Путь к Свету Василий Арсеньев
        Андрей Романов прошёл длинный и трудный путь, полный ошибок и потерь. Обладая незаурядными способностями, он испытал в своей жизни всё: взлёты и падения, победы и поражения, муки любви и одиночества, дружбу и предательство; боль раскаяния за то зло, что невольно нёс людям. Судьба преподнесла ему самое тяжкое испытание - властью.
        Его необычная жизнь, его служение Отчизне, - об этом пойдёт речь далее. Он сам поведёт Вас по пути к Свету…
        Василий Арсеньев
        Путь к Свету
        Пал Вавилон, город великий,
        потому что он яростным вином
        блуда своего напоил все народы.
        Откровение Иоанна Богослова 14: 8
        Но хотя бы ты, как орёл,
        Поднялся высоко и среди звёзд
        Устроил гнездо твоё, то и оттуда
        Я низрину тебя, говорит Господь.
        Книга пророка Авдия 1: 4
        Пролог
        2060 год от Рождества Христова
        Андрей Романов стоял у окна с решёткой и мрачным невидящим взором глядел в пустоту. Косой мелкий дождь стучал по стеклу.
        - Убийца! Смерть тирану! - злобные голоса врывались издалека в его сознание, поглощённое мыслями о прошлом. Он вспомнил катастрофу первого дня войны, но вины своей не смог признать… В его памяти воскрес образ друга, которого он предал и обрёк на гибель. Андрей Романов качнул головой, прогоняя от себя болезненные воспоминания, и перенёсся в счастливое беззаботное детство…
        Скрипнула дверь за спиной. Он обернулся и увидел надзирателя Джона. «Пора, Ваше Величество! Настал последний судный день…» - ухмыльнулся англичанин. Седовласый мужчина с густой чёрной бородкой, сложив руки за спиной, покинул камеру.
        В сопровождении Джона он шёл по мрачным коридорам лондонской тюрьмы… Отворилась решетчатая дверь. Андрей Романов встретился взглядом с тюремщиком, в глазах которого сверкнуло обычное злорадство. Джон передал его конвоирам. На лифте они стремительно спустились под землю (во времена войны был прорыт тоннель, связавший государственные учреждения королевства секретной веткой метрополитена).
        «Они не понимают, что делают моё имя бессмертным!» - подумал Андрей Романов и шагнул в вагон скоростного поезда.
        Без малого месяц его под конвоем доставляли в здание Верховного суда, где проходил закрытый процесс. Он садился на скамейку подсудимых и мрачным взором оглядывал зал, встречая полные ненависти глаза людей, которые считали его виновником всех своих бед. К трибуне один за другим подходили многочисленные свидетели обвинения.
        - Вся моя семья погибла под той бомбой, - рассказывал убитый горем мужчина. - Жена и двое детей: сын Брайан и восьмимесячная дочь Эмили.
        Андрей Романов насторожился, услышав это имя.
        - Мы жили на окраине города, - продолжал свидетель. - Поблизости - ни одного военного объекта… Их не стало в один миг. Почему я не умер вместе с ними?!
        Такие истории ранили сердце Андрея Романова. Ему было неприятно выслушивать оскорбления в свой адрес. Одна женщина, потерявшая сыновей на той войне, выхватила пистолет и выстрелила в него…
        По счастью, она промахнулась, и у неё тотчас отобрали оружие.
        Когда прокурор произносил свою речь, Андрей Романов думал о ребёнке, которого родила предавшая его женщина. Он поймал себя на мысли, что не чувствует к ней ненависти. Бог всем судья!
        «Предатель достоин лишь жалости, ибо нет греха более тяжкого, чем измена!» - вздохнул Андрей Романов и вспомнил тот день, когда на суд из России приехали его бывшие соратники и, в их числе, премьер Алексеев. Тот поначалу избегал его взгляда, но вскоре осмелел, кричал и размахивал руками:
        - Он много раз признавался в ненависти к англоязычному миру, а незадолго до атомных бомбардировок Америки созвал заседание Совета Безопасности и сказал дословно следующее: «Пора покончить с этими подлыми империалистами».
        - Ты меня в коммунисты записал?! - возмутился Андрей Романов и громко рассмеялся. Раскаты хохота долго сотрясали своды зала…
        И вот, настал последний день суда. Он привычно сел на своё место, огляделся по сторонам и увидел прокурора, который накануне сравнил его с Гитлером. Народа в зале на сей раз не было. Пока судья оглашал приговор, Андрей Романов перенёсся в далёкое прошлое, где плескались воды Урала, и сияла улыбка на лице прекрасной девушки с золотистыми волосами, но картинка вскоре изменилась: теперь он стоит на перекрёстке и видит браслетик на руке, что высунулась из-под белого покрывала…
        Больно кольнуло в груди его, но тотчас подоспел ещё один удар.
        - Пожизненное заключение на лунной станции! - провозгласил судья. Так решил английский премьер-министр накануне: «Пусть он живёт, мучается и знает, что никто его не спасёт!»
        - Не может быть, - растерянно пробормотал Андрей Романов, не желая верить своим ушам. - Подлая нация! Им недостаточно моих унижений…
        В тюремной камере он, наконец-то, остался один. Было темно, за окном стояла тишина… благословенная тишина. Он упал на кровать и закрыл глаза, мечтая забыться сном, но мысли не отпускали его. В последнее время он желал лишь одного - покоя…
        «Похоже, свою горькую чашу страданий я ещё не испил до дна, - невесело заключил он. - Но на этом пути я должен во что бы то ни стало сохранить мужество!»
        Андрей Романов едва задремал, когда надзиратель Джон потряс за плечо его:
        - Вставайте, Ваше Величество, вы отправляетесь на небеса.
        Андрей Романов привык к шуточкам англичанина и ничего не ответил ему.
        Он покинул здание тюрьмы и шёл по улице, освещённой фонарями, - под охраной взвода конвоиров в бронекостюмах и чёрных масках. Они оглядывались по сторонам…
        Вдруг резкий звук пронзил его слух: нечто смертельно опасное просвистело над головой, и он упал на землю под тяжестью навалившихся охранников. В тот миг его жизнь снова висела на волоске, но конвоиры словно знали, что в него будут стрелять…
        Впоследствии визит незваного гостя приоткроет завесу этой тайны. Тогда ранним утром скрипнула дверь камеры. Он открыл глаза и вгляделся в темноту. Чёрный мужской силуэт замер на месте.
        - Кто вы? - спросил Андрей Романов по-английски.
        - Ваше Величество, я сопровождал вас, - отвечал гость по-русски. - Помните командира взвода конвоиров?
        Андрей Романов признал его по голосу:
        - Зачем вы здесь?
        - Я русский разведчик…
        - Это ясно.
        - Я знал о подготовке покушения на вас. Наши люди помешали киллеру!
        - Вы пришли, чтобы освободить меня?
        - Да, Андрей Владимирович, - сказал спаситель. - Алексеев довёл страну до краха. Вы нужны России!
        Но это будет чуть позднее, а пока Андрей Романов пробежал по ночной улице, сел в бронированный микроавтобус и, наконец, смог отдышаться. Они выехали из города и в густом тумане долго добирались до космодрома…
        На освещённой взлетно-посадочной площадке горделиво красовался великолепный шаттл. По трапу они поднялись в космический корабль. В первом отсеке всё было заставлено деревянными коробками, прикреплёнными к палубе тяжёлыми железными цепями. «Шаттл грузовой», - подумал Андрей Романов и усмехнулся. В последнем отсеке перед кабиной пилотов он уселся в высокое кресло, и ремни автоматически стянули его тело.
        Космические путешественники переносили колоссальные нагрузки и, как правило, проходили месячную подготовку на Земле, но для заключённых английское правительство делало исключение. Неудивительно, что многие из них погибали по пути на станцию, а их тела погребали в лунном грунте…
        Андрей Романов в далёком сороковом году проходил подготовку для полёта на Луну, но с тех пор много воды утекло. В первые мгновения полёта детское чувство радости овладело им, но время не прошло даром, - набор высоты показался чудовищно долгим, и душу его сковал ужас; давление резко поднялось, голова закружилась. Он страдал и не мог позвать на помощь. «Господи, когда же это кончится?!» - взмолился он про себя.
        Тем временем, термоядерный двигатель разогнал шаттл до второй космической скорости. Корабль вырвался из гравитационных объятий родной планеты и устремился ввысь. Андрей Романов смог немного перевести дух…

***
        Путешествие подходило к концу. Шаттл совершил посадку на английской станции в районе лунного моря Спокойствия. Путешественники сходили по трапу внутри космопорта…
        Космопорт был одной из пяти зон лунной станции с тоннелями, проложенными под поверхностью Луны. Андрей Романов оглянулся по сторонам и мрачно подумал: «Никого! Никакого уважения…» Они шли по ангару, где находились машины для переработки лунного грунта, спустились на лифте вниз, сели в вагон поезда и вскоре очутились в жилой зоне №2, где конвоиры передали заключённого представителю местной власти - лейтенанту Ховарду. Тюремщик надел на ногу узника электронный браслет и проводил его в камеру - это была довольно просторная комната с чистым санузлом. Тогда Андрей Романов попросил книги, и ему принесли Библию…
        В тот момент, когда он дочитывал книгу «Исход», вошёл лейтенант Ховард и сказал как будто смущённо:
        - С вами хотят поговорить.
        - Кто?
        - Человек, которого я уважаю. Он сказал, что знает вас…
        Андрей Романов с лейтенантом Ховардом поднялись наверх и оказались в грандиозном куполообразном сооружении ботанического сада. Пальмы, кипарисы, сосны, кедры, берёзы, бамбуковые заросли, плодовые деревья, кустарники, радующие глаз своими прекрасными цветками, - в общем, великое многообразие растений со всего земного шара обрело новый дом на Луне!
        Андрей Романов поднял голову кверху и в прозрачном куполе увидел голубое пятно. (Это была Земля… далёкая и маленькая планета!) Он шёл вдоль берёзовой аллеи, и на мгновение почудилось ему, будто в родном городе А. гуляет по лесу у дома. Но когда опомнился, его охватила тоска, и слёзы блеснули в глазах его. Прозвучал знакомый тёплый голос с сильным акцентом: «Здравствуйте, Ваше Величество». Тогда он обернулся и увидел бывшего министра иностранных дел Великобритании Пола Смита.
        Они познакомились еще до войны на саммите стран двадцатки, проходившем в новой российской столице. Вскоре Пол Смит был направлен послом в Россию и однажды сказал русскому царю:
        - Ваше Величество, мир катится в пучину новой войны! Но ещё не перейдён Рубикон. В ваших руках жизни миллионов людей…
        - Если бы всё в этом мире зависело лишь от нас с вами, - грустно улыбнулся Андрей Романов. - Я тоже чувствую - грядёт буря, но мы не в силах её предотвратить…
        Деловые встречи вылились в крепкую дружбу. Они подолгу беседовали на политические и религиозные темы. Но вскоре Пол Смит был отозван в Лондон и оказался в заточении…
        Они не виделись без малого десять лет и теперь обнялись по-дружески.
        - Как ты постарел! - воскликнул Андрей Романов, оглядывая англичанина. Тот грустно улыбнулся:
        - И вы не помолодели, Андрей Владимирович.
        - Не сравнивай, - усмехнулся Андрей Романов, - ведь я старше тебя на тридцать лет! Однако омолаживающие процедуры давно не проходил и скоро превращусь в дряхлого старика, каким мне и подобает быть по возрасту. Впрочем… Лучше скажи, как ты здесь оказался?
        - Меня посадили в тюрьму по сфабрикованному делу, - вздохнул Пол Смит. - После отзыва из России я чувствовал, что моей карьере приходит конец. Меня травили журналисты, клеймили предателем по телевидению, в коридорах департамента, в конце концов, уволили с государственной службы, но моим недругам этого было мало. Я проявил слабость, которую до сих пор не могу себе простить…
        Маргарет с детьми уехала к своей матери за город, а я напился впервые за много лет. И тогда в дверь позвонили, я пошёл открывать… и увидел ту актрису. Хелен Стюарт, - кажется, так её звали. Говорят, красота спасёт мир, но до сих пор она только приближала его к пропасти! Хелен была женщиной ослепительной красоты. И теперь она в коротком платье, с обнажёнными плечами стояла предо мной. «Что же вы держите меня в дверях?» - нетерпеливо спросила она и, не дождавшись позволения, исчезла в моей гостиной. Когда я вошёл, увидел её обнажённой и потерял голову…
        - А что Маргарет и дети? - спросил Андрей Романов.
        - Все эти годы я только о них и думаю! Я рассказал Маргарет всю правду… - вздохнул Пол Смит. - Она горько плакала и поначалу не хотела со мной разговаривать. Когда же я оказался в тюрьме, она пришла на свидание и сказала, что прощает меня. Во время войны меня обвинили в государственной измене и забросили на Луну…
        - Ваше правосудие исполнено лицемерия, - заметил Андрей Романов («И не только правосудие», - подумал он про себя). - Они обрекают нас на смерть, создавая образ цивилизованности. Казнь была бы много гуманнее! Отправили прозябать на Луну, надели на нас электрические браслеты. А сами боятся нас! Но как ты узнал обо мне?
        - Вчера ко мне приходил человек в чёрной форме: он мне всё и рассказал. А Джеймс Ховард - мой старинный приятель, мы с ним вместе учились в Оксфорде…
        В этот миг лейтенант Ховард, - лёгок на помине, - появился с испуганным видом и подал знак: Пол тотчас скрылся за кипарисами. Вскоре Андрей Романов удостоился великой чести лицезреть самого генерала Ричарда Андерсена, наместника английской короны на лунной станции…
        В начале 2051 года бизнесмен Ричард Андерсен жил в шотландском Эдинбурге и вовсе не помышлял о военной карьере. У него была невеста по имени Кэтрин. Но все планы на жизнь молодого человека вмиг рухнули с началом войны…
        Он шёл по мощёным улочкам Старого Эдинбурга, чувствовал нежное прикосновение руки и украдкой поглядывал на счастливое лицо любимой девушки. Один самолёт, одна бомба, один взрыв… Когда дым рассеялся, контуженный Ричард нашёл на мостовой, залитой кровью, мёртвое тело своей возлюбленной.
        В тот день он поклялся отомстить русским и вскоре ушёл на войну добровольцем. Ричард искал смерть в бою, а находил гибель своих товарищей. Он первым бросался в атаку, лез в самое пекло, но пули упрямо летели мимо и снаряды рвались вдали от него. В скором времени Ричард дослужился до капитана. Но звания и награды не радовали его. Он проклинал свою судьбу, ненавидел русских, но более всего - самого себя. После выхода Британии из войны поступил на службу в армию США; вскоре стал бригадным генералом и лично вёл своих солдат в бой, ни разу не будучи ранен.
        После войны Ричард Андерсен вернулся в Британию, где по популярности превосходил самого премьер-министра; на родине в Эдинбурге о нём слагали легенды! Но народная любовь сыграла с ним злую шутку. Его отправили наместником на секретную английскую лунную базу…
        За год пребывания Андерсена на лунной станции вдвое вырос объём добычи полезных ископаемых, станцию расширили за счёт новой производственной зоны, но своим главным достижением он считал грандиозный ботанический сад.
        Ричард Андерсен был молод, но выглядел гораздо старше своих лет; его красивое мужественное лицо выражало каменную решимость и, казалось, давным-давно забыло, что такое улыбка…
        Враги, молча, глядели друг на друга. Генерал первым нарушил тишину.
        - У вас есть какие-нибудь претензии или пожелания? - грубо пробасил он.
        - Нет, мне всё здесь нравится. Я не ожидал таких условий содержания.
        - Я очень рад, - небрежно обронил генерал. - А как вам моё детище - этот уголок живой природы? Не правда ли, воздух тут чудесный? Как дома… - на мгновение его глаза заблестели, но тотчас, опомнившись, он помрачнел, подошёл к пленнику вплотную и сказал вполголоса:
        - Ты за всё ответишь, ублюдок! Я тебе это обещаю… Ты уже покойник!
        - Я готов к смерти, - смиренно промолвил Андрей Романов.
        Генерал Андерсен окинул своего пленника испытующим взором, но не нашёл на лице его и намёка на испуг.
        - Если вам что-нибудь понадобится, достаточно нажать кнопку на стене камеры, - громко сказал он и ретировался. Андрей Романов вернулся назад в свою камеру. И тогда, не теряя времени даром, он решил написать книгу мемуаров (вполне отдавая себе отчёт, что она, скорее всего, никогда не выйдет в свет) и нажал кнопку на стене камеры: вскоре, как джинн из волшебной лампы, появился лейтенант Ховард.
        - Мне нужна общая тетрадь и ручка. Генерал говорил, я могу просить всё, что нужно.
        Лейтенант Ховард решил не рисковать и доложил начальству о просьбе русского заключённого. Ричард Андерсен вошёл в камеру и огляделся по сторонам, с удивлением заметив, что кругом чистота и порядок.
        - Неужели книгу хотите писать? - усмехнулся он.
        - Да, - отвечал Андрей Романов.
        - Что ж, это ваше право! - повёл плечами генерал и сказал лейтенанту Ховарду. - Выдайте ему всё, что он просит…
        Андрей Романов прошёл длинный и трудный путь, полный ошибок и потерь. Обладая незаурядными способностями, он испытал в своей жизни всё: взлёты и падения, победы и поражения, муки любви и одиночества, дружбу и предательство; боль раскаяния за то зло, что невольно нёс людям. Судьба преподнесла ему самое тяжкое испытание - властью, той, что превращает сильных в слабых и лишает собственной воли. Его необычная жизнь, его служение Отчизне, - об этом пойдёт речь далее. Он сам поведёт Вас по пути к Свету…
        Книга первая. Начало пути
        Глава первая. Необычный мальчик
        К концу двадцатого века цивилизация достигла апогея своего развития. Учёные указали место человека в классификации животного мира, проникли в атом и заглянули в далёкие галактики, посмеиваясь над гипотезами о внеземном происхождении жизни. За аксиому возвели, что жизнь человека подчинена общим законам природы и, стало быть, нацелена на удовлетворение насущных потребностей…
        Родился я в городе А. на севере Оренбургской области РСФСР в семье чиновника и школьной учительницы. Однажды, будучи уже взрослым человеком, перебирая свои вещи, я на старой пожелтевшей фотографии увидел молодую женщину с голубыми глазами и ямочками на щеках. Мама была настоящей русской красавицей! На обороте я прочёл: 1987 год. Это было то самое благословенное время, известное всем молодым семьям, когда весело струится источник любви, и он ещё не превратился в реку обыденности…
        Мама обрела своё счастье и не жалела о переезде из Новосибирска, где прошло её детство и остались непростые воспоминания. Она работала с удивительной лёгкостью, любила своих первоклашек, и дети отвечали ей взаимностью. Она жила в своём сокровенном мире. Даже перемены в стране не пугали её. Она знала, что всё будет хорошо, потому что рядом муж: за ним как за каменной стеной! Бледная тень болезни ещё не легла на лицо её… Она уверенной поступью шла по жизни и одаривала прохожих своею очаровательной улыбкой.
        Родители жили на окраине города А. неподалёку от берёзовой рощи. И вот настала благодатная летняя пора, в школе начались каникулы. В погожий солнечный день мама в весёлом настроении шла в лес по ягоды и вдруг завидела нескольких цыган на опушке. Она свернула в сторону, ускоряя шаг, но её догнала смуглая цыганка в ярком пёстром платье и, следуя по пятам, без умолку приговаривала:
        - Красавица, не хочешь узнать, что ждёт тебя и мужа твоего в будущем?
        Наконец, мама остановилась. Цыганка взяла её руку и улыбнулась:
        - Красавица, да ты ждешь ребенка!
        - Ты ошибаешься, - мрачно возразила мама.
        Цыганка вдруг переменилась в лице и, глядя куда-то вдаль невидящим взором, сказала:
        - Родится мальчик. И это будет весьма необычный ребёнок. Он станет орудием судьбы… - она побледнела и умолкла на полуслове.
        - Что? - спросила мама.
        - Я не могу всего сказать… - смутилась цыганка.
        - Что вы видели? Скажите, я заплачу.
        Цыганка пребывала в раздумьях и заговорила не сразу:
        - Я видела гибель людей. Многих людей… В огненном столбе! Воспитайте своего сына неравнодушным человеком, женщина, - крикнула она, убегая к своим сородичам. Мама недоуменно пожала плечами, продолжая свой путь, и вспомнила о цыганке, когда поняла, что, и в самом деле, беременна. «Как она узнала? Неужели всё правда?» - эти вопросы привели её на опушку леса. Но цыгане исчезли, оставив после себя потухший костёр и гору мусора…
        Подчас один-единственный случай способен перевернуть всю жизнь человека! На волне массового пробуждения интереса к религии мама начала изучать духовную литературу и однажды решилась прийти в храм. Она изменилась: стало меньше слов, улыбок и смеха. Отец объяснял это беременностью и думал, что со временем всё вернётся на круги своя. Но она уже не будет прежней!

***
        Начались лихие 90-е… Союз пал… Это была катастрофа! Разруха в головах, «парад суверенитетов», безудержный рост цен и стагнация. Зарплаты рабочие не видят месяцами, государство уходит из экономики, но «свято место пусто не бывает»; криминал захватывает рынки и сферу услуг. Населению дарована свобода, но отнято благополучие застойного советского времени. В жизнь людей с новым мышлением ворвались голливудские фильмы, американские жвачки, конфеты в красивых ярких обёртках, джинсы и бейсболки. Молодёжь с головой окунулась в свободу, не стремясь к знаниям и пренебрегая прошлым своего народа. В Америке «секс, наркотики, рок-н-ролл» были смыслом жизни в 70-х, а Россия вкусила запретные плоды Запада в 90-е годы. Искушения захлестнули волнами народ пуританских нравов…
        Когда я думаю о том времени, отчего-то всплывает в памяти картина расстрела «Белого дома» из танков, случайно увиденная мною в выпуске новостей от октября 93-го года. По мере взросления в моей душе копилась обида… обида за Родину, которую топтали ногами все кому не лень: иностранцы, что праздновали победу в «Холодной войне», и сами русские, потерявшие веру в себя и свою страну. Одни уезжали, другие спивались, третьи - ожесточались и замыкались в себе…
        Впрочем, приобщение к запретным плодам западной культуры началось отнюдь не в 90-е годы. Думать, как известно, не запретишь! Не всем гражданам Советской России нравилась роль безгласных строителей коммунизма, которую им отвели по умолчанию. Интеллигенты, что посмелее, подались в диссиденты, но грань между патриотизмом и предательством подчас слишком тонка…
        Одно поколение молодёжи на волне «оттепели», последовавшей за смертью вождя всех народов, стремилось стильно одеваться и развлекаться, следующие поколения - от скуки жизни всё более раскрепощались. Сквозь помехи в радиоприёмниках доносился «Голос Америки». Магнитные кассеты с песнями Битлз - мечта молодого советского человека! Из-за границы веяло духом свободы и счастья. Так, рождался образ цивилизованного Запада, где исполняются все желания, нет цензуры и всесильных органов безопасности. Рай на земле, коммунизм, которого обещали, но не построили советские вожди к 80-му году. Падал авторитет власти, забывались прошлые победы, обнажилась пустота советской жизни и ограниченность идеологии марксизма-ленинизма. Мы поверили в западную сказку и вышли из плена, но по пути к новой мечте увязли в болоте! Советская империя ушла в небытие, едва пошатнулся строй, что держался на попрании свободы…

***
        Я привыкал к труду с самого раннего детства. Мама учила меня иностранным языкам: в шесть лет я уже бегло говорил по-английски и немного понимал по-французски. Она читала мне рассказы о наших великих предках, об их тяжкой жизни, полной подвигов и лишений. Она говорила мне о Боге… с таким чувством, что я плакал от умиления. Я учил наизусть Евангелия, - подчас ленился, но она и слушать моих капризов не хотела, тащила меня в тёмный чулан, где я ревел, забившись в угол, а потом просил прощения у неё. Вместе с тем мама осталась в моей памяти удивительно добрым человеком; её забота была деятельной - она готовила меня к взрослой жизни и всю себя посвящала моему воспитанию, - даже уволилась с работы, чтобы заниматься со мной. Отец не понимал её, а в предсказание «какой-то там цыганки» не верил.
        В те дни река обыденности захлестнула моих родителей волнами ссор…
        - Зачем ты забрала его из сада? - кричал отец. - Сколько раз тебе говорить - он вырастет дикарём!
        - От других детей он научится только плохому, - возражала мама. - Как ты не видишь, что он особенный!
        - Ребёнку, пусть и особенному, прежде всего, нужно общение со сверстниками.
        - Ты не понимаешь, Владимир… - со вздохом сокрушалась мама.
        - Если я такой непонятливый, почему ты вышла за меня замуж? - вспыхивал отец, но, в конце концов, мирился с её чудачествами.
        Тогда я жил в плену своих детских иллюзий. Папины знакомые одаривали игрушками и хвалили меня, и я думал, что всем интересен. Если бы мне сказали, что это не так, я бы ни за что не поверил!
        Я обижался на маму за строгость, но сколько раз за свою дальнейшую жизнь вспоминал её благодарным словом! Помню, однажды она прочитала мне отрывок из «Откровения Иоанна Богослова». Я ничего не понял в этом странном тексте, сплошь наполненном аллегориями.
        - Сыночек мой, - говорила она, и печаль легла на бледное лицо её, - очень важно, чтобы ты вырос хорошим человеком… неравнодушным, чтобы не было злобы и ненависти в сердце твоём.
        Я улыбнулся и заметил мрачное выражение её лица:
        - Мамочка, я тебя никогда не огорчу!
        Среда формируют личность человека…
        Я рос домашним ребёнком, но всё изменилось, когда мне исполнилось семь лет. Мама не хотела отдавать меня в начальную школу. Я умел писать и читать на русском и ещё на двух европейских языках.
        - Я сама его всему научу, - горячо говорила она. Но отец настоял на своём и, громко стукнув кулаком по столу, объявил:
        - Хватит ему прятаться за твою юбку!
        И я пошёл в первый класс. Учителя дивились моим познаниям; их похвалы поначалу радовали меня. Но вскоре я заметил, что одноклассники сторонятся меня на перемене, посмеиваются надо мной, а то и вовсе лезут с кулаками. И рассказал об этом матери, она грустно вздохнула:
        - Андрюшенька, ты не такой, как все, и не должен стыдиться этого! Запомни: твои способности причинят тебе немало страдания, но не позволяй в сердце твоё входить злобе и отчаянию, прежде думай об общем благе, а потом о своём личном…
        Она говорила со мной как со взрослым, а я не понимал её… Вскоре отец добился моего перевода в школу для одарённых детей, где разница в знаниях была не столь заметной. Обладая превосходной памятью, я учился с удовольствием и всё схватывал на лету. У меня появились друзья, и я открыл для себя новый увлекательный мир. Я всё больше времени проводил на улице и не замечал того, что происходит с матерью…
        Она вышла на работу. Но чего ей это стоило?! С бледной тенью усталости на лице она приходила домой, готовила обед и в бессилии падала на кровать. Я не видел, как она горстями пьёт лекарства, и не слышал, как время от времени стонет от боли. Она не жаловалась, не любила больницы и занималась самолечением. Но обезболивающие препараты мало помогали, и с каждым днём ей становилось только хуже…
        Отец приходил домой поздно вечером и не сразу забил тревогу. Однажды посреди ночи его разбудил крик, - это был душераздирающий вопль, будто взревел дикий раненый зверь. Он тотчас вызвал скорую…
        - Требуется обследование. В ЦРБ нет нужной аппаратуры. Советую вам обратиться в областную больницу, - вот и всё, что сказал врач, потом выписал какие-то лекарства и уехал.
        Отец, несмотря на возражения матери, повёз её в Оренбург на обследование. А у меня загорелись глаза: «Свобода!» В те дни я прогуливал занятия и гонял с ребятами мяч по полю возле леса. Но вскоре моя жизнь изменится в одночасье…
        Рано утром раздался звонок в дверь… На улице было темно и холодно. Я нехотя встал из тёплой постели и пошёл открывать. При виде родителей я скривил губы в приветливой улыбке. Отец своё лицо старательно прятал от меня, у мамы в глазах стояли слёзы… Меня кольнуло в сердце нехорошее предчувствие, но я не задумываясь пошёл в спальню.
        - Постой, - остановил меня отец. - Мне надо поговорить с тобой…
        «Неужели они всё знают?» - подумал я, вспомнив о своих прогулах. Я вошёл вслед за отцом в гостиную, где он, сдерживая слёзы, говорил дрожащим голосом:
        - Ты уже большой и всё понимаешь! Скрывать от тебя я не вправе. Андрюша, мы с тобой должны быть сильными! Твоей мамы скоро не станет…

***
        В областной больнице поставили страшный диагноз - опухоль мозга и направили в онкологический диспансер. Прогноз был неутешительный - операцию пациентка не перенесёт. Отец дошёл до главврача. Тот покачал головой, взглянув на томограмму:
        - Опухоль слишком разрослась…
        - Но разве рак не лечится?! - в негодовании вскричал отец.
        - Лечится… на ранних стадиях. Своевременно поставленный диагноз - залог успешной борьбы с болезнью! Вы поздно подняли тревогу… Вы настаиваете на операции, но должен вас предупредить - нет гарантии того, что она не умрёт прямо на операционном столе.
        - Сколько ей осталось? - голос отца дрогнул.
        - Два-три месяца, при надлежащем уходе - до полугода. Мой вам совет: поезжайте домой и ухаживайте за женой. Я выпишу лекарства, которые облегчат её страдания…
        Отец вернулся в палату к матери.
        - Главврач сказал, что есть надежда - операция… - сказал он и попытался улыбнуться. Мама окинула его печальным взором и покачала головой:
        - Нет, Володя, это меня не спасёт…
        - Надо попробовать, Лиза!
        - Послушай меня, Володя, хотя бы сейчас. Я чувствую, что умираю, и мне никто не поможет. Пообещай мне…
        - Что? - спросил отец и прослезился.
        - Андрюша, - я боюсь за него! Он особенный, ему предсказано большое будущее, но он ещё такой маленький. Ты должен воспитать его человеком неравнодушным.
        - Обещаю, милая моя, - он прижал её к груди и всхлипнул.

***
        Моё сердце сжалось от боли при мысли, что я потеряю её; не дослушав сбивчивого рассказа отца, я бегом бросился в родительскую спальню, прижался к матери мокрым от слёз лицом и рыдал, будучи не в силах остановиться.
        - Мамочка, скажи, что ты всегда будешь со мной, - просил я шёпотом. - Я не смогу жить без тебя…
        В глазах её блестели слёзы, и после безуспешных попыток успокоить меня она строго выговорила:
        - Ты должен быть сильным, Андрей! Ты же не хочешь огорчить меня, правда?
        Помню, как после учёбы шёл в спальню, ложился на кровать, глядел на спящую маму, на её бледное осунувшееся лицо с чёрными кругами под глазами и тихонько гладил по голове, стараясь не потревожить её. Она просыпалась и шептала глухим дрожащим голосом свои наставления, но подчас стоны вырывались из груди её. Мне хотелось плакать, но, чтобы не огорчать её, я сдерживал подступающие к глазам слёзы…
        - Андрюшенька, выбирай душой и сердцем друзей, - говорила она, - которые способны сделать тебя лучше. Помни - настоящий друг познаётся в беде. Живи по совести, никого не обижай напрасно, не проходи мимо чужой беды. Обещай мне, мальчик мой… когда вырастешь и станешь тем, кем тебе суждено быть, не допустишь кровопролития и гибели людей!
        Я обещал, тихо всхлипывая. Много лет спустя в решающий миг, когда судьба мира висела на волоске, я вспомнил её слова и повторял про себя: «Прости меня, мама. Прости, я не сдержал своего слова…»
        Однажды она не отозвалась на моё приветствие и не отвечала на мои расспросы. Слезинка выпала и покатилась по ее лицу. Болезнь парализовала её. Отец взял отпуск, чтобы ухаживать за нею; он готовил и убирал в доме…
        Проходили дни, пробегали недели, пролетели месяцы. День, когда её не стало, я помню до сих пор в мельчайших подробностях. Солнце заглянуло в мою комнату. Я открыл глаза и прислушался. Из-за двери доносились голоса и шаги. Какая-то особенная суета царила спозаранку в доме нашем…
        Я вбежал в родительскую спальню и бросился к матери. Она лежала на кровати с закрытыми глазами и была бледна как мел. На моё плечо легла тяжёлая рука, я обернулся и встретил потерянный взгляд отца.
        - Мама умерла, сынок… - сказал он, и слёзы блеснули в глазах его.
        - Нет, этого не может быть! - завопил я, вырвался из его объятий и подбежал к матери. Я прикоснулся к её руке, и холод пробежал по моему телу. Я испугался и отпрянул в сторону; с криком выбежал в коридор, пронёсся мимо трюмо с зеркалом, на которое кто-то наспех накинул полотенце, во дворе столкнулся с санитарами, что несли носилки, мельком взглянул на курящего милиционера и метнулся к лесопосадке. Долго бежал я среди сосен и елей, пока в бессилии не опустился наземь, прислонившись к стволу дерева. Я зарыдал, закрыв лицо руками, и… незаметно заснул. Очнулся в сумерках… Моего отсутствия, кажется, никто не заметил. Я искоса взглянул на незнакомого пожилого господина, который обнял меня и назвал своим внуком…
        На третий день прошли похороны. Я видел гроб с телом матери, который несли папины знакомые; слёзы ручьями текли из глаз моих. Мне кто-то сделал замечание:
        - Ты мужчина, а мужчины не плачут!
        Эти слова глубоко врезались в мою память.
        После поминок я заперся в своей комнате и, не смыкая глаз, пролежал на кровати до позднего вечера, когда отец постучал в дверь мою. Я открыл ему и снова лёг, отвернувшись к стене. Он сел подле меня и долго молчал, словно собираясь с мыслями.
        - Андрей, - вздохнул отец, - ты ничего не ел сегодня.
        - Не хочу.
        - Мы с тобой вдвоём остались… Я знаю, что тебе плохо. Мне тоже… Я любил её! Она хотела, чтобы мы с тобой жили. Она верила в тебя, в твоё будущее. И теперь она глядит на тебя с неба и грустит при виде твоей печали…
        - Неужели, папа, ты поверил в Бога? - вспылил я, приподнявшись на кровати. - Где Он? Я не чувствую Его присутствия!
        Смерть матери стала первым душевным надломом в моей жизни. Я был зол на весь мир, и свою боль выплеснул на отца. Общее горе нас отнюдь не сблизило. Отец пропадал на работе, а я старался всё забыть. С тех пор стена непонимания выросла между нами; со временем мы отдалились друг от друга ещё больше…
        Каникулы кончились, и я заставил себя пойти в школу… Помню, как увлёкся футболом и после уроков гонял с ребятами мяч по полю. Вскоре потерял интерес к учёбе, всё чаще приходил в класс неподготовленным и прогуливал занятия. Однажды я вернулся с улицы поздно вечером и наткнулся на суровый полный решимости взгляд отца (перед этим у него был разговор с директором школы). Тогда он влепил мне оплеуху и снял ремень… Это был первый и последний раз, когда он поднял на меня руку. С тех пор я перестал прогуливать уроки. Но зубрить неинтересные учебники насильно не заставишь…
        Школьные годы чудесные летели словно птицы, и подступала пора, через которую проходит каждый в своей жизни. Пора взросления! В раннем детстве я испытал боль утраты, что заставила меня взглянуть на мир другими глазами. Духовное взросление в моей жизни началось гораздо раньше физического. Я вспоминаю о войне и несчастной судьбе детей фронтовиков. Под тяжестью бремени, что падала на их хрупкие плечи, они рано взрослели. Но мой переходный возраст пришёлся на первые годы нового столетия, когда сюжеты о войне показывали в выпусках новостей и мимо слуха проходили сообщения о терактах, а дети приобщались к взрослой жизни подчас с самых юных лет. Они сгорали от нетерпения вкусить запретные плоды совершеннолетия. В школах курить начинали едва ли не с первого класса. Бывали случаи, в возрасте одиннадцати лет (а то и раньше) рожали детей. Даже в Средние века девушек выдавали замуж с двенадцати лет!

***
        Во времена провозглашаемой свободы, когда всё разрешено, невозможно детей оградить от того, что им знать ещё рано; они всё впитывают словно губка: фильмы, где актёры не стесняются откровенных сцен, музыку, воспевающую обнажённую любовь, слова и поведение взрослых, которые далеки от совершенства. Организм взрослеет, и этот процесс не остановить, но его искусственное ускорение приводит к необратимым пагубным последствиям. Статистика по подростковой преступности в те годы зашкаливала!
        Когда тёплое искреннее сердце ребёнка покрывается льдом равнодушия, а на лице его появляется маска лицемерия, это значит, что человек вступил в пору совершеннолетия и сформировался как личность…
        В тринадцать лет я почувствовал себя столь свободно, что в отсутствие отца, который был в командировке, привёл в дом девушку. Её звали Света. Она была моей одноклассницей, и я часто ненароком поглядывал на её грудь второго размера. Однажды она, сияя игривой улыбкой на лице, попросила меня помочь ей с алгеброй, и я согласился в предвкушении исполнения своего тайного желания. По пути мы зашли в кинотеатр, где шёл фильм о проблемах взросления молодёжи в США - «Американский пирог». Света громко смеялась, а я украдкой бросал на неё взгляды и думал о своём, не замечая происходящего на экране.
        Но дома в последний миг испугался. Она улыбнулась и расстегнула свою кофточку. Страстью распалилось сердце моё; я осыпал поцелуями её пленительное тело и делал всё точь-в-точь как в фильмах, что подсматривал тайком от отца поздно ночью…
        Наутро она одарила меня похвалой, но мне отчего-то стало неловко. Я понял, что мне нужна совсем другая девушка…
        Глава вторая. Первая любовь
        Вскоре отец получил назначение на должность заместителя губернатора области, мы переехали в Оренбург и поначалу жили в служебной квартире, но со временем купили собственный дом. Морозным февральским утром отец отвёз меня в гимназию, в которой мне отныне предстояло учиться.
        - Удачи, Андрей, - холодно сказал он на прощание, и автомобиль скрылся из виду. Я шёл по коридору, и прозвенел звонок. Тогда я поспешил на урок.
        Учительница представила меня…
        Я окинул взглядом класс и встретился глазами с девушкой дивной красоты, добродушная улыбка играла на губах её, казалось, будто сияние исходит от лица её, из лучистых изумрудных глаз, от золотистых волос с завитками. Она светилась словно солнышко, которое одаривает всё живое своим теплом и нежностью. На мгновение я забыл, где я и что со мной.
        - Присаживайся, Андрей, - повторила учительница, но я не слышал её; лишь смех, раздавшийся в классе, заставил меня прийти в себя.
        Любовь ворвалась в мою жизнь, чтобы остаться со мной навсегда. Я сел за парту, украдкой поглядывая на девушку с золотистыми локонами.
        - Машка, да он никак влюбился в тебя, а ещё говорят, что не бывает любви с первого взгляда, - донёсся задиристый голос с задней парты. Краска бросилась в лицо моё. Девушка, пленившая сердце моё, обернулась и посмотрела на меня с любопытством.
        - Тихо, - прикрикнула учительница. - Вижу, Григорий, тебе не терпится выступить у доски. Прошу, похвастайся своими знаниями, расскажи нам о Новой экономической политике большевиков…
        Пока Гриша Алексеев у доски с усилием извлекал из недр памяти всё, что успел на перемене прочитать в учебнике о НЭПе, я был погружён в свои мысли; боль, страх, приятная истома, - всё смешалось в сердце моём; хотелось то ли плакать, то ли кричать от переполнявшего душу чувства. Девушки в классе переглядывались с улыбками на губах. Сорок пять минут урока пролетели незаметно, прозвенел звонок, несколько ребят повскакали со своих мест и бросились к дверям, будто играя взапуски.
        - Спасибо, удружил! - усмехнулся Гриша Алексеев.
        Я очнулся от своего забытья и непонимающе уставился на него:
        - Что?
        - Куришь? - спросил он.
        Я отрицательно качнул головой.
        - Какой ты скучный! - скривил гримасу Гриша и скрылся за дверью. Только теперь я понял, что урок закончился. Всякий раз, встречаясь взглядом с Машей, я стыдливо опускал глаза. Детская застенчивость вцепилась в мою душу мёртвой хваткой, от прежней уверенности не осталось и следа…
        Ребята в классе подсмеивались надо мной, а больше всех - Гришка Алексеев:
        - У тебя нет шансов!
        - Это не твое дело, - возражал я.
        - Девушки не любят нерешительных…
        - Вижу, у тебя большой опыт, может, поделишься?
        - Охотно. Бабам подавай внимание, комплименты и щедрые подарки… - с видом знатока проговорил Гришка.
        - Кто тебе это сказал - старший брат? - усмехнулся я.
        - Да иди ты! - обиделся Гришка и отошёл от меня.
        - Вот и поговорили, - сквозь зубы пробормотал я.
        Я приветствовал Машу по утрам, но подойти и заговорить - не решался. Всякий раз, как я думал об этом, мною овладевало непонятное волнение, быть может, страх быть отвергнутым…
        Время шло… Пролетали дни и недели. Жгучая первая любовь не угасала, терзая душу мою. Я старательно занимался и тянул руку на уроках, быть может, хотел понравиться - она была прилежной ученицей и, конечно, догадывалась о моей любви; тем более что ни для кого в классе это не было тайной. Случай подвигнул меня сделать первый шаг. На перемене я проходил рядом с нею, по парте покатилась шариковая ручка и упала на пол; я нагнулся, чтобы поднять её, и ощутил нежное прикосновение. Маша взволнованно глядела в мои глаза. Я положил ручку на парту и оглянулся. В классе, кроме нас, никого… Лучшего момента для объяснения не придумать.
        - Ты - чудо, о котором я мечтал, - горячо говорил я, - то, что я чувствую к тебе, словами не передать! Машенька…
        Она коснулась моих губ рукою и ласково прошептала:
        - И не надо слов! Я верю тебе, Андрей…
        Вдруг в глазах её блеснули слёзы.
        - Что с тобой? Отчего ты плачешь, Машенька? - удивился я.
        Она попыталась улыбнуться.
        - Ты необыкновенная, - прошептал я и обнял её. - Обещаю, ты будешь счастлива, девочка моя.
        В этот миг вошли одноклассники, и я отпрянул в сторону…
        На другой день я пересел за парту Маши. Эта подростковая любовь поначалу пошла мне на пользу. Я вновь выбился в отличники и радовался жизни. Дни мои озарились ярким светом. После уроков я провожал Машу до дома. Однажды её родители на неделю улетели в Таиланд, и она пригласила меня в гости…
        Маша хлопотала на кухне.
        - Какое варенье будешь: малиновое или вишнёвое? - спросила она и, не дождавшись ответа, поставила на стол две банки с вареньем.
        - Постой, Машенька… - я коснулся руки её. - Ничего не надо. Мне нужна только ты!
        - Не понимаю, - смущённо молвила она, опустив глаза.
        - Я люблю тебя! И я мужчина. Мне хочется близости… - страстно говорил я, не сводя с неё взора своего.
        - А если я скажу - нет, ты меня разлюбишь? - тихо прошептала она.
        Я взял и поцеловал её руку:
        - Что ты, девочка моя?! Прости.
        Мне стало стыдно за себя. Я пил чай с вареньем, не смея поднять на неё глаза.
        Отец Маши был бизнесменом и меценатом. Он собрал богатую коллекцию картин местных авторов. Я шёл в гостиную и остановился в коридоре, разглядывая полотна с видами города
        - Оренбург - наш дом родной! - усмехнулся я. - Эта фраза приобретает новое звучание…
        - Тебе нравится город? - спросила она.
        - Город как город… - отвечал я, пожав плечами. - Впрочем, неправда. Это особенное место, потому что здесь я встретил тебя. Кругом много красивых девушек, но таких, как ты, в моей жизни не будет! - я взглянул и заметил бледность на лице её. - По-моему, я говорю совсем не то… О жизни в городе А. остались не самые лучшие воспоминания. Там я потерял маму… Небо на долгое время затянуло тучами, но теперь выглянуло солнце, и в сердце моём зажглась надежда на новую жизнь.
        - Прости, что напомнила тебе о твоём горе, - вздохнула она.
        - Ничего, Машенька, ты - моё солнце! - я готов был поцеловать её, но внезапно чёрный кот пробежал между нами и юркнул в одну из комнат этого дома.
        - Это что ещё за нечисть? - усмехнулся я.
        - Пойдём, - она провела меня в комнату, где стояла двуспальная кровать, на которой устроился чёрный упитанный кот.
        - Это Васька. Я подобрала во дворе котёнка… - начала она, но остановилась, заметив, что моё внимание привлекла картина на стене, изображающая рождение Венеры.
        - Ты прекрасна как эта богиня, - восхищённо молвил я. Кот Васька вдруг бросился мне под ноги, я споткнулся и рухнул на кровать, ухватив её за краешек платья. Она упала в мои объятья. Мы в один миг засмеялись. Её чуть приоткрытые губы манили меня, и я нежно поцеловал её.
        Мы провели ту ночь в спальне её родителей, а наутро проспали и не пошли в гимназию…
        Дома отец встречал меня расспросами, но я не слушал его, поглощённый мыслями о прошедшей ночи: «Я причинял ей боль, но мне было хорошо. Жалко её! Она ещё совсем ребёнок, добрый и непосредственный ребёнок… Что же я натворил?» Муки совести терзали меня, и я устало отвечал отцу: «Эту ночь я провёл у друзей…»
        Я встречался с Машей, но и он даром времени не терял, устраивая свою личную жизнь.
        Однажды я застал его с молодой женщиной. Увидев меня, она отскочила в сторону.
        - Мог бы и постучаться, - с досадой обронил отец и представил свою пассию. - Это Анна Николаевна. Она будет приходить к нам в гости…
        - Здрасте, - сказал я, состроив гримасу, и вышел из его кабинета.
        «Предатель! - негодовал я про себя. - Недолго же ты о матери помнил!»
        Анна Николаевна за ужином без умолку говорила о своей работе. Её болтовня меня раздражала, и я не выдержал:
        - Я не завидую вашим пациентам, если в больнице лишь чепуху молоть горазды!
        - Андрей! - гневно прикрикнул на меня отец.
        - Что? - с вызовом бросил я.
        - Володя, это пройдёт. Возраст… - неуверенно заступилась за меня Анна Николаевна.
        - Возраст? - подхватил я. - Да, может, вы и правы, у меня возраст… переходный, но я не забываю тех, кого любил…
        Я бросил с шумом нож и вилку и встал из-за стола.
        Вскоре Анна Николаевна переехала в наш дом. Я в упор не замечал её, но однажды столкнулся с ней в коридоре.
        - Андрей, - сказала она, - мы с твоим отцом любим друг друга и будем вместе. На твоём месте я бы радовалась за него…
        - На моём месте? - в негодовании проговорил я. - Вы знаете, что значит потерять самого родного человека?
        Она укоризненно покачала головой:
        - Не думай, что ты один во всём свете пережил горькую утрату. Моя мама, слава Богу, жива, но я росла без отца, что бросил её, когда она была беременна мной. Андрей, нельзя жить одним прошлым…
        «Он привёл в наш дом женщину… А я чем хуже него?» - подумал я и решил Машу познакомить с отцом. Помню, мы сидели в гостиной перед включённым телевизором. Отец вошёл, и она вскочила с дивана.
        - Это девушка моя, я люблю её и намерен на ней жениться, - сказал я, пряча улыбку в уголках губ.
        - Что? - переспросил отец от удивления.
        - Не сейчас, конечно… со временем, - добавил я, сдерживая приступ смеха.
        Маша чувствовала себя неловко. Это было жестоко с моей стороны использовать её в своём противостоянии с отцом. Он недоумённо качнул головой и исчез в своём кабинете.
        - Я, пожалуй, пойду, - сказала Маша, и слёзы блеснули в глазах её.
        - Останься, прошу тебя, и прости, - я, наконец, понял, что поступил нехорошо, обнял её и прошептал. - А сказал я правду! Я люблю тебя и хочу жениться на тебе, но нам, конечно, придётся подождать…
        Маша вызвалась помочь Анне Николаевне на кухне, и вскоре они подружились. За столом отец украдкой поглядывал на юную гостью; она смущённо опускала глаза. После ужина я пошёл провожать Машу, а, когда вернулся, Анна Николаевна молвила с улыбкой на губах:
        - Девочка хорошая. А с отцом помирись. Он тебе зла не желает!
        - Обойдусь и без ваших советов, - буркнул я и юркнул в свою комнату, где громко включил музыку.
        Я строил планы на жизнь, в которых неизменно была она - моя милая Машенька. Девятый год учёбы подходил к концу, нам предстояли экзамены. Мы решили через два года вместе поступать в юридическую академию, а потом пожениться… Но пьяный водитель иномарки в один миг вдребезги разбил все наши мечты о счастье…
        9 мая 2002 года.
        В тот день отец был на праздничных мероприятиях, посвящённых Дню победы, Анна Николаевна накануне уехала к родным в Орск. Мы с Машей остались вдвоём, разговаривали и смотрели телевизор. Я не подозревал, что вскоре моя жизнь даст трещину. За ужином появился отец, окинул её мрачным взглядом и обратился ко мне:
        - Нам надо поговорить…
        Я вошёл в его кабинет, оставив чуть приоткрытой дверь.
        - Я сегодня видел директора гимназии… На тебя опять учителя жалуются! Андрей, когда это кончится? Ты давал мне слово! - он отчитывал меня, и гневом пылали глаза его.
        - Отец, это было только один раз… - пытался оправдаться я. - Мы не пошли на труды. Кому вообще нужен этот предмет?
        - Да какая разница, что вы пропустили? - вспылил отец. - Из-за этой девчонки ты совсем потерял голову! В твоей жизни таких немало ещё будет. Благо, природа ни внешностью, ни умом не обделила тебя. Плохо она на тебя влияет… Плохо! Не пара она тебе…
        - Она тут ни при чём. Это была моя инициатива! И не смей так говорить о ней! - вскричал я и выбежал из его кабинета. В этот миг хлопнула входная дверь.
        - Маша?
        Я понял, что она слышала наш разговор.
        - Что ты встал? Беги, догоняй её! - усмехнулся отец. Этих слов я долго не мог простить ему, как и того, что случилось после…
        Я вышел во двор. Калитка была распахнута настежь, но вдогонку за ней я не бросился, а наперекор отцу пошёл неспешным шагом.
        На перекрёстке, за которым начинался жилой массив, горел зелёный сигнал светофора, но люди не торопились переходить дорогу и о чём-то оживлённо переговаривались. Высокий юноша в очках не выпускал из руки телефон:
        - А жаль. Девчонка-то была красивая!
        Седовласая женщина в преклонных летах сокрушённо причитала:
        - Мы старики живём, а молодые помирают… И всегда так было!
        - Что случилось? - спросил я у юноши в очках.
        - Машиной девушку сбило, - прямо на моих глазах! - отвечал тот и ткнул куда-то пальцем. Я увидел, что у края дороги под белым покрывалом, сплошь покрытым красными пятнами, лежит мёртвое тело… Поодаль стоял автомобиль ДПС, и в сторонке курили сотрудники милиции. «Бедная девушка», - подумал я и продолжил свой путь. Внезапно в глаза мне бросился луч света, - я зажмурился и пригляделся: золотом горел браслетик в виде змейки, что был на руке, не прикрытой белой материей. «Как у Маши, - подумал я, сделал еще два шага и остановился поражённый догадкой. - Этот браслет ей подарила мать…»
        - Боже мой! - вскричал я и, всё ещё лелея надежду на ошибку, бросился к телу погибшей девушки. Сдёрнув покрывало, я увидел золотистые кудри и незабываемые глаза моей возлюбленной, которые теперь безжизненно устремились в небо…
        Ко мне тотчас подошёл сотрудник милиции:
        - Вы знали её? Вы родственник?
        Я не отвечал на его вопросы и глядел вдаль ничего невидящим взором. В этот миг жизнь потеряла для меня всяческий смысл. И отчаянная мысль пронзила мой разум чудовищной болью…
        - Молодой человек, покиньте место происшествия! - потребовал милиционер, схватив меня за плечо. Я рванулся и выбежал на дорогу навстречу несущейся машине, - водитель, кажется, сигналил и пытался затормозить…
        «Мы снова будем вместе», - думал я, вспоминая её улыбки, слова и слёзы. Но в последний миг неведомая сила дёрнула меня с проезжей части, и я покатился по земле… Автомобиль проехал мимо и остановился за моей спиной.
        Я растерянно оглядывался по сторонам и слишком поздно заметил приближение руки, сжатой в кулак…

***
        Я очнулся в автомобиле; подле меня за рулём сидел милиционер, который пытался оттащить меня от тела Машеньки.
        - Парень, - сказал он, - прости, у меня не было выбора.
        - Это вы меня ударили? - спросил я, потирая шишку на лбу.
        - Да, я… Это была твоя девушка?
        - Зачем вы мне помешали? - злобно прошипел я.
        - Поверь мне, так было лучше для тебя. Я знаю, что ты чувствуешь! Я сам недавно потерял жену… Мне было плохо, но я нашёл в себе силы, чтобы жить дальше.
        - Да чего ради? - вскричал я. - Я жил для неё, а теперь её нет… А откуда вы знаете, где я живу?
        - Старушка сказала, что ты сын Владимира Романова, - отвечал он на мой вопрос.
        - Ах, вот вы почему так стараетесь! - усмехнулся я и вновь помрачнел. - Это я виноват в её смерти…
        - О чём это ты? - нахмурился милиционер. - Она попала под машину.
        Остаток пути ехали молча.
        - Спасибо, что подвезли, и до свиданья, - сказал я, вылезая из машины, потом нажал на кнопку звонка: вышел отец и накинулся на меня с руганью:
        - Ты где был?
        Но я, ни слова не говоря, проскочил в дом, заперся в своей комнате и лёг на кровать. Слёзы наворачивались на глаза мои, но я повторял про себя где-то услышанные слова: «Мужчины не плачут».
        - Андрей, открой, пожалуйста, - донёсся тревожный голос отца. - Сын, не дури, прошу тебя.
        Я не двинулся с места. Он постоял под дверью и ушёл, но ещё несколько раз подходил и прислушивался. Едва сон сморил меня, я увидел бледное мёртвое лицо, потускневший взгляд неподвижных зелёных глаз и с криком проснулся…
        Утром отец снова попробовал достучаться до меня:
        - Андрей, впусти меня. Нам надо поговорить…
        Тогда я поднялся, открыл дверь и снова лёг, отвернувшись к стене.
        - Сынок, - сказал он, и голос его дрогнул, - прости меня, дурака… Разве мог я подумать, что так все обернется?!
        Я оглянулся и впервые увидел своего отца плачущим; он выглядел измождённым, будто не спал всю ночь, но более всего меня поразила седая прядь волос, которой прежде не было на голове его.
        - Никогда себе этого не прощу! Я хотел отомстить тебе за Аню. Прости…
        - Папа, не вини себя, - сухо молвил я. - Никто не виноват. Это был несчастный случай…
        - Обещай, что не будешь делать глупостей.
        - Хорошо. Обещаю. А теперь оставь меня одного!
        - Андрей, если тебе… - начал он, но я перебил его:
        - Спасибо, папа, если мне понадобится твоя помощь, я непременно скажу.
        Неделю я лежал на кровати в своей комнате и потускневшим взором глядел в потолок, изредка выходя из своего добровольного заточения… Отец не сказал мне, что мама Маши скоропостижно скончалась, узнав о гибели единственной дочери. Я не был на похоронах и, к счастью, не видел убитого горем человека, потерявшего семью свою…
        Из Орска вернулась Анна Николаевна. Она постучала в мою дверь, и я нехотя впустил её. Помню, она пыталась отвлечь меня и рассказывала какие-то смешные байки из своей студенческой жизни. По вечерам она приходила и садилась подле меня. От неё я узнавал новости о мире, от которого отгородился стенами своей комнаты. Однажды между нами завязалась тёплая беседа, и мы проговорили до самой ночи.
        - Андрей, - сказала она, - ты должен выйти, чтобы жить. Тебе надо сдать экзамены! Маша хотела бы…
        - Не поминай её имени! - вспылил я. - Кто ты такая, чтобы лезть в мою жизнь?
        - Ты хочешь, чтобы я ушла? - спросила она с обидою в голосе.
        Я отвернулся в сторону: всплыли воспоминания, тоска нахлынула на душу мою, из глаз сами собой полились слёзы.
        - Ну что ты, Андрей, не убивайся! У тебя ещё вся жизнь впереди… - сочувственно сказала Аня.
        Я обнял её, словно мать родную, и зарыдал.
        - Аня, почему Он отнимает у меня тех, кого я люблю? Сначала мама, теперь Маша…
        - Поплачь, мальчик мой, - приговаривала Аня, ласково гладя меня по голове, - я никому не скажу об этом…
        Своей заботой и вниманием она вернула меня к жизни!
        Глава третья. Лучшее время жизни
        В юности политика меня мало интересовала. Я иногда смотрел выпуски новостей, но не думал, что когда-нибудь и меня будут показывать по телевизору. В 90-е годы страну лихорадило: неудачная война на Кавказе, дефолт августа 1998 года, забастовки бюджетников… Народ ждал врачевателя. 31 декабря 1999 года Борис Николаевич сделал «дорогим россиянам» новогодний подарок и покинул пост президента страны. Премьер Путин стал исполняющим обязанности президента и наводил порядок в Чечне, предлагая преследовать террористов повсюду и даже в уборных…
        Целая эпоха в жизни страны связана с именем Путина - время, когда жить «стало лучше, жить стало веселее». Воры в законе занялись полулегальным бизнесом; учителям, наконец-то, исправно выплачивали зарплаты; росли доходы населения… как и запросы - денег-то много не бывает! Правда, взрывы подчас сотрясали столицу и российские города, полыхала Чечня, где властвовали отец и сын Кадыровы. Но это мелочи, а главное - Путин остановил смуту 90-х и предотвратил дальнейший распад страны; его заслуга в укреплении государства российского не вызывает сомнения! Президент радовал народ остроумием и твёрдостью в борьбе с терроризмом. В 2004 году его переизбрали на второй срок. В сентябре того же года название осетинского города Беслан прогремело на весь мир, а вскоре были отменены выборы губернаторов, что дало повод обвинить Путина в диктатуре. Да, нарушения Конституции были, но не стоит молиться на закон, который пишется людьми ради обеспечения собственной безопасности! Накануне новых выборов Путин благоразумно отверг предложения общественности, выступившей в поддержку его третьего срока.
        За считанные годы удалось достичь благополучия для огромной страны… за счёт доходов от экспорта углеводородов; в прессе вопили о технологическом отставании России и превращении её в сырьевой придаток развитых стран. Первые годы нового столетия сравнивали с эпохой брежневского застоя. Чиновники чувствовали свою безнаказанность; коррупция разрасталась, словно раковая опухоль государства. Окружённый многочисленною свитой, что власть использовала в своих интересах, Путин терял уважение в глазах «прогрессивно мыслящих» граждан. Журналисты, купленные Западом, обвиняли власти в попрании прав и свобод человека. «Пушистый авторитаризм» Путина принёс добрые плоды, но со временем осторожная политика полумер исчерпала себя…
        После 11-го класса я поступил в филиал Московской юридической академии. ЕГЭ, по счастью, не пришлось сдавать (он ещё не стал обязательным). В те годы правительство преподносило своему населению один сюрприз за другим, и, наконец, у чиновников Министерства образования родилась гениальная мысль - позаимствовать у Америки пресловутое тестирование, как говорили, в целях борьбы с коррупцией. Но… разруха в головах, и необходимо лечение, чтобы преодолеть её! В условиях, когда в стране нет единой идеологии, и царит вседозволенность от низов до верхов общества, задача - практически невыполнимая…

***
        Отец с Аней поженились, теперь она ждала ребёнка. А я снял однокомнатную квартиру в Центральном районе города, которую согласился оплачивать отец. Два года после гибели Маши я даже не глядел на девушек. Пытаясь справиться с пустотой в своей душе, увлёкся рок-музыкой. Время лечит, боль утихает. Я стал оглядываться по сторонам. Так много красавиц как в Оренбурге я, пожалуй, больше нигде не встречал! Кровь закипала в жилах моих. Я рвался на свободу и, когда обрёл её, с головой окунулся в море веселья, которое дарил молодому человеку город, живущий яркой ночной жизнью.
        Однажды в компании своего приятеля Гриши Алексеева я оказался в ночном клубе, попал в облако табачного дыма, которого не переносил, был оглушён громкой популярной музыкой и остановился в нерешительности перед блистающими в ритме зажигательного танца девушками. Гриша заметил мою скованность.
        - Расслабься, - засмеялся он, пританцовывая. - Пойдём, выпьем пивка для начала.
        Мы подошли к стойке, за которой бармен жонглировал бутылками. Я опустошил бокал пива, и алкоголь с непривычки ударил мне в голову. Я не помню, как очутился в зале с тихой музыкой…
        Две девушки сидели на мягком диванчике, пили коктейли и оживлённо разговаривали. У Гриши заблестели глаза:
        - Смотри, какие цыпочки. Чур, моя блондинка!
        Девушки притихли, завидев двух парней.
        - Я часто бываю в клубе, - сказал Гриша, улыбаясь блондинке. - И столь ярких девушек просто не смог бы не заметить.
        - Мы тут в первый раз, - блондинка просияла ответной улыбкой.
        - Кстати, меня Гриша зовут, а это мой друг Андрей, - он поглядел в мои осоловелые глаза. Я шагнул вперёд к темноволосой девушке. Гриша покачал головой. Брюнетка сначала отстранилась от меня, затем недоверчиво протянула мне свою ручку, которую я нежно пожал и, слегка наклонившись, поцеловал.
        - А ваш друг - сама галантность, - прыснула со смеху блондинка. - Я - Ирина, а это моя подруга Надя.
        - Он скромен, - сказал Гриша, присаживаясь возле Ирины, - но я открою вам тайну - его отец занимает высокий пост в областном правительстве…
        - Да неужели? - удивилась Надя. - А он сам говорить умеет?
        - Ещё как! - усмехнулся я и сел на диванчик, пройдясь хмельным взором по её ногам, полуприкрытой груди и шее. - Я иногда бываю весьма остроумным. Но этим не исчерпывается список моих достоинств!
        Девушки засмеялись.
        - Гриша, вы явно поторопились объявлять своего друга скромным, - заметила с улыбкой на губах Ирина.
        - Да, я такой вот парень-скромняга, - улыбнулся я и пододвинулся к Наде. - Но я умею ценить прекрасное: я понимаю толк в музыке, люблю кино и живопись… и образ прекрасной девушки, живущий в моём воображении.
        - И кто же она? - полюбопытствовала Надя.
        - Это просто образ, - улыбнулся я и заглянул в её глаза. - И, кстати, вы очень похожи на неё.
        - Вы романтик? - с интересом спросила Надя.
        - Я был им когда-то, теперь не знаю… Дарить радость любимому человеку - это величайшее счастье! А вы, должно быть, учитесь в ОГУ[1 - Оренбургский государственный университет (прим. авт.).]?
        - Да, как вы узнали? - удивилась Надя.
        - Интуиция, - улыбнулся я, - давайте попробую угадать, на каком факультете? Столь очаровательные девушки могут учиться только на факультете журналистики…
        - Не угадали, - улыбнулась Надя. - Я учусь на юрфаке.
        - Стало быть, мы с вами коллеги! - воскликнул я. - Я из Юр. академии. И это хороший повод перейти на «ты».
        - Согласна, - просияла девушка. Я нежно коснулся руки её:
        - Хороший вечер, не правда ли? Пойдём потанцуем?
        Я забыл о Грише, который исчез, прихватив с собой Ирину, и очутился на танцполе, где меня захлестнули волны музыки и яркого света. Я почувствовал себя непринуждённым, отключил свой мозг и отпустил тело в свободное плавание…
        Лица и руки девушек мелькали перед глазами, я успел забыть о Наде, когда почувствовал прикосновение руки её.
        - Я запыхалась, - прокричала она и, схватив за руку, повела меня с танцпола. Булькала вода в кальяне, мы сидели на мягком диване и вдыхали ароматный табачный дым, а после передышки вернулись на танцпол. В четвёртом часу ночи Надя выглядела утомлённой, и я вызвался проводить её до дома.
        Мы вышли из ночного клуба, но поймать маршрутку не удалось.
        - Я живу тут недалеко - одна остановка, - говорил я, и искренность звучала в моём голосе. - Ты можешь переночевать у меня. Я устроюсь на раскладушке в гостиной.
        Девушка согласилась и оказалась в моей постели… Я с ужасом понимаю теперь, что в ту ночь мы не предохранялись. Наутро я записал её номер телефона, обещал, но так и не позвонил ей…

***
        В первые студенческие годы влюблённость была повседневным спутником моей жизни. Я знакомился с девушками в клубе, в кафе, однажды на улице стрельнул номер телефона у проходившей мимо красотки. Жизнь завертелась перед моими глазами в вихре безудержного танца!
        От прежней робости не осталось и следа, я был уверен в себе, как никогда прежде; изменился мой стиль одежды и манера поведения. Случайные связи стали смыслом моей жизни… Байками, которые выдавал за свои, я развлекал на встречах девушек и, между словом, одаривал их комплиментами вперемешку с тонкими намёками на счастливое совместное будущее. Зная, что женщины любят ушами, я говорил то, что они хотели услышать, и зачастую добивался успеха. Однажды даже Гриша Алексеев похвалил меня:
        - Брюнеточка, которую ты увёз в прошлый раз. Виртуозно её подцепил. Браво!
        Мне его слова показались обидными, и я едва не послал его по известному адресу… Бывали, правда, и промахи, но нравиться всем, увы, невозможно… Когда я достигал цели, мой интерес к девушке обычно пропадал, и я переключал внимание на другую. Подчас встречался сразу с несколькими. Лишь однажды я отступил от своих правил. С Наташей, девушкой с параллельного потока, я познакомился в библиотеке. Помню, на занятии по теории государства и права преподаватель дал задание прочитать работу Ленина «Государство и революция» и добавил с улыбкой на губах:
        - Библиотека - прекрасное место для знакомств…
        Его слова я воспринял практически как руководство к действию и в библиотеке имени Крупской встретил Наташу, которую до сих пор в упор не замечал, несмотря на общие лекции в актовом зале. Вскоре мы переспали, но отделаться от неё оказалось не так-то просто. В институте между занятиями она не отходила от меня ни на шаг, а однажды даже заявилась по моему адресу…
        Я всегда брал номер телефона девушки и редко оставлял свой, но, увы, Оренбург - большая деревня, в которой подчас невозможно избежать неприятных встреч. В клубах, иногда на улице я пересекался с девушками, с которыми прежде встречался. Одни пытали меня укоризненным взглядом, другие всё ещё возлагали надежды на продолжение знакомства, третьи пытались добиться ответа на вопрос: «Почему?» «Я тебе ничего не должен, милая моя, - цинично говорил я. - Разве ты забыла мои подарки, места, куда я тебя водил?» Когда старая знакомая в клубе видела мою новую подругу, подчас высказывала всё, что думает обо мне, тогда пиши пропало - вечер не задался с самого начала!
        Наташу мне было жалко; её доверчивые глаза не могли оставить равнодушным даже такого прожжённого эгоиста как я. Будни мы проводили вместе, но выходные я предпочитал бывать в клубе или в компании друзей, а потому мне приходилось врать и изворачиваться. Я говорил ей, что уезжаю в город А. к тёте или ещё что-нибудь придумывал.
        Первый тревожный звоночек прозвенел, когда отцу, наконец, надоело оплачивать мои дорогостоящие развлечения. Однажды, когда я снова приехал за деньгами, он проговорил строгим голосом:
        - В этом месяце чтоб я тебя больше не видел. Заявишься ещё раз, пеняй на себя! Ничего не получишь. Мне плевать, на что ты будешь жить… Если тебе не хватает моих денег, экономь или устраивайся на работу. Я в твои годы подрабатывал на стройке…
        Честно говоря, желания работать у меня не было, и пришлось мне отказаться от частых визитов в ночные клубы.
        Однажды ночью при тусклом свете настольной лампы я неожиданно получил отказ. Ласки не помогли.
        - Нет, милый, не сегодня… - проговорила Наташа, отстраняясь от меня. - Я хочу тебе кое-что сказать.
        Она долго молчала, и я уже задремал, но очнулся, услышав голос её:
        - Андрей, ты меня любишь?
        - Что? - переспросил я.
        Она обернулась:
        - Ты спишь, что ли?
        - Нет, - отвечал я.
        - Что - нет?
        - В смысле - да, конечно, я люблю тебя… - равнодушно молвил я. - Что ты хотела сказать?
        Наташа радостно объявила:
        - Я беременна.
        - Что? - переспросил я, приподнимаясь на постели.
        - Я беременна, - повторила она.
        «Вот это новость!» - подумал я и сказал вслух:
        - Ты уверена? Но как такое могло случиться? Мы предохранялись… Может, у тебя ещё кто-то есть?
        К такому повороту событий я оказался не готов и усиленно соображал, что делать.
        - Нет, ты мой единственный мужчина, - сказала она, не обращая внимания на грубость моих слов, и вдруг размечталась. - Андрюша, мы с тобой поженимся, будем работать и растить нашего ребёнка…
        Её наивность вывела меня из себя. И тогда я вспылил:
        - А ты спросила, хочу ли я этого ребёнка?
        Она изменилась в лице и, растерянно взглянув на меня, произнесла дрожащим голосом:
        - Ты… детей не хочешь?
        - Хочу, - возразил я, - но не сейчас… Мы слишком молоды! Нам нужно пожить и для себя!
        Повисла тишина, которую вмиг взорвал женский крик.
        - Я всё поняла. Ты боишься ответственности! - она поднялась с кровати и стала одеваться. Я попытался вернуть её:
        - Наташенька, ты меня неправильно поняла, останься, пожалуйста…
        Но она меня и слушать не хотела:
        - Мне говорили, я не верила… Но теперь я вижу, что ты лишь одного себя и любишь! А меня только использовал… Какая же я дура, что заступалась за тебя! Ты ничтожество, а не мужчина! Я не хочу, чтобы у меня был ребёнок от такого…
        Она ушла, громко хлопнув дверью. Я не придал значения её словам и со спокойной совестью заснул. На другой день она не явилась на занятия, но меня это ничуть не смутило. Её долго не было, я перестал уже и думать о ней… Однажды после второй пары я сошёл на первый этаж, чтобы перекусить в буфете, но какое-то предчувствие заставило меня обернуться. Внезапно я увидел Наташу: она стояла предо мной в коричневом мокром от дождя плаще. Я поперхнулся и на мгновение опешил.
        - Наташа? Как ты? Я не мог до тебя дозвониться… - начал я, но она резко перебила меня, окинув гневным взором:
        - Заткнись и слушай. Я тебя ненавижу. Я убила…
        Я испугался:
        - Что ты такое говоришь? Кого ты убила?
        - Нашего ребёнка…
        В моей памяти всплыли подробности того ночного разговора, я всё понял и побледнел:
        - Ты сделала аборт? Но… как ты могла?!
        - Ты толкнул меня на это!
        - Наташа, я… Ты не должна была слушать меня! Что ты натворила?!
        - Я натворила?! - закричала она. - Теперь ты хочешь всё свалить на меня? Подлец!
        - Но как же… - начал я и в растерянности остановился. Меня удивила тишина, что воцарилась на первом этаже, где всегда было шумно; я оглянулся по сторонам и встретил множество любопытных глаз…
        Я подошёл к Наташе и коснулся руки её:
        - Пойдём и поговорим наедине.
        Она отстранилась от меня:
        - Никуда я с тобой не пойду! И вообще: я уезжаю и обещаю - скоро забуду о тебе. Прощай…
        Она исчезла, и я понимал, что навсегда, но теперь меня это отнюдь не радовало. Я долго стоял и глядел вдаль невидящим взором, а, когда пришёл домой, лёг в постель и укрылся одеялом с головой. Я впервые за последние годы чувствовал себя уязвимым и беспомощным. Мне хотелось забыться сном, но он сторонился меня как прежде добрая наивная девушка, которой я причинил страдание… И она не одна!
        «Не правда, - думал я, пытаясь найти себе оправдание, - в большинстве своём они понимали, что это всего лишь игра… без обязательств…»
        - А мама? Что сказала бы она, будь теперь жива? - прозвучал голос в голове моей. - Похвалила бы она меня? Живи по совести, никого не обижай напрасно, - говорила она, - ты не должен быть равнодушным! Права Наташа - я подлец! И это ещё мягко сказано… Как жить дальше?
        Я не знал ответа на этот вопрос. Заснуть не получилось, но я нашёл другой способ забыться…
        Я пошёл в гости. Из-за двери выглянуло небритое осунувшееся лицо соседа Сергея. В прошлом военный лётчик, оказавшийся на обочине жизни вскоре после распада Советского Союза. Он спустился с неба на землю и год от года увязал в болоте уныния. Не нашёл работы по душе, сдался, поставил на себе крест, жил на пенсию по инвалидности и спивался…
        В перерывах между запоями он читал книжки по восточной философии и ругался с сыном восемнадцати лет отроду, который ничем не занимался и сидел на шее у отца. Мне было жаль видеть, как погибает хороший человек, но, когда он приходил и просил: «Выручи, сосед», - отказать ему я не мог. Он брал деньги и, как это ни странно, всегда возвращал ровно в срок.
        Сергей разлил водку по рюмкам и осведомился:
        - За что выпьем?
        - Да без разницы! - я равнодушно махнул рукой.
        - Ну, тогда за мужскую дружбу, - усмехнулся он. - Нет ничего святее дружбы и товарищества. Ты хороший парень, Андрей, и не жадный…
        Он выпил. Я опустошил свою рюмку и, закусив, отвечал на похвалу:
        - Я почитаю вас за настоящего мужчину, потому что вы всегда держите своё слово. Это достойно уважения…
        - Ты умный парень, Андрей, но многого не знаешь… Что думаешь о НЛО?
        - Летающие тарелки и серые человечки? - заулыбался я. Он укоризненно покачал головой:
        - Зря ты смеёшься! Это всё правда… Я видел их, когда ещё служил. В советское время мы патрулировали вдоль границ недружественной нам Японии. Яркий свет блеснул в глаза, я оглянулся и увидел вытянутый объект треугольной формы. Этот аппарат не был похож ни на один из наших самолётов! Он бесшумно двигался вровень с нами, сверкая огоньками… Я был заворожён этим зрелищем. Мой напарник попытался связаться с базой, но рация не работала… Стрелки на приборной панели словно взбесились, штурвал не слушался. Самолёт стремительно терял высоту, грозя отправить нас на корм акулам. Я в первый раз в своей жизни перекрестился… левой рукой, - правой пытался выправить самолёт. Когда до морской глади оставалось не больше сотни метров, объект исчез из поля зрения, всё пришло в норму, и самолёт взметнулся ввысь…
        - Вы считаете, что это были пришельцы? - спросил я, когда он окончил свой рассказ.
        - А кто же ещё? - усмехнулся он. - Это внеземные технологии! Тогда мы вернулись на базу и доложили командиру о происшествии. «Никому не говорите о том, что видели, - сухо обронил он. - А то примут вас за сумасшедших…»
        Я понял, к чему он клонит, и молчал долгие годы. Но страх живёт во мне и поныне. Иногда я вижу сны, будто мой самолёт падает, а НЛО водят хороводы вокруг меня…
        - Андрей, выпьем за то, чтобы ты никогда ничего не боялся!
        Я немного перебрал в тот вечер, а наутро нехотя поднялся с кровати, принял таблетку анальгина и отправился в институт. Вместе с болью прошли тревожные мысли, и со временем моя жизнь вернулась в привычную колею…

***
        Преподаватели в юридическом вузе как сказочники, которые с трибуны, принимая значительный вид, повествуют фантастические истории о справедливом демократическом режиме. В советское-то время выборы были фикцией, нарушались права человека, а теперь настали славные времена, когда вся власть принадлежит народу, свободные граждане могут избирать и быть избранными, и их права гарантированы конституцией и законами… правда, кроме обеспечения жильём и работой. И бомж теоретически может пойти голосовать в надежде на светлое будущее в правовом государстве, которое основано на верховенстве права и принципе разделения властей (этот принцип, видимо, согревает бездомного холодными ночами и заменяет ему пропитание)!
        В юридическом вузе можно утонуть в море пустых ничего не значащих фраз. Подчас, кажется, что авторы учебников за научные изыскания выдают мифотворчество, которым они занимаются на досуге. Мне было скучно посещать лекции и выслушивать весь этот вздор с юридическим пафосом. Голая теория, практики - никакой! И это в одном из лучших вузов страны! Выпускникам впору выдавать вместе с дипломами справки «Осторожно - специалист!»
        Выходя из юридического вуза, можно без сожаления забыть всё, чему тебя учили на протяжении пяти лет…
        Мимолётные влюблённости спасали от скуки, но однажды в сеть попался сам птицелов…
        Всё изменилось, когда в моей жизни появилась молодая преподавательница административного права. Незабываемая улыбка, восточные карие глаза этой женщины очаровали меня.
        Впервые я увидел её на втором курсе. Она замещала у нас одну пару и успела понаставить неуды половине группы. Я знал хорошо один вопрос и, по счастью, он-то мне и попался. Год спустя она вела у нас семинары по административной юрисдикции; тогда-то пришла любовь, поначалу неосознаваемое чувство, которое вспыхивало всякий раз, когда я видел её. Я ловил каждое её слово, упивался звучанием её голоса, её взгляд прожигал мою душу насквозь. Он-то, видимо, и проник туда, где притаилась моя детская застенчивость…
        Я чувствовал влечение к замужней женщине с двумя детьми от разных браков, но не думал о шансах на успех… До сих пор я видел в девушке куклу, чтобы поиграть и выбросить без сожаления, не задумываясь о её чувствах и переживаниях…
        Первым забил тревогу мой приятель Гриша Алексеев. Однажды я столкнулся с ним у лифта, и он засыпал меня вопросами:
        - Что происходит? Где зависаешь на выходных? Что ты такой смурной?
        - Не выспался, - я скривил губы в неискренней улыбке.
        - Нет, меня ты так просто не проведёшь! - усмехнулся он. - Слыхал, будто ты глаз положил на Данилову… Светлану Михайловну… Что, крепость оказалась неприступной?
        - Что за бред ты несёшь? - вспылил я.
        - Если ты так реагируешь, значит, всё серьёзно… Ты влюбился по уши… Неужели забыл свою Машу?
        - Машу не тронь! - неистово вскричал я. Моя рука самопроизвольно дёрнулась и угодила в лицо его. Он упал с разбитым носом, вытирая кровь рукой. Я подскочил к нему, чтобы хоть как-то загладить свою вину. Но он оттолкнул меня и прокричал:
        - Я тебе этого не прощу!
        По закону подлости очевидцем этого происшествия стал декан дневного факультета. Он пригласил меня в свой кабинет. Я во всём повинился.
        - Драка в стенах вуза - серьёзный проступок, Андрей, - проговорил строгим голосом декан. - Что стало причиной вашей ссоры?
        - Я не могу вам сказать, - опустив глаза, отвечал я. - Это личное. Я готов понести наказание. Даже если оно будет столь суровым как отчисление из вуза…
        Он отпустил меня со словами: «Передавай отцу привет: мы с ним когда-то вместе учились…»
        Я шёл к остановке, погрузился в раздумья и не замечал ничего вокруг себя: «Неужели это любовь? Не верю! Да нет же, для меня она просто преподавательница… Она строгая, но справедливая… В ней чувствуется присутствие внутренней силы. Красива… умна… успешна. Ну и что? Глупости!» Одно говорил разум, а сердце настойчиво шептало другое… Волны сильного чувства накатили на безмятежный берег души моей, и от былого равнодушия не осталось и следа. Ныло в груди моей от тоски…
        «Сердцу не прикажешь!», - я вспомнил фразу, над которой прежде сам потешался.
        Дома я отключил телефоны, чтобы никто не мешал свободному течению моих мыслей, и лёг в постель. «Что же это? Отчего мне так плохо? Я болен? Вызвать врача… Он мне не поможет! Где найти лекарство от этой болезни? Не надо никого слушать. Всё ложь! Мне надо поспать. Утро вечера мудренее…» Я сомкнул глаза, чтобы забыться, но яркий образ милой сердцу женщины предстал перед мысленным взором моим. Я мучился бессонницей полночи, пока не решился, осознав своё бессилие противостоять внезапному чувству любви…

