Библиотека / Фантастика / Русские Авторы / AUАБВГ / Антонов Антон : " Пражский Музей Пыток " - читать онлайн

Сохранить .
Пражский музей пыток Антон Станиславович Антонов

«Всё, точка. Кошмар закончился. Теперь только нормальные, привычные ужасы, понимаешь? Никакой нахрен мистики. Просто надо держаться подальше отэтого музея».
        Пражский музей пыток
        Антон Антонов
        Создано винтеллектуальной издательской системе Ridero.ru

0
        Я недоверяю цифре 4. Но, отдыхая, ктож думает отаком? Я недумал, азря.
        Последняя экскурсия нашего небольшого сженой отпуска вЧехии. Прекрасная страна, красивая. Даже мне, будучи равнодушному ктому, где отдыхать, понравилось.
        Прага. Город удивительной архитектуры. Затаскав себя поэкскурсиям ссамого первого дня, назакуску оставили коротенький пешеходный тур «Мистическая Прага». Я сженой, еще одна туристка игид. Маленькая группа изчетырех человек. Должнобы насторожить, ноувы.
        Истории гид рассказывала интересные, работу свою знает. Там, солдат приложил крестом полбу встречную проститутку, зато, что обнажила пред ним грудь. Да нерассчитал сил иубил. Теперь после полуночи ходит ее призрак ижалуется каждому встречному. Авот здесь бродит приведение хозяйки публичного дома, что была убита богатым клиентом, зато, что подложила ему девку ссифилисом. Ипрочее втомже духе.
        Кзавершению, проходя мимо одного измногочисленных кафе, гид сказала, что это единственное место, где подают мороженное вгробиках. Иконечноже необошлось без специальной истории для дома где кафе расположено. Интригующе, да. Апотом мы подошли кфинальной части экскурсии- Пражский музей пыток. Три этажа картин, инструментов, машин для причинения боли. Мне нравятся книги ифильмы ужасов. Страшные истории помогают сбросить хорошую долю напряжения иснять стресс. Пугаться внаше время просто необходимо. И, я предвкушал провести следующий час синтересом.
        Мы оказалась единственными посетителями, что вполне закономерно. Думаю, помнению большинства людей, музей пыток несамое подходящее место для досуга. Поэтому игруппа наэкскурсию набралась крохотная. Чтож, прекрасно, меньше народу- больше кислороду, как известно.
        Первая комната, ничего особенного. Мини виселица, пара фотографий гравюр, стилизованных под старину. Ищипцы для разрывания груди: здоровый ржавый пинцет сперекладинами наконцах. Похоже надве буквы Т, сплавленные заножки. Как объяснила гид, щипцы нагревали иразрывали несчастному грудную клетку. Непонятно всёже, как эти парни им пользовались. Ну да ладно.
        Следующий экспонат, скажем так, мини-дыба для одной конечности. Злодея привязывают кстулу, привинченному кполу. Анапример руку, номожно конечно иногу, наваш вкус, крепят впетле наверевке, перекинутой через арку избревен, как раз над стулом. Веревку накручивают набарабан, тем самым выворачивая бедняге сустав начисто. Сфантазией работали люди, ничего нескажешь. Дыба, она что? Перестарался ивсё, разорвало злодея начасти ипомер, необвинив очередную ведьму или невыдав врага государства. Печаль. Атут пожалуйста, одна рука. Молчит? Вторая. Всё равно молчит? Небеда, унего еще две ноги. Больше шансов получить нужные ответы.
        Потом была комната восновном скартинами, натему пыток, какже иначе, иодним необычным приспособлением. Чем-то напоминает открытую наполовину книгу. Деревянные колодки для всего тела. Нокрепят его вних, вверх ногами. Итоли кровь потом пускают, толи еще что, я неуспел понять. Насередине рассказа гида, осознал, что меня бросает вжар. Слова начали пролетать мимо. Голова отяжелела. Внутренности стало закручивать нараскаляющемся вертеле. Перестало хватать воздуха.
        Я вышел, прошел покоридорчику меж комнат сэкспонатами, при этом, кусая, что есть сил костяшки пальцев. Больно, ноэффект слабый. Стараясь несильно шуметь, делал глубокие вдохи. Непомогало. Ерунда какая-то. Никогда небыл настолько впечатлительным. Что задела?.. Вид крови? Нормально. Фильмы ужасов, треш? Нормально! Влепил мысленный подзатыльник, пробежал поотвлеченным моментам снотками позитива- слегка полегчало.
        Стиснув зубы, я направился костальным, нонедошел. Приступ навалился сновой силой. Я даже неуспел сказать жене ни слова. Да ичто говорить? Дорогая, твой всегда невозмутимый муж состальным желудком, сейчас рухнет вобморок как сопливая девчонка? При посторонних? Я развернулся квыходу, вушах гудело идавило как наглубине под водой. Ворту проступило послевкусие как отгорсти холодных медных монет. Я вышел налестницу: двадцать ступенек, закручена винтом, вход расположен впротяженной арке, почти тоннеле. Так что воздух сулицы поступает плохо. Прохладный камень стен помог нескатиться кубарем ия даже смог, стараясь внешне сохранять спокойствие, пройти мимо кассы ивыйти втоннель.
        Извитрины магазинчика напротив, наменя уставились сувениры иотражение человека влихорадке: высокий, худой, растрепанные волосы, бледный, зрачки расширены ивесь дрожит. Никогда невидел людей слихорадкой, нокак помне, такой вид им вполне подойдет.
        Меня всё ещё нехотело отпускать, воздуха нехватало. Большая часть сил уходила наразгон возвращавшихся снова иопять, мыслей-картинок опытках спомощью увиденных инструментов. Слева, вдесятке метров, выход наплощадь перед Карловым мостом, ноосвежить легкие мало. Нужен стимулятор- разогнать кровь. Иначе хоть задышись, все равно хлопнешься без сознания посреди толпы. Нет уж, спасибо.
        Я снадеждой посмотрел направо. Тут торгуют везде ивсем. Там просто обязан быть хоть самый захудалый местный потравини[1 - potraviny (чешский)- продуктовый магазин/продукты питания]. Тоннель петлял идальше угла стабличкой «туалет», что-либо разглядеть было нельзя. Мимо меня, сплошной змеей люди двигались вобе стороны. Хвала туристам. Я втиснул себя впоток иупираясь то водного то вдругого, преодолел почти треть пути, прежде чем наткнулся нахолодильники снапитками. Уцепившись заручку, затормозил себя. Взял большую банку «Рэд Була» иотдав продавцу деньги, дал движению перенести себя обратно.
        Выйдя изарки, облокотился настену ивнесколько глотков осушил банку. Затем приложил её кзатылку: приятный холодок помог продержаться ещё немного. Отпостоянно глубокого дыхания, кровь насытилась кислородом. Потом подействовал напиток, разгоняя её хорошенько повсему организму. Калейдоскоп образов «будни палачей» также был успешно прерван.
        Я облегченно утёр лицо отпота. Молодец. Справился. Осталось придумать оправдание для жены. Вернее, то, что будет сказано ей, нопредназначено больше для гида идругой нашей туристки. Я встал усамого входа втоннель, чтобы видеть, когда измузея выйдет Марина. Взгляд сам собой уперся втабличку WC. Отлично, всё будет списано нарасстройство желудка- прихватило.Ну ачто? Бывает совсяким. Тут недолюбезностей, пулей помчишься взаветную комнату. Всё прошло удачно. Основным виновником была объявлена недавно съеденная пражская колбаска. Да простит она меня, ведь невиновна инадо отдать должное, была вкусной.

