диверсионная сеть построена таким образом, чтобы исполнители не знали друг друга. И на нескольких исполнителей приходится всего лишь один связник, он же куратор, тот самый хакер.
        Очень осторожно я высунулся из трейлера и внимательно осмотрел упаковку. Возможно, что там внутри взрывное устройство. Может, меня просто решили убрать, чтобы избежать лишних хлопот? Если есть опасность для всей диверсионной сети, что кто-то из исполнителей раскрыт, то могут и убить своего. Из благих намерений, чтобы спасти остальных агентов. Потому что давно известно, что мертвый уже не предаст. От этих мыслей меня снова бросило в холодный пот. В конце концов, сказав себе: «Была не была!» и понадеявшись, что все-таки еще не утратил доверия у конторы, я осторожно развернул упаковку. Внутри оказался ноутбук с модемом доступа к интернету и больше ничего.
        Я взял компьютер и поставил перед собой. Когда включил, экран засветился, но программная оболочка требовала ввести пароль. Наугад набрал все тот же, который помнил: «Детройт-22». И это сработало! Ноутбук заработал, операционная система загрузилась успешно. Мне с курьером прислали прибор для безопасной связи. Посередине экрана «рабочего стола» находился ярлык с номером 123 с изображением лихого ковбоя с револьвером. Я нажал на значок и запустил программу. Сразу вспомнил, что это и есть та самая игра, внутри которой находится чат для общения на крайний случай.
        Когда игрушка загрузилась, то оказалось, что там уже есть готовый персонаж, которого никуда не надо прокачивать, а все, что нужно, так это просто зайти в нужный чат, для чего просто надо подойти к другому игровому персонажу и вступить с ним в диалог. Игра была сохранена в локации какого-то салуна с антуражем Дикого Запада. Как только мой персонаж активировался, я начал оглядывать виртуальное пространство его глазами. Здесь я был ковбоем по имени Джон Тейлор, так значилось над зеленой полоской внизу экрана, обозначающей здоровье. Я вспомнил, что сочетанием клавиш можно легко переключать вид от первого лица и от третьего, когда камера как-бы смотрит не из глаз героя игры, а сверху и сбоку. Мой персонаж имел короткую рыжую бородку, усы, острый нос, яркие зеленые глаза, широкополую шляпу черного цвета, кожаные куртку и штаны, высокие сапоги и два револьвера в кобурах, подвешенные к широкому поясу с каждого бока.
        В этом заведении было довольно много посетителей. Виртуальное пространство наполнял очень реалистичный эффект табачного дыма. Вдоль стены за длинными деревянными столами, сколоченными из простых досок, сидели такие же ковбои, вроде моей виртуальной копии. Они курили и пили что-то из больших кружек. В противоположном углу рядом с барной стойкой двое парней мексиканского вида играли на гитарах и пели хриплыми голосами какую-то простенькую песенку в стиле кантри.
        Зал был отделан деревянными панелями. Розоватый свет закатных лучей падал внутрь помещения наискосок через высокие окна, забранные решетками. Некоторые клиенты заведения сидели отдельно от шумных компаний за маленькими столиками на простых табуретках. Женщин не было. Только мужчины сурового вида. Даже единственный официант походил на ковбоя. И я взглядом пытался найти среди этих нарисованных людей того единственного, с которым мне следует вступить в диалог. Я направил персонажа к барной стойке, за которой виднелись ряды из бутылок, расставленных на фоне старого зеркала, помутневшего и треснувшего в нескольких местах. И там, где сходились трещины, явно просматривались места от попадания пуль, что, вероятно, по задумке дизайнеров, подчеркивало опасность этого места, где выяснения отношений с перестрелками между посетителями не являлись редкостью, а были просто элементом игры.
        Никаких табуретов возле барной стойки не просматривалось. Но рядом, облокотившись на деревянную поверхность, уже стояли двое немолодых искателей приключений. Ведь каждый, кто заходит в подобную игру, ищет приключений, не так ли? Потому ожидать от любого персонажа подвоха обычное дело. Седые усы обоих мужчин топорщились, словно настоящие, даже взгляды их казались агрессивными и колючими. Хотя все в этом мире и было рисованным, но художники, определенно, очень старательно отнеслись к работе.
        Напротив меня появился бармен, тоже немолодой, с поредевшими седыми волосами, сквозь которые явственно проглядывала лысина. Вокруг его серых глаз пролегли глубокие морщины, а не слишком гостеприимный взгляд не сулил случайному посетителю хорошего сервиса. Он гаркнул: «Заказывай или проваливай!» Я же с недоумением рассматривал их всех, силясь вспомнить, с каким же из персонажей я должен вступить в диалог, чтобы связаться с хакером, когда неожиданно начала разворачиваться игровая ситуация.
        Один из мужчин, пьющих за стойкой, обернулся и уставился прямо на меня. Потом внезапно громко сказал: «Я узнал тебя! Ты же тот самый Тейлор! И за твою голову назначена награда!» На его слова обернулся и второй. И тут я заметил, что у него на груди блестит медная шестиконечная звезда шерифа. Этот выкрикнул: «Эй, Тейлор, без глупостей! Ты арестован! Немедленно выкладывай на стойку свое оружие!» Одновременно его рука потянулась к кобуре.
        Не знаю, зачем я это сделал, но пальцы сами дернулись по клавиатуре, после чего мой персонаж выхватил оба револьвера и начал стрелять. Похоже, внутри меня подсознание пожелало немедленно выплеснуть все накопившееся в реальности напряжение последних суток в виртуальном мире. А тут еще мой персонаж оказался достаточно прокачанным, отлично владел оружием и стрелял точно, за секунды укокошив шерифа и его собутыльника, отчего все остальные посетители салуна тоже вскочили с мест и схватились за оружие.
        Теперь по сюжету игры я, то есть ковбой Тейлор, скорее всего, должен был, отстреливаясь, прорываться к выходу, где за окном четко просматривался высокий силуэт быстроногой лошади, которая унесла бы моего героя подальше от этого места, куда-нибудь в другую локацию, например, в прерии. Но, не сложилось. Несколько вражеских пуль попали в нарисованное тело Джона Тейлора, отчего полоска его здоровья сразу сильно уменьшилась, окрасившись в красное, движения персонажа замедлились, а перед взором камеры появилась кровавая пелена, прозрачность которой стремительно уменьшалась. Судя по всему, Тейлор должен был вот-вот умереть.
        Вдруг бармен внезапно проорал ему прямо в ухо: «Так ты будешь заказывать выпивку, или нет?» И только тут я вспомнил, что начать диалог должен был именно с ним. Отвлекшись от перестрелки, я успел курсором перевести взгляд героя на бармена и щелкнуть его прежде, чем меня убили в игре. Время в виртуальном пространстве остановилось, а внутри всплывающего диалогового окошка появилась знакомая надпись «Детройт-22».
        Глава 17
        Хакер, то есть виртуальный бармен, задавал вопросы, а я отвечал и достаточно подробно рассказывал о своем положении, если не считать того, что приходилось набирать текст, а не говорить. Конечно, я уже отвык от клавиатуры, да и тексты писать совсем не мастер, потому изложил все свои приключения последнего времени довольно коряво. Но, самую суть все-таки отразил. Не стал я скрывать и про потерю памяти. Ведь куратор-хакер является моим непосредственным начальником. А командир обязан знать всю правду о состоянии своих бойцов.
        Во время этого виртуального диалога в моей больной памяти даже всплыло его настоящее имя. И я назвал куратора Сергеем, что, конечно, запрещено инструкциями. Но, в конце концов, мы же оба из Донецка. Земляки из боевого братства, воевали вместе не один год. А вообще-то он программист по специальности. Просто этот Серега пошел в ополчение, как и я сам.
        Вот какие подробности я вспомнил, написав ему короткой строчкой. И он не возразил, как бы молча подтвердив, что все это не бред моего воспаленного мозга. Наоборот, убедившись, что со мной все не так уж и плохо, память хоть и повреждена, но самые важные воспоминания, необходимые для продолжения диверсионной деятельности, на месте в моей голове, и провал нам пока не грозит, он даже похвалил меня за успешно проведенные «мероприятия». Написав, что я все правильно сделал, и мне даже положена премия.
        Еще Сергей сообщил, что новые документы я получу уже утром. Мотоциклист привезет. В общем, пообщались мы конструктивно. По поводу людей-дронов он ничего не ответил, лишь написал, что это очень важная информация, которую нужно исследовать, попросив, чтобы я отдал трофеи, ту самую микросхему, вынутую мной из затылка мертвеца и смартфоны покойников, курьеру. Нужно будет положить все это в картонную коробку с ноутбуком, который следует вернуть в обмен на пакет с документами. Назначил мне хакер и новые пароли для связи. Теперь я мог выйти на общение с ним из любого места, где есть интернет, причем разными способами, не только через игру, но даже, на крайний случай, и с помощью обычной электронной почты.
        Сеанс общения в игровом диалоговом окошке так же внезапно закончился, как и начался. Когда окно схлопнулось, бармен сразу отстранился от моего персонажа, отвернувшись к полке с бутылками. А подстреленный ковбой повалился на заплеванный пол салуна, выпустив из ослабевших рук тяжелые револьверы. Игра выдала сообщение, что Джон Тейлор погиб, и требовала нажать определенную клавишу для возвращения к последней сохраненной локации. Я нажал кнопку, и через пару секунд лихой ковбой снова был жив и здоров, стоя посередине салуна и разглядывая посетителей. На этом жизнеутверждающем моменте оживления погибшего персонажа, я вышел из игры и завершил работу компьютера.
        После окончания сеанса связи мне предстояло провести в трейлере всю ночь. Никакой еды тут не имелось, не было и никаких вещей, кроме мебели и необходимого минимума оборудования. К счастью, водопровод и канализация исправно действовали. Я смог удовлетворить физиологические потребности и умыться перед сном. Впрочем, выспаться я давно мечтал, и это был отличный способ скоротать ночное время. Раскинувшись на довольно просторной трейлерной кровати, я пытался заснуть. Вот только кондиционер в стареньком вагончике не работал, да и возбуждение последних часов все еще не улеглось внутри организма.
        Какое-то время мои мысли продолжали крутиться вокруг состоявшегося сеанса связи с куратором. Конечно, весьма интересный способ скрытного виртуального общения посредством многопользовательской игры, но далеко не новый. Сохранившаяся часть воспоминаний подсказывала мне, что Агентство национальной безопасности США и Британский Центр правительственной связи первыми начали внедрять собственных агентов в компьютерные игры еще в самом конце двадцатого века. Ведь разговоры между персонажами в виртуальных мирах никем не контролировались, а целенаправленно их отследить в некоторых играх было очень трудно технически, потому что эти диалоги нигде специально не фиксировались.
        Виртуальные движки многих игр не хранят подобную информацию, стирая ее, как только диалоговое окошко закроется, чтобы не загромождать игру ненужным мусором. Так что иногда игровые персонажи, какой-нибудь ковбой, гном, гоблин или даже дракон, могут запросто оказаться тайными агентами разных разведок. Ведь через популярную многопользовательскую игру можно не только связываться с тем, с кем нужно, как в моем случае, но и вербовать реальных людей для шпионажа, протестов или терактов. А в чатах некоторых игр есть даже возможности выкладывать фотографии и электронные документы. Правда, в последнее время та же АНБ начала пытаться отслеживать подобные игровые чаты, но задача оказалась слишком масштабной. И до ее решения спецслужбам еще далеко. Попробуй, последи за миллиардами игровых персонажей! К тому же, есть и способы противодействия подобной слежке. И наш хакер Сергей, наверняка, владеет ими виртуозно.
        Уже успокоившись и засыпая, я почувствовал вонь, исходящую от свалки и мусорного заводика. Я был не прав насчет того, что ветер все время дует со стороны океана. Как оказалось, в течение суток направление ветра все-таки меняется, и когда морской бриз сменяется ветерком с континента, здесь очень даже чувствуется вонь. Вдыхая душный воздух, пропитанный зловонием, я подумал о несчастных жителях трейлер-парка, вынужденных дышать подобным смрадом. Не хотелось бы мне свою жизнь провести на их месте. Я бы, наверное, впал в депрессию и скончался от тоски и скуки. Не по мне такая жизнь. Впрочем, кому-то покажется ужасной моя жизнь диверсанта, наполненная постоянным риском. Люди привыкают ко всему, даже к постоянному существованию внутри трейлера.
        Когда я проснулся, уже давно ветер снова переменился, в воздухе чувствовалось дыхание океана и йодистый запах соленой воды. Наконец-то я почувствовал себя лучше. Очень хотелось есть, но завтракать мне оказалось нечем. Впрочем, вскоре должен был приехать курьер. И действительно, ровно в восемь утра я услышал снаружи характерный шум мотора. За несколько минут до назначенного времени я оставил на крыльце упаковку с ноутбуком и своими трофеями. Забрав ее, мотоциклист положил на крыльцо другой пакет, поменьше, и уехал. Я же высунулся наружу и взял посылку.
        Внутри оказались новые документы: водительские права с номером социального страхования и даже карточка социального страхования отдельно на случай потери водительских прав. Паспорта нет, но он в исключительной стране и не нужен. Почти половина населения паспорт в виде книжечки с синей обложкой просто никогда не получают. Да и зачем он, если вся необходимая информация о человеке содержится на пластиковой карточке водительских прав, которые есть почти у каждого, а если их и нет, то обязательно имеется карточка социального страхования с индивидуальным номером? Паспорт нужен лишь для выезда за границу, но, оказывается, половина здешнего населения никогда за границу и не путешествует.
        Судя по всему, документы для меня вовсе не делали за одну ночь в спешном порядке. А просто где-то в тайнике у куратора хранились запасные комплекты, заготовленные заранее для подобных экстренных случаев, когда тому или иному агенту нужно срочно менять имя и легенду. Причем, документы, скорее всего, подлинные. Много людей пропадает непонятно куда даже в этой исключительной стране. Люди пропадают, а документы остаются, как-то так.
        Если есть подлинный номер социального страхования, то поменять фотографию в базах данных для хорошего хакера большого труда не составляет. Даже отпечатки пальцев, зафиксированные в электронном виде, можно подменить, имея соответствующий доступ. Впрочем, вникать в каналы получения документов для оперативной работы нашими спецслужбами, работающими в тылу противника, мне нет необходимости. Просто точно знаю, что документы от конторы меня не подведут.
        Как бы там ни было, а с этого момента я зовусь Роджер Бойд, безработный тридцати двух лет, белый человек с ирландскими корнями, живущий на остатки от наследства после продажи дома покойных родителей и уплаты налогов. Легенда, вроде бы, неплохая. Сходу и не подкопаться. Во всяком случае, теперь я свободный житель исключительной страны, не привязанный к какому-то определенному месту, и с чистыми документами.
        А главное, у меня есть новое дело. Получено задание устроить диверсию на железной дороге. Вот только опять все надо делать самому. Даже казенную взрывчатку нам не выдают. Правда, куратор не зажал обещанную премию в виде банковской карточки в бумажном пакетике с кодом. Есть и еще пара приятных бонусов. Один из них представляет собой простенький кнопочный сотовый телефон без геолокации, но с вставленной и активированной сим-картой. А второй подарок от конторы и вовсе шикарный. Это ключ от машины, к которому в качестве брелока прикреплена картонная бирка с адресом стоянки. Осталось лишь добраться туда. Впрочем, когда уверен не только в своих документах, но и в собственном телефоне, то можно и такси вызвать. Что я и делаю, предварительно отойдя пешком на достаточное расстояние от трейлер-парка по пустой дороге вдоль океана.
        Приехав на такси по указанному адресу, я оказался на довольно большой бесплатной парковке, расположившейся рядом с промышленной зоной на противоположном краю города. Здесь оставляли свои автомобили работяги, трудившиеся на заводах. Вокруг длинными рядами стоял разный автохлам. В основном, машины пяти, семи, а то и десяти лет. Имелись даже мастодонты дорог возрастом сильно постарше, проржавевшие местами до дыр, но до сих пор сохранившие способность передвигаться.
        И в этом разноцветном лабиринте пикапов, джипов, кроссоверов, хэтчбеков и минивэнов я должен был отыскать свою единственную машину, подаренную мне в качестве составной части премии за выполненные задания по нанесению ущерба в тылу противника. Впрочем, у меня имелась путеводная нить в виде раскладного ключа с кнопками дистанционного управления. Да еще и на самом ключе выделялся серебряный значок «Н», скошенный вправо и вписанный в овал. Не японская «Хонда», конечно, а всего лишь южнокорейский «Хендай». Азиатчина, одним словом.
        Стоянка хоть и считалась бесплатной, со свободным въездом без всякого шлагбаума, но за ней наблюдали из бетонной будки с большими окнами. Видимо, работяги соседних предприятий оплачивали услуги охраны, основная функция которой заключалась в том, чтобы вызвать полицию, если машины, например, начнут разбивать или поджигать какие-нибудь лихие парни, вроде тех негров из организации «Черные жизни важны». Хотя весь транспорт и застрахован, но многие водители и здесь любят свои старенькие машины не меньше, чем домашних животных, а потому и не хотят, чтобы кто-либо безнаказанно причинял им вред, предпочитая отчислять небольшие суммы на зарплату охраннику корпоративной стоянки.
        Едва я отпустил такси, расплатившись, как седой старик-сторож высунулся через открытое окно из своей высокой будки, стоящей на въезде, и внимательно смотрел в мою сторону. Видимо, ему показалось странным увидеть какого-то типа с рюкзачком, обросшего щетиной и в грязной порванной одежде, которую я до сих пор не сменил после взрыва. Такие пожилые сторожа, охраняющие годами один и тот же объект, нередко запоминают в лицо всех или почти всех, кто регулярно ставит автомобили. Но, я не смутился, а вышел на середину и нажал кнопочку с символом открытого замочка. Мне повезло, потому что пикнуло и сверкнуло огоньками поворотников прямо напротив. Неновый автомобиль серого цвета ждал меня.
        Осмотрев свой бонусный транспорт снаружи, убедившись в приличном состоянии колес и не найдя следов ржавчины, я сел на водительское место и завел двигатель, который ответил мне едва слышным ровным гудением, свидетельствующим о том, что машина хоть и не новая, с пробегом в семьдесят тысяч миль, но еще вполне исправная. В бардачке обнаружился и комплект автомобильных документов на мое имя. Все как положено. Теперь дорожные копы меня вряд ли арестуют. Могу ездить без проблем. Главное, стараться не попадать на штрафы, чтобы лишний раз не залететь ни в какие базы данных.
        Первым делом я перекусил на заправке, заодно долив бензин до полного бака. Выехав на скоростное шоссе и достаточно разогнавшись, я поймал себя на том, что в машине, хоть и подержанной, я не испытывал дискомфорта. Конечно, могли бы мне выделить машину и получше, но и в этой есть скрытый смысл. Недорогой пятилетний южнокорейский «Хендай Таксон» серого цвета не привлекает внимания. Тем более, что с новыми документами на имя Роджера Бойда я мог пока не опасаться полиции и перемещаться по стране совершенно свободно. Радио сообщало, что ведется расследование инцидента с взрывом завода по сжижению природного газа, но пока у полиции нет никаких зацепок, а спешно созданная комиссия склоняется к выводу, что имело место нарушение техники безопасности. И это прибавляло мне хорошего настроения.
        Подъезжая к ранчо Уиткинсов, я заметил неладное. Две незнакомые машины были припаркованы возле дома. Большие черные джипы с тонированными стеклами. В груди у меня похолодело. Я понял, что опоздал, и за Джессикой уже приехали враги. Самые нехорошие предчувствия, похоже, не обманули меня. Не желая выдавать себя, я проехал дальше, а потом свернул на грунтовку, ведущую к кукурузному полю. Высокая кукуруза послужит отличной маскировкой для моего автомобиля. Я оставил двигатель включенным. Его звук уже на расстоянии нескольких метров полностью заглушала плотная стена кукурузы, шевелящей листьями под легким ветерком. Если придется сматываться, любая секунда может стоить жизни.
        Проверив оружие, я с автоматическим пистолетом в руке осторожно подкрадывался к старому фермерскому дому с тыльной стороны. Стараясь незаметно подобраться к двери черного хода. Шансы на это имелись, потому что старый сад, заросший кустарником и неопрятно разросшимися без садовника фруктовыми деревьями, подходил с этой стороны к дому вплотную, а низкий декоративный деревянный заборчик, отделяющий когда-то сад от поля, разрушился от времени.