***
        Я открыл глаза и зажмурился; солнечный свет заливал всё пространство и бил в лицо. Настенные часы показывали десять минут одиннадцатого. «Ты должен спешить навстречу судьбе своей», - сказал неведомый голос в голове моей, и я засобирался в путь…
        Весна… Солнце ласкало. Природа расцветала. Дышалось удивительно легко. Я слушал заливистое пение птиц, и сердце трепетало от неизречённого восторга. Я ловил улыбки на лицах прохожих. Хотелось прыгать от радости и кричать: «Я люблю тебя, жизнь!» Мир прекрасен и полон чудес…
        «Как же я не видел и не чувствовал этого раньше?!» - удивлялся я про себя.
        Я не помнил, как очутился перед зданием грязно-жёлтого цвета с вывеской «Юридическая академия». «Зачем я здесь? - растерянно думал я. - Ах, да, мне надо на консультацию…»
        Я вошёл в кабинет кафедры административного права…
        Светлана Михайловна оторвала свой взгляд от компьютера и покровительственной улыбкой встречала меня:
        - Здравствуй, Андрей, присаживайся.
        Я молчал, не зная, с чего начать.
        - Итак, я слушаю тебя, - она вопросительно посмотрела на меня.
        Я смутился и сказал, не глядя на неё:
        - Свои баллы я хотел узнать…
        Всякий студент мечтает о халяве на экзамене, которая называется «автоматом», но его надо ещё заслужить кропотливой работой в семестре. В этом мире, увы, ничего даром не бывает. Она выставляла баллы за ответы на семинарах.
        - Не волнуйся, у тебя всё в порядке, - усмехнулась она. - Ещё вопросы?
        Я понял, что она торопится избавиться от меня.
        - По правде говоря, меня к вам привело чувство, что оказалось сильнее меня… Я люблю вас… - выпалил я и тотчас пожалел о своих словах.
        Она улыбалась, как и всякая женщина, когда слышит признание в любви от молодого человека, но выражение лица её изменилось. Она заговорила о моей дипломной работе. Я отвечал невпопад, в упор глядя на неё.
        - Мой тебе совет, Андрей, - внезапно сказала она, - брось… дурью не майся!
        - О чём вы? - переспросил я, а по сердцу полоснула неприятная догадка.
        - Обо всём… - красноречиво отвечала она, и улыбка вовсе исчезла с лица её. Она глядела на меня строго, как преподаватель на провинившегося студента.
        - Я пойду? - спросил я.
        - Да, я тебя не задерживаю, - отвечала она, повернув голову к компьютеру.
        «Я не буду мешать вам… и никому более…» - подумал я, вышел из кабинета и присел в коридоре на диван, глядя вдаль невидящим взором. Не зная, сколько времени пробыл в забытьи, я очнулся, когда меня окликнул развязный голос Алексеева:
        - Андрей? Ты что здесь делаешь? А, кажется, я догадываюсь…
        Он громко засмеялся, а я сорвался с места и бросился вниз по лестнице. Я бежал по улицам города, не оглядываясь по сторонам. Зацепил прохожего, который неспешно шёл по тротуару и не успел высказать вслух, что думает обо мне. На красный сигнал светофора пронёсся через перекрёсток, едва не угодив под колёса мчавшейся маршрутки, смуглый водитель которой что-то прокричал с акцентом…
        Судьба хранила меня до времени. Я опомнился, глядя в мутные воды Урала… Мост, посреди которого памятный столб обозначал границу Европы и Азии. Молодожёны неизменно запирали здесь своё счастье на замок, бросая ключи в воду. Я стоял, прислонясь к белокаменной ограде, и вспоминал те времена, когда была жива Маша. Мы гуляли по улице Советской и доходили до скованной льдом реки. Она улыбалась, её глаза светились тихой радостью, и весело играл румянец на щеках её, но всё вдруг изменилось - перекрёсток и тело любимой девушки с потухшим неподвижным взором… Я тряхнул головой, прогоняя тяжёлые воспоминания, и мысли остановились на событиях дня сегодняшнего. Я получил отказ, но и прежде такое бывало. Что же теперь? Отчего так тошно, хоть в воду прыгай? Раньше от грусти меня спасала весёлая компания, но сейчас никого рядом не было. Я остался совсем один! С муками душевными не сравнятся страдания телесные. Я опустил глаза и на каменной ограде прочёл надпись: «Андрей, я жду тебя. Твоя Маша».
        «Что это такое?» - я задрожал, и слёзы брызнули из глаз моих. Не помня себя, я бросился вниз по ступенькам лестницы. Остановился на середине моста и схватился за перила. «Я жду тебя, Андрей», - неотступно звучало в моей голове. Недолго думая, я бросился в реку; вода тотчас приняла меня в свои объятия. Я опускался на дно, затаив дыхание. «Что я делаю?!» - ужаснулся я в последний момент и попытался всплыть, но что-то схватило меня за ноги и потянуло вниз. Когда невмоготу стало без воздуха, я открыл рот и захлебнулся…
        Глава четвёртая. Истина
        Вода исчезла. Тихое сияние обволакивало меня. Свет! Мягкий и пушистый Свет залил всё пространство. Я не слышал шума суетного города. Стояла первозданная тишина. Я чувствовал нежное прикосновение тысяч заботливых рук. Не было обжигающего солнца. Ни резких запахов, ни звуков, - приют блаженства, который не хочется покидать. Сияние источало благоухание, и вдали переливался всеми цветами радуги Новый мир… Мир, сотканный из чистого света, где нет острых углов, боли и страдания, а смерть не властна над его обитателями. Но пропало яркое видение словно мираж в пустыне. Всплыли в памяти удушающие объятия водной стихии, увидел я, как тонул и задыхался. И мысли захлестнули меня чёрными потоками:
        «Что это? Я умер? Я на небесах? Где же тёмный тоннель? О чём я думаю в такой момент?! Разве важны людские предрассудки? Когда вот оно - подтверждение жизни после смерти! Но учёные… Они бы нашли разумное объяснение увиденному? Что бы сказали атеисты? Не то, всё не то! Разве теперь нужны слова и мысли? Боже мой, как прекрасно царство Твоё!»
        Однако тишину взорвал громовой голос, подобный древней иерихонской трубе.
        - Дитя Моё! - воззвал он. - Запомни всё, что ты видел, и слово, которое Я дарую тебе. Исправь пути свои, ибо всё тайное твоё открыто для Меня. Ты избран, дабы исполнить волю Мою в мире, где вскоре воцарится Тьма. Отныне ты не сможешь жить как прежде и понесёшь тяжкое бремя власти на раменах своих. Ты обретёшь уверенность и силу, дабы воздвигнуть оплот царства Моего, и зло, что разольётся подобно рекам, не сокрушит его! Грядёт година искушения в очищение грехов рода людского, настанут тяжкие времена испытания и борьбы; народу твоему надлежит выстоять и повести за собой всё человечество. Сердца людей далеки от Меня, но суда Моего не избежит никто. И каждому воздастся по делам его! В пламени огненном погибнет ветхий мир и восстанет мир обновлённый!
        - Что я должен делать, Господи? - воскликнул я.
        - В народе твоём ещё теплится огонёк веры, сбереги его, когда придёт человек погибели, что знамениями своими соблазнит многих… Но слово Моё пугает тебя! Ничего не бойся, Я всегда с тобой! Подготовь пути Господни…
        - Господи, неужели нет человека, более достойного, чем ничтожный раб Твой?
        - Познай самого себя. В тишине уединения и мире великих древних книг тебе откроется мудрость. Ты обретёшь дар, которым пользуйся во благо, дабы сохранить его! Теперь ты желаешь знать, что стало с милыми сердцу твоему…
        - Господи, я могу увидеть их?
        - Всему своё время, дитя Моё. Тебе надлежит вернуться в мир скорбей, дабы свидетельствовать о Свете… Узри своего спасителя, который станет опорой тебе на многие годы!
        Тотчас я очутился на берегу реки; светловолосый юноша в мокрой одежде вытаскивал из воды обмякшее тело моё и пытался вдунуть в него жизнь. «Андрей, Я благословляю тебя!» - в последний раз прозвучал голос Господень, и Свет померк. Грудь мою пронзила адская боль; я очнулся и закашлялся, выплёвывая воду изо рта; зажмурился от яркого света, хлынувшего в глаза мои, и с трудом различил чей-то силуэт.
        - Что со мной? Где я? - спрашивал я, тяжело дыша. Потом попытался приподняться, но в бессилии упал навзничь.
        - Вам надо в больницу, - осторожно заметил незнакомец.
        - Ага, чтобы все узнали, что сын Владимира Романова пытался покончить с собой?!
        Внезапно нежное прикосновение Света всплыло в моей памяти:
        - Я был там… Боже мой, я был там! Я слышал Его голос! - я поглядел на светловолосого юношу. - Вы вытащили меня из воды… Зачем? Впрочем, на то была воля Божья. Спасибо!
        - Вы упали в воду… На моём месте любой поступил бы точно также, - скромно отозвался юноша. - Как вы себя чувствуете?
        - Неплохо… для человека, побывавшего на том свете! - усмехнулся я. - Как зовут моего спасителя?
        Спасителя звали Михаилом. Миша Князев. Мы обсохли на солнце, и он помог мне подняться.
        - Страна должна знать своих героев! - улыбнулся я. - Если вы, Михаил, не торопитесь, приглашаю вас посетить дом моего отца; он будет рад гостю…
        Мы шли по оживлённой пешеходной улице города.
        - Андрей, почему ты прыгнул с моста? - спросил Миша.
        - Из-за несчастной любви, - усмехнулся я. - По правде говоря, не знаю… В последние годы я был как будто не в себе. Я хотел бы перевернуть эту страницу своей жизни и начать всё с чистого листа. Чем ты занимаешься, Миша?
        - Учусь на юрфаке ОГУ.
        - На юрфаке… - задумчиво повторил я. - Ты, случайно, не знаешь девушку… брюнетку: её зовут Надя?
        Миша отрицательно качнул головой.
        - Я умер на мгновение и видел Свет! - вдохновенно сказал я. - Но не звезда по имени солнце служит источником Его. Тот свет не обжигает, не причиняет ни боли, ни страдания. И я слышал голос Господа миров! Он говорил со мной, грешником…
        Часто так бывает, что мы таимся от родных и близких, но готовы излить всю душу свою первому встречному… Я рассказывал Мише о жизни после смерти, ничуть не переживая о том, поверит он мне или примет за сумасшедшего. Я открыл ему всё без утайки и не увидел в глазах его ожидаемого сомнения.
        - Андрей, такая странная история со мной случилась… - сказал он с улыбкой на губах. - Я ведь тоже не знаю, как оказался у моста. Я не собирался сегодня выходить из дома, честное слово!
        - Это Господь послал мне тебя! Не иначе… Но вот мы и пришли.
        Я позвонил, - вскоре появилась горничная - симпатичная брюнетка лет тридцати. Я с ней когда-то заигрывал, и теперь она лукаво улыбнулась мне.
        - Отец дома?
        - Да.
        - Не обижает тебя?
        Она засмеялась.
        - Миша, проходи, не стесняйся. Чувствуй себя как дома.
        Отец в этот день недели, - а была суббота, - как обычно, работал в своём кабинете; меня ожидал весьма нерадушный приём.
        - Почему выключил телефон? Я до тебя не могу дозвониться! - прокричал он, не замечая скромно стоящего в дверях гостя.
        - Папа, представляю тебе - Михаил Князев. Он спас мне жизнь сегодня, и это отнюдь не преувеличение!
        Отец изменился в лице:
        - Что случилось?
        Я бегло придумал историю о том, как мы с ребятами решили отдохнуть на берегу Урала, прогулялись по улице Советской, выпили пива в местной забегаловке…
        «Будучи нетрезв, я упал с моста в реку, а Миша проходил мимо и кинулся мне на выручку. Если бы не он…»
        Отец немного помолчал и обратился к гостю с улыбкой на губах:
        - Михаил, спасибо вам за спасение моего сына! Вы очень смелый молодой человек. Как мне отблагодарить вас? Могу устроить в администрацию… Будете работать в Доме Советов.
        - Я не сделал ничего особенного, - застенчиво улыбнулся Миша, - а работу я постараюсь найти себе сам…
        Отец удивился:
        - Вот, с кого бери пример, сынок, а то знаешься с какими-то отбросами, вроде этого Алексеева…
        - Гриша - не глуп, из него толк выйдет, если он постарается, - заметил я.
        - Не знаю, что из него выйдет, но пока только вздор один… как и… - отец остановился и обернулся к гостю. - Знай, Миша, что в этом доме тебе всегда будут рады! Если что-то понадобится, смело обращайся ко мне…
        Дверь отворилась, и появилась Аня.
        - Андрей, мы тебя не ждали, - сказала она с мягкой улыбкой на губах.
        - Аня, послушай, какую штуку выкинул мой сын сегодня, - проговорил отец. - Он упал в реку и едва не утонул. Его вытащил из воды этот молодой человек. Прошу любить и жаловать - Михаил.
        Она просияла улыбкой и протянула гостю свою руку:
        - Спасибо вам за Андрея. Вы поступили как настоящий мужчина!
        - Аня, как там Леночка? - спросил отец.
        - Только что заснула.
        - Полдень, - объявил он, взглянув на часы. - Миша, я не отпущу тебя без обеда.
        Горничная сходила в гастроном и накрыла стол. Отец принёс бутылочку коньяка тридцатилетней выдержки, подаренную ему каким-то уважаемым гостем на День рожденья. Он по-хозяйски разлил коньяк по рюмкам и произнёс тост:
        - Михаил, за твоё здоровье! Было б побольше таких парней в России. Чтобы всякий раз, как мой сын будет тонуть, ты спасал бы его…
        Я недоумённо качнул головой и подумал про себя: «Ты хочешь, чтобы я тонул, папа?» Смысл его слов мне открылся лишь многие годы спустя…
        Отец расспросил гостя о его родителях. Папа Миши работал на заводе, где в советское время выпускали ракеты, а мама его была учительницей.
        - Какое совпадение! Моя мама тоже работала в школе, но болезнь слишком рано отняла её у меня… - сказал я, и за столом повисло неловкое молчание. Я взглянул на отца и вспомнил, каким он был угрюмым после смерти матери. Аня помогла ему пережить ту чудовищную боль, которая способна довести до отчаяния. Он вновь обрёл смысл жизни, в дочке Леночке души не чаял и выглядел счастливым человеком. Я, наконец-то, осознал, сколь глупа была моя обида на него…
        За столом зашёл разговор о причинах мирового финансового кризиса.
        - Андрей, а ты об этом что думаешь? - спросил отец.
        - О чём? - насторожился я.
        - О кризисе, или ты не знаешь, что в мире происходит? Тебе это не интересно?
        - Очень интересно! - усмехнулся я. - А думаю я вот что. Международные компании разместили в Китае свои производства, и эту страну кризис едва ли затронул. Мы слишком зависим от заграничных поставок. Проще закупать за рубежом, чем поднимать своё собственное хозяйство. Это политика, не устремлённая в будущее: она обречена на провал! Деревня загнивает, но упадок села начался ещё в советское время… Разруха в головах! Начинать надо с воспитания, - мы должны вырастить новую расу людей…
        - Ты поосторожнее с такими словами - в Третьем рейхе тоже новую расу людей пытались вырастить. Всем известно, что из этого вышло! - мрачно сказал отец.
        - Я говорил о другом. Впрочем, твоё замечание - уместно.
        - Согласен, что сырьевая направленность экономики чревата последствиями. Падение цен на нефть стало причиной экономических трудностей накануне распада Союза…
        - Распад Советского Союза, - возразил я, - явился следствием не экономических трудностей, а того, что всякой империи, основанной на насилии, рано или поздно приходит конец… Государство должно обладать рычагами воздействия на экономику и собственными производственными ресурсами. Но как найти золотую середину, грань между сильным государством и деспотизмом? Этот вопрос остаётся открытым… Думаю, никакие реформы не помогут, нам нужна революция, чтобы сломать одну систему и заменить её на другую…
        - Ты, случайно, не вступил в компартию? - удивлённо усмехнулся отец.
        - А ты не порвал ли с «Единой Россией»? - съязвил я. - Нет, я, по-прежнему, не стеснён рамками узкопартийных интересов. Партии приходят и уходят. Мне не нужна великая партия, мне нужна великая Россия! И я любой ценой достигну своей цели…
        - Звучит зловеще, - недоуменно качнул головой отец. - Впрочем, мне нравится, что тебя посещают серьёзные мысли… Но ты не прав, если думаешь, что наше правительство ничего не делает, чтобы преодолеть последствия кризиса. Поддержку оказывают крупнейшим предприятиям, которые составляют костяк экономики страны; по-прежнему, работают социальные программы, национальные проекты, в том числе по материнскому капиталу. В последние годы мы добились заметных успехов, и в этом заслуга команды Путина и Медведева…
        - Медведев - юрист-цивилист, - улыбнулся я, - но как политик - весьма слаб. Неслучайно, что его хорошо встречают на Западе! В августе восьмого я, было, стал уважать его: честно говоря, не думал, что он решится ввести войска в Грузию. Жаль, что кровь наших солдат и миротворцев пролилась напрасно! Из победы надо извлекать выгод по максимуму, тем более, если война была начата не нами! Политика компромиссов не приводит к долгосрочным результатам. Слишком много у чиновников власти… Нам нужен такой политик как Иосиф Сталин, который будет держать своих подчинённых в узде, погоняя кнутом и балуя пряником.
        - Ты и впрямь говоришь как коммунист… Хочешь, чтобы страна была похожа на лагерь за колючей проволокой?
        - Ты знаешь, папа, Солженицын, который написал «Архипелаг ГУЛАГ», задал вопрос: «Как нам обустроить Россию?», а Сталин ещё раньше ответил на него… Но ты не прав - я отнюдь не разделяю взгляды коммунистов; они стремятся к благополучию на Земле, но это всё равно, что искать чёрную кошку в тёмной комнате, особенно, если её там нет. Сломать систему способен политик уровня Петра Великого, решительный до безрассудства, как царь Иван, и с мужеством Дмитрия Донского. В наше время таких игроков на политической сцене просто нет! Путин осторожничает и, думаю, правильно делает - разозлить диких пчёл просто, но как усмирить поднявшийся улей? Грядёт пятая переломная эпоха, которая расставит всё по своим местам…
        Отец задумался:
        - Ты говоришь умные вещи, Андрей! Признаюсь, я удивлён…

***
        Когда на кухню вбежала маленькая девочка, всё внимание переключилось на неё. В свои три года моя сестрёнка была кудрявым весёлым ребёнком с ямочками на щёчках. Алёнка бросилась к папе на руки и, как птичка, защебетала что-то тоненьким детским голоском. После обеда она привела меня в свою комнату, всё пространство которой было завалено игрушками.
        «В моём детстве столько игрушек не было», - подумал я с ревностью, но тотчас пожалел о своих мыслях. Алёнка показывала мне своих кукол, Миша стоял в сторонке, но вдруг она поднесла ему большую куклу-малыша и сказала:
        - Давай играть: ты будешь папа, я - мама…
        Отказать маленькой девочке скромный парень просто не мог. Я глядел, как Миша играет с моей сестрёнкой, и он сам казался мне беззаботным и простодушным ребёнком…
        Отец позвал меня в свой кабинет.
        - Тебе год осталось учиться, - сказал он. - Какие у тебя планы на жизнь?
        - Планы? - усмехнулся я. - Наполеоновские! В жизни удача многое значит. Где я это слышал? Впрочем, неважно. В Москву мне надо…
        - Все большие люди начинали с провинции, - заметил отец. - Путин с Медведевым тоже не сразу оказались в столице…
        - Путин в нужный момент попал в поле зрения Ельцина и «перетащил» Медведева из Петербурга, - с жаром проговорил я. - Мне пора начинать свой путь!
        - Ты говоришь как-то странно, - сказал отец, заглядывая в мои лихорадочно блестящие глаза. - Ты хорошо себя чувствуешь?
        - Да, да… - рассеянно отвечал я, крепко сжимая рукой спинку стула.
        - Не стану удерживать тебя в Оренбурге. Решил покорять столицу - это твой выбор. Чем могу, я помогу тебе. Правда, связей в Москве у меня немного. Но есть знакомый в городской мэрии… Впрочем, не будем забегать далеко вперёд. Сначала тебе надо окончить институт и отслужить год… А, что ты так побледнел, армии испугался?
        Я сделал несколько неверных шагов в сторону дивана, но в этот миг свет померк в глазах моих…
        Когда я пришёл в себя, оглянулся и увидел обеспокоенные лица: отец, Аня, Миша, горничная, - все собрались вокруг меня. Я поднялся с дивана.
        - Ну, и напугал же ты нас! - взволнованно говорил отец. - Я уже хотел вызывать скорую…
        - Не надо. Ничего. Всё в порядке.
        - Но ты упал в обморок: тебе надо пройти обследование, - заботливо промолвила Аня.
        - Нет, не надо, всё в порядке. Мне пора идти, да, ещё Мишу проводить до дома.
        «Ты его так и отпустишь?» - прозвучал голос Ани. Отец встретился с ней глазами: «Он взрослый человек!»
        - Что? - спросил я. Они растерянно взглянули на меня и промолчали.
        Мы вышли на улицу поздним вечером, когда солнце спускалось в мрачное подземелье, озаряя небеса багряным светом.
        - Всё-таки ты должен был остаться. Я и один дойду до дома, - сказал Миша.
        - Ты где живёшь? - спросил я.
        - Тут недалеко, на Аксакова.
        - Стало быть, в центре города?
        - Я снимаю комнату.
        - В гости пригласишь?

***
        - Я живу здесь, - объявил Миша, подходя к калитке деревянного дома, весьма похожего на обветшалый барак.
        - Удивительно, что подобные здания ещё сохранились в центре города, - с усмешкой заметил я.
        - Да, это не двухэтажный особняк твоего отца, но и здесь живут люди… - грустно улыбнулся он. - К сожалению, многие жители городов ютятся в крохотных комнатах подчас и без удобств. Посмотришь, как я живу?
        Мы прошли через калитку, лишённую одной створки, и оказались в тёмном коридоре. Впереди была дверь с цифрой «два».
        - У меня пятая комната, - сказал Миша. Коридор свернул налево. Грязь и ветхость - повсюду… Я увидел первого жильца этого дома - казашку со столь мрачным выражением лица, что мне стало немного не по себе.
        - Здравствуйте, тётя Зина, - приветствовал её Миша, она вопросительно посмотрела на меня. Мы шли дальше. Наконец, Миша открыл дверь, и я увидел его комнату. Это была, скорее, келья монаха, маленькая и тёмная, правда, с высоким потолком. Всплыл в памяти отрывок из «Преступления и наказания» Достоевского: каморка, в которой ютился Раскольников…
        Мы пили чай с печеньем и смотрели новости по чёрно-белому телевизору.

***
        Я пришёл домой уже за полночь и ложился спать, но мой взор остановился на книге в чёрном кожаном переплёте. Я развернул её… Это была Библия, которую мне когда-то читала мама. Я взял её из дома отца при переезде как напоминание о своём детстве, но положил на полку и с тех пор ни разу не доставал…
        Теперь я раскрыл Священное Писание на Евангелии от Матфея и прочёл: «иди за Мною, и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов».
        «Странная фраза. Что она значит?» - подумал я и углубился в чтение.
        На другой день проснулся поздно и ещё долго пребывал в размышлениях: «О Святой Руси говорит патриарх. Но где же она - эта святость? Разве святость в погоне за деньгами, в суете и равнодушии, которые захлестнули наше общество? Молодёжь ищет развлечений, зрелые люди крутятся на работе да ждут отпуска, чтобы отдохнуть на заграничном курорте. На большее фантазии не хватает. О Боге не вспомнят, пока жареный петух не клюнет… Нет, не осталось святости на Руси! Кругом одни пороки и совершенное непонимание истины, которая от Бога исходит…»
        Звонок в дверь вспугнул мои мысли, и я нехотя поплёлся открывать. На пороге стоял Ваня Абросимов. Я протянул ему руку.
        - Через порог не здороваются, - заметил он и оказался в моей квартире. - Где зависаешь? В клубе сегодня компания собирается…
        - Мне некогда, - оборвал я речь его, - к сессии надо готовиться…
        - Да брось ты! Уйма времени ещё! Сходи и развейся… Что тебе делать-то?
        - Это всё, что ты мне хотел сказать? - нетерпеливо молвил я.
        - Ты чего так напрягся? - он искоса взглянул на меня. - Девчонки наши придут! Маринка будет из 43-ей группы. Она сохнет по тебе. Прямо из штанов лезет!
        - Что ты несёшь? - усмехнулся я.
        - Тебе даже делать ничего не надо… А, может, ты и впрямь влюбился в Светлану Михайловну? Говорят, даже подрался с Гришкой из-за неё…
        - Это тебя не касается! - грубо отвечал я.
        - Да что с тобой такое происходит? - не унимался Ваня.
        - Думаю, тебе пора… к девчонкам, - я кивнул на дверь. Он ушёл не попрощавшись.
        «Как они мне надоели! - негодовал я, возвращаясь в спальню. - Пустозвоны и бездельники. Думают только о себе. Девочки. Игрушки. Но ведь и я таким был…»
        Я вспомнил о Мише Князеве и позвонил ему. Мы встретились у моста через Урал.
        - Я бы хотел поговорить с тобой… - начал я и умолк. Миша терпеливо ждал, а я искал глазами надпись на белокаменной ограде, но найти так и не смог.
        - Что с тобой? - спросил Миша.
        - Всё в порядке. Я ищу ответ на один вопрос, что терзает мою душу. Быть может, я обратился не по адресу, да только… Вот, наш патриарх говорит о святости России. Но духовности в этом народе, как мне кажется, не осталось. По крайней мере, я её не вижу! Повсюду распущенность и жажда удовольствий, погоня за деньгами…
        Миша молчал. Дунул ветер. Я разглядывал рябь на воде и ждал его ответа.
        - Андрей, - наконец, подал голос он, - ты говоришь, что не осталось духовности в нашем народе… Но знаешь ли ты его? Народ - это не просто совокупность (математическое сложение) людей, а образование более высокого порядка! Ты знаком с отдельными людьми, судишь по ним да и сам живёшь своими страстями. В условиях глобализации трудно сохранить собственную культуру и уклад жизни. Но, ты думаешь, в прежние времена люди жили иначе, у них были другие заботы, тревоги и радости?
        - Я думаю, чем больше свободы, тем меньше нравственности, - мрачно заметил я, - и духовность в обратной зависимости от материальной обеспеченности. История России - это войны и лишения. За последние десятилетия этот народ отвык от трудностей, он получил свободу, с которой не знает, что делать… или, точнее, знает, но выбирает лёгкий путь и не стремится к высоким целям.
        - Обыватели были и будут всегда, - горячо возразил Миша, - но не они образуют ядро народа! Ты говоришь о трудностях… В годы Великой отечественной войны люди шли на смерть за Родину! Сталинград был превращён в руины, бои шли на улицах разрушенного города за каждый дом. Они стояли, они держались и гибли тысячами! До сих пор неизвестно точное число павших в той битве. А сколько полегло на Мамаевом кургане? Конечно, приказ «Ни шагу назад», коммунистическая пропаганда сыграли свою роль, но не они определили исход борьбы, а сила духа нашего народа, взращенная на земле, за которую испокон веков сражались наши предки… Сила духа, что помогла выстоять жителям блокадного Ленинграда, сила духа, что вдохновляла на подвиг советских солдат, дошедших до Берлина! А что было в Европе? Французы спустя два месяца после начала войны сдали свою столицу немцам…
        - То было в годы войны, Миша, - вздохнул я, - во времена трудностей и лишений. С тех пор много воды утекло, и страна стала другой!
        - Мы ждали перемен, и они настали. Но посреди моря свободы, в котором ныне барахтается русский народ, поднимаются из пучины островки грядущего возрождения России! В начале марта 2000-го года девяносто десантников 6-й роты Псковского батальона в лесах под Аргуном преградили путь отряду арабских наёмников в две с половиной тысячи человек. Они не отступили, приняли неравный бой и полегли, вызвав артиллерийский огонь на себя… И ты мне говоришь, что не осталось мужества в этом народе?! Это неправда! Кровь предков течёт в наших жилах; русский дух жив и поныне.
        Он говорил столь воодушевлённо, что глаза его светились лихорадочным блеском, а по лицу катилась слеза… Я был восхищён: в скромном на вид парне была скрыта удивительная сила.
        - Миша, ты молодец! Я прежде не встречал людей, которые бы так верили в свой народ. Мне есть чему у тебя поучиться.

***
        После сессии я уехал на каникулы в город А. в гости к тёте по отцовской линии. Она работала в школе, а руководство заставляло всех учителей постигать компьютерную грамоту. Пришлось проводить с ней ликбез по информатике, но старшее поколение было далеко от современной техники, и тёте сия наука давалась с трудом. После месяца занятий по методу доктора Геббельса[2 - Его суть в многократном повторении - прим. авт.] мне удалось обучить её работе в текстовых программах.
        Каникулы подходили к концу, но я не горел желанием возвращаться в Оренбург, в город, где остались непростые воспоминания. Тётя заметила грусть на лице моём.
        - Всё хорошо, - отвечал я на её беспокойство.
        - Нет, - настояла она, - я вижу, с тобой что-то происходит. Рассказывай.
        - Говорят, человеку свойственно ошибаться, но… за свои ошибки неизменно приходится расплачиваться, - задумчиво проговорил я.
        - Не надо грустить о прошлом. Студенческие годы - лучшее время жизни! Ты молод, у тебя ещё всё впереди. Веселись, живи полной жизнью…
        - Да, хороший совет, - усмехнулся я. - Я чувствую пустоту в своей душе, и её не утопить в веселье. Я пребывал в сладких грёзах, а теперь проснулся в ужасной реальности…
        - Мудрёно говоришь, - прыснула от смеха тётя. - Это вас на занятиях по философии учат?
        - На философии такому не научат, - заметил я с улыбкой на губах.
        - Это просто хандра, Андрей, которая бывает с каждым, - вздохнула тётя и подумала о своём возрасте: «Где мои двадцать лет?» Я удивился: «Она не сказала этого вслух. Я прочёл её мысли? Неужели это тот самый Божий дар?»
        Студенческие годы навсегда остались в моём сердце осколком, причиняющим страдание…

***
        По возвращении в Оренбург моя жизнь изменилась. Отныне свой досуг я проводил дома за чтением книг. Приятели меня не поняли и с обидой отвернулись от меня. С тех пор при встрече с ними я ограничивался лишь приветствием и рукопожатием. Девушки шептались у меня за спиной. Однажды староста группы Ирина, высокая кареглазая брюнетка, что была не в моём вкусе, спросила:
        - Андрей, как ты? Ты изменился! Может, влюбился?
        - Да, в тебя! - сказал я и взорвался от смеха. Она отшатнулась от меня как от зачумлённого.
        Единственный, с кем я мог поговорить по душам, был Миша Князев. В те месяцы я читал Библию, и он лучше любого священника отвечал на мои вопросы. Однажды я спросил у него:
        - Бог есть любовь, но отчего на Земле столько страдания?
        - Ответ на этот вопрос даёт ветхозаветная книга Иова. У Иова были стада, слуги, дети, известность, но он лишился всего в одночасье. Господь во имя испытания его веры предал Иова во власть сатаны, что поразил его проказою. Путь к вере пролегает через нелёгкие испытания. В книге пророка Даниила сказано, что люди страдают для испытания и очищения! - проговорил он, и я снова подивился его знаниям и мудрости.
        Время летело, и подоспела пора выпускных экзаменов. В составе комиссии сидела моя старая знакомая - Светлана Данилова, о которой я не вспоминал с прошлой весны. На вопросы по билету я ответил без затруднения, но седовласый профессор из Москвы дополнительно спросил:
        - Молодой человек, скажите, какое максимальное наказание предусматривает КоАП за мелкое хулиганство?
        Этот вопрос меня поставил в тупик. Я заглянул в глаза Даниловой, словно в надежде найти в них подсказку, и - о, чудо, в моей голове прозвучал голос её: «Андрей, административный арест на 15 суток!»
        Я повторил услышанное вслух и получил отметку «отлично», а вечером пришёл в гости к Мише Князеву и взволнованно всё ему рассказал. Он немного помолчал и спросил:
        - Скажи, о чём я сейчас думаю?
        Я нахмурился:
        - Ты хочешь проверить, правду я говорю или нет?
        - Я хочу, чтобы ты умел пользоваться своим даром.
        - Стало быть, ты веришь, что можно читать чужие мысли, и не считаешь меня сумасшедшим?
        - Просто ответь на мой вопрос - о чём я думаю?
        Я недоумённо качнул головой:
        - Понятия не имею!
        - Постарайся.
        - Не дави на меня!
        Мы едва не поругались.
        - Андрей, загляни в себя и, быть может, тогда ты сможешь управлять своей способностью, которая принесёт тебе знание о людях, что окружают тебя, - сказал Миша на прощание.
        Я шёл от него и думал: «Если всё так, как он говорит, значит, я буду знать, кто предан мне не на словах, а на деле, на кого можно положиться, кто готов пойти со мной до конца!»
        Глава пятая. В армии
        В начале столетия матери боялись отпускать своих сыновей в армию. Сообщения о самоубийствах солдат, на телах которых находили синяки от побоев, были не редкостью. Ребята гибли в мирное время… В министерстве обороны придумали многочисленные послабления, срок службы сократили до года; в казармах разрешили пользоваться мобильными телефонами, но молодые люди продолжали изыскивать способы уклонения от исполнения воинского долга. В столице появились адвокаты, которые на полулегальных основаниях за весьма неплохие гонорары освобождали от призыва.
        Однако мой отец был человеком старой советской закалки и хотел, чтобы я служил. «Дед твой, - напутствовал он меня, - до Берлина дошёл, был награждён орденами и медалями! Я служил два года, тебе всего-то годик продержаться надо. Ты, надеюсь, не подведёшь меня? И не пугайся дедовщины - она была и в моё время! Уважай старших, и всё будет хорошо…»
        Я служил в воинской части в Хабаровском крае. Помню, после присяги старослужащие собрали нас в казарме, чтобы провести разъяснительную работу.
        - Духи, салаги, забудьте, что было на гражданке, - с улыбкой на губах говорил рослый рядовой Иван Кольцов, - сейчас вы дерьмо собачье, но за этот год из вас вылепят настоящих мужиков. Уважать и ублажать дедушек - ваш единственный закон. Мы знаем, что вам нужно. Избавьтесь от всего лишнего. Деньги - зло! В этом году они вам не понадобятся… Делитесь, сынки, и Родина вас не забудет!
        Мы отдавали деньги, но рыжий худощавый паренёк Костя возмутился:
        - Вы не имеете права, это беспредел!
        - Ты юрфак заканчивал или на зоне сидел, умник? - спросил Кольцов и преподал молодому первый армейский урок. Он подошёл, ухмыляясь, и нанёс бедняге удар кулаком в живот. Костя согнулся и застонал. Кольцов обвёл взглядом молодое пополнение:
        - Ну, кто ещё хочет поговорить о своих правах?
        Желающих не оказалось… Мы приуныли. Первые полгода нам нередко приходилось выполнять поручения старослужащих: застилать кровати, чистить их обувь, стирать и выглаживать их обмундирование. Костя «летал» больше остальных. Ему часто доставалась самая неблаговидная работа. Кольцов получил две лычки на погоны и Костю «посылал на очки»: чистил паренёк казарменные унитазы… иногда зубной щёткой.
        Костя жаловался мне на произвол старослужащих, но, увы, помочь ему я не мог. В разговорах со мной он немного отводил душу.
        - Косить надо было от призыва! Где справедливость? Богачи платят военкому и отмазывают своих деток от армии…
        Я рассказал ему о себе. Он удивился:
        - Отчего твой батя не помог тебе откосить от армии?
        - Отец считает, что служба делает из парня мужчину.
        - Армия, как и тюряга, мужиков в садистов превращает, - возражал Костя.
        - Они не такие уж и плохие, - заметил я. - Просто надо с уважением относиться к людям.
        - Не тебя ли они ночью посылали за водкой? - усмехнулся Костя.
        Да, подчас не было покоя и после отбоя. Однажды меня разбудили посреди ночи…
        - Дух, подъём, - прозвенело в моём ухе. Я вскочил с перепуга и принялся одеваться. Старики покатились со смеху. Я увидел лицо рядового из старослужащих Ермакова.
        - У дедушки Вани днюха, - сказал он. - Душара, добудь нам водки и закуски.
        - Где? - растерянно спросил я.
        - Мне плевать, - взревел Ермаков. - Укради, роди… Мигом убежал!
        - Я убегу и «рожу» да только ради товарища младшего сержанта, - смело проговорил я и бросился к выходу. Меня остановил голос Кости, который стоял дневальным на тумбочке:
        - Куда ты?
        - «Рожать водку и закуску», - усмехнулся я.
        - В посёлок?
        - А куда ещё?
        - Деньги-то есть у тебя?
        - Немного. Едва ли хватит…
        - Подойди.
        Он достал из кармана, кажется, сторублёвку и протянул мне.
        - Не надо.
        - Бери, говорю!
        Я взял деньги и выбежал из казармы на плац; юркнул в темноту, перемахнул через каменный забор, поранил руки, но, не чувствуя боли, метнулся в посёлок. По счастью, в магазине горел свет. Тогда я, запыхавшись, ворвался в дверь и протянул испуганной продавщице деньги. Женщина с сочувствием взглянула на меня и положила в пакет водку, хлеб, палку колбасы и пачку сигарет. (Видимо, я был не первым на её памяти, кто пытался «родить», прибегая в этот магазин!)
        - Я этого не просил, - заметил я, возвращая сигареты.
        - Пригодится, - сказала продавщица, улыбаясь. Я поблагодарил и бросился в расположение части… Вернулся в казарму, отдал старослужащим всё, что удалось добыть в «самоволке», промыл водой с мылом раны на руках и лёг спать… Кольцов с тех пор меня стал уважать, а однажды даже заступился.
        Как-то раз я столкнулся с Ермаковым в располаге, он застал меня врасплох глупым дембельским вопросом: «Сколько дней до приказа дедушке осталось?»
        - Не знаешь, душара! Нехорошо… Упор лёжа принять!
        Я нехотя повиновался и под счёт «раз-два» начал отжиматься. Но ему этого показалось мало. На «раз» я опустился, а он сел мне на спину… Я выбивался из последних сил и едва не рухнул на пол, когда Ермакова окликнул Кольцов:
        - Пашка!
        Ермаков сошёл с меня, а я поднялся и отдышался. Они о чём-то говорили, поглядывая в мою сторону. «Ты совсем спятил? - внезапно донёсся голос Кольцова. - Ты знаешь, кто его отец?»
        С тех пор меня не трогали, а Косте доставалось… Его били, когда никого из офицеров не было в казарме. Однажды он умывался, а я заметил синяки на его теле, но не стал задавать вопросов…
        Что ещё я помню из своих армейских будней? Помню, как по субботам всей ротой отмывали казарму, разводя чудовищную пену на паркете, помню, как стоял на тумбочке дневальным, когда подходила моя очередь, помню ночь, когда моя жизнь висела на волоске…
        После отбоя я рухнул на кровать и мгновенно заснул. И увидел я прекрасный образ. Машенька… Улыбка озаряла лицо её; издали доносился звонкий девичий смех: она бежала по зелёной полянке, залитой светом, с букетом цветов в руке. Но вдруг остановилась, и тень грусти легла на лицо её… Налетел ветер, и в шелесте листьев я услышал:
        - Я жду тебя, Андрей!
        Я бежал к ней, выбиваясь из сил, но она отдалялась от меня, будто уплывала в безбрежное зелёное море… И где-то в вышине прогремел голос: «Папенькин сынок, ты пожалеешь, что появился на свет…»
        Я очнулся, в полумраке что-то блеснуло…
        Мой мозг мгновенно осознал угрозу. Я перехватил занесённую руку с ножом, пригляделся и узнал Ермакова. Безобразное лицо уголовника! Итальянец Ламброзо мог бы привести его в качестве доказательства своей теории…
        Ермаков тянулся к моему горлу, я сдерживал его, но моя рука слабела от напряжения… Наконец, я изловчился и нанёс ему удар по голове; скинул с себя одеяло и ногами оттолкнул его к стене. Вскочил с кровати и приготовился к новому нападению. Мои товарищи не соизволили вмешаться и делали вид, что спят.
        Ермаков поднялся с пола и растерянно проговорил:
        - Кто тебя предупредил?
        - Я чутко сплю и услышал твои шаги, - отвечал я, заглянув сквозь темноту в глаза его.
        - Это вряд ли, - возразил он.
        - Ты хотел убить меня? - я недоумённо пожал плечами. - Но это же глупо! Нашли и посадили бы…
        - А мне плевать, что ты думаешь! - взревел Ермаков. - Терпеть не могу мажоров таких как ты! Вы приходите на всё готовенькое: деньги, машины, квартиры, бабы липнут в ночных клубах… Почему пока одни с жиру бесятся, не зная, куда деньги девать, другие вкалывают на трёх работах и едва сводят концы с концами?
        - Так устроен этот мир, - отвечал я. - А Свет ещё надо заслужить!
        - Что за бред ты несёшь? - вскричал он.
        - Да ты прав насчёт меня… Как ты сказал - мажор? - я усмехнулся. - А, может быть! Хотя у меня и машины-то нет. Но должен огорчить тебя - насилием в этом мире нельзя добиться справедливости! А, впрочем, если хочешь - убей меня. Один человек - это словно капля в море! Мир обо мне и не вспомнит.
        Ермаков немного постоял, а потом скрылся из виду…
        Вскоре вышел очередной приказ об увольнении в запас; мы распрощались с нашими стариками, а пришло новое пополнение, и сами стали дедами. Костя воспрянул духом и решил отыграться за свои унижения на молодых. Знакомые слова вошли в его речь: «убежал… роди… упор лёжа принять!»
        Я пытался образумить его, но он не прислушался ко мне.
        Шла военная реформа, росло денежное довольствие офицеров, контракт всё прочнее входил в жизнь армии. Неуставных отношений, кажется, стало меньше. Но престиж военной службы было нелегко возродить…
        Почти незаметно пролетела вторая половина службы. Незадолго до дембеля я в первый раз позвонил домой.
        - Андрей, мы будем встречать тебя! - отвечал обрадованный голос отца. - У нас всё хорошо. Миша иногда заходит, спрашивает, как ты служишь… Почему ты до сих пор не звонил?
        - Нельзя было, отец, это армия! - отвечал я и покраснел от стыда.

***
        В парадной форме я сошёл с поезда. На перроне стояли отец с Аней. Она первой увидела меня и помахала рукой. Отец окинул меня долгим изучающим взглядом:
        - Тебя так сразу и не узнать: возмужал, даже немного поправился…
        Аня обняла меня по-дружески:
        - Привет, защитник Отечества! Мы тебя ждали.
        Отец подкатил к железнодорожному вокзалу Оренбурга на новой машине.
        - Стало быть, со «старушкой» распрощался! - улыбнулся я. - Что ещё новенького?
        - В Москве работа ждет тебя, - задумчиво промолвил отец. - Но об этом после…
        Долгий путь остался позади. Неужели я дома?! Мне навстречу выбежала Алёнушка, которая оставалась с няней. Я подхватил её на руки:
        - Как выросла-то, сестрёнка! Скоро меня догонишь…
        Мы сели за стол. Я с вечера ничего не ел, был страшно голоден и уплетал за обе щёки…
        Отец сходил за коньяком, но ещё свежо в памяти было дембельское веселье, и я прикрыл рюмку рукой.
        - Сегодня у тебя особенный день, а ты не выпьешь? - удивился он.
        - Ничего особенного, - день как день! - я равнодушно пожал плечами. - До праздника ли мне теперь, когда предстоят трудовые будни?! А что за работа в Москве ждёт меня?
        - Ты помнишь Бибикова? - спросил отец.
        - Нет, а кто это?
        - Ну как же! Твой тёзка - Андрей Геннадьевич Бибиков. Часто приходил к нам в гости в городе А.
        Я засмеялся:
        - Так много воды утекло с тех пор! Нетрудно забыть.
        - Мы с ним вместе работали в городской администрации, - продолжал отец, - ещё раньше нас он в Оренбург переехал, а затем какой-то родственник «перетащил» его в Москву. Он дорос до заместителя мэра и предлагает тебе вакансию юриста…
        Я задумался:
        - Стало быть, мэрия… Это, пожалуй, удача!
        - Будем надеяться, что она не оставит тебя и в будущем…
        - Не сомневаюсь, - я скривил губы в усмешке. - Спасибо, папа, за твою заботу. В Москве, кроме того, мне надо получить второе образование. Я хочу поступить в МГИМО…
        - Что? - отозвался без восторга отец. - Зачем тебе это надо? Хочешь всю жизнь провести в какой-нибудь африканской стране? Дед твой… и тот не доучился на дипломата, бросил…
        - Дед? О чём ты?
        - Дед твой. Кажется, Александр Михайлович Литвинов. Мать твоя была в девичестве Литвинова…
        Тогда я вдруг вспомнил пожилого господина, который приезжал на похороны матери:
        - А где он? Что с ним?
        - Он жил в Новосибирске… Ни слуху, ни духу уже много лет, с самих похорон! - отец задумался. - Ладно, о твоей учебе мы ещё подумаем. Я тебе, конечно, буду помогать в первое время, пока не встанешь на ноги. Да, чуть не забыл. К тебе приходила девушка… вроде Марина её зовут?
        Аня кивнула, улыбаясь при этом.
        - Марина. Марина… - проговорил я, пытаясь вспомнить знакомых девушек с этим именем. - А что она приходила-то?
        Я обратился к отцу, но ответила Аня:
        - Она волновалась за тебя, Андрей, расспрашивала, как идёт твоя служба и когда ты вернёшься… Оставила свой номер телефона и просила, чтобы ты позвонил ей.
        - Да, в 53-ей группе была одна Марина… - я улыбнулся, вспомнив, что мне говорил о ней Ваня Абросимов.
        «Может, с невестой поедет в Москву?» - подумала с улыбкой на губах Аня.
        - Нет, об этом и речи быть не может! - вспылил я. Они вдвоём с недоумением уставились на меня. Я встал из-за стола и набрал номер Марины.
        - Алло, - раздался тёплый женский голос в трубке.
        - Привет, это Андрей Романов! - сказал я, а сердце ёкнуло от боли.
        - Привет, Андрей, с приездом! - обрадовалась девушка.
        - Давай, встретимся на Советской, у моста, - предложил я. - Знаешь, где это?
        - Да, - отвечала она. - Во сколько?
        - Через час я буду ждать тебя там.
        Я попросил у отца деньги и купил по дороге букет красных роз.
        Осень. Обнажённые деревья. Хмурое небо. В воздухе чувствовалось приближение холодов. Марина стояла подле белокаменной ограды в прелестном голубеньком платьице. Я приветствовал её и протянул цветы:
        - Хорошо выглядишь!
        Лицо девушки озарилось улыбкой:
        - Спасибо. Ты вчера приехал?
        - Сегодня, - отвечал я. - Пять тысяч километров от Хабаровска; почти неделю добирался до дома.
        - Как служба прошла?
        - Да, всё отлично. Хорошие товарищи попались.
        - А… дедовщина, о которой столько говорят? - с тревогой спросила она.
        - Дедовщина, - усмехнулся я. - Она в нашей армии ещё с советских времён! Это болезнь всего общества: найдём лечение, и проблема отпадёт сама собой… Впрочем, я смотрю, ты легко одета!
        Внезапно дунул холодный северный ветер, мы зашли в ближайшее кафе и заказали по чашке кофе.
        - Неужели ты меня ждала? Почему?
        Она смутилась и подумала про себя: «Я люблю тебя».
        Я покачал головой:
        - Нет, Марина, это невозможно!
        - У тебя есть девушка?
        Я вздохнул:
        - Не в этом дело. Я и так слишком многим причинил боль, не хочу портить жизнь ещё и тебе!
        - Не понимаю. Ты не похож на счастливого человека! - заметила она.
        - А что такое счастье? - грустно улыбнулся я. - Оно возможно? Мне не будет покоя, пока я не достигну своей цели! Но это путь длиною в целую жизнь…
        - Когда я в первый раз увидела тебя, - говорила она, - ты был весел, а потом стал вдруг грустным и задумчивым, но таким ты нравишься мне ещё больше. Ты не испугался армии… Ты необычный!
        Я покачал головой:
        - Ты просто ничего обо мне не знаешь! У меня были девушки, которых я…
        Она перебила меня:
        - Прошлое неважно! Я знаю, какой ты…
        Я мрачно проговорил:
        - Ты хочешь, чтобы я поиграл с тобой как с куклой, а потом бросил без жалости и сострадания, как поступал с другими? Скажи, ты этого хочешь? Одна моя девушка забеременела, я не хотел этого ребёнка, она сделала аборт и уехала, назвав меня чудовищем и убийцей… Теперь я тебе рассказал правду о себе!

***
        Своими жестокими словами я довёл хрупкую девушку до слёз; она выбежала из кафе, оставив на столике букет красных роз. Я расплатился за кофе и вручил официантке цветы. Она игриво заулыбалась и что-то сказала, но я не дослушал и поспешно вышел из кафе. Дома столкнулся с отцом.
        - Как дела? - спросил он.
        - Теперь всё в полном порядке, - отвечал я с улыбкой на губах.
        - Когда - в Москву?
        - Чем раньше, тем лучше! Поеду на поезде. Хочу свою страну посмотреть…
        Конец первой книги
        Книга вторая. На пути к власти
        Глава первая. Москва и москвичи
        Поезд стоял на станции в Самаре… Дверь купе отворилась. Я поднял глаза от книги. Вошёл старик с посеребрёнными сединой волосами и глубокими морщинами на лице. Он приветствовал меня и сел у окна, глядя куда-то вдаль задумчивым взором. Я погрузился в чтение, позабыв на время о попутчике. Поезд тронулся. Под убаюкивающее громыханье вагонных колёс я задремал, но сквозь сон донёсся сильный командный голос:
        - Москва и москвичи!
        - Что, простите? - я очнулся и недоумённо уставился на старика.
        - Ваша книга… Гиляровский «Москва и москвичи». Что нового пишут о столице?
        Я едва удержался от взрыва хохота:
        - Это книга о старой Москве рубежа 19-20 веков.
        - И что же пишет автор? - полюбопытствовал мой собеседник.
        Я заглянул в книгу и зачитал: «Шум, гам, ругань сливались в общий гул, покрываясь раскатами грома от проезжающих по булыжной мостовой площади экипажей, телег…»
        - Стало быть, с тех пор ничего не изменилось! - глубокомысленно заметил он. - Конечно, с поправкой на современные средства передвижения…
        - Вы - москвич?
        - Я жил в этом городе…
        - И что вы думаете о его жителях?
        Мой попутчик долго молчал. Унылые осенние пейзажи проносились за окном вагона. Я пытался заглянуть в его глаза, но так ничего и не увидел…
        - Стало быть, в Москву путь держите, молодой человек, - вдруг заговорил он. - И отчего вам дома не сидится? Что вы хотите найти в столице?
        - Я еду работать! - грубо пробасил я.
        - А в вашем городе совсем нет работы?
        - Это похоже на допрос, - мрачно заметил я. - Вы, случайно, не служили в органах безопасности?
        Он усмехнулся:
        - Имею честь представиться - подполковник запаса Ларионов Дмитрий Сергеевич. ВДВ.
        Я пожал его руку.
        - Меня зовут Андрей. А… вы воевали?
        - Служил в Афганистане, был списан по ранению. Андрей, а ты, я гляжу, после дембеля.
        - Как вы догадались? - удивился я.
        - У тебя взгляд человека, который знает, почём фунт лиха! - усмехнулся он. - Андрей, ты спрашивал, что я думаю о жителях Москвы. Кто-то из классиков говорил о москвичах так: «люди как люди… только квартирный вопрос их испортил».
        - Да, это слова Булгакова, - улыбнулся я.
        - Вот-вот! Но дело-то не в квартирах. А в том, что Москва - это гнилое и гиблое место… Прошлым летом я был в столице проездом. Выхожу на перрон Казанского вокзала. И думаю - что за диво? Всё вокруг окутано густою пеленой дыма! Оказалось, из-за жары в Подмосковье горят высохшие торфяные болота…
        - Да, я слышал об этом, - быстро проговорил я. - Вы спросили, что я хочу найти в столице. А почему едут в Москву со всех концов страны и из Ближнего зарубежья? Думаю, потому, что большой город - это большие возможности!
        Подполковник Ларионов покачал головой:
        - Город исполняет желания, но и обрекает на страдания. Москва завлекает в свои сети и засасывает как трясина! Она будет требовать жертв: с каждым годом всё больше и больше… Увы, ты слишком поздно это поймёшь и не сможешь остаться самим собой!
        Я задумался над его словами, в которых было что-то мистическое.
        - И вас этот город изменил?
        - И меня! - печально вздохнул мой собеседник. - Одно время я в Москве преподавал в Военной академии, потом слёг в больницу с обострением хронического заболевания… Врач посоветовал сменить климат. И я уехал…
        Недолго помолчали. Я первым нарушил тишину:
        - Москву называют «третьим Римом». В 16-ом веке монах Филофей высказал эту мысль: «первые два Рима пали, третий стоит, а четвёртому - не бывать». Что вы об этом думаете?
        - Да, согласен, - подхватил он. - Москва - это Рим, то есть «мир, вывернутый наизнанку»! Кстати, тебе известно, что в годы войны Куйбышев был второй столицей Советского Союза? В октябре 41-го года в разгар битвы за Москву туда было эвакуировано правительство страны. Сталин знал, что Самара - сердце России, а Волга - её главная артерия…
        Я запомнил эти слова на всю жизнь.
        - Москва, - продолжал мой собеседник, - это холодный город неприветливых людей с ледяными сердцами, где равнодушия и жестокости во сто крат больше, нежели в любом другом городе страны! В Москве ты познаешь горечь одиночества…
        - Не сгущайте краски, Дмитрий Сергеевич, - усмехнулся я. - И в Москве живут люди. И в их сердца иногда стучится сострадание…
        - Ты вспомнишь меня, парень, когда убедишься в правоте моих слов на своём опыте! Неужели тебе хочется жить среди торгашей и попрошаек в городе, где скоро русского днём с огнём не сыщешь? В Москве ты не найдёшь России! Подумай, ты ещё можешь вернуться назад… в свой тёплый уютный дом, где тебя окружат заботой и любовью. А пока… Угощайся. Моя дочка запекла чудесную курицу. Не пропадать же добру.
        Я подивился: «И когда он успел выложить всё на стол?» В его руке появилась бутылка. Мы выпили. Что было потом, я помню с трудом. Кажется, я говорил, что уважаю его…
        Наутро я проснулся, а подполковника Ларионова и след простыл. Я спросил у проводницы, на какой станции он вышел, но та затруднилась ответить.
        - Как вы говорите - Ларионов? - удивилась женщина. - Но у меня нет его билета!

***
        Я сходил с поезда. На перроне было многолюдно. Сквозь толпу пробрался в здание вокзала и метнулся в город, где на площади сел в такси. «Куда вам?» - спросил голос с акцентом, и, повернувшись, я увидел тёмного носатого армянина, сидящего за рулём.
        - Отель «Метрополь».
        Автомобиль мчался по улицам Москвы. Я оглядывался по сторонам. Первое, что бросается в глаза гостям столицы, это царящая кругом суматоха… Кажется, Москва - это вечный двигатель, который работает без перебоя. Стремительно текут реки, в которых мелькают людские головы и руки. «Этот город напоминает огромный потревоженный муравейник», - усмехнулся я про себя.
        Водитель молчал, но, заметив улыбку на моём лице, решил заговорить:
        - Надолго в Москву?
        - Быть может, навсегда, если понравится, - засмеялся я.
        - Этот город - самый красивый в мире, - сказал армянин, но тотчас спохватился и добавил, - после Еревана, конечно…
        - А что тут красивого? - небрежно обронил я. - Магазины, пестрящие вывесками-приманками? Устремлённые ввысь здания, среди которых кое-где ещё встречаются златоглавые церкви? Потоки ревущих машин? Серые дома, серые улицы, серые дороги. Серость кругом…
        - Видели бы вы Москву ночью! Огни… Красивое зрелище! - не унимался упрямый армянин. - А вы сами откуда родом?
        - Из Оренбурга.
        - А, пуховый платок! - вспомнил он и улыбнулся. - Приехали учиться?
        - Работать, - сказал я и подумал в негодовании: «Что тебе всё надо знать?»
        Мы медленно ехали в плотном скоплении машин. Армянин внезапно расчувствовался:
        - Третий год я работаю в Москве, чтобы прокормить свою семью. Жена и трое детей. Они остались в Ереване.
        - Часто с ними видитесь?
        - Да какой там! Раз в полгода, а то и ещё реже…
        - Говорят, Москва - нерезиновая, - сказал я, затаив улыбку в уголках губ. - А как к приезжим относятся москвичи?
        - Да кому я тут нужен? - махнул рукой армянин и нажал на педаль газа.
        Я задумался над его словами.
        Такси остановилось возле отеля «Метрополь», водитель назвал сумму - у меня глаза на лоб полезли. Нехотя расстался с деньгами и вышел из машины. Я снял на одну ночь комфортабельный номер в гостинице и позвонил отцу. Он напомнил мне:
        - Не забудь о работе.
        - Завтра - на Тверскую… А сегодня поищу жильё. Сам знаешь, какие в Москве цены на недвижимость!
        Интернет пестрел сообщениями о сдаваемых в аренду квартирах, но по номерам телефонов я неизменно попадал в агентства недвижимости. Платить деньги посредникам не хотелось, и я продолжал поиск до победного конца. Наконец, дозвонился до хозяйки однокомнатной квартиры, расположенной в Восточном округе столицы.
        Сел в автобус, где познакомился с московским новшеством: турникетами и электронными карточками. На перекрёстке образовался затор, водитель снизил скорость и без конца тормозил; я думал, от этой качки у меня разовьётся морская болезнь… Наконец, показалось здание с буквой «М». Я вышел из автобуса и спустился в знаменитую московскую подземку. На переходе с одной станции на другую образовался затор не хуже дорожного, и мне раз за разом дружелюбно наступали на пятки… Сменив три вида транспорта, я достиг места назначения и нажал на кнопку домофона…
        Хозяйка, женщина лет сорока, приятная во всех отношениях, показала мне квартиру, и мы договорились о цене. Я отдал деньги за три месяца вперёд, и взял с неё расписку.

***
        Большой город нависал над головой серыми громоздкими домами. Я шёл по московской улице среди бегущих на работу людей со сплошь хмурыми озабоченными лицами…
        По чёрному тоннелю стремительно нёсся поезд; я стоял, держась за поручень, и думал: «В этом городе уступят место старику в вагоне метро и переступят через человека, лежащего на земле, не заметив его или успокаивая себя мыслью: «Это, конечно, пьяница!» Жизнь проходит второпях и впопыхах. В такой спешке не обойтись без потерь. Но, главное, себя не потерять, бросившись в погоню за деньгами, удовольствиями, славой и властью! Всё суета…» Мне взгрустнулось по провинциальному Оренбургу с его спокойной размеренной жизнью. «Чем-то приходится жертвовать. И я готов принести своё счастье на алтарь будущего своего народа».
        К зданию московской мэрии я подошёл без пяти минут девять. В бюро пропусков при предъявлении паспорта мне выдали разовый пропуск. Турникет загорелся зелёным светом и пропустил меня. Я пришёл в приёмную заместителя мэра по внешнеэкономическим связям Бибикова А.Г.
        - Андрей Геннадьевич будет с минуты на минуту, - отвечала на мой вопрос секретарша, окинув меня безучастным взглядом. Я отвлёк её от важного занятия: она раскладывала пасьянс на компьютере… В одиннадцатом часу появился Бибиков. Коренастый упитанный мужчина в самом расцвете лет.
        - Доброе утро, Андрей Геннадьевич, - приветливо заулыбалась секретарша.
        - Здравствуй, Настя, сделай мне кофе, - он двинулся к своему кабинету. Секретарша спохватилась:
        - Андрей Геннадьевич, к вам посетитель. Его фамилия Романов…
        Бибиков обернулся. Я приветствовал его.
        - А, это ты, тёзка! - усмехнулся он и поздоровался со мной за руку. - Что ж, проходи…
        Он уселся в кресло за письменный стол и уставился на меня своими серыми глубоко посаженными глазами.
        - Как быстро время летит! Кажется, ещё вчера я видел мальчика, который читал по памяти длинное стихотворение на английском языке… А теперь передо мной молодой человек, который окончил вуз и отслужил в армии… Отец по праву может гордиться тобой!
        Я перебил его:
        - Он говорил, что для меня в мэрии есть работа…
        - Да, - нахмурился Бибиков. - В правовом управлении одна наша сотрудница ушла в декретный отпуск. Словом, есть вакансия.
        Я помрачнел:
        - Стало быть, работа временная. По срочному трудовому договору?
        - Со временем с тобой будет заключён служебный контракт на неопределённый срок. Думаю, тебе понятно, что это значит… Сейчас ты пойдёшь к начальнику правового управления на собеседование. Я говорил с ним о тебе…
        - И как мне вас благодарить? - спросил я, затаив улыбку.
        Он махнул рукой:
        - Чего не сделаешь ради старого друга?! Отцу привет передавай. Надеюсь, вскоре мы с ним увидимся.
        На лице этого человека играла притворная улыбка; на самом деле, он хотел, как можно скорее отделаться от меня. В его мыслях была какая-то женщина, с которой он провёл эту ночь…
        Начальник правового управления Александр Иванович Староверов был человеком прямым и жёстким.
        - Стало быть, после вуза, - недовольно скривил губы он.
        - Вообще-то после армии, - заметил я.
        - Армия ваша… здесь никому не нужна! - мрачно сказал он. - Когда можете приступить к работе?
        - Хоть завтра!
        - Документы при вас?
        - Да.
        Он позвонил по телефону:
        - Алексей, зайди ко мне.
        Вскоре появился высокий худощавый молодой человек.
        - Знакомься. Это наш новый сотрудник Андрей Романов. Проводи его в кадры на оформление и введи в курс дел.
        Мы вдвоём вышли из кабинета.
        - Строгий начальник, - заметил я с улыбкой на губах.
        - Александр Иванович - мировой мужик! - возразил Алексей. - Вы его плохо знаете.
        - Я его вообще не знаю, но, по крайней мере, он говорит то, что думает. А это заслуживает уважения!
        - Вы пришли вовремя, - усмехнулся Алексей. - Дел невпроворот! После того как Ольга ушла в декрет, ни одной свободной минуты не осталось! Вам когда-нибудь приходилось участвовать в четырёх процессах за день… притом все в разных судах?
        - Боюсь, что нет, - невесело усмехнулся я. И он меня обнадёжил:
        - Значит, у вас всё впереди…
        Из отдела кадров мы вернулись в правовое управление.
        - Пойдём, я покажу тебе рабочее место, - сказал Алексей, и я проследовал за ним. В кабинете судебно-искового отдела он показал мне стопку папок с гражданскими делами:
        - Это то, что в производстве. Здесь мы и истцы, и ответчики. Поставки, строительный подряд, займы… Раньше нас было трое. Но одного перевели в отдел правовых экспертиз. Сам знаешь, идёт борьба с коррупцией.
        - Да-да, что-то слышал - противодействие коррупции!
        - А что ты заканчивал?
        - МГЮА.
        - Да, известный вуз. А я учился в МГУ! - не без гордости сказал Алексей. - Где-то работал после вуза?
        - Служил в армии.
        «Стало быть, опыта нет… И мне его придётся всему учить. Как его приняли? Наверняка, по блату!», - подумал он про себя и сказал вслух с улыбкой на губах:
        - И как в армии?
        - Проще, чем на гражданке. Жестоко, но проще! Там сразу видишь, кто перед тобой - друг или враг. А здесь поди разберись…
        По пути домой я заглянул в кинотеатр. Шёл американский фильм-катастрофа о колонизации Земли пришельцами из космоса. Хлебом не корми этих американцев! В одном фильме мир погибает от падения астероида, в другом - планету сжигает вспышка на солнце, в третьем - Землю сокрушают землетрясения и наводнения. И появился на свет очередной выкидыш Голливуда… Как всегда, переполненный зал, восторженные хрустящие попкорном зрители в 3D-очках. Сюжет захватывает, спецэффекты поражают воображение, любовь на фоне гибели мира - это так романтично!
        Новые технологии позволяют окунуться с головой в море иллюзии. Год от года глубина погружения всё возрастает, пока зачарованный зритель не опустится на самое дно, откуда не подняться на поверхность. А убрать спецэффекты - и, кроме зелёного фона, в фильме ничего примечательного не останется. Заурядная игра актёров…
        Когда на большом экране гибли люди и падали небоскрёбы, мои мысли были о будущем: «Мне нельзя плыть по течению. Сомненьям нет места в моём сердце. Удача любит смелых… Мне нельзя превозноситься в дни побед и терять присутствие духа в дни поражений. Я должен беречь мужество и не бояться посягать на привычный ход событий. И, прежде всего, надо набраться терпения… Всему своё время! Господь не оставит меня без покровительства Своего. Придёт и для меня пора жатвы. И время собирать камни…»
        Посреди фильма я встал и вышел из кинотеатра.
        Сгорая от любопытства - почему человек, который ничего не делает просто так, помог мне устроиться на работу, я позвонил отцу и не без иронии сказал:
        - Андрей Геннадьевич - золото! Все бы чиновники были такими.
        Отец усмехнулся:
        - Не обольщайся! Он не так прост, как кажется на первый взгляд!
        «Согласен с тобой, папа», - подумал я и вслух проговорил:
        - Не подскажешь, что он так переживает обо мне?
        - Быть может, потому, что я включён в президентский федеральный кадровый резерв, и он знает об этом, - отвечал отец.
        - То есть он хочет заручиться твоей поддержкой с прицелом на будущее?
        - А кто его знает?! Чужая душа потёмки!
        «Но передо мной с недавних пор приоткрылись двери этой тёмной комнаты, - подумал я. - И этим грех не воспользоваться…»
        Начались трудовые будни…
        Я вгрызался в документы гражданских дел и засыпал вопросами Алексея, встречая его злобный взгляд, в котором читал всё, что он обо мне думает…
        Жизнь завертелась перед глазами в бешеном ритме судебных споров. Я помню, как изо дня в день сбегал вниз по ступеням эскалатора, чтобы успеть на очередной процесс. Вскоре я разработал собственную судебную тактику. Сначала вычислял своего оппонента в толпе собравшихся у дверей зала заседания. Потом заводил разговор о примирении, по ходу которого мне открывались все припрятанные им козыри. Если не было весомых доводов, на суде заявлял ходатайство об отложении дела - так, появлялось время, чтобы продумать правовую позицию и собрать доказательства. Такая тактика не могла обеспечить стопроцентного результата, но повышала шансы на успех. Вскоре она начала приносить плоды…
        Я порой задерживался в судах допоздна и приходил домой уставшим, словно целый день стоял у станка. В выходные готовился к поступлению в МГИМО. Времени на личную жизнь не оставалось, но меня это мало тревожило.
        Алексей - надо отдать должное этому коренному москвичу - передавал мне самые безнадёжные дела! Я еженедельно отчитывался перед начальником правового управления о ходе своей работы. И всякий раз, когда мне не удавалось выиграть процесс, он дотошно разбирался в деталях дела, чтобы найти мои ошибки, и повторял:
        - Надо лучше работать, Романов… Лучше работать!
        Однажды он вызвал меня и, разглядывая моё личное дело, спросил:
        - Сколь свободно ты владеешь английским языком?
        Я пожал плечами:
        - Говорю, пишу, читаю…
        - Кстати, что тебя связывает с Андреем Геннадьевичем?
        - Он старый товарищ моего отца, - честно признался я.
        - Нужен человек со знанием английского языка. Он рекомендовал тебя…
        - Что за работа?
        - Командировка в Берлин на выставку строительной техники.
        - В качестве переводчика?
        - Твои юридические услуги могут понадобиться на переговорах и при заключении контракта.

***
        В составе московской делегации я бродил по павильонам берлинской выставки. На другой день переместились в офисное здание, где начались переговоры. По-немецки я не понимал и страдал от скуки. На третий день я увидел текст контракта с переводом на русский язык и составил протокол разногласий. Бибиков торопился, а к моим замечаниям отнёсся без интереса.
        - Андрей, всё это несущественно, - раздражённо проговорил он. - Мы сегодня подписываем контракт и улетаем в Москву…
        - Мы чересчур спешим, заключая этот контракт, - возразил я. - Уверен, можно добиться более выгодных условий. Позвольте мне поговорить с ними.
        - Ты даже немецкого не знаешь! - возмутился Бибиков.
        - Уверен, мы найдём общий язык. Вы ничем не рискуете - они со своей стороны уже подписали контракт! - заметил я и пристальным взором окинул Бибикова. Я заглянул в глаза его и, кажется, проник в глубину души его, - туда, где притаилось нечто тёмное и неведомое. Внезапно он вынул ручку из кармана и подписал протокол разногласий.
        - Действуй, Андрей, но учти, что сегодня вечером у нас самолёт в Москву.
        Я обнадёжил его:
        - Всё будет хорошо, Андрей Геннадьевич.
        Я встретился с юристом немецкой компании, который представился Себастьяном, и по-английски объяснил ему, что контракт будет подписан только с учётом протокола разногласий. Он недоумённо уставился на меня:
        - Кажется, ещё вчера мы обо всём договорились.
        - Нет, вы меня не поняли, Себастьян, - добавил я. - Протокол разногласий - это мелочи. Нам нужна скидка в двадцать процентов на ваш товар. Только на таких условиях будет подписан этот контракт.
        Немец изменился в лице:
        - Я не принимаю таких решений!
        - Проводите меня к вашему руководству и подготовьте новый проект договора, - приказал я, не сводя с него взгляда. Он, молча, повиновался. Так, я оказался в кабинете финансового директора немецкой компании.
        - Кто вы? - спросил он по-английски.
        - Я представитель российской стороны.
        - Господин Бибиков, - вы от его лица ведёте переговоры?
        - Совершенно верно.
        - Цена контракта не может быть изменена, - заявил финансовый директор, выслушав меня. - Мы себе в убыток не работаем!
        Мне пришлось импровизировать:
        - Вы подумайте, гер Зоммер, что эта уступка окупится сторицей в будущем: московская мэрия готова к долгосрочному сотрудничеству с вашей компанией. И учтите, гер Зоммер, я знаю о вас очень многое… Хотите, чтобы ваши секреты стали известны руководству этой компании, которая славится своими пуританскими нравами?
        - Вы блефуете! - усмехнулся финансовый директор, сохраняя видимое спокойствие, но душа его испуганно металась, а мысли неиссякаемым потоком лились и содержали немало любопытных сведений.
        Я улыбнулся:
        - Вы изменяете жене со своей секретаршей, - я её видел: так себе женщина! А ваши визиты в публичный дом на Вильгельмштрассе? Как это примитивно с вашей стороны! Хотите, чтобы компрометирующие снимки были размещены в Интернете для всеобщего обозрения? Понимаете, что тогда вашей карьере настанет конец?
        «Андрей, ты опустился до шантажа!» - прозвучал с укором голос в моей голове, и я сказал себе: «Довольно!»
        Финансовый директор мертвецки побледнел:
        - Что я должен делать?
        - Поставьте свою подпись под контрактом, который вам принесёт Себастьян, и никто не узнает о ваших маленьких слабостях…
        Я протянул Бибикову подписанный немецкой стороной контракт со сниженной на двадцать процентов ценой. Он удивился:
        - Как тебе это удалось, Андрей?
        Я усмехнулся:
        - Как и обещал, нашёл с ними общий язык!
        До самолёта оставалось немного времени, которое я потратил на осмотр городских красот. Прошёлся по улице Унтер ден Линден, взглянул на Бранденбургские ворота, сфотографировал отреставрированный Рейхстаг и… вспомнил о войне.
        Перед мысленным взором моим предстало развевающееся красное знамя. Я подумал о той страшной жертве, которую советский народ принёс на алтарь Победы. Пришли на ум строчки песни из кинофильма «Белорусский вокзал»:
        Горит и кружится планета,
        Над нашей Родиною дым,
        И, значит, нам нужна одна победа,
        Одна на всех - мы за ценой не постоим.
        Одна на всех - мы за ценой не постоим…
        Вечная память павшим героям той войны! Войны, что унесла жизни тридцати миллионов советских граждан, пожертвовавших собой во имя будущего своей страны. Страны, которая вскоре прекратила своё существование. Их потомки избрали иные ценности, живут одним днём, не думая ни о прошлом, ни о будущем своей страны…
        Красив Берлин! Однажды этот город покорил сердце человека, посвятившего себя служению Родине на полях незримого фронта, человека, который стал правителем великой страны…
        В тот день я открыл в себе новую способность - силой мысли повелевать людьми. Я понимал, что это чудовищное оружие, к которому следует обращаться лишь в самых крайних случаях, дабы не лишиться Божьей милости.
        Глава вторая. Первая встреча
        Прошло немного времени…
        Я поступил в МГИМО на вечернее отделение. Отец с семьёй переехал в Москву, получив назначение в министерство здравоохранения и социального развития. Я изредка навещал их и, по-прежнему, разрывался между судами…
        Бибиков, как этого и следовало ожидать, присвоил все плоды моей берлинской победы себе. Я получил первый щелчок по носу! Казалось, ничего в моей жизни уже не изменится, и я обречён остаться рядовым юристом московской мэрии. Но, по счастью, мой звёздный час был ещё впереди…
        В те годы шла борьба с коррупцией. Тем не менее «посадки» чиновников были большой редкостью, зачастую репрессии сводились к одним увольнениям. Но однажды случилось почти что чудо - страну потрясло известие о задержании министра путинского правительства с поличным при получении взятки. Этот чиновник входил в Высший совет «Единой России», и его задержание бросало тень на всю партию! На бюро было принято решение - спасти товарища по партии от тюрьмы. И мэр перешёл к решительным действиям…
        Александр Иванович вызвал нас с Алексеем в свой кабинет.
        - Хотите послужить Родине, сынки? - улыбнулся он. - Сергею Семёновичу нужен человек для личного поручения…
        - Какого? - осведомился Алексей.
        - Слышали об аресте министра? Сергей Семёнович утверждает, что тот ни в чём не виноват. Надо разобраться в этом деле.
        - Вообще-то у нас другая специализация, - заметил Алексей. - Я никогда не участвовал в уголовных процессах. К тому же у меня нет адвокатского статуса.
        Я решил вмешаться в разговор:
        - Алексей, но мы ведь можем участвовать в процессе совместно с адвокатом!
        - А у тебя есть опыт ведения подобных дел? - повысил голос Алексей.
        - Грамотная обработка свидетелей и потерпевших порой важнее опыта, - возразил я. «Тебе и карты в руки!» - подумал с усмешкой на губах Алексей.
        На другой день я встретился с министром, выпущенным из следственного изолятора под залог, и вот, что услышал от него:
        - Небезызвестный господин Райхман, Александр Соломонович, совладелец ряда металлургических заводов, пришёл ко мне за содействием на тендере. Он протянул конверт заявки на участие в конкурсе, утверждая, что его условия контракта - самые выгодные для министерства. Из конверта выпали пачки долларов, и я совершил глупость - взял в руки деньги, чтобы кинуть их в наглую еврейскую рожу… В этот миг в кабинет ворвался спецназ, я попал под объективы видеокамер. Деньги выпали на стол, а на моих руках остались видимые под ультрафиолетом следы краски и надпись «взятка». В поведении этого господина было слишком много странностей, которым я не придал значения. Теперь он обвиняет меня в том, что я вымогал у него взятку.
        Я вгляделся в лицо министра и понял, что этот человек, хотя и с весьма тёмным прошлым, теперь говорит правду.
        - Судя по всему, это была спланированная акция, - заметил я. - Какие у вас отношения с этим Райхманом?
        Министр пожал плечами:
        - Пару раз пересекались в Союзе предпринимателей, когда я ещё не работал в Правительстве.
        - Как вы думаете, почему он решил подставить вас?
        - Не знаю, - развёл руками министр.
        Этот разговор проходил в кабинете мэра. Министр был бледен и выглядел растерянным.
        - Мне нужна доверенность от вас, телефон вашего адвоката и контакты этого миллиардера с Рублёвки…
        - Сколь мне известно, - улыбнулся министр, - он живёт в Москве.
        - Да без разницы! Пусть хоть в Ново-Огарёве… Мы его выведем на чистую воду!
        - Андрей, а мне нравится ваша решимость, - засмеялся министр. - С такой фамилией вы далеко пойдёте!
        - Я не родственник тем Романовым… Но я всегда добиваюсь своей цели! Обещаю, что вы не сядете в тюрьму. По крайней мере, на этот раз…
        Министр с мэром удивлённо переглянулись.
        Так, я начал распутывать этот клубок, который окончится международным скандалом…
        На другой день я наведался в головной офис группы компаний, председателем совета директоров и мажоритарным акционером которой был господин Райхман. Скоростной лифт взлетел на двадцатый этаж стеклянной башни московского делового центра. Белокурая секретарша в приёмной с улыбкой приветствовала меня, но, едва узнав, по какому я делу, изменилась в лице:
        - Не знаю, сможет ли Александр Соломонович принять вас. У него плотный график и много деловых встреч сегодня…
        - Елена, - я прочитал имя на бейджике и заглянул в глаза девушки, - вы ведь постарайтесь, чтобы он принял меня сейчас?
        Секретарша засветилась от счастья и исчезла за дверью кабинета шефа. Вскоре она появилась и сказала:
        - Прошу вас - проходите. Александр Соломонович ждёт вас.
        Я оказался в просторном кабинете с большим панорамным окном, в которое открывался вид на центр российской столицы. Бородатое лицо уставилось на меня остро отточенным взглядом маленьких глубоко посаженных глаз.
        - Что вас привело ко мне? - гневно спросил господин Райхман.
        - Я представляю интересы нашего общего знакомого - министра. У меня к вам ряд вопросов, господин Райхман.
        - Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы, - сказал, как отрезал, он.
        - Наша беседа не отнимет у вас много времени. Чего вы так волнуетесь, если вам нечего скрывать?
        Тогда господин Райхман указал рукой на кресло и мрачно проговорил:
        - Итак, я вас слушаю…
        - У меня есть все основания полагать, что господин министр был обвинён ложно. Я знаю, что это была провокация, и знаю, кто за ней стоит. Вы, господин Райхман, пойдёте под суд, а мой доверитель будет оправдан.
        - Мерзавец, вон отсюда! - взревел Райхман со звериным оскалом на лице. - Я вызову охрану…
        В душе он перепугался не на шутку и выдал себя с потрохами. Я узнал, что за люди стоят за ним, и догадался о цели, которую они преследуют.
        - Будет лучше, если вы на суде по всём признаетесь, господин Райхман. Учтите, это государственная измена! И в ваших интересах выслушать меня до конца.
        Он оторопел и опустился в своё высокое президентское кресло:
        - Откуда вы знаете?
        Я задумался и проговорил вслух:
        - Стало быть, у них компромат на вас… И министр, и вы, господин Райхман - всего лишь пешки в чужой игре, невольные жертвы, а их цель - свалить Путина!
        Я вышел из московской высотки и позвонил министру:
        - Нам с вами надо поговорить. Это очень важно!
        Мы встретились в кафе неподалёку от мэрии, он выслушал меня, и тень сомнения мелькнула в глазах его:
        - Райхман сам вам об этом сказал?
        - Он проговорился… - уклончиво отвечал я. - Вы должны эти сведения донести до Председателя Правительства и директора ФСБ. Органы безопасности, как минимум, должны провести проверку.
        Министр покачал головой и мрачно усмехнулся:
        - Не знаю, Андрей. Я отстранён от должности на время расследования… Едва ли это возможно при таком раскладе! Но, я надеюсь, вы записали его слова на мобильный телефон с микрофоном… Не так ли?
        Он поглядел на меня с надеждой, но я отрицательно качнул головой:
        - Нет, господин министр.
        И он тотчас упал духом:
        - Тогда как вы намерены доказать мою невиновность?
        - Надеюсь, что он сам всё поведает суду…
        «Всё пропало», - подумал обречённо министр.

***
        На первое заседание потерпевший Райхман не явился, и судебное разбирательство было отложено. Дело о коррупции в российском правительстве получило большой общественный резонанс, поскольку бросало тень на премьер-министра Путина, который ранее был выдвинут партией власти в качестве кандидата на предстоящих президентских выборах…
        Неделю спустя чёрный мерседес господина Райхмана остановился у здания суда, миллиардер с помощью охраны протиснулся сквозь толпу журналистов, которые засыпали его вопросами… В зале заседания он сел на сторону обвинения и, встретившись со мной взглядом, мертвецки побледнел.
        - Встать, суд идёт! - прозвучал голос секретаря.
        - Слушается дело… - судья начал заседание и затем передал слово государственному обвинителю. Пока прокурор зачитывал обвинительное заключение, я через зал гипнотизировал господина Райхмана. У него задёргалась левая бровь, и лицо перекосило от нервного напряжения; он вдруг вскочил с места и закричал неистово:
        - Я во всём признаюсь. Меня заставили!
        Удивлённый шёпот пробежал по залу.
        - Успокойтесь, потерпевший, - строго выговорил судья, - и расскажите по порядку: кто и что вас заставил сделать?
        - Сотрудник британского посольства Ричард Стоун, - говорил Райхман дрожащим голосом. - Он шантажировал меня и угрозами склонил работать на разведку МИ-6. Он говорил, что не будет предавать огласке компрометирующие материалы, если я инсценирую вымогательство взятки министром российского правительства. Тогда я обратился в полицию, мне выдали меченые деньги. Потом пришёл на приём к министру и предлагал ему деньги, но он отказался…
        Адвокат Генрих Падва шёпотом поздравил министра с победой, в зале поднялся переполох, глаза репортёров загорелись: «Это сенсация!» Потом прокурор взял слово и отказался от обвинения, министр был оправдан.
        В отношении господина Райхмана вскоре будет возбуждено уголовное дело, а ФСБ выйдет на след разведгруппы МИ-6, действовавшей под дипломатическим прикрытием. Сотрудников британского посольства объявят персонами нон грата и выдворят из страны…
        Когда известный адвокат купался в лучах славы перед объективами телекамер, я вышел из здания суда никем не замеченный…
        Дома разделся, лёг в постель и вскоре заснул (накануне была бессонная ночь). Но спустя четверть часа раздался телефонный звонок. Отец поздравлял меня с победой:
        - Я видел тебя по телевизору и сразу понял, что это твоя заслуга.
        - Нет, это всё адвокат. У меня на сей раз была роль второго плана, - мрачно усмехнулся я.
        - Не унывай, будут и у тебя первые роли! Приходи к нам на выходных.

***
        Отец получил служебную квартиру в Москве. Он был служака до мозга костей и отдавал себя работе без остатка. И вот сбылась мечта некогда молодого советского чиновника о покорении столицы! Но почему-то я не радовался за отца…
        Теперь я знал, что такое Москва. Это город возможностей, но прав был мой загадочный попутчик подполковник Ларионов, когда говорил провидчески: в Москве ты познаешь горечь одиночества! В этом городе я стал замкнут и необщителен. Я заглядывал в глаза людей, движимых всецело своими интересами, и меня охватывали сомнения. Блеск громоздких зданий, шуршание купюр и мечты о красивой жизни дурманят, опьяняют и лишают собственной воли. Люди, не задумываясь, отдаются в рабство за стекляшки как туземцы времён европейской колонизации. В Москве порядочность сродни аномалии, сбою в компьютерной программе. Всякий гость столицы вынужден приносить в жертву частичку себя в расплату за приобщение к цивилизации, которая суть дворец для плоти и тюрьма для души…
        Они с гордостью называют себя москвичами, с пренебрежением относятся к своей стране, которой не знают, поскольку сидят в своём каменном мешке или путешествуют за границей… А жители глубинки мечтают о переезде в столицу. Самый дорогой город мира манит, словно золотая жила Клондайка! Деревня вымирает, закрываются сельские школы, уезжает в города молодёжь, одни старики остаются, чтобы дожить свой век на родной земле…
        После Октябрьской революции была провозглашена диктатура пролетариата, и жизнь рабочего люда стала примером для подражания. Индустриализация подхлестнула рост городов. Крестьян прикрепили к колхозам, чтобы обслуживать нужды промышленности, и вплоть до 70-х годов своих паспортов сельчане не видели. С освобождением от колхозного рабства деревня начала разваливаться. В городах были все блага развитого социализма: универмаги, кинотеатры, дома культуры и отдыха, - которых не знал житель глубинки! Радости тихой деревенской жизни приносились в жертву удобствам и развлечениям городской жизни. Но путь к сомнительному материальному благосостоянию пролегает через треволнения, беготню и сердечно-сосудистые заболевания. Коротка жизнь горожанина! Не слишком ли высока цена за комфорт? «Привычка свыше нам дана: замена счастью она». Эти слова Пушкина я вспоминаю всякий раз, как думаю о жизни в городе, где нет свободы, где обман подстерегает на каждом шагу, где на улицах и в сердцах людей царит суета, где всё искусственное, в том числе и люди, прячущие лица за масками на работе и дома. Нет чистого воздуха,
родниковой воды, парного молока, домашних продуктов и настоящей подлинной природы…

***
        В тот год моя сестрёнка Алёна училась в первом классе московской гимназии; Аня была во второй раз беременна.
        - Кого ждёте? - спрашивал я с улыбкой на губах.
        Она просияла:
        - УЗИ показало - будет мальчик.
        - Всегда мечтал о младшем брате! Я рос домоседом, без друзей, мама говорила, что у меня особое предназначение… И я изучал языки. Учил Библию…
        Аня посочувствовала мне:
        - У тебя, наверное, было трудное детство!
        Я задумался:
        - Тогда я многого не понимал. Мне кажется, она сгорела в заботе обо мне. Я до сих пор чувствую свою вину перед ней…
        - Андрей, давай, не будем о грустном, - улыбнулась Аня, - расскажи лучше о работе. Мы видели тебя мельком в выпуске новостей… Это целое событие!
        Я отшутился, не желая говорить об этом процессе:
        - По секрету скажу только тебе: министр - тот ещё пройдоха!
        Она засмеялась:
        - Андрей, не пора ли тебе подумать о продолжении рода? Как у тебя с девушками?
        - На девушек времени не остаётся, - улыбнулся я. - Как в песне поётся: «первым делом, первым делом - самолёты»! Работой заваливают в мэрии. МГИМО. Этот процесс… Честно говоря, измотал он меня!
        «И всё напрасно», - подумал я с досадой.
        - У тебя есть судебная практика. Почему бы тебе не перейти в частный сектор, где более высокие зарплаты? - спросила Аня. Я заглянул в глаза её и понял подоплёку этого вопроса. «Все женщины одинаковы: кроме денег и всего, что с ними связано, никаких других забот!» - подумал я и сказал вслух:
        - Зарплаты мне на жизнь хватает, дело в другом… Я чувствую в себе недюжинные силы, которые расходую в холостую!
        В комнату заглянул отец и прервал нашу беседу:
        - Прошу всех к столу.
        Он ухаживал за своей беременной женой и время от времени сам хозяйничал на кухне. Я скривил лицо при виде рыбы, но, будучи в гостях, угощения не выбирают.
        Разговор за столом, как этого и следовало ожидать, зашёл о деле министра.
        - Что случилось? Почему обвинение рассыпалось? - полюбопытствовал отец.
        Я недоумённо пожал плечами:
        - Потерпевший изменил показания…
        - Говорят, на него надавили, - осторожно заметил отец.
        Я скривил губы в усмешке:
        - Одно могу сказать - министр не виновен. А надавили или нет… Это уже другой вопрос! Главное - восторжествовала справедливость. И, я надеюсь, что ФСБ пробудится от бюрократической спячки и нанесёт удар по британской агентуре в Москве… Путин - слишком неудобный политик для Запада. В Вашингтоне и Лондоне на всё пойдут, чтобы не допустить его третьего срока!
        Отец задумчиво поглядел на меня:
        - Стало быть, ты помог ему удержаться у власти…
        Я слабо улыбнулся:
        - Ну, почему я? Просто так сложились обстоятельства! Люди негодуют: почему не осудили взяточника? Что-то тут нечисто! Народ не доверяет чиновникам… И, увы, не без оснований! В наши дни служба стала разновидностью бизнеса. А денег много не бывает… Ищут они способы преумножить свои капиталы. А люди и сами подчас несут в конверте благодарность начальнику, от которого зависит скорейшее рассмотрение насущного вопроса… Так, на Руси было испокон веков, ещё в эпоху кормлений. В коррупции виновато всё общество с его взглядами на жизнь. Разруха в головах! Мы потеряли это поколение молодежи, но дети, которые родятся в следующие годы. В двадцатые, тридцатые… Мы должны сделать всё, чтобы воспитать их другими! С ними нам строить новую Россию и защищать её…
        Нет, не изменить взрослого человека! Горбатого только могила исправит. Цивилист Медведев уголовное законодательство пытается вывести на европейский уровень. Он не понимает, что люди, вышедшие из преступной среды, признают лишь закон силы. Смертный приговор - подчас единственный выход для сильного правителя. Государство ограничило себя в средствах, идя на поводу у Совета Европы…
        - Думаешь, смертная казнь победит преступность? - остановил мою сбивчивую речь отец. - Разве в советское время…
        Я перебил его:
        - В советское время был порядок, - страх сдерживал рост преступности! Вор… он должен сидеть в тюрьме, а гос. измена, убийство, организация преступного сообщества - это все расстрельные статьи. Сейчас нас кормят словами о демократии и свободе, модернизация экономики, как и противодействие коррупции, идут… на бумаге.
        Наш разговор из-за стола переместился в рабочий кабинет отца.
        - Андрей, тебе надо подумать о будущем! Ты с увлечением говоришь о политике. Если ты хочешь достичь каких-то карьерных высот, то проще это сделать через партию…
        - Какую партию, папа? - усмехнулся я. - Неужели…
        - Да, ты меня правильно понял… - подтвердил мою догадку отец. - Вступи в «Единую Россию», старайся быть на виду, берись за ответственные поручения, и ты достигнешь успеха. В любом случае ты сможешь завести новые полезные знакомства, а значение связей в наше время трудно переоценить…
        - Кроме тебя, я уважаю ещё только одного партийца - Владимира Путина, хотя я его совсем не знаю… О партии у меня сложилось вполне определённое представление - это группировка людей, объединённых авторитетом Путина, в которой каждый ищет своего. Идеология «Единой России» - пустышка, призванная оправдать единственное назначение партии - проводить через парламент инициативы президента. Компартия обладает своей идеологией, Единая Россия - только поддержкой Путина. Но, папа, аварийное здание сносят, чтобы на его месте воздвигнуть новое строение…
        - Идеология партии - план Путина-Медведева, - возразил отец.
        - Да ты сам-то помнишь, о чём они говорили в своих парламентских посланиях? - вспылил я.
        Глаза отца блеснули гневом.
        - Единая Россия - партия реальных дел!
        Я перебил его:
        - Или партия жуликов и воров… Немного - для народа, немного - для президента, но больше для себя они делают!
        - Ты говоришь, как оппозиционер с Болотной… - недовольно буркнул отец. - Как ты попадёшь во власть? Как ты хочешь строить будущее страны? С кем?
        - Я на Бога надеюсь! Он не оставит меня без Своего покровительства… А время партий пройдёт! Карьеристы уступят место лучшим сынам своего Отечества. Это будут молодые энергичные патриоты, силу которым придаёт вера в Бога и в будущее нашей страны.
        - Где ты их найдёшь? - усмехнулся отец. - В Америке партийная система за двести лет доказала свою эффективность…
        - Брось, отец, там правят не партии, а те, кто стоит за ними… Но, я думаю, наш спор лишён всяческого смысла! Я, пожалуй, пойду. Дел ещё много сегодня!
        Он остановил меня:
        - Постой! Тебе скоро двадцать пять… Когда порадуешь меня, старика, внуками?
        Раньше он не задавал мне подобных вопросов. Если бы я в этот миг заглянул в его мысли, узнал бы страшную правду, которую он скрывал от меня. Но мне совестно было залезать в голову родному отцу. Я немного помолчал и мрачно отвечал:
        - Пустота кругом, отец… Пустота и серость! Глаза, в которых нет идей… Красота без душевности! Но самое главное - я не могу просто жить… Мне нужна цель, к которой я стремился бы! И совсем без надобности помехи на этом пути. Я не знаю, поймёшь ты это или нет… Прости, если я не оправдываю твоих надежд…
        - Я горжусь тобой, мальчик мой, - проговорил отец, и в глазах его блеснули слёзы. - Никого не слушай и твёрдо иди по своему пути. Знаю, не о себе ты думаешь!
        Слова отца меня удивили, и, немного помедлив, я покинул его кабинет.