1
        Доотъезда вРоссию унас сМариной оставалось ещё пять дней. Мы предавались безделью ипросто гуляли. Нозаноза вмоем эго всё портила.
        Ранним вечером третьего дня, я сказал супруге, что хочу прогуляться один. Она была непротив: заполторы недели итак выполнила месячный план походьбе. Плюс, пол часа как вернулись изторгового центра наокраине Праги.
        Выйдя изгостиницы, я бодрым шагом двинул всторону Карлова моста.
        Стоя уже перед входом взлосчастный музей идержа вкаждой руке побанке запотевшего холодного «Рэд Була», я настраивал себя так, будто собираюсь пересечь каньон поканату. Анадо было бежать оттуда. Заткнуть поплотнее тряпочкой эго, ибежать.
        Пустующий музей встретил знакомым запахом, который я определил для себя как отсутствие людей. Вэтот раз, первые три комнаты я продержался спокойно. Авот содержимое четвёртой так инеразобрал. Едва переступил порог, иполучил под-дых отсобственного воображения. Накрыло сильнее чем впервый раз. Я неоднократно читал ослучаях, когда сгероем случается нечто настолько ужасное, что рассудок милостиво блокирует эти воспоминания. И, герой всего-то ипомнит, без малейших подробностей: произошло что-то плохое. Вот мне, как-то неверилось втакое.
        Ночетвертая комната… Моё воображение расстаралось как никогда прежде: неизвестно, что закартины оно рисовало- я запомнил только ужас. Незнаю, выронилли банки сэнергетиком вкомнате или коридоре, пока искал выход, нофакт- воспользоваться ими неудалось.
        Никаких мудрёных поворотов вмузее нет: комнаты расположены веером. Промахнуться мимо лестницы выхода невозможно. Ноя метался иникак немог сбежать издушащего меня места.
        Пределы видимости сузились допятачка передо мной. Уверенный, что выхожу- вошел вовторую комнату. Два шага ещё немог понять куда делась лестница, апотом повернул налево, походу её закручивания, иуткнулся вмини-дыбу. Свисевшей прямо заней картины, наменя удивленно смотрели средневековые палачи. Почему удивленно? Акак иначе, если я сидел привязанным ких пыточному стулу ивтоже время, стоял вчёртовой второй комнате.
        Бросившись вкоридор, я чуть несвернул нос, уже сломанный однажды семнадцать лет назад вшкольной драке. Вэтот раз, вправить его самостоятельно, мнебы неудалось. Вместо этого саданулся плечом, отчего меня развернуло всторону четвертой комнаты. Висевший наней маркер страха, заставил вскинуть голову, уводя взгляд. Вгорло тутже ссыпали кило медных ледяных монет. Ипрямиком вжелудок.
        Лицо запылало как шашлычные угли. Ни капли пота, ноглаза щипало ивзор упирался всплошное марево. Невсилах определить где выход, я присел накорточки. Спрятавшись владонях, часто иглубоко задышал. Я сейчас запаникую! Часть меня, тыкающая правдой влицо независимо отобстоятельств, отметила: я уже впанике, я начинаю истерить. Затем этаже часть спокойно выдала: если четвертая комната прямо покурсу, то выход точно заспиной. Неоткрывая лица резко встал иразвернувшись двинулся, осторожно, правой ногой выискивая ступеньку. Идиотизм мысленной картинки происходящего, немного сбил приступ, жар ушел. Как только нога пошла вниз, правой рукой хлопнул окамень стены.
        Ничего! Нога остановилась, арука махнула невстретив препятствий.
        Визумлении уронил руки вдоль тела ипосмотрел направо- там должна быть стена, если уж под ногами началась лестница.
        Нонаходился я уже невмузее. Брови поползли вверх, рот приоткрылся, снова закрылся. Я стоял ижевал воздух. Рыбка изаквариума.
        Вокруг клубился плотный, серо-жёлтый, грязный туман. Что за?.. Меня передёрнуло, лицо скривилось вгримасу отвращения. Заспиной туман подбирался почти вплотную. Впереди свободы было побольше. Какого?.. Глянув под ноги,- где лестница?- начерный, возможно асфальт, заметил итутже почувствовал вруке автоматический пистолет. Повиду, одна изстарых моделей. Разглядев поближе, попытался вытащить магазин. Кнопка нажималась, ноничего непроисходило. Сначала дернулся выбросить сломанное оружие, нотутже передумал. Инепожалел.
        Раздавшиеся хлюпающе-шуршащие звуки заставили обернуться. Сквозь плотную завесу тумана прорезались черные изгибы щупалец. Неточное, носамое близкое, исамопроизвольно выскочившее, слово. Очертания их владельца ивовсе были смутны, нохватило, чтоб рубашка моментально стала липкой. Внос ударил едкий запах пота.
        Инстинктивно вскинув руку спистолетом,- онже сломан, я теряю время, надо бежать, бежать- я нажал наспусковой крючок. Сомнения рассеял, даже незвук выстрела, авозникшая огромная красная клякса втумане, как раз там где секунду назад было нечто. Сглубоким чувством искренней любви ипереполняемый признательностью, я посмотрел напистолет.
        Вследующий момент что-то легонько коснулось лодыжки. Я подпрыгнул наместе иотскакивая назад, снова нецелясь, выстрелил три раза. Вовремя. Ещё одна тварь, неуспев показать себя, взорвалась красными брызгами. Единственное дотянувшееся доменя щупальце… да, думаю это щупальце… оно истаяло, едва туман изсеро-жёлтого, намгновение, стал грязно-розовым.
        Я попятился, потом развернулся ипошел быстрым шагом, то идело оглядываясь. Затем, раздавшийся не-то рёвне-то сирена, заставил меня побежать. Стараясь убраться как можно дальше, одновременно пытаясь избавиться отвернувшегося противного привкуса ворту, я поначалу несколько отстраненно рассматривал место куда попал. Носкаждой подробностью всё плотнее становился холодный комок вживоте. Волосы наруках вздыбились как отмороза. Ибыло отчего.
        Создающий впечатление нескончаемости коридор свободного пространства среди бледного, грязного, серо-жёлтого тумана. Коридор без стен, без потолка. Матово черный пол. Видимость вперед метров двадцать-тридцать, назад всего пять. Метра три вширину. Итак всё время. Я бежал, ачёртов коридор двигался вместе сомной. Верхний предел неопределим- некчему привязаться, одно ясно это непомещение изначит где-то там небо. Солнца невидно, носвета хватает, видимо вразгаре день.
        Идвери. Вернее дверные проемы. Пообеим сторонам. Дверные проемы без дверей вкоридоре без стен!? Голову стянуло горячим обручем. Она враз потяжелела надобрых четыре килограмма. Гдея?..
        Приблизившись кочередному дверному проему, я остановился. Бросил взгляд туда, откуда убегал: ничего тревожного. Звуки тоже пропали, остался только один. Я вгляделся вчерноту проёма. Чем дольше смотрел тем чётче слышался странный вопль. Словно кричат вдалеке. Кажется, что кричащему страшно, ноему это нравится. Я сделал шаг кпроёму. Нотки сладостного восторга прорезались всё яснее. Голос этого, скрытого отглаз, эмоционального мазохиста, набирал силу. Я подошел вплотную кстене темноты. Всознание вполз кто-то чужой ивтащил засобой желание войти впроем. Перед мысленным взором поплыли фантастические картины кошмаров, нотаких близких, родных. Резкая боль вживоте, отстянувшегося доневозможности туго, узла холода, сорвала оцепенение. Я посмотрел назанесённую для шага ногу. Неизвестный изтемноты терзал слух криком, пропитанным только ужасом. Я вздрогнул. Медленно отступил назад. И, шумно выдохнув, опять побежал.
        Странные проёмы, начинают появляться чаще. Темнота осиротевших дверных коробок, тихо вопящих, пугает иотвратительно притягивает, обещая сладкий кошмар. Ия против воли замедляюсь. Ноги норовят завернуть вчернильно-чёрный прямоугольник. Каждый раз, струдом недаю себе войти туда, идвигаюсь дальше. Слава богу. Спасибо, спасибо.
        Раздаётся вой. Награни слышимости. Животного способного издавать такой звук я незнаю. Да, конечно, всех существ мира я неслышал, ноуверен эта тварь совершенно другая, чужеродная. Следом доносится глухой скрежет, будто части огромного механизма пришли вдвижение после сотни лет ржавления. Я останавливаюсь икручу головой, стараясь высмотреть хоть что-то намекающее наисточник этих звуков. Полевую сторону, вдалеке, немного развеивает туман, всего напару секунд. Тутже мелькнувшие очертания мозг соглашается принять несразу: гигантская помесь кальмара, медузы иещё невесть кого сломано-панцирным покровом. Темно синего, почти чёрного, сзеленоватым отливом цвета. Вся вдырах, как подгнивший кусок ткани. Ия готов ответить засвои слова- даже стакого далекого расстояния ивкороткий промежуток времени, были видны наней сероватые щетинки, живущие каждая своей жизнью.
        Я срываюсь сместа имчусь совсей возможной скоростью. Неважно, что точка назначения неизвестна, главное бежать: внадежде скрыться отпарящего нечто. Уже через десяток шагов меня рвёт, ичуть непадаю: трудное дело, тошнить находу. Почти растянувшись вовесь рост, неуклюже спотыкаясь, выпрямляюсь. Втоже время смотрю заспину: там мелькают росчерки силуэтов, похожих натех, первых тварей. Отведя руку спистолетом назад, палю пару раз. Бросаю взгляд через плечо: втумане истаивает краснота, значит попал. Тутже рука сама собой наставляет оружие вперёд, палец дергает спусковой крючок три раза. Первый выстрел. Второй выстрел. Восемь, восемь, это восьмой выстрел, ствол явно восьми зарядный, это конец! Что дальше? Что дальше? Патронов нет! Грохнув третий раз, пистолет влепил рассудку ментальную пощечину. Я выныриваю изколодца помешательства. Исрываюсь обратно: девять!? Последний или ещё один? Как узнать, как? Впереди, одна задругой исчезают три розовые кляксы. Давайте твари, давайте, ктобы вы небыли!Ну!
        - Хоть одна! Ну гдеже вы? Где, псы бешенные, где?- кричу ибегу выставив руку соружием вперед. Палец наспусковом крючке дрожит. Пистолет как кусок мыла норовит выскочить.
        Громадная область тумана впереди сильно темнеет. Скрежет. Щелканье. Хлюпанье. Всё сразу игромко.
        Давлю изо всех сил наспусковой крючок. Ничего.
        Я бегу. Мой персональный коридор движется всё также вместе сомной. Я бегу. Ивсё больше деталей нового существа проступает изтумана.
        Давайже! Палец окаменел. Стреляй… Стреляй! Жми! Ну! Несуществующий звук хруста ломающегося сустава указательного пальца правой руки, предваряет череду выстрелов. Да! Да! Получи свинца, тварь!
        Почти успеваю добежать догигантского красного облака прежде чем оно исчезает. Перехожу нашаг. Плечи тяжело опускаются, плетусь ссутулившись. Пять. Идевять. Поднимаю пистолет кглазам. Втебе неможет быть 14патронов. Окидываю взглядом окружающий «пейзаж». Ноиэтого места неможет быть. Именя внём… Стиснув рукоятку, опять перехожу набег.
        Музей, музей, музей. Грёбаный музей!
        - Я должен быть вмузее! Вмузее!
        Я останавливаюсь изапрокинув голову ору надрывая горло:
        - Какого хера я тут делаю! Какого, хера?- складываюсь пополам отнакативших рыданий, азатем падаю наколени. Меня трясет. Музей… Я должен быть вмузее… Почему?
        - Почему-у-у-у-у?- утыкаюсь лбом вчерный пол, состервенением стуча рукоятью пистолета.
        Раздаётся рёв. Гораздо ближе чем впервый раз. Я вскидываю голову. Снова рёв, уже вперемешку соскрежетом. Ещё ближе.
        Я подскакиваю, кидаюсь бежать. Резко торможу, верчусь вправо влево. Куда, куда?
        Справа, учтиво распахивает объятия чёрный прямоугольник. Там неможет быть хуже. Закрываю глаза, чтоб непередумать, ивламываюсь втемноту.