        Добравшись до двери, ведущей в заброшенный сад, я прислонился щекой к деревянной шершавой поверхности с облупленной зеленой краской и прислушался. Но, ничего услышать за дверью не удалось. Воображение рисовало мне страшные картины, как какие-то здоровенные негры издеваются над беззащитной Джессикой. И вот она уже лежит на полу в кровавой луже. Ее руки широко раскинуты, волосы и грудь окровавлены, а глаза неподвижны и устремлены в потолок.
        От этого видения по спине поползли мурашки. Хотя, я не собирался дергаться, не выяснив дислокацию противника. Меня не покидало ощущение, что вражеский наблюдатель находится совсем недалеко, но он еще не заметил проникновение со стороны сада. Иначе пуля уже пролетела бы в мою сторону. Но, все пока было тихо, лишь ветерок шуршал листвой старых деревьев. И я попытался открыть дверь. Вспомнив, что с другой стороны она закрыта лишь на примитивный железный накидной крючок, я вытащил из кармана своего порванного жилета банковскую карточку на имя Роджера Бойда и попытался поддеть крючок через щель. Со второй попытки получилось. Нехитрое запорное приспособление тихонько звякнуло, бессильно повиснув на дверной коробке. Теперь путь внутрь был свободен. Молясь про себя, чтобы не заскрипели старые несмазанные петли, я осторожно проник в дом.
        Глава 18
        В доме могла быть засада. Прежде, чем что-либо предпринимать, я прислушался, замерев в закутке под лестницей, примыкающем к садовой двери, но внутри стояла тишина. Тревожная и пугающая, она несомненно имела место. Я не слышал ни скрипа половиц, ни шепота, ни перемещения тел или дыхания незнакомцев. Вообще ничего. Лишь из старого крана на кухне, который плохо закрывался из-за выработанной прокладки, капала вода в металлическую раковину. И звук этот гулко разносился по дому.
        Посторонние, похоже, еще не проникли внутрь. Я четко ощущал своим профессиональным чутьем диверсанта, что нахожусь в доме один. Возможно, эти парни, приехавшие на джипах, не рискуют соваться, зная, что я вооружен. И точно, прокравшись вперед по коридорчику в комнату и выглянув краем глаза в щель между полосок полуприкрытых жалюзи, я увидел во дворе четверых темнокожих, которые стояли перед входом, что-то обсуждая между собой.
        Рослые негры, одетые в недешевые костюмы, внешне гораздо больше напоминали погибших в перестрелке с двумя моими недавними похитительницами, чем парней из банды защитников черных жизней. Если моя догадка верна, то это те самые чипированные люди-дроны продолжают за мной охотиться. Только я не понимал, как же они так быстро снова напали на мой след? Все меры безопасности, вроде бы, мной были предприняты.
        Я был почти уверен, что на ранчо Уиткинсов быстро меня не найдут. И вдруг преследователи снова появились. Где же я прокололся? Но, я не находил в своих действиях каких-либо ошибок. Если только Джессика не допустила какую-нибудь досадную оплошность, рассказав кому-то из своего прошлого окружения про свое новое место жительства. Во всяком случае, теперь, когда преследователи снова настигли меня, это уже не так и важно.
        До причины появления незнакомцев на ранчо Уиткинсов докапываться прямо сейчас не имеет смысла. Да и не до того. В такой момент, когда враги на пороге, нужно думать только о том, чтобы обороняться. Прикидывая возможные углы обстрела, я старался гнать прочь все лишние мысли, оставляя себе только хладнокровную беспощадную готовность убивать.
        Но, навязчивые мысли о Джессике все равно лезли в голову. Девушки в доме, кажется, нет. Теперь интуиция мне подсказывала, что она находится где-то в другом месте. Я четко вспомнил, что машину ее перед въездом не заметил. А она говорила мне, что не любит ставить автомобиль в гараж, не вполне чувствуя габариты и боясь задеть бортом притолоку при въезде и выезде.
        Раз Джессики нет на ранчо, значит, возможны варианты. Либо ее взяли в заложницы и куда-то увезли на ее же машине, либо ее задержали где-то, но не здесь, и она выдала адрес, либо она проболталась кому-то из подруг по наивности, а те сообщили, куда надо. Либо девушка банально меня сдала. Но, в последнее мне совсем не хотелось верить. Да и какой для нее смысл? И почему тогда она не спалила меня раньше?
        А, может быть, Джессика подослана, чтобы втереться ко мне в доверие и сдать в удобный момент? Но, против этой версии говорил тот факт, что засада не сделана заранее, а удобным момент и вовсе не назвать. Незнакомцы прибыли на ранчо Уиткинсов посередине дня, да и я, получается, приехал лишь самую малость позже них, раз они все еще не решились проникнуть внутрь. Во всяком случае, двери они сразу ломать не стали. Похоже, что не вполне уверены в адресе.
        Я признался себе, что, независимо от роли Джессики в появлении незнакомцев возле дома, все-таки волновался за девушку. Даже сам мысленно нарисовал себе ее мертвую и окровавленную. Ну, что за бред? Опять схожу с ума от паранойи? В конце концов, приехавшие пока даже не вытащили оружие, да и никаких агрессивных действий еще не предпринимали. Да и стояли они пока что плотной группой, что говорило о непрофессионализме. Ведь я легко мог уничтожить всех четверых одной гранатой. Может быть, это просто какие-нибудь кредиторы, разыскивающие хозяев ранчо или тех людей, которые раньше арендовали дом?
        Я снова выглянул из темной комнаты сквозь промежуток в жалюзи, но негры по-прежнему тихо разговаривали, стоя в нескольких метрах от входной двери. И никаких слов я, разумеется, не слышал сквозь закрытые окна. Хотя, незнакомцы, определенно, что-то замышляли. Но, похоже, они уверились, что в доме никого нет, потому и спокойно беседовали, не опасаясь нападения. Вот только всего четверо парней вряд ли приедут на двух больших джипах. Скорее всего, я наблюдаю лишь передовой отряд, а дополнительные силы, еще человек пять, уже берут под контроль периметр. Опять паранойя? Но, ничего не могу поделать с собой.
        Внезапно мне показалось, что один из негров посмотрел в мою сторону, причем, заметил меня. Я отпрянул от окна, прислонившись спиной к стене в углу и инстинктивно наведя на окно ствол пистолета. Осторожно выглянув из-за жалюзи еще раз, я обнаружил, что негры встревожились, прекратили разговоры, рассредоточились и внимательно осматривают окна. Я в этот момент находился в гостевой комнате, почти пустой, если не считать большой кровати, да двух настольных ламп на тумбочках с обеих сторон от нее. Полупустое и неуютное помещение. Позиция показалась мне бесперспективной, с очень ограниченным сектором обстрела и с неудобным путем отхода. И я срочно начал искать другую локацию, более подходящую для обороны.
        В столовой стоял стол между двух окон, прикрытых жалюзи, и старые стулья возле него. На кухне было еще одно окно, старый холодильник и кухонные шкафы. Все не то. Единственным местом, приемлемым для обороны, мне показался второй этаж. Площадка наверху прямой лестницы напротив входа в дом - это то, что надо. Если там расположить огневую точку, то вражеская пехота не пройдет. И я смогу продержаться какое-то время против численно превосходящего противника.
        Диверсант в тылу врага всегда на войне. И боевые действия для него прекращаются только вместе с жизнью. Это обстоятельство я постоянно держал в уме, всегда помня о смерти. Она придет к каждому рано или поздно. Но, гораздо лучше достойно погибнуть в бою, забрав с собой как можно большее число солдат противника, чем закончить дни беспомощной и бесполезной тушей, вопящей от боли под пытками в руках врагов. И я был готов дорого продать собственную жизнь, пытаясь незаметно проникнуть из дома в гараж через боковую дверь. Там, в тайнике, устроенном мной накануне под полом в автомобильной просмотровой яме, находился весь трофейный арсенал. Пулемета, конечно, не имелось, но было кое-что другое, не менее смертоносное.
        Перебегая через кухню, я обратил внимание, что все тщательно убрано, а на столе расставлена посуда на двоих. Похоже, Джессика готовилась к встрече со мной. Возможно, что она поехала за продуктами. Я старался не шуметь, но внезапно предательски громко скрипнули половицы. Ведь в этом старом фермерском доме пол не выложен керамической плиткой, а сделан из досок, которые уже просели и подгнили от времени, что и способствует скрипу. И, похоже, предательский звук привлек внимание. Во всяком случае, в дверь сразу же начали стучать.
        Разумеется, я не собирался открывать, продолжая приближаться к своему арсеналу. Спрыгнув в яму, я выдвинул большой металлический ящик для длинных инструментов, куда накануне сложил оружие, доставшееся мне по наследству от покойников, устроивших перестрелку на ночном шоссе. Я быстро приготовил к бою армейскую автоматическую штурмовую винтовку М-16 с подствольным гранатометом, который тоже зарядил. Запасшись запасными магазинами, я еще взял гранаты, рассовав их по карманам. В качестве дополнительного оружия повесил на плечо на ремне пистолет-пулемет погибшей брюнетки. Пристегнул к поясу и армейскую аптечку. Раз бронежилета и шлема нету, то вероятность того, что аптечка очень даже может пригодиться, возрастает.
        Как назло, я снова почувствовал себя плохо, вернулся озноб. А боль в голове пульсировала. Да еще и подкатила неуместная слабость вместе с головокружением. Ослабленный организм протестовал против нового стресса. Я едва успел подняться по лестнице и залечь на верхней площадке, как по двери забарабанили всерьез. Еще немного, и ее вышибут. Хотя я бы, например, залез внутрь через одно из окон первого этажа, которые не имели никаких решеток. Так легче, проще и, главное, можно проникнуть почти без шума. Но, мне же лучше. Раз не сообразили, значит, уровень подготовки у этих незнакомых парней, кем бы они ни были, недостаточный.
        Хотя, разумеется, не стоит делать поспешных выводов. В ближайшие минуты решится, кому жить дальше. Мне или им. Только я подумал про окна, как звякнуло выбитое стекло, и внутрь влетела дымовая граната, громко взорвавшись в столовой. Едкий дым почти мгновенно заполнил весь первый этаж. Но, он стелился понизу, а я находился наверху, выше уровня распространения тяжелого дыма. Потому видел, как негры вышибли дверь, и она с грохотом упала на пол. Двое вошли внутрь уже в респираторах, со стволами наизготовку. И каждый из них держал под прицелом свой сектор. Темнокожие парни были совсем не мирными, впрочем, как я и предполагал с самого начала. Моя паранойя и на этот раз оказалась просто профессиональной предусмотрительностью. Нехорошее предчувствие, что они окажутся врагами, не подвело меня.
        Ворвавшись в дом, незнакомцы переступили грань дозволенного. И теперь насилие между нами сделалось неизбежным. Но тот, кому не однажды пришлось пережить гибель боевых товарищей в окопах под Донецком, не испытывает страха перед какими-то нигерами в респираторах. Каждая смерть близкого человека оставляла свой след, болезненную рану у меня в душе. И так происходило много раз прежде, чем я свыкся с необходимостью насилия. Теперь оно сделалось моей профессией, частью меня самого. Я сам сделался убийцей, безжалостным и беспощадным в своей холодной ярости. И я был готов встретить других убийц так, как полагается, как меня учили, подготавливая к опасной миссии в тылу врага.
        Я нажал на спусковой крючок первым, и моя очередь достигла целей. Пули попали в обоих. Один из них сразу завалился на спину, выронив оружие. Похоже, он был мертв, но сквозь дым я не видел, куда именно ударила его моя пуля. А второй упал на бок и открыл ответный огонь. Значит, всего лишь ранен. Впрочем, его пули пока проносились мимо моей головы с характерным свистом. И в этот момент в дверном проеме в косых солнечных лучах, падающих снаружи сквозь дым, я увидел еще двоих. Но, на этот раз ждать дальнейшей перестрелки я не стал, а просто кинул вниз одну из гранат, быстро отпрянув от края площадки.
        В районе входа граната разорвалась со вспышкой и грохотом. Я услышал еще и свист осколков, когда они пролетели мимо меня. А парням внизу не повезло. Один из них орал от боли, другой бился в агонии, а тот третий, который сначала стрелял, перестал подавать признаки жизни. Четыре ноль в мою пользу. Даже если кто-то из них и выживет, инвалидность ему гарантирована.
        Теперь мне предстояло выбираться отсюда. Я продумал свой отход заранее, как и полагается диверсанту. Забежав в санузел второго этажа, я начал открывать небольшое окно, имеющееся там, чтобы спуститься из него на крышу гаража, а потом спрыгнуть и уйти обратно, как и пришел, через сад. Мысли не давали покоя. Кто же преследует меня так активно? Что за организация? Хорошо бы взять пленного и допросить его с пристрастием. Если, конечно, получится.
        Я терялся в догадках, кого же представляют агрессивные негры? Правительственные структуры или мафию? Во всяком случае, они отлично вооружены, хотя и действуют не вполне профессионально. С этими мыслями я бросил вниз еще одну гранату и кинулся через маленький коридорчик второго этажа к спасительной двери. В это время внизу слышался звон разбиваемых стекол. Похоже, группа поддержки штурмовиков пошла на приступ сразу с нескольких направлений. Возможно, что осколки гранаты достанут кого-то из них. Во всяком случае, очередной взрыв задержит моих преследователей на какие-то секунды, которые тоже важны, когда уходишь от погони.
        В ответ на взрыв моей гранаты они кинули в сторону лестницы свою. Громыхнуло совсем рядом, но я успел уже добраться до окошка и открыть его. На действия обыкновенных бандитов все это не слишком походило. Хотя для группы захвата федералов все-таки немного жидковато. Может быть, за мной охотится служба безопасности какой-нибудь корпорации? Причем, корпорации достаточно серьезной. Интересно, кому же из воротил бизнеса я перешел дорогу? И как это связано с людьми-дронами? Но полной уверенности в том, что это опять именно они напали на меня, не имелось. Надо сперва убедиться, что эти мои противники чипированные, а для этого нужно хотя бы разбить кому-нибудь из них башку.
        Как бы там ни было, а если они рассчитывали, что легко захватят этот старый дом, то сильно просчитались, понеся серьезные потери. Но, подобные люди, обычно, не ведают страха и не считаются с потерями. Их руководителям наплевать на жизни собственных сотрудников. Тем более, если это какие-то не совсем люди, а чипированные двуногие дроны. И они не остановятся даже если я перебью всю эту группу захвата. Вот только вряд ли получится. Потому что в этот момент по второму этажу со стороны джипов прилетел заряд из гранатомета, отчего спальню разнесло так, что вылетела половина стены, дверь в санузел вышибло взрывной волной, а меня здорово тряхнуло и немного контузило. На секунду мир померк, а перед глазами разлилась красноватая пелена. И я снова перестал слышать. Хорошо еще, что не задело осколками. Шатаясь, я сделал шаг к спасительному окну, быстро вылез наружу и грузно вывалился на крышу гаража.
        Настоящего оцепления снаружи я не увидел. Снайперов тоже, похоже, не было, раз я все еще жив. Значит, точно не федералы и не полиция. В ушах звенело, но слух все-таки возвращался ко мне, да и зрение постепенно прояснялось. Контузия оказалась легкой. В это время дом уже охватило пламя, взрывы вызвали пожар, а те из штурмующих, кто проникли внутрь, еще не вышли обратно и до меня быстро не доберутся, потому что лестницу на второй этаж разнесло взрывами.
        Внезапно со стороны припаркованных джипов ударил самый настоящий пулемет. Меня заметили и били на поражение. Штукатурка со стены осыпалась прямо на мою голову, но длинная очередь прошла выше. Я ответил, выстрелив из подствольного гранатомета в сторону пулеметчика. Это подействовало, во всяком случае, пулемет замолчал. Поняв, что я снаружи, боевики начали выскакивать из горящего дома. И их еще было достаточно много.
        Спрыгнув с гаража со стороны глухой стены, противоположной фасаду, я кинулся в сад. Последствия легкой контузии все же давали о себе знать, отчего движения мои замедлились, а реакции сделались недостаточно быстрыми для эффективного продолжения боя. Приходилось отступать, неуклюже переваливаясь и подволакивая больную левую ногу, которую еще и сильно ушиб, неудачно спрыгнув с гаражной крыши.
        Я буквально кожей чувствовал, как приближаются преследователи. Потому уже в саду произвел из-за кустов еще один выстрел из подствольного гранатомета и полоснул длинной очередью из ствола штурмовой винтовки в качестве заградительного огня. В мою сторону тоже стреляли, но мимо. И я смог успешно пересечь заброшенный сад. А дальше меня надежно прикрыла высокая кукуруза.
        Едва плюхнувшись за руль корейского паркетника, я оценил правильность собственного решения не глушить двигатель, сразу же стартовав и быстро выехав по грунтовой дороге на шоссе в паре километров от ранчо Уиткинсов. Дым от горящего дома уже поднялся высоким черным столбом в выцветшее безоблачное небо и был хорошо виден даже с этого расстояния. Надавив на акселератор, я за пару десятков секунд разогнал свою неновую машину до скорости девяносто миль в час.
        Сердце мое бешено колотилось, буквально выпрыгивая из груди, отрабатывая порцию адреналина, голова кружилась и болела, а левая нога по-прежнему ныла. Но, поскольку машина имела автоматическую коробку передач, я ехал достаточно уверенно, нажимая на педаль лишь правой ногой. Свернув на первой же развилке и убедившись, что меня никто не преследует, я понял, что и в этот раз мне повезло остаться живым. Значит, не пришло еще время умирать, и новые диверсии ждут меня на просторах исключительной страны.
        Глава 19
        Я вышел победителем из схватки на ранчо Уиткинсов, полагаясь не только на свою специальную подготовку и опыт, но и следуя собственной интуиции диверсанта, которая сильно развилась у меня со временем, став даже сродни какому-то сверхъестественному чутью. Чем-то подобным обладают некоторые хищные животные, вроде волков, но следование подобному инстинкту совсем не характерно для обычного человека. Однако, в те моменты, когда от правильной тактики моих действий зависела собственная жизнь, я все чаще действовал по наитию, руководствуясь чем-то вроде инстинкта хищного зверя, способного вовремя почуять не только добычу, но и опасность, исходящую от охотников.
        Успешно избежав смертельной опасности, я снова возвратился мыслями к Джессике. Ох и привязалась же ко мне эта блондинка, намертво закрепившись своим навязчивым развратным образом прямо внутри моего сознания! А ведь я прекрасно осознавал, что сейчас самый подходящий момент расстаться с ней навсегда! Даже если девушка не имеет никакого отношения к появлению вражеских боевиков на ранчо Уиткинсов, она все равно становится для меня обузой и источником постоянной угрозы, как переменный фактор, поведение которого нельзя точно просчитать заранее. Ведь женщины так часто бывают совершенно непредсказуемы! Так пусть же думает, что меня убили в перестрелке на ранчо. Погрустит немного, а потом найдет себе другого парня. Денег на расходы я выдал ей достаточно. На пару месяцев хватит, а за это время устроится куда-нибудь. Не пропадет, не маленькая.
        Но, вместо того, чтобы бежать от нее подальше, воспользовавшись моментом, я вспомнил про свой кнопочный телефон, переданный Сергеем, и снова сделал глупость, набрав ее номер. Хоть мой новый номер и был для нее незнакомым, но она все-таки ответила на звонок. Ну что за привычка отвечать незнакомцам? Ведь кроме рекламных агентов, распространителей разной ненужной ерунды от косметики до дорогих пылесосов, да навязчивых страховщиков или прилипчивых студентов с их социальными опросами никто в здравом уме не позвонит незнакомцу. А государственные службы посылают все свои официальные уведомления до сих пор по почте. И пользуются они даже не столько почтой электронной, сколько самыми обыкновенными бумажными почтовыми отправлениями.
        Когда Джессика ответила, я быстро проговорил:
        - Ты куда подевалась, Джесс? Я приехал на ранчо, а тебя нет. Ты где вообще находишься?
        Хотел сказать ей: «Где шляешься?», но не сказал. Поймал себя на мысли, что в разговорах с Джессикой мне почему-то всегда хочется выглядеть лучше, чем я есть на самом деле. Подсознательно мне нравилось строить перед ней из себя эдакого благородного мачо с хорошими манерами. Судя по ее интонации, девушка ничуть не смутилась, даже обрадовалась моему внезапному звонку.
        - Привет, любимый! Я так рада, что ты уже дома. Все утро тебя прождала. Я тоже скоро буду. Ездила в молл, в гипермаркет за продуктами, чтобы приготовить тебе вкусный обед, - проворковала она.
        Я тут же выпалил:
        - Ни в коем случае не езжай домой! Оставайся там, где находишься. Я за тобой приеду.
        - А что случилось? - удивилась Джессика.
        Я сказал:
        - Очень нехорошее происшествие. Дом Уиткинсов сгорел.