***
        На другой день позвонили из приёмной мэра:
        - Сергей Семёнович просит вас зайти к нему.
        В кабинете мэра я увидел министра. Он поднялся мне навстречу и, улыбаясь, пожал мою руку:
        - Добрый день, Андрей, как поживаешь?
        - Спасибо, хорошо.
        - Я в долгу перед тобой, Андрей, а долг, как говорится, платежом красен… Назови мне сумму своего гонорара.
        - Гонорар? - усмехнулся я. - Я вообще-то не адвокат! Мне не нужны ваши деньги. Но раз вы настаиваете на возврате этого… долга, я, пожалуй, возьму с вас бартером.
        - Не понимаю, - нахмурился министр.
        - Услуга за услугу… Я помог решить вашу проблему, вы мне организуете встречу с Владимиром Путиным. Я бы хотел поговорить с ним с глазу на глаз. Думаю, пять минут из своего плотного графика он сможет уделить мне. А темы для разговора у нас, скорее всего, найдутся…
        Министр вгляделся в моё лицо, понял, что это не шутка, и сдержанно проговорил:
        - Андрей, ты удивил меня своей оригинальностью! Твою просьбу я, конечно, постараюсь донести до самого, но… какова будет его реакция, предугадать не берусь.
        - А вы намекните ему, чем вся эта история могла обернуться для него, - предложил я. - Тем более, теперь… накануне выборов.
        Я не особенно рассчитывал на министра и вскоре забыл об этом разговоре. Однако, как это ни странно, он оказался человеком слова, неделю спустя позвонил и пригласил меня в Дом правительства.
        И вот я в «Белом доме»!
        Охрана тщательно обыскала меня на входе. Я шёл по красной ковровой дорожке в приёмную министра, и мне навстречу попался мрачного вида человек, внешность которого едва выдавала его кавказское происхождение. Это был Владислав Сурков, идеолог «Единой России» и автор теории суверенной демократии.
        Министр поздоровался со мной за руку:
        - Андрей, приветствую тебя. Я поговорил с Владимиром Владимировичем: сперва он насторожился, но, когда узнал, что это ты добился признательных показаний от Райхмана, заинтересовался. Сейчас ты можешь пройти к нему в кабинет.
        Министр проводил меня до кабинета Председателя Правительства. И там проговорил, приглушив голос:
        - Тебе повезло, что он ещё не перебрался в Кремль…
        Я дрожащей рукой открыл дверь и увидел воочию того, кто изо дня в день мелькал в выпусках новостей и много лет подряд поздравлял российский народ с Новым годом…
        Он поднялся мне навстречу из-за стола, протянул руку и с улыбкой на губах проговорил:
        - Андрей… как вас по батюшке?
        - Меня зовут Андрей Владимирович Романов.
        Он окинул меня изучающим взглядом:
        - Присаживайтесь, Андрей Владимирович. Мне о вас много хорошего рассказывал Денис Валентинович. Он вам обязан своей свободой… Вы восстановили его честное имя! Но как вам удалось убедить господина Райхмана дать признательные показания?
        - Владимир Владимирович, не это сейчас важно, - возразил я, - я беспокоюсь о том, что происходит в стране и мире. Эти митинги и шествия в Москве, с одной стороны, и революции на Востоке, с другой… Не сочтите за дерзость, но политика уступок не оправдывает себя! Эта разношёрстная оппозиция восприняла их признаком слабости власти… С врагами России нужно бороться жёсткими методами, а возвращение выборов губернаторов я считаю преждевременной мерой. Это не будет способствовать ни стабильности политической системы, ни успокоению тех, кто на деньги Запада стремится устроить в России «оранжевую революцию»…
        Чуть насмешливая улыбка скользнула по губам премьера:
        - Андрей Владимирович, у вас есть опыт политической деятельности?
        - К сожалению, нет, но у меня есть желание служить России! А вам я доверяю, как человеку, который на рубеже тысячелетий спас страну от краха! Я пришёл сюда, чтобы поблагодарить вас. Вы были для меня примером для подражания все эти годы!
        «Нахваливает меня с видом невинного младенца, - премьер усмехнулся про себя. - Что привело его ко мне на самом деле?»
        - Вы, конечно, можете не верить мне, - продолжал я, отвечая на его мысли. - Но говорю я от чистого сердца…
        - Андрей Владимирович, я вам верю, - улыбнулся премьер. - Сразу видно, что вы любите Россию, как люблю её я… Расскажите о себе. Кто ваши родители?
        - Отец работает в Правительстве начальником департамента. Мать умерла, когда мне не было и одиннадцати лет…
        - А вы где работаете?
        - В мэрии…
        - И я начинал с мэрии, - задумчиво сказал он. - Правда, не в Москве, а в Петербурге, когда этот город еще назывался по-другому.
        «Ольга… Могла бы остаться за границей, пока всё не утрясётся, упрямая как мать!» - промелькнула мысль в его голове.
        «Дочка?» - удивился я про себя.
        - Стало быть, вы юрист, и мы с вами коллеги, - сказал он вслух и уставился на меня остро отточенным взглядом чекиста, который, казалось, пронзает до глубины души. - Но всё-таки, вы что-то хотите просить у меня?
        Я мрачно качнул головой:
        - Моя единственная мечта - возрождение величия России! Но, я чувствую, вы не верите мне… И то правда - засиделся я тут. Простите, Владимир Владимирович, что отвлёк вас от службы. Спасибо, что приняли меня.
        Я поднялся с места и покинул его кабинет…
        Глава третья. Первая жертва
        Прошло ещё немного времени.
        Я научился контролировать свою удивительную способность и всё реже заглядывал в мысли других людей. Тем более, что, как правило, ничего светлого в них не находил…
        После разговора с премьером, который вскоре вновь стал президентом, ничего примечательного в моей жизни не происходило. Но однажды в двери сердца моего ворвалось давно забытое чувство любви…
        Поутру я вошёл в кабинет, ожидая увидеть сосредоточенное лицо Алексея, но встретился взглядом с прекрасной незнакомкой. У девушки были голубые глаза и ниспадающие на плечи русые волосы. Она прочла в моих глазах недоумение и улыбнулась:
        - Я - Ольга… А вы, как я понимаю, Андрей?
        - Да. А как вы? - я поглядел на стол, который пустовал долгое время, и понял, кто передо мной.
        Появился Алексей, он увидел Ольгу и просиял улыбкой:
        - Привет. Как дела?
        Они разговорились; я их не слушал, включил электрический чайник и сел на своё место. Пока просматривал документы, закипела вода. Я развёл кофе в своём бокале.
        - Я ненадолго здесь, пока не будет окончен ремонт в моём кабинете, - сказала Ольга.
        «Да здравствует ещё один начальник… точнее начальница!» - не без иронии подумал я и встретился с ней взглядом.
        «А он точь-в-точь такой, как описывал отец: серьёзный и решительный!» - подумала она. Я удивился:
        - У меня ощущение, Ольга, что вы знаете обо мне больше, чем я о вас.
        - Слухами земля полнится, а слава о вас, Андрей, шагает впереди вас! К тому же я видела вас на процессе министра…
        - Вы были в зале заседания? - усомнился я. Она утвердительно качнула головой.
        «Она лжёт, но зачем?»
        - И как тебе Ольга? - спросил Алексей, когда мы остались в кабинете вдвоём.
        - Симпатичная! - усмехнулся я.
        - Она в разводе, - сообщил он, бросив на меня многозначительный взгляд. - И, кажется, заинтересовалась тобой…
        Я усмехнулся:
        - Закрутить служебный роман… ради разнообразия? А то скоро здесь помру от скуки!
        Он меня подбодрил:
        - Радуйся, теперь работы немного поубавится…
        - Что ты о ней думаешь? - спросил я, немного погодя.
        - Почти год мы с ней проработали вместе, - отвечал Алексей. - Она хороший руководитель. По судам ходила со мной наравне. От работы не бегает. А вообще-то Ольга для меня загадка! У неё личный водитель и охранник… Девушки из договорного отдела сначала говорили, что она замужем за миллионером с Рублёвки, потом - что в разводе. Ольга ушла в декретный отпуск, и последние годы сидела с ребёнком…
        Вскоре она вернулась. Мы притихли.
        - Меня обсуждаете, мальчики? Что ж, за работу! Подготовьте мне отчёт по нашим делам.
        Время пролетело незаметно…
        Я подошёл к Ольге с предложением:
        - Знаю одно приличное кафе, где можно пообедать. Мы могли бы обсудить дела за чашкой кофе. Как вам моя идея?
        - Идея заслуживает внимания, - улыбнулась она.
        В кафе мы сели у окна и разговорились о работе. Я увлекательно рассказывал о своих судебных процессах. Она с улыбкой на лице слушала меня.
        - Кто ваш отец, Ольга? - спросил я и тотчас пожалел о своих словах.
        Она мгновенно изменилась в лице:
        - А почему вы спрашиваете?
        - Давайте так: сначала вы ответите на мой вопрос, а потом - я на ваш. Хотя вы, конечно, можете и промолчать…
        - Мой отец - служащий, - отвечала она, опустив глаза.
        - А спросил я оттого, что вы мне кого-то напоминаете, - я сморщил лоб, пытаясь вспомнить, и не догадался заглянуть в её глаза. - Мне отчего-то кажется, что вы не москвичка… Я прав?
        - Да, я родилась не в столице… А как вы догадались?
        - Провинциала от москвича я отличу без труда!
        Мы немного помолчали.
        - А правда ли, что вы, Андрей, беседовали с Президентом? - вдруг спросила она.
        - В те дни он был ещё Председателем Правительства… А откуда вам об этом известно? - удивился я.
        - Люди говорят, - уклончиво отвечала она. - И каковы впечатления от встречи с ним?
        - Боюсь, он меня не понял, - вздохнул я.
        - Вас это огорчило?
        - Не знаю… Странное чувство - видеть воочию человека, которого знаешь только по выпускам новостей. Невысокого роста, в скромной куртке, с блистательным остроумием. Его искромётные шутки и неожиданные фразы разлетаются на цитаты и, словно семена, падающие в благодатную почву, прорастают в сердцах людей. Свой из народа мужик, острый на язык… Я хотел быть похожим на него!
        - Стало быть, вы разочаровались…
        - Нет, но я понял, что он, прежде всего, политик! Впрочем, ничто человеческое наверняка и ему не чуждо.
        Она внимательно посмотрела на меня:
        - Андрей, ты хочешь сказать, что образ человека, близкого к народу - это лишь имидж президента?
        - Нет, - возразил я, - уверен, Путин вполне искренен. Все его слова, поступки, - они от сердца исходят! Мне кажется странным, что этот человек смотрит на вас…
        Я обратил внимание на мужчину, который стоял на другой стороне улицы и не сводил глаз с Ольги. Она улыбнулась:
        - Это один мой знакомый.
        - Он вас… преследует? Может, вам нужна помощь?
        Она отрицательно качнула головой:
        - Нет, всё в порядке.
        - Мы вроде с вами пытались перейти на «ты»? - заметил я. - Если вы не против…
        - Это хорошая мысль, Андрей, - улыбнулась она.
        Мы вернулись в мэрию.
        - Ну, как прошло свидание? - полюбопытствовал Алексей.
        - Боюсь, я разучился общаться с девушками… - грустно усмехнулся я. - Долгое время без практики!
        - О чём же вы говорили?
        - О работе, о политике…
        - Боюсь, что да, ты разучился общаться с девушками! - согласился со мной Алексей.

***
        Я шёл по Тверской, мимо словно снаряды проносились автомобили. От самой мэрии за мной на некотором отдалении следовал незнакомец, которого я замечал и прежде, но только теперь мелькнула в голове мысль: «Неужели слежка?» Чтобы проверить эту нелепую на первый взгляд догадку, я припустил в сторону Кремля и, запыхавшись, в Александровском саду опустился на скамейку. Огляделся по сторонам - незнакомца нигде не было видно. «Показалось!» - я перевёл дух, как вдруг он вырос предо мной как из-под земли. Сердце ёкнуло в груди от испуга:
        - Кто вы такой?
        - Я из Федеральной службы безопасности, и у меня к вам разговор, Андрей Владимирович…
        - Ваше удостоверение, - попросил я и прочёл в раскрытой книжечке. - Дмитрий Иванович Громов. Итак, слушаю вас.
        Он сел подле меня на скамейку:
        - Вы добились успехов в своей работе. Теперь мы предлагаем вам сотрудничество…
        - Работа в ФСБ? - удивился я. - В качестве кого? А! Как я сразу не догадался?! Осведомителя?
        Он меня поправил:
        - Сейчас это называется иначе - агент спецслужбы.
        - Название изменилось, но суть осталась прежней! Доносить на своих коллег…
        - Нет, - возразил он, - быть законопослушным гражданином и служить своей стране.
        Я скривил губы в усмешке:
        - Ах, это так называется! Кстати, я вас и раньше видел. Сколько времени вы за мной следили? Впрочем, догадываюсь, - с тех пор как я побывал в Доме правительства… Вот моё слово - я не стану прислуживать людям из ФСБ!
        - Вы поступаете неразумно, - предупредил чекист. - Но ещё есть время, чтобы подумать! Имейте в виду, мы готовы оказать вам поддержку в карьерном росте…
        - Спасибо, как-нибудь сам! - вспылил я. - Моё решение неизменно - я не стану доносить на своих коллег, господин Громов. Если у вас всё ко мне, я говорю вам - до свиданья! Но лучше - прощайте…
        Чекист оставил меня в покое. Потом я немного побродил по аллеям Александровского сада и направился к станции метро…

***
        Шло время. Для Ольги отремонтировали кабинет. Я видел её по утрам, когда она приходила с поручениями, и безумно скучал по ней в перерывах между встречами. Иногда нам удавалось вместе обедать, но зачастую мне компанию составлял один Алексей.
        Однажды я решился заговорить с ним об Ольге:
        - Мне жалко её. Она старается выглядеть весёлой, но в глазах её - печаль…
        - Всё в твоих руках, Андрей! - усмехнулся он. - Сделай её счастливой!
        - Ты всё шутишь, а я серьёзно, - досадовал я.
        - И я серьёзно! Ольга несчастна, потому что в разводе, она осталась одна с ребёнком. И я вижу, она тебе нравится…
        - Не более чем любая мало-мальски красивая девушка, - отозвался я. - Как правило, ничего хорошего из романов, которые заводят на работе, не выходит!
        - Но во всяком правиле есть исключения, - заметил с усмешкой Алексей. - Она нравится тебе, так действуй…
        - Ты искуситель! - выпалил я.
        - А ты святоша. Сколько времени у тебя не было девушек?
        - Я ещё помню те времена, когда у меня их было больше, чем у тебя за всю твою жизнь! - я вспылил и вышел из кафе. С тех пор мы с ним общались лишь по работе.
        Я болезненно переживал мгновения разлуки, шёл на работу как на праздник и с нетерпением ждал встречи с Ольгой; её голос был усладой для моего слуха, а сияющая улыбка наполняла сердце радостью. Её образ был со мной повсюду: дома, на работе, в суде. Я засыпал с её именем на устах, а вставал с постели поутру и думал о ней…
        В тот раз она объясняла мне обстоятельства нового дела. Но внезапно остановилась и сделала замечание:
        - Андрей, мне кажется, ты меня не слушаешь!
        Я очнулся от забытья:
        - Прости, я задумался…
        - И о чём, если не секрет?
        Я не стал ходить вокруг да около и сказал прямо:
        - О тебе…
        Она улыбнулась:
        - Тебе надо сосредоточиться! Процесс обещает быть не самым лёгким.
        - Я сосредоточусь, если ты кое-что пообещаешь мне.
        В её взгляде я прочёл вопрос: «И что?»
        - Пообещай, что на выходных мы сходим куда-нибудь вместе… Я не шучу, я вполне серьёзно! - я покраснел как подросток, в первый раз приглашающий девушку на свидание. Повисла пауза. «Неужели я снова ошибся?» - промелькнула мысль в моей голове.
        - Боюсь, я не смогу на выходных, - отвечала она.
        Я потерял надежду:
        - Это отказ?
        - Андрей, - она вздохнула, - у меня ребёнок. На выходных я остаюсь с ним… Но ты можешь прийти к нам в гости.
        Тогда я просиял улыбкой:
        - Оленька, ты просто… чудо! Я ловлю тебя на слове.
        Она усмехнулась:
        - Ну, а теперь дерзай, Андрей! И чтобы не было в суде осечки… Обещаешь?
        Я не подвёл её и выиграл тот процесс… Потом шёл домой и думал: «У неё ребёнок! Но прежде меня это не останавливало, - вспомнилась история с преподавательницей в Юр. академии. - Надолго ли хватит моей влюблённости? Смогу ли я жениться на ней? Как много вопросов без ответов!»
        Ольга жила в Западном округе столицы в престижном районе, где цены на недвижимость зашкаливали…
        Меня это насторожило, но не могу сказать, что удивило. Я позвонил в домофон, услышал чарующий голос своей возлюбленной, прошёл в открывшуюся дверь мимо приветливой консьержки и поднялся на лифте на шестой этаж, где меня встречала Ольга. Я протянул ей цветы.
        - Проходи, будь как дома, - она провела меня в просторную гостиную с дорогой мебелью, где на диване кудрявый светло-русый ребёнок возился с игрушками. Ольга представила его:
        - Это мой Дениска.
        Двухлетний мальчик только-только начинал говорить, но уже многое понимал. Я подарил ему радиоуправляемую машину, достал её из коробки и протестировал на паркете. Ребёнок был в восторге.
        - Боюсь, что он ещё мал для такой игрушки, - усмехнулась Ольга. - И, кстати, время… ему пора ложиться спать.
        Она отвела Дениса в детскую комнату и вернулась минут через пять.
        - Ангел мой заснул!
        Мы вместе поужинали.
        - Оля, у тебя чудесный ребёнок. А что стало с его отцом? - не подумав, спросил я.
        Она вмиг помрачнела:
        - Мы в разводе… Я гляжу на Дениску: он так похож на своего отца. Одно лицо!
        Я заглянул в её глаза, исполненные печали. И её боль передалась мне:
        - Прости, что напомнил тебе о прошлом. Я просто хочу знать, как ты жила раньше. В отношениях главное - это доверие, а потому не должно быть секретов! Держать что-то в тайне - есть нечто иное как обман…
        Она заметно побледнела и осторожно заметила:
        - Подчас нет иного выхода.
        - Для обмана, как и для измены, нет оправдания! - возразил я. - Я верю тебе. Я знаю, ты не способна на обман! Ты удивительная девушка… ты многое пережила в своей жизни. Это у тебя на лице написано…
        Она повеселела:
        - А ты умеешь читать по лицам?
        - Я много, чего могу!
        - Андрей, тебе скромности не занимать, - усмехнулась она.
        - Это да!
        Мы немного помолчали; наконец, она собралась с духом и заговорила:
        - Андрей, я училась в Германии, в Дрездене, где познакомилась с красивым молодым человеком и по уши влюбилась в него. Мы вместе вернулись в Россию и поженились. Сначала он был заботливым мужем, но затем всё изменилось. Он приходил домой пьяным, а сына своего и вовсе не замечал. Вскоре выяснилось, что он… пристрастился к наркотикам. Распускал руки. Я долго терпела, но в один прекрасный день подала на развод.
        - Поднять руку на женщину - это низкий поступок! - заметил я. - Что им двигало? Почему он вёл себя так? Обычно с рождением ребёнка всё меняется… в лучшую сторону.
        - Он был самовлюблённый эгоист, - вздохнула Ольга.
        «Да, мне это знакомо!» - подумал я и сказал вслух:
        - Ты заслуживаешь счастья, Оленька. Ты добрая, мудрая, красивая… Как бы я хотел, чтобы в глазах твоих никогда не было печали и грусти!
        Её лицо просветлело и озарилось улыбкой.
        - Скажи, что ты любишь меня, - попросила она, с надеждой глядя на меня.
        - Я люблю тебя, Оля, - с этими словами я поднялся с места, опустился перед ней на колени и коснулся губами руки её. Как она была прекрасна в этот миг - словами не описать! Ту ночь я провёл в её квартире, а вскоре мы стали жить вместе…
        В те дни она несказанно преобразилась, от прежней грусти во взгляде не осталось и следа, теперь улыбка не сходила с её лица. Алексей заметил перемену в строгой начальнице и однажды сказал мне:
        - Я не узнаю Ольгу. Она словно расцветает. Что с ней такое происходит? Может, ты скажешь?
        - С чего бы мне знать? - угрюмо отозвался я. А вечером он видел, как мы вместе садились в чёрный мерседес, и водитель вёз нас домой. Я тогда ещё не знал, что наш шофёр, человек мрачный и неразговорчивый, есть некто иной как сотрудник федеральной службы охраны…
        Я полюбил её ребёнка как своего родного сына, и однажды ночью она прошептала мне на ухо: «Спасибо тебе!»
        - За что? - удивился я.
        - За то, что ты есть… - отвечала она. - За твоё отношение к Дениске.
        - Я ничего особенного не делал.
        - Для счастья бабе много ли надо? Чтобы рядом был любимый мужчина и дети!
        - Я мечтаю, чтобы ты мне родила ребёнка… Согласна ли ты ради семьи принести в жертву свою карьеру?
        - Да, - не задумываясь, отвечала она, а потом, глядя на меня, добавила. - Как долго я искала такого как ты! Искала тебя я, кажется, целую вечность! Скажи, что мы всегда будем вместе.
        - Голубка моя, мы навеки вместе, - отвечал я. Но уже тогда чувствовал, что любовь моя угасает с каждым днём…
        С Ольгой я познал немало радостных мгновений жизни. С виду решительная и твёрдая она была удивительно мягким в душе человеком. В заботе о ней я находил утешение и забывал о мыслях, что тревожили меня. О беспокойном мире, о стране, которая не обрела своего пути, о суетливом городе, об отсутствии продвижения вперёд…
        Я всё больше времени проводил с Дениской, и вскоре услышал долгожданное слово: «Папа». Всё было хорошо, но смутное ощущение тревоги притаилось в глубине души моей; я чувствовал, что однажды эта жизнь простого обывателя рухнет…
        Помню, позвонил отец и недовольным голосом просил меня приехать вечером к нему. Я в это время обедал в кафе с Ольгой.
        - Не понимаю, что на него нашло? - сказал я, не глядя на неё. - В чём я провинился перед ним? Напугал и ничего не сказал!
        - Андрей, - вдруг заговорила Ольга, - прости меня…
        - Что? - от удивления переспросил я.
        - Мой отец, - я тебе не говорила о нём. Он переживает за меня! И настроен решительно. Он не знает тебя. Я пыталась объяснить, но он ничего не хочет слушать…
        - Постой, Оля. О чём ты говоришь? Ничего не понимаю!
        Она вздохнула:
        - В девичестве у меня была другая фамилия. Мы с сёстрами всегда избегали публичности. Отец, - он оберегает нас!
        Я заглянул в её глаза и поражённый невероятным открытием грубо остановил её:
        - Можешь не продолжать. Ты… ты меня обманывала! Как же ты могла?
        - Я не хотела, чтобы ты был со мной из-за него, - попыталась оправдаться она.
        - Ничего не хочу слушать! - вскричал я, не обращая внимания на взгляды посетителей кафе. - Ты не рассказала мне о своём отце, ты скрыла от меня самое главное! Ты понимаешь, что ты натворила? Ты всё испортила! Ты сама сломала то хрупкое счастье, к которому стремилась. Отныне я не могу доверять тебе, и… между нами всё кончено!
        Я метнулся к выходу. Она слёзно прокричала мне вдогонку:
        - Андрей, прости меня. Вернись!
        «Я не смогу работать вместе с ней. Мне придётся увольняться, - думал я по пути в арбитражный суд. - Где же мне теперь жить? В первое время - у отца, а потом сниму новую квартиру… Ну, надо же! Такого и во сне не приснится».
        Вечером я пришёл за своими вещами. Ольга была бледна, её глаза покраснели от слёз. Я несколько смутился и, стараясь не встречаться с нею взглядом, прошмыгнул в спальню. Собрал немногочисленные вещи свои, вынес сумки в коридор, положил на трюмо ключи от квартиры, на мгновение задержался при виде в зеркале её заплаканного лица, покачал головой и вышел за дверь…
        Во мне говорил голос гордыни, он туманил мой разум, и я не понимал, как ей плохо.

***
        - И как тебя угораздило? - негодовал отец. - Все люди как люди, один только ты… всегда находишь приключения!
        - А я-то в чём виноват? Но теперь причины для беспокойства нет. Между нами всё кончено! Правда, возникла проблема… Мне ночевать негде. Приютишь на время?
        Он вздохнул:
        - Оставайся. Неужели я прогоню тебя?! Ты не представляешь, что я пережил сегодня, когда меня вызвали в кабинет президента. Ты не знаешь, какие он слова мне говорил! После этого я долго не мог прийти в себя…
        - Отец, я ничего не знал вплоть до сегодняшнего дня. Ты можешь мне не верить, но это правда…
        - Почему ничего не рассказывал о встрече с ним?
        Я пожал плечами:
        - Удобного случая не было. Да какая теперь разница?! Я тебе сказал - всё кончено. И, надеюсь, этот вопрос закрыт раз и навсегда.
        В ту ночь я долго не мог уснуть. Теперь я жалел о своём поспешном решении. «Я упустил шанс, который выпадает раз в жизни! - эта мысль не давала мне покоя. - Я мог бы войти в его семью, что открыло бы мне путь на самый верх. А теперь я обречён топтаться на одном месте… Благих намерений - куча, а дел - никаких. Но… зато я не потерял самого себя! И совесть моя спокойна!»
        Ни свет ни заря отец разбудил меня.
        - Андрей, за тобой приехали…
        Он долго тряс меня за плечо, но после бессонной ночи я просыпаться не хотел.
        - Да, вставай ты, наконец! Тебя ждёт президент!
        - Что? Кто? - переспросил я, нехотя открывая глаза, и вскочил с кровати. - Президент?!
        Я выглянул в окно. У подъезда стояла чёрная машина с мигалкой.
        - Они меня на Лубянку повезут? - не без иронии проговорил я.
        Отец пожал плечами:
        - Не знаю.
        - Но я за собой никакой вины не вижу! Ничего противозаконного я до сих пор не делал. Никого не предал, не убил…
        - Я поеду с тобой, Андрей, - предложил он.
        - Нет, отец, у тебя семья… Если что - не поминай лихом! - я улыбнулся. - Шучу. Да всё будет хорошо. Я это знаю… Господь со мной!
        Мы простились… на всякий случай. На лестничной площадке меня встречал сотрудник службы охраны, в котором я без труда узнал личного шофёра и телохранителя Ольги.
        - Сергей, какая встреча! - усмехнулся я, протягивая ему руку.
        - Андрей Владимирович, мне велено доставить вас в Ново-Огарёво… Следуйте за мной!
        Мы выехали за пределы Москвы. Автомобиль неспешно катился по Рублёво-Успенскому шоссе. Пост ДПС остался позади. Вскоре на нашем пути выросло препятствие. Спустя мгновение автомобиль въехал в ворота президентской резиденции, что раскинулась посреди лесов на берегу Москвы-реки. Солнце восходило над вершинами деревьев, знаменуя начало нового дня… Я стоял у здания бежевого цвета с портиком, поддерживаемом белыми колоннами. Сотрудник службы охраны проводил меня до рабочего кабинета президента…
        Отворилась дверь. Он поднялся мне навстречу, как в прошлый раз, но теперь бледная тень тревоги пробежала по лицу его.
        - Здравствуй, Андрей. Присаживайся. Нам с тобой предстоит непростой разговор. Речь пойдёт об Ольге…
        - Вы не переживайте, - сказал я, не глядя на него. - Я прекрасно понимаю, что мы не пара. Если бы я знал, кто она…
        - Она сейчас в больнице… нервный срыв, - отрывисто проговорил он.
        Я испугался:
        - Как она?
        - Слава Богу, лучше! Врач сказал, что она нуждается в покое. Но… думаю, она будет рада тебе.
        - Господи, я запутался, - вздохнул я. - И уже ничего не понимаю! Вчера я узнаю, что она ваша дочь, а вы - против наших отношений. Я ухожу от неё в надежде, что от этого всем станет только лучше, а теперь… Что я натворил?! Всё дело в гордыне моей…
        - Не вини себя, - мрачно проговорил он. - Лучше поезжай к ней… Теперь я вижу, что вы, на самом деле, любите друг друга! Она защищала тебя вполне справедливо. Ты достоин её!
        Я вошёл в палату. Ольга лежала на постели с открытыми глазами. Я бросился на колени и просил у неё прощения. Она болезненно улыбнулась:
        - Ты пришёл, Андрей. Не надо, встань…
        Мне было мучительно глядеть на её бледное лицо.
        - Как ты, голубка моя?
        - Со мной всё в порядке! Тревога была напрасной. Отец тебе рассказал… Не доверяй ему, Андрей!
        Я укоризненно покачал головой:
        - Что ты такое говоришь - он же твой отец?!
        Ольга не ответила мне, лишь тяжело вздохнула. Впоследствии я узнал, что в ту ночь она пыталась покончить с собой…

***
        Вскоре мы с Ольгой, не поднимая шума, подали заявление в ЗАГС. Я окончил МГИМО, и спустя полгода президент назначил меня на должность советника по международным вопросам.
        - Он мне сделал предложение, от которого нельзя отказаться, - рассказывал я Ольге перед сном. Она печально улыбнулась:
        - И ты рад этому?
        Я засмеялся:
        - Ещё бы! Сбылась мечта идиота…
        Несколько месяцев я проработал в Кремле. Однажды президент вызвал меня в свой кабинет:
        - Андрей, только что мне сообщили, что наш посол в Лондоне объявлен персоной нон грата, - ему дали три дня, чтобы покинуть страну. Теперь мне нужен человек, который смог бы снять напряжённость между странами.
        - Я подготовлю вам кандидатуры до конца этого дня…
        - Андрей, мне нужны твои соображения, - продолжал он. - Без объяснения причины нашего посла выдворяют из страны. Что ты на это скажешь?
        Я вспомнил дело министра:
        - Возможно, это запоздалый ответ на высылку британских дипломатов из Москвы. Вы знаете моё отношение к этой стране. Лондон - наш стратегический противник. Еще с 16-го века англичане помышляют о мировом господстве и устраивают России «подлянку за подлянкой». Теперь корабль «Британия» идёт в фарватере политики США. Нам следует любыми средствами вбить клин между союзниками по блоку НАТО, но так, чтобы они сами переругались между собой. Это сделать непросто, но у меня имеются кое-какие соображения.
        Я рассказал ему о своём плане, он неожиданно заинтересовался и потребовал:
        - Убеди меня!
        Тогда я разложил по полочкам все детали предстоящей операции. Наконец, он отпустил меня. Но, когда я подходил к дверям, остановил словами:
        - В тот список, который ты мне подготовишь, включи и свою фамилию…
        Я был немало удивлён. Лондон дал своё согласие. Президент подписал указ о моём назначении на пост главы представительства в Великобритании в ранге Чрезвычайного и полномочного посла. Пожалуй, в истории Министерства иностранных дел ещё никто не делал столь стремительных карьер…
        Накануне нашего отъезда президент напутствовал меня:
        - Берегись, Андрей, и береги Ольгу! Ты задумал весьма рискованное дело…
        - А что может случиться? - усмехнулся я. - В крайнем случае объявят нежелательным лицом и попросят покинуть страну… Но, уверен, всё будет хорошо!
        - Дай Бог! - мрачно отозвался он.

***
        Итак, я с семьёй прибыл в Британию. В аэропорту Хитроу нас встречал сотрудник посольства Иван Зенкевич:
        - Добро пожаловать в туманный Альбион!
        «Коварный Альбион, - подумал я про себя. - И Хитроу - самое подходящее название!»
        На автомобиле с дипломатическими номерами нас отвезли в дом, который был частной резиденцией российских послов. Оставив Ольгу с ребёнком обживаться на новом месте, я отправился в посольство. На другой день нанёс визит министру иностранных дел Великобритании, выразил глубочайшее уважение и передал ему копии верительных грамот, вступив по факту в свои полномочия…
        Спустя месяц состоялась церемония вручения верительных грамот британской королеве. Карета, запряжённая тройкой лошадей, остановилась у парадного входа в Букингемский дворец. По красной ковровой дорожке я в чёрном фраке вступил в парадный зал, где собрались послы из десятка стран и состоялась церемония, завершившаяся торжественным приёмом…
        В тот же день я сделал заявление для «Би-би-си», пообещав способствовать развитию между странами дружественных отношений: «У России с Великобританией богатая история дипломатических связей. В мировых войнах первой половины 20-го столетия мы были союзниками и помогали друг другу. Напряжённость времён «холодной войны» - не более чем идеологическое расхождение двух политических систем, которое было успешно преодолено с переходом России на рыночные отношения. Я уверен, что мы со своими британскими партнёрами найдём общий язык и сумеем преодолеть прежние разногласия».
        Британцы были удивлены при виде столь молодого посла, но со временем разговоры на эту тему поутихли. Первому из всего дипломатического корпуса Лондона я нанёс визит послу США. Разговор был формальным, как это принято в среде дипломатов. Американец окинул меня презрительным взглядом: «Юнец… у тебя ещё молоко на губах не обсохло!» Я рассмотрел его рабочий кабинет: дубовый стол, мебель, окно с выходом на балкон, - поднялся и учтиво попрощался:
        - Буду с нетерпением ждать вас в гости.
        На другой день американец нанёс в российское посольство ответный визит, как того требуют правила дипломатического протокола.

***
        В тот час, когда я удостоился лицезреть монаршую особу Британии, и старушка-королева с покровительственной улыбкой на губах выслушивала мои заверения в искреннем уважении, в аэропорту Хитроу приземлился самолёт, на борту которого из Швейцарии прилетел человек с паспортом на имя британского подданного Эдварда Хейли. Из аэропорта он на такси направился в деловой центр Лондона, где в кафе встретился с девушкой яркой привлекательной внешности и под столом передал ей конверт с фотографией молодого мужчины…
        Неделю спустя британская «Гардиан» вышла с сенсационной статьёй на первой полосе под заголовком «Новое разоблачение шпионских программ Агентства национальной безопасности США: американцы прослушивали посольство Великобритании в Вашингтоне». Газета ссылалась на данные источника, который теперь скрывался в России от американских спецслужб. Новость о том, что знаменитый разоблачитель снова заговорил, облетела все мировые информагентства. Президент России на вопросы журналистов отвечал, что не располагает информацией о том, где находится человек, которому было предоставлено временное убежище.
        - Насколько мне известно, - добавил президент со своей фирменной улыбочкой на губах, - он изъявлял желание покинуть Россию и перебраться в одну из стран Латинской Америки. Быть может, его стоит поискать там?
        Госсекретарь США тотчас опроверг сообщение, опубликованное в английской газете, назвал его «бредом сумасшедшего» и потребовал от британских властей привлечь виновных в клевете к ответственности. Посол США поспешил на Уайтхолл заверить британского премьер-министра, что американское правительство не нарушало своих союзнических обязательств. Неизвестно, чем закончился этот разговор, да только из кабинета премьер-министра американский посол вышел с задумчивым и мрачным выражением лица…
        Молодой сотрудник посольства США Брайан Харрисон поздним вечером возвращался с работы домой, где его ждали жена и очаровательная малышка-дочка. Из переулка внезапно донеслись пронзительные женские крики: «Кто-нибудь, помогите!» Американец вгляделся в темноту и увидел силуэт, который отчаянно отбивался сумкой от человека с ножом в руке.
        - Помогите!
        Брайан Харрисон заглушил мотор и поспешил на выручку. Завидев его, грабитель скрылся в темноте.
        - Мэм, с вами всё в порядке? - спросил Брайан у женщины, которая дрожала как осиновый листок.
        - О, Боже мой, меня хотели ограбить… у него был нож! Я насилу отбилась… Спасибо! Вы подоспели вовремя.
        - Мэм, я могу вам чем-нибудь помочь? - спросил обеспокоенный американец.
        - Можете, - отвечала женщина, - если проводите меня до дома…
        - Прошу вас - садитесь в мою машину.
        Мотор заревел, автомобиль тронулся, и Брайан смог рассмотреть свою пассажирку. Это была девушка лет двадцати трёх весьма привлекательной внешности, с чувственными алыми губами и пикантной родинкой на щеке. Она часто дышала; колыхалась грудь её под полупрозрачной блузкой; короткая юбчонка выгодно открывала её красивые ноги, что на сиденье удобно раздвинулись в стороны… У Брайана заколотило сердце в груди от волнения, он едва не потерял управление и уставился на дорогу, чтобы выкинуть непозволительные мысли из головы.
        - Вы - мой спаситель! Как я вам благодарна… - с чувством говорила девушка. - Кстати, меня зовут Эллис. А вас?
        - Брайан. Где вы живёте?
        - На Бейкер-стрит.
        Он остановился у дома, на который указала Эллис.
        - Мы приехали
        Она коснулась руки его и страстно на ухо прошептала:
        - Я бы хотела поблагодарить вас. Прошу вас - поужинайте со мной.
        - Мне надо домой… - неуверенно начал он, стараясь не глядеть на неё.
        - Что плохого в том, что мы поужинаем вместе? - заметила она. - Прошу - не откажите мне! Вы мне доставите удовольствие…
        Он взглянул на неё, и страстью распалилось сердце его. Он вошёл в её дом и покинул его лишь под утро… А вскоре в своём почтовом ящике обнаружил конверт, из которого ему на стол выпали весьма откровенные фотографии. Он поспешно закрыл дверь своего кабинета, вернулся и прочёл записку с такими словами:
        «Достопочтенный атташе посольства США, спешим вам сообщить, что снимки - это ещё не всё, есть и видео, которое мы готовы выложить в Интернет на всеобщее обозрение… Если вас заинтересовали эти материалы, будем ждать вас сегодня в шесть вечера на набережной Темзы со стороны Лондонского колеса обозрения. И помните - с нами шутки плохи!»
        В тот день, когда на улицы Лондона лёг густой непроглядный туман и остановился весь общественный транспорт, Брайан Харрисон пешком добирался до места встречи с неизвестными шантажистами. Американец остановился на набережной Темзы, как вдруг из пелены тумана выглянула чья-то рука и зажала ему рот; всё поплыло перед глазами, и он потерял сознание. А когда очнулся, не смог пошевелить руками…
        Вокруг царил полумрак. Он хриплым голосом что-то прокричал и увидел мелькнувшую тень.
        - Что вам от меня надо?
        Мужской силуэт приблизился и заговорил из темноты:
        - Наконец-то, вы пришли в себя, мистер Харрисон. Не волнуйтесь, мы вам не причиним зла… конечно, если нам с вами удастся договориться.
        - О чём?
        - Об оказании небольшой услуги… Одна услуга, и мы отдаём вам весь компрометирующий материал.
        - Какая услуга?
        - Не торопитесь. Время пока терпит! Мы знаем, что у вас семья, жена… зовут, кажется, Мэри. Как вы думаете, она обрадуется, когда увидит шоу Би-би-си, где её муж на интригующей видеозаписи предстанет во всей красе перед телезрительницами Лондона? Но это ещё полбеды. А если однажды вас шеф, выходец из семьи пуританских нравов, получит на свою электронную почту сообщение с видеофайлом весьма любопытного содержания…
        Брайан побледнел.
        - Чего вы хотите? - спросил он и задрожал, едва услышал требование шантажиста. - Нет, я не могу…
        - Не можете или не хотите?
        - Это просто невозможно!
        - Для человека, который дружит со своей головой, нет ничего невозможного! Вы, конечно, можете отказаться, если не дорожите тем, что имеете, и хотите поставить крест на своей карьере…
        - Чёрт возьми, я согласен! - вскричал американец. - Освободите меня.
        В следующий миг снова свет померк в его глазах…
        Он очнулся поздно ночью на городской окраине, в кармане куртки обнаружил крохотное устройство с проводками, оглянулся по сторонам и направился к себе домой…

***
        Однажды я устраивал приём в посольстве, приурочив его к годовщине окончания Второй мировой войны. Приглашения на званый обед были направлены всем видным сановникам внешнеполитического ведомства Соединённого королевства, многим членам дипломатического корпуса, знакомым представителям бизнес-элиты и средств массовой информации. Я встречал гостей и каждого одаривал любезностями. Из приёмной перешли в банкетный зал, где был накрыт стол по русскому обычаю. Помнится, американский посол сидел мрачнее тучи и почти не притрагивался к угощениям…
        Я поднялся с места, и голоса в зале притихли.
        - Уважаемые дамы и господа, позвольте мне на правах хозяина сказать несколько слов. Сегодня, 2-го сентября, великая памятная дата! Много лет назад в этот день закончилась война, которая унесла миллионы жизней. В этот день была одержана победа над мировым злом: капитулировала милитаристская Япония, а ещё раньше - седьмого мая акт о безоговорочной капитуляции подписала нацистская Германия. И мне радостно вспоминать о тех событиях ещё и потому, что мы… наши страны: Советская Россия, Великобритания и США, - вместе одержали эту великую победу! Наши деды и прадеды бок о бок сражались с коварными и беспощадными врагами… Так, поднимем же теперь бокалы вина за согласие и дружбу между народами, чтобы никогда не повторилось той трагедии!
        Я расчувствовался, и слёзы блеснули в моих глазах…
        Позднее в разговоре с американским послом я понял причину его озабоченного вида: когда утром он поднёс трубку телефона к уху, в ней раздался неприятный для слуха звуковой сигнал. Аппаратуру проверили и нашли жучок прослушки. Этот случай не стали предавать огласке. Но повод для размышлений у американцев появился…
        Неужели происки британской секретной службы?
        - Вы знаете, - сказал я, между прочим, - ваш соотечественник, госсекретарь США в 70-е годы, Генри Киссинджер написал в одной из своих работ примерно следующее: «Великобритания - это коварный Альбион, она при всяком удобном случае готова переметнуться на другую сторону и создать коалицию, направленную против прежнего союзника…»
        Увы, главный принцип реальной политики - отсутствие всяких принципов!
        Вечером того же дня из американского посольства в Вашингтон была направлена шифрованная депеша… Президент США пришёл в ярость при известии о прослушивании посольства в Лондоне. Вскоре были отменены запланированные совместные военно-морские учения кораблей США и Великобритании…
        Шёл выпуск новостей. Ольга сидела на диване и вязала шерстяные носочки для Дениса.
        «Неужели отношения союзников дали трещину? Как всё просто! Не верю… - думал я. - Но их надо было проучить! Они принимают у себя наших олигархов и террористов как политических беженцев, ведут антироссийскую пропаганду, выставляя русских в невыгодном свете. Война идёт против России… пока что информационная. Но обман рано или поздно вскроется, и что тогда?»
        - Отчего не весел, Андрей? Неприятности на службе? - спросила Ольга, заметив задумчивость на моём лице.
        - Нет, милая, всё хорошо, - отвечал я с улыбкой на губах.
        (Увы, я боялся высказывать мысли вслух даже в своём доме!)
        Я старался поддерживать знакомства, наносил частые визиты, посылал сувениры с визитной карточкой, устраивал в посольстве приёмы, купался в море любезностей и одновременно был побиваем камнями мыслей, что прятались за лицемерными масками британских сановников, дельцов и деятелей искусства. Кто-то сказал - где англичанин, там коварство и корысть… Говорит одно, думает - другое, делает - третье…
        Двуличие - это ещё одна негласная английская традиция. Когда видишь англичанина, знай, что пред тобой волк в овечьей шкуре!
        «Всё правильно! Всё хорошо!» - я остановился на этой мысли и обратился к Ольге:
        - Как прошёл день, милая?

***
        Премьер-министр Британии однажды обмолвился об отмене виз на въезд для граждан России. Но прошло два года, а воз был и ныне там…
        Ольга сопровождала меня на тех приёмах, на которые приглашали с жёнами. Всё свободное время она посвящала воспитанию сына. Денис ходил в младшую английскую школу. Она перед сном с увлечением рассказывала о его успехах; я слушал её, успевая думать о своём.
        - Ты очень изменился, Андрей, за последние годы! - заметила она, прервав свою речь.
        - Оленька, у меня нехорошее предчувствие…
        - Что тебя тревожит? - нахмурилась она.
        - Сам не знаю, - вздохнул я. - Мне как-то не по себе в этом городе, в этой стране… Кажется, от здешнего климата или… от чего другого я медленно гнию изнутри.
        - Что ты такое говоришь? Ты себя плохо чувствуешь?
        Я мрачно качнул головой:
        - Не в этом дело! Ладно, не принимай близко к сердцу мои слова… Кажется, я давно не говорил, как сильно люблю тебя!
        Её лицо расцвело в улыбке, и я поцеловал её. Не мог я рассказать ей, что сотрудника американского посольства, которого мы использовали в своей игре, нашли мёртвым на окраине города… Правда, он ничего не знал. Да и потом - кто осмелится поднять руку на главу иностранного представительства, защищённого дипломатическим иммунитетом?
        На выходных мы с Ольгой прогуливались по лондонским улочкам и заходили в сувенирные лавки. Однажды на витрине я увидел модель знаменитого парохода. Я обратил на него внимание Ольги: «Титаник - это символ могущества Великобритании и её флота. С гибелью судна померкло и величие владычицы морей!»
        - Хочешь купить? - улыбнулась она.
        - Да. Может, и пригодится, - задумчиво проговорил я и добавил, немного погодя. - На Западе не любят русских… Но я не бегу с поля боя!
        - Странные слова ты говоришь, - заметила Ольга. - С тобой всё в порядке?
        Я лишь улыбнулся в ответ.
        Однако беда пришла, откуда её не ждали.
        - Звонят из России. Какая-то женщина, - говорит, по срочному делу, - сообщила секретарь из приемной.
        - Соединяй.
        - Андрей, - услышал я в трубке женский дрожащий голос.
        В сердце кольнула острая боль тревоги:
        - Аня? Это ты? Что… что случилось?
        - Отец твой умер…
        Слёзы брызнули из глаз моих:
        - Аня. Ты… ты держись. Я скоро буду.
        Я согласовал свой отъезд с российским и британским внешнеполитическими ведомствами и, оставив в Лондоне Ольгу с ребёнком, вылетел в Москву.
        Аня встречала меня в служебной квартире отца. Слёзы катились нескончаемым потоком по её бледному лицу. Я обнял её и вспомнил прошлое… Наконец, она немного успокоилась, и я решился заговорить с ней:
        - От чего он умер?
        - Он пережил три инсульта за последнее время и… - говорила она упавшим голосом. - И всё равно работал, не жалея себя!
        Я недоумённо покачал головой:
        - Я ничего не знал…
        - Он не хотел тебя расстраивать!
        Я внезапно вспомнил наш разговор, когда отец завёл речь о внуках.
        - Он был упрямый… во всём! - сказала она и зарыдала, закрыв лицо руками.
        Я вздохнул, не зная, как помочь её горю.
        - Надо жить, Анечка! Терять родного человека - всегда тяжело, но надо жить. Я никогда не забуду, что ты сделала для меня, как поддержала в те сумрачные дни после смерти Маши… моей.
        Отца хоронили на другой день. В церкви священник читал молитвы, горели свечи у гроба. Настало время прощания… Я заглянул в белое восковое лицо покойника, и мысль промелькнула в моей голове: «Это уже не он!» Гроб заколотили, а я тихо всхлипнул от осознания того, что больше никогда не увижу отца. Аня роняла слёзы в сторонке. Дома её ждали двое деток-сироток: младшему - Ване не было и трёх лет, а Алёна в сентябре пошла в пятый класс.
        Потом я встретился с президентом и выхлопотал у него квартиру для Ани с детьми. Проведя с ними пару дней, вылетел в Лондон. Я не мог знать, что совсем скоро меня ждёт потеря ещё одного близкого человека…

***
        На автомобиле посольства, украшенного флажками бело-сине-красного цвета, мы с Ольгой ехали в Министерство иностранных дел Великобритании на приём, посвящённый годовщине принятия Венской конвенции «О дипломатических сношениях». Ольга пожелала сесть впереди рядом с водителем и не пристегнулась…
        Я погрузился в свои мысли и думал о том, что потерял прежнюю хватку, а дипломатическая служба стала для меня каторгой. Мне вовсе не хотелось быть на этом приёме, видеть сдержанные улыбки на лицах людей, говорить и слышать любезные слова, лишённые всякого смысла. Ольга обернулась и вопросительно поглядела на меня. Я кивнул: мол, всё в порядке. В Лондоне я в совершенстве освоил науку лицемерия и возненавидел самого себя за это. Я подумал об Ольге… Прежней любви я не испытывал, - ни к ней, ни к ее мальчику, которого усыновил ещё будучи в России.
        «Да что со мной такое происходит? И почему так тяжко на душе?»
        Внезапно в памяти вспыли фрагменты сна, увиденного накануне ночью.
        В том сне я был в Оренбурге, стоял на знакомом перекрёстке. Люди собрались и о чём-то оживлённо говорили. Седовласая женщина в преклонных летах сокрушённо причитала: «Мы старики живём, а молодые умирают. Всегда так было!» На дороге лежало мёртвое тело. Я срываю белое покрывало и вижу глаза, устремлённые в небо. Это была Ольга! Она вдруг встаёт и идёт на меня:
        - Прощай, милый мой…
        Я задрожал; откуда-то свысока прозвучал голос:
        - Берегись, Андрей, и береги Ольгу!
        - Оля, - вскричал я. Она обернулась с недоуменным видом. В этот миг на перекрёстке загорелся красный сигнал светофора, но автомобиль слишком разогнался…
        - Тормози! - завопил я. Машина упрямо неслась вперёд… навстречу катастрофе. На перекрёстке я заметил приближение смертельной опасности. Время замедлило ход…
        Я коснулся руки Ольги и увидел мертвенную бледность на лице её точь-в-точь как во сне… Столкновение. Автомобиль тряхнуло. Свет померк в моих глазах…

***
        Я очнулся в больничной палате…
        Тугие повязки обвивали меня, я не мог пошевелиться. Знакомый голос привлёк моё внимание:
        - Ты пришёл в себя. Я, как только смог, навестил тебя…
        Я обернулся и увидел лицо президента.
        - Вы… Где я? Что со мной?
        - Ты разве не помнишь?
        Боль пронзила сердце при воспоминании.
        - Ольга… С ней всё хорошо?
        Он вздохнул:
        - Ольга погибла в той аварии. Её тело самолётом доставили в Москву и похоронили…
        Из моих глаз брызнули слёзы.
        - Это была не авария! Кто-то намеренно вывел из строя систему тормозов автомобиля…
        - Чтобы кого-то обвинить, нужны доказательства, Андрей, а покорёженный автомобиль побывал у специалистов Скотланд-Ярда и едва ли таковым теперь является!
        - Но мы-то с вами знаем, кто стоит за этим. Британская МИ-6… Это они убили того американского дипломата!
        - Что сейчас об этом говорить? Её уже не вернёшь! - мрачно заметил он.
        - Владимир Владимирович, простите! Я не сдержал своего слова. Не уберёг…
        - Поправляйся, Андрей, - с этими словами он направился к выходу и обернулся в дверях. - Я буду ждать тебя в Москве. Отзывные грамоты подписаны.

***
        Месяц спустя я был выписан из больницы и оказался в доме, который опустел без Ольги и Дениса (его ещё раньше забрал дедушка). Я огляделся и не удержался от улыбки: «Он всё-таки пригодился… И пусть все знают - своих врагов я пощажу, но врагов России - никогда!»
        На другой день в офис Министерства иностранных дел Великобритании курьер доставил подарочную коробку. Секретарь министра вскрыла её и увидела модель британского парохода, затонувшего в водах Атлантики более ста лет назад - «Титаник»…
        Глава четвёртая. Ветер перемен
        С тяжёлым сердцем я возвращался в Россию. Будущее представлялось мне весьма туманным.
        «Что ждёт меня впереди? Гнев и опала всесильного Президента? Или с Божьей помощью пронесёт?»
        Во всяком случае, я распрощался со своей карьерой, - не только дипломатической, но и государственной…
        В Москве со мной связался один из помощников Президента.
        В Ново-Огарёво я ехал как на казнь…
        Из президентского особняка ко мне навстречу выбежал Денис и кинулся в мои объятия:
        - Папа… папа приехал!
        Я увидел президента и приветствовал его. Он поздоровался со мной за руку и обратился к внуку:
        - Иди, Денис, погуляй по парку - с твоим папой нам предстоит долгий разговор…
        Я думал, он станет расспрашивать об Ольге, но он молчал, и его мысли мне были недоступны.
        - Сейчас мы формируем новый кабинет министров, - наконец, заговорил он, - и нам нужны люди…
        Он остановился и оглядел свой кабинет, так, словно видел его в первый раз.
        - Боюсь, я слишком долго пробыл за границей и вряд ли смогу дать вам грамотный совет по кадровым вопросам. Да и связей у меня немного.
        Он гневно сверкнул глазами:
        - А это зря! Связи, как ни крути - залог продвижения вперёд… Впрочем, пусть кандидатуры представляет Председатель Правительства. Правда, есть одно «но». Министр образования. Эта должность весьма незавидная! Только ленивый не поливает грязью нашу систему образования. Я слышал ряд твоих высказываний о воспитании детей. Если у тебя есть предложения, поделись ими со мной…
        Потом я с увлечением рассказывал о своём проекте преобразований. Он выслушал меня и сдержанно проговорил:
        - Андрей, главное - не перегнуть палку, иначе мы скатимся в советское прошлое… Воспитание - это всё-таки обязанность родителей!
        - Но согласитесь, не всё так плохо было в те времена, - заметил я. - Мой проект преобразований не нарушает ни одной статьи Конституции. Обучение в школе останется бесплатным, но родители-то и сейчас обеспечивают получение детьми основного общего образования. Они будут содержать своих детей в школах-интернатах, а на выходных забирать их домой… Кстати, в Конституции не сказано, что воспитание - обязанность одних лишь родителей.
        - То есть ты предлагаешь лишить родителей права выбора формы обучения детей, а это один из базовых принципов закона об образовании. Сейчас они могут определить ребёнка в интернат либо иное образовательное учреждение по своему выбору…
        - На практике, - возразил я, - ребёнка чаще всего отводят в школу по месту жительства, а то, что касается семейного образования - это и вовсе не действующая норма закона! Мне важны не декларативные формулировки, а дети и будущее нашей страны!
        - И финансовую сторону вопроса нельзя сбрасывать со счетов, - заметил президент.
        - Издержки, конечно, надо просчитать, но… основная инфраструктура у нас есть. Во имя будущего страны можно пойти и на дополнительные расходы… Владимир Владимирович, мы столько лет ищем национальную идею, а она очень проста - возрождение величия России. Мы не ограждены от кризисов и войн, стихийных бедствий и потрясений. Выстоять в годину испытаний способен только человек с особым складом ума, а основы мировоззрения закладываются в раннем детстве…
        Что представляет собой российская школа образца начала 21-го века? Компьютеры и Интернет в глухих селениях, уроки информатики, начиная с первого класса, проверка знаний посредством тестирования. Однако свою главную задачу - воспитательную - школа с распадом Советского Союза утратила. Да, по идее ребёнок должен воспитываться в семье, основной ячейке общества. Но на практике сии три воспитывают детей: улица, компьютер и телевизор. Ребёнок предоставлен самому себе. Свободы хоть отбавляй, но кто сказал, что это хорошо? Школа, увы, не воспитывает, да и в семье зачастую ребёнок не набирает навыков самостоятельной ответственной жизни. Полагаю целесообразным повсеместный перевод школ на интернатовскую форму обучения с учреждением института общественных воспитателей, организующих досуг детей на основе пионерского прошлого и правил движения скаутов…
        Меня не устраивает школа, в которой с первого класса начинают курить. Меня не устраивает школа, в которой дети нецензурных слов знают больше, чем литературных. Меня не устраивают учителя, которые формально относятся к своим обязанностям и убегают с работы тотчас по окончании уроков!
        Учитель - поистине инженер человеческих душ! Быть учителем - это большая ответственность, но редко кто из них теперь это понимает. Ошибки учителей незаметны, но дорого обходятся обществу…
        - Яркая речь! - усмехнулся президент. - К сожалению, иногда в выборе средств мы стеснены рамками закона.
        - Я сказал то, что думаю, а перемены нужны как воздух, - с досады обронил я. И умолк.
        Меня в тот день опять не поняли. Тем не менее при поддержке президента я сел в кресло заместителя министра образования. Для тридцатилетнего молодого человека это был стремительный рывок вверх по карьерной лестнице!
        Любой на моём месте обрадовался и возгордился бы, но мне нужна была реальная власть, и я хотел опереться на верных и преданных людей. Тогда я вспомнил о старом друге, который в Оренбурге спас мне жизнь когда-то. Миша Князев…
        «Столько лет прошло! Где он теперь? Что с ним?»
        Мне удалось разыскать его. Он работал в Оренбурге помощником прокурора. Я дозвонился. Его голос почти не изменился.
        - Здравствуй, Михаил.
        - Андрей? - удивился он. - Это ты? Я думал ты за границей!
        - Я жил в Лондоне. Теперь работаю в Москве в Правительстве…
        - Невероятно! - повторял он. - Я всё ещё не верю, что это ты.
        - Я бы хотел поговорить с тобой, но нам надо встретиться.
        - В Москву приехать сейчас вряд ли получится. Работа… - начал он, но я перебил его.
        - Как раз о работе и пойдёт речь… Завершай свои дела в Оренбурге. Государственное обвинение в районных судах будет поддерживать кто-нибудь другой. Ты мне нужен здесь!
        - Андрей, - усмехнулся он, - мы с тобой столько лет не виделись, и вот ты звонишь, чтобы я всё бросил и ехал к тебе в Москву?
        - Миша, да, я виноват, что не звонил тебе, не поздравлял с Новым годом и Рождеством. Но это не значит, что я о тебе не вспоминал! Что тебе бросать-то? Насколько я знаю, у тебя ни жены, ни детей! Если не ради меня, так ради России приезжай в Москву. И мы тебя здесь женим! Это шутка, конечно…
        Но Миша не смеялся. Повисла пауза.
        - Со мной работает Гриша Алексеев. Он рвётся с тобой поговорить. Передаю трубку.
        И услышал я знакомый голос с развязными нотками:
        - Андрей, привет. Сколько лет, сколько зим! Не забыл ещё меня?
        - Как мне забыть! Я ещё помню битвы давно минувших дней…
        - Да, были времена! Я надеюсь, ты не таишь обиды на меня?
        - Какие обиды? О чём ты? Все мы были молодыми, все мы были горячими! Кстати, сменить место работы не желаешь?
        - Ты мне предлагаешь работу? - обрадовался он. - Ты настоящий друг, Андрей! Как мне надоела эта дыра, ты себе не представляешь.
        - Приезжайте вместе. Мне нужны грамотные юристы и преданные люди. Первое время поживёте у меня, а там видно будет…
        Я их встречал в аэропорту, а оттуда мы поехали в ресторан. Потом втроём стояли на набережной Москвы-реки и глядели в ту сторону, где поднимались к небу краснокирпичные кремлёвские стены.
        - Цитадель российской цивилизации! - задумчиво проговорил я. - Парни, не хотите взять её на приступ?
        - Да, Андрей. С тобой мы горы свернём! - с воодушевлением проговорил Алексеев.
        - Тогда, парни, придётся потрудиться… Забудьте о своих нуждах, выкиньте всё лишнее из головы. Деньги, женщины… У вас будет всё, но со временем! Наша первоочередная задача - взять власть… конечно, законным путем. Рано или поздно она сама свалится в наши руки. Кто со мной дерзнёт бросить вызов системе?
        - С тобой хоть в огонь, хоть в воду, - воскликнул Алексеев. Я оглянулся на Мишу, который молчал:
        - Ты пойдёшь со мной до конца?
        Он укоризненно покачал головой:
        - Я спас тебя, Андрей, и отвечаю за твою жизнь! Разве я могу бросить тебя?
        Я обнял его и расчувствовался:
        - Вы - мои друзья, вы - мои братья!
        Правда, протащить в министерство названых братьев оказалось не так-то просто. Но, в конце концов, я добился своего; так, в штатном расписании появились две новые должности - помощников заместителя министра. Я пригласил их в свой кабинет, и мы выпили по сто грамм коньяка.
        - Как нам много надо сделать, друзья мои! - говорил я в порыве нахлынувшего чувства. - Реформе средней школы дали отпор… при том на самом высоком уровне. Но ничего. Наше время ещё придёт! Обещаю. И мы успеем вырастить новое поколение молодёжи преданными людьми, способными к самопожертвованию во имя Родины… Сейчас я бьюсь над идеей создания новых учебных заведений для подготовки госслужащих.
        Государственный орган сегодня - это замкнутая система, крайне неохотно принимающая кого-то со стороны. Такой расклад меня вовсе не устраивает…
        Новые вузы я предлагаю назвать Академиями государственного управления. Полностью бесплатное обучение; вступительные испытания, учебный процесс, - всё направлено на выявление лучшего из лучших. Я в таком свете вижу облик студента-первокурсника: школу закончил с медалью, знает хотя бы один иностранный язык, сдал на «отлично» пять вступительных экзаменов: русский и английский, история России, теория государства и права, а также религиоведение; морально устойчив, не имеет случаев нарушения дисциплины. С товарищами поддерживает дружеские отношения, любит свою страну, искренне верит в Бога. «Характер нордический, выдержанный». Шутка! Я, конечно, понимаю, что это облик идеального человека. Но к нему надо стремиться нам всем!
        Живут и учатся студенты Академии в учебных городках (не люблю иностранное слово - кампус), отдельных для юношей и девушек, где созданы все условия, но ведётся строгий контроль поведения учащихся. Уставом Академии предусмотрен широкий перечень разумных запретов и случаи отчисления за их нарушения. В процессе обучения применяются самые современные методики, нацеленные на более полное совмещение теории и практики. К примеру, программа экономического цикла включает обязательные задания по составлению прогнозов развития макро и микроэкономики, разрешение сложных ситуаций (возможные действия в кризисы).
        На занятиях юридического толка студенты учатся составлять актуальные нормативные и правоприменительные документы, ведут критический анализ существующего законодательства и предлагают внесение необходимых поправок. На каникулах студенты проходят практику в органах власти у ответственных должностных лиц, осваивают опыт государственного строительства в странах Европы и Азии…
        Помимо экономических и юридических дисциплин, в программу подготовки будущих чиновников входят занятия по религиоведению, то есть изучение духовного опыта и наследия наших предков, запечатлённого в великих книгах древности: Библия, Коран, писания буддизма, даосизма, индуизма. Они должны помнить, что разница между религиями - только в нашем сознании!
        Беспристрастный подход преподавателей к оценке знаний своих студентов с отчислением из Академии за определённое количество незачётов, предусмотренное уставом учреждения. Все преподаватели перед поступлением на работу должны сдать экзамен не только на профпригодность, но и на знание основ этики. Высокий уровень во всём: в знаниях, в стремлениях, в отношении к ближним, в повседневной жизни, - являют и студенты, и преподаватели. Таковы общие контуры здания будущих учебных заведений для подготовки госслужащих.
        И самое главное - шесть лет учёбы в элитарном вузе, и выпускник по распределению поступает на службу муниципального или областного уровня, что открывает возможности для продвижения вверх по карьерной лестнице. Два-три года стажа безукоризненной службы со сдачей квалификационного экзамена, и молодой чиновник поднимается на следующую ступень: переезжает в Москву или Московскую область, а оттуда рукой подать до федеральных органов власти. И никакие конкурсы с кадровыми резервами не нужны! Они не оправдывают себя, являются простой формальностью и проводятся «для галочки».
        Мне удалось убедить министра, и теперь мы с соответствующей инициативой выходим на уровень Правительства. Нам предстоят великие бои, друзья мои!

***
        Поправки к закону об образовании и проект постановления о правовом статусе новых учебных заведений были направлены в Аппарат Правительства. Спустя два месяца чиновники правительственного департамента образования вынесли отрицательное заключение - о нецелесообразности предлагаемого законопроекта. Меня снова постигла неудача…
        И тогда я пришёл в ярость и бросился в Дом правительства на Краснопресненскую набережную. Мне удалось попасть на приём к заместителю Председателя Правительства, женщине, курирующей вопросы образования и науки.
        - Через голову своего руководителя решили прыгнуть, молодой человек! - сделала замечание она, но я нашёл, что ответить.
        - С ведома Александра Сергеевича я к вам пришёл. Можете позвонить ему. А пришёл, так как не верю тому, что написано в экспертном заключении. Это явный заказ! Но чей?
        - Вы слишком высоко поднялись, юноша: больно будет падать! - зловеще предрекла она.
        - Скажите мне - кто? - я заглянул в её глаза и всё выяснил. - Спасибо.
        «Ещё посмотрим, - думал я, выходя из кабинета чиновницы, - кто из нас упадёт раньше с вершины пирамиды!»
        Телефонное право - хорошее изобретение советской номенклатуры, которое переняли небожители из Кремля. Одним из них был Владислав Сурков. Идеолог партии власти. Серый кардинал российской политики. Расчётливый интриган. Я однажды столкнулся с ним в Доме правительства, он тогда окинул меня презрительным взглядом и прошёл мимо. С тех пор я с ним нигде не пересекался. И теперь меня удивило, что именно от него исходило негласное распоряжение «зарубить» мои инициативы…
        Я отправился на Старую площадь, где в прежние времена Центральный комитет компартии принимал решения по управлению огромной страной, а теперь располагалась Администрация Президента. Сурков продержал меня в своей приёмной больше часа. Наконец, секретарь сказала: «Владислав Юрьевич просит вас».
        Я вошёл в кабинет, он поднялся мне навстречу и пожал мою руку:
        - Наконец-то вы удостоили нас своим визитом, Андрей Владимирович. Присаживайтесь.
        - Владислав Юрьевич, - говорил я с улыбкой на губах, - вы курируете сферы науки и инноваций в Администрации Президента, я работаю в Правительстве. Мы делаем одно общее дело! И должны помогать друг другу, а не вставлять палки в колёса…
        Он равнодушно пожал плечами.
        - Не понимаю.
        - Мне известно, что это вы чините мне препоны в Правительстве!
        - Вы, кажется, немного ошиблись адресом… Где я, а где Правительство?! - возмутился он и подумал мстительно: «Откуда он знает?»
        - Владислав Юрьевич, - я повысил голос, - ваши высокопоставленные знакомые в правительстве, как и вы, не способны помешать моему восхождению!
        - Вы поступаете очень глупо, Андрей Владимирович! - усмехнулся Сурков. - Держась особняком, вы не продвинетесь вперёд…
        - Я держусь особняком, как вы говорите, чтобы не запачкаться в партийной грязи и работать на благо своей страны!
        - Вы роете себе яму! - вскипел Сурков.
        - Всё лучше, чем рыть яму другим, - улыбнулся я. - Смотрите, господин серый кардинал - вы сами в неё угодите…

***
        Я приехал в Ново-Огарёво, чтобы забрать Дениса на выходные. Мы с президентом ходили по тенистым дорожкам парка. Я рассказывал ему о своём проекте, который был воспринят в штыки в Правительстве.
        - А мне нравится твоя идея, - неожиданно проговорил он. - Идея элитарного вуза для широких слоёв населения. Она не лишена здравого смысла.
        Я вздохнул:
        - Законопроект «зарубили» по указке одного господина, который сидит на Старой площади. Он сам ушёл из Правительства с позором, но продолжает вмешиваться в дела, которые его не касаются…
        Президент понял мой намёк и улыбнулся:
        - Слышал, вы поцапались. Со Славой будь осторожнее. Он себе на уме, но хороший организатор…
        И тогда я взмолился:
        - Прошу вас, посодействуйте, не ради себя прошу. Во имя будущего страны, государства!
        - Я поговорю с нужными людьми, - пообещал президент и, надо сказать, сдержал своё слово.
        В тот день я пошёл на унижение, о чём до сих пор вспоминаю со стыдом; тем не менее, законопроекту вскоре дали зелёный свет. Он поступил в Думу, где был одобрен после доработки в профильных комитетах. Следом за законопроектом постановлением Правительства был утверждён порядок организации и деятельности новых учебных заведений по подготовке управленческих кадров, а вскоре я получил назначение на пост министра образования…
        На другой год были размещены подрядные заказы и началось возведение под Москвой двух Академий. Это была первая победа! Я регулярно приезжал с инспекциями и проверял, как идут работы…
        Три года спустя прошли первые вступительные испытания в новые вузы. Я сидел в составе приёмной комиссии и задавал абитуриентам каверзные вопросы: тотчас улыбки на лицах сменялись растерянностью. Молодые люди тщетно пытались что-то придумать, запутывались в словах и падали духом. Я провожал взглядом очередного абитуриента и ставил отметку «неудовлетворительно». Профессора с недоумением переглядывались: «Так и группы не наберётся, не то что курса!»
        - Коллеги мои дорогие, сейчас важно не количество, а качество учащихся! - отвечал я на невысказанные возражения учёных мужей. Первый юноша, который удостоился положительной оценки знаний, был Василий Меньшиков. На экзамене по религиоведению я задал ему вопрос: «Скажите, какова, по-вашему, суть Священного Писания? И почему Его следует изучать в нашей Академии?»
        - Суть Писания можно свести к трём словам - «возлюби ближнего своего»! Чиновник, говорят, слуга народа, но… это не так, - улыбнулся он. - Чиновник - тот, кто готов жизнью своей пожертвовать ради своего народа! Нет больше той любви, как если кто положит душу свою, то есть жизнь, за друзей своих. Звучит, конечно, несколько непривычно…
        Я задумался и проговорил вслух:
        - А ты не бойся, Вася, говорить слова, которые непривычны окружающим, не стесняйся того, что ты мыслишь не так, как другие, что называется - нестандартно… Но в одном я с тобой не согласен. Вспомни слова Христа: «пусть тот, кто хочет быть первым, да будет слугою»! И ещё: «кто унижает себя - возвысится! Мы, то есть чиновники - слуги своего народа, более того, нас объединяет родство… своего рода пуповина. Ребёнок покинул чрево матери, но связи с ней не порывает всю свою жизнь. Она… эта связь невидима, но сильнее, чем родство сиамских близнецов! Я бы очень хотел, чтобы ты, будучи на государственной службе, никогда не забывал о своей связи с народом…
        Помню, во второй Академии я иной раз доводил абитуриенток до слёз своими вопросами и искренне жалел их, в то же время понимая, что они мне не подходят. По итогам многочасовых изнуряющих экзаменов в стенах новых учебных заведений собрались лучшие выпускники российских школ, которым предстояло сделать рывок в будущее…
        Когда начались занятия, я по субботам давал лекции в Академии и всячески покровительствовал студентам.
        - Придёт тот день, - говорил я им, - когда выпорхнете вы из этих стен, словно птички из клетки, и разлетитесь по просторам нашей родной земли. Но, я верю, однажды мы все соберёмся вместе, чтобы воздвигнуть новое здание России. И будет оно великим и неприступным, так что и неприятель, неустанно смыкающий кольцо осады вокруг него, в страхе побежит прочь никем не гонимый!
        Эти слова я сказал в Академии, где учились девушки. Я оглянулся и увидел, что одна студентка, её, кажется, звали Катя Астахова, подняла руку:
        - Да, Катя, я слушаю тебя.
        - Как хорошо вы говорите, Андрей Владимирович! - восхищённо молвила девушка. - Но что будет с нами, когда мы закончим Академию? Сможем ли мы устроиться на работу по специальности? Сейчас всё по блату…
        - Доверьтесь мне, милые девушки! Я никого из вас не брошу… Даю слово - вы все найдёте работу, и, я верю, мы вместе будем служить России…
        Студентки захлопали в ладоши. Это была суббота, а в понедельник с руководителем службы по надзору за образованием я обсудил план масштабных проверок гуманитарных вузов и их филиалов и объяснил, каких жду результатов:
        - Предельная синхронность и стопроцентная объективность требуются от сотрудников ведомства и региональных управлений, а, самое главное, абсолютное сохранение тайны. Вы должны обрушиться на них как снег на голову. Если эффекта внезапности не будет, я спрошу лично с вас…
        «Он говорит будто о войне», - смущённо подумал чиновник.
        - Да, - отвечал я на его мысли, - считайте, что с сегодняшнего дня мы находимся в состоянии войны с неэффективными вузами и наша задача - их вычислить и ликвидировать.
        Чиновник побледнел и на мгновение потерял дар речи.
        В один день по всей стране прошли проверки успеваемости студентов сотен российских вузов гуманитарной направленности - в основном юридических и экономических.
        - Половина вузов страны не прошли проверку - они выпускают горе-специалистов, - сообщил я президенту. - Можно без всякого сожаления поставить оценку «неуд» и ликвидировать!
        Однако он тотчас охладил мой пыл:
        - Не руби сгоряча, Андрей! Иногда требуется индивидуальный подход. Зачастую можно обойтись малой кровью, например, прибегнуть к реорганизации в форме присоединения к другим более успешным учебным заведениям. Так, будут и волки сыты, и овцы целы…
        Я покачал головой:
        - Вузов станет меньше, а количество учащихся не изменится. Впрочем, в ваших словах есть разумное зерно! Мы будем работать по ситуации… В любом случае студенты пусть доучатся, а преподавателям будет дано время, чтобы найти новую работу. «Закон суров, но таков закон», как гласит латинская мудрость!
        - Главное, не путать собственную волю с законом, - предостерёг он меня. - И мой тебе совет - не принимай всё так близко к сердцу, иначе сгоришь на работе! Спокойствие, только спокойствие - как говорил один персонаж из детских сказок…
        Я снова не обрёл поддержки со стороны Президента и негодовал на него: «Он плывёт по течению, по мере продвижения наталкивается на препятствия и преодолевает их. Но мудр не тот, кто решает проблемы по мере их появления, а тот, кто может их предвидеть и избежать!»

***
        Когда обесцениваются вековые идеалы, а смыслом жизни преобладающего населения земного шара становится угождение плоти, когда спрос превышает предложение, а деньги из банков льются неиссякаемыми потоками, кажется, будто потребительский рай будет длиться вечно, и не думаешь о том, что однажды ты проснёшься, а кругом тебя одна выжженная земля…
        Население развитых стран Европы и Америки обогащалось. Прежние ценности с лихвой заменила идея потребления, спрос на товары вызвал небывалый промышленный подъём, банки соревновались, подманивали клиентов льготами и чересчур увлекались в выдаче рискованных кредитов… Когда средств у крупнейших банков не осталось для возврата вкладов, возникла ситуация, которую экономисты называют «дефицитом ликвидности». Финансовая нестабильность рано или поздно наносит удар по промышленности и сельскому хозяйству, но прежде неблагополучие экономики обнаруживает фондовый рынок.
        Мыльный пузырь лопнул, и его брызги разлетелись повсюду!
        В октябре 27-го года обвал биржевых индексов Нью-Йорка и Лондона ознаменовал начало нового перелома; мир захлестнуло волнами экономического цунами… Просели акции крупнейших банков и сырьевых компаний, нефть на товарных биржах за месяц подешевела в четыре раза. Это была катастрофа для российской экономики, основанной на экспорте углеводородного сырья! Финансисты лихорадочно пересматривали прогнозы экономического развития и вносили изменения в трёхлетний бюджет. Исходя из новых цен на нефть, бюджет получался с грандиозным дефицитом. Пока в Минфине изыскивали способы покрытия предстоящих расходов, призрак кризиса гулял по стране и повсюду сеял панику. Банки испугались дефицита ликвидности и заморозили выдачу кредитов. Ощутив нехватку заёмных средств, предприятия сокращали расходы, что означало спад производства и увольнения рабочего персонала. Падали доходы населения и спрос на продукцию промышленности, что, в свою очередь, подстегнуло новый виток кризиса. Бомба замедленного действия, наконец-то, взорвалась, и началась цепная реакция… С каждым днём ситуация ухудшалась, все биржевые котировки
стремительно падали, по стране прокатилась волна сокращений.
        В спешке был подготовлен план спасения экономики, озвученный премьер-министром на заседании Правительства под председательством Президента. Я слушал и неодобрительно качал головой. Оратор окончил свою речь, в зале повисла тишина.
        - Андрей Владимирович, - неожиданно обратился ко мне Президент, - вы, кажется, не согласны с предложениями Председателя Правительства? Теперь у вас есть возможность высказаться…
        - При всём моём уважении… - я покосился на премьера и жёстко проговорил. - Мы не можем влезать в долги и ходить по миру с протянутой рукой. Мы не можем сокращать расходы на социальную сферу; мы не можем оставлять бюджетников из регионов без тех крох, которыми они сейчас довольствуются; мы не можем повышать пенсионный возраст. Мы должны сохранить золотовалютные резервы, а не пытаться за счёт валютных интервенций остановить обесценивание рубля. Мы должны поддержать банки, испытывающие трудности, но сделать это грамотно - финансовые вливания в обмен на долевое участие в уставных капиталах. Нам следует сократить выплаты по безработице и принять меры для организации общественных работ по благоустройству дорог и городов. Обеспечение занятости - ключ к повышению спроса, а значит, и к выходу из кризиса!
        «Да что он, с ума сошёл? - перешёптывались министры между собой. - Бежит впереди паровоза!» Премьер-министр злобно уставился на меня:
        - Господин Романов, напоминаю вам, что вы - заместитель Председателя Правительства по науке и инновациям, к тому же, насколько мне известно, не обладаете экономическим образованием.
        - У меня два высших образования, - возразил я, - и одно из них - юридическое. Курс экономики я изучал в вузе, и я помню, какую должность занимаю на данный момент, но сейчас речь идёт не об этом: слишком непростой вопрос стоит на повестке дня, и от того, сможем ли мы соборно, то есть вместе, правильно решить его, зависят судьбы миллионов граждан нашей страны! По-моему, унизительно для России обращаться в международные организации типа МВФ…
        Премьер побагровел от злости:
        - Что вы предлагаете? Резервы на исходе. Как вы хотите покрывать дефицит бюджета да ещё организовать общественные работы?
        Послышался смех:
        - Он себя Рузвельтом возомнил!
        - Рузвельт, между прочим, сделал Америку великой! - спокойно отвечал я на этот смех. - А предлагаю я то, что уже давно витает в воздухе. Все доходы граждан свыше 25-ти тысяч рублей обложить прогрессивным НДФЛ, установив верхнюю планку налога в 45%. Я предлагаю вдвое повысить акцизы и государственные пошлины на несколько лет - до тех пор пока не будет преодолён кризис. Я предлагаю ввести налог на предметы роскоши: как-то, квартиры стоимостью свыше пятисот тысяч долларов, дорогие автомобили иностранных марок и драгоценности. Сейчас важно не допустить социальных протестов, подобных тем, которые случались в недалёком прошлом…
        Премьер гневно возразил:
        - Вы считаете, что, повышая налоги, можно достичь стабильности в стране?
        - Это лучше, чем впадать в долги и экономить на малообеспеченных слоях населения! - вспылил я. - Конечно, вы можете уволить меня. Но я сказал то, что думаю.
        Дискуссия, вспыхнувшая под объективами телекамер, была остановлена президентом:
        - Так, пока никто никого не собирается увольнять! А вам, Андрей Владимирович, благодарность за… выражение собственного мнения. Прошу вас проработать ваши предложения с министром финансов и представить их на следующее заседание Правительства. Всё, господа, всем спасибо, все свободны…
        Я не спал несколько ночей подряд, работая над собственным планом антикризисных мер. Опорой мне в те непростые дни были Миша Князев и Гриша Алексеев, которые годом ранее получили второе высшее - экономическое образование и теперь консультировали меня в области столь непонятных иностранных терминов, таких как «ликвидность» и «девальвация». Три дня спустя я выступил с докладом на заседании Правительства. Премьер-министр встретил меня презрительным взглядом, в котором я прочёл всё, что он думает обо мне.
        - Не так страшен чёрт, как его малюют! - начал я свою речь. - Кризис мы преодолеем совместными усилиями и упорным трудом на благо великой России…
        План в виде ряда законопроектов, в том числе о поправках к Налоговому кодексу, был направлен в Думу, где прошёл через три мучительных чтения, в ходе которых мне приходилось давать объяснения и отвечать на придирчивые вопросы депутатов. В те дни десятки раз я попадал под объективы телекамер, репортёры засыпали меня вопросами, и я давал ответы с улыбкой на губах…
        И вот, наконец, последнее голосование по законопроектам. Накануне ночью я не сомкнул глаз; кто-то из журналистов, обступивших меня в коридоре Думы, заметил:
        - Андрей Владимирович, вы выглядите очень усталым. Сколько времени вы не спали?
        - Трудно сказать… - уклончиво отвечал я. - До сна ли мне теперь, когда судьба страны висит на волоске?!
        Я был готов ко всему, но результаты голосования меня удивили - решения были приняты почти единогласно… В тот день впервые за последние полгода российские биржи закрылись уверенным ростом показателей. Президент позвонил и поздравил меня…
        Это была пятница, а в субботу я пришёл с друзьями в гости к Ане, где решено было отметить нашу общую победу. Ей в последние годы жилось нелегко: она осталась одна с двумя детьми на руках. Теперь они выросли. Её старшая дочь - Алёна училась в МГУ, а младший сын Ваня заканчивал школу.
        Миша Князев едва увидел русоволосую девушку с добрыми голубыми глазами и на мгновение опешил.
        - Что, язык проглотил? - засмеялся я. - Ты, верно, помнишь её маленькой девочкой, а она вон какая выросла!
        - Алёна? - удивился он и нежно пожал её руку. В этот миг, должно быть, между ними пробежала искра…
        Я поздоровался с братом Ваней и спросил его, куда он хочет поступать после школы.
        - Я буду врачом как мой дедушка, - твёрдо сказал Иван.
        - А я думал, ты закончишь мою Академию, и мне будешь помогать?
        - Я хочу поступать в Академию, папа, - сказал Денис, который сидел за столом по другую сторону от меня. Я обернулся и вспомнил, как однажды забирал его из отделения полиции. Тогда вместе с дружками его задержали за хулиганство…
        В первое время после возвращения из Лондона Денис жил на загородной даче своего деда под надёжной охраной учитель из Германии давал ему уроки, а я лишь по выходным виделся с ним. Когда ему исполнилось десять лет, по моему совету он изъявил желание жить со мной. Деду ничего не оставалось делать, как прислушаться к мнению подрастающего внука…
        Денис ходил в один из лучших московских лицеев, где поражал наставников своими знаниями иностранных языков. Я думал, он пойдёт по моим стопам и станет дипломатом, но судьба распорядилась иначе… Вступив в пору взросления, Денис забросил учёбу. Это случилось тогда, когда ему особенно нужна была моя помощь и поддержка, а я задерживался в министерстве допоздна и почти не уделял ему внимания. Он вошёл в какую-то молодёжную субкультуру, которая промышляла вандализмом…
        Об этом я узнал впоследствии. А тогда известие о нахождении Дениса в полиции застало меня врасплох.
        Не самое приятное занятие забирать своего ребёнка из отделения полиции!
        Дома я решил поговорить с ним по-мужски и остановил его, когда он собирался идти в свою комнату. Денис с обречённым видом вернулся: «Мораль читать будет, папаша».
        - Ты уже взрослый, Денис, и сам знаешь, что для тебя лучше всего. Я не буду учить тебя, расскажу лишь о том, как однажды отец проучил меня… В школьные годы я не всегда был прилежным учеником. Бывало, прогуливал занятия, с друзьями в футбол играл, чтобы не делать уроки. Отец в тот день пришёл с работы пораньше и встречал меня с ремнём… Потом целую неделю я ёрзал сидя за партой… от боли!
        - Бить будешь? - равнодушно спросил он.
        - Нет, - вздохнул я, - бить я тебя не буду. Я просто хочу, чтобы ты понял, что твоя жизнь мне не безразлична. Да, я должен много работать, но это не значит, что я не люблю тебя. Ты - мой сын…
        - Это не так, - тихо сказал Денис, опустив глаза.
        - Да, я тебе не биологический отец, но нас роднит нечто гораздо более важное, чем молекула ДНК - это привязанность и любовь! Мы с тобой потеряли одинаково близкого человека… То, что случилось сегодня, я, конечно, сохраню в тайне, но больше никогда не подводи меня.
        Мои слова неожиданно нашли отклик в его душе… Казалось, он встал на путь исправления и долгое время радовал меня своими успехами.