2
        Чёрт, всё- таки сломал. Отлепив себя отстены, осторожно прикасаюсь кразрывающемуся отболи носу. Так, ничего несдвинуто вроде, крови нет. Просто ушиб, ноблин больно-то как! Агде?.. Смотрю направую руку: пустую, руку. Медленно оборачиваюсь, осматриваясь: мини-дыба стоит, необращая наменя внимания. Как ипалачи накартине заней. Их больше занимает бедолага напыточном кресле. Абсолютно, мне, незнакомый.
        Я вовторой комнате сэкспонатами, вмузее. Наклонившись, упираюсь руками вколени иделаю долгий выдох замершего влегких воздуха.
        Я спятил? Блин, надеюсь нет. Выпрямившись, делаю глубокий вдох иеще один долгий выдох. Видения прекратились, так что нет, неспятил. Надеюсь. Тщательно ощупываю голову напредмет ран, ушибов идругих признаков, что всё пережитое- галлюцинации после травмы. Несчитая носа, голова впорядке. Трясущимися руками вытаскиваю изджинсов мобильник. Половина девятого. Ичто? Ты помнишь восколько пришёл? Тем неменее, несколько успокоенный, пожимаю плечами, отвечая сам себе: хотябы день тотже. Чёрт, уменя всёже случился истерический припадок. Другим знать обэтом необязательно. Так что сейчас главное свалить измузея, сохраняя достойный вид. Накой только хрен я сюда попёрся!? Всё, забудь.
        Я осторожно выглядываю вкоридор: никого. Вот иславно. Хотя всем пофигу, номне спокойнее. Пригладив волосы, выхожу инеторопливо спускаюсь полестнице, делая вид, что копаюсь вмобильнике. Мы все так делаем, спасибо нам заэто.
        Кажется, что поток туристов втоннеле стал ещё плотнее. Многие отправляются навечерние прогулки, чтобы увидеть примелькавшуюся архитектуру вновом свете: ночные огни это красиво. Луна привносит загадочности: сторговой площади её видно висящей меж двух шпилей собора святой Варвары. Вбокал мистики, толику мрачности добавляет находящееся аккурат напротив, лобное место: вмозаике тротуара тут выложены 27крестов, поодному накаждого изказненных заодно утро аристократов. Праге есть, что рассказать окровожадности людей.
        Вгостиницу иду очень медленно. Осматривая знакомый маршрут, выискиваю малейшие признаки своего безумия. Ничего. Совсем ничего. Нормальная Прага, нормальные люди. Я, нормальный.
        Дономера добираюсь кдесяти. Открываю дверь истою. Смотрю втемноту номера инедвигаюсь. Темно… Чёрный прямоугольник… Стою, ногой подпираю дверь, недавая закрыться. Провожу рукой подвери: немного шершавая, самую малость. Ноона есть. Инетак уж темно: вон шкаф, вон дверь вванную, вот, всего вметре, вешалка. Начинаю фактически заталкивать себя внутрь, очень медленно.
        Левым плечом чувствую прикосновение.
        Резко крутанувшись против часовой стрелки, прижимаюсь кстене возле двери вномер. Та громко захлопывается. Ещё громче, барабанные перепонки разрывает стук сердца.
        Вскинув руки впримиряющем жесте, наменя смотрит пожилой мужчина:
        - Oh, sorry! Sorry! I didn't want toscare you.[2 - Oh, sorry! Sorry! I didn't want toscare you. (англ.)- О, извините! Извините! Я нехотел вас напугать.]- Показывая насвои наручные часы, он продолжает говорить:- My watch stopped. Please, could you tell the time?[3 - My watch stopped. Please, could you tell the time? (англ.)- Уменя часы остановились. Пожалуйста, немоглибы вы сказать которыйчас?]
        Твою мать, какже ты меня напугал. Нафиг так делать? Смотрю нанего сукором испрашиваю:
        - Что?
        - My watch. Could you… tell the time? Please.
        - Что? Часы?- никак несоображу что ему надо, исмотрю, вопросительно приподняв брови иделая пространные движения рукой, предлагая объяснить попроще.
        - Он спрашивает, сколько сейчас времени.- Раздавшийся справа голос заставляет меня вздрогнуть. Развернувшись, говорю визгливо:
        - Да вы все сговорились чтоли?
        Стоящая вдверях номера Марина, нареплику нереагирует. Помотав головой, забирает уменя изруки телефон ипоказывает экран мужчине. Выставив время он кивает, говорит:- Thank you,- иуже глядя наменя, добавляет,- sorry, again. Scared you. I didn't want, really. Bye. [4 - Thank you, sorry, again. Scared you. I didn't want, really. Bye. (англ.)- Спасибо, извините, ещё раз. Напугал вас. Я нехотел, насамом деле. Досвидания.]- Иуходит. Через минуту слышится звук дверей лифта, затем уезжающего.
        Повернув голову, смотрю насупругу. Её несколько помятый вид укоризненно заявляет «Я спала. Ты меня разбудил». Захожу вномер и, поцеловав свою половинку влоб, говорю:
        - Извини, я тебя разбудил. Неуспел дверь придержать. Американец, этот, сосвоими часами блин, напугал.
        Закрыв дверь ипройдя вглубь номера, она включает напольную лампу. Свет, свет, свет. Боже храни электричество. Свернувшись накровати калачиком, смотрит наменя немного удивленно иговорит, одновременно зевая:
        - Скаких пор… ха-а-а-а… ты такой пугливый?
        - Непугливый, задумался просто. Сама знаешь, как оно бывает. Ты вон подпрыгиваешь, когда накухне, ая мимо вванну прохожу. Спать ложишься? Двигайся давай.- Раздевшись, ложусь, подталкивая жену наеё половину кровати.
        - Правильно, яже думаю ты вкомнате. Аты выскакиваешь, передо мной. Сейчас подвинусь,.. ха-а-а… нетыкай меня. Лампу я выключать буду?
        - Зайка, я уже сплю…- договариваю ичерез пару секунд вырубаюсь.
        Открываю глаза. Жена спит. Иногда пытается начать храпеть, нолегонько тронув её, сбиваю эти попытки. Понимая, что уже незасну, смотрю время: сотовый показывает 06:04. После той хрени, странно что ничего неприснилось. Блин, вставать рано, спать уже нехочется. Как обычно. Чоб непоспать то? Идиотизм. Тихо встаю, одеваюсь. Набрав нателефоне супруги «Вышел подышать. Сижу угостиницы», кладу его насвою подушку ивыхожу изномера.
        Наодной излавочек лежит мужчина. Спит. Одет вполне прилично, рядом ни бутылок, ни ещё какого-то мусора. Местный абориген? Притомился бедняга? Сажусь через одну лавочку отнего иещё немного поглазев, отворачиваюсь.
        Нанебе утренние облака, ветра нет. Кполудню, даже раньше, оно очистится, будет жарища. Сейчас свежо, тихо- чудесное время. Прикрываю глаза, дышу глубоко, наслаждаюсь.
        - Эй? Дружище? Ты меня понимаешь?- голос звучит состороны «спящего» аборигена.
        Неохотно открываю глаза иповорачиваюсь. Усолнечного сплетения начинает собираться холодок. Чувствую нервозность, уже жалею, что вышел. Абориген смотрит наменя приподняв голову. Неужто русский? Птичка Перепил?
        - Да.- Ответив, молча смотрю нанего.
        - Понимаешь? Ты меня понимаешь? Правда?- Он садится, глаза унего как изприсказки: «попять копеек».- Ты меня понимаешь! А-а-а! Господи! Ты меня понимаешь!- Тут он резко меняется влице. Брови ползут кпереносице, углаз собираются морщины, он сильно щурится. Подходит исадится около меня. Чо ты привязался? Больной чтоли? Твою мать, сутра, настроение испорчено! Он осторожно берёт меня заплечо. Стиснув зубы, сижу недвигаясь. Всё тело начинает пыхать жаром. Растягивая слова, Абориген произносит:
        - Ты вмузеебыл.
        Вму… Внутренности подпрыгивают кгорлу: один водин, резкая смена высоты всамолете. Нет… Нет! Нет! Нет! Я вскакиваю имечусь взглядом поулице: телефонная будка, здание гостиницы, ещё дома, дорога, дерево ускамеек, кусты. Ненененене, всё нормально. Совпадение. Он набухался просто. Апро музей совпадение. Ноги вдруг стали как после тяжелой тренировки. Еле успеваю сесть, чтоб неупасть. Яже несошел сума?! Блин, я боюсь, боюсь… Прячу лицо владонях. Да ну нетже, бред. Бред! Такого быть неможет. Появляется злость наэтого пьяного идиота. Подняв голову, смотрю ему вглаза и, постепенно повышая голос, говорю:
        - Что, тебе, надо?
        - Ты успокойся главное. Инеуходи только. Я тебе помогу.
        - Себе помоги!
        - Да погоди ты! Себе немогу… духу нехватает. Даже несмотря навсё… что происходит…- Он как-то весь поникает, ссутуливается. Затем, вскидывается, иуже чуть неподпрыгивает наместе. Снова начинает говорить:
        - Ты посмотри наменя. Я старый уже. Да исмелым особо, никогда небыл. Даже неженился, боялся сдевушками знакомиться. Аты вон, молодой, тебе лет25.
        - 32.- Поправляю его автоматически.
        - Тем более! 32, авыглядишь моложе. Пожизни нетрусливый?- Он замолкает, новидно, что даже если неотвечу, продолжит говорить. Отвечаю:
        - Нет. Иногда. Стараюсь перебарывать себя.- Странный разговор начинает действовать успокаивающе. Откидываюсь наспинку и, сложив нагруди руки, вздохнув, говорю:
        - Ты… Вы кчемуэто?
        Поглядывая наменя, он принимает такоеже положение итихо произносит:
        - Я был, вгрязно-жёлтомАду.
        Я всё ещё могу оказаться психом.
        Неотрывая взгляд отмоего лица, Абориген продолжает:
        - Итакже как ты, я вошел вчёрный проем.
        Кажется, он реален имне немерещится. Значит я впорядке. Чувствую, что сейчас стеку соскамейки, словно кисель. Никогда небыл настолько расслабленным исчастливым. Авот вмузее какая-то… сбиваюсь, осознавая смысл произносимого Аборигеном:
        - Имы ещё внем.