        - Как такое могло случиться? Сам загорелся или подожгли? - спросила она, полушутливым тоном, еще не понимая всю серьезность положения.
        - Подожгли недобрые люди. Расскажу при встрече. Мы в опасности. Сейчас просто оставайся на месте, детка, - сказал я.
        - Но, я уже отъехала от этого молла, - в ее голосе чувствовалось искреннее недоумение.
        - Значит, немедленно разворачивайся и возвращайся на парковку. Я уже еду, - довольно резко проговорил я. И добавил уже помягче, чтобы немного успокоить ее:
        - Если будешь умницей, Джесс, и подождешь меня там на стоянке, то все будет хорошо, обещаю.
        - Ладно, подъезжай тогда сам к торговому центру, там и встретимся, - протянула она и назвала адрес в ближайшем городке.
        Когда я подъехал к этому моллу, уже настало время обеда. Яркая красная неновая «Хонда» оказалась отличным ориентиром, заметным издалека. Мне даже не пришлось долго колесить по стоянке, чтобы найти ее. Машин в этот час возле молла оказалось не слишком много. Я припарковался в ряду напротив на несколько мест левее, довольно близко от входа, всего лишь в третьем ряду, и снова набрал номер Джессики, сообщив ей, что уже приехал. Минут через десять она подошла к своей машине с большими пакетами, в которых находились покупки. Сразу было видно, что дорвалась девушка до шоппинга. Она уже успела купить себе новое летнее короткое платье в голубеньких цветочках на белом фоне и белые босоножки на ноги.
        Вообще-то большинство жительниц исключительной страны довольно лениво следят за собственной внешностью, а многие из них вообще не заморачиваются модными брендами и макияжем, наплевав на голливудские стандарты в реальной жизни. Да и каблуки дамы тут носят нечасто, если только им не приходится соблюдать строгий дресс-код, установленный в каких-нибудь престижных конторах делового сити. Ну, неудобно же ездить за рулем в обуви на высоких каблуках! А так местный климат на теплом побережье океана способствует ношению большую часть года обычных джинсов с футболками или вообще топов с шортами, да кроссовок. А если холодает, то в дело идут простенькие свитера и легкие спортивные курточки без претензий.
        Но, Джессика все-равно приятно отличалась от всех остальных здешних женщин. Она умела подчеркнуть одеждой все достоинства собственной фигуры. Крупные голубые фиалки прекрасно сочетались с цветом ее выразительных глаз. А достаточно короткое, но не слишком вызывающее платье подчеркивало длину стройных ног. Еще у нее была небольшая элегантная дамская сумочка тоже белого цвета. Остановившись возле своей машины, девушка озиралась по сторонам, по-прежнему не замечая меня, сидящего в машине. Она поставила пакеты с покупками на асфальт и доставала ключ от автомобиля, когда я неожиданно для нее вышел из своего серого паркетника, стоящего почти напротив.
        На лице у Джессики отразилось удивление. Она даже не сразу узнала меня. Вид, конечно, был еще тот. Мне было некогда сменить изодранную одежду. Я только и успел, остановившись в достаточно глухом месте, спрятать в багажник оружие. К тому же, в машине я снова приклеил усы, на этот раз не седые, а черные, чтобы походить на свой новый образ, зафиксированный на фотографии в водительских правах, да еще и нацепил на нос старомодные солнечные очки с зеркальной поверхностью, прикрыв сверху лицо козырьком бейсболки. Не хотелось лишний давать повод для идентификации личности нейросетевыми программами видеонаблюдения. Ведь если федералы всерьез взялись за мои поиски, то опасность быть опознанным всегда есть.
        - Что с тобой случилось, милый? В этой порванной одежде ты выглядишь хуже бездомного! - воскликнула она в первый момент. И тут же добавила с неподдельной заботой в голосе:
        - Ты не ранен?
        - Нет. Со мной все в порядке, - успокоил я ее.
        - У тебя даже лицо почернело, - сообщила она, подойдя вплотную.
        - Это от копоти на пожаре, - объяснил я, стараясь не хромать, хотя левая нога все еще болела.
        Почувствовав запах Джессики, я уже ничего не смог поделать с собой, сразу стиснув девушку в объятиях и страстно поцеловав. От неожиданности она выпустила из руки свою сумочку, и та упала на асфальт рядом с пакетами, между нами и автомобилем. Но, это не помешало Джессике ответить на мой поцелуй взаимностью. Когда мы наконец-то отстранились друг от друга, насытившись долгим поцелуем, она сказала, подняв свою сумочку и внимательно окинув меня взглядом:
        - Ты вот что, Альфред, лучше посиди пока в машине, а я сбегаю купить тебе одежду. Иначе на тебя обязательно обратит внимание охранник на входе. Нельзя в таком виде появляться в общественных местах.
        - И откуда ты только набралась подобной предусмотрительности? - удивился я.
        - Я не совсем глупая, хоть и блондинка, - улыбнулась она. И добавила:
        - Не забывай, что я дочка гангстера.
        - Тогда, пожалуйста, забудь с этой минуты про Альфреда Лемавски. Я теперь Роджер Бойд.
        - Ирландец, что ли? - пробормотала она, явно разочаровавшись не слишком благозвучным новым именем.
        - Угадала, парень тридцати двух лет с ирландскими корнями, - кивнул я.
        - Ты опять натворил что-тот ужасное? - спросила она не то в шутку, не то всерьез.
        Я не стал отрицать. Сказал честно:
        - Ага, дом Уиткинсов спалил во время перестрелки.
        - И что теперь будем делать? Получается, что все мои вещи сгорели, - проговорила она.
        - Ничего, не грусти. Купим тебе все новое и придумаем что-нибудь, - попытался я успокоить ее.
        - А я только собралась обживаться. Вот, пока тебя ждала, прикупила постельное белье и кое-какую посуду, - указала она на свои пакеты. Потом с досадой добавила:
        - Да и продукты в багажнике, которые купила до этого, испортиться могут.
        Предоставив мне раскладывать пакеты в багажник, Джессика снова оставила меня одного, но вскоре вернулась. Принеся мне новую синюю футболку и шорты, она потребовала, чтобы переоделся немедленно. И я не стал отпираться, совершив переодевание прямо в машине. Вскоре мы уже сидели в одном из довольно приличных маленьких кафе, расположенном в торговом центре, а перед этим я, конечно, посетил туалетную комнату, где смыл копоть с лица и даже побрился одноразовым пластиковым станком для бритья, купленным у входа.
        Мы заказали довольно плотный обед. И я с удовольствием навернул первое и второе, а потом еще и смаковал мороженное из вазочки. Джесси тоже проголодалась. Она съела все даже быстрее меня, смотрела вопросительно и ждала объяснений. Мне предстояло кратко, но внятно изложить ей ситуацию. К тому же, хотелось выяснить, не сообщала ли она кому-нибудь куда переехала. Поев, Джессика сидела напротив за столиком и рассматривала что-то в своем новом, совсем недавно купленном смартфоне последней модели. А может, конечно, она просто поверх гаджета рассматривала меня?
        - Ну, так ты расскажешь подробнее, что же такое приключилось с тобой на самом деле? И что с нашим домом? - требовательно спросила Джессика.
        И мне пришлось поведать ей о неизвестных темнокожих людях, приехавших к ранчо Уиткинсов на двух джипах, и о моей перестрелке с ними. Без деталей, конечно, которых девушке знать совсем необязательно. Описал происшествие, как очередную криминальную разборку с бандой конкурентов. Если поначалу на ее лице читалось простое удивление, то по мере моего рассказа девушка как-то странно загрустила. И это не укрылось от моего взгляда.
        - А ты никому не говорила новый адрес? - прямо спросил я.
        Она смотрела на меня, хлопая голубыми глазами, потом пробормотала:
        - Сказала моей подружке, Саре Мэйсон из клуба. Ну, из «Красного бархата». Она, вроде бы, всегда ко мне хорошо относилась.
        У меня на спине под футболкой выступил неприятный холодный пот.
        - И про меня рассказала? - уточнил я.
        Блондинка молча кивнула.
        - А зачем? - поинтересовался я, понимая, что винить блондинку бесполезно.
        - Просто похвастаться хотела, что все у меня совсем не так уж и плохо в личной жизни, - просто сказала она, опустив глаза.
        - Вот и нахвасталась, что дом сгорел и меня чуть не пристрелили. И теперь мы снова в опасности. Когда ты звонила этой Саре?
        - Утром, часов в десять. Но, я ей адрес не называла.
        - Значит, они по твоему номеру и по геолокации вычислили ранчо Уиткинсов, - констатировал я, сразу вспомнив странную заминку перед дверью дома, когда мне показалось, что негры, приехавшие на джипах, не совсем уверены в правильности адреса. Мысли закрутились у меня в голове в лихорадочном темпе. Враги, конечно, не дураки. И после перестрелки на ранчо, неудачной для них, снова попытаются нащупать след. А это для тех, кто дает им указания, не очень сложно. Ведь они же узнали номер Джессики еще утром! Причем, для этого им нужно было всего лишь поставить на прослушку телефон этой Сары, сразу отслеживая и номера звонящих ей. Так что, вполне возможно, что эта Сара вполне порядочная женщина, которая могла и не знать, что через нее будут пытаться отследить телефон ее подруги. И они успешно отследили по глупости Джессики. А примерно через полтора часа прибыли на место. Значит, эти парни могут быть здесь в любую минуту, если уже не устроили засаду!
        - Надо срочно убираться отсюда, пока еще не слишком поздно. И оставь свой смартфон прямо здесь, - велел я Джессике.
        - Это еще зачем? Он же так дорого стоит! - возмутилась она моему предложению.
        Но, я проявил упорство:
        - Наплевать, детка. Жизнь дороже. Немедленно кинь его в урну. И сматываемся отсюда. Иначе за нами придут убийцы, - решительно сказал я, встав из-за столика и потащив девушку за руку к выходу.
        На самом деле, я был удивлен тем, что на нас еще не вышли преследователи. Правда, торговый центр представлял собой довольно солидное сооружение, и геолокация внутри его железобетонных многоэтажных конструкций могла показывать не совсем верное положение абонента. А прочесать все закутки они вряд ли могут быстро. Ведь я уже убедился, что имею дело не с федералами. Об этом говорило хотя бы то, что никто из них даже не пытался вступить со мной ни в какие переговоры. Никто не кричал и об ордере на арест. Они просто хотели меня убить, сразу пустив в дело автоматы и даже гранаты.
        Чем больше я анализировал произошедшее на ранчо Уиткинсов, тем более вероятной казалась мне версия с какой-то корпорацией, преследующей меня, чтобы убить с помощью собственной службы безопасности. Во всяком случае, на данный момент именно она выглядела достаточно правдоподобной. Если за мной охотилась частная контора, это означало, что возможности у них все-таки ограниченные, не такие обширные, как у государственных структур. Тем более, что и дополнительное время реакции понадобится убийцам после собственных потерь в перестрелке. Ведь я все-таки напоследок вывел из строя оба их джипа выстрелами из подствольного гранатомета. Значит, сразу же поехать следом за мной они не могли, потеряв немало времени. И даже если они добрались к торговому центру, то выслеживание нас с Джессикой на большой площади может занять довольно длительное время. Если, конечно, удача не напороться на них будет на нашей стороне. Во всяком случае, я на удачу очень надеялся, тщательно высматривая среди посетителей тех самых рослых темнокожих парней.
        Но, другая параноидальная мысль не давала покоя. Ведь я почти ничего не знаю о преследователях из неизвестной организации! Может, среди них есть и белые, а также латиносы или даже индейцы, а, может быть, мулаты креолы или квартероны? Или, например, за ними стоит китайская мафия или японская якудза? Откуда мне знать? Информации пока крайне мало. И почему же на этот раз среди преследователей должны быть именно парни? Возможно, в погоню пустились и какие-нибудь девушки? И я сразу вспомнил блондинку и брюнетку, покойниц, похитивших меня и принадлежавших к какой-то другой конкурирующей конторе недоброжелателей. И этот факт нельзя сбрасывать со счетов. Правда, те не убили меня на месте. А просто похитили. Знать бы еще зачем?
        Я не был на этот раз ни в чем уверен. Ценная информация, которую я надеялся получить по этим чипированным людям от нашего хакера, до сих пор не поступила ко мне. Более того, мне показалось, что и сам мой куратор по имени Сергей мало что пока знает обо всем этом. И еще я, как назло, не взял оружие с собой в торговый центр. В шорты и футболку стволы напихать затруднительно. Да и, вроде бы, оставить оружие в тот момент казалось логичным. Ведь, входя в молл, я считал, что опасность пока что миновала. Потому и спрятал весь свой арсенал на этот раз в багажнике паркетника.
        Глава 20
        Когда мы выскочили из кафе, мне сразу же показались подозрительными двое темнокожих парней. Они стояли возле главного эскалатора и внимательно рассматривали всех посетителей, желающих подняться на верхние этажи торгового центра или, наоборот, спуститься вниз. Меня насторожило то, что эти парни были одеты в такие же черные костюмы, как и у тех налетчиков, с которыми я недавно перестреливался на ранчо Уиткинсов.
        Была и еще одна отличительная деталь в их одежде, которую я приметил. Рубашки и галстуки тоже черные. Просто люди в черном какие-то, да и сами, к тому же, тоже чернокожие. Тут явно имел место определенный корпоративный дресс-код. А, может быть, они просто сектанты? С этим, конечно, пока неясно, но уже понятно, что они так в себе уверены, что даже и не пытаются маскироваться. Что ж, это лишь облегчает мне задачу вовремя распознавать противников.
        Увидев их, я мгновенно принял решение, потащив Джессику через зону фуд-корта к противоположному выходу с этажа, подальше от центрального эскалатора. К счастью, они не заметили нас, потому что сосредоточили внимание на эскалаторе. Ресторанный дворик в это время середины рабочего дня не был так сильно наполнен людьми, как в выходные. Но, примерно треть всех столиков все-таки была занята.
        И неудивительно, потому что пришло время обеда в городских офисах. И многие клерки, кто победнее, потянулись к недорогому местному фуд-корту, расположенному довольно удобно и оснащенному обширной бесплатной парковкой. Среди его посетителей попадались пенсионеры и просто бездельники, а также много домохозяек, выехавших на очередной шоппинг. Этот достаточно крупный молл пользовался большой популярностью не только у жителей этого города, но и у обитателей всех окрестных коттеджных поселков и маленьких городишек, потому что считался насыщенным всем необходимым ассортиментом товаров, продающихся за вполне приемлемые цены. Так что народу тут всегда набиралось предостаточно. А хозяева магазинов получали стабильные прибыли.
        Поверх голов сидящих людей, я держал тех двоих темнокожих парней под контролем, не оглядываясь на них явно, а косясь боковым зрением из-за зеркальных стекол очков. Мы специально пробирались к противоположному выходу небыстро, стараясь не привлекать их внимание. В просторном зале играла негромкая неновая спокойная музыка, Энья, кажется. И люди беспечно обедали, поглощая супы, пиццы, гамбургеры, суши, хот-доги, питы с салатами, кур на гриле, мексиканскую острую пищу, сладковатую тайскую или же просто десерты, запивая все это разновидностями напитков на основе колы, кофе или даже пивом. Мы как раз проходили мимо пивного бара, когда я заметил еще одну зловещую фигуру, приближающуюся с другой стороны ресторанного дворика. Хорошо заметный издалека плечистый негр высокого роста в черном костюме двигался прямо на нас с противоположного конца огромного зала. Я предупредил Джессику шепотом:
        - Видишь того темнокожего парня в черном костюме? Это один из наших врагов.
        Девушка побледнела. Я же перехватил ее под руку и подтолкнул к барной стойке, сказав:
        - Только не дергайся. Сделаем вид, что выпиваем. Повернешься спиной к нему. Может, пройдет мимо.
        Мы устроились на высоких табуретах, заказав по кружке пива. Но, я не переставал следить боковым зрением за приближающимся парнем в костюме. На левом ухе у него я заметил компактную «жабру», беспроводный наушник с микрофоном для связи. А в правой руке он держал смартфон, сверяясь с ним. Понятное дело, искал нас по геолокации. Да только не найдет, гаджет Джессики уже лежит в большой металлической урне на выходе из кафе под кучей объедков.
        Может, у меня снова приступ паранойи? Только вряд ли я ошибался на этот раз. Высокий негр явно кого-то искал, рассматривая лица посетителей. Я не особенно переживал, что сразу узнают. Если даже он один из тех, кто напал на ранчо, то все равно другая одежда, наклеенные усы, зеркальные очки и бейсбольная кепка придавали мне кое-какую уверенность. А вот Джессика беспокоила. Она же без всякой маскировки! И как я не подумал заранее, например, заставить ее перекрасить волосы? Но, сейчас уже поздно метаться. Потому мы просто сидим, не дергаясь, и делаем вид, что смакуем пиво.
        Бар находится в небольшом закутке, примерно посередине фуд-корта. Если бы я имел при себе оружие, то с этой позиции мог держать под прицелом очень приличный сектор пространства в зале, включая зоны выходов. Но, не в этот раз. В ожидании развития ситуации, я чувствовал себя беспомощным. Пригубив холодное пиво, я напряженно ждал, когда парень в черном костюме пройдет мимо, и тогда можно будет безопасно добраться до выхода.
        Черный человек, двигавшийся в центральном проходе между столиками, скорее всего, не заметил бы нас, если бы не Джессика. Она, как назло, поперхнулась пивом и закашлялась в самый неподходящий момент, привлекая внимание. И парень тут же повернул свою голову цвета темного шоколада с короткой стрижкой черных курчавых волос в нашу сторону. По его выражению лица я понял, что негр опознал девушку. Я же пригнулся и отвернулся, делая вид, что вообще не с ней, а сам по себе.
        Девушка прокашлялась и уставилась на незнакомца, побледнев еще больше. Я следил за ней боковым зрением, и в этот момент она напомнила мне какого-то маленького зверька, загнанного в ловушку, который не понимает, куда же ему несчастному бежать в поисках спасения. А черные глаза негра уже вовсю сверлили блондинку колючим взглядом. Намерения в этом взгляде читались совсем не добрые. Судя по всему, Джесс попалась. Негр остановился, не дойдя до бара несколько шагов. Глядя на него краем глаза, я отметил, что на вид ему лет тридцать. Накачанный парень выше среднего роста с бычьей шеей. Он внимательно сличал фотографию в своем смартфоне с внешностью блондинки.
        Я понимал, что действовать следует немедленно. Машинально пригубив пиво, я взвесил в руке массивную литровую кружку из плотного литого стекла. Лучше, чем ничего. В конце концов, настоящий диверсант должен уметь использовать любой подручный предмет в качестве оружия. Негр, между тем, подошел к моей девушке вплотную и довольно вежливо спросил:
        - Вы, случайно, не Джессика…
        Договорить он не успел, потому что в следующий момент пивная кружка, используемая мной в качестве большого кастета, сильно ударила его в переносицу, разбив все лицо в кровь и свалив в нокаут. Негр, явно не ожидавший такого нападения, неуклюже всплеснул руками, выронив свой смартфон, и грохнулся на спину, отчего полы его пиджака распахнулись, открыв моему взору подмышечную кобуру с солидным пистолетом, подвешенную с левой стороны. Не теряя времени, я выхватил оружие у лежащего парня, а еще сорвал с его уха и раздавил ногой пластиковую «жабру» для связи. И мы с Джесси пустились в бега. Странно, но, на мои поиски этот парень явно не был настроен. Он искал только девушку. Потому и получил кружкой по носу совершенно внезапно для себя самого и очень удачно для нас.
        Сматываясь, я в последний момент кинул бармену первую купюру, которую нащупал у себя в кармане. Это оказалась мятая сотенная бумажка. Но сдачу, понятное дело, дожидаться не стал. Конечно, многовато чаевых, даже учитывая разбитую кружку, но, в сущности, я не жадный. Зато недоумение бармена дало нам еще несколько секунд для того, чтобы пробраться к выходу из фуд-корта быстрее, чем поднимется паника. Жаль, что не удалось помародерить в карманах у нигера, но на это мероприятие уже точно не оставалось времени.
        Сигнал тревоги в моей голове все разрастался, превращаясь внутри мозга в ревущую сирену. Снова ощутив в руке массивную рукоятку оружия, я обратил внимание, что на этот раз мне в качестве трофея досталась «Беретта-92», неплохой ствол со стандартной емкостью магазина в пятнадцать патронов. Вот только этот пистолет тяжеловат, да и для скрытого ношения не слишком подходит. Но, останавливающее действие у его пуль хорошее, не хуже, чем у «Глока».