***
        В понедельник Президент отправил Правительство в отставку, вызвал меня в Кремль и огорошил буквально с первого слова:
        - Андрей, я предложу твою кандидатуру в Думу. Время не ждёт! Думай над составом кабинета министров. Под твоим началом антикризисный план должен быть претворён в жизнь!
        Я не мог поверить своим ушам:
        - Вы хотите сказать, что я буду премьер-министром?
        - Ты догадлив… как всегда! - усмехнулся президент. - Ты понял, что я сказал, или от радости у тебя в зобу дыханье спёрло?
        - Я всё понял - предложения будут подготовлены в ближайшее время…
        Вскоре депутаты дали согласие на назначение нового Председателя Правительства. За неделю я изучил сотни предложенных кандидатур, провёл десятки деловых встреч и, наконец, сформировал дееспособный кабинет министров, которому удалось воплотить антикризисный план в жизнь. В годы кризиса была развёрнута грандиозная программа ремонта и строительства дорог под названием «Благоустройство России», которая способствовала развитию инфраструктуры и обеспечению занятости населения страны; под контроль государства через покупку долей в уставном капитале перешли ряд крупных акционерных обществ, в том числе банки и сырьевые корпорации. Так, постепенно шаг за шагом создавался облик новой России…
        Работы был непочатый край! Тем не менее я находил время, чтобы проведать моих протеже в Академиях, и побывал на первом выпускном вечере. После вручения дипломов меня как почётного гостя пригласили на банкет. За столом я много шутил, но улыбка сошла с лица моего, едва я встретился взглядом со своей любимой студенткой - Катей Астаховой. Она была бледна, слёзы стояли в глазах её.
        «Что с тобой, Катя?» - задал я немой вопрос и тотчас всё понял: «Бедная моя девочка!»
        Я поспешил проститься, улыбкой отвечая на уговоры остаться, и после фотосессии направился к выходу. В коридоре меня догнала Катя Астахова и кинулась мне на шею…
        Я прижал плачущую девушку к своей груди, заглянул в её красные от слёз глаза и поцеловал в щёчку на прощание: «Прости меня». Я ушёл. И с тех пор больше никогда её не видел.

***
        За годы своей работы в Правительстве я нажил себе немало врагов, список которых пополнил бывший премьер-министр, но я не думал, что по мере нарастания моих успехов они решат объединиться против меня в заговоре…
        Однажды на рублёвской даче Владислава Суркова собралась компания его друзей из Администрации Президента, Думы, Правительства, в том числе ряд высокопоставленных чиновников силовых ведомств.
        - Он слишком высоко поднялся и представляет всем нам угрозу, - говорил Сурков. - Он спит и видит себя в кресле Президента, но если он придёт к власти, одними отставками не ограничится!
        - Сейчас он отнимает собственность у олигархов, - заметил бывший премьер, - а завтра за нас примется! Нет, господа, пора сваливать из этой страны…
        - Кому ты нужен за бугром? - возразил Сурков. - Что ты там будешь делать? Загорать на пляже в Ницце и кататься на горных лыжах в Куршавеле - насколько денег хватит? Нет, господа, наше место - под российским солнцем, и мы отстоим его! Он бросил нам вызов, а мы должны дать ему ответ… Этот выскочка ещё поплатится за свою дерзость!
        - А что скажет президент? - возразил директор ФСБ.
        - Он нам будет только благодарен! - усмехнулся премьер-министр. - Он и сам не в восторге от этого человека и считает его виновным в гибели своей дочери…
        - Дело - очень рискованное, господа, - задумчиво сказал директор ФСБ. - В случае провала подозрение может пасть на меня…
        - Думать о провале в самом начале дела - значит, обрекать его на провал! - мрачно заметил Сурков. - Мы преследуем благородную цель - спасти Россию от нового тирана, который никому не даст житья… Всё, что он делает теперь, это цветочки, а ягодки впереди! Посмотрим, как вы запоёте, когда вас снимут со всех постов и лишат всей собственности, а, может, и того хуже! Он, кстати, поговаривает об отмене моратория на смертную казнь…
        Высокопоставленные чиновники и депутаты возмущённо зашумели, а директор ФСБ немного подумал и сказал:
        - Если это так, то я готов приняться за это дело.
        - Вот и славно! - улыбнулся Сурков. - Мы исполним свой долг, и Родина нас не забудет…

***
        Я часто бывал в загородной резиденции президента. За игрой в шахматы мы беседовали о политике. Я делился с ним своими наблюдениями:
        - Чиновники смотрят на людей свысока и работают так, будто не свой долг выполняют, а делают кому-то одолжение. Ничего удивительного, что люди несут им деньги.
        - На Руси, Андрей, испокон веков так было заведено, что люди платят своим чиновникам. Я это не оправдываю, но мировоззрение народа переделать не так-то просто!
        - Думаю, древняя традиция кормлений тут ни при чём. В советское время такого безобразия не было! Теперь, вы меня извините, но чиновники распоясались и совсем страх потеряли. Этому следует положить конец!
        - Если всех сажать, то с кем работать? Вспомни - Пётр Первый прекрасно знал, что Меньшиков - казнокрад и взяточник, но, тем не менее, держал его при себе…
        «Подрастает поколение молодых людей, которое заменит путинских птенцов, вылетевших из Петербурга, и с ними я построю новую империю!» - подумал я и сказал вслух:
        - Много говорят о демократии и свободе, гражданском обществе и общественном контроле. И что? Порядка в стране стало больше от этих разговоров?
        - Андрей, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль как-то сказал: «Демократия - наихудшая форма правления, если не считать всех остальных». К сожалению, ничего лучшего до сих пор человечество не придумало! Свобода лучше, чем несвобода…
        - А Вольтер говорил, что демократия может существовать только в небольшом уголке земли, - возразил я. - Россия велика и ей нужна крепкая рука! А ещё кто-то сказал, что свобода развращает, а абсолютная свобода развращает абсолютно!
        - Не забывай - Советский Союз, который держался на репрессиях к инакомыслящим, распался!
        - А лучше всё на самотёк пустить и предоставить обществу само себя контролировать? Конечно, пусть судачат деятели Общественной палаты, сколько им влезет, но без сильного государства нам не обойтись.
        - Во всём надо знать меру, Андрей! А тебе, кстати - мат…
        Я посмотрел на шахматную доску и засмеялся:
        - Да, вы как всегда меня… переспорили! Вы - мой Наставник и мне у вас ещё многому предстоит научиться!
        Он усмехнулся:
        - Моя жизнь стоит на трёх китах: дружба, семья и служба. Быть до конца верным своим друзьям, любить своих близких и работать на благо страны, не жалея себя. Я хотел бы, чтобы ты усвоил этот урок… Да, кстати, не пора ли тебе подумать о себе и своей семье?
        Я улыбнулся:
        - Моя семья - это мой народ, а моя жена - это Россия! Да, чуть не забыл. Моя сестра на следующей неделе выходит замуж. Она попросила меня. Словом, если вы окажете нам честь…
        - С удовольствием приду на свадьбу… А кто жених?
        Я вздохнул:
        - Михаил Князев. Мой заместитель. Правда, он старше Алёны на двадцать лет…
        - Но, если они любят друг друга, разве возраст имеет значение? - возразил он.
        - Да, может вы и правы, - нехотя согласился я.
        Роман моей сестры с моим лучшим другом застал меня врасплох…
        Я доверял Мише Князеву как никому другому, и вдруг узнаю, что они с Алёной встречаются! Об этом мне рассказала по телефону Аня. Я потребовал от Миши объяснений, и он во всём признался:
        - Я люблю её, Андрей!
        - Постой, что за бред ты несёшь? - вспылил я. - Она ещё ребёнок…
        - Она совершеннолетняя, - горячо возразил он.
        - Нет, Миша, я от тебя такого не ожидал! В обиду свою сестру я не дам… Ты так и знай.
        - Я сделал ей предложение.
        - Даже так! - протянул я. - А она что?
        - Она согласна.
        Я покачал головой:
        - Да, ты меня удивил! И я тоже хорош… Не смог вовремя разглядеть!
        Миша вздохнул:
        - Что поделаешь - люблю я её… Тебя смущает, что я старше её, но любви все возрасты покорны.
        Потом я поговорил с Алёной и понял, что их чувства взаимны.
        - Что ж, я рад, если ты будешь счастлива!
        Она обняла меня.
        - Я так рада, что ты понял меня… Ты самый лучший брат на свете!
        - Сестрёнка, ты меня растрогала, - улыбнулся я. - Совет вам да любовь.
        В дорогом московском ресторане сыграли свадьбу, на которую приехал президент с супругой. Он вручил молодожёнам ключи от новой квартиры…

***
        Согласно опросам общественного мнения, за год до президентских выборов мой политический рейтинг составлял не более 30%.
        Стояли последние погожие деньки «бабьего лета». Ранним солнечным сентябрьским утром я ехал на службу в Дом Правительства и на заднем сиденье автомобиля просматривал в планшетном компьютере комментарии к своему последнему обращению к народу.
        «Премьер-министр взывал к христианскому милосердию, цитировал Священное Писание».
        «Он много говорил о любви к ближнему и призывал сплотиться перед лицом трудностей».
        «Делайте добро, и оно к вам непременно вернётся…»
        Я огляделся. Автомобиль свернул с привычного маршрута и двинулся в узкий пустой переулок…
        В сердце кольнуло недоброе предчувствие.
        - Алексей, - обратился я к водителю, - почему мы сегодня поехали другой дорогой?
        Он взглянул на меня в зеркало заднего вида:
        - Андрей Владимирович, ремонтные работы…
        Он не успел договорить. Я беспокойно озирался по сторонам и в следующий миг ошалело прокричал:
        - Из машины!
        После чего открыл дверцу и кубарем покатился по пыльной дороге. В этот момент совсем рядом прогремел оглушительный взрыв…
        Я вскрикнул от боли в ноге, которую подвернул при падении; в стороне от меня горел автомобиль…
        За мгновение до взрыва я увидел летящую ракету…
        Время замедлило свой ход. Я успел выпрыгнуть из авто, а водитель погиб в пламени огненном. Я лежал посреди дороги и не мог подняться. Мне на помощь бежали люди. Они позвонили в полицию, вызвали карету скорой помощи и пожарную машину.
        В больничной палате меня посетил Президент. Он справился о моём самочувствии.
        - Я здоров, нога только побаливает. Как продвигается расследование? Стало известно, кто покушался на меня?
        Президент промолчал, а я прочёл в его уставших глазах: «Они хорошо заметают следы!»
        - А ты, как думаешь, кто это был? - спросил он, нарушив повисшую паузу.
        - Что-то мне подсказывает, что в этом деле не обошлось без спецслужб…
        - Да, а где доказательства? Ребята из Следственного комитета роют землю, но пока ничего не нашли.
        - Они должны не в земле копаться, а преступников ловить! - мрачно отозвался я.
        - Андрей, главное - всё обошлось! Ты жив. И, кстати, твой рейтинг вырос вдвое! Во всём надо видеть положительную сторону. Стакан, - он наполовину полон! Ладно, выздоравливай. Я распорядился приставить к тебе охрану, - так, на всякий случай…
        Вскоре обо мне заговорили как о преемнике Путина. Таким образом, мои недруги сами воздвигли меня на небывалую высоту! Год спустя народ России сделал свой выбор.
        Так, завершился мой путь к власти…
        Конец второй книги
        Книга третья. Президент
        Глава первая. Скрытая угроза
        Ночью после инаугурации я собрал своих ближайших друзей на подмосковной даче. Всех переполняли эмоции, спать никому не хотелось.
        - Этот день мы не забудем никогда! Он ознаменовал собой начало новой эры… Эры Андрея Владимировича Романова! - провозгласил Алексеев, а я поспешил осадить его.
        - Гриша, умерь свой пыл, а то перехвалишь меня. Не время почивать на лаврах, друзья мои!
        В кабинете, где мы собрались, на мгновение повисла тишина. Я вгляделся в лица своих соратников, которые догадывались, зачем я их позвал, и с нетерпением ожидали раздела власти. Но я решил их немного помучить…
        - День был трудным, - с невинной улыбкой продолжал я, - и вы, конечно, устали. Но нам нельзя расслабляться. Одно дело - взять власть, другое - удержать её! И не стоит строить иллюзий, в президентской власти без поддержки парламента - мало толка. Революция ещё не свершилась. Я предвижу, что мои инициативы в Думе будут встречены в штыки. И не скрою от вас своих намерений - мне нужен новый избирательный закон и новая Конституция… Партийные списки уйдут в прошлое, - со временем, конечно. А пока нам следует задуматься о создании новой партии - Народной партии, которая должна впитать в себя всё лучшее из программ социалистов, консерваторов и либералов, объединённых на основе идеи державности.
        До тех пор, пока действует старая Конституция, нам следует выжать из неё выгод по максимуму, в частности, полагаю необходимым расширение Администрации Президента за счёт учреждения института полномочных представителей Президента по приоритетным вопросам. Проблемы с каждым годом будут нарастать как снежный ком и однажды лавиной обрушатся на нас. Если удастся провести через Думу проект реформы средней школы, мы столкнёмся с большими трудностями…
        Первоначально в рамках эксперимента предлагаю из наиболее способных выпускников Академии выбрать 99 человек и направить 33 группы - тройки - на объекты программы «Благоустройство России», наделив их полномочиями по назначению административных наказаний и дисциплинарных взысканий вплоть до отстранения местных служащих от занимаемых должностей. Они станут связующим звеном между населением и органами власти, принимая жалобы от граждан и давая указания чиновникам, а, кроме того, на них будет возложена задача по формированию общественного мнения путём разъяснения инициатив правительства страны.
        - Андрей Владимирович, привлекать к ответственности могут суды и должностные лица исполнительных органов власти, - прозвучал спокойный убедительный голос, который принадлежал Ивану Николаевичу Ковалёву.
        Он родился в Ленинграде и закончил юрфак Санкт-Петербургского государственного университета. В старом правительстве занимал пост министра юстиции, а начинал свою карьеру помощником прокурора северной столицы. Ваня Ковалёв был человеком в высшей степени порядочным и честным и, может, поэтому перенёс ряд покушений на свою жизнь. К его советам я всегда прислушивался…
        - Я понял вашу мысль, Иван Николаевич. Это к вопросу о принципе разделения властей. Конституция, кстати, предусматривает три ветви власти: законодательную, исполнительную и судебную. И Президент не входит ни в одну из них. В США президент - глава исполнительной власти, и, по-моему, в этом гораздо больше здравого смысла, чем в неопределённости нашего Основного закона. И ещё это правило - один орган власти выявляет правонарушение, другой - назначает наказание, - оно слишком затягивает разбор дел и не способствует наведению порядка. Почему, скажем, прокурор возбуждает административное производство, но не назначает наказания тому, кто нарушил закон? По-моему, это бред! Впрочем, пока не следует бежать впереди паровоза. Да, формально Президент никого не может привлечь к ответственности. Однако он вправе издавать распоряжения, обязательные для исполнения, а значит, и его представители тоже…
        Я обернулся к Князеву:
        - Надеюсь, вы, Михаил, вняли моим словам о полномочных представителях, потому что это вас напрямую касается как руководителя Администрации Президента. Указ завтра будет подписан…
        Мои соратники переглянулись. Князев, казалось, не был удивлён и отозвался:
        - Андрей, я постараюсь оправдать твоё доверие.
        - Я знаю это! Миша, мы с тобой как братья-близнецы - даже думаем одинаково. Создание новой партии, разработка идеологии державности, обеспечение работы полномочных представителей, - всё это будет на твоих плечах, как и многое другое. Считай, что я тебе уже даю поручения. Но пока нам с тобой надо решить кадровый вопрос. Полагаю, референтов Администрации можно назначить из выпускников Академии, они - способные ребята, у них часто бывают свежие идеи, а опыт приходит с годами! Мы ещё обсудим состав Администрации… Да, вот ещё что. Я недоволен своим пресс-секретарем, которого мне навязали в период избирательной компании. Я не доверяю этому человеку. Журналистка с телеканала «Россия» Мария Коновалова. Организуй мне встречу с ней… Посмотрим, может она подойдёт на эту роль?
        Я заметил улыбку на лице Алексеева и укоризненно покачал головой:
        - Не о том думаешь, Гриша.
        - Но она красивая женщина! - парировал он. - И восхищается тобой.
        - Не важно, кем восхищается Мария Коновалова, - возразил я, - и, тем более, не играет роли, что она женщина: у меня ко всем одинаковые требования. Если она меня не устроит, я её не назначу.
        На мгновение повисла тишина, и я обратился я к Владимиру Семёнову, который в прежнем правительстве занимал должность министра финансов:
        - Примите к сведению, Владимир Васильевич, что расходы на Администрацию Президента в связи с расширением штата вырастут…
        Володя был весьма незаурядной личностью. Он сменил несколько профессий. Первое образование получил в горном институте, после окончания вуза был призван в армию. Судьба занесла его на Северный Кавказ в самый разгар Второй чеченской кампании. На войне получил ранение и был награждён орденом Мужества. После окончания срока контракта вернулся к мирной жизни и закончил финансовую академию. Отец его служил в правительстве и пристроил сына в министерство финансов. За десять лет Володя Семенов дорос до помощника министра. При формировании Правительства мой выбор пал на него, и я в нём не ошибся. Он понимал меня с полуслова. Мне было удивительно легко работать с ним…
        - Гриша, Правительство в целом справилось с теми вызовами, которые нам бросила жизнь. Учти это при формировании нового кабинета министров.
        - Ты хочешь сказать, что внесёшь мою кандидатуру в Думу? - сверкнул глазами Алексеев. Я утвердительно качнул головой:
        - Ты меня правильно понял. Надеюсь, не подведёшь.
        - Я клянусь… - с восторгом начал он, но я грубо перебил его:
        - Не надо этого. Вспомни слова Спасителя - не клянись вовсе, но да будет слово ваше: «да, да»; «нет, нет»; а что сверх этого, то от лукавого… Служи России верой и правдой. Прежде России, затем - самому себе! Так, поехали дальше. Произойдут кадровые перемены в силовых ведомствах, в частности, будет назначен новый директор ФСБ… - я взглянул на Дмитрия Громова, с которым был знаком ещё со времён работы в московской мэрии. Впоследствии он участвовал в лондонской операции, печальным итогом которой стала гибель Ольги. За десять лет Дмитрий Иванович дослужился до руководителя управления ФСБ по борьбе с терроризмом. Я наткнулся на его фамилию, когда рассматривал кандидатуры на должности руководителей ведомств, находящихся в подчинении Президента. Мы встретились, вспомнили прошлое, помянули Ольгу, и я не смог сдержать своих слёз…
        - Товарищи, ещё раз повторяю - не стоит почивать на лаврах! Нам предстоит большая кропотливая работа. Господь возложил на меня бремя, и я рад, что могу разделить его с вами. Задачи, которые поставлены перед нами, ещё никто никогда не решал! Это не только возрождение величия России, но и спасение мира, который неудержимо мчится к пропасти и готов низвергнуться в бездну. Ответственность за свои поступки мы понесём не перед людьми, но перед Богом! Вы - мои мудрые советники, вы - моя «избранная рада». И я верю, что вместе мы преодолеем все испытания… Но я вижу, вы устали. Утро вечера мудренее! Завтра, то есть уже сегодня днем продолжим нашу работу…
        Я вызвал дежурного, велел отвести господ в комнаты для гостей и уже в дверях остановил Громова:
        - А вас, Дмитрий Иванович, попрошу остаться… ещё ненадолго.
        Он сел на прежнее место. Я собрался с мыслями и заговорил:
        - Дмитрий Иванович, государственный аппарат весьма неповоротлив, и ФСБ - чересчур громоздкая бюрократизированная структура. Вы много лет работаете в этой системе, и скажите, насколько она эффективна в деле обеспечения национальной безопасности?
        - Трудно судить, - уклончиво отвечал он, - вероятно, результаты работы могли быть и лучше.
        - Как известно, ФСБ, кроме всего прочего, призвана бороться с коррупцией. Но далеко ли мы продвинулись на этом пути? Я не буду ходить вокруг да около и скажу прямо - мне нужна оперативная хорошо законспирированная группа, не ограниченная в средствах достижения цели. Это должны быть верные преданные люди, готовые на всё ради своей страны, - я открыл ящик стола и достал чёрную флешку. - Здесь список лиц, на которых должен быть собран мощный компромат. Это весьма известные люди: олигархи, оппозиционеры, депутаты, чиновники, журналисты, авторитеты. Мне нужны доказательства их преступлений, чтобы засадить их всерьёз и надолго…
        Громов взял флешку и задумчиво проговорил:
        - А если мы ничего не раскопаем?
        - Был бы человек, а статья всегда найдётся! - возразил я. - Этот список - не проскрипции, и я не римский диктатор Сулла, но эти люди сами объявили себя вне закона. Наша цель - обезопасить Россию от тех, кто действует в ущерб интересам страны. Подумайте над моими словами на досуге. Я позабочусь о том, чтобы вашей группе была оказана финансовая поддержка, а вы позаботьтесь об обеспечении секретности её работы. Все кадровые вопросы мы решим вместе. И вот ещё один момент. Вы, конечно, знаете, что по нашему процессуальному законодательству результаты оперативно-розыскной деятельности не принимаются в суде как доказательства. По моему мнению, сделанные в ходе оперативно-розыскных мероприятий видеозапись или фонограмма, явно свидетельствующие о преступлении и лице, его совершившем, должны признаваться доказательствами по делу, - в случае подтверждения их подлинности заключением судебной экспертизы. Что вы об этом думаете?
        - Если мы эту поправку проведём через Думу, для ФСБ, как органа, осуществляющего розыскную деятельность, откроются большие перспективы. Но сделать это будет весьма непросто… - заметил Громов.
        - Да, нам нужна послушная Дума, - согласился я. - И мы над этим будем работать, а вы пока собирайте компромат на этих лиц - скрытно, не привлекая внимания. Запомните, этого разговора между нами никогда не было. При подборе кадров не раскрывайте до поры - до времени цели создания группы. Впрочем, мне ли вас учить?! Ступайте, Дмитрий Иванович, с Богом! Нам с вами предстоят великие бои…
        В ту ночь я так и не сомкнул глаз: всё думал о будущем, а на рассвете вспомнил о появлении человека с чёрными глазами. (Это случилось во время инаугурации).

***
        На другой день в Кремле я подписал пакет указов о назначении руководства Администрации Президента, провёл ряд встреч и, оставшись наедине с самим собой, углубился в изучение секретных документов, но меня не покидало странное чувство. Как будто чье-то незримое присутствие, казалось, за спиной кто-то стоит. Я оглядывался назад и упирался взглядом в обитую деревом стену…
        - Да, бессонная ночь не прошла даром, - усмехнулся я, и раздался голос секретаря:
        - Андрей Владимирович, к вам Мария Коновалова.
        - Пусть войдёт.
        Появилась журналистка, которая вчера на пресс-конференции произвела на меня впечатление своим личным вопросом. Она остановилась в нерешительности. Я с улыбкой приветствовал её:
        - Мария Владимировна, прошу вас, садитесь. Не догадывайтесь, зачем я пригласил вас в Кремль?
        Она недоумённо качнула головой, и в её глазах мелькнула тень тревоги.
        - Думаю, по ходу нашего разговора вы поймёте. Вы помните - был такой канал «Общественное телевидение России»? Он был создан с амбициозной целью - развитие гражданского общества в России. Этот проект не оправдал себя… Мне кажется, что пришло время для возрождения идеи Общественного телевидения, но на принципиально новой идейной основе. Канал, на котором не будет места для политики, призванный воспитывать наших детей в духе любви к Родине. Как вам моя идея?
        - Андрей Владимирович, «Общественное телевидение России» потерпело крах в связи с отказом от рекламы. Какие будут источники финансирования у нового канала?
        - На первых порах мы не сможем обойтись без рекламы, которая, как известно, «двигатель прогресса», а также торговли и телевидения, но следует ограничить её утренним и вечерним эфиром. Со временем, финансирование нового канала станет полностью расходным обязательством государства, и от рекламы мы откажемся. На новом телеканале выпуски новостей будут прославлять не политиков, а простых людей, которые совершили достойный поступок и могут быть хорошим примером для подражания. Основное эфирное время будут занимать лучшие картины из кинофонда страны, добрые советские фильмы и мультфильмы для детей, документальные фильмы о славных страницах российской истории и передачи, освещающие жизнь народов нашей Родины. На канале не будет бандитских сериалов, рейтинговых телешоу и юмора ниже пояса. Кстати, о пошлости. Я думаю, что справедливо платить за грубый и безвкусный юмор, транслируемый на всю страну, и всякая скабрезность не может остаться без ответа…
        - Андрей Владимирович, я полностью разделяю вашу точку зрения, но, думаю, если взыскивать штрафы за материалы сомнительного содержания, телеканалы завопят о нарушении свободы слова, - заметила Мария.
        - Телеканалы завопят ещё раньше - на стадии обсуждения законопроекта, - возразил я. - А теперь собственно к делу. Направление работы со СМИ я считаю одним из ключевых в деятельности Администрации Президента, поэтому на пресс-секретаря будет возложен большой груз ответственности. Это должен быть человек, которому я мог бы доверять как самому себе. Он должен уметь быстро ориентироваться, держать язык за зубами и говорить только то, что нужно… Пресс-секретарь - это мои уста!
        Мария Коновалова напряжённо молчала. Я невольно взглянул на её чувственные алые губы. Но тотчас с усмешкой отмахнулся от мелькнувшей в голове ветреной мысли.
        - Теперь вы понимаете, чего я хочу от вас. Преданности и ответственной работы. Мне кажется, вы с ней справитесь… Если вы согласны, указ я уже сегодня подпишу, и с завтрашнего дня вы можете приступать к своим обязанностям. Я, конечно, вам буду помогать поначалу…
        - Вы назначаете… меня? - удивлённо переспросила она.
        - Да, Маша. И вот вам первое поручение - с руководством ВГТРК необходимо согласовать создание и работу нового канала, указ о котором будет подготовлен в ближайшее время. На все ваши вопросы я готов ответить…
        Мы беседовали больше двух часов, после чего я отпустил её. Едва она ушла, появился Миша Князев.
        - Что - на Старой площади? Идёт ремонт твоего кабинета?
        - Обойдёмся без ремонта, - усмехнулся он. - Сейчас важно не потерять темпа работы. Ночью я заглянул в Интернет и нашёл список выпускников Академии с красными дипломами. Ты с ними хорошо знаком, и я подумал, что нам вместе следует отобрать лучших из них.
        В списке из пятисот фамилий спустя час осталось девяносто девять человек. Я взглянул на часы, которые показывали без четверти девять, и недоумённо покачал головой:
        - Незаметно сегодня время пролетело! Я просидел в этом кабинете, много говорил и ничего не делал. Кажется, день потрачен напрасно! И меня не покидает чувство, будто кто-то сзади держит надо мной какой-то тяжёлый предмет, который вот-вот упадёт на голову… Может, это бремя власти давит? - я улыбнулся. - Власть, когда достигаешь её, поначалу пугает, потом порабощает. Никто не выдержал искушения властью, кроме одного Иисуса Христа… Власть меняет всех, облечённых ею, поскольку люди слабы по природе своей, склонны превозноситься и впадать в гордыню. Нам с тобой всегда надо помнить слова Господни: «кто возвышает себя, унижен будет»! Но всё-таки что-то не так… в этом кабинете. Будто зло притаилось где-то рядом. Впрочем, мы теперь живём в самом центре дикого улья под названием Москва. Но не хочу тебе голову забивать подобной чепухой! Ступай… и передавай привет моей сестре.

***
        На другой день, оказавшись в своём рабочем кабинете, я почувствовал себя дурно. В голове стучали какие-то молоточки. Таблетка, которую дал врач из мед. службы, принесла временное облегчение, но к вечеру боль вернулась…
        За столом напротив меня сидел Дмитрий Громов, он принёс предложения по новой секретной структуре ФСБ. Мне казалось, что я схожу с ума. Неясный режущий звук бродил по моей голове, причиняя жестокое страдание. «Слуховые галлюцинации!» - думал я, терпеливо перенося боль.
        Дмитрий Громов забеспокоился:
        - Вы очень бледны… С вами всё в порядке, Андрей Владимирович?
        - Вы не слышите этого звука? - спросил я, и на мгновение в глазах у меня потемнело.
        - Какого звука? - удивился он.
        Я схватился руками за голову:
        - Скрежет, будто кто гвоздём раз за разом проводит по жести… Неужели только я один слышу этот звук? Боль невыносимая!
        Дмитрий Громов выбежал за дверь и из приёмной вызвал врача, который осмотрел меня и сделал укол. Вскоре головная боль прошла, но звук не стихал и исходил как будто от стены. Врач посоветовал пройти обследование.
        - Я был здоров до этого дня! Никому ни слова о том, что случилось. Дмитрий Иванович, а вас завтра утром - милости просим…
        Я покинул здание Сената, а в автомобиле неожиданно обрёл покой и задремал. Меня разбудил охранник:
        - Господин президент, мы - на месте.
        Утром я с тревогой ехал в Кремль. «Неспроста эта головная боль и эти полуобморочные состояния. Что-то тут не чисто! Помнится, и мой предшественник одно время жаловался, что в этом кабинете ему бывает не по себе. Надо во всём разобраться».
        В приёмной меня встречал Дмитрий Громов:
        - Господин президент, я думаю, неслучайно вы слышите звуки в этом кабинете. Иногда в случае сбоя прослушивающей аппаратуры она издаёт сигналы…
        - Вызовите охранников с металлодетекторами, - велел я секретарю. - Идёмте, Дмитрий Иванович, мы с вами поговорим об этом.
        Я с опаской вошёл в собственный кабинет и уселся в президентское кресло.
        - Вы говорите - прослушка, но почему тогда звук слышу я один? Честное слово, думал, что схожу с ума. Вот и теперь - пожалуйста! Сейчас звук такой, будто кто-то безостановочно стреляет из пулемёта… На даче, в машине - ничего подобного!
        Появились сотрудники службы охраны. Я освободил своё место. Они обследовали стену, но ничего не нашли.
        - Очень странно! Поставьте на место флаг и ступайте. Постойте - флаг… - я глянул на российский триколор. И в этот миг меня посетило смутное предчувствие неожиданного открытия.
        Когда металлодетектор запищал у основания древка, охранник сильно удивился:
        - Что это может быть?
        Принесли пинцет и извлекли крохотный металлический предмет, который был искусно скрыт в основании древка российского флага…
        - Если бы я не видел этого своими глазами, ни в жизнь не поверил бы, что такое возможно, - проговорил Громов, разглядывая находку. - Что это, чёрт возьми?
        - Вот вы мне и ответьте: что это? И как вообще возможно, чтобы в кабинете главы государства неясно кто поместил непонятно что?
        - И ещё один вопрос - когда это случилось? - мрачно добавил Громов. - Я отнесу этот предмет нашим специалистам. Посмотрим, что они скажут.
        - Сделайте милость. И постарайтесь как можно скорее ответить на все эти вопросы, - я отпустил его и обратился к охране. - Ещё раз всё здесь прощупайте металлодетектором. Ищите всё!
        «Происки иностранных спецслужб: ЦРУ, МИ-6, Моссад? - гадал я. - Кто из них? Каким образом они это сделали и чего добивались? Сбора информации? Возможно. Почему выдали себя? Одни вопросы без ответов!»
        Поздно вечером появились первые сведения о загадочном предмете, найденном в рабочем кабинете Президента.
        - Едва ли это средство разведки, - докладывал Громов. - В радиусе десяти метров от устройства образуется электромагнитное поле, которое неблагоприятно воздействует на живые организмы, вызывая агрессию и раздражительность… Трудно сказать, к чему может привести длительное нахождение в зоне его действия!
        - Любопытно, и как вам это удалось выяснить?
        - Наши учёные эксперимент поставили на подопытных крысах.
        Я задумался:
        - Что это? Неужели психотропное оружие?
        - Этот вопрос нуждается во всестороннем исследовании специалистов из ГРУ Министерства обороны. На это уйдёт время…
        - Да, вопросов стало только больше!
        - Вряд ли покушались на вас.
        - В любом случае посягали на президента России, и об этом должны знать все. У меня нет тайн от своего народа. И завтра я сделаю заявление по телевидению.
        - Андрей Владимирович, я, конечно, не могу вам указывать, но поймите: предавая огласке этот случай, вы подвергаете себя неоправданному риску… - заметил он.
        - За мою безопасность не переживай, - усмехнулся я. - Меня охраняют сотрудники ФСО. Что со мной может случиться? В крайнем случае, кто-нибудь подложит предмет, излучающий смертоносные волны…
        - Вы шутите, а я серьёзно!
        - А если серьёзно, Дмитрий Иванович, - вспылил я, - пора спецслужбы очистить от сброда, от всех тех, кто нахапал в предыдущие годы и не показал результатов работы… Вот так и займитесь этим на посту директора ФСБ.
        Громов ушёл, и я остался наедине со своими мыслями: «Кто бы ни были эти люди, они скоро проявят себя… Двум смертям не бывать, одной - не миновать! Если Бог за нас, то кто против нас?»

***
        На другой день на государственных телеканалах вышло в эфир моё первое обращение к народу на посту Президента страны. Съёмка проходила в рабочем кабинете, где накануне было обнаружено устройство неизвестного происхождения…
        - Друзья мои, мне нравится, когда в жизни есть традиции… Скажем, традиция парламентаризма в крохотной Англии или традиция сильной государственной власти в великой России. Позвольте мне сегодня создать ещё одну традицию, и назовём её - еженедельное обращение Президента к народу. Если Правительство отчитывается перед Думой, то я почитаю своим долгом - держать ответ перед вами, своими избирателями, которые оказали мне великую честь быть главой государства в России! В своих обращениях я буду говорить о том, что сделано, и о том, что будет сделано. Расскажу о своих планах, инициативах и предложениях. Я стану делиться с вами своими мыслями, идеями, а, может, и переживаниями, хвастаться своими достижениями и извиняться за ошибки, которые бывают в жизни каждого человека… Признавать ошибки - признак, скорее, силы, чем слабости! С Божьей помощью мы вместе преодолеем все трудности. Мои предложения и действия да будут вынесены на суд общественности. «Голос народа - голос Бога!» - гласит древнеримская мудрость. Быть может, в этом и заключается истинное понимание демократии. Правитель должен прислушиваться к
мнению своего народа. Если проведение референдума в такой огромной стране как Россия не может быть частым явлением, то опросы общественного мнения во всех субъектах Федерации должны проводиться постоянно (соответствующее поручение ВЦИОМ будет дано). А поводом к моему первому обращению послужило весьма необычное происшествие. В общем, неизвестные лица пронесли в Кремль - цитадель российской цивилизации, в рабочий кабинет Президента устройство, которое излучает волны, способные убить человека; чтобы не быть голословным я покажу вам его…
        Из свинцового футляра появился предмет величиной со спичку, телекамера сняла его крупным планом, а я продолжил:
        - В пагубном действии этого прибора на организм я убедился на собственном опыте… Быть может, он пролежал в кабинете главы государства не один год. Кто, когда и как его пронёс в Кремль - пока загадка. Я бы не хотел никого обвинять до окончания расследования. По счастью, мне удалось вовремя устранить эту угрозу, и теперь я посчитал своим долгом поставить в известность вас, свой народ, о находке…
        Друзья мои, мы живём в эпоху кризиса; я знаю, многим приходится нелегко, но как бы ни было тяжело сейчас, наши трудности не сравнятся с потрясениями войны! Когда каждый новый день может стать последним, когда холодно и голодно и согревает лишь надежда, мысль, что однажды этот кошмар кончится. Всё, что имеет начало, имеет и конец. А терпение - высшая добродетель! Помните об этом. И, любите друг друга, как завещал нам Господь, той любовью, которая не мыслит зла и не ищет своего…
        Глава вторая. Революция. Начало
        Я объяснял Мише Князеву своё решение выступить с обращением к народу:
        - Это заговор, направленный против России. Мы не знаем, кто стоит за ним. И я хочу приподнять завесу тайны…
        - Кто бы ни были эти люди, они способны проникнуть в Кремль! Ещё вчера никто бы не подумал, что такое вообще возможно. Твой план состоит в том, чтобы поймать их на живца? А если рыбка окажется акулой и откусит руку? - парировал Миша Князев.
        Я поспешил его успокоить:
        - Не беспокойся за меня. Всё будет хорошо!
        - Это происки американцев - не иначе! - заявил он. - Им не удалось устроить в России революцию, так они решили вывести из равновесия руководство страны.
        - Не знаю. Может, и американцы. Пока не уверен.
        - Если не они, то кто?
        Я усмехнулся:
        - Хороший вопрос! Мне сейчас в голову пришла мысль, которой я хочу поделиться с тобой. Говорят, человек - господин своей судьбы. Но как он может чем-то управлять, не ведая ни прошлого, ни будущего? Человек как песчинка на берегу моря, смываемая приливной волной. Сегодня он жив, а завтра - в могиле… А, между тем, вся история человечества несёт на себе отпечаток воздействия чьей-то властной руки. Времена меняются, но всё повторяется. Могущественные цивилизации низвергаются в пропасть. Люди падают в бездну пороков. Эпоха воинственной жестокости сменилась эпохой лжи и лицемерия. Помнишь, «горе вам, фарисеи, лицемеры»? Я не верю в теорию эволюции, как не верю в свободный рынок. И я знаю, что царство Божие ещё не настало…
        - «И царствию Его не будет конца» - слова из Символа веры, - вспомнил Миша.
        - Наша священная миссия - подготовить народ к грядущему, а до тех пор мы вынуждены жить под игом князя мира сего…
        Я вдруг вспомнил незнакомца с чёрными глазами:
        - Видел одного человека на инаугурации. Он возник предо мной прямо из воздуха и, честно говоря, напугал меня…
        - Неужели сам сатана предстал пред тобой? - спросил Миша, затаив улыбку.
        - Нет, не думаю, этот страшнее будет! - отшутился я. - Но ты не забывай, что я - «тот, кто разговаривал с Богом»! Неужели ты не помнишь, как спас меня в Оренбурге? Но я хотел поговорить с тобой совсем на другую тему. Мы ещё не отошли от кризиса, экономика с большим скрипом восстанавливается, но нам следует задуматься о будущем… Ты помнишь проект поддержки инноваций, запущенный в середине двадцатых? Тогда мы направляли субсидии на возмещение половины себестоимости продукции, произведённой в секторе информационных технологий. Помню, мне немалых трудов стоило выпросить деньги у этого скряги… министра финансов. Проект был свёрнут из-за кризиса, но теперь пришло время возродить его в отрасли автомобилестроения… Нам нужно заменить традиционный набор «водка, икра и автомат Калашникова» новым узнаваемым брендом России. Я предлагаю создать автомобиль нового поколения, управляемый вручную и с помощью компьютера, подключённого к системе «Глонасс-GPS»: идея машины, работающей по принципу автопилота, давно витает в воздухе, но до сих пор не обрела полноценной жизни. Мы должны не просто разработать модель
такого автомобиля и запустить его производство, не только добиться спроса на новинку на внутреннем рынке через разумное соотношение цены и качества, но, самое главное, мы должны наладить сбыт продукции на мировых рынках…
        - Задача чересчур амбициозная, особенно для российского автопрома! - усмехнулся Князев.
        - А ты не смейся - нам надо развенчать миф о хронической отсталости нашего машиностроения. Миша, проработай эту идею, чтобы её можно было вынести на заседание Правительства. Мне нужна рабочая группа с привлечением специалистов в области автомобилестроения. Эта машина должна стать локомотивом нашего автопрома, чтобы вывести его и всю страну из кризиса… Компания, которая возьмёт на себя риски, получит максимум льгот и преференций, включая право на субсидии из бюджета. Если понадобится, государство будет строить новые заводы… Я чувствую, время второй индустриализации не за горами. Главное, создать спрос на нашу продукцию. Впрочем, мы с тобой всё о делах, о делах… Когда, наконец, порадуешь меня племянниками? О чём вы с Алёной только думаете? Семья - это, прежде всего, дети!
        Миша Князев помрачнел:
        - Пока Бог не дал детей.
        - А врачи-то что говорят?
        - Разводят руками…
        - Ладно, ступай, Господь милостив - будут у вас дети! Вижу образ маленькой хорошенькой девочки, которую нянчит венценосный дядя… - я озвучил один из своих снов, а он удивлённо поглядел на меня.

***
        Неделю спустя собрался на первое заседание президентский Совет по противодействию коррупции. Я на правах председателя выступил с речью:
        - Мы потратили немало сил и средств на борьбу с коррупцией, и наши успехи в этом деле неоспоримы. Нам удалось сделать почти невозможное - сформировать в обществе нетерпимое отношение к взяточничеству. Продажные чиновники осуждены и выплатили штрафы в бюджет. Я доволен работой правоохранительных органов. Теперь ваши предложения, господа - как нам развить успехи?
        И тогда выступил председатель Следственного комитета, я выслушал его и поспешил окончить заседание. В кулуарах меня догнал министр юстиции Иван Ковалёв:
        - К чему весь этот спектакль, Андрей Владимирович?
        - О чём ты, Ваня, какой спектакль? - состроил я удивлённый вид. Он заглянул в мои глаза и, кажется, всё понял.
        «То ли ещё будет!» - подумал я с усмешкой и сказал вслух:
        - Выброси пустые мысли из головы, Ваня. Мне с тобой нужно поговорить о деле - о реформировании нашей системы исполнения наказаний. Заключённых исправительных колоний следует привлекать к работам по добыче полезных ископаемых, - в тех случаях, когда это представляется возможным. Нам нужна дешёвая рабочая сила…
        Спустя несколько дней в зале Большого кремлёвского дворца, где проходили заседания Государственного совета, в присутствии армии репортёров под прицелом десятков телекамер я давал напутствия полномочным представителям Президента по приоритетным вопросам:
        - Кажется, это было вчера - актовый зал Академии, наши беседы, ваши вопросы… Я не помню случая, чтобы кто-то на моих лекциях зевал или занимался посторонними делами. Да просто-напросто такие студенты в Академии надолго не задерживаются - в крайнем случае, до первой сессии. Два года минуло с тех пор, как вы покинули стены вуза; за это время приобрели навыки самостоятельной жизни и наверняка столкнулись с трудностями на службе; кто-то обзавёлся семьёй. Но, надеюсь, на этом пути вы не растеряли того бесценного багажа, который собрали в Академии… Теперь вы полномочные представители Президента России. Видение чаяний народа, помощь людям во взаимодействии со СМИ и институтами гражданского общества - ваша первоочередная задача. Вы - мои глаза, уши, уста и руки на самых ответственных фронтах борьбы с бюрократизмом - в тех случаях, когда требуется принятие быстрых и эффективных решений… И если я узнаю, что эти руки берут мзду и творят беззаконие, пощады от меня не ждите! В сектор общественных работ направлено немало средств из федерального бюджета. И вдруг я узнаю, что где-то на просторах Сибири рабочие
люди до поздней осени ютятся в палатках и не обеспечены полноценным питанием. Мне, будучи ещё премьер-министром, вместо того, чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, приходилось ездить по стране и самому во всём разбираться. Это неправильно. Я не должен заниматься подобного рода делами, тем более, теперь на посту главы государства. Так, было принято решение о реформировании института полномочных представителей…
        Вечером того же дня на подмосковной даче собрались гости из партии «Единая Россия», у которой на тот момент было большинство мест в Думе…
        После ужина за чашкой чая мы обсудили государственные дела.
        - Трудно переоценить значение партии в жизни нашего общества. Немалых высот достигла «Единая Россия» за годы своей работы, - говорил я, разглядывая сидящих за круглым столом господ и время от времени останавливая свой взгляд на Суркове, которого назначил заместителем руководителя администрации президента. - Партия - залог стабильности и порядка в стране. Но нам надо двигаться дальше по пути сотрудничества между Президентом, Правительством и Думой в целях достижения общего блага. Не за горами - новые выборы…
        На днях в Думу мною был внесён проект закона о поправках к уголовно-процессуальному кодексу в части оперативно-розыскной деятельности. На Кавказе, по-прежнему, неспокойно; в целом по стране зашкаливают темпы роста преступности, особенно правонарушений с корыстным побуждением. Люди боятся выходить по вечерам на улицу. Больше так продолжаться не может! Этому нужно положить конец. Главная задача государства - обеспечить безопасность своих граждан, но следствие не справляется с всё возрастающим потоком дел, а результаты розыскной деятельности не признаются доказательствами в суде. Это правило направлено на защиту прав граждан; его целесообразность я не подвергаю сомнению, но во всяком правиле могут и должны быть исключения! Нельзя бездумно отвергать сведения, полученные с использованием современной техники в ходе работы правоохранительных органов…
        - Господин президент, не приведёт ли это новшество к усилению негласных методов в работе… этих органов? - выразил обеспокоенность один из воротил «Единой России».
        - Негласных методов могут опасаться только те, кому есть что скрывать, - возразил я. - В конечном счёте, доказательства не имеют заранее установленной силы, и только в ходе судебного следствия устанавливаются обстоятельства дела… Я прошу вас, господа, уделить должное внимание этому вопросу с учётом непростой обстановки в стране и грядущих выборов.
        Спустя два месяца этот законопроект после жарких дискуссий был принят в Думе на фоне сокращения штатов Федеральной службы безопасности…

***
        Чествование выпускников Академии для меня стало доброй традицией: я вручал дипломы, а порой и оставался на праздничное застолье. В тот год я впервые в роли Президента России выступал в актовом зале Академии с поздравительной речью:
        - Друзья мои, перед тем, как перейти к вручению дипломов, я должен вам сказать что-то ободряющее. Я помню свои чувства после окончания вуза - это было пугающее состояние неизвестности, потому что работу молодому специалисту в те времена было найти весьма непросто. Диплом АГУ - это ваш билет в большую жизнь и ключ, который поможет вам открыть многие двери! Ваши старшие товарищи делают успехи на поприще полномочных представителей и наводят порядки в провинции; так, около десяти нерадивых чиновников уже были сняты по распоряжениям, которые они издают от моего имени. Вы пойдёте ещё дальше, вы - будущие депутаты Государственной Думы!
        - Раскрою вам один секрет - я иногда предсказываю будущее… - стены зала сотряс дружный весёлый смех. - Но шутки шутками, а теперь на полном серьёзе - за вами будущее! Помните, на лекциях я говорил вам, что партийность отбирает худших? Я и сейчас не откажусь от своих слов. Но… как иногда хочется, чтобы была партия, которая бы составила конкуренцию «Единой России»! Мой помощник навёл справки и - о, чудо! - оказалось… есть такая партия! Народная партия России, которая на днях провела свой учредительный съезд. И хотя она ещё не зарегистрирована как юридическое лицо, её программа вселяет надежду на будущее… Среди прочего в этом документе подробно расписано проведение реформы, которую, уверен, население воспримет с воодушевлением - земельной реформы.
        Россия велика, богата и обширна! Наш долг - заселить необъятные российские просторы народом, вдохнуть новую жизнь в село, вспомнить об общинных традициях русского народа и возродить культ семьи как высшей ценности. Поэтому так важна грамотная политика в области земельных отношений. Раньше работала правительственная программа - бесплатный земельный участок за третьего ребёнка. Она была отдана на откуп регионам; мы пойдём иным путём, тем не менее, не отвергая роли местных властей. Всю реформу я свёл бы к пяти столпам - принципам:
        Земельные участки из земель, находящихся в государственной и муниципальной собственности, предоставляются молодым семьям в связи с рождением ребёнка. При этом семья признаётся молодой в первые три года после заключения брака в новой форме, при которой регистрации в ЗАГСе предшествует религиозный обряд (венчание, мусульманский никах и пр.).
        Молодые семьи приобретают земельные участки бесплатно на праве пожизненного наследуемого владения в сельской местности (в сельских населённых пунктах) в одном из двух территориальных округов - на выбор:
        - Западный (Европейская часть России).
        - Восточный (соответствует Сибирскому и Дальневосточному федеральным округам).
        В Восточном территориальном округе, помимо земельного участка под индивидуальное жилищное строительство, молодые семьи приобретают участок земель сельскохозяйственного назначения и право бесплатно осуществлять заготовку древесины для собственных нужд (в том числе для возведения строений), исходя из нормативов, установленных субъектами Федерации. В случае возведения жилого дома на предоставленном земельном участке молодая семья получает право на льготное кредитование в любом государственном банке и двухлетние налоговые каникулы.
        Минимальные размеры предоставляемых земельных участков по территориальным округам устанавливаются федеральным законом (не менее 10 соток для возведения жилого дома и гектара земель сельхозназначения на семью), в котором предусмотрен упрощённый порядок перевода земель из одной категории в другую в целях реализации реформы.
        Создание федерального ведомства, ответственного за проведение реформы (в рамках Минэкономразвития).
        Я подчёркиваю, что земельные участки предоставляются во владение (без права распоряжения) семье, а в случае её распада право владения земельными участками и возведёнными строениями переходит к родителю, с которым остаётся ребёнок… Конечно, наивно полагать, что все жители российского запада двинутся на восток, но кто-нибудь да поедет, и таковым должна быть оказана всемерная поддержка в обустройстве на новом месте.
        Кстати, я неслучайно упомянул Государственную Думу; у Народной партии есть весьма любопытное предложение о совершенствовании избирательной системы страны.
        При существующем порядке выборов (голосование за партию) депутатские мандаты получают никому не известные люди, прошедшие в Думу в составе партийных списков, что ведёт к разрыву связи между народом и представительной властью. В целях сглаживания неровностей в ходе проведения выборов и привлечения в парламент лучших сынов и дочерей Отечества в программе партии предусмотрен возврат к мажоритарной избирательной системе на следующих принципах:
        На период выборов в Думу образуются сто пятьдесят трёхмандатных избирательных округов. Избрание депутатов от избирательного округа осуществляется по принципу относительного большинства при условии преодоления порога в 10% голосов избирателей.
        Активное избирательное право - по правилу всеобщих, прямых, равных выборов при тайном голосовании. Ограничение пассивного избирательного права в целях продвижения в Парламент самых достойных представителей общества.
        Выдвигать свои кандидатуры на выборах в Думу вправе две категории граждан:
        Лица, обладающие следующими цензами:
        А) возраст - не менее 30 лет;
        Б) высшее образование, полученное в Академии государственного управления.
        Почётные граждане России, список которых утверждает Президент после консультаций с палатами Парламента из числа лиц, чьи заслуги перед обществом не вызывают сомнения (видные деятели искусства, учёные, врачи, педагоги, имеющие государственные награды и звания).
        По одному избирательному округу могут баллотироваться не более двух человек из списка лиц, обладающих пассивным избирательным правом по второй категории (Почётные граждане России).
        Предоставление всем кандидатам равного доступа к ресурсам СМИ для предвыборной агитации (в том числе право бесплатного эфира на государственных телеканалах и публикаций в периодической печати).
        Критики наверняка будут ссылаться на недемократичность предложенной конструкции, устанавливающей дополнительные условия для реализации права граждан быть избранными в органы власти. Но пропорциональная система ничем не лучше! Она даёт несравненное преимущество на выборах отдельным членам партий и возводит барьер для всего остального народа. Это нечто иное как попрание пассивного избирательного права.
        Давеча я сказал, что вы - будущие депутаты Государственной Думы, и оговорился неслучайно - в случае, если программа Народной партии будет воплощена в жизнь, вы - главные претенденты на депутатские кресла в Думе… И хотя ещё не раз жизнь испытает вас на прочность, самое главное - вы, мои милые, прошли через горнило этого учебного заведения. Вы - лучшие из лучших. И, я знаю, у вас всё получится!
        В Академии я всегда встречал благодарного слушателя и не думал, что однажды меня там будет подстерегать смертельная опасность…

***
        Год пролетел незаметно… У президента чересчур плотный рабочий график: визиты, поездки, встречи. Свободного времени почти не оставалось, часто и ночами мне не было покоя, но Академию я, как правило, раз в месяц посещал с лекциями (заодно навещал Дениса).
        Рано утром я принял директора ФСБ Громова, который продемонстрировал действие одной из секретных разработок спецслужб - аппаратуры слежения на основе нанотехнологий. Он передал мне карманный компьютер; я поглядел в его экран и увидел в нем самого себя.
        - Как вы пронесли через охрану видеокамеру? - удивился я.
        Громов сделал шаг, а изображение на экране компьютера сместилось в сторону письменного стола. Я призадумался:
        - Вас проверили и ничего не нашли… Дмитрий Иванович, вам удалось произвести на меня впечатление, не томите: где же она?
        Он осторожно двумя пальцами вытащил незаметную на костюме булавку и протянул мне:
        - Это одна из моделей прибора с функциями микрофона и видеокамеры, передающего сигнал на устройство, которое преобразует его в изображение и звук и, кстати, может находиться хоть на другом конце страны. Вопрос о том, как аппаратуру слежения пронести через пост охраны, кажется, решён.
        - Я не думал, что меня ещё чем-то в этой жизни можно удивить, но тебе удалось, Дима! Это мощное оружие, которое не должно попасть в чужие руки! Пусть будет высочайший гриф секретности на всех документах, связанных с этим проектом.
        Далее мы обсудили новую организацию, которую со временем в народе окрестят Секретной службой Президента, и будет аббревиатура ССП внушать страх всем, у кого рыльце в пушку…
        После ухода Громова я отправился в столовую и позавтракал в обществе прислуги. Они разговаривали, создавая привычный звуковой фон, а я, тем временем, обдумывал проекты преобразований страны…
        Однако ничего нового в голову не пришло, я отвлёкся от своих мыслей и прислушался к беседе за столом. Повар Ирина, плотная женщина сорока лет отроду, но не без остатков очарования минувшей молодости, рассказывала о свадьбе своей подруги.
        - А кто был жених? - вмешался я в чужой разговор.
        - Зовут Александр. В фирме какой-то работает, - неуверенно отвечала Ирина. - Но такой тщедушный и страшный! Не пара он Лизе. Она красавица…
        - Может, он человек хороший? - возразил я. - Древо познаётся по плодам, а человек - по делам! Красота… она, знаете ли, преходяща! А богатство… Люди всю жизнь копят деньги, обустраиваются, а приходит смерть и отнимает всё разом. На том свете всего одна ценность, и она зовётся душой. Есть ли хоть что-нибудь в этом материальном мире, что человек может назвать своим?! Нет, он не владеет даже самим собой…
        Повисла тишина.
        - А вам, Андрей Владимирович, не пора ли найти спутницу жизни? - подала голос самая старшая и уважаемая из прислуги женщина - завхоз Ксения Степановна. - Этому дому нужна хозяйка. Да и разве есть что-то прекраснее, чем маленькие дети… беспомощные и озорные?!
        - К сожалению, Ксения Степановна, но этот дом и впредь не услышит весёлых детских голосов…
        - А как же она?
        - Кто? О ком это вы?
        - О Марии Владимировне. Она так смотрит на вас!
        - Если вы завели речь о моем пресс-секретаре, то знайте: нас связывают исключительно служебные отношения…
        - Вы заботитесь о других, Андрей Владимирович, но кто-то должен позаботиться и о вас, - не унималась женщина.
        - Я подумаю над вашими словами на досуге, уважаемая Ксения Степановна, - мрачно усмехнулся я, вставая из-за стола.

***
        Чёрный президентский мерседес с включённым синим проблесковым маячком мчался по пустой полосе встречного движения. Я вспоминал минувшие дни, как Денис удивил меня своим решением поступать в Академию, потом, едва заметив мои сомнения, обиделся, а вскоре с блеском сдал вступительные экзамены. В тот год он оканчивал третий курс…
        В актовый зал учебного корпуса Академии я вошёл в самый разгар занятий и сел по своему обыкновению на заднем ряду. Профессор экономики читал лекцию о причинах кризиса, в котором мир пребывал пятый год подряд. Казалось, нет ему конца и края, а благополучие первой половины двадцатых годов навсегда кануло в лету…
        В Академии мои визиты уже давно никого не удивляли. Да и то правда, что приезжал я, главным образом, в качестве преподавателя и родителя, а не Президента. Я издали увидел Дениса, который торопливо записывал слова профессора. Стояла полная тишина, в которой гулко раздавался голос лектора да было слышно, как о стекло бьётся последняя осенняя муха.
        Я слушал лекцию. Мои глаза тяжелели и слипались. Сон подкрался словно вор. Я задремал, кажется, на мгновение. Внезапно чудный образ девушки, сияющей словно солнце, озарил моё сознание.
        - Кто ты? - спросил я.
        - Разве не узнаёшь ты меня? - сладко пропела она.
        Я пригляделся и не поверил своим глазам:
        - Маша, неужели это ты?
        Она молчала.
        - Ты так изменилась! Что с тобой случилось?
        - Теперь я - Анна, что значит «благодать». Берегись, Андрей! Грядёт человек погибели…
        - Как мне тебя не хватает, милая… - я протянул руку, но не смог коснуться её. Она уплывала вдаль, словно лебедь на волнах безбрежного зелёного моря. Я с тоской глядел вслед исчезающему образу, как вдруг с неба грянул гром:
        - …наш гость президент Российской Федерации Андрей Владимирович Романов.
        Тогда я открыл глаза.
        Студенты дружно хлопали в ладоши, приветствуя меня. Я поднялся с места, по пути к трибуне прошёл рядом с юношей, который блеснул лихорадочно глазами, но в тот миг не привлёк моего внимания… Я встал на место профессора и окинул взглядом зал:
        - Друзья мои, здравствуйте, рад снова видеть вас. Мы продолжим беседу на тему кризиса сразу после перерыва…
        Я приветствовал Дениса крепким мужским рукопожатием и вгляделся в лицо его:
        - Как дела?
        - Всё хорошо, - отвечал он с улыбкой на губах.
        Я усмехнулся:
        - Ты меня видишь каждый день… по телевизору, а я тебя - раз в месяц. Вот, в чём парадокс!
        - Но телевизор не заменит личной встречи, папа, - заметил он. - Ты выглядишь уставшим!
        - Ночью не смог заснуть, а сейчас, пока ждал окончания пары, задремал и даже сон видел… да такой чудный! Ох, Денис, так много дел навалилось! Тяжела она… шапка Мономаха! Но, надеюсь, ты через три года окончишь Академию и разделишь со мной это тяжкое бремя власти…
        Студенты рассаживались по своим местам, а я вернулся к трибуне.
        - Итак, друзья мои, вы выслушали уважаемого профессора, который просветил вас в области экономики. Сидя на заднем ряду, я, честно говоря, заснул… - в зале послышался смех. - Но не берите с меня пример! Я хотел бы побеседовать с вами о том, о чём в обществе не принято говорить… Экономические проблемы пытаются объяснить разными теориями: марксистской, кейнсианской и т.д., и т.п. Но сколь бы красива ни была та или иная теория, она не способна указать глубинных основ кризиса. Теоретики никогда не признают очевидного - экономический кризис всегда идёт следом за кризисом душ… человеческих. В рыночной экономике изначально заложен механизм саморазрушения, - она плодит потребителей, то есть людей с искажёнными представлениями о роли материальных благ в жизни, что в первое время порождает промышленный скачок и рост валового внутреннего продукта. Но это ловушка для обывателей, которые в своей повседневности тешатся иллюзией, будто благополучие будет длиться вечно… У кризиса перепроизводства, как и кризиса ликвидности - одни и те же истоки. Спрос, как известно, рождает предложение и непосредственно перед
кризисом он достигает своего апогея…
        В былые времена люди обладали разумением того, что счастлив не тот, у кого всего в избытке, а тот, кому хватает на жизнь. Религиозное мировоззрение наших предков несколько сдерживало стремление к материальным благам, что делало невозможным экономические потрясения, каковые стали частым явлением в более позднее время. А всё началось с того, что в 16 веке Западная Европа пережила первую ломку ценностей - в оппозиции классическому католицизму родился протестантизм. Ненавязчиво через искажённое представление о богоизбранности внедрялась в общественное сознание идея накопительства как цели жизни, - в попрание слов Христа: «Трудно богатому войти в Царство Небесное»! - и ещё: «…продай имение твоё, раздай нищим, приходи и следуй за Мною».
        Приведу пример. Американцев во всём мире почитают людьми религиозными, чуть ли не богобоязненными. Но позвольте - разве может человек, несущий Бога в своём сердце, столько поглощать пищи?! Представьте себе монаха, того, что придерживается всех обетов и соблюдает все посты, и среднестатистического американца, в котором полтора центнера веса будет… - студенты дружно засмеялись. - Представили? Вот, где небо и земля! Прагматизм - истинная религия американцев! Они стремятся извлечь выгоду из всего: а вдруг за гранью… и в правду что-то есть, тогда лучше верить, чем не верить; так, я и в этом мире поживу хорошо, и в другом не пропаду. Американцы подчас весьма наивно верят в то, что верят в Бога. «Вера без дел мертва», - сказано в послании апостола Иакова, - но как раз эту истину отрицают протестанты, к коим относится большинство американцев. Для законодателя мы все, от мала до велика, - от бомжа до президента, - потребители. Но, главное, никогда не забывать, что не хлебом единым жив человек, а всяким словом, исходящим из уст Божиих. Главное, чтобы идея потребления не стала смыслом скоротечной жизни, за
которой следует воздаяние каждому по делам его! Скоро вы завертитесь в вихре жизни. И среди вас будут те, кого захватит в плен материальное, и оно потребует от вас жертв, и вы… Что это такое?
        Мне пришлось прервать свою речь, потому что юноша с лихорадочным блеском в глазах, мимо которого я ранее прошёл, поднялся с места и стремительно двинулся к трибуне…
        - Что вам, молодой человек? - спросил я в микрофон. Он внезапно выхватил из кармана пистолет. Прогремел выстрел, боль пронзила моё плечо… На мгновение свет померк в моих глазах.
        - Папа! - издалека донёсся испуганный голос Дениса. Я едва удержался на ногах. Юноша с пистолетом в руке не сводил с меня своих безумных глаз. «Опусти пистолет!» - послал я ему мысленный приказ; его рука качнулась вниз. «Мне удалось!» - с облегчением подумал я, но рано было радоваться.
        «Возьми пистолет и убей его! Убей…» - чей-то голос настойчиво бил в сознание юноши. Он пронзительно вскричал:
        - Я должен это сделать!
        Прозвучал второй выстрел, пуля угодила в трибуну, за которой я успел укрыться. «Если ничего не предпринять, он убьёт меня», - промелькнула мысль в моей голове. Тогда я кинулся на парня с подиума, на котором стояла трибуна, сбил его с ног и попытался обезоружить. Прозвучало ещё несколько выстрелов, но, по счастью, никто не пострадал.
        Студенты, поначалу опешившие, поспешили мне на выручку и навалились скопом на своего ополоумевшего товарища. Я, не помня себя, со злости ударил его кулаком по лицу. Юноша потерял сознание, и пистолет выпал из руки его. Я, тяжело дыша, поднялся на ноги и огляделся по сторонам…
        Студенты обступили меня:
        - Господин президент, у вас кровь. Вам надо в медпункт обратиться!
        - Всё в порядке, ребята, - я встретился взглядом с Денисом, который беспомощно стоял в стороне.
        - Что встал? Охрану позови! - мрачно выкрикнул я. Он кинулся за сотрудниками службы охраны, которые всякий раз, когда я приезжал в Академию, оставались вне стен учебного корпуса.
        В актовый зал стекался народ, привлечённый звуками выстрелов; потом, наконец, появились и охранники.
        - Вы как раз вовремя! - я указал на юношу, лежащего без сознания. - Связать его.
        Прибежал ректор: он глянул на студента и запричитал как древняя старуха:
        - Андрей Владимирович. Да как же так? Господи, Боже мой… Что же теперь будет?
        - Откуда у него пистолет? Как он пронёс его через охрану? Отвечай, сволочь! - я схватил ректора за галстук. - Или, клянусь, ты поймёшь смысл выражения «столыпинский галстук»!
        Ректор побагровел, от страха потерял дар речи и, словно рыба, выброшенная на берег, судорожно глотал воздух. Я спалил его… огнём ярости во взгляде и отпустил. Кровь капала на пол из огнестрельной раны на плече, но я совсем не чувствовал боли. Ректор скрылся из виду и вскоре явился с медсестрой.
        - В больницу ему надо, - прошептала женщина. Я в негодовании прокричал:
        - Что за бред? Какие больницы? Вы всё сами сделаете!
        - Я?! - испугалась медсестра.
        - Ну, не я же! Кто из нас давал клятву Гиппократа?
        В медпункте я снял верхнюю одежду. Медсестра вскипятила в чайнике воду, стерилизовала кипятком пинцет и ковырялась им в моей ране минуты три, но они показались мне долгими словно вечность… От боли темнело в глазах моих.
        - Нашатырь! - вопил я и, ощутив острый резкий запах, приходил в себя. Наконец, медсестра вытащила пулю, наложила тугую повязку и, оставшись довольной своей работой, всё-таки сказала:
        - Я рекомендую вам обратиться в больницу, а то мало ли…
        - Да Бог с вами! Как вас зовут?
        - Алевтина, - просияла улыбкой женщина.
        - Спасибо вам, Алевтина. Я никогда не забуду того, что вы сделали.
        Теперь пришла очередь того, кто покушался на меня. Парня привели в чувства, который с недоумением и страхом поглядел на свои связанные руки.
        - Что случилось? Где я? - он попытался подняться, но сотрудник службы охраны толкнул его обратно на стул.
        - Что происходит? - завопил бледный юноша. - В чём я провинился?
        - Да он издевается над нами! - охранник ударил его в живот.
        - Боже мой, - жалобно застонал парень. - Да что вам надо от меня?
        - Говори, тварь, кто тебе приказал стрелять в президента? - закричал охранник. Парень покосился на него:
        - В какого президента? Вы с ума сошли!
        - Нет, он меня всё-таки вывел из себя, - вскричал охранник и приготовился к продолжению допроса с пристрастием. Я остановил его:
        - Откуда у вас пистолет, юноша? Кто вам его дал?
        Парень с недоумением уставился на меня:
        - Что? Какой пистолет? А вы… ваше лицо мне кажется знакомым.
        - Перед тобой Президент России, ублюдок, - вспылил охранник.
        - Президент? - удивился парень.
        - Что вы помните о сегодняшнем дне? - я заглянул в его глаза, в которых зияла одна пустота. - А как вас зовут?
        - Не знаю… - отвечал он и внезапно зарыдал как малое дитя.
        - Никак умом тронулся, - прошептал сотрудник ФСО.
        Я задумался: «Впервые с таким сталкиваюсь; у него начисто стёрта память. Бедный мальчик! Смерть была бы гуманнее! Кто мог такое сотворить? И как? Воздействуя на сознание? Психотропное оружие? - я вспомнил о приборе, найденном в Кремле. - Быть может, это звенья одной цепи?»
        - Проводите его в общежитие и позовите ректора.
        - Посторонних у нас не бывает, - отвечал на мой вопрос взволнованный руководитель вуза. - Вход на территорию академического городка - строго по пропускам.
        - Вы играете с огнём, уважаемый деятель науки! - сказал я, вглядываясь в глаза его. - Не могу сказать «Заслуженный», потому что этого звания вы отныне лишены. Считайте, что вопрос о вашем увольнении решён положительно, и молитесь, чтобы не было продолжения…
        - Андрей Владимирович, мы всё исправим, - растерянно бормотал ректор.
        - Что вы исправите? - взревел я. - Вы до сих пор не поняли, что такое Академия государственного управления? Это институт политической власти! Разве в уставе не запрещено выпускать студентов за стены академгородка, за исключением оговорённых случаев?
        - Андрей Владимирович, мы не нарушаем правил… - начал он, но я грубо перебил его:
        - Ложь, всё ложь! Я знаю о твоих грязных делишках, мерзавец. Ты прольёшь кровавые слёзы, обещаю, - я отошёл от дрожащего ректора, а он кинулся мне в ноги:
        - Господин президент, это было только один раз. Я раскаиваюсь, что отпустил его в Москву…
        - Прочь с моих глаз, - я ногой отшвырнул ректора в сторону и двинулся к выходу.

***
        Вечером того же дня собрался на экстренное заседание Совет безопасности, на котором я не сдерживал своих эмоций.
        - Вы ни хрена не работаете, господа-силовики! У вас под носом в Кремль было пронесено устройство, способное изменить ход истории. Хоть на мгновение представьте, что могло случиться, если бы я вовремя не обнаружил его. Ядерная война! А теперь… Меня едва не убил мальчик из Академии, который подвергся психическому воздействию. Вы можете сказать, кто те люди, что стоят за покушением на меня?
        - Андрей Владимирович, мы делаем всё возможное, - возразил директор ФСБ Громов.
        - Да что вы сделали за этот год, а, Дмитрий Иванович? Что сделало Правительство во главе с Алексеевым? Страна пять лет не может выйти из кризиса! В экономике, по-прежнему, стагнация. Что вы мне лапшу на уши вешаете?! Мне нужны от вас результаты, быстрые и эффективные решения…
        - Результаты будут, Андрей Владимирович, но нам нужно время. Мы обязательно найдём тех, кто стоит за покушением на вас.
        - Я ловлю вас на слове, Дмитрий Иванович. А что с расследованием старого дела - от сентября 29-го года? Больше двух лет прошло с тех пор, а воз и ныне там?
        - Расследование продвинулось далеко вперёд. И я хотел бы показать вам один фильм…
        - Вы хотите потешить нас комедией, Дмитрий Иванович?
        - Давайте посмотрим, а там видно будет, что делать: смеяться или плакать? - сказал Громов. Он махнул рукой, погас свет, и заработал кинопроектор. На белом экране появилось лицо господина Суркова, из динамиков вылетел его голос:
        - Стало известно, что сегодня на Романова покушались…
        Подле него на заднем сиденье просторного автомобиля сидел бывший директор ФСБ Севастьянов. Он оживился:
        - Романов мёртв?
        - К сожалению, нет, - с досадой отвечал Сурков. - Отделался лёгким испугом… Этот негодяй снова ушёл от правосудия. Кстати, это не ваших рук дело?
        - Я обо всём узнал от вас…
        - Не плохо бы найти тех, кто стоит за этим покушением, и предложить им союз. Вместе мы могли бы завершить начатое в 29-ом году. Мы должны остановить этого человека, пока ещё не поздно! Партийцы не понимают, насколько он опасен… Если бы ваши люди были бы немного поумнее, он бы никогда не пришёл к власти, а сгорел вместе со своим водителем в той машине!
        - Тогда, в 29-ом году, мы всё хорошо организовали, - возразил бывший директор ФСБ, - ему просто повезло…
        Загорелся свет. Глаза всех собравшихся в зале устремились на того, кто скромно сидел у края стола.
        - Это клевета! Это фальсификация! - неистово заголосил Сурков.
        - А что вы так переживаете, если это ложь? - усмехнулся я.
        - Андрей Владимирович, не верьте! Они хотят настроить вас против меня…
        - Да с чего бы это? Что вы за важная птица такая? А помните, как однажды я приходил к вам просить за свой проект, и ещё сказал тогда: тот, кто роет яму другим - сам в неё и угодит… И кто из нас оказался прав?
        Господин Сурков вскочил с места и бросился к выходу; двери отворились, и появились двое сотрудников ФСБ. Сурков отшатнулся от них и попятился назад.
        - Владислав Юрьевич, учтите - чистосердечное признание облегчает наказание, а по вашей статье - «Посягательство на жизнь государственного деятеля» - предусмотрена высшая мера! И хотя сейчас у меня связаны руки, длительный срок я вам гарантирую…
        - Они меня заставили…, склонили угрозами! - бормотал растерявший всё присутствие духа Сурков.
        - Вот и замечательно - оказывается, у вас есть что рассказать следователям ФСБ. Препроводите этого господина в его новую резиденцию…
        Чекисты поволокли кричащего Суркова из зала заседаний Совета безопасности.
        - Я ни в чём не виноват. Отпустите меня!
        Они исчезли за дверями, и его вопли смолкли.
        - Вот так, господа, и воздастся каждому по делам его! - я задумался. - Кто ещё, кроме этих двоих, причастен к тому покушению?
        - В заговоре состояли бывший премьер-министр, ряд депутатов и чиновников Правительства, - отвечал Дмитрий Громов. - Но исполнителями были люди директора ФСБ Севастьянова.
        - Принять все меры, чтобы никто из этих ублюдков не смог покинуть страну и скрыться от возмездия!
        - Они все под колпаком у нас, Андрей Владимирович. Никто из них не пересечёт границу, об этом мои люди позаботятся…
        - Да, Дмитрий Иванович, потешили вы нас своим фильмом, - сказал я, пряча улыбку. - Но, кажется, у этой истории славный конец: справедливость восторжествовала! Я бы желал каждый день смотреть что-нибудь подобное…
        - Мои люди работают над этим, Андрей Владимирович, и, я надеюсь, скоро мы вас порадуем новыми шедеврами… - улыбнулся Громов. Я громким смехом выразил одобрение его словам.
        Глава третья. Революция. Переворот
        В 2032-м году оживление мировой экономики происходило чересчур медленными темпами. Цены на продукты питания Правительство пыталось сдержать при помощи государственного регулирования и лихорадочно искало новые источники пополнения бюджета, что наталкивалось на яростное сопротивление Думы. Так, законопроект о нравственной цензуре в СМИ был отклонён в первом чтении. Несмотря на программу Общественных работ, количество безработных в стране не сокращалось. Мои призывы к терпению и заверения в скором улучшении жизни находили всё меньше отклика в душах людей. Я стремительно терял накопленный политический капитал. Не спасали положение сообщения об аресте ряда высокопоставленных чиновников Правительства, которые были уличены в получении взяток в особо крупном размере от представителей международных неправительственных организаций.
        В обществе росли протестные настроения, чем не преминула воспользоваться «Единая Россия», вставшая в оппозицию Правительству страны… Молодая «Народная партия России» на очередных выборах в Думу с трудом преодолела избирательный барьер; большинство мест в Парламенте получила бывшая «партия власти», создавшая коалицию с прежними своими противниками - социалистами. Теперь они выступали против инициатив Правительства и Президента единым фронтом. Казалось, что нет выхода из этого политического тупика…
        Ночью, когда стали известны первые данные об итогах голосования, собралось заседание совета узкого круга моих единомышленников, который получил негласное название «Избранная рада». С недавних пор в него входил в прошлом выпускник Академии и полномочный представитель по приоритетным вопросам Василий Меньшиков. Я открыл заседание совета:
        - То, что Дума станет нашей головной болью, я предвидел ещё в 30-м году! Народная партия не оправдала надежд… Почему это случилось? Это к тебе вопрос, Миша.
        - Андрей, ты прекрасно знаешь, как обстоят дела в стране, - отвечал Князев. - Новая партия за столь короткое время добилась успехов - прошла в Думу…
        - Мне нужно, чтобы в Думе было, как минимум, триста наших сторонников, а не пятьдесят, как сейчас! - горячо возразил я. - Это твоё поражение, Миша. И не спорь со мной. Можно было добиться и больших успехов с учётом той поддержки, которая была оказана этой Народной партии… А тебя, Григорий Алексеевич, видимо, пора отправить на отдых. Вконец распустил своих чиновников. Дожили - взятки стали брать от иностранцев в Правительстве страны, где чуть копни, и наткнёшься на государственную тайну! Если бы не служба Дмитрия Ивановича Громова, мы об этом даже не узнали бы. Он единственный из вас, кто умеет и хочет работать. Все остальные - бездельники…
        - Андрей, ты прекрасно знаешь, что за всеми не уследишь, - мрачно отозвался Алексеев. - Можно было и не предавать огласке этого случая. Сами бы разобрались с ними. Это не способствует повышению твоего рейтинга, Андрей.
        - Молчи. И не смей указывать, что я должен делать! - проговорил я тихо, но с угрозой. - По твоей вине страна до сих пор не может выбраться из кризиса. По твоей вине люди выходят на забастовки и устраивают марши протеста…
        - Чернь всегда недовольна, Андрей Владимирович, - вмешался в разговор Василий Меньшиков, - дайте им хлеба и зрелищ, и они успокоятся! Они не хотят ждать завтрашнего дня. Им подавай всё и сразу. Это потребительское животное мировоззрение…
        - Люди никому и ничему не верят! - досадовал я. - Иной раз диву даёшься, как этот народ на протяжении тысяч лет воевал и побеждал, стойко переносил тяготы и невзгоды? А теперь, когда, как снег на голову, обрушился кризис, они заныли - как нам тяжело! Куда делся тот народ, которого я любил и уважал? Что с ним произошло? Почему осталась одна эта чернь, которая, как ты говоришь, жаждет хлеба и зрелищ?
        - Времена свободы, Андрей Владимирович, не прошли даром, - грустно заметил Василий Меньшиков. - Этого следовало ожидать!
        - Говорил я Путину - безмерная свобода до добра не доводит, но не слушал он меня… Вот теперь нам с вами расхлёбывать кашу, заваренную предшественниками. И ещё. В наши события неизбежно попытаются вмешаться извне…
        - Всё под контролем, Андрей Владимирович, - сказал Дмитрий Громов с улыбкой победителя на губах, - но я бы не хотел сейчас об этом говорить…
        - Скажите, господа, что делать с оппозиционной Думой, которая отклоняет все наши инициативы? Неужели нам ничего не остаётся, кроме как сидеть и ждать новых выборов? И самый главный вопрос - сможем ли мы удержать власть в стране?

***
        Спустя год в разгар весенней парламентской сессии разразился скандал. В тот день с отчётом о результатах работы с думской трибуны выступал премьер Алексеев. Кто-то из депутатов спросил его:
        - Когда Правительство начнёт работать по-настоящему?
        Этот вопрос сработал как детонатор, и Алексеев взорвался:
        - А Правительство и не может работать по-настоящему, когда ему вставляют палки в колёса! За прошедший год ни одна правительственная инициатива не прошла через Парламент. В ваших комитетах законопроекты пылятся месяцами, а то и годами. Чем вы занимаетесь, господа-депутаты, пока мы пытаемся помочь людям в кризисное время? Вы ни на что не способны, кроме как других критиковать. Демагоги и бюрократы… Прикрываетесь своими мандатами и думаете, что народ ничего не знает и не видит. Ваша беда в том, что вы почитаете людей тёмными, относитесь к ним как к стаду баранов!
        Он продолжал кричать, не замечая, что выключен микрофон, а, когда понял это, плюнул и покинул трибуну. В кулуарах его догнал думский спикер, они поругались и едва не подрались. По счастью, их успели развести по сторонам…
        В словах Алексеева была изрядная доля правды - больше года в думском комитете лежал законопроект о налоговой реформе, предполагавший установление прогрессивной ставки налога на прибыль организаций. Но оставить без внимания столь непочтительное отношение к народным избранникам я, конечно, не мог и отчитал премьер-министра, воспользовавшись конституционным правом председательствовать на заседаниях Правительства:
        - Что вы себе позволяете, господин Алексеев? Это просто возмутительно! Прежде, вы мне казались здравомыслящим человеком, но последние события вынуждают усомниться в этом. Вы случайно не принимали… перед походом в Думу? Я вас спрашиваю, господин Алексеев.
        Он молчал, опустив глаза.
        - Вы попрали Конституцию страны, - продолжал я, - вы бросили тень на всю исполнительную власть и даже на Президента, поскольку я имел глупость три года назад предложить вашу кандидатуру Думе, наконец, вы нанесли обиду депутатам своей клеветой на них… И теперь пусть они решают вашу судьбу и судьбу вашего кабинета министров.
        - Что я должен делать, господин президент? - виновато проговорил Алексеев.
        - Это вы у меня спрашиваете? - взревел я. - Спросите лучше у депутатов, доверяют они вам после вашей пьяной выходки или нет… Я не представляю, как вы теперь будете работать с ними!
        В тот же день я провёл рабочую встречу с главами депутатских фракций.
        - Почему бы вам не отправить Правительство в отставку? - предложил думский спикер.
        - Господа, я буду с вами предельно откровенен. Мой рейтинг, как вам известно, падает. Я бы не хотел при таком раскладе к экономическому кризису добавлять ещё и кризис политический, самолично отправляя Правительство в отставку…
        - Но вы согласны с тем, что существующее Правительство недееспособно?
        Я вздохнул:
        - Да. Это была моя ошибка! Алексеев не оправдал моих надежд. Я не знаю, как он теперь поступит… Я, быть может, вспылил и зря заговорил о недоверии. Но, если депутаты обойдут стороной этот инцидент, подобных эксцессов, боюсь, и в будущем не избежать…
        - Если он выступит с запросом доверия, - чего на моей памяти никогда не происходило, - сказал спикер, немного подумав, - в таком случае перед вами будет непростая дилемма: отправить в отставку Правительство или распустить Думу?
        - Как раз всё очень просто, - я улыбнулся. - Если мы с вами сумеем договориться о сотрудничестве, у меня останется только один вариант: отправить Правительство в отставку. Тем более что я очень не доволен этим человеком, - он не уважает ни меня, ни вас!
        - О сотрудничестве? - удивился думский спикер. - Поясните свои слова, господин президент.
        - Думаю, и так должно быть понятно, что мне нужна поддержка Парламента в проведении ряда своих инициатив…
        На той встрече президент с парламентариями, казалось, достигли полного взаимопонимания. А неделю спустя премьер Алексеев внёс в Думу вопрос о доверии Правительству. На пленарном заседании он снова обрушился на депутатов волной критики. Драчливый депутат от либеральных демократов попытался заткнуть рот неугомонному премьеру при помощи кулаков. Депутаты оттащили своего коллегу, но тот успел поставить Алексееву синяк под глазом. Заседание было сорвано, а на другой день Дума отказала Правительству в доверии…
        Тогда в мою приёмную позвонил думский спикер и, торжествуя, провозгласил:
        - Теперь слово за вами, Андрей Владимирович…
        - За мной не заржавеет, - усмехнулся я. - Скоро мы покончим с этим раз и навсегда.
        На другой день я сделал традиционное еженедельное обращение к народу, которое транслировалось на Общественном телевидении.
        - Друзья мои, - говорил я, глядя в телекамеру, - сегодня, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, и в связи с нарастанием кризиса во власти мною был подписан указ о… роспуске Думы и назначении новых выборов. Для кого-то это решение станет неожиданностью. Кто-то осудит его, а кто-то, может, и поймёт, что я не мог поступить иначе… Как известно, когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдёт! Существующий порядок выборов обосновывает власть партий, но не власть народа. Обычный человек, который не состоит в партии, никогда не попадёт в Думу, пусть он и семи пядей во лбу. Большинство партий выступает за сохранение такого порядка выборов, но есть партия, готовая отказаться от своего преимущественного положения во имя народа своего - это Народная партия России; она предлагает новую избирательную систему, которая откроет путь во власть лучшим гражданам нашей страны. Дума прежнего созыва тормозила так необходимые стране реформы: налоговую, школьную, земельную и многие другие. Друзья мои, больше так продолжаться не может; назрела пора перемен. Нам нужен работоспособный Парламент, и пусть
пока он будет партийным… только для того, чтобы передать представительную власть народу. Судьба Родины сейчас в ваших руках! От вас зависит возрождение величия России. Это всё, что я хотел сказать вам. А сразу после показа этого видеообращения, в эфир Общественного телевидения выйдет документальный фильм о жизни наших… теперь уже бывших депутатов. Советую не пропустить - будет интересно. Признаюсь, я получил удовольствие от просмотра. В постскриптум скажу, что герои фильма уже сидят в следственном изоляторе. Их ждёт суд и заслуженная кара…
        Когда съёмка была окончена, я встретился с Алексеевым. Мы обнялись по-дружески. Его переполняли чувства.
        - Не верится, что у нас всё получилось…
        - Ты молодец, я горжусь тобой! Какой актёр пропадает! Не болит? - я указал на его синяк под глазом.
        - Побаливает, - скривился он. - До свадьбы заживёт!
        - До какой свадьбы: ты уже давно женат? - усмехнулся я.
        - Представляю, как эти доморощенные депутаты сейчас кусают локти в бессильной злобе! - довольно улыбнулся Алексеев.
        - Они попытаются вернуть себе власть, так что предвыборная кампания будет жаркой!
        Алексеев махнул рукой:
        - Подключим административный ресурс и победим!
        - Я бы хотел, чтобы выборы были честными, - сказал я, пряча улыбку. - По возможности - честными…
        Бывший спикер Думы пытался дозвониться до приёмной Президента и после безуспешных попыток понял, что стал жертвой интриги и подлого обмана. Он догадался, что результаты опроса общественного мнения, проведённые ВЦИОМ, намеренно занижали политические рейтинги Президента. Я был, по-прежнему, популярен в народе, но и то правда, что количество моих сторонников стало меньше, чем годом ранее…
        А вечером вся страна прильнула к экранам телевизоров, как в старые добрые советские времена, когда показывали «Семнадцать мгновений весны». В основу документального фильма, который вскоре получил продолжение, легли видеозаписи секретной службы директора ФСБ Громова, повествующие о том, как депутаты фракции «Единая Россия» брали деньги напрямую и через посредников от известных банкиров и предпринимателей за затягивание рассмотрения налоговой реформы, что больно била по крупному бизнесу. Зачастую это происходило не в здании Думы, а где-нибудь на нейтральной территории, например, в VIP-зоне ресторана или в автомобиле. Накрыли разом всех: и депутатов, и посредников, и олигархов-взяткодателей…
        События в России тех дней на Западе освещали не иначе как государственный переворот. До новых выборов оставалось три месяца, единороссы, оправившись от первого шока, готовились к реваншу, а по стране прокатилась волна арестов чиновников всех уровней власти. На основании сведений, поступающих из ССП, были составлены списки невыездных лиц, которых задерживали при попытке пересечь границу и заключали под стражу. Аресты производились в кабинетах, в офисах, в квартирах и особняках…
        Все отснятые видеоматериалы поступали на Общественное телевидение, которое вскоре по популярности обошло НТВ с его криминальной программой передач. На фоне последних событий я выступил с очередным обращением к народу:
        - Эти чиновники - люди примитивного потребительского склада ума, которые относились к своей службе словно к разновидности бизнеса, стремясь извлечь максимум выгод из своего привилегированного положения. Когда простые люди с трудом сводят концы с концами, эти выродки берут миллионные взятки, с жиру бесятся и выстраивают дворцы на народные деньги. Теперь им грозит тюремный срок и штрафы. Внутренне я не согласен с тем, что Конституция ограничила сферу применения смертной казни, а Конституционный суд и вовсе запретил назначать и исполнять смертные приговоры, но закон, до тех пор пока он не отменён в установленном порядке, обязателен для всех, не исключая и главу государства. Я ни разу не нарушил Конституцию страны, хотя и возмущён рядом её положений, и, скрепя сердце, смирился с тем, что нам не удастся продажных чиновников подвергнуть заслуженной каре. Остаётся надеяться, что наши судьи будут достаточно благоразумными, чтобы назначить вполне справедливое наказание для людей, которые бросили тень на всю государственную власть. А депутатам нового созыва предлагаю рассмотреть возможность возвращения в
Уголовный кодекс конфискации имущества как наказания за тяжкие корыстные преступления, в том числе по делам о взяточничестве…
        После моего видеообращения были проведены опросы общественного мнения, и подавляющее большинство респондентов высказались за отмену моратория на смертную казнь. Более того, в разных городах страны прошли митинги с требованием покарать продажных чиновников.
        Я возглавил список кандидатов от Народной партии, что обеспечило ей убедительную победу на выборах. «Единая Россия» впервые за свою историю осталась в меньшинстве. Спустя месяц Дума приняла многострадальный закон о налоговой реформе, который преумножил поступления в бюджет за счёт сверхприбылей предприятий добывающей промышленности. Началось рассмотрение проекта земельной реформы. Вскоре были одобрены законопроекты о конфискации имущества и штрафах, взыскиваемых с редакций СМИ за распространение сообщений и материалов аморального содержания. На очереди была долгожданная реформа средней школы. Я лично представлял законопроект в Думе и выступил с краткой речью:
        - Основы личности человека закладываются в детстве. Школа, помимо образования, всегда несёт воспитательную нагрузку, но в настоящий исторический момент она не справляется с вызовами времени, о чём свидетельствует постоянный рост преступного правосознания среди молодёжи…
        Тогда закон о реформе средней школы депутаты приняли в первом чтении, и я вскоре его подписал. Оставалась самая главная реформа - конституционная…

***
        Однажды я беседовал с Володей Семеновым. И ни с того ни с сего он вдруг проговорил:
        - Андрей, я знал, что придёт тот, кто всё расставит по своим местам! Я как-то рассказывал, что служил в Чечне, а сейчас открою тебе тайну, которую хранил больше тридцати лет. Это случилось весной 2000-го года. В те дни шли жуткие бои с прорывавшимися из окружения боевиками. В зелёнке взвод, в котором я служил, попал в засаду. Мои товарищи в перестрелке полегли… - он остановился и тихо всхлипнул. - Я был ранен и потерял сознание. Быть может, боевики посчитали меня погибшим. Помню, я открыл глаза. Вокруг стояла удивительная тишина. Я поднялся и огляделся по сторонам. Лес необычайно преобразился и наполнился многообразием ярких красок. Чудесные незабываемые ароматы струились в воздухе. Я не чувствовал своего тела; боли не было…
        «Это сон», - пронеслись где-то вдалеке от меня мои мысли. Шорох словно шёпот раздался позади меня. Я обернулся и увидел образ прекрасной женщины. Её глаза источали нежный свет и сострадание. Она ласково промолвила:
        - Боль проходит. Потерпи немного. Ангел Мне принёс весть благую, а ты примешь её от Меня. Не далёк тот час, когда встретишь ты избранника Божьего, чрез которого исполнится древнее пророчество. Будь ему верным слугой до конца…
        Я глядел на неё как заворожённый и не мог произнести ни слова. Она коснулась глаз моих рукою, и я узрел себя со стороны. Моё окровавленное тело лежало на земле посреди тёмного мрачного леса.
        - Он ещё живой! - удивлённо сказал офицер спецназа, стоя надо мной.
        - С такими ранениями долго не протянет, - равнодушно проговорил его товарищ. - Не успеем донести до вертушки…
        Тем не менее, я выжил, и даже военврачи, что делали операцию в госпитале, считали это чудом! А лик той женщины запечатлён в сердце моём навеки: она будто сошла с Владимирской иконы Божией Матери…
        Я слушал его, и слёзы радости бежали по лицу моему.
        - Ты удостоился лицезреть небесную Заступницу нашу. Такая честь выпадает немногим!
        - Как и немолитвенная беседа с Богом, - отозвался Володя Семенов.
        Глава четвёртая. Незваный гость
        Пасмурным осенним вечером 2033-го года директор ФСБ Громов отчитался о проделанной работе:
        - Нам удалось выявить связи оппозиции с заграницей, вывести на чистую воду продажных журналистов и нанести удар по организованной преступности…
        - Твои ребята достигли успехов и заслуживают похвалы. Всё-таки идея создания мобильной группы с чёткими целями, оснащённой всеми средствами, оправдала себя! Однако теперь следует подняться на новый уровень - международный. Речь идёт о спецоперациях за рубежом в отношении врагов России: это террористы, беглые олигархи, чиновники… Но основная работа международного отдела ССП будет сосредоточена в странах СНГ - создание условий для возрождения России в прежних границах: организация ненавязчивой пропаганды идеи возвращения к общим истокам через СМИ, в которых на руководящих постах - лояльные России люди; поиск и продвижение лидеров, что последуют в русле нашей политики.
        На этом пути все средства хороши: от шантажа до подкупа, но лучше привлекать идейных приверженцев России. Я хочу, чтобы население этих стран испытало тоску о прошлом, - ностальгию по общей Родине…
        На Западе, как известно, существует доктрина Хартленда[3 - Ее автор - профессор Оксфордского университета Джон Маккиндер (прим. авт.)] - богатой «срединной» земли на северо-востоке Евразии (территории России, Восточной Европы и Центральной Азии), контроль над которой даёт власть над миром. Максима: кто контролирует Средиземье, тот управляет Мировым островом (Евразия), а кто управляет Мировым островом, тот господствует над миром. Американцы и их союзники последовательно проводят в жизнь политику, нацеленную на реализацию доктрины Хартленда. И наш долг - дать ответ на этот вызов, каковым станет идея державности.
        Изначальная Русь пала под натиском кочевников и возродилась в облике Московского царства, которое, сумев выстоять в эпоху Смуты, по воле Петра Великого превратилось в Российскую империю. В огне мировой войны сгорела первая империя, и на её пепелище появилась вторая - Советская. С распадом Союза Россия вступила в эпоху новой смуты, что завершилась с приходом к власти Путина.
        Идея державности включает в себя следующие положения:
        - Уникальность России, которая заключена в её способности давать ответ вызовам времени и возрождаться из пепла, подобно мифической птице Феникс.
        - Миром правят великие идеи. Западная идея, о чём свидетельствует доктрина Хартленда, перерождается в идею мирового господства и подобно раковой опухоли поражает организм планеты.
        - Противостоять ей способна Восточная (евразийская) идея, которая пробивает ростки из великих учений прошлого, зародившихся на Востоке.
        - Национальная идея - возрождение величия России как начало осуществления новой Восточной идеи.
        - Соборное единение народов вокруг России (на правах автономии) и построение новой Империи, способной противостоять натиску Запада.
        Я уверен, народы, если их слегка подтолкнуть, сами придут к нам под защиту…

***
        Вскоре после ухода Громова дверь моего кабинета внезапно отворилась. На пороге стоял человек в сером плаще…
        Я оторопел:
        - Кто вы такой? Как вы сюда попали?
        - Андрей, много лет назад я оставил тут устройство, недавно найденное тобою, - усмехнулся незнакомец. Я потянулся рукою к тревожной кнопке.
        - Это бессмысленно, - улыбнулся он. - Никто не придёт к тебе на помощь! Они все спят как младенцы, и тьма убаюкивает их… Но ты не должен меня бояться! Разве ты не узнаёшь меня?
        - Нет, кто вы?
        Незнакомец по-хозяйски сел в кресло напротив меня, и я сумел разглядеть его лицо.
        - Вспомни день похорон матери твоей. Она была дочерью моей…
        - Ты? Нет, этого не может быть! Я думал, ты умер…
        Я не мог поверить в происходящее - мой дед по материнской линии Александр Литвинов, которого я видел лишь однажды, - и это было больше тридцати лет назад, - теперь сидел прямо предо мной.
        - К несчастью для нас обоих, земля пока носит меня, - грустно улыбнулся он.
        - Но… как ты прошёл охрану?
        Литвинов бросил на меня косой взгляд: «Не о том думаешь, Андрей, спроси лучше, зачем я здесь!»
        Я похолодел:
        - Нет, это невозможно. О моей способности знает только один человек!
        Усмешка скользнула по губам его:
        - Он не выдавал тебя. Я догадался сам, но ты мне подсказал…
        - Когда? - возмутился я.
        - Тогда, когда тебе удалось выжить в Академии под дулом пистолета в руках студента!
        Я почувствовал, как кровь от гнева прилила к лицу моему:
        - Какое ты имеешь к этому отношение?
        - Самое прямое! Это я послал его…
        Повисла тишина. Я лихорадочно пытался понять, что происходит. Литвинов первым нарушил тяжкое молчание:
        - Андрей, тот прибор, что был спрятан в этом кабинете, мог обнаружить только необычный человек. На нас с тобой он действует иначе, чем на других…
        - Стало быть, ты стоял за покушением на меня! - гневно вскричал я.
        - Андрей, не горячись, лучше выслушай меня. Поверь, тебе это пригодится!
        - Говори, - тяжело выдохнул я.
        Он начал издалека:
        - Со слов матери твоей какая-то цыганка нагадала о твоей судьбе. Но… ты мне показался обычным ребёнком! Я помню похороны твоей матери. Тебе было тогда лет десять. Несли гроб. Ты шел и рыдал подле отца, и кто-то пытался утешить тебя. А теперь… Ты добился впечатляющих успехов, стал правителем огромной страны и беспощаден к врагам твоим. Депутаты и олигархи трепещут!
        - Они понесли заслуженную кару, - сказал я, не глядя на него.
        - Мама твоя часто ко мне является во сне, - вздохнул Литвинов. - Я всякий раз вижу её доброй беззаботной девочкой. Просыпаюсь и вспоминаю, что она выросла и сбежала от меня…
        - Что случилось между вами?
        - Выслушай историю моей жизни, Андрей, и ты получишь ответы на все свои вопросы.