3

…фигня происходит.
        - Как это, внём? Тут, всё нормально.- Я обвожу рукой окружающую обстановку иснова поворачиваюсь кнему.- Атам, там такое! Да ябы свихнулся, еслибы увидел, кто… что там прячется!- Наклонившись кнему, шепчу:- Эта чернота, вся: концентрат страха. Еслиб мы всё ещё были вней, отвсякой мерзости, всего, что бросает вдрожь- тут, былобы непротолкнуться.- Снова откидываюсь наскамейку. Я впорядке. Аон нет. Он несмог вынести произошедшего исошел сума. Ая выдержал. Справился.
        - Ненормально. Тут, всё неправильно. Ты откуда?
        - Что? Откуда? А, изРоссии, как иты, э, вы. Выже русский? Или просто хорошо язык знаете?
        - Я так идумал. Ая француз! Ипо-русски, ни слова незнаю.
        - Блин, асейчас? Мы сейчас накаком языке, по-твоему, разговариваем?- Повернувшись кАборигену всем корпусом истараясь говорить спокойно, продолжаю:- Слушай. Там, вмузее, что-то происходит. Незнаю что, нонам повезло, мы вернулись. Всё, точка. Кошмар закончился. Теперь только нормальные, привычные ужасы, понимаешь? Никакой нахрен мистики. Просто надо держаться подальше отэтого музея. Иподобных ему мест. Недай бог, угодить куда похуже иневыбраться.- Смотрю ему вглаза: ничего. Кто блин придумал, что поглазам что-то там видно? Просто глаза. Вот налице, да, налице унего прям написано- «неубедил».
        - Я говорю нафранцузском…
        - Да твою налево! Я по-французски только досвидания ипожалуйста знаю, ноуж могу отличить когда человек по-французски, или ещё накаком-то языке, говорит.- Сраздражением встаю, собираясь уйти. Срочно запивом, срочно. Иподальше отэтого психа.
        - Неуходи! Пожалуйста! Я ни скем неразговаривал четыре года. Я могу тебе, просто всё рассказать. Ты выслушай, потом если непригодится, если ты прав ия спятил, даже невспомнишь, забудешь ивсё.- Он замолкает исмотрит наменя, протянув руку, словно хочет дотронуться, нонерешается. Чёрт! Да он плачет!? Отвида, взрослого, крепкого мужчины, доведенного дослёз, меня начинает внутренне колотить. Я готов лупить стену вбессильной злобе. Никто недолжен так выглядеть! Это неправильно! Я могу исправить. Да, да, надо всего лишь выслушать. Он выговорится, всё будет хорошо. Потом вгостиницу отведу. Точно, пусть врача вызовут. Ему стопроцентно нужен психиатр. Сажусь и, неглядя наАборигена, тихо говорю:
        - Если перестанешь…- язык сопротивляется слову «плакать», я показываю насвой глаз потом нанего. Сообразив, очем я, он вытирает слёзы, начинает растирать лицо, выпрямляет спину, поводит плечами. Похож навстряхнувшегося после сна пса.- Да, так лучше. Рассказывай.- Облокачиваюсь наспинку иблуждаю взглядом постоящему рядом дереву, втени которого притаилась телефонная будка. Это будет просто странная история. Ничего особенного. Просто история.
        - Спасибо.- Абориген делает глубокий вдох, выдох иначинает рассказывать:- Мне 53года. Я писатель. Я насамом деле француз инасамом деле незнаю русского языка.- Увидев мой устремившийся нанего взгляд, поднимает руку ладонью вперед.- Потом. Мыже договорились, я просто рассказываю.- Он продолжает после моего кивка:
        - Честно говоря, я наверно неочень хороший писатель. Напечатали всего одну мою книгу, да ито, маленьким тиражом. И, я согласился наминимальный гонорар. Семьи нет, родных тоже, так что, денег заподработки вжурналах игазетах мне хватало. Ия согласился: ведь меня напечатали, понимаешь? Ябы ибез гонорара наверно согласился. Хорошо, что они непредложили.- Он улыбается, совершенно нормально, расслабленно, как обычный человек. Потом чуть грустнеет ипродолжает:
        - Заследующую обещали заплатить больше, но, новторую книгу невзяли. Иочень долго я неписал ничего длиннее статей позаказу. Апотом вдруг меня осенило: История Палача! Это название просто всплыло вголове, инепожелало уходить. Очень скоро уменя была готова основная идея.- Француз, развернувшись ко мне, уже ничем ненапоминает испуганного большого ребёнка. Продолжая говорить, он понемногу начинает жестикулировать. Видимо, старое чувство блестящей идеи вернулось.- Ты только представь, что средневековый палач попадает внаше время. Инекуда ни будь, авбогатенький район Парижа. Чем он займется? Конечноже пытками. Сделает себе инструменты, ибудет пытать кого? Богатеев. Их по-прежнему все ненавидят. Хотят ими быть, ноненавидят. Книга была обречена науспех. Это непросто роман ужасов, это роман ужасов, где страдает ненавистный вам класс. Ябы купил такой. Номне повезло, я мог написать его сам! Издателю понравилась идея инаброски текста. Мне даже выдали аванс, небольшой, нохватило напоездку сюда, вПрагу. Для сбора материала лучше места ненайти, амне надо было проникнуться духом моей будущей книги. Ия пошел
вПражский музей пыток.- Он замолчал. Бросаю нанего короткий взгляд, и- ни кчему его торопить- возвращаюсь ксозерцанию коры дерева напротив. Сам холодею при воспоминании омузее.
        Поднявшийся легкий ветерок начинает разгонять облака. Воздух понемногу прогревается, появляется всё больше машин- город проснулся. Мой собеседник откашлявшись, наконец-то продолжает свою историю:
        - Я вошел впервыйже чёрный проем. Точнее вбежал. Вбежал, вопя отужаса инеосознавая куда, я бегу. Очутился снова вмузее. Придя вотель, я напрочь забыл окниге. Втотже день решил вернуться домой. Инесмог. Меня никто непонимал. Все скем я говорил, разводили руками икачали головой. Я объяснял жестами, писал, рисовал им картинки. Ничего! Отменя просто отмахивались изабывали. Ноия тоже их непонимал. Они все как будто забыли нормальный язык. Я только ислышал, что невнятный поток звуков. Я даже несмог выписаться изномера. Ты говоришь тут всё нормально? Я живу вэтой гостинице уже четыре года. Заплатив завосемь дней. Однажды я месяц тут непоявлялся. Ичто? Вернулся испокойно продолжил жить вномере. Никто неозаботился, что постояльца нет месяц. Месяц! О, акак-то я потерял ключ-карту. Тогда я впервые спал здесь, наскамейке. Анаутро карта была вкармане. Ноэто невсё. Скажи, какой сейчас месяц?
        - Август.- Я смотрю нанего, уже синтересом, иожидаю продолжения безумной истории. Или истории его безумия?
        - Да, август. Только растянувшийся, вот уже начетыре года. Иэто неДень сурка, как втом фильме. Все дни разные, новсегда август. Я пытался уйти, уехать, угнав машину. Ноя всегда возвращался. Впервыйже сон после побега, я снова оказывался там: вгрязно-жёлтом Аду. Ивсё было гораздо хуже истрашнее.
        Первый раз я выдержал неделю. Навосьмой день, вымотанный донельзя, я вырубился против воли. Держался двое суток без сна, нехотел снова втот кошмар, новитоге сломался. Ауже через секунду, проснулся ипомчался вотель. Чувствовал, что должен вернуться. Кошмары прекратились, я проспал наверно несколько дней подряд. Ещё через неделю, снова пытался сбежать. Нонепродержался уже идвух дней.
        Я думаю, есть причина, почему я здесь. Почему немогу выйти. Я думаю, что должен побороть какой-то определённый страх итогда снова попаду туда. Втот коридор. Иможет быть, смогу выбраться витоге иоттуда.
        Ноя несумел найти нужный. Уменя хватает фобий, ия многие попробовал преодолеть. Скакими-то получилось, новосновном я только изводил себя докрайности, ивитоге отступался ничего недобившись. И, ещё, стоит подумать, что вернусь вто место,- он громко сглатывает, потом его передергивает,- ия начинаю истово верить, что текущее положение дел просто прекрасно. Куча недостатков, ночеловек привыкает ко всему, так, что…- Он пожимает плечами, идальше мы сидим какое-то время молча.
        Уверен, психиатрия знает ещё более странные истории.Теперьбы как-то передать его врачам. Попробовать убедить его, что он просто болен? Авдруг кинется наменя? Хотя вроде буйным невыглядит. Ладно. Всё-таки я его понимаю, после чертовщины вмузее спятить совсем несложно. Попытаюсь поговорить. Я наклоняюсь вперёд, опираясь руками наноги, инарушаю затянувшуюся тишину:
        - Слушайте. Я вас понимаю, то есть я ведь тоже там был. Но, моя жена: я сней разговаривал. Вчера, когда вернулся. Имы отлично друг друга понимали. Иещё американец ко мне обращался. Я его тоже впринципе понимал. Неполностью, новосновном. Он меня напугал, правда, подкравшись, ну вернее я его, конечно, незаметил, задумался. Нофакт- проблем собщением нет. Да иесли предположить, что всё так, как вы рассказали- то каким образом мы свами, можем друг друга понимать? Если вы француз, то почему я слышу русскую речь? И, выже вошли впервый проем, ауменя какой был посчету? Незнаю, ноуж точно неизпервого десятка. Ипроизошло это вчера. Авы здесь повашим словам- четыре года. Извините, ноизвсего вокруг, для меня ненормальны только вы.- Ну вот, сказал. Теперь надо внимательно. Если набросится, бежать нахрен отсюда. Пусть гостиница полицию ибригаду санитаров вызывает. Выпрямляюсь инапряженно наблюдаю зареакцией Француза насказанное.
        Ни малейшего признака агрессии: он сидит также, как идомоих слов. Единственно, очень уж сильно опустились уголки рта, что придает ему совсем грустный вид. Смотря под ноги, он отвечает:
        - Для меня ты говоришь по-французски. Я слышу говор парижанина.- Ага, это шизофрения тебя убедила вэтом. Уж я то знаю, что говорю по-русски.- Я думаю, что для того, или тех, кто создал грязно-жёлтый Ад,- если он сам посебе невозник,- такая мелочь сязыками, непроблема. Аразные проемы ивремя, ну ичто? Такаяже мелочь. Послушай, я много непонимал, и, встретив тебя, запутан теперь ещё больше. Ноя думаю, если ты можешь говорить сосвоей женой, то возможно итвой страх, нужный страх, связан сней. Или самериканцем. Это, покрайней мере, логично, вкакой-то степени.- Неожиданно встав, отчего внутренне меня окатило холодом, он оправляет пиджак, смотрит мне вглаза, произносит:- Я лишь хочу верить, что мой рассказ поможет тебе, иты выберешься. Я думаю, ты сможешь. Я буду вэто верить. Я думаю отэтого, мне станет легче.- Иуходит впротивную отгостиницы сторону.
        Я неостанавливаю его. Немогу себе позволить, ибо знаю, уверен, что снова увижу слезы наего лице. Господи, мужик, ты меня без ножа режешь. Я ведь помочь тебе хотел. Надеюсь, ты поправишься.