        Внезапно я заметил движение сбоку. Еще один негр, похожий на упавшего, несся к нам от противоположного входа в зал, выхватывая на ходу оружие и что-то крича в свою «жабру». Похоже, он напарник того парня, которого я опрокинул на пол, ударив кружкой в нос. И, скорее всего, по каналу связи слышал, как после обращения напарника к разыскиваемой девушке последовал хруст. Я сделал вывод, что враги прочесывают торговый центр по двое, вроде того, как это практикуют патрули копов. И в этом тоже читалась четкая структура их организации. Несмотря на то, что я привел в негодность «жабру» противника, оборвать связь между членами поисковых групп не удалось, а это означало, что придется принимать бой с этими тремя неграми, двое из которых уже спешили для усиления со стороны эскалатора. Вот только я все еще надеялся, что они не рискнут открывать огонь прямо среди посетителей ресторанного дворика.
        Но, я ошибся. Одинокий негр первым выстрелил в нашу сторону. Я рефлекторно вскинул «Беретту» и выстрелил в ответ на бегу. Стрелял, подгадав момент, когда на лини огня никого не оказалось, кроме самого преследователя. Впрочем, я не попал, как и враг, но зато проверил действие трофейного оружия. Мы с противником бежали через зал по сходящимся встречным траекториям. Он левее центрального прохода, устремившись наперерез нам. Мы же бежали немного правее, вдоль стоек с едой, лавируя среди столиков и стульев. Несмотря на то, что двое других его товарищей, пытавшихся догнать нас сзади, безнадежно отстали, этот негр явно оказался не робкого десятка, направляясь не на помощь к упавшему товарищу с разбитым в кровь лицом, а явно планируя самостоятельно перехватить нас у самого выхода.
        Тело мое напряглось от адреналина, поступившего в кровь, а сердце сильно заколотилось. У Джессики от страха расширились зрачки, но она безропотно следовала за мной, понимая, что иного пути спасения не существует. Мы неслись сквозь фуд-корт на глазах у изумленной публики, которая резко прекратила жевать после двух выстрелов и вытянула шеи в нашу сторону. Люди еще не успели осознать, что внезапно стали свидетелями смертельной схватки.
        Этот негр не отличался таким высоким ростом, как его поверженный напарник, но действовал настырно и без всякой жалости к посторонним людям, оказавшимся в неподходящее время в неподходящем месте, в котором так неожиданно началась вооруженная разборка. И уже один этот факт говорил мне о том, что все эти нигеры в черных костюмах не имеют отношения к государственным структурам, скорее к террористам, которым наплевать на жизни обычных сограждан. После следующего выстрела пуля просвистела мимо меня, попав в какую-то полную пожилую женщину, сидящую за одним из столиков. И она, будучи раненой в левую руку, заголосила на весь зал. Услышав выстрелы и визг, люди наконец-то серьезно испугались, и массово подскакивали со своих мест. До посетителей ресторанного дворика начало доходить, что переделка, в которую они попали в качестве не только свидетелей, но и возможных жертв, серьезнее некуда.
        Хотя о стрельбе в разных общественных местах исключительной страны, включая школы и торговые центры, в последнее время регулярно сообщалось в газетных новостях, по телевидению, по радио и в интернете, каждый обыватель продолжал верить, что именно его и его семьи все это никогда не коснется. А тут внезапно перестрелка началась прямо посередине спокойного фуд-корта. И уже через половину минуты орущая толпа устремилась к выходам, что, впрочем, немного отвлекло внимание людей от нас с Джессикой. Воспользовавшись паникой, мы даже сумели вбежать в кабину лифта, распахнувшую свои двери справа.
        Двери лифта закрылись до того, как наш преследователь преодолел расстояние, разделяющее нас. Он не учел, похоже, фактор наличия лифта рядом с нами. А это говорило о том, что подготовка у него хоть и неплохая, но до профессиональной не дотягивает. Даже я стараюсь брать во внимание любые пути отхода, а я всего лишь самый обыкновенный диверсант. Хотя, когда действую на адреналине, как сейчас, могу неплохо обороняться.
        В лифте мы оказались вместе с другими людьми, которые спускались вниз. Кабина закрыла двери и начала спуск за какую-то секунду до того, как людская волна, поднятая перестрелкой, хлынула к лифту. Две пожилые пары, ехавшие с нами, косились то на дымящийся пистолет в моей правой руке, то на испуганную блондинку, вцепившуюся обеими руками в мой левый локоть. Но, никто из них ничего не сказал нам за короткое время спуска. Они молчали, отойдя к углам просторной кабины, и лишь укоризненно нас разглядывали.
        Наконец-то двери лифта распахнулись. Вот только внизу кошмар повторился, да еще и усугубился подоспевшей толпой, бегущей вниз по лестницам аварийных выходов даже быстрее лифта. Эта людская волна сразу же захлестнула нас и поволокла с собой в сторону стеклянных дверей, выходящих на парковку. Впрочем, затеряться среди других людей в толпе для нас было бы и неплохо. Но, тот самый негр, преследовавший нас, видел, что мы вошли в лифт. И наш преследователь продемонстрировал удивительную прыть, обратив внимание на светящуюся стрелочку указателя движения кабины подъемника и спустившись вместе с первой волной бегущих от перестрелки к тому самому моменту, когда мы уже вышли из лифта.
        Агрессивному нигеру, похоже, было наплевать на присутствие людей. Во всяком случае, он сразу выстрелил от лестницы, едва заметив меня в толпе, но снова не попал в цель, ранив пожилого мужчину рядом. Я не остался в долгу, прицелившись супостату в голову. Вот только меня кто-то толкнул, сбив прицел, отчего пуля из «Беретты» ушла вверх, разбив один из плафонов декоративной подсветки над головой врага.
        По мере нарастания паники люди кричали и голосили на все лады. Громко плакали и визжали дети. Кто-то упал, кого-то уже затоптали, судя по крикам. Нам надо было немедленно выбираться из толпы, идущей вразнос. Приметив коридорчик за лифтом, ведущий в технические помещения, я юркнул туда, потащив за собой Джессику.
        Но, проворный негр не собирался отпускать нас. Решительно расталкивая людей и угрожая пистолетом даже мамочкам с маленькими детьми, он прорывался следом за нами. Мы неслись по длинному и узкому коридору, вдоль которого размещались служебные помещения торгового центра, когда сзади снова прогремели выстрелы. Преследователь не отставал, стреляя на бегу. Но, он промахивался, и нам повезло добежать до поворота невредимыми. Коридор в этом месте резко поворачивал под прямым углом. И я понял, что лучшего рубежа для обороны прямо сейчас не придумать.
        Джессика тяжело дышала после быстрого бега. Спрятавшись за углом, она постепенно приходила в себя. Я же занял удобную огневую позицию, лег на пол и высунул из-за угла бетонной стены ствол «Беретты». Теперь негр в черном, бегущий по пустому длинному коридору, сделался отличной мишенью. Я же, наоборот, почти целиком спрятался за надежным пуленепробиваемым препятствием. Он, конечно, заметил меня и выстрелил несколько раз, но его пули лишь бессильно рикошетили, сбивая белую штукатурку над моей головой.
        На этот раз я получил возможность прицелиться тщательно, метя в самое сердце. Но, немного промахнулся, ранив темнокожего парня в левое плечо. Его отбросило назад, левая рука повисла бессильной плетью, но, он уперся правым плечом в стену коридора, устояв на ногах. И он по-прежнему правой рукой нажимал на спусковой крючок своего пистолета. Еще две пули чиркнули над моей головой прежде, чем мой очередной выстрел все-таки завалил его насмерть.
        После такого ранения в голову уже не живут. Получив пулю в лоб, преследователь опрокинулся назад посреди коридора, подергался в агонии несколько секунд и затих навсегда, по-прежнему сжимая в руке свой пистолет. Погиб он достойно, как настоящий воин, с оружием в руках. Любой легендарный викинг позавидовал бы такой отчаянной смерти в бою один на один. Ну и ладно, все мертвое принадлежит миру мертвых. А нам с Джессикой надо было продолжать жить и бежать дальше к парковке, пока не нагрянули другие преследователи.
        Глава 21
        Я тащил Джессику за собой, словно маленького несмышленого ребенка. И она безропотно подчинялась. За угол коридора девушка не заглядывала, но, поняв, что выстрелы стихли, и преследователь отстал, она лишь тихо спросила:
        - Ты убил его?
        - Да. Пристрелил насмерть, - ответил я откровенно.
        Она взглянула на меня с ужасом в глазах, но промолчала. Да и что она могла сказать мне в этот момент? Девушка прекрасно понимала, с кем связалась, что с таким парнем, как я, о безопасности и спокойствии ей остается только мечтать. Конечно, Джесси не знала, что я диверсант, но в том, что я стреляю не хуже любого гангстера, да и пивной кружкой могу в морду заехать так, что мало не покажется, уже убедилась. В сущности, держалась она неплохо, и я был благодарен, что не истерила в трудный момент и не металась, безропотно выполняя все мои команды, как и положено настоящей боевой подруге.
        Пусть она считает меня криминальным штурмовиком, налетчиком, решалой или даже киллером, убегающим от убийц, подосланных боссами конкурирующей банды. Мне наплевать. Главное, что это ее мнение никак не повредит моему делу, скорее, наоборот. Скрывать свои ночные выходы по работе мне теперь нет необходимости, а о подробностях моих ночных приключений она и не спрашивает. Криминал или диверсии, какая ей, в сущности, разница, чем конкретно я занимаюсь, если обе эти сферы деятельности находятся по другую сторону закона?
        - Давай, детка, быстрее валим отсюда, - подбодрил я ее, увидев над одной из дверей длинного коридора надпись «запасной выход».
        Дверь оказалась незапертой, и через несколько секунд мы выскочили на солнечный свет прямо в зоне зловонной площадки для мусорных контейнеров. С момента первых выстрелов прошло уже минут десять, а реакция администрации торгового центра пока заключалась лишь в попытках упорядочить эвакуацию посетителей. С того момента, как мы свернули в коридор, приятный женский голос не переставал вещать через внутреннюю трансляционную сеть со спокойным упорством робота, лишенного эмоций, повторяя фразу: «в связи с инцидентом, просим посетителей воспользоваться эвакуационными выходами».
        Охранников на нашем пути пока не попадалось. Похоже, они следили в эти минуты больше за тем, чтобы недобросовестные покупатели не обнесли торговые точки, воспользовавшись сумятицей. Но, как только мы выскочили наружу, послышался вой полицейских сирен. Причем, патрульные машины прибывали, судя по звукам, с разных сторон. Администрация торгового центра не стала разбираться с перестрелкой самостоятельно, а просто, не мешкая, вызвала полицию.
        От площадки мусорных контейнеров до наших машин было не близко. Метров триста предстояло пробежать по открытому месту. «Хонда» Джессики, конечно, спалилась, как и ее владелица. Эту машину придется бросить и уезжать на моем корейском паркетнике. Но, как же нам незаметно добраться к машине, если парковка уже блокирована полицией? И этот вопрос я задавал себе, наблюдая из-за вонючего мусорного контейнера, как перед главным входом, навстречу толпе, выбегающей на парковку торгового центра, лихо разворачиваются полицейские автомобили, сверкая своими «люстрами» разноцветных проблесковых маячков.
        Теперь копы, разумеется, просмотрят все материалы с камер видеонаблюдения, зафиксируют наши лица и отправят запросы на поисковые серверы. У них сейчас с этим быстро. Ведь все здесь давно компьютеризировано. Даже в обычных патрульных машинах полиции стоят компьютеры, способные связываться с базами данных из любой точки, где действует беспроводный интернет. А потому надо убираться как можно быстрее, чтобы снова на какое-то время залечь на дно, сбив погоню со следа. Впрочем, банковской картой я не расплачивался. Так что моего нового имени власти очень легко не узнают. Да и маскарад с очками, кепкой и усами сработал мне на пользу, частично завуалировав внешность. А вот Джессику они, конечно, идентифицируют быстро. Потому скорость побега имеет сейчас первостепенное значение.
        Оба оставшихся преследователя, которые бросились в погоню за нами от центрального эскалатора, но так и не догнали, растворились где-то среди толпы. Сейчас опасность с их стороны отступила. Ведь вряд ли они продолжат перестрелку на виду у полиции. Но, я ошибся. Оба негра в черных костюмах, разгоряченные погоней, выскочили наружу с оружием в руках и тут же напоролись на подъехавших копов. И полицейские, конечно, решили, что перед ними те самые террористы, устроившие стрельбу в торговом комплексе. Потому в негров сразу начали стрелять на поражение. Воспользовавшись тем, что эта новая перестрелка отвлекла внимание полицейских, мы с Джессикой все-таки проскочили по флангу незамеченными за длинными рядами стоящих машин.
        Джесси хотела кинуться к своей красной «Хонде», но я вовремя отдернул ее, сказав правду:
        - Твою машину придется бросить. Поедем на моем автомобиле.
        - Но, в ней же продукты и все другие мои покупки! Надо их хотя бы переложить в твой багажник! - запротестовала девушка.
        - Черт с ними. Сейчас надо поскорее сматываться, пока копы не перекрыли все выезды отсюда, - сказал я, поворачивая ключ в замке зажигания.
        Она помрачнела, но ничего не возразила. Между тем, я спокойно вырулил на проспект, а потом свернул на шоссе. И зеркала заднего вида показывали мне, что нас никто не преследовал. Полицейские, занятые перестрелкой с неграми и сдерживанием толпы, вывалившей из здания, не обратили внимание на один из автомобилей, неспешно уехавший с парковки где-то позади. На шоссе я разогнал свой паркетник до приличной скорости, но не превышал ограничения, установленные знаками. Впрочем, быстро ехали мы недолго. Вскоре уперлись в длинную пробку перед светофором, заполонившую все полосы движения.
        Джесси на пассажирском сидении тихо всхлипывала и утирала слезы ладошкой. Я протянул ей левой рукой одноразовый носовой платочек. Стресс, пережитый только что, все-таки подействовал на нее чисто по-женски. Ее лицо побледнело еще больше, а под глазами обозначились темные круги.
        - Ты как? - спросил я, пытаясь вывести ее из ступора.
        Но, девушка не отвечала, обидчиво надув губы, словно бы вот-вот расплачется пуще прежнего. И с этим выражением лица она еще больше напомнила мне мою покойную жену Полину в минуты волнений. Я мог, конечно, понять, что хрупкий мир Джессики рушится в очередной раз. Это для такого бойца, как я, многие привычные вещи не имеют никакого значения. А для нее имеют. Она уже успела привязаться к своим покупкам, к новому смартфону, к красной машине, к дому на ранчо, в конце концов. И все это вдруг пропало в один момент из того мира, который она начала с энтузиазмом выстраивать вокруг себя. Все для нее снова рухнуло. А тут еще и эта опасная погоня со стрельбой. Вот и неудивительно, что девушка загрустила.
        Чтобы разбавить обстановку, я включил радио. На волне местных новостей уже передавали о перестрелке в торговом комплексе. Но, сообщение пока звучало очень лаконично: «Двое террористов, устроивших стрельбу, ликвидированы полицией. Причастные лица и мотивы их действий устанавливаются».
        Услышав сообщение в новостях, Джессика вздрогнула всем телом и прекратила рыдать. Вытерев слезы, она снова включилась в объективную реальность.
        - Значит, они установят и мою личность? - жалобно промямлила девушка.
        - Конечно. А ты как думала? Ты же теперь моя подельница, соучастница преступлений, - проговорил я, не желая скрывать от нее правду.
        - Но, мы же просто оборонялись, - пробормотала Джесси.
        Я уточнил:
        - Ага. Только этот факт еще доказать надо будет в суде. Труп того нигера, который остался лежать в коридоре, ничего уже не расскажет. Да и что стало с остальными преследователями, тоже неясно. А уж тот, которому я кружкой рожу разбил, явно остался жив и будет свидетельствовать против тебя, если его привлекут.
        - Ну, это же ты его кружкой ударил, а не я, - выдавила она.
        Я возразил:
        - Так я ему двинул уже после того, как он назвал твое имя. Значит, он именно тебя преследовал.
        - Он же ничего мне не сделал, просто имя назвал, а ты его сразу по носу. Как-то нехорошо получилось, - шутливо укорила меня Джессика и снова заулыбалась, хотя ее юмор и показался мне черным.
        Вообще-то, за все время нашего знакомства она еще ни разу подолгу не обижалась. Ни на меня, ни на обстоятельства. И эта черта характера Джессики очень мне нравилась. Не меньше даже, чем ее внешность. При всем своем облике симпатичной и немного глуповатой блондинки, она имела внутри своего сердца удивительно позитивный настрой, позволяющий ей никогда не впадать в уныние надолго даже в самых трудных ситуациях.
        Словно бы угадав мои мысли, она объяснилась:
        - Прости, что разрыдалась, как дура. Просто страшно мне было, конечно, оказаться в перестрелке. Да еще и получается, что я осталась совсем без всех своих вещей. Даже сумочка моя там в машине осталась. А в ней не только косметичка лежала и деньги, но и все мои документы. Даже не знаю теперь, как же дальше жить.
        - Ничего. Со мной не пропадешь. Только не привязывайся мыслями к потерянному. Отпусти эту утрату. Пусть та страница жизни будет перевернута, закрыта и забыта. А новые документы для тебя добудем, не проблема, - успокоил я ее.
        Она посмотрела как-то странно, слишком внимательно, с уважением, что ли? И сказала:
        - Знаешь, я ведь сначала думала, что ты врешь, что гангстер. Потому что разговариваешь по-другому, чем эта публика, правильно слишком, к тому же, не пьешь, не ширяешься и почти не ругаешься. Чувствуется, что ты образованный, не похожий на людей с пороками, которые пытаются подняться, нарушая закон. Да и на простого налетчика ты совсем не похож. Видела я многих в детстве, заходили к нам разные лихие люди, подельники отца. Но, теперь, после всей этой перестрелки, я убедилась, что ты все-таки самый настоящий бандит, как и мой отец. Только ты круче. Отлично стреляешь. Киллер, наверное, в банде? Прости, но я полюбопытничала тогда и видела твой тайник с оружием в гараже на ранчо Уиткинсов.
        Я улыбнулся, но ничего не сказал девушке, радуясь, что обстоятельства неожиданно подтвердили для нее мою выдумку. Преодолев дорожные пробки, через какое-то время я свернул к недорогому мотелю, расположенному недалеко от заправки. Оставив свой серый паркетник на гостевой стоянке и заплатив вперед за двое суток, я накинулся на Джессику, нагло завалив ее на кровать и стянув одежду, едва мы вошли в номер, закрыв за собой дверь. После любовных утех она, приняв душ, порывалась идти в ближайший магазинчик, чтобы купить себе необходимые предметы косметики и гигиены, включая женские прокладки. Но, я не разрешил ей выходить лишний раз из номера, чтобы не мелькала в поле зрения видеокамер и патрульных полицейских.
        - Тебе необходимо изменить внешность, - сказал я ей без обиняков.
        - Зачем? Я тебе уже разонравилась? - не поняла она и насторожилась, неправильно истолковав мои слова.
        Пришлось объяснять:
        - Тебя ищут, Джесси. Тот парень, которого я огрел пивной кружкой, назвал твое имя не просто так, а потому что нашел тебя. Не меня, заметь, назвал, а тебя.
        - С чего бы? Я же не сделала ничего дурного! - искренне удивилась Джессика, до сих пор не понимая причин.
        Я растолковал ей:
        - Видимо, через тебя эти люди пытаются выйти на меня. Ты же не просто так пустилась в бега, сбежав от того копа, который приходил в «Красный бархат», чтобы допросить тебя. Ты теперь единственная нить в их руках, ведущая ко мне. И они это понимают.
        - Так эти негры, которые в нас стреляли, из полиции? Значит, ты копа пристрелил в том коридоре? - забеспокоилась она, понимая, чем это может грозить.
        - Нет. Они не полицейские, - я отрицательно помотал головой.
        - Значит, федералы. Это еще хуже! - воскликнула девушка.
        Я снова ушел в отрицание, пытаясь как-то объяснить ей ситуацию:
        - И не федералы. Это просто бандиты из другой банды, с которыми у меня война. Они, конечно, имеют доступ к базам данных полиции, откуда и узнали про тебя и про твои контакты. Но, по-настоящему охотятся они за мной. Если не веришь, то вспомни перестрелку полицейских с ними, когда мы убегали из молла. По-твоему, копы стали бы в федералов стрелять на поражение?
        - Тогда очень странно, что тот парень, который подошел ко мне в баре, не обратил на тебя внимания, - заметила она.