***
        С раннего детства родители обучали меня иностранным языкам. Отец мечтал, что его сын станет дипломатом. В угоду ему я поступил в Институт международных отношений, но грезил кибернетикой, которая после времени забвения была на пике популярности в Союзе. На втором курсе я бросил МГИМО и поступил в МГТУ. По окончании вуза меня направили по распределению в Новосибирск, где я женился. Вскоре родилась дочь, ее назвали Лизой - это твоя мама, Андрей…
        У меня была прекрасная семья, я любил свою работу в Новосибирском НИИ.
        Всё изменил один злополучный вечер. Я возвращался с банкета, сон сморил меня; машина съехала с дороги и врезалась в бетонный столб… Тяжёлая черепно-мозговая травма. На грани между жизнью и смертью я балансировал несколько часов. Операция прошла успешно, но я погрузился в безмятежный сон комы, и три долгих месяца не отходила от меня моя Катя. Она одна верила в моё возвращение. Тот день, когда я открыл глаза, стал самым счастливым в её жизни. Но радость была недолгой.
        Пробуждение оказалось слишком тяжёлым!
        Катя угасла за считанные дни. Я потерял любимую жену, а маленькая Лиза лишилась матери. Но на этом беды не закончились… Вскоре странная череда смертей потрясла институт: один за другим на тот свет отправились десять человек с посмертными диагнозами: инфаркт, инсульт, рак…
        С этими людьми я работал в одной лаборатории. Сия горькая чаша минула только меня одного…
        Вскоре пришла повестка из милиции. Следователь допросил меня и отпустил на все четыре стороны, а дело вскоре прекратили за отсутствием события преступления. Перед законом я был чист, но на душе кошки скребли. Я боялся за Лизу и уговорил свою тётку взять её на воспитание.
        Тем временем лабораторию закрыли, а я занялся преподавательской деятельностью. Работа помогла мне пережить боль утраты любимой жены. Время лечит! Я женился во второй раз. Новая жена была моложе меня на пятнадцать лет, но не смогла заменить Катю. Прошёл год, - та тоже заболела и умерла…
        В марте 1988-го года я отправился в заграничную командировку на конгресс кибернетиков социалистического лагеря. Уважаемому гостю из Советского Союза предоставили добротный номер в берлинской гостинице. Вечером накануне первого дня конгресса я сидел за столом и сочинял свою речь. Дверь внезапно распахнулась, и появился человек в тёмном плаще. Я несмело приподнялся со стула.
        - Кто вы?
        - Неважно, кто я, - сказал незнакомец по-немецки, - важно, кто вы, мистер Литвинов! Кто вы и что вы… В вас заключена энергия, которая делает вас иным… не таким, как все. Но вы не умеете пользоваться ею. От этого и все ваши беды.
        Я сделал несколько неверных шагов ему навстречу:
        - Что вы знаете обо мне?
        Незнакомец улыбнулся и заговорил по-русски:
        - Мы знаем о вас всё! Знаем о вашей работе, об аварии, в которую вы попали. О череде смертей, что не отпускают вас и поныне.
        Я испугался:
        - Кто вам сказал? Вы не можете этого знать. Железный занавес…
        - Мистер Литвинов, мы видим сквозь любые преграды. И ничто нас не остановит!
        - Да кто вы такой? - вспылил я. - Отвечайте, иначе вызову охрану!
        - Вы этого не сделаете, если хотите получить ответы на вопросы, что терзают вашу душу, - усмехнулся незнакомец и протянул мне конверт. - Там адрес, по которому вы обратитесь в Нью-Йорке…
        - Я не собираюсь в Америку, - начал я, разглядывая конверт, но, когда поднял глаза, его и след простыл…
        Сомнения одолевали меня, но, тем не менее, я решился на поездку, о чём жалею до сих пор…
        Из аэропорта Кеннеди на такси я доехал до высотки на окраине города. Дверь на фотоэлементах распахнулась, я вошёл в здание и тотчас увидел господина из берлинской гостиницы, который приветствовал меня по-английски:
        - Мистер Литвинов, добро пожаловать в Америку! Как добрались?
        - Спасибо, хорошо. Позвольте спросить, сколько языков вы знаете?
        - Знание языков - великое благо, мистер Литвинов! Можно в любой стране мира чувствовать себя как дома. Прошу прощения, что в прошлый раз не представился. Меня зовут Майкл. Я провожу вас к шефу.
        Мы поднимались на лифте.
        - Я мог обратиться в Комитет, в КГБ… Вы не думали об этом?
        Майкл усмехнулся:
        - Мы просчитываем все варианты. Но вы человек не глупый и понимаете, что для вас лучше всего. В КГБ вам не помогут!
        Лифт остановился на пятом этаже. Я вышел.
        - Третий кабинет направо, - сказал Майкл и скрылся из виду.
        Первое, что я увидел за дверью, была ЭВМ, похожая на большую развёрнутую книгу. Мужчина, сидящий за столом, оторвал глаза от компьютера и взглянул на меня. Редкие морщинки на моложавом лице выдавали его зрелые лета.
        - Мистер Литвинов, - улыбнулся шеф, - я знал, что вы сделаете правильный выбор! Присаживайтесь. Вы проделали долгий путь…
        Я сел в удобное кожаное кресло.
        - Вы следили за мной?
        - Ну что вы? Мы не связаны с правительством США и методы ЦРУ не исповедуем. Я не хочу, чтобы между нами было недопонимание. Наше сотрудничество будет строиться на взаимовыгодной основе. Мы помогаем вам разобраться в себе, научиться управлять энергией вашего разума, а вы работаете на нас…
        - Что я должен буду делать?
        - Вы учёный в области кибернетики, науки, недооценённой в соцлагере. У вас нет будущего в Советском Союзе, как нет будущего и у вашей страны. Работая на нас, перед вами откроются новые перспективы, о которых вы и не мечтали. Впрочем, всему своё время, мистер Литвинов! - шеф нажал на кнопку вызова секретаря. Появилась белокурая девица в короткой юбке.
        - Хелен, - сказал он, - проводи мистера Литвинова в его апартаменты.
        Я возмутился:
        - Что это значит? Я должен жить в этом здании?
        - А что вам не нравится? - мрачно отозвался шеф. - Ваша проблема с жильём решена. И заметьте - мы с вас и цента не возьмём за проживание! Все наши сотрудники живут и работают в этом здании. Это очень удобно. Поверьте, комфорт мы вам обеспечим! В конечном счёте, вы всегда сможете покинуть это место…
        Тогда я нехотя отправился вслед за красивыми ножками секретарши Хелен. На лифте мы спустились на второй подземный этаж, прошли по безлюдному коридору и очутились возле двери с номером одиннадцать. Хелен протянула ключ:
        - В комнате есть всё необходимое. Столовая - этажом ниже. На стене вы увидите кнопку вызова. Если что-то понадобится, достаточно нажать её, приду я или Бетти…
        Хелен исчезла. Я оглядел комнату и заметил красную кнопку над столом; принял душ и лёг спать, а на другой день рано поутру зазвонил телефон. Я спросонья поднял трубку и услышал:
        - Мистер Литвинов, ваш рабочий день начался, вам пять минут на сборы, я вас жду в коридоре.
        Я наспех оделся, вышел из комнаты и увидел молодого человека в очках. Он представился:
        - Меня зовут Джек, на первых порах я буду вашим куратором. Пойдёмте, я покажу вам рабочее место.
        Вскоре мы оказались в просторном кабинете с богатой мебелью и компьютером на столе.
        - На таких машинах создавали спецэффекты для трилогии «Звёздные войны», - не без гордости сообщил Джек. Я переспросил:
        - Звёздные войны?
        Джек усмехнулся:
        - Я совсем забыл, что вы из Союза прибыли… Осваивайте оборудование. Лабораторию я вам покажу во второй половине дня. Да, и сегодня к вам придёт человек из особого отдела…
        - Особый отдел… Что это? - спросил я.
        - Не волнуйтесь. Эти люди творят чудеса! Они помогут вам.
        Под конец рабочего дня в кабинет вошёл невысокий коренастый мужчина:
        - Мистер Литвинов, я из особого отдела. Прошу следовать за мной.
        Он привёл меня в лабораторию, где стояло множество столов с приборами. Нас встречал второй маленький господин, как две капли воды похожий на первого.
        - У нас хорошая новость, - сообщил он. - Аномалия вашего мозга поддаётся лечению с помощью лазерной терапии. Боли вы не почувствуете. У нас есть всё необходимое для этой операции. Требуется только ваше согласие…
        Я забеспокоился:
        - Ничего не слышал о лазерной терапии мозга!
        - Доверьтесь нам, во всём мире только мы можем помочь вам! Доверьтесь нам! - его голос звучал сладостно и убаюкивал. Мои веки тяжелели, глаза закрывались… Я потерял сознание. Тем временем, они положили меня на кушетку. Остригли мои волосы и голову опутали проводами. Но, о, ужас! - за мгновение до подачи тока я пришёл в себя…
        - Всё будет хорошо, - звенел голос в моей голове. - Вы - на солнечном пляже, плещется море у ног…
        Я и, в самом деле, слышал крики чаек в вышине и шум морского прибоя. Всё исчезло, когда пошёл электрический ток, и моё тело забилось в жутких конвульсиях. Я закричал и рванулся, но ремни на руках и ногах помешали мне подняться. Чудовищная боль внезапно отпустила меня, я потерял чувствительность и забылся спасительным сном…
        Когда же открыл глаза, наткнулся на отвратительную улыбку этого мерзкого карлика.
        - Поздравляем, мистер Литвинов. Операция прошла успешно! Теперь вам надо отдохнуть. Ступайте в свою комнату.
        Я нетвёрдо встал на ноги:
        - Что произошло? У меня голова кругом идёт!
        - Это скоро пройдёт. Всё будет хорошо, - успокаивал всё тот же слащавый голос.
        - Мне было больно. Что вы со мной делали и почему связали меня? - вспылил я и встретил проницательный взгляд маленького господина.
        - Ступайте в свою комнату, мистер Литвинов, - повторил он. Я послушался, а наутро не помнил о событиях минувшего дня…
        В Центре время летит незаметно!
        Звонит будильник. Новое утро. Приступаешь к работе. Потом обедаешь. Не успеешь оглянуться, и день клонится к вечеру. Так и проходит жизнь в бетонном подземелье, где не чувствуется дыхание времени года, куда не проникают лучи солнечного света, - посреди бездушных машин и приборов…
        Вместе со мной там работали учёные со всего мира, но больше всего было выходцев из Советского Союза. Три раза в день всё общество Центра собиралось в столовой, где продолжались начатые в кабинетах учёные разговоры.
        Я беседовал с коллегами, и всякий раз натыкался на глухую стену непонимания.
        - Нас не выпускают из здания. Лифт закрыт, а лестницы наверх нет… Вам не кажется это странным? - спрашивал я и слышал в ответ:
        - У нас есть всё: крыша над головой, трёхразовое питание, а самое главное - интересная работа! Что ещё надо?
        - А как насчёт свободы и запаха природы? - парировал я, и на этом разговор заканчивался; мой собеседник пересаживался на другое место.
        «Что-то тут не так!» - думал я и безуспешно бился над этой загадкой.
        Но вскоре со мной приключилось несчастье - беспрестанная и безумная головная боль. Я посещал медика, и тот давал препараты, которые не помогали. Помню, я лежал на кровати, колотил по красной кнопке, звал на помощь, но никто не появлялся. Мне казалось, что вот-вот конец настанет мне…
        Боль прошла так же внезапно, как появилась. Я проснулся поутру здоровым и полным сил, а медик разрешил мне выйти на работу.
        Единственным человеком, с которым я подружился в Центре, был Миша Розенберг; в конце 70-х годов он эмигрировал на свою историческую родину - в Израиль, а оттуда перебрался на постоянное место жительства в США…
        О женщинах Миша говорил со страстью, охотно вспоминая о своих любовных похождениях. В тот день зашёл спор о том, кто лучше: москвички или сибирячки?
        - В Новосибирске женщины, может, одеваются похуже столичных модниц, но им никогда не откажешь в скромности и простоте характера в отличие от гордых и самовлюблённых москвичек! - убедительно говорил я, но Миша упорно стоял на своём:
        - Москвы не знаешь ты. Нет лучше города на свете!
        - Может, пора вернуться в Союз, а, Миша?
        Мой приятель смутился.
        - Ничего не изменить, - пробормотал он.
        - Ты чего-то боишься?
        - Да иди ты! - вспылил Миша и поднялся из-за стола. Я удержал его за руку:
        - Нет, ты скажи.
        Миша злобно взглянул на меня: «Они следят за нами. Они придут за нами, где бы мы ни были!»
        Я нахмурился:
        - Следят? Что это значит?
        - Отпусти мою руку, - прошипел Миша Розенберг. Я не сразу понял, что услышал не слова, а мысли его…
        Поначалу голова гудела от потока чужих мыслей, но вскоре я свыкся со своей новой способностью и даже научился получать от неё удовольствие.
        Однажды шеф вызвал меня. Он заметно помолодел за прошедшие годы, и я с трудом узнал его.
        - Садитесь, мистер Литвинов, - улыбнулся шеф. - Рад вас видеть! Мне говорили о ваших проектах… Впечатляет! Вы неплохо потрудились, и теперь у меня для вас две новости: одна хорошая, другая плохая. С какой начать?
        - Хорошую - оставим напоследок, - отозвался я.
        Шеф тотчас помрачнел:
        - Вспомните, вам делали операцию в особом отделе. Увы, она не принесла ожидаемого результата. Мы не боги, а о человеческом мозге, по сути, известно лишь то, что это весьма сложная и неизученная субстанция.
        В моём сознании всплыли забытые воспоминания того, как я корчился от боли. Я почувствовал себя обманутым:
        - И что же теперь?
        - Но выход мы нашли, - улыбнулся шеф. - Отныне вы не опасны для окружающих.
        - Что вы хотите этим сказать?
        - А теперь и хорошая новость: завтра вы окажетесь на Родине!
        Я удивился:
        - Вы отпускаете меня?
        - Вас никто и не держал! - презрительно усмехнулся шеф. - Вы всегда могли уйти отсюда, но, как и остальных учёных, вас что-то удерживало. И я знаю, что это - надежда. И вы не обманулись в своих ожиданиях! Два года наши конструкторы бились над решением вашей проблемы. Их старания увенчались успехом. Они создали прибор, чтобы вы могли контролировать энергию, заключённую в вашем мозге…
        Шеф нажал на кнопку вызова секретаря. Появилась Хелен, она положила на стол маленькую коробочку и исчезла за дверью. В коробочке оказался некий предмет величиной со спичку…
        - Что это?
        - Это будущее! - отозвался шеф. - И гарантия безопасности ваших близких. Но вы можете получить прибор только при одном условии…
        Я нахмурился:
        - Что за условие?
        - Это передовая технология. Излучение перемещается со скоростью света. Как вам известно, когда энергия исчезает в одном месте, по закону сохранения она появляется в другом. Так вот. Вы должны пронести это устройство в кабинет президента СССР…
        Я вскочил с места:
        - Вы в своём уме?
        Шеф побагровел от гнева:
        - Сядьте, мистер Литвинов. И держите себя в руках! Не забывайте, что находитесь в моём кабинете…
        - То есть, вы хотите убить нашего президента?
        - Вы понимаете, что по его вине ваша страна находится у края пропасти?! - воскликнул шеф. - Неужели вам нравится этот лысый пятнистый человек, это жалкое создание? Учтите, если не умрёт он, эта участь постигнет кого-то из ваших близких. А, кроме того, нам известно, что у вас есть дочь, а у неё семья, муж и маленький ребёнок…
        - Вы угрожаете? - вскричал я.
        - Я вас предупреждаю, - спокойно отвечал шеф. - Только одно задание! И вы заживёте как прежде…
        Я почувствовал себя зверем, загнанным в ловушку, и с ненавистью глядел на него.
        - У вас нет выхода, мистер Литвинов… Решайтесь, если хотите жить без страха и мук совести!
        - И как вы себе это представляете? Меня ждут в Кремле с распростёртыми объятиями?
        - Вы необычный человек, мистер Литвинов! Для вас не существует преград и закрытых дверей…
        - Вы бредите! - вспылил я. Шеф нахмурился:
        - Будем считать, что я этого не слышал. У вас открылся дар. Теперь вы способны слышать чужие мысли.
        - Любопытно, откуда вы об этом знаете?
        - Это неважно. Вам известно не всё о своей способности. Вы можете не только читать мысли, но и внушать их на расстоянии…
        Я усмехнулся.
        - Вижу, мои слова не вызывают в вас доверия. Давайте проведём эксперимент. Мысленно призовите Хелен и подумайте о том, что ей надо сделать.
        - Что сделать?
        - А какая первая мысль приходит в вашу голову при взгляде на неё? - сладострастно улыбнулся шеф.
        Вскоре в кабинет вошла Хелен. Она присела и принялась расстёгивать молнию на моих брюках…
        Шеф улыбался, но мне было не до смеха.
        - Хелен, прошу вас выйти, - сказал я, совладав с собой. Она послушно покинула кабинет.
        Я призадумался.
        - Стало быть, я способен контролировать сознание и волю других людей…
        - Именно, - подтвердил шеф. - И вам не составит большого труда попасть в Кремль. Берите прибор. В соседнем кабинете вам выдадут деньги… на первое время. В Москве поселитесь в гостинице «Россия», где к вам придёт человек с дальнейшими инструкциями…
        В декабре 91-го года после трёх лет пребывания за границей я вернулся на Родину. Страна стала другой! Я почувствовал это сразу, заглянув в мрачные лица прохожих… Остановился я в гостинице «Россия» и целую неделю ждал вестей. И когда уже начинал думать, что обо мне забыли, незваный гость постучал в дверь моего номера. Было раннее утро, я протёр глаза спросонья и пошёл открывать.
        Незнакомец сказал, что я могу вернуться в Новосибирск. Я тогда ещё не знал, что Союз прекратил своё существование…
        В Новосибирске я снова занялся преподавательской работой; а прибор запер на ключ в дальней комнате. Три последних года жизни я вспоминал как кошмарный сон…
        Говорят, время лечит, но прошлое рано или поздно возвращается!
        Однажды под Новый год я ждал званых гостей, но в дверь позвонили, и на пороге стоял Майкл.
        - Приветствую вас, мистер Литвинов, будет лучше, если мы не в дверях поговорим.
        Он прошёл в дом.
        - Я вынужден сообщить вам пренеприятнейшее известие, - бойко произнёс по-русски Майкл, - праздник отменяется: вам выпала карта лететь в Москву!
        - О чём это вы? - возмутился я.
        - Да будет вам известно, в рабочем кабинете Президента есть флаг…
        - Мне его надо украсть? - усмехнулся я.
        - Вы должны поместить в древко этого флага устройство, переданное вам…
        - Бред… Вы считаете, это легко и просто сделать?
        - Для вас нет ничего невозможного, мистер Литвинов! А, кроме того, мы знаем, что в Оренбургской области есть город А., где живёт ваша дочь…
        - Не смейте, - вспылил я, - не смейте угрожать мне и моей дочери. Она ничего не знает об этом!
        - Хотите, чтобы она узнала о том, что вы сделали с её матерью?
        - Мразь, - тихо прошептал я.
        - Вот и чудесно, мистер Литвинов, я знал, что вы благоразумный человек, - улыбнулся Майкл, передавая мне чёрный пакет. - Здесь всё, что вам нужно.
        Он исчез, а у меня закололо в груди. Я присел и отдышался. В пакете нашёл билет на самолёт до Москвы, фотографию некоего военного в форме, миниатюрную беспроводную дрель и тюбик с неизвестным веществом…
        Новый год я встретил в воздухе; самолёт приземлился в Москве далеко за полночь.
        Я стоял у Боровицкой башни. С Красной площади доносился гул праздника и ликование народа; в небо взлетали фейерверки. Я достал из пакета фотографию и мысленно приказал военному открыть ворота…
        Некоторое время ничего не происходило. Я стоял у кремлёвских стен на морозе и уже начал сомневаться в себе:
        - Неужели не сработало?
        Но чудо все-таки свершилось! Ворота распахнулись. А я ступил на кремлёвскую брусчатку.
        - Здравия желаю, товарищ Верховный Главнокомандующий! - приветствовал меня офицер президентского полка, который стоял предо мною при полном параде и отдавал честь.
        - Благодарю за службу! - сказал я, пряча улыбку в уголках губ.
        - Служу России! - в восторге прокричал офицер.
        - Вольно. Орёл! Представлю к награде, если сопроводишь меня до рабочего кабинета.
        - Сочту за честь, господин президент! - воскликнул офицер.
        По пути к зданию Сената нам не встретилась ни одна живая душа. А кремлёвские охранники все как один признали во мне президента России!
        Утром я вернулся в Новосибирск.
        В 98-м году умерла твоя мама, Андрей… Она угасла так стремительно! Кажется, неделей ранее я разговаривал с ней по телефону, а теперь слышал в трубке дрожащий голос твоего отца…
        Я винил себя в её смерти: «Неужели болезнь скрытно все эти годы жила в ней? И почему я не поехал, когда она звала меня в гости?»
        Вскоре после похорон я отправился в Японию, где в Токийском центре прожил семнадцать лет, занимаясь разработками в области робототехники. Я многому научился у японцев. Время пролетело незаметно. В Токио была интересная работа, с шефом Ямамото Каору я даже подружился.
        В 15-м году вернулся в Россию, но вскоре снова оказался на чужбине…

***
        - Помню, ходили слухи о твоём романе с дочерью Путина, - Литвинов остановился и поглядел на меня.
        - Слухами земля полнится, - сухо обронил я. - Только стоит ли им верить?
        - Стал, значит, родственником, и он тебя возвысил! - хитро прищурился Литвинов. - И что же стало с ней?
        Я нахмурился, не желая продолжать этот разговор, но внезапно слова сами собой слетели с языка:
        - Мы попали в аварию в Лондоне… Прекрати это!
        - Андрей, я не чужой тебе! - обиделся он. - Почему ты со мной так разговариваешь?
        - Ты лезешь в мою голову, ты признался в том, что пытался убить меня, и ещё спрашиваешь? - гневно прокричал я.
        - И всё-таки я закончу свой рассказ, - мрачно продолжал Литвинов. - В 18-м году я понял, что опасен для тебя, и уехал в Южную Америку; несколько лет скитался по маленьким городкам, даже побывал в джунглях Амазонки. Со временем чувство страха притупилось, я расслабился, о чём вскоре пожалел. Меня нашли люди из организации…
        - Что еще за организация? - прервал я рассказчика.
        - Не знаю, кто они, - пожал плечами Литвинов, - я знаю лишь, что они обладают властью над этим миром…
        Я недоверчиво усмехнулся:
        - Властью?
        - Да, Андрей, властью, которая тебе и не снилась!
        - Это мафия?
        - Ну, если это и мафия, то она действует в глобальном масштабе! Одних они убивают, других лишают собственной воли… Но я продолжу. В то утро я проснулся в грязном гостиничном номере где-то на окраине Парагвая и увидел сидящего в кресле человека. Он приветствовал меня:
        - С добрым утром, мистер Литвинов. Поздравляю. Вы добились своего! Теперь каждый ваш шаг будет контролироваться…
        - Да неужели? И что же вы сделали?
        - У вас в мозгу - имплантат. И отныне вы под колпаком! - сообщил незнакомец и зловеще рассмеялся. В российской больнице мне сделали рентгенограмму головы. Я увидел снимок с инородным предметом. Врач был поражён этим открытием и долго расспрашивал меня о самочувствии.

***
        - Ты хорошо сохранился для своих лет, - заметил я. - Объяснишь, почему так молодо выглядишь?
        - Да, это не секрет, - улыбнулся Литвинов. - В Токио Ямамото допустил меня к технологиям омоложения. Японцы ведут разработки в этой области со времён Второй мировой войны, когда они искали лекарство от лучевой болезни… Но ведь и ты молод не по годам!
        - Я спортом занимаюсь, - сказал я и внутренне напрягся. Он покачал головой:
        - Брось, Андрей, расслабься, я не буду больше залезать в твою голову.
        - После того, как я раскрыл местонахождение прибора, тебе приказали меня ликвидировать, не так ли?
        - Ты догадлив, - вздохнул Литвинов. - Мне сказали, что если не я, так кто-нибудь другой сделает это… Я долго прощупывал почву и искал слабые места твоей охраны. Мне стало известно, что ты бываешь в подмосковной Академии, где учится твой приёмный сын… В нарушение Устава учреждения ректор выпускал богатых студентов погулять за стены кампуса. Однажды я наткнулся на одного из этих счастливчиков на московской улице. Мысли выдали студента. Он спешил к своей подруге. Я пошёл за ним следом. Майкл передал пистолет мне, я - этому студенту. Он, глядя в мои глаза, спрятал его и побежал на вокзал.
        Я снова вмешался в его рассказ:
        - Ты понимаешь, что погубил этого мальчика? Теперь он инвалид!
        - Иногда приходится чем-то жертвовать… - сказал Литвинов, опустив глаза.
        - Чужими руками - не получилось, и теперь ты лично пришёл убить меня! - гневно вымолвил я. - Что делаешь, делай скорее…
        - Нет, ты меня не понял, - вздохнул он. - Я пришёл сказать, что России надо готовиться к большой войне. В Японии я подружился с Ямамото Каору, одним из дельцов в области информационных технологий. Однажды в разговоре со мной он потерял осторожность и подумал о боевых роботах: «Они нам ещё пригодятся в будущей войне…»
        - И это всё? - разочарованно выдохнул я. - Доказательств у тебя нет?
        - Андрей, слова зачастую лишены смысла, но мысли - никогда! Я, конечно, не мог расспросить его об этом…
        Я призадумался:
        - Что тебе известно о людях, которые стоят за этой организацией?
        - Судя по всему, правительства работают на них, и транснациональные корпорации принадлежат им. Они держат на контроле мировые политические и экономические процессы. Не исключено, что кризисы и локальные войны - это их рук дело. Но я, Андрей, лишь пешка в чужой игре и знать многого не могу…
        - Почему никому ничего не сказал? - мрачно проговорил я. - Отчего не пошёл в ФСБ, когда вернулся из Японии?
        Литвинов рассмеялся:
        - Андрей, ты думаешь, мне бы кто-нибудь поверил?!
        - Не оправдывайся! - я осадил его. - Ты просто испугался.
        Он изменился в лице:
        - Да, я испугался. А кто не боится смерти?
        - А я тебе скажу - тот, кто верит!
        Он неприятно усмехнулся:
        - Наука доказала, что Бога нет.
        - Наука и религия - это две стороны одной медали. А Бог есть! Для меня это не вера, а знание…
        Тишина повисла в воздухе. Молчание затянулось, и тогда Литвинов поднялся со своего места:
        - Пожалуй, мне пора.
        - Дед! - позвал я его. Он оглянулся, и болезненная улыбка скользнула по лицу его.
        - Ты понимаешь, на что обрекаешь себя? Они придут за тобой, потому что ты не выполнил задания! Я дам тебе охрану…
        - Ничего не надо, Андрей. Меня это не спасёт! - обречённо проговорил он и подумал про себя: «Как я устал! Моя жизнь - это вечный бой с тенью… И ты прав: я очень боюсь смерти!»
        «Но ты пришёл ко мне, стало быть, победил свой страх», - в ответ мысленно заметил я.
        - Нет, - вздохнул Литвинов, - и теперь боюсь, но я больше так не могу. Покушение на тебя стало последней каплей…
        - Дедушка! - Литвинов, услышав это слово, остановился в дверях. - Ты ни в чём не виноват. Откройся Богу, и ты спасёшься!
        Он ничего не ответил мне и покинул кабинет президента России…
        Полчаса я не мог прийти в себя после разговора с дедом, а, когда вышел в коридор, не удержался от смеха. Все охранники валялись на полу и крепко спали… Самых сильных людей в стране свалил девяностолетний старик! В ту ночь цитадель российской цивилизации осталась без защиты - ни один солдат из кремлёвского гарнизона не стоял на ногах.
        А деда я так больше никогда и не увидел: он исчез, не оставив после себя ни следа…
        Глава пятая. Революция. Апогей
        В середине 30-х годов после длительного периода застоя механизм мировой экономики набирал обороты; цены на нефть приближались к уровню 27-го года. Российская промышленность показывала уверенный рост. Уровень безработицы снизился, темпы инфляции замедлились. Продолжалось строительство инфраструктурных объектов. За счёт привлечения дополнительных средств в бюджет были повышены зарплаты и пенсии. Удалось избежать широких народных волнений. Неожиданно напомнил о себе российский автопром, выпустив в свет новинку - автомобиль с автоматическим управлением, который я согласился протестировать в присутствии телеоператора.
        Я уселся в просторный салон на мягкое удобное сиденье, пристегнул ремень безопасности, огляделся и не обнаружил привычного рулевого колеса (оно было спрятано под приборной панелью). Тёплый женский голос заставил меня вздрогнуть:
        - Пожалуйста, коснитесь сенсора указательным пальцем.
        Я увидел мерцающее зелёным светом устройство, которое отсканировало отпечаток моего пальца.
        - Добро пожаловать, господин президент, - сказал всё тот же доброжелательный голос бортовой компьютерной системы. - Назовите пункт назначения.
        - Кремль. Здание Сената.
        Повисла тишина.
        «Всё, приехали?» - подумал я с усмешкой. Внезапно двигатель зарычал, рычаг коробки передач перешёл из нейтрального положения на первую передачу, педаль акселератора провалилась вниз, и автомобиль тронулся…
        - Расчётное время прибытия на место назначения двадцать минут без учёта пробок на дорогах, - сообщила бортовая система автомобиля. - Приятной поездки, господин президент!
        Поначалу на проезжей части было немного машин; стрелка на спидометре поползла вверх, и включилась вторая скорость. Впереди на перекрёстке загорелся красный сигнал светофора. Я испугался, вспомнив лондонские события, но автомобиль снизил скорость и остановился ровно на стоп-линии…
        Я радовался как мальчишка:
        - Потрясающе!
        При включении разрешающего сигнала светофора мы двинулись дальше. Ближе к центру города на дороге образовался затор. В плотном скоплении машин автомобиль двигался больше часа, и я пожалел, что его не оснастили президентской мигалкой…
        - А нельзя ли объехать этот затор? - в негодовании задал я риторический вопрос, не надеясь получить на него ответ.
        - Это самый короткий путь до Кремля. На других дорогах ситуация с пробками не лучше. Объезд затора займёт примерно вдвое больше времени, - сообщила бортовая система автомобиля.
        - Вот это да, она мне ещё и отвечает. До чего техника дошла! - засмеялся я.
        Наконец, автомобиль въехал в Боровицкие ворота и остановился у парадного входа в здание Сената, где меня встречала делегация из репортёров. Журналист Общественного телевидения протиснулся ко мне с вопросом:
        - Господин президент, каковы впечатления от поездки?
        - «Видал чудеса техники, но такого!» Я отнюдь не автолюбитель, но эта умная машина мне определённо нравится. Она прошла испытание столичных пробок. И учтите - вдвое дешевле зарубежных аналогов!
        Тем не менее, в первые месяцы покупатели выбирали проверенные временем автомобили иностранных марок, преимущественно немецких и японских. И когда уже заговорили об очередном провале отечественного автопрома, пришли ободряющие известия о растущем спросе на новые машины. Сработал эффект «сарафанного радио», и люди поняли, что российской автомобильной новинке можно доверять, тем более, что по качеству она не уступала зарубежным аналогам, а приемлемая цена делала её машиной для среднего класса. Это была революция в отечественной автомобильной промышленности. Спустя два года окупились все государственные расходы на разработку и производство новых автомобилей…

***
        Тема освоения космоса занимала мои мысли с тех самых пор, как российский луноход передал на Землю сведения о значительном содержании в лунном грунте гелия-3, безопасного изотопа водорода, так необходимого для развития термоядерной индустрии, работавшей на радиоактивном тритии. К сожалению, термоядерный реактор - бомба замедленного действия чудовищной разрушительной силы, которая способна вызвать катастрофу масштабнее Чернобыльской…
        На совещании по вопросам освоения космоса было принято решение о начале национальной программы строительства на Луне первой российской станции. Ракеты-носители и космические корабли, способные доставить на Луну людей и оборудование, пылились в ангарах ещё с докризисных времён. Около года ушло на разработку проекта лунной базы; параллельно в конструкторском бюро создавалась строительная техника, приспособленная к лунным условиям, а в Звёздном городке проходили подготовку космонавты, призванные обустроить жизнь на будущей станции.
        За запуском с космодрома «Восточный» первой ракеты лунного проекта следила в прямом эфире вся страна. Ракета успешно стартовала, а спустя три дня космический корабль вышел на окололунную орбиту; вскоре спускаемый аппарат с оборудованием на борту благополучно достиг поверхности Луны. За последующие шесть месяцев было запущено ещё пять кораблей, доставивших на Луну технику и материалы; после чего с помощью дистанционно управляемых машин началось возведение станции, которое продолжалось больше двух лет…
        Основные отсеки станции разместились под поверхностью Луны. Над сооружением был развёрнут колпак из сверхпрочного металла, разработанного российскими учёными на основе нанотехнологий. Вскоре на Луну прибыла первая группа космонавтов; помещения станции оснастили воздушными и электрическими генераторами. Раз в месяц на спутник Земли летал корабль, доставлявший всё необходимое для жизнеобеспечения станции. К марту 36-го года основные строительные работы были завершены…
        А спустя три месяца на Землю совершил посадку спускаемый аппарат со сжиженным гелием-3 на борту. Впоследствии на основе этого изотопа водорода будет сконструирован термоядерный двигатель, что откроет эпоху покорения планет Солнечной системы, а первой целью станет Марс…

***
        В мае 2036 года было созвано Конституционное Собрание для разработки проекта новой Конституции.
        Проект Основного закона был вынесен на всенародное голосование и принят на референдуме. Вскоре прошли первые выборы в палаты Парламента по новому избирательному закону. Так, революция свершилась!

***
        По мере роста успехов к русским людям мало-помалу возвращалась гордость за свою страну. Сверхприбыли предприятий добывающей промышленности отныне поступали в бюджет страны, что позволило в 36-м году развернуть грандиозное жилищное строительство, направленное на решение квартирного вопроса семей с тремя и более детьми, не имеющих собственного жилья.
        К середине 30-х годов многие государства на пространстве бывшего СССР состояли в экономическом союзе с Россией. Влияние России в странах Ближнего Зарубежья неуклонно росло, местные СМИ формировали общественное мнение, преподнося события, происходящие в России, в ярком привлекательном свете и подводя к мысли о необходимости политического союза как единственного средства спасения от всех жизненных неурядиц…
        Вопрос о присоединении к России на правах автономии, поднимаемый лояльными политическими лидерами стран СНГ, выносился на всенародное голосование в соответствии с местными законами. Так, появился новый субъект Федерации - автономная республика Казахстан с самостоятельно образуемыми органами власти и правовой системой, приведённой в соответствие с российской Конституцией и законами. В Астану (Нурсултан) были направлены чиновники федеральных ведомств и полномочный представитель Президента, призванный осуществлять контроль исполнения российских законов на территории автономной республики. Военнослужащие Казахстана присягнули на верность Президенту России как Верховному Главнокомандующему. Вместе с суверенитетом автономная республика лишилась права на проведение собственной внешней политики…
        От успехов у меня закружилась голова! Я провёл видеоконференцию с полномочным представителем, который доложил о ситуации в Казахстане, а потом вызвал Машу Коновалову. В руке она держала книгу, на которую я поначалу не обратил внимания.
        - Я знаю, что в западных изданиях только и пишут, что о присоединении Казахстана к России, видя в этом зловещую руку Кремля и не доверяя результатам референдума. В связи с этим я бы хотел дать интервью какому-нибудь известному западному журналисту, предпочтительно из Би-би-си: «обожаю» англичан ещё с молодости…
        - Андрей Владимирович, а правда то, что ваша жена погибла в Лондоне? - внезапно спросила Маша Коновалова.
        Я удивился:
        - Откуда вы знаете об этом?
        - Прочла, - она передала мне книгу в мягком переплёте под названием «Тот, кто разговаривал с Богом».
        - О чём ещё здесь написано? - осведомился я, листая страницы.
        - О том, что в юности вы были влюблены в девушку, с которой случилось несчастье…
        Я приподнял брови:
        - И об этом? Автор явно постарался! Вы разрешите почитать? Завтра утром я верну ее.
        - Можете оставить её себе, Андрей Владимирович.
        Я пробежал глазами несколько глав книги и призадумался:
        - Тут сказано и о моих студенческих годах… Да, автор заслуживает похвалы. Разузнайте его электронный адрес.
        - Хорошо, Андрей Владимирович, - она поднялась с места.
        - Маша, - я остановил её. - Что вы испытали, когда прочли эту книгу? Разочарование… презрение к человеку, который допустил немало ошибок в своей жизни? Или что-то ещё?
        - Я подумала, что России повезло, потому что во главе её встал такой решительный и неравнодушный человек. А ошибки… У кого их не бывает?!
        - Присядьте ещё на минутку, Маша, - попросил я. Она вернулась на прежнее место. Я сел в кресло напротив неё и заглянул в её светлые глаза. Она зарделась, словно маков цвет, и опустила свой взор.
        - Вы когда-то задали мне прямой личный вопрос. Теперь моя очередь. Маша, почему вы до сих пор не замужем?
        Она вздохнула.
        - Я люблю одного человека, но он не может быть со мной, потому что любит только одну женщину, имя которой - Россия…
        - Вы повторяете мои слова, Маша, но не стоит так буквально воспринимать их. Ничто человеческое и мне не чуждо! Я бы очень хотел, чтобы у меня была своя семья и дети, а вы так трогательно обо мне заботитесь… Я бываю груб с вами, но вы всё прощаете мне! Неужели вы думаете, я не вижу ваших чувств? Но скажите, вы не боитесь?
        - Чего? - удивилась она.
        - Но как же! Вы прочли эту книгу, где, судя по всему, весьма правдиво описана моя грешная молодость… Одна моя возлюбленная погибла под колёсами автомобиля. Её, как и вас, Машей звали… Была у меня жена Ольга, - по моей вине она стала жертвой подстроенной англичанами аварии. На мою жизнь неоднократно покушались… Я бы очень не хотел причинить ещё кому-то зло, тем более, такой замечательной женщине как вы!
        Она просияла лучезарной улыбкой:
        - Андрей Владимирович, наконец-то, я дождалась от вас комплимента! Рядом с вами я ничего не боюсь!
        - Если честно, Маша, мне надоело называть тебя на «вы». Ты со мной уже столько лет, я без тебя не мыслю своей жизни! - я нежно коснулся руки её. - Маша, у меня нет времени на ухаживания. Ты сама это знаешь. Поездки, встречи, - времени на личную жизнь не остаётся, я даже сына своего не вижу… Скажи, ты готова смириться с тем, что твой муж будет уделять тебе мало времени и недостаточно внимания?
        Она радостно сверкнула глазами:
        - Ради вас я на всё готова!
        - А, между прочим, мне скоро пятьдесят лет. Неужели ты хочешь связать свою жизнь со стариком?
        - Да, потому что этот старик - вы, Андрей Владимирович!
        - Опять ты мне говоришь «вы». Привычка… Если ты готова принять меня таким, каков я есть, я как честный человек обязан на тебе жениться.
        - Вы всё шутите, - вздохнула она.
        - Нет, Маша, я серьёзно. Будь моей женой! - я поднялся и заключил её в свои объятия. Из глаз её брызнули слёзы радости.
        Но вскоре её белое свадебное платье будет залито кровью… Моей кровью…

***
        На другой день я дал интервью британскому журналисту, который славился своими антироссийскими статьями. Его первый вопрос меня порадовал:
        - Как вы решились на нарушение суверенитета иностранного государства?
        - Русский и казахский народы скреплены многовековыми добрососедскими связями, - отвечал я. - Присоединение к России - это воля казахского народа, определённо выраженная на референдуме, который международным сообществом признаётся высшей формой демократии. Россия желает жить в мире со всеми народами, о чём недвусмысленно заявлено в Конституции. Мы не намерены насильственным путём расширять свою территорию, но открыты как для экономической, так и политической интеграции со своими соседями. Я говорю об этом прямо, не кривя душой. Западная политика исполнена лицемерия…
        Журналист грубо оборвал меня:
        - Надо ли расценивать ваши слова как стремление к возрождению Российской империи?
        - Збигнев Бжезинский, который был «большим другом» России, - спокойно отвечал я, - говорил, что Россия может быть либо демократией, либо империей. Поскольку наша страна в последние пятьдесят лет уверенно движется по пути народовластия, империи в прежнем понимании у нас быть не может. Для империи характерно унитарное государственное устройство; Россия - Федерация. Наши губернии самостоятельно формируют представительные органы власти и осуществляют полномочия по предметам своего ведения. На Западе нарекания вызывает практика назначения губернаторов, да только в такой огромной стране как Россия иначе и быть не может; выстраивание вертикали исполнительной власти есть средство обеспечения государственного суверенитета и целостности территории страны. А что касается Казахстана, так он вошёл в состав России на правах автономной республики. Кстати, у Великобритании когда-то были свои доминионы…
        - Колониальные времена остались в далёком прошлом, - заметил журналист, снова прервав мою речь. - Господин президент, вам не кажется, что ваша политика бесперспективна, поскольку оперирует понятиями 19-го столетия, игнорируя реальности сегодняшнего дня?
        - Время покажет, что более перспективно, - парировал я, - политика бесцеремонного военного вмешательства во внутренние дела государств под лицемерным предлогом защиты прав человека, либо политика мирного соборного единения народов вокруг общей идеи…
        - И какова же ваша идея, господин президент?
        - Она выражена в преамбуле нашей Конституции - идея непреходящих ценностей: семья, вера, Родина и дружба между народами…

***
        В день моего пятидесятилетия московским градоначальником были устроены народные гуляния на Красной площади. Когда весть о празднике дошла до меня, я понял, кто стоит за ним. Приехал премьер Алексеев и состроил недоуменный вид.
        - Значит, ты тут ни при чём?
        - Я лишь подал идею московскому градоначальнику, а он…
        - Я не могу понять - нам деньги девать некуда? А, может, я диктатор, каковым меня почитают на Западе, и мой День рождения объявлен национальным праздником?
        - Андрей, людям время от времени нужны праздники, и ты это знаешь не хуже меня! На площади воздвигнута сцена, с которой льются патриотические песни. Но люди ждут виновника торжества. Порадуй их своим выходом и прими поздравления…
        Вскоре после ухода Алексеева появилась Маша. Она поздравила меня с Днём рождения. Я поднялся с места и поцеловал её:
        - Моё счастье - это только ты. Ты - солнце моё, ты - радость моя, ты - жизнь моя…
        Она просияла улыбкой:
        - В Москве - праздник в твою честь!
        - А, и ты знаешь! Этот Алексеев всё время угождает мне. Но такие люди, верные в дни радости, предают в дни опасности… Было б лучше, если бы потраченные деньги направили в детские дома. Но теперь я не могу не выйти к народу! И я хочу, чтобы ты сопровождала меня.
        В окружении сотрудников службы охраны мы, держась за руки, шли по Красной площади, запруженной народом. Музыка стихла, толпа расступалась и с ликованием приветствовала нас. Мы поднялись на сцену, на площадь легла тишина…
        - Я благодарен вам, друзья мои, за добрые слова, за поздравления! - говорил я в микрофон. - В этот день не будет длинных речей. Я живу ради вас, ради своего народа, я верю в великое будущее России, которое мы вместе с вами построим самоотверженным трудом во славу Родины. Я желаю вам здоровья, удачи и любви, такой как у меня… Позвольте представить ту, с которой я решил соединить свою судьбу. Мария Коновалова - моя невеста! - я сказал эти слова и поцеловал её. Площадь взорвалась бурей возгласов и рукоплесканий.

***
        Осенью того же года состоялась наша свадьба. По новому порядку заключение брака слагалось из двух действий: венчание и регистрация. Мы шли по красной ковровой дорожке в Благовещенский собор, который в стародавние временя был дворовой церковью московских великих князей. С колокольни Ивана Великого доносился радостный трезвон. Я думал о том, что не исповедовался много лет, и мысленно просил у Господа прощения своих прегрешений. Вслед за нами в храм хлынули приглашённые на свадьбу гости…
        Вскоре я исповедался и выслушал разрешительную молитву от своего духовника. Я украдкой поглядывал на Машу; она была бледна, и что-то тихо шептали уста её. Я прислушался - это были слова молитвы «Отче наш».
        Началась Литургия, которую служил сам Патриарх. И вот приблизилось мгновение единения человека с Богом, ибо сказано в Священном Писании: «Иисус взял хлеб и, благословив, преломил и, раздавая ученикам, сказал: приимите, ядите: сие есть Тело Мое. И, взяв чашу и благодарив, подал им и сказал: пейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». И совершали мы поясные поклоны, и творили крестные знамения тремя перстами…
        Я перенёсся мыслями во времена, когда осуждалось троеперстие, как распинающее Святую Троицу на кресте. И пришёл патриарх Никон, и повелел в своей «памятке» двоеперстие заменить троеперстием, а земные поклоны - поясными… И раскололась церковь надвое, и предали священники друг друга анафеме, и запылали костры… Пала Русь Древняя, Русь Святая, вера перестала быть одной на всех, и с тех пор в церкви вошли в обычай сделки с совестью. Кто может вместить, да вместит! Церковь склонилась перед могуществом государства, а революция приговорила её, провозгласив религию опиумом для народа…
        Прагматичная вера современного человека, стремящегося к земному счастью, под влиянием научной пропаганды склонна к сомнениям и напрочь лишена добродетельности.
        «Блуд, равнодушие, жестокость, лицемерие… Господи, что будет с людьми, погрязшими в пороке и маловерии? - мысленно вопрошал я. - Не осталось праведников на Руси! Нет юродивых Христа ради, смирявших гордыню свою и круглый год босиком ходивших. Нет святых старцев-пустынников, подобных игумену Троицкой лавры Сергию. Кто будет молиться за грешный наш народ?»
        Наконец, свершилось чудо преложения, и мы вкусили Святых Даров, подобно апостолам на Тайной вечере… Потом зажглись венчальные свечи, и провозгласил диакон: «Миром Господу помолимся. О свышнем мире и спасении душ наших Господу помолимся». Патриарх прочёл молитвы и осенил меня крестным знамением:
        - Обручается раб Божий Андрей рабе Божией Марии во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
        Я надел на безымянный палец своей невесты золотое колечко. Маша заметно волновалась; болезненно улыбнулась и взяла с блюдца серебряное кольцо. Вдруг рука её дрогнула, и я увидел, как оно падает наземь… Мгновение, болезненное и долгое словно вечность! Кольцо со звоном ударилось о камень и покатилось. Я остановил его рукою, поднял и передал Маше.
        - Плохой знак. Быть беде! - послышался женский шёпот за спиной.
        - Не переживай… Всё будет хорошо! - тихонько пробормотал я, чтобы успокоить Машу. Она, кажется, воспрянула духом, и в дальнейшем троекратный обмен кольцами прошёл без происшествий.
        Мы приблизились к аналою, и Патриарх спросил меня:
        - Имаши ли, Андрей, произволение благое и непринужденное, и крепкую мысль, пояти себе в жену сию Марию, юже зде пред тобою видиши?
        - Имам, Святейший Владыко.
        - Не обещался ли еси иной невесте?
        - Не обещался.
        Прочитали молитвы:
        - Господи, благослови брак сей; даруй им плод чрева, доброчадие, единомыслие в душах…
        Патриарх перекрестил меня:
        - Венчается раб Божий Андрей рабе Божией Марии во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, - и возложил мне на голову венец с образом Спасителя. Второй венец с ликом Богородицы покрыл главу невесты, украшенную белою фатой:
        - Венчается раба Божия Мария рабу Божию Андрею во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.
        Свидетели, коими были Миша Князев и Катя Ермолова, подруга Маши, подняли венцы над нашими головами, а Патриарх провозгласил:
        - Господи, Боже наш, славою и честью венчай их!
        Далее, пропели молитву Господню «Отче наш», и появилась чаша с вином. Мы трижды испили вина из чаши, Патриарх соединил наши руки, покрыв епитрахилью, и мы трижды обошли вокруг аналоя…
        Таинство венчания подошло к концу.
        Я поцеловал свою жену в холодные и бледные губы. Она поглядела на меня доверчивым взором, полным любви и надежды.
        Мы вышли на паперть Благовещенского собора. Солнце появилось из-за туч и залило светом всю округу. Посыпались поздравления.
        Внезапно всё изменилось, время замедлилось, пространство искривилось, воздух стал подобным воде, и пуля летела, рассекая волны…
        Я был очарован необычным зрелищем; осознание происходящего пришло с запозданием. Я успел поднять голову вверх, и пуля вонзилась в шею мою. Кровь фонтаном хлынула из порванной артерии и залила белоснежное платье моей жены. Она вскрикнула, а я рухнул на брусчатку…
        Поднялся переполох. Люди метались по площади во все стороны; троих в давке затоптали насмерть…
        Я лежал у подножия храма, истекая кровью, слышал крики бегущего народа, а пред глазами тёмные тучи наползали на голубое лучезарное небо. Мне показалось, что я взлетел и поднимаюсь ввысь. Я улыбнулся приятной мысли, что всё кончено… От боли померк свет в глазах.
        В первый раз я очнулся в автомобиле. Кровь хлестала из раны на шее и залила всё заднее сиденье…
        Мои глаза устало сомкнулись. Во второй раз я пришёл в себя в больнице и увидел белые халаты врачей, стоявших вокруг меня…

***
        Я не чувствовал своего тела.
        Операция была в самом разгаре. Суета врачей мне показалась неестественной; я пытался им объяснить, что со мной всё в порядке. Но они меня не слушали…
        Я равнодушно глядел со стороны на своё тело, лежащее на операционном столе, и двинулся к наглухо закрытой двери. По привычке потянулся к дверной ручке; без всякого страха прошёл сквозь препятствие и очутился в коридоре…
        Маша в залитом кровью платье рыдала, закрыв лицо руками. Я увидел сестру Алёну с Мишей, Алексеева, Володю Семенова, Диму Громова, Ваню Ковалёва. Казалось, они убиты горем, а Володя от жалости к Маше и сам прослезился. Я не смог утешить свою жену, мои слова остались без ответа - она их не услышала.
        «Я - привидение», - где-то словно бы вдали от меня пронеслась эта мысль.
        В дверях появился главврач. Все разом поднялись ему навстречу.
        - Кровотечение остановлено. Но… - он вздохнул. - Требуется переливание крови четвёртой группы, резус-фактор отрицательный. В наших запасах такой нет… Если мы не найдём её, он умрёт!
        Маша снова заревела.
        - Может, у кого-нибудь из нас такая группа крови? - осведомился Миша Князев, оглядев присутствующих. - Что, ни у кого?
        Оставался один выход.
        - Группа крови редкая, - заметил Володя Семёнов, - но страна наша велика и обширна, как он говорит. И в народе его любят…
        Маша вытерла слёзы и крикнула сотрудникам службы охраны, стоявшим в сторонке:
        - Телефон!
        - Кому ты звонить собралась? - спросил Миша.
        - Подруге - с телевидения, - объяснила она, набрала номер и заговорила в телефон. - Ольга, это Маша Коновалова… То есть Романова… Мне… нам нужна твоя помощь!
        - Они с телеоператором будут тут минут через двадцать, - сообщила она и уставилась в стену ничего не видящим взглядом.
        - Тебе бы переодеться и умыться не мешало, - заметил Миша. - Ребята, отвезите её…
        - Неужели ты думаешь, для меня важно то, как я выгляжу, теперь, когда мой муж на грани жизни и смерти?! - вспылила она. Он смутился:
        - Прости, я не хотел тебя обидеть.
        Спустя полчаса Маша, глядя в телекамеру, обратилась к людям:
        - Мой муж всегда любил… любит свой народ! Он работает ради страны не жалея себя. При покушении его тяжело ранили, он потерял много крови и нуждается в вашей помощи. Я прошу вас. Ему нужна кровь четвёртой группы, резус - отрицательный… - она не смогла скрыть своих слёз. - Помогите ему! Кровь нужна… прямо сейчас.
        Телеоператор выключил камеру, а она разрыдалась, опустившись на стул. Вскоре к президентской больнице пришли первые люди для сдачи крови. А спустя час народ выстроился в длинную очередь…
        Толпа собралась у стен больницы. Алексеев взглянул в окно и мрачно усмехнулся:
        - Кажется, мы перегнули палку…
        - Вовсе нет, - отозвался Миша, - они волнуются за него и ждут известий!
        Мне сделали переливание крови…
        Маша сидела подле меня и не отпускала мою руку, глядя мутным взором на моё бледное лицо.
        Я видел людей, что собрались у стен больницы. Внезапно на окне появилась решётка, и косой мелкий дождь застучал по стеклу.
        - Убийца! Смерть тирану! - доносились голоса на английском языке. Я ощутил прежнюю тяжесть в теле, и видение исчезло.

***
        Я открыл глаза. Тёплый женский голос приветствовал меня.
        - Милый, ты очнулся! - воскликнула Маша, но спохватилась и испуганно проговорила. - Рана ещё не зажила. Тебе нельзя двигаться.
        - Маша, сколько времени я пробыл без сознания? - спросил я, глядя в потолок.
        Она вздохнула:
        - Три дня. Не волнуйся за дела. Алексеев и Князев справляются без тебя…
        - Без меня! - отозвался я. - Стало быть, мечтали, что я не приду в себя…
        - Ты не прав. Они постоянно спрашивают о твоём состоянии, - возразила она. - Все за тебя переживают!
        - Я никому не нужен… кроме тебя. Они были бы рады избавиться от меня…
        - Ты не справедлив. А Миша Князев? И он тоже?
        - Не знаю. Они таят от меня свои мысли! Я знаю, ты выступала по телевидению с призывом о помощи, даже о внешнем виде своём не позаботилась… На тебе было свадебное платье, залитое кровью… моей кровью. Спасибо тебе, Маша, милая моя.
        - Откуда ты знаешь? - удивилась она, и слёзы беззвучно покатились по лицу её.
        - Я всё знаю… Скажи людям, которые приходят к стенам больницы, что со мной всё в порядке. Когда встану на ноги, выступлю по телевидению со словами благодарности и построю церковь в честь святого, память которого отмечалась в тот злополучный день. Вот, милая моя, так прошли и наша первая брачная ночь, и медовый месяц! Прости меня…
        Две недели спустя я приступил к исполнению президентских обязанностей. Своё слово я сдержал - выступил с телеобращением и поблагодарил всех, кто откликнулся на призыв о помощи, а в Самаре заложил первый камень в основание храма в честь святых мучеников Адриана и Натальи[4 - Святые мученики Адриан и Наталья жили в начале 4 века н.э. и пострадали за христианскую веру во времена гонений на церковь (прим. авт.)], день памяти которых празднуется 8-го сентября.

***
        В кругу «избранной рады» были подведены итоги уходящего десятилетия.
        - Что ж, наши успехи неоспоримы, - говорил я. - Мы должны продолжить в том же духе. И, кстати, в народе поговаривают о пожизненном сроке для президента…
        Мои соратники переглянулись.
        - Я ничего об этом не знаю, - недоуменно пожал плечами Миша.
        - А вот я знаю! И говорить об этом не я - вам, а вы мне должны! Я не могу идти вопреки желанию своего народа… И если эти сведения подтвердятся, готов выполнить его волю. Мы должны юридически оформить то, что де-факто стало реальностью. Россия - империя нового образца, где государство строится на симфонии власти верховного правителя и власти народа. Первая империя пала, потому что монархия была не в состоянии осознать новую реальность. Уверен, в скором времени интерес к монархии в мире возродится! К сбору подписей следует подключить региональные отделения Народной партии…
        В начале 40-го года по стране прокатилась волна митингов в поддержку проведения общероссийского референдума по вопросу о новом статусе главы государства. Были собраны подписи двух миллионов граждан. Конституционный суд в привычной обтекаемой манере признал вопрос референдума соответствующим Конституции. Референдум, подвергнутый резкой критике на Западе, состоялся в июне 40-го года.
        Перед участниками референдума был поставлен один вопрос:
        - Желаете ли Вы видеть Андрея Владимировича Романова пожизненным Президентом России с титулом Императора как Верховного Главнокомандующего Вооружёнными Силами России? - и два варианта ответа: «Да» и «Нет».
        Подавляющее большинство населения поставили галочку в графе: «Да». Это была действительная воля российского народа! Так, родилась новая Империя…
        Конец третьей книги
        Книга четвёртая. Император
        Глава первая. Ответный удар
        При ФСБ была создана секретная группа, которая занималась поиском и использованием в оперативной работе людей с необычными психофизическими способностями. Однажды я видел как один из тех уникумов передвигал силой мысли спичечный коробок. Меня это не впечатлило. Я не нашёл среди них того, кто мог бы читать чужие мысли и телепатически посылать распоряжения на расстоянии, подобно моему деду. Между тем, его слова о глобальном заговоре и большой войне не оставляли меня в покое. Они будут использовать новые технологии. Роботы…
        В России в середине тридцатых открылось несколько новых научно-исследовательских институтов для проведения разработок в области робототехники… Но до американцев с японцами нам было ещё очень далеко! Во что бы то ни стало, наверстать упущенное поставил я своей целью.
        Помню, в детстве я, как и другие мальчишки, увлекался голливудской фантастикой. И много раз смотрел «Терминатора» со Шварценеггером в главной роли: сага об апокалипсисе и восстании машин-убийц, обладающих искусственным интеллектом. Цивилизация гибнет в ядерной войне, а мир порабощают роботы…
        Нет! Господь сотворил Человека по Своему образу и подобию, но человек потянулся к знаниям, обладая разумом ребёнка, вечно ломающего свои игрушки. Не может он уподобиться Творцу и создать машину, способную стать личностью! Но этот бред голливудских сценаристов, кажется, кто-то из западных воротил посчитал руководством к действию и вложился в программы разработок боевых роботов.
        Я раскрыл свои планы Мише Князеву, и он попытался меня разубедить:
        - Это большая авантюра, Андрей! Ты чересчур рискуешь!
        - Возможно… Но, к сожалению, иного пути нет. Мы проигрываем в конкурентной борьбе со странами Запада. А, главное, я бы хотел получить ответы… Кто эти люди и что они задумали? Я тебя посвящаю в эти тайны и надеюсь, что ты будешь беречь их как зеницу ока!
        - Ты меня в чём-то упрекаешь? - помрачнел Миша.
        - Нет… Вовсе нет. Я думаю, что Господь дал мне силу не просто так! Время пришло. И теперь они меня не ждут; фактор внезапности на моей стороне. Мне надоело быть зверем, загнанным в ловушку. Теперь я сам вышел на тропу охоты! Да и недаром же я брал уроки японского языка. Хотя и возраст, и память уже не те, что прежде…
        - Неужели и охранника с собой не возьмёшь? - проговорил с беспокойством Миша.
        Я засмеялся:
        - А, может, толпу телохранителей?
        Он покачал головой, понимая тщетность попыток разубедить меня. Я окинул его строгим взглядом:
        - Ты, кажется, не веришь в меня…
        - Я просто переживаю за тебя, Андрей, - вздохнул он. - А Маша знает об этом?
        - Зачем ей знать? Я бы не хотел, чтобы она волновалась по пустякам, - равнодушно отозвался я.
        Этот разговор проходил по пути в Японию в рабочем кабинете «Борта номер один». В Токио предстояло обсудить ряд экономических вопросов с японским премьер-министром…
        Я поднял глаза от монитора компьютера и увидел своё зеркальное отражение - человека, как две капли воды похожего на меня. Его звали Дмитрием, он был родом из Оренбурга и работал в драматическом театре, где его отыскали люди Громова… Весьма неплохой актёр: он мастерски копировал мои жесты и мимику моего лица! Специалисты ФСБ сделали Дмитрию операцию на голосовые связки и добились, кажется, невозможного - необычайного сходства наших голосов.
        Мы разговорились об Оренбурге, мысленно прогулялись по знакомым городским улочкам. Я почувствовал тоску по прошлому, и так вдруг потянуло на малую Родину, о которой я долгие годы предпочитал не вспоминать…
        - Ты словно моё отражение в зеркале, - засмеялся я. - Дима, тебе продержаться надо три часа, может, чуть больше. Я постараюсь всё сделать по-быстрому.
        - Господин президент, Ваше… - Дмитрий остановился, не зная, как величать меня. Я покровительственно улыбнулся:
        - Я остался президентом, а Россия - по-прежнему, республика. Но ты меня можешь звать по имени-отчеству.
        - Андрей Владимирович, я оправдаю ваше доверие! - с жаром проговорил он.
        - Не сомневаюсь в этом, Дима. Да только не переигрывай! Власть желанна, но она никого ещё не сделала лучше…
        - Андрей Владимирович, я думаю, что просто не успею привыкнуть к власти за столь короткое время, - улыбнулся он.
        Дмитрий покинул мой кабинет, я сел перед зеркалом, и гримёр приступил к работе. Вскоре, глядя на своё отражение, я подумал с усмешкой: «Хоть начинай новую жизнь!»
        Годы спустя я еще вспомню об этом перевоплощении. А тогда я надел под рубашку бронежилет на основе нанотехнологий - лёгкий и прочный, но не тешил себя иллюзией: он был на мне и в день последнего покушения…
        Увы, расследование не принесло результатов; на колокольне Ивана Великого нашли снайперскую винтовку с глушителем, но киллера и след простыл, что и немудрено - в толпе да неразберихе было слишком легко затеряться!
        Самолёт заходил на посадку. Подъехал трап, открылась дверь. На аэродроме российскую делегацию встречал японский премьер со свитой. Президент сошёл вниз по трапу, и под вспышки фотоаппаратов японских журналистов они дружелюбно пожали друг другу руки. Заиграл марш. Кажется, никто не заметил подмены. Я скромно стоял позади своих подчинённых, которые по красной ковровой дорожке направились к автомобилям российского кортежа. По пути в гостиницу я вспомнил давний разговор со своим дедом. «Жив ли он сейчас? - думал я. - Открылась ли тебе истина, дедушка?» Но нет, сотрудники спецслужб так и не вышли на его след! Александр Михайлович Литвинов исчез с концами…

***
        Я потихоньку покинул гостиницу, где остановилась российская делегация, поймал такси и назвал водителю адрес Токийского центра.
        - Вы из России? - спросил с улыбкой на губах водитель.
        - Да, - отвечал я по-японски. - Как вы догадались?
        - Мне приходилось видеть русских, - отвечал он. - Дела привели вас в нашу страну?
        Я утвердительно качнул головой и подумал про себя: «Какой же ты, однако, любопытный, приятель!»
        - Вы - учёный, не так ли?
        Я приподнял брови от удивления:
        - Да, я приехал на научную конференцию по новым технологиям. Мне кажется, что вы - провидец!
        - Да нет, - усмехнулся японец. - Просто мне однажды доводилось везти русского учёного, и он называл мне именно этот адрес.
        - Скажите, он был стар и седовлас? - спросил я в надежде, что это мой дед.
        - Нет, - качнул головой японец, - он был молод… А не ваш ли президент сегодня приезжает в Токио?
        - Не знаю. Не слышал.
        - Говорят, он объявил себя монархом.
        - Это не правда. Народ на референдуме высказался за пожизненный срок для него, но он остался президентом, приняв на себя титул императора как верховного главнокомандующего. Между прочим, в Древнем Риме полководцу, одержавшему победу, мог быть дарован титул императора в знак его заслуг перед республикой…
        - Это неправильно, - отозвался японец.
        - Отчего же? - осведомился я. - И у вас есть император…
        - Наш император - потомок божественной Аматэрасу омиками[5 - Богиня Луны в синтоизме (прим. авт.)]! - не без гордости сообщил японец. - Вашего называют не иначе как диктатор.
        - Неудивительно, - усмехнулся я. - Но наш президент пережил ряд покушений на свою жизнь; в нём течёт кровь простых людей, пришедших к нему на помощь в последний раз. Его заслуги не вызывают сомнения! Впрочем… Вы случайно не знаете господина Ямамото?
        - Старика Каору? Ещё бы! Почти в каждой японской семье есть робот, - это его заслуга!
        - Да, и как же он добился этого?
        - Спросите лучше у него самого, - угрюмо отвечал японец и замолчал.
        Я подошёл к дверям Токийского центра… точнее, к зданию, где некогда работали учёные со всех уголков мира, заложники своих знаний, несчастные рабы, не осознающие своего положения, жители «шарашки 21-го столетия».
        В приёмной сидел молодой японец. При виде хорошо одетого посетителя он улыбнулся до ушей:
        - Добрый день. Вы по какому вопросу?
        - Я учёный, прибыл из России, занимаюсь разработками в области робототехники. Хотел бы поговорить с господином Ямамото.
        - Как вас представить?
        - Профессор Виноградов, - назвал я фамилию отечественного учёного.

***
        - Господин Виноградов, я много слышал о вас, - Ямамото Каору поднялся из-за стола мне навстречу. Я крепко схватил его за руку и заглянул в его глаза, в которых едва мелькнул испуг:
        - Господин Ямамото, я ваш друг! Забудьте обо всём и слушайте только меня. Сейчас вы расскажете о себе, о своей учебе и работе, о Токийском научно-исследовательском центре и о разработках боевых роботов. В общем, обо всем, что важно.
        Японец покорно сел на своё место и говорил, не сводя с меня своего взгляда:
        - Я учился в Токио, а потом в американском Йельском университете на кафедре вычислительной техники, где меня приняли в рыцари тайного ордена «Череп и кости»[6 - Орден «Череп и кости», основанный в 1833 году в Йельском университете Расселом и Тафтом, построен по типу общества баварских иллюминатов (1776 г.) - прим. авт.]. Братством смерти мы называли его. По окончании университета я вернулся в Японию. Открыть своё дело мне помогли братья из масонской ложи Токио. Они финансировали проект по созданию эффективного оружия. Речь идёт о боевых роботах…
        - Постойте… Вы - масон? - осведомился я.
        - У меня 33-я степень посвящения, - сообщил Ямамото, и он продолжил. - Поначалу я думал, что все эти тайные общества, клятвы, обряды - лишь студенческая забава, но правда оказалась невероятной. Однажды ко мне пришёл незнакомец и сказал: «Вы давали клятву быть верным нашим идеалам. Мы ценим преданность своих людей и открыли для вас счёт в банке, на который будут перечислены средства. Это лишь первый транш… Знайте - вы не одиноки в этом мире. Мы присматриваем за вами. Работайте - вам не будут мешать, но не забывайте о своей причастности к общему делу!»
        Когда я стал мастером 33-ей степени, магистр открыл мне то, что я не сразу смог принять: «На Земле скоро будет десять миллиардов человек. Население неуклонно растёт, а ресурсы истощаются. Настанет время, когда даже запасов пресной воды не хватит на всех. Война - неизбежность. Рано или поздно она начнётся стихийно. Это будет катастрофа для человечества! Самый вероятный сценарий развития событий - гибель всего живого на Земле. Но есть способ избежать катастрофы - это контролируемый мировой конфликт. Так, напряжение будет снято, а человечество сможет развиваться дальше…»
        Я опустил глаза и задумался: «Война всех против всех. Да выживет сильнейший! Дарвин отдыхает и нервно курит в сторонке…»
        - Постойте. Кто вы такой? - гневно прокричал японец. - Что вы тут делаете?
        Усмешка заиграла на моих губах:
        - Я - ваш освободитель, господин Ямамото…
        - Что за… Убирайтесь вон! Иначе вызову охрану!
        - Это не в ваших интересах. Вы только что проговорились о своих масонских тайнах…
        - Я? - он оторопел. - О, Боже, не помню, что было минуту назад!
        Японец растерянно глядел на меня.
        - Вы сильный человек, господин Ямамото, но, как и ваши соотечественники, угодили в ловушку, расставленную опытным птицеловом. Американцы навязали японскому народу свою конституцию и свою идеологию. Они самонадеянно считают, что вами можно управлять. Впрочем, это лирика. Итак, вы масон… Я представляю вас в фартуке. Масонский храм полон народа. На алтаре - Библия, угольник… Вы пали на колени и приносите присягу: «именем Великого Архитектора Вселенной клянусь хранить откровения» и т.д., и т.п.
        - Кто вы такой, чёрт побери? - заревел Ямамото.
        - Значит, тайная идеология масонов, - спокойно продолжал я, - которые славятся своим ореолом загадочности и благотворительностью, - развязать большую войну, чтобы уничтожить половину человечества… Неужели вы и, в правду, считаете, что можно контролировать военный конфликт? Это же как цепная реакция! Мир погибнет в пламени огненном…
        - Мир гибнет не в первый раз! - возразил Ямамото. Вдруг его голос изменился, лицо потемнело, а глаза стали чёрными…
        Мне это что-то смутно напомнило.
        - Люди за миллион лет не изменились! - продолжал он. - На всём, что вы делаете, лежит печать распада и разложения. Разрушать и уничтожать - ваша любимая забава! Вы сами себе роете яму. Природа мстит, и её слово всегда бывает последним.
        - Кто ты? - спросил я, разглядывая пришельца.
        - Ты знаешь, - усмехнулся он. Я вспомнил день первой инаугурации, когда предо мной явился человек с чёрными глазами.
        - Я обещал, что мы с тобой встретимся, русский царь. Так, и случилось.
        - Чего ты ищешь?
        - Дружбы.
        - Дружбы? - удивился я. - Неужели тебе нужна помощь человека, слабосильного существа из плоти и крови?
        - Ты необычный человек и наделён силой, а, кроме того, за тобой идут люди.
        - А ты хочешь погубить их…
        - Нет, сделать свободными! И ты мне в этом поможешь…
        - Боюсь, ты обратился не по адресу, - усмехнулся я. - Всю свою жизнь я посвятил служению людям!
        - Выкинь из головы весь этот вздор и взгляни правде в глаза - на самом деле, ты презираешь людей. Ты чувствуешь своё превосходство над ними. Ты знаешь их мысли, их слова и поступки, знаешь, как они бездарно проводят свои дни. Слабые безвольные создания, которые не задумываются о смысле жизни. Неудачный эксперимент Творца… Ты не такой, как они, потому одинок в этом мире и избегаешь общества. И тебе предначертано быть со мной, дабы исполнилось древнее пророчество!
        Своими словами он, кажется, задел меня за живое.
        - Ты хочешь обрести в моём лице союзника?
        - Я дам тебе власть, и мы вместе будем править миром. Ты обретёшь новую силу.
        - Власть. Сила, - эхом отозвался я. - Искуситель! Ты хочешь увидеть падение праведника?
        - А ты - праведник? - он громко рассмеялся. - Впрочем, у тебя ещё будет время подумать над моими словами…
        Внезапно голова Ямамото упала на стол… Через мгновение непонимающим взором он оглядел кабинет и остановился на мне.
        - Что происходит?
        - Хороший вопрос, - сухо отозвался я. - Я бы тоже хотел знать ответ на него… Скажите, когда начнётся война?
        - Война… Вы знаете? - переспросил японец, и его усталое помятое лицо исказилось от ужаса.
        - Вы выдали себя и своих братьев-масонов! Они непременно узнают о вашей оплошности и, наверняка, попытаются вас устранить… Единственный шанс выжить для вас - последовать со мной в Россию, где мы вам обеспечим безопасность и создадим все условия для работы. Но нам понадобится документация на вашу продукцию. Я говорю вам это как президент России, а своё слово я держу. Решайтесь, господин Ямамото! Времени на раздумья у вас нет. Учтите, даже если вы каким-то чудом спасётесь теперь, погибнете в пламени мировой войны вместе с доброй половиной человечества…
        - Вы - президент России? - переспросил потрясенный Ямамото.
        - Не обращайте внимания на моё лицо - это маскировка… Может, слышали о визите? Я скоро улетаю обратно в Россию.
        Он растерянно проговорил:
        - У меня семья!
        - На борту моего самолёта всем места хватит. Мы позаботимся о вас и вашей семье. Оставаясь в Японии, вы подвергаете опасности и себя, и жену, и детей. А в России вы сможете начать новую жизнь. И поторопитесь. Эти люди даром времени не теряют! Собирайтесь в дорогу и готовьте документы. Вечером я пришлю за вами машину, - с этими словами я поднялся с места и двинулся к выходу.
        - Господин президент, - остановил он меня. - Я могу на вас рассчитывать?
        - Боюсь, в сложившейся ситуации я - ваша единственная надежда!

***
        Я вернулся в гостиницу, смыл грим с лица и вошёл в номер Миши Князева. Он поднялся мне навстречу:
        - Слава Богу, я так волновался! Тебя долго не было.
        - Переговоры с японцами прошли?
        - Они ещё продолжаются. Вася Меньшиков сопровождает нашего Дмитрия… А ты нашёл, что искал?
        - Даже более того!
        Я рассказал ему всё без утайки.
        - Кто же он такой… этот человек с чёрными глазами? - задумчиво проговорил Миша.
        - Как бы там ни было, он обладает нечеловеческой силой и властью. Я чувствую, вскоре всё изменится. Мир уже не будет прежним! Впрочем, сейчас главное - вывезти Ямамото из страны, пока господа-масоны не очухались. А мне еще предстоит визит к императору…
        В два часа пополудни во дворце Эдо я встретился с молодым японским монархом. Мы приветствовали друг друга по западному обычаю - рукопожатием, и я обратился к нему на его родном языке:
        - Ваше Величество, обойдёмся без переводчика. Я бы хотел с вами поговорить с глазу на глаз.
        - Вы знаете японский? - удивился император.
        - Не очень хорошо, но думаю, мы поймём друг друга…
        Мы остались наедине.
        «Заговорит о признании, потребую с него Курилы и Сахалин», - подумал японец.
        - Я не собираюсь настаивать на признании моего статуса с вашей стороны. Я остался президентом. Хотя меня в народе и стали называть царём.
        Он удивился и растерянно произнёс:
        - Тогда о чём вы хотите со мной поговорить?
        - Мне стало известно, что в Японии ведутся разработки оружия для новой мировой войны…
        Император изменился в лице:
        - Не понимаю. У нас даже армии нет.
        - У вас есть силы самообороны, но не в этом дело! Уверен, что подготовку к войне организуют частные лица, хотя не могу исключать покровительства им со стороны высокопоставленных чиновников Правительства Японии…
        - Для таких обвинений должны быть доказательства, господин президент! - мрачно заметил японец. - Откуда у вас такие сведения?
        - Свои источники я не разглашаю. Я вижу, вы не в курсе этих дел, как и премьер-министр Японии, что наводит на грустные размышления… Кто управляет вашей страной, если никто ни за что не отвечает? Но прошу прощения. Я приехал не для того, чтобы ссориться с вами, а чтобы поставить вас в известность о том, что американцы создали в ваших городах научные центры, в которых учёные со всего мира работают над проектами создания «эффективного оружия» - машин-убийц… Как распорядиться такой информацией - решать только вам. Хотелось бы думать, что Япония - по-прежнему независимая великая восточная держава!
        Как можно стереть из памяти события августа 1945 года?! В Хиросиме и Нагасаки погибли сотни тысяч ни в чём не повинных мирных жителей! Но американцы, сбрасывая свои бомбы, не думали о жертвах, о страданиях, которые они принесут людям. Ваша земля была лишь плацдармом для обустройства их нового мирового порядка, в котором ведущая роль принадлежит США…
        В прежние времена японцы берегли свою честь как сокровище. Воин-самурай готов был пожертвовать жизнью ради господина своего! Бесстрашие и самоотверженность в крови ваших людей, которыми я искренне восхищаюсь. И мой русский народ способен на подвиг, за свою многовековую историю он впитал в себя азиатский дух мужества и доблести. Эта традиция жива и по сей день. Мировоззрение наших народов, разное на первый взгляд, сходно в самом главном - в способности поступиться личным во имя общего! Одно меня смущает… мне стыдно, что теперь японский народ склонился перед Западом.