4
        Весь следующий час я сижу, изучая кору дерева. Очень много дорог наней: одни совсем короткие, другие наоборот- тянутся отсамого низа почти доверхушки. Имного перекрестков. Много вариантов.
        Француз ещё неуспел скрыться зауглом дома, аподсаженный им вмою душу червяк сомнений, уже мутировал вскандинавского уробороса- Ёрмунганд. Совсем недолго я сидел опоясанный её кольцами: она выплюнула хвост, икак положено вРагнарёк, отравила меня своим ядом.
        Что если он прав? Или, что если ты всёже сошел сума? Что если ито идругое?
        Покрайней мере, я непытаюсь упасть вобморок. Видимо организм устал отпотрясений. Или привык, итеперь ему наних просто плевать. Надеюсь, впредь понадобится что-то посильнее пыточных экспонатов, чтобы отправить меня внокаут. Инадеюсь, это что-то так иостанется под кроватью. Всем ведь известно: там иживут монстры.
        Вместе стем, я физически ощущаю готовность головы взорваться отпопыток просчитать варианты. Так я ни чего недобьюсь. Нужны бумага иручка. Карандаш. Надо составить схему идумать, уже глядя нанее. Смотрю наздание гостиницы и… Я немогу туда идти. Я… просто немогу. Она там, ипридется говорить сней. Я всё время буду думать обэтом нужном страхе и… Нет, немогу. Пока немогу. Проверяю карманы джинсов: взаднем обнаруживаются двести крон. Этого хватит. Нателефоне- 08:35иМарина, скорее всего уже встала. Прочла мою записку, успокоилась, почему меня нет, исейчас, как обычно, принимает душ. Потом пойдет назавтрак. Затем возможно почитает итолько после этого перезвонит. Думаю, часа два уменя есть. Хорошо. Так исделаем. Сначала газетный киоск, потом бар. Потом… Потом вгостиницу.
        Неспешно подымаюсь ипрогулочным шагом иду кВацлавской площади: ближайший киоск как раз там, увхода вметро.
        Следующая моя остановка бар «Легенда». Как правило, тут иутром непротолкнуться, носегодня мне везёт- пока никого. Судовольствием занимаю дальний угловой столик и, наняв помощником бокал «Эгинбурга», берусь закарандаш. Собрав остатки самообладания, решительно разгоняю депрессивные мысли, следом истеричные, уверенно открываю блокноти…
        Через час я выхожу избара спо-прежнему чистым блокнотом. Ноя пришел кнескольким, как мне кажется правильным, заключениям. Во-первых,- кделу это неимеет отношения, нотем неменее,- карандаш иблокнот обладают магическим свойством, помогающим решать проблемы, ипри этом, необязательно их использовать: достаточно чтобы они увас были. Во-вторых: разговор сМариной ослучившемся- необходимая, первостепенная вещь. В-третьих: вгостинице надо узнать естьли постоялец Француз икак можно больше онём. В-четвёртых: он ошибся, мой страх, если я ещё в… проёме, несвязан сженой, так как проблем спониманием уменя невозникло исгазетчицей, ивбаре. Четыре. Четыре плохая цифра. В-пятых: скорее всего страх Француза, связан собщением слюдьми. Наэтом точка.
        Попути вномер спрашиваю наресепшене оФранцузе… ивответ слышу «Мы неимеем права давать такую информацию». Великолепно. Киношная попытка дать взятку всто крон, едва нестоит мне выселения изномера. Ладно. Хорошо. Может исумма маловата, ноодной задачей меньше.
        Жены вномере неоказывается. Ложусь скнигой, усмиряя сердце имысли. Читая, всё время съезжаю напредстоящий разговор. Вконце концов откладываю книгу илежу прокручивая будущий диалог. Постепенно взбудораживаю себя доневозможности больше терпеть. Звоню Марине.
        Состола раздается рингтон её телефона. Блин, да ладно? Ну опять оставила. Зачем вообще тогда сотовый? Неужели трудно положить вкарман? Подхожу кстолу, беру мобильник жены, внадежде, что помоему примеру написала куда пошла. Наивный. Ага, сталабы она его оставлять для этого- просто забыла. Осматриваю стол напредмет записки: её нет, зато есть кое-что другое.
        Часы. Неёё. Мужские механические часы. Беру их, понимая, что где-то видел. Уамериканца такие были…
        Вголове образуется пустота.
        Вомне образуется пустота.
        Начинаю видеть себя как будто состороны: садящегося настоящий рядом стул, берущего карандаш иделающего запись вблокноте- «Я спятил?»