        - Просто ему дали указание искать именно тебя в этом торговом центре. Вот он и выполнял. А про меня он мог даже и не слышать. Шестерок часто используют втемную. Задача перед теми парнями стояла тебя отыскать и доставить к боссам. Только и всего. Это уже потом, когда они поняли, что мы вместе, и сообщили об этом, указания им дали другие. Вот они и начали стрелять в людном месте, желая меня ликвидировать прямо там, - объяснил я вероятный расклад.
        Джессика не обрадовалась, но поняла ситуацию получше. Выяснив, что теперь с этим грузом придется жить дальше и приняв необходимую конспирацию, как факт нашего дальнейшего существования, она немного успокоилась и сказала, что подумает, в какой цвет лучше перекрасить волосы, в каштановый, в черный или в рыжий. Еще она попросила меня купить ей все необходимое, что мне и пришлось сделать, доехав до магазина. Заодно я проверил там же в банкомате свой премиальный счет, на котором оказалась вполне неплохая сумма, которой спокойно хватит на жизнь в течение нескольких месяцев. Впрочем, счет этот поддерживал мою новую легенду. Бездельник Роджер Бойд проживал остатки наследства. И пока это имя не засветилось в федеральном поиске, я могу спокойно пользоваться его счетом в банке.
        Я прекрасно понимал, что Джессику надо надежно спрятать от преследователей, и что придорожный мотель совсем не является надежным местом. Хотя я и зарегистрировал номер на имя Роджера Бойда, назвав Джесси своей женой по имени Сандра, но это не давало гарантий ее безопасности. Девушка-мулатка за стойкой администратора, которая принимала у меня оплату, внимательно разглядывала Джессику и непременно вспомнит заметную красивую блондинку, если ее начнут искать бандиты или копы в подобных местах вдоль трассы. К счастью, документы у Джессики не попросили, поверив мне на слово. Я знал, что в подобных мотелях, обычно, все еще проявляют старомодную деликатность, потому что многие клиенты снимают дешевые номера в таких бюджетных гостиницах именно для тайных интимных встреч с любовницами или любовниками. Пока угрозу я здесь не чувствовал. Но, если бы у меня в этот день имелось побольше времени, то постарался арендовать квартирку или снова какой-нибудь домик в отдаленном месте.
        Вот только времени на поиски подходящего жилья прямо сейчас уже не оставалось. Новое задание ждало меня, а вечер неумолимо приближался. Хорошо еще, что в багажнике паркетника уже лежала взрывчатка, припрятанная мной заранее, и ее не было необходимости изготавливать в очередной раз из подручных средств. Этой ночью мне предстояло совершить диверсию на железной дороге. А там поезда ходят точно по расписанию. И быть на точке нужно вовремя. К тому же, путь предстоит неблизкий, придется ехать в соседний штат. Да еще и подготовительные работы на месте займут определенное время.
        Чувствовал я себя уже почти совсем здоровым, если не считать, что левая нога по-прежнему ныла и распухла после интенсивной пробежки по коридорам торгового комплекса, а голова не переставала болеть. Чтобы хоть немного отдохнуть после пережитого и восстановиться, я решил немного вздремнуть, вернувшись из магазина. Когда проснулся, поспав пару часов, то вспомнил в последний момент о том, что позабыл очень важную вещь. Тут же спросил Джессику, умеет ли она стрелять, на что девушка ответила утвердительно. Да и неудивительно, раз ее отец был гангстером. Потому с легким сердцем оставил ей не только деньги на всякий случай, но и трофейную «Беретту», чтобы смогла защитить себя в крайнем случае. Когда уже уходил, Джессика неожиданно перекрестила меня католическим способом. В ответ на мой удивленный взгляд, она объяснила:
        - Так всегда делала моя мать, провожая отца на дело.
        Глава 22
        Приведя в порядок свой арсенал и соответственно экипировавшись, я снова отправился в путь, выехав на шоссе в вечер. Уже в наступающих сумерках я благополучно миновал пару небольших городков, а потом долго ехал через сельскую местность. Какое-то время мимо по сторонам дороги проносились эвкалипты и кипарисы, которые вскоре сменились довольно однообразным простором сельскохозяйственных угодий с фермерскими домами, стоящими достаточно далеко друг от друга.
        Рассматривая пейзаж в красноватом свете заката, я думал о том, что исключительная страна отличается довольно мягким и теплым климатом, который преобладает на большей части ее территории. Горных массивов тоже, в сущности, совсем немного. В основном, местность равнинная. Да еще и побережья двух океанов имеются. Флот при таком географическом положении просто не мог не развиваться. Но, порты, расположенные на обоих океанских берегах, требовалось соединять по суше. И потому вполне логично, что в 19-м веке ради скорейшей перевалки грузов получили усиленное финансирование проекты железных дорог, которые начали активно строить, доведя к началу 20-го века длину путей до рекордной.
        К началу Первой мировой войны нигде в мире не было настолько протяженной и развитой железнодорожной сети. Но, к началу двадцать первого века железнодорожные перевозки сильно сократились, а сами рельсы и шпалы износились. Более того, многие пути, существовавшие ранее, разобрали на металл. И, кажется, никто из крупных финансовых воротил исключительной страны не собирался возрождать железные дороги. Возможно, дело тут было в профсоюзах водителей-дальнобойщиков, сосредоточивших в своих руках основные подряды на перевозки грузов. А, быть может, во всем виноваты транспортные авиакомпании, перетянувшие контракты на быструю доставку себе. Во всяком случае, большая часть железнодорожных путей не реконструировалась, приходя в упадок по причинам нерентабельности.
        Многие перегоны не ремонтировались десятилетиями, словно бы застряв в прошлом, где-нибудь в пятидесятых годах двадцатого века, в тех временах, когда не существовало еще ни скоростных поездов, ни даже электрификации железнодорожного транспорта, а имелись лишь тепловозы, сменившие паровозы, да ржавые рельсы с деревянными шпалами. Многие пути за долгие годы просто разобрали, а единого управления оставшимися железными дорогами тоже не наблюдалось. Они тут принадлежали не государству, а разным частным компаниям, конкурирующим между собой и всегда только радующимся неудачам друг друга. Никакой программы возрождения железнодорожного транспорта не существовало. Да и вкладывать деньги в развитие никто не собирался. Стальные рельсы продолжали ржаветь, а деревянные шпалы по-прежнему гнили. Впрочем, такое положение в железнодорожной отрасли исключительной страны нам, диверсантам, было только на руку.
        Я хорошо представлял себе, как стану действовать, когда доберусь до точки. После взрыва резервуаров с сжиженным газом, предстоящая диверсия казалась мне достаточно легкой. Охраны на железной дороге не имелось. Мне лишь требовалось добраться до места вовремя и успеть заложить заряд взрывчатки перед тем, как покажется тот самый состав, который надо пустить под откос. Небольшой силы взрыва моего самодельного устройства вполне хватит, чтобы шпалы из дерева, подгнившие за десятилетия, посыпались, а поржавевшие рельсы критически разошлись в стороны. И тогда весь поезд неминуемо полетит в кювет.
        Представляя себе, как будут с грохотом переворачиваться вагоны длинного товарняка, я размышлял о том, что просто пытаюсь добиться справедливости. Разве не справедливо отомстить за гибель родных и близких, за обстрелы моего родного города и за всю эту ужасную войну, которую организовало правительство проклятой исключительной заокеанской страны, натравив друг на друга наши братские народы? Каждый раз, когда я думал об этом, ярость вскипала внутри меня, выплескиваясь наружу холодной волной расчетливой мести.
        Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы справедливость торжествовала. Но, я понимал, что ради моей правды погибнет еще немало людей, которые просто делают свою работу, например, машинисты того самого поезда. Впрочем, точно также, как гибнут невинные люди в Донецке, когда внезапно на их головы прилетают вражеские снаряды, мины или ракеты. Чем же жители исключительной страны лучше? Пусть тоже хлебнут горя и прочувствуют на собственной шкуре, что, ломая жизни других людей, даже находящихся в тысячах километров за океаном, остаться в стороне не удастся. Пусть граждане исключительной страны несут ответственность за действия своего правительства и платят кровавую цену. Око за око и зуб за зуб! Только так победим! Я не собирался жевать сопли, рефлексируя по этому поводу. Настоящий диверсант всегда действует, как обыкновенный дисциплинированный солдат, никогда не обсуждая приказы, а лишь четко выполняя их.
        Я ехал часа два, пока добрался до нужного места, съехав с шоссе на грунтовую дорогу, засыпанную гравием. Я заранее выучил расположение по карте, потому довольно легко ориентировался на местности. Впрочем, я всегда так делал, заранее продумывая свои перемещения перед любым заданием. Вокруг меня простирались кукурузные поля, а впереди находилась железнодорожная колея. Оставив машину на грунтовой дороге, идущей по краю поля, я почти не беспокоился по поводу маскировки. Люди в темноте этой дорогой вряд ли ходили, тем более, что она вела в тупик на краю кукурузного поля. Кукуруза уже достаточно выросла, и скрывала автомобиль почти полностью, хотя его крыша все-таки торчала над посадками. Но, самое главное, наступала ночь, а в темноте без приборов ночного видения мою машину с выключенными огнями издалека будет не разглядеть.
        Проверив оружие, надев перчатки и маску, я покинул автомобиль, забрав приготовленный рюкзачок из багажника, в котором лежало мое самодельное взрывное устройство. Небо к этому моменту уже сделалось темным, и бесконечная глубина космоса нависла над миром тяжелым непроницаемым одеялом ночной духоты. В вышине южного неба горели далекие, но довольно крупные огоньки звезд, давая немного света. Поскольку путь мне предстоял совсем близкий, я не стал пока даже использовать прибор ночного видения, любезно предоставленный мне куратором вместе с другим полезным оборудованием для диверсионной деятельности, оставленным для меня в автомобиле, и осторожно продирался сквозь кукурузу к железнодорожной насыпи при звездном свете.
        Наручные часы на батарейке, оснащенные не только старомодными стрелками, но и подсветкой, показывали, что я прибыл сильно раньше расчетного времени. Потому я пока больше никуда не спешил. На этом участке железнодорожных путей не имелось не только видеокамер, но и самых обычных фонарных столбов с проводами. Добравшись до рельса, я достал из рюкзачка раскладную лопатку, сделал небольшой подкоп между деревянными шпалами и заложил свой килограмм взрывчатки. Она хоть и была самодельной, но такого количества хватит с запасом, чтобы вырвать силой взрыва приличный кусок рельсовой стали. Радиодетонатор приводился в действие сигналом с моего кнопочного телефона.
        Когда я закончил все приготовления, на всякий случай присыпав заряд землей, тишина вокруг стояла такая, что мне казалось, будто никакие поезда тут и вовсе не ходят. Лишь иногда кукуруза слегка шелестела своими листьями под легкими порывами теплого ночного ветерка, да где-то время от времени стрекотали сверчки. Было ощущение полного одиночества. Ничто не указывало на активность цивилизации. Словно бы все люди в мире уже умерли, оставив после себя только эту старую одноколейную железную дорогу с ржавыми рельсами и травой, проросшей кое-где между подгнившими шпалами.
        Но, так лишь казалось. Вскоре я услышал отдаленный звук ударов по железу, что заставило меня отползти в кукурузу и наблюдать оттуда. Через пару минут показался и свет одинокого фонаря. Прибор ночного видения с регулируемым увеличением, который я все же не зря прихватил с собой из машины, позволил мне хорошо рассмотреть человека, бредущего по шпалам и время от времени постукивающего длинным молотком по рельсам. Впрочем, ничего необычного не происходило. Просто путевой обходчик осматривал свой участок железной дороги перед проходом состава. Хуже, что при нем имелась рация, в которую он иногда что-то говорил кому-то, по-видимому, диспетчеру, гнусавым голосом. Но, расстояние пока не позволяло мне разобрать слова.
        Не вовремя, конечно, он появился. Я четко представил, что вот сейчас обходчик дойдет до моего подкопа, заприметит взрывчатку под рельсом, и мне останется только убить его прежде, чем сообщит о своей находке. Но, он пока просто делает свою работу, совсем не предвидит опасность смерти от рук диверсанта и поэтому не ведает страха. Если бы он был животным, то, возможно, что-нибудь почуял. Ведь звери ощущают опасность заранее. Инстинкты выживания в дикой природе и обостренные чувства помогают им спасаться. А неподготовленный человек часто идет прямиком в ловушку, не ощущая никакого подвоха до самого конца. Хотя, в отличие от животных, человек обладает разумом и способен гораздо лучше анализировать ситуацию. Вот только мало кто употребляет собственный интеллект на предугадывание опасностей, за исключением каких-нибудь специально тренированных парней, вроде меня. Да и как обходчику предугадать такой случайный фактор, как мое появление в этом месте и в это время?
        А я и есть для него сама смерть. Впрочем, я где-то читал, что смерть тела лишь освобождает душу. Вот и пусть парень побыстрее освободится с моей помощью от оков плоти и воспарит в нирвану. Стараясь не производить лишних звуков, я ползком приближаюсь к жертве между кукурузных стеблей, извиваясь, словно змея. Бесшумно, словно тень в ночи, я выбираюсь к железнодорожной насыпи за спиной путевого обходчика.
        В последний момент он все-таки услышал какое-то движение, начав шарить лучом фонаря по стене кукурузной растительности. Вот только парень не успел понять, что опасность уже подобралась к нему сзади. Один точный и резкий удар обыкновенным строительным молотком по голове навсегда вырубил обходчика так четко, что он не успел почувствовать боли. О такой быстрой и безболезненной смерти мечтает большинство человеческих существ, но лишь счастливчики удостаиваются ее, тогда как все остальные умирают в мучениях.
        Мне даже не пришлось использовать пистолет, который приготовил заранее на подобный случай, навернув глушитель. И это к лучшему. Ведь пуля будет извлечена из тела и идентифицирована. А так есть вероятность, что путевого обходчика просто спишут, как еще одну жертву железнодорожной аварии. Ну, мало ли, какую черепно-мозговую травму мог получить человек, если несколько вагонов проехались по нему, да еще и упали на него сверху?
        Недолго думая, я подхватил безжизненное тяжелое тело к себе на спину и отнес подальше по ходу движения поезда с таким расчетом, чтобы инерция, которая протащит состав после взрыва прежде, чем вагоны начнут слетать с путей, сработала четко, гарантированно закопав обходчика под грудами искореженного металла. И тогда уже никакой коронер не сможет воспроизвести истинную причину смерти. Впрочем, по характеру повреждения рельсов станет понятно, что кто-то взорвал пути. Но, такое, теоретически, мог совершить и любитель, а вот еще и пуля, заранее оборвавшая жизнь обходчика, укажет на серьезную подготовленность исполнителя к диверсии. Этого я и хотел избежать. Пусть потом следователи ломают головы, долго пытаясь раскрыть абсолютно глухое дело.
        Взяв фонарь обходчика, я посветил на лицо трупа, лежащего на спине возле железнодорожной насыпи. Молодой белый мужчина, лет тридцати, не больше, с круглым добродушным лицом закончил свой земной путь после моего удара, сделавшись еще одной жертвой проклятой войны. Жертвы среди гражданского населения - это всего лишь сопутствующие издержки боевых действий. Проявив уважение к случайному погибшему, я даже не стал шарить по его карманам, лишь вернул в правую руку молоток, а в левую вложил обратно фонарь, предварительно выключив его. Я расположил тело не совсем на путях, а за каким-то случайным кустиком олеандра, проросшим в этом месте между насыпью и кукурузным полем, что само по себе указывало на то, что за безопасностью железнодорожного полотна здесь следили неважно. Мне не хотелось, чтобы машинист приближающегося поезда заранее увидел лежащего парня в мощных лучах фар своего локомотива. Еще чего доброго начнет торможение до того, как наедет на мой фугас.
        И все я вроде-бы предусмотрел, уже собираясь нырнуть обратно в заросли кукурузы, когда рация, подвешенная к клапану кармана на груди у убитого, неожиданно ожила. И требовательный голос спросил из маленького динамика:
        - Ну, что там, Джонсон? Прошел уже этот чертов аварийный участок? Восемь минут осталось до тяжеловоза.
        Я прикинул, если ответа не будет, на другом конце радиочастотного канала связи забеспокоятся. А это может быть чревато внезапными усилениями мер безопасности вплоть до полной остановки состава, который я должен пустить под откос. Потому пришлось отвечать. Подражая гнусавому голосу убитого, я пробурчал, нажав кнопку передачи:
        - Все в порядке.
        К счастью, диспетчер ничего не заподозрил, больше ни слова у меня не спросив. А я из его фразы понял, что данный отрезок пути считается аварийным и достаточно опасным, раз его каждый раз тщательно осматривают перед проходом тяжелого состава. Отойдя к краю кукурузного поля и укрывшись там на безопасном расстоянии, я с нетерпением отсчитывал оставшиеся минуты. Наконец-то вдали послышался характерный гул приближающегося поезда. Два дизельных тепловоза тащили длинный товарняк, в котором груженные вагоны перемежались с цистернами, на довольно приличной скорости.
        Критический момент наставал. Я весь внутренне сжался, и, заставляя себя оставаться спокойным, нажал на кнопку в своем телефоне точно в тот момент, когда первый локомотив прошел над фугасом. На путях произошла яркая вспышка, и под вторым тепловозом громыхнул взрыв, вырвав сталь, как и было задумано. Первый тепловоз все еще продолжал тащить состав через разорванный рельс в то время, как второй тепловоз сразу занесло в сторону разрыва. И, достигая этого места, вагоны сыпались с железнодорожной насыпи один за другим, натыкаясь друг на друга со страшным грохотом и скрежетом. Металл при трении высекал фонтаны искр, и горючая жидкость, находящаяся внутри опрокинутых цистерн, вылилась наружу и загорелась. За какие-то секунды высокий столб пламени поднялся над местом аварии, осветив всю местность вокруг. И я понял, что пора уносить ноги.
        Едва я при свете пожара добежал до машины, как сзади рвануло уже серьезно. И взрывы следовали один за другим, а море огня быстро разрасталось. Если бы я промедлил, оставшись на месте диверсии чуть дольше, то и сам бы погиб. Но, я не промедлил, а запрыгнул в свою машину прежде, чем огонь перекинулся на кукурузное поле. Кинув свой верный рюкзачок под пассажирское сидение, я погнал машину прочь, продолжая слушать музыку разрывов. Когда взрывы на железной дороге стихли, я с удовлетворением услышал, как гравий грунтовки шуршит под колесами на скорости. Он скроет следы. Найти отпечатки протекторов колес конкретного автомобиля на гравии в сухую погоду почти нереально.
        Выкатившись на шоссе, я погнал машину подальше от места диверсии. Еще один эпизод моей боевой работы в тылу противника завершился успешно. Хотя сам я даже не имел представления, что перевозил тот поезд, просто четко выполнив распоряжение куратора. Я включил радио, но оно ничего не сообщало, транслируя дежурные мелодии. Лишь через час в местных новостях появилось маленькое сообщение, что произошла железнодорожная катастрофа, но жертвы и ущерб уточняются.
        Судя по всему, никто из бойких репортеров на место происшествия пока не прибыл. Что и не удивительно из-за удаленности перегона от крупных городов. И тем не менее, я мог надеяться узнать подробности, потому что в исключительной стране журналисты всегда рады раздуть любую аварию до размеров сенсации. А тут и повод имеется. Не каждый же день поезда сходят с рельсов, да еще и с таким фейерверком из сильного пожара и многочисленных взрывов.
        Глава 23
        Обратно я на этот раз добрался без приключений и даже не слишком поздно, всего лишь часа в три ночи. Я уже успокоился после очередного выброса адреналина во время диверсии. Но, после пережитого напряжения организм требовал снять стресс, и я безжалостно растормошил сонную Джессику, чтобы заняться любовью. Лишь утром, когда она, расчесывая волосы перед зеркалом, включила маленький телевизор, находящийся в нашем дешевом номере, мне удалось узнать кое-какие подробности.
        Дикторша новостного канала вещала: «…Грузовой состав длиной более мили, составленный из ста двадцати семи вагонов, поздно вечером отправился из терминала местной железнодорожной кампании. Наш источник сообщает, что поезд следовал в сторону военного предприятия, где производится топливо для ракет. Сорок пять вагонов, в том числе двадцать девять цистерн с опасными химическими веществами, сошли с рельсов. В результате разлива горючих веществ и вспыхнувшего пожара на месте погибли машинист, его помощник-стажер и путевой обходчик. В данный момент пожарные все еще пытаются ликвидировать возгорание». Теперь я имел представление о значении своей диверсии. Было, чем гордиться. Как-никак нанесен ущерб оборонной отрасли исключительной страны.