***
        Два дня спустя мы вернулись в Москву. Ямамото с женой и детьми сошёл на российскую землю, где он вскоре обретёт новую Родину. Я велел приставить к учёному охрану из сотрудников ФСБ…
        В Москве я узнал, что накануне на совместном заседании палат Парламента было принято предложение Совета министров обратиться к президенту с петицией о его коронации… Это известие застало меня врасплох:
        - Бред какой-то… Они совсем сдурели? И, видимо, первым с ума сошёл Алексеев. Какая, к чёрту, коронация? Они за кого меня принимают?
        В кабинете появилась Маша и просияла словно солнце:
        - Ты слышал последние новости?
        - Лучше б не слышал, - мрачно отвечал я. - Какой позор!
        - Ты не рад тому, что станешь коронованным монархом? - удивилась она.
        - Милая моя, власть - лишь средство, но не самоцель! Ни к этому я стремился! Мне не нужна людская слава…
        - Ты говоришь странные слова! - заметила она. - С тобой всё в порядке? Ты здоров?
        - Да, слава Богу, - вздохнул я.
        - Неужели ты отвергнешь это предложение? - забеспокоилась она. - Такой шанс выпадает лишь раз в жизни и то - очень немногим!
        Я глядел в окно и чувствовал себя марионеткой, которой управляет не видимый за ширмой кукловод. Я стал заложником своего могущества и начинал понимать, что власть имущие - люди, напрочь лишённые свободы…

***
        Год спустя состоялась торжественная церемония венчания на царство. В те дни я не мог избавиться от смутного чувства тревоги. Мне грезились события коронации Николая Второго. Перед глазами стояла Ходынка…
        Полумиллионная толпа, жаждущая щедрых подарков. Не засыпанные ямы и овраги. Давка… Гибель тысяч! И бал, на котором танцует царь…
        На заседании Совета министров я предложил вместо народных гуляний через отделения Сбербанка раздать российским семьям карточки на небольшую денежную сумму с возможностью безналичных расчётов за продовольственные товары…
        В ночь перед коронацией ни я, ни жена моя не сомкнули глаз. Мы лежали на постели в спальне Большого кремлёвского дворца. Я обнял Машу, она положила голову мне на грудь. Тихо шептали уста её:
        - Неужели скоро мы с тобой будем как царь и царица? Я не могу поверить… Это как в сказке! А столицей останется Москва? А, может, мы переедем в Петербург? И будем тёплыми вечерами гулять по паркам Летнего сада…
        Она витала в облаках своих мечтаний, а мне хотелось бесконечно слушать её нежный голос и наблюдать за полётом её мысли…
        - Милая, в Петербурге климат чересчур влажный, - усмехнулся я. - Да и… Царь Пётр прорубал окно в Европу… на Запад. А новая столица должна быть обращена лицом на Восток!
        - Ты хочешь построить новый город? - удивилась она.
        - Боюсь, что казна не потянет.
        - Тогда… Какой город станет новой столицей?
        - Я ещё пока не решил.
        «Самара - сердце России, а Волга - её главная артерия», - вспомнил я чьи-то слова из своего далёкого прошлого.
        - Может, Самара. Или Новосибирск…
        Она приподнялась:
        - В Сибири холодно!
        - Да, но это географический центр России! Впрочем. Единственное, в чём я уверен, так это в том, что дворец в новой столице я назову именем Николая Второго…
        Она снова положила голову мне на грудь:
        - Я люблю тебя, Андрей! Я так боюсь тебя потерять…
        - Это что ещё за мысли? Как ты можешь меня потерять?! Мы с тобой обвенчаны. Ты - моя жена пред Богом. Я люблю тебя. Мы вместе будем править новой империей, и у нас всё будет хорошо! - говорил я, но, увы, не верил в свои слова.
        Церемония проходила в Успенском соборе Кремля, где венчались на царство российские государи. На Маше было пышное платье из парчи с рюшами и оборками по моде 19-го столетия. Шлейф несли три девушки - будущие фрейлины Её Величества. На паперти собора митрополит Московский благословил нас на царство: трижды осенил крестным знамением и окропил святой водой. Грянули псалмы, и мы вошли в собор, полный народа. На воздвигнутом посреди храма помосте возвышались два престола: один - царя Ивана Васильевича, другой - Алексея Михайловича. Чин венчания совершал Святейший Патриарх, облачённый в золочёные ризы. Он поднялся по ступенькам к трону и обратился ко мне:
        - Как веруешь?
        Я перекрестился и громко проговорил Символ веры:
        «Верую во Единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым…»
        По прочтении Апостола и Евангелия митрополит Московский облачил меня в порфиру[7 - Порфира - коронационная мантия (прим. авт.)]; Патриарх произнёс молитву и возложил на мою голову корону, которой венчались на царство Романовы в 19-ом столетии. Весьма тяжёлая осыпанная бриллиантами шапочка… Маша склонилась предо мной. Я коснулся головы её короной, и царский венец вернулся на багряную подушку.
        Диакон провозгласил: «Многая лета Государю Императору и Государыне Императрице», на клиросе подхватили: «Многая лета!» Со двора донёсся радостный трезвон. Началась божественная Литургия. После миропомазания и причащения Святыми Дарами мы отправились в Архангельский собор, где покоились русские великие князья и цари. Проходя мимо усыпальницы Дмитрия Иоанновича Донского, я едва коснулся надгробья рукой…
        И в этот миг мне было видение.
        Темно-русый коренастый всадник в доспехах и багряном плаще скакал на белом коне ввиду великого воинства, сияющего на солнце кольчугами и остроконечными шлемами.
        - Возлюбленные отцы и братья! - возгласил князь, - Господа ради, пречистыя Богородицы и своего ради спасения мы встали на защиту православной веры и наших братьев. Все мы от мала до велика братья - внуки Адамовы, одного рода и племени. Умрём же теперь за наших братьев, за всё православное христианство!
        Потом я завертелся в вихре жуткого боя, закричал и с трудом удержался на ногах от головокружения.
        - Андрей, что с тобой? - донёсся взволнованный голос Маши. - Врача, скорее!
        - Не надо врача… Всё в порядке, - сказал я, отдышавшись, а потом по какому-то наитию осведомился. - Где мощи преподобной Евфросинии Московской?
        - В притворе святого мученика Уара, - отвечал удивлённый иерей. - Я могу проводить вас…
        Великая княгиня Евдокия Дмитриевна, жена Дмитрия Ивановича Донского, по обычаю тех времён перед смертью постриглась в монашество под именем Евфросиния. Я глядел на её гробницу, и чувства переполняли меня.
        «Видел мужа твоего… Темник Мамай наблюдал за ходом боя с Красного холма, а он сражался в первых рядах бок о бок с простым народом. Он не был праведником, но подвигом своим на Куликовом поле обессмертил имя своё навеки; быть может, очистился от грехов своих и стал в один ряд с православными святыми…»
        Маша удивилась, заметив слёзы на моём лице.
        - Андрей, что с тобой? - прошептала она. Я обернулся:
        - Всё в порядке. Мне кажется, что только что я обрёл самого себя…
        Глава вторая. Испытания
        Поздним вечером пышный кортеж остановился у парадного входа Большого кремлёвского дворца. Мы шли по красной ковровой дорожке, и солдаты кремлёвского полка в парадных мундирах открывали золочёные двери перед нами…
        После долгого суматошного дня, полного радостных переживаний, усталость валила с ног. Наконец, мы оказались в спальне и рухнули в постель, но уснуть в ту ночь было не просто. Я восхищался своей женой:
        - С поистине царским достоинством ты выдержала испытания этого дня… Я горжусь тобой!
        - Это лучший день в моей жизни! - восклицала она. - Спасибо тебе за него. Я так люблю тебя! Слушай, я тут подумала: у каждого монарха есть свой двор…
        - Какой из меня монарх, Маша?! - усмехнулся я. - Это просто титул! Да и без надобности мне слуги, все эти камердинеры, камергеры… Впрочем, теперь у тебя будет много свободного времени, и, чтобы не скучать, ты можешь заняться обустройством своего двора. Хочешь - набери себе незамужних девиц как фрейлин Её Величества…
        Я-то пошутил, но она восприняла мои слова как руководство к действию.
        - А можно, Катя Ермолова поживёт во дворце?
        Я вспомнил рыжеволосую вульгарную девицу, которая была свидетельницей на нашей свадьбе, и мрачно заметил:
        - Неприятная особа эта твоя Катя!
        - Андрей, я прошу тебя, - Маша посмотрела на меня так, что я не смог ей отказать, о чём впоследствии пожалел.
        На другой день я поднялся с постели в десятом часу. Маша спала как ангел. В приёмной меня давно поджидали сановники новоиспечённой империи. Я вошёл, и они поднялись мне навстречу. Я приветствовал своих друзей по избранной раде. В кабинете они расселись по диванам и креслам. Это была первая рабочая встреча императора со своими подчинёнными, и они не знали, как вести себя…
        - Чего вы смутились, господа? - возмутился я. - Ничего не изменилось. Работайте как прежде! Не знаете, как обращаться ко мне? Как прежде! Можно по имени-отчеству…
        - Андрей Владимирович, - прозвучал голос секретаря. - К вам Денис Андреевич.
        - У меня совещание. Пусть подождёт! - грубо отрезал я. - Итак, господа, приступим к нашим делам…
        Когда были даны все поручения, и господа покинули мой кабинет, я вспомнил о визите сына, но секретарь сказала, что он уже ушёл, не дождавшись окончания моего совещания.
        Денис окончил Академию, я устроил его на работу в аппарат Правительства, но с тех пор мы почти не виделись. Вот и вчера на праздничных мероприятиях его не было рядом со мной.
        «И что он приходил теперь?» - недовольно подумал я и тотчас забыл о нём.
        К обеду приехала сестра. Мы обнялись.
        - Великая княгиня Елена Владимировна, приветствую вас!
        За столом зашёл разговор о брате Ване, который жил с матерью в Петербурге, окончил Медицинскую академию и работал хирургом в больнице.
        - Как же так, Алёна, его не только не было на церемонии, он даже не позвонил мне?! - возмутился я. - Вы с ним общаетесь. Скажи, что с ним такое происходит?
        - Андрей, жизнь врача не проста, - уклончиво отвечала она.
        - Можно подумать, что жизнь главы государства легче! - мрачно усмехнулся я и решил сменить тему для разговора. - Как моя любимая Танечка поживает?
        - На днях сделала первые шаги, - заулыбалась Алёна.
        Долгие годы у Миши с Алёной не было детей. Медицина оказалась не в силах им помочь. Они так хотели ребёнка, что задумались об усыновлении. Но мой сон, в котором я нянчился со светленькой девочкой, оказался вещим. Однажды их молитвы были услышаны. Алёна забеременела и родила дочку, которую назвали Танюшей. Я стал крёстным отцом своей племяшки… Приехала из Санкт-Петербурга Аня, чтобы поглядеть на внучку. Она так изменилась с момента нашей последней встречи, что я с трудом узнал её. Всё лицо - в морщинках.
        - Вижу тебя по телевизору и удивляюсь, как хорошо ты выглядишь! Тебя годы не берут, а вот меня… - она печально вздохнула. Вскоре её не станет. Но память о ней я пронесу сквозь всю свою жизнь.

***
        После коронации я решил, что в моей жизни ничего не изменится, но… вернулся после поездки по стране, и во дворце меня ждал сюрприз. За время моего отсутствия Маша занялась обустройством придворной службы. Она взяла во дворец своих незамужних подруг, которые стали фрейлинами Её Величества. Но этого ей показалось мало…
        Однажды мне навстречу попалась Катя Ермолова, - в пышном платье по моде 19-го века, оголявшем все прелести её тела. Она приветливо присела в реверансе.
        - Это что за маскарад? - возмутился я.
        - Ваше Величество, по распоряжению императрицы Марии Владимировны всем фрейлинам Её Величества были сшиты платья старинного покроя, - улыбалась красавица.
        - Ах, вот как! Значит, по распоряжению Марии Владимировны, - я двинулся в спальню. Маша бросилась мне навстречу. Я покачал головой, глядя на её платье:
        - К чему всё это?
        - Ты - русский царь, и я хочу, чтобы всё было по-настоящему. Я так старалась! Неужели тебе не нравится?
        - Нравится, милая, - вздохнул я, - но это лишнее… Как же ты не понимаешь, что не этого я хочу!
        - Милый, тебе не угодишь, - сказала она, присаживаясь за туалетный столик. - Скоро у нас состоится бал. Придут иностранные гости…
        - Не пугай меня! Какой бал?
        - Приём. Будут танцы.
        - Маша, какие танцы? - возмутился я.
        - Вальс, мазурка…
        - Хочешь сказать, что я должен буду танцевать на этом балу?
        - Конечно. Как хозяин бала! Да не волнуйся ты - я наняла балетмейстера, он тебя обучит классическим танцам. Ещё есть время…
        - Дворяне, дорогая, обучались танцам с раннего детства, но мы с тобой не дворяне! - вспылил я и направился в свой кабинет, негодуя про себя: «Кем она себя возомнила? Столбовая дворянка из Волгограда!»
        Вопреки моему желанию, Маша устроила этот бал. В те дни я был в Китае с деловым визитом, и после возвращения в Москву мне донесли, что на том балу она танцевала с французским послом…
        Дверь отворилась. Зашуршало платье. Я сделал вид, будто ни о чём не знаю, и с улыбкой приветствовал её. Она подошла и поцеловала меня:
        - На балу было так весело! Жаль, что тебя не было с нами.
        - Рад, что ты хорошо провела время, - я скривил губы в усмешке. Она заглянула в мои глаза:
        - Что-то случилось?
        - Да нет, всё в полном порядке, - сухо отвечал я.
        - Ты какой-то странный сегодня…
        - Боюсь, ты вышла замуж за весьма странного человека!
        - Но я и люблю тебя за это.
        - За то, что я Президент России, удостоенный титула Императора?
        - Я совсем не то имела в виду! И ты это знаешь. Ты злишься на меня за этот бал? Но что в нём плохого?
        - Пойми, Машенька, мы не можем жить так, как Романовы в 19-м веке. Мы не можем вычеркнуть 17-го года из истории России, иначе мы не избежим новой революции! Меня избрал народ, он проголосовал за меня на референдуме, я в ответе перед Богом за свою страну… Тебя не должно вводить в заблуждение наше положение. Император - это всего лишь символ единства нации! Так что обойдемся без всяких пышных церемоний, приёмов, балов, - в общем, без повышенных расходов казны на содержание двора. Я не хочу отдаляться от своего народа…
        Маша тотчас помрачнела.
        - Значит, ты хочешь жить скромно… без показного шика! Что ж, ты здесь хозяин, тебе решать! - недовольно фыркнула она и покинула мой кабинет.
        Я покачал головой: «Женщины - все одинаковы! Не обрести с ними покоя…»
        Мы не заметили, как отдалились друг от друга, но в первое время она была, по-прежнему, заботливой и нежной женой…
        Теперь я понимаю, что просто не знал её. После школы юная Маша Коновалова приехала покорять столицу и поступила на факультет журналистики МГУ. Благодаря своим внешним данным и хорошему образованию, смогла устроиться на телевидение, где несколько лет проработала ведущей новостей…
        Вначале её охватил восторг от жизни во дворце, она мечтала и строила планы, которые могли весьма дорого обойтись казне. Моё слово: «Нет», - заставило её спуститься с небес на землю.
        Вскоре случилось самое страшное для деятельного человека: она почувствовала себя ненужной. Посиделки и разговоры с подругами иной раз даже женщинам надоедают. У неё не осталось занятия, а, когда слишком много свободного времени, тебя одолевают мысли. Тоска и скука ворвались в её сердце. А это прямой путь к депрессии. Хуже всего, что со свадьбы прошло четыре года, а у нас всё ещё не было детей. Врачи разводили руками…
        Мы виделись по вечерам и, немного поговорив, ложились спать. Я так был поглощён своими делами, что не замечал, как она всё более тускнеет и увядает…
        Проходили дни, пролетали месяцы.
        - Мне очень тоскливо, - призналась она однажды. - Я так мало тебя вижу.
        - Машенька, а я тебя предупреждал; ты знала, за кого выходишь замуж!
        - Андрей, - вздохнула она, - я не жалуюсь, но… Чувствую себя словно птица в клетке… золотой клетке. Я задыхаюсь тут…
        - Милая, я не стесняю тебя в средствах. Ты всегда можешь со своими подругами походить по магазинам, например.
        - Я устала от безделья!
        - Так, придумай что-нибудь.
        - Как жаль, что у нас с тобой нет детей, - печально молвила Маша.
        - Что ж, поделаешь, - вздохнул я. - Надо верить, что пошлёт Господь и в наш дом радость.
        Вскоре состоялось турне по странам Европы, в котором она сопровождала меня. Во все дни поездки улыбка не сходила с её лица; она как малое дитя радовалась при виде красот Парижа. И тогда первая леди Франции подала ей мысль о благотворительности, что захватила её душу. По возвращении в Россию Маша учредила фонд помощи детям-инвалидам. Она, наконец-то, нашла себе занятие, и это позволило ей отвлечься от навязчивых мыслей. Она ездила по детским домам, центрам реабилитации, многодетным семьям и не жалела денег на подарки для больных детей… Я думал, что теперь она успокоится, но вскоре прежняя хандра вернулась к ней, а поводом стал разговор об усыновлении.
        - Я сегодня видела мальчика в детском доме. Он такой хорошенький! Ему всего три годика… - она просительно заглянула в мои глаза. Я покачал головой:
        - Нет, Маша.
        - Но почему? - возмутилась она.
        - Ничего, нам с тобой просто надо набраться терпения… Господь послал счастье Алёне с Мишей, когда они его уже не ждали! У нас с тобой будут свои дети…
        Она тяжело вздохнула и больше не проронила ни слова.

***
        В начале 2043-го года депутаты Госсовета рассмотрели закон о запрете абортов, которым вводилась уголовная ответственность за убийство матерью ещё не рождённого ребёнка. В те дни перед зданием Парламента правозащитницы провели митинг в защиту права женщин самим решать судьбу нежеланного ребёнка. Обсуждение законопроекта раскололо общество пополам, и я откликнулся на этот спор в своём традиционном обращении к народу:
        - Я согласен с запретом абортов, но полагаю необходимым ограничить срок действия закона пятью годами. По истечении этого времени мы сможем сделать выводы. Я - «за» проект закона и вот почему. За последние пятьсот лет мир пережил обвальное падение нравов… Разглагольствования о свободах привели к тому, что люди решили, будто позволено всё и можно не считаться с чужими правами. Личное «я» выше общего «мы». Плод в материнской утробе - это живой организм. Аборт - это убийство! В новом законе мы отходим от ранее бытовавшего представления о начале жизни с момента рождения. Прежний подход позволял безнаказанно матерям, а косвенно - отцам убивать своих ещё не рождённых, но живых детей, обладающих такими же правами, как и все мы с вами. Детоубийцы будут караться по всей строгости закона, и да восторжествует справедливость!
        После просмотра моего телеобращения Маша полюбопытствовала:
        - Мне кажется, или запрет абортов ты воспринял как что-то личное?
        - Увы, в моей жизни был случай, когда забеременевшую от меня девушку я толкнул на аборт. Я не думал, что она решится. Впрочем, меня это не оправдывает…
        - Её звали Наташа? - спросила она, как будто что-то вспомнив.
        - Да, - вздохнул я. - Бедная девочка! Я до сих пор не могу простить себе, что так жестоко обошёлся с ней…
        - Ты думаешь, что после принятия закона молодые люди станут хранить целомудрие до брака?
        - По крайней мере, я бы хотел, чтобы они были более ответственны. Девушка десять раз задумается, прежде чем ложиться под первого встречного.
        - Боюсь, это утопия в эпоху развитой индустрии контрацепции! - заметила она.
        - Поживём-увидим.
        - Как это несправедливо! - вздохнула Маша.
        - О чём ты?
        - Кто-то не хочет детей, а кто-то не может иметь детей!
        - Не говори так - врачи обнадёживают, что у нас с тобой всё в порядке, а значит, рано или поздно…
        - Я устала, Андрей. Устала ждать… Тебя ждать! Ждать, когда произойдёт чудо. Но не бывает чудес!
        - Ты всегда чем-то недовольна… А, может, ты меня в чём-то обвиняешь?
        - Как я могу обвинять того, кого вижу чаще по телевизору, чем дома?!
        - Ты знала, за кого выходишь замуж! Я тебе говорил об этом, но ты опять начинаешь…
        - В твоих мыслях только Россия! Работа, служба… На меня у тебя времени нет! - она тихо всхлипнула.
        - Да что с тобой такое происходит, Маша? Почему ты так несчастна? Мне больно смотреть на тебя, - я обнял рыдающую жену свою.
        - Я не нужна тебе, - шептала она. - Ты мне всё запрещаешь. Балы, ребёнка усыновить…
        Тогда я отстранился от нее.
        - Так, ты своими слезами хочешь меня разжалобить. Не думай, что сможешь управлять мною! - гневно вскричал я. - Твоя любовь эгоистична, ты думаешь только о себе и любишь одну себя…
        Я тотчас пожалел о своих словах, но сказанного - не воротишь назад. Маша побледнела:
        - Стало быть, ты мной недоволен. Я эгоистка… Я не подхожу тебе. Так, найди себе кого-нибудь получше. А, может, уже нашёл?
        Слёзы застыли в её глазах, она всхлипнула и заревела. Напрасно я пытался утешить её - она не хотела слушать меня и выбежала из спальни. Целую неделю после этой ссоры мы не разговаривали и не спали вместе…
        Я попросил у неё прощения, и, в конце концов, мы помирились, но прошло немного времени, и теперь она докучала мне своей ревностью. Это стало её навязчивой идеей.
        - Вокруг тебя столько женщин вертится! - говорила она. - Ты набрал себе девиц, бывших студенток Академии, у которых преподавал… Каждая из них - без ума от тебя!
        - Маша, никто мне не нужен кроме тебя, - вздохнул я. - Но если ты меня дальше будешь изводить своей ревностью…
        - Что тогда? - с вызовом бросила она.
        - Кстати, а кто танцевал с французским послом на балу?
        - Один раз я вышла в свет. И ты меня этим решил попрекнуть… Ты совсем меня не любишь!
        - Нет, с тобой невозможно разговаривать, - вспылил я.
        - Тогда поезжай к своим бабам! - прокричала она. И я поехал. Но не к «бабам», а на подмосковную дачу, где меня ждали мои друзья по «избранной раде».
        Потом мы, разгорячённые паром, сидели в предбаннике, пили пиво с копчёной рыбкой и разговаривали… о женщинах.
        - Я всё больше убеждаюсь, что два качества определяют поведение любой женщины: чувство уязвимости, которое заставляет женщину искать защиты - стремиться к замужеству или углубляться в веру, - и материнский инстинкт, который обусловливает её образ мысли и желания. Но, даже будучи матерью, женщина любит лишь себя одну, а в ребёнке видит своё отражение и любуется им. А она мне… и ребёнка-то не может подарить, но ведёт себя так, будто на седьмом месяце беременности! Не проходит и дня без ругани и ссор. И всё-то ей не нравится… На пустом месте сцены устраивает! - жаловался я на жену свою.
        - Нет дыма без огня, Андрей. Быть может, она подаёт тебе знаки о том, что… - Миша остановился, пытаясь найти слова помягче.
        - Хочешь сказать, у нас семейные проблемы, - договорил я за него и покачал головой. - Но она знала, за кого выходит замуж…
        - Да ладно, все бабы одинаковые, - усмехнулся Алексеев. - Им бы только властвовать, а, если у бабы не получается прибрать к рукам мужика, она сделает всё, чтобы испортить ему жизнь…
        - Молчи ты! - осадил его Миша. - Что-то до сих пор ты живёшь со своей женой.
        - Мучаюсь и терплю, - парировал с улыбкой на губах Алексеев.
        Я недоумённо скривил губы:
        - И развестись-то теперь непросто, особенно мне…
        - Разве не ты настаивал на новом порядке заключения брака? - заметил Миша. - Религиозный обряд и государственная регистрация.
        - Да, настаивал, - вздохнул я, - чтобы укрепить семью.
        - Неужели ты решился на развод с ней? - помрачнел Миша.
        - Церковь, конечно, разводы не поощряет, но и не запрещает! Впрочем. Я никогда не забуду, как она в окровавленном платье обращалась к народу с призывом о помощи… Это поступок, заслуживающий уважения!
        - Андрей, мой тебе совет - не спеши, - сказал Князев. - Поговори с ней. Иногда полезно идти на уступки. Она очень переживает, что у вас нет детей. Позволь ей усыновить ребёнка. Она сможет отвлечься от своих навязчивых мыслей и посвятить себя его воспитанию…
        Я гневно блеснул глазами:
        - Миша, а откуда тебе известно об этом? Стало быть, ты с ней общаешься… за моей спиной.
        - Андрей, мы просто однажды разговорились… Вот и всё!
        - Всё? Ну, хорошо, допустим… Но почему я должен брать чужого ребёнка? Мне и одного Дениса хватает! Кстати, как он работает?
        - Твой сын… - Алексеев замялся. - Как бы это помягче выразиться. Словом, он тунеядец фирменный!
        - Что, всё так плохо?
        - Жалуются на него. Он прогуливает… Впрочем, спроси у него.
        - Спрошу, если увижу, - я нахмурился. - А Маша… Ох, уж эти женщины! Терпение им не свойственно от природы! Миша, вы были в похожей ситуации, скажи, Алёна вела себя так?
        - Андрей, в семейной жизни бывает всякое. С женщиной плохо, но без неё ещё хуже! Если не она, то хотя бы ты наберись терпения…
        - Нет, всё-таки думаю, Алёна тебе истерики без причины не закатывала! А я, наверное, совершил ошибку… Не надо было жениться!
        - Маша - замечательная женщина, - возразил Князев, - но ей просто некому дарить свою любовь…
        - Спасибо на добром слове, знаток женской души, - я скривил губы в усмешке. - Стало быть, я виноват во всём.
        - Я не говорил этого! - возмутился Миша. - Но, думаю, дело не в ней, а в тебе.
        - О чём это ты?
        - Ты просто не можешь забыть свою первую любовь…
        Алексеев изменился в лице; он вспомнил, как я когда-то разбил ему нос при одном упоминании об этой девушке.
        - Гриша её знал, ты - нет… И как ты можешь говорить о ней? - пробормотал я. - Она была необыкновенной. Ангел во плоти. Таких, как она, просто нет! Впрочем, мы с вами говорим о пустяках, а дела государства совсем забросили…
        Обстановка во дворце накалялась день ото дня. Казалось, Маша сходит с ума. Её ревность разрослась, будто чёрное ветвистое дерево, которое упёрлось кроной в небо и глубоко пустило корни в землю! Перед сном она докучала мне расспросами, и всякий раз находила повод для ссоры. Я делал вид, что сплю, а она лила слёзы в подушку…
        Однажды настал конец моему терпению. Я шел по коридору и вспоминал её слова: «Ты меня не любишь. Я помню - ты говорил, что я - эгоистка. Ты избегаешь меня. Я надоела тебе - ты это хотел сказать? Я знаю, ты мне изменяешь…»
        - Она говорит будто помешанная, а в глазах её - нездоровый блеск… Может, стоит показать её врачу?
        Я подошёл к спальне, но не решился войти и долго гулял по залам дворца. Ноги занесли меня в Теремной дворец, где жили фрейлины Её Величества…
        Горел свет. Дверь была приоткрыта, и я, не думая, вошёл в комнату, где перед зеркалом в шёлковой ночной сорочке сидела Екатерина Ермолова. Однажды я подслушал её мысли, проникнутые завистью к Маше, и её присутствие во дворце мне было неприятно.
        Рослая статная женщина с распущенными рыжими волосами, заметив меня, улыбнулась, поднялась со стула и плавными движениями приближалась ко мне.
        - Не спится, Ваше Величество? - пропела она сладким голосом.
        Я смутился и опустил глаза:
        - Извините. Я не вовремя. Пожалуй, я пойду…
        - Напротив, я очень рада, что вы, наконец-то, нашли время посетить меня! Не уходите. Побудьте со мной… - я почувствовал нежное опьяняющее прикосновение руки её. Она стояла рядом, и, словно волны, колыхалась под полупрозрачной сорочкой грудь её.
        - Мне так тоскливо одной, - шептала она. - И холодно… Согрейте меня! Вы такой сильный мужчина. Я хочу вас.
        И тогда, позабыв обо всём на свете, я поднял её на руки и отнёс на кровать…
        В ту ночь я спал сладким сном невинного младенца…
        Вой сирен полицейских машин разбудил меня. Я спросонья не понял, что происходит. Черты знакомого лица расплывались перед глазами. Минута потребовалась мне на осознание жуткой реальности. И тогда в обнажённом виде я вскочил с кровати как ошпаренный:
        - Маша, это не то, что ты подумала!
        - Я так и знала, я так и знала! - вопила она. Я собирал разбросанные после бурной ночи вещи и второпях одевался. «Боже мой, что я натворил?!» - от стыда мне хотелось сквозь землю провалиться.
        - Как давно это между вами? - выпалила Маша.
        - Это было в первый раз, - пытался оправдаться я. - Но ты сама виновата…
        В ответ на мои слова она отвесила мне звонкую пощёчину:
        - Я не укладывала тебя в постель… этой дряни! Как ты могла?! Я считала тебя своей лучшей подругой! Вон из дворца…
        Ермолова преспокойно лежала в постели, не заботясь прикрыть наготу одеялом.
        - Если Его Величество скажут, я уйду, - улыбнулась в ответ эта рыжая бестия.
        - Прости меня, Маша! - я умоляюще взглянул на неё.
        Она больше не могла сдерживать слёз, разрыдалась и выбежала из комнаты.
        - Разве подобает ей вести себя так? Она вас ни во что не ставит, - съязвила фрейлина. - И… она не знает вас!
        - Может, ты знаешь? - грубо пробасил я и бросился вслед за своей женой.
        Она заперлась в будуаре. Я постучался в дверь:
        - Машенька, ангел мой, открой, пожалуйста, нам надо поговорить.
        - Нам с тобой не о чем говорить. Оставь меня! - прокричала она, после чего донеслись рыдания из-за двери. Я понял, что сейчас не смогу поговорить с ней, - отправился в свой кабинет, где сел за бумаги и попытался работать, но мысли были далеки от дел.
        «Как же так! - негодовал я на самого себя. - Я всегда считал себя сильным, а теперь не смог совладать со своими страстями. Даже если она меня простит, я себе этого никогда не прощу!»
        На заседании Совета министров Ковалёв говорил о борьбе с рыбной мафией на Дальнем Востоке:
        - …следует подключить ССП к решению этой проблемы. Андрей Владимирович. Вы согласны?
        - Что? - переспросил я, не расслышав его слов. Он с недоумением поглядел на меня.
        Тогда я передал свои полномочия председателя премьеру Алексееву, а сам вернулся во дворец. Дверь, по-прежнему, была заперта…
        Я поехал к сестре и всё ей рассказал. Она укоризненно покачала головой:
        - Как же ты мог так поступить, Андрей?
        - Алёна, я не знаю, что на меня нашло… Ты не представляешь, как мне стыдно за себя. Я знаю, что причинил ей боль, и сожалею об этом. Но она не хочет меня слушать. Алёна, помоги мне помириться с ней…
        - Андрей, - вздохнула моя сестра, - не всякая женщина способна простить такое!
        - А ты бы простила, если бы Миша, как и я, ошибся?
        - Миша никогда бы так не поступил со мной, - возразила она. - В своём муже я уверена!
        - Не сомневаюсь, - усмехнулся я. - Так, ты поможешь мне?
        - Я же твоя сестра! Но пообещай впредь не совершать подобных ошибок.
        Я обещал, и мы вместе поехали во дворец.
        Маша впустила Алёну в свою комнату, и полчаса они разговаривали наедине, а я сидел в своём кабинете как на иголках…
        Наконец, появилась Алёна. Я спросил у неё взглядом: «Есть надежда?» Но она не торопилась отвечать, села на диван, покачала головой и вздохнула:
        - Бедная Маша… вся в слезах. Как она страдает!
        Я помрачнел:
        - Стало быть - ничего… Надежды нет?
        - Ты должен жену свою на руках носить! Она не станет подавать на развод, но лишь потому, что вы обвенчаны…
        - Я могу с ней поговорить?
        - Попробуй…
        Я стукнул в дверь и вошёл в комнату. Маша бросила на меня испепеляющий взгляд и отвернулась в сторону.
        - Спасибо тебе, - сказал я.
        - За что? - равнодушно спросила она.
        - За то, что ты есть в моей жизни! - я вышел из комнаты.
        Примирение проходило медленно и болезненно для нас обоих. Долгое время мы не решались глядеть друг другу в глаза и обменивались лишь краткими фразами…
        Однажды вечером я работал в своём кабинете, и пришла эта рыжая бестия Ермолова.
        - Что вам, Екатерина?
        - Я хочу с вами поговорить…
        - Слушаю.
        - Я всё время думаю о вас, Андрей Владимирович… Вы - мужчина моей мечты!
        - Да неужели?! - усмехнулся я.
        - Вы нужны мне, и я нужна вам. Мы с вами очень похожи и всегда добиваемся своего.
        - Уходите, Екатерина, - сказал я, не глядя на неё.
        - Скажите, разве я вам не нравлюсь? Не лгите. И не обманывайте себя… Вы не хотите, чтобы я уходила! Я дам вам то, что не смогла дать она… Со мной вы познаете наслаждение. Вспомните, как нам было хорошо вместе той ночью.
        Она стояла рядом.
        - Отойди от меня… - тихо, но с угрозой сказал я.
        - В ту ночь ваши губы шептали совсем другие слова, - сладко пропела она. - Ласковые, нежные…
        - Отойди от меня… сатана! - заревел я как бешеный зверь.
        Она испуганно взвизгнула и убежала. А на другой день покинула дворец…

***
        15 апреля 43-го года, в день моего рождения в сопровождении охраны мы пришли в Большой театр на «Лебединое озеро». В президентской ложе мы были вдвоём, но каждый думал о своём. Маша вспоминала день коронации, когда давали оперу «Жизнь за царя», и наши лица светились от счастья, и мы встречались любовными взглядами. «Это было словно в другой, далёкой, счастливой, жизни!» - вздохнула она. Теперь в её глазах вспыхивали радостные огоньки воспоминаний, но тотчас потухали, и прежняя задумчивая печаль ложилась на лицо её…
        В последние месяцы в жизни Маши было немало переживаний и волнений, что не могло не отразиться на её внешности. Она заметно постарела, и теперь в очередной раз решила убедиться в этом: разглядывала в зеркальце своё отражение. Бедная моя Маша! Внезапно из груди её вырвался дикий вопль, а я ощутил постороннее присутствие. Обернулся и увидел своего охранника с чёрной маской на лице. Он целился в меня из пистолета с глушителем. Но что-то пошло не так. По-видимому, пистолет заклинило…
        Грянул гром со сцены. Я кинулся на непрошеного гостя и перехватил его руку с пистолетом. Мы выкатились из ложи. Прозвучало несколько приглушённых выстрелов. Послышался жалобный крик за спиной. Пистолет выпал на пол. Я подхватил его и приставил к голове своего противника: тот качнулся и пал замертво…
        Я отдышался. Меньше минуты продолжалась эта борьба, но, кажется, перед глазами промелькнула вся жизнь! И снова удача оказалась на моей стороне.
        Я мог торжествовать, но душа моя была неспокойна. Я обернулся и увидел распластанное тело своей жены… На мгновение я зацепился за мысль, что Маша упала в обморок, и попытался привести её в чувства…
        Но, глядя на свои обагрённые кровью руки, я внезапно понял, что потерял её навсегда. Заключив мёртвое тело в объятия, я что-то дико прокричал. Мой голос услышали люди, сидящие в партере; представление было прервано…
        Вскоре тела убитых охранников нашли в уборной. Враг проник в службу охраны, долгое время был рядом со мной и терпеливо ждал своего часа…
        Новое покушение и гибель второй жены ознаменуют начало перелома в моей жизни. Вскоре начнётся новая масштабная чистка в органах власти, которая охватит весь государственный аппарат.
        Тысячи чиновники лишатся своих должностей и сядут на скамьи подсудимых. Сотни смертных приговоров будут оглашены по всей стране. Позабытый страх вернётся в души людей…
        Страна прощалась с императрицей; я провожал в последний путь свою жену, следуя за катафалком в окружении телохранителей. За всю дорогу я не проронил ни единой слезинки и думал о том, что всё началось с моей крови, а закончилось её гибелью…
        «Прости меня, Маша!»
        Она нашла вечный покой в древней усыпальнице Рюриковичей и Романовых - в Архангельском соборе.

***
        Но беда, как известно, не приходит одна…
        С некоторых пор я перестал замечать, что происходит вокруг. Так, я не знал, как живёт Денис. Алексеев в тот раз намекнул, что дела его совсем плохи, но я не придал значения его словам…
        Денис жил в квартире, доставшейся ему от матери. И мне казалось, что у него всё должно быть хорошо. Но я ошибался! Первый тревожный звоночек прозвенел, когда он заявился ко мне в пьяном виде (или в состоянии наркотического опьянения).
        С момента нашей последней встречи Денис постарел лет на десять…
        Теперь он плюхнулся на диван и долго, молча, разглядывал напольный ковёр, подарок иранского президента.
        - Итак, тебя ко мне привело какое-то дело? - нетерпеливо спросил я.
        - А я не могу просто так прийти к своему отцу? Вот шёл мимо. Дай, думаю, загляну к папе… проведаю его. На людей посмотрю и себя покажу!
        - Тебе это удалось! А ты случаем не пьян? - спросил я, заглядывая в его осоловелые глаза.
        - Пьян - не пьян - какая разница? Тебе ведь всё равно!
        - Как ты смеешь являться ко мне в таком виде?! - гневно вскричал я. - Ступай, проспись…
        - Ты гонишь меня? И даже выслушать не хочешь? А, говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке…
        - Что ты хочешь мне сказать? - без интереса спросил я.
        - Да, я вижу, тебе на меня наплевать… - вздохнул он.
        Я окинул его гневным взором:
        - Денис, следи за своими словами!
        - А то что - прикажешь расстрелять меня? - с вызовом бросил он.
        - Ступай, ты сегодня не в состоянии рассуждать здраво. Как свинья нажрался!
        - Как кто? - усмехнулся он. - Пусть я нажрался. Но, по крайней мере, я гублю только одного себя! Что моя жизнь? Она ничего не стоит! Тебе всегда было наплевать на меня, всегда…
        - Ты ошибаешься, - мрачно отозвался я.
        - А я верил тебе, - продолжал он. - Я хотел быть похожим на тебя, хотел, чтобы ты мной гордился! Я поступил в Академию… Что я сделал не так? Да, может, струсил в тот день, когда на тебя покушались… Что я должен был сделать: закрыть тебя своим телом? Да, мне было страшно. Да, я струсил…
        - Я давно забыл об этом случае, - возразил я, - и тебя ни в чём не упрекаю! Ты правильно сделал, что не вмешался тогда…
        Он улыбнулся:
        - Не верю! Ненавижу… себя…
        - Денис, тебе нужна помощь, - начал я.
        - Не трудись, как-нибудь справлюсь сам, - он поднялся и нетвёрдым шагом двинулся к дверям.
        - Денис, останься на ночь! - прокричал я ему вдогонку. Он махнул рукой и скрылся из виду. В следующий раз я увидел его уже лежащим в гробу…
        Однажды в приёмной меня ожидал министр внутренних дел Ваня Ковалёв. Я удивился его неожиданному появлению:
        - Что-то случилось?
        Мы прошли в кабинет, и он мне всё рассказал:
        - Найден сегодня на квартире… мёртвым. Смерть наступила от передозировки наркотиков.
        - Что? - переспросил я. - Повтори.
        Новость о смерти Дениса застала меня врасплох. Я вспомнил нашу последнюю встречу и не смог сдержать своих слёз:
        - Да, Денис, повторил ты судьбу своего… настоящего отца, которого погубили наркотики!

***
        Долгие годы Миша Князев был моим самым близким другом. Я доверял ему свои тайны и прислушивался к его советам. Чёрная кошка пробежала между нами, когда он вступился за Машу и неосторожно отозвался о моей первой любви.
        Всё началось с малой обиды, которая выросла в снежный ком ненависти…
        Миша был кристально честным человеком и никогда не изменял своим принципам. Поначалу он безоговорочно принимал мои решения, но со временем от него стало поступать всё больше возражений. Теперь я понимаю, что он желал мне добра и пытался указать на ошибки. Но тогда я пребывал в твёрдой уверенности, что «моя воля - закон», и только я один знаю, как вести дела государства…
        Вскоре я перестал спрашивать его мнение и приглашать в гости на свою подмосковную дачу. Последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, стала его позиция по так называемому «украинскому вопросу».
        Украина семимильными шагами шла в объятья Запада. Генсек НАТО говорил о её вхождении в Северо-Атлантический альянс как о свершившемся факте. Между тем на Западе против России набирала обороты мощная информационная кампания - русских выставляли злодеями, стремящимися к мировому господству; бытовало представление о России как об угрозе для всего «цивилизованного» мира. На повестке дня «избранной рады» стоял вопрос - как помешать неизбежному слиянию Украины с Западом?
        - Господа, - начал я заседание, - мы теряем Украину; братский славянский народ отдаляется от нас. Это стратегическое поражение! Ещё Збигнев Бжезинский говорил, что без Украины Россия перестаёт быть империей… Что делать? Как вернуть Украину?
        - Где бессильна дипломатия и не пройдёт военная машина, там поможет хитрость, - усмехнулся Вася Меньшиков.
        - Если у тебя есть соображения на этот счёт, говори, мы послушаем…
        - Украинский народ не однороден по своим политическим пристрастиям, - заметил Меньшиков. - Так, повелось, что чем ближе к Западу, тем больше прозападных настроений среди украинцев. Жители восточных регионов тяготеют к Москве, да и русских там больше… Исторически были две Украины, разделённые Днепром: Левобережная и Правобережная. Левобережная (Восточная) Украина сама попросилась под власть царя Алексея Михайловича. В регионах Восточной Украины следует подготовить общественное мнение за воссоединение с Россией…
        - Разделяй и властвуй, - я одобрительно кивнул, - как делали хитроумные древние римляне!
        - Вы понимаете, к чему может привести столь бесцеремонное вмешательство в дела иностранного государства? - закричал Миша Князев. - Подумайте, что станет с нашим братским славянским народом, если Украина погрузится в пучину братоубийственной войны…
        - О какой войне ты говоришь? - рассвирепел я. - Мы сделаем всё, чтобы не допустить такого поворота событий!
        - Господа, мне стыдно за то, что происходит здесь и сейчас! Уважаемые люди сидят и делят чужую страну… Я не ожидал этого от тебя, Андрей! Ты же помазанник Божий! На твоих плечах лежит бремя ответственности за весь мир. В твоих руках будущее страны. Что же ты делаешь?! Ты хочешь искалечить миллионы судеб одним махом… Андрей, как ты изменился за эти годы?! Помнишь, однажды ты говорил, что власть порабощает и меняет всех, облечённых ею, а люди слабы по природе своей, склонны превозноситься и впадать в гордыню… Как же ты мог позабыть те самые слова Господни - кто возвышает себя, унижен будет?
        - Миша, замолчи, иначе попрошу тебя удалиться, - пригрозил я.
        - Ты не хочешь меня слушать, ты перестал считаться с другими людьми. Пеленой власти застланы твои глаза! Ты забыл про жалость и сострадание. То, что ты называл революцией, в 30-х годах я смог принять, чувствуя твою правоту, но последние события… Не ты ли говорил, что не мстишь за личные обиды?!
        Пока он говорил, в душе моей закипал гнев, и, наконец, он вырвался наружу:
        - Кто ты такой, чтобы осуждать меня?!
        - Я тот, кто когда-то спас твою жизнь, - спокойно отвечал он.
        - Я помню об этом.
        - А помнишь ли наши беседы о Боге? - говорил он, глядя мне в глаза. - Кому много дано, с того много и спросится! Боюсь я за тебя, Андрей, кабы не свернул ты с пути истинного… С тобой говорил Господь. Ты был мне примером для подражания! Но теперь ты изменился…
        - В чём ты меня обвиняешь - в том, что я вернул смертную казнь? Это необходимая мера, чтобы навести порядок в стране! Не было внесудебных расправ как при Сталине. Все осуждённые понесли заслуженную кару!
        - Тобой руководили личные мотивы. Ты озлобился, сердце твоё ожесточилось! Ненависть к людям поселилась в душе твоей, но чужой кровью своей боли не излечишь. Ты погубил Машу, превратив её в рабыню… Ты никогда и не любил её, она была тебе нужна лишь по политическим соображениям. Ты довёл до самоубийства сына своего. Он боготворил тебя, а ты просто выкинул его из своей жизни. Как и всегда поступаешь с теми, кто тебе больше не нужен…
        - Заткнись! - закричал я, тяжело дыша.
        - Нет, на этот раз я скажу тебе всё! - решительно проговорил он. - Ты превращаешься в тирана, непредсказуемого и безжалостного! Ты всё время говоришь о России, но страна - это народ, люди, а ты ни о ком не думаешь…
        - Вон отсюда! - заревел я тогда как бешеный зверь. Он поднялся со своего места и поспешно вышел из кабинета.
        - Неблагодарная тварь! - кинул я ему вдогонку.
        Заседание продолжилось, а по его окончании я остался наедине с Алексеевым и растерянно проговорил:
        - Что мне с ним делать?
        - Он много на себя берёт, - сердито фыркнул Алексеев. - Вертится всё время под ногами. Сам не работает и другим не даёт. Вечно чем-то недоволен. Отправь его куда-нибудь подальше…
        - Куда отправить? - угрюмо переспросил я.
        - Да хоть послом в Штаты, - сверкнул глазами Алексеев. - У него будет время, чтобы подумать над своим поведением…
        - Он мне не оставляет другого выбора… - печально вздохнул я. - Да будет так!
        Я снял Князева с должности руководителя Администрации Президента, а на другой день Алёна бросилась ко мне с расспросами.
        - Почему, Андрей? - закричала она, не успев войти в мой кабинет.
        - Здравствуй, сестра, и присаживайся, - я взглянул на Алену с усмешкой: глаза её горели недружественным огоньком.
        - За что ты его возненавидел?
        - О ком ты говоришь?
        - Ты понял, что я говорю о муже своём!
        - Я благодарен ему за службу и дружбу. Он будет награждён и назначен послом в Вашингтон. Я и сам когда-то служил дипломатом. Политику его уровня не мешает иногда менять сферу деятельности. Более того, я возлагаю на него большие надежды на этом поприще… Не в Африку же я вас отправляю, в конце концов! Поживёшь за границей некоторое время. Жаль, конечно, отпускать Танюшку… я так к ней привязался, но дело превыше всего!
        - Это похоже на почётную ссылку, - недоверчиво заметила она.
        Я тяжело вздохнул:
        - Алёна, ты занята воспитанием дочери и не видишь того, что происходит в мире. Враги смыкают кольцо вокруг России. США пытаются стравить нас с нашими соседями и ведут лживую антироссийскую пропаганду. Мы должны снять напряжение в отношениях России со странами Запада. Твоему мужу я всецело доверяю и направляю его на весьма ответственную работу с миссией, которой придаю особое значение.
        Мои не самые искренние слова несколько успокоили Алёну. Спустя месяц Миша Князев с семьёй вылетел в Вашингтон. Но их пребывание за границей оказалось совсем недолгим…

***
        В доме царил полумрак. Светало. Я вошёл в детскую комнату. В кроватке сладким сном спала прелестная кудрявая девочка. Это была моя племянница Танюша. Послышались шаги за дверью…
        Я нырнул вглубь комнаты и притаился за шкафом. Появился мужчина в рубашке, накинутой на плечи. Я узнал в нём Мишу Князева. Он подошёл к кроватке и тихо любовался на спящего ребёнка. Потом выронил слезу…
        Вдруг из коридора донёсся какой-то шум. Он исчез за дверью. Я пошёл вслед за ним.
        - Алёна, ты проснулась?
        Тень пробежала по коридору и скрылась в темноте…
        Миша Князев свернул за угол. Я оказался на кухне, где предо мной открылась поистине фантастическая картина. Он висел в воздухе… без опоры под ногами!
        И раздался голос в пустоте:
        - Ты в моей власти. Мне ничего не стоит убить тебя! Но я сохраню тебе жизнь, если ты дашь клятву верности мне…
        - Я не стану повиноваться тебе, - невозмутимо отвечал Князев. - Лучше смерть, чем жизнь в рабстве!
        - Что ж, это твой выбор, и я его уважаю, - равнодушно сказал голос. Неведомая сила подхватила Князева и бросила к стене. От удара он потерял сознание, его голова упала на грудь; он медленно поднимался, распластавшись у потолка подобно кресту Андреевскому…
        В следующий миг в воздухе повисли четыре кухонных ножа. Они словно стрелы проткнули его руки и ступни ног… Миша пришёл в сознание и закричал от боли. В его глазах промелькнула тень страха. Но тотчас он устремил свой взор ввысь и зашептал слова молитвы: «Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…»
        Зловещий хохот сотряс стены кухни. А страдалец вскрикнул - на груди его появилась полоска, которая наполнилась кровью. Неведомый враг глумился над своей жертвой и наносил раны, словно чиркал ножом - одну за другой… Кровь капала на пол. И появилась кроваво-красная пентаграмма. Миша недолго мучился, а потом обвис, захрипел и отдал Богу душу…
        Тень мелькнула.
        Я почувствовал присутствие зла, закричал и… проснулся. Включил лампу на столе - часы показывали без четверти семь утра.
        «В Вашингтоне - поздний вечер, - подумал я. - Они, конечно, уже спят и не обрадуются моему звонку!» Я решил, что позвоню Алёне во второй половине дня, но закрутился в вихре дел, а вечером предо мной предстал министр иностранных дел. Я прочёл беспокойство в его глазах.
        - Ваше Величество. В Вашингтоне несчастье случилось с нашим послом. Два часа назад Михаил Князев был убит…
        - Вы в своём уме? - вскричал я вне себя. - У него дипломатический иммунитет!
        Перед глазами пронеслось воспоминание сновидения. Холод пробежал по телу, слёзы брызнули из глаз, а голос дрогнул:
        - Что… с моей сестрой?
        - Великая княгиня в больнице… С ней работают психотерапевты.
        - Я немедленно вылетаю в Америку с частным визитом!
        Всю дорогу до Вашингтона я проклинал себя за то, что не предупредил его об опасности: «Почему я не позвонил? Но откуда я мог знать, что всё это случится на самом деле?!»
        Впервые за долгие годы у меня закололо в груди от боли в сердце…
        Американской стороне стало известно о моём визите, и без всякой договорённости президент США встречал меня на аэродроме. Я спустился по трапу. Шёл косой мелкий дождь. Телохранитель раскрыл зонт над моей головой. Я пожал руку американцу.
        - Ваше Величество, не сомневайтесь - мы проведём самое тщательное расследование, виновные будут найдены и наказаны! - заверил он меня.
        - Меня это слабо утешает, - тихо отозвался я. - Кто мне вернёт лучшего друга? Я должен увидеть его тело…
        - В моём лимузине вы можете чувствовать себя в безопасности. Вас доставят в больницу.
        Я принял его приглашение. На лимузине американского президента я добрался до больницы, где в морге лежало тело человека, который некогда спас мне жизнь…
        Я увидел лицо Михаила и подумал, что он спит. Казалось, тело нетленно.
        «Если бы только я мог его разбудить!»
        - Оставьте меня с ним, - попросил я и, когда все вышли, коснулся его холодной руки и прошептал:
        - Прости меня, брат мой! Я мог спасти тебя, но допустил ошибку. Ты был прав. Ты всегда был прав! А я тебя не хотел слушать… Прости меня.
        Я лил слёзы, но боль в душе не утихала. Я приподнял покрывало и увидел вырезанный на груди символ.
        Патологоанатом сказал, что причиной смерти стала асфиксия, то есть удушье…
        - Это было распятие! - прошептал я. - Сподобился ты, Миша, принять смерть Христову…
        Из больницы я направился в российское посольство, куда водитель, нашедший мёртвое тело и лежащую без сознания Алёну, привёз Танечку, чтобы оградить ребёнка от жуткой реальности. Девочка бросилась в мои объятья с радостным возгласом:
        - Дядя Андрей приехал!
        Я не смог сдержать своих рыданий. Она заботливо спросила:
        - Дядя Андрей, почему ты плачешь?
        - Всё будет хорошо, моя дорогая. Всё будет хорошо! - успокаивал я то ли её, то ли самого себя. - Сейчас мы с тобой поиграем, а потом на самолёте полетим домой, в Россию…
        - А папа и мама?
        - И мама с нами…

***
        Я вошёл в палату, где лежала Алёна, пережившая чудовищное потрясение. Она глядела мутными глазами в потолок и не обратила внимания на моё появление. Врач сказал, что за всё время она не произнесла ни слова. Я придвинул стул, сел, взял её руку и коснулся её губами. Слёзы потекли из глаз моих… Лишь в этот миг я во всей полноте осознал своё ничтожество.
        «Чем я лучше других? - думал я. - Что делает меня выше остальных? Мой монарший титул? Власть, которой я обладаю? Всё это дал мне Господь. Не велика моя заслуга! Я раб Божий, как и все прочие. Я слаб и немощен. И теперь я вижу это!»
        Я взглянул на сестру, потом качнул головой, поднялся и направился к выходу.
        - Андрей, - тихо позвала она. Я обернулся и увидел её глаза, полные слёз.
        - Как Танюша? Где она?
        - Танюша - в посольстве, с ней всё в порядке. Алёна, будь мужественной - ты нужна своему ребёнку…
        - Андрей, я видела его! Он… - начала она и тихо всхлипнула.
        - Я знаю, голубушка. Это надо пережить! Он принял смерть за Господа нашего. Мне был сон… Ты должна жить ради дочери. Она нуждается в тебе! Я приехал за вами, чтобы вместе нам вернуться на Родину…
        Мы ехали в посольство, и в салоне автомобиля зазвонил телефон.
        - Ваше Величество, - я узнал голос американского президента, - позвольте мне пригласить вас в Белый дом.
        - К сожалению, господин Президент, я не в настроении наносить деловые визиты и намерен тотчас покинуть вашу страну с телом моего друга…
        - Наша встреча не отнимет у вас много времени, - настаивал он.
        - Хорошо, господин Президент, я отвезу сестру в посольство, а потом приеду к вам в гости.
        Президент встречал меня на лужайке перед Белым домом.
        - Ваше Величество, позвольте представить вам нового государственного секретаря США… Джеймса Ротшильда.
        Молодой человек, широко улыбаясь, протянул мне руку в приветственном жесте. Я невольно вздрогнул, встретившись с ним взглядом - в его глазах зияла пропасть чёрной бездны… Я пожал его руку и спросил:
        - Мы с вами прежде не встречались?
        - Это вряд ли! В России я давно хочу побывать, но до сих пор не приходилось, - невозмутимо отвечал Джеймс Ротшильд.
        Президент пригласил меня в свой особняк, и я впервые оказался в «святая святых» американского Белого дома - в Овальном кабинете.
        Мы расселись по креслам, расставленным по кругу. Переживания этого дня не прошли бесследно. Я чувствовал себя плохо, острая боль пронзила висок. Секретарша спросила:
        - Не желают ли господа чая или кофе?
        - Если можно - зелёного чая, - брякнул я, забыв об осторожности, о чём тотчас пожалел. Джеймс Ротшильд с улыбкой на губах следил за мной.
        - Господин Президент, я желал бы говорить с вами с глазу на глаз.
        - Но Джеймс возглавляет внешнеполитическое ведомство США, и я ему доверяю как самому себе! - заявил американец.
        - Хорошо. Итак, я весь внимания.
        - В отношениях между Россией и Америкой за последние годы накопилось много нерешённых вопросов. Нас волнует расширение границ России…
        - А нас - расширение НАТО на восток!
        - Это мы тоже обсудим! Я бы очень хотел, чтобы сегодняшний инцидент не осложнил ситуации…
        - Господин Президент, я знаю, что американские спецслужбы тут ни при чём, и не обвиняю Правительство США… Россия стремится к миру и взаимовыгодному сотрудничеству со всеми странами! Мы не желаем обострения отношений с НАТО. И мы не мечтаем о мировом господстве, что бы ни писала западная пресса.
        - Я рад слышать от вас такие слова, - улыбнулся американец, - но вы продолжаете поддерживать недружественные нам страны: Иран, Северная Корея…
        - Наши разногласия основаны на взаимном недоверии, - возразил я, - а также на неких предрассудках, которые вы возвели в ранг догмата. Вы слепо следуете доктринам, которые сложились ещё в годы «холодной войны», что не может не вызывать нашего беспокойства. Разве не отжил своё время блок НАТО? Против кого этот военно-политический союз, призванный противостоять коммунизму, направлен теперь, когда Советского Союза и в помине нет? Почему ваши СМИ клевещут на нашу страну, обвиняя Россию в агрессивных планах? Личные обиды я как-нибудь переживу, но никому не позволю оскорблять свою страну. Если вы, на самом деле, желаете улучшения отношений с Россией, докажите это своими делами!
        - Ваше Величество, вопросы, которые вы задаёте, весьма непростые. Предлагаю, нам собраться и ещё раз всё обсудить…
        - Не возражаю. А теперь, господин Президент, позвольте откланяться, - я поднялся. - Кстати, мистер Ротшильд. Я вспомнил! Вы были на моей первой инаугурации четырнадцать лет назад…
        - Ваше Величество, вы явно меня с кем-то путаете, - усмехнулся тот. - Повторю: я ни разу не бывал в России, а четырнадцать лет назад работал в мэрии города Хартфорд и не выезжал за пределы штата Коннектикут.
        - Джеймс учился с моим сыном в Йельском университете и, действительно, работал в Коннектикуте, - подтвердил слова своего госсекретаря президент США.
        - Извините. Вероятно, ошибочка вышла, - проговорил я с улыбкой на губах.
        В тот же вечер мы вылетели в Россию. Тело Миши Князева было предано русской земле… Спустя месяц по моей инициативе состоялось заседание комиссии Русской православной церкви по канонизации, на котором я представил описание жизни и мученической смерти за Господа Михаила Князева.
        - Зверь вышел из бездны, - провозгласил я, - дабы прельстить и ввергнуть людей в преисподнюю! Брат мой наречённый Михаил Князев первым отказался служить ему. Он пострадал и принял смерть во имя Господа нашего. Его жизнь - пример для подражания, путь спасения, которым надлежит пройти, чтобы преодолеть грядущие испытания и победить врага рода человеческого…
        Вскоре на поместном соборе Михаил Князев был причислен к лику святых.
        Глава третья. Накануне
        «Он родился в Лондоне в 1999 году. Его матерью была англичанка греческого происхождения, а отцом - Джеймс Ротшильд, представитель известной еврейской династии банкиров. В отличие от своих удачливых предков, Джеймс Ротшильд предпочитал деньги не преумножать, а тратить и, прежде всего, на женщин. О его романах ходили легенды! Одной из его жертв стала мать нашего героя. Восемнадцатилетняя девочка из греческого квартала. И однажды случилось так, что эта девочка подала заявку на участие в ток-шоу и на всю страну объявила, что ждёт ребёнка от самого Джеймса Ротшильда. Он, конечно, всё отрицал…
        После рождения ребёнка, которого мать нарочно назвала именем отца, ему предлагали сделать анализ ДНК, но он ответил отказом, что было воспринято как признание отцовства. Вскоре по неизвестной причине умирает мать ребёнка. Впрочем, смерть близких людей была постоянным спутником жизни нашего героя! Лондонская общественность это событие не обошла вниманием.
        Всколыхнулось английское семейство Ротшильдов…
        Сестра Джеймса Джессика оказалась благороднее своего брата и настояла на принятии ребёнка в семью. Джеймсу пришлось уступить, но никакого участия в жизни сына он не принимал. Мальчик рос замкнутым и нелюдимым. Правда, в школе его хвалили: в свои десять лет он в совершенстве владел рядом иностранных языков.
        Когда ему было тринадцать, в школе трое ребят покончили жизнь самоубийством: дети выпрыгнули из окна третьего этажа… Почему это произошло, так и осталось загадкой. А вскоре умерла и тётка Джессика… И опять же по неизвестной причине. Со стороны казалось, будто Джеймс Ротшильд Старший побаивается своего сына. После смерти сестры он почти не бывал дома…
        В пятнадцать лет наш герой окончил английскую школу. Его отец использовал все свои связи, чтобы пристроить сына куда-нибудь подальше от себя, и его выбор пал на Йельский университет. К несчастью, он ошибся…
        Спустя год после переезда Ротшильда-младшего в Америку Ротшильд-старший приказал долго жить и продолжил череду загадочных смертей. Однако на прощание сыну он приготовил сюрприз. Можно представить, в какой ярости находился юный Ротшильд, узнав, что отец в завещании ничего из своего состояния ему не оставил! Мальчику всего пришлось добиваться самому. В университете он познакомился с Брайаном Адамсом, сыном будущего американского президента… В 20-ом году они окончили университет дипломированными юристами и вместе устроились в мэрию города Нью-Хейвен. Нынешний президент вскоре стал мэром Хартфорда[8 - Столица штата Коннектикут - прим. авт.] и перетащил к себе сына, а тот попросил и за своего друга…
        В следующие десять лет наш герой успел поработать и помощником мэра Хартфорда, и депутатом местного парламента… Именно тогда он вошёл в доверие к Адамсу.
        В 30-м году Брайан с женой и дочерью гибнет в автокатастрофе. Убитый горем отец обретает опору в лице Джеймса Ротшильда, который ему заменяет сына. Отныне они вместе ездят на охоту и рыбалку.
        В 32-м году, когда Адамса впервые избирают губернатором штата, его помощником становится Джеймс Ротшильд. В 40-м году они вместе баллотируются в депутаты Палаты представителей, а в прошлом году наш герой участвовал в президентской предвыборной кампании своего «папы». Правда, он не любит бывать на публике; не словом, а делом доказывает свою преданность, работает по двадцать четыре часа в сутки и, как говорят, способен долгое время обходиться без сна и отдыха. При этом всегда находится в отличной физической форме. Как ему это удаётся - загадка!
        Он ни разу не был женат. Говорят, он избегает женского общества. Он состоит в демократической партии… Вот, пожалуй, и всё, что нам удалось разузнать о нашем герое».
        Директор Службы внешней разведки закончил свой рассказ, посвящённый Джеймсу Ротшильду.
        - Да, смерть Брайана Адамса пришлась ему как нельзя кстати! - заметил я.
        - Думаете, она не была случайной?
        - Уверен. А что известно о его связях с тайными обществами?
        - В Америке нет ни одного политика, который бы не имел отношения к масонам и прочим!
        - Вы знаете это наверняка?
        - О каких-то связях нам достоверно известно, о других мы можем предполагать…
        - Да, США основали масоны, многие американские президенты не скрывали своего участия в работе лож. Что касается Ротшильда, теперь он госсекретарь США, а следующие президентские выборы в Америке - уже не за горами! Джон Адамс стар, на второй срок, скорее всего, баллотироваться не будет, но сделает всё, чтобы его любимец стал президентом. И мы этому едва ли способны помешать…
        Этот разговор проходил в присутствии директора ФСБ Громова, который после ухода начальника СВР рассказал мне о ходе расследования теракта в московском торговом центре «На заре».
        - Погибло больше ста человек, есть один выживший, по его показаниям мы составили фоторобот предполагаемого террориста, который не смог привести в действие своё взрывное устройство. Но, к сожалению, поиски пока не увенчались успехом…
        - Вы мне его хоть из-под земли достаньте! Эти гады снова полезли из всех щелей. Уверен, тут не обошлось без американских денег…
        - Андрей Владимирович, можно спросить - почему вас так интересует этот Ротшильд?
        - Дима, мы, наконец-то, увидели врага в лицо!
        - Но он говорит, что хочет разрешить клубок противоречий, накопившихся между Россией и Западом.
        - У меня есть все основания не доверять словам этого… человека. На следующую неделю запланирован его визит в Россию, но встречаться с ним у меня нет никакого желания. Пусть переговоры ведёт министр иностранных дел, как и подобает по его рангу…
        Я не принял госсекретаря США, и это разозлило американского президента; он отказался от планов визита в Россию.

***
        Спустя два месяца я переехал в новую российскую столицу, которой стала Самара, переименованная в Великороссийск…
        На высоком берегу Волги в строго классическом стиле был воздвигнут императорский дворец, названный в честь Николая Второго - Николаевским. Вскоре по обе стороны дворца появились здания Парламента и Правительства, которые образовали новую городскую площадь. В дальнейшем я заложил первый камень в основание церкви в честь преподобного Сергия Радонежского, игумена Троицкой обители, что благословил князя Дмитрия Ивановича на поход против темника Мамая…
        Переезд государственных учреждений из Москвы в Великороссийск завершился ко времени празднования 460-летия со дня основания Самары.[9 - Самарский городок был основан в 1586 году (прим. авт.)]
        Со дня гибели Миши Князева я не отпускал сестру от себя. Алёна жила во дворце, не снимая траура, она стала замкнутой и неразговорчивой… Единственной отрадой в её жизни была Танюша, которая вскоре пошла в первый класс самарской гимназии.
        Я души не чаял в своей племяннице, учил её плавать; на огороженном берегу Волги мы загорали тёплыми летними деньками, строили замки из песка и играли в волейбол… Выезжали в город в парки развлечений и отдыха. Танюшка с горящими от восторга глазами бегала по аттракционам под присмотром охранников; я, нацепив солнечные очки, сидел на скамейке и читал мировые новости на планшетном компьютере, а сотрудники службы охраны в штатском, рассредоточившись по парку, зорко наблюдали за происходящим вокруг. Иной раз люди узнавали меня и подходили со своими просьбами. Кто-то жаловался на маленькие зарплаты, кто-то - на старое жильё, кто-то - на плохие дороги…
        Они уходили, вылив на меня помои своих жизненных неурядиц и дождавшись заверений в светлом будущем. Количество просителей росло день ото дня, и со временем я стал брать с собой двух секретарей, которые записывали все просьбы.
        Увы, в материальном мире, где всё портится, ветшает, разрушается, погибает и заканчивается, всегда найдётся место недовольству!

***
        В летний солнечный день я стоял посреди Красной площади. Вокруг - ни души, город будто вымер… И вдруг гул донёсся с неба. Вдали прогремел взрыв. Яркая вспышка света полоснула по глазам. Столб огня и раскалённое облако из пыли, - гигантский атомный гриб вырос над стенами и башнями Кремля! Ударная волна сметает всё на своём пути. Город лежит в руинах… Теперь моя очередь. Бежать некуда!
        Я в страхе закрываю глаза и жду конца… Проходит время и ничего не происходит. Глядь, Кремль стоит на прежнем месте. По Красной площади мне навстречу идёт какой-то человек… Я пригляделся - это был Джеймс Ротшильд.
        - Ты видел, что случится с этим городом? Неужели хочешь, чтобы все его жители в один миг обратились в прах, оставив после себя лишь тени на асфальте?
        - А чего хочешь ты?
        - Чтобы ты исполнил своё предназначение!
        - И в чём оно… это моё предназначение?
        - Встань на мою сторону. Я сделаю тебя бессмертным и наделю способностями: ты сможешь находиться в нескольких местах одновременно и обходиться без сна, воды и пищи. Мы вместе будем править миром до скончания времён: Восток станет твоим, Запад - моим!
        - Ты хочешь, чтобы я стал твоим помощником - лжепророком?
        - Оставь эти бредни Иоанна Богослова! Они написаны для безмозглого стада баранов, что зовётся паствой. Ты ничего не знаешь об этом мире и его истинном государе!
        - Ты убил моего лучшего друга и думаешь, что я буду служить тебе?
        - Если откажешься, твоя страна обречена…
        - «Господь - Пастырь мой; я ни в чём не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего…» - я прочёл двадцать второй Псалом, а потом оглянулся. Он исчез. И раздался голос в пустоте:
        - Если будешь мне мешать, я сделаю так, что твой народ исчезнет с лица земли… Запомни это!
        Глава четвёртая. Година искушения
        Христос явился на Востоке, Антихрист пришёл с Запада!
        Мир стремительно менялся. Всё началось с Соединённых штатов Америки, где на президентских выборах в ноябре-декабре 47-го года при поддержке Джона Адамса победил кандидат от партии демократов Джеймс Ротшильд (годом ранее в американское законодательство были внесены поправки, разрешающие баллотироваться в президенты некоренным гражданам США).
        Джеймс Ротшильд не отличался выдающимся красноречием. Если бы выборы в Штатах были прямыми, он бы их проиграл, но за него проголосовало большинство выборщиков, что определило исход борьбы…
        В январе 48-го года при огромном стечении народа новый американский президент произносил инаугурационную речь, прерываемую бурными рукоплесканиями.
        Я покачал головой:
        - Грядут перемены! Мир уже не будет прежним…
        Алёна оторвалась от своего рукоделия и обратила на меня недоуменный взгляд.
        Спустя неделю началась новая арабо-израильская война, поводом для которой стал ракетный обстрел Иерусалима с территории сектора Газа…
        И тогда американский президент подверг резкому осуждению ракетное нападение на Иерусалим, обещая оказать содействие Израилю по наведению порядка в Палестинской автономии. В Нью-Йорке собрался Совет безопасности ООН; ситуация в Палестине была вынесена на рассмотрение чрезвычайной сессии Генассамблеи ООН, но, пока на площади Объединённых наций судили да рядили, два ударных авианосца Шестого флота ВМС США под охраной крейсеров и эсминцев выдвинулись к восточному побережью Средиземного моря…
        Палестина подверглась массированным авианалётам. Тяжёлые стратегические бомбардировщики, вылетевшие с авиабазы НАТО в Турции, наносили удары по всем крупным селениям Палестинской автономии: Шхем, Рамалла, Хеброн, Иерихон… Бомбы лавинами падали на дома арабов, оставляя глубокие воронки. Вспыхивали пожары. Люди выбегали из своих жилищ, метались по залитым кровью улицам среди трупов и горящих машин, прятались в бункера и подвалы.
        Американские бомбы, прошедшие испытания в горном Афганистане, не оставляли шанса на выживание! Людей, скрывшихся в подвале, засыпало землёй, и бункер становился их общей могилой. Арабские мужчины и женщины с детьми на руках, едва только прекращались бомбёжки, бежали от своих разрушенных домов, из земли, в которой родились, в соседние страны. Палаточные городки вырастали по обе стороны границы, назревала угроза голода и эпидемий…
        Долгое время о происходящем на Ближнем Востоке поступали весьма скупые и противоречивые сведения; многие иностранные журналисты, в их числе и российские, были лишены аккредитации и выдворены за пределы Израиля. По линии Международного красного креста приходила информация о гуманитарной катастрофе в Палестине и на её границах. Российское министерство по чрезвычайным ситуациям было одним из первых, кто откликнулся на мольбы о помощи. В Дамаск вылетел самолёт с гуманитарным грузом на борту; это был первый шаг к устройству гуманитарного коридора в районе боевых действий…
        Когда крохотная страна лежала в руинах, Армия обороны Израиля при поддержке американских морских пехотинцев вступила в сектор Газа и на Западный берег реки Иордан. Началась наземная фаза операции под названием «Ураган». В западной прессе американский солдат с улыбкой до ушей красовался на фоне уцелевших арабских домов. Еврейское население встречало американцев как освободителей цветами!
        Под объективы телекамер западных репортёров не попадали ужасающие картины разрушений и насилия, которое приняло формы геноцида арабского народа…
        По донесениям разведки, морские пехотинцы США, вошедшие в сектор Газа, безжалостно расправлялись с мирными жителями, не пожелавшими покидать свои дома. Завеса тайны о военных преступлениях в Палестине приоткрылась после того, как в эфире арабского телеканала «Аль-Джазира» был показан чудом спасшийся мальчик. Он поведал всему миру правду. Американские солдаты ворвались в его дом, застрелили его отца, изнасиловали и убили его мать и старшую сестру… Родители успели спрятать сына в подполе, где он просидел до поздней ночи, а потом вылез и побежал, а солдаты стреляли ему вдогонку…
        Раненый в плечо мальчик шёл по ночной холодной пустыне, - куда глаза глядят. Под утро выбился из сил и упал без чувств. А очнулся уже в египетском госпитале. Мальчику повезло - на него наткнулся американский турист, путешествовавший на внедорожнике. Тот, словно добрый самаритянин, привёз ребёнка в Каир и заплатил за лечение…
        Массовые акции протеста с сожжениями американского и израильского флагов прокатились по всему миру. Генеральная ассамблея ООН осудила происходящее на Ближнем Востоке. Тем временем, Израиль объявил об аннексии (то есть присоединении) палестинских земель как мест исторического проживания еврейского народа. Так, ООН в очередной раз призналась в своём бессилии остановить кровопролитие, и свершилось чудовищное беззаконие, которое приведёт к цепочке событий, погрузивших мир во мрак.

***
        Прошло немного времени, и состоялся визит американского президента в Иерусалим…
        В израильской столице его встречали как национального героя… пальмовыми ветвями. Он торжественно проехал по улицам города на кадиллаке с открытым верхом и выступил на площади перед Стеной плача:
        - Внемли, Израиль, слова мои! Жители сего великого города, ныне к вам взываю я. Две тысячи лет назад народ избранный стекался в Иерусалим со всей Иудеи на Пасху, Пятидесятницу и Праздник кущей, дабы восславить Господа в великом доме Его, в 70-м году разрушенном римлянами! В прошлом веке вновь воссияло имя Израиля, и теперь по воле Божьей вы приняли во владение главную святыню веры - гору Мориа. Великая миссия возложена на нас. Мы построим новый Храм во славу Бога Всевышнего! - провозгласил Джеймс Ротшильд, а в толпе послышались возмущённые голоса:
        - Кто ты такой, чтобы говорить эти слова? Храм построить может только Мессия!
        Вдруг из среды народа вышли два седовласых старика в тёмных мешковидных одеяниях.
        - Жив Господь, пред Которым я стою! - молвил один из них и, указывая перстом на Джеймса Ротшильда, гневно прокричал:
        - Братья мои, не верьте словам сего человека, ибо искуситель пришёл в мир этот, дабы увлечь людей во тьму внешнюю!
        - Сумасшедший. Где это видано, чтобы безумцам слово давали? - неистово воскликнул Джеймс Ротшильд. - Уведите их с глаз моих!
        Охранники президента схватили тех старцев и потащили с площади…
        Вдруг в небе что-то зашумело, люди подняли головы вверх: к земле приближался большой огненный шар. Тотчас поднялась паника, все бросились бежать, сбивая друг друга с ног. Шар пролетел над площадью и угодил в золочёный купол мечети Куббат ас-Сахра… Сотни миллионов людей стали очевидцами трагедии в прямом эфире. Одна из камер на мгновение задержалась на американском президенте: на его лице играла торжествующая улыбка…
        Я выключил телевизор и задумался: «Итак, он освободил место для нового Храма и явил свою силу. Механизм разрушения мира запущен! Начался обратный отсчёт времени… Господи, укрепи нас в истинной вере и стань нам опорой в эту годину искушения!»
        Днём ранее я узнал, что в Северной Америке возвели пирамиду посреди пустыни. И вот ещё один строительный проект сомнительного свойства, который решили финансировать американцы - Третий Иерусалимский Храм. Что же приготовил человек погибели миру сему?
        Ответ не заставил себя долго ждать!
        Руины мечети на Храмовой горе были расчищены, и по сохранившимся описаниям Храма Соломонова началось строительство, о котором мечтали многие поколения евреев по всему миру. Духовный лидер Ирана обвинил американцев в преднамеренном уничтожении святынь ислама; мусульмане объявили США джихад… Вскоре было совершено нападение на американское посольство в Африке. А западные СМИ единодушно признали падение огненного шара божественным знамением. Никто так и не отметил странное поведение американского президента…
        Полгода спустя, когда строительство было в самом разгаре, прошло первое богослужение, на которое пригласили американского президента. В тот день во дворе храма на окованном медью Жертвеннике всесожжения по древнему обряду была принесена жертва Богу. Как вдруг один из телохранителей выхватил пистолет и выстрелил своему шефу в голову…
        Джеймс Ротшильд упал к подножию жертвенника. Он мрачно глядел в небо и вымолвил на последнем дыхании:
        - Ждите, завтра я воскресну из мёртвых!
        Его голова безжизненно упала наземь. Смерть Джеймса Ротшильда, показанная «Эн-би-си» в прямом эфире, произвела эффект разорвавшейся бомбы и стала главной новостью дня. Биржи закрылись обвальным падением курса акций транснациональных корпораций.
        Я весь день воздерживался от всяческих комментариев по поводу событий в Иерусалиме и, видимо, был единственным, кого весть о чудесном воскрешении из мёртвых не застала врасплох…

***
        Джеймс Ротшильд, окутанный белым покрывалом, провозгласил себя Христом и творил чудеса исцеления в больнице. Кадры появления ампутированных ног у человека, пережившего автоаварию, облетели весь мир…
        - Господи, как мне жалко людей, ибо слаб человек по природе своей! - воскликнул я от переполнившей душу тоски и выключил телевизор. - Что же делать, Господи, что же мне делать?! Я не могу сидеть сложа руки и наблюдать, как гибнет мир…
        Тогда мысль о Вселенском соборе мелькнула в моей голове, и я принялся за работу: вызвал секретаря и продиктовал текст обращения к Папе Римскому и духовному лидеру Ирана. Алёна, прослышав последние новости, вошла в мой кабинет и спросила взглядом: «Что всё это значит?» Я выдавил слабую улыбку на своём лице:
        - Пойдём, сестра, помолимся вместе за людей, чтобы выстоять нам всем в эту годину искушения.
        Алёна повязала косынку на голову, и мы отправились в церковь Сергия Радонежского вознести молитву Богу истины…

***
        После долгих коленопреклонённых молитв пред иконой Святой Троицы я вернулся в свой кабинет и провёл видеоконференцию с Патриархом.
        - Господь возложил на меня миссию сберечь огонёк веры в нашем народе, когда придёт человек погибели, что знамениями своими соблазнит многих. И вот свершилось. Он явился! Зверь из бездны. Ваш долг, Святейший Владыко, донести до паствы весть о приходе в мир искусителя, дабы простые люди не были уловлены в сети его. Пусть во всех храмах проповедуют и предостерегают прихожан священники.
        - Я согласен, Ваше Величество, что пришёл тот день, которого христиане ждали две тысячи лет. И явился в наш мир зверь из бездны, которому покорятся народы и племена…
        - Вы думаете, пророчество сбудется точь-в-точь как описано в Священном Писании?
        - Откровение Иоанну Богослову ниспослано свыше, а Господу ведомо и прошлое, и будущее.
        - Тем не менее, Джеймс Ротшильд сделает всё, чтобы заманить в ловушку как можно больше людей, и мы должны помешать ему! Владыко, я встречусь с руководителями СМИ и добьюсь от них предоставления бесплатного эфирного времени для церковных проповедей. Вы, в свою очередь, заручитесь поддержкой представителей ведущих конфессий России, договоритесь о совместных действиях, а, кроме того, обсудите с ними идею Вселенского собора, - в широком составе с приглашением служителей всех мировых религий…
        - Да хранит вас Господь, Ваше Величество!
        - И вас, Владыко…
        На другой день по всем приходам Русской православной церкви была разослана патриаршая грамота с известием о пришествии лжемессии и предостережениями для пастырей и прихожан, а я, тем временем, вылетел в Москву, где в Большом кремлёвском дворце провёл встречу с руководителями российских государственных и частных СМИ.
        - Ваше Величество, вы не можете нам запретить освещать то, что происходит в мире, - дерзко сказал директор одного из телеканалов, тот самый, который разглагольствовал о посягательстве на свободу слова, когда в Думе рассматривали законопроект о штрафах за материалы безнравственного содержания.
        - Да Бог с вами! Я и не собираюсь этого делать. Показывайте, что считаете нужным, не нарушая тех ограничений, которые уже установлены законом. Но послушайте меня. СМИ - четвёртая власть в стране. Журналисты, как и писатели, учителя - инженеры человеческих душ! Вы формируете общественное мнение, определяете мысли и настроения людей… Но теперь мы вступили в новую эпоху, когда на чашу весов брошено будущее всего человечества, и на плечи журналистского сообщества легла тяжкая ноша ответственности за судьбу мира! Если вы сейчас дружно, поглядывая на Запад, подхватите хвалебную песнь в честь Джеймса Ротшильда, угаснет слабый огонёк надежды на спасение для ваших детей, родных и близких. Путь веры - всегда тернист; этот же человек предлагает лёгкий путь, ступая по которому неизбежно угодишь в искусно замаскированную яму…
        Чудеса Джеймса Ротшильда - не что иное как ловушка для слабых душ, и если люди этого не поймут, наш мир обречён! Мы часто в своей жизни оказываемся в положении витязя на распутье и принимаем решения, которые определяют нашу судьбу. Теперь каждому жителю планеты предстоит сделать непростой выбор между кратковременным земным счастьем, которое обещает Джеймс Ротшильд, и вечной жизнью, завещанной Господом Иисусом Христом…
        - Стало быть, вы считаете, что он мошенник? - осведомился всё тот же недоверчивый руководитель телеканала.
        - Да нет, господа, он отнюдь не мошенник. Он тот, кто пришёл, чтобы ввергнуть мир во тьму… Людям, далёким от религии, - а таковых, увы, большинство, - весьма непросто разобраться в истине. Но как вы думаете, стал бы Христос разрушать святыни и развязывать кровопролитные войны? Помните, Спасителя подстрекали возглавить восстание против владычества римлян, а Он говорил: «Царство Моё не от мира сего…»
        Христос исцелял и не искал славы. А Джеймс Ротшильд творит чудеса под прицелом десятков телекамер, чтобы распространить свою власть на весь мир… Замалчивать происходящее вовсе не выход из положения; рано или поздно люди обо всём узнают - это неизбежно в условиях глобализации. Освещайте мировые события, накручивайте свои коммерческие рейтинги, но избегайте комментариев. Пусть зрители сами делают выводы. И в этом им поможет вера!
        Я оглядывал людей, сидящих за круглым столом, и не встречал понимания в их глазах.

***
        Страны Запада захлестнуло волнами религиозного цунами. Церкви после эпохи забвения были полны народа! Преступность упала до самых низких отметок за всю историю. Люди усердно замаливали свои грехи, чтобы принять блаженство, обещанное Джеймсом Ротшильдом, который провозгласил Иерусалим столицей мира и воссел на золотом троне во вновь отстроенном Храме. Наружная реклама в европейских городах пестрела сообщениями о светлом будущем. Перед посольствами Израиля по всему миру вырастали длинные очереди из тех, кто желал посетить эту страну…
        Для евреев настали самые лучшие времена - к ним явился обещанный Богом царь из рода Давида, который принёс мир и благоденствие в Израиль. Вместе с толпами паломников, жаждущих чудес исцеления, к Джеймсу Ротшильду приходили мировые лидеры и, склонившись, присягали на верность…
        Мне было стыдно за людей. Я отгородился от мира и не желал знать того, что происходит… Появление двух старцев, что обличали Джеймса Ротшильда, подняло мой упавший дух… Но прежде Дмитрий Громов показал мне видеозапись их проповеди в Иерусалимском храме.
        - Внемлите, люди мира сего, - кричал тот, что был кожаным поясом препоясан, - в храме, построенном вами для поклонения Богу, сатане и слуге его кланяетесь вы. Исцеляя плоть свою, душу губите вы. Знайте же, что кара, которая постигнет вас за беззакония ваши, будет велика. Но есть ещё время; покайтесь в грехах своих и бегите из города сего, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят…
        Джеймс Ротшильд прогневался и приказал выгнать вон из Храма безумных стариков.
        Я задумался. А Дмитрий Громов прервал мои размышления:
        - Андрей, если ты огорчён встречей с журналистами, прикажи - мы потрясём их, и они станут более сговорчивыми…
        - Дима, дело вовсе не в них! Я уже говорил, что боюсь за людей… Как же они… наивны! Мне обидно. Всё без толку! Последние остатки веры будут искоренены. Увы, уже ничего не остановить. Я чувствую себя ненужным…
        - Андрей, в эти дни ты должен быть со своим народом. И пусть люди увидят тебя сильным как прежде.
        Я вспомнил, что не сделал традиционного телеобращения к народу.
        - Дима, оставь меня одного.
        Я сидел, потупив взор, но почувствовал постороннее присутствие, поднял глаза и чуть не подпрыгнул от неожиданности. Двое седовласых старцев в тёмных мешковидных одеяниях стояли посреди моего кабинета. Я тотчас поднялся с места и упал ниц у ног их. Рука легла на мою голову, и прозвучал ласковый голос:
        - Благословляю тебя, сын мой, Господь с тобой, подымись и взгляни на нас!
        Я засуетился:
        - Присаживайтесь, гости дорогие, если что-то надо… Я позову Алёну, она…
        - Андрей, успокойся! Мы прибыли к тебе ненадолго… Ты совсем поник! Не отчаивайся. И сказано в Писании: много званых, да мало избранных. Господь знает всех своих детей. И каждому воздастся по делам его! Не печалься о тех, кто последует за ним. Они избрали свой путь… Радуйся за тех, имена которых записаны в книге жизни от основания времени!
        Добрые глаза старцев согрели мою душу теплом того Света, которого я коснулся в далёкой молодости, и через край выплеснулась моя радость вместе со слезами на глазах…
        - Отцы, кто та старушка, что являлась мне во сне?
        Они переглянулись.
        - Однажды ты найдёшь ответ на свой вопрос.
        - Она говорила, что я должен отправить злодея туда, откуда он пришёл. Но как это сделать? Что я могу противопоставить ему?
        - Веру своего народа, которая одолеет Тьму! Андрей, поверь в себя, в свой народ, и ты сможешь одолеть его! А пока наберись терпения, и жди своего часа. Его правление окончится через два с половиной года.
        - Неужели скоро придёт конец миру сему?
        - Ты сожалеешь о мире, которым правит сатана?
        - Стало быть, мы обречены… И осталось всего два с половиной года до конца света?
        - Вспомни слова Спасителя: о дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один. Готовься - час близок!
        - Господи, спаси и сохрани наши души! - воскликнул я, устремив глаза ввысь. А когда оглянулся, тех старцев уже не увидел. Они исчезли так же внезапно, как и появились.