5
        Состояние прострации длится около восьми минут, затем вырываю лист блокнота. Это неважно. Её надо найти. Захожу втуалет выбросить бумажку сбесполезным вопросом, исправить нужду. Пока мою руки, стараюсь определиться что делать. Влюбом случае: пока ищу Марину, возможно истанет понятно- психли я. Ополаскиваю лицо холодной водой: бодрит.
        Для начала стучусь вовсе соседние номера: нигде никого. Неудивительно- самое время для прогулок иэкскурсий. Спускаюсь наресепшен, слава богу, администратор другая. Выкладываю настойку найденные часы исразу перехожу ксути:
        - Добрый день. Я изномера 211. Моя жена пропала.
        - Пропала?
        - Да. Я вернулся спрогулки, аеё нет. Её телефон лежал настоле, арядом было вот это. Чужие мужские часы.
        - Ну, может она просто вышла вмагазин, например. Ачасы это подарок длявас.
        - Мы женаты 7лет. Она никогда некупит мне вподарок часы: я их неношу. Ктомуже, этиже часы я видел вчера, наруке пожилого американца. Точнее он говорил по-английски, поэтому я думаю, что он американец. Похож наамериканца.
        - То есть вномере вы нашли часы другого мужчины, идумаете, что жена пропала?
        - Именно. Погодите, вы начто намекаете? Что пока меня небыло, она спуталась скаким-то стариканом? Да вы издеваетесь?
        - Успокойтесь, пожалуйста. Когда вы её видели?
        - Где-то вполовине седьмого утра, когда пошел наулицу подышать.
        - Сегодня?
        - Блин, да конечно сегодня!- Сорвавшись, припечатываю ладонь кстойке. Чёрт, больно.- Вчера вечером, мы сженой сталкиваемся снезнакомым пожилым мужчиной возле нашего номера. Унего якобы часы остановились. Она сказала ему сколько времени, он ушел. Сегодня я прихожу спрогулки- жены нет, её телефон настоле, арядом часы вчерашнего старика. Что, по-вашему, я должен думать?
        - Записка? Искали?
        - Я похож наидиота?- Поснисходительному выражению лица девушки, понимаю, как должно быть выгляжу состороны.- Хорошо, да, я волнуюсь. Нонато есть причины. Ия неидиот! Записки небыло.
        - Я недумаю, что она пропала. Извините.
        - Я, думаю.
        - Я поняла, ночто вы отменя хотите? Чем я могу вам помочь?
        Её вопрос подвешивает меня накакое-то время. Действительно, что мне отнеё-то надо? Смотрю натерпеливо ожидающую ответа администратора итолько имогу, что хлопать глазами. Американец! Я, наконец, оживаю, и, показывая ей начасы, говорю:
        - Американец! Можете мне сказать, естьли нанашем этаже пожилой американец? Мне показалось, что он снашего этажа. Как ни будь проверить, можете?- СФранцузом невышло, ия уже готовлюсь повысить голос иустроить скандал при необходимости, нодевушка просто кивает исадится закомпьютер. Через пару минут щелканья поклавишам икликанья мышкой, она медленно мотает головой исмотрит наменя. Чёрт! Я также молча верчу часы вруках, затем, прежде чем уйти уточняю:
        - Никого похожего?
        - Нет, простите. Вы непереживайте, она наверняка скоро появится.- Дежурная улыбка уадминистратора красивая, нокак-то непомогает. Улыбаюсь ей вответ ипоблагодарив запомощь, иду обратно вномер. Ещё раз стучусь вовсе соседние номера, всё также, безрезультатно. Кудаже ты делась? Хотьбы предупредила, что надолго.
        Вномере подхожу кокну, распахиваю полностью инаваливаюсь наподоконник снамерением караулить возвращение Марины: тротуар внизу отлично видно вобе стороны.