        Но сейчас мне предстояло думать о том, как решить другую проблему. Джессику нужно отвезти подальше отсюда. Впрочем, раз ничего плохого с ней не случилось за ночь, значит, преследователи наш след снова потеряли, но я не знал, надолго ли. Хотя и пришел к заключению, что преследователи не опасны для нас в настоящее время.
        Но я чувствовал, что поисковые бригады той организации чипированных людей ищут нас повсюду. И только осторожность на грани перестраховки поможет нам избежать нового столкновения с ними. Небольшая фора по времени у нас точно есть, и это давало шанс найти достаточно безопасное место и спрятать Джессику там. Ей, конечно, придется какое-то время вести очень замкнутый образ жизни, почти не выходя на улицу, чтобы не засветиться. Ведь даже документов у нее нет. И я в этот момент ломал голову над тем, где же взять новые.
        Обращаться к куратору за содействием я решил только в самом крайнем случае. Ведь факт моего сожительства с местной гражданкой сам по себе уже нарушал все инструкции. Потому мне, скорее всего, придется что-то изобретать самому. Конечно, я мог бы легко выследить какую-нибудь внешне похожую на Джессику женщину, прикончить ее и забрать документы. Но, таким откровенным криминалом, все-таки, заниматься мне совсем не хотелось. Я подумал, что, возможно, в ходе выполнения диверсионных заданий подвернется какой-нибудь удобный случай воспользоваться подходящими документами. На это можно надеяться, ведь за последние несколько суток произошло уже столько событий!
        И тут меня осенило. Я внезапно вспомнил, что водительские права блондинки и брюнетки, напавших на меня, я куратору не отдал, а только передал ему через курьера смартфоны покойниц, сосредоточив все внимание именно на гаджетах. Меня же тогда больше волновало, как избежать слежки по геолокации. А документы обеих вместе с банковскими карточками я в запарке сунул в синюю сумку, а потом, когда перекладывал все трофеи вместе с оружием в свой тайник, вынул документы из сумки и засунул внутрь аптечки. И эту же аптечку я потом прихватил из тайника в гараже на ранчо Уиткинсов во время перестрелки. Только вот плохо помню, куда дел ее после этого.
        Впрочем, догадка у меня имелась. Джессика все еще прихорашивалась перед зеркалом, напрочь забыв, что накануне я просил ее перекрасить волосы. Но, может быть, этого прямо сейчас и не стоит делать. Ведь девушка-администратор запомнила, что в номер поселялась блондинка. Да и на видеокамеру, наверняка, это зафиксировано. И если при выезде из номера цвет волос моей спутницы окажется другим, это еще больше привлечет внимание. Потому я не стал напоминать, а вместо этого сказал Джессике:
        - Я сейчас! - и выскочил из номера на стоянку.
        Я быстро направился к своему паркетнику, открыл багажник и извлек из отделения под полом ту самую аптечку армейского образца. С замиранием сердца я заглянул внутрь и нашел то, что требовалось. Два комплекта женских документов лежали внутри среди медикаментов для первой помощи. Когда я прятал трофейные документы, то настолько спешил, что, не обнаружив сходу на трупах никаких специальных удостоверений или пропусков, даже не поинтересовался именами моих похитительниц. И сейчас с интересом рассматривал их самые обыкновенные водительские права, выяснив, что храбрую брюнетку звали Карина Спенсер и было ей двадцать девять лет, а ее напарница блондинка была на три года моложе и звалась Хизер Фогард.
        Я прикинул, что, в принципе, Джессику не составит труда загримировать под любую из них. Особые приметы на лицах в виде родинок или шрамов отсутствовали, как и у Джесси. Пропорции физиономий тоже были подходящими. А рост и вес, указанные внизу на правах, вполне соответствовали комплекции Джессики. Перекрасить волосы для женщины вообще не проблема, как и сделать стрижку того же фасона, что и на фотографии. Да и в случае с блондинкой даже этого не потребуется. Правда, у покойной Хизер нос на фото выглядит потоньше, чем у Джесс, но, в конце концов, можно и пластическую операцию сделать для точного сходства. А вот голубой цвет глаз соответствовал обеим.
        В сущности, красивыми девками были обе покойницы. Потому, наверное, рука у меня не поднялась их вовремя пристрелить. Впрочем, они и без моего участия быстро нашли свою смерть. Вопрос только в том, насколько их документы безопасны? Кроме водительских прав, у меня еще остались их банковские карты, а также скидочные карточки каких-то магазинов и клубов. Но, никаких специальных удостоверений военного образца или спецслужб, либо каких-нибудь детективных агентств я на их трупах не нашел, хотя обе девахи явно были боевыми и неплохо обученными очень специфическим навыкам, а также обращению с оружием, что наглядно продемонстрировали перед собственной кончиной во время моего похищения и в перестрелке с неграми. Возможно, они какие-то секретные агенты, действующие под прикрытием с легендами обыкновенных граждан?
        «Была не была!» - решил я. В конце концов, эти девушки меня тогда не убили, а всего лишь похитили и куда-то везли. Значит, прямой смертельной опасности от тех, кто послал их, для меня пока нет. Да и полиция их вряд ли ищет. Если они действительно профессионально работали под прикрытием, то легенды, наверняка, им выдали вполне чистые, такие, что прикопаться обычному копу будет затруднительно. И если Джессика прикинется на время одной из них, это вполне может сработать! Ведь тела покойниц без документов, да еще и обезображенные огнем, не сразу идентифицируют. Вот только я ничего не знаю о них. Но, мой куратор-хакер вскоре многое выяснит по содержимому трофейных смартфонов. И я надеялся, что он поделится со мной хотя бы частью этой информации.
        - Вот, держи, - сказал я Джессике, возвратившись в номер и протягивая ей водительские права покойниц.
        Она с опаской взглянула на чужие документы и удивленно спросила, нахмурившись:
        - Где ты это взял?
        - Это водительские права покойниц, - сказал я честно.
        Она нахмурилась еще больше и пробормотала:
        - Так ты убил этих девушек?
        Я отрицательно покачал головой:
        - Нет. Их убили негры вроде тех, которые преследовали нас в торговом центре. Из этой же банды.
        - А где и когда это произошло? - спросила Джесси.
        - Такими вопросами ты начинаешь напоминать мне шерифа, - попытался я пошутить.
        Но, отшутиться не получилось, потому что Джессика сказала совершенно серьезно:
        - Если я правильно поняла, ты предлагаешь мне примерить на себя личность одной из них. Значит, я должна знать, чем занималась эта женщина, и что с ней произошло. Не так ли?
        Я попытался объяснить:
        - Я же говорю, что они обе погибли в перестрелке с бандитами. И было это совсем недавно. Чуть больше двух суток прошло.
        - А ты сам какое отношение имеешь к этой истории, раз говоришь, что не убивал их? Знакомые твои они были, что ли? - спросила она, прищурившись. И мне почудилась ревность к покойницам в ее голосе. Ох уж эти женщины! Пришлось отвечать, как есть:
        - Нет, я их не знал. Они похитили меня и удирали на своей красной «Тойоте» от тех негров.
        - Похитили тебя? Это как понимать надо? - обалдело уставилась на меня девушка, широко распахнув глаза от изумления.
        Пришлось признаться:
        - Я сам не понимаю, для чего им понадобился. Напали внезапно на стоянке, электрошокером вырубили меня, запихнули в багажник и понеслись. А негры погнались за ними. Потом была перестрелка на дороге и все они друг друга поубивали, а я вылез из багажника, да и прихватил кое-какие трофеи. Вот и все.
        - Так эти погибшие девушки, значит, тоже из какой-то банды? - спросила она.
        Я кивнул:
        - Вполне возможно. Но, я точно не знаю. Может оказаться, что они были агентами какой-то специальной службы. Просто действовали под прикрытием, притворяясь обыкновенными девушками.
        - И что же будет со мной, если начну выдавать себя за такую агентшу, да еще и убитую? - спросила Джессика.
        - Детка, сейчас нам важнее, чтобы именно твою настоящую личность не опознали. Так что подобная маскировка обеспечит нам хотя бы время для того, чтобы скрыться. К тому же, это нужно только на крайний случай, если полицейские пристанут, а так я беру на себя все заботы. Жилье на этот раз сниму на свое имя, да и ездить ты будешь на моей машине, - постарался я убедить ее.
        Она на какое-то время задумалась, внимательно рассматривая сначала документ блондинки, потом - брюнетки. Наконец, Джессика сказала, перестав хмуриться:
        - Хорошо. На эту Хизер я мало похожа. У нее форма носа другая. А вот за Карину могу сойти, если перекрашу волосы и постригусь, как она на фотографии. Только не очень хочется сразу стареть на четыре года. Ведь мне только недавно двадцать пять лет исполнилось, а ей уже двадцать девять. Было.
        - Ладно, не переживай, приноровлюсь тебя Кариной называть. Я вот часто меняю имена, и привык уже к этому, - примирительно сказал я. После чего мы обнялись и поцеловались.
        Потом я проговорил:
        - А знаешь, эта Карина отлично стреляла и укокошила всех тех злобных негров прежде, чем сама погибла.
        Джессика отстранилась от меня и, посмотрев прямо в глаза, сказала:
        - Ты не думай, я тоже не размазня какая-нибудь. Вот сегодня всю ночь с пистолетом твоим под подушкой спала. Готова была любого пристрелить, кто полезет.
        Я вспомнил, что, когда вернулся в номер посреди ночи, «Беретта» валялась под кроватью, а сама Джессика в это время сладко посапывала. И я тихонько убрал оружие в тумбочку. Но, я ничего ей не сказал. Раз девушка храбрится, значит, настрой у нее боевой. И это уже обнадеживает само по себе.
        Следующий сеанс связи с куратором планировался во второй половине дня через игру. И для этого мне предстояло обзавестись компьютером. Впрочем, времени имелось достаточно. И несколько часов до обеда я собирался посвятить поиску нового жилища. Главное, чтобы подальше отсюда. Я поторопил Джессику, попросив ее побыстрее собираться. Вскоре мы покинули гостиницу и выехали на скоростное шоссе. Мимо замелькали эвкалипты и кипарисы, а из радиоприемника лилась спокойная мелодия в исполнении саксофона.
        Неожиданно Джесси проговорила:
        - Знаешь, я очень сильно люблю тебя, и не хочу, чтобы между нами оставались тайны. Я поняла это, когда вчера вечером думала о нас, после того, как ты уже уехал. Может быть, все-таки скажешь мне, как звучит твое настоящее имя?
        Ее внезапный вопрос застал меня врасплох, запустив в моей голове тревожные воспоминания, которые где-то внутри подсознания все-таки присутствовали и никуда не делись. Наверное, я сам подсознательно не хотел касаться их по той причине, что они причиняли мне нестерпимую душевную боль. Оттого я полностью блокировал ужасные воспоминания силой воли. Но, сейчас этот блок почему-то слетел. Наверное, на меня так подействовало внезапное признание девушки в любви. И тут оказалось, что, на самом деле, я слишком многое помнил. Даже гораздо больше того, что помнить хотел бы. Страшные воспоминания в доли секунды захватили меня, захлестнув разум и заставив сердце буквально выпрыгивать из груди. А руки мои сами по себе вцепились в руль мертвой хваткой.
        - Андрей. Меня родители назвали Андреем, - глухо проговорил я, даже не узнав собственного голоса.
        - Удивительное имя. Андрэ - хорошо звучит, очень красиво. По-моему, оно французское, - проговорила девушка.
        - Нет. Это библейское имя. Меня назвали в честь апостола Андрея, - выкрутился я, едва не сболтнув, что имя мое, вообще-то, русское и звучит не «Андрэ», а именно «Андрей». Андрюха я, самый обыкновенный Андрюха с самой обычной фамилией Иванов. Но, этого знать ей совсем не обязательно. И без того уже только что я чуть было не спалился.
        На дорожной развязке мы свернули на другое шоссе. И вскоре машина разогналась почти до предела разрешенной скорости. Мимо нас проносились дома дорогих элитных поселков. Немаленькие домики с красноватыми крышами, с обширными палисадниками, с личными бассейнами и с индивидуальными парковками, перемежающимися теннисными кортами и лужайками для гольфа. Все эти виллы были похожи издалека, но каждое жилище все-таки имело какую-нибудь неповторимую индивидуальную черту. Или выделяющийся эркер, или колонны на фасаде, или башенку флигеля, или яркую плитку, которой был выложен двор, или цветные фонарики при въезде, или какие-нибудь придомовые фигурки и статуэтки, или вычурные ограды, или даже симпатичные фонтанчики. Но для меня все эти роскошные постройки были одинаковыми. Я ненавидел всех владельцев этих домов. Ведь тут жили совсем не простые люди, и даже не средний класс, а те, кто был близок к правящему классу исключительной страны. В этот момент я вспоминал своих родных и знакомых, кого убили из-за непомерных амбиций всех этих представителей элиты заокеанской страны, назвавших сами себя исключительными и
возомнивших себя вправе управлять всем остальным миром по своему разумению. Ярость и ненависть кипели внутри. И я в этот момент был готов взорвать каждый из их домов в отместку за каждый дом, разрушенный ими в моем родном Донецке.
        Джессика смотрела на меня как-то странно, видимо, заметив волнение на моем лице. И мне захотелось высказаться. Я проговорил все тем же чужим глухим голосом:
        - Пойми, детка, тебе со мной будет очень трудно. Я прошел через многие опасности. Мое сердце очерствело. И я сам сделался очень опасным. Потому и живу теперь в постоянном риске. Я уже просто не могу жить по-другому. Но, я не ищу опасностей ради острых ощущений. Мне не нужны лишние приключения. Каждое свое действие я просчитываю, потому что стремлюсь к справедливости. Я хочу, чтобы воздалось по заслугам тем, кто возомнил себя богами, забыв, что нет богов на земле. И даже те, кто поставили самих себя выше других людей, все равно смертны. И они неминуемо умрут точно также, как и все остальные. И пусть они установили для всех остальных свои правила, но ведь все эти их правила можно нарушить. И я буду их нарушать до тех пор, пока не добьюсь справедливости и не накажу виновных. И ради этого я не остановлюсь ни перед чем.
        Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами, понимая, что я говорю совершенно искренне, но совсем не имея понятия, что же именно я имею в виду. Наконец, когда я замолчал, она произнесла без тени иронии:
        - Что ж, тогда я буду считать, что живу с кем-то вроде Робин-Гуда.
        Глава 24
        Мы с Джессикой в то утро укатили на моем паркетнике достаточно далеко, добравшись до самого сердца Калифорнии. Я сильно расщедрился, потратив почти половину денег со счета Роджера Бойда, зато арендовал на его имя отдельный нестарый одноэтажный коттедж-бунгало с двумя спальнями, с просторной верандой, с лужайкой и с небольшим бассейном. К тому же, вся необходимая мебель и бытовая техника имелись внутри, причем, довольно новые. Джессика долго восторгалась. По ее мнению, новое жилище во всем отличалось от ранчо Уиткинсов в лучшую сторону. Но и цена проживания, конечно, отличалась разительно.
        Оставив девушку обживаться в нашем новом недешевом жилище, я поехал в ближайший торговый центр, где приобрел не самый навороченный, но все-таки вполне современный ноутбук. После чего засел в кафе со своей покупкой и, заказав еду, подключился к интернету. Установив ту самую игру, которая была необходима для связи с куратором, я успешно вошел в свой игровой аккаунт. Вовремя всплывшие воспоминания позволили мне правильно набрать необходимые пароли.
        В этот день куратор-хакер, очевидно, не работал в магазине электроники. Потому время во второй половине рабочего дня вполне подходило ему для связи со мной. Когда последнее сохранение игры загрузилось успешно, перед моим взором снова в виде бармена в игровом пространстве салуна появился мой непосредственный начальник, которого на самом деле звали Сергеем. Его кодовое имя я наконец-то тоже вспомнил. И звучало оно очень коротко. Дэн. Теперь я уже четко знал, как нужно выходить на связь. Щелкнув курсором по бармену и открыв диалоговое окно с ним, я, первым делом, доложил о выполненном задании. В ответ на мой доклад от начальника последовала похвала. А еще он спросил:
        - Как твоя амнезия?
        - Уже лучше, начинаю постепенно вспоминать некоторые детали. Например, вспомнил твое кодовое имя, Дэн, - сообщил я ему.
        Но, мне пока не хотелось открывать всю правду о том, что, на самом деле, воспоминаний в моем воспаленном мозгу всплыло очень много. И некоторые из них я пока даже не знал, как воспринимать. Память уже подсказала даже гораздо больше, чем мне хотелось бы узнать о себе и об обстоятельствах. Ведь иногда блаженное неведение лучше с точки зрения спокойствия собственной нервной системы. А тут вспомнились такие эпизоды, которые я даже и не знал, как интерпретировать.
        Любопытство распирало меня. И я спросил у Дэна, напечатав очередную строчку в диалоговом окне:
        - Есть уже что-нибудь интересное по моим трофеям?
        Куратор ответил довольно развернуто:
        - Я получил кое-какую информацию. Похоже, эти люди с чипами, вживленными в головы, действуют от конторы, обладающей очень широкими полномочиями. Но, это не официальная правительственная организация, хотя и пользующаяся правительственными базами данных, включая электронные архивы документов, централизованные системы видеонаблюдения и позиционирование абонентов коммуникационных сетей. У них есть полномочия даже на то, чтобы запрашивать данные с разведывательных спутников в реальном времени. Для своих поисков они производят очень обширный мониторинг, но не привлекают ни полицию, ни спецслужбы, а то и прямо вступают с ними в конфликты. Причем, все дела такого рода, даже связанные с перестрелками и гибелью людей, не имеют продолжения в судах. Их заминают на самом высоком уровне. Иными словами, организация это подпольная, но с очень высокой и мощной крышей. Я доложил наверх. Похоже, мы вышли на те структуры, которые стоят за организациями вроде «Черные жизни важны», а подчиняются непосредственно теневому правительству глобалистов. Скорее всего, эти чипированные люди являются простыми исполнителями.
Некий расходный материал, солдаты внеправительственных структур, которыми не жалко рисковать в тайной борьбе.
        - А для чего у них имплантаты в головах? - снова не сдержал я своего любопытства.
        Но, куратор объяснил:
        - Применена новейшая технология нейроинтерфейса, вживленного непосредственно в мозг. Людей специально чипируют для удаленного управления и стимуляции к крайне рискованным действиям. Это, если хочешь, управляемые солдаты-боевики. Они вроде киборгов-терминаторов, как в том кино, только не из металла, а из плоти и крови. Те, кто создал подобную технологию, решили, что использовать готовые человеческие существа гораздо дешевле и проще, чем создавать человекообразных боевых роботов, примерно равных по возможностям человеку. Да и требуется для этого всего лишь вживить в мозг пациента определенное устройство, имплантат с процессором, в который заложены программы стимуляции возможностей организма и чувства служебного долга, а также блокировки страха, боли, инстинкта самосохранения и прочих эмоций, не имеющих отношения к конкретному служебному заданию. Иными словами, эти существа с микросхемами в головах ближе по своим функциям к управляемым биороботам, которых легко программировать, чем к обыкновенным людям.
        Я написал:
        - Так они, значит, все-таки люди-дроны, сделанные на основе готового человеческого организма, если я правильно понял?
        - Именно, - подтвердил куратор.
        И я отметил для себя, что примерно так и представлял функционал этих чипированных с самого начала, как только случайно обнаружил первого из них. Моя догадка о людях-дронах оказалась верной. Но, хотелось уточнить еще кое-какие детали:
        - А где эти ученые садисты, обладающие технологией превращения обычных людей в дроны, берут своих реципиентов?
        Я не ждал, что Сергей-Дэн ответит и на этот вопрос. Но, он ответил:
        - Насколько я понял, получив личные данные этих людей из их же смартфонов и пробив по базам с помощью поисковых нейросетей, все они бывшие сотрудники полиции и спецслужб, уволенные за те или иные нарушения, например, за превышение полномочий или за агрессивное поведение по отношению к задержанным, но вступившие в некую закрытую ветеранскую организацию, которая совершенно бесплатно предоставляет медицинские услуги самого высокого уровня. Вот только сначала все они в обязательном порядке должны пройти обследование в специальных медицинских центрах. И я подозреваю, что там вживление микросхем в их головы поставлено на поток. А после операции никто из них вопросов уже не задает. Они, фактически, утрачивают собственную личность, превращаясь в абсолютно лояльных исполнителей воли теневого правительства.
        - И кто же это стоит за всем этим? Президент? Или корпорации? - задал я очередной вопрос.
        Куратор написал:
        - Стоят за ними те, кто и заварил всю эту кровавую кашу. Но, мы обязательно доберемся до них. Кое-какие материалы уже получены. И тебе предстоит начать ликвидацию.