***
        Однажды на глазах у изумлённой публики Джеймс Ротшильд исчез из Иерусалимского храма, а через час в Вашингтоне сделал заявление для прессы и телевидения:
        - Дети мои, отныне наступает новая эра… Эпоха добра, любви и процветания! Я пришёл в этот мир, дабы явить вам царство Божие на Земле, открыть жизнь, полную гармонии, счастья и блаженства. Вы не будете трудиться в поте лица, чтобы заработать на кусок хлеба. Я остановлю войны, болезни и запрещу смерть. Вам будет дано по потребностям. Ни жара, ни холод отныне вам не страшны! Я насажу на земле новый сад Едемский и назову его «парадиз», то есть земной рай. Уверуйте, да откроются вам двери царства вечного блаженства!
        На другой день на лужайке перед Белым домом выстроилась огромная толпа близнецов… с одним лицом на всех.
        - Это творение рук человеческих, - провозгласил Джеймс Ротшильд, - в которое я вдохнул дыхание жизни. Они не знают устали и во стократ повысят производительность труда. Представьте своё счастливое будущее, в котором вам не надо работать, в магазинах всё бесплатно, и насажены великолепные тенистые сады. Дети мои, живите на лоне природы, любите друг друга и наслаждайтесь жизнью как умеете…
        Я строил догадки, что означает вся эта суета у Белого дома.
        - Кто эти близнецы? Он что, насмотрелся «Звёздных войн» и создал свою армию клонов? Насколько такое возможно? Каких ещё сюрпризов нам следует ждать от него?
        Для анализа ситуации была создана рабочая группа из сотрудников ведущих НИИ; на заседании они долго спорили и выдвигали версии, пока один скромный незаметный японец не осадил их:
        - Это не что иное, как робот! Киборг, наделённый искусственным интеллектом. У американской компании «Ай, робот» была секретная программа, финансируемая Правительством США.
        Я вспомнил этого человека - Ямамото Каору, которого некогда вывез из Японии.
        - Господин Ямамото, что вам известно об этой программе?
        - Только то, что она существует…
        - Почему я узнаю об этом только теперь?
        - Ваше Величество, я пытался достучаться до чиновников, но они меня и слушать не хотели.
        - Если всё так, как говорит господин Ямамото, значит, наш вероятный противник обладает вооружением, которому мы не можем ничего противопоставить. Они обогнали нас, как минимум, на пятьдесят лет. Если мы теперь не сделаем рывок, нас сомнут!
        Я велел ускорить программу разработки военных роботов, которая была завершена лишь к началу войны…

***
        То, что происходило в те годы, не поддаётся никакому объяснению с точки зрения науки и здравого смысла!
        По донесениям космической разведки, в Северной Америке одна за другой как грибы вырастали грандиозные пирамиды. Первая появилась в пустыне Мохаве в окрестностях Лас-Вегаса; вскоре каменные шатры высотой под триста метров поднялись в Калифорнии, Техасе, Монтане и Флориде, а спустя год в каждом американском штате была своя пирамида. Природа, климат и ландшафт Северной Америки стремительно менялись: там, где ещё вчера была выжженная солнцем земля, сегодня били ключи и разливались реки. Пустыни покрывались растительностью, свойственной тропическим лесам, зарослями бананов и ананасов; лианы и виноградные лозы обвивали стволы деревьев. Так, рождался земной рай под названием парадиз…
        Помню, незадолго до начала войны я принимал верительные грамоты от глав иностранных представительств, среди которых был британский посол Пол Смит (мы познакомились немногим ранее на саммите большой двадцатки). После окончания церемонии Пол обеспокоенно обратился ко мне:
        - Ваше Величество, мир катится в пучину новой войны! Но ещё не перейдён Рубикон. В ваших руках жизни миллионов людей…
        - Что у вас происходит на Родине, Пол? - спрашивал я.
        - Британия опустела! - сокрушался он. - Многие подались в Америку в поисках райской жизни…
        - А что такое парадиз?
        - Я был в Америке и слышал немало историй на эту тему! Говорят, что за считанные месяцы в каких-то штатах раскинулись диковинные сады, а в их окрестностях посреди зелёных лужаек выросли шатры под белыми балдахинами. В этих шатрах живут прекрасные черноокие девушки, а прислуживают юноши как две капли воды похожие друг на друга. Они приносят кушанья, фрукты и сладкое не пьянящее вино… Птицы сладостным пением наполняют округу. Впрочем, не знаю, насколько всё это правда! Мне предлагали, но я так и не решился войти в парадиз-маркет…
        - Парадиз-маркет? - переспросил я, от удивления приподняв брови. - А это что?
        - Огромный магазин. Говорят, там некий… портал для входа в земной рай. Опять же - всё это слухи…
        Бедный Пол! В тот день я долго беседовал с ним с глазу на глаз и, тем самым, оказал ему медвежью услугу. Единственный англичанин, который был достоин моего уважения. Он пострадал из-за меня, но ни слова в упрёк я не услышал от него при новой встрече…
        Вскоре стали приходить известия об иностранцах, пропавших без вести в Америке, среди них было немало русских искателей приключений, которые поплатились жизнью за своё легкомыслие. Я не мог закрыть страну! Да и не хотел… Для меня всякий, кто в те дни покинул страну ради жизни в Америке, становился изменником. И хотя счёт наших потерь перевалил за миллион, это принесло пользу обществу, которое прошло ещё одну степень очистки от всех колеблющихся и несогласных… А спустя годы этот процесс завершит чудовищный день летающих огненных шаров…
        Однажды все мировые информагентства облетела весть о кончине бывшего президента США Джона Адамса, но ещё большим потрясением стало его воскресение из мёртвых. В Белом доме Джеймс Ротшильд возложил руки на покойника, и тот поднялся из гроба…
        Супруга Адамса рухнула в обморок, падкие на сенсации журналисты обступили бывшего президента с расспросами, но оживший мертвец отказался давать интервью.
        Сторонников у Джеймса Ротшильда множилось день ото дня в геометрической прогрессии! Казалось, мир сошёл с ума… Но у истории с воскресением из мёртвых было и продолжение, которое скрыли от мирового сообщества. Так, Джон Адамс прожил всего несколько дней. Он глядел на мир потухшим взором, отдалился от близких, и вскоре его нашли в горячей ванной с перерезанными венами…

***
        Однажды сам спаситель мира Джеймс Ротшильд явился предо мной. Я усмехнулся, качнув головой: «Да неужели ты, наконец-то, посетил раба своего?»
        - Андрей, ты играешь с огнём! - сказал он.
        - Истинно глаголешь ты, господин мой. Кому как не тебе всё знать об огне… и адском пламени!
        - Не паясничай! Иначе поплатишься за свои слова! - пригрозил он.
        - Ты пришёл меня убить или снова предложишь власть над миром?
        - Напрасно глумишься. Мы с тобой похожи, Андрей… Ты - жесток и безжалостен! Ты отдавал приказы о ликвидации людей…
        Я опустил глаза и тихо проговорил:
        - Как и любому правителю, мне приходится иногда принимать трудные решения. Своих врагов я пощажу, но врагов России - никогда!
        - Ты погубил своих жён. Ты отправил своего друга на верную смерть, а своего приёмного сына сделал наркоманом. Ты - убийца, Андрей, и тебя будут судить…
        - Я не боюсь суда человеческого!
        - Думаешь, Бог тебя помилует? Ты Ему пока что нужен, а потом… Не знаю, спасёт Он тебя? Кое-что в этом мире даже Ему не подвластно, и это что-то зовётся Тьмой…
        - Что за бред ты несёшь? - вспылил я.
        - В тебе притаилось зло, Андрей, - видишь, оно рвётся наружу и однажды утянет тебя в чёрную пропасть… Скажи - и чем ты лучше меня? Мы с тобой как братья: между нами незримая, но прочная связь! И ты, наконец, должен это понять…
        - Ты хочешь, чтобы я присягнул тебе на верность?
        - Присоединяйся ко мне, иначе я уничтожу твой народ!
        - Даже если меня ждут адовы муки, я не стану служить тебе.
        - Очень глупо, Андрей. Мне жаль тебя и твой обречённый на вымирание народ, - сказал он и растворился в воздухе.

***
        В августе 49-го года в Ватикане открылся Вселенский собор…
        Впервые в мировой истории за одним круглым столом сидели патриарх Московский и Всея Руси, Папа Римский, Духовный лидер Ирана, богословы-сунниты. На правах хозяина Папа Римский открыл заседание Собора:
        - Братья мои, верующие в Единого Бога! Мы собрались, чтобы обсудить, как нам быть в условиях нового времени. Треснул мир пополам! И разделил его человек, который объявил себя Богом, воссел в храмовом святилище, лживыми словами и чудесными знамениями увлекает в свои сети наивных доверчивых людей всех народов и вероисповеданий. Наш долг - спасти тех, кто запутался и сбился с пути. Совершилось величайшее беззаконие…
        - Поостынь, Отец мой, - прогремел голос, и своды Папского дворца сотряслись от громкого смеха. Пред Собором предстал человек, лицо которого было известно во всех частях света: министр по делам религии США Эдвард Джонсон.
        Этот человек учился вместе с Ротшильдом в Йельском университете. А по окончании аспирантуры стал преподавать. Он был замечательным оратором и умел зажечь огонь в сердцах людей. Его видеоблоги просматривали сотни миллионов интернет-пользователей по всему миру… Его сравнивали с доктором Геббельсом, министром пропаганды Третьего рейха.
        - Я взываю к тем, кто до сих пор сомневается, что Господь пришёл в наш мир. Дерево познаётся по плодам его: если древо доброе, оно даёт добрый плод. Разве вы не знаете, не видите, что мёртвые воскресают, слепые прозревают, а хромые ходят; немощные, хворые и больные освобождаются от своих недугов и преисполняются силою. Какие ещё вам нужны доказательства?! Братья мои, уверуйте, что Господь посетил нас в облике Джеймса Ротшильда, придите и поклонитесь ему, пока ещё не поздно! - так взывал Эдвард Джонсон к народам земли в своём очередном видеообращении.
        - Что… вы тут делаете, мистер Джонсон? - нерешительно проговорил Папа Римский.
        - Я представляю нашего Господа на этом Вселенском соборе.
        - Но… вас никто не приглашал! - робко возразил Папа Римский.
        - И это ваша ошибка, Отец мой! Вы пренебрегли нашим Господом, но не вечно быть в поругании имени Его. Как низко вы пали, священнослужители, пастыри народов земли, если решили поднять бунт против Всевышнего?! Страшитесь… Ибо близок День Господень!
        - Шайтан! - прокричал иранский лидер, вскакивая с места. - Ты поплатишься за свои богохульные слова…
        Злобная ухмылка скользнула по лицу Джонсона.
        - «Мне отмщение», сказал Господь, а я преданный исполнитель Его воли. Пробил ваш смертный час, уважаемый аятолла!
        В тот же миг иранский лидер захрипел, закатил глаза и рухнул наземь без дыхания. Пастыри повскакали со своих мест и разбежались по углам…
        - Ваше сборище я объявляю оконченным, - взревел Джонсон, - а несогласным с этим решением уготована участь всех изменников!
        Так, едва начавшись, завершился Вселенский собор.
        Успехи нового властелина мира прославляли западные журналисты: «Он подарил безопасность, долголетие, счастье! Открыл двери земного рая! В мире, который творит он, нет холода и голода, болезней и лишений, и каждый имеет то, что хочет! Побеждены рак и СПИД, остались в прошлом ураганы и наводнения…»
        Роботы выращивали сельскохозяйственные культуры, строили небоскрёбы, управляли автоматизированным производством, изобретали новые технологии, наконец, учили детей, в то время пока их родители наслаждались жизнью в райских кущах парадиза…
        Христианские церкви Джеймс Ротшильд обратил в святилища новой веры. И воздвигли люди высоких кумиров, которым творили земные поклоны…
        Говорят, статуи Джеймса Ротшильда оживали и проповедовали народу. Образа нового бога заменили святые иконы. Так, было попрано христианство и зародился тёмный грязный культ порока…
        Но люди, ослеплённые мечтами о красивой жизни, летели в Америку, словно мухи на мёд, и становились лёгкой добычей паука, который скрупулёзно плёл свою паутину, чтобы опутать ею весь мир. Когда жертв стало слишком много, была поднята тревога. На закрытом заседании Совета безопасности я обратился к директору ФСБ:
        - Как, Дима, они добиваются таких результатов, и куда исчезают наши люди?
        - На первый вопрос, думаю, ответ у меня есть. Они используют современные технологии, например, электронную почту, чтобы заманивать людей в ловушку. Представьте, приходит сообщение с красочным описанием земного рая и вестью о неожиданном подарке в миллион долларов. В представительстве американского банка новоиспечённого миллионера поздравляют, но, оказывается, что деньги можно получить только в Штатах, и счастливчик узнаёт, что на его имя уже куплен билет на самолёт, - проговорил Громов и сконфуженно добавил. - Моей жене на днях пришло такое сообщение…
        Я усмехнулся:
        - А что скажет директор внешней разведки?
        Тот мрачно отвечал:
        - Наша агентура в Штатах… не выходит на связь.
        - Хотите сказать, что все ваши люди провалились? - гневно прокричал я. - Но как такое возможно?!
        - Я боюсь, они попали под тлетворное влияние вражеской пропаганды, - проговорил директор СВР, тщательно подбирая слова. - Мы не знаем, куда пропадают люди. Сейчас Америка словно чёрная дыра, - всё засасывает…
        - Вы только что признались в собственном бессилии. Господа, если так пойдёт и дальше, мы останемся без народа! Что, чёрт возьми, вы предлагаете делать?
        - Мы должны лишить аккредитации представительства иностранных банков, усилить цензуру на телевидении и в пространстве Интернета; взять под контроль сайты электронной переписки…
        - Стало быть, следить за собственными гражданами? И чем тогда мы лучше американцев с их шпионскими программами?
        - Иного выхода просто нет!
        Я немного подумал и нехотя согласился:
        - Действуйте, господа, этому безобразию надо положить конец!
        Вскоре была потеряна связь с нашим посольством в Вашингтоне и миссией при ООН в Нью-Йорке… В предчувствии грядущей бури я лихорадочно искал союзников в мире. Но обстоятельства складывались не в пользу России. В Китае и Индии разразилась эпидемия, - эти страны боролись со своими внутренними проблемами. На союз против США осмелилось руководство одного Ирана, который жаждал мести за своего духовного лидера.
        - У меня было видение… - говорил президент Ирана. - Пророк Мухаммед, - да благословит его Аллах и приветствует, - пришёл ко мне во сне и сказал, что я должен помочь России. Вам предстоит война с шайтаном, который желает погубить все народы мира. И в этой войне вам понадобятся воины… много воинов! Исламский мир будет вам верным союзником. По моему слову имамы во всех мечетях призывают правоверных готовиться к грядущей священной борьбе…
        Я предложил направить военных инструкторов. Президент Ирана заверил меня, что на его земле они будут в полной безопасности.

***
        Представители ведущих стран, входящих в группу двадцати, собрались в Великороссийске, чтобы обсудить новую реальность стремительно меняющегося мира. Саммит проходил в тронном зале Николаевского дворца. От Америки явился Эдвард Джонсон. Помимо кресла министра по делам религии, в Правительстве США он занимал ещё ряд постов, что делало его ключевой фигурой всей мировой политики. А сам Джеймс Ротшильд в последние месяцы не показывался на публике; поговаривали, что он обосновался где-то на Ближнем Востоке…
        «Хозяин мира не явился, но чего ждать от его слуги, скорого на расправу?»
        Эдвард Джонсон выступил с яркой речью:
        - Господа, мир вышел на новый уровень прогресса и глобализации! То, что ещё вчера казалось фантастикой, свершилось… Мы создали машины, которые способны заменить человека во всех отраслях экономики и обеспечить его долгую и счастливую жизнь, лишённую забот, тревог и волнений! От имени Господа нашего я говорю, что мы не прячем от мирового сообщества достижений великой американской цивилизации и готовы предоставить всем народам свои технологии, не требуя взамен ни денег, ни встречных услуг! Ничего… кроме преданности Господу нашему. Он милостив и желает не гибели, но спасения для всех своих детей. Вместе мы построим новый мир, полный радости и любви! Да сбудется мечта человечества о возвращении в рай…
        - Скажите, мистер Джонсон, что такое «парадиз»? - спросил премьер-министр Индии.
        - Парадиз - это место, созданное специально для счастья каждого человека! В парадизе нет нуждающихся и бедных, нет болезней и старости, голода и холода. Парадиз - это земля, где все удовольствия бесплатны, где не надо в поте лица работать за кусок хлеба! И всё это стало возможным благодаря нашему Господу…
        - А где же он? Почему прислал вас, а сам не приехал на саммит? - полюбопытствовал председатель КНР.
        Джонсон вознёс руки к небу:
        - Пути Господни неисповедимы! Кто может судить о Нём?! Уважаемые главы государств и правительств стран двадцатки, началась новая эра в истории человечества, которая ознаменовалась вторым пришествием Господа нашего Иисуса Христа! Я обращаюсь к тем, кто до сих пор не определился с выбором: торопитесь засвидетельствовать своё почтение Господу нашему, который думает о вас… Признайте факт бытия Единого Бога!
        - Всё это несерьёзно, мистер Джонсон, - возразил председатель КНР. - Вы обещаете нам технологии в обмен на признание вашего президента Богом… А вы поможете Китаю остановить эпидемию, которая косит мой народ?
        - Эпидемия прекратится, как только вы почтите Господа нашего! - сказал Джонсон и тотчас понял, что сболтнул лишнее.
        - Стало быть, это ваших рук дело! - завопил китаец.
        - Успокойтесь! - в ответ вскипел Джонсон. - Мы не применяли против вас оружия массового поражения…
        - А, может, вы, мистер Джонсон, не подстрекали мой народ к бунту?
        Я решил вмешаться в ссору:
        - Господа, не время для сведения старых счётов. Мы вовсе не за этим собрались здесь и сейчас! Нам нужно обсудить, можем ли мы принять предложение мистера Джонсона - признать Джеймса Ротшильда Богом в обмен на технологии? Хотим мы этого или нет, но в данном случае вопросы религии довлеют над всеми прочими, в том числе экономическими, вопросами. Однако крамольная мысль приходит в мою голову - если он Бог, то зачем ему признание? И ещё - всё это звучит как торг…
        - Господин Романов, мы знаем, что вы на весь мир объявили себя Божьим избранником, что само по себе богохульство… Вы обвиняете в лицемерии других, а сами чем лучше? Говорите о мире, а готовитесь к войне, заявляете о дружбе между народами, а прибираете к своим рукам всё новые территории. Вы - волк в овечьей шкуре!
        - Давайте не будем переходить на личности, мистер Джонсон, - усмехнулся я. - Это всегда слабый довод в споре! Впрочем, истина не в споре рождается, а исходит от Бога. Время покажет, кто из нас прав, и расставит всё по своим местам… Господа, этот человек пытается убедить нас, что все плоды нового постиндустриального мира с избытком получат развивающиеся страны… просто так. Но… бесплатным бывает только сыр в мышеловке!
        - Господин Романов, у меня нет мышеловок, - возразил Джонсон, и зал сотрясся от дружного смеха собравшихся мировых лидеров.
        - Очень смешно! Я очарован вашим остроумием, мистер Джонсон, но не вашим новым миром, который воздвигнут на чудовищном обмане. Вы, играя на вечных грёзах человека о материальном счастье, творите общество хищных зверей, готовых за те крохи, что вы им кидаете со стола, загрызть любого. Помяните моё слово - люди однажды придут в себя и ужаснутся от осознания того, что вы с ними сделали. Но будет уже поздно…
        - Это слишком серьёзные обвинения, господин Романов, - со злобной ухмылкой на губах заговорил Джонсон, - а у вас есть доказательства?
        - Надо отдать вам должное! Вы горазды заметать следы… Вы вычислили всех моих агентов, вы переманили на свою сторону журналистов и даже персонал российского посольства. Но одного вы не учли…
        - Я весь внимания, господин Романов.
        - Жив Господь, пред Которым я стою! - в этот миг отворилась двустворчатая дверь и явились двое старцев в ветхих одеяниях. Джонсон побледнел:
        - Это что за балаган, господин Романов?
        - Не ждали, а они пришли к вам, как зеркальное отражение всех ваших злодеяний, мистер Джонсон.
        - Кого же эти люди представляют на нашем саммите? - осведомился Джонсон.
        - Они представляют Бога истины! Мы вас выслушали, мистер Джонсон, а теперь выслушаем другую сторону…
        - Люди мира сего! - воскликнул свидетель Божий. - Вы ослепли и не видите, что пришёл к вам человек погибели, который сеет семена порока по всей земле. Америка отринула свои пуританские нравы; восстали новые города безбожников Содом и Гоморра! И потекли чёрные реки, и погибли все добродетели некогда благочестивых людей. Канули в лету чистота и невинность девушек. Воцарились блуд и прелюбодеяния, стыд и срам! Люди не боятся наготы и познают друг друга, не стесняясь чужих глаз! Они пали после того, как поклонились зверю из бездны и приняли начертание на чело и десницу свои…
        Джонсон злорадно выкрикнул:
        - Из какой психиатрической лечебницы вы вытащили этих полоумных стариков?
        - Мне жаль тебя, Джонсон, - с состраданием поглядел на него старец. - Лжепророка ждёт озеро огненное, горящее серою…
        - Вы только посмотрите на него - он сам не понимает, что говорит! - воскликнул Джонсон. - Господин Романов, вы совершили ошибку, пригласив этих людей. Нет, я знал, что вы человек со странностями, но чтобы дойти до такого…
        - Мистер Джонсон, я просил вас не переходить на личности. Но… вы первый начали! Любопытно, кто сжёг людей в Тегеране, а китайский народ подвигнул на бунт? Вы летаете по воздуху и творите злодеяния. И ещё меня называете странным?!
        - Господь наделил меня силой! - прокаркал Джонсон.
        - Чтобы творить зло?
        - Нет, праведное мщение!
        - Убийства вы называете мщением?! А в чём были повинны люди на площади Весны в Тегеране? В том ли что отвергли ваши притязания на власть и забросали вас ботинками? И теперь всякого, кто посмеет сказать что-то поперёк, вы будете казнить! Нацисты сжигали в печах мёртвых, вы - живых предаёте огненной казни… Вот до чего довели вас разговоры об исключительности американской нации! Господа, если мы тотчас не присягнём на верность этому человеку и его господину, нас ожидает печальная участь иранского лидера… Так что я ставлю вопрос ребром: кто признаёт Джеймса Ротшильда спасителем мира, Богом и Мессией, припадите к стопам его верного и преданного слуги?
        - Нет, это уже никуда не годится! Сумасшедший дом! - вспылил председатель КНР, поднимаясь из-за стола. Его примеру последовали остальные мировые лидеры. Мы с Джонсоном остались вдвоём в тронном зале. Он окинул меня испепеляющим взглядом:
        - Скандал - это то, чего вы добивались, господин Романов? Берегитесь, вы играете с огнём!
        - Да говорили мне уже об этом… Кто? Ваш господин и говорил! - спокойно отвечал я.
        - Мы сомнём вашу страну за одни сутки! А вы будете умолять о пощаде…
        - Поживём-увидим! Передавайте привет господину своему, мистер Джонсон.
        Я выходил из тронного зала и увидел британского представителя. Это был Пол Смит.
        - А где же ваш премьер-министр? - спросил я у него. - Почему он не явился на саммит?
        Пол улыбнулся и подумал про себя: «Его третий день не могут найти…»
        - Я вижу, вы - хороший человек, Пол. Не судите меня строго!
        - Ваше Величество, вы правы, - горячо заговорил он, - Британия погибает вслед за Америкой. И лишь вы ещё что-то можете сделать.
        Я вздохнул:
        - Если бы в этом мире всё зависело от нас с вами!

***
        В начале июня 51-го года за месяц до начала войны в Иерусалиме произошло землетрясение. Погибло около семи тысяч человек. Город лежал в руинах. В пропасть низверглась гора с вновь отстроенным храмом. Это было начало конца империи Джеймса Ротшильда…
        Конец четвёртой книги
        Книга пятая. Война
        Глава первая. Начало
        В условиях нарастания международной напряжённости вопрос обеспечения обороноспособности страны встал во главу угла. Долгое время политики ратовали за маленькую, но профессиональную армию. И всё бы хорошо, да только контрактная армия - весьма дорогостоящее удовольствие (контрактник обходится государству в десять раз дороже призывника) и отнюдь не гарантия безопасности столь огромной страны как Россия, особенно в условиях военного времени, когда необходимы возобновляемые резервы. Со временем вернулось понимание того, что защита Родины - дело народа, а не кучки наёмников, воюющих за деньги. Но годы демократизации общества оставили неизгладимый уродливый отпечаток на российских вооружённых силах.
        Чиновники министерства обороны долго ломали головы над вопросом: «Как вернуть престиж армии?» Оказалось, очень просто - всего лишь надо сделать правилом, что всякий молодой человек без военного билета не может быть допущен к вступительным испытаниям в государственный вуз, а момент призыва в армию связать не с достижением возраста совершеннолетия, а с временем окончания средней школы. Призывник, отслуживший год, вправе остаться в воинской части ещё на два года на должностях сержантского состава (с обязанностью отслужить до конца), а в случае продолжения службы ему присваивается звание младшего лейтенанта.
        Выпускники военных вузов подчас не вызывают уважения у рядовых и сержантов; то ли дело офицеры, познавшие все прелести армейской казарменной жизни! Эта система, претерпевшая с годами ряд изменений, позволила в условиях войны мобилизовать свыше десяти миллионов человек, а, кроме того, перенаправить часть бюджетных средств на оснащение армии новыми видами вооружения и военной техники…
        Тем временем, США продолжали наращивать свою военную мощь. С тридцатых годов начался новый виток гонки вооружений.
        У нас в противовес американской программе дронов проводились разработки отечественных беспилотных летательных аппаратов, способных вести разведку боем и наносить точечные удары по наземным объектам противника. Под высшим грифом секретности создавалась система космической противоракетной обороны страны, о которой мечтал ещё американский президент Рейган: группировка военных спутников с мощными радиолокаторами и компактными противоракетами, встроенными в корпус. Последний аппарат был выведен на орбиту всего за месяц до начала войны…
        Гонка вооружений со времени основания первой российской станции на Луне плавно перетекла в космическую сферу. В конце тридцатых годов возобновилась прерванная «перестройкой» программа космических кораблей «Буран». Двигатель, работающий на основе реакции термоядерного синтеза, позволил совершить рывок в глубины Вселенной и сделал возможным полёт на Марс совместной экспедиции России, Индии и Китая. Но пребывание человека на красной планете оказалось недолгим. Вскоре возникли трудности, и проект пришлось свернуть, а с началом войны была законсервирована российская лунная станция, на которой мне довелось побывать в 40-м году.
        Тогда две недели я провёл в подмосковном Звёздном городке. Но эта игра стоила свеч! После перенесённых тягот предполётной подготовки путешествие на Луну стало одним из самых ярких впечатлений в моей жизни.
        К несчастью, я не смог вовремя разглядеть грозного предзнаменования грядущего…

***
        В середине сороковых годов на одном из закрытых заседаний Совета безопасности была обсуждена тема вторжений в воздушное пространство страны… третьей силы. Дело в том, что в разное время на просторах России неоднократно наблюдали неопознанные летающие объекты. Но теперь с вводом в строй орбитальной противоракетной группировки стало ясно, что НЛО чувствуют себя на Земле как дома.
        - Количество сигналов со спутников зашкаливает! - отчитывался министр обороны генерал Кормилин. - Они летают, где хотят, и, чаще всего, их замечают поблизости от наших военных объектов. Немного повисят и исчезают…
        - Думаете, они таят угрозу для нас?
        - Пока не было зарегистрировано случаев, подтверждающих агрессивность их намерений, но всё в любой момент может измениться… Судя по всему, они собирают какие-то сведения. Но мы не знаем, что ими движет.
        - Да, господа, не думал я, что нам предстоит решать и такие вопросы. Когда-то один военный лётчик поведал мне, как едва не стал жертвой НЛО. Тогда я не воспринял его слова всерьёз. Но теперь… Чем бы ни была эта так называемая «третья сила», ясно одно - их технологии превосходят наши, и, если они ввяжутся в грядущую мясорубку, мы долго не протянем!
        Человек возгордился, провозгласил себя венцом творения и царём природы. А что если Господь поселил и других разумных существ на необъятных просторах Вселенной? Кажется, в Библии нет тому ни подтверждения, ни опровержения. Но постойте… А кто - сыны человеческие и сыны Божии? Люди и ангелы? Потомки Каина и потомки Сифа? А может…
        Мой дом - моя крепость!
        Долгое время в своём дворце я чувствовал себя в безопасности, но вскоре после достопамятного саммита большой двадцатки мне довелось осознать свою уязвимость. После морозной зимы пришла долгожданная оттепель. В ту ночь я долго не мог уснуть, слушал капель и прокручивал в голове слова мистера Джонсона: «Мы сомнём вашу страну за сутки!» Из непроглядной тьмы ночной вдруг блеснул яркий луч: я зажмурился, а открыл глаза и увидел, что нахожусь в незнакомом круглом помещении, залитом белым светом. Потом попытался подняться, но руки и ноги упорно не слушались меня.
        - Что это значит? - закричал я, и эхо отозвалось в ответ. Вскоре появился тёмный силуэт.
        - Кто вы и чего хотите?
        Незнакомец молчал и не сводил с меня взгляда - предо мной стоял чистокровный славянин со светлыми волосами.
        - Вы пожалеете, если тотчас не отпустите меня! - пригрозил я, но мои слова на него не произвели впечатления. Я испугался мысли, что захвачен в плен неведомым врагом: «Куда подевались охранники?»
        - Их здесь нет… - неожиданно вылетел звук из уст незнакомца. Я улыбнулся; от прежней растерянности не осталось и следа.
        - Стало быть, вы читаете чужие мысли. А, кажется, я понял, кто вы! Та самая «третья сила»?! У меня столько вопросов к вам накопилось. Вы себе не представляете! Вас изображают серыми уродливыми человечками, а вы - эталон красоты… Отчего вы так далеко от меня стоите? Неужели боитесь простого смертного? Да подойдите ближе. Я бы хотел разглядеть вас как следует…
        Незнакомец шагнул вперёд и остановился.
        - Что меня тут держит?
        - Сила разума!
        - Сила разума, - повторил я, словно эхо. - Почему я здесь? Чего вы хотите?
        - Мы не причиним вам зла.
        - Охотно верю.
        - Мы не хотим, чтобы случилась война на этой планете, и потому вы останетесь с нами.
        - Постойте, милейший… И я не хочу войны! Может, вам лучше похитить американского президента? Правда, его ещё надо найти. Прошу вас, не уходите… Я не каждый день общаюсь с представителями внеземных цивилизаций. Для меня это большая честь! Вот бы с вами сфотографироваться…
        - Если вы не хотите войны, зачем вам орбитальное оружие? Вы, люди, не учитесь на своих ошибках и всё извращаете, - незнакомец укоризненно покачал головой.
        - Вы не правы. Это наш щит, а не оружие нападения! Планета Земля и мне дорога, я не желаю ее гибели. Но Джеймс Ротшильд… он хочет избавиться от меня вашими руками, чтобы погубить всех.
        - Ваше отсутствие принесёт пользу. Эта планета будет спасена, - стоял на своем незнакомец.
        - Люди недоверчивы, - говорил я, приглушая голос. - Так, мы не способны читать мысли друг друга, а потому не знаем, чего ждать от себе подобных…
        Мой собеседник, чтобы расслышать слова мои, приблизился, и тогда я заглянул в его глаза и… наконец, смог почувствовать своё тело. Я поднялся с ложа и приблизился к существу, которое стремительно меняло свою внешность…
        Теперь это был гуманоид с большими чёрными глазами и уродливыми конечностями…
        - Что это такое? - недоумевал я. - Ах, да, видимо, сила разума! Теперь ты ответишь на все мои вопросы, приятель. Итак, вопрос номер один - где мы находимся?
        - На корабле… - отвечал пришелец.
        - Что вас связывает с этой планетой?
        - Мы добываем ресурсы на дне океана…
        - Во что вы верите?
        - В силу разума!
        - Что задумал Джеймс Ротшильд? Когда начнётся война?
        - Мы не знаем.
        - С тобой приятно иметь дело, дружище. Но, к сожалению, мне пора домой. Верни меня во дворец.
        Яркий свет полоснул мои глаза, и я потерял сознание. Очнулся в спальне на полу рядом со своей кроватью…
        Было раннее утро. Всего за час я успел побывать в космосе, поговорить с пришельцем и вернуться во дворец. Рассказать - никто не поверит! Я лёг на кровать, и тотчас сон одолел меня…

***
        Война началась 2-е июля 51-го года… Когда в Америке день клонился к вечеру, в России стояла глубокая ночь. В толще черноморской воды шли пятьдесят бесшумных подводных лодок Шестого флота ВМС США. Когда до места пуска высокоточных крылатых ракет, на сверхнизких высотах незаметных для радиолокаторов, оставалось не более двух морских миль, случилось то, что не входило в американские планы: одна из подводных лодок наткнулась на российскую мину. Прогремел взрыв, и затаившийся подводный флот Америки был обнаружен…
        Ставка Верховного Главнокомандования заседала в Тронном зале Николаевского дворца. Все военные сановники империи притихли, не сводя глаз с интерактивной карты Земли, где в акватории Чёрного моря появилась звездно-полосатая подводная лодка. Со стороны Крыма ей навстречу выдвинулись самолёт и корабль под российским флагом. Противник хотел застать нас врасплох… и просчитался. С Божьей помощью мы смогли разгадать планы врага и выставить заслон на его пути. Продвижение американских подлодок остановилось.
        - Неужели получилось? - несмело выразил надежду министр обороны. Я не спешил с выводами. Потянулись минуты напряжённого ожидания. И вот, свершилось! Враг отводил свой подводный флот от российских берегов… Звонок главкома Черноморского флота подтвердил эту информацию. Военные сановники империи заулыбались.
        - Ваше Величество, поздравляю вас, - заголосил министр обороны.
        - Не рано ли начали радоваться, господин Кормилин? - сказал я и, словно в подтверждение правоты моих слов, сработал звуковой сигнал системы предупреждения о нападении. На интерактивной карте мира появилось множество подвижных значков в виде ракет…
        Из шахтных пусковых установок в Северной Америке и с бортов вражеских подводных лодок взлетели межконтинентальные баллистические ракеты с ядерными боевыми блоками, а с аэродромов военных баз НАТО в Европе поднялись в небо стратегические бомбардировщики Б-2 «Спирит». Обратный отсчёт времени пошёл на минуты…
        Военные сановники империи вздрогнули, когда раздался звонок телефона правительственной связи. Дрожащим голосом директор станции космической обороны объявил об угрозе ядерного нападения. Мне не хотелось верить в происходящее. На мгновение мною овладело странное оцепенение. Я забыл, где я и что со мной. Голос Кормилина вывел меня из этого ступора:
        - Андрей Владимирович, вашего приказа ждёт страна!
        И тогда я громко и отчётливо проговорил:
        - Приказываю уничтожить все вражеские ракеты. Выполняйте! Доклад - каждые пять минут.
        Я положил трубку телефона и, не отрываясь, глядел на интерактивную карту планеты: сотни ракет неумолимо приближались к границам России. Попадание любой из них в цель грозило гибелью миллионов людей. Кошмар стал явью.
        Началась ядерная война. «Господи, помоги нам!»
        Мёртвая тишина стояла в Тронном зале. Это были самые тягостные мгновения моей жизни! В едином порыве военные сановники империи мысленно взывали к небесам о спасении. Замечено, что самые искренние и горячие молитвы человек возносит Богу перед лицом опасности. Время замедлило свой ход. В сознании вспыхивали самые яркие моменты жизни…
        Тишину взорвал радостный возглас министра Кормилина:
        - Система работает, Ваше Величество!
        Я вздрогнул от неожиданности и взглянул на интерактивную карту мира: сбитая охваченная огнём ракета исчезла где-то на территории Гренландии. Мы, затаив дыхание, следили, как космическая система противоракетной обороны поражает одну цель за другой. Вражеские ракеты падали на землю, не достигая воздушного пространства России…
        В те минуты никто из нас не думал, что могут быть жертвы среди населения Канады и других стран. Внезапно меня охватил страх, граничащий с ужасом; в последний миг я испугался, что противоракет не хватит, чтобы уничтожить все цели, но вскоре на карте не осталось ни одного значка в виде ракеты…
        Эти мгновения были долгими словно вечность! Казалось, мы прожили целую жизнь, и я понял смысл слов песни «не думай о секундах свысока».
        У меня закололо в груди, и боль пронзила висок… У министра Кормилина от нервного напряжения задёргалась щека, а начальник Генерального штаба поседел в одночасье… Все мы пережили чудовищное потрясение, которого бы хватило на всю оставшуюся жизнь.
        Нападение было отражено… с Божьей помощью, но следовало исключить угрозу новой агрессии, и я в порыве нахлынувшего чувства прокричал:
        - Мы должны остановить этих ублюдков! Приказываю немедленно нанести удар по ядерным и военным объектам противника, расположенным вдали от крупных населённых пунктов…
        Офицеры связи открыли ядерные чемоданчики министра обороны и начальника Генерального штаба, которые запустили механизм сдерживания агрессора.
        Ракетные войска стратегического назначения были приведены в боевую готовность. Мобильные ракетные комплексы и шахтные установки извергали ракеты, нацеленные на Соединённые штаты Америки…
        Теперь, когда судьба мира висела на волоске, я вспомнил слова матери своей: «Обещай мне, мальчик мой: когда вырастешь и станешь тем, кем тебе суждено быть, не допустишь кровопролития и гибели людей…»
        - Прости меня, мама! Прости, я не сдержал своего слова…
        Я глядел, как на интерактивной карте мира российские ракеты движутся в сторону Северной Америки и рвутся, сбиваемые средствами вражеской ПРО. Но и тех, что преодолели противоракетную оборону США, было достаточно, чтобы подорвать ядерный потенциал противника. Атомные грибы вырастали над землями штатов, ударная волна сметала всё на своём пути. Близлежащие города погрузились во тьму. Но никто тогда и представить не мог, что случится катастрофа еще страшнее ядерной войны…
        Внезапно ракета, нацеленная на военно-воздушную базу Эдвардс в штате Невада, в небе над Вайомингом потеряла скорость и стремительно падала вниз…
        В этот момент позвонил главком РВСН[10 - Ракетные войска стратегического назначения (прим. авт.)] и доложил о ситуации.
        - Что могло произойти с ракетой?
        - Возможно, сбита средствами ПВО противника.
        - А куда она упадёт?
        - Мы собираем информацию…
        Вскоре выяснилось, что ракета рухнула в Йеллоустонский национальный парк вдали от крупных населённых пунктов.
        Тем временем министр обороны принёс ещё одну неприятную новость:
        - Ваше Величество, стало известно, что в Вестминстерском дворце собрался на чрезвычайное заседание Британский парламент по вопросу об объявлении войны России…
        - Что, полагаете, следует предпринять в данной ситуации? - спросил я, отвернувшись в сторону.
        - Нанести превентивный удар по военным базам противника, - предложил Кормилин.
        Я немного подумал и сказал:
        - Действуйте, но… обычными средствами: направьте на Британские острова эскадрилью беспилотных ударных истребителей с высокоточными ракетами класса «воздух-земля». Мне не нужны жертвы среди мирного населения…
        - Ваше Величество, войны без потерь с обеих сторон не бывает! - заметил Кормилин и бросился выполнять приказание.
        Корабли и подводные лодки Тихоокеанского флота выдвинулись к западному побережью Северной Америки…

***
        Вставало солнце. Мы пережили самую страшную ночь в мировой истории. Начинался новый день…
        Я прилёг на диван в своём кабинете и закрыл глаза, но неясный шум привлёк моё внимание. Я подошёл к письменному столу; это дребезжала чайная ложка, оставленная в пустом стакане. Внезапно закачалась люстра на потолке…
        - Что происходит? Неужели землетрясение?
        В тот день толчки в земной коре были зафиксированы во многих местах, которые отнюдь не являлись зоной сейсмической активности.
        Немного потрясло, и всё улеглось.
        Я подписал указ о частичной мобилизации, а в полдень в эфире Общественного телевидения обратился к народам России:
        - …этой ночью без объявления войны наша страна подверглась ракетно-ядерному нападению со стороны США и их союзников. Наши средства противоракетной обороны выдержали атаку и не пропустили ни одной вражеской ракеты к рубежам нашей священной земли…
        После окончания съёмки министр обороны Кормилин доложил мне о текущей обстановке:
        - Подлодки Шестого флота ВМС США - на пути в Средиземное море. Наши ударные истребители успешно поразили цели на Британских островах, потеряны два самолёта, сбитые средствами ПВО противника. Со стороны Америки больше не было попыток атаковать нас и, скорее всего, не будет…
        - Отчего такая уверенность?
        - Думаю, сейчас они заняты другими делами. Данные, полученные от космической разведки, позволяют утверждать, что в Северной Америке случилась катастрофа, которая может привести к непредсказуемым последствиям для всего мира. Вот поглядите, Андрей Владимирович…
        Он передал мне снимки со спутника:
        - Тысячи населённых пунктов буквально стёрты с лица земли; исчезли огромные горные массивы. По американской земле растекаются реки лавы, которая образует новый ландшафт. Вулканический пепел поднялся в атмосферу и выпадает из облаков в виде серого снега…
        Я растерялся:
        - Как такое могло случиться?
        - Землетрясение магнитудой 9,5 и извержение вулкана, какого не бывало со времён взрыва Кракатау в 1883 году, а, быть может, вообще в истории Земли. Это гуманитарная катастрофа, каких ещё не знало человечество! Судя по масштабам трагедии, жертв - многие миллионы…
        Это был шок. Меня бросило в дрожь.
        - В чём же причина?
        - Йеллоустон…
        На другой день стало известно об исчезновении Джеймса Ротшильда. Говорят, в последний раз его видели в день начала войны в подземном бункере в штате Невада, который теперь входил в зону стихийного бедствия. Вместе с американским президентом пропали без вести все высшие сановники США, включая вице-президента. В условиях вакуума власти в стране с одобрения Конгресса США вплоть до выборов нового президента Америку возглавил бригадный генерал Альберт Гроуд.
        Два дня спустя он прилетел в Великороссийск для подписания договора о перемирии. Этот человек, всю жизнь носивший военную форму, явно чувствовал себя неуютно в деловом костюме и галстуке. Я отослал переводчиков, и наш разговор проходил с глазу на глаз.
        - Америка совершила акт агрессии. Вы хотите перемирия, но Россия готова с вами говорить только о капитуляции…
        Альберт Гроуд глядел на меня без всяких эмоций на лице, его мысли заслоняла какая-то тень, и ничто не выдавало его истинных намерений. Человека с подобным хладнокровием, пожалуй, я никогда ещё не встречал!
        - Ваше Величество, - говорил он, - я ответственно заявляю, что перед Россией нет вины американского народа. Мы признаём факт агрессии, но возлагаем всю ответственность за оную на преступный режим Джеймса Ротшильда. Он не только обманул моих наивных соотечественников, поверивших во «Второе пришествие», - он поставил Америку на колени и стал виновником гибели миллионов ни в чём не повинных граждан нашей страны, а мог погубить и весь мир. Теперь, когда этот человек понёс заслуженную кару, мы должны перевернуть не самую лучшую страницу в отношениях между нашими странами. Но нельзя вести речь о капитуляции, то есть о прекращении вооружённого сопротивления, поскольку в этой войне у вас нет потерь в личном составе вооружённых сил… Перемирие необходимо Америке как воздух!
        - Смею спросить - для чего? Чтобы восстановить свои силы для продолжения войны?
        - Нет, - возразил он, - чтобы избрать нового президента и начать работу для заключения мирного договора между нашими странами.
        - А можно узнать, почему я должен вам верить? Вы напали на нас вероломно без объявления войны и хотели стереть из истории само упоминание о России…
        - Мы готовы делами доказать честность своих намерений и под контролем ваших наблюдателей уничтожить ядерный арсенал Америки, а это без малого тысяча носителей и боеголовок, не считая стратегической авиации и ракет, которыми оснащены атомные подводные лодки. Как видите, я раскрываю государственные секреты Америки в надежде обрести понимание с вашей стороны. О каком продолжении войны может идти речь, когда половина страны лежит в руинах?! Если бы вы знали правду о масштабах американской трагедии, вы бы поняли, что это просто нереально… После землетрясения и извержения вулкана в Йеллоустоне большая часть западных штатов не пригодна для жизни, миллионы людей погибли, уничтожена армейская инфраструктура, выведена из строя военная техника…
        «Значит, жертв действительно так много! Это… ужасно!» - с содроганием подумал я.
        - Мы пока не знаем даже приблизительного количества пострадавших, - продолжал Альберт Гроуд, - но, боюсь, счёт идёт на десятки миллионов погибших, пропавших без вести и раненых… Вновь избранный президент при поддержке Конгресса займётся восстановлением разрушенной экономики страны, и, конечно, мы учтём тяжёлые уроки прошлого.
        Я задумался. А потом сказал:
        - В случае если вы… при участии наших специалистов, конечно, уничтожите свои ядерные арсеналы, мы, в свою очередь, готовы утилизировать свои боезаряды, но только при условии, что все остальные ядерные державы претворят аналогичное решение в жизнь. Итак, первый шаг - за вами, мистер Гроуд. Если вы согласны на такие условия, мы готовы подписать договор о перемирии…
        Американец сдержанно улыбнулся:
        - Я согласен и, более того, готов поспособствовать ядерному разоружению на уровне НАТО. Уверен, наши европейские союзники поддержат эту инициативу…
        На заседании Ставки руководитель администрации президента Меньшиков выступил резко против сделок с американцами. С ним не согласился министр обороны:
        - Данные разведки подтверждают, что Америка не в состоянии вести военные действия. Уйдут годы, прежде чем Штаты смогут восстановить свои силы!
        Я глядел в окно на быстро текущие воды великой русской реки.
        - Мне тоже не нравится этот Гроуд. И мы должны просчитать все возможные сценарии развития событий. Но… сейчас важно, что он готов сделать первый шаг. Если американцы нарушат соглашение о ядерном разоружении, у нас появится оправдание, чтобы развернуть военные действия! Я предлагаю следующие меры: войска поддерживать в состоянии повышенной боевой готовности, продолжить призыв из запаса по мобилизации и патрулирование границ США… И ещё - официально объявляю, если со мной что-нибудь случится, принятие всех ответственных решений я возлагаю на министра обороны Николая Ивановича Кормилина.
        В тот день было достигнуто соглашение о перемирии и полном ядерном разоружении. Американские ядерные арсеналы вскоре будут уничтожены. А я слишком поздно пойму свою ошибку, которая дорого обойдётся России…

***
        Я вернулся в кабинет. Моя душа изнывала от тоски. Я болезненно переживал своё одиночество. И вспомнил о Мише Князеве:
        - Как мне не хватает тебя, друг мой! Ты один меня понимал. Я виноват перед тобой! Прости меня. Если бы я послушал тебя, может, ничего этого не случилось бы…
        Меня охватил озноб, я лёг на диван и укрылся тёплым одеялом с головой.
        Дрожь земли. Детский плач. Перекошенные лица и глаза, полные животного страха, среди горящих машин и обугленных трупов. С неба падают огненные камни и сеют смерть повсюду. Метаются по улицам и вспыхивают, как факелы, люди…
        Страшные мгновения заново пережиты в подвалах и бункерах. Огненный дождь как кошмарный сон остался позади; вылезают из укрытий выжившие; их взорам предстают картины разрушений…
        Тёмные тучи нависли над городом. И падает хлопьями серый снег, застилая улицы плотной пеленой. С каждым шагом идти всё труднее, останавливаются и падают без дыхания люди. А другие с повязками на лицах отправляются в опасное путешествие. Автомобилисты мчатся, нарушая все правила, и разбиваются насмерть. Стреляют! За чужие машины разворачиваются жестокие бои…
        Город вновь охвачен паникой, а небо посылает ещё одно испытание - дождь. Чёрные капли оставляют кислотные ожоги на коже… Корчатся от боли взрослые и дети! Все вопли и голоса слились в один нераздельный пронзительный звук.
        Вырываются из погибающего города люди и движутся во мгле навстречу огненной реке…
        Я открыл глаза и взглянул в окно - серая туча нависла над городом.
        - Господи, что же я натворил?!
        Я пал на колени пред иконой Спасителя:
        - Господи, за что мне всё это? Я хотел избежать жертв. А теперь… Столько боли и страдания! И всё по моей вине?!
        - Ваше Величество, к вам великая княгиня Елена Владимировна, - раздался голос секретаря.
        - Меня ни для кого нет! - закричал я, потом вырвал все телефонные провода из розеток и закрыл на ключ дверь. Так, началось моё добровольное заточение…
        Я упал на колени с мольбами о прощении, как вдруг послышались шаги за спиной. Обернулся. Мой кабинет наполнился… непрошеными гостями. Они тлели, чернели, обугливались, их руки покрывались гнойными волдырями; кожа лопалась, сползала, оголяя красное кровавое месиво. Они окружили меня, а я забился в угол, потом закрыл глаза и закричал… Оглянулся - никого!
        - Да что со мной такое происходит?! Я с ума схожу! Помоги мне, Господи! Прости меня, грешного…
        «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго», - я беспрестанно повторял молитву Иисусову, часами стоял на коленях пред иконой Спасителя и часто осенял себя крестным знамением. Но ничто не помогало!
        Я потерял счёт времени… День за днём меня терзало чувство вины, одолевали чудовищные образы погибших людей и приходили мысли о самоубийстве.
        - Убей себя! - настойчиво говорил голос в моей голове, и верёвка с петлёй болталась на люстре. Я отворачивался, и наваждение исчезало…
        Что-то невообразимое творилось с моим телом; кожа болела, трескалась, кровоточила и покрывалась гнойными язвами…
        Мои вопли разносились по всему дворцу:
        - Я превратился в тирана подобно Ироду и царю Ивану. Господи, я не заслуживаю твоей милости!
        В дверь стучали и пытались вразумить меня. Я гнал их от себя прочь:
        - Оставьте меня, или я не ручаюсь за себя!
        И опять тени одолевали меня. И опять покаянные молитвы. Семь дней и семь ночей металась моя ноющая истерзанная душа. Неделю я не спал, не вкушал пищи, не пил воды и воевал со своими демонами, пока однажды утром не выглянуло солнце…
        Накануне весь день я молил Господа:
        - Боже, подай знак, что Ты прощаешь меня! Пошли мне знамение о Твоём благоволении…
        И вот случилось чудо - тучи рассеялись, и солнце ярким светом озарило мой кабинет.
        - Андрей, - раздался из-за двери обеспокоенный голос Алёны. - Впусти меня, Андрей.
        Я собрал последние силы, поднялся с пола, дрожащей рукой открыл дверь и в изнеможении упал у ног Алёны:
        - Прости меня, сестра моя, я виноват перед тобой…
        Она всплеснула руками и бросилась за помощью. Меня доставили в президентскую больницу, и я прошёл омолаживающие процедуры - специальный медицинский курс восстановления здоровья. Семь дней я боялся взглянуть людям в глаза, а теперь помылся, побрился, оделся в парадную одежду и вышел на балкон, чтобы предстать пред народом, который в едином порыве приветствовал меня и дружным хором запел российский гимн:
        Россия - священная наша держава!
        Россия - любимая наша страна!
        Могучая воля, великая слава -
        Твоё достоянье на все времена!
        В тот миг отлегло от души моей, я понял, что всё ещё нужен людям, и вознамерился начать новую жизнь, которая бы открыла эру добра и милосердия. Но, увы, мои планы разрушила война…

***
        Пробили куранты, гремели салюты над московской Спасской башней и Дворцовой площадью Великороссийска. Страна праздновала наступление Нового года. Подводные лодки ВМС США подошли к берегам России. Они поднялись из глубин морских к поверхности и изрыгнули в ночное небо тысячу крылатых ракет. С палуб авианосцев поднялись в воздух самолёты, оснащённые средствами электромагнитного подавления противовоздушной обороны. С аэродромов военно-воздушных баз НАТО в Европе к границам России выдвинулись тяжёлые бомбардировщики. Все крылатые ракеты угодили точно в цель: горели и шли ко дну русские корабли в местах базирования. За считанные часы были уничтожены Черноморский и Балтийский флоты России, выведены из строя войска ПВО и сотни самолётов, что стояли на аэродромах. Массированным бомбардировкам подверглись многие российские города, в том числе Санкт-Петербург, Калининград, Минск, Новороссийск, Ростов-на-Дону… Российскую границу пересекли войска стран Прибалтики, Польши, Западной Украины, Грузии. Начались высадки десантов на Черноморском побережье России…
        Я встречал Новый год с сестрой и племянницей. Мы едва успели поздравить друг друга, как вошёл дежурный и доложил о звонке из Генерального штаба. Я подошёл к телефону, взял трубку и поглядел в обледенелое окно - в небо взметнулся красочный фейерверк.
        - Я не расслышал вас. Повторите.
        - Ваше Величество, мы подверглись нападению…
        Сердце ёкнуло в груди моей. Я понял, что США вероломно нарушили договор о перемирии. Немедленно была созвана Ставка Верховного Главнокомандования; на заседание не явился только один герой дня - министр обороны. Не хотелось верить в предательство Кормилина, но он все последние месяцы уверял меня, что нападение со стороны Америки исключено, и по его приказу в период моего затворничества была проведена демобилизация военнослужащих, ранее призванных из запаса. Я велел найти и привести его.
        - Андрей Владимирович, я вам говорил, что этому человеку нельзя доверять, - вставил своё слово Меньшиков.
        - Ты хочешь сказать - он продался врагу? Вася, мы с ним пережили самые страшные минуты ядерной войны!
        - Может, он и был когда-то порядочным человеком, но в последнее время вёл себя как враг…
        Кормилина под конвоем доставили во дворец. Я взглянул в его глаза, в которых зияла какая-то зловещая пустота, и спросил:
        - Почему?
        Но ответа не дождался. Его посадили за решётку, а на другой день он бежал…
        В ту ночь я подписал ряд указов - о введении военного положения, о мобилизации, о создании централизованной системы управления во главе со Ставкой Верховного Главнокомандования. Василий Меньшиков был назначен новым министром обороны; он тотчас приступил к делам и совместно с Генеральным штабом разработал новый Мобилизационный план, благодаря которому призыв из запаса завершился в самые короткие сроки.
        Тем не менее, положение было удручающим. В начале нового года мы оказались на грани катастрофы… В первые дни войны повсюду царила чудовищная неразбериха, была потеряна связь с пограничными войсками и воинскими соединениями, которые выдвинулись в районы сосредоточения (они попали в поле действия вражеских систем подавления радиосигналов). Тяжким потрясением стало разрушение армейской инфраструктуры, в частности аэродромов боевой авиации…
        Я знал, что перемирие рано или поздно будет разорвано и война продолжится, но не ожидал, что это произойдёт так скоро. За считанные месяцы американцам удалось, кажется, невозможное - возродить экономику и заново создать армию, оснащённую самым современным вооружением.
        К сожалению, наша разведка оказалась не на высоте… Мы не знали, что в США введена всеобщая воинская повинность, многократно увеличена численность вооружённых сил, да и от добровольцев, жаждущих мести, отбоя не было! После первой волны эмиграции в Западную Европу власти запретили выезд из Штатов. В закрытой стране были разработаны новые образцы военной техники, не имеющей аналогов в мире. Самой большой неожиданностью стали самолёты противника, невидимые для радаров. И ещё…
        Американцам удалось вовлечь в военную коалицию против России наших соседей, одержимых мечтою о мщении за старые обиды. Как это ни странно, в мире сочувствовали не России, которая подверглась ракетно-ядерному нападению, а стране-агрессору - США. Русских объявили виновными в американской трагедии. Люто нас ненавидели англичане, которые жаждали реванша за первые поражения в этой войне.
        Днём первого января я выступил по телевидению с новым обращением и говорил слова, которые страна ещё не слышала от меня:
        - Братья и сёстры мои! Мы с вами многое пережили вместе, но теперь настало время испить общую чашу страданий до конца… Враг, который прежде пытался уничтожить наши города своими ракетами с ядерными боеголовками, теперь пришёл на нашу землю с войной! До тех пор, пока мы не прогоним незваных гостей из нашего Отечества, мы не можем жить как прежде. Посему с сегодняшнего дня на всей территории России действует режим военного положения и объявлена общая мобилизация экономики и вооружённых сил страны. Руководствуясь Конституцией, я подписал указы о создании следующих чрезвычайных органов власти: Государственного комитета обороны, Государственного комитета снабжения и Государственного планового комитета, которые возьмут на себя управление страной. С сегодняшнего дня на время войны в собственность государства переходят предприятия следующих отраслей экономики: военно-промышленного комплекса, транспорта, связи, крупные сельскохозяйственные предприятия (в том числе бывшие колхозы, совхозы), предприятия чёрной и цветной металлургии, энергетики, нефтяной, пищевой, текстильной промышленности. С сегодняшнего
дня все операции с банковскими счетами таковых предприятий подлежат приостановлению вплоть до вступления в права собственности нового владельца, а все сделки по отчуждению активов предприятий признаются ничтожными… По окончании войны вся собственность вернётся прежним владельцам. С сегодняшнего дня учреждается военная цензура. С сегодняшнего дня всем гражданам России запрещено покидать пределы страны, а также устраивать забастовки, публичные массовые мероприятия, как-то: митинги и демонстрации. С сегодняшнего дня по требованию органов военного управления граждане России обязаны участвовать в выполнении работ для нужд обороны страны; саботаж карается по всей строгости законов военного времени… С сегодняшнего дня при необходимости рабочий день увеличивается до шестнадцати часов и вводится шестидневная рабочая неделя. В случае дефицита товаров Госснаб обязуется обеспечить нормированное снабжение всех трудящихся в государственном секторе экономики. С сегодняшнего дня в России запрещается деятельность всех иностранных и международных неправительственных организаций, не преследующих коммерческих целей…
        Мои дорогие сограждане, я хочу, чтобы подвиги наших великих предков зажгли ваши сердца пламенем праведной ненависти к неприятелю, не знающему пощады, и призываю вас выступить непоколебимой глыбой, о которой разобьётся вражеское нашествие. Помните - наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!
        Глава вторая. Перелом
        Российские войска лихорадочно откатывались вглубь страны, сдавая один город за другим. Псков, Минск, Киев, Новороссийск лежали в руинах после массированных бомбардировок американской авиации, безраздельно господствовавшей в небе. К тому времени, когда удалось наладить связь с войсками, ряд дивизий оказались в окружении прорвавшихся моторизованных соединений противника. Во избежание бессмысленных потерь личного состава и военной техники была принята директива Ставки об организованном отступлении. Войска отходили, затрудняя продвижение противника: минировали дороги, подрывали переправы и мосты. Из прифронтовой зоны шла эвакуация на Восток населения, предприятий промышленности и учреждений культуры. К концу января после продолжительных боёв сомкнулось кольцо осады вокруг Петербурга, ежедневно город подвергался авиационным налётам и ракетным обстрелам. Российские зенитные системы не могли справиться с самолётами противника. Одно появление в небе вражеского бомбардировщика с фюзеляжем треугольной формы наводило ужас на войска ПВО. Объявляли воздушную тревогу, жители города спешили в подвалы и
спускались в станции метрополитена. По мере усиления осады нарастала угроза голода. Казалось, история блокадного Ленинграда повторяется…
        Директивой Ставки Верховного Главнокомандования в стране была введена всеобщая трудовая повинность. Предприятия промышленности переводились на военные рельсы, офисные служащие вставали за станки и осваивали производство снарядов для танков и артиллерии. В глубоком тылу спешно формировались новые пехотные дивизии из новобранцев и ополченцев. На военных заводах был налажен массовый выпуск переносных зенитно-ракетных комплексов с инфракрасными головками самонаведения, - единственного эффективного средства борьбы с самолётами противника.
        В январе войска США и их союзников на Западном фронте шли походным маршем по Белоруссии, время от времени нарываясь на засады местных партизан и останавливаясь для разминирования дорог. К концу января удалось организовать первые линии обороны. В районы сосредоточения стягивались мотострелковые и танковые дивизии из Восточного военного округа. На подступах к Смоленску инженерные войска возводили укрепления; создавалась глубоко эшелонированная оборона. В это же время начались бомбардировки Москвы…
        На заседании Ставки Верховного Главнокомандования обсуждались неутешительные итоги первого месяца войны. Мне было трудно сдерживать своё недовольство:
        - Давайте, господа, посмотрим правде в глаза. Наши самолёты морально устарели, американцы обладают абсолютным превосходством в воздухе. А, стало быть, нам нужен летательный аппарат, не уступающий по своим техническим характеристикам самолёту-невидимке. Если мы в ближайшее время не создадим подобной машины, война будет проиграна… Пожалуйста, министр обороны - вам слово.
        - Наши конструкторы, - говорил Василий Меньшиков, - работают над самолётом с тепловизионной системой обнаружения цели и ракетами типа «воздух-воздух» с инфракрасными головками самонаведения, но на это уйдёт время…
        - Нет у нас времени, Вася! - вспылил я. - Москву и Петербург бомбят, а мы не можем помешать этим ублюдкам. Они пришли, чтобы мстить - уничтожать и убивать. Под вопросом наше право на существование в этом мире… Я даю на разработку новой техники… месяц.
        - Андрей Владимирович, никак не уложиться в этот срок. Люди работают без выходных по шестнадцать часов в сутки…
        - Между прочим, я не спал уже неделю, и представляю, как тяжело приходится людям в тылу, но подумайте о тех, кто сейчас воюет на Кубани, в Белоруссии, у стен Великого Новгорода. Стране нужен новый самолёт… любой ценой! И передайте конструкторам - если они справятся с задачей в отведённый срок, могут рассчитывать на пожизненное государственное содержание. И ещё. Скажите мне, Василий Михайлович, когда в наших руках будет хоть один образец американской военной техники?
        - Андрей Владимирович, - помрачнел Меньшиков, - рейды разведки, к сожалению, не принесли ожидаемых результатов, наши люди попали в ловушку. С земли удалось сбить несколько самолётов-невидимок, но все они взорвались при падении, а их обломков не обнаружено…
        - Да как это возможно?! - возмутился я. - А мне кажется, что просто вы плохо работаете, Василий Михайлович. А у нас, как известно, незаменимых нет…
        - Андрей Владимирович, вы можете снять меня с должности хоть сейчас, - сухо проговорил Меньшиков, - но поймите - мы делаем всё возможное!
        Я подошёл к окну и махнул рукой:
        - Ступайте, заседание окончено.
        Военные сановники империи покинули зал, а я долго глядел на водную гладь великой русской реки…
        В тот год весна пришла довольно рано. Дороги развезло, в грязи утопали вражеские солдаты и техника. Продвижение неприятельских войск несколько замедлилось. Американцы занимали селения и повсюду бесчинствовали: грабили, насиловали и убивали местных жителей… Так, они мстили за своих сограждан, ставших жертвами землетрясения и извержения вулкана в Йеллоустоне. На Южном фронте противник взял штурмом Новороссийск и продвигался к Краснодару; на соединение с американцами шли грузинские дивизии и вооружённые отряды северокавказских народов, которые объявили о своей независимости.
        Американцы, заняв Крымск, вынуждены были остановиться в ожидании подхода союзных войск, что дало время укрепить позиции на берегу Кубани в окрестностях Краснодара.
        Перед началом форсирования реки наши укрепления были уничтожены ракетами залпового огня противника. Начался штурм города. Краснодар обороняла 5-ая армия во главе с генерал-полковником Куликовым, который получил приказ измотать противника уличными боями. В те дни с фронта пришла лишь одна хорошая новость - после многих попыток удалось раздобыть пресловутую американскую невидимку… До сих пор вражеские ударные истребители в дальнем бою ракетами уничтожали российские эскадрильи, и все наши жертвы были напрасными. Но теперь появился проблеск надежды!
        По итогам месяца ожесточённых боёв в Краснодаре более сотни американских боевых машин были уничтожены, десятки тысяч солдат противника навсегда остались в кубанской земле… На выручку 5-ой армии подошли резервы, угроза окружения миновала. Казалось, со дня на день враг будет отброшен за Кубань. Однако вскоре пришло известие об эпидемии, поразившей город, и смерти командующего…
        Когда мне доложили о ситуации в Краснодаре, я пришёл в ярость и вскочил с места:
        - Что, чёрт возьми, там происходит?
        - Чума свирепствует в городе! - заявил Меньшиков.
        - Какая чума?! - взревел я. - Мы в каком веке живём: двадцать первом или четырнадцатом?
        - Но, - вздохнул Меньшиков, - болезни… они были во все времена. Эта зараза тогда выкосила пол-Европы, а теперь сократила на треть население Индии и Китая…
        Я опустился на стул.
        - Вывести уцелевшие войска из города, силами армии организовать карантин, изолировать всех заболевших, трупы предавать огню с соблюдением мер предосторожности… Неужели нет лекарства от этой болезни? - обратился я к министру здравоохранения.
        - Болезнь, которая свирепствует в Азии, - говорил бледный министр, - была названа «чумой» падкими на сенсации журналистами. На самом деле, к чуме она не имеет никакого отношения, разве что повторяет некоторые симптомы лёгочной формы этого заболевания. Средневековая чума побеждена антибиотиками, современная… Ни наши, ни китайские учёные так и не смогли создать лекарство. Микроорганизм-возбудитель не похож ни на одну из известных форм жизни и постоянно видоизменяется!
        - Количество жертв этого заболевания многократно превышает военные потери, если так пойдёт и дальше, у нас просто некому будет воевать… За что все эти беды обрушились на нас? - я сокрушённо покачал головой, немного помолчал и спросил у Меньшикова:
        - Учёные разобрались с устройством самолёта-невидимки?
        - Андрей Владимирович. Они выяснили нечто странное, - нерешительно начал Меньшиков. - Словом, материал, из которого изготовлен самолёт, в земных условиях не встречается…
        Я мрачно усмехнулся:
        - Хотите сказать, что самолёт инопланетного происхождения?
        Он недоуменно покачал головой.
        - Мы этого не знаем…
        - Я правильно вас понял: мы не сможем создать подобный аппарат?
        Я старался говорить спокойно, сдерживая от выплеска наружу бушующую в душе злость.
        - Да, Андрей Владимирович, у нас есть только этот образец, - подтвердил мою догадку Меньшиков, - но… час назад мне доложили, что конструкторы разработали систему, способную обнаруживать цели, не используя бортовой радар. Более того, эта технология позволяет усовершенствовать самолёты старых образцов…
        Я оживился:
        - А это хорошая новость! Если всё так, как вы говорите, значит, у нас появилась надежда. Необходимо, чтобы были созданы все условия для внедрения в серийное производство этой системы…
        Вскоре началось перевооружение военно-воздушных сил. Самолёты с фронтов были направлены в Новосибирск для оснащения новой технологией распознавания целей. А в ночь на 15-е марта подверглись нападению корабли Тихоокеанского флота в портах Владивостока и Петропавловска-Камчатского. И хотя американцы не стали высаживать десант, а их авианосцы и подлодки ушли восвояси, нам пришлось перебросить ряд дивизий на Дальний Восток, что только осложнило ситуацию на Европейском театре военных действий…
        Оставшись без поддержки с воздуха, российские войска сдавали свои позиции…
        После кровопролитных боёв под Великим Новгородом остатки трёх армий Северо-Западного фронта отошли к Старой Руссе. Войска Западного фронта оставили Белоруссию и откатились к Смоленску, где создавалась новая линия обороны, чтобы у стен древнего города остановить рвущегося к Москве врага…
        К началу битвы подоспели мусульманские дивизии, сформированные в дружественном Иране. В окрестностях Смоленска развернулась ожесточённая борьба с применением всех видов артиллерии и военной техники. В те дни состоялись первые боевые испытания авиации, оснащённой тепловизионной системой обнаружения целей.
        Прошло то время, когда американские самолёты безнаказанно бомбили наши позиции! В кровопролитных боях под Смоленском противник понёс большие потери и перешёл к обороне, что позволило ряд дивизий с Западного фронта перебросить к Санкт-Петербургу. После ночной артиллерийской подготовки, в которой были задействованы ракеты и реактивные системы залпового огня, кольцо осады прорвали танковые дивизии. Однако стратегическая ситуация не изменилась…
        Войска Южного фронта, оставив Краснодар, откатывались вглубь страны. К неприятелю подходили подкрепления и присоединялись всё новые отряды северокавказских народов. Корабли союзников хозяйничали на Балтике и в Чёрном море. Военно-транспортные самолёты сбрасывали тысячи тонн груза своим наступающим войскам: пополняли их боеприпасы, запасы продовольствия и топлива, снабжали новыми образцами вооружения и военной техники…
        К середине марта был утрачен контроль над всем южно-европейским регионом страны. Западно-украинская армия ступила на российскую землю. Ростов-на-Дону, обстреливаемый эскадрой американских кораблей, оказался зажат между двух огней. Солдаты третьей армии, запертые в городе, держались, ожидая подхода подкреплений. Мотострелковая дивизия, посланная на подмогу, была уничтожена на подступах к Ростову, и тогда гарнизон города сдался на милость победителя.
        Американцы выпустили из города потрёпанные части российской армии. Но вскоре раненые, голодные, обессиленные солдаты услышали зловещее стрекотание чёрных ястребов…
        В конце апреля собранная в кулак полумиллионная группировка войск противника двинулась на северо-восток вдоль правого берега Дона. У Волгограда сосредоточивались крупные силы российской армии. На заседании Ставки все понимали, что предстоит решающее сражение, от которого зависит исход войны.
        - Мы должны, во что бы то ни стало, остановить неприятеля на подступах к городу. И пусть ореол воинской славы Волгограда воодушевляет бойцов нашей армии! - в тот миг я пожалел, что городу не было возвращено имя Сталина.
        - Андрей Владимирович, как насчёт использования резерва? - спросил министр обороны. В этом вопросе я был категоричен:
        - Резерв не трогать. Все бреши закрывать ополченцами и мусульманскими дивизиями.
        - Андрей Владимирович, от этих дивизий остались батальоны! - возразил Меньшиков.
        - Будем считать, что я этого не слышал… Берите людей где угодно, хоть рожайте, - я усмехнулся, вспомнив свои армейские будни, - но резерв не трогать. Как обстоят дела со строительством флота на волжских верфях?
        - Десять новых ракетных катеров спущены на воду, Андрей Владимирович.
        - Нам нужен новый флот как воздух, чтобы американский флаг не реял на Чёрном море. Сейчас не время думать о грандиозности, ставку мы делаем на суда небольшого водоизмещения и высокой скорости. Без флота… морского и воздушного все наши наземные победы в этой войне - ничто! Как говорил царь Пётр, государь, что едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет, а который и флот - обе руки имеет…
        В те дни на степных просторах Волгоградской губернии развернулось самое масштабное танковое сражение в мировой истории: свыше тысячи боевых машин сошлись в смертельной схватке. А в небо взмыли сотни обновлённых истребителей, чтобы подорвать господство противника в воздухе.
        Бои продолжались больше недели. Потери были колоссальными с обеих сторон. Наша армия лишилась половины всего танкового парка и четверти состава боевой авиации… В тех боях пало немало славных сынов Отечества! Многие тысячи погибли в окопах, в горящих танках и подбитых самолётах, от разрывов мин и снарядов, под огнём вражеских пулемётов…
        Вскоре я узнал о смерти брата Вани, который служил в госпитале военным хирургом.
        И снова великую цену мы заплатили за победу. Враг на подступах к городу, некогда носившему имя Сталина, был остановлен, а с подходом резервов войска Южного фронта перешли в контрнаступление…
        - Враг обратился в бегство! - принёс радостную весть Меньшиков. Я с сомнением качнул головой:
        - Всё слишком просто… Не верю!
        - Ваше Величество, это победа… Что вас смущает?
        - Скажи мне, Вася, какой враг пришёл на нашу землю зимой да ещё сумел одержать победы?
        Меньшиков задумался.
        - А я говорил об этом на лекциях в Академии!
        - Татары пришли на Русь зимой, - вспомнил он.
        - Точнее, монголы… Кстати, у них было немало военных хитростей и среди них такая - притворное отступление. Они обращались в бегство, увлекая противника в ловушку - туда, где притаилась их конница в засаде.
        - Андрей Владимирович, вы хотите сказать, что враг отступает, чтобы заманить нас в ловушку? Но американцы далеки от военных хитростей древних монголов!
        - Может быть, и так… Но мне их столь поспешное бегство не нравится. Что-то здесь не чисто! Будем надеяться, мои сомнения напрасны…
        - На лекциях в Академии вы предрекли войну и то, что неприятель, неустанно смыкающий кольцо осады вокруг России, в страхе побежит прочь никем не гонимый. Ваши слова в точности сбылись! - восхищённо молвил Меньшиков.
        Я усмехнулся:
        - Всё-таки учёба в Академии тебе пошла на пользу! Я горжусь тобой, Вася… Прости, что бываю с тобою строг. Я подчас срываюсь, и это всё от моей гордыни…
        Его лицо просияло улыбкой.
        - Андрей Владимирович, служить вам - великая честь для меня… Я вам всем обязан!
        - Служишь ты России. А я не вечен. Рано или поздно всё, что я создал, рухнет, потому что придёт разрушитель…
        - Мы отстоим все завоевания этих благословенных лет! Я вам клянусь!
        - Не клянись, Вася… Не всё в этом мире зависит лишь от нас с тобой! Но мы не договорили. Я ведь не зря вспомнил о временах стародавних. Монголы пришли на Русь в лютый мороз, сумели по одиночке разбить русских князей, которые забыли о кровных узах и погрязли в междоусобных бранях, и возложили на бремена нашего народа тяжкое иго дани и поборов… Сто сорок лет мы униженно склоняли головы перед грязными кочевниками, воняющими дерьмом, и жили в страхе перед их карательными набегами, пока не пришёл князь, с которым люди русские воспрянули духом и осмелились на неслыханное дело - бить заклятого врага на его земле! Это был первый перелом в истории нашей страны… Современным людям, живущим в мире своих грёз, неважными кажутся события многовековой давности. Но время призрачно. Сейчас мы переживаем пятую переломную эпоху. Круг сомкнулся!
        - Но история не повторится. В те времена не было единого государства на Руси и… союзников, а теперь всё изменилось.
        - Что ты хочешь этим сказать?
        - А вы разве не знаете? Индия готова вступить в войну на нашей стороне. Новый премьер-министр Риши Махапрабху сегодня обратился к странам Востока с призывом направить военную помощь России.
        - Неужели им удалось справиться с эпидемией?
        Я посмотрел запись выступления индийского лидера.
        - Запад, - говорил индиец, - никогда не признает ни русских, ни нас равными себе, для них мы навсегда останемся людьми второго сорта. Их цель - подчинить нас, всех тех, в ком горит огонь светлой восточной идеи; наш долг - не уподобиться людям с чересчур завышенной планкой самооценки и дать достойный отпор угрозе: для этого мы обязаны объединить усилия во имя будущего всего человечества. Война, которую ведут русские в одиночку, имеет мировое значение, и мы не можем больше оставаться в стороне, делая вид, что ничего не происходит. Я призываю страны Востока направить военную помощь России…
        - Господи, - прошептал я, с трудом сдерживая слёзы, - спасибо, что услышал наши молитвы!
        Вскоре был заключён Тройственный военно-политический союз России, Индии и Китая.