6
        Чего ты так возбудился?
        Отвянь.
        Я навскидку, могу предложить тебе варианта три, почему еёнет.
        Заткнись.
        Она ушла помагазинам, как тебе уже сказали. Телефон, пообыкновению своему, забыла. Ачасы, часы просто нашла.
        Да заглохни ты! Я тоже могу варианты предложить, вот только, хреновые. Что стого?
        Ты опять истерить…
        Всё! Хватит. Сейчас я простожду.
        Через силу удаётся прервать внутренний спор. Ох, какже я обожаю мусолить всевозможные варианты развития событий. Издетства всплывает выражение «разводить демагогию»- мы говорили «димагогию». Подразумевалась пустая, ни кчему неведущая болтовня. Я тогда считал, что это отимени Дима. Унас действительно был один Дима, который любил болтать попусту. Вот я иопределил происхождение выражения отнего. Исейчас я нет-нет, нопытаюсь начать разводить эту самую «димагогию».
        Как ипредполагалось: кполудню небо безоблачно, жарко неимоверно. Ещё иветра нет. Я снимаю футболку, остаюсь сголым торсом. Помогает, нослабо, иуже через минуту зафутболкой следуют джинсы. Походитьбы втрусах, нокак-то неуютно себя чувствую. Наверно я параноик всёже, кажется что кто-то, да следит. Бросив джинсы надиван собираюсь взять изшкафа летние брюки.
        Негромкий стук. Марина!
        Бросаюсь кдвери, распахиваю: там стоит девушка-администратор, ккоторой я недавно обращался. Брюки неодел…
        - Можно войти?- Она улыбается, опущенные руки сцеплены взамок, отчего грудь подалась вперед, свободно, нестесненная двумя расстегнутыми сверх приличия пуговицами рубашки. Если неперестану пялиться, выдавлю себе глаз. Один, для начала. Я справляюсь таки снакатившим оцепенением и, отступив всторону, говорю:
        - Да, конечно.- Закрываю дверь. Брюки, брюки… Иду кшкафу, задержавшись напротив девушки, снекоторой надеждой утоняю:- Вы что-то узнали или нашли?
        Она смеётся, как мне кажется, немного нервно.
        - Э, нет. Я просто зашла сказать, что…- изамолкает. Сосредоточенно смотрю нанеё вожидании продолжения. Вместо этого меня толкают кстене. Дальше всё происходит чересчур стремительно: левой рукой она пригибает немного мою голову ицелует, праваяже, несколько раз, сильно сжимает ту часть моего тела, что уже при виде груди проявила волнение, атут, тут реакция тем более незаставила себя ждать, ктомуже девушка начала делать рукой ещё ипоступательные движения- вверх, вниз. Ну нихрена себе, чо задешевая комедия? Твою так, онаж без лифчика!? Твёрдые соски упираются вменя, ещё более укрепляя нижнюю часть.
        - Дфа… пгдит…- Струдом отстранив девушку, громко сглатываю инаконец-то выдавливаю изсебя:- Ты чо творишь? Совсем уже?- Вместо ответа она пытается снова прижаться ко мне имоим губам.
        Звук дверного замка, сработавшего отключ-карты, обрывает это странное домогательство. Когда дверь открывается, администратор, уже вполностью застегнутой рубашке, негромко сказав- Здравствуйте- выскакивает изномера мимо Марины иубегает.
        - Здравствуйте…- Проводив девушку взглядом, жена входит ипока вешает рюкзак, неглядя наменя, говорит:- Это кто? Чего она умчалась так быстро? Ты е…- Фраза обрывается, едва повернувшись, она замечает «шалаш» уменя ниже пояса. Её лицо вытягивается, принимая, слабо сказать, удивленныйвид.
        Невздумай кинуться забрюками! Будешь выглядеть как застуканный изменник!
        - Это администратор, я просил её найти кое-что для меня. Она…- Говорю совершенно спокойно, уверенно, однако весьма красноречивая улика- Мёртвые котята! Думай омёртвых котятах!- всё ещё, выставляет меня вплохом свете. Марина перебивает:
        - Где? Втрусах? Ну икак, нашла?- Она вскидывает руки ладонями вверх.- Неотвечай, ненадо, сама вижу, что нашла. Немог сам найти? Бедняжка, втуалет наверно захотел, а«кое-что» найти несмог, аж администратора звать пришлось!- Разувшись, супруга, проходя дальше вномер, отталкивает меня, отчего врезаюсь вшкаф. Самое время надеть штаны.
        Одеваюсь полностью, добавляя кбрюкам рубашку. Несмотря нажару, внутри меня всё холодеет. Волосы наруках подымаются. Лицо полыхает, начинает дёргаться правое веко. Такого просто неможет быть. Этож бред! Жена застала сдругой. Бред! Хрен докажешь ей сейчас. Бл… мысль тормозит ручником: надев носки ивыпрямившись, я, наконец, замечаю стоящего удвери Американца. Вголове стремительно пролетают события последних суток. Указывая намужчину пальцем, поворачиваюсь кжене, иговорю:
        - Аты нехочешь мне рассказать, где ты была?
        - Что? Я… Неуходи оттемы!- Встав уокна, Марина обвинительным жестом тычет вменя зажженной сигаретой.- Ты…
        Я взрываюсь криком:
        - Какой ещё темы? Я тебя сутра невидел! Телефон оставила, ни записки, ничего! Где ты была?- Схватив состола часы, подхожу кней вплотную ицежу сквозь зубы:- Что его часы делают нанашем столе?
        Левым плечом чувствую прикосновение. Дежавю.
        Оборачиваюсь исозлобой говорю, подошедшему Американцу:
        - Нетрогай меня.
        - Sir…[5 - Sir (англ.)- Сэр/сударь/господин. Обращение кмужчине.]- Он начинает говорить, всё ещё держа руку намоем плече.
        - Убери руку!
        - Sir, I thi…[6 - Sir, I thiNK…(англ.)- Сэр, я думаю…]- Его рука всё тамже.
        Ах ты… зажав часы вкулак, резко бью его внос. Марина вскрикивает. Отшатнувшись, мужчина опускается накровать. Изпод прижатых клицу ладоней течёт кровь. Сабсолютно ничего невыражающим лицом он бросает наменя взгляд, азатем… Левая рука рывком перескакивает кгрудине, он делает пару резких вдохов изаваливается набок.Фак…
        Нашариваю спинку стула имедленно, очень медленно сажусь. Бросив вокно сигарету, Марина подбегает кАмериканцу щупает нашее пульс, потом выбегает изномера.
        Он умер? Сердце походу… Зачем бил то?.. Полиция… родным сообщат ведь… наработу… дальше карусель мыслей становится бессвязной ималопонятной.
        Сижу, уставившись натруп посреди кровати. Вголове каша. Звуки проезжающих машин, голоса людей идаже вонючий, удушающий выхлоп отавтобуса, остановившегося прямо под окнами имерно тарахтящего- всё это почему-то добавляет впроисходящее иррациональности.
        Измысленной солянки выпрыгивает воспоминание-речь содной изэкскурсий «Местное пиво вы нигде больше некупите. Пивовары его продают только вместные магазины, только! Никуда больше. Название пиву, дали пофамилии, как вы могли догадаться, конечноже, самого герцога Эгинбурга!»
        В«Легенде» я взял «Эгинбург»…
        Внезапно, левую щёку обжигает хлёсткий удар; снебольшим отставанием, болью вспыхивает правая. Переведя взгляд настоящего передо мной человека, секунд пять фокусируюсь, и, пока брови приподнявшись, заставляют лоб прорезаться складками, говорю:
        - Ты?- передо мной стоит Француз.- Что…- жестом он прерывает меня. Садится накраешек стола иуказав наАмериканца шепчет:
        - Нежалко, старикана?
        - Я…- он опять останавливает меня жестом, наклоняется, сделав строгое лицо, ипроизносит уже вполный голос:
        - Шучу!- Изаходится смехом.
        Озадаченный, только имогу, что смотреть нахохочущего передо мной человека. Отсмеявшись, уже сбесстрастным лицом, шутливо погрозив мне пальцем, он говорит:
        - Ох, порадовал ты меня, порадовал. Что теперь делать будешь? Как сполицией разбираться планируешь?.. Шучу я!- Снова смеётся, иговорит:- Тыбы себя видел!- Он широко открывает рот, хмурит брови, закрывает рот, губы вытягиваются втонкую полоску. Ивсё это непрекращая смеяться.
        Я делаю ещё одну попытку заговорить:
        - Откуда…
        - Погоди, погоди.- Он прищуривается и, улыбаясь наодну сторону, говорит:- Акак тебе девушка администратор? О! Хо хо, ты покраснел! Ат, шалун,- иопять грозит мне пальцем. Затем встаёт напротив меня, прячет руки вкарманы брюк.
        - Ладно,- лицо его абсолютно серьёзно,- так что насчёт «Эгинбурга»?- Француз внимательно смотрит наменя.
        - «Эгинбурга»? Пива? Его продают только вКарловых Варах.
        - И?
        - В«Легенде» его быть неможет…- я усиленно сопротивляюсь подступающим догадкам.
        - Азначит?- он выжидающе указывает наменя рукой ладонью вверх.- Ну, смелее.
        - Азначит мы вчёрном проёме.- Я вытираю проступивший налбупот.
        - Подсказка неизблестящих, но! Для Чехии, всамыйраз.
        - Значит, ты неврал?
        - Да счего мне врать-то? Ия ведь тебе сказал, сразу причём, твой страх связан сженой. Чегож ты сразу кней непошел, м? И, кстати, она ведь просто возила бедного старичка вбольницу. Что-то ссердцем, знаешьли. О, прости, конечно знаешь.- Он улыбается.
        - Откуда… откуда это всё, известно тебе?
        - Акак потвоему? Я создал это место. Конечно я знаю, что тут происходит.
        - Нозачем?.. Что… мне теперь делать?- я задаю вопросы, новнутри чувствую сплошной вакуум. Круговерть мыслей прекратилась. Эмоции пришиблены последними событиями иновостями.
        - Тебе?- он достает из-за пояса пистолет икладёт настол. Знакомая вещь…- Могу предложить вариант.- Возле глаз его собираются морщинки веселья, новостальном он серьёзен.
        Отчего-то меня это сначала раздражает. Затем моё сердце начинает выдавать засотню ударов вминуту. Кровь очень отчётливо, стучит вушах. Начинается. Успеваю констатировать накатившую волну бешенства ирезкий бросок наФранцуза.
        Апотом как будто просыпаешься: резкий переход откартинки сна вреальность.
        Я почти успеваю сжать горло Француза. Впоследний момент он прыжком расставляет ноги шире плеч, вскидывает широко руки: ия влетаю впоявившийся наего месте чёрный проём.
        Здравствуй грёбаный коридор. Обернувшись вокруг себя, убеждаюсь втом, что попал опять вгрязно-жёлтый Ад. Смутное беспокойство прерывает неосознанное сжимание кулаков. Опустив взгляд, смотрю напустые руки- нет пистолета. Настоле. Он остался настоле… Резко поворачиваюсь кпроёму- которого однако, уже нет. Ини где вдоль моего персонального коридора без тумана, нет ни одного чёрного прямоугольника.
        Щёлк. Щёлк. Щёлк.
        Шур. Щёлк.
        Чавк. Щёлк. Щёлк.
        Ноги срывают меня сместа ещё дотого, как я обернусь заспину: туда, где дотумана жалкие пять метров. Дотумана итех, кто издаёт эти звуки. Вперёд, вперёд, быстрее, ещё быстрее…
        Мой панический бег, несколько скрашивают, вырвавшиеся насвободу эндорфины. Скрашивают, нонеболее того.

7
        Никогда небегал натренажере, набеговой дорожке. Нопредставлю, вобщих чертах, как оно. Полотно движется, ты бежишь, авокруг один итотже фон. Насколько знаю, есть тренажёры, вкоторых полотно приводится вдвижение именно ногами бегущего. Если всё так, я как раз наодном изтаких.
        Субъективно, я бегу уже час. Ноги начинают побаливать. Лёгкие пока держатся, ноизредка всёже, дыхание срывается нахрип. Хорошо хоть бок неколет, иначе… Нет, стоп, всё будет нормально. Всё будет нормально. Как? Как оно будет нормально? Ни пистолета, ни дверей, ничего! Меня сожрут! Собрав силы, немного ускоряюсь. Опрометчивый поступок: через минуту правый бок оккупирует боль. Какая ирония… кх-кх-кхех-кх. Бросив взгляд заплечо- силуэты тварей видны еле-еле,- я немного сбавляю темп, выставляю дыхание навдох, вдох, выдох, вдох, вдох, выдох. Отличная схема, между прочим. Я вышел нанее ещё вшколе, вовремя местных соревнований. Ипосле сотни метров, смомента как я перешел на2 -1, уменя открылось легендарное второе дыхание! Именно так. Хотя перед этим, только идумал, какбы вообще добраться дофиниша.
        Тренажеры хороши ещё итем, что позволяют спокойно подумать. Тело занято своим делом, мозг своим- никто никому немешает. Идеально. Иесли уж я «натренажёре», почемубы непоразмышлять над происходящим. Последние сутки я постоянно то напуган, то озадачен. Небыло возможности толком всё осмыслить. Асейчас пожалуйста. Беги, думай. Идеально. Вдох, вдох, выдох.
        Во-первых: пора откинуть мысль осумасшествии. Любой вариант сэтим допущением- та самая «димагогия».
        Вдох, вдох, выдох.
        Во-вторых: музей- место, откуда перемещает сюда, вКоридор. Грязно-желтый Ад… Метко подметил Француз. Хотя какой он француз! Врядли даже человек, это понятно. Урод блин, прикрылся писателем. Знал откуда-то, что слабость имею кним.
        Вдох, вдох, выдох.
        В-третьих: завязано всё настрахе. И, скорее всего, надругих негативных эмоциях. Например? Злость. Интересно, ревность эмоция? Ладно, второстепенно. Оставим страх.
        Вдох, вдох, выдох.
        В-четвертых: почему, вмузее происходит такая хрень? Серьёзно? Хрень? Хотя, да, более подходящее слово подобрать сложно. Аважноли, почему? Если поможет вырваться отсюда- да. Хорошо, ипочемуже? Есть версии? Пожалуйста, вот самая достоверная. Вмузеетри этажа посвященных пыткам- картины, инструменты, прочая дрянь. Всё это мощный концентрат страха, боли, страдания; идругих прелестей человеческой добродетели,ага.
        Вдох, вдох, выдох.
        Многие приходят туда, чтобы хорошенько испугаться, апотом выйти ипочувствовать, что вих, жизни, этим ужасам нет места. Всё происходящее сними, обыденно, скучно, да, ноислава богу. После увиденного, врядли кому-то захочется променять страх незаплатить вовремя кредит, нареальную дыбу. Люди- трусы, когда дело доходит дофизической расправы. Особенно когда понимаешь, что вконце только смерть. Аона там всегда.
        Вдох, вдох, выдох.
        Так вот, все эти эмоции долгое время падали ипадали вкопилку музея. Ивопределённый момент произошел «большой взрыв»- накопленное Зло осознало себя. Дальше, всё просто- оно создало Коридор, сего Дверями истало ловить таких вот индивидуумов как я. Чтобы питаться их вкусными страхами. Ну как, помогло найти способ выбраться? Пока что нет.Мда…
        Вдох, вдох, выдох.
        Всё время думал, что если столкнусь счем-то сверхъестественным, буду только рад. Ведь значит, жизнь нетак заурядна. Иесли случилось нечто эдакое, то имногое изтого, что принято называть чудесами, мистикой, даже магией, всё это, может быть насамом деле. Хех, тварям заспиной, моя жизнерадостная философия наверняка придётся повкусу.
        Вдох, вдох, выдох.
        В-пятых: как выбраться изКоридора? Победить страх? Француз говорил обэтом… Да уж, источник заслуживающий доверия. Ктомуже это было там, впроёме, апро Коридор он ничего неговорил. Двери… чёрные проемы… невариант, это уже понятно. Пока их нет, ноуверен, появятся. Отдаться насъедение?
        Вдох, кхе-кх-кх-кхех-кх, вдо-о-ох, выдох, вдох, вдох, выдох.
        Думаю сэтим можно неторопиться. Если я ненайду выход, они меня итак сожрут. Вечно я бежать немогу.
        Вдох, вдох, выдох.
        Ивсёже, как? Если ты зашел вкомнату иневидишь выход- может быть он тамже где ивход? Короткий взгляд через плечо: существа по-прежнему еле различимы. Туда? То есть, всёже отдаться насъедение.
        Ненасъедение. Выйти… Я надеюсь…
        Вдох… Останавливаюсь. Вдох… Поворачиваюсь. Выдох. Иду туда, откуда только что убегал. Ещё немного истиснутые зубы начнут крошиться. Скулы сводит отнапряжения. Разминаю шею: наклон вправо, влево, вращение почасовой, против часовой. Легкий хруст позвонков приятно вливается вуши, успокаивает.
        Щёлк. Щёлк. Чавк. Да, да я знаю, вытам.
        Шур. Щёлк. Чавк. Щёлк. Щёлк. Заметили меня,да?
        Как только лица касаются влажноватые клубы тумана, закрываю глаза. Ипродолжаю идти вслепую. Соткрытыми всё равно будет нелучше. Плюс, совсем нет желания видеть настолько близко, эту бледную, серо-желтую грязь. Предплечья охватывает нечто… много-щупальцевое?…- крепко, уверенно. Вэтотже момент- итеперь-то я уверен, это щупальца, мать их- такиеже захваты появляются наногах. Я неостанавливаюсь, пытаюсь идти дальше. Пошее, прямо под подбородком скользит нечто шершавое, делает резкий рывок исдавливает горло. Да хрен вам! Превозмогая отвращение, делаю усилие, вырывая руки, затем хватаюсь зато, что душит. Дернув это вниз, отрываю отсебя, итутже впиваюсь вэто зубами.

8
        - Ай! Бл…- Дальше я неразличаю. Уже после «ай», открываю глаза. Ипопадаю внастоящее слоу-мо. Речь растянута извучит грубовато, нозабавно. Ме-е-едленные движения и- смешные лица. Вкино этим уже никого неудивишь, новсё равно смешно. Ауж встретить такое вжизни…
        Меня держат трое крепких парней. Ая держу одного изних, зубами зачрезмерно волосатую руку. Сними девушка. Четыре. Я недоверяю… замечаю ещё одну девушку: пять, их пять, фух. Укушенный наконец-то вырывает свою руку. Ивот эта пятая, девушка, дает мне совсего маху пощечину. Ивесь процесс отзамаха довстречи смоим лицом- я наблюдаю весьма подробно. Хлясть. Слоу-мо обрывается.
        - Тыж нахрена меня укусил блин?- пострадавший сумел выдать фразу без ругательств, нодальше снова сплошные маты. Русские. Я расплываюсь вулыбке. Осматриваюсь: я наполу второй комнаты, вмузее. Один изпарней держит меня заноги, второй заруки, вернее держали, сейчас они просто настороженно смотрят наменя, готовые, судя повсему, снова схватить. Отвесившая мне пощечину девушка присаживается передо мной накорточки иговорит:
        - Ты очнулся? Утебя походу припадок был. Ты эпилептик?
        - Да. Всмысле, да, я очнулся. Нет, неэпилептик. Я хрен его знает, что это было, ноникому непожелаю.- Я подымаюсь спомощью одного изпарней.
        - Да уж, тебе повезло, что мы тут оказались. Вообще случайно зашли. Аты тут наполу лежишь икак будто током тебя шарашит.- Это уже сказал Укушенный, потирая при этом пострадавшую руку. Замечаю унего там размазанную кровь. Цепко яего.
        - Ээм, извини, заруку. Честно, неспециально, она утебя настолько волосатая, ябы никогда сознательно…- Под общий смех пожимаю его протянутую широкую ладонь. Мотнув головой, он говорит:
        - Забудь, ерунда. Сам-то как? Точно нормально?
        - Да. Да. Блин, спасибо вам огромное. Фух.- Я наклоняюсь упираясь руками вколени.- Фух. Всё, нормально. Теперь точно. Чёрт, сколько время?- лезу вкарман зателефоном: нет. Вдругой: нет. Сердце начинает стучать немного сильнее. Сую руку взадний карман: есть, нашел! Половина девятого… Опускаю сотовый. Ачисло? 26-е, тотже день когда ипришел сюда. Всё. Я выбрался.
        Ещё раз поблагодарив так удачно появившихся молодых людей, выхожу налестницу. Осторожно касаюсь стены: камень- холодный, твердый, чуть шершавый, местами царапающий,- ненуждаясь вгромких, витиеватых фразах, легко инепринуждённо вселяет уверенность реальности происходящего. Глубоко втягиваю носом воздух:чудесный, фирменный запах «нет людей». Я выбрался.
        - Парень! Погоди, часы забыл!- Насередине лестницы меня догоняет Укушенный.
        - А?
        - Часы твои? Ты потерял?
        Я опускаю взгляд сего лица начасы, которые он протягивает, итихо произношу:
        - Механические. Мужские.
        - Ну да, твои значит? Держи, потомбы фиг нашел.- Он вкладывает их мне вруку ихлопнув поплечу уходит.
        Опять потрогав стену, резко размахиваюсь, собираясь столкнуть наваждение иреальность: разбить часы окамень. Новместо этого, после секундного замешательства, подношу их почти вплотную кглазам иразглядываю.Вроде ничего так, хорошие. Без названия, да иладно. Командирские напоминают… упапы такие были.
        Спускаюсь квыходу инаулице, обернувшись, смотрю наневзрачную вывеску «Пражский музей пыток».Я знаю, что стобой делать, сучье место. Больше ты никого неполучишь.Глянув наприятно отяжелившие левую руку часы, снова подымаю взгляд навывеску:жалкая попытка. Спасибо, зачасы.
        Сунув руки взадние карманы джинсов, неспеша, выхожу кКарлову мосту. Свежий вечер бодрит.Ну чтож, время раннее, вгостиницу можно неторопиться испокойно всё обдумать. Марину все-таки вмешивать нестоит, думаю. Сам управлюсь.

***

«Француз»… Ох, какже он бесновался впервый мой сон после сожжения музея. Признаюсь, я чуть необмочился впостель. Хорошо, успел проснуться идобежать дотуалета. Хотя, думаю, больше было виновато выпитое накануне пиво.
        Он всё ещё иногда приходит ко мне восне иругается, брызжа слюной. Нотеперь, я всегда отвечаю одинаково- показываю средний палец ипросыпаюсь. Обычно это происходит часа втри ночи. После этого, конечноже неуснуть, нонебеда. Вмире ещё много музеев, где скопилась подобная дрянь, икоторые надо уничтожить. Приходиться тщательно всё продумывать, иэто занимает много времени. Так что есть чем заняться, бессонными ночами. Ведь быть пойманным незакончив, это глупо.
        Сентябрь 2013. А.В. Антонов
        notes
        Примечания

1
        potraviny (чешский)- продуктовый магазин/продукты питания

2
        Oh, sorry! Sorry! I didn't want toscare you. (англ.)- О, извините! Извините! Я нехотел вас напугать.

3
        My watch stopped. Please, could you tell the time? (англ.)- Уменя часы остановились. Пожалуйста, немоглибы вы сказать которыйчас?

4
        Thank you, sorry, again. Scared you. I didn't want, really. Bye. (англ.)- Спасибо, извините, ещё раз. Напугал вас. Я нехотел, насамом деле. Досвидания.

5
        Sir (англ.)- Сэр/сударь/господин. Обращение кмужчине.

6
        Sir, I thiNK…(англ.)- Сэр, я думаю…

 
Книги из этой электронной библиотеки, лучше всего читать через программы-читалки: ICE Book Reader, Book Reader, BookZ Reader. Для андроида Alreader, CoolReader. Библиотека построена на некоммерческой основе (без рекламы), благодаря энтузиазму библиотекаря. В случае технических проблем обращаться к