        Потом Дэн дал мне новое задание, после чего очередной сеанс связи закончился. Но прежде я все-таки ввернул вопрос по тем двум погибшим девушкам. Мне очень хотелось знать, кто же они такие? Почему Карина и Хизер похитили меня и вступили в смертельную схватку с этими чипированными биороботами? Но, на этот вопрос внятного ответа от куратора я не получил. Он пока не нашел информации, проливающей свет на истинные личности девушек, сообщив, что выяснить мотивы покойниц все еще не удалось, хотя имелись предположения, что они работали под прикрытием. Вот только оставалось неясным на кого именно?
        Закрыв ноутбук, доев все, что заказывал, я быстро пошел к машине. Путь снова предстоял неблизкий, а приступить к исполнению нужно было не мешкая. Предстояло ехать в Лос-Анжелес, в один из его богатых районов. Я гнал машину по трассе, думая о том, что мне предстоит убить женщину. Как я понял из информации, полученной от куратора, она входит в коллектив тех теневых управленцев, которые стоят за правительством исключительной страны. Эти люди стараются держаться в тени, но управляют всеми политическими процессами тех или иных решений, на самом деле, именно они. Семьи и кланы. Вот кто управляет всем на самом деле. А президенты и прочие публичные политики - это лишь подставные фигуры, наподобие актеров, которым платят очень приличные деньги за те или иные роли. Но, при этом, заказчики прочно держат всех их на крючках компромата. И этому компромату можно дать ход в любой момент, если какая-то политическая фигура внезапно начнет свою собственную игру не по правилам закрытого клуба кукловодов мировой закулисы.
        И вот одну из таких семей мне предстояло ликвидировать. Странно, конечно, что на этот раз мне поручили задание, больше подходящее к специализации профессионального киллера, а не простого диверсанта, вроде меня. Но, я понимал, что у руководства могли быть мотивы, неизвестные мне. Ведь я всего лишь исполнитель, простой солдат, не обсуждающий приказы.
        Оставалось лишь строить догадки, почему выбрали именно меня. Возможно, для проведения операции под рукой у начальства на Западном Побережье просто не имелось другого, более подходящего агента. Да и проявил я себя за последнее время совсем неплохо. Вот и доверили такое ответственное дело. Во всяком случае, мне хотелось так лестно о себе думать.
        Уже на закате, подъезжая к объекту, я еще издалека приметил большой красивый дом цвета слоновой кости, напоминающий трехэтажный дворец каких-нибудь вельмож 19-го века, окруженный обширным земельным участком с платановыми аллеями и огороженный высоким забором из железобетона, покрытого декоративными элементами из природного камня. Но, на первый раз я проехал мимо.
        Оставив машину на безопасном расстоянии на парковке, я вернулся пешком к этому дому в наступающих сумерках. Прежде, чем попытаться проникнуть внутрь, я должен был произвести разведку, внимательно рассматривая окрестности и дожидаясь полной темноты. Ночь здесь наступала достаточно быстро. И период сумерек был коротким. Но, с помощью бинокля я все-таки успел определить расположение некоторых видеокамер и понял, где находятся посты охраны. Их было три. И на каждом дежурили охранники с оружием.
        С наступлением темноты в больших окнах особняка зажегся яркий свет. Но, в задней части, противоположной фасаду, светилось только одно единственное окно первого этажа. Да и перед зданием здесь не горела подсветка. Потому я решил, что проберусь внутрь именно с этой стороны. К тому же, два из трех постов охраны находились с фасадной части. Один по центру, а второй сбоку. А сзади к дому по заасфальтированной дорожке, видимо, подвозили припасы и вывозили мусор. Было понятно, что все здесь делалось продуманно. Эдакое автономное хозяйство, обособленное от мира и обслуживаемое наемными прислужниками богачей. А то, что дом принадлежал очень богатым людям, никаких сомнений не вызывало.
        На заднем въезде высокие металлические ворота с кованными решетками были открыты, а технический проезд перегораживал лишь шлагбаум, опущенный поперек дороги. Соседний участок, примыкающий к поместью с этой стороны, находился в муниципальной собственности. И на нем был разбит небольшой парк. Старый и довольно-таки запущенный, заросший кустами и лианами, что очень помогло моему замыслу подобраться поближе незамеченным. Затаившись поблизости, но оставаясь за пределами обзора камер видеонаблюдения, наблюдая за охранником заднего въезда, я вскоре выяснил, что он оказался курящим. И настал момент, когда этот немолодой человек с солидными седыми усами под крупным носом вышел из своей хорошо защищенной железобетонной будки для того, чтобы покурить на свежем вечернем воздухе возле шлагбаума.
        Приготовив пистолет с глушителем, надев маску и перчатки, я подкрался к усатому охраннику со спины и неожиданно для него приставил ствол к его голове, грозно сказав:
        - Не дергайся. Я простой грабитель. Все, что мне надо - это проникнуть в дом. И ты мне поможешь. Иначе вышибу мозги. У меня пистолет с глушителем. Никто не услышит выстрела.
        И охранник предпочел выполнять мои указания, безропотно позволив забрать свое оружие и рассказав мне о том, как можно войти в особняк. Оказалось, что там есть отдельный хозяйственный вход на заднем дворе, ведущий в кладовую, а оттуда - на кухню. Под дулом пистолета усатый рассказал мне и про других охранников, про расписание обходов территории и про слепые зоны видеокамер. В обмен на информацию я оставил его в живых, всего лишь плотно примотав к креслу скотчем, который обнаружился в его же будке-конторке. На всякий случай я заклеил ему и рот, чтобы не вздумал кричать. У меня имелось целых полчаса до следующего обхода, который делал один из охранников с главного поста у парадного въезда, где постоянно дежурили два человека. Еще один нес службу у боковых ворот. Внутри особняка охраны не имелось. Но, возможно, там находился телохранитель хозяев. Усатый этого точно не знал, потому что задним въездом в дом пользовался только обслуживающий персонал. А все важные лица въезжали и выезжали через парадные ворота.
        Покинув связанного охранника, я тихонько пробрался по саду на задний двор и нашел заветную дверцу. Все здесь было оформлено красиво и богато, даже техническая дверь, которая находилась под специальным портиком, украшенным двумя колоннами по бокам. Стоя на пороге, я вслушивался в приглушенные звуки музыки, раздававшиеся изнутри особняка. С помощью специального инструмента, прихваченного с собой из машины, мне удалось почти бесшумно отпереть замок. Хотя, если бы кто-нибудь находился в помещении за дверью, то обязательно услышал бы, как я ковыряюсь в замке. Но, дом был настолько просторным, что рядом никого не оказалось. Справляться с подобными препятствиями меня тоже учили, как диверсанта самого широкого профиля. И через несколько секунд я уже вошел в огромную кладовую, больше похожую на настоящий продовольственный склад с мешками и большими ящиками припасов, а также с промышленным холодильником, занимающим отдельное помещение.
        Я опасался, что может сработать сигнализация, но, она оказалась отключенной. Охранник не обманул. Внутри кладовой было темно. А фонарик включать я не хотел, предпочитая воспользоваться прибором ночного видения. С помощью этого прибора я пробрался сквозь длинную и широкую кладовую и, открыв отмычками еще одну дверь, которая оказалась запертой совсем уж архаичным замком, я проник в коридорчик, ведущий на кухню. Охранник сказал мне, что прислуга в доме почти вся приходящая. Хотя иногда и бывает, что кто-нибудь из персонала остается на ночь по просьбе хозяев. Шансов столкнуться нос к носу со случайными людьми у меня имелось немного, но они все-таки были. И я по-прежнему переживал, что придется убивать невиновных.
        Коридорчик, ведущий из кладовой, был достаточно коротким. От самой кухни его отгораживала полуоткрытая дверь, справа находилась раздевалка для прислуги, а слева располагался отдельный санузел для персонала. На кухне горел свет. Поэтому я быстро убрал прибор ночного видения и заглянул в приоткрытый проем. В просторном помещении, больше похожем на кухню какого-нибудь ресторана, оснащенную промышленным оборудованием, кто-то был. Какая-то полная немолодая женщина интенсивно что-то намывала в большой мойке из нержавейки, стоя ко мне спиной. Из-за шума воды она не могла слышать моих осторожных шагов.
        Женщина тщательно мыла овощи и листья какой-то зелени. Судя по большим кастрюлям, извергающим пар на плите, она занималась приготовлением пищи. На разделочной доске лежало мясо, а рядом я увидел большой нож, приготовленный для нарезки. Я, конечно, не желал испугать повариху. Промывая овощи, она складывала их в объемный дуршлаг. И я подумал, что сумею незаметно проскользнуть у нее за спиной. Но, когда я уже пересек половину кухни, повариха что-то почувствовала и обернулась.
        Глава 25
        В первый момент повариха молча уставилась на меня. Рот ее открылся от изумления, но не издал никаких звуков. Есть такие люди, которые от неожиданности впадают в ступор. И она, вероятно, относилась к этой категории. Это и спасло ее от смертельной пули из пистолета с глушителем. Я прыгнул вперед, подобно хищнику, бросившемуся на добычу, и нанес удар рукояткой пистолета в район виска, оглушив немолодую женщину, вырубив ее, но не убив. Закатив глаза, она сползла под кухонный стол бесформенным тюком весом больше центнера, но продолжала дышать.
        То, что меня потом вычислят, используя свидетельские показания поварихи, как и показания связанного охранника, я не опасался. Бейсболка, маска и зеркальные очки надежно скрывали мое лицо, а длинная толстовка с капюшоном на два размера больше делала размазанными очертания фигуры. К тому же, для отвлечения внимания и в целях искажения формы лица, я снова воспользовался объемной ярко-рыжей бородой, лохматый кончик которой специально высунул из-под маски. Пусть все выжившие свидетели запомнят эту дурацкую ложную деталь, которая так бросается в глаза. И пусть потом копы и федералы замучаются искать дерзкого бородатого грабителя, проникшего в жилище сенатора, пожилой тетки, которая активно продвигает интересы теневого правительства глобалистов и которую мне предстоит укокошить в этом особняке.
        После моего удара повариха застыла на полу без движения. Возможно, она пробудет без сознания минут десять, а, может быть, подольше. Но, в любом случае, мне следовало поторопиться. Выйдя из кухни в широкий коридор, по которому доставляли еду на столиках-каталках к хозяйским покоям, я быстро, но тихо подошел к распашным дверям, ведущим в гостиную первого этажа. Через приоткрытые створки я разглядел помещение площадью не менее сотни квадратных метров, больше напоминающее зал какого-нибудь ресторана, чем жилое помещение. И там, оказывается, собрались гости на какое-то мероприятие. И оно было в самом разгаре. Звуки музыки слышались с подиума, где немолодой пианист, одетый во фрак и с бабочкой на шее, играл на большом белом рояле мелодии из репертуара Элтона Джона.
        Я в нерешительности рассматривал три десятка гостей, понимая, что придется поработать в качестве киллера гораздо активнее, чем я рассчитывал поначалу. Производя разведку, я допустил серьезный промах, не заметив посетителей. Да и плененный охранник не предупредил меня. Впрочем, он мог и не знать о гостях, охраняя лишь служебно-технический въезд. Похоже, все они собрались в этом огромном доме заранее, а автомобили припарковали в объемном подземном гараже. Потому я и не мог видеть их приезд в бинокль.
        Мне стало досадно, что разведка на этот раз проведена настолько плохо. По-хорошему, надо было понаблюдать за особняком несколько дней прежде, чем решиться на проникновение. Я же действовал слишком торопливо, как дилетант. И теперь за эту поспешность придется расплачиваться. Хорошо еще, что я позаботился прихватить с собой гранаты и удобный компактный армейский автомат, принадлежавший покойной Карине.
        Внезапно музыка стихла, и на сцену поднялась пожилая женщина в синем платье. На ее шее сверкали крупные бриллианты. Это была та самая особа, кого мне надлежало ликвидировать. Я сразу узнал ее по фотографии, которую мне по электронной почте переслал наш хакер перед заданием. Возраст этой сухощавой старушки с волосами, выкрашенными в каштановый цвет, перевалил за семьдесят, но она держалась вполне бодро, а пластические операции, разгладившие морщины за счет подтяжки обвисшей кожи, придавали лицу странное выражение ехидной ухмылки прожженной ведьмы. В ее черных глазах плясали недобрые искры.
        Когда она заговорила низким грудным голосом, я невольно прислушался. Все гости в этот момент тоже притихли, внимая речам старухи. Она, без сомнения, весьма неплохо владела ораторским искусством. И она говорила страшные вещи:
        - Я хочу поблагодарить всех вас, дорогие мои гости, что пришли поздравить меня с получением высокой награды. Все вы, кто присутствует здесь, знаете, что я представляю не только правительство нашей страны, но и мировое правительство. И пусть вас не обманывает пропаганда. Она предназначена для внешнего круга. Но, внутренний круг знает, что идет глобальная война против традиционных ценностей, за сокращение человеческой популяции. Здесь все свои. Потому не буду скрывать и скажу прямо. Мы боремся с перенаселением. И мы не остановимся ни перед чем ради воплощения нашей программы Золотого Миллиарда.
        Вопреки мнению тех, кто слышал об этой нашей программе краем уха, но не знает ее сути, Золотой Миллиард вовсе не означает количество людей, купающихся в золоте за счет всех остальных. Это название говорит лишь о той цели, к которой мы стремимся, планомерно сокращая население планеты. В результате наших действий должен остаться лишь один миллиард людей. И не более того. А все остальные должны быть уничтожены ради процветания нашей исключительной страны. И мы уже успешно уничтожаем русских…
        Ее речь прервалась аплодисментами, а я подумал: «Господи, что она несет! Когда-то давно подобное называлось фашизмом». Тем временем, старая ведьма продолжала:
        - Мы успешно строим мир, основанный на наших правилах, и сейчас готовимся к распаду национальных государств. Их власть скоро заменят транснациональные корпорации и банки, контролируемые нами. Мы создаем новый цифровой мир, где глобальная цифровизация позволит управлять людьми наиболее эффективно посредством нейросетей, цифровых валют и постепенного чипирования. А энергетический переход к Зеленой Энергетике позволит сократить население по всему миру за счет искусственного создания энергетического дефицита с помощью законодательного запрещения всех традиционных природных энергоресурсов и атомной энергетики, что приведет к повсеместному кратному удорожанию электричества, воды, продовольствия и предметов первой необходимости. А трансгендерный переход позволит нам сильно снизить рождаемость на планете.
        Работаем мы и с глобальным проектом развития биолабораторий. В ближайшие десятилетия нашими стараниями по миру прокатятся страшные эпидемии и войны, в результате которых миллиарды лишних людей в Азии, Африке, в Латинской Америке и даже в Восточной Европе постепенно должны быть уничтожены, как ненужный биологический мусор. Ради того, чтобы наши дети жили в процветании и безопасности, и никто уже на всей планете не смог бы бросить им вызов. К этому будущему мы и стремимся. И миллиарды людей, предназначенные в жертву новому цифровому миру нашего процветания, основанному на тех самых правилах, которые устанавливаем мы, станут необходимой жертвой…
        Я не мог уже все это слушать. Ярость закипела во мне с небывалой силой. Действуя очень рискованно, распахнув дверь ногой, я стремительно вбежал в зал и сходу всадил две пули прямо в голову старой ведьме, навсегда прервав ее выступление. Мозги и кровь брызнули на белую глянцевую поверхность крышки рояля, на фоне которого старуха произносила речь.
        Потом я застрелил одного за другим трех телохранителей, бросившихся на помощь с разных сторон, выхватывая оружие с опозданием. После чего, продолжая действовать очень нагло, я поднялся на сцену. Переступив через бесполезных мертвых телохранителей, я сорвал с трупа старухи дорогущее бриллиантовое колье и, потрясая им в воздухе, закричал притихшим гостям, оцепеневшим от страха, нарочито хриплым измененным голосом:
        - Это ограбление! Отдайте мне телефоны, деньги и украшения! И без глупостей! Кто дернется, тот получит пулю.
        Пожилая публика даже не пыталась противодействовать. Женщины в безумно дорогих вечерних нарядах трясущимися руками начали снимать свои золотые и платиновые кольца, серьги и ожерелья, украшенные брильянтами, изумрудами и рубинами. А мужчины застыли, сверля меня глазами. Хотя среди них, возможно, находились очень влиятельные политики и даже военные, никто не посмел дернуться. Наоборот, они безропотно снимали свои золотые часы. Убийство сенаторши и ее охраны произвело должное впечатление на публику. Пианист все это время так и сидел на своем крутящемся стульчике возле рояля с открытым ртом. Я поднял этого музыканта во фраке за шиворот и просипел ему в самое ухо:
        - Иди, собери все их ценности и неси сюда. Тогда тебя не трону.
        Свободной от оружия рукой я извлек из кармана сложенный полиэтиленовый пакет и протянул ему. Музыкант оказался сообразительным. Он исполнил мое приказание проворно и без лишних слов. Пройдя между гостями, он собрал полный пакет айфонов, наличности и ювелирных изделий. После чего, забрав пакет, я быстро ретировался тем же путем, которым и проник в помещение. Пробегая мимо поварихи, я заметил, что она уже приходит в себя и даже пытается сесть. Но, ничего не стал предпринимать.
        Я мог бы, конечно, убить всех свидетелей, закидав их гранатами и изрешетив очередями из автомата. Но, тогда легенда грабителя рассыпалась бы в прах. И всем стало бы сразу понятно, что произошло не ограбление, а самое настоящее политическое убийство, осуществленное очень хорошо подготовленным террористом. Я же старался запутать тех, кто будет все это расследовать. Ведь грабеж с убийством, совершенный даже в отношении высокопоставленного лица в присутствии многочисленных свидетелей, которые тоже сделались потерпевшими - это всего лишь криминальная акция с корыстными мотивами, в которой трудно заподозрить вылазку профессиональных диверсантов.
        Разумеется, я нисколько не сомневался, что все оставшиеся в живых быстро очухаются и начнут звать на помощь. Но, время для того, чтобы удрать, у меня было. Я прикинул, что по причине обширности территории, от главного поста охраны бежать до ворот технического въезда раз в пять дольше, чем мне. Тем более, что связанный заранее охранник не являлся помехой. Потому я успешно пересек пространство быстрым бегом и скрылся в зарослях муниципального парка. Проскочив за кустами, я вылетел на бесплатную стоянку, где никого не было и не висели видеокамеры. Зашвырнув подальше в старый парковый пруд, примыкающий к стоянке, пистолет с глушителем, из которого мне пришлось стрелять в злобную фашиствующую старушенцию, я благополучно прыгнул за руль, стянул с лица маску, снял перчатки и погнал свой корейский паркетник сквозь ночь подальше от этого места. Вскоре я услышал звук вертолетов в небе. Помощь с опозданием спешила к особняку. Но, посты на дороге пока не выставили. Неповоротливая государственная система, как всегда, реагировала на происшествие недостаточно быстро.
        Только тогда, когда я уже выехал на скоростное шоссе, преодолев городские кварталы и несколько пригородных миль, не обнаружив погони, понял, что прихватил очень богатые трофеи. Те роскошные ювелирные украшения, которые я заполучил, изображая грабителя, по-прежнему лежали в пакете. Они стоили миллионы. Да и наличных денег мне в пакет ограбленные насыпали немало. Но, эта сумма в бумажках не шла ни в какое сравнение со стоимостью драгоценностей. И теперь мне предстояло придумать, что со всем этим богатством делать.
        Сжимая руль левой рукой, правой я убрал трофейные средства связи в бардачок, оборудованный специальной системой глушения сигналов. Неказистый внешне автомобиль, предоставленный мне нашей конторой, оказался со спецоборудованием. Избавившись от геолокации чужих гаджетов и рассовав все доставшиеся денежные купюры по карманам, я пытался сосредоточиться на дороге. Но, мой взгляд помимо воли косился в сторону пассажирского сидения, где правая рука перебирала в пакете драгоценности.
        До этого момента мне казалось, что к подобным материальным ценностям я совершенно равнодушен. Но, когда внезапно в мои руки попала целая куча драгоценностей огромной стоимости, жадность внезапно обуяла меня. Великолепные ювелирные изделия, рассыпанные на пассажирском сидении, играли таинственным блеском в свете придорожных фонарей, проносящихся мимо. Ожерелья, серьги, кольца, браслеты и часы самых известных швейцарских брендов сверкали золотом и ограненными камнями. Бриллианты переливались, искрясь гранями, и я в этот миг подумал, как обрадуется таким великолепным подаркам Джессика.
        Конечно, продать подобные эксклюзивные ювелирные изделия так, чтобы не привлечь внимания, представлялось мне весьма трудной задачей. Ведь каждая подобная вещь задокументирована в специальных каталогах. И я понимал, что официальным путем сбыть эти трофеи просто нереально. Значит, придется связываться с самым настоящим криминалом. Но, даже в лучшем случае, если выйду на подпольных ювелиров, которые скупают краденое без лишних вопросов, это не даст мне и четверти от реальной стоимости изделий.
        Хотя я прикинул, что даже четверть стоимости похищенного избавит меня от материальных проблем навсегда. Вопрос заключался лишь в том, стоило ли рисковать спалиться ради этого? Действуя по инструкции, я, как диверсант, обязан был безжалостно выбросить улики точно также, как я избавился от пистолета, из которого застрелил сенаторшу и ее телохранителей. Вот только мне совсем не хотелось расставаться с новыми ценнейшими трофеями.
        Я не знал, как поступить. Борясь с собой, я усилием воли заставил себя засунуть все побрякушки обратно в пакет и уже начал открывать окно, чтобы выкинуть все это чужое богатство прямо на дорогу. Вот только в последний момент остановился. Рука не поднималась просто так взять и выбросить доставшееся богатство. В конце концов, я убрал пакет под сидение, стараясь пока больше не смотреть в ту сторону.
        Чем дальше в ночь я ехал, тем встречных машин попадалось все меньше. Вскоре в темноте меня на пустой дороге остановил полицейский патруль. Когда я опустил стекло, офицер предупредил о проверке документов. Он покрутил в руках мои водительские права и поинтересовался, куда и откуда я еду. Я назвал ему вымышленный маршрут, сказал, что возвращаюсь домой с деловой встречи. И он поверил. Личина Роджера Бойда не вызвала никаких подозрений.
        И через минуту, проверив номера машины по базе данных, меня просто отпустили, пожелав доброй дороги. Полицейские не знали, что под пассажирским сидением находятся доказательства моего преступления. Осматривать автомобиль они не стали, проявив халатность. Впрочем, рискни они на это, и их бы ждала смерть. Приготовив на всякий случай к стрельбе пистолет-пулемет, доставшийся мне от Карины Спенсер, я не воспользовался им, еще раз убедившись, что неказистый серый корейский паркетник вызывает мало подозрений.
        Я ехал сквозь южную ночь, думая о том, что снова поймал удачу за хвост, выйдя без потерь из очень рискованного мероприятия. Я все еще ощущал прилив сил. Адреналин до сих пор кипел в моем организме. И на этой волне я даже решился оставить себе драгоценные трофеи, хотя это и шло вразрез с моими обычными правилами. Но, я не мог позволить себе упускать подобный шанс. В сущности, в моей жизни никогда еще не было столь реальной возможности для того, чтобы разбогатеть.
        Пытаясь немного отвлечься от последних событий, я включил радио. Но, на той волне, где обычно ночью передавали спокойные мелодии, эфир разрывался от репортажей из особняка сенатора Трейси Мелоси, ставшей жертвой неизвестного дерзкого грабителя, проникшего на закрытое мероприятие по случаю празднования в близком кругу недавнего награждения сенатора Золотой медалью Конгресса за выдающиеся заслуги. Слушая излияния репортеров, я нисколько не мучился совестью, напротив, был горд тем, что удалось ликвидировать очередного серьезного врага, таящегося в обличье безобидной на вид старушенции.
        Глава 26
        Приехав посреди ночи в свое съемное жилье, я почувствовал себя совершенно вымотанным. Напряжение последних часов не прошло даром. Адреналиновый кураж закончился, а вместо него навалились усталость и слабость. Снова разболелась левая нога, а в голове в такт ударам сердца стучали молоты, вызывая не только боль, но и противное чувство тошноты. Я все еще не выздоровел окончательно. Да и не удивительно, после всего того, что произошло со мной за последние дни, организм выражал протест.
        Совершенно голая Джессика раскинулась в спальне на широкой кровати и сладко посапывала под тихое гудение кондиционера. Но, я на этот раз даже не соблазнился, не стал тормошить девушку, а тихонько пристроился рядом и сразу провалился в сон без единого сновидения. Я проснулся, когда солнечный свет уже вовсю наполнял комнату лучами, пробившимися сквозь прорехи в неплотно прикрытых жалюзи. Джесси уже встала и, судя по звону столовых приборов, извлекаемых из посудомоечной машины, готовилась к завтраку.
        Когда я вышел в кухню-гостиную, там на плите вовсю жарилась яичница, стол украшал салат из нарезанных овощей с зеленью, а в кофе-машине булькал горячий напиток. Джессика же, накинув на голое тело короткий розовый халатик из махровой ткани, пялилась в большой телевизор, висящий на стене. Телевизионщики как раз транслировали большой репортаж с места убийства сенаторши Трейси Мелоси. Охранник технического въезда, рожу которого я сразу узнал, рассказывал известному репортеру:
        - Грабитель напал на меня внезапно. Он подкрался абсолютно незаметно.
        - Так незаметно, что вы даже не увидели движение через систему видеонаблюдения? - поинтересовался журналист.
        Охранник подтвердил:
        - Совершенно верно! Он напал на меня, словно какой-нибудь Бэтмэн, выскочивший из ниоткуда, как черт из табакерки!
        - И он прямо внутри поста напал на вас? - уточнил въедливый журналист.
        - Нет, нападение произошло снаружи, когда я вышел для того, чтобы проверить шлагбаум. В последнее время он плохо реагировал на нажатие кнопки. Я думал, что дело в загустевшей смазке и хотел взглянуть на механизм, чтобы убедиться в наличии неисправности и составить рапорт технической службе, когда буду передавать смену, - соврал охранник, который, как я помнил, просто беспечно курил в этот момент, прогуливаясь на свежем воздухе.
        - И с какого направления преступник напал на вас? - не унимался репортер.
        - Сзади. Он налетел сзади и ударил меня по голове. А потом я очнулся уже связанным в помещении поста, - опять он безбожно врал.
        Впрочем, я вполне понимал причины его вранья. Рассказать правду означало бы для него навсегда распрощаться со своей нехитрой карьерой. А, если он ничего больше, кроме как охранять, делать не умеет, то для него имеется риск навсегда потерять единственную сферу своей профессиональной деятельности. Ну, кто же возьмет на работу охранника, нарушившего инструкцию и проворонившего не просто грабителя, а еще и очень опасного преступника, убийцу значительной персоны и ее телохранителей? В подтверждение своих слов охранник показывал журналисту разбитую голову. И я четко представил, как бедняга поднялся вместе с креслом, к которому я его привязал скотчем, и врезался головой куда-нибудь в стену только ради того, чтобы создать себе подобие алиби.
        Закончив завтрак с Джессикой сексом на кухне, я отправился в душ и только там вспомнил, что до сих пор ничего не сделал для того, чтобы спрятать улики. Быстро пройдя в гараж, я вынул из машины пакет с драгоценностями, открыл его и завис, против собственной воли рассматривая трофеи при дневном свете. Оторвать взгляд от такой кучи дорогущих вещиц оказалось выше моих сил. Мне почему-то вспомнился персонаж одной известной сказки, завладевший золотым волшебным кольцом и постоянно восторгающийся этой драгоценностью, приговаривая: «Моя прелесть!». А у меня в руках сразу оказалось много всего блестящего! Столько прелестей сразу! Пусть это и не волшебные артефакты, а изделия обыкновенных, хоть и очень известных ювелирных фирм, но зато не сказочные, а вполне осязаемые эксклюзивные драгоценности, имеющие шестизначные и даже семизначные цены. И разглядывание этих ценнейших побрякушек настолько поглотило меня, что я на какое-то время позабыл обо всем на свете.
        За этим занятием и застала меня Джесси, протиснувшаяся в гараж уже полностью одетой и причесанной для выхода, со словами:
        - Дорогой, мне нужно прикупить продукты в гипермаркете. Можно я воспользуюсь твоей машиной?
        Я все еще стоял, как дурак, словно парализованный, не двигаясь с места, когда она подошла вплотную и тоже взглянула на содержимое пакета. Не скрывая своего удивления, она пробормотала:
        - Вот это да! Это же безумно дорогие украшения!
        И тут же спросила:
        - Откуда они у тебя?
        - Достались на работе. И сейчас их надо немедленно перепрятать, - проговорил я, уже не в силах скрыть от девушки свои трофеи.
        - Мой отец прятал подобную добычу в анонимной банковской ячейке. Когда его застрелили, мама забрала оттуда несколько ювелирных изделий с бриллиантами. Ей хватило, чтобы оплатить похороны и еще несколько месяцев плотно сидеть на наркотиках, пока сама не умерла от передоза, - откровенно сказала Джессика, которая уже догадалась, что я ночью кого-то ограбил. Она поинтересовалась:
        - Ты обнес ювелиров?
        Я кивнул. Пусть думает про ограбление ювелирного магазина. Это лучше, чем если она поймет, что именно я укокошил старую сенаторшу.
        - Знаешь, наверное, спрятать все это в анонимном депозитарии совсем неплохая мысль, - сказал я ей. И мы с Джессикой поехали в город вместе, чтобы арендовать ячейку в депозитарии.
        Когда в назначенное время я вышел на связь через ноутбук, Дэн сообщил мне:
        - Ты сработал просто отлично, хотя и слишком дерзко. В самое ближайшее время пришлю к тебе домой курьера с наградой и новым заданием.
        Мы обговорили детали. На этот период мне надлежало находиться в бунгало одному. Джессика приезд курьера не должна была видеть. Значит, мне предстояло отправить ее на очередной шоппинг, что мне и удалось сделать вовремя.
        День выдался особенно жарким. Кондиционер гудел, как назойливая муха, отрабатывая перепад температур снаружи и внутри помещения. Джессика, уезжая в торговый центр на моем сером паркетнике, попросила меня прочистить сливную трубу в раковине на кухне, где почему-то перестала нормально уходить вода. За время нашей совместной жизни девушка уже поняла, что я много чего умею делать сам, и беззастенчиво использовала мои способности в домашнем хозяйстве. Но, положение с засором усугублялось тем фактом, что внутри сифона стоял измельчитель отходов, который не работал.
        В назначенный час к бунгало подъехал мотоциклист в черном. Вокруг никого не было. Арендуя это недешевое жилье, я специально выбирал такое место, где соседи находились достаточно далеко. Ближайший дом, похожий на наш, располагался в паре сотен метров, к тому же, его обитатели, достаточно преуспевающие, но бездетные мулат и мулатка среднего возраста, постоянно находились на работе. Потому приезд ко мне курьера никто из соседей видеть не мог.
        Рассматривая прибывшего мотоциклиста через стеклянную дверь, я даже не сомневался, что это тот же самый курьер, который доставлял мне ноутбук для связи в трейлер-парк. Я запомнил его мотоцикл с вмятиной на глушителе, шлем с узкой белой полоской сбоку и кожаную куртку с косыми блестящими застежками металлических «молний» на карманах справа и слева. Вот только он на этот раз слез со своего железного коня и вошел в дом через незапертую дверь, не снимая шлема.
        Я перестал возиться с раковиной и внимательно наблюдал за ним. Похоже, парень собрался передать посылку прямо из рук в руки. Наверное, на этот раз ему куратор именно так и приказал? Вот только этот бумажный пакет у него в руках по виду какой-то удлиненный и словно бы даже вскрытый, да еще и правую руку курьер почему-то держит внутри него. Мне показалось это странным и сразу насторожило. Интуиция внутри закричала об опасности. И вовремя! Едва увидев меня, курьер вместо приветствия сразу выстрелил.
        Но, я был уже внутренне готов к неожиданностям, потому среагировал мгновенно. Едва он вынул пистолет с глушителем из пакета, направив ствол в мою сторону, я резко упал на пол и перекатился за кухонный островок, столешница которого, сделанная из настоящего природного камня, заставила предназначенную мне пулю отрикошетить вверх и в сторону. Мне сразу стало совершенно ясно, что мой куратор Сергей-Дэн решил избавиться от меня, подослав своего курьера под благовидным предлогом. А курьер этот, оказывается, по совместительству еще и киллер!
        Впрочем, ничего удивительного в самом решении избавиться от меня не было. От исполнителей подобных политических ликвидаций, которую накануне совершил я, спецслужбы избавлялись во многих случаях. Вот только я слишком возгордился своей мнимой незаменимостью, потому упустил из виду такой простой возможный способ избавления от исполнителя, который слишком много знает. Действительно, чем они рискуют, если курьер-киллер, которому я доверяю и впущу к себе без проблем, уберет меня без свидетелей посередине рабочего дня, когда все немногочисленные соседи находятся на службе, а моя девушка отъехала за покупками? Полиция потом не найдет ни концов, ни мотивов. Кто, почему и зачем застрелил бездельника по имени Роджер Бойд никого особенно не заинтересует. И дело вскоре закроют, сдав в архив очередной «глухарь».
        Такие мысли параллельным потоком сознания пронеслись в моей голове, пока я лихорадочно подыскивал способ противодействия киллеру. Свое оружие на кухне я не держал, а, как всегда, по своей привычке, оборудовал тайник в гараже. «Беретта», которую я подарил Джессике, лежала в тумбочке рядом с кроватью в нашей спальне. И под рукой у меня имелись лишь обыкновенные домашние инструменты, при помощи которых я пытался разобраться с засором в раковине. Под руку мне попался увесистый гаечный ключ, который я, высунувшись с другой стороны кухонного островка, резко метнул в голову мотоциклиста. Удар пришелся точно по шлему, но убийца все-таки выстрелил, хотя и не попал точно.
        Но, пуля все же задела меня, пробив мышцу на левом плече. От боли я рассвирепел окончательно. Схватив табурет с металлической основой, стоящий возле стола на кухне, я со всей силой ударил им по руке убийцы. Его пистолет отлетел в сторону. И мы сцепились в рукопашную. Мотоциклетный шлем давал курьеру преимущество в драке. И он воспользовался этим, сильно боднув меня головой в лицо. С разбитым носом я отлетел назад на пару шагов, а он стремительно ринулся к пистолету, валявшемуся в противоположном углу помещения.
        Но, отброшенный назад, я как раз оказался у стойки с разделочными кухонными ножами и метнул один из них правой рукой, не раздумывая. Метил я повыше, но попал в правую ногу. Главное, что нож воткнулся, пройдя насквозь плотную ткань штанины джинсов, а парень потерял равновесие, споткнувшись в этот момент о толстую циновку, которую совсем недавно постелила Джессика перед стеклянной дверью, ведущей к бассейну. Трогательная забота девушки о домашнем уюте сыграла в драке в мою пользу.
        Как только курьер упал, я навалился на него и сорвал шлем. Не зря говорят, что мир тесен. Я сразу узнал этого парня, хотя и прошло немало лет с тех пор, как общался с ним в последний раз. Это был Юра, мой друг детства. Мы росли вместе в одном дворе и учились в одной школе. И он был старше меня на год. Мы даже одно время вдвоем ходили в секцию спортивной стрельбы. Когда начались известные события на Донбассе, он служил в каком-то специальном отряде милиции, чуть ли не в том самом «Беркуте», который тогда был у всех на слуху.
        Куда Юрка делся потом, я не знал. А он, оказывается, киллером заделался в той же самой конторе, где и я, на другом конце света. Вот оно как бывает! Я не сомневался, что из Юры за это время получился умелый и хорошо подготовленный боец-диверсант. Но, я все же оказался сильнее. Прижав его к полу своей массой и оседлав, я приложил острие ножа к сонной артерии парня, предупредив:
        - Только дернись, Юрик, и тебе конец! Не посмотрю, что вместе росли.
        - Ты это, не дури, Андрюха! Меня в темную использовали. Да и не узнал я тебя поначалу загорелого и с этими усами. Дали мне задание тихо прикончить какого-то ирландца Роджера Бойда, - пробормотал он.
        Через некоторое время, залепив друг другу раны пластырем, мы сидели с ним на веранде возле бассейна, пили виски и мирно беседовали, как и положено старым друзьям, которые не виделись много лет. Со слов Юры выяснилось, что кто такой Роджер Бойд, он не имел ни малейшего понятия. Может, конечно, лукавил. Зато рассказал, что много интересного слышал о каком-то нашем агенте с микросхемой, вживленной в мозг. И по мере того, как он говорил, в моей голове вставали на место те обрывки воспоминаний, которые я никак не мог интерпретировать. А Юра все продолжал:
        - Когда наши поняли, что враги используют чипированных агентов, то тоже решили провести подобный эксперимент. У нас же до сих пор есть еще очень продвинутые ученые, которые работают не ради денег, а ради своих убеждений, как истинные патриоты. Вот и разработали они похожие методы. Только наши поначалу подобное мозговое чипирование применяли исключительно для лечения в тяжелых случаях. А тут снаряд прилетел в какого-то парня на передовой, который после этого находился на пороге смерти. Черепно-мозговая травма у него была, несовместимая с жизнью. Вот на нем и стали экспериментировать, вживили в мозг специальную микросхему, да забили в нее специальную программу. И оказалось, что все функции его организма с помощью этого чипа восстанавливаются довольно быстро. И не только восстанавливаются, а и превосходят быстротой реакций первоначальные показатели, которые были у парня до ранения совсем неплохими и без того. Только память его восстанавливалась медленно. Но, несмотря на это, решили все-таки его забросить к врагам в тыл, потому что обладал превосходными диверсионными навыками. Для этого специальную
установку сделали, чтобы не через границу, а сразу напрямую с помощью телепортации перебросить бойца этого экспериментального для совершения диверсий. У нас, представь, и такое изобрели, когда нам все границы позакрывали. Так вот, перекинули этого парня сюда уже с заданной программой действий против вражеских чипированных нигеров. Только немного не так что-то пошло у наших ученых. Парень перенесся, но попал во временной сдвиг.
        - Что за бред? Как можно во временной сдвиг попасть? - не понял я.
        Но, Юра, прикончив уже почти целую бутылку виски, объяснил терпеливо:
        - Очень просто! Тот парень при переносе провалился в прошлое на три месяца. Попаданцем во времени сделался, короче, как в книжках. Только перенесся совсем неглубоко. Да и задания свои помнил. Потому и нашли его все-таки. Вышли на него наши девчонки, которые работали под легендами обыкновенных местных девушек. Да жаль, что обе они погибли во время попытки этого бойца доставить…
        - А ты откуда знаешь обо всем этом? - поинтересовался я.
        - Так у меня роман служебный был с одной из них. С девушкой по имени Наташа, которая здесь выдавала себя за Карину Спенсер. Она мне и рассказывала, как они вместе с боевой подругой ищут этого парня с микросхемой в голове. А потом я от куратора узнал о ее гибели в перестрелке. Вот такая история. Хочешь верь, а хочешь - не верь.
        Эпилог
        Я поверил в рассказ Юры. Ведь это он про меня рассказывал, сам не зная о том, что я и есть тот самый экспериментальный парень с микросхемой внутри головы. Когда Юрий, несмотря на выпитый алкоголь и рану в ноге от моего ножа, бодро завел свой мотоцикл и уехал, я долго пребывал в смятении, допивая виски и постоянно теребя титановую пластину, вживленную в мой затылок. Вернувшаяся вскоре Джессика нашла меня сидящим на полу и совершенно пьяным. Чего со мной, обычно, не бывало.
        - Что случилось, дорогой? На тебя напали? - спросила Джессика, наклонившись ко мне.
        - Нет, нет, - попытался отрицать я, зажимая рану на плече пальцами, потому что пластырь с нее отклеился.
        - Думаешь, что я совсем дурная? Ты ранен, а здесь все перевернуто кверху дном! Да и на стенах выбоины от выстрелов!
        Когда Джесси обработала мне место, куда попала пуля, заклеив рану свежим пластырем, я решил признаться ей:
        - Приезжал человек из моей банды. Он киллер. Свои решили меня убрать, потому что я знаю слишком много. Он напал на меня. И мы чуть не убили один другого. Но, в последний момент мы с ним друг друга пожалели. Не стали убивать. И он рассказал мне кое-что очень важное. Я дал ему уйти, а он дал мне время, чтобы исчезнуть. Вот только получается, что я теперь работаю сам на себя. И даже не знаю, как дальше обеспечивать собственное существование.
        - Так возьми и продай те самые бриллианты, - предложила девушка.
        - Ты не понимаешь. На этих вещицах кровь. И их нельзя продать просто так. При такой попытке меня сразу же арестуют. А надежных ювелиров, скупающих краденое, я не знаю.
        - Зато я хорошо помню того ювелира, которому моя мама продала ворованные драгоценности из ячейки отца. Поехали. Он все купит и ничего не спросит.
        Взяв самое необходимое, мы решили сматываться в очередной раз. Джессика села за руль. И мы уехали из бунгало, чтобы больше никогда не возвращаться.