***
        Войска противника отступали по разорённой земле, а партизаны потчевали незваных гостей свинцом и клинком. Американцы, преданные союзниками, изведав теплоту русского гостеприимства, добрались до спасительного моря, но кораблей под звездно-полосатым флагом так и не увидели. Политики бросили их на произвол судьбы в чужой стране, где они насиловали и убивали. Неудивительно, что неделю спустя подошедшие части регулярной армии взяли в плен не больше пятидесяти тысяч солдат армии США.
        В конце мая Тихоокеанский флот России, усиленный кораблями Индии и Китая, вошёл в Чёрное море, где столкнулся с превосходящими силами противника, использующего высокоэффективные средства радиоэлектронной борьбы…
        Половина кораблей союзной эскадры были выведены из строя ракетами и самолётами палубной авиации ВМС США. Но затем под угрозой оказались сами плавучие аэродромы - авианосцы, атакованные с тыла новыми российскими ракетными катерами, что сошли со стапелей на Волге и непростым речным путём добрались до Чёрного моря.
        В начале июня по железным дорогам на Европейский театр военных действий была переброшена двухсоттысячная группировка китайских войск в помощь России. А вскоре по всей линии фронта началось лихорадочное бегство войск противника.
        Полгода продлилась война на русской земле, но она не обошла стороной ни один дом, ни одну семью!
        Глава третья. За рубежами Родины
        На заседании Ставки с участием военных представителей Индии и Китая были подведены итоги весенней кампании.
        - При поддержке союзников мы изгнали неприятеля за пределы страны. Продолжение войны потребует сосредоточения всех сил народов Китая, Индии и России. Я слушаю ваши соображения, господа.
        Новый глава администрации президента Анатолий Силуанов подал голос:
        - Ваше Величество, после столь сокрушительного разгрома враг едва ли попытается напасть на нашу страну… снова.
        Я усмехнулся:
        - Господин Силуанов, эта песенка стара как мир. Ещё предатель Кормилин напевал о том, что американцы ни в коем случае не придут на нашу землю… Может, вы тоже на врага работаете?
        Силуанов мертвецки побледнел:
        - Я всегда верой и правдой служил Отечеству!
        - Ладно, знаем мы, как вы служили. Что вы предлагаете: снять режим военного положения и демобилизовать армию?
        - Не сразу, постепенно. Народ устал от войны. Я боюсь худшего… Да и дело невиданное - штурмовать Америку, окружённую океаном! Она, по-прежнему, обладает мощным военным потенциалом. Наши потери будут колоссальными… И не следует забывать о её союзниках в Европе и Азии. А это реальная угроза войны на нескольких фронтах…
        В разговор вмешался китайский представитель генерал Ли:
        - Война только началась, зверя следует добить в его логове, пока он снова не разинул свою зубастую пасть и не пошёл убивать… России не стоит опасаться войны на два фронта; китайский народ всегда готов будет прийти вам на помощь!
        - Думаю, никто не хочет заново пережить все ужасы этих шести месяцев, - заговорил Меньшиков. - Иноземное нашествие много горя принесло стране. Мы ещё долго будем залечивать раны. Наши материальные потери трудно сосчитать, а жизнь человеческая и вовсе бесценна. Враги разорили нашу землю, насиловали и убивали женщин, вырезали целые селения, тысячу населённых пунктов обратили в руины. Матери льют горькие слёзы по своим сыновьям, а жёны оплакивают своих погибших мужей… Нет прощения этим извергам! Кровь павших на полях сражений и безвинно убиенных мирных жителей вопиет к небесам и жаждет отмщения…
        - Каков мой ученик! - не без гордости сказал я. - Хорошо, душевно говорит! Но отчасти прав Анатолий Евгеньевич. У США мощный флот и сильная авиация, которые превращают Северную Америку в неприступную крепость. Сражение в Чёрном море наводит на печальные размышления… Только подход подкреплений спас от полного разгрома союзную эскадру. Радары наших кораблей были ослеплены вражеской системой радиоэлектронного подавления. К тому же стоит опасаться союзников американцев. Прежде всего, Британии. К операции мы должны основательно подготовиться, а это значит:
        первое - вывести из игры европейских союзников США по НАТО;
        второе - замириться со своими соседями: Украиной, Грузией, Польшей, странами Прибалтики;
        третье - многократно увеличить парк авиационной техники;
        четвёртое - нарастить мощь ВМФ и оснастить наши корабли эффективными средствами радиоэлектронной борьбы и, наконец,
        пятое - обрести союзников на Американском континенте и создать плацдарм для наступления на США.
        - Ваше Величество, у правительства КНР предложение к вам, - хитро прищурился генерал Ли. - Мы понимаем, что Россия приняла главный удар на себя, и вам потребуется время для восстановления военно-промышленной инфраструктуры. Мы готовы предоставить вам возможность производить военную технику на наших заводах…
        Я усмехнулся:
        - Мы подумаем над вашим предложением, господин Ли, а пока Россия готова приобрести у вас самолёты и ракетные корабли, предназначенные на экспорт…
        «Он не хочет делиться с нами технологиями», - недовольно подумал китаец, и я убедился, что его предложение отнюдь не бескорыстно.
        - Ваше Величество, мы готовы посодействовать в заключении контрактов на поставки авиационной техники, а вот с кораблями дело обстоит несколько сложнее. Быть может, индийская сторона…
        Представитель Индии обещал обсудить этот вопрос со своим руководством.
        - И ещё один момент, на который я бы хотел заострить внимание. Думаю, для вас не станет откровением, если я скажу, что американцы обладают оружием массового поражения. Даже если предположить, что они уничтожили все свои ядерные арсеналы (а это не факт!), запасы химического и бактериологического оружия у них остались, и нет никакой гарантии, что они будут свято соблюдать международные конвенции…
        - Оружие массового поражения - это палка о двух концах, - заметил Меньшиков. - Вспомним, немцы настрадались во время Первой мировой войны от химических атак, и Гитлер в годы Второй мировой ни разу не отдавал приказа о применении химического оружия…
        - Гитлер полагался на отвагу своих солдат и мощь военной техники, но сейчас речь не об этом. Нам следует предусмотреть все возможные сценарии развития событий и защитить наши армии от всех видов угроз пусть даже самых экзотических…
        - Мы полностью разделяем вашу позицию по поводу оружия массового поражения, - заявил китаец Ли. - Но остался целый ряд нерешённых вопросов. Какова дата начала новой военной кампании? Когда будет разработан план операции?
        - Господин Ли, все мы заинтересованы в том, чтобы операция началась как можно скорее. По ранее достигнутой договорённости верховное командование объединённой союзной армии и флота принадлежит российской стороне. Наберитесь терпения! Мы решим те пять вопросов, о которых я говорил, и сделаем всё, чтобы приблизить день священного мщения. Американцы долгое время считали, что вправе наносить превентивные удары по любой точке земного шара. Но кто возвышает себя, унижен будет! И Вавилон падёт…
        Под угрозой продолжения войны наши соседи, которые поддержали американцев во время вторжения в Россию, согласились на подписание мирных договоров. Европейцам, что с самого начала не отважились на войну, через посольства намекнули, что организация НАТО отныне не способна обеспечить их безопасность. После событий в России и вступления в войну Индии и Китая, всё ещё обладающих огромными людскими ресурсами, они охотно поверили в это и стали выходить из Организации Северо-Атлантического договора. Вскоре у США остался один единственный союзник - Британия. Но в будущем именно эта страна похоронит все мечты американцев о мировом господстве…
        Со дна Чёрного моря был поднят фрагмент затонувшего корвета ВМС США; наши учёные смогли изучить его оборудование и создать аналогичную аппаратуру, что позволило обезопасить российские корабли от вражеских средств радиоэлектронной борьбы. За считанные месяцы удалось возобновить производство на судостроительных заводах в Петербурге и Новороссийске, разрушенных авиацией противника. Введённые в Прибалтику войска посадили лояльные России администрации. На верфях Риги и Таллина началось ускоренное строительство российских ракетных и десантных кораблей.
        В то время, когда лучшие умы Генштаба России вместе с китайскими и индийскими экспертами разрабатывали план вторжения и бились над вопросами: как подойти незаметно к американским берегам и высадить десант с тысячей единиц военной техники, - я прилетел в Каракас с деловым визитом и провёл секретные переговоры с президентом Венесуэлы. В беседе с глазу на глаз речь зашла о размещении на территории этой латиноамериканской страны российских военно-воздушных баз и кораблей.
        - Мы слишком удобная мишень для США! - выразил беспокойство президент Венесуэлы. - У американцев мощный флот в Атлантике - с десятком боевых авианосцев.
        - Не так страшен чёрт как его малюют! - мрачно заметил я. - Мы потопили два их плавучих аэродрома в Чёрном море, а теперь намерены добить взбесившегося зверя в его логове, но… нам нужен плацдарм для дальнейшего наступления на США. Я понимаю ваши сомнения. Да, угроза со стороны ВМС и ВВС США для Венесуэлы велика, но вспомните - так было и раньше! Неужели вам нравится мир Большого Брата, что присматривает за всеми? Американцы возомнили себя хозяевами земного шара и учат другие народы жизни… Сколько ещё можно терпеть этих высокомерных наглецов и ждать, что однажды они без санкции Совета безопасности ООН вторгнутся в вашу страну, как это произошло с Россией? Они в долгу перед народом Венесуэлы. И настала пора расплаты по счетам… теперь, когда три великие державы: Россия, Индия и Китай объединили свои силы, чтобы свергнуть диктат Америки и принести свободу всему миру.
        - Да, вы правы, - нехотя признал венесуэльский лидер, - американцы ведут себя как хозяева мира. И мои предшественники, в том числе великий Уго Чавес, неизменно были горячими противниками США. Но может ли Россия обеспечить безопасность крохотной Венесуэлы в случае американской агрессии?
        - Мы готовы разместить на вашей территории радар станции слежения. Российские самолёты прикроют Венесуэлу с воздуха, а ракетные корабли - с моря.
        - Как бы там ни было, мне надо подумать над вашим предложением…
        - Да, конечно, - вздохнул я, - но, боюсь, пока вы будете искать поддержки правительства и парламента, мы упустим шанс, который выпадет лишь однажды!
        Я улетел в Россию без результата, но в столице меня ожидала добрая весть от нашего посла в Каракасе о согласии венесуэльской стороны на размещение российских военных баз…
        Неделю спустя Тихоокеанская эскадра в составе подлодок, ракетных и десантных кораблей выдвинулась из военно-морской базы Владивостока. По пути к берегам Южной Америки в столкновениях с американцами наши моряки набирались боевого опыта. Но достигли пункта назначения не более половины эскадры, вышедшей из пункта базирования…
        Обогнув Южную Америку, российские корабли вошли в акваторию порта Ла-Гуайра. К тому времени на аэродроме под Каракасом разместились военно-транспортные самолёты и стратегические ударные истребители ВВС России. В рекордные сроки удалось развернуть станцию слежения в Венесуэле.
        А вскоре на заседании Ставки неугомонный китаец закатил истерику:
        - Вы в тайне от нас вступаете в соглашения с третьими странами. Так союзники не поступают! По ранее достигнутой договорённости мы вместе обсуждаем каждый шаг, направленный на разгром противника. У китайской стороны складывается впечатление, что вы хотите в одиночку разбить американцев и присвоить себе все плоды победы…
        Ему вторил индиец:
        - Господин Махапрабху выражает беспокойство тем, что Россия не согласовывает свои действия с индийской стороной!
        Я попытался успокоить представителей союзников:
        - Господа, не время для ссор! Противник только того и ждёт, чтобы мы с вами разругались. В единстве - наша сила! Сейчас мы создаём в Венесуэле плацдарм для наступления на Америку. А вас в известность я не поставил потому, что опасаюсь утечки информации стратегической важности.
        - Стало быть, вы нам не доверяете! - возмутился китаец. - И как вы рассчитываете вести совместные военные действия? Знайте, господин Романов, сегодня вы потеряли союзника, посланного вам самой судьбой…
        Китаец поднялся из-за круглого стола.
        - Господин Ли, прошу вас останьтесь. Вы ведёте себя как ребёнок!
        - Господин Романов, столь обидных слов я ещё не слышал от политика вашего уровня. Стыдитесь, господин Романов! - вспылил генерал Ли и покинул зал заседаний Ставки. Индиец последовал примеру своего товарища.
        Я покачал головой:
        - И ты, Брут…
        На заседании Ставки повисла тишина.
        - Что, господа, приумолкли? - усмехнулся я. - Жизнь продолжается! С ними или без них, но нам надо закончить подготовку к операции и наращивать военное присутствие в Карибском море. Эскадра Черноморского флота держит курс на побережье Венесуэлы. Начальнику Генерального штаба предлагаю изложить план военной операции под кодовым названием «Возмездие».
        - В ночь на 1-е декабря наша флотилия выдвигается из порта Ла-Гуайра и скрытно подходит к южному побережью США. Высадка десанта в Луизиане предваряется огневой подготовкой с нанесением ракетных ударов по военным базам, аэродромам и районам сосредоточения американских войск. Десантированные войска движутся в направлении Нового Орлеана…
        - Что ж, мне нравится. По-моему, план хорош, не так ли, Анатолий Евгеньевич? - обратился я к руководителю президентской администрации.
        - Да, Ваше Величество, я с вами полностью согласен, - сверкнул глазами Силуанов.
        - Итак, господа, день священного мщения или, как говорят американцы, день Д - 1-е декабря. И, увы, нам приходится рассчитывать только на свои силы…

***
        Эскадра Черноморского флота без происшествий достигла венесуэльского берега. Ко дню начала операции на рейде в акватории порта Ла-Гуайра стояло более тридцати российских кораблей, не считая подлодок, из них: один атомный ракетный крейсер, два эсминца, десять ракетных катеров, остальные - десантные корабли, предназначенные для высадки военной техники и личного состава двух сухопутных армий.
        В ночь на 1-е декабря российские корабли снялись с якоря и вышли в открытое море. Но в скором времени на экранах радаров появилось множество целей… Едва ли не половина всех военно-морских сил США преградила нашей флотилии путь к побережью Северной Америки. Враг знал о дне Д! В середине дня ко мне пришёл Силуанов и по просьбе Меньшикова доложил о ходе боя в Мексиканском заливе.
        - Где министр обороны? - гневно прокричал я.
        - Он не смеет вам на глаза показаться! - усмехнулся Силуанов.
        - Анатолий Евгеньевич, а это измена!
        - Не думаю, что министр обороны…
        - А министр обороны тут ни при чём. Это вы - изменник… Мысли выдали вас! Как давно вы работаете на ЦРУ?
        Силуанов изменился в лице:
        - Что вы, Андрей Владимирович?! Я верой и правдой…
        - Да, конечно, но это не мешало вам передавать сведения о наших планах противнику. Однако спешу вас огорчить: военные базы в Венесуэле - всего лишь отвлекающий манёвр, операция «Прикрытие», а в данный момент союзническая эскадра в составе сил Северного флота России, кораблей Индии и Китая высаживает морской десант там, где её не ждали…
        Я хлопнул в ладоши, и появились охранники в чёрных масках:
        - Расстрелять его!
        - Андрей Владимирович, я вам ещё пригожусь! - вопил Силуанов, уводимый под руки палачами.
        - Да, на кой чёрт ты мне сдался?! Гори в аду, нечестивец! - прокричал я вослед. Приговор немедленно был приведён в исполнение…
        В четыре часа утра по Нью-Йоркскому времени к территориальным водам США, соблюдая радиомолчание, подошёл союзный флот в составе авианосцев, ракетных крейсеров, эсминцев, корветов и десантных кораблей. Атомные подводные лодки изрыгнули тьму крылатых ракет, которые унеслись на Запад и подавили системы ПВО противника в Восточных штатах. С палуб авианосцев один за другим поднимались в небо ударные истребители ВВС трёх стран, нацелившие ракеты класса «воздух-земля» на аэродромы боевой авиации и объекты военной инфраструктуры США. Началась высадка морского десанта на побережье Северной Каролины. Военно-транспортные самолёты сбрасывали с парашютом военную технику…
        Подлодки Тихоокеанского флота России атаковали аэродромы, средства ПВО на острове Оаху (Гавайи) и американские корабли, стоящие на якоре в Жемчужной гавани Перл-Харбор. В ходе нападения были уничтожены судоверфи, ремонтные мастерские и доки, что нейтрализовало Тихоокеанский флот США…
        На стратегические объекты городов Северной и Южной Каролины, оставшихся без сильной противовоздушной обороны, дальняя авиация стран-союзников сбросила многотонный смертоносный груз, что подорвало энергоснабжение и коммуникации штатов и вызвало панику среди местного населения…
        Пронёсся слух: «Русские идут!»
        Ранним утром на американский берег был высажен личный состав двух российских армий и трёх армий наших союзников. Завершилось десантирование военной техники - танков, самоходных гаубиц и ракетных комплексов. Объединённая группировка союзных войск при поддержке ударных истребителей на бронетранспортёрах ускоренным маршем двинулась по ухоженной американской дороге к столице штата - городу Роли и долгое время не встречала препятствий на своём пути…
        На помощь погибающей флотилии в Мексиканский залив подошли подводные лодки, оснащённые торпедами и крылатыми ракетами. К этому времени в строю осталось меньше половины российских кораблей. Дым восходил к небу над флагманским крейсером, который подвергся ракетному обстрелу и налёту вражеской палубной авиации. По счастью, в десантных кораблях, которых уничтожили американские самолёты, не было военнослужащих и военной техники.
        Подлодки Северного флота, скрытно подойдя на близкую дистанцию, атаковали авианосцы ВМС США. Вскоре американский флот ретировался, и выживших матросов приютили на своих субмаринах наши подводники. В тот же день в водах Атлантики разыгралось самое масштабное морское сражение в мировой истории, в котором с обеих сторон приняли участие сотни кораблей, подводных лодок и тысяча самолётов палубной авиации. Американские авианосные соединения были встречены залпом ракет большой дальности…
        Падали в пучину подбитые самолёты палубной авиации, горели и шли на дно морское гигантские плавучие крепости - ракетные крейсера: потери в морском сражении несли обе стороны.
        Борьба шла на истощение…
        Потрёпанный союзный флот отходил к берегам Кубы, где соединился с кораблями, прибывшими из порта Венесуэлы.
        Вскоре битва за Атлантику возобновилась с новой силой в акватории Багамских островов.
        В то время, когда у берегов Северной Америки в небе и на море шли ожесточённые бои, корабли Балтийского флота отражали нападение ВМС Великобритании…
        В последующие дни происходило наращивание военного присутствия в Восточных штатах: с моря и воздуха высаживались десанты. Используя данные космической разведки, союзные подлодки крылатыми ракетами подавляли средства противовоздушной обороны, самолёты дальней и палубной авиации наносили точечные ракетно-бомбовые удары по объектам обороны противника.
        Спустя неделю группировка союзных войск в Америке насчитывала более миллиона человек личного состава и несколько тысяч единиц военной техники. Союзные эскадрильи вылетали с аэродромов Китая и с дозаправкой в воздухе достигали США. После высадки десанта на Гавайском острове Оаху был восстановлен аэродром, где с тех пор заправлялись топливом наши самолёты на пути в Штаты…
        Свершилось! Впервые по улицам американских городов проезжали вражеские танки. Местные жители в страхе разбегались и прятали своих детей. Союзные солдаты держались настороже, но беззакония не творили, зная, что за мародёрство и насилие над мирным населением их ждёт смертная казнь по приговору военного трибунала…
        По итогам недели боёв господство американцев в Атлантике было подорвано; в дальнейшем борьба на море продолжалась в виде отдельных столкновений соединений военно-морских сил противников. Однако на протяжении всей войны существовала угроза со стороны атомных подводных лодок США, что затрудняло снабжение и пополнение союзного контингента по морю. Тем не менее транспортные корабли из Китая и Индии в сопровождении конвоев прибывали к американским берегам, высаживая десанты во Флориде, Луизиане, Миссисипи и других не тронутых стихией южных и юго-восточных штатах…
        На протяжении месяца союзные войска с триумфом шествовали по стране. Разрозненные части американских сухопутных сил беспорядочно отступали. Местные жители устали от потрясений последних лет, заняли нейтралитет и не желали отвечать за действия своего Правительства. Прагматизм - вера американца. Истинно то, что выгодно в данный момент времени!
        Союзные солдаты квартировали в занятых городках, расслабились и… потеряли всякую бдительность. А Британия после неудачной попытки уничтожить Балтийский флот России отбила воздушную атаку на Лондон, притаилась, словно хищный зверь, и готовилась к броску через океан. В феврале англичане высадили десант на побережье Вирджинии и неожиданным ракетным ударом с тыла уничтожили две союзные дивизии, что продвинулись к пригороду Вашингтона - округу Арлингтон. Американцы перешли в контрнаступление в штатах Кентукки и Огайо… Их беспилотники, прорвав систему ПВО, нанесли серию ударов по колоннам союзных войск; под угрозой окружения оказалась армия численностью в сто тысяч человек…
        После перегруппировки войск и переброски подкреплений из Кубы, где была создана новая военная база союзников, атаку с Запада удалось отбить, но от похода на Вашингтон пришлось на время отказаться. По решению Ставки началась масштабная операция, в ходе которой были задействованы атомные подводные лодки, дальняя авиация и ударные истребители. Сотни американских военных заводов, аэродромов, испытательных полигонов и офисов корпораций, вовлечённых в разработки и производство вооружений, были разгромлены; падали бомбы, рушились как карточные домики небоскрёбы Нью-Йорка, Чикаго и Детройта, что неминуемо приводило к жертвам среди мирного населения…
        Однако беспилотники вплоть до конца войны оставались угрозой для наших войск, а воздушные атаки вызвали волну негодования среди американцев…
        В те же дни возобновились налёты российской авиации на Соединённое королевство. Три месяца продолжались упорные бои с британской армией на американской земле. После неудач окопной войны англичане рассредоточились по горам и лесам Вирджинии, где испробовали тактику засад, которую в скором времени переняли американцы. Дороги минировались, подрывались мосты, что замедляло продвижение союзных войск. В провинциальных городах неожиданно развернулись жестокие уличные бои: по мере продвижения вглубь страны росло сопротивление.
        Пропаганда Правительства США, объявившая русских захватчиками, нашла отклик в душах американцев, которые переходили к партизанской борьбе. Отряды добровольцев нападали на отставшие подразделения союзных войск и после короткой перестрелки скрывались в лесах…
        Подобная тактика привела к разгрому американцев в России, а теперь обернулась против нас: потери союзных армий множились день ото дня. В тех боях прославился полковник Ричард Андерсен, которому суждено было сыграть роковую роль в моей судьбе…
        Андерсен поклялся отомстить за свою возлюбленную, погибшую в первый день войны во время налёта русской авиации на Британские острова; он воевал в России, после отступления из-под Смоленска отплыл на Родину. Полковник Андерсен ходил в атаки наравне со своими солдатами, а они, вдохновлённые смелостью своего командира, в боях за Вирджинию предприняли ряд удачных вылазок, которые, однако, не были поддержаны другими подразделениями британской армии. Андерсен берёг своих бойцов, но требовал от них строжайшей дисциплины, а они считали за честь служить в его полку…
        В конце концов, с подходом подкреплений силы британской армии были окружены и под угрозой ракетного удара сдались в плен, а в середине лета Лондон пошёл на переговоры о сепаратном мире. Британский премьер-министр при поддержке своего короля в тайне от американских союзников посетил Россию.
        После торжественного приёма, устроенного в честь высокого гостя, в разговоре с глазу на глаз мы обсудили условия мирного договора.
        - Россия не требует от вас контрибуций, более того, после победы над США вам будут переданы территории этой страны, некогда принадлежавшие Британской империи. Россия оставляет за собой Аляску и Гавайские острова в качестве компенсации за нанесённый нам ущерб…
        Британский премьер-министр был немало удивлён моим предложением:
        - С вашей стороны это очень благородный поступок! Я никак не ожидал… Но согласятся ли ваши союзники?
        - Сейчас нам и нашим союзникам важно, чтобы вы прекратили всякую помощь Вашингтону.
        Премьер-министр довольно улыбнулся:
        - Ради своего народа, который не должен страдать из-за чужих ошибок, я готов заключить с вами мир.
        Мне удалось убедить индийского и китайского лидеров согласиться на условия британской стороны. Вскоре договор был подписан, - вместе с секретными протоколами о разделе США. Меньшиков выразил озабоченность по поводу уступок Британской короне:
        - Завладев Америкой, англичане смогут доминировать в мире!
        - Вася, - улыбнулся я, - это только первый ход! Шахматная партия еще не закончена…

***
        После выхода из войны Великобритании Мексика и Канада, которые сильно пострадали от стихии, согласились пропускать через свои территории самолёты и войска союзников для ведения войны с Соединёнными Штатами. Вскоре удалось восполнить потери и даже вдвое увеличить воинское присутствие на американской земле. Ряд центральных штатов объявили о своём выходе из Союза.
        И после стольких неудач у американцев начали сдавать нервы. Их более не смущали запреты и международные конвенции: в ход пошло оружие массового поражения - боеприпасы, начинённые отравляющими веществами. В ряде штатов, в том числе в Вирджинии, на подступах к Вашингтону союзным войскам пришлось отступить…
        Я узнал последние известия с театра военных действий и пришёл в ярость:
        - Вы видите, как низко пали эти люди?! Им не жалко даже собственных граждан, которые могут оказаться в зоне действия химического оружия…
        - Андрей Владимирович, Америка выдыхается, - сказал Меньшиков. - Это агония!
        - Да, но в агонии она выдыхает ядовитые газы! Средствами индивидуальной защиты должны быть оснащены все союзные войска. Будем надеяться, что этим людям хватит ума, чтобы на своей территории не применять биологическое оружие… Думаю, пришла пора вводить в бой наших железных солдат. Как обстоят дела с программой военных роботов?
        - Две сотни роботов, оснащённых пулемётным вооружением, готовы к выполнению боевой задачи!
        - Мы должны подумать о способе доставки роботов к месту проведения операции.
        - Морем или по воздуху - чересчур рискованно, - заметил Меньшиков, - остаётся один путь - по суше через Аляску и Канаду, но на это уйдёт время…
        - Хорошо. Пусть будет так. Обеспечить при транспортировке надлежащее охранение и полную секретность: если враг узнает о нашем оружии, полетят головы! Роботов задействовать на самых опасных участках фронта, особенно там, где противник может применить отравляющие вещества.
        Первое боевое испытание военные роботы прошли год спустя при штурме Бостона.
        Американцы привыкли безнаказанно бомбить чужие территории и, наконец-то, на своей шкуре почувствовали, что значит переносить тяготы иноземного вторжения… Но не привычны они долго прятаться по лесам без своего любимого фастфуда и комфорта городской жизни. Новые власти в штатах, сумев организовать снабжение, через радио и телевидение объявили о прощении тех, кто добровольно сложит оружие. Поначалу желающих вернуться к мирной жизни было немного, но по мере нарастания угрозы голода партизаны покидали свои убежища и приходили с повинной…
        Война затягивалась, и борьба накалялась!
        Немало времени уходило на разминирование дорог и восстановление взорванных мостов. В лесной и горной местности войсковые колонны постоянно нарывались на засады. Большой урон союзным армиям наносили американские беспилотники, которые появлялись из ниоткуда, выпускали ракеты и тотчас уносились прочь. Зачастую вскоре после появления дрона начинался ураганный ракетный обстрел…
        И тогда развернулась охота на американские беспилотники. Вдогонку дронам вылетали ударные истребители союзной авиации. Были приняты жёсткие меры для увеличения эффективности космической и авиационной разведки в целях недопущения ракетных обстрелов наших войск. Постепенно атаки дронов сошли на нет. В скором времени будут открыты подземные заводы, на которых производились эти машины…
        Каждый город приходилось брать штурмом!
        В уличных боях пехоту поддерживали вертолёты; при ожесточённом сопротивлении в дело вступала тяжёлая авиация. Подчас самолёты сбрасывали лавины бомб и обращали целые кварталы в руины, чтобы сломить сопротивление врага. И падали башни, которыми американцы бросили вызов небесам…
        В ходе ожесточённых боёв в небе над штатом Иллинойс, наконец-то, было завоёвано господство в воздухе, что позволило приступить к штурму крупнейшего города штата - Чикаго. В те же дни группировка союзных войск выдвинулась из Канады, после ночной артиллерийской подготовки форсировала водную преграду и заняла крупнейший город Мичигана - Детройт…
        Борьба за Чикаго продолжалась долгие месяцы. Город был разрушен до основания. Исчезли с лица земли крупнейшие небоскрёбы мира.
        А потом войска, выступившие из Канады, соединились с основными силами союзников, и началась кровопролитная битва за Северо-Восток США…
        За полгода до окончания войны на уровне министров иностранных дел трёх стран: Россия, Канада и Мексика, - было подписано ещё одно секретное соглашение о разделе США: земли севернее тридцать пятой параллели отходили Канаде, южнее - Мексике…
        Начались бомбардировки главных американских городов: Вашингтона, Нью-Йорка, Бостона, Филадельфии. Однако в небе над Вашингтоном наши самолёты столкнулись с сильной противовоздушной обороной; трёхсоттысячная группировка американских войск обороняла столицу США. Взять с ходу город не удалось, и вокруг него сомкнулось плотное кольцо осады, а с моря округ Колумбия обстреливала союзная эскадра.
        Население покидало города на северо-востоке США; миллионные потоки беженцев хлынули в Канаду. После недели авианалётов Нью-Йорк, вознёсшийся в небеса, был низвергнут в пропасть забвения. Всё началось с падения башен Всемирного торгового центра, организованного ЦРУ, а завершилось разрушением центра Западной атлантической цивилизации. На остров Манхэттен был высажен десант. Упорная борьба развернулась за подвалы, бункера, станции метрополитена, подземные этажи рухнувших высоток…
        Море крови, горы трупов, тысячи раненых…
        В июле случайная бомба разрушила Альма-матер Джеймса Ротшильда - Йельский университет.
        В это время русские десантники штурмовали Бостон. Однако вскоре они были выбиты из города, и тогда в атаку пошли военные роботы, управляемые операторами из далёкой России. К концу дня удалось прорвать оборону противника и занять ключевые пункты города…
        Следующим на очереди городом была легендарная Филадельфия, где в июле 1776-го года делегаты Второго континентального конгресса приняли Декларацию независимости США…
        После падения Нью-Йорка, обращённого в руины, Вашингтон стал последним оплотом сопротивления сил Западного мира. Американцы, загнанные в угол и преданные всеми союзниками, сражались отчаянно и превратили невысокие здания города в неприступные крепости…
        В Арлингтоне упорная борьба шла за полуразрушенный Пентагон. Вашингтон подвергался ежедневным налётам союзной авиации, но это не сломило дух защитников города. Наши войска несли тяжёлые потери. Горели танки, падали вертолёты, гибли солдаты…
        Долгое время обороной города руководил бригадный генерал Ричард Андерсен, перешедший на службу к американцам после выхода Британии из войны. Ожесточённые уличные бои за каждую пядь земли продолжались больше месяца. Наконец, из Филадельфии была переброшена рота военных роботов, которые решили исход борьбы…
        И тогда понял Ричард Андерсен, что Вашингтон сделался царством смерти, городом обречённых, и принял он решение о прекращении сопротивления.
        Вскоре стало известно о самоубийстве Альберта Гроуда. Над Белым домом развевались флаги союзников…
        И пал Вавилон, город великий, потому что яростным вином блуда своего напоил все народы!
        Когда русские войска покинули Северную Америку, тотчас разразилась война за американское наследство. Великая блудница была разорена и сожжена в огне…
        Конец пятой книги
        Книга шестая. Последние годы
        Глава первая. Новая жизнь
        Плановая экономика поначалу успешно справлялась с вызовами времени, но в последний год войны в стране начались трудности. По мере роста военных расходов сложился острый дефицит целого ряда продовольственных товаров, что потребовало введения нормированного снабжения с использованием карточек. Промышленность, перешедшая в государственную собственность, работала как часы и произвела на свет тысячи единиц авиационной, морской и наземной военной техники.
        Всё для фронта, всё для победы! Пятимиллионная армия не испытывала проблем со снабжением продовольствием. Но в тылу назревала угроза голода… Господь уберёг нас от новой напасти. Война закончилась. И начались перемены. Государство возвращало предприятия их законным владельцам, было отменено жёсткое регулирование цен, что привело к резкому скачку инфляции, но вскоре после деноминации и обращения к золотому обеспечению рубля жизнь стала налаживаться… Страна залечивала раны после вражеского нашествия. Заново отстраивались города; люди, прошедшие через эвакуацию, возвращались в свои дома, чтобы всё начать с чистого листа.
        Надежда в светлое будущее страны-победительницы озаряла сердца и согревала души!

***
        Алёна тяжело переживала гибель брата Вани и однажды заявила о своём решении отправиться на фронт сестрой милосердия. Я долго не давал своего согласия и взывал к её материнским чувствам.
        - Таня - большая девочка и учится в пансионате, - возражала Алёна. Мои попытки отговорить её не увенчались успехом. И, в конце концов, я сдался, о чём жалел все те месяцы, что она провела при армии.
        Слава Богу, Алёна вернулась целой и невредимой, но вскоре после окончания войны случилась трагедия, которая омрачила радость победы…
        Танюша взрослела. Вскоре она поступила в медицинскую академию и повстречала молодого человека, в которого без памяти влюбилась. А он разбил её девичье сердце… Не доглядели люди, которых я приставил присматривать за своей племянницей. Мне не хотелось верить в то, что умная и весёлая девушка, которую хвалили учителя и любили друзья, вдруг сделала шаг… навстречу смерти…
        Я глядел на закрытый гроб, в котором лежало изуродованное тело моей племянницы, и на мгновение зацепился за мысль, что это просто кошмарный сон, и вскоре меня ждёт спасительное пробуждение. Но время шло, а ничего не происходило… Я вернулся во дворец и зашёл к сестре. Она встречала меня весёлой улыбкой:
        - На днях я хочу проведать Танюшу в общежитии… Ты - со мной?
        Я оставил её вопрос без ответа. Она заметила, что я избегаю её взгляда, и спросила:
        - Что-то… случилось? - голос её дрогнул.
        - Тани больше нет… - я сделал усилие над собой и всё ей рассказал. А она, не слушая меня, недоуменно качала головой:
        - Не понимаю, что ты говоришь…
        Взор её потухших глаз напомнил мне тот день, когда погиб Миша.
        - Завтра - похороны… Мы с тобой должны держаться и… достойно выглядеть!
        - Я ничего тебе не должна, - тихо прошептала Алёна.
        Я тотчас почувствовал свою вину перед ней. Глаза мои заволокло пеленою слёз.
        - Ступай, Андрей, мне надо побыть одной.
        В день похорон Алёна не проронила ни одной слезинки и не отрывала взгляда своего от гроба…
        Я держал её ледяную руку и с трудом удерживался от рыданий.
        Но почему смерть косила моих близких и лишь меня одного обходила стороной? И нёс я этот тяжкий крест всю свою жизнь!
        На другой день после похорон Алёна слегла. Она угасла буквально за считанные дни! Не успел я пережить одну потерю, как следом за ней пришла другая…
        Кошмар продолжался! В церкви на отпевании, глядя на лежащую в гробу Алёну, я чувствовал, что внутри меня образовалась какая-то чудовищная пустота.
        - Как же ты прекрасна, сестрёнка моя! Скоро мы с тобой увидимся…
        Так, я остался совсем один…
        Вера спасла меня в те жуткие дни, а работа помогла отвлечься от того, что случилось. Со временем раны в душе моей зарубцевались…

***
        По субботам в Тронном зале проходили судебные процессы…
        В условиях военной разрухи и угрозы голода в стране пышно расцвела преступность. Хищения часто сопровождались невиданной жестокостью…
        По праву, предоставленному Конституцией, я выбрал одно из этих дел для своего рассмотрения. На скамье подсудимых сидели пятеро: четверо мужчин и одна женщина, которые обвинялись в разбойных нападениях на универсамы. Всякий раз перед налётом начинались неполадки в системе видеонаблюдения; бандиты врывались в магазин до сдачи выручки в банк, убивали охранников, а зачастую и случайных свидетелей, опустошали кассовые аппараты, забирали дефицитные товары и скрывались в неизвестном направлении.
        Долго не удавалось вычислить этих преступников ни полиции, ни министерству гос. Безопасности. На их счету было больше пятидесяти загубленных душ. Но однажды они оплошали…
        Офицер спецподразделения был в числе посетителей магазина, в который ворвались вооружённые люди в масках. Завязалась борьба, спецназовец оглушил одного из нападавших и сдёрнул маску с его лица. Но тотчас получил пулю в спину…
        Однако в магазине был мальчик одиннадцати лет отроду: он увидел лицо преступника и бросился бежать. Двое бандитов кинулись ему вдогонку. Мальчик был ранен, но сумел добраться до поста полиции. Его спасли. Сотрудники МГБ со слов ребёнка составили фоторобот преступника, объявили розыск и вскоре напали на след… Подозреваемого и троих его приятелей задержали на квартире некой гражданки Харитоновой…
        Я оглядел зал и увидел пятерых подсудимых за пуленепробиваемым стеклом. Рядом стояли судебные приставы с автоматами. Прокурор выступил с обвинительной речью. Прямых доказательств вины подсудимых не было, на что не преминули обратить внимание их защитники. В ходе обыска на квартире гражданки Харитоновой не обнаружили ничего, кроме подозрительной программы, которая, как выяснили специалисты, предназначена для взлома компьютерных сетей. Прокурор предположил, что с её помощью бандиты отключали систему видеонаблюдения в магазинах.
        Главный свидетель по делу - мальчик Коля в сопровождении матери и классного руководителя вошёл в зал заседания и поведал публике, что ему довелось пережить…
        Когда он закончил свой рассказ, я спросил у него:
        - Коленька, нет ли среди присутствующих в зале того, кто в тот день был в магазине?
        - Это он, - мальчик показал на мужчину, сидящего с краю на скамье подсудимых.
        - Ты в этом уверен?
        - Да.
        Слово было предоставлено подсудимым; со своего места поднялся тот, кого опознал мальчик.
        - Ваша честь, это просто смешно! Я не знаю, может, в этого мальчишку стреляли, может, он видел преступника… Но в его возрасте легко напутать. А, может, это всё фантазия?
        - Подсудимый, как вы объясните, что при обыске у вас нашли программу для взлома компьютерных сетей? - осведомился я. Но тот был невозмутим:
        - Не знал, что меня посадят за программу, которую я купил в пешеходном переходе…
        Когда очередь дошла до подсудимой Харитоновой, она с жаром говорила об их дружбе со школьной скамьи и весело проведённых днях…
        «Эх, красавица, и лжёшь ты красиво!» - подумал я и попытался заглянуть в её мысли. Но впервые за полвека неудача постигла меня. Мои попытки не увенчались успехом…
        В этот миг я почувствовал себя ребёнком, у которого отняли любимую игрушку. Но, будучи взрослым, я не заплакал, а разозлился и вспылил:
        - Как же ты, женщина, призванная жизнь дарить, грабила и убивала!
        - Я никого не убивала: это всё они… - выкрикнула она, и её голос тотчас осёкся.
        - И что же вы замолчали, гражданка Харитонова? С этого момента поподробнее… Вы хотели сказать, что это они убивали и грабили, не так ли? Прошу зафиксировать слова подсудимой в протоколе, - обратился я к секретарю судебного заседания. - Скажите, господа хорошие, к чему столько жертв? Вы убивали ни в чём не повинных людей! У вас руки по локоть в крови! И теперь ни тени раскаяния я не вижу на ваших лицах…
        Подсудимые молчали, как вдруг один из них кинулся к Харитоновой и принялся душить её:
        - Дура, ты сдала нас!
        Он вцепился в горло женщины мертвой хваткой; судебные приставы с трудом оттащили его…
        Четверо подсудимых были признаны виновными и по совокупности преступлений приговорены к высшей мере наказания - расстрелу. Харитонова получила десять лет лишения свободы в колонии строгого режима. Вскоре приговор был приведён в исполнение…

***
        Мавр сделал своё дело! И лишился всего, что имел. Я утратил свою способность. Я потерял свою семью… Танюша заменила мне дочку, о которой я мечтал. Но не стало и этой последней радости в жизни! Я часто теперь вспоминал историю ветхозаветного Иова. «Бог дал, Бог взял», - сказал этот святой муж, когда понял, что потерял всё.
        Человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх!
        Я чувствовал усталость и постепенно терял интерес к службе… На первых порах это было мало заметно. Но по мере того, как дела в государстве налаживались, я всё реже принимал участие в заседаниях Совета министров, а однажды во время доклада министра промышленности о состоянии дел в российской индустрии загляделся на министра здравоохранения Галину Анатольевну Скрябину, женщину приятную… во всех отношениях. Она зарделась как маков цвет, а я устыдился своих мыслей…
        Потом вернулся в свой кабинет, лёг на диван и закрыл глаза - хотелось забыться сном, чтобы не думать ни о чём. Но мечта о покое рухнула, как только раздался голос секретаря:
        - Андрей Владимирович, к вам господин премьер-министр.
        Я нехотя поднялся навстречу Алексееву. В его глазах мелькнула тень тревоги:
        - Андрей, ты так поспешно сегодня покинул заседание. Может, что случилось?
        - Мне кажется, будто внутри меня что-то сломалось или перегорела какая-то лампочка. Больше не хочется работать…
        - Это просто хандра, Андрей. Со всяким такое случается! Думаю, тебе надо повторить омолаживающую процедуру…
        - Что, так плохо выгляжу? - спросил я, взглянув на свое отражение в зеркале, и внезапно вспомнил, как однажды на Борту номер один по пути в Японию мне изменяли внешность.
        - Другое лицо - другая жизнь!
        - Что? - переспросил Алексеев.
        - Думаю, мне нужен отпуск за все годы службы…
        - То есть?
        - А что если мне уйти в отставку?
        - Это невозможно! Ты не только избранный президент, ты ещё коронованный император…
        - А мне кажется, что я крепостной! Власть желанна, но она превращает в раба всякого, кто достигает её! Ты знаешь Дмитрия Каморина? Впрочем, не пытайся вспомнить… Он - оренбургский актёр и мой двойник. И замещал меня однажды на встрече с японским премьер-министром. Это было незадолго до коронации…
        - Андрей, ты хочешь поменяться с ним местами? - удивился Алексеев.
        - Я стар и устал. Я хочу отдыха и новой жизни! В Древнем Риме был такой полководец Сулла. Он запомнился своей жестокостью и проскрипциями - списком лиц, объявленных вне закона, а ещё тем, что, будучи бессрочным диктатором, добровольно отрёкся от власти…
        - Твой уход приведёт к непредсказуемым последствиям! - возразил Алексеев, сверкнув глазами. - Наши враги не дремлют…
        - Пусть они думают, что я, по-прежнему, стою во главе России. Я оставлю после себя марионетку, которой будешь управлять ты.
        Алексеев понял, что это не проверка его преданности, и оживился:
        - А если правда всплывет наружу?
        - Дима как две капли воды похож на меня. И он способный. Правда, я не видел его много лет и даже не знаю, жив ли он. С Громовым надо переговорить на эту тему…
        Вскоре выяснилось, что Дмитрий Каморин жив и здоров, но за эти годы он сильно постарел и поседел. Омолаживающие процедуры понадобились ему, а не мне…
        Потом я узнал, что на моём банковском счёте денег совсем немного: в последние пятнадцать лет большая часть моего содержания уходила в разные благотворительные фонды. И тогда я посвятил в свои замыслы Володю Семенова, который, по-прежнему, занимал пост министра финансов. Он не стал меня отговаривать от этой затеи и сказал слова, которых я не ожидал услышать.
        - Человек, который не только удержался на вершине властной пирамиды, но и смог по доброй воле спуститься вниз, заслуживает наивысшей похвалы! Я горжусь тобой, Андрей! Я рад, что Божественное провидение скрестило наши судьбы… Куда ты теперь отправишься?
        - Для начала я хотел бы прогуляться по знакомым местам в Европе и вспомнить прошлое. А затем двинусь на Восток…
        - А когда надоест путешествовать по миру?
        - Там видно будет. Быть может, вернусь в Россию и поселюсь в какой-нибудь далёкой деревушке… Моя мечта - встретить смерть свою в монашеской обители, как поступали наши далёкие предки.
        - Да хранит тебя Господь, Андрей! - сказал он, сдерживая слёзы. И мы обнялись на прощание.
        Вскоре после моего отъезда Володя Семенов будет отправлен в отставку, а дни свои окончит в нищете и забвении…
        Вскоре мне сделали пластическую операцию. И, когда я увидел своё новое отражение в зеркале, подумал, что некоторое сходство с прежним обликом все же осталось, но сразу же отмахнулся от этой мысли:
        - Да нет, меня всё равно никто не признает!
        Я получил новый паспорт и пластиковую карту одного из западных банков. В аэропорту меня провожал Дмитрий Громов.
        - Андрей, будь осторожен, - сказал он, заглядывая в мои глаза. Я усмехнулся:
        - Дима, я, чай, не маленький. Мне скоро пойдёт уже восьмой десяток!
        - Андрей, всё может случиться! Если будут проблемы, ты знаешь, как со мной связаться.
        Я вылетел в Париж.
        Так, началась моя вольная жизнь. Но, увы, она продлится совсем недолго…
        В Париже я прошёлся по Елисейским полям и купил себе костюм в модном бутике. Продавцы суетились вокруг меня, почуяв запах больших денег. Услужливый народ - эти французы… особенно, когда замечают богатого клиента.
        А воевать-то вы не умеете, месье! С позором сдали свою столицу немцам в 1940-м году…
        Из Парижа я по тоннелю на поезде перемахнул через Ла-Манш в Лондон.
        Глава вторая. История предательства
        Я добрался до площади Пикадилли, оставил сумку с вещами в гостиничном номере и отправился на Оксфорд-стрит, где во времена своего дипломатического поприща часто бывал с Ольгой: мы покупали сувениры в магазинах подарков или просто гуляли. Я шёл по тротуару и с тоской вспоминал события сорокалетней давности…
        Всё осталось в прошлом. Молодость, любовь и счастье…
        И тогда я вспомнил о своём Дне рождения: ровно семьдесят лет прошло с тех пор, как я появился на свет… Теперь я глубокий старик, который вдруг почувствовал необыкновенный прилив сил.
        В этот миг двери магазина одежды распахнулись, выпуская ослепительно красивую женщину, похожую на американскую куклу Барби. В её руках были пакеты с покупками. Я улыбнулся незнакомке, но она окинула меня ледяным взглядом и прошла мимо.
        «Нет, я не Байрон, я другой… А, чем чёрт не шутит?» - подумал я и устремился вслед за красавицей.
        - Девушка, простите меня ради Бога, - кричал я ей вдогонку по-английски, - но вы… просто пленили моё сердце! Вы верите в любовь с первого взгляда?
        Англичанка проворчала: «Нет, не верю», - и продолжила свой путь. Она переходила дорогу, как вдруг остановилась посреди проезжей части и оглянулась…
        Я окликнул её:
        - Мисс, берегитесь!
        Эта женщина весьма проворно отскочила в сторону от мчащейся машины…
        Я подбежал к ней:
        - С вами всё в порядке, мисс?
        - Вы спасли мне жизнь, мистер, - говорила она, как ни в чём не бывало. - Я вам благодарна. Извините, что была с вами нелюбезна. Меня зовут Эмили. А вы, судя по всему, иностранец, да?
        - Как вы догадались?
        - Вас выдаёт акцент.
        - Акцент? - удивился я. - Но вы правы… Я приехал из России.
        - И как зовут моего спасителя? - улыбнулась она.
        - Андрей, - сорвалось у меня с языка, и я тотчас пожалел, что назвал своё настоящее имя.
        - Вы очень хорошо говорите по-английски, Андрей. Где учились? В Оксфорде?
        - Нет, - усмехнулся я, - в Москве, в Институте международных отношений.
        Она подхватила:
        - Стало быть, вы дипломат!
        - В молодости состоял на дипломатической службе. А теперь вышел на пенсию и путешествую по миру… Что ж, рад был с вами познакомиться, Эмили. Простите, что… вёл себя как мальчишка.
        - Постойте, Андрей. Я бы хотела поблагодарить вас за… спасение. Поужинайте со мной…
        Это было несколько неожиданное предложение, но я тотчас согласился:
        - Такой красивой женщине едва ли можно отказать!
        - Какой изысканный комплимент! Вы - галантный мужчина, Андрей. И, стало быть, не откажете даме в помощи.
        С этими словами она передала мне пакеты и взяла меня под руку…
        Я не ожидал такой прыти от англичанки. Да, изменился этот прежде сдержанный народ!
        Всю дорогу она расспрашивала меня:
        - Вы были послом в Лондоне, не так ли?
        - С чего вы решили?
        - Вы говорили, что служили дипломатом, к тому же, судя по всему, хорошо ориентируетесь в городе. Стало быть, продолжительное время жили здесь…
        - Эмили, вы блистаете не только красотой, но ещё и остротой ума!
        - Спасибо, но вы не ответили на мой вопрос.
        - Да, вы правы, я работал в Лондоне несколько лет…
        - Не боитесь гулять по городским улицам?
        - А что со мной может случиться?
        - Лондонцы ещё не забыли налётов русской авиации…
        Я усмехнулся:
        - А вы, Эмили, как относитесь к русским?
        - Я повидала немало незаурядных людей из России, - осторожно отвечала она и остановилась перед краснокирпичным жилым домом. - Но вот мы пришли. Я живу на третьем этаже…

***
        Эмили проводила меня в гостиную:
        - Чувствуйте себя как дома. Я скоро буду.
        Я сел на небольшой кожаный диван и включил телевизор. На экране появилась телеведущая Би-би-си. Я не слушал её и разглядывал богатую обстановку комнаты: «Девушка явно хорошо зарабатывает. Любопытно, кто она?»
        Вскоре появилась Эмили в изящном платье; она поставила на столик подле дивана графин с виски и тарелку с ломтиками лимона. Я без восторга взглянул на угощение:
        - Я не пью.
        - Андрей, вы спасли меня. Считайте, что у меня сегодня второй День рождения.
        - А у меня первый… - небрежно обронил я слово.
        - У вас День рождения? - подхватила Эмили. - Что же вы до сих пор молчали?
        И тогда она взяла телефон.
        - Кому вы звоните?
        - В ресторан. Его хозяин - мой хороший знакомый. Я закажу столик на семь часов…
        Она мне даже слова не дала сказать в ответ! Я похлопал глазами и смирился со своей судьбой.
        - Сколько вам исполнилось лет? - спросила Эмили, присаживаясь подле меня.
        - Сорок, - солгал я, позабыв, что давеча говорил о своей пенсии. - И у нас в России этот юбилей не празднуется…
        - Так вы сейчас в Англии. В старой доброй Англии! - улыбнулась она. - И я хочу поблагодарить вас за моё спасение.
        - Хорошо, я пойду с вами в ресторан, но давайте договоримся, что я как истинный джентльмен заплачу за ужин.
        - Я согласна, - усмехнулась она, разглядывая моё лицо. - Вы мне определённо кого-то напоминаете…
        - Да неужели? - спокойно проговорил я, напрягаясь в душе. - И кого же?
        - Его… - она указала пальцем в телевизор, где шёл репортаж о визите российского лидера в Китай.
        - Андрея Романова? - переспросил я. Она кивнула с улыбкой на губах.
        - Но… - мой голос дрогнул. - Вы же видите, что он там, а я здесь!
        - Да и как он мог бы оказаться в Лондоне?! - улыбнулась она. - А вот если бы, как в сказке, случилось так, что я повстречала настоящего монарха…
        - Допустим, он не совсем монарх. Пожизненный президент с титулом императора.
        - Он же был коронован, - заметила она.
        - В общем, да, - согласился я.
        - И он, как и вы, кажется, служил в молодости послом в Лондоне. Не правда ли любопытное совпадение?!
        - Что вы хотите этим сказать?
        - Только то, что между вами много общего, - улыбнулась она. - Вот и всё. Впрочем, я вижу, что вам этот разговор не нравится…
        - Я бы хотел перед ужином сходить в гостиницу, где остались мои вещи, и переодеться, - сказал я, вставая.
        Она назвала мне адрес ресторана; я вернулся в отель и прилёг на кровать. «Занятная дамочка, - думал я, глядя в потолок, - что-то тут не так. Неужели она поняла, кто я? Едва ли это возможно. И всё же! Быть может, пора убираться отсюда от греха?»
        Вскоре я надел костюм, что купил в парижском бутике, и отправился в ресторан. Эмили удалось меня заинтересовать, и теперь на свидание с ней меня влекло непреодолимое любопытство. Я вошёл в ресторан и оторопел при виде молодой красивой женщины в платье по моде викторианской эпохи… Это была Эмили.
        Я сел за столик и окинул её насмешливым взглядом:
        - Наверное, мне следовало надеть фрак и цилиндр?
        Она состроила огорчённый вид:
        - Вам не нравится моё платье?
        - Где вы его взяли?
        - У меня знакомый работает в киностудии…
        - Я смотрю - у вас много полезных связей в этом городе!
        Официант принёс меню, и мы сделали заказ.
        - Какие женщины вам нравятся, Андрей? - спросила она, не сводя с меня испытующего взгляда. - По-моему, вы очень привлекательный мужчина…
        Её откровенность меня несколько смутила:
        - Боюсь, что я стар для таких дел!
        - Отчего же? В сорок лет жизнь только начинается. Кажется, в каком-то российском фильме прозвучала эта фраза…
        - Вы меня удивляете: не думал, что в Британии смотрят советское кино!
        - Вы многого не знаете о нашей стране, Андрей! Вам не понравилось моё платье. А я где-то читала, что при дворе Романова дамы носят платья, сшитые на манер позапрошлого столетия.
        - Со смертью императрицы Марии Владимировны штат фрейлин был распущен, и пышные платья остались в прошлом.
        - Я гляжу, вы хорошо осведомлены о жизни русского царя…
        - Это общеизвестный факт!
        - И, тем не менее, меня очень интересует ваш царь. Он столько лет у власти, но сохранил отменное здоровье и почти не постарел. Как ему это удаётся?
        В ответ на ее вопрос я усмехнулся:
        - Откуда мне знать, Эмили? Он передо мной не отчитывается!
        Потом официант принёс наш заказ и открыл бутылку шампанского. Я поднял бокал и произнёс тост:
        - За вас, Эмили!
        - За вас, Андрей! - отозвалась она. - С Днём рождения!
        Я ел ростбиф и, встречаясь с Эмили взглядом, сожалел о том, что утратил свою способность: «Что на уме у этой дамочки?»
        Мы приступили к пудингу, и разговор продолжился.
        - Эмили, расскажите о себе. Кем вы работаете?
        Она чуть изменилась в лице, но отвечала не задумываясь:
        - Я дизайнер.
        - В какой же области?
        - В рекламной, - неохотно проговорила Эмили.
        После ужина я проводил её до дома.
        - Спасибо за хороший вечер, Эмили. Я вам благодарен.
        - Вы не зайдёте?
        - Не могу. Я завтра утром улетаю из Лондона.
        - Бросьте. Вы же ничего не успели посмотреть! А хотите, я покажу вам город?
        - Вы, кажется, забыли, что я здесь жил когда-то!
        - Это было давно. И Лондон с тех пор изменился! Особенно после налётов русской авиации… - сказала она и, взглянув на меня исподлобья, добавила. - Вы ведь не всё рассказали о себе, Андрей, не так ли?
        - Боюсь, и вы тоже, - мрачно усмехнулся я. - Видимо, нам обоим есть что скрывать!
        Она удивлённо качнула головой:
        - Не могу поверить в происходящее… Кто тот человек, которого мы видели по телевизору?
        - Лучше поговорим у вас дома!
        Так, я снова оказался в её гостиной. На столе стояла бутылка виски.
        - Не стесняйтесь, мистер Романов, - сказала она, заметив мой взгляд. - Не бойтесь, я вас не отравлю…
        - В какой момент вы догадались? - я взял бутылку, но остановился и поставил её на прежнее место.
        - Когда узнала о вашем Дне рождения. Слишком много совпадений!
        Я нахмурился:
        - Не думал, что меня можно узнать в новом облике…
        - К чему эта таинственность? Почему вы здесь инкогнито?
        - Не могу ответить вам.
        - Понимаю, государственная тайна… - она качнула головой. - С ума сойти! Никогда бы не подумала, что это может случиться наяву: я разговариваю с настоящим монархом!
        - Ваша сказка стала былью, - невесело усмехнулся я. - А любопытно, тогда на дороге, что вас остановило?
        - Не понимаю. Андрей, расслабьтесь, выпейте виски. Поверьте, в моём доме вам ничто не угрожает. И о вашей тайне никто не узнает… Клянусь! - Эмили налила мне виски в бокал, и я сделал небольшой глоток.
        Она сияла счастливой улыбкой и оказалась подле меня; я машинально отодвинулся в сторону. Она заметила моё движение:
        - Вы очень напряжены, Андрей, а виски - лучшее средство от стресса!
        Я выпил ещё, и алкоголь сразу ударил мне в голову. Эмили коснулась моей руки, я оглянулся и остановил свой взгляд на её груди, но тотчас опомнился и поднялся с дивана. Тем не менее она удержала меня за руку:
        - Иногда не следует сдерживать своих желаний, Андрей. Чего вы боитесь? Что британская разведка заснимет нас на скрытую камеру? Но это же смешно! О вас никто не знает, кроме меня…
        - Эмили, мне нечего бояться. Но я ничего о вас не знаю…
        Она помрачнела и тяжело вздохнула:
        - Я родилась и выросла в Шотландии. Когда мне было одиннадцать лет, мой отец меня изнасиловал…
        - Отец?
        Эмили потупила взор:
        - Да, в тот день я пожаловалась матери, но… она ничего ему не сказала. Я была с ним ещё несколько раз. А когда окончила школу, уехала в Лондон поступать в колледж. С тех пор я с ними не общаюсь… Видите, как я с вами откровенна? А вы отталкиваете меня! - в её глазах блеснули слёзы. - Почему вы молчите? Вы меня осуждаете?
        - Нет. Вовсе нет. Я просто… ничего подобного раньше не слышал!
        - Простите, что излила свою душу на вас.
        Она выглядела такой несчастной, что мне захотелось сказать ей что-то приятное.
        - Эмили, вы удивительная женщина, умная и красивая!
        Она улыбнулась:
        - Я вам нравлюсь?
        - Очень… Я влюбился в вас с первого взгляда!
        Я поздно понял, что этого не следовало говорить. В следующий миг Эмили повисла у меня на шее:
        - Не оставляйте меня, прошу вас! Мне так одиноко. Я нуждаюсь в сильном мужском плече.
        В моём сердце внезапно вспыхнул огонь желания.
        Тогда я поддался искушению, а расплатой за слабость стали страдание и потеря свободы…
        Но в тот миг я ни о чём не думал. Её певучий сладкий голос туманил мой рассудок. Мне не хотелось покидать её объятия…
        Наутро я проснулся и не нашёл её в постели. Из ванной доносился шум льющейся воды. Она вскоре появилась в прозрачной ночной сорочке и весело заулыбалась:
        - Как спалось, милый?
        - Эта ночь была… чудесной!
        - И это только начало! У нас с тобой впереди ещё много чудесных дней и ночей. Ты зря говорил о своих годах - своей мужской силы отнюдь не потерял…
        Я забыл о том, что собирался в Лондон всего на пару дней. Незаметно пролетело время! Мы ходили по дорогим магазинам и тратили мои деньги. Она радовалась новым шмоткам, и я был на седьмом небе от счастья при виде её сияющего лица…
        Однажды рано утром она ушла на работу, оставив мне записку: «Буду поздно. Люблю, целую».
        Я позавтракал и не знал, чем себя занять. Под убаюкивающее верещанье телевизора задремал и проспал до позднего вечера. Эмили разбудила меня.
        - Как я устала от этой работы! - жаловалась она. - Когда же мы с тобой отправимся в Россию?
        - Я пока не могу вернуться…
        Эмили нахмурила брови:
        - Почему?
        - Я мечтал о путешествии по Азии.
        - Стало быть, я твои планы разрушила? - обиженно фыркнула она.
        - Эмили, ты - моё сокровище!
        - А, может, ты Азию любишь больше чем меня?
        - С тобой всё в порядке? Ты явно не в духе! Неприятности на работе?
        - У меня всё хорошо, - возразила она и пошла в ванную.
        Эмили задерживалась на работе допоздна. На мои вопросы следовали невразумительные ответы. Однажды она пришла рано и объявила мне о беременности.
        - Кто отец ребёнка?
        - Ты. Кто же ещё?! Или не рад?
        Я недоумённо покачал головой:
        - Всю жизнь мечтал о своём ребёнке. Даже не верится, что скоро стану отцом!

***
        - А как мы назовём нашего малыша?
        - Быть может, в честь моего отца - Владимиром?
        - А если будет девочка?
        - Софья, что значит мудрость.
        Казалось, Эмили забыла о поездке в Россию, а однажды рассказала мне историю о том, что её мама потеряла своего первого ребёнка на борту самолёта… Теперь мы много времени проводили вместе, гуляли по лондонским улицам, в магазинах она присматривала детские вещи, и никогда не упускала возможности прикупить себе одежду.
        Когда за окном лил дождь, мы сидели дома и смотрели телевизор. Эмили не любила готовить и заказывала еду в ресторане. Иногда я сам что-нибудь мастерил на кухне.
        Однажды я сильно простудился. Лекарств не было, и она пошла в аптеку. Вскоре раздался звонок в дверь…
        Я нехотя поднялся с кровати. На пороге стоял молодой мужчина. Я окинул его вопросительным взглядом. Посетитель неожиданно заговорил на ломаном русском:
        - Ваше Величество, моё имя Томас Стюарт, - я от Дмитрия Громова…
        - Проходите.
        - Нет, я спешу, она меня не должна видеть!
        - Эмили?
        - Берегитесь этой женщины! У неё весьма тёмное прошлое и настоящее. Мы пока не знаем, кто она, но очень скоро это выясним. Я свяжусь с вами, как только что-то станет известно, - проговорил он и сбежал вниз по лестнице. Я вернулся в спальню, лёг на кровать и накрылся одеялом с головой. Скрипнула дверь, и Эмили появилась в спальне:
        - Милый, ты спишь?
        - Нет, - я косо взглянул на неё.
        - С тобой всё в порядке? - спросила Эмили, и я закашлялся в ответ, прикрывая рот платком. Выпил принесённое ею лекарство, а она мрачно заметила:
        - Что с тобой? Почему ты избегаешь моего взгляда?
        - Пока я болею, тебе лучше держаться подальше от меня. Помни о нашем ребёнке…
        Эмили ушла, а у меня появилось время, чтобы всё обдумать: «Она свалилась как снег на голову! А теперь ждёт ребёнка. Дизайнер, который работает до ночи. Загадка… Да нет! Просто где-то притаилась ложь… Я не могу ей верить! А, может, она и не беременна вовсе? Если это женская уловка? Хуже всего, что она знает, кто я! А у меня в этой стране врагов хватает…»
        Мои сомнения исчезли, когда стал заметен живот… Прошло девять месяцев. Рано утром у неё начались боли, и я позвонил в службу спасения. Эмили увезли в карете скорой помощи…
        Неделю она с новорождённой девочкой провела в больнице под присмотром врачей. Я встречал её у роддома, подарил цветы, а она передала мне завёрнутую в пелёнку дочку. Темноглазое личико ребёнка улыбнулось мне…
        Вскоре у Эмили закончилось молоко; я ездил в магазин за детским питанием и кормил Сонечку. Она засыпала в кроватке, а я любовался ею. Эмили называла дочь на французский манер «Софи» и однажды заявила, что она непременно должна увидеть Родину своего отца.
        - Боюсь, Соня пока не способна понять, что такое Родина. И в ближайшие годы ничего не изменится… Подрастёт ребёнок, тогда и отправимся в путь.
        - А как же твоя служба? - удивилась Эмили.
        - Что-то до сих пор тебя этот вопрос мало беспокоил, - усмехнулся я. - Ты, вероятно, хочешь знать, почему я сижу в Британии почти целый год? И вот я отвечаю на твой незаданный вопрос - я более не Андрей Романов! Я отказался от всех титулов и от власти, но дабы не огорчать свой народ и не радовать врагов России, сохранил это в тайне, оставив вместо себя своего двойника… Теперь ты всё знаешь!
        Она побледнела:
        - Как отказался? Разве это возможно?
        Я усмехнулся, а она проговорилась.
        - Но можно ещё всё исправить! Я знаю, что пластические хирурги творят чудеса…
        - Откуда такая уверенность, Эмили?
        Она промолчала.
        - Ты хочешь, чтобы я вернулся в Россию вместе с тобой? Из этой посылки путём несложных логических рассуждений я делаю вывод, что ты мечтаешь о славе и власти, но, моя дорогая, я отрезал себе дорогу назад. Вернуть прежний облик я, вероятно, могу, но я не сделаю этого даже ради тебя. Прости…
        Я ожидал, что она закатит истерику. Но этого не произошло.
        - Как ты мог обо мне такое подумать, Андрей? - тихо сказала она, глядя в сторону. - Ты - отец моего ребёнка!
        - Я бы хотел вернуться в Россию, но как частное лицо! Надеюсь, что именно там мы с тобой воспитаем Сонечку.
        Эмили улыбнулась, и с тех пор неискренняя радость стала её спутником жизни. В последующие дни она была весела, внимательна и заботлива…

***
        Однажды Эмили заявила, что начальник направляет её в командировку.
        - Так, ты же в декретном отпуске!
        - Что поделаешь? Он сказал, что если я не поеду сейчас, могу и вовсе забыть о работе! - Эмили проговорила заранее заученную фразу, и я понял, что она лжёт.
        - Что ж, если надо, то поезжай… Я справлюсь!
        Эмили уехала. Я покормил Сонечку детским питанием, а, когда она заснула в колыбельке, вошёл в гостиную и включил телевизор. Голос диктора «Би-би-си» говорил:
        - На границе России и Китая не прекращаются боевые действия…
        Я хотел позвонить Громову, но нигде не было моего мобильного телефона:
        - Куда он запропастился? Неужели она взяла? Но зачем?
        (Вскоре после её возвращения телефон нашёлся).
        Вечером в дверь позвонили, на пороге стоял Томас Стюарт. Я пустил его в дом и нетерпеливо спросил:
        - Вам удалось выяснить, кто она?
        - Да, - вздохнул он. - У меня для вас плохие новости. Мы не только выяснили, кто она, мы знаем, где она теперь находится.
        - Я думал, Эмили - в командировке…
        - Это она вам так сказала? На самом деле, эта женщина около часа назад вышла из кабинета премьер-министра России Григория Алексеева…
        - Вы ничего не путаете?
        - Ваше Величество, она работает в британской контрразведке! Сомнений в этом быть не может. Наш человек в МИ-5 признал её! Эта женщина долгое время занималась перевербовкой наших агентов. Она очень опасна! И вот ещё что. Обстановка в России накаляется. Из Центра приходят не самые обнадёживающие известия…
        - Каково содержание её разговора с Алексеевым?

***
        Итак, Эмили прилетела в Россию. И в аэропорту воспользовалась моим телефоном…
        Алексеев очень удивился, когда услышал женский голос с английским акцентом. Они встретились в доме Правительства на Дворцовой площади.
        - Откуда у вас этот телефон? - спросил Алексеев, разглядывая прекрасную иностранку.
        - От Андрея Романова…
        - Где он?
        - Он в Лондоне. Я его жена… в некотором роде.
        - Жена? - удивился Алексеев. - Это не похоже на Андрея!
        - У нас с ним ребёнок…
        - А это и вовсе не про него!
        - Вы плохо знаете своего друга, мистер Алексеев, - улыбнулась Эмили, - он без ума от меня и нашей дочери!
        - Вы мне зубы не заговаривайте… Что вам надо?
        - Напрасно мои слова не внушают вам доверия.
        - Откуда мне знать, что вы говорите правду? Может, вы этот телефон украли?
        - Андрей Романов мне сказал, что отказался от трона и оставил вместо себя двойника…
        Алексеев призадумался и, молча, буравил взглядом странную незнакомку, от которой услышал столько нелепостей.
        - Эта информация на вес золота! - нехотя признал он. - Допустим, я поверил вам… Что вас привело в мой кабинет?
        - Я хочу, чтобы мне и моей дочери предоставили российское гражданство.
        - Что-то ещё?
        - Да. Я хочу избавиться от Андрея Романова…
        Алексеев изменился в лице:
        - Он же отец вашего ребёнка!
        - Романов мешает… вам, - заметила она. - До тех пор пока он жив, вы не сможете достичь вершины власти и останетесь на вторых ролях… Не правда ли обидно, когда все лавры достаются другому?!
        - Что вы задумали: убить его?
        - Есть много других способов избавиться от человека! А когда его не станет, вы возьмёте власть в этой стране, и мы с вами заключим брак…
        «Эта женщина явно не в своём уме!» - подумал Алексеев, но сама идея ему понравилась.

***
        В тот день, когда нашёлся мой телефон, я вылетел в Россию, чтобы узнать подробности конфликта с Китаем…
        Я посетил Дмитрия Громова. Секретарь в приёмной не хотел пускать меня, я пошёл напролом и ворвался в кабинет, где шло секретное совещание. Дима узнал меня. Он изменился в лице и попросил всех очистить помещение…
        Мы обнялись по-дружески.
        - Слышал я, что Володю сняли…
        - Я разговаривал с ним. Он сам захотел этого. Почти тридцать лет бессменно…
        - Что с Китаем? Как же вас угораздило ввязаться в эту бойню?
        - На Каморина давят…
        - Кто?
        - Алексеев и его соратники.
        - Чего он добивается?
        - Полагаю, он жаждет власти. Андрей Владимирович, боюсь, случится непоправимое. Вам надо остаться, чтобы всё вернулось на круги своя!
        - Дима, я утратил свою силу, и теперь у меня семья…
        - Вы не знаете…
        - Я знаю, кто она, но у нас дочь родилась!
        - Андрей Владимирович, вам нельзя возвращаться в Лондон!
        Я усмехнулся:
        - Ничто не вечно под Луной, Дима!
        - Вы не верите в коварство этой женщины? А я доверяю своему человеку. В те годы, когда мы потеряли всех агентов, Томас Стюарт, рискуя своей жизнью, работал в Америке и состоял в личной охране Джеймса Ротшильда…
        Я удивился:
        - Он не говорил мне об этом!
        - Том скромен. Он потерял любимую женщину. Она была русской…
        - Я бы хотел с ним поговорить. Дай мне номер его телефона.
        - Он будет в аэропорту.
        Самолёт оторвался от российской земли. «Прощай, моя возлюбленная Родина!» - прошептал я, и слёзы туманили мои глаза.
        Я вернулся в Лондон. Меня встречал Томас Стюарт:
        - Вы не должны были прилетать! Это слишком опасно! Я ничего не смогу…
        - Постой, мой друг. Не будем об этом… Лучше поговорим о тебе. Но сначала найдём подходящее место…
        - Я знаю одно кафе, где не бывает много посетителей.
        Мы сели в такси и доехали до центра города. В кафе у официанта заказали по чашке кофе.
        - Я только что узнал, что ты сумел проникнуть в охрану Джеймса Ротшильда. Этот господин видел всех насквозь. Как он не раскрыл тебя?
        - Не думаю, что к нему применимо прошедшее время…
        - Что ты имеешь в виду? Джеймс Ротшильд погиб в первый день войны!
        - Его тела так и не нашли! А теперь к вашему вопросу, - мне кажется, он боялся меня…
        - Боялся тебя? Джеймс Ротшильд?
        - Да. Понимаю, звучит странно, но, тем не менее… Всякий раз, как он обращал на меня свой взгляд, я вспоминал картину преисподней…
        Немного о себе. Моя прабабка была русской, бежала из России в революцию… Я, воспитанный в строгих английских традициях, поступил в университет, и тогда вдруг моя серая чопорная жизнь изменилась. В Оксфорде я познакомился с русской девушкой. Её звали Лиза… Она была дочерью известного бизнесмена. Мы поженились, но вскоре после свадьбы выяснилось, что её отец работает на русскую разведку. Он сам мне об этом рассказал. А потом добавил:
        - Теперь ты знаешь правду. И у тебя есть только два пути: или служить нам, или… умереть.
        - Вы дочери своей желаете вдовьей участи?
        - Да, твоя смерть станет для неё ударом, потому что она любит тебя… А сколь сильна твоя любовь? Готов ли ты на жертвы ради неё?
        И тогда я изменил Родине во имя своей любви! Правда, счастье было недолгим. Однажды в банк, куда пришла Лиза, чтобы открыть счёт, ворвались грабители. Сработала сигнализация, и приехала полиция. Преступники, пытаясь вырваться, взяли заложников, и во время штурма прогремел взрыв. Все погибли…
        Похороны прошли как в тумане…
        Я опомнился в обжигающей ванне - вода была горячей, как кипяток, но я не чувствовал боли. Вынул лезвие из станка и вскрыл себе вены. Вода окрасилась в красный цвет. Потом всё вокруг поплыло перед глазами…
        Я стоял на высоком мосту, а подо мною зияла пламенная бездна - живое клокочущее огненное озеро. Тени метались по кругу; я слышал вопли отчаяния; ввысь поднимался дым страдания, и запах серы доходил до меня. Дым резал глаза, было трудно дышать. Сверху хлынул огненный дождь, пламя заревело и побежало по мосту. Исчезли перила, мост истончился, словно лезвие ножа. Я висел над пропастью и… сорвался вниз.
        Я падал в объятия адского пламени и вспомнил всё в своей жизни: как издевался над младшим братом, как в школе подрался с новичком, как прекословил матери, как… Словом, все свои грехи! Я взмолился о спасении своей души и остановился, кажется, в сотне метров от поверхности озера, которое дышало чудовищным жаром и вздымалось гигантскими волнами, едва не достигая меня. И видел я великое множество людей: они то появлялись, то исчезали в пламени. И слышал я плач и скрежет зубов…
        Потом грянул голос в преисподней:
        - Запомни, что видел и слышал в этом месте, и не поступай как они!
        Помню, как очнулся в больничной палате.
        - Мальчик мой! - вскричала моя мама, и я увидел её полные слёз глаза. - Как же ты мог со мной так поступить?!
        По счастливой случайности, когда я лежал в горячей ванне, соседка, старая добрая женщина, проведав о моём горе, вошла в незапертую дверь и забила тревогу…
        В больнице мне остановили кровотечение и сделали переливание крови. На третьи сутки я пришёл в себя, а мама не отходила от меня ни на шаг; она боялась, что я снова попытаюсь покончить с собой. Но я выбросил из головы все мысли о самоубийстве, и вскоре после выздоровления сходил в церковь на исповедь…
        Ещё в Оксфорде я поступил на службу в британскую разведку, затем были годы обучения и работы под прикрытием в странах Восточной Европы. Впоследствии меня направили в Штаты. Это случилось незадолго до прихода к власти Джеймса Ротшильда. Во время инсценированного покушения на одного из американских сановников я закрыл его своим телом и… попал в поле зрения Белого дома. Пройдя с десяток тестов, в том числе на полиграфе, устроился в службу охраны президента Адамса, а вскоре его сменил Джеймс Ротшильд. Когда я встречался с ним взглядом, он всякий раз брезгливо отворачивался в сторону. Быть может, в моих глазах он видел то самое огненное озеро… Вскоре после происшествия в храме он распустил всю охрану. И я вернулся в Лондон, о чём ничуть не жалею.
        Я не верю в то, что он мёртв. В Британии одно время поговаривали о некоем тайном убежище в Иерусалиме, где скрывается Джеймс Ротшильд. Полагаю, он может объявиться в любой момент!
        Томас закончил свой рассказ. Повисло неловкое молчание. Официант, наконец-то, принёс кофе.
        - Ты не знаешь, была ли она в Америке в те годы? - спросил я, имея в виду Эмили.
        - Как я и говорил, её прошлое - весьма туманно…
        - Она рассказывала, будто её изнасиловал родной отец.
        - Едва ли можно верить этой женщине! И я не советую вам возвращаться в тот дом.
        - Благодарю за службу, боец невидимого фронта, - сказал я, поднимаясь из-за стола. - А меня ждёт моя судьба!

***
        Я нажал на кнопки домофона. Вслед за мной в подъезд проскочили двое крепких парней…
        Я, не оборачиваясь, поднимался по лестнице. Позвонил в квартиру Эмили. По ту сторону двери послышались шаги.
        - Кто? - спросил строгий женский голос.
        - Дорогая, это я, - произнёс я привычные слова. Эмили открыла дверь и окинула меня недружественным взглядом.
        - Я тоже рад тебя видеть, милая. Не закрывай дверь, к нам идут гости!
        Тогда я, не снимая обувь, прошёл в гостиную, где увидел человека в штатском.
        - Добрый день, мистер. Вы развлекали мою жену, пока меня не было дома?
        Он поднялся мне навстречу:
        - Вы Андрей Романов, президент России?
        - Я - пожизненный президент России, провозглашённый своим народом Императором и Отцом Отечества!
        - У меня ордер на ваш арест, подписанный Генеральным прокурором Соединённого королевства Великобритании и Северной Ирландии.
        - И в чём же меня обвиняют власти вашего королевства?
        - В военных преступлениях, - сказал, как отрезал, офицер МИ-5. - Если вы попытаетесь оказать сопротивление, я буду вынужден…
        - Я пойду с вами по доброй воле! Но у меня к вам последняя просьба - дайте мне пять минут, чтобы проститься с дочерью…
        - Это исключено.
        - Мне некуда бежать! Всего пять минут. Прошу вас.
        Сонечка сладко спала в своей кроватке…
        - Ангелочек мой, - тихо произнёс я по-русски, роняя слёзы. - Да хранит тебя Господь!
        - Всё. Ваше время истекло, - нетерпеливо проговорил человек в штатском.
        В последний раз я взглянул на спящего ребёнка и вышел в коридор, где столкнулся с Эмили. Она стыдливо потупила взор.
        - Береги её. И… будь счастлива!
        Двое парней, которых я давеча приметил, затолкали меня в чёрную машину с тонированными стёклами…
        Конец шестой книги
        Эпилог
        Прошло полгода со времени суда над Андреем Романовым…
        Он закончил свои мемуары, перечитал все книги, какие были на станции, и теперь не знал, чем себя занять. А однажды обратился к лейтенанту Ховарду с такими словами:
        - Я требую работы, иначе объявляю голодовку!
        Лейтенант Ховард убедился, что всё правильно понял, и исчез за дверью. Вскоре появился генерал Андерсен.
        - Какой же работы вы хотите, господин Романов? Нам царь не нужен…
        - И то правда - здесь уже есть один, - по-русски прошептал Андрей Романов.
        - Что? - нахмурился генерал Андерсен.
        - Я говорю, что согласен на любую работу. Солдаты убирают территорию станции. Я мог бы им помогать…
        Офицеры покатились со смеху.
        - А не боитесь замараться, Ваше Величество?
        - Величество осталось в прошлом и, кстати говоря, по моей же воле, - возразил Андрей Романов. Генерал развёл руками:
        - Пусть будет по-вашему!
        Офицеры, посмеиваясь, покинули камеру. Скрипнула дверь, щёлкнул затвор.
        - Направь его мыть общественные туалеты, - приказал Ричард Андерсен лейтенанту Ховарду. - И… присматривай за ним!
        - Да, сэр. Но он не может сбежать!
        - Я бы не хотел, чтобы этот человек разговаривал с кем-то на станции…
        На другой день Андрей Романов покинул свою камеру и приступил к работе, которую в определённых кругах почитали уделом самых низших каст расслоённого подобно пирогу общества… Со временем он разнообразил свой труд мытьём полов на верхних этажах лунной станции.
        Охране было приказано наблюдать за узником, не вступая с ним в контакт. Андрей Романов неизменно слышал злобный смех за спиной, но думал о своём…
        Его мысли занимали лондонское покушение и ночной визит разведчика Максима.
        - Ваш двойник Дмитрий Каморин мёртв, - рассказывал тот. - Власть захватил Алексеев. Нет, сомнения, что он победит на предстоящих президентских выборах…
        - Дима умер, - вздохнул Андрей Романов. - Какова причина его смерти?
        - Официально - сердечный приступ. Но это весьма сомнительно! На здоровье он не жаловался! Скорее всего, его отравили: яд, что растворяется в крови, с успехом используют спецслужбы…
        - А что Громов?
        - Его положение весьма шаткое! Не ровен час, снимут… Ваше Величество, вы - последняя надежда России! - эти слова запали в душу Андрея Романова.
        Он приходил с работы, от усталости падал на кровать и тотчас засыпал…
        В своих снах он видел Землю, жадно вдыхал ароматы леса, слушал шум морского прибоя, любовался крохотной светлой луной, покрытой серыми пятнами. И всякий раз просыпался с тоской в сердце и слезами на глазах…
        Прошло два месяца. Андрей Романов поднимался ни свет ни заря и будил своим звонком дежурного офицера. Солдаты дивились старику, который трудится, не разгибая спины. Силы мало-помалу покидали его, и с каждым днём работать становилось всё тяжелее, но он не жаловался.
        - Он отказывается от еды, - докладывал лейтенант Ховард Ричарду Андерсену, - и работает с раннего утра.
        - Чего он добивается?
        - Мы не знаем, сэр…
        - Так узнайте.
        Вопрос шефа довели до сведения Андрея Романова.
        - Ничего, - отвечал тот. - Просто мне так хочется!
        - Хочется? - удивился генерал Андерсен. - Он готов себя морить голодом и изводить бессмысленным трудом, - лишь бы посмеяться над нами?
        Андрей Романов едва задремал, но тяжело заскрипела железная дверь; он очнулся и уставился на лейтенанта Ховарда.
        - Вас ждут.
        Посреди ботанического сада стоял Ричард Андерсен. Он глядел вдаль оживлённым взором и с ностальгией вспоминал горы Шотландии.
        - Не побеспокою вас? - устало улыбнулся Андрей Романов.
        Генерал обернулся, и гневно сверкнули глаза его:
        - У меня к вам ряд вопросов, господин Романов.
        - Я весь внимания, мистер Андерсен!
        Генерал исподлобья разглядывал своего пленника.
        - Я всё думаю, что ты за человек такой? На твоей совести столько загубленных душ, а тебе всё ни по чём!
        - Мистер Андерсен, в чём вы меня обвиняете? Моя страна подверглась нападению, и мы были вынуждены обороняться…
        - Ты принял решение о бомбардировках Британских островов в ночь на 2-ое июля 51-го года? - заревел генерал.
        - Конечно, я, как Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами России, - отвечал узник.
        - И ты можешь так спокойно об этом говорить? Ты - убийца! Ты мне всю жизнь искалечил своей войной…
        - Повторяю - война начата не мною! Когда американские ракеты летели в сторону России, в Лондоне парламент собрался по вопросу объявления войны. В связи с угрозой новой агрессии нам ничего не оставалось делать, как нанести ограниченный удар по военным объектам…
        - Ты убил Кэтрин! - прохрипел Ричард Андерсен. Он тяжело дышал и, казалось, готов был растерзать свою жертву.
        - Да, я знаю вашу историю и сочувствую вам. К сожалению, мистер Андерсен, люди… подчас ни в чём не повинные гибнут во время войны. В годы Великой отечественной погибло десять миллионов моих мирных соотечественников! Можно подумать, британские бомбы всегда попадают точно в цель…
        - Не оправдывайся, тварь! - завопил он. - Это ты во всём виноват!
        - Я вижу, как вам плохо. Но стоит прикончить меня и, быть может, тогда станет легче. Я ныне весь в вашей власти! Действуйте, мистер Андерсен! - сказал узник, смирившись со своей судьбой.
        На мгновение генерал смутился, и Андрей Романов решил его приободрить:
        - Смелее, ваша жертва сопротивляться не будет…
        - Замолчи! - Ричард Андерсен сделал гневный выпад и остановился. Андрей Романов терпеливо ждал развязки…
        Генерал зловеще усмехнулся:
        - Если ты падёшь предо мной на колени, я пощажу твою жизнь. А иначе - прикажу без скафандра вывести за пределы станции…
        - На колени? Никогда! Да, я готов принять смерть… Я ищу её с давних пор! Я знаю, что смерти нет, и миром правит Свет! А Кэтрин… Однажды вы встретитесь с нею. Как и я - со своей милой Машенькой… Она теперь Анна, что значит благодать!
        - Что за бред ты несёшь?! - воскликнул Ричард Андерсен, и в глазах его блеснули слёзы. - Если ты пытаешься так передо мной оправдаться, у тебя ничего не получилось.
        - Генерал, я лишь хочу, чтобы вы поняли - всё не случайно: потеря любимой женщины, война, Америка, наконец, эта станция… Провидению было угодно скрестить наши судьбы!
        - Это пустая философия! Что ты мне басни рассказываешь?
        - Да, философия, но отнюдь не пустая! Местью вы ничего не добьётесь и… свободным себя не почувствуете. Вы знаете, сколько раз я терял близких?! Когда это случается, неизменно пустота заполняет душу, и лишь время способно вылечить её. Ваша ошибка в том, что вы живёте прошлым. Отпустите! Слышите? Надо отпустить прошлое… Не забыть, а просто отпустить! Если вы это сделаете, то не захотите больше мстить, и, быть может, вам станет легче…
        Ричард Андерсен отвернулся в сторону и… поспешно ретировался. Андрей Романов глядел ввысь и любовался голубой планетой по имени Земля.
        Прошёл ещё один месяц на Луне.
        Андрей Романов окончил свою карьеру уборщика. Теперь он почти не поднимался с кровати и с нетерпением ждал известий от Максима…
        Но его посетил Ричард Андерсен. Андрей Романов улыбнулся незваному гостю.
        - Вы плохо выглядите! - заметил генерал. - Я скажу медику, чтобы осмотрел вас…
        - Не стоит. Моя болезнь называется старостью - от неё прогрессивное человечество ещё не нашло эффективного лекарства… А вам я рад, генерал!
        Ричард Андерсен огляделся по сторонам:
        - Вижу, у вас чисто. Стало быть, без дела не сидите.
        - Тружусь по мере своих сил. Не хочу жить в грязи, генерал. Милости просим - присаживайтесь и будьте гостем. Жаль, что не могу вас принять как подобает!
        Ричард Андерсен сел на стул поодаль от кровати.
        - Столько времени прошло, но… события тех дней, по-прежнему, живы в моей памяти. Это был ад! Я шёл на войну, чтобы отомстить, и думал воевать с солдатами, а пришлось - с народом. Со стариками, женщинами и детьми… У меня руки по локоть в крови!
        Это было в самом начале войны… Мы вошли в одно белорусское селение. Стояло холодное январское утро. Крестьяне вышли навстречу нам. И командир приказал пулемётчику открыть огонь. Затем солдаты врывались в дома, насиловали и убивали женщин и детей…
        - А вы?
        - Я потащил какую-то девку на сеновал… и приказал ей спрятаться там. Потом выстрелил в воздух. Но не всегда мне удавалось хитрить и изворачиваться. Я стремился отличиться на поле брани. Российская армия отступала, и меня это ничуть не радовало; я жаждал сражений, чтобы пролить кровь… свою или чужую. Такой случай представился лишь под Смоленском. Я первым бросался в атаку, но пули летели мимо, и снаряды рвались вдалеке. Я искал смерть, а находил гибель своих товарищей. Я проклинал свою судьбу, ненавидел русских, но больше всего самого себя… И молил Бога, чтобы поскорее выбраться из этого ада. Не могу не признать - в той войне вы держались лучше! А мы вели себя как банда головорезов… Это была не борьба, а бойня! Когда я стал офицером, понял, что значит отступать и хоронить своих солдат в чужой земле… В Америке тактику внезапных налётов я обратил против ваших солдат. И одно время мне сопутствовал успех. Если бы не предательство британских властей, мы могли бы…
        - Прекратите, у вас не было шансов! - оборвал его Андрей Романов. - Но не будем о прошлом. Как говорится, после драки кулаками не машут! Вы лучше подумайте о будущем. Вам надо возвращаться на Землю и устраивать свою жизнь. Главное, верьте, что у вас всё будет хорошо.
        Когда Ричард Андерсен ушёл, Андрей Романов устало сомкнул глаза и забылся сном…
        Кругом простирались песчаные дюны. Что-то блеснуло вдали, и ветер донёс приятную прохладу реки… Он побежал, и вскоре его взору открылся чудесный вид на финиковые пальмы и источники вод посреди пустыни. Это был оазис! Он припал к реке, чтобы испить воды, и кто-то окликнул его. Он обернулся и узрел образ женщины, сияющей словно солнце. Бросился к ней в объятья, но внезапно его ослепил яркий свет…
        Андрей Романов очнулся. Как раз в это время его посетил долгожданный гость.
        - Здравствуй, Максим, чем порадуешь меня, старика?
        - К сожалению, Ваше Величество, у меня плохие новости…
        - Плохие, - вздохнул Андрей Романов. - Что на этот раз случилось?
        - Василий Меньшиков.
        - Что с Васей?
        - Его убили… и, судя по всему, не обошлось без участия спецслужб.
        - Убили?! Я почитал его своим преемником… Как же так? Куда глядел Громов?
        - Алексеев снял его с должности.
        - Васенька, мой любимый ученик! - Андрей Романов прослезился. - И помянуть-то его нечем…
        Максим вынул фляжку из кармана:
        - Это водка.
        Андрей Романов хлебнул из фляжки и поперхнулся…
        Он долго кашлял, потом отдышался и вымолвил не сразу:
        - Если твоё предложение ещё в силе, я согласен…
        Максим просиял улыбкой:
        - Андрей Владимирович, ваши слова как бальзам на душу! При первом удобном случае мы вас вытащим отсюда, и тогда пусть трепещут враги России…
        - Только у меня условие. На станции находится англичанин по имени Пол Смит. Я виноват перед ним и… хочу, чтобы он тоже обрёл свободу.
        - Это ещё больше усложняет и без того непростую задачу, но ничего, мы найдём выход. Главное, дождитесь нас!
        Максим скрылся в темноте. Щёлкнул дверной затвор. И потянулись дни томительного ожидания…
        Ричард Андерсен внезапно проникся к своему пленнику уважением, и теперь скрашивал его одиночество своими визитами и беседами о жизни. Время шло. Максим не появлялся…
        Андрей Романов всё реже поднимался на ноги, перестал мыться, мало ел и, не разбирая времени суток, забывался сном. Чаще всего ему снилась девушка с золотистыми волосами. И всякий раз, просыпаясь, он вздыхал и предавался грустным воспоминаниям…

***
        Андрей Романов был на грани отчаяния, но вот настал великий день освобождения!
        Избавитель долго не мог разбудить узника:
        - Ваше Величество, проснитесь! Проснитесь же! Нам надо спешить!
        - Что, что случилось? А, это ты, Максим! Я дождался? - Андрей Романов вскочил с кровати и резво, как восемнадцатилетний юнец, облачился в защитный костюм конвоира. Чёрная маска скрыла лицо его.
        - Готов.
        - Это ещё не всё. Я сниму с вас электрический браслет.
        Максим достал из кармана устройство, подавляющее радиосигналы, и крохотный ключ. Андрей Романов опустился на кровать, и тотчас браслет упал с его ноги.
        - А теперь можно и посидеть перед дальней дорогой… по русскому обычаю.
        - Боюсь, у нас нет на это времени!
        - Надеюсь, ты о нашем уговоре не забыл?
        - Да, я помню - Пол Смит. За ним отправился наш человек.
        - Как у вас тут всё схвачено! Похвально.
        - Я служу Его императорскому Величеству!
        Андрей Романов оглядел камеру, потом отдышался и поднялся на ноги.
        Они двинулись по направлению к станции лунной подземки. По пути к ним присоединились ещё двое в чёрных масках.
        - Ваше Величество, приветствую вас! - Андрей Романов узнал по голосу англичанина.
        - Тише, - строго сказал Максим, - подходим к первому посту охраны… Ни звука! Говорю только я.
        - Ребята, что-то вы сегодня долго! - сказал толстый усатый охранник, который сидел за решёткой, уминая бутерброды с ветчиной.
        Максим весело проговорил:
        - Джон, ты же знаешь лейтенанта. Как будто нам больше нечего делать, как сидеть возле него, пока он сверяет записи!
        - Да, он может! - согласился Джон. Раздался звуковой сигнал, и дверь отворилась.
        После третьего поста охраны беглецы перевели дух и расслабились. Как вдруг из-за угла вынырнул генерал Андерсен…
        При виде его сердце бешено заколотилось в груди Андрея Романова, он поперхнулся и зашёлся кашлем. Процессия остановилась.
        - Что с вашим товарищем? - спросил Ричард Андерсен. - Позвать медика?
        - Не надо, генерал, всё в порядке, - отозвался Андрей Романов и поздно понял, что навлёк беду на себя и своих спасителей. Тотчас Ричард Андерсен выхватил пистолет и закричал:
        - Этот голос мне знаком… Немедленно снимите маску!
        Андрей Романов повиновался, и генерал удивлённо приподнял брови:
        - Это вы? Стало быть, вы хотите бежать… Но я не могу этого допустить!
        - Вы меня так и не простили?
        - Дело не в этом. Мой долг…
        - Долг перед страной, из которой вы изгнаны! Забавно, не правда ли? Но я вас понимаю, мы с вами похожи… Только я лишился всего по доброй воле! - Андрей Романов, заметив движение руки Максима, сделал шаг вперёд, прикрывая собой генерала.
        - Я буду стрелять! - предупредил Ричард Андерсен.
        - Меня ли вам бояться? Я ваш пленник поневоле! Вы не можете меня отпустить, а я больше не могу здесь оставаться; стреляйте, и все ваши сомнения исчезнут. Быть может, тогда вы обретёте покой…
        Ричард Андерсен мгновение колебался, потом качнул головой и опустил глаза:
        - Ступайте. Что встали? Живее! Пока я не передумал…
        «Спасибо, генерал!»
        Процессия людей в чёрном продолжила свой путь. Вагон поезда помчал их к свободе…
        Лифт взлетел на поверхность Луны - в ангар, где они поднялись по трапу в шаттл. Андрей Романов уселся в кресло, отдышался и снял неудобную маску. Капитан корабля появился в салоне и узнал узника:
        - Что вы творите, мерзавцы? Знаете, что вас ждёт на Земле?
        - Нас ждёт свобода! - усмехнулся Максим. - А ты не рыпайся. Твоя задача - посадить шаттл в России, на космодроме Восточный. Если всё пройдёт гладко, проживёшь остаток жизни, не зная горя. Ну, а будешь вопросы задавать… Ты понял меня?
        - Да, я понял, - сказал бледный капитан, поглядывая на его пистолет с глушителем.
        Заскрипели ворота; шаттл выехал из космопорта. И вскоре он оторвался от поверхности Луны.
        Андрей Романов почувствовал себя плохо и через силу улыбнулся, когда на него взглянул Пол Смит.
        - Дружище, как же ты согласился на эту авантюру? А знаешь, у меня к тебе просьба. Если… судьба забросит тебя в Англию, позаботься о моей дочери. А её матери передай, что зла на неё я не держу.
        - Вы сами ей об этом скажете, - возразил Смит.
        - Не перебивай меня, Пол. Старших уважать надо! Пообещай выполнить мою просьбу…
        - Обещаю.
        - Максим, теперь я обращаюсь к тебе. Похлопочи в России, чтобы Пол получил новые документы. И внешность не мешало бы ему сменить…
        - Ваше Величество, мы всё сделаем - его мать родная не узнает! - улыбнулся Максим.
        - Ладно, друзья мои, я слегка устал, - с вашего позволения вздремну немного, - сказав эти слова, Андрей Романов сомкнул глаза и вскоре забылся крепким сном.

***
        Он наслаждался тишиной и благоуханием цветов. Ступал по мягкой, словно лебяжий пух, земле, а тихое сияние согревало его посреди безбрежного зелёного моря. Он увидел образ прекрасной женщины. Её глаза источали нежный свет. И голос звучал теплый и ласковый, как этот свет.
        «Ты долго странствовал, а теперь вернулся домой».
        «Как я рад, что мы живы!» - ответил он.
        «Ты прав. Смерти нет, а миром правит Свет!»
        Мужчина и Женщина шли по долине счастья, и светлое сияние исходило от лиц Их…
        2008-2013 гг., в ред. 2021 года
        В оформлении обложки использована фотография с
        notes
        Примечания
        1
        Оренбургский государственный университет (прим. авт.).
        2
        Его суть в многократном повторении - прим. авт.
        3
        Ее автор - профессор Оксфордского университета Джон Маккиндер (прим. авт.)
        4
        Святые мученики Адриан и Наталья жили в начале 4 века н.э. и пострадали за христианскую веру во времена гонений на церковь (прим. авт.)
        5
        Богиня Луны в синтоизме (прим. авт.)
        6
        Орден «Череп и кости», основанный в 1833 году в Йельском университете Расселом и Тафтом, построен по типу общества баварских иллюминатов (1776 г.) - прим. авт.
        7
        Порфира - коронационная мантия (прим. авт.)
        8
        Столица штата Коннектикут - прим. авт.
        9
        Самарский городок был основан в 1586 году (прим. авт.)
        10
        Ракетные войска стратегического назначения (прим. авт